ворваться к тебе и сказать: «Папа! Это я, твой сын!». Но я не мог, просто не было сил. Однако сейчас мне гораздо легче, когда ты всё узнал. Ты сказал мне, чтобы я пообещал человеку, которого посчитаю своим родным, оберегать его и жить ради него. Я тогда пообещал тебе, я подтверждаю это. Я сделаю всё, чтобы ты больше не был одинок и никогда не печалился. Мне плевать на карьеру, свой престиж и деньги. Всё это мне больше не нужно. Ты мой самый родной человек и мой самый близкий друг.
Марк только сейчас заметил, как сильно был похож его сын на него самого, когда он был гораздо моложе. Такой же юный, энергичный, сильный. Живой и чувственный. Он замечал на нём черты и своего лица. Но затем он ещё раз посмотрел ему в глаза, это были глаза его жены. Марк тут же вскочил и бросился в объятия к своему сыну, почти крича:
–Томас, мой мальчик! Я вспомнил, я вспомнил и тебя! Как же я мог забыть? Теперь я никогда тебя не брошу. Я так рад, что вспомнил и увидел тебя вновь!
Они оба плакали нескончаемыми слезами искреннего счастья. Наконец отец и сын снова вместе, как огонь и вода, которых никогда не разлучить друг с другом.
–Сынок, а как же Джулия?
–С ней всё хорошо. Он сейчас работает в ботанической лаборатории в Лондоне, как одна из главных учёных и специалистов в своей области. Её муж Рональд начальник завода по переработке и производству стройматериалов. Я общался с ним, он очень хороший и честный человек. А кике у них дети! Алиса и Реджинальд, они очень похожи на вас с мамой. Я уже сегодня отправил Джулии письмо, где написал, что ты жив и всё у тебя хорошо. И несмотря на твою болезнь, ты остался таким же мудрым и добрым. Она же обещала приехать с мужем и детьми на следующих выходных.
–Боже, это мой самый счастливый день в жизни! Я снова обрёл своих детей! Не волнуйся, я обязательно напишу о тебе и о Джулии, да так, что больше про вас никогда не буду забывать. Но только я не напишу про свои труды.
–Почему же?
–А какой смысл? Я ведь и начал читать, чтобы узнавать что-то новое. А какое же оно новое, если я сам всё это написал. Пусть лучше эти люди так и останутся моими учителями. Ведь это всё совсем не важно.
До ночи они рассказывали друг другу истории из книжек и жизни. Марк достал свои книжки и рассказывал из них то, во что было трудно поверить, но старику можно было поверить во всём. Томас также делился своими рассказами о работе и жизни в США. Они ещё долго то плакали, то смеялись, а под конец дня они снова разошлись по домам, но уже не как друзья и не как братья, а как отец и сын, и они оба были очень счастливы.
День 14.
Самая первая записка, которую он писал на обложках всех его книжек гласила: «Дорогой Марк! К сожалению, твоя амнезия не собирается отступать, а только наоборот усиливается. Твоей жены Делайлы больше нет, а со своей дочерью Джулией ты уже давно не общаешься. Ты живёшь один в норвежском доме близ города Олесунн. Главное запомни: читай книги и не давай своему мозгу расслабиться. Всегда концентрируйся и постоянно думай. Думай даже во сне. Тогда ты останешься самим собой, хотя бы частично.»
Теперь вместо этой запиской на той же обложке красовалась новая: «Дорогой Марк! К сожалению, ты страдаешь амнезией уже десять лет, а может и больше. Но не расстраивайся! У тебя есть сын Томас, который живёт рядом с твоим домом, что находится в Норвегии близ города Олесунн. Вы теперь друзья не разлей вода. и вы должны приглядывать друг за другом. У тебя также есть дочка Джулия! Она не забыла тебя и скоро приедет к тебе вместе со своей семьёй. К несчастью, твоей жены Делайлы нет уже десять лет, но, если бы она увидела твоих детей, то очень бы обрадовалась, а это самое главное! И ещё, читай, пожалуйста книги, они очень интересны, но, что скрывается за ними-куда интереснее!»
Раздавшийся стук в дверь знаменовал одно – его сын уже здесь. Он открыл дверь и увидел перед собой улыбающегося мужчину лет тридцати с короткой стрижкой, не с длинной, но и не с короткой бородой и голубыми сияющими глазами. Но он уже знал. Кто это: это был Томас. Они оба улыбались друг другу и готовы были говорить обо всём и ни о чём.
На тумбочке у кровати в тёмно-синей рамочке стояла фотография двух слегка улыбающихся мужчин на фоне бескрайнего, манящего серого горного пейзажа.
