По ту сторону сумрака. Сборник очень странных историй [Claire Valentine] (fb2) читать онлайн

Claire Valentine По ту сторону сумрака. Сборник очень странных историй

Порванная жизнь.

– Следующий! Вы кто? – не поднимая глаз от бесконечных списков, устало спросил апостол.

– Футболист, наверное, талантливый, умер в мальчике Вове.

Апостол поднял на него заинтересованный взгляд:

– Еще одна потерянная душа, – вздохнул он. – Проходи, – вручив талон, апостол привычным движением вычеркнул очередное имя из списка.

– И всё? – парень, одетый в зеленую спортивную форму с номером 5 на груди и такого же цвета футбольные кеды, потерянно смотрел на талон с непонятной надписью.

– А что хочешь?

– Я не знаю…. пожить-то не успел, – футболист мялся на месте и не спешил уходить. – И Вовку жалко, всё мечтал футболистом стать…

Апостол молча достал схему, размером в альбомный лист, какое-то время поизучал её и снова тяжело вздохнул.

– Да, – протянул он. – Жалко твоего Вовку. Другого-то будущего в нем и не осталось, только ты у него и был, – апостол удрученно покачал головой.

Словно для усиления трагичности момента в сторонке кто-то горестно разрыдался.

– А, не обращай внимания, – апостол отмахнулся от молчаливого вопроса, продолжая изучать схему. – Это актриса, всё умереть не может… Такие никогда в своих хозяевах и не умирают, – он усмехнулся и весело посмотрел на футболиста. – Вот для неё и её Маши есть шанс, – он указал туда, откуда доносились всхлипывания. – Пару раз точно смогу подсказать, да направить, глядишь, и сможет талант свой применить. А вот со спортсменами всё тяжелее гораздо.… Вовремя не начал и всё, пиши пропало. У нас тут, знаешь, целые команды ходят. Даже олимпиады свои есть… – апостол невесело рассмеялся.

Футболист опустил глаза, с грустью уставившись на свои зеленые кеды, точно такие же, какие Вова увидел в магазине, но тут же встрепенулся, услышав звук рвущейся бумаги.

– Что вы делаете? Это же его жизнь, а вы её… – с негодованием в голосе воскликнул он.

– Это не «я её», – покачал головой апостол. – Это они его. Зачем ему инструкция его жизни, если жизнь у него чужая теперь? Кем там его решили сделать? – пренебрежительно спросил апостол. – Художником? Бухгалтером? А? – в его голосе нарастало негодование.

– Хоккеистом… – отозвался футболист.

– Ну, хоть в спорт.

– Так и что теперь с ним будет? – негромко спросил парень.

Апостол пытливо посмотрел на футболиста и неохотно ответил:

– Чужая жизнь она и есть чужая. Редко приживается. Да и если приживется – намучается с ней, – всё это время он перебирал карточки с именами, что лежали на столе. – Ну, всё понятно, – он внимательно посмотрел на очередную схему. – Был у нас тут хоккеист. Сашка. Собственная мать убила. Говорила, опасно это, расшибется… – апостол замолчал и вздохнул еще тяжелее, чем до этого. – А тебя кто? Отец Вовкин?

– Всё верно, – футболист кивнул. – Александр Николаевич. Говорит, всегда мечтал в хоккей играть, да мама не разрешала. Вот он своему и «разрешил».

Апостол снова рассмеялся:

– Ох уж эти родители. Всё знают. Ну, вот пускай теперь сами и справляются. Сами его жизнь дальше и строят. А мы, мы больше бессильны.

– Да как же! – возмутился футболист. – Тоже знак пошлите, как той актрисе.

– Как будто не ты в этом мальчике десять лет жил и отца не знаешь, – усмехнулся апостол. – Да и поздно будет. Через пару дней ногу сломает на этом хоккее, прямо на лед упадет. Колено всю жизнь болеть будет, дорога в профессиональный футбол всё равно закрыта. Как вырастет, если в депрессию не впадет, попробуем в него тренера подселить, но это уже потом всё. Нет у нас больше власти, пойми ты это.

Футболист с тоской посмотрел на выданную ранее карточку с номером очереди. Ждать следующего перевоплощения ещё долго. Гении не каждый день родятся. Затем нехотя развернулся и побрел, шаркая шипованными кедами, в сторону холла ожидания.

– А знаешь, в чем ирония? – окликнул его апостол.

Футболист обернулся, вопросительно глядя на него.

– Что теперь мать Сашкина себя правой считать будет. Вот так и губятся души, – апостол выбросил в урну разорванную Вовину жизнь и жестом пригласил следующего.

Blueprint. Проект.

Инженер внимательно изучал результаты тестового периода. Два с половиной миллиона лет с начала эксперимента. Предыдущие копии были слишком громоздкими и, согласно подсчетам, в скором времени перестали бы умещаться на поверхности. Эта версия казалась продуктивней и имела все шансы на успех.

– Ну что там? Как успехи? – прервал его мысли архитектор и тоже склонился над графиком.

– В этот раз лучше… – задумчиво отозвался инженер, продолжая всматриваться в показатели. – Вот только образцы не приживаются на других макетах.

– Может, обогревающий шар чуть подвинуть?

– Да ты что, – возмущенно выдохнул инженер. – Я столько с наладкой мучился, он же сожжет всё, что уже имеется.

– Да, забыл… Проходили уже. Значит, пока оставим так? На макете ничего двигать не будем?

– Нет, боюсь опять образцы загубить. До сих пор те жалко… – инженер тяжело вздохнул.

– Ничего, они вроде всё успешно восстановили, разве не так? Немного времени потеряли, пару тысяч всего, не переживай, – архитектор ободряюще похлопал коллегу по спине.

– Что верно, то верно. Группа А показывает самые высокие результаты, но всё-таки… – инженер недовольно покачал головой и тихо произнес. – Слышал, что в пятом отделе уже три макета заселили?

– У них художник так себе, ты их образцы видел? Ни один на нас не похож. Да и сами макеты никуда не годятся…

– Но они явно более выносливые, чем наши, – инженер придирчиво оглядел стоящий перед ним купол, под которым находилась тестируемая система с большим пылающим шаром посередине. – Всё-таки надо было с обогревателем продумать лучше. Не выживут они на других макетах – температура не та.

– Дай им время, мы думали, образцы вообще нигде не приживутся, но всё получилось. Почти все группы принялись. Это успех.

– Но из девяти всего один макет, – прошептал инженер. – И кто, кстати, отвечал за чистку? После предыдущего эксперимента вернули не до конца расчищенный макет. Теперь эти, – он кивнул в сторону голубого шара. – До сих пор что-то выкапывают. И вместо того, чтобы технологии развивать и систему заселять, они всё прошлое разгадывают, – в его голосе появилась нотка раздражения.

– Не доглядели, да. Но группа А так учится, не думаю, что это сильно их тормозит, – архитектор пожал плечами. – Остальные группы в несколько раз отстают от них и уже давно не показывают почти никакого прогресса.

– Нет, эта система должна быть заселена больше, чем на половину. А эти образцы, даже группа А, с этой задачей не справятся. Они уже почти исчерпали запасы своего макета, просто не успеют.

Архитектор молча смотрел на коллегу, догадываясь, к чему всё идет.

– Дадим им ещё полмиллиона лет, – наконец решил инженер. – Потом передвинем модели или шар уменьшим…

– Образцы какие, последние брать будем? Менять не будем?

– Поговорю с художником. Может, покров изменить? – задумался инженер.

– Может, и покров изменим, – устало вздохнул архитектор. – Но давай сначала подождем. Группа А так на нас похожа… Обидно будет всё разрушить просто так.

– Чтобы создать заново, – инженер улыбнулся. – Не хочу сдавать халтуру. Это должно быть не только красиво, но и жизнеспособно.

Архитектор понимающе закивал, рассматривая их творение. Выстроенная система, в плане дизайна – почти совершенство. Но вот образцы, и правда, оставляли желать лучшего. Недостаточно выносливые. Всё же, этот проект ему будет жалко больше всех.

Когда оно приходит.

Девушка, что сидела передо мной, поежилась. Ей было неуютно, не по себе, ей было страшно. Нет, она была в ужасе. И её настроение словно бы передавалось мне. Какая-то гнусная тревога, от которой сосет под ложечкой.

– Как твои дела? – негромко спросила я, ободряюще улыбнувшись.

Как я и думала, она молчала, продолжая затравленно смотреть на меня из-под темных бровей. Её можно было принять за обычную душевнобольную, проведшую в стенах известного серого здания с решетками на окнах не один месяц. Темные, глубоко засевшие круги под глазами, потрескавшиеся от постоянного покусывания губы, сбитые костяшки пальцев и расцарапанные руки. Те волосы, что она не выдрала, были не расчесаны и торчали черной копной в разные стороны. Эта женщина безумна. Но я её знала. Еще неделю назад мы вместе пили кофе, и она жаловалась мне на то, что её преследует навязчивая мысль.

– Какая же? – спросила я, не переставая рассматривать её маникюр. Его она меняла едва ли не каждую неделю.

– Что за мной кто-то охотится.

– Поклонник?

– Если бы, – она горько усмехнулась. – Бывает у тебя такое, что кажется, что тебя кто-то зовет, когда ты в душе или в наушниках?

Я невольно засмеялась.

– Конечно же, бывает.

Она была недовольна моей реакцией и раздраженно отвернулась.

– Прости, если хочешь, чтобы я выслушала тебя как психолог, а не подружка, так надо было и сказать, – я попыталась вернуть её расположение. – Такое, и правда, бывает. Я даже глаза по очереди мою, чтобы одним всегда следить.

– Так вот, сначала так всё и было – мерещится и ладно, – доверительно продолжила она. – А потом… я его увидела.

Я внутренне напряглась. Было что-то зловещее в том, как она эта говорила. Профессионал в своем деле, я привыкла слушать подобного рода бред, но не от людей, которых знаю достаточно хорошо.

– Его?

– Не знаю, просто тень, – её взгляд остановился в одной точке, она словно пыталась разглядеть в своих воспоминаниях то, о чем говорила. – Я стала просыпаться посреди ночи от того, что оно произносит моё имя. Потом оно стало проявлять себя физически – толкать, ронять предметы. А однажды, я клянусь, оно заорало моё имя во всю глотку. Вот прям посреди ночи. Я в ту же ночь уехала к родителям.

– А сейчас? – тихо поинтересовалась я.

– Пока живу у родителей. Я им ничего не стала рассказывать. Сказала, что ремонт делаю. Но вчера папа попросил, чтобы я выглянула в окно, так как кто-то настойчиво зовет меня уже пару минут, – она отхлебнула кофе и замолчала.

– Ты выглянула? – не выдержала я воцарившегося молчания.

– Нет, что ты, – она покачала головой. – Я вышла в гостиную, где было его слышно, и я узнала голос.

– Какой у него голос?

Она задумалась, но вдруг переменилась в лице:

– Не знаю. Не разберешь по нему, мужчина это или женщина. Или ребенок. Знаешь, такой задиристый, насмешливый… Жуткий. До костей пробирает.

На какое-то время повисла тишина. Я пыталась уложить в голове услышанное и найти возможное объяснение.

– Ты ничего до этого не делала? – видя её непонимающий взгляд, я пояснила: – Может, Уиджи брала или книгу какую нехорошую читала.

– Нет, что ты, я в мистическую ерунду не верю, – она снисходительно улыбнулась, продолжая пить кофе, как ни в чем не бывало, а я недоумевающе смотрела на девушку, которая ещё минуту назад утверждала, что столкнулась с чем-то потусторонним.

– А в то, что с тобой происходит, веришь?

– Конечно, – она решительно кивнула, убирая длинные ухоженные волосы за спину.

Я больше не стала спрашивать её о преследователе. Мне было почти очевидно, что его не существует, а моя знакомая, возможно, нуждается в квалифицированной помощи. Пережить, по её заверениям, сверхъестественный опыт и остаться категорическим скептиком – это из разряда шизофрении. Я всё же посоветовала ей попить какое-нибудь успокоительное, пояснив, что это хотя бы поможет унять нервы.

С той встречи прошла неделя, в течение которой она связывалась со мной раз, чтобы рассказать, что кто-то названивал в домофон и спрашивал её. Трубку тогда взяла её мать и, без задней мысли, открыла дверь. Естественно, никто не пришел.

Потом я увидела её уже в психлечебнице. Я лишь психолог, я не её лечащий врач и не могла бы им стать. Моя компетенция – семейные драмы, депрессии и навязчивые состояния. Я даже не самый близкий друг. Но она попросила меня приехать. Приехать, чтобы сказать, что оно постоянно просит позвать меня. Она прошептала мне это на ухо, крепко сжимая мою руку. А когда я почти ушла, она окликнула меня по имени. И улыбнулась такой гадкой и надменной улыбкой, какая бывает только у безумцев.

Я вернулась домой, сокрушенная увиденным. Мне было жаль её, и я не переставала думать, как можно ей помочь. Почти весь оставшийся вечер я провела за поиском информации о подобных клинических проявлениях, даже лежа в кровати продолжая прочитывать форумы. Так я и уснула, чтобы проснуться в три ночи от того, что кто-то явно позвал меня по имени. Громко, почти нагло. Не то мужчина, не то женщина, не то ребенок.

Поезд жизни.

Он стоял посреди пустыни, а мимо сгулом проносился поезд. Тот самый, с которого он только что сошел. Выпрыгнул прямо из вагона, того, что где-то посередине. От ветра и пыли, летящей в лицо, ему приходилось прикрывать глаза рукой, но отвернуться он не мог, ему нужно было всматриваться в летящие вагоны, чтобы выбрать нужный. Поезд не был похож на другие. Внешне он напоминал обычный поезд: вагоны – зеленые, синие и черные, – последовательно сцепленные друг с другом и уносящие своих пассажиров вдаль, но кое-что в этом поезде отличало его от обычных собратьев. Он двигался по траекториям, чуждым любому земному средству передвижения. И, если с зелеными вагонами всё было более или менее понятно – они, как и полагается, ехали по рельсам, не сворачивая, не исчезая в пространстве и не возникая в другом месте, – то черные вагоны позволяли себе совершать невозможные маневры, каждый раз выбирая разные пути, затем огибать пространство по спирали и ехать уже по другой дороге, где вообще не было рельс. Казалось, этот поезд никогда не приедет к точке назначения, но туда он и не стремился. Были еще синие вагоны, ровно посередине, между зелеными и черными. Они грохотали по рельсам громче всех остальных. С одного такого синего вагона и сошел наш герой и сейчас тоскливо провожал взглядом. Они один за другим исчезали из его вида, словно растворяясь в клубах поднимаемого песка, и всё больше напоминали мираж. Сердце на мгновение сжалось – а вдруг он совершает ошибку? Ведь в тех вагонах все, кого он знал и любил. Но он снова повторил себе слова, которые твердил уже на протяжении нескольких лет: «я могу лучше».

На вид ему было около сорока. Тот возраст, когда осознаешь, что прожил половину жизни, а при плохом раскладе, может, уже и большую её часть. Прожил и прожил, но не жил. Всё ждал чего-то, вглядывался в будущее, нет, даже не вглядывался, а бросал робкие взгляды в сторону «потом» и «вот скоро будет». Ведь не может быть такого, что вот это вот и есть жизнь. Нет, вот скоро я заживу, а пока подожду… Он тяжело вздохнул и сокрушенно покачал головой. Какой он был дурак. Надо было начинать жить давным-давно. Где-то там, в прошлом, есть эта «отличная возможность», тот самый «поворот», где нужно было вдохнуть полной грудью и наконец-то «зажить», как всегда мечтал. Может, нужно было дождаться и того «благословенного будущего», сулящего богатую, полную приключений жизнь, но зачем ему это в старости? Да и дети уже появились, а они с женой так и «не пожили». С этими словами он решительно шагал через пустыню, увязая ногами в песке, к зеленым вагонам. В них тоже была своя особенность – они ехали задом наперед, словно в обратном направлении, но зато никуда не отклонялись и не исчезали. Это его прошлое, написанное, созданное, отрепетированное, почти земное. Эти вагоны почти его слушались, даже иногда ехали с такой скоростью, с какой ему нужно, позволяя разглядеть, что происходит внутри, за окнами.

Он смело пропустил первые вагоны, там ведь он совсем ребенок. Задержался лишь для того, чтобы с улыбкой вспомнить свои детские проказы, первый велосипед, разбитые коленки и пистолет, мастерски выпиленный отцом из деревянного бруска. Нет, в эти вагоны ему нельзя. Этот нескладный, чумазый мальчуган никогда не поднимет весь тот багаж опыта и знаний, что он накопил. Возможно, даже сойдет с ума. Да и, как бы ни хотелось вновь беззаботно побегать по улице со своими дворовыми друзьями, через пару дней ему это надоест. И что прикажете делать остальное время? Снова в школу, снова учиться… Уж если и пойти учиться заново, то в университет. Вот, кажется, там можно было проложить маршрут судьбы иначе. Выбрать, в конце концов, другую профессию. Кто ж знал тогда, что его нынешний диплом будет не самым востребованным, а пустующий в то время новый и незнакомый факультет выпустит специалистов, которые сейчас только что миром не управляют. В окне мелькнуло лицо улыбчивого долговязого парня, что прервало его рассуждения. Вот он и студент. Нет, нельзя сюда. Пускай этот дурень сам разбирается. Тут он и друзей завел и жену встретил, благодаря одному из них. Как бы не испортить всё, ведь эта часть его вполне устраивала. Кто знает, полюбит ли его та девушка, если он предстанет перед ней с нынешними мозгами, обременёнными заботами, скучными мыслями и взглядами на жизнь, совсем не похожими на того веселого парня. Можно, конечно, положиться на судьбу, но рисковать не хочется, да и лень – это ж снова: свидания урывками, беготня по съемным квартирам… Его и без того уставшему сознанию это не нужно. Где они там поженились? Веселая была свадьба. Он с нежной улыбкой наблюдал на то, как в окне целуются влюбленные. Такие молодые и красивые. Он в черном, торжественном костюме, она, конечно же, в белом платье и, пожалуй, в слишком громоздкой фате… ведь тогда модно было. Вернуться сюда только ради того, чтобы снова прожить этот день, полный любви и радости, хотя таких будет ещё не мало. И еще ради того, чтобы дать леща бывшему другу, едва не испортившему свадьбу. Но тогда надо было пораньше запрыгнуть на поезд и вообще его не звать. Никогда и никуда. Ну, что было, то было. Не все друзья прошли проверку времени, так и должно быть. Так, где они своё жилье приобрели? Там можно будет и начать всё заново, даже учиться пойти. На ту самую «редкую» профессию. Он почти шагнул к этому вагону, но помешкал. А как же ипотеку платить? На нынешней работе зарплата стабильная, да и повысят скоро. А после повышения они вообще ипотеку досрочно выплатили. Он, хмурясь, смотрел на то, как в вагоне молодая пара, то смеясь, то ругаясь, делает ремонт в своей первой собственной квартире. Вернуться сюда, да плитку этим балбесам нормально положить, чтобы через год не отвалилась. Что же делать? Он пытался собраться с мыслями. Где? Где был тот момент, когда всё могло пойти иначе? Где я мог всё изменить? Сейчас уже дети появятся, а там времени совсем не останется. Он снова шагнул к поезду, мимо как раз проезжал вагон с новосельем. Его жена, светящаяся от счастья, ставила на стол «своё фирменное блюдо». Он мог слышать поздравления друзей, пожелания обзавестись потомством. А вдруг родятся не те дети? Его словно обожгло. Он резко остановился. Не вдруг, а точно. Он же не сможет прожить каждый день в точности как было. А он любил тех детей, своих, единственных. Хорошо, пускай родятся дети. Оба. И красавица, умница дочь и смышлёный сын, его продолжение в этой жизни. Он улыбнулся, вспомнив лица своих детей. Сердце болезненно сжалось от тоски по семье. Семь лет должно хватить, чтобы направить их поезд жизни туда, куда он всегда хотел, в яркое манящее будущее. Мимо с нарастающим грохотом проносились вагоны, несущие его воспоминания, его прошлое, хорошие и плохие дни, моменты, наполненные искренним счастьем и моменты, омраченные горем. Всё это он пережил и помнил. Что-то из этого он не хотел бы повторить вновь, а что-то готов был проживать раз за разом. И вдруг вагоны кончились, точнее, мимо проносился какой-то неосязаемый мираж. В этом мареве мелькали искаженные, но узнаваемые, образы. Он с ужасом осознавал, что это те самые семь лет, те годы, которые он провел в самообмане, в существовании, в ожидании лучшего. Образы детей были достаточно яркими, но ни жену, ни даже себя он не мог разглядеть. Всё было размыто и непонятно. То мешал дым сигарет, то пелена алкоголя, то просто усталость. Его сознание тогда жило иллюзорным днем, днем, оторванным от настоящего, лишь дети иногда возвращали его на землю, но потом он снова терял ощущение реальности. Он не мог вернуться в эти дни, потому что их словно не существовало. Если бы он не разучился искренне радоваться событиям и простым вещам, то, возможно, смог бы зацепиться за вагон, но он потускнел, опустел. Потускнела и опустела и его жизнь и сейчас проносилась блеклым синеватым пятном перед глазами, не давая возможности за что-либо ухватиться. Неужели ни одного яркого события? Дети закончили садик? Он же был рад. Нет, он был недоволен тем, сколько пришлось отдать на выпускной, и поэтому буквально смазал впечатления от праздника всей семье, так же как и первый день школы. Он жадно впивался взглядом в образы, которые становились всё неразборчивей. Где его жена? Её он почти не видел, мог лишь догадываться, что она присутствовала в его жизни и была где-то там, в этой дымке, нещадно поглотившей его жизнь. Где-то там, на заднем плане. Подожди, родная, вот скоро я подарю тебе жизнь, которую ты заслуживаешь, а пока потерпи и посиди тихонько. Он безвольно опустился на землю, в отчаянии смотря на исчезающие синие вагоны. Он поискал глазами зеленую часть этого поезда. Ничего. Его предупреждали, что будет лишь один шанс просмотреть свою жизнь и выбрать вагон, а теперь он в точке невозврата. Он не может вернуться в своё настоящее, а будущее… Он посмотрел туда, где черные вагоны выписывали кульбиты. Некоторые вагоны были такие же размытые, как и синие, но некоторые, как те из прошлого, везли яркие моменты, будь они хорошие или плохие. Эти вагоны расходились и сходились вновь, раздваивались и расстраивались, словно следуя всевозможным маршрутам и поворотам судьбы. Он поднялся с песка и, помедлив, со всех ног побежал туда, лишь бы не оставаться здесь, в забытьи. Как же поймать будущее? Как выбрать? Вагоны проносились с такой скоростью, что невозможно было разглядеть, что в них происходит. В голове стоял оглушающий гул. Выбирать в слепую было опасно, ведь он мог ошибиться с поворотом, выбрать не тот путь, выбрать вагон и попасть прямиком на какую-нибудь трагедию. Этот эфемерный поезд кружил вокруг него по несуществующим рельсам, словно издеваясь, но хотя бы никуда не исчезал, как это сделало настоящее, пока он как болван пялился в прошлое. Один из вагонов буквально ослепил его. Казалось, он мчится прямо на него. В окне он увидел улыбающуюся жену и, прежде чем успел подумать, прыгнул ему навстречу.

Он открыл глаза и увидел лицо жены. Она улыбалась, но её глаза были красные и воспаленные, словно от слез. Она выглядела изнеможённой, словно бы незнакомой, немного постаревшей, лишь взгляд, полный ласки, убеждал его в том, что это она, та самая. Она смотрела на него как прежде, как когда-то давно… Он не ошибся с вагоном. Он попытался улыбнуться в ответ, радостный от того, что всё хорошо, но вместе с сознанием в его тело вернулось кое-что еще. В этот же миг по телу свинцом разлилась тупая боль. Рядом монотонно запищал какой-то прибор, всё это время неслышимый, а теперь прорвавшийся сквозь пелену. «Не оставляй нас больше». Это был голос жены. Она осторожно поцеловала его в висок. Он не мог ей ответить, но это временно, до тех пор, пока не вынут трубку. Он обязательно ей всё скажет. Он больше не будет ждать подходящего, правильного, того самого момента. Он будет жить. Они теперь будут жить.

Точка невозврата.

– Будущего как такового не существует, – решительно заявил седой мужчина, едва ли не ударив кулаком по столу. Ворот его белой рубашки сбился набок – вот уже семь часов он нервно дергал галстук, то и дело ослабляя узел.

Его коллега сидел на другом конце стола, впившись пальцами в свои темные взлохмаченные волосы. Глаза были красными от напряжения. Он о чем-то думал и, казалось, игнорировал своего старшего товарища, который, устав от битвы с галстуком, сорвал его с шеи и отшвырнул в угол небольшой светлой комнаты, в которой они почти безвылазно провели последние три месяца. Три месяца работы над финальным этапом их проекта. Настоящего прорыва, призванного изменить жизнь человечества. Этот проект сейчас стоял у стены, перед их столом и, судя по атмосфере в комнате, очень разочаровал своих изобретателей. Внешне изобретение напоминало небольшую серебряную капсулу, размером с человека, с овальной дверью в центре. Внутри капсулы – множество датчиков, кнопок, а главное – кресло, напоминающее сидение в американских горках.

– Либо это дрянь не работает, – раздраженно добавил седой мужчина. – Жарко, – он рассеянно оглядел комнату и, не найдя в ней окна, всё же сел за стол.

– Не дрянь, – тихо отозвался второй изобретатель. – Пускай «будущего» и не существует, – он посмотрел на пожилого коллегу. – Но наше будущее вполне очевидно и видится мне в хорошем свете, – он выдавил улыбку, хотя результаты исследований его тоже расстроили.

– Это не то, – разочарованно отмахнулся мужчина и устало закрыл лицо руками. – Тысячелетиями…. Тысячелетиями мы пялимся в прошлое, сколько можно, – презрительно процедил он и с вызовом посмотрел на коллегу. – Тебе ли не знать, Стивенс, для чего мы здесь. Мне неинтересно наше прошлое, я его знаю. И я не так молод. Даже если я успею увидеть двадцать лет из того, что нас ожидает – мне повезет. И повезет еще больше, если я смогу это понять и оценить, – мысль о собственной неминуемой немощности заставила его содрогнуться.

– Но если вы правы, и будущего не существует. В том смысле, что оно находится в процессе «творения»… То мы просто ничего не можем с этим поделать. Путешествия в эфемерное пространство невозможны… – Стивенс помолчал и выжидающе поглядел на мужчину. Последние три месяца не просто утомили его, а выжали до последней капли, и он удивлялся, что его пожилой коллега еще находит силы на столь активные возмущения. Видимо, их изобретение действительно значило для него не только денежное поощрение, способное обеспечить безбедное существование.

– А что если она всё-таки не работает? – тихо спросил он.

– Очень надеюсь, что вы не правы, профессор, – покачал головой Стивенс. – Иначе, мы потратили время и силы впустую. А так – у нас рабочая машина времени, способная перемещаться в любую точку в прошлом. То, что в будущее не получается – это лишь доказательство гипотезы, что его не существует. А значит, не существует ни судьбы, ни рока, ни предназначения, – он коварно улыбнулся и подался вперед через весь стол. – Избавились от провидцев, астрологов и прочей лженауки. Сплошная польза!

Профессор угрюмо смотрел на своего молодого коллегу. Было в его словах что-то убедительное и ободряющее. Не осознавая, он кивнул соглашаясь.

– Предсказатели, – хмыкнул он. – Пожалуй, это принесет мне удовольствие, – на его губах заиграла довольная ухмылка. Он всей душой презирал этих шарлатанов, хоть они и обещали приоткрыть завесу тайны и показать ему то, чем он грезил – будущее. Одна из таких сумела поселить страх в его душе очень давно. Будучи не старше Стивенса, он поддался искушению на какой-то городской ярмарке и зашел в шатер к «старой ведьме». Он до сих пор помнит пряный и резкий запах благовоний и воска, от которого закружилась голова. Обступивший со всех сторон полумрак. Глаза не сразу привыкли, минуту он стоял, потерянно озираясь, прежде чем заметил стул с высокой спинкой, обитой бардовым бархатом, и стол на одной ножке с круглой столешницей. Нервно улыбаясь, он неловко плюхнулся перед гадалкой. Это была женщина, лица которой он не видел за тяжелой черной вуалью. Между ними стоял белый мутный шар, были разбросаны замусоленные карты, камешки, руны. Банально, хоть и атмосферно. Именно она, глубоким и ровным голосом, предсказала ему старость в забвении, наполненную нищетой, страданиями и болезнями. Молодой ученый, он поднял её на смех, но тревога всё же поселилась глубоко у него в душе, в той части человеческого, что не поддается науке. И чем старше он становился, тем сильнее становились волны смятения, осаждающие его дряхлеющее сознание. Но то ведь была актриса. О каком забвении может идти речь, если он женат, у него есть любящие и любимые дети и внуки? А скоро будут и деньги, которые позволят обеспечить его старость.

– Завтра тяжелый день, – вздохнул Стивенс. – На конференции соберутся все светила науки… Думаю, пришло время принять результаты и разойтись по домам.

Профессор неторопливо поднялся, подобрал свой галстук и, кивнув на прощание коллеге, молча вышел из комнаты. Стивенс еще какое-то время посидел, сверля взглядом мерно мигающую панель на машине времени, словно загипнотизированный, и вскоре тоже ушел.

Раз за разом, при попытке взглянуть на будущее, эта упрямая машина выдавала одно и то же сообщение: «точки назначения не существует». Но это уже не имело значения…

На улице было жарко, неожиданно жарко для зимнего дня. Уже опустились сумерки, но, казалось, солнце никуда не зашло, иначе этот палящий воздух было не объяснить. Снег, что успел выпасть за несколько недель зимы, стремительно таял. Вода бежала по дорогам, тротуарам, капала с крыш. Прохожие удивленно переглядывались и переговаривались. Бабье лето запоздало, подумалось профессору, пока он разматывал шарф на шее и прятал его в карман уже расстёгнутого пальто. Он не хотел спешить домой, хотел проветрить голову, но неожиданное потепление изменило его планы – зимние ботинки, хлюпающие по образующимся лужам, стали мучительно тяжелыми, а по спине градом катился пот.

– Конец близок, – какой-то бродяга ухватил его за рукав.

Профессор брезгливо смахнул его руку, изумленно взглянув на «уличного пророка».

– Земли не станет, – человек в лохмотьях многозначительно указал куда-то в небо.

– Шарлатаны, – плюнул мужчина, отряхивая пальто и спешно ретируясь. – Скоро вас всех разоблачат, – проворчал он.

Ночь он провел как в бреду. В доме было душно, несмотря на отключенное отопление. Мысли о предстоящей конференции тоже не давали покоя. За свой короткий сон он уже несколько раз побывал на конференции, успев и опозориться и сорвать аплодисменты. Наконец, наступило утро. Выглянуло солнце, и погода стала ещё невыносимей. Было жарко даже для самого жаркого летнего месяца. Люди в замешательстве переодевались в легкую одежду, кое-кто всё же нес с собой куртки, словно ожидая подвоха, но у всех на лицах за улыбками читалось неясное беспокойство. Так не может быть, ничем хорошим это не закончится… Метеорологи объясняли это аномальным циклоном, который бывает раз в кучу лет. Больницы наполнялись пациентами с тепловыми ударами и не только. Всевозможные службы были подняты на уши. И только дети радовались возможности не напяливать на себя ворох одежды и с нетерпением ждали, когда вода в речке прогреется…

– Мы рады представить результаты наших исследований, – вытирая пот со лба, произнес Стивенс. – Самое изобретение тестировалось на протяжении года. Финальный этап, продолжавшийся три месяца, показал невозможность перемещения в будущее, что доказывает…

Кто-то в зале поднял руку и, не дождавшись разрешения, спросил:

– В какие конкретно временные отрезки осуществлялся перенос?

– От года, с динамикой в десять лет.

– Вы не пробовали перемещаться, скажем, в завтрашний день? – голос прозвучал немного насмешливо. Очевидно, это был какой-то репортер, ученый не стал бы задавать таких глупых вопросов, а тем более перебивать.

– Энергетически столь маленький промежуток опасен, так как может создать парадокс. Должны учитываться сроки, необходимые на возможный ремонт поломки, – пояснил ученый, вспомнив, как однажды во время тестового путешествия машина выдала: «в точке возврата неполадки» и скольких нервов это стоило. Но тогда всё обошлось, и спустя пару минут профессор устранил сбой, и Стивенс благополучно вернулся назад. – Иными словами, будущее, «созданное» машиной времени не должно пересекаться с будущим, наступающим в нашей реальности.

Профессор одобрительно кивнул, внимательно слушая коллегу и завершая последние приготовления, прежде чем можно будет продемонстрировать настоящие путешествие во времени. Он не выносил подобные конференции, не умел выступать перед публикой, реагировать на нелепые вопросы, быстро раздражался, поэтому с удовольствием уступил возможность светиться перед камерами своему молодому талантливому коллеге.

В помещении были включены все кондиционеры, сюда стащили все вентиляторы, которые нашли в здании, и от их гула, который, казалось, всё нарастал, у профессора начинала болеть голова. Он оглядел зал и заметил, что некоторые люди тоже потирают виски и массируют уши. Создавалось впечатление, что они все в самолете, набирающем высоту. Он решил, что будет тем, кто полетит в прошлое. Сейчас он видел это как освобождение от жары, гула и тупых репортеров. Более того, он может потерять сознание, отправляя Стивенса, а это уже никуда не годится. До него долетели слова Стивенса:

– Сейчас произойдет то, ради чего мы все здесь собрались. Вы увидите все своими глазами, – он продемонстрировал камеру, размером не больше спичечного коробка, что крепилась на голове, и которой предстояло передавать всё, что увидит профессор. – И если у вас останутся вопросы, мы с радостью на них ответим после.

Если бы они могли предположить, что аномальная погода выпадет именно на день конференции, то, конечно, перенесли бы её. Но слишком много людей приехало, чтобы увидеть это лично, еще больше прильнули к экранам, где, отменив все программы, телевидение устроило прямую трансляцию этой невероятной конференции. Всё гудело этой новостью: изобретена машина времени, первое публичное испытание! Все люди, имеющие и не имеющие отношение к науке, с благоговением следили за событием, забросив все свои дела, работу, собственные открытия. Такого прорыва никогда не было, оно изменит лицо человечества раз и навсегда. Все взоры были устремлены на эту машину, все забыли про аномальную жару. Улицы опустели, все были дома рядом с кондиционерами и наблюдали за чудом. Никто не смотрел в окно, а тем более в небо…

Совпадение ли это, рок или чей-то коварный план, но именно в тот момент, когда все были увлечены машиной времени, а службы безопасности заняты устранением последствий неожиданного потепления, в небе появился огненный шар. Не было ученых, чтобы его заметить и объяснить, не было обывателей, чтобы поднять панику, а те, кто его увидел – приняли его за очередную аномалию. В конце концов, никто же не паникует, в новостях тишина, за исключением машины времени, а значит, кто я такой, чтобы волноваться? Всё же, несколько фотографий и видео появились в интернете. Фотошоп. Нет, кто-то тоже видел и снял из окна. Люди в интернете спорили, мельком смотря трансляцию с конференции, где профессор садился в машину времени.

– Какой год? Пещерные люди? – Стивенс ободряюще улыбнулся. Он знал, что профессор мечтал побывать именно там и воочию увидеть доказательства того, что библия – лишь сказка для взрослых.

– Да, скорей бы, – он закивал, поудобней устраиваясь в кресле внутри капсулы.

– Сейчас, – Стивенс громко обратился к присутствующим, беря микрофон. – Вы увидите настоящее путешествие. Машина работает по принципу телефонной связи. Создает «вторую трубку» в назначенной дате, то есть во времени вместо привычного пространства, и передает человека, как мы передаем информацию по телефону. Всё достаточно просто… Созданная копия, тем не менее, не способна к самостоятельным путешествиям и используется исключительно в качестве… приемника.

Зрители замерли в ожидании. Если бы в этом зале было хоть одно окно, они бы увидели, что огненный шар, второе солнце на небе, увеличивается в размерах. Говорят, что наша планета уже пережила не один конец света, что всё живое уже было стерто с лица земли беспощадным космосом. Но этот шар был гораздо больше тех смертоносных астероидов, быстрее и разрушительней любого метеорита когда-либо падавшего на нашу планету. Этому шару было суждено столкнуться с Землей на невероятной скорости и не оставить шанса не только на восстановление человечества, но и полностью уничтожить планету. Безжалостно столкнуть её с орбиты и расколоть на части.

Почти всё население планеты предвкушало своё светлое будущее после изобретения машины времени, не подозревая, что счет их настоящего уже идет на минуты. В тот самый момент, когда за профессором закрылась металлическая овальная дверь, а огоньки на панели известили о начале перемещения, гул в зале вдруг стал невыносимым. Люди повскакивали с мест, зажимая уши, беспомощно ища пути спасения. Стивенс потянулся к машине, чтобы отменить команду, но весь зал дико качнуло, люди попадали как кегли, начался хаос. Агрессивная неизвестная планета была слишком близко к Земле, и последняя словно пятилась от неминуемой гибели.

Огоньки на панели сообщили об успешном завершении перемещения. За секунду до отправления он, словно в бреду, увидел ту гнусную гадалку. Нищета и забвение. Вздор! Профессор открыл дверь и с удовольствием втянул свежий воздух. От жары и нервов он едва не сошел с ума в том зале. Минуту он поснимал округу, комментируя, что сейчас он находится на том же месте пространственно, но, совершенно в другом времени.

– Далеко отходить не стоит. Все знают историю о задавленной бабочке… – он усмехнулся. – Я соберу пробы почвы, и вы сами убедитесь, что это не фокус. Если нам повезет, то в камеру попадут живые объекты, которые, надеюсь, меня не заметят, – он зачерпнул в пробирку землю и нехотя вернулся в машину. – Вот и все. Естественно, мы готовы предоставить машину для независимой экспертизы под нашим руководством, – говорил он в пустоту, набирая код отправления. Огни приветливо мигнули и вдруг засветились красным. Профессора снова бросило в жар, но теперь от ужаса. На панели высветилось то, чего раньше никогда не было и не могло быть:

«Точки возврата не существует».

Бессмертные.

– Иди туда, а я пойду в обратную сторону. Так мы быстрее всё обойдем и найдем счастье, – мальчик непринужденно ткнул в сторону горящего рассветом горизонта.

Девочка прикрыла рукой глаза от слепящего солнца, но всё равно согласно кивнула. Отличная идея – по отдельности они сумеют обыскать гораздо больше мест. Возможно, обойдут всю землю.

И они разбежались. Она, вприпрыжку, навстречу рассвету, а он, как и договаривались, в обратную сторону. Вскоре они были далеко друг от друга, а бескрайнее изумрудное поле, где еще минуту назад играли двое детей, вновь опустело. По траве пробегала рябь, но здесь не было ветра, это было дыхание самой земли. Здесь не было слез, не считая дождя. На поле были беспечность и покой, но дети убежали искать счастье, как и те, что были до них. И будут после. Дети любопытны, строптивы и слишком живы, чтобы оставаться здесь надолго.

Они скрылись за горами, вершины которых укрывали белоснежные облака. Перебежали реки, у которых не было берегов, и леса, где деревья помнили начало времен. Они убежали так далеко, как это было возможно и лишь тогда остановились и обернулись. Обернулись, чтобы понять, что заблудились и, возможно, навсегда потеряли друг друга.

Проходит время, они уже не так юны, но всё еще ищут друг друга. Жизнь за жизнью. Иногда им это удается, и они не расстаются до самого конца, а иногда нет, и тогда их век – это тягостный поиск, наполненный неясной тревогой и сомнениями. Иногда они встречаются в самом начале, иногда – когда уже слишком поздно. Но каждый раз узнают друг друга, как бы они не менялись.

С каждой новой жизнью приходит новый опыт. Они созидают то, что есть между ними. Это то, что выше любви и любого другого земного чувства. Оставляют подсказки, непонятные человеку, чтобы быстрее найти друг друга после смертной разлуки. И когда они почти едины и поиск друг друга больше не имеет смысла, всё, что им нужно – это вернуться домой. Вдвоем это проще, у них было время, чтобы всё изучить и теперь они точно знают, куда им идти. Вдвоем они не заблудятся по пути и одолеют все преграды.

И на закате своей жизни они возвращаются туда, где всё началось. Теперь смиренные и умудренные опытом. Рука об руку с бессмертием. Навстречу покою, что это место дарит своим блудным детям. После тысяч лет скитаний они снова идут по безмятежному изумрудному полю, с которого они убежали детьми в поисках счастья, чтобы веками искать друг друга.

Дежавю.

– И что же мне делать? – девушка растерянно смотрела по сторонам. Никого из этих людей она не знала, но ей предстояло провести с ними неопределенное и достаточно непонятное количество времени. Все они были заняты, кто чем. Кто-то читал, кто-то бормотал себе под нос только что выученный материал, кто-то отжимался, а кто-то просто спал.

– Что хочешь, то и делай, – сопровождающий, одетый в белый халат, всучил ей огромную книгу. – Понадобится ещё материал – возьмешь в библиотеке.

С этими словами он оставил её в помещении с белыми стенами, где кроме людей и книг не было больше ничего и никого.

– Новенькая? Садись, – жестом пригласил её сесть рядом рыжий парень, с веснушками на курносом носу. Он приветливо и широко улыбался и она, не мешкая, уселась рядом на пол, отложив тяжелую книгу в сторону.

– Что будешь читать? – спросил он.

– А что лучше?

– Каждому своё. Ты впервые? Подумай, чем хочешь заниматься, то и читай, – он продемонстрировал ей книгу по астрофизике. – Я вот не отклоняюсь, совершенствуюсь в одной сфере. Мне даже поручения уже дают.

– Поручения? – она с любопытством уставилась на неизвестную земному миру книгу в его руках.

– Да, миссии, – он с гордостью кивнул. – У всех разные. Правда, если ты забываешь о своей задаче, тебе могут напомнить. Часто не самым приятным способом, – он тяжело вздохнул. – Аварии, болезни… Например, вынуждают тебя изобретать что-то, чтобы помочь себе, а в итоге – прогресс для человечества… Мотивируют на открытия, – он засмеялся.

– Я не хочу миссий, – неуверенно произнесла она.

– Так ты посмотри в своей книге, – он ткнул в огромный том у её ног.

Она послушно раскрыла книгу и с сомнением посмотрела на своего нового знакомого:

– Почему она такая большая? Земная жизнь ведь короткая.

– Тут все возможные исходы, варианты. Ты юна, поэтому она такая огромная. Ты будешь метаться, теряться, всё пробовать, ведь их знаки ещё не понимаешь. Вот всё это здесь прописано. Второй раз будет проще…

– Да как вы перепутали то? – возмущенно рявкнул парень, который до этого отжимался, а теперь беседовал с вновь зашедшим сопроводителем.

– Нет больше вариантов, – человек в белом тыкал в какие-то списки. – Тот, что предназначался тебе, не родился. Зато родился другой ребенок. В этой же семье даже.

– Но она девочка, – возмутился спортсмен.

– Девочки тожеспортом занимаются, переживешь.

Парень хмуро смотрел на списки, ничего не говоря.

– И не вздумай там хитрить! Никаких досрочных самоотводов – не примем сюда, сам знаешь, будешь ещё и срок мотать в изгнании, – сопровождающий вручил ему пропуск.

Спортсмен неохотно кивнул, принимая карточку на выход.

– Операцию сделаю, – буркнул он.

– Ерундой на земле страдаете, отсюда все проблемы, – отмахнулся человек в белом. – Главное, задание выполни, – прежде чем уйти, напомнил он.

– Они это специально, – проворчал спортсмен и, подобрав свою книгу, тоже направился к выходу.

– И такое бывает, – выдохнул её собеседник, когда дверь снова закрылась.

– А вообще, можно выбирать? – спросила девушка.

– Стараются разнообразие поддерживать, а если в тот же род просишься, то там уже не выбирают. Такое условие… – он задумался. – Бывают исключения… Если на земле затевается война, то всех желающих стараются заселить в мальчиков. Тогда и мальчиков больше… – он замолчал, грустно уставившись перед собой, словно что-то вспоминая.

А она снова стала листать свою книгу:

– Зачем мы всё это читаем и учим, если потом не помним?

– Как же не помним? – удивился парень. – Всё здесь, – он постучал по своей голове. – Просто стимулировать надо, – он огляделся, заприметив кого-то. – Вот если кое-кто ничего не учит, то и там тупить будет, – нарочито громко произнес он.

Парень, спящий на полу, проснулся и наградил её нового знакомого недовольным взглядом.

– Если не заполнить, – он снова ткнул себя в лоб. – То откуда черпать? Вся информация здесь. Все существующие и мертвые языки – по определению, а остальное – дело твоей инициативы. Копи знания и опыт – жизней много впереди. С каждой новой будет проще.

– И когда всё закончится?

– У всех по-разному, – он пожал плечами. – Как только ты станешь подозрительной, – рыжий парень прищурился и рассмеялся. Видя её замешательство, он тихо сказал: – Когда сдашь экзамен. Выполнишь достаточно заданий, начнешь ориентироваться в земной жизни, а не тыкаться как слепой котенок. Когда повзрослеешь. А для этого – нужно учиться. Мудрей, не теряй зря времени.

Она понимающе закивала, но в голове был бардак.

– Можно я тоже буду изучать… астрофизику? – робко спросила девушка.

– Начни с простого, просто физику. Или про звездочки почитай… – он оценивающе оглядел её. – Ты же не хочешь понахвататься знаний и сгинуть каким-нибудь непутевым ботаником? Меру тоже знать надо. Учись, как жить, познавай мир, – он указал на стопку книг с цветными обложками. – Найди себе учителей сначала, когда-нибудь и сама учить начнешь. Но и не засиживайся, а то понизят.

Она вопросительно сдвинула брови. Он понизил голос до шепота:

– Если долго тянуть, проваливать миссии, да и вообще, быть просто плохим человеком – тебя понизят, – он выдержал паузу. – До навозного жука, – и расхохотался.

Она недовольно отвернулась и ещё раз оглядела людей. Здесь все, кому скоро выходить. Она – первый новичок за долгое время, таких тоже сразу выкидывают в жизнь.

– Я серьезно, – он пихнул её в бок.

– Я поняла, – она вежливо улыбнулась. В помещение снова зашел человек в халате и позвал её собеседника к себе. Он быстро поднялся, бросив ей напоследок:

– Учи дорогу, чтобы проще ориентироваться, ставь зарубки, – он наклонился и постучал пальцем уже по её голове и ушел.

С этой встречи для неё прошло двадцать пять земных лет и бог знает, сколько ещё прошло, пока она сидела и ждала своей очереди в том белом помещении. Всё это время она тщательно зубрила наиболее приглянувшуюся дорогу, проговаривала и представляла моменты, рисовала образы, чтобы лучше запомнить. Рядом лежала книга по астрофизике, маня своей обложкой. Почему бы не начать со звезд?

Этой ночью обещали звездопад. Она и её близкие друзья выбрались на природу, вооружившись телескопами. Уехали далеко за город, где небо было чистым от облаков и промышленной грязи.

С самого детства её манит ночное небо, которое, кажется, таит в себе ответы мироздания. Она даже решила пойти в науку, читала работы различных ученых, особенно проникнувшись трудами одного астрофизика, который умер ещё до её рождения. Но, несмотря на рвение и чудесных учителей, ей это давалось очень тяжело. Оставалось только смотреть на звезды в качестве созерцателя. Её это, почему-то, устраивало. Более того, она была довольна, что её жизнь складывается именно так.

Когда телескопы были установлены, а пледы расстелены, у неё возникло странное, но приятное чувство где-то внутри:

– Кажется, что я здесь уже была… Дежавю, – она мечтательно улыбнулась. – Значит, я на правильном пути.

Существо человеческое.

Когда приняли этот сигнал SOS, было очевидно, что спасать больше некого. Это скорее не крик о помощи, а последнее сообщение, способное пролить свет на то, что стало с экипажем. «Эти существа беспощадны, бесстрашны, уродливы…. Они всех убили. Я остался один, я скоро погибну. Снаружи полыхает огонь, внутри тоже, я закрылся в трюме, мне не выбраться. Прощайте». Дальше сообщение обрывалось.

***

Он спрятался за большим валуном. Гул нарастал. Сюда определенно летел корабль. Его единственный путь к спасению. С тех пор как его команда высадилась на этой планете, прошло уже несколько дней. Они считали эту планету подходящей для колонизации. Для жизни человека подходило всё: состав воздуха, воды, температура, но из-за какой-то неведомой и фатальной ошибки им не сообщили о здешних обитателях. Эти рептилиеподобные существа, ростом чуть меньше человека, были отнюдь не рады такому наглому вторжению. Вооруженные странным оружием, больше напоминающим вилы и мотыги, они бросились к кораблю незваных гостей, едва тот опустился на обезвоженную поверхность планеты, поднимая клубы пыли.

– Всего штук тридцать, – ровным голосом доложил второй пилот, изучая видео, которое транслировала внешняя камера. Это было до того, как капитан принял судьбоносное решение. Существа к этому времени обступили корабль и с интересом оглядывали его, сжимая в когтистых лапах своё нехитрое оружие.

– Всего тридцать? Даже это странно, Гальван должен быть пустым, – капитан хмурился. – Нас не могли отправить на обитаемую планету. Это исключено, – в его голосе слышалось раздражение.

– Что прикажете делать? Возвращаемся? – их микробиолог, хрупкая брюнетка с туго стянутыми в хвост волосами, что-то быстро печатала в своем коммуникаторе. Скорей всего она сообщала о недоразумении на Землю.

– Нет, избавимся от них, – капитан решительно мотнул головой.

Команда уставилась на него. Кто-то в замешательстве, кто-то испуганно. В глазах судового инженера мелькнуло что-то, похожее на восторг.

– Что если их не тридцать? – тихо спросила вторая – и последняя – девушка на этом корабле. – Что если они не враждебны? Что если у них смертоносное оружие? – в силу своего медицинского образования ей приходилось больше остальных думать о последствиях возможно необдуманных решений.

– Радары никого, кроме этих не показывают, – ответил второй пилот после пытливого взгляда капитана. – Оружие тоже не вызывает… опасения.

– И это какие-то чудовища, посмотрите на них, – капитан ткнул в экран.

Полностью черные глаза существ были в половину их морды, клыкастая пасть напоминала морду аллигатора, но их кожа была не похожей на кожу рептилий, а местами её и вовсе покрывала шерсть.

– Том, бери Роу, и заправляйте пушки, – помешкав не больше секунды, велел капитан инженеру, с некоторым удовольствием отметив его воодушевление. – Ударим залпом. Готовьте гранаты тоже.

Широко, почти плотоядно улыбаясь, инженер поспешил за местным механиком, который в этот момент заканчивал внутренние работы, устраняя последствия не самой мягкой посадки. Они собирались дать бой. Немедленно.

Но всё пошло не по плану.

***

– Мы не знали, с кем имеем дело, – холодным ровным тоном докладывал капитан в записывающее устройство, похожее на часы, на своем запястье. – Я потерял свою команду. Я потерял корабль, повреждения не позволят мне вернуться на землю даже в спасательной капсуле, – он выдержал драматичную паузу. – Я мог бы рассказать о том, как героически сражалась моя команда. До последнего. Ценой своей жизни они уничтожили всех гальванцев до единого. Существа ничего не боятся, но их можно убить. Они не убегают от пуль и гранат. Они просто стоят там как вкопанные, пока не вышибешь им мозги, – последнюю фразу капитан бросил брезгливо и, тяжело вздохнув, отключил коммуникатор, щелчком кнопки отправив запись на Землю.

Он не стал упоминать, что если бы второй пилот не устроил пожар в рубке, стреляя во все стороны, а инженер не взорвал гранату прямо возле спасательных капсул, куда убежал в тщетных попытках покинуть планету, всё было бы иначе. А возможно, он искренне верил, что его команда пала в этом бою героями.

Тем не менее он лишился своей команды, всех пятерых, и остался один на враждебной планете. На каждый шорох он с опаской оглядывался, боясь увидеть остальных жителей планеты Гальван, жаждущих мести, но те тридцать или больше гальванцев пока были единственными, кого он здесь встретил, не считая мелкую флору и фауну. Растений здесь было немного, но все они были упорядочены в полусферы, по крайней мере, в том месте, которое он уже исследовал. Живность ограничивалась насекомыми, самым большим из которых был размером с муху. Его корабль был сильно поврежден, и требовалось время, чтобы его починить, если это вообще было возможно. Он вернулся в корабль с наступлением темноты, потушил оставшиеся тлеющие очаги пламени, убедился, что никто из его команды, а главное гальванцев, не выжил и внимательно изучил все повреждения. У него было достаточно еды и воды, но, помимо не малых размеров дыры в корпусе, кораблю был нанесен невосполнимый урон. Несмотря на то, что пожар был потушен системой безопасности, у большинства панелей управления не только оплавились кнопки, но и сильно прогорели контакты. Он попытался починить панель в рубке, надеясь на то, что огонь и пули не повредили жизненно важные детали, но, к его огромной досаде, большая её часть была уничтожена, и он не смог даже запустить систему вентиляции. Клапаны корабля медленно заполнялись песком и землей с поверхности планеты, внутри становилось тяжело дышать из-за дыма, и капитан был вынужден покинуть корабль и ждать спасения снаружи. Ему оставалось надеяться, что на Земле получили сигнал SOS.

А теперь он слышал приближающийся корабль. Он вглядывался в уже ночное небо, но что-то ему подсказывало, что это не человеческий звездолет. Поэтому он притаился за валуном, едва заприметив появившиеся в небе огни. Он был прав, это был не земной корабль. Он был тяжелый, причудливой формы, каких не бывает на земле, вдоль корпуса он был усыпан огнями, благодаря которым можно было разглядеть рыжие пятна на металле, похожие на ржавчину. Капитан не сводил с него глаз, сжимая в руках бластер, за поясом у него был пистолет, на ремне – все оставшиеся гранаты. Он был готов к схватке.

***

Корабль грузно опустился пузом на песок, поднявшееся облако пыли застелило всё вокруг. Огни на корпусе погасли, но почти тут же включились другие, похожие на поисковые лампы. Капитан вжался в валун, когда по его лицу скользнул свет. Лампы были блеклые, покрытые пылью и царапинами, но их света хватало, чтобы осветить пространство в радиусе до десяти метров вокруг корабля. Капитан осторожно выглянул из своего убежища, прижимая к себе бластер. В этот момент дверь враждебного звездолета со скрипом поднялась вверх. Оттуда стали выходить гальванцы, один за другим, переговариваясь, издавая странные звуки, похожие на скрипучий смех. Но вдруг они замолчали и замерли. Существа казались растерянными, они оглядывались по сторонам и, очевидно, заметили земной корабль. Капитан наблюдал за ними, хищно скалясь, поглаживая рукоять бластера. Он не знал, сколько их, но не собирался отступать от задуманного.

Гальванцы, тем временем, осторожно высыпали на поверхность. На этот раз их было всего около десяти. Никто из них не решался отойти от своего звездолета. Казалось, что они о чем-то совещаются. Наконец, один из них, напоминающий вожака – он был крупнее и выше остальных, – отделился и направился к кораблю землян. Помешкав, за ним последовало ещё двое. Остальным, видимо, было велено вернуться в свой звездолет.

Капитану пришлось переползти на другой конец валуна, чтобы видеть, что происходит. Троица тем временем почти дошла до корабля, оставалось всего метров сто. Тогда они замедлили шаг, видимо, увидев следы недавнего боя и своих падших товарищей. У каждого было всё то же похожее на мотыгу оружие, которое они сейчас достали из-за пояса и только после этого ускорили шаг, сокращая расстояние между собой и незваным гостем, уничтожившим тридцать их собратьев.

Капитан наблюдал, как троица потерянно ходит между изуродованных тел, словно пытаясь понять, что здесь произошло, испуганно поглядывая на люк корабля, теперь же похожий на развороченный зубастый рот. Они не спешили подниматься на борт, хотя лестница болталась тут же. Капитан не стал её убирать. Сначала не смог, а потом решил, что это может послужить приманкой и, впоследствии, ловушкой.

Что если их снова тридцать… – рассуждал капитан, – то ещё двадцать семь прячутся на своем корабле, именно там, куда мне и нужно. Как их выгнать оттуда, остаться в живых и не повредить корабль? У него не было плана. У него было только оружие.

Прежде чем он понял, что делает, он уже вышел из-за валуна и приблизился к троице, которая пока не обращала на него внимания, увлеченная изучением тела земного механика, которого они нашли тут же, среди тел своих товарищей. Когда капитан появился в поле их зрения, для них уже было слишком поздно. В вытянутой вперед руке он сжимал бластер, стремительно приближаясь к существам. Один из гальванцев, тот самый предполагаемый вожак, успел вскочить на ноги, но тут же был повержен прожегшим в его груди дыру лучом. Так же быстро капитан разделался с остальными двумя. Последнего пришлось добивать, так как он успел отпрыгнуть на некоторое расстояние и первый луч пронзил его где-то в районе плеча, но не убил.

Проще простого. Капитан огляделся, поблизости больше никого не было. Он всё ещё не замечен. Только если остальные гальванцы не наблюдают за ним из своего корабля. Он пристально посмотрел в сторону ржавого звездолета. Окон в нем он не видел. Лишь пластины метала и лампы. Капитан решительно направился в сторону чужого корабля.

***

У корабля гальванцев не было лестницы, вместо этого к люку вел металлический пандус, который, к беде обитателей корабля, так и не был убран. Капитан бесшумно взобрался вверх по пандусу и словно растворился в темноте, поглотившей его, едва он ступил за порог иноземного корабля. Здесь, стоя в кромешной тьме, он на секунду задумался, что не взял с собой ни еды, ни воды. Черт знает, чем питаются эти твари?

– Вот разберусь с ними и спокойно прогуляюсь за всем необходимым, – шепотом произнес он, щелкая кнопкой на своем запястном передатчике, также оснащенном небольшим фонариком, достаточно ярким для того, чтобы не врезаться в стену. Он был готов к тому, что его обступила не только темнота, но и оставшиеся двадцать семь гальванцев, и вспышка света сейчас озарит их оскалившиеся морды. Но он был один. И он пошел вперед.

***

– Мы должны были просто улететь! – механик корабля с негодованием ударил кулаком по стене. – Как только заметили что-то враждебное!

Инженер в панике оглядывал помещение, в котором они заперлись.

– Нужно найти оружие, – лишь пробормотал он, подбирая с пола тяжелый металлический лом. – Я дам отпор. Капитан велел…

– Капитана больше нет! – механик развернул своего товарища, чтобы посмотреть ему в глаза. – И он совершил ошибку, – тише произнес он.

– Пусть так, мы здесь не умрем, – инженер оттолкнул его руку и, не слушая возражений, решительно распахнул дверь и вышел вон.

Механик тут же захлопнул за ним дверь. Он помешкал еще и всё-таки опустил засов. Почти тут же он услышал крики, звуки выстрелов… Ему оставалось только догадываться о том, что происходит снаружи этого трюма. Кто-то неистово забарабанил в дверь. Хлопок и стук прекратились. Механик пятился назад, пока не уперся спиной в стену. Наощупь он достал переговорное устройство, чтобы послать сигнал SOS на свою планету. Он с ужасом наблюдал, как в помещение, через щель под дверью, просочилась какая-то жидкость. Кровь? Вдруг лужа вспыхнула и помещение заполнилось дымом.

***

Напряженный как струна, прислушиваясь к шорохам, сжимая бластер, капитан двинулся вперед, вдоль длинного темного коридора. Вдоль стен стояли мотыги и ещё какие-то непонятные инструменты. В воздухе стоял запах земли и пыли. Дальше коридор заканчивался развилкой. Одна из них вела в закрытое помещение, там тоже было темно и в нем были шкафы с проводами и кнопками, в которых попеременно мигали огоньки. Вторая – в еще один коридор, на этот раз короче и светлее. Дойдя до середины, капитан, наконец, их услышал. Они стрекотали совсем близко, где-то за этим коридором, наверняка прямо за углом. Он остановился в нерешительности. Если они все разом бросятся на него, ему не отбиться. Так он стоял и гадал, сколько их там, двадцать семь или всего семь, пока не услышал шаги, направляющиеся в его сторону. Капитан сильнее сжал бластер, направив его в ту сторону, где вот-вот должен был появиться враждебный гальванец. В ту же секунду, как существо показалось в коридоре, капитан нажал на спусковой крючок и попал ему прямо в то, что могло называться лбом. Существо тут же рухнуло на пол с глухим ударом. Повисла тишина, а затем раздалось что-то похожее на крик. Капитан слышал, что в помещении началась паника. Перезарядив бластер, он ринулся вперед.

Их было всего семь. Десять, если считать тех троих. Пришлось побегать по кораблю, чтобы отловить всех тварей. Двоих пристрелил прямо в той комнате, похожей на кают-компанию – со столом и напоминающими подушки сидениями. Одного – выстрелом в спину в коридоре. Ещё двое попытались дать мне отпор, добравшись до своего оружия. Оказывается, у них есть вполне привычные для нашего понимания бластеры. Во всяком случае, какой-то пистолет точно был. На чем я остановился? И их осталось двое. Они убежали дальше всех. Вглубь корабля. Туда, где располагался трюм и, видимо, все складские помещения. Пытались спрятаться. Их корабль был похож на земной, те же обитые металлом стены и потолки, но не было толстых дверей, наглухо запирающих помещения. Кое-где были двери, но они больше напоминали межкомнатные, чем те узкие люки, что делают на кораблях. Поэтому мне ничего не мешало. Одного, напавшего на меня с ломом, добил прямо в дверях, но вот последний выживший успел забаррикадироваться в одном из помещений. Я терпеливо ждал его около двери, ожидая, что он вооружится и решит напасть, но он никак не выходил. Вечно ждать я не мог, но и оставить его в живых и создать угрозу своей жизни я тоже не могу…

Капитан зашел в соседнее помещение и внимательно его исследовал. Это был склад, забитый деревянными и металлическими инструментами, мешками, пустыми и полными, а главное – большими, около десяти литров, бадьями. Среди этих многочисленных жидкостей в одинаковых бутылях, подписанных непонятным языком, уже в третьем он обнаружил что-то горючее. Он проверял их на клочке тряпки, найденной тут же. Вернувшись в коридор, он облил дверь тем, что напоминало бензин, щедро плеснув в проем внизу и, отойдя на безопасное расстояние, выстрелил из своего бластера прямо в образовавшуюся лужу, которая тут же вспыхнула, охватила дверь и скользнула под неё…

Расправившись со всеми, капитан потушил огонь. Перенес необходимые вещи и продукты из своего корабля. Выбросил тела. То, что сгорело в трюме, оставил там, так же как и одного из застреленных, чтобы изучить на земле.

Уже спустя пару часов корабль был запущен и готов к отправлению. Он был прост в управлении, хотя сначала пришлось потыкаться с незнакомыми кнопками, но если отбросить незнакомые надписи и сообщения на экране, всё было предельно понятно. Те же навигационные карты, где он нашел землю и выбрал её координаты в качестве пункта назначения. Скоро он будет дома.

***

У каждого корабля есть миссия. Есть спасательные, есть исследовательские, гуманитарные, транспортные…. У этого корабля тоже была миссия и она заключалась не в том, чтобы доставить одного человека на землю. Но новый капитан не мог этого знать. Он не понимал по-гальвански, его не интересовали предметы вокруг него. То, что они напоминали земные садовые инструменты, то, что стены были увешаны инструкциями, фотографиями цветов, плодов и самих гальванцев. Они обнимались, демонстрировали урожай, сферические грядки, на которых только-только появлялись ростки будущих диковинных растений. Капитан, словно нарочно, не смотрел на эти фотографии, старался не замечать очевидного. Это так по-человечески, ставить свою миссию превыше чужих. Слепо следовать своим интересам, уничтожая всё на своем пути. Земляне больше не вернутся на эту планету. Гальванцы тоже не вернутся на эту планету. Планета, включенная в программу озеленения, так и останется пустынной. Несколько сферических полей скоро высохнут, насекомые умрут, а сама планета будет немым укором этой маленькой слепой войне, которая длилась всего сутки, не имела причин и не имела победителя.

Совпадение?

Он лениво листал ленту новостей на своем смартфоне, машинально смахивая рекламу, мелькающую между постами. Словно ухабы на дорогах, реклама хоть и раздражала, но стала чем-то привычным. Его мозг уже перестал её воспринимать, а взгляд праздно скользил по заголовкам статей, останавливаясь на пару секунд лишь на тех, что вызывали хоть какой-то интерес. Чаще всего это были не что иное, как громкое название, соблазняющее кликнуть на новость, и он даже мог представить, о чём будет идти речь в статье на самом деле. Всё же, что-то из этого он открывал и, убедившись, что это очередной шлак, разочарованно возвращался на главную страницу, продолжая рутину. И так пока не дойдёт до конца страницы.

В какой-то момент его взгляд остановился не на очередном сенсационном заголовке, а не рекламе. Это была реклама стороннего сайта, предлагающего помощь в борьбе с компьютерными вирусами и прочим вредоносным ПО. Почему его это заинтересовала, он не понимал. Цвет баннера? Или, может, шрифт. Что бы ни привлекло его внимание, это сработало, но не настолько, чтобы он перешёл по ссылке. Тем не менее адрес сайта он запомнил.

– Ну что? Идём? – из полудремы перед синим экраном его пробудил голос его жены.

Ему потребовалось время, чтобы вернуться в реальность. Проморгавшись и потянувшись, он отключил телефон и, поднявшись на ноги, убрал его в задний карман брюк.

– Не прошло и года, – проворчал он, поправляя футболку, которая успела помяться от получасового неподвижного сидения на диване. – Мы ведь в магазин, не на свадьбу.

Она лишь беззаботно улыбнулась в ответ, протягивая ему ключи, чтобы он закрыл дверь.

– Чего завис? – она заглянула ему в лицо, беря под руку. Всё то время, что она выбирала овощи, он стоял у полок с консервами, пытаясь разобраться с навязчивым сообщением, выскакивающим каждый раз, что он включал свой телефон.

– Телефон завис, не я, – хмуро ответил он.

– Перезагрузить пробовал?

– Дома разберусь, – он мотнул головой. – С овощами всё? – убрав телефон, он оглядел магазин. – Куда теперь?

Дома, даже после перезагрузки, мобильный продолжал выдавать одно и то же сообщение. Точнее, это был черный стикер, закрывающий пол экрана, с единственным словом, написанным белым шрифтом: блок. Взяв телефон жены, понимая, что словил вирус своим блужданием по сомнительным сайтам, он стал искать, сталкивался кто-либо с похожей проблемой. Среди множества результатов его внимание привлёк знакомый адрес сайта. Это тот самый сайт, что он видел среди кучи баннеров с рекламой, по какой-то причине заинтересовавший его. Видимо, по какой-то провиденной причине. Помешкав, он зашел на сайт. Среди имеющихся там статей он достаточно быстро нашел инструкцию, как решить свою проблему.

Спустя пять минут его телефон снова был «здоров». Мысленно похвалив себя за тонкую интуицию, он довольно улыбнулся. Иначе как это объяснить? Его мозг достиг такого уровня развития, что он уже предугадывает ответы на ещё не возникшие вопросы.

Весь вечер он старался найти ещё одно подтверждение своему высокому интеллекту или расширенному сознанию, – он не до конца был уверен, что именно отвечает за интуицию, – но озарений больше не было. Ни когда его жена потеряла цепочку, которую только что сняла и, казалось бы, положила полочку. Ни когда он сам не мог найти пульт от телевизора.

Некоторые вопросы просто не имеют ответов, – философски рассуждал он, в десятый раз перетряхивая подушки на диване в поисках треклятого пульта. Через полчаса и цепочка и пульт были найдены. Цепочка нашлась на полочке, куда её и положили, а пульт – среди подушек на диване. Видимо, быть поисковиком – не его.

Утром, уже позабыв о своей уникальности, он, как обычно пил кофе, собираясь на работу. Включил свой телефон, чтобы скоротать время до выхода за чтением или просмотром чего-нибудь интересного, но первое, что ему выдал уже знакомый сайт с развлекательными видео – это покраска автомобиля. Его это не удивило, ведь он время от времени ищет в интернете что-нибудь связанное с машинами, так что, это обычная контекстная реклама, которую он почти машинально пролистнул. Сразу после этого появилось смешное видео с котами и это увлекло его настолько, что о рекламе про покраску кузова он вспомнил только спустя пару часов….

– Как же это я, – он удрученно потирал лоб, глядя на внушительных размеров царапину, тянущуюся через весь левый бок автомобиля. Рядом безмолвно и, что удивительно, неподвижно, стоял виновник этого безобразия – столб. Он разворачивался тут сотню, если уже не тысячу раз, по пути на работу. Но сегодня что-то пошло не так и теперь его серебристый ниссан имел на боку уродливую черную полосу. Чем больше он изучал эту царапину, тем больше становилась рана и на его сердце. – Придется красить, – вздохнул он. В этот же момент его словно ударило током. На секунду он улыбнулся, довольный тем, что его «дар» снова вернулся, но эта жирная борозда на дверях его новой машины перечеркнула всё хорошее. Он несильно пнул по колесу и без того пострадавшей машины и достал телефон, чтобы позвонить начальнику.

– То есть, ты считаешь, что это не совпадение? – она с недоверием посмотрела на мужа. Во время ужина он поделился с ней своими фантастическими наблюдениями, умолчав про подробности аварии и масштабы царапины.

– Если только очень странное совпадение, – пожал он плечами. – В любом случае, жутковато…

– А что если тот вирус просто стал очень популярным, поэтому сайт и стал продвигать свои услуги, зная, что будет пользоваться спросом. Может, это они и запустили этот вирус…. – стала рассуждать она, но он лишь хмыкнул:

– Ты навыдумываешь, целые теории заговоров! – он добродушно засмеялся.

– Куда уж мне до волшебного дара, – парировала она.

– Не дара, а сверх развитой интуиции, это, кажется, на уровне подсознания…. – поправил он.

– При чём здесь твоя интуиция, если это была первая реклама, которую тебе выдал телефон?

Он предпочёл не отвечать и молча продолжил есть спагетти. Он продолжал чувствовать себя особенным, хоть и несколько ущемленным насмешками жены.

Но через несколько минут пришлось прервать обиженное молчание:

– Вот, смотри, – он продемонстрировал ей экран своего смартфона. Ей даже пришлось немного отстраниться, потому что сделал он это с таким энтузиазмом, что едва не впечатал телефон ей в лицо.

– Реклама телевизоров? И? – она сдвинула брови. – Наш тебя не устраивает?

– В том то и дело! Устраивает! Это значит, ты не искала ничего про телевизоры, я не искал, откуда алгоритмам взять эту рекламу? Зачем её предлагать?

– Ты слышал о том, что многие просто продвигают рекламы, проплачивают и всё?

– Возможно, ты права, – неуверенно кивнул он.

Не прошло и часа, как их вера снова подверглась испытанию. Главный герой на экране уже почти открыл правду о своих способностях и готов был спасти мир от бомбы, как взрыв на экране приобрел потрясающий 5д эффект. Телевизор задымился, раздался хлопок и экран погас.

Какое-то время, они сидели в полной тишине.

– Совпадение? – прошептал он.

– Давай поменьше смотри в свой телефон, – она недовольно просматривала ценники на телевизоры на сайте бытовой техники. – Убери его вообще. Как тебе этот? Погугли… о нет, я сама!

– Я зайду с ноутбука, почитаю, – он вздохнул. Кажется, не так уж и весело иметь подобный дар. По крайней мере, не прошло и суток, а он уже разочаровался в своем гениальном подсознательном.

Первое, что он увидел, это экран заставки, второе – прогружающийся браузер, а вот третье – реклама сайта, предлагающего вакансии. Внутри у него на секунду всё похолодело.

– Что? – жена заметила его испуганный вид. – Что там?

– Надеюсь, что ничего… Поиск работы…

– Этого ещё не хватало, – девушка заглянула в экран ноутбука. – Не обращай внимания, это просто популярная реклама, её всем предлагают. Однажды зарегистрировался на сайте, так они теперь вечно будут её везде совать.

– Завтра меня уволят? – негромко спросил он, обращаясь непонятно к кому.

– Ой, ну если будешь зацикливаться, то, конечно, уволят. Не слышал о том, что наши мысли притягивают события?

Что-то в этих словах показалось ему логичным. Только в его случае всё несколько сложнее: кто-то внушает ему мысли, а он уже верит в это настолько, что оно становится правдой. Он озвучил эту идею вслух, но жена не оценила:

– Ты волшебник что ли? Намечтай тогда дом у моря, – пренебрежительно бросила она.

На следующий день он вернулся домой раньше обычного. Нет, его не уволили.

– Они просто закрылись, оказывается, у начальства уже была куча проблем, но они, естественно, это скрывали. Ну, хотя бы зарплату за два месяца выплатили, – подавленно рассказывал он, заменив кружку кофе банкой пива.

– Посмотрим-ка, – она взяла его телефон, открыла браузер и какое-то время полистала, пока что-то не нашла. – Вот, – она повернула экран к нему.

– Реклама туров? – переспросил он.

– Всё верно, хочу на Мальдивы, – она довольно закивала.

– Милая, я так-то без работы остался…

– Ты совсем не понимаешь? Давай, притягивай, – она изобразила руками что-то похожее на то, как кошки закапывают лоток, но смысл он понял.

К её громадному разочарованию, путевки на Мальдивы к вечеру не появилось. Как не было её и на следующий день. Даже Турции не предвиделось.

– Это всё потому, что в это ты не поверил, – она вытирала пыль с полок, пока он составлял резюме. – В плохое ты веришь, а вот счастливой жену сделать – неискренне хочешь, – она всем своим видом показывала недовольство никчемным мужем. Салфетка буквально сметала пыль, едва не снося предметы на полках.

– Прости, я правда с удовольствием съездил бы на Мальдивы, но, видимо, выборочно это не работает, здесь какой-то более сложный алгоритм…. – он пожал плечами, не отрываясь от экрана.

– А может, нет никакой магии?

– Это не маги….

– А может, всё можно объяснить? Интернет всё обо всех знает, так? – он выжидающе посмотрела на мужа, требуя ответа.

– Так, – он поднял на неё глаза, решив доделать резюме после её речи.

– Интернет знал, где ты работаешь, знал, что у фирмы проблемы, знал, что они закрываются, они всё про наши счета знают!

В её словах был смысл, но это не переставало пугать. Мысли о «большом брате» всегда вселяли в него и ужас и восхищение одновременно. Невероятно, какого прогресса мы достигли… Но его мысли прервали слова жены, которая продолжала рассуждать вслух.

– А телевизор – всем известно, что сейчас техника запрограммирована на определенный срок. Бам! И что-то там внутри срабатывает, как по таймеру. Обычно, после того, как перестаёт действовать гарантия…

– А с машиной?

– Может, подставщики? Помнишь, была волна? Сами вредили, сами чинили? Вычислили тебя по геолокации или айпи, предложили рекламу, а потом подсторожили и….

– Родная, я сам в столб въехал, меня никто не подрезал…

Она какое-то время оценивала его изучающим взглядом, который с каждой секундой становился всё более грозным. Но, скорее, только потому, что теперь её теория терпела крах. Она судорожно искала, но никак не могла найти логичного объяснения тому, что её муж косорукий слепошарый идиот. Последнюю часть тезиса она озвучила вслух.

Это всё Мальдивы, – успокаивал он себя, когда она вышла из комнаты. Посидев пару минут в наступившей долгожданной тишине, он вернулся к написанию резюме.

Следующий день начался с неприятных известий, точнее, с неприятной рекламы:

Проверка любимых на верность.

Создатели обещали взломать переписки, найти компромат и даже устроить слежку. Популярная реклама, скажете вы. Но не в нынешних условиях. Вдруг и правда у косорукого идиота появился соперник, о котором он не догадывается, в связи со своей слепошаростью, естественно.

Он встал перед дилеммой. Поделиться этим с женой, обсудить ситуацию, чтобы она помогла развеять его сомнения, добровольно предоставив пароли, переписки, тем самым успокоив и внушив уверенность в святости брака для неё? Или следить за ней, тайно читать переписки, копить пассивную агрессию и потратить деньги на сомнительный сервис, поставив брак под угрозу? Для него ответ был очевиден.

– Родная, нам нужно поговорить, – он зашел в комнату. Жена сидела на диване, улыбалась своему телефону, но едва он зашел, перестала. Его это смутило. – Что делаешь?

– Смотрю смешные видео, – непринужденно ответила она.

– Покажешь?

– Да, пришлю сейчас парочку, – охотно согласилась она.

– Покажи на своём телефоне, – он сел рядом.

– С тобой всё хорошо? – она отложила свой телефон в сторону, что его смутило ещё больше.

– Да, – хрипло ответил он, пытаясь сохранять беспечный вид.

– Опять что-то увидел в своём телефоне, – поняла она. – Что на этот раз? Аренда бомбоубежищ?

– Нет, – удивленно протянул он, подумав, что вот это было бы захватывающе. – Ничего особенного.

Теперь начала нервничать она:

– Что там было?

– Пустяки, – почему-то он передумал что-либо обсуждать сейчас, да и проверку решил отложить до появления действительно серьезных подозрений.

Эти подозрения не заставили себя ждать. Жена вела себя странно. Дольше обычного провела в ванной вечером, а на следующий день ушла, оставив его одного дома. Да, она ушла на работу, но это было очень непривычно. У него появилось много свободного времени, он успел подумать обо всём на свете, проанализировать всё прошлое, все поступки настоящего и даже сделать выводы. И, кажется, он начал догадываться, откуда у женщин появляются истерики и претензии к своим мужьям. Он с нетерпением ждал возвращения жены, потому что его буквально распирало от накопившегося возмущения.

– Привет, милый, – она устало улыбнулась, заходя в дом. – Чем…

– Ты мне изменяешь? – с порога спросил он.

– Что прости?

– Ты мне изменяешь? – он повторил медленнее и для пущей убедительности вскинул брови.

– Совсем двинулся со своим телефоном? – она знала, откуда ноги у этого обвинения растут.

– На работе, да? – не отступал он. Она разулась, протянула ему свою сумочку, чтобы он повесил её на вешалку, но он не пошевелился. Она раздраженно обошла мужа, который стоял как вкопанный, и прошла на кухню, кинув сумку на пол у стены.

– Ты знаешь, не изменяю, но вот сейчас появилось желание, если честно, – она достала из холодильника суп, который он не позаботился разогреть к её приходу.

– Телефон считает иначе, – он зашел следом. Да, сегодня с утра эта реклама выскочила вновь и снова была первой.

– Некоторая реклама, это просто реклама. Будь уверен, вот эту рекламу показывают точно всем, особенно женатым. Мне тоже показывают, я же тебя не проверяю.

– А я тебя не проверяю, я тебя спрашиваю.

Она внимательно посмотрела на мужа, изучая его лицо пару секунд:

– Ты моргать будешь? Успокойся, пожалуйста, – она попыталась улыбнуться, но получилась лишь кривая усмешка.

– Дай свой телефон, – он протянул руку.

Она смерила его хмурым взглядом:

– Разговор окончен.

Форменное неуважение. Мало того, что к косорукому слепошарому идиоту добавилось прилагательное «безработный», так он ещё и эпитетами обрастает с каждой минутой и все как один непристойные.

Но разговор не был окончен. Точнее, он перешёл в одну из самых напряженных стадий: молчанка. Это самое что ни на есть затишье перед бурей. Они легли спать в разных комнатах. Она ушла утром раньше обычного. Она задержалась позже. Специально, чтобы заставить переживать и, может, ревновать. В действительности, она просто прошла пешком пару остановок, через местный парк, но в его голове всё обстояло иначе.

Более того, он взломал её вацап. Точнее, воспользовался услугами с той рекламы. И ему действительно предоставили переписку. К сожалению, он был готов поверить в возможности большого брата, своего интеллекта, интуиции, подсознания и силы мысли, но не в искусство фотошопа, причём достаточно посредственного.

Вместо обеспокоенного мужа её ждал скандал.

– Ты совсем рехнулся? Ты на даты и время, хотя бы, смотри! Когда я это делать должна была, мы в это время вместе были!

– Я не знаю, когда, – он действительно начал сомневаться.

– Почитай отзывы об этом сервисе, а потом поговорим, хорошо? – несмотря на то, что её переполняло негодование, она не хотела, чтобы эта ссора продолжалась ещё сутки, а то и больше.

Вечером он зашел в гостевую комнату, куда она перебралась на время конфликта.

– Ты знаешь, – тихо начал он.

Она, уже устроившаяся на диване для сна, посмотрела на мужа, готовая благосклонно принять извинения.

– Все эти рекламы, они ведь, – он помялся, глядя в пол. – Они ведь предсказывали будущее, не прошлое.

Девушка вымотано закрыла глаза:

– Я не собираюсь тебе изменять, – повторила она.

– Я хотел бы тебе верить, но я тоже не собирался царапать машину, – он скрестил руки на груди.

– Я хочу, чтобы ты вышел. И, желательно, поставил ад блок на телефон или выкинул его вовсе. Поговорим завтра, – с этими словами, она потянулась лампе, чтобы выключить свет, тем самым давая понять, что ложиться спать и разговор окончен.

Его тень мучительно долго неподвижно стояла в дверном проёме. Потом он, наконец, ушел. Она облегченно вздохнула.

Пришло завтра. Но стало только хуже. Вся его новостная лента была забита рекламой адвокатов, дележкой имущества и другой юридической помощью, связанной с разводами. Сердце заныло. Она уже ушла на работу, в этот раз едва не с восходом солнца. И теперь он чувствовал себя словно загнанный зверь. Боролся с желанием поехать к ней на работу или как минимум написать, испытывая смешанные чувства вины, волнения и злости. Он обещал себе, что спокойно побеседует с женой, попробует наладить отношения и даже попросит прощения, но при виде довольной супруги, он вышел из себя:

– Что, встретила, наконец, любовника с большим прибором? – накинулся он, едва она переступила порог.

Она переменилась в лице:

– Как же ты достал! – с этими словами она швырнула в него визитку.

– Что это?

– Позвони по этому номеру, работу тебе нашла, – пробормотала она.

– Твой хахаль позаботился? – язвительно спросил он.

– Да что ты несёшь? – она одарила его презрительным взглядом.

– Мне подачки не нужны!

Она демонстративно громко прошла на кухню, на ходу скидывая туфли.

– Давай! Всем, небось, рассказала о своём бестолковом муже, сидящем на шее!

Внутри неё закипала ярость.

– Ты совсем с ума сошел!

– От кого эта визитка? – он сунул ей в лицо картонный прямоугольник.

– Считай, это тоже реклама, предсказывающая будущее! Ты получаешь знаки по телефону, а я по старинке – в реальности!

– Это твой…. – он буквально проглотил нецензурное слово, которое и без этого колоколом билось у него в голове, заглушая голос разума. – Это он?

– Кто «он»? – гневно выплюнула она.

– Давай разведёмся? – неожиданно для самого себя вдруг сказал он. Конечно, он не хотел разводиться. Скорее, он хотел, чтобы она сказала: нет, ты что, я не смогу без тебя. Чтобы всё стало как раньше, чтобы эта ситуация, над которой он давно потерял контроль, наконец, перестала разгоняться. Но она ответила:

– Давай.

Он отстранился, словно его окатило ледяной водой, вместе с этим коротким безжалостным ответом. Её же лицо было непроницаемым, словно она полностью лишилась каких-либо эмоций.

– Правда? – севшим голосом уточнил он.

– Может, не развод, но какое-то время пожить раздельно нам надо, – она прикрыла глаза руками, помассировала пальцами лицо и снова посмотрела на мужа. – Отдохнем, может, походим к психологу, – она пожала плечами. – Я от тебя устала, то есть, от того, каким ты стал.

Он закивал, блуждая взглядом по её лицу в поисках хоть какого-то просвета грусти или нежности, но встречал только холод и безразличие.

Утром она уехала. Он всю ночь прислушивался к происходящему в её комнате. Ждал, что услышит, как она плачет, зайдёт, успокоит, пожалеет и попросит прощения. Но она так и не дала повода помириться. А когда он проснулся, её уже не было. Вечером она тоже не приехала. Она действительно съехала, о чем говорило отсутствие её ноутбука и некоторых вещей. Одно радовало, что одежды она взяла немного, а значит, не планирует отсутствовать больше недели.

Через пару дней она позвонила и сказала, что приедет, чтобы забрать оставшиеся вещи. Конечно, он сам виноват, что за всё это время не попытался даже выйти с ней на контакт, но это было ударом ниже пояса.

За эти два дня произошло ещё кое-что. Сломалась кофеварка, реклама которой, конечно же, появилась до того, как из неё пошел дым. Затем, он увидел объявление о доставке еды. Он как раз собирался в магазин за продуктами, когда обнаружил, что у его машины сел аккумулятор. Всё это время она стояла в гараже с включенными фарами. А пешком до ближайшего супермаркета не меньше часа. И ещё несколько случаев, которые только укрепили его в вере, что его жена вот-вот заведёт интрижку. А может уже завела? Чем она занимается эти дни?

Он открыл браузер, чтобы поискать семейного психолога и предложить жене обратиться за помощью, когда она приедет.

Что-то пошло не так, он успел набрать слово помощь и случайно нажал поиск. Поисковик выдал: первая помощь пострадавшим. Хотя это не было рекламой, и он попытался не придавать этому особого значения, но ему стало не по себе.

Услышав за окном звук подъезжающей машины, он вышел на крыльцо. Жена была на пассажирском. За рулем был какой-то мужчина. Было видно, что она занервничала при виде мужа. Что-тосказала своему спутнику и направилась к дому.

– Кто это? – грозно спросил он, не давая ей пройти.

– Не устраивай сцен на улице. Это коллега. Моя машина сломалась. Он был добр, чтобы меня подвезти, – быстро выпалила она и потянула за собой в дом.

– Ты это специально делаешь? Чтобы позлить? – дома он продолжил кричать.

Она старалась его игнорировать, бросая в спортивную сумку свои вещи, но пару раз он достаточно грубо схватил её за руку, чтобы привлечь внимание к себе. Когда он сделал это в очередной раз, ей стало больно.

– Не трогай меня, – она оттолкнула его.

– Ты никуда не поедешь! – он снова ухватил её за запястье. Когда она вскрикнула, он вспомнил о статье про первую помощь. – Прости, нужно успокоиться. Я хочу кое-что тебе показать.

– Ты мне руку вывихнул, – она сморщилась от боли.

– Нужно приложить лёд, – он указал на холодильник. – Подожди секунду, – он включил телефон, чтобы показать ей результаты поиска.

Но она не хотела слушать. Она неуклюже достала лед из морозилки, рассыпав половину на пол.

– Хватит! Выброси свой телефон! Так больше невозможно!

– Хорошо, я сейчас всё почищу, кэш, историю, удалю все приложения… – он согласно кивнул. – Только подожди.

Он открыл поисковик, чтобы вбить: как избавиться от навязчивой рекламы. Не успел он дописать вопрос, как она выбила телефон из его рук.

– Я сказала, избавься от телефона! – не своим голосом проорала она. Девушка всё ещё прижимала поврежденную руку к телу, зажав между собой и запястьем пакет со льдом.

Какое-то время они пристально смотрели друг на друга, как будто каждый из них боялся отвести взгляд в сторону, нарушив тем самым наступившее молчание.

– Я ухожу, – вдруг невозмутимо сказала она. Эта фраза камнем упала в его душу, скрутив внутренности. Он поморщился почти от физической боли.

Она решительно двинулась к выходу, он рванул было за ней, но мир вдруг перевернулся у него перед глазами. Его нога угодила в подтаявший на полу лёд, словно в расставленную ловушку. Раздался грохот. Когда она обернулась, он уже лежал на полу, а под головой, встретившей на своём стремительном пути угол каменной столешницы, растекалась лужица крови.

Она закричала от ужаса и бросилась к потерявшему сознание мужу. Здесь же, рядом, лежал его телефон. Она схватила его, чтобы вызвать скорую. Разблокировала одним движением, ведь она знала его пароль, впрочем, как и он её, ведь у них никогда не было друг от друга секретов. На экране отобразились результаты последнего запроса: Как избавиться от трупа.

Дом.

– Как мы и хотели, – выдохнул он и обнял свою жену за плечи. – Вот, дом нашей мечты.

Они стояли перед небольшим двухэтажным домиком из бруса. Большие окна, двускатная черная крыша, вместо забора – деревья, тесно обступившие дом. Она не разбиралась в деревьях, но отметила для себя несколько огромных дубов и пару статных сосен.

– Через небольшую рощу, по этой дороге метров двести, и мы в поселке, – он оглянулся туда, где виднелись другие дома – маленькие и большие, светлые, темные и цветные, у кого на что хватило фантазии.

– Соседи достаточно далеко, – она согласно кивала, одергивая полы своего опрятного черного пиджака. – Словно в лесу, – женщина попыталась улыбнуться, но получилась лишь нервная усмешка.

– Три дерева – это не лес, – хмыкнул он и направился в сторону крыльца. – Пойдем, надо разобрать вещи.

Она нерешительно двинулась следом. Дом – мечта, окруженный небольшим бором. Всего двести метров сквозь дубы и сосны и ты у ровного зеленого газона. Свой дискомфорт она списала на усталость. Тем более, они всю жизнь прожили в квартире, в самом настоящем муравейнике – к жизни на природе придется привыкать.

– Только газон и беседка, никаких огородов, – словно мантру повторяла она, меряя шагами дворик за домом.

Будто прямо над головой заливались песней птицы, где-то у ног стрекотали цикады. Она умиротворенно улыбнулась, но, уловив боковым зрением силуэт, нахмурилась:

– Ты куда?

Её муж молча прошел мимо, неся охапку дров. Он не ответил на вопрос, но остановился, высыпал дрова на газон и снова развернулся в сторону дома.

– Ты меня слышишь? – настойчиво повторила она. Мужчина флегматично повернулся в её сторону, уставившись сквозь неё. – Что ты собрался делать? – она вопросительно вскинула брови и тут же напомнила: – У нас газовое отопление.

Он неопределенно кивнул и зашел в дом, вернувшись уже с топором. Она удрученно отметила, что его белая футболка после контакта с дровами не подлежит восстановлению.

Какое-то время понаблюдав за тем, как он колет дрова, она махнула рукой и продолжила гулять по двору. Хочется ему затопить камин или поставить мангал – его дело. Она совсем не против.

– Для чего нам столько дров? – он заглянул на кухню, где она готовила ужин.

– В смысле? – не поняла она. – Тебя спросить надо, зачем.

Он хмуро посмотрел на свою жену, словно сбитый с толку.

– Ты же вчера наколол, – бросила она через плечо. Заметив замешательство мужа, она повернулась к нему и выжидающе посмотрела в его лицо. – Ты что, не помнишь?

– Да нет, нет, помню, – он нервно засмеялся. – Тебе помочь? – неловко перевел он тему.

– Нет, справляюсь, спасибо, – неуверенно произнесла она. – Скоро будем ужинать.

– Тебе не кажется, что тут не двести метров? – минуту назад он запарковал машину и сейчас шел к своей жене, ожидающей его на крыльце.

– Ты о чем?

– Дорога через рощу, не двести метров, – он махнул в сторону деревьев.

– Да брось, я в магазин пешком хожу, минут пять не больше.

– Я сейчас ехал только три минуты, – пробурчал он.

– Так это быстро…

– Через рощу, имею в виду, – уточнил он. – Уже даже думал, что не туда заехал. Еду, а лес всё не кончается и калитки не видно.

Она засмеялась:

– Бывает. Показалось. Просто устал.

Он рассеянно кивнул.

– А это что? – только сейчас он увидел, что земля у забора вспахана.

– А, это я решила, что неплохо бы сделать пару грядок, – заметив его удивление, она поспешила оправдаться: – Ходила в магазин, овощи дорогие, насколько экономней будет выращивать своё, так, по мелочи… Зелень всякую неприхотливую.

– Да, конечно, – он снова кивнул. – Свежая зелень – это всегда хорошо.

– Нет, определенно, не двести метров, – он с взволнованным видом зашел в дом, отряхивая белые кроссовки от грязи.

– Да, я чуть сама не заблудилась, ещё и ногу подвернула, – пожаловалась она в ответ.

– На дороге?

– Ты сейчас ехал, разве не обратил внимания?

– На что?

– Там кочка на кочке.

Он задумался, ведь и правда, наехал на какую-то яму, но решил, что её разрыло животное. Ему даже пришлось толкать машину, чтобы выехать, но, почему-то, он не придал этому значения.

– Надо что-то сделать, заказать машину и выровнять, – прошептал он. – Ужин скоро?

– Пять минут, – она улыбнулась. Он отметил, что на ней надет фартук. Очень мило, ей идет.

– Смотри, – широко улыбнулся он, встречая жену из города. – Это загон, – он с гордостью указал на сколоченный забор с навесом.

– За день сделал? – удивилась она. Её весь день не было дома, у мужа был выходной, но вероятность того, что он в одиночку сколотил добротный сарай за пару часов – была сомнительной.

– Почему же, я же неделю его делал.

– Правда? – она порылась в памяти, но, к её удивлению, не могла вспомнить, чем занимался муж в свободное время. Что-то делал на заднем дворе…. Она не особо следила, ведь она была занята огородом и рассадой.

– У нас будет несколько курочек и, думаю, корова.

– Неплохо, – она потерянно кивнула. Идея ей нравилась, хоть что-то в ней и смущало. Только что? Не свежее же молоко и яйца. Это только плюс, особенно с нынешними ценами.

Она широко улыбнулась и поцеловала мужа в колючую щеку. Кажется, он не брился больше месяца. Очень мило, ему идет.

– Я в магазин, крупа закончилась, – она натянула на ноги резиновые сапоги и накинула куртку из плащевой ткани.

– Надолго? – он наблюдал за её сборами, поглаживая свою густую русую броду.

– Пойду пешком, машине не проехать, – она застегнула последнюю пуговицу на куртке и огляделась. – Возьму-ка я тележку, чтобы было удобней везти.

– Конечно, – он одобрительно кивнул. – Бери сразу на пару месяцев вперед, чтобы больше не ходить.

– Так и сделаю, – согласилась она и пошлепала к выходу со двора. Где-то со стороны загона донеслось протяжное му. Из-под ног разбежались гуляющие курицы.

– Потопчите мне рассаду! – прикрикнула она на них. Они с кудахтаньем разбежались по двору.

Будто прямо над головой заливались песней птицы, где-то у ног стрекотали цикады.

– Сегодня мы в гостях у отшельников, – вещал корреспондент. – Они живут в лесу в полном одиночестве, не считая кур и коровы. Раз в полгода кто-то из них выходит в поселок, чтобы купить недостающие продукты. Как выживают отшельники двадцать первого века?…

Она смотрела в окно, как приближаются репортеры. Её волосы были взлохмачены, на теле – бесформенная кофта и грязные штаны. Она весь день провела в огороде. Муж в рабочей одежде что-то мастерил во дворе. Они не ждали гостей. Они не знали, что им рассказать. Они не понимали, как они здесь оказались. Они хотели домой.

Оглавление

Порванная жизнь.

Blueprint. Проект.

Когда оно приходит.

Поезд жизни.

Точка невозврата.

Бессмертные.

Существо человеческое.

Совпадение?

Дом.