Пиня Копман
Пять лепестков шиповника
Предистишие
Афродита, богиня красоты и любви, родилась из морской пены. На совести Гесиода оставим предположение, что появлению этой пены способствовали причиндалы Неба-Урана, отрезанные его сыном Хроносом-Временем, и оброненные в море.
Тем не менее, Афродита вошла в силу и в фольклор древних греков.
А позднее эта богиня оказалась управительницей любви под римским именем Венера у всего тогдашнего цивилизованного мира.
Афродите (Венере) были посвящены многие растения,
но, безусловно, главным из них была роза. Нет, не та прекрасная, многолепестковая, тысяч цветов и их оттенков. Роза Афродиты, цветок любви, это колючий шиповник с пятью похожими на сердечки лепестками.
Не зря древнегреческий философ Ямвлих называет Афродитой «пятерицу»
По одному из мифов лепестки у розы Афродиты имели, соответственно, пять цветов.
Хотя об этом нет упоминаний, но я полагаю, что пять лепестков цветка Афродиты-Венеры символизируют пять возрастов, пять видов любви:
— Юношескую. Горячую, бездумную, налетающую внезапно волной прибоя, и, нередко, так же неожиданно откатывающую.
— Сознательную и сильную любовь взросления, принимающую ответственность, высокую доверием и взаимными обязанностями.
— Скептическую любовь зрелости, прощающую недостатки.
Добрую и нетребовательную любовь на склоне лет.
— Светлую любовь, согревающую последние годы.
Об этом и написаны стихи, которые ты, мой дорогой читатель, прочтешь в этом сборнике.
Пусть и тебе привидятся эти лики любви, как увидел их я.
Лепесток первый. Любовь порывистая
Ветер майский
Ветер, — сводник. Походкой матросской
он шатался и вкривь, и вкось.
Он игрался твоей прической
и кружилась метель волос.
А еще, озорной и звонкий,
сразу делал десяток дел,
задирал юбчонки девчонкам,
и тебя случайно задел.
Заблудилось на миг сознание,
мысли брызнули вразнобой,
и случайное губ касание
вдруг пригрезилось мне судьбой.
Ветру что? — Он сегодня гуляет.
Он всегда беспокойный такой!
Вот он шляпы с прохожих срывает,
пенит волны легкой рукой.
Растворяет оконные рамы
и играет портьер бахромой…
А меня, из-за ветра, мама
не дождется сегодня домой.
Игра
Цепи легкости пера,
страсть и разум бьются разом,
задыхаясь и скользя,
как по лунному лучу.
Эта тонкая игра
меж согласьем и отказом,
это нежное "нельзя"
на границе у "хочу".
Лентой финиша рассвет,
снежной нежности лобзанье.
Тает горняя звезда,
бьется жилка у виска.
Ты с запинкой шепчешь "нет",
а в глазах горит желанье.
Может, скоро будет "да"…
Кто бы знал наверняка?
Теплая осень
Осенний воздух был как совесть чист,
с березы облетал последний лист,
изысканный сень-шей* китайских гор.
День музыки* тек светел и нескор,
над парком грустно веял дух муската,
а лабух бацал фугу ре-минор.
На горизонте солнца помидор
порезался о лезвие заката.
Был вечер одинок и пьян слегка.
Картинно застывали облака
и прели в цвете калий дихромата*.
А парк притих, готовясь к холодам.
Но возгласы гусар и милых дам…
Да! Тени звуков умерших веков
и звона шпор и напускной бравады
кружились над скамьями и эстрадой,
где несколько изящных стариков
внимали с умным видом знатоков
гудению замерзших музыкантов.
И дребезжащий как трамвай рояль,
роняя звуки, щепки и эмаль,
просил уйти и не искать талантов*.
А мы с тобой сидели в уголке,
и пальчики твои в моей руке
лежали очень трепетно и нежно,
и счастье стало близким неизбежно.
Был сладок поцелуй, как пахлава,
кружилась голова едва-едва.
Горели щеки и, наверно, уши,
ведь столько счастья мир на нас обрушил.
Болели… впрочем, это ерунда
Лишь по семнадцать было нам тогда.
***
Сень-шей — вид китайской традиционной живописи, буквально "горы и воды"
День музыки — 1 октября
Калий дихромат — K2Cr2O7 порошок ярко оранжевого цвета
Телепередача «Алло, мы ищем таланты» 1969 г.
Горячая зима
Мы метали друг в друга снежки
Мы гоняли по льду взапуски.
Как ты пахла морозом в холодном подъезде!
Были губы мягки и сладки.
Мы утратили сон и покой,
Мы к щеке приникали щекой,
и сплетались в объятьях и руки и ноги.
Вот к любви прикоснулись какой!
Как азартно горели глаза!
Отказали совсем тормоза.
И сердца барабанили в ритмах хардкора.
Мир кружился и выл как фреза.
Это был сумасшедший февраль
и любви раскрутилась спираль.
Расставались и вновь возвращались друг в друга,
забывая про стыд и мораль.
Были ветер холодный и снег.
Был мороз, вызывающий смех.
Ведь бывают, бывают горячие зимы?
Та была горячайшей из всех.
Потому!
Песенка
Если день над чертой горизонта воздвиг
солнца пламень в дали голубой
значит ближе тот час, значит ближе тот миг
когда встретимся снова с тобой.
Вслед мне птицы с восторгом кричат вразнобой,
в сердце стук нетерпенья уйму.
Я лечу на свиданье с тобой и судьбой
чтобы снова спросить: "Почему?"
По-то-му
что тебя в свое сердце приму
обниму, не отдам никому
По-то-му
я прорвусь через бури и тьму
и найду хоть в огне, хоть в дыму.
По-то-му!
Ветер свежий при вздохе пьянит как вино,
шевелит облаков бахрому.
Может каждому счастье такое дано,
может в тысячу лет никому.
И, как в полдень блистает реки чешуя,
взгляд искриться твой мне одному,
и ласкают глаза и улыбка твоя
словно манят спросить: "Почему?"
По-то-му
что такое бывает лишь раз
хоть до тысячи лет проживи
и на этой Земле для любого из нас
ничего нет важнее любви
По-то-му.
Я уже не хочу жить надеждой одной
Посмотри мне в глаза и скажи:
Ты готова навечно встать рядом со мной
и идти до последней межи?
Я не прихотью, искренним чувством ведом.
Твой отказ я покорно приму
и исчезну, туманной уйду пеленой.
Только прежде ответь: "Почему?"
По-че-му
сам себе буду строгим судом
только чтоб ты была мне верна.
По-че-му
без тебя покрываюсь я льдом
а с тобой наступает весна?
Потому!
Может я слишком строг и к тебе, и к себе.
Ты должна все понять и сама.
Мир поплыл, подчиняясь всевластной волшбе,
или просто сошел я с ума.
Я и чувства и сердце тебе отдаю
ты доверься чутью своему
Не гнети без сочувствия душу мою.
Не "за что?", не "зачем?". Потому!
По-то-му,
что тебя в свое сердце приму
обниму, не отдам никому!
По-то-му
я прорвусь через бури и тьму
и найду хоть в огне, хоть в дыму.
По-то-му!
Лепесток второй. Любовь уверенная.
Слынчев бряг 1981
В свете наступающего утра
рядом вижу чудо из чудес:
Тело голубого перламутра,
дивный и бесценный дар небес.
Ты как ангел, милая, прекрасна!
Синих занавес прозрачна тень,
воздух чист и свеж и небо ясно.
Легкий бриз пророчит добрый день.
Тишина. Лишь робкий шелест веток.
Море перед зорькой как сапфир.
Сыплется в волнах неярких света
нежность листопадом сквозь эфир.
И за что ко мне благие боги
так добры? Наверно неспроста.
Столь прекрасны бедра, грудь и ноги,
столь невинны очи и уста.
Мир как дар нам ныне дан на блюде
и на все иные времена…
И при вздохе чуть качнулись груди
словно пробуждаясь ото сна.
Сонный взгляд, как эликсир целебный
дарит и восторг и благодать.
Ей-же-ей, за этот миг волшебный
мне совсем не жалко жизнь отдать.
Роковой треугольник
Ты Бермудский треугольник -
беспокойная вода.
Все слова мои невольно
пропадают в никуда.
Я взываю, но напрасно
в страстном кличе рву живот.
Взгляд, как воды в полдень ясный
прячет, что там в толще вод.
Как окно разбивший школьник
я влеку свою вину,
прорываюсь в треугольник
и ныряю в глубину.
Без следа поглотят хляби
след от чувства моего.
Только солнца блеск на ряби
и не более того.
Я, — прикованный невольник,
вечно предан кораблю.
Ты Бермудский треугольник.
Все равно тебя люблю!
Моей любимой, в день св. Валентина
Моя любимая, как свет,
Как солнечный чертог.
Других таких на свете нет:
их Бог создать не смог.
Она — как яркая звезда,
Как снег на склонах гор.
Всех прочих женщин никогда
Не вижу я в упор.
И вот уже немало дней,
И, может, навсегда
Ее улыбка мне нужней
Чем пища и вода.
Все троны мира б отдал я
Ничуть не пожалев:
Достойней милая моя
принцесс и королев.
Да я и сам, когда я с ней,
Важней владык земных,
Богаче древних королей
и шейхов нефтяных.
Я горд, и, счастья не тая,
Не жду судьбы иной,
Лишь только б милая моя
Была всегда со мной.
Всего лишь черешневый сок
Он ярок и бесстыдно-грешен
Он создан лишь для нас двоих.
Прекрасен сладкий сок черешен
достойный неги губ твоих.
Но ласка губ твоих хмельнее
и, словно спирта приняв штоф,
как мальчик я черешневею,
лишиться разума готов.
Прикосновенья губ смелее.
И, в бережливости слепой,
Я ощущения лелею,
как злато пушкинский скупой.
И вдруг, в порыве чувств высоком,
волной морской сквозь решето,
мгновение изольется соком
замкнувшись коконом в ничто.
А ход времен шуршит, неспешен,
и сеет Вечности пески.
И, — да, прекрасен сок черешен,
покуда мы с тобой близки.
С оптимизмом о вере, надежде и любви
С улыбкой, милая, живи,
не бойся никакого лиха.
Ведь мир стоит на трех слонихах:
Надежде, Вере и Любви.
Плывет в объятьях тишины
любвеобильная планета.
Надежно держат мир слоны,
и сами твердо верят в это.
Покуда любим мы друг друга,
покуда верим мы друг в друга,
Надежды держит якорек,
и не наступит Кали-юга,
Армагеддон и Рогнарёк,
и не придет на земли Юга
пушистый северный зверек
И так опора их тверда,
и так незыблемо-надежна,
что и помыслить невозможно,
чтоб в этот мир пришла беда.
Стоят слоны, не зная страха,
и не считая лет и дней,
надеясь: верит черепаха
что по любви стоят на ней.
Покуда любим мы друг друга,
покуда верим мы друг в друга,
Надежды держит якорек,
и не наступит Кали-юга,
Армагеддон и Рогнарек.
и не придет на земли Юга
пушистый северный зверек.
Баллада о счастливой любви
Где саванна приникла к подножью горы Ерупáха,
где блювал так ревет, что опоссум седеет от страха,
Жил потомок мапýче, чалдонов, валахов,
знаменитый охотник на тигров Пахом Черепахов.
Жил всегда он один, и порой на него находило,
и такая в Пахоме была первобытная сила:
антилопу для стейка отнять мог он у крокодила,
и один на один выходил побороться с гориллой.
А вдали от саванны средь жарких песков Сахалина,
коротая бессонные ночи и дни у камина,
одиноко скучала шикарная дева-фемина.
И звалась та фемина недлинно Папахова Нина.
А служила Папахова егерем в зверосовхозе.
Загоняла, бывало, до смерти лося́ на морозе,
Отмахаться лопатой могла при серьезной угрозе.
И душила быков для прививки заместо наркоза.
Исстрадавшись от жизни сухой и пустой, и унылой,
и мечту о любви удержать в своем сердце не в силах,
опасаясь немножко сойти старой девой в могилу,
На Фейсбуке Папахова Нина тоску изложила.
Приложила и фото, подправив чуть-чуть в Фотошопе:
Нина скачет верхом на верблюде, быке, антилопе.
Пролетает на байке над горным ущельем в Европе
И со снежного пика спускается прямо на попе.
И увидел однажды Пахом Черепахов те фото.
Сердце замерло вмиг, но потом набралó обороты.
Он забыл про работу. Какая с больного охота?
О любовь! Ты бываешь порою страшней эшафота!
Чуть подправил он фото и тут же отправил их даме.
Там, на фото, он в смокинге курит на Плазе в Майами,
пьет шампанское в море на яхте с друзьями,
ставит мат Марадонне на сцене слоном и ладьями.
И понравились фото Пахома Папаховой Нине.
Размечталась, как вместе с Пахомом дрейфует на льдине,
Синий фрак у Пахома, глаза так пронзительно сини…
И Пахом ей играет Бетховена на пианине.
Нина села за комп и Пахому письмо написала,
что как раз о таком она с самого детства мечтала,
что душой видит в нем интеллект своего идеала,
и готова встречаться с Пахомом не медля нимало.
И свиданье, списавшись, решили устроить в Париже.
Пусть не близко, но каждому все-же поближе.
Не в Париже свиданье, конечно же, было бы хуже.
А уж ежли в Париже, оно романтичней, к тому же.
О, бонжур! О, Пари! От волненья теряю сознанье!
Подскажи, говори: где нам с милой устроить свиданье?
Раз-два три! Раз-два-три! Надо б нам сговориться заранье
О мон Дье! О, Пари! И учесть вариант опозданья.
Час для встречи нашли в романтическом духе тогдашнем,
когда встретятся нынешний день с днем вчерашним,
И, короче, в двенадцать, одолев по полмира бесстрашно,
попытались увидеть друг друга под Эйфеля башней.
Только в полночь под башней толпится народу две тыщи.
Все кричат, и смеются, поют и танцуют, и свищут.
Хоть ажанов полно, не пробиться сквозь эту толпищу.
Разве в этой толпе два влюбленных друг друга отыщут?
Зря искали по фото, как какие-нибудь папарацци.
Лгать, хоть и с Фотошопом, запрещал Заратустра нам, братцы.
Перепутали сутки, плюс двенадцать и минус двенадцать.
В часовых поясах очень трудно, друзья, разобраться.
И могла б хризантема любви их завять, как в пустыне.
Но, (Спасибо, Прогресс!) есть айфоны у каждого ныне.
Я (как автор) любви помогу по своей благостыне.
Я идею внушил, и Пахом позвонил своей Нине.
И друг друга в кафе обрели, приключенье итожа.
Ах, как радостна встреча! Я, как автор, в восторге был тоже.
Ничего что герои, чуть на фото свои не похожи:
Нина мужиковата, у Пахома корявая рожа.
Это все пустяки! Сообразно же мифологеме
их любовь навсегда одолела пространство и время.
Я же выпить хочу, чтоб решали любые проблемы
И Пахомы, и Нины, и их дети, и внуки, и все мы!
Лепесток третий. Любовь скептическая
Баллада о несчастной любви
Он месил часами глину, набивая кулаки.
Он качал и грудь, и спину, он наращивал клыки,
сделал панцирь из хитина, — прятать сердце от тоски:
современному мужчине мягкотелость не с руки.
Он был отморожен малость, резок как Жан-Клод Ван Дамм,
И у ног его валялось в день по десять милых дам.
А она была желанна, что и в сказке не сказать,
и дышала то туманом, то Шанелью номер пять.
Знал любой ажан Монмартра наизусть её досье:
Бабка соблазнила Сартра, дядя спал с Мирей Матье
И она писала прозу в виде миленьких эссе,
а еще любила розы и пила кафе-глясе.
Ах, беспечная овечка! Что поделать? Сэ ля ви!
Лишь пока её сердечко не изведало любви.
Но однажды придумал проказливый бес
как их встречу устроить хитрó,
и обрушился ливень на город с небес,
как в помойку помоев ведро.
И неслась она птичкой из ловчей сети,
он, как демон, восстал из метро,
бес не дал им уйти, бес им спутал пути
и столкнул возле входа в бистро.
Пусть как будто ты свободна, но не выйдешь из границ:
есть влеченье разнородно подзаряженных частиц.
Был он в минусы заря́жен, положительна она
динамичней абордажа встреча оных быть должна.
Нет опасней искаженья, чем даёт самообман.
Душ взаимопритяженье, взрыв страстей. Какой шарман!
Были ринги и арены, и Вюйярова пастель.
Ах прогулочки у Сены, круасанчики в постель!
Биржа, Лувр, паркур дворами и богемское стекло,
что в конце к любовной драме двух влюбленных привело.
Ревность ссоры, примиренья, и побои и суды.
Не достало им смиренья, были слишком уж горды.
Он привык к богемной жизни стал душой слезлив и мил.
Он забросил спорт и бизнес, а потом и пол сменил.
Поселился в Таиланде, среди храмов и руин,
пристрастился в контрабанде, возит в Мьянму героин.
А она играла Листа в Bed and Breakfast La Villa,
вышла замуж за штангиста, а потом за футболиста,
за шпажиста, бобслеиста, дзюдоиста, шахматиста,
и в финале за троцкиста, — Мексиканского пола.
«Танец с шляпой» с ним плясала, каблучков вплетая стук.
Скучно комменты писала в Инстаграм и на Фейсбук.
Образцовой работой был Ад восхищён,
бес отозван от дров и котлов.
Прямо к чертовой бабушке послан был он
на трёхлетние курсы козлов.
Золотою медалью пожалован бес,
отчеканен на ней Бармаглот.
И вознес его сам Сатана до небес
взяв директором в Аэрофлот.
Друг-читатель, брови хмуря сообщить тебе спешу:
любит нам литература вешать на уши лапшу.
Верят ей одни балбесы под зазывный звон цимбал.
Нет амуров, только бесы. Нет любви — лишь интересы
Под густой любви завесой сам Нечистый правит бал!
Горечь
Город проклятье. Злобный колдун.
Вытянул пальцы многоэтажек.
Мчится машин запоздалый табун,
Мутится пылью, мажется сажей.
Пялясь бельмасто фонарь-астроном
Небо пятнает лунной печатью.
Ты не вернулась. Черным пятном
Лег мне на душу город-проклятье
В восточных мотивах песенка
Ты прекрасна, Лейла, словно пери,
как средь звезд молодая луна.
Но закрыты мне райские двери -
как луна ты ко мне холодна.
Мое сердце лишила покоя,
но глядишь мне в глаза, визави,
как студент в сопромат с перепоя,
не внимая стихам о любви
Вай-мэй! Не внимая стихам о любви
О, очей моих бедных услада,
о отрада в юдоли земной!
Если б был я халифом Багдада,
я б тебя своей сделал женой.
Белой пеной китайского шелка
Я твою покрывал бы кровать.
Ветерок сквозь нескромные щелки
залетал бы тебя целовать
Вай-мэй! Залетал бы тебя целовать
Изумруды из скал Индостана,
жемчуга от ниппонских пловцов,
привозили б тебе караваны
деловитых багдадских купцов.
Плыли б в струях ночного эфира
ароматов цветочных слои,
и ласкали б рабы из Офира
дынным маслом лодыжки твои.
Вай-мэй! Дынным маслом лодыжки твои
Любовался б тобой непрестанно,
позабыв о трудах и делах,
Принимала б ты винные ванны
(пить вино запрещает Аллах).
Чтобы звездочки глаз твоих ясных
непрестанно горели огнем,
я б послал сто наложниц прекрасных
развлекать тебя ночью и днем
Вай-мэй! Развлекать тебя ночью и днем
Впрочем, тут призадуматься надо:
сто наложниц и ванны вина…
Если б был я халифом Багдада
На фига бы нужна мне жена?
Вай-мэй! Мне и на фиг жена не нужна!
О летнем росте рогов
У заката особый вкус.
Он горчит, как полыни куст,
оставляя в морщинках глаз
пряность сладких запретных ласк.
У заката запах стыда
От фальшивого «Никогда».
Так пронзителен и сугуб
Запах влажных кожи и губ.
У заката особый взгляд.
Этим взглядом смотрит назад
лань, взлетая на горный склон,
если сзади собачий гон.
У заката тревожный звук.
Звон бокала, что выпал вдруг,
и пронзающий до брюшин
шорох мерно шуршащих шин.
У заката тяжелый шаг.
И звонок, как коварный враг.
Кто бы ни был в том виноват –
не смотри на закат!
Реалии
С небес хрустальной вышины
ни грязь, ни камни не видны.
Лучами нежно шевеля
Звезда на Куполе блистала
И представлялась ей Земля
Прекрасным голубым опалом.
Грез романтических полна
с небес в наш мир сошла она.
И ей пришлось узнать на деле
Как обустроен мир земной.
Позавчера я на панели
Ее приметил в час ночной.
Так проняла ее краса,
что оплатил ей три часа.
Надежда
…Ах, обмануть меня не трудно!
Я сам обманываться рад!
А.С. Пушкин «Признание»
Не вынимай из сердца нож.
Пускай торчит затычкой в дырке.
Любовь… Забавней не найдешь.
Смешней, чем оплеуха в цирке.
Мне правдой не прожить и дня.
Я вновь не вынесу потерю.
Спаси, и обмани меня.
Скажи, что любишь! Я поверю.
Пусть ложь пьянит глотком вина,
пускай заложит уши ватой.
А правда… Ну зачем она?
Зачем мне снова боль утраты?
Не пожелаю и врагу
так, с упоеньем ждать обмана.
Я ведь и сам солгать могу.
Могу? Но все-таки не стану.
Как самый скользкий из ужей
скольжу, скольжу по донцу блюдца.
Так обмани меня скорей!
Я так надеюсь обмануться!
Лепесток четвертый. Любовь умеренная
Destin. Судьба.
Ты, — ручей алмазный на бедрах гор
Погаси мой жар! Дай испить воды!
Я, — горящей жажды седой костер,
И давно сгорели мои сады.
Блеском черных глаз, разворотом плеч,
сокровенным жестом, разящим вмиг,
Ты, — холодной зари обнаженный меч.
Я, — закатных вод акулий плавник.
Зажигая солнца на прядях скал
ты летишь, не глядя сквозь мрак и муть.
Мне брести за тобой по сухим пескам
и не спать, устать и к стопам прильнуть.
Аргамак твой, — верткий, как хлыст, Ниссан.
Твой зовущий бег как витая сталь.
И гореть мне искрами по лесам,
и следить за эхом, скользящим вдаль.
Может, были б вместе мы инь и ян,
Но не в моде "если бы" да "кабы".
Седина с морщинами — не изъян,
Жаль, что утру с вечером нет судьбы.
Осенний марафон
Песенка
Ноль часов, ноль-ноль минут.
Стрелки снова круг замкнут.
Наши души, что-то руша,
вмиг одна к другой прильнут.
Ветер свиснет мудрено
бросит листьев горсть в окно.
Не смущайся, все нормально,
продолжается кино.
Робость сбросим,
просто осень,
дым несносен
листья жгут.
Клёнов свечи,
Плащ на плечи,
наши встречи -
горсть минут.
Будет дождь, капель и прель
и туманы как кисель,
и опять закрутит осень
золотую карусель.
Неба серого печать.
Но не бойся вновь начать,
для того она и осень,
чтоб сильнее ощущать:
слов причины,
вкус рябины,
журавлиных
стай маршрут,
нежность речи,
ветер хлещет,
наши встречи-
горсть минут.
Скучных дел обрыдлый гнёт
Солнце изредка блеснёт
тень счастливого покоя
снова мимо проскользнёт.
Утром лужи под ледком,
город чист и незнаком.
бег по кругу, — мелодрама,
или все-таки ситком.
Разудалость,
Генов шалость.
Счастья малость,
словно кнут.
Взгляд лепечет,
Лад всё редче,
Наши встречи
горсть минут.
Весенний напев
1.
Что за солнце, Боже-правый!
Что за неба синева!
Эх, весенние забавы!
Ах, цветочки да трава!
На свиданье к любой-милой
я иду промеж дворов.
Ох, едрическая сила!
Я и молод и здоров.
Припев
Трав душистых качая метелки
опьянел ветерок-медовар,
и жужжат деловитые пчелки
собирая весенний нектар.
Кто сказал бы, что это такое,
В горле ком, на глазах пелена
Ах, как сладко лишаться покоя!
Что ты делаешь с нами, весна?!
2
Держат сердце нежной хваткой
между грез нескромных нег
и сирени запах сладкий
и черемух белый снег
А навстречу всё молодки:
в глазках блестки хрусталя
и плывут как в море лодки
чуть кормою шевеля.
Пр:
3
Воздух полон кислородом.
Развесенний птичий гам.
Кошки ходят хороводом
и орут назло врагам.
Каждый вздох пьянит немного
и за полночь не до сна.
Засвистал апрель с порога:
Славься, Милушка-Весна!
Пр:
Молитва делом
"Спасти всех можно, только спасая себя."
Тарковский "Жертвоприношение"
Послушай, милый друг Татьяна:
Вчера, с пол ночи до светла
я в интернете рылся рьяно -
в смятении душа была.
Томили жалость и усталость
предчувствий странных жался ком…
Нет, я не пил! Ну, разве, малость,
но ты спросила не о том…
И вдруг набрел на гороскопы.
Я в них не верил никогда,
но тут, как подсказала …опа:
Проверь-ка, что сулит звезда.
И враз лишился я покоя
и стало мне не до вина
поскольку прочитал такое,
что ты, подруга, знать должна.
Читал, вертелся, обалделый.
Заснуть не мог — считал овец.
Вот-вот придёт пушистый, белый…
Ну, ты же поняла? ПИСЕЦ!
Я поражен был фактом этим,
и задрожал как холодец.
Не мне-тебе, а всей планете
грядёт большой Армагеддец.
Я сразу вспомнил о потопе,
исчислил все свои грехи
и понял: мы в огромной …опе,
от президента до блохи.
Вот он придёт, и всех замочит,
и это медицинский факт.
И если что его отсрочит, -
лишь наш с тобой любовный акт.
Пусть молятся монахи где-то,
свечей пусть кто-то жжет снопы.
Творцу, Природе пофиг это,
как танку пóфигу клопы.
Наш мир спасают постоянно
не слов молитв абсурдный хлам,
а лишь дела. Давай, Татьяна
к любовным приступать делам!
Покуда удочка упруга,
покуда слышен стук сердец,
люби страстней меня, подруга
и не придёт Армагеддец!
Лепесток пятый. Любовь последняя
Любите, любите друг друга!
Любите, любите друг друга, да и всех нас заодно, не остывайте, не отступайте — и вы будете так счастливы, что это просто чудо!" Евгений Шварц
Наш мир оказал вам услугу,
Из двух составляя одно.
И только любовью друг к другу
Ее оплатить вам дано.
Когда с поднебесного круга
Мелодия звезд зазвенит
Любите! Любите друг друга!
Вас ангел крылом осенит.
Пусть даже случайная вьюга
Засыплет вас снегом и льдом,
Любите, любите друг друга
И счастье согреет ваш дом.
Друг-друга безумно и много
Любите сейчас и потом,
И небо вам будет дорогой,
И радуга будет мостом.
А солнце за месяцем-плугом
Как пахарь на поле небес
Для душ, упоенных друг другом,
Взлелеет колосья чудес.
Любите! Любите друг друга!
Прядите судьбы своей нить.
И юность, свежа и упруга,
До смерти вас будет хранить.
(Пояснение: Сын женился. Я напился. Стих нечаянно случился. Если женятся сыны, — в этом нет моей вины)
Признание в любви.
Песенка
Я, конечно, не богач,
но не нищий, слава Богу.
Так что, милая, не плач!
Поживем еще немного.
Только, милая, не плачь!
Я не слаб и мне не лень,
я готов к любому делу.
Были б руки-ноги целы,
будет хлеб на каждый день.
Свежий хлеб на каждый день.
Пусть сырой туман с полей,
одеяло все в заплатах,
но с тобою мне теплей
чем во мраморных палатах.
И тебе со мной теплей.
Раз в печи трещат дрова,
значит будет каша с маслом.
Лишь бы чувства не погасли,
да любовь была б жива.
Лишь была б любовь жива.
Сквозь окошко до дверей
тянет лунный свет соломку.
Обними меня скорей,
прошепчи "Люблю!" негромко!
Обними ж меня скорей!
А когда придет наш час
ты не трусь, и я не струшу.
К Богу, к черту ль наши души
лишь не разлучили б нас.
Лишь бы вместе в этот час!
ربي Рубаи Праздник
Очень скучно живем мы в юдоли земной.
Нынче праздник, красавица! Выпей со мной!
Будем петь, веселиться легко, словно птицы,
наслаждаясь счастливой минутой одной!
ربي Рубаи Разлука
Я перенес разлуки боль. Что мне иные беды?
Ничто богатство, слава, власть на лучшей из планет.
С тобою я обрёл любовь, но счастья не изведал
А без тебя и без любви его и вовсе нет.
Песенка о несбывшемся
За зеленым холмом
за широкой рекой
намечтаю я дом -
тишину и покой.
Чтобы клумба лаванды
балкона крыло,
чтоб широкой веранды
блестело стекло.
Чтобы дни чередой,
чтоб в колодце вода.
И чтоб я молодой
и жена молода.
И чтоб печь с дымарем,
черепица красна
вишня, столб с фонарём
и большая сосна.
Чтобы пол без щели,
и стена не худа
чтоб мой дом обошли
горе, хворь и нужда.
Ни жестокой толпы,
ни кровавой войны,
только в поле снопы,
только добрые сны.
Я возьму бирюзы
и добавлю лазурь
ни осенней слезы,
ни октябрьских бурь.
Будет мягкой зима,
будет дружной весна
будут живы и мама,
и дочь и жена.
Чисты воды реки
и обилие трав,
и объятья крепки,
и закат не кровав.
К белой вишне в цвету
прикоснусь я щекой
и уйду в ту мечту
за широкой рекой.
Послестишие
Дорогой читатель!
Если у тебя хватило терпения дочитать эти стишки до конца,
и не отпало окончательно желание иметь со мной дело,
заглядывай на мою страничку на Фейсбуке:
Пиня Копман,
https://www.facebook.com/profile.php?id=100013147813479
или на сайте «Поэмбук»
Там появляются новые стишки, которые, надеюсь, тебя позабавят.
Хорошего тебе настроения!
Твой Пиня
