Твои, мои, наши [Светла Литвин] (fb2) читать онлайн

Твои, мои, наши Литвин Светла

1

День был суматошный, а мне не терпелось скорей уйти с работы. Два дня задержки не давали покоя, и я хотела зайти в аптеку за тестом на беременность, а не складывать в ровные стопки бесконечные майки и футболки. Но наша Клёцка была зверь в этом плане, покинуть рабочее место можно было строго не раньше двадцати часов в будние дни и девятнадцати часов в выходные. Как назло, именно за пятнадцать минут до закрытия магазина к нам буквально ворвалась задыхающаяся женщина средних лет.

Я стояла у ближайшей ко входу витрины, Лариса не успела и рта открыть для приветствия клиентки, а она уже обратилась именно ко мне. Прищурившись перед этим, прочитала моё имя на бейдже сквозь линзы очков в изящной оправе.

— Лилия, мне срочно нужно платье, мой сын хочет познакомить со своей невестой, я должна выглядеть безупречно! — заявила она, не оставив мне никаких шансов на уход с работы хотя бы вовремя.

— Задача ясна, сейчас что-нибудь подберём для вас. Может у вас есть какие-то предпочтения? Модель, ткань, цвет? — я задавала стандартные вопросы, а сама подводила женщину к стойке с новым завозом, где цены на платья были на порядок выше.

В принципе, так было всегда, но теперь я целенаправленно это сделала, с мыслью, что если действительно беременна, лишние деньги нам с Родионом не помешают. Ребёнок требует немалых финансовых вливаний.

Будучи вся в этих мыслях, я что-то на автомате подобрала для женщины, даже не поняла, какое платье она выбрала. Лиза рассчитала, и проводив довольную покупательницу, она закрыла дверь магазина на замок. На часах было пятнадцать минут девятого.

— Нет, ну надо что-то с этим делать. Надоело домой возвращаться ночью, — возмутилась Лариса, закрывая кассу.

— А что делать? — я была согласна с подругой, но поддержать её сейчас в полную силу не могла, все мысли были об аптеке.

— Надо с Клёцкой поговорить, или пусть берёт нам сменщицу, или сокращает работу магазина хоть на часик.

— Часы не сократит, сколько раз говорили уже, а если сменщицу возьмёт, какая у нас с тобой тогда зарплата будет? На тридцать процентов меньше, а у нас, похоже, с Родькой скоро прибавление, — призналась подруге с улыбкой.

Не хотела, вообще-то, говорить никому раньше времени, но рассчитывала отпроситься у Ларисы.

— Да ты что?! — Лариса подбежала ко мне и обняла, — Как же здорово! Я так рада за вас! — подруга прыгала от счастья, хлопая в ладоши, а вместе с ней и её жемчужные кудряшки.

В душе всё всколыхнулось в радостном представлении того, как обрадуется сам будущий папочка, если так радуется подруга.

— Спасибо. Слушай, закроешь сама магазин? А то мне ещё в аптеку забежать, а я завтра закрою.

— Какой разговор, конечно, беги! — она отпустила меня с улыбкой, и я, прихватив сумку, помчалась на соседнюю улицу в аптеку.

Зашла в квартиру и сразу с порога поняла, что Родион уже дома. По прихожей витал резкий, но приятный аромат его мужских духов. Вдохнула побольше воздуха, балдея от этого запаха любимого мужчины. Меня всю трусило от нетерпения, тесты хоть и лежали в сумке, но по инструкции их можно было сделать только утром.

— Дорогой, я дома! — крикнула из прихожей, скидывая туфли.

— Слышу! Ещё бы ужин, — с улыбкой Родя вышел навстречу из гостиной, в руке с огрызком от яблока.

— Сейчас всё будет, просто за пятнадцать минут до закрытия к нам в магазин покупательница зашла. Кучу платьев перемерила, пришлось задержаться.

— Говорил же тебе сотню раз, увольняйся и дома сиди, я вполне в состоянии нас двоих обеспечить, — Родя шагнул ко мне навстречу, обнял за плечи и затормозив у стены, увёл совсем не на кухню.

— А ужин? — уточнила я, когда мы рухнули на кровать в спальне.

— Подождёт, — хрипло произнёс Родион и накрыл мои губы поцелуем.

Из спальни мы выбрались только ночью.

— Между прочим, на ночь кушать вредно, — протянула я, со счастливой улыбкой следуя за Родионом на кухню.

— А если не кушать, то мы умрём с голоду, — с наигранной грустью произнёс он.

— Что приготовить? Может, макароны с сыром? Это быстро и вкусно, — предложила я, но Родион тут же сморщил недовольно нос, садясь за стол.

— А давай что-нибудь посущественней. Например, грудку, а я пока поработаю, — попросил Родя, открывая ноутбук.

— Ну ладно, грудку так грудку.

— Будет неплохо, с сыром самое то. А на гарнир можно рис в пакетиках.

Согласившись на предложение Родиона, я принялась за готовку ночного ужина. На кухне было так уютно. Любимый рядом, и, возможно, совсем скоро здесь будет крутиться его маленькая копия. Прикинув мечтательно, где можно будет поставить стульчик для кормления, я отправила в духовку грудку и поставила вариться рис кастрюльке. А пока ждала, чтобы не сидеть без дела, решила приготовить ещё и салат.

В итоге мы сели ужинать в первом часу ночи. Непозволительно поздно, зато вкусно.

— Ну куда ты столько наготовила? — с улыбкой возмутился Родя, глядя на накрытый стол и взялся за приборы.

К куриной грудке и рису был салат, а ещё поставила оставшуюся с завтрака сырную и рыбную нарезку.

— Всё съедать необязательно, что не съедим, то я на работу возьму. В обед съем!

— Вкусно! Кстати, Ветровы приглашают на дачу в выходные. Сможешь отпроситься на субботу и воскресение? Я даже возьму твоих тараканов морских, замаринуешь, на углях зажарю, — заманивал Родя, зная, как я люблю креветки, — И вообще увольняйся, я давно тебе говорю.

— Попробую отпроситься, а вот уволиться не проси. Всегда считала, что женщина должна надеяться на себя. Не представляю, как это взять и уволиться, что я буду дома делать? Один раз ужин приготовила тебе, и всё. И тебя же целыми днями дома нет. Ты только вечером возвращаешься. Я умру со скуки. А вдруг ты меня бросишь? А я без работы и без денег пойду к маме в однушку?

— Непробиваемая пессимистка ты! Ну что за настрой такой? Глупышка. Куда я от тебя денусь? — Родя так на меня посмотрел, в его зелёных глазах плескалась любовь, — И учти, когда мы поженимся, ты точно уйдёшь с работы, моя жена работать не будет! — гордо заявил Родя и я была готова забыть про свои принципы, сдавшись в крепкие руки этого надёжного мужчины.

— Кстати! А когда мы поженимся? — если моя задержка, это не просто сбой в цикле, то со свадьбой стоило бы поторопиться, но пока дальше слов «когда» не доходило.

Родион даже предложения не делал.

— Я думал об этом и знаешь, вероятно, когда маме станет лучше. Хочу, чтобы она тоже была на нашей свадьбе, — с грустью произнёс Родион, что меня смутило.

Тамара Родионовна болела все два года, что мы были знакомы с Родионом и ещё до меня болела. Чем конкретно не обсуждалось, как и вероятность её выздоровления. Она просто перманентно болела не одной неведомой болезнью. Бесконечно лежала на обследованиях в государственных больницах и частных клиниках, поглощая килограммы лекарств. В редкие визиты к ней домой напоминали посещение больницы, после которых приходилось перестирывать всю одежду и отмываться самим, чтобы избавиться от стойкого запаха аптечки.

— Необязательно играть пышную свадьбу. Можно просто расписаться, — сказала я, а у самой кусок в горле застрял.

Выглядело всё так, словно я напрашиваюсь. Да так и было, но меня подгоняли обстоятельства. Хотя это было не точно.

— Не говори глупостей, свадьба бывает раз в жизни, и она должна быть настоящей. Думаю, зимой маме будет легче, её сейчас мучает сезонная аллергия на пыльцу.

— Зимой хорошо, можно шубку белую взять в прокат, — в уме я прикинула, что если беременна, то к зиме ещё будет маленький срок и живота видно не будет.

Тем более подобрать платье.

— Отличная идея, — улыбнулся Родя, — Ты забыла воду налить, — напомнил мне.

— Ой, я сейчас! — разговор был окончен, я встала из-за стола, чтобы налить воду Родиону.

После села рядом, Родя включил на ноутбуке новости, и мы ужинали, смотря вечерний выпуск.

Утром я проснулась не первой из-за того, что плохо спала, полночи думая обо всём подряд. Про увольнение и возможный декрет, а ещё о свадьбу. Когда встала, Родя уже занял ванную комнату и мне пришлось ждать своей очереди. Чтобы хоть как-то занять себя, а не толкаться под дверью ванной, я ушла на кухню варить для нас кофе.

За окном было уже солнечно и тёплый ветерок колыхал лёгкую шторку, то и дело врываясь в раскрытое окно.

— Что у тебя там? Клад?! — Родион, выскочив как чёрт из табакерки пощекотал меня, обратив внимание на руку в кармане халата.

Там я сжимала тесты на беременность и мне до дрожи не терпелось их сделать.

— Ага! Доваришь? — смеясь, я улизнула от Роди и закрылась в ванной комнате.

Сделала всё тщательно, как по инструкции и с волнением ждала положенное время, убедившись в итоге что полоски две.

— Вот тебе и клад…

Не могла ждать больше ни минутки, выбежала на кухню, чтобы сообщить любимому радостную новость.

— Смотри что у меня есть, — подвинула по столу тест, думая, что Родя не сразу и поймёт, что это.

— Блин… — Родион, мельком взглянув на тест, сразу осел.

Сгорбился, и надувая щёки растрепал светлые волосы.

— Что-то не так? Ты не рад.

Это было очевидно. Зелёные глаза Родиона бегали из стороны в сторону, хотя в целом он смотрел только на положительный тест.

— Малыш, сейчас совсем не время. Ну срок ведь небольшой? Сколько дней задержки? — Родион посмотрел на меня с надеждой и виной во взгляде, а меня удивили его познания в задержках и прочем.

Видимо, я не первая, кого он собрался уламывать на аборт.

— Почему не время? У нас двоих есть работа, жильё, машина, почему? — я действительно не понимала почему, опустилась на стул с мыслью побороться за нас.

— Мама болеет, да мы не поженились даже и вообще я не готов к детям, я для себя хочу пожить! Нам же вдвоём так хорошо, ну что нам нужен ещё кто-то? Малышка, давай не будем усложнять, это ведь просто ерунда какая-то, сходишь к хорошему врачу, и всё! — Родион сполз со своего стула и встал передо мной на колени, хватаясь за руки, упрашивал так мерзко.

Меня передёрнуло, и я безотчётно вырвала свои руки от его взмокших пальцев.

— Это не ерунда, у меня резус отрицательный, я же тебя предупреждала, — говорила я, встав со стула и отходя подальше от Родиона.

Мной овладела паника и всё что я хотела сделать это сбежать из этого места.

Быстро собравшись я буквально сбежала из дома. У меня не было никаких глупых надежд на то, что Родион изменит своё решение. Да даже если бы изменил я уже не могла очароваться им снова до той степени, чтобы жить под одной крышей и делить одну постель.

Дойдя до магазина, я сняла его с сигнализации без всякой задней мысли. Не подумала, что до открытия ещё больше часа и неплохо бы предупредить Клёцку что это я, а не воры.

Голова была забита совершенно другими мыслями. Я на автомате открыла дверь и оставила её незакрытой, словно мы уже работаем.

Я сразу взялась за мытьё полов, затем протёрла зеркала в примерочных. Меня успокаивал монотонный труд, я хоть и думала про реакцию Роди и о том, куда мне теперь деваться, но за делом почти не нервничала. Всё по полкам в моей голове раскладывалось легко и непринуждённо.

Когда начала перекладывать по новой и так идеальную стопку женских футболок в магазин залетел помятый мужчина. Он был угрожающе здоровенный, как столетний дуб или даже дубовый шкаф. Два метра в высоту и чуть меньше в ширину. Я прикрылась футболкой, словно эсочка могла меня защитить и покосилась на дверь подсобки, за которой стояла швабра.

— Вы кто? — грубо спросил мужчина, зачем-то засучивая рукава лиловой рубашки.

Таким голосом только демонстрации проводить или разгонять и громкоговорителя не нужно.

— Мы ещё не работаем, — я взглянула на часы и добавила, — Приходите через сорок минут.

Говорила я вежливо и спокойно несмотря на трясучку от страха. Зачем он закатал рукава? Не знаю, как бы мы дальше разбирались, но в магазин следом за помятым шкафом вбежала наша Клёцка.

Рядом с этим здоровяком она выглядела ещё ниже, чем была на самом деле.

— Лиля! Я думала нас грабят! — возмутилась Клёцка и тут же рассмеялась, заправляя за ухо свои седые химические кудряшки.

— Нет. Это я, — промямлила я, стараясь не глазеть на мужика.

— Да вижу, вижу, с чего такое рвение Лилечка? — Клёцка с любопытством подошла ближе и заглянула мне в глаза, мягко положив свои тёплые ладони мне на руку.

У нас с ней всегда были добрые отношения. С ней можно было поболтать обо всём и даже спросить дельного совета.

— Да так, ничего особенного Любовь Богдановна, — пожала плечами и бросила взгляд на мужчину.

Он чуть ли не с большим интересом смотрел на нас с Клёцкой и ждал моего ответа, а я при нём говорить ничего не собиралась. Клёцка это заметила и рассмеялась.

— Ой, что это я, — всполошилась она, — Лилия, знакомьтесь, это мой сын Виталий! Сынок, это моя Лилия, лучший продавец! — с гордостью Клёцка представила меня и мне мужчину, о котором мы с Ларисой много слышали, но никогда не видели и даже не сомневались, что он выдуманный.

— Сын? — с бессовестным сомнением спросила я.

Они были на одно лицо, так же как волк и телёнок из известного советского мультика.

— Сын, сын. Я в папу пошёл, — зевнув в здоровенный кулачище, подтвердил шкаф Виталий.

— Так, до открытия магазина ещё целый час, красоту ты Лиля навела, а мы из-за твоего рвения работать не позавтракали. Давайте это срочно исправим! — хлопнув в ладоши, Клёцка настояла на совместном завтраке.

— Ну хорошо, я только футболки сложу, — согласилась я.

Всё-таки я так и не позавтракала, с собой обед тоже взять не успела.

— Никаких, Лариса придёт и доделает, ты и так вон какую красоту навела. Витенька, проводи Лилию до машины.

Клёцка буквально вырвала из моих рук футболку и подтолкнула к своему здоровому сыночку.

— Садитесь, — сын Клёцки любезно открыл передо мной заднюю дверь серебристого внедорожника.

Правда, налицо у него было нескрываемое недовольство. Мне и самой было неловко от того, как Любовь Богдановна навязала меня Виталию.

— Спасибо, — поблагодарила его сев в машину, и он захлопнул за мной дверь.

В одном этом хлопке было всё! О-о-о-о! Я готова была сквозь землю провалиться. Самый дурацкий день за весь год! Сначала Родион, потом этот Виталий выказывают своё «фи». От обиды проскочила мысль, что все мужики козлы, и никто мне не нужен! Рожу ребёнка для себя и буду жить спокойно. Пока я кусала от нервов нижнюю губу, Клёцка оперативно закрыла магазин и ловко заскочила на переднее рядом со своим сыночком.

— Витенька, поезжай прямо, там на углу перекрёстка отличное кафе. Завтраки у них изумительные. С семи утра до одиннадцати.

— Угу, — буркнул Виталий, который почему-то Витенька и завёл машину, а после тронулся с места.

— Любовь Богдановна, а почему Витенька? Витенька, это же Виктор, а не Виталий, — резонно заметила я, мне необходимо было разговаривать, чтобы успокоиться, а тема было отличная.

Наверняка бесящая этого Виталия.

И я не ошиблась, он недовольно зафыркал, а Клёцка рассмеялась.

— Так его папа ещё до рождения называл, и привыкли. Хотя мне кажется, Виталию больше Витенька подходит чем Виктору. Первые три буквы имён совпадают же! — радостно объяснила Клёцка, указывая Витеньке рукой, где притормозить.

— Вы идите заказывайте, я отлучусь пока, — Клёцка улизнула в дамскую комнату, снова оставив меня наедине со своим недружелюбным сыночком.

Мягко сказать её рассказы о сыне разительно отличались от реальности. На жизнерадостную душу компании Виталий никак не тянул. С опаской я села с ним за стол друг напротив друга, кожей чувствуя что-то негативное в свою сторону и не ошиблась.

— Значит так Лилия, — Виталий свёл свои брови в одну линию, буравя меня своими зелёными глазами.

— А что у вас за тон? Я вас чем-то обидела? — возмутилась я, ох мне эти зеленоглазые мужики!

Мой ответный выпад его рассмешил, и он неожиданно для меня рассмеялся красивым искренним смехом. Смотрела на него с недоумением, и ждала вразумительного ответа.

— За дурака меня держать не надо. Думаете, я не понимаю? Не догадываюсь что моя маман тут устроила? Вы ей очень плохо подыгрываете, Лиля, — самоуверенно заявил этот здоровенный балбес!

Нет ну это надо же!

— Чего вас держать? — усмехнулась я, — И Лиля я только для родных и друзей, а для вас Лилия, скажите спасибо, что без отчества. Искренне надеюсь, что наша с вами случайная встреча будет единственной, — ровно договорив всё что хотела сказать, я взяла листик с меню завтраков и перестала обращать внимание на этого дурака.

Только убедилась, что все рассказы Клёцки о милом сыне были как минимум с десятикратным преувеличением, как максимум враньём.

— Она тебе хоть денег за этот цирк не платила? — не унимался Виталий, поистине дубовый шкаф, потому что до него ни слова моего не дошло, прямо как до мебели.

— Ну знаете! — терпение лопнуло, — Приятного аппетита! Смотрите не подавитесь! — очень некрасиво я взорвалась, на весь зал и поторопилась покинуть кафе под лавиной любопытных глаз, на счастье, среди них не было Клёцкиных.

Выбежав на улицу, быстро зашагала в сторону магазина. Держалась до пешеходного перехода, а после разревелась как маленькая.

Из магазина я уходила без сумки, а значит с собой не было ни телефона, ни ключей. Лариса ещё не пришла, а по времени оставалось ждать ещё минут двадцать до её прихода. Реветь на центральной улице у всех на виду было невозможно, и я пошла в сторону дома Ларисы в надежде встретить её по дороге.

Подруга что-то задерживалась, я успела дойти до её двора и села на качели напротив её подъезда, чтобы не пропустить. Только следить за дверью я быстро перестала. От горечи обиды слёзы так и катились из глаз, и я полностью погрузилась в жалость к себе. — Лиля?! — удивлённый вопрос Ларисы заставил меня словно очнуться.

— Все зеленоглазые мужики козлы! — выпалила я, посмотрев на ошеломлённую такой находкой подругу.

— Какие мужики? Что случилось?

— Родя и этот, сын Клёцки тоже! Все! Козлы… — всхлипнув, я снова разревелась, толком так ничего не объяснив подруге.

Пока шли с Ларисой к магазину, я рассказала про реакцию Родиона. Хотела и на сына Клёцки нажаловаться, но не успела. Мы уже зашли в магазин, да и разговор было так просто не сменить.

— Ну Родя! — возмущённо фыркала Лариса.

— Сама не ожидала такой реакции.

— Может, образуется ещё всё. Ты вечером домой вернёшься, а он тебя там ждёт с распростёртыми объятиями, цветами, на коленях ползает, — предположила подруга, с улыбкой на лице и надеждой в голосе.

Меня же от такого варианта развития событий чуть не вывернуло. Вот уж точно, от любви до ненависти один шаг.

— Нет, не смогу я с ним жить после такого.

— Это да, непросто. Только рубить сплеча легко, а жить, как будешь? К мамочке пойдёшь с ребёнком в однушку? С твоей то аллергией на её кошек только там и жить.

— Чёрт! Забыла про её зверинец… Квартиру сниму или комнату пока на время, — и как эта важнейшая деталь выпала из головы, к маме теперь не сунуться без таблеток от аллергии, а при беременности меньше всего хотелось что-то пить.

Разово ещё куда ни шло, но на постоянной основе… А мама ни в жизни никуда не отдаст своих любимцев, даже ради меня с внуком или внучкой.

— Ну вот ещё! Нет подруга, давай, ты до вечера ещё подумаешь, может Родя сможет вымолить у тебя прощения, а если нет тогда у меня поживёшь. До рождения ребёнка. А деньги сэкономленные на съёме потратишь на кроватку с коляской, — щедро предложила Лариса, это было как нельзя кстати.

— Спасибо! Ты очень выручишь меня, — обняла подругу, с трепетом думая, какое счастье, что у меня есть Лариса всегда готовая прийти на помощь.

— Да ладно. В трёшке одной даже скучновато. Слушай, а что ты там про сына Клёцки говорила? Неужели он существует? — с восхищением поинтересовалась подруга.

— Да, но лучше бы он был выдумкой, — буркнула я, полная обиды и негодования в сторону этого шкафа.

— А что случилось-то?

— Представляешь, явился такой весь из себя и решил, что я сплю и вижу, как замуж за него выскочить! Обвинил в сговоре с Клёцкой! Жуткий хам и злой к тому же. Снимай с ушей лапшу, Лариса! Нас жестоко обманули! Нет никакого душки Виталия, есть дубовый злыдень Витенька! — от воспоминаний несостоявшегося завтрака меня буквально разрывало негодованием.

Это заметила Лариса, но не я.

— Смотри-ка, про Родю ты рассказывала не так бурно, — произнесла она с прищуром и лукавой улыбкой.

— Ты на что-то намекаешь? Если да, то говори прямо, — потребовала я, взглянув на часы.

День, можно сказать, только начался, а такой дурной, что скорей бы уже закончился. С нетерпением ждала этого, ещё ведь предстояло вернуться в квартиру Родиона и собрать все свои вещи.

— Зацепил тебя красавчик! — захохотав, заявила Лариса.

— Угу, нашла красавчика, — хмыкнула я, вспоминая этого дубового Витеньку.

Грубые черты лица, редкие волосы, голова и шея как одно целое, и ручищи, словно крабовые клешни, а главный минус зелёные как у Родьки глаза!

— Что весь в нашу Клёцку? Метр в прыжке и седые кудряшки? — продолжала веселиться Лариса.

— Ничего не скажу, ты его наверняка своими глазами ещё увидишь. Клёцка его явно женить хочет, ты следующий кандидат в невесты.

— И стать Клёцкой? Никогда! — фыркнула Лариса, словно фамилия так важна.

Важней, чем чувства и всё остальное.

— Ну во-первых, не Клёцкой, а Клецко, а во-вторых, может у нашей Клёцки фамилия девичья, а Витенька по папе какой-нибудь Царёв. Будешь Царицей тогда, а не Клёцкой.

— Да? Ну… тогда… да, может быть и правда, — Лариска задумалась.

— Надо топы подтоварить, я пошла, отпарю, — сбежала на склад, поняв, что подруга всерьёз задумалась над моими шутками.

Ещё мне не хватало её расспросов про сына Клёцки.

Включила отпариватель, и набрав стопку топов нужных размеров, принялась их распаковывать. Всё было готово к работе, но я забыла взять вешалки. Пришлось вернуться в зал, а там снова он. Что странно без Клёцки.

— Лариса мне вешалки нужны, четыре штуки, — обратилась к подруге, делая вид, что никого кроме неё здесь нет.

— А? Да! Конечно, — она встрепенулась и нырнула в ящик с вешалками, стоявший за стойкой кассы.

— Лилия, можно вас? — послышалось со стороны Витеньки, далёкое от его известной мне манеры разговаривать.

Если бы не моё удивление, то я бы и не посмотрела в его сторону.

А то потом обвинит в чёрт знает чём!

— Что вы хотели, Виталий? — зыркнула на него, сразу обратив внимание на руки.

Просто гигантские ручищи. Виталий и сам был здоров по-богатырски, но руки его… Непропорционально здоровые. И в этих руках была коробка с лиловым бантом, под цвет его рубашки.

— Я хотел извиниться, был неправ. Простите меня. А это вам, эклеры со сгущёнкой, — извинился и с улыбкой протянул мне эту коробку.

— Хорошо, вас я прощаю, а эклеры оставьте себе. Я сладкое не ем. Пойду, — как раз Лариса подоспела, сунула мне в руки вешалки, и я оставила её с Виталием наедине.

Он явно произвёл на подругу впечатление.

2

Отгладив топы, я вернулась с ними в торговый зал. Виталия уже не было, а Лариса помогала покупательнице определиться в выборе юбки.

Работа закипела и к концу рабочего дня я думать забыла об утреннем инциденте с сыном Клёцки. Только подруга и напомнила, выйдя из магазина со знакомой коробкой эклеров.

— Отжала сладости, — посмеялась я.

— Он сам отдал, шикарный мужик. Чего он тебе не понравился? — удивилась Лариса, восхищаясь Виталием.

— А тебе бы понравились обвинения в непонятно чём? Понравился? Уже и Клёцкой поди готова быть? — засыпала подругу вопросами.

Смеялась, а сама пыталась этими шутками отогнать дурное чувство трусости. Не хотела ехать к Родиону. Он и так оборвал мне телефон, от мысли, что передумал, становилось дурно. Даже пыталась представить, что прощу его, но не выходило. Противилась душа.

— Не Клёцкой, а Клецко, — смеясь, поправила меня Лариса.

Мы закрыли магазин и пошли в сторону моего дома, чтобы забрать мои вещи и поехать к Ларисе.

— На самом деле, мне показалось, он положил глаз на тебя. Ты ушла за дверь склада, и он так тебя проводил взглядом.

— Шуточки шутишь, — утвердительно ответила я, даже не допуская другого варианта.

— Нет. Правда, ты его зацепила, — словно нехотя признавала Лариса.

— Эклеры же тебе подарил.

— Угу, даже имени моего не спросил, я бейджик не успела прицепить. Всучил коробку, нате вам, и всё, — буркнула Лариса.

— А ты через Клёцку попробуй подобраться, пусть поможет тебе.

— Ой нет, знаешь, вот чувствую, не мой он, но хорош мужик, прям ты бы пригляделась Лиль, — внезапно заявила Лариса и серьёзно к тому же.

— Да я бы, может быть, пригляделась, но ты про моё положение забыла, а на аборт я не пойду, — напомнила подруге, даже обидевшись.

— Ой, подумаешь беременная! Если тянуть не будешь, он даже и не поймёт, что не от него ребёнок. Скажешь, что недоношенный родился, — по-боевому, Лариса всё придумала и ей было плевать что это нечестно.

— Это какой-то бред, — фыркнула я.

— Бред — это концы с концами едва сводить! Ребёнку нужен отец! Меня тоже отчим воспитывал, и ничего, смотри, какая лапочка выросла! — Лариса рассмеялась, и крутясь в танце, унеслась вперёд.

Я несерьёзно восприняла эту идею и потому беззаботно улыбнулась от вида веселящейся подруги.

— Он дома… — выдохнула я с сожалением, когда увидела машину Родиона на парковке у подъезда.

— Передумал наверняка! — обрадованно предположила Лариса.

— Это сын Клёцки передумал и приехал в магазин с извинениями и эклерами.

— Это да, тогда всё равно хорошо, что Родя дома. Сейчас всё ему выскажем! — взвилась подруга и приняла боевой вид.

— Заступница моя! Только в драку не кидайся, — попросила её настоятельно.

Ещё не хватало разбираться потом с побитым Родионом.

Поднявшись на нужный нам третий этаж, я нажала кнопку звонка. Ключи у меня были, сбегая утром, я их не выложила. Только воспользоваться теперь не позволяли ни гордость, ни чувство отвращения к хозяину квартиры.

Самой было странно от этой резкой смены чувств, но не могла побороть себя. Остановиться, выдохнуть и подумать. Родион резко превратился из любимого мужчины во врага и предателя, без обратного хода назад.

— Кто там? — послышалось из-за двери, несмотря на наличие дверного глазка.

— Открывай сова! Медведи пришли! Грабить будем! — загорланила Лариса на весь подъезд.

— Ларис, — посмотрела на подругу, та закусила губу, а в её голубых глазах плескался океан безудержного веселья.

Я понимала желание Ларисы меня поддержать, как она умеет, но сама не могла так. Мне было душно, дурно и я хотела просто быстро и по-тихому забрать свои вещи.

Родион приоткрыл дверь, с недоумением на лице взглянув на Ларису.

— Ты не предупреждала о гостях, — высказался, недовольно уже полоснув по мне зелёными глазами.

Как же я их теперь ненавидела! Дурацкий цвет!

— Я за вещами пришла, Лариса мне поможет, — отрезала я, проходя в квартиру бывшего и пропуская подругу.

— Да брось! Из-за этого недоразумения уходить собралась? — усмехнулся Родион.

— Недоразумение — это ты, — Лариса плюнула словесным ядом в бывшего.

Родион же смачно откусил сразу половину яблока. Даже это теперь выглядело мерзко. Любое его движение, взгляд, всё вызывало во мне стойкое чувство гадливости и отвечать не хотела.

— Лариса, собери здесь мои вещи, всё женское не ошибёшься, — дала подруге дорожную сумку, а сама пошла в спальню к шкафу.

Ожидаемо Родион пошёл за мной, схватив меня за руку, как только оказались в спальне.

— Так вот ты значит?! — спросил, наезжая.

— Не понимаю, а что тебя не устраивает? Я беременна, тебе ребёнок не нужен, считаешь его недоразумением. Вот и избавлю тебя от этого недоразумения! — говоря так, я думала иначе.

Это Родион был все три года недоразумением, и это от него я избавляюсь, а он пусть думает как хочет.

— Господи! Да брось! Из-за аборта сцены собралась устраивать?! Нашла повод для трагедии. Сейчас медицина лучшая, как никогда, у тебя будет лучший врач. Всё сделает хорошо, а потом, когда мы оба будем готовы, заведём желанного ребёнка, — Родион снова пустился в уговоры, каждым ужасным словом, сказанным так ласково, зарождал во мне ещё большее к себе отвращение.

— Когда? Когда лучшие в мире врачи наконец-то вылечат твою маму? — усмехнулась я.

— Ну и сука же ты! — выкрикнул Родион, разбив остаток яблока о стену и выскочил из спальни.

Я только с радостью воспользовалась его уходом, быстро кидая вещи в чемодан.

Нужно было складывать всё аккуратно, а так скомканная одежда занимала много места и в чемодан не влезла даже половина.

Больше в квартире Родиона моих сумок не было, а его я бы ни за что не взяла.

Возвращать ещё потом.

Выкрутилась, сбегав на кухню за пакетами и у Ларисы в дорожной сумке осталось немного места. Плюнув на мелочи вроде шампуней и косметики, я собрала только одежду и обувь.

— Ну ты и прибарахлилась, — пыхтела Лариса, вынося два плотно набитых пакета, дорожную сумку и коробку с эклерами, оставив мне чемодан на колёсиках и лёгкий пакет с нижним бельём.

— Такси забыли вызвать, — с досадой вспомнила я.

Хотелось уехать отсюда скорей и, к моему счастью, Родион отсиживался в гостиной, я оставила ключи на тумбе в коридоре и вышла, захлопнув дверь.

Счастье моё продлилось недолго. Когда мы с Ларисой ждали такси, на нас вылетел Родион. Униженный и оскорблённый, как он посчитал.

— Уходишь?! Так просто?! Вот так вот легко?! Значит, всё это время ты мной только пользовалась дрянь неблагодарная! — Родион схватил меня за плечи и тряс, крича всё это.

Тряс так, словно хотел из меня вытряхнуть неугодную ему беременность.

— Ах ты скунс! Убери от неё руки сволочь! — сиреной заорала Лариса и кинулась на Родиона с коробкой эклеров.

Она рьяно лупасила ею Родиона по голове, так что хрупкая конструкция не выдержала. Куски десерта полетели в разные стороны, но по большей части оказались на голове Родиона. Он же этого вынести не смог и бросился на Ларису. Успел замахнуться и неожиданно для всех участников потасовки получил по голове палкой колбасы!

— В машину! Быстро! — рявкнул на нас неизвестно откуда взявшийся Виталий, и схватив Родиона, затолкал в подъезд.

Что там творилось было не видно, но слышно. Удары тел о двери, заборный мат и даже что-то разбилось.

— Надо полицию вызвать, — пискнула Лариса, плача.

— Что? Где-то болит? — я же из-за её слёз решила, что Родион её успел ударить.

— Эклеры жалко, — по-детски Лариска расплакалась, так что мне самой хотелось плакать, но шум, доносящийся из подъезда, не позволил раскиснуть.

— Чёрт! Они там сейчас поубивают друг друга, полиция! Как вызвать? — у меня тряслись руки, я достала телефон в попытке набрать ноль два.

— Ой я не знаю, кажется, всё, не надо уже, — всхлипнула Лариса, а на нас надвигался Виталик, с рассечённой брови капала кровь.

— Чего стоим? Я же сказал в машину! — он громко нам напомнил своё требование и словно пушинки подхватил разом мои кули и сумку с чемоданом.

Нам ничего не оставалась, как послушаться и сесть в машину Виталия.

Виталий в миг нас домчал до Ларискиной квартиры несмотря на свою травму.

Он же помог поднять вещи и хотел уехать, постоянно принося извинения за себя и того придурка. Естественно, ни я, ни подруга отпускать его в таком виде не собирались. Чуть ли не силой затолкали этот шкаф в прихожую, а там уже и на кухню.

— Эклеры жалко, — с сожалением вздохнула Лариса, клея рассечённую бровь Виталия специальным пластырем. — Сейчас бы чай попили.

Я только умилилась её эти по-детски откровенным шантажом. Вот же сладкоежка белокурая!

— Простите. Я могу мигом вам новые купить, — басил Виталий, стойко выдерживая лечебные манипуляции, когда я и смотреть в эту сторону не могла.

Мне от вида крови становилось дурно.

— Это же не вы кинулись с эклерами на Родиона. У вас в руках была колбаса, вы хотели нас отбить, а значит, это мы вам должны ущерб возместить, — ответила я, понимая, что так и есть.

— Колбаса была для вас Лилия, — признался Виталий, скосив на меня глаза.

— Так вот как вы там оказались?! — радостно завопила Лариска, подпрыгнув на месте, а с ней подпрыгнули и её локоны.

— Не стоило, я же приняла ваши извинения, — перебила Виталия.

Мне от его внимания, внезапного, было не по себе.

— Вы сами сказали, что сладкое не любите, я и привёз солёное. Забавно да? Если бы не утренний конфликт, этот тип мог бы вам навредить. История о том, как одна мелочь может изменить ход событий, — после этой речи Виталия, я поняла, что Клёцка не врала.

Он действительно душа компании и очень общителен. А первое впечатление было до всей этой нелепости обманчивым.

— Да уж, а давайте уже на ты перейдём! — предложила Лариска, не согласиться с ней было странно.

— Угу. И давайте я в магазин схожу. Приготовим ужин. Виталий, чем тебя можно порадовать за наше спасение? — спросила я, стараясь непринуждённо улыбаться.

Хотелось ни столько ужин готовить и Виталия благодарить, как просто сбежать и побыть одной.

От обиды на Родиона, на его слова и от тревожных мыслей о будущем скрыться не получилось бы, но я хотела их переживать одна. Всегда все проблемы старалась обдумать и решить самостоятельно, и такие рыцари вроде Виталия вводили меня в ступор.

Начинала вести себя словно мороженая рыба и со стороны наверняка выглядела ужасно. Только вот сил выползти теперь из своей раковины было сложно. Казалось, практически невозможным.

— Эм, даже не знаю, я курицу запечённую люблю. В духовке и с чесночком, — не жеманничая, ответил Виталий, соглашаясь тем самым на ужин.

— Отлично, тогда ты Лариса лечи нашего спасителя, а я в магазин за курицей! — я рванула к выходу из кухни, предвкушая этот глоток свежего воздуха в одиночестве.

Но Лариска просто зараза! По-другому её и не назвать! Обломала мне всю малину.

— А я уже всё! Виталий, поможешь Лиле с пакетом, а ещё эклеры к чаю и чеснок купите. А то у меня нет, — заявила подруга, буквально выталкивая Виталия со стула мне наперерез.

Сводница чёртова!

3

Спорить с Ларисой и Виталием я даже не пыталась. Покорно согласилась пойти за курицей в компании нового-старого знакомого. Именно так, потому что я про Виталия знала столько всего из рассказов нашей Клёцки, что считать его новым язык не поворачивался.

— На машине? Или прогуляемся? — уточнил Виталий, когда мы вышли из подъезда.

— Здесь недалеко. Пройдёмся, — ответила ему с улыбкой.

— Я всеми руками и ногами за! Хоть на город посмотрю, соскучился. Столько лет не был.

— А почему? — поинтересовалась я, ускоряя шаг, иначе Виталия было не догнать.

— Мама, — погрустнев, признался Виталий.

— У вас, тьфу ты! У тебя прекрасная мама! — ответила ему несколько возмущённо.

Клёцку мы с Ларисой просто обожали.

Её позитивному отношению к жизни можно было только позавидовать, особенно когда что-то шло не гладко. В каждой проблеме эта неунывающая женщина могла найти плюс. И эти слова Виталия о мелочи изменившей ход событий, были на самом деле излюбленными рассуждениями Клёцки.

— Да, она чудесная, но у неё есть один жирный минус. Он-то и заставил меня смыться подальше, — таинственно протянул Виталий, вызывая у меня приступ любопытства.

Хотя я примерно понимала о чём шла речь. После сегодняшнего утра невозможно было ошибиться в причине бегства Виталия.

— Женить хочет? — уточнила я и уже с улыбкой вспомнила обвинения Виталия в подобном сговоре.

— Каждую секунду. Даже когда ко мне приезжает в гости и то умудряется найти варианты. Поэтому сюда не приезжал. Здесь у неё уровень подготовки другой. Я поэтому и подумал, что вся эта история со взломом магазина лишь уловка для очередного «случайного» знакомства.

— Сам женись, — предложила в шутку такой выход из положения.

— Кандидатуры походящей всё не было, — с сожалением признался Виталий, вгоняя меня в краску тем, что говорит про это в прошедшем.

— Мы пришли, — указала на вход в местный супермаркет у дома.

Было так необычно идти между продуктовыми полками без тележки или даже корзинки. Её всегда носила я, а Родион ни разу не изъявлял желания помочь, даже когда отдыхал. Пакеты всегда тоже таскала я. Хотя бы даже до багажника машины, но всё же не бывший и было странно отмечать это именно сейчас. Три года отношений в розовых очках и я не замечала элементарного.

Виталий не только нёс корзину, он же и участвовал в выборе продуктов. Одной курицей и чесноком мы не ограничились. В корзине уже и места не осталось, когда дошли до отдела с тортами и пирожными.

— Здесь нет эклеров, может, твоя подруга любит что-то ещё? — спросил Виталий, быстрей меня оглядев витрины со сладостями.

— Давай возьмём профитроли. Их Лариса тоже любит.

— Берём, — Виталий взял сразу две упаковки, и мы пошли к кассе, где мне даже не позволил достать кошелёк.

— Кто готовит, тот не платит, — сказал он и с улыбкой подмигнул.

И мне было жаль, что у такого хорошего человека глаза этого дурацкого цвета!

Возвращались к Ларисе другой стороной. Виталию захотелось посмотреть на парк «Победы» и тяжёлый пакет в его руке вовсе ему не мешал.

— Здорово сделали, — восхитился он не таким уж давним ремонтом парка.

Новая тротуарная плитка, лавочки, фонари и реставрация памятника сделали из нашего старого парка популярное место отдыха.

— Да, хорошего мэра выбрали, при прошлом только всё разваливалось.

— Мама фотографии присылала, но вживую круче.

— Там, в конце ещё верёвочный парк открыли, — похвасталась я, с сожалением вздохнула.

Несколько раз пыталась вытащить туда Родиона, но ему всё было не до этого. Потом и вовсе высказался, что он не дурак, как обезьяна лазить по деревьям. А мне очень хотелось, но, видимо, в этом году было не суждено.

— Ни слова больше! Надеюсь, Лариса нас не потеряет и простит за долгие походы по магазинам, — Виталий, радуясь словно ребёнок, схватил мою руку и потащил вглубь парка.

— Нет, ну это просто… Давай в другой день, у тебя травма и вообще! Я в платье!

Никакие мои доводы не могли остановить Виталия. Он хотел в верёвочный парк и всё тут!

Вместе с Виталием подбежали к скучающему парнишке. Он был и за кассира, и за билетёра, а ещё инструктор и охранник заодно.

— Сколько? А! Вижу, — Виталий мельком глянул на прейскурант в виде ламинированного листа, примотанного скотчем к стволу лиственницы, и полез в карман за кошельком.

— Да как? Я ведь в платье и у нас пакет, — мои резонные доводы Виталий не воспринимал и делал это с улыбкой.

— Понимаешь, Лиля, если что-то постоянно откладывать на потом, ища дурацкие поводы, то можно всю жизнь прожить на работе. Так ничего не взять от жизни или почти ничего. А пакет он покараулит, — Виталий сразу оплатил эту услугу дополнительной купюрой, не дожидаясь отказа.

Правда, молодой человек и не думал отказываться, даже выдал подобие улыбки.

— Ладно, — я сдалась, тут же пытаясь соорудить из подола платья шорты.

Действительно, либо сейчас, либо некогда.

Нам выдали страховку и её ремни мне были только в плюс. Подол юбки был закреплён и не разлетался в разные стороны. Угроза сверкать своим нижним бельём миновала.

— Ну вот! Другое дело! — радовался Виталий, а в его зелёных глазах плескался детский очень заразительный восторг.

— Да, — я уже топталась на месте в предвкушении.

— Каскетки не снимать, карабины не отстёгивать. Всё это сделает инструктор в финальной точке, — монотонно пробубнил парень, закручивая крепление карабина на страховочном тросе.

Я подумала устроить что-то вроде соревнования, но мы следовали друг за другом, да и парень нас предупредил, что каждое препятствие мы должны проходить по очереди.

Я шла первой, но всё равно дух несуществующего соревнования не покидал. Чувство что Виталий наступал на пятки веселило, отчего я торопилась смеясь. Высота была сначала небольшой, метра два до песочной насыпи и плавно увеличивалась. Так что до самой высокой точки мы с Виталием прошли с азартом. Дух захватило перед самым последним этапом. Ноги стали дрожать, ладони потели, а предстояло спуститься на тарзанке прокатившись с ветерком до финиша. Шагнуть с десятиметровой высоты в пустоту.

Здесь на небольшом пятачке так же находился инструктор, он и перестегнул мою страховку к системе спуска. Но присутствие тощего инструктора лет шестнадцати вовсе не вдохновляло. Уверенность вселял Виталий. Раз его здорового всё это выдерживает, значит, и я не пропаду.

— Мне страшно! — крикнула Виталию, что был позади меня, но я даже не смогла обернуться и посмотреть на него.

— И мне! — крикнул в ответ Витенька.

Сама собой улыбка растянулась на лице от уха до уха. Это было скорей оттого, что мой мозг наконец-то сдался и признал Виталия как Витеньку. Было смешно и страшно, а я смело шагнула по воздуху. Ухнув с деревянного мосточка, покатилась вперёд набирая скорость и теряя высоту одновременно.

Люди прогуливающиеся мимо махали мне руками и смеялись от моего крика и смеха:

— Я лечу! Я лечу! — горланила я, даже осмелившись расправить руки, напитываясь этой мощной энергией свободы и полёта.

Следующим после меня полетел Виталий, а это меня развеселило ещё больше. Из-за габаритов, видимо, ему казалось, что он вот-вот встретиться с землёй и поэтому летел не птичкой как я, а камнем в попытке максимально сгруппироваться. При всём этом он ещё и зычно подвывал, с опаской выглядывая расстояние.

Меня переполняли эмоции, и я не могла перестать хохотать. Это было шикарно и хотелось ещё!

— Ух! Отлично! Вначале думал скучновато, для детей больше, но этот спуск! Ради него можно ещё раз! Классно! — радостно делился впечатлениями Виталий.

— Здорово, хочу ещё! Только нас Лариса ждёт. Можно в другой раз, — от этой эйфории из головы вылетело всё, в том числе и мои проблемы.

Странно, что про подругу не забыла.

— И курица в духовке, так что за пакетом тогда.

В полном восторге мы вернулись за пакетом. И пока не вышли из парка, Виталий ещё сахарной ваты купил, забыв, что сладкое я не ем. И не могла уже отказаться даже в пользу подруги, для Ларисы была куплена отдельная порция в воздушном пакете.

— Если есть не будешь, понеси пока, я потом съем, — попросил Виталий, отрывая зубами здоровый кусок ваты.

— Вредно же, столько сахара, — не понимала этой тяги к сладостям.

Вот сало другое дело или рыба солёненькая.М-м-м…

— Любимое лакомство. Папа всегда покупал и знаешь, почему-то только в этом месте так вкусно.

— Ассоциации с детством, потому что, — улыбнулась я.

Тоже замечала, что есть вяленую рыбу на даче, совсем не то, что в другом месте. На даче всегда было вкусней от приятных воспоминаний, от запаха угля тлеющего в мангале, и цветочного аромата. Даже жужжание соседских пчёл делало эту рыбу вкусней в тысячи раз.

— Что-то приятное вспомнила? — вытянул меня вопросом из действительно приятных воспоминаний.

— Да, поездки на дачу, — ответила с улыбкой, хотя уже повеяло грустью.

Вспомнила не только хорошее, но и что этих поездок больше никогда не повторить.

Папы давно нет, бабушки с дедушкой тоже, да и дачу давно сровняли с землёй.

— О! Дача! А почему бы нам не поехать всем на дачу? — радостно предложил Виталий.

— Э… так нет уже её.

— Да я не про твою, я про нашу. Мама будет рада, — заявил Виталий с таким видом, что мне показалось, сейчас схватит меня и потащит на дачу, как было с верёвочным парком.

— А-а-а! Не знаю, не думаю, что это будет удобно, — стушевалась я.

— Неудобно спать на потолке, постоянно одеяло падает, — пошутил Виталий.

— Это да, но, а магазин как же? Мы с Лизой вдвоём работаем, иногда мама твоя помогает, когда выходной нужен. Всем ехать никак не получится, — шла рядом и словно уговаривала Виталия отказаться от этого приглашения.

Одного тёплого взгляда в мою сторону хватало чтобы понять, чего Виталий добивается. Явно не простых дачных посиделок, а свидания.

— Так с этим я разберусь, — сказал как отрезал.

Больше спорить с Виталием я не могла, чего зря нервы тратить. Может, ему моя курица не понравится, и он сам передумает звать на дачу.

— Господи! Я уже обзвонилась! И искать вас собиралась! Думала этот идиот мстить решил, вас нашёл и напал! — возмущалась Лариса, встретив нас на пороге квартиры в полной боевой готовности со скалкой в руке.

— Этот тот упырь? — уточнив, Виталий потёр рассечённую бровь.

— Он. Чеснок купили? А эклеры? А это мне? — Лариска, потеряв всякий интерес к происходящему, влезла в пакет, отбирая у меня обе сахарные ваты.

Она так и баулы с новым товаром разбирала. От любопытства теряя связь с реальностью.

— Тебе! Скалкой его отоварить хотела? — спросил Виталий, очень радуясь такому повороту в этой дурной истории.

— Угу, я и сейчас хочу, — буркнула Лариса и замолчала.

Говорить она уже не могла, вся погрузилась в сахарную вату, мыча от удовольствия. Со стороны Лариса и Виталий были два сапога одной пары. Оттого и было странным нежелание подруги даже попытаться завести с ним отношения.

— Вы идите, телевизор посмотрите, я тут сама, — выставила эту парочку, которая вовсе не парочка.

Прикрыв за ними дверь, начала готовить ужин. Пока готовила, успела подумать только о даче и насчёт слов Виталия про жизнь. Что нужно успевать брать от неё всё, иначе останется она вечная работа.

Поразмыслив об этом, я уже не была против поездки на дачу. Отличный шанс отвлечься, ведь верёвочный парк меня отвлёк. Да и Виталий тоже. За всё время что я была с ним, толком не думала о поступке Родиона, о том, как мне дальше выкручиваться. Даже цвет глаз Виталия меня перестал отталкивать.

Подумаешь…

Всё равно что молоко считать кислым, потому что у кефира тот же цвет.

Курица получилась изумительной. Виталий, обычно многословный, ел быстро и молча. Вновь он заговорил только когда его тарелка опустела.

— Спасибо! Вкуснятина! — поблагодарил и похвалил, а под столом в этот момент Лариса наступала мне на ногу.

Совершенно не поняла этого её финта, а попытка убрать ноги под стул была неудачная.

— Да ерунда, — отмахнулась я от Виталия, с возмущением глянув на Ларису.

Пыталась понять, какого чёрта она мою ногу топчет. Или хотя бы выпросить намёк.

Лариска со мной была несогласна.

— Ничего ни ерунда! Вкусно курицу приготовить тоже надо уметь. А то у меня знакомая есть, она тоже запекает, только маринует в хлебе! Представляете?! В хлебе! Какой в этом смысл? — возмутила она.

— Действительно, — согласился Виталий, любезно решивший что ему пора.

— Уже уходишь? — словно вспыхнула Лариса, отдавив мне пальцы на ноге так, что я тоже встала и отошла к раковине с пустой тарелкой Виталия.

— Как бы ни хотелось остаться в столь прекрасной компании, мне пора. Мама ждёт, всё же почти полгода с ней не виделись. Да и вам отдыхать пора. Это у меня отпуск, а вы работаете. Но мы не прощаемся, дача! — Виталий этом окликом про дачу обратился ко мне.

Лариска тут же засияла от радости.

— Дача! Хочу! Хочу! — запрыгала она зайцем на месте.

— Сегодня как раз договорюсь с мамой, насчёт магазина всё решим, — пятясь, Виталий всё же вышел из кухни.

— Иди, проводи, — хмурясь, шикнула на меня Лариска.

— Чего я-то? Это твоя квартира, — отвязавшись, я схватилась за мочалку, чтобы начать мыть тарелку, но подруга сдаваться не собиралась.

— А гость твой… Он, вообще-то, тебя спасал и колбасу вёз тебе, — Лариска не могла говорить громко, но и шёпотом это было не назвать.

— Тише ты. Ладно, — согласившись, я вышла в прихожую.

Виталий явно всё слышал и ждал, когда я выйду.

— Ну всё, я пошёл, — объявил он, немного смущаясь.

От этой разницы утреннего грозного Виталия и сейчас стеснительного было смешно. Как всё-таки люди умеют меняться в зависимости от ситуации…

— До встречи на даче.

Скомкано попрощавшись, я закрыла дверь за Виталием и сильно об этом пожалела.

Как только он ушёл, Лариска насела на меня со сватовскими пытками. Не прекращая, уговаривала присмотреться к сыну Клёцки и ловить такую редкую удачу за хвост, а не выпендриваться. Мои доводы её не убеждали. Она не видела в обмане Виталия ничего ужасного, а под конец выложила, как ей казалось, главный козырь.

— У него даже глаза зелёные! Значит, если у тебя голубоглазой родится зеленоглазый ребёночек, вопросов не будет в кого это такие глазки у ребёнка!

— Лариса! Биологию бы ты лучше в школе учила! — возмутилась я.

— Ну что Лариса? Я тебе зуб даю! Он смотрит на тебя так! А ты кочевряжишься!

— Хорошо. Но тогда я не стану скрывать причину своего ухода от Родиона. Довольна? Теперь ты мне покажешь, где я могу лечь спать? — я так устала от этого насыщенного дня, хотелось скорей лечь и желательно уснуть.

— Нет не довольна! Пошли, — буркнула Лариса и надувшись повела меня в свою комнату.

Большая двухспальная кровать подруги не помогла мне быстро заснуть. Да и вовсе заснуть не получилось. Одни сплошные мысли о будущем и раздражающие воспоминая о прошлом.

4

Моё утро началось не с кофе…

— Ну он тебе хоть нравится? — спросила Лариса.

Я не ответила сначала, лишь простонала как раненый зверь.

— Тебя не смущает, что я только вчера разошлась с мужчиной, от которого беременна и с которым прожила три года? Нет? — уточнила, прежде чем ответить в попытке вызвать в Ларисе хоть каплю понимания.

— Пф-ф! Ф! Ты сама сказала, что у тебя, как отрезало! Так что нет, не смущает, — радовалась подруга.

— Ещё хоть слово о Виталии, я начну сомневаться в твоём психическом здоровье, — моя шуточная угроза подействовала, Лариса немного успокоилась, и за завтраком мы говорили на отдалённые темы.

Правда, эти разговоры не уберегли меня от мыслей про сына Клёцки. Я даже умудрилась представить себя рядом с ним, но быстро развеяла эти миражи.

Он и так не горел желанием обзаводиться женой, а я-то беременная ему зачем?!

Перед тем как выйти с Ларисой из дома и отправится на работу, я успела разобрать часть вещей. Полок, выделенных подругой в шкафу, почти хватило. Остальную часть предстояло развесить на штангу.

— Я во время своего обеда сбегаю до «Центра». Куплю плечики, — сказала Ларисе, в этот момент мы как раз выходили из подъезда.

— Зачем покупать? У Клёцки попросим взаймы, — буркнула Лариска, тут же резко остановившись.

Я шла за подругой и врезалась в её спину от неожиданности.

— Ну вот, передумал говнюк, — с сожалением шепнула Лариса.

Мы обе уставились на поникшего у машины Родиона. В его руках был угрожающих размеров букет пионов.

Моих любимых цветов…

От этого сразу стало грустно и жаль цветы, я ведь понимала, что не могу их принять.

Заодно ещё раз убедилась, что действительно отрезало.

Ещё вчера утром я не представляла своей жизни без этого мужчины, а сегодня уже не видела себя рядом с ним.

Вообще никак.

Даже в качестве приходящего папаши.

— Лиля, — Родион заметил нас.

Глаза были скрыты солнцезащитными очками, руки сбиты. Нормально так ему досталось от Виталия, но это меня не трогало.

— Ты что же это?! Собираешься теперь шастаешь сюда?! Отстань от неё пиявка бешеная! — закричала Лариса, кидаясь на мою защиту.

— Тебя забыл спросить, что делать, — ухмыльнувшись, Родион двинулся ко мне.

Как бы мне ни хотелось убраться от Родиона подальше, я всё-таки должна была с ним поговорить. Он отец, а мне не помешают алименты на будущего ребёнка. Я заставляла себя думать рационально, не до гордости было.

— Ларис, ты иди, пожалуйста, — попросила её с нажимом.

Подруга, обиделась и пошла прочь, а Родион с улыбкой протянул мне букет. Уже решил, что победил и это притом, что своего решения насчёт ребёнка не поменял, как мне сначала показалось.

— Не нужно этого, зачем ты приехал? — отмахнувшись от букета, я отошла в сторону.

— Лилия! Прекрати себя так вести! Я нашёл хорошего врача, срок маленький, — повысив сразу голос, Родион снова завёл ту же пластинку.

— Себе врача найди, у тебя явно с головой проблемы. С чего ты вдруг решил, что имеешь право распоряжаться мной? Моё тело, моё дело и не тебе решать, что с ним делать. Не переживай, я у тебя ничего не попрошу, — говорить пыталась спокойно, игнорируя желание наорать на этого мерзавца.

Я ведь ушла и ничего не требую, с алиментами погорячилась и то лишь мысленно. Почему он так себя ведёт?!

— Это не тебе решать, я тоже имею право. В тебе сидит мой будущий ребёнок, а я его не хочу, — зло прошипел Родион.

— Что у тебя за каша в голове? Ты вообще понимаешь, что говоришь? Надо было предохраняться, раз так не хотел и я тебя предупреждала! А теперь поздновато думать хочешь ты или нет. Я тебя и не спрашиваю, мне моего желания достаточно! Драка закончилась, прекрати махать кулаками и не переживай Родя! Саночки возить не заставлю, только не надейся, что мы ещё хоть раз с тобой на них покатаемся! Всё! Отойди! Мне на работу пора! — как ни держалась, а всё равно сорвалась на крик и привлекла внимание любопытных соседок.

Не стала дожидаться от Родиона ответа. Побежала за Ларисой в надежде её догнать раньше, чем меня догонит бывший.

— Чего он хотел?! — возмущённо спросила Лариса, когда я её догнала.

— Меня хотел, но без ребёнка. Даже не знаю, что делать. Так и будет, наверное, за мной таскаться, — оглянувшись, я с облегчением вздохнула.

Родион за мной не припустил, отвязался хоть на время.

— Скажи ему, что аборт сделала, и всё! Тогда же ясно, что между вами кончено, — предложила подруга.

— Он ведь этого и добивается. Чтобы я избавилась от ребёнка. Скажу ему так и будет преследовать постоянно. Не думала, что он такой настырный. У нас всё быстро завертелось тогда и взаимно.

— Вот бы доводил тебя, если бы это было не так. А что, если Виталию… — заикнулась Лариса, но я её остановила недобрым взглядом.

— Мне сейчас не до новых отношений, со своими проблемами бы разобраться. Маме ещё нужно как-то сказать, явно от неё радости тоже не дождусь.

Она и так всё наседала с вопросами о свадьбе. Мама недолюбливала Родиона за то, что он тянет с этим, а теперь, когда узнает, что я без мужа рожать надумала и вовсе обозлится. Причём не только Родю, но и на меня.

— Любишь ты Лиля всё усложнять. Вот есть мужик хороший, считай, сам в руки твои идёт и не артачится, как Родька твой. А ты нос воротишь вместо того, чтобы хватать своё счастливое будущее за хвост. Ну или другие части тела, — Лариска засмеялась.

Я и не знала, чему поражаться. То ли поведению Родиона, то ли лёгкости рассуждений подруги.

— Хорошо, допустим, я сделаю так, как ты предлагаешь. Но с чего ты решила, что Виталий не поступит так же? Мы с Родионом три года были вместе и это ему не помешало отказаться от собственного ребёнка. А с чего Виталию соглашаться? Ведь если идти на подобный обман, нужно торопиться, срок на месте не стоит, — рассуждая так, пыталась призвать Ларису к логике.

— Да у него на лбу написано, дай добро и хоть завтра в загс потащит! — подруга вступилась за Виталия с усмешкой и без промедлений для размышлений.

— Ты невыносима, — вздохнула я, теряя надежды образумить Ларису.

Но даже понимая, что подруга всё это говорит всерьёз, не могла на неё злиться. Даже разочароваться в ней не могла, тем более как в Родионе.

— А ты мне ещё потом спасибо скажешь! — рассмеявшись, заявила Лариса, словно точно знала, что так и будет.

5

В обед, как и договаривалась с Ларисой, я убежала в торговый центр неподалёку, чтобы купить плечики. Можно было действительно взять в магазине на время, но я хотела ещё и маме позвонить. Поговорить с ней без свидетелей, и чтобы меня никто не дёргал. Сомневалась, что этот разговор будет коротким.

В хозяйственном отделе купила две упаковки самых недорогих вешалок. Практически одноразовых, но если на них вешать по одной вещи, то они могли прослужить долго. Поднялась на второй этаж в обычное кафе по типу столовой и взяв себе булочку с соком на обед, вышла в ближайший парк.

На улице стояла жара и людей не было видно. У меня оставалось двадцать минут, я села на свободную лавку и набрала мамин номер.

Сердце забилось быстрей в ожидании её ответа. Как вывести разговор в нужное русло? От нервов ладони вспотели, и булочка с соком вызывали лишь тошноту. Последний раз я так волновалась из-за разговора с родительницей, когда сообщала, что по профессии работать не стану. Пять лет убить на диплом и уйти в продавцы из-за зарплаты…

— Мама, привет! — радостно закричала я, когда мама ответила.

— Привет, ты как знала, что я тебе звонить собираюсь, — начала говорить мама и голос её звучал для меня тревожно.

— Что такое, мамуля? — поинтересовалась я с осторожностью.

Я ещё ни о чём не могла подумать, а меня уже трусило. Чувствовала, что-то серьёзное вот-вот свалится на меня.

— Прошла я тут диспансеризацию, — мама произнесла это и замолчала.

Тянула с признанием и из меня нервы.

— Мама, говори что случилось, не тяни! — потребовала я, отложив неверной рукой свой обед в сторону.

— У меня рак груди обнаружили.

— Как? Как рак? — это было страшное слово для меня, для нас с мамой.

Мы словно проклятые были и нашей семьи это касалось не впервые. Папа и бабушка сгорели от этого рака за считаные дни. Тогда мы наивно думали, что в нашу воронку этот снаряд уже не попадёт. И так дважды, а теперь что?

Как?!

— Я пока обследование проходила не говорила, но мне на днях нужно лечь на операцию. Пока три дня, а там как пойдёт. Я с соседкой договорилась за кошек, она должна была присмотреть. Но планы поменялись у неё, не сможет, уезжает. Мне больше просить некого, Лиля. Митька подо мной алкаш, спился совсем. Ему страшно ключи давать. Пропьёт ведь всю квартиру, кошечек моих угробит, по подвалам распустит. С соседней квартиры съехали прошлые жильцы, а новых пока не пойму, что за люди. Боязно. Не могу никому доверить, только тебе доченька, — мама говорила и говорила о своих кошках так, словно у неё неопасная болезнь, а зуб больной вырвать.

Мне хотелось взорваться от негодования, от обиды, но кому от этого легче станет? Ни мне ни маме, а ей лишние переживания ни к чему. Я только утёрла слёзы бегущие по щекам, и продолжила разговор спокойно.

— Мама, я посмотрю, ты мне лучше скажи, что за операция? Какие прогнозы врачей? — вот что меня волновало на самом деле, а не эти дурацкие кошки.

— Опухоль удалять будут. А прогнозы хорошие. Ты главное девок моих не бросай, я корм и наполнитель для лотка купила. Для Маси только нужно варить, она же сухой корм не ест. Ей я тоже всё купила, курицу и рыбу, всё в морозилке порциями лежит. Пока будешь лотки менять, сваришь, и всё. А от аллергии пей заранее таблетки. Справишься? — спросила мама с сомнением в голосе.

— Справлюсь, мама я заеду сегодня же, — такие разговоры вести по телефону было невыносимо.

В душе сразу поселился знакомый страх. Каждый подобный разговор может стать последним.

— Ерунду не выдумывай! Да и не до гостей мне сейчас, — отрезала мама.

— Мама! Я не гость! Я дочь твоя! — повысила на маму голос от обиды.

— Ладно, ладно, не злись. Правда, не до гостей, я с этими обследованиями вся вымоталась. Ну если хочешь, давай завтра приедешь, — предложила мама, словно с барского плеча скинув приглашение.

— Завтра приеду!

— Хорошо, а ты зачем-то звонила или просто? Как у тебя дела? — ласково поинтересовалась мама.

У неё наверняка были надежды, что я её порадую и теперь сообщить ей не радужную новость не смогла. Всю не смогла, только часть.

— С Родионом вот расстались, — сказала ей то, что её должно было огорчить меньше всего.

Бывший мой ей никогда не нравился, а о беременности я умолчала. Пока.

— У-у-у… Ты только реветь по этому сморчку не вздумай! Я всегда тебе говорила, что вы не пара. Слишком уж он рафинированный для нас! — заявила мама, ничуть не огорчившись такому повороту в моей жизни.

— Да я и не реву, как отрезало и может нелюбовь это была? — так хотелось сейчас увидеться с мамой, поговорить с ней о том, как было у них с папой.

— Конечно нелюбовь! Когда любят, со свадьбой не тянут! Окольцовывают сразу, а не болячками матери прикрываются! Погоди-ка! А где ты живёшь теперь?! — отплевавшись от Родиона, мама вспомнила про меня.

— Я у Ларисы пока живу, потом что-то придумаю. Квартиру сниму.

— Ох, знала бы я, что ты на кошек такая аллергенная… — посетовала мама, но я эти разговоры уже знала наизусть.

Ничего она не сделает, кошки так и будут жить при ней, но это меня больше не волновало. Лишь бы она жила!

— Ладно мам, я побегу на работу пора, а то я не в магазине. Вечером мне позвони хотя бы, — попросила её, чтобы не продолжать дурацкий ни к чему не ведущий разговор.

Мы попрощались с ней, и я пошла обратно в магазин. Добиралась как в тумане, всю дорогу отгоняя от себя мысли о страшном.

Только они не лезли, а пёрли напролом. По опыту уже знала, что думать о хорошем в случае рака мало. Сожрёт и не подавится!

— Ну как с мамулей поговорила? Видала объявление? — радостно спросила Лариса, не дав ответить на первый вопрос.

— Что? Какое объявление? — возможно, на мне не было лица, и подруга ответила уже без радости.

— Клёцка сама сегодня повесила. В субботу короткий день до шести, в воскресенье магазин не работает. Едем на дачу, шашлыки и песни под гитару, Виталий договорился. А ты чего нос повесила? Плохо с мамой поговорила? Не рада? — с пониманием спросила Лариса.

— Я ей не сказала, Лариса… — тут меня накрыло.

Слёзы полились рекой. Я не могла открыть глаза и кроме подруги меня некому было успокоить, никак не могла с этим справится.

Лариса без промедления закрыла магазин и увела меня в подсобку. Там я ей всё рассказала, захлёбываясь горючими слезами.

6

Конечно, ни о каких шашлыках и речи быть не могло. Несколько дней так и прошли в тумане, где существовала только одна мысль. Я каждую минутку думала лишь о мамином здоровье и операции.

Первые иные мысли появились с появлением Виталия. Он притормозил возле магазина в конце рабочего дня субботы. У меня это вызвало недоумение. Посмотрела на Ларису, та пожала плечами.

— Я же сказала, что на дачу не смогу поехать, — хотя прежнее объявление так и висело на двери.

Мне подумалось, что Виталий будет настаивать.

— Да мы и не едем, всё в тот же день отменилось. Просто выходной. Я тебе вообще предлагаю взять отпуск, одна справлюсь и Клёцка поможет. Пока маму твою не выпишут из больницы, — предложила подруга.

— Нет, ты что? Я не могу, мне здесь в работе тяжело, а дома одной? Я с ума сойду.

— Соглашайся, Лиля. На тебе лица нет, ходишь как зомбячка, клиентов отпугиваешь! — начав просительно и с пониманием, под конец Лариса буркнула недовольно.

— Я исправлюсь! — выдавила из себя в панике, одной остаться мне было никак нельзя.

Лариса не успела ответить, Виталий зашёл в магазин и с порога обратился ко мне:

— Привет, Лиля. Собирайся, я за тобой, — заявил он.

— Зачем это? — хоть я и знала наверняка что откажусь от приглашения, но в попытке начать исправляться полюбопытствовала.

Не хотела вовсе, чтобы Лариска меня сослала как профнепригодную. Так хоть и в тумане, а делом каким-то занята была.

— Ну так, кошек сегодня кормить, ты же не можешь из-за аллергии, — ответил Виталий, снова накрывая меня волной удивления.

— Разве я говорила про аллергию? — про кормление кошек точно говорила Клёцке, когда отказывалась от поездки на дачу.

— Да, — усмехнувшись, ответил Виталий, потирая свои ручищи.

— Когда это?

— Господи! Лиля! Человек тебе помощь предлагает, а ты допрос устроила. Вот, забирай сумку и кошечек кормить! Они голодные! — Лариса всучила мне сумку и практически выставила из магазина силой.

Я едва успевала переставлять ноги от такого напора подруги и на ступеньке оступилась.

Чуть не полетела кубарем, это было бы очередным доказательством того, что удача от меня отвернулась. Даже сбежала на северный полюс от меня.

— Грация кошки, ловкость картошки! — засмеявшись, Виталий поймал меня под руку в последний момент.

Не дал упасть и разбить нос об асфальт.

— Спасибо, — поблагодарила его и хотела уже отказаться от дальнейшей помощи, но при моей везучести в последнее время только к кошкам соваться.

Ладно чесаться буду, а если отёк? Да и антигистаминного у меня с собой не оказалось. Я забыла о своей аллергии напрочь из-за переживаний о маме.

— Ерунда, садись в машину, адрес? — Виталий помог мне преодолеть три метра до автомобиля и открыл дверь.

— Прямо по улице и за пиццерией налево заезд сразу, а там я покажу, как по двору проехать. Там одна кошка чёрная с белым, она корм кошачий не ест. Ей нужно отварить кусочек курицы, в холодильнике есть, — я начала сразу объяснять, как только мы тронулись с места.

Ехать до мамы было недалеко и задерживать Виталия зря не хотелось.

— Ой, я всё равно не запомню, остановил меня Виталий, — с улыбкой на лице, а это было странным.

— Как же ты кошек покормишь? — секунды не прошло, а я уже сомневалась в том, что он справится с задачей.

— Совершим видеозвонок. Будешь сидеть в машине и руководить процессом по факту, — придумал Виталий и я снова расслабилась рядом с ним.

А это был тот самый момент, когда чётко поняла, рядом с этим мужчиной во мне нет напряжения. Даже в такой нелёгкой ситуации, смогла выдохнуть. Кажется, и туман в котором я просуществовала несколько дней, развеялся с его появлением.

По видеосвязи было необычно очутиться в родной хоть и тесной, но уютной квартирке.

— Что-то я кошек не вижу, — расстроенно протянул Виталий, оглядываясь по сторонам.

На экране телефона замелькал потолок и стены.

— Они тебя не знают, вот и попрятались. Просто смени им наполнитель в лотке и дай еду с водой. Сначала только поставь курицу варить, а кошки сами потом разберутся. Курица в холодильнике, — отрапортовала я, волнуясь за кошек из-за мамы.

Кошки были для неё большим стимулом выздороветь, пожалуй, даже больше чем я.

Буркнув, Виталий направился на кухню. Я могла наблюдать за его передвижениями только по потолку и видела, как в экране промелькнул низкий из-за антресоли потолок. Могла только догадываться, что высокий Виталий в этот момент пригнулся.

— А кто это у нас тут такой хорошенький? — смеясь, поинтересовался мой помощник и направил камеру на фотографию.

Мама догадалась тоже, развесить мои детские фотки по всей квартире и даже кухню не миновала эта участь. На той, что заметил Виталий, мне было месяцев семь. Лысая и беззубая я, лежала на бабушкиной кровати и радовалась выложенной из подушек горке, покрытой кружевной тканью.

— Это я. Курица, точней грудка куриная в холодильнике! — напомнила с какой-то истерикой в голосе, попыталась отвлечь от своих детских фотографий Виталия.

Он если и заметил это, то тактично промолчал.

Виталий выставил телефон на кухонный стол так, что я теперь видела больше чем просто потолок и то, что он мне показывал.

— Нашёл курицу, — Виталий показал лоток с грудкой и принялся за поиски кастрюли.

— Там в духовке ковшик, такой синий эмалированный, вот в нём и вари.

Виталий на мою подсказку кивнул, затем раздался грохот открываемой духовки, поисков и в его руке показался тот самый ковшик.

— Эм… Тут проблемка одна, — не сразу и не очень уверенно протянул Виталий, заглядывая в камеру.

Вид у него был такой, словно он только что разрушил какое-то техническое сооружение жизненной важности.

— Какое? — внутри меня всё похолодело и скукожилось до тошноты.

Рука сама потянулась до дверной ручки, я готова была бежать на помощь Виталию, а главное, спасать маминых кошек.

— Это грудка в ковшик не влезет, — заявил Виталий, со скепсисом разглядывая часть курицы.

— Можно же порезать.

— Точно! — ликуя, он схватился за нож, а я выдохнула.

Переживания уступили место умилению. Такой этот Виталий был милый, когда растерялся.

Он, снова меньше чем за полчаса сделал для меня больше, чем Родион за три года. И зачем я за этого Родиона так хотела выйти замуж?

После того как Виталий вернулся в машину, он предложил поужинать и выпить с ним кофе, я отказать не могла.

Как минимум он мне помог и отказываться было бы свинством. А ещё я не хотела оставаться одна. Лариса наверняка не сидела дома, раз у нас внезапно организовался выходной на завтра и согласилась.

Только не думала, что мы поедем к Виталию домой.

— Я думала, мы в кафе посидим, это как-то неудобно.

— Всё удобно, я же у вас с Ларисой курицу ел, теперь моя очередь угощать!

Не принимая возражений, Виталий припарковался у многоквартирного дома и мы вышли из машины.

Точно знала, что Клёцка жила в другой части города и было неловко идти к Виталию домой. Мысль, к чему всё это может привести билась в висках, причиняя хоть и лёгкую, но всё же головную боль.

Лифтом воспользоваться не получилось, он был сломан.

— Чёрт! Придётся на седьмой этаж пешком подниматься, — Виталий хоть и чертыхнулся, но не очень-то расстроился.

Улыбался, как довольный жизнью человек.

— Будем считать, что посетили физкультуру, — ответила ему с улыбкой и стала подниматься.

— Я могу на руках донести, — предложил Виталий поднимаясь за мной следом, и я знала, что он точно это может.

— Не стоит, а то я, получится, отлыниваю от физической нагрузки, — отказалась, как смогла, до ужаса глупо смеясь.

Было ощущение словно я школьница на первом в своей жизни свидании. У меня краснели уши и горели щёки, да я вся горела от неловкости и волнения.

Семь этажей пройденные пешком мне были даже на руку, я на них негласно и списала свой румянец от стеснения.

— Не разувайся. Проходи на кухню, там и руки можно помыть, — сразу пригласил Виталий, пропуская в квартиру.

— Твоя квартира? Но ты же здесь не живёшь, — очень нагло вырвалось у меня, не знаю даже как.

— Это наследство моё, от бабушки с дедом ещё досталась. Я бы продал, но маму расстраивать не хотел. Она всё ждёт, что я вернусь, да и вот пригодилась. Пока в отпуске здесь поживу. С моей мамой сложно под одной крышей больше одного дня проводить, — рассказал Виталий с улыбкой и подтолкнул меня к кухне.

— Ой, взгляд кошки, грация картошки, — мой взгляд упал сразу на кружку, стоящую на столе.

На ней был нарисована смешная кошка в юбке с выпученными глазками.

— Да, но у тебя грация. Смешная, понравилась, купил вот. Есть такая ещё, это твоя будет, — Виталий дотянулся до дверцы шкафчика, достал кружку с лисой и вручил мне.

— Будь твёрдым как лёд, подвижным как вода и пфффф как пар. Здорово, прям моя? Я могу её забрать? — прижала кружечку к груди, невинно глядя Виталию в глаза.

Конечно, он ничего не ответил. Почесал затылок и моментально перевёл тему с кружек на меню ужина.

— Что ты хочешь отведать? У меня есть креветки, сибас, и ещё телятина, могу приготовить плов или спагетти с креветками, рыба под сливочным соусом. Ах, да! Я ещё сало купил. Солёное, как ты любишь, — он вытащил из холодильника здоровый кусок грудинки и именно в этот момент мне приспичило сглотнуть.

Вышло так, словно я голодная.

— Давай то, что быстрей, хочу дотемна домой вернуться, — быстро сориентировалась я.

— Тогда плов и сало нарежу, а ты пока кофе выпьешь, — Виталий запустил кофемашину и сразу принялся за готовку.

Фартук подвязал, тщательно вымыл руки, и как заправский повар проверил остроту ножа.

Я только села за стол в изумлении, понимая, что с куриной грудкой он меня провёл как дурочку. Вот же!

— А плов разве не дольше, чем рыба со спагетти готовится? — уточнила я поздновато, спустя пять минут, попивая кофе.

У Виталия в это время уже была нарезана морковь и лук, а в казане грелось масло.

— Нет, наверное, — отмахнулся от меня Витенька точно зная, что так и есть, и уже точно не Виталий.

Прям смешно было, как мой мозг его периодически переименовывал.

— Ладно, я тогда такси вызову, — я смирилась с тем, что этот мужчина меня без ужина не отпустит.

Вытянув под столом ноги, растеклась по стулу, мысленно делая пффф как пар, а заодно и фыр-фыр словно лиса.

— Ну, расскажи о себе, — попросил Виталий, — Про меня-то точно всё заешь. Мама моя по-любому всё рассказала, даже про ветрянку?

— Нет, про ветрянку не рассказывала, а что? Было что-то смешное связанное с ветрянкой? — стало любопытно, что там за история.

Рассказы Клёцки о сыне всегда меня умиляли и веселили, даже несмотря на то, что мы с Лариской считали его выдуманным.

— Э нет, я первый спросил, про себя расскажи, а я потом про ветрянку, — наотрез отказался Виталий, что ещё больше подстегнуло моё любопытство.

— А что рассказать? Кстати, когда я про аллергию на кошек рассказывала? — можно было бы об этом не спрашивать, но я так подозревала, что Клёцка про меня тоже много чего рассказала и Виталий слушал маму внимательно.

И понимала же, что это непросто интерес и желание помочь мне на уровне тимуровца. Какой мужчина просто так станет интересоваться и напрягаться? Да такие если и есть, то их во всём свете единицы и Виталий явно был не из этого числа. Прямо о своём интересе ещё не заявлял, но намёков было полно.

— Я точно не помню, кажется, когда у Ларисы ужинали, она что-то обмолвилась про это. А на собак тоже аллергия? — спросил Виталий, увильнув от ответа.

— Не знаю, вроде, нет. Вообще, мы не заводили животных. Папа этого не любил, а потом мне было не до домашних питомцев. Это после моего переезда мама заскучала и из приюта взяла кошек, а мой приход в гости закончился слезящимися глазами и жуткой чесоткой. Так и узнали, про аллергию.

— Надо тебе собаку потискать, если не зачешешься можно щенка завести.

— Да мне только щенка не хватает, для полного счастья, — буркнула я.

В присутствии Виталия все проблемы забывались, но сейчас прорвались вновь, напоминая о себе.

— Слушай, давай я тебе сало нарежу, пожуй с чёрным хлебом, а то гляжу, снова загрустила, — Виталий отложил готовку плова и сменив нож, направился к столу за которым я сидела, как раз на нём и лежало сало.

— Думаешь, поможет? — спросила с улыбкой, не понимая, как у него получается разогнать все мои тревоги.

Ну что он такого сказал?

Хлеб, сало. Ерунда какая-то, а на душе сразу тепло, уютно и спокойно, в голове мысли, что всё будет хорошо.

— Ну нам сладкоежкам шоколад помогает, значит вам солёноежкам сало! На! — Виталий протянул мне бутерброд и сделал ещё один следом.

— Спасибо.

— Не объедайся, плов ещё! — потребовал, в шутку грозя пальцем и с интересом наблюдая, как я кусаю бутерброд.

Плов Виталий готовил долго. Я успела много о себе рассказать, созвониться с мамой, посмотреть новости на маленьком советском телевизоре, а у него всё мясо жестковато и жестковато и он не торопился закидывать рис. Когда получила блюдо с дымящимся ароматным пловом, за окном уже начало темнеть.

— Поздно уже. А может, я с собой возьму и мы с Ларисой попробуем? — я вроде бы и хотела вызвать такси, но теперь было как-то неловко.

Виталий уставился на меня почти так же, как при нашей первой встрече в магазине.

— Лиля, чего ты как маленькая?

Он решительно поставил свой стул рядом и притянул к себе, поцеловав сразу напористо.

И в этот момент я с чего-то вдруг решила, что для него это всего лишь удобная интрижка во время отпуска. Уедет обратно к себе и ещё десять лет сюда возвращаться не будет. Успокоила этой мыслью себя и свою совесть, отвечая на поцелуй.

7

Утром я проснулась не то от сообщения Ларисы, не то от аромата блинчиков.

Подруга спрашивала, не у Витеньки ли я ночевала, а он как раз на кухне, по всей видимости, блинчики организовывал. Или не он?

Вдруг это Клёцка приехала с утра к сыну, побаловать маминым завтраком?! От этой мысли захотелось повеситься.

— Божечки… чего я натворила… — зарылась под одеялом, с мыслью не высовываться несколько лет, пока всё само не рассосётся.

Но это были лишь глупые мечты. Пришлось выбираться из мнимого укрытия, искать свою одежду, одеваться и как-то всё разруливать.

Вышла из спальни на цыпочках, пытаясь заглянуть в прихожую. Хотела выяснить здесь ли Клёцка и остаться при этом не замеченной. Можно было улизнуть в ванную и ещё целых минут пять, а то и десять, оттягивать пугающий момент встречи.

Ничего не вышло. Виталий меня обнаружил, выглянув из дверного проёма кухни с блинной сковородкой в руке.

— Встала уже? Может, обратно ляжешь? Я вроде как завтрак в постель хотел, у меня почти всё готово, — попросил Виталий расстроившись, что всё не по его плану.

— Доброе утро. Хорошо, пойду, — завтрак в постель!

Радостно ушла обратно и прямо в одежде забралась под одеяло. Меня радовал не столько завтрак в постель, сколько тот факт, что мы с Виталием по-прежнему вдвоём. Нет лишних свидетелей. Я бы вообще всё это не афишировала, только Лариса наверняка догадалась.

— Кофе и оладьи по бабушкиному рецепту! — торжественно объявил Виталий, проходя в спальню с подносом в руках.

— Да? — я даже вытянулась, чтобы проверить, ведь была уверена, он пёк блины.

Хотя на блинной сковородке можно и то и другое исполнить.

— Ага! Давай ешь скорей, у нас плотная программа на сегодня, — Виталий выставил поднос с завтраком мне на ноги и улёгся рядом.

— Какая программа? — уточнила с осторожностью.

Вообще-то, из-за мамы я не планировала развлекаться, но присутствие Виталия меня возвращало к жизни.

— Сначала позавтракаем, потом проведаем кошек и маму, а потом на дачу! Шашлыки, песни под гитару и гамак, — закончил Виталий фразу почти как заклинание.

— Я не могу на дачу, — почему не могу, конечно же, не сказала.

Это была Клёцка!

Виталий уедет после отпуска, а я останусь и не хотелось бы терять сейчас работу. А при желании Любови Богдановны женить сына могла быть уволена, как потенциальная невеста не оправдавшая ожиданий.

— Почему не можешь? Мы же без ночевой, вечером вернёмся. Я кошек покормлю. Тебе развеяться надо. То что мама болеет это печально, но не закрываться же в четырёх стенах теперь, — Виталий всё правильно говорил, я была с ним согласна, но…

— Представляешь, что будет, если твоя мама увидит нас вместе?

— Примерно да. Она нас сразу поженит, — с довольной улыбкой ответил Виталий, пугая меня тем самым.

Почему он так радуется? Я потеряла дар речи, смотрела в его счастливые зелёные глаза и не понимала. Он что не против?!

— Пробуй оладьи, чего замерла? А из-за мамы не переживай, её на даче не будет. Только ты, я и гамак! — Виталий со своим оптимизмом и лучезарной улыбкой и мёртвого бы уговорил.

— Ну раз гамак, не посмею отказаться, — согласилась, отправив в рот оладушку макнув её перед эти в сметану, — Вкусно!

— Ух, я переживал, сахара не доложил чтобы не сладкие вышли. Боялся, из-за этого не получатся.

— Опять прибедняешься? — посмотрела на Виталия прищурившись.

Вот это выражение его лица я вчера приняла за растерянность, а на самом деле это была хитрость.

— Как-то ты меня быстро раскусила, Лиля, — посетовал Витенька и принялся подворовывать у меня завтрак.

Кружка с кофе на подносе была одна, зато большая. На этот раз без надписей, зато со слоном и пили мы из неё по очереди.

После вкусного завтрака в уютной обстановке мы и собрались очень душевно.

Я хотела умыться, зашла в ванную, но закрыться не успела.

— А ты куда? — уставилась на Виталия, а он уже устроился возле небольшой раковины.

— Умыться, я завтрак готовил и не успел, — соврал он без запинки, сам был чист и свеж, даже побрился.

— Может, по очереди? — спросила я, без надежды на согласие.

Конечно, Виталий просто не хотел упускать возможности потереться об меня в тесном пространстве. Уже зажал между своим телом и раковиной, что мягко сказать будоражило.

— Можно, но тогда в гамаке поваляться не успеем, — Виталий хоть и тихо на у?шко говорил, а всё равно громкий у него голос, вызывающий своей вибрацией мурашки по коже.

Он меня пытался соблазнить. Было сложно сопротивляться этому двухметровому обаянию. И всё же я устояла от такой коварной и настойчивой провокации.

Ещё от бурной ночи не отошла, щёки до то и дело вспыхивали, покрывались стыдливой краснотой.

Виталий был крепкий орешек. Провокация повторилась и на кухне. Потянул меня туда чёрт поиграть в хорошую хозяюшку. Спорили, кто помоет посуду, не договорившись, мыли вместе. Оттеснить от раковины двухметрового мужика у меня силёнок не хватило.

— Теперь к кошкам? — спросил Виталий, когда последняя ложка была помыта.

— К ним так часто ездить не нужно, достаточно будет вечером покормить и лотки поменять. Сначала в продуктовый заехать. Нужно воды купить, и мама просила творог с сушками, а потом в больницу отвезёшь? Я там недолго пробуду, посещения у них запрещены, карантин. С врачом только поговорить и продукты передать.

— Конечно, отвезу, какие могут быть вопросы? Отвезу, — ворчал Виталий, обиженный моим вопросом.

— Спасибо, без тебя бы я, наверное, в депрессию впала, — решилась на такое откровение случайно, такая, казалось, дурацкая благодарность.

— Но ты же со мной, — Виталий, походя чмокнул меня в макушку, потому что ему так было проще, и подав сумочку, открыл дверь.

Мне было тревожно от его слов. Всё призрачней становились мои выводы о том, что я для Виталия лишь развлечение на время отпуска. Что мы оба друг для друга всего лишь удобны. Всего одна ночь с этим мужчиной и я вышла из его квартиры уже догадываясь, как будет сложно с ним расставаться.

В продуктовом меня уже начало трясти от волнения перед встречей с маминым лечащим врачом. Предстояло узнать, какие лекарства пропишут для химии и сколько это всё будет стоить. Я терялась, но рядом был Виталий. Даже в магазин одну не отпустил, хотя купить нужно было всего ничего.

— Сушки такие? Есть ещё мини, — спросил Виталий, удивляя тем, что даже в таких мелочах участвовал.

— Давай разные возьму, — я положила в корзинку две пачки, взглянув перед этим на цены.

— Творог ещё? Может, фруктов каких возьмём? — предложил Виталий, но я отказалась.

— Ругаться мама будет, если принесу то, чего она не просила, — и это было правдой, а не попытка сэкономить денег для дорогостоящего лечения.

— А-а-а. Понимаю, мамы, — Виталий улыбнулся радостно.

Мне даже показалось, что он ликует, раз не у него одного с мамой не всё гладко.

— Именно, — подтвердила я, и мы направились к молочному отделу.

Там справились быстрей, я уже отвлеклась от тревог и долго не думала над творогом. Взяла мамин любимый, и всё.

— Теперь вода и на кассу! — отчеканил Виталий, беря курс в отдел воды и соков, словно командир нашего небольшого отряда из двух человек.

— Да, — я поторопилась и совершенно на автомате схватила Виталия за руку.

Так просто вложила свою ладонь в его здоровую горячую лапищу, а он сжал её в ответ. Словно мы уже тысячу раз так делали. Самое забавное было в этом моменте то, что автоматизма подобного у меня не было и быть не могло. Разве что отголоски из детства, когда папа был ещё жив и водил меня всюду за руку. Во взрослой же жизни этого я была лишена.

По магазинам всегда ходила одна, а если с бывшим куда и выбирались, то максимум можно было взять его под руку, но никак не за руку.

— Вот эта подойдёт, две по литру и без газа, — я положила в корзинку бутылки с водой и можно было идти на кассу.

— Ой, я забыл совсем, на дачу мешки для мусора нужны. Глянь, пожалуйста, а я очередь в кассу займу, — попросил Виталий, и мне пришлось отпустить его руку.

Сделать это было непросто. Виталий вселял в меня уверенность, он за столько короткий срок стал опорой. Сейчас я была не уверенна, что Родион поддержал бы меня так же. Наверняка нашёл бы причину, чтобы не помогать. В магазин бы так точно со мной не пошёл.

— Хорошо, а на сколько литров? — уточнила уже издалека, Виталий быстро отходил к кассе, когда я ещё и шага не сделала в сторону бытовой химии и прочих товаров.

— На пять или десять! — ответил он, а такой громкий голос, что считай, крикнул.

Кивнув, я поплелась в нужный отдел и достаточно долго искала эти мешки. Были на тридцать и сорок, шестьдесят и даже на сто двадцать, а таких маленьких на пять и десять не могла никак увидеть.

Мимо проходила девушка работница магазина и я обратилась к ней:

— А мешков мусорных нет на десять или пять литров? Или где посмотреть? Может я не вижу? — спросив, я пробежалась взглядом по полкам с разноцветными рулонами ещё раз.

— И не увидите, таких литражей не бывает. Самый мелкий на двадцать, но мы их не заказываем, они не пользуются спросом вообще, у нас и на тридцать плохо берут, оптимальный шестьдесят литров, — подробно ответила девушка.

— Ясно, спасибо, — обойдя продавца, я поторопилась к кассе, хотела успеть найти Виталия и уточнить.

Вдруг он ошибся и ему нужны мешки на пятьдесят литров или сто. Вдруг он перепутал литры с количеством мешков в упаковке?

— Виталий, ты ошибся, таких мешков маленьких не бывает, — выкрикнула я, заметив его уже за кассой с пакетом.

Пока я там искала нужный размер, ему уже все товарыпробили, и он оплатил.

— Да? Ну ладно тогда, поехали? — Витенька махнул рукой и направился к выходу.

Витенька!

Специально отправил меня за не существующим мешками, чтобы оплатить мои покупки без споров.

Жулик двухметровый!

В больнице меня ждало потрясение. Как выяснилось, встреча с врачом должна быть в понедельник, а я так перенервничала, что перепутала дни недели. В воскресенье меня никто не ждал, даже решения какими препаратами делать химию ещё не было.

Зато передала маме её скромный заказ и даже увиделась с ней через окошко, общаясь в этот момент по телефону.

— Как ты себя чувствуешь? — окно не открывалось, а солнце светило так, что маму я видела плохо, один силуэт.

— Хорошо, соседки вот весёлые, — мама смеялась, но по голосу было слышно что слабенькая.

— Ты ложись, не стой у окна, всё равно тебя не вижу. Солнце!

— Зато я тебя вижу, — нежно ответила мама, а у меня внутри всё сжалось, сдерживать слёзы было так сложно.

— А чего на меня смотреть? Выпишешься и мы ещё натискаемся, и насмотримся друг на друга. Я там тебе сушек два вида взяла. Маленькие и обычные, не принесли ещё? — сменила тему, чтобы не разреветься.

— Нет, ещё не привезли, зачем так много? Останется, — посетовала мама и меня это её «останется» довело до слёз.

Я отвернулась якобы посмотреть в сторону парка, сама же украдкой слёзы утёрла.

— Какой лес густой, красивый, наверное, и белки есть. Погуляем, когда выпишут тебя, — говорила я, а повернулась, мамы уже у окна не было.

Не успела испугаться, в трубке раздался мамин голос.

— Передачку твою принесли, ты чего набрала мне тут? Яблоки, груши, я такого не заказывала, ну ты и артистка! — мама впервые не ругалась, а смеялась.

Витенька!

— Соседок угости, наверняка там всем делитесь, — не растерялась я.

— Хорошо, спасибо, ты беги, на работу опоздаешь ещё.

— Ещё раз подойди к окошку, помаши мне, — попросила её.

Лица снова не разглядела, но силуэт и взмахи рукой, напомнило детство. Так мама провожала в школу, когда была выходная.

— Беги, доченька.

Мама сбросила вызов, но долго стояла возле окна, пока я не повернула за здание онкологического отделения.

Виталий ждал меня на парковке возле машины, и я к нему быстро зашагала. Слёзы душили, думала, что справлюсь с ними, когда он будет рядом. А вместо этого разревелась в его объятиях.

8

Мне действительно нужен был этот выходной. И не только отдохнуть, а именно провести его с Виталием. Это было судьбоносное воскресенье, пожалуй, повлиявшее в большей степени на моё решение.

Виталий не торопил меня, дал поплакать столько, сколько мне было нужно. Молча и деликатно, почти едва прижимая меня к себе.

— Прости, — отпрянула от него шмыгая носом.

— Да за что ещё?! — возмутился Виталий, садись в машину.

— Обсопливила тебя всего, надо оно тебе? Мои рыданья терпеть? — утирая остатки слёз, я потопала в машину, а сама набиралась духу.

Хотела сказать Виталию прямо что мне сейчас не до постельных утех и любовница из меня никакая. Чтобы зря не тратил своё время. А он проводил меня до уже привычного в машине переднего места, помог сесть и дал бутылочку воды.

— У тебя есть какие-то сомнения, я тебя понимаю. Давай, не будешь сейчас ни о чём думать, просто дача, шашлыки и гамак, — отчеканив это уверенным голосом, Виталий захлопнул дверь и направился к водительскому месту, обходя машину сзади.

Прежде чем сесть за руль, он открыл багажник, пошуршал там пакетами что-то отыскивая. Сев за руль, он вручил мне рулон туалетной бумаги. Всё это происходило с каменным выражением лица и молча.

— А это зачем? — спросила его тихонько, замерев с белоснежным новым рулоном на вытянутой руке.

— Это для рыданий. Платков у меня нет, но их же тоже из бумаги делают, — ответил Виталий, всё так же без эмоций, внимательно глядя уже на дорогу.

Мне показалось, что его обидели мои слова. Он весь собрался, закрылся от меня, а забота, эта бумага, словно на автомате.

— Спасибо! — поблагодарила его радостно, сразу отмотав приличный кусок.

Долго приводила себя в порядок, параллельно настраиваясь на продуктивный отдых. Хотела накопить сил и максимально успокоиться. Вспоминала про себя восточную мудрость о нерешаемых проблемах и бессмысленности беспокойства о них.

Нужно было дождаться назначений лечащего врача и от них уже плясать.

— Выгружаемся! Приехали! — то ли радостно выкрикнул, то ли гаркнул Виталий, так что подпрыгнула на месте от неожиданности.

Будучи погружённой в свои мысли, я даже не заметила, что машина встала возле дачных ворот из штакетника.

— Угу, — кивнула я, и торопливо открыла дверь машины, чтобы помочь с пакетами.

— А ты куда это ручонки протянула? — Виталий оттеснил меня от багажника, — Гамак ждёт, и рулончик свой не забудь, — подмигнул мне и протянул ключи от калитки.

— Ладно, — пожала плечами и не стала спорить.

Даже с довольной улыбкой пошла открывать дачу, затем по вымощенной тропинке на поиски того легендарного и манящего гамака. Пусть Виталий тогда всё сам, раз изъявляет такое желание, а я решила не мешать. Когда ещё вот так удастся побездельничать, да непросто, а в то время как за меня всё будет делать мужчина? Сомневалась уже, что это случится хоть когда-то ещё.

Найдя гамак в густоте ягодных кустов и тени тента, я плюхнулась на клетчатую плотную ткань. Качнувшись, закинула на него и ноги, вытягиваясь вдоль расслабляющего гамака. Жаль тент болотного цвета закрывал синее безоблачное небо, но я всё равно не хотела вставать. Сразу поклонилась в сон, и я бы заснула, всё наслаждение обломали комары. Налетели на меня озверевшие кровососы, только успевала отбиваться.

— Музыку? — спросил Виталий, проходя к крыльцу дома с пакетами.

— От комаров поможет?

— От комаров спираль есть, сейчас подожгу, — он быстро поставил пакеты на крыльцо, и в одном из них отыскал коробку со спасительной отравой.

Я наблюдала за тем, как Виталий всё быстро устраивал. Установил спираль, принёс подушку и лёгкое покрывало.

— Теперь я точно засну, — в гамаке так было уютно, тело приятно расслаблялось и не захочешь отрубишься.

— Это то, что тебе нужно, — Виталий поддержал меня. — Ты спи, а я пока всё приготовлю, потом разбужу.

Меня хоть и клонило в сон, но я долго не могла поддаться этой тяге. Постоянно хотелось следить за Виталием. Мангал и летняя кухня, где он готовился к приготовлению шашлыков, были чуть в стороне.

Сначала он разжёг костёр в мангале, затем занялся картошкой и всё делал быстро, умело. Холостяцкая жизнь Виталия даром не прошла. Готовил, успевал убирать за собой, даже нож после чистки картошки сразу сполоснул. Все эти бытовые мелочи меня поражали и одновременно вызывали улыбку.

Меня так успокаивало увиденное, что я и не заметила, как под щебет птичек погрузилась в выдуманный мир. Иллюзия что обо мне теперь так позаботятся всегда, растеклась теплом по телу. Таким приятным и защитным, что расставаться с ним мне не хотелось. Я уже представила свадьбу, и даже фамилии Клецко радовалась. Было чертовски приятно выдавать хотя бы в мыслях желаемое за действительное. Аж позабыла, что под сердцем ношу ребёнка не от Виталия. Не вспомнила и заснула, когда Виталий уже насаживал мясо на шампуры.

Сны продолжили мои мечты более детально. Светловолосый мальчишка лет трёх с разбегу сиганул на гамак и раскачавшись позвал папу. Я собирала в это время малину, всё было так реально, из гаража на крики сына вышел Виталий и хотелось смотреть ещё и ещё. Наяву пошёл дождь и просочился в мой сон или было наоборот, но меня разбудил Виталий.

— Выспалась? Пошли в дом! — кричал мне, перекрикивая потоки воды и ветер.

Это был уже не дождь, а ливень в понимании как из ведра.

— Ой, — наступила на сочную траву и намочив ноги, тут же их поджала.

— Укутывайся, — скомандовал Виталий и подхватил меня на руки, едва я успела покрывалом прикрыться.

— Откуда что взялось? Ни облачка же! — удивлялась я, крепко обхватив Витю за шею.

От потоков воды веяло ледяным холодом, когда Виталий был горячим словно печка. На автомате спрятала замёрзший нос уткнувшись в мужское плечо.

— Успели!

Виталий заскочил в дом, когда по пяткам уже бил град размером с теннисные мячики.

— Какой ужас! — я подошла к окошку, когда Витя меня отпустил и мои ноги коснулись пола.

— Да уж, ты спала так сладко, тучи налетели чёрные, я думал пронесёт, — говорил Виталий, тут же обняв меня за плечи.

— Поели, называется, шашлыков, — с печалью глянула в сторону мангала, по которому хлестала вода и отскакивали градины нереальных размеров.

— Так, шашлыки-то готовы, — довольный собой, Витенька развернул меня от окна, так обнимая и повёл в комнату с накрытым столом.

— Не рискнул на веранде накрывать, здесь тоже неплохо. Если замёрзла, можно печку затопить, — предложил Витя, тронув за кончик носа, — Тёплый уж.

— Ты ангел, просто. С какого неба ты свалился, Витенька? — прошептала в восторге.

На самом деле мне рыдать хотелось от назойливой мысли, что этот мужчина не мой. Что я не могу себе позволить эти отношения. Не хочу обманывать, как советует Лариса, а если скажу, что в положении он сам сделает ноги. Прямо сейчас.

— Скажешь тоже. Черти животы надорвали, — усмехнулся Виталий и шагнул к столу, чтобы отодвинуть мне стул.

— Ещё и скромный. И кому такое чудо достанется? — спросила в шутку, а получила серьёзный ответ.

— Тебе и достанется!

Вот!

Надо было признаться именно в этот момент о своём положении. Я же словно язык проглотила. И отговорила себя в момент. Что обо мне Виталий тогда подумает?

Решила молчать до критического момента, а он ещё вроде как не наступил. Обещать ведь — не значит жениться. Есть время насладиться приятным мужским обществом, а потом и не до этого будет. Опять же польза, Виталий кошек кормить может без последствий, а я нет.

— Помнится мне, при нашей первой встречи ты так не думал, — нашлась с ответом, присаживаясь на предложенный Виталием стул.

— Всё верно, но я не знал, что ты такая боевая. Так послала меня, прям ух! И я это говорил же уже, — Витя сел рядом и протянул мне глубокую тарелку полную варёной картошки.

Круглая, с маслицем и укропом присыпана. Как в детстве у бабушки. Не смогла остановиться, выложила в тарелку сразу пять картофелин. А Виталий настоящий джентльмен, даже с одобрением наблюдал за этим безобразием. Не упрекнул и взглядом, как говорится.

— Кушай, кушай. Мясо и салат ещё, простой на скорую руку. Огурцы с помидорами, майонез надо? — отставив в сторонку тарелку с картофелем, Виталий положил мне шампур с ещё горячим шашлыком и указал на салатник с салатом.

— Да нет, тут и без майонеза всё шоколадно! — отказалась.

Не мешкая, схватилась одной рукой за шампур, другой за вилку тут же наколов на неё блестящий кругляш картошки в укропной зелёной крапинке.

Конечно, чувств к Виталию у меня не было, но, похоже, не только к сердцу мужчины лежит тот самый путь через желудок. Я почти не жевала, глотала как пеликан. Вкусно было до одури в глазах, так же я и объелась.

Откинувшись на спинку стула, решила, что теперь самое время поговорить с Виталием честно. Не так чтобы совсем, но высказать хотя бы то, что и так на поверхности. Как мне казалось для нас двоих, но я ещё не поняла, что эти кажущиеся детали не мой конёк. Скорей я из-за них и попала в эти мужские золотые руки. Не показалось бы мне, что Виталий лишь развлекается, не было бы ничего между нами, ночью, и вообще.

— А если серьёзно? — спросила Витю, не дав ему доесть его шашлык.

— Ты про что? — Виталий замер с зажатым куском мяса в зубах и скосился на меня.

— Я о твоих намёках на наше совместное будущее. У меня мама болеет, я никуда не поеду, — объяснила свою позицию, надеясь, что Виталий как минимум рассмеётся и скажет что-то про свободные отношения.

— Так вылечим, — сказал он так, словно знал наперёд исход наверняка.

И эта уверенность в выздоровлении моей мамы смазало горечь разбитой вдребезги надежды.

Витенька явно не собирался отступать. Сын нашей упрямой Клёцки и этим было всё сказано.

— И когда вылечим, никуда не поеду, — заявила я, ну не беременностью же от него избавляться?!

Эту деталь я оставила на крайний случай, у меня ещё было время. Смогла бы сказать, что сама не подозревала о своём положении.

— Не будем торопиться. У меня ещё три недели отпуска, а там решим, как быть, — мягко сказал Виталий и вернулся к своему недоеденному шашлыку.

— Хорошо. Смотри, уже и распогодилось, — согласилась и сменила тему, подойдя к окну.

На ярком синем небе снова сияло солнце, и ничто не напоминало о недавней непогоде. Правда, стоило посмотреть вниз, как картина резко изменилась. Трава всё ещё тонула в воде и дорожки были забиты по краям градом, словно белой каймой украшены.

— Жалко у тебя сапог резиновых с собой нет. Здесь за соседней улицей чудесный грибной лес, прогулялись бы, — Витя произнёс мечтательно, а у меня само вырвалось:

— В другой раз погуляем! — радостно так ещё выкрикнула, направляясь обследовать дом.

И как я собиралась с такими душевными порывами отваживать Виталия? Не дав себе внятного ответа на этот вопрос, я отвлеклась, обратив внимание на обстановку.

— Твой отец был охотником? — спросила у Виталия, обнаружив на шкафу под самым потолком два жутких чучела диких животных.

Одно было настолько уродливо, что не поддавалось определению, а вот второе точно было когда-то белкой.

— Папа охотился да, но это дедовы монстры. Он был таксидермистом. Не профи, чисто увлечение, — охотно рассказал Витя.

— А у тебя какие увлечения? Охота? Рыбалка? — зная про Виталия много, всё равно спросила, потому что было уже неловко.

Всё обо мне да обо мне.

— Рыбалка да, а охота точно нет, не сложилось, — Витя при упоминании охоты рассмеялся, вспомнив что-то явно забавное.

— Что так? — удивилась, точно из рассказов Клёцки знала о его любви к тайге.

— Потом, с друзьями своими познакомлю, они тебе расскажут. Гитару лучше подай, там под лестницей висит, — попросил Виталий, увиливая от рассказа забавной истории.

Я сходила за гитарой. С десяток раз чихнув от пыли, передала её Вите и села рядом. Он обтёр гитару салфеткой, потом долго её настраивал и наконец-то начал играть. Его здоровые грубые пальцы порхали по струнам и выдавали очень приятную, едва знакомую мелодию.

Поняла, когда Витя запел.

— Ты открывал ночь — всё, что могли позволить. Маски срывал прочь, душу держал в неволе. Пусть на щеке кровь ты свалишь на помаду, к чёрту барьер слов, ангелу слов не надо. А мы не ангелы, парень, нет — мы не ангелы. Тёмные твари, и сорваны планки нам…

9

Выходной на даче в компании Виталия очень помог мне. Я успокоилась, набралась сил и уверенности, а главное, окончательно вышла из состояния апатии и тревожности за будущее.

Несмотря на уговоры Вити перебраться к нему, я вернулась к Ларисе. Она уже точно понимала, где я пропала и с кем, а перед рабочим днём мне нужно было уговорить её молчать про это. Я переживала, что она проболтается Клёцке и всё красиво разрулить не получится.

— Так-так, глаза блестят, довольная как кошка, — с восторгом оценила мой вид Лариса, как только я зашла в квартиру.

— Перестань, пожалуйста, я такого натворила, как теперь разгребать? — села на лавочку в прихожей, закрыв лицо руками.

Спрятаться от подруги это, конечно, не помогло вовсе.

— У-у-у. Ой, да ладно тебе! Нашла из-за чего трагедию разводить. Ты считай и дня без мужика не прожила, радоваться надо. Не успела от козла избавится, а уже настоящего мужика отхватила. Давай разувайся скоренько и на кухню приходи, я чай налью, ты должна мне всё рассказать! — требовательно заявила подруга, и я кивнула согласившись.

Рассказать ведь правда хотелось, да и попросить Ларису молчать можно было только после подробностей, иначе не согласилась бы.

— Можно я в душ сначала схожу? — уточнила, сомневаясь, что Лариска дотерпит и не усядется возле ванной, горланя из-за двери провокационные вопросы.

— Ладно иди, пять минут у тебя!

— Жестокая ты женщина, Лариса.

— Я?! Это ты на сутки исчезла, заставив меня подыхать от любопытства!

— Ладно, ладно, я в душ!

Урвав не пять минут, а целых десять, вышла из душа, накинула халат и прошла на кухню. Лариса сразу посмотрела на меня выпучившись.

— Между прочим, лишних пять минут сорок секунд страдаю! — буркнула подруга.

— Ой, я же тебе шашлык привезла! — вспомнив о гостинце, кинулась в прихожую к сумке.

Задобрить Ларису мясом особо не получилось. Она поедала мясо и требовала всё новых и новых подробностей. Причём её в большей степени интересовало не то, что было, а именно что я по этому поводу думаю. В какой-то момент это так явно бросилось в глаза, что я невольно подумала о сговоре Ларисы с Клёцкой.

— Ты прям сваха неугомонная, тебе что, Клёцка премию обещала, если женишь меня на Виталии? — предположила я в шутку.

Лариска поперхнулась и закашлялась.

— Нет, ты что! Я просто переживаю за тебя, ну как ты с ребёнком и тем более больной мамой выкручиваться будешь? Ладно бы Виталий к тебе интереса не проявлял, а так, поплыл мужик, надо брать! — безапелляционно заявила Лариса.

— Брать… Скажу правду он и убежит, сверкая пятками.

— Правда, правда! Заколебала ты своей правдой! Мужика же хорошего упустишь! — Лариса словно взбесилась.

— Да я же не смогу его обмануть. Как обмануть? Милый, я беременна? Да у меня язык такое сказать не повернётся, а потом ещё и врать что ребёнок родился недоношенный?

— Тогда тебе на аборт прямая дорога!

— Лариса!

— А что? У тебя по факту жилья нет, мама болеет и ещё не известно в какую цену её лечение встанет. У тебя есть какой-то другой вариант? Нету! — отрезала подруга, даже не дав мне подумать и ответить.

Почти поругавшись с Ларисой, я ушла спать, даже не попросив её при Клёцке молчать.

С самого утра подруга на меня дулась, но после обеда отпустила в больницу.

Встреча с маминым лечащим врачом прошла сумбурно. Он толком ничего не говорил о прогнозах, разве что обнадёжил тем, что подобная форма хоть и агрессивного рака, но хорошо поддаётся лечению. Сама химия по квоте шла бесплатно, но нужен был препарат снижающий побочные эффекты этой химии. Цена не заоблачная, но ощутимая для нас.

Вернувшись на работу, села за кассу и принялась считать, сколько точно потребуется денег.

— Ну что там? — спросила Лариса, всё ещё дулась, но сочувствие удержать не могла.

— Шесть флаконов «Прилептола» нужно, каждый пятнадцать тысяч стоит. Я креди?т возьму, не так уж и много если на два года разбить, даже с процентами.

Лариса погладила меня по плечу и отошла к зашедшей покупательнице, а уже вечером в магазин заглянул Виталий.

— Привет, работникам торговли! — крикнул он, при его и так громком голосе, этот крик был как гром с неба.

— Привет, — я поздоровалась, вглядываясь в окно витрины.

Нет ли там Клёцки?

Её не было, но именно она должна была сегодня забирать наличные.

— Держи, — Витя дошёл до меня в два шага и протянул прозрачный пакетик с чем-то непонятным.

Взяла пакетик в руку сразу ощутила от него холод.

— Сало, что ли? — предположила самое реальное для меня, с улыбкой на лице.

Витя рассмеялся, а я заглянула в пакетик и меня окатило жаром. Между гипотермическими пакетами лежали шесть флаконов нужного маме лекарства.

10

Помощь я приняла без возражений, не то было положение, чтобы отказываться. Не могла только никак взять в толк, как Витя узнал про лекарство? Даже с Ларисой поделилась удивлением во время вечернего чаепития.

Мы сидели у неё на кухне. Я грызла солёные семечки, Лариска напала на эклеры. В последнее время я эти коробки видела часто. Виталий тоже любил именно такие из кондитерского цеха Кубекова.

— Интересно, вот как он узнал? Название и количество флаконов. Я ведь не говорила ему.

— Так через маму, наверное. Клёцка просто когда звонила и выручкой интересовалась ещё спросила, что там и как, вот я сказала какие лекарства твоей маме назначили, — объяснила подруга.

— А. Понятно теперь.

— Чего ты к нему не поехала? Старался мужик, — вновь забухтела Лариса, с обидой в голосе.

— Ну, во-первых, он и не приглашал, у него какие-то дела, к маме же приехал. Лекарство отвезли, кошек покормил и разошлись. А во-вторых, мне завтра к восьми нужно быть у гинеколога. Как бы я ушла от него в такую рань без объяснений?

— Конечно, ему про эти походы в женскую консультацию лучше не знать!

— Ты опять? — посмотрела на подругу сурово, но с Лариски как с гусыни вода.

— А что? Сама на этого Витеньку сегодня как смотрела? Как на божество, да и потом объяснять, как я вижу ты не хочешь, — ляпнула Лариска, закусив свой бред эклером.

Хотя бредом мне её слова казались всё меньше и да, действительно не хотела говорить Виталию, куда это в такую рань подорвалась. Но у меня были наготове отговорки.

— Я боюсь сказать правду, что он обо мне подумает? Как представлю его разочарование, так внутри всё перекручивается.

— Вот и не говори. Точно! — ликовала Лариса, что-то придумав.

— Ты о чём? — смотрела на подругу, а у Ларисы взгляд такой, словно она ответила на последний вопрос в игре «Кто хочет стать миллионером» и три миллиона уже ей в руки упали.

— Я всё придумала! Просто ему не говори, и всё!

— И в чём смысл?

— Ну как же?! Не скажешь — не обманешь.

— Это обман!

— Нет! Это просто молчание, — упиралась Лариса и спорить с ней было всё тяжелей.

— А дальше что? Зачем всё это?

— Ну, смотри, с лечением твоей мамы непонятно пока, сколько ещё средств понадобится тоже, а Виталию явно не сложно помочь материально. А когда дойдёт до него что ты в положении, он и не подумает что ребёнок не от него.

— Нет. Ерунда какая-то. Придётся сказать, пока не стало мучительно поздно, — отказалась от Ларискиной идеи, хотя и понимала, скажу и Витя меня пошлёт куда подальше.

Было жаль терять его, но обманывать человека, который так быстро и реально помог, было бы полнейшим свинством.

— А скажи, скажи и он помашет тебе ручкой, а ты сразу в абортарий прямой наводкой.

— Я справлюсь, самое дорогое лекарство купили, врач сказал что на красную ответ должен быть хороший.

— Должен быть, но не факт, что так и будет, — буркнула Лариса.

И неудивительно, что я три года жила с Родионом и не замечала очевидного потребительского использования, во многих моментах наплевательского отношения. Ведь наивности во мне было на трёх человек сразу.

Впрочем, о троих можно было говорить в буквальном смысле. Я не знала точно, потяну ли финансово даже одного ребёнка, а на приёме у врача выяснилось, что их ожидается двое.

После женской консультации я заскочила в больницу, передала творог и воду, а саму маму не видела. Она не отвечала на звонки, но отослала мне быстрое сообщение, обещая перезвонить позже.

Я решила пройтись до магазина пешком и подумать, прикинуть какие пособия буду получать, ведь на двоих детей траты немаленькие, но и платят на второго ребёнка больше. Прикидывала и так, и эдак, задумавшись не сразу заметила следящего за мной бывшего. Он ехал на минимальной скорости вдоль тротуара и когда я собиралась свернуть во двор, чтобы срезать путь Родион выехал вперёд сигналя как ненормальный.

Я так была зла на него, так он меня достал, что просто вырвалось то, что вырвалось.

— Сделала я аборт! Сделала! Доволен?! Теперь отвали от меня! — кричала на всю улицу прямо Родиону в лицо которое видела через опущенное стекло.

И о чудо! Это подействовало на него мгновенно. В одну секунду, не проронив ни слова, он рванул с места, развернувшись прямо на газоне.

Я же смотрела на удаляющуюся машину и кричала ему мысленно вслед, что он сволочь!

11

Отдышалась после встречи с бывшим и пошла на работу. По дороге я думала о том, как вести себя непринуждённо. Я уже опасалась Ларисы, решив, что лучше ей не знать о двойне, иначе не отстанет вовсе со своей безумной идеей. Только вместо подруги меня встретила Клёцка.

— Доброе утро, Лилечка. Ну как ты? — поинтересовалась она, бросая футболки бесформенной кучей.

Это взволновало меня больше чем новость о двойняшках и встреча с Родионом вместе взятые.

— Я? Да я то что? Всё нормально, — ответила неуверенно, спотыкаясь на словах.

Тем временем Любовь Богдановна дошла до меня и обняла за плечи.

— Милая моя, ты можешь на нас положиться. Не стесняйся просить помощи, мы всегда тебе поможем, — уверенно, с нажимом произнесла Клёцка.

— Спасибо большое, вы и так нам очень помогли. Не знаю даже, наверное, пришлось бы брать кредит, чтобы купить необходимое лекарство, — пока я рассыпалась в благодарностях, Клёцка, отпустив меня, отступила в сторонку и нахмурила брови.

— Какое лекарство ещё? О чём ты говоришь, Лиля? — возмущённо спросила она, действительно не понимая за что я её благодарю.

— Ну как же, Лариса сказала…

Я недоговорила.

Всё поняла, и это не Клёцка Лариску в оборот оказывается взяла, а Витенька!

Вот же жулик!

— Так что там она сказала? — переспросила Клёцка, настроение у неё резко поменялось.

Одно было хорошо, раз про лекарство не знает, то и про мои шуры-муры с Витенькой тоже.

— Да, купила моей маме лекарство дорогущее и сказала, что это вы передали. Постеснялась, наверное, вот и насочиняла, а я тоже раститёха даже не подумала вам позвонить и спасибо сказать. Кстати, а где Лариса? Вроде она должна была магазин открывать, — меняя тему, я и не подумала, что она будет не лучше.

— Ты что не знаешь?! — всплеснула руками Клёцка, выпучив глаза.

— Нет, а что? — слушая нашу Клёцку, я пошла к двери подсобки, хотела сумку оставить и начать работу.

— У Ларисы квартира загорелась! Всё! Она уже на работу шла, когда ей соседка позвонила.

— Как?! — я села прямо на стол с футболками.

— Да вот так! Дом старый, проводка, наверное, хорошо хоть у неё документ, в смысле, паспорт с собой был.

— Это да, — я на автомате прижала к себе сумку, в которой по счастливому случаю лежал весь необходимый минимум документов.

— Вот что за напасти?! У тебя мама заболела, у Ларисы квартира пострадала, — сетовала Клёцка, — Ты футболки сложи, а я пойду чайник поставлю.

Совсем не подумала о том, что мне, как и Ларисе жить теперь негде. Думала я про свои вещи. Продажа норковой шубы могла бы быть хорошим подспорьем, а в итоге ни шубы, ни остальных вещей. И на какие деньги покупать новые? А ещё детей двое и им всего по двое нужно. Кроватки, коляски, даже если брать с рук сумма пугала.

Слёзы бессилия покатились по щекам. Вот что за чёртовы напасти?!

— Лиля, прикрой-ка магазин, — попросила Клёцка, выглянув из-за двери подсобки.

— Сейчас, — шмыгнула носом и пошла к дверям, утирая слёзы.

— Чего разревелась? — удивилась Клёцка, увидев мою реакцию.

— Ну, вообще-то, мы с Ларисой вместе жили, там вещи мои. Можно я туда схожу? — попросилась отчаянно, с мыслью, что хоть что-то можно спасти.

— Вот те раз! Да беги, конечно, всё одно толка от тебя не будет. Магазин тогда не закрывай, чай я и дома попью одна.

— Спасибо! Я ещё вернусь, — поблагодарив Клёцку, выскочила за дверь и понеслась к дому Ларисы.

В висках бился ускоренный пульс, а перед глазами стояла эгоистичная картина. Я наивно представляла, что из всей квартиры уцелел именно шкаф, в котором хранились мои вещи.

Красные машины пожарных виднелись за сотни метров, были слышны крики, но огня я так и не увидела. Подойдя ближе убедилась, что пожар уже потушили. Среди толпы нашла взглядом Ларису, её белоснежные локоны сливались с лицом. Поторопилась к ней, продираясь через толпу любопытных подростков.

— Лариса! Я здесь! — окликнула её, но она так и стояла на месте.

Подруга, не реагируя, смотрела в зияющие чернотой окна. Я тоже посмотрела. Глупо было думать, что в квартире уцелело хоть что-то кроме стен.

— Сосед с той стороны, самогонку варил… — шепнула Лариса.

— Всё будет хорошо, — неуверенно погладила Лариску по плечу.

Мне казалось это такой глупостью, ну что хорошо?! Такой ущерб и как это всё восстанавливать?!

— Так и будет! — Лариска вздёрнула нос, даже бледные щёки окрасились здоровым румянцем.

— Хорошо, что паспорт с собой. А у меня двойня будет, — призналась.

Хотела молчать про это до последнего, но сейчас была готова на всё, чтобы отвлечь подругу и у меня получилось.

— Классно! — Лариска развернулась ко мне и запрыгала на месте, хлопая в ладоши, — А если мальчик и девочка сразу будут? Классно-то как! — глаза подруги, две минуты назад безразличные ко всему, загорелись словно у ребёнка при виде подарка.

— Да уж, — как мне этих детей поднимать в такой ситуации я вообще не представляла.

Спустя полчаса мы с Ларисой смогли попасть в квартиру. Всё что уцелело было закопчённым и залитым, дышалось тяжело. От чёрной грязи было не видно светлых полов. Там, где ещё утром была кладовая, теперь зияла дыра. Через неё было видно соседскую квартиру, пострадавшую не меньше. Так огонь и проник в квартиру Ларисы уничтожив всё до чего успело дотянуться пламя.

Подруга первым делом пробралась в комнату, где я временно обитала. Оценила ущерб раньше меня.

— Все твои вещи тоже пропали, — шепнула мне, когда я догнала её.

— Главное, мы живы, — махнула рукой на вещи.

Жалко было, конечно, но бывает и хуже, а одежда — это дело наживное. Можно было и у Клёцки приобрести необходимое по закупочной цене.

— Прорвёмся, ты не переживай, я тебе помогу, — заявила Лариса.

— Ты и так помогла, — я запнулась, не решилась говорить, что знаю про её сговор с Виталием, о том, что Клёцка не при делах.

И вообще выяснять, кто же купил в итоге лекарство для мамы.

— Угу, помогла блин! — фыркнула Лариса, — Я всё возмещу!

— Ну вот ещё! Давай, воду хоть соберём, что ли. А то соседей снизу затопили наверняка, — я оглянулась, в поисках подходящей тряпки.

Взять можно было любую вещь, стянула серое полотенце, когда-то бывшее розовым, всё равно это под выброс.

— Нет, ты что?! Тебе в твоём положении только этой гарью дышать! Давай! Быстро выходи! И соседей всё одно затопили, так что нечего здесь делать. Вон окна все нараспашку, высохнет как-нибудь, — подруга подхватила меня под руку и вывела из квартиры.

Мы снова вышли во двор, там Ларису уже ждали. Её забрал отчим. Подруга уговаривала ехать с ними, но я отказалась.

Одно дело жить с Ларисой, которая почти как сестра, другое стеснять малознакомых людей, которые меня к себе и не звали. К тому же мама держала, кошки. Пугало расстояние в восемьдесят километров между городами. Вдруг что-то случится, а я даже не успею приехать.

Проводив Ларису, я села на пустующие качели. Ноги ослабли, и чтобы не упасть по пути в магазин я была вынуждена остаться во дворе ненадолго. Старалась не смотреть в оконные проёмы некогда уютной квартирки. Рыдала от отчаянья и думала, что рожать в такой ситуации глупо. Да ещё и двоих. А рядом живущие бабушки ещё пялились на последствия пожара. Две особенно любопытные даже обошли дом и возвращались, смакуя подробности случившегося.

Неожиданно раздался телефонный звонок. Это был Виталий, я приняла вызов, но слова вставить не успела.

— Ты ещё там?! — рявкнул Витя, хорошо, что я, уже зная особенности его голоса, заранее не поднесла динамик к уху.

Иначе просто оглохла бы.

— Где там? — уточнила всхлипывая, хоть и смешно было сомневаться в том, что он всё уже знает.

Либо заехал в магазин к маме, и она ему всё рассказала, либо Лариса позвонила ему и тоже всё рассказала.

— Я буду через минуту, никуда не уходи! — потребовал Виталий и отключился.

На качелях я просидела немного дольше, но Виталий явно торопился. Заехал во двор на большой скорости, тяжело тормозя на мокром асфальте. Выскочил из машины и бросился ко мне с тревогой.

— Ты не пострадала? — в момент обшарил меня ручищами на предмет повреждений, а я от стыда была готова провалиться.

Такой хороший, заботливый мужик, а я, кажется, готова была последовать советам Ларисы и обмануть его. Казалось, что иначе и не выбраться из всей этой западни. Хотя бы оттянуть момент полного провала.

— Нет, только жить мне, похоже, негде теперь, — я утёрла слёзы, чувствуя себя ужасно.

— Есть, — усмехнувшись отрезал Витя, вытягивая меня с качелей, расцеловал зарёванные щёки, — Всё, всё. Я всё решил!

Это мужское волевое «я всё решил» мне так понравилось, и я не спорила, даже не спрашивала, что он решил. Просто позволила Виталию усадить себя в машину и увезти к нему домой.

Я поселилась у Вити, была как хрустальная ваза под защитой его заботы. Две недели по моей просьбе мы таились от Клёцки, скрывая отношения. Страх, что он узнает о беременности и откажется от меня, даже не зная, что не от него не давал покоя. Съедал меня, а я целыми днями ничего не ела, тревожно спала и это была не жизнь, а мучения. Я попала в ловушку, когда и сказать страшно и молчать уже невозможно. А у Виталия было столько планов. Поездки, совместный отдых, когда мою маму выпишут, и он даже был готов переехать, заново отлаживать своё дело на новом месте. Нужно было что-то делать, говорить, как есть или врать, вариант Ларисы молчать пока не станет понятно был невыносим.

Очередное утро было добрым, если бы только не ложка дёгтя отравляющая мою медовую жизнь с Витей. Я проснулась раньше него, с тоской смотрела на спящего Витю, не представляя своей жизни уже без него. Казалось, я совсем ничего не смогу, пропаду и мама моя и детей никаких не будет, не потяну, даже кошкам придётся несладко.

Сама себя одёрнула и пошла в душ. Нужно было собраться в кучу и продолжать крутить педали, а не плыть по течению. Под тёплыми струями воды я наметила короткий, но понятный план на ближайший час. Всё было как дважды два. Приготовить завтрак и позавтракать, а там дальше были бы другие пункты.

После душа я заглянула в спальню, Витя ещё спал, страстно подмяв мою подушку под себя. С улыбкой и хорошим настроением от увиденного пошла готовить завтрак, не думая о плохом.

Открыв холодильник, окинула взглядом набор продуктов. Решено было готовить яичницу с салом, я и достала всё необходимое для этого. И кое-что лишнее. Рука сама собой потянулась за коробкой с эклерами. Полоски заварного теста, начинённые варёной сгущёнкой, были покрыты плотным слоем шоколада и вызывали у меня неутолимое желание съесть их.

Первый эклер я съела и даже не поняла как. Он словно провалился в два не таких уж больших укуса и даже ничем запивать не пришлось. Отвлеклась на приготовление яичницы, и за второй эклер взялась, когда уже кофе был сварен. Надкусила пирожное от блаженства зажмурив глаза и со стороны дверного проёма послышался глухой смешок.

— Так, так, это кто это тут мои эклеры хомячит? — Витя с улыбкой шагнул ко мне и подхватив усадил на разделочный стол.

— А здесь ещё есть, — заметила я облизнувшись.

— Лиля, слушай, а ты, часом, у меня не забеременела? — всё с той же улыбкой предположил Витя.

От его предположения у меня сердце забилось настолько быстро, что было слышно этот стук.

— Я? С чего ты взял? Это то каким боком? — растерявшись, я завертелась, ища взглядом коробку, чтобы положить обратно этот дурацкий эклер.

— С этого, — посмеиваясь, Витя кивнул на пирожное, — На сладенькое потянуло. Обычно беременных же на солёненькое, а ты его и так любишь, поэтому тебя на сладкое. Смена вкуса, явный признак.

Произнеся это, Витя уткнулся лбом в мой лоб, обнимая нежно. Я молчала, не зная, что сказать. И слов не было, потому что понимала…

Он рад.

Моё молчание затянулось, я так и сидела на столе в объятиях Вити. Радостного. В голове не укладывалось, как человек, прожив со мной меньше месяца, может радоваться, а Родион за три года и ничего. Никакой радости, только и ждал что избавлюсь от беременности.

— Так-с, дай сюда, — Виталий, отпрянув от меня, забрал надкусанный эклер и швырнул в мусорное ведро.

Туда же полетела коробка с оставшимися пирожными.

— Что? Ты чего? — я была в растерянности, не понимала, чего он хочет.

Казалось, уже и радости нет в его зелёных глазах.

— Вчерашние. Ты пока на стол накрывай, а я за свежими смотаюсь. Да, — Витя потёр рукой затылок и с восторгом осторожно дотянулся до моего живота.

Почесал кончиками пальцев, а выражение лица у него при этом было такое балдежное. Таким же счастливым он выглядел после того спуска в верёвочном парке.

— Не стоит, Витя. Яичница готова уже и кофе остынет, — я придержала его, не хотела оставаться одна.

— Я быстро!

Он меня не послушал и через несколько секунд хлопнул дверью, оставив одну.

Меня потряхивало и необходимо было поговорить с Ларисой. Позвонила ей, думала, что она поможет сообразить, как лучше поступить дальше.

— Але, — подруга приняла вызов, явно будучи в ванной.

На фоне её невнятной речи шумела вода, что было неудивительно. Время раннее.

— Лариса, он догадался! — выпалила я.

— Кто он? О чём догадался? — почти нараспев переспросила Лариса, ещё не проснулась окончательно и ничего не поняла.

— Витя понял, что я беременна! Лариса, что мне делать? Я боюсь! — в этот миг у меня появилась дурная привычка чесать голову хотя вовсе не чесалось.

У Ларисы после моих слов всё стихло.

— Сам предположил? Обрадовался? — уточнила Лариса, как профессиональный консультант по подобным ситуациям.

— Да сам, застал меня с эклером во рту и сразу решил, что это признак беременности. Он рад Лариса, за свежими эклерами побежал, вчерашние в мусорку выкинул. Что делать? — я заскулила, сползая на пол у кухонного шкафчика, по щекам вовсю катились слёзы от жалости ко всем вокруг, к себе, детям, а главное, к Вите.

Я никак не хотела его обманывать, но теперь рыдала от мысли, что если скажу правду, то он меня оставит.

— Во-первых, перестать реветь, во-вторых, ни в коем случае не говорить правду! Лиля, послушай, он любит тебя, это к гадалке не ходи! И даже ничего не поймёт. Быстро приводи себя в порядок, пока он не вернулся. На работе встретимся, поговорим. Всё! — Лариса отключилась.

Собравшись, я последовала совету подруги. Умылась, собралась, даже накрасилась в ожидании Вити. А он вернулся как праздник.

— Ты с ума сошёл? — спрашивала его смеясь.

На меня сыпались красные розы, под потолком болтались воздушные шарики всех цветов радуги.

— Давай, убедиться надо, — Витя сунул мне в руку пачку с тестами, и подтолкнув к туалету, сам ушёл на кухню.

К моему счастью, Витя принёс обычные тест-полоски. Электронный показал бы в неделях.

Было ужасно делать тест на беременность отлично зная, что он покажет. А ещё изображать удивление, врать. Но я попала в такой водоворот, в котором не могла выбрать кого спасать. Детей, свою совесть или чувства свои и чужие.

Две полоски были настолько чёткими, что выть хотелось, а выходить к Виталию нет. Собственно, он сам за мной пришёл.

— Ну как там? — спросил из-за двери и мне пришлось выйти.

— Как-то так, — протянула ему тест, закусив губу.

Вид у меня был подавленный, Витя его воспринял по-своему.

— Глупышка, всё будет хорошо, это же замечательно! Ой! Мама рада будет! У неё на внуках пунктик уже лет десять! — Витя успокаивал меня, одновременно обнимая и радуясь.

Виталий был так рад, что у меня при всех моих сомнениях не повернулся язык сказать правду.

— Что мы будем делать? — спросила его неуверенно.

— Для начала позавтракаем, — Витя посмотрел на меня нахмурившись, — Ты не рада? — спросил, опустив плечи, а взгляд словно у побитой собаки.

— Рада, но…

Витя не дал мне договорить, перебил и продолжил сам, говоря то же самое что хотела сказать я.

— Ну вот и славно! А остальное ерунда. Понимаю, ты думаешь, что не вовремя, случайно, но значит такая судьба. Я очень рад, — он прижал меня к себе, стискивая в крепких, душащих объятиях, так что я непроизвольно закряхтела.

— Задушишь… — выдавила из себя со смехом.

— Ой, — Витя отпустил, провожая осторожно на кухню.

За завтраком больше разговаривали чем ели. Точней говорил Витя, я слушала.

— Маме сегодня всё расскажем, таиться смысла уже нет. Потом поедем в загс заявление подадим, и я уеду. Мама моя тебе поможет с кошками.

— Точно? Может, не будем торопиться? — признаваться Любовь Богдановне страшно не хотелось, почему-то думалось, что радости не будет.

— Ну нет. Как не торопиться? Раз такое дело, пополнение, нужно с переездом не тянуть, а это небыстро. Переехать, склад, поставщиков местных найти, здесь всё наладить, реклама, до родов нужно успеть.

— Маму выпишут через неделю, за кошками смотреть будет не нужно, — сопротивлялась я.

— Лиля, мне как бы тоже надоело маме врать и скрываться. Не дури. Всё хорошо будет, она обрадуется, вот увидишь, — пообещал Витя и я согласилась.

12

После завтрака Витя отвёз меня в магазин и уехал, пообещав забрать в обед. Лариса теперь жила в соседнем городе и ещё ни разу не приехала на работу вовремя. Сегодня исключений не было. В итоге я вся извелась, пока дождалась подругу.

— Опаздываешь! — наехала на неё, как только Лариса показалась в дверях, — У меня уже две продажи.

— Не ворчи, не ворчи! Тебе нервничать нельзя, — с улыбкой болтала она, торопливо скидывая сумку с ветровкой в подсобку.

— А я нервничаю, ох как я нервничаю, — я сдавила свои щёки, чтобы унять чувство жжения на коже.

Сгорала от стыда.

— Панику-то развела, — фыркнула Лариса, — Всё, давай успокаивайся. Отлично же всё складывается, и никто ничего не узнает, — убеждала меня.

— Что если Родион снова сунется? — этого я прежде не опасалась, но вот именно сейчас подумала о нём.

— Да на кой ты ему с детьми? Он и одного не хотел, а тут двое.

— Так я же ему соврала про аборт. И то что он отступил, ничего ещё не означает. Наверняка явится и не один раз, возможно, просто найти меня не может. Не знает, где я живу.

— Слушай, мужик бы захотел, давно бы нашёл. А то что он там вякал про люблю не могу! Вернись! Я всё прощу! Лиля, это обыкновенная лапша! Думал, ты уши развесишь и позволишь ему на аборт тебя уволочь. А теперь от задницы отлегло и пяток его сверкающих ты даже не увидишь. Сама подумай! — потребовала Лариса, очень настойчиво, крайне негативно относясь к упоминанию о Родионе.

Я хотела ответить подруге, что она, наверное, права, но увидев на подходе маму Виталия, поторопилась свернуть тему.

— Ой, Клёцка идёт! Всё, тихо, — делать непринуждённый вид было сложно, меня потряхивало.

А ещё я не знала, рассказал ли Витя ей или мы это сделать должны вместе.

— Трусиха, — прыснула Лариска, за секунду до того, как наша Клёцка зашла в магазин.

— Здравствуйте, девочки! — поприветствовала нас задорно, настроение у неё было хороши и это не могло не радовать.

— Добрый день, Любовь Богдановна! — подруга опередила меня с радостным приветствием, хотя Витина мама смотрела на меня.

— Здравствуйте, — я поздоровалась неуверенно.

Меня смущал этот пытливый взгляд. Неужели она уже всё знает?! Успела даже с обидой подумать, что Витя меня не предупредил, что скажет сразу, а не вечером, например. Да и сама дура! Надо было об этом говорить, конкретно, а не упрашивать его потянуть с признанием.

— Как дела, Лиля? Как мама? — поинтересовалась Любовь Богдановна, теперь у меня и язык не поворачивался её Клёцкой называть как раньше.

И в уме она теперь была максимум мамой Вити. То ли прошлый опыт скудного и малоприятного общения с матерью Родиона сказался, то ли моё безбожное враньё, но от Любови Богдановны я не ждала чего-то хорошего. Даже забылись её попытки меня сосватать Вите в первую нашу с ним встречу.

— Всё хорошо, лечение пока проходит по плану, скоро её выпишут. Через неделю, — уточнила я, и нервничая зачесала за ухом, хотя снова ничего не чесалось.

— Вот хорошо-то как! — хлопнув в ладоши, Любовь Богдановна развернулась и пошла к манекену с новинкой.

Лёгкое платье с рукавом три четверти из неокрашенного льна имело приличный спрос, и мы уже успели продать целую линейку.

— Хорошо покупают, может ещё закажете? И нам ещё белые майки нужны под жакеты, пятидесятый размер выбыл, на сорок восьмой один, — спросила Лариса, включаясь в работу.

— Девочки, давайте не о работе. Меня Витенька сегодня на обед в ресторан пригласил. Сказал, с невестой познакомит. Лариса, дай мне такое, померить. Как умаете? Подойдёт же для знакомства? Не сильно торжественно и не совсем уж просто. Да? — Любовь Богдановна была и радостна, и растеряна одновременно.

— Лиля, неси пятьдесят второй, — потребовала Лариса и я юркнула на склад.

Щёки не просто горели, а пылали адским пламенем. Ещё Лариска, гадина! Подставила меня. Пока я искала нужный размер, в магазин зашла покупательница и подруга занялась ею. Мне же пришлось нести платье Витиной маме и слушать её восторженные предположения о невесте сына.

— Даже не верю, что это случилось. Я уже сдалась, столько было попыток хотя бы его познакомить с кем-то. Он в последнее время часто где-то пропадал, даже с кем-то отдыхал на даче. Мне кажется, это его одноклассница Маша. Хорошая девушка, я её недавно встретила, мы так мило поболтали, а обычно здравствуйте, и всё. Точно она. Ты представляешь, Витенька был влюблён в неё с первого класса. Провожал до дома, нёс ей портфель. Ну как? — Любовь Богдановна отвлеклась от своих мечтаний, крутясь передо мной.

— Отлично, вашей невестке точно понравится, — ляпнула я, даже не подумав, что я невестка и есть.

— Возьму! Отпарить надо, — Любовь Богдановна задёрнула шторку примерочной, а я на цыпочках ушла.

У меня пар из ушей валил, от волнения. В подсобке быстро достала телефон и дозвонилась до Вити, уже скрываясь в туалете.

— Да, сладкая моя, что-то хотела? Эклер? — посмеиваясь, спросил Витя, приняв мой звонок.

— Витя, твоя мама у нас платье выбирает для знакомства с твоей невестой, — прошептала испуганно.

— Ах, это. Да, я пригласил на обед. Договорились же не тянуть, — ворчал Виталий, абсолютно не понимая моего неудобства.

— Да, но она считает, что ты её знакомить будешь с одноклассницей Машей в которую был влюблён в первом классе. Уже рассказала мне, как ты носил ей портфель, — объяснила ему коротко.

— Забавно, — Витя рассмеялся, а мне плакать хотелось.

— Это может быть и забавно, но мне то, что делать? Стоять и слушать? Может, я ей скажу, что это не Маша? — спросила, не будучи уверенной, что смогу это сделать.

— Не говори, сюрприз сделаем, целую! — Витя прервал разговор, я даже ответить не успела, что тоже его целую.

Выйти в торговый зал было сложно. Стыд был на лицо. Пришлось умываться прохладной водой, а от неё мои румяные щёки и вовсе стали выглядеть ужасно. Словно их свеклой по старинке нарумянили.

Вздохнув, я всё равно вышла. Выбора не было. Но пока я пыталась привести себя в приличный вид, Любовь Богдановна унеслась дальше.

— Причёску побежала делать и маникюр, — объяснила Лариса, увидев, как я ищу взглядом будущую свекровь.

— Какой позор, я уже чувствую температуру котла, кипящего для меня в аду, — вновь заскулила.

Мои попытки поймать самообладание успеха как-то не имели.

— Прекрати, Лиля! Ну что ты себя изводишь?! Какие котлы?! Какой ад?! Типа в ад не попадёшь, если аборт сделаешь? Вдруг в тебе будущий великий хирург сидит, жизни спасать будет! Подумаешь, одного мужика обманула, а если по факту, то он сам обманулся. Он же не спрашивал, от него ли ты беременна?

— Не просто мужика одного Лариса, у меня к нему чувства. Любимого мужика. Я так Родиона не любила, Витя такой замечательный… Я боюсь его разочаровать…

— Лиля, адекватный человек выбирает себя! Думала ты уже о мужике и что из этого вышло? На аборт погнал, даже про твои проблемы возможные в будущем не подумал. Стань ты уже эгоисткой! Да и поздно уже бояться, до обеда с Клёцкой два часа.

Любовь Богдановну в магазине я больше не видела. Витя заехал за мной в обед и повёз на встречу со своей мамой.

— Мне кажется, она разозлится из-за того, что молча про твою одноклассницу, — предположила я, трясясь от страха перед важнейшим знакомством.

Было так странно, ведь Любовь Богдановну я знала давно.

— Шутишь? Моя мама и злится-то не умеет! — смеясь, ответил Витя.

— Всё равно как-то переживаю я.

— Эй! Эй! — Витя посмотрел на меня строго, — Тебе нервничать нельзя!

Выдохнув, я кивнула, соглашаясь. Действительно, столько было нервных моментов, а я часто забывала о своём положении.

По пути в ресторан заехали в цветочный магазин. Я ждала в машине недолго, Витя вышел с двумя шикарными букетами.

— Это тебе, а это маме, — сказал он, вручая мне белые лилии, и откладывая на заднее красные розы.

— Спасибо! Но ты же уже дарил мне цветы, сегодня утром.

— Ага, но я другие дарил, а это лилии для Лилии.

Поцеловав меня, Витя вернулся за руль. Ехать с таким шикарным букетом отчего-то было спокойней. Пять минут в пути и моё спокойствие как ветром сдуло. Выходить из машины, а уж тем более заходить в ресторан, я не хотела.

— Пошли, пошли, — Витя позвал весело, умиляясь моей трусости.

— Я цветы в машине оставлю.

— Да нет же, цветы с собой, а то завянут в машине. В ресторане их в вазу поставят.

Так и зашли в дорогущий ресторан «Киров», каждый с букетом. За ближайшим столиком нас уже ждала Любовь Богдановна. Пока она нас не видела, изучая меню, я успела её разглядеть. Причёски как таковой не было, что можно сделать с химией на короткий волос? Зато макияж такой очаровательный, что молодил Витину маму лет на десять. Чем ближе подходили к столику, тем сильней у меня тряслись коленки. Крепкая Витина рука на которой я повисла, не позволила мне запнуться и чего хлеще свалится.

— Мамуля, это тебе, — Витя протянул Любови Богдановне цветы, обнаружив нас.

Она отвлеклась от меню и едва взглянув на цветы, перевела взгляд на меня.

— Лиля?! — вскрикнула она, а я не могла понять, это от удивления, или от возмущения.

— Здравствуйте ещё раз, Любовь Богдановна, — слегка присев, поздоровалась с ней и чуть не подарила лилии.

— Это правда? Вы меня не разыгрываете? — Витина мама ошарашенно спрашивала у нас обоих.

— Мам, ну делать больше нечего. Лиль, садись, — Витя положил букет возле мамы и засуетился, помогая мне сесть на стул.

— Ну раз не шутите, то я так рада! Лилечка! Солнышко!

Радовалась Любовь Богдановна довольно бурно. Кинулась ко мне, крепко обняв ещё и расцеловала, оставив на щеках немного губного блеска. Взяла за руку и крепко её сжала, со счастливой улыбкой глядя в глаза.

— Мам, мама, — позвал Витя, тревожась, — Не наседай, — оттеснил её от меня с некой ревностью, что ли.

— Да всё хорошо, — я улыбалась от счастья, что меня миновало возможное недовольство от будущей свекрови.

От радости даже аппетит

— Это надо же! А я ведь подумала про Машу, одноклассницу твою, — Любовь Богдановна, села обратно.

— Маша мне ещё во второй четверти разонравилась.

— Вот как? Но портфель её ты носил до конца первого класса, — вспомнив, Любовь Богдановна осеклась, взглянув на меня виновато.

— Верно. Я просто не говорил ей, что не хочу таскать её портфель и сидеть с ней за одной партой.

— Почему же? — я вмешалась, было любопытно узнать логику тогда ещё семилетнего Вити.

— Зачем мне с ней ссорится? А после летних каникул всех пересадили по-другому. Плюс ещё художественная после школы. В общем, Машка не в обиде, даже домашку списывать давала, — Витя закончил свой рассказ с удовольствием.

Любовь Богдановна только этого и ждала. Стала извиняться, стоило Вите замолчать.

— Лилечка, ты меня прости, я там сдуру в примерочной наговорила чёрт знает что. Ты, наверное, обиделась да?

— Я?! Да бросьте вы! Даже интересно получилось.

— Она ещё мне звонила, переживала, что ты обидишься, — рассказал Витя и Любовь Богдановна рассмеялась.

Мы мило пообщались весь обед, и я даже смогла на время забыть о своём подлом вранье.

Когда пришло время покинуть ресторан и вернуться на работу, Витя вдруг вспомнил про кошек. Но кошки ладно…

Мы ещё не успели из-за стола подняться, а он огорошил маму сразу тремя новостями и меня заодно. Я не была готова к такому резкому повороту.

— Мам, ты не могла бы присмотреть за кошками Лилиной мамы? У Лили аллергия, а я хочу уехать уже завтра вечером.

— Конечно, а что за спешка? У тебя же отпуск ещё не кончился, — расстроенно поинтересовалась Любовь Богдановна.

— Да ты не поняла, я же переезжаю. Мы с Лилей поженимся, сегодня узнаю, как там насчёт заявления, может завтра получится подать.

— А к чему такая спешка? Это всё из-за болезни твоей мамы, да Лилечка? Что, лечение не помогает? Хотите успеть? — спрашивала мама Вити, а я растерянно хлопала глазами.

— Мама! Ну что ты такое говоришь?! Просто мы в положении и вот, — Витя прижал меня к себе, любовно поглаживая живот.

Я хотела провалиться уже хоть куда-то. Мне казалось, что на меня надвигается что-то ужасное, опасное, беспощадное. Вот-вот раздавит груз ответственности за мой обман.

— Серьёзно?!

Витя не соврал, когда сказал, что у его мамы на внуках пунктик. Любовь Богдановна, услышав о моём положении, засияла как ксеноновая лампа.

— Да, представляешь, захожу утром на кухню, а она эклеры поедает. Сразу всё понятно стало, — Витя хвастался своей проницательностью, а его мама подсела ближе.

Я словно очутилась в кольце любви и заботы. Такая радость, внимание, всё то, чего я не ожидала получить.

— Милая, я так рада! Конечно, конечно, ты сынок поезжай, а Лиля может пожить со мной, под присмотром, — предложила Любовь Богдановна.

— Да нет, Лиля совершенно прекрасно живёт у меня и незачем её дёргать. — ревниво отрезал Витя, — К тому же нам надо обустраивать семейное гнёздышко, ремонт, все дела. Пока я буду в отъезде, Лиля подумает, что и как переделать. Список составит к моему возвращению.

— Только не подеритесь из-за меня, ладно? — вставила я свои пять копеек, шутя.

От этой всеобщей радости моей беременности, которой не рад был отец детей, я разомлела и не могла адекватно оценить происходящее.

13

После бурного обсуждения радостных для Вити и его мамы новостей, мы наконец-то сели в машину.

— Я тогда заберу к себе кошек твоей мамы, — заявила Любовь Богдановна.

— А это разве удобно? — с сомнением отнеслась к этой идее, ведь мама могла быть против.

— Ну не мотаться же мне туда-сюда?! — возмутилась Витина мама.

— Мам, ты если не хочешь, мы Ларису попросим.

— Ларисе вовсе не удобно будет, она же и так четыре часа на дорогу тратит.

На несколько минут в салоне автомобиля воцарилась тишина. Все обдумывали сложившуюся ситуацию. Я уже была готова согласиться на предложение Витиной мамы.

— А пусть твоя подруга с тобой поживёт, — предложил Витя, с довольной улыбкой.

— Вот, это отличная идея! — обрадовалась Любовь Богдановна.

— Думаешь? — спросила у Вити с сомнением.

— Ну да, а что? И тебе веселей будет. Я если уеду, то это минимум на неделю, а то и две. Правда маму твою раньше выпишут, но подружка твоя может пожить и до моего возвращения.

— Хорошо, я поговорю с Ларисой.

Витя довёз и высадил у магазина только меня, а сам уехал вместе с мамой по её срочным делам.

— До вечера, — отослал мне воздушный поцелуй, Любовь Богдановна тоже махала рукой.

Стоя на крыльце магазина я облегчённо выдохнула. Успокоилась, осознав и смирившись, что назад дороги уже нет. Либо это будет дорога сплошного позора, а я такого не вынесу. Решила, что пусть всё идёт как идёт, а если что, там уже буду думать и мучиться. Лариса, не вытерпев моей заминки, выглянула из-за двери.

— Заходи уже садистка! Я же подыхаю от любопытства! — требовала подруга.

— Иду я, иду! — поторопилась зайти в магазин, пока Лариса меня

— Как всё прошло? Что сказала Клёцка? Она обрадовалась? Кстати, где она? Какие цветы, — подруга, засыпала меня вопросами и выхватила букет лилий, чтобы я ей всё рассказывала и не отвлекалась на поиски вазы.

— Всё хорошо прошло, Любовь Богдановна очень рада, от этого и тошно.

— Опять ты?! Прекрати! Рассказали про внуков? — хмурясь, Лариса задала главный вопрос.

— Витя рассказал и не про внуков, а просто про беременность. Смотри не проговорись сама-то, о двойне кроме нас никто не знает, — сначала было страшно врать, а теперь я переживала, что правда вскроется.

— Я могила! — честно пообещала подруга.

— Теперь ещё о двойне как-то сказать надо. Боюсь даже представить, что будет, если Витя решит со мной в больницу сходить. Там же сроки все скажут, всё сразу ясно станет.

— Лиля, блин! Ты погоди паниковать раньше времени! Все рады и даже не сомневаются откуда такая радость. А когда в больницу пойдёшь так просто куда пошла докладывать не будешь и всё! — ловко придумала Лариса, немного меня успокоив.

— Так и придётся врать до самых родов, — произнесла свои мысли вслух и с новой силой зачесалась.

— До каких родов? Это тайна на всю жизнь. Лиля, дело сделано, просто сома поверь, что это дети от Виталия, и всё! Тебе же будет легче, приём такой психологический. Понимаешь?

— Нет, я пытаюсь успокоиться, но подобные мысли то и дело возвращаются. Давай, действительно проедем уже. И попросить тебя хотела, — я поспешила сменить тему разговора, чтобы не следить хоть минуту за крыльцом.

Тяжело было опасаться ежесекундно, что зайдёт кто-то и услышит наш разговор.

— О чём? — радостно спросила Лариса, пристраивая мой букет в обычную трёхлитровую банку.

— Витя уехать хочет, кажется, уже завтра, ты могла бы пожить у него вместе со мной, чтобы помочь мне с кошками? Это всего на недельку. Мы хотели Любовь Богдановну попросить, она ездить не готова туда и хочет к себе взять. А я сомневаюсь, что маме эта идея по душе придётся.

— Целую неделю высыпаться? И не тратить кучу времени на дорогу? Я согласна! — Лариса с радостью согласилась.

— Спасибо большое! Правда, очень выручишь!

— Можно уже завтра и начать, сегодня как раз вещички соберу. А чего ты Клёцку теперь так и будешь по имени-отчеству звать? — спросила Лариса, заметив этот мой внезапный официоз в адрес будущей свекрови.

— Да, не могу я её больше Клёцкой, как-то не по себе от этого.

— Ой, ой, ой. Ну надо же! Сама просто без пяти минут Клёцка, вот и язык не поворачивается, — рассмеялась подруга.

— Ничего подобного и не Клёцка, а Клецко, и с ударением на о, пожалуйста!

14

После стрессовых событий и разговоров с Ларисой, всё пошло как обычно. К концу рабочего дня я даже перестала вспоминать, как и что говорила. Думать и переживать о том, как всё будет дальше. А вечером Витя, уже не таясь, заехал за мной, и мы поехали к моей маме в больницу, чтобы передать передачку.

— Я быстро! — вышла из машины с заранее приготовленным пакетом и уже хотела набрать маму, чтобы она подошла к окошку.

Пока мы могли с ней видеться либо по видеозвонкам, либо так, в окошке её палаты или из окна больничного коридора.

— Так вместе и сходим, — неожиданно заявил Витя, оставляя своё водительское место.

Я затормозила. Что маме говорить? О Виталии я ей ни словом до сих пор не обмолвилась. Всё тянула и вот дотянула. Набрав в лёгкие побольше воздуха, призналась как на духу.

— Витя, а я маме ещё ничего не говорила.

— И ничего, самое время сказать. Моей же маме сказали. Да ты не переживай так, неужели рада не будет? — с искренним удивлением спросил Витя, закрыв машину.

— Будет, просто я думала уже когда выпишут. Сразу встретились бы и познакомились не через окно.

— Так я ещё не вернусь, когда её выпишут. Кстати, как её зовут?

— Белова Наталья Николаевна, — неуверенно произнесла я, отдав пакет Вите.

— Наталья Николаевна, — повторил Витя, — Я запомню.

Мы пошли к больнице в сторону приёма передач и пока шли я собиралась с духом, чтобы попросить Витю кое о чём. Понимала, что так будет лучше, но сомневалась, что ему это понравится. Хотя у меня и довод был веский.

— Давай маме пока про беременность говорить не будем?

— предложила я, заранее заглядывая в его зелёные глаза.

Хотела сразу уловить Витину реакцию и у меня это получилось. Он удивился моей просьбе. Точно так бы всё и рассказал, как и своей маме.

— Но почему? — Витя уточнил, резко остановившись, хотя времени у нас и так было в обрез, могли просто не успеть оставить передачу.

— Потому что мама будет волноваться, а я не хочу, чтобы она сейчас переживала ещё и за меня, — всё звучало резонно, в какой-то степени так и было, но я беспокоилась о другом.

Мама просто могла догадаться кто отец. Ещё и при Вите озвучить свои предположения.

— Разве? Я думал она наоборот будет рада узнать, что у неё скоро появится внук или внучка, — с очень милой улыбкой произнёс Витя.

Спорить с ним таким было сложно, хотелось плюнуть на всё, но риск его потерять заставил стоять на своём.

— Пойдём? А то не успеем, — поторопила Витю и мы снова пошли к больнице, — Понимаешь, мама рада будет, но и переживать ещё больше тоже.

— Глупость какая! О чём переживать? Всё хорошо, я же тебя не бросаю, мы поженимся, — тараторил Витя и не собирался умолкать, мне пришлось его перебить.

— Витя, у меня резус-отрицательный, — призналась я.

Он снова остановился, теперь уже словно вкопали и смотрел на меня нахмурившись.

— Так, это же кровь? Что там у меня положительный, у тебя отрицательный, да? Но это же не критично? — спрашивал меня со всей строгостью.

— Есть определённые риски. Мама точно будет об этом постоянно переживать, — и здесь я уж точно не соврала, но выкручиваться мне порядком надоело.

— Верю, я уже переживаю, — буркнул Витя и поторопил меня уже сам.

Он действительно распереживался. Очень. Так что всё знакомство с моей мамой прошло не так бурно и весело. Всё что мы с мамой от него услышали, было только приветствие. Причём Витя ещё и отчество перепутал.

Пытаясь выкрутиться в одном, я, казалось, вляпалась в другое. Даже не сомневалась, что он после моих заявлений захочет посетить врача вместе.

15

Мои опасения, к счастью, не сбылись, но было много «но», и я уже не знала, что было бы лучше.

Утром Витя меня разбудил ни свет ни заря.

— Собирайся, сладкая моя, — нежно прошептал на ухо.

Едва приоткрыв глаза, я посмотрела в сторону окна, а за ним ещё даже не светлело.

— Сколько времени? — спросила у Вити, сомневаясь, что есть хоть пять утра.

— Пять минут шестого, собирайся быстро, нам нужно быть в загсе через двадцать пять минут, — заявил Витя.

— Куда? Зачем так рано? — сев на кровати, я плохо соображала и решив, что это глупый сон, снова рухнула на подушку.

— Затем что у меня поезд через час, — Витя буквально стянул меня с кровати и почти понёс в ванну, — Я договорился, подадим заявление, и я уеду.

— Куда такая спешка? — бурча, я попыталась высвободиться из крепких объятий.

— Быстрей уеду, скорей вернусь, — радостно ответил Витя, и чмокнув в щёку, затолкал в ванную, уже из-за двери потребовал поторопиться.

От этой неожиданности и спешки меня в прямом смысле слова тошнило. Я так хотела вернуться в спальню и снова принять горизонтальное положение, что даже расплакалась. Приведя себя в божеский вид, вышла из ванной и застала Витю в прихожей. Он уже был на старте и ждал только меня.

— Что даже не позавтракаем? — удивилась я.

Так уж повелось у нас, что именно Витя думал о пропитании и всегда кормил меня.

— По дороге позавтракаешь! — он схватил с полки сумку, — Здесь термос с кофе и бутерброды с салом, кольца заварные с кремом, что захочешь, на выбор. Обувайся, а? Мне тебя ещё домой вернуть успеть, а потом на поезд, — почти умоляя попросил Витя.

Зевнув, я послушно сунула ноги в балетки и накинула кофту.

— Не нравится мне вся эта спешка, — ворчала я, следуя за Витей.

На самом деле мне и не хотелось, чтобы он уезжал. Хотя и понимала, что если сейчас не решит все свои дела в другом городе, то потом мне без него будет ещё тяжелей.

— Мне тоже не нравится, а что делать? Ладно бы у тебя ещё резус был положительный, а так мне нужно поторопиться. Мало ли что? — переживая, ответил Витя.

— Всё будет хорошо, — уже я успокаивала Витю его же излюбленной фразой, на что он лишь улыбнулся.

По дороге я так и не смогла позавтракать, тошнота не отступала, но хоть держалась на одном, терпимом уровне. В загсе нас встретила сонная женщина в пижаме.

— Документы, — попросила она, широко и шумно зевнув, и мы все зазевали.

Вместе с нашими паспортами Витя отдал ей поздравительный конверт под деньги. Наверняка там была плата за столь ранний приём. Недолгая бумажная бюрократия закончилась спустя десять минут, и нам выдали бумажку с ближайшей датой регистрации.

— Вам необходимо будет двадцать второго сентября явится в загс к одиннадцати часам. Не забудьте ваши паспорта!

Поблагодарив работницу загса, мы почти выбежали из её кабинета.

— Скорей, а то не успею на поезд, мне ещё в кассе билет забрать нужно, — торопил Витя, чуть не забрав с собой мой паспорт.

— Мне в больницу нужен, — объяснила, а то он не сразу отдал.

— Ой, — Витя рассмеялся, — Вот ещё ключи от квартиры запасные, подружке своей отдай, — Витя всё мне передал, и мы сели в машину.

Витя отъезжал от загса, а я наблюдала за женщиной в пижаме. Она закрыла дверь загса на ключ и тоже села в машину. Конечно, у неё ведь рабочий день начнётся только через четыре часа, ещё спать и спать.

— Вот и зачем я наряжалась? Надо было в одеяло замотаться и ехать!

— Ну кто же знал, что можно в пижаме? А вот в одеяле я бы тебя пустил, — рассмеялся Витя.

Вернув меня домой вместе с завтраком, он, быстро поцеловал и убежал в машину. Я не знала наверняка насколько он уехал, но что успею всех врачей обойти понимала ясно и спокойно уснула уже с мыслью о двадцать втором сентября и свадьбе.

Уснуть я смогла, но нормально поспать не удалось. Сначала Витя прислал сообщение из купе поезда, а потом Лариса разбудила звонком.

— Открывай Сова! Медведь пришёл! — завопила подруга в ухо, как только я ответила на вызов.

— Что? Где? Куда открывать? — какой-то день дурацких пробуждений.

— Квартиру открывай! Я в подъезде стою, звоню тебе, звоню, а ты не слышишь ни черта! Даже я дверной звонок слышу из-за двери, а ты там за дверью нет, — возмущалась подруга.

— А? Да? Я сейчас, я правда ничего не слышала, — оправдываясь, я быстро подскочила с кровати и понеслась открывать Лариске двери.

Подруга за несколько недель жизни у родителей успела знатно прибарахлиться. Вместе с ней на лестничной площадке стояли два пузатых чемодана. Даже Любовь Богдановна с поездок за товаром едва ли привозила больше, так это на целый магазин.

— Ты вместе с родителями переезжаешь, что ли? — спросила Ларису, пытаясь взяться за ручку одного из чемоданов.

— Куда?! — подруга молниеносно шлёпнула меня по руке, — Сдурела? Тебе только такие тяжести и таскать! — возмутилась она, и кряхтя, по очереди вкатила свои баулы.

— Да я же не собираюсь таскать. Закатить же хотела, колёсики там же есть, — оправдываясь, я посторонилась, уступая место под Ларискины чемоданы.

— Чайник ставь, что-то ты какая-то помятая, а муж будущий хде? — подруга словно санитарный инспектор поводила носом в разные стороны, заглянула в зал и кухню, стоя при этом на месте.

— Витя уехал уже. Представляешь, утром стащил с кровати и в загс, заявление подали. А потом домой довёз, а сам на вокзал, — вкратце рассказала всё и пошла на кухню ставить чайник.

Лариса укатила свои чемоданы в зал и тоже присоединилась к завтраку.

— Квартирка, конечно, немодная, — протянула подруга, идя прямой наводкой в угол.

Там стоял деревянный табурет с очень удобной мягкой подушкой, а спиной можно было опереться о стенку. За всё то время что я жила в этой квартире с Виталием, это место стало моим любимым.

— Это же квартира его бабушки с дедушкой, Витя ремонт хочет делать. Сказал, чтобы я решила, что и как переделать хочу, пока он в отъезде дела свои решает.

— Вот! А ты всё ещё нос воротила, смотри какой дельный мужик! — восхитилась Лариска, выколупывая из пакетика вафлю, — Чай наливай! — скомандовала подруга и я спохватилась.

— Представляешь, узнал про отрицательный резус и словно сбежал. Переволновался так, торопится всё быстро сделать и переехать. А я вчера тряслась, думала со мной по врачам ходить начнёт, — поделилась мыслями с Ларисой, готовя завтрак.

— Ну так он же это… Может, он врачей боится? — смеясь, предположила подруга.

— Да ну… Хотя… — я задумалась.

— Если это так, то твой Витя идеальный вариант! С тобой никуда не сунется, ну максимум под дверями больнички постоит. Одно плохо, — вздохнула Лариска, не торопясь продолжать.

— Что?

— А тебе потом и с детьми по врачам одной. Я в смысле по педиатрам там, прививки, все дела. Если он боится врачей, то это не лечится. У меня папа страсть как стоматологов боится, мама чуть с ним не развелась из-за этого.

— Почему? Из-за больных зубов? — удивилась я, считая этот повод ужасным.

— Да нет! Она под угрозами развода заставляла папу хотя бы просто позвонить стоматологу и на приём записаться. Он-то её всё завтраками кормил. Потом, потом, вот и допотомкался, мама психанула, даже пошлину за развод оплатила.

— Ужас, но я готова и сама с детьми, лишь бы всё спокойно было.

Попросить Ларису помочь с уходом за кошками и пожить со мной пока Витя в отъезде было неплохой идеей. С подругой было весело, она меня то и дело забалтывала и мне абсолютно некогда было переживать о своей тайне. Хотя обсудить её опять же я могла лишь с Ларисой.

Вышли с Ларисой из дома чуть пораньше, чтобы зайти к кошкам. Я быстро заскочила вместе с подругой в квартиру, чтобы собрать для мамы чистые вещи в больницу.

— Я могла бы сама собрать. Сказала бы, где лежит и всё, — отозвалась Лариса, заглядывая под диван.

— Да я быстро, на работу же опоздаем.

— Меня потом твой Витя в капусту не покрошит, если ты учешешься вся? — переживала Лариса, пытаясь выудить из-под кровати кошку.

— Лариска! Ну что ты ерунду всякую городишь?! — я возмутилась по-доброму, — А вот кошек тебе лучше не тискать, иначе у меня и на тебя аллергия случится. Сходи на кухню, воду им поменяй, там на кухне миска, а покормить вечером уже зайдём.

Пока Лариса разбиралась с водой для кошек, я быстро собрала всё, что мама просила привезти в больницу и уже утирая слезящиеся глаза вышла из квартиры.

— Лариса! Пойдём! — позвала подругу уже из подъезда.

— Бегу, водичку поменяла! Ой… — охнула Лариса, взглянув на мои болезненно красные глаза и знатно опухший нос.

Аллергическая реакция на кошек была в моём случае моментальной. Минуты хватило побыть с ними в одном помещении, чтобы глаза заслезились и покраснели, а нос перестал дышать. Без помощи Вити и Ларисы мне, конечно, было бы не справиться. Пришлось бы пить таблетки от аллергии.

— Не обращай внимания, сейчас на улицу выйдем и всё пройдёт. Так всегда, стоит домой зайти и всё, я похожа на Квазимодо.

— Учти, я туда тебя больше не пущу! А то ты там от отёка крякнешь, а мне Клёцка с Витенькой твоим кислород перекроют, — ворча, Лариса так сгущала краски, что мне было смешно.

После визита на квартиру мамы, мы с Ларисой не спеша дошли до работы и не сговариваясь замерли в нескольких метрах от магазина.

Два парня в серо-красных комбинезонах и строительных касках синхронно снимали вывеску над крыльцом нашего магазина.

— Ты хоть что-то понимаешь? — спросила у меня Лариса, с тревогой переступая с ноги на ногу.

— Нет, надо позвонить Любовь Богдановне, — пока я копалась в сумке, пытаясь достать телефон, Лариска отмерла и бросилась на защиту вывески.

— Эй! Это что это происходит?! А ну вешайте её взад! — подруга орала на всю улицу, быстро приближаясь к крыльцу и рабочим.

Парни от Ларискиных требований просто расхохотались и быстро спустились со стремянок, держа нашу вывеску в руках. Любовь Богдановна, как назло, не отвечала. Стоять в стороне я тоже не могла и догнала Ларису быстрым шагом.

— А вы, собственно, кто? У нас заказ и всё оплачено, Кир, покажи накладную.

Они прислонили вывеску к своей машине и один из парней, пошарив по карманам, выудил грязную бумажку, всю перепачканную чем-то чёрным.

— Вот, — протянул Ларисе и она, брезгливо, кончиками пальцев подцепила накладную.

— Что там? — я тоже заглянула в реальный документ.

В столбик были выписаны услуги и суммы. Демонтаж вывески, погрузка, утилизации, за этими жуткими пунктами следовали монтаж вывески, разгрузка, погрузка.

— А что? Разве Клёцка хотела вывеску поменять? — спросила у меня Лариса, тут же заглядывая в кузов, парни захохотали.

Я последовала её примеру подруги и тоже посмотрела.

— Аистёнок? — вслух прочитала я, удивляясь ещё больше.

Всё было странно и непонятно, а вывеска мало подходила к нашему магазину одежды для женского пола.

— Вы адресом не ошиблись? — с наездом спросила у рабочих Лариса.

Они ответить не успели, на крыльцо магазина выбежала Любовь Богдановка.

— Ой, девочки! Пойдёмте! — она позвала нас и снова скрылась за дверью магазина.

— Ничего не понимаю, — фыркнула Лариса, припечатав накладную к груди одного из рабочих.

— И я, — тяжело вздохнув, зашла в магазин вслед за подругой.

Ну что нас там ждало…

Голые стены, полупустые вешала и баулы! Баулы! И Любовь Богдановна активно наполняла блузками, которые я только вчера отпарила и вывесила.

— Мы что? Вы нас закрываете? — будучи в шоке, промямлила Лариса.

— Типун тебе! Не закрываемся, я открываю магазин детской одежды! Мне внуков скоро одевать! — гордо заявила Любовь Богдановна, утрамбовывая блузки поплотней, а я так и плюхнулась на рядом стоя?щий уже набитый одеждой баул.

С ног меня сшибли слова Любовь Богдановны о внуках. Так и стучала в висках эта её фраза “Мне внуков скоро девать!”, а в глазах резко потемнело. Ну откуда она узнала?!

— Лилечка! Тебе плохо?! — Любовь Богдановна всё бросила и подбежала ко мне.

Она принялась меня обмахивать рекламным журналом, Лариса унеслась за стаканом воды. Я была в шоке от того, что Витина мать уже в курсе двойни и слово сказать не могла.

— На вот, выпей воды, — подруга передала мне стакан.

— Может быть скорую? Миленькая, моя не молчи, что-то болит? Лариса, давай звони через сто двенадцать! — Любовь Богдановна навела панику, и я поторопилась её успокоить.

Не хватало ещё и ей в больницу загреметь.

— Всё хорошо, у меня ничего не болит. Переволновалась просто, пульс зашкалил.

— Точно? — с недоверием переспросила будущая свекровь.

— Да, я водички выпью и готова работать, — уверила её.

— Ты мне смотри, Лилия! Беречь себя не забывай! Я об этом внуке, ну или внучке, больше десяти лет мечтаю! — строго отчеканила Любовь Богдановна, а я задумалась после её слов.

Она ведь не знает ничего о двойне!

— Блин! Напугала меня! — заворчала следом Лариса, — А давайте её домой отпустим? Сами справимся, — предложила она Любовь Богдановне.

— Одну? Нет, пусть под присмотром будет, у меня и работа для неё уже есть. Лёгкий труд!

Лариса с Витиной мамой так между собой общались, словно меня рядом даже не было. Но мне это было всё равно, главное, что я ошиблась в своих выводах.

— Что нужно делать? — я решительно поднялась с баула, и поправив платье, была готова к труду, как говорится.

— Садись за стол, там ноутбук, сейчас зайду на сайт поставщика. Будешь товар набирать.

Любовь Богдановна пошла вместе со мной, открыла мне необходимый сайт и выдала целую папку со списком необходимых товаров.

— Здесь по алфавиту, разберёшься. Только накладные больше десяти позиций не делай, а то проверять такие одна головная боль. Ну всё, — Любовь Богдановна вернулась к сборам, Лариса ей принялась помогать, а я погрузилась в работу.

После пятнадцати минут у меня от наименований детских товаров голова шла кру?гом. Как всего много необходимо, а главное, даже от закупочных цен волосы на голове начинали шевелиться. Я автоматически всё умножала на два чисто для себя и благодарила Виталия, что он встретился мне в такой критический момент. Без него я бы точно не справилась, а от этой мысли было тошно.

Обманывать человека, который стал спасением было стыдно до нервной чесотки. Снова я начала расчёсывать голову в одном и том же месте за ухом. Там уже образовались коросты от этого, но я с остервенением продолжала карябать ногтями кожу.

— Я же говорила, не надо было тебе в квартиру заходить, — шепнула Лариса, проходя мимо меня.

— А? Что? — я и не поняла о чём она говорит мне.

— Чешешься, вот чё! — подруга рявкнула уже на весь магазин.

— Это нервное, — призналась ей тихонько, хотя Любовь Богдановны в этот момент рядом не было.

Она как раз вышла посмотреть на новую вывеску.

— Лиля, иди чай попей, успокойся, — посоветовала Лариса и я согласилась.

— Я с тобой, всё равно магазин считай закрыт, — Лариса с тоской оглядела разбомблённый сборами.

Мне вообще на всё это смотреть было невозможно. Накатывал страх при виде всей этой перетрубации. Ведь всё это из-за меня и моего вранья!

Уйдя с Ларисой пить чай, я сразу села на стул, ноги едва держали. Такого нервного напряжения я давно не испытывала, и самое страшное, конца и края этому видно не было.

— Может тебе кофе? А то бледная, давление низкое? — спросила Лариса, ставя чайник и готовя кружки.

— Так спрашиваешь, словно я тонометр. Просто перенервничала. Чуть не родила, когда Любовь Богдановна о внуках сказала, — шёпотом ответила подруге, опасаясь, что мама Вити услышит наш разговор.

— Да, я тоже заметила, но Клёцка, видимо, в общем. Типа чтобы вы на одном ребёнке не останавливались, — предположила Лариса.

— Да, наверное. Я долго тянуть с этим не буду. В смысле, скоро скажу, а то у меня и так голова пухнет от моего вранья.

Сделав несколько вдохов и выдохов, я попыталась успокоиться в который раз и у меня получилось. Правда, по большей части из-за заявления подруги.

— Любовь Богдановна будет счастлива. Надеюсь только, что второй детский магазин не кинется открывать, — смеясь, сказала Лариса.

— Хм. Почему так официально? — удивилась я.

— Да ну, сдашь меня ещё на правах родственницы. Не буду больше твою свекровь Клёцкой звать, — Лариса говорила серьёзно, не понять было, что шутит.

— Тебе будет чем отомстить, — заметила я.

Лариса тут же рассмеялась.

— Дурочка! — обозвала по-доброму и с любовью, вдобавок ещё и приобняла.

А я впервые задумалась, что Лариса единственная кто знает всю историю от и до. И если вдруг мы перестанем по какой-то причине быть подругами, она меня может сдать, если захочет. Именно после этих мыслей я закрылась в себе и зареклась обсуждать эту ситуацию хоть с кем-то.

— Чай пьёте? Я с вами, — радостно потирая ладони, Любовь Богдановна протиснулась на нашу кухоньку.

— Мы кофе, а вам что налить? — спросила Лариса, снимая с крючка ещё одну кружку.

— Лариса! Ты с ума сошла?! Она у нас полчаса назад из-за пульса чуть в обморок не шлёпнулась, а ты ей кофе наливаешь? — возмутилась Любовь Богдановна, словно Лариска алкоголик, спаивающий малолетнего спиртом.

— Да она вон белая, я чтоб взбодрилась, — буркнула подруга оправдываясь.

— Лилечка, кофе беременным вообще нельзя, пей чай! — заявила Любовь Богдановна и мне пришлось пить чай.

Спорить с этой женщиной было бесполезно, и впервые поняла, почему Витя меня оставил в своей квартире. Он просто спас меня от своей матери.

После чаепития Любовь Богдановна нас поторопила.

— Почаёвничали, нужно и за работу браться. До обеда успеть бы всё упаковать, подруга моя приедет, себе товар заберёт. Мы под реализацию договорились.

— А мне что делать? Помогать вам с Ларисой или обратно за ноутбук? — спросила я и Любовь Богдановна задумалась.

— Нет. Иди-ка, товар лучше набирай, а то и так полупустыми будем неделю. С Кемерово отгрузка только через неделю. Иди, Лилечка, — без пяти минут свекровь меня буквально выпроводила в торговый зал и осталась наедине с Ларисой.

Было очень любопытно, о чём они там целых десять минут болтали, но я не собиралась у подруги даже спрашивать. Захочет, сама расскажет, а она явно расскажет, в этом я не сомневалась. Вышли они обе особенно довольные. Подруга наверняка захочет похвастаться чем.

Снова сев за ноутбук, я уже сосредоточилась на работе и ни о чём не думала. До самого обеда отвлеклась лишь раз, когда Витя прислал сообщение. Он спрашивал, как у меня дела и предупредил, что связь плохая, обещая попытаться дозвониться вечером.

Написала ему что у меня всё отлично, если не брать во внимание, что я по нему уже скучаю.

— Девочки, вы идите обедать, а я Полину Юрьевну с машиной дождусь.

— Мы же ещё не всё собрали. И на складе там полно? товара, — возразила Лариса.

Похоже было, что не хотела она оставаться со мной наедине. Это её увиливание лишь подстегнуло моё любопытство.

— Да у Поли всё равно места в машине не хватит. Идите, идите, — Любовь Богдановна нас поторапливала, а Лариса даже скуксилась немного.

— Ну? И что это было? — поинтересовалась я у подруги, как только мы оказались на кухне.

— Ты о чём? — Лариска сделала такое честное лицо, что стало ясно.

Врёт!

Я решила не тянуть кота за хвост, сказал я прямо, как думала.

— Про то, что ты тут с моей без пяти минут свекровью шепталась о чём-то, а потом на обед идти не хотела.

— Да. Не хотела. Знала, что здесь пытки начнутся, а я Клё… Любовь Богдановне обещала не проболтаться! — насупившись, заявила Лариса.

— Ты мне подруга или нет?

— Подруга, — буркнула Лариса.

— Скажи хоть о чём речь? — почти слёзно попросила я.

— Ничего не могу сказать, только ты не переживай. Это хорошее, — с загадочной улыбкой произнесла Лариса.

— Конспираторы. Ладно, давай обедать. Есть хочу! За троих!

— Так это, давай, давай. У меня здесь курочка, мама запекала в духовке, как ты любишь и кускус с овощами, — Лариса в мгновение достала из сумки контейнеры с едой.

Порции были в два раза больше чем обычно подруга с собой брала.

— Ларисочка, я же просила кошек кормить, а не меня, — в моей сумке тоже лежал обед, — Вот. Витя перед отъездом плов приготовил.

Только я достала свой обед, как раздался звонок от Вити.

— Приятного аппетита, сладкая моя! — громогласно пожелал, так что без громкой связи было слышно.

— Откуда ты знаешь? Следишь за мной, что ли? — посмеялась я, посчитав это совпадением.

— Так время обеда, — посмеялся Витя, — Лиль, связь плохая, может пропа?сть. У тебя всё хорошо? Лариса приехала? — он быстро спрашивал, а на фоне был слышен стук колёс.

— Да, всё хорошо, я же тебе сообщение отправила. И Лариса утром приехала, всё хорошо. У тебя как? Соседи нормальные? Не храпят?

— Не получал сообщения, связь дурацкая. Остановка будет большая, попробую симку другого оператора купить. А соседей у меня нет, я один еду, — тяжко вздохнул Витя, явно подыхая со скуки.

Даже не представляла каково ему, такому активному и болтливому ехать одному без попутчика. Лариса в итоге обедала одна, а я же весь обед проболтала с Витей. Хорошо, что мы заранее попрощались на случай внезапной потери связи, так и вышло. Звонок оборвался в самый неподходящий момент, когда Витя спросил о медовом месяце. Куда мы поедем, а главное когда, и собирался предложить свой вариант.

— Чёрт! — я попыталась перезвонить несколько раз, но Витя был вне зоны.

— Потом созвонитесь. Така любовь! Така любовь! — Лариска покачала головой, причитая словно бабулька, — Смотри, ничего не съела почти, — заворчала на меня.

— Вы как сговорились все, — буркнула я и взялась основательно за плов, ведь нужно было хорошо питаться.

После пяти часов в магазин привезли первую партию детских товаров. Любовь Богдановна сразу организовала для меня новый вид лёгкого труда.

— Лилечка, бери стул и вот здесь садись, накладные сверяй.

— Хорошо, но я ещё здесь не всё, — предупредила её на всякий случай.

— Да ничего, за один день всё равно не управимся. Ясно же.

От активности нашей Любовь Богдановны у меня уже голова шла кру?гом, но я потихоньку начинала привыкать. И в целом была готова выполнить любую её просьбу.

Со стулом я переместилась в противоположный угол торгового зала. Села прямо напротив окна, как раз там, где стоял баул с новым товаром, и получила в руки стопку накладных. Стало дурно, и я сомневалась, что справлюсь до конца рабочего дня. Хорошо, что решилась просмотреть эту кипу бумаг. Вместе с накладными здесь были ещё и сертификаты качества.

Вскрыв баул с товаром, сразу увидела милый голубенький костюм крошечного размера.

— Какая прелесть, — улыбаясь, я взяла в руки это чудо, невозможно было равнодушной.

— Да. И качество! Это же Турция, у них весь товар такой. Там ещё платья на девчушек, просто сказка!

— Можно я его себе выкуплю? — как-то я не интересовалась детскими вещами, а сейчас поняла, что с этой прелестью расстаться просто не смогу.

И мне плевать было что пол детей ещё неизвестен. Хотела этот костюмчик, и всё тут! Дурацкий, абсолютно нерациональный каприз. Гормоны расшалились, что ли.

— Зачем это?! — возмутилась Любовь Богдановна, — Заранее нив коем случае! Примета плохая!

— Да? Ну ладно, — не став спорить с почти уже свекровью, я сделала лишь вид, что согласна отложить эту покупку.

— Ещё лучше будут вещи, глаза разбегутся. Кстати, не вздумай вязать и волосы красить! — Любовь Богдановна основательно подготовилась по всем приметам.

— Да когда она красилась? Это её натуральный цвет, — посмеиваясь, встряла Лариска, крашеная блондинка.

— И вязать я не люблю.

— А вы кого хотите? Мальчика или девочку? Имена уже придумали? — с неуёмным любопытством поинтересовалась Любовь Богдановна.

Её вопрос застал меня врасплох. Мы ведь с Витей это вовсе не обсуждали, и стало ещё очевидней то, как это всё стремительно происходит. Только вчера Витя догадался, что я беременна, уже сегодня известна дата нашей свадьбы и Любовь Богдановна резко сменила ассортимент. Всё вокруг меня мчалось вперёд паровоза и хотелось притормозить, но уже было поздно, ведь срок моей беременности на месте не стоял.

— Главное, чтобы здоровенький! — звонко объявила Лариса, выручив меня.

— Точно, но вообще, я бы хотела дочку, — призналась я, с нежностью представляя, как буду плести косички, в руках как раз уже был розовый костюм того же плана что и голубой, но в милейших рюшках.

Опять же мои желания не совпадали. Я хотела бы дочь, но мне нужен был тот костюм на мальчика. Действительно, было бы здорово, как Лариса говорила, родить сразу сына и дочь.

— Если девочка родится назовём Алёной, а мальчика Егором, — безапелляционно заявила Любовь Богдановна.

— А почему бы не Ларисой? В честь лучшей подруги, — с возмущением спросила Лариска.

— Что за глупость называть кого-то в честь кого-то? Имён других нет, что ли? — засмеялась Любовь Богдановна.

— Хотите сказать Алёна и Егор, это не в честь кого-то? Просто так? — не унималась Лариса.

Со стороны их спор выглядел так, словно это её дети и свекровь тоже её, а я так, просто мимо проходила.

— Да, просто мне эти имена нравятся. Может кто-то там в родне и есть, десятая вода на киселе, я их знать не знаю. Не в честь!

— Красивые имена, мы с Витей созвонимся и обсудим.

— У вас-то нет Алён с Егорами? — уточнила Любовь Богдановна.

— Нет, точно нет.

— Хорошо, — радость Витиной мамы выразилась в широкой улыбке.

До конца рабочего дня мы много чего сделали, Лариса даже успела оформить часть стенда. Она вывесила все крошечные костюмы и платьица из первой партии товара, а я закончила набирать товар. Сумма в итоге получилась круглая, но Любовь Богдановну ни капельки не смутила.

— Всё! Закрываемся! — хлопнув в ладоши, Любовь Богдановна подхватила свою сумочку, и велев нам закрывать магазин, унеслась по каким-то важным делам.

— Ты беги к маме в больницу, я закрою, а потом к кошкам и встретимся у тебя дома, — предложила подруга.

Для меня вариант был идеальный.

— Вот, ключи тебе, — я передала Ларисе запасной комплект, полученный от Вити утром.

— А как открывать? Какой куда? — подруга повертела связку ключей в руках.

— Вот этим ключом, верхний замок, открывается не по часовой стрелке, а против.

— Поняла, — кивнула Лариса и я направилась к выходу.

Прежде чем выйти из магазина, я притормозила возле стены и стянула с вешалки тот самый запавший в душу голубой костюм.

— Потом деньги в кассу вложу, и Любовь Богдановне ни слова!

Лариска что-то промычала в ответ, плотно сомкнув губы, кажется, уверяла меня что она могила.

16

Чтобы успеть передать маме пакет с чистой одеждой, я быстрым шагом, почти что бегом, приближалась к автобусной остановке. Нужно было проехать всего ничего, но пешком всё равно дольше. Автобус уже виднелся на перекрёстке, когда к обочине подъехал Родион. От вида его машины у меня сердце в пятки ушло. И в этот момент у меня в руках по-прежнему оставался костюм на малыша. Бывший быстро покинул салон автомобиля и шагнул ко мне, обращая своё внимание на мою спонтанную покупку.

— Что это? — злым взглядом полоснул по моим глазам и попытался выхватить костюм.

— Тебя то это каким боком касается?! — возмутилась я, прижимая плечико с костюмом к себе, а потом и вовсе спрятала его в пакет с мамиными вещами.

— Таким что я в твои сказки про аборт не верю, — хмыкнул Родион и оглядевшись попытался схватить уже меня.

На остановке были люди, но помочь мне было некому. Бабушка с тележкой и молодая мама с дочерью лет трёх, это не Виталий с палкой сырокопчёной колбасы. Пришлось самой справляться с настырностью бывшего.

— Так это не мои проблемы, тебе с этим к психологу, а ещё лучше к психиатру, — я попятилась в сторону от остановки, чтобы не быть зажатой в угол.

Боковым зрением я следила за автобусом, тот уже тронулся на зелёный и вот-вот должен был подъехать к остановке.

— Хватит дурачиться, Лилия! Сядь в машину, поговорим как взрослые люди! — потребовал Родион, пряча руки в карманы брюк, но по-прежнему шагая в мою сторону.

— Оставь меня в покое! А то с тобой мой муж поговорит! Мало он тебе колбасы отвесил?! — выкрикнув это, я бросилась за остановку и оббежав её, заскочила в автобус.

Водитель словно изначально следил за нашими разборками и закрыл двери прямо перед носом Родиона.

— Спасибо! — поблагодарила на вид безразличного водителя и села на свободное место.

Я не смотрела в окна, не провожала бывшего взглядом, чтобы не думать, что он никогда от меня не отвяжется. Лишь с опаской вышла на нужной мне остановке. Машины Родиона было не видно и вздохнув спокойно, я пошла к больнице.

Из-за этой дурацкой встречи и по причине нехватки времени, я отдала медсестре пакет для мамы вместе с костюмом и даже не вспомнила про него. Как обычно, обойдя здание больницы, я набрала мамин номер и уже видела её в окне.

— Доченька, а что это? — голубой костюм красовался уже за толстым стеклом пластикового окна в маминых руках.

— Уже передачу принесли?! — изумилась я скорости, увиливая от ответа.

Так мне понравилось, что Витя сам догадался, может и мама так же сама додумается. Говорить ей о беременности, несмотря на то, что я уже не одна по-прежнему было страшно.

— Принесли, принесли. Ты на вопрос-то ответь, это кому? — мама в окне потрясла костюмчиком, я толком не могла разглядеть её лица, но приятно было думать, что она улыбается.

— Да это я случайно в твой пакет положила, — промямлила я, избегая конкретики.

— Лиль, ты беременна, что ли? — спросила мама, с нежностью в голосе.

— Ну да, — призналась я, вздыхая с облегчением.

— Радость-то какая! Доченька! Я так рада! — всхлипывая, мама прижала к лицу детский костюм.

— Мамуль, не реви! Ну ты чего? Всё хорошо же, и даже от радости слёзы проливать нельзя!

Я примерно понимала, какие у неё там мысли в голове могли возникнуть в связи с её диагнозом и была строга. К счастью, мама совсем недолго плакала. Утерев слёзы счастья, задала пугавший меня вопрос;

— Так, и что? А отец ребёнка кто?!

Слава богу, Витя уехал и его рядом не было. Он, конечно, знал про бывшего, но вкратце и после того инцидента с дракой им не интересовался.

— Мама! Ну что за вопросы?! Ну конечно, это Виталий, мы сегодня заявление в загс подали, свадьба на двадцать второе сентября. Тебя уже выпишут к тому дню, — безбожно врала, заговаривая маме зубы, но мне хватало всё знающей Ларисы.

Да и маме ни к чему знать подробности, чтобы лишний раз не нервничать, а ещё риск случайно проговориться никто не отменял.

— Лиля, а у врача ты была? Ты про свой резус-отрицательный, надеюсь, помнишь? — строго спросила мама.

— Мам, я помню, а ты не волнуйся, я тебя прошу, пожалуйста. Срок маленький, рано ещё об этом думать, но за мной будут следить. Кровь буду сдавать, а если что введут иммуноглобулин. Ну ты и сама всё знаешь.

— И как мне этот костюм передать? Или пусть у меня побудет. Кстати, почему на мальчика? — смеясь, спросила мама, — Какой срок?

— Маленький срок, маленький, а костюм просто понравился. Что мы всё обо мне? У тебя как дела?

— Всё хорошо, а ты давай беги домой. Нечего одной по сумеркам шастать!

Попрощавшись с мамой, я отправилась домой. Впервые про себя думала о Витиной квартире как о своём доме, свыкаясь с мыслью, что так и будет. По пути заглянула в продуктовый, хотя перед отъездом Витя забил холодильник всем необходимым, но чего-то хотелось и было не понять чего.

Я бродила между рядами с продуктами, прислушивалась к себе. Мне не хотелось ни сладкого, ни солёного, фрукты и овощи тоже не вызвали никакого отклика. Уже хотела выйти без покупок, как позвонила Лариса.

— Домой идёшь?

— Угу.

— Заскочи в магазин и купи чеснока сушёного в пакетиках, который молотый. Ты скоро? А то у меня уже ужин почти готов, — тараторила подруга.

— Иду, через пять минут буду.

Купив нужный Лариске чеснок, я вернулась домой. Подруга хлопотала на кухне, и выглянув стребовала с меня приправу.

— А что на ужин? — пахло чем-то знакомым, но я не могла понять чем.

— Баклажаны с птичкой.

— С какой ещё птичкой? — скинув туфли, я прошла на кухню.

В сковороде было уже почти готовое блюдо и действительно среди кусочков тушёного баклажана можно было разглядеть маленькие голени, бёдра и крылья какой-то птицы.

— Не знаю, на пакете было не написано. Мелкая, ну это или перепёлка, либо цыплёнок курячий.

— Бройлерный, а не курячий, — поправила подругу, принюхиваясь к её кулинарному творению.

— Ну как? Не тошнит? — со знанием дела поинтересовалась Лариска, словно понимала что-то в этом токсикозе беременных.

— Вроде нет, но это неточно. Надо убедиться в процессе, ты накладывай, а я пойду руки помою.

— Слушаюсь! Мой пузатенький командир! — приложив руку к голове, Лариска, горланя, вытянулась в струнку.

— Я ещё не пузатенький. Где ты видишь? — кинувшись к зеркалу, принялась разглядывать себя.

Очень уж меня волновал этот живот. Ведь если он начнёт расти, то могут возникнуть вопросы из-за несовпадения сроков. И чем дольше живота не будет видно, тем лучше.

— Ой, ой, ну надо же, за фигуру она переживает. Мне кажется, с двойней можно забыть про это, растяжки и лишний вес точно обеспечены, — бухтела Лариска, совершенно иначе восприняв мой порыв, а я не стала ей объяснять.

— Нет, я буду за этим следить, — убедившись, что живота до сих пор не видно, я ушла в ванную.

После вкусного ужина мы с подругой уселись в зале перед телеком. Смотрели какой-то рядовой сериал, а я особо не вникала в сюжет. Я ждала звонка Виталия, или хотя бы сообщения, что он появился в сети. В этом томительном ожидании, под мерно бубнящий телевизор я задремала. И наверняка заснула бы крепким сном, если бы не Лариса, возившаяся с моей рукой.

— Что ты делаешь? — буркнула я, очнувшись и поняв, что мне не сон снится.

На пальце болталась нитка, а подруга недовольно надулась.

— Блин! Ну ё-моё! Чё ты так спишь чутко?! — возмутила она, — Весь сюрприз испортила!

— Сюрприз? Какой ещё сюрприз?

— Никакой, — пискнула Лариса, глядя на меня пришибленно.

Я посмотрела на нитку что повисла на безымянном пальце правой руки и попыталась сообразить логически.

— Мерку для кольца снимала?

— Угу, — расстроенно буркнула Лариска, окончательно скуксившись.

— Вот ты дурёха! Я спросонья уже подумала, что ты тут колдуешь, — смеясь, стряхнула с безымянного пальца нитку, — Шестнадцать с половиной! А что? Это Любовь Богдановна с тобой наедине обсуждала?

— Ну да, — призналась подруга.

— У меня уже такое ощущение, что я замуж не за Витю выхожу, а за его мать! — имена детям предложить ещё я могла понять, но кольцо обручальное точно не ей выбирать.

— Так, это же не то! Это для кольца, которое от десяти раз прабабки к бабке и так далее! Семейная реликвия, но сама понимаешь, у всех размеры разные. Вот мне и поручено было размерчик узнать, а под твой пальчик уже ювелир бы подогнал. Ты видела какие у нашей Богдановны пальцы? Два твоих выйдет, — Лариса успокоила меня, но не совсем.

Малоприятно было носить на своей руке чужое кольцо.

— Мне кажется, чужие кольца носить не очень хорошая идея. Меня и бабушка всегда учила чужие украшения и монеты не подбирать с земли.

— А ты его видела? Там такие камни! Такие! Закачаешься! — у Ларисы глаза заблестели как у сороки, — И потом его почистят, будет как новенькое.

— Нет, не видела, а ты то когда видела? Я вообще не помню, чтобы Любовь Богдановна носила кольца с камнями, тем более старинные.

— Да неважно! Мне Богдановна как-то раз фотку показывала. Палец-то давай! Мерка нужна в нитках, а не в диаметре, иначе Богдановна всё поймёт, сюрприз не получится. И когда тебе реликвию задарят, ты делай вид, что понятия не знала о нём.

Заболтав меня, Лариса отмерила ниткой окружность моего безымянного пальца, и я ушла в спальню, сославшись на усталость.

Груз ответственности становился всё тяжелей и давил всё сильней. Столько перемен я своим враньём внесла в жизнь целой порядочной семьи, таких хороших людей обманула. А теперь ещё фамильная ценность и кому?! Мне! Позорной вруше!

От стыда я зарылась лицом в подушку Виталия и разревелась бесшумно, сдерживая данный себе днём зарок, не посвящать больше подругу в свои переживания.

Наревевшись до икоты, я уже была худо-бедно, но готова заснуть. Именно в этот момент бывший вспомнил, что мне можно ещё и с другого номера позвонить, а не только караулить на улицах города. Хотя наверняка те последние две встречи были случайными.

В первые секунды звонка я отключила звук мелодии. Следующие не могла решить, отвечать на этот звонок или нет. Страшно не хотела, чтобы бывший подумал, что я трушу и пасую перед ним.

Сама была виновата, когда лишь основной его номер телефона в чёрный список занесла, забыв про рабочий.

— Чего тебе надо? — спросила сухо, направив в голос всё хладнокровие, какое у меня имелось.

— Замуж выходишь, да? — прошипел словно змея.

По голосу было слышно, что Родион пьян и меня всё это невероятно злило.

— Не звони сюда больше! Никогда! Я для тебя считай, что умерла! Абортировалась вместе с ребёнком от тебя! — проорав это, я сбросила вызов и методично заблокировала бывшего по всем фронтам.

На всякий случай этой же участи подвергся и номер его матери Тамары Родионовны.

— У тебя всё в порядке? — запоздало, из-за двери поинтересовалась Лариса.

— Буков, короста липучая! Прилип, как банный лист к заду! — плевалась я, до такой степени меня взбесили его выходки за один вечер.

— Чего ему надо? — подруга присела на край кровати, и успокоительно погладила по плечу.

Я так была рада её поддержке, а главное, тому что Витя сейчас в отъезде и всего этого не наблюдает. Но не было никаких гарантий, что так мне будет везти всегда.

— Кухарку поломойку потерял, всё не угомонится. Завтра же куплю новую сим-карту, а ты, если этого скунса увидишь, соври ему, что я переехала на другую планету! Мне что до конца жизни от него не избавиться? — спросила подругу чуть ли не плача, в надежде, что она меня хоть как-то успокоит.

— Видимо, да, — с грустью, но честно заключила Лариса, — Он, кстати, на работу уже заезжал сегодня. Я тебе говорить не хотела, ты уже ушла, и он заявился. Я соврала, что магазин продали другому владельцу, а ты уволилась. Так удачно вывеску сменили и ассортимент. Вроде поверил. Я тебе ведь говорить не стала, чтобы ты не нервничала. Не думала, что скажу такое, но квартира моя сгорела тоже вовремя. Он ведь и не знает, где тебя искать, может быть, отвяжется ещё, — Лариса пожала плечами, опровергая свой же ранний ответ.

— Давай спать, завтра в семь утра встану и за новым номером побегу, — откинув в сторону телефон, я рухнула на подушку совершенно без сил.

Не могла ни шевелиться, ни думать.

— Спи, а сим-карту по дороге на работу купим. Раньше десяти утра такие отделы не работают.

17

Утро было совсем недобрым, началось с сильнейшего токсикоза. Даже воды выпить я не могла.

— Давай в больничку! — Лариса, в панике просила, даже требовала, нарезая возле меня круги.

В её руке был зажат телефон, и я зорко за ним следила, чтобы вовремя предотвратить ненужный звонок.

— Нет, какая больничка? Вчера тоже утром тошнило, а к десяти часам полегче стало.

— Тогда Богдановне нашей позвоню, скажу, что мы сегодня на работу не выйдем, — заявила подруга.

— Зачем это? И почему мы? Тебя что тоже тошнит? — я даже приподнялась на локтях, чтобы Лариса не воспринимала меня как немощную.

— Я тебя одну не оставлю, чтобы мне потом Витенька голову открутил? — эти страшилки о Виталии, звучали из Ларискиных уст всё чаще и чаще.

Раньше я как-то значения этому не придавала, списывая на Ларискин неуёмный нрав.

— Ты словно сговорилась с ним, следишь за мной? — спросила прямо, и Лариса так засмеялась неестественно.

Наигранный смех не оставил ей шансов списать всё на мою мнительность или шутку.

— Да вы достали меня уже! — неожиданно выкрикнула Лариса, чуть ли не плача.

Она плюхнулась на край кровати и всё же разревелась.

— Лариса, ты чего? — я подобралась к ней ближе, пытаясь успокоить подругу, но при этом сама была в шоке и понятия не имела чего ожидать.

— Ничего! — буркнула она, дёрнув плечом, чтобы я не трогала.

— Ты не реви, а расскажи, я же не понимаю, чего ты, а?

— А ничего! Богдановна с Витькой твоим, меня, считай, завербовали! Потребовали, чтобы я за твоим питанием следила и пылинки с тебя сдувала пока жених твой в отъезде! А я, может и не против, но ты же упрямая как ослиха! А мне за тебя отвечать! Головой! — обиженно выкрикивала Лариса.

От Виталия я могла чего-то подобного ожидать. Эта жажда всё контролировать из него так и пёрла, и я уже подозревала что это лишь цветочки. Потому и удивил тем, что не потащил меня по врачам, особенно когда узнал про отрицательный резус.

— Чего, прям голову отрубить обещали? — тихонько спросила я, прыснув от рвущегося на волю смеха.

— Нет, конечно, такого не обещали. Но я между вами как меж двух поездов! Голова кругом! Я Богдановне звоню! — всхлипнув, Лариса уже хотела набрать её номер.

— Не звони, мне полегчало, — действительно, так и было, я совершенно спокойно встала с кровати, — Даже есть хочу, — и желудок в подтверждении моих слов заурчал.

— Слышу, — Лариска рассмеялась, по-детски утирая красный нос.

— Кто последний, тот сарделька! — завалив подругу на кровать, я вырвалась вперёд, на кухню.

В этом весёлом и беззаботном дурачестве всё забылось.

Завтрак прошёл весело. А потом дорога на работу под жарким летним солнцем. Мы ели с Лариской мороженое и всё было так хорошо, что даже не верилось.

Любовь Богдановна уже была в магазине, и работа давно кипела. Я лишь немного отвлеклась, поменяла старую сим-карту на новую. После разослала всем, кому посчитала нужным, сообщение с новым номером. При этом я совершенно не вспомнила, что у Вити связь плохая и сообщения ему не доходят. Все мысли были лишь о том, что бывший теперь мне никогда не дозвонится.

И самое смешное, я ведь ждала звонка от Вити, даже с незнакомого номера ведь он тоже собирался покупать новую сим-карту.

Уже стали приходить сообщения от знакомых и друзей, мама позвонила, а от Вити звонка всё не было и не было. Не выдержав, уже за обед я спросила у его мамы.

— Любовь Богдановна, а вам Витя не звонил?

— Не знаю, а где мой телефон? Я его на ночь в беззвучный режим перевожу.

Любовь Богдановна дотянулась до своей сумки.

— Ой, мне кто-то настырно названивает, может быть, это твой? Я на звонки с незнакомых номеров не отвечаю, — защебетала Лариса, протягивая мне свой телефон.

— Я не знаю, Витя собирался новую сим-карту покупать.

— Вот, точно звонил! А я режим беззвучный не сняла, — посетовав, Любовь Богдановна протянула мне свой телефон, — Перезвони, волнуется наверняка. И чего на этом поезде попёрся, на машине проще.

— На машине дольше, — заметила Лариса.

— Пойду на улицу выйду, — переписав новый номер Вити в свой телефон, я вышла на крыльцо магазина.

Простояла там совсем чуть-чуть, как параноик, думая, что Родион меня может заметить. Ушла за здание и свернула во внутренний дворик жилого дома. Там были садовые качели, на них я и устроилась. Номер Вити набирала с теплотой вспоминая нашу поездку на дачу, шашлыки и песни под гитару.

— Витя, привет! Прости меня, я номер сменила и забыла, совсем из головы вылетело, что тебе сообщения не доходят, — протараторила, чувствуя свою вину.

Но стоило мне замолкнуть, как на меня обрушился поток его возмущений.

— Ты нормальная так поступать?! Я весь извёлся?! Я чёрт знает чего надумать успел! — оглушил меня своими криками, а я ещё не успела телефон от уха убрать.

— Прости, прости! — повторяла бесконечно, под злое сопение Вити.

— Ты в порядке? — строго спросил Виталий, не говоря что-то типа проехали и тому подобное.

— Да, всё хорошо, — уверила его, напрочь в этот момент сгрызая ноготь на указательном пальце.

А нервных привычек появлялось всё больше.

— В честь чего смена номера? У тебя что-то случилось? — с подозрением поинтересовался Витя.

Врать ему ещё больше страшно не хотела, да и с ходу выдумать логичной причины для смены номера я не смогла.

— Бывший вчера донимал звонками. Я его внесла в чёрный список, но может же и с других телефонов звонить, — рассказала всё честно, как было.

— Ясно. А чего он хотел? Что ему нужно от тебя?! Мало я ему по тыкве колбасой настучал?! Я же приеду, добавлю! — с каждым сказанным словом, Виталий закипал всё сильней, а я заметила лишь про колбасу.

Показалось довольно забавным такое совпадение, что мы подумали практически одинаково.

— Вот! Я же ему так и сказала! Про колбасу! Чуть ли не слово в слово. Представляешь? — перебила Витю, рассмеявшись.

— Что значит сказала? Ты что с ним ещё и разговаривала?! — зло возмутился Витя, абсолютно не смеясь.

— Хм, а что я должна была делать? И не по телефону, я по телефону с ним и не разговаривала. Он случайно встретился на улице, не убегать же мне от него? И я ему же сказала, я ему сказала, что замуж выхожу! Думала, чтобы он отстал, а он названивать начал. Ну что я не так сделала?!

— Ты всё правильно сделала, но, Лилия, будь, пожалуйста, всегда на связи.

— Хорошо, хорошо! Ты прости меня, — попросила ещё раз прощения и очень нежно.

Я рассчитывала на примирение и ещё поговорить, но уже в другом тоне. А вот Виталий так не хотел. Совпадения на этот раз не случилось.

— Я вечером позвоню, — очень холодно проговорил Витя и отключился.

Даже не сказал, что прощает и что всё в порядке.

Я не торопилась с выводами, но этой его вспыльчивости уже забыть не могла. Приревновал не пойми к чему, к пустому месту.

Ещё немного покачалась на качелях, пытаясь унять назревающую обиду, забыть его официальное обращение по имени Лилия, которое не для родных и близких. Не мне обижаться на Виталия, я и так перед ним безбожно виновата.

Подумала о хорошем, представила, как окутаю Витю заботой и вниманием, когда он вернётся и встала с качелей, как мне казалось, в хорошем настроении.

— Поговорили? — как-то тревожно спросила Любовь Богдановна, когда я вернулась в магазин.

Старалась вести себя так, словно мы мило поболтали с Витей, но, видно на лице у меня всё было написано.

— Да, поболтали. Миленько, — выдохнула я, натягивая улыбку.

— Вспылил да? — уточнила Витина мама, не скрывая грусти.

— Перенервничал, сама виновата. Знала же, что ему сообщения не доходят, — постучала по своему лбу для убедительности.

После моих слов Любовь Богдановна повеселела, и, можно сказать, подтвердила на радостях то, о чём я думать не хотела.

— Приревновал к столбу! Это всё гены, его отец страшно ревнив был! Я же в сумке постоянно липучку втайне носила.

— Зачем? — перебила Лариса, когда я с ней случайно переглянулась.

Наверняка мы подумали об одном и том же.

— Так не дай бог хоть волосинка какая-то на одежде окажется! Сразу допрос с пристрастием! — всё это Любовь Богдановна рассказывала уже хохоча, да так заразительно, что мне самой стало смешно.

— Да нет, Витя, он не такой, — опровергла, ведь думала, что уже достаточно его знаю.

— Ну, скажешь тоже, не такой. Я-то, по-твоему, своего сына не знаю? А ты ещё скажи, что не заметила его ревности даже ко мне?

От заявления Любовь Богдановны я рассмеялась. Глупость какая, мы втроём-то находились, можно сказать, лишь однажды. Когда признавались, что в отношениях.

— Нет, не заметила.

— Ничего, без году неделя вместе, ещё заметишь. Только ты, Лилечка, знай, я всегда буду на твоей стороне. Если что, ты не стесняйся, жалуйся, а уж я-то ему задам! По-матерински! — пообещала Любовь Богдановна.

— Хорошо, если что, то сразу к вам, — уверила её с улыбкой, потому что думала что мне это ни к чему.

Какие могут быть жалобы на Витеньку когда он идеальный?

18

Две недели спустя…

За две недели что Вити не было, я жутко по нему соскучилась и с нетерпением ждала встречи. К тому же маму выписали из больницы и хотелось познакомить их по нормальному.

— Ну ты и список накатала! Словно мы не Витю встречаем, а роту солдат, — ворчала Лариса, собираясь в магазин.

— Это ещё мало. Вите и скажи спасибо, что перед отъездом холодильник так забил. Ну если тебе сложно, то я сама схожу.

— Ага, давай надорвись, Витеньке на радость! — фыркнула подруга, выскочив из квартиры.

— Так, так, — я покрутилась в прихожей, пытаясь сообразить, что мне сделать в первую очередь, в дверь позвонили.

До Витиного приезда было ещё больше пяти часов, наши мамы были приглашены к этому времени, и я открыла не глядя, решив, что это Лариса что-то забыла. Только за дверью оказались мама и Любовь Богдановна. Их короткого знакомства после маминой выписки из больницы хватило, чтобы они спелись, став практически лучшими подругами.

— Привет, дочка! — мама, едва успела переступить порог квартиры и тут же чмокнула меня в щёку.

— Лиля, мы приехали помогать! С нас стол, а с тебя красота, — со смехом прощебетала Любовь Богдановна, проходя в квартиру с кучей пакетов.

— Спасибо, конечно, но не надо было, я сама хотела вкусненького приготовить.

— Лилечка, ты собирайся. Собирайся. В салон сходи, причёску, маникюр сделай. И платье новое купи. А мы тут сами с Наташей справимся. Я кролика привезла, Витя его с самого детства любит, за уши не оттянуть.

— Хорошо, спасибо большое. Там Лариса ещё с продуктами должна вернуться. Запустите её?

— Запустим, лишние руки нам не помешают, — обрадовалась мама.

— Так я тогда останусь, чего там эти причёски, маникюры. Лучше курицу запеку и картошки начищу, — даже подпрыгнула от радости, очень уж хотелось самой хоть что-то организовать для Вити, кроме красоты.

— Нет-нет, с нас ужин, с тебя цветущий вид! Ну куда это, четыре женщины, да на одной кухне? Сейчас, вот, — Любовь Богдановна полезла в сумку и достала деньги, — Считай, что это премия твоя, Ларисе тоже выдам, — сказала она, предупредив мою попытку отказаться от денег.

— Хорошо, хорошо, — я рассмеялась, — С вами не поспоришь. Буду красивой!

Взяв деньги, быстро собралась и вышла из квартиры, никак уж не ожидая встретить Ларису на лавочке перед подъездом. Даже не сомневалась, что она мой надзиратель на ближайшие часы. За время отсутствия Вити, я одна была всего ничего. Постоянно кто-то тёрся рядом. Либо Лариса, либо Любовь Богдановна, а после выписки из больницы и мама присоединилась к этой компании надсмотрщиков.

— Мне вот интересно, тебе за это доплачивают? Или ты у меня альтруист? —

— Лиль, ты забыла? Голова, — шепнула Лариска, проведя ребром ладони по шее.

— А-а-а-а! Точно, я и забыла совсем, ладно, пошли. Я ещё хочу успеть курицу для Вити запечь, — Лариса взяла меня под руку, и мы пошли в сторону салона красоты.

К приезду Виталия я была словно куколка и рвалась встречать его на вокзал, даже шарики купила ради этого. Только кто бы меня пустил. Наши мамы были против, Лариска демонстративно уселась за стол и вставать не собиралась. А без подруги меня бы тем более никто из дома не выпустил.

— Сколько там? — спросила я о времени уже сотый раз.

— Ты спрашивала минуту назад, — буркнула Лариса, пытаясь утащить с блюда кусочек бекона, и получила по руке от Любовь Богдановны.

— Ларка! Не кусочничай! Не порть красоту! За хлебом лучше сходи, — попросила тут же, специально, чтобы стол спасти.

— Я же купила! — возмутилась подруга.

— А ты ещё сходи и купи чёрный, ты же только белый взяла, — настаивала Любовь Богдановна.

— Девочки-и-и, не ссорьтесь!

— Витя?! — я глазам своим не поверила, но в дверях гостиной стоял Витя, весь в букетах и плюшевых зайцах.

— Вроде я, — рассмеялся на всю квартиру.

Запутавшись в платье, я неуклюже добежала до него и бросилась в объятия.

— Лапушка моя, — Витя расцеловал, прижимая к себе.

Потом были вручения букетов, всем нам. И мне и мама и даже Ларисе, в благодарность за помощь.

— А этих зачем два? — спросила моя мама, указав на плюшевых зайцев.

Игрушки действительно было две, один ушастый зайчик голубого цвета, а второй такой же, только розовый.

— Так, это я ребёнку, на будущее. Пока не знаем кто тут, два цвета и взял, — Витя положил свою ручищу мне на живот, нежно целуя в висок.

Вообще, я уже могла сказать о двойне, но хотела пока наедине, только будущему мужу.

— Сынок, садись за стол, с дороги, что ты там ел в этом поезде своём? Садись! — засуетилась Любовь Богдановна.

— Ну сейчас я, только руки помою, — с этими словами Витя отправился в ванную и прихватил меня за руку с собой.

Лариска как ребёнок дразнила нас вслед тестом женихом и невестой.

— Витя, неудобно как-то, гости же, — прошептала, когда за нами закрылась дверь ванной комнаты.

— Ну мы же тут ничем таким, я предложение хочу сделать, — нетерпеливо поцеловав, Витя достал из кармана красную коробочку и встал на колено.

— Витя, — я рассмеялась, и от нервов постоянно поправляла причёску.

В тесной ванной при его росте было сложно стоять на одном колене, а мне пришлось отступить к самой двери. Это предложение было таким милым и глупым одновременно, ведь заявление-то мы уже подали.

— Лиля, выходи за меня замуж! — пробасил Витя и открыл коробочку.

Я почему-то ожидала увидеть то кольцо, о котором говорила Лариса. Семейную реликвию с какими-то шикарными камнями, но на белой атласной подушечке лежало современное колечко. Аккуратное, из белого металла с одним-единственным прозрачным камушком.

— Да, — я закивала и расплакалась от счастья.

За эти, даже счастливые слёзы, конечно же, была отругана Виталием, но это было неважно. Главное, что он вернулся и я уже могла признаться хотя бы о двойне.

Последнего дождалась с трудом. Уединения всё не было. Уже и Лариса уехала, наши мамы держались до позднего вечера и не хотели нас оставлять. Только когда я, уже почти в полночь заикнулась что устала и пойду спать, Любовь Богдановна вспомнила что ей пора, а моя мама её поддержала. Буквально сбежали обе, даже букеты свои не забрали.

Только за ними закрылась дверь, я сразу вцепилась в зайцев и была готова рассказать. Надеялась, что станет одной тайной меньше и будет легче жить дальше.

— Зайцы такие смешные, — начала я, пытаясь подобрать слова.

Витя бренчал на гитаре, привезённой с собой, и услышав мои слова, отложил в сторону.

— Узнаем кто у нас оставим подходящего, а лишнего потом подарим кому-нибудь. Лариса твоя может тоже, семейным человеком станет. Правда, если у неё пацан родится, то розовый заяц будет не в тему, — усмехнулся Витя.

Он ловко поймал меня и усадил к себе на колени, потрепав зайцев за уши, заглянул с ласковой улыбкой в глаза.

— Витя, а лишнего зайца не останется, у нас будет двойня, — произнесла даже не запнувшись, словно загипнотизированная умиротворённой зеленью Витиных глаз.

— Ты что? Серьёзно, что ли? Как двойня?! Лиль? Где в тебе два ребёнка поместятся? Ты у меня маленькая такая! — Витя в мгновение пересадил меня с колен на диван и заметался в панике по комнате, — Хо-хо!

— Ты не рад? — спросила, прижимая к себе игрушки.

Я в этот момент я была готова всё сказать, всю правду. А дальше пусть хоть трава не растёт, раз он так всё воспринял, как мне показалось без радости.

— Цыц! Дурёха! Я рад! Я рад, но ты… Лиля, тебя же порвёт с двух сразу, ты лопнешь! — возмущался Витя, хватаясь за голову.

Первые секунды от Витиной реакции и паники мне было страшно, а после его слов что я лопну стало смешно. Я расхохоталась, не в силах сдерживаться.

— Что ты смеёшься?! У Самойлова Димки сын недавно родился, вот такой! — Витя развёл руки, показывая какого-то нереального по размерам новорождённого ребёнка, — Пять килограмм!

— Витюша, так все детки разные рождаются, я вот родилась всего лишь два восемьсот, а ты?

— Я? Я не знаю, надо у мамы спросить, а где мой телефон?

— Завтра спросишь.

Я решительно взяла Виталия за руку и повела в спальню, отвлекать от дурных мыслей.

19

— Лиля, просыпайся.

Даже ласковый оклик Виталия не был способен поднять меня утром с кровати. Переживания из-за предстоящего разговора о двойне, подготовка к приезду Виталия и сама ночь любви высосали из меня все силы. Головой такой тяжёлой я уютно лежала на подушке и не хотела вставать. Была готова прогулять работу, нагло воспользовавшись своим положением.

— Я ещё часик, — пробормотала в подушку, повыше натягивая на себя одеяло.

— Какой часик? Нет у нас часика, — усмехнулся Витя и стащил с меня одеяло.

Я повернулась и посмотрела на него возмущённо. Смена положения принесла мне одни неудобства. Ногу свело, а в спину упёрлось скомканное покрывало.

— Я отпрошусь с работы, — буркнув, я попыталась вернуться в удобное положение.

Но со сведённой судорогой ногой я справилась на раз, а вот лечь удобно уже не получилось. К тому же Витя дал понять, что спорить не собирается.

— Вставай, ты и так сегодня выходная, считай, что я тебя приватизировал на ближайшие две недели, — заявил он, сдёрнув с меня и покрывало.

— Что это значит? — сев на краю кровати, я пыталась сунуть ноги в тапочки, но у меня плохо получалось.

Витя скинул одеяло с покрывалом и бросился мне в ноги помогать.

— Нам нужно всё подготовить к свадьбе, ремонт ещё. Нужно всё успеть и ты знаешь, я не уверен, что тебе стоит работать, — он действительно сомневался, глядя на меня снизу вверх.

— Я себя прекрасно чувствую, анализы и узи хорошие, — протараторила я, окончательно просыпаясь.

Прямо в жар и сразу в холод бросило от Витиных слов. Он в этот момент так был похож на Родиона, ведь и тот меня всё уговаривал засесть дома. Я этого страшно не хотела.

— А вот этот резус-отрицательный? Как там? — хмурясь, уточнил Витя.

Он так переживал, что у него побелели губы.

— Пока ничего. Анализы хорошие, — я поторопилась его успокоить, обнимая за шею.

Витя только успокаиваться не собирался, ему нужны были подробности. Он освободился от моих объятий, и поднявшись потёр шею пыхтя.

— Ты поподробней объясни, что эти твои анализы хорошие означают и чего нам ждать?

— Значит, пока конфликта нет, а может, нам повезёт и у детей тот же отрицательный резус-фактор и его вовсе не будет. Давай, ты постель заправишь, а я завтрак приготовлю? — очень хотела перевести тему разговора, чтобы Витя перестал так нервничать.

— Завтрак я уже приготовил, иди, умывайся, я постель заправлю, — задумчиво, практически на автомате проговорил Витя.

Взгляд у него был потерянный и на меня он не смотрел. Словно задумался о чём-то.

— Надо… лучше постельное вовсе сменить, — сказала, хохотнув, на что Витя автоматоматически кивнул.

Он меня услышал, стал стягивать с кровати простынь, но сам был по-прежнему не в себе.

Я решила, что он действительно врачей боится, только об этом мне было ничего не известно. Можно было, конечно, спросить у Любови Богдановны. Только как? А вдруг спрошу и она навяжется меня сопровождать в больницу вместо сына? Витю прямо спрашивать тоже не хотелось.

Всё думала об этом, когда принимала душ и приводила себя в порядок, но так ничего и не придумала. Ещё меня отвлекло сердечко на запотевшем зеркале. Витя постоянно такие рисовал, и я по ним скучала не меньше во время его отъезда.

Переодевшись после душа, я пошла на кухню. Витя уже накрывал на стол, давно справившись с постельным. Прям чувствовался в нём долгий холостяцкий образ жизни. Он всё по дому мог и делал сам.

— И что у нас на завтрак?

— Еда, — улыбнулся уже прежний весёлый Витя, без тени той печали в спальне.

Я с любопытством заглянула под крышку ковшика.

— Овсянка? — скривилась я, последнее чего бы мне хотелось на завтрак, — Фе! Я не хочу овсянку.

— Лапушка, ты чего? Это никакая не овсянка! Овсянка, — хмыкнул Витя, буквально оскорбившись не моим пренебрежением, а именно тем, что я в ковшике разглядела овсяную кашу.

— Не овсянка? А что это? — спросив, я даже понюхала.

Пахло обычной овсяной кашей с ягодным наполнением и сливочным маслом.

— Это же клубничный клафути! — с пафосом объявил Витенька, закатив глаза.

— Кла… как? Фути? Что? — переспросила я, рассмеявшись от Витиного образа и смешного названия.

— Клафути! Садись за стол, — потребовал он, и накинув на руку полотенце, стал косить под официанта.

— Ну раз клафути, то я попробую, — приготовилась к чему-то новому, хотя сомнения продолжали терзать.

Чувствовала своими ноздрями, что меня разводят, а за Витенькой такое уже водилось.

— То-то же! — Витя радостно засуетился, разливая по тарелкам, на мой взгляд, овсяную кашу.

После снятия пробы, я лишь убедилась, что мне не кажется. Обыкновенная овсяная каша с клубничным вкусом. Сладкая. Сразу стало интересно узнать историю этого клафути, чьё это блюдо. А то стыдно было с самого детства есть на завтраки клафути и не знать, что он это он.

Полезла в поисковик на телефоне и уже без удивления выяснила, что я была права, а Витя просто жулик!

— Клафути, это французский десерт! Пирог и запеканка в одном!

— Ничего не знаю, вон в мусорке пакетики, написано клубничный клафути, — отчеканил Витя, со смаком облизывая ложку.

Его тарелка уже была пуста, конечно, на такого, как Витя, одного пакетика клафути маловато будет. Правда, на столе было полно ещё других продуктов в том числе здоровенных бутербродов. За один из них Витя и взялся после того, как уговорил баночку йогурта.

— А куда мы едем? Какие у нас дела? — уточнила я, выглянув в окно.

Погода была прекрасная, солнце, но нежарко.

— Начнём с главного, с подготовки к свадьбе. Тебе платье купить, мне костюм. Ну если успеем, можно ещё кухню посмотреть. Фасады, прицениться. Я вот думаю, окно наверное снесём, балкон застеклим, благодаря этому кухня увеличится и будет просторней.

— Ремонт, это дорогое удовольствие. Может, тогда не стоит играть пышную свадьбу? Давай просто распишемся, — предложила я, даже не представляя, что меня ждёт.

— Глупость! Свадьба бывает раз в жизни, и она должна быть пышной! Что мы детям нашим покажем? А если дочки? Они подрастут и тоже без свадьбы, как мама с папой?

От ощущения дежавю у меня мурашками покрылся, казалось, каждый сантиметр кожи и даже нос. Витя сказал словами Родиона, практически слово в слово, кроме вопросов о детях.

Слова словами, а разница между Виталием и Родионом была очевидна. У бывшего дальше этой болтовни дело не сдвинулось, а Витя даже торопился и меня подгонял.

— Ты со стола убирай пока, а я вещи из машины перетаскаю и поедем, — сказал Витя, встав из-за стола.

— Хорошо.

После уборки кухни, я ещё добрый час ждала Витю, пока он стаскает все свои вещи, а их было очень много. Сразу стало понятно, что будил он меня для компании. Завтрак в одиночку его не устраивал, а помогать с сумками мне было не велено. Даже помочь разобрать не позволил, даже самой маленькой сумки. От скуки и безделья я лежала на диване и трепала за уши голубого кролика и почти задремала. Когда угол прихожей был завален сумками, Витя меня наконец-то позвал.

— Лиля, поехали!

— Бегу!

— А вот бегать не стоит, — произнёс строго, заглянув в гостиную.

— Ну я так, образно.

Пока дошли до машины, Витя мне любезно открывал все двери, пылинки, можно сказать, сдувал.

— Какую музыку хочешь? — он спросил меня уже в машине, настраивая радио.

— Мне всё равно, весёленькое что-то, — на мою заявку было включено детское радио.

— Учи песни, детям на ночь петь будешь, — посмеялся Витя.

Настроение было хорошее, я и не думала, что хоть что-то может его испортить. И уж тем более не подозревала в этом Виталия.

Он запорол все варианты платьев в первом же свадебном салоне, а в нашем городе их было по пальцам одной руки пересчитать.

Всё что мне были впору, для Вити выглядели пошло, моё мнение вообще не учитывалось. Я заикнулась, что жених невесту до свадьбы видеть не должен, на это Витя лишь посмеялся.

— Это был самый большой салон в городе. Если тебе здесь ничего не понравилось, то в следующем тем более мы ничего не найдём. Я есть к тому же хочу, — буркнула я, садясь в машину ни с чем.

— Тогда поедем на обед к маме, а платье завтра поищем. У нас ещё в соседнем городе можно глянуть.

— То предпоследнее было очень удобным. Лёгкое, красивое и нежаркое, давай на нём остановимся? — попросила слёзно, то платье мне не больше всех понравилось, но оно было недорогим и действительно хорошо сидело.

— Не, — отрезал Витя, — Какое-то прозрачное, всё видно, и потом оно какое-то убогое, куцее.

— Интересно, а я могу выбирать для тебя костюм? — уточнив, уже представляла, как запорю все его костюмы.

— Конечно! Обязательно, — с радостью согласился Витенька.

Любовь Богдановна встретила нас радостным приветствием со своего балкончика на пятом этаже.

— Поднимайтесь! У меня уже накрыт стол и всё остывает! — поторопила нас крича на весь двор и скрылась в квартире.

Витя забрал из багажника пакет с какими-то гостинцами, и мы поднялись к его маме.

— Ты помнишь? Про двойню пока не говорим, да? — напомнила Вите шёпотом уже у двери, переживая за свою спокойную жизнь.

Надо мной и так тряслись словно над хрустальной вазой, а известие о двойне угрожало тем, что вовсе запрут дома и я себе стану не хозяйкой. Да, я была бесконечно виновата, в долгу, обязана, но терпеть лишения свободы было невмоготу.

— Да помню, — кивнув, Витя открыл дверь.

Любовь Богдановна встретила вопросом;

— Купили платье?

— Нет пока. Кстати, мам, а что у тебя за вытяжка? Хорошая, не понять с подъезда, чем угощать будешь, — сказал Витя, когда зашли в квартиру, а вот я сразу поняла, что на обед жареная рыба.

Тонкий аромат, тянущийсяс тарелок, манил меня и уже натерпелось сесть за стол. Так было радостно, что назойливый токсикоз отступил и наконец-то не тошнило от всего подряд.

— Да я по чём помню? Сто лет ей в обед. Могу поискать инструкцию. А на обед я минтай поджарила с рисом и луком, как ты любишь и салатик. Лёгкий, овощной. Лилечка, а ты такое любишь? Если что у меня грудка индейки ещё есть.

— Сейчас такое время, когда не я решаю, что люблю. Пахнет аппетитно.

— Вот, Лиле пахнет, значит не такая уж и вытяжка хорошая! Ну давайте, мойте руки и за стол, — Любовь Богдановна отправила нас в ванную, сама забрала пакет у Вити и ушла на кухню.

Когда мы все снова встретились на кухне за столом, Любовь Богдановна полезла в пакет. Я почему-то подумала, что там гостинцы, а это оказались фотографии.

— Ну мам! Дай поесть спокойно, — застонал Витя, не ожидая от этой затеи ничего хорошего.

— А ты ешь, я что мешаю? Я просто неголодная, пока готовила, нахваталась, — отмахнулась Витина мама, а мой зоркий глаз зацепил цвет фото.

Такие фотографии были лет пятнадцать назад, а значит, это фото из юности Виталия.

— Давай местами поменяемся? — попросила у Вити, так хотелось хоть краем глаза заглянуть в его юную жизнь, даже к еде интерес потеряла.

— Вы как спелись, — хмыкнул Витенька и пересел, уступая мне место рядом со своей мамой и фотографиями.

— Вот, это Витенька в деревню ездил, дом прабабки моей. Долгожительница у нас было, до девяносто одного года прожила. И она тогда жива ещё была, это сынок вместе с моими родителями гостил, — пояснила Любовь Богдановна, показывая фото примерно двадцатилетней давности.

— Красивый, — протянула я, говоря о доме.

— Кто? Я или дом? — засмеялся Витя.

— Ты тоже красивый, мальчик, — усмехнулась я, глядя на долговязого ребёнка лет двенадцать не больше.

— Вот, это вся орава с той улицы, ой что творили, — Любовь Богдановна покачала головой, а я с улыбкой разглядела каждого мальчишку и девчонку.

— Ой, а это кто? Так на Ларису похожа! — я изумилась.

На лавочке среди вереницы детей сидела малышка лет пяти очень похожая на подругу. Даже при плохом качестве фото, мелком изображении сложно было не сравнить эту девочку с Ларисой. Мини-копия.

— Где? — Витя с интересом заглянул в фото, — А-а-а, эта! Сестра его, Андрюхи Кота, — Витя щёлкнул пальцем в рыжего пацана постарше. Всё лето за нами хвостом ходила.

— А как звали-то? — спросила Любовь Богдановна, соглашаясь со мной, что девочка с Лариской словно копии.

— Да я не то что не, я в принципе не знаю. Её даже Кот не иначе как мелкой не называл. Мама сворачивай ты этот компромат на меня, вот аппетит человекам испортила. А ведь Лиля к тебе голодная ехала, — Витя сдал меня, указав на мою нетронутую рыбу.

— Лилечка, я сегодня всё в фотоателье отдам, копии сделаю и верну лично ваши будут фотографии. Ты ешь, ешь, — Витина мама припрятала всё в пакет, и я не стала спорить.

Не посмотреть эти фотографии сейчас, означало лишь интересный вечер с Витей позже. Наедине к тому же, а это было гораздо привлекательней.

Дальше за обедом обсуждали лишь злополучное платье. Любовь Богдановна фыркала на пышное, Витя был против простого, называя такие куцыми. Я расправлялась с рыбой и в этот спор между матерью и сыном не встревала. Молчала, так как поняла, что моё мнение в выборе не учитывается, разве что спросят удобное или нет, а это решать только после примерки.

Встрять меня всё же решила Любовь Богдановна, задав коварный вопрос;

— Лилечка, а ты какое платье хочешь?

— Не знаю, главное, чтобы удобно было. Мне же в нём весь день провести придётся, — про положение уже уточнять не стала.

— Вот! Ты сам эти юбки натяни и походи хоть час! — Витина мама заступилась за меня, как и обещала.

— Ну хорошо, но всё равно какая-то ерунда попадалась. Что это за платье, которое сваливается до пупа?! — возмутился Витя.

Вероятно, этот спор продолжался бы ещё часа три, но мне вдруг стало плохо. Очень так знакомо плохо. Нос отёк, и я не могла дышать с его помощью, глаза начали слезиться.

— Что-то мне так нехорошо, словно у вас в квартире кошка, — проговорила с заметным искажением в голосе.

— Нет, какая кошка?! Я их терпеть не могу! — призналась Любовь Богдановна.

С перепуга она начала совать мне мякиш хлеба, хотя я не косточкой подавилась.

— А к Наталье Николаевне заходила? — спросил Витя, торопясь вывести меня из-за стола.

— Вчера были у неё после вас, она мне цветок подарила, — Витина мама указала на куст в кадушке, стоящий под окном, аккурат за моей спиной.

Дальше выяснять ничего не стали, мне нужен был свежий воздух. Уже когда стало полегче и мы сели в машины, Витя спросил:

— На что у тебя ещё аллергия? Можно мне список сразу, чтобы я бомбу в дом ненароком не припёр, — попросил он, а я рассмеялась.

— Сама не знаю, но теперь не уверена, что у меня была аллергия именно на кошек. Такой же цветок появился у мамы, когда я в общежитии жила, а там вместе с ним и кошки. Сейчас у неё таких штук семь по всей квартире. Чёрт! Почему мы тогда с ней решили, что это на кошек?

— Ну дела, — вздохнул Витя, — Домой? Или мстить за платье поедем? — спросил он с улыбкой.

— Мстить!

— Принято, — Витя тронулся с места.

Мы приехали в торговый центр, зашли в первый попавшийся бутик мужской одежды и мой коварный план сразу полетел к чертям. В каждом костюме Виталий выглядел солидно, а каждый костюм на нём сидел идеально. Запороть можно было лишь цвет, а их здесь было не так уж и мало.

— Нет. Нет. Этот цвет совсем не годится, — я отрицательно качнула головой, морщась, и делая вид что костюмчик в целом не очень.

— А какой ты хочешь цвет? — спокойно спросил Витя, любуясь собой в отражении зеркала.

— Что-то серое, оттенок синего, — такого цвета я не видела среди предложенных.

Не рассчитывала, что продавец выудит нужный костюм буквально из-под полы.

— У нас как раз ваш размер в отложенных, но время брони прошло, — радуясь, девушка достала костюм.

— Ух ты! Красота! — Витя, радуясь забрал костюм, и скрылся в примерочной.

Несколько минут в ожидании и когда я его увидела в этом костюме, сразу плюнула. Невозможно было забраковать. Витя в нём был такой красавец! У меня рот раскрылся от изумления сам собой и дар речи пропал. Могла только любоваться красотой будущего мужа.

— Девушка, мы его берём!

Ватилий, всё решил сам, лишь посмотрев на мою однозначную реакцию.

— Да! — подтвердила я, закрыв перед этим рот.

Виталию костюм был куплен, а вот покупку моего платья решили отложить на следующий день. Зато осталось время заехать в гипермаркет «Всё для дома».

— Сейчас по фасадам глянем, пальчиком ткнёшь какой нравиться, а я уже у своих закажу, — обозначил Витя фронт моих обязанностей, заезжая на парковку магазина.

— Угу, ещё в хозяйственный нужно зайти, у нас средство для мытья посуды заканчивается.

— Зайдём, — согласился Витя.

Снова невольно в моей голове попёрли сравнения. Родиону все эти бытовые нужды были неинтересны, ему можно было про это и не говорить.

На самом входе Витя взял огромную телегу, в неё бы и я поместилась.

— Зачем телега? Мы же только посмотреть? — даже корзинка по моим подсчётам нам была не нужна.

Средство для мытья посуды можно было и в руках поносить.

— Знаю я вас женщин. И на что бы такое с тобой поспорить, что на кассу мы с пустой телегой не выйдем? — Витя плотоядно покосился на меня, кажется, уже зная на что спорить.

— Значит, женщин знаешь? — переспросила прищурившись.

Чтобы так знать женщин, нужно как минимум с ними пожить. Почему-то я изначально решила, что я у него такая первая и единственная, с которой он быт взялся вести. Даже сразу ответила на своё «почему-то». Ясно было почему. Любовь Богдановна не пыталась бы сосватать ему первую попавшуюся невесту, если бы кто-то у него был.

— Нам туда! — Витенька указал в конец торгового зала и покатил вперёд телегу, не ответив на мой вопрос.

Проходя по рядам с товарами для дома, я боролась с собой, со своей женской натурой и инстинктом гнездования. Мне хотелось купить всё! Но я держалась до последнего. Финиш ждал меня возле полок с полотенцами. Моя борьба закончилась на полотенцах терракотового цвета.

— Давай возьмём? Цвет такой красивый, — я взяла в руки полотенце и лишь убедилась, что стоит взять.

Даже новым оно было мягкое и приятное на ощупь.

— Надо брать набором, сразу все пять, — Витя просто скидал в телегу все виды размеров по одному на каждый, — Вот этот цвет тебе как?

— Антрацитовый, какой-то мрачный. Может этот? — я указала на стопку полотенец насыщенного сапфирового цвета.

— Мне нравится, — Витя собрал ещё комплект и отправил в тележку.

Дальше была стена с кухонным текстилем, там мы тоже задержались, пополнив тележку.

Витя действительно знал нас женщин, и эта ревнивая мысль принялась точить мой мозг, пока я её не заткнула. Он же единственный сын своей матери, а Любовь Богдановна знает толк в воспитании. Поэтому Витя такой знающий.

Когда мы всё-таки доехали до мебельной зоны и до отдела с фасадами были считаные шаги, Витя сам притормозил возле детского отдела.

— Обалдеть да? Всё такое крошечное, — он удивился, встав рядом с детским стульчиком.

Спинка этого стула даже не доходила ему до колена. В этом отделе Витя реально смотрелся словно Гулливер в стране лилипутов.

— Да, и это ещё годика на два, а ты переживаешь, что я лопну, — подколола его.

— Давай вот этот набор купим, смотри какой забавный. У нас в детском саду такие были.

Витя, лавируя между стульчиками и столиками прямиком дошёл до детского расписного комплекта. Стол и два стула расписанные под хохлому и покрытые золотистым лаком. Совсем несовременный, но очень уютный набор.

— Ты серьёзно? Твоя мама сказала заранее покупать плохая примета.

— К чёрту приметы! Он классный, я его хочу, — Витя уже ничего слышать не хотел, только искал взглядом консультанта.

— Вить, это года на полтора в лучшем случае. Не рановато? — подошла ближе, пытаясь воззвать к разуму, хотя уже по опыту понимала, его пылкий нрав было не угомонить.

— Ничего, на антресолях полежит не протухнет, а потом таких может не быть. Надо же, даже ножки такие же и ручка на стульчике.

Витя хотел такой набор и он его получил. Консультант вынес нам три плоские коробки, и мы всё же доехали до фасадов.

— Выбирай, лапушка.

Сначала у меня глаза разбежались от разнообразия, но я всё же сосредоточилась и определилась.

— Мне нравятся эти два, — указала на ванильный и зелёный дуб.

— Это скучно, — Витя отбраковал ванильный, — Закажу такой дуб, а столешницу и ящики белёные, будет очень красиво, — так и решили.

Даже не верилось, что у меня скоро будет собственная кухня.

К кассе мы подошли с полной телегой покупок для дома, даже средство для мытья посуды не влезло, пришлось нести его в руках.

— Хорошо, что я спорить с тобой не стала, — посмеялась я.

— Как это? Мы поспорили, просто ты ещё не знаешь, на что, — Витя хитро отвёл глаза в сторону.

20

Две недели в организации свадьбы и решения вопросов ремонта пролетели как один миг. Жить в Витином ритме мне было сложновато. Времени не хватало, нам нужны были тридцать часов в сутках, а не жалкие двадцать четыре. Ещё и платье для меня так и не было найдено. И это при том что оставалось лишь несколько дней до свадьбы. Либо Витя браковал те, что нравились и были удобны мне, либо я из-за тяжести и неудобства. Я буквально отчаялась, потому что мы объездили все свадебные салоны, а заказывать по каталогу и ждать доставки времени не оставалась. Ситуацию спасла Лариса.

Подруга пришла ко мне в гости на блины, потому что в магазине я больше не появлялась, а Виталия как раз не было дома, и мы могли спокойно поболтать, не думая о каждом слове.

— Он бракует все платья. То спина открыта, то вырез откровенный. Похоже, Любовь Богдановна была права, ревнивый до жути. Буду выходить замуж в пододеяльнике, — ныла я, жалуясь на свою учесть.

Если ещё две недели назад я была готова на обычную роспись в обычном платье, то сейчас хотела быть под стать будущему мужу красавцу.

— Почему вы зациклились на свадебных салонах? Нужно заглянуть в обычный магазин женской одежды. Помнишь, Богдановна к выпускным привозила такие платья в пайетках. Ну шикарные же? — прощебетала Лариса, спасая меня от подступающей истерики.

Из-за гормонов мне теперь не нужны были серьёзные поводы для слёз. Я могла разреветься из-за недостаточно сладкого чая, а платье на свадьбу повод более чем серьёзный. Практически трагедия, как бы это глупо ни выглядело со стороны.

— Точно, как ты права! Точно! — я от радости рассмеялась.

— Можем завтра смотаться, я тебе советую Витеньку с собой не брать, а то реально без платья останешься.

— Витя обидится, для него это так важно, — не стало говорить подруге, что я уже сто раз хотела его не брать с собой.

Но, во-первых, меня никто не спрашивал, а во-вторых, я чувствовала себя бесконечно обязанной и не смела это своё желание даже озвучить.

Лариса на моё заявление ответила, как фыркнула;

— Ну и ладно, но съездите куда-нибудь в «Империю», например. Там полно нарядных платьев и цвет белый наверняка имеется.

— Да мы везде поедем, платье-то нужно и туфли ещё, без платья просто не покупали. Я думаю какие-то балетки, про каблуки мне можно забыть на полгода точно.

— Угу, с твоим Витенькой навсегда! Судя по тому, как он твоё платье свадебное бракует, весь твой гардероб будет пересмотрен в ближайшее время.

— Кстати! Я тут такое нашла! Сейчас! — вовремя вспомнила про фотографии, это был отличный повод перевести тему разговора.

— Что там? Компромат на Витеньку? — посмеялась Лариса, по-свойски самостоятельно долив себе кипяток в кружку с чаем.

— На тебя! — рассмеялась я и протянула ей пакет с фотографиями.

Лариску перекосило так, словно компромат на неё действительно имелся.

— Что там? — сглотнув, спросила она.

— Ну точно не пауки которых ты до ужаса боишься, это фотки. Витя привёз и там девчонка на фотках есть, ну копия ты. Ты, случайно, в Семеновке родни не имеешь? — уточнила я, было бы забавно, если это действительно Лариска.

— Нет, откуда? Мои все здешние.

— Скажи же похожа.

Подруга с интересом начала разглядывать стопку фоток на которых была та девочка и сразу запорола всю схожесть.

— Ну, это она со мной сейчас похожа. Вообще-то, я не блондинка, а шатенка и это с детства, просто сейчас крашусь. И потом тут задохлик какой-то, а я была жутко толстым ребёнком лет до двенадцати. У меня было прозвище Пузырь, — со смехом призналась Лариса.

— А-а-а-а, а у этой Мелкая, вроде, но всё равно интересно.

— Ну если она не изменилась как я, то у меня где-то двойник.

Мы ещё долго пили чай с блинами и рассматривали фотографии и лишь перед своим уходом Лариса вспомнила важную для меня новость. Именно этого она и хотела начать, но я её сбила с мысли своими страданиями по платью.

— Забыла! Я же хотела тебе такое рассказать! — взвизгнула Лариса, уже обуваясь в прихожей.

— Какое? — переспросила без особого интереса, все мысли снова были о платье.

Переживала заранее, что даже в «Империи» ничего не найдётся, что устроит нас с Витей обоих.

— Буков свалил в Москву! — радостно объявила Лариса.

Я зависла, не сразу сообразив о ком речь. Назови она Родиона сразу по имени, я бы быстрей вздохнула с облегчением. В этой спешке и суматохе я хоть и бывало, сравнивала Витю с Родионом, но совсем забыла думать о возможности случайной встречи. Или того хуже неслучайной…

— А! Буков. И надолго? А ты откуда знаешь?

— Да навсегда! Матушку свою болезную под рученьки и махнул. Будут столицу на пару покорять.

— А знаешь откуда? — этот вопрос волновал меня чуть ли не больше, чем стопроцентное освобождение от Родиона.

У Ларисы ведь с моим бывшим даже знакомых общих не было кроме меня.

— Да задолбалась я мотаться туда-сюда, не высыпаюсь жуть! Вот и искали с мамой квартиру снять, пока в моей ремонт и нарвалась на объявление. На длительный срок сдаётся квартира, именно та, в которой вы с Родей жили.

— Сдаётся, а значит они могут вернуться.

— Да нет же! Квартира принадлежит агентству, так что не вернутся они сюда. Точно тебе говорю, наверняка так и планировали слинять, а тебя с собой не брать.

— Хорошо, если так, — согласилась тихо, боясь радоваться раньше времени.

21

На следующий день мы по совету Ларисы поехали с Витей в «Империю». Я не рассчитывала найти платье быстро, а оно нашлось одним из первых. Не совсем белое, скорей жемчужное, приталенное до пола и с длинным рукавом. Куцее как сказал бы Виталий, но это платье произвело на него впечатление из-за узоров, вышитых белым бисером.

— Как тебе? — спросила Витю и с тревогой покрутилась несколько раз вокруг своей оси.

Мне платье очень понравилось, удобное, красивое и к тому же оно было неоткровенным, разве что декольте могло у Вити вызвать вопросы. Об этом я и переживала.

— Славное, не куцее даже, только больше вечернее, а тебе в нём удобно? — уточнил он с улыбкой.

— Очень! Давай его и купим! — обрадовалась я.

— Точно? Может, ещё посмотрим? Вдруг лучше найдём?

— Нет! Нам ведь ещё туфли искать. Свадьба послезавтра! — я решительно скрылась в примерочной, готовясь к отстаиванию своего выбора.

Но пока я переодевалась, Витя просто оплатил моё платье.

Дальше были утомительные поиски туфель. Чтобы не возиться с подшиванием платья и быть хоть немного выше рядом с Виталием, пришлось искать туфли на каблуке или танкетке. Проблем с выбором как раз не было, а вот с удобством самих туфель да.

Перемерив два десятка пар в разных обувных отделах, остановились на летних босоножках. Они не совсем подходили к платью, но были удобные и из-под платья их было не видно.

— Ты не замёрзнешь? — сомневался Витя.

— Нет, погоду обещали хорошую и к тому же мы по городу гулять, кажется, не планировали?

— Я хотел после ресторана махнуть на дачу, — признался Витя, об этом я слышала впервые.

— Там я могу переодеться во что-то поудобней, — сообразила я, снимая босоножки на танкетке.

— Хм, тогда тебе нужен свадебный спортивный костюм!

Иногда Витины идеи казались мне безумными, но спорить с ним было бесполезно. Оплатив босоножки, он потащил меня в магазин спортивной одежды. Там мне выбрали чудный и уютный костюм белого цвета.

— Очень маркий, — бухтела я, понимая, что расслабиться на даче в этом костюме у меня едва ли получится.

Буду бесконечно переживать, что вляпаюсь куда-то и насажаю пятен.

— Ну и что, для дачи же, не страшно, — уже ворчливо ответил Витя, и я согласилась, чтобы не портить ему настроение.

Не хватало нам ещё поссориться перед самой свадьбой из-за цвета спортивного костюма.

В день свадьбы, двадцать второго сентября, у меня было прекрасное настроение. И это несмотря на то что всю ночь я не могла заснуть, а под утро снова токсикоз напомнил о себе.

Встав с кровати сразу после звонка будильника, я потопала в ванную, лавируя между банками с краской, вёдрами грунтовки и прочими упаковками со строительными материалами. В нашем доме творился полный беспорядок, но нам было абсолютно всё равно и совсем не до этого.

Пока Витя готовил завтрак, я успела принять душ и умыться. Только вышла и собиралась идти на кухню, как в дверь позвонили.

— Кто там? — я всё не могла привыкнуть смотреть в глазок, спрашивала по привычке.

— Открывай Сова! Медведь пришёл! — проорала с той стороны Лариса.

Я торопливо открыла дверь, Витя что-то проворчал с кухни.

— Привет! Ты как тут? — удивилась я, ведь мы договаривались встретиться уже у загса.

— Я красоту наводит! — подруга просочилась в квартиру с кучей сумок.

— А, я поняла, ну да ты права. Пока доедешь до нас вся помнёшься, — посмеялась я.

— Именно, ну если что я и тебя могу накрасить и причесать, — предложила Лариса.

— Привет! Давайте вы за завтраком поболтаете, а то к свадьбе не поспеете, — пробухтел Витя, выглянув в прихожую.

— Давайте! Давайте! Я жрать хочу до ужаса! А Виталий! У меня к вам разговор серьёзный, — заявила Лариса, у нас с Витей одномоментно округлились глаза.

— К столу, — пригласил Витя и скрылся на кухне.

— Что за разговор-то? — шёпотом полюбопытствовала я, пока Лариска разувалась и пристраивала свои сумки.

— Ну, мне надо, — хмыкнула Лариска, не желая говорить мне.

Зато ждать долго не пришлось, к разговору подруга приступила сразу, как только мы прошли к столу.

— Виталий, вы там обмолвились, что будут на свадьбе ваши друзья. Я хочу знать, ожидаются ли среди них холостые красавчики? — прямо в лоб спросила Лариса, доводя меня до истерики.

Так я давно не хохотала, ведь и вид у подруги был решительный.

— Так есть один, — признался Витя недолго подумав, сдерживая смешок.

— Отлично! Он красив? — Лариса присела в уголок, сразу принимаясь за завтрак с азартом и по ходу него выясняя подробности о потенциальном женихе.

— Поговаривают, мужчина не должен быть красивее обезьяны, иначе дело труба, — шутил Витя.

— Так, ну это-то понятно, а чем он занимается? Как зовут?

— Ларис, обычно сначала имя спрашивают, — поддела подругу, не переставая улыбаться.

— Зовут Андреем, а вот занятие у него несколько специфическое, но на хлеб с маслом и даже икоркой зарабатывает.

— Витя! Не томи! — теперь Лариса выпучила глаза, требуя конкретики.

— Кооператив у него, — ответил Витя, почти ничего не ответив.

— Ты издеваешься?! Что за кооператив? Чем он занимается? — возмущённо тараторила Лариса.

— Просто жду, интересно насколько у тебя ещё могут глаза от любопытства вылезти, — обхохатываясь признался Витя.

Я была неуверена, но, кажется, Лариска под столом его пнула.

— Витя, не мучь её, мне тоже интересно, что там за специфическое занятие такое?

— Ну ладно, кооператив «Коробчонок». Похороны организует, могилы копают, гробы, памятники, — признался Витя.

Лариска взвыла, решив, что он шутит.

— Я серьёзно, — отчеканил Витя, без тени улыбки.

Подруга затихла, огорчённо сопела и молча ела овсяную кашу, которая типа клафути.

— И что? Он один такой? Холостой? — тихонько уточнила Лариска.

Витя молча кивнул.

От предложения подруги причесать меня и накрасить я отказалась. Была записана в салон красоты что располагался за домом. После завтрака, оставив Ларису с Витей, пошла туда наводить красоту.

Причёска и макияж отняли у меня добрую половину сил. Сидеть неподвижно было тяжко и нудно, шея затекла и неприятно ныла, зато в итоге из салона я вышла красавицей. Времени оставалось мало, нужно было ещё переодеться, я поторопилась домой. Открыла дверь сама, ещё на подходе к квартире слыша громкий Витин смех, заглушающий смех подруги.

Оба были уже собраны, Витя в костюме, Лариса в нарядном платье с невероятной причёской и вечерним макияжем. Самой было любопытно, что их так его рассмешило.

— Чего смеётесь? — спросила я, с улыбкой предвкушая что-то весёленькое.

Витя с Ларисой обернулись и их смех резко оборвался. Так бывает, когда смех вызван чем-то личным и я здесь лишний свидетель.

— Вау! Какая ты красавица! — вскрикнула Лариса, игнорируя мой вопрос.

Витя же молча взял руку и поцеловал с восхищением в глазах.

Я сделала вид, что не заметила их желания скрыть причину такого веселья, но стало не по себе.

— Спасибо, я быстро переоденусь и можем ехать, — быстрым шагом ушла из гостиной, пытаясь отогнать как можно дальше дурные мысли.

Переодеваясь в свадебное платье, я не думала о свадьбе, волновалась не о предстоящей регистрации и о чём-то с этим связанным. Я думала о Ларисе и о том, что её стало много в моей личной жизни. Слишком. Следом шла другая мысль, как бы сократить с подругой общение и вывести его за пределы моего дома.

Просто Лариса и пришла без спроса и приглашения, явилась как к себе домой и так запросто о чём-то хохотала с моим без пяти минут мужем.

Возможно, и не было поводов для ревности, но я до головной боли приревновала Виталия к подруге.

В этих мыслях и в приступе ревности я совсем забыла о времени. Будучи в полной готовности, зависла возле зеркала с сумочкой в руках. Витя сам за мной пришёл, заглянув в спальню.

— Готова? — уточнил он, оглядев меня с ног до головы, всё с тем же восхищением в глазах.

— Да! Идём, документы же у тебя? — спросила непринуждённо, отлично зная при этом что паспорт у Вити, сама вчера отдавала ему.

— Конечно, пошли, а то на собственную свадьбу опоздаем, — посмеялся он.

— Не Москва, в пробке не застрянем! — крикнула Лариса из прихожей, явно слыша наш разговор.

Это меня ещё больше разозлило, подруга начала меня дико раздражать. Не могла понять толком что случилось, откуда такая резкая перемена моего к ней отношения. Ведь и причина для ревности выеденного яйца не стоила, возможно, так гормоны на меня влияли.

— Кстати, Лариса, а что ты решила насчёт холостого красавчика? — спросила у подруги, выйдя из спальни под руку с Витей.

Мне бы значительно полегчало, если бы я знала, что она не подбивает клинья к моему почти уже мужу. Лариса снова не торопилась отвечать на мой вопрос.

— Какое шикарное платье! Божечки! Лиля! Оно просто отпад! Отпад! — подруга, видевшая платье по фото на вешалке, сейчас скакала в восторге так, словно его впервые видит.

— Да, спасибо. У тебя тоже платье очень красивое. Так что насчёт этого Андрея? Мы с Витей должны знать заранее, посадим тебя в ресторане рядом с ним, — снова спросила, а заодно и ловко объяснила причину своего любопытства.

— А он на регистрации будет? — Лариса, прищурившись, спросила у Вити.

— Да, а что?

— Надо посмотреть на него сначала. А то вот эти вот разговоры, про красив словно обезьяна, меня ввергают в депрессию, — подруга картинно закатила глаза.

— Вообще-то, не как обезьяна, а не красивей. Ну ты глянь, конечно. Я просто в мужской красоте не силён. Выходим дамы, а то со свободными дорогами опоздаем.

Мы вышли из дома и сели в машину, должны были ещё заехать за моей мамой, но Витя сказал, что её прихватит на такси его мама.

Так и поехали втроём к загсу и это присутствие Ларисы, несмотря на её интерес к другу Виталия, меня очень раздражал.

Когда мы подъехали к загсу, я и не сразу поняла, что то скопление людей возле главного входа, это гости только на нашу с Витей свадьбу. С моей стороны были приглашены несколько институтских подруг и мама с Ларисой.

— Уже все в сборе, кажется, — приглядываясь, произнёс Витя.

— Все наши гости? Так много? — у меня буквально рот открылся от удивления.

Я, конечно, знала, что Витя душа компании и была наслышана о множестве друзей, но масштабы в моём представлении были в несколько раз меньше. Человек десять представлялось не более.

— Где среди них Андрей? — с любопытством поинтересовалась Лариса, высовываясь с заднего ряда, в аккурат между нами.

Приставучая какая!

— Твоего не вижу, и меня больше волнует другое. Где наши мамы? До начала регистрации десять минут.

— Я позвоню, — набрала мамин номер и сразу увидела её.

Она выскочила из-за толпы такая счастливая и нарядная, в платье нежного небесно-голубого цвета. Сердце зашлось от радости, что вижу маму здоровой и радостной на собственной свадьбе. Я не дождалась Витиной помощи, сама открыла дверь машины и выбежала к маме навстречу.

— Букетик для самой прекрасной невесты! — смеясь, мама первым делом вручила мне миниатюрный букет-шарик из белых лилий, и только после обняла.

— Спасибо, что-то я про это не подумала, — расцеловав маму, после долгих крепких объятий я выпрямилась.

Рядом с нами уже стояли Лариса и Любовь Богдановна, а Витя пропал в мужской толпе гостей.

— Поздравляю, Лилечка, милая, — Витина мама дрожащей рукой погладила меня по плечу, в её ярко подкрашенных глазах блестели слёзы.

— Спасибо большое! А куда Витя ушёл? Десять минут же, а нужно ещё документы успеть передать до начала регистрации.

Волнение, не подступавшее раньше из-за моего внезапного приступа ревности к Ларисе, нахлынуло резко. Оно принесло с собой чувство неустойчивости и тошноту. Чтобы не упасть ненароком, я взяла маму под руку.

— Сейчас я приведу этого оболтуса! — Любовь Богдановна решительно рванулась в толпу Витиных друзей и спасла сына или скорей нашу свадьбу.

— Повезло со свекровью, — радостно шепнула мама и тут же три раза поплевала через левое плечо, чтобы не сглазить.

Любовь Богдановна выудила Витю из толпы, и мы поторопились зайти в здание загса. Всё было впопыхах, мы вроде вовремя приехали, а всё равно умудрились опоздать. Меня никому из Витиных гостей представить не успели, а я так и не нашла своих институтских подруг Машу с Юлей. Перед торжественной частью нужно было сдать документы и подписать какие-то бумаги.

— Опаздываете молодые люди, между прочим, вы у нас не одни такие на сегодня, за вами ещё пять пар, — проворчала женщина, работница загса, принимая у нас паспорта.

— Подумаешь, опоздали на пять минут, невелика трагедия, — фыркнул Витя.

— Если каждый будет опаздывать на пять минут, крайней паре придётся ждать полчаса. Вы вот никого не ждёте, это вас все ждут, — женщина отчитывала нас как пятилетних детей, а сама тем временем быстро от руки заполняла журнальчик, переписывая в него наши паспортные данные.

— Извините, — шепнула я, толкая Витю вбок, отчего он гулко хохотнул.

Женщина смерила нас недобрым взглядом, и мы уже вместе с Витей сдерживали смех, хотя причин не было. Чистый признак дурачины, зато было ясно что мы два сапога пара.

— Невеста фамилию менять будете? — строжайшим голосом уточнила регистраторша, и, к моему ужасу, до меня дошло, что женить нас будет именно она.

Её нарядный костюм не позволял в этом сомневаться. Это что? Это что? Вся регистрация таким тоном будет проходить?

— Да! Обязательно, — ответил за меня Витя.

Я то уже привыкла, что он частенько всё за меня решает, а вот женщине, задававшей вопрос, это не понравилось.

— Вы что невеста? — с тонной ехидства спросила тётка.

Больше мне её по-другому называть и не хотелось. Зачем вообще идти работать в загс и портить людям настроение?! С таким характером только разводы оформлять!

— Я невесту спрашиваю. Белова, вы фамилию супруга брать будете?

— Буду!

Пусть Клецко не так шикарно звучит, как Белова, зато Вите это явно было приятно. Решив сменить фамилию, я преследовала и более важную цель. Хотела просто скрыться от Родиона. Вот чувствовала, что он ещё появится в моей жизни. Думала, что так получится обезопасить себя и своих детей от бывшего. Смена номера и адреса не давали такой уверенности, как смена собственной фамилии.

После недолгой бумажной волокиты мы с Витей расписались в документах и нас попросили идти к залу для торжественной регистрации.

— Ну и грымза, — шепнул Витя, повторяя мои мысли вслух.

— Надеюсь, она сменит тон во время церемонии.

— Чего?! Нас что она будет расписывать? Вот эта склочница? — Витя, возмущаясь, встал на месте как вкопанный.

Я видела, что у него носы ботинок медленно, но верно поворачивались в обратную сторону. Витя хотел решить вопрос кардинально и не допустить на нашу свадьбу эту злыдню, а я просто уже хотела выйти замуж и выдохнуть спокойно, сменив все документы на новые.

— Не факт, пойдём, пожалуйста, нас гости ждут, — ласково взяв без пяти минут мужа под руку, повела его на второй этаж к залу торжественной регистрации.

Там за дверями нас уже ждала толпа гостей, в том числе и мои запоздавшие институтские подруги, я видела их через прозрачные двери. Поздороваться и познакомиться со всеми, понятное дело, не успели. В зале заиграл Свадебный марш Мендельсона и для нас распахнулись мощные стеклянные двери.

Уже Витя взял меня под руку и под радостные взгляды наших мам и друзей мы медленно пошли к центру. Штатный фотограф крутился рядом, ослепляя нас мощной вспышкой, а за столом стояла с фальшивой улыбочкой та злющая тётка, отчитавшая нас минуту назад. Музыка стихла, и она заголосила на весь зал.

— Дорогие гости, сегодня все собрались здесь, чтобы стать свидетелями прекрасного события! Создание крепкой и дружной семьи Виталия и Лилии! Дорогие брачующиеся, пусть ваше счастье длится бесконечно! Пусть радость наполняет дом! Союз ваших сердец скрепится прочно и навсегда!

По залу прокатились аплодисменты и гулкие выкрики Витиных друзей. Вокруг такая радость, а я переживала тихий ужас внутри себя. Снова подумала о своём обмане и сейчас он мне уже не казался таким благоразумным. Мама здорова, аллергия у меня на цветы, а не кошек, мы бы выкрутились… А Витя… Если бы он разочаровался и не принял бы правды, ушёл тогда… От этой мысли всё внутри оборвалось. Я втрескалась в Витю как кошка и не хотела его терять. Нелепое оправдание, но какое было. Может быть, чуть позже, я найду в себе силы признаться, а он уже не захочет уходить?

— Невеста? — меня окликнула регистратор и я посмотрела на неё с недоумением.

Она от меня чего-то ждала, и по залу катились шепотки.

— Прошу ответить вас невеста, согласны ли вы стать законной супругой Виталия? — судя по всему, этот вопрос она повторила.

— Тебе нехорошо, что ли? — с тревогой тихо спросил Витя.

Какой позор!

Пока я варилась в своих мыслях я даже пропустила главное.

— Да! — выкрикнула, борясь с пересохшими губами.

Посмотрела виновато на Витю. Он был бледен, но улыбнулся мне.

— Объявляю вас мужем и женой! Новобрачные, прошу вас, обменяйтесь кольцами!

От этого заявления женщины регистратора я ещё больше растерялась и покрылась красными пятнами.

Получается я не только вопрос пропустила, я ещё и ответ Виталия прошляпила.

Идиотка! Какая же ты, Лилия, идиотка!

Соберись тряпка!

Счастливо улыбаясь, я протянула Виталию руку. На безымянный палец село ещё одно колечко. Классическое золотое. Оно своей простотой только подчеркнуло то кольцо, с которым Витя делал мне предложение. Я так же надела Вите кольцо на палец, пришлось постараться, не сразу налезло, ещё муж мешался, пытаясь украдкой помочь пальцем.

— Поздравляю! А теперь немного бюрократии! Муж и жена, скрепите свой нерушимый союз росписью в акте регистрации брака!

От слов регистраторши по залу прокатился смех гостей и неловкий момент моего молчания окончательно в нём потерялся.

Я расписывалась неуверенно и подпись у меня вышла корявая, совсем не такая, как в паспорте, но никто на это не обращал внимания. После меня расписался Витя и мы вновь встали перед столом в ожидании последнего пункта. Поцелуй. Я облизнула пересохшие губы, готовясь к самому нежному и полному любви поцелую, в доказательство своего согласия, но перед нами пролетела птичка обломинго.

— Лилия и Виталий! Поздравляю вас с рождением вашей семьи и вручаю это свидетельство о браке в надёжные мужские руки! Гости могут поздравить жениха и невесту! — заорала регистраторша, всучив Вите наше свидетельство о браке.

Вновь заиграл Свадебный марш, и все кинулись нас поздравлять.

— А поцелуй?! — возмущённо выкрикнул Витя вслед этой тётке, которая всё же умудрилась подпортить нам регистрацию.

Хотя… Я тоже была хороша. Стояла ни бе, ни ме, ни кукареку.

— А не надо было опаздывать! Поцелуетесь за дверью! У меня уже другие брачующиеся ждут из-за вас.

— Это она от зависти, — мудро посмеялся Витя и поцеловал меня быстро.

Чмокнул, можно сказать.

Ну и правильно!

Не портить же праздник из-за вздорной бабы.

— Поздравляем!

Обе мамы заголосили хором наперебой и попытались нас обнять, но, как бы не так. Желающих было много, но подруга моя самая пробивная.

— Дайте я вас расцелую! Ух! Люблю вас!

Лариска хоть и небольшая, миниатюрная, а растолкала всех и обняла нас с Витей разом. После таких её слов и искренних эмоций вся ревность и злость на неё развеялась в момент.

— Лариска! Совесть имей, старшие вперёд!

Любовь Богдановна потеснила её и тоже обняла, поцеловала, поздравила.

Только моя мамочка уже не рвалась, а скромно стояла в сторонке в ожидании.

— Мамуля, ты чего такая? — я с улыбкой сама первая обняла её крепко, и Витя тоже в стороне не остался.

— Будьте счастливы, мои хорошие. Берегите друг друга, — у мамы глаза стояли на мокром месте, и мы обе понимали почему.

Папа до этого дня не дожил и замуж выдать меня не успел.

— Обязательно, Наталья Николаевна, это вы даже не переживайте! Лиля за мной, как за каменной стеной! — громогласно заявил Витя.

Непривычно было до сих пор говорить и думать, что уже муж.

— Просим всех покинуть зал! — выкрикнул охранник, жестом отослав моих подруг и двух друзей Вити в сторону выхода.

— Все поздравления примем в ресторане! Ждём всех в «Кирове»! — огласил Витя, беря меня под ручку и уводя из зала.

— Куда мы идём? — спросила я, понимая, что не к выходу.

— Целоваться! Я без первого супружеского поцелуя не останусь, а до горько не доживу.

С этими словами ловко и незаметно для остальных затащил меня в угол окна, где мы скрылись за толстой пыльной портьерой.

Витя как с цепи сорвался и судя по его страсти, он решил в этом укромном местечке получить не только поцелуй, а сразу и первую брачную ночь.

— С ума сошёл? — рассмеялась тихонько, придержав шаловливые руки мужа, — Нас сейчас с позором выгонят.

— Всё, всё, — Витя выдохнул и прижимая меня к себе упоительно поцеловал.

Когда мы выбрались все пыльные из-за портьеры, уже все наши гости были на улице, и наверняка рассаживались по машинам. Мы пробирались к выходу через толпу приглашённых другой пары, и даже здесь не обошлось без поздравлений, хотя мы даже не знали друг друга.

Только стоило нам выйти на крыльцо загса, как на нас посыпался рис с монетками и крики горько.

— Ты бы дожил, — шепнула Вите, что было зря.

Рот открывать не стоило, туда сразу попали крупинки риса, а выплёвывать их было некрасиво.

— Нет, — фыркнул новоиспечённый муж, — Помер бы в страшных муках!

Поцелуй под крики горько на всю улицу был головокружительным. Эмоции зашкаливали и в груди прочно поселилось ощущение, будто бы паришь где-то над землёй. И полёт этот длился долго, гости сбились на шестом десятке и просто перестали считать.

Уже в ресторане состоялось то самое знакомство со всеми друзьями Виталия. Даже не ожидала, что меня лично представят каждому и каждой. Многие были с жёнами, девушками, и даже детками. Имён, естественно, я и половины не запомнила.

Только трёх Андреев отметила, одному было лет пять, другой был с девушкой, а меня интересовал холостой.

Всё же я не успокоилась до конца и мне было важно Ларису пристроить в хорошие руки. Отлучившись с подругой в дамскую комнату, решила выяснить как ей потенциальный жених.

Поправляя макияж, спросила её;

— Понравился?

— Как там твой супруг сказал? Мужчина не должен быть красивей обезьяны? — уточнила Лариса.

— Что-то вроде того. Андрей симпатичней, разве нет? —

— Вот то-то и оно. Красавец такой, уведут ведь, — фыркнула Лариса, копаясь в моей косметике.

— Знаешь, если мужик кобель, то его уведут, даже если левый глаз фанерой заколочен.

— Ну не знаю, сомнения меня терзают. Те самые, смутные. Не люблю таких мужиков, мне бы как у тебя. Попроще, — заявила подруга, вызывая у меня нервное подёргивание века.

— Витя красивый, статный, — заступилась за мужа, уставившись на подругу.

— Это да, но он у тебя такой, я даже не знаю, как объяснить. Простой, надёжный. Ты с этим Андреем разговаривала? Наглый, надменный, и холодный как эти его клиенты, — проворчала Лариса, дав понять, что с другом Виталия у неё ничего не сложится.

— Мне показался вполне. Может, присмотришься?

— Я уже присмотрелась к его часам. Хорошо нынче могильщики зарабатывают. Однако. Надо завещание написать, чтобы меня не хоронили если что. Дорого.

— Лариса! Типун тебе на язык!

— Ну а что? Такие часики знаешь, сколько стоят? Как квартира, и тут уже дело не в том что он мне не нравится, это я ему не пара. Гусь свинье не товарищ! Хрю! — взвизгнула Лариска и расхохоталась, прижимая пальцем нос.

— Какая самоирония, — не посмеяться с подругой было невозможно.

— Но один плюс всё же есть, хотя это скорей твоему мужу.

— Какой? — не поняла Ларису вовсе.

— Такой весь из себя золотой, а свадьбу вашу почтил своим присутствием, — подруг закатила глазёнки и звонко цокнула.

— А, ну Витеньку все любят, ты же помнишь, он у нас душа компании, — произнесла с улыбкой слова своей свекрови.

Она всегда так говорила о сыне, мы сотни раз слышали с Ларисой.

Освежив макияж, мы собирались выходить из дамской комнаты, я на секунду задержалась у большого зеркала встав в профиль.

— Надо же, животик не видно совсем, а их точно двое? Срок уже нормальный, у подружки моей на двенадцатой неделе уже заметный был, — заметила Лариса.

Из-за живота мне надо было радоваться, но я на самом деле переживала. У многих на таком сроке уже был виден животик с одним малышом, а у меня двойня и намёк появлялся только если плотно поем, хотя врач меня успокоила.

— Двое, двое. Врача спрашивала, она сказала это нормально. Прикрепились к задней стенке, и вроде как это нормально, — говорила я шёпотом, ещё не хватало, чтобы кто-то услышал эти разговоры.

Лариска тоже дура, взяла и вслух сроки все сказала.

Мы вышли из туалета, и я с облегчением вздохнула. Никого рядом не было, в центре зала было шумно. Ведущий нашей свадьбы проводил какой-то конкурс, и все гости собрались там. Одни смотрели за весельем со стороны, другие принимали непосредственное участие.

— Блин! Вот это я пропустила, — огорчилась подруга, наблюдая, как девушки пытаются лопнуть шарик о своих партнёров противоположного пола.

— Тоже хотите так попрыгать? — негромко спросил Ларису тот самый Андрей из коробчёнки.

На его скучающем лице появилась тень насмешки и у меня взыграло чувство собственничества. Никто не смеет обижать мою подругу!

— Извините нас, — насильно улыбнулась Витиному другу, уводя опешившую Лариску под рученьки.

— Это что было? Ну и хамло, гусь облезлый, — бубнила подруга, ища на столе взглядом свой бокал.

— Кто? Где? — спросил подоспевший супруг, приобняв меня.

— Ну этот твой, из коробчёнки, Лариске нахамил, — из-за громкой музыки я говорила громко, а она резко прервалась и как назло Витин друг вновь оказался рядом.

— Кто из коробчёнки? — с любопытством спросил Андрей, он же гусь, он же хамло.

Закинув в рот виноградину, он переводил свой с меня на Витю, с Вити на Ларису и ждал ответа.

— Так ты, — без сантиментов сообщил Витя своемудружку.

— Серьёзно? А чего не табакерка? — негромко спросил он моего мужа.

Витя жулик.

Развёл нас с Ларисой, то-то я и думала, что больно уж название странное для похоронного агентства.

Эти разборки были интересны только нам четверым, а ведущему нужно было всех напоить. По залу пронёсся его голос, искажаемый плохо настроенным микрофоном:

— Прошу всех гостей взять бокалы и выпить за счастье молодых! — объявил он.

Все выпили и снова горланили нам горько, требуя поцелуев, на радость, Витеньке.

После этой паузы выяснить что-то о табакерке с коробчёнкой не вышло. Ведущий передал микрофон моей уже свекрови.

У неё в руках была бархатная коробочка, я сразу догадалась что там то колечко, о котором говорила Лариса. Фамильная ценность и принимать её мне было стыдно. Забыв о причёске, я снова нервно зачесалась.

— Лилечка, доченька, — начала Любовь Богдановна.

Она волновалась и её голос заметно дрожал. Я вышла к свекрови и подошла ближе, сдерживая слёзы. Так всё было трогательно, и так недостойно меня.

— У меня для тебя есть подарок, — Любовь Богдановна растерялась и микрофон ей мешал, поэтому она вернула его ведущему и отмахнулась, когда тот попытался ей помочь.

Всё что она мне говорила осталось в итоге только межну нами.

На безымянном пальце левой руки засияло ещё одно колечко, с необычайной красоты розовыми камнями.

22

После всех плясок, десятка конкурсов и тостов с криками горько, мы наконец-то добрались до дачи.

Узкий круг самых близких друзей Виталия в количестве четырёх человек. Двое с жёнами, один с семьёй и холостой надменный Андрей. Плюс моя Лариска и сами мы с мужем. Пытались уговорить мам, но не вышло. Сославшись на возраст и отёкшие ноги, новоиспечённые подружки отбыли к свекрови на тихие посиделки с рижским бальзамом.

Признаться, сил на посиделки у меня совершенно не оставалось. Я мечтала о пледе и гамаке, да полюбоваться на звёзды до того, как вырублюсь. Сил не было даже переодеться. Пока все суетились с пакетами, заносили еду из ресторана, вещи, я сидела в сторонке прижимая к груди сумку с костюмом и кроссовками.

Витя, проносящийся мимо сразу с десятью пакетами, остановился возле меня. Он всё поставил у стенки и присел на корточки целуя руки и перегораживая всем проход.

Друзья молча протискивались, маленький Андрюшка попытался вскарабкаться Вите на спину. Вовремя подоспела его мама, кажется, её звали Оля. Но всё это было неважно. Замечая все эти мелочи, я пыталась не замечать главного и важного. Того, что причиняло боль и ком в горле вставал. Это преданные глаза мужа.

— Устала лапушка? — спросил он мягко.

— Нет, — легко улыбнулась и поцеловала Витю.

Эта улыбка для него действительно далась легко. Потому что так хотелось, чтобы он был счастлив.

— Нет? А сама носом клюёшь. Ты иди, переодевайся, а потом в гамаке покачаешься. Позову, когда управимся. Иди, — муж поцеловал в лоб и поднявшись снова сгрёб в кучу все пакеты.

Он всё унёс, а ушла в маленькую комнату переодеться. Не знаю, что больше сил прибавило. Удобный костюм с кроссовками или возможность украдкой поплакать. В любом случае к гамаку я не пошла. Ложиться вообще было опасно, я бы заснула и до утра меня не подняла бы даже канонада.

— Чем помогать? — спросила я, присоединяюсь к девушкам.

Лариски среди жён Витиных друзей не было. Она по приезде на дачу слилась от всей этой суеты. Выскочив из машины, сразу понеслась на поиски ягод. Чудная. Затерялась в кустах облепихи и барбариса, когда столы ломились от ресторанных блюд.

— А чем здесь можно помочь? — всплеснув руками, точно Рита, оглядела заставленный стол.

— Давайте баклажаны к мясу переложим. Они идут так-то к мясу, — предложила мама Андрюшки.

— Да, а сыры куда? — спросила рыженькая женщина, самая взрослая из нас всех.

Лет сорок ей было.

Я всё ждала, когда они назовут друг друга по именам, чтобы точно запомнить кого и как зовут.

— Лиля, на, туда куда-нибудь поставь, — рыженькая протянула мне сырную тарелку.

Я её взяла, конечно, а ставить её было совершенно некуда.

— Так дело не пойдёт, что за столовая?! — возмутилась неожиданно появившаяся Лариска.

Выскочила к нам словно чертёнок из табакерки, да и выглядела помятой. Из волос красноречиво торчала барбарисовая веточка с плотными ягодками. Заморозков ещё не случалось и есть их было наверняка невозможно.

— Ты дралась с ягодным кустом? — спросила я, смеясь в голос.

Серьёзной остаться было затруднительно, да и посмеивались все кроме Лариски. Та была сама серьёзность. Пыталась ею быть.

До меня дошло, что надменного Андрея я тоже давно не вижу. Ошалевшие глаза подруги и отсутствующая губная помада лишь подтвердили мои догадки. Проба состоялась, осталось лишь усадить этих гусей вместе и пусть притираются.

— Пойду насчёт ещё одного стола договорюсь, — выдохнула Лариска, игнорируя мой вопрос.

Подруга наспех прошлась руками по волосам и выудив веточку барбариса с несколькими листочками, скинула всё на пол. После этого только отчалила, пошатываясь. Можно было списать на алкоголь, но Лариса на свадьбе не особо налегала. Чаще пропускала или брала бокал лишь пригубить.

Но чтобы точно понять, что Ларискин вид дело рук Андрея, надо было оценить и его вид.

Если они там под кустом барбариса кувыркались, он тоже должен был быть помят.

— Пойду у мужа спрошу про стол, кажется, на веранде стоял ненужный, — я поспешила выйти на улицу.

Возле мангала столпились все мужчины и что-то бурно обсуждали из мира машин и шин. Я ближе чем на два метра от дома отойти не решилась. Видела всё прекрасно. Андрей по-прежнему был как с иголочки одет и ни капельки не помят, это было невозможно.

Лариса прямой наводкой дошла до моего мужа и как избушка к лесу задом отвернулась от Андрея. Вот и разбери их. Вместе они или нет. Вот только мять Лариску по-честному было больше некому. Без второй половины у нас на празднике был только он.

— Чего лапуль? — спросил её мой супруг с ходу, словно так и надо обращаться к подругам жены.

— Нам нужен стол, — миленько прощебетала ему Лариска.

Всё уже не кричало, а просто вопило о каких-то шурах-мурах между ними. И закатить в открытую скандал, как мне хотелось, я не могла. Лариса могла всё рассказать о детях. Оставалось только молча прикусить язык и вернуться в дом. Но и там мне было душно.

Все готовились к радостным посиделкам, к которым у меня душа совершенно не лежала.

— Ну что там со столом-то? Будет стол? — спросила рыженькая.

— Да, вероятно. Я прилягу в гамаке, устала.

Стянув плед с кресла, я вышла во двор. И дошла до гамака, наблюдая, как мужики тащат с веранды круглый. Каприз лапули был исполнен.

Голова взрывалась от мыслей про измену и предательство, хотя прямых доказательств у меня не было. К своему счастью, я смогла с этим всем уснуть и не наделать глупостей.

Проспав около часа, я проснулась от громкого смеха что доносился из дома. Застолье было в самом разгаре, звенели бокалы и звучали тосты. Нужно было идти туда, потому что я замёрзла даже несмотря на то, что меня сверху кто-то заботливо укрыл дополнительным одеялом.

Всё же нужно было не забывать о том, что я в положении. Беречься.

Затолкав свои подозрения подальше, я пошла в дом, кутаясь в плед и толстое пуховое одеяло.

— О! А вот и невеста! — громко встретил меня друг Вити, дай бог памяти, на имена, кажется, Игорь.

Все радостно загалдели и засуетились в попытке освободить для меня местечко.

— я бы попросил! Жена, супруга! Сиди лапуль, мы на кресле поместимся, — Витя, поправив друга, усадил рыженькую на место.

Поймав меня за руку, он притянул к себе в кресло на колени.

Стало и смешно, и стыдно, и по голове себе хотелось настучать. Лапушка была только я, лапулями все остальные. Просидев со всеми за столом ещё около часа я лишь в этом убедилась. Маленький Андрюшка, крутившийся всё чаще возле нас, тоже был для моего мужа лапулей.

— Ну что? Стемнело вроде? Постреляем? Фейерверк? — хлопнув в ладони, спросил Андрей.

Всё то время что я присутствовала при застолье, он тщательно следил за Лариской. Та же его вовсе не замечала и это было похоже на игру кошки с мышкой. Только кто есть кто было непонятно.

Ясно стало лишь одно. Я жутко ревнивая особа и эта ревность проявилась во мне именно в отношениях с Витей. Даже с Родионом часто находящимся в не поле моего зрения я такого параноика не включала.

— Давайте, давайте! — Лариска впервые, можно было сказать, хоть какую-то отреагировала на слова Андрея.

— Кстати, а что за история с разрешением? Ты мне обещал, что твои друзья расскажут, — напомнила Виталию, услышав о стрельбе.

Тогда он заинтриговал тем, что эта история смешная.

— Это долго, — хмыкнул Витя.

— Ему надо было на вопрос, что вы будете делать при агрессивно настроенной толпе ответить покинуть место, а он выбрал самый кровожадный вариант. Стрелять без предупреждения. Убить всех! — со смехом до слёз выпалил Андрей.

Я рассмеялась вместе со всеми, но дальше стало страшновато. Вот это да! Ревнивый, ещё и кровожадный, а на первый и даже второй взгляд, рубаха-парень.

— Интересно, а его могут после этого на психиатрическую экспертизу отправить? — уточнила рыженькая, теперь я уже знала, что зовут её Таня.

— Там весь прикол в том, что её проходишь перед экзаменом, — хохотал Игорь.

— Как думал, так и отвечал. Честно, — пожал плечами Витя.

— А у того психиатра, который тебе справку давал, проблем не было потом? Как тебя прав не лишили? — спрашивал Сергей, утирая слёзы, выступившие от хохота.

— Да он это специально сделал, каблук, — с ленцой протянул Андрей.

Мстительный говнюк. Это явно была причина Витиного нежелания слушать эту историю. Завалился ради бывшей, о которой не хотел слышать упоминаний.

— Мальчики, вы как сплетницы на лавке, мы фейерверки запускать идём или как? — проворчала Оля, натягивая Андрюшке тонкую шапку.

— Идём!

За радужные залпы салютов отвечал именно Андрей. Видимо, ему надоели похоронные процессии и хотелось хоть раз организовать что-то приносящее людям праздник.

Витя с головой укутал меня в одеяло и прижав к себе периодически целовал, нашёптывая нежности.

Все мои нелепые подозрения исчезли, как исчезали потухшие искры на ночном небе.

23

Полгода спустя

После свадьбы и небольшого медового месяца в виде недельного отдыха в Праге, наша с Витей семейная жизнь покатилась своим чередом.

Поначалу я ещё волновалась, что вот-вот муж напросится со мной на приём к врачу и всё узнает, разобравшись в разнице сроков. Но Вите было не до этого.

Супруг занимался налаживанием работы своей фирмы отделочных материалов на новом месте и ремонтом в квартире. Интересовался порой даже вскользь, всё ли хорошо, и снова погружался в свои бесконечные дела, звонки и встречи допоздна. В такие моменты пробегала мысль, что ему это было всё не нужно, неинтересно.

Мне даже удалось немного поработать до декретного отпуска, чтобы не сдохнуть от тоски одиночества. Любовь Богдановна была даже рада. Всё время находясь в магазине, пыталась прикоснуться к животу. Правда, когда она узнала о том, что ожидается сразу два малыша, сослала меня в декрет. Не дала даже доработать до срока, положенного по многоплодной беременности.

Почти до самых родов мы точно знали, что один из малышей мальчик, а второй прятался каждое узи. Витя настоял на имени Роман для сына, хотя мне эта идея не нравилась. Имя Роман перекликалось с Родионом. Не хотела, чтобы мои дети имели что-то общее с биологическим папашей. Но пришлось сдаться. Спорить с Витей я не могла и то чувство, что обязана ему, сыграло в этом не последнюю роль.

А перед самыми родами было контрольное узи, на котором врач пообещал мне доченьку красавицу. Её решено было назвать Алёной, как хотела Любовь Богдановна. Она не меньше меня была против имени Роман для внука, но Витя был так упрям, хорошо, что имя дочери позволил выбрать.

Двойняшки родились для меня, Ларисы и врачей чуть раньше реального срока. Десятого марта. Они считались доношенными и вес их был в норме и их сразу положили со мной. Для всех остальных всё было иначе.

Самый счастливый день в моей жизни был омрачён тем, что я была вынуждена врать и бояться. Лишь на считаные минуты, любуясь своими крошками, совершенно непохожими на Родиона, я отвлекалась от чувства страха. Боялась даже во сне, что Витя или Любовь Богдановна, или моя мама позвонят не мне, а свяжутся с врачом и всё узнают.

Эти переживания не прошли бесследно, ко дню выписки из роддома стало понятно, что молока у меня катастрофически не хватает даже для одного ребёнка, не то что для двоих.

— Нус, что тут можно сделать? Я мог бы предположить, что вы нервничаете из-за того, что молоко не прибывает в достаточном количестве, а в таком случае нервничать нельзя. Из-за этого молоко и не прибывает. Замкнутый круг. Вам необходимо будет сдать вот эти анализы, вероятно, гормональный сбой. Его мы тоже исключать не можем, — посетовал выписывающий нас врач, Алексей Павлович.

Понятия не имевший, что нервничаю я жёстко и на постоянной основе.

— Спасибо, я обязательно всё сдам, — закивала честно, уже смирившаяся с тем, что мои дети будут питаться смесями.

Даже если причина отсутствия лактации в гормональном сбое, от стресса я бы всё равно не убежала.

— Всего доброго, приходите ещё, как восстановитесь.

— Обязательно, — я нервно засмеялась, наблюдая, как две медсестры пакуют сына и дочь, пока что в местные байковые одеяльца.

Впереди нас ждала торжественная выписка. Витя хотел запечатлеть на видео первые сборы детей, которые ему были недоступны. В комнату выписки отцов не пускали, а он не мог дождаться первой встречи, не хотел пропускать столь важный момент.

Мне же с каждой минутой становилось всё дурней.

Казалось, всем одного взгляда на малышей хватит, чтобы понять, что к детям они отношения не имеют.

— Мамочка! Идёмте, говорю, — окликнула меня одна из медсестёр, держащая на руках Алёнку.

— Да, да. Я иду, — перевела дух и последовала за медсёстрами, несущими моих детей.

Спускаясь в лифте, я дышала глубоко, но дурнота не проходила. На выходе в тёмный коридор ведущий к комнате выписки меня встретила заводная девушка с камерой.

— Вы Клецко? — спросила она.

— Да.

— Поздравляю, я Марина. Буду снимать вашу выписку, папочка там ваш уже копытом бьёт, весь телефон мне оборвал, — порадовалась она.

— Да, он может, — в этот момент я перестала нервничать.

Это место отвоевала идея, посетившая мою посыпанную пеплом голову.

— Мы детей будем собирать одновременно, иначе один вспотеет и перегреется, пока второго дождётся, — строго предупредила одна из медсестёр.

— Да знаю, не первые двойняшки, — хмыкнула фотограф.

Я же с трепетом набирала по видеосвязи Виталия.

Вспомнила, как ради меня он ходил с телефоном кормить таким же образом кошек.

— Привет! — Витя, приняв вызов, махал мне с той стороны экрана.

За ним толпились друзья, мамы, и было полно шариков. Целый праздник.

— Привет, — поздоровалась я, смеясь и всхлипывая одновременно. — Смотри.

Ничего больше не говоря, я развернула телефон. Выбрав оптимальный ракурс, чтобы не мешать фотографу и медсёстрам, я направила камеру на детей.

Судя по наступившей тишине, Витя скрылся в укромном месте, чтобы посмотреть на малышей. Конечно, он уже их видел много раз на фото, что я отсылала, но по видео нет. Я как-то не догадалась даже.

Когда Роман и Алёна были полностью упакованы в розовый и синий конверты с рюшами, нам позволили выйти с другой стороны. В главный холл роддома.

Толпа приглашённых во главе Виталия и наших мам, ринулась в нашу сторону.

— Поздравляем! — одна из медсестёр вручила растерянному Вите дочь, вторая попыталась передать ему же сына.

— Вы что?! Вы что?! Он же уронит! — возмутившись происходящим, Любовь Богдановна приняла в свои ловкие руки Ромочку.

Стоило ей на него посмотреть, как на лице расплылась улыбка.

— Так на Витеньку маленького похож, — с умилением протянула она.

— А мне, кажется, на Лилю, носик такой же у неё был и вот эта складочка на лбу, — мягко поспорила мама, заглядывая со стороны.

За спинами нашей маленькой семейной компании стояли радостные друзья, и ждали своей очереди. Лариска держала связку шаров и, вытягиваясь на цыпочках, пыталась подглядеть.

— Идите все сюда! — позвала я всех, а то как-то неловко выходило.

Позвать только подругу было бы свинством.

На меня обрушились букеты и поздравления Лариски и Витиных друзей. И пока я принимала бесконечные букеты, старалась не смотреть в сторону мужа.

Мне было до дрожи в коленках страшно. Лишь только когда муж заговорил, я взглянула на него.

— Давайте домой, — пробасил Витя, сдавленным голосом.

С нежностью он держал на руках крошечную Алёну, а я даже в уме я не могла подумать «нашу дочь». В его зелёных глазах, необыкновенной для меня красоты, стояли слёзы.

К горлу моментально подкатил ком горечи. Так было стыдно от своего поступка. Витя, порой излишне серьёзный, здоровый детина почти под два метра так расчувствовался, считая, что держит родную дочь. Сколько прожил, не зная, как подло я его предала. Казалось, ничего ужасней со мной быть уже не может.

Даже мысли о признании не приносили мне стольких моральных мучений. Правда ведь, за всё надо платить и за враньё тоже.

Дома стало немного легче.

Развернув на нашей кровати конверты с детьми, Любовь Богдановна и мама ворковали над спящими внуками. Витя позвал меня на кухню, помочь с небольшим праздничным столом.

— Они вживую такие крошечные, ещё меньше чем на фотках, — поделился впечатлениями супруг.

Его распирало от счастья, и он этого не скрывал.

— Вырастут, и оглянуться не успеем, — поддерживала беседу, стараясь не подавать вида, что нервничаю.

Сложно было находиться с Витей рядом. Муки совести поедом ели. Ещё Лариска, как назло, умотала по каким-то срочным делам, явно вызванные неожиданным прибытием на выписку Андрея. Остальные тоже не собирались нам мешаться, уехали, быстро поздравив ещё в роддоме. Не на кого было переключить внимание.

— Ты чего такая? Болит что-то? Невесёлая, — приглядываясь ко мне, спросил Витя.

— Нет, ничего не болит. Всё хорошо, ты бутылочки купил? Надо поставить кипятиться.

Я занялась делами, которые не могли ждать, пока я настрадаюсь вдоволь.

— Купил, вот.

Витя дрожащими руками выволок из шкафа пакет с бутылочками. Он и сам очень нервничал, переживал, что сделал что-то не так.

— Куда столько? Тут на весь роддом хватит, — возмутилась я, с улыбкой.

— Да я откуда знаю, какие надо? Там их сотни. Я взял разные. Посмотри, может ещё не такие какие-то.

— Какая разница? Бутылка и бутылка! — заявила я, и, как оказалось, была очень неправа.

Все бутылочки имели разные варианты сосок. Из всего разнообразия нам подошли по возрасту только две. Остальные оказались на вырост.

— Ну вот, — расстроенно вздохнул Витя.

— Ничего, есть же две. Кстати, врач приглашал ещё разок, — подмигнула мужу, пытаясь его приободрить.

Зачем я это сказала? Не знаю. Возможно, хотела так успокоить свою совесть, родив для Вити именно его ребёнка.

— Зачем это? Сын и дочь есть, нам хватит, — недовольным тоном ответил супруг.

Он заметно занервничал, и мне такая его реакция была в первые секунды непонятной. Моего непонимающего взгляда на мужа хватило, чтобы получить пояснение.

— Ты чего надумала? — спросил он, прижимая меня к себе. — Я бы хотел ещё, если бы не этот резус. То, счастье такое, что Ромка с Алёной в минус ушли.

— Именно поэтому можно смело ещё рожать, конфликта же не было.

— Давай об этом через пару лет поболтаем, а лучше через три, или даже четыре года. Сейчас они ходить начнут, и ты сама перехочешь ещё одного рожать. Вдруг опять двойняхи? — посмеялся муж.

— Да, ты прав.

— Гормоны — это, у Димки так же было. Он от жены по первости прям прятался. Сын ползать начал, что ли. Или зубы, короче, Маринка сама от него отстала. Теперь и одного бандита хватает, а ему уже шестой год.

После слов мужа я успокоилась. Потерялась в ежедневных монотонных заботах о детях. Перестала нервничать и терзаться зря, тем более что Витя ничего не замечал. Да никто ничего не замечал. Все видели в растущих поминутно зеленоглазых малышах именно черты Виталия. Да что там все, даже я не могла отрицать, что дети похожи на мужа.

Это было удивительно, ведь схожесть Родиона и Виталия была лишь в цвете глаз не более.

24

Три года спустя…

Три года пролетели как один миг.

Восьмое марта решили совместить с предстоящим днём рождения детей и погулять семьёй в парке, пока никто не засопливил.

Уже было тепло. В планах стояли карусели, катание на пони и сахарная вата. Я предвкушала классные фотки для своего мамского блога в инстаграме. Нарядила Алёнку в зелёное пальто под цвет своего плаща, белые колготки и жёлтые резиновые сапоги под цвет берета.

— Какая ты у меня красавица!

— Мамочка, что ты говолишь?! Я не у тебя, я обчая! Папина и Ломина ещё! — заявила Алёна, возмущённо размахивая ручками.

— Про бабушек забыла, — посмеиваясь, напомнил Витя.

Они с Ромой уже давно стояли возле выхода и с мужским недовольством ждали нас, девочек копуш.

— Я не забыла, они же не тута! — Алёна вытянула в возмущении пухлые губки, и я ловко намазала их гигиенической помадой.

Ромашке даже не предлагала, знала, что откажется. Мужчина! И губы он не красит!

— Не здесь. Нет такого слова, тута, — поправил Витя, строго следящий за речью детей.

— Воображулька моя!

Я чмокнула дочь в щёку и развернула её к выходу. Витя с удовольствием тут же взял за ручку и Алёну. В паре с детьми по обе стороны он выглядел таким милым. Уже не терпелось их сфотографировать.

— Папа, а мы же на пони идём да? — уточнил Ромыч, торопливо выбегая за порог квартиры.

— Нет. Мы едем гулять в парк и к пони. Ходят на спектакли в театр, — объяснил Витя, а Рома точно запомнил, они с ним были на одной волне.

— Заедем сразу в «Детский мир», нужно купить влажные салфетки и воду, — предупредила я всех, чтобы потом не возмущались.

— Началось! — протянул Витя.

— Я быстро забегу на пять минут. Вы в машине подождёте, — честно пообещала, прикидывая при этом, как успеть посмотреть отдел с канцелярией.

У детей со скоростью звука улетели краски, карандаши и альбомы с фломастерами. Постоянно приходилось покупать новые наборы и обязательно в двойном экземпляре, иначе скандал! Делёжка и бессмысленные споры.

Подъехав к магазину, Витя специально не стал парковаться.

— Торопись, лапушка, если не хочешь, чтобы меня зажали на весь день, — смеялся муж.

Жулик он и есть жулик!

— Бегу!

Я выскочила из машины, пробежавшись несколько метров до входной двери, перешла на шаг. Внутри было многолюдно. Всё-таки праздник, все в основном были парами. Женщины получали свои законные подарки, мне же был нужен второй этаж.

Я направилась к эскалатору, встала на движущуюся лестницу и посмотрела автоматом наверх. Сразу столкнулась взглядом с Родионом.

Первым чувством была паника. Я с большим трудом её подавила, чтобы не дать бывшему каких-то поводов. Он словно караулил меня. Даже сомнений не было. Потому что стоило мне подняться, сразу налетел и стал пихать под нос телефон с раскрытой страницей в соцсетях.

— Как ты могла?! — зло процедил сквозь зубы Родион, крепко схватив меня за руку.

Я вела блог мамы двойняшек и любила это занятие. Выкладывала видео и фотографии детей тоннами, даже не допустив мысли, что бывшему когда-то попадутся на глаза. У меня был новый аккаунт и ни о чём неговорящий ник.

— Сумасшедший?! Отпусти! — я смахнула его руку и попыталась уйти подальше.

Скрыться в детском магазине среди полок с подгузниками и питанием, но бывший не собирался уступать.

— Это ведь не его дети? А он знает?

— Ты несёшь бред! Дай пройти! — меня словно кипятком ошпарили слова Родиона.

Передумав насчёт воды и салфеток, я развернулась к эскалатору ведущему вниз. Встать на него получилось, но Родион следовал за мной по пятам. Господи! А я ведь и вспоминать о нём совсем перестала уже года два как. Хотела скорей сбежать, не отвечать на его вопросы, он не пустил. Преградил мне путь на выход рукой.

— Врёшь! Они же на меня похожи. Ты не сделала тогда аборт?! — спросил меня, сверля зелёными глазами.

— Сделала! Они не твои! — отчаянно соврала и оттолкнула от себя бывшего.

Бежала к выходу и с ужасом понимала, теперь он не оставит меня в покое.

Теперь муж всё узнает!

25

Родион бы меня догнал! Совершенно точно догнал бы! Лишь чудесная случайность помогла унести ноги.

Когда я оттолкнула Родиона, он наступил на ногу позади идущей женщине. Та сразу включила режим сирены, за неё заступился кавалер, схватив Родиона за грудки, и я успела оторваться. Бежала к машине без оглядки.

— Поехали! — скомандовала мужу, заскочив в автомобиль.

Захлопнув дверь, я бросила короткий взгляд в сторону дверей. Родиона даже на выходе не было видно.

Оторвалась… Надолго ли?

— Что случилось? За тобой кто-то гонится? — Витя спросил всерьёз, благо мне было что соврать.

— Нет. Просто там столько народа, я бы зависла на час, — соврала — как выдохнула.

— Но салфетки с водой ведь не купила, — заметил Витя, выезжая на дорогу.

— По дороге во дворе магазин есть небольшой. Не думаю, что там толпа народа, — улыбнулась супругу как смогла и он поверил.

Пока ехали до другого магазина, я закрыла свою страничку в соцсети и судорожно листала список подписчиков. Это мало бы мне помогло. Глупое и бесполезное занятие. Невозможно было узнать среди тысячи лиц и обезличенных аватарок бывшего. Да и какие гарантии что он на меня был подписан?

— Приехали, сама сходишь? — уточнил Витя, и не дождавшись моего ответа, пошёл в магазин сам.

Дети на заднем сиденье в это время смотрели мультики с планшетов. Только так их не укачивало в машине.

Воспользовавшись тем, что никому сейчас не нужна, написала Ларисе сообщение. Отдалённое, предложение посидеть в кафе и поболтать за ужином.

За прошедшие три года наше общение совсем сошло на нет. То мне было некогда, то у неё всё верх дном. Но она была единственным человеком, с которым я могла поделиться случившимся. Спросить совета.

— Всё купил, и вот, — с улыбкой Витя протянул мне и Алёнке по скромному букету тюльпанов.

Шикарные лилии в честь праздника были ранним утром, а эти милые цветы, порыв доброй Витиной души.

— Спасибо! — звоночком прозвенела дочь.

— Дай мне тоже, пожалуйста, — попросил Ромыч у сестры.

Пока дети дербанили один из букетов, я попыталась полюбоваться тюльпанами. Давалось с трудом, в голове напрочь засел Родион.

И чего ему только нужно? Словно мстить вздумал, за то, что я не пошла тогда у него на поводу.

— Спасибо! Не завянут? — опомнилась, когда машина тронулась.

— До обеда не должны.

— Я с Ларисой встречусь сегодня вечером? Давно не виделись, поболтаем о своём, — начала отпрашиваться, хотя ещё не получила от подруги положительного ответа.

— Конечно! Твой день, тебе нужно отдохнуть, — Витя согласился без колебаний и я воспрянула духом.

С Ларисой мы обязательно что-нибудь придумаем.

— Папочка, а почему не бывает разноцветных баранов? — неожиданно спросил Ромыч.

Наш маленький генератор необычных вопросов.

Только что делил с сестрой цветы и откуда-то взялись бараны.

— Почему не бывает? Бывают.

— Нет, не бывают. В книжке той новой белые и чёрные. Чёрных с белым нет.

— Как зебла? — спросила Алёна.

— Вроде того, — подтвердил Рома.

— Полосатых баранов точно не бывает, а насчёт разноцветных вечером почитаем. Теперь и самому интересно.

26

Прогулка с детьми обещала быть такой чудесной, а в итоге превратилась в кошмарные безрадостные часы. Получив от Ларисы положительный ответ, я только и ждала вечера, когда смогу с ней встретиться и всё рассказать.

— Как фотографии? — спросил Витя уже после прогулки, по пути домой.

— Отлично, — кивнула я, с ужасом понимая, что сделала всего несколько фото, и те, лишь когда Алёнка напомнила. — Память заполнена, сейчас не посмотрим.

— Скинь потом мне, мама рамок новых накупила, распечатаю для неё. Шкаф же тот продался большой, целая стена свободна.

— Хорошо, скину самые хорошие, — улыбнулась мужу, придумывая, что соврать позже.

Одна ложь так и продолжала тянуть за собой другую. Словно нити паутины, а я как муха запутывалась в ней всё больше и паучище Родион явно наметился сосать из меня кровь.

Вернувшись домой, мы пообедали, я уложила детей спать и собиралась на встречу с Ларисой. Выбрала максимально скромный спортивный костюм, чтобы Витя не дай бог не включил заднюю.

Периодические приступы ревности у него случались. Муж хоть и тщательно их скрывал, а я всё равно догадывалась. Голова у Виталия болела именно тогда, когда я надевала платье покороче. И порой это было даже удобно. Когда мне не хотелось идти на какие-то мероприятия, нужно было просто подобрать соответствующий наряд.

— Вы в ресторан собрались или очередная попытка заняться спортом? — спросил Витя, придирчиво осмотрев меня с головы до пят.

— Вить, какой ресторан? Спонтанно собрались, столик не заказан, всюду очереди. Хорошо, если к уличной еде прорвёмся. О! Может, ты мне в термос кофе заваришь? Мы с Ларисой по аллее прогуляться договорились.

— А давайте тогда, когда дети проснутся все вместе и погуляем? — неожиданно предложил супруг.

— А как же мой день? Сам же сказал, надо отдохнуть, перезагрузиться. Я твои же косточки перемыть в твоём присутствии не смогу, — напомнила ему с улыбкой, стараясь не вызвать никаких подозрений.

— Точно, а мы баранов изучать хотели, — вспомнил Витя и пошёл заваривать кофе.

Это означало одно. Он отпустил!

Сразу позвонила Ларисе, как только выбралась из дома и дошла до аллеи.

— Ты где? Ты едешь? — спрашивала подругу, а голос едва не сорвался.

Если при муже и детях я держалась, то теперь была на грани истерики.

— Я уже к аллее подхожу, а что случилось? — с радостью в голосе спросила Лариса.

Конечно, я же ей так и не сказала по какому поводу встреча.

— Нетелефонный разговор, возле статуи встречаемся, — я сбросила вызов и побежала к месту встречи.

Ларису было видно издалека в чудном жилете до колена, ткань которого напоминала перья. Она буквально подплыла ко мне, как белый лебедь из сказки. И повисла на шее как булыжник. Наша общая тайна так и висела камнем на шее.

— Привет! Это тебе, держи, — обняв, подруга вручила коробку в подарочной обёртке. — И сорванцам вашим. Ну Алёнке в честь праздника, конечно, а Ромке так, чтобы обидно не было, скажи, что с прошедшим двадцать третьим.

— Лариса, спасибо, да не надо было. Я ничего не готовила, могу вот разве что термос с кофе подарить.

— О! От чашечки кофе я бы не отказалась. Давай лавочку отожмём у молодёжи, — предложила она, задорно оглядываясь.

Сколько я её знала, а она так и не изменилась. По-прежнему во взгляде плясали чёртики готовые на любые авантюры.

Лавочку отжимать не пришлось, нам улыбнулась удача и целая компания молодых людей освободили ближайшую. Успели с Ларисой добежать первыми, желающих посидеть было немало.

— Наливай и рассказывай! — махнула рукой подруга.

— Давай ты, у меня руки дрожат, — отдала Лариске термос.

— Что случилось? — уже без веселья спросила подруга.

— Родион, — произнесла имя подонка шёпотом.

— Ба! Да ладно?! Чего этому донору понадобилось? А где ты с ним встретилась? А Витя?

— Витя с детьми в машине сидел, он его не видел и ничего не знает. Пока не знает. Он меня подловил в торговом центре, орал как резаный что это его дети. Но зачем они ему?! Зачем?! — я разрыдалась от бессилия.

— Так, не реви! — Лариска перелила кофе из стаканчика обратно в термос, закрутила крышку и решительно потащила меня с лавочки.

— Куда мы?

— К вам домой, давно я своих племянников не видела и с братом не общалась, — заявила Лариса.

У меня глаз задёргался от слов подруги. Брат и племянники?!

— Лариса, какой ещё брат? — спрашивала на бегу. Хотела бы остановиться, но не могла сопротивляться силе Ларисы. Так она тащила меня домой.

— Двоюродный!

— Почему я узнаю об этом сейчас?!

Даже не четыре года назад. Ещё до встречи с Витей я проработала с ней ни один год и даже не знала, что она родственница им всем!

— Так Богдановна просила. До тебя знаешь, сколько продавцов было и все как одна считали, что я плохо работаю, потому что родня и мне всё можно. Они начинали кляузничать тётке на меня и требовать повысить зарплату им бедняжкам-трудягам.

— Какие продавцы Лариса? Стой! Скажи сразу, Витя знает о детях? Знает, что они не его? — лишь почти присев, мне удалось совладать с Ларисой и остановить этот белокурый бронепоезд.

— Он знает, но…

Лариса договорить не успела, я просто оттолкнула её, швырнула ей все пакеты, не став дальше слушать. Неслась домой без оглядки. Столько лет мучиться, изводить себя, а он всё знает!

Знает!

Пока я добралась до дома, Лариса, естественно, на меня уже настучала по телефону.

Муж уже в подъезде встретил словами:

— Только не кричи, дети проснулись уже. Минут пятнадцать у нас есть, пока они рисуют, — он подхватил меня под руку и завёл на кухню.

— Ты с самого начала знал, что это не твои дети? — спросила, смахнув слёзы обиды.

Я обманула любимого человека и рыдала теперь от обиды, что сама в итоге оказалась обманутой.

— Не смей, как даже язык повернулся? — упрекнул Витя, полоснув по мне тяжёлым взглядом.

— Ты всё знал с самого начала и молчал! Как ты мог?!

— Я хотел во всём признаться, хотел. Только зачем? Ты успокоилась, и я решил оставить всё как есть. Всех всё устраивало, а эти лишние разговоры… Ну к чему это?

— Я успокоилась?! Да с чего ты решил, что я успокоилась?!

— Ты об этом перестала говорить с Ларисой, и мы все решили, что ты успокоилась. Что всё хорошо и было решено оставить как есть. Что тебе незачем знать обо всём этом.

— Кто все? У вас там целое тайное собрание по поводу твоего отцовства и моей лжи?!

— Лапушка, не кричи. Дети же, — Витя смотрел уже по-иному.

Умоляюще, а голос словно мы обсуждаем что-то пустяковое.

— Отвечай! Кто ещё?! Говори!

— Я, Лариса и наши мамы, — нехотя признался муж, окончательно выбивая почву у меня из-под ног.

— То есть и мама всё знала? Моя и твоя? — я собиралась сползти по стеночке, но Витя не позволил.

Он подхватил под руки и усадил на столешницу, чтобы глаза в глаза. А я ничего из-за потока слёз не видела. Меня душили обида и стыд. Одно дело врать человеку, который ничего не знает и другое врать тому, кто в курсе твоей лжи.

— Лиля, посмотри на меня, посмотри, — Витя смахнул с моих ресниц катящиеся слёзы.

Всхлипнув, я посмотрела в его спокойные зелёные глаза, именно в эту секунду осознав, что мы всё преодолеем. Всё.

— Дети твои, мои, наши и никакая гнида по имени Родион к ним не сунется, — проговорил твёрдо каждое слово как неоспоримый закон.

— Я все эти годы сгорала от стыда и тряслась от страха за то, что ты и так знал? Я лгала тебе, а ты всё терпел, знал, что вру и молчал…

— Как в тему Ромыч про баранов, — протянул Витя и отвёл взгляд в сторону.

— Что?

— Я о том, что шкурный интерес был у нас двоих.

В самый тягостный момент, когда муж собирался вот-вот озвучить мотивы своего молчания, на порог кухни заглянул Ромка.

— Мама — это тебе! — зашагал уверенно к нам и протянул мне открытку.

Цветок с разноцветными лепестками и толстым стеблем. Напоминал рисунок цветущий кактус, возможно, это он и был.

— Спасибо, очень красивая!

— Я подписал же!

— Вижу, — развернув страничку, я увидела только неровно выведенное детской рукой «мама», а дальше просто набор букв. Все, какие сын знал и умел писать в свои без двух дней три года.

Это была уже пятая на сегодняшний день. Дети начали рисовать их ещё на прошлой неделе в детском саду и так разошлись, что не могли переключиться на что-то другое.

— А я для папы налисовала! — со звонкой радостью прокричала Алёнка, вбегающая следом. — Маме много и папе надо!

Мы с Витей рассыпались перед нашими детьми в благодарностях. Пришлось отложить разговор на неопределённое время. Пристроить открытки на почётные места, и организовать детям полдник. Его то Витя и готовил до всего этого.

И для полного счастья Лариска, брошенная там на аллее вместе с подарками и термосом, добежала до нас.

— Я открою! — подорвался Витя, переживая за целостность своей сестры.

Сразу всплыли воспоминания, как Лариса приехала к тогда ещё Вите, притом что адреса я ей тогда точно не говорила. Как она резво заняла козырное место в углу кухни. Она непросто на бум выбрала самое удачное, она знала его с детства! Многое теперь виделось иначе.

— Не надо, детей корми, наших, — я вышла из кухни и хотела без вопросов открыть входную дверь, ну кто там может быть?

А вдруг Родион?! Выяснил, где я живу и притащился сюда качать давно потерянные права.

— Пузырь, это ты? — подколола подругу.

— Я! — из-за двери послышались радостные рыданья, такие, когда надумал что-то ужасное, но всё обошлось.

Конечно, это была Лариска.

Стояла вся растрёпанная, в обнимку с пакетами и термосом. Опустив голову так, что подбородок касался ключиц.

— Заходи, жутко толстый ребёнок, — я посторонилась, едва сдерживая улыбку.

Понимала именно сейчас, что злиться на эту дурёху просто не могу. Люблю её очень!

27

Если с подругой мир был восстановлен моментально, то с Витей ещё предстоял разговор. Оставив детей на Ларису, мы с мужем ушли в другой конец квартиры и на всякий случай вышли на лоджию.

— В пять лет паротитом переболел, свинка по-простому, — с ходу начал Витя. — Осложнение было, врач родителям сказал тогда, что детей у меня своих точно не будет. И всё! Родители хотели второго родить, без изъяна, так сказать, всё переживали, что у них внуков не будет. Не получилось. А лет с пятнадцати моих, мама как с цепи сорвалась. По врачам таскать начала, до сих пор в ступор впадаю от этого больничного запаха. Короче, после школы я сбежал из дома и города иначе было жить невозможно рядом с матерью. Одни разговоры о том, что я семьи иметь не буду. Н-да. Ну а потом, Надю встретил. — при воспоминании о бывшей, муж отвёл взгляд в сторону.

— И что? — спросила я ровно, но переживая внутри укол ревности к какой-то неизвестной Наде.

— Надя уже была беременна, когда мы начали встречаться. Она сразу сказала, третий месяц был, к тому же у неё уже была дочь. Машенька, пять лет. Хорошо жили, я своё дело открыл, почти сразу в плюс и всего хватало вроде бы. И вот у меня семья! Такой гордый ходил, горы сворачивал, всё для них. Только был для Нади не любимым, а лишь удобным. Финансовая поддержка, с Маней помогал, она меня папой стала называть, удочерить хотел, предлагал, Надя в отказ. То не до этого, то возни много с документами, хотя я узнавал там проще простого, в графе отец же прочерк, всё делал. И расписаться и детей на себя записать, тогда уже вторая девчонка родилась. Катей назвала Надя и записала сама, снова как мать-одиночка. Она ведь меня как мужа и отца детям не рассматривала. Сказала, что семью большую хочет, а я детей иметь не могу и ей со мной не по пути. Перекантовалась пока малую в ясли не взяли и гуляй Вася. В общем, разошлись мы и девочек я больше не видел, они же не мои и я им никто. С тех пор вообще зарёкся связываться. Тяжело это. Когда ты всё, а тебя в ответ ещё бьют в больное место. А тут к матери в гости приехал, сама плакалась, что плохо чувствует себя и ехать не может. Она сразу про тебя все уши прожужжала, это ещё до того, как о беременности узнали. Я против был.

— Почему? Не понравилась? — спросила я, тяжело вздохнув, стоять в стороне от мужа было тяжело.

Вид у Вити был убитый и я уже понимала мотив его поступка. Он даже слышать не хотел о том, что дети не его. Сам рад был моему обману, создавшему иллюзию того, что дети действительно от него.

— Понравилась, с первого взгляда понравилась. Такая боевая, думал, зашибёшь меня футболкой, — Витя засмеялся несмотря на тяжесть разговора. — Против был из-за Родиона. Лариса же всё рассказала, что да как. Каждую минуту боялся, что этот хмырь тебя вернёт и я снова останусь у разбитого корыта. Учти, если ты со мной разводиться из-за этого всего надумаешь…

— Куда я от тебя денусь? Жулик! — больше не в силах стоять в стороне, буквально врезалась в мужа, обняв крепко как только могла.

Его сердце в этот момент билось с огромной частотой ударов сливаясь в один сплошной гул.

28

Между собой мы быстро разобрались, и стало так легко, словно камень с души свалился. Только вот Родион от этого никуда не испарился. Так и навис злющим коршуном над нашей семьёй и это всё накануне дня рождения детей.

— Что вы будете делать с тем индивидом? Он ведь не успокоится, — спросила и предупредила Лариса не прямо, всё же рядом дети шуршали подарками.

— Давайте прогуляемся, потом поужинаем, дети лягут спать, и мы всё обсудим, — предложил Витя, заботящийся о том, чтобы Ромы и Алёны это не коснулось.

— А кто такой этот индидит? И чего он ласбуянился? — спросила дочь у Ларисы, шепелява от торопливости ещё хлеще.

Витя посмотрел на свою сестру недобро.

— Индивид! Это отдельная единица человеческого организма, неделимый с латинского, ну а разбуянился, потому что весна! Ему солнышко в голову ударило и вот последствия, — развела руками Лариска, надувая щёки.

— Он что голову от солнца не прикрыл?! — возмутился Ромка, всё слушавший, но при этом не отвлекавшийся от подарка ни на секунду.

— Ребятня, гулять-то идём? А то сейчас я без вас пойду! — хлопнув в ладоши, Лариса поднялась с дивана и решительно пошла в прихожую, где её уже с визгом догнали дети.

Даже несмотря на тяжесть раздумий о бывшем, прогулка и весь вечер в целом выдались отличные. Больше не нужно было врать, хотя Витя и попросил не говорить мамам о том, что мы оба в курсе всего. Нельзя было назвать это враньём, мы просто решили поберечь бабушек наших детей.

Когда дети уснули, на нашей уютной кухне организовался маленький совет. Лариска участие принимала лишь как свидетель. Уже по обычаю засела в углу и косилась на нас довольными глазёнками, то и дело прихлёбывая глинтвейн из большой Витиной кружки.

— Япредлагаю ему позвонить и всё выяснить. Чего он вдруг возжелал быть родителем и вообще какие у него вопросы к нам спустя столько-то лет, — храбро предложил Витя.

— Позвонить? Ты серьёзно сейчас? — я ушам не поверила, не могла так, как муж сразу в пекло.

— А что ты предлагаешь? Сидеть и ждать от него подлянки? Сегодня восьмое заканчивается, завтра девятое, а десятого у детей праздник. К нему и явится, если мы завтра же не растолкуем что к чему.

— Ну хорошо, хорошо. Позвонить… Куда позвонить? Я его номера телефона даже не знаю. Тот его номер что был заблокирован, утопили дети в унитазе ещё два года назад вместе со смартфоном. — Я развела руками, понятия не имея, где искать бывшего.

Даже сам факт, что стану его искать вызывал недоумение. Мне наоборот, хотелось спрятаться, сбежать от Родиона, как от самой страшной чумы.

— Вообще, мне, кажется, это дурной идеей. Он потом от вас не отстанет. Вспомнить только, как он со своим абортом к Лиле приставал, даже врачиху нашёл… Нет, ну это надо, притащиться с вот таким букетищем и говорить; «Милая, любимая, поехали-ка на аборт», — припомнила Лариса, тут же скривившись от этих воспоминаний.

— Так-то оно так, а встреться всё равно придётся. Лучше мы с ним поговорим наедине, чем он подкараулить тебя с детьми возле детского сада, например. Я тоже не могу возле вас постоянно находиться, мне работать нужно. Как он тебя нашёл? — задал мне резонный вопрос муж.

— Эм… Через мой аккаунт в соцсетях, да и тряс фотками детей, — меня от одного воспоминая той ужасной сцены так же затрясло.

— Вот! Ищи его там же. Дети завтра у бабушки, как раз и встретимся. Между шариками и тортом его втыкай, на одиннадцать утра. Думаю, двадцати минут на беседу нам хватит, — Витя всё так уверено и ловко распланировал, что я почти не нервничала, беря в руки телефон.

Поиски бывшего заняли всего ничего, минут десять. Встреча была назначена по обоюдному с Витей согласию недалеко от кондитерской, где мы должны были забирать торт.

29

Мы долго ещё болтали на кухне втроём. До самой ночи перечисляли возможные варианты исхода встречи с Родионом. Лариса осталась ночевать у нас. Устроили её на диване в гостиной и сами ушли с Витей спать, проверив перед этим детей.

Самым сложным оказался вовсе не разговор по душам. Лежать рядом с мужем и прикидываться спящей, когда на душе скребли кошки. Вот та ещё задачка. Витя, казалось, то же не спал. Полночи промучившись я задремала уже с рассветом. Проспала несколько часов, а ощущение было, словно глаза закрыла и сразу открыла, а надо мной уже муж стоит. Одетый.

— Лиля, просыпайся. Я быстро по работе смотаюсь до склада и вернусь. Дети уже проснулись и кухню разносят, — угрожающая последняя фраза подняла меня быстрей всего.

Даже страх оставаться одной был не таким мощным мотиватором подняться в возмущении, как Рома с Алёной, шуршащие на кухне без присмотра. Я мгновенно спустила на пол ноги, сев на краю кровати. Головная боль сразу же дала о себе знать глухим ударом по мозгам.

— Вить! Ну там же пакет муки открытый! Иди, иди присмотри за ними, я сейчас умоюсь и приду.

— Да ладно, ладно, там Лариска с ними. Но ты всё равно просыпайся, я вернусь и сразу к маме поедем, потом шарики забрать нужно и в кафе увезти, ещё с гусем беседа. Так не вовремя явился… — посетовал супруг, уже на выходе из спальни.

Пока я приводила себя в порядок, Витя уехал, а Лариска без моего присмотра и ведома организовала детям веселье с той самой мукой, о которой я переживала. У Ромы была странная страсть к этому продукту, сколько раз он давился мукой, а всё равно тащил её в рот. Нравилось ему, и всё тут!

— Доброе утро!

Все наперебой ответили, не отвлекаясь от дела.

— Что вы затеяли? — спросила выдыхая, оглядывая кухню и детей, параллельно подсчитывая ущерб.

Предстояло теперь отмыть всё и Алёну с Ромой в том числе.

У Алёны, утопившей ручки в миске с тестом по локоть, в светлых локонах уже красовался кусок теста. Рома стоял на табурете рядом и, наблюдая за сестрой, откашливался. Щёки сына перепачканы мукой. Да и в целом весь он был белый, явно уже натрескался и завтракать не станет.

— Пляники! — радостно выпалила Алёна.

После, она вытянула кусок теста из миски и смачно шлёпнув его об стол несколько раз, звонко засмеялась. Тесто повисло на её ручках и Алёна, засопев посмотрела на брата. Мол помогай, чего стоишь как неродной. Лариска тряслась от смеха, не решаясь вмешиваться. Рома пачкать руки тестом и не собирался, но сестру оставить в беде не мог, обратился за помощью ко мне:

— Мама! Она застряла в тесте, как Фукля!

— Вижу, — подошла помогать, в итоге сама перепачкалась в тесте.

От улыбки, которую вызывали дети, стало и на душе не так муторно. В шесть рук мы быстро справились с пряниками, пока те готовились, я искупала детей. К нашему завтраку Витя уже вернулся и ворчал, что мы ещё не готовы.

— Давайте я отвезу ребят, — вызвалась Лариса, пакуя пряники для родной тётки, а никакой не работадательницы.

— Нет! — истерично отрезала я.

Мне сразу показалось эта идея плохой. Приступ паранойи тут же нарисовал картину похищения детей Родионом.

— Он же не идиот в киднеппинг ввязываться, — шепнул на ухо Витя, словно прочитав мои мысли.

— Всё равно нет. Дети, позавтракаете у бабушки.

Подгоняемая паникой и безотчётным страхом, я быстро собрала детей, и мы загрузились в машину.

Огромных усилий мне стоило промолчать у свекрови, не сказать ей, чтобы дверь никому не открывала. Но с ними оставалась Лариса, она была в курсе всего и мне хватило лишь взгляда в её сторону, чтобы она всё поняла и моргнула соглашаясь.

Уже сев в машину, я сказала мужу:

— Если он опоздает хоть на минуту, я вызову к твоей маме домой ОМОН.

— А если на две опоздает? — с интересом уточнил Витя, не подававший вида, как на самом деле нервничает.

— Тогда Андрея.

30

Родион не оправдал моих тревожных ожиданий. Когда мы с мужем подъехали к месту встречи, буквально на пять минут раньше, биологический папаша уже сидел в кафе за столиком у окна. Он увидел нас на парковке так же, как мы его и заметно занервничал. Вероятно, не ожидал, что я приеду с Виталием. Назначая встречу вчера, я об этом не упоминала.

— Ты главное — не нервничай, помни, что прав на детей у него никаких и получить их он никак не сможет, — успокаивая, напомнил мне супруг, перед тем как зайти в кафе.

При первом же бегающем взгляде бывшего я себя ощутила в прошлом. Словно не в кафе, а на той кухне в его квартире. Вспомнились до мелочей его слова про аборт, что не время ему становиться отцом, а мне матерью. От этих воспоминаний меня передёрнуло ровно таким же образом как тогда почти четыре года назад и даже паника. Только теперь она была по другому поводу.

Я понимала, что у Родиона прав на детей нет, но очень переживала, что он начнёт лезть в их жизнь со своей правдой о биологическом родстве. Испортит нашим с Витей сыну и дочери психику и жизнь. За одно только это готова была не бежать, спасаясь бегством, а нападать на бывшего.

— Здравствуйте, Родион, — очень уж вежливо поздоровался мой муж с этой пиявкой.

— Чего тебе нужно?! — взвилась я. — Это не твои дети!

— Лиля, успокойся, давайте всё спокойно обсудим. Садись, лапушка, — Витя, мягко взяв меня за плечи, заставил сесть за стол.

Я буквально не узнавала мужа, хотя и не думала, что он начнёт сразу с мордобоя, но такой мирной встречи не ожидала.

— Я знаю, что это мои дети, — нагло заявил Родион, когда мы с Витей уселись напротив.

— Нет не твои! — выпалила я, едва сдерживаясь от того, чтобы выцарапать эти наглые зелёные глазёнки!

— Этого вы уже не докажете. На экспертизу ДНК вам разрешения мы не дадим. Неуверен наверняка, но вы, по сути, никто. Первый встречный и у вас нет оснований её требовать. А в графе отец у Алёны и Ромы вписан я. Хотелось бы выяснить чего же вы хотите после того, как уговаривали Лилю сделать аборт? — Витя говорил уверенно и спокойно, даже снисходительно и это выбивало Родиона из колеи.

Он нервничал, глазёнки бегали и на нас он всё чаще не смотрел.

— Да, я испугался, ошибся тогда! — заявил Родион, уставившись на меня так, словно я виновата в его ошибках.

— Два раза ошибся? — спросил Витя, тут же уточнив у меня. — Он же два раза просил да? Даже врача нашёл?

— Да, так и было, — подтвердила я.

— А ты меня обманула! Когда я искал тебя, чтобы вернуть и был не против ты что мне сказала?! Соврала, что сделала аборт тогда, и что мне теперь делать? У меня есть дети, которых я даже видеть не могу. Что ты сделала? — Родион начал возмущаться и обвинять во всём меня, когда я и понятия не имела о его намерениях тех времён.

— Полегче ка давай, — грозно осадил бывшего мой муж и тот осекся.

— Я что сделала? Так я сказала тебе то, что ты так хотел услышать. Я не виновата, что у тебя семь пятниц на неделе. То хочу детей, то не хочу. Чего ты сейчас явился и права смеешь качать?! Какое счастье, что я тогда не поняла, чего ты хочешь и не сошлась с тобой вновь, а то нас бы наверняка ждал второй акт твоих метаний. Больше чем уверена, что узнав о двойне ты бы снова потащил меня на аборт. Это не твои дети, Родион! Не твои! Ты отказался от них с первых двух полосок, так что забудь! — высказав всё, что было на душе, я выскочила из-за стола, решив для себя, что разговор окончен.

— Погоди! — Родион перехватил меня за руку, высвободится помог Витя, возвращая меня за стол.

— Что ещё?

— Я хочу участвовать в их жизни, — заявил Родион, но уже не так уверенно, как только что сыпал в меня обвинениями.

— Как ты себе это представляешь? — усмехнулась я, не понимая, почему Витя его ещё не душит.

— Можно не говорить кто я, — предложил Родион, совершенную чушь на мой взгляд.

— О да! Чтобы это сделал ты при первой же возможности?! Ну уж нет, — отказалась я.

— Я слово даю, что никогда не выдам этой тайны. Да и хранить мне её недолго осталось. У меня рак в самой его хреновой версии, — убито признался Родион. — Я и тебя искать начал чтобы всё своё имущество завещать, так уж вышло что кроме тебя никого не осталось. Детей увидел, возраст, всё совпало и… Не отказывайте в последней просьбе умирающего, скажите им, что я дядя! — взмолился он и грохнулся на колени.

Умоляя о встрече с детьми ровно так же, как когда-то просил избавиться.

Имели ли мы право отказать ему? Я считала что да, но не смогла поступить иначе. И нашего с Витей дозволения на знакомство с детьми никто не понял. Все осуждали, особенно моя мама и её даже не трогал диагноз Родиона, хотя она сама пережила подобное с двух сторон. Борьба с коварной болезнью за собственную жизнь и жизнь отца.

Мы с Витей пожалели человека, который, так или иначе, позволил нам стать родителями двух чудесных детей и, по сути, свёл нас вместе. Поверили ему, и он сдержал своё обещание. Ни разу не обмолвился, что он вовсе не дядя, хотя возможностей у него для этого было множество, ведь болезнь отступила на долгие двадцать лет.

И даже после своей смерти Родион сдержал своё обещание. Завещав Алёне с Ромой всё своё имущество, указав их как племянников.

Конец

Оглавление

1

2

3

4

5

6

7

8

9

10

11

12

13

14

15

16

17

18

19

20

21

22

23

24

25

26

27

28

29

30