рассматриваешь вариант насильственной смены власти?
– Революция?
– Да, или «дворцовый переворот».
– Слушай, я, конечно, тот ещё «диванный политик», но такие предположения строить не стану. Единственная очевидная для меня вещь, что когда-нибудь эпохе правления Путина наступит конец. Это неизбежно, как ноябрьский снег, которого коммунальные службы каждый раз не ждут.
Дело в том, что ни один человек, ни при каких внешних условиях не должен находиться у власти так долго. Люди портятся, как переспелые помидоры, на раз-два. Да, в начале правления он был чудо расчудесное, и это прекрасно. Но то – было. А сейчас – это сейчас. Сам видишь.
Появятся новые такие же красавчики, а может, лучше. Или нет. Это не страшно, ведь за ними придут новые. Главное, понимать, что держаться за кресло не надо. Президентский срок – это не миссия и не призвание, а работа, которую нужно постараться сделать хорошо, а потом уйти под рокот благодарных аплодисментов, чтобы заниматься не менее важными вещами.
Гарантия сменяемости власти позволяет государству копить опыт и, следовательно, развиваться. Это как история с бабушкой, которая пугает внука плохой погодой и не выпускает гулять, ни зимой, ни летом. Мальчик начинает верить, что снаружи действительно плохо, но плохо всегда внутри.
– Мне кажется, ты немного идеализируешь всю эту историю. Очевидно, что многие процессы не зависят от властных структур и даже президента. Есть более могущественные силы, которые прилипли к бюджетной «кормушке». Даже если к власти придут другие люди, элита постарается сохранить всё как есть.
– Я думала об этом. И знаешь, что я тебе скажу? А прикинь – нет. Прикинь, всё это не так, нет никакой организованной элитарной власти. Вдруг это часть пропаганды?
– И коррупции нет, и нет досье на каждого единоросса, с помощью которого его контролируют?
– Это просто размышления, может, я ошибаюсь. Вот тебе простая аналогия: когда нужно сделать что-то неприятное, что ты не до конца понимаешь, или то, что пугает тебя, ты сам придумываешь преграды. Возможно, здесь так же. Мы боимся и оттого придумываем врагов, которых не существует.
Интервьюер задумчиво потирал губы указательным и средним пальцем.
– Навального рассматриваешь в качестве нового президента?
– Знаю, что многие на него уже не ставят, но могу сказать, что после возвращения с того света его путь стал менее очевиден. Если честно, я никогда ему не симпатизировала, но он крутой персонаж. Не знаю, смог бы он стать президентом, но символом честности и открытости – сто процентов.
– У меня есть ощущение, что для нового поколения путинский режим – что-то вроде мема, не подвержено тем убеждениям, о которых мы говорили чуть ранее. Они никогда не жили при другой власти и не видели, что может быть хуже того, что происходит сейчас. Есть ли у тебя оптимистичные мысли по поводу роли молодых ребят в грядущих переменах?
– Я отвечу тебе историей из личного опыта. У меня с сыном однажды произошёл такой разговор.
«Почему нужно бороться за то, что называется «правом»?» – спросил меня одиннадцатилетний мальчик.
Сначала я даже не поняла, о чём речь. Но Мир терпеливо объяснил, что в «Википедии» написано: «Права образуют основу статуса личности».
«Я имею статус личности?» – спросил он. «Конечно, как и другие люди», – ответила я. «Тогда почему так много шума вокруг этой борьбы за права? Мы же не можем учиться или работать, не имея прав?»
Они совершенно особенные. Именно поэтому, глядя на современных детей, у меня не возникает вопроса «Будет ли лучше?», для меня это вопрос «Когда?».
Боря довольно кивнул.
– О чём ты мечтаешь?
Ева задумалась.
– Наверное, вернуться в родной город, но уже не запуганной неуверенной в себе девочкой, а человеком, способным решать реальные проблемы. Я мечтаю найти в себе силы взаимодействовать с неудобными людьми: стариками, живущими за чертой бедности, детьми из неблагополучных семей и теми, кто за них отвечает.
Ещё я хочу начать делать что-то своими руками, мечтаю о своём маленьком производстве. Не знаю, чего именно, но внутренний запрос есть. Мне кажется, в этом заключена большая сила.
Интервьюер смотрел на собеседницу, по привычке задрав подбородок и машинально прокручивая обручальное кольцо.
– А ты сам о чём мечтаешь?
– Блин, неожиданно. Меня обычно не спрашивают.
– Я знаю. Поэтому и спросила.
Боря оживился, выпрямил спину и затараторил:
– Однажды я брал интервью у одного парня. Он высказал такую мысль: было бы круто, спустя годы, когда ты уже стал успешным состоятельным человеком, уметь воспринимать всё, как в начале пути. Не костенеть умом, оставаться способным рефлексировать на действительность. Вот это меня прям вдохновляет. Я бы тоже так хотел.
Оба испытующе смотрели друг на друга.
Внезапно Боря привстал и протянул руку:
– Ну что ж, был рад пообщаться. Спасибо за эти несколько часов.
– И тебе спасибо, – выдохнула Ева.
Оператор выключил камеру. Каждую по очереди.
– Что-то ещё будем
