по-другому?
– Помимо чувства вины, которым бы я себя извела?
– Вины за что?
– Я бы хотела суметь правильно ответить на этот вопрос, – женщина покачала головой и опустила взгляд. Но, словно найдя нужные слова на полу, продолжила:
– Наверное, это заложено в подсознании – испытывать чувство вины, когда у тебя что-то получается лучше других. Это не поддаётся рациональному объяснению, просто нас так учили: удовольствие и стыд связаны прочной нитью.
Боря ждал, не скажет ли она ещё что-то. Ева молчала.
– Получается, ты сделала выбор между детьми и карьерой в пользу детей.
– Я сделала выбор между стандартной схемой самопожертвования и экспериментом.
Обновление должно происходить не только в сознании, но и в реальности: то есть мне нужен был переезд и полная смена деятельности. Я могу заниматься творчеством только при условии полной самоликвидации из произвольного сценария. Чистота мысли невозможна без осознанности, осознанность несовместима с бытовухой.
Боря задумчиво покручивал кольцо на безымянном пальце.
– Послушай, мои дети родились у конкретной мамы, которую они знают и любят. Я просто позволила этой маме закончить начатое: воспитать их и выпустить в жизнь относительно полноценными личностями.
– Почему относительно? – Боря удивлённо приподнял брови.
– Потому что совершенства не бывает, особенно в воспитании. Понимаешь, я была обыкновенной мамашей с повышенной тревожностью. В пределах допустимого я травмировала детей, как каждая мать. Я просто не обманывалась иллюзией, что у меня будет не так, как у всех. Поэтому получились нормальные дети, которые выросли в адекватных людей. Чуть более адекватных, чем я, если уж на то пошло, – рассмеялась Ева.
– Сейчас они живут отдельно?
– Да, год назад мы отпустили друг друга в свободное плавание.
– Это обоюдное решение?
– Да, мы это много раз обсуждали. Таков был уговор.
– Волшебно, – торопливо проговорил журналист, – они не испытывают дискомфорта, оттого что их мама стала настолько популярной?
– Они сейчас активно реализуются в выбранных направлениях, почему у меня должно быть иначе?
– Извини, но я всё-таки дожму эту тему, потому что уверен, у зрителей, так же, как у меня, не всё состыковалось. Объясни, почему нельзя совмещать осознанный путь к успеху с воспитанием детей? Многие же строят карьеру, совмещая её с успешным родительством. Тут появляешься ты и рассказываешь, что подождать одиннадцать лет не такая уж большая плата. Для большинства людей – большая! К тому же мы делаем это не только ради собственных амбиций, но и чтобы обеспечивать детей. Так почему не объединить эти два прекрасных занятия?
– Слушай, ты уже несколько раз сказал слово «карьера», которое не имеет ничего общего с тем, что происходит со мной. Это первое. Второе: кто сказал, что обеспечивать детей – значит быть богатым, знаменитым или востребованным? Мы с мужем нормально зарабатывали. Дети ни в чём не нуждались. Кстати, даже во времена, когда я покупала продукты по акции в «Пятёрочке», я регулярно оказывала адресную помощь нуждающимся, пересылала небольшие суммы или гуманитарную помощь.
Да мы не жили в шикарной квартире в центре Москвы, не ездили на «Лексусе», не завтракали в ресторанах, но мы имели возможность покупать самое необходимое, иногда баловать себя дорогими подарками или поездками. К тому же, согласись, амбиции родителей не имеют ценности для детей. Возможность проводить время вместе – вот самая дорогая для них игрушка.
– Ты чувствовала себя счастливой все эти годы?
– Это правильный вопрос, Боря, – Ева сверкнула чуть влажными глазами. Было видно, что разговор её взволновал и, возможно, немного рассердил. – После ноября две тысячи десятого года – да. Меня словно отпустило, тревога ушла. До этого момента – нет. Прежде я постоянно боролась со временем и несовершенством, впадая в отчаяние от невозможности соответствовать идеальным представлениям о семье. Знаешь эту картинку из рекламы: все улыбаются, спокойно занимаются общим делом? У нас такого практически не бывало. Дети бесились, мы злились, орали друг на друга, пытались спрятаться в телефонах. Мы жили вчетвером в однушке за МКАД. Спальная комната выглядела как многоуровневая клетка для грызунов. Несмотря на это, в сознании крепко обосновалась убеждённость что у нас всё в порядке, что люди живут гораздо хуже. Мы видели это «хуже» и знали о нём не понаслышке.
– Вот! Этого я не понимаю, неужели не хотелось выбраться из клетки? Ты могла бы писать и продвигать творчество. Я понимаю, что неизвестные авторы получают не так много. Иногда и совсем ничего. Но тут ведь главное – начать, а если есть талант, он выведет тебя наверх. Уверен, родные бы тебя поддержали.
– Может, тогда я просто ещё не доросла. У меня было необъяснимое чувство, что если я выберу путь творческой реализации, то упущу больше, чем приобрету.
– Ну ведь так у всех! Всем страшно, но мы делаем это ради детей, пускай иногда в ущерб времени, проведённому вместе.
