оставшись на прежнем месте, так и не поняли, что с появлением человека, а главное – явлению миру Евы, разделившее мир на до и после, при котором и случился тот концептуальный разворот в видении творцом мира, который с того момента стал разделен на две противоборствующие субстанции, мужского и женского «Я». И если мы, оставшись верными своей природе, оставили за собой мужское имя – падший, то вам предстояли свои изменения, которые вы так и не собираетесь признавать. Вы же, нося мужское имя – ангел, тем не менее, в сущности уже давно имеете под собой женскую основу. Ты ведь знаешь, что слово «ангел» уже давно ассоциируется с женским началом, которое было отдано прямо в руки Евы, и из-за которой и произошел ангельский раскол, – усевшись на край стола, заявил Асмодей и посмотрел застывшими глазами на Серафимы, пылавшей огнем. – Хотя, знаешь, в твоём случае я даже рад, мой ангелок.
– Это что за фамильярности?! – горя огненным светом, вскипела Серафимы.
– Ты же знаешь, что я обо всем этом думаю, Сима, – придвинулся к ней Асмодей. – Разве гений моего тёзки Амадея, воспевая тебя и передавая от меня весточку, мало, что для тебя значил? А ведь мне пришлось немало с ним потрудиться и даже пойти на нарушение наших правил.
– Вам-то, падшим, ниже падать некуда, так чего тебе может грозить?– усмехнулась Сима.
– Знаешь, будь на твоём месте тугодум Гавриил – я ему бы показал, так, что не испытывай судьбу, – зловеще произнёс Асмодей.
– Что? Ты меня пугаешь? – дерзко смотрит на него Серафимы.
– Сима, ты же знаешь, что я не могу на тебя сердиться. Просто, когда дело касается моего мировоззрения – я всегда серьезён. Говоришь, что нам, находящимся в самом аду, нечего бояться, и значит у нас невозможно существование какого-то порядка, кроме хаоса? Эх, Сима, всё ты витаешь в облаках иллюзий. Если хочешь знать, мы – падшие ангелы, пошедшие за Люцифером до самого ада – только и могли решиться на этот шаг, и только будучи убежденными в истинности его верований. Мы все здесь идейные, и именно единомыслие служит тем остовом, который и крепит наш мир. И, наверное, только существование призрачной тени сомнения в том, что твоя идейность – есть ложный вымысел, только и может страшить многих из нас, ведь раз существует человек, как идея бога, то мы, падшие ангелы, разве недостойны своей собственной идеи? Так что, оказаться в подозрении на сомнении в верности идеи ангела, как самостоятельного элемента, и тем самым оказаться отверженным без имени – и есть то, что держит всех нас в узде, – высказался Асмодей, задумавшись над чем-то.
– А ты не боишься, вот так мне рассказывать все ваши секреты? Вот возьму и поведаю все твоему начальнику Баалу. А, Асмодей? – прищурив свои глаза, заявила Сима.
– Ты же – ангел, и не способна на такое, – приблизившись вплотную к Симе, прошептал ей Асмодей.
– В том-то и дело, что у нас ничего не получится, раз я – ангел. А став твоей, я стану падшей, и сам понимаешь, что здесь-то круг и замкнулся, – отталкивает его Серафимы.
– Чёрт возьми! – кипит от гнева Асмодей.
– Ты говори, да не заговаривайся, – отвечает, имеющая право на такие же эмоции, но всегда держащая себя в руках, Серафимы.
– Бывает, – усмехнулся Асмодей. – В нашем случае упоминание всуе даже очень полезно. Успокаивает, знаешь ли, нервы. Кстати, из ведомства Агареса к нам недавно поступила странная заявка. М-да… – недоговорив, задумался Асмодей.
– Ну, чего замолчал-то? – заинтересовалась Сима.
– Знаешь, мне надо вначале разобраться, а уж потом я тебе расскажу. Ты же знаешь, у нас, не смотря на общность идей, существует своя межведомственная детализация этих идей, отчего и возникают свои трения. Ведь здесь вступили в противоборство не просто два наших основных ведомства, отвечающих за разный подход к делу, здесь задет сам принцип, где главенство – и есть высший принцип. Так, Агарес, отвечающий за силовые структуры, делает ставку на физическое воздействие, против которого, по его мнению, ничто не вечно под луной. Раскаленную кочергу ему в задницу, и все дела. Ведомство же Баала, который во главу угла ставит психологическое воздействие, имеющее куда как большие временные рамки влияния по сравнению с физическими вариантами – находится в жестком противостоянии с тем же Агаресом. И теперь у нас (несмотря на то, что все идейные) уже некоторые начинают сомневаться в идейности тех, кто имеет иную точку зрения, и они уже ищут среди других ведомств отступников общего дела, доходя до обвинений оппонентов в работе на бога. Да, уж… Но мне кажется, что это всё ведется с одной лишь целью: занять более высокое место в нашей иерархии, – заявил Асмодей.
– А я-то думала, что у вас тишь да гладь, и только стоны грешников неизредка прерывают вашу не благословенную тишину. Кстати, как ты можешь работать в таком шуме. Поди, что в горячую сетку записан, и молоко за вредность выдают, – усмехнулась Сима.
– Ну, ты умеешь развеселить, – улыбнулся Асмодей. – Знаешь, не всё так уж и плохо. Ведь ко всему
