Анна Михайловна представляла себе не так. Все люди, которых она видела на экране, были ухоженными, легкими… Они беззаботно улыбались отбеленными зубами с экранов, двигались изящно и грациозно, словно кошки. И даже те, кто в фильмах играли бомжей – и то были обаятельными…
Анна Михайловна ждала их час. За это время она успела сделать укладку, накраситься, надеть свой самый красивый свитер и новые, еще ни разу не надетые джинсы. Ну а вдруг! Она ведь свободная женщина. Она ведь решила начать новую жизнь!
И вот они пришли.
Люди с телевидения выглядели помятыми, злыми и уставшими. Будто неделю копали картошку в каком-нибудь колхозе. Под дождем и снегом! И двигались они так, будто потом таскали мешки на себе в соседнюю деревню.
– Добрый вечер, – поздоровался мужчина, видимо и бывший оператором Данилой. Он пропустил вперед себя средних лет женщину – такую же уставшую, как и он сам, а потом уже зашел в квартиру. – Показывайте ваш комод!
Анна Михайловна жестом пригласила их в комнату. Что удивительно – оба они, и женщина и мужчина, разулись, стараясь не оставить грязных следов на полу возле двери. Затем – прошли, и с восторгом уставились на ненавистный Анне Михайловне старый комод.
– Ну, наконец-то! – выдохнула женщина, и, подняв глаза к небу (а если точнее – к потолку с отвалившейся местами штукатуркой), с чувством сказала: – Спасибо, Господи!
– Мы весь город облазили, – пояснил Анне Данила. – Комод в сериале появляется только один раз, в первой серии, но играет важную роль. И продюсеры эти прицепились еще…
– Заразы! – добавила женщина. – Я Вера, одна из режиссеров, – она протянула Анне руку. По-деловому протянула, по-мужски. И Анне тут же стало ясно, что важные решения эта сильная женщина принимает по пятьдесят раз на дню.
– Вер, – сказал Данила, – комод тяжеленный! Как его грузчики потащат? И, интересно, как он в дверной проем войдет? Анна, вы как такую громадину в квартиру заносили?
Анна Михайловна пожала плечами.
– Муж заносил. Может – через окно, а не через дверь. Я не знаю…
– А спросить? – спросила женщина – режиссер. Настороженно так спросила, будто предчувствуя ответ. Может у тех, кто работает на телевидении – обостренная интуиция?
– Он ушел…
– Ааа! – протянула режиссер, и тут же добавила: – Ты фильм «Все будет хорошо» смотрела?
– Да, – кивнула Анна, не понимая, куда она клонит.
– Да там фраза одна хорошая есть. Помнишь? «Ты подними руку и скажи: ну и х… с ним, с плащом!».
Удивительно, но после этой фразы все трое, познакомившиеся всего лишь минуту назад, вдруг расслабились и почувствовали себя – будто знакомы всю жизнь.
– Блин, есть как охота! – сказал Данила, без приглашения садясь на диван. – Вер, не помнишь – мы когда ели сегодня?
Вера тоже села на диван. Устало ответила:
– Насчет сегодня не уверена. Мне кажется – в прошлой жизни. А нам еще на другой конец города ехать. Может, шаурму по дороге купим?
– Зачем шаурму? – спохватилась Анна Михайловна, которой почему-то безумно понравились эти бесцеремонные простые люди. – Давайте я вас накормлю? У меня борщ есть. Свежий, вы не думайте! И бутерброды, и чай зеленый…
Люди с телевидения посмотрели на нее, будто она предложила им не борщ, а полный сундук с алмазами.
– Мы согласны, – тут же выпалила режиссер Вера, будто боялась, что Анна Михайловна спохватится и передумает. – Где руки мыть?
Анна Михайловна показала им рукой на дверь в ванную, и кинулась накрывать на стол.
А когда они ели борщ, случилось второе предновогоднее чудо!
– Блин, все бы отдала, чтобы сейчас сразу домой поехать, – устало сказала Вера, вытянув ноги к батарее. – А нам еще через весь город тащиться…
Данила задумчиво оглядел кухню, а затем выдал гениальнейшую мысль:
– Слушай, Вер! А зачем нам его куда-то тащить? Комод фигурирует только в начале первой серии, и в конце сериала – всего минуту! По сценарию – стоит он в однокомнатной квартире, старенькой, но ухоженной… Улавливаешь мысль?
Вера удивленно посмотрела на него, а затем вновь возвела очи к потолку.
– День сегодня какой хороший! Анна, ты что завтра делаешь?
Анна Михайловна смутилась.
– Ничего. Завтра суббота. Выходной. А вы прям здесь снимать хотите?
Вера победно кивнула, улыбаясь, словно чеширский кот.
– Ага. Ты же позволишь? А у нас и проблема с квартирой отпадет. Соглашайся, ну когда еще к тебе домой Зарецкий приедет, а?
Анна сначала побледнела, а затем – покраснела.
– Какой Зарецкий? Рустам? Тот самый? Который в «Одинокой ночи» снимался? – спросила она, не веря своим ушам. Зарецкий была фамилия актера, которого обожали все женщины в возрасте от десяти до ста лет.
– Ага, – снова кивнула Вера, вмиг сделавшаяся сосредоточенной. – Значит, съемки назначены завтра на девять утра. Звоню Зарецкому, Лизе, съемочной группе. Говорю – чтобы сюда ехали. Анна – будь на связи, и не уходи никуда с утра.
– И не отмывай ничего, – добавил Данила, словно прочитав ее мысли, – у тебя и так все отлично.
Простые люди
