Уже не новичок [Дмитрий Зимин] (fb2) читать онлайн

Сан-Инферно 2. Уже не новичок

Глава 1

— Какого чёрта здесь происходит? — спросил я стараясь, чтобы голос не дрожал.

Главная тонкость тут была не смотреть в пасть крокодилу. Но как язык стремится то и дело коснуться больного зуба, так и мой взгляд возвращался к громадным, загнутым внутрь, зубам. Снова и снова.

— Вот имйенно, молодой человйек. Мы хотимь знать!

До верхних ступеней доковыляла дама на шпильках. Фигурой она походила на вешалку. В чёрном строгом платье с белым воротничком, с седым пучком волос на затылке, и в такой страшной шляпке, что на неё побрезгует сесть даже слепой голубь.

— C кем имею честь? — задиристо спросил я, в то время, как пытался понять: каким образом передвигается желе...

— Мы из гильдий, — с достоинством повторил крокодил. — Я — господин Скрябб, председатель гильдии Праздников и Оргий.

— Стало быть, моё непосредственное начальство, — я сделал над собой усилие и улыбнулся.

Нет, но как это желе всё-таки движется? Да ещё и вверх...

— Не спешите, молодой человек, — осклабился крокодил. — Пока что вы — незаполненная графа. А я не люблю, когда мне портят отчётность.

— Да, — строго кивнула седая дама. — Гильдийя белошвейк тоже имейт к вам некоторый количество претенцзий, молодой человьек.

Она напомнила мне школьную учительницу французского. Склочную старую деву, которая когда-то думала, что любит детишек...

— Мадам Люсинда, — дама протянула мне узкую лапку в противной перчатке без пальцев. Причём подняла её так высоко, что ровно подстриженные желтоватые ногти оказались прямо у моих губ... — Я имейю чейст быйть председательница Гильдийи белошвейек.

— Польщён, — отступив на шаг, я протянул руку и пожал кончики старушечьих пальцев. — Очарован. Ослеплён. Раздавлен. И тем не менее, не понимаю: причём здесь белошвейки?

— Они бросают свою мадам, и в массовом порядке вступают в новую гильдию стриптизёрш.

Я не понял, каким местом говорит зелёное желе. Но голос был приятным — как стакан холодного лимонада в жаркий день.

— Э...

— Магистр Бульонн, — из желе с отчётливым чмоком выстрелила гибкая зелёная ручка и протянулась ко мне. — Председатель гильдии танцоров.

Осторожно, чтобы не слишком запачкаться, я пожал протянутую руку. А потом незаметно вытер ладонь о штанину.

— Ваши люди тоже бегут в новую гильдию? — спросил я, надеясь, что это прозвучит, как шутка.

— Пока нет, — желе качнуло верхушкой так, как человек бы кивнул. — Но до этого недалеко.

— А, я кажется понял! — я даже немножко гордился тем, как быстро ухватил суть. — Членский взнос в новую гильдию настолько ниже того, к чему привыкли вы, что выбор становится очевиден, не так ли?

— Ми всегьда горьдились свойими высокьими стандарьтами, — чопорно заявила старая дама. — И никьому не позвольим ихь занижать.

Ага, — подумал я. — Гильдия прости...те, белошвеек — и высокие стандарты. Ну конечно. Как же иначе?

— Но причём здесь я? — спросил я вслух. — У новой гильдии есть свой председатель, госпожа Белоснежка. Вот с ней вам и нужно разговаривать! Сейчас я её позову... — и я попытался прошмыгнуть в клуб.

— Не так быстро, господин Безумный! — и на плечо мне легла крокодилья лапа. С огромными чёрными когтями и зелёной чешуёй. Запахло тиной и мангровыми зарослями. — Мои претензии относятся лично к вам. И я хочу разобраться с ними ПРЯМО СЕЙЧАС.

И хотя когтистая лапа сжималась довольно болезненно, я уставился на крокодила довольно свирепо. И смотрел, пока лапа не убралась. А затем выдавил одну из своих лучших улыбок.

— Вот что я предлагаю, — сказал я. — Давайте все вместе пройдём в мой клуб, я угощу вас выпивкой, а заодно объясню всё, что вам захочется.

И пока они не отказались, распахнул двери и гостеприимно взмахнул рукой.

Я не дурак. И уже понял, как здесь всё работает. Я стану беднее ещё на один мешок с золотом, а председатели гильдий оставят меня в покое... На какое-то время.

А затем всё повторится.

Жители Сан-Инферно чуют деньги, как пираньи чуют кровь в воде — то есть, мгновенно, безошибочно и на огромном расстоянии.

И единственный способ держать их от себя подальше — платить, платить и платить.

Во всяком случае, пока я не найду способ не попадаться.

Один из таких способов, — выскочила предательская мысль — жениться на дочке Коломбо.

Что-то мне подсказывает, что папе Вито господин Скрябб не угрожает своей когтистой чешуйчатой лапкой...

Но это — на крайний случай. То есть, на такой, который не наступит никогда.

И вообще: я уже занят. У меня есть девочки.

— Неплохо, молодой человек, неплохо... — проворковало, проходя мимо, зелёное желе. — Для начала, конечно. Но дам вам один совет: не пытайтесь откусить больше, чем можете прожевать.

И оно поспешило за остальными — прямиком к барной стойке.

А я вспомнил, что такой совет уже слышал. От кого?.. Ах да. От господина Крючкотворса, законника.

Интересно: почему все тут применяют гастрономические метафоры, хотя никакой еды я так и не увидел?

Кстати! Папа Коломбо ведь приглашал меня НА ОБЕД! Интересно, что под этим подразумевается на самом деле?..

С этими мыслями я зашел в "Чистилище".

— НОВИЧОК! — на меня угрожающе надвинулся бывший хозяин клуба.

— Господин Аполлон, — флегматично поздоровался я. — Не ожидал вас здесь увидеть.

— Я как раз ухожу, — высокомерно бросил тот.

Мы столкнулись буквально нос к носу, прямо в дверях. И надо заметить, в росте я ему нисколько не уступал! А ещё неделю назад казалось, что Эрос Аполлон — самое недосягаемое существо в Сан-Инферно...

— Вот как. Тогда не смею задерживать.

Пошире распахнув дверь, я отступил в сторону.

Аполлон сделал шаг, но задержался. Острые уши его встали торчком, волосы на загривке поднялись дыбом, а верхняя губа натянулась, обнажая клыки.

— И кстати, — заметил я. — Я уже не новичок. Я гражданин. И владелец казино и стриптиз-клуба. Полноправный владелец.

Интересно: трудно отрастить клыки? Небольшие. Так, чтобы улыбка смотрелась более выигрышно?..

— Это ненадолго, щенок, — прорычал Аполлон. — Я верну свой клуб. Я добьюсь того, что ты ляжешь на спину и поднимешь лапки. А потом перегрызу твоё лживое горло.

— Оу, потише! — я поднял руки в притворно-защитном жесте. — Пари было честным. И думая, что проиграл, я собирался уйти. Я не виноват, что просто забыл о некоторых активах...

— Просто забыл?.. — мне в лицо дохнуло смрадом сырого мяса. — Да ты специально это подстроил! ТЫ заставил меня думать, что всё на мази. А потом нанёс подлый удар в спину. И я тебе этого не прощу.

Я вздохнул. Бесполезно переубеждать проигравшего. Он всегда будет думать, что с ним обошлись несправедливо. Всегда будет считать, что его проигрыш — это просто невезение, ошибка судьбы. И что отомстить победителю — это самое меньшее, что он обязан сделать.

Забыл упомянуть: в руке у Аполлона был довольно увесистый саквояж. И в нём совершенно недвусмысленно позвякивало золото: пятикратная прибыль за квартал, плюс пять процентов.

Он не собирался погашать долги по закладным, о которых говорил законник. Бывший владелец клуба намеревался смыться.

Но виноват во всём был, конечно же, я...

— Наслаждайся победой, щенок, — выплюнул он напоследок. — Оглянуться не успеешь, как всё закончится.

Хищным прискоком Эрос Аполлон скатился с лестницы и бодро зарысил вдоль проспекта.

Эй, а как же Анжела?.. — хотел крикнуть я, но почему-то не решился.

Если совсем честно, я просто немного испугался. Ну, не немного. Я сильно испугался.

Потому что такие люди, как Эрос Аполлон, не останавливаются.

Я что хочу сказать: он не ограничится угрозами. Решив отомстить, бывший босс пойдёт на любую подлость. Я просто не успею вычислить, откуда прилетит.

Но думаю, это случится не прямо сейчас. Он скроется, заляжет на дно, чтобы зализать раны... А у меня окажется несколько дней на то, чтобы прийти в себя и подумать.

И то — хлеб.

— Занят, Оторва?

Я подскочил.

Лола переоделась. Изумрудное платье сменила кольчуга из таких мелких колечек, что они напоминали ткань. Она облегала все формы Медузы, как вторая кожа, и спускалась до середины бедра, по-сути представляя собой короткое платье. Если бывают платья, способные выдержать удар топора...

На ногах у неё были высокие сапоги — подозреваю, что из того же материала, а точнее — металла. На голове — корона.

Та самая, которую на неё торжественно надели после победы в конкурсе.

В общем и целом, впечатление было, словно Железный Человек решил стать принцессой.

— На войну или так, просто прогуляться? — полюбопытствовал я.

— Осваиваю новый прикид, — покраснела Лолита. — Девочки посоветовали.

— Вот как, — про себя я раздумывал, не отпугнёт ли новый имидж моего спеца по безопасности гостей клуба? Я имею в виду, ВООБЩЕ ВСЕХ... Но вслух я сказал: — Рад, что вы нашли общий язык. А корона тебе ОЧЕНЬ идёт. Ну просто полный отпад...

— Стриптизёрши пригласили меня на девичник, — просветлела Медуза.

— Ух ты! Круто-круто-круто... Значит, домой я сегодня могу не приходить?

Не знаю, почему я так сказал. Ну, словно мы с Лолитой — пожилая семейная пара...

— А ты куда-то собрался? — выгнула бровь Лола. — Имей в виду: я всё ещё твой телохранитель. А в свете того, что Эрос Аполлон обещал отомстить...

— Ты тоже его слышала? — невинно поинтересовался я.

— ВСЕ его слышали, — отрезала Лолита. — И мы считаем, что тебе пока не стоит выходить на улицу. Во всяком случае, без меня. Собственно, я и искала тебя, чтобы сказать: бывший босс объявил вендетту. Он поклялся отомстить тебе, стоя на сцене клуба, перед всеми нами. Сказал, что вернёт себе клуб в течении месяца.

— Я столкнулся с ним в дверях, — задумчиво кивнул я. — Так что я уже в курсе.

— Ну и вот. Мы с ребятами прикинули, и решили, что пока ты с ним не разберёшься, я буду неотлучно при тебе, Оторва. Помнишь, я тоже платила взносы в гильдию убийц. И смогу показать пару фокусов...

— Думаешь, дойдёт до этого? — обеспокоенно спросил я. — Ну в смысле: Убийцы?..

— А что такого? — пожала плечами Лолита. И я вам скажу: в облегающей и скользкой, как змеиная кожа, кольчуге, это было ничуть не менее захватывающе, чем в бронелифчике... — Не отвлекайся, Оторва! В глаза мне смотри...

Если бы эти глаза находились на уровне моих. А то ведь находится-то совсем другое, и как тут утерпеть?

— Да, прости. Ты говорила...

Беседуя в такой непринуждённой манере, мы неспешно дошли до барной стойки. Крокодил, старуха и зелёное желе устроились за столиком неподалёку, у каждого в руке — включая желе — по высокому бокалу.

А господин Крючкотворс, полагаю, вытребовал свой приватный танец... Во всяком случае, его в компании председателей я не видел.

Кажется, главный девиз Сан-Инферно гласит: никогда не отказывайся от халявы, даже если буквально СИДИШЬ на мешке с золотом...

Кстати об этом. В центре столика моих новых знакомых возвышался характерный мешок.

Вероятно, Розарио уже уладил неприятности с гильдиями, потому что господин Скрябб поднял свой бокал в приветственном жесте и отсалютовал бумажным зонтиком.

— Я говорю, что тебя ЗАКАЗАЛИ, Оторва! — шепотом вскричала Лолита. И я вам скажу: если кричит, пусть даже шепотом, ТАКАЯ женщина — вокруг поднимается довольно сильная буря... — И ты не должен никуда ходить без меня. Лучше всего тебе ВООБЩЕ засесть в клубе, пока не истечёт срок контракта.

— А что, такое тоже бывает? — нет, я спрашивал просто так. Из любопытства.

— Ну... Теоретически, — честно ответила Медуза. — Любой контракт на убийство имеет срок годности. И если жертва сумела избежать встречи с убийцей в течении этого времени — контракт будет закрыт. А чтобы открыть новый, понадобится сумма, превышающая прежний гонорар в десять раз.

— Ого... Это сильно повышает шансы на выживание!

— Но на практике такого ни разу не было, — безжалостно продолжила Лолита. — Убийцы ВСЕГДА выполняют контракт.

— Да, кажется, ты это уже говорила... А кроме того: сидеть в клубе — это глупо. К нам всё равно будет ходить публика, причём, после сегодняшнего шоу она повалит валом... Во всяком случае, я на это очень рассчитываю. Господин Крючкотворс говорил, что "Чистилище" в долгах, как в шелках, и чтобы выкупить закладную, нам понадобится...

— ОТОРВА!

— Да здесь я, здесь...

Мы как раз подошли к сцене, на которой девочки из кордебалета отрабатывали номер. Музыка была слишком громкой, и крик Лолиты я решил списать на её счёт.

— Ты что, совсем меня не слушаешь? — Медуза грозно сдвинула брови, а в глазах её засверкали оранжевые искры.

Вот будет потеха, если она меня закаменит. В целях безопасности, разумеется. Ведь каменному мне перерезать глотку будет довольно проблематично.

— Слышу. Эрос Аполлон начал вендетту... Но с чего ты взяла, что он непременно обратиться в гильдию убийц?

— Он уже это сделал, — тихо сказала Лолита.

— И мы это знаем, потому что... — я многозначительно поднял брови.

— Кассандра. Мне сообщила об этом Кэсси. По секрету, разумеется. Нарушив одно из самых незыблемых правил гильдии.

— Ого, — в глубине души я ликовал. Я ей нравлюсь! Я нравлюсь опасной девушке — так сильно, что она готова нарушить правило гильдии...

— Оторва!

— А? Что?..

— Никак не пойму, — взяв за руку, Медуза оттащила меня подальше от сцены. — Ты или настолько глуп, что не можешь оценить опасность, или настолько безумен, что тебе наплевать.

Махнув Юпитеру — нашему многорукому бармену, — я плюхнулся на стул за одним из столиков и с удовольствием вытянул ноги.

— И того и другого, и можно без хлеба, — криво усмехнувшись, я махнул рукой, приглашая Лолиту устроиться на соседнем стуле. — Наверное, порог моего восприятия просто зашкалил, понимаешь? А кроме того, меня ещё ни разу не "заказывали", — я сделал кавычки в воздухе.

Юпитер собственноручно принёс поднос с бутылкой текилы и двумя узкими рюмками. Я благодарно кивнул ему и наполнил обе. Опрокинул свою в рот и наполнил снова. Но пить не стал, а посмотрел сквозь прозрачную рюмку на свет.

— Ещё неделю назад я был не слишком успевающим студентом экономического вуза, жил в двушке покойной бабушки и почитал поход в ночной клуб высшим пиком существования. А сейчас... — я обвёл зал и сцену рукой, в которой была зажата рюмка. — Посмотри на меня! У меня есть стриптиз-клуб, а ещё казино. Куча народу зовёт меня боссом. И знаешь, что в этом самое страшное? — Лолита наклонилась над столиком. Слава Богу, платье было закрытым. В том смысле, что кольчуга как-то не предусматривает декольте... — Я теперь в ответе за эту самую кучу народу, — поведал я шепотом. — Я отвечаю за то, чтобы у них был кусок хлеба... В метафорическом смысле, как ты понимаешь. Место, где преклонить голову. Безопасность, наконец! И всё это меня страшно пугает.

— Пугает? — переспросила Лола.

— Да, именно. А вдруг я не справлюсь?

— Ну... До этих пор ты отлично действовал, Оторва. Так что... Продолжай в том же духе.

— Знаешь, как говорила моя бабушка? За хорошо сделанную работу в качестве награды ты получаешь ещё больше работы.

— Кажется, я поняла... — покачала головой Лолита. — В данный момент ты не можешь правильно расставить приоритеты. Тебе кажется, что новые обязанности и новая ответственность — куда важнее какой-то там вендетты, верно? — я кивнул. — Но посмотри на это с такой стороны: если Эрос Аполлон тебя достанет, то вернётся в клуб. И жестоко отомстит всем, кто тебе симпатизирует. Ребята не просто окажутся на улице. Думаю, повезёт тем, кто сможет отыскать канаву поглубже.

— И поэтому ты предлагаешь мне забаррикадироваться в "Чистилище" и дрожать, как заяц? — криво усмехнулся я.

— Я предлагаю тебе на какое-то время залечь на дно, — урезонила меня Лолита. — А я пока наведу справки, узнаю, кто принял заказ... В конце концов, мы можем разместить встречный контракт, помнишь?

На какой-то миг, мысль нанять Кассандру в качестве киллера, показалась мне соблазнительной.

Пусть она просто пойдёт, и укокошит Эроса Аполлона. И тогда я заживу спокойно...

— Нет.

— Что нет, Оторва?

— Мы не будет размещать встречный контракт.

— А что тогда?

— Ну... Я правда попробую не высовываться. И... — я глубоко вздохнул. — Да, я согласен, чтобы ты за мной приглядывала. Спасибо.

Может, в плане умственной эквилибристики я ещё на что-то гожусь. Но в качестве бойца — бумажный фантик лучше справится со стеной огня, чем я — с наёмным убийцей.

Хотя... Если я выживу, и если у меня появится свободное время... Было бы неплохо потренироваться.

— Тогда я разработаю график, — Лолита поднялась, так и не притронувшись к своей рюмке с текилой. — Подыщу кого-нибудь приглядывать за клубом, и скажу девочкам, что не приду на девичник.

— Не надо, — я махнул рукой. — Как раз сегодня можешь взять выходной. Вечером я ужинаю в доме папы Коломбо. А там, думаю, всяко найдётся кому за мной присмотреть. Так что, отдыхай, развлекайся... А строить баррикады начнём завтра. Лады?

И я потянулся, чтобы налить себе ещё текилы.

— А ты не слишком много пьёшь, Оторва? — вдруг спросила Лолита, плюхнувшись назад на стул. Тот протестующе заскрипел, но выдержал. — И с чего бы Коломбо приглашать тебя домой? Ну, вы конечно провернули на пару удачное дельце, но это ещё не значит...

— Он хочет познакомить меня со своей дочерью, — перебил я. — Надеюсь, что ответил на оба твоих вопроса.

— С Зебриной? — Лолита подняла брови так высоко, что они скрылись под волосами. — С какого перепуга Коломбо хочет познакомить тебя с Зебриной?

— С такого, что он решил меня на ней женить, — фыркнул я, опрокидывая в рот очередную рюмку.

Поймите меня правильно: отправляться на смотрины с будущей невестой трезвым я просто боялся. Ну в смысле: мы же совсем незнакомы! А вдруг она мне не понравится?..

А на пьяную голову, как говорится, все женщины — красотки.

Лолита, кажется, пропустила мои последние слова мимо ушей. Она сидела совершенно неподвижно, словно окаменев, и пристально смотрела в одну точку.

— Эй! — я помахал рукой перед её лицом. — Ты где?..

— Идём! — вскочив, она схватила меня за руку и потащила, как маленького, за собой.

Я едва успел прихватить бутылку.

— Но куда?.. — я старался одновременно не отставать, и не расплескать текилу. А это было сложновато, потому что неслись мы с дьявольской скоростью.

— Не важно. Подальше отсюда. В другое измерение. Астрофель, Шао-Линь, Океан... Жопа Старого Кенгуру, например — очень милое местечко.

— Да что случилось-то?

Уперевшись обеими ногами в пол, я попытался затормозить неотвратимое, как сход ледника, движение Лолиты, но только споткнулся, запутался в собственных ногах и теперь тащился за ней, как тряпичная кукла.

— Лола! Остановись!.. Объясни толком, что происходит.

И она застыла, как вкопанная. А я поспешил принять вертикальное положение.

— Ладно, не стоит паниковать, — сказала она.

— Я тоже так ду...

— Суну тебя в сейф, а сама сбегаю, договорюсь кое-с-кем. Переправим тебя к моим братьям. Посидишь у них годика три-четыре... Самое большее — пять. Глядишь, всё и уладится.

— Лолита, — я попытался вытащить руку из её железной хватки. — Ты, часом, головой не ударялась?

— Что происходит, друзья мои? — к нам направлялся, игривый, как котёнок, Розарио. — Я уладил дела с гильдиями, я уладил дела с законником — между прочим сам, без посторонней помощи! А выйдя из кабинета, чтобы промочить горло после трудов праведных, что я вижу?.. Кислые, унылые лица. Да если бы я вас не знал, то подумал бы, что на нас напали Ужасные Твари из Подземельных Измерений.

— Хуже, — откликнулась Лолита. — Коломбо хочет женить Оторву на Зебрине.

И опять у него сделалось такое выражение, словно кот подавился комком шерсти.

Глаза на выкате, рот открыт...

— Вот теперь ты точно попал, босс, — наконец произнёс побледневший тигр.

Глава 2

— Да в чём дело-то? — я разозлился. Пугают, пугают, — а толком объяснить ничего не могут... — Это ведь всего лишь девушка. Ну да, она дочка Большого босса, и что с того? Я вовсе не собираюсь на ней жениться. Я знаете ли, однолюб.

Лола бросила на меня уничтожающий взгляд.

— С тремя-то девочками в постели?

— Да!.. — я говорил всё более запальчиво. — Я, знаешь ли, очень им предан. И вовсе не собираюсь...

— Босс, — тихо перебил Розарио. — У тебя просто нет выбора. Понимаешь?

От его голоса я как-то разом вспотел. Коленки предательски подогнулись, а текила, которую я уже привык пить, как воду, вдруг запросилась наружу.

— Надо устроить совещание, — вдруг сказала Лолита. И на мой взгляд, это была самая разумная мысль за последнее время.

— Отлично, — тошнота немного отступила. — Сядем, вытянем ноги, и вы объясните мне всё по порядку.

— Идите в мой кабинет, — тигр бросил Лоле ключ-карту. — А я приведу девочек.

— Розарио, может, не надо... — попытался я.

— Поверь, босс. Их это тоже касается.

— О.

Кабинет бухгалтера как-то неуловимо изменился. Стал просторнее, и... чище, что-ли? Хотя и раньше здесь царила почти безупречная чистота — в смысле, никакой пыли, никакого мусора...

А, вот в чём дело! Исчезли кипы бумаг. Папки, скоросшиватели, степлеры и дыроколы — всё это куда-то делось. Оставив девственно-чистый стол с ноутбуком незнакомой мне марки, наглухо закрытый шкаф и вполне симпатичные диванчики вокруг низкого кофейного столика.

Эх, сейчас бы кружечку кофе! Или... Или уж нет. На худой конец.

Как только мы с Лолой расположились на одном из диванов, в кабинет влетела Ариэль.

— Макс! — с разбегу она запрыгнула мне на колени, обвила руками за шею и принялась целовать.

Я приободрился. А жизнь всё-таки налаживается...

— Макс! — это уже Белоснежка. Всё в том же деловом брючном костюме, в огненно-красной шелковой блузке... Она упала рядом с нами и тоже обхватила меня руками.

— Макс!.. — Чарли ворвалась, как снежный вихрь. Крылья полыхают ослепительным белым светом, над головой — призрачное сияние...

Упав на ковёр, она обняла мои колени и прижалась всем телом.

Нет, это уже переходит всякие границы. Мне, конечно приятно, но...

— Девочки, почему вы ведёте себя так, словно я умираю?

— Всё гораздо хуже, — сквозь поцелуи пробормотала Ариэль.

— Мы прощаемся, — добавила Белоснежка.

— Да уж, — вздохнула Чарли Куинн. — Сама не верю.

Розарио, вошедший как раз в этот момент, издал горлом такой звук, словно подавляет рыдания.

И я не выдержал.

Выпутавшись из тройных объятий, вскочил и отошел подальше, чтобы видеть всех.

— Так, а ну-ка все успокоились, — сказал я строгим голосом. — Ничего ещё не случилось. Я здесь, с вами.

— Это ненадолго, — буркнула Чарли.

— Мы обязательно что-нибудь придумаем, — я повысил голос. — В конце концов, я просто пойду к Коломбо, и всё ему объясню. Про то, что у меня есть вы, и что я не собираюсь жениться... На ком бы то ни было.

Лолита тяжело вздохнула и стащила корону. Тяжелые рыжие косы рассыпались по плечам, а кольчуга издала тихий металлический шелест.

— Дело не в доне, как таковом, Оторва, — сказала она устало.

— Всё дело в Зебрине, — кивнул Розарио. — Если она положила на тебя глаз — ты уже не отвертишься. Она возьмёт тебя, так или иначе. Выжмет и вывесит на просушку.

— Вы забываете, что я тоже — не мальчик, — с достоинством напомнил я. Нет правда. Даже обидно. — Я смогу за себя постоять.

— Пока не придётся лечь, — заметила Чарли. — И тогда тебе останется лишь расслабиться и получать удовольствие.

Я поперхнулся.

— И что? Вы так легко сдаётесь? Решили просто бросить меня на камни и отойти в сторону?

— Любимый, — сказала Ариэль. И голос её звучал необыкновенно твёрдо и чётко. — Если тебе нужна моя жизнь — бери. Она твоя. Я сделаю всё, что ты скажешь. Всё, что ты захочешь. Но не заставляй меня вставать на пути у Зебрины Коломбо.

Белоснежка и Чарли синхронно кивнули в такт её словам.

— И кроме того... — задумчиво сказал Розарио. — Если хорошенько подумать...

Я вскинул на него взгляд, полный надежды.

— Брак с Зебриной имеет одну несомненную выгоду ПРЯМО СЕЙЧАС: ты сможешь больше не беспокоиться по поводу убийц. И Эроса Аполлона.

— Ты больше никогда и ни о чём сможешь не беспокоиться, — кивнула Лолита.

— Потому что буду мёртвым?

— Потому что с семьёй Коломбо в Сан-Инферно не связывается никто. Мэтр Заточчи почитает за честь сыграть с доном партию в шахматы. Мастер Вой каждый день присылает ему свежую прессу. Господин Скряббс НИКОГДА не проверяет его бухгалтерию, и молча принимает столько взносов, сколько Коломбо посчитает нужным заплатить.

— Да, но причём здесь его дочь?

На меня посмотрели, как на слабоумного. Причём, все пятеро.

А затем Розарио вздохнул, и хлопнул себя по коленям.

— Ладно, хватит разговоров, — подвёл он черту. — Приглашение принято, и как ни крути, но вечером ты ОТПРАВИШЬСЯ в гости. Даже если к этому времени тебя успеет укокошить наёмный убийца.

— Ты меня отлично ободрил, спасибо большое, — высказался я. — Теперь я ТОЧНО ничего не буду бояться — ведь самое страшное со мной уже случилось.

— Рад, что ты к этому так относишься, — покровительственно улыбнулся тигр. — Позитивный настрой поможет продержаться подольше.

— Теперь тебе нужно отдохнуть, — Лолита поднялась с дивана и расправила кольчугу.

— А как же ваши волшебные таблеточки?

Честно говоря, я не собирался спать. За оставшееся до вечера время я хотел наскоро просмотреть счета клуба, и вместе с Розарио набросать примерный план выхода из финансового кризиса...

— Поверь, Оторва: сегодня вечером, чтобы выжить, тебе понадобятся ВСЕ ресурсы организма. Так что после того, как ты выспишься, я обязательно дам тебе пару энерджайзеров... И целый пузырёк с собой — так, на всякий случай.

— Идём, — Чарли тоже поднялась, Ариэль с Белоснежкой потянулись за ней. — Сделаем тебе массаж. Ну и... Всё остальное.

— ЭТОТ день ты никогда не забудешь, — прижалась ко мне Ариэль.

— Да уж, мы постараемся, чтобы ты помнил о нас вечно, — улыбнулась Белоснежка.

И мы пошли в нашу комнату.

Ох, как давно я здесь не был... Дня два, не меньше. Я уже забыл, какое это счастье — принимать душ в обществе моих прекрасных девочек.

Меня побрили и даже подстригли. Уложили в кровать с хрустящими чистыми простынями.

Сделали, как и обещали, массаж, и... Всё Остальное.

Хуже стало, когда пришло время одеваться.

Белоснежка притащила ворох одежды, и меня обрядили в такой жесткий деловой костюм, что больше он походил на боевой доспех.

— Ткань противоударная, — тут же подтвердила мои подозрения Белоснежка. — Не горит, не режется, и при удачном раскладе, выдерживает прямое попадание из гранатомёта.

— В подошвах ботинок спрятано по стилету, — добавила Чарли. — Выкидываются, если ударяешь носком об пол.

В общем и целом девчонки вели себя так, словно отправляют своего единственного мужчину на войну: лица сосредоточенные, одухотворённые. Движения чёткие и слаженные.

А под занавес Ариэль протянула мне... кинжал. Здоровенный такой, с зазубринами по краю — в моём мире такие зовут "тактическими ножами".

— А это обязательно? — глаза мои вылезли из орбит, как у кота Тома, которого только что огрели сковородой по затылку.

— На крайний случай, — пояснила моя самая милая девушка. — Закрепи ножны на лодыжке и воспользуйся, если не будет другого выхода.

Я не стал уточнять, кого она предлагает мне укокошить: папу Коломбо, его загадочную дочку или себя самого.

Но нож взял. Иногда так бывает: для того, чтобы избежать гибели, не хватает всего одной мелочи...

И если брать во внимание то, что я всего лишь еду на смотрины, то я был готов.

Даже если вышеозначенная девушка будет с когтями по полметра и зубами, как у акулы.

Удивительное дело: по мере того, как время близилось к вечеру, я чувствовал себя всё спокойнее.

Не буду отрицать: ОГРОМНОЕ значение в этом сыграли релаксационные процедуры, которые устроили мне девочки.

Но многое было и от меня самого. Я всё время думал: ну что такого может случиться? Я ведь всего лишь иду в гости, к вполне приятному человеку, от которого до сих пор видел только хорошее.

Может, мои друзья зря паникуют? Может, они боятся, что наша новая, ещё довольно хрупкая дружба даст трещину, если я начну уделять внимание другим людям?

Впрочем, всё это домыслы. Нужно действовать так, как всегда: ввязаться в драку и посмотреть, что из этого получится.

...Кроме приглашения, папа Коломбо прислал за мной ещё и лимузин. Тоже плюс: не придётся тащиться по вечерней удушающей жаре, и прибыть к месту выжатым, как лимон и в пропотевшей насквозь рубашке.

Не знаю, далеко ли было от "Чистилища" до особняка Коломбо, — я ещё не настолько хорошо ориентировался в городе...

Чёрт побери! Я был в Сан-Инферно всего неделю, и НИ В ЧЁМ ещё не ориентировался. Надо признать: я всё ещё был неоперившимся птенцом, новичком, для которого пройдут ГОДЫ — прежде, чем он сможет научиться летать.

А то, что мне удалось провернуть парочку удачных спекуляций в самом начале — это всего лишь везение. И помощь друзей, которые в меня почему-то верят.

За рулём лимузина — что было особенно приятно — сидел сам Лука Брази, консильери дона Коломбо.

— Господин Безумный, — поприветствовал он меня, открывая заднюю дверцу. — Выглядите на миллион золотом.

— Чего это вдруг я стал для тебя господином, Лука? — мягко отстранив его, я открыл дверцу переднего пассажирского сиденья. — Куда подевались сынок, мальчик и всё в таком духе?

А потом поспешно юркнул в прохладное кондиционированное нутро — Задница всё ещё висел над горизонтом, и из его раскалённого очка на город изливался плотный удушливый жар.

Лука Брази обошел лимузин, устроился на водительском месте и повернул ко мне своё мятое, похожее на дружелюбную кучу влажного белья, лицо.

— До меня дошли слухи, что скоро вы войдёте в Семью. А без субординации в нашем деле никак нельзя. Каждый должен знать своё место, босс. Понимаете, о чём я?

Если честно, мне не понравились его слова. Наверное, потому что они как бы подтверждали то, чего опасались Лолита с Розарио. И девочки.

Его изменившееся отношение как бы подводило черту, над которой стояла надпись: ТЫ ПОПАЛ, МАКС. ОКОНЧАТЕЛЬНО И БЕСПОВОРОТНО.

— Стоп-стоп-стоп, — сказал я, когда консильери сдвинул громаду лимузина с места. Тот сразу нажал на тормоз. Я ткнулся в приборную доску, а потом перевёл дыхание. — НЕ В ТОМ СМЫСЛЕ, что останови машину, Лука. Я хочу сказать: не стоит делать поспешных выводов. Да, мы с доном в отличных отношениях, но это ещё не значит...

— Ты понимаешь, о ком сейчас говоришь, сынок?

Вот! Так-то лучше.

— Ну, мне кажется...

— Тогда послушай старого мудрого удава: если дон чего-то хочет — он это получает. Ему просто никто не отказывает. Но если чего-то хочет Зебрина — она это просто БЕРЁТ. Независимо, принадлежит это кому-то ещё, или обладает сознанием. Улавливаешь разницу?

— Ты намекаешь на то, — медленно сказал я. — Что с доном Коломбо все ХОТЯТ иметь дело — потому что он чёткий, деловой и всегда держит слово. А его дочь...

— А Зебрина — это совсем другая разница, — поспешно закончил за меня консильери. — Сам всё увидишь.

Он не добавил "не переживай", "расслабься" — или ещё что-то, что в таких случаях принято говорить.

Я так понимаю, потому что мне не стоило расслабляться. И наоборот: переживать следовало на всю катушку.

Наконец, мы подъехали к громадным воротам. Они были чёрные, из сплошных листов, усеянных заклёпками. Тут и там на воротах виднелись опалённые проплешины — краска на них съёжилась чешуйками, открывая блестящее стальное нутро. По верху ворот шли громадные шипы.

— Не принимай близко к сердцу, — посоветовал консильери, заметив, как внимательно я разглядываю ворота. — Это скорее дань традиции, чем необходимость.

В этот момент ворота распахнулись, и мы въехали в Мордор.

— А красиво тут у вас, — заметил я минут через десять.

Дорога из светло-желтого кирпича вилась к высокому изумрудно-зелёному замку на холме, вдоль неё выстроились строгие свечи кипарисов. С правой стороны угадывалось багрово-красное озеро, по поверхности которого, кажется, плавали лебеди — только лысые. В смысле — без перьев, но зато с плотно пригнанной чешуёй.

Слева был разбит французский регулярный парк. Ну знаете, когда всё по линеечке, и каждая травинка растёт во фрунт. С одним небольшим, просто крошечным отличием: парк явно предназначался для великанов. Боюсь, даже Лола почувствовала бы себя на его дорожках дюймовочкой.

— Это всё донья Карлотта, — сообщил Лука Брази. — Парк разбит по её собственному проекту.

— Передайте ей моё искреннее восхищение, — бабушка не воспитывала меня ни невежей, ни грубияном.

— Дон специально попросил меня поехать этой дорогой, — откликнулся консильери. — Ну, чтобы показать товар лицом... Ведь после женитьбы это всё станет твоим.

Подсластить пилюлю. Ну, по крайней мере, это я могу понять.

— А... Куда денется папа Коломбо? — при всём моём уважении к дону, как-то не улыбалось мне жить в этих хоромах с нелюбимой женушкой, да ещё и с тестем...

Я потряс головой. Нет! Ни за что!.. Никакой женитьбы не будет. Все вокруг говорят об этом, как о решенном вопросе, и я почти привык. Но ключевое слово здесь "почти".

Бабушка также не воспитывала меня трусом. И когда придёт время, я не побоюсь сказать "нет".

Да, не побоюсь.

О-хо-хо...

— Сам-то он собирается уйти на покой, — продолжил, не замечая моего замешательства, Лука Брази. — У папы имеется небольшая вилла на берегу Арифметического моря... И они с донной Карлоттой собираются переехать туда, как только устроится жизнь Зебрины.

— Так она — единственный их отпрыск?

— И наследница империи Коломбо.

— Круто, — я стал смотреть, как приближается замок. — Круто-круто-круто...

Только сейчас я понял, что замок громаден. Да, издалека, со своими зефирными башенками и воздушными портиками, казалось, его перенесли сюда из парка Диснея, и только по недоразумению покрасили в зелёный цвет.

Но когда дорога стала подниматься в гору, и передо мной выросли исполинские, из зеленоватого камня стены, покрытые фиолетовыми бородами лишайников, тектоническими трещинами, из которых кое-где проросли деревца, а взгляд всё стремился и стремился вверх, не в силах добраться до крыши...

— Эй, да здесь можно пережить атаку армии драконов, — сказал я задумчиво.

— Когда-то так и было, — кивнул Лука Брази. — Но это было давно. С тех пор, как Сан-Инферно стал городом-государством, такого не случается.

— Но драконы всё-таки есть? — осторожно спросил я, надеясь на отрицательный ответ.

— Разумеется, — разочаровал меня консильери. — Но все они тоже платят налоги, так что...

— Я понял. Они — такие же граждане нашего любимого города, как и другие.

— Э... Не совсем, — уточнил Лука Брази. — В смысле, граждане — да. Но такие же — вот это вопрос.

И только я хотел его задать, как оказалось, что мы приехали.

Лимузин остановился на желтой подъездной дорожке, рядом с исполинскими ступенями, которые вели наверх, ко входу в замок.

Про эти ступени я бы сказал, что по ним спокойно может подняться отряд вооруженных до зубов рыцарей, прямо на лошадях.

Или небольшая танковая колонна — если наденет ступенчатые гусеницы.

— Ты заходи, — посоветовал Лука Брази. — А я отгоню нашу лошадку в стойло.

— Может, я лучше с тобой? — от всего этого гигантизма мне сделалось не по себе.

В моём измерении некоторые правители тоже любили гигантские постройки: с их помощью очень удобно внушать подданным страх и трепет.

В принципе, им это удавалось.

— Ты же гость, сынок, — куча влажного белья улыбнулась. — Иди, не робей. Тебя там ждут.

Возможно, его ласково-покровительственный тон помог мне собраться. Терпеть не могу, когда со мной обращаются, как с ребенком. Даже в детстве не терпел. Вот бабушка была мировой человек. Мы всегда общались на равных.

Храбро распахнув дверцу лимузина, я поставил ноги на желтые кирпичи. Интересно: в какую сказку эта дорога приведёт меня?..

Но на верхней ступеньке я уже видел фигурку дона Коломбо — как радушный хозяин, он вышел встретить меня прямо на лестницу.

Сделав глубокий вдох, я начал восхождение.

Глава 3

— Добро пожаловать в моё скромное жилище! — поприветствовал меня дон Коломбо.

Наверное, так говорят все владельцы замков — хотят продемонстрировать, что на словах ничем не отличаются от тех, кто живёт в крошечных однушках.

— Не кокетничай, Вито. Если ты живёшь в громадном замке — имей смелость это признать, — из высоких, в три человеческих роста дверей, вышла миниатюрная стройная женщина. — Мой супруг всегда был очень скромным, — пояснила она мне. — С годами он не изменился.

И они слились в страстном поцелуе.

Нет, я вовсе не шучу! Женщина так и ВПИЛАСЬ в Коломбо, тесно прижав его к себе. Я даже услышал громкий сосущий звук — так раковина втягивает остатки воды.

Слава Богу, через пару минут это прекратилось, а то я уже не знал, куда себя девать. Согласитесь: всегда чувствуешь себя неловко рядом с не в меру ретивой парочкой...

— Донна Карлотта, — представилась женщина и протянула мне руку. Не для поцелуя, а для рукопожатия — как равная равному.

Но на этот раз я не удержался. Почему-то казалось, что ЭТОЙ даме руку непременно нужно поцеловать. Что я и сделал со всей отпущенной мне природой галантностью.

— Макс, — сказал я, глядя в её волшебные глаза. — Для друзей — Безумный Макс.

А глаза у дамочки и впрямь были занятные: зрачки в них были вертикальные, золотые. А радужка переливалась всеми цветами радуги.

Я и не заметил, что продолжаю сжимать её тонкую руку и смотрю, смотрю... Зрачки донны Карлотты становились всё больше, казалось её взгляд проникает мне в самую душу, устраивается там поудобнее и собирается почитать свежую газету.

— Карлотта! — голос дона Коломбо не сразу проник в моё сознание, прорвавшись сквозь радужное марево.

— Да, дорогой, — она отвела взгляд и я почувствовал себя обделённым.

— Проводи нашего гостя в столовую, а мне нужно перекинуться парой слов с консильери.

— Хорошо, любимый, — и она шепнула ему на ухо: — Он подходит, — а потом повернулась ко мне и совсем другим голосом сказала: — Добро пожаловать в замок Влахерна, господин Безумный Макс. Переступите порог и пусть эти стены послужат вам надёжным укрытием.

Это прозвучало, как традиционное приглашение — ну, как наше земное "добро пожаловать". И я не придал её словам большого значения.

Взяв под руку, донья Карлотта повела меня внутрь.

Шлейф её красного, сотканного из глянцевой чешуи платья негромко шуршал по каменным плитам, создавая ощущение, что за нами ползёт крупная тяжелая змея... Так и хотелось ускорить шаг, чтобы не попасться ей на зуб.

Нет, это я себя накручиваю, — я, как мог, пытался успокоиться. — У нас на земле говорят: чего боишься, то и случается. Значит, нужно срочно начинать бояться так никогда и не жениться.

Коридор замка был точно таким, как я себе и представлял: гобелены, штандарты... В простенках — рыцарские доспехи. С одним небольшим уточнением: доспехи эти делались для Горгонид. Я имею в виду, что размером они превышали мой рост раза в полтора... Так что впору пришлись бы разве что Лолите, и её ухажеру Энди.

Я чувствовал себя ребёнком. То есть, мелким, пронырливым и недостойным доверия.

— Судя по стенам, ваш замок — довольно древнее строение, — нарушил я неловкое молчание.

— Замок Влахерна появился задолго до того, как возник город, — охотно откликнулась донья Карлотта. — Мы поселились в этих краях гораздо раньше. И в принципе, не возражали, когда в долине начали селиться и другие. Экономика пошла вверх, стало больше пищи. А это благоприятно сказалось на инфраструктуре измерения.

— Ага, — умно высказался я, не совсем понимая, о чём речь.

— Они принесли с собой свежие веяния, — продолжила донья Карлотта. Её голос гулко отражался от капителей высоких колонн, но даму это не смущало. — Напомнили о том, что мы — тоже живые. Мне нравится Сан-Инферно. А вам, дорогой Макс?

— Я здесь всего неделю, — честно признался я. — И понимаю только, что это место разительно отличается от того, где я вырос. Но мне здесь нравится.

— Счастлива это слышать, — донья Карлотта ласково похлопала меня по руке улыбнулась.

А я почувствовал новую тревогу: а вдруг моё признание она расценит как-то по-своему? Ну, в смысле: мне нравится ваш город, а значит, понравится и ваша дочь, тра-ла-ла, не успеешь оглянуться, а тебя уже спрашивают: согласен ли ты, сын мой...

И мы неожиданно остановились.

Перед нами была двустворчатая дверь из какого-то очень красивого дерева. Оно было оранжево-золотистым, полупрозрачным, и больше всего походило на янтарь. Прожилки светились своим собственным светом, и именно по их рисунку я предположил, что вижу именно дерево.

Орнамент из цветов и птиц покрывал всю поверхность, и вырезан был столь искусно, что птицы казались живыми. Услышь я сейчас птичье пение — нисколько бы не удивился.

— Это дерево Гофер, — заметив мой интерес, пояснила донья Карлотта. — Уникально тем, что в огне не горит, в воде не тонет, и может выдержать удар любого тарана. Это деревья с нашей родины, — добавила она печальным голосом. — Но я собственноручно посадила здесь, вокруг Сан-Инферно, несколько рощ. Через каких-нибудь две-три тысячи лет они достигнут зрелого возраста.

— Да, это совсем скоро, — кивнул я. — Не успеем оглянуться — а они уже выросли.

А потом, не удержавшись, протянул руку и провёл кончиками пальцев по орнаменту.

Как только я притронулся к дереву, узор пришел в движение. Цветы принялись покачиваться, словно под лёгким ветерком, а птицы прихорашиваться и чистить пёрышки.

От неожиданности я отдёрнул руку, и орнамент вновь застыл. Но теперь его рисунок был неуловимо другим.

— Простите, — я смущенно вытер руку о штанину — на кончиках пальцев осталось ощущение, как от прикосновения к нежной коже. — Я не знал, что так будет.

Донья Карлотта посмотрела на меня долгим внимательным взглядом. Зрачки её глаз потемнели, радужка на мгновение стала кроваво-красной, в цвет платья.

— Откуда, говорите, вы родом? — спросила она после несколько напряженной паузы.

— А я ничего такого не говорил. Но это вовсе не секрет: я с Земли.

— Вы уверены?

— На сто двадцать процентов, — улыбнулся я. — Уж что-что, а это я знаю точно.

Она скептически сощурила свои прекрасные глаза, а я мельком подумал: не слишком ли упорно я оправдываюсь?..

— Ну хорошо, — наконец сказала донья Карлотта. — Пусть пока будет так.

И махнула рукой. Двери, повинуясь её жесту, медленно и торжественно отворились...

И мы столкнулись сминиатюрной девушкой лет семнадцати.

— Привет, мамуль! Кого ты привела на ЭТОТ раз?

— Познакомься, Зебрина. Это партнёр твоего отца, Безумный Макс. Макс... — хозяйка с улыбкой взглянула на меня. — Это Зебрина. Наша дочь.

Голос дамы звучал точь-в-точь, как у гордой наседки, которая только что снесла новое яйцо. То есть, заботливо и немножко обеспокоено: будет ли яичко хорошо себя вести, и не опозорит ли родителей?

Я опешил. Нет, ТАКОГО я точно не ожидал.

Зебрина Коломбо!.. Та самая Зебрина Коломбо, которая берёт всё, что захочет, и от которой мне лучше всего бежать на другой континент.

Да она же — обыкновенный подросток!

И судя по ярко-желтому ирокезу на голове, множеству татуировок и кольце в носу — подросток бунтующий.

— Хай, чувак.

Меня стукнули по плечу довольно твёрдым кулачком, к тому же, унизанном крупными перстнями — ну знаете: черепа, металлические когти и всё такое. По опыту: в драке такие перстеньки не хуже кастета.

— Ну хай, коль не шутишь, — признаться, я уже порядком подзабыл весь этот подростковый слэнг. К тому же, он стремительно менялся от сезона к сезону, в зависимости от моды, текущих кумиров и субкультурных течений.

Наморщив лоб в небывалом умственном усилии, я смог выдать:

— Как чё?..

За что получил широкую белозубую улыбку и ещё один чувствительный тычок в плечо.

— Ауф, ма, вайб — норм.

Донья Карлотта заметно расслабилась.

— Я рада, что вы подружились, — прощебетала она так, словно только что узнала: любимый дядюшка, который находился при смерти последние десять лет, наконец-то поправился!

Ну, до дружбы нам ещё далеко, — смело ответил я хозяйке дома про себя.

— Чё мутишь? — сделала следующий заход Зебрина.

Одета она была в короткие шорты из обрезанных джинсов и спортивную майку-боксер с принтом электрической гитары и надписью "Добро пожаловать в Ад".

Такой наряд я мог легко представить на Ариэль — и она смотрелась бы в нём очень сексуально.

Чего нельзя было сказать о Зебрине: как любой подросток женского пола определённого возраста, она выглядела, как сорванец — ноль сексуальности, двести процентов драных коленок, обломанных ногтей и того особенного прищура, с которым мальчишки выбирают: чьё бы окно разбить сегодня?

— Э... Я владелец стриптиз-клуба "Чистилище", а ещё — совладелец казино "Вертел Желаний", — я постарался, чтобы всё это звучало достаточно скромно, без хвастовства. Не люблю выставляться.

— Флексишь, — Зебрина пренебрежительно махнула тощей загорелой ручкой. — Давай пруф, тогда поверю.

Честно говоря, я ничего не понял. Посмотрел на донью Карлотту — та взирала на нашу беседу с благосклонностью короля, которому предстоит подписать смертный приговор преступнику, список пригрешений которого как раз зачитывает палач.

— Дорогая, может, покажешь нашему гостю замок? — пропела хозяйка дома, подпихивая любимое чадо поближе ко мне.

Чадо закатило глаза, издало душераздирающий вздох, и сказало так, чтобы показать: лично она делает мне ОГРОМНОЕ одолжение:

— Го, чел. Расшарю тебе доступ.

— Э...

Честно говоря, как-то не улыбалось мне оставаться с подростком наедине. Я что хочу сказать: дети непредсказуемы. Кто знает, что она выкинет в следующий момент? Заставит меня играть в салочки? Подставит подножку?..

— Идите, детки, погуляйте, — проворковала донья Карлотта. — А мне нужно проследить за обедом.

За обедом?

В этот момент я почувствовал, что мои уши встали торчком — совсем, как у недоброй памяти Эроса Аполлона.

А впрочем... Скорее всего, это просто фигура речи. Наверное, подадут какие-нибудь особенные таблетки на громадных золотых блюдах, а на закуску, как всегда, море выпивки.

Ладно, с этим я смогу справиться. То ли воздух в Сан-Инферно такой, то ли ещё что, но поглощать спиртное я мог просто в неприличных количествах. И совершенно без ущерба для организма... "Чтоб у нас всё было и ничего за это не было" — помните?

Вот, как-то так.

— Ладно, двинули в солярий, — меня вновь толкнули острым кулачком, и я пошел. — Почилим...

— Я — не фанат.

— Поздняк метаться. Мы уже идём.

Двери из драгоценного дерева закрылись сами собой, оставив донью Карлотту в столовой, а меня — наедине с её милой дочкой-подростком.

Я про себя усмехнулся. Нет, я всё понимаю: розыгрыши — святое дело. И убедить меня в том, что Зебрина — это все семь казней египетских в одном флаконе, наверное, было даже забавно. Но... Как они успели договориться?

Я что хочу сказать: ладно, Лолита с Розарио. Ну, пускай ещё девочки. Но как они уговорили Луку Брази? И главное, когда успели?..

— Это спортивный зал, здесь папаня колотит грушу и должников, — равнодушно махнула рукой Зебрина на ещё одну дверь, не из дерева Гофер, но тоже умопомрачительной красоты. На обеих створках было вырезано по половинке большого цветущего дерева — кажется, апельсинового. — Это — продолжила она лекцию, — мамин будуар. Здесь она вышивает гобелены и штопает папины носки.

— Носки, — я представил себе донью Карлотту, в шуршащем вечернем платье со шлейфом, и... с деревянным грибком в руке, на который натянута прохудившаяся пятка.

— Ну да, носки, — кивнула девчонка. — Прослойка между ногами и ботинками. Помогают избежать мозолей. Мама говорит, что на папе они БУКВАЛЬНО горят.

Что характерно: по мере удаления от родительского ока, словарный запас Зебрины стремительно увеличивался.

— Ясно... — я поглядел по сторонам. Коридор не изменился — словно мы вот уже полчаса шли по кругу. Те же гобелены, те же громадные рыцари в простенках и гигантские канделябры на стенах. — Ну а ты? Чем занимаешься? Что тебе интересно?

— А зачем тебе? — девчонка вдруг подозрительно застыла на месте.

— Ну знаешь... — я даже растерялся. — Так обычно поступают при знакомстве. Представляются, рассказывают о себе... Стараются найти что-то общее, какие-то точки соприкосновения.

Зебрина рассмеялась. Мальчишеское лицо с слишком острыми скулами сделалось симпатичным и лукавым, на коже яркими пятнышками выступили веснушки.

— А, так ты знаешь о женитьбе, — она весело махнула рукой. — Расслабься, чел.

— В смысле?..

Признаться, как раз о женитьбе я и не думал. Я что хочу сказать: ну кому придёт в голову выдавать замуж подростка? Или жениться, если уж на то пошло, на пятнадцатилетней девочке...

С тех пор, как я увидел Зебрину, так сказать, во плоти, об угрозе папы Коломбо устроить свадьбу, я забыл начисто. Она же ребенок!

Лет пять, а ещё лучше десять — это НОРМАЛЬНЫЙ срок для того, чтобы дочка подросла, повзрослела... А там — или я умру, или шах умрёт, или... ишак научится говорить.

— Да в прямом смысле — не бери. Он каждый месяц находит мне женихов. Да тут уже штук двадцать побывало...

— И... что с ними случилось? — спросил я осторожно. Всё-таки кое-какие опасения у меня остались. Я хочу сказать, не зря же на меня так упорно нагоняли страху. Вот его отголоски всё ещё и бродили у меня в голове.

— Я их съела, — заговорщицки прошептала девчонка мне на ухо. И подмигнула.

А я понял сразу две вещи: что ростом она уступала мне совсем чуть-чуть, и только из-за субтильного телосложения выглядела миниатюрной. А во-вторы — глаза у Зебрины были такие же, как у мамочки: с золотыми вертикальными зрачками и радужной, уж простите за тавтологию, радужкой.

— А, ну тогда всё в порядке, — я заставил себя улыбнуться и тоже дружески толкнул её. Руку прошило болью до самого плеча.

Крепкая оказалась девочка! Скала, а не ребёнок.

Я незаметно помассировал кисть ушибленной руки и светским тоном произнёс:

— Так значит, замуж ты не собираешься.

— Пока нет, — кивнула Зебрина и мы вновь пошли по длинному, нескончаемому коридору. — Понимаешь, это всё папуля. Вбил себе в голову, что меня пора пристроить. Ну и... Всё такое.

— Вот видишь! — я вытер далеко не воображаемый пот. — Одна точка соприкосновения у нас уже есть.

— Да ну? И какая?

— Ну видишь ли... я вообще-то не свободен, — выдав это признание, я покраснел. Уж не знаю, почему. Честно, не знаю.

— И кто она? — в глазах Зебрины был неподдельный интерес.

— Они, — скромно потупился я. — Все три — девушки моей мечты, — не знаю, зачем я всё это ей рассказываю?.. — Брюнетка, блондинка и... девушка с лиловыми волосами. На самом деле, она русалка. А ещё — ангел и демон.

Вот чёрт. Я хвастаюсь своими любовными похождениями перед подростком.

Тут, к моему облегчению, бесконечный коридор закончился.

И началась бесконечная лестница. Она ничем не уступала той, что была снаружи — в том смысле, что тоже спокойно выдержала бы конную дивизию или танковую бригаду... И мы начали по ней подниматься.

Лестница уходила ввысь и терялась где-то в сумерках, а я пожалел, что в этом измерении лифты как-то не прижились.

— Так значит, ты живёшь сразу с тремя девушками, — продолжила беседу Зебрина. — И как? Они до сих пор не передрались?

— Да нет, — интересно. А почему я сам об этом не подумал?

— Я бы не стала ни с кем делиться, — фыркнула девчонка. — Но я — другое дело. Единственная дочь могущественного папаши и всемогущей маменьки... Ну, ты понимаешь. Бремя избалованного ребёнка. Привыкла получать всё, что захочу, и ни в чём себе не отказывать. Правда, желаний со временем становится всё меньше. Неинтересно.

— Для подростка ты рассуждаешь весьма здраво, — похвалил я.

И чего они меня пугали?..

— А ты считаешь меня подростком?

— Пойми меня правильно, Зебрина: конечно, тебе ХОЧЕТСЯ казаться старше, чем ты есть. Зрелой, умудрённой опытом женщиной. И ты ОБЯЗАТЕЛЬНО ею станешь — когда-нибудь. А пока... Наслаждайся своей детской вседозволенностью. Поверь: это большое счастье, когда мама с папой любят тебя настолько, что готовы достать луну жареную с неба.

— А что такое луна?

— Э... Спутник планеты. Небесное тело. Ну, как Задница, только не такой горячий.

— Ладно, прекрати распинаться. Метафору я уловила.

За таким вежливым, ни к чему не обязывающим разговором, мы добрались до верхнего пролёта лестницы — этажей десять высотного дома, по моим прикидкам.

— Ну вот и солярий, — повела рукой Зебрина. — Наслаждайся.

— Ух ты, — только и мог сказать я. — Ух ты.

Помещение было громадным. Вероятно, оно занимало весь верхний этаж какой-то башни, потому что было круглым. Вместо потолка его накрывал купол из прозрачного, с лёгким серым отливом стекла — без швов, просто огромный стеклянный пузырь. В моём мире таких технологий точно нет.

В центре зала располагался бассейн, или фонтан — вода в нём по традиции была багровая — я так думаю, это из-за неба.

На самом деле, вода бесцветная, правильно? На Земле неповторимый бирюзовый оттенок ей придаёт небо, голубое и бездонное, как глаза Ариэль... А здесь оттенок глаз бешеного быка небу придаёт Зрачок Люцифера, а значит, вода и другие прозрачные субстанции приобретают багровый отлив.

На самом деле, к этому можно привыкнуть. Ну, почти. Особенно, если не видеть родную планету во сне...

Вокруг бассейна с багровой водой было расставлено несколько кресел и шезлонгов, на специальных полочках лежали толстые стопки пушистых полотенец — как на дорогом курорте в Турции, который я видел в рекламном буклете.

И я уже собирался — по совету Зебрины — расслабиться и плюхнуться в одно из кресел, когда прямо из центра бассейна показалась огромная и страшная голова...

Глава 4

Голова вспучилась из воды гигантским пузырём — словно там, в глубине, неожиданно пукнул исполин.

От неожиданности я подпрыгнул, а потом попытался отскочить подальше — из бассейна во все стороны полетели тучи брызг.

Пол мгновенно намок, и конечно же, я поскользнулся. Грохнулся на пятую точку и покатился — словно пол вдруг наклонился, и стал горкой.

Затормозить удалось у самого края бассейна — уперевшись ногами в бортик. Перевёл дух, и взглянув на торчащую из воды голову, решил, что подняться на ноги будет вполне безопасно.

Из-за спины всё это время доносилось здоровое жеребячье ржание. Как любого ребёнка, Зебрину страшно веселили страдания ближнего.

— Внимание! — вдруг, перекрывая все остальные звуки, взревела голова. На вид она была лысой и круглой, как бильярдный шар, с острыми тонкими ушами и бородой старика Хоттабыча. — Опасность! Опасность! Всем в укрытие! Атака начнётся через три... две... одну...

— Что здесь происходит? — рядом с бассейном материализовалась донья Карлотта. — Зебби! Ты опять шалишь?

— Вовсе нет, мамочка, — вредная девчонка выглядела, как сама невинность. Словно не она минуту назад ржала над моими страданиями. — Это всё Нигредо. Вылез ни с того ни с сего из бассейна, и...

— Нигредо! — прервала дочь донья Карлотта. — В чём дело?

— Опасность миновала, — с готовностью ответила голова. — Нападение предотвращено.

И с этими словами голова скрылась — точнее, растворилась, в воде.

— Что это было? — я был жалок. Попробуйте выглядеть импозантно в мокрых штанах...

— Приношу извинения от имени замка и всех его обитателей, — церемонно сказала донья Карлотта. Смотрела она в это время на Зебрину — и взгляд этот не предвещал ничего хорошего.

— Да, спасибо. Всё в порядке... — рассеянно отмахнулся я. — Но... Что ЭТО было? — и я самым невежливым образом ткнул пальцем в бассейн.

— Это дух-хранитель замка Влахерна, — отмахнулась Зебрина. — Его зовут Нигредо. Как ты понимаешь, он — ровесник этих стен. Нигредо призвали и закляли охранять это место в тот момент, когда был заложен первый камень фундамента. Ну вот, старичок иногда и глючит... Понимаешь? Ему чудится, что на замок напали враги, и надо немедленно дать отпор.

— Вот как, — я безуспешно пытался отлепить штанины от ног. — Круто, круто, круто...

— Разрешите мне.

И без дальнейших объяснений донья Карлотта, опустившись передо мной на колени, приложила обе ладони к ноге — спереди и сзади. А потом провела сверху вниз... Я почувствовал мгновенное тепло, и штанина стала сухой. За ней — вторая.

А ещё на них появились острые, как бритва, стрелки.

— Спасибо, — поблагодарил я, помогая донье Карлотте подняться. — Не представляете, как вы меня выручили.

— Не злитесь на Зебрину, — тихонько шепнула та. — В сущности, она всё ещё ребёнок.

— Так и знал, что это её проделки, — шепнул я в ответ. — Милая девочка, ничего не скажешь.

— Отчасти вы правы, — донья Карлотта направилась к выходу из солярия, держа меня под руку. Она старалась держаться между мной и Зебриной — это я заметил сразу, к таким вещам в Сан-Инферно быстро возникает привычка. — Но отчасти... Видите ли, Нигредо — очень щепетильный и старательный дух. И ни в коем случае не стал бы вас пугать, если бы этого можно было избежать.

— Но...

— Идёмте обедать, — мило улыбнувшись, она похлопала меня по руке и принялась изящно спускаться по лестнице, одной рукой поддерживая подол платья.

Зебрина тащилась следом, что-то недовольно бормоча себе под нос. И я решился.

— Донья Карлотта! Я вижу, что вы искренне любите свою дочь.

Я старался тщательно подбирать слова. Не только потому, чтобы не обидеть хозяйку дома. Донья Карлотта мне действительно нравилась. Её спокойная уверенность, манера держать себя, в конце концов, её красота — зрелая и спокойная, и в то же время таящая в себе неизведанные глубины... Впрочем, на эту территорию я заходить даже не думал. Просто оценил, как мужчина — и на этом всё. Честно-честно.

— Любой родитель любит своего ребёнка, — удивлённо подняла брови хозяйка замка. — Я бы сказала — беззаветно.

— Не знаю, не имел чести испытать это на себе... — мои мысли вдруг разбежались. Тема о родителях неожиданно направила разговор совершенно не в то русло... — Я сирота. Точнее, меня вырастила бабушка. Ни матери, ни отца я совсем не знал.

— Как это печально, — посочувствовала донья Карлотта.

— Да нет, нисколько, — я попытался улыбнуться. — Если верить моим друзьям, жизнь начинается только тогда, когда предки сваливают на дачу. Я, как сирота, мог кайфовать непрерывно.

Она даже улыбнулась. Нет, правда... Хотя по глазам было видно: тётенька совершенно ничего не поняла.

— Шутка — это тоже защитная реакция, дорогой Макс, — она ещё раз заботливо похлопала меня по руке. — Я понимаю, как тебе тяжело.

И тут я заткнулся.

Эти радужные, с золотыми вертикальными зрачками глаза видели меня насквозь. Ей не нужно было понимать мои шутки. Чёрт побери! Ей ВООБЩЕ не нужно было меня слушать для того, чтобы знать, что творится у меня в душе.

— Кто вы? И почему дон Коломбо хочет, чтобы я женился на вашей дочери?

Вопросы вырвались сами собой. Нет, я собирался их задать — но в нужное время и в нужном порядке... И как-то потактичнее, что-ли. Но эта невероятная женщина совсем выбила меня из колеи.

Она мне посочувствовала! Да, я терпеть не могу таких вещей, как жалость, сочувствие... От них всего один шаг до презрения. И уж точно не потерплю ни жалости, ни сочувствия от мужчин — то есть, себе подобных.

Но донья Карлотта была ДРУГАЯ. Она сочувствовала искренне. По-матерински. И это так подкупало, что сделало мою душу послушным пластилином в её руках.

А-а-а, чёрт. Я совсем запутался. Душа может быть пластилином? Или не может?..

Давай, Макс, продолжай в том же духе, и ты благополучно слетишь с катушек. Без всякой посторонней помощи.

За этими — в некоторой степени паническими — мыслями я не заметил, как мы вновь оказались у дверей из драгоценного дерева Гофер. Возможно, здесь была замешана магия: я не забыл, как донна Карлотта появилась в солярии — как по волшебству!

А может, в этом был замешан сам замок: по своему желанию он удлинял коридоры, заставляя гостя плутать часами, или же доставлял к месту мгновенно — в зависимости от настроения и желания хозяев...

Очевидно, дело в том, что замок Влахерна, как и казино дона Коломбо, построен из Драконьего камня. И беря во внимание рассказы хозяев, а также цвет и текстуру самих камней — был чрезвычайно древним строением.

Камни не были зелёными от природы. Они позеленели от старости — во всяком случае, мне так показалось...

Интересно, как это: жить в полуживом здании, со своим собственным духом-хранителем и таким количеством секретов, что их невозможно разгадать и за всю жизнь.

За то, что секретов тут полно, говорила элементарная логика: невозможно простоять столько тысячелетий, и не припрятать парочки скелетов в шкафу.

— Кушать подано! — торжественно провозгласила донья Карлотта, и распахнула двери в столовую.

Я так и прирос к месту. Но ненадолго: мой нос вытянулся, как у Буратино, вдыхая соблазнительные запахи, а ноги сами собой потопали к накрытому по всем правилам этикета столу.

Господи! Да тут настоящая еда!..

В центре возвышалась какая-то жареная птица — может, индейка. Да, назовём её индейкой, несмотря на то, что по всему хребту у неё острый чешуйчатый гребень, а крупные крылья заканчиваются когтями...

Вокруг птицы, в соусе божественного цвета и запаха, плавал печёный картофель. Да, пусть будет картофель. Синеватый, с красными прожилками... Но аппетитно подрумяненный и на вид — очень даже недурной...

Содержимое нескольких хрустальных чаш с салатами и паштетами я не стал опознавать — а смысл?.. Не принято у хорошей хозяйки спрашивать, что из чего приготовлено.

Я не ел больше недели! В БУКВАЛЬНОМ СМЫСЛЕ, мои челюсти не жевали ничего, крепче... ничего не жевали. Всё, что за это время попадало в мой желудок, было жидким и имело не менее сорока градусов.

И сейчас, глядя на этот стол, на эти... румяные булочки с симпатичными глазками, на эту гребенчатую индейку с хвостом, как у ящерицы, на этот... эти... в общем, если оно не убежит из тарелки — я буду на седьмом небе от счастья.

За всем этим великолепием я не сразу заметил дона Коломбо и Луку Брази — они стояли рядом, все такие торжественные в чёрных смокингах и с сигарами размером с дредноут в уголках рта.

— Давай, сынок, садись, — поприветствовал меня дон Коломбо. — У нас здесь по-простому. Простой тихий ужин в кругу семьи.

Подавая пример, он уселся во главе стола, на стуле с такой высокой и вычурной спинкой, что он больше походил на трон.

А Лука Брази прошел к донье Карлотте. Слегка поклонившись, взял её за руку и отвёл к стулу рядом с доном.

Мне же пришлось сопровождать Зебрину... Которая вырвала свою тощую лапку из моей, как только мы подошли к столу, и плюхнулась на стул раньше, чем я смог его отодвинуть.

— Падай, не суети, — посоветовала она, и потянувшись к ящероиндейке, одним движением оторвала жирную ножку в золотистой корочке.

Впилась в неё зубами и подмигнула, не обращая внимания на брызнувший изо рта сок.

— Зебби, где твои манеры, — смущенно пробормотала донья Карлотта. — Что подумает наш гость?

— Пусть кушает, как ей хочется, — добродушно проворчал папа Коломбо. Он не отрывал от дочери влюблённого, всепрощающего взгляда.

Сразу стало ясно, кто здесь главный потакатель дурным детским наклонностям.

Ну конечно. Папочка всегда заступится за свою дочурку.

А я как плюхнулся на стул между Лукой Брази и доньей Карлоттой, так и сидел, как истукан — всё не мог прийти в себя от потрясающего открытия: в Сан-Инферно всё-таки едят!

И так как я не в силах был шевельнуть ни ручкой, ни ножкой, за мной взялась ухаживать хозяйка дома.

Она положила мне на тарелку грудку ящероиндейки, парочку обжаренных синих картофелин, то самое нечто, что я не смог опознать, но серьёзно опасался, что оно сбежит... Оказалось, на вкус это нечто — вылитое мясо краба с ореховым соусом. Очень здорово.

Индейка оказалась... ну, индейкой. Несмотря на гребень и когти.

Салаты я так и не опознал — но съел всё, что мне предложили.

Пусть. Пусть у меня потом заболит живот. Пусть я даже скончаюсь в страшных судорогах — оно того стоит.

Нет, я и раньше сиживал за столом. Моя бабушка была признанной кулинаркой, к ней все соседки за рецептами бегали. Её даже в шоу хотели позвать — такое, где готовят прямо на камеру, а потом зрители из зала пробуют и выносят приговор.

Только она не пошла.

Так вот... Несмотря на то, что я не прикасался к пище больше недели, и по самым скромным прикидкам, мог не моргнув глазом схомячить варёный башмак, сейчас я не кривил душой, признавая, что такого я никогда не ел.

И ведь вся еда была знакомой — но не совсем... Например то, что я принял за булочки с глазами, оказалось ягодой, похожей на арбуз и вишню одновременно, но при этом обладало текстурой и цветом хлебного мякиша. Обалдеть можно!

— Дон Коломбо... Донья Карлотта... — я по-очереди оглядел хозяев масляным взором абсолютно счастливого человека. — Не могу выразить, как я счастлив, оказавшись здесь, с вами, за этим столом... Ой. Простите. Я хотел сказать, что дело НЕ ТОЛЬКО в столе. В смысле — не в том, что на нём находится...

Видать, вся кровь устремилась к моему туго набитому животу, и посадила мозг на голодный паёк.

— Ерунда, сынок, — великодушно простил меня дон Коломбо. — Мне нравятся молодые люди с хорошим аппетитом. Здоровый аппетит — здоровые амбиции, так я себе понимаю. А ты ведь мальчик амбициозный, верно я говорю?

Я сглотнул. Затем потянулся за бокалом и отпил глоток отличного шампанского. Ну, вообще-то я не знаток, но оно не было кислым, в меру пузырилось и приятно щекотало нос. На мой взгляд — этого достаточно.

— Э... да, амбиции у меня, несомненно, есть, — опыт показывает: проще согласиться, чем объяснять, почему не хочешь... — Осталось выяснить, имеем ли мы с вами в виду одно и то же, — я говорил, тщательно — насколько позволял осоловелый мозг — подбирать слова.

— Конечно же, я говорю о семье, мой мальчик, — добро улыбнулся Коломбо. И перевёл взгляд на супругу, одновременно нежно пожимая ей руку. — Моя прекрасная донна рассказала, какое впечатление ты произвёл на наше фамильное древо...

— Э?.. — надеюсь, мой немой вопрос звучал достаточно озадаченно, потому что донья Карлотта ответила.

— Вито имеет в виду дерево Гофер. Точнее, узор, который ожил под твоей рукой.

— Ох ты ж ё...перный театр.

Это были первые слова, произнесённые Лукой Брази за столом. До этих пор консильери, так же, как и я, был полностью поглощен процессом загрузки пищи в желудок.

— Извините, босс, миледи, — привстал консильери. — Случайно вырвалось.

— Следи за языком, Лука, — обманчиво мягко посоветовал папа. — А иначе наш гость подумает, что мы с ним не совсем откровенны.

Так и было! Чёрт побери, дон Коломбо попал в самую точку!.. У них тут творилось что-то... не знаю. На ум приходит слово "сверхъестественное".

Но в Сан-Инферно всё — сверхъестественное. Во всяком случае, по меркам продавщицы тёти Мани из "Пятёрочки"...

Не знаю, как объяснить. Но в присутствии этих милых людей, а особенно, их своенравной доченьки, у меня шерсть на загривке вставала дыбом. Ну, если бы была, конечно.

— А ещё ему показался Нигредо, — наябедничала Зебрина. — Я не хотела ничего плохого, честное слово. Но он всё равно появился. Противный дух... — последние слова она пробормотала будто себе под нос. Но так, чтобы все слышали.

— И это лишь укрепляет моё решение! — вскричал дон Коломбо. А затем поднялся, взял бокал и постучал по нему ложечкой — хотя и так все смотрели на него. — Дорогая семья, — торжественно произнёс дон. — Некоторые знают меня, как безжалостного и хваткого бизнесмена, — в этом месте Лука Брази согласно кивнул. — Другие — как нежного возлюбленного, — и донья Карлотта ослепительно улыбнулась в ответ. — Но больше всего на свете я горжусь тем, что являюсь любящим и заботливым отцом, — здесь он ласково посмотрел на Зебрину, та в ответ закатила глаза. Но потом всё же выдавила слабую улыбку...

Правильно, даже дети понимают: нельзя кусать руку дающую.

— И сейчас, дорогие мои, я подхожу к главному, — дон Коломбо взял торжественную паузу. — К тому, что кроме дочери, я готов обрести ещё и любящего почтительного сына, — теперь он смотрел на меня!

И надо такому случиться, что именно в этот момент я как раз хлебнул шампанского... И подавился. Шипучее вино защекотало горло, ударило в нос, полезло изо рта...

Словом, конфуз был полный. Я даже в детстве так не лажал.

Разумеется, остальные, как воспитанные люди, ничего не заметили. Дон так и стоял со своим бокалом, донья Карлотта и Лука Брази натянуто улыбались, а Зебрина пыталась пристроить на носу соломинку от коктейля.

Ждали, когда я приду в себя...

Кое-как обтерев лицо и грудь салфеткой, я неловко поднялся. Надо что-то сказать. Надо чем-то ответить. Но чем?..

— Э... Дорогой дон Коломбо. Бесценная донья Карлотта и уважаемый Лука Брази. Зебрина. Я очень тронут и польщен тем, как вы приняли меня в своём доме, и разумеется, почту за честь... Жениться на вашей дочери.

А-а-а!.. Что я наделал? Я ведь хотел сказать: почту за честь ПОБЛАГОДАРИТЬ ВАС ЗА ГОСТЕПРИИМСТВО!

Но не то, что я сказал! Да пусть это будет последний обед в жизни, это ещё не значит, что я готов связаться с этой взбалмошной, капризной малолетней девчонкой!

Но мной словно управлял кто-то другой. Словно меня натянули, как перчатку, и моим ртом, моими губами и языком, управлял кто-то другой.

Доказать я этого конечно не мог, и как говорят у нас на Земле — слово не воробей...

К тому же, папа Коломбо расцвёл улыбкой, донна Карлотта раскрыла нежные материнские объятия, и даже Лука Брази приложил к глазам крошечный платочек.

Все были счастливы.

И вот, посреди этой счастливой семейной идиллии, прозвучал спокойный голос Зебрины:

— Но я не хочу выходить замуж, папочка.

Глава 5

Дон Коломбо словно со всего маху натолкнулся на стену. Глаза его остекленели, губы по инерции продолжали шевелиться.

— Конечно хочешь, дружок, — наконец выдавил он. — Мы же об этом говорили.

— Это ТЫ говорил, папуля, — хладнокровно заметила бунтующая дочь. — А я всегда отвечала, что не родился или давно умер тот, за кого я смогу выйти.

Как я был благодарен Зебрине за эти слова!.. Ведь это одним махом решает проблему. НЕ Я не хочу жениться.

Это она, любимая доченька, не собирается выходить замуж! И конечно же, папочка не сможет отказать своей дочурке. Мне будут принесены глубочайшие извинения, и я с облегчением покину этот, безусловно гостеприимный, но такой непредсказуемый замок...

— ТЫ ВЫЙДЕШЬ ЗАМУЖ ЗА ЭТОГО ЧЕЛОВЕКА!

От рёва, в который вдруг превратился спокойный, выдержанный голос папы Коломбо, у меня сдуло все волосы с головы... Образно выражаясь.

— НЕТ, НЕ ВЫЙДУ! У него руки потные и имя дурацкое.

Ах, это у меня руки потные? Так может, меньше нужно пугать... А насчёт имени я бы попросил отдельно. И вообще...

— Родные мои, успокойтесь, — попыталась взять ситуацию под контроль донья Карлотта.

— Помолчи, кара миа, — вымученно улыбнулся папа Коломбо в сторону жены, а потом преувеличенно аккуратно поставил на стол фужер с шампанским. И повернулся к дочери. — Скажи, золотце, почему тебе не нравится этот молодой человек? — в голосе его было столько мёда, что даже пчела заподозрила бы недоброе.

— Да почему не нравится? — притворно удивилась Зебрина. — Это ведь, как приготовить. Хорошенько пропечь, подать под хорошим соусом — никто ничего и не заметит... — и подмигнула мне, мерзавка!

— Золотце, ты ставишь меня в неловкое положение, — в голосе Коломбо стало ещё больше яда и сахара. — Что подумает о нас наш гость?

Я беспомощно посмотрел на Луку Брази. Но добрый консильери лишь развёл руками и незаметно отодвинулся от стола...

Вот вы когда-нибудь, приходя в гости к девушке, попадали в эпицентр семейного скандала?

Вообразите: вы с подружкой мирно сидите на диване, от поцелуев распухли губы... И тут входит папа. Вас гонят взашей, дочь грозят отправить в монастырь... Обычно это происходит именно так.

Но чтобы молоденькую девчонку выдавали замуж НАСИЛЬНО? — не считая ситуации, когда муж — старый богатый брюзга, и брак производится исключительно по расчёту... Стоп.

Стоп-стоп-стоп... Кажется, я на что-то наткнулся.

ПОЧЕМУ дон Коломбо так жаждет заполучить меня в зятья, что готов разругаться в пух и прах с любимой дочуркой, с которой он буквально пылинки сдувает?

Что во мне такого? Какие-то исключительные личные качества, или... Казино? Да нет, бред собачий. Чтобы вернуть казино, я сам могу придумать десяток более лёгких способов...

Мимо меня, прямо над столом, пролетел язык пламени. Как из огнемёта!

Да что происходит-то?

Вероятно, совершив глубокое погружение в собственные мысли, я упустил что-то важное...

Ещё один язык пламени расплавил роскошные свечи вместе с канделябрами, и поджег скатерть.

— Зебрина! Прекрати немедленно!.. — а это уже голос донны Калотты. В нём всё та же безграничная любовь, но приправленная здоровой щепоткой раздражения на строптивое чадо.

— Не прекращу, не прекращу! Вы не можете меня заставить. Я всегда делаю, что хочу. Хочу — и буду! Хочу — и буду!

И тут донья Карлотта повернулась к мужу. Глаза её сверкали, а пальцы так скрючились, что напоминали когти.

— Это ты виноват, ми амор! Ты позволял ей делать всё, что вдумается. И теперь не можешь с ней справиться.

— Господа, господа! — вскочив, чтобы спастись от очередного языка пламени, я вытянул руки ладонями вперёд. — Кажется, у меня есть решение вашей проблемы. Никто ни на ком не женится! Я с радостью заберу своё предложение назад, дон Коломбо. Нет, правда. Не нужно так ругаться из-за меня.

— Ты тут вообще ни при чём, — брови Коломбо грозно сдвинулись, в глазах сверкнула угроза. Вот теперь перед нами был настоящий дон — такой, каким его знали все. Кроме Зебрины... — Это дело принципа. Она моя дочь. И я не потерплю непослушания в моём доме.

На мой неискушенный взгляд, думать об этом надо было гораздо раньше... Например, до рождения чудесной малютки.

— Ах, так? — вскричала девочка с желтым ирокезом и трогательным колечком в ноздре. — Тогда я ухожу!

Я не заметил, в какой момент началась метаморфоза.

— Зебрина, не смей! — предостерегающе крикнула донья Карлотта. А я последовал примеру Луки Брази: отошел подальше.

И вовремя.

Конечно же, девчонка пропустила крики родичей мимо ушей.

Я сомневаюсь, что у неё в этот момент ВООБЩЕ были уши...

Воздух вокруг Зебрины клубился и стонал. Она сама тоже клубилась — наружу то и дело выскакивали то когтистая лапа, то кончик крыла, то золотой, без век и ресниц, глаз...

Тот конец стола, рядом с которым шло превращение девушки, вдруг смялся, съёжился, и втянулся внутрь вихря.

— Зебрина! — сделала последнюю попытку мать.

Но было поздно.

Дымка рассеялась, и перед нами предстал... дракон. Ослепительно-желтого, почти золотого цвета, он — она — лучилась своим собственным светом. И это было бы дико красиво, если бы не было так... устрашающе.

Головой драконица подпирала потолок. Почти подпирала — уж люстру задевала точно.

Зебрина подняла по-своему красивую голову, и издала утробный, исходящий из самых глубин души, рык. У меня заложило уши.

А рык всё длился и длился, пока зал не окутали клубы дыма и горящей мебели.

А ещё потом драконица вытянула шею, распахнула зубастую пасть во всю ширину — любой крокодил позавидует, чесслово... и закричала на громадное окно.

Стекло разлетелось как бы само собой, осколки так и брызнули в разные стороны. Очевидно, она использовала какой-то акустический приём, но я не специалист.

Ни на кого не глядя, Зебрина подпрыгнула повыше, расправила крылья и вылетела в окно.

В зале повисла гнетущая тишина. Только ветер свистел в зазубринах, оставшихся от прекрасного древнего витража...

А ведь всё так хорошо начиналось! Меня накормили, подогр... обогрели... Я чувствовал такое неизбывное счастье просто от того, что как следует поработал челюстями!

А теперь в желудке пусто, словно у меня внезапно открылся синдром чёрной дыры.

Дон Коломбо хладнокровно поднял бокал, и допил вскипяченное шампанское.

А потом отошел от стола, снял пиджак и преувеличенно аккуратно повесил его на спинку стула. Тщательно расправил складки...

Когда дон выпрямился, и я увидел его лицо, сердце остановилось как-то само собой.

Глаза дона Коломбо вдруг приобрели вертикальные зрачки. Но они были такого глубокого чёрного цвета, что казались просто провалами в реальности. Сгустками настоящей, неподдельной тьмы.

— Ми амор... — прошептала донья Карлотта.

— Я верну её, — прорычал дон Коломбо. Голос его был настолько низок, что переходил в инфразвук. — Я исправлю свою ошибку. Даже если это будет стоить ей жизни.

— НЕТ! — донья Карлотта вскочила, опрокинув стул, и бросилась к мужу. — Я сама верну девочку домой, ми амор. Вы слишком дороги для меня, чтобы рисковать вами обоими.

— Ты была права, кара миа, — уже тише сказал дон Коломбо. — Я слишком многое позволял нашей малышке. Пора положить этому конец.

— Я поговорю с ней, — поспешно вставила донья Карлотта. — Я догоню Зебрину, и мы поговорим. Как мать с дочерью. Поверь, ми амор, так будет лучше... для всех.

Дон Коломбо сделал глубокий вдох. А потом глаза его вернулись в норму, и он даже смог улыбнуться.

Поразительной выдержки человек!

Мужчина в растрёпанных чувствах способен на многое. Например, швыряться тяжелыми предметами меблировки в стены. Потрясать кулаками, топать, орать, и мысленно испепелять всё, что находится вокруг.

Никто худого слова не скажет. Ясно ведь: довели бабы мужика.

Но дон Коломбо был титан. После такого скандала, после того, что учудила любимая доченька, он нашел в себе силы вежливо улыбаться!

Донья Карлотта тем временем подошла к разбитому окну, и прямо как была, в вечернем платье и на шпильках, сиганула вниз.

Я не сдержал крика...

Но в следующий миг окно заслонила громадная тень. Размах крыльев у неё был, как у крупного кукурузника, а тело, с длинной шеей и изящных очертаний головой — размером с подводную лодку. Дракон цвета алого, как закат, воспарил над замком, исполнил красивую "бочку" и устремился к городу.

А я плюхнулся на кстати подвернувшийся стул и вытянул ноги. Мысли в голове крутились так, словно мне в черепушку сунули погружной блендер, и теперь взбивали мозги на самой высокой скорости.

Драконы, мать их за ногу!

Мама — дракон, папа-дракон, и маленькая дочка — дракончик...

Рехнуться можно от счастья!

И в такую семью мне предстоит войти, как любящему, и... Как же дон сказал? Ах да! ПОЧТИТЕЛЬНОМУ зятю?..

Ну, насчёт почтительности, это я гарантирую: попробуй возражать, когда в ответ может прилететь язык пламени из огнемёта?

Кстати: если у неоперившейся драконихи Зебрины успешно получается плавить бронзовые подсвечники, на что способна её мамочка? Спалить с одного выдоха колокольню?

И тут до меня дошло... Во-первых, замок. Мегалитическия архитектура ИЗНАЧАЛЬНО предназначалась для драконов! Все эти громадные залы, широченные коридоры, двери, больше похожие на ворота ангаров... А ещё городские здания и кварталы. Я-то всё думал: ну зачем им проспекты, больше похожие на площади, и здания размером с квартал, без окон, и похожие на бункеры?

ДА ВОТ ЗАЧЕМ!

Это защита от драконов, стоматолога им безрукого на обе челюсти!

Почему днём ходить опасно? Из-за жары, как я думал изначально. Фигушки! Потому что днём драконы ВЫЛЕТАЮТ НА ОХОТУ! И кто не спрятался — они тут ни при чём.

Я поспешно посмотрел в окно. Когда Лука Брази привёз меня в замок, Задница только закатился, и по здешним меркам, настал поздний вечер. А сейчас за купами дальних деревьев занимался рассвет...

Я представил, как золотистый дракон на бреющем летит вдоль проспекта, а крошечные фигурки жителей разбегаются кто куда.

Любовь приходит и уходит, а кушать хочется всегда, — как сказал классик. Вероятно, он был довольно близко знаком с Зебриной.

По-моему, Остапа несло. По бурной речке, без купальника...

Так, надо успокоиться. Взять себя в руки. А потом — взять в руки ноги, и айда отсюда.

Правильно говорила Лола: валить надо на другой континент. А ещё лучше — в другое измерение.

Ха! Как жена, Зебрина и в человеческом виде — далеко не подарок. А как не контролирующий свой дурной нрав малолетний дракон... Да я до первой брачной ночи не доживу.

ДРАКОНЫ.

Как по волшебству, в моей голове защёлкали, вставая на место, кусочки пазла. Всё, что говорили о Зебрине и доне Коломбо, всё, что рассказала донья Карлотта, всё, что я увидел сам...

Дон Коломбо, как и его супруга — достаточно древние рептилии. Они умеют себя контролировать, и в общем и целом, поступают более человечно, чем некоторые люди.

Но их милая дочурка... Возможно, в силу молодости и неопытности, она представляет из себя тикающую бомбу.

А ведь драконица полетела в город! Воображаю, что в таком состоянии она может натворить... Надеюсь, матери удастся урезонить своё капризное дитя.

Дон Коломбо сел на стул рядом со мной и вытер лоб безупречно белым платком.

— Должен принести извинения за этот конфликт, свидетелем которого ты стал, сынок.

— Да что вы, папа... — дико называть "папой" дракона, а? Вот и я об том же... — В семье всякое случается. Вот, бывало мы с бабушкой... Она мне велит ложиться спать непременно в девять тридцать, а я читаю с фонариком под одеялом.

Нет, словоизвержение пока не прекратилось. Так что лучше пореже открывать пасть.

— У нас очень редко рождаются дети, — пожаловался дон Коломбо. — Мы — очень древняя раса. А Зебрина — последний ребёнок за несколько тысячелетий.

— Могу себе представить.

Ну конечно. Поэтому с ней и носятся, как сумасшедшая курица с больным яйцом...

— Это пройдёт, — пообещал дон Коломбо.

— Верю, — слабо улыбнулся я. — Лет, эдак, через пятьсот-семьсот. К счастью я, к этому времени, даст бог, благополучно помру. Но... — я набрался смелости. — Почему вы решили окунуть её во взрослую жизнь ПРЯМО СЕЙЧАС? Я что хочу сказать: замужество — это достаточно ответственный шаг для кого угодно. Зачем обременять этим девочку-подростка? Пусть подрастёт, научится не сжигать мужей...

— Зебрине две тысячи лет, — перебил меня дон Коломбо.

— О. Извините, что спрашиваю... Это у драконов нормальный срок взросления, или ваша дочь... отличается замедленным развитием?

— Проклятье.

— Что?

— Над нашей дочерью довлеет проклятье. Его наложили почти сразу после того, как она родилась, но мы об этом узнали гораздо позже, — он устало наклонил голову. — Это моя вина. У нас просто не было опыта в воспитании детей — ни у кого из нас. Мы считали, что затянувшаяся капризность — неотъемлемая часть взросления. Но она так и не выросла, — и дон Коломбо посмотрел на меня совершенно больными, полными застарелой боли глазами.

— Знаете, в моём мире тоже масса людей так и не вырастают, вплоть до самой старости. Инфантилов хватает везде, и это вовсе не ваша вина. Средства массовой информации, влияние сверстников...

Он посмотрел на меня так, что я осёкся.

— Всё равно спасибо за попытку, — вежливо улыбнулся дон Коломбо. — Ты добрый человек, сынок. Это большая редкость в наших краях. Поэтому к тебе и тянутся. Доброту — искреннюю доброту — не купишь ни за какое золото.

— Тогда вы должны понимать, что... мой брак с Зебриной не принёс бы ей счастья. Потому что, кроме доброты, нужна ещё и любовь. Искреннее чувство. Как у вас с доньей Карлоттой.

— Ты, конечно же, прав, — кивнул дон Коломбо. — Особенно учитывая, что проклятье именно так и снимается: Зебрина должна встретить человека, которого полюбит по-настоящему... Вот я и подумал: ты — тот самый человек.

— Но почему? — я удивлённо моргнул. — Что во мне такого особенного?

— Во-первых, ты — действительно человек.

— А, в ЭТОМ смысле. То есть, проклятие абсолютно конкретно: Зебрина должна полюбить именно человека, а не представителя... гхм, своего вида.

— К сожалению, — вздохнул дон Коломбо. — У того, кто наложил проклятье, довольно своеобразное чувство юмора.

— Понимаю, — я криво усмехнулся. — В моём мире полно сказок о том, как прекрасная девушка влюбляется в чудовище и таким образом расколдовывает его. А здесь у нас, значит, обратный случай.

И тут я заткнулся. Как-то стрёмно называть чудовищем любимую дочь очень могущественного человека.

Простите, дракона.

Так, нужно срочно поменять тему.

— Но... Почему вы решили, что она меня ПОЛЮБИТ? Ведь, я так понимаю, в расчёт идёт лишь искреннее чувство.

И тут дон Коломбо тоже улыбнулся. Процесс был постепенным, как тектонический сдвиг. И таким же устрашающим.

— Твоя репутация, сынок.

— А?..

— Ну, твои похождения на любовном фронте. Ещё в первое наше знакомство, встретив тебя в обществе Горгоны, я подумал: в этом парнишке что-то есть. А потом, узнав, что у тебя отношения одновременно и с ангелом, и с демоном... Огромное достижение. Эти ребята не часто сходятся в каком-то вопросе... Если подумать, никогда. Оба вида положили в основу выживания соперничество. А ты смог объединить их. Некоторые называют это "сексэпил". Привлекательность для противоположного пола. Они сами не понимают почему, но их к тебе тянет.

— Я бы назвал это харизмой, — пробормотал я себе под нос. — Если бы ТОЧНО не знал: такой штуки у меня нет. Во всяком случае, не было, пока я не попал сюда...

— Она тебе и не нужна, — отмахнулся дон Коломбо. — Как я уже говорил, ты — человек искренний и добрый. Возможно там, откуда ты родом, таких людей пруд пруди, но здесь, в Сан-Инферно, больше ценится деловая хватка и способность сожрать конкурента до того, как он об этом заподозрит. Тут больше пригодятся острые зубы и толстая шкура... В БУКВАЛЬНОМ смысле. Поэтому, если честно, я не думал, что ты продержишься в нашем проклятом и одновременно благословенном городе хотя бы пару дней... Но ты выжил. И даже преуспел.

— Не без вашей помощи, папа.

— А эти качества ценятся у любой расы, — отмахнулся он от моей ремарки, как от чего-то несущественного. — Вот я и подумал: приглашу-ка я тебя на ужин. Дочка в тебя влюбится, проклятье спадёт — и все будут счастливы! Наш генофонд обогатиться, Карлотта понянчит внуков, а Зебрина наконец-то займёт то место, которое должна занимать по праву рождения.

Да, всё просто зашибись. Только моя роль в этой многоходовке представляется несколько сомнительной. Что-то вроде племенного жеребца пополам с клоуном.

— Извините, что я это говорю, — осторожно начал я. — Но может быть, не надо было начинать с того, чтобы ЗАСТАВЛЯТЬ? Ведь подростки — они такие: всё делают наперекор. Из принципа.

Уж за две-то тысячи лет это можно было понять, — подумал я про себя. Но вслух не сказал. Слишком хорошо запомнились языки пламени. Брови ещё месяц отрастать будут.

— Она моя дочь, и должна меня слушаться, — непримиримо буркнул дон Коломбо.

А? Что я говорил?.. Возможно, у драконов, как у чрезвычайно древних рептилий, навыки обучения атрофировались в принципе?..

Хотя что я говорю. Разве среди обычных земных отцов мало таких, которые упираются рогом в стену и не слушают никого, кроме себя? Дон Коломбо способен признать свои ошибки хотя бы ЧАСТИЧНО.

— Дон Коломбо, — начал я. — Папа... Там, откуда я родом, есть народная мудрость: "Насильно мил не будешь". Понимаете, о чём я?

— Чем больше я буду её заставлять, тем упорнее она будет сопротивляться, — недовольно буркнул дон.

— Именно! — так и хотелось бросить вкусную косточку, чтобы он поймал её зубами.

— Тогда... — он сел прямо и повернулся ко мне. — Возлагаю эту миссию полностью на тебя, сынок.

— Чё?.. — от потрясения я вдруг перешел на любимый слэнг Зебрины.

— Сделай так, чтобы моя дочь тебя полюбила.

Глава 6

Сидя в лимузине, я меланхолично смотрел на город. В общем и целом, Сан-Инферно легко отделался. Пара проплешин в дорожном покрытии, несколько сгоревших беседок — Лука Брази заверил, что жители своевременно были эвакуированы и никто не пострадал.

Оказывается, противодраконьи учения входят в подготовку любого новичка, а ещё регулярно проводятся городскими властями, на общественных началах. Так что каждый житель прекрасно знает, как себя вести, если Зебрине вдруг приспичит порезвиться.

К тому же, все пострадавшие получают немаленькую компенсацию от её папочки. И могут начать новую жизнь — в буквальном смысле. Новый дом, новый бизнес...

Дон Коломбо здраво рассудил: лучше переплатить, чем в одну прекрасную ночь получить у своих ворот отлично организованную толпу с вилами и огнетушителями.

Вернувшись мыслями к Зебрине — так язык всё время трогает десну, из которой вырвали зуб, — я испустил тяжкий вздох.

Если отправляясь на обед к чете Коломбо, я сидел в аллигаторах только по шею, то возвращаясь домой чувствовал, как зловещие тени резвятся прямо у меня над головой. И бросятся на добычу в любой момент.

Стоит мне сделать хоть один, самый крошечный, неверный шаг...

Хотя один положительный момент всё-таки есть: наёмный убийца, которого нанял Эрос Аполлон, по сравнению с задачей, возложенной на мои хрупкие плечи папой Коломбо, кажется мелкой, совершенно незначительной помехой.

А если подумать, то в этом можно отыскать и плюс побольше: если убийца достанет меня раньше, проблему Зебрины придётся решать уже не мне...

На этой мысли я широко улыбнулся. Но тут же огорчился — тому, что мысль о собственной смерти меня вдохновляет. А затем снова улыбнулся: то, что меня это огорчает, означает, что для меня ещё не всё потеряно.

Вот когда я начну подумывать о том, чтобы вступить в гильдию самоубийц... Оказывается, в Сан-Инферно есть и такая. Членские взносы там непомерно высоки. Но зато платить приходится всего один раз.

И я испустил ещё один тяжкий вздох.

— Да не переживай ты так, сынок, — Лука Брази затормозил перед входом в клуб. — Ты же парень талантливый. Обязательно придумаешь, как привязать к себе девчонку. Будет бегать за тобой, как ручной крокодильчик...

— Да не в этом дело, Лука! — это был крик души. Вероятно, добрый консильери и правда хотел меня приободрить — на свой лад, конечно. — Я в принципе не хочу никаких отношений с драконицей.

— Но почему? — искренне удивился толстяк. А ведь не далее, как вчера вечером он САМ предостерегал меня против Зебрины! — Ты подумай: если она тебя полюбит, проклятье потеряет силу. И всё будет в шоколаде! Да город тебе памятник поставит. Гильдии, ради такого дела, скинутся на статую из чистого золота.

— Памятник — это хорошо, — пробормотал я. — Город должен помнить своих героев... Только вот меня смущает одна ма-а-аленькая, просто крошечная деталь: памятники традиционно ставят посмертно. Понимаешь, о чём я?

Консильери слегка качнул головой.

— Тут ты прав, сынок. Уж когда прав — тогда прав. Ничего не попишешь. Хотя... — лицо его просветлело. — Ты можешь заказать противопожарный амулет! Да хоть у того же Карбункула. Магия огненных стихий ему хорошо удаётся. А лучше... Лучше попроси донну Карлотту. Она в этом деле первая.

— Ага, — усмехнулся я. — На правах будущего зятя: дайте мне амулет против вашей дочери...

На этой жизнеутверждающей ноте мы расстались, и я потащился по раскалённым ступеням в клуб.

Утро. Нужно поспать. Забыть про выпивку, энерджайзеры, может быть, даже про девочек... и просто выспаться.

Ну, про девочек, это я перегнул. Ещё никому не мешали хорошенько выспаться милые, ласковые, и приятные во всех отноше...

Мимо пронеслась на крейсерской скорости босоножка, и воткнулась каблуком в косяк прямо рядом с моей головой. Два сантиметра в сторону — и пришлось бы заказывать стильную шелковую повязку на глаз.

— Оторва! Не мельтеши на линии огня!

Я отработанным движением присел. Теперь меня защищала стойка бара, а она была сработана из прочного камня, который мог выдержать натиск боевой обуви. С большой долей вероятности. Если её не будут метать из катапульты...

— Что случилось? — спросил я, когда Лолита плавным перекатом очутилась рядом со мной. В одной руке — большое металлическое блюдо, которое она держала на манер щита, в другой — огромная щетка для волос. — "Зарницу" затеяли?

Я даже немного обиделся. Казалось: с моим уходом жизнь в клубе должна замереть. Персонал с трепетом и нетерпением ожидает вестей о дальнейшей судьбе босса, никто не может работать: девочки гроздьями падают с шеста, у поваров ножи валятся из рук...

Но оказалось, как только я вышел за порог, жизнь покатилась своим чередом. Вот, затеяли небольшую локальную войнушку...

— Ариэль сцепилась с Анжелой.

А я был недалёк от истины...

— Подробности, пожалуйста.

— Да нечего рассказывать, — мы с Лолитой, сидели как два товарища в окопе. Над головой летают смертоносные ударные босоножки, а мы тихонько передаём друг другу последнюю бутылку текилы, нам тепло и хорошо перед смертью. — Когда ты ушел, девочки решили подготовить к твоему возвращению сюрприз.

— Ага. Только сюрприза мне и не хватало. Для полного счастья.

— Ну да! — восхитилась Лолита моей понятливости. — И они пошли освобождать пентхаус...

— Стоп, — мимо просвистел тактический бронелифчик — бретельки так и резали воздух с визгом бензопилы, — и я продолжил: — В пентхаусе проживал Эрос Аполлон...

— Да, но теперь он съехал, а освободившаяся жилплощадь по праву считается твоей... Ведь ты теперь босс, Оторва. И должен жить наверху.

— А это отличная новость!

Первая хорошая новость за сегодняшнее утро.

— Есть одна проблемка. В пентхаусе, вместе с Аполлоном, проживала и Анжела.

— Ага, — я проследил за очередным боевым предметом дамского гардероба. Кажется, это была подвязка. — Теперь многое становится понятным. Ариэль попыталась её выселить, и Анжела воспротивилась.

— Что-то вроде того, — невесело заметила Лолита. — Просто в какой-то момент к Ариэль присоединились остальные девочки. Ну знаешь, Анжелу здесь не особенно-то любили... Сучка заносчивая, — это она пробормотала как бы себе под нос, но ключевое слово тут "как бы".

— Значит, война охватила весь клуб, — подытожил я.

Издалека, от района сцены, временами доносилось молодецкое девичье уханье.

— Ну да. В конце концов, им удалось выкурить Анжелу из пентхауса, и она забаррикадировалась в гримёрке. Обстреливает оттуда девчонок, чем под руку попадётся, а те, само собой, не остаются в долгу...

— А каким образом они её выкурили?

Это был далеко не праздный интерес. Я ни разу не поднимался на этаж босса, но знаю: туда ведёт отдельная лестница, а двери толщиной с мою руку. Выше локтя.

— Скажем так, — Лолита прикрылась своим импровизированным щитом, и по нему забарабанили тюбики от помады. А потом между нами, с устрашающей скоростью, пролетела кисточка для бровей и воткнулась в пол. — Им помог один не в меру проказливый кошекрыл...

— Ясно-понятно, — кивнул я. — И... Спасибо большое. Только войны внутри коллектива мне и не хватало. Отлично. Просто здорово.

— Прости, Оторва, — смутилась Лолита. — Я не спросила, как прошел обед. И кстати: куда подевались твои брови? Если ты решил от них избавится, то зря. С бровями тебе лучше.

— О, так вы не в курсе? — я обрадовался, что могу шокировать хоть кого-то свежими, с пылу-с-жару, новостями. — Зебрина оказалась драконом — о чём вы меня не предупредили. И именно из-за неё улицы города считаются опасными в дневное время — о чём меня тоже забыли предупредить... А как я это узнал? Очень просто: ЛИШИВШИСЬ БРОВЕЙ! Милая дочурка дона Коломбо подпалила столовую в замке. Но не остановилась на достигнутом, и отправилась резвиться над городом. А вы сидите тут, и ничего не видите...

— Я пыталась сохранить твоё имущество, — обиженно буркнула Лолита. — И твоих подружек. Но если ты настаиваешь, я просто пойду и поотрываю бошки всем, кто попадётся на пути. Такое прекращение военных действий тебя устроит?

И она начала подниматься. Тут же в лоб Лолите прилетело ручное зеркальце, Медуза совершенно неподобающе взвизгнула и прикрыла глаза.

Мне стало стыдно.

— Сядь, не мельтеши. Нам не нужны лишние жертвы, — я дёрнул её за подол кольчуги — для этого мне самому пришлось встать в полный рост... И тут же мне в лицо прилетела пудреница.

Я зашелся в приступе кашля. Мелкие частицы проникли в нос, в горло, запорошили глаза, выпачкали пиджак и рубашку...

— Оторва! Ты в порядке?

Лола так сильно тряханула меня за плечи, что большая часть пудры взлетела в воздух мутным облачком.

— Да, спасибо. Поставь меня, пожалуйста, на пол, — и как только требуемое было исполнено, я свирепо обозрел окрестности. — Дай мне свой щит, — не глядя, я протянул руку.

— Ты что затеял, Оторва?

— Из-за меня эта война началась. Я её и закончу.

— Я должна тебя прикрывать, — Лолита всё ещё не расставалась со своим щитом.

— Нет смысла погибать нам обоим, — торжественно и трагически сказал я. — Давай сюда тазик.

Лолита послушалась.

Прикрывая голову блюдом, я пошел в атаку.

Несколько раз меня валили с ног. Не знаю, что это была за тактика. Девчонки просто бросались на меня, обхватывали руками и ногами, и мы падали...

Знаете, в других обстоятельствах мне бы такая игра даже понравилась. Раскрасневшиеся полуголые девицы из кордебалета были не самыми неприятными соперницами. Да и прижимались они ко мне очень возбуждающе... А как мило краснели, когда понимали, что повалили на пол босса!..

Но так или иначе, я добрался до двери в гримёрку.

Она была заперта изнутри. И оттуда не доносилось ни звука... Стойте! А с кем же тогда сражаются девчонки?

Тайна сие великая есть...

А может, и не тайна вовсе.

После конкурса красоты, после ухода злого и страшного серого волка, всем нам требовалась разрядка.

Вот они и затеяли эту войнушку! Не самый плохой способ расслабиться — кстати. Мои соотечественники регулярно играют в какие-нибудь командные стрелялки — тоже спускают пар.

Но рядом с дверью в гримёрку никого не было. Даже кота.

Я осторожно постучал.

— Убирайтесь к чёрту! — прозвучало глухо, но весьма отчётливо.

— Анжела! Это я.

— А мне по барабану.

-А мне — нет. Потому что с некоторых пор я — босс этого заведения. И я пришел с тобой поговорить. Анжела?..

— Да, слышу. Сейчас открою.

После нескольких тягостных минут с внутренней стороны загрохотало. Потом послышались такие звуки, словно что-то очень тяжелое волокут по полу. Потом — звон нескольких цепочек, и наконец — скрежет замка.

— Заходи.

Я осторожно толкнул створку двери кромкой блюда, которое до сих пор держал в руках. Ничего не произошло.

Тогда я высунул в проход одну ногу... руку... голову... Поймите меня правильно: получить ещё раз пуховкой по морде мне вовсе не улыбалось.

И наконец, выпрямившись в полный рост, я смог оценить открывшееся зрелище... и тут же уронил на пол челюсть.

— Анжела... — прохрипел я.

Она была, что называется, во всеоружии. Длинное облегающее платье с таким низким декольте и с таким высоким разрезом, что они практически сливались. Волосы взбиты в высокую причёску, на лице — боевой тактический макияж. Ударная волна парфюма бьёт наповал.

— Максик! — на меня налетел золотисто-оранжевый вихрь, и влепил такой ГЛУБОКИЙ поцелуй, что я почувствовал, как облизывают мои гланды. — Тебя-то я и ждала, — проворковала Анжела, обвиваясь вокруг меня всем своим гибким и фигуристым телом.

— Чё?... — кажись, это теперь самый часто задаваемый мною вопрос.

— Ну, ты же теперь босс, — её глаза были близко-близко, и в них плескалась чистая, ничем не прикрытая похоть. — А мы с тобой — два сапога пара. Ты и я! Мы из одного измерения, у нас много общего. Объединимся, и как следует зажжем это местечко!

Анжела прижималась ко мне так тесно, что её сердце билось о мою грудную клетку. И если бы это случилось неделю назад, я бы от счастья пробил башкой все небеса, включая седьмое, восьмое и даже девятое.

Но я благодарен богам за то, что прожил эту насыщенную событиями неделю так, как прожил.

Потому что именно ОПЫТ позволил мне взять себя в руки, а потом снять руки Анжелы со своей шеи и аккуратно поставить её на ноги — на свои собственные, и подальше от себя.

— Почему ты не признала того, что мы оба земляне, раньше? — спросил я. — А, я кажется знаю ответ: потому что я не был боссом. Я был новичком, простым посудомойщиком. А тебе подавай самое лучшее, не так ли?

— Ты ничего обо мне не знаешь! — а вот это уже окрысилась Лена Бублик, девчонка из Мытищ, или откуда она там родом... — Я оказалась здесь случайно, и никто не хотел мне помочь. Чтобы выжить, я...

— Ты удивишься, но со мной случилась такая же фигня! — я не заметил, как перешел на повышенные обороты. — Я тоже оказался здесь случайно — между прочим, из-за тебя!

— Тебя никто не заставлял за мной идти, — буркнула Лена. Мне кажется, или она стала как-то ниже ростом?.. Да и волосы уже не такие золотые, а просто рыжеватые. И глаза так близко посажены, что казалось, сейчас пересекутся на переносице. А голос визгливый и пронзительный...

— Твоя правда, — я попытался успокоиться. — Я сам виноват, что пошел за тобой. И сам прыгнул в люк... Но когда я оказался здесь, ничего не зная, ты могла бы мне помочь! Да просто сказать пару ободряющих слов, этого обычно достаточно.

— В Сан-Инферно каждый сам за себя, — запальчиво крикнула некрасивая девочка Лена.

— Да, то же самое говорил и Боббо. Который пострадал из-за твоих прихотей. И он-то подошел! И не стал скрывать, что тоже с Земли, и знаешь что? Мы могли бы стать друзьями.

— Мы тоже могли бы стать друзьями, Максик, — и вот она вновь красавица! Да ещё какая... Лучше прежнего. И вновь обнимает меня за шею, и прижимается своей грудью к моей... — Ты прав, я вела себя очень плохо. Я была плохой девочкой. Ты меня отшлёпаешь?

— Лена-Лена-Лена... — я вновь попытался снять её руки со своей шеи. Не слишком охотно, честно признаюсь.

— Меня зовут Анжела!

— А меня — Макс. Для друзей — Безумный Макс.

— Отлично, — она сделала глубокий вдох, и моё сердце забилось в унисон с её... Так и до взрыва грудной клетки недалеко. — Значит, мы можем договориться. Ты дашь мне то, что хочу я, а я сделаю так, что ты ни о ком больше не будешь мечтать.

И она вновь потянулась своими губами к моим.

А меня вдруг продрало холодом. Словно ко мне тянется паук, чтобы укусить... Наверное, дело было в её глазах: в них не осталось ничего — даже похоти. Один холодный и трезвый расчёт.

Вывернувшись из на редкость цепких объятий, я встал так, чтобы между нами оказалась громоздкая вешалка.

— Нет, так не пойдёт, — заявил я со всей твёрдостью, которую смог в себе отыскать.

В конце концов, я устал. Меня сегодня пытались убить. Потом — женить, а потом снова убить. Такой образ жизни как-то не располагает к доверию жадным расчётливым девицам.

И если бы мне пришлось выбирать, в подобной ситуации я бы отдал предпочтение Зебрине. Она хотя бы была честна в своей детской капризной непосредственности...

— Но Максик... — Анжела капризно надула губки. — Разве я тебе не нравлюсь?

— Дорогая, — произнёс я своим самым ласковым голосом, который обычно приберегаю для бешеных собак и гопников. — Если бы ты мне не нравилась, я бы с чистой совестью сдал тебя эцилопам, повесив на тебя кражу артефакта Карбункула и незаконный выигрыш в казино.

— Но это всё сделал Боббо, а не я!

— Думаю, что ты, — уверенно сказал я. — Сам он на такое не способен. Видишь ли... Комики — люди безобидные. Да, они как правило циничны, обижены на весь мир... Но жалить предпочитают словом, а не действием. Так что, я вполне могу предположить, что узнав о его уникальном таланте быстрого перемещения, ты и придумала весь этот план.

— Да не было у него никакого таланта, — грубо фыркнула Анжела. — Пришлось здорово попотеть, пока я не смогла достать ему Ускоритель Хромма...

Она осеклась, поняв, какую ошибку только что совершила. Как это называют психологи? Оговорка по Фрейду.

— Когда мы поймали Боббо с поличным, ты была там, — тихо сказал я. — И прекрасно знала, что ему грозят серьёзные неприятности. И ничего не сделала.

— Закон Сан-Инферно — "не попадись".

А ведь она серьёзно думает, что это всё оправдывает!

— Расскажи это Боббо, — тихо сказал я. — Ах да, ты ведь не сможешь. Его закаменили на двести лет.

— Ладно, я всё поняла, — отрывисто бросила Анжела. — Не хочешь — не надо. Хотя, если бы ты согласился... — она соблазнительно повела голым плечиком, а я сжал переносицу кончиками пальцев. — Ладно, ладно, — рассмеялась Анжела. — Больше не буду. Отзови своих сучек и я пойду к себе в пентхаус. Скажи, чтобы мне прислали шампанского и наполнили ванну. Что-то эти разговоры меня утомили.

— Э... что? — я не верил своим ушам. Вот это да! Я бы никогда так не смог.

— Пентхаус, — пояснила Анжела таким тоном, словно я был дебилом. — Я там живу, если ты помнишь. Вечером у меня выступление, но больше, чем на одну песню, не рассчитывай. Я сегодня не в голосе.

От возмущения я проглотил язык. И одновременно испытал чистое, неподдельное восхищение. Наглость — второе счастье, так у нас говорят? Так вот: Анжела была счастлива, как удав, только что сожравший слона.

И тут в дверь постучали.

— Убирайтесь, кто бы это ни был, — рявкнула Анжела.

— Спокойно, — я направился к двери. — Это пока ещё мой клуб. Что случилось, Цезарь?

— Там к вам пришли, — пискнул лиловый цыплёнок.

— Опять эцилоп? Или господин Крючкотворс? Попроси его подождать в баре.

— Это девушка.

— Девушка?

Цыплёнок подумал, и уточнил:

— Молодая девушка.

Очень ценное замечание.

— Но кто она?

В глубине души я надеялся, что это Кассандра.

— Она сказала, что её зовут Зебрина Коломбо.

Я закашлялся. Цыплёнок смотрел на меня без всякого выражения.

Вероятно, это пуховое безобидное существо всегда посылают сообщать дурные новости...

— Ты не ошибся?

Он даже не понял вопроса — просто продолжал смотреть.

— Ладно, иди вниз и скажи девушке, что я сейчас приду, — не хватало ещё, чтобы устав от ожидания, она принялась поджигать мой клуб.

Цыплёнок исчез. А я повернулся к Анжеле. Всё. Игры кончились. Я встал на тропу войны.

— Если хочешь работать на меня, то я скажу Розарио составить новый контракт, — сказал я быстро, чтобы Анжела не успела перебить. — Минимум шесть песен на мой выбор. Каждый вечер. А ещё ты уберёшься из пентхауса, и займёшь самую маленькую комнату в общежитии, поняла?

— А если я не подчинюсь? — она подошла ко мне медленной волнующей походкой, и поцеловала. И чёрт побери, я ответил. И это было приятно!

А потом улыбнулся, разжал её руки, и взяв за запястья отодвинул в сторону.

— Если ты не подчинишься, — сказал я. — Я попрошу Цербера вышвырнуть тебя на улицу прямо из окна пентхауса. И она с радостью это сделает. Ты мне веришь?

— Да, — тихо ответила Анжела.

— Не слышу.

— ДА, я тебе верю, — покорно повторила она.

— Я рад, что мы договорились.

И я пошел к выходу. У меня только что образовалась проблемка посерьёзнее, чем война.

Глава 7

Спускался по лестнице я так, словно поднимался на эшафот. У подножия остановился, сунул руку в карман брюк и достал пузырёк с энерджайзерами.

Ужин, которым меня угостили в замке, давно растворился. Я ещё удивился, как живот не разболелся от переедания, после недельной голодовки — но ничего такого не было. Чувствовал я себя так, словно и не ел вовсе.

Так что капсулы с солнечными зайчиками пришлись в масть.

Я закинулся сразу двумя.

А потом выпрямился, поднял повыше подбородок и пошел к двери, за которой меня дожидалась психованная зажигалка.

Зебрина была в тех же шортах и майке. Сунув руки в карманы, она подпирала стенку с изяществом уличного мальчишки. Глаза устремлены в одну точку, челюсти ритмично что-то пережевывают.

Надеюсь, это не один из моих сотрудников. Очень надеюсь.

При моём приближении — а я старался ступать очень тихо — она встрепенулась, выпрямилась и повернулась в мою сторону.

Да. Вот сейчас я это вижу...

И нечеловечески острые скулы, и длинные, поднятые к вискам глаза с огненно-красными зрачками.

В лице её было что-то, что наталкивало на мысль, что девочка выросла в аэродинамической трубе — то же самое я подумал, впервые увидев её отца, дона Коломбо.

Голые руки по-подростковому тонкие, но увиты плотными, прилегающими к костям, мускулами. Тело спортивное, поджарое — как у хороших бегунов на длинные дистанции или очень породистых гепардов.

Передо мной несомненно был хищник. Причём, самого высокого уровня. Прочно обосновавшийся на вершине пищевой цепочки.

И теперь этот хищник зачем-то пришел в мой клуб...

"Зебрина берёт всё, что хочет" — вспомнил я слова доброго консильери.

— Что делаешь ты здесь, злая девочка?

Ирония — плохой способ не злить дракона. Но я ничего не мог с собой поделать. Я был зол.

Ещё вчера я думал, что устроить конкурс красоты для сотен тысяч незнакомых и диковинных существ — это самое трудное, что я делал в жизни.

Но нашествие диких баб меня добило.

Девчонки с их несвоевременным желанием устраивать сюрпризы и швыряться пудреницами. Анжела с её поистине нечеловеческим эгоизмом.

Зебрина.

Честно говоря, я просто не знал, как относиться к подростку, снабженному крыльями и встроенным огнемётом.

Я что хочу сказать: подростки и так опасны. Они непредсказуемы, не поддаются контролю, не приемлют элементарной логики...

Ими управляют гормоны и желания.

И не подумайте, что я против — каждый имеет право оторваться по полной — прежде, чем начнёт скучную и упорядоченную взрослую жизнь.

Но если пубертатный период затягивается НА ДВЕ ТЫСЯЧИ ЛЕТ... Думаю, перед таким скромно потупится и отойдёт в сторонку любой ядерный апокалипсис.

— Я... Пришла извиниться.

Ого. Это что-то новенькое.

— Хотелось бы больше подробностей.

— Я не должна была пытаться тебя съесть.

— О, какое облегчение. Я просто счастлив. Подожди... Когда ты говорила, что съела других женихов...

Девочка скромно потупилась и принялась ковырять носком кроссовки пол. Полетела каменная крошка.

— Ну...

— Ясно, — я вновь сдавил пальцами переносицу. — Ладно, к чёрту подробности. Я всё-таки надеюсь хоть иногда высыпаться.

— А ещё я не должна была закатывать при тебе скандал.

Я кивнул. А затем спросил:

— Это тебя мама прислала?

— Нет.

— Правда?

— Э... Частично.

— Ладно, этого хватит. Я принимаю твои извинения. И если у тебя всё... — я потянулся, чтобы вежливо распахнуть перед Зебриной дверь, ведущую на улицу.

— Нет, это не всё.

Я сделал глубокий вздох. Спокойно, Макс, спокойно. Не время сейчас демонстрировать свой искромётный темперамент.

— Говори.

— Я хочу остаться с тобой.

Не разорался я лишь потому, что слишком хорошо помнил языки пламени. Если эту милую девочку вывести из себя, от моего клуба не останется даже угольков — вот о чём нужно думать. А ещё о людях.

НИКТО не заслуживает того, чтобы его зажарил и съел взбесившийся дракон.

— Зебрина... — я взял её под локоток и отвёл от двери. — Давай пойдём в бар. Я закажу тебе лимонаду и ты расскажешь мне всё, что тебя тревожит, лады?

— Как будущему любовнику? — с готовностью спросила она.

Я на секунду замер, но тут же овладел собой. Эй! Да мне это удаётся всё лучше и лучше.

Растёшь на глазах, Макс.

Главное, потолок не пробей.

— Скорее, как старшему брату, — сделал я осторожную поправку.

— У меня никогда не было ни сестёр, ни братьев.

— Можешь рассчитывать на меня.

— Но я не хочу...

— Зебрина, — моя хвалёная выдержка трещала, как туго накачанный футбольный мяч. — Если ты хочешь, чтобы я стал твоим другом, постарайся поменьше употреблять выражение "я хочу" и "я не хочу". Любые отношения — это командная игра.

— Но папочка с мамочкой ВСЕГДА выполняют мои желания.

Мы как раз подошли к барной стойке, и я усадил девчонку на высокий табурет. Хотел отвести за столик и предложить стакан тёплого молока, но в последний момент передумал: пускай попробует вести себя, как взрослая.

— И все другие люди — тоже, — упрямо продолжила девчонка. — Стоит мне чего-то захотеть...

— А тебе не приходило в голову, что таким образом другие люди защищают свои жизни? — прорычал я. — Никому, знаешь ли, не хочется столкнуться с разъярённым драконом с огнемётом в пасти.

— О.

— Подумай об этом.

Я начал подозревать, что дело не столько в проклятье, сколько в безграничной слепой любви старших драконов к своему чаду... Я и в своём мире навидался таких залюбленных мальчиков и девочек, которым вседозволенность настолько бьёт в голову, что они теряют всякий человеческий облик.

— А теперь давай начнём всё сначала, — предложил я, устроившись рядом и сделав знак бармену, чтобы тот дал мне целую бутылку текилы. Видит Бог: мне понадобится вся моральная поддержка, которую я смогу раздобыть. — Ты расскажешь мне, почему хочешь уйти от родителей, которые тебя любят. И пожалуйста, хотя бы на время, выключи капризного подростка и включи нормальную взрослую девушку. Я знаю, ты это умеешь.

— Но на мне же проклятье! — она распахнула свои красивые радужные глазки и сложила губки бантиком. — Я не могу выключать это по желанию.

Манипулируем, да? Так вот, девочка: ты всё ещё учишься в школе, где я ПРЕПОДАВАЛ.

Пожила бы годик-другой с моей бабушкой, все проклятья развеялись бы, как белых яблонь дым.

— А ты сделай над собой усилие.

— Но я не могу... — из ноздри вырвалась тонкая струйка дыма.

— Скажу по-другому, — я устало прикрыл глаза и помассировал веки. — Или ты держишь себя в руках и разговариваешь, как нормальный человек, или я зову своего зама по безопасности, мы связываем тебя, и по самую макушку накачиваем противопожарной пеной.

Она моргнула. Раз, другой...

Нет, я понимаю, на какой иду риск. Провоцировать девчонку, с которой не смог справиться родной отец... И ведь здесь нет мамочки-драконицы, способной догнать и урезонить разбушевавшуюся дочурку.

— Со мной так никто не разговаривает, — наконец выдавила Зебрина.

Лицо её шло красными пятнами, глаза то и дело меняли цвет. Но ни дыма, ни струек огня больше не было — за что я её немножко зауважал.

— Потому что боятся, — пояснил я. — А теперь подумай, что лучше: страх, или уважение?

— Моего отца все уважают.

— А ты видела хоть раз, чтобы он терял контроль настолько, что начинал плеваться огнём?

— Значит, он добивается уважения совсем другим способом?

— В самую точку.

— И каким же?

— А ты понаблюдай за тем, как он ведёт дела. И сделай выводы.

— Тебя тоже в Сан-Инферно уважают. Может, я лучше понаблюдаю за тобой?

Ну вот, мы и вернулись к тому, с чего начали.

— Во-первых, это не правда. Я — новичок. Мне просто повезло встретить замечательных людей и подружиться с ними.

Я сделал многозначительную паузу в надежде, что Зебрина уловит намёк.

— А в "Крылатом Вестнике" пишут совсем другое, — капризно надула губки Зебрина.

— И... Что же там пишут?

Нет, тщеславие никогда не было моей фишкой. Но и в газетах обо мне раньше не писали!

— Пишут, что ты отличный бизнесмен и талантливый руководитель, которому за один вечер удалось в пять раз поднять выручку не слишком прибыльного клуба и наподдать под зад его бывшему хозяину. Вот я и подумала...

— Стоп, — удовольствие от известности испарилось, словно капля пота со лба кузнеца, упав на раскалённую наковальню. — Для начала, никем я не руководил. Они САМИ решили мне помочь. По собственному желанию.

— Но почему? — похоже, Зебрина удивилась совершенно искренне. — Ведь если их никто не заставлял, они вовсе не должны были этого делать. Вот мой папа...

— Понимаешь, дон Коломбо ведёт бизнес такого рода, где нет места друзьям. Он отдаёт приказы — ему подчиняются. И за это получают очень хорошую зарплату. А также возможность иметь самую лучшую "крышу" в мире.

— Кажется, я поняла... — она забавно сложила бровки домиком и стала похожа на симпатичную куклу. — Папа и его люди сотрудничают на взаимовыгодных условиях. То есть, от сделки каждый получает что-то своё.

— Суть ты уловила.

— Но я всё равно не понимаю, как это работает в твоём случае.

Неожиданно мне стало жалко девчонку.

— А ведь у тебя никогда не было друзей, верно? — спросил я, наливая себе первый шот.

— Нет, не было. А можно мне тоже текилы?

— Совершенно исключено. Но почему у тебя не было друзей? А, понял. Можешь не отвечать. Ты — единственный молодой дракончик в своём поколении, верно?

— Да, это тоже. Но просто... в общем... В детстве, на моём дне рождения, был один случай...

— Всё, можешь не продолжать.

К горлу неожиданно подкатила тошнота. Я представил: к маленькой Зебрине на праздник приходят другие дети. Всё, как положено: подарки, клоуны, карусель. А потом родители отвернулись на одну минутку. А когда повернулись обратно...

Гора подарков весело пылает, клоун бегает с подпалённым задом, дети рыдают, потому что расплавились все игрушки.

— Меня хотели похитить, — с укоризной пояснила Зебрина. — Папочка успел перехватить похитителей в последний момент. И с тех пор меня окружили глухой стеной.

Сверхопека. Это мне понятно. Когда твоему единственному чаду удаётся чудом избежать опасности, поневоле захочется посадить его в круглый запаянный аквариум. Или отправить на орбиту, в абсолютно стерильной капсуле.

А ведь она очень одинока, — подумал я. — Ни друзей, ни просто сверстников, с которыми можно иногда поиграть. Ей негде было набивать шишки. Негде наработать элементарные навыки общения.

Проблема не в том, что её заколдовали. Самое настоящее проклятье — это одиночество. И не в меру заботливые родители.

А когда они являются самыми могущественными существами в мире...

Интересно: а ИМ кто об этом скажет?

— Ладно, оставим прошлое, — я опрокинул третий шот текилы. Будем считать это завтраком. — Давай поговорим о настоящем.

— Тогда можно мне тоже текилы?

— Ответ всё тот же: нет.

— Вина? Шампанского?

— Нет и... нет.

— Хотя бы пива?

— А здесь подают пиво?..

Юпитер, наш бессменный бармен, фыркнул и закатил глаза.

Какая простая, но гениальная мысль! Почему я не додумался до неё сам?. Больше недели я страшно мучаюсь, литрами поглощая крепчайший алкоголь, а спросить пива мне и в голову не пришло.

Кретин. Видимо, мозги совсем засохли. От интенсивных занятий постельной гимнастикой.

К тому времени, как я закончил мысленно крыть себя на все корки, бармен уже ставил на стол высокую запотевшую кружку, в которой пенился золотистый напиток. Мои ноздри ощутили чарующий аромат хмеля...

— Куда! — пришлось огреть Зебрину по загребущим лапкам. — Это моё.

Подвинув кружку к себе, я не отрывался, пока не выпил половину.

— О-о-о... Хотя бы за эту гениальную идею я готов простить тебе половину выходок, прошлых и будущих, — пообещал я девчонке.

— И тоже разрешить выпить пива?

— ИСКЛЮЧЕНО.

— Но почему?.. Папочка вот тоже пьёт вино. А мне не разрешает.

— Попробую объяснить, — я допил пиво и сделал знак налить ещё. Некоторые, самые продвинутые жители моего измерения считают, что пиво — это жидкий хлеб. Как они, чёрт побери, правы! — Я не знаю, как работает твой аппарат, изрыгающий огонь.

— О, всё просто! Это магия.

— Ответ конкретный, но совершенно бесполезный — в данных обстоятельствах... — я поймал вторую кружку пива, и теперь принялся отхлёбывать маленькими глоточками. Вкус... Такое чувство, что это было ПЕРВОРОДНОЕ пиво. Мама и папа всех пив. Лучше объяснить не могу — это надо пробовать. — Так вот... — я попытался собраться с мыслями. — Алкоголь содержит горючие вещества, верно? — Зебрина кивнула. — Чем крепче алкоголь, тем легче он воспламеняется. А ты — ходячая зажигалка и без всякого горючего. Понимаешь, о чём я?

— Ты боишься, что я начну дышать огнём ещё активнее, — скривилась Зебрина.

— Скорее, что "под парами" ты утратишь последний контроль, и от моего клуба останутся одни головёшки.

— Я же извинилась! — обиделась девочка.

— Расскажи это моим бровям.

— Да ладно, отрастут твои брови.

— Спасибо. Ты меня очень обнадёжила.

Пару минут мы смотрели друг на друга исподлобья. Напряжение нарастало. Я про себя гадал: насколько далеко можно зайти прежде, чем она взорвётся?..

А потом подумал: а ведь я веду себя не лучше!

Капризничаю, жалуюсь на свои проблемы...

— Извини, Зебрина, — я отставил недопитую кружку. — Так что там у тебя? Почему ты не хочешь больше жить в замке?

— Потому что хочу жить с тобой.

Отлично. Простой и ясный ответ. Но опять же: абсолютно бесполезный.

Я закрыл глаза и посчитал до десяти.

— ПОЧЕМУ ты хочешь остаться со мной?

— Ты красивый. Взрослый, сам себе хозяин. И можешь делать всё, что захочешь.

Я помотал головой.

— Знаешь, если тебе именно так представляется взрослая жизнь, то ты ошибаешься. Это ДОМА ты могла делать всё, что захочешь, — Зебрина скорчила недовольную гримаску. — А ЗДЕСЬ, чтобы выжить, надо работать. Честно говоря, я пашу, как проклятый.

— Вот и замечательно. Я останусь с тобой и тоже буду пахать, как проклятая.

Почему-то мои слова её только раззадорили.

— А что ты умеешь?

— Всё.

Интересно: кого мне это напоминает?..

— Мыть посуду? — я сразу начал с главной заманухи.

— Фу.

Ах, так...

— Открывать двери?

Я представил, как девочка сжигает на месте любого, кто попробует пробраться в "Чистилище" без билета... Нет. Такое отлично подошло бы на каком-нибудь секретном объекте.

— Нет, спасибо.

— Ну, саламандры-огнеглотатели у нас уже есть... — задумчиво сказал я. — Так что...

— Да что ты так зациклился на огне?

— Не знаю, наверное, никогда раньше не видел, как бронзовые канделябры плавятся в один миг.

— Это ещё что, — отмахнулась она. — У бронзы на самом деле очень низкая температура плавления. Видел бы ты, как я управляюсь со стальными банковскими сейфами...

— Вот ты меня сейчас троллишь, да?

— И как ты догадался?

Блин. Зачем я вообще всё это затеял? Я ведь НЕ СОБИРАЮСЬ брать на работу молодую дракошу!

— Макс! Вот это да! А мы и не знали, что ты вернулся... — к барной стойке подплыла Ариэль и с размаху плюхнулась мне на колени.

Я с трудом удержался на высоком табурете: не самое удобное место для двоих, если вы понимаете, о чём я...

Поцелуй помог сохранить равновесие.

Единственное, что его омрачало — засевшая на краю сознания мысль, что Зебрине это может не понравиться.

Но я быстро об этом забыл.

Ариэль была одета для сцены — то есть, почти раздета. Пара блёсток там, поясок из бусин тут... Ей этот наряд чрезвычайно шел, и на ощупь было очень приятно. У неё такая мягкая кожа...

— Ух ты! Да у тебя тут гарем!

Я всё-таки чуть не свалился на пол — настолько неожиданным оказалось замечание Зебрины.

— А кто это милое дитя? — оторвавшись от моих губ, спросила Ариэль.

МИЛОЕ?.. Она назвала Зебрину милой?

— Я — Зебрина Коломбо, — девочка протянула руку. В её глазах читался откровенный вызов.

— А я — Ариэль, очень приятно, — и моя девушка бестрепетно пожала руку драконицы. — Ого, какая у тебя крепкая хватка! Знаешь, с такой силой тебе раз плюнуть удержаться на пилоне.

Я закрыл глаза. Вот сейчас нам обоим прилетит...

— А что такое пилон?

— О, это вон та штука на сцене, видишь?

Несколько танцовщиц как раз приступили к репетиции вечернего выступления. Зрелище было, я вам скажу, очень отвлекающее.

— Это он и есть? — глаза Зебрины предательски сузились. Я приготовился к взрыву.

— Красивый, правда? — ослепительно улыбнулась Ариэль. — Хочешь посмотреть поближе?..

— Хочу.

Мне очень, очень не понравился решительный тон Зебрины.

— Тогда идём! — и моя девушка схватила драконицу за руку и стащила с высокого табурета. — Ух ты! У тебя отличная фигура!.. — ага. Для ручки от швабры — просто блеск.

— Правда?

— Ну конечно! Подобрать правильный лифчик, блестящие стринги — и ты будешь королевой сцены! Все мужики будут у твоих ног. А денег в стринги столько насуют — доставать замучаешься.

— Хочу! Хочу!..

И я остался в одиночестве. Убегая, новые подружки обо мне даже не вспомнили.

Повернувшись к стойке, я дал бармену знак налить ещё пива.

Отличный результат для одного утра, Макс. Во-первых, у тебя в клубе будет работать малолетняя драконица. Интересно, она может считаться совершеннолетней, прожив две тысячи лет?..

Во-вторых, как ты объяснишь дону Коломбо, что его дочурка подалась в стриптизёрши?

А в третьих...

Я хотел поздравить себя с тем, что нашел отличный вид пищи — жидкий хлеб. Но конечно же, меня прервали.

— Занят, Оторва? — вероятно, хозяева стриптизклубов не спят в принципе. И зачем мне пентхаус? Поселюсь здесь, за стойкой. Поближе к пиву...

— Как раз освободился, а что?

— К тебе пришли.

— ОПЯТЬ? Кто на этот раз?

— Налоговая.

Я усмехнулся.

— Ну и зачем такое похоронное лицо? Просто сходи к Розарио и скажи выдать им денег. Делов-то.

— Видишь ли, Оторва... — Лолита сделала глубокий вдох. — А денег у нас больше нет.

Глава 8

— У нас кончились деньги? — тупо переспросил я.

— Такова их сущность, Оторва. Деньги всегда кончаются, сколько б их не было.

— Да, но... — я почесал макушку. — Ладно, пусть Розарио получит отсрочку, а вечером я схожу в "Вертел желаний". Дон Коломбо говорил, там ждёт моя доля.

— Видишь ли, Оторва... — Лолита вздохнула и грузно опустилась на табурет. Для неё он был всё равно, что скамеечка для ног. — Розарио уже обращался в казино. Сегодня с утра оттуда приходил посыльный, — она вновь пожала плечами. — Но Аполлон оставил после себя такую долговую яму, что боюсь, мы скорее утонем в ней сами, чем сможем заполнить доверху. Налоговики грозят отобрать клуб прямо сейчас. И у них есть все бумаги, так что...

— Сделаем так, — я допил остатки пива и спрыгнул с табурета. — Я сам найду Розарио и попрошу ввести меня в курс дела. А ты... задержи, пожалуйста, этих налоговиков.

— А вот это — всегда пожалуйста, — криво усмехнулась Лолита. — У Крючкотворса аж дыхание в зобу спёрло — так нетерпится увидеть Ариэль. Ну а кроме того... — она пожала плечами. — Нет другой такой гильдии, которая бы так любила развлекаться за чужой счёт. Только имей в виду, Оторва: их развлечения тоже влетят в копеечку.

— Пускай веселятся, — решил я. — Поите их, как не в себя. Скажи девочкам: пускай дрыгают вокруг них ногами, пока те не окосеют. Сделай так, чтобы налоговики ЗАБЫЛИ, зачем вообще пришли, — я взял низкий старт, но в последний момент притормозил. — Да и ещё... Проследи, чтобы никого из клиентов не отправляли к новенькой. Это важно.

— Ты нанял новую стриптизёршу? — по-моему, в её голосе были нотки ревности.

— Ещё нет, но по-сути да, — туманно выразился я. — Поговори с Ариэль, она в курсе. Запомни: никаких клиентов к новенькой.

Тигра я нашел на рабочем месте. Тот лихорадочно мял и утрамбовывал в чемодан какие-то бумаги. Вокруг валялись обрывки ведомостей, клочки расписок, стэплеры, скоросшиватели, скрепки...

— Я мог бы подумать, что ты заметаешь следы перед тем, как рвануть когти, — поприветствовал я Розарио.

— Лучше начинай помогать — посоветовал тот, даже не оборачиваясь. — Вот эти пачки, что на полу — в шредер. Остальное — в шкаф.

— Да что случилось? — я наклонился и поднял с полу бумажку, исписанную аккуратными циферками. — Я думал, у тебя тут комар носу не подточит. Ты реально боишься налоговой?

— Хуже, — не оборачиваясь, буркнул тигр.

— Что может быть хуже налогового инспектора? — глубокомысленно спросил я.

— Налоговый инспектор — близкий родственник, — Розарио вытер рукавом белоснежной рубашки трудовой пот и продолжил уминать и упаковывать. — Один из членов комиссии — мой родной дядюшка. И если он увидит, до чего я довёл свой офис, обязательно расскажет об этом своему брату, моему папА.

— И что? — я всё ещё не понимал. — На семейном ужине тебя посадят за дальний конецстола?

— Слушай, — Розарио устало выпрямился и потянулся с поистине кошачьей грацией. — Есть профессиональная гордость, так? — я кивнул. — Внутри гильдии поощряется соперничество: не даёт заплыть жирком, — я снова кивнул, дав понять, что внимательно слушаю. — Но если членами попечительского совета гильдии являются твои же родственники... — он на мгновение закатил глаза. — Понимаешь, я в семье и так паршивая овца: работаю в стрипклубе, а не в банке — как все приличные тигры...

— Ты же говорил, твоя семья специализируется на войне. Поставляет спецов по боевым искусствам и всё такое.

— На войне, и на налогах, — кивнул Розарио. — Если подумать, одно не так уж отличается от другого. Так уж повелось: одни Рамиресы идут в наёмники, другие — в налоговики.

— А ты, значит, ни то ни сё... — наклонившись, я принялся подбирать с пола обрушившуюся башню из бумажек. — Что ж, это я могу понять. Давай, руководи. Сделаем так, чтобы тебе присудили золотую звёздочку.

— Спасибо, бро. Я этого не забуду.

— Пустяки. Я-то знаю, что у меня работает самый лучший бухгалтер. Но если остальным для этого нужны лежащие по струнке бумажки — они их получат. Только... — я замялся, не зная, как ему сказать.

— Что?

— Я дал распоряжение Лолите... Упоить и утанцевать всю налоговую инспекцию вусмерть. Чтобы выиграть нам с тобой время и разобраться с долгами бывшего босса.

Секунду тигр смотрел на меня громадными, как плошки глазами, а затем расхохотался.

— Так ты не против? — на всякий случай уточнил я.

— Попрошу потом у Лолиты пару снимков с камер, — пояснил тигр. — Дядя Диего! Мой чопорный, безупречный, идеальный дядя Диего бухой в крысиный хвост и в компании стриптизёрш! Сделаю себе огромный постер и повешу на стену. Вот на эту! — тигр указал на унылое серое пространство напротив своего рабочего стола. — Это эпическое полотно будет греть мне душу во время составления финансового плана на будущий год.

— Всяк развлекается, как умеет, — посочувствовал я, сгребая с пола остатки бумаг. — А вообще-то, что случилось? Когда я приходил к тебе в прошлый раз, тут был безупречный порядок. Да у меня на кровати никогда такого порядка не было!

— Чисто не там, где не сорят, а там, где убирают, — назидательно прорычал тигр, захлопывая пухлый чемодан, из которого, как жадный язык, торчала длинная распечатка. — В последние пару дней нам было не до того, помнишь? А бумаги имеют свойство накапливаться. Сегодня у тебя на столе пара лишних листочков, и ты думаешь: ерунда, разберусь с ними завтра. Но завтра тебе приносят ещё столько же, и послезавтра тоже.

— Знаешь, в моём мире есть такая штука... Называется один-эс-бухгалтерия, — я задумчиво посмотрел на ноутбук Розарио, мирно спавший на столе. Интересно: можно ли совместить иноизмеренческий софт с местной техникой?

— Слышал о ней, — отозвался Розарио. — Крутая штука. Но к сожалению, у меня нет знакомых контрабандистов.

Я поставил себе мысленную зарубку. Нужно заиметь такого ценного союзника.

— Слушай, а что всё-таки с нашими финансами? — я вспомнил, зачем сюда пришел. — Лолита говорит, дело швах.

— Это ещё мягко сказано, — сердито буркнул Розарио, прыгая на чемодане.

— Обрисуй вкратце, — попросил я. — Неужели клуб совсем не приносит денег?

— Если вкратце, — поморщился Розарио. — То нет. Не приносит.

— Но... почему? У нас каждый день аншлаг, я сам видел. К дверям тянется внушительная очередь! Что не так? Мы мало берём за вход? Дешевая выпивка?

— У нас один из самых дорогих клубов, — обиделся тигр.

— Тогда в чём дело?

— Да на вот, сам посмотри, — он протянул мне толстую пачку бумаг.

Я вздохнул, но сделав над собой усилие, всё-таки припомнил, чему меня три года учили в универе, и принялся вникать.

— Стой, подожди! Босоножки — сто золотых. Это за сколько?

— За одну пару.

— ЗА ОДНУ?.. Да за сто золотых я сам буду тачать им обувь...

— Ты не понимаешь, бро, — закатил глаза тигр. — Это же КОБЛЫ. Специальная стрип-обувь.

— А, те страшно высокие штуки, похожие на японские гэта?

— Не представляю, что ты имеешь в виду. Но шьются они по индивидуальной мерке, а платформа делается из специального композитного пластика... Плюс — магический заговор от мозолей и лопнувших ремешков. Покупают их раз в месяц — на девочках обувь в буквальном смысле горит. А у нас в кордебалете сорок танцовщиц. Вот и считай.

— То есть, без этих расходов не обойтись, — без всякой надежды спросил я.

— Ты имеешь стрипклуб. В нём должны быть стриптизёрши. Не будет стриптизёрш — не будет клуба.

— А... Вот это? — я указал ему на строчку "прочий реквизит", где в колонке стояла сумма в тысячу золотых.

— Перья, боа, стринги, гель с блёстками, специальное мыло для смывания геля с блёстками...

— Я понял, понял. Без этого тоже не обойтись, — я побежал глазами дальше по строчкам, но очень скоро вытаращил их, зацепившись за совершенно несусветную сумму.

— Вот это, — я черкнул ногтем под цифрами. — Мы содержим солидных размеров государство? Надеюсь, это хотя бы годовые расходы?

— Боюсь, что нет, бро, — печально качнул головой Розарио. — В эту сумму обходится недельное содержание твоего пентхауса.

— ЧТО?.. — я вспотел. Сумма была НАСТОЛЬКО большая, что в моём скромном разуме просто не помещалась.

— Энергия на поддержание кондиционирующих амулетов — там, под крышей, довольно жарко, знаешь ли. Отдельная установка для охлаждения бассейна...

— БАССЕЙНА?

— А ты не знал? У тебя в пентхаусе есть отдельный бассейн. Двадцать пять метров в длину и четыре глубиной. Да он один поглощает половину этой суммы. Обработка, чистка, фильтрация — как я уже сказал, маги за бытовые амулеты дерут страшные деньги. К тому же, артефакты требуют каждодневной подпитки... Ещё — шесть джакузи, отдельный бар — кстати, его ассортимент намного превосходит тот, что внизу. Там постоянно дежурит брат Юпитера, Сатурн. Виртуоз своего дела. Будешь у себя — обязательно попроси его сбить тебе коктейль. Представляешь, он эмпатически угадывает желания клиента, и...

— Стоп! — я замахал руками у лица Розарио. — Меня не интересует то, что там есть. Я хочу знать, ПОЧЕМУ вся прибыль уходит на содержание этого... курорта.

— Это традиция, — пожал плечами Розарио. — Владелец клуба живёт в пентхаузе, клуб обеспечивает его содержание. Теперь владелец клуба — ты.

— Но я даже НИ РАЗУ не был в пентхаусе! Я знать не знал, что у меня есть бассейн.

— Теперь знаешь. И можешь наслаждаться им хоть каждый день. Если клуб не отберут за неуплату налогов.

— Нет, я не согласен, — тряхнув головой, я устало опустился на стул.

— Ну, может, я выбью у дяди Диего ещё одну отсрочку, — пожал плечами Розарио. — И если мы немного поднимем цены и уволим половину танцовщиц...

— Ты не понял, бро, — перебил я. — Я не согласен пользоваться пентхаусом в одну харю. Я НЕ ХОЧУ, чтобы все вы вкалывали для того, чтобы я мог раз в месяц поплавать в бассейне.

— Ты забыл о джакузи, — чопорно напомнил Розарио. — И о баре. А ещё там есть танцпол, который представляет собой аквариум с говорящими рыбками, а также русалками и тритонами... И знаешь, с этими рыбками довольно часто надо разговаривать. А то зачахнут. Соответствующий персонал приходит раз в два дня...

— Помолчи бро, дай мне подумать, — отмахнулся я от тигра.

Что-то не давало мне покоя. Какая-то мысль, высказанная вот только что...

Ага. Поймал. Я назвал пентхаус курортом.

— Скажи, Розарио... В Сан-Инферно известна концепция СПА?

— Ну, спят у нас обычно в кроватях, и...

— Ясно, — дёрнув за руку, я усадил тигра на соседний стул. — СПА — это такие услуги. Особенные ус...

— Гильдия Белошвеек будет против, — решительно перебил бухгалтер. — Мадам Люсинда ясно дала понять, что не потерпит поползновений на свою территорию.

— СПА — это не ТЕ САМЫЕ услуги, — нетерпеливо перебил я. — На самом деле, это просто массаж. А ещё всякие обёртывания. Ну там, грязью, мёдом... — я напряг память, восстанавливая все свои скудные познания о дорогих косметических процедурах. — Шоколадом... А ещё там продают огуречную воду.

— Это как?

— Ну, берут обычную воду, бросают в неё обычный ломтик огурца и продают эту ботву за кучу денег.

Розарио поджал губы.

— И где здесь прибыль? Да шоколад и огурцы обойдутся дороже, чем босоножки.

Я вспомнил, какая напряжёнка здесь с едой, и увял. Но тут же воспрял духом.

— Думаю, я знаю, как это уладить, — сказал я и вскочил. Меня вновь распирала энергия. Я был полон сил и желания действовать. — Одна моя знакомая может помочь с продуктами, — пояснил я тигру. — А другая — с всякими штуками, которые, думаю, очень понравятся местным дамам... Ну, я побежал!

— Постой! — Розарио, чтобы меня поймать, выскочил за дверь. — А как же инспекция?

— Поите, — решительно сказал я. — Пусть не просыхают хоть целую неделю, если понадобится. А потом мы начнём зашибать столько, что придётся построить специальное хранилище для золота!

Пробегая мимо сцены, я невольно остановился.

На шесте, как заводная, крутилась Зебрина. Узнал я её не сразу — девчонку обрядили в стринги с блёстками, в обтягивающую маечку и эти самые коблы — босоножки на здоровенных платформах. Понял я, что это малолетняя драконица, только по ярко-желтому высверку ирокеза.

Да у неё и правда талант. Верно заметила Ариэль...

Во-первых, то, что делала Зебрина, было очень сложно. Повороты, пируэты, стойки на руках и даже ногах — казалось, она парит РЯДОМ с шестом, лишь легонько его касаясь.

Во-вторых, это было стильно. Девчонки сделали ей яркий "взрослый" макияж, да и новая одежда придала мальчишеской фигуре женственность и привлекательность, которых я раньше не замечал.

В-третьих, это было красиво.

Музыка лилась плавно, раскатисто, и Зебрина казалась экзотической птицей.

— Правда, здорово? — ко мне подошла Ариэль. — Она словно парит над землёй.

— Да уж, — кивнул я. — Полёт у Зебрины в крови.

Девушка одним красивым кульбитом соскочила с шеста. А потом улыбнулась и пошла ко мне. Ноги её, на этих коблах, казались бесконечными, фигура дышала юностью и силой, голова была гордо поднята. У Зебрины изменился даже взгляд: вместо расфокусированного равнодушного подростка передо мной стояла вполне взрослая девица, которая твёрдо знает, чего хочет.

— Макс! — она обвила мою шею руками и поцеловала.

Я обалдел. Но всё же снял её руки со своей шеи и аккуратно отступил в сторону.

— Тебе не нравится? — глаза сделались большими и прозрачными, как бутылочное стекло. — Я же веду себя как взрослая!

— Пожалуй, для меня ты повзрослела слишком быстро, — улыбнулся я. — Нет, ты делаешь всё правильно, даже не сомневайся. Это я — тугодум. Понимаешь, ещё сегодня утром я водил за ручку подростка, а теперь вижу перед собой...

— Ладно, не распинайся. Всё путём, — и они так хитро переглянулись с Ариэль...

А, значит, меня опять троллили. Молодцы.

— В любом случае, ты отлично выглядишь, а что вытворяешь на пилоне — просто загляденье.

— Она станет гвоздём программы, — пообещала Ариэль.

— Ничуть в этом не сомневаюсь, — я всё ещё думал, под каким соусом подать дону Коломбо новость о работающей дочке... Кстати о родителях. — Зебрина! Можешь подсказать, как мне связаться с доньей Карлоттой?

И тут глаза девочки наполнились слезами.

— Ты! — она заломила руки. — Ты хочешь отослать меня домой!.. Ты такой же, как и все... — из ноздрей показались струйки дыма, запахло пороховой гарью.

— Да нет же, нет! — я поспешно схватил её за руки. Ладошки были горячими, словно кирпич из духовки. — Я хочу сделать твоей маме деловое предложение. И для этого хотел бы пригласить её сюда, чтобы на месте обсудить...

— МАМУ? СЮДА?..

По-моему, теперь она испугалась по-настоящему. Отлично. Значит, девчонка осознаёт, что ходит по очень тонкому льду.

— Послушай, Зебрина... — я так и не отпустил её рук. И чёрт возьми, на этих каблуках она была выше меня! — Твои родители спят и видят, как с тебя спадёт проклятье, и ты повзрослеешь, так?

Девушка неуверенно кивнула.

— Но это значит, что они должны принять твой новый выбор, понимаешь? Работа — это довольно взрослый шаг. Пусть они увидят, что ты готова трудиться, обрести самостоятельность и сама отвечать за свои поступки. Если ты это сделаешь — никакое проклятье тебе не страшно! Ты станешь хозяйкой своей судьбы.

Господи! Прости меня за эту банальщину.

Но кажется, она сработала...

— Значит, я могу продолжать танцевать на пилоне?

— Конечно! — радость в голосе далась довольно большим напряжением связок. Ведь именно МНЕ придётся объяснять её родителям, почему их чадо выбрало именно ЭТУ карьеру...

— Мы могли бы послать им приглашение, — заметила Ариэль. Мы с Зебриной уставились на неё, как на чудо морское. — Приглашение, — повторила моя девушка. — Такая красивая штучка с завитушками. Они придут, увидят, как ты выступаешь...

— НЕТ!.. — закричали мы с Зебриной в один голос.

— Дон Коломбо не должен знать...

— Папочка не должен догадаться...

Удивительно, как совершенно разных людей объединяет общий страх.

— Но маме я... скажу, — добавила Зебрина. — Мама меня поймёт. Наверное. С большой долей вероятности.

— Отлично, — я вдруг понял, что этот разговор вымотал меня больше, чем семь кругов по стадиону. На солнцепёке. — Тогда свяжись с ней, и пригласи в "Чистилище". А я пока сяду, выдохну, и выпью пива.

Я уже направлялся к барной стойке, когда меня перехватила Лолита.

— Занят, Оторва?

Я вздохнул.

— Как обычно.

— Хорошо. Потому что к тебе пришли.

— Кто на этот раз? Президенты всех гильдий? Король города? Мафия? Кто бы там ни был, пока не выпью кружку пива, ни с кем общаться не буду.

— Нет, это всего лишь красивая девушка.

— Как, ЕЩЁ одна?.. Тебе не кажется, что в моей жизни с девушками и так перебор?

— Ладно, я передам Кассандре, что ты не в настроении.

— Что? Это Кассандра? Так что же ты стоишь?.. Нет, стой. Я сам её встречу.

Глава 9

— Кассандра! Что привело тебя в сей несовершенный вертеп?

Я старался быть вежливым. Старался быть раскованным, светским, радушным... А ещё я очень нервничал.

Не знаю почему, но Кассандра вызывала особенно бурные колыхания моей души.

— А я смотрю, ты нисколько не обеспокоен, — вместо приветствия девушка легко поцеловала меня в щеку.

Впервые я стоял к ней так близко — и мне понравилось.

Пахло от Кассандры не совсем обычно. Металлом, или какой-то металлической смазкой... Вспомнил! Похожий запах был у жидкости для чистки велосипедной цепи. Странный запах для девушки.

— Ты что, приехала на велосипеде?

Она посмотрела на меня так, словно я ляпнул что-то неприличное.

— Скажу один раз, — оттеснив меня от входной двери, она выглянула на улицу, бросила несколько быстрых взглядов по сторонам и плотно закрыла дверь. — Убийцы НИКОГДА не пользуются велосипедами. А так же роликами, коньками и скейтами.

— Но почему?

Вот мне казалось, что это очень современно: шустрый убийца на роликах. Бесшумный, невидимый в безликой толпе...

— Это не стильно.

— А что, убийство обязательно должно быть стильным?

— Разумеется. Мы же Гильдия, а не кучка головорезов.

Достав из кармана какую-то латунную бляху, Кассандра с размаху прилепила её на косяк. По отчеканенному на бляхе лицу прошла судорога, а потом оно успокоилось.

— Что это?

Как ни рад был я появлению Кассандры, я должен знать, что это она лепит на мои двери. К тому же, её слова меня несколько отрезвили. Надо почаще напоминать себе о её профессии.

— Охранный амулет, — небрежно пояснила Кассандра, входя в обширное фойе клуба и доставая из кармана штуку, больше всего похожую на сканер. По небольшому экранчику перемещались зелёные точки. Понаблюдав за ними пару секунд, девушка спрятала сканер и повернулась ко мне.

— Пока всё в порядке, — объявила она. — Так что расслабься.

— Да я, вроде как, и не напрягался, — я всё никак не мог понять, куда она клонит.

Кассандра посмотрела на меня более внимательно.

— Никак не пойму, — наконец произнесла она. — Ты действительно НАСТОЛЬКО безумен?

— Да что случилось-то?

Не люблю, когда говорят загадками.

— УБИЙЦА, Макс! Тебе что, Лола ничего не сказала?

— А-а-а... Точно! Что-то такое она говорила. Вчера. Но понимаешь, с тех пор...

— ЧТО-ТО ТАКОЕ? — похоже, Кассандра разъярилась не на шутку. — Тебе, видите ли, говорили ЧТО-ТО ТАКОЕ?..

— Ну да, она упомина...

— Всё, заткнись, — она решительно направилась к выходу. — Я, блин, нарушаю кодекс, рискую вылететь из Гильдии за работу без контракта, а ему всё по барабану! Ну и пусть огребает. Может, поумнеет в процессе...

Я молча шагал за ней, разумно рассудив, что девушке нужно выпустить пар.

И только возле самой двери поймал её за руку.

Но не успел открыть рот, как оказался на полу. Нет, это вовсе не было грубым. Собственно, я даже ничего не почувствовал. Просто раз! И оказалось, что я лежу на спине, Кассандра лежит сверху, а в горло мне упирается что-то острое.

— Ты и вправду Безумный, Макс, — прошептала она возле моих губ. — Хватать за руку, да и вообще ПРИКАСАТЬСЯ без разрешения к убийце...

Я сглотнул.

— Знаешь, если тебе хочется интима прямо сейчас, то можно найти более уютное местечко, — так же тихо сказал я. А потом протянул руку и обняв её за талию, притянул к себе ещё крепче. — Нет, правда, пойдём куда-нибудь, где на нас не будут пялится все, кому не лень, — тут я не погрешил против истины. Вокруг начала образовываться изрядная толпа... Не знаю как, но слухи в моём клубе расходятся с шестой космической скоростью. — Кстати! У меня есть вполне приличный пентхаус. По крайней мере, мне об этом говорили. Сам я не видел, так что заодно и проверим.

Всё это время я старался убедить себя, что красивые фиолетовые глаза не прожигают меня насквозь, а смотрят с симпатией. Или даже с любовью.

— Ты неуравновешенный, наглый, самоуверенный...

— Спасибо. Ты тоже.

Убрав нож от моего горла, Кассандра поднялась одним плавным движением. Ни растрёпанной, ни смущенной она не выглядела.

Я решил, что и мне стесняться нечего.

Встал, оглядел праздную публику — как всегда, на представление сбежался чуть ни весь клуб — и широко улыбнулся.

— Это была тренировка, — объявил я. — Кассандра показывала мне приёмы самозащиты. А теперь — всем спасибо. Было приятно видеть ваши неравнодушные лица.

— Ты вообще-то босс, Оторва, — Лола, как всегда, была в самой гуще событий. Очевидно, это профессиональное. — Ты не должен никому ничего объяснять.

— Ага, — я смущенно заправил рубашку в брюки. И когда она успела вылезти?... — Но так я даю понять людям, что они для меня важны.

— Время уходит, — напомнила Кассандра. Обращалась она к Лолите — вероятно, сочла её более адекватной, чем я.

— Как там наша инспекция? — я тоже обращался к Лолите.

— Веселится, — буркнула Медуза таким тоном, словно лично ей веселье причиняло дикую зубную боль.

— Отлично, тогда я пойду, и... поговорю с Кассандрой, э...? Куда бы нам пойти, чтобы нам никто не мешал? Не в спальню же девочек...

— Можете подняться в пентхаус, — Лола протянула мне плоскую золотую карточку. На самом деле золотую — я так понимаю, в этом измерении золоту ВООБЩЕ придают большое значение. — Вот твоя персональная лестница, — она указала на двери, инкрустированные... Да. Всё тем же золотом. Завитушки, лепнина и всё такое. — Карточка открывает все двери, а также сейфы и хранилища.

— Э... Спасибо, Лола.

Не слишком ли опрометчиво иметь одну и ту же ключ-карту на всё про всё? Ведь, достаточно её украсть...

— Карта заговорена на твою ауру, — пояснила Лолита, в очередной раз прочитав мои мысли. — Она реагирует лишь на твоё желание. Никакое насилие или принуждение не сработает.

— Ого. Спасибо. Ладно. Мы тогда... Э... А ты не хочешь с нами?

Неожиданно мне показалось, что оставаться с Кассандрой наедине — не такая уж отличная идея. Она всё-таки наёмный убийца, и вполне может оказаться ТОЙ САМОЙ, кого Эрос Аполлон нанял, чтобы убить меня...

А ещё меня смущало наше падение. Ну в смысле: она же прижималась ко мне при всём честном народе! Страшно подумать, что будет, когда мы окажемся наедине...

— Извини, Оторва, у меня много дел, — и не дожидаясь развития событий, Лолита удалилась, печатая шаг.

— Если б я знала её немного хуже, то решила бы, что наша маленькая Медуза ревнует, — с растяжечкой произнесла Кассандра.

Кстати об этом... Я с тревогой посмотрел на сцену — там всё ещё репетировали Ариэль с Зебриной. Белоснежки я сегодня ещё не видел — она теперь у нас деловая женщина, президент Гильдии. Да и Чарли куда-то запропастилась...

Девчонки для меня чертовски много значат, особенно Ариэль. И не только потому, что она — самая сексуальная девушка во Вселенной. Я действительно её люблю, и совершенно не могу объяснить, почему меня тянет ещё и к Кассандре...

Ореол опасности? Да, безусловно. Но есть ещё что-то. Неуловимое.

— Гадаешь, что подумают о тебе подружки, если ты уединишься со мной в пентхаусе?

— Э... Честно говоря — да. Не хочу ранить их чувства.

— На твоём месте, я бы переживала только из-за драконицы, — в голосе Кассандры я почувствовал куда больше неприязни, чем того заслуживала Зебрина. — Ангелы и демоны не признают моногамии по своей природе, а значит, и чувство ревности им глубоко чуждо. Насчёт русалки... — она поджала губы, изучая Ариэль так, словно собиралась купить. — Тоже можешь не беспокоиться. Её главная страсть — танец. В ней просто не остаётся места для ревности.

— Спасибо, ты меня очень успокоила... Драконицы? А почему я должен переживать из-за драконицы?

Кассандра закатила глаза.

— Эта стерва из кожи вон лезет, чтобы тебе понравиться. И чтобы ты знал: драконы, по своей природе, однолюбы и собственники, — она мрачно пошевелила бровями. — Выводы сделай сам.

— Но они живут по несколько тысяч лет!

— И любят только ОДНОГО партнёра, — кивнула Кассандра. — Очень мудрый поведенческий механизм... Иначе плюнуть уже некуда было б от крылатых чешуйчатых тварей.

— А ты их за что-то не любишь, — догадался я.

— Не ИХ, — криво улыбнулась Кассандра. — Всего лишь одного. И... Я должна перед тобой извиниться.

— За что?

— За то, что считала наёмного убийцу самой крупной твоей проблемой.

— А... Что изменилось?

— Вон та красотка на пилоне, — Кассандра ещё раз посмотрела на Зебрину. — Влюблённая драконица будет стоить всех убийц, вместе взятых.

— Но я-то её не люблю, — тупо буркнул я.

— Вот ЭТО и является твоей проблемой, — усмехнулась Кассандра. — Драконы, как я уже сказала, собственники. Побрякушки, серебряные ложечки, фантики от конфет... Если что-то приглянулось дракону, в получении добычи он становится упорным и целеустремлённым, как самонаводящаяся ядерная боеголовка. Словом, они ВСЕГДА получают то, что хотят.

Я потряс головой. Хватит с меня сегодня разговоров о драконах.

Чтобы избежать дальнейшего обсуждения, я направился к двери, на которую указала Лолита. Приложил ключ-карту, и дверь отворилась. Когда я собирался придержать створку для Кассандры, та меня оттолкнула.

— Там может прятаться убийца, — пояснила она, исчезая в проёме.

Я пожал плечами, и пошел следом.

Ну что за глупости! Красивая девушка лезет поперед меня в пекло...

Рядом с моим ухом в притолоку воткнулась короткая толстая стрела. Я замер.

— Падай, — крикнула Кассандра, и я послушался. Красивая или нет, но в этих делах она соображает куда лучше.

— Что это было? — лежать, уткнувшись носом в пол было унизительно, но я решил потерпеть.

— Ловушка, настроенная на тебя лично. Кто-то оставил здесь арбалет с автонаведением.

— Дай угадаю: этот "кто-то" — Эрос Аполлон, бывший владелец клуба. Решил, что так со мной будет проще всего покончить: я рвану осваивать новые апартаменты, и... Тут и сказочке конец. Интересно: а что бывает, если жертва склеит ласты... ну, до того, как её "оформят" по всем правилам?

— Гильдия выплачивает неустойку. ГРОМАДНУЮ неустойку, если уж на то пошло...

— Вот! — я торжествующе выставил палец. — Вот где собака порылась. Эрос Аполлон — жуткий жмот. Таким образом он решил срубить лёгких деньжат: расставил ловушку, не сомневаясь, что я в неё попаду. И послал заказ в Гильдию — чтобы получить компенсацию.

— Если всё так и было, ему не поздоровится, — заявила Кассандра. — Когда Гильдия узнает, что он собирался нас подставить — на него самого откроют охоту.

— Отлично! — мне надоело дышать пылью, и я поднялся. Кассандра предусмотрительно встала между мной и всей остальной лестницей, внимательно изучая показания сканера. — Значит, это решает мою проблему с убийцей. Просто нужно пойти в твою гильдию и заявить о махинациях Эроса Аполлона.

— Нет, не решает, — буркнула Кассандра. Одну руку она протянула себе за спину, и поймав меня за рубашку, удерживала на месте. — Контракт бессрочный. Что бы ни случилось с заказчиком, он должен быть выполнен.

— О... Кстати, как так получилось, что ты не заметила арбалет? Не то, чтобы я капризничаю, но...

— Я заметила. И только поэтому стрела не попала тебе в глаз.

— О. Извини, я не...

— Заткнись, Макс. Там кто-то есть. Наверху.

— Кто?

Но Кассандра уже бесшумно неслась вверх по лестнице, не обращая на меня никакого внимания.

Я припустил следом. И как раз вовремя, потому что успел прыгнуть ей на спину и повалить на ступеньки.

— Ты что, сдурел? — она вывернулась из-под меня, как кошка. Глаза метали молнии, из носу текла кровь — падая, от неожиданности Кассандра приложилась лицом о ступеньку. — Там же убийца!

— Это крылокош! — отпустив девушку, я поднялся. — Извини, что опрокинул тебя, но ты чуть не убила моего друга.

Кассандра моргнула. Приложила тыльную сторону ладони к носу, с удивлением изучила кровь...

— Но как ты узнал? — спросила она с каким-то даже страхом. — Я была уверена, что...

— Я не узнал. Скорее, почувствовал. Интуиция. Догадка. Этот проказник страшно любит прятаться на лестницах, а сюда заходить боялся — ну знаешь, Аполлон — волк, а он — кот... Но теперь босс смылся, и крылокош решил проверить свои новые владения. Так, Труффальдино?.. — я повысил голос, обращаясь к верхнему пролёту лестницы.

— М... Даже не знаю, отвечать, или молча собрать вещички и переехать.

— Да ладно, ничего же не случилось, — я всё ещё смотрел вверх. Между перил промелькнула чёрно-белая хитрая мордочка и кончик крыла.

— Твоя новая девушка пыталась прибить мои уши к стенке.

— Она думала, ты убийца. Кстати! Ты знал о том, что Эрос Аполлон оставил заряженный арбалет?

— Как раз бежал тебя предупредить. Но видишь ли, твоя новая девушка...

Раскаяния в голосе не было ни на грош.

— Перестань называть Кассандру моей девушкой. Она — наёмный убийца, и пришла мне помочь.

Из-за поворота лестницы осторожно высунулось пушистое изящное ухо.

— Макс, ты сам-то хоть понял, что сказал? Убийцы помогают осуществлению одного процесса: переходу из состояния живой материи в состояние мёртвой. Всё остальное — не их профиль.

— Вот тут ты ошибаешься, Труффальдино. Кассандра — не...

— Он прав, Макс, — перебила девушка. — Я НИКОМУ не помогаю остаться в живых. Я могу помочь только умереть. Взяв предварительно оплаченный контракт. Таковы правила.

По моей спине неожиданно побежал липкий холодный пот.

— Так вот зачем ты пришла, — сказал я. Губы почему-то онемели. — Остаться наедине — это всего лишь повод для...

— Ох, заткнись, Макс, — Кассандра закатила глаза, а потом повернулась ко мне спиной и через две ступеньки побежала наверх. — Надеюсь, здесь больше нет никаких сюрпризов? — спросила она кота, проходя мимо.

— Надежда — чувство эфемерное, — крылокош уселся поудобнее и принялся умывать мордочку.

Я почесал Труффальдино за ухом и пошел вслед за Кассандрой.

Если я в самое ближайшее время не разберусь в том, что к ней чувствую, у меня окончательно поедет крыша.

— Первым делом нужно выпить, — заявил я, оглядывая обширное пространство, уставленное низкими диванчиками, креслами, столиками и прочей дребеденью, призванной показать, что здесь — комната отдыха.

Не берусь судить о вкусе её бывшего владельца. На мой взгляд, слишком роскошно. Для того, чтобы банально перевести тело в горизонтальное положение, вовсе не требуется такое количество подушек и пуфиков.

Зато окно меня восхитило.

Точнее, вся стена была застеклена, и за ней открывался потрясающий вид на город.

Высоких зданий в Сан-Инферно было не слишком много. Я сразу узнал острый шпиль городской ратуши, узкую Часовую колокольню, длинное приземистое здание Королевской Палаты — оно было серовато-зелёным, с пушечными башнями и окнами, больше похожими на бойницы.

Добрая половина города была, как на ладони!

Отличный урок географии и спортивного ориентирования на местности... Я постарался запомнить как можно больше: никогда не знаешь, что может пригодиться.

— Вон та стойка похожа на барную, — отвлекла меня от созерцания города Кассандра. — Идём, проверим, чем там можно поживиться.

— Добраться туда будет не так-то легко, — пробормотал я себе под нос, оглядывая заваленное мягкой мебелью помещение. Впрочем, я кажется знаю, что со всем этим можно сделать...

— Что прикажет новый хозяин?

Я так и сковырнулся с ног. Хорошо, что упал на мягкое...

— Э... Ты Сатурн, верно? Кассандра! Это Сатурн. Здешний бармен. Пожалуйста, не убивай его.

— Макс, ты действительно думаешь, что я стреляю во всё, что шевелится?

— Знаешь, в данном конкретном случае — я бы выстрелил. Не обижайся, Сатурн. Просто ты выскочил, как... Чёртик из табакерки. Я не знал, что ты здесь.

— Вам должны были обо мне сообщить, — с укоризной произнёс бармен. — Знаете, в последние несколько дней здесь было скучновато, вот я и подумал...

Я был удивлён: брат Сатурна, Юпитер из нашего нижнего зала, был вполне обычным парнем. Учитывая синюю кожу и три пары рук, конечно.

Но здешний бармен выглядел, как осьминог. Тоже синий, с красными яркими присосками на щупальцах и человеческим лицом на громадной куполообразной голове. Лицо ютилось где-то в её центре, а остальное место занимали щеки.

— Хотите коктейль? Чего-то покрепче для дамы?

— Виски, — бросила Кассандра. — Односолодовый, на два пальца, безо льда.

— Эх, люблю девушек с характером! — восторженно вскричал осьминог.

На стойке материализовался толстостенный стакан с жидкостью цвета чая.

Мне же достался высокий сосуд с густой субстанцией розового цвета и зонтиком.

— Что это? — я с подозрением посмотрел на сосуд. Больше всего это напоминало клубничный коктейль. Но ведь и мороженное, и клубнику можно расценивать, как еду, а еды в моём клубе не подают... Хотя и готовят — что вдвойне обидно.

— Коктейль "Бугагашенька"! — гордо объявил бармен. — Мой собственный рецепт.

Я осторожно взял сосуд, чтобы понюхать содержимое.

— Надеюсь, он не живой...

— Тщательно умершвлённый.

Я со стуком опустил бокал обратно на стойку.

— Э... Спасибо, что-то мне не хочется.

— Сделайте над собой усилие, — настаивал бармен.

— Премного благодарен, но я обойдусь.

— Вы просто ещё не знаете, но именно это вам и нужно.

Я вспомнил, что говорил Розарио: Сатурн умеет эмпатически угадывать пожелания страждущих клиентов.

Тем не менее, я был непреклонен.

— Да я и сам не знаю, что мне нужно, — честно признался я.

— Достаточно того, что знаю я, — бармен непреклонно пододвинул сосуд ко мне. Щупальцем.

— Перед приходом сюда я как раз выпил два литра чистой воды.

— Бугагашенька — прекрасный абсорбент. Он быстро нейтрализует этот ужасный яд в вашем желудке и вы не умрёте мучительной смертью.

— Я чувствую себя достаточно хорошо.

— Поверьте, это ненадолго, — щупальце поднесло розовый сосуд прямо мне под нос.

— Но я всё-таки рискну, — я отодвинулся от осьминога как можно дальше.

— Так, заткнулись, оба, — вдруг скомандовала Кассандра.

— Но я вовсе не собираюсь пить эту... — я оборвал сам себя, потому что девушка смотрела не на меня, а на сканер. По экрану которого двигалась одна-единственная красная точка.

Глава 10

— Уж не думаешь ли ты, что это убийца?

Я старался, чтобы голос звучал легкомысленно: неприятный осадок от того, что Кассандра чуть не прикончила крылокоша, мутно осел в желудке.

— Вполне может быть, — задумчиво сказала девушка, глядя на экран и одновременно отхлёбывая виски. Жидкости в стакане заметно поубавилось.

— Может, это горничная, — выдал я новую версию.

— Огонёк красный, Макс, — отмахнулась Кассандра. — Он явно затевает что-то недоброе.

— А откуда сканеру знать, что затевает... А. Понял. Снова магия.

— И очень дорогостоящая, — кивнула Кассандра, не отрывая взгляда от сканера. — Она никогда не ошибается.

— Сатурн, ты не видел здесь никого постороннего? — спросил я бармена. Тот задумчиво пошевелил щупальцами.

— Постороннего — никого.

— А...

Я хотел задать следующий вопрос, но Кассандра меня перебила.

— Он уже близко. Скорее! Заключай со мной перекрёстную сделку.

— Сделку?..

— Не тупи, Макс! Я смогу тебя защитить, только если ты наймёшь меня.

— Но ты же убийца. Я не собираюсь никого убивать.

— Я же говорю: не тупи. Ты оформишь встречный контракт, и тогда я буду ОБЯЗАНА защищать тебя от коллег. Я и так спасла тебя пару раз. Бесплатно. Если об этом узнают в Гильдии, меня ждёт чёрная метка.

— Тебя лишат завтрака за проявленное милосердие?

— Не время шутить. Давай руку.

— Но я не хочу убивать Эроса Аполлона! Он конечно тот ещё ублюдок, но...

— Тогда убьют тебя. Выбирай. Убийца почти уже здесь. Три метра до двери... Два метра... Один...

— Ну хорошо, хорошо, — я протянул руку и Кассандра схватилась за неё, как за итальянские сапоги с пятидесятипроцентной скидкой.

— Повторяй за мной, — скомандовала она. — Нанимаю тебя... для осуществления встречного иска... по делу номер... — я послушно повторял, как заводной болванчик. А сам думал: интересно: каким боком мне это выйдет?.. — Обязуюсь подчиняться общепринятым правилам... — гнула своё Кассандра. — И вести себя в соответствии со статусом нанимателя...

— Пока смерть не разлучит нас! — повинуясь толкнувшему под руку чёрту, ляпнул я.

— Пока смерть не разлучит нас, — автоматически повторила Кассандра, а затем вылупилась на меня и зажала себе рот рукой.

В эту секунду дальние двери распахнулись — не иначе, пинком, — и в проёме появилась... Анжела.

Одета она была в прозрачный кружевной халат — кажется, такие называют пеньюарами, но я не уверен. Не разлетался в стороны он только потому, что был подвязан тоненьким пояском. Прекрасной формы ноги, живот, грудь — всё это великолепие было доступно для свободного обозрения.

Увидев нас с Кассандрой, Анжела застыла.

— А ты времени не теряешь, Максик, — произнесла она ядовито и откинула длинные волосы за спину — наверное боялась, что так я пропущу что-нибудь интересное. — Не успела остыть моя кровать, как ты притащил новую сучку?

— Что она здесь делает? — рявкнули одновременно обе дамы.

— Э... — я перевёл взгляд с Кассандры на Анжелу, и обратно. — Как ни грубо это звучит, но вас это не касается. Обеих.

— Что у неё есть такого, чего нет у меня? — оставив попытки показать себя с ещё более выгодной стороны, Анжела на негнущихся ногах подошла ближе и вытянулась в струнку. — Ну?.. Говори!

— Да ничего у неё нет! — я всплеснул руками. — Ну в смысле... Откуда мне знать? Анжела, это совсем другое.

— Так значит, ты с этой дрянью... — начала Кассандра.

— Нет! — я всё время повышал голос — от нервов, наверное. И теперь почти кричал. — Я ей просто плачу. Точнее, она на меня работает. В смысле — поёт.

— Ага, — хмыкнула Кассандра. — Просто поёт песенки, и за это получает самое дорогое в городе жильё...

— Не твоё дело, за что я получаю свои деньги, — выплюнула Анжела. А потом повернулась ко мне: — У неё даже маникюра нет! И ты вот ЭТО променял на тощую стерву? — Анжела выпятила грудь так, что соски упёрлись в мою рубашку.

— Ну, перерезать тебе горло отсутствие маникюра мне не помешает, — мягко, как кошка, охмуряющая вкусную мышь, промурлыкала Кассандра. — Я даже согласна понести наказание — за убийство вне прейскуранта. Думаю, удовольствие будет того стоить.

— Девочки, девочки... — попытался вклиниться я.

— Ты — неудачница, — игнорируя меня, Анжела опять повернулась к Кассандре. — Ты в конце списка. Думаешь, я не знаю, почему ты припёрлась клянчить подачку у новичка? Тебя НИКТО не хочет нанимать! Ты шляешься по клубам в надежде подцепить какого-нибудь лоха, но знаешь что? Даже лохи слишком умны для того, чтобы нанять ТЕБЯ.

Кассандра побледнела. На щеках её выступили красные пятна, губы сжались в тонкую ниточку.

— Только дёрнись в мою сторону, и я скажу мастеру Заточчи, что ты хотела меня убить, — прошипела Анжела торжествующе.

Но Кассандра уже овладела собой.

— Детка, если я "дёрнусь", ты уже никому и ничего не расскажешь, — улыбнулась она.

— Максик, ты позволишь ей так со мной разговаривать? — глаза певицы наполнились слезами. Сейчас она очень напоминала Мальвину, которой изменил Артемон.

Я сделал глубокий вдох.

— Анжела, помнишь, что я говорил тебе по поводу пентхауза?

— О, ты много чего говорил, дорогой.

— Я чётко озвучил пожелание, чтобы ты переехала в общежитие. Ты согласилась. Так что ты здесь делаешь?

Анжела закатила глаза.

— Дорогуша, ну не думаешь же ты, что я и ПРАВДА перееду в этот... клоповник.

— Во-первых, там нет клопов, — я начал всерьёз заводиться. — Я сам там живу. А во-вторых...

— Ой, ну Ма-а-аксик! Здесь же всё равно никого нет! А вдвоём нам будет так уютненько...

Вам попадались такие девушки? Непрошибаемые. Настолько уверенные в своём превосходстве, что просто НЕ СЛЫШАТ, что им говорят другие.

— Кассандра, убей её сейчас же.

— ЧТО?.. — девушки вновь заорали в унисон, словно долго репетировали.

— Ты — мой штатный убийца, мы только что заключили контракт. Это, — я ткнул пальцем в Анжелу. — Нарушитель, проникший в мой клуб незаконно. И я хочу, чтобы ты её устранила. Счёт оплатит Розарио.

— Но... — Кассандра пребывала в сильном замешательстве. К её чести, выполнить мою просьбу она и не подумала.

— Ладно, чёрт с тобой, — прорычала Анжела, сверля меня взглядом. — Пойду собирать вещи.

— Нет. Ты уйдёшь прямо сейчас, — сказал я, стараясь сохранить остатки спокойствия. — А за вещами я кого-нибудь пришлю. Позже.

— Но...

— Подумай вот о чём: вряд ли всё, что у тебя есть, поместиться в той комнате, где отныне тебе предстоит жить.

И я, как воспитанный человек, открыл перед ней дверь.

Прямая, как палка, Анжела промаршировала на выход. Заслышав ехидное мурлыканье кота на лестнице, я мысленно пожелал ей удачи.

А потом вернулся к барной стойке, и схватив ядовито-розовый коктейль, опрокинул половину в рот.

— Ну ты даёшь, Макс! — восхитилась Кассандра.

— Я ещё и не то могу выпить, если припечёт, — скромно потупился я. Жидкость была солоноватой, и какой-то... слишком органической.

— Взять, и приказать мне убить эту стерву! А если бы я послушалась? Она НАСТОЛЬКО тебя достала? Хотя нет, не отвечай. Зная Анжелу — именно настолько. И ещё немножко.

— Значит, вы знакомы, — я так и думал. Только по-настоящему близкие люди могут так искренне и самозабвенно ненавидеть друг друга.

— Только это тебя волнует? — иронично спросила Кассандра. — А ничего, что здесь сейчас мог лежать свежий труп?

— Да ладно, ты бы её не убила.

— Ты в этом... абсолютно уверен?

Я опять вздохнул. Да, такова жизнь. Приходится много вздыхать.

— Ты бы её не убила, Кассандра.

— Не... Почему?

— В тебе нет жестокости, — я устало опустился на барный табурет. Сатурн куда-то испарился ещё в самом начале конфликта, и условно можно было считать, что мы остались наедине. — Нет, я не сомневаюсь в том, что ты — мастер. Но... Ты же пришла мне на помощь! Будь ты хладнокровным киллером, ты бы и пальцем не пошевелила ради чужого клиента.

Кассандра прикусила нижнюю губу.

— Тут ты прав, Макс. Если мастер Заточчи узнает, что я оказала профессиональную помощь, не взяв контракт, меня попросят из Гильдии.

— А это для тебя так важно? — не знаю почему, но я вновь потянулся к бокалу с ядовито-розовой жидкостью. На вкус это была жуткая гадость. Но почему-то после пары глотков я почувствовал себя значительно лучше. Большей частью из-за того, что начал пьянеть. Впервые, попав в Сан-Инферно, мне удалось хоть немножко захмелеть! И это было так здорово, что я решил не обращать внимания на отвратительный вкус пойла. — Я имею в виду, состоять в гильдии убийц — это мечта всей твоей жизни?

— Это всё, что я умею, — Кассандра допила виски и рядом с ней тут же материализовался ещё один стакан. — Я попала в школу при Гильдии в возрасте восьми лет, и с тех пор — это мой дом.

— Как это произошло? — устроившись поудобнее, я подпёр голову рукой и ободряюще улыбнулся девушке.

После всех треволнений, было чертовски приятно просто поговорить "за жизнь".

Я что хочу сказать: устный договор на защиту мы заключили, так что, если киллер проклюнется — будет иметь дело с профессионалом, верно? Так почему бы немножко не поболтать?

К тому же, мне было действительно интересно.

Протянув свободную руку, я хотел подать стакан с виски Кассандре, но в этот миг она тоже протянула руку. Моя рука накрыла её...

И простите друзья, как ни банально это звучит, но между нами проскочила искра.

Долгую минуту мы, не отнимая рук, смотрели друг другу в глаза... А потом Кассандра моргнула.

— Не могу представить, что родители СОЗНАТЕЛЬНО отдали тебя в школу убийц, — бросил я пробный шар, так как Кассандра продолжала молчать.

— Я сирота.

— О. Сочувствую.

— Спасибо, но это в прошлом. Я не помню родителей, не знаю, кем они были... Я жила на улице, когда меня заметил вербовщик, — и она мечтательно улыбнулась. — В тот момент он приходил в себя, лёжа в канаве после бурно проведённой ночки. А я хотела забрать его сапоги...

Я закашлялся.

Таким тоном, и с таким выражением лица, девушки обычно рассказывают о том, как в детстве, на день рождения, получили собственного пони!

Кассандра ничего не заметила. Рассеянно похлопала меня по спине, и продолжила:

— На нём были замечательные сапоги из натуральной кожи, с подковками и серебряными шпорами. Я точно знала: скупщик краденого на Пустопорожней улице даст за них медный грош. А на грош можно купить себе место в ночлежке и защиту на весь день. Целый день, представляешь? Можно спать, и не оглядываться каждую минуту по сторонам...

— Нет, не представляю, — сказал я честно. — Тем не менее понимаю, как трудно тебе пришлось. Но всё-таки... Гильдия убийц?

— Вербовщик сказал, что у меня врождённый талант.Ведь я почти подобралась к его горлу с самодельной заточкой! А вербовщиками, как ты понимаешь, абы кто не становится. Лучшие из лучших. Они обладают профессиональным чутьём. Не каждый, знаешь, ли, может взять, и убить человека, не испытывая к нему никаких чувств.

— Кроме денежного интереса, разумеется, — пробормотал я вслух. Но она опять не заметила.

— А ещё он пообещал, что у меня будет собственная кровать! И новая одежда. И много-много игрушек.

— Как тут не согласиться, — кивнул я.

Не знаю, что там Сатурн намешал в Бугагашеньку, но в голове шумело очень приятно.

— Игрушками он называл всякие примочки для умерщвления ближних? Метательный нож номер три, удавка размера двенадцать...

— Ты меня осуждаешь.

— Да нет, что ты. Много путешествуешь, знакомишься с интересными людьми... Хотя им вряд ли хватает времени, чтобы оценить такое знакомство.

— Нас учили гордиться своим ремеслом, — с достоинством отрезала Кассандра. — Мы, выпускники школы лицензированных убийц — лучшие в своём деле. Мы никогда не причиняем излишних страданий — если это специально не оговорено контрактом, конечно.

И тут я прыснул.

Нет, не её слова. Вся ситуация в целом. Иногда мне чудилось, что я всё ещё валяюсь в том канализационном люке, оглушенный падением. И всё это — драконы, убийцы, стриптизёрши — мне просто снятся.

— Лучшие в своём деле... — повторил я слова Кассандры. Этот разговор вновь сдвинул мои мысли в практическом направлении, и я спросил: — Ты знаешь, кто взял мой контракт?

— Не я — это единственное, в чём я уверена.

— Как это будет? И что будешь делать ты, когда... — я пошевелил пальцами, не в силах сказать вслух "когда он придёт меня убить".

— Всё, — уверенно заявила Кассандра. — Я буду делать всё возможное и невозможное, чтобы сохранить тебе жизнь.

— Потому что... Анжела была права? — осторожно спросил я. — Тебя не хотят нанимать, и сделкой со мной ты хочешь... поправить свою репутацию?

— Нет! — она сильно разозлилась. — Это здесь ВООБЩЕ ни при чём. Я — профессионал, и буду выполнять контракт до последней буквы, потому что... мы с тобой его заключили.

Меня насторожило выражение "до последней буквы".

— Э... Поясни, пожалуйста. Честно говоря, я не слишком запоминал то, что ты заставила меня повторять.

Она уставилась на меня так, словно я только что возник на табурете — по волшебству.

— Ты же сам процитировал Главную формулу! — она так и сказала: Главную. — Пока смерть не разлучит нас!

— Что? — я не поверил своим ушам. — Но я же пошутил! И вообще... Так в нашем мире говорят, когда двое людей заключают...

А ведь в этом что-то есть, — понял я. — Двое людей, собираясь провести остаток жизни вместе, обещают любить, заботиться и защищать друг друга. Они становятся командой, или, как принято у нас говорить ПАРОЙ.

Ёрш твою медь.

— Эм... Кассандра. Ты мне нравишься. Честно. И я всё время думаю о том, что хочу тебя поцеловать. Но есть несколько моментов, которые я бы хотел...

И тут она рассмеялась. Не улыбнулась, а громко расхохоталась в голос.

От этого смеха у меня сразу пересохло в горле.

Из-за стойки взметнулось зелёное щупальце, поставило передо мной бокал с ещё одним ядовито-розовым коктейлем, и убралось.

Поспешно отхлебнув жидкости, похожей на болотную грязь, я сразу почувствовал себя лучше.

— Макс, ты мне тоже нравишься. В разумных пределах, конечно.

— В смысле?..

— В том смысле, что наши с тобой отношения не подразумевают... отношений. И если ты на это рассчитывал — извини. Я не сплю с клиентами.

— Это тоже запрещено правилами вашей Гильдии?

— Нет, моими личными правилами. "Не спи с тем, кого можешь в скором времени потерять. Это слишком больно." — вот моё правило.

— Но как же "пока смерть не разлучит нас"?

Она смотрела на меня, пока я не допетрил.

— О. Смерть не разлучит. В ЭТОМ смысле...

— Из контракта живым выходит только один, Макс. И обычно это не клиент. Но лично я предпочту, чтобы это был ты — профессиональная гордость, знаешь ли. Разумеется, я сделаю всё, что для этого потребуется.

— И всё из-за того, что я ляпнул, не подумав?

— Ты произнёс формулу. Я её приняла, — лицо Кассандры оставалось бесстрастным.

— Но может... может, этот киллер окажется не так хорош, как ты, — похоже, что я цепляюсь за соломинку?

— Они пошлют лучшего из лучших. Кого-то из верхних строк списка. Ты знаменитость, помнишь? Твой контракт — отличная реклама для Гильдии.

— Но если нам удастся...

— Макс, нет никаких "нам", ясно? Мы заключили сделку. Кто-то из гильдии будет пытаться убить тебя, а я буду пытаться убить его.

— То есть, ты будешь пытаться убить убийцу, — на всякий случай уточнил я. — Не Эроса Аполлона.

— А он-то здесь причём? — смешно сказать, но девушка совершенно искренне удивилась.

— На минуточку, ведь это Аполлон нанял киллера!

— Да, но убивать-то тебя придёт НЕ ОН.

Какая-то логика в её словах была. Но я не мог её постичь. Потому что именно в этот момент Бугагашенька мягко ударил меня по затылку, я наклонился навстречу Кассандре и поцеловал.

Поцелуй был долгим, тёплым и очень приятным. По-моему, её виски с моим Бугагашенькой тоже нашли общий язык. Во всяком случае, послевкусье было великолепным.

— Зря ты это сделал, Макс, — сказала Кассандра, как только наши губы отлепились друг от друга.

— Но тебе же понравилось, правда?

— Но моё правило...

— Знаешь, там, откуда я родом, говорят так: правила существуют для того, чтобы их нарушать.

— Но киллер! Он может появиться в любую минуту, и...

Иногда — я хочу особенно подчеркнуть: ИНОГДА, — парень чувствует, что девушка хочет того же, чего и он. Но воспитание, приличия или дырка в колготке не позволяют ей согласиться СРАЗУ.

Так вот: это был совсем другой случай.

Кассандра выскользнула из моих объятий так, что я этого даже не заметил.

— Как у тебя это получается? — удивился я. — Ты обязательно должна меня научить...

— Заткнись, Макс. Ты мне мешаешь.

— Что мешаю? Меня охранять? — скорчив грозную мину, я напряг бицепсы и подражая медведю, прорычал: — ХО-ХО-ХО. Я — грозная киллерша! Глупый человечишка мешает моя выполнять своя работа...

И в этот момент я скорее почувствовал, чем заметил, как кто-то спрыгнул с потолка прямо передо мной.

Глава 11

Нет, это не был киллер в мрачном чёрном одеянии. Это был киллер в СТИЛЬНОМ чёрном одеянии.

Его наряд явно был сшит на заказ, и изготовлен в Милане. Что-то со стразами от Гуччи...

Почему я об этом так долго рассуждаю?

Очень просто: спрыгнув с потолка прямо на стойку бара, киллер от кутюр тут же принял эффектную позу, явно нарываясь на аплодисменты.

Одной рукой он вальяжно придерживал рукоять длинного и тонкого меча, другую вытянул в приветственном жесте.

Его стройные сильные ноги были затянуты в узкие чёрные ботфорты, на одежде, в множестве креплений, кармашков и петелек располагалась выставка с комик-кона, где на выходе каждому дают брошюрку под названием "Как убивать эффективно. Руководство для чайников"

Всё это добро было идеально пригнано и тускло поблёскивало воронёным металлом. А там, где не поблёскивало — откровенно блестело. И было окантовано серебряным позументом и вышивкой.

Волосы киллера были тщательно завиты и уложены в причёску "только что слез с лошади" — то есть, развевались буйно, и как бы естественно, а на самом деле, тщательно продуманным образом.

Подбородок с ямочкой тщательно выбрит, а на щеки спускались аккуратные пижонские бачки.

И он явно пользовался косметикой — высокие, как небоскрёбы Манхэттена скулы светились нежным румянцем, губы блестели от клубничного бальзама, а ресницы были слишком длинными и густыми для того, чтобы быть настоящими.

Насладившись произведённым эффектом, киллер непринуждённо соскочил со стойки, и звякнув шпорами, изящно поклонился.

— Асканио Бендерас, к вашим услугам, — произнёс он вкусным, как сгущенное молоко, голосом, а потом обворожительно улыбнулся. — Я имел честь принять заказ Эроса Аполлона. Рад с вами познакомиться, господин Жертва!

И он картинно взмахнул своим лёгким мечом в мою сторону.

Я наблюдал, как остриё, словно в замедленной киносъёмке, движется по траектории, неумолимо пересекающей моё горло, и ничего не мог поделать.

Бугагашенька сыграл со мной очередную шутку: напрочь отключил двигательные функции.

Мой мозг отчаянно слал истерические сигналы конечностям, но руки и ноги единогласно решили взять выходной и отменять его были не намерены.

И вот, когда до моего несчастного горла оставались считанные сантиметры, светлый серебристый клинок наткнулся на препятствие.

Точнее, препятствие воткнулось в самую середину лезвия и расщепило его вдоль.

Киллер недоумённо воззрился на обломок, а потом перевёл взгляд на Кассандру.

— Эй! Ты испортила мой лучший меч! — я думал, он сейчас заплачет. Словно ребёнок, у которого мороженное шмякнулось на пол.

— Ничего, — утешила Кассандра, вынимая из остатков лезвия застрявший сюрикен. — Купишь себе новый.

— Три тысячи золотом отвалил Крысолюбу. Он заверил, что это сталь Нибелунгов.

— Потребуй деньги назад, — Кассандра спрятала звёздочку и незаметно переместилась так, чтобы прикрыть меня от киллера. — Потому что Крысолюб тебя обманул.

— Но он дал мне сертификат!

— Подотри им задницу, Асканио, — усмехнулась Кассандра. — Потому что сталь Нибелунгов не разлетается вдребезги, как стеклянный прутик.

— У тебя заговоренный сюрикен, — обиженно заспорил киллер.

— Наши правила запрещают пользоваться заговоренным оружием, — заметила Кассандра.

— Да, но ты-то их нарушаешь. Широко известный факт.

— Хочешь меня в чём-то обвинить? — девушка лукаво склонила голову на бок.

Я залюбовался игрой света на её чёрных кудрях.

Киллер изящно и снисходительно улыбнулся.

— Ты помешала мне выполнить контракт, дорогуша. Мастер Заточчи обязательно узнает об этом. Адьос амигос! — и он махнул рукой, словно сметая с доски пешку.

— Не так быстро, Бендерос, — в ответ усмехнулась Кассандра. Может, не так изящно, как киллер, но куда более зловеще. — У меня встречный контракт.

— Ты пошла на перекрёстную сделку?.. — вскричал киллер. Его идеально выщипанные брови приподнялись ровно настолько, чтобы передать удивление, но не образовать морщины на лбу. — Святой Люцифер! Ты же подписала себе смертный приговор.

— А почему не тебе?

— Я — Асканио Бендерас! Самый стильный убийца по версии "Вестника Преисподней". А ты... — красивые губы презрительно скривились. — Всего лишь... отличница курса по метанию ножей в убегающую цель.

— Да, тут я с тобой согласна, — кивнула Кассандра. — Между нами — ОГРОМНАЯ разница.

Бендерас закатил подведённые глаза, и вновь тряхнул волосами. Кажется, на пол просыпалось немного золотой перхоти.

Затем он посмотрел на меня.

— Уважаемая Жертва! — произнёс киллер голосом диктора с Первого канала. — Простите за это прискорбное недоразумение. Наш девиз: "Чисто и Без Лишних Страданий" — если это отдельно не оговаривается заказчиком, конечно... Ожидание смерти — хуже самой смерти, гласит народная мудрость. И мы приносим ГЛУБОЧАЙШИЕ извинения в причинённом неудобстве.

— Ничего, всё в порядке, — я ободряюще махнул рукой. — Я охотно подожду ещё.

— Спасибо за понимание! — просиял киллер. — А теперь, если вы соблаговолите выйти на открытое место и постоять пару минут спокойно — я, с вашего позволения, всё-таки закрою контракт и официально зафиксирую вашу смерть. Заказчик отдельно обговорил этот пункт: я должен предоставить доказательства.

— И какие же? — мне стало по-настоящему интересно. — Отрезанное ухо? Скальп? Может быть, несколько зубов?..

— Фи. Как неэстетично, — поморщился киллер. — Все эти грубые методы... — мановением руки он подчеркнул, что не имеет к ним никакого отношения. — Они давно устарели. Мы идём в ногу со временем, господин Жертва. И пользуемся фотокамерами, — он вытащил из кармана обыкновенную "мыльницу" — такие были популярны в нашем измерении лет тридцать назад... — Не беспокойтесь! Я скрупулёзно зафиксирую характер летального ранения, время агонии и смерти, а также положение тела в момент оной. И предоставлю заказчику исчерпывающий отчёт.

— Какое уж тут беспокойство, — я развёл руками. — По-моему, вы действуете очень профессионально. Я обязательно порекомендую вас своим знакомым.

На мгновение гладкое румяное чело киллера омрачилось раздумьями, но затем просияло.

— Это очень мило с вашей стороны! — воскликнул он. — Побольше бы таких клиентов...

Тут надо отметить: Кассандра, пока мы разговаривали, стояла к нам лицом, облокотившись о барную стойку. В руке у неё был стакан с виски, и девушка наблюдала за нашей содержательной беседой, то и дело совершая небольшой глоток.

По-моему, ей было интересно.

Во всяком случае, мы очень старались.

— Итак... Приступим! — торжественно провозгласил Бендерос, деятельно потирая руки. — Рекомендую встать вот сюда, — он указал на участок пола, свободный от пуфиков и подушек. — Здесь нам обоим будет удобно... Хорошее освещение, к тому же — подальше от ковра. Ковры отвратительно впитывают кровь! А нам ведь нужны отличные кадры, с яркой и красивой лужей крови под... Что вы предпочитаете? Голову или грудь?

— Мне кажется, под головой лужа крови будет смотреться особенно эффектно, — высказался я.

— Полностью с вами согласен, — расцвёл Бендерос. — Отличный выбор, господин Жертва! Заявляю официально: работать с Вами — одно удовольствие.

— Чего уж там, — я смущенно поковырял пол носком ботинка. — ВАМ спасибо.

Повисла пауза.

— Ну?.. — наконец произнёс Бендерос нетерпеливо. — Имейте в виду: свет уходит.

— О, — я сделал вид, что до меня только что дошло. — Простите, что задерживаю... Но видите ли, между мной и э... благоприятным завершением вашего контракта стоит одно небольшое, но всё-таки существенное препятствие.

— И какое же? — он так красиво взмахнул рукой, что складки плаща взметнулись за спиной, как живая тень. — Говорите, и я немедленно его устраню!

— Э... Вот эта девушка, — я кивком указал на Кассандру. Та отсалютовала бокалом. — Забыли? Я заключил встречный контракт.

— Это было очень некрасиво с вашей стороны, — пожурил меня киллер.

— Понимаю, — я покаянно склонил голову. — Но знаете, жизнь — это привычка, от которой трудно отказаться.

— Не отчаивайтесь, — улыбнулся он. — Я здесь, чтобы вам помочь.

И киллер прыгнул ко мне с неожиданной прытью.

Именно этот момент выбрал бармен для того, чтобы выскочить из-за стойки. Если помните, осьминог уже проделывал этот фокус, и лично на меня он произвёл НЕИЗГЛАДИМОЕ впечатление.

— Привет всем! — во все колонки заорал Сатурн. — А кто тут у нас хочет водочки?

Чисто для справки: в тот момент, когда киллер сделал ещё одну попытку меня прикончить, мне жутко захотелось выпить именно водочки.

Холодненькой, из запотевшей рюмки. И закусить маринованным груздем.

Взметнулся чёрный плащ. Киллер почти добрался до меня, сжимая в руке что-то блестяще-смертоносное. Я видел, как напряглась Кассандра — она собиралась остановить его ГОЛОЙ РУКОЙ.

Но... Осьминог успел первым.

Его щупальце выстрелило и опутало Бендероса, начиная от шеи и заканчивая каблуками щегольских сапог.

Красные присоски чмокнули, выпуская прозрачную слизь, и лицо киллера моментально покрылось неприятными на вид зелёными пятнами.

— Вот чёрт... — прохрипел он. — Аллергия на морепродукты...

А потом испустил дух.

Ожидание заколыхалось в воздухе, как плащ убийцы.

— Как, и это всё?.. — вопросил я через минуту, когда щупальце разжалось, и Сатурн аккуратно уложил мёртвого киллера на ковёр, который ему так не нравился.

— Да, — скорбно покачала головой Кассандра. — Аллергия — это сурово.

— Соблаговолите помянуть? — осведомился Сатурн. — Вот и вот, — на стойке материализовались две рюмки с водкой, трогательно накрытые кусочками чёрного хлеба. — Это вас подбодрит и настроит на подобающий лад... Надеюсь меня, как непосредственного участника событий, пригласят на похороны?

— Сатурн, ты случайно не являешься членом Гильдии убийц? — я всё ещё не мог оторвать взгляда от мёртвого киллера на полу.

— Ну что вы, сэр, — осьминог от смущения сделался пунцовым. — Это была бы такая честь... Но в молодости я прошел курсы молодых кракенов! И даже успел поработать по профилю несколько лет... Но потом мне предложили место бармена, и я согласился. Но тем не менее, я рад, что не утратил навык, — рассказывая, он задумчиво надел на несколько щупальцев по стакану, и принялся протирать их чистыми тряпочками.

— Да, я тоже, — я искренне пожал ему свободное щупальце и похлопал по... будем считать это плечом. — Я тоже.

— При всём уважении, сэр, мне показалось, вы теряете контроль над ситуацией, — и он укоризненно посмотрел на Кассандру.

— Э... Всё в порядке, Сатурн. Только... Что теперь делать с трупом?

— Ведь это был самый настоящий убийца из Гильдии убийц, сэр, — не унимался осьминог. — И не кто-нибудь, а Асканио Бендерас! Самый стильный убийца по версии журнала "Вестник Преисподней". Жаль, что я не успел взять у него автограф...

Кассандра пожала плечами, а затем хладнокровно хлопнула рюмку водки и занюхала горбушкой.

Но тут же поморщилась, и бросила кусочек хлеба на стойку.

— Имитация, — разочарованно пробормотала девушка.

— Практически полностью, но всё-таки не на сто процентов, отличающаяся от оригинала, — с готовностью подтвердил Сатурн.

Я тоже выпил. Эх, давно я не пил простой русской водки... Хотя насколько она русская — тот ещё вопрос. Но всё равно приятно.

— И что теперь делать? — спросил я, когда дыхание выровнялось а навернувшиеся слёзы высохли.

— Да ничего, — пожала плечами Кассандра. — Дело закрыто. Контракт исчерпал себя.

— Хочешь сказать, нет человека — нет проблемы?

— Отличная формулировка, надо запомнить, — кивнула Кассандра, опрокидывая в себя вторую рюмку водки.

Я воздержался.

— То есть, Эроса Аполлона я могу больше не бояться?

— Только если он захочет возобновить контракт за десятикратную стоимость.

— О, это вряд ли, — от сердца отлегло. Но не совсем.

— А... Что с тобой? Ну, с нашей сделкой?

— Я пришлю тебе счёт, — махнула рукой девушка. — Не слишком длинный, так что не парься.

— А он? — я кивнул на киллера.

Даже в смерти красавчик Бендерос выглядел импозантно. Чёрная мантия окутывала его изящными складками, лицо покрылось интересным зеленоватым налётом, а рука всё ещё сжимала орудие — и символ — ремесла... Кинжал с коротким кривым лезвием, на котором поблёскивали какие-то зловещие желтые капли.

Кассандра наклонилась над кинжалом.

— Яд соломенноногого мерзавчика, — пробормотала она, приподнимая руку киллера и осматривая, но не прикасаясь, орудие ремесла. — Убивает в течении пяти минут. Но эти пять минут жертва запоминает на всю жизнь...

— Мне тоже показалось, что счёт идёт буквально на мгновения, — поддакнул Сатурн. — Надеюсь, я не слишком нарушил ваши планы.

— Всё отлично, Сатурн, — я не глядя пошарил в воздухе, и мне в руку скользнула рюмка. Запах был незнакомый. — Только вот что делать с телом...

— Об этом не беспокойся, — подала голос Кассандра. — Гильдия всегда заботится о своих.

— Э... Ладно.

Я чувствовал, что чего-то не хватает. Или просто не верил, что всё позади?.. Меня так долго пугали этим хвалёным убийцей, а всё закончилось так быстро, что испугаться-то я и не успел.

И тут дверь — входная дверь — отворилась, и в помещение вступила Лолита.

— Оторва, ты тут... Ого! — взгляд её прикипел к телу киллера. — А вы, ребята, времени не теряли, — она с уважением посмотрела на Кассандру.

— Я здесь ни при чём, — категорически заявила та. — Все претензии к вашему бармену.

— Ясно, — кивнула Медуза. — Взял шабашку по случаю, а, Сатурн?

— Всегда приятно вспомнить старое, мэм.

— Слушайте! — я наконец понял, что засело в мозгу. — А что будет с моим барменом?

— В смысле?

— Ну... Он же совершил убийство...

— Это был несчастный случай, — махнула рукой Кассандра. — Кто виноват, что этот болван не сообщил об аллергии? А кроме того...

— Сатурн находился на работе, — подхватила Лолита. — При исполнении. И защищать жизнь хозяина — одна из его обязанностей.

— О.

— Иначе я ни в коем случае не стал бы вмешиваться, сэр, — с мягкой укоризной произнёс бармен.

— То есть, гильдия убийц не будет иметь к нему претензий, — уточнил я.

Нет, я безумно рад тому, что Сатурн оказался куда расторопней, чем Кассандра. И в то же время — видел мысленным взором колонны налоговиков, законников и истцов, несущих пачки исков, штрафов и жалоб.

А ведь за всё надо платить...

— Кстати, Оторва, чуть не забыла! — Лолита отвлекла меня от тягостных и скорбных мыслей. — Там к тебе пришла дама.

— О Боже, не надо! — это был крик души. — Хватит с меня. Можно я просто утоплюсь в бассейне?

— Как хочешь, Оторва. Но только леди Карлотта сказала, что это ТЫ её пригласил.

Чёрт. Я совсем забыл о том, что попросил Зебрину связаться с мамой. Она пришла, и надо как-то её встретить...

Я что хочу сказать: если респектабельная дама приходит к вам в гости по вашей же просьбе, и тут же натыкается на свежий труп — это ведь говорит не в вашу пользу, э?

— Она ждёт у входа? — с надеждой спросил я Лолиту.

— С ума сошел?.. Это же леди Карлотта! Она уже...

— Тук-тук, можно войти? — и не дожидаясь ответа, в комнату впорхнула изящная женщина в строгом деловом платье, в стильной шляпке, в туфлях на таких высоких шпильках, что их смело можно было считать небоскрёбами, и с сумочкой.

Зачем я всё это рассказываю? А затем, что все предметы туалета вышеупомянутой дамы были красными. Ну знаете, как кровь. И не какая-то там синюшная венозная. Нет. Это был цвет богатой кислородом, артериальной крови.

И чего это меня вдруг потянуло на кровавые метафоры?..

— Донья Карлотта! — небрежно перешагнув через труп, я раскинул руки, безуспешно пытаясь прикрыть его собой. — Как я рад, что вы откликнулись на моё приглашение!

— И я рада, мой дорогой. А как чудесно выглядит Зебрина! Девочка так расцвела... Макс! Ты совершил чудо. Мы с Вито перед тобой в долгу.

Я закашлялся. Донья Карлотта вежливо ждала.

— А... Дон Коломбо уже знает, чем решила заняться его дочь?

— Нет, ещё нет. Но уверена, он поймёт. Со временем. Во всяком случае, он попытается, — донья Карлотта улыбнулась и утешительно похлопала меня по руке. В этот момент кончик её остроносой туфли ткнулся в руку Бендероса, и достойная дама опустила голову. Секунду глаза её с профессиональным интересом изучали труп. — О, — наконец пропела она. — Отравление слизью синего осьминога, полагаю.

— Так и есть, — пришлось кивнуть, признавая очевидное. — Но откуда вы...

— Донья Карлотта — член попечительского совета школы молодых убийц, — благоговейно прокомментировала Кассандра. — Читает курс по контактным ядам и ведёт факультатив по психологии жертвы. — Здравствуйте, профессор, — поклонилась она драконихе. — Чрезвычайно рада встрече.

— О, привет, Кэсси! — улыбнулась та. И в свою очередь пояснила: — Одна из моих лучших учениц. А вот Долорес меня разочаровала, — донья Карлотта скорбно поджала аккуратно накрашенные губы. — Такой великий талант... Но если в тебе нет способности лишать жизни — то нет. Что делать! У всех свои недостатки.

"О чём это она?" — спросил я у Лолы одними глазами.

— Моей природе претит брать за убийство плату, — смущаясь так, словно открывает нам свой самый большой недостаток, потупилась Лолита.

— Но ничего, милочка, ничего, — миниатюрная дама ласково похлопала по руке охранницу. — Если хорошенько постараться, в других профессиях ТОЖЕ можно отыскать смысл.

— Да, донья Карлотта, — послушно кивнула Лолита.

— Итак, молодой человек, — дракониха обратила сияющий взор на меня. — О чём вы хотели со мной поговорить?

А я онемел.

Сейчас объясню, почему.

Глава 12

Больше всего в замке Влахерна меня впечатлил обед. Нет, я не восторгался изысканностью подаваемых блюд, или искусством шеф-повара.

Меня поразил обед КАК ТАКОВОЙ. Его наличие.

Настоящая еда, а не какие-то энергетические капсулы!

И вот я подумал: а что, если у нас в "Чистилище" открыть ресторан? Огромный пентхаус, снабженный охладительными амулетами, мог бы стать отличным местом.

Часть с бассейном и джакузи мы бы отвели под косметический салон — обёртывания, массаж и всё такое — как я уже рассказывал Розарио.

Но огромный зал с готическими окнами от пола до потолка, с великолепным видом на город — отлично подошел бы для ресторана.

Если бы у нас — ТОЛЬКО У НАС — подавали настоящую еду... Публика пошла бы валом. Я одновременно закрыл бы две позиции: сделал бы убыточный пентхаус прибыльным, и смог расплатиться с налоговиками.

Хозяин ресторана... Звучит? Хозяин ЕДИНСТВЕННОГО ресторана в городе — звучит ещё лучше.

Но для этого мне нужна донья Карлотта — во всяком случае, её секрет приготовления блюд.

И тут я узнаю, что она — специалист по ядам.

Я не могу просить специалиста по ядам стать шеф-поваром!

Или... Могу?

— Думаю, нам лучше пройти во-о-он за тот столик, и поговорить с глазу на глаз, — милостиво сказала донья Карлотта.

Очевидно, она заметила моё замешательство, но сочла, что оно происходит из нежелания говорить при посторонних. Возможно предполагала, что речь пойдёт о Зебрине...

Господи! — меня только что осенило. — А вдруг она подумала, что я собираюсь свататься?..

На меня накатила паника. Ладони вспотели, горло перехватило. Даже ради ресторана я НЕ СОБИРАЮСЬ жениться на юной драконице!

Как всегда, паника помогла.

Всякий раз, чувствуя эту противную дрожь, эту мерзкую слабость, я собираю то, что осталось от воли в кулак, и шагаю в пропасть.

— Это можно устроить, — кивнула донья Карлотта, оглядывая помещение профессиональным взглядом. — Вон там отгородить место под кухню, тут разместить оборудование... — глаза её сверкнули новым интересом. — Устроить всё в белых и золотых тонах — эдакий шик с позолотой. У нас это любят... Я могла бы этим заняться, Макс.

Я вновь закашлялся.

— Донья Карлотта, — пришлось сделать паузу, чтобы подобрать слова. — Когда я высказал свою идею, то вовсе не думал э... взваливать это на вас. Я не настолько самонадеян, чтобы отрывать вас от ваших дел. Я думал, вы просто расскажете мне, как это работает...

Она рассмеялась. Лёгким серебристым смехом, за которым скрывалась обширная бездонная пропасть.

— О, дорогой. Тебя так никто и не просветил?

— На тему... Чего?

— Еды, чего же ещё, — достав из сумочки пачку сигарет, она прикурила, выпустив из ноздри небольшой язычок пламени.

— Да я всё собирался... Расспросить, понять, как тут всё устроено, но... — я окончательно смутился. Как ученик, которого вызвали к доске, а он ни ухом ни рылом, о чём речь.

— Не оправдывайся, малыш, — она ласково улыбнулась. — Надеюсь, я могу тебя так называть. Учитывая мой возраст...

— Донья Карлотта, — я приложил обе руки к сердцу. — Вы можете называть меня хоть пасхальным зайцем, и это вовсе не имеет отношения к вашему возрасту. Скажу честно: если бы вы участвовали в конкурсе красоты, вам единогласно присудили бы первый приз.

Да, комплиментец вышел так себе, но это всё, что я мог придумать. К счастью, этого хватило: дама слегка порозовела от удовольствия.

— Вернёмся к делам.

Она почти докурила, и я принялся искать пепельницу — должна же здесь быть хоть одна пепельница...

Но дракониха поступила проще: выдохнула струю пламени такого чистого белого цвета, что на сетчатке моих глаз остались ожоги — и испепелила окурок подчистую. А потом изящно отряхнула пальцы и улыбнулась.

— Признаться, я удивлена, что никто не взял на себя труд растолковать тебе суть специфического положения Сан-Инферно.

— Видите ли...

— Не извиняйся, малыш. Это не твоя вина. Ты обратился по адресу — что убеждает меня во вмешательстве судьбы.

— Донья Карлотта...

— Захлопни варежку и слушай, малыш. Я верю в судьбу.

— Но причём здесь...

— Когда я закончу, ты сам всё поймёшь.

Да, очень напористая дамочка. Но может, и правда так будет лучше? А?..

— Начать надо с того, что Сан-Инферно не является полноценным измерением. Это своего рода... перекрёсток, на котором сходится множество дорог, — начала донья Карлотта.

— Как базарная площадь, на которую съезжаются со всех окрестных деревень, — честно говоря, нечто в таком духе я и предполагал.

— Отлично сказано, малыш, — улыбнулась дракониха. — Чувствуется работа мысли.

— Меня всегда интересовало, как это происходит, — пояснил я. — Ну, путешествия. Как люди попадают из мира в мир?

— Всё дело в гремлинах, — пояснила донья Карлотта. Но увидев мою реакцию, поджала губы. — Похоже, о гремлинах ты тоже ничего не знаешь.

— Впервые слышу.

— Гремлины умеют протыкать пространство, — дракониха перешла на лекторский тон, и я не решился её перебивать. Хотя очень хотелось спросить: это то же самое, что наши земные физики называют "червоточинами" и "сингулярностями"? — Они создают проколы в реальности, и таким образом перемещаются из мира в мир. Мы же, все остальные, пользуемся этими проколами.

— То есть, они стационарны? — уточнил я.

— Когда как, — пожала плечами дама — дракон. — Мы, древние крылатые существа, имеем способность видеть эти проколы. Некоторые представители других рас — тоже.

— Такие, как контрабандисты?

— В том числе, малыш. В том числе... — казалось, донья Карлотта задумалась о чём-то своём.

— Я пришел к выводу, что так было не всегда, — осторожно заметил я.

— Очень верное наблюдение, — кивнула дракониха. — Я в тебе не ошиблась. Видишь ли, Макс... Пару тысяч лет назад мы заключили с гремлинами сделку.

— Сделку?

— Да. Сделку. Гремлины по-натуре хищники. А на свете нет никого страшнее разумного хищника.

И это говорит дракон! Понимаете, о чём я?..

— Когда-то они жили в отдалённом измерении, где являлись вершиной пищевой цепочки. Но со временем гремлины выели свой мир дочиста. Уничтожили всё живое.

— Но вы говорите, они разумные. Как могут разумные существа сознательно уничтожить свой мир?

Задав вопрос, я тут же понял, что сморозил глупость. Мало ли на Земле таких, кто тратит ресурсы, совершенно не думая о последствиях?..

Но донья Карлотта восприняла его серьёзно.

— Есть два вида хищников, — сказала она. — Плотоядные — тигры, волки и так далее. И энергоядные — бактерии, вирусы и прочие. Первые имеют отлично сформированные орудия уничтожения — зубы, когти, огромную силу и скорость. Но так же они оснащены внутренними барьерами: чтобы не остаться без пропитания, они не могут уничтожить всю популяцию травоядных. Чем лучше оснащён хищник — тем выше его барьер. Другое дело — вирусы. Они не обладают разумом в привычном смысле, и как правило, поглощают всё, до чего могут дотянуться. Но и здесь мать-природа постаралась: дала существам, в которых селятся вирусы, такую штуку, как иммунитет.

Я разочарованно кивнул. Пока что ничего нового...

— Гремлины — ни то, и ни другое, — заявила донья Карлотта. — Это третий вид хищника, единственный в своём роде. Но в своё время они чуть не уничтожили Вселенную.

— Как?

— Очень просто: они развили в себе способность перемещаться СКВОЗЬ пространство. Никакого подкрадывания к жертве, никакой охоты или погони. Появился перед намеченной добычей, РАЗ — и всё. Мгновенный результат при минимуме усилий.

— Но тогда они должны были разлениться, стать беспечными... — сказал я.

Вспомните наших домашних кошек, которых добрые хозяева бесперебойно снабжают всяким там вискасом и китикетом. Они только и делают, что классно выглядят целый день!

— К сожалению, само перемещение съедает огромное количество энергии, — покачала головой донья Карлотта. — И получается замкнутый круг...

— Они вынуждены есть, чтобы перемещаться, и не могут перестать протыкать пространство, потому что должны есть.

Дракониха немного помолчала, а потом сказала немного тише:

— Когда гремлины истощили ресурсы собственного измерения, они научились перемещаться в иные миры. Никто не мог им сопротивляться: гремлины, как панпространственные существа, невидимы для простого глаза. Их не могут засечь никакие приборы. Так что люди сначала просто удивлялись: куда это пропадает наша пища? Затем впадали в панику, а потом становилось слишком поздно...

— Но вы же их видите, — сказал я. — Драконы имеют способность видеть не только червоточины, но и самих гремлинов. Почему?

— Магия.

— Магия?..

— До того, как гремлины наткнулись на наше измерение — оно называется Благор, — им везло. Они попадали в техногенные миры, которые не могли им ничего противопоставить. Но мы, древние крылатые существа, всегда обладали магическими свойствами. Изменять конфигурацию и массу тела, дышать огнём, да и просто поднять на крыло тушу весом в несколько тонн — согласись, без магии тут никак.

— Эволюция порой идёт странными путями, — задумчиво кивнул я — вспомнив динозавров родного измерения.

— Наш вид развился из мелкого болотного дракончика, — кивнула донья Карлотта. — Их кишечник был устроен столь прихотливо, что наши предки, стоило им переесть горючего торфа, то и дело взрывались... С помощью магии они сначала научились контролировать огнеметательный аппарат, а перестав взрываться, принялись интенсивно развивать мозг и увеличивать размеры.

— Как интересно, — произнёс я, думая совсем о другом: куда пошла бы эволюция на Земле, обладай наши динозавры способностью дышать пламенем...

— Так вот, — деловито продолжила донья Карлотта. — Когда гремлины ворвались в наш мир, они получили достойный отпор, — из её ноздрей вырвались две струи тёмного дыма. — Началась война. Война на истребление — долгая и затяжная. Мы оказались равными противниками.

— Могу себе представить.

— Нет, не можешь, — отрезала она. — Прости, малыш, но такое никто из ныне живущих представить не может. И это к лучшему.

— Но вы...

— Да, я там была, если ты именно это хотел спросить. Я и Вито. Мы были очень молоды, и нам очень, очень повезло.

— В чём?

— Я была беременна, и мы были счастливы, — глаза донны Карлотты затуманились. — Да. Несмотря на войну. На то, что нас осталось очень мало. И даже на то, что уже было ясно: мы обречены... — её губы дёрнулись в подобие улыбки. — Но мы с Вито так яростно, так непримиримо любили друг друга, что просто отказались умирать. Отказались терпеть поражение. Мы... Мы хотели, чтобы наша дочь увидела свет. И поклялись сделать невозможное для того, чтобы это произошло.

— И у вас получилось, — восхищенно сказал я.

— Вито, и ещё несколько старших драконов... Мы сплели заклинание. Да, именно так. Заклинание, которое создало это место. И мы смогли загнать сюда гремлинов — их остатки, чтобы очистить свой мир. Но платой стало то...

— Что вы тоже вынуждены жить здесь, — кивнул я. — Чтобы вечно служить тюремщиками.

— Не совсем так, — лукаво улыбнулась донья Карлотта. — Когда гремлины поняли, что из этого места им не выбраться, несмотря на все свои способности, они... Запросили пощады. Пошли на сделку. И оказалось... Оказалось, что мы и гремлины... Что мы — не такие уж и разные.

— Естественный отбор, — сказал я. — С обеих сторон выжили только самые осторожные, самые разумные особи. Те, кому было, что терять.

— И это нас сблизило, — кивнула дракониха. — Мы хотели жить, и они тоже — те, кто остался. Поэтому они и согласились.

Удивительно: такие разные расы, а такая схожая судьба. Я это к тому, что у нас на Земле тоже почти дошло до самоуничтожения. А потом пришлось заключить сделку: изобрести самое страшное оружие... На мой взгляд, это была сделка с дьяволом. Но выходит так, что и дьявол иногда может пригодиться.

— И чтобы это место сохраняло стабильность, нам самим пришлось поселиться в Сан-Инферно, — продолжила донья Карлотта. — Заклинание, которое вынудило гремлинов покинуть наш мир, не даёт нам вернуться. Мы никогда не увидим Благор. Его плавные холмы с замками на вершинах... — достав из сумочки крошечный платочек, она промокнула уголки глаз.

— Поэтому Зебрине так одиноко, — сказал я. — У неё нет сверстников.

— Да. Она родилась уже здесь. Что само по себе было чудом. Поэтому я и говорю: нам с Вито очень, очень повезло. Смею сказать, больше, чем другим.

— Понимаю, — произнёс я тихо, одними губами.

— Мы думали, что она никогда, никогда не встретит молодого дракона, чтобы построить с ним гнездо, — горько сказала донья Карлотта.

И почему-то посмотрела на меня...

— Да, вы правы, — я не знал, что ещё сказать. — Мы, люди, не слишком хорошо строим гнёзда. Почему-то они всё время разваливаются... Вот ласточки — другое дело. У них гнёзда хоть куда. Можно варить, а также жарить и употреблять сырыми.

— Всё это было очень давно, — донья Карлотта встряхнулась, поправила шляпку и откинулась в глубоком кресле. — Мы привыкли довольствоваться тем, что есть. Иногда — этого достаточно.

— Но я всё ещё не понимаю, почему в Сан-Инферно никто не ест!

— О, ну это же очень просто, — дракониха улыбнулась и вновь достала из сумочки сигарету. — Всю еду съедают гремлины.

Я вспомнил громадную кухню и горы грязной посуды.

— Хотите сказать, что все повара...

— Да. Гремлинам очень понравилось то, что другие существа умеют делать с продуктами. Сами-то они не способны поджарить и крысу на углях, — по лицу её пробежала судорога застарелой вражды. — Но зато очень любят жареное мясо, картофельное пюре и торты. О, как они любят торты!..

— То есть, сделка состоит в том... что вы их кормите?

— А они, взамен, открывают порталы в другие измерения. Которыми мы пользуемся. И так как у гремлинов всё-таки есть чувство юмора — своеобразное, конечно, но всё-таки... Иногда они открывают порталы случайным образом.

— И ждут, что из них вывалится? Как я, например.

— Сначала население Сан-Инферно прибывало именно так, — кивнула донья Карлотта. — За счёт новичков и случайных прохожих — тех немногих, кто обладал врождёнными способностями к путешествиям. Но со временем наш город сделался... Как ты выразился?.. Базаром, да. Центром всего. Считается, что именно здесь, в Сан-Инферно, можно отыскать всё, что угодно, и увидеть всё самое интересное.

В её голосе была гордость.

А я испытал благоговение. Создать собственный мир, а потом поселиться в нём, чтобы любить и защищать, и наблюдать за его развитием...

Вот они: настоящие боги! Крылатые, могущественные и с отличными связями в теневом бизнесе.

После соответствующей моменту паузы я откашлялся и сказал:

— Так значит... Всю еду, которая попадает в Сан-Инферно, съедают гремлины.

— Кроме той, которую защищаем мы, драконы, — кивнула донья Карлотта. — Сан-Инферно — суррогатное измерение. Здесь нет своей промышленности, нет сельского хозяйства...

Зато налоговых инспекторов — хоть пруд пруди, — пробормотал я про себя.

— Все поставки — я имею в виду, всё, что может сойти за пищу — контролируем мы. Есть несколько официальных таможенных пунктов, на которых работают наши с Вито родственники.

И это старо, как мир. Мафия и таможня — братья навек, — я тряхнул головой, избавляясь от непрошенных мыслей.

— Но ещё есть контрабандисты, — вспомнил я. — Те, кто умеет перемещаться самостоятельно...

— Да, им иногда везёт протащить сквозь порталы что-нибудь по-настоящему интересное, — и она лукаво подмигнула.

Я моргнул.

— Донья Карлотта, вы на что намекаете? Что я попал сюда... не случайно?

— Всё может быть, малыш. Я же тебе говорила: я верю в судьбу. Так что там насчёт ресторана?

Мне потребовалась пара секунд на то, чтобы переключиться.

— Ну, в общем, наверное, это я зря. Извините. Я не думал, что всё устроено именно так, и...

— Нет, нет, дружок! Всё просто отлично, — светло улыбнулась донья Карлотта. — Я с радостью возьмусь за это дело.

— Но у вас уже есть преподавание, и... какой-то там совет...

— Хобби много не бывает, — и она подмигнула радужным, с вертикальным зрачком, глазом.

— То есть вам, как существам, обладающим практически безграничным могуществом... попросту бывает скучно?

— Ты себе и не представляешь.

— Поэтому дон Вито занимается казино.

— Гильдия Праздников и Оргий — это его детище, — похвасталась дама-дракон. — Да и остальные гильдии тоже...

— Гильдия воров, гильдия убийц, — принялся перечислять я.

— В первую очередь Сан-Инферно облюбовали личности... скажем так, не слишком обременённые совестью, — кивнула донья Карлотта.

— А если уж в городе появилась преступность, то наилучшим выходом будет её ОРГАНИЗОВАТЬ, — высказал я свою давнишнюю мысль. — И пусть платит налоги. Очень прогрессивный подход... В моём мире до этого ещё не додумались.

— Главное, что город работает, — сказала дракониха. — Мы постоянно расширяемся. Уже появились семьи, которые ведут родословную от основания Сан-Инферно.

— Как Горгониды, например, — вставил я.

— Великая и благородная раса, — кивнула донья Карлотта. — Наши дальние родственники.

— О.

— Так вот, о твоём предложении, малыш, — она потянулась и взяла меня за руку. — Я согласна. Давай откроем ресторан!

— Ура!

— Занят, Оторва?

Боюсь, что эта фраза стала у Лолиты любимой.

Я посмотрел на дракониху.

— Иди, — дама-дракон милостиво махнула рукой. — Занимайся своими делами. А я пока здесь осмотрюсь.

Глава 13

— И что случилось на этот раз? — спросил я у Лолы, как только мы оказались на лестнице, за дверью пентхауса.

— Вот эта твоя затея случилась! — закричала Лолита шепотом. А я уже говорил, что шепот Медузы, если встать с подветренной стороны, сбивает с ног. — Ты что, совсем из ума выжил?

— Да в чём дело-то?.. — я искренне не понимал, за что меня ругают.

Вот так всегда: крутишься, как белка в колесе, стараешься, чтобы всем было хорошо... А что в ответ? Чёрная неблагодарность.

— В Карлотте Коломбо, Оторва! Нельзя, чтобы она была здесь.

— Да почему нельзя-то? Она же милая! Мы договорились сотрудничать. Ну, чтобы вытащить клуб из зад...

— МИЛАЯ? — никогда я ещё не видел Лолиту в таком бешенстве. — Оторва, слова "дракониха" и "милая" даже рядом ставить нельзя. Это преступление против языка!

Стоп... Стоп. Зрачки расширены, лицо бледное, голос дрожит... Нет, это не бешенство. Это страх.

Да Лолита перепугана!.. И боится она дракониху, закопай меня комар. Но... почему?

В этот момент дверь пентхауза приоткрылась. Ровно настолько, чтобы Кассандра могла просочиться в эту крошечную щелочку — и закрылась, с неотвратимостью надгробной плиты, которую опускают пьяные грузчики на вашусобственную могилу.

— Макс, нам срочно нужно поговорить.

Кассандра! Боже мой, я совсем о ней забыл. Ну, не в смысле — ЗАБЫЛ, а просто... Столько всего навалилось, что наёмные убийцы — и живые и мёртвые — вылетели у меня из головы.

— Извини, Кассандра, не сейчас. Я тут пытаюсь разобраться с проблемами своего начальника по безопасности, так что...

— СЕЙЧАС, Макс, — она рывком развернула меня к себе. — Ты не должен сотрудничать с доньей Карлоттой. Её не должно здесь быть.

Вот те раз. Любимая ученица возражает против учительницы.

— А я думал, вы подружки...

За это я получил чувствительный толчок в грудь.

— Ты что, идиот? — Кассандра уставилась на меня так свирепо, словно собиралась убить. Особенно жестоким и кровавым способом.

— Вот и я о том же, — поддакнула Лола. — Жар у него, наверное. Продуло бедняжку. Мозги и закоротило.

Я устало опустился на верхнюю ступеньку лестницы и потёр уши.

Скучаю по старым добрым временам. Нудные лекции, скудная жизнь от стипухи до стипухи... Лучший друг-невротик, который боится собственной тени. Эх, золотые были деньки.

— Вот в чём ваша проблема, девчонки, — сказал я, глядя в пол. — Вы постоянно забываете, что я — новичок. Невозможно играть в шахматы, не зная правил, — я по-очереди посмотрел на Кассандру и Лолиту — во втором случае чуть не свернув шею... — Если вы не объясните, что я, по-вашему, делаю не так, я по-прежнему буду совершать ошибки.

— Он прав, Лолли, — кивнула опасная девушка. — Мы должны ему всё...

— С другой стороны, — я махнул рукой, как бы извиняясь за то, что перебил. — Вы не можете подстелить соломки ВЕЗДЕ. Невозможно предсказать будущее. Поэтому...

— Макс! Вот ты где. А я тебя везде ищу... — по ступенькам, с жеребячьей грацией, неслась Зебрина. — Я тут услышала, что ты собираешься работать с мамулей... Так вот: я против.

— Ну надо же, — протянул я. — Какая неожиданность.

— Её не должно здесь быть, — непререкаемым тоном заявила Зебрина.

— Ну ладно, — я глубоко вздохнул. — Тебя я ещё могу понять. Только почувствовала самостоятельность, а тут нарисовалась родительница и всё испортила, — я обернулся к Кассандре и Лоле. — Но вам-то она чем не нравится?

— Мне хватает и своих проблем, Макс, — покачала головой Кассандра. — Каждый божий день видеться с профессором Коломбо... Ты мне, конечно, нравишься, и всё такое, но боюсь, нам придётся расстаться.

— Да это всё равно, что пригласить на работу швейцаром... Святого Люцифера, — возмутилась Лолита. — Он тебе открывает дверь, а ты не знаешь, что лучше: поздороваться или упасть в обморок... Ты представляешь, что будет, когда все узнают, что в "Чистилище" работает донья Карлотта?

— Нет, — честно ответил я. — Зато отлично представляю, как повалит народ узнав, что мы открываем ресторан с настоящей едой.

— Насто... — что? — переспросила Кассандра. — Вы хотите начать кормить народ? Но это же невозможно!

— Ага! — я плотоядно улыбнулся. — Наконец-то до вас начинает доходить. Вот скажите: когда в последний раз вы ели отлично приготовленный стейк?

— Никогда — подходящее слово? — поджала губы Лолита. — Я же родилась в Сан-Инферно, помнишь? Но однажды мне пришлось сопровождать клиента в другое измерение... — глаза Медузы мечтательно закатились. — И там я попробовала такую штуку... Называется "Мороженое". Кажется, шоколадное.

— У нас будет двадцать сортов мороженого, Лолита, — опрометчиво пообещал я. — И ты сможешь лакомиться им каждый день.

— Копчёный угорь, — с придыханием произнесла Кассандра. — Дикий рис с подливкой из моллюсков. Если ты это устроишь, Макс, я выйду за тебя замуж.

— ВСЕ захотят выйти за него замуж, Кэсси, так что становись в очередь, — отбрила Лола. — Если Оторва сумеет устроить так, чтобы люди могли прийти и спокойно пожрать — его сделают мэром.

— У нас уже есть мэр, — задумчиво заметила Кассандра. — Но ты права. Его сделают мэром, верховным главнокомандующим, а также распорядителем похорон и свадеб. А ещё вручат ключи от города и собственных душ.

— И не важно, сколько это будет стоить, — кивнула Лолита. — Через неделю мы будет богаты, как драконы.

Сказав последнюю фразу, она бросила опасливый взгляд на Зебрину, но та, казалось, была погружена в свои мысли.

— Обедами можно будет оплачивать налоги, — принялась перечислять Кассандра. — Платить штрафы и взносы в гильдию...

У меня дыхание перехватило от открывающихся перспектив. А ведь я даже не думал о ресторане с этой точки зрения. Просто хотел чуток заработать. И чтобы пентхаус не простаивал без дела...

— НЕТ!

Я вздрогнул. В последние пару минут Зебрина как-то притихла, и я упустил её из виду.

— Что ты подразумеваешь под столь категоричным "нет"? — спросил я.

— Я не хочу, чтобы здесь работала мамочка.

— Извини, Зебрина, но твой голос здесь учитываться не будет, — как мне казалось, рассудительно сказал я.

— Или она — или я, — заявила драконица. — Выбирай!

И топнула ножкой!

Это вывело меня из себя.

— Послушай, девочка, я вообще не понимаю, какого чёрта ты командуешь.

— Э... Оторва. Тебе лучше...

— Не сейчас, Лола.

— Как скажешь.

— Так вот, Зебрина, — я уставился на девчонку своим самым строгим взглядом. — В свой клуб я тебя не приглашал. Ты пришла сама, — глаза драконицы вспыхнули, но я не придал этому значения. — И ты ОБЕЩАЛА хорошо себя вести. Так что ступай, и займись чем-нибудь полезным.

В этот момент я заметил — совершенно случайно — что Лолита и Кассандра медленно отступают вниз по лестнице, не отрывая взглядов от Зебрины.

Вот так вот: мой личный телохранитель и мой личный убийца капитулировали перед подростком.

Ну и правильно. Пусть уходят. Уж с Зебриной-то я как-нибудь и сам разберусь.

— НЕТ! — вновь заявила Зебрина. — Ты ПРИГЛАСИЛ меня в свой клуб. Ты сказал, что я смогу у тебя работать. И ты не имеешь права портить мне развлечение!

— РАЗВЛЕЧЕНИЕ? — я разозлился. — Так это для тебя развлечение? Знаешь, что? Ты ошибаешься. Никто из тех, кто работает в "Чистилище", не развлекается. Мы просто пытаемся как-то заработать. Пытаемся выжить. Но ты же у нас — принцесса! Для тебя вся жизнь — сплошной праздник. И тебе плевать, что у всех остальных — по-другому. Тебя заботит только собственное веселье.

— Именно, — с каменным лицом кивнула Зебрина. — Потому что я — дракон. Мы — драконы! А вы — наши слуги. Вы должны подчиняться. Вы здесь для того, чтобы НАМ было хорошо!

— Если ты считаешь именно так, — тихо сказал я. — То тебе здесь не место, Зебрина. Уходи. Лети обратно в свой замок.

Девчонка задохнулась.

— Ты... Выгоняешь меня?

— Да, — я старался не отводить взгляда от её огромных красных глаз. — Я хочу, чтобы ты ушла.

— Но... Почему?

Я с трудом удержался от того, чтобы закатить глаза. Поистине непрошибаемый ребёнок. Наверное, училась у Анжелы.

— Потому что ты не отличаешь добра от зла, Зебрина, — сказал я. — Тебе всё равно, какие совершать поступки: хорошие или плохие. Лишь бы было весело.

— Но ты не можешь меня выгнать!

— Могу. И выгоню. Возвращайся домой и постарайся хоть немного повзрослеть.

Я пропустил момент, когда всё изменилось.

Только что я пытался привести в чувство зарвавшуюся девчонку-подростка, а в следующий миг на меня смотрели громадные, равнодушные драконьи глаза. Взгляд их был подобен камню, пролежавшему под ногами тысячу лет.

Драконица распахнула пасть, и сначала я услышал такой сосущий звук... Как пылесос, в трубке которого застрял комочек бумаги.

А потом она выдохнула, прямо мне в лицо, раскалённую струю пламени.

Время остановилось.

Я видел свои руки — сам не знаю зачем, я выставил их ладонями вперёд — будто слабая человеческая плоть могла остановить драконий огонь.

Я видел, как белый клуб плазмы обтекает пальцы, как приближается к лицу...

Боли я не чувствовал. Вероятно, потому что всё происходило слишком быстро. Нервные окончания, которых уже нет, не могут болеть. Они просто не успели послать сигнал вскипающему мозгу.

Я закрыл глаза и принялся ждать, когда мой пепел осыпется на ступеньки и кто-нибудь соберёт его веником...

— ЗЕБРИНА! Не смей.

Голос доньи Карлотты долетел до моих сгоревших ушей как бы сквозь огромное расстояние.

— Это ты виновата! — голос капризного ребёнка из драконьей пасти звучал хрипло и неразборчиво. — Зачем ты пришла и всё испортила?.. Я пожалуюсь папочке!..

— Зебрина! Сейчас же прекрати. Ты не должна делать этого здесь.

— А ты меня останови.

К моему глубочайшему удивлению, я всё ещё был жив. Открыв глаза, я вновь узрел перед своим лицом узкую драконью морду, гибкую, покрытую золотистой чешуей шею... Но взгляд Зебрины был устремлён не на меня. Она смотрела на мать.

— Зебрина, — попыталась вновь донья Карлотта. — Давай вернёмся домой и спокойно всё обсудим.

А вот это она зря...

Драконьи когти рефлекторно сжались, сминая мраморные ступени лестницы, как сложенную гармошкой бумагу. Крылья распахнулись, сметая перила и процарапывая длинные борозды в штукатурке.

Я распластался по стене: если замок Влахерна изначально строился так, чтобы вместить громадные драконьи туши, то клуб был предназначен исключительно для людей... и других, не отличавшихся столь выдающимися габаритами существ.

Теперь же лестничная площадка трещала по швам.

Драконице было тесно. Она ворочалась, инстинктивно пытаясь расширить жизненное пространство — разрушая мой клуб.

Вот под ударами могучего хвоста обрушился целый лестничный пролёт... Вот обнажилась каменная кладка — штукатурка осыпалась, и теперь было видно, что раствор между отдельными камнями раскрошился и стена вот-вот рухнет...

Она и рухнула.

Камни частично упали внутрь, подняв тучи пыли, частично вывалились наружу, подняв переполох на улице.

Драконица издала тоскливый душераздирающий вой — на улице завыли противопожарные сирены, — а потом протиснулась в пролом, окончательно доломав стену, и прыгнула.

С замиранием сердца я выглянул на улицу, но Зебрина уже набрала высоту.

Широко раскинув крылья, она парила кругами, поднимаясь всё выше, и кровавые отблески из Зрачка Люцифера играли на стройном чешуйчатом теле...

По-своему это было красиво.

Немного зловеще, но таинственно и романтично.

— Так всегда и происходит, — рядом со мной встала донья Карлотта и задумчиво посмотрела на дочь. — Увидев в небе резвящегося дракона, в первую очередь люди думают о том, как это чудесно. И только когда он спускается ниже, вспоминают об острых когтях и языках пламени... Как правило, довольно поздно для того, чтобы спрятаться и остаться в живых.

— Это правда? — спросил я, с трудом оторвав взгляд от Зебрины, которая уже превратилась в крошечную запятую на фоне багровых туч. — Она действительно ест людей?

— Когда она не в духе, от людей мало что остаётся, — оказывается, к нам успела подойти Лолита. Она тоже смотрела в небо, поднеся к глазам ладонь козырьком.

— Не пугай молодого человека, дорогая, — мягко пожурила её дракониха. — Обычно мы с Вито успеваем остановить её раньше, чем случиться непоправимое.

— Но когда-нибудь вы не успеете, — упрямо поджала губы Лолита. — Когда-нибудь наступит такой день, когда вы не сможете её догнать. И тогда она разрушит город.

Я с ужасом посмотрел сначала на свою охранницу, а затем — на старшую дракониху.

— Ты права, — кивнула донья Карлотта. — Когда-нибудь проклятье возьмёт своё. Мы с Вито не становимся моложе, и нужен кто-то, кто смог бы приглядеть за Зебриной, когда нас не станет.

Проклятье? ПРОКЛЯТЬЕ?.. Да хорошего ремня ей надо всыпать!

— Ну... — радуясь, что хотя бы здесь не погрешу против истины, начал я. — Здесь я вам точно ничем помочь не смогу. Дрессировать молодых драконов — это как-то не моё. Так что, донья Карлотта, надеюсь, вы передадите дону Коломбо, что свадьба отменяется — по причине полной несостоятельности жениха.

— Напротив.

— Премного благодарен, уф, какое облегче... Что?..

— Напротив, — повторила донья Карлотта. — Теперь я ещё больше уверена, что именно ТЫ подходишь на роль мужа для нашей дочери.

— ЧТО? — я разом вспотел. Да так, что захлюпало в ботинках.

— Мне кажется, что именно ТЫ, Макс, сможешь найти с Зебриной общий язык.

— Вы что, не видели, как она выстрелила в меня из огнемёта?.. Да от меня же и головёшек не осталось. Подошвы до сих пор дымятся!

— И тем не менее, мы с тобой разговариваем.

— Это всё мой труп. А голос — рефлекторная посмертная реакция. Скоро пройдёт. На самом деле, я призрак. Да, точно. Именно призрак. А призраки не женятся. Как-то у них это не принято...

— Ты живой, Оторва, — протянув руку, Лолита ущипнула меня за руку.

— Ай!..

— Вот видишь. Ты абсолютно, бесповоротно жив.

Мне показалось, или Медуза смотрит на меня с сочувствием?

О. Ладно. Значит, от женитьбы не отвертеться... Ну, это мы ещё посмотрим. Человеку, который отвертелся от колхоза перед осенней сессией, раз плюнуть избежать женитьбы на взбалмошной девчонке.

— Но как я уцелел? — я обратил взыскующий взор к драконихе. — Я отлично помню и красные зрачки, и распахнутую пасть, и этот белый клуб пламени... Да я почувствовал, как обугливаются брови! Боже мой, у меня шок. И только поэтому я разговариваю и не чувствую боли...

— Посмотри на себя, — приказала дракониха, вытаскивая из сумочки пудреницу.

Лолита стремительно отшатнулась, заслонив глаза рукой, а донья Карлотта настойчиво подставила к моему носу круглое зеркальце.

— Видишь? Всё в порядке. Ты абсолютно цел и невредим.

— Ничего не понимаю, — как только я закрывал глаза, сразу слышал этот сосущий звук втягиваемого воздуха, а затем — струю пламени...

— Я не знаю как, малыш, — мягко сказала донья Карлотта. — Но ты смог защититься от пламени. Что-то в тебе такое есть...

— Не может быть, — решительно отмёл я эти гнусные инсинуации. — Я — обычный московский мальчишка. Моя бабушка была учительницей русского языка. Моя мать — певица. Разъезжает с какой-то группой и ей нет дела до великовозрастного отпрыска.

— А отец? — донна Карлотта смотрела на меня пронзительно и остро. Как иголка с глазами.

— А что... отец? — я пожал плечами. Бабушка не любила об этом говорить. В детстве я пытался, но потом перестал. Какая разница?.. Он бросил меня.

— Какие у меня глаза? — вдруг спросила дракониха.

— Э... Красивые?.. — я не понял, к чему она клонит.

— Да нет, глупыш. Какого они цвета?

— Радужные. С вертикальными зрачками. У Зебрины — такие же.

Донья Карлотта посмотрела на Лолиту.

— Ну, а ты что думаешь, дорогая?

— Я не думаю, я знаю, — обиженно отрезала моя охранница. — Я знаю, кто вы есть, донья Карлотта. Но глаза у вас, уж извините, самые обычные. Карие с чуть заметным золотым отливом.

И обе дамы посмотрели на меня...

— Но что это доказывает? — нет, так просто я не сдамся. Так просто от своей заурядности я не откажусь. Я буду за неё бороться. — Подумаешь, глаза... На основании этого вы решили, что я... не такой, как все?

Донья Карлотта смутилась.

— Нет, конечно нет. Но я не готова предоставить ВСЕ доказательства прямо сейчас.

— А мне непонятно, почему ты так яростно отпираешься, — Лолита смотрела в пол. — Ты что-то скрываешь?

— Да ничего я не скрываю, — я пожал плечами. — И вообще... Причём здесь мои родители? Какая связь между ними и тем, что я остался целым и невредимым, когда ваша доченька на меня дыхнула?

Я вдруг заметил, что слишком много пожимаю плечами.

— Дело может быть в том, — Лолита прищурила глаза, в которых вдруг появились оранжевые искры. Слишком много оранжевых искр. — Что ты не тот, за кого себя выдаёшь.

Глава 14

— Есть ещё третий вариант, — ядовито сказал я. — Я — самый обыкновенный парень, который случайно провалился в ваше измерение. Но ВАМ хочется думать, что случайностей не бывает.

— Но это правда! — донья Карлотта уставила на меня огромные радужные глаза. — Я тебе говорила: всё зависит от Судьбы. Ты ПРОСТО НЕ МОЖЕШЬ быть... обычным.

— Потому что это противоречит вашим высоким стандартам? — я горько усмехнулся. — Потому что тот, кого вы выбрали для своей дочери, обязан быть выдающимся по всем своим характеристикам? Как призовая лошадь, или породистый пёс?

— Не понимаю, о чём ты, малыш, — поджала губы дракониха. — Я всего лишь хочу сказать, что ЗНАКИ не врут. Но оставим это, — она подошла к провалу, проделанному в стене Зебриной и осторожно, стараясь не поцарапать глянцевую кожу туфель, взгромоздилась на вывороченные камни. — Я совсем забыла о дочери. И спасибо тебе, что напомнил, малыш... Надо найти и успокоить девочку.

За её словами угадывался подтекст: "пока она чего-нибудь не натворила".

— Подождите, — протянув руку, я помог драконихе удержать равновесие. — Оставайтесь здесь, донья Карлотта. С Зебриной должен поговорить я..

— Ты уверен? — за её вопросом скрывалось огромное "но". Но я кивнул.

— Это моя вина. В смысле, я должен был помнить, насколько легко можно выбить её из колеи. Понимаете, чуть раньше мы с ней так хорошо поладили... Я попросил её повзрослеть, и она охотно согласилась.

— Но вы оба забыли, что это длительный процесс, — мягко улыбнулась дракониха. — Почти единственная в мире вещь, которую нельзя сделать по волшебству.

— Вы правы, — я придержал её руку, пока донья Карлотта спускалась с груды камней. — Но всё-таки я должен попытаться. В первую очередь, сам поступить, как взрослый — то есть, ответить за свои промахи. Потому что, если всякий раз к нам на помощь будет приходить любящая мамочка — мы так и останемся детьми.

Улыбнувшись на прощанье, я заспешил вниз по лестнице. Что бы там не говорили, но летать я ещё не умею.

— А ну, стоять.

Я словно наткнулся на бетонную стену.

— Лолита, в чём дело? Убери пожалуйста руку, я спешу.

— Ты кое-что забыл, Оторва. Убийцу.

— Того, что лежит мёртвым в пентхаусе? — невинно спросил я.

— Но... контракт могут продлить! — на лице Медузы появилось беспомощное выражение.

— Зная Эроса Аполлона, а в частности — его любовь к дармовому золоту, вряд ли он будет НАСТОЛЬКО щедр.

— Мы этого не знаем, Оторва. А это значит, что БЕЗ МЕНЯ ты никуда не пойдёшь.

Я вздохнул и посчитал до пятнадцати.

Похоже, Лолита считает меня своим личным карманным боссом. Или пупсом — это зависит от угла зрения. Точнее, высоты.

— Послушай, Лола. Контракт закрыт. Вот прямо сейчас доказательство лежит за этой дверью и ожидает, пока за ним приедут из гильдии гробовщиков, — про гильдию гробовщиков я сказал наугад, но зуб даю: такая имеется. — Просто привыкни к этой мысли, и возвращайся к своим обязанностям. А я постараюсь выполнять свои... Мы ведь не Сиамские близнецы, верно? Наслаждайся свободой. Сходи на девичник. Да и Энди наверняка заждался свидания.

— Но... Оторва!

— Всё, Лола. Очень тебе признателен за заботу, честно-честно. Но дальше я сам.

Мужественно поднырнув под её руку, я побежал по лестнице вниз — только пятки засверкали.

Во время разговора с донной Карлоттой о её родительских обязанностях, я внезапно понял, что происходит со мной.

Лолита, Розарио, Кассандра, даже девочки — все стараются меня опекать. Словно я котёнок, которого можно пеленать, запихивать в детскую коляску и кормить из ложечки...

А я ведь никогда таким не был. Даже в детстве. Бабуля работала, и я много времени проводил в одиночестве. Сам делал уроки, прибирался, готовил... Бабуля всегда говорила, что я — её опора.

Так что изменилось?

— Бро, ты как раз вовремя! — открыв дверь в вестибюль, я с размаху угодил в лапы к тигру.

— На самом деле, Розарио, я спешу. Небольшой драконий кризис.

— Но как же налоговая? А ещё я тут набросал план на следующий квартал... И взял на себя смелость пригласить на кастинг нескольких новых артистов... Видишь ли, в свете нынешней популярности "Чистилища" я подумал, что неплохо бы обновить программу...

И тут меня осенило.

Вероятно, это была самая дельная моя мысль за очень, очень долгий период. Ну знаете: когда количество наконец-то переходит в качество. Или когда плотность звезды резко увеличивается, и она становится Сверхновой.

— Розарио! — я торжественно выпрямился и посмотрел на тигра с широкой улыбкой. — Как владелец клуба "Чистилище" я могу назначать сотрудников на должности, верно?

— Ну... Неплохо бы сначала узнать, кого и куда, — растерялся тигр. — Но в принципе...

— С сегодняшнего дня ты — управляющий клубом "Чистилище"! — заявил я так громко, как только мог. А потом добавил тише: — Назначение оформи сам, и сделай соответствующую надбавку к зарплате. Ну знаешь, не мне тебя учить.

И только сейчас я заметил, что Розарио просто остолбенел. Для разнообразия, он вовсе не выглядел как кот, подавившийся комком шерсти. Скорее, как сфинкс, которому только что загадали загадку.

— Розарио?.. Ты меня вообще слышал?

— Слышал, босс.

— И что скажешь?

— А что, вы задали мне вопрос?

По опыту: на "вы" и "босс" тигр переходил лишь в самых растрёпанных чувствах.

— Ну, не то чтобы задал, — смутился я. — Но мне показалось, что ты давно заслужил как повышение, так и новый оклад... Фактически, ты и так всем заправляешь. Так что будет просто справедливо официально закрепить за тобой эту должность. По крайней мере до тех пор, пока ты не решишь открыть собственное заведение. Только не переманивай всех танцовщиц, этого я тебе ТОЧНО не прощу.

— Спасибо, босс. Я вас не подведу.

— Никаких больше боссов, бро. Для тебя я — Макс. Безумный Макс. Понимаешь, о чём я?

И мы обнялись. Ну знаете, по братски.

А потом я побежал к выходу из "Чистилища", и слава Богу, больше меня никто не останавливал.

А на улице творилось что-то несусветное.

Проспект Проданных душ был затоплен народом. Толпа колыхалась, и сверху походила на перевёрнутую многоножку.

Тут и там мелькали похожие на капли ртути шлемы Эцилопов.

Выли сирены.

Точнее, баньши, поправил я себя. Они носились над толпой, как побитые молью орлы, и издавали тоскливые противопожарные крики.

А над городом, в небе, покрытым багровыми тучами, царил дракон.

Зебрина парила, как золотистый росчерк пламени, как капля расплавленного золота. Она походила на драгоценность, внезапно оживлённую волей непутёвого мага.

Интересно: бывают НАСТОЛЬКо большие сачки для бабочек? — подумал я. — А впрочем, у меня всё равно нет подходящей банки...

Меня толкнул один из прохожих.

Нет, стоял-то я на ступенях клуба. Но толпа была такой плотной, что мне даже стало обидно: конкурс красоты столько не собрал...

Но сейчас день! Сломалось что-то в Датском королевстве?..

— Что происходит? — я поймал за рукав громилу с флегматичным лицом интеллигентного орангутанга. — Почему днём на улицах полно народу?

— День всех Пустых, — ответил орангутанг и пошел дальше.

Ясно. Круто-круто-круто... Вероятно, это какой-нибудь праздник, о котором меня, как всегда, забыли предупредить.

Ну и ладно. Не важно. Зебрину всё равно нужно как-то оттуда снять... — я посмотрел из-под руки в раскалённое багровое небо.

Драконица казалась крошечной, не больше птички. И зная её истинные размеры, можно было представить, насколько она высоко.

Интересно: а куда девается остальной дракон, когда она превращается... ну, в подростка? Я что хочу сказать: в девчонке весу не больше пятидесяти килограмм. Тогда как драконица весит не меньше тонны... Так куда девается разница в массе?

Я тряхнул головой, отбрасывая посторонние мысли. Сейчас они мне никак не помогут. Нужно сосредоточиться на текущей задаче...

Может, отыскать самое высокое здание, взобраться на крышу и попробовать позвать её оттуда?

Я поймал за рукав ещё одного прохожего — на самом деле, дамочку в широкополой, как тележной колесо, шляпе и в босоножках с красными каблуками.

— Простите, гражданка! Не подскажете, какое здание в Сан-Инферно считается самым высоким?

— Откуда вы свалились, молодой человек? — голос у гражданки оказался под стать иерихонской трубе. У меня заложило уши. — Так плохо знать собственный город...

— Просто мы поспорили с другом, — поспешно вклинился я в поток возмущений. — Он говорит, что это небоскрёб Гильдии Убийц, а я — что это Незримая башня гильдии Волшебников.

— И вы оба ошибаетесь, — твёрдо заявила дамочка в красных босоножках. — Самое высокое здание в городе — конечно же, Маяк.

— Маяк?.. — о таком я слышу впервые...

— Ну разумеется, юноша. Не представляю, как можно этого не знать.

Я нырнул в толпу, дабы избежать дальнейший упрёков. И поймал следующего гражданина.

— Как пройти на маяк?

Синее лицо под шляпкой гриба приобрело глубокомысленное выражение.

— Пять кварталов налево, а потом всё время прямо, до самого моря.

— Спасибо! — и я побежал в указанном направлении.

Может, я поторопился. Может, в Сан-Инферно существовал и другой вид общественного транспорта, кроме беготни по жаре, но я его не знал.

Будут деньги — надо будет выписать себе мотоцикл... — мелькнула мысль, но вскоре я о ней забыл.

Бежать было тяжело. И не только из-за жары. В основном, мешала жуткая давка.

Да, я не ошибся: это какой-то праздник. Толпы народу толклись на проспектах, в переулках и на подъездных дорожках особняков, над головами многие держали транспаранты со стилизованным изображением дракона...

Может, это связано с Зебриной?.. Но думать об этом было слишком жарко, и я продолжал бежать, выбирая наименее запруженные толпой улицы. Удавалось это не всегда: пару раз я врюхивался в такой водоворот, словно попадал в метро, в час пик. Э-гей, береги карманы!

Но всё хорошее когда-нибудь кончается.

Кончились и дома и улицы, а с ними — и толпы народу.

Я этому страшно удивился: раньше, когда мне доводилось бывать в городе, казалось, что Сан-Инферно продолжается бесконечно.

Широченные проспекты и мегалитические здания создавали впечатление, что город длится, длится, и никогда не заканчивается.

Но это оказалось не так.

Я испугался, по-настоящему.

Сейчас попробую объяснить.

Ещё на ступенях "Чистилища" я почувствовал на себе чей-то взгляд. Ощущение, словно кто-то щекотит пёрышком между лопаток... И неясно: ограничится он этим, или в следующий миг в спину вонзятся когти.

Но тогда я не придал этому ощущению значимости. Подумаешь! Просто я не привык к толпе, не привык быть в центре внимания — ведь с некоторых пор я, как никак, знаменитость.

По мере продвижения по улицам ощущение взгляда то ослабевало, то становилось сильнее, то пропадало вовсе — и я окончательно убедил себя, что это мне кажется.

Но сейчас, на самой окраине, я внезапно понял, что ОЩУЩЕНИЕ ВЗГЛЯДА НИКУДА НЕ ДЕЛОСЬ.

Оно усилилось.

Народу здесь почти не было. Улицы, больше чем где-то ещё, походили на настоящие.

И если бы не взгляд, мне бы здесь даже понравилось. Каменная мостовая, зажатая с двух сторон небольшими домиками с остроконечными крышами, с высокими резными коньками и деревянными ставнями на окнах.

Каждый дом щеголял крылечком — абсолютно отличным от других. Балясины, перильца, штакетник — народ развлекался, кто во что горазд. На окошках, сквозь кружевные занавески, виднелись горшки с растениями, похожими на мухоловки с симпатичными голубенькими глазками.

Да, забыл упомянуть: на крылечках сидели кошки.

Таких толстых, ухоженных и сытых кошек я, пожалуй, не видел нигде. Они провожали меня равнодушными желтыми глазами, и лишь изредка прядали ушами, изгибая хвосты.

Да, если бы у меня было побольше времени, я бы обязательно побродил по этим узким улочкам, полюбовался бы крылечками и попытался подружиться с кошками... Может быть, когда-нибудь я так и сделаю.

А сейчас приходится довольствоваться беглым осмотром, пробегая мимо лёгкой трусцой.

Ощущение взгляда не ослабевало.

И вот, совершенно внезапно, всё изменилось.

Мирно дремавшие кошки взметнулись в небо, словно стайка вспугнутых откормленных голубей... и оказалось, что все они — крылокоши!

В воздухе повис пронзительный мяв вперемешку с кошачьей шерстью. Она опадала мягкими хлопьями мне на плечи, на волосы, щекотала нос...

От неожиданности я застыл на месте.

Что могло из напугать?..

Кошки — существа, в принципе бесстрашные, в чём мне неоднократно приходилось убеждаться. С непередаваемым апломбом они бестрепетно смотрят на королей, нищих и злющих цепных псов — главное, выбрать местечко на заборе повыше.

Но сейчас они метались над мостовой в совершенной панике. И орали, как осёл, которого перепиливают пополам тупой пилой.

Так что же могло их так напугать?.. Уж точно не я: когда я только появился, они едва удостоили меня вниманием.

Но... Этот неприятный, преследующий взгляд...

УБИЙЦА!

Я покрылся липким холодным потом.

Лолита была права! Эрос Аполлон продлил контракт, и меня преследует убийца.

Вот, вот кого испугались крылокоши. Коварного, смертоносного ужаса на крыльях дня.

В панике я огляделся. Крылокоши улетели, оставив пустую, словно снегом, усыпанную клочками шерсти, улицу.

Дома все сплошь были заперты — во всяком случае, я не заметил ни одних открытых дверей.

Стучать бесполезно.

Да и какой смысл?.. Убийца, коли уж встал на след, ОБЯЗАТЕЛЬНО до меня доберётся.

Собрав волю в кулак, я пошел к границе города — она уже угадывалась в свежем запахе ветра, в том особенном звуке, который издаёт пустое, незаполненное домами пространство.

В нём были и стрекотание полчищ кузнечиков, и шелест листвы, и жужжание пчёл размером с газонокосилку.

Постойте! Я же ищу маяк. А маяк, насколько я знаю, должен стоять где-то на берегу моря!

И где же этот берег?..

С этими мыслями я вылетел за околицу, и оказался... перед бескрайним травяным морем.

Высокое, выше моей головы, оно простиралось до самого горизонта, где раскалённым белым очком полыхал Задница.

Трава, разумеется, была красной.

Похожая на нашу земную осоку, она тихо шелестела на ветру, клонясь то в одну, то в другую сторону. И когда порывы ветра становились сильнее, гнулась к земле. Казалось, что по траве бегут длинные белёсые волны.

Высокий мяв крылокошей вывел меня из задумчивости. Он доносился издалека — так мы иногда слушаем крики журавлей. Ностальгический, немного тревожный звук.

Кстати! А в этой траве, если постараться, можно неплохо спрятаться...

Улыбнувшись, я бестрепетно шагнул в стоящую плотной стеной красную осоку.

Ай! Ай-ай-у-юй, ай...

Когда я выскочил обратно на просеку, оказалось, что одежда моя теперь больше похожа на ленточки, а из порезов струится кровь.

Осока оказалась очень острой! Ну прямо бритвенные лезвия на стебельках. А на вид такие безобидные...

Я усмехнулся.

А ведь Ариэль говорила, что мой костюм в воде не тонет и в огне не горит... Видать, к траве это не относится.

Ладно. Скрыться не получится. Так может, удастся вернуться в более оживлённые районы по другой улице?

Оглянувшись на ближайшие дома, я почувствовал такую зловещую тишину, что даже поёжился.

Где-то там, притаился убийца. Он ждёт, что я сдамся. Совершу ошибку. Упаду, и подниму лапки кверху, как обещал Эрос Аполлон.

Но этого не будет!

Глубоко вздохнув, я расслабился. Как всегда при осознании, что попал в безвыходную ситуацию, я почувствовал себя лучше.

Ведь я ещё жив, верно? И где гарантия, что этот новый убийца окажется лучше Асканио Бендероса, самого стильного парня по версии чего-то там. Если он больше заботится о том, как лежат волосы и как свет играет на лезвии ножа — у меня есть шанс!

Или он решит пристрелить меня по-простому, из-за угла.

Я почувствовал себя голым в женской бане. И ведь даже тазика нет!..

Я беспомощно огляделся. И в этот миг, когда надежда практически смотала удочки и высыпала всю наживку в воду, я увидел...

Маяк. Наверняка это он.

Он стоял метрах в пятиста от меня — вероятно, пытаясь обогнуть толпу, я немного сбился с прямого маршрута...

Высоченное сооружение, больше всего похожее на башню из поставленных друг на друга пивных банок. Верхняя площадка едва виднелась в багровом мареве, и больше походила на пятку английской булавки.

Если успею взобраться на самый верх — я спасён. Двоим там точно не развернуться, а уж защитить небольшой пятачок я как-нибудь сумею. В крайнем случае, отобьюсь башмаком — как от особо крупного паука.

Прикинув всё это в уме, я побежал.

Глава 15

Наверное, со стороны это было даже забавно: здоровенный мужик, петляя как заяц, несётся к укрытию... А за ним никто не гонится.

И на бегу, вдруг, меня посетила совершенно неуместная мысль: интересно, а кем НА САМОМ ДЕЛЕ был мой отец?

Я ведь не знал о нём ничего — от слова "совсем". Бабушка не любила о нём говорить — а я, признаться, и не настаивал. Просто не думал о нём никогда, и всё.

Но после слов доньи Карлотты у меня в мозгу словно открылся шлюз, в который хлынули непривычные и непрошенные мысли.

Кем он был? — в то, что он "пришелец" из другого измерения, я ни секунды не верил. — К добру или к худу, мне этого не суждено узнать. Он остался там, на Земле.

А я — здесь. Улепётываю во все лопатки от наёмного убийцы...

Между последними домами и травяным морем была протоптана узкая тропинка. Осока зловеще шелестела совсем рядом, и когда я особенно сильно взмахивал рукой, больно резала кожу.

Чувствовал я себя очень глупо. Но также понимал, что у снежинки под горячим феном больше шансов, чем у меня в схватке с профессиональным киллером.

Пришлось вспомнить уроки и наставления моего сэнсэя по каратэ, который всегда говорил: если схватка неизбежна, а вам не хочется, применяйте сто первый приём. Изматывание противника бегом.

Башня неуклонно приближалась.

Строение ничем не напоминало маяк, к которым я привык на Земле. Оно было узким, и таким высоким, что верхушка терялась в облаках.

Под которыми парил дракон...

Интересно: видит ли меня Зебрина?.. И если видит, то какие чувства испытывает?

Злорадство? Удовлетворение от того, что я попал в глупое положение?

Добравшись до подножия, я прислонился к стене маяка, чтобы перевести дух. Надо, надо тренироваться. Бегать по утрам, может быть прикупить штангу... Обязательно этим займусь, как только выберусь из этой передряги. И выкрою время.

Почувствовав за спиной пульсирующий камень, я даже обрёл некоторую уверенность. Теперь бы отыскать вход...

ПУЛЬСИРУЮЩИЙ?..

Я отскочил от стены, словно она меня ужалила.

Так и есть. Маяк построен из того же драконьего камня, что и замок Влахерна, и казино дона Коломбо.

Валуны — это чешуя, цвета старого тусклого серебра. А вся конструкция — ни что иное, как длиннющая драконья шея.

А если есть шея, значит, где-то поблизости должно быть и остальное... Задрав голову, я попытался разглядеть верхнюю площадку. С земли она казалась крошечным бугорком, незначительной точкой. Но судя по всему, это она и была. Голова.

Драконья голова.

Вздымаясь на немыслимую высоту, она как бы парила в небесах, и весь город был у неё перед глазами. И перед пастью: наклоняйся, и слизывай людишек, как муравьед.

Передо мной встал в сущности, очень простой, но невероятный выбор: остаться здесь, у подножия, и встретить убийцу лицом к лицу, или... подняться по глотке дракона в его голову.

Ведь внутренность башни — это именно глотка, так? А что если ему вздумается сглотнуть?..

Придерживаясь за стену, я начал обходить живое здание по кругу, надеясь отыскать вход. Ведь решить, что делать дальше, можно и попозже, верно? Главное, иметь несколько вариантов.

Вход нашелся.

Я выругался.

Всё очень просто: если бы драконья башня была сплошной, без единой щели, мне не пришлось бы выбирать. Просто дождаться убийцу, и... попытаться договориться, что ли.

Но найдя вход, я отчётливо понял: карабкаться таки придётся. В конце концов, именно для этого я и искал маяк: взобраться наверх и попытаться привлечь внимание Зебрины... Задрав голову, я убедился: она всё ещё там, резвится среди туч.

Значит, пора.

Глубоко вдохнув, я шагнул в чёрный провал драконьего горла.

Внутри было прохладно, сухо и пахло птичьим помётом. Если б ещё можно было чем-то загородить вход... Но башня была пуста.

Лишь по краю стены тянулась цепочка выступающих плит, шириной не больше двух ладоней. Они заворачивались спиралью, поднимаясь всё выше и выше и теряясь где-то во тьме.

Протянув руку, я осторожно пощупал первый из выступов. Вроде крепкий. Следующий был на высоте пары метров над ним, и так далее.

Ладно. Это для меня не проблема. Паркур в чистом виде — представим, что я Лара Крофт, расхитительница гробниц... В мужском обличье и без сексуальных пистолетов, но тем не менее.

Встав на первый выступ, я подпрыгнул и схватился руками за второй. Упёрся ногой в стену. Три точки опоры, об этом надо помнить. Три точки опоры... И не смотреть вниз.

Нет, высоты я не боюсь. Но не знать, сколько ещё осталось, и сколько пройдено — отличный приём для успешного восхождения. Проверено.

Нужно просто быть в моменте. Наслаждаться тем, что делаешь. Мускулы работают, тело выполняет команды мозга беспрекословно, душа летит ввысь...

На какое-то время я забыл обо всём. Были только я, тёплая дышащая стена и узкие ступени.

Конечно же, я быстро устал: неделя-другая без тренировок, и реакция притупляется, пальцы делаются не такими ловкими, а глазомер начинает подводить.

Но упасть, или остановиться мне не давала одна маленькая, просто крошечная деталь: внизу, у подножия башни, Я СЛЫШАЛ ЧЬЁ-ТО СОПЕНИЕ.

Временами доносился шепот и приглушенные ругательства — звуки ударялись о внутренности башни, как муха, случайно залетевшая в жестяное ведро.

Убийца шел следом. Он не остановился, чтобы подождать меня внизу. Он даже не замедлился!

Это доказывало одно: то, что у тебя паранойя, вовсе не значит, что тебя не преследуют...

К счастью, башня постепенно сужалась. Расстояние между ступеньками становилось всё меньше, и в скором времени я смог просто перепрыгивать с одной на другую, а потом — просто перешагивать.

Круглый бок превратился в бутылочное горлышко. И я упорно поднимался всё выше и выше.

Последний десяток метров пришлось протискиваться, словно через кроличью нору.

Камень был шершавым, как наждак, и те места меня, которые не защищала порезанная об осоку одежда, покрылись ссадинами.

А ещё я всё время думал: хоть бы он ничего не почувствовал. Хоть бы дракону не стало щекотно...

Что бывает, когда вдруг, внезапно, зачешется в горле?.. Вы начинаете кашлять! И если кашлянёт дракон, меня ждёт хоть и увлекательный, но не слишком долгий полёт к земле.

Но всё получилось. Я выбрался из глотки на небольшую ровную площадку. По крайней мере, здесь можно как-то защищаться. Глотка настолько узкая, что её можно заткнуть рубашкой. Вряд ли сие действие понравится дракону или остановит убийцу, так что это всего лишь метафора.

Я огляделся. Если применить каплю воображения, становится ясно, что я стою на языке, и смотрю на мир сквозь редкий частокол зубов в драконьих челюстях.

В сводчатом потолке — два круглых отверстия, через которые внутрь падают два ярких багровых столба света.

Если включить воображение и вообразить, что эти отверстия — пустые глазницы, то можно предположить, что дракон давно уже мёртв. И это к лучшему.

Не то, чтобы я так уж радуюсь чужой смерти. Но сидеть в чьей-то пасти и сознавать, что её владелец не захочет выковырять то, что застряло в зубах — утешает.

Сейчас нужно как-то решить две следующие задачи: не дать убийце добраться до меня, и привлечь внимание Зебрины.

Первая задача представлялась мне довольно несложной: нужно всего лишь встать над провалом глотки и расстегнуть ширинку...

Никому ведь не понравится, что ему писают на голову, так? Наверняка он захочет уклониться. И может быть, он даже поскользнётся... Если, конечно, его это не разозлит и не придаст дополнительное ускорение.

Ладно, попробуем по-другому.

Я снял башмак. Размер у меня сорок-последний растоптанный, так что в данных обстоятельствах элементарная обувка представлялась вполне себе неплохим ударным оружием. Звездану каблуком по макушке — мало не покажется.

А сопение всё приближалось...

На самом деле, убийца дышал очень тихо. Просто башня усиливала каждый звук, как камертон. Представляю, что творилось, когда пыхтел, поднимаясь, я...

Тихо, как мышка, замер я над дырой в полу — не подумайте ничего плохого... И вот наконец увидел макушку. Занёс башмак для удара...

Ну, сейчас он у меня получит. Отыграюсь за весь экзистенциальный ужас, который нагнал на меня убийца.

— МАКС!..

Уже на излёте я умудрился разжать пальцы и выронить башмак. Он таки упал на макушку убийцы, но под своим собственным весом. Без ускорения.

— Кассандра?.. — от неожиданности я самым унизительным образом шлёпнулся на задницу и попытался отползти. — Вот так сюрприз! Круто-круто-круто... Не думал, что ты за это возьмёшься.

— Возьмусь за что?

Опасная девушка легко подтянулась на руках и уселась на край глотки. Ноги её всё ещё свисали в провал.

— Ну, за контракт. Так значит, Аполлон всё-таки расщедрился на повторный заказ... Ну-Ну. Не ожидал. Надо будет попросить прощения у Лолиты. А впрочем, вряд ли мне выпадет шанс. Так что, передай ей мои извинения. Ну, потом. Когда всё закончится.

— Что за бред? — хладнокровно спросила Кассандра. — Высота кружит голову?

А меня и вправду несло. Подумайте сами: девушка, с которой пару часов назад вы целовались, и вообще надеялись на большее, вдруг приходит вас убить. Здорово, правда?

— И что, хорошо платят? — я всё никак не мог остановится. — Глупо будет предлагать больше, да? Кодекс убийцы, и всё такое... Наверное, мастер Заточчи тобой очень гордится.

— Макс, даже по меркам Сан-Инферно, ты ведёшь себя очень странно.

— Правда? Наверное, это всё потому, что на меня не слишком часто охотятся. Не привык, знаешь ли.

Я попытался подняться, но ближе к стене потолок изгибался полукруглым сводом, и я больно стукнулся макушкой. Впрочем приближаться к центру головы, где было повыше, а значит — и к Кассандре, я не стал. Хренушки. Хочет срубить деньжат — пускай поднимает задницу.

— Так, я кажется, поняла... — опасная девушка наконец вытянула ноги из дыры и уселась по-турецки. Это меня немножко успокоило: довольно трудно кого-то убить, если ты сидишь по-турецки. — Ты думаешь, я — твой новый убийца.

— В яблочко!

Наконец я нашел положение, в котором не казался глупым, и в то же время находился подальше от Кассандры: встал на самый кончик драконьего языка и уцепился для равновесия за передние клыки. Здесь она меня не достанет. Может конечно попытаться, но лучше я сигану в пропасть, чем дам себя убить. Особенно, девушке, с которой я недавно целовался. Нет, ну какое свинство!..

— Макс, что бы ты там не думал, это неправда.

— Ага. Конечно. Убийцыименно так обычно и говорят: подойди поближе, деточка, — а потом прибавляют: — Мы дадим тебе тумаков...

На меня напал нервный смех.

Просто вспомнил старый мультик, где маленького трогательного слонёнка обижали все, кому не лень: и бегемотиха, и старый павиан...

А потом слонёнок вырос.

От смеха я перегнулся пополам, и отпустив клыки, схватился за живот.

И в этот момент дракон шевельнулся.

Язык его дёрнулся, ушел из-под ног — совсем, как ковровая дорожка, которую решила встряхнуть хозяйка...

И я вывалился из драконьей пасти.

ВСЯ ЖИЗНЬ ПРОМЕЛЬКНУЛА ПЕРЕД ГЛАЗАМИ... Нет, не жизнь. Всего лишь пейзаж. Умопомрачительный по красоте и просто убойный по твёрдости.

Мелькнуло белое раскалённое очко Задницы, затем — идущее красными всполохами травяное море. Кучкой обувных коробок провалился куда-то за горизонт город, и перед моим взором распахнулось багровое, как подсохшая рана, небо...

А потом я почувствовал на своей ноге чью-то железную хватку.

— Если ты не будешь дёргаться, я втащу тебя обратно, — сквозь зубы прошипела Кассандра.

Растопырив руки, я поднял голову и попытался разглядеть, что она делает.

Опасная девушка лежала на животе между драконьих клыков и обеими руками удерживала мою ногу. Ту, которая всё ещё оставалась в ботинке. И он потихоньку соскальзывал...

— Может, просто отпустишь? — спросил я самым своим хладнокровным голосом. — К чему такие сложности? Или контракт предусматривает только личное участие... в процессе?

— Если не перестанешь болтать, я так и сделаю.

Ну вот. Кажется, я допрыгался.

— Ладно, прости, Кассандра.

— Без ладно. Хочу чтобы ты понимал: я не делаю тебе одолжения.

Висеть вниз головой на немыслимой высоте, чувствуя, как нога постепенно выскальзывает из захвата и сознавая, что между тобой и коротким полётом к земле стоит лишь рассерженный убийца...

— Прости, Кэсси. Я был не прав. И буду очень благодарен, если ты меня вытащишь.

— Для тебя — Кассандра. Мы не друзья, ясно?

— А как же тот поце...

— ТЕБЕ ЯСНО?

— Да, прости ещё раз.

С недевичьей силой Кассандра принялась тащить меня вверх. Рывками, болезненно отзывавшимися во всех ушибленных местах. Но я не жаловался.

И вот, когда голова моя уже находилась на уровне драконьих зубов, я увидел...

Я ведь смотрел вверх, так? И кроме неба и драконьей головы разглядывать особо было нечего.

И когда я в очередной раз посмотрел на эту самую драконью голову, то увидел... Глаза. Зелёные, полные свирепой ярости и абсолютно живые.

Дракон был живым!

А то, что я увидел раньше и сделал совершенно неправильный вывод, было... ну не знаю, ноздрями? Или ушными раковинами... Я не силён в драконьей анатомии. Особенно, изнутри.

Увидев открытые злющие глаза, я заорал. Поймите меня правильно: всего лишь от неожиданности.

Не от страха.

Но крик отвлёк Кассандру, и она выпустила мои ноги... Я вновь заскользил в пропасть, но в последний миг, извернувшись, как кошка, сумел уцепиться рукой за клык.

Раскачавшись, ухватился за клык второй рукой, подтянулся, как на турнике, и закинул ноги обратно на драконий язык. Встал, и сразу шагнул вбок, подальше от края.

— Значит, ты не взяла контракт, — сказал я, обращаясь к Кассандре. Стоять, согнувшись в три погибели, было неудобно, и я вновь сел. — Тогда что ты здесь делаешь? Зачем ты следила за мной по всему городу?..

— Потому что я тебя охраняю, — слово "идиот" она не произнесла вслух. Но оно мельтешило в воздухе, как трусы на бельевой верёвке в очень ветреный день..

— А разве наш договор не закончился со смертью Бендероса? — осторожно уточнил я.

— Мы с Лолитой подумали, что дополнительная подстраховка не помешает, — пожала плечами опасная девушка. — И так как ЕЙ ты запретил себя охранять, я и... — она вновь пожала плечами и отвернулась.

— Я думал, меня преследует кто-то из твоих коллег, — сказал я. — Думал, до меня добрался убийца, и вот-вот закроет контракт. Этот жуткий взгляд между лопаток, и то, как ты зловеще сопела, поднимаясь сюда...

Кассандра посмотрела на меня, как на трёхногую собачку без головы.

— Макс, поверь, — наконец сказала она. — ТЫ НЕ МОГ ПОЧУВСТВОВАТЬ МОЕГО ВЗГЛЯДА. Я — профессионал. Как и любой член Гильдии. Когда мы встаём на след жертвы, она НЕ ЧУВСТВУЕТ НИЧЕГО. Это дело чести, понимаешь? Появиться из пустоты, выполнить контракт и уйти так же незаметно. Нас этому учат, без этого умения не получишь диплом убийцы.

А я вдруг вспомнил Бендероса. Каким бы стильным он не был, но появился он совершенно внезапно и бесшумно. И если бы не желание покрасоваться — спокойно, и без лишних усилий пришил бы меня прямо там, у стойки бара.

— Тогда... Кого я почувствовал?

— Не знаю, — несколько раздраженно ответила Кассандра. — Я никого не заметила. А впрочем... Я же следила только за тобой, и если...

— Если что?

— Если Эрос Аполлон вывесил открытый контракт...

— А это ещё что за зверь?

— Ну, сегодня же День всех Пустых, — я смотрел на неё наивными глазами младенца. — Сегодня отменяются правила всех Гильдий. Только один день в году. Можно делать всё, что хочешь.

— То есть...

— АБСОЛЮТНО всё. И в том числе — играть в наёмного убийцу.

— О, — я попытался представить эту самую безграничную свободу — хоть бы и на один день... Не получилось. — Как я понимаю, сами киллеры на этот день берут выходной. Играют в продавцов воздушных шаров...

— Этот день не облагается никакими налогами, — кивнула Кассандра. — Сегодня ты можешь делать всё, что взбредёт в голову, и тебе ничего за это не будет.

— Но я видел в толпе эцилопов.

— Они тоже люди, — усмехнулась Кассандра. — И им тоже может надоесть стоять на страже закона.

Мы замолчали.

Сидя у "стены", то есть, во внутренней, защёчной области в пасти дракона, я вдруг заметил, что голова его легонько раскачивается на ветру. Движение было таким плавным, таким успокаивающим, что глаза сами собой начали слипаться.

Встряхнувшись, я потёр щёки. Ещё не хватало здесь уснуть. Неизвестно же, что этой каменной скотине придёт в голову... Ну, кроме нас, конечно.

— Ты хочешь сказать, — начал я. — Что теперь любой, вот прямо таки кто угодно, может попытаться убить меня и получить за это деньги?

Глава 16

— До захода Задницы, — кивнула Кассандра. — До которого осталось... — она выглянула между зубов. — Часа три.

— Пфу, — я махнул рукой. — Ерунда. Продержаться каких-то три часа. Посидим, поболтаем. Узнаем друг друга получше...

— Есть одна проблема.

Кассандра придвинулась ко мне поближе и взяла за руку. Я не возражал. Раз убийца — это не она... Ну, в смысле, раз она не хочет меня убить... Значит, можно возобновить отношения?.. Их, правда, ещё нет, но ведь могут быть, правда? Надеюсь, вы не запутались.

Потому что я — таки да. Запутался.

Что я испытываю по отношению к Кассандре? Она мне нравится, я готов за ней приударить, или... Всё время буду думать: пришла она на свидание, или взяла новый контракт?

Не знаю. И пока не готов узнавать.

— Макс, ты меня слушаешь?

— О. Извини. Так что ты говоришь?

— С приближением ночи дракон окаменеет.

— Но это же... Хорошо? Разве нет?

— Нет.

— Но мне кажется, что сидеть на языке ЖИВОГО дракона — куда опаснее, чем... ну, ты поняла.

— Кстати, а зачем ты вообще сюда забрался? — Кассандра придвинулась ещё ближе, и я, осмелев от собственной наглости, обнял её за плечи. Она не возражала.

— Убегал от убийцы, конечно, — я даже фыркнул: неужели непонятно?

— Да, но зачем ты вообще попёрся сюда, к Травяному морю?

Упс... За последними треволнениями я как-то и сам забыл, зачем оказался на окраине, у подножия маяка.

— Видишь ли, я обещал донне Карлотте позаботиться о Зебрине.

— Ты.

— Ну да.

— Взял на себя шефство над молодой, непредсказуемой паяльной лампой?

— Э... Если рассматривать Зебрину с точки зрения подростковой неуравновешенности...

— Пока что она пребывает в состоянии летающей фабрики магических фейерверков, — заметила Кассандра. — И в состояние э... подростковой неуравновешенности её ещё надо ВЕРНУТЬ.

— ВОТ ЗА ЭТИМ я и решил влезть на маяк! — моему торжеству не было предела. Наконец-то я смог всё отлично объяснить.

— Ничего не понимаю, — захлопав глазами, Кассандра вдруг стала похожа на маленькую девочку, и мне захотелось её поцеловать. Что я и сделал.

Поцелуй был долгим и очень приятным.

Я что хочу сказать: в делах любви Кассандра не была профессионалом. Ну, как мои девочки, например. Она смущалась, краснела, совершала массу неловких движений... Совсем, как я. Мы с ней были похожи. И вот ЭТО — было приятно.

А после поцелуя я ей улыбнулся. А она опустила глаза. И это тоже было приятно. Сознавать, что не только меня захлёстывает буря эмоций...

— Продолжим с того же места? — спросила Кассандра. Я с готовностью подставил губы. Но она уклонилась, прикрыв мой рот своей ладошкой. — Ты обещал рассказать, зачем припёрся к Травяному морю, — укоризненно пояснила она. И какая здесь связь с драконицей.

— О, Это очень просто, — я махнул рукой. — Мне подсказали в городе, — заметив в глазах девушки нетерпеливый огонёк, я поспешно продолжил: — Я спросил, какое здание в городе самое высокое, и мне ответили, что это маяк на краю травяного моря. Вот я и решил взобраться на него, чтобы попытаться поговорить с Зебриной.

— То есть, с драконицей, которая до сих пор носится по небу, как психованная шаровая молния.

— Эй, за что ты её так не любишь?

— Поверь: есть причины.

— Ладно, ладно... У вас, девчонок, вечно есть причины "ненавидеть" друг друга.

— Так же, как и у вас, мальчишек, — не осталась в долгу Кассандра. — Поверь: войны начинаем не мы.

— Позволь с тобой не согласиться, — запальчиво возразил я. — В истории моего мира БЕЗДНА историй о том, как войны начинались из-за женщин.

— ИЗ-ЗА женщин — совсем не то же самое, что женщины.

— Ой, не придирайся. Женщины, из-за женщин... главное — что начинались.

— Расскажи хоть одну.

— Э... Ну например, одна французская королева подарила английскому хахалю свои подвески. А муж, то есть, король, об этом заподозрил. То есть, не он сам, а один его советник... Ну и, король, значит, приказывает королеве надеть на бал эти самые подвески...

— Что такое подвески? Что-то неприличное? Звучит именно так.

— Да нет, какая-то ерунда на бантике. Но это не важно. Главное, что это был подарок короля...

— Ты меня совсем запутал. Кто кому и что подарил?

Я терпеливо вздохнул.

— Знаешь, что? Когда-нибудь я научусь прыгать по измерениям, сгоняю на Землю и привезу тебе полное собрание сочинений Дюма.

— Книги?

— Ну да. Получишь огромное удовольствие.

— Постой. Ты сказал: "когда-нибудь научусь"?

— Обычно так и говорят, когда чего-то не умеют, но хотят научиться. И при этом всё же не очень верят, что получится.

Кассандра рассмеялась.

— Да, согласен. Это довольно забавно, — я решил, что не стоит обижаться. — В моём мире говорят: благими намерениями выложена дорога в Ад.

— Что-то я не понимаю, — теперь она нахмурилась. И мне это тоже понравилось: брови у Кассандры были очень красивые. Про такие говорят: соболиные. — Чтобы попасть в Ад, не нужны никакие намерения. Достаточно портала.

Я вздохнул. Вот он: конфликт менталитетов. Что для меня является сказкой, для жителей Сан-Инферно — суровая реальность.

— Значит, ты не контрабандист... — кажется, в голосе девушки было неприкрытое разочарование.

— С чего ты взяла, что я контрабандист?

— Слышала от Ариэль.

— О. Надё-ё-ёжный источник.

— Но как-то ты здесь появился!

— Выпал прямо из воздуха. Об ЭТОМ она тебе не говорила? — я усмехнулся, вспоминая недавние, а кажется, прошлогодние, события. — Девчонки вышли на чёрную лестницу перекурить перед выступлением, и я свалился им на головы прямо из воздуха. Они сказали, что я Новичок и протащили в "Чистилище".

— Забавно.

— Сам в шоке.

— В смысле, когда кто-то падает из воздуха, обычно его не называют новичком. Для них есть другое название: "падающая звезда"

— И в чём отличие?

— В несопряженности измерений.

— ?...

— Когда кто-то падает с огромной высоты, обычно он расшибается в лепёшку. То, что остаётся, соскребают гноллы. Ты, например, долго летел?

— Ну... Если вспомнить... Около часа. О многом успел подумать. О... То есть, ты хочешь сказать, что по всем признакам, я должен был расшибиться в пыль?

— Скорее, забрызгать ближайшие стены. Ну, и девчонок. С ног до головы.

Кассандра чуть повернулась и посмотрела на меня снизу вверх. Ресницы у неё были замечательные: в меру длинные, густые и что самое приятное — натуральные.

— Я рада, что ты не стал Падающей звездой, — сказала она.

— А уж как я рад... По здравом размышлении.

И губы наши встретились вновь.

Этот поцелуй был смелее предыдущего. Более коротким, но таким, знаете ли... насыщенным.

— Ну а ты? — спросил я, когда мы оба перевели дыхание. Хорошенько так перевели. — Ты упоминала, что в гильдию убийц попала в возрасте восьми лет.

— О, ты запомнил?

— Это было сегодня утром. У меня не настолько короткая память. Ну так что? Откуда ты, Кассандра?

Она вздохнула.

— Я не знаю.

— Как так?

— Я помню только громадные деревья, и лёгкие дома на ветвях. А ещё тонкие прозрачные занавеси, они колышутся на ветру, словно паруса... И нежный звон серебряных колокольчиков. Он преследует меня во сне.

— А ты... став взрослой, ты не пыталась найти свой мир?

Кассандра вздохнула.

— Я хотела. Мечтала о том, что когда-нибудь накоплю денег — порталы обходятся в целое состояние, знаешь ли... — и отправлюсь искать свой мир.

Мне вновь захотелось её поцеловать, и я это сделал. А потом сказал:

— Может быть, мы отправимся в такое путешествие вместе?

— Может быть.

Кассандра улыбнулась и сжала мою руку.

И вдруг, сам не знаю почему, мне пришла в голову мысль... Точнее, ощущение: башня перестала качаться. Язык не двигался, он всё больше напоминал каменную плиту.

— Кассандра, — позвал я. — Ты так и не объяснила, почему ночное окаменение так плохо для дракона.

— Плохо это не для дракона, а скорее, для нас, — отозвалась она. Глаза девушки тоже были устремлены на язык. Точнее, на каменную плиту. — К заходу Задницы он превратиться в сплошной камень. Глотка схлопнется, язык заполнит всю пасть, и нас с тобой... просто расплющит. Если мы не поспешим спуститься до этого.

— Сколько у нас времени?

Я не хотел уходить. И не только потому, что сидеть с Кассандрой здесь, в этой небольшой пещерке на немыслимой высоте, было невообразимо приятно.

Но ещё и потому, что я так и не выполнил до сих пор обещание, данное донье Карлотте — не поговорил с её дочкой.

Ну и не в последнюю очередь — потому что где-то внизу могут бродить целые полчища доморощенных убийц, которым кружит голову гонорар, предложенный за мою голову Эросом Аполлоном.

Расценивать их, как серьёзную угрозу не хотелось, но и незаряженное ружьё способно выстрелить один раз.

— Час-полтора, максимум, — ответила Кассандра, заглянув в чёрный провал драконьей глотки. — Потом мы просто не сможем протиснуться.

— А если мы выберемся ему на... макушку? И просто подождём до утра? — я хотел рассмотреть ВСЕ варианты.

— Не выйдет, — покачала головой Кассандра. — Утром, с восходом Задницы, дракон оживёт, и какое-то время будет... ну, СЛИШКОМ живым. Он нас почует, и стряхнёт. И даже если мы не разобьёмся — поймает и съест.

Я осторожно подтянулся к зубам и выглянул наружу. Задница висел уже совсем низко, но по опыту я знал: до заката ещё есть время.

— Последний вопрос, — я повернулся к Кассандре. — А зачем здесь вообще поставили маяк?

— От контрабандистов, конечно.

Как интересно. Не ДЛЯ, а ОТ.

— Поясни.

— В Травяном море находится множество незарегистрированных порталов, — сказала Кассандра. — Контрабандисты ими пользуются. А дракон их ловит.

Я представил, как голова на длиннющей шее наклоняется в траву, и выхватывает барахтающиеся фигурки.

— Но... Постой! Трава такая острая! Как контрабандисты в ней перемещаются?

— Не в ней, а НАД ней, — улыбнулась Кассандра. — На ветровых лодках. Ночью дракон каменеет, и они носятся над травой на огромной скорости, перевозя товар.

— Ага, — кивнул я. — Во всём своя логика. Днём таможня не дремлет, но зато ночью...

— Гильдия контрабандистов точно так же платит налоги в казну города, — пожала плечами Кассандра. — И чтобы было, чем платить, они должны зарабатывать.

— Логично, — кивнул я, и высунулся из-за зубов как можно дальше. Огляделся, а затем спрятался в пасти и принялся вынимать ремень из брюк. Потом стащил оставшийся башмак...

— Что ты делаешь? — красивые брови Кассандры выгнулись аккуратными дугами. — Уж не думаешь ли ты, что мы с тобой, прямо здесь...

— Я хочу влезть ему на морду, — перебил я, пока она не наговорила лишнего. — И привлечь внимание Зебрины. Мне нужно убедить её вернуться в клуб.

Кассандра коротко поразмыслила.

— Мне тебя никак не отговорить?

— Прости. Мы с тобой замечательно проводим время, и я хотел бы, чтобы оно длилось целую вечность. Но я обещал.

— Тогда я подожду тебя здесь.

— Ты могла бы пока спуститься...

— Я подожду.

В её голосе было твердокаменное упрямство. Я сразу распознал этот тон. Так иногда говорила моя бабушка: — "Максимка, если ты сейчас же не уберёшь книжку и не выключишь фонарик..." Ну, в общем, вы поняли.

— Хорошо. Спасибо.

— А ты... Сумеешь туда взобраться? — в её голосе было искреннее беспокойство, и я ободряюще улыбнулся.

— Что я умею очень хорошо, так это взбираться на различные труднодоступные штуки. В своём измерении только этим и занимался.

— Взбирался на драконов?

— Что-то вроде того. Небоскрёбы, подъёмные краны, отвесные стены... Если подумать, разница не слишком велика.

— В школе убийц у нас было домолазание, — кивнула Кассандра.

— Домолазание? — эта девушка не переставала меня удивлять.

— Клиенты живут в разных зданиях, — пожала она плечами. — И чтобы выполнить контракт, иной раз приходится подниматься на высоту двадцати-тридцати этажей. Снаружи.

Интересно: хоть когда-нибудь мне удастся удивить ЕЁ?..

— Ладно, я пошел.

И я нырнул в пропасть. Закинул пряжку от ремня на острый выступ, который приметил раньше — это был небольшой рог на носу дракона — и раскачавшись, взлетел на морду.

На меня уставились два злобных глаза. Их зрачки почти сошлись к переносице, концентрируя на мне холодное, как морозилка и острое, как осколок льда, внимание.

Я показал им неприличный жест.

Задница почти скрылся. Дракон уже не мог двигать ни одним мускулом. Даже глаза его стремительно стекленели. Так что, мне ничего не грозит...

Однако надо поторапливаться. Там, в пасти, меня ждёт Кассандра. И если я задержусь, драконьи внутренности её просто раздавят.

В глубине души я надеялся, что до этого не дойдёт. Девушка она крепкая и сообразительная. Выберется ко мне, на морду, и мы вместе придумаем, что делать дальше.

А ещё проведём романтическую ночь под звёздами. Ничто не повышает градус романтики так, как бездонная звёздная ночь... Впрочем, я опять отвлёкся.

Игнорируя свирепый драконий взгляд, я взобрался по его морде на макушку. Крупная чешуя давала достаточно зацепок для рук и ног, и через пару минут я выпрямился на небольшой круглой площадке между его ушей, обозревая окрестности.

Эх, жалко, нет телефона. Такое офигенное сэлфи можно сделать!.. Вот вернусь, и надо будет об этом хорошенько подумать. А что?.. Ноутбуки у них тут есть. Так кто мешает притащить из моего мира, например, простенькую сотовую станцию и организовать телефон? А заодно — забабахать интернет и соц-сеть.

И покажется, что я никуда не уезжал...

Я посмотрел на небо и вздохнул.

Нет. Не покажется.

Местное светило зияло над головой, как громадный багровый зрачок Саурона. Казалось, он смотрит прямо мне в макушку, силясь подсчитать: сколько ангелов могут на ней сплясать?..

Оглядевшись, я приметил золотистую фигурку драконицы. И яростно замахал руками.

Не помогло. Тогда я снял рубашку и замахал ею, как флагом.

Зебрина кружит над городом уже часов пять, — прикинул я. — Или ей это просто дико нравится, или обида девочки НАСТОЛЬКО велика.

Скорее, второе. Хотя...

Я вспомнил бесконечные коридоры замка Влахерна. И крохотную фигурку подростка, затерянную в каменном кишечнике.

Ей же там элементарно скучно! А ребёнку нужны новые впечатления, ребёнок должен познавать мир... Даже если живёт в нём вот уже две тысячи лет.

Её держат в вате, укрывают от слабых сквознячков, пичкают сладким... И так — день за днём, год за годом.

Рехнуться можно от счастья.

Через пару минут мне показалось, что золотой росчерк пера на фоне багряного неба начинает увеличиваться.

Логично. Если она меня заметила, то хотя бы из любопытства решит посмотреть, кто тут скачет...

Ударил поток плотного ветра. Он едва не сбросил меня с драконьей макушки, абсолютно гладкой и твёрдой, как... камень.

Не такая уж и крупная — по сравнению с маяком, — нависнув надо мной, драконица показалась орлом, пикирующим на цыплёнка.

Выставив и растопырив когти на мощных лапах, она опускалась всё ниже, ниже...

И наконец на морду дракона спрыгнула Зебрина.

Совершенно голая! То есть, СОВСЕМ без ничего...

Ну да, ну да, конечно-конечно... Трусов, способных вместить драконью задницу, ещё не изобрели. А та одежда, что была на ней до метаморфозы — наверняка разлетелась в клочья. Не зря говорят, что на подростках одежда буквально горит...

— Макс! Это ты?.. Ты взобрался сюда из-за меня?

Столько надежды, столько страсти было в этом голосе... Что мне сделалось немного тревожно. Надежда быть принятой такой, какая ты есть — это я могу понять. Но страсть?.. Нет, спасибо. Девочка-подросток — это скорее младшая сестра, чем предмет вожделения.

Да. Точно. Такой линии и нужно придерживаться...

Спрыгнув на морду, я протянул Зебрине свою рубашку и отвернулся. А когда повернулся назад...

Кажется, я сделал только хуже.

Зебрина, одетая в мужскую рубашку, выглядела НЕВЕРОЯТНО сексапильно.

Длинные стройные ноги, высокая, почти обнаженная грудь, растрёпанные короткие волосы и громадные глаза.

Рукава она закатала, обнажив тонкие запястья.

— Ты пришел, — сказала девочка. — Я думала о тебе всё это время, летала — и думала. И вот ты пришел ко мне! Ты нашел меня!..

— Найти тебя было нетрудно, — улыбнувшись, я ткнул пальцем в небо. — А вот докричаться...

— Тебя послала мамочка? — на лицо словно набежало облачко. Удивительно, как быстро может измениться настроение подростка... — Я не вернусь домой! Ни за что. Лучше улечу далеко-далеко.

— Никто меня не посылал, — я сел на макушку дракона и свесил ноги в пустоту. Лучше сидеть, чем стоять. Стоя легче ввязаться в свару... — Я... Я пришел извиниться.

— Да ну?.. — она села рядом, но не вплотную ко мне — сказалась обычная подростковая подозрительность. Ну и ладно. Так даже лучше. Зебрина подогнула одну ногу под себя, и красные отсветы Люцифера заиграли на круглой коленке. — И за что же?

— Я обещал стать твоим другом. А сам... повёл себя, как обыкновенный взрослый. Но я не имел права так поступать.

— Почему?

— Потому что я и сам — не взрослый.

— И как ты это определяешь? — спросила Зебрина. — Как можно понять: взрослый ты, или ещё недостаточно.

— Хороший вопрос... — я честно задумался. — Думаю, это зависит не столько от поступков, сколько от бремени ответственности, которую ты можешь на себя взвалить.

— То есть, я могу делать всё, что захочу, если буду сама отвечать за это?

— Поверь: когда ты и вправду будешь сама отвечать за свои поступки, ты десять раз подумаешь перед КАЖДЫМ действием.

— Но мне никогда не давали быть самостоятельной!

— Может, пришла пора попробовать? — я криво усмехнулся и похлопал её по ноге... Но тут же отдёрнул руку.

Зебрина придвинулась ближе.

— Обними меня, — требовательно сказала она.

— Тебе холодно?

Я всё время думал о Кассандре. И следил за Задницей. Светило неумолимо приближалось к горизонту...

— Нет. Просто я хочу, чтобы ты меня обнял. Мне нравятся твои мускулы, — она пристально посмотрела на мою грудь.

— О. Спасибо.

Жаль, что отобрать у девчонки рубашку не получится...

— А я?

— Что ты?

— Я тебе нравлюсь? Как женщина?..

— Ну, учитывая размах твоих крыльев...

— Прекрати надо мной смеяться!

— И в мыслях не было...

— Тогда просто ответь, Макс: я тебе нравлюсь?

Пожалуй, это был самый сложный вопрос в моей жизни. Сидя на голове дракона, на немыслимой высоте, я должен как-то объяснить вспыльчивой девушке, что совсем рядом меня ждёт другая...

— Ну конечно, нравишься!

— Я знала! — и она прижалась ко мне всем телом.

А я ведь всего лишь хотел пояснить, что "нравится" и "нравится" — это две большие разницы. Что можно очень любить кого-то, но не испытывать к нему эротических чувств...

Но Зебрина буквально врезалась в меня своим сильным и гибким телом, и я потерял равновесие.

Чтобы удержаться, пришлось обхватить её руками, а она, в свою очередь, закинула руки мне на плечи и уткнулась лицом в сгиб шеи...

Но тут же отпрянула.

— От тебя пахнет женщиной, — резко заявила она.

— Ну конечно, мы же только что обнимались...

В шутку всё обратить не получилось. Глаза драконицы хищно прищурились.

— От тебя пахнет ДРУГОЙ женщиной. Не мной!

— Мы всего две минуты вместе, дорогая. Ты не можешь требовать от меня...

Да. Это я тоже сморозил зря. Зебрина вскочила.

— Ты был с ней ПРЯМО ЗДЕСЬ! — зашипела она. — Я до сих пор чувствую её запах. Он есть на твоих руках. На твоих губах. И даже в воздухе!

— Зебрина, я...

— Ты предатель. Обманщик. Ты говорил, что любишь меня!..

— Неправда. ЭТОГО я точно не говорил.

— Я ненавижу тебя!

И она толкнула меня обеими руками в грудь.

Я упоминал, что Зебрина — девочка довольно сильная?

Так вот: от её толчка я потерял равновесие. Поскользнулся.

И полетел вниз.

Глава 17

В моём сознании падение происходило, как в слоу-мо: медленно, тягуче, словно я барахтался в густом прозрачном сиропе.

Я успел увидеть своё отражение в расширенных зрачках Зебрины, её запоздалое осознание того, что натворила, протянутую в панике руку...

Но она не успевала. На мне не было рубашки, за которую можно было ухватиться, и кончики её пальцев лишь скользнули по моей коже.

Превратись в дракона! — хотелось крикнуть. — Спаси меня!

Но перед мысленным взором вдруг вспыхнуло видение длинных, похожих на индейские каноэ когтей и я прикусил язык.

Пролетая мимо каменной пасти, я даже заметил бледное лицо Кассандры — это длилось какой-то миг — а потом полёт ускорился.

Точнее, превратился в ничем не контролируемое падение.

Ветер свистел в ушах, обдувал голую кожу торса и хлопал штанинами брюк. Сегменты драконьей шеи мелькали мимо, словно я мчался на скоростном лифте.

Почему-то именно в этот момент перед глазами всплыло лицо бабушки...

И вдруг я почувствовал, как меня обхватили крепкие руки. И мне не нужно было гадать, чтобы узнать, кому они принадлежат.

— Кассандра! Ты с ума сошла. Теперь мы разобьёмся вместе.

— Заткнись.

— Но ты вовсе не обязана... Ты могла бы...

И тут падение замедлилось. Нас немного подбросило вверх — совсем, как при открывании парашюта. Я даже задрал голову, чтобы убедиться в его наличии.

И... ничего не увидел. Мы с Кассандрой просто висели в воздухе. Точнее, медленно планировали к земле.

— Что происходит? — спросил я, когда она переместилась так, чтобы обнимая меня, оказаться лицом к лицу. — Как ты это сделала?

— Артефакт левитации. Обязательный элемент экипировки наёмного убийцы.

— А как же диплом по домолазанию?

— Всегда может подвернуться плохо закреплённая плитка.

— О. Тогда... Это очень предусмотрительно.

— А в твоём измерении разве нет таких артефактов?

— На Земле вообще нет магии. Альпинисты используют верёвки и крючья. Но мы, гордые верхолазы городских джунглей, обходимся без страховки.

— Ты просто безумен, Макс.

— Именно так меня и зовут, если ты забыла.

— Если бы я знала, что у тебя нет страховки... — она приблизила свои губы к моим очень близко, и я почувствовал тёплое, отдающее лимоном и мятой дыхание. — Я бы не позволила тебе взбираться на дракона.

— Для тебя это может оказаться новостью, — я тоже прижался к ней губами. Щека к щеке, дыхание в дыхание... — Но я бы не стал спрашивать у тебя разрешения.

— Именно поэтому мы и висим на МОЁМ артефакте.

— Обязательно обзаведусь парочкой, — я улыбнулся. — Когда окажусь на земле.

Мы одновременно посмотрели вниз. Поверхность была уже довольно близко. И это была поверхность... колышущегося травяного моря.

— Упс... Что будем делать? — я посмотрел в такие близкие, и от этого ещё более манящие глаза Кассандры.

— А, вот теперь ты СПРАШИВАЕШЬ...

— На мой взгляд, ты обладаешь более полной информацией о предмете.

Пока я говорил, ноги мои коснулись кончиков травы. А так как я был босиком...

Уй! Твоего дракона за ногу!.. Какая же она острая...

— В артефакте кончается энергия, — сообщила Кассандра. — Обычно его хватает подольше, но наш общий вес...

— Прости, дорогая, но сейчас эти сведения кажутся мне излишними.

Мы стремительно снижались. Трава окружила нас со всех сторон, и сухо шелестя, покачивалась на ветру.

Перед самой поверхностью артефакт отказал.

— А-а-а... Оу-у-у... Ох, блинский ёж.

— Ты цел?

— Относительно. А ты?..

— Нормально. Главное, не двигайся.

— И как я сам не догадался?..

При падении нас отбросило друг от друга метра на четыре. И теперь мы переговаривались сквозь густые пучки осоки.

— Ты видел, где мы приземлились?

— Километра два от края моря. Примерно.

— Хреново.

— Может, в твоём арсенале найдётся что-то вроде мачете? Я мог бы прорубить нам тропинку...

— Это стальная трава. Её не берут никакие ножи.

— Тогда просто протоптать?

— Ты босиком. А на мне мягкие спортивные тапочки. Ну знаешь, для бесшумной ходьбы.

— Ладно, тогда дождёмся контрабандистов, — сказал я. — Ты говорила, их здесь много по ночам. Подадим сигнал бедствия, и...

— Задница скоро зайдёт.

— Отлично. Значит, не придётся долго ждать.

— С его заходом начнётся прилив.

— Прилив?

— Очень мощный ветер, который буквально пригибает траву к земле. Волны идут одна за другой, и...

— Мы попадём в газонокосилку, — я беспомощно огляделся. А потом предложил: — Может, ты заберёшься мне на плечи?

— Ты превратишься в фарш.

— Да нет, я не о том. Ты позовёшь Зебрину, и...

— Исключено.

— Слушай, глупо думать о ваших трениях, когда нам грозит...

— К СЧАСТЬЮ, драконы не могут спускаться в травяное море. Именно для этого оно здесь и есть, понимаешь? К тому же, твоя маленькая подружка скорее сожжет тебя дотла. Драконы, знаешь ли, очень злопамятны.

— Она не станет...

— Мы говорим об одной и той же Зебрине? Той, что сбросила тебя с маяка пять минут назад?..

— Ладно, проехали.

Мои мысли скакали, как блохи на сковородке. Выход. ДОЛЖЕН быть какой-то выход...

Ветер усилился. И когда кончики травы наклонялись в мою сторону, на коже оставались тонкие, но очень болезненные порезы. Когда он станет ещё сильнее... Вы когда-нибудь резали яйцо такой штукой с натянутыми проволочками?

Вот и я об том же...

— Ты говорила, у тебя ПАРОЧКА левитационных артефактов.

— Это и был второй. Первый я потратила, поднимаясь на маяк.

— Может, если вытоптать площадку побольше... — я прикинул высоту травяных стеблей. — Ну знаешь, как круги на полях.

— Не представляю, о чём ты, — мрачно заметила Кассандра. — Но здесь водятся травяные змеи.

— Змеи?

— Здорово чуют кровь. Сползутся, как только мы начнём двигаться.

— Слушай, ты мне совсем не помогаешь.

— Потому что пора посмотреть правде в глаза, Макс: нам крышка.

— Ерунда. Безвыходных ситуаций не бывает. ЭТОМУ вас в школе убийц не учили?

Терпеть не могу, когда опускают руки.

Бабуля всегда говорила: пока дышишь, есть надежда. Даже когда у неё случился инфаркт, и приехала скорая, чтобы забрать бабулю в больницу, она улыбалась. И говорила мне, готовому заплакать: — Я же дышу, Максимка. Так что надежда ещё есть...

— Учили, — откликнулась Кассандра. — Учили тому, что последний выход есть всегда: вперёд ногами.

— Я не согласен.

— Да ну? Вот так сюрприз.

Ветер стал ещё сильнее. В нём появились резкие свистящие нотки. Словно кто-то водит пенопластом по стеклу.

Жуткое ощущение.

— Может, мы используем твою кожаную куртку для того... — начал я.

— Заткнись, — бросила Кассандра. И неожиданно появилась рядом со мной — я не заметил, как она приблизилась.

— Как ты пробралась сквозь... — я посмотрел на её ноги. Лёгкие матерчатые тапочки были сплошь одни дыры, и держались на честном поросячьем слове.

— Ты слышишь это звук? — спросила она, напряженно вертя головой. Кажется, волосы Кассандры несколько укоротились...

— Да. Только не говори, что это — последний звук, который мы слышим в своей жизни.

— Это наше спасение.

— Потому что я не согласен сдохнуть под вопли застрявшей в трубе кошки... Что?

— Подними меня на плечи.

— Ты права. Глупо умирать обоим. Давай, — я сложил руки ковшиком и подставил Кассандре. — Забирайся. Я постараюсь продержаться как можно дольше.

— Ты идиот, Макс, — прижавшись всем телом, Кассандра меня поцеловала. — Был идиотом, и наверное, таким и останешься. Но я тебя люблю.

— Что?..

Но она уже вскарабкалась по мне, и ловко встала на плечи.

— Э-ге-гей! — закричала Кассандра. Ветер подхватил крик и понёс над травяным морем.

— Я и так тебя слышу!..

— Помолчи Макс, я не с тобой разговариваю.

— О...

И тут я услышал... Да нет, не может быть. Наверное, это ветер усилился настолько, что у меня появились глюки. Или травяные стебли трутся друг об друга, издавая странный звук...

"Мы спина к спине у мачты, против тысячи вдвоём..."

Нет. Это не может быть трава. Или ветер.

"Нож на помощь пистолету — славный выдался денёк!"

Это кто-то поёт!

Голос был мужской, не слишком музыкальный, скорее крепкий, как просоленный морской канат. И он приближался.

— Э-ге-гей... — вновь закричала Кассандра.

А потом небо над нами накрыла длинная хищная тень, похожая на акулу... И прямо перед моим лицом упала верёвочная лестница.

Я почувствовал, как Кассандра оттолкнулась от моих плеч.

— Поднимайся, Макс! — позвала она. — Быстрее!

Совет был нелишним: ветер усилился настолько, что трава склонилась почти до земли. Каждая травинка гудела, как бритвенное лезвие, если его согнуть, а потом резко отпустить...

Не заставляя себя упрашивать, я вскарабкался наверх. Перевалился через борт, и оказался...

Наверное, это и было судно контрабандистов.

Помните "Чёрную жемчужину", корабль Джека Воробья? Так вот: ничего общего.

Больше всего ветровая шхуна напоминала дорогую роскошную яхту какого-нибудь арабского шейха.

Сработанная из композитного пластика, она была трёхэтажной, белой и такой аэродинамичной, словно конструктор задался целью преодолеть скорость света.

Рулевое колесо напоминало скульптуру на основе ленты Мёбиуса.

Впрочем управлял яхтой обыкновенный парень, примерно моих лет. Высокий, мускулистый, одетый только в обрезанные джинсовые шорты и красную бандану поверх длинных пегих волос.

Пока я озирался по сторонам и приходил в себя, яхта плавно снялась с места и набирая скорость, устремилась куда-то вглубь травяного моря.

Как белый, сконструированный талантливым дизайнером призрак.

Перегнувшись через борт, я смог оценить высоту волны: каждая была способна располосовать на ленточки сельскохозяйственный комбайн.

— А вы охренительные везунчики, — вместо приветствия возвестил хозяин яхты и широко улыбнулся. В переднем ряду зубов сверкнуло несколько золотых коронок. — Ещё пара минут — и змеи получили бы вкусный и прекрасно нашинкованный ужин.

Парень подошел ко мне и протянул руку.

— Дикий Бизон, — представился он.

— Безумный Макс.

Рукопожатие было точно таким, как надо: в меру крепким, ладонь — сухая и тёплая, шероховатая от трудовых мозолей.

— Зайдём кое-куда забрать товар, а потом я высажу вас где-нибудь на кромке прибоя.

Я с тревогой огляделся.

— А где... девушка, что была со мной?

— Пошла вниз, переодеться, — Бизон кивнул подбородком на красиво отделанную дверь, которая вела во внутренние помещения яхты. — На бедняжке почти не осталось одежды — "План" беспощаден к тем, кто его не понимает. Вот я и предложил ей порыться в моём гардеробе.

— Это очень щедро с твоей стороны, — сказал я. — И... Спасибо, что взял нас на борт.

— Закон моря, — он равнодушно пожал плечами. — Никто не оставляет путников за бортом.

— Я этого не знал. И всё равно спасибо. Ты спас наши жизни, — я с тревогой посмотрел на нос яхты. Казалось, она неслась, без руля и без ветрил, совершенно произвольно, гонимая одним лишь духом противоречия.

— А... Кто-нибудь управляет этой штукой?

— Коровка не нуждается в управлении, — Бизон гордо похлопал по борту яхты. — Она сама знает, куда идти.

— Коровка? — меньше всего это чудо инженерной мысли походило на неуклюжую, переваливающуюся с боку на бок...

— Божья Коровка, — укоризненно пояснил Бизон. — Её собрали на Ливерпульской верфи для одного миллионера. Но я оказался шустрее, и увёл её у него из-под носа.

— Ливерпульская верфь? Божья Коровка? ПЛАН?.. Да ты — с Земли! — я заорал так громко, что заложило уши.

— Владивосток, — ошарашенно проговорил Дикий Бизон.

— Москва!

Мы обнялись. Похлопали друг друга по спинам — звук был такой, словно небольшой концертный зал разразился овациями.

Обхватив за талию, по-очереди подержали друг друга в воздухе. Немножко покричали.

Это были просто звуки, ни к чему не обязывающие. Они были призваны выразить общий восторг — как это принято у мужчин, которые давно не виделись...

— Здравствуй, брат! — орал дикий Бизон.

— Привет, земляк!.. — не отставал я.

Меня переполнял восторг.

Стоило, стоило оказаться на краю гибели, чтобы повстречать настоящего, неподдельного соотечественника!

Видя в его глазах искреннюю радость, я думал: он такой же, как я...

— Что случилось? — я узнал голос Кассандры. — Почему вы обнимаетесь и орёте?..

Я собирался ответить, но повернувшись к девушке, онемел.

Кассандра действительно ПЕРЕОДЕЛАСЬ.

Наряд чем-то напоминал костюмы индийских храмовых танцовщиц: пышная широкая юбка в пол, короткая блузка, открывающая пупок, и лёгкий газовый шарф на волосах...

— Порылась в твоём гардеробе, говоришь? — спросил я нового знакомого уголком рта.

Может, я слишком быстро решил, что мы с ним похожи?..

— Не в моём ЛИЧНОМ гардеробе, — фыркнул Бизон. — Просто у меня скопилось несколько нарядов... Оставленных гостями. Точнее, ГОСТЬЯМИ.

Уф, какое облегчение.

Кроме экзотического костюма, на Кассандре было множество украшений: по десятку браслетов на каждой руке, драгоценный камень в пупке, кольца на пальцах ног — очень сексуально, между прочим... Длинные серьги до плеч и несколько ниток жемчуга на шее.

Не скажу, что я такой уж фанат женщин, увешанных драгоценностями, как новогодние ёлки. Но сейчас, на Кассандре... В этом месте и в этом наряде, они смотрелись настолько уместно, так дополняли её новый, незнакомый мне образ...

— Эй, вы что, онемели? — произнесла Кассандра своим обычным голосом, и волшебство улетучилось. Это вновь была она — моя опасная девушка.

— Сударыня! — выступил вперёд Бизон. — Не могу выразить, как я рад нашему знакомству. Воображение отказывает, силясь передать всю силу чувств...

— Вот и правильно, — перебила его Кассандра. — Помолчи чуток. Лады?

Подступив к самому борту, — браслеты мелодично позвякивали в тон ветру, — она принялась внимательно изучать небо.

— Она всегда такая крутая? — спросил шепотом Бизон, наклонившись ко мне.

— Насколько я знаю — да, — также шепотом ответил я.

— Красотка!

— Ещё бы.

— Слушай, а у вас с ней... — Бизон явно смутился.

— Честно говоря — не знаю, — я пожал плечами, а потом просиял: — Но перед тем, как ты нас спас, она сказала, что любит меня!

— А, это не в счёт, — беспечно махнул рукой Бизон.

— Это ещё почему?..

— Когда смотришь в глаза смерти, всё кажется немного другим.

— Да. Наверное, ты прав.

И тут я вспомнил Зебрину. Какое у неё было лицо перед тем, как она столкнула меня с дракона...

— Знаешь, обстоятельства бывают разные, — доверительно шепнул я. — Иной раз и хочешь что-нибудь сказать — а язык не поворачивается...

— Понимаю тебя...

Внезапно ветер взметнул длинные волосы Кассандры, открывая плечи и нежный изгиб шеи.

У её основания притаилась татуировка: дракон, изогнувшийся дугой, и кусающий свой хвост.

— Ох ты ж... Северный олень! — завопил Дикий Бизон и подскочил на добрых полметра. А потом горячо зашептал мне на ухо: — Слушай, братка, не подумай ничего "такого", но хочу тебя предупредить: это не та девушка, которую можно пригласить на свидание.

— Это ещё почему?

— Она платит взносы в Гильдию Убийц, — и он многозначительно подвигал бровями. — Смекаешь, о чём я?

— Ну да, — я не понимал, из-за чего сыр-бор. — И что такого?

— Так ты знал?.. — вытаращился Бизон. — И всё равно решил с ней замутить?

— Ну... Она мне нравится. Да и вообще: причём здесь её ремесло?.. У всех свои недостатки.

— То есть, тебя это не напрягает.

— Э... Нет. Да. Не знаю...

— Но мутить собираешься.

— Обязательно.

— Уважуха! — Бизон посмотрел с таким детским обожанием, что мне стало немного стыдно.

— Да она обычная девчонка, честно-честно.

— Поверь, чувак: НИКТО из тех, кто платит взносы в гильдию убийц, не может считаться обычным, — со значением сказал Бизон. — Смекаешь? — и снова забавно пошевелил бровями.

Я уже говорил, что Бизон мне понравился? Его простая манера держать себя, открытый взгляд наивных и чистых голубых глаз — таких же, как у меня...

Симпатичная морда, чуть смахивающая на собачью, но в хорошем смысле: честная и открытая. Такая, по которой сразу видно, о чём человек думает.

...Фигурой и ростом мы были схожи, как близнецы.

Махнув рукой, я рассмеялся. Просто так. И это было приятно.

— Чего ржете? — Кассандра, вернувшись к нам, поправила шарф на волосах. Браслеты на её руках и лодыжках вновь зазвенели.

— Макс рассказал очень смешной анекдот, — поспешно ответил Бизон. — Там про двух богомолов, которые заходят в бар...

— Ладно, неинтересно, — махнула рукой опасная девушка. И вновь нервно посмотрела на небо.

— Кассандра, тебя что-то тревожит? — спросил я как можно небрежней.

На мой взгляд, всёбыло просто очешуенно. Мы спаслись от жестяного прилива, оказались на роскошной яхте, повстречали отличного парня...

— Твоя маленькая подружка, помнишь? — огрызнулась она. — Та, что сбросила тебя с маяка.

— Ты же говорила, драконам нет доступа в травяное море.

— В САМО море — нет. Но НИКТО не помешает ей спуститься пониже и спалить яхту, коли она почует, что ты здесь.

— Она этого не сделает.

— Ещё как сделает. Уж будь уверен.

А мне почему-то представлялась одинокая маленькая девочка в белой рубашке. Она сидит на каменной морде дракона, и безутешно плачет...

— Кто-то здесь говорил о драконах? — вклинился Дикий Бизон. — Я сегодня видел одного. Не слишком крупный — наверное, их младшенькая... Ничего так птичка, но не в моём вкусе. Даже думал пропустить ночную навигацию, но потом решил: а хрен ли? Живём один раз. Кому суждено сгореть — тот не утонет. Но в последний час её что-то не видно...

Внутренняя борьба чуть не разорвала меня пополам. Но всё же...

— Бизон, ты можешь подвезти меня к маяку?

— Не глупи, Макс, она тебя просто поджарит, — Кассандра сразу поняла, что я задумал.

— Я ОБЕЩАЛ. Понимаешь?.. — взяв за обе руки, я заглянул своей девушке в глаза. — Я должен до неё достучаться.

— Отлично, — Кассандра вырвала свои руки из моих. — Кто я такая, чтобы запрещать тебе убиться таким идиотским способом?

И резко развернувшись, она скрылась в каюте.

— А между вами, ребята, змеекрыл прошуршал, — задумчиво произнёс Бизон. — Не круто, чувак. Обижать такую девушку... Вот проснёшься утром — а ты уже труп.

Я проигнорировал его слова.

— Так ты сможешь подвести яхту к маяку?

Бизон посмотрел на горизонт. Задница давно скрылся, и небо полыхало всеми цветами протухшего рыбьего брюха.

— Ветер боковой, придётся идти галсами, — загадочно сказал парень. — Но если тебе приспичило... Да, я смогу.

И он пошел к штурвалу.

— Если ты из-за меня упустишь прибыль, то просто пришли счёт, — я вспомнил, что Бизон направлялся за товаром. — Я оплачу издержки.

— Обижаешь, братка, — Дикий Бизон крутанул рулевое колесо так сильно, что яхта заложила широкий вираж. — Мы ж земляки.

Его позиция была мне очень близка. Именно такой реакции я ожидал от Анжелы... Но с тех пор многому научился.

— Ты тоже платишь взносы в Гильдию, — напомнил я Бизону.

— Помнишь, я сказал, что вообще не собирался сегодня выходить? — я кивнул. — Но потом всё-таки собрался... — он смотрел не на меня. Глаза Бизона были устремлены на край травяного моря, туда, куда указывал нос "Божьей Коровки". — И надо же так случиться, что меня занесло прямо к маяку! Иной раз я специально делаю крюк — не люблю драконов. Ни живых, ни мёртвых... Но сегодня меня кто-то тяпнул прямо за задницу. Дай, думаю, разведаю: что почём... Это Знак, смекаешь? А за Знаки денег не берут.

— Да, но испытывать судьбу лучше, пока действует гарантия, — криво усмехнулся я.

И мы помчались к маяку.

Глава 18

Движение яхты замедлилось. Раньше, до того, как Бизон развернул "Коровку", ветер дул в корму. А сейчас ветряные волны шли наискосок.

Бизон подставлял то один, то другой бок яхты — вероятно, это и называлось "галсы".

Качка усилилась.

Но неслись мы, не сбавляя скорости.

Травяное море утонуло во тьме. Багровая трава сливалась с багровым небом, это было похоже на внутренности моллюска, в которых мы были всего-навсего застрявшей песчинкой.

— "Коровка" летит над травой с помощью артефакта? — спросил я, чтобы отвлечься от тревожных мыслей.

Я всё время думал о Зебрине. Маленькая девочка, совсем одна...

— С помощью самых лучших артефактов, — кивнул тот. — Два на носу, три на корме и по одному на каждый борт.

— И часто их приходится заряжать?

Я вспомнил, как мы с Кассандрой свалились в травяное море. Не хотелось испытать это ощущение ещё раз.

— Зависит, — пожал плечами Дикий Бизон. — Обычно, пару раз за сезон.

Это меня несколько успокоило.

— А ты... — моё сердце дало сбой. — Часто бываешь на Земле?

— Когда есть заказы.

Бизон сказал это так равнодушно, словно речь шла всего лишь о поездке в соседний супермаркет.

— И совсем не скучаешь? — я должен был спросить. — Ну... по голубому небу, по нормальным суткам. По еде...

— Когда-то скучал, — всё так же ровно ответил Дикий Бизон. — Но потом привык. Мне здесь нравится, — наконец он улыбнулся. — Свобода. Нигде больше нет такой свободы.

— Видимо, ты нечасто общаешься с налоговиками, — пробормотал я себе под нос.

— Чего?

— Да нет, это я так... А ты, значит, тоже платишь взносы в Гильдию. Кассандра говорила, у контрабандистов есть своя гильдия.

— Десять процентов со всего, что зарабатываю, — солидно кивнул Бизон.

Всего-то?.. Мне лично казалось, с меня дерут все девяносто.

— А в других измерениях? Ну, в смысле вы, ребята, всегда берёте товар... в одностороннем порядке?

Бизон посмотрел на меня с новым уважением.

— По твоей осведомлённости, чувак, можно подумать, что ты платишь взносы туда же, куда и я.

— Просто не хотел никого обидеть, — я смутился. — Как-то неудобно спрашивать в лоб, промышляешь ли ты воровством.

Бизон задрал лицо к небу и расхохотался.

Смеялся он долго и заразительно, и я тоже не удержался от улыбки.

— Только в других измерениях, братка, — наконец пояснил он. — И мы называем это распределением ценностей. Более... справедливым распределением.

— Играешь в Робин Гуда?

— Обеими руками.

— То есть, ты и Робин Гуд, и народ одновременно, — усмехнулся я. А Дикий Бизон стукнул себя пальцем по носу. Два раза.

— А ты башковитый, — похвалил он. — Сразу видно: наш человек. Если тебе когда-нибудь надоест городская суета... На "Коровке" есть место для партнёра.

— Спасибо, — сказал я с большим чувством. — Это... это слишком здорово, чтобы быть правдой.

— Но?..

— Но, — я вздохнул. — У меня есть обязательства. Люди, которые от меня зависят, понимаешь? Но когда-нибудь...

— Тебе стоит только свистнуть, и мы с "Коровкой" тут же примчимся.

Впереди замаячила чёрная на фоне багрового неба башня. Издалека она походила на тонкий, чуть изогнутый прутик с набалдашником на самой верхушке.

— Пришли, брат, — объявил Бизон. — Я высажу тебя метрах в ста, на кромке прибоя.

— Спасибо.

— Не вопрос. Обращайся. И... Вот что, возьми вот это, — и Бизон протянул мне небольшую коробочку, в которой что-то шебуршало. — Это магические светлячки, — пояснил он. — Захочешь увидеться — выйди на кромку Плана и открой крышку. Я приду.

Кроме брюк, на мне ничего не было, и я сунул коробочку со светлячками в карман.

— Как насчёт попить пивка в самое ближайшее время? — спросил я.

— Замётано, — широко улыбнулся Дикий Бизон. — Ну давай, удачи, — он развернул верёвочную лестницу. — И... не делай ничего такого, чего бы не сделал я, хой?

— Хой, — мы крепко обнялись и я полез за борт.

Кассандра так и не вышла из каюты.

И вновь я один на берегу травяного моря, а впереди — маяк. Кажется, я вернулся к тому, с чего начал.

С одной небольшой поправкой: когда я пришел сюда в первый раз, был день. Я точно знал, что делает Зебрина, и у меня был план того, как всё исправить.

Мелькнула мысль, что если бы не Кассандра — мой план имел бы успех...

Но о чём это я?.. Мне нравится опасная девушка. Я рад, что она пошла за мной. Ведь это мог быть и НАСТОЯЩИЙ убийца, верно? ВЕРНО?

Так что, всё к лучшему.

А с Зебриной я поговорю. Ведь я обещал донье Карлотте.

Добравшись до подножия маяка, никакого входа я не обнаружил. Драконья чешуя была холодной на ощупь и как никогда, напоминала обыкновенный камень.

Упс... И как же мне взобраться наверх?..

Ведя кончиками пальцев по стене, исследуя поверхность, я обошел вокруг маяка и вернулся к тому же месту.

Да, это будет то ещё восхождение. По десятибальной шкале сложности — где-то пятнадцать. Можно смело назвать его самоубийственным.

Чешуя плотно прилегает друг к другу, зацепок никаких. К тому же, она чрезвычайно гладкая. Как полированные ногти.

На пробу я попытался взобраться хотя бы на пару метров.

Спрыгнул.

Если ветер усилится, а я в это время буду висеть на высоте метров двадцати — меня запросто сдует. А левитационного артефакта у меня нет.

Задрав голову, я попытался разглядеть голову дракона. Где-то там, одиноко скрючившись, сидит девчонка в моей рубашке. Ветер обдувает её хрупкое тело...

Стоп.

Вот я затупил!..

Кто сказал, что она ДО СИХ ПОР там сидит? Она же — дракон! Может улететь в любой момент — и наверняка уже это сделала.

Я сглотнул.

Почему я не подумал об этом раньше? Ведь подростки не отличаются большим терпением. Не может быть, чтобы Зебрина просидела на носу дракона больше нескольких минут...

Да, я не видел, как она покидает башню. Но только потому, что был слишком занят — пытался отложить зубодробительное свидание с твёрдой поверхностью.

И значит, все мои усилия зря...

Стукнув кулаком по стене маяка, я в последний раз попытался разглядеть что-нибудь наверху, и...

Придётся смириться с поражением.

Придётся вернуться в клуб, и признаться донье Карлотте, что у меня ничего не вышло.

Да, шанс всё-таки был. Но я его упустил, такие дела.

Присев на землю у подножия маяка, я вытянул ноги и прислонился к стене.

Ветер гудел где-то совсем близко, но прилив сошел на нет, и колосья Золотой травы тихо перешептывались в темноте.

Внезапно я понял, что впервые с тех пор, как попал в Сан-Инферно, остался один.

Вокруг была такая тишина, какой никогда не бывает в городе. Прикрыв глаза, я запросто смог представить, что сижу на крошечном плоту посреди океана.

Покой. Затишье перед бурей. Глаз тайфуна. Центр барабана стиральной машины.

И в этой тишине, а ещё в темноте, какая бывает внутри плотного чёрного носка, я снова ощутил ВЗГЛЯД.

Тот самый, пытаясь избавиться от которого, я взобрался в голову дракона...

По позвоночнику прокатилась волна горячей дрожи — так и подмывало вскочить и заорать:

— Эй! Кто здесь?.. Выходи!

Но я этого не сделал. Потому что был примерным мальчиком и исправно смотрел ужастики... А там, если главный герой вот так вот вскакивал и начинал метаться в темноте, как курица с отрубленной головой, на него ОБЯЗАТЕЛЬНО кто-нибудь прыгал. Какой-нибудь мешок с щупальцами, который присасывался к лицу и устраивал неестественный половой акт со ртом бедолаги.

Так что я ме-е-едленно подогнул под себя ноги — я всё ещё был босым, и рассчитывать на внезапный спринт было бы опрометчиво.

Но тут одна штанина задралась несколько выше, чем обычно, и я уставился на собственную лодыжку...

НОЖНЫ.

С ножом, который мне дала Ариэль, когда собирала в гости к Коломбо! Вот что бывает, когда тебе дают предмет, которым ты СОВЕРШЕННО не умеешь пользоваться.

Если б в качестве оружия у меня была кредитная карточка — я был бы непобедим!

Я совсем забыл о ноже, также, как и о противоударно-противопожарных свойствах брюк, которые нельзя пробить пулей или проткнуть стрелой... Надо будет сказать Ариэль, что это неправда — я прекрасно видел свои ободранные коленки сквозь крупные, оставленные осокой прорехи.

Ладно, чёрт с ними, с брюками. Главное — нож.

Поспешно достав его из ножен, я вцепился в рукоять и выставил остриё перед собой.

Потом осторожно поднялся, проехавшись спиной по стене башни, и попытался разглядеть, что происходит вокруг.

Раздался тренькающий звук. Одновременно с ним из темноты прилетела короткая стрела и стукнувшись о камень рядом с моим ухом, упала на землю.

Подавив вопль, я принялся двигаться вдоль стены маяка и остановился, лишь когда перед глазами зашелестело море травы.

Теперь им придётся подобраться вплотную: со спины меня защищала башня, а перед лицом колыхалось Травяное море.

...Следующая стрела прилетела сбоку, и высекла искру из камня рядом с моим плечом. Убийца просто переместился параллельно кромке травяного прибоя — и продолжил упражняться в меткости.

Которая оставляла желать лучшего, но это ПОКА.

— Эй! — всё-таки закричал я. — Что тебе от меня надо?

— Всего лишь твою голову, и ничего больше, — голосок был зловещий. Пришептывающий, хрипловатый... Так и вспоминалось бессмертное: — Где ты, моя прелессть...

— Голова мне и самому нужна, — двигаясь вдоль стены, пустил я следующий пробный шар.

Но в ответ услышал только невнятный шум. Словно кто-то очень энергично пинает мешок с картошкой...

А мне в лицо полетел сноп огня.

Упав животом на землю, я выругался, а потом, приняв мгновенное, основанное на интуиции решение, вскочил и побежал во все лопатки.

Крутясь вокруг башни, я остаюсь отлично видимой мишенью. Убийцам, сколько бы их ни было, надо только стоять в отдалении и осыпать меня разнообразными колюще-режущими предметами. Авось, что-то и воткнётся...

Ну, а попутно истреблять друг друга — проредить грядочку конкурентов никогда не бывает лишним.

Набрав скорость, я уже видел тени домов. Перепрыгну через ближайший забор, и уйду огородами...

БА-БАХ!

Это я столкнулся с мантией, набитой, как мне показалось, деревянными вешалками. Грохот раздался соответствующий.

Отскочив, я в панике выставил перед собой нож — он так и был зажат в моём кулаке...

Однако противник повёл себя странно: выпрямившись во весь рост, он издал придушенный свист и как палка, повалился на спину.

Выждав ещё пару секунд, я осторожно подкрался к нему и откинул капюшон с лица.

В багровом свете звёзд выделялся горбоносый, как лезвие ятагана, профиль. Его остроту усугубляла козлиная бородка, а изо лба торчали небольшие рога.

Не демон. Скорее, сатир — так мне показалось.

Глаза его были широко открыты и устремлены в пустоту...

Не может быть, чтобы я его убил! Я даже до него не дотронулся!

Ощупав шею, я с облегчением выдохнул: жилка под подбородком сатира билась сильно и ровно.

Вероятно, это какой-то вид кататонии. Ну, как некоторые жуки, которые впадают в ступор и прикидываются камушком при малейших признаках опасности.

Не самый практичный способ остаться в живых, но кто я такой, чтобы судить? Есть же, в конце концов, поговорка: лежачего не бьют?..

После короткой внутренней борьбы я решил его обыскать. Мало ли? Вдруг что полезное... И обнаружил два серповидных ножа — об один я тут же порезал палец; набор метательных сюрикенов, каждый в собственном бархатном кармашке. Гаротту — она уютно устроилась в специальном клапане вокруг пояса. Длинную саблю в ножнах, по ножу на каждой руке — их выбрасывали специальные механизмы с пружинкой. И ножны с длинными иззубренными ножами на ногах.

Словом, экипирован сатир был знатно. Всё оружие новенькое, блестящее, с замысловатыми заводскими клеймами...

На Кассандре я НИ РАЗУ не видел никакого оружия. Даже когда прижимался к ней довольно тесно. Оно просто возникало откуда-то каждый раз, как было нужно — как по волшебству.

Здесь же всё было выставлено напоказ. Все эти блестящие крутые штучки словно говорили:

— Смотрите! Я — крутой киллер!..

Выпутавшись из складок чужого плаща, я поднялся, и уже собирался бежать дальше — желательно, более тщательно выбирая дорогу... Но всё-таки задержался.

Плащ — это отличная идея. И сапоги...

Но к сожалению, обуви у сатира не было: его ноги заканчивались небольшими раздвоенными копытцами.

Зато плащ был двусторонний: с одной стороны — бархатный, мягкий, а с другой — из чёрного с искрой шелка. Отпадная штучка. Точно такой же был у Асканио Бендероса, самого стильного убийцы по версии чего-то там.

Накинув себе на плечи это модное чудо, я уже собирался отправиться дальше, но... никак не мог выбрать, куда идти.

Вдоль улицы, таясь в глубоких тенях под стенами домов? Или свернуть в узкий переулок, который почти наверняка закончится тупиком? А может... Выбрать крыши?

Промедление спасло мне жизнь: на то место, куда я только что собирался ступить, грохнулся здоровенный... кирпич.

Если бы я успел сделать шаг — он упал бы точно мне на макушку.

— Плохо работаете, господа убийцы, — заорал я в темноту. — Я всё ещё жив!..

— До полуночи у нас ещё есть время! — долетело из темноты. — Посмотрим, как долго тебе будет везти.

— До полуночи?.. Но Гильдии убийц В любом случае не понравится, что вы зашли на её территорию.

— Сумма, которую обещал за твою голову Эрос Аполлон, с лихвой покроет все издержки.

— А вы ТОЧНО видели эти деньги? — спросил я. — Зная моего бывшего работодателя, можно ожидать чего угодно...

— Гонорар находится в гильдии Законников. И будет незамедлительно передан тому, кто принесёт твою голову.

Ого. Вот, значит, как...

Зря я затеял этот спор. Но прятаться и дрожать, как заяц, мне надоело. Да, я — не убийца. Я скорее себя покалечу, чем смогу воткнуть острую железяку в кого-то другого!

Но... это ведь не помешает мне воспользоваться ПСИХОЛОГИЧЕСКИМ преимуществом.

— Скоро ты окажешься там же, где и тип с копытами, — выкрикнул я в темноту новую угрозу. — И кстати: мне нравится его плащ.

Последовала долгая напряженная пауза. После которой голос из тьмы прозвучал отрывисто, и как мне показалось, озадаченно:

— Ты уделал Кошмара?

— Если так звали рогатого — то да, — веско сказал я. — Красивые штучки в бархатных кармашках ему больше не понадобятся.

— Ух ты, — в голосе звучало неприкрытое уважение. — Ты круче, чем кажешься, — я незаметно выдохнул. Может, удастся их всех так напугать, что меня оставят в покое?.. — Убить тебя будет ТЕМ БОЛЕЕ почётно!

— Или выбрать себе другую цель, полегче — тоже неплохой вариант, — возразил я, на цыпочках отходя под защиту дома. Стильный или нет, этот плащ убийцы отлично помогал сливаться с тенями.

— Мы, самопровозглашенные Ассасины-Ниндзи, Таящиеся В Ночи, выходим на работу всего раз в году, — ответил голос. Теперь в нём звучали нотки гордости. Как у филателиста, отыскавшего на дне дедушкиного сундука особо редкую марку. — Но НИКОГДА не отступаем от намеченной цели.

— Вау, так у вас, ребята, тоже гильдия?

Я начал взбираться на стену дома. Ветер задувал то слева, то справа, так что я не слишком боялся, что мой собеседник будет метким, стреляя на голос.

— Мы — истинные любители своего дела. Нам тесно в рамках гильдий...

Ага. Ключевое слово здесь "любители"...

— Так Кошмар был из ваших? — я перебрался на конёк.

— Одним из лучших, — похвастался голос. — Это он придумал подождать тебя на краю травяного моря.

— Какой сообразительный, — пробормотал я приподнимаясь, чтобы осмотреться. — Осталось узнать, как он понял, что искать меня нужно именно здесь.

В последнюю секунду увидел я светящийся, как шутиха, снаряд и успел оттолкнуться от крыши в тот момент, когда она взорвалась...

Я не специалист, но ощущение было такое, словно в дом выстрелили из РПГ.

Перекувырнувшись в воздухе несколько раз, я больно ударился о землю, прокатился ещё немного и наверное, ненадолго потерял сознание.

Потому что, открыв глаза, увидел над собой Железного Дровосека. Он как раз заносил топор над моей головой.

Миг — и в шлем, больше напоминающий мамочкину любимую кастрюлю, прилетел камень.

Рыцарь некоторое время пошатался, угрожая рухнуть прямо на меня, а затем обрушился назад, издавая грохот пустых консервных банок в железной бочке.

Проворно — или мне так показалось — вскочив, я поковылял туда, где тень была гуще всего.

За спиной догорал дом, освещая улицу тревожными всполохами.

Вероятно, я ковылял недостаточно быстро, потому что с одной стороны, прямо возле руки, в плащ воткнулся метательный нож, покачался немного, и выпал на землю.

Я продолжал идти. Ноги болели адски: падая, я угодил в кучу щепок, которые утыкали мои непривычные к босому хождению ступни, как деревянные ёжики.

Мимо головы просвистело что-то тяжелое. Я не обратил внимания.

Ухо обожгло, словно мочку задела пуля. Ого. Значит, огнестрельное оружие здесь тоже встречается... Буду знать.

Сзади что-то громко выплеснулось, и раздались проклятья. Запахло машинным маслом.

Мимо прошелестела чья-то, повисшая на верёвке тень... Верёвка оборвалась и тень с коротким воплем воткнулась в стену дома.

Я упорно шел дальше.

Как там говорил Дикий Бизон?.. Кому суждено быть поджаренным, тот не утонет. Это явно про меня.

Сколько раз я избежал смерти за последние пятнадцать минут?..

Не знаю. Возможно, именно в этом весь секрет: пока я не думаю о смерти, она не может меня отыскать...

Ввумм... — мимо лица, опалив брови, пролетел язык пламени. Не такого жаркого и могучего, как у драконов, но тоже ничего.

Вслед за этим послышался звук бьющегося стекла и запахло алкоголем. Огнемёт на спирту? Круто-круто-круто...

Я продолжал идти. К чёрту крыши. К чёрту тени, подворотни и закоулки. Я — Безумный Макс. У меня всё получится.

На меня бежал давешний сатир — уже без стильного плаща, но зато увешанный с ног до головы смертоносной бижутерией. Над головой он вздымал какое-то хитрое приспособление из сверкающей стали.

От неожиданности я впал в ступор.

Я ведь уже забыл про этого Кошмара! Откуда он взялся?..

На дорогу перед ним ВДРУГ прыгнула Кассандра. Одета она была в свой профессиональный костюм убийцы: плотные штаны, высокие сапоги и куртку. Всё отлично пригнанное, никакого блеска, никакой мишуры. Шагнёт в тень — и я больше её не увижу.

В руке девушка сжимала длинный и тонкий меч, похожий на катану. Наставив остриё в грудь сатиру, она совершила несколько стремительных смертоносных взмахов... И одежда осыпалась с убийцы мелкими тряпочками.

Вытянувшись в струнку, тот снова грохнулся в обморок.

А я, пошатываясь, приблизился к моей спасительнице.

В голове так и выстраивалась картинка: я, как слепой мышонок иду себе по улице, а опасная девушка мечется вокруг, обезвреживая убийц...

— Кассандра! — моему удивлению небыло предела. — Как ты... Ты же...

— Заткнись, — она прошла мимо и скрылась за углом ближайшего дома. — Поторапливайся. У нас мало времени.

Глава 19

— Мало времени? — переспросил я. — Мало времени для чего?

— Для того, чтобы найти укрытие. Око Люцифера скоро закроется.

Кассандра, крепко держа за руку, вела меня меж домов, по тёмным и глухим переулкам.

Ни одно окно не светилось.

После её слов стало как-то тревожно. Мне и раньше казалось, что сегодня темнее, чем обычно. Но я приписал это тому, что мы находимся за городом, вдали от городских огней.

Но сейчас я явственно видел, что от багрового диска будто бы откусили изрядный кусок.

— Затмение, — высказал я догадку. — Значит, есть ещё третье небесное тело?

Око Люцифера было постоянным светилом этого измерения. Оно никогда не заходило, по ночам делаясь всего лишь чуть более тусклым. Днём же бал правил Задница: белый карлик, регулярно покидающий небосвод на пятнадцать часов в сутки.

Но закрыть собой Око он не мог никак. Рядом с оком Люцифера, Задница был, как небольшой апельсин рядом с арбузом.

Отсюда вывод: есть третье небесное тело. Причём таких размеров, что вполне может затмить красный газовый гигант, который сходил за местное солнце.

— Понятия не имею, о чём ты, — откликнулась Кассандра. — Никогда не интересовалась всей этой хренью...

— Но...

— Но очень скоро Око закроется, и если в этот момент мы окажемся на улице... — она вдруг остановилась, и я налетел ей на спину.

— Чёрт, предупреждать надо, — мне очень хотелось выругаться. Но я сдержался.

— Молчи.

Она подняла сжатую в кулак и согнутую в локте руку — совсем, как спецназовцы в боевиках. Но несмотря на театральность жеста, возражать совсем не хотелось.

Потому что где-то вдалеке я услышал...

Вой? Вопли жертв? Не знаю. Но слушать такое на сытый желудок точно не стоит.

— Ходу! — вдруг закричала Кассандра во весь голос, и мы понеслись.

Она всё также держала меня за руку, обхватив запястье железной хваткой.

Не знаю, как она выбирала дорогу.

Иногда мы пересекали большие улицы — нигде не было ни огонька.

Но большей частью двигались по закоулкам, о которых я и понятия не имел. В те редкие моменты, когда мне доводилось ходить по Сан-Инферно, казалось, что мегалитические, больше похожие на крепости здания стоят сплошняком, без каких-либо зазоров.

Но они были: узкие — полметра шириной — и длинные туннели, прорезающие монолиты от улицы до улицы.

Пахло в них отвратительно. То и дело приходилось перепрыгивать через большие влажные кучи чего-то... Словом, если ты попал сюда босиком, лучше не думать, что скрывается в этих кучах.

— Куда мы бежим? — спросил я, окончательно запыхавшись.

Дело в том, что у меня неплохой внутренний компас. И он подавал отчаянные сигналы о том, что движемся мы, вопреки логике, ПРОЧЬ от "Чистилища".

— Нужно как можно скорее уйти с улицы, — ответила Кассандра. Она не обернулась. Бросила короткую фразу через плечо, и продолжила путь.

— Да, Это я понял. Хотя и не понял, почему... Но КУДА мы идём? Есть какое-то конкретное место? Я имею право знать, куда ты меня тащишь?

— А то что?.. — на миг притормозив, вопросила Кассандра. — Предпочтёшь остаться здесь?

— Да, если ты и дальше будешь держать меня за младенца.

Девушка глубоко вздохнула. Наверняка тоже считает до пятнадцати...

— Мы идём в одно из моих убежищ, — наконец сказала она. — Тайную квартиру, о которой никто не знает. Доволен?

— Э... — с одной стороны, её слова меня чуток успокоили. Но с другой... Что там говорила Лола о жилище наёмного убийцы?..

— Ты ещё сомневаешься? — она возмущенно взмахнула руками и я невольно отскочил. Кассандра прищурилась. — Да ты... Меня боишься.

— Скорее, не доверяю, — сохраняя остатки достоинства, поправил я. — Ну в смысле... Ты же убийца!

— И ты думаешь, что дома я прячу скальпы клиентов и случайных гостей.

— Ну...

— Расслабься. Ни скальпов, ни отрубленных голов, а также иных частей тела там нет.

— Я вовсе не то хотел сказать...

— Я держу их на складе.

Повернувшись ко мне спиной, она пошла дальше. Её плечи, спина, вся осанка, как бы говорили: решай сейчас, идти тебе за мной, или нет. Я уговаривать не собираюсь.

— Чёрт тебя побери, Кассандра! — секунду поколебавшись, я побежал за опасной девушкой.

Потому что она мне нравилась.

А не потому что я ей доверял.

И уж ТОЧНО не потому что из темноты на меня уставились тускло светящиеся глаза...

Может, это кошка. Маленькая безобидная кошечка с хорошенькими зубками и когтями, способными перепилить берцовую кость диплодока.

— О-ёй, Кассандра, подожди... — она милостиво притормозила. — А что, это нормально? — я всё ещё косился за спину, где существо, отдалённо напоминающее кошку тёрлось загривком о подоконник второго этажа...

— Люди тащат из измерений всё, что не прибито гвоздями, — туманно пояснила Кассандра.

Всё-таки насколько можно почувствовать себя уязвимым, всего лишь оставшись босиком!

Надо раздобыть новые ботинки. Армейские, на шнуровке, с толстой подошвой. И никогда больше их не снимать.

— Так почему нам нельзя находиться на улице? — спросил я. — День всех Пустых вроде как закончился.

— Да. И началась НОЧЬ, — откликнулась Кассандра. Мне показалось, голос её немного смягчился.

Нет, мне нравятся девушки с характером. Милым, покладистым и незлобивым.

Как у Ариэль, например.

Когда близится опасность, она целует тебя в щечку, а потом даёт огромный нож.

— То есть, Город засыпает, и просыпается мафия? — пока Кассандра в таком расположении, нужно выудить как можно больше сведений. Надоело всё время наступать на садовые инструменты.

— Единственная ночь в году, когда добропорядочные граждане остаются дома, — согласилась она. — Они устали за целый день беготни, и пришло время отдохнуть и подвести итоги.

— Ага, — подхватил я. — Сколько совершено противоправных деяний, за которые не нужно платить штрафы! Похоже, добрые жители Сан-Инферно таким образом отыгрываются за весь год — на протяжении которого им приходится терпеть лицензированные кражи, убийства и другие гнусности.

— Город работает, — через плечо бросила Кассандра. — И кто мы такие, чтобы что-то менять?

— А может, и стоило бы, — буркнул я.

Но тут перед Кассандрой, из темноты, материализовались сразу три высокие фигуры.

От них так и разило дорогим парфюмом и обложкой модного журнала "Срази наповал".

— Кошелек или жизнь! — брякнул один из них самую сакраментальную фразу всех разбойников с большой дороги.

Я не удержался и фыркнул.

— И жизнь, и кошелёк, — покладисто согласилась опасная девушка. — Складывайте вот сюда, в кучку. Не стесняйтесь.

— А, Кассандра, это ты, — без всякого удовольствия констатировал один из наёмных убийц. — Так бы и сказала, что не в духе. И нечего было грубить...

— А это с тобой кто? — перебил третий. — Что-то я его не узнаю.

— Никто, — отрезала Кассандра. — Идите своей дорогой, господа, пока ваш выпускной балл не понизился на пару-другую пунктов.

Троицу как ветром сдуло.

— Никто? — я не знал, почему меня это так зацепило. — Значит, я для тебя никто?..

Кассандра посмотрела на меня. Глаза её сделались бездонными и пустыми, как высохшие колодцы.

— А ты хотел, чтобы я первым встречным студентам докладывала, с кем провожу ночь?

Я моргнул.

— Студентам?

— Ночь всех пустых, Макс. Разуй глаза!

— Да какая хрен разница, если всё равно ничего не видно? — я психанул. — Сначала мне никто ничего не рассказывает, а потом требуют, чтобы я всё знал.

— А почему ты думаешь, что кто-то ОБЯЗАН заботиться о твоём образовании?

Мы сейчас находились на открытой улице и двигались, не смотря на напряженную дискуссию, довольно быстро.

Тут и там, вдалеке, мелькали смутные тени.

— Может быть, потому что сам я НЕ УМЕЮ заглядывать в будущее, и брать ответы из воздуха!

— Постой... — Кассандра даже притормозила. — А разве тебя, как Новичка, не отправляли на учёбу в Академию Сан-Инферно?

— Впервые о такой слышу.

— Но... Это же неправильно. Ты был ОБЯЗАН зарегистрироваться у эцилопов, и в том случае, если откажешься возвращаться в своё измерение, они должны были отправить тебя в Академию! Без этого тебе не выжить.

— Я здесь всего вторую неделю, помнишь? — мрачно сказал я. — И до сих пор как-то умудрялся лавировать и выплывать. И вообще: НЕПРАВИЛЬНО убивать людей ЗА ДЕНЬГИ. А чего-то не знать — это не такой уж и грех. Всегда можно почитать инструкцию.

Фух. Ну вот. Я это сказал. И только произнеся вслух, понял, что меня ПО НАСТОЯЩЕМУ БЕСПОКОИТ: то, что Кассандра хладнокровно убивает людей, и ЕЙ ЗА ЭТО ПЛАТЯТ.

— То есть, бегать по городу и мочить живых существ без разбору, просто потому, что тебе это нравится — гораздо лучше? — холодно поинтересовалась она.

— Ох, нет, что ты. Я вовсе не это хотел...

— А не знаешь — так и не говори, — Кассандра круто повернулась и зашагала таким широким шагом, что босиком мне пришлось тяжеловато.

— Ты сказала, студенты, — я решил сменить тему. Может, и зря я сморозил про убийства... Ведь не далее, как пару часов назад я говорил Бизону, что меня это СОВСЕМ НЕ КОЛЫШИТ.

— Сегодняшней ночью ученики некоторых гильдий сдают выпускной экзамен, — после паузы пояснила Кассандра. Вероятно, ей тоже показалось, что сменить тему — это отличная мысль.

— Дай угадаю, — усмехнулся я. — Гильдия воров, гильдия убийц... Я что-то пропустил?

— Студенты гильдии Праздников и Оргий устраивают Карнавал, — добавила Кассандра. — Но он начнётся после трёх часов утра.

— Чтобы остальные студенты успели сдать экзамен и присоединиться к веселью, — кивнул я.

— Ты довольно сообразителен, — Кассандра посмотрела на меня испытующе. — Наверное, поэтому я и решила, что ты благополучно прошел Академию...

— Повторяю: я здесь меньше десяти дней. Вряд ли даже в Сан-Инферно можно пройти НАСТОЛЬКО ускоренный курс обучения.

— Ты прав, — Кассандра вдруг схватила меня за руку и буквально бросила под прикрытие тёмного портика с колоннами. А потом приложила палец к губам. Я послушался и замер так тихо, как ТОЛЬКО мог. Мимо прошелестело несколько таинственных теней, и всё стихло. — Обычно на это уходит около года. И заканчивают её далеко не все...

— Ага... — я многозначительно посмотрел на неё и улыбнулся. Кассандра смутилась.

— Просто ты так себя ведёшь... И отлично справляешься, — голос её стал так тих, что я едва расслышал слова. — Вот я и подумала, что про неделю в городе ты говоришь для красного словца. Чтобы произвести впечатление.

— Это не так, — стоя за колонной, я обнял Кассандру и притянул к себе. — Я и вправду Новичок, — и я поцеловал её долгим и тихим поцелуем. Непоследовательно, да? Но так уж вышло. — Просто мне везёт немножко больше, чем другим. Особенно в выборе друзей. Именно вам я обязан тем, что до сих пор жив.

— Ты уже не Новичок, — пробормотала Кассандра, ответив на поцелуй. — Но тебе всё равно придётся поступить в Академию и получить диплом, — она отстранилась и заглянула мне в лицо. — Нигде, кроме как в академии, тебе не смогут рассказать всё, что ты должен знать о Сан-Инферно.

— Обязательно подам заявление, как только разгребусь с текущими делами. Со всякими там наёмными убийцами и драконьими невестами.

Упоминание Зебрины заставило Кассандру разжать мою руку и отойти на пару шагов.

— Давай хотя бы об этом сейчас не будем, — попросила она.

— Как скажешь, — снова взяв меня за руку Кассандра вновь вышла на улицу и мы возобновили движение. — Может, тогда объяснишь, почему сегодня опасно находиться на улице... ДАЖЕ ТЕБЕ?

— В это трудно поверить, но у меня тоже есть враги.

— Да не может этого быть! Ты же — сама милота.

— Злорадствуй, сколько влезет. Но иной раз просто не высовываться — самая лучшая стратегия.

— Постой... — я нахмурился. — Ты же говорила, что ни один вор не работает без лицензии. Так же, как и ни один убийца.

— Только не в ночь экзаменов, — отрезала Кассандра, упорно таща меня за собой — не по центру улицы, как раньше, а проскользнув в один из узких и тухлых простенков между домами. Брр... — Сегодня ночью за их работу платит Гильдия.

Я покрутил в голове добытые с таким трудом сведения.

— То есть, новоиспеченные воры и убийцы получают заверенный чек, и должны его отработать?

— Так Гильдии проверяют: кто действительно способен совершить то, что подразумевает его ремесло.

— Украсть, убить...

— Или организовать отпадную вечеринку.

— Ах да. Я совсем забыл про гильдию Праздников и Оргий.

— Учитывая конкурс красоты, твоя гильдия зачтёт экзамен автоматом, — хмыкнула Кассандра.

А мои мысли вернулись к студентам. Уж лучше пополнять образование, чем нюхать то, чем побрезговали даже гноллы.

— И они могут убить или ограбить кого угодно? В эту единственную ночь? — ногой я как раз наступил во что-то мягкое... Тухлый помидор, лучше думать, что это тухлый помидор...

— Только того, кого встретят на улицах, — внесла поправку Кассандра.

— Вот почему город так обезлюдел.

— Почти каждый может опасаться, что перешел дорогу будущему вору или убийце.

— Поставил в угол? Отодрал за уши за разбитое окно? — Кассандра только неопределённо пожала одним плечом. Что натолкнуло меня на следующий вопрос...

— А ты? Ты же сдавала экзамен, верно? Донья Карлотта говорила что ты — лучшая выпускница. Так кого ты, Кассандра, убила в свою единственную ночь?

— Мы пришли, — сказала девушка, внезапно остановившись. Мы всё ещё находились в узком проходе между зданиями, до большой улицы оставалось метров десять — я слышал, как таинственно и бесшумно перемещаются по проспекту начинающие воры и убийцы...

— Куда?

— Ко мне домой.

— Не думал, что контракты оплачиваются НАСТОЛЬКО плохо, — я брезгливо отстранился от влажной и слегка липкой стены.

— Что ты хочешь этим сказать? — тон Кассандры вдруг сделался прозрачным и очень хрупким. Как льдинка под лучами солнца.

— Если ты можешь позволить себе только обувную коробку в подворотне... О, чёрт. Прости. Это была шутка. Нет, правда. Я просто хотел разрядить обстановку... Прости, Кассандра, я полный осёл.

До меня слишком поздно дошло, что у Кассандры в последнее время действительно трудная полоса: Анжела назвала её неудачницей, которая охотится за случайными клиентами по барам и казино, к тому же, она взялась охранять меня — та ещё работёнка, если подумать...

Вместо ответа она что-то сделала со стеной, и часть её отошла в сторону, открывая сумрачный проём, из которого тянуло влагой и плесенью.

— Так ты зайдёшь, или предпочитаешь остаться на улице? — спросила она, сделав шаг внутрь. — Имей в виду: многие из выпускников сочтут отличным началом карьеры убийство знаменитого Безумного Макса.

— А, так значит, тебя всё-таки больше волнует моя безопасность, — я смело шагнул вслед за ней. Стена за нашими спинами встала на место, и нас поглотила тьма...

— Погоди секунду, — предупредила Кассандра. — Стой где стоишь.

В темноте послышались какие-то скрипы и щелчки. Словно кто-то взводил тугую пружину арбалета...

— Кассандра, что ты делаешь? — моё сердце подскочило к самому горлу и забилось в нём, как рассерженная лягушка.

— Обезвреживаю ловушки. А ты что подумал?

— О. Именно это, правда-правда. Ловушки, ага...

— Ты решил, что я привела тебя сюда, чтобы прикончить, — прошептала опасная девушка, внезапно оказавшись рядом со мной. Я чувствовал тепло её дыхания на своей шее. Волосы Кассандры пахли просто потрясающе.

— Н-не...

— А ты не подумал о том, что у меня был как минимум МИЛЛИОН возможностей и до этого? И я свободно могла воспользоваться любой из них.

— Вот как раз сейчас и подумал, — признался я. — Одновременно с тем, как ты это сказала.

— Ты идиот, Макс. Я тебе уже говорила?

Она вновь взяла меня за руку и повела куда-то вниз, по пологому пандусу.

— Да, но ведь именно за это ты меня и любишь.

— Ха.

— Знаешь, там, откуда я родом, принято считать, что наёмные убийцы — не слишком хорошие люди. Обычно они находятся вне закона.

— В каком скучном мире ты всё это время жил.

— Психологи считают, что убийцы — сплошь психопаты и социально опасные индивидуумы.

— Ну, а в Сан-Инферно считается, что пристроить одного из детей в школу Гильдии убийц — невероятная удача и огромный престиж.

— Ты говорила, что тебя нашли на улице.

— Всегда есть стипендия для малоимущих, — я не видел, но мне показалось, что Кассандра поморщилась. — Её спонсирует донья Карлотта.

— О.

И тут до меня дошло... Я даже остановился. Вокруг было по-прежнему темно, хоть глаз коли. Но меня это больше не пугало. Потому что вдруг, неожиданно, оказалось, что бояться нужно совсем другого.

Глава 20

— Зебрина тоже училась в школе Гильдии Убийц! — закричал я.

— Долго же до тебя доходило, — буркнула Кассандра.

— Вы что-то с ней не поделили. Я имею в виду, когда вместе учились...

— Какая проницательность.

— Нет, ты подожди... — я попытался поймать её руку в темноте, но ничего не получилось. — Если Зебрина — тоже лицензированный убийца, как и ты... О-ёй.

— Что о-ёй?

— А то, что такой выбор девушек многое говорит о состоянии моей психики.

И тут я вновь ощутил дыхание на своей шее...

— А кто тебе сказал, что выбор делаешь именно ты?

Голос её звучал настолько зловеще, что я не задумываясь поднялся бы обратно на улицу.

Если бы видел хоть что-то.

Кассандра возилась рядом. По звучанию это было, словно кто-то вскрывает консервную банку тупым ножом.

А потом в воздухе прямо передо мной вспыхнула узкая вертикальная полоска света. Я от неожиданности зажмурился.

— Давай быстрее, Макс, — поторопила Кассандра. — Входи. Держись за мою руку.

— Зачем такой яркий свет? — казалось, он проникал даже сквозь плотно зажмуренные веки.

— Это ослепляющий амулет, — пояснила Кассандра. — Я говорила, что у меня имеются враги. Помнишь?

— Согласен, трудно мстить, если глазные яблоки внезапно сварятся вкрутую.

— Иногда я не понимаю: шутишь ты, или говоришь всерьёз.

— Я и сам не всегда это понимаю.

Наконец свет померк, и я осторожно разжмурился.

И сразу принялся удивлённо озираться.

Было такое чувство, что спустившись в полной темноте по ступеням, я прошел через портал, и оказался на Земле, где-нибудь в Мытищах, в новенькой высотке громадного человейника.

Даже ковёр на полу был точно таким же, как у моего друга Кольки в прихожей! И лампа с псевдовитражным абажуром, и обои в голубенькую полосочку...

Вешалка, зеркало с пуфиком. Над зеркалом — бра с цепочкой.

— Ну как тебе? — спросила Кассандра с затаённой гордостью, источника которой я пока понять не мог.

— Э... Словно оказался дома, в своей двушке с шестиметровой кухней.

Я старался, чтобы голос звучал оптимистично. Правда старался.

— Последний писк, между прочим, — чувствовалась, что Кассандра уловила моё разочарование и обиделась. — Кучу денег отдала дизайнеру за аутентичные предметы меблировки и общий концепт квартиры.

Никакой это не дизайн, — хотелось сказать мне. — У нас на Земле такого "концепта" в любой малогабаритке — хоть попой кушай. Надо было гнать этого проходимца поганой метлой.

— Очень миленько, — вместо этого проблеял я. — Нет, правда... Уютненько так.

— Стены пришлось обшить толстым слоем гипсокартона, — поясняла Кассандра. Опираясь одной рукой о стену, она расстёгивала и стаскивала сапоги — точь-в-точь усталая мамаша, притащившая дитятю из садика... — Чтобы уменьшить площадь. Мой дизайнер говорит, что только в тесных помещениях, где свободно можно дотянуться от одной стены до другой, человек чувствует себя комфортно.

— Он должен гореть в аду, — убеждённо сказал я.

— Возможно, ты прав, — хладнокровно согласилась Кассандра. — Признаться, я так и не привыкла к этим габаритам мышиной клетки. Хорошо, что это просто запасная лёжка. Живу я совсем в другом месте.

— Ох, ты меня дико успокоила.

Я даже повеселел. Наверняка было бы ещё лучше, если б я не стукался обо все углы и притолоки.

— Кофе хочешь?

— Давай.

Она спросила это так буднично, что сначала я не усмотрел в вопросе никакого подвоха. И только через секунду выпучился на Кассандру.

Та так и стояла в узеньком коридорчике между прихожей и кухней — дальше угадывалась большая комната, которые в моём мире помпезно, и совершенно необоснованно называют "зал".

— Что?.. — переспросил я. — Мне не послышалось? Ты действительно предложила мне кофе?

— А, тебя волнует, как я это сделаю, — самодовольно улыбнулась Кассандра. — Просто мне стало жалко всего этого места за гипсокартоном, — она постучала по стене. — Вот я и устроила несколько тайников, ну а ещё... Нуль-пространственную камеру. Совсем небольшую, только на кухню. Но зато свою собственную, — гордо пояснила она.

— А так тоже можно? — удивился я.

Сколько дней. Сколько ночейпроведено в мечтах о перекусе! А оказывается...

— Можно, если у тебя водится золото, — кивнула Кассандра. — По правде сказать, очень много золота. Потому что именно этот металл лучше всего экранирует гремлинов.

Я это переварю. Немного позже. Когда приду в себя...

— Знаешь, Кэсси, — я обхватил лицо Кассандры ладонями и поцеловал в губы. — Если здесь найдётся ещё и душ, я буду считать, что это — самая лучшая квартира во Вселенной. А если ты сваришь кофе, пока я его принимаю — навеки стану твоим сексуальным рабом.

— Душ вот здесь, — не отстраняясь, она протянула руку и отодвинула полупрозрачную панель, за которой оказалась именно такая ванная комната, как я себе и представлял: с душевой кабинкой, крохотной раковиной, унитазом и трогательно-вульгарными пушистыми ковриками ядовито-розового цвета. — А насчёт раба... — она закатила глаза. — Становись в очередь.

— И всё-таки убей дизайнера — попав в ванную, я понял, что в такой крошечной душевой кабине я могу поместиться только по частям. — Который пропихнул тебе всё это дерьмо.

Я не мог поверить: Кассандра, такая стильная девушка, когда дело касается одежды, аксессуаров и оружия, в жизни оказалась...

— Не могу, по двум причинам, — открыв встроенный шкаф, она достала большое махровое полотенце и бросила мне. — Во-первых, без контракта я не работаю.

— Я заплачу! — с энтузиазмом, достойным лучшего применения, перебил я.

— А во-вторых, это моя лучшая подруга, — Кассандра подмигнула. — Конфликт интересов, знаешь ли. Так что придётся заплатить кому-нибудь другому.

— Слушай! — до меня только что дошло. — Именно поэтому ты не убила никого из тех... — я на секунду замялся. — Ну, из тех, кто поджидали меня на окраине города?

— Только заранее оплаченный контракт, — очень серьёзно кивнула Кассандра. — Мы — цивилизованные люди, — она посмотрела на меня. — О, значит, ты обо мне именно так и думал! Вот идёт опасная девушка Кассандра! Сейчас она выпотрошит вас, как дохлую курицу...

К моему стыду, она почти слово в слово повторила то, что я думал. И лучшее, что я придумал на это сказать:

— Э... Мне очень стыдно?..

— Фрххх... — закатив глаза, она с силой захлопнула дверь, которая больно ударила меня по локтю.

— Ай, — громко сказал я.

— Наслаждайся.

И лёгкие шаги протопали в направлении кухни.

Интересно: это я такой идиот, что всё время наступаю на одни и те же грабли, или Кассандра настолько вспыльчива, что все мои слова воспринимает в штыки?..

Боюсь, ответа на этот вопрос я не узнаю никогда.

И даже в крошечной душевой горячая вода была наслаждением. Брюки и то, что было под ними, я смотал в плотный узел и сунул в мусорный мешок: скорее я пойду по городу в одном полотенце, чем ещё раз надену эти растерзанные, пропахшие подворотней и гноллами шмотки.

Через каких-нибудь полчаса я управился со всеми трудными, требующими от мужчины изрядной доли самоотверженности делами: помылся, побрился, почистил зубы и повыдёргивал волосы из носу.

Побрызгался туалетной водой, запах которой счёл не слишком женским. Ещё раз понюхал подмышки. Проверил запах изо рта.

И в самом конце, обернул бёдра полотенцем.

Словом, я был готов. А вот к чему?.. Впрочем, я надеялся, что наша с Кассандрой природная тяга друг к другу не позволит нам собачится всю ночь напролёт. Не такой уж я дурак, честно-честно.

Но не тут-то было...

В кухоньке — как я и ожидал, размером с холодильник, — Кассандра вручила мне кружку с дымящимся божественным напитком, но не успел я насладиться хотя бы запахом, буркнула:

— Пей свой кофе.

И гордо удалилась.

— Э... Ванная комната в другой стороне, — крикнул я ей вслед. И вовсе не с намёком, что её волосы пропахли той же гадостью, что и мои, пока мы протискивались сквозь подворотни...

— Это была гостевая, — мстительно сообщила Кассандра. — А у меня своя. Нормальных размеров.

И она гордо удалилась.

Вот это, я понимаю, месть. Уважуха.

Оставшись один, я попытался насладиться кофе.

Не получилось.

Это... Это была просто какая-то бурда. Отличающаяся от настоящего кофе не на сто процентов, но всё-таки настолько, чтобы разница была РАЗИТЕЛЬНОЙ.

Нет. Эту гадость я пить не буду... Священный напиток просто не заслуживает того, чтобы с ним так обращались.

И я вылил то, что мне дала Кассандра, в раковину.

А потом полез по всем шкафчикам.

Нашел упаковку с зёрнами.

Незнакомой марки, но это просто-напросто значит, что в других измерениях ТОЖЕ растёт кофе. Зёрна были непривычного красного цвета, но пахли так, как надо.

Кофемолка отыскалась тут же, на столике — Кассандра не успела её убрать.

Так, что ещё... Дома я варил кофе не в джезве, а в обычном ковшике с тефлоновым покрытием — и никогда не жаловался.

Вот и здесь, на Кассандриной кухне отыскался похожий ковшик...

Смолов порцию зёрен, я высыпал кофе в ковшик, залил холодной водой из бутылки — она отыскалась в ещё одном шкафу... А потом принялся ломать голову, как же его сварить.

Здесь должна быть плита, — бормотал я про себя. — Электрическая плитка, горелка на худой конец... Ведь Кэсси подала мне горячий напиток. Значит, как-то его сварила...

Мой взгляд бесцельно блуждал по немногим поверхностям, пока не наткнулся на характерный кружок, расположенный, казалось, прямо посреди стола.

Не долго думая, я водрузил на него свой ковшик и принялся ждать.

Через пару минут раздалось характерное гудение.

В варке кофе есть всего одна тонкость: ему нельзя давать убежать. А так как процесс этот почти непредсказуем, нужно стоять над душой напитка и пристально смотреть на поверхность. Как только она начинает вспухать и пузыриться по краям — тут же нужно выключать.

Но так как я не знал, как отключить здешнюю плиту, просто снял ковшик. Ручка оказалась горячей.

Просто адски горячей!..

Но я всё равно не пролил ни капли. Мужественно шипя и кривляясь, ме-е-е-дленно опустил ковшик на стол и только потом отпустил ручку.

Упс. Кажется, в модной клеёнке будет проплавлена дыра...

— Чем это пахнет?

Кассандра была с мокрыми, повисшими ниже плеч, волосами и тоже в одном полотенце. Завёрнутом, правда, выше груди — о чём я немножко пожалел.

— Это кофе, детка, — покровительственно сказал я. — Самый, что ни на есть, чёрный.

И то, что жидкость отдавала вездесущим багровым оттенком, нисколько меня не смутило. Я знал, что вкус у него идеальный.

— Не думала, что кофе должен пахнуть палёной резиной.

— Ой, извини. Понимаешь, ручка была горячая, и я...

Я беспомощно показал ей обожженную руку: на пальцах и ладони уже вздулись красные пузыри.

— Ладно, я пошутила, — смягчилась опасная девушка в полотенце. Интересно: а где она СЕЙЧАС прячет свои убийственные примочки?..

Ловко подтянув ногой табуретку из-под стола, Кассандра уселась, положив руки на стол, как примерная школьница.

— Наливай, — пригласила она.

— Чёрный, без сливок и сахара? — она кивнула. — Уважуха.

— Всё равно ни того ни другого нет, — пожала она плечами. Полотенце съехало. — Ох, извини...

Первый раз вижу, как краснеет убийца.

— Да нет, что ты. Мне было приятно.

— Опять издеваешься?

— Ни в одном глазу, — я разлил кофе в две кружки и подвинул одну Кассандре. — Пробуй, — она послушалась.

— На вкус — как смола.

— Ну да, — я расплылся в улыбке. — Ведь его только что смололи...

— А вот эту шутку я поняла... — она тоже улыбнулась.

— Какую шутку? — я притворился обиженным, но потом не выдержал, и расхохотался.

Кассандра рассмеялась в ответ.

И сразу стало нам двоим хорошо и уютно на этой крохотной, размером с холодильник, кухне, и лампочка под потолком, одетая в абажур из газеты, светила интимно и ненавязчиво, и столик был таким маленьким, что наши коленки невольно встретились под столешницей, а руки переплелись над ней...

Когда я допил кофе, в висках гулко застучало. Да уж, давненько я не получал хорошей дозы кофеина... Несомненно, дело именно в этом. А в чём же ещё?..

Глаза Кассандры светились таинственно и загадочно, а губы вдруг тронула лёгкая, как мотылёк, улыбка.

Поцелуй длился целую вечность. А сразу после я хрипло спросил:

— Где спальня?

Потому что хрупкое трёхногое строение, которое здесь называлось кухонным столом, при всём желании не выдержало бы того напора страсти, который мы...

— Дальше по коридору.

— Отлично, — вставая, я подхватил Кассандру на руки.

Она охнула от неожиданности, но затем обняла меня за шею и прижалась всем телом.

А учитывая, что между нами была только то-о-оненькая ткань её полотенца...

— Оу!

— Чёрт, извини.

— Блин, да что ж ты делаешь...

— Прости, у тебя очень узкий коридор. Я не хотел.

— Поставь меня на пол.

Я послушался. Кассандра потёрла макушку, а затем локоть, и пальцы на ноге.

— Ладно, идём. Вот эта дверь ведёт в спальню.

И ЭТА комната меня не разочаровала.

— Просыпайся, соня...

Сон был хоть и недолгим, но кажется, я успел отдохнуть. Открыл глаза, с хрустом потянулся...

Кассандра лежала рядом, оперевшись локтем о постель, а пальцы запустив в свои густые чёрные волосы.

— Ты очень красивая. Ты знаешь об этом? — повернувшись на бок, я принялся разглядывать её колени, её бёдра, едва прикрытую тонкой тканью шелковой простыни грудь, живот... Я всё это уже видел — совсем недавно. Но есть вещи, на которые мужчина может смотреть бесконечно: огонь, вода и обнаженная женщина.

— В моей профессии это скорее недостаток, — наморщила носик Кассандра.

— А как же Асканио Бендерос? Самый стильный убийца по версии чего-то там...

— Позёр, — она пренебрежительно махнула рукой. — Его отец — хозяин самого большого ювелирного в городе. Главный партнёр Нибелунгов в Сан-Инферно. Асканио не нужно по-настоящему зарабатывать — ведь он наследник империи драгоценностей.

— Не нужно БЫЛО, — поправил я. — Ведь его прикончил Сатурн...

— Никто его не приканчивал, — досадливо отмахнулась Кассандра. — Аллергия на морепродукты — это не орудие убийства. Сам виноват.

— Что, не любишь богатеньких буратин?

Я вспомнил своих, московских золотых деток, которым место в универе купили предки. Они даже не делали вид, что учатся... Но исправно переходили с курса на курс, и каким-то волшебным образом защищали дипломы.

— Не в этом дело, — отмахнулась Кассандра. — Просто... Ладно, это слишком давние дела.

— Ответишь на один вопрос? — я приподнялся на локте, подперев рукой голову.

— Только на один?

— Кого ты убила в свою первую ночь?

Секунду она смотрела мне в глаза, не мигая, а затем ответила:

— Того самого вербовщика, который отвёл меня в Гильдию убийц.

— О...

— Позавтракать хочешь? — спросила она таким тоном, словно ДО ЭТОГО мы говорили о плюшевых щенятах.

— Не откажусь, — я поискал, чего бы такого надеть, и... не нашел. — Только чур, готовлю я!

Завернувшись в то же самое полотенце, что и вчера, я пошлёпал на кухню.

Отыскал упаковку хлеба для сэндвичей — пускай синего цвета, но кто сейчас без недостатков?.. Яйца, помидоры, лук — имейте в виду, названия весьма условны.

Поставив сковородку на плиту, я поджарил сначала тосты, затем разбил над сковородой яйца — с трепетом ожидая, что из них вывалится что-то живое. Но слава Богу, обошлось. Порезал лук, помидоры — ягоды размером с грецкий орех кисло-сладкого вкуса и желтые, как лимоны...

Получилось не совсем то, на что я рассчитывал, но запах был вполне аппетитный. Разложил по тарелкам и позвал Кассандру.

Та явилась в своём обычном прикиде убийцы и посмотрела на меня.

— Ты так и будешь щеголять голым торсом и прикрываться полотенцем?

— Уж извини, что в твоём шкафу нет одёжки моего размера, — я легкомысленно подмигнул ей и с трепетом взялся за вилку. — А неплохо. Соли вот только добавить.

И тут свет мигнул. Потух, через секунду загорелся, но сделался багровым.

— Что это было? — спросил я.

Но Кассандры рядом уже не было. Просочившись сквозь узкий коридор, она приникла к дверному глазку на входной двери.

С ОГРОМНЫМ сожалением оторвавшись от еды, я на цыпочках пробежал к ней.

— Проникновение, — шепотом пояснила Кассандра, на секунду оторвавшись от глазка.

— И кто это?

— Не знаю, — в голосе девушки мне послышались нотки паники. — У меня отличная защита. Преодолеть её попросту невозможно. Если ты сам не...

— Наёмный убийца?

— Да, — она всё ещё смотрела в глазок. — Если это не кто-то из наших.

— Но кто знает, где ты прячешься?

— Никто, — отрезала Кассандра. — Но нас могли выследить.

У меня в голове закрутился такой сценарий: кто-то из новоиспечённых убийц проследил за Кассандрой, а потом продал сведения...

— Интересно: контракт Эроса Аполлона ещё в силе? — спросил я вслух.

Глава 21

В дверь постучали.

И надо заметить, это был не обычный скромный стук воспитанного человека, который спьяну не смог попасть ключом в замочную скважину.

Стучали СПЕЦИАЛЬНО. То есть, бухали кулаком со всей дури, да ещё и ногой поддавали.

При первых ударах мы с Кассандрой синхронно подскочили. А потом переглянулись.

— Ведь это не может быть убийца, так? — быстро спросил я. — Убийца не стал бы стучаться. Убийцы обычно возникают бесшумно, ты сама говорила...

— Ты слишком часто повторяешь слово "убийца", — сердито заметила Кассандра.

— Тебе больше нравится "киллер"? "Душегуб"? "Мясник"? "Палач"?..

Кассандра прожгла меня испепеляющим взглядом.

— Извини, я немного нервничаю, — быстро сказал я, с опаской глядя на дверь. — Ты видела, кто там?

— Он закрыл глазок с той стороны.

— О...

Дверь начала отчётливо вибрировать. Из петель посыпалась ржавая пыль.

— Извини, что я это говорю, но твоя хвалёная защита — так себе.

Кассандра бросила на меня ещё один уничтожающий взгляд.

— У меня ОТЛИЧНАЯ защита, — отрезала она. — Дверь стальная. Нам нечего опасаться.

— Значит то, что она вот-вот вылетит вместе с коробкой — это нормально, — заметил я. — Потому что стены уже трескаются. И кирпичи выпадают. Но если ты говоришь, что всё отлично — кто я такой, чтобы верить здравому смыслу?

— Мы всегда можем уйти через запасной выход, — пожала плечами Кассандра.

Первое потрясение прошло, и теперь она выглядела довольно хладнокровно. Чего нельзя сказать обо мне...

— Круто-круто-круто, — я переступил босыми ногами. — Надеюсь, твой запасной выход ведёт прямо в магазин мужской одежды. Почему-то мне не кажется, что мужчины в полотенце — писк здешней моды.

Кассандра посмотрела на меня с новым интересом.

— А ты стал довольно саркастичным, — сказала она. — Надеюсь, это не секс на тебя так влияет.

— Скорее то, что мне не дали доесть свой завтрак, — проворчал я. — Вот ЭТОГО я действительно не люблю. А ещё то, что квартиру, в которой я нахожусь, разносят по кирпичикам.

Я ещё раз нервно посмотрел на дверь. В коридорчике было уже полно пыли, а стены тряслись так, словно их таранил слон.

И как только мне в голову пришла эта мысль...

— Открывай, — скомандовал я Кассандре.

— Я думала, тебя зовут Безумный, а не Псих.

— Открывай, открывай, — я потянулся к самому большому засову. — Не хочешь же ты, чтобы она и впрямь разнесла твою норку?

— Она?

— Сама подумай, — я приступил к второму замку. — Кто ещё способен вынести стальную дверь вместе с рамой?

— Святой Люцифер!

— Насчёт святости — сомневаюсь. А в остальном...

Кассандра бросилась помогать, и через секунду раздался громкий лязг — металлические штыри вышли из своих пазов и освободили дверь.

Та моментально влетела внутрь, чуть не расплющив нас с Кассандрой о стену.

Вслед за дверью в проёме показалась могучая рука, увенчанная двухпудовым кулаком. Он был закован в стальную перчатку, а дальше шла премиленькая татуировка из мелких цветочков и колючей проволоки.

— Лолита!

— Привет, босс. Занят?

— Уже нет, — я посмотрел на Кассандру. Та безмолвно задрала брови. — Что-то случилось? — продолжил я допрос. — Или тебе просто стало одиноко?

Надо сказать, в дверном проёме помещалась только нижняя часть Медузы. Обозрению были представлены мощные ноги, перетянутые до колен ремешками сандалий, над мускулистыми бёдрами виднелся край кольчужной юбки...

Бедняжка, наверное, согнулась в три погибели, чтобы протиснуться в эту нору, — подумал я.

— Э... Лолита, не могла бы ты... Присесть, что ли?

— О. Ладно, босс.

Исполинские колени начали сгибаться. В проёме показались торс, грудь, которая заполнила его почти целиком, а потом...

Лолита вскрикнула, и закрыла лицо обеими руками. Учитывая, что на них были кованые перчатки, она себя изрядно ушибла. Но рук от лица не отняла.

Кассандра в то же самое время покатилась со смеху.

Она прижалась к стене, и стеная, сползала по ней вниз, пока тоже не оказалась на полу...

— Да что случилось? — я ничего не понимал. Одна ржет, как лошадь, другая делает вид, что играет в прятки...

— Полотенце... — выдавила сквозь смех Кассандра.

Я посмотрел на свои бёдра.

Ну конечно. По закону подлости, это просто ДОЛЖНО было случиться.

Пока я прыгал перед дверью, полотенце с меня свалилось. И Лолита, опустившись на колени, увидела меня... как бы это сказать... Во всей красе.

Я закатил глаза. А потом поднял полотенце с пола и вновь обмотал вокруг бёдер.

— Лола, ты же взрослая женщина, — я попытался воспроизвести нравоучительный тон своей бабушки — учительницы до мозга костей. — Ты что, никогда голого мужика не видела?

— Мужиков я, предположим, видела, — посмотрев сквозь металлические пальцы, она убедилась, что опасность миновала и убрала руки от лица. — Но ты же — босс.

— И что поменялось? — я пожал плечами. — О! Понял!.. С получением этого звания существенно меняется анатомия, а меня, как всегда, забыли предупредить.

— Опять сарказм? — осведомилась Кассандра.

— Боюсь, подруга, это уже ИРОНИЯ, — ядовито ответила Лолита.

Стоя на коленях, упираясь в потолок головой, она походила на большую куклу, которую запихали в слишком маленькую коробку. Проём двери и коридор за ним она заполняла собой полностью. А войти даже не пыталась: бросив всего один взгляд на габариты квартиры, она прекрасно всё поняла.

— А всё потому, что мальчику не дали доесть его булочку, — поделилась откровением моя девушка. — Вот если бы ты заявилась на полчасика позже, застала бы сытого и довольного Макса.

— И удовлетворённого, — Лолита со знанием дела окинула мой голый торс. — Наш пострел и здесь поспел, да, подружка? Ну и как он?

Я потряс головой. Ещё не хватало мне присутствовать при обсуждении сексуальных подвигов собственной персоны...

— Девочки, помолчите! — две пары прекрасных, но не слишком добрых глаз скрестились на мне. — Лолита. ЗАЧЕМ ты таранила дверь Кассандры? Что за спешка? И вообще: как ты нас отыскала?

Медуза покраснела.

Выглядело это потрясающе: её обычно восково-бледная кожа пошла пятнами, которые расширялись и сливались между собой, пока не окрасили охранницу в равномерно-пунцовый цвет от макушки до... коленок.

— Да что с тобой? — я начинал злиться. Прервать мой первый в этом мире завтрак! И теперь вести себя так, словно я спросил что-то неприличное. — Лолита, ты хорошо себя чувствуешь? — цвет достиг такой интенсивности, что я даже затруднялся подобрать оттенок. — Объясни наконец, как ты меня нашла?

Насколько я помню, Кассандра предприняла ОГРОМНЫЕ усилия, чтобы этого не случилось.

— Ты поставила жучок на одежду Макса, да? — пришла на помощь Кассандра.

На одежду? — я быстренько прикинул, что на мне оставалось к тому моменту, как мы вошли в убежище...

— Ты что, сунула жучок мне в... трусы?

— Я подумала, что это — единственное, что ты не потеряешь, — смущенно пробасила Лолита. Смотрела она исключительно в пол.

— Вот тут ты просчиталась, подруга, — хмыкнула Кассандра. — От ЭТОГО предмета одежды Макс готов избавиться в первую очередь.

— Я могла бы догадаться, — кивнула Лола. — Но ведь сработало?..

— Прекрасно, — я упёр руки в бока. — Замечательно. Круто-круто. А теперь объясни, пожалуйста, ЗАЧЕМ тебе понадобилось выслеживать меня столь экзотическим способом?

— Зебрина, — выдохнула Лолита.

Я вздрогнул.

— Да, по поводу Зебрины... Тут такое дело... Я ведь обещал донье Карлотте...

Оказалось, очень трудно признать свои ошибки перед теми, кто зовёт тебя боссом.

— Она вернулась в "Чистилище", — перебила мои заикания Лолита.

— Когда? — видите? Я умею переобуваться в воздухе.

— Сразу после захода Задницы, — ответила Лолита. — На ней была твоя рубашка, босс, — она бросила короткий взгляд на Кассандру и многозначительно понизила голос. — Но девица была явно не в духе. Думаю, она недавно плакала. Я подумала, что у вас с ней... — и Лола вновь уставилась в пол. — Ну, как ты это умеешь... А потом ты её чем-то обидел, и... — она вновь бросила многозначительный взгляд на Кассандру. — Теперь я знаю, чем.

— НЕТ! — я яростно затряс головой. — Всё было совсем не так! У нас с Зебриной НИЧЕГО не было.

— Конечно, босс, как скажешь, — послушно кивнула Лолита. — Она просто была голая, и ты дал ей свою рубашку, чтобы прикрыться.

— ДА! ИМЕННО ТАК ВСЁ И БЫЛО.

— Голые девицы в Сан-Инферно — дело обычное, — с каменным выражением лица продолжила изгаляться моя охранница. — И все наперебой бегут к тебе... За рубашками. Просто не напасёшься — самому раздетым ходить приходится.

Прислонившись к стене, я с силой потёр руками уши. А ведь утро так хорошо начиналось!

— Слушай, Лола, — начал я самым спокойным тоном, на который был способен в данных обстоятельствах.— Ты не побоялась выйти на улицу в Ночь Всех Пустых, коварно выследила меня и почти разрушила убежище Кассандры только для того, чтобы передать, что Зебрина вернулась в клуб?

— Ну, малолетние убийцы мне не помеха, — пожала плечами Медуза. Косяк, который она задела в процессе, жалобно застонал.

Я представил, как молодые, амбициозные, надменные студенты превращаются в живописные, застывшие в причудливых позах статуи, и согласился. Вероятно, столкновение с Медузой Горгоной можно расценить, как "незачёт"

— А красть у меня нечего... — продолжила охранница.

— А как же корона? — спросила Кассандра.

Забыл упомянуть: Лолита её ТАК И НЕ СНЯЛА. И я не знаю никого, кто мог бы ей сказать, что пора бы уже это сделать.

Думаю, вопрос Кассандры тоже был риторическим, потому что Лолита только фыркнула.

— Пускай сначала дотянутся, — пробормотала она себе под нос.

А я опять потёр уши. Вот в этом вся проблема... Нет, я люблю своих девочек. Даже ОЧЕНЬ люблю. Но стоит им собраться больше одной, как о конструктивной беседе можно забыть.

— Лола, — сказал я как можно более проникновенно. — Пожалуйста. Ответь. Мне. Зачем ТЫ здесь?

Медуза посмотрела на меня так, что по телу разлилось онемение. В прямом смысле.

— Зебрина, — повторила она.

Я застонал.

Всё-ё-ё возвращается на круги своя...

— Она вернулась, переоделась и пошла на сцену, — сжалилась охранница. — А под утро в "Чистилище" заявились несколько свежеиспечённых убийц и воров... Ну знаешь босс. Карнавал.

— Нет, не знаю.

— Я тебе говорила, — вставила свои три копейки Кассандра.

— Но забыла упомянуть, ПОЧЕМУ это плохо, — гнул своё я. Уже привык: если мне чего-то недоговаривают — жди беды.

— Те, кто сдал экзамен, сразу начинают отмечать, — послушно сказала Кассандра. — И делают это весьма... Бурно.

— Они завалились в "Чистилище" уже в хорошем подпитии, и тут же ринулись к сцене, — добавила Лолита. — А там — Зебрина.

Я закрыл глаза.

Зебрина. Вспыльчивый неуравновешенный ребёнок, которого только что предали.

Положим, сам я так не считаю, но она — ОНА — в этом абсолютно уверена. А тут в клуб заявляется ватага самоуверенных юнцов. Им сейчас кажется, что весь мир лежит у их ног. Они способны дотянуться до звёзд. И уж конечно, симпатичная танцовщица должна быть от них В ПОЛНОМ ВОСТОРГЕ.

Может быть, кто-то решит пофлиртовать, отпустит шутку... Остальные засмеются...

Перед моим мысленным взором пролетел яркий, как комета, клуб пламени.

— Лолита, освободи проход! — я попытался протиснуться мимо Горгоны, но застрял. Между её боком и косяком двери. Полотенце вновь свалилось, но меня это уже не волновало.

— Не так быстро, босс, — взяв за плечи, она аккуратно поставила меня обратно в коридор. И глядя в сторону, подала полотенце. — Мне нужно развернуться, иначе я...

— Есть другой выход, — напомнила Кассандра. — Лола, встретимся на улице. Идём, Макс.

И я поспешил вслед за Кассандрой.

— Эй, босс, — позвала Лолита. Я обернулся. — Так и собираешься рассекать в полотенце?

— Чёрт.

Я беспомощно посмотрел на Кассандру. Так не хотелось пялить на себя вчерашние, пропахшие помойкой вещи...

Опасная девушка равнодушно пожала плечами.

— У меня здесь убежище, а не склад мужских шмоток. Честно говоря, я вообще не думала, что приведу сюда мужика...

Наверное, от её признания мне надо чувствовать себя польщенным. Но некогда.

— Ладно, может, по пути что-нибудь попадётся, — я представил, как бегу по улице, сверкая голыми пятками и не только, а вслед свистит и улюлюкает толпа... А потом заголовки газет. И фотографии.

Пресса в Сан-Инферно отличалась обострёнными инстинктами тигровых акул. Так что жаркой, как кайенский перец статьи, мне не избежать...

— Ты уверен? — спросила с сомнением Кассандра. Вероятно, её одолевали те же мысли... А ещё то, что её репутация СУЩЕСТВЕННО пострадает — если её в этот момент увидят рядом со мной.

— Я должен там быть, — твёрдо сказал я. — Если Зебрина вздумает спалить клуб — только со мной внутри. Показывай, куда идти.

— Держи, босс, — и Лолита запустила в меня объёмистым свёртком.

— Что это? — я поймал его автоматически. Внутри было что-то мягкое.

— Ну... Рассудив, что в какой-то момент на тебе кроме трусов может ничего не остаться, я решила прихватить запасной комплект, — смущенно пояснила она.

Я моргнул.

А потом раскрыл пакет и вытащил... Чёрные джинсы, кожаную куртку, высокие армейские ботинки, и... тёмные очки а-ля Терминатор.

— Ты серьёзно? — спросил я у Медузы, когда хорошенько порывшись, обнаружил, что больше в пакете ничего нет. — Нет, ты не думай... Спасибо тебе большое человеческое, но... Почему ТАКОЙ набор?

— Я подумала, в этом ты будешь смотреться стильно, — смущенно ответила Лола.

— Ага, — я тяжело вздохнул. — Примерно, как сутенер из Гарлема.

— К тому же, чёрный — это единственный цвет, в котором я уверена.

— О. Прости, я об этом как-то не подумал, — я поспешно натянул джинсы — почти впору. Хотя пол-размерчика прибавить бы не помешало...

— Задница выглядит отлично, — прокомментировала Кассандра, как только я застегнул ширинку на болтах. Хорошо, что не на молнии...

— Спасибо, — буркнул я. — Только об этом и буду теперь думать.

— Опять сарказм?

— Да нет, что ты.

— Ладно, идём, — поджала губы Кассандра. — Только не отставай.

— Без меня не уходите! — и Лолита начала поспешно разворачиваться. Было слышно, как она тихо поносит строителей таких тесных помещений, и людей, который в этих помещениях устраивают лёжки.

Пройдя в дальний конец квартирки, Кассандра открыла дверцу, которую я считал встроенным шкафом. За ней обнаружилась ещё одна стальная дверь, за которой была узкая вертикальная лестница...

К счастью, подъём не причинил таких неудобств, как спуск.

Как только я вылез из канализационного люка, меня сразу оглушило.

Громкая музыка — причём, исполняли её сразу несколько оркестров, которые не считали нужным согласовывать репертуар.

Громкое пение и крики.

Громкое шарканье тысяч подошв по асфальту.

Громкие взрывы — задрав голову, я убедился, что это не артиллерия, а всего лишь салют.

Кто-то что-то кричал в мегафон — он размещался на громадной платформе в форме дракона. Были даже крылья — по идее, они должны были медленно и величественно подниматься и опускаться, но в механизме что-то заело, и дракон махал крыльями, как подбитая утка.

Я стоял, озираясь с глупым видом, а разношерстная толпа медленно обтекала меня — словно камень, угодивший в канализацию.

Карнавал. Ну конечно. Что же ещё.

— Эй, не зевай, Макс! — а вот Кассандра. В таком же чёрном прикиде, и почти таких же очках...

— Люди в чёрном, — закричал я ей на ухо. — Мы с тобой — люди в чёрном!

— Да как скажешь, — она отвернулась, высматривая кого-то в толпе. А потом сразу замахала рукой: Медузу трудно было не заметить даже в самой плотной давке.

А ещё ей ОЧЕНЬ сложно было не уступить дорогу...

Минут через десять мы были на проспекте Потерянных душ — там, где находится "Чистилище". Удивительно: прошла всего пара дней, а я уже так привык к тому, что это МОЙ клуб, что даже мысли не могу допустить о том, что это может измениться.

Поднимаясь на ступени, я подёргал Лолиту за кончики пальцев.

— Последний вопрос: почему утихомиривать Зебрину ты не позвала донью Карлотту?

Лола посмотрела на меня сверху вниз, как ожившая статуя.

— Шутишь, босс?

— Да, прости, — я открыл дверь. — Должен был сам догадаться.

Как только я шагнул в фойе, мимо лица пролетел длинный язык пламени.

Ну всё, — я привычно увернулся от огня. — Началось...

Глава 22

Забыв обо всём, я ринулся решать проблемы, урегулировать конфликты, успокаивать потерпевших и подсчитывать потери.

Во сколько мне обойдутся иски от недовольных клиентов? А ремонт здания?..

Но сделав всего пару шагов, я обнаружил, что болтаюсь в воздухе и просто перебираю ногами.

— Тебе что, по маленькому приспичило? — спросила Лолита, аккуратно придерживая меня за воротник куртки.

— Там же... — неловко взмахивая руками, я пытался освободиться. — Она же... Ты что, не видела огонь?

— Это была иллюзия, босс. Расслабься. Всё путём.

— Мне почему-то так не кажется!

Рванувшись посильнее, я вывалился из куртки и приземлился на ноги. И уже занёс ногу, чтобы бежать и решать... Но взгляд, брошенный вглубь зала, подтвердил, что Лола права.

Ну, хотя бы частично.

— Иллюзия, говоришь?

Никаких обугленных останков. Никаких закопчённых стен. Никакого запаха гари...

— У гильдии магов сегодня ТОЖЕ выпускной.

— О.

Я даже не стал возмущаться на тему: почему я этого не знаю?..

Здесь, в Сан-Инферно, знание приравнивается к оружию массового поражения. И осваивать его каждый должен сам.

Что я и сделаю, как только разгребусь с текущими проблемами. Кассандра что-то говорила об академии...

— Ну, если всё в порядке, давай просто пойдём и посмотрим, как идут дела.

Легкомысленный тон дался мне далеко не сразу. Но я мужественно втянул живот, расправил плечи и пружинистой походкой зашагал в зал.

А в голове всё вертелась одна и та же мысль: ПОЧЕМУ Лолита, оставив профессиональный пост, предприняла рискованную и хлопотную операцию по возвращению меня, любимого, в "Чистилище"?

— Эм... Лола, можно тебя спросить?

— Ты босс.

Лицо охранницы оставалось бесстрастным. Хотя думаю, она уже догадалась, о чём пойдёт речь.

— Ты ведь знала, что клубу в моё отсутствие ничего не грозит?

А вот теперь она отвела взгляд.

— Ну...

В ЯБЛОЧКО! Она СПЕЦИАЛЬНО разместила намёки таким образом, чтобы я решил, что дело — в Зебрине. И бросился спасать клуб.

— ЗАЧЕМ ты пригнала меня назад? Не дала закончить завтрак. Побыть наедине с... О-о-о, значит, дело в Кассандре.

— Это неправильно, босс, — твёрдо сказала Лолита.

— То, что я замутил с убийцей?

Как-то само так получилось, что мы с Медузой оказались у барной стойки.

Юпитер мгновенно выстроил в ряд десяток шотов с солёной каёмкой по краю, и выпив первый, а потом вкусно закусив лимончиком, я с удивлением ощутил, что текила с утра — это то, что доктор прописал.

ЛИМОН? СОЛЬ?..

— Лолита! Откуда у нас лимоны?

— Я думала, ты в курсе, — она тоже выпила. Стакан воды. — Ты же САМ договорился с доньей Карлоттой.

Я сглотнул. Значит, ВОТ как это работает. Просто слова. Ты что-то говоришь, и всё происходит, как по волшебству. Круто-круто-круто...

Интересно, а что будет, если я НЕ СМОГУ поладить с Зебриной?

Я вспомнил прощальные слова дона Коломбо: — "Сделай так, чтобы моя дочь тебя полюбила".

И пока я двигаюсь в нужном направлении — всё путём, босс, как говорит Лолита.

Но если поверну в другую сторону...

— Тебя не волнует, что Кассандра платит взносы в Гильдию убийц, — я принялся размышлять вслух. Крепкое спиртное, с утра, на голодный желудок, удивительно обостряет мыслительные способности... — Тебя волнует то, что она — НЕ Зебрина. Драконы будут крышевать наше заведение, пока я делаю их дочку счастливой. Но если мы поругаемся...

— Дурак ты, Макс, — Лолита вскочила с табурета. — И не лечишься, — бросила она напоследок.

И ушла.

А я философски выпил второй шот.

Женская душа — потёмки. Поди знай, о чём они на самом деле думают... Но попробуй не угадать — и тебе крышка.

Сквозь туман в голове пробилась ещё одна мысль: а куда подевалась Кассандра?..

Мы вместе дошли до "Чистилища". Вместе поднялись на крыльцо... Затем я открыл дверь, получил в морду файерболом и забыл обо всём.

Я тревожно огляделся.

Опасной девушки нигде не было.

Зато у входа в зал образовалась толпа. Нет, не так: весь зал, целиком, и БЫЛ толпой. Она заполняла его, как слон — спичечный коробок.

И это было странно...

Обычно у нас всё интимненько: круглые столики, накрытые бархатными шалями с бахромой. На каждом — уютный ночничок, хрустальные бокалы... Гости культурно отдыхают, наслаждаются представлением, хлопают в ладоши.

Но сейчас я не узнавал свой клуб.

Хайтечная подсветка, мебель в стиле модерн, световой танцпол...

Было такое чувство, что я оказался в самом модном и популярном ночном заведении Москвы.

Выпив, один за другим, третий, четвертый и пятый шот, я пошел разбираться.

Толпа состояла из молодых людей обоего пола. Не считая того, что у некоторых были щупальца, а другие щеголяли слишком большим количеством зубов, когтей и хвостов.

Но объединяло их одно: отупело-восторженное выражение морды-лица и смешные квадратные шапочки с красной кисточкой. А ещё направление взглядов: все, до единого студенты, не отрывали глаз от сцены.

А там...

Признаться, я не сразу допетрил, что происходит. На первый взгляд, это была обычная программа: кто-то из девочек показывает чудеса акробатики на пилоне. Вот только я не узнавал танцовщицу.

Её сценический образ представлял собой анимированный наряд школьницы: короткая клетчатая юбочка, гольфы до колен, белая обтягивающая рубашка с клапанчиками и кармашками... Пепельные волосы собраны в два забавных хвостика и перевязаны красными ленточками. Лицо кукольно-мультяшное: громадные глаза, маленький рот, острый подбородок...

Может, новенькая?

НОВЕНЬКАЯ!

Зебрина. Умытая, без лимонно-желтого ирокеза и в юбке. Такие дела.

Как она двигалась — не передать словами.

Это было одновременно и сексапильно, и по-детски невинно. Словно девочка сама не сознаёт своей привлекательности — что, согласитесь, и притягивает больше всего...

— Макс! Я не знала, что ты вернулся.

Ко мне подошла Ариэль. Точнее, до меня дошло, что это моя самая любимая девушка, только после того, как наши губы встретились и я ощутил вкус поцелуя.

— Я только что зашел в клуб, — ответил я, оглядывая танцовщицу. — А ты... отлично выглядишь, — я заставил её покружиться и даже похлопал в ладоши.

Вместо шортиков и крошечной маечки на Ариэль было платье. Цвета тёмного серебра, оно блестело так, словно было сделано из чешуи.

Конечно же, платье облегало все соблазнительные формы, а на спине имело огромный вырез — виднелись ложбинка ягодиц и ямочки над ними. Жутко сексуально.

— Белоснежка сказала, что нужно поддерживать реноме, — ответила Ариэль. — Я теперь не просто стриптизёрша. Розарио назначил меня хореографом. Ставить танцы и продумывать всю программу. Представляешь?

— Ух ты! Поздравляю, — я заключил её в объятия. — Никто лучше тебя с этим не справится.

Ариэль посмотрела на меня внимательно, и как-то тревожно.

— Ты правда так думаешь, Макс? — спросила она. Глаза сделались большими-большими.

— Танец — твоя жизнь, — я вовремя вспомнил, что говорила про Ариэль Кассандра. — Ты дышишь сценой. У тебя настоящий дар. Так что Розарио просто молодец, объявлю ему благодарность.

Ариэль иезуитски прищурилась.

— Что-то ты не выглядишь слишком счастливым, Макс.

За всеми треволнениями и беготнёй я как-то забыл, что свалил управление "Чистилищем" на плечи Розарио.

И теперь был несколько уязвлён — тем, что важные решения принимаются без меня...

Но ты же САМ этого хотел, Макс, — напомнил я себе. — Розарио — отличный управляющий, и пока что разбирается в этом бизнесе куда лучше, чем ты.

А ты сам только что сказал: глупо не доверять работу профессионалам.

Так что наслаждайся почётным званием босса и ничегонеделанием.

— Всё в порядке. Я счастлив за тебя, правда-правда.

И всё же не сумел сдержать вздоха...

— Тогда... Чем ты озабочен? — строго спросила Ариэль.

— Пустяки, — я улыбнулся. — Просто я по вам соскучился. По Чарли, по Белоснежке...

— Чарли отправилась к себе домой, на Райские Врата.

В горле застрял ком.

— О. Надеюсь, она вернётся?..

Она даже не попрощалась! — подумал я. — Просто уехала, и всё.

— Конечно вернётся, дурачок, — рассмеялась Ариэль и поцеловала меня в щеку. Сразу полегчало. — Она отправилась туда по заданию доньи Карлотты. Помнишь свою идею про СПА?

— Кажется.

— Так вот: Розарио рассказал всё донье Карлотте, и та отправила Чарли на лучшие курорты Райских Врат. Для повышения квалификации, а так же для того, чтобы она заключила договора с поставщиками.

— ?..

— На Райских Вратах самая крутая индустрия красоты, — так, словно я дурачок слабоумный, пояснила Ариэль. — Мы откроем лучший в Сан-Инферно салон, и Чарли будет им управлять.

— Клёво!

Вообще-то я и вправду так думал. Мечта фантазёра: высказал идею, а она РАЗ! И уже воплотилась в жизнь...

Тьфу, тьфу, тьфу, чтоб не сглазить.

Пока мы с Ариэль беседовали, мелодия закончилась и Зебрина соскочила с пилона.

Толпа взвыла с новой силой.

"Школьница" изящно взмахнула руками и поклонилась.

От оваций выгнуло стены.

Послав публике воздушный поцелуй, юная драконица исчезла за кулисами. Но зал ещё долго сотрясали аплодисменты, восторженные выкрики и свист.

— Я говорила тебе, она станет звездой! — похвасталась Ариэль. — Очень талантливая девочка. Схватывает на лету. Её почти ничему не приходится учить.

— Это ты подобрала ей имидж школьницы?

— Она сама. Здорово, правда? Ничто так не заводит мужчин, как невинная и в то же время порочная школьница.

— А заведённые мужчины склонны давать больше чаевых, — кивнул я так, словно слова Ариэль вовсе и не задели мою мужскую гордость.

Ведь не задели же?..

— Девушка должна зарабатывать себе на жизнь, — философски вздохнула Ариэль.

Музыка заиграла снова и на сцену опять вышла Зебрина. Всё в том же наряде: из-под расстёгнутой форменной рубашки кокетливо выглядывает скромный белый лифчик, из-под юбочки — детские трусики. В руке — круглый леденец на палочке, который она ВИРТУОЗНО облизывает языком.

У меня перехватило горло.

Несмотря на то, что я был прекрасно знаком с Зебриной, а главное — с её чудесным характером. Несмотря на то, что видел девчонку абсолютно обнаженной. И даже на то, что ранее никогда не замечал в себе тяги к малолеткам.

СЕЙЧАС я чувствовал то же самое, что и все, без исключения, самцы в зале: дикое, отлично срежиссированное вожделение.

О, эта девушка знала, на какие кнопочки нужно давить!

Она двигалась, стреляла глазками, шевелила губками так, что хотелось тут же выпрыгнуть из штанов и наброситься на неё с поцелуями. И не только.

— ЗЕБРИНА!

Скандировал зал.

— ЗЕ-БРИ-НА!..

Честно говоря, мне ОЧЕНЬ хотелось отбросить все приличия, условности и сознание того, что я здесь босс, и присоединиться к толпе.

Прыгать, фанатеть и вожделеть эту офигенную девчонку...

— Что здесь происходит?

Я остановился на полувздохе.

Вот ты прыгаешь, радуешься, как майский жаворонок, ощущаешь неизбывное счастье... И тут на тебя падает рояль. Пролетев восемнадцать этажей, он вгоняет твою голову тебе же в пятки, и издаёт последний трагический струнный всхлип в унисон с твоей душой.

Даже оборачиваться не нужно, чтобы понять, кто стоит за спиной. Но пришлось.

— Здравствуйте, папа.

— Для тебя — дон Коломбо. Сы-нок.

Ого. Температура внезапно упала ниже нуля...

— Почему моя дочь скачет по сцене, как дикая пупазифа? И почему она так... одета? Или раздета, что гораздо точнее.

— Дон Коломбо. Сейчас я вам всё объясню...

— Даже то, что студенты почему-то скандируют её имя?

— Это поклонники!

Я затаил дыхание.

Совершенно забыл про талант Ариэль влезать в чужие разговоры и натягивать виртуальные трусы на воображаемую голову.

Дон Коломбо развернулся к моей девушке всем телом, как танковая башня. Оглядел её с ног до головы — во взгляде мелькнуло одобрение. А потом по-черепашьи моргнул и стрельнул раздвоенным языком.

— Поклонники? — тихо переспросил он. — У МОЕЙ дочери?

По его тону я никак не мог понять, нравится ему сей факт, или нет.

— Она неотразима, правда? — Ариэль гордо повела рукой в направлении сцены. — Какая техника! Какая сноровка. Она двигается так, словно занимается акробатикой с РОЖДЕНИЯ. Очень талантливый ребёнок.

Вот тут она перегнула... Назвать девушку, исполняющую стриптиз, ребёнком — только напомнить её родителю, сколь неуместно всё происходящее.

— Вы говорите: талантливый? — переспросил дон.

— Наверняка это гены, — со знанием дела кивнула Ариэль. — Великое дело — кровь. Её родители — незаурядные люди. И наверняка — очень привлекательные.

— Её мать была первой красавицей в молодости, — польщенно покраснел дон Коломбо.

Ого. А Ариэль и впрямь может заставить любого мужчину есть у себя с ладошки...

— А отец, вероятно — славный и доблестный рыцарь, — подхватила моя любимая девушка, строя дону Коломбо такие глазки, что меня охватила ревность. — Харизма — вот что отличает Зебрину от других танцовщиц. Я бы сказала: НЕВЕРОЯТНАЯ харизма.

— У моей дочери?..

При всей безграничной любви, питаемой к дочурке доном Коломбо, он прекрасно понимал, что никакая тонна мёда не сможет компенсировать ту ложку дёгтя, которой является Зебрина.

— Вы видите, в каком восторге от неё публика? — требовательно спросила Ариэль. — Да стоить Зебрине захотеть, и все эти существа будут ПОКЛОНЯТЬСЯ ей. Как богине.

Проглотив и это, дон Коломбо уставился на сцену долгим изучающим взглядом.

Не представляю, какая борьба происходит сейчас в его древней,запорошенной пылью веков душе.

С одной стороны, отцовский инстинкт понукает его взобраться на сцену, стащить с неё доченьку и за руку отвести домой. А потом запереть в детской и проглотить ключ.

С другой — он испытывал новое, ни с чем не сравнимое чувство отцовской гордости. Его дочь добилась успеха. Её почитают, как богиню!

Но она вертит задом на шесте... — напоминал голос разума.

Как богиня, — вкрадчиво нашептывал голос сердца.

— Папочка!

Мелодия закончилась, Зебрина спрыгнула со сцены и подошла к нам. Пока она шла, со всех сторон к ней тянулись руки, копытца, щупальца и покрытые разноцветной шерстью лапы.

Прикоснуться к чуду. Насладиться мгновением невероятной близости с божеством.

И никогда больше не мыть освященную конечность.

— Собирайся. Мы идём домой.

Разум победил.

Лицо дона Коломбо как никогда напоминало морду рептилии: желтые глаза с вертикальными зрачками, вытянутые челюсти и покрытое чешуёй горло.

Я боялся одного: Зебрина сейчас закатит очередной скандал, и всё, чего мы добились, полетит к чертям собачьим.

Я видел по её глазам: ей нравилось танцевать. Она чувствовала себя красивой. Желанной. НАСТОЯЩЕЙ.

И если это забрать... Она никогда не простит отца — за то, что это сделал.

И никогда не простит меня — за то, что это допустил.

— Дон Коломбо! — я сделал шаг, чтобы встать между ним и дочерью. — Позвольте мне...

— Подожди, Макс.

Тонкая, но нечеловечески сильная ручка с лёгкостью отодвинула меня в сторону.

— Я никуда с тобой не пойду, отец.

Голос Зебрины был на удивление спокойным. Даже дым из ноздрей не шел.

— Ты хочешь, чтобы я утащил тебя силой? — Из-под верхней губы дона Коломбо показались длинные и на редкость острые зубы.

— Ты ведь мечтал о том, чтобы я выросла, папа, — мягко упрекнула Зебрина. — Чтобы повзрослела, начала что-то делать... Вот это, — она махнула рукой в направлении сцены. — Мне делать очень нравится. У меня ведь получается! Наконец-то я нашла что-то, что могу делать с удовольствием, и при этом делать хорошо.

— Мы, Коломбо, НИКОГДА не выставляли себя на потеху толпе, — задрав подбородок, холодно ответствовал дон Коломбо.

— Ты в этом уверен, ми амор?

Картина маслом: в центре зала, перед сценой, три дракона. Ну, выглядят они как люди, но все, включая последнего уборщика, ПРЕКРАСНО ЗНАЮТ, кто они такие на самом деле.

Никто не танцует, не пьёт, не болтает с соседями... Все, как один, застыли, образовав большой круг, в центре которого находились Зебрина, чета Коломбо и ваш покорный слуга.

Донья Карлотта, как всегда, была неотразима: в платье такого глубокого винно-красного цвета, что оно казалось почти чёрным. Ткань шуршала, как плотный шелк, и облегала её фигуру, как вторая кожа, расходясь широкими воланами лишь ниже коленей. Чёрные волосы зачёсаны назад, открывая бледное лицо с острыми скулами и кроваво-красным ртом.

Дракониха смотрела на мужа, и во взгляде её мешалось столько чувств и эмоций, что я улавливал только верхний слой: граничащую с самоотречением любовь, сочувствие, понимание и... юмор.

В глазах — радужных, притягательных, мелькали золотые смешинки.

Именно они и делали моё существование сносным. Именно они говорили: не всё ещё потеряно, Макс!

Надейся — и судьба бросит тебе электрический кабель. А потом даст напряжение на всю катушку.

— Что ты хочешь сказать, кара миа? — тон Коломбо заметно смягчился. В воздухе потеплело, запахло весной и подснежниками.

— Ты помнишь, как мы познакомились? — спросила дракониха. Весь зал обратился в слух.

Думаю, не только для меня, но и для большинства жителей Сан-Инферно эта маленькая сценка из семейной жизни драконов была чем-то новеньким, никогда доселе невиданным.

— Я помню каждый миг, каждую секунду, что мы провели вместе, — ответил Коломбо.

Я выдохнул. Старый дипломат! Сумел вывернуться.

— А я хочу, чтобы ты вспомнил именно ЭТОТ момент.

Ага. Жена не даёт мужу уйти из силков...

— Боюсь, если ты будешь настаивать, кара миа, мне придётся сделать так, чтобы все в этом зале перестали слышать, — мягко сказал дон.

Публика отшатнулась. На метр. И вновь приблизилась в ожидании сенсации.

Скандалы — это наркотик, от которого невозможно отказаться.

Взгляды взрослых драконов скрестились. Между ними чувствовалось напряжение высоковольтной линии.

Я выдохнул, и шагнул в перекрестье взглядов.

Глава 23

— Высокое собрание!

Начал я обстоятельную, построенную по всем правилам ораторского искусства речь.

— В ближайшие десять минут все напитки бесплатно!

Халява священна — помните такое выражение? Работает во всех измерениях. Без исключения.

Публика гуртом повалила в бар. Я отметил, как Юпитер выставляет на стойку всё новые и новые бутылки, и... сосредоточил внимание на семье драконов.

— Предлагаю перенести прения в более спокойное место, — гостеприимно, но твёрдо заявил я. — Там, наверху, есть кабинет. Полагаю, в нём будет удобно.

— У меня через пару минут выступление, — упёрлась Зебрина.

— НЕ БУДЕТ у тебя никакого выступления, — отрезал разгневанный отец. — Ты отправляешься домой.

— Горячая пицца, — нежно проворковала донья Карлотта. — Спагетти с фрикадельками. Фокачча.

И многозначительно покосилась на дверь, ведущую в пентхаус.

Папа с дочкой синхронно вытянули носы и хищно затрусили в указанном направлении. Бок о бок.

Я восхищенно присвистнул.

— Вы — великая женщина, донья Карлотта, — сказал я совершенно искренне, когда она, милостиво улыбнувшись, приняла мою руку. — Можно записаться к вам в ученики?

— Любовь — вот лучший и главный учитель, — нравоучительно сказала дракониха. — А я даю консультации по вторникам и четвергам.

И мы направились в мой пентхаус.

Кстати: дверь изменилась. Помнилось эдакое позолоченное борокко-рококо с завитушками, но сейчас перед нами мягко светилось благородное дерево Гофер, покрытое тонкой резьбой.

Я остановился и протянул руку... Резьба, как и в прошлый раз, пошла волнами и составила новый узор.

Донья Карлотта улыбнулась и удовлетворённо кивнула, словно получила подтверждение чего-то важного.

— Именно дерево Гофер экранирует помещение от гоблинов, — высказал я очевидную догадку.

— Есть и менее дорогие материалы, — согласилась дракониха. — Золото, например, — двери отворились сами собой, и мы начали неспешный подъём по лестнице. — Мы укрепили балками из дерева Гофер потолок пентхауса, сделали новые наличники на окна, решетки на все отдушины...

— Представляю, как дорого это стоит, — я покачал головой и вздохнул.

Надо было сказать: "во что мне это обойдётся". Но я не хотел быть невежливым.

— Пришлось выпотрошить кое-какие замковые запасы, — кивнула донья Карлотта. — Но не беспокойся, малыш. Ресторан окупит все расходы. Очень скоро.

Пентхаус я не узнал.

Никаких вульгарных пуфиков и подушек, никаких режущих глаз ковров. Всё помещение плотно уставлено столами, накрытыми белоснежными хрустящими скатертями.

Играет лёгкий джаз.

Между столиками степенно плывут официанты в белоснежных куртках и чёрных брюках. Отличает их то, что у каждого — четыре руки... Что несомненно, является очень большим преимуществом, когда нужно нести сразу восемь тарелок.

— Это вторы, — тихо прокомментировала донья Карлотта. — Самые лучшие официанты во всех измерениях.

— Я уже понял, — так же тихо ответил я.

От столика возле самого окна улыбнулся и помахал куриной ножкой милый толстячок в клетчатом пиджаке.

— Моё почтение, мастер Заточчи, — я поклонился в ответ.

— Сегодня вечером банкет для глав Гильдий, — сообщила донья Карлотта. — Но слухи в Сан-Инферно расходятся быстро. Самые нетерпеливые решили не дожидаться приглашения.

За дальним столиком в тени я заметил крокодилоподобный профиль господина Скрябба, а рядом — тонкий нос мадам Люсинды.

— Донья Карлотта, если я когда-нибудь перестану вами восхищаться...

— Пустяки, Макс, — дракониха тонко улыбнулась. — Две тысячи лет — слишком долгий срок для того, чтобы быть домохозяйкой. Честно говоря, я давно так не веселилась. К тому же, это сулит немалую выгоду. А золото у нас, драконов, в крови.

— Вы так легко об этом говорите...

— Просто нужно научиться признавать очевидное, — донья Карлотта легко пожала плечами и направила меня к отдельному столику, отгороженному от зала ресторана лёгкой ширмой. — Недостатки есть у всех, — добавила она, заранее улыбаясь устроившимся за столом мужу и дочери. — Главное, чтобы к ним прилагались и достоинства.

За несколько метров от стола меня чуть не сбил с ног умопомрачительный запах.

Пицца размером с тележное колесо — и в ней уже недоставало нескольких кусков! Блюдо с спагетти, усыпанное фрикадельками, было достойно великана — Зебрина как раз запустила в него громадную двузубую вилку...

— Ты превзошла сама себя, кара миа! — поприветствовал супругу дракон. Глаза дона Коломбо увлажнились, а челюсти продолжали ритмично двигаться.

— Путь к сердцу мужчины лежит через его желудок, — брякнул я. И смущённо добавил, когда на мне скрестились удивлённые взгляды: — Так моя бабушка всегда говорила.

— Мудрая женщина, — изрёк дон Коломбо. — Она, случайно, не была драконихой?

— Насколько я знаю, нет, — пододвинув стул донье Карлотте, я устроился рядом с Зебриной. — Она происходила из вида Хомо Сапиенс. Как и я.

Донья Карлотта скептически поджала губы.

— Сильно сомневаюсь, что в твоём происхождении нет ничего необычного, дорогой, — сказала она.

— Поверьте, донья Карлотта, я — самый обыкновенный парень, — не дожидаясь приглашения, я потянул к себе кусок пиццы — пока его не заграбастала Зебрина.

Для такой мелкой девчонки у неё был слишком большой аппетит. Впрочем, если учитывать её ту, другую ипостась...

— Какие у меня глаза? — неожиданно спросила дракониха.

— Радужные, — не задумываясь ответил я. — С золотыми искрами. Как и у вашей дочери.

Дракониха улыбнулась мужу.

— Я тебе говорила, ми амор. Он — подходит.

Пицца, которую две секунды назад я считал пищей богов, вдруг приобрела плотность и консистенцию картона.

— Э... Подходит подо что? — осторожно спросил я.

— Не ПОД, а ДЛЯ, — поправила Зебрина. На меня она не смотрела: тянула из тарелки дли-и-инную макаронину губами.

И даже это она делала сексапильно.

Я моргнул.

Зебрина? Сексапильно?..

С каких пор я так думаю о подростке с острым комплексом мальчиковой угловатости?

— Для того, чтобы вступить в нашу семью, конечно, — сказала донья Карлотта.

Я подавился фрикаделькой.

Выскочив из моего рта, она пролетела через весь стол и попала точно в тарелку дону Коломбо.

Тот даже не моргнул. Молча наколол её на вилку и переложил на салфетку.

А у меня отнялись ноги... Что-то я сегодня слишком много лажаю. Может, нужно выпить?

Как только я об этом подумал, рядом материализовалось синее щупальце и вставило в мои ослабевшие пальцы широкий фужер с чем-то коричневым и пахнущим клопами.

Не раздумывая более ни секунды, я выпил.

Коньяк! Причём, не из благородных, а именно такой, какой мы, студенты, покупали в соседнем с универом ларьке...

Абсолютно то, что нужно.

— Спасибо, Сатурн, — с чувством сказал я.

— На здоровье, босс.

И щупальце испарилось.

— Мастер Заточчи пытался переманить его у нас, — доверительно поделилась донья Карлотта. — Но Сатурн отказался.

— Он сказал, что работать на тебя ему нравится больше, — пробубнила сквозь фрикадельки Зебрина.

Да, сексуальная или нет, манер у неё не прибавилось.

Что характерно: она вела себя так, словно нашей ссоры на маяке не было и в помине. Я не знал, в чём тут дело. Но не собирался бередить старые раны — даже если они были только в воображении.

Не будите спящих драконов — так, кажется, говорят?..

— Подождите! — я замахал руками над столом. Оказывается, не только девушки способны перескакивать с темы на тему, забывая о главном... — В первую очередь мы должны обсудить правомочность работы Зебрины в моём клубе.

Вспоминать о семейных ссорах — не слишком хороший способ наладить отношения.

Но лучше с этим разобраться, пока враждующие стороны поглощены пережевыванием пищи, а не взаимными упрёками.

— Я запрещаю тебе работать стриптизёршей.

— А я всё равно буду.

Вот и вся дипломатия.

И тут я вспомнил о том, что совсем недавно, буквально пару минут назад, говорила донья Карлотта...

— Зебрина будет получать сто золотых в месяц и все чаевые, которые попадут к ней в... — я хотел сказать в "трусики", но в последний миг прикусил язык. — В руки.

— Х-мм?— дон Коломбо приподнял бровь.

— Сто пятьдесят, — мужественно сдался я.

Насколько я уже уяснил, семья из ОБЫЧНЫХ четырёх человек, может жить безбедно и припеваючи целый месяц на пятьдесят золотых.

— А ресторан? — сквалыжно поинтересовался дон.

Правильно говорила его жена: золото у драконов в крови.

Я посмотрел на донью Карлотту. Сколько она УЖЕ вложила в наше общее предприятие?..

— В конце концов, я предоставляю только аренду, — беспомощно промямлил я.

— Ресторан, — пришла на помощь донья Карлотта. — Это полностью наше с Максом начинание, ми амор. Я ЖЕ не лезу в дела твоих казино...

Дон Коломбо надулся, как жаба, которая твёрдо решила лопнуть. Взгляды жены и дочери скрестились на его лице, выражая нетерпение и надежду.

— Ладно, — старый дракон выкинул белый флаг. — Делайте, что хотите.

— Я люблю тебя, папочка! — Зебрина вскочила и обняв дона, звонко чмокнула в щёку.

— Вьёте из меня верёвки, — проворчал Коломбо, но было видно: ему очень приятно.

— Я в тебе не сомневалась, ми амор, — донья Карлотта ограничилась тем, что похлопала мужа по руке и послала ослепительную улыбку.

— А с тобой, сынок, мы ещё поговорим, — грозно предупредил дракон, добавляя ложку дёгтя в семейную идиллию.

— Я буду здесь, — как можно твёрже пообещал я.

Может, мой новый друг Дикий Бизон не забыл о своём предложении, и я смогу сбежать к нему на лодку и стать контрабандистом? Или смыться в другое измерение... Попасть в лапы к пиратам или работорговцам — тоже милое дело.

— А теперь... — я сделал глубокий вдох. — Я требую, чтобы мне чётко и доходчиво объяснили, для чего я там у вас "подхожу", — и сделал кавычки в воздухе.

— Не в твоём положении чего-то требовать, сынок, — в глазах дона сверкнули опасные искорки.

— Вито, — мягко упрекнула донья Карлотта. — Мальчик ЗАСЛУЖИВАЕТ объяснений.

— Ой, да что вы пляшете вокруг, словно он — горшок с кашей, — фыркнула Зебрина и посмотрела на меня. — Есть Серьёзные Основания считать, что ты — не землянин, Макс. Или не совсем землянин.

— Что?.. — как-то не дошли до меня её слова.

— Ну например, ты помнишь своего отца?

— Практически нет. Бабуля говорила, он ушел от нас, когда я был ещё маленьким.

— А мать?

— Немного лучше... — я откинулся на спинку стула и потёр переносицу. — Она была артисткой. Всё время гастролировала...

— Так говорила твоя бабушка? — мягко спросила донья Карлотта.

— Ну да... Я помню только запах. Ландыши. А ещё — тонкий золотой браслет на смуглой руке.

— Ты подкидыш, — заявила Зебрина. — Мама считает, тебя на Землю подбросили.

Я икнул. Хорошо, что во рту в этот момент ничего не было...

А потом посмотрел на дона Коломбо. Наверное, я искал мужской поддержки. Ждал, что он прикажет Зебрине перестать сочинять небылицы...

— У нас есть несколько версий, — вместо этого сказал дон Вито. — К сожалению, все они нуждаются в доказательствах... Которых у нас нет.

— Тебя мог заделать бродячий маг, который проездом посетил Землю и обрюхатил твою...

— ЗЕБРИНА! — голос доньи Карлотты ударил, как хлыст. — НИКТО не давал тебе права говорить о родителях Макса в таком тоне.

— Прости, мама, — девочка уставилась в стол.

— Не передо мной ты должна извиняться.

— Извини, Макс, — на меня она не смотрела. — Я не хотела сказать ничего плохого. Только то, что ты...

— Не надо! — я едва справился с собой, чтобы не закричать. — НИКТО не давал вам права копаться в моей семье! Я — тот, кто я есть, ни больше, ни меньше. Меня вырастила и воспитала бабушка, обычная земная женщина, самая прекрасная женщина в мире. И я не позволю вам...

— Мы вовсе не хотели нарушать твой душевный покой, Макс, — мягко перебила донья Карлотта, беря меня за руку. — И в том, что твоя бабушка — уроженка измерения Земля, нет никаких сомнений, но...

— Тебя могли ей подбросить, — упрямо сказала Зебрина. — А потом внушить легенду об ушедшем отце и гастролирующей матери.

Я сидел за столом, в окружении семьи драконов, и чувствовал, как немеет тело. Мысли ползли всё медленнее, лицо перестало двигаться. Если бы рядом была Лолита, я бы не сомневался, что она превратила меня в камень.

— Всё это фантазии, — с трудом двигая губами, сказал я. — У вас нет доказательств.

— Ты видишь наши глаза такими, как они есть, — сказала донья Карлотта.

— Ну и что? Подумаешь, глаза...

— Мы, драконы, так узнаём себе подобных, — пожал плечами дон Вито.

— А ещё тебя узнало дерево Гофер из нашего замка. И Нигредо, — добавила Зебрина.

— Он просто напугал меня до чёртиков, выпрыгнув из воды, — обиженно буркнул я. — Это не доказательство.

— Прости, дорогой, но это я попросила нашего духа-хранителя проверить тебя, — заявила донья Карлотта. — После того, как под твоими пальцами ожило фамильное древо...

— НО Я НЕ ДРАКОН! — нет, надо взбодриться. Нагородили они тут приличной чуши, и как-то всё это нужно остановить. Интересно: почему Сатурн не несёт мне выпить? — У меня нулевые способности к магии, я не могу ни в кого превращаться. Я даже летать не умею!

— Поверь, дорогой, дракон — это не крылья и чешуя, — мягко осадила меня донья Карлотта. — Это состояние духа.

— Скорее, пир-души, — тихонько прокомментировала Зебрина, но на неё не обратили внимания.

— Есть ещё одна вероятность, — тихо сказал дон Коломбо и все внимательно посмотрели на него.

— Когда-то, когда наша цивилизация переживала расцвет, — начал дон Коломбо, неторопливо катая ножом по тарелке последнюю фрикадельку. — И мы торговали с другими измерениями... И имели дипломатические посольства в множестве королевств... — я с трудом подавил желание пнуть его под столом по лодыжке. Это ж надо так тянуть! — Некоторым, особо близким семействам, мы даровали способность видеть нашу истинную сущность, — и он замолчал. А я так ничего и не понял.

Над столом повисло тягучее, как засохший клей, молчание. Даже Зебрина присмирела.

— Ты думаешь, такое возможно? — наконец донья Карлотта посмотрела на мужа. — В конце концов, прошло столько веков... Вряд ли те королевства всё ещё существуют.

— За это время могли смениться целые цивилизации, — кивнул дон Коломбо. — Но люди... Люди не меняются никогда. Тебе ли не знать, кара миа.

— Да, ты прав, — донья Карлотта задумчиво поджала губы. — Кое-какие линии могли и сохранить наш дар. Наследственность — вещь непредсказуемая.

— Эта мысль пришла мне в голову, как только я его увидел в своём казино, — пояснил дон Коломбо. — Давно мне не попадались люди с таким чистым цветом глаз. И я сразу вспомнил о... — он посмотрел на жену. — Помнишь короля Ринальдо?

Глаза доньи Карлотты вспыхнули. Она внимательно, словно ощупывала пальцами, оглядела мою голову.

— Некоторое сходство есть. Форма черепа, строение лицевых костей... Но характер? Король Ринальдо был редким мерзавцем.

— В-основном поэтому его и помнят, — кивнул дон Коломбо. — Но ведь прошло много времени. И мальчик рос в совершенно другой обстановке.

— Его могли отправить на Землю СПЕЦИАЛЬНО, — сказала Зебрина.

Неприятно, когда о тебе говорят так, словно тебя нет рядом. Но в то же время... В то же время, если проявить терпение, можно услышать кое-что любопытное.

От первого шока я уже оправился. В конце концов: какая разница, откуда я родом?

Я — есть я. Безумный Макс. Меня вырастила и воспитала бабушка, учительница русского языка и литературы.

Я вырос в Москве, в измерении Земля. Так что всё путём. Всё в порядке. И совсем не важно, кем был мой отец...

— Тебе обязательно нужно будет посетить мою лабораторию в Гильдии убийц, — вторглась в мои мысли донья Карлотта. — Необходимо сделать несколько тестов...

— В той самой гильдии, которая подписала контракт на моё убийство? — невинно поинтересовался я. — Боюсь, до тестов дело не дойдёт. Как только меня увидит кто-то из киллеров...

— Я поговорю с мастером Заточчи, — пообещала донья Карлотта.

— О, правда? — кажется, жизнь-то налаживается. — Вы попросите его не принимать контракты на мою шкурку?

— Выписать пропуск на территорию гильдии.

— О.

— О снятии контракта, боюсь, речи быть не может, — и донья Карлотта сочувственно улыбнулась. — По законам Гильдии, подписанный контракт обратной силы не имеет.

— Можно заключить пари, — тихо сказала Зебрина.

Донья Карлотта испытующе посмотрела на меня.

— Пари? — я заинтересованно выпрямился на стуле. — Что это значит?

— Вряд ли стоит принимать слова Зебрины всерьёз, — покачала головой дракониха.

— Это единственный способ избавиться от контракта Эроса Аполлона, мама, — возразила девчонка. — И ты это прекрасно знаешь.

— А давайте-ка с этого места поподробнее, — попросил я.

— Пари заключают тогда, когда больше ничего нельзя сделать, — глядя в стол, сдавленно произнесла Зебрина. — Для любой Гильдии контракт — это истина в последней инстанции, сечёшь? Выполнить заказ — дело чести. А честь — превыше всего. Убийцы — не исключение. НИКТО не пойдёт на отмену контракта. Особенно — птенцы мастера Заточчи.

— "Птенцы?" — я испытующе посмотрел на девчонку. — Откуда такое пренебрежение? До меня дошли слухи, что ты была не самой отстающей студенткой в школе Гильдии убийц.

— Зебрина — лучшая студентка трёх курсов, — гордо поведал дон Коломбо.

— Трёх? — слабо переспросил я.

— Когда являешься подростком столько лет, сколько я, — поморщилась девчонка. — Поневоле начнёшь искать ХОТЬ КАКИЕ-ТО развлечения.

— И поэтому ты закончила школу Гильдии убийц... Трижды.

— Это самая престижная школа в Сан-Инферно, — надменно бросил дон Коломбо. — Где ещё ей надо было учиться? В Гильдии ПЕКАРЕЙ?

Всё-таки драконы — большие снобы.

— Если захочешь поговорить насчёт пари — я могу устроить встречу с мастером Заточчи, — нейтральным голосом сказала Зебрина.

Может, таким образом она хочет отомстить? — мысль была неприятная, но стоила того, чтобы её обдумать. — Зебрина считает, что я унизил её, обманул и предал. И подталкивает меня к совершенно невыполнимой, я бы даже сказал, смертоносной задаче...

Нужно отказаться, спасибо большое. Один раз я уже заключил пари — с Эросом Аполлоном. И теперь он присылает киллеров с бесперебойностью электрического конвейера...

Но тут следующая мысль ударила предыдущую по голове, небрежно смахнула в канаву и заняла её место: а вдруг Зебрина действительно хочет помочь? Вдруг с её стороны это — попытка примирения, и отказавшись, я ОПЯТЬ оттолкну её от себя?..

— Думаешь, я не смогу? — Зебрина приняла моё молчание за неуверенность в её силах.

— Наша дочь была и остаётся любимой ученицей мастера Заточчи, — гордо пояснила донья Карлотта. — Её эссе "Размышления о запертой комнате" приняли к обязательному внеклассному чтению для младших классов. А дипломная работа...

— Не надо, мама, — оборвала дочь. — Если Максу не нужна моя помощь...

— Мне очень нужна твоя помощь, — быстро сказал я. — Спасибо за предложение, Зебрина. Я им обязательно воспользуюсь...

Я хотел добавить: "когда решу остальные проблемы".

Но было поздно.

— Супер!

Девчонка и сорвалась со стула, как подорванная.

Я хотел спросить, куда это она понеслась, но догадаться было не так уж трудно.

Глава 24

Мастер Заточчи, который мило поздоровался, когда мы только вошли, доедал десерт. Если не ошибаюсь, НЕВЕРОЯТНО большую порцию тирамису...

Но как только Зебрина подошла к его столику и улыбнулась, добродушный толстяк расплылся в ответной улыбке, вытер губы салфеткой и... поднялся с места.

А потом направился к нашему столику!

— Ну, малыш, ты хотел встречу с главой гильдии убийств? — тихо шепнула донья Карлотта. — Так вот ты получаешь её прямо сейчас.

И не сговариваясь, они с мужем поднялись и исчезли за ширмой.

— Пари? — спросил глава Гильдии убийств, как только устроился за столом, повязал салфетку и пододвинул к себе деревянную доску с тремя последними кусками пиццы. А потом молниеносно съел один из них.

— Зебрина сказала, что я могу заключить пари, и тогда вы аннулируете контракт Эроса Аполлона.

— Это не совсем верно, молодой человек, — и мастер Заточчи расплылся в широкой улыбке. На редкость дружелюбный старичок... подумал бы я, если бы не знал, кем он является.

— Так просветите меня.

Господи! Как меня достало то, что все вокруг знают ГОРАЗДО БОЛЬШЕ, чем я.

Раньше, когда я жил в Москве, меня это совсем не волновало. Вероятно потому, что ТАМ никто не хотел меня убить.

— Я аннулирую контракт на твоё убийство только в одном-единственном случае: если ты заключишь со мной пари, и ВЫИГРАЕШЬ.

— Озвучьте условия.

Я немного расслабился.

Выигрывать пари — моя фишка. Точнее, моя НОВАЯ фишка. Все говорят, что я в этом хорош. И в конце концов, мне вовсе не обязательно действовать в одиночку...

— Ты должен остаться в живых до заката этого дня.

Я моргнул.

— Всего-то? — толстячок радостно кивнул.

Симпатичный всё-таки человек. Канареечная рубашка, полосатые подтяжки, живая крыса в кармане...

— Мастер Заточчи, мне кажется, что вы играете не совсем честно, — я вздохнул. — До заката осталось не так уж много времени...

— Шесть часов тридцать две минуты, — без запинки, не сверяясь с часами, сообщил глава гильдии убийц.

— И мне кажется, — упрямо продолжил я. — Что вы даёте мне поблажку... В связи с моим близким знакомством с доном Коломбо. А ещё с тем, что не хотите лишиться места в МОЁМ ресторане.

— Ни в коем случае, молодой человек, — его лицо так и засветилось. Словно в моём лице он обрёл давно потерянного, но горячо любимого родственника. — Место, где можно покушать, я найду всегда, — и он многозначительно покосился на свой живот, похожий на желтый фланелевый дирижабль. — Да и дон Коломбо... — толстяк пожал плечами. — Он тоже спортсмен. Такой же, как и я. Неужели ты думаешь, мы будем портить себе удовольствие, играя в поддавки?

— Тогда я согласен.

Протянув руки над столом, мы скрепили сделку. Убрав свою, я незаметно пошевелил пальцами: рука добродушного толстяка больше всего напоминала боксёрскую перчатку, надетую на металлический штырь.

— Пари заключено, — мастер Заточчи откинулся на спинку стула. — Теперь обсудим детали.

— Выжить до заката Задницы, вроде всё понятно, — улыбнулся я в ответ. Наконец-то я чувствовал, что хоть что-то у меня под контролем.

— Ты должен находиться на улице, — глазки, утопленные в складках жира, вдруг приобрели твёрдость алмазных буравчиков. — Никаких убежищ, никаких "отсижусь в бронированном подвале".

— Ага...

Признаться, такая мысль у меня была: Лолита как-то упоминала, что в подвале клуба находятся денежные хранилища...

— Тебя всё время должны видеть.

— В моём представлении это не самая лучшая стратегия выживания.

Мастер Заточчи вздохнул.

— Пари — традиционный способ разрешения спора о контракте, молодой человек. Когда Жертва настолько упорна, что наотрез отказывается умирать, мы заключаем пари, — он немного помолчал. Вероятно, чтобы до меня лучше дошло. — И это очень хорошее решение, уж поверь мне. Вместо того, чтобы подавать жалобы в Гильдию законников, а затем годами оплачивать их услуги, пока ведутся бесконечные тяжбы о правомочности отказа признать себя Жертвой... В общем, это экономит уйму сил и времени. — и он улыбнулся так, что лицо осветилось внутренним светом. Как пустая тыква, внутрь которой сунули свечку. — Но никто не мешает нам привнести в соревнование чуточку современного подхода, — продолжил мастер Заточчи. — Тотализатор — это спорт, в котором может принять участие и стар и млад. В этом его универсальность... За тобой всё время будет следовать магический шар. Он будет транслировать всё, что ты делаешь, на большой экран. Люди должны получить удовольствие, понимаешь, о чём я?

— Кажется да.

Хлеба и зрелищ — этим нехитрым рецептом пользовались ещё в древнем Риме: взять большую ложку любопытства, приправить интригой, добавить щепотку неопределённости и горсточку сопереживания...

Взболтать, но не смешивать.

— И тебе никто не должен помогать.

Я моргнул. Вот это новость. Когда я заключал пари с Эросом Аполлоном, такого условия не стояло.

— Никаких телохранителей, никаких подставных. Только ты. Один.

— Но... У меня контракт с одной из ваших подчинённых, мастер. Вряд ли Кассандра согласится...

— ВСЕ контракты, заключенные на лицо, принимающее пари, будут приостановлены до его окончания, — и последний кусок пиццы исчез в бездонной глотке главного убийцы города.

— И кто тогда будет на меня охотиться?

— Специальная команда. Лучшие из лучших, конечно, — и щеки мастера Заточчи порозовели, как наливные яблочки. — Все охотники за головами имеют крайне высокую квалификацию, регулярно проходят курсы переподготовки и раз в год обновляют лицензию.

"Не расстраивайся, сынок. Мы тебя не больно зарежем. Чик! И всё..."

— Вы меня успокоили, — я вытер вспотевший лоб.

— Никто ещё не предъявлял моей Гильдии обвинения в некомпетентности, — солидно кивнул мастер Заточчи.

— Но теперь мне кажется, что несправедливо поступают со мной, — упрямо сказал я. — Охотников, я так понимаю, будет много. А я — один.

— Это тоже предусмотрено условиями пари, — казалось, лицо главного убийцы города сияет своим собственным светом — настолько лучезарной сделалась его улыбка. — Каждый охотник имеет право на ОДНУ попытку.

— Иными словами, если я уклонюсь... Или как-то ещё избегну смерти, он не имеет права продолжать преследование?

— В этот момент в игру вступает следующий охотник, — кивнул мастер Заточчи. — Так что по-сути, ничего не меняется, — он оглядел совершенно пустой, не считая несъедобной посуды, стол и снял с шеи салфетку. — Ну... Раз у вас больше ничего нет...

— Когда? — я вдруг ощутил непреодолимое желание выпить. В горле пересохло, в животе лопнуло осиное гнездо... — Когда пари начнёт действовать?

— Ну, мы ж не звери, — мастер Заточчи уже поднялся, и теперь придерживался одной рукой за спинку стула. Крыса, до этого сидевшая в нагрудном кармане пиджака, теперь выбралась наружу и по рукаву взобралась на плечо мастеру. Тот почесал ей горлышко. — Дадим охотникам возможность подготовиться. Скажем... Через тридцать минут. Ты должен выйти на улицу и дать магическому шару себя увидеть.

— Если я выживу, вы аннулируете все существующие контракты на моё убийство и никогда не примете новых.

Глава гильдии убийц издал глубокий скорбный вздох.

— Этого я тебе пообещать не могу.

— Но... тогда какой смысл?..

— Я могу сделать вот что, — мастер Заточчи опёрся одной рукой о спинку стула и наклонился ко мне. — Если ты выживешь, Гильдия назначит за твою голову цену скажем... в десять тонн золотом. Твоя голова станет, не побоюсь этого слова, САМОЙ дорогой головой в Сан-Инферно.

— То есть, — я медленно улыбнулся. — Такую гигантскую сумму НИКТО не сможет заплатить?

— Скажем так, — удивительно, сколько этот толстяк может улыбаться?.. — Лично Я не знаю никого, кому бы это было по силам.

— Хорошо, — я решительно кивнул и тоже поднялся. — Меня устраивает.

— Тогда до встречи на банкете, молодой человек, — мастер Заточчи похлопал меня по плечу. — Скажу честно: мало кому удавалось выиграть пари у Гильдии. Но в тебя я почему-то верю.

И он направился к выходу из ресторана, неторопливо переваливаясь с боку на бок.

Перед самой дверью крыса, сидящая на плече убийцы, обернулась, и подмигнула мне гранатовым глазом.

Как только мастер Заточчи удалился, на соседний стул скользнула Зебрина.

На лице её сияла довольная улыбка. Если принять во внимание забавные хвостики и короткую юбочку, она выглядела, как первоклашка, получившая первую пятёрку.

— Ты подслушивала, — констатировал я очевидную истину.

— Никто не запрещал, — оглядев пустой стол, она коротко вздохнула и облизнулась.

— Зачем ты это сделала?

— Чтобы знать, о чём вы говорили, конечно, — она закатила глаза.

— Да нет, не это. Зачем ты предложила пари? Знала же, что победить практически невозможно.

"Хотела отомстить?" — но этого я вслух не сказал.

— Ты — не все. У тебя получится.

— Мне кажется, что твоя вера в меня несколько превосходит мои э... возможности её оправдать.

— Эй, что за настроение? — Зебрина притворно ударила меня кулачком в плечо. Словно ткнула острой палкой. — Ты же Безумный Макс! Ты их сделаешь. А я тебе помогу...

— Значит, ты плохо слушала, — чего мне хотелось, так это хорошенько отшлёпать девчонку по голой попе. Причём, без всякого эротизма. — НИКТО не должен мне помогать. Таковы условия пари.

— Правила существуют для того, чтобы их нарушать, ты сам это говорил.

— Во-первых, говорил я это не тебе, и совсем по другому поводу. А во-вторых...

— Оторва! Почему ты до сих пор здесь сидишь? — Лолита ворвалась в ресторан, как хороших размеров локальный смерч.

— Не думаю, что моё местоположение ДО начала гонки имеет значение, — я покосился на Сатурна. Который всё ещё НЕ СПЕШИЛ принести мне выпивку.

— Вставай! Я должна тебя проинструктировать, — приказала Медуза.

— С тобой Макс никуда не пойдёт, — ощетинилась Зебрина. — Я сама способна его защитить.

— А не много ли ты на себя берёшь, девочка? — прищурилась Лолита.

Относительно моей штатной великанши Зебрина выглядела, как муравей рядом с матёрым майским жуком.

— Я по крайней мере ЗАКОНЧИЛА школу, — отбрила драконица. — Трижды. А ты и один раз не доучилась. Так что завянь. Я знаю больше тебя. И у меня лучше получается.

Лолита пошла красными пятнами. Сжав кулаки, она уставилась на девчонку яростным взглядом, в котором оранжевых искры было столько, что все остальные цвета капитулировали и попрятались. Но той — хоть бы хны. Вероятно, у драконов врождённый иммунитет на горгон.

— Да ты... — начала охранница.

Зебрина презрительно закатила глаза.

— Ну что "я"? Что?

— Ты мелкая...

— Зато ты ни в одну дверь не пролезаешь. Интересно: какой у тебя размер лифчика? Хотя, дай угадаю: арбуз, голову великана и воздушный шар мы уже миновали, так что остаётся... Планетарный? О! Поняла, поняла... "двойная звезда"!

— Вот я тебе сейчас и звездану промеж глаз...

Я поднялся и пошел к стойке бара. Участвовать в очередной дивчачьей сваре не хотелось.

Может человек последние минуты своей жизни провести в тишине и покое, наслаждаясь рюмкой текилы?..

Как только я оказался у бара, ко мне подлетел Сатурн.

— Слава богу, где тебя носит? — спросил я осьминога. — Скорее неси мне бутылку. Времени не так уж много, так что...

— Соблаговолите наклониться и пролезть вон в ту дверку, босс, — сказал Сатурн уголком рта. Сам он в это время делал вид, что протирает стойку. Но одним щупальцем он всё же указывал куда-то в угол, где находилась дверка, похожая на те, которые добрые хозяева устраивают для кошек и собак.

— Ты серьёзно? И даже на посошок не нальёшь?

— Одна рюмка не помешает, — смягчился бармен и выставил кро-о-ошечный шот. На пол глотка, не больше. — Но поторапливайтесь, босс. Времени мало.

— Вся вечность и ещё чуть-чуть.

Опрокинув в рот текилу, я оглянулся на Зебрину с Лолитой — те продолжали собачиться. По-моему, они даже не заметили, что я ушел.

А потом нагнулся и полез в низкую дверцу — Сатурн заботливо придержал створку щупальцем.

Не представляю, что меня там ждёт, но хуже, чем оказаться между рассерженной Медузой Горгоной и раздраженной драконицей — уже не будет, — так рассуждал я.

Дверка оказалась вовсе не входом в вентиляцию, как я думал изначально, а вела в грузовой лифт. Точнее, в подъёмник — лифтов в Сан-Инферно я ещё не встречал.

В нём я поднялся под самую крышу, где находилось низкое и жаркое, но обширное пространство.

Я с любопытством огляделся. Клочки шерсти, мягкие белые пёрышки... В моём измерении на чердаках традиционно обитали голуби. Здесь, по-видимому, ту же нишу занимали крылокоши.

Но сейчас на чердаке меня ждала Кассандра.

— Надеюсь, ты не подумал, что я тоже буду участвовать в охоте на тебя, — выпалила она первым делом.

— И в мыслях не было.

Это правда. Честно говоря, я вообще о ней не думал.

— Тогда слушай...

Вместо этого я удивлённо огляделся.

Пол вокруг Кассандры устилали тела.

Ну... не то, чтобы УСТИЛАЛИ. Я насчитал семь неподвижных фигур, раскинувшихся в слегка неестественных, но живописных позах. Не буду называть их трупами. По крайней мере, не всех. Некоторые всё ещё подавали слабые признаки жизни.

Тела образовывали неровный круг, в центре которого находилась Кассандра.

Приложив чуточку воображения, можно было подумать, что они на неё нападали. А она — защищалась.

И победила.

— Ты их всех...

— Не говори глупостей, — раздраженно отмахнулась опасная девушка. — НИКТО не платил мне за их смерть. Все просто в отключке.

— И... Кто они такие?

— А ты не догадываешься?

Стильные чёрные костюмы запах дорогого парфюма...

— Твои коллеги, полагаю?

— Контракт Эроса Аполлона — лакомый кусок для любого, кто платит вносы в Гильдию, — пожала плечами Кассандра. — Десятикратная цена...

— Вот не даёт мне покоя мысль: ГДЕ он взял столько денег?

— НЕ ЭТО должно тебя волновать, Макс, — вспыхнула Кассандра. — Подумай лучше, сколько ещё киллеров придёт по твою душу!

Но я думал вот о чём: пока я спорил с Зебриной, обедал с её родителями и договаривался с мастером Заточчи, мой штатный убийца трудился, не покладая рук. Кассандра носилась вокруг "Чистилища", лазала по окрестным крышам, заглядывала во все доступные и не слишком места... И обезвреживала, обездвиживала и лишала возможности пошевелиться своих соратников по цеху.

И всё это — ради меня.

— Могу поспорить, это далеко не последняя кучка предприимчивых киллеров, которую ты обезвредила, — сказал я, подходя к девушке и обнимая её за плечи.

— Ну... — она подняла глаза к низкому потолку.

— Спасибо, Кэсси. Я у тебя в долгу.

— Это всего лишь моя работа. И для тебя я не Кэсси. Мы — не друзья, помнишь?

— А кто? — с готовностью спросил я. — Товарищи по несчастью? Братья по оружию? — на этом месте опасная девушка фыркнула. — Любовники?

— Мы — стороны, заключившие контракт, — веско сказала Кассандра. Но было видно, что слово "любовники" что-то всколыхнуло в её опасной, как удар кинжала, душе.

— Минут через пять контракт аннулируется, — сказал я. — И ты будешь свободна. Мы больше не будем связаны обязательствами. И может быть сегодня вечером, когда я... Упс. Прости. Никакого "вечером" может не быть. Видишь ли, я заключил новое пари. И оно подразумевает, что я...

Я поймал себя на том, что начинаю мямлить, как не выучивший урок школьник.

— Я знаю о вашем пари с мастером Заточчи, — криво усмехнулась Кассандра. — ВЕСЬ ГОРОД знает.

— О. Ну, тогда всё в порядке.

— И я не буду тебе помогать.

— Я не в обиде. Нет, честно. Пари есть пари.

— Но я должна тебе кое-что сказать.

— Я — весь внимание, Кэсси. Одно большое ухо.

— Ты — уже не новичок, Макс.

— Спасибо. Нет, честно. Приятно, что ты так думаешь.

— Ты — знаменитость, преуспевающий бизнесмен и завидный жених.

— Лучше завязывай с комплиментами. А то я зазнаюсь.

— Но ты всё равно идиот.

— Спасибо. Сразу почувствовал себя в своей тарелке.

— ТЫ МЕНЯ СОВСЕМ НЕ СЛУШАЕШЬ!

— Извини. Наверное это потому что ты так хорошо пахнешь, — я зарылся лицом Кассандре в волосы. — Слушай! Давай проведём оставшееся время так, как нам обоим хочется... — и я потянулся к её губам, но Кассандра меня оттолкнула.

— Ты идиот и безумец.

— Безумный, — поправил я. — Чувствуешь разницу? — я хотел улыбнуться, но вспомнил, что у нас "серьёзный разговор" и сделал строгое лицо. — Так что ты хотела мне сказать?..

— Время вышло, — объявила Кассандра. А потом потащила меня к окну. — Выберешься здесь, где никто тебя не ждёт. Держись тёмных мест — у тебя хорошо получается прятаться. Ни с кем не вступай в драку, ты проиграешь.

— А может, нет?.. — Кассандра всё тащила и тащила меня к этому крошечному слуховому окошку. За ним виднелось море крыш, над которым зависло раскалённое очко Задницы. — Может, мне удастся победить их всех. Слушай! Я приглашаю тебя на свидание!.. — идея мне так понравилась, что на секунду я забыл обо всём на свете. — Я закажу столик в самом лучшем ресторане... Он же — и единственный, но всё равно лучший, я уверен. Устрицы, хорошее вино... Ты знаешь, когда влюблённые заказывают устрицы?

— ЗАТКНИСЬ, Макс!

Она уже открывала задвижку окна.

— Нет, это ты заткнись, Кэсси! — она посмотрела на меня с таким удивлением, что я даже смутился. — Извини... Но послушай.

— Если о свидании, то я...

— Нет, не о свидании. Об этом дурацком окне.

— То я согласна.

— Я не полезу в это узкое... Что? Ты согласна пойти со мной на свидание? ОФИЦИАЛЬНО?

— Если ты сейчас же полезешь в окно и не дашь себя убить.

Я её поцеловал. Крепко, глубоко... Ну, вы понимаете.

А потом улыбнулся.

— Я рад, что ты согласилась на свидание. Нет, честно. Эта мысль будет греть мне душу. Но я не полезу в это дурацкое окошко, Кэсси. Я выйду через центральный вход.

— Тебя убьют через тридцать секунд.

— А может и нет, — я снова её поцеловал. И это было чертовски приятно. — Знаешь, я тут вспомнил этих ребят... Самопровозглашенных ассасинов. Им ведь так и не удалось меня убить.

— Это были любители, Макс. Которые выходят на охоту раз в году. Сейчас тебе будут противостоять люди, которые посвятили убийству всю свою жизнь. Они тренируются каждый час, каждую минуту.

— И всё равно, — я упрямо мотнул головой. — ТОГДА моя стратегия сработала.

Конец второй книги

Третья книга — https://author.today/work/222742

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Глава 23

Глава 24