Позабудь меня на перроне [Вера Зверева] (fb2) читать онлайн

Вера Зверева Позабудь меня на перроне

1.

– Давай, Кнопка, я тебе помогу! – я подхватил цветастую сумку и с лёгкостью закинул на полку, но вместо благодарности получил возмущённый взгляд зеленовато-карих глаз с длиннющими ресницами.

– Не кнопка, а Кристина Игоревна для вас, Хромов! – брови Кнопки сердито сошлись на переносице, и она не глядя толкнула вверх вторую сумку, поменьше размером.

Но та не зацепилась за полку и полетела обратно буквально ей на голову. Тут же сбила с волос зубастую заколку и копна каштановых волос с лёгкой рыжинкой рассыпалась по спине до самой талии.

– Ой, блин! – взялась за голову она и растерянно оглянулась в поисках упавшей сумки.

Ну а я, ловко поймавший её в полёте, уже протягивал потерянную поклажу, улыбаясь во все тридцать два родных и натуральных.

– Простите, Кристина Игоревна, – тут же извинился я, укладывая сумочку «номер два» наверх рядом с большой. – Не узнал вас без брючного костюма и пучка на макушке.

Если бы она не обернулась на меня, я бы точно не догадался, что миниатюрная красотка в кремовой широкой футболке и голубых джинсах в обтяжку на аппетитных формах – это моя коллега из финансового отдела Кристина Морозова. В офисе она выглядела совсем не так, сливаясь с общей массой однотипных женщин в строгих деловых нарядах, которые так обожал наш генеральный, считая их признаком порядка.

– Спасибо, – всё же ответила она и уселась к окну, посмотрела на меня оценивающе, проведя взглядом от головы до колен, и спросила, – что-то ещё?

– Мы едем вместе, Кристина Игоревна, у меня билет вот на это кресло, – я сел рядом. Моё настроение заметно улучшилось, Денис Петрович до последнего не говорил мне, кого мы берём с собой на презентацию проекта в Питер, и я боялся, что это будет кто-то из семейных занудных дам, что составляли половину отдела.

Кристина из «фиников» была самой миловидной и приятной попутчицей, которую только можно было вообразить. Я ещё хорошо помнил, как она совсем недавно проходила у меня обучение новой программе, сидела как маленькая отличница и всё записывала, что куда жать, как заполнять поля, как оформлять документы, и как высчитывать часы работы программистов на каждом этапе разработки. Но это был мимолётный день в череде одинаковых будней в бесконечном аврале. Когда я выбирался из-за своего стола, у меня случался праздник от самого факта распрямления спины, не говоря уже о бонусе в виде лиц сослуживцев, вместо прожёгшего сетчатку глаз монитора. Какой уж там разглядывать её повнимательней.

Сегодня праздник продолжился, я уселся рядом довольный выбором начальника. Девушка милая и толковая, будет отличным сопровождением по финансовой части всей нашей команде. Питерский проект теперь в хороших руках не только в моём лице.

– Надеюсь, вы не планируете спать в дороге, Роман Викторович? Не люблю, когда на меня заваливаются или храпят, – поделилась своими переживаниями Кнопка.

– Просто Рома, – поправил я её, – зачем нам так длинно и официально, особенно в командировке?

– Тогда Кристина, а не Кнопка, – она недовольно сжала пухлые губки. Обиделась что ли?

Ну, я не специально, она просто невысокого роста по сравнению со мной, метр шестьдесят пять, наверное, или чуть больше. Миниатюрная девушка.

– Договорились, – я протянул ей руку для рукопожатия, и она тут же вставила в мою ладонь свою узкую ладошку с тонкими пальчиками. Я осторожно сжал её, но почему-то захотелось поцеловать.

Кристина что-то увидела за окном и проводила долгим заинтересованным взглядом, пока человек не прошёл дальше мимо нашего вагона. К своему большому удивлению я услышал, как у неё тихо заурчало в животе. Она тоже поняла, что это было слышно и тут же испуганно уставилась на меня, смущённо краснея.

– Не обедала? – уточнил я, сдерживая улыбку, рвущуюся наружу.

– И не завтракала, боялась на поезд опоздать или забыть что-нибудь, – девушка смущённо отвернулась и начала скручивать руками волосы, оставшиеся без заколки. – Там мужчина с таким классным пирожком в руках прошёл, – с тоской добавила она, – румяным.

– Идём! – я неожиданно даже для самого себя, вдруг вскочил с кресла и потащил её за собой.

– Куда? – почти испугалась она, поднимаясь.

– Я знаю, где эти пирожки продаются! Купим парочку в дорогу! – я, уже не разбирая дороги, расталкивал пассажиров, заходящих в вагон «Сапсана», стюардесса что-то крикнула нам вслед, но у меня была цель накормить Кнопку пирожком и она затмевала собой всё остальное.

Кристина болталась в моей руке и неслась за мной почти бегом, едва успевая за широкими шагами. Я ловко лавировал в потоке людей по вокзалу, пока в самом начале перрона не уткнулся в маленькую будку с пирожками, откуда лился сказочно аппетитный запах свежей выпечки. Мой желудок согласно подвыл урчанию в Кнопкином животике, и мы спешно заказали по румяному пирожку с картошкой, мясом и грибами в одном блаженстве из теста.

– Боже, какая вкуснятина, – с полным ртом закатила глаза Кристина, и я просто промычал в ответ. Потом проглотил кусок и выпалил.

– Надо ещё взять! – но только я обернулся к окошку, чтобы сделать повторный заказ, как меня кто-то резко и нервно начал дёргать за рубашку сзади. – Что?

Я обернулся, чтобы упереться взглядом в испуганные глаза.

– Он ушёл! – драматическим шёпотом выдавила она, всё ещё сжимая пирожок.

– Кто?

– Поезд.

Кровь отлила от моего лица, мозга, позвоночника и вообще, кажется, вытекла нафиг из жизненно важных органов. Я обернулся в мгновение ока и увидел блестящую корму «Сапсана» исчезающего вдали.

– Твою ж… – пробормотал я и откусил долбаный пирожок. Вкусный, сволочь, но неутешительный.

Кристина рядом всхлипнула, и от этого звука во мне проснулось что-то полупервобытно-глубинное в мутных потёртых доспехах.

– Спокуха! – сказал я первое попавшееся, но не самое вразумительное.

– Там же все мои вещи, – она с ужасом смотрела вслед, – и документы, и… – повернулась ко мне, – я же должна сопровождать проект! От этого зависит мой испытательный срок! Меня же… меня же за это уволят!

– Э… – сказал ведущий разработчик, который этот проект должен был презентовать потенциальным заказчикам, чтобы те подписали контракт на десятки миллионов. Мысленно попрощался с повышением и выбрал место на кладбище, куда Денис Петрович меня зароет.

Сегодня вечером мы должны были прибыть в Санкт-Петербург, переночевать в оплаченной гостинице, а утром поразить до глубины души солидных дядь с жирными бюджетами.

– Не страшно, – я принялся жевать пирожок, прокручивая в голове варианты, как добраться до Питера без багажа, документов и до наступления ночи желательно. Так, чтобы никто не узнал, что нас нет в поезде, ибо три дня расстрела деревянными пулями нам обеспечены. – Так, Колян едет в поезде, я позвоню, попрошу, чтобы он наши сумки забрал и в гостиницу отнёс.

– Наши сумки вместо нас на презентацию пойдут, да? – не выдержала Кристина.

– Мы их догоним, жуй пирожок, – я уверенно принялся за свой обед.

– У меня аппетит пропал, – совсем поникла Кнопка.

– Лопай давай. Дорога у нас длинная будет, меньше остановок, быстрей доберёмся, – я говорил это и хлопал себя по карманам, пытаясь понять, что у меня есть с собой, кроме телефона, наушников и какой-то бумажной мелочёвки.

– Как доберёмся-то?

– На машине, – ответил я и, взяв её за руку, потащил за собой на выход с вокзала. – Идём быстрей.

Что же ещё оставалось бедняжке, как не увязаться за мной, спешно глотая накатывающие слёзы с пирожком вприкуску.

Ну нет, эта девушка у меня плакать не будет!

2.

– А она не сдохнет по дороге? – Кристина Игоревна смела оскорблять мою машину своим скептическим взглядом, стоя перед ней и теребя в руках свою маленькую сумку, висящую через плечо. Всё, что у неё осталось при себе.

– Она не старая! – возмутился я, – она грязная! Я её не помыл вчера, потому что поздно от родителей приехал, у них там в области дожди прошли, всё в гов… в грязи по самую крышу.

– Мда, – она обошла её немного со стороны багажника, – вид у неё немного… эм… удобренный.

– Так, всё! Ещё слово и пойдёшь в Питер ножками! – я натурально вставил руки в боки. Это что за оскорбления моего рыцарского коня? Я тут наизнанку выворачиваюсь, придумываю, как нам спасти нашу командировку подручными средствами, а она тут мордочку свою кривит.

– Ладно, ладно! Каюсь! – Кристина подняла руки в жесте капитуляции, – просто не ожидала такого.

– Садись уже, не ожидала она «такого», – я запрыгнул в свой родненький чумазый внедорожник, почти моментально срастаясь с ним задницей. Руки легли на руль, как влитые, словно они тут всю жизнь росли и корни пускали.

Хорошо, что я не клал права в багаж, а оставил их в бардачке машины. Точней забыл, но будем считать это счастливым провидением то, что они здесь, а не в «Сапсане».

Кристина тоже открыла дверь и, пытаясь не вымазаться об бока, залезла в высокую машину, уселась поудобней и сложила ручки на коленях. Посмотрела на меня выжидающе. Ну что, типа, дальше? Мне было приятно её доверие. Прям до невозможности.

А ещё смотреть на неё было удивительно приятно, почему я раньше не обращал на неё внимания и не замечал, какая она красивая? Как можно работать в одном офисе, на одном этаже, буквально через пару кабинетов столько месяцев и толком не замечать друг друга? Мы даже кофе ходим пить почти в одно и то же время. Работа делает из нас зомби.

Я завёл двигатель и тут же из динамиков заорала моя любимая музыка, смесь электронки и альтернативного рока с безумным вокалом, под которые я нёсся по грязным полям и московским пробкам, подпевая один в машине, где некого стесняться и прятать свои вокальные данные. Я спешно убавил громкость почти до минимума. Но Кнопкин пальчик вдруг вернул её обратно почти до того же уровня.

– Оставь, мне нравится! – она посмотрела на меня, и её глаза заблестели как-то особенно ярко.

Я вдохнул и забыл выдохнуть. Ей нравится моя музыка… Теперь хоть на край света в её компании!

***

– О! Рома, сверни вон туда, пожалуйста! – Кристина потрясла меня за плечо и указала куда-то направо.

Я оторвался от своего смартфона, на котором на каждой небольшой остановке, типа светофора, пытался построить маршрут до Питера в навигаторе, да так чтобы объехать побольше пробок и платных трасс. Это было почти нереально.

– Что там?

– Попить купим, там вкусный кофе, – ответила она чуть охрипшим голосом.

От мысли о кофе у меня рот наполнился слюной, а язык отлип от нёба. Мы так увлеклись, подпевая моей музыкальной коллекции, что оба слегка надорвали связки и заработали жуткий сушняк. И воды надо купить в дорогу, пару больших бутылей. За МКАДом магазины придётся долго вылавливать, поэтому лучше затариться ещё в Москве в жилых районах.

Как только зажёгся зелёный, я перестроился и подрулил к указанной кофейне, где, слава богу, только что освободилось место на крохотной стоянке. Прохожие шарахнулись от моего «грязного чудовища», почти воткнувшегося передним бампером в узкий тротуар. Надо заскочить на мойку уже, не пристало въезжать в культурную столицу в таком виде.

Я опытным взглядом огляделся, выбираясь из машины, увидел продуктовый магазин через дверь от кофейни.

– Так, Кнопка, ты в кофейню – мне большой чёрный без сахара, а я в магазин, куплю нам воды побольше и какой-нибудь еды по мелочи, что-то я очкую на трассе питаться. Тебе что взять?

– Не Кнопка, а Кристина! – прозвучало от неё с той стороны машины.

Она чересчур громко хлопнула дверью, и я поморщился, чуть не ляпнув, чтобы холодильник так дома закрывала, но прикусил язык. Ну да, я же обещал Кнопкой не называть. Забыл уже.

– Ладно, Крис, прости, голова дырявая. Так что тебе взять поесть?

– Не знаю, я обычно не ем в дороге, – пожала плечами она, – просто водички.

– Нам ехать… – я глянул в навигатор. Мать моя женщина! – Девять с лишним часов, если без остановок! Точно нужна еда! – с чувством добавил я, глядя, как время вдруг ещё больше увеличилось, где-то образовалась пробка.

– Ничего, я как-то на интервальном голодании сидела, для меня это не сложно.

Я встал посреди тротуара и оглядел её с ног до головы, какое тут ещё голодание может понадобиться этой Дюймовочке? Ни грамма лишнего жира, всё как надо и на месте, грудь под футболкой и попка в джинсах просто идеальные! Такие нельзя худить до состояния модели человека женского пола! Хрен с ней, сам выберу, точно ведь пожалеет, что ничего не заказала и будет у меня мою еду клянчить через пару часов, знаю я эти женские «мне только вишнёвый пирожок и кофе», после которых вся моя картошка обычно бывала сожрана быстрей, чем я на неё рот открыл.

Побродив между рядами, я всё же пожалел, что не вытряс из неё список продуктов. В итоге вместе с водой для неё взял, крекеры, большую шоколадку и упаковку из четырёх румяных яблочек, запаянных в плёнку. Перед тем, как кинуть её в корзину, мимолётно улыбнулся на два плода лежащих рядом, совсем как Кнопкина аппетитная попка. Вот бы разрумянить её звонким шлепком. В штанах потяжелело.

Бляха-муха.

Быстро я на нужный лад настраиваюсь, надо притормозить, и вообще, я её, по-моему, раздражаю. Думать о чём-то другом! Я встал перед рядами йогуртов в бутылочках. Вот! Это жидкий женский корм вполне подойдёт, моя бывшая всё время пила тот, что без сахара и фруктов.

Мысли о бывшей сразу остудили нижний отдел принятия решений, и я спокойно пошёл на кассу.

Когда я вышел из магазина, Кристина уже стояла перед капотом машины с двумя картонными стаканами кофе: одним огромным, вторым маленьким.

– Давай скорей! – почти подпрыгивала она, – они такие раскалённые, держать больше не могу!

Я поторопился к машине и на ходу разблокировал замки, держа пакет со снедью в одной руке. Крис тут же развернулась на звук и умудрилась каким-то неимоверным способом открыть пассажирскую дверь, не отпуская стакана. Тут же нырнула внутрь верхней половиной туловища, чтобы устроить кофе в подстаканник между сидениями. Я споткнулся, чуть не свалившись с бордюра и, сразу же вспоминая о румяных яблочках.

Поездка нравилась мне всё больше.

Закинув пакет на заднее сидение, я вновь уселся за руль и с сочувствием посмотрел на Кнопку на пассажирском, дующую на свои порозовевшие пальцы.

– И зачем такой кипяток в кофе лить?

– Температура у них не настроена в кофемашине, надеюсь, он хотя бы вкусный.

– И я надеюсь, – она глянула на меня и почему-то улыбнулась.

От стаканов с кофе, торчащих между нами, шёл ощутимый жар. Или это я начинаю закипать?

3.

Выезд с МКАДа на Ленинградское шоссе – это вечная жопа с этими развязками! Зато, пока мы толкаемся на съезде, я могу, наконец, попробовать «вкусный» кофе. Не слишком раздумывая, я просто открыл маленькое отверстие в крышке и громко отхлебнул. Почти обварил язык!

– Ай! – сказал я, оставляя стакан обратно, – не пей пока, ещё горячо!

На всякий случай предупредил я.

– Не могу больше терпеть, так кофе хочу с самого утра!

Кристина не выдержала и вытащила свой маленький стакан, так же попробовала его через крышку, зашипела, тоже обжигаясь, но не сдалась. Она вдруг стала странно извиваться на сидении, поднимая бёдра вверх.

– Что? Что случилось? – не понял я этих телодвижений со стаканом в руках.

– Сахар! – она полезла рукой в тесный передний кармашек джинсов, футболка задралась, и моему взгляду предстал её милый аккуратненький пупок.

Я залип.

В последний момент увидел боковым зрением нечто приближающееся к капоту медленно катящейся машины. Быстро обернулся и, увидев жопу Фольксвагена, внезапно притормозившего перед нами, тоже дал по тормозам. Взвизгнули колодки и Кристина.

Я тут же оглянулся на неё как ошпаренный, но это она бедняжка пролила на себя половину стакана кофе, и тёмное пятно начало расползаться по футболке.

– Ай, ай, ай! – закричала она, пихая мне в руки свой стакан, с которого слетела крышка.

– Давай, давай сюда быстро! – я выхватил стакан и первым порывом воткнул его между ног, чтобы было чем держать руль и спасать её одновременно. Остатки кофе тут же припекли мне яйца. – Бляха!

Я выдернул его снова и воткнул в подстаканник.

– Ай, горячо! – всхлипнула бедняжка.

Я, как фокусник эквилибрист, одной рукой пытался рулить, второй потянулся к ней, так же пытаясь сыграть и глазами, но они, к сожалению, не разъезжались в разные стороны. Поэтому я под громкие сигналы машин, следующих за нами, резко вырулил на обочину, подрезая как минимум двоих.

– Снимай её скорей! – крикнул я и потянул за край футболки вверх, пока она не прикипела.

– А, ой, ах! – Кристина отлепила от себя мокрую горячую ткань и быстрым движением, скрестив руки, стянула её через голову.

Я выхватил футболку из рук и швырнул на заднее сидение, как только машина качнулась, останавливаясь, повернулся к бедной девчонке и быстро полез в бардачок, там у меня должны были заваляться салфетки разного калибра. Первыми под руку попалась пачка сухих белых, прихваченных в каком-то фастфуде, я на автомате тут же начал вытирать остатки горячего кофе с покрасневшей кожи.

– Ай, блин! Как больно то! – всхлипнула она, потрясывая руками, на которые, похоже, тоже попало, и не сразу заметила, что я делаю.

Да и я тоже, в общем-то.

Я начал дуть! Прямо на её раскрасневшуюся круглую грудь в бежевом бюстгальтере, промакивая ложбинку комком сыреющих салфеток.

– Сейчас, сейчас! – я старательно выдувал из себя воздух, пытаясь её остудить и понимая, что это ужасно больно. Пусть ожог всего лишь первой степени, но уже всё красное и воспалённое.

И безумно красивое…

Я отдёрнул руку от её левой груди, которую держал в ладони как большой спелый грейпфрут, пока правой вытирал. Глянул на неё, чувствуя, что, кажется, краснею, но ей было явно не до того, на её прекрасные глаза едва ли не слёзы навернулись. Меня опять переклинило, и забрало шлема с грохотом упало, включая моего пыльного внутреннего рыцаря.

– Держи! – я отдал ей оставшиеся сухие салфетки и тут же в бардачке выудил пачку влажных антисептических. – Протри этими, немного охладит, я сейчас!

Выпрыгивая из машины под очередной гудок объезжающей меня резким манёвром легковушки, я обежал свою и, открыв багажник, нырнул в него. Там на дне под барахлом где-то была аптечка, куда моя мама напихала мне такое количество всяких лекарств, что можно было бы скорой помощью подрабатывать. Вот она и понадобилась, помощь эта.

Аптечка нашлась, и внутри, к счастью, и правда оказался тюбик хорошего заживляющего крема от ссадин и ожогов. С этим тюбиком в руках я подбежал к пассажирской двери и рванул её на себя. Моя Кнопка распахнула на меня испуганные влажные глаза и тут же прикрылась руками, скрестив их на груди. До неё тоже дошло, что теперь она передо мной не одетая.

– Вот! Это крем от ожогов, помажь скорей! – я протянул ей тюбик, уже отвернув от него крышечку.

Она взяла его, продолжая смотреть на меня, и я не выдержал и отвернулся. Встав к ней спиной и заодно загородив ее от любопытных прохожих на тротуаре, которые уже начали сворачивать шею, чтобы разглядеть, что же там происходит такое интересное в машине.

Крис громко втянула воздух через зубы, судя по всему, намазывая крем. Я поморщился, представляя эти болезненные прикосновения к мягкой нежной травмированной коже. Хотелось обернуться и помочь. Честно помочь и даже не пялиться на… восхитительную ложбинку.

– Возьми, – тихо проговорила она и ткнула мне тюбик в руку, – спасибо.

Я взял крем и начал заворачивать крышечку, Кристина шмыгнула носом за моей спиной. Да что же это такое?!

Я сунул тюбик в карман и снял с себя клетчатую рубашку, благо надета она была на серую футболку, и я бы не остался топлес.

– Держи, – я протянул рубашку назад, не поворачиваясь. – Надень её, она чистая, только сегодня надел.

– Спасибо, – совсем грустным голосом ответила Крис, но рубашку взяла.

Я выждал минуту, чтобы она успела накинуть на себя одежду, и ушёл к багажнику, чтобы убрать крем и аптечку на место. Ну и день. Сплошная невезуха. Хотя… какая же это невезуха, если это я уже в который раз облажался. Если бы не пупок…

Я треснул себя по лбу. Вот болван.

Вернувшись за руль, я осторожно обернулся к ней.

– Прости, я нечаянно, я не хотел так резко тормозить, просто отвлёкся, – начал нелепо и смущённо оправдываться перед ней.

– Ничего, это же я сама тебя… отвлекла, – Кристина застёгивала пуговицы на рубашке, но до самого верха не дошла, оставив вырез почти полностью открытым. Я даже представлять не хотел, как должно быть больно ткань касалась свежего ожога.

– Тебе больно? – не выдержал я, и Кнопка глянула на меня почему-то виновато.

– Терпимо, – она отвела глаза, – спасибо за рубашку, она очень мягкая.

– Да… – я смутился, – не за что. Думаю, надо ехать…

Я не понимал, чего меня так накрывает перед ней, как школьника прям. То в безумство и подвиги кидает, то тупить начинаю, как последний имбецил, скоро вот и слюни начну пускать от одного взгляда в её сторону.

Заводя машину, я всё же коротко глянул, как она подворачивала слишком длинные для неё рукава. От вида красивой девушки в моей рубашке по телу от груди разлилось какое-то необъяснимое тепло. Обычно моя одежда на представительницах прекрасного пола оказывалась совсем в других обстоятельствах. И теперь я не мог не думать об этом.

А ещё о спелых румяных яблоках. Кажется, вещих.

4.

 Мы ехали молча довольно долго, через какое-то время Кристина вновь включила музыку и мы продолжили её так же молча слушать. Кофе допили уже почти холодным и без удовольствия. Но думаю, мне грех было жаловаться на него, все же мои фамильные ценности пострадали не так сильно, как её… прелести.

Между нами образовалась какая-то странная неловкость от кофейного происшествия и поэтому, когда мы застряли в пробке в Клину, и я пожалел, что не поехал по платной трассе в объезд, я всё же решил нарушить молчание.

– Ты как?

– Нормально, – ответила она, глядя в окно.

Мне было крайне неуютно с этим «нормально».

– А хочешь, в музей Чайковского заедем по дороге? Мы как раз скоро рядом будем, говорят там интересно, – предложил я, чтобы поднять ей настроение.

– Нет, это долго. Давай лучше на мойку заедем, а то машина совсем страшная, – ответила она, и я раздражённо скрипнул зубами. Ладно.

Мы проехали почти весь город с кучей светофоров, пока по дороге на выезде не попалась автомойка с классическими немногословными джамшутами в резиновых тапках. Пока они намыливали мою машину, мы с Кристиной стояли в стороне рядышком и наблюдали за завораживающим процессом, как другие работают, раз уж огня тут нет, а до воды ещё дело не дошло. В самый последний момент я предложил ей яблоко, выудив его из пакета.

Теперь она стояла и грызла этот сочный плод с громким хрустом, который отвлекал меня от созерцания мыльных потёков на крыльях и дисках и заставлял оборачиваться. Кристина заметила это раз на третий и вдруг обернулась ко мне.

– Хочешь?

Я моргнул, э… не могла же она понять, что я думаю о том, как её губы красиво выглядят на гладком боку яблока, когда она его откусывает. И как здорово выглядели бы на…

– Что?

– Яблоко попробовать? – невинно продолжила она, и я выдохнул.

Чуть нагнулся и укусил яблоко прямо у неё в руках, но не отпустил сразу, а шутливо зарычал, как собака, вцепившаяся в кость. Кристина рассмеялась и подёргала немного, поддерживая игру, пока я, наконец, не оттяпал кусочек, с хрустом его тут же жуя.

– Хороший мальчик, – она потрепала меня по макушке, взъерошивая волосы, и я заулыбался.

– Мне нравится, – внезапно сказал я, но тут же исправился, – яблоко сладкое.

– Да, – улыбнулась она, взмахивая ресницами очень по-особенному.

Я тоже ей нравлюсь? Улыбка не сползала с моего лица.

– Слушай, – она спросила ещё, прожевав очередной кусочек, – а почему мы на самолёте не полетели?

Вот теперь улыбка сдулась. Мне тоже стало вдруг интересно, почему эта гениальная идея не пришла мне в голову? Может, потому что я трачу всю зарплату на грёбаную ипотеку и у меня не осталось денег на два нихрена не дешёвых билета на самолёт до Питера, а «Сапсан» нам оплачивала компания. Я же не просто так по бесплатным трассам и по пирожкам вдарил. И повышение это мне нужно для того, чтобы перестать питаться халявными булками в офисе. Когда я брал ипотеку на пять лет, я слишком сильно переоценил свои силы. Но ей я ответил.

– У меня аэрофобия!

– Ты врёшь! – кокетливо заулыбалась она снова, – я знаю почему.

– Да? Просвяти.

– Ты любишь сидеть за рулём, – на мой вопросительный взгляд она продолжила, – я заметила, как ты выглядишь, когда ведёшь, у тебя очень довольный вид. Ты наслаждаешься процессом и очень любишь свою машину, я слышала, как ты работникам объяснял, как диски промывать, чтобы они не халтурили.

– Однако ты наблюдательная. Но не совсем права, – я тоже включил тяжёлую артиллерию в тридцать два отбеленных и «бездонно-голубые» глаза, от которых все девушки в первую очередь начинали томно вздыхать, глядя на меня. – Мне показалось, что в перелёте длиною в час я не успею насладиться такой прекрасной компанией.

Она нежно рассмеялась, и я записал себе это как попадание в центральную область мишени. Не яблочко, но близко. Кристина вдруг сделала резкий жест рукой, и я не сразу понял, что она отправила в полёт остатки яблока. Проследил за огрызком, чтобы удивлённо открыть рот, когда он с филигранной точностью приземлился в центр ведра с мусором у стены мойки.

– Вот это меткость! – присвистнул я.

– В баскетбол в институте играла, правда, в команду не взяли.

– Почему? Ты же снайпер! – честно изумился я.

– Из-за роста, почему же ещё? – она пожала плечами. – Туда таких коротышек не берут, зачем им Кнопки, им нужны телебашни!

– Эй, я не хотел тебя обидеть, да и не низкого ты роста, вполне хорошего.

– Сказал парень, которому я едва до подбородка достаю без каблуков.

– Сказал парень, который может сделать вот так! – сказал я и, подхватив её за бёдра, вдруг поднял высоко в воздух, так что она от неожиданности вцепилась в мои плечи.

– Ты что, пусти! Зачем?

– Чтобы ты насладилась видами с высоты моего полёта! – рассмеялся я и повернул нас вокруг своей оси, будто бы показывая ей эти виды.

Она снова рассмеялась, и на её щеках вспыхнул румянец.

– Ну, прямо ресторан «Седьмое небо»! Высота – дух захватывает!

– Захватывает, – без капли иронии сказал снизу я, глядя, как её волосы развеваются на ветру, а глаза блестят, становясь почти полностью зелёными, странным образом теряя свой карий оттенок на солнце. Седьмое небо… я на нём.

Может, что-то на лице у меня было написано, но она почему-то коснулась одной рукой моего затылка и провела пальцами по коротким волосам. По моей спине побежало стадо обезумивших от передозировки эндорфинов мурашек. Я закрыл на мгновение глаза, а когда открыл, перед ними были спелые румяные от ожогов «яблоки».

– Я говорил, что тебе очень идёт моя рубашка? – как загипнотизированный спросил я, глядя на вырез между красно-чёрной клетчатой тканью.

– Готово! – крикнул один из парней в резиновых тапках и мокрых штанах, руша момент.

Хотя неловкости в нём было больше, чем романтики, я, кажется, начал переходить границу. Но Кристина, которую я мягко опустил на потрескавшийся асфальт, промолчала в ответ на мой вопрос, только аккуратно убрала прядь волос за ухо, опуская задумчиво взгляд.

Я встрепенулся и пошёл гонять джамшутов, не домывших диски.

5.

– А давай ты будешь моим штурманом? – внезапно предложил я километров через двадцать после Клина.

– Это как? Ты же уже понастроил маршрутов до самого Питера, – Крис чуть поёрзала, поправляя ремень на груди, который, наверное, натирал.

– По дороге полно достопримечательностей, выбирай, куда хочешь заехать. Хочешь в Тверь? Или в Вышний Волочек? Там большое водохранилище! Или Валдай, как раз М-10 через него идёт? А поужинаем в Великом Новгороде! Выбирай ресторан на вечер! – расходился, даже плюнув на экономию денег. – Давай открывай поисковик, пока тут связь есть и смотри, куда мы заедем! Устроим культурно-развлекательную поездку, раз уж нам не посчастливилось ползти в «Сапсане» со скоростью 230 и печально смотреть на ёлки за окном или вообще уныло дуться в картишки!

– Ты что карты с собой взял? – смеялась Крис, не успевая отвечать на мои предложения, которые ей кидал со скоростью света.

– Конечно! Мы с Коляном всегда в командировках в поезде рубимся, а ещё вечером в номере на раздевание или пиво, но тебе лучше с ним не играть, – покачал я неодобрительно головой.

– Что, хорошо играет?

– Наоборот, ужасно! Он вечно продувает, я уже устал смотреть на его волосатое пузо! Это же ужас, мне потом всю ночь кошмары снятся!

Кристина уже заливисто смеялась.

– А с тобой можно?

– Конечно! Я если продую, то хоть есть на что посмотреть, – я поднял правую руку, отрывая её от руля, и согнул, играя бицепсами. Крис даже ткнула мышцу пальчиком, смеясь, чтобы убедиться, что она тверда как камень. – У меня даже пузо не волосатое и там пара кубиков имеется! – я задрал футболку, шутливо напрягая пресс, чтобы высветились пресловутые кубики. Все четыре, положенные программистам по профессии! Первый раз я честно порадовался тому, что хожу в корпоративный спортзал…

Кристина шлёпнула по нему ладошкой, а я согнулся как от сильнейшего удара, кривляясь, будто бы в муках.

– Отличное пузо! – смеялась она, – я даже, кажется, один кубик нащупала!

– Чёрт! Колян расстроится, срочно доставай шоколадку, надо спрятать его за слоем жира по дороге! У парня скоро комплексы начнутся.

– Ты настоящий друг, Рома! Какое самопожертвование! – она смеялась так заливисто, что у меня щёки заболели улыбаться, но атмосфера в машине замечательным образом прояснилась. Вот бы ещё на дорогу смотреть, потому что Кристина всерьез восприняла предложение достать шоколадку и, уже отстегнувшись, вдруг пролезла между сидениями, вставая там на четвереньки и роясь в пакете.

Я не знал, на что мне смотреть, то ли на дорогу, то ли на великолепие её округлых форм, торчащих между спинками, у меня явственно подскочил пульс. В последний момент я заметил яму на дороге и вильнул, чтобы объехать её. Кристина ойкнула и завалилась в мою сторону, а я рефлекторно схватил ее рукой прямо за сдобную булочку, чтобы удержать на месте. Тут же отпустил, будто обжёгшись.

– Прости! Тут яма была! – спешно извинился я, ёрзая на кресле.

– Нашла! – Крис, наконец, выбралась оттуда со здоровенной шоколадкой в руках, глядя на меня удивлённо. – Вот это размер!

Ну не буду же я говорить, что она была со скидкой!

– У меня для тебя всё самое большое! – выпалил я, не подумав.

Кристина подняла на меня широко распахнутые глаза.

– А что ещё большое у тебя? – с придыханием и надеждой спросила она.

– Э… – я еле сдержался, чтобы не ответить ей правду, но смягчил удар, – всё!

Нижний отдел принятия решений напрягся от упоминания его габаритов. Бляха… муха… Не за рулём же!

Кристина прыснула и хлопнула слегка ошеломлённого меня по коленке.

– Пф-ф, не смущайся ты так! Я шучу! Что ты краснеешь сразу?

– Я не краснею! – возмутился я. Она с ума сошла или издевается надо мной?

– Шоколадку будешь? Тут на двоих хватит, – она уже громко шуршала, разворачивая её, – нам придётся постараться и съесть её целиком, спасти человечество… и Коляна, конечно же, от твоих кубиков и моего упругого зада!

Я поперхнулся воздухом и закашлялся.

– Что? Не упругий? – обеспокоенно спросила Крис.

– Нет, почему? Очень даже… – я скосил на неё глаза, стараясь смотреть и на дорогу одновременно. – Но действительно опасный для человечества, там фура на встречке так вильнула, пока ты шоколадку искала, не иначе, водила разглядел его и ослеп.

Кристина захохотала, и я тоже хихикнул, представляя эту картину.

– Забавный ты, Рома, – она улыбнулась, перестав смеяться.

Через мгновение, пока я отвлёкся на дорогу, к моему лицу приблизилась её рука с квадратиком шоколадки и я, не раздумывая, открыл рот, чтобы она туда его положила. А потом ещё один. И ещё.

И мне было так сладко! И не только от тающего во рту шоколада. Я сам начал таять, как забытая на торпеде в солнечный день конфета.

Кажется, я теперь ручной!

***

У Кристины оказался чёрный пояс по «Гугл-Фу». В вышнем Волочке она затащила меня в Казанский женский монастырь, хоть я пытался отшутиться, что туда пока рано. Но в итоге мы ходили, задрав головы, от одного здания к другому, любуясь резными стенами, лепниной и сверкающими куполами главного собора. Она умудрилась вычитать какую-то лекцию о том, как он был построен, и пока рассказывала это мне, к нам пристроились несколько туристов, видимо, думая, что это экскурсия.

Я тоже слушал и смотрел, открыв рот, потому что изначально просто хотел порадовать её и размять затёкшие ноги и спины, но в итоге даже мне стало интересно. А она увлеклась не на шутку, отчего её глаза горели воодушевлением и вдохновением.

А я временами забывал, как дышать, глядя на неё и понимая, что надо всплывать хоть иногда, чтобы глотнуть воздуха.

Потом мы полюбовались на водохранилище, сверкающее на солнце водной гладью с множеством островов.

Добравшись до Валдая, мы съезжали с трассы, чтобы пообедать нашей нехитрой едой на берегу Валдайского озера, в центре которого прямо на острове располагался ещё один старинный монастырь. Кристина рассказывала мне и его короткую историю, а я удивлялся, когда она успела всё это запомнить.

Она была очень умной и живой, я получал неимоверное удовольствие от каждой минуты проведённой вместе, и даже периодически забывал залипать на её внешности, будто бы она открылась для меня и с другой стороны. Мечтательная, воздушная, она стояла на берегу озера в лучах солнца, а я медленно слепнул от воды или её красоты.

6.

– Мы так до Питера только поздно ночью доедем, – посетовала она спустя ещё пару достопримечательностей по пути, где мы застревали минимум на полчаса в каждом. – Ты ещё не устал за рулём? Хочешь, я тебя заменю?

– Ты что, водишь? – уточнил я, удивляясь ещё раз.

– Да, давно уже, у меня папа фанат вождения, научил меня, как восемнадцать стукнуло, я потом просто сдала экзамены и получила права.

– Сама получила? – изумился я, помня свою бывшую, которая трижды заваливала и в итоге брала права за взятку.

– Конечно!

– Ты не перестаёшь меня удивлять, Крис!

– Почему мы с тобой раньше не общались, Ром? Мне с тобой так легко и интересно, ты приятный собеседник, с тобой весело.

Я млел каждый раз, когда она называла меня по имени, было в этом что-то… необъяснимо приятное. Будто меня чешут за ушком, как соскучившегося по ласке кота.

– Не знаю, нам некогда было познакомиться, наверное, – пожал я плечами, отвечая на её вопрос.

– Жаль, что мы не познакомились раньше, – отчего-то грустно вздохнула она.

– Ну, теперь мы наверстали упущенное, да? У нас ещё презентация с тобой, вот это будет проверка на прочность, что мало не покажется. Домой поедем совсем другими людьми. Но я уверен, она пройдёт просто идеально!

Я обернулся к ней, пока мы встали на редком в этих местах светофоре. Уж я точно не буду прежним, после близкого знакомства с ней. Теперь я хочу узнать её ещё больше, ещё ближе. И чем плотней, тем лучше. Мне она начинала нравиться по-настоящему, и я не жалел ни минуты о том, что мы вышли из чёртового «Сапсана» за пирожком.

Спасибо, пирожки, за это восхитительное путешествие!

– Да, это будет интересный опыт, – как-то неопределённо ответила Крис, отводя глаза и разглядывая низкие старые домишки какой-то деревни вокруг нас.

Зажёгся зелёный, и я снова вдавил газ, глядя на дорогу.

– У нас вода кончилась, давай в магазин заедем, – предложила она и я согласился.

Магазины в деревнях крошечные после московских супермаркетов, но даже там Кристина нашла, чем меня удивить, пока я набирал несколько бутылок воды. Она притащила парочку с колой и маленькие пакетики с растворимым кофе на одну чашку.

– Это зачем?

– Это я буду делать бодрящий коктейль, когда ты отрубишься от усталости, и мне придётся вести машину за тебя. Мы ведь точно дотемна не успеем, я уже посчитала. Столько времени потратили лишнего.

Я расплатился на кассе за этот странный набор, и мы вышли.

– Ничего не лишнего, мне очень понравилось, это было здорово! У меня даже появилась замечательная идея, – я подошёл к машине и открыл её, дождался, пока она тоже усядется, убрав сумку с покупками назад, и обратит на меня своё внимание. – Давай на праздничные выходные поедем ещё раз в Питер, специально на машине вот точно так же, только будем основательно везде останавливаться, ходить на экскурсии, во все эти монастыри заглянем внутрь, посмотрим иконы в соборе, всё, что ты захочешь, посмотрим, самое интересное! Останемся на целый день в Великом Новгороде, там тоже погуляем, а потом переночуем в гостинице и поедем в Питер! И там ещё всё пройдём, на трамвайчиках по Неве покатаемся!

– Ром…

– Можно и без трамвайчиков, хочешь в Кронштадт? Ты там была? Я не был, говорят очень здорово!

– Ром, я не смогу, – прервала она мои мечты печальным голосом.

– Ничего, давай не в эти выходные, давай в другие или в отпуск! Когда у тебя отпуск?

– И в отпуск я не могу, – она грустнела на глазах.

– Почему? Уже есть планы? Куда-то на море путевки купила, да? Нет, загорать тоже надо, витамином Д напитаться, подрумянить булки, так сказать, но мы можем и попозже тогда съездить, в августе, когда жара спадёт!

– Ром, у меня не будет летом отпуска, – настаивала она, – и в выходные я не могу.

– Почему?

– Я не свободна, Ром.

– Занята все выходные? Ну, ты и трудоголик! Что родаки в дачное рабство взяли? – у меня прорвало словоплотину, и я не мог заткнуться. Мне хотелось говорить с ней до бесконечности, не прерывая наших бесед ни на минуту, будто бы тогда сердце вдруг перестанет биться или еще что похуже случится.

Поэтому я трещал пулемётом про свою маму и её огород, где она выращивает какие-то неудобоваримые объёмы овощей и мне всё это приходится постоянно забирать себе, чтобы она не расстраивалась, что я не ем «витаминчиков». Хуже неё была только моя бабушка, которая, похоже, до сих пор считала меня ребёнком и всё в таком духе…

Через час, правда, у меня кончился всё же бензин и я заткнулся. Кристина опять стала очень тихой и задумчивой, и я посчитал, что она просто устала.

На заправке, пока я разминал спину, медленно наклоняясь в разные стороны и боясь услышать какой-нибудь хруст в моём недовольном позвоночнике, Кристина подошла ко мне и долго молча смотрела. А потом вдруг сказала:

– Давай не будем ужинать в ресторане.

– Почему? Это было бы здорово! Завершить такой прекрасный день вкусным ужином в хорошем месте.

Перед моими глазами уже рисовались картины столика на двоих, свечи в низких стаканчиках, аппетитный горячий ужин и Кристина напротив с блестящими в свете огня глазами. Смотрит на меня, я беру её руку в свою, и… это уже больше похоже на романтическое свидание. Но да! Я чёртов романтик!

Я хочу на свидание с ней! Прямо сегодня!

– Мы слишком поздно приедем в Питер, у нас могут быть проблемы с заселением в гостиницу, – объяснила она и ушла в машину. Села на своё место и уставилась перед собой через лобовое стекло.

Я не очень понял, что это означало, но мне не хотелось её расстраивать. Быть может, она и правда боится не попасть в гостиницу и провалить потом презентацию. Как она сказала, от этого зависит её карьера? Надо подумать, что делать с этим.

Я сходил и расплатился за бензин, который уже заполнил бак к этому моменту, и мы тронулись в путь.

7.

Странные и переменчивые существа эти женщины, то она хохочет, аж в ушах звенит, шоколадками меня кормит, то вдруг сидит и смотрит в окно, будто там есть что-то интересное в наступающем вечере и мелькающих деревнях.

В дороге начались пробки, из-за крупной аварии дальнобойные фуры скапливались в длиннющие караваны и не давали возможности продвинуться вперёд, приходилось ползти вместе с ними и думать о том, почему они все не едут по платной скоростной трассе? Такие же самоуверенные нищеброды как я?

Ужинать пришлось шаурмой в придорожном кафе, а не в романтическом ресторанчике в Великом Новгороде, вместо уютного столика на веранде у нас был деревянный облезлый стол и скамья возле шаурмячной, потому что внутри была такая духота, что выносить было невозможно. Летняя жара и работающий гриль, превратили кафешку в душегубку. Снаружи опускалась ночь, и выходили комары на охоту.

Мне было так жаль, что мы сильно выбились из графика, но ещё больше мне было жаль, что не удалась моя задумка с нечаянным свиданием, которое я уже успел вообразить во всех красках. Думаю, Кристине оно тоже понравилось бы. В первый момент, конечно, удивилась и смутилась бы моей скороспелости, но наше странное путешествие длиною почти в шесть часов рассказало мне так много о ней и так много пообещало, что я больше не мог себя сдерживать.

– А ты в курсе, что в Питере её называют шаверма, а не шаурма? – начал я непринуждённую беседу, чтобы наш ужин хотя бы издалека и с завязанными глазами напоминал свидание. Свечей нет, пусть хоть беседа будет.

– Да, – довольно скупо ответила Кристина, откусывая свою, – я много раз там была, родители с детства туда возили, потом с подругами, потом с… вдвоём, в общем.

Судя по тому, как она грустно об этом рассказывала, её туда возил какой-то парень и, наверное, они уже расстались, иначе, откуда эта печаль? Может, вообще у неё с Питером плохие ассоциации из-за этого? Что ж, я могу помочь ей получить новые впечатления и ассоциации. Жаль, конечно, что она там будет не в первый раз, и я не стану её верным гидом, мне так нравилось, как загораются её глаза от интересных мест и их историй. Так и водил бы её везде за руку.

Правда, гид из неё получился бы лучше, чем из меня, язык у меня хорошо подвешен только, когда я о работе рассказываю, да делаю девушкам приятно. До этого ещё далеко, но кто знает? Да?

– Это ничего, я уверен, ещё есть места, которые ты там не посетила, можем сходить вместе. Завтра после презентации погулять, например, поезд всё равно только вечером, думаю, успеем куда-то сходить. Коляна оставим в номере, ну его.

– Ну да, – опять односложно ответила она, продолжая ужин.

Ну, блин! Да что такое с ней? Мне уже становилось неловко и появилось необъяснимое чувство вины. Может, она просто устала от дороги? Или от меня? Трещу тут весь путь как радио с отломанной кнопкой выключения, уши, небось, болят уже.

– Хочешь отдохнуть на заднем сидении? Вздремни немного.

На это она решилась-таки на меня взглянуть, оторвав взгляд от исписанной столешницы с приветами от культурных и не очень туристов.

– Уже поздно, если я усну, то и ты начнёшь носом клевать. Давай лучше я поведу? Пока мы по деревням и лесам едем, никто неузнает, что я веду твою машину без доверенности.

Вот уж нет, это мой рыцарский скакун! Не то чтобы я ей не доверял мою машину, почти уверен, что она хорошо водит, но вот гордость мне моя не позволяла дрыхнуть, пока девчонка везёт мою тушу по тёмным трассам.

– Да не, я совсем спать не хочу. Тебе не обязательно меня развлекать всю дорогу. Я справлюсь.

***

Минут через сорок колыхания в ночной пробке я забылся и потёр пальцами глаза, пытаясь согнать с них муть усталости и перенапряжения.

– А я так и знала, что ты уже давно устал! – тут же подловила меня Кнопка.

– Я не устал, просто у меня сухость глаз, а капли увлажняющие с собой не взял. Это профессиональная болезнь программистов от бесконечного таращенья в монитор с кодом.

– Конечно, рассказывай мне сказки, шесть часов за рулём и не устал. Сворачивай давай на обочину, дальше я поведу, а ты дашь отдохнуть своим сухим глазам и увлажнишь их в закрытом состоянии.

Я прикинул эту перспективу. Ну уж нет!

– Ладно! Уболтала, чертяка языкастая, только выпей сначала свой бодрящий коктейль, чтобы я был уверен, что ты сама не уснешь и не разобьешь мне машину!

– Хорошо, я сейчас сделаю.

Она снова отстегнулась и нырнула между спинками, чтобы найти на заднем сидении ингредиенты своего магического зелья, друга всех студентов перед сессией. Усевшись обратно, она отвинтила крышечку колы и чуть отпила, затем, зажав бутылку между коленями, высыпала туда растворимый кофе. Закрыла и медленно перевернула несколько раз, чтобы порошок растворился, но газы не вышли. Вот умница какая, небось, тоже зубрилой была, как я и ночами готовилась к экзаменам.

Я, правда, готовился ночью потому, что днём был занят более важными делами… в коротких юбках такими. Эх, были времена.

Кристина решила отхлебнуть.

– Подожди, дай хоть попробовать, мне ж интересно, как оно на вкус! – заторопился я, пока она его не выпила.

– Ты что, правда не пробовал?

– Нет! Я просто энергетики покупал в магазине, если надо было взбодриться, а тут такое самодельное с кофе. Давай сюда.

– Ну ладно, только маленький глоточек, – доверчиво хлопнула ресницами она и протянула мне бутылку.

Я взял её и отхлебнул, прополоскал рот внутри, чувствуя ударную дозу сахара и кофеина, который уже начал впитываться в зубную эмаль. Причмокнул, будто бы не понял вкус, и тут же опрокинул в рот бутылку, заставляя убойное «зелье» литься бурлящим потоком в мою глотку, пока Кнопка не поняла, что происходит.

– Эй! Ты что? Обманщик! – Крис попыталась отобрать бутылку, но я увернулся, проглатывая колу и едва ли не давясь ею, лишь бы ей не досталось ни капли.

Как я не захлебнулся, я не знаю. Чудом, наверное, и благодаря упрямству, но напиток растопыренным дикобразом упал в мой желудок и быстро начал впитываться.

– Так нечестно! Ты обманул меня! – она залепила по моей коленке ладошкой, возмущённая донельзя.

Ничего, побесится и уснёт, как миленькая!

– Да мне просто очень понравилось, такая вкуснятина!

– Врун! Не ожидала от тебя, Рома!

– Я сам от себя не ожидал, – проглоченный мной углекислый газ решил выйти через нос, и я зажмурился от того, как он там защипал. Аж глаза заслезились, вот и сухость как рукой сняло! Волшебство, да и только!

– У меня вторая есть! – заявила упрямая Кнопка и полезла между сидениями за второй, вынырнула оттуда с ещё одной бутылкой в руке и пакетиком на ладони.

Я ловко ударил по её руке, запустив пакетик с кофе по высокой баллистической траектории обратно на заднее.

– Ты издеваешься? – сверкнули грозные очи и хмурые брови. Прекрасна в гневе, как я и думал.

Только она решила потянуться назад, как я воспользовался потерей бдительности и выхватил бутылку из руки, тут же вышвырнул в открытое с моей стороны окно.

– Ты что творишь? Спятил, а если бы кому-то в лобовое прилетело?

Об этом я не подумал, спасая Кристину от бессонной ночи после такого убойного коктейля.

– Не прилетело, я проследил! Ладно, не злись! Я хотел как лучше! Там ещё осталось кофе. Смешай его с обычной водой, тоже взбодришься неплохо.

– Ты меня разочаровал! Я была о тебе лучшего мнения, Хромов!

Ого, вот и фамилия в ход пошла, разошлась не на шутку.

– Прости меня, Кнопка! Я чисто из лучших побуждений!

Она рыкнула что-то недоброе и полезла за пакетиком с кофе. Я прямо на ходу решил ещё раз сымпровизировать, потому резко нажал на педаль газа и подтолкнул её сзади ещё и рукой, когда она, вскрикнув от неожиданности, провалилась между спинками прямо на заднее сидение. Послышалась ругань и возня.

– Ты что творишь? Совсем спятил?

– Крис! Пожалуйста, не злись на меня, но лучше я сам поведу, я всё равно уже выпил твой коктейль и теперь всю ночь буду, как сыч с вытаращенными глазами сидеть. Поспи хоть немного, пожалуйста!

Она высунулась между сидениями уже лицом ко мне, а не прекрасной попкой. Лицо мне тоже нравилось, даже такое рассерженное.

– Ты используешь грязные методы! – ткнула она в меня обвиняющим пальцем.

– Ещё какие! Только сама подумай, у тебя завтра первая презентация, а мы приедем очень поздно, сильно за полночь, ты же утром глаза разлепить не сможешь. Сама говорила, что от этого зависит твой испытательный срок! Ты просто вздремни немножечко, хотя бы часик, намного легче будет!

– Не буду! – возмутилась она, но на переднее не полезла. – Я тебе буду тут песни орать назло и сильно фальшивить! Раз уже не спишь теперь, наслаждайся поездкой!

Я мог только улыбаться, тому, что хоть какой-то из моих крайне грязных методов сработал, и Кристина отдохнёт. А то ведь и правда будет завтра спать на ходу и насчитает нам в доп.соглашениях такого, что потом не расхлебать. Вдруг и вправду уволят её за это? Я бы хотел её видеть и дальше, желательно каждый день, приходя на работу. А потом, может быть и домой. Мне оставалось только улыбнуться своим мечтам.

Песни она орала, точней очень даже неплохо пела, примерно полчаса, потом выдохлась и, насупившись, уставилась в окно, а я подглядывал, за ней в зеркало заднего вида. Ещё через пятнадцать минут она начала клевать носом и сдалась, заваливаясь набок на сидение.

Я расслабился и выдохнул в тишине, нарушаемой только звуком двигателя и её сладкого посапывания.

Умничка!

8.

 Вокруг чернели леса и тьма без конца, встречные слепящие фары оставляли зелёное пятно на сетчатке, заставляя моргать и пытаться его оттуда стереть. Фонарей здесь не было, поэтому каждый встречный-поперечный жарил мои глаза дальним светом. Кроме этой неприятности и тахикардии от ударной дозы кофеина, я начал страдать ещё и от боли в желудке, надеясь, что это я просто выжег себе слизистую колой, а не отравился шаурмой.

Если второе, то и Крис могла заболеть, а мне этого не хотелось.

Нет, думал я, сгибаясь от боли, это точно кислота прожгла мой желудок, растворив остатки слизистой. Спасибо, хронический гастрит. Надо было бы остановиться и найти в аптечке что-нибудь подходящее. Осталось дотянуть до какой-нибудь заправки, чтобы не делать этого в темнейшем лесу. А то въедет в нас какой-нибудь сонный дальнобой, и не соберут потом по кусочкам то, что останется от машины и нас внутри.

Заправок, как назло, не было, но попалась какая-то удалённая от цивилизации площадка для стоянки грузовиков, даже с каким-то магазинчиком и кафешкой. Я свернул туда и притормозил у дальнего конца, чуть поодаль от стоящей там парочки фур. В кафе горел свет, и орала музыка, видать, кто-то из местных развлекался. Освещения от единственного с этой стороны фонаря должно было хватить, чтобы найти всё, что нужно в багажнике.

Но, когда я выбрался, понял, что кофеин мне только желудок и сердце перегрузили, но и мочевой пузырь. Поэтому я спешно двинулся к кафешке в надежде на приличный туалет со светом, а не дырку в полу уличного сортира. Цивилизация мне намного приятней, чем романтика деревенского аскетизма.

На входе в кафе я столкнулся с шумной компанией подвыпивших парней, которые громко хохоча и шатаясь, вывалились на улицу. Я обошёл их от греха подальше и обнаружил в дальнем углу зала искомый кабинет для сброса давления в трубах. Хозяин кафешки за стойкой импровизированного бара не возражал, что я им воспользуюсь. Я даже руки смог помыть, закончив! Прекрасно. Теперь аптечка и снова в путь!

Я споткнулся в дверях кафе и замер.

Передо мной простиралась абсолютно пустая площадка, освещённая фонарём от кафе. Я моргнул и оглянулся, может, тут есть вторая дверь, и я не туда вышел? Нет. Вон два грузовика на том же самом месте.

А где моя машина?

Я вышел на площадку и повернулся вокруг своей оси, впадая в шокированный ступор.

Где? Моя? Машина?

И Кристина в ней!

Я заорал нечленораздельные ругательства в космос!

Первой мыслью было схватиться за телефон в кармане, но толку от него, если я не удосужился за всё это время взять у Кристины телефон!

Я дебил! Умственно отсталый имбецил! Я оставил ключи в зажигании!

Ещё один вопль разорвал ночную тишь!

..!

У меня сейчас сердце остановится от перегрузки, какой тут нафиг кофеин на фоне адреналина!

Я хотел ещё раз заорать, но внезапная мысль не дала мне этого сделать. Компания, вывалившаяся из кафе, её тоже не было, а такие бухие они не могли далеко уйти, их было бы видно или слышно. Это что?

Это они угнали мою Кристину? То есть машину?

Я рванул обратно в кафе и чуть не вытряс из хозяина душу, пытаясь узнать, что это были за мужики и откуда они.

– Да это местные, тут деревня неподалеку, они там живут в одном из заброшенных домов.

– Где это?

– Чуть по трассе пройдёшь и направо в лес, пара километров всего, там деревня. А что такое? Украли что-то из машины? – со знанием дела спросил он, видимо, это происходило уже не в первый раз.

– Машину угнали!

– А, – скривился в сочувствии хозяин, – тогда, наверное, на речку поехали, там же не доезжая деревни, сверни с основной дороги налево, там небольшая площадка, как пляжик. Скорее всего, найдёшь их там.

– Спасибо! – крикнул я, выносясь из двери как ураган и вспоминая, что я очень хорошо бегал всю свою жизнь, лёгкая атлетика и всё такое… Под ногами хрустел гравий и дорожная грязь, засохшая неровными бороздами. Свет от фонаря растаял настолько быстро, что я не сразу понял, как очутился во тьме.

Метров через двести по трассе, от которой я старался держаться на безопасном расстоянии, чтобы меня не переехал кто-нибудь, и правда был поворот направо в лес. Осталось понадеяться, что хозяин кафешки прав и не соврал специально. Темно было, хоть глаз выколи, но как только я врубил фонарь на телефоне, стало ещё темней. Только пятачок света передо мной и непроглядная чернота за его границами.

Я бежал, задыхаясь от быстрого темпа и мысли о том, что в машине у меня спит Кристина! Одна, беззащитная!

Давно мне не было так хреново и страшно одновременно.

Несколько раз я сбавлял скорость, пытаясь вдохнуть горящими лёгкими, эти пара километров на машине проскочили бы за минуты, а бежать мне приходилось почти целую вечность, и никак не было видно никакого поворота налево к реке, который мне был обещан.

Хотелось кричать на весь окружающий меня тёмный лес от досады и ужаса. Только не думать, что они могли с ней сделать! Бухие, неадекватные! Спящая на заднем сидении девчонка для них подарок!

– Нет, вашу мать! – заорал я и втопил на полную мощность, проворачивая планету своими ногами, лишь бы добраться до них, до того как с моей девочкой сделают что-то плохое!

9.

Музыка орала так громко, что я услышал её ещё в лесу на дороге, но почти сразу, как свернул налево, я увидел и далёкий свет. Оранжевые всполохи от огня освещали ёлки по бокам разбитой грунтовки, по которой я бежал из последних сил. Дыхание уже вырывалось с громким хрипом, и я жутко пожалел, что всю жизнь был спринтером, а не марафонцем.

 Когда я вырвался на поляну, то сразу увидел костёр возле чёрной ленты реки, сложенный из наваленных горой тонких брёвнышек и веток. За костром, ближе к воде, стояла моя машина с открытой задней дверью, изнутри машины орала музыка, которую, судя по всему, врубили на радио. Но не это привело меня в бешенство!

Плевать на машину!

Двое угонщиков сидели у огня и глушили пиво из больших баклажек, гогоча, как умалишенные, а третий возился в стороне на земле. И теперь я явственно видел, что под этим третьим была вжата в землю трепыхающаяся Кристинка, которую тот явно пытался раздеть.

Перед глазами упал красный занавес, и я с ускорением ракеты на старте ломанулся прямо к ним. Уже в метре от этого урода я заорал бешеным зверем, видя распахнутую клетчатую рубашку на Кнопке и его грязные руки, одна на груди, вторая затыкает рот.

Насильник только голову успел поднять, когда я врезался в него как торпеда в борт авианосца и снёс его с Кристины. Мы покатились по траве и грязи под мой крик, я бил его, куда мог дотянуться, не разбирая, какая это часть тела. Просто врубался кулаком в его лицо и тело, по счастливой случайности оказавшись сверху, пропустил всего пару ударов в бока и жалкие потуги меня сбросить. Но я не настолько маленький и лёгкий со своим ростом, потому это было почти тщетно.

– Рома! – взвизгнула Кристина, и я тут же поднял голову.

Один из парней, что сидел у костра, тащил её, перехватив за талию к машине, а она брыкалась и извивалась, но, по сути, лишь болтала в воздухе ногами, уносимая словно пушинка.

– Крис! – крикнул я и тут же получил удар в солнечное сплетение, выбивший из меня воздух.

Ещё один урод подскочил ко мне сбоку и врезал в лицо, сбрасывая со своего дружка. Но я не первый раз «на бал» выбрался, потому ловко перекатился, вместо того чтобы упасть и перегруппировался, теперь намереваясь отбивать Кристину, а не с этими двумя возиться.

Я пробежал всего два шага, видя, как её затолкали на заднее сидение, когда меня перехватили в полёте и завалили вдвоём на землю, вжимая лицом в песок. По моим бокам тут же понеслись удары.

– Запри девку! – проорал один из бьющих меня, за что получил от меня пинок по яйцам, потому что я перевернулся набок.

Щёлкнули замки и голос Кристины, зовущей меня по имени, стал совсем глухим.

– Ах вы, суки! – режим кровавой ярости на полную мощность.

Не знаю, откуда у меня силы взялись, но я раскидал парочку, пытающуюся меня задавить, и рванул к третьему возле машины. Качающийся бухой урод, дико осклабился и показал мне ключи, висящие в его пальцах. А потом вдруг запустил их со всей силы в реку, я услышал, как там, в темноте, они булькнули один-единственный и последний раз.

– А-а-а-а! – яростный клич заглушил музыку всё ещё гудящую в закрытой машине. И я с разбегу залепил ему кулаком в нос, чувствуя и слыша, как под ним хрустнул хрящ.

Вскрикнув и запрокинув голову, тот едва удержался на ногах и почти получил от меня второй удар, но боковым зрением я увидел горящее полено, летящее в мою сторону, а потом и мужика, его держащего. Я увернулся как Нео в первой «Матрице», едва понимая, как я это делаю. Но горящее бревно не промахнулось, оно просто попало по союзнику, отбросив его прямо на багажник машины со стуком тупого безмозглого животного.

– Вали его!– кричал кто-то из них, а другой уже выбивал мои ноги из-под тела, чтобы снова опустить меня на грешную землю и запинать, потому что с кулаками моими они конкурировать не могли. Слишком пьяные. Кто-то навалился на меня, нанося удары по телу руками, и я сгруппировался, чтобы закрыться от них.

Вот оттуда, с грязного песочка со стеклами и крышками от бутылок, я увидел, что моя машина катится медленно по пляжу в сторону воды. Они не поставили на ручник!

Они не поставили на ручник!

– Кристина! – заорал я, меня тут же перехватили за шею рукой и попытались обездвижить. Я залепил ему в глаз. – Кристина! Ручник!

Только она, кажется, не слышала меня внутри машины, и сама не могла понять, что происходит. Слишком напугана!

Я перевернулся на живот и пополз в сторону машины, получая ногой по рёбрам. Задохнулся и скорчился, понимая, что надо уделать этих нелюдей, иначе они и меня забьют втроём. Я махнул ногой, делая подсечку одному из них, тот завалился на второго и теперь для меня остался только один противник. Тот, что запер Кристину!

Сил подниматься оставалось всё меньше с каждым разом, когда меня валили на землю. Я неадекватный, но не настолько выносливый, чтобы драться бесконечно. Поэтому я пошёл на нечестные приёмы, поднявшись, я с криком и быстрыми ударами начал оттеснять урода к костру, пока не встали подельники, у меня была всего пара секунд.

Как я рассчитывал, он не понимал, куда я его веду и в последний момент только перед ударом врубился, пугаясь и пытаясь увернуться. Я залепил ему сочный апперкот в челюсть и отправил в полёт прямо в костёр. Тот не свалился в середину, но и на край было упасть достаточно, чтобы поднять тучу искр и дыма. Он заорал и выкатился из костра в загоревшейся одежде.

Это сработало почти так, как я рассчитывал, потому что один из валяющихся на земле, бегом ломанулся к нему и начал тушить под громкие истеричные мужские визги. Третий же решил, что обойдутся без него. Это был тот самый, что пытался раздеть Кристинку и я был в глубине души даже рад, что сейчас надеру ему зад. Только он вытащил раскладной нож и уже примерялся, как бы воткнуть его в мой живот.

Один выпад вышел мимо, на втором я почти перехватил его руку, потому что реакцию ему попортил алкоголь. А вот третий, наверное, получился бы, но раздался крик со стороны костра:

– Чёрт! Саня, валим!

Этого было достаточно, чтобы мой оппонент отвлёкся, и я выбил у него нож из руки. Но тот лишь плюнул в меня и рванул в сторону от костра. Я не сразу понял, что происходит, пытаясь совладать с дыханием и отбитым в слишком многих местах телом. Пошатнулся, глядя, как они собирают с земли своего обгорелого дружка и, глядя куда-то на реку, вдруг реально валят в лес.

Я резко обернулся, чтобы увидеть, как моя машина резко клюнула носом и ушла под воду на добрую половину.

Нет! Когда она успела скатиться? Как это произошло?!

Я в три широченных шага подбежал к краю берега и тут же всё понял, хоть пляжик и был песчаным, он не уходил полого в воду, а просто обрывался у воды, и за ним следовала речная глубина.

– Кристина! – заорал я, видя, как погружаются уже задние колёса. В машине было темно, и я не видел её, мог только догадываться, как ей страшно. – О господи!

В моём мозгу, как комета пронеслась мысль, что она заперта внутри, а ключи уже давно на дне. Больше думать времени не было, я обернулся вокруг себя и, увидев первый попавшийся кусок кирпича у костра, рванул за ним, а потом и обратно к воде, чтобы увидеть, как с пугающей быстротой уголок крыши исчез, сместившись сильно в сторону. Там ещё и течение!

10.

С криком я прыгнул в воду, понимая, что дна подо мной уже нет, загребая одной рукой, я нырнул туда, где должна была быть машина. Она опять была в стороне. В воде было темно и нихрена не разобрать даже от света костра. Нащупав что-то гладкое, я понадеялся, что это стекло на задней двери, и двинул по нему со всей силы кирпичом. Потом ещё раз и ещё, проклиная производителя за прочные стёкла.

В мозгу бился пульс и имя Кристина! Кристина! Кристина!

С последним ударом стекло хрустнуло и разбилось, выпустив вал пузырей мне прямо в лицо. От неожиданности я выпустил кирпич и хлебанул воды, потеряв остатки запаса воздуха. Пришлось в несколько гребков подняться на поверхность и с надрывным стоном вдохнуть ещё, даже не открывая глаз.

Я тут же нырнул обратно, наощупь продвигаясь в глубину. Вода будто в кисель превратилась и не пускала меня, а я думал лишь о том, как на девчонку рухнула вся её толща, затапливая машину внутри и не давая ей подняться к спасительному выходу.

Мутная вода жутко щипала глаза, лёгкие разрывались от недостатка воздуха, я знал, что плыву в правильном направлении и давно должен был упереться руками в багажник, но под пальцами была всё ещё пустота, лишь вода, раздвигаемая рывками и гребками. И ничего больше. Слишком глубоко, слишком недоступно. Слишком темно, чтобы увидеть хоть что-то!

В груди всё горело, и я понимал, что ещё немного, и я рефлекторно вдохну воду. Тогда мне конец. И ей…

Я конвульсивно содрогнулся, лёгкие с упорством пытались всосать в себя воду, чтобы… умереть блин! Перед глазами поплыли цветные пятна, сердце заколотилось как от удара электрошокером, больно трепыхаясь в груди. Сознание кричало, чтобы я плыл вверх, но где он уже не было понятно. Ещё одна конвульсия, ещё один болезненный удар, паника…

И я схватился за край выбитого окошка, почти бездумно на одних рефлексах подтянулся, вталкивая себя внутрь и тут же протягивая руки вперёд в поисках Крис. Как только пальцы коснулись чего-то мягкого обтянутого тканью, я открыл глаза, но увидел лишь темноту. По запястью скользнули длинные волосы, и я понял, что это она.

Никогда и ни в кого я не вцеплялся такой мёртвой, не отрываемой хваткой. Хорошо, что я другой рукой всё ещё держался за край окна, иначе мы застряли бы там оба. Потому я рванул нас обоих обратно и почувствовал, как выдергиваю её из машины.

В лёгких стучала пустота, ещё секунда и я задохнусь. В ушах звенело, но я толкался на поверхность, таща за собой Кристину. Поверхность прорвалась как плотная кожаная пелена, когда у меня уже кончился воздух и первый его поток ворвался в лёгкие с дикой болью и судорожным хрипом. Я тут же подтянул к себе Кристину, убеждаясь, что это она. Тёмная голова, облепленная длинными мокрыми волосами, поднялась над поверхностью без единого звука.

Нет! Нет! Нет!

Она не дышит! Она утонула!

А-а-а-а-а-а!

Нас снесло в сторону от берега с костром, и я уже не видел, куда плыву в темноте, можно ли там выбраться. Берег порос травой и из него торчали жидкие кусты. Я ухватился за ветки и подтянул себя, забрасывая Кристину как неживую куклу как можно выше, потом толкнул ещё и ещё, пока она почти вся, кроме ног, не оказалась на суше. Потом я схватился руками и из последних сил вытянул себя из воды, плюхнулся животом как дохлая рыба, забывая вдохнуть. Заполз повыше и тут же схватил Крис, подтягивая дальше. В тусклом свете далекого костра я видел её бледное лицо и закрытые глаза.

– Крис, нет! Боже, нет! Я сейчас, – меня накрывал паника и желание орать в голос, потом рыдать и снова орать.

Я припал щекой к её лицу, чтобы убедиться в том, что и так знал. Она не дышит! Даже приоткрывать ей рот бессмысленно оказалось, никакого движения воздуха. В мозгу со скоростью молнии пронеслись какие-то обрывочные картины способов реанимации.

Я вскочил на одно колено и, схватив тело Крис, уложил её животом на другое, надавил и услышал, как в темноте полилась вода из её рта. Боже, она захлебнулась! Я повторил ещё пару раз нажатие, пока вода не затихла, и снова уложил её на спину.

– Я сейчас, я сейчас! Не умирай, Крис!

Запрокинув голову, я убрал налипшие на лицо волосы, чтобы ещё раз испугаться невозможной почти светящейся в темноте бледности. Я зажал пальцами её нос и вдохнул воздух в губы, чувствуя их холод. Поднялся, набрал воздуха и снова выдохнул в неё, медленно наполняя лёгкие.

– Пожалуйста, – простонал я в панике. Приложил пальцы к сонной артерии, а потом тупо ухом к груди, потому что пальцы у меня онемели, и я ни черта не чувствовал.

Тишина заставила меня работать дальше. Я сложил руки в замок и несколько раз нажал на центр её грудной клетки, сбился со счёта и вернулся к губам, чтобы ещё два раза медленно вдохнуть.

– Нет! Крис! Пожалуйста! – прыгал я опять руками на ней, чувствуя, как пружинят тонкие хрупкие рёбра под ними. Опять прижался ухом к раскрытой груди, мне показалось или я что-то почувствовал. – Давай! Давай, моя девочка!

Я снова припал к её губам, выдыхая воздух, пытаясь не закричать вместо дыхания. Меня начинало колотить, руки дрожали, я держал её лицо пальцами и умирал, не зная, как дышать.

– Давай! – я выдохнул ещё раз, теряя надежду и рассудок вместе с ней.

Крис резко и хрипло вдохнула и начала кашлять, разбрызгивая воду.

Я застонал что-то нечленораздельно-радостное и, схватив её руками, приподнял с земли и прижал к себе, теперь точно и явственно чувствуя, как бьётся её сердечко. Почти зарыдал от радости, чувствуя, как она кашляет и стонет, а потом вдруг обнимает меня руками.

– Рома! – прохрипела она, – Рома!

– Крис, господи, Крис! Живая! – я отлепился от неё только для того, чтобы начать зацеловывать её лицо, мокрый лоб и холодные щёки. Никогда в жизни я не испытывал такого счастья и облегчения!

– Рома, – кашляла она, – я думала… я… умерла… Рома.

Я отстранился, чтобы поглядеть на неё в свете далёкого костра, глаза были широко распахнуты в них ужас и неверие, что она жива, и что это я над ней, а не насильники. Её ладошки оказались на моих щеках, и она притянула меня к себе, целуя в губы, чтобы теперь я шокировано вдохнул носом и замер, дабы не спугнуть ошеломительно волшебный момент.

Она. Меня. Поцеловала!

Я закрыл глаза, расплавляясь в бескостную жижу и горящий плазменный шар одновременно. Сердце заколотилось, приближаясь, кажется, к инфаркту.

Но Кристина вдруг оторвалась от меня, резко повернулась набок, и её вырвало в траву речной водой.

Я закрыл рот, приходя в себя от шока. Это был самый неожиданный финал поцелуя в моей жизни, моргнул, сглотнул и сочувственно погладил её по спине, когда она содрогнулась в ещё одном пустом спазме. Ещё пару раз она так подавится, и я к ней присоединюсь, блин.

Но она решила успокоиться и немного полежать, тяжело дыша. Я чуть отодвинулся и вновь притянул её к себе, обнимая теперь по-настоящему. Как же мне было страшно, если бы она только знала!

– Я так испугалась! – начала сбивчиво говорить она в моё мокрое плечо, – проснулась, а там какие-то парни, тащат меня из машины, ржут, повалили на землю и стали раздевать. Я кричала, но никто не приходил! А тебя нет! Я не знала, что с тобой! Я испугалась, вдруг они тебя… с тобой что-то случилось!

– Всё хорошо, прости меня! Это я виноват! – попытался объяснить я.

– А потом я увидела тебя, услышала, как ты кричишь и бьёшь их потом. А потом машина и вода вокруг! У меня кончился воздух, а потом как… как…

– Тшш… теперь всё хорошо, я с тобой! Я тебя не брошу!

– Рома, ты меня спас! Рома! – она так сильно меня сжимала, что у меня заныли отбитые бока и рёбра, но плевать на это.

Мы сидели так несколько минут, пока Кристина не отдышалась и не начала дрожать. Это был адреналиновый откат, такой же, как и у меня, или уже ночной холод, липнувший к нашей мокрой одежде. Я вспомнил про костёр, с трудом встал и поднял Кристину сначала на ноги, а потом и взял на руки, подхватил за талию и под коленями. Понёс её от кустов поближе к огню.

У меня уже явственно кончался бензин, и дрожали поджилки, надеюсь, я не упаду с ней в руках.

У костра я разглядел поваленное нетолстое дерево, на котором сидели угонщики, отправился к нему и усадил Кристину, сам сел рядом так же лицом к догорающему огню и протянул наши руки к нему, чтобы хоть немного согреться.

– Твоя машина? – спросила Крис.

– На дне.

– Прости… – шмыгнула носом она.

Я недоумённо посмотрел на неё.

– Это же не ты её утопила. Это те уроды.

– Из-за меня же, – она вытерла мокрым рукавом моей рубашки лицо и чуть убрала прилипшие волосы с щёк. Даже так она была безумно красивая. И главное живая! – Надо вызвать полицию, – добавила она.

Странно, но сумочка всё ещё висела на ней, протянувшись через плечо, она похоже и спала, не снимая её. Но толку от этого не было, как только Крис вынула телефон, из него потекли ручьи воды. Она посмотрела на меня виновато, но с надеждой. Я изогнулся, чувствуя свою шкуру изнутри скрипящими рёбрами, и вытащил свой аппарат. По чёрному экрану тянулись трещины, а с разъёмов тоже капало.

– Ну всё, звездец, – констатировала Кристина с чувством.

11.

 Под ногами хрустел всё тот же гравий, глаза уже привыкли к темноте, но я понятия не имел, куда я иду. Щека Кристины покоилась на моем плече, и я чувствовал её ровное дыхание на шее. Не знаю, как она умудрилась выключиться в такой позе, но это, видимо, от пережитого.

Миниатюрная девушка висела на моей спине, как коала на эвкалипте, обнимая меня за шею руками. А я держал её под бёдрами, таща на себе этот удивительный «рюкзачок». Не знаю, сколько мы прошли по дороге в лесу, и в какую сторону, но впереди я слышал шум трассы, а это была хоть какая-то надежда. Дорога кончалась, и между деревьями я видел, как время от времени проносятся световые пятна включённых фар.

Ноги уже отказывались идти, но выбора у меня не было. Это я один, вероятно, прикорнул бы под ёлочкой, но я нёс Кристину. Я отвечал за неё. И за то, что я такой болван.

Это я потащил её за пирожком, упустив поезд, это я вылил на неё раскалённый кофе, я оставил её в открытой машине вместе с ключами, я не смог отбить у пьяной шпаны, и она чуть не утонула. Пока в свои достижения смог записать только то, что я вытащил Крис из моей утопшей машины.

Всё.

Если её уволят из-за меня, то мне можно будет присудить какое-нибудь говорящее звание. Неудачник года! Разрушитель карьеры!

Как же ей не повезло со мной.

Крис вздохнула во сне. Правильно, малышка, ты вляпалась в меня не по своей вине. За всё это отвечаю только я.

Впереди я разглядел тёмную фуру, стоящую у обочины боковой дороги. Надо попробовать разбудить водилу и попросить у него хотя бы телефон, чтобы позвонить. Но когда я приблизился к кабине, я услышал внутри характерные ритмичные звуки, вот блин. Неудачный момент.

Мне ничего не пришло в голову, как медленно пойти дальше, обречённо переставляя ноги. Впереди была трасса и, может, быть ещё кто-то добрый захочет нам помочь.

Сзади скрипнула дверь, и кто-то выпрыгнул на гравий. Через мгновение нас обогнала девица в обтягивающих штанах и устремилась к фургончику, стоящему поодаль, который я только увидел.

– Эй, молодёжь! – крикнули мне со спины, и я остановился и осторожно развернулся, чтобы не беспокоить спящую Кристину. – Вы откуда такие? Чего мокрые? – спросил водила, подтягивая штаны.

– Из реки, – устало ответил я.

– А чего пешком в такой глуши?

– Машина на дне осталась.

Водила присвистнул, и я разглядел в свете из кабины мужика лет пятидесяти, плотного и загорелого с отчётливой сединой.

– Это как вас угораздило?

– Долго рассказывать, – мне хотелось прилечь, а не беседовать.

– Вас подвезти? – вдруг раздобрился он.

А что мне ещё терять? Может, это карма шлёт нам извинения за весь это кабздец, что с нами произошёл?

– Разве что вы в Питер едете.

– Туда, до КАДа могу добросить, твоя вон совсем выжатая.

– Вы очень добры, – я едва не упал от облегчения и радости, но вместо этого чуть тряхнул Кристину.

Её пришлось разбудить и шатающуюся подсадить на крутой лестнице в кабину грузовика. Водила что-то расправил на задней койке и указал ей ложиться туда и спать. В кабине отчётливо пахло сексом и дешёвыми презиками, но кто мы, чтобы жаловаться? Это бесплатное такси доброго самаритянина довезёт нас до нужного города из непонятной задницы мира! Пусть себе пахнет, чем хочет, пока нас не тошнит слишком сильно.

Я уселся сырой задницей на пассажирское сидение рядом с водилой и растёкся, будто весил тонну. Водила тут же завёл свою махину и врубил фары, освещая дорогу перед нами.

– Хорошенькая она у тебя, – он кивнул в сторону Крис, которая, кажется, уже спала крепким сном, толком и не поняв, что происходит. – И ты молодец, тащил её на себе. Ты мне Санька моего напоминаешь, – на мой вопросительный усталый взгляд продолжил, – сынка моего единственного. Представляешь, четыре девки и один сынок.

– Поздравляю, – как-то тупо ответил я, будто бы они у него родились. Скорей всего, они все уже были взрослыми.

– Такой же балбес, как ты, но тоже молодец. Всегда всем помогает, не позорит батю! Иногда и непонятно, подзатыльник ему влупить или похвалить! Эх, пацаны, какие вы молодые…

Его голос начал сливаться с шумом мощного мотора, мы выехали с боковой тёмной дороги на трассу, и перед глазами у меня поплыло, я клюнул носом один раз, второй и выключился.

***

Меня потрясли за плечо.

– Приехали, молодёжь! – слишком бодрый и довольный голос водилы вывел меня из глубокой комы. Я открыл один глаз, потом второй и посмотрел на улицу. Сзади зашевелилась Кристина, тоже услышавшая его голос.

Мы кое-как проснулись, несмотря на то, что была ещё глубокая ночь и, поблагодарив водителя, вылезли из машины на улицы Санкт-Петербурга.

– Крис, мы почти приехали, осталось чуть-чуть, доберёмся до гостиницы и всё! – пытался приободрить её я, но она выглядела такой измождённой, что, казалось, вот-вот упадёт.

– Не могу в это поверить, – вздыхая, отозвалась она слабым голосом.

Хорошо, что я помнил название гостиницы, но в упор не помнил её адрес. Голосуя на дороге и ловя попутку, пришлось попросить ещё одного доброго человека, залезть в карту и найти эту гостиницу, а потом уже подвезти нас до неё. Денег у нас с собой всё равно не было, поэтому это снова была чистейшая благотворительность.

К концу нашего безумного дня мне уже было всё равно, что происходит вокруг и не везёт ли нас какой-нибудь маньяк к себе на дачу, чтобы закопать под сараем. Я там хотя бы высплюсь, думалось мне. Но он отвёз нас в гостиницу.

Перед тем как войти в невысокое здание на берегу Невы, мы остановились. Перед нами светился огоньками в ночной темноте, разведённый Биржевой мост. Я почувствовал, как в мою руку проскользнула рука Кристины и сплела наши пальцы.

Мы добрались. Осталось только устроиться в гостиницу, и это всё закончится.

Там сидел дежурный ночной администратор и очень удивлённо уставился на нас в уже подсохшей, но растрёпанной мятой одежде и со слипшимися в сосульки волосами. Встала ещё одна проблема, у нас не было паспортов и способов доказать, что мы – это те на, кого заказаны номера.

С кроватями… с душем… господи, я сейчас начну смеяться как умалишённый.

– Пожалуйста, номера уже оплачены, только заселиться надо, у вас должно было быть отмечено. Наш друг Николай Смирнов должен был отправить туда наши сумки.

– Да, есть такая записка от дневного администратора, но как вы докажете, что это вы?

Кристина привалилась к стойке рядом со мной.

– Там в номерах сумки с нашими документами, мы вам сразу достанем паспорта и покажем. Вы не представляете, что мы пережили по дороге, пожалуйста! Просто пустите нас!

Вид Кристины на него явно подействовал лучше, потому что он всё же повёл нас на третий этаж, где были зарезервированы… один двухместный номер.

– Ничего не знаю! – отнекивался администратор, на вашу группу были заказаны номера вашей же компанией, с ними и разбирайтесь.

– Плевать уже, Ром, – снова вклинилась Кристина, – если там есть кровать, я на всё согласна.

– Хорошо, – мы ввалились без сил в номер и действительно нашли возле большой двуспальной кровати наши сумки, распотрошили их, чтобы найти документы, и предъявили их администратору. Он всё сверил, заставил подписать какие-то бумажки и довольный собой ушёл.

Я сел, а потом рухнул поперёк кровати.

– Пойду в душ, – сказала Кристина и развернулась как робот, ушла в ванную комнату без единого ещё слова.

Я лежал на покрывале, и перед глазами безумным калейдоскопом крутились все безумные и не очень события за день. Машину было жалко. Очень. Аж до слёз. Но зато Кристина жива и здорова, плещется там под душем… голенькая.

Я улыбнулся как идиот, теперь вдруг вспоминая её глаза, светящиеся зелёным на солнце, её развевающиеся волосы, её «румяные яблоки» перед моим лицом. Её звонкий голос, рассказывающий о золотых куполах и лепнине, её взгляд, устремлённый вдаль над сверкающей гладью озера, её смех, от которого я не мог не улыбаться. Прямо как сейчас.

Я сел на кровати, понимая, что сон как рукой сняло.

Когда машина ушла под воду, я пережил самый ужасный момент в моей жизни. Не потому, что мне было жалко свою колымагу, а потому что Кристина была внутри. Ничто для меня больше не имело значения, кроме неё и её жизни.

Я слышал, как шумит вода в душе и думал о том, какие на вкус её губы. Как речная вода. Но она сама поцеловала меня!

Сердце забилось, будто мне опять не хватает кислорода, и я тону. Но это было другое.

Я, кажется, всего-навсего влюбился…

Я встал с кровати и коротким движением стянул с себя футболку, пропахшую каким-то болотом. Шмякнул её безжалостно на пол. Затем разулся, отшвыривая в угол кроссовки и стягивая все ещё сырые носки. На ремне я остановился, потому что в ванной затихла вода.

Я взволнованно оглянулся на кровать, и тут же скинул с него покрывало, отвернул мягкое чистое одеяло, пахнущее крахмалом и хлопком. Уже прокручивая перед внутренним взором, как я укладываю в эту хрустящую чистотой постель мою красивую обнажённую девочку.

Мою Кнопку, мою Кристину!

Я хочу быть с ней! Я хочу её! Да просто спать с ней лягу, вжимаясь в её мягкое, нежное тело! Вдыхая её безумный сладко-карамельный аромат! Мне всё равно что, лишь бы быть рядом с ней! Я согласен на любые условия!

12.

Никогда моё сердце не стучало так громко, как сейчас. Я услышал, как открывается дверной замочек в ванной, и тут же оказался возле дверей. Она вышла оттуда с клубами пара, разрумянившаяся, влажная, пахнущая фруктами и цветами от геля для душа. Её длинные мокрые волосы лежали на обнажённых плечах, едва скрывая их от моих глаз. И только большое банное полотенце, обёрнутое вокруг самого желанного тела моей девочки, как обёрточная бумага, обещало мне невероятный подарок.

– Вода просто шикарная! Горячая, а какой напор! Я чуть не кончила, как это было хорошо, Рома, – довольно улыбаясь, сказала она и посмотрела на меня, торчащего уже в дверях ванной в полураздетом виде.

– Кристина, – прошептал, чувствуя, как на ходу влюбляюсь ещё сильней, каждый мой маленький шаг, будто запускал её под мою кожу, под рёбра прямо к сердцу.

Она удивлённо замолчала, глядя на меня, и на её щеках разлился ещё более яркий румянец. Грудь вдруг начала подниматься чаще под махровым краем полотенца, я скользнул взглядом по её ложбинке, по ключице, по нежной, шелковой шее, которую хотелось целовать и облизывать. Её взгляд тоже опустился на мою грудь и плечи, на мои руки, которые сами собой тянулись к ней. В последнюю секунду она посмотрела мне сначала в глаза… а потом на рот.

И я понял. Мне не нужно было больше ничего говорить.

Я взял её лицо в ладони и, наклонившись, поцеловал, вжимаясь в мягкие пухлые губы. Крис вдохнула. И я вдохнул, словно этот поцелуй поднял меня со дна и теперь вдувал жизнь в мою одинокую никому не нужную тушку. Она вдыхала в меня жизнь! Она наполняла меня любовью, которая расцвела в груди, как безумный трепещущий цветок.

Я обнимал её и целовал, прижимал к своему телу, теряя связь с реальностью, только она и её губы, только её тело в моих руках. Она коротко вздохнула, будто хотела что-то сказать, но я не давал. Слова лишние, ненужные, я хочу действовать, она ведь тоже хочет! Иначе не стонала бы тихонько на выдохе, когда мой язык касается её языка, проскальзывает между губ и ласкает её.

Я дам ей столько ласки, что она утонет в ней, захлебнётся как той речной водой и больше не сможет всплыть, будет дышать только удовольствием, стонать и просить пощады, а потом ещё и ещё!

– Кристина! О, Крис, – я целовал её губы, скулы, щеки, скользил губами по шее, засасывая кожу возле мочки уха. Я вылизывал её маленькое ушко, не в силах остановиться.

– Рома… – выдыхала она, впиваясь пальцами в мои плечи.

Я потянул полотенце, развязывая его и роняя к ногам ненужную больше мягкую ткань. Руки сами собой поползли по её гладкой бархатной спине, вжимая Кристину в мою голую грудь, я чувствовал, как в меня упираются её твердеющие соски и желание наливалось силой, отяжеляя пах.

– Я хочу тебя, – шептал я между поцелуями, – Кристина, я так хочу тебя…

– Рома, – она едва ли не вцепилась в мои волосы перед тем, как я засосал её в глубоком поцелуе, оторвался только тогда, когда понял, что хочу целовать её прекрасную грудь. Прямо здесь в ванной! Я хочу её здесь! Везде! Всегда! Пока дышать могу!

Я начал покрывать её грудь поцелуями, понимая, что без белья она ещё красивей и выше всяких моих мечтаний, такая мягкая, но упругая, сладкая, нежная, волшебная, как и вся Кристина.

– Рома, Рома, пожалуйста… – простонала она с новыми нотками. Она хочет меня, она умоляет взять её и не может терпеть, как и я?

– О, Крис, – я вжался лицом в её ложбинку, тут же облизывая её, а руки мои сползли на ее круглые ягодицы.

– Рома, не надо! – вдруг вскрикнула она, и я ошеломлённо замер, тяжело дыша.

Кристина оторвала моё лицо от своей груди и подняла к себе.

– Пожалуйста, не надо, – произнесла с невыносимой болью на лице… болью! Не удовольствием, не блаженством!

– Что? – сглотнул я, – почему?

– Я не могу, Рома, – чуть не плача, выдавила она.

– Почему? – я не понимал, ничего не понимал!

– Я не свободна!

– Что?

– Я не… у меня есть муж!

С таким звуком, наверное, падает лезвие гильотины. Вжик!

Пол качнулся под моими босыми ногами и вдруг стал очень твёрдым и холодным.

– Муж? – беззвучно переспросил я.

– Да, – одними губами произнесла она, а в глазах стояла такая боль, что чёрная река не казалась больше такой страшной своей глубиной. – Прости меня.

Мои руки опустились сами собой, и она тут же выскользнула из них, скрываясь в дверном проёме. Я уставился в одну точку, чувствуя, как замедляется моё сердце.

Муж.

Под спиной выросла стена, а потом медленно поехала вверх, опуская меня на пол. Когда ладони соприкоснулись с плиткой… только тогда я понял, что больше не падаю вниз в бездонную пропасть и подо мной есть земная твердь.

Муж…

Я накрыл лицо ладонями.

Вокруг воцарилась тишина и темнота, вылезшая из моего нутра и размазавшаяся по комнатке, будто моя душа взорвалась, и её ошмётки теперь стекают по стенам. Я долго сидел так, пытаясь собрать себя воедино. Не мог.

Но потом всё же открыл глаза, мир не обтекал остатками меня. Всё было на месте, как и раньше, раковина, душевая, дурацкая плитка, мои ноги в затёртых джинсах.

Я вздохнул, не понимая, откуда такая боль внутри, от ушибленных в драке рёбер и внутренностей или это моё сердце разорвалось. Кристина больше не вернулась.

На меня навалилась такая невероятная усталость и опустошение, что я понял – ещё чуть-чуть, и я усну здесь на полу, свернувшись калачиком, как брошенный пёс. Поэтому я с трудом поднялся с пола, разделся и встал под душ, пытаясь смыть с себя остатки речного запаха.

И запаха Кристины.

Я долго стоял под струями, задрав голову, и думал. Но очень хотелось, чтобы вода унесла все эти мысли, чтобы я перестал представлять, как хорошо мне было бы с Кристиной.

А ей со мной.

Никогда не будет.

Она не свободна.

Муж…

Вот так просто.

Выбравшись из душа… эм, наверное, через час, я вернулся в комнату и как только выключил свет в ванной, номер погрузился в темноту. Когда глаза привыкли, я разглядел её на дальнем краю кровати, завёрнутую в покрывало как маленький несчастный комочек.

Или мне хотелось, чтобы она быланесчастлива, потому что плохо было мне?

Зачем я так с ней? Она же не виновата, что я втюхался в неё как школьник. Она ни в чём не виновата. Она просто замужем.

Я нашёл в сумке бельё, надел его и лёг рядом с Кристиной на кровать. Сложил руки на груди как покойник и замер, слушая, как она дышит

***

Когда я проснулся, было уже светло, и звонил гостиничный будильник в часах на тумбочке. Я лежал, свернувшись калачиком, но теперь укрытый одеялом. Аккуратно и заботливо, что даже краешки подоткнули.

Я резко обернулся, зная, что только она могла это сделать. Но кровать была пуста. Она давно встала и ушла. Её сумка стояла на кресле возле противоположной стены. Я глубоко вздохнул, чувствуя в лёгких остатки чёрной воды, и поднялся, пошёл умываться и чистить зубы. У нас ещё презентация впереди.

В ресторане гостиницы для нас был оплачен завтрак. Я нашёл глазами моих коллег и пошёл вдоль столов с едой, чтобы накидать чего-то в тарелку, не особо разбирая чего. Нашёл кофе и с чашкой побрёл к свободным местам. Кристина сидела одна, чуть в стороне и выглядела очень грустной, ковыряя квадратик омлета на тарелке. Кофе стоял нетронутым.

Я сел напротив неё, и она тут же вскинула взгляд на меня. В больших зеленовато-карих глазах повисло чувство вины и сожаления. Интересно, она сожалеет, что она замужем или, что согласилась выйти со мной из поезда?

Я дал себе мысленную пощёчину. Нашёл, на кого всё повесить.

– Ну что? Сегодня большой день? – бодро спросил я, устраиваясь поудобней и проглатывая вместе с раскалённым кофе все свои эмоции, все свои чувства, что вылезли вчера наружу, как зубная паста из тюбика. Их теперь не засунешь обратно.

Но не Кристина в этом виновата.

– Да, – вздохнула она, – ужасно волнуюсь.

– Всё будет хорошо, я помогу, не волнуйся ни о чём!

И я смотрел на неё и улыбался, пока она не улыбнулась мне в ответ.

А потом к нам подсели коллеги и Колян, который начал расспрашивать о том, куда мы пропали, где так задержались и почему не полетели на самолёте.

Почему?

Потому что у меня аэрофобия.

Я очень боюсь падать с высоты моей любви на неприветливую землю, где Кристина замужем, а я бродячий пёс.

***

Презентация прошла прекрасно, по высшему баллу. Все, кого набрали в команду, выдали все 120% своих возможностей и мы заключили несколько очень жирных контрактов, которые будут кормить нашу фирму не один год разработками корпоративного программного обеспечения и последующей техподдержкой. Это был ещё один успех в моём послужном списке, потому что заказчики крайне впечатлились моими идеями и способами их реализации.

Петрович по телефону уже практически поздравил меня с новой должностью его зама. Это было то, чего я так сильно хотел, отправляясь в командировку. Здравствуй, зарплата почти в два раза больше! Уважение, почёт и зависть коллег! Карьера – мечта! За год трижды повышен и обласкан начальством и клиентами.

Только на душе всё равно было пасмурно, как Питерское небо.

Тучи поливали мелким дождиком Московский вокзал, по блестящему боку «Сапсана» стекали мелки капельки.

Я стоял и дышал воздухом перед дорогой, вечерний экспресс вернёт нас в Москву, будто бы ничего этого и не было.

Кристина подошла ко мне неслышно и встала прямо передо мной, я опустил на неё взгляд, отрывая его от созерцания плачущего неба. Она протянула руку и стёрла пальцами каплю дождя с моей скулы, где почти не был заметен синяк. Она сама мне его замазала своей косметикой, чтобы не пугать заказчиков.

– У меня есть для тебя кое-что, – сказала она, глядя мне в глаза. С этими словами потянулась в сумочку и вынула оттуда тонкую цепочку, на которой висел серебряный круглый медальончик. – Святитель Николай Чудотворец, покровитель путешественников, – объяснила она, расстёгивая замочек. – Это мой, я забыла его надеть перед дорогой, потому, наверное, всё это и случилось.

Нет, это случилось всё из-за меня. Но я не стал говорить это вслух.

– Пусть он оберегает тебя, Рома, – она подняла руки и обернула их вокруг моей шеи. Мне так хотелось, чтобы она обняла меня. Но она просто застегнула цепочку и уложила кулон на моей груди. Погладила его пальцами и взглянула в глаза, – спасибо тебе за всё.

Я взял её руку в свою и поцеловал пальцы. Плевать, если на нас пялится вся команда в окно поезда. На всё плевать!

– Это тебе спасибо. Я никогда не смогу этого забыть.

– Лучше забудь, – грустно сказала она, но не отвела взгляд, – позабудь меня, если сможешь.

Она долго смотрела на меня, а я не мог ничего ответить. Я не могу ничего забыть.

Кристина ушла в поезд, оставив после себя удушающую, засасывающую, как чёрная дыра пустоту. Я вдохнул последний раз Питерский влажный воздух, подставил волосы ветру, прощаясь с городом и своей мечтой.

И отправился в «Сапсан». Мне ещё надо сыграть в карты с Коляном… и Кристиной.

Я теперь её пёс. А собака – друг человека и всегда с ним. Верный и глупый. Но счастливый оттого, что рядом.

Продолжение следует…

Оглавление

1.

2.

3.

4.

5.

6.

7.

8.

9.

10.

11.

12.