Annotation
Понедельник — не самый легкий день. Куча неприятностей в понедельник — это та история, которой никого не удивишь.
Но иногда выходки мироздания, как говорится, теряют берега.
Женя, самый обыкновенный горожанин, сначала становится свидетелем автопроисшествия с человеческими жертвами.
Затем, вечером, ему ломают стену квартиры и приносят непонятный ящик.
Затем с ним начинают разговаривать квартирные ключи и предлагают пойти туда, не знаю, куда, и сделать то, не знаю что.
Предлагают настолько убедительно, что Женя, — на ночь глядя, — садится в свою старенькую "Ладу" и едет.
Он уже устал удивляться, но вскоре выясняется, что предел фантазии надмирных, так сказать, сил, — далеко еще не достигнут.
И все только начинается.
Автор скромно предполагает, что написано легко и интересно.))
Константин Исмаев
Константин Исмаев
Лучше бриллиантов
Женя стоял на тротуаре перед сбитым машиной человеком.
«Порш Кайен» розового цвета улепетывал прочь. (Женя обычно называл эти машины «Каинами»).
На заднем стекле Женя успел заметить надпись: «Папа подарил!»
«Девка за рулем, — подумал Женя, — жалко, что папа забыл подарить ей совесть».
«Каин», взвизгнув тормозами, нырнул вглубь жилого массива и исчез.
«Тратата», — подумал Женя. А, может быть, даже проорал вслух, — судя по тому, что на него стали оглядываться прохожие.
Началось все с того, что Женя решил срезать дорогу на работу по малолюдному переулку. Где, правда, пришлось промочить ноги. Но зато до работы было всего десять минут пешком.
«Вот и срезал», — подумал Женя.
Женя посмотрел на пострадавшего.
«Дело — говно», — вынесло приговор Женино зрение.
Сбитый «Каином» человек застонал.
«Жив», — понял Женя. — «Но дело-то все равно — говно».
Пострадавший забормотал. Он прохрипел что-то вроде:
— Почему именно сегодня?? Сегодня ведь доставка.
Бредит, понял Женя.
Он достал телефон и набрал 103.
«Скорая» приехала довольно быстро. Бывает.
«Хоть здесь повезло», — подумал Женя.
Врач кратко допросил Женю, бросил: «сделаем, что возможно», и дверцы скоропомощной «Газели» захлопнулись.
— В «Склифе» хорошие хирурги, — утешил из приоткрытой форточки врач, видимо, пожалев Женю, стоявшего на тротуаре с совсем потерянным видом.
Затем медицинский микроавтобус дал по газам и помчался в «Склиф».
Женя посмотрел туда, где только что лежало тело. Вернее, не тело, а человек, — он ведь, согласно вердикту врача, пока еще не умер. И даже якобы мог на что-то надеяться.
Женя увидел асфальт, ботинок, пятно крови… и ключи с несколькими брелоками.
«Черт», — подумал Женя.
Он выскочил на проезжую часть, крича и размахивая руками, в надежде, что водитель или врач посмотрят в зеркало заднего вида.
— Вы забыли! — орал Женя.
Но медицинские колеса не остановились. Они продолжали мчать пострадавшего в НИИ имени Склифософского. Может, не заметили, а может — жизнь человека все-таки важнее, чем какие-то там ключи.
Ключи Женя подобрал. «Ну и как их ему передать? — стал думать он. — Ах, да. Ему ж надо еще выжить».
Женя рассмотрел ключи. Их было пять, а брелоков — три. Один брелок был цвета молодой травки, то есть — зеленый.
«Потерпевший — оригинал, — мрачно подумал Женя. — Наверное, это: от машины; от квартирных, допустим, флэшлоков; от ИИ-микроволновки… и черт знает еще от чего. Ёкрн. А вдруг здесь есть кнопка поиска его смартофона? Тогда я хоть узнаю, в какое отделении его положили.
Как видим, Женя был честным и, — не побоимся этого слова, — практически благородным человеком. Что так редко встречается в наши дни.
Женя стал нажимать кнопки брелоков одну за другой.
Вскоре он установил, что это ни к чему не приводит, и тяжело вздохнул. «Понедельник оправдал себя», — решил Евгений и положил ключи в карман, рассчитывая все-таки потом зайти в Склиф.
После этого Женя с изрядным опозданием двинулся, наконец, на работу, мысленно пожелав неизвестному бедолаге удачи на операционном столе.
Прибыв через семь минут на работу и доложившись шефине, Женя изложил хронику событий, которая была воспринята неблагоприятно.
Жене не поверили.
Ему навесили полтора часа рабочего времени сверх. И без пререканий, сейчас полно народу на улице.
Собственно, Женя знал, что шефиня есть железная леди а ля Маргарет Тэтчер. И пререкаться не стал, помня грустную судьбу английских шахтеров, заморенных голодом.
Домой он вернулся поздно.
Он налил себе сто пятьдесят.
Потом подумал и налил еще пятьдесят.
Потом, почувствовав некоторое облегчение, Женя отправился в комнату, где рухнул на диван, не раздеваясь. И мгновенно заснул.
Молодость имеет свои преимущества; немаловажное из них — отсутствие бессонницы, каким бы чумным ни вышел день.
Женя отключился.
И ему приснился сон.
Сон был дурацким и тягостным, как и положено, — учитывая пережитые события.
Жене приснилось, что таджики, лабающие ремонт в подъезде, превратились в джиннов. Именно поэтому так злобно рычит собака.
— Какая еще собака? У меня нет собаки!
Женя проснулся и принял сидячее положение.
Он осознал, что кто-то мощно бьет тараном в стену со стороны лестничной клетки. Стена содрогалась.
«Утро повторяется в другой инкарнации», — понял Женя и пошел к входной двери, предвкушая неприятный разговор. Но дойти не успел.
Стена рухнула, и в ней образовалась дыра.
«Вот тебе, бабушка, и цыганочка с выходом», — подумал Женя, наблюдая за мужиком в синей спецовке, который, видно, потеряв всякие берега, лез сквозь пролом в его квартиру.
Следом за первым мужиком в квартиру ввалился и второй.
«Жизнь становится веселей», — сообразил Женя.
Они тащили какой-то ящик, отдаленно напоминающий снарядный.
— Пароль «Армагеддон», — отчеканил первый мужик.
«Да что ты говоришь, — подумал Женя, — а то я так не вижу».
— Вас понял. Всадники Апокалипсиса, если не ошибаюсь? — вежливо, но с сарказмом, спросил он у грузчиков.
Мужик поднял левую бровь, в точности, как покойный Джеймс-Бонд-Шон-Коннери.
— Отзыв правильный, — заявил мужик. — Хотя приемщик другой. Вы, то есть. Гм. Доставку примете? — спросил он не грубо, но, скорее, деловито.
При этих словах грузчика Женя вспомнил человека, сбитого машиной.
«Сегодня ведь доставка», — так, помнится, шептал он, лежа в луже крови на асфальте.
«А я ведь даже не знаю, жив он или нет, — подумал Женя. — А вдруг в ящике — необходимые для него медикаменты? Сейчас уже ничему не удивляешься».
Он принял решение.
— Я приму доставку, — сказал он.
— Уф, — ответил грузчик.
Ящик деловито водрузили на стол.
«Стол выдержал. Значит, не снаряды», — догадался Женя.
— Мне расписаться? — осведомился он у грузчика № 1, которого почему-то решил считать старшим.
— Зачем? Лишнее это, — удивился грузчик. — Запомните: в следующий раз пароль — «Рюрик».
— Ага, — сказал Женя механически. — А отзыв, видимо — «Князь Игорь»?
— Нет. Отзыв — «Иоанн Васильевич».
— Понятненько, — пробормотал Женя, хотя понятного в этой истории становилось все меньше.
— Ну, мы пошли, — объявил «старший» грузчик.
В центре Жениной комнаты, прямо на паркете, из ниоткуда материализовались: груда кирпичей, банка со шпатлевкой, банка с краской и пара мастерков. И еще всякое, по-мелочи.
— Айн момент, — сказал первый грузчик.
— Да вы не торопитесь, — сказал Женя. — Времени вагон. — Он начинал привыкать к сюрреализму.
— У нас график, — сказал грузчик. После чего замелькали руки, мастерки и шпателя.
Через пять минут стена приобрела изначальный вид. Грузчики оказались по ту сторону, на лестничной клетке.
Женя прислушался. Он услышал сдержанные голоса и шаги вниз по лестнице.
Женя осмотрел место пролома в стене, который только что имел место быть. Проверил обои.
Как будто ничего и не было.
«Ага, — догадался он, — они хотят меня убедить, что я поехал кукухой. Бис».
Женя подумал и налил себе еще сто пятьдесят. Потому что сюр тоже имеет пределы.
После этого он доплелся до постели, упал ничком и заснул мертвым сном.
На работу Женя проспал.
Проспав на работу, Женя решил не ходить на нее вообще. Хотя бы один день.
«По статье она меня вряд ли уволит, — решил Женя, имея ввиду начальницу, — я слишком хороший специалист, сейчас ей такого трудно будет найти. — Потом придется, правда, арбайтен сверхурочно, но, если честно, я задолбался. Как это по-научному — выгорел. Эксплуатация человека человеком должна иметь пределы. Как сказал Арни Шварценеггер в фильме «Т-2», — мне срочно необходим отпуск. Хотя бы коротенький. Да».
Но тут Женин взгляд навелся на ящик, стоящий на столе. Отдых! Ха.
Женя потряс головой, потом потащился на кухню и принял парацетамол. Вернувшись в комнату, налил пятьдесят.
… Примерно через десять минут контуры обрели резкость. Трошки полегчало.
— Так-то лучше, — сказал Женя, встал и подошел к ящику.
На его крышке лежала банальная накладная формата А5.
Женя аккуратно, двумя пальцами, как сколопендру, взял накладную.
Ничего не случилось.
Женя стал читать.
В накладной, игнорируя разметку и поля, наискосок, от руки, синей ручкой, развязным почерком, было написано: «Брилл. 1,5 кт, кр57, 1/1, нетто 8 кг, брутто 12 кг».
«Разница в 4 кг — это, видимо, сам ящик», — решил Евгений.
Он перевернул накладную и посмотрел с обратной стороны.
Больше записей не было.
«Упс, — подумал Женя. — Варианты, возможно, такие. Первый: это бандосы. Они принесли ящик, чтобы спрятать его от ментов. Затем придут за ним и уберут свидетелей. Второй вариант: это менты. Они принесли коррупционные деньги; затем придут за ними и, обратно же, уберут свидетелей».
Но тут Женя вспомнил, как «грузчики» запросто проходили сквозь стены и выполняли тому подобные трюки. Образовалась третья версия: «Это нечистая сила. Нужно окропить помещение».
— Ну и что делать-то? — спросил Женя у ящика.
Ящик не ответил.
После короткого раздумья Женя решил открыть ящик. Осмотрев крышку, он понял, что открыть его несложно: требуется всего лишь крестовая отвертка.
…В ящике оказались прозрачные ограненные камушки размером с ноготь мизинца.
Камушки сверкали.
«Так, — стал оценивать Женя. — Есть игра при электрическом свете. Царапает стекло. Ага… Царапает еще и кварц (у Жени был кристалл, подаренный знакомым геологом).
После проверки кварцем Женя полез в интернет, затем — на антресоли, и извлек старенькую ультрафиолетовую лампу. Камушки светились в УФ-лучах.
«Брилл.», — принялся кумекать Женя. — Брилл. Бриллиан. Бриллианты. Что, в натуре бриллианты?»
В этот момент истины из прихожей донесся звук, похожий на невнятное бормотание.
«Само собой, — подумал Женя, — все чудесатее и чудесатее».
Он пошел в прихожую. Бормотание доносилось из кармана его собственной куртки, висевшей на вешалке. Женя залез в карман.
Бормотание производила связка ключей сбитого «Каином» человека.
«… а затем вам следует повернуть налево, объехать озеро и, поравнявшись с елью… Ага, проснулся наконец, здрасьте!» — сказал один из брелоков.
— Здравствуйте, кто бы вы ни были, — сдержанно произнес Женя. — Мир вашему дому.
— И твоему тоже. Коли проснулся, слушай, значит, сызнова. Эти бриллианты — вовсе не бриллианты. То есть они, конечно, бриллианты, но они не то, что ты про них думаешь!
— Базара ноль. А я — это вовсе не я, — ответил Женя брелоку.
Но брелок не обиделся и в ответ на Женину подколку рассказал Жене историю. А точнее, целую историю с географией.
Из рассказа следовало, что бриллианты являются деталями привода транссолярного научного зонда «Малыш-5». Что эти детали крайне необходимы. Потому что ученый не может вернуться домой. Ибо движок сломался.
— Вот представляете, как вы бы себя чувствовали, если бы не смогли уехать из, допустим, древнего Шумера с его рабовладением? — патетически воскликнул брелок.
— Не был. Не знаю, — отрезал Евгений.
— Да плохо, и весь разговор! — безапелляционно заявил брелок.
— Может быть, — сказал Женя. — А зонд-то чей? Американский?
— Вот еще, — фыркнул брелок. — Технологии не доросли, и к тому же космические носители взрываются через раз. Стремные ребята.
— А чей тогда?
— Цивилизации Альв, — с некоторым пафосом объявил брелок. — Это прогрессивная и мирная раса.
При слове «прогрессивная» Женя напрягся.
— Откуда зонд? — строго спросил он.
— По вашему — альфа-Cas, она же — Шедар; 3-я планета от звезды, — сказал брелок. — Альв-ноль, столица. Лучшее место в Галактике.
— Так и про Москву в свое время говорили, — подозрительно сказал Женя. — Самый справедливый город на Земле.
— Каждая раса гордится своими достижениями, — не смутился брелок. — Если, конечно, они есть.
— А в чем цимус? — ударил в лоб Евгений.
— Цимус? — удивился брелок. — Он в том, что вчера наш-ваш сотрудник доставки Василий потерпел крушение от малосознательной гражданки на «Кайене». Вы его спасли, Женя. Честь вам и хвала за это. Но сейчас он недееспособен.
— Он жив? — быстро спросил Женя.
— Да, — торжественно ответил брелок. — Хирург был более-менее.
— Слава те, Господи, — вырвалось у Евгения.
— Бог-то здесь при чем? — нагло сказал брелок. — Ну да не будем спорить о конфессиях. Так как вы подобрали его ключи, то, по традиции, его эстафета переходит к вам. Не согласитесь ли вы осуществить доставку? Вы спасете человека.
— Инопланетянина? — сказал Женя.
— Да. Но все-таки — человека, гуманоида. Альвы почти ничем не отличаются от землян. Общие предки в нашей безразмерной Вселенной.
— Да что ты? — сказал Женя.
— Зуб даю, — заявил брелок. — Можешь меня растоптать каблуками, если вру.
— Ты рискуешь, — зловредным голосом сказал Евгений.
— Я знаю, — отозвался брелок. — Любой честный брелок обязан хоть разок рискнуть жизнью во имя совести. Понял?
— Не совсем, — признался Женя.
— Тогда я насылаю на тебя сон, — сказал брелок. — Твой гиппокамп должен рассортировать информацию. Спят усталые игрушки, книжки спят…
И Женя действительно почувствовал себя крайне усталым. Даже вымотанным. Он доплелся до дивана и с минуту стоя боролся с закрывающимися глазами. Но не выдержал и свалился.
Проснулся Евгений с ощущением взвинченности.
Дневной сон не всегда умиротворяет нервы. Особенно когда за короткий срок происходит столько непонятных, невнятных, неприятных и необъяснимых событий.
Вот Женя и взвинтился.
Почти немедленно он вспомнил свою беседу с брелоком.
Он стукнул себя кулаком по темечку. Из глаз полетели искры, и пришлось Жене снова пить парацетамол.
«Вот не было печали, но купила баба порося, — подумал он, имея ввиду всё, что произошло вчера и сегодня. — Хорошо бы это было бредом, который исчезает от целебных лучей пушкинского солнышка. Однако — денек сегодня полностью в серых обложных облаках».
Женя поморщился.
Разговор с сумасшедшим брелоком требовал осмысления.
«Допустим, действительно есть какие-то там инопланетяне. Космос большой. Глупо думать, что некая планетка на орбите заштатного желтого карлика, в заштатной же спиральной галактике, коих вагон и небольшая тележка, — это единственное, на что способна Вселенная в смысле разума».
Женя всегда считал споры «а одиноки ли мы во вселенной?» махровым антропоцентризмом.
Однако.
Когда он столкнулся с манифестацией «братьев по разуму» прямо у себя в квартире — в виде «грузчиков» и говорящего брелока — Евгению стало не по себе.
«Наверное, мне все-таки приснилось», — для начала попробовал убедить себя Женя. Тут из прихожей раздался тоненький противный хохот, и Женя понял, что не приснилось.
«Долбаный Морфей, он же Морфиус! — сказал себе Женя. — Таки не приснилось. Что ж, придется как-то это разруливать, мать их всех за ногу».
И Женя еще раз подверг всё произошедшее мысленной оценке.
«А если эти «альвы» — злые? Покойный Хокинг предупреждал! Тьфу, тьфу, и еще раз тьфу. А вдруг они хотят поработить Землю? В кино так всегда бывает. Или же это — иностранная разведка, и меня вербуют?» (Но Женя вспомнил грузчиков, с легкостью материализующих предметы из пустоты, и сообразил, что, несмотря на нанотехнологии, искусственный интеллект и прочее электричество, любая самая передовая разведка земных государств пока еще вряд ли так умеет. Действительно — признать за иноразведкой такую степень могущества — это чересчур).
Оставались два варианта: 1) нечистая сила; 2) инопланетяне.
«Не люблю нечистую силу, — подумал Женя. — Но если инопланетники не лучше?»
В ответ на Женины сомнения из прихожей раздался мелодичный звук.
Женя отправился в прихожую.
Звук издавал проклятущий зеленый брелок потерпевшего.
Женя взял брелок в руки, и тот выкатил Жене в ладонь шарик янтарного цвета, размером с горошину.
Евгений осторожно взял шарик и поднес к глазам.
После этого Жениного действия — прихожая московской малогабаритки исчезла.
Все вокруг затопил теплый золотистый свет, в котором Женино сознание как бы растворилось.
Женя начал испытывать совершенно невероятные эмоции, недоступные простому россиянину (да и девяносто девяти, девять в периоде, процентам людей вообще, — не считая очень продвинутых буддийских монахов и прочих святых): чистую, незамутненную радость без мыслей; безмерный покой; ощущение неколебимого благополучия и железобетонной защищенности; и — на десерт — чувство альтруистической, искренней любви ко всем живым существам.
Последнее, с точки зрения любого нормального горожанина — просто очень глупо.
Но Женя об этом отчего-то не подумал. Хоть и был горожанином, и к психиатрам и прочим психологам никогда в жизни не обращался.
Аккорд ощущений был великолепен.
Очень.
А если совсем честно — то, что почувствовал Женя, было неописуемо.
Потому что это было даже лучше первой влюбленности.
Евгений открыл глаза. Он посмотрел на часы. Выходило, что эффект длился минуты полторы. Шарик в Жениной ладони все еще теплился янтарным светом, но затухал.
Тем не менее, Женя теперь почему-то точно знал, что эффект может повториться вновь. И вновь.
«Отвезу бриллианты и упрошу их оставить мне шарик. Ну, или хотя бы — чтобы я время от времени мог подержать его в руке», — подумал Женя.
«Первейшим стремлением человека является стремление к счастью», — заявляют уже упомянутые граждане буддисты.
И кто бы спорил.
Евгений бросил взгляд на часы. 23:30. В голове болталась странная идея: нужно непременно прибыть в лесопарк к Утиному озеру. Причем — ровно к полуночи (собственно, полночное время встречи, похоже, и вызвало восхитительные мысли о нечистой силе).
«Наука и обскурантизм…» — начал было бормотать брелок.
— Заткнись, — посоветовал ему Женя, и тот, как ни странно, послушался. — Я поеду, — объявил Женя.
— Да делай, как хочешь, можешь и не ездить, — вдруг совершенно неожиданно и довольно холодно объявил брелок. — Дома сиди.
— Молчать! — вдруг разозлился Женя. — Я поеду, а ты мне будешь дорогу показывать. И попробуй только что-нибудь выкинуть!
— Хорошо, начальник, — согласился брелок.
Женя наскоро оделся. Взял ключи от «Приоры», которую бывшая жена — надо отдать ей справедливость — вернула. Нынешний Олин любовник подарил ей оранжевый «Mаcan S».
«Одни проблемы от этих «Порше». Неспроста основатель фирмы танки для австрийского художника мастерил», — подумал Женя.
Он взял телефон, взял свои ключи, взял «волшебную» связку сбитого вчера мужика, подхватил ящик с «брилл.», выскочил из квартиры, запер дверь и покатился вниз по лестнице, игнорируя лифт.
Двенадцать кг брутто-бриллиантов — не особо тяжелая ноша для молодого человека, регулярно посещающего качалку.
Женя успел даже удивиться, — какого-такого ящик заносили два грузчика.
— Новички, — пояснил брелок. — Выпендриться хотели.
— … по главной аллее, — инструктировал брелок. Они ехали по лесопарку, по его асфальтовой «центральной улице». — Ага. Теперь налево. Теперь направо. Нет, в чащобу не надо. Да не гони ты так, мы успеваем. Опять налево. Вот здесь — на грунтовку, после тех двух сосен — сорок пять градусов влево…. Стопэ.
Женя ударил по тормозам.
— Ручник, — сказал брелок. — Мы на горке.
Женя послушался.
— Теперь… — начал было брелок.
Но Евгений уже не слушал. Он выпучил глаза, врубил дальний свет, и еще больше выпучил глаза.
В десяти метрах впереди, в метре от поверхности, левитировало хрестоматийное «летающее блюдце». Точно такое, каким его описывают многочисленныетаблетко-зависимые «контактёры».
«Блюдце» при посадке довольно бережно обошлось с природой лесопарка, отметил Женя. Снег не был проплавлен, а из естественных проталин торчали живые подснежники. Или нечто очень похожее.
«Действительно. Весна ведь», — догадался Женя.
— Что дальше? — спросил он у брелока.
— Молодчага! — ответил брелок. — Теперь жди.
Женя напрягся. Он приготовился увидеть зеленых человечков, вылезающих из «блюдца».
Но все произошло не так.
Голос с заднего сиденья мягко сказал:
— Евгений, вы приехали. Респект и уважуха.
Женя подпрыгнул.
— Вы что, — телепортэ ко мне в машину? Кстати, ну и лексикончик у вас. Это вы — тот самый ученый-инопланетэ?.. — спросил Евгений. Кривлялся он, конечно, от страха, вполне естественного, скажем в его оправдание.
Женя тянул с моментом, когда нужно будет обернуться. «Но обернуться рано или поздно все равно ведь придется»…
— Ученый? Да, это я, — с достоинством сказали сзади. — Признаю свою ошибку в начале разговора. Хотел юмора. Уж больно я напрягся от поломки двигателя и этой аварии с Колей. Сижу и думаю — если Коля в НИИ Склифосовского, то кто же запчасти подвезет? А червоточина неумолимо закрывается. Начал психовать. И тут — вы. У меня прям отлегло. Большое вам спасибо.
«Спасибо на хлеб не намажешь, — подумал Женя. — А ловко он по-русски чешет. Без акцента, да еще и с идиомами».
— Итак, — вслух произнес Женя, по-прежнему не оборачиваясь, — что дальше?
— Я вижу у вас на переднем сиденье ящик с искомыми детальками, — сказал голос.
Женя мгновенно положил руку на крышку ящика.
— Не так сразу, — процедил он. — Что за эту услугу получит Земля? Что получу лично я? И вообще. Бриллианты-то, небось, краденые?
— Не совсем, — спокойно ответил голос с заднего сиденья. — Это один ваш крокодил переправлял, как у вас тут выражаются, национальное достояние. Переправлял он его из Якутии в Амстердам, прикарманивая по дороге 80 %. Мы, альвы, конечно, признаем суверенитет всех планет и всех стран. Но в данном случае мы, — взгляните непредвзято, — позаимствовали ворованное. Как в фильме «Берегись автомобиля». Смотрели? Обязуемся в ближайшие три месяца накопать таких же бриллиантов на астероиде Х19-14-19-17D2 в облаке Оорта. И вернуть крокодилу с процентами.
— Не надо крокодилу, — злобно сказал Женя. — Лучше на развитие нашей науки отдайте.
— По рукам. Главное, чтобы там тоже не украли, — грустно сказал собеседник.
Тут Женя обрел, наконец, смелость обернуться. И сделал это.
Он увидел совершенно обычного мужика в футболке и джинсах. Череп только, как показалось Евгению, был чуть большего размера, чем у среднего землянина, и несколько более яйцевидной формы.
— Если честно, это грим, — заявил пришелец. — Чтоб на инопланетника больше походить. Вы ж всегда их яйцеголовыми изображаете.
— Еще зелеными, — сказал Женя.
— У меня зеленая краска закончилась, — отрезал инопланетянин. — Минуточку, сейчас. Если вам яйцевидная голова не нравится, то…
Голова приобрела нормальную форму. Процесс трансформации Жене не очень понравился; но теперь сзади сидел совершенно обычный мужик с совершенно обычной головой и абсолютно незапоминающимся лицом.
— Надеюсь, Евгений, я вас не слишком разочаровал, — подмигнул мужик.
— Не слишком, — буркнул Женя. — Как мне вас называть? «Инопланетянин» — длинно, «пришелец» — пошло, «альв» — слишком на «эльфа» смахивает», а я фэнтези не особо люблю…
— «Альвы» — это весьма приблизительная звуковая транскрипция с… гм… с альвийского, — сказал мужик. — На самом деле наша раса называтся… — мужик замысловато свистнул. Единственным, что связывало этот свист со словом «альв», была протяжная гласная «а». — Но на Земле мы представляемся «альвами». Наша Академия Наук долго кумекала, и выбрала это слово, так как на Земле с недавнего времени очень любят сказочных существ — эльфов. Которые, типа, добрые. Ну, Академия и решила… — мужик махнул рукой. — Короче, Женя. Зовите меня Арвид. Это наименование больше других похоже на то, как звучит мое настоящее. И у вас, на Земле, такое имя, вроде бы, реально существует, — сказал «альв». — Договорились, Жень?
— О`кей, Арвид, — сказал Евгений. — Вернемся к нашим баранам, надеюсь, вам знакома эта идиома.
— Вернемся.
— Я спросил: что получит Земля, и что получу лично я.
— Земля получит Нобелевского лауреата, — секунду подумав, ответил Арвид. — Через месяц ваш ученый Иван Васильевич Криворучко сделает открытие в области… ммм… а какой бы вы хотели?
— Чтоб простым людям жить лучше стало, — брякнул Женя.
— Хорошо, — сказал Арвид. — Пусть будет — в области бесплатного электричества. Я изъясняюсь терминами, которые вам доступны, Женя, вы ж понимаете. В области очень дешевого электричества, не нуждающегося в ЛЭП и прочих проводах. О чем мечтал Тесла.
— Нашли дурака, не верю, — презрительно ответил Женя. — Да за такое открытие нобелевку ни за что не дадут. А дадут по шее. Бесплатное электричество никому не выгодно, кроме 99 % населения планеты. А они обычно не принимаются в расчет.
— Это грустная история, — согласился Арвид. — Но, во-первых, сфера применения будет не очень широкая. Мы ее искусственно ограничим. Во-вторых, кое-чего шепнем бонзам из этого 1 %. А в-третьих, подкупим нобелевский комитет. Бабло возьмем на астероиде М1928-w из облака Оорта. Оно там на деревьях растет. Доллары и юани. Шутка, — сказал Арвид, выдержав паузу. — Да найдем деньги для нобелевского комитета, вы уж мне поверьте, Женя.
— Допустим, — сказал Женя, напряженный, как струна. — А лично мне… что будет хорошего?
— Лично вам… О! я помню ваши детские мечты! — заявил Арвид. — Хотите прокатиться по космосу? Посетить нашу столицу? С возвращением, естественно. Двухдневный тур. Вы же, слава темной материи, привезли запчасти. А значит, «Малыш» — Арвид ткнул пальцем в «летающее блюдце» — будет починен. Поедете?
— Заманиваете? — с горечью произнес Женя.
— Гм, — инопланетянин молчал секунды три. Потом сказал:
— А что, собственно, вам терять-то, Женя? Вы рассмотрите вашу жизненную ситуацию до позавчерашнего дня, и честно прикиньте.
Женя прикинул. Что, конечно, велик риск манипуляции и наглого использования. Но он уже твердо решил про себя: чуть что не так, он даст Арвиду по башке, и направит «летающее блюдце» прямо в центр чужой столицы. По примеру Гастелло. Вот как-то так.
Что он сумеет это сделать, Женя не был уверен. Но прошвырнуться по космосу — вот честно — дико хотелось. Особенно учитывая беспросветную тухлость последних шести месяцев.
(Последние полгода Женю выбешивало буквально все).
И он решился.
— Я принимаю ваше предложение, — сказал он Арвиду, стараясь имитировать безразличный тон.
— Не пожалеете, — подмигнул Арвид. — Да, Женя, вашу машину надо обезопасить на время вашего отсутствия. Я вовсе не хочу, чтобы с ней что-нибудь случилось. Это будет неэтично с моей стороны. А то у вас тут, на Земле, есть дурная привычка: где найдут, там и прут. Я ее невидимой сделаю, если вы не против.
— Да делай ее какой хочешь, — грубовато сказал Женя. — Он уже устал удивляться.
В ту же секунду салон «Приоры» исчез. Согласно зрительному анализатору Жени, — он, Арвид и ящик с бриллиантами висели в воздухе. С другой стороны, согласно тактильному анализатору, Евгений совершенно отчетливо чувствовал под своими ягодицами водительское кресло, а под ногами — педали. От этого несоответствия Женин мозжечок сначала впал в ступор, а потом стал бунтовать: закружилась голова и стало слегка подташнивать.
— Сейчас уладим, — сказал Арвид, спокойный, как слон. Он щелкнул пальцами, и неприятные ощущения исчезли. Даже наоборот, — Женя почувствовал себя отдохнувшим и полностью готовым к приключениям.
— Ты что, долбаный маг? — все еще грубо произнес Женя.
— Почему долбаный? — удивился Арвид. — Меня пока никто еще не долбил.
Женя изобразил жест, обычно обозначающий: «Да мне пофиг».
— Каким образом мы висим в воздухе и не падаем? — спросил он.
— Потому что мы по-прежнему сидим в твоей машине, только она стала невидимкой, Жень, — пояснил Арвид.
— Ну, и что дальше?
— Дальше — поехали, как у вас говорят, — Арвид улыбнулся. — Для начала перемещаемся в корабль, — и он снова щелкнул пальцами.
В то же мгновенье все трое (считая ящик) переместились в странное помещение. Странное — по мнению Жени.
Это было подобие комнаты с больнично белыми стенами, но зато дорогим паркетом, как показалось Евгению — из эбенового дерева. Он однажды видел такой паркет (или — что-то очень похожее) у одного состоятельного гражданина.
— Почему у тебя рубка прямоугольная, если «тарелка» по периметру круглая? — немедленно предъявил претензию Женя.
— Седьмое измерение, — пожал плечами Арвид. — Вы, земляне, привыкли к прямоугольным помещениям. Чтоб тебе было привычнее.
— А почему приборов нет? Как ты собираешься управлять кораблем?
Арвид снова пожал плечами. Из ниоткуда возникла рулевая колонка со штурвалом, колонка машинного телеграфа и дюжина больших циферблатов со стрелками.
— Чудно, — возразил Евгений. — Это же рубка морского корабля, нет? Мы что — морской корабль?
— Не морской, но космический. Ты что конкретно хочешь, землянин? — спросил Арвид, несколько раздражившийся.
— Раз корабль космический, то я хочу космическую рубку! — потребовал Женя.
— В тусклом свете, отражавшемся от потолка, шкалы приборов казались галереей портретов. Круглые были лукавы, поперечно-овальные расплывались в наглом самодовольстве, квадратные застыли в тупой уверенности. Мерцавшие внутри них синие, голубые, оранжевые, зелёные огоньки подчёркивали впечатление.
В центре выгнутого пульта выделялся широкий и багряный циферблат. Перед ним в неудобной позе склонилась девушка. Она забыла про стоявшее рядом кресло и приблизила голову к стеклу. Красный отблеск сделал старше и суровее юное лицо… конец цитаты. Иван Ефремов, — продекламировал Арвид. — Вот это хочешь? И девушку?
— Девушку пока не надо, — сказал Женя, вспомнив ушедшую к банкиру Ольгу. — Все остальное — можно.
Арвид устало щелкнул пальцами. Появились разноцветные шкалы космических приборов. Стены вместо больнично-белого приобрели мужественный стальной цвет, как это и положено для командной рубки транссолярного звездолета «Малыш-5».
— Годно? — спросил Арвид.
Женя для виду на пару секунд задумался.
— Сойдет, — милостиво разрешил он. — А на чем мы будем сидеть? Перегрузки при взлете и так далее…
Арвид тяжело вздохнул.
— Представь себе самое удобное кресло, которое ты когда-либо видел.
Женя покопался в памяти. Самым удобным креслом было японское массажное кресло, мельком виденное им как-то в дорогом магазине.
Кресло тут же возникло посреди помещения.
— Оно может массировать, — сказал Арвид, — это приятно.
— А перегрузки оно может компенсировать?
— Запросто. А еще оно обладает транквилизирующим эффектом. И умеет играть на гитаре. Шучу.
Женя плюхнулся в кресло. Кресло оказалось действительно дьявольски удобным. Женя сразу же почувствовал успокоение, а потом и вовсе полный покой. Конечно, это не могло сравниться с теми чувствами, которые вызывал янтарный шарик, но все же Жене стало очень хорошо. И даже лениво. «Кстати, о шарике», — вспомнил Женя.
— Слушай, Арвид, — начал он, — о том янтарном шарике…
— Тсс, — перебил Арвид. — Потом. Все потом. Сейчас мне надо сосредоточиться. Все-таки из нас двоих пилот — именно я.
И Арвид плюхнулся прямо на воздух. Но не свалился на эбеновый пол, а принялся левитировать рядом с Евгением в полу-лежачем положении.
— Ты что, — так и поведешь корабль? — удивился Женя.
— А почему бы и нет? Твое кресло — только для того, чтобы потрафить твоим вкусам. У нас приняты силовые ложементы. Как раз в таком я сейчас и нахожусь.
— Но…
— А сейчас не мешай мне, будь добр, — оборвал его Арвид. — Мы стартуем. Надо спешить, до закрытия червоточины осталось восемнадцать минут.
Он сделал несколько дирижирующих взмахов руками, сделавшись слегка похожим на фон Караяна.
Под эбеновым полом что-то загудело.
— Завелось, — удовлетворенно проговорил Арвид.
— Это корабль говорит, — донесся звучащий как бы отовсюду почти шаляпинский бас. По интонации — не очень-то довольный. — Ты запчасти привез? Без них мы даже до Плутона не дочапаем.
— Он изъясняется по-русски, делая это из уважения к гостю, — пояснил Арвид. — Согласно законов гостеприимства.
Женя не ответил. Он кайфовал в своем транквилизирующем массажном кресле.
Арвид сделал еще один дирижерский жест. В полу образовалась дыра, или, выражаясь научно — люк.
— Сыпь запчасти, — сказал «Малыш-5».
Ящик с бриллиантами подплыл к дыре, с него слетела крышка, ящик наклонился, и полуторакаратные бриллианты сверкающим потоком полились в дыру.
Когда бриллианты закончились, люк закрылся.
— Перевариваю, — заявил «Малыш». — Шесть минут.
— А побыстрее нельзя? — спросил Арвид. — Червоточина уже очень скоро закрывается.
— Знаю, — ответил корабль. — Постараюсь за три минуты.
— Искусственный интеллект? — поинтересовался Женя.
Арвид замахал на него руками.
— Что ты! Искусственный интеллект очень опасен! Автопилот «Малыша» вовсе не интеллект. Это псевдосущество, взращенное в бронированной пробирке. Оно там выращено вместе с заложенной в него пилотажной программой, умением болтать на разных языках, и восемнадцатью степенями защиты. Включая целых четыре степени — против завиральных мыслей.
— А-а, — вяло согласился Женя, вновь погружаясь в свое приятное полу-блаженство.
— Я самопочинился, — заявил «Малыш». — Неплохие детали. Стартовать?
— Он еще спрашивает, — сказал Арвид. — Цель — вход в воронку. Координаты: 0001-0101-1001… ну, и еще двести двадцать три цифры. Помнишь? Сразу за Плутоном, чуть левее, в надпространстве.
— Естественно, помню! — ответил корабль обиженно. — Мы едем, едем, едем.
— Набрался выражений на Земле, — сказал Арвид. — Ну, давай, едь.
И «Малыш-5» «поехал».
Прошло несколько минут.
Женя неохотно вышел из своего полудремотного состояния.
— Ну? И когда мы стартуем, наконец? — недовольно спросил он.
— А, проснулся? Молодчага. Мы, Жень, уже на орбите, — сообщил Арвид.
— Это как это? Я не почувствовал ни перегрузок, ни ускорения, ни торможения!
Арвид вздохнул.
— Малыш-Пятый, изобрази лобовое стекло, — сказал он.
— Есть. Так точно. Для нашего друга и брата из слаборазвитой расы землян, — я всегда готов, — ответил корабль.
Чего?? — сказал Женя.
— Корабль, извинись. А то он драться полезет, я его знаю, — сказал Арвид.
— Слушаюсь, пилот-навигатор первого класса, — сказал корабль. — Извините придурка, собрат по разуму Евгений Александрович. Я больше не буду. Делаю обзор, чтобы вам угодить…
Евгений Александрович хотел было сказать что-то едкое, но тут…
Тут перед ним действительно образовалось лобовое стекло. Примерно как в серьезном длинномагистральном самолете. Только больше.
Сквозь это стекло были видны: космос, звезды, Земля… почему-то темно-синего цвета…
— Ночная планета, — пояснил Арвид.
… с контурной аурой с одной стороны, и с континентами. Европа, европейская часть России, Аравийский полуостров и Индия — были все в огоньках. Это было очень красиво. А вот с Африкой было хуже.
— Плохо с экономикой, — пояснил Арвид. — Но мы стараемся. — Он обратился к кораблю. — «Эм-пятый», показал красивые виды, и хватит. Поезжай к червоточине. Обзор можешь не закрывать. Пускай наш гость насладиться. Он в первый раз.
— Слушаюсь, пилот-навигатор, — сказал корабль. — Разгоняюсь.
Земля и звезды стали как бы размазанными. Потом превратились в световые полосы. Вскоре впереди замаячило нечто большое и, кажется, круглое.
— Юпитер, — сказал Арвид.
— А почему я не чувствую… — начал Женя.
— Потому, — перебил его пилот-навигатор. «Малыш-Пятый», прибавь газу.
— Есть, сеньор пилот, — отрапортовал корабль. — Подача анамезона увеличена.
— Это он так шутит, — пояснил Арвид.
Сатурн, Уран и Нептун проскочили, не заметив.
— Подъезжаем к Плутону, — сообщил корабль. — Если гость хочет, я включу камеру с нашего орбитального спутника. С подсветкой.
— Включай, — хрипло сказал Женя.
Женя увидел серый, весь в шрамах шарообразный предмет весьма мрачного, — даже страшного, — вида.
— Ох, — сказал Женя.
— Потому и называется Плутоном, — сказал Арвид. — Корабль, давай, рули мимо него и дуй к горловине червоточины. У нас пять минут, по-земному.
— Пять минут, пять минут, бой часов раздастся вскоре, — заявил корабль. — Рулю. Ускоряюсь. Замедляюсь. Прибыли.
Женя подался вперед и стал напряженно всматриваться в пространство. Никакой «горловины» он не заметил, только шныряющие небольшие метеоры и величественные, но редкие астероиды.
— Стабилизирую позицию, — отрапортовал корабль. — Есть. Мы готовы к прыжку.
Арвид деловито посмотрел на «Ролекс», откуда-то материализовавшийся на его левом запястье. Женя заподозрил, что это очередная подколка пилота-навигатора.
В то, что Арвид — инопланетянин, Женя перестал сомневаться. Уж больно сильными и к тому же подозрительно похожими на подлинные, были впечатления от полета к Плутону. Чересчур настоящими выглядели планеты за лобовым стеклом. Хотя, это, скорее всего, было не стекло, а замаскированный под него экран. Но — неважно. У Жени сформировалось убеждение, что полет был всамделишним.
Это было страшновато.
Но от этого-то и захватывало дух!
Ни один человеческий космический корабль на такое, конечно, не был способен.
Женя постарался стряхнуть дремоту, вызваннуюкреслом. Он стал старательно всматриваться в пространство за «лобовым стеклом».
— Где «червоточина»-то? — спросил он. — Я не вижу, Арвид.
— Конечно, не видишь. Поскольку она невидимая, — ответил пилот-навигатор. — Мы идем с опережением на 17,5 А-единиц, или на три земных минуты.
— Ага… — протянул Женя.
— Фильтр поставь, — Арвид теперь говорил с кораблем. — Наш гость… то, что он скоро увидит — он еще такого не видел. Ты сказал, мы готовы к прыжку? — И Арвид перестал соблюдать политес и зачирикал на своем «альвийском». Видно, момент входа в «червоточину» был очень важным, — и было не до политеса.
Корабль тоже перестал разговаривать по-русски. Он вообще перестал общаться звуковым способом.
Но Женя успел заметить, что Арвид прилепил себе на висок серый датчик размером с пятирублевую монету.
«Наверное, он так с кораблем общается, — подумал Евгений. — Так быстрее, наверное». И тут Женя вдруг зевнул в голос, не удосужившись вежливо прикрыть ладонью рот.
Женя, как и Арвид, отложил политес в сторону.
Может, в этом была виновата пресловутая «горловина». Может, она испускала, как выражаются фантасты, «пси-излучение».
Женя успел додумать эту мысль до середины, а потом одним махом провалился в сон.
И ему приснилась Пальма-де-Мальорка. Набережная, дворцы, пальмы, море, яхты и все остальное, что положено на Пальме.
Честно сказать, Женя уже давно не видел таких приятных снов.
— Просыпайся, соня, — услышал он голос пилота-навигатора, шедший как бы прямо из Средиземного моря.
Женя открыл глаза и заморгал. Он даже испытал некоторое сожаление, — уж больно хорошо было на Пальме.
Он посмотрел на передний экран, прежде звавшийся «лобовым стеклом».
Посмотрев, Евгений обнаружил, что Солнце стало ужасно огромным, и жжет его даже сквозь фильтр, заботливо поставленный кораблем. Великолепное сияние лохматого оранжевого чуда скрывало от взгляда все остальные космические объекты. Женя зажмурился.
— М-пятый, прибавить фильтр, — сказал Арвид кораблю. — Гостю дискомфортно.
— Сделано, — коротко ответил корабль.
Стало легче.
— Шедар, — торжественно и с заметным горделивым оттенком в голосе произнес Арвид. — Альфа Кассиопеи. Это по-вашему, Жень.
По-нашему произносить не стану — у тебя музыкальный слух не очень, ты не отличишь соловьиного свиста от свиста соловья-разбойника.
— Сам вижу, что Шедар. Будто я Шедаров не видал, — разозлившись, сказал Женя. «Опять шутковать начал, — подумал он». Заодно с раздражением на Арвида, Женя необъяснимо (после недавнего отличного сна!), — почувствовал вялость и разбитость.
— Десять минут скакали в надпрострастве, — сказал Арвид, взглянув на наручный «Ролекс», который постепенно, но неумолимо превращался в обтекаемый футуристический прибор, видимо, местной сборки.
— Корабль, — произнес Арвид. — Рекреацию для гостя. Он должен быть бодрым, свежим, полным сил. Как марафонец перед стартом.
— Если вы уже устали — сели-встали, сели-встали. Не страшны нам Арктика с Антарктикой, — заявил «Малыш-5». — Выполняю.
— Ты эти хохмы брось мне уже, — довольно жестко потребовал Арвид. — Мы в столичной системе, не забывай. А вовсе не на Земле.
— Виноват. Слушаюсь. Приступаю к восстанавливающему массажу гостя, — ответил корабль.
И приступил.
Очень скоро Женя действительно почувствовал себя как марафонец, еще не пересекший стартовую черту и поигрывающий тренированными мускулами.
«Хороший массаж, ешкин кот, — подумал он. — Вот уж действительно — высокие технологии».
— Альв-ноль, — довольно буднично и даже, как показалось Евгению, нудновато, — стал рассказывать Арвид, — столица конфедерации Альв; одновременно — название планеты, на которой находится столица. Столица занимает две трети территории планеты. Остальную треть занимают природные парки. Планета — третья от звезды, как и ваша… Столица знаменита парящими ботаническими садами, самым глубоким бассейном для ментодайверов — до 305-ти слоев подсознания… еще… самым большим в конфедерации зоопарком… единственным, кстати, где содержатся взрослые огнедышащие драконы. Отловить их на Земле-6 стоило большого труда.
— Что, у нас? — изумился Женя.
— Не у вас. Это шестая итерация Земли, а ваша — вторая…
Женя, видно, перебрал впечатлений, и ему было лениво спрашивать, что такое «итерация».
— Говори дальше, — предложил он Арвиду.
— Самая большая мезосферическая библиотека. Пси-центр для тренировок гениев, естественно, лучший. Останки древней крепости со стенами высотой 532 метра, — туристический сайт номер четыре… — тут голос Арвида приобрел интонации экскурсовода, которому все осточертело.
«Видать, и он умаялся. И нанервничался», — понял Женя.
— Арвид. Ты, наверное, устал, прыгая через червоточину.
— Ты прав, — хрипловато ответил Арвид. — Это довольнотрудное занятие. Как ваши выражаются, — не в тапки срать.
— Может, поспишь? — предложил Женя.
— Может, поспите, командор? — эхом отозвался корабль.
— Галактический шуруп. С удовольствием, — согласился Арвид, немедленно поворачивась на бочок на своем невидимом ложементе. — Я быстро. Полтора часа, не больше.
И Арвид, к удивлению Жени, захрапел.
Храпел он довольно громко.
«Ну и прекрасно, — подумал Евгений. — Осмотрюсь-ка я тут пока».
— Эм-пятый, — сказал он, подражая Арвиду. — Можешь сделать еще пару-тройку экранов? По бокам и сзади. Чтобы полный обзор был?
— Только пилот-навигатор вправе вносить изменения в конфигурацию, — скучным голосом отозвался корабль. — Вы, уважаемый гость, не хотите ли, в свою очередь, тоже прикорнуть? Пока пилот-навигатор не проснется. Ведь вам предстоит двухдневная экскурсия по системе; для вашего слаборазвитого мозга новой информации будет, я боюсь, слишком много… Значит, перед этим надо хорошенько отдохнуть!
«Ах ты гадина», — подумал Женя.
Вслух же сказал литературно:
— Спасибо, я уже выспался, придурок.
Корабль промолчал.
Женя подошел к переднему и единственному экрану. «Попросить бы корабль сделать поворот на 360, медленно. Но вредина же опять скажет, что это в компетенции только пилота-навигатора».
Женя решил пользоваться тем, что есть.
— Включу-ка я, на всякий пожарный, еще один фильтр. Мало ли, — забеспокоился корабль.
Женя стал смотреть.
Треть площади обзора занимал Шедар, величественный оранжевый гигант. Корона звезды напоминала ауру наконец нашедшегося Бога. Сама поверхность Шедара переливалась на все лады, покрытая волшебным муаром. То и дело Шедар выбрасывал в пространство протуберанцы, этакие руки ребенка-великана — пощупать пространство, познать его, подарить свет или сжечь. Это было завораживающе и страшновато; и в тоже время гипнотически привлекательно.
Женя долго не мог оторвать взгляда от А-Cas, Альфы Кассиопеи. Благо три фильтра позволяли.
Шедар был совсем не похож на родное Солнце.
Сквозь протуберанцы короны, к удивлению Жени, ничего не боясь, туда и сюда сновали космические корабли. Они словно презрели законы физики и каждый раз восставали из пепла, как фениксы.
Это Евгений увидел, когда нашел сенсор, дающий увеличение выбранного участка.
Но, сколько не увеличивай, а планет в поле обзора Женя не нашел.
«Видимо, самые ближние к звезде — звезда сожгла. А остальные можно увидеть только с боковых и заднего экранов. Арвид, помнится, говорил, что их планета — третья, как и у нас. Хорошо бы взглянуть хоть одним глазком, пока он дрыхнет».
Тут Женино внимание привлекла абсолютно невероятная штука, похожая на плезиозавра с крылышками, бесстрашно нырнувшая в самый большой протуберанец, и вынырнувшая с другой стороны невредимой.
Потом…
Потом Женя увидел бабочку!
Женя навел на бабочку увеличитель.
Увеличитель указал расстояние — около семи тысяч километров от корабля. Видимо, увеличитель тоже соблюдал политес ради гостя. И из любезности показывал метрические единицы Земли.
«Прямо как Булгаков, когда писал о Римской империи», — мысленно усмехнулся Женя.
Бабочка была ненормальных размеров. Как бесстрастно довел до сведения Жени увеличитель — около десяти километров, считая от угольно-черного брюшка до кончиков перламутровых крыльев.
Бабочка летела сквозь в космос, она делала взмах, еще взмах, паузу, опять взмах крыльями, лениво и непринужденно, как это делают большие тропические бабочки на Земле, которым это позволяет большая площадь опорной поверхности крыла, и которым незачем суетиться.
Космическая бабочка была великолепной в своей невозмутимости.
Женя залюбовался было, но потом вспомнил про ее размер, и вздрогнул.
И тут же опять залюбовался, забыв страх, — залюбовался завораживающими взмахами этих дивных крыльев… хотя в вакууме все крылья бесполезны.
«Ну, может, кроме крыльев ангелов, — если ангелы существуют. А может, это и есть — переодетый ангел?»
Бабочка величественно летела, пересекая экран.
Она была непревзойденным артефактом. Огонь и лед, рай и преисподнюю, — все одновременно, — видел наблюдатель на ее крыльях.
У Жени даже немножко закружилась голова. В экранном увеличителе промелькнули: отчаянье и надежда; паника и отвага, добро и зло, — сама Природа, жадная, щедрая, милостивая, жестокая, простодушная, хитрая… и всегда, всегда — обещающая счастье.
А иначе — зачем жить?
Бабочка пересекла обзорный экран от края до края и исчезла.
Женя принялся тереть глаза кулаками. Когда глаза стали серьезно болеть, он прекратил это и стукнул кулаком по приборной панели.
— Корабль! — выкрикнул он. — Я желаю знать, и ты не отвертишься…
— Узнаешь все, что нужно и что ты хочешь, пока не устанешь. Уж поверь мне, не надо так волноваться. Мы тут не особо скрытные, — раздался хрипловатый голос не доспавшего свое человека.
Это проснулся Арвид.
— Командор, — сказал корабль. — Прошло всего полчаса, а вы собирались почивать полтора.
— Верно, собирался, — сказал Арвид, — но наш турист меня разбудил. Он так кричал…
Женя покраснел. Не хватало еще показаться неврастеником. Перед инопланетянами.
— Но я вроде выспался, — добавил Арвид.
Он встал со своего ложемента.
— Евгений Александрович! — официальным голосом сказал он. — Вам была обещана обзорная экскурсия по системе Альв-ноль. Так вот сейчас мы ее и проведем. Малыш-Пятый! Ты готов?
— Всегда готов, — ответил корабль.
— Вот и славно, — сказал пилот-навигатор, — мы начинаем. Евгений Александрович, сядь, пожалуйста, опять в свое кресло…
— А как же бабочка? — пискнул Женя.
— Будет, будет тебе бабочка, всё тебе будет, — лениво проговорил Арвид, ничуть не удивившись. — Корабль, заводи реакторы.
…
… На Землю они приземлились в том же месте — в Москве, в «Лосином острове».
«Земля за два дня не изменилась», — подумал Женя.
— Как там твоя «Приора», — пробормотал Арвид. Тырят тут у вас, Жень, — извини за сленг. Я, правда, машину невидимой сделал. Но прошло целых два дня. А за это время на вашей шебутной планете…
— А, катись она лесом, эта «Приора», — блаженно пробормотал Женя. После того, что он увидел за эти два, пролетевших как сказка Шехерезады, дня, — неприятности с «Приорой» не имели значения.
Так, по крайней мере, в тот миг показалось Евгению.
Женя опять вспомнил Булгакова. Он любил время от времени перечитывать «М&М».
Как там…
«— Настанет, говоришь, царство добра и справедливости?
— Настанет, игемон!»
— Оно никогда не настанет! — страшным голосом закричал прокуратор…»
«Таки настало, — в растерянности подумал Женя. — Но, каифа побери, не у нас».
Арвид тем временем расколдовывал Женину машину. Через десять секунд на свет из невидимости появились шасси. Через пятнадцать — все остальное.
— В порядке, — удовлетворенно произнес Арвид. — Давай, Жень, разомнемся немножко. Подышим земной атмосферой. В прямом смысле. Она мне нравится — я тут уже прилично времени работаю…
И он распахнул люк.
Женя высунулся. Шумели сосны. Пахло весной. Налетел порыв прохладного ветерка, и Женя поежился.
— А ничего, что люди в парке гуляют? — спросил он у Арвида.
В двадцати метрах от точки приземления проходила асфальтовая дорожка, — с собаками, детьми, родителями, спортсменами и так далее.
Собственно, Женя прекрасно знал это место в парке, напротив озера.
— Воскресенье, — сказал Арвид, — прилично людей. Но — не увидят. Не волнуйся.
Женя, конечно же, поверил.
Они вышли из корабля в лес и вдохнули терпкий мартовский воздух.
Женя посмотрел на Арвида.
— А что… Женя напрягся, вспоминая имя. — Что с Колей, сотрудником, сбитым машиной? Он же на вас работал, вроде?
— Больше — на вас, — непонятно ответил Арвид. — Если честно, он сейчас на Альве-0, ваша медицина не совсем справлялась.
— Выживет?
— О да. Ты же видел, — у нас хорошая медицина. Кроме того, у Коли усиленная живучесть — в социальный пакет входит средняя продолжительность жизни альва.
— Это сколько? — подозрительно спросил Женя.
— Ну, около десяти тысяч ваших лет, — подмигнул Арвид.
— Да ну?? А не надоедает? — желчно подколол Женя.
— Что вы, Евгений! — в тон Жене ответил Арвид. — Ведь во Вселенной столько всего интересного! Столько нужно сделать… — он радостно и как-то по-детски засмеялся.
— А чем вы вообще тут занимаетесь, на Земле? — задал, наконец, Женя давно мучивший его вопрос.
— Прогрессорством, Жень, прогрессорством. Если тебе знакомо это слово из лексикона ваших фантастов. Пытаемся сделать жизнь чуток лучше. Потом еще. А потом еще. А то у вас тут, извини, Жень, — полный бардак.
— А почему я должен тебе верить? — напряженно спросил Женя. Магия волшебного путешествия начала потихоньку растворяться еще с того момента, как они вошли в атмосферу Земли. И, постепенно исчезая, сейчас растворилась до такой точки, что можно было дать волю подозрениям.
— А ты и не должен, — сказал Арвид. — Я просто прямо тебя спрошу. Коля после выздоровления перейдет на более квалифицированную должность. Нужен координатор доставки в вашем регионе, регионе Москвы и области… Предлагаю… предлагаю попробовать тебе.
— Ага. И полный социальный пакет? — язвительно проговорил Женя.
— Да, конечно. Это стандартные условия.
— И одиннадцать тысяч лет жизни?
— Десять. Да, — как-то очень буднично подтвердил Арвид, как будто речь шла о талонах в ведомственную столовую.
«Я положу вам такое огромное содержание, что все злые языки вынуждены будут замолчать», — сказал Евгений.
— Кино «Жестокий романс» Рязанова по пьесе «Бесприданница» Островского, — небрежно определил Арвид. — Какие вы все-таки здесь шуганые, на Земле, как все вы друг от дружки ожидаете гадости… ну, и от других разумных существ тоже. Опять извини за сленг, Жень.
— Почему вы не вступаете в контакт с нами, землянами? — быстро спросил Женя.
— Отчего же не вступаем? Вступаем, — не торопясь, сказал Арвид. — С Колей вот, с тобой… ну, и вообще, с довольно обширным кругом людей.
— Почему не вступаете в официальные контакты? — уже жестче спросил Женя.
— Это с правительствами, что ли? — Арвид засмеялся. — Во-первых, у вас нет единого правительства. Планета раздроблена. С кем в контакт-то вступать? С Соединенными Штатами? Это как будто самая крутая страна у вас. Ну, так ты умный человек. Сам знаешь, какие там властные структуры, — Арвид хмыкнул.
Женя угрюмо промолчал.
— Хочешь, чтобы мы вступили в контакт с другими правительствами? А знаешь, что будет? Все правительства у вас сейчас примерно одинаковы. Сначала у нас будут вымогать вундерваффе, чудо-оружие, чтобы победить соседей и отнять у них деньги. Потом предложат расплатиться людской массой из бедноты. В качестве мяса. У вас (и в правящих кругах в том числе) широко бытует легенда, что инопланетяне похищают генетический материал homo sapiens. Типа, он нам шибко нужен. Опять от фантастов, видимо, пошло, — сказал Арвид.
— А что, не нужен? — продолжил допрос Женя.
— Зачем? Ты был у нас в столице. Я тебя везде водил и все показывал, не скрываясь, как и обещал. Ты заметил демографическую яму? Недостаток рождаемости? Болезни, с которыми мы не можем справиться? Фабрики солдат-мутантов, или фабрики по изъятию органов? Или тому подобную чернуху? Или намеки на нее?
Женя промолчал.
— То-то, — заключил Арвид. — Вот потому ни с одним правительством и не общаемся. Что бы они там не говорили через своих интернетовских пропагандистов на конспирологических сайтах.
— А какая программа вашего прогрессорства? — прошептал Женя.
— Я тебе сейчас флешку дам, потом почитаешь вкратце, — в руке у Арвида мгновенно образовалась красная флешка, которую он сунул Жене. — Флешка самоуничтожается в случае попадания к любым официальным структурам. Система «нюх как у собаки». Шучу, шучу.
— Но, если я откажусь, вы ведь свою программу на Земле не прекратите, — сказал Женя.
— Пытаться вытащить вас из того ужаса, в котором вы находитесь? Нет, — согласился Арвид.
— Тогда другой вопрос, — Женя зашел с тыла, — а какая вам выгода нам помогать? Подозрительно, если честно.
— Вот все у вас: выгода, выгода, выгода. Меркантилисты — поморщился Арвид. — Ну, хорошо. Есть выгода. Ты, конечно, знаешь про эндогенные морфины?
— Эндорфины? Да, — сказал Женя, — я не настолько тупой. — Это такие вещества, которые выделяет головной мозг, чтобы доставить человеку удовольствие.
— В основном, для адаптации боли и стрессу. Но удовольствие — это весьма приятный дополнительный эффект, пряник такой, да, — сказал Арвид. — А замечал ты, что, если ты поможешь кому-то, например, поднести сумку старушке; или дашь дельный совет приятелю, совет, который сработает, — то ты после этого чувствуешь себя какое-то время хорошо? Скажем так: лучше, чем раньше?
— Замечал.
— Вот таким образом твой мозг вознаграждает тебя за добрые дела. Выделяя эти вещества. А знаешь, для чего?
— Ну?
Тут издалека послышался визг тормозов и автомобильные гудки. Арвид обернулся и быстро взглянул на дорожку парка. Он стал говорить быстрее.
— Потому что… потому что первым хомо сапиенс было таким образом эффективнее выживать. Группа не очень большая. Вокруг враждебная природа. Пятнадцати человекам легче сопротивляться саблезубой гиене, чем четырнадцати. Каждый член группы важен. Поэтому природа — по законам выживания и Дарвина (который, в общем-то, прав, хотя в его теории и есть некоторые ошибки), — требовала посильной помощи ближнему — в момент его затруднения. А против вполне предсказуемой лени она предложила соблазнительные эндорфины. Вот ты и получаешь удовольствие, помогая старушке. Передалось по генам.
— Ну, допустим, — нетерпеливо сказал Женя. — А вы здесь причем?
— У нас на 99,87 % общий геном. Удивительно, но — да. Говорят, общие предки. Говорят, Бог… ну, или Мироздание… кто-то из них… задумал единый образ разумных во Вселенной. Или, по крайней мере, в нашем ее секторе.
Даже наши высоколобые пока не докопались до истоков, — задумчиво проговорил Арвид. — Но расклад таков: у нас, альвов, этих эндогенных морфинов за доброе дело мозг выделяет раз в десять больше, чем у вас, землян. Понял теперь, зачем помогать?
— А, вы наркоманы, — бросил Женя.
— Еще одна отрицательная черта человечества, — вы везде ищете негатив. Впрочем, это исправимо, — быстро сказал Арвид.
Звук автомобильного движка послышался совсем близко.
— Жень, я прервусь на минутку, — как-то тревожно, как показалось Евгению, сказал Арвид и принялся спускаться с лесистой горки, на которой они находились, — вниз, туда, где проходила асфальтовая аллея, еще не полностью освободившаяся от снега. По которой гуляли семьи, носились бегуны и даже, время от времени, мелькали лыжники (хотя, конечно, нормальной лыжни уже не было — асфальт серыми проплешинами то и дело проглядывал сквозь рыхлый мартовсий снег).
Женя ринулся за Арвидом, хотя это оказалось и непросто: тот, вроде бы, просто шел, но двигался так быстро, что Женя еле мог догнать его рысью.
Женя услышал характерный звук — быстро движущийся автомобиль, не снижая скорости, преодолевал поворот.
Поворот, как отлично знал Женя, был метрах в тридцати отсюда.
Затем сквозь безлистые деревца и кустарник Женя увидел «Бокстер» цвета индиго — тот явно пытался претендовать на призовое в «Формуле». Гуляющие посыпались на обочины насколько возможно быстро, — «Бокстер» не давал времени на раздумье.
Хотя, в общем-то, носиться сломя голову на автомобилях по парку запрещено.
Женя отметил белого бультерьера — аэрографию по борту машины.
«Нетипично, обычно, всяких тигров и баб рисуют, — машинально подумал Женя. — Почему бультерьер? Ах, да. Типа, мертвая хватка. И везет же мне на этих «Поршей! Только Арвид-то чего там забыл? Сейчас ведь расшифрует себя, дурила».
А потом он увидел, — что именно забыл Арвид, и похолодел.
На середине аллеи, не думая никуда убегать, возился ребенок лет четырех. Его родители, видимо, остались где-то сзади. «Им не успеть», — подумал Женя.
Ребенок неторопливо и увлеченно пытался разобраться с какой-то цветной игрушкой. Он ничего не знал про мертвую хватку хозяев жизни.
«Арвид, кажется, все предвидел заранее, — промелькнула у Жени мысль. — Но, песец, не успеть ни разу».
Арвид успел.
Он подхватил ребенка и в тот же миг сам был смят летящей сломя голову машиной. Женя подбежал на две секунды позже.
Моторный отсек «Бокстера» был вдавлен. Капот дымился. Арвид лежал на асфальте дорожки лицом к яркому весеннему небу, украшенному легкомысленными пушистыми облачками. Природа как бы говорила: ну что вы ерундой занимаетесь, лучше посмотрите — как красив мир и как он хрустально-хрупок!..
… Вокруг головы Арвида расплывалась лужа цвета переспелой вишни. Ребенок был невредим. Он плакал в три ручья, но крепко стоял на ногах, — отметил Женя. — «Значит, ничего опасного, просто сильно испугался».
Женя снова посмотрел на Арвида. Лужа продолжала расплываться. Люди, пережившие первый шок, стали подтягиваться к месту происшествия.
Из «Бокстера» никто не выходил.
У Жени появилось сильное желание броситься к машине, разбить стекло и вытащить водителя. Тем более, что народ, собравшийся вокруг, тоже начал тихонько роптать.
Но тут он услышал Арвида, — Арвид был жив.
— Брось, Евгений, у вас это в порядке вещей, избиением отдельного водителя дела не исправить, тут надо копать гораздо глубже, — с натугой проговорил Арвид. — Я спас детеныша. Помоги мне добраться до корабля, только там я смогу восстановиться. Сейчас. Я встану.
Но встать он не смог.
Женя попытался поднять Арвида на руки, но чуть не свалился сам. Арвид оказался чертовски тяжелым.
— Не надо, — сказал Арвид. — Тащи меня волоком до корабля. Не бойся, выдержу. И побыстрее, а то вон тот мужик уже собирается нам помочь. Я пока попробую отвлечь их внимание на автомобиль. И больше не мешай мне разговорами, у меня сейчас не так много сил, мне надо сосредоточиться, — устало закончил Арвид и закрыл глаза.
Женя сделал, как ему сказали, — потащил Арвида за руки по снегу, на горку, туда, где над поляной с подснежниками висел «Малыш-5». Корабль виделся Жене как в тумане — контуры расплывались.
— Я поставил завесу, — прохрипел Арвид, — все они пока не видят ни корабля, ни твоей «Приоры».
Толпа людей внизу пыталась вскрыть «Порш», который включил заднюю, быстро набирая ход. Люди кузнечиками отскакивали теперь уже от его кормы.
Женя перевел внимание на Арвида.
— Прорвемся, Жень, — прошептал Арвид и замолчал.
Женя, почти в панике, изо всех сил постарался ускориться — как тот «Бокстер».
Десять секунд — вот он, корабль.
— Открывай! — крикнул Женя «Малышу».
Ничего не случилось.
Арвид лежал с закрытыми глазами и никак не помогал. Женя приложил ухо к его груди. Сердце трепыхалось слабо и часто, с перебоями, но — билось!
Женя начал дубасить в стенку люка кулаками.
— Открывай, скотина! — прорычал он.
Корабль не обратил на Женины потуги никакого внимания.
Женя грязно выругался. Оставался один вариант. «Аптечка в «Приоре». «Но при полностью разбитом затылке… а несколько осколков черепа, кажется, потеряли, пока я тебя тащил… Уйяя!!» — мысленно взвыл Женя.
В эту секунду люк открылся.
Женя, отдуваясь, протащил Арвида через комингс внутрь корабля. Затем люк беззвучно закрылся.
— Арвид, что дальше? Где твоя система восстановления?
Арвид продолжал молчать, при этом неуклонно бледнея. Кровь не переставала идти, и по полу рубки тоже начала расплываться вишневая лужа.
«Сколько же в тебе крови, а?» — подумал Женя. Ему вдруг захотелось схватить Арвида за плечи и потрясти, — но с тяжелоранеными так, конечно же, нельзя.
Однако пилот-навигатор очнулся сам.
— Эм… пятый! — прошептал он. — Реанимацию. Мне. Быстрее. Железяка.
Корабль не стал тратить времени на разговоры, но зато в воздухе над Арвидом возникло устройство, напомнившее Жене старый фильм «Дюна». Что-то среднее между шприцем и мини-компьютером.
Шприц-компьютер примерился и мгновенно сделал Арвиду укол прямо в шею.
Затем «шприц» исчез.
Корабль молчал.
На лице Арвида появилась мирная, радостная улыбка.
«Обезболивающее вколол. Какой-то опиат, похоже», — пронеслось в голове у Жени.
Арвид лежал и радостно лыбился в потолок. Правда, кроме эйфории были и другие эффекты: кровь из головы перестала течь.
Арвид улыбался секунд тридцать, затем посерьезнел.
— Жень, — начал он. Теперь он говорил уже не как умирающий лебедь, а пободрее, — но все равно с усилием.
— Что мне надо сделать? — отозвался Женя.
— Нам пора расстаться. Мои повреждения… слишком большие. Только стационарный госпиталь поправит. База… четыре световых… быстро долетим. По дороге корабль будет… будет лечить, насколько сможет. Как взлетим, завеса невидимости над этим местом продержится еще… еще минут пятнадцать. Уезжай в другую сторону, там можно проехать, я знаю. Сюда скоро прибудут «Скорая» и менты. К тебе будут… будут вопросы. Быстрее всего, тебя обвинят в убийстве меня, — тут Арвид не выдержал и захихикал, но быстро выдохся и замолчал. Он несколько секунд отдыхал, а потом завершил свою речь. — Не хочу, чтобы у тебя были проблемы подобного рода, Жень. Надеюсь еще увидеться. Поэтому, как у вас говорят, — ноги в руки, и дуй отсюда. Давай, дружище, — и Арвид протянул правую ладонь, собираясь попрощаться. Было видно, что это стоит ему труда.
Но Женя не стал пожимать протянутую руку. Он в возбуждении забегал по рубке.
— А я не могу тебя вот так бросить!! Ты мне не чужой! — выкрикнул Евгений и сам поразился собственным словам.
— Да-с. Ты мне тоже стал таким, кстати, — серьезно ответил Арвид. — Только чем ты можешь помочь? Ты не нейрохирург… даже не медсестра. Медицинская помощь «Эм-пятого»… хоть корабль — это всего лишь незамысловатый малый зонд… но в любом случае она лучше даже вашей Кремлевки.
— Но тебя надо хоть перевязать! — возмутился Женя, — еще не понимая, что говорит глупость. — Текущая из башки кровь — так не годится! У меня в машине есть перевязочный пакет!
Арвид хитро прищурился.
— Мысль, — подтвердил он, — голова в крови, это действительно не дело. Антисептик есть?
— Чистый спирт! — гордо заявил Женя, — не какой-то там хлоргексидин.
— Одобряю… — голос Арвида по мере разговора снова превращался в голос больного. — Спирт, двойного назначения, да?
Женя крякнул.
— Короче, Жень, давай за аптечкой, а то ты меня чрезвычайно утомляешь разговорами, а больным это противопока… зано, — выдавил Арвид и замолчал.
Женя опрометью кинулся к своей машине.
Он вскочил за руль и сунул руку под сиденье. Нащупал аптечку. Уже был готов метнуться обратно, но услышал невнятный всхлип. Или вздох. Вздох донесся с того места, где только что находился «Малыш-5».
Оказалось — «Малыш» стартовал. Он почти мгновенно поднялся над деревьями и исчез.
Женя в сердцах ударил открытой ладонью по торпеде, отшиб ладонь и бессильно скривился.
— Обманул, раненый инопланетный гаденыш! — рявкнул он и выругался.
Но гнева почему-то не было. Была печаль… Была тревога. Женя, оказывается, боялся того, что Арвид больше не вернется — прямо как мальчишка из сказки Линдгрен, который так ждал возвращения Карлсона.
Женя опустил голову на руль. Сердце колотилось как бешеное.
День прибытия на Землю, как и день отбытия, оказался очень нервным и неприятным.
В отличие от «большого космического путешествия».
Такова уж природа Земли. По крайней мере — пока.
Но понемногу адреналиновый туман в голове Жени стал рассеиваться. Он сообразил, что Арвид говорил здравые вещи. А поскольку «Малыш-5» улетел в свои палестины, Жене ничего не оставалось, как прислушаться к советам пилота-навигатора.
Женя завел машину, газанул и поехал по грунтовке — в противоположном направлении относительно того пути, каким приехал. Арвид не соврал — там действительно был проезд и выезд в город.
… Когда Евгений вошел в свою квартирку, он, как и в тот первый день, «когда это всё начиналось», — рухнул на диван в одежде и отключился.
Разбудил Женю яркий солнечный луч, бивший по глазам. Женя разлепил веки. Новый день, оказывается, выдался солнечным. Женя посмотрел на часы: было около полудня. Он проспал почти целые сутки.
«А знаете что, — подумал Женя, — а не забить ли мне на работу окончательно»?
Заверещал мобильный. Женя сунул руку в карман и посмотрел на экранчик. Звонили как раз с работы. Женя запустил телефон в стену. Телефон вякнул еще несколько раз и заткнулся.
На душе было погано. Женя попытался определить, почему, — и вдруг понял, что он беспокоится за Арвида. «Удивительно. Я — переживаю — из-за какого-то сраного инопланетника. Хотя нет. Не сраного. Ой, далеко не сраного…»
Женя встал с дивана и скинул куртку.
Морщась от света и постанывая, он доплелся до окна.
На улице текла обычная московская суета. Сновали прохожие, сновали машины. Проехал один «Порш». Увидев его, Женя передернулся. А потом ему вдруг стало совсем грустно. Женя не привык к саморефлексии, и не понимал — почему. Просто — очень грустно, и всё.
«Человек и кошка плачут у окошка», — вспомнил он слова из песни.
Вот только кошки у Жени не было.
Ни кошки, ни кота.
«Ах, а они сейчас, наверное, пригодились бы!» — подумал Женя и отошел от окна.
Он совершенно не представлял, что же ему теперь делать.
Тогда он залез в холодильник, достал початую бутылку водки и водрузил на стол. Протер кухонным полотенцем рюмку и поставил рядом. Сел.
«Триста грамм, мало, — подумал Евгений. — Придется потом идти в магаз. Но — не сейчас. Сейчас я не в силах».
Он уселся за стол и стал пить водку без закуски — вместо нормальной еды закусывая воспоминаниями о чудесной планете «Альв-0». (Ну, или как там ее по-настоящему).
Но вместо облегчения становилось все гаже и гаже. «Может, перейти на коньяк? — предположил Женя. — Тем более, что водка закончилась».
И за тем, и за другим надо было идти в магазин, а Жене жутко не хотелось.
Ему вообще ничего не хотелось.
Кроме как снова увидеть космос и звезды.
В конце концов Евгений, в полностью расстроенных чувствах, все-таки снарядился в магазин.
Он надел куртку и засунул руку в правый карман. Там он обнаружил ключи от своей квартиры и две мятые «тысячные». «На армянский ноль пять должно хватить», — мрачно подумал Женя и двинулся к двери.
Но в левом кармане куртки негромко засвистал соловей. Женина память подсказала ему, что он уже где-то такое слышал. Причем недавно.
Женя полез в левый карман куртки. К своему удивлению, он обнаружил там связку ключей сбитого в первый день «доставщика» Коли, и еще — тот самый шарик янтарного цвета…
Женя очень удивился.
Он, вообще-то, думал, что и шарик, и Колины брелоки у него давно реквизировали. Оказалось — нет.
Соловьиный свист издавал один из брелоков Колиной связки. Тот самый, зеленый.
«Помним-помним, вы зеленый и плоский, лежите на газоне и вас не видно», — подумал Женя.
Но, несмотря на внешний цинизм, все-таки нажал кнопку.
— Жень, ну наконец-то! — раздался вполне живой голос Арвида. — А то я звоню, звоню, я уж волноваться начал!
— Я тоже, — буркнул Женя. — Ты где, хороняка?
— Сам хороняка, — обиделся Арвид, — я на базе, в госпитале. Меня починили, через два часа выписывают.
— Какой еще базе? — осведомился Женя.
— Да тут, рядом, четыре световых от вашего Солнца, — хохотнул Арвид. — Тут звездочка одна, а вокруг нее мы искусственную планету запустили по орбите. Сам сообрази, что за звезда, — ты же умный. Ты сам-то как?
Женя посмотрел на пустую бутылку, и мужественно ответил. — Лучше всех. — Но мужество почти сразу же изменило ему — водка располагает к печали… и Евгений заявил:
— Знаешь, Арвид, херово мне. Очень. И никто в целой вселенной не может мне помочь.
Голос Арвида посерьезнел.
— Отчего же не может, — серьезно сказал он, — может. Тебе хреново оттого, что ты не видишь перспективы.
— Верно, астро-психотерапевт, — подтвердил Женя.
— На вашей планете почти никто ее не видит, — сообщил Арвид, — кроме юнцов в розовых очках. И уже некоторые начинают видеть сквозь очки.
— И какой выход? — мрачно спросил Евгений.
— Сквозь тернии — к звездам! — радостно провозгласил Арвид.
— Ты издеваешься? — пробурчал Женя.
— Ничуть, — заявил Арвид. — Звездная экспансия. Очень трудная задача, которая осуществима только усилиями всех людей Земли. Она быстрее всего сможет вытащить вашу планетку и все ваше общество из той глубокой ямы, в которую вы умудрились себя засунуть. Собственно, в этом направлении и идет наше, так сказать, прогрессорство… Очень нужно поднять образование… а то вы скоро совсем в каменный век упадете. Но это достигается только со сменой социального уклада… дальше сложно… Ну, не то, чтобы совсем сложно. Просто — очень непросто. Я тебе по гиперсвязи не смогу рассказать в двух словах.
— Хоть намекни, — попросил Женя.
— Намекнуть… ладно. У вас есть серьезные ребята, которые хотят все оставить по-старому. И не просто оставить, а даже еще хуже. Если ты согласишься участвовать в проекте, получишь, как у вас принято говорить, методичку. Вернее — гору методичек. Не брошюр, конечно, посовременнее, — Арвид засмеялся. — И еще, у тебя есть ознакомительная флэшка, которую я тебе вчера дал. Если ты не забыл.
— Я должен согласиться на коллаборацию, — сумрачно проговорил Женя. Выпитая водка давила.
— Ничего ты не должен, — фыркнул Арвид на том конце гиперпровода. — И слово-то какое ты употребил! Вы, вообще-то, — вы, все земляне, задействованные в проекте, — вы в первую очередь сами на себя работаете.
— А если я не соглашусь? — вызывающе спросил Женя.
— Не соглашайся, — вздохнул Арвид. — Твое право. Я даже буду иногда к тебе заходить. Но, разумеется, откровенничать не стану.
— А Колину связку отберете?
— За своими ключами Коля сам зайдет через пару недель. Как у него отпуск закончится. Тебе же его ключи незачем? Ведь ты не будешь на его квартиру претендовать?
— Нет… а брелок?
— Воки-токи? Брелок-рация? — усмехнулся Арвид. — Забирай себе. Мы Коле новый выдадим.
— А янтарный шарик? — замирая сердцем, задал Женя наболевший вопрос.
— Отбирать шарик? Зачем? Так называемых «янтарных шариков» у нас… ну, есть. Не дефицит. Разберемся как-нибудь с рациями и шариками, — посмеиваясь, сказал Арвид. Затем помолчал секунд пять. — Ты, Жень, мне очень помог. А я не самый последний человек в координационном совете.
Про координационный совет Женя спрашивать не стал. Его гораздо больше интересовало другое.
— Но социальный пакет я, конечно, не получу, — утвердительно сказал он.
— Социальный пакет? А, я догадался! — почти счастливо заржал Арвид. — Ты имеешь ввиду те десять тысяч лет жизни?
Женя потупился. Но да, он имел в виду именно их.
Что в первую очередь интересует почти любого человека?
Это риторический вопрос.
— Они у тебя уже есть, — заявил Арвид. — 9968 лет жизни. 10 000 минус тридцать два, твой возраст. Как неотъемлемое право, гарантированное конституцией Альв: получает каждый, посетивший Альв-Ноль. Так гласит закон, — торжественно закончил «пилот-навигатор».
— Да ну?? — не поверил Женя. И, действительно, как такому поверить? Правда, в космические прыжки, дружески настроенные сверхцивилизации, во все, что он видел вроде бы своими собственными глазами — поверить тоже было страшно трудно.
— Посмотри на свое левое предплечье с тыльной стороны, — посоветовал Арвид. — Эту демонстрацию я содрал из американского фильма «Время». Глуповатого, но с рациональным зерном.
Женя посмотрел. На предплечье бледно-васильково светились цифры: 9968.00.00.00.00.00.
— Да? — спросил Женя. — И что, я буду теперь везде с этим ходить?
— Земляне, — сказал Арвид. — Вечно всем недовольны. С одной стороны — это качество подвигает к развитию. А с другой стороны… гм… некоторым образом раздражает.
Цифры погасли.
— Все осталось при тебе, я только индикатор убрал, — сообщил Арвид.
— Да что ты? — сказал Женя. — А я могу проверить?
— Можешь, — сказал Арвид. — Прыгни под машину. Ты выживешь в ситуации, где любой другой здоровый человек твоего возраста погиб бы. Но — не советую, — предупредил Арвид со странной интонацией, — это очень больно. Поверь мне, я знаю, а ты видел.
«Да, — подумал Женя, — действительно, видел».
Он внутренне вздрогнул.
— Слушай, Арвид, — спросил он, — а можно мне подумать? Ну, насчет коллаборации… тьфу. Совместной работы на благо всех людей. Да, кстати, — а вам это зачем? Ресурсы?
— Не нужны нам ресурсы, ни природные, ни генетические. Своих полно. Ты ко мне уже с этим вопросом приставал, а я — объяснял, — устало отрезал Арвид. — Я ж тебе говорил. Мы, альвы, оказывая помощь кому-либо — ну, только если это не законченные негодяи (в этом месте Арвид издал странный звук. Если бы он не был инопланетянином, то Женя сказал бы, что это похоже на скрип зубовный)… …мы получаем эндогенных морфинов намного больше, чем вы, люди. Такое эволюционное преимущество, уж извини. Но это так природа распорядилась, я не виноват.
— Эволюционное преимущество?? — Женя сильно удивился. — Постоянно хотеть кому-то помочь??
Арвид снисходительно промычал.
— Знаешь, какая это радость? — сказал он. — У вас только отдельные йоги такую могут получить. И то — после пятнадцатилетней практики. Даже земная влюбленность не дотягивает.
— Вот так так, — только и смог сказать Евгений.
— Ладно, Жень, я пойду, — сказал Арвид. — На физиопроцедуры вызывают. Думай над коллаборацией, — он снова хихикнул. — Брелок твой. Кстати, если захочешь поболтать — самая нижняя кнопка, коротко нажать два раза.
— Удачных процедур, — сказал Женя.
— До свидания, человек! — попрощался Арвид и отключился.
Женя разжал руку и положил брелок вместе с остальной связкой настолешницу. Посидел некоторое время, не думая ни о чем.
Потом он понял, что последние четверть часа сидит чуть ли не в темноте.
Каким-то образом наступил вечер.
«Черт, я так и не сходил за коньяком, — вспомнил Женя. — С другой стороны, думать надо на трезвую голову. Когда речь идет о таких вопросах».
Он встал со стула и, как леопард по клетке зоопарка, принялся мерить шагами свою малогабаритку. Думается лучше в движении. Он думал до полного отупения головы, потом садился на диван и начинал рычать; тут голова неведомым способом прояснялась, и Женя вновь начинал вышагивать по квартире и думать…
Ведь никому доверять нельзя. Но вдруг иногда — можно?
Чудес не бывает. Невероятное не случается. Царство справедливости не настанет. Бесплатный сыр…
Но вдруг, иногда…
Добрых пришельцев не существует. Это всему миру давно доказал Голливуд.
Но что, если?..
И вот — Женя метался по своей «однушке» — от прихожей через комнату в кухню и обратно. Останавливался, что-то бормотал, временами подходил к окну и сквозь давно не мытое стекло бросал взгляд на хилые городские звездочки.
А потом он снова начинал ходить.
И думал, думал, думал.
Среди всех мыслей была и такая, цитата из забытого поэта:
«Ведь, если звезды зажигают —
значит — это кому-нибудь нужно?
Значит — кто-то хочет, чтобы они были?
Значит — кто-то называет эти плевочки жемчужиной?»
КОНЕЦ
