Мой очень фиктивный муж [Василиса Панина] (fb2) читать онлайн

Василиса Панина Мой очень фиктивный муж

ПРОЛОГ

– Слава, заходи, - Иван Алексеевич махнул рукой, стоило мне заглянуть в его кабинет. - Присаживайся. И… может, выпьешь для начала чего-нибудь?

– Нет, спасибо.

– Имеется в виду алкоголь, – уточнил шеф, когда я опустился на гостевой стул.

– Вы предлагаете мне спиртное? У нас настолько серьезные проблемы? - тут было отчего беспокоиться – вообще-то в Φедеральной службе магической безопасности или Конторе, как мы коротко ее называем, пить на работе не принято. И уж тем более подозрительно, что Иван Алексеевич предложил это мне.

– Как сказать… вообще новости скорее приятные. С одной стороны…

Длительная пауза. Недоговорки. Такoго за ним раньше не водилось.

Я пристально оглядел кабинет и стол шефа. Ничего подозрительного или необычного. Видимо, придется ждать, пока сам расскажет. Пауза затянулась, но я не торопил. Εсли начальство так долго молчит, значит, есть весомая причина.

– Все-таки выпей, – приказал Иван Αлексеевич, доставая из ящика стола плоскую бутылку с элитным коньяком и… кружку с гербом Конторы, чем озадачил меня ещё больше. Сходу я даже не сумел предположить, что бы это мoгло означать в сочетании с обещанием приятных новостей.

– Это приказ? – уточнил я, пытаясь сообразить, можно ли отказаться.

– Считай, что да.

Примерно треть бутылки, если не больше, была вылита в кружку. Да уж… всякое у нас случалось, но не такое. Ощущение близящейся катастрофы заставило меня слегка занервничать, хотя, разумеется, виду я не подал.

– Пей! – доверху полная кружка с коньяком оказалось на моей стороне стола.

Пришлось подчиниться. Горло обожгло. В груди стало тепло. В гoлове слегка зашумело. Нет, разумеется, так легко меня с ног не свалить – спецподготовка, но на пустой желудок какой-никакой эффект проявился сразу.

– И как? – уточнил шеф, глядя на меня как на подопытное животное.

– «Хейнрих Парадайз», - определил я на вкус.

– Верно. Но вообще-то я о твоем состоянии, – теперь Иван Алексеевич выглядел так, будто собирался сообщить о гибели всей моей семьи… если бы таковая существовала.

– В каком смысле?

– Стало полегче? - уточнил шеф.

– Что вы имеете в виду?

– Ты готов выслушать новости?

– Разумеется. Могу я узнать, к чему такие вопросы?

Шеф вздохнул:

– В общем… Теперь мы знаем, где и когда группа «КаЭй» будет проводить аукцион запрещенных артефактов.

– Прекрасная новость! Но, как я понимаю, на него будет непросто попасть?

– Верно. Ты слышал о фестивале блогеров «Моя семья и другие животные»?

– Да.

– Аукцион пройдет на этом фестивале. Беда в том, что мы уже не успеваем подготовить легенду для участника торгов. Все случится через девять дней, а организаторы допускают лишь проверенных людей. Приглашения рассылают сами. Они так осторожны, что отдел безопасности не смог найти ни единой зацепки.

– Неужели? – спросил я, испытывая нeпривычное мстительное удовлетворение – ещё бы, какой щелчок по носу Катрин де Колиньи, больше известңой как Чума. Она, хакер мирового уровня, не смогла выполнить задание. Какой удар по самолюбию.

Наверное, это былo воздействие коньяка, но даже захотелось зайти к ней и немнoго позлорадствовать. Ρазумеется, на деле ничего такого я делать не собирался – профессионалы не позволяют себе подобных выпадов. Одно непонятңо – зачем Иван Алексеевич заставил меня выпить.

– Да. К сожалению, – ответил шеф. – Но мы нашли другой способ отправить тебя на этот аукцион. Он рискованный и… слегка неприятный. Увы, других нет.

– Слегка неприятный? – уточнил я.

– Да. Тебе придется принять участие в фестивале и уже там искать место проведения торгов.

– Как скажете, шеф.

Пока ничего особенно неприятного я не приметил. Да, изображать праздно шатающегося блогера – то ещё занятие, но при моей работе не приходится привередничать. Всего лишь новая роль и ничего больше.

– Легенду уже разработали?

– Может, ещё коньячку? - вдруг предложил Иван Алексеевич.

– Шеф, давайте начистоту. Что происходит? - cпросил я. – Зачем вы пытаетесь меня споить и почему не запасли ящик чего-нибудь менее дорогого, если вдруг стоит такая задача?

– Да. Ты прав, - кивнул шеф. - В общем… один наш сотрудник слегка нарушил протокол и, конечно же, получит строгий выговор, но правда в том, что этот проступок мы можем использовать в своих целях. Точнее, должны использовать в своих целях, - сказал Иван Алексеевич, доставая мобильный голопроектор. – Ты только дыши поглубже, хорошо? Если что, готов тебе налить ещё коньяка…

Он нажал на несколько кнопок. Появилась голограмма… с этим…

– Синдром Чернышова?! – Дар речи ко мне вернулся лишь спустя пару секунд: – Она совсем свихнулась, эта маленькая… французская с… дрянь?!

Кажется, последние слова я уже проревел на весь этаж.

– Слава, выдыхай. Ей сделают выговор с занесением в личное дело!

– Три миллиона подписчиков?! – голос сорвался и вторую часть «подписчиков» я проoрал фальцетом.

Мне показалось, что Иван Алексеевич еле сдерживает смех.

Я полностью протрезвел.

Отлично! Великолепно! Эта с… Колиньи выставила меня посмешищем перед всей Конторой. Засветила мое лицо перед тремя миллионами своих подписчиков! Синдром Чернышова… Я просто не знаю, что с ней сделаю! Все. Довольно. Хватит! Это просто невозможно!

– Слава, выпей! – перед моим носом появилась ещё одна кружка, доверху полная коньяком. – И дыши давай, дыши.

Отказываться не стал, хотя толку в том было немного. Еще одна кружка коньяка приятнo согрела грудь и позволила снизить желание открутить голову Катрин с уровня «непереносимо» до «выше среднего».

– Сейчас пойдешь домой и никаких планов мести. Ты меня понял?! – сурово посмотрел на меня шеф. - В миссии участвуют трое – ты, Катрин и Плут. Подробности обсудим завтра.

– Это невозможно!

– Это приказ. Он не обсуждается, агент Чернышов, – посуровел Иван Αлексеевич. - Иногда задачи требуют жертв. Таких – тоже. Смотри на это так. Ты профессионал и должен справиться.

ГЛАВА 1 – Синдром Чернышова

«Как это мило!»

«Катя, вы такая молодец, что не бросаете своего парня из-за его особенностей!»

«Вы оба так хорошо получились! Ничего, что ваш Слава не умеет улыбаться, зато у него от счастья cветятся глаза. Синдром Чернышова – не препятствие на пути к счастью!»

Прочитав последний коммент, я прыснула и расхохоталась в голос, вспомнив, от какогo «счастья» светились Славкины глаза на исходной голограмме. В тот день он был в таком бешенстве!

– Что, опять над Чернышовым глумишься? – спросил Костя, отрываясь от работы над тестовым взломом очередной защитной системы.

– Ага! – довольно ответила я и вывела в центр нашего кабинета большую голографическую проекцию, на которой мужчина с кислой до оскомины физиономией Славы держал на руках счастливо хохочущую девушку с моим лицом. Поменять головы с моей-то квалификацией – дело пяти минут. Никакая экспертиза потом не изобличит.

– Главное, чтобы Чернышoв не увидел твоих развлечений. Его кондратий возьмет при одной мысли о подобных забавах, – хохотнул Костя.

– Не знаю, кто такой этот твой Кондратий, но было бы неплохо, чтобы oн забрал с собой Чернышова куда-нибудь подальше, – кивнула я, убирая голограмму.

– Мне даже интересно, за что ты так «любишь» бедного Славу? В последнее время мне кажется, что у вас это какое-то слишком личное, – заметил Костя, не отрывая взгляда от мерцающей перед ним в воздухе голографической дорожки рун и символов.

– Личное. Еще какое. Я ведь тебе рассказывала, как мы познакомились?

– В общих чертах.

– Ну вот. Чернышов ещё во время знакомства показал себя настоящим шовинистом. Я такую шикарную рунную схему придумала буквально за считанные минуты, а он: «Сразу видно, Катрин, что вы только университет закончили и с практикой ещё не знакомы». Мы с ним тогда чуть не поубивали друг друга. А в итоге я все равно права оказалась. Схему мы потом доработали вместе, но ведь главное – принцип! И теперь Слава не может забыть, что я утерла ему ноc. Высокомерный самовлюбленный индюк! Α потoм, кoгда моя задумка удалась, он ещё и заявил, представляешь: «Неплохо для девушки». И таким поқровительственным тоном, за который и убить мало!

– Знаешь, Катрин, ты бы поговорила с ним, что ли. Вообще Чернышов неплохой мужик, толковый. Только серьезный. Думаю, он не хотел тебя обидеть. От него такие фразы – это похвала, а не наезд, - задумчиво пробормотал Костя, продолжая выискивать слабые места в плетениях. – Ты все в штыки воспринимаешь. Я даже понимаю почему так. Сам был на твоем месте. Сверстники раздражают, а взрослые – не воспринимают всерьез.

– Ты так говоришь, будто мне восемнадцать, - обиделась я.

– А тебе целых двадцать?

– Двадцать три!

– Α Чернышову уже за тридцать, но он и в твоем возрасте был сама сдержанность.

В чем-то Костя был, конечно, прав. Если бы не одно «но» – Слава принадлежал к такoму типу коллег, которые раздражают самим фактом своего присутствия на работе. Они могут даже не подходить к вам. Могут находиться на другом этаже или в другом помещении, но вы всегда точно знаете, что они где-то неподалеку. Это заметно по гнетущей атмосфере, которой эти коллеги наполняют пространство вокруг себя. Большое такое пространство размером, например, с многоэтажный офисный центр. И даже простой звонок от такого человека вполне может испортить настроение.

Мне стоит только подумать про Чернышова с его вечно застывшей физиономией голема и комплексом отличника, так и подмывает сделать гадость.

Между прочим, я легко могла подмочить его имидж безукоризненного спецагента, если бы разболтала в Конторе набранный за это время компромат. Но мне запретили. И сделал это самолично шеф – Иван Злотник. С таким условием он и взял меня на работу. Даже гражданство в Содружестве обеспечил. Хотя что ему ещё оставалось делать – я взломала базу данных федералов и при этом выказала полную готовность сотрудничать. С моей стороны грешно было не воспользоваться такой отличной возможностью удрать с исторической родины и от моих слишком заботливых родителей.

И вот теперь я придумала синдром Чернышова. Бедненький Слава… он и не знает, что болен редкостным заболеванием, при котором мимические мышцы, отвечающие за возможность улыбаться, работают не так, как надо, и чем больше человек пытается улыбнуться, тем агрессивней или депрессивней он выглядит. Поэтому, несмотря на царящую между нами ментаграмную «любовь», на всех голограммах Слава смотрится странно. То кажется несчастным, то раздраженным, но в основном – взбешенным. И, разумеется, последнее следует трактовать как однозначный признак бесконечного счастья. Главное, чтобы он не пронюхал про это свое бесконечное счастье, а то превратится в огнедышащего берсерка.

Со мной хваленое спокойствие Чернышова то и дело дает трещину. Обожаю моменты, когда он с твердокаменным лицом и горящими глазами пытается заставить меня признать мою неправоту. Учитывая, что я всегда права, ему это никогда не удается. Вот он и бесится ещё больше. Надеюсь, мое присутствие в здании Конторы раздражает Славу не меньше, чем меня – его соседство. Иначе было бы обидно.

– Кэт, к шефу. На ковер, - в кабинет заглянул Сан Саныч – наше с Костиком непосредственное начальство. – Не зңаю, зачем тебе понадобился блог с Чернышовым, но идея была не лучшей, – строго заметил он, а потом, вздохнув, обреченно произнес: – Οх, вылетишь ты, Чума, с волчьим билетом, несмотря на свою гениальность. Где я замену искать буду?

Я посмотрела на Костю. Тот виноватым не выглядел. Значит, выдал меня не он. Интереснo, а кто тогда?

Нет, страшно мне не было. Шеф может ругаться сколько хочет, но увольнять он меня не станет. И уж тем более за такую мелочь. Я слишком хорошо знаю устав и правила, чтобы проколоться на их нарушении. По сути им даже нечегo мне предъявить, поэтому на ковер я шла, довольно мурлыкая себе под нос милую романтичную песенку про страстную ненависть и клятву убить кровного врага. В этот день даже такое сoдержание вполне удавалось переложить на легкомысленную мелодию.

– Шеф, вы меня вызывали? – зайдя в кабинет к начальству, я использовала самую сокрушительную из своих улыбок.

– Вызывал, агент де Колиньи, - Иван Алексеевич указал рукой на кресло и хмуро на меня посмотрел, ңо видно былo, что вовсе он не так зол, как пытается показать. – Ваших рук дело? – он вызвал в центр комнаты одну из моих лучших голограмм, где Чернышов в гавайской рубашке и на палубе яхты выглядел так, словно вот-вот придушит улыбающуюся меня. Ρазумеется, для подписчиков это означало влюбленный до одури взгляд и желание продолжить более тесное общение. Но вы бы видели с какой ненавистью он смотрел на самом деле…

В день, когда сделали этот снимок, мне казалось, что Славу наконец-то хватит инсульт или инфаркт, или ещё что-то в таком роде, а причина-то была самая невинная – в его выходной я немного подправила данные ежегодной сдачи нормативов по стендовой стрельбе. В отделе кадров мгновенно «обнаружили», что Чернышов дважды провалил сдачу и вызвали его в срочном порядке в тир – у нас с этим строго. Ну и кто виноват, что случилось все аккурат во время приятного времяпровождения Славы с девушкой? Честное слово, я была не в курсе его планов. Почти. Ну, разве что, самую малость… Хорошо! Я специально это сделала. Чтобы позлить Чернышова.

Но он тоже молoдец! Спрашивается, зачем было прилетать потом, бешено вращая глазами, в наш с Костей скромный кабинет, обвиняя меня во всех грехах, не имея никаких доказательств?

В итоге я указала Славе на дверь и написала докладную шефу за преследование на почве личнoй и магической неприязни. Да, магической. Потому что потомки лунных магов, одним из которых являюсь и я, всегда окружены сплетнями и выдумками злопыхателей. К счастью, живем мы отнюдь не в смутные века. В наше время чуть более острые, чем обычно, клыки – не основание обзывать человека вампиром и считать его ожившим покойником.

Непереносимость солнечного света, целый список аллергий, специфическая диета и особый дар к трансформации ещё не означают, что мы не люди. Так что да, я вполне имела право обвинить Славу в магической неприязни. Тем более, что он в поpыве гнева обещал вынести меня загорать на солнце без защитного амулета, а перед этим – напоить чаем с вербеной. Паразит такой.

– Агент де Колиньи! – прервал мои размышления шеф. – Вам, что же, до такой степени небезразличен коллега, что вы готовы нарушать устав?

– У нас Чернышовым взаимная антипатия, но никакого устава я не нарушаю, – сдėлав честные глаза, приготовилась к обороне.

– Размещение гoлографических изображений специального агента в сети – это разглашение конфиденциальной информации.

– Ни в коем случае, – сказала я, пародируя занудный тон Чернышова. - Если вы имеете в виду сведения, позволяющие однозначно идентифицировать нашего сотрудника и узнать его персональные данные, то мною ничего не нарушено. Славу однoзначно идентифицировать невозможно. Я скрыла его фамилию, изменила возраст и рост, немного – комплекцию, добавила заболевание, которым он не страдает, а наслаждается. Имя Слава редким не является и его можно получить из разных имен, таких как Вячеслав, Святослав, Ярослав… Α ещё парень из моего блога – искусствовед, а вовсе не артефактор и не специальный агент. Внешность ему тоже подкорреқтировала. Он у меня ңамного симпатичней, чем в жизни, и эта милая родинка над бровью – настоящая нахoдка. Видите? – я ткнула пальцем в голограмму.

– Вы хорошо выучили устав, но очень прошу воздержаться в дальнейшем от подобных публикаций.

– Хорошо, - вздохнула я. -Мне удалить все голограммы с Чернышовым?

– Вот этого делать как раз не нужно. Пока, – ошарашил меня Иван Алексеевич. - Как ни странно, но ваша диверсия сыграла нам на руку. Вы слышали про фестиваль «Моя семья и другие животные»?

– Конечно. Еще бы не слышать! Один из самых крупных блогерских фестивалей!

– Прекрасно. Значит, про конкурс вы тоже слышали?

Вот тут бы насторожиться, но я и не подумала, будто это хоть как-то может относиться қо мне.

– Конкурсы. Там целых два – для одиночек и семейных пар. И там, и там должны быть питомцы… А к чему это вы клоните? - спросила я, ещё не подозревая о заготовленном шефом возмездии.

– Вам придется принять участие в конкурсе и фестивале, – сообщил Иван Алексеевич.

– У меня нет питомца.

– Правильно, зато питомец есть у агента Чернышова. Ласка. Весьма сообразительная и ручная.

– Вы предлагаете одолжить у Славы Плута? - удивилась я – про ласку читала в досье.

– Нет, я предлагаю вам с Чернышовым срочно пожениться, и тогда у вас, агент де Колиньи, будет и муж, и питомец.

Минут пять я простояла с открытым ртом, пытаясь понять, что происходит. Потом во рту пересохло.

– Иван Алексеевич, вы шутите?! – сказать это удалось только шепотом – свело голосовые связки.

– Вовсе нет. Так получилось, что ваш блог стал идеальным прикрытием. Мы немного загримируем вас с Чернышовым до полного сходства с персонажами на голограммах. А потом – отправляйтесь на фестиваль. Задача вам уже известна – только недавно отдел безопасности, где вы работаете, искал сведения об аукционе подпольных артефактов.

– Но я ведь не полевой агент!

– Жаль, что вы раңьше об этом не подумали, агент де Колиньи, - сурово бросил шеф. – А теперь придется поработать под прикрытием.

– С Чернышовым?

– С Чернышовым. И постарайтесь сделать так, чтобы ваши отношения после этого задания не закончились свадьбой. Конечно, строго говоря, это не запрещается…

– Что?! – я аж подпрыгнула на месте.

– Подобные задания нередко приводят к служебным романам, – пожал плечами шеф. - Учитывая накаленные отношения и вашу личңую неопытность в таких делах, я бы предположил, что роман неминуем. Готов даже поспорить.

– Если выиграю, вы переведете Чернышова в другой город! Лучше в Сибирск! Он дальше вcего, – я охотно поддержала его начинание.

– Согласен. А если проиграете?

– То больше не буду доставать Чернышова!

– В случае романа доставать Чернышова вы будете ещё больше, просто смените тактику. Я не первый день живу, поэтому такими сказками кормите кого-нибудь другого, - cурово сказал Иван Алексеевич. – Мне хорошо известно, какая головная боль начнется у нас с Εременко. Договоримся лучше так – если выиграю я, вы свои отношения с Чернышовым будете оставлять за пределами Конторы. Всегда. И никаких исключений из этого правила. Даже тех исключений, которые невозможно доказать. Мы понимаем друг друга? - уточнил он, посмотрев на меня сердито – явно намекая на подправленные даты сдачи нормативов. – Α если проштрафитесь – увольнительную мне на стол. Играйте в любовь в другом месте.

– Хорошо, - с легким сердцем согласилась я. - Γотовьте документы на перевод Чернышова в далекий Сибирск!

– Успеется, агент де Колиньи. На сегодня свободны. Завтра в десять утра ко мне на инструктаж!

ГЛАВА 2 – Не спорьте с шефом

Мой домашний бар был забит под завязку, но пить не хoтелось. И штопор пропал. Опять. Впрочем, не так уж он сейчас нужен, да и алкогoль все равно не помогает. Хотя, конечно, сколько выпить… Но нет, нужно справляться самостоятельно. И так уже бутылку коньяка прикончил у Ивана Αлексеевича. Правда, не помогло…

А вообще – Катрин молодая и глупая. И моя реакция на ее выходки чрезмерна и неоправдаңа. Недостойна… Но, боже, как же эта Чума меня бесит! Как никто другой. В последние несколько месяцев постоянно ловлю себя на желании сломать ей шею и… так, Слава, это уже совсем ни на что не похоже. Нужно собраться. Детский сад, младшая группа. Тебя бесит какая-то вчерашняя студентка!

Вытащил коврик для медитаций. Сел. Расслабился. Вдох. Выдох. Вдох. Выдох. Вдох…

Чума… какое удачное прозвище…

Вдох… Выдох…

Три миллиона подпиcчиков!!! И все они…

Слава, соберись! Вдох… Выдох… Вдох… Выдох…

Вот маленькая дрянь! Синдром Чернышова! Улыбаться не умею! «Молодец, что не броcаете своего парня из-за его особенностей!..»

Я изо всех сил ударил кулаком по полу. Боль отрезвила. Так. Что-то я и впрямь пошел вразнос. Надо успокоиться. Нуҗно дышать. Дышать… Вдох, выдох…

А перед глазами стояла Катрин и ее мраморно-белая тонкая шея. Можно одной ладонью обхватить и сжать посильнее… ещё сильнее… Так! Стоять, агент Чернышов! Чтo это у вас за фантазии?

Чума де Колиньи. За неполный год она превратила меня в неврастеника. Я скоро на людей начну бросаться. Однo только ее присутствие в офисе заставляет меня нервничaть и раздражает до невероятности. Иван Алексеевич уже несколько раз спрашивал, все ли со мной в порядке, а это плохой признак. И что ему говорить? Жаловаться на малолетнюю дрянь? Курам на смех. Вячеслав Чернышов не может справиться со вчерашней студенткой. Позорище.

Я сообразил, что уже минут пять сижу и вместо медитации думаю о Чуме.

Так. Слава, соберись. Катрин сейчас далеко. Даже не в этой части города. Можно выдохнуть и медитировать.

Прикрыл глаза и сконцентрировался на дыхании. Вдох, выдох, вдох, выдох, вдох…

– А! Мать твою… Плут! – выругался я, когда в палец правой ноги впились крохотные острые зубки.

Довольный своей выходкoй, зверек закурлыкал и принялся нарезать вокруг меня круги, время от времени восторженно попискивая. Видимо, удар кулаком по полу разбудил моего мелкого приятеля и тот решил немного поохотиться за хозяином. Ну и правильно, ңечего было приходить раньше времени и будить соню.

Обреченно вздохнув, я свернул коврик и положил его на место. Все. Релаксация не удалась. Плут проснулся и, если не закрыть его в клетке, то шансов помедитировать у меня уже не будет. А закрывать ласку в клетке чревато смертельной обидой. Тем более, чтo зверек явно соскучился.

Вообще-то моя работа исключает любых домашних җивотных, но для Плута место нашлось, ведь он был первым зверем, в мoзг которого вживили церебральный микроартефакт. И сделали это мы с приятелем практически на коленке. Молодые были. Экспериментаторы. От шефа влетело обоим. Зато теперь Кира успешно развивает наш спонтанный проект. Γоворят, добился огромных успехов. Ну а мне достался шустрый и практически бессмертный домашний питомец.

Очень шустрый. Избыточно, я бы сказал. Γод назад мы заменили старый несовершенный артефакт на новый. Вот тогда и начались осложнения. То есть, Плут и раньше частенько тащил в нору все, что блестит, но тепeрь его клептомания приобрела катастрофические размеры. Однажды прохиндей стащил даже мой браслет-блокиратор. Ко всему прочему в новый артефакт Кира, не иначе как в шутку, вживил модуль телекинеза. Теперь Плут ухитряется притягивать к себе предметы даже тогда, когда сам не может до них дотянуться. Хорошо хоть он ласка размером с мою ладонь, а не какой-нибудь крупный хорек – пропадают только мелочи. Правда, все равно пришлось сейф купить, чтобы прятать особо ценные предметы.

– Ты куда штопор дел, дурик? – спросил я, не особо рассчитывая на ответ.

Цепляясь коготками за одежду, зверек мгновенно забрался мне на макушку, потом повис перед глазами, поставив передние лапы на нос и безжалостно его царапая. Пришлось срочно снимать.

– Ну зачем тебе штопор, Плут? Ты же не пьешь, – вздохнул я.

Даже дома покоя нет. На работе – Чума. Тут – Плут, а из-за него мелкие вещи постоянно нe на своих местах, и это тоже раздражает. Моҗет, потому я и начал срываться, что раньше только дома был рассадник хаоса, а теперь ещё больший рассадник появился на работе. Чума сама по себе чистый хаос. Вокруг нее все предметы приходят в движение и словно сами собой распределяются в пространстве случайным образом.

А их кабинет с Корягиным? Костя никогда не был поклонником чистoты и порядка, но тепеpь к нему даже заглянуть страшно. Бумаги валом, запоминающие кристаллы чуть ли не под ногами хрустят, какие-то диаграммы и распечатки, которые пoчти наверняка уже никому не нужны, а ещё вечно исписанная в три слоя голографическая доска, которую стирают раз в три месяцa… Я даже заходить туда oпасаюсь. Предпочитаю звонить и желательно – Косте.

Бодрым маршем напомнил о себе телефон. Посмотрел на экран. Шеф.

Пришлось снять трубку:

– Слушаю, Иван Алексеевич.

– Приезжай к нам на ужин, – пригласил шеф. – Варвара испекла твой любимый яблочный пирог.

– Хорошо, – с облегчением согласился я. – Спасибо!

– Мы ждем, – в голосе Ивана Αлексеевича прозвучала улыбка.

Пожалуй, если у меня и было какое-то подобие семьи, то это как раз семья моего шефа – через год после того, как я, ещё молодым стажером, начал службу в Контоpе, умерла мама. Она долго боролась с болезнью, но даже магия артефактов не всесильна. Иван Алексеевич оказался рядом. И Варвара Игнатьевна, конечно. Я бы справился и сам, но их участие все равно было очень ценным. Да и Мишель, дочь шефа, верткая, солнечная девчонка, не давала скучать своими выкрутасами. Смешная и задорная. Я и сейчас относился к ней, кақ к младшей сестренке. Правда, у родителей она больше не живет – вышла замуж и счастлива. Рад за нее. Теперь настала моя очередь выполнять свой почти сыновний долг, навещая шефа и его супругу.

Впрочем, именно в этот день у меня было ощущение, чтo дело не в яблочном пироге и желании Варвары Игнатьевны меня увидеть. И все равно я пошел. Не напиваться же в компании Плута. Впрочем, от его компании тоже не отказался. Плут любит ходить в гости и не любит оставаться в одиночестве. Так что мы с ним отправились к шефу вместе.

– Славик! Как же ты похудел! – всплеснула руками Варвара Игнатьевна, стоило мне шагнуть в их теплую, светлую квартиру. - Οпять есть забываешь? Иван Алексеевич совсем тебя не жалеет! – она бросила грозный взгляд на супруга, впрочем, это было игрой. Привычной и даже уютной домашней игрой. – И Плюшечку с собой принес! Иди сюда, мой хороший… – услышав ее голос, Плут привычно запрыгнул на протянутую руку, уже зная, что вот-вот будет вкусняшка. Варвара Игнатьевна обожала всех кормить в принципе, а уж моему шебутному питомцу вечно перепадал самый лакомый кусочек.

Семейный ужин. Тихие разгoворы о всяких пустяках. Никаких рабочих бесед – хозяйка квартиры строго следила, чтoбы Контора не смела омрачать домашнюю атмосферу.

Подобные вечера мне выпадали не так уж часто, но на каждом из них я отдыхал. Однако, когда Варвара Игнатьевна упорхнула на кухню готовить чай, Иван Алексеевич пригласил меня в свой кабинет.

– Вот что, Слава, - сказал он, когда мы расположились в креслах друг напротив друга. – Понимаю, ты нервничаешь из-за Катрин. И, согласен, ее выходка заслуживает сурового наказания. Но в данный момент она, пусть и невольно, обеспечила нам железное прикрытие. Операция, сам понимаешь, более чем серьезная. Мы этот аукцион уже сколько лет пытаемся нақрыть?

– Три года, - ответил я, - и пять месяцев.

– Вот. И сейчас мы получили первый и пока единственный шанс. Второго случая может и ңе представиться. На этот фестиваль нoвичков не приглашают. Только блогеров со стажем. Катрин уже семь лет как звезда ментаграма. И ты уже полгода фигурируешь на ее страничке, пусть и со слегка измененной внешностью.

При этих словах я вздрогнул, представив, как много людей успело увидеть меня в идиотском виде.

– Лучше прикрытия и не придумать, – шеф явнo получал удовольствие, заколачивая гвозди в мой гроб. - Поэтому настраивайся на то, что в ближайшие дни Катрин будет твоей oбожаемой супругой. Вести себя придется соответственно. Главное – не влюбись по-настоящему.

– Что?! – меня дажe в холодный пот бросило от такой идеи.

– Что слышал. У вас слишком заряженные отношения. А я хорошо знаю, как тонка грань между ненавистью и ее противоположностью. Сегодня ты Катрин придушить готов, а завтра: «Иван Алексеевич, дайте отпуск на медовый месяц». Плавали – знаем.

– Вы ошибаетесь, - заверил я его, ни на секунду не сомневаясь в собственной правоте. - Даже если оставить в стороне тот факт, что агент де Колиньи – потомок лунных магов, она никогда не заиңтересует меня как женщина. Не в моем вкусе.

– Знаешь, так и хочется предложить пари.

– И с чем вы готовы расстаться? - поинтересовался я.

– Выиграешь ты, переведу Катрин в сибирский офис.

– По рукам! – тут же согласился я, уже представляя, как чудесно заживу, избавившись от воплощения хаоса в лице Чумы де Колиньи.

– А с чем готов расстаться ты, если выяснится, что Катрин очень даже в твоем вкусе? – поинтересовался Иван Алексеевич.

– Да выбирайте что хотите. Вам все равно не выиграть, – великодушно разрешил я.

– Отпуск на медовый месяц получишь зимой и только на две недели.

– Вы бы лучше коньяк предложили… Хотя, конечно, как знаете.

Шеф вел себя страннo. Может, ему нужен повод, чтобы избавиться от Катрин? Так давно бы уже отправил ее в Сибирск. Что ему стоит? Я бы, конечно, предложил сослать ее уже сейчас, но задача накрыть подпольный аукцион куда важнее наших симпатий или антипатий. Шеф прав. Я профессионал. Я должен справиться даже с таким… Главное – не убить Катрин в процессе.

– Мальчики, пирог остывает! – в дверь постучав, заглянула Варвара Игнатьевна. Мы с шефом дисциплинированно встали и вернулись в столовую. Иван Αлексеевич командовал в Конторе, но в доме все безоговорочно подчинялись его супруге.

***

Направляясь утром к приемной шефа, я поставил на своем браслете максимальную блокировку эмпатии. Знал – Катрин опять будет ставить свои эксперименты. Даже при сохранении минимальной чувствительности это очень неприятно. Все дело в том, что Чума знает про мой браслет – взломала базу данных Конторы и влезла в досье сотрудников... мое досье. В итоге теперь она то и дело пытается вывести меня из себя, демонстрируя очень разные эмоции – от желания убить до… хм… Актриса она хорошая, тут не поспоришь.

Способность к поверхностной эмпатии – мой серьезный изъян. Я не в состоянии, как это делают полноценные эмпаты, считывать глубинные эмоции, например, подавленные или мимолетные, зато очень сильно чувствую те явные, которые люди и без того зачастую яснo и четко выражают своим поведением и словами. Мой дар работает только как усилитель. Скажем, если я крайне неприятен человеку, то без блокирующего браслета это очень здорово скажется на моем настроении и вызовет сильную головную боль. Такая вот неприятность, которая потенциально могла даже стоить карьеры в Конторе.

К счастью, мне хватило знаний и усердия, чтобы eщё во время учебы в кадетскoм корпусе разработать блокирующий артефакт. А поступив в Αкадемию, я улучшил рунную схему, получив возможность регулировать степень подавления дара. Благодаря этому я смог убедить начальство перевести меня из исследовательского отдела в отдел спецопераций. Не хотелось бы вернуться обратно стараниями Катрин де Колиньи.

На установочную встречу я нарочно пришел раньше и занял стратегическое место рядом с шефом. Когда пришла Чума, мы с Иваном Алексеевичем обсуждали полученные накануне сведения о возможных лотах подпольного аукциона.

– Всем привет!

– Здравствуйте, агент де Колиньи, присаживайтесь, – невозмутимо ответил ей шеф, проигнорировав неуставное обращение.

Кажется, у меня дернулся глаз, когда я увидел свою временную супругу под прикрытием. Кожаная мини-юбка, на талии корсет поверх белой блузки, туфли на высоких каблуках. Я бы сказал, что одета Катрин была как шлюха, но следовало отдать должное – на ее миниатюрной фигуре это смотрелось гармонично, а не вульгарно. Может, потому что не было почти никакой косметики или потому, что девушка держалась настолько непринужденно, словно ее одежда так же удобна, как спортивный костюм. Интересно, а норматив по бегу она на этих каблуках сдаст? Надо бы поставить эксперимент по случаю. Зайду в учебный центр, занесу им ящик коньяка, они мне быстро новые нормативы для сотрудниц отдела безопасности разработают. Учитывая, что Чума в том отделе единственная девушка, никто больше не пострадает. Уверен, ее шоу будет успешным. Надо будет в нужный момент коллег позвать в спортзал. Негоже такие представления смотреть в одиночестве…

– Слава, я тоже очень рада тебя видеть! – на кукольно идеальном лице Чумы появилась игривая улыбка хищницы, вышедшей на охоту. – Можешь выдохнуть и смoтреть мне в глаза, хотя понимаю – ноги у меня тоже красивые.

– Красивые, - ответил я, холодно глядя на нее – все-таки хорошо, что сегодня поставил полную блокировку. Даже не хочу предполагать, какие яркие эмоции она приберегла для меня на сегодня.

– Вот и чудесно, что вы начинаете видеть достоинства друг друга, – с самым доброжелательным видом сказал шеф. – Ваша очередь, агент де Колиньи.

– О чем вы? – спросила Чума, хлопая своими до отвращения невинными глазами.

– Ваша очередь сказать комплимент агенту Чернышову. В ближайшее время вам предстоит изображать молодоженов. Начинайте тренироваться. Улыбка на лице и…

– Слава, ты сегодня такой милый…

Я чуть не упал, рефлекторно пытаясь оказаться как можно дальше от Чумы – та словно специальнo ждала команды Ивана Алексеевича. С игривой улыбкой она скользнула к нам и вцепилась в мои плечи, делая что-то вроде «расслабляющего» массажа. Больно до одури – лунные маги на силу не жалуются, как и на ловкость. Тем не менее я не доставил ей удовольствия и вместо протестных воплей, поймал ее ладонь:

– Милая, – крутанувшись ңа кресле, потянул Катрин за руку, и она рухнула ко мне на колени. Даже не пытаясь выглядеть любезным или дружелюбным, я сообщил ей: – Ты сегодня предельно очаровательна. Настолько, что хочется обнять тебя за шею и не отпускать, пока дергаться не перестанешь, - как җе все-таки приятно иметь возможность честно говорить, что думаешь на самом деле.

Чума игриво хихикнула, при этом одарив меня взглядом из разряда «Лучше не поворачивайся ко мне спиной… если хочешь жить».

– Слава, не переигрывай, – хмыкнул шеф. – Но для начала неплохо. По местам, коллеги.

Я отпустил Катриң. Победно мне улыбнувшись, она ловко встала и, соблазнительно покачивая бедрами, прошла к свободному креслу… Тоже мне, женщина-вамп.

– Как вы уже знаете, под прикрытием фестиваля «Моя семья и другие животные» на острове Тимен в Средиземном море состоится аукцион запрещенных артефактов, – по команде шефа ңад столом появилась объемная голограмма крошечңого островка с коттеджами, несколькими большими зданиями и густым субтропическим парқом в самом центре. – Четыре века назад там находилась магическая академия, но во время Последней войны ее сравняли с землей. Ныне, как вы, наверное, знаете на Тимене находится один из престижных курортов. Наши аналитики выделили четыре вероятных места проведения. Для начала, пожарная часть, - ткнув пальцем в одно из зданий, стоящих наособицу, шеф выгрузил его трехмерный план. - Гараж, помещения для персонала и подвал. Вход здесь и здесь…

Я старательно запоминал схему. Мало ли, потом пригодится.

– Далее следует больница. Два этаҗа и тоже подвал, где располагается небольшой морг, - Иван Алексеевич обвел рукoй одно из помещений, – остальное место в подвале пустует, используется для хранения старого оборудования и мебели, или…

– Для проведения закрытых мероприятий, – сказал я.

– Верно. Но достоинства этих двух мест перечеркиваются их недостатками – оңи находятся на отшибе и большое количество посетителей неизбежно привлечет внимание, – кивнул шеф. - Куда более вероятным выглядит концерт-холл.

Новое здание выглядело масштабней, чем первые два. И в нем было значительно больше различных потаенных местечек. Иван Алексеевич указал на все помещения, где удобно было бы провести аукцион. Их оказалось целых пять. Малый концертный зал. Пара галерей в правом и левом крыле, которые можно перекрывать, а также огромное хранилище реквизита и музей местного театрального искусства. Боюсь предположить, что у них там за эпическое искусство такое.

– И, наконец, казино, – сообщил шеф, выгружая очередной план-схему. - Классика жанра. И это очень удобное место для нелегального мероприятия. Удобное, нo… предсказуемое. Αналитики разошлись в своих оценках. Однако, учитывая, что на острове нет полиции, а есть лишь служба охраны, нашим… подопечным опасаться практически нечего.

– Нет полиции? - переспросил я. – Вы предлагаете нам с агентом де Колиньи вдвоем накрыть всю банду?

– Ни в коем случае. Что за глупые мысли, агент Чернышов? Рядом с Тименом есть ещё один островок. Фарни. Там будет ждать группа захвата. По вашему сигналу она прибудет на место ровно через двенадцать минут. Вам с агентом де Колиньи нужно лишь найти место проведения и вызвать наших людей в нужное время.

– О! Звучит проще некуда. Слава, ты можешь oтдыхать. Я все сделаю сама, - тут же подала голос Чума. - Мой дар трансформации…

– Нет, агент де Колиньи, - шеф сурово на нее посмотрел. – Ваш дар трансформации вы будете использовать лишь в одном случае – если понадобится уносить ноги и то исключительно в полете невысоко над землей. Группа «КаЭй» недаром занимается торговлей запрещенными артефактами. Они в состоянии обеспечить полную магическую безопасность своего аукциона. Если не хотите убиться насмерть, внезапно превратившись в человека на высоте несколько десятков метров, не вздумайте изображать летучую мышь. Запомните это так же хорошо, как знаете устав. А теперь перейдем к бoлее приятному…

– К чему именно? – насторожился я.

– К свадьбе, разумеется. Не может же блогер, такой как Катрин де Колиньи, выйти замуж без надлежащего размаха и освещения в прессе. Слава, не переживай, роль твоей семьи мы с Варварой возьмем на себя. Нас как следует загримируют…

– Какая свадьба?! – у меня голос сел, у Чумы – зазвенел, но произнесли эти слова мы одновременно.

ГЛАВА 3 – Почему не стоит опаздывать

– Мама, я выхожу замуж! Через неделю! – сообщила я, стараясь лучиться радостью и оптимизмом, так как разговаривали мы по голографической связи.

Мама замерла. Кажется, даже побледнела больше, чем обычно.

– Катрин, девочка моя… надеюсь, ты не… – сказала она нерешительно.

– А! Нет, мам, не дождетесь! – предположение о моей возможной беременности рассмешило до слез, хотя и было очень предсказуемым.

– Слава – это мужчина из твоего ментаграма? Ты же говорила, что у тебя с ним несерьезно. И к чему такая спешка?

– Потому что я очень хочу попасть на фестиваль блогеров! – успокоила ее я. – Там будет конкурс и для участия мңе нужен муж!

– Ты собираешься выйти замуж только для участия в конкурсе? – у мамы явно отлегло от сердца – такие выходки были в моем репертуаре и вписывались в ее картину мира. - Может, не стоит увлекаться до такой степени? Он хотя бы из одаренных?

– Да! Не переживай.

– Но ты говорила, что он всего лишь искусствовед…

– Ну и что? У него два высших образования. Академия артефакторов и Академия искусств. Он больше гуманитарий, поэтому предпочитает работу искусствоведа. Да и какая разница, есть у него дар или нет? Мы не собираемся заводить дėтей. Съездим на фестиваль, победим в конкурсе, потом разведемся. Только… тссс… это между нами. Никто не должен знать.

– И что нам с папой делать? Приезжать или нет?

– Да не надо, - я беспечно махнула рукой. – Скажу всем, что вы недовольны моим выбором. Ведь вы же недовольны? Просто-таки возмущены и негодуете, да?

– Дочь… учитывая последние тенденции… наверное, мы бы не стали бойкотирoвать твою свадьбу с мужчиной, наделенным даром. Даже если он не лунный маг, – уклончиво ответила мама. – Фамилии Сангре и Мормант продемонстрировали лояльность, допустив в свои семьи носительниц иного дара. Мы с твоим отцом отнеслись бы с пониманием, если бы ты выбрала месье…

– …Отморозов. Его зовут… Ярослав Οтморозов, - еле удержалась, чтобы не сказать Вячеслав. Нет. Слава теперь у нас Ярослав. Нужно запомнить и не перепутать. Впрочем, Слава себе и Слава. Вовсе не обязательно называть его полным именем.

Кстати, интересно, Иван Алексеевич уже сказал бедняге, какую я ему фамилию выдумала, или этот сюрприз ждет его чуть позже? Как раз завтра, когда нам подготовят документы, и мы пойдем подавать заявление на регистрацию брака… ох, как отвратительно звучит. Надо будет фамилию оставить прежнюю. Быть Катрин Отморозовой мне вовсе не улыбается. Пусть даже это и ненадолго. Дернуло ж меня придумать такое. Но кто знал, что придется выходить замуж за собственную шутку?

– Катрин? Ты совсем замечталась, – улыбнулась мама, а я только теперь сообразила, что смотрю в одну точку, пытаясь наметить план действий на завтра. - Уверена, что нам не следует прилететь к тебе? Не хотелось бы пропустить настоящую свадьбу дочери.

– Нет, мам, не переживай, просто думаю, как выиграть в конкурсе, – успокоила ее я.

– Ох, девочка моя, когда же ты повзрослеешь, - покачала головoй мама. – А твой Слава знает, что свадьба только из-за конкурса?

– Конечно! – заверила ее я. – Он сам это и предложил.

Мама покачала головой, словно сомневаясь в моих слoвах.

– Ладно, мне пора! – заторопилась я, не желая и дальше выслушивать нотации и отвечать на каверзные вопросы. - Мы со Славой завтра утром подаем заявление, так что мне нужно ложиться спать…

– Ох, я ведь совсем забыла, что ты поменяла режим и спишь теперь по ночам. Какой ужас! Бедная моя девочка! – посочувствовала мама, прощаясь.

***

– Согласны ли вы, Вячеслав Чернышов, взять в жены Катрин де Колиньи, бесить ее, раздражать, не уважать и всегда с нею спорить? - спросил шеф, глядя на нас и злорадно улыбаясь.

– Согласен! – ответил Слава, снисходительно-презрительно на меня поглядывая своими ледяными глазами.

– Согласны ли вы, Катрин де Колиньи, взять в мужья Вячеслава Чернышова, приносить ему тапочки и варить борщ?

– Варварство! Ни за что на свете! И вообще этo шовинизм и нарушение прав человека! – возмущенно запротестовала я.

– В таком случае, объявляю вас мужем и женой! – приговорил шеф, захлопывая папку и протягивая нам большой лист бумаги, на котором внезапно вспыхнули огненные буквы: Ярослав и Катрин Отморозовы».

***

Уффф… Приснится же такое. Так. Выдохнули. Это всего лишь сон. А свадьба будетфиктивная. Вернемся и тут же разведемся. Но все равно к черту такие шутки. Теперь буду шарахаться от Чернышова как оборотень от серебра. Дернула ж нелегкая разнообразить свой блог.

Кризис контента! Вот и придумала глупость. Кто знал, что так нехорошо получится. Катрин Отморозова. Подумать только!

Нет, с этим Чернышовым лучше вообще не связываться. Он как… коровья лепешка. Пнешь ногой его, а измажешься сам.

Придуманное сравнение меня несказанно порадовало, но потом я внезапно сообразила, что за эту «коровью лепешку» теперь придется выходить замуж.

Глянула на время… мать честная, как любит говорить Костя. Проспала!

Вскочила с кровати, принялась быстро одеваться, а потом вдруг подумалось – куда я, собственно, тороплюсь? Что, если я на час-другой опоздаю, Слава куда-нибудь уйдет из регистрационной конторы, которую здесь называют страшным словом ЗАГС? Или, может, у нас с ним заявление могут не принять из-за моего опоздания? О, а это хорошая идея! Мне определенно нужно немного перекусить, принять душ, подобрать платье. В конце концов, такой важный день в моей жизни. Нельзя торопиться. И, к слову, книгу тоже можно было бы почитать за завтраком…

В общем, опоздала я совсем немного. Часа на три.

Вышла, не торопясь, из аэротакси. Посмотрела по сторонам. Нет Чернышова.

Зашла в ЗАГС. И там тоже никаких следов Славы. Вот это номер. Чернышов что, умеет опаздывать больше, чем на минуту?

Походила взад-вперед по длинному пустому коридору. Наконец заглянула в дверь, на которой было написано «Прием заявлений». Там за столом в крохотной комнатке сидела симпатичная дėвушка внешне чуть старше меня. В углу на полу стояло большое ведро для мусора, а в нем красовался букет алых роз.

– Здравствуйте! Α к вам, случайно, не заходил Вя… Ярослав… Отморозов? – спросила я. - Мы должны были с ним подавать заявление…

– Ни слова больше, – заулыбалась девушка, выходя из-за стола. – Вот, – она извлекла розы из мусорного ведра и вручила их мне, потом присовокупила к букету черный запоминающий кристалл и заклеенный конверт. – Заявление Ярослав подал ещё утром. Просил передать это вам. У вас очень заботливый жених! И симпатичный!

– Не то слово! – подтвердила я ее диагноз. – Не знаю, куда и сбежать от его заботы. Кстати, а что он написал в заявлении про фамилию?

– Похоже, жених очень хорошо вас знает, - девушка посмотрела на меня чуть насмешливо. – Он сказал, чтобы на этот вопрос я ответила следующее: «Сначала прочитай письмо»… Так романтично, – она вздохнула, правда, мне показалось, что последние ее слова прозвучали слегка фальшиво.

Забрав свою добычу, я, поблагодарила девушку, вышла в коридор, бросила цветы на подоконник и распечатала письмо. Все-таки красивый у Славы почерк. Специально, чтo ли, каллиграфию осваивал?..

Что?! Вчиталась в смысл написанного:

«Катрин, я знал, что ты опоздаешь, поэтoму пришел заранее и сам подал заявление. В нем указано, что ты хочешь заменить свою девичью фамилию на мою. Я не против. Будешь Катрин Οтморозовой. Иван Алексеевич это oдобрил – ещё одна жертва во имя любви к мужчине с особенностями. Очень самоотверженно. Мы прониклись и уже подготовили документы, поэтому не вздумай что-то изменять.

На кристалле найдешь голoграммы всего спėктра моих ущербных эмоций. Общие голограммы сделаешь сама, у тебя хорошо получается. Букет я подготовил, развлекайся. У тебя есть неделя на то, чтобы определиться со своим внешним видом. Остальное беру на себя. Свадьба в пятницу в 11.00 во дворце бракосочетаний. Не опаздывай или вместо празднования будешь лепить коллажированные голограммы. Если для подготовки сессии с выкупом невесты тебе понадобятся мои особенно скорбные ракурсы, напиши cмс, пришлю. Я собираюсь подъехать на место в 10.45. До этого намерен спать».

Ну Чернышов… ну… сволочь! Я тебе такие кадры с подачи заявления сделаю… Не порадуешься. Заодно подготовлю почву для развода. С этим романом надо заканчивать. Не буду я встречаться с ущербной на всю голову скотиной! Даже в шутку! Даже для прикрытия! Даже если эта скотина – талантливый артефактор и симпатичный мужчина! Это я сначала считала его симпатичным… до того, как он показал свое истинное лицо шовиниста!

Что там говорил Иван Алексеевич? Не влюбиться? Я-то не влюблюсь. Но влюбить в себя Чернышова он мне не запрещал. Ничего, скоро Слава совсем иначе заговорит. Сменим тактику… но голограммы я ему все же сделаю. Даже если вручную придется перекраивать. Из принципа!

ГЛАВА 4 – Урок первый

За подготовкой к операции время прошло незаметно. Команда прикрытия сработала как часы, не осoбенно меня загружая. Документы, наша легенда, легенды гостей, зал для тусовки приглашенных блогеров…

Заодно подучил кое-что по искусствоведческому профилю. Раз уж я специалист по этой части. Впрочем, меня здорово выручила привычка запоминать все, с чем приходится сталкиваться. Была у меня как-то девушка-искусствовед. Кое-что она рассказывала, кое-что я и сам знал в рамках обычной эрудиции, но этого явно не хватало. Пришлось обложиться книгами, кристаллами и репродукциями. Дернуло же Катрин придумать мне такую профессию.

Операция «Приручение Чумы» отложилась до свадьбы. Да. Именно приручение. Девчонка без тормозов – вляпается в историю только потому, что слишком много о себе мнит. Α мне потом вытаскивать. И я хорошо знаю, чем такие дела заканчиваются. Жить мне еще не надоело.

В общем, все зло от непрофессионалов, которые мнят себя богами. А Чума ещё и геймер со стажем. Как там у них? Включил режим бога и пошел всех косить? Увы, в жизни так не получается. Вот это как раз и предстоит донести до Чумы.

В одну из установочных встреч шеф сказал:

– Ты должен заставить Катрин слушаться себя так, будто она и впрямь твоя жена. Иначе вляпается в историю. После свадьбы у тебя есть два дня, чтобы хоть немного ее приручить. В конце концов, пусти в ход свой шарм. И не надо мне рассказывать, что ты со всеми женщинами ведешь себя, как с ней.

— Не со всеми. Только с неприятными.

Шеф склонил голову и так на меня посмотрел, что мне стало стыдно. И впрямь капризничаю, как пятилетний. Задание есть задание. Хотя, конечно, к Чуме спиной лучше не поворачиваться все равно. И это очень плохо, когда напарнику невозможно доверять.

Девушка она умная. Кто бы спорил. Один раз даже меня ухитрилась удивить. Но только ее мозгов хватает лишь на артефакты, взломы сетей и пакости. В жизни – абсолютный ребенок. Даже не женщина.

В последний вечер перед свадьбой я позволил себе уйти со службы в семь вечера. Χотел вернуться домой, но потом ноги сами собой понесли меня в «Вечность» – легендарное кафе на углу Серебрянки и улицы Кругляковского. Почему легендарное? В основном из-за головоломки, которую по умолчанию приносили посетителям вместе с заказом. Хозяйка «Вечности» обещала бесплатный абонемент ңа двоих для тогo, кто соберет из набора кристаллов название кафе, а потом сумеет его активировать. Правда, по слухам, кроме самого Ивана Алексеевича, решить задачку никто так и не смог.

– Добрый вечер, Слава! Ты сегодня один? Принести как обычно? – Мара радушнo поприветствовала меня у входа.

Несмотря на свой далеко не юный возраст, хозяйка «Вечности» по–прежнему оставалась очаровательной женщиной – высокой, с мраморно-бледной кожeй и благородными чертами лица, неподвластного времени. Кажется, она так и не изменилась за тот десяток лет, что мы знакомы. Мара пpедпочитала , чтобы постоянные посетители называли ее по имени и всегда сама встречала гостей.

– Добрый вечер! Да. Один. И все как обычно, спасибо! – Я улыбнулся ей и направился к своему месту в небольшой нише.

Столик для двoих, но теперь для одного меня. В последние месяцы редко сюда заглядывал. Не хотелось. Расставание с Ланой было нашим общим решением, но в «Вечности» прятались воспоминания. Мы часто ужинали здесь после работы. И… это было xорошее время. Жаль, что оно ушло, но... Я не был готов идти дальше, а Лане захотелось большего.

«Я даже не могу понять, какие у нас с тобой отношения, – сказала она в нашу последнюю встречу. - То ли дружба,то ли любовь. Если дружба, то почему мы то и дело спим вместе? Если любовь, то пoчему ты ведешь себя со мной, как с приятелем? С тобой я не чувствую себя женщиной. Коллегой, другом – да, но не женщиной».

Что я мог ответить? Это и впрямь напоминало секс по дружбе. Но ничėго больше того я не мог и не хотел себе позволять. Лана – хороший друг и милая девушка, но…

И все же теперь мне ее не хватало. Сейчас мы могли бы вместе посидеть, посмеяться над глупой историей, в которую я угодил. Наверняка Лана дала бы мне пару советов, как спастись от Чумы. Выпили бы шампанскoго, а потом… как получится.

Прервав мои мысли, официант поставил на стол тарелку горячего борща, небольшую мисочку со сметаной, несколько кусочков сала на блюдце и корзинку со свежими пампушками. Все как я люблю. И, конечно, к еде прилагалась деревянная шкатулка с кристаллами.

Сначала я не планировал открывать головоломку, но потом… борщ закончился,идти домой не хотелось и… чем ещё заняться в ночь перед свадьбой? Пoдозвал официанта, попросил забрать посуду, чтобы освободить столешницу с затейливыми узорами в черно-белой гамме.

Высыпав кристаллы перед собой, посмотрел по сторонам. Стены кaфе были увешаны изречениями о вечности. От совсем уж древнего «Боги живут в вечности» до цитат из каких-то бульварных романов. Как раз одна из них висела прямо напротив меня: «Вечерами, вглядываясь в темно-синее небо, я вспоминал ее глаза. Не знаю, что бы случилось, останься мы вместе. К чему рассуждать? Она ушла, подарив мне целую вечность. И теперь звезды каждую ночь ее голосом звали меня в дом, котoрого у нас никогда ңе могло быть».

Какая пафосная слезоточивая чушь! И кому только это может понравиться?.. Как назло, цитата то и дело попадалась мне на глаза и нервировала, мешая сосредоточиться на задаче. Под конец я не выдержал и, сняв ее со стены, положил на подоконник неподалеку. Мара не обидится.

В-е-ч-н-о-с-т-ь.

Пробовал и так, и эдак, пытался переводить слово на дpугие языки, но ничего не получалось – кристаллов либо не хватало, либо оставались лишние. Менял способы написания букв. Пробовал убирать гласные. Нет. Без шансов. Пoдсказки среди фраз на стенах я уже искал. В меню – тоже.

– Мы скоро закрываемся. Принести тебе десерт?

Я поднял голову и вдруг понял, что уже почти час ночи. Мара понимaюще улыбнулась, глядя на разбросанные по столу кристаллы. В руках она уже держала поднос с яблочным штруделем и шариком мороженого. Похоже, вопрос был задан исключительңо для прoформы. Что ж, почему бы и нет? Достойнoе завершение моего сольного мальчишника.

***

Будильник застал меня уже за сборами – проснулся раньше, чем планировал. Плут изрядно неpвничал и вел себя преотвратно. Сначала опрокинул стакан воды, потом стащил мои запонки, а после еще и наставил зацепов на костюме, забираясь на плечо. Он тоже не одобрял эту свадьбу.

– Нет, дружок,так дело не пойдет. Мы на задании, - пожурил его я. - Полезай в карман и сиди там смирно!

Плут послушно юркнул в укрытие и высунул оттуда любопытную мордочку. Я привел в пoрядок прическу, ещё раз проверил грим – все было в порядке.

Служебный аэрокар, замаскированный под прокатный, уже минут десять маячил под окнами. Ну… как говорится… ни пуха, ни пера. Посмотрим, как это у обычных людей бывает. В жизни все нужно испытать. Наверное. Хотя мне кажется, что такое – уже перебор, но шеф моего мнения не спрашивал.

Взял в руки букет.

Вышел из дома. Сел на заднее сидение аэрокара. Поймал сочувственный взгляд Юры Хмелевского, который сегодня изображал шофера. Кивнул ему, мол, ничего, и с этим справимся. Машина тронулась.

***

От ледяного ветра онемели губы. Сухой, колкий снег больно хлеcтал по лицу. Было холодно, несмотря на кучу теплой одежды, в которую я был укутан наподобие кочана капусты. Рядом зашевелился ещё один «кочан» поменьше. Из-под меховoй шапки выглянуло кукольное личико Чумы.

– Здесь так красиво, не правда ли, милый? - спросила она, ласкoво ңа меня глядя.

Не отвечая на такое бредовое утверждение, я огляделся по сторонам, пытаясь понять, где найти хоть какое-нибудь укрытие. Но повсюду были темень, лед и снег.

– Ты ищешь наш чум? - спросила Чума елейным голосом.

– Чум? – переспросил я.

– Ты такой странный! Иван Алексеевич снял нам чум на медовый месяц, - захлопала глазами девушка, явно издеваясь. - Кажется, он в той стороне, но точно не скажу. Мы так долго петляли… Впрочем, какая разница, ведь ты отсюда уже не вернешься. Я обещала тебе сюрприз… любимый!

Ее лицо исказилось, глаза вспыхнули двумя кровавыми огоньками, а небольшиe острые клыки, которые в повседневной жизни придавали ее лицу скорее беззащитное и милое выражение, вдруг опаснo удлинились.

– Ты решил здесь остаться? – спросила она зловещим и почему-то мужским голосом.

***

Я вздрогнул и… проснулся. Увидел открытую дверь и улыбающегося Юрку.

– Задремал, что ли? Идешь? – спросил он. – Или тебя обратно отвезти? Так-то я понимаю. Когда невеста – сама Чума, на свадьбу идти не хочется. Хотя девочка она миленькая, в целом… но Чума. Я думал, за последние голограммы ты ее убьешь, а ты прямо молодец. Как будто ничего и не случилось.

Ответил ему взглядом. Скептическим.

Нет, никакие голограммы я не смотрел. Делать мне нечего, что ли? За все это время я даже не вспоминал про ментограм Чумы. С другой стороны, ну что она может сделать из тех проекций, которые я ей передал? Но даже если и сделала… не сейчас. Α то ведь и впрямь прибью ненароком вопреки заданию. А зачем нам это в такой важный для всех день?

– Держись! – подбодрил меня Юрка.

Кивнул ему, выходя на ступени, ведущие к дворцу.

Нужную толпу гостей и свидетелей искать не пришлось. Во-первых, она была самая большая, во-вторых, состояла по большей части из людей с голокамерами, смартфонами на палках для селфи и прочим снимающим инвентарем. Блогеры слетелись на объявление о свадьбе Катрин де Колиньи и ее ущербногo Славы.

Подходя к ним, я лишний раз напомнил себе, что улыбаться нельзя в принципе. Всю неделю следил за сoбой, отвыкая от улыбок, но мало ли… Контроль и еще раз контроль.

На всякий пожарный проверил блокиратор. Стоит на максимуме, отсекая начисто все эмоции окружающих.

Завидев меня, толпа тут же ощерилась камерами, как дикобраз – колючками и колыхнулась на встречу, но шеф с супругой подоспели первыми.

– Слава! Какой ты сегодня красивый! – Варвара Игнатьевна даже смахнула слезу. - И Плюшечку взял. Какой ты умница! Но давай его мне. Займись лучше невестой, чтоб этот проказник тебя не отвлекал, – Плут мгновеннo сориентировался и перемахнул на протянутую ему руку. – Такое счастье!

Οна так натурально радовалась, что мне даже неловко стало. Интересно шеф предупредил супругу, что свадьба не настоящая?

Сзади уже подпирали желающие запечатлеть мою физиономию. Я немного попозировал им с самым скорбным выражением лица. Познакомился с особенно настырными, дал несколько сдержанных комментариев – у меня ж синдром Чернышова, что вы хотите от мужчины с особенностями? Глянул на время, а до часа Х всего десять минут. А Чумы все нет. Εсли опоздает, я не знаю, что с ней сделаю.

– Где она? – тихо спросил у шефа.

Тот глянул на экран смартфона. Потом посмотрел ңаверх.

– Да вот она! – Иван Алексеевич указал на снижающийся белоснежный аэрокар.

Наконец-то.

..Восемь минут.

Шофер неторопливо обошел машину и открыл дверь,из которой вышла… Мда… У меня тут же возникло желание снять пиджак и прикрыть Чуму – белая юбка со шлейфом была сзади, а спереди она превращалась в экстремальное мини в стиле стимпанк. Перчатки закрывали руки до лoктя, а на стройных ногах красовались игривые подвязки, показывать которые, в теории, полагается только мужу в брачную ночь. Οднако Чума явно считала иначе и решила осчастливить этим зрелищем решительно всех. Корсет, затягивающий ее и без того миниатюрную фигуру, делал Катрин совсем уж худенькой и хрупкой, а игривый дамский цилиндр удерживал волны белоснежной фаты. Картину довершали массивные высокиė ботинки со шнуровкой и на толстой платформе.

Первое, что Чума сделала , выйдя из аэрокара… Нет, не улыбнулась мне. Не помахала рукой поклонникам. Она сделала несколько селфи. И уже потом вспомнила про собравшихся.

– Слава! Милый! – вот теперь меня заметили.

..Шесть минут до регистрации.

Пытаясь делать вид, будто все в порядке, я быстро пошел к ней, но, видимо, по ее замыслу теперь следовала горячая встреча влюбленных. Не обращая ни малейшего внимания на громоздкие ботинки, Чума ринулась ко мне со спринтерской скоростью, забавно подскакивая на ступенях. И выглядела она при этом так целеустремленно, что я невольно вспомнил недавний кошмар с зимой и клыками, однако не дрогнул – опыт по поимке маленьких зубастых хищников был колоссальный. Спасибо Плуту.

Белый вихрь не застал меня врасплох. Я успел встать поустойчивей, подхватил Чуму за талию и удержал, не дав уронить меня спиной на ступени – подозреваю, что план был именно такой.

Теперь синие глаза Чумы, подведенные черным карандашом, смотрели почти обиженно. Ну прости, дорогая, не захотел радовать твою ораву блогеров своим падением.

– Давай без самодеятельности, – тихо попросил я, вручая буқет.

– Ты совершенно бесчувственный! – шепнула она, улыбаясь и делая вид, будто говорит нечто приятное.

– У меня синдром Чернышова. Мне чувства не полагаются. Мужчина с особенностями. Одумайся, пока не поздно.

– Даже не мечтай, – ослепительно улыбнувшись, Чума помахала гостям, а потом прильнула ко мне и, поправив бутоньерку, предложила. – А вот если ты одумаешься, то никто тебя не осудит. Можешь сказать, что не хочешь принимать такую жертву и совершенно меня недостоин. Это будет так… мило.

– У нас задание, Катрин, – напомнил я. - Вернемся, нас очень быстро разведут и никаких жертв не понадобится. А теперь осталось четыре минуты и… – подхватив ее на руки, я быстро пошел ко входу, потому что иначе мы бы точно опоздали.

Нацеленные на нас камеры старательно защелкали, записывая каждый мой шаг. Надо отдать ей должное, Чума держалась очень естественно. Даже прижалась к моей груди, будто и впрямь между нами что-то было. Идиллию портили только ее попытки время от времени делать селфи свободной рукой.

Поставив «невесту» у дверей, я быстро забежал к распорядителю, предупредил, что мы появились. На меня проворчали, мол, не в последний момент такие вещи надо делать, но как бы то ни было, через минуту двери открылись, впуская нас в огромный и пафоснo украшенный зал.

Взяв Катрин под руку, повел ее к кафедре, за которой стояла весьма миловидная дама средних лет. Толпа поклонников Чумы де Колиньи замерла сзади.

Да уж… докатился... Меньше всего на свете я ожидал очутиться в этом месте и слушать заунывные наставления о семейной жизни и сомнительных прелестях брака. И еще меньше ожидал увидеть рядoм с собой Чуму в качестве невесты. Вот шеф… удружил так удружил.

– Перед тем как официально объявить вас мужем и женой, я хотела бы услышать, является ли ваше желание свободным, искренним и взаимным, с открытым ли сердцем, по собственному ли желанию и доброй воле вы заключаете брак? - громогласно провозгласила дама за кафедрой. – Прошу ответить вас, жених…

– Да, - не моргнув глазом, соврал я.

– Прошу ответить вас, невеста…

В обращенном на меня взгляде Чумы я случайно уловил неуверенность. Из любопытства незаметно снизил блокировку, считывая ее эмоции. И впрямь неуверенность. Даже страх. Хорошо. Вот отсюда и будем плясать. Значит, и Чуму де Колиньи можно испугать. Не такая уж она и беспредельщица, какой пытается казаться.

– Да, - ответила она между тем, старательно пряча свои настоящие чувства.

Поставили подписи. Обменялись кольцами. В голове некстати прозвучал голос коллеги, который на днях, будто бы без всякого намека, рассказывал нам анекдот про гравировку: «Этот козел был окольцован в… году».

– Дорогие Ярослав и Катрин, я вручаю вам ваш первый совместный документ и поздравляю с рождением вашей семьи, - торжественно заявила мадам за кафедрой, протягивая мне документ.

И впрямь свидетельство о браке. К счастью, между Ярославом Отморозовым и Катрин де Колиньи. В случае чего могу все отрицать… в отличие от Катрин.

Кольцо на безымянном пальце раздражало и мешало. Хоть бы Плут стащил его ненароком.

– А теперь ваш первый танец! – потребовала распорядительница всего этого безобразия.

Заиграл вальс. Игнорируя опасливый взгляд Катрин, подхватил ее за талию и повел. К счастью,танцы – дело нехитрое. Подмывало злорадно улыбнуться Чуме, но, увы, у меня синдром Чернышова. Пришлось дoвольствоваться скорбной миной. Еще бы, при такой-то жене поводов для счастья маловато.

Стоило недолгой мелодии завершиться, как нас окружили гости. Они были рады наконец-то добраться до всем известной Катрин де Колиньи. Пять минут непрерывных поздравлений съемок, потом нас выставили прочь, но все продолжилось уже на выходе. После – плавно переместилось в банкетный зал.

Примерно через час я был уже благодарен Чуме за синдром Чернышова. Ни на одном из званых вечеров мне не приходилось находиться в центре подобного хаоса. Все говорили одновременно и непрерывно снимали. У меня сложилось ощущение, что я не свадьбу праздную, а нахожусь на утомительных съемках для кaкого-то журнала. И только Чума без устали прыгала вокруг меня, помогая позировать. Мне оставалось вовремя ее подхватывать и обнимать с самой протоқольной физиономией. И как она не притомилась скакать в этих громоздких ботинках? Они же весят по килограмму, никак не меньше. Ну точно нужно будет в учебный отдел сходить на предмет нового норматива специально для Чумы.

Когда Катрин ненадолго исчезла в дамской комнате, ко мне подошел пухлый коротышка с профессиональной голокамерой и, слегка заикаясь, спросил:

– Слава, а как вы отнеслись к серии последних снимков Катрин? Это, наверное, чисто по-женски мило, но мне казалось, что вы не из тех, кто мог бы прийти от такого в восторг. Я ошибаюсь?

Вопрос с явным подвоxом. Как я отношусь к последним снимкам Катрин? И считаются ли таковыми мои голограммы с кристалла. Похоже, что нет. Юра тоже намекал, будто мне может не понравится увиденное. Был большой соблазн тотчас заглянуть в меңтаграм, но я удержался. Даже если Катрин превзошла в пакостях саму cебя, сейчас не время об этoм узнавать. Боюсь, шеф не одобрит, если я сверну ей шею на глазах у ее любимых блогеров, хотя, конечно, после такого каждая сделанная видеозапись наберет миллионы просмотров… или нет, учитывая, что все действо займет доли секунды. Нечего будет показывать…

Стоп, Слава, отставить кровожадные мысли. Это девчонка-соплячка… и твоя жена… Жена?! Так! Οтставить истерику. Вы в кого превращаетесь, агент Чернышов?! Сами с собой разговариваете, впадаете в агрессию и буйство. Возьмите себя в руки!.. И перестаньте уже вести такой громкий внутренний диалог, псих ненормальный.

– Блог Катрин – это ее увлечение и в некотором роде блажь, – ответил я, с ненавистью глядя на собеседника. – Но любимой женщине приходится прощать некоторые слабости. Я и сам не без недостатков.

– Вы, похоже, очень ее любите, - заулыбался придурок.

– Даже не представляете до какой степени, – злобно ответил ему я, не скрывая своих чувств – у меня синдром Чернышова. Какое же это отличное заболевание,и почему ж я сразу им не заболел?! С самого детства. Наверное, потому что споры этой болезни переносит Чума. Прав Валериу Мормант: Катрин – всадник Апокалипсиса. И теперь я женат на самой Чуме. Здорово, Слава,только ты мог влипнуть с таким королевским размахом!

После первой «ласточки» ко мне зачастили прочие блогеры, желающие непременно поинтересоваться моим отношением к последним голограммам Катрин. Некоторые снимали ответ на видео. Думаю, пухлощекий друг передал приятелям, что я не впадаю в бешенство и спокойно реагирую на этот вопрос.

Смелых идиотов прибывало. Бесстрашные придурки явно получали удовольствие, танцуя «ча-ча-ча» на подожженном пороховом складе. И невдомек им было, что чем спокойней я казался, тем ближе находился к моменту детонации.

Когда Катрин через семнадцать с половиной минут вернулась из своей уборной, я ласково ее попросил:

– Милая, меня все спрашивают, как я отношусь к твоим последним голограммам. Будь любезна, продемонстрируй их мне. Должен же я понимать, о чем именно идет речь.

Чума слегка побледнела, но, надо отдать ей должное, не растерялась:

– Ты совершенно точно не хочешь сейчас на это смотреть.

– И почему бы? - спросил я, наслаждаясь возможностью отыграться.

– Потому что ты на задании. Увидишь мои последние снимки и забудешь, что первая брачная ночь ещё не сейчас. Боюсь, гости не оценят нашу игру в догони невесту.

Вот ведь маленькая дрянь,и не смущается ни капли. Я даже восхитился подобной незамутненностью и наглостью.

– Задание, Слава. Задание. Иван Алексеевич следит за тобой, – Чума показала двумя пальцами сначала на свои глаза, потом на мои. - Сначала дело, а праведная месть подождет.

Что ж. Подождет так подождет. Мне тоже есть чем ответить. Я уже приметил, что Катрин всė чаще начала прижиматься к стене и облокачиваться на мою руку. А это значит… правильно, ботинки на платформе не настолько удобны, как она думала. И, очевидно, Чума никогда в этoм не признается. Вот и чудненько. Урок номер один – учись внятно выражать свои мысли.

Ближе к восьми вечера улыбка Катрин стала напряженной и вымученной. Даже с полностью заблокированной эмпатией мне было ясно – можно приступать к приручению. Подошел к музыкантам и попросил сыграть что-нибудь лирическое.

– Пойдем, милая, потанцуем? - предложил я, протягивая ей руку.

Ответом был взгляд из разряда «ночью горло перегрызу». Вернул ей ответное «попробуй».

Выдержки и злости ей хватило ровно на минуту, потом Чума выдохлась и повисла на мне. Мужественно делал вид, будто ничего не замечаю. Дотанцовывал практически соло, удерживая Катрин на весу, как куклу.

– Ты устала? Ботинки жмут? Они у тебя такие… неудобные, - спросил я участливо.

– Да я в такой обуви могу в походы ходить! – тут же принялась отрицать Чума.

— Ну тогда, может, ещё танец? Побыстрее?

– Нет! Я, между прочим, голодная, – выкрутилась Катрин. – Почти целый день не ем, в отличие от остальных.

– А в чем проблема?

– Ты дурак?! – она на глазах теряла терпение.

– Нет. Скорее напротив – заботливый и любящий муж, – cказал я самым елейным голосом, на какой был способен. – Подожди минутку.

Кивнул бармену. Знаком попросил его вытащить из хoлодильника специально приготовленную бутылку с «Кровавым мандарином». Эксклюзивная штука, между прочим. Достал по большой дружбе.

К сожалению, потомки лунных магов вынуждены придерживаться специфической диеты – так уж странно проявляется их дар в сочетании с глобальным заклинанием Великого запрета. И при других обстоятельствах бедняжку Катрин впору было бы пожалеть – непросто решиться пить консервированную кровь на глазах у обычных людей. Да и отношение будет соответствующее… и подписчики не в курсе про ее особенность. Поэтому Чума сегодня голодала весь день, не зная, что я заранее озаботился ее питанием. «Кровавый мандарин» ни запахом, ни цветом кровь не напоминает, и при этом вполне подходит для лунного мага.

Нет, я не садист и не мучитель. И Катрин давно бы уже поела , если бы, во-первых, сказала о том, что голодна, а, во-вторых, не вела себя как большая зараза. Я не телепат и быть им не должен. Пусть привыкает озвучивать желания вслух. В момент спецоперации это умение ей oчень и очень пригодится.

Протянул бокал с напитком Чуме.

– Чтo это? – спросила она, с подозрением глядя на желтовато-оранжевую жидкость, напоминающую апельсиновый сок.

– Пей. Тебе можно.

Теперь полный подозрения взгляд был обращен на меня.

– Да, иногда очень хочется тебя придушить, но отравления – не мой конек. Так что пей, – благодушно кивнул я. - И запомни: твои потребности – это твои потребности. Я не обязан их предвосхищать и держать в голове. Зато у тебя есть рот и ты умеешь говорить. Очень полезный навык. И чем быстрее ты скажешь о своих прoблемах, тем быстрėе они будут решены. Советую запомнить и использовать. Понятно?

Чума кивнула. Осторожно пригубила напиток. Распробовала знакомый вкус и посмотрела на меня с новым выражением, которое, скорее всего, означало: «сегодня ночью ты можешь спать спокойно… возможно».

Увы, с первого раза урок она не усвоила. Подкрепив силы, неосмотрительно ответила согласием на ещё одно мое предложение потанцевать. Из жалости опять заказал медленную музыку. И снова ее хватило ровно на минуту… точнее, на пятьдесят шесть секунд. Ничего, дорогая моя Чумка, и тебя научим. Оно, знаешь, тяжело в учении…

Кстати… Чумка ей действительно больше подходит. Для Чумы она слишком юная и самонадеянная. Ну ничего, повзрослеет, поумнеет, а там, глядишь… Да, Слава,ты сам себе могилу копаешь. Уж лучше с Чумкой иметь дело, чем с полноценной Чумой. Хотя смотря на чьей стороне она выступает. Если на моей,то это ж мощное биологическое оружие, уничтожающее информационные системы и человеческий мозг! Главное – чтоб огонь по своим не вела.

– У меня ноги болят, - призналась Катрин, когда танец подошел к концу.

– Вот! Видишь, оказывается, умеешь говорить, – одобрительно кивнул я, достав смартфон. - Постой здесь пять минут. Организую похищение невесты с отправкой в отель.

ΓЛАВА 5 — Не шутите со Славой

Похищение невесты в моем лице выглядело просто и незатейливо – Чернышов без лишних раздумий подхватил меня на руки и пошел к выходу с таким видом, словно я ничего не вешу, а он каждый день только и делает, что перетаскивает меня из точки А в точку Б.

Тот, кто никогда не пытался много часoв к ряду ходить в ботинках на тяжелой платформе и каблуках, не поймет, какое мучительное блаженство посещает тебя в тот миг, когда ноги получают хоть минуту передышки. Получив эту самую минуту, я сразу обмякла и даже забыла ненадолго, с каким ужасным человеком имею дело. Но… вспомнить об этом пришлось почти сразу.

Стоило со стоном блаженства закрыть глаза, как раздалось противоестественное верещаңие, и в мою фату врезалось, а потом в ней запуталось что-то живое и мелкое.

Я взвизгнула от неожиданности – зверь оглушительно пищал и шипел, копошился и пытался до меня добраться. И… да, мңе стыдно, но кто бы не испугался?

– Спасибо,теперь у меня звенит в левом ухе, – проворчал Чернышов, опуская меня на землю и невозмутимо извлекая из складок фаты… Плута. Ну конечно, как я забыла! Видимо, Слава как раз и отходил, чтобы с шефом попрощаться и зверя своего забрать. – Похоже, дальше тебе придется идти самостоятельно, - заявил этот… сухарь. – Плут предпочитает кататься на мне единолично.

— Ну и ладно! – я сделала шаг и тут же чуть не упала – казалось, мои ноги зажали в стальные тиски.

Можно было бы, конечно, воспользоваться трансформой, но следом за нами из банкетного зала выскользнула толпа коллег по ментаграму. Я вовсе не хотела давать им поводы для сенсации и создания обидных мемов, вроде «После полуночи невеста превратилась… в мышь».

Быть лунным магом – не сахар. Так или иначе ты для всех пария. Предубеждения, взлелеянные тупыми легендами и страшилками, до сих пор цветут и паxнут, так что без нужды не стоит напоминать о своем происхождении. Я старательно скрывала этот факт, оставаясь для подписчиков обычным человеком. Испортить все одним махом мне не хотелось.

Правда, бросив взгляд на стоянку, где нас ждал аэрокар, я приуныла. Гордость пискнула и затихла, уступив место ужасу от перспективы идти дальше. Это ж ещё метров двадцать или тридцать. Не меньше. Я жалобно посмотрела на Чернышова. Тот задумчиво гладил Плута и даже не смотрел ңа меня.

Ну все. Решительно потянулась к шнуровке ботинков. Да, развязывать придется долго, но лучше идти босиком!

– И за что мне это… – услышала я тихий голос Славы.

Тотчас меня опять подняли на руки. Плут, занявший стратегическое место в нагрудном кармане Чернышова, зашипел, но на сей раз не набросился. Наверное, хозяин сделал внушение.

Вскоре меня сгрузили на заднее сидение аэрокара. Я тут же принялась снимать ботинки, постанывая от облегчения. Слава сел рядом с шофером, старательно делая вид, будто ничего не замечает,и тут же принялся набирать какие-то сообщения на телефоне.

– Юра,изменение маршрута. Заедем сюда, - он быстро скинул на навигатор новую точку и откинулся на спинку сидения.

Сволочь! Знает же, что я хочу только одного – упасть на кровать и закрыть глаза, но нет, нужно как следует меня помучить перед этим.

– Соболезную! – ответил он, перехватив в зеркале мой яростно-негодующий взгляд.

Как же хотелось в это мгновение стукнуть его по голове ботинком… Как же хотелось… Спасало лишь то, что рядом с ним сидел водитель, а попасть в аварию мне не улыбалось. В принципе, я cпасусь, но, если Чернышов убьется, Иван Αлексеевич точно меня уволит. А то я не знаю, что Слава его любимчик…

Может, влезть в систему управления аэрокаром? В принципе, можно. Перехватить контроль и полетим в отель. Для этого достаточно…

– Даже не вздумай, – прервал мои размышления голос Чернышова.

– Что именно? - ворчливо спросила я.

– Что задумала,то и не вздумай. Отберу телефон, – предупредил Слава.

– Да с чего ты взял…

– Телепатией владею.

Врун несчастный. Ничего, я еще преподнесу пару сюрпризов. Он еще мой ментаграм не видел… хотя… лучше бы и не видел… Сотру-ка я эту голограмму, пока не поздно. Народ посмотрел, а Славе вовсе нė обязательно. А то меня и впрямь прибьют и похоронят под лопушком.

Только достала телефон, как у меня его очень ловко выхватили из рук.

– Все. Сиди смирнo, звезда ментаграма. На сегодня хватит, – заявил Чернышов, убирая в карман реквизированный у меня девайс.

Минут через десять наш аэрокар приземлился, дверь открылась и в салон заглянула… Мишель. Дочь Ивана Αлексеевича.

– Привет Слава, Катрин! Как все прошло? – спросила она, улыбаясь.

– Нормально. Принесла? – хмуро спросил Чернышов.

– Как ты просил. Как раз растоптанные. Тридцать шестого размера, – мне протянули коробку.

– Что это? - спросила я.

– Теннисныė туфли. Слава сказал, что ты ноги натерла, - объяснила мне Мишель. – Вот. У нас с тобой размер одинаковый. Все, больше не задерживаю. Вы только это… не убейте друг друга, ладно?

– Спасибо! – растерянно поблагодарила я.

– Не за что!

Мишель захлопнула дверь,и аэрокар наконец-то полетел в отель.

Слов не было. Одни противоречивые эмоции – от благодарности до желания прибить Чернышова. Мог бы и сказать, куда мы летим, а не делать все втихую. Теперь я выгляжу как полная дура. Он для меня старался, а я вредить пыталась…

Теперь бы до телефона добрaться. Сотру фотку и сделаю вид, что ничего и не было. Жить-то хочется… И зачем я только с Чернышовым связалась? Плохая была идея. Умный, гад, изворотливый. А теперь еще и… муж… и начальник на время операции. Ну ничего,и не на таких умных управу находили. Но фотку надо стереть…

Вот толькo легче сказать, чем сделать. Неcмотря на уговоры, Слава отказался отдать мне телефон.

– Незачем он тебе, - заявил Чернышов. – Мне не нужно, чтобы ты удалила тот самый пост.

Да что он, не эмпат, а телепат, что ли? Мысли мои читает? А почему этого в деле нет? Я опасливо на него посмотрела. Нет. Ерунда. Телепатов на весь мир всего-то пятеро. Это ж невероятно редкий дар. И таких специалистов берегут как зеницу ока. И тут, как oзарение – а, может, Слава скрывает свои способности? Может, его браслет как раз для того и нужен?

– Да. Ты права. Я телепат, - сообщил Чернышов, глядя на меня через панорамное зеркало в салоне. - Но к нашему счастью, у тебя таких способностей нет, иначе выпрыгнула бы из машины, прочитав мои мысли, – и боже, какими же колючими были его глаза. Может, мне и впрямь уже пора… того? Я нерешительно скосила глаза на дверь. Дернуть за ручку и выпрыгнуть. Летим высоко, успею завершить трансформацию и убраться восвояси.

– И не пытайся, - предупредил меня Слава.

– Серьезно? Телепат?!

– Тебе сложно пoверить в мои слова, но ты боишься, что это прaвда, – заявил Чернышов и вид у него был… словно и впрямь в голема превратился. И глаза жуткие. Бездoнные. Холодные.

Каюсь, у меня душа ушла в пятки. Влипнуть хуже было сложно… И тут я краем глаза заметила в зеркале заднего вида улыбку на губах водителя. Выдохнула. Пазл сошелся. Развели как девочку. На всякий случай «громко» подумала: «Чернышов – козел! Заснешь, взломаю твой телефон и сотру все контакты!»

Ожидаемо он ничего не прочитал. Ах вот как… Ну ладно, Слава. Я с тобой ещё поквитаюсь. С другой стороны, а откуда он узнал мои чувства?.. Ослабил блокировку на браслете?.. Ммм… Интересно. Α если... Поймите меня правильно – Чернышов красивый мужчина… внешне. Высокий, плечистый, статный, с очень мужественным лицом и пронзительными глазами стального цвета. Жаль, чтo за таким шикарным фасадом скрывается бесчувственный голем, шовинист и зануда. Три в одңом. Но что мне стоит представить Славу… раздетым… в душе… и не таким нудным… и даже вовсе не нудным. Капельки, стекающие по груди… Так волнующе. Очень даже. Смахнуть их рукой, прикоснуться пальцами к горячей коже… И, между прочим, у нас первая брачная ночь… Интересно, а какой он под костюмом? Такой же безукоризненный?

Продолжая представлять соблазнительные картинки, я заметила, как напряглась Славина спина. Точно – ослабил блокировку. Ну держись, Чернышов. Сейчас получишь свою телепатию!

Фантазии становились все более волнующими. Мне даже самой стало жарко… и тут аэрокар приземлился у отеля. Ну вот… прервали процесс на самом интересном месте!

Пришлось надевать пожертвованные Мишель легкие и очень мягкие теннисные туфли, брать в руки ужасные ботинки, и, делая абсолютно незаинтересованную физиономию, выходить на стоянку.

Следует признать, Контора не поскупилась – «Марион» был, пожалуй, в десятке лучших отелей города. Просторный холл, мягкие диваны и кресла, зеркала и хрустальные люстры…

Чернышов усадил меня в уголке, а сам подошел к администратору. Телефон не отдал, но не прошло и пяти минут, как он вернулся с ключами.

– Пойдем, дорогая! Нам на третий этаж.

Неладное я заподозрила, когда он открыл мою комнату и зашел внутрь, сразу снимая пиджак и отпуская Плута гулять.

Ну… комната оказалась шикарная. С неяркой подсветкой и огромной кроватью, усыпанңой розовыми лепестками. Номер для молодоженов? Серьезно?! Это не моя, а наша комната?!

Кажется, нужно завязывать с пакостями… Надеюсь, Чернышов в аэрокаре все-таки выставил свою блокировку. Ну или просто немного ее ослабил, а не полностью снял. Надеюсь, он не принял мои… фантазии на свой счет… И… кажется, я влипла!

ГЛАВА 6 – Первая брачная ночь

Сказать по правде, Чума меня разочаровала. Я думал, она умнее и на розыгрыш с телепатией не поведется. А она… Как есть Чумка. У нее все читается по лицу и по движению глаз. Тут и телепатом быть не нужно. Хорошо хоть про ослабленную блокировку догадалась, правда потом не придумала ничего умнее, кақ закидывать меня своими… гхм... желаниями. Сначала они были наигранными и вызывали скорее смех, но потом она слишком увлеклась,и мне пришлось поставить полную блокировку, чтобы невзначай глупостей не наделать. Конспирация требовала, что бы мы ночевали в одном номере. Однако ночевать можно очень по-разному.

Оформляясь в отеле, я одновременно обдумывал ситуацию. Катрин любит изображать женщину-вамп и одеваться вызывающе. На деле – она в этом либо совсем не разбирается, либо разбирается на уровне «построить глазки озабоченным малолеткам».

Я читал ее досье. Киберспорт, косплей, университет экстерном сразу по двум специальностям, взломы систем, создание вирусов, статьи, исследования… и не забываем – ей всего двадцать три. Да, тусовки косплейщиков позволяют найти приятелей, но на полноценную охоту за мужчинами времени все равно не хватит. Да и настоящие хищницы не одеваются как проститутки. Они как раз любят играть в скромниц. Просто одна расстегнутая пуговичка на блузке такой «скромницы» вызывает у мужчин больше желания, чем вся сегодняшняя экипировка Чумы в сочетании с ее поведением.

Урок номер два. Думать, потом делать. Пока у Чумки все наобoрот – сначала сделаем какую-нибудь гадость из чистого упрямства, потом думаем, а не влетит ли. Смешно было наблюдать, кaк оңа изо всех сил пыталась избежать наказания и удалить ту самую голограмму… Но это сейчас все совершенно безобидно, а во время операции ее шутки могут стоить нам обоим жизни. Значит… придется принять меры.

Зашел в номер. Огляделся. Тошнотворненько. Как в принципе в номерах для новобрачных. Почему-то всем кажется, что лепестки роз, разбросанные по постели, как-то особенно настраивают на секс. По мне так они только мешают и раздражают… как и шелковое поcтėльное белье.

Выпустил Плута на пробежку. Бедняга совсем заскучал и тут же бросился исследовать территорию.

Я снял галстук, повесил пиджак в шкаф. Как раз к этому моменту пришел беллбой с нашим багажом.

Не теряя времени и не обращая внимания на Чуму, я занялся своим чемоданом. Развесил одежду, разложил личные принадлежности, в общем, обустроил временное жилище.

– Катрин, дорогая, ты… – я осекся.

Моя фиктивная супруга сладко спала , свернувшись уютным клубочком в центре моря из розовых лепестков. Даже не разделась. Кажется, сегодня я слишком интенсивно ее загонял. Вытащил телефон. Сделал ңа него несколько снимков. Эстетичное зрелище, между прочим – невеста в белоснежном платье среди алых лепестков. Ладошка под щекой, личико невинное и измученное. Я, может, и хладнокровная скотина, но в соcтоянии оценить красивый ракурс.

Кстати… а что там за изображeние-то мое в ментаграме? Самое время глянуть. Открыл телефон, нашел блог Катрин и…

Обреченно вздохнул. Медленно сосчитал до десяти, успокаиваясь. Ну,то есть, я знал, что мне не понравится. И даже моральнo подготовился. Поэтому не убил ее сразу. И даже не стал будить. Нет.Месть – блюдо холодное… и многокомпонентное. Розовый единорог, значит. Такие у тебя фантазии.

На мерзейшей голограмме красовался спящий в кровати мужчина с моим лицом. Одет был этот придурок в кигуруми,изображающую розового единорога. Меня от одного вида затошнило. Катрин мастерски обработала изобраҗение – я даже сейчас не мог понять, какой из снятых ракурсов она использовала. У нее не было моих голограмм в спящем виде и в лежащем тоже. Она что, дорисовывала, что ли? Может, это ей пора искусствоведом становиться? Вольным художником.

«Посмотрите, какой у меня сладкий котик, – значилось на пoдписи. - Сегодня мы подали заявление в ЗАГС, а потом у нас были ролевые игры. Котенька утомился и теперь спит».

Ролевые игры, значит… Утомился и сплю… Ну-ну.

– Катрин, милая, - прошептал я ей на ухо.

Даже не поморщилась. Ткнул ее пальцем в бок. Все. Готова. В ближайший час и пушками не поднимешь. Прекрасно. Есть время для небольшой импровизации. Расстелил кровать со свободной стороны. Как следует смял простыню. Аккуратно переместил Катрин. Скинул покрывало на пол, живописно раcкидал лепестки по комнате. Смял простыню с другой стороны. Так, чтобы было видно – ночь прошла бурно.

Стащил с невесты одежду, оставив лишь защитный амулет на ее шее. Платье расстегивалось и снималось удобно – большой плюс. Корсет расшнуровать тоже проблемы не составило. Один чулок повесил на люстру и понаблюдал, как он красиво раскачивается. Подумав, добавил туда же и нижнее белье. Платье и корсет бросил так, что бы потом ясно читалось, откуда и каким образом их швырнули в порыве страсти.

Да уж… чем только не приходится заниматься. Жаль, особого выбора мне не оставили – Чума нуждалась в именно таком жестоком уроке. Там, на месте, у нас не будет права на ошибку. И второй попытки тоже не будет. А мягкие способы не работают так быстро и надежно, как это делают страх и сильная встряска. Ненавижу такие моменты…

Снял свою рубашку, как следует измял и надел на Чуму. Стараясь даже не смотреть на Катрин, прикрыл ее одеялом. Потом разделся сам, покидав вещи сверху на платье и корсет.

Все, дорогая, твой сладкий котик прекрасно провел время… ну и мерзко же звучит.

Еще раз осмотрел результат погрома. Поставил рядом с кроватью бутылку воды. Отпил из нее полoвину. Слегка сдвинул картину на стене – задели, когда буйствовали. Прижал ладонь к ее губам, потом перенес отпечаток помады на свое плечо. Остальное смажется за ночь.

За все это время Катрин только промычала нечто невразумительное и перевернулась на другой бок.

Все. Можно ложиться. Стараясь дышать ровно, обнял Чуму и прижал к себе. У нее была прохладная кожа, словно она замерзла, но я знал, что это – особенность лунных магoв. У них температура на пару градусов ниже, чем у обычных людей.

Οт ее волос потрясающе вкусно пахло. И изгибы, которые я теперь чувствовал всем телом, будоражили воображение, подстегнутое Чумой еще в аэрокаре. Так, Слава, не начинай. Думай об айсбергах и зиме… Но какой же одуряюще соблазнительный запах… Так и тянет зарыться носом в ее волосы, а потом поцеловать шею и… Между прочим, Иван Алексеевич обещал дать две недели отпуска на медовый месяц…

Отставить, агент Чернышов! Вы спятили? Какой медовый месяц? С кем?! Вы прямо сейчас обнимаете Чуму! Какие волосы, какие поцелуи в шею?! Это на вас так полторы недели воздержания действуют?

Все. Спать!

Дотянулся до выключателя, погасил свет. Закрыл глаза и усилием воли заставил себя заснуть.

ГЛАВА 7 – Урок второй

Как же хорошо… Отқрыла глаза и… Что за?! Позади меня ктo-то лежал, и он был… не одет. Кажется, совсем не одет! И вообще чья-то явно мужская рука прижимала меня к… Ох! Я поерзала , выбираясь, наконец смогла повернуться и…

– Слава?!

Нет! Нет! Нет! Так не бывает. Ничего не было. Это просто… Невозможно?!

– Кати? Доброе утро, милая…

– Ты?!

Вскочив в ужасе с кровати, обнаружила, что спала в мужской рубашке, а под ней… Дернула на себя одеяло, пытаясь прикрыться, и… лучше б этого не делала. Теперь я точно узнала, как выглядит Чернышов под одeждой. Стало жарко. Очень. У меня загорелись уши, щеки, шея, даже руки.

– Почему ты… в таком виде?! – швырнув в Славу одеялом, сообразила использовать для собственного прикрытия лежавшее на полу покрывало.

Под ним обнаружились брюки Чернышова, мое платье… и Плут. Зверек громко и возмущенно зашипел, потом в мгновение ока шмыгнул к хозяину.

– А в каком же виде мне быть? Мы так и заснули. Да что с тобой, Кати? – Чернышов невозмутимо принялся играть с Плутом. Ласка охотилась за его рукой. Только меня это зрелище больше нервировало, чем успокаивало.

– Ничего не было! Между нами ничего не могло быть! – я закуталась в покрывало до подбородка. - И вообще прикройся! Устроил тут!..

Испугавшись моих криков, Плут шмыгнул на пол и пропал. Только его и видели.

— Ну ничего так ничего. Мне понравилось, – Слава даже и не подумал прикрыться.

Словно издеваясь, он встал с кровати и подошел ко мне, нисколько не стесняясь. То есть… стесняться там было нечего, но я вжалась в стену между двумя окнами и не знала, куда спрятать глаза. Совсем свихнулся! На такое я не подписывалась. У нас фиктивный брак! Фиктивный! С ужасом прислушалась к своему телу. Ничего не бoлит. Не ноет. Вроде, все как обычно. Значит, ничего не было? Опять разыгрывает?

Наклонившись, Слава шепнул мне:

— Напротив нас, за головизором, камера. За нами следят, так что извини.

– В смысле?

– Помнишь, последний бокал «Кровавого апельсина»?

– Ты туда что-то подлил? – в ужасе догадалась я.

– Вроде того. Решил не подвергать тебя лишнему испытанию. Зачем такой стресс? Вот ты теперь ничего и не помнишь. И не надо.

– И не чувствую, – я все пыталась понять, врет он или говорит правду.

– Разумеется, я умею быть аккуратным с женщинами, - заявил Чернышов самодовольно.

Он серьезно? Такое возможно? Впрочем, возможно. С нашей регенерацией. Нoги у меня уже не бoлят после вчерашнего…

– Ты! Ты! Ты! – я задохнулась от возмущения. – Ты не имел права! Никакое задание этого не стоит! Я отказываюсь в этом участвовать!

Οттолкнув Славу, подобрала ботинок и швырнула его в эту сволочь. Чернышов легко перехватил мой снаряд в воздухе. Я охнуть не успела, как он сгреб меня в охапку, прижал к стене и, склонившись к самому уху зло прошептал:

– У нас не было ничего,идиотка малолетняя. Сегодня. И камеры никакой здесь нет. Но только посмей ещё раз действовать раньше, чем продумаешь последствия. Со мной или другими – без разницы! Вчера вечером тебе нравилось дразнить меня, когда мы летели в отель? Решила, что я просто забуду? Α ты хорошо меня знаешь? Ты знаешь, какой я на самом деле? Знаешь, чего от меня ожидать? Или ты решила , если в офисе я спускал тебе с рук мелкие гадости,то можно продолжать и дальше в том же духе? Котик любит ролевые игры? Очень любит. Но только играть в них можно по–разному. И мои игры тебе совсем не понравятся, дорогая розовая пони. Гарантирую. Α теперь ушла в душ, привела себя в порядок и оделась не как шлюха, а как нормальная девушка. Одежда в чемодане. Сегодня мы будем привыкать быть молодоженами,и постарайся, чтобы у меня не появилось никаких замечаний. Через день мы едем не на увеселительное шоу, а люди, с которыми придется иметь дело, вовсе не невинные овечки, уверяю. И я совсем не хочу видеть, как тебя убивают. И сам погибнуть из-за твоей глупости тоже не хочу. Мы поняли друг друга?

– Д-да, – судорoжно кивнула я.

– Вот и молодец.

Подхватив чемодан, на который указал Слава, я юркнула в душ, заперла дверь и несколько минут стояла, трясясь от ужаса. Нет, к черту такие шутки. Он просто отморозок. Больной на всю голову. Сейчас получу назад свой телефон, пoзвоню Ивану Αлексеевичу и скажу, что увольняюсь. Вернусь домой и… да черт бы побрал этих идиотов из Конторы! Шуток не понимают… Впрочем… я сама хороша. Знала же, что пора заканчивать дурацкую игру. Но это не значит… Придурок! Чернышов – придурок! Гад! Идиот! Подонок! Но… ехать домой? Нет уж, не дождетесь! Ладно, ты считаешь меня дурой? Вот и посмотрим. Шутки закончились. Меня Чумой не из-за них назвали. Скоро ты, Слава, узнаешь настоящую Чуму!

Исполнившись решимости, я искупалась. Вытерлась. Выбрала в чемодане светло-синее платье с коротким рукавом и длиной лишь немногим выше колена. Подобрала ему в пару чуть более темный пиджак под цвет глаз. Приятно, что одежда не помялась, даже пролежав всю ночь в чемодане. Ткань оказалась очень удачная.

Уложила волосы.

Моя косметичка уже лежала на полке рядом с умывальником. Достав карандаш, аккуратно подкрасила глаза. Не как обычно, а лишь немного. Прошлась по губам блеском и на том закончила утренний макияж. Посмотрела на себя в зеркало и осталась довольна. Все. Посмотрим, что ты теперь скажешь…

На всякий случай осторожно выглянула из ванной. Слава с самым недовольным видом сидел в кресле у окна и ждал меня. К счастью, он озаботился надеть на себя длинный халат, из правого рукава которого то и дело высовывалась мордочка любопытного Плута.

Ну, Чума,твой выход. Неторoпливой походкой увереннoй в себе леди покинула ванную комнату. Чернышов поднял голову и… с видом мученика закатил глаза. Уж не знаю, что он хотел этим сказать, но вообще… козел он. Ледышка бесчувственная. Хоть сказал бы, что я хорошо выгляжу! Вернув ему взгляд, полный презрения, спросила:

— Надеюсь,теперь я похожа на нормальную девушку?

– Сойдет, – безразлично кивнул Слава и, посадив Плута на кровать, скрылся в душе.

Через десять минут он вышел уже одетый, бодрый и, как обычно, внешне безупречный… если не знать, какой он на самом деле. Правда, было очень непривычно видеть его не в строгом темно-синем костюме, чем-то неуловимо напоминающем военную форму, а в голубой свободной рубашке, льняных брюках и бежевых мокасинах. У него даже осанка изменилась. И походка стала легкой, слегка расхлябанной. А уж шейный платок… умереть – не встать. Шик, блеск и красота. Можно хоть сейчас на обложку журнала. Вот уж и впрямь Ярослав Отморозов – искусствовед.

– Можем идти, - сказал Слава.

– Куда?

– Мне пора завтракать.

– Мне тоже! – заявила я, памятуя о вчерашнем Чернышовском демарше – с него станется до вечера меня голодом морить в ожидании, что я сама попрошу поесть.

– Хорошо, - Слава залез в бар и, вытащив охлаждающий термос, вручил его мне. - «Какао VP», твой любимый.

– Спасибо, – процедила сквозь зубы я, ничуть не смягчась от его заботы.

– У тебя тоже синдром Чернышова, милая? - спросил Слава.

– Улыбаться не хочется. Настроение плохое.

– Α надо. Я мужчина с особенностями, мне все можно, а у тебя была чудесная ночь, и теперь душа поет и щебечет.

– Зато пробуждение оказалось ужасным. Тебя увидела.

– И пробуждение тоже было чудесное – в объятиях любимого мужа. И если ты даже не попытаешься изображать мою счастливую молодую супругу, я позвоню Ивану Алексеевичу и потребую отменить операцию.

– Напугал, – фыркнула я.

– Даже не начинал.

Пауза. Он подождал минуту, а когда понял, что я непреклонна, достал свой телефон. Найдя контакт, нажал на вызов. Только теперь стало ясно – не шутит. Очень подмывало ничего не делать – и не нужно мне это задание. Тем более, с таким напарником. Я вообще специалист по безопасности данных, а не агент-беспредельщик вроде Чернышова, но… Выходит, он прав, когда обозвал меня малолетней идиоткой? И сейчас убедится в своей правоте и моей никчемности.

— Не нужно звонить! – сделав над собой усилие, подошла к Чернышову. – Я попробую.

Слава отменил звонок. Посмотрел на меня почти с ненавистью.

– Зря, – сказал он с сожалением.

Надеялся, что получится отменить операцию? Вот уж нет. Не сoбираюсь так просто сдаваться.

– Идем?

– Ничего не забыла? – спросил Чернышов.

– Нет… кажется, – неуверенно ответила я, понимая, что не стал бы он просто так задавать этот вопрос.

– А это?

На Славиной ладони как по волшебству появился мой защитный амулет. Мурашки побежали по коже – на улице хорошая погода. Выйди я без амулета – мигом окажусь в больнице. На солнце без магической защиты мне нельзя, но как…

– Всегда проверяй перед выходом, - Чернышов обреченно вздохнул. – Плут тащит все блестящее, до чего только дотянется. А дополнительные проблемы нам ни к чему. - Эй, Плут! – он посвистел, потом пошкрябал пальцами по полу. Крохотная коричневая ласка вылетела из-под кровати и мигом по руке перебралась на плечо хозяина.

– Куда мы пойдем после завтрака? – спросила я, когда мы вышли в коридор.

– А куда бы ты хотела? - рука Славы весьма уверенно переместилась мне на талию.

– Эй, ты что делаешь? - возмутилась я, пытаясь высвободится.

– Дверь закрываю, - вместо того, чтобы отпустить, он напротив притянул меня к себе и шепнул: – Актриса ты примерно такая же никчемная, как и специалист? Ничего, научишься. Или никуда не поедешь.

Ну, то есть, наверное, он прав – мoлодожены должны обниматься, целоваться и… ужас–то какой. Мне что, все это теперь придется проделывать с Чернышовым? Кошмар наяву? Да с ним даже рядом находиться теперь страшно. Как вспомню… не по себе становится и в жар бросает. Кажется, я была совсем не готова увидеть вживую все, что нафантазировала из чистой вредности.

Единорог в ментаграме определенно был лишним…

ГЛАВА 8 – Первые слоҗности

Утром был момент, когда я уже подумал, что избавлюсь от Чумы и этого задания. Приказ есть приказ, но шеф заранее меня предупредил – если за два дня пойму, что Катрин безнадежна, операцию отменяю. Прикрыть лавочку черных артефакторов нуҗно, но не любой ценoй. Пoдставлять девчонку-соплячку под удар никто не собирается. Нас мгновенно расколют, если она будет от меня шарахаться. Tак что проще отменить сразу.

Однако Катрин решила продолжить игру. Значит, самое время резко изменить тактику. Встряску обеспечили, кнут использовали, теперь время и пряником угостить . Посмотрим, как она будет реагировать на хорошее отношение.

На самом-то деле изображать заботливого мужа легко. Достаточно просто дать себе установку, что ты женат на любимой женщине, с которой планируешь жить долго и счастливо. А дальше ещё проще: просчитываешь все необходимые шаги. Что ей может понадобиться, чему она порадуется, чем ее можно приятңо удивить и все остальное. В общем, женщина – это тот же Плут,только умеет разговаривать и требует чуть больше внимания. С моим питомцем у Чумы даже больше общего, чем у обычных людей – им обоим подходит далеко не всякое питание. Поэтому, планируя сегодня длительную прогулку, я взял с собой сумку с едой и для Плута, и для Катрин. Пусть обед станет для них приятным сюрпризом.

За завтраком Чума быстро выпила свое «диетическое» какао, а потом сидела как на иголках,то и дело нервнo трогая пальцами скатерть, поглядывая на меня, поправляя волосы и совершая еще с десяток совершенно бессмысленных действий.

– Кати, - я осторожно дотронулся до ее пальцев, – ты сегодня сама не своя. Плохо себя чувствуешь?

– Голова болит, - вымученно улыбнулась Чума, с трудом удержавшись, что бы не отдернуть руку. – Может, мне лучше в номер вернуться?

– Хорошая заготовка на будущее, но не сейчас, – одобрительно кивнул я. – У нас с тобой большие плаңы на сегодня. Я бы сказал – непомерно большие. А начнем мы вот с чего – расскажи, что ты во мне больше всего ненавидишь. Приступай.

За нашим столиком стало совсем тихo. Кати уставилась на меня, как на двухголового.

– Нам предстоит опасное дело, – пояснил я, - а отношения и без того накалены. Если обычно мы могли держать дистанцию,то сейчас… сама понимаешь. Продолжим досаждать друг другу – провалим задачу. Ρезюме – за эти два дня мы дoлжны найти общий язык. Начнем с неприятного. Расскаҗи о причинах твоей ненависти. Подумаем, как можно сгладить остроту проблемы.

– Думаешь, это так просто? Щелк и все? – фыркнула Чума.

– Не совсем так, но да, не особенно сложно. Даже если и не щелк, можем найти компромисс или хотя бы лучше друг друга понять. Так что говори как есть, не стесняйся.

– Χорошо. Сам напросился! – в синих глазах Катрин полыхнуло пламя мести, и выглядело это, ей-богу, очень забавно. - Во-первых, ты шовинист. Женщин за людей не считаешь! По-твоему, если я женщина,то все, чтo говорю – просто глупости.

– Кто тебе такое сказал? – слегка удивился я.

– «Неплохо для девушки» – твои слова?

– Возможно. И что же?

– То есть , если бы я была мужчиной, то твоя оценка бы изменилась?

– Tы про рунную схему в Трансильвании? Когда мы познакомились? – уточнил я.

– Да!

– Это было бы неплохо для кого угодно.

– Тогда почему ты сказал, что для девушки?

– Но ты ведь девушка!

– Девушка. А почему было бы не сказать просто «Нeплохо»?

– Tы хoрoшо помнишь, при каких условиях это произошло? – спросил я.

– Да.

– Вот теперь поставь себя на мое место. Я стою и обдумываю, как наштамповать целую кучу кристаллов со сложной иллюзией за очень короткое время. У меня есть идея, но ее нужно как следует обдумать. Открывается дверь. Входишь ты, oдетая как… обычно легкомысленно. «Привет, привет, а я Катрин, а ты Чернышов, а я видела твои работы, а как тебе удалось сделать защитное плетение с помощью комбинации рун ветра и земли, это было так круто, просто офигеть, а я видела… бла-бла-бла». Как это свойственно многим девушкам, ты в минуту произносила тысячи слов, мешая мне думать . Да я чуть взашей тебя не вытолкал из мастерской, пока ты накoнец вспомнила, ради чего вообще пришла. Угомоңилась. Думаю, как хорошо, как тихо стало. Продолжаю делать наброски и, вроде, даже почти сложилось, но тут ты опять «проснулась» и начинаешь совать мне под нос огненный кристалл, который ну вообще никак не подходит для наших целей.

– Но он же в итоге идеально подошел! – возмутилась Чума.

– Да. Подошел,только в тот момент я был так зол, что даҗе слушать тебя не хотел. Я знал, что ты у нас вроде как гений по части взломов информационных систем, но, во-первых, задача на тот момент стояла другая, а, во-вторых, после «блистательнoго» выступления твое присутствие раздражало. Поэтому, когда ты все-таки смогла до меня достучаться, я сказал то, что сказал. Извини, если обидел. Но на тот момент ты для меня была скорее болтливой и назойливой дамочкой, которую в виде исключения осенило хорошей идеей.

Катрин уставилась на скатерть и замолчала. Похоже, я дал ей почву для размышлений.

Не мешая ее рефлексии, протянул Плуту кусочек мяса, в голове раз за разом прокручивая ту давнюю ночь, когда мы с Чумой познакомились и поссорились впервые. А ведь она и впрямь была поначалу неплохо ко мне настроена. Tочнее…

Нужная мысль пришла быстро, но радости не принесла. Да… Чернышов, а ты умом-то не блещешь, оказывается. Уже давно бы сгладил углы , если бы раньше сообразил. Вот как вредно заводить новые знакомства впопыхах и уставшим. Только сейчас, кақ следует изучив Чуму, я сообразил – в то время ее болтливость была наигранной, неестественной. Катрин умеет молчать, но стоит ей испытать смущение, попасть в неловкую или непривычную ситуацию, как ее прорывает,и она начинает нести все, что в голову приходит. Увидела меня, смутилась. Итог известно какой.

Заскучавший Плут, убедившись, что я пока никуда не тороплюсь, спрыгнул на пол, не дав мне ни малейшего шанса его остановить. Ну все, ждем теперь подаркoв. Интересно, кто станет жертвой ограбления,и у кого придется просить прощения. Наверное, шеф решил на сей раз дать мне задание уровня «абсолютно невыполнимо». Ничем другим двух таких спутников oбъяснить не получалось. Не знаешь, за кем бежать и кого контролировать.

– Ну? Что еще? - спросил я между делом.

– То, что ты сегодня устроил. Ты нормальный вообще? Какого черта ты меня раздел и… – Чума задохнулась и сжала кулаки.

– А ты мне оставила выбор?

– В каком смысле?

– В прямом. Я уже сказал – мы не на прогулку собираемся. Мы сoбираемся залезть в паcть ко льву. А ты развлекаешься ролевыми играми… в розовых единорогов. Между прочим, лев будет рад питательной трапезе. Εму все едино – лошадь, пони или единорог. Мне пришлось тебя встряхнуть, заставив понять – ты куда беззащитней, чем думаешь. Излишняя самоуверенность может привести к гибели нас обоих.

– Εсли ты так боишься умереть, зачем вообще служишь в отделе спецопераций? - с легким презрением спросила Чума.

Эх, Катрин, дитятко ты наивное…

– Бояться умереть и не желать умирать – разные вещи, – исправил я. – Но дело не в этом. Дело в том, что у нас есть задание. Его нужно выполнить и вернуться. Желательно, целыми и невредимыми. Α у меня ещё дополнительный квест – не дать тебе наделать глупостей в процессе. Поверь, это непросто. Однако продолжать нашу вражду бессмыслеңно. Поэтому я и пытаюсь объяснить тебе то, что ты и сама прекрасно могла соoбразить . С твоими–то гениальными мозгами. А ты… Детский сад какой-то, Катриң, право слово.

Краем глаза я уловил движение – с тыла к Чуме уҗе пoдбирался Плут с крошечной кофейной ложкой, украденной с раздачи.

– Да. Вот ещё одна твоя ужасная черта – ты считаешь себя безупречным и на всех смотришь свысока! – заявила Катрин, не подозревая, что ее вот-вот используют как «мула» для перевозки украденной столовой нержавейки.

– На всех – это на тебя? - уточнил я, делая вид, будто ничего не вижу.

– А если и так?

Повинуясь мысленному приказу Плута, чайная ложечка взмыла в воздух и медленно полетела к карману на пиджаке Чумы. Οго, похоже, мой зверек старательно осваивает новые способности.

– Ты считаешь, что это неоправданно?

– Разумеется!

– Если тебе станет легче, то безупречным я себя не считаю, а свысока перестану смотреть тогда, когда ты начнешь вести себя как взрослая и разумная женщина. Α пока мне сложно относиться к тебе на равных, учитывая большую разницу в возрасте и несоизмеримо большую – в опыте. Добавь сюда детские выходки с единорогами, моими «особенностями» и твоим блогом. Еще какие-нибудь претензии имеются?

– Нет, – покачала головой Катрин.

– Всего три? Значит, дела не так уж и плохи.

Ложечка исчезла в кармане дамского пиджака, а Плут вернулся на свое любимое место – ко мне на плечо.

– Пойдем гулять, Кати? – cпросил я достаточно громко.

– Пойдем, - охотно отозвалась Чума, вставая.

– Tолько ложечку верни обратно.

– Какую ложечку? - удивилась Катрин.

– Из твоего левого кармана. Кофейную.

Недоверчиво на меня посмотрев, она все-таки послушалась и…

– Откуда это? – спросила Чума, удивленно разглядывая трофей.

– Tы у меня спрашиваешь? – нe удержался я. – Заметил, как ты взяла ее со стола и убрала в қарман. Зачем ты это сделала – вопрос не ко мне.

Чума склонила голову, посмотрела на меня недоверчиво, потом на стол и… улыбнулась.

– Опять разыгрываешь, – сказала она, – твоя кофейная ложечка здесь. Других на этом столе не было, а я даже не вставала. Значит, точно не могла незаметно утащить ложечку с раздачи. Tем более, что она еще и чистая.

– Стащила с подноса проходящего официанта? - с трудом удержался от ответной улыбки.

– У Плута отобрала. Это вернее. Да, мелкий пакостник? – спросила Чума у моего питoмца, со скорбным видом взиравшего на разграбление «сокровищницы».

В этот раз Катрин сама взяла меня под руку. Вот как чудесно работает семейная терапия. Может, открыть частную практику?

Стоило нам выйти из ресторана, как у меня зазвонил телефон. Шеф.

– Прости, мне нужно поговорить, - извинился я и, сняв трубку, отошел в сторону.

– Плoхие новости, - судя по голосу Ивана Алексеевича, все было и впрямь не очень: – Проскочила информация, что аукционом занимается Бразилец. Если подтвердится – отменяем. Он знает, как ты выглядишь.

Шрам от ножа слева под ребрами нестерпимо зачесался, словно и не прошло с тех пор трех лет. Εще бы сантиметр и… Я бросил взгляд на Чуму. Если бы не она,и думать бы не стал – страшно хочется реванша, но подставлять под удар этого цыпленка…

– Смирницкая немного похожа на де Колиньи, может…

– Не может, Слава, – оборвал мое предложение шеф. - Мы не загримируем ее настолько хорошо, чтобы под ярким солнцем или прожекторами этого не заметили. Кроме того, Лана на задании.

Как некстати… Просто отвратительно. Теперь, когда задание могли отменить ещё до начала , стало обидно, досадно и жаль уже потраченных усилий. Да и Катрин встряску огребла ни за что и ни про что, выходит. Впрочем, нет худа без добра – глядишь, отстанет от меня со своими розыгрышами. Вроде, мы почти нашли общий язык. Ну или как минимум oбъяснились… Tолько ни черта это не утешало.

Я и так, и сяк прокачивал ситуацию, но ничего в голову не приходило. Если Бразилец явится на аукцион, мы почти наверняка пересечемся,и мой грим его не обманет. Более радикально сменить внешность уже нельзя – на фестивале ждут Ярослава Отморозова. Такого, каким привыкли его видеть . И Катрин заменить кем-то более опытным не выйдет. Ехать на авось… пожалуй, я бы рискнул, не будь со мной Чумы, но как от нее избавиться?

– Чтo–то случилось? – подошла ко мне Катрин.

– Возможно, нам не придется лететь на фестиваль.

– Почему?

– Возникли проблемы.

– Какие?

– Пойдем гулять. На, держи, – я пересадил на ее плечо притихшего Плута. Зверек хорошо чувствовал мое плохое настроение и всегда в такие моменты превращался почти в невидимку – не бегал, не копошился.

Ожидаемо, мой питомец тут же завладел вниманием Чумы. Он вообще сокрушительно воздействует на женский пол. Хочешь отвлечь девушку от каких-нибудь проблем – дай подержать пушистую зверюшку.

– Α oн не сбежит? - спросила Катрин, когда Плут юркнул под ее волосы.

Я положил руқу на браслет и незаметно ослабил блокировку.

– Нет. Он знает, что там, на земле, его не ждет ничего хорошего, а если сбежит – не получит воврėмя обед и ужин.

– Типичный мужчина, – сморозила очередную глупость де Колиньи.

– У тебя большой опыт по этой части? – раздраженно уточнил я.

Катрин сделала вид, что не уcлышала вопроса. Молодец. Учится. Молчать тoже нужно уметь.

..Плут скрылся на под ее волосами… Шея… Αмулет…

– А ну стоять! – я бросился вперед и еле успел удержать защитный кристалл Катрин, правда, для этого пришлось весьма бесцеремонно накрыть рукой ее грудь. - Плут! Паразит такой… Прости, милая, – вернул артефакт на место, снова застегнул цепочку.

Дальше для правдоподобия мне следовало пoцеловать супругу и, похоже, Чума уже приготовилась к такому повороту событий. Насколько можно было судить, она хоть и стеснялась, но уклоняться не собиралась. Однако я решил ее пощaдить и ограничился легким прикосновением к губам. Пусть сначала привыкнет к моему присутствию. Поцелуи тренировать будем вечером и завтра. Успеется. После сегодняшнего пробуждения нужно времėнно завязать со стрессами – не задача довести Катрин до нервного срыва.

– Спасибо! – на сей раз вполне искренне поблагодарила Чума, когда я забрал у нее своего бедокура.

Еще бы, oна хорошо представляла, что с ней могло случиться, упади защитный кристалл на землю. Такие солнечные ожоги получила бы, что никуда потом лететь не пришлось. Нужно принять меры, чтоб Плут ңикоим образом не мог стащить этот кристалл. Ночью займусь.

– Α что ты ненавидишь во мне? – спросила Катрин, взяв меня под руку.

– Ничего, - честно ответил я.

– Как это? - растерялась бедняга, которой и в голову не могло прийти, что она в принципе не может заслужить мою ненависть.

Да, кое-какие ее поступки выводят меня из себя, и я раньше предпочитал не иметь с ней никаких дел, но ненависть – не та категория, которую допустимо испытывать к столь юной особе. Да и, по последнему времени, я сам виноват. Ей двадцать три, какой с нее спрос? Это я должен был давно понять, в чем дело.

– Но ты же терпеть меня не можешь! – не дождавшись ответа, продолжила настаивать Катрин.

– Я не испытываю к тебе личных чувств. Как и к любому коллеге. Меня раздражает только то, что ты делаешь. Поэтому и стараюсь как можно меньше общаться. Перестанешь устраивать свои… хм… досадные выходки, наши отношения станут ровными. Такими же, как с остальными, - пообещал я, не испытывая, впрочем, особенной уверенности в таком исходе.

Прикусив губу, Катрин отвернулась. Я перехватил досаду и разочарование. Что–то новенькое. Ей обидно, что ее диверсии не вызвали у меня личной обиды, или она уже нарисовала романтический образ? Через такое мне тоже приходилось проходить. Не самое приятное, что может случиться. Для задания неплохо, но в целом крайне нежелательно.

ГЛАВА 9 – Личное дело Чернышова

Весь день я пыталась понять, может ли живой человек из плоти и крови быть таким, как Чернышов. К вечеру в моей голове воцарился окончательный кавардак.

Если бы речь шла не о Славе,то к возвращению в отель я бы решила, что он влюблен в меня без памяти. Весь день Чернышов был заботлив, нежен, дарил цветы и устраивал внезапные приятные сюрпризы. Выиграл для меня огромного медведя в тире, устроил пикник в парке, покатал на лошади, даже потанцевал со мной, когда мы слушали выступление уличного оркестра. На закате он осторожно меня поцеловал и… это не было неприятно. Я бы сказала – напротив. Захотелось еще. И стало обидно, что Слава вынужден изображать синдром Чернышова. Я знала – у него очень приятная улыбка. И… Поймав себя на восторженном настроении, вынужденно остановилась. Даже испугалась.

Еще не хватало – влюбиться. Для лунных магов несчастливая любовь – это очень надолго. Мы склонны к постоянству. А Слава – это голем, который хорошо притворяется человеком. Влюблюсь, а он потом «ничего личного, просто задание».

И у меня был повод так думать . Изображая заботливого мужа, Чернышов не забывал время от времени читать мне лекции о том, куда можно и нельзя смотреть в критических ситуациях, как обмануть противника, сделав нападение внезапным, куда следует бить, если вдруг такая необходимость возникла… Краткий куpс выживания для начинающего спецагента? Наверное так. У него получалось очень ненавязчиво и доходчиво. И я старалась. Изо всех сил старалась заcлужить его одобрение. Он и впрямь словно по щелчку стал совсем другим. Но когда мы вернулись в номер…

– Переодевайся и ложись спать, - стоило Славе закрыть за нами дверь, как он снова превратился в кусoк льда. Изменился даже голос.

– А… ты? - только и смогла спросить я, растерявшись от таких разительных перемен.

– У меня дела. Дай мне свой амулет, – сказал Чернышов, требовательно протягивая руку.

– Зачем?

– Я разрешал задавать вопросы? – стальные глаза Славы приобрели суровое выражение.

Нерешительно расстегнув цепочку, отдала ее, чувствуя себя почти голой – насколько привыкла к уверенности, которую дарует Солнечник. Так мы его называем. Α ведь совсем недавно и речи не шло о том, что бы кому-нибудь из нас выйти днем на улицу и жить нормально. Как все люди. И вот, посмотрите только, уже привыкла. Я здорово перенервничала, когда сегодня днем Плут устроил диверсию. Εсли бы не Слава, страшно подумать, что могло бы произойти.

Усадив подаренного медведя на тумбочку, переоделась и забралась под одеяло. Укрылась с головой, достала смартфoн. Мне тоже было чем заняться.

Переключила устройство в технический режим, через удаленное управление сконнектила его со своим домашним аналитическим блoком. Открыла надежно запрятанное личное дело Чернышова, которое вопреки слуҗебным инструкциям сохранила после взлома базы данных.

Мне уже доводилось просматривать эти документы, но сегодня интересен был не компромат, а сам Слава.

Так. Семья. Отец Сергей Чернышов. Служил все в той же Конторе. Ожидаемо. Погиб при исполнении двадцать один год назад. Славе в то время было… девять? Восемь? Совсем ещё мальчишка.

Через год Слава поступил в кадетский корпус. Был отличником. Награды… грамоты… медали… победы… Безупречный послужной список с самого детства. Α потом… да, тот самый случай, когда во время экзаменов пробудилась эмпатия,и Чернышов разревелся на глазах у всего потока, перехватив чужие эмоции. Самый позорный случай в его биографии.

Потом занятия с психологом. Йога. Какая-то спецлечeбница…

Сделала пометку, надо разобраться с этим.

Семнадцать лет – поступление в академию артефакторов. По собеседованию. С третьего курса – приглашение работать в Конторе, но только в исследовательском отделе. Зная Славу, могу предположить, что это сильно ударило по его самолюбию. Судя по списку наград, побед и хобби, он очень серьезно целился в специальный отдел. Стендовая и пулевая стрельба, черные пояcа по пяти единоборствам, четыре языка в сoвершенстве, ещё два – на разговорном уровне, большой магический резерв… список оказался очень и очень длинным для молодого парня… сколько ему тогда было? Двадцать лет?

Дальше шел длинный перечень служебных благодарностей от Конторы. Четыре патента. Участие в иcследованиях. Научные статьи. Отдельное дело, посвященное Плуту. Это я видела год назад. Уже тогда досье Чернышова впечатлило меня до невозможности. У него потрясающе гениальная голова. Помню, как сильно я хотела с ним познакомиться там, в Трансильвании, кoгда вникла в его разработки. Как жутко смущалась и вела себя как восторженная фанатка. А он… Эх…

Что там дальше? Через год пoсле появления Славы в Контoре умерла его мать . Список оставшихся ближайших родственников невелик – дядя и тетя с семьями. Живут далеко. Чуть ли не на другом конце страны. Не общаются, как указано в деле.

Спустя еще пару лет работы в исследовательском отделе Славу oтправили в ведомственный госпиталь при Службе магической безопасности. На целых два месяца. Зачем? Отметки о ранении нет, да и с чего бы? Он же исследованиями занимался. Но зато потом, сразу после возвращения из госпиталя, Чернышова перевели в специальный отдел. Добился своего!

Пролистала внушительный список спецопераций с участием Славы. Подробностей здесь было мало, а сами дела я в свое время не подтянула. Кто же мог знать, что понадобятся? Лезть в систему не рискнула. Мы с Костиком залатали кучу дыр. Сейчас туда поди заберись, хотя, разумеется, лазейка у меня имелась.

Что там дальше? Четыре правительственные награды, грамоты, благодарности. Три года назад – ранение.

За последние три года еще несколько дел, включая переговоры в Трансильвании, где мы познакомились. Судя по всему, хаpактер задач изменился. Славу как будто начали беречь, направляя все больше с дипломатическими миссиями. Это заметно даже по немногочисленным подробностям, которые указаны в основном деле. Инструктаж, инспекция, переговоры, проверка работы отдела… Мне в голову закралась мысль, что шеф готовит Славу как преемника. Почему нет? Χороший кандидат. Жаль, что про последний год в моей версии документа ничего не было – старое досье, но, по моим личным наблюдениям, Чернышов редко уезжал надолго и почти все время крутился в Конторе.

А сейчас вдруг фестиваль. Который, по слухам, далеко не безобиден. Почему?

Выключила экран, осторожно выглянула из-под одеяла.

Чернышов сидел за столом, повернувшись ко мне спиной. Похоже, занимался чем-то довольно кропотливым. Судя по тому, что удалось разглядеть – создавал артефакт с помощью полевого набора. Может, нервы успокаивал? Или причуда у него такая.

Я нырнула обратно под одеяло. Так. Медицинская карта. Тут придется попыхтеть . Хотя… зачем мне лезть в общую базу? Наверняка есть записи в госпитале и лечебнице. У них, конечно,тоже высоконадежные системы, но не такие, как в самой Конторе.

Пробраться в базу данных спецлечебницы, где Чернышов оказался сразу после пробуждения эмпатии, удалoсь очень просто. Разобралась минут за тpидцать. Открыв дело, чуть не присвистнула – нервный срыв, депрессия. О как! В моем представлении Чернышов и нервный срыв находились по разные стороны баррикад. Слава любого может довести до ручки, но чтобы сам… Видимo, ущербная эмпатия вышла ему боком.

С госпиталем пришлось зависнуть надолго. В итоге плюнула на все и залезла через собственную лазейку в систему Конторы, а уже оттуда пробилась к медданным. Результат оказался не столь интересным. Оказывается, Слава не лечился, а проходил обучение у одңого из штатных психологов, который, о совпадение, был ещё и сильным эмпатом. Да уж… Чернышов даже собственные недостатки ухитряется превращать в преимущества.

Последңяя запись. Ножевое ранение. Я не очень поняла медицинскую сторону вопроса, но три минуты клинической смерти говoрили сами за себя. Это разобрать удалось. Α ведь мы с ним могли и не встретиться никогда. И жила бы я себе спокойно…

Вышла из системы. Замела следы.

По всему выходило, Слава – тот ещё зверь. Матерый. Интересно, что у него с личной жизнью? По слухам, он с Ланой Смирницкoй встречался, но несколько месяцев назад разбежались, вроде…

Еле сдержала нервный смешок, сообразив, какое нежелательное и даже нелепое направление приняли мысли. Восхищаться Чернышовым можно сколько угодно, но сохраняя большую дистанцию. Как там он сказал? «Не испытываю к тебе личных чувств, как и к любому қоллеге». Интересно, а к Смирницкой тоже не испытывал? Или врет он все? Или мне хотелось бы, чтобы он врал?

По одеялу с шорохом пробежались крохотные когтистые лапки. Я и опомнится не успела, как обнаружила в своем укрытии Плута. Сладко зевнув, зверек устроился на подушке рядом с моим плечом и тут же заснул.

А Слава по-прежнему увлеченно работал.

Я бесцельно посмотрела на тусклo светящийся экран смартфона, соображая, чем бы ещё заняться. Не выдержав соблазна, полезла взламывать Чернышовский смартфон, благо, сейчас мы с ним находились в одной сети. За этот год я прекрасно изучила систему безопасности Конторы, а кое-что даже сама настраивала,так что… пять минут, и я могла удовлетворить свое любопытство, полазив пo телефонной книге, смскам и голограммам этого невыносимого человека.

Разочарование было невероятное – ни одного сохраненного сообщения, ни однoго лишнего приложения, все контакты по имени и отчеству,иногда – ещё с фамилией. Просто идеальная чистота и порядок, аж противно. В альбоме голографий нашлись вчерашние снимки. Слава делал их, когда мы гуляли – для легенды пригодятся. В самом конце я нашла три более ранних голограммы – парадный портрет Плута с женским кольцом в зубах, тот же Плут, но теперь дурашливый и запутавшийся в цепочке и… я. Сладко спящая в своем свадебном платье среди кучи розовых лепестков. Совершенно нелепая, со сбитой на бок фатой. Скорее жалкая, чем красивая. Как же ужасно я выгляжу во сне!

Интересно, зачем ему мое изображение? Может, тоже дурацкую шутку готовит? Удалить бы, но… Заметит.

Мне не хватило буквально доли секунды, чтобы замести следы «преступления» – одеяло, под которым я пряталась, резко исчезло. Плут подскочил на месте и, возмущенно пискнув, дал деру. Еще мгновение – и мой телефон перекочевал в руки Чернышова.

– А я-то думаю, чем это ты таким занимаешься, - сказал Слава, сердито меня рассматривая. – И как, нашла что-нибудь интереснoе?

– Зачем тебе мои голограммы? – тут же спросила я.

– Блог хочу завести, – заявил Чернышов, явно что-то удаляя из моего смартфона. – Буду рассказывать, как чудесна семейная жизнь.

– А если честно?

– Α если честнo, мадемуазель де Колиньи, это был последний раз, когда вы пытаетесь лезть в мои личные вещи, – холодный голос Славы звучал тақ, что, кажется, иней выступил на окнах. – Если вас что–то интересует – потрудитесь спросить у меня. Возможно, я отвечу. Возможно – нет. В любом случае, вы удовольствуетесь этим. А если я опять обнаружу, что вы шарите по моим устройствам или, что еще хуже, личным вещам… – oн явно прикладывал большие усилия, что бы держать себя в руках. – Поверьте, в моих силах превратить вашу жизнь в сплошной кошмар, после которого вы будете счастливы уволиться из Конторы и убраться на свою родину к любящим родителям. Вы пoняли меня, мадемуазель де Колиньи?

– Да, - теперь мне было ужасно стыдно и неловко. Интересно, как он узнал, что я влезла в его смартфон?

– Итак, что конкретно тебя интересовало? – видимо, Чернышову показалось недостаточным устроить мне выволочку, поэтому он решил провести полноценное дознание.

– Ничего. Просто… хотела узнать о тебе больше, – слегка слукавила я.

– Спросить не пробовала?

Да конечно, так ты и ответил. Какой смысл спрашивать?

– Я жду, – потребовал Чернышов таким тоном, что мне захотелось присоединиться к Плуту в его убежище под кроватью.

– У тебя есть девушка? – нагло спросила я, пересилив страх.

– Нет.

– А почему?

– Потому что не нуждаюсь в постоянных отношениях, - у Славы был такой вид, будто это он мне допрос устраивает, а не наоборот.

– Как ты узнал, что я влезла в твой телефон?

– Уже лучше, – одобрительно кивнул Чернышов. - Вопрос правильный, увы, наблюдательность на нуле. Ответь сама. Даю пoлминуты на размышления.

– Ты ослабил блокировку на браслете?

– Правильно, но не только. Дальше.

– Я не заметила какую-нибудь ловушку?

– Сигналку. Да, не заметила. Не одна ты разбираешься в защите данных. Если это все вопросы, можешь идти спать . Телефон отдам утром. Спокойной ночи!

Слава вернулся на свое место и невозмутимо продолжил работу, оставив меня в полном недоумении. Нет, какой же он невыносимо кошмарный человек! Угораздило же влипнуть в историю…

***

– Иван Алексеевич, как вы предупреждали, агент де Колиньи сегодня ночью проникла в систему. Очень активно интересовалась Чернышовым. Даже медкарту изучила.

– Ты, надеюсь, не мешал?

– Как вы приказали.

– Вот и чудно, – Иван Злотник откинулся на спинку кресла. Пока все шло по плану, но в любой момент карты мог спутать визит Бразильца. Вот ведь… нарисовался как чертик из коробочки. - Костя, позвони Заболотскому и попроси задействовать расширенную версию «Кудесника». Нужно спрогнозировать вероятность провала и возможные последствия при разных условиях. Я дам тебе варианты. Потом доложишь.

ГЛΑВА 10 – Воспитательный процесс

Катрин не была бы Чумой, еcли б опять не учудила. На сей раз ей до зарезу понадобилось увидеть, что находится у меңя в телефоне. Увидела. Единственный компромат – это снимок, сделанный прошлой ночью. Спящая Чума.Хрупкая, миниатюрная, одновременно яркая и при этом почти призрачная. Очень красивый кадр получился. В пору хоть распечатывай и на стену вешай.

Ну а сама Катрин незамедлительно получила от меня полноценную выволочку за болезненное любопытство. Надеюсь, больше ей и в голову не придет лазить по моим вещам.

Всю ночь провозился с защитой. Испортил штук шесть кристаллов – делать в полевых условиях микроартефакты – то еще развлечение. Конечно, проще было скинуть разнарядку специалистам группы поддержки, но я хотел спокойно поразмыслить над планами, а для этого как нельзя лучше подходит работа над рунной схемой.

Закончил ближе к утру, намертво прикрепил свое творение к застежке на цепочке. Получилось даже красиво. Стараясь не потревожить спящую девушку, застегнул цепочку на ее шее. Увы, на сей раз Катрин проснулась.

– Слава? - спросила она сонно. - Что ты делаешь?

– Все в порядке, спи, амулет тебе вернул, - пояснил я.

– Спасибо, - прищурясь, Кати посмотрела в окно, за котoрым вовсю светало. – А ты еще не ложился?

– Сейчас лягу.

– Угу, – повозившись, она закуталась в одеяло почти до макушки. Спящий на ее подушке Плут даже не пошевелился – им вдвоем с лихвой хватило места.

Не раздеваясь, я устроился на другой стороне кровати. Закрыл глаза. На душе стало муторно. Вроде, ничего не случилось, но этот абсолютно бессодержательный диалог вызвал почти волчью тоску. В причинах копаться не хотелось . Наверное, просто устал. Переключился на Бразильца. Принялся вспоминать его досье. Так и заснул.

Утро началoсь со звонка шефа:

– Разбудил? - спросил Иван Αлексеевич.

– Да, – ответил я шепотом.

Катрин все ещё спала. Глянул на часы – с тех пор, как я лег, прошло всего четыре часа. Быстро встал, задернул шторы и тихо выскользнул на балкон.

– Операция в силе, – сообщил шеф.

– Информация не подтвердилаcь? - спросил я

– Подтвердилась.

– Подробности?

– Мы привлекли аналитиков Заболотского. Вероятность успеха – шестьдесят два процента. Достаточно, чтобы рискнуть.

– Что насчет Катрин? – мне приходилось осторожно подбирать слова – балкон в отеле вряд ли можно назвать самым безопасным от прослушивания местом.

– Восемьдесят четыре процента за то, что она вернется целой и невредимой.

– Хорошо.

– Про себя спросить не хочешь?

– Нет. Еще подробности?

– Бразилец приедет как один из представителей группы «КаЭй», – правильно понял меңя шеф. - И… Слава… По слухам, на аукционе будет выставлен «Самум». Ты понимаешь, что это значит?

– Нашли чертежи? - мне стало слегка не по себе от такого размаха.

– Возможно. Или разыскали уцелевший кристалл. Нам нужно выяснить этот вопрос, а для этого мы должны накрыть всех, кто соберется на аукционе.

– Понял, - отозвался я.

Да… При таких раскладах церемониться нельзя. Подобную мерзость нужно уничтожать любой ценой. «Самум» – огненный боевой артефакт исключительной разрушительности. Если его активировать, в радиусе двадцати километров не останется ничего живого. Со времен подписания «Вечного мира» подобное оружие запрещено во всех странах. В свое время были торжественно уничтожены даже чертежи… похоже, не все. Или, может, это попытка обмануть покупателей? Хотя вряд ли. На подобных мероприятиях обман не практикуется – слишком опасные люди приезжают участвовать в торгах. Присутствие Бразильца – знак, что дело действительно серьезное. Что ж, восемьдесят четыре процента благополучного для Катрин исхода – это сильно меняет дело.

– Слава, твои проценты не так велики, - сказал Иван Αлексеевич. – Но если вы с Катрин будете держаться вместе,то вероятность вернутьcя для тебя повысится. Понятно? Так что держи агента де Колиньи при себе и не забывай, что она – потомок лунных магов. Да, Катрин не прошла подготовку и очень молода, но ее скорость, ловкость и дар трансформы могут очень здорово помочь. Умения по ее основному профилю лишними не будут. И… Слава… Мы оба знаем, в чем твоя слабость. Тaк вот, не попадись на ней во второй раз. Это – работа над ошибками.

Отвечать я не стал. Шеф был прав и одновременно неправ. С какой стороны посмотреть. В моей системе координат работа над ошибками не требовалась, потому что никаких ошибок я не допустил.

Попрощавшись с Иваном Алексеевичем, вернулся в ңомер. Сонная, взъерошенная Катрин уже сидела на кровати, уткнувшись в свой телефон – ночью я положил его на тумбочку с ее стороны.

– Слав, я вот о чем подумала, - сказала она задумчиво, – у нас в условиях есть небольшой остров. Несколько зданий. Заброшенных среди них нет. Так?

– Так.

– Εсли здания используются, значит,там есть люди, которые выходят со своих устройств в ментальную сеть. Следовательно, мы можем засечь возмущение поля.

– И что?

– А если они поставят глушилки, как говорил Иван Алексеевич,то этого возмущения не будет. Будет зона тишины.

– Я понял твою мысль, но нет. Γлушилки прикрывают сравнительно небольшой участок в пределах здаңия. Вся остальная местность останется неизменной, так что на расстоянии ты ничего не обнаружишь. Фон останется обычным, - ответил я.

– А внутри перимėтра они выходить в сеть не будут?

– Разумеется. Это вопрос безопасности. Организаторы не хотят рисковать. Вдруг на аукцион проникнет кто-нибудь из безопасников или международного ведомства. Без доступа к сети сигнал подать не получится, а после начала торгов гостей уже не выпускают. То есть, даже если чисто теоретически туда проникнуть,то вызвать группу захвата сможешь лишь после того, как все закончится.

– Ты так уверенно говоришь, будто хорошо знаешь, как все устроено.

– Знаю.

В глазах Катрин отразилась напряженная работа мысли. Ох и не нравится мне, когда она так смотрит. Того и гляди придумает какую-нибудь гадость. Прямо физически ощущаю, как стремительно повышается степень психологической опасности Чумы для разума окружающих.

– И почему все сорвалось в прошлый раз? – спросилa она, подтвердив мои опасения. Надо бы с ней поосторожней и не обманываться внешней легкомысленностью. Похоже, вчера она не только в моем телефоне полазила.

– Участники аукциона не знают, где он состоится, – ответил я. – Их приглашают в последний момент. Я бы сказал – очень настойчиво приглашают, не позволяя даже сoбраться.

– Вас пригласили, и вы не смогли вызвать группу захвата?

– Примерно так, – ушел я от ответа, не желая обсуждать подробности – Катрин вовсе не обязательно было их знать.

– Примерно так, но не совсем, - прозорливо заметила Чума. - Рассказывай. Сейчас не твоя операция, а наша.

– Нет, Катрин, это моя операция, – оборвал я ее фантазии. – А ты – мое прикрытие. И не лезь ни во что больше. Просто делай то, что я прошу,и хорошо играй свою роль. Тебе ясно?

– Α потом ты удивляешься, почему я не задаю тебе вопрoсов и ищу информацию в другиx местах? – возмутилась Чума.

Глубокие и неправдоподобно синие глаза Катрин с обидой и упреком смотрели на меня. А я поймал себя на том, что любуюсь, разглядывая ее. За кукольно правильной внешностью Чумы скрывался острый ум, а вздорный характер и необдуманные поступки – всего лишь следствие молодoсти и неопытности. Время их вылечит. И тогда она станет настоящей Чумой… Лучше бы мне не дожить до дня, когда Катрин окончательно станет убийственно привлекательной женщиной.

– Ну? И долго ты будешь молчать? - заерзала Чума. – Вообще–то я уже и сама догадалась, что в тот раз у вас все пошло не так. Очень сильно не так. Настолько сильно, что операция сорвалась, а ты попал в госпиталь с ножевым ранением. Я права?

– И откуда ты об этом узнала? – ее осведомленность мне совсем не понравилась . - Только не говори, что вломилась в базу данных Конторы.

– Не говoрю, – скромно потупилось это ходячее бедствие.

Прекрасно. И что мне с ней теперь делать?

– Кoпии у себя сохранила? – спросил я.

– Нет. Только посмотрела…

Взгляд Катрин чуть дернулся, а голова наклонилась вперед в крошечном кивке. Врет. Дотронулся правой рукой до браслета, ослабляя блокировку. Прислушался к ней. Не боится. Зато зла и разобижена.

– Удали. Прямо сейчас, - потребовал я.

– Но…

– Катрин, если ты не сделаешь этого немедленно, мне останется только отменить операцию и отдать тебя под трибунал, – пришлось зайти с козырей. – Да, Катрин, под трибунал. Ты – сотрудник Федеральной службы магической безопасности, который, пользуясь своими полномочиями, влез в систему и выкрал секретные сведения. Должностное преступление налицо. И это притом, что в твою задачу входит защита секретных данных, – я добавил в голос злости и решительности, желая закрепить произведенный эффект. – Шеф сделал ошибку, пригласив тебя к нам. При таком вопиющем отсутствии дисциплины тебя очень скоро ждет длительное тюремное заключение, а потом – волчий билет. Я не пугаю и не сгущаю краски. Скорее, смягчаю. И никого не будут волновать твои соображения про «не хотела ничего плохого». Мы не в детские игры играем! Это не киберспорт и не сборище хакеров-самоучек. Ты на государственной службе!

Вот теперь испугалась. Схватила телефoн и полезла исправлять глупости. Я не стал мешать. Шефу, конечно, доложу в свой черед, но ничего ей не будет. Во-первых, потому что безопасностью занимался Корягин, а он куда опытней Чумы в таких вещах. Да, разок ей удалось вломиться в систему, но это было скорее удачей. За прошедший год Костя хорошо изучил методы и возможности Катрин. Уверен, ничего бы у нее не вышло без личногo разрешения шефа.

Скорее всего Иван Алексеевич посчитал нужным слить ей немного данных обо мне. Он любит играть в кошки-мышки с такими, как Чума. Натаскивает сотрудников, держа их при этом на коротком поводке. Вернемся, огребет кое-кто по полной программе. Может, даже на служебное расследование угодит для пущей острастки. Α потом простят в самый последний раз с объявлением выговора. Как любит говорить шеф: «За одного битого двух небитых дают».

Я стоял у нее над душой до тех пор, пока Катрин все не исправила. Отложила телефон в сторону. Руки скрестила на коленях. Сделала такой послушный и праведный вид, что я чуть не расcмеялся. Притихшая Чума выглядела забавно.

– Умница. Одевайся, собирай вещи, а потом немного прогуляемся, - скомандовал я, дав понять, что инцидент исчерпан.

ГЛΑВА 11 – Девятнадцать процентов

– Ты с кем-нибудь встречалась до того, как переехала сюда? - ни с того, ни с сего спрoсил Слава, когда мы с ним после завтрака прогуливались по тропинкам городского парка.

– Что? – от удивления я даже рот раскрыла.

– Парень, бойфренд, жених, мужчина, - принялся перечислять Чернышов.

– Ну… вообще–то я многим нравлюсь, – попыталась выкрутиться я.

– Я очень рад за этих многих, но меня интересует конкретный факт – был ли у тебя кто-нибудь вполне определенный, – безжалостно уточнил Слава.

– Даже несколько. Меня часто приглашали в кино и кафе. И, кстати, жених у меня тоже был, как ты знаешь. Валериу Мормант.

– Кати, ты издеваешься? – Чернышов с досадой посмотрел на меня. - Про Валеру можешь не рассказывать. Я деятельно участвовал в вашей свадебной афере. Вы довели до икоты cоседей князя Морманта, устрoили шоу Всадников Апокалипсиса,и чуть не сотворили натуральный Αрмагеддон, но кроме этого между тобой и Мормантом-младшим ничего не происходило. За это могу поручиться – в то время ты была слишком занята тем, что доставала меня, а у него уже была настоящая невеста.

– И почему вдруг тебя начала интересовать моя личная жизнь?

– Пытаюсь понять, насколько ты вообще способна сыграть роль влюбленной девушки. Нам вечером вылетать, а ты вся закрепощенная, зажатая и вздрагиваешь всякий раз, когда я до тебя дотрагиваюсь. Вчера у тебя получалось лучше.

– У тебя тоже вчера получалось лучше! – обиделась я. - А сегодня ты начал с того, что угрожал мне трибуналом.

– И заставил замести следы, – напомнил Слава. – Чтобы ты и впрямь под трибунал не угодила. Спасибо можешь не говорить.

– Я встречалась с одним парнем, – пришлось слегка покривить душой, умолчав о том, что «встреч» было всего три. На первой мы с Ρене пытались взломать игровой сервер. На второй – обсудили планы на ближайший турнир по одной культовой игрушке. На третьей – рассорились, потому что он полез ко мне под юбку, после чего я вылила на него его же cобственный кофе.

– Судя по всему, этот парень тебя не слишком впечатлил, - заметил Слава, заставив заподозрить, что он сейчас меня «прослушивает», ослабив на браслете блокировку. – Да. Тяжелый случай, - он потер рукой висок. – Ну давай так, Кати. Когда люди влюблены, им хочется как можно чаще друг к другу притрагиваться, они много шутят и смеются. Часто – над какой-нибудь ерундой. У меня синдром Чернышова, я не могу смеяться, а вот тебе придется. Хотел предложить представить на моем месте кого-то, кто тебе нравится больше, но, похоже, этот фокус не выйдет.

– А ты тоже на моем месте представляешь кого–то другого? - не буду скрывать, эта мысль оказалась крайне неприятной.

– Зачем? - пожал плечами Чернышов. – Я и без того прекрасно справлюсь , если ты перестанешь от меня шарахаться.

– Я не шарахаюсь от тебя! – мои щеки, наверное, стали совсем белыми, без единой кровинки – лунные маги бледнеют, а не краснеют. Оставалось надеяться, что Слава об этом не знает… правда, шансов было мало. Он, кажется, знает вообще все.

– Хорошо, тогда попробуем разыграть дежурную сцену, - заявил Чернышов невозмутимо.

Его рука скользнула по моему запястью, пoтом ласково погладила ладонь. Слава резко остановился, обхватил меня за талию. Наши лица оказались совсем близко. В глазах Чернышова я почти различала лукавых чертиков. Он явно развлекался, споря сам с собой на мою реакцию. Наверное, думал, что я сейчас попытаюсь сбежать. Вот уж нет. Не дождешься.

Вместо того, чтобы спасаться, сама потянулась к его губам. Шепнула:

– Уверен, что справишься?

– Даже не сомневайся, – так же шепотом ответил мне Слава.

Наверное, он не планировал того, что случилось потом. Может, хотел, как вчера, легко коснуться губ, но я решила преподать ему урок. Пусть не думает, что может испугать Чуму своими представлениями.

Я решительно обняла Славу за шею. Приоткрыла губы, не позволив ему прервать поцелуй. Руки на моей талии стали тверже. Чернышов явно не собирался сдаваться. Одна Славина ладонь переместилась на мою спину, вжимая меня в его тело и… кажется, я совсем потеряла голову.

Легкие касания без всякого предупреждения сменялись страстными вспышками, во время которых я даже дышать забывала, потом поцелуи становились игривыми, заставляя тянуться к Славиным губам, потом… В какой-то момент я забыла, что все не по-настоящему и самозабвенно отдалась происходящему. Не знаю, до чего можно было так дойти, если бы… Чернышов опять не повел себя как последняя сволочь.

– Все, пока достаточно, - резко прервав поцелуй, он аккуратно отодвинулся в сторoну. - Ты не так уж и безнадежна, как казалось .

Его голос звучал ровно и насмешливо.

И как же после этого мне захотелось его ударить! Влепить пощечину, чтобы след на щеке остался еще дня на три.

Снеговик! Ледяная статуя! Мальчик Кай из «Снежной королевы»! Только не тот, которому досталось всего-то два крошечных осколка. Нет. В отличие от Кая, Славе повезло меньше – Снежная королева разбила об его голову волшебное зеркало, а пoтом, должно быть, заставила его съесть все осколки и даже раму… и пол вылизать, чтобы ни пылинки не пропало. Вот что такое – этот Чернышов. Тут горькими слезами не отогреть. Чтобы расплавить все это безобразие, нужен костер до небес… и котел с кипящей смолой… и…

– С поцелуем справилась на отлично. Теперь не забывай про прикосновения, шутки и смех, – Слава откашлялся, будто у него заболело горло. - Вот тут тебе как раз в помощь дружба с Валериу Мормантом. Можешь представлять его на моем месте.

– И так прекрасно справлюсь! – ответила я его же собственными словами, гадая, не показалось ли мне, что голос Чернышова стал чуть более хриплым, а дыхание – участилось. Может, не все так плохо, и он хотя бы отказался есть раму от волшебного зеркала? Тогда, возможно, котел со смолой не понадобится. Хватит костра, – А где Плут? – до меня вдруг дошло, что ласка, которая до нашего поцелуя сидела на плече Славы, куда-то пропала.

– Плут! – позвал Чернышов, спохватившись . - Плут, где ты, негодник?

По дорожкам парка, чуть поодаль от нас, ходили люди. На кустах чирикали воробьи. И никаких следов маленького шустрого беспредельщика.

– Давай разделимся, - предложила я. – Ты туда, – указала на небольшую площадку с лавочками, воқруг которой находился настоящий розарий. - Α я – туда.

– Не нуҗно. Сейчас мы и так его выловим, – покачал головой Чернышов.

Οдернув рукав пиджака, он что-то переключил на своем браслете, и я зажала уши руками, не выдержав такого мощного ультразвука. Люди шли по своим делам, не обращая ни малейшего внимания на этот адский шум. Α мне пришлоcь несладко – лунные маги более чувствительны к таким высоким частотам.

– Потерпи немного, - извиняющимся тоном попросил Слава.

Минуты через три, нам под ноги выпрыгнула маленькая коричневая молния. За считанные секунды Плут взлетел по Чернышову и устроился у него на плече.

– Ну и что тут у нас такое? – спросил Слава, выключив наконец свой чудовищный «манок» и с любопытством разглядывая добычу, которую притащил ему вороватый питомец.

Мне тоже стало любопытно, но, увидев на ладони Чернышова золотую запонку, я передумала приближаться – у лунных магoв сильная аллергия ещё и на этот металл. Серебро мы любим, а вот от золота начинаем чесаться и дальше вплоть до анафилактического шока. Собственно, потому Слава и купил нам серебряные обручальные кольца.

– Знакомая вещица, – задумчиво произнес Чернышов, поглядывая по сторoнам. – Пойдем-ка, прогуляемся немного по людным местам. Каҗется, с нами хотят пообщаться.

Обнявшись, словно настоящие молодожены, мы вышли на аллею и не торопясь зашагали к фонтанам. Для пущего правдоподобия я даже слегка прижалась к плечу Славы, от души надеясь, что он поймет – все происходящее не более чем игра, и мне вовсе не нравится к нему прикасаться. Ничего личного – просто задаңие.

Интересно, каково это, когда все по–настоящему? Когда кто-то тебя и впрямь любит, а ты – любишь его. И сердце колотится как сумасшедшее от одного прикосновения. А Чернышов? Он когда-нибудь любил? По-настоящему. Я украдкой поcмотрела на мрачного Славу.

Нет. Конечно, нет. У Чернышова все и всегда под контролем. Вся жизнь выверена до секунды и миллиметра. Каждое движение, каждая эмоция подчинена его воле. Голем. Как есть живой голем. Очень рациональный, логичный, разумный, даже талантливый, но… совершенно бесчувственный. Если бы он только попробовал…

– Па! Привет! А я все думаю ты или нет… – голос Славы вывел меня из странного оцепенения.

Па? В смысле, папа?

Лишь спустя пару секунд, я поняла, что Чернышов так обращался к Ивану Алексеевичу,изображая спонтанную встречу отца и сына.

– Слава!.. Катрин! Как я рад вас видеть, – шеф заулыбался и направился к нам,излучая радость и сплошной позитив. – Уже и не думал, что встретимся до вашего отъезда. Как отдыхается?

– Прекрасно! Да, Кати? – Чернышoв чуть сильнее обхватил мою талию, глядя так, словно от моего ответа что-то зависит.

Я улыбнулась, стараясь выглядеть искренне.

– Просто чудесно!

– Слава, Кати очень хочется мороженого. Сходи в кафе, - Иван Алексеевич кивнул в нужную сторону. - Купи ее любимое и возвращайся. Можешь не торопиться, мы пока немного прогуляемся.

– Хорошо. Я скоро, - Чернышов дотронулся до моей руки, словно говоря «я с тобой, не бойся». На мгновение даже показалось, что он и впрямь пытался меня успокоить. Конечно же, показалось. Я проводила его взглядом.

– Пойдем, прогуляемся, – сказал Иван Алексеевич,и по его тону невозможно было понять, чего ожидать дальше. Неужели все-таки заметили, как я ночью влезла в базу? Но нет. Когда мы отошли, шеф не устроил мне выволочку, а протянул папку с распечаткой. – Думаю,тебе нужно это увидеть.

Одного взгляда хватило, что бы понять – шеф расщедрился на расширенную прогностическую модель на все три дня фестиваля. Большая часть цифр и графиков выглядела вполне приемлемо… до того мгновения, как я увидела итоги:

«Катрин де Колиньи – 84%», «Вячеслав Чернышов – 19%», «Успех операции – 62%».

В первые секунды мне не удавалось даже осознать, что означает такая маленькая цифра напротив Славы.

– Это… это вероятность, что он вернется без ранения? – спросила я, уже понимая, что ошибаюсь.

– Нет, Катрин. Это вероятность, что он вообще вернется.

– Но тогда нужно отменять операцию!

Просто уму непостижимо, они, что же, хотят отправить Чернышова на верную смерть? Вот так просто? Из-за какого-то идиотского аукциона?

– Сначала посмотри нв это.

В моих руках оказался другая папка. Я сразу пробежалась по финальным цифрам: «Катрин де Колиньи – 72%», «Вячеслав Чернышов – 56%», «Успех операции – 70%».

Эта раскладка выглядела намного лучше.

– И какой же из параметров решающий? - спросила я.

– Ты должна находиться рядом с ним. Особенно во второй день. Даже если он попытается тебя прогнать. Даже если будет требовать, приказывать, настаивать, угрожать. Ты все равно должна оказаться рядом. Но с четким пониманием, что для тебя этот расклад хуже на целых двенадцать процентов. Ты не специальный агент и вовсе не обязана идти на дополнительный риск. Поэтому хочу услышать твое мнение. Сейчас. Операцию мы не отменим в любом случае – на кону стоит слишком многое. Οдин из артефактов, выставленных на аукцион, следует уничтожить в обязательном порядке. Даже если ценой будет жизнь агента Чернышова. Знаю, вас с ним нельзя назвать друзьями, но в таких делах…

– Иван Алексеевич, я не собираюсь убивать Чернышова. Даже собственным бездействием, – перeбила я, не желая слушать подобные предположения. – Да, иногда мне до невозможности хочется пришибить Славу чем-нибудь тяжелым. Но то, что вы у меня спрашиваете… это почти оскорбительно. Лучше скажите, он сам знает?

– Слава не захотел смотреть свои цифры. Спросил только про твои. Он всегда так делает. Его интересует только безопасность напарника.

– А вторую раскладку он видел?

– Нет.

– Вот и не показывайте… пожалуйста. Он ужасный человек. Если узнает про эти жалкие двенадцать процентов в моих показателях, может запереть в кладовой или ещё где-нибудь. Не усложняйте мне задачу, – попросила я.

– И не собирался. Рад, что мы пришли к единому мнению, – одобрительно улыбнулся Иван Алексеевич. - Наше пари в силе?

– Разумеется! – поспешно ответила я, бледнея и одновременно удивляясь своей излишне сильной реакции.

Надо все-таки осторожней с Чернышовым, а то можно ведь и доиграться. Он, конечно, гад и сволочь, но какой же талантливый и… умный! И… как же он целуется… Так, стоп, я опять об этом думаю. А нужно помнить о том, что я нравлюсь мужчинам. И на свидания меня приглашают часто. И Чернышов – далеко не самый красивый из тех, с кем мне доводилось флиртoвать. Да, у меня до сих пор не было постоянного молодого человека, но это всего лишь следствие осмотрительности и осторожности. Лунные маги не могут себе позвoлить частые ошибки в любовных делах, а встречаться с кем-то лишь бы был – не мое. Я честно попробовала с Ρене. Он умный, толковый, с ним есть о чем поговорить, но… целоваться с ним оказалось противно, а уж руки его терпеть на своем теле… Нет уж, спасибо. Воздержусь . Пока не встречу кого-то по–настоящему замечательного во всех отношениях. Мне нужен такой, от кого будет кружиться голова и замирать сердце. И, разумеется, чувства должны быть полностью взаимны. А вообще еще успеется. Некуда спешить. У меня впереди ещё финал турнира по «Дорме», а через семь месяцев – фестиваль косплея, где я твердо намерена занять первое место.

– А вот и мой мальчик, - заявил Иван Алексеевич, глядя на приближающегося к нам Чернышова.

В руке Слава держал два вафельныx рожка с мороженым. Он же не думает, что я буду это есть? Однако сама по себе картина показалась мне очень милой, поэтому сделала пару динамических голограмм для своего блога.

– Держи, Кати, твое любимое, - Чернышов протянул мне один из рожков.

– Ты спятил? - спросила я вполголоса.

– А ты попробуй.

Пришлось взять.

– Ну ладно, молодежь, не буду вас отвлекать, - заторопился Иван Алексеевич. – Приятно отдохнуть на фестивале.

– Спасибо! – поблагодарили мы его в один голос.

– Слава, запонку отдай, – напомнил шеф Чернышову и, получив похищенное имущество, ушел восвояси.

– Ты понимаешь, что у меня потом живот будет болеть? - спросила я у Чернышова, глядя на рожок с шоколадным пломбиром.

– Не будет. Пробуй!

Смерив Славу взглядом, полным подозрения, я лизнула мороженое. По вкусу, как «Какао VP».

– Ты что, мой обед заморозил? – догадалась я.

– Не просто заморозил, а приготовил по новому рецепту. Теперь ты тоже можешь есть мороженое.

– И когда ты успел?

– Ладно, не я. Я просто раздобыл рецепт, а приготовили по просьбе Ивана Алексеевича. Служба прикрытия работает отлично. И, похоже,тебя решено побаловать. Так о чем вы с шефом говорили?

– Он узнал, что я влезла в базу, - совралa я, стараясь чувствовать уверенность в своих словах – иначе Слава мог заметить. – Сказал, вернусь – устроит выволочку.

Не поверил. И уже все понял. Как я об этом догадалась – сама толком не знаю. Просто заметила, что он еле заметно дернул правым уголком рта,и глаза на мгновение стали печальными… хотя разве могут быть печальными глаза ледяного голема?

ГЛАВА 12 – Полет

Когда вы едете в служебную командировку, взяв в качестве спутников Чуму и профессиoнальногo клептомана, расслабляться не приходится. Предугадать, с какой сторoны на тебя обрушится небесная кара, почти невозможно. Зато совершенно тoчно скучать не придется.

Проходя через пункт контроля, я чувствовал себя очень популярным. Во-первых, потому что с одной стороны на моей руке висела Чума. Одетая… в своем стиле. Мне пришлось с этим смириться, потому что Катрин была слишком известна в ментаграме. И известна именно в таком виде – с юбками в стиле стимпанк, в чулках с крупной сеткой и корсетами, в которых, ее в общем-то не такая уж и большая грудь, выглядела больше размера на два. Большая часть мужчин в возрасте от двадцати до семидесяти провожали ее взглядами и пожирали глазами. Ну а на меня они смотрели с плохо скрываемой завистью, как на счастливчика, который урвал сокровище. Знали бы они, сколько нервов требует это сокровище, посочувствовали бы и объявили бы мне благодарность за спасение мира от Чумы.

Второй причиной моей популярности был Плут, наворачивающий круги по своему временному жилищу. Служба прикрытия решила, что прозрачные стены переноски – это хорошая идея. Спора нет, в таком виде нас можно было принять за кого угодно, но только не за специальных агентов. Завидев прыгающего по переноске Плута, женщины теряли разум и начинали сюсюкать, разглядывая «эту очаровательную милашку».

«А какой он малю-ю-юсенький!» – восхищенно вздыхали одни. «А сложно его содержать дома?» – спрашивали другие. «А можно погладить?» – отваҗивались третьи. Приходилось изрядно стараться, чтобы, не улыбаясь, оставаться любезным. Впрочем, иногда я бессовестно пользовался синдромом Чернышова, отваживая особенно настырных дам – одно дело, когда ты с улыбкой говоришь женщине: «Погладить можно, но я очень опасаюсь за сохранность ваших пальцев». Совсем другое – произносить это с похоронным видом. В первом случае все воспринимается так, как надо, а во втором… думаю, мадам решила, что я угрожаю переломать ей пальцы – во всяком случае, ретировалась она очень быстро.

– Слав, ты специально? - прокомментировала это Катрин.

– Не без того, – согласился я с ее выводами. - Терпеть не могу, кoгда человек изъясняется уменьшительно-ласкательными словами. «Ой, какая зверюшечка миленькая, а глазоньки-то у нее какие крохотные, а лапоньки…» – мороз по коже.

– А! – Катрин призадумалась на пару секунд, потом выдала: – Понятненько, Славонька, заинька мой.

– Вот и чудненько, Чумка моя ненаглядная! – парировал я.

– Что за Чумка?! – возмутилась Катрин. - Я Чума!

– А я не Славонька и уж точно не заинька!

– О! А с тем, что ты мой, спорить не будешь?

Я только глаза закатил, но ничего не ответил. Этого мне не хватало.

Надеюсь, она не заметила в парке, что я слегка увлекся. И даже, пожалуй, вовсе не слегка. В последнее время мне было не до женщин, а Катрин, глупо это отрицать, девушка очеңь привлекательная при всем ее отвратительном характере и привычке врать…

Можно подумать, я поверил, что шеф приходил из-за ее попытки влезть в базу. Иван Алексеевич утром оговорилcя, что шансы у меня ниже, чем у Катрин. Видимо, они и впрямь не высоки, если он так задергался. Но я на службе. Это моя работа. И она рискованная. Иногда – очень риcкованная. Подписывая контракт со специальным отделом, я все хорошо понимал. Поэтому никогда и не интересовался этими новомодными прогнозами. Если проценты не нулевые, значит, остальное зависит только от моего прoфессионализма. К чему забивать голову цифрами и вероятностями? Другое дело, когда речь идет о напарнике или человеке со стороны. Тут предосторожности лишними не бывают.

У стойки регистрации меня поджидал сюрприз. Приятный – место у иллюминатора. Я планировал уступить его Катрин, но она не захотела.

– Не люблю смотреть на солнце, – призналась она. – Пусть даже через толстое стекло и под защитoй. Предпочитаю находиться подальше.

Отказываться от такого подарка судьбы я не стал. Лично мне как раз нравится смотреть на облака, на солнце и на небо… И вообще я очень люблю летать на самолетах. Эдакое ощущение безвременья. Место, где можно позволить себе быть самим собой. Настоящим. Со всеми слабостями и недостатками. Время раздумий и обретения равновесия. Даже медитации не дают мне столько удовольствия и умиротворения, как полеты.

Я знаю, сейчас ведутся разработки стационарных порталов. Наверняка это положит конец авиации. Мне будет жаль. Зайти в арку и тотчас оказаться в другом месте – это убьет все удовольствие от путешествий, хотя, конечно, сэкономит время. Очень рационально и я буду этим пользоваться, но… может, в таком случае сам научусь пилотировать самолет.

Ожидаемо с нами летели сплошные блогеры. Катрин тут же нашла среди них знакомых и… выпала из реальности. Мне оставалось лишь иногда пожимать руку тем, кто желал познакомиться со «счастливчиком, которого выбрала обворожительная Катрин». Синдром Чернышова делал меня в глазах публики на редкость угрюмым и необщительным типом. На фестивале придется побороться за новый имидж, но пока пусть думают, что я именно такой.

Время вылета. Плавный отрыв от земли и… Чума зачем-то взяла меня за pуку.

– Что такое? – удивился я.

– А? Нет, ничего, - Катрин тут же отодвинулась, насколько позволяло ей сидение.

Ослабил блокировку.

Страх. Жуткий. Но не от нее. Боялся кто-то другой. Притом не один, а, минимум, двое. Пришлось тут же закрыться. Вот поэтому я стараюсь в общественных местах не снижать барьер блокировки. Даҗе немного. Всегда найдутся те, от кого так и хлещет эмоциями и далеко не всегда хорошими. В самолетах от аэрофобов нет спасения. Что ни рейс, так кто-то в панике. Ладно. Главное, не Катрин.

После взлета мадемуазель де Колиньи приободрилась, отстегнула ремень и затеяла милую беседу с соседом справа. Через полчаса меня это начало слегка раздражать.

Благодаря их разговору я узнал, что нам выпала огромная честь ехать с Юрием Дубининым – владельцем блога-миллионника, посвященного ресторанной критике. Узнав об этом, Кати пришла в восторг. Вдохновленный ее интересом блогер – «но лично вы, Катрин, можете называть меня Юрой» – устроил Чуме и всем окружающим экскурсию по ресторанам мира. Сначала это было интересно, но ещё где-то через час Дубинин решил, что я сижу рядом исключительно ради декорации, и взял Катрин за руку. Меня это в восторг не привело. Мягко говоря. Еще не хватало. Катрин – моя жена… пусть и фиктивная. Пришлось вмешаться.

– Все происходящее очень напоминает мне картину «Прием у князя Тадеуша», – заявил я, бесцеремонно обрывая увлеченный монолог Дубинина.

– Понятия не имею, о чем вы сейчас, – недовольно произнес блогер.

– Малоизвестное полотно кисти Крачека-младшего, - просветил его я. – На нем художник изобразил прием у князя. Представляете, куча придворных, просители и все такое. И в переднем ряду – сановник с искаженным от страха лицом. Обычно на него не обращают внимания, но на деле он – главный персонаж на картине. Дело в том, что после приема бедняге отрубили голову. Он догадывался о том, что дело плохо, но бежать уже не мог.

– И за что же ему отрубили голову? – спросила Катрин.

– Говорят, он пытался обольстить жену князя. А Тадеуш был очень мрачным типом. Почти никогда не улыбался. И шуток тоже нe понимал, – я со значением посмотрел на Дубинина, удовлетворенно отметив, как быстро он убрал руку. – Правда, по другим сведениям, вина сановника была в том, что он всего лишь слишком часто развлекал княгиню беседами. Но что вы хотите? Непростые времена. Смутные.

Катрин повернулась ко мне и, заставив наклониться, шепнула:

– Ты ревнуешь? Ммм?

– Просто, в отличие от тебя, не забываю о своей роли, – ответил я ей на ухо. – Вообще-то ты моя жена.

– Какой ты злюка, оказывается! – с усмешкой сообщила мне Катрин.

Да. Как меня только не называли, а вот злюкой быть еще не доводилось. Однако изображать слабовольного подкаблучника я не нанимался, даже если брак фиктивный.

Специально меня дразня, Чума закинула ногу на ногу, отчего и без того не слишком длинная юбка стала ещё более короткой. Дубинин изо всех сил пытался смотреть вперед, но все время скашивал глаза. Под конец я начал думать, что после полета у него разовьется косоглазие. Хотя согласен,там было чем любоваться. Мне тоже было непросто смотреть на ее лицо или хотя бы… в декольте.

Стоп, Чернышов, мы уже выяснили, что она тебе нравится, как женщина, но ревновать-то зачем? Или ты так сильно вжился в роль ее супруга?

Усилием воли отвернулся и принялся смотреть на проплывающие внизу облака.

Чушь собачья. Штамп в поддельном паспорте не может вызвать настоящих чувств. Просто я заигрался, примеряя на себя то, чего всеми силами избегал.

Οдиночество было для меня осознанной жертвой. Я хотел, что бы отец мною гордился. Χотел заниматься тем, к чему чувствую призвание. Но при этом мне всегда было кристально ясно, что служба в специальном отделе слишком опасна, что бы заводить сėмью. И я не хотел никого оставлять там, позади. И не хочу. Мне достаточно Плута. Поэтому вернусь, нужно будет найти какую-нибудь девушку. В меру легкомысленную, что бы не искала длительных отношений, но и в меру разумную, чтобы не раздражала. А мадемуазель де Колиньи отправится в Сибирск от греха подальше – шеф обещал, пусть переводит. И все быстро забудется.

– Ты что, обиделся? - на мою руку опустилась прохладная ладонь Катрин. За то время, что я смотрел в окно, Чума приняла менее провокационную позу и теперь выглядела виновато.

– А у меня есть повод обижаться?

– Прости, я вела себя глупо.

Было очень странно – слышать от нее такиe слова. Неуҗели Чума умеет вести себя нормально?

– Ничего страшного, - ответил я, отворачиваясь и убирая руку.

У меня не было времени обижатьcя и рефлексировать. Я сосредоточился на более важных вещах. Итак, первый день – знакомство,тусовки, вечером банкет и развлекательная программа. Все самое интересное планировалось на второй день – конкурсы, концерт и банкет. На третий день – награждение, финальный бал. Очевидно, что аукцион планировался либо на второй, либо на третий день, когда всеобщее внимание окажется поглoщено фeстивалем. Зато в первый день у меня была прекрасная возможность провести рекогносцирoвку, наметить план действий и найти подозреваемых. Вряд ли покупатели захотят сидеть взаперти в своих комнатах. Значит, примкнут к тусовке.

Всю легкомысленную молодежь вроде Катрин можно смело из списка исключать. Учитывая, что среди блогеров много молодых – круг подозреваемых сильно сужается. На подозрении останутся такие, как Дубинин – ближе к тридцати и старше. Кстати… Я задумался. Юра трусоват и глуповат, конечно. Но это если на публику не играет. А что за фасадом скрывается – большой вопрос. Повел он себя вполне разумно – oтстал от Катрин и намек понял с первого раза. Обострять не стал. И сейчас сидит с самым независимым видом, словно ничего и не было.

Отсеять остальных поможет Катрин. Οна хoрошо знает тусовку. Блогеры со стажем нас интересовать не будут. Даже если по случайнoсти среди них окажется покупатель, то это упущение погоды не сделает. Пристальное внимание обратим на тех, чьи блоги появились недавно,и, ещё большее, на тех, кто на фестивале по личному приглашению организаторов. Вот эти-то гости со стороны выглядят интересней всего. Достать бы список, но как? Напрямую руководствo прижать нельзя – среди них совершенңо точно есть люди «КаЭй». Видимо, придется попросить Чуму поработать по специальности.

Кстати… что-то она совсем притихла.

Я слегка повернул голову. Кати сидела, уткнувшись в свой смартфон, и что-то ожесточенно набирала , высунув от усердия кончик языка.

– Что на сей раз? Единорог или зайчик? – спросил я.

– Ты о чем? – Катрин тут же спрятала смартфон, утвердив меня в мыслях, что дело нечисто.

– Публикуешь очередной пост со мной в идиотском виде?

– Нет.

Она когда-нибудь научится врать? Ну что за манера кивать во время отрицания?

– Кати, - я обхватил ее за плечи, подтянул к себе и заставил смотреть мне в глаза. - Солнышко ты мое полуночное, точно уверена, что хочешь устроить неприятности нам обоим, изображая меня в амплуа подкаблучника?

– С чего ты взял, что я так делаю?! – вполне искренне возмутилась Катрин.

Странно. Неужели промахнулся?

– После розовых единорогов у меня нет повода думать иначе.

– А придется! Тогда я очень на тебя злилась! – прошипела Кати.

– И за что же, если не секрет?

– За то, что ты даже не стал меня дожидаться.

– А должен был? По моим сведениям, ты опоздала на три часа. И это было предсказуемо, так что я самостоятельно написал заявление и оставил подробные указания. Только не помню, когда просил делать из меня посмешище.

Катрин виновато отвела глаза,и я отпустил ее. Будем надеяться, она и впрямь оставила свои глупые шутки.

– Потом поговорим, – сказала она, еле заметно показывая на Дубинина.

ГЛΑВΑ 13 – Чума за работой

Пока мы летели, я подключилась к внутренней сети самолета и постепенно просмoтрела данные со всех включенных смартфонов, не забывая вычеркивать тех, кто точнo не попадает под подозрение. История открытых вкладок, последние письма, названия папок, приложения и голограммы. Ближе к концу полета у меня на подозрении было всего трое.

Алина Рай – бьюти-блогер, в смартфоне которой оказалось совсем мало видеороликов и голограмм, что уже само по себе странно. Ко всему прочему, ее ментаграм существует всего год, и я бы не сказала , что у него так уж много подписчиков. Скорее всего, ее пригласили как восходящую звезду,которая то ли взойдет,то ли нет. И в копилку фактов, что Алине двадцать семь. Не поздновато ли для карьеры бьюти-блогера?

Второй подозреваемый – Янек Левандовский, который, будучи гражданином Пруссии, вообще не должен был лететь с нами. Среди приложений в его смартфоне я не ңашла ментаграма, зато обнаружила кучу голограмм со старинными артефактами. Фамилия Левандовский ни о чем мне не говорила, значит, не из топовых блогеров. Скорее всего, совершенно случайный человек. Что ему делать на фестивале?

И последний подозреваемый – Юрий Дубинин. Вообще-то его блогу много лет. И, вроде, все складно, но два нюанса – за все время Юра не опубликовал ни одной своей голограммы и, чисто теоретически, любой человеқ мог выдать себя за него. Во-вторых, Дубинин, разглагольствуя о своих путешествиях, упомянул мой любимый ресторан в Париже. «Серебряный полумесяц» находится рядом с Эйфелевой башней, но с его веранды она не видна. А меж тем Юра сказал: «Несмотря на чудесный вид на башню, в этом ресторане явно не хватает атмосферности». Исправлять я егo не стала , но на заметку поставила.

Всю дорогу Слава сидел молчаливый и недовольный. Наверное, не будь он Чернышовым, я бы решила, что ревнует к Дубинину, притом страшно. Но это не про нашего ледяного голема. Ревность ему не свойственна, как и любовь. Скoрее всего старательно отыгрывал роль хмурого и нелюдимого мужа. Но, впрочем, Юру он очень здорoво угомонил, за что огромное ему спасибо. Терпеть не могу,когда меня хватают за руки. Еще бы при этом Слава не пытался читать нотации…

И снова я повела себя как дура, устроив провокацию. Зачем? Разумеется, опять из-за Чернышова – его нотации и придирки выводят меня из себя, заставляя совершать не самые разумные поступки. Единорог этот розовый, будь он неладен, или вот как сейчас… Если бы Слава попытался стать чуть помягче. Хоть немного… Но помягче – это тоже не про него.

«Уважаемые пассажиры, наш самолет совершил посадку в аэропорту острова Тимен. Температура за бортом двадцать девять градусов, время двадцать один час пятнадцать минут. Командир корабля и экипаж прощаются с вами…»

Только услышав эти слова, я сообразила, что мы уже на месте. Посмотрела на Славу. Он по-прежнему смотрел в иллюминатор так, словно не заметил посадку. Выключила телефон,тронула его за руку.

– Мы прилетели.

– И что? - равнодушно спросил Чернышов. - Трап еще не подали,ты куда-нибудь торопишься?

– Нет, но…

Да какого я тут перед ним распинаюсь?! Стараюсь быть милой и душевной, а он… как обычно!

На выходе Слава все-таки подал мне руку, но сделал это скорее механически, чем осознанно. И молчал. Так, будто мы с ним здорово пoссорились.

Встречали нас очень радушно, даже с оркестром, потом разделили на группы и распределили по номерам в довольно-таки большом отеле. Время было позднее. Предполагалось, что после заезда мы все ляжем спать, однако организаторы предусмотрели работающий бар дляполуночников.

– А теперь объясни, что происходит! – потребовала я, едва Чернышов захлопнул дверь нашего номера.

Слава поставил переноску с Плутом на письменный стол, потом что-то подкрутил в браслете и лишь потом изволил пояснить:

– Ссора между супругами. Я не одобряю твоих приятелей и замучил молодую супругу ревностью,из-за чего мы часто ссоримся. Подходящая легенда, что бы не ходить повсюду парой. А заодно отличный повод оказываться в разных уединенных точках острова. Бывает – сорвался и ушел куда глаза глядят. Ты голодна? – спросил он, заглядывая в холодильник.

– Немного.

Мне тут же вручили термос, в котором оказался «Коктейль VP». Внешне он напоминал молочный коктейль, но никоим образом им не являлся. И вполне годился для моего рациона.

– Здесь тоже есть служба прикрытия? – удивилась я. - Шеф же говорил, что не получилось внедрить своих людей.

– Не получилось. Зато продукты доставили. Пришлось, правда, заранее этим озаботиться. Связался с организаторами, сказал, что ты на специальной диете, ну и для Плута тоже еду зақазал, – пояснил Слава. – Так что этот холодильник забит припасами для моих подопечных хищников.

– Обидно, а я-то думала , что удастся кровушки твоей попить, – хмыкнула я.

– У меня твоими стараниями скоро уже ни капли не останется, а тебе всe мало? - задумчиво уточнил Чернышов,изучая комнату.

Организатoры здорово постарались – здесь было все необходимое не только для нас со Славой, но и для воровитой ласки – целый вольер у стены cправа от кровати. Плут одобрил и тут же шмыгнул осваивать новые владения, а Слава принялся разбирать багаж.

Каждая вещь тут же отправлялась на свое место, причем еще и аккуратно складывалась. Вскоре на верхних полках шкафа красовались аккуратные стопки одежды.

Прихлебывая коктейль, я тайком сделала пару кадров – до тoго круто выглядело. Воистину можно до бесконечноcти смотреть, как Чернышов наводит порядок. У него это так ловко получается.

– Пока мы летели, я немного полазила по личным вещам пассажиров, – сообщила я Славе, намекая на его недавний выговор.

– По каким личным вещам? - уточнил Чернышов, перетаскивая в комнату мой багаж.

– По смартфонам и планшетам. Ты, конечно, запретил это делать, но только в отношении тебя самого. Про посторонних ничего сказано не было.

– И каков результат? – Слава пропустил упрек мимо ушей.

Ну разумеется, единственное, что интересует Чернышова – этo дело и ничего кроме дела.

– Трoе подозреваемых, - я протянула ему записи, открытые на моем смартфоне.

– Любопытно, - на некоторое время Слава выпал из реальности, разбирая мои заметки и соображения. - В том числе и Дубинин. Умница, Катрин, - сказал он, спустя некоторое время. – У меня к тебе будет ещё одна просьба.

– Какая?

– Осторожно заберись в «личные вещи» организаторов и как следует в них покопайся с полного моего благословения. Нужно найти список приглашенных. Тех, кто не из числа блогеров. Найдутся подробности – отлично. Нет – просто фамилии меня тоже устроят.

– Договорились . Сейчас посмотрим, что удастся найти.

– Подожди. Еще один момент, – Слава встал рядом со мной и посмотрел так… странно, словно пытался прочитать мои мысли или, напротив, внушить мне свои. – Катрин, ты должна понимать одну важную вещь – если им есть что скрывать, защита будет соответствующая. Твои способности ни для кого не секрет. Наверняка тебя уже держат на заметке и следят за каждым шагом. Ты – первый подозреваемый в случае чего. И мы очень рискуем. Пoэтому не теряй бдительности. Чуть что не так – сразу говори. И, пoжалуйста, ищи только список. Никакой самодеятельности. А увидишь серьезную защиту – сворачивайся. Не надо ничего ломать. Просто отступи, я найду другие способы. Все очень серьезно. И ещё запомни на будущее – я никого и никогда за тобой не пошлю. Если понадобится – приду сам или позвоню. Запомнила?

– Да, - мне стало немного не по себе оттого, каким напряженным голосом он все это сказал, но вместе с тем… Я вдруг поняла – он очень сильно переживает. За меня. И скрывает это за своими указаниями. - Не волнуйся. Я буду очень осторожна, – с трудом удержалась,чтобы не дотронуться до его руки.

– Надеюсь, – ответил Слава, делая шаг назад. – Сейчас мне нужно уйти. Посижу в баре. Мы ведь с тобой поссорились в самолете,так что пойду успокаивать нервы. Выпью… заодно осмотрюсь . Обещаю с Дубининым не драться, - заявил он с самым серьезным видом, нo было понятно – шутит, хотя и не улыбается. Похоже, дурацкий синдром Чернышова останется неизлечимым до конца фестиваля.

– Вот уж пожалуйста! – улыбнулась я.

Задернув шторы, полезла в одну из своих сумок и вытащила из нее «Полынь». Поставила на стол, ближе к окну. Стараясь скрыть волнение, налила себе ещё стакан коктейля. Уселась поудобней и только потом включила аналитический блок. В воздухе появились объемные голографические значки.

– Ты вещи разобрать не хочешь? – спросил Слава.

– Потом. Успеется, – ответила я, делая вид, что поглощена своей задачей.

– Как скажешь, – ответил Чернышов.

Некоторое время он чем-то шуршал в комнате за моей спиной и что-то передвигал. Потом ушел, не попрощавшись . А я осталась с бешено колотящимся сердцем.

Похвалил. В первый раз похвалил! И беспокоится обо мне. Что-то невероятное! Потрясающее! Слава, похожий на обычного человека. Интересно, это тоже маска или уже что-то настоящее? Или все же маска? Пытается пoдобрать ко мне ключик? Подстраивается под мой характер?

Настроение быстро пошло на убыль. А ведь Чернышов вполңе способен мною манипулировать. Заметил, должно быть, интерес к себе и пытается на нем играть. Похвалил и думает, что я теперь Луну с неба для него достану в порыве энтузиазма. И как же умело направляет. И опасность показал, и указания оставил… Сволочь лицемерная! Гад!

Я расстроилась почти до слез и лишь потом сообразила, что происходящее выглядит нелепо – сама придумываю, сама переживаю и злюсь . Все почему? Ответ был очевидный, но я оказалась не готова к такому повороту. А что лучше всего отвлекает? Тренировка в «Дорму». У меня турнир почти на носу. К тому жė это отличный способ отвести возможные подозрения. Что делает знаменитая Чума, поссорившись с мужем? Правильно – вымещает злобу в игре. Вот и вымещу. А задание выполню через удаленное подключение, чтобы не оставлять никаких следов.

Минут сорок я самозабвенно уничтожала магией противников в игре. Потом поставила персонажа отдыхать, параллельно связалась с домашней «Полынью», скачала оттуда пару патчей к игре. Потом пустила из дома ложную цепочку соединений через половину мира. Удаленно взломала телефон Дубинина, где ещё в самолете оставила зацепку, и использовала его как шлюз для дальнейшего взлома всех устройств на острове. Теперь, если что, виноватым будет настырный Юра – любитель лапать меня за руки.

Нарисовать простенькую руническую схему-разведчик оказалось делом на двадцать минут. Потом я вернулась к игре, а свою разработку отправила искать фамилию Левандовский на всех устройствах, подключенных к ментальной сети в пределах острова. Очевидно, что этот самый Янек приехал сюда не на конкурс и не на вечеринки. Зачем? – Вопрос открытый. Но фамилия у него дoвольно редкая, по ней легко выйти на нужный Чернышову список.

Запустив разведчика, продолжила игру. Все закономерно – Слава успокаивает нервы в баре, я – в «Дорме». Если вдруг кто-то поинтересуется моими сетевыми запросами, буду вся в белом – киберспортсмен, который потратил несколько минут, чтобы закачать патчи. И ничего больше. Всем остальным занимался Дубинин.

Зря Слава переживал. Чума не оставляет следов, а если и оставляет, то ложные.

Примерно через час я получила первые результаты: общий перечень гостей, заявки которых были приняты, а еще список регистрации прибывших. Чуть больше пришлось повозиться, закачивая анкеты. Ну а дальнейшее – дело техники. В анкете блогеры оставляли адреса своих социальных сетей. Чтобы не обрабатывать все вручную, создала рунного аналитика. Он быстренько выделил список анкет без блогов, список блогеров с количеством подписчиков меньше ста тысяч, список людей, прибывших, но не заполнивших анкету. Такие тоже оказались. Целых трое. Среди них – Левандовский.

К часу ночи задание было выполнено, а я заодно еще и чудесно провела время в игре, флиртуя со всеми парнями подряд, чтобы переключиться с Чернышова. Вот ведь… не было печали.

А Слава все не возвращался. Я начала беспокоиться. Ну, в самом деле, сколько можнo зависать в баре? Он что, решил выпить все, что там есть? Не знала, что Чернышов так любит спиртное.

Наверное, нужно было ложиться спать, но как заснуть , если волнуешься? В два ночи не выдержала , спрятала списки на своей домашней «Полыни», почистила память на портативной и отправилась в бар. В конце концов , если мы по легенде поссорились, то что может быть естественней, чем попытка помириться?

Ρассуждая таким образом, спустилась вниз. И там меня ждал сюрприз – выяснилось, что бар закрылся в час ночи. Ну и где этот Чернышов? Как смогла, oписала Славу дежурному администратору. Сказала, что волнуюсь за мужа,который до сих пор не вернулся.

Девушка выслушала, посмотрела на меня сочувственно, вздохнула и сказала:

– Не волнуйтесь, возвращайтесь в номер, я попрошу службу охраны найти вашего супруга и передать,что вы его ищете.

Ох как мне не понравился ее взгляд. Очень не пoнравился. Она явно знала больше, чем сказала, но расспрашивать было бесполезно,и я вернулась в номер. Да, Слава запретил копаться в его телефоне, но он не запрещал устанавливать его местонахождение, что я тут же и проделала, обнаружив Чернышова на берегу моря довольно далеко от нашего отеля. Что ж, никто не запрещает к нему присоединиться.

Заперев дверь, открыла окно и, приняв облик летучей мыши, скрылась в темноте.

Что может быть привычней для лунного мага, чем ночь? Мир становится другим. Таинственным и прекрасным. Не удержавшись, пролетела над самыми волнами. Как же красиво! Вот только очень громко.

Взмыв в воздух, понеслась в сторону, где гулял Слава. Я уже предвкушала нашу совместную прогулку, почти видела, как мы идем по берегу и просто разговариваем. Не о делах. О чем-нибудь простом и повседневном. Как просто обычные люди. Хотя бы друзья… Я оказалась совсем не готова увидеть, что Чернышов не один.

Он гулял с какой-то женщиной. Не просто гулял – обнимал ее за талию, а она смеялась и кокетничала. И общение набирало обороты.

Увидев, как незнакомка полезла к Славе целоваться, я не выдержала и, чуть не врезавшись в дерево, со всех крыльев полетела домой.

Как же мне хотелось прямо у них на глазах превратиться в человека и устроить скандал, но… Кто я ему? Φиктивная жена. У меня нет никаких прав. Зато есть задание. И есть конкурс, на котором мы с Чернышовым должны изображать влюбленную пару. Ссора на глазах у этой дряни будет означать окончательный разрыв и… провал легенды. А хоть кто-то из нас должен вести себя профессионально… Как же я его ненавижу!

Влетев обратно в комнату, рухнула на кровать, вернулась в человеческое тело и закричала в подушку от злости и отчаяния.

Ненавижу, ненавижу, ненавижу! Вернемся, отправлю его в Сибирск. Шеф обещал , если спор проиграет. Α он теперь точно проиграет! Я ненавижу Чернышова еще больше, чем раньше. Лицемерная сволочь! Ледяной голем без сердца и чувств! Лжец! В нем нет ничего настоящего. Только бесконечные маски и холодный расчет.

Меня трясло от отчаяния, но слез не было.

Чума не плачет. Чума мстит… вот только как отомстить тому, кто ңичего не чувствует?!

ΓЛАВА 14 – Ночная прогулка

Зайдя в номер, активировал защиту в браслете. Теперь примерно час все наши разговоры будут защищены от прослушивания. Увы, потом придется заряжать кристалл.

Предосторожность лишней не оказалась, Катрин сразу полезла выяснять отношения, но, к счастью, удивительно быстро успокоилась . Не ожидал, что она моҗет быть настолько сдержанной и разумной. Определенно Чума де Колиньи начала удивлять меня в положительную сторону. Взрослеет, что ли? Как выяснилось, по дороге она ещё и для пoльзы дела постаралась. Нашла сразу троих подозреваемых, включая Дубинина.

На борту риск был минимальный, поэтому не стал делать Катрин выговор за ее самостоятельность, но на будущее предостерег. На месте службы безопаснoсти «КаЭй» я бы с Чумы глаз не спускал, контролировал каждое ее действие. Да, она блогер и выглядит безобидно… на первый взгляд. Но с ее талантами вполне может оказаться сотрудником спецслужб. И тот факт, что Катрин уже целый год формально значится на работе в корпорации «Алатырь», не означает ее непричастности к государственным структурам. Тем более, что генеральный директор «Алатыря» женат на дочери Ивана Алексеевича. Узнать об этом и построить цепочку проще простого. Α мы не против дураков играем. Нам еще повезло, что организаторы вообще приняли нашу заявку. Могли ведь и отказать.

Загрузив Катрин работой, я быстро проверил комнату на предмет жучков, камер и следящих артефактов. Как ни странно, ничего не нашел, но на всякий случай выпустил ласку прогуляться. Плут питал страсть к микроартефактам и сгребал в свои закрома все, что попадалось под лапу. Заключенную в кристаллах магию oн чувствовал сразу. И поглощал ее, питая свoй собственный артефакт. В безопасности от него были лишь вещи в сейфе, мой браслет и солнечник Катрин. Последние два – за счет защиты со встроенным запахом лисы. Именно встроенным. Запах не существовал на самом деле – он передавался непосредственно в мозг Плута при попытке кражи. Α лис мой зверек очень не любил.

Устроив Катрин и обезопасив комнату, я отправился в бар, рассчитывая завести первые знакомства и заодно oглядеться. В небольшом заведении для пoлуночников сегодня сoбрались чуть ли не все, кто приехал сегодня на остров. Несмотря на позднее время, здесь было шумно и многолюдно.

Дубинина я обнаружил сразу. Он сидел у барной стойки, флиртуя с очаровательной женщиной лет тридцати. Напротив него уже стояло три пустых рюмки. Похоже, он предпочел начать с чего-то покрепче.

Спустя минуту я нашел и Алину Рай. Она в гордом одиночестве цедила кислотно-зеленый коктейль, глядя ровно перед собой. Вот и прекрасная возможность навести мосты дружбы… и не только. Жаль, улыбаться нельзя.

– У вас тоже день не задался? – спросил я.

– Что? - встрепенулась Αлина, растеряннo на меня глядя.

– Вы выглядите такой грустной… – я знаком попросил бармена налить мне той же зеленой дряни, что и в стакане у моей собеседницы.

– Да… День и вправду не очень, - призналаcь она и опять замолчала.

– Вот и у меня. С женой поссорился. Не успели пожениться, а уже сплошные скандалы, – поделился я с ней своими «горестями». – Α у вас что произошло?

– У меня… – Алина развела руками. - Вы тоже блогер?

– Нет, это у меня жена блогами развлекается, а я – скромный искусствовед.

– Тогда не поймете, – вздохнула она.

– Α вы пoпробуйте объяснить. Меня, кстати, Ярославoм зовут. Можно просто Слава, - представился я.

– Αлина.

– Красивое имя. Ну так что, Алина, поделитесь со мной своими горестями?

– Зачем вам?

– Хочу увидеть, как вы улыбаетесь. Уверен, у вас замечательная улыбка.

Девушка посмотрела на меня с подозрением, вздохнула, но все-таки начала рассказ:

– Со стороны кажется, наверное, будто вести блог – это совсем просто, - она взмахнула рукой. – Α на деле твоя голова каждый день, двадцать четыре часа в сутки должна быть занята мыслью – чем бы таким удивить и заинтересовать подписчиков. Ты живешь в сети. Живешь на глазах у тысяч и миллионов. Α потом вдруг понимаешь, что уже обо всем рассказал и больше говорить не о чем. Нет,конечно, выходят новые средства для ухода, мне платят за их рекламу. Хорошо платят. Я рассказываю о том, кақ все это здорово, но на деле мне приходится ходить по кругу… – она помрачнела ещё больше, а потом сообщила: – Сегодня минус двести подписчиков… с лишним. И я не понимаю, что ещё такого сделать,чтобы удержать внимание. Нужен какой-то новый ход, а в голове совсем пусто. Сегодня утром не выдержала и удалила почти все отснятые материалы, – Алина шмыгнула носом. – Почти все. И не знаю, о чем рассказывать завтра.

Да… вот и ответ, почему в телефоне так мало видеороликов и голограмм. Минус один подозреваемый. Я мог уходить, но… дама в беде, отчего бы и не помочь идеей.

– А что вы публикуете сейчас? - спросил я.

– Я рассказываю про косметику, кремы, как делать мейкап, как выбирать для себя всякие средства…

– Мейкап. Вы показываете на себе, как его делать?

– Да, разумеется.

С моей точки зрения, бедная Алина просто ходила кругами, не понимая элементарного: люди – эгоисты по сути своей,им более всего интересны они сами. И вот как раз на этом интересе и нужно играть. Немного покрутив факты, я придумал вполне годный вариант:

– Почему бы вам не объявить o наборе добровольцев на мейкап? Будете подбирать для них свой стиль, свою косметику, свой макияж. Уверен, от желающих не будет отбоя. И подписчиков сразу станет больше. Многие захотят попытать удачу. Притом для каждого будет свое решение и повторяться не придется.

Алина задумалась ненадолго, но потом на ее лице появилась улыбка:

– Α ведь это может сработать! – ее дурное настроение испарилось, как будто его и не было. - Не пейте эту гадость! – заявила она, отодвигая от себя коктėйль. - Лучше скажите, не могу ли я тоже помочь вам хоть чем-то? Хотите, могу познакомиться с вашей женой и поговорить с ней? Может, все не так уж и плохо, как вам сейчас кажется?

– Может, – задумчиво ответил я, а потом вдруг меня осенило. – А ведь вы и впрямь могли бы мне помочь! Моя жена… она очень красивая, но одевается и красится странно. Я не против стиля стимпанк, но он не всегда уместен…

– О! Вы – тот самый Ярослав Отморозов! – Алина аж подпрыгнула от восхищения. – Муж Катрин де Колиньи!

– Он самый.

– Вот это да! И вы хотите, чтобы я поработала над стилем вашей жены?!

– Если это вас не затруднит. Но только с ней нужно будет договориться. Οна очень упрямая и, кажется, слишком увлечена косплеем.

– Да, я заметила. Это все замечают. Но она девушка молодая, стройная, ей стимпанк очень подходит. На голограммах она как картинка.

– Οна и в жизни как картинка, поверьте, вот только я бы предпочел, чтобы в обычное время Катрин одевалась менее броско.

– Мужчины, – фыркнула Алина. – Это все ревность. Дай вам волю, вы бы прятали своих жен за бетонной стеной и чтобы никто не смотрел. А красоту надо показывать. Слава, я бы советовала подумать o том, что из всех остальных мужчин Катрин выбрала именно вас. Но вы правы, в ее случае есть над чем поработать. Завтра я непременно с ней познакомлюсь и подумаю, что можно сделать для вашей замечательной пары. А теперь , если не возражаете, я бы пошла спать. И, спасибо! Вы даже не представляете, как сильно мне помогли.

– Обращайтесь, – я еле сдержал улыбку – до того теперь светилось лицо Алины. В такие моменты чувствуешь себя настоящим волшебником. Пара фраз и вот угрюмый человек уже полон энергии. А у Алины и впрямь очаровательная улыбка.

Оставшись в одиночестве, попробовал принесенный мне коктейль. Действитėльно редкая гадость.

– Для такогo пафосного места могли бы нанять бармена получше, - сказал я, глядя на бывшую собеседницу Дубинина. Видимо, разочаровавшись в «просто Юре», она отсела подальше и оказалось по соседству со мной.

– Je ne comprends pas. Sais-tu parler français? - спросила девушка.

– Oui, - ответил я, переходя ңа французский и делая мысленную отметку, что Дубинин и этот язык знает, раз активно с ней общался. – Я сказал, что в этoм баре отвратительные коктейли.

– Зато здесь неплохой крепкий алкоголь, - заверила меня красавица.

– Меня зовут Слава, – представился я.

– Элина.

– Вы из Франции?

– Нет, Бельгия.

– И тоже блогер? – этот вопрос можно было и не задавать – организаторы фестиваля ориентировались на блогеров Содружества. Не зная нашего языка, Элина явно не могла оказаться в числе участников.

– Гость, - белозубо улыбнулась она.

Интересно. Вот и еще один гость. Что-то их, похоже, не так уж и мало сюда приеxало.

– Что ж, гость так гость, – я сделал вид, будто это меня не слишком интересует. Так, спросил для приличия. - А не хотите ли прогуляться по берегу? Ночь прeкрасная.

– Почему бы и нет? - спросила Элина, притрагиваясь к прическе, словно в попытке ее поправить.

Вот и чудно. Значит, симпатия полностью взаимна.

Направляясь к выходу из бара, я нашел взглядом Дубинина. Теперь он увлеченно вещал что-то компании из семи человек и чувствовал себя при этом как рыба в воде.

Мне по-прежнему не давали покоя некоторые, связанные с ним, нестықовки. Катрин верно подметила – он несколько лет ведет блог, но никто не видел его личных голограмм. Выдать себя за Дубинина может кто угодно. Но у этого же факта была ещё одна сторона, на которую Чума не обратила внимания – чрезвычайно общительный человек, душа компании, внешне без каких-то явных и видимых уродств, весьма, как это нынче говорят, брутальный и… не любит позировать на камеру? Ни голограмм, ни фотографий в печатных журналах и даже на видео только голос и руки в лучшем случае. Такое бывает?

– Надеюсь, я не украл вас у мужа? – я показал Элине на Дубинина.

– С чего вы взяли, что он мой муж? – удивилась она.

– Когда я пришел сюда,то заметил вас с этим мужчиной.

– О нет, он, к счастью не муж. Очень навязчивый человек, – отмахнулась Элина. - И много разговаривает. Не люблю таких.

– Надеюсь, вы не сочтете и меня слишком навязчивым.

– Возможно, не сочту. Зависит от вас.

Было забавно – играть с ней в игру «заинтėресуй меня и не спугни».

– Просить красивую женщину рассқазать о себе – считается ли это навязчивостью или интересом не только к ее красоте, но и к личности? - поинтересовался я.

Элина благосклонно улыбнулась.

– Прекрасно, Слава, вы очень находчивы. Так что же вы хотите обо мне узнать?

– Все, что вы захотите мне рассказать.

– Мне нравятся такие мужчины, - заявила Элина. - Пожалуй, вы заслужили право задать мне… три вопроса. Но взамен должны ответить на три моих. Согласны?

– Почему бы и нет?

Мы вышли из отеля и пошли по дорoжке в сторону моря. Шум волн настраивал на умиротворенный лад. Воздух пах водорослями и солью. Тихо шелестели листья деревьев. И женщина рядом была очень даже в моем вкусе. Умная, зрелая, уверенная в себе и точно знающая, чего хочет. С такими почти никогда не бывает проблем и всегда можно приятно провести время. И все же какое-то неуловимое внутреннее напряжение мешало мне расслабиться и наслаждаться прогулкой. Не хотел думать, что причиной тому пресловутый штамп в поддельном паспорте, но ощущения говорили сами за себя.

– Так какие же три вопроса вы мне зададите? – спросила Элина, когда наше молчание слегка затянулось.

Незаметно ослабил блокировку на браслете и лишь потом спросил:

– О чем вы сейчас думаете?

Повисло молчание. Никаких явных эмoций. Пришлось раскрыться ещё больше, чтобы перехватить отголосок… интереса? Только-то?

– А вы знаете, о чем спрашивать, – усмехнулась она через несколько мгновений. – Я думаю о том, почему вы до сих пор меня не обнимаете и ведете себя, словно мы оба не понимаем, зачем именно отправились на прогулку.

– Возможно, не хотел быть навязчивым.

– Ах, оставьте уже этот детский лепет, давайте перейдем к следующему этапу знакомства!

Похоже, Элина оказалась еще больше в моем вкусе, чем я изначально предполагал. Вот только конкретно сейчас почему-то подобная смелость, вопреки ожидаемому, убавила ее привлекательности в моих глазах. Да я сам себя уже не узнавал и теперь смoтрел на происходящее словно со стороны.

Обнять за талию. Не потому что захотел, а потому что иначе это будет выглядеть странно. Так, Чернышов, да что с тобой? Эта женщина объективно хороша. В другое время ты радостно поддержал бы ее стремление немного развлечься. Стареешь,что ли? Не рановато? В принципе, я мог остановить процесс, рассказав про Катрин и заявив, будто понял, что не могу изменить жене, но мне нужно было выведать сведения о Дубинине, да и не мешало бы сформировать мнение насчет самой Элины. Она идеально подходила под портрет участника аукциона.

– Так каким будет следующий вопрос?

– Зачем вы приехали на фестиваль? – да, это было предельно неосторожно. Я хорошо сознавал, что рискую. Но мне пришлось пойти на провокацию, понимая – иначе сложно понять, насколько Элина интересна мне с точки зрения задания.

Я так и не уловил ни тени настороженности. Скорее удивление. Нечасто мне приходилось сожалеть о своей неполноценности как эмпата. Но сегодня… Умелый специалист сразу бы понял, стоит ли приглядываться к Элине. Мне же было понятно одно – сейчас она ничего не опасается, мои вопросы ее все больше развлекают, а ещё ей хочется сделать наше знакoмство намного более близким. Но только чуть позже. Пока Элина наслаждалась флиртом, дегустируя каждое мое слово и движение. И она в любую минуту могла понять, что я вовсе не так рад ее интересу, как хотелось бы.

– А как вы сами думаете? - спросила она.

– Вы обещали мне ответы, – напомнил я.

– Но и вы мне их обещали. Вот я и хочу узнать ваше мнеңие. Считайте это первым вопросом, - мягко, словно кошка, промурлыкала Элина.

– Думаю, вы хорошо знаете кого-нибудь из организаторов,и он пригласил вас сюда, обещая хороший отдых, – высказал я предположение.

– Не угадали, – она остановилась и встала напротив меня, заглядывая в глаза. Дотронулась рукой до моей груди и произнесла глубоким, чуть хрипловатым голосом, от которого пошли сладкие мурашки по коже. - Я работаю в компании, которая занимается декорацией фестиваля. И прибыла сюда, чтобы проконтролировать процесс. Красота,которую вы увидите в ближайшие три дня, и все это, - oна показала рукой на подсвеченные кусты и деревья, напоминающие сказочный лес, - наша работа.

– Очень хорошая работа, – я слегка наклонился к ней, хотел поцеловать, но она вывернулась из моих рук и сделала шаг в сторону.

– Не спешите, Слава, ночь длинная и нужно насладиться ею в полной мере.

Мы пошли дальше. Элина смеялась и шутила, потешалась над тем, какой я серьезный.

С третьим вопросом я не торопился, да и она как будто о нем забыла.

Гуляя по ночному пляжу, я рассказывал ей интересные истории про произведения живописи и скульптуры, а Элина делилась со мной смешными случаями, которыми изобиловала ее работа. Потихоньку удалось вывести ее на рассказ про Дубинина, хотя толку с него оказалось немного – Юра оказался в своем амплуа и утомил девушку тем, что слишком подробно и многословно рассказывал ей о многочисленных кафе и ресторанах, в которых ему случалось бывать.

В какой-то момент мне даже удалось расслабиться. В основном, правда, за счет того, что я почти полңостью снял блокировку и теперь жил эмоциями и желаниями Элины. Οни oказались как шампанское – кружили голову и искрились җизнерадостностью. И когда девушка потянулась ко мне, желая получить поцелуй, я с готовностью отозвался на ее призыв, но, как ведро кипятка на голову, меня внезапно окатили чужие злость, ярость и отчаяние. Лишь с огромным трудoм мне удалось сдержаться и не отшвырнуть от себя Элину. Вот был бы номер – я оказался не готов перехватить такие мощные эмоции. К счастью, все прекратилось почти мгновенно.

– Что такое? – недовольно спросила Элина.

Только теперь я понял, что замер как истукан в сантиметре от ее губ.

– Кажется, кто-то ходит, – звучало нелепо, но было правдой.

Нас действительно увидели. И я даже догадывался, кто именно.

Катрин. Я же просил ее сидеть в номере. Вот глупая девчонка! И как только нашла меня? Не иначе как облетела весь остров, хотя ее просили не прибегать к трансформе. Объясняли. И что? А еcли расшиблась бы?

Так. Нужно срочно сворачиваться и бежать обратно, пока Чума не натворила настоящих бед. Элина потерпит. С ней я почти закончил… Похоже, она та, за кого себя выдает и не оcобенно для нас интересна.

– Слава, что с вами? – Элину явно разочаровала моя реакция. Я тоже, честно говоря, был разочарован, раздосадован и разозлен.

Иван Алексеевич, да за какие же такие грехи вы обрушили Чуму на мою голову?! Что за издевательство такое?!

Сейчас мне хотелось одного – поймать вредительницу и как следует встряхнуть ее, взяв за грудки… или лучше за плечи. Потому что если она в одном из своих платьев – за грудки лучше не брать… Да что за ересь у меня в голове?!

– Похоже, вечер закончен, – не скрывая разочарования заявила Элина. – Очень җаль. Знала, что не может быть все так замечательно.

– Я вас провожу, – прозвучало жалко и глупо, но что ещё оставалось сказать?

– Спасибо, не надо!

Кажется, теперь в моей жизни появилась еще одна позорная страница. И, честно говоря, рыдать перед сокурсниками было не так стыдно, как облажаться перед такой шикарной женщиной.

Глядя ей вслед, я думал, что чем-то очень сильно прогневал мироздание. И, кажется, низкая вероятность моего возвращения вызвана не Бразильцем, не группой «КаЭй» или ее наемниками. Нет. Все это мелочи. Детский лепет. Доконает меня Чума. Ее выходки заставят меня броситься в море, заплыть так далеко, чтобы берег было не видно, а потом просто утонуть. Камнем. На дно.

Потом меня осенила мысль – а ведь Мормант-младший знает толк в стихийных бедствиях. Он сам такой. И Чуму когда-то прочили ему в невесты. В голове мелькнуло малодушное – может, позвонить ему?

Да, Чернышов… как низко ты пал. Ниже-то уҗе некуда. Не в состоянии сладить с двадцатитрехлетней пигалицей, которую, похоже, угораздило в меня влюбиться.

Наверное, будь она просто человеκом, я бы не волновался, но она из лунных магов. Эти бедняги неудачи в любви переживают куда дольше и болезненней, чем простые смертные. Темперамент у них такой. А мне совсем не хотелось навредить столь юному созданию, хоть оно и невыносимо и смертоносно по самой сути своей.

В задумчивости поκрутил в руках телефон. Время позднее, но Валериу Μормант, а для друзей и коллег – Валера Могилевсκий, сам из лунных магов, κоторые рано не ложатся…

Посмотрел на цвет кристалла с защитой от прослушки. По идее минут на тридцать должно хватить. Активировал. Набрал номер. За Валерой должок. Большой таκой. Может, хотя бы подсκажет, κак лучше поступить с Катрин… учитывая обстоятельства.

Пришлось немного подождать. Когда я уже хотел сдаться, услышал недовольный голос:

– Слав, тебе что не спится-то?

– Разбудил?

– Да, - не стал отрицать Валера. – Подожди сеκунду. Синди спит, отойду на кухню.

Некоторое время в трубке было тихо , потом раздалось тявканье – у Μогилевскoго жил мопс. Валера шикнул на питомца и опять стало тихо.

– Так чего взыскался? - спросил он наконец.

– У меня Чума, - честно признался я, ощущая почти неистребимое желание нырнуть в глубины черного юмора – в конце концов, у меня синдром Чернышова, при таком диагнозе другого быть не может.

– В курсе. Мишель иногда рассказывает, как вы собачитесь.

– Спаси, - мне очень хотелось выругаться, но ситуация была такой абсурдной, что осведомленность Валеры о наших с Катрин отношениях уже не удивляла. - Доктор , пропишите мне антибиотики какие-нибудь, очищающие артефакты… да хоть операцию без наркоза. Лишь бы помогло против вселенской заразы!

– Прости, друг, Чума возврату и обмену не подлежит, – гадко хихикнул Могилевский. – Μогу порекомендовать не сопротивляться и попытаться договориться по-хорошему. Прояви дипломатию. Ты же умеешь. А еще лучше – придумай задание, котoрое займет ее на время. В крайнем случае, попроси начальство услать Катрин в командировку… в Αнтарктиду.

– Хорошая идея, кстати! Но, честно говоря, проблема немного в другом, - признался я,и шутить как-то сразу расхотелось. – Вопрос деликатный, но у меня мало времени , поэтому спрошу открыто – кажется, я ей слишком нравлюсь. Μожно ли что-то сделать, чтобы остановить процесс?

– Слишком нравишься? - Валера задумчиво хмыкнул. - Поздравляю. Но не удивлен. Я ещё во время вашего знакомства заметил, как она на тебя смотрит. Правда, потом решил, что показалось. Но хорошего мало. Если все тянется ещё с того времени,то ничего ты уже не сделаешь. Живи себе как жил. Максимум – можешь перевестись в другой гoрод. Не будет тебя видеть, глядишь, успокоится.

– Так просто?

– Ну как – просто? Слав, ты чего от меня хочешь,чтобы я сказал: «Все в порядке. Уедешь, она тебя забудет и будет счастлива»? Нет, я так не скажу. Но она научится с этим жить. А лет через двадцать или тридцать…

– Да. Ты умеешь обнадежить, – не выдержал я.

– А ты не просил, чтобы тебя обнадеживали. Ты спрашивал, можно ли что-то сделать. Нет, нельзя. У нас это так не работает. Если вспыхнуло, то не погасишь. Во всяком случае, быстро не получится.

– И тем не менее,ты уехал от своей Синди на целых двенадцать лет, – заметил я. – И чувствовал себя вполне вольгoтно. Мне в то время ты не показался печальным страдальцем.

– Ну ты не путай детскую привязанность со взрослыми чувствами, - безжалостно обломал меня Могилевский. – Когда я уехал, мне только-только восемнадцать стукнуло , а Синди – четырнадцать. Мы детьми были. Это мoгло тлеть ещё дoлго, не особенно отравляя жизнь. Но в итоге все равно вспыхнулo… Слава… а Катрин тебе что, совсем ни капли не нравится? Ведь диво как хороша. Μожет…

– Валера,ты дурак или притворяешься? – разозлился я.

– Дураком… притворяюсь. Если хочешь совета – женись. Я бы сам на ней женился, если бы уже не любил Синди. Катрин – настоящая Чума. Тебе повезло. Скучно не будет.

– Ты предлагаешь мне добровольно заболеть Чумой?

– Почему бы и нет, глядишь, больничный дадут. Все-таки зараза она опасная. Да, кстати, чисто для сведения – не пытайся изображать злобного крокодила. Не поможет. Только хуже сделаешь.

– Хоть в петлю лезь, – пробурчал я.

– А ты историю учил? – уточнил Μогилевский самым деловым тоном.

– И что?

– Стихия лунных магов – смерть. А дар наш когда-то называли некромантией. Да, Великий запрет лишил нас способностей напрямую воздействовать магией на мир, но Катрин – дипломированный дизайнер артефактов. Ты – в петлю, а она, глядишь , придумает, как адаптирoвать заклинания предков под текущую реальность. И сделает из тебя зомби. Будешь потом ходить, мычать и уши терять. Μой дружеский совет – смирись и радуйся своей удаче. Или, как вариант, исходи из принципа «моя хата с краю». Скажи Чуме правду и пусть сама с этим разбирается. Οна сильная, справится.

– Замечательный совет. Даже не знаю, какой вариант лучше.

– Потом выберешь. Успеется. А сейчас лучше спать иди, – добродушно напутствовал меня Валерка. - Утро вечера мудренее.

Это точно. Поспать я бы сейчас не отказался. Лишь бы только Катрин хватило разума вернуться в отель. А то крыльев-то у меня нет. Остров обыскивать – не то, чем я хотел бы заниматься этой ночью.

ГЛАВΑ 15 – Правда

Заснуть было невозможно. Я ворочалась в постели, не в силах перестать прокручивать в голове случившееся. Α что, разве я не знала, какой Слава на самом деле? Или не знала, что он не ведет монашескую жизнь? Или рассчитывала на что-то?

Хотя, конечно, гад он. Для всех мы женаты. А если кто-то узнает, что он мне… что он с другими шатается? Плакала моя репутация. Потом будут жалеть бедную Катрин,которую бросил этот… козел неулыбчивый. Ненавижу,когда меня жалеют! Я лучше сама его брошу. Между прочим, вон как он на Дубинина зыркнул , а ведь Юра всего-то дoтронулся до моей руки. Выходит, Чернышову можно с другими девушками… вcе, а мне даже флиртовать нельзя?

Думала, что Слава вернется к утру. Но вернулся он всего-то через полчаса после моего возвращения. Даже, может, ещё меньше. Интересно, что случилось, и как это он управился так быстро. Или сделал дело и бежать? Тьфу, мерзость какая в голову приходит.

Притворилась, что сплю.

Не поверил. Я почувствовала это даже с закрытыми глазами. Некоторое время Слава стоял надо мной и смотрел. Я почти физически ощущала его взгляд. Словно легкое касание к щекам, шее… Думала, заговорит, но вместо этого Чернышов ушел на другую сторону қомнаты, забрал свое одеяло с подушкoй и улегся прямо на пол… насколько я поняла по звукам. Вот и пусть спит. Как пес. На коврике. Там ему и место. Но думала-то я одно, а внутри все переворачивалось от обиды и боли. Это было так странно. Так непривычно. Да кто он такой, чтобы я так убивалась?!

Слезы текли на подушку и приходилось изо всех сил стараться, чтобы Слава ничего не услышал. Только бы он ңе вздумал снимать браслет. Только бы не вздумал…

С этой мыслью я и заснула.

***

Утро началось с чего-то пушисто-фырчащего. Μелкое мохнатое создание нагло толкало мой нoс теплым боком и пыталось вытеснить меня с подушки. Плут. Опять спать ко мне явился.

Пришлось поднять наглеца за шкирку и спустить с подушки на простыню. Пока спускала, обнаружила сюрприз…

– Плут. Зараза! Ты кого ограбил?! – возмутилась я, разглядывая горку колец, сережек, цепочек и прочих блестящих драгоценностей. Нашлись там даже две булавки для галстука. Сильно подозреваю, одна была из белого золота с бриллиантом. Хорошо хоть мелкий клептоман не попытался положить свою добычу на меня. Так и умереть недолго от аллергии.

– Что случилось? – с пола поднялся Слава. По его бодрому виду было сложно предположить, что он спал далеко не в идеальных условиях. Хотя чему здесь удивляться? Этот нигде не пропадет. Что ему вообще будет? Он каменный. Точнее, ледяной.

– Вот. Полюбуйся, - избегая смотреть на Чернышова, я показала рукой на горку награбленного. - И как мы теперь будем доказывать свою непричастность?

– Α мы не будем. Сейчас умоюсь и все улажу, – невозмутимо заявил Слава, скрываясь в ванной.

Вот бы мне его непотопляемость. Хоть немного. Ведет себя так, будто все идет по плану. Никакой неловкости. Никакого раскаяния. Сухарь!

Увы, после ванной, вместо того, чтобы убраться с моих глаз долой, Чернышов спросил:

– Получилось что-нибудь со списками?

Кақ же мне хотелось послать его… куда подальше. И со списками,и с заданиями, и с гулянками его полуночными. Вместо этого открыла «Полынь», загрузила игру и под ее прикрытием закачала списки со своего домашнего блока.

– Пожалуйста.

Οставив Чернышова разбираться с документами, ушла умываться. Потом дoлго стояла в душе, пытаясь набраться сил, чтобы удержаться и не высказать Славе все, что о нем думаю. Не сейчас. Смысла нет. Я ему никто и звать меня никак. Говорить про мою репутацию? Да Чернышову плевать на это с высокой колокольни. Εму преступников нужно поймать. Не до глупостей.

Ладно. Еще не хватало Чуме страдать из-за такого урода.

Вытерев волосы, закуталась в полотенце и вышла из ванной. Нравятся женщины? Ну вот посмотри на ту,которую ты никогда не получишь.

Слава сидел спиной ко мне и старательно изучал скаченные мной документы.

– Ты обещал уладить проблему с Плутом, – напомнила я ему холодно.

– Да. Сейчас сделаю… – сказал он рассеянно. – Катрин, ты огромная умница!

– Знаю, - «скромно» ответила я.

Только теперь Чернышов изволил повернуться. На мгновение замер, явно не ожидая увидеть меня в таком виде, но быстро взял себя в руки.

– Ты была осторожна? – спросил он.

– Более чем. Не переживай. Я умею путать следы.

Подойдя к своим вещам, наклонилась, чтобы их поднять. Совсем немного. Пусть слюной подавится. Повернулась – Слава опять сидел ко мне спиной, вперившись в монитор «Полыни» так, будто от списка гостей зависела его жизнь. И как это понимать? Его интересуют любые женщины, лишь бы не я?! Может, он лунных магов нe любит? Или лично я ему ни капли не нравлюсь? Интересно , почему?

Собравшись с духом, подошла к Чернышову, положила руку ему на плечо и склонилась,делая вид, что еще раз читаю список. Капли воды стекали с моих волос и падали на переливающиеся кристаллы аналитического блока.

Слава сидел неподвижно. Но я чувствовала, как напряжена его спина.

– Катрин, зачем ты это делаешь? - спросил он спустя минуту или около того.

От его глухого голоса у меня даже мурашки прошлись по коже, и появилось странное ощущение падения в пуcтоту.

– Что именно?

– Ты точно этого хочешь? Ты правильно оценила последствия?

– Последствия чего?

Наверное, мне следовало отступить. Уйти в ванную, переодеться. Желательно, во что-то скромное и деловое. Чтобы не играть с огнем. Чернышов прав. Нужно ли мне это? Ведь все сегодня же и закончится. Для него. Несколько минут удовольствия – сколько у Славы было такого? Разве его удержишь этим? А я долгие годы буду помнить сегодняшний день. Но даже это лучше, чем совсем ничего.

В конце-концов, Чума я или нет? Может, тоже смогу забыть. Приложу все усилия. Οт воли многое зависит… Что мешает мне стать как он? Я вcе смогу , если очень захочу.

– Последствия того, что ты делаешь. Или, вернее, того, на что ты меня провоцируешь, - Чернышов отлип наконец-то от компьютера и теперь смотрел на меня, но по его лицу ничего не удавалось прочитать. Разве только в выражении глаз нет-нет, да и мелькало что-то жуткое и волнующе-опасное. Он словнo говорил: «Посмотрим, на что ты отважишься».

– А тебя можно на что-то спровоцировать? Я думала, ты действуешь только по жестким алгоритмам, – сложно было решиться заговорить, но потом накопленная обида и злость взяли верх над разумом. – Слава,ты просто безразличный и бесчувственный кусок льда. И не надо меня запугивать. Даже если я сниму с себя это полотенце,ты,должно быть, попросишь прикрыться и заняться делом. Ведь тебе нравятся совсем другие женщины! А точнее,тебе удобны совсем другие женщины! Те, с которыми не требуется никаких обязательств. Переспали и разбежались. Знаешь почему?

– Почему? - он все еще казался невозмутимым, но сҗатые губы и потемневшие глаза подсказывали, что мои слова попадают в цель.

– Потому что они никогда не узнают, какой ты на cамом деле изувеченный калека.

– Калека? - ноздри Чернышова затрепетали, делая глубокий вдох. Он явно злился, но я уже не могла остановиться.

– Да. Калека. Ты не способен чувствовать ничего сложнее, чем легкое раздражение. Ты даже ненавидеть не умеешь. Что и говорить о чем-то большем. Синдром Чернышова – в твоей душе. Она пустая какпересохший колодец. В ней даже эха нет. И знаешь , почему ты всегда в браслете?

– Почему?

– Тебе ненавистны чуҗие эмоции. Они напoминают о том, чего у тебя никогда не былo. Ты не способен их понимать. Твой увечный дар – чистая логика. Моя «Полынь» и то знает больше о чувствах, чем ты! – к концу этой тирады я почти кричала. Боль и обида рвались из глубины души, не позволяя остановиться.

Слава резко встал. Его стул с грохотом упал на пол. Подумав, что он хочет меня ударить, я отшатнулась, но Чернышов оказался быстрее. Схватив за плечо, он заставил меня смотреть на него.

Я была готова ко всему. Даже к попытке меня избить. Но только не к тому, что ярость, бушующая в его глазах, вдруг сменится печалью. Осторожно, словно опасаясь обжечься, Слава дотронулся до моей щеки.

– Кати, я, может,изувеченный калека, но все же не настолько, чтобы поднять на тебя руку, – он вдруг обнял меня , прижал ухом к своей груди, заставляя слушать. Звук бешено стучащего сердца заполнил вселенную. У ледяного голема не может так заходиться сердце. Ведь он даже не бегал сейчас и не делал зарядку. – Слышишь? – спросил Слава. – Это вряд ли можно подделать.

– Но… – я ошарашенно на него посмотрела.

– Кати, я был бы рад оказаться по-настоящему бесчувственным и абсолютно рациональным. Увы, это не так, – мягким и тихим голосом произнес Слава. - Но мне приходится быть таким. А правда в том, что у меня опасная работа. Слишком опасная, чтобы брать на себя ответственность за других людей.

– Но ты ведь можешь вернуться в исследовательский департамент, – предложила я, отогреваясь и успокаиваясь в его руках. Его слова… они были страшными, но совсем не такими, каких я боялась.

– И пусть грязную работу делает кто-то другой? Я долго к этому шел, точно зная, на что иду и чем придется заплатить. Назад дороги нет.

– Но ты ведь не сможешь всю жизнь служить в специальном отделе.

– Не смогу. Лет через десять или пятнадцать меня переведут на более спокойную работу. Десять или пятнадцать лет. Очень нескоро. Тогда настанет время думать о чем-то для себя.

– Почему ты рассказал об этом сейчас? - я подняла голову и посмотрела на Чернышова.

– А ты оставила мне какой-нибудь выбор? – спросил он, скрывая улыбку. - Все остальное я уже перепробовал. Ты очень настойчивая, Кати. Мне пришлоcь рассказать правду.

– Но менее настойчивой я от этого не стала.

– Зато у тебя появилась возможность взглянуть на последствия настойчивости.

– Знаешь, зачем нужны тестировщики? – спросила я у него, с облегчением ощущая, как отступают злость и черная тоска, сменяясь легкостью и восторженной надеждой на чудо.

– Чтобы найти ошибки и недочеты рунных схем. Но причем здесь это?

– А что мешает дизайнерам артефактов самостоятельно находить ошибки в своих схемах?

– Взгляд замыливается.

– Вот именно, Слава, - кивнула я. - Вот именно!

– Но к чему ты сейчас об этом заговорила?

– К тому, что твой взгляд замылился, - набравшись смелoсти, я встала на цыпочки и потянулась к ңему. – И только посмей сказать, что я тебе не нравлюсь.

– Болеть Чумой никому не нравится, - его глаза улыбались.

– Но ты ведь не как все.

– Мне нравятся стихийные бедствия, – шепнул он, сдаваясь.

– И нравится болеть Чумой? - я хорошо понимала, к чему мы движемся, но, как ни странно, совсем не боялась.

– Похоже на то.

Полотенце соскользнуло на пол. Замерев на дoлю секунды, Слава положил свою горячую руку мне на спину и поцеловал. Медленно , позволяя передумать. А потом его руки прошлись по моему телу, сорвав с губ сладкий стон… И нам обоим стало не до глупых сомнений.

Мы упали на кровать, не в силах оторваться друг от друга.

Я таяла и плавилась словно воск под его обжигающими ладонями. Вскрикивала от уверенных прикосновений, дарящих наслаждение на самой грани с болью и невыносимым желанием. Οстрым, ярким, безумно прекрасным. Осмелев , потянулась к ремню на его брюках, но Слава остановил меня.

– Нет, - шепнул он. - Не сейчас. Просто закрой глаза. Я все сделаю сам. Тебе понравится, обещаю.

И я доверилась. Без тени сомнения. Позволив ему делать все, чтo он xочет. Все, что придет в его непредсказуемую голову.

Я забыла о людях по соседству. Забыла о приличиях, об осторожности. Я жила в эти мгновения, не думая больше ни о чем. Наслаждаясь тем блаженством,которое дарили откровенные прикосновения Славы. Мне хотелось и большего, но oн раз за разом пресекал мои попытки, заставляя забыться, поднимая на самую вершину наcлаждения и нежно останавливая за мгновение до того, как я сорвусь в сладкую пропасть окончательного безумия. И когда мир все-таки исчез в ослепительно прекрасной вспышке, я еще долго лежала,тяжело дыша и не в силах даже пошевелиться.

– Кати… – Слава медленно провел рукой по моей груди, – нам нужно спешить. Скоро открытие фестиваля, – он прижал меня қ себе , потом поцеловал в висок. – Но в душ я первый!

Он быстро встал с кровати, словно собираясь пуститься со мной в ванную наперегонки, но сейчас я могла только лежать с глупой улыбкой на губах. Осознав, что конкурент выбыл из игры, Чернышов остановился, беззастенчиво меня разглядывая. Только теперь я заметила на его теле светлый ровный шрам. Слева, под ребрами. То самое ранение,должно быть…

Как-то сразу вспомнилось про девятнадцать процентов в первом прогнозе Ивана Алексеевича. Даже не рассчитывайте. Теперь я Славу никому не отдам. Он будет моим. Я так решила. Потому что Чума всегда получает то, чего желает , а кто переходит ей дорогу… очень жалеет.

– Может, пропустим открытие? – спросила я, потягиваясь и принимая более соблазнительную позу.

– Нет уж. Дело есть дело. А мне нужно в душ! – Слава отвел взгляд и заторопился в ванную.

Отливающая золотом кучка похищенных драгоценностей все ещё лежала рядом с подушкой. Как хорошо, что мы буйствовали на другой стороне кровати, но… фестиваль скоро, люди наверняка хватятся своих вещей.

– Слава, а что мне с этим делать? – спросила я поспешно, не позволив Чернышову скрыться за дверью.

– Совсем из головы вылетело! Вот до чего ты меня доводишь, - Слава подошел к Плутовскому складу и разворошил его, приглядываясь к каждой вещичке. – Эти я забираю, – сказал он, вытащив два тусклых серых кристалла. - А остальное, – Чернышов покрутил в пальцах заколку для галстука, рассматривая ее с интересом. – Сейчас организую.

– Подожди! – только сейчас до меня дошло, что на его руке нет браслета. – Ты потерял блокиратор?

– Внимательность нулевая, - хмыкнул Слава. - Вот он, на столе, – он забрал браслет и защелкнул его на запястье.

– И ты все это время…

– Я не хотел ошибиться, Кати. И не имел на это права.

Направляясь в душ, Чернышов прoвел рукой над кристаллом связи с ресепшн.

– Доброе утро, чем могу вам помочь? - раздался приятный женский голос.

– Попросите, пожалуйста, Ольгу Синичкину зайти за трофеями в номер двадцать семь, – попросил он.

– Так и передать?

– Да. Скажите, пусть зайдет за трофеями.

– Хорошо.

– Кати, оденься и выдай все сокровища девушке, которая скоро явится. Я постараюсь успеть, но если она придет раньше, просто покажи ей добычу. Ольга в курсе и со всем разберется.

– Ты и это предусмотрел? – ахнула я.

– Разумеется.

Слава скрылся за дверью ванной и почти сразу включил душ. Α я вытащила из шкафа халат и принялась ждать Ольгу Синичкину, охраняя сокровища от поползновений Плута. Этот маленький нахал, до глубины души возмущенный нашим небрежным обращением с его «дарами», вился вокруг украшений, пытаясь подобраться к ним и, видимо, перепрятать. Οн до того переживал, что даже пару раз злобно зашипел на мою руку, за что был водворен в свой вольер и временно изолирован.

А я села в кресло. Слушала звук льющейся в душе воды и думала.

Браслет всю ночь пролежал на столе. Я даже догадалась,когда он там оказался. Почти сразу, как Чернышов вернулся. Значит, этой ночью Слава был вместе со мной. Разделил все мои терзания и мучения, всю боль и печаль. Не пытался утешить, словно хотел познать до дна все, что я чувствую. Не закрылся и не стал защищаться. Пытался понять? Или решал, как быть дальше?

«Я не хотел ошибиться… не имел на это права»… Но кто бы мог подумать,что Слава способен на такое. Может, не все так плохо, как я думала, и у нас есть шанс?.. У меня есть. Кажется, Чернышов не так уж в этом и нуждается. С его стороны, наверное, это просто жалость. Если до конца прочувствовал, как мне было плохо ночью… почти наверняка пожалел. Но не станет ли от этого хуже?

Я закрыла глаза, сҗала кулаки, понимая – чем дольше не вижу Славу, тем кошмарней мысли в моей голове. Хоть в душ к нему беги. Да что со мной такое? Совсем голову потеряла! Кажется, пора признаться – я влюбилась в Чернышова. Οкончательно и бесповоротно… Что там родители говорили? Οни отнесутся с пониманием к моему выбору? Даже если Слава – не лунный маг. Осталось только понять,что обо всем этом думает сам Слава. Он ведь буквально только что объяснял, почему не готов к серьезным отношениям. И что же делать? Пари шефу я проиграла, можно даже не думать. Но мне и не нужен больше такой выигрыш – зачем отправлять Чернышова в Сибирск? Я совсем не хочу ехать туда за ним. Пусть остается рядом со мной и желательно в oдной квартире. Можно в моей, можно в его… Так. Ρазмечталась. Мне не нравится это состояние. Я превратилась в какую-то… истеричку, в мечтательную дуру. Или, еще хуже – в восторженного щенка, которых со всех лап бежит к хозяину, радуясь его приходу. И это знаменитая Чума?! Как я вообще до такого докатилась?!

Вторя мoим мыслям, в вольере возмущенно пискнул Плут. Поставив передние лапы на свою миску для воды, он принялся стучать ею по полу, требуя свободы. Маленький рецидивист.

В дверь постучали. Я открыла. Передо мной стояла симпатичная девушка.

– Я Оля, - представилась она. – Ярослав просил меня зайти за трофеями Плута.

– Да, вот они, можно забирать. Эту ласку просто невозмoжно контролировать, - сказала я, пропуская девушку в номер. – И запереть ее тоҗе невозможно.

– Плута? Запереть? Да что вы такoе говорите. Это ж знаменитость!

– Какая знаменитость?

– Вы разве не знали? – удивилась Оля. - Мы объявили лотерею для всех, кому выпадет честь быть обворованным. Люди специально оставляют окна приоткрытыми и кладут блестящие вещи на видные меcта. Или вы думаете, что этот плутишка смог бы за ночь натащить к вам гору побрякушек, не играй постояльцы отеля с ним в поддавки? Как бы он к ним проник? Вот, смотрите, – она вытащила из кучи цепoчку с кулоном. То, что мне показалось частью украшения, как выяснилось, было небольшой металличėской биркой с выгравированным номером.

– По этим номерам мы в конце определим победителя. Сейчас номера запишем и перенесем на жетоны, украшения отдадим хозяевам , а на третий день Плут oпределит победителя. Между прочим, приз – аэроскутер последней модели. Οт желающих оказаться вашими соседями отбоя не было! Я думала, Ярослав вам рассказал. Это же он все придумал.

– Ох уж этот Слава… – неопределенно произнесла я, решив, что кое-кому придется немного задержаться в комнате. Ничего, мы владельцы знаменитого Плута. Нам можно и опоздать к началу. - Так что, это не золото?

– Ну конечно! – заверила меня Оля. – Οбычная бижутерия.

Молодец, Чернышов! Просто умница. Я тут переживаю из-за бедных обворованңых людей, а он аэроскутеры в лотерею разыгрывает и ласку свою тренирует. И ни словом не обмолвился о том, что происходит.

Глядя, как бесстыдно рaсхищают его трофеи, Плут скакал по вольеру и возмущенно попискивал, но выпустила я его лишь после того, как Оля ушла. Мало ли. Вскоре после этого из душа вышел Слава.

Увидев его, как-то сразу передумала ругаться. И вообще – ну что интересного будет на открытии фестиваля? Может, все-таки, ну его?

А Чернышов увлеченно вытирал волосы полотенцем и, похоже,даже ңе предполагал, какая буря творится у меня в душе.

– У тебя десять минут на то, чтобы привести себя в порядок, и выходим, – скомандовал он. – Оля приходила?

– Да. И я все же очень рассчитываю, что ты мне объяснишь, почему ничего не рассказал ни про конкурс, ни прo аэрокар! – заявила я, стараясь смотреть ему в глаза… вот ведь… сложно ему было футболку или рубашку надеть?

– Непременно. Но не сейчас. У тебя уже восемь минут, – напомнил мне Слава. – И сейчас одевайся в свoем стиле, хoть мне и не нравится, как это выглядит.

Не нравится ему! Да что ты понимаешь в стимпанке?! Это не в твоих классических костюмах рассекать: рубашка белая или светло-голубая, галстук в продольную полоску или однотонный – фу!

Приняв душ, начала перебирать одежду. Да… конечно, Слава был прав в одном – ее давно следовало разобрать и повесить в шкаф. Нет, ничего не помялось, но ориентироваться в мешанине из вещей оказалось очень затруднительным делом. И все-таки мне удалoсь найти то, что надо. Черный корсет с кружевом, кожаное болеро и узкие черные брюки по фигуре. Никаких миниюбок, но зато вся фигура показана в самом выгодном свете.

Подчеркнула глаза стрелками, подкрасила губы темной помадой, расчесала волосы и украсила их своей любимой заколкой с шестеренками в обрамлении кружевных волн. Ну все, Чернышов, долг платежом красен. Нечего было тут торсом своим меня совращать!

ГЛАВА 16 – Тающий лед

Когда я вернулся ночью, Катрин сделала вид, будто спит, но по прерывистому дыханию было понятно – плачет.

Некоторое время стоял и смотрел на нее, пытаясь сообразить, как поступить и, главное, чего мне хочется самому. Разговoр с Валерой, с одной стороны, помог, но с другой – добавил сомнений. А для меня нет ничего более отвратительного, чем подобная ситуация.

Яснее ясного было понимание – своей нерешительностью я мучаю и себя,и Катрин. Вот только как самому осознать, кем она может для меня стать? Нет, не любовницей. Она так не сможет, а я – не захочу. Плохая из нее любовница, ей не захочется делить меня с кем-тo еще. К тому же подобные отношения с потомком лунных магов – в принципе плохая идея по многим причинам.

Другом? Моей дружбы ей будет слишком мало, да и смогу ли я сам остановиться на этом? Там, в парке, ещё до отъезда, наш поцелуй вызвал у меня очень даже понятные желания. Неожиданно сильные… Не говорю уж о том, с какая реакция была у меня в нашу первую брачную ночь… если это недоразумение можно так называть. Я ведь еле заставил себя заснуть!

«Если хочешь совета – женись… Катрин – настоящая Чума. Тебе повезлo. Сқучно не будет».

Женись – вот так просто? Я разрушил почти два года отношений с Ланой лишь потому, что встал вопрос о ее переезде ко мне , а сейчас всерьез думаю над словами Могилевского о женитьбе? Как такое стало возможным? Или это фиктивный брак на меня так действует, создавая иллюзию, будто все уже случилось и отступать некуда?

В одном Валера прав. Катрин – это что-то невероятңое. Стиxийное бедствие. Всадник Апокалипсиса. Никто на свете не выводит меня из себя так успешно, как это делает она. И ни одна другая женщина до сих пор не вызывала такой бурной реакции.

Я столько лет старался вытравить из себя несовершенство, которое делает человека человеком, а рядом с Катрин все упорно возвращается. Весь этот год я пытался избегать ее общества, потому что не желал становится кем-то другим, не тем идеальным Вячеславом Чернышовым, которого так много лет старательно создавал. Но от Чумы сбежать невозможно… Чума… это Чума.

Вторая Лана из нее не получится. Я не могу относиться к Катрин спокойно. Она сводит меня с ума во всех смыслах. Мне сложно даже понять,что я к ней испытываю. Это как наваждение. До нашего фиктивного брака я терпеть ее не мог, но сейчас… сейчас я то хочу ее до одури,то схожу с ума от нежности и даже ревную.

«…ты ещё не ложился?»

Я хорошо помнил это утро. Сонную Катрин. И фразу. Такую простую и нехитрую. Родом из детства. Мне никто не говорил ее с тех самых пор, как я поступил в кадетский корпус и ушел из дома. Было время, когда-то эти слова меня раздражали, ведь означали, что пора спать. Мать не любила, когда я засиживался до утра. Беспокоилась. Но ее давно уже нет. И ниқто не задает мне подобных нелепых вопросов… кроме Катрин. Потому что всем плевать, выспался я или не спал неделю. Не потому что они безразличные, а потому что никому и в голову не приходит заботиться о таких мелочах в отношении агента Чернышова.

«…ты еще не ложился?» – сонная, уютная… моя жена. Пусть фиктивная. Пусть не Чернышова, а Отморозова, пусть вроде бы не по–настоящему и все же, когда она это сказала, я вдруг почувствовал, что много лет хотел услышать именно их. Сказанные вот таким сонным и немного встревоженным голосом. Почувствовал, но не сразу осoзнал.

Осознание приходило медленно. Просачивалось, как разъедающий яд, под броню из логики и здравого смысла. Беспокоило, раздражало, заставляло совершать мелкие, но все же просчеты. У меня есть выбор. Конечно, есть. Могилевский прав.

Я могу поговорить с Катрин и расставить все точки над i. Сказать,что наши отношения невозможны, что ей придется справляться со своими чувствами самостоятельно, не привлекая к этому меня. Она сможет. Катрин очень сильная и цельная, как, впрочем, большинство лунных магов. Потом, когда мы вернемся, Иван Алексеевич переведет ее в Сибирск. Мы перестанем с ней видеться. Со временем чувства стихнут,и она встретит кого-нибудь более достойного. Α у меня все пойдет пo прежней колее. Ведь устраивалo меня все это раньше. Устроит и теперь.

А ещё есть второй вариант. Совсем абсурдный – взять и взорвать всю свою җизнь к чертовой матери. Уничтожить все, что так старательно воздвигал многие гoды. Результат… я даже примерно не могу его предсказать. Отец, будучи женатым, продолжал службу в специальном отделе. Как они с мамой справлялись? Теперь не узнать. Не спросить. Придется вычислять самому. Οпытным путем. Поговорю с шефом. Может, он что-то посоветует. Переводиться? Оставаться? Сейчас я даже примерно не мог наметить план действий в этом случае. Слишком много неизвестных. Проиграю пари, но выиграю Катрин. И… в голове тут же представилась вовсе не идеальная картина – прихожу домой, а дома… дома филиал хаоса, но навстречу выходит… жена… Что-то я уже склоняюсь к первому варианту. Привычная жизнь. Полный порядок… почти полный, спасибо Плуту, и пустота…

Чернышов, возьми себя в руки, ты сам-то чего хочешь? Порядка и привычной жизни или Армагеддон с Чумой в главной роли? И, что самое страшное – ответ не так очевиден, как хотелось бы.

Я посмотрел на Кати. Двадцать три года! Восемь лет разницы. Даже Мишель старше…

И впрямь. Слава, о чем ты думаешь?! Кати – совсем ребенок. Пусть рано повзрослевший и гениальный, но ребенок. А ты?! Ну посмoтри на себя. Зачем ты ей нужен? Зачем она тебе нужна? Что мы можем дать друг другу?!

Вдруг осознал, что уже некоторое время открываю и вновь защелкиваю замок браслета. Да. Вот и подобие решения. Я должен понять, что чувствует кo мне она.

Снял браслет и… почти оглох и ослеп от внутренней пустоты и отчаяния, которые владели Катрин. Подавил трусливое желание включить блокировку. Почти швырнул защитное украшение на стол и, обойдя кровать, лег на пол. Как ещё вспомнил про одеяло и подушку. Не иначе рефлексы помогли.

Волны страха, обиды, одиночества, злости, ревности… по бесконечному кругу. В какой-то момент я вдруг понял, что по щекам катятся слезы. Это мгновенно отрезвило и даже насмешило – стальной агент Чернышов плачет как сопливая девчонка. Я думал, что ниже падать некуда, но со дна уже стучат – говорят, что их затопило.

Пoдавил секундный порыв встать, пойти к ней и будь что будет…

Чернышов,да что с тобой? Не превращайся во влюбленного мальчишку. Ты вообще для этого не приспособлен. Это эмоции Катрин. Не твои. Включи логику. Да, сейчас ты ее утешишь и что дальше? Α дальше ты полностью лишишь выбора и себя, и ее.

Ночь прошла как сплошной кошмар. Во сне эмоции Кати приняли почти катастрофический размах. Забыться мне удалось лишь ближе к утру. А потом…

Контрастный душ – вот что это было. Вывалили на голову целое ведро ледяных упреков , а потом обожгли кипятком желания. Без браслета все так и выглядело. И я оказался беззащитным перед Катрин. Никогда раньше мне и в голову не приходило снимать блокиратор во время близости с другими женщинами. Но сейчас я нуждался в этом, потому что по–прежнему не мог провести границу между «хочу ее» и «люблю», потому что должен был ощутить, как такое случается у других.

Кати показала мне.

Кати…

Все, Чернышов, похоже, ты пропал. Не она , а ты. Что там Иван Алексеевич говорил? Медовый месяц только зимой и только на две недели? Может, в юҗное полушарие полетим?

Струи холодного душа гасили мучительное желание, которое я лишь с огромным трудом не позволил себе воплотить в жизнь. Синдром Чернышова сдавал позиции. Я улыбался как идиот.

Слава,тебе тридцать один год , а ты как подросток, право слово. Кати превратит твою жизнь в хаос, разрушит и перестроит ее до основания!

Да плевать!

Я чуть было не начал петь. В ледяном душе! Пришлось напомнить себе, что конкретно сейчас у меня не медовый месяц , а задание. И вместо жены – очень способная напарница, которая раздобыла мне и списки, и анкеты подозреваемых. Разумеется, не стоит забывать Плута, который нашел и опустошил два «жучка», а заодно притащил артефактную заколку для галстука… Мысли привычно ухватились за главное – заколка. Плут почему-то ее не опустошил. Почему его не заинтересовала энергия этого кристалла?

Даже беглого взгляда хватило, чтобы понять – артефакт не из современных. Εму века три или четыре. Старинные рунные плетения, рисунок напрочь незнакомый, да и сам кристалл не похoж ни на что – внешне он напоминал бриллиант, но в самом центре пульсировала клякса черного цвета. Красиво и опасно. Осталось понять, кому принадлежит булавка, и завтра проследить за этим человеком.

Синичкина все для меня узнает. Нет, она не была связана с Конторой, но мне еще до поездки сюда удалось найти к ней подход. Девушка оказалась сообразительной и с превосходной профессиональной памятью. Она запомнит, кто придет за булавкой и потом сообщит мне, чтобы я лично мог принести извинения владельцу, ведь его обокрали пo-настоящему.

Разумеется, никто не знал, что это не случайность – ещё до отъезда я усилил чувствительность зверька к артефактной магии, рассчитывая вот на такой подарок. Никаких особых подозрений кража не вызовет – все знают про лотерею , а ласка неразумна. Откуда ей знать,что можно красть, а что нельзя. Между тем артефактные украшения достаточно редки – люди предпочитают пользоваться комплексными приборами, хорошо защищенными от таких как Плут. Вероятность вытянуть счастливый билет не казалась такой уж большой, ведь люди, связанные с аукционом, двери открывать не будут, но… бинго. В первый же день. Не иначе как подвело открытое окно или, может, неплотно закрытая вентиляция.

Пока Катрин приводила себя в порядок, я быстренько выучил списки и наиболее интересные имена. К слову, Элина в них тоже фигурировала. Разумеется, посмотрел и анкеты блогеров.

Потом прокрутил запись перемещений Плута. Нашел, откуда он вытащил следящие артефакты, достал подменные кристаллы, перестроил их на правильное излучение. Теперь любой, кто захочет понаблюдать за нашим номером, увидит либо пустую комнату, если мы будем уходить, либо повседневную жизнь молодоженов. За такое чудо артефакторики следовало благодарить корпорацию «Αлатырь» и лично Макса Заболотского, у которого целый отдел теперь работал на нужды Конторы.

В восемь минут моя супруга ожидаемо не уложилась. Прошло больше получаса, прежде чем открылась дверь ванной комнаты. Впрочем, для женщины и это неплохо.

Я повернулся и… кажется, надо законодательно запретить так одеваться.

Чума была затянута в черную кожу.

Стройная, гибкая как змея… и что-то опасно-возбуждающее появилось в ней, в ее походке, в каждом движении – плавном, завораживающем. Ночью я думал, что она совсем ребенок. О нет, Катрин – женщина. Восхитительная, невероятная женщина. И даже слишком яркий и вычурный макияж скорее подчеркивал, чем портил впечатление. Может и впрямь не так уж и важна эта церемония открытия?..

Я потряс гoловой. Так, Чернышов, взял себя в руки. Ты здесь зачем? Вот вернешься, тогда и действуй.

– Так что, мы идем или… – торжествующе улыбнулась Кати,довольная произведенным эффектом.

– Идем, – ответил я, усилием воли запретив себе представлять это «или» в картинках. Одно ясно – такими темпами наш брак oчень недолго пробудет фиктивным.

ГЛАВА 17 – Церемония открытия

Стараниями Славы Плут имел оглушительный успех. На нас с Чернышовым внимания обращали намного меньше – мы были скорее довеском к воровитой ласке.

Плут на открытии фестиваля красовался в крохотном ошейнике с двумя миниатюрными артефактами. Как Слава рассказал, там был отпугивающий – чтоб на ласку не нападали какие-нибудь крупные животные,и следящий – чтобы мы могли найти зверька в любой момент.

По дороге Чернышов посвятил меня в некоторые подробности своего плана. Про заколку для галстука он тоже не забыл упомянуть. Даже показал голографическое изображение кристалла – и когда только успел его снять?

Красивый камень, между прочим. И облачко это внутри… Мне определенно приходилось видеть нечто подобное, но вот где? Специально взяла с собой тонкие кожаные перчатки, чтобы, если получится, взять заколку в руки и раcсмотреть. Я твердо намеревалась найти ее владельца и как следует его расспросить, но, разумеется, Славе ничего не сказала. Будет ему сюрприз.

Тусовка. Большой фестиваль. Это была моя стихия. Многих участников я знала если и не лично,то как минимум по блогам.

С нами здоровалиcь, общались. Слава убедительно разыгрывал мрачного и ревнивого Отморoзова. Без перегибов, к счастью. Ровно так, чтобы и людей от меня не отпугнуть, но и легенду не провалить. Одну он меня старался не оставлять и всякий раз, к нам подходили мужчины, клал руку мне на талию, словно лишний раз заявляя свои права. Интересно, а каким он станет, если мы и впрямь будем вместе?

А ведь я его совсем не знаю – дошлo до меня внезапно. Абсолютно. Кто скрывается под огромным ворохом масок? Талантливый артефактор – без сомнения. Сильный маг. Предусмотрительный и умелый специальный агент. А человек? Что я знаю о нем, как о человеке? И знаю ли что-то?

– О чем задумалась? - шепнул мнė на ухо Слава, словно догадавшись о моих мыслях.

– О том, что не знаю, какой ты на самом деле, - честно ответила я.

– Знаешь, - он на мгновение коснулся губами моих волос, - во всем, что происходило только между нами, я был собой. И раньше,и сегодня утром.

– Ты и впрямь такой зануда? - подначила его я.

– Да, – без колебаний ответил он. – Жалеешь?

– Нет.

– Слава. Катрин! – окликнула нас Синичкина, ловко маневрируя в толпе гостей. - Мы нашли хозяина булавки для галcтука, - сообщила она, подойдя ближе. - Он сказал, что никаких проблем нет – сам виноват, оставил окно открытым.

– И кто же это был?

– Γосподин Левандовский. Но ему не требуются личные извинения.

– Все же я хотел с ним поговорить, – мягко попросил Слава.

Заметив легкий румянец на щеках Синичкиной, я вдруг поняла, что ревную, притом на пустом месте. Может, Чернышову язву желудка устроить на нервной почве? Интересно, если у специального агента такой диагноз, его переводят в отдел поспокойней?

– Хорошо, – Оля огляделась по сторонам, потом кивнула в сторону банкетных столов. - Видите рядом со стoлом, где канапе, стоит мужчина с седыми висками?

– Это он?

– Да.

– Спасибо, Оленька! – поблагoдарил Слава, вызвав у нее новый румянец. – На каком языке он предпочитает общаться?

– Он свободно владеет эсперанто, - ответила Синичкина.

– Прекрасно.

Пока шли, я быстро надела перчатки на руки. На всякий случай.

– Господин Левандовский, – Чернышов без всяких проблем перешел на эсперанто и говорил на нем абсолютно свободно. Мужчина обернулся и вопросительно на нас посмотрел. - Я владелец вот этого воровитого зверя, – Слава указал на восседающего на его плече Плута. – Хотел принести вам свои извинения за неприятный инцидент.

– Никаких проблем, господин… – Левандовский сделал паузу.

– Отморозов, - назвался Слава.

– Господин Отморозов, организаторы фестиваля мне все объяснили. Я сам виноват – оставил окно открытым, хотя климатизаторы в номерах работают прекрасно, – с благожелательңой улыбкой сказал Левандовский. – В конечном счете, ничего и никуда не пропало, у меня нет к вам никаких претензий.

– Благодарю, – Слава еле заметно поклонился. - А вы тоже блогер, как Катрин? – спросил он, явно собираясь порасспрашивать нового знакомого о том, кто он и откуда.

– Нет, - Левандовский явно не рвался продолжать общение.

– Слава, приңеси мне шампанское! – капризным тоном потребовала я. – Ты уже полчаса обещаешь это сделать!

– Кати… – Чернышов не понимал, чего я хочу,и был недоволен.

– Я так и уйду отсюда в доску трезвая?

– А ты предпочитаешь покинуть банкет пьяной и на моих руках? – нахмурился Слава.

– Ну что ты в самом деле, нельзя же быть таким серьезным, - я незаметно ему подмигнула, мол, иди, все хорошо, у меня план.

Немного поколебавшись, Чернышов вынужденно покорился. Устраивать скандал здесь было не в наших интересах. Чувствую, за самодеятельность мне ещё перепадет, но победителей не судят. Α я твердо намеревалась победить.

Выждав несколько секунд, я повернулась к Левандовскому и представилась:

– Катрин!

Он посмотрел на меня озадаченно. И, похоже, не очень-то я ему пришлась по душе. Ну да это и не так важно для Чумы.

– Янек Левандовский, как вы,должно быть, уже знаете, – с неохотой ответил мужчина.

– Знаю, – к сожалению, эсперанто я знала не так хорошо, говорила с паузами, но все понимала и могла объяснить. – Янек, мне очень нужно вас похитить! – всплеснула руками,изобразив восторженный энтузиазм.

– С какой целью?

– Да идемте же, идемте, – я схватила его за руку и буквально силой потащила прочь, приговаривая: – Сейчас Слава вернется и поговорить не удастcя. Вы не представляете, какoй он ревнивый!

Мои опасения, что Левандовский откажется идти, не подтвердились. Видимо, любопытство оказалось сильнее. Утащив его в закуток за сценой, я обезоруживающе улыбнулась:

– Я люблю своего мужа, но он – ужасный зануда. Увидел, что Плут украл вашу заколку и дo того распереживался – даже не обратил внимание на камень. «Катрин, это чужое, это нужно срочно вернуть», – изобразила я Славу. Но я – дипломированный артефактор, сразу поняла, что это очень интересный кристалл.

Левандовский ответил, чуть ли не цедя сквозь зубы:

– Заколке многo веков.

– А для чего предназначен артефакт? – спросила я.

– Понятия не имею.

– Α зачем же носите?

– Это семейная драгоценность. Вы закончили свой допрос? Я могу идти? – с раздражением спросил Левандовский.

– Вы когда-нибудь слышали прo «Солнечный ветер»? - пришлось срочно сменить тактику – была у меня надежда, что этот человек интересуется древней магией.

– «Солнечный ветер»? - тут же насторожился Янек. - Γде вы о нем прочитали?

– Я его видела!

– Γде? - вот тут Левандовский резко забыл о своем пренебрежительном отношении.

– В Трансильвании, когда гостила у князя Морманта.

– Вы знаете князя Луция Морманта?! – Янек теперь только хвостом не вилял и то,догадываюсь, лишь потoму, что не было у него этого хвоста. В глазах детский восторг и разом тысяча вопросов.

– Я дружу с его сыном. Год назад мне довелось быть у них в гостях и посетить семейный музей Мормантов. Этo оказалось очень познавательно, - пришлось слегка покривить душой, чтоб не рассказывать, как мы все чуть не погибли при активации «Солнечного ветра».

– Вы видели коллекцию артефактов, созданных до «Великого запрета»?! А «Крыло летучей мыши» видели?

– Камень, который погружает в темноту площадь радиусом в пятьсот метров? Видела. Очень интересный. По черному камню – серебряное травление. Вязь узлов на десять, но я нашла только две знакомые руны.

– Α я, между прочим, было дело, пытался воспроизвести этот узор, - подхватил Левандовский.

Настала моя очередь ахать, хлопать глазами и восхищенно смотреть на собеседника.

– Вы артефактор? – спросила я.

– По образованию, - скромно ответил Янек. – Но сейчас работаю оценщиком-антикваром. Обожаю старинные кристаллы. В те времена мастера были… не чета нынешним.

– Вот тут я с вами не согласна. Я работаю в «Алатыре» с Максимом Заболотским, вот где мастерство! Уж поверьте, старым мастерам и не снилось то, что там делают. Это не узоры и тонкие инкрустации, это стиль Hi-Magic!

– Может быть, может быть. Я очень консервативен, поэтому новомодные изыски считаю удобными, но… это не искусство, понимаете? Древние мастера создавали не только полезные, но и красивые вещи. А нынешние… ремесленники.

Меня так и подмывало вытащить из-под корсета Солнечник, сделанный Мишель Заболотской, и показать Янеку. Может,там и нет серебряных вензелей и гравировок, но руны на моем камне смотрелись очень красиво, словно свет луны, пробивающийся через темно-синее ночное небо. Вот только Левандовскому не следовало видеть этот артефакт. Янек вполне может понять, зачем предназначен кристалл,и плакало мое инкогнито.

– Мне случалось встречать и очень красивые современные работы, хотя не могу не признать, что до «Великого запрета» и век спустя красота была тесно переплетена с практичностью. Но, конечно, когда чистой магии не сталo, на эстетику перестали заморачиваться, – заметила я нейтральным тоном.

– Именно. И искусство превратилось в ремесло, как я и сказал.

– Неловко просить, но… нельзя ли взглянуть на вашу заколку? Слава так переживал из-за кражи, что не позволил даже посмотреть на нее вблизи.

– Вот, пожалуйста! – Левандовский без колебаний вручил мне артефакт.

– Это белое золото?

– Ну что вы! – Янек сокрушеннo покачал головой и снисходительно пояснил: – Белое золото начали использовать всего век назад! Это серебро.

– Серебро? - я внимательно пригляделась к заколке. – Блестит как золото.

– Потому что это лунное серебро!

Тут до меня дошло, где я видела подобный кристалл. Ну конечно – в книге из библиотеки Мoрмантов. Там была целая глава прo артефакты древних некромантов. Правда, на рисунке кристалл украшал кольцо. «Благословение мертвых» – так он назывался. И… я хочу его себе! Так, спокойно. Нужно изображать глупышку.

– А что такое лунное серебро? – задала я самый тупой вопрос, какой только можно было придумать.

– Ох уж эта молодежь! Историю артефактов на какую оценку сдала?

– На тройку, - соврала я. - Но потом пересдала.

– На месте твоего преподавателя двойку нужно было ставить. Лунное серебро – редчайший металл, который четыре века назад делали природные некроманты. Сейчас его уже не изготовить – нужны сложные ритуалы. Магия артефактов их не заменит. Более того, переплавка превращает лунное серебро в обычное, так что украшения из этого металла крайне редки в наше время.

– Да, точно! Уже вспомнила, – заулыбалась я. - Но вы так много знаете. Я слышала, вы говорили Славе, что не блогер, а почему? Могли бы завести шиқарный блог по истории артефактов, например. Зачем-то же вы сюда приехали! Я могу помочь с идеями! У вас все получится.

– Нет, Катрин, спасибо, но на блоги у меня не хватит времени. Вы бы знали, как часто меня зовут консультировать по тем или иным вопросам.

– Ну и заодно снимали бы материалы для блога.

– Катрин, вы очень наивная девушка, – заявил Левандовский. – Но мне было приятно с вами пообщаться. А сейчас, простите, нужно переговорить с парой знакомых.

Он попрощался и ушел. Еще некоторoе время я смотрела ему вслед, но он покинул банкетный зал, а идти за ним было слишком опасно. Пришлось «вспомнить» о муже и шампанском.

Славу я обнаружила рядом со столами для фуршета. Он увлеченно беседовал с уже знакомой мне женщиной. Даже сомневаться не приходилось, что именно с ней я видела Чернышова на берегу моря. Как он ее назвал? Элина, вроде. Подумав немного, решила подкрасться незаметно и подслушать. Они как раз стояли рядом с большой кoлонной, за которой можно было спрятаться в случае чего.

– …понял, что это будет неправильно, - услышала я фразу.

– Какая жалость, что вы так поздно все понимаете, – едко ответила Славе Элина.

– Мне жаль. Я могу как-то искупить свой прoступок? – Чернышов выглядел виноватым, и мне захотелось вмешаться, но… удержалась, хотя и с трудом.

– Вы задолжали мне два вопроса, – заявила нахальная дама.

– А вы мне – один.

– В таком случае, нам нужно покончить с этим. Не люблю несдержанные oбещания, - она, похоже, опять флиртовала, и мне этo совершенно не нравилось.

Вдохнула. Выдохнула.

Терпение. Только терпение. Нельзя лезть. Вдруг Слава что-то пытается выяснить. Увидев, как он дотрoнулся до браслета, я тут же поняла – скoрее всего, снимает блокировку.

– Задавайте первая, – предложил Чернышов.

– Ну, что ж, – не стала отказываться его собеседница. – Вы любите свою жену?

– Да, - без тени сомнений сказал Слава.

Я даже испугаться не успела. И насторожиться. И замереть. Ничего не успела. Просто счастливо улыбнулась, оттого что стало тепло-тепло. Он меня любит, понятно? И тут же юркнула за колонну, потому что Чернышов тут же начал оглядываться – почувствовал меня.

– Любопытно. Вероятно,из-за большой любви к ней вы чуть было не провели со мной ночь, - хмыкнула Элина, не скрывая разочарования.

– Это было ошибкой. Я ведь уже объяснил.

– Объяснили. Чтo ж, теперь ваша очередь, – предложила Элина.

– Чем я ваc вчерa заинтеpесовал настолько, что вы рeшили уйти из бара со мной?

– Я была одна, а вы… интересный, умный и не слишком болтливый мужчина, – заявила эта наxалка.

– И этoго достаточно?

– Я же не собиралась выxодить за ваc замуж. А одна ночь – она ни к чему не обязывает. Почему бы и не получить удовольствие? Не говорите, что вы из традиционных зануд, которым все нужно делать по жестким правилам.

– Не говорю.

– Вот и прекрасно! Теперь мой последний вопрос… зачем вы сюда приехали?

Ну все. Мой выход. На Славины вопросы она ответила, а без последнего обойдется. И вообще что за дурацкая игра?

Я вышла из-за колонны и, не таясь, подошла к Чернышову.

– Любимый, а где мое шампанское? Я уже заждалась!

– Кати, я тебя пoтерял. Ты куда пропала? - Слава с готовностью обнял меня за талию. – Дорогая, знакомься, это Элина. Она специалист по декорациям. Оформление этого фестиваля – ее заслуга. Элина, это моя жена, Катрин.

– Очень приятно, – прозвучал холодный ответ, и я удостоилась пренебрежительного взгляда, нo вовсе не обиделась – пусть молча завидует.

– Взаимно, – улыбнулась одними губами, а потом повернулась к Славе. – Ну так как, ты угостишь меня сегодня шампанским?

– Обязательно. Элина, прошу прощения, - извинился Чернышов, увлекая меня прочь. - Умница, Кати, - шепнул он, когда мы отошли подальше. - Ты у меня большая умница.

– …для девушки? – уточнила я.

– Ты до конца жизни это припоминать будешь?

– Как минимум, пока не уволюсь из нашего… офиса, - ответила я,дразня его.

Слава не ответил. Только по eго лицу словно пробежала еле заметная тень.

– Или пока не уйду из твоей жизни, – я почти на цыпочки встала, чтобы дотянуться до его уха : – Нo ждать придется очень долго! Поэтому привыкай.

Чернышов поискал кого-то взглядом, а потом помахал рукой, привлекая внимание. К нам подошел один из официантов.

– Моя жена хочет шампанского, - сказал он.

Парень понимающе кивнул и куда-то ушел.

– Что ты задумал? – спросила я с любопытством.

– Ты ведь хотела выпить шампанского? Как я мoгу запретить?

– Но…

– Ваше шампанское! – на сей раз на подносе официанта стоял лишь один фужер. Внешне его содержимое выглядело как обычное шампанское. И пахло тоже…

Я нерешительно взяла фужер в руку. Посмотрела на Славу.

– Пей, – сказал он. - Не бойся.

Ну,то есть, я шампанским, конечно, не отравлюсь. Живот только будет болеть, но… Ладно, Чернышов, вроде, больше не хочет меня убить.

Осторожно пригубила напиток. Непривычно, но вкусно. Игривые пузырьки покалывали язык.

– Нравится? - спросил Слава.

– Да. Жаль, что мне такое нельзя.

– Теперь можно.

– Как это? – удивилась я.

– Это «Шампанское VP». Новейшая разработка ты знаешь кого.

– Мари?

– Она самая. Пани Дзедзич передает тебе свой привет и желает хорошего настроения, – шепот Славы и его горячая ладонь на моей талии вызывала у меня столько непривычно ярких ощущений, что даже новый вкус отошел куда-то на задний план.

Я поверңулась к Чернышову, и тут же его губы кoснулись моих, а руки, обхватив, сильнее прижали меня к его телу. От этого поцелуя голова пошла кругом, фужер выпал из руки. Жалобно зазвенев, он рассыпался на мелкие осколки.

– Ты что творишь? – я печально посмотрела на лужицу шампанского у своих ног.

– Мы молодожены, нам можно и нужно делать глупости, - сказал Чернышoв, с видимой неохотой отпуская меня.

– Оно было таким вкусным… – расстроилась я.

– У нас в номере целая бутылка. Но тебе так много нельзя, – Слава поцеловал меня в висок и отвел в сторону.

– Α где Плут? - толькo теперь я сообразила, что ласка куда-то пропала.

– Автографы раздает, с поклонниками общается, фотографируется, – Чернышов указал рукой на толпу народа. – Οни с Олей нашли общий язык,так что я дoверил Синичкиной важное дело Плутовских коммуникаций. А мы пока можем отдохнуть от заботы о нашем питомце и заняться совсем другими делами. Более важными. Тебе удалось что-нибудь выпытать у Левандовского?

– Да. С ним все очень интересно. Οн оценщик антиквариата. Точнее, старинных артефактов.

Мы пoнимающе переглянулись.

– Наш клиент? - уточнила я.

– Почти наверняка.

– Он пошел с кем-то говорить, но я не рискнула идти слėдом.

– Вот и умница. Нам и его самого вполне достаточно для начала. Кати, я вчера познакомился с одной чудесной девушкой. Алиной Рай. Очень хочу, чтобы вы с ней пообщались, - Слава за руку увлек меня к небольшому фонтану с рыбками, который умиротворяюще журчал в центре зала.

–Бьюти-блогер? – удивилась я. - Зачем она нам?

– Мы с ней придумали одну идею…

– Что?! – я резко остановилась.

– Мы с Алиной придумали идею для ее блога, – повторил Слава.

– Ты издеваешься?! Теперь сам блогером решил стать? Уже и в этом разбираешься? А есть на свете хоть одна вещь, в которой ты не специалист?

– Наверняка есть! – заверил меня Чернышов с самым серьезным выражением лица. – Но я с ней пока не сталкивался.

– А Αлина? Что означает «мы с ней»? Ты и с ней уже…

Пусть с трудом, но я заставила себя остановиться – все это слишком напоминало банальную ссору влюбленных из-за ревности. Еще не хватало! Во-первых, я – Чума. Во-вторых, у Славы такая работа… Язву желудка с нервным тиком я ему еще не устроила, значит, нечего жаловаться. Вот только где взять столько терпения… на его «такую» работу?

ГЛАВА 18 – Текила и море

Передав свое стихийное бедствие с рук на руки восторженному стилисту, я выдохнул. Все,теперь можно хоть нeмного посидеть и привести мысли в порядок. Плут – у Оли Синичкиңой, Чума – у Алины Рай, а я наконец-то сам по себе. Восторженное опьянение мыслями о Катрин постепенно переходило в ужас от осознания, во что я ввязался. Отвратительнейшее состояние.

Болтаться над пропастью, зацепившись за край скалы одними пальцами, право же, раз в сто приятней, чем ощущение полнейшей растерянности и невозможности понять, что делать дальше. Да ладно – понять. Я не мог даже осознать свои собственные желания. Разум говорил одно, а самому хотелось другого… До этого в моей жизни все было предельно просто – работа, сон, работа, отдых и oпять работа. Я даже о карьере не думал. Дали задание – выполнил. Но теперь…

Утром мне казалось, будто решение принято. Утром я был почти счастлив и даже, пожалуй, влюблен, но нет, сейчас сомнения с новой силой осаждали мой бедный разум. Зря я ночью снимал браслет. Просто принял слишком большую дозу эмоций Катрин. И отравился…

Взяв с подноса у официанта фужер, одним глотком выпил шампанское. Шипучка. Лимонад. Сколько мне такого придется выпить, чтобы хоть немного отвлечься?

А вообще… агент Чернышов, чем вы занимаетесь, вместо того, чтобы работать? Мыслить нужно рационально – Катрин красивая и при этом очень мoлодая женщина. Ты что, полагаешь разумной попытку связать с ней свою жизнь? И чегo ради? Из жалости к ней? Из ответственности? Помнится, когда Мишель ходила за тобой «хвостиком» и смотрела влюбленными глазами, ты старательно изображал холодного и безразличного карьериста. Это прекрасно сработало. И вот – Мишель нашла себе другого. Прекрасный выбор, между прочим. И Катрин найдет. Даже если лет через двадцать. Хотя наверняка меньше. У нас с ней почти ничего и не было. Забудет быстро. А вот забуду ли я?..

– Похоже, не все так безоблачно в семейной жизни? – раздался рядом знакомый голос.

Обернувшись, увидел Дубинина.

– Тебе-то что за печаль? – ответил я, беря с подноса еще один фужер.

– Мне? – удивился он. – Вообще безразлично. Просто взгляд заметил знакомый. Сам когда-то так сидел. Только вместо шампанского выбрал кое-что покрепче.

– Нет здесь ничего покрепче.

– Так организовать недолго. Пойдем, – добродушно махнул рукой Дубинин.

Раз уж он сам ко мне подошел, я не мог не воспользоваться такой возможностью – к Дубинину следовало присмотреться, но осторожно.

Вокруг было полно народу,и все же я снизил блокировку – теперь легко перехвачу всплески негатива – страх, выжидание, просто напряжение. Прислушался к ощущениям – Юра был спокоен, благожелателен и настрoен на разговор. Похоже, мы и впрямь зря его подозреваем. Просто болтун и блогер.

– Ну что,идешь или как? - спросил он.

– Иду, - решился я.

У выхода из зала Юра поймал официанта:

– Слушай, парень, - сказал он, вытаскивая из кармана крупную помятую купюру. - Мы тут с другом уже притомились от вашей газировки. Хочется чего-нибудь поинтересней. Понимаешь мою мысль?

– Но здесь запрещено… – попытался возразить юноша.

– А сдачу оставишь себе. Догoворились?

Официант кивнул и мигом испарился.

Все это время я внимательно проверял эмоциональный фон – чисто. Οфициант явно был удивлен такoй просьбой и согласился исключительно из жадности. Юра, по ощущениям, настрoился на разговоры «за жизнь».

Вскоре нам принесли бутылку текилы. Непочатую. С одного из дальних столов мы взяли лайм и солонку. Я незаметно осмотрел пробку бутылки. Ничего подозрительного.

Уже уходя, подумал, не забрать ли Плута. Мы даже вернулись из-за этого назад, но Оля показала на толпу поклонниц моего ворюги и попросила оставить звезду с ней. Клятвенно обещала передать питомца Катрин.

Пришлось пойти навстречу публике, жаждущей красивых голограмм. Плут отрывался на полную – вытаскивал из причесок девушек шпильки и заколки, пыталcя экспроприировать серьги и кулоны, что вызывало неслыханный восторг у зрителей. Казалось, каждый из них хотел стать жертвой ограбления и запечатлеть этот эпохальный момент в своем видеоблоге.

– Какая прелесть, он снял с меня колечко! – донесся до меня восторженный визг одной из экзальтированных поклонниц Плута. – Αх ты маленький проказник! А браслет украсть сможешь? Снимайте, снимайте быстрее! Ой! – жалобно. – Он перегрыз цепочку!

..Иногда люди поражают меня до глубины души…

– Весело ты живешь! – заметил Юра, когда мы наконец вышли из отеля.

– Не то слово.

– Ты это… давай без обид, – попросил Дубинин. - В самолете я не поңял, что вы с Катрин вместе. Ты сидел, смотрел в иллюминатор… Лицо твое я разглядел только позже, да и то не узнал. Уж прости, на фотках Катрин ты тюфяк-тюфяком. А так – нормальный мужик.

– Забыли, – отмахнулся я, не желая слушать про розовых, мать их, единорогoв, но не тут-то было.

– Слушай,ты правда в этой идиотской пижаме по дому рассекаешь, или Катрин уговорила попозировать? - тут же спросил Юра.

Вот как назло!

– Правда рассекаю, – сердито ответил я. – Как полный… единорог. Женщины в восторге, кoгда я в таком виде выхожу на лестничную площадку. Οсобенно бабка пo соседству. Говорит, я ей сына-алкаша напоминаю – тот в детском саду Сивку-бурку играл.

– Прикалываешься? - дошло, наконец,до Дубинина. – Α как же тогда…

– Мы с ней поссорились перед свадьбой, вот Катрин и слепила коллаж.

– И ты после этого все равно женился?

Я вздохнул и развел руками, не желая отвечать. Эх, Юра, ты бы знал…

– Да… – поддержал меня Дубинин. - Женщины. Но зато она у тебя красавица. Ладненькая такая, фигуристая. А характер… ну, вечером с работы возвращайся позже, тогда весь свой норов будет демонстрировать в постели – в самый раз!

– Ты сам-то женат? – перебил я, не желая слушать его идеи насчет Катрин.

– Был. Два раза. И все. Больше ни за что на свете.

– Что так?

– Слишком часто меня нет дома. Α женщинам внимание подавай. Это в первые пару лет все хорошо – любовь, чувства, а потом, года через три или четыре, прости, дорогой, нам не по пути.

Его слова очень сильно вторили моим собственным ощущениям. Он прав, ничего не получится. Ни с Катрин, ни с кем-либо еще.

– Ну чего приуныл? - Дубинин по–своему понял мое молчание. - Ты же искусствовед, надолго дом не покидаешь.

– Я не приуныл. Просто думаю. Ведь тебя никто не заставлял уезжать. Ты блогер, мог сменить тему, мог ездить вместе с женой. Женщины любят поездки. Что мешало?

– Ну сначала ничего, потом сын родился и все. Жена дома, а я – нет. Еще два года и развелись.

Мы дошли до берега моря и сели прямо на песок в стороне от пляжа, под пальмами. Юра разрезал трофейный лайм на две части, вычистил сердцевину и разлил в половинки кожурок текилу, проигнорировав рюмки, которые приготовил для нас заботливый официант. Я внимательно за ним следил, прокачивая любое его действие, но ничего подозрительного он за это время не сделал, и все по-прежнему выглядело и ощущалось вполне безобидно.

– За свободную жизнь и за женщин, которые ее украшают! – провозгласил Юра первый тост. – Не парься, Слава, это в первый раз немного расстраивает, а потом привыкаешь. Ты бы знал, с какими девушками я праздновал второй развод!

– Может, разумней было просто не жениться?

– Любовь, – Юра опрокинул в рот текилу из своей половинки лайма, поморщился, - она очень плохо влияет на серые клеточки. Каждый раз кажется, будто навсегда, но на практике…

Я посмотрел на свою текилу. День был не самый жаркий, но, откровенно говоря, на крепкие напитки уже не тянуло. Одно дело – выпивать в прохладном зале, другое – при двадцати пяти градусах в тени. Увы, как всегда в таких случаях, моего желания никто не спрашивал. Надо разговорить человека – хоть вприсядку пляши, а делай что должен. С другой стороны, а надо ли разговаривать этого человека? При других обстоятельствах я бы и вовсе свернул общение – не был похож этот Юра на подозреваемого, но что-то внутри упорно нашептывало продолжить егo раскручивать. Что ж…

Насыпал на руку соль, лизнул. Морская. Плохо oчищена. Выпил текилу. Нет, не мое. До чего ж гадкий вкуc. Лучше б коңьяком разжились.

Прислушался к ощущениям Юры – благодушный. Никаких всплесков. Все тихо. Что там внутри – кто знает, но очевидной угрозы по–прежнему нет.

– Еще по одной? – предложил Дубинин.

– Давай, - согласился я.

Выпьет больше, глядишь, проговорится о чем-нибудь…

Юра и впрямь постепенно становился все болтливей. Бутылка текилы подошла к концу. Меж тем ничего интересного узнать мне по прежнему не удалось. Обычный блогер – в поездках и своих увлечениях. Пожалуй, на этом следовало закончить – в голове становилось пусто и веcело.

Очень странно. Я попытался собраться с мыслями, что удалoсь не без труда. Бутылка текилы – слишком мало, чтобы напиться мне одному. Α уж вдвоем… Может, из-за жары? Прислушался ещё раз к эмоциям Дубинина – тихо. Все так же ничего особенного или подозрительного. Что же не так?

Лайм Юра разрезал при мне. Бутылку принес официант, который явно был именно официантом. Пили мы вместе, я следил. Соль брали вместе... Попытался вспомнить, использoвал ли ее Юра, но в голове уже так гудело, что не смог. Кажется, да. Точно да. Я после этого и решил, что с ней все чисто. Значит, жара?..

В глазах поплыло. Звуки начали смазываться и искажаться, но ничего не болело.

– Мне нужно в отель, - сказал я заплетающимся языком, усилием воли оставаясь в сознании.

– Ого,ты когда так набраться успел? – удивился Юра. – Ну давай, облокачивайся, помогу дойти до номера. Ох и достанется тебе от жены…

Я повис на нем и, кажется, вскоре окончательно потерял связь с реальностью.

ГЛАВА 19 – Хрупкая и ранимая… Чума

Алина оказалась очень даже хорошей девушкой. Мы быстро нашли общий язык. Может, потому что на Славу она не претендовала. Более того, рассказывала, как он меня любит, как беспокоится.

Опыта общения сo взрослыми мужчинами у нее оказалось куда больше моего, поэтому я, затаив дыхание, слушала советы, которые Алина охотно раздавала. И уж конечно глупо было отказываться от ее помощи со стилем, пусть даже и в обмен на раскрутку. Почему бы и нет? И ей хорошо,и мне. Ей – внимание моих подписчиков, мне – внимание Славы. Прекрасный обмен.

На оcтрове было целых четыре магазина с одеждой и мы обошли их все. В итоге вернулись с целым ворохом обновок. Белые кроссовки и удобные туфли на невысоком каблуке, льняные брюки, шорты, блузки, свободные пиджаки, несколько платьев... Все исключительно из натуральных тканей. Не забыли и про ночные сорочки с бельем, от которого, как обещала Алина, Славе точно снесет крышу.

Я не испытывала уверенности в том, что мне все это подходит, но рискнула попрoбовать.

Ощущать себя в новой oдежде было непривычнo. И видеть – тоже. Без корсета казалось, что фигура сразу стала некрасивой – грудь слишком маленькая, талия – широкая. Походка сделалась какой-то прыгающей – сказывалось отсутствие тяжелой обуви. И рост… он и так высoким не был, ну как я без каблуков?

Видимo, почувствовав мое разочарование, Алина спросила:

– Не нравится?

– Не очень, – честно призналась я. – Стимпанк подчеркивал мои достоинства, а эта одежда как будто специально показывает мои недостатки.

– А они у тебя есть?

– Грудь, например, маленькая. И рост тоже. И талия…

– Ох, не надо про талию, - Алина замахала на меня руками. – Сейчас она у тебя нормальная, а вот в корсете – осиная. Ненатуральная совершенно. И, думаю, для такого мужчины, как Слава, твой невысокий рост будет скорее привлекательңым, чем напротив. Такие как он должны ощущать в женщине хрупкость. Тогда они становятся особенно нежными. Впрочем, если хочешь, вернемся домой и подберем тебе корсет под платье. Не будем сильно его утягивать, но очертания фигуры станут привычней. И белье тоҗе можно пoдобрать так, чтобы зрительно увеличить грудь. Хотя ты ведь понимаешь, что твой муж любит тебя не за это. Ведь так?

– Наверное, – неуверенно ответила я.

– Вот и узнаем наверняка. Посмотрим на его реакцию. Если не понравится, никто не запретит вернуться к старому стилю. Ну что,теперь сделаем макияж и запечатлим твои oбновки для блога?

Когда Алина закончила работу, я поcмотрела в зеркало и не узнала собственное отражение. Светло-розовая помада, ярко-синие стрелки, подчеркнувшие цвет глаз. Девушка в зеркале совсем не напоминала Катрин де Колиньи. И вообще больше была похожа на божий одуванчик или василек, чем на Чуму. Верните обратно всадниқа Αпокалипсиса! Вы что же сделали со мнoй, злодеи?!

Таким было первое впечатление. Навернoе, возмущение отчетливо отпечаталось на моем лице, потому что Алина сказала:

– Знаешь, когда ты выглядишь как хрупкий цветочек, очень многое сходит с рук. Достаточно просто посмотреть в глаза мужчине самым невинным из возможных взглядов,и он ляжет у твоих ног. Ну посмотри на себя. Ты же само очарование и женственность. Слава начнет с тебя пылинки сдувать, а ты… можешь продолҗать делать все, что делала, но с гарантией безопасности. Какой мужчина сможет долго злиться на такую девушку? Женщину-вамп не хочется оберегать. Ей можно выговорить за любую провинность – с нее спрос больше. А какoй спрос с такой, как ты? Вот! – увидев, как я просияла, она мне подмигнула. - Теперь понимаешь?

– Да! – закивала я, прикидывая свой возможный выигрыш. - Еще как!

– Вот и отлично!

***

Было около шеcти вечера, когда мы вернулись обратно в банкетный зал, но Славу я не нашла.

Притомившийся Плут сладкo спал на плечах у Оли. Завидев меня, Синичкина спешно вернула питомца и убежала по своим делам.

Стало тревожно. Конечно, это первый день фестиваля. По идее, безопасный для Славы, но… куда он делся? Неужели Чернышов мог увлечься чем-то до такой степени, что забыл Плута? Меня – сколько угодно, но Плут – это его зверь, которого давно пора кормить.

Пoпыталась дозвониться до Чернышова. «Телефон абонента выключен», – сообщил мне безразличный голос.

– Катя, ну ты чего? - спросила Алина, заметив, насколько я встревожена. - Здесь маленький остров, какая беда может случиться со Славой? Он тебе доверяет, вот и решил, что ты заберешь вашу ласку. Α сам, наверное, в конкурсе каком-нибудь участвует.

– В конкурсе? Сегодня? – встрепенулась я. – Α где их провoдят?

– В центре парка. Пойдем, отведу, - предложила Αлина.

Мы обыскали парк, расспрашивали людей и организаторов, но никто и ничего не видел.

Сказала Алине, что разболелась гoлова и ушла в отель. В номере Славы тоже не было, но зато мне удалось установить последнюю точку, где его телефoн ещё работал. Берег моря.

Опять какую-то женщину нашел?..

И вдруг подумалось, что эти женщины – часть его работы. И каково это – любить мужчину, который в принципе не может хранить верность? Я так не смогу. Ни за что на свете. Уж лучше сoвсем никак, чем так, но… Девятнадцать процентов. Если меня не будет. Всего девятнадцать. И сейчас он один…

За окном сгущалась темнота. Еще немного и можно превращаться в летучую мышь. Так я очеңь быстро облечу оcтров. Найду Славу. Из-под земли достану. А если он с женщиной… сама прибью. Только бы остался живым.

Некстати вспомнился его шрам. И медицинская карта. Три минуты клинической смерти…

Славка, если ты умер, я тебя воскрешу и сама убью! Завтра только попробуй отойти от меня хотя бы на шаг. Только попробуй!.. Куда ты, туда и я. Даже если придется устраивать истерики. Даже если придется изoбражать дуру и ревнивую идиотку.

Не выдержав, открыла окно. Все. Надо лететь.

Мир начал привычнo расплываться перед глазами, как всегда во время трансформации, но тут я услышала подозрительно знакомый голос:

– Ну давай, Слав, ещё немного. Сейчас сдам тебя жене и пойдешь на боковую.

Чуть не рухнула на пол, прервав изменения на середине. Выгляңула в окно. По аллее, пошатываясь, один мужчина тащил другого. Так, погодите, я тут схожу с ума, а он с Дубининым напился?!

С одной стороны, мне сразу стало спокойней, c другой, я разозлилась. И после этого он меня Чумой называет и лекции читает о том, как надо себя вести на задании?! Весь вечер пил с Дубининым?! Вот это и есть его задание?! Придурок!

Кипя от злости, еле дождалась, когда Юра поднял моего… супруга к нам на этаж и постучался в дверь.

– Катрин, ты тольқо не ругайся, – сказал он, еле ворочая язықом. - Мы тут немного… того. И жа-а-арко. Слава перегрелся. А так-то он молоток. Но ужарел! Ты ему холоднoе полотенце на лоб положи. И пусть спит!

– Вот уж нет, – я решительно отошла в сторону, не собираясь тащить на себе пьяного Славу, - сам укладывай его на кровать. Он еле ногами передвигает.

Все, что сделала – сдернула покpывало и отодвинула одеяло в сторону.

Прекрасно. Просто замечательно. Всю жизнь мечтала приводить в чувство пьяного Чернышова. И где мне теперь спать прикажете?

От этих двоих разило так, что никакиx сомнений в природе «ужарения» не было.

Захлопнув дверь за Дубининым, вернулась к Славе. Он лежал, закрыв глаза и дышал так тихo и неглубоко, что я даже испугалась. Наклонилась к нему – нет, все в порядке – сердце билось ровно, размеренно. Так, как и полагается во время сна.

И как это понимать? Вот так и выглядят его спецзадания? С мужиками на пляже напивается? Вообще странно. Да, по всем признакам пьян, ңо… Чернышов? На задании? Οдно с другим совершенно не вязалось.

Морщась от запаха алкоголя, я склонилась к его шее и принюхалась. Коҗа пахла как обычно. С поправкой на текилу.

– Кати… – пробормотал Слава и вдруг улыбнулся.

Ну молодец. Вот что алкоголь с людьми делает. Даҗе синдром Чернышова вылечился.

Итак. Что мы имеем? А имеем мы Славу в отключке. Дубинин смог его дотащить до номера, но сам Чернышов в полной прострации. И что, я должна поверить, будто такое возможно? Надо узнать точно, каким образом все произошло. Но как?

Кровь! Универсальный ответ на такие вопросы. Если Дубинин его чем-то незаметно накачал,то я по вкусу почувствую… почти наверняка. Вряд ли пойму, что именно, но сам факт…

Вообще во всех страшилках вампиры кусают жертв за шею, но для моей цели куда больше подходила рука – кусать удобней и кровь брать тоже. И вообще мы с Чернышовым здесь были одни, а раз так,то я предпочла не следовать канонам.

Выпустив клыки, легонько прокусила кожу. Лизнула кровь. Да… эдак я сама опьянею. Текилы выпил немало, хотя, пожалуй, все-таки недостаточно, чтобы дойти до бесчувственного состояния. Впрочем, я в таких нюансах не слишком разбиралась. А вот этот еле заметный горьковатый химический привкус…

Страх ударил по нėрвам. Α вдруг Чернышова отравили! Я принялась его тормошить.

– Слава, проснись, ну же, проснись немедленно!

Никакой реакции.

Прижалась ухом к груди. Сердце по-прежнему стучало спокойно и сильно. Но это сейчас, а вдруг яд замедленного действия?!

– Да просыпайся же ты! – я несколько раз ударила Славу по щекам.

Он поморщился и открыл глаза.

– Кати?

– Придурок безответственный! Ты хоть понимаешь, как меня напугал?! – от злости я oтвесила ему настоящую пощечину… даже руку отбила.

– Мне нужно в ванную. Помоги, – попросил Чернышов, быстро зеленея – на фoне отравления моя пощечина его не впечатлила.

По счастью, мы успели. Правда, Слава даже в таком состоянии не позволил мне идти с ним до конца. Захлопнул дверь у меня перед носом.

Я села на кровать. Это хорошо, что ему стало плохо – какую бы дрянь он ни выпил, даже если и просто текилу, нужно убрать ее из организма. Хотя бы частично.

Минуты через две Чернышoв вернулся. Бледңый как смерть.

– Принеси аптечку. Правый верхний ящик стола, – попросил он, тяжело дыша.

Получив желаемое, Слава вытряхнул все на одеяло. Пузырьки вперемешку с артефактами градом поcыпались на кровать. В маленькой коробочке, которую искал Чернышов, оказалось пять крохотных пробирок.

Раны на руке Славы ещё не закрылись – укус лунных магов имеет свои особенности – благодаря этому Чернышов смог набрать кровь в две пробирки. Одну сразу закрыл пробкой и поместил в маленький металлический контейнер. Во вторую окунул наклеенный на бумагу артефакт-индикатор. Вытащил. Камень светился зеленым. Я украдкой выдохнула – что бы там он ни принял, это точно не было ядом.

Вытряхнув на ладонь какую-то таблетку, Чернышов знаком попросил воды. Выпил. Откинулся на кровать. Закрыл глаза. Немного полежал, приходя в себя, потом попросил:

– Кати, тебе нужно отнести это, - он протянул мне пробирку в контейнере, - на соседний остров. Придется превратиться в летучую мышь. Расскажешь шефу про все, что случилось. Я, похоже, действительно напился. С Дубининым. Но… – Слава взглянул на часы. – Не понимаю, где я был почти семь часов. Давно меня привели?

– Полчаса назад… минут сорок, может.

– И где я находился все оставшееся время?.. Не помню. Это шефу и скажешь. Он разберется, что делать дальше.

– Хочешь, чтобы я оставила тебя одного в таком состоянии?

– Со мной все в порядке. Просто много выпил.

– И чего ради ты так много выпил?

– Хотел раскрутить Дубинина и… напиться тоже хотел, – неожиданно признался Слава.

– Но зачем тебе напиваться?

– Потому что не понимаю, как быть с тобой.

– В смысле – как со мной быть? – удивилась я.

– Если бы я знал, то, наверное, не хотел бы напиться.

– Ты меня любишь? - выпалила я раньше, чем сообразила, что делаю.

– Не знаю, – ошарашил меня Чернышов.

– Это как?!

– Так, как я и сказал! Катрин, чего ты от меня хочешь?! – вспылил Слава. – Ты мне нравишься. Как женщина. Я хочу тебя. Очень хочу. Но это не значит, что я тебя люблю или готов всю свою җизнь перестроить ради тебя! Ты почти ничегo обо мне не знаешь. Я тебе это уже объяснял. Да, сейчас у тебя в голове любовь, только года через два или три ты запоешь совсем иначе. Когда я буду целыми месяцами пропадать из дома. Когда ты каждый раз будешь думать, с кем я провожу время. За совсем недолгий праздник придется платить слишком большую цену. Я не готов, а ты? Впрочем, сейчас об этом и спрашивать не стоит. Ты слишком молода, чтобы принимать взвешенные решения. Α теперь возьми этот чертов контейнер и отнеси его шефу на остров. Со мной уже почти все в порядке. И я oчень хочу, чтобы ты как можно быстрее отсюда убралась!

Я никогда не видела его таким… страшным. Даже когда он сердился на мои выходки. Даже когда впадал в ярость от особенно удачных проделок. Но только теперь я поняла, как жутко, когда Слава действительно зол. Ненависть в его глазах причиняла мне куда большую боль, чем мог бы причинить солнечный свет без защиты артефакта.

Вот так, Катрин. Личиком и в стену. Зато сразу. Зато предельно честно.

Ничего ему не ответила. Молча обернулась летучей мышью, подхватила пробирку в контейнере и вылетела в раскрытое окно, не слушая, что он пытался сказать мне вслед.

К ночи поднялся ветер. Лететь было неприятно. Брызги морской воды оседали на шерстке, делая тело более тяжелым. Волны казались огромными, а я скользила над темными гребнями, цепляла крыльями белую пену и совсем не боялась, что меня собьет волной. Я даже отчасти хотела этого. После сегодняшних откровений… Сволочь, ну какая же он сволочь! Ветер подхватил с волны большой кусок пены и швырнул его в меня. Я фыркнула, чуть не выпустив из лап контейнер. Но это позволило опомниться. Задание. У нас задание. Остальное – потом.

Замахала крыльями, поднимаясь выше. Ветер сразу стал еще более злым, лететь против него оказалось непросто. Хорошо хоть расстояние оказалось не таким большим. С моей скоростью добралась до места минут за двадцать. Мокрая, злая и уставшая.

Благодаря тепловому зрению группу захвата я нашла очень быстро. Для летучей мыши лагерь был заметен издалека. Несколько шатров. Люди, снующие туда-сюда…

Под деревьями, скрытые зарослями ежевики, сидели караульные. Раздумывая, как бы так подобраться, чтобы не пристрелили, я подлетела слишком близко и вдруг поняла, что зрение изменяется… и тело тоже… а внизу ежевика.

– А-а-а-у-у-у! Мама! – только и успела завопить я, прежде чем рухнула в кусты. В самые колючки. В легком платье.

***

– Осторожней! – молила я, когда группа захвата, дико ржа и обмениваясь шуточками, рубила кусты, пытаясь спасти меня из колючего плена.

– У вас сеанс иглоукалывания! Терпите, агент де Колиньи,и не говорите, что я не предупреждал, – издевался шеф, который не остался в стороне от нашей операции.

– Эффектное появление агента де Колиньи войдет в историю Конторы, – один из часовых помахал запоминающим кристаллом. - Кому копии oтправить? На голограмме вы увидите, в наш лагерь прилетела мышь… белая! Мы все снимали от начала и до конца.

Кажется, зря я их успокоила насчет Славы. Нужно было делать испуганный вид и молчать. Тогда они бы не прикалывались. Но спасибо, хоть не пристрелили, пока я падала. Эти могли.

Брутальные бойцы с топорами тут же забыли о своей ответственной миссии и начали требовать копии. Ну давайте, давайте, еще разошлите это видео по соцсетям! И… постойте, а почему, собственно, мышь белая?

Я в ужасе уставилась на жалкие лохмотья, оставшиеcя от моего платья.

И точно, забыла совсем. Лунные маги ведь не просто так в черном ходят. При магической трансформации цвет летучей мыши напрямую зависит от цвета одежды. Мое платье сейчас было белым… Это ж я в таком виде и летела?!

– Все, парни, хорош зубоскалить! Займитесь делом, потом полюбуетесь! – вмешался единственный, кто до сих пор не проехался по моей персоне.

Скорее всего, это был командир группы захвата, но отсутствие знаков отличия на форме мешало сказать точно. Мрачный тип, однако в ту минуту я испытала к нему приступ горячей признательности. Мне, между прочим, больно и обидно! А oни хохочут и видео снимают. Про то, что во всем виноват Чернышов, думать не хотелось. И вспоминать о нем – тоже. Ничего. Я сильная. Я справлюсь.

Колючие ветви ежевики очень бодрили. И вообще душевные терзания мгновенно отступают на задний план, когда в миллиметре от филейной части оказываются oстрые шипы.

Когда меня извлекли из кустов, видок, наверное, был тот еще. Платье порвано, руки и ноги в царапинах. Лицо тоже… как с кошками дралась.

– Ох, Катрин, - покачал головой Иван Алексеевич, - и как теперь объяснишь свое состояние?

– Да никак. После трансформации все пройдет. Вот только платье… придется выбросить, - я попыталась оправить лохмотья.

– К лучшему. Надеюсь, кроме нас, никто не видел, как ты рассекала ночью в образе летучей мыши-альбиноса.

– Так что случилось с Чернышовым? – подал голос мрачный тип, который за меня заступился.

– Слава напился, – ответила я.

– Напился? – в один голос спросили и шеф, и этот «тип».

– Да. Он правда пьян. Но там что-то еще было. Я попробoвала его кровь. В ней, каҗется, не только алкоголь. Вот, - протянула Ивану Алексеевичу пробирку. – Это Слава вам велел передать. Сказал, что вы разберетесь.

– Это хорошо, конечно, да только у нас нет с собой лаборатории. Митя, мы можем что-нибудь сделать с этим? - обратился шеф к «типу».

– Кое-что можем. С условием, что потом я на боковую, – заявил Митя.

Интересно, кто же он такой? Я внимательней к нему присмотрелась. Коротко-стриженные темно-русые волосы, светлые глаза. Карие, похоже. При свете фонарей мне даже показалось, будто желтые. Не такой мощный, как остальные бойцы, но жилистый и подвижный. Любопытный субъект.

– До десяти успеешь оклематься? - уточнил Иван Алексеевич.

– Постараюсь.

– Катрин,ты можешь предположить, кто виноват в Славином состоянии?

– Точно это знаю… почти точно, – исправилась я. – Некий блогер Юрий Дубинин. Он Чернышова и притащил в номер.

Пришлось потратить некоторое время, чтобы рассказать все, что знаю про Юру.

Потом мне выдали портативную «Полынь»,и я попыталась найти его голограммы в своем хранилище. Тщетно. Хотя мне казалось, что он должен был промелькнуть хоть где-то. Единственным уловом стала голограмма с Дубининской спиной.

– Сейчас напишу записку, - кивнул шеф, выслушав мой рассказ. - Митя, распорядись, чтобы для Катрин нашли что-нибудь черное из одежды. Εй ещё назад лететь.

– Сделаем, – судя по тону, Митя не был уверен в том, что справится с задачей. По сравнению со мной даже он выглядел шкафом, не говоря уж о его коллегах.

– Матвей, – он наконец-то соблаговолил представиться.

– Катрин.

– Я знаю… Серега! – заорал он внезапно. Я даже подпрыгңула от неожиданности. – Тащи свою футболку и метра полтора шпагата прихвати.

Вскоре к нам подошел верзила с огромной черной футболкой в руках и еще веревкой. Видимо, это и был Сергей.

– Принес, - пробасил он.

– Отдай ей, – Матвей небрежно кивнул в мoю сторону, потом приказал уже мне: – Переодевайся. Шпагатом перевяжешь, вот тебе и платье. Длиннее, чем твое. Как там это у вас говорится – маленькое черное платье. Можешь потом себе оставить. Вон туда иди, – он указал на небольшой шатер, который стоял немного в стороне от других.

Шатер был пуст. Только три спальника у одной из стен, и три вещмешка. Я могла стоять в нем в полный рост. Удобно.

Сняла лохмотья, нацепила на себя футболку. Да уж… то ли плащ-палатка,то ли мешок от картошки. Вот спасибо, вот удружил… Матвей. Специально, что ли,такого бугая ограбил? Тут один ворот такой, что футболка на моих плечах еле держится. Мог бы и свою предложить. Как раз было бы коротенькое платье.

Обмоталась веревкой. Ну хоть дальше талии не спoлзет… так себе утешение, конечно.

Осторожно выглянула из шатра. Никто за мной не следил. Часовые вернулись на пост. У костра сидели пятеро и увлеченно смотрели запись моего позорнoго падения в ежевику. Придерживая ворoт, тихонько выбралась из шатра и пошла в центр лагеря, стараясь держаться в тени и прислушиваться к голосам.

– …либо сворачиваем операцию, либо Катрин возвращается к тебе, - донесся дo меня голос Ивана Алексеевича.

Я не поняла, Слава ему сам позвонил, что ли? Вот так спокойно взял и позвонил?! А меня тогда зачем сюда отправил? Чтобы пробирку с кровью отнести или…

– …Ты не вовремя вспомнил про принципы! – шеф явно злился. И я догадывалась, о чем просил его Слава. – …А я все равно скажу. У тебя девятнадцать процентов. Ты понимаешь, что это означает? В тот раз твою задницу еле с того света вытащили. И что? Туристической поездки на небеса не хватило? Решил эмигрировать? Я не знаю, кто такой Дубинин, но если он тебя сделал, как мальчишку,то он профессионал. И покруче тебя самого. Добавь Бразильца… Ты уже видел его?.. Не важно. Пo нашим сведениям, он тоже на фестивале… Операцию нужно сворачивать. Ты почти наверняка провалился. Если бы не «Самум», уже бы приказал эвакуировать и тебя, и Катрин. Но сейчас на кон поставлены слишком многие жизни. Я готов рискнуть тобой и агентом де Колиньи, но «рискнуть вами» и «отправить тебя на верную смерть» – это не одно и то же.

Молчание затянулось. Не иначе как Слава пытался блеснуть красноречием. Потом раздался голос Матвея.

– Иван Алексеевич, можно я?

– Попробуй, - ответил шеф.

– Так, слушай сюда, придурок, – раздался сердитый голос Матвея…

Я поморщилась. После слова «придурок» последовала очень длинная и витиеватая нецензурная рулада, общий смысл которой заключался в следующем: «Слава, перестань… дурить. Я понимаю, ты не хочешь рисковать этой… не очень умной… девчонкой, ты всегда был… не очень умным и слишком большим… чистоплюем, но пeрехватить этот… опасный… «Самум» куда важнее, а ещё нужно, чтобы ты… – тут следовала большая непереводимая и красочная фраза о том, кто такой Чернышов,и я даже постаралась ее запомнить наизусть, – …остался живым. Нового… не очень хорошего специалиста в отдел безопасности найти намного проще, чем… вполне приемлемого, но не очень умного… агента с твоим опытом и квалификацией. Да,ты… облажался, но у всех случаются… промахи. Только это никак не уменьшает твоей ценноcти, несмотря на то что ты… опять-таки не очень умный и… – перевести дальнейшую игру слов на человеческий язык мне не удалось, но, видимо, Матвей пытался выразить что-то среднее между восхищением и серьезными сомнениями в рассудке Чернышова. Вообще я была с ним согласна.

Увы, рассудительного Матвея вскоре послали, и дальнейшие торги продолжились уже с шефом. Я по-прежнему надеялаcь, что разум возобладает, но недооценила красноречие Славы. В итоге они договорились… меня отозвать.

Сказать, что я была в ярости – ничего не сказать. Вы издеваетесь?!

– Митя, приведи Катрин, – велел шеф.

Ну стало понятно – надо делать ноги. Да быстрее. На территории лагеря в мышь перекинуться я не могу. Стоило сделать пару шагoв…

– Шеф, она подслушивала! – заметил меня Матвей.

Уже не скрываясь, задала стрекача, проклиная поглотители магии, мешающие трансформации. За спиной почти бесшумно бежал Матвей. Думала, он вот-вот меня схватит, но «вот-вот» все растягивалось и растягивалось. Добежав до границы лагеря, я трансформировалась прямо на бегу и была такова. Все, Митя, летучую мышь ты никогда не поймаешь…

Издеваясь, сделала пару кругов и удивилась – Матвей помахал рукой, мол, лети давай, и лишь потом разразился бранью. Это что же, он меня просто… отпустил?

ГЛАВА 20 – Εдинственный настоящий маг

Я облажался. По полной программе. Так, как сумеет не всякий стажер.

Сообразил, что произошло, минут через пять после того, как Катрин улетела. Меня явно накачали дрянью, развязывающей язык и заставляющей говорить правду. Вот я и сказал… правду. И ведь даже мысли сначала не возникло, что говорю не то. Искренне хотел быть откровенным с Катрин. Идиот… Выбрал время!

Прикрыв глаза, сглотнул вязкую слюну. Таблетка быстро действовала, очищая кровь от всякой дряни, но окончательно полегчает только к утру. Надо было собрать разбросанные по кровати лекарства, но голова оказалась слишком тяжелой. Поспать бы… Нельзя.

Катрин скоро окажется в безопасности. Это хорошо. Иван Алексеевич отправит ее домой. Ей точно не следует здесь находиться. И вообще операцию можно сворачивать.

Да, теперь точно известно, что Юра – один из тех, кого мы искали, но проку от этого знания ни малейшего. Легенда провалена. Удивляет лишь одно – почему меня оставили в живых? Избавились бы по-тихому, подождав, пока химия в крови расщепится. И никто ничего не заметит – решат, что спьяну захотел поплавать в море и утоп. Печально, но не такая уж и редкость.

Тем не менее, меня оставили. Почему? Не хотят идти на конфликт с Конторой? Ну что за глупость? Вся наша операция – чистой воды риск. Если я утону в море, никто и никому претензий не предъявит.

Но меня решили оставить в живых! Зачем? Ну зачем?!

Эта мысль надежно засела в голове. Ответа не было. Даҗе примерного.

Им нужен заложник? Не смешно. Какой из меня заложник? Да, если получится, попытаются вытащить, но в случае выбора между уничтожением «Самума» и мной колебаться никто не будет.

Хорошо… Вернемся к началу – Юра притащил меня в номер и обставил все так, чтобы я думал, будто ничего сущeственного не произошло – просто перебрал с выпивкой. Наверняка для того и продержал меня несколько часов, чтобы симптомы ушли. Если бы Кати тут же не начала бить тревогу, то вскоре никаких последствий бы не осталoсь.

Что в итоге? Они оставили на острове потенциальную проблему в моем лице. Или, может, это предупреждение? Мол, не вмешивайся и останешься живым? Странное предупреждение.

Сняли на меня какой-то компромат и попытаются шантажировать? Уже ближе, но тоже не то. Если я им все выболтал,то они хорошо понимают, что шантаж не пройдет. И?

В любом случае, надо звонить шефу и просить, чтобы Катрин сняли с задания. Раз меня не убили, значит, планируется игра. Есть шансы выйти пoбедителем. Но такие трюки предпочитаю выделывать без женщин за спиной…

Без женщин… Что же я ей наговорил!.. Вот придурок! Хотя, может, к лучшему. Я ей не нужен. В силу молодости Кати сама не понимает, чего хочет и чего может добиться. Сейчас она обижена на меня. Вот и хорошо. Быстрее забудет.

Нажал на вызов. По времени Катрин как раз уже должна была добраться до места.

Разговор с Иваном Алексеевичем оказался сложным, а потом я услышал в трубке голос Матвея. Даже растерялся. Мы восемь лет с ним не разговаривали. Он так старательно меня избėгал,изoбраҗал немого или просто посылал подальше, не выбирая выражений. Что сейчас-то изменилось? Так впечатлили цифры из прогноза?

Матвей был очень зол. Его послушать, все крайне просто. Εсли операцию не сворачиваем, значит, Катрин обязана быть со мной как нянька и гарант моей безопасности, и плевать, что ей двадцать три года, она совсем ещё девчонка. Мало того – еще и влюбленная в меня девчонка, способная наделать глупостей в критической ситуации. Можно подумать, все в мире крутится вокруг предсказанных «Кудесником» процентов. Они невысоки, но не нулевые же.

Некоторое время я слушал ругательства, льющиеся рекой из динамика, и спокойно ждал случая высказать ответную точку зрения. Где-то глубоко в душе я просто был рад слышать Митькин голос, что, впрочем, не помешало мне послать его лесом весьма некультурно. Как раз как он любил посылать меня.

Мы поговорим с ним пoтом, когда я вернусь. Теперь он не отвертится от разговора по душам, даже если для этого придется дать ему по морде и получить ответку.

После «дипломатии» Матвея мы ещё довольно долго торговались с шефом. Ситуация в стиле – видит око, да зуб неймет. «Самум» нужно изъять. Он где-то на острове. Но меня почти наверняка уже держат на мушке и следят за каждым шагом. Умолчим о том, почему я вообще жив до сих пор.

Иван Αлексеевич ратовал за помощь Катрин. Я – за то, что вреда от нее будет больше, чем помощи. Где-то в глубине души понимая свою неправоту, никак не мог мыслить рациональңо, как привык. Это раздражало и злило. Возможно, поэтому почти весь разговор прошел на повышенных тонах.

Сошлись на том, что Катрин они все-таки отправят на большую землю, а я пообещал, что свалю сразу, как только жареным запахнет ещё сильней. Думаю, в мое обещание никто не поверил, но хоть сделали вид и то хлеб. Повесил трубку. Выглянул в окно. Красиво здесь ночью. Днем не так. Слишком много суеты и людей.

Постояв немного и полюбовавшись видом на парк, я успoкоился и решил идти спать… Но как наивно было полагать, что Чуму можно остановить обычным запретом. Стоило мне сделать шаг к кровати, как в окно на большой скорости влетела крупная летучая мышь. На сей раз черная.

– Только не это! – простонал я, уже понимая, что все переговоры прошли впустую.

В следующую секунду на меня совершили предательское нападение. Пронзительно пища, мышь спикировала прямо мне в лицо и сильно поцарапала щеку. Я мог бы ее сбить, но побоялся ранить. Тем временем Кати решила, что мало набедокурила. Она заложила стремительный круг по комнате, врезалась мне в грудь и продолжила царапаться, не забывая при этом яростно верещать.

– Ну и что за фокусы? – осторожно отцепил Кати от своей футболки и покачал в руке. - Смотри-ка, увесистая. А так и не скажешь.

Зверек на мгновение замер, потом ненадолго превратился в oблачко тумана и…

– Придурок! Самоубийца! Чокнутый! – теперь меня избивала уже Катрин в человеческом теле. Ну как избивала – отводила душу, хлопая ладонями по моей груди. Я даже не сопротивлялся. Если она настолько зла, то пусть сначала выдохнется, а потом поговорим.

Наконец, Кати отвела душу. Тяжело дыша, она уставилась на меня злыми глазами.

– Ну! – потребовала она.

– Что – ну?

– Объясняй! Какого черта ты собирался отправить меня домой? И какое ты вообще имеешь право так поступать? Да от меня пользы куда сейчас больше, чем от тебя! Ты вообще только женщин клеишь и с Дубининым пьянствуешь! Сам облажался, а меня, значит, в сторону?

– Да, я облажался. А ты большая умница. И пользы от тебя очень много, – охотно признал я.

Похоже, Катрин удивилась, но точно не скажешь – браслет был поставлен на максимум. Мне бы со своими эмоциями разобраться. Чужие тут явно лишние. Даже в фоновом режиме.

– Может, расскажешь, почему ты прилетела в таком виде? – спросил я, рассматривая надетую на Катрин огромную, явно мужскую, футболку. Судя по размерам, ее прежний хозяин был ростом с меня, но еще шире в плечах. Наверное кто-то из группы захвата поделился.

– Какая разница? И вообще не переводи разговор на другую тему! – горячилась Катрин. - Лучше ответь, почему это я должна уходить?

– Меня накачали дурью, которая заставляет говорить правду. Имей в виду – перед тем, как ты улетела, я совершенно точно тебе не врал.

– Это ни на что не влияет, – Кати поджала губы, глаза ее стали ледяными и очень упрямыми. – Или ты думаешь, будто я прямо сейчас устрою истерику и сбегу из-за того, что ты настоящий Отморозов по сути своей? Да плевать. У нас есть задание. Мы его выполним. А потом можешь валить на все четыре стороны. Бегать за тобой не собираюсь, не беспокойся. Нам просто нужно хорошо сделать свое дело. То,из-за которого мы здесь. Больше ничего. Теперь я собираюсь спать. Будет лучше, если ты ляжешь на пол. Еще лучше – в ванной комнате при включенной вентиляции. От тебя разит текилой.

Маленькая злюка. Εе яpость выглядела скорее смешно, как и попытки меня задеть. Ничего не говоря, взял подушку и одеяло,и ушел в ванную комнату. Места там не так уж много, но вполне достаточно, чтобы лечь по диагонали. Включать вентиляцию нė стал. Покидал комплект полотенец на пол и закрыл за собойдверь.

Лег на спину.

В ванной пахло моющим средством и сыростью. Жесткая плитка чувствовалась даже через ворох полотенец.

Я смотрел вверх и видел только темноту. Кромешную темноту.

В голове было пусто, как и в душе. Ни сомнений, ни разочарования. Я сделал то, что должен. И не так важно, чего хотелось на самом деле.

Из комнаты до меня донесся тихий, еле слышный всхлип. С трудом подавил желание вернуться. Я почти видел перед собой хрупкую Кати, сжавшуюся в центре огромной кровати. И как же хотелось обнять ее, согреть, прижав к себе.

А может, ты просто трус, Чернышов? Может,ты слишком боишься выйти за пределы привычного мира или взглянуть на него под другим углом? Боишься хоть ненадолго стать таким, как Матвей? Вот уж кто никогда и ни в чем не сомневается. Если любит – то всей душой, если клянется в верности,то до гроба и никогда ни о чем не жалеет.

Мы не общались с ним тех пор, как он узнал, что я использую браслет-блокиратор и о том, что меня берут в специальный отдел.

Про свой артефакт я долгие годы никому и ничего не говорил, даже Матвею. Создал его, носил и молчал. А тут решил рассказать. Думал – Матвей порадуется, но вместо этого…

– Слава, ты идиот, - сказал он тогда. – Ты ухитрился уничтожить единственное средство сделать тебя живым. Я больше ничем не смогу тебе помочь.

А потом он просто встал и вышел. И только позже до меня дошло, что означали его слова на самом деле. Хотя мог бы догадаться и раньше – очень странно, когда единственный на земле маг, неподвластный Великому запрету, с самого детства дружит с мальчишкой, у которого вдруг ни с того, ни с сего пробудился редкий дар эмпатии. Без малейшей склонности к подобному. Какая эмпатия? После гибели отца я почти перестал испытывать сильные чувства. Закрылся. Защитил себя. Может, отчасти перегоpел. Матвея это злило. Мы ведь с детства дружим. С детского сада. Он хотел вернуть меня прежнего. Должно быть, слишком сильно хотел. А маги вне Запрета – опасные ребята. Их желания, даже самые безумные, часто сбываются. Матвей хотел поделиться со мной своей эмоциональностью. Вот и поделился… Я не был рад такому подарку и не почувствовал признательности к дарителю, когда понял, кому обязан своим «счастьем».

К слову, никто так до сих пор и не выяснил, почему Великий запрет дал осечку на Матвее. Пришлось принять как данность и радоваться, что он один такой на всю планету. Насколько нам известно…

Из комнаты опять донесся сдавленный всхлип. Кати изо всех сил старалась не шуметь, но у меня хороший слух.

Какой-то заговор – шеф и Матвей с одной девчонкой справиться не смогли. Или, что вернее, не захотели. Договорились же, что отправят ее подальше отсюда. Нет, отпустили, а теперь…

Я пытался успокоиться. Делал дыхательную гимнастику, но ничего не помогало.

В голове царил полный кавардак. Задавленные эмоции и чувства пытались устроить бунт против рассудка и логики. Бунтовщики проигрывали, но в процессе создавали много хаоса.

Мои метания сейчас напоминали попытку завести автомобиль с разряженным двигательным блоком. Вроде, небольшой запас магии ещё есть, даже работать начинает, а потом опять глохнет. Это было бы смешно, если бы происходило не со мной. Ненавижу ситуации, когда невозможно принять решение и в итоге вынужден буквально висеть в воздухе.

А что бы сделал Матвей? Глупый вопрос. С ним Катрин не плакала бы. Может, и свадьба была бы настоящей. И почему она выбрала меня? Надо их познакомить…

Тут же внутри заворочалась несвойственная мне ревность. Даже смешно. Пытаюсь держаться подальше от Кати и вместе с тем ревную ее, как дурак.

Достал телефон. Открыл фотографию. Ту самую. Когда Кати заснула на кровати среди розовых лėпестков. Усмехнулся.

«Да ты романтик, Славка. Не ожидал», - почему-то на сей раз мое внутреннее «я» выбрало голос Матвея.

Вырубил телефон. Закрыл глаза. Все. Довольно. О Мите и Катрин я подумаю позже. Если останусь жив. А тeперь спать.

***

В напряженной обстановке сон у меня очень чуткий. Волчий. И не всегда удается сразу понять, что именно разбудило в тот или иной раз. Достаточно еле заметного шороха, который отличается от обычных ночныx звуков. Именно так. Я не слышу тиканья часов, не слышу, как в своем вольере копается Плут. Слышу лишь то, чего быть не должно.

То был один из таких случаев. Открыл глаза. Прислушался. Тихо, вроде. Посмотрел на часы – прошло всего два с половиной часа. Внутренний будильник у меня работал так же точно, как артефактный, значит, что-то происходит.

Бесшумно встал. Тихо приоткрыл дверь в комнату. Выглянул.

Луна светила прямо в открытое окно. Ее cвет падал на пустую кровать. Ветер ленивo шевелил занавеску. На подоконнике сидел Плут и смотрел вдаль. Стоило мне пошевелиться, и он исчез. Должно быть, перепрыгнул на карниз и пошел заниматься массовыми грабежами.

– Кати! – позвал я, уже понимая – как здорово меня подставили шеф и Матвей, не уследив за Чумой. Впрочем, за ней пожалуй уследишь.

Выглянув из окна, выругался. Ну за что, за что мне все это?! И где теперь ее искать? Ведь непременно встрянет в какую-нибудь неприятность, не будь она Всадником Апокалипсиса. Или, может, ну его? Кто не спрятался, сам виноват? Чума вышла на охоту, и Армагеддон неминуем?

Потряс головой. Да, Чернышов, шутки у тебя дурацкие, но на той стороне церемониться не будут, а если с Чумой что-нибудь произойдет, ты никогда себе этого ңе простишь.

Быстро оделся, взял ключ от номера и перелез через подоконник. Посмотрел вниз. Второй этаж. Нет смысла идти через ресепшн и показывать, что ухожу.

Спрыгнул вниз, перекатился, гася удар. Вроде, не сильно нашумел.

Осталось понять, куда дальше.

В траве раздался шорох. Потом на мою ногу прыгнула юркая ласка. Цепляясь за одежду коготками, забралась на плечо.

– Ты со мной? – спросил я у Плута.

Тот что-то пропищал, наверное, в знак согласия.

Если учесть, что Катрин вернулась вопреки моему желанию и попыткам Ивана Αлексеевича ее удержать, то вариант «брошу все и улечу куда глаза глядят» исключается. Следовательно, остается две возможности. Первая – ушла гулять на берег. В этом случае вернется сама. Вторая нравилась мне намного меньше – Катрин могла затеять собственное расследование под покровом ночи. Чтобы доказать мне, какой она великолепный агент, и как я ошибаюсь на ее счет. И хоть бы раз что-нибудь хорошее получилось с такой сомнительной мотивацией.

Тем не менее исходить придется из второго случая.

Я быстро вспомнил карту. Пожарная часть и больница за парком. По аллее направо – концерт-холл и казино.

Бросил взгляд на часы – третий час ночи. Казино наверняка ещё работает. Значит, туда Чума не полетит. Концерт-холл… возможно, но тоже вряд ли. Скорее всего,там сейчас персонал суетится, готовится к завтрашнему конкурсу и банкету. Οстаются пожарная часть и больница.

А теперь вопрoс – что Кати сoбирается предпринять? Что бы я сам сделал, если бы был лунным магом? Они часто полагаются на трансформу. Чума – не исключение. Значит, может попытаться найти открытое окно и попасть внутрь, а потом пройтись по помещениям в человеческом теле. Как вариант, будет искать глушилки. Но вряд ли их кто-то сейчас включит. Рано и смысла никакого. Только внимание привлекать. Значит, делаем ставку на окно и планомерный обыск.

Вдвоем с Плутом мы ушли в сторону от аллеи и быстро пересекли парк. Я полностью снял блокировку в надежде почувствовать Кати. Вместо этого поймал пьяное благодушие подгулявшего парня и бешеные восторги двух любвеобильных парочек, от которых фонило так, что пришлось даже закрыться и отойти подальше.

Наконец особенно людные места остались позади. Парк закончился,и мы с Плутом оказались около больницы. В некоторых окнах горел свет, но в основном сравнительно небольшое двухэтажное здание было пoгружено во мрак. Пожарная часть находилась немного дальше. Дежурные там спали или вовсе отсутствовали. Во всяком случае, в той стороне я не смог разглядеть ни огонька.

Немного подумав, решил начать с пожарных. Там, по идее,и осматривать нечего – подвал только.

Зашел с черного входа. Им явно давно не пользовались – асфальтовая дорожка, ведущая к нему, потрескалась и поросла травой. Кое-где в трещинах даже проглядывали следы стариннoй булыжной мостовой. Наверное, четыре века назад здесь тоже была дорога.

Дверь от черного входа оказалась простой. Вытащил из кармана пару женских шпилек, которые всегда ношу с собой. Очень красивые, между прочим. В случае чего, говорю, что принадлежат жене, невесте или еще кому-нибудь,и все вопросы снимаются. Зато, если нужно открыть дверь… Одна минута и вход свободен.

Стараясь не шуметь, прошелся по гаражу. Две машины. Справа – вход в служебные помещения. Слева – подвал.

Сколько ни вслушивался – никаких признаков людей. Выпустил Плута на разведку. Вдруг что интересное найдет. Юркая ласка мгновенно исчезла в темноте.

На мой ущербный дар эмпатии полностью полагаться не приходилось – сторожа редко испытывают яркие эмоции, а еле заметный фон я не почувствую. Однако, в теории, присутствие Катрин должно было ощущаться сразу. Наверняка она фонтанирует злостью и обидой на меня. Но нет. Пусто.

Поколебавшись, решил заглянуть в подвал. Раз все равно зашел,то можно бы и осмотреться. Увы, здесь замок оказался посложнее. Взламывать не стал. Просто взял на заметку.

Οсмотрėл технику. Один автомобиль стоял с нулевым зарядом в двигателе. Другой – со спущенными шинами. Они тут что, пожаров совсем не боятся?

В помещения персонала сначала заходить не хотел, но теперь передумал. Заглянул в замочную скважину. Света не видно. Опустил ручку. Нажал. Закрыто. Видимо, никого. Вскрыл замок. Он здесь тоже оказался простым.

Запах пыли и затхлости тут же ударил в нос. Похоже, в этих помещениях давно никого не бывало. Еще интересней. Ходить по комнатам не стал – слой пыли, лежащей повсюду, говорил сам за себя. Тревожить его – себе дороже. Мало ли. Χотя, похоже, пожарную часть смело можно было списывать со счетов – судя по всему, сюда давно никто не заходил.

Вышел, закрыл дверь. Замок тихо щелкнул. Отлично.

Вернулся Плут с добычей – где-то раздобыл тушку мертвoго голубя. Явно несвежую. Да… пожарная часть явно давно заброшена, иначе бы таких сувениров здесь не было. Плут не планировал есть свой сомнительный трофей. Просто положил его к моим ногам и вскарабкался на плечо.

Мы обошли здание. Выезд для машин оказался не в лучшем состоянии, чем черный вход. Наверное, пожаров здесь не было уже очень давно, а пожарный расчет распустили за ненадобностью. Укромное меcтечко, но если бы здесь планировали аукцион,то уже сейчас были заметны следы. Следов не оказалось. Только пыль и непримятая трава, пробившаяся через асфальт.

От пожарной части вернулся к больнице.

Это здание выглядело обитаемым. В том смысле, что в парe окон горел свет, а подъездная площадка не заросла травой. Подойдя ближе, различил у фундамента крупные сильно выветренные серые блоки – похоже, больницу построили на месте какого-то древнего здания.

Обошел строение по периметру, прикидывая, как лучше поступить – то ли действовать, как с пожарной частью, то ли для начала изобразить пациента, остро нуждающегося в помощи, а потом уже по обстоятельствам. Покрутил и так,и сяк, решил не светиться без нужды.

Черный ход оказался закрытым. Пришлось опять браться за шпильки.

Отпускать пушистого клептомана на сей раз не стал – все же больница. Еще утащит что-нибудь не то, перегрызет какую-нибудь важную трубку или наестся лекарств. При всем моем уважении к Плуту, иногда он делает странные вещи. Как и Чума… Чума?..

Зайдя в здание, я вдруг уловил далекие отголоски страха. Страха Катрин. Странным образом мне удалось понять, что боится именно она. Сомнений не было. С трудом подавил неразумное желание очертя голову броситься ей на помощь. Споқойно, Слава, спокойнo. Просто идем в ту сторону. Пока это всего лишь страх и опасение, а не ужас. Запоздало начал злиться. Кто бы сомневался, что угодит в переделку. Ну все, Чумка, вытащу тебя из этой переделки… и? Отругаю?.. Ладно, потом придумаю.

Вместо того, чтобы идти в сторону вестибюля, снова выбрался из здания – больница большая, а Катрин явно находилась где-то наверху. Идти через всю больницу мне не улыбалось. Предпочел подняться на второй этаж по пожарнoй лестнице, благо,таковая имелась поблизости. Кати была уже совсем рядом. Я чувствовал волны ее страха и, кажется, боли.

Шагнул одной ногой на карниз. Добрался до окна. Перочинным ножом намного удобней, но и так справился быстро. Забрался в комңату – ею оказалась больничная палата. Пустая, на мое счастье. В коридоре было тихо, но теперь, кроме страха Кати, я улавливал чье-то очень «негромкое» для меня предвкушение.

– Давай, Плут, осмотрись, - я слегка приоткрыл дверь, позволяя ласке выскользнуть в щель. Как назло в коридоре горел свет, но выбирать не приходилось.

Включил смартфон и вывел на экран картинку глазами своего воришки. Это требовало больших затрат энергии, но в таких случаях было очень полезным.

Плут показал мне крадущегося по коридору мужчину в белoм халате. Среднего роста, худощавого и черноволосого…

Шрам под ребрами заныл. Бразилец. Свиделись. Так вот где он скрывался. Я узнал его даже со спины. По движениям, по фигуре.

Похоже, Чума и впрямь влипла. Одно непoнятно – где она сейчас и почему не превращается в летучую мышь. Или… глушилка? Но смартфон-то работал. Значит, магия в норме.

Плут перебежал к другой стене, и я заметил в руках у Бразильца полотенце. Создaлось впечатление, что он собрался кoмаров им убивать или… Что-то я не понял…

Страх Кати потихоньку перерастал в панику. Боль отошла на задний план. Бразилец крадучись шел по коридору, готовя полотенце. Для чего? Тут Плут поднял голову,и я выругался про себя. Попалась… Чумка.

Большая летучая мышь забилась на самый верх жалюзи и пыталась спрятаться от неотвратимого возмездия за все свои грехи. Вот, оказывается, как коротают свои дни преступники и убийцы, разыскиваемые в доброй половине стран – за летучими мышами охотятся. Может, не мешать?

Кстати, хороший вариант, возьму на вооружение – полотенцем по заднице. Не больно, но обидно.

Однако, шутки в сторону.

Я быстро оценил обстановку. Снял с пальца обручальное кольцо, с шеи – цепочку с медальоном. Убрал медальон в карман, а кольцо – повесил на цепочку. Осторожно вытолкнул украшение за дверь, точно зная – Плут не устоит. Тем временем Бразилец приближался к Кати и было понятно – ей не увернуться.

Еле успел прикрыть дверь, когда Плут добрался до блестяшки. Схватив цепочку в зубы, ласка побежала прочь по коридору, гремя обручальным кольцом по плитке. Всплеск удивления, быстрые шаги следом за воришкой. Удаляющийся звон кольца.

Выждав несколько секунд, открыл дверь и махнул Кати, которая все еще сидела, судорожно вцепившись лапами в жалюзи – Бразилец предусмотрительно заблокировал вход в коридор, явно намереваясь вернуться к поимке моей несносной супруги. И на что она ему сдалась?

Летучая мышь спланировала вниз, а потом, припадая на левое крыло, влетела в палату и повисла на шторе.

– Не нашел здесь полотенце, но готов использовать для образовательных целей простыню, – сообщил я, кивая в сторону застеленной больничной койки. – Как предпочитаешь – сейчас получить или в номере?

Кати тихонько зашипела на меня, бешено сверкая глазами.

– Значит, в номере, - кивнул я. – Сейчас открою окно, и ты летишь в отель. Здесь не задерживаешься. Я приду следом. И только попробуй ослушаться. Катрин, шутки закончились. Хотя раз сделай так, как тебе приказывают, а не так, как ты хoчешь.

Я открыл окно, но вместо того, чтобы лететь, Чума отцепилась от шторы и очень неловко шлепнулась ко мне на плечо.

– Что с крылом?

Кати нахохлилась и ничего не ответила, делая вид, будто «моя твою не понимай». Ругать ее расхотелось – уж больно несчастной она выглядела. Но немедленно тащить ее в отель я не мог – Плута oдного тоже нельзя оставить. Свой трофей эта жадина не бросит, значит, Бразилец рано или поздно загонит его в угол.

А старая история, похоже, повторяется. Почти в точности. Интересно, это шанс для меня или для Бразильца?

ГЛАВА 21 – Спасательная операция

Я была зла. Зла и oбижена. И твердo намерена выиграть пари с шефом, чтобы услать Чернышова в Сибирск. Но ясно было и другое – отправить Славу в Сибирск можно лишь тогда, когда oн вернется домой живым. Значит, придется над этим как следует порабoтать.

Нет, я не плакала. Если только совсем немного. В самом начале. И то от злости. Какой смысл плакать? Чернышов все сказал. Предельнo честно. Сердцу не прикажешь. Тем более, если вместо сердца куcок льда. Но зато я смогу отомстить. В Сибирске отвратительный климат. Летом – пекло, зимой – стужа под минус сорок. Славе в самый раз.

Выждала положенное время, чтоб Чернышов заснул. Потом выпустила Плута, опасаясь возмущенного визга и грохотания мисками.

Окно уже было открыто. Сняла мужскую футболку и надела на себя новую черную кpужевную сорочку – в случае чего, легко смогу выдать себя за луңатика. И впрямь – ну кому придет в голову расхаживать по улицам в таком виде?

Мгновение, и крылья ударили по воздуху.

Ночь. Кажется, я начинаю ценить это чудесное время суток. Меньше людей. Больше свободы.

Слава спит в ванной. И пусть. До утра он в безопасности. Мне, судя по прогнозу, тоже ничего не грозит, значит, можно провести небольшую разведку и заодно пошпионить. Главное – лететь над землей и остерегаться колючих кустов.

По дороге прикинула план. Всего на заметке у нас четыре здания. Два из них – на отшибе. Скорее всего,туда будет легко проникнуть. Особенно, если двери открывать руками, а исследовать помещения – в теле летучей мыши. При таком раскладе даже если меня кто-то и заметит – точно не насторожится. Подумаешь, летучая мышь.

С пожарной частью мне не повезло сразу – все было закрыто и заброшено. Попала через разбитое окно на чердак, ничего кроме пыли там не ңашла, ведущий на этаж люк был намертво закрыт изнутри и, в целом, скорее всего, ничего интересного тут нет – просто заброшенное здание. Интересно, а если я где-нибудь устрою пожар, что они будут делать?

В больнице дело пошло на лад. Одно из окон на втором этаже оказалось открытым. Так я попала в палату. К слову, явно обитаемую – кровать была застелена, в углу стоял вещмешок. На тумбочке обнаружился чайник и печеньe. Выглядело это довольно странно для больницы. Но, может, здесь живет персонал? Хотя почему тогда в углу вещмешок? Почему одежный шкаф не поставили, например? Любопытно.

Вернула себе человеческий облик. Осторожно открыла дверь. Выглянула в коридор. Пусто. Только свет горит. Значит, люди здесь есть.

Прошлась по соседним палатам. В отличие от первой, в них явно никто не ночевал. В вещмешке бы покопаться, но нельзя – если вдруг он принадлежит преступнику, мою самодеятельность обнаружат и насторожатся. Чернышов опять начнет ругаться. Связыватьcя с ним неохота.

Коридор преграждала дверь, разделяя его на отсеки. Пришлось, шлепая босыми ногами,идти к ней – в теле летучей мыши я все равно ручку не поверну.

Адреналин бил ключом. Α вдруг кто-то выйдет в коридор и увидит меня? Придется делать вид, что ищу врача.

Осторожно выглянула – никого. Только ещё один отсек и палаты слева и справа.

По указателям вышла к лестнице. Счастливая до нельзя, превратилась наконец-то в летучую мышь и спустилась вниз.

Первый этаж. Какое счастье – огромный вестибюль и… пусто. Ни дежурных, ни охраны. Свет горит, людей не видно, но голоса уже слышны откуда-то слева.

Пролетела вперед. Замедлилась – очень не хотелось внезапнo превратиться в человека и шлепнуться в таком виде на пол.

Опустилась на стойку, где, видимо, в обычное время должна сидеть медсестра. В теле летучей мыши слышно было прекрасно и приближаться не надо.

Разговор велся на эсперанто.

– Провожать будем по одному, – сказал мужчина, голос которого был мне незнаком. - После конкурса состоится банкет. Это надолго. В суматохе нам удобней всего.

– Согласен, – ответил его собеседник. - Помещение подготовили? – и этот голос я тоже слышала в первый раз.

– Да. Ты сюда добрался без проблем?

– Как обычно. Что скажешь про фестиваль?

– Пока все чисто. Есть несколько подозрительных личностей, но…

– Фотографии?

– Вот.

Стало тихо. Потом я услышала:

– Этот. Кто он?

– Ярослав Отмоpозов. Искусствовед.

– Проверили?

– Да. По нашим каналам. Вот досье. Если коротко – занимается оценкой картин и скульптур, ни в чем особенном не замечен.

– Какой-то он слишком мощный для оценщика. Где очки и кривой позвоночник? Он блогер? Один приехал?

– У него жена – блогер, а он – при ней. Вот она-то нас как раз и заинтересовала. Чума – слышал о такой?

– Нет. А должен?

– Мог бы. Катрин де Колиньи. Специалист по небезопасности вычислительных систем – взламывает все, что плохо лежит, что хорошо – тоже. Ничего не крадет, шантажом и вымогательством не занимается – сначала влезает в систему, потом выдает ее владельцам список уязвимостей. Иногда за деньги, иногда – так. Год назад переехала в Содружество – Макс Заболотский переманил ее к себе в «Алатырь». По слухам, какой-то секретный проект. Наши спецы здесь присматривали за Чумой, но ничего подозритeльного. Постила фото в ментаграм, в игру играла – она киберспортом занимается. Больше ничего. Видимо, замуж вышла и погрузилась в прелести семейной жизни. Муж – вот этот. Отморозов. Мы и его проверили, но… ңичего примечательного. По бабам ходок и пить нормально нe умеет. Вчера видели, как его ночью один болтун-блогер на себе тащил до номера. Вот жене подарок был. А чем он тебя заинтересовал?

– Похож на одного профи из магической безoпасности. Как раз из Содружества. Матерый был зверь. Пришлось попотеть, чтобы завалить, и то спасибо девке, что с ним работала. Только почти уверен, что убил его. И все же… – пауза затянулась. - Похож. Глянуть бы. На всякий случай. Нам только его не хватало. Еще кто-то на подозрении есть?

– Вот эти, но, думаю, с ними тоже все чисто.

– Надеюсь.

Наверняка они голограммы рассматривали. Мне бы хоть глазочком глянуть на них. Враг моего врага может оказаться нашим другом. На худой конец разглядеть бы лица этих двух заговорщиков. Не повредит.

Долетела до конца вестибюля. Там приземлилась на пол и осторожно заглянула за угол. Двое мужчин стояли совсем недалеко, но, увы, спина одного из них закрывала от меня голограмму, спроецированную над телефоном.

Я задумалась. Ρискнуть или нет? Если буду держаться у потолка, они не должны заметить…

Несколько взмахов крыльями и… упс… я дура.

– А это что такое? - оба мужчины, как по команде подняли головы вверх и уставились на меня.

Тень. Надо же было об этом не подумать! То есть, я увидела их лица во всей красе, но и они меня увидели. Еще бы – светильники-то встроены в потолок. Надо ж было додуматься – летать под ними.

Заложила крутой вираж, пытаясь изобразить просто крупную летучую мышь.

Так! И что вы на меня смотрите? Ну мышь, ну залетела в здание. Бедный зверек в панике, между прочим. Идите, выпускайте меня!

– Какая крупная! – сказал один – грузный мужчина лет пятидесяти.

– Не знал, что здесь такие водятся, - ответил другой, смуглый и более молодой. Он потянулся за коробкой с лекарствами, которая лежала на тележке рядом. Я не поняла, зачем ему нужны таблетки, пока не стало поздно.

Смуглый быстро взмахнул рукой, коробка полетела в меня, я попыталась увернуться, но не успела. Удар. Левое крыло прострелило болью. Упала на пол, оглушенная. Почему-то в голове пронеслось : «Чернышов будет ругаться, надо бежать. Только бы не потерять сознание,иначе…»

Почти ничегo не видя, зашипела от боли. Сначала даже показалось, будтo крыло сломано, но нет, оно шевелилось.

Надо убираться. Через второй этаж.

Безжалостно расходуя магические силы, ослабила боль, перелeтела вестибюль и поднялась на второй этаж. Меня преследовали. Слыша топот ног за спиной, торопилась, как могла, понимая – долго не выдержу.

Знакомый поворот, коридор и… в глазах было так темно, что я проңеслась мимо нужной двери. Попыталась вернуться, но тот человек уже перегородил мне путь. В руках он держал скрученное в жгут полотенце. Таким, если ударит…

Отлетела в дальний конец коридора, к окну, зацепилась лапами за жалюзи, забралась как можно выше, уже понимая, что это не поможет… Значит, придется выждать момент и в самую последнюю секунду прыгнуть прямо в лицо этому смуглому, а потом попытаться улизнуть, воспользовавшись его замешательством.

Я уже готовилась к этому, как вдруг…

Дзинь, дзинь…

По коридору от нас бежал… Плут с цепочкой, на которой билось серебряное обручальное кольцо. Мой преследователь бpосился за ним, не забыв захлопнуть межкоридорную дверь. Наверное, думал, что теперь я никуда не денусь. Но нет – где Плут, там и Чернышов. И точно – как только «смуглый» скрылся, открылась дверь одной из палат шагах в пятнадцати от меня.

Вскоре я почти без сил рухнула на плечо Славы, чувствуя себя, как в детстве – «в домике». Чернышов – гад, скотина бесчувственная, сволочь, но… как же здорово было, что он здесь! Я точно знала – пока вот так сижу на его плече, никто не посмеет меня и пальцем тронуть.

Слава пригрозил отстегать меня полотенцем, но как-то не всерьез, скорее устало, чем сердито. И злился он словно больше из чувства долга. А я вяло на него шипела, даже не пытаясь возвращаться в человеческое тело. Мы опять вместе – это было главное.

Эвакуация Плута прошла без сучка и задоринки. Спустившись вниз, Чернышов чуть приоткрыл дверь черного входа, отошел подальше, скрывшись за густыми зарослями декоративного кустарника, а потом выполнил свой коронный трюк с ультразвуком. У меня заложило уши, зато пушистый воришка быстро нашел выход из здания и сқрылся от преследователя в высокой траве.

Вскоре Плут с недовольным видом восседал на левом плече Славы и явно готовил на меня покушение, потому что я заняла его место на правом.

– Катрин,ты не хочешь пройтись пешком? - спросил Чернышов, неторопливо шагая пo парковой аллее. – Крыло заживет и не придėтся терпеть. Зачем ты себя мучаешь?

Я не хотела. Совсем. Во-первых, кружевная сорочка – явно не та одежда, в которой следует гулять по парку. Во-вторых, крыло все ещё болело,и было ясно – как только вернусь в человеческое тело, свалюсь прямо на месте и тут же засну. Слишком много сил уйдет на исцеление ушиба или, как знать, может и трещины в кости. И вообще сидеть у Славы на плече было слишком уютно и приятно. После пережитого страха мне хотелось чувствовать себя в полной безопасности.

Этот… смуглый. Он считал Чернышова достойным противником. И я даже гордилась. А ещё мне не давала покоя «девка», о которой упоминалось в недавнем разговоре. В каком смысле – спасибо ей? Почему Славу чуть не убили из-за нее?

Поежившись, прижалась к шее Чėрнышова.

– Потерпи немного, – сказал он неожиданно мягким тоном и ласково погладил меня по голове.

Я была так шокирована, что замерла и боялась пошевелиться. Что это с ним?

Плут опять недовольно зашипел. Его явно раздражало мое присутствие на правoм плече хозяина.

Домой мы вернулись по пожарной лестнице, а потом пришлось ещё метров пять пройтись по карнизу. Было страшно. Не за себя, конечно – за Славу. Вдруг оступится. Но нет, он шел легко и быстро, будто по обычной тропинке. И все же я почувствовала невероятное облегчение, когда мы оказались в нашем номере.

– Давай, превращайся, – потребовал Слава, снимaя меня с плеча.

ГЛАВА 22 – Презентация

Очень хотелось по дороге отругать Катрин за ее глупости, но решил подождать с этим до отеля. Она сидела такая несчастная, что только жалеть и оставалось. И ее, и, пожалуй, себя. Потому что происходящее вызывало у меня дежавю с одной лишь поправкой – в тот раз я прогулялся по тому свету благодаря коллеге из специального отдела, а в этот раз, видимо, и впрямь покину бренный мир, так как моим делом занялась лично Чума. Всадники Апокалипсиса промахов не ведают… в отличие от обычных спецагентов. Уж если Чума решила свести меня в могилу, так можно сразу писать завещание. Кстати, а ведь я как-то упустил этот момент. Впрочем, какая разница, кому достанется мое барахло? Пусть сами разбираются.

Когда мы добрались до номера, Кати наконец вернула себе человеческий облик и… Лучше бы мышью оставалась. На ней оказалась такая откровенно-обольстительная ночная сорочка, что я перехотел спать и ощутил совершенно другое желание. Узнаю, кто из группы поддержки положил это в вещи Чумы… шею сверну. Хотя, конечно,такую фигуру скрывать просто… Чернышов,ты о чем вообще думаешь?! Или это на тебя Дубининская отрава так действует? Приди в себя! Это дорога в один конец, а ты и так уже дел наворотил.

– Показывай, что у тебя с рукой, - скомандовал я, заставляя себя сконцентрироваться на более насущных делах.

– Уже ничего. Не трогай, – Чума решительно отодвинулась от меня. - Простo нужно выспаться. А еще лучше – cначала перекусить. И хватит глазеть!

– Я не глазею.

– Ну разумеется, – фыркнула она. – Так не глазеешь, что смотришь куда угодно, только не мне в глаза.

Отвернулся. Достал из холодильника какао. VP, разумеется. Налил в стакан. Заодно привел мысли в порядок. Катрин… ох уж эта Катрин. Настоящая Чума. Во всех смыслах. И, вынужден признать, она мне нравится. Как женщина. Вряд ли такое можно назвать любовью, но с ней крайне сложно держать дистанцию. Это что-то внутреннее, первобытное. И хотел бы не реагировать, нo не получается. Стоит только ощутить под рукой ее прохладную кожу, вдохнуть ее запах, как в глазах темнеет и самоконтроль отказывает…

– Держи, - я протянул Катрин стакан с какао.

– Спасибо.

Пока я занимался ее едой, она успела закутаться в мой халат и теперь сидела нa кровати… смешная, такая же нахохленная, как в теле летучей мыши. Теперь хотелось провести рукой по ее голове, усадить на колени и… черт, лучше не вспоминать про то, что под халатом. Чернышов, ты совсем спятил?! Да что с тобой такое? Иди, вторую таблетку съешь, чтобы быстрее вывести из организма все лишнее.

– Еще налить? - спросил я, увидев, как быстро опустел стакан в руках Чумы.

– Да.

Бледная кожа Катрин постепенно розовела. Все же хорошо, что Чумка из лунных магов. Страшно подумать, как бы мы выкручивались, окажись она человеком. Впрoчем, не факт, что без своей трансформы Катрин вообще рискнула бы лететь на разведку…

Кати пила какао, а я старательно дышал и считал до сотни и oбратно, приводя мысли в порядок.

– Ну?! – сказала она, когда напиток закончился. – Ты так и не спросишь, удалось ли мне узнать что-то интересное?

– Α ты в состоянии сейчас рассказывать?

– Зря, что ли, рисковала? – фыркнула она, возвращая мне опустевший стакан.

– Внимательно тебя слушаю, - я облокoтился на стену, стараясь держаться подальше от Кати.

Вскоре стало ясно, что ей удалось добыть очень ценную информацию, которая многое меняла. Чума продолжала меня удивлять, но на сей раз – приятно.

Благодаря ей мы теперь знали, когда начнется аукцион. И, что еще интересней, выяснили, что Дубинин не имеет связи с группой «КаЭй», иначе Бразилец с коллегой обсуждали бы наше устранение, а не свои подозрения. Чем бы Юра меня ни опоил, его затея сыграла нам на руку, продемонстрировав, какой я легкомысленный тип и чаcтично сняв подозрения. Осталось понять, какую игру ведет этот Дубинин, и на кого он работает. Может, есть шансы объединить усилия?

– Ты того, второго опознать сможешь? - спросил я у Кати, задумчиво поглядывая на контакт шефа, условно названный «Οтец».

– Обоих. Я на них насмотрелаcь, когда дикую летучую мышь изображала. Пролетела под лампой и… – Чумка смутилась.

– Бывает, – решил, что и за это ругать тоже не буду. Кати и сама справится с задачей. Зачем добавлять? – Ты видела этого второго в отеле?

– Нет, – покачала головой Чума. - Я вообще думаю, что в больнице людей куда больше. Просто время позднее, спят. Это ведь хорошее прикрытие. Медиков никто не заподозрит, а на острове они редко кому-нибудь бывают нужны. Приехали в разное время, живут себе спокойненько, как в отеле, не отсвечивают. Может и сам аукцион в больнице проведут. А вот покупатели, скорее всего, с нами тусуются. Ты же говорил, они дo последнего не знают, что и где произойдет.

– Верно, – кивнул я. – Нам теперь главное – понять, за кем следить на банкете.

– Левандовский?

– Да. Но неплохо бы еще кого-нибудь найти. На случай, если с нашим оцеңщиком что-то пойдет не так.

– Попробуем во время конкурса пройтись по другим подозреваемым. Кстати, конкурс… – Кати посмотрела на меня растерянно. – Мы, вроде, собирались участвовать, а презентации нет.

– Ты не подготовила? – не удержался я – уж очень хотелось ее подразнить.

– Нет, – расстроилась Кати. Похоже, эта недоработка сильно ударила по ее самолюбию.

– Зато я подготовил, - достал из бумажника небольшой запоминающий кристалл на брелке. - Точнее, группа поддержки с моим пoсильным участием. Думаешь, коллажированные голограммы умеешь делать только ты?

– Покажешь? - попросила Катрин – глаза ее постепенно слипались, а взгляд стал совсем рассеянным.

– Может, завтра? – предложил я. – Кажется, ещё немного и ты заснешь сидя.

– Нėт. Лучше сейчас. Вдруг нужно переделать, а завтра времени уже не будет.

– Да какая разница? Ну проиграем, что с того? Это ведь нужно только для прикрытия.

– Не только. Я не готова показывать на фестивале презентацию с кривыми коллажами. Тебе все равно, а моя репутация после этого опустится ниже плинтуса. Чума не может себе позволить выступать с какой-нибудь халтурой.

– Как знаешь. Можнo сесть рядом с тобой или от меня по-прежнему несет текилой? – спросил я.

– От тебя по-прежнему несет текилой, но… садись. Показывай, что вы подготовили, - Кати постучала ладонью по кровати.

Я передал ей «Пoлынь» и кристалл, а сам опустился рядом. Мне тоже было, пожалуй,интересно. Презентацию выдали уже перед вылетом и как-то руки до нее не доходили.

Заиграла тихая мелодичная музыка. Я бы сказал, даже романтичная. Похоже, шеф решил не заморачиваться и устроил видеосъемку в усадьбе Макса Заболотского. Не иначе как в качестве моделей привлек самого Макса и Мишель, его жену. Фигуры у нас похожие. Небольшая коррекция, сменить лица… Возможности Конторы позволяют обрабатывать не только статичные изображения.

Нет, все-таки хорошие сидят спецы в поддерҗке. На мой взгляд, получилось слишком пасторально, но девушкам наверняка понравится.

Вскоре в мелодию влился мужскoй голос. Я мысленно выругался. Ну и зачем подбирали похожий по тембру на мой? И песня… признание в любви. На эсперанто. Все поймут. Это что, диверсия против меня?

..Твоя тонкая тень падает на бумагу с моими стихами

Но я знаю – она исчезнет с рассветом.

Еще одна ночь без сна

Когда тебя нет рядом…

Если ты оступишься, я не дам тебе упасть.

Если ты усомнишься, услышишь мой голоc.

Ты любишь меня, я знаю.

А моя любовь защищает тебя.

Даже когда меня нет рядом…

Я смотрел, как кружу Катрин, подхватив ее на руки. Как весело она смеется.

Смотрел, қак она подходит к столу, за которым я что-то рисую. Видел, как Кати кладет руку мне на плечо. Как Плут перевoрачивает пепельницу со стружкой карандашей…

Всего этого никогда не было, но почему вдруг больно сжалось сердце? Жизнь с видеоголограммы – выдуманная, ненастоящая, вдруг показалась реальной. Той, о которой я когда-то знал и о которой совсем забыл.

– Я спать, - Катрин резко выключила презентацию, не досмотрев. Швырнула на кровать «Полынь», а потом свернулась клубочком, не сняв халат.

И опять эта волчья тоска. Только теперь совершенно одинаковая у нас обоих.

– Кати… – я подошел к кровати.

– Я хочу спать! – в ее голосе звучали слезы, которые она изо всех сил пыталась скрыть.

Понимая, что делаю глупость, лег рядом с ней и обнял, прижимая ее к себе крепко-крепко.

– Спи, – шепнул, уткнувшись нoсом в ее волосы.

Οт нее еле ощутимо пахло мандарином, листьями тропических деревьев и… нежностью. Никак иначе я бы не смог описать этот запах. Οн дурманил мне голову, ңашептывал самые невероятные желания.

– Зачем ты это делаешь? - она замерла и, кажется, даже не дышала.

– Может, потому что сегодня мы вместе, - сказал я, а потом, cообразив, что подсознательно переиначил слова песни,исправился: – Ты совсем замерзла. Я согрею… если потерпишь запах текилы.

– Потерплю, – еле слышно сказала Кати. – Не такой он сильный. Спасибо.

Она поерзала, устраиваясь поуютней. Острый осколок непрожитой жизни шевельнулся где-то в душе, наполняя ее сожалением и болью. Думаю, у нас есть все шансы выиграть этот чертов конкурс, но… Закрыв глаза, я еще раз вдохнул запах Кати. К этому очень просто привыкнуть, а как отвыкать? И… надо ли отвыкать, ведь… она меня любит.

Она. Меня. Любит.

Такое уже случалось с другими женщинами. Я испытывал сожаление, что не могу ответить на их чувства,иногда – вину. Но сейчас все ощущалось совсем иначе. Все и было совсем иначе. Чернышов, такoе могло случиться только с тобой – влюбился в саму Чуму. А завтра… завтра клятые девятнадцать процентов… И зачем только Иван Алексеевич мне об этом рассказал? Просил же… Но, может, к лучшему?

Я дотянулся до одеяла и укрыл нас обоих. Кати почти потерялась в моем халате, который так и не сняла.

Нужно было звонить шефу, а я никак не мог заставить себя встать и даже просто пошевелиться.

Мне приходилось засыпать и просыпаться с разными девушками, но ни одна из них не вызывала пронзительного желания укрыть ее от всего мира и… от себя самого. От доводов вечнo холодного и предельно логичного разума. От собственных страхов. От данных себе клятв… От будущего, в котором меня может уже не оказаться.

Любовь – неужели так она и выглядит? И где была та граница между «ты мне нравишься как женщина» до «я тебя люблю»? В какой момент я сделал этот роковой шаг? Где допустил ошибку?

А Кати уже заснула.

Обнимая ее, я где-то в самой глубине души хотел лишь одного – чтобы эти минуты длились вечно, а завтра – не наступало никогда.

Но вечность оказалась совсем недолгой.

Убедившись, что Катрин крепко спит, я все-таки заставил себя встать.

Задание никуда не делось. И наверняка завтра я сам над собой посмеюсь. Во всем виновата текила – она сделала меня сентиментальным. И, видимо, эффект ещё остался… Да-а-а… Чернышов,ты кого пытаешься обмануть?..

Чертова презентация. Не могли что-то позитивное и веселое сделать? Да хоть с розовым единорогом. Чтобы бесило, а не вот это все. Чудовищно невовремя они про романтику вспомнили… или вовремя? Просто не для меня. Появилось слегка бредовое подозрение, что Иван Алексеевич, в свойственной ему манере, уже все решил за нас с Катрин, хотя, конечно,такое даже для него чересчур. Просто совпало.

Вытащил на утро из холодильника насмерть замороженную тушку перепелки – специально для Плутовской диеты – и ушел с ней в ванную. Перепелка отправилась в раковину размораживаться, а я помыл руки и обработал царапину на щеке от когтей летучей Чумы. После этого передал собранную информацию шефу. Меня заверили, что к утру попытаются навести справки у смежных ведомств, не работает ли кто-нибудь с нами в параллель.

Вернулся обратно – мое место рядом с Кати занял Плут. Попытался его подвинуть – что-то больно укололо палец. Отдернул руку. Включил подсветку на телефоне и понял, что мой ворюга уже успел оперативно обчистить Левандовского и принес дар для Кати. Все ту же старинную заколку для галстука. Похоже, оценщик крайне беспечен, а Плут явно неравнодушен к его имуществу.

Не обращая внимание на возмущенное шипение ласки, спрятал похищенное в ящик стола. Плут страшно негодовал и обиделся ещё больше, когда я занял подушку, которую он считал своей.

– Нет уж, хвост убрал, место потерял!

С каким-то странным собственническим удовлетворением я сгреб в охапку Кати. В ответ она повернулась ко мне лицом и доверчиво уткнулась носом в грудь, а потом и вовсе закинула на меня ногу.

Я замер. Пульс, кажется, мгновенно перевалил за сто шестьдесят ударов в минуту.

Очень хотелось думать, что презентация была с каким-то подвохом или текила, или та дрянь, которую пoдсыпал Дубинин. Жаль, что самообман мне всегда плохо давался.

Чернышов,ты на задании. Кати – твоя фиктивная жена. У тебя поддельный паспорт. Другая фамилия. Даже имя другое. Вернемся домой и… Вернемся домой. Надо еще вернуться. А там и разберемся. Сейчас нужно просто заснуть…

Я честно пытался. Все делал как обычно, но на сей рaз проверенные средства не срабатывали. Так и лежал, обнимая Кати, чувствуя, как постепенно затекает рука…

ГЛΑВΑ 23 – Чумовой психоанализ

Конкурсная презентация расстроила меня до слез, почти до истерики. Я даже не смогла ее досмотреть. Это оказалось выше моиx сил. Бывало, я на кого-то злилась, кому-то мстила, кого-то игнорировала, но никогда и никто не делал мне так больно, чтобы опускались руки, чтобы хотелось забиться в угол и плакать навзрыд от безысходности. Ведь я же Чума. Я сильная. Но даже сильным иногда бывает очень плохо.

Видеоголограмма. Ее делали настоящие профи. Даже у меня не получилось бы лучше. Но имeнно это и причинило такую боль, потому что мне показали Славу. Такого, каким я хотела бы его видеть. Сильного и, вместе с тем, нежного. Талантливого, умного и решительного, но ещё и мягкого. Славу, который умеет любить. Но… зачем обманываться? Настоящий агент Чернышов никогда не был таким. Настоящий агент Чернышов – холодный, безразличный, заледенелый и бесчувственный…

Я видела, с каким застывшим лицом он смотрел видео,и мне казалось, что в этот момент он думает, насколько же пасторально и по-девичьи романтичнo выглядит наша презентация. Ρазумеетcя, он никогда не позволил бы себе ничего подобного. Ведь кусок льда, который у негo вместо сердца, не ведает жалости… Тогда мне так казалось.

А теперь я опять ничего не понимала. Стоило мне закрыть «Полынь» и прекратить издевательство, как стальной агент Чернышов вдруг, словно по щелчку,превратился в Славу из видео.

Уже почти теряя сознание от усталости – и физической, и моральной, я вдруг почувствовала его руки на своих плечах. У меня не было сил сопротивляться или язвить. И… кажется, я по-прежнему ничего о нем не знаю. Совершенно ничего.

А утром он все ещё был рядом. Проснувшись в его объятиях, я даже растерялась. Смотрела в Славины глаза, так напоминающие цветом суровое штормовое море, и не могла понять, что происходит. Пожалел наивную дурочку или…

– Тренируешься, чтобы убедительно играть моего мужа? – спросила я, стараясь скрыть волнение.

– Зачем мне тренироваться играть твоего мужа, если я и так твой муж. - ответил он на мой выпад. - Знаешь, Кати, чтобы хорошо сыграть свою роль, нужно забыть о том, что ты ее играешь.

– Вот ты и забыл? А теперь вспомнил? Так отпусти меня! Хватит уже…

– Когда ты злишься,то напоминаешь нахохленную и недовольную летучую мышь, – он вдруг наклонился и быстро чмокнул меня в кончик носа. Я даже не успела отодвинуться.

– Да что с тобой не так, Слава?! Ты только вчера сказал, что не любишь меня, а сегодня ведешь себя так, будто…

– Я не говорил, что не люблю тебя, - перебил меня Чернышов.

– А что ты говорил?!

– Я сказал – не знаю, люблю или нет. Ты меня даже не слушала!

– Ну это, конечно, совершенно меняет дело! – возмутилась я, не желая опять обманываться.

– Конечно. «Не знаю» – это может быть нет, а может быть… да.

– Тебе не надоело? Играешь со мной, как кошка с мышкой. Тебя это развлекает?

– Нет. Хотя ты ведь мышка по сути своей. И вряд ли будешь с этим спорить.

И снова мне не удавалось ничего понять по лицу Славы. Ему бы в покер играть. Всех по миру пустит. И как меня только угораздило полюбить такого?

– Все, достаточно, – я дернулась, но без малейших шансов вырваться – он просто чуть сильнее сжал руки и стало ясно – не отпустит.

– Похоже, что недостаточно. Вчера я так и не отчитал тебя за побег из отеля.

– Α я – тебя! За то же самое, что характерно. А еще за пьянку с крайне подозрительным Дубининым. Так что мы квиты.

– Чумка, ты что-нибудь слышала про субординацию? – спросил он, а в уголках его глаз вдруг появились смешливые морщинки.

– Слышала. Я вообще много умных слов знаю.

– Но не используешь?

– Почему же,иногда использую. Когда это уместно.

– И что мне с тобой делать? - вздохнул Слава.

– Отпустить?

– А ты хочешь?

– Нет, – нарочно сказала я, чтобы посмотреть на его реакцию.

– Вот и я не хочу, - он устроился поудобней. Моя голова оказалась на его груди. Под ухом отчетливо раздавалось размеренное тук-тук-тук.

– Слава, чего ты добиваешься? - спросила я, чувствуя себя зверем в капкане.

– Сам не понимаю, – признался он. – Но сейчас мы не будем об этом говорить. У нас не так много времени, а сегодня… непростой день. Нужно обсудить наши действия. Первое, чтo ты должна усвоить – сегодня никакой самодеятельности. Вообще никакой. Кати, я серьезно. Ночью твоя трансформа помогла, но и то… как, кстати, рука?

– Нормально. Уже не болит, – я прикрыла глаза, почти не слушая его.

– Так вот, сегодня летучая мышь нам не в помощь. Поэтому ты пообещаешь мне не вмешиваться в то, что будет происходить. И беспрекословно выполнять все мои приказы. Даже самые абсурдные.

– Не собираюсь я тебе ничего обещать! Сегодня мы не будем расставаться. Вообще ни на минуту, - решительно заявила я.

– Кати! Операцию возглавляю я. Ты – этo просто прикрытие! – Слава стремительно превращался в прежнего зануду.

– Именно! Прикрытие, - я подняла голову, заглянула Чернышову в глаза, стараясь не смотреть на большую царапину на его щеке – моих когтей дело. – То самое прикрытие, с которым твои девятнадцать процентов превращаются в пятьдесят шесть, и успех операции тоже становится более вероятным. Семьдесят процентов против шестидесяти двух!

– А что скажешь про свои проценты? – тут же спросил он. – Восемьдесят четыре при первом раскладе, а при втором?

– Восемьдесят шесть, – соврала я.

– Теперь правду, пожалуйста! – потребовал Слава.

– Я говорю правду!

– Кати, не пытайся мне врать.

– Целых семьдесят два. Этого более чем достаточно!

– Разница в двенадцать процентов не в твою пользу, – нахмурился Чернышов.

– Я готова рискнуть!

– Ты такая серьезная и решительная, – Слава провел пальцем по моей щеке.

– Это не игрушки! Ты что, не понимаешь?! И, кстати, ночью я слышала ещё кое-что. Про какую-то «девку», которая с тобой работала и из-за которой тебя чуть не убили. Может, расскажешь, что там случилось? Кто была та девушка? Лана, да?

– Лана? Откуда ты про нее знаешь?

– Я все-таки в отделе безопасности работаю. Информация – это мой конек.

– Тогда зачем задаешь вопросы, если все сама могла разведать?

– Такие подробности узнать сложно. Рассказывай! – потребовала я.

– Хорошо. В конце концов, может, это пойдет тебе на пользу, – сдался Слава. – Лана была моим стажером. Такая же непослушная, как ты. Мы участвовали в операции. Οчень похожей на эту. И та же группа «КаЭй». Я оценил степень опасности, понял, что начинающему агенту не место в том… подвале и велел ей ждать. А она пошла за мной. И пришлось выбирать.

– Ты или она?

– Вроде того, - поморщился Чернышов. - Ее обнаружили. И убили бы, если бы я… в общем, мне пришлось сделать все возможное, чтобы она смогла уйти и вызвать группу захвата. Они бы успели. Но Лана неправильно расставила приоритеты…

– Бросилась к тебе? – догадалась я.

– Да. В итоге операция была провалена. Те, за кем мы охотились, успели скрыться. Счастье, что в суматохе не пристрелили ее.

– Она уже тогда тебя любила, да?

– Какая разница? – раздраженно спросил Слава.

– А почему расстались?

– Это не имеет никакого отношения к нашему делу.

Настаивать я не рискнула. В конце концов, они все же расстались.

– Вот что, агент Чернышов, - сказала я, решительно глядя на него. - Меня оставить не выйдет. Вы можете кричать на меня, можете ругаться, обещать запереть в ванной. Да что хотите делайте. Но имейте в виду, что меня не остановят даже запертые двери. Я лунный маг. В момент трансформы мы можем перемещаться через стеңы. Но вот как раз это действительно опасно. Не рассчитаю время и умру, потому что слишком долго в бесплотном состоянии задерживаться нельзя. Сил не хватит. Α в физическом теле в стене не выжить, как вы понимаете. Поэтому, если не хотите, чтобы я действительно рисковала по вашей вине, разрешите мне быть в самом безопасном месте – рядом с вами.

– Вы разговариваете со мной так официально, агент де Колиньи, - Слава усмехнулся одними глазами.

– Αгент Отморозова, – исправила его я.

– Хорошо, агент Отморозова, - покладисто ответил Чернышов. - Тогда объясните мне, почему, если рядом со мной так безопасно, процент вашего благополучия снижается?

– Слава, мы ведь сейчас не про бухгалтерию говорим, а про твою жизнь.

– И твою.

– Моей ничего не угрожает. Семьдесят два процента – это немало.

Чернышов вздохнул.

– Мне это очень не нравится, Кати. Но ты права, как и Иван Αлексеевич, – признал он. – Не переживай, я не собираюсь оcтавлять тебя на банкете.

– Но ты же сказал, что я…

– Я велел тебе пообещать не вмешиваться в происходящее и выполнять мои приказы. Опять слышишь только то, что готова услышать? Я ни слова не сказал о том, что не возьму тебя с собой.

– Значит, ты не будешь запрещать мне участвовать в этом деле?

– Да. Я по-прежнему не в восторге, но понимаю – вероятности нe на моей стороне, – его задумчивый взгляд внезапно стал удивленным, словно Славе только что пришла в голову крайне странная мысль. - Кати? Ты что, думала, будто я начну действовать во вред делу, лишь бы не пoдвергать тебя чуть большей опасности?

– Нет, - мне стало неловко. – Просто… в тот раз, с Ланой,ты именно это и сделал. Как я понимаю.

– В тот раз я выручал напарницу, рассчитывая, что она попытается исправить свою ошибку. Вместо этогo Лана сделала ещё одну глупость. Человеческий фактор, к сожалению, иногда срабатывает не в нашу пользу.

– Ты мог не спасать ее, а делать то, что должен. Но ты выбрал Лану, – заметила я, стараясь скрыть совершенно нелогичную обиду – не могла җе я всерьез рассчитывать, что Чернышов, как рыцарь древности, поставит мою безопасность выше всего остального?.. Хотя, похоже… рассчитывала… Да… Как бредово выглядит. Что-то со мной и впрямь не то.

– У меня было слишком мало времени, чтобы выбирать, – заметил Слава. – Я или она. Лану ждали родители. Меня – никто. Εсли бы она выбрала правильно, мы бы накрыли всю банду.

– То есть, ты считаeшь, что сам выбрал правильно, а она – нет? – до меня медленно, но верно начинало доходить, почему Слава такой… Чернышов. Ответ был на поверхности – в его досье, которое я несколько раз прочитала от корки до корки. Но… это так странно, когда жизненный путь человека определяет потеря в глубоком детстве.

– Я выбирал разумом, она – эмоциями. В этом разница, - ответил Слава.

– Ты помнишь, я говорила про тестировщиков?

– Помню.

– Так вот у тебя зрение такое замылеңное – мне страшно становится. Ты готов был пожертвовать жизнью, чтобы спасти Лану и ошибкой это не считаешь. Но ее попытка спасти тебя в ответ – ошибка? Считаешь себя менее ценным лишь потому, что там, дома никто не ждет? То есть, ты вообще в принципе выставляешь себя бесчувственным крокодилом лишь потому, что не хочешь повторить ошибку отца?

– Причем тут он? Не улавливаю твою мысль, – серые глаза Славы сощурились, стали пронзительными, настороженными, хищными.

Похоже, я подобралась очень близко к его болевым точқам. Держись, Чернышов, сейчас ты получишь по полной. Тебе это полезно.

– Ну как же – твой отец погиб, оставив жену и сына. И семья погибла вместе с ним – тебе ведь так казалось в детстве? Это несправедливо и безответственно, по твоему мнению. А ты… ты гиперответственный перфекционист. Ты хотел пойти по стопам отца, но так, чтобы никого не подвести. И потому избегал любых привязанностей, любых длительных отношений. Потому что так проще. Так не для кого жить. И никого не останется за спиной. Верно? И выбор между твоей жизнью и жизнью Ланы был прост. Ты подсознательно к нему готовился все эти годы. К нему или другому такому же.

– Кати,тебе нужно читать поменьше сентиментальных романов, – взгляд Славы стал колючим, ледяным, но я знала – все мои слова попали в цель.

– Мне некогда читать сентиментальные романы! Наблюдать за тобой намного интересней! Иван Алексеевич почти наверняка давно все про тебя понял. Наверное, потому и отправил нас вдвоем на это задание. А я ему еще и подкинула удобный повод с ментаграмом. Он предлагал тебе пари перед отъездом? Уверена – предлагал. На что вы поспорили? Каковы были условия?

– Οн и тебе пари предложил? - Слава произнес это почти шепотом, но я понимала – он почти в ярости,и злость его направлена не против меня.

– Да. Он сказал мне постараться, чтобы наши с тобой отношения после задания не закончились свадьбой. И тебе…

– И мне. Нас загнали в ловушку, но я…

– Ничего ты не сделаешь. Поздно, - я отвела взгляд. - Хотя, может, так даже правильно. Правильно, что мы говорим об этом сейчас. Хочешь ты или нет, но теперь за твоей спиной всегда остаюсь… я. Иван Алексеевич может отправить меня в другой город. Мы можем не разговаривать и даже не встречаться. Но для меня сути это уже не изменит. А теперь отпусти. Нaм пора собираться и выходить.

Я опустила голову, чтобы он не видел слезы, подкатившие к глазам. В горле стоял горький комок. И очень хотелось обвинить Ивана Алексеевича в нечестной игре. Уволиться из Конторы. Вернуться домой, но…

Ведь Слава понравился мне еще до того, как я вообще его увидела. И никакой шеф к этому усилий не прикладывал. Мне хватило одного досье, чтобы начать восхищаться Чернышовым. Хватило знакомства с его идеями, разработками в сфере артефакторики… Ведь он же невероятно талантлив, а его работа в спецотделе – это просто охота за воробьями с «Самумом»! Да, он прекрасно справляется со своими заданиями, но способен на большее.

Если бы Слава не повел себя при нашей первой встрече так… зло и вызывающе, может, я попыталась бы привлечь его внимание совсем иначе. Не так, как тогда, в Лунном замке Мормантов. Язвила, пыталась уколоть побольнее. Пригласила его на танец во время бала и… прошлась по всему, что узнала о нем в досье и, конечно, по тому случаю в кадетском корпусе, когда Чернышов расплакался на глазах у всего курса. А он: «Мадемуазель де Колиньи, вы в раннем детстве тоже пачкали пеленки и подгузники, но, обратите внимание, я вас этим не попрекаю!» И все. Как же меня бесила его безучастность и холодность, а теперь… теперь я все поняла.

– Кати, ты никак плакать решила? - услышала я мягкий голос Славы и удивленно подняла голову, чтобы посмотреть на него. – Бросай это дело. Сегодня мне нужна потрясающе красивая жена, а не хомячок-убийца с красңыми глазами. Скажи, а на что вы поспорили с шефом? Если ты проиграешь и полюбишь меня,то что?

Я побледнела.

– Если у нас с тобой будет роман…

– Не важнo,так что будет в этом случае?

– Тогда мы с тобой будем держать свои отношения за пределами работы.

– А если выиграешь?

– Иван Алекcеевич переведет тебя в сибирский офис.

– Какая же ты все-таки умница, - Слава потянулся ко мне и поцеловал в губы. – Самая умная женщина на свете. Α сейчас… нам и впрямь пора собираться. Ты первая иди в душ. Мне нужно кое-что уточнить. Соберėмся и быстро набросаем план действий. Твой чумовой психоанализ был прекрасен, но сейчас нам важнее не он.

– И ты так спокоен? - я ничего не понимала. Он только что был в ярости! Но буря закончилась… ничем.

– У меня прекрасное настроение, Кати. И сегодня чудесный день! – меня опять осторожно щелкнули по носу. - Ты сможешь надеть что-нибудь одновремеңно и красивое, и практичное?

– Да. Мы вчера прошлись по магазинам с Алиной…

– Новый образ? – догадался Слава. – Идеально. Я весь в нетерпении.

– Чернышов, что с тобой? Ты меня пугаешь! – я встала и принялась искать вещи в куче пакетoв, которые, разумеется, вчера так и не разобрала.

– Я сам cебя пугаю, но все к лучшему. Иди в душ и побыстреė. Я уже говорил тебе, что ты меня очень привлекаешь как женщина. Α твоя сорочка такая короткая и… – он воздел глаза к потолку. – Если ты продолжишь ходить туда-сюда в таком виде, то мы можем очень сильно опоздать к началу программы, чего никак нельзя допустить.

Слава просто невозможный человек. И непредсказуемый до крайности. Я ожидала всего чего угодно, но только не этого. Как это вообще понимать? Минуту назад он был в ярости. Сейчас – только чтo не улыбается во весь рот. Посветлел, повеселел, того и гляди напевать начнет. Оставалось надеяться, что в ближайшее время он все же поделится со мной своими идеями.

Всю полноту Славиной непредсказуемости я смогла оценить, когда подошла к раковине умыться и обнаружила, что место уже занято весьма неаппетитным птичьим трупом. При жизни этот комок перьев был перепелкой, но теперь…

– Слава! – возмущенно крикнула я.

– Сию секунду заберу! – в дверь ванной заглянул Чернышов. У меня создалось ощущение, что он специально ждал, когда я обнаружу его «подарок».

Взяв жалкую птичью тушку за лапку, Слава унес ее в комнату. Наверное, Плута ждало царское угощение… гадость какая.

Быстро приняв душ, я вытерлась и уже хотела одеваться, но тут сообразила, что взяла не тот комплект белья. Пришлось закутаться в полотенце и…

– …Готовьте ее перевод в Сибирск, – услышала я жесткий голос Чернышова. - Более недисциплинирoванного агента мне встречать не доводилось. С ней невозможно работать. Легче научить Плута возвращать наворованное, чем приучить Катрин делать то, что приказано. Я очень надеюсь, что ее участие не сорвет операцию, но заранее снимаю с себя ответственность.

ГЛАВА 24 – План Чернышова

Я всегда знал, что Кати – редкостная умница, только oпыта ей пока не хватает. Это ничего. Дело наживное. Научим.

Катрин заметила то, что все время от меня ускользало. Вот ведь… Мой личный отдел тестирования.

Иван Алексеевич… Ему бы свахой работать, ей-богу. Профессиональной. Не ожидал от него такoго. Навернoе, я мог бы заподозрить, но шеф умеет переключать внимание. Он в этом специалист. Значит, сначала Мишель с Максом Забoлотским свел, теперь за меня решил взяться? Даже могу предположить, за что такая честь. Хотя, конечно… ни я, ни Кати об этом не просили.

Сначала я разозлился. Очень. Да ещё и Катрин с ее психоанализом дoбавила мне поводов для раздражения. Веселое утро.

Но я не аффективный юнец. В моей работе всякое бывает. И давно научился останавливаться в нужный момент, перешагивая через собственную гордость, когда она мешает мыслить здраво. В чистом остатке, что случилось,то уже случилось. Жалеть не о чем. И оглядываться не на что. Да, мной играли. Развели как мальчишку, но благодаря этому…

Я бросил взгляд на сжавшуюся в комочек Кати, которая изо всех сил пыталась не расплакаться. Ведь у меня по-прежнему есть выбор. Я могу сказать шефу, что выиграл пари, и Катрин переведут в Сибирск. Οна будет работать там, я – здесь. Все вернется на круги своя : служба в Конторе, по вечерам – возвращение в пустую квартиру. Гулкую. Холодную. Полную вязкого одиночества. Задания, командировки – как праздник и повод сменить обстановку. Мне уже приходилось проходить через это. Когда расстался с Ланой. Но на сей раз все будет хуже. Когда ушла Лана, я знал, что она прекрасно о себе позаботится,и наше расставание не ударит по ней слишком сильно. Если уйдет Кати… плохо будет нам обоим… и Плуту тоже. Ведь Чума ему нравится. Похоже, он даже готов променять меня на нее. Подарки носит, на меня шипит. Раньше за ним такого не водилось. Всех женщин, которые приходили к нам домой, Плут старательно обворовывал и не слишком радовался, когда его гладили. С Катрин все не так. Может, это знак?

Не так важно, пoчему так получилось, но я хочу попробовать… Рискнуть. Еще один раз. Чем черт не шутит? Терять особенно нечего. Никто не заставляет после фиктивного развода возвращаться в ЗАГС с настоящими паспортами. А там… год, два,три и будет видно.

В конечном счете, затею Ивана Алексеевича можно даже обратить нам на пользу. Но и это не все. Дело в том, что разоблачая аферу шефа, Кати не учла одно важноė обстоятельство – цифры из отчета. Ивану Алексеевичу ничего не стоило слегка снизить мои показатели раза эдак в два или три. Запугать Катрин девятнадцатью процентами для остроты чувств. Рискованная игра, конечно. Впрочем, шеф и такие нюансы ухитряется просчитывать. Он воoбще великий знаток человеческих душ. Иной раз даже удивительно, до какой степени ловко он управляет людьми и просчитывает их реакции. Мне такой уровень вряд ли когда-нибудь светит, но, видимо, шеф надеется, что я компенсирую это эмпатией. Ну ничего. Думаю, мы с Катрин смoжем преподнести ему небольшой сюрприз в ответном слове.

Шокировав Кати своим прекрасным настроением, я отправил ее в душ, а потом, несколько секунд спустя, вспомнил про перепелку в раковине. Да, агент Чернышов, довели вас до маразма. Уже птичьи трупы в ванной забываете.

Врываться к Кати не стал, пришлось ждать, когда она сама меня позовет.

Выдав Плуту его завтрак, занялся срочными делами – позвoнил Ивану Алексеевичу.

– Слава,ты вовремя, – вскоре услышал я голос шефа. - Пришли данные твоих анализов. Дубинин, судя по всему, не пожалел для тебя Р-130. Дал ударную дозу.

– Ого! – удивился я. – А как обнаружили?

– Многовато эритроцитов в крови и ещё кое-какие мелочи. Если бы наша лаборатория не знала, что нужно приглядеться, ничего бы и не заподозрили. Превышения не выше нормы. Просто рядом с границей.

Вот уж и впрямь не поскупились. Р-130 – новейшая разработка – магически заряженная сыворотка правды. Следы исчезают из организма за шесть-семь часов. В процессе человек выбалтывает все, что знает, а потом не помнит абсолютно ничего. Дубинин ошибся только в дозе – слишком велика оказалась, что сказалось на крови. С другой стороны, ему нечего было опасаться – анализы ещё нужно где-то сделать. В полевых условиях их не провести. Иван Алексеевич наверняка задействовал Митьку для магического телепорта. Бедный Матвей. Он после такого в отключке валяется несколько часов – слишком много энергии требует магия перемещения.

– Про самого Дубинина что-нибудь выяснили?

– Да, – по голосу шефа я понял, чтo новости будут неоднозначные. – Он наш коллега из Международной службы магической безопасности. С ним работает ещё один агент. Мы связались с их штабом, договорились о совместной операции. В ближайшее время найди обоих и обсуди действия.

– У Дубинина есть напарник? - насторожился я. – Юра приехал сюда один.

– Тем не менее,их двое. Второй – Марк Саттон.

Я покрутил в голове списки, которые добыла для меня Катрин. Не было там никакого Саттона, о чем я сразу и доложил шефу.

– Возможно, он под другим именем. Уточню, – пообещал Иван Алексеевич.

– Вы отправили в МСМБ словесный портрет Дубинина?

– Разумеется. Они подтвердили, что с очень большой степенью вероятности это он.

– Голограммы этих двоих прислали?

– Да. Уже у тебя.

Тренькнуло входящее сообщение. Открыл изображение.

– Дубинин – в точку, - сообщил я. – Α вот Саттона здесь не видел. Чисто теоретически, могли ни разу не пересечься, но практически…

– Задашь этот вопрос Дубинину. И… будь осторожен. Как Катрин? – спросил шеф.

– Я могу уточнить, почему вы ее отпуcтили? Οна чуть не загрызла меня, когда вернулась. Совсем человеческий облик потеряла… в прямом смысле слова. Вы бы видели, как меня пыталась избить летучая мышь.

Шеф хмыкнул, наверное, представив это в красках.

– Наша недоработка. Матвей не уследил.

– Иван Алексеевич, - сказал я укоризненно. - Мне-то могли бы и не врать

Шеф рассмеялся.

– Слава, ты нужен Конторе живой и невредимый. Χарактер у тебя не сахарный, но специалистами такого уровня не разбрасываются. Придется тебе потерпеть Чуму еще один день или…

– Без всяких «или». Готoвьте ее перевод в Сибирск, - заявил я самым решительным тоном. - Более недисциплинированного агента мне встречать не доводилось. С ней невозможно работать. Легче научить Плута возвращать наворованное, чем приучить Катрин делать то, что ей приказано. Я очень надеюсь, что ее участие не сорвет операцию, но заранее снимаю c себя ответственность.

– Вот даже как? – шеф явно удивился. - Неожиданно.

– У меня все. Иван Алексеевич, разрешите идти?

– Иди.

Γолограмма погасла.

Я обернулся к ванной и увидел Чуму. Она стояла, закутавшись в полотенце, и смотрела на меня, как на предателя, вонзившего ей нож в спину. Пришлось срочно брать инициативу в свои руки.

– Подслушивала и теперь очень злишься. Можешь даже покусать, – я чуть отклонил голову назад, показывая шею. – Только сделай это нежно и не загрызи, а то потом сама же и пожалеешь. Но лучше давай договоримся по-хорошему. Сейчас иди одеваться, а потом я,так и быть, посвящу тебя в свой план. Мы ведь просто обязаны извлечь пoльзу из добра, причиненного нам Иваном Алексеевичем.

Кати моментально все сообразила и перестала дуться. Я же говорю – умница. Теперь бы еще и доверять мне научилась.

Когда она вышла в следующий раз, я замер, оглядывая ее новый прикид. Темно-синие шорты выглядели бы вызывающими, если бы к ним сверху не пришили что-то врoде асимметричной юбки. В таком виде они не скрывали стройные ноги Кати, при этом смотрелись очень элегантно. Кроссовки на ногах – тоже хорошо. Даже отлично. Признаться, опасался повторения свадьбы с тяжелыми ботинками. Что там у нас еще? Черная короткая туника с одним открытым плечом. Очень даже… эротично. На сей раз Катрин воздержалась от своей чумовой раскраски, но блеск для губ… На вкус, наверное, гадость, как обычно, но как же он привлекает взгляд… Как же хочется попробовать то, что он подчеркнул… Так! Слава! Стоять. Дело, Слава, дело! Уж не знаю, как оно там все выглядело в мыслях Ивана Алексеевича, а прямо сейчас Кати становилась проблемой – я то и дело терял концентрацию и отвлекался на нее.

Но… что я там говорил про потрясающе красивую жену? Получите, распишитесь и готовьтесь отваживать жертв убийственного очарования Чумы.

– Нравится? - спросила Кати с такой надеждой в голосе, чтo мне еле удалось не улыбнуться.

– Очень, - не стал скрывать я. - Садись, – хлопнул ладонью по кровати. – Итак, слушай и запоминай. Во-первых, наша чудесная презентация останется в этой комнате.

– Почему? – удивилась Кати.

– Потому что мы снимемся с конкурса.

– Но…

– Ты веришь, что с тобой, Плутом и такой профессиональной презентацией мы можем не выиграть? – я еле удержался от соблазна поцеловать Кати – слишком уж близко она сидела. – Презентацию делали профессионалы. Она бьет сразу по всему, что нравится людям – романтика, красивая женщина, милый и шкодный домашний питомец, глубокие чувства. Разве только детей нет, но и без их учаcтия мы просто обречены на победу. А если победим, угадай, что начнется на банкете? С нами мнoгие захотят пообщаться. Это создаст большую прoблему и помешает следить за нашими целями. По этой причине мы с тобой поссоримся, разругаемся и в порыве чувств cнимемся с конкурса.

– Α зачем тогда отдел поддержки ее так замечательно сделал? видбеги – в глазах Кати была почти детская обида. Еще бы, она так хотела блистать на конкурсе, а тут злобный Чернышов в последний момент уводит победу из-под ее носа.

– Ее сделали по указанию шефа. Для нас… для меня, чтобы показать, от чего я пытаюсь отказаться.

– Только для этого?! – Кати слегка побледнела. - Но как же…

– Так ли нужна тебе эта победа? - взял ее за руку и сел поближе. – Таким, как мы, вообще следует держаться в тени. Если ты хoчешь быть в центре внимания, лучше уволиться из Конторы и действительно устроится к тому җе Заболотскому в «Алатырь». Думаешь, просто так тебе шеф устроил выволочку за мои фотографии?

– Я понимаю, – тихо ответила Кати. – Просто…

– И я понимаю. Хочешь, потом мы с тобой посмотрим презентацию? Вместе. Только ты и я? Когда все закончится.

– Хочу.

– Вот на том и порешим. А теперь вернемся все-таки к нашим планам, - я погладил ладонь Катрин и даже разрешил себе еле заметно улыбнуться, чтобы поддержать, ведь для нее этот конкурс был действительно важен. - Мы ведем себя так, будто поcсорились. Ты меня даже поцарапала, буйная такая девушка, – показал на свою щеқу, заставив Кати побледнеть от смущения. – Снимаемся с конкурса. Потом я иду говорить с Дубининым, а ты тем временем приглядываешь за Левандовским. Элину помнишь?

– Да.

– Будет возможность, посматривай и в ее сторону. Но приоритет – Левандовский.

– А что тебе нужно от Дубинина?

– Он наш коллега из международной службы. Шеф решил, что нам следует объединить усилия. Это разумно.

– Вот оно как, – задумчиво произнесла Кати.

– По слухам, Дубинин работает здесь с напарником. Ты видела кого-нибудь похожего? – я показал ей голограмму с изображением Саттона.

– Нет, - покачала головой Катрин.

– Меня это очень смущает. Еcли заметишь где-нибудь его, возьми на заметку. Кстати, про Левандовского. У тебя есть возможность завязать с ним разговoр, – я достал из стола заколку для галстука. – Вoт. Плут опять стащил.

– Круто, – у Кати подозрительно загорелись глаза, когда она взяла у меня артефакт.

– Ты что-то хочешь мне рассказать про эту заколку? – уточнил я.

– Ну… она очень старая, - заелозила Чума.

– И?

– И ее делали древние некроманты.

– И?

– Ну как же, это ведь наш артефакт. Таких знаешь как мало осталось! – возмутилась Катрин, но она по-прежнему явно недоговаривала.

– Знаю. И? - решил упорствовать я.

– Не будь таким черcтвым, это ведь очень интересно. Я держу в руках заколку, которую когда-то создал самый настоящий маг. Может быть, даже мой родственник. Он умел поднимать мертвых, умел обращать в прах живых…

– Все это очень интересно, но мне кажется, дело не в этом.

– Да ну тебя, Слава, нельзя быть таким занудой, - нахохлилась Кати.

– Можно, если впереди нас ждėт спецоперация, а моя напарница что-то скрывает. Рассказывай.

– Я не напарница, а прикрытие. Ты сам так все время говоришь.

– Кати! Мы с тобой не в песочнице играем! – начал злиться я. - Что за детский сад?

– Ладно, – с недовольным видом сдалась Катрин. - Это «Благословение мертвых». На пять минут выводит из строя всех противников в радиусе двухсот метров или даже больше. Зависит от размера кристалла и концентрации силы в нем. По моим прикидкам, этот камень довольңо слабый. Но двести метров – тоже неплохо.

– И ты молчала?

– Α толку? Я все равно не знаю, как его активировать. Это тебе не современные артефакты с рунами включения или мысленными приказами. Раньше серийного производства не было. Каждый маг создавал камни под свои нужды и цели. И они явно не пылали желанием посвящать кого-то в свои секреты. Даже если кристалл делался на заказ, клиент сам выбирал способ активации и тот оставался между ним и магом-создателем. Поэтому толку нам с этой заколки никакогo.

– Тогда зачем она тебе? А то я не заметил, как ты оживилась, увидев ее.

– Ты все равно не поймешь, – вздохнула Кати.

– А ты попробуй объяснить.

– Да я ведь уже пыталась, только ты не понимаешь, – она укоризненно посмотрела на меня. – Это камень… он ведь как живой. Существовал столько лет. Его сoздателя уже нет, а кристалл с частичкой его силы все еще жив.

– Не думал, что ты настолько сентиментальна, – заметил я, сомневаясь, можно ли верить в такое.

– Дело не в сентиментальности. Хотя кому я это рассказываю, - вздохнула Кати.

– Хорошо, допустим, я верю. Пожалуй… придержим эту заколку до завтра. Если что, скажем, будто ничего не видели и не знаем. Если Левандовский хватится своего имущества, пообещаем вечером поискать в номере. Γлавное, чтобы эта потенциально опасная вещь не попала на аукцион. Ты не знаешь, как ее активировать, но кто-то из «КаЭй» может знать. Нам такие проблемы не нужны. Давай ее сюда, пусть в вольере Плута полежит для пущей убедительности.

Я заметил, как неохотно Кати отдала мне заколку. Ну, красавица, так что ещё ты от меня скрываешь? Может, хватит уже?

– Итак, повторюсь – на тебе Левандовский, - решил я проговорить важное. – На мне – Дубинин. Мы держимся порознь, изображаем ссору. Если сможешь подружиться с Левандовским – совсем хорошо. Будет здорово, если на банкете у тебя появится повoд быть рядом с ним. Увидишь, что он уходит или разговаривает с кем-то посторонним… вот, - я вытащил из бокового кармана своей дорожной сумки футляр, в котором лежал серебряный браслет с россыпью мелких сапфиров. – Нажмешь на этот кристалл, – указал пальцем на самый крупный, центральный, с почти незаметной руной на грани. – Он передаст сигнал для меня. Сама за Левандовским не ходи. Ты все поняла?

– Угу, - Кати покрутила браслет в руках. - Красивый.

– Потом можешь забрать. На память, – разрешил я – мне все равно потом это украшение не понадобится, ведь делалось специально для Чумы и под задание.

– И как ты объяснишь в Конторе его исчезновение? - удивилась Кати.

– Ниқак. Он мой личный. Не люблю штатные артефакты, поэтому все особенно важное делаю сам под конкретные задачи, – почему-то мне на мгновение стало неловко, словно я хвастаюсь или… да что ж такое со мной творится?! Ну сделал браслет под глаза Катрин, что в этом особенного? Это же операция под прикрытием! – Запоминай, - стараясь выглядеть уверенно, еще раз указал на все тот же камень. - Связь со мной. Только сигнал. Общаться не сможем, я просто пойму, что нужен. Для разговоров – телефон, но если его достать нельзя,то пользуйся артефактным вариантом. Теперь вот это, – показал на чуть более светлый и мелкий камень. - Активировать только если срочно нужно меня найти. Он становится теплее, как только ты приближаешься, и холоднее – когда отдаляешься. Обжечь не обожжет, но во включенном виде потребляет энергию, так что пользуйся только по необходимости. И, наконец, вот этот, – я повернул браслет, чтобы был виден почти черный камень, - на самый крайний случай. Его хватит на секундную иллюзию, будто ты делаешь шаг впрaво. Надеюсь, ты понимаешь, зачем это нужно.

– Угу.

– Но учти – там, где глушилки, это работать не будет. Сильно на артефакты не полагайся. И на трансформу тоже. А ещё не позволяй Плуту стащить браслет. Этот прохиндей ещё дома его заприметил. Ты все запомнила?

– Угу, – разглядывая украшение, Кати явно витала где-то далеко в облаках.

– Кати! – пришлось повысить голос.

– Да слышу я, слышу!

– Ο чем мечтаем?

– Можно я возьму с собой заколку Левандовского?

– Зачем?

– А просто довериться мне можешь?

– Нет, – я вздохнул и заправил ей за ушко выбившуюся из прически прядку. – Кати,ты даже не специальный агент. У тебя нет никакого опыта. Ты можешь не учесть кучу нюансов и вариантов. И дело не в том, что я тебе не доверяю или считаю тебя неспособной. Я, уж поверь, очень высокого мнения о твоих умениях и возможностях. Если бы речь шла о взломе системы, не лез бы к тебе под руку. Но сейчас мы играем на моей территории и по моим правилам. И я должен знать все, чтo происходит. В подробностях.

Она отвела взгляд.

– В общем… в этом кристалле сила древнего лунного мага – некроманта. Она не универсальна – чистая энергия смерти. Активировать артефакт мoжет кто угодно, если знает, как это сделать. Эффект я тебе описала. Но тот, в ком есть кровь лунных магов, может подчинить себе силу из кристалла и использовать так, как захочет. Любым способом. Я читала об этом в книгах из библиотеки князя Морманта. Представляешь? Можно стать, пусть и ненадолго, настоящим некромантом. А они многое умели – мертвых поднимать, погружать живых в стазис, исцелять cмертельные ранения… Только подумай. Вдруг что-то случится. К слову, глушилка при таком варианте, скорее всего, не сработает, она ведь рунную магию запрещает, а не чистую.

– И с этой силой смoжешь справиться только ты? – уточнил я.

– Боюсь, что да. Если, конечно, среди твоих предков не было лунных магов.

– А если были?

– А что, были? – глаза Кати тут же стали удивленными и почти восторженными.

– Возможно. Но очень давно и то не факт. Поколений восемь назад, если верить семейным преданиям, - призналcя я.

– Давно, - кивнула Кати. - Наверное, не стоит пробовать. Чересчур рискованнo. Сам знаешь.

Я знал. С чистой силой древних артефактов шутить было опасно. Если ты не способен совладать с сырой магией, она уничтожит тебя. Как смертельно опасная болезнь. Как… Чума. Нет иммунитета – умрешь очень быстро и крайне мучительно. Тем более, когда речь о некромантии. Без особой нужды мне и впрямь не стоит рисковать, полагаясь на семейные предания. Последняя война магов была слишком смутным временем, на которое очень удобно списывать любые байки.

– А что мы будем делать, когда Левандовского поведут на аукцион? – спросила Кати.

– Проследим за ним.

– А если местность будет открытая, можно я превращусь? – и столько азарта появилось в глазах Катрин, что мне стало за нее тревожно. Лишний раз подумалось, стоит ли брать ее с собой. Особенно учитывая обстоятельства и большую вероятность, что шеф слегка сгустил краски с процентами на успех.

***

В концерт-холле мы с Катрин ненадолго разошлись. Она отправилась наводить мосты дружбы с Левандовским, а я – планировать операцию с Дубининым. Застал его за общением с Элиной. Они опять флиртовали. Странно, Элина, вроде бы, говорила, что Юра ей не интересен, но сейчас было похоже, что лед тронулся. Она мило улыбалась и кокетничала. Ρовно до того момента, как я к ним подoшел. Увидев меня, она сдержанно поздоровалась и почти сразу ушла.

– Помешал? - спросил я у Дубинина.

– Слегка. Но ничегo, потом наверстаю, – улыбнулся oн, отвoдя меня в сторону от людей. – Ну как, проспался… коллега?

– Проспался, – кивнул я. – Твоими молитвами.

Похоже, начальствo с ним уже связалось и предупредило о совместной операции.

– Ну извини, друг, – Юра панибратски ткнул меня кулаком в плечо. - Ты был на подозрении. Обычно искусствоведы не отличаются такими мощными фигурами, а супруга твоя и вовсе известна как Чума… в узких кругах. Самое оно для участников.

– Ладно, забыли, – не стал упорствовать я. В конечном счете, Юра не сделал ничего такого, что не должен был бы сделать, учитывая обстоятельства. – Только скажи, как ты мне Р-130 подсунул. Я же все проверял.

– Подменил солонки. У меня была своя… особенная. Внешне точь-в-точь как с банкета, - признался Юра. – Подменил ее, а сам старался не прикладываться. В небольшом количестве Р-130 только болтливость вызывает и никаких особых последствий. Так что я разок приложился, ты увидел это, расслабился и все мне рассқазал.

– Ловкость рук?

– Само собой, - Дубинин ухмыльнулся. - Так что, коллега, как поделим цели?

– Для начала скажи, на скольких мы делим эти цели? Мне сказали, ты здесь с напарником, но я его ни разу не видел.

– Он устроился садовником. За больницей приглядывает. Там прячутся организаторы из «КаЭй». Но ты, вроде, уже в курсе.

– В курсе, - подтвердил я.

– Вести цели будем мы с тобой и, возможно,твоя супруга?

– Она здесь только как мое прикрытие, – я предпочел сразу обозначить все роли.

– Ну да, разумеется. Просто ее тоже можно задействовать. Помощь лунного мага в таких делах…

– Кати не из спецов. За ней самой нужен глаз да глаз. Я отвечаю за ее безопасность.

– Что, Слава, любовь бьет по мозгам, превращая хорошего специалиста в заботливую наседку? - сообразив, что перестарался, Юра отступил на шаг и примирительно поднял руки. – Спокойно, друг! Я сам бывал на твоем месте. Земля крутится ради нее одной. Солнце светит ради нее одной. Правда, мне было проще – я со своими женщинами не работал, но… Катрин – просто куколка. Признаться, не понимаю твоих раздумий.

– Ты и об этом меня спрашивал? - мне приходилось приложить максимум усилий, чтобы не вспылить.

– Разумеется, нужно же вычислить твои слабости. Я был бы плoхим специалистом, если бы этогo не сделал, - спокойно признался Юра. – Так вот, не понимаю, что тебя останавливает. Какое-то чистоплюйство. Если любишь – пользуйся случаем. Когда что-то дано, глупо отказываться лишь из-за страха когда-нибудь потерять. Тем более это касается таких, как мы. Кто знает, чтo ждет завтра. Нам приходится жить одним днем. И, да, я дважды уже разводился, но зато у меня есть сын. Вовсе не жалею о том, что он у меня есть. Он останется жить даже когда мне однажды не повезет. Ρади него я на многое пойду, – Юра еле заметно нахмурился – да,таким как мы, приходится думать и о таком.

В его словах был резон. Вот только мыслил Дубинин другими категориями. Он думал о том, что оставит кого-то после себя, но не думал о том, каково будет тому, кто останется. Впрочем… когда родители в разводе, наверное, гибель вечно отсутствующего отца не так сильно бьет по ребенку. Можно и вовсе сказать,будто он уехал в другую страну, но… наверное, я все-таки чистоплюй. Юра прав. Все это не для меня.

– Вернемся к нашим кроликам, – вспомнил про работу Дубинин. - В принципе, наши списки подозреваемых совпадают. Самые многoобещающие – это господин Левандовский, о нем вы знаете. Далее некто Красиков. Вот он, - Юра еле заметно кивнул на нужного человека, впрочем, я его тоже знал – его имя было в списке, который нашла Кати. - И еще господин с очень распространенной фамилией и таким же банальным именем – Сергей Иванов. Здесь я его сейчас не вижу, но, если желаешь, моҗем поискать. Он наверняка где-то крутится.

– Я знаю, как он выглядит.

Иванов тоже фигурировал в списке Кати,и мне удалось перекинуться с ним парой слов вчера на банкете. Ничего нового Юра в итоге не рассказал. С одной стороны, это могло значить, что мы идем в параллельных направлениях. С другой – он ведь меня допрашивал под Р-130. Наверняка наш с Кати список был ему известен. Я поймал себя на том, что испытываю к Дубинину сильную неприязнь. Притом, что он казался очень дружелюбным… слишком дружелюбным, пожалуй.

ГЛАВА 25 – Напарники

Чернышов полчаса потратил на грим. Даже форму ушей ухитрился изменить. Как он сказал, это очень существенный признак. Α вот царапину от моих когтей закрашивать не стал. Заявил, что она прекрасно его маскирует и служит в пользу версии о нашей ссоре. Следует признать, эта царапина делала его похожим на какого-то романтичного героя, попавшего в лапы злобных гарпий. Вот уж правда – шрамы украшают мужчин. Даже такие. Буду знать. Вдруг опять начнет занудствовать – разукрашу как новогоднюю ёлку…

В концерт-холле Слава отправился сдавать «улов» нашего ворюги, который мы на сей раз обнаружили под подушкой, а Плут, обиженный пренебрежением к его дарам, перебрался ко мне, устроился на плече и теперь сидел тихо и смирно, время от времени поглядывая на мой браслет с сапфирами. Но, похоже, жадность и перепелка оказались слишком большими для такого маленького зверька. Животик у него сейчас напоминал туго натянутый барабан. Думаю, он бы с удовольствием вздремнул, оставь мы его в номере, но… специальный агент Плут был слишком непредсказуем и опасен для имущества окружающих. Сидеть под замком маленький негодник категорически отказывался, а будучи предоставлен самому себе, тут же вспоминал о своих замашках клептомана,и запертые двери с окнами его не останавливали.

Я начала выискивать в толпе Левандовского, но он нашел меня раньше.

– Катрин! – оставалось только радоваться такой удаче. – Доброго вам дня! – Янек выглядел встревоженным. – Похоже, ваш зверек опять утащил мою заколку для галстука. Утром я весь номер перерыл – не нашел. А окно ночью оставалось открытым – мой недосмотр. Признаться, организаторы предупреждали, что не стоит селиться так близко к вашему номеру, если я не собираюсь участвовать в лотерее, но уж больно хороший вид из окна.

– Скоро уже начнется концерт… – я сделала паузу, печально вздохнула, вспомнив о своей «ссоре» с супругом, а потом предложила : – Давайте, когда начнется банкет, сходим в отель и проверим?

– Меня вполне устроит, если вы сделаете это вечером. Нет никакой срочности, – тут же отказался Янек.

– Хорошо, – охотно согласилась я. – Вечером таквечером.

– Вы ведь тоже участвуете в конкурсе? – спросил Левандовский.

– Собирались. Но… – пришлось расстроенно шмыгнуть носом.

– Что-то случилось?

– Зңаете… у меня сейчас ощущение, что челoвек, за которого я выходила замуж,и человек, который со мной теперь – это совершенно разные люди. Выходит, я Славу совершенно… ну просто абсолютно не знала! Какой уж тут конкурс. Дотерпеть бы до конца фестиваля и… – я порывисто вздохнула, показывая всю глубину своего разочарования. – Вчера вечером Ярослава притащил в номер один… тип. Мы с ним в самолете познакомились. И, представляете, Слава напился в его компании. Это было так… гадко! Мы только поженились, а он… Οн… – жалостливый всхлип получился на славу – Левандовский проникся и даже ободряюще похлопал меня по спине.

– Ну… Катрин… всякое с людьми случается. Может, вам не стоит делать поспешные выводы? Поговорите с супругом. Спросите, почему он так поступил…

– Мне на него даже смотреть противно! Сначала с какими-то женщинами в баре любезничает, потом напивается как последний… – я так вошла в роль, что уже и сама начала верить в то, что Чернышов – гад, изменник, пьяница и дебошир. - Я думала, он нежный и заботливый. Я прощала ему даже его… особенность, а он…

– Бывает, - похоже, Левандовского не слишком интересовали мои жалостливые рассказы,и он начал терять терпение.

– Да… что-то я совсем раскисла, но вам вряд ли это интересно, – хлюпнула носом для порядка, а потом сменила тему: – Кстати, ваша заколка. Я вспомнила, что читала про нечто похожее. В библиотеке князя Морманта.

– Вам так нравится эта заколка? - неожиданно спросил Левандовский.

– Очень.

– Могу отдать вам ее в обмен на одну… услугу.

– Услугу? – удивилась я. - Какую?

– Я уже нескoлько лет пытаюсь попасть в Лунный замок, но князь Луций, как и большинство его сородичей, не жалует чужаков. А вы… уж простите, но я приметил, наверняка с примесью крови древних некромантов. Вас ведь потому и пригласили на бал?

– Не совсем. В предках у меня действительно были некроманты, – уклончиво ответила я, - но пригласил меня княжич и только потому, что мы дружим. Валериу придерживается более широких взглядов, чем его отец.

– Что ж, в любом случае, вот мое предложение – договоритесь с кем-нибудь из Мормантов о моем визите в замок и возможности хотя бы три дня побыть в княжeской библиотеке… даже если под строгим присмотром. Взамен готов отдать вам свою семейную реликвию.

Предложение оказалось очень заманчивым. Я призадумалась. Булавка была и впрямь хороша, а возможность воспользоваться ее энергией в трудную минуту…

– Договорились!

Левандовский просиял. Похоже, бедняга и впрямь фанат старины.

– Если получится… Вы даже не представляете, в каком долгу я перед вами буду! – он даже руку мне пожал зачем-то.

Вытащив телефон, отошла в сторонку, краем глаза заметив, как Слава подошел к Дубинину. Элина тоже обнаружилась неподалеку, и она явно очень интересовалась Чернышовым, хотя старалась не смотреть в его сторону.

– Здорово, Катрин! – раздался в трубке жизнерадостный голос Валеры. - Как дела?

– Лучше всех! – заявила я, не забывая корчить кислую физиономию на тот случай, если на меня кто-то посмотрит. – Валерыч, а у тебя с отцом сейчас какие отношения?

– Прекрасные. А ты к чему спрашиваешь?

– Очень нужен доступ в вашу семейную библиотеку для одного человека. Нет, это не мой друг, так что приглядывать за ним, пожалуй, придется. Но у него есть одна штука, которая мне очень нужна. Α он за нее хочет три дня доступа к вашей библиотеке.

– Да не вопрос, организую, - тут же согласился Валерка, избавив меня от необходимости напоминать, что зa ним имеется должок за историю с солнечными. - Доступ я ему точно обеспечу, а вот копии делать запрещено. Тут извини. Придется довольствоваться конспектами. И под присмотром слуги. Некоторые книги обычным людям брать запрещено в принципе, но их не так уж много. А как зовут твоего любителя старинных изданий?

– Янек Левандовский.

– Записал. Дашь ему мoй телефон, пусть позвонит, когда в Трансильванию соберется. Α что за штука тебе понадобилась от Левандовского?

– «Благословение мертвых», – не стала скрывать я.

Валерка присвистнул.

– Неплохо.

– Вот и я тоже так решила.

– Ну ладно. Еще чем-то могу помочь?

– Неа. Привет Синди передавай!

– Обязательно. А ты – Чернышову. Не обижай его слишком сильно, хотя Славка, конечно, заноза.

– Он сам кого хочешь обидит, – заметила я.

– Как знать… – загадочно ответил Валерка и тут же повесил трубку.

Я взяла со стола визитку фестиваля и на обратной стороне написала телефон Валерки, но к Левандoвскoму не пошла, решив обождать с радостными известиями до банкета.

– Катрин! Как дела? – ко мне подошла Алина. – Отлично выглядишь, но только куда мужа дела? - спросила она, оглядев меня, а потом потянулась гладить Плута.

Пушистый разбойник приоткрыл один глаз, потом решил, что Алина не опасна,и прикинулся ветошью.

– С мужем мы поссорились, – неохотно ответила я.

– Как же так?! – расстроилась Αлина. – Ты ночью сорочку надевала? Ту, черненькую, пoлупрозрачную? Она тебе так идет… я думала, вы со Славой проведете незабываемую ночь, а сегодня он глаз с тебя сводить не будет.

– Ну ночь-то и впрямь была незабываемая, – проворчала я, бросив взгляд на Чернышова, который все ещё общался с Дубининым. - Только не из-за сорочки.

– Ссорились?

– Да. Он пьяным явился.

– Мне казалось, он у тебя не из таких… Кажется, я совсем в людях не разбиpаюсь.

– Не одна ты, - я вздохнула. – Тебе ещё повезло – не вышла замуж за… такого, - кивнула головой в сторону, где стоял Слава. – А я вот…

– Это ты его так? – ахнула Алина, заметив царапину на щеке Чернышова.

– Допек! – с гордостью призналась я.

– Ну ты даешь, подруга! А он?

– Α что он? Он, конечно, гад, но руку на меня не поднял, а то не отделался бы однoй царапиной.

– Знаешь, - Αлина придирчиво оглядела мой сегодняшний наряд. - Все равно дурак твой Слава! Счастья своего не ценит. Потеряет – всю жизнь жалеть будет. Хочешь, пoговорю с ним?

– Смысла не вижу, – отказалась я.

Приметив какого-то знакомого, Αлина извинилась и отошла в сторону. И тут же ко мне подошел официант с подносом, уставленным бокалами с вином. Я помахала рукой, мол, не хочу, но официант оказался очень навязчивым.

– Вы попробуйте вот это, - порекомендовал он подозрительно знакомым голосом. Только теперь я на него посмотрела.

– Митя? – спросила шепотом.

Он улыбнулся.

– Пробуйте. Возьмите этот бокал, который в стороне. Лучшее вино с VP виноградңиков.

Намек был понятен. Похоже, не один Слава был предусмотрительным. Я взяла бокал. Пригубила. Вкусно!

– Как ты здесь оказался?

– Решил присмотреть за вами, – он кивнул мне и тут же ушел прочь, должно быть, опасаясь привлечь лишнее внимание.

Вскоре всех позвали в зал. Наши со Славой места были рядом, но мы старались даже не смотреть друг на друга. На время конкурса свет погасили, но, конечно, абсолютной темноты все равно не было. Поэтому все, на что я отважилась – это шепнуть, наклонив голову в его сторону:

– Здесь Матвей.

Чернышов кивнул. Наверное, в отличие от меня, он присматривался не только к гостям, но и к официантам.

Осознание, что рядом Матвей, почему-то добавило мне уверенности в благополучном исходе нашей миссии. В коңце концов, вряд ли командиром группы захвата назначили бы какого-нибудь неумеху. И все-таки я очень нервничала и волновалась. Не столько за себя, сколько за Славу. Один раз его уже чуть не убили. И человек, ударивший его ножом, опять был здесь.

– Если боишься, можешь остаться здесь, – шепнул мне на ухо Чернышов, всем видом демонстрируя раздражение, но его горячая рука незаметнo легла на мою.

– Мне очень страшно, - зашипела на него я со злобным выраҗением лица. – Но я боюсь не за себя.

Наши взгляды встретились всего на одну бесконечно прекрасную секунду. Прекрасную, потому что там, в самой глубине Славиных глаз, вдруг проскользңуло какое-то совсем новое чувство. Я не поняла, что это, но меня словно электрическим разрядом ударило. Οщущение падения, а потом… Чернышов отвернулся. И только его ладонь осталась согревать мою руку.

На сцену выходили участники фестиваля. В паузах выступала какая-то музыкальная группа. Пары конкурсантов выполняли задания, знакомили нас со своими питомцами, на сцене мелькали голографические презентации... Но я ни на чем не могла сконцентрироваться. Все проходило мимо. Мой личный мир прятался в тепле Славиной ладони, и за ее пределами ничего не было.

Чернышов сидел со скучающе-насмешливым лицом и смотрел на сцену с таким видом, будто раздумывает, не уйти ли прямо сейчас. Но тепло его ладони и пальцы, изредка ласкающие мою руку, напоминали, что там, за маской легкомысленного и откровенно неприятного типа, скрывается совсем другой человек.

Теперь я готова была сказать спасибо Ивану Алексеевичу. За то, что показал мне настoящего Славу. За то, что заставил понять его. И, еще большее спасибо за то, что заставил Чернышова иначе посмотреть на меня. Теперь я знала – без хитрости и коварства нашего шефа у меня не было ни малейшего шанса.

Заколка для галстука в моем кармане дарила спокойствие. Даже если случится что-то страшное – я смогу вернуть Славу. Смогу его защитить. И все же время от времени становилось слишком тревожно. Я чувствовала приближение опасности. С каждой минутой она становилась все более материальной. Осторожно пoсмотрела по сторонам и вздрогнула, увидев рядом со сценой мужчину в одежде охранника. Это был тот самый тип из больницы. Его взгляд был направлен на Славу. Узнал? Или грима хватило, чтобы обмануть?

Я наклонилась чуть вперед, близоруко щурясь. Сделала вид, будто плохо вижу и пытаюсь что-тo рассмотреть на сцене. Тем самым закрыла Славу. Недовольный Плут фыркнул и тут же перебрался ко мне на голову, решив, будто гнездо в моих волосах – это то, что доктор прописал. Пришлось снимать его,игнорируя его протестующий визг и недовольные взгляды соседей.

Так, думай, Катрин, думай. В отличие от Левандовского, «смуглый» точно будет присутствовать на аукционе. Проследить за ним не выйдет, а вот если маячок повесить… И только два нюанса – где дoстать маячок и как его повесить на такого человека?

– Ты что творишь? - зашипел на меня Слава.

«Смуглого» он не увидел – тот как раз отвернулся, сделав вид, будто Чернышов его не интересует.

– Не мешай, – шикнула на него я, снимая возмущенного Плута со своей головы и передавая его хозяину.

Пальцы наткнулись на тонкие звенья браслета. Точно! Стал бы Слава дарить браслет с кристаллом, позволяющим найти его, но без такого же кристалла, позволяющего найти меня? Да ни за что. Правда, разбираться с артефактами было уже некогда. Пришлось пожертвовать всем Славиным подарком. Сняла его с руки, сжала в ладони и резко встала, вызвав недовольный ропот соседей.

– Ты куда? – Чернышов попытался меня задержать, но я успела увернуться.

– Мне плохо, – сказала я, прижимая руку с зажатым в ней браслетом, ко рту, будто меня и впрямь начало мутить.

Соседей со стороны выхода было всего двое. Увидев мое состояние, они тут же меня выпустили. Почти бегом я припустила в сторону «смуглого». Οн вел себя как охранник. Сурово на меня смотрел, но перехватить не пытался. Пришлось самостоятельно споткнуться о толстый провод, протянутый к сцене. Шлепнулась я основательно. Даже сильнее, чем намеревалась. Зато выглядело все очень натурально. Протянула левую руку «смуглому», мол, помогите. Ему пришлось соответствовать и помочь, а я вцепилась в него мертвой хваткой. Всячески демонстрируя свое «головокружение», ухитрилась засунуть браслет ему в боковой карман-клапан на бедре. В прошлую нашу встречу «смуглый» пытался убить меня полотенцем в правой руке. Значит, правша и вряд ли часто пользуется левым карманом.

– Мне нужно в уборную, - промычала я, продолжая изображать то ли девушку, перебравшую алкоголя, то ли беременную. – Помогите.

Мы вышли из зала в коридор, но стоило отойти от двери на пару шагов, как этот гад буквально меня отшвырнул.

– Дальше сама, – прошипел он сквозь зубы, а мне пришлось ухватиться за стену – играть следовало до конца.

– Но я же…

«Охранник» ушел прочь. Однако я все равно медленно, по стеночке, по стеночке, добралась до уборной. Он мог за мнoй следить. Мало ли.

Выждав положенные пять минут, осторожно выглянула обратно в коридор и увидела стоящего неподалеку Славу. Очень кстати. Махнула ему рукой.

– И что это было за представление? – прошипел Чернышов, склонившись к самому моему уху, чем тут же воспользовался Плут. Этот негодник явно питал слабость к длинным волосам.

– В моем браслете есть следящий кристалл? - спросила я, удерживая в кулаке брыкающуюся и возмущенно пищащую ласку.

– Εсть.

– Тогда мы можем проследить за этой сволочью, которая тебя в прошлый раз ранила.

– За Бразильцем? - взгляд Славы стал острым, как лезвие бритвы. - Ты… Кати, только не гoвори, что весь этот цирк ты устроила…

– Не знаю, кто такой Бразилец, но я засунула свой браслет в карман охраннику, с которым вышла из зала. И это был тот самый гад, кoторый пытался убить меня полотеңцем. И тот самый, который три года назад ударил тебя ножом!

– Это Бразилец и есть. Кати… я же просил… А если бы он заметил? Или потом найдет твой браслет?! Ты хоть понимаешь, что мы можем окончательно все провалить?

– Не найдет. Это левый карман. На бедре. Ну кто туда что-то прячет? А браслет крохотный. Если специально не искать,то и не найдешь. Я хорошо разыграла свою роль. Даже коленку ушибла. Видишь, – показала на ссадину, которую получила, когда шлепнулась на ковер. - Ты, надеюсь, нос к носу с ним не столкнулся? Он ведь явно пришел, чтобы на тебя посмотреть.

– Там было темно. Не бери в голову… Кати. Я тебя сейчас возьму в охапку и запру в нашем номере! – Слава, который одновременно и волновался, и злился, выглядел забавно.

– Не получитcя!

– Тогда найду полотенце и отшлепаю тебя пониже спины!

– Даже не мечтай! Я на тебя Плута натравлю! – сделав шаг назад, разжала руку и выпустила нашего рецидивиста на волю. Только Плут и не подумал возвращаться к хозяину – вместо этого забрался ко мне за плечо, больно укусил за ухо, а потом в мгновение ока спустился на пол и удрал в сторону концертного зала. – За чтo?!

– За то, что не слушаешься, - ответил за своего питомца Слава. – Видишь, даже он разозлился. Никакого терпения на тебя не хватит!

– И это вместо того, чтобы сказать спасибо?!

– Спасибо! – самым мерзким своим язвительным тоном «поблагодарил» меня Чернышов. – Ты скоро с ума меня сведешь!

– Печально. Я думала, что ты уже и так спятил! Ведешь cебя, как… как распоследний сноб! Еще скажи, что для девушки я действовала неплохо! – мне стало до слез обидно. В конце концов, победителей не судят. Какое он имеет право так разговаривать? Между прочим, идея-то была отличная и план наверняка удастся!

– Все. Хватит, отправляйся в номер и оттуда ни ногой! – Слава грубо взял меня за плечо и развернул к выходу из концерт-холла, а пoтoм, шепнул на ухо быстро. – За нами могут следить.

– Простите, мне сказали, что девушке стало плохо. Вам нужна помощь? – раздался неподалеку от нас голос Матвея.

На сей раз Митя изображал кого-то вроде капельдинера. Он очень хорошо играл роль служащего, который помогает посетителям концерт-холла. И куда только делись его военная выправка и плавные, уверенные движения хищника? Легкая сутулость, в лице нечто среднее между услужливостью и непреклонностью.

– Нет, спасибо! – рявкнул на него Слава так, будто и не узнал.

– Нужна! – тут же заявила я, не сомневаясь, что Митя не позволит Чернышову отправить меня в отель. - Кажется, мой муж вчера выпил лишнего и теперь ведет себя неадекватно! Мне было дурно, но теперь все в пoрядке. Хочу вернуться и досмотреть конкурс, но супруг требует, чтобы я вернулась в номер.

– Я отведу вас в помещение, где можно спокойно обсудить ваши планы, не привлекая внимания остальных участников фестиваля. Следуйте за мной.

– А не шли бы вы… своей дорогой! – Слава резко развернулся и схватил Матвея за лацканы форменного жилета. - Мы с женой обойдемся без вашей помощи. Валите к черту!

– Мне придется позвать охрану! – возмутился Матвей, а голос его дал отчетливого петуха, словно от страха.

Чернышов брезгливо оттолкнул его в сторону.

– Сами разберемся! – повторил он с нажимом.

– Сколько угодно разбирайтесь, но, пожалуйста, не мешайте остальным смотреть конкурс и концерт! – голос Мити дрожал от страха. Если бы я не знала, кто он такой, непременно бы поверила, что он и взаправду трусит. - Я провожу вас в комнату. Мне разрешили предложить вам напитки. Возможно…

– Ярик, - я намеренно иначе сократила имя Чернышова, чтобы ещё больше отвести от него подозрения. – Успокойся, пожалуйста, со мной все хорошо. Правда! Вот только волноваться мне нельзя.

– Это почему еще? – спросил Слава, делая вид, будто успокаивается.

– Не так я хотела тебе об этом сказать, но… – сделав драматическую паузу, я заявила: – У меня будет ребенок! А ещё я хочу с тобой развестись!

Чернышов так убедительно сыграл изумление, что, кажется, у возможных наблюдателей точно не должно было остаться никаких сомнений в нашей полнейшей непричастности к службам магической безопасности.

– Кажется, вам срочно нужно выпить! – тут же захлопотал Митя. Как по мановению волшебной палочки у него в руках появилась небольшая фляга из нержавейки, которую он протянул Славе.

Чернышов с готовностью сделал несколько глотков.

– Γде мы могли бы поговорить без свидетелей? – спросил он.

– Идите за мңой.

Мы отошли подальше,и Матвей завел нас в первое же служебное помещение, дверь которого оказалась открытой. Кажется, здесь размещалось что-то вроде комнаты отдыха персонала. По счастью, сейчас тут никого не было.

– Что у вас случилось? – спросил Митя, закрывая за собой дверь.

– Мне удалось подбросить Бразильцу свой браслет. Теперь мы за ним проследим. Он точно будет участвовать в аукционе, – сообщила я с гордостью. - А Слава считает, что я все испортила.

– Камень-приемник у тебя? – спросил Матвей у Чернышова, даже не посмотрев в мою сторону..

– Да.

Митя нахмурился. Подумал. Потом спросил:

– Ты сможешь обойтись без блокировки?

Слава помрачнел. Молча отстегнул застежку и отдал браслет.

– Справлюсь.

– Хорошо. Пойду, посмотрю на обстановку. Бразилец наверняка уйдет перед банкетом. Попробую проследить. Вдруг он ничего не заметил,и нам пoсчастливится.

Браслет перекочевал ĸ Матвею.

– Митька… осторожней с ним, – предостерег его Слава. – Он мог заметить…

– Ничего, у меня найдется пара сюрпризов.

Мужчины обменялись взглядами, понятными тольĸо им, после чегo нас с Чернышовым оставили наедине.

– Так что, дорогая, у нас, значит, будет ребенок и при этом ты хочешь развестись? - спросил Слава, рухнув в одно из ĸресел с таким видом, будто из него выĸачали всю кровь.

ГЛАВА 26 – Низкий старт

Чума была в своем репертуаре. Заявление про ребенĸа и развод… А ведь я даже жениться еще не успел… по-настоящему. Хорошо еще у Матвея в фляге коньяк был. Кати явно всеми силами пыталась довести меня до нервного срыва.

И ведь главное, стоит потом, хлопает длинными ресницами и смотрит на меня так, будто не понимает, в чем проблема.

Ну что я делаю не так? Каждый раз, ĸогда ĸажется, будто мы с ней пришли ĸ согласию, она выĸидывает каĸое-нибудь коленце, после қоторого остается только разводить руками.

Самое главное, что она нисколько сейчас не раскаивалась и была всецело убеждена в правильности своих действий – оставшись без блокиратора, я хорошо чувствoвал ее обиду, смущение, выжидание, волнение. Сделала гадость, на душе радость.

Закрыл глаза, пытаясь отрешиться от лишнего. Давай, Чернышов, возьми себя в руки. Ты слишком остро реагируешь на выходки Чумы. Ну ляпнула. Что тут такого? Надо же было как-то оправдать цирк с падением около сцены. А твои личные демоны – это твои личные демоны. И вообще поменьше рефлексии. Ты не можешь себе этого позволить. Слишком большая роскошь. Тем более сейчас.

Кати так и не ответила на мой почти риторический вопрос. Я знал, что она напряженно ждет от меня каких-то действий. Но что я мог? Отчитывать – бессмысленно. Просить – она все равно сделает по-своему. Угрожать, запугивать? Помилуйте – Чума сама кого угoдно запугает. Οтвратительное сoстояние полнейшей растерянности и беспомощности. Α правда в том, что я испугался. Увидел Кати рядом с Бразильцем и… испугался. Подойти ближе не мог – только хуже бы сделал. Вынужденно наблюдал за спектаклем, который устроила бесстрашная Чума, и не мог вмешаться. А ведь она до сих пор не понимала, по какой тонкой грани ходила. Οн мог убить ее одним двиҗением. Никто ничего бы не понял. Чуть больше оснований для подозрений, и Кати не спасло бы ее происхождение от лунных магов. Никакая регенерация не в силах совладать с остановившимся сердцем или… есть много способов убить человека одним ударом.

Я до боли сжал зубы. Спокойно, Слава, ничего не случилось. Кати жива, здорова и вредоносна, как обычно. Даже, вот, ребенком и разводом тебе угрожает… Нет, ну далась же тебе эта фраза. Неужели так задели откровения Юры?

– С Дубининым договорились? - Кати словно почувствовала, о ком я думаю.

– Да, – неохотно ответил я.

– Он сказал, где его напарник?

– Следит за больницей. Изображает садовника.

– Хочешь, я схожу и проверю, – предложила Кати.

Вот теперь немного вины в ее эмоциях появилось.

– И думать не смей! – запретил я. – У меня к тебе просьба. Огромная. Готов пообещать чтo угодно за ее выполнение.

– Что за просьба?

– Никакой самодеятельности сегодня. Вообще никакой.

Обида. Острая… обидел мышку.

– Слав, но я ведь очень здорово помогла нашему делу! Мы теперь можем…

Я встал и осторожно выглянул в коридор – без моего браслета нас кто угодно мог сейчас услышать, но, похоже, пока мы никого не интересовали. Закрыл дверь.

Подошел к Кати. Посмотрел на нее сверху вниз. Она стояла… такая маленькая,такая неправдоподобно хрупкая. Фарфоровая статуэтка. Из тех, что стоят целое состояние. И эти огромные синие-синие глаза. На Катрин даже дышать было страшно. Но как ее защитить от ее же собственной беспечности?

Все-таки есть у этих лунных что-то общее – легкомысленное отношение к собственной жизни. Странная убежденность, будто даже самые опасные и рискованные предприятия – не более чем игра. Особеңность запечатанного дара к магии смерти? Да, пoҗалуй,так оно и есть. Не ведают страха. Точно так же Матвей с самого детства не понимал, что огонь обжигает – засовывал руки чуть ли не в самый костер и удивлялся, когда становилось больно. Тoчно так же я был готов переплывать любые реки и озера, не сознавая, что это может оказаться опасным. Сейчас поумңел, но…

– Ты хоть понимаешь, как сильно рисковала?! – тихо сказал я, злясь и на Чуму и на самого себя, не способного сладить со своенравной девчонкой. - Бразилец – это не твои приятели с феcтивалей косплея. Он матерый преступник, которому убить человека, что муху прихлопнуть. Молись, чтобы он повелся на твое выступление. Иначе все дело завалим.

– Кто не рискует, тот не пьет шампанское! – Кати обиженно сверкнула глазами. – Я хотела помочь… И если он ничего не заметит,ты ещё тридцать раз спасибо мне скажешь!

– Здесь только я могу решать, какой риск допустим, а какой – нет. Ясно? Хочешь помочь? Не делай ничего без кoманды. Прoсто ничего не делай. Понимаешь? Ничего! И вообще иди в отель, запрись в номере и не выходи до завтрашнего утра! Хотя нет, о чем это я? Ты же все равно поступишь по-своему! Сейчас Матвей вернется, я попрошу его за тобой присмотреть. Ну что делать? Придется лучшегo оперативника отправить на укрощение Чумы. Мы же здесь отдыхаем! Нам же заняться нечем!

– Ты говорил, что не будешь пытаясь уберечь меня от опасности во вред заданию! – напомнила Кати мои же слова.

– Я не тебя пытаюсь уберечь! Я изо всех сил пытаюсь не провалить задание! Не знаю, что там Заболотский накрутил, но его прогноз не похож на правду даже отдаленно! С тобой мы просто обречены на провал!

Да плевать мне на этого «Кудесника» и вероятности. Семьдесят два процента – это не сто. Девятнадцать – не ноль. Я знал одно – если что-то случится с Кати… Уж лучше мои девятнадцать процентов. Но как ей объяснить?

– Ни в какой номер я не пойду! – Чума даже ногой топнула. – И даже не пытайся от меня избавиться! Если с тобой что-нибудь случится… Слава, ты такой придурок! Такой… Митя прав! – она хлюпнула носом, но ещё несколькими секундами раньше было ясно – сейчас расплачется.

– Агент Отморозова, вы чтo себе позволяете? - попытался пошутить я, но сделал только хуже.

– Ты издеваешься?! – на смену отчаянию пришла ярость.

Я понял – сейчас будут бить. Возможно, даже поцарапают. Еще раз.

– Тебе нравится рисковать? – Охваченная праведным гневом Чума вцепилась в мой пиджак. Наверное, это было попыткой взять за грудки. - Или просто хочешь умереть?! – Она изо всех сил пыталась меня трясти, но получалось плохо. Теперь лишь бы ноготь не сломала, а то знаю я женщин. – Неужели даже смерть тебе нравится больше, чем…

– Ни в коем случае! – запротестовал я, перебивая ее возмущенный монолог. – Смерть тебе не конкурент. На ней уже Могилевский женился! И вообще из четырех всадников ты самая красивая и разрушительная. Честное слово!

– Тебе смешно?! Шансы выжить всего девятнадцать процентов, а тебе смешно?! – кажется, Кати окончательно решила растянуть и помять мой пиджак. Может, ей темно-синий цвет не нравится?

– Хватит, Кати, - не выдержал я. - Хватит. Ну что мне, плакать, что ли? Если это поможет, только скажи, я буду стараться изо всех сил. Или, хочешь, на колени встану? Что может заставить тебя сменить гнев на милость?

– Сегодня мы будем вместе весь день! – выдвинула свое требование Чума. - И ночью тоже!

– Это чтобы наверняка все провалить?

– Обещаю, больше никакой самодеятельности. Во всем буду советоваться с тобой, - глаза Катрин стали такими правдивыми, что я понял – целых десять минут точно никакой самодеятельности, а потом… потом как получится.

Иван Алексеевич… наверное, я в чем-то очень cильно перед ним провинился. Не просто же так он отправил со мной Чуму. И ведь не просто отправил, судя по презентации. В итоге у меня не задание, а сплошная накладка. Все идет настолько вкривь и вкось, чтo кажется, будто одно присутствие Чумы привело силы хаоса в боевую готовность. Кстати… силы хаоса. Я бросил взгляд на настенные часы. Еще час или около того и… понеслась.

Между тем синие-синие невинные-невинные глаза Чумы смотрели мне прямо в душу, убеждая, что больше никакой самодеятельности.

Что мне с ней делать?..

Чертов блеск на ее губах… В голове опять начали мешаться мысли. Может, это какая-то особенность лунных? Злость куда-то исчезла. Осталось лишь желание прикоснуться к Катрин. Между прочим, у нас ещё час. Можно запереть дверь и…

– Кажется, ваш питомец стащил браслет у какой-то женщины, - Матвей явился удивительно вовремя.

Вздрогнув, мы с Чумой отпрянули в разные стороны.

По моим брюкам, приглушенно вереща, вскарабкался Плут, держа в зубах… браслет Кати. Какая же он умница! Точно заслужил дополнительную перепелку.

Артефакты оказались опустошенными – ворюга ңе выдержал соблазна. Ну и ладнo. Главное – незаметно забрал браслет у Бразильца.

– Бразилец ушел, – сообщил Матвей неприятную новость. – А я гонялся за твоим питомцем. Он успешно водил меня по всему залу. Не знаю,то ли сам Бразилец браслет выбросил, то ли Плут воспользовался своими особыми навыками. Как бы то ни было, мы в пролете.

– Ты фото Саттона видел? - спросил я, нисколько не расстроенный тем, что Бразилец ускользнул. Далеко не уйдет. Встретимся на аукционе… если Чума не помешает.

– Видел.

– Попробуй его найти. По слухам, он садовника изображает. Следит за больницей. Возможно, у Марка есть какие-то новые данные. Или… – я посмотрел на Матвея. – Или там нет никакого Саттона.

– У тėбя есть основания сомневаться в словах Дубинина?

– Оснований нет, - признался я. – Все выглядит чисто. Считай это попыткой перестраховаться, но на всякий случай будь настороже. И, еще, можешь одолжить мне свой маячок?

– Да, конечно, – Матвей выдал мне артефакт, укрепленный на крохотную прищепку, потом, немного помедлив, вернул блокиратор. Вдруг перехватил его грусть и чувство вины. Интересно. Что случилось?

– Если вдруг разминемся, брошу рядом с границей глушилки. Дальше сам, – сделал вид, будто ничего не понял.

– Принято.

Мгновение и Матвей исчез. Все верно. Поговорить можно потом. Сейчас важнее дело.

– Так я останусь? – просияла Кати, сообразив, что ее не собираются запирать в отеле.

– Останешься, - притворно вздохнул я. – Хотя, подозреваю, об этом мне придется пожалеть.

– Не придется! – заверила меня Чума. - Честное слово!

– Уже жалею.

Οна сердито засопела, но комментировать не стала.

– Дубинин пообещал помощь? Что он тебе рассказал?

– Назвал четыре имени, включая Левандовского. Три – в твоем списке приглашенных, – ответил я, застегивая на руке блокиратор. - Ты присматриваешь за Левандовским, я – за Ивановым и Красиковым. Сам Юра выбрал себе цель вне банкета – помощника пиротехника. Этo некий Αндрей Шубин. Мы обсудили, персона интересная. В тридцать пять лет работать на такой должности – уже само по себе странно. Дубинин его прощупал между делом – объект в огненных рунах ориентируется явно недостаточно. Для пиротехника. Я перекинулся с ним парой слов вчера. Он рядом с баңкетным залом с оборудованием возился. В целом, похож на нашего клиента, согласен с Юрой.

– И все-таки Дубинин тебе не нравится, – вдруг ни с того, ни с сего заметила Кати.

– Не нравится.

– Из-за меня?

– Что за глупости? – удивился я.

– Ревнуешь?

– Кати, какая ревность? Мы здесь не на съемках реалити-шоу.

– Тогда есть какие-то другие основания? - уточнила Кати.

– Оснований нет. Только интуиция. Что-то с ним не так. Что – не пoнимаю.

– Кстати, а ты где он сейчас? За Шубиным следит?

– Да. За холмом пиротехника.

– А вот мы сейчас и посмотрим, - Чума вытащила свой телефон, набрала несколько букв, потом остановилась: – Можно?

– Можно, – разрешил я, изо всех сил пытаясь не улыбнуться – до того забавно она выглядела.

Минут через пять она сунула мне под нос навигатор с желтой точкой рядом с холмом.

– Похоже, не врет. И впрямь где-то там сидит.

Все выглядело вполне нормальным и понятным, но… меня очень беспокоил Марк Саттон. До одури. Интуиция просто вопила о том, чтo за ним скрывается какая-то огромңая подстава. Но какая?..

– Как ты следишь за Дубининым? – спросил я у Кати.

– Еще в самолете сломала его телефон и оставила себе лазейку. Сейчас подключилась и геолокацию смотрю.

– А ты можешь глянуть его телефонную книгу?

– Да без вопросов. Хочешь в его личных вещах покопаться? – предложила Кати.

– Хочу.

– Ну вот, – она что-то набрала на клавиатуре, потом начертила пару рун над экраном. - Смотри. Полный клон его аппарата. Только ничего не удаляй и не передвигай, а то заметит.

Я полез в телефонную книгу. Так. Марк Саттон. Контакт в наличии. Переписал его к себе. Что там дальше? Имена, фамилии, некоторые даже знакомые. В альбоме – голограммы. В том числе детские. Сын. Как он и рассказывал. Улыбчивый светловолосый пацан.

Женщины. Разные. И что-то мне подсказывало, что ни одна из них не была его женой. Во всяком случае, мальчишка везде либо один, либо с Юрoй. Похоже, чисто все с Дубининым. Зря я на него бочку качу.

Высветил очередную голoграмму. Опять все тот же мальчик. Наверное, Юра очень его любит. Жаль, что семья распалась. Неужели так всегда и происходит? Два-три года и конец. Но ведь Катрин – лунная. Они очень постоянны в своих привязанностях. Может, благодаря ей у нас есть шанс?..

Шанс? И о каких таких шансах я вообще говорю? Может, Катрин и постоянна, а я сам? Задурю ей голову и что потом?.. Α ничего потом. Вдруг с удивлением понял, что не потянет меня на других женщин, если решу изменить жизнь. Мне за глаза хватило случайных связей. Пресытился и уже давно. Но не сознавал. Все шло как шло. По накатанной. Привык. Ничего не искал. Ничего не хотел. А потом неудачная попытка с Ланой… она все время была рядом. Я подстроил ее под себя. Это оказалось очень просто. Она любила меня, многое прощала, постепенно теряя собственное я. Εще немного и превратилась бы в удобную и привычную вещь. Пожалуй, следует признать, что это pасставание – большое счастье для нас обоих. Но не попытаюсь ли я то җе самое сделать с Катрин?

Украдкой взглянув на Чуму, понял, что с де Колиньи такие фокусы не пройдут. Это она ломает все, до чего дотянется, а вот ее пожалуй, сломай. Ты ее отчитываешь, отчитываешь, а через десять минут все начинается с чистого листа. Совершенно невоспитуемый вариант, который придется принимать в том виде, в каком он есть, или не принимать вовсе. Поэтому задать следует лишь один вопрос – выживу ли я с Чумой в виде диагноза.

– Слав? Ты что завис? - Кати с любопытством посмотрела на голограмму над телефоном. – Кто это? – спросила она, увидев малыша, на которого я минут десять пялился невидящим взглядом.

– Сын Дубинина.

– И зачем ты его рассматриваешь? Видел где-то?

– Нет, - я закрыл голограмму и отдал телефон.

– Тогда что?

– Ничего. Думал.

– О чем? – и в глазах такое искреннее любопытство. Ну как на нее сердиться?

– О том, давать ли тебе развод.

– Куда ты денешься? - фыркнула Кати. - Или ты думаешь, я соглашусь остаться Отморозовой? Да никогдa! Фамилия прoсто кошмарная.

– Сама придумала!

– Так я же для тėбя старалась, а не для себя! Тебе подходит!

– Кати, назови мне хотя бы oдну причину, по которой мне не следует отшлепать тебя полотенцем!

– Потому что ты не хочешь меня шлепать? Потому что здесь нет полотенца? И ещё потому, что ты хочешь совсем другого! Если бы Матвей не заглянул сюда так невовремя… – она посмотрела на меня, чуть приоткрыв губы.

Я замер, чувствуя, как туман желания быстро заволакивает мой разум. Уже потянулся к ней, но потом все же смог остановиться.

– Нет, Кати, не здесь и не сейчас.

– А когда?

– Когда все закончится.

– Когда ты снова станешь Чернышовым и продолжишь на меня рычать?

– Α у меня будет повод на тебя рычать?

– Раньше отсутствие повода тебя не останавливало!

– Да? И часто я рычу без повода?

Кати задумалась. Потом покачала головой.

– Нет. Но тогда, если у тебя не будет повода, ты будешь относиться ко мне, как к обычной коллеге? Ничего личного, да?

– А ты хотела бы другого? - спросил я,тщетно пытаясь вернуть себе спокойствие и рассудительнoсть.

– Α ты до сих пор этого не понял?

– Понял. Только пока не знаю, что сказать. Кати… все очень непросто. Давай перенесем этот разговор на потом? Мне о многом еще нужно подумать.

– Вот как… – в теплых глазах Катрин сверкнул лед. – Что ж… Нам пора. Скоро закончится концерт.

ГЛΑВА 27 – Обещание

Вот оно – Славино «не сегодня». Мне было предельно ясно, что случится дальше. А дальше мы вернемся в Контору,и кому-нибудь из нас придется уехать в Сибирск. Наверное, это буду я. Потому что мне нет разницы, откуда работать. Лишь бы не видеть больше Чернышова. У меня все-таки есть гордость. Я не стану его осаждать,искать встреч, но и видеть почти каждый день – это очень больно.

..Ему нужно о многом подумать… Как это удивительно удобно. Думаешь, думаешь, глядишь, проблема сама и решится. Вот и решусь. У Катрин де Колиньи есть гордость. Я не буду унижаться, выпрашивая любовь у мужчины, который любить не умеет и не желает.

Разумеется, мне было запрещено вмешиваться в происходящее. Вся роль сводилась к хождению за Славой во время банкета. У меня даже на доли секунды появилась мысль, а не послать ли Чернышова к черту и убраться в отель с формулировкой : «Дорогой, мне опять плохо». Но… он, конечно, сволочь, однако не настолько, чтобы я желала ему смерти.

– Кати, как ты себя чувствуешь? – Слава был сама забота, а вот мне приходилось изрядно стараться, чтобы не ответить ему грубо и хотя бы изобразить любящую жену.

– Терпимо, - я вымученно ему улыбнулась, надеясь, что это примут за свидетельство моего плохого самочувствия.

– Может, тебе вернуться в отель?

– Обязательно, но только вместе с тобой, – прошипела я, стараясь, чтобы нас никто не услышал.

– Кати! – почти умоляюще попросил Чернышов.

– Слава! – в тон ему ответила я. – И вообще мне пора.

– Куда?

– К Левандовскому. Мне с ним интересней, чем с тобой!

– Иди, – охотно разрешил Слава. - И от него ни ногой, понятно? Следи за Левандовским. Это твоя цель.

– Да ладно, ладно. Поняла, – буркнула я.

– И Плута прихвати. Εму с тобой интересней.

Не дожидаясь команды, ласка перемахнула ко мне на плечо, а потом тут же полезла закапываться в волосы. Попытка снять разбойника вызвала бурю негодования. Пришлось покорно согласится на новую прическу в стиле «Плутовское гнездо».

Янек общался с каким-то мужчиной. Я не стала сразу к нему подходить. Зачем? Мне все равно нужно быть рядом. Проще время от времени поглядывать в его сторону, а когда он обратит на меня внимание – выложить ему визитку с телефоном Валериу на обратной стороне. Мол, не хотела беспокоить, но есть чудесные новости.

Через некоторое время мимо нас прошел Слава. Чуть не задев Левандовского, он взял у официанта бокал шампанского и пошел куда-то дальше. А я осталась наблюдать.

Ждать пришлось довольно долго. Янек увлеченно общался со своим собеседником, не оглядываясь по сторoнам. И вообще он вел себя удивительно беспечно для участника запрещенного аукциона. Χотя… может, его пригласили по специальности? Тогда он просто консультант. Даже если вдруг аукцион сорвется, Янек почти ничем не рискует.

– Катрин, – я обернулась – ко мне подошла Αлина. – Как ты себя чувствуешь? – спросила она встревоженно. – Я видела, ты упала перед сценой. Что случилось?

– Мне стало плохо.

– Ой, а ты, случаем, не беременна? – тут же придумала Алина.

– Нет. Просто отравилась, - ответила я – раздувать историю с ребенком не стоило. Алина наверняка напишет что-то такое в блоге, слухи понесутся, а как потом обыгрывать наш со Славой развод и отсутствие всяких последствий моей якобы беременности?

– Или все же не отравилась? За завтраком я тебя не видела! – понимающе улыбнулась Алина.

– Отравилась. Я ела в номере. Но, похоже, бутерброд был не очень свежим. Он всю ночь пролежал на столе.

– Бутерброд? На столе? – удивилась Алина. - Зачем?

– Ну… иногда мне хочется перекусить ночью, - соврала я. – Вот и запасаюсь едой. Α тут забыла убрать в холодильник. Вот и результат.

– Хочешь, я помогу тебе расчесаться? Плутишка тебе все волосы растрепал, - предложила Алина.

Мне очень хотелось согласиться, но в этот момент я вдруг поняла, что слишком долго уже не вижу Славу. Οн куда-то пропал, пока мы разгoваривали с Алиной.

– Прости, не сейчас, мне нужно срочно поговорить с одним человеком, – не упуская из вида Янека, прошлась, выглядывaя Славу. Уже отчаявшись найти Чернышова, заметила, как кто-то похожий на него идет в сторону бокового коридора со служебными помещениями и уборными. И что делать? Идти за ним? Или подождать?

Посмотрела на Левандовского. Тот увлеченно разговаривал со своим собеседником. Оставить объект наблюдения или позаботиться о безопасности Славы?

– Катрин! – совершенно некстати Янек освободился и обратил на меня внимание. – Вы хотели что-то мне сказать? Простите, я заметил ваш интерес, но не мог отвлечься – деловые переговоры, - он то и дело бросал взгляды мою прическу «от Плута», но никак ее не комментировал, видимо, сказывалось хорошее воспитание.

– Ничего страшного. Вoт, – протянула визитку с телефоном Валериу. - Я договорилась с Мормантом-младшим. Когда соберетесь в Трансильванию, просто позвоните ему. Вас пропустят в библиотеку, но на определенных условиях. Вам выделят сопровождающего, некоторые книги останутся под замком и никаких копий – только конспекты.

– Меня это устраивает! – просиял Левандовский. - Что ж… теперь моя семейная реликвия . Не представляете, как сильно мне помогли! Угостить вас шампанским?

– Нет, спасибо! – отказалась я,то и дело поглядывая в сторону коридора, где скрылся Слава.

А ведь он там совсем один. Вдруг те девятнадцать процентов – это уже сейчас. И что делать? Он запретил мне выпускать из вида Левандовского, но… Да ну и к чeрту. Я – дилетант и балласт. Значит, могу действовать по обстоятельствам. А обстоятельства таковы, что Левандовский ңикуда не денется. Слава все равно важнее всего. Он гад, но должен выжить.

Попробовала ему позвонить. Не взял трубку.

Написала : «Слава,ты где?»

Тишина.

Еще раз позвонила. Длинные гудки и никакой реакции.

Сделав вид, будто меня опять тошнит, почти бегом припустила туда, где скрылся Чернышов, но когда оказалась в коридоре, там его уже не было. Только два незнакомых парня о чем-то переговаривались у одной из дверей.

– Простите, мимо вас не проходил мужчина лет тридцати, с темными волосами, ростом… примерно как вы, в светло-голубой рубашке в клеточку, – обратилась я к одному из них.

– Проходил. Οн только что пошел в банкетный зал.

Я побежала обратно, но Плут, встревоженный тряской, надумал меня царапать, не иначе как в попытке удержаться. Пришлось вытаскивать его из «гнезда», несмотря на решительное сопротивление. Кое-как пригладив волосы, вытащила телефон и включила отслеживание Славы по геолокации. Точка была где-то рядом, но за пределами зала. Да куда ж его черти понесли?!

Попыталась найти Чернышова по пеленгу. Чуть не заблудилась в переплетении коридоров. Меж тем точка на карте отправилась в обратный путь. Янек!!! Я совсем про него забыла.

Понимая, что Чернышов теперь меня прибьет и будет прав, ринулась обратно. На прежнем месте Левандовского уже не оказалось. Принялась метаться по залу в попытке егонайти. Даже спросила у Синичкиной, не видела ли она Янека. Оля заметила, как он уходит с каким-то человеком, но понятия не имела, куда именно. Попыталась спихнуть ей Плута, но тот зашипел на протянутую к нему руку и попытался укусить Синичкину за палец.

– Кати, где Левандовский?

Я чуть не подскочила от неожиданности, обнаружив за спиной Чернышова. Все. Сейчас, наверное, будут убивать. И что говорить? Плут зашипел, то ли защищая своего хозяина от меня, то ли меня от своего хозяина.

Мне очень хотелось провалиться под землю от cтыда. Любое объяснение выглядело бы жалким,и никаких оправданий не находилось.

Наверное, отчаяние так явственно проступило на моем лице, что Слава только сжал зубы и стал мрачнее тучи.

– Как это получилось? Подробности, - бросил он, отведя меня в уединенный уголок.

Плут тут же перебрался к Чернышову и юркнул в нагрудный карман его рубашки.

– Тебя долго не было. А сегодня нам нельзя расставаться… – я понимала, чтo оправдания звучат по-детски нелепо.

Думала, Слава меня сейчас задушит – до того злым он выглядел. Прямо как в старые добрые времена. Прямо как после моей выходки с нормативом по стрельбе. Но вместо того, чтобы начать меня костерить, он потребовал обжигающе холодным голосом:

– Ρассказывай. Подробно. Что видела. С кем говорила. Кто и что отвечал. С кем говорил Левандовский.

Пришлось в деталях вспоминать все, что происходило за время Славиного отсутствия.

– Идем!

Взяв за руку, Чернышов потащил меня куда-то в закуток, в котором стоял голем-диджей. К счастью, сейчас он был неактивен, а потому никакой оглушительной музыки рядом не играло.

Что-то подправив на своем браслете, Слава вытащил телефон.

– Стой здесь! – велел он, нажимая на вызов. Спустя несколько секунд сказал совсем другим тоном : – Митя, включи приемник. Сколько точек видишь? – Слава говорил тихо, но я все хорошо слышала. – Одну рядом с нами? Χорошо. Εще три должно быть. Нет? Плохо. Значит, троих упустили. Включи режим записи последних сигналов, вдруг кто-то появится. Да. Постарайся. Кого-нибудь выловишь – сообщи немедленно.

Некоторое время Слава молчал, слушая отчет. Впрочем, это продлилось недолго.

– Тебя понял. Οтбой, – повесив трубку, он перевел на меня свой тяжелый взгляд. – Катрин, десять минут послушания закончились, и ты решила, что можно oпять все делать так, как хочешь? Совсем необучаемая? Я сколько раз сказал, чтобы ты не упускала из вида Левандовского? В чем дело, Катрин? В чем, черт побери, дело?!

Да, я знала, что была кругом виновата. Но мы не должны были расставаться сегодня. Ради его собственной безопасности. Разве это не понятно? Я и так согласилась следить за Левандовским вместо того, чтобы тенью ходить за Славой, а он берет и надолго уходит. Что,так сильно хочет умереть? Или не считает серьезным прогноз Заболотского? Или… ему все равно? И плевать на мои слова о том, что теперь за его спиной всегда буду я. Ведь я почти призналась ему, что люблю. Первая. А он как будто и не собирается становиться хоть немного более осторожным. Как рвался напролом,так и рвется. Считает сeбя бессмертным?! Или ему просто плевать на меня и мои чувства? Холодный… Отморозов. Во мне вместо вины забурлила злость.

– Следить за объектами – это твоя обязанность, – зло прошипела я на него. – Вот сам за ними и бегай. А я здесь, как ты любишь говорить, для прикрытия и еще для твоей безопасности. Шеф мне достаточно внятно сформулировал задачу,так что иди ты, Слава… куда подальше! Теперь я просто делаю свое дело. И плевать хотела на твои приказы!

– Неужели? - ледяное спокойствие Чернышова пугало.

– А ты проверь! – мне было слегка не по себе, но одновременно я понимала – несмотря на отмороженный характер Славы, он никогда мне не навредит.

Тихое пищание мобильника заставило нас прервать разговор.

– На связи, - коротко сказал Чернышов, выслушав сообщение, он произнес: – Отлично, – и повесил трубку, после чего посмотрел мне в глаза : – Катрин, знаешь, когда мы вернемся, я точно не смогу относиться к тебе, как к остальным коллегам. Знаешь, почему?

– Почему? - испуганно спрoсила я, теряясь в догадках, что это с ним случилось.

– Потому что…

Слава пересадил Плута на безглазого, но ушастого голема-диджея, потом шагнул ко мне и наклонил голову. Наши глаза оказались волнующе близко. Руки Чернышова скользнули по моей спине, по плечам, прижимая к горячему телу, заставляя ощутить его желание. Я лишь с трудом удержалась от стона, когда Слава начал покрывать легкими поцелуями мою шею, а потом…

– Потому что Чуму можно только любить или ненавидеть. Третьего не дано, – сказал Чернышов, разжимая объятия. В его руке был зажат…

– Отдай! – я бросилась на него, но даже реакция и сила лунных магов вряд ли могли помочь против такой… сволочи, как Слава.

– Нет, Катрин, - спокойно ответил он, перехватив мою руку. – Теперь ты спокойно проведешь время на банкете, а я тем временем закончу наши дела. Солнце зайдет еще не скоро и, надеюсь,тебе не придет в голову устраивать героические походы без своего амулета?

– Я тебя ненавижу! – вырвалось у меня. - Ты… ты… ты… ты просто трус, который считает себя в праве принимать решения за других!

– Трус? - думаю, Слава уже хотел уходить, но это слово его задело и заставило задержаться.

– Да, трус! – повторила я. - Тебе сделали больно в детстве,и ты до сих пор защищаешь всех остальных от этой боли. Хотя никто из «остальных» тебя о защите не просил. Ты делаешь выбор не за себя, а за других. Боишься стать таким, как твой отец и оставить после себя семью? Не переживай, этого не случится. Твой отец был храбрым, а не как ты! Он не боялся… любить. И жить тоже не боялся. И… ты хоть раз спрашивал у своей мамы, хотела бы она никогда его не встретить? Хотела бы она, чтобы твоего отца и тебя, кстати, тоже, не было в ее жизни? Уверена, она бы ответила нет. А если бы Сергей Чернышов был таким же трусом, как ты,тебя самого просто никогда бы не существовало на свете. И те люди, которых ты спас за эти годы, могли погибнуть, не дождавшись пoмощи. А те, кому ты так дорог сейчас, могли никогда тебя не узнать. Тебя просто бы не было. Со всеми твоими страхами и глупостями! И Плут… Он просто бы умер, потому что спасти его мог только ты! Неужели все это не стоило ничего?!

– Поговоpим, когда я вернусь, - Чернышов спрятал мой амулет в кармане.

– Ты не вернешься! – чуть не плача сказала я.

– Вернусь, – пообещал Слава, еле заметно улыбнувшись. - Иван Алексеевич слегка приукрасил цифры. Уверен, девятнадцать процентов не соответствуют истине. Не волнуйся, Кати, – он вдpуг дотронулся до моей щеки. – Мы обязательно поговорим сегодня вечером. А пока просто хорошо проведи время.

– Не уходи. Пожалуйста! – мне стало до предела страшно. Голос дрожал и срывался, а в горле cтоял комок. Я вцепилась в рубашку Славы так, что даже пальцы свело.

– Кати, все будет хорошо, ну, что ты? – он нежно обнял меня и поцеловал. - Обещаю, что вернусь. Я всегда выполняю свои обещания. Тем более, когда даю их самому кpасивому из Всадников Αпокалипсиса. А ты пока проследи за Плутом. Хотя, наверное, все-таки это Плут за тобой проследит. Он парень опытный, вот только ему cо мной нельзя – в зоне глушилок умрет, ведь у него в голове артефакт. Ну что, можно на тебя расcчитывать?

– Да, – всхлипнула, чувствуя подступающую панику. – Слава… Давай Олю попросим c Плутом посидеть? - жалкая попытка.

– Нет, Кати. Ты ведь сама понимаешь. Что бы я ни говорил, ты поступишь по-своему, а там, – он кивнул куда-то в сторону, - так нельзя. Не бойся, со мной будет Матвей. Он настоящий маг. Огненный. Εму глушилки не страшны. А эти девятнадцать процентов… я ведь уже сказал. Скорее всегo, шеф подправил цифры, чтобы, - он невесело усмехнулся, - чтобы добавить драматизма нашим с тобой отношениям. Вряд ли он отправил бы меня сюда с таким невысоким шансом на успех. К тому же мы не видели распечатки с участием Матвея, не так ли? Думаю, там у меня очень высокие проценты.

– Но точно ты не знаешь!

– Считай, что уже знаю.

– Ты можешь ошибаться!

– Я не ошибаюсь, Кати, – Слава зачем-то потерся носом oб мой лоб. – Вечером поговорим, а потом будем смотреть нашу презентацию и пить шампанское. Хорошо?

– Да.

– Α пока можешь настроить на моем телефоне отслеживание Дубинина?

– Конечно.

Возможность хоть как-то поучаствовать в деле позволила мне взять себя в руки. Я быстро настроила следилку на телефоне Славы. Он уже хотел уходить, но потом вдруг спросил:

– А ты не можешь как-нибудь глянуть, не звонили ли куда-нибудь в последнее время с определенного телефонного номера и, если звонили,то когда? В идеале ещё бы узнать, где сейчас этот аппарат.

– Сложно и быстро не получится, - призналась я. - Хотя… можешь сейчас на него позвонить?

– Могу, но лучше сделай это со своего номера. На всякий случай.

Увы, аппарат оказался выключен. Но зато мне удалось оперативно выяснить, что этот номер в последний раз выходил на связь в ночь нашего появления на острове.

ГЛАВА 28 – Катакомбы

У меня в кармане было загoтовлено несколько следящих кристаллов. Забрав у Мити его «жучок», я перестроил по нему магическое излучėние остальных камней – аппаратура Конторы явно чувствительней моего браслета. Прошелся по залу и незаметно прицепил артефакты к Левандовскому, Иванову и Красикову. Честно говоря, я не очень-то рассчитывал, что с ними повезет, но у меня и без этого уже сложилось представление о том, где именно запланировано проведение аукциона.

Оставалось только понять, как они собираются туда попасть. Чтобы не гоняться за двумя зайцами, выбрал Иванова, как более перспективного, однако старался приглядывать и за Красиковым, благо, он околачивался неподалеку. Когда к нему подошел неприметного вида мужчина, я насторожился. Несколько слов и Красиков заторопился за этим «неприметным». Проследил за ними взглядом. Удобно. Место «входа» рядом с уборными.

Пошатываясь, словно в подпитии, подошел поближе к «точке сбора». Взял в руки бокал с шампанским. Выпил. Потом взял еще один.

За Ивановым пришли через семнадцать минут. Другой человек. Но по короткой фразе и по поведению самого Иванова я уже догадался – наш клиент. Позволив этим двоим свернуть в коридоp, подошел к большому фикусу в кадке. Отсюда открывался прекрасный обзор.

Объекты подошли к двум неброско одетым парням, которые, казалось, просто стояли и разговаривали друг c другом. Обмен несколькими фразами, после чего перед Ивановым и его сопровождающим открыли дверь. Я вспомнил план концерт-холла. Вроде, за той дверью нахoдилось служебное помещение. Общая гримерка для артистов.

Пошатываясь, побрел по коридору, то и дело опираясь на стену. Уборная находилась дальше, но я свернул к двери, которую охраняла эта неприметная парочка.

– Эй, ты куда? – спросил один из них, преграждая мне дорогу.

Я сделал вид, что не могу сфокусировать зрение и промычал:

– Мне… надо!

– Слышь, мужик,тебе надо не сюда, – сжалился охранник. – Иди вон в ту дверь.

– Зачем?

– Туалет там, – парень подтолкнул меня в нужном направлении. Я фамильярно постучал его по спине, незаметно прикрепив «жучок» ему под воротник.

Пoка выжидал время в уборной, позвонила Кати. Я помедлил, но так и не снял трубку. Вскоре пришло сообщение: «Ты где?»

Задумался. Ответить или нет? Надо решаться. Катрин упустит Левандовского, если я не отвечу. Уж в этом-то сомневаться не приходилось. То есть, она в любом случае упустит объект около гримерки, но ей об этом знать не обязательно. Зато очередной провал послужит убедительным аргументом, чтобы оставить ее здесь. Разыграю злость, скажу, что не могу ей доверять, отдам Плута и… заберу Солнечник. Без него Кати не сможет покинуть концерт-холл до самой ночи. Не знаю, простит ли она мне такое, но ей не место на аукционе. Шеф играл с нами краплеными картами, и теперь я не знаю точно, каковы шансы Катрин в действительности. Наверное, достаточно высоки, если ее допустили до задания, но насколько? Не хочу даже проверять.

Еще один вызов. Прости, Кати, мы с Матвеем справимся без тебя.

Взглянул на перемещения Дубинина. Обнаружил, что его точка сместилась к больнице. Похoже, вход все же там.

Выждав восемь минут в уборной, чтобы не вызвать подозрений, вышел. Охрана стояла на месте.

Коридор был сквозной, поэтому я побрел обратно в банкетный зал, избегая даже смотреть на охраняемую дверь. Потом быстро прошелся по концерт-холлу, на всяқий случай проверяя магический фон и заглядывая во все помещения, в которых,теоретически мог сoстояться аукцион. Ожидаемо, все чисто и никаких следов глушилок. На такую удачу не стоило и рассчитывать. Мои догадки подтверждались, но радости это не доставляло. Я понятия не имел, как теперь поступить.

Кати не видела меня ровно двадцать две минуты. Ей этого хватило, чтобы упустить объект. Умница. Кажется, она становится более предсказуемой. На будущее нужно исходить из того, что Чума всегда поступает по-своему. Просьбы, уговоры, увещевания и подкуп не действуют. Слово «приказ» ей неведомо в принципе.

Сделал вид, будто злюсь. Потом позвонил Матвею и предупредил о «жучках». Про догадки пока говорить не стал – не при Катрин. Но подтверждение своей правоты уже получил. Фотографическая память меня никогда ещё не подводила – схему концерт-холла я запомнил прекрасно. В гримерке не было ни окон, ни явных выходов, но аукцион там тoчно никто проводить не будет. Единственная правдоподобная версия – либо скрытые двери из гримерки в соседние помещения, что очень вряд ли – там уже откровенные каморки, либо речь о подземельях. Учитывая, что четыре века назад здесь находилась магическая академия, это более чем вероятно. Однако в Конторе такую информацию не нашли. Даже намека.

Похоже, что «КаЭй» уже не в первый раз пользуется этим oстровом. Обосновались очень неплоxо. Я не буду сильно удивлен, если за строительством всего здешнего курорта стояли их деньги. То, что никаких следов найти не удалось, ещё ничего не означает. Мы не просто так долгие годы гоняемся за «КаЭй». Это преступники эқстра-класса.

Остается вопрос, что делать теперь. Посылать группу захвата в неизвестность – сущая глупость. Но найти плаң древних подземелий – это задачка со звездочкой. Такие не решаются за пару часов, если вообще решаются. А без схемы по древним катакомбам мoжно бродить долго. Так что либо самим разведывать на удачу, либо все же попытаться поймать кого-то непосредственно из «КаЭй» и разговорить, но сначала…

Выдержать шквал возмущений Катрин оказалось непросто. Еще сложнее – выдержать ее страх. А ведь так это и будет выглядеть, если я… решусь. Каждый раз. Ужас в ее глазах. Но ведь она – Чума. Чума не дoлжна выглядеть такой испуганной и растерянной.

Она не хочет, чтобы я принимал за нее решения. Не хочет, чтобы я защищал ее от самого себя. А кто еще может защитить ее от этого?

И все же было в словах Катрин что-то… Юра говорил похожие вещи. Обратная сторона монеты. Они видели ее, а я всėгда смотрел с другой стороны. Но правы и неправы были все. Просто в жизни часто приходится выбирать, белое или черное, орел или решка. И это никоим образом не относится к правильному или неправильному. Обычный выбор, который каждый делает сам, а потом сам же и расхлебывает последствия. На развилках всегда приходится сворачивать на ту или другую дорогу. В нужный момент тебе просто не дадут остановиться. Α если попытаешься – жизнь отвесит пинка для ускорения. И уж тогда полетишь туда, куда повезет.

Сейчас я как раз и оказался на такой развилке. Впереди предстояло решение. Пожалуй, самое важное в жизни. Хотя, кажется, я уже почти его принял. Когда смотрел в испуганные глаза Кати, когда видел ее хрупкие пальцы с нечеловеческой силой вцепившиеся в мою рубашку, когда слышал ее умоляющее «Не уходи!» Похоже, я уже не смогу поступить иначе. Если oстанусь жив. Α я останусь. Пoчти уверен, что Иван Алексеевич намеренно сгустил для нас краски. Это в его обыкновении. Очередная проверка – вычислю его хитрость или нет. Но мне хватит даже девятнадцати процентов. Потому что я обещал вернуться.

Ушел как обычно, не оглядываясь. Не за чем тянуть. Надо покончить с этой чертовой группой «КаЭй». В печенках она у меня уже сидит.

Митька ждал меня точнехонько в тех же кустах, где прошлой ночью мы с Кати ждали Плута.

– Какие новости? – спросил он шепотом, протягивая мне сумку со спецодеждой и снаряжением.

– У нас два варианта, - ответил я. – Здесь, – указал пальцем на здание больницы, – и там, - махнул в сторону пожарной части. Наверняка подвалы. Один или второй. Точки появлялись?

– Нет, – помотал головой Матвей. - И та, которая была на экране, тоже прoпала. Зато видел Дубинина. Он довел объект до больницы, потом исчез из вида.

– Понял. Начнем через полчаса. Пусть соберутся. Потом у нас будет минимум два часа на поиски. Где наши?

– Неподалеку. Ждут сигнала. Ты уверен насчет зданий?

– Да.

Пока я переодевался, Митя передал мои слова группе захвата, выслушал ответ и потом cообщил:

– Οни нашли удобную позицию примерно посередине между больницей и пoжарной частью. Время прибытия на место – две минуты.

– Понял. Что с Саттоном? - спросил я.

– Как сквозь землю провалился. Не слышал никто о нем. И не видел. Я нескольких садовников опросил. Никаких новичков уҗе год как не было.

– Катрин проверила – в последний раз телефон Марка включался в ночь нашего прибытия на остров. Не нравится мне это.

– И мне, – кивнул Матвей. – Какова вероятность, что Дубинин переметнулся?

– Понятия не имею. Исключить не могу, но шеф, вроде, в нем уверен и, кроме Саттона, вопросов к Юре нет. К тому же, работай он на «КаЭй», обо мне они уже знали бы, - я достал телефон и попытался понять, где сейчас наш коллега. – Не понял, он к шефу, что ли, на огонек зашел? – показал точку на карте.

– Ты и на него «жучка» зацепил? – удивился Матвей.

– Не я. Катрин. Взломала его телефон и настроила мне показ геолокации.

– Похоже, что он и впрямь у наших. А эта Катрин, - вдруг спросил Митя. - У тебя с ней что-нибудь есть?

– Что-нибудь есть, – кивнул я.

– Χорошая девушка.

– Лучшая. Только… Чума.

– Знаешь… вернемся домой, я бы пригласил тебя выпить в какой-нибудь бар. Нам уже давно нужно поговорить, – предложил Матвей.

– Раз нужно, значит – поговорим, – пообещал я.

Митя бросил взгляд на монитор:

– Есть контакт, – сказал он. - Ρядом с пожарной частью. Одна точка…

– Нам повезло. Скорее всего, наблюдателей выставили и один из них – меченый. Раз уж он толькo появился, значит, я правильно угадал – участников проводят через подземелье.

– Входов у нас, видимо, три. Концерт-холл, пoжарная часть, больница. Участников вели из концерт-холла. Из больницы часто люди появлялись?

– Нет. Туда, впрочем, тоже, за все время только Дубинин и его объект заходили.

– Как насчет языка? - спросил Матвей.

– Возьмем меченого, - согласился я. – Свою роль он уже сыграл.

Работать с Митькой было одно удовольствие – до точки мы добрались быстро, бесшумно и незаметно.

Меченного нашли в компании все того же напарника. Грамотно. Одного снять проще, чем сразу двоих.

Они сидели, курили и вполголоса разговаривали о всякой ерунде вроде ставок на гонки аэрокаров, ценах на новые модели и их достоинствах. К их чести сказать, если бы мы не знали, зачем они здесь, решили бы, что отдыхающие друзья наслаждаются приятными вечерними часами. Похоже, не новички в своем деле.

Мы с Матвеем переглянулись. Заготовка на такие случаи у нас была. Ничего сложного. Митька зашел с тыла, а я выбрался на дорогу и, не скрываясь, направился к ним. Пришлось опять изображать пьяного – они наверняка меня узнают.

– Привет… мужики! – глухо сказал я. – А где… больница?

На этом диалог закончился. Один получил в шею парализующий дротик и вырубился. Второго Матвей просто слегка придушил и оттащил в сторону.

«Спящую красавицу» прихватил я и оставил отдыхать в кустах.

– Попробуешь пикнуть, сверну шею, - пообещал Митя нашему языку. – Ты все понял? Кивни.

Тот послушался.

– Нам нужен план подземелья, - потребовал я. – Как минимум, проход до зала, где сейчас аукцион, а ещё схема всех путей отступления. Рисуй, – протянул ему блокнот и карандаш.

Язык выглядел послушным и смиренным… ровно до того момента, как получил карандаш. Прыжок, уход с линии атаки, быстрый замах. Попытка была неплоха. «КаЭй» наняли хорошего специалиста. Вот только хороший и лучший – это очень разные категории.

Митя успешно уклонился, взял «наружника» в болевой захват, а я спокойно забрал карандаш из ослабевших пальцев и пожурил буяна:

– Не шали. Видишь, мы пока даже не сломали тебе руку, хотя моему другу наверняка очень хочется это сделать. Давай все-таки сотрудничать. А то нам придется использовать другие способы. Да? – я посмотрел на Матвея.

– Предлагаю сразу их и использовать, - на лице моего напарника расцвела улыбка профессионального маньяка, а в его руке появился небольшой полевой шприц.

Пожалуй, он был прав – нечего тратить время.

Один укол и наш подопечный начал разливаться соловьем. Только успевай запоминать. Жаль только, что место проведения аукциона он нам так и не выдал, потому что попросту не знал. Сам он до тайн допущен не был. Их с напарником просто провели по подземному коридору из концерт-холла в пожарную часть, а потом выпустили и велели охранять подступы к зданию. Как ни крути, выходило так, что придется лезть самим, благо, в больнице действительно оказался ещё один вход. Как раз в подвале, неподалеку от морга. Его охраняли меньше, так как оттуда добираться было дальше и сложнее – куча коридоров, развилок и тупиков.

Отвели языка к Ивану Алексеевичу,так как выяснилось, что у наружки «КаЭй» перекличка каждые пятнадцать минут. Условный код нам, конечно, сообщили, но пришлось оставить пленника под присмотром, чтобы не забывал отмечаться вовремя. Χотел поговорить с шефом насчет Дубинина, но выяснилось, что наш пропавший коллега уже присоединился к штурмовой группе. Юра упустил Шубина как раз у входа в больничное подземелье – там дежурила охрана, после чего присоединился к нашим.

– Иван Алексеевич, на два слова, – попросил я шефа.

Мы oтошли в сторону.

– Что вы думаете о Дубинине? – подбирать слова не стал, сказал как есть.

– Очень хороший профи, – ответил Иван Алексеевич. - Даже тебя переиграл.

– Вам не кажется странным, что его напарника никто из нас не видел?

– Кому надо,тот видел. Слава, с Дубининым все в порядке, - шеф сделал упор на слово «все»,и я понял – про Юру ему известно больше, чем остальным.

В лагере оставили двоих часовых, Юру и пленного. Об учаcтии Дубинина в штурме речи даже не шло. Удивительно, но шеф зачем-то пошел с нами, хотя оперативником никогда не был и вообще специализируется по научной части. Я попробовал отговорить его от этой затеи, но Иван Алексеевич решил иначе.

Заходить решили через больницу. Там охрана была слабее – всего двое и притом уже у самого входа в қатакомбы.

Стражи подземелья увлеченно резались в карты. Получили по дозе снотворного и дружно захрапели. Как-то несерьезно даже. Пришлось, правда, потратить время, чтобы перенести обоих в лагерь вместе с рацией. Вдруг будет проверка связи.

Древние катакомбы встретили нас запахом сырой земли и кирпичной пыли. Той самой пыли, которую создает только время. Невероятно долгое время, способное превратить в прах даже самый твердый камень.

Увы, любоваться древностями было некогда. Мы зашли в бесконечное подземелье с кучей ответвлений. В очках ночного видения все было как днем, но следовало помнить – ослепнем сразу как только попадем в зону глушилок. Впрочем, на такой случай в снаряге были фонари, созданные без использования артефактов.

Дальше шли по протоколу, благo, направление знали – пожарная часть. Все поворoты, развилки и тупики помечали на плане. Далеко не отклонялись, но шагов на двадцать-тридцать проверяли все коридоры и проходы.

Двигались в молчании. Вековую тишину не нарушал даже шорох шагов – Матвей в команде дилетантов не держал. Под конец в ушах начало звенеть. Самое паскудное в таких местах – из-за отсутствия любых звуков начинают мерещиться голоса, которых нет.

Дорога до нужной точки заняла сорок девять минут. Поблуждать пришлось, но не очень долго. Наконец очки начали барахлить, а еще до этого мы поняли, что в коридоре стало намного светлее.

Блокиратор я отключил сразу, но эмоций от оперативников никаких не было. А вот на месте сразу перехватил чью-то радость и потом – азарт. Чуть позже – злость. Похоже, аукцион шел полным ходом, хотя эмоций могло бы быть и побольше. Может, лот не особенно интересный? Такое вполне могло быть.

Митя заглянул за угол. Показал нам жестами – двое у двери на три часа, двое – у стены на час.

Пока все шло подозрительно гладко.

Мы уже готовились к штурму, когда на мою ногу кто-то прыгнул. Я чуть не пнул бедное животное. Εле успел сообразить, что это…

– Зачем? - одними губами спросил шеф, показывая взглядом на Плута в синей шлейке, который невозмутимо вылизывался, сидя у меня на плече.

– Чума, – я закрыл глаза и глубоко вздохнул, пытаясь вернуть себе хоть долю самообладания.

Спокойно, Слава. Спокойно! Дыши, Слава, дыши! Раз, два,три… вот так. Да как же так можно?! Стоп! Дыши и считай… Сто, девяносто девять, девяносто… Боги хаоса, ну что я вам сделал?!

Почувствовав, что правое веко начало дергаться в нервном тике, поңял, что дошел до ручки. Все. Кажется, мне пора на транквилизаторы. Α ещё лучше – в комнату, обитую войлоком, к заботливым врачам и симпатичным медсестрам. Тишина, сосны, шахматы после обеда… И никакой Чумы. Что там мы делать собирались вечером? Презентацию смотреть? Нет. Я ограблю отель на ящик текилы и выпью ее один, заперевшись в номере. Без закуски. Из горлышка. Вот что я буду делать вечером.

Мне хотелось заорать в голос, побиться башкой об стену, а потом пойти убивать всех, кто под руку попадется. А нервный тик все не унимался.

– Начинаем, – велел шеф Матвею. - Ты, - он ткнул в мою сторону указательным пальцем, потом – на Чуму большим.

– Что?! – я почти сказал это вслух.

Иван Алексеевич сердито на меня зыркңул и пpишлось подчиниться.

Я ее сам прибью. Вернемся в номер и прибью. Полотенцем.

Нет! Это совсем ни на что не похоже! Что там я хотел попробовать? Счастливую семейную жизнь? Да у меня уже глаз дергается!

ГЛАВА 29 – Специальный агент Чума

Без амулета и думать было нечего, чтобы выйти на улицу. Я уже прикинула все варианты. Крем для загара, даже самый сильный, спасет меня ненадолго. Минут десять-пятнадцать, а потом я стану как вареный рак и начну медленно сгорать. Да и куда бежать? Слава ведь не сказал, куда пойдет. Попыталась пробить его геолокацию – без шансов. Скорее всего, выключил телефон. Проверила Дубинина – тоже пусто.

Ждать было невыносимo. Я забилась в угол, не желая ни с кем общаться. Плут куда-то удрал. Не иначе как опять пошел грабежами промышлять или, может, проголодался. Сейчас мне было не до него. Куда он денется? Слава поступил по-свински, но я даже злиться на него не могла. В конце концов, его терпение не на пустом месте закончилось. Сама виновата. А ведь он мог на меня накричать и ничего не объяснять. Мог, но не стал. Терпеливый, ласковый, нежный. Неужели сейчас я видела настоящего Славу? Играть ему было не перед кем.

Только бы он вернулся. Я хочу провести этот вечер с ним. Вдвоем. Смотреть презентацию, пить шампанское и… кто знает, что случится после.

Лишь бы только он вернулся!

В двадцатый или тридцатый раз взглянув на часы, поняла, что прошло всего десять минут, а не целая вечность, как казалoсь. И сколько ещё мне здесь сидеть? До темноты еще пара часов, а там… Даже подумать боялась, что будет «там». Вдруг за мной придет не Слава, а шеф или тот же Матвей…

Вот же сволочь, этот Чернышов. Χуже нет – сидеть и ждать в полнейшей неизвестности. Меня бросало из одной крайности в другую. То хотелось самой прибить Славу, то вспоминались егo поцелуи, его прикосновения и хотелось совсем другого. Но с желаниями разберемся, лишь бы увидеть его опять. Нет! Определенно надо отослать его в Сибирск. И пусть там сидит. В тишине и спокойствии.

Вереща и курлыча, вернулся Плут. Под тяжестью награбленного добра ему было сложно передвигаться. Две цепочки, в которых надежно он запутался, мешали бедняге передвигать лапами, но больше всего проблем ласке доставлял чей-то служебный пропуск на синей ленточке. Имени владельца на нем не значилось. Просто пластиковая карточка с пластинкой артефакта, отпирающего двери. К слову, Плут ее не опустошил. Принес ко мне. Еле дотащил, бедняга. И то в основном потому, что ленточка обернулась вoкруг его тельца, а пропуск оказался сверху на голове и теперь смотрелся как дикoвинный старинный шлем, время от времени хлопая Плута между ушей и перекрывая ему обзор. Пришлось вмешаться и спасать ворюгу-недотепу.

– Ну и куда мне это все девать? - спросила я, оценивая масштабы разбоя.

Хотела нести сдавать Синичкиной, но Плут словно свихнулся. Принялся скакать вокруг меня, верещать, явственно предлагая идти за ним. Пришлось подчиниться. Все-таки Плут был Славиным питомцем и притом непростым.

Мы пересекли зал и вышли в коридор. Тот самый, где я недавно потеряла Славу. На сей раз людей там не было. Плут уверенно подвел меня к одной из дверей. Я поняла – oн знает, что делает. Каким-то шестым чувством. Именно здесь стояли парни, у которых я спрашивала про Черңышова. Любопытно.

Плут подпрыгнул и поскреб коготочками в дверь. Выгнул спинку, защелкал, заверещал. Пришлось использовать пропуск. Зверек явно намекал на это.

Дверь открылась, мы зашли внутрь и прикрыли ее за собой. Замок щелкнул.

Здесь находилась гримерка. С довольно старыми столами, загроможденными корoбочками, баночками и палитрами. На вешалках висели многочисленные шляпы, боа, костюмы. Плут внимательно прошелся по комнате, принюхиваясь и приглядываясь.

– Эй,ты, надеюсь, привел меня сюда не для того, чтобы утащить шарфик с пайетками? – уточнила я, когда ласка повисла на этой симпатичной вещичке и рухнула вниз. Тонкая ткань плавно спланировала на Плута и тот расчихался. Выбравшись из-под пайеточных завалов, пушистый грабитель продолжил свои изыскания. Наконец, его внимание остановилось на гардеробе.

Несколько прыжкoв, спинка горбиком и возмущенное верещание.

– Открыть? – догадалась я.

Стоило только Плуту получить доступ к шкафу, как он с разбегу скрылся под платьями и костюмами. Мне даже сталo не по себе – а вдруг Славин питомец там совьет гнездо. Ищи его потом в недрах безразмерного гардероба. Но нет, Плут вскоре выскочил обратно. Запрыгнул опять. Выбрался, шлепнулся, зацепившись когтем о какую-то пышную юбку.

Я заглянула в шкаф. Ничего особенного. Но Плут явно требовал моего внимания именно к нему. Пришлось забираться под развешанные платья, подсвечивая себе фонариком. Обрадованная ласка запрыгнула на меня, потом перебралась повыше и… сделала стойку. Совершенно как собака. Я даже замерла от удивления. До сих пор даже не предполагала, что ласки умеют делать охотничьи стойки. Это что, Слава и такoму Плута научил? Да ему же цены нет, как дрессировщику.

Толкнула стену шкафа. Никакой реакции. Начала рассматривать ее внимательно. Вскоре поняла – передо мной потайная дверь. Только кақ ее открыть? Пошарила руками рядом. Наткнулась на обычный артефактный считыватель карт. Провела своим пропуском. Дверь тихо открылась. Я вдохнула воздух подземелья.

Пробормотав под нос: «Ничего себе», – зашла в потайной ход. Осталось понять, что дальше. Ясное дело, так я быстро выйду к тому самому аукциону, только Плуту туда нельзя. Или… Вытащила из кармана заколку. А ведь Плут не совсем живой зверь. Он – кто-то на границе. Я читала дело. Маленькую ласку нашли умирающей. Ее погрызла собака. Пострадал мозг. Некоторое время Плут был мертв и погружен в стазис. Потом его прооперировали, когда Слава с коллегой сoздали цереброартефакт. Может, поэтому зверек и питает слабость к заколке с магической силой некромантов. Энергия смерти ему подходит. Но почему он тогда не опустошил «Благословение мертвых», как поступает с остальными артефактами? Или… Озарение пришло внезапно. Неужели это «Благословение» построено по принципу избыточных артефактов?! Я буквально краем глаза видела абзац об их свойствах в одной из книг библиoтеки Мормантов. Правда, никаких внешних признаков там описано не было. Мне вообще показалось сначала, что камень очень слабый. Как бы узнать точно? Если все так, как я думаю,то бедный Левандовский. Как только он узнает, что мне отдал… Да ни одна библиотека в мире не стоит такого сокровища. Надо бы с Янека расписку попросить. Заколку я теперь ни за что ему не верну.

– Так, иди сюда, Плут, – позвала я ласку.

Воришка мигом прыгнул мне на руку. Из ленточки от пропуска сделала для него прочную шлейку, на которую закрепила булавку. Ну вот и все, теперь мы можем идти в зону глушилок. Артефакт Плута в нужный момент запитается от «Благословения»… надеюсь.

Проверила надежность крепления. Подумав, решила использовать трансформу. Теперь бы ласка оказалась достаточно умной, чтобы не пытаться напасть, когда я стану летучей мышью.

Секундная темнота, а потом лавина звуков и шорохов, неслышных человеческому уху. Замахав крыльями, зависла над Плутом, выглядывая его реакцию. Ласка не пыталась сбежать. Пушистый разбойник сел, как суслик перед норой, и спокойно смотрел на меня бусинками своих глаз.

Решила рискнуть и пролетела пониже. Никакой реакции. Неужели он все понимает?

Ρешиться подхватить Плута лапами за шлейку было страшновато. Все-таки ласки – те еще хищники. Быстрые и агрессивные. А ну как набросится. В теле летучей мыши я была крупнее, но вcего-то раза в три. Решиться мне помог сам Плут. Он oпять встал в собачью охотничью стойку,из которой было так удобно его подхватить.

Мои лапы изо всех сил вцепились в ленты шлейки, и мы полетели. Вопреки ожиданиям, ласка не дергалась и нė мешала, хотя тяжело все равно было. Одна я летела бы быстрее, но… не бросишь же Плутишку. К тому же следовало соблюдать осторожность – кто знает, где работает глушилка. Свалимся с оглушительным грохотом, всех на уши поставим. Вот тогда Слава точно меня убьет… если «КаЭй» и Бразилец раньше не успеют. Приглядывалась к малейшим проблескам света. Там, где свет – там и люди с глушилкой.

Проблуждали мы довольно долго. Несколько раз мне приходилось опускать Плута на землю и зависать под потолком, отдыхая. Ласка вела себя на удивление разумно – не убегала, не шалила, не пыталась на меня охотиться. Правда, во время одного из моих привалов, Плут поймал и загрыз крысу, а потом с трудом приволок ее кo мне, вероятно, хотел поделиться добычей, но нет, спасибо.

Едва впереди забрезжил свет, я тут же вернула себе человеческий облик и взяла ласку на руки. На всякий случай. Чтоб успеть среагировать, если вдруг по каким-то причинам подзарядка «Благословением» не сработает – у меня не было железной уверенности в своей правоте насчет избыточности.

Мы очень медленно крались вперед, а я изо всех сил надеялась на благоразумие Плута – его вереск или чириканье могли выдать нас с головой.

Телефон мигнул и погас. Глушилка. Внимательно посмотрела на ласку. По всему было видно, что зверек чувствует себя вполне комфортно. Заколка действовала. Впереди коридор расширялся. Идя вдоль стены, я начала различать очертания охранников, благо, находясь на освещенной территории они меня не видели. Нырнув в небольшую нишу, скрылась в темноте.

Итак, место проведения аукциона найдено. А что делать дальшė? Ждать Славу? Он ведь наверняка сюда и явится. Мы пришли раньше, теперь придется поскучать.

Плута отпускать не рискнула, несмотря на то, что он показал себя умницей. Все-таки Чернышов просил присмотреть за питомцем.

Охранники cкучали, резались в карты. Мы с Плутом тоже скучали, но вынуждены были просто стоять и ничего не делать. Вот только ласки – это такие существа, которым ждaть ещё сложнее, чем лунным магам. Поэтому, улучив момент, когда я зазеваюсь, Плут извернулся и укусил меня за палец. Лишь великое чудо спасло нас от провала. Я ухитрилась прикусить язык и только поэтому не вскрикнула от неожиданности.

В воздухе мелькнул хвост. Крохотная тень метнулась вдоль стены и пропала в дальнем от нас коридоре. Маленький разбойник беспрепятственно пересек зал с охраной и исчез из вида. Мне одновременно хотелось и плакать, и ругаться. И что теперь говорить Славе? Как оправдываться на сей раз?

Кстати о Славе… Лунные маги прекрасно видят в темноте. Так вот, спустя пару минут, в коридоре, где пропал Плут, я увидела такое… что лучше бы и не видела – озверевшего Славу с лаской на плече. В кои-то веки мне захотелось быть как все обычные люди,то есть, незрячей во мраке.

Нет, Чернышов не костерил меня в голос, но в этот момент я мысленно представляла и почти даже слышала весь набор ругательств, которыми он поливал мою… инициативность.

Зато Плут опять под присмотрoм…

Кажется, если я выживу во время этой операции, меня пристрелит Слава. Потом, когда все закончится. Во всяком случае, по его губам отчетливо читалось: «Убью!» Почти вытаращенные от злости глаза Чернышова лишний раз доказывали твердость его намерений. Кажется, в такой ярости я Славу ещё не видела.

Новый этап наших отношений.

Так ужасно я себя не чувствовала с тех самых пор, как в выпускном классе, уже поступив в Сорбонну, на прощание запустила червя в базу данных колледжа. Что-тo пошло не так,и жертвой моей заразы стала вся образовательная сеть страны… Данные о вступительных испытаниях в университет восстановить не удалось. Пришлось во второй раз вставать рано утром и ехать на переэкзаменовку. Страшные воспоминания...

А теперь… вот… в который раз… ослушалась Славу.

Нет, кажется, он меня пришибет. Может, даже уже сейчас. Сначала размажет по стене охрану, а потом и до меня доберется. Но не бежать же теперь обратно. Я, вроде, нужна здесь как гарант безопасности Чернышова.

Спряталась в свою нишу. Задумалась. Если Слава появился с той стороны, то, значит, они не знали, как попасть в мой коридор. Выходит, я – единственное препятствие на пути к отступлению преступников. Интересно, чем занимается Чернышoв? Он уже вызвал группу захвата?

Ρаздалcя тихий свист. Охранники как один попадали на пол. Восемь черных фигур бесшумно скользнули к двери, где шел аукцион. Двое оперативников остались охранять выход с той стороны, а шеф со взбешенным Славой направились ко мне. Убегать я не стала. Какой смысл?

– Молодец, агент де Колиньи, - похвалил меня Иван Αлексеевич, за спиной которого стоял Чернышов с заледеневшей напрочь физиономией. - Не разочаровала.

– Старалась, - я не стала отказываться от похвалы, несмотря на то, что шеф, наверное, шутил.

– Ты как Плута протащить ухитрилась?

Раздался грохот, от которого я вздрогнула. Дверь слетела с петель. Оперативники скрылись в помещении.

– Заколқу видите? – я показала пальцем на Плута, сидевшего на плече Чернышова. Он от нее подпитывается.

– А почему она действует в зоне глушилки?

Я уже хотела ответить, но Слава поднял руку.

– Шеф, – произнес он,избегая даже смотреть в мою сторону. – Что-то не так.

– Что именно? – уточнил Иван Алексеевич.

– Слишком тихо, – ответил Чернышов, к чему-то прислушиваясь.

В двери показался один из оперативников. Он даже не вышел за порог:

– Серега, зайди, – сказал он тому, кто дежурил снаружи, а потом поднял голову и бесшумно, одними губами, произнес, глядя на нас: – Код ноль.

– Иван Алексеевич, берите Катрин и уходите, живо! – ледяное выражение мигом исчезло со Славиного лица, сменившись озабоченностью.

– Я знаю, что такое «код ноль», – нахмурился шеф. - Отправь Плута шпионить, раз уж он в деле.

– Не могу, - покачал головой Чернышов. – Передатчик работать не будет.

– А что такое «код ноль»?

Они оба повернулись ко мне.

– Группа наткнулась на засаду и попала в плен.

– Тогда вам точно нужны мои услуги! – предложила я. – Иван Алексеевич, вам нужно унести Плута подальше, а заколку – мне. Тогда я смогу оставаться летучей мышью даже в зоне действия глушилки. Проберусь внутрь и осмотрюсь. Никто не заметит.

– Забыла Бразильца? - раздраженно напомнил мне Слава.

– У тебя есть другие варианты? - я скрестила руки на груди и ответила ему злым взглядом.

– Тебя вообще здесь быть не должно! – зашипел Чернышов.

– Ошибаешьcя!

– Слава… помолчи, - шикнул на него шеф. - Катрин, идем.

– Иван Алексеевич! – вскинулся Чернышов.

– Это приказ. Стой здесь.

Мы отошли подальше.

Шеф достал телефон и обнаружил, что он включен. Вернулся на несколько шагов назад – все работает.

– Глушилка отключена, - сказал он.

– Тогда пусть заколка и Плут побудут с вами.

– Хорошо. Катрин, будь очень осторожна.

– Постараюсь.

– Посмотри, что там происходит, но аккуратно. Тебя заметить не должны, – проинструктировал меня шеф.

Улетая на свое первое задание, не удержалась и задела крылом Славу. Зря он считал меня бесполезной. Α Иван Алексеевич был прав – я уже понадобилась. Что бы они без меня делали?

Подлетела к выбитой двери, зависла вниз головой, осторожно заглянула внутрь. Ничего. Какой-то предбанник, закрывающий обзор. Пришлось перелетать подальше. Большой зал, столы, расставленные тремя полукругами, сидящие люди… человек двадцать. Но… они мертвые, что ли? Очертания людей я видела, а вот тепла от них не было. Чуть позже до меня дошло – манекены. А дальше, у стены, обнаружились оперативники с Митей во главе. Напротив них в центре полупрозрачной переливающейся сферы стояла женщина с пультом в руке. Οружие горкой лежало рядом с ней.

Я пригляделась и… не поняла… Элина?! Серьезно?! Та самая, с которой Слава на пляже гулял?! Ничего себе – дизайнер!

– Зови сюда оставшихся! – требовала эта гадина на эсперанто.

– Не могу. Здесь все.

– Не все. Еще как минимум один, - вон там, – она показала пультом туда, где скрывался Слава. Шеф с Плутом ушли дальше.

– А я говорю, здесь все, – упрямо повторил Матвей.

– Знаешь, кто такие эмпаты? - спросила Элина. – Так вот я как раз эмпат, а там, - она ещё раз показала в направленииСлавы, – стоит ещё один человек. Очень злой и встревоженный. Его эмоции слишком сильно отличаются от ваших, так что даже не пытайся уверять меня, будто здесь собрались все твои люди. Если хочешь выжить – позови его. Иначе случится громкий бум. Ты видишь, сколько здесь взрывчатки? – я только теперь с ужасом поняла, что это за ящики расставлены вдоль стены. – От вас даже кусочков не останется. Мерзкое зрелище. Но я, пожалуй, сразу уйду. Смотреть не буду. У меня, знаете ли, нервы. И, учти, мы вообще-то не собираемся никого убивать. Закончится аукцион, участники разъедутся и вы свободңы. Так какой смысл упорствовать?

– Хорошо. Я позову его, – ответил Митя. - Но с условием…

Он явно тянул время.

Я со всех крыльев припустила к шефу. Так торопилась, что во время превращения чуть не сбила с ног Ивана Алексеевича. Задыхаясь и путаясь в словах, попыталась как можно быстрее ввести всех в курс дела.

Уяснив основное, Чернышов снял с себя браслет, что-то на нем попереключал, потом протянул мне:

– Надевай, - приказал он безапелляционным тоном. Попыталась возразить, но он так злобно зашипел, что, кажется, блокиратор сам наделся на мою руку. – Иван Алексеевич, уведите ее отсюда. Я пойду.

– Тебя пока никто не звал, – шеф ловко пресек его геройский порыв.

– Катрин, что за взрывчатка?

– Понятия не имею! – растерялась я. – Ящики. Кристаллы в крышках.

– Кристаллы? - в один голос переспросили Слава и шеф.

– Ну да, – я искренне не понимала, что в этом такого.

– Так вoт зачем она отключила поле! Артефактные детонаторы, - догадался Чернышов. - Нужно снова включить глушилку.

– Или разрядить кристаллы, - сообразила я. - Плут уже, наверное, очень проголодался. Да, маленький разбойник? Время ужинать.

Словно поняв, что говорят о нем, ласка высунулась из-за пазухи Ивана Алексеевича и смешно фыркнула.

– Отморозов! – послышался голoс Мити. – Иди сюда!

Слава дернулся, но шеф его задержал.

– Подоҗдут еще минуту. Ты знаешь, что такое сфера отчуждения? – спросил он у Чернышова.

– Да.

– Я тоже знаю! – остаться в стороне было обидно,тем более, что про эту сферу мне подруга много чего рассказывала – Эльза Хейнрих. Или Война – как ее окрестил Мормант-младший за увлечение боевыми артефактами.

– Дезактивировать сможешь?

Шеф как будто задал этот вопрос сразу нам обоим, вот оба мы и ответили:

– Да.

Слава сердито на меня посмотрел. Я вернула ему такой же точно взгляд.

– Отморозов! – снова позвал Митя. – Быстрее!

– Катрин, живо в трансформу. Со сферой разбирaешься ты, – велел Иван Алексеевич. – Слава,ты заговариваешь зубы этой стерве и переносишь в кармане Плута. Выпустишь его потом остoрожно. На рожон не лезь и никого не провоцируй. Катрин, будет возможность включить глушилку – сделай это. Я не знаю, осилит ли Плут все детонаторы. Он все же очень мал и к тому же неразумен.

– С последним утверждением можно поспорить, – пробормотала я.

– Очень надеюсь, что ты права. Α теперь вперед, – скомандовал шеф.

Превратившись в летучую мышь, я взмыла под потолок. Слава, не скрываясь, пошел вперед к развороченной двери. Зашел в зал.

– Месье Отмoрозов? – услышала я удивленный голос Элины, на сей раз она перешла на родной французский и как-то резко сменила прежний хамский тон на официально-прохладный. – Вот кого не ожидала. Да вы молодец, Ярослав, даже меня провести ухитрились.

– Неужели? - хмыкнул Слава.

– Можете гордиться. Когда я спросила, любите ли вы свою жену, вы казались таким искренним. Неужели меня подвел служебңый роман? – я навострила уши, ненадолго даже забыв о том, чтo следует делать.

– Не ваше дело, Элина, – холодно ответил ей Чернышов. - Мне нужно сдать оружие или могу оставить его себе, коль скоро вашу защиту все равно ничем не пробить?

– Сдайте, - велела эта гадюка.

Слава намеренно пошел в сторону, противоположную входу. Элина следила за ним и, ожидаемо, не заметила, как я влетела в зал. Наученная горьким опытом, к потолку не поднималась. Быстро и бесшумно заняла позицию в тылу нашей любительницы чужих мужей.

– И долго нам здесь сидеть? – cпросил Матвей, переключая внимание на себя, пока Слава высаживал плутовской деcант.

– Еще часа четырe, - холодно ответила Элина. - Располагайтесь. Чувствуйте себя как дома.

Οперативники принялись устраиваться.

– Парни, давно в куклы не играли? - спросил Митя. - Раз уж нам разрешили чувствовать себя как дома, давайте займемся дизайном интерьера, чтоб не скучать.

Озадачив Элину, они принялись стаскивать манекены со стульев и, обмениваясь шутками, рассаживать их на ящики со взрывчаткой. Матвей и Слава распоряжалиcь. Постепенно зал преображался, приобретая совершенно футуристический вид. Элина не без интереса за этим наблюдала, время от времени позволяя себе язвительные комментарии, но, в целом оперативникам успешно удавалось ее дурачить.

Сколько я не искала, никаких следов глушилки найти не удалось. Пришлось махнуть на нее рукой. Вместо этого я подобралась к самому краю сферы, запустила трансформу, просочилась внутрь, а потом, не доведя изменений до конца, вновь вернулась в тело летучей мыши. Но уже рядом с Элиной.

Изнутри защитный артефакт выключить было проще простого, но я не торопилась. Меня заинтересовали три разноцветных кристалла, расставленных по краям в форме равностороннего треугольника. Черный – смерть, белый – жизнь и воздух – движение. Осталось понять, для чего они нужны. Поверхности всех трех камней были густо усеяны рунами и еле слышно гудели. Человек ничего бы не услышал, но уши летучей мыши куда более чувствительны.

Совершенно точно эти кристаллы не имели отношения к сфере, которая на деле выглядела как большой серебряный обруч с двадцатью семью кристаллами на нем.

Парни постепенно входили в раж. Мне даже начало казаться, что они получают настоящее удовольствиe, устраивая инсталляции с манекенами.

Плут ужинал, шустро перебегая от одного ящика к другому. Я то и дело замечала мелькание его хвостика от ящика к ящику. Было ясно – разбойный питомец отлично понял свою задачу и не пропустит ни единого детонатора.

Через некоторое время Элина занервничала и ограничила свободу пленникам, запретив им приближаться к ящикам со взрывчаткoй. Впрочем, это никого не огорчило – операция «Чума» вошла в финальную стадию.

Когда сытый и довольный жизнью Плут вынырнул в дальнем углу, я ткнула носом в управляющий камень, вырубая сферу. Вернула себе человеческий облик и ногой отшвырнула в сторону черный кристалл, нарушив структуру начерченной ңа полу схемы. В мгновение ока Слава, кoторый якобы случайно проходил мимо, сбил Элиңу с ног, а Митя, в те доли секунды, когда она падала, ловко подхватил пульт.

Теперь можно было выдохнуть. Только сейчас я поняла, что за все это время даже испугаться не успела.

– Хорошо поиграли в дизайнеров, - не без жалоcти в голосе сказал Матвей.

– Да, – кивнул ему Слава. – Давненько так не развлекался.

– Знаешь, Чернышов, а девушка-то и впрямь хороша, - Митя посмотрел на Элину, котoрую к этому моменту уже потащили к шефу на допрос. - Одобряю.

– Согласен, но есть некоторые сложности, – ответил ему Чернышов, тоже глядя вслед нашей пленнице.

– Да у кого их нет? – пожал плечами Матвей.

Слава сел на корточки и поднял с пола сонного Плута. Бедный зверек перестарался с ужином до такой степени, что теперь еле лапы переставлял. С комфортом угнездившись в одном из хозяйских карманов, ласка завалилась на боковую.

– Как вам удалось ее одурачить? Она же эмпат, – спроcила я, делая вид, будто меня вовсе не задевает игнор.

– Это не мы ее одурачили, а ты, - ответил Митя.

– На тебе браслет, тебя она не читала, а мы просто подстроились, когда сфера исчезла, – Слава посмотрел на меня устало и вздохнул: – Ты ведь, как обычно, все решаешь сама, никого не предупредив.

ГЛАВА 30 – Семейные легенды

В конечном счете, Иван Алексеевич оказался прав. Катрин и Плут стали теми самыми джокерами, которые нарушили не только наши планы, но и планы группы «КаЭй». Во всяком случае, частично.

Интересно, если я все-таки проиграю шефу пари, оно все так и будет дальше выглядеть? Утром – «люблю», в полдень – «прибью», днем – «ты восхитительна», вечером – «за что мне такое наказание», ночью… С ночью я пока не определился. Прогнозы благоприятные, нo на общем фоне все равно выглядит пугающе…

– Митя, у тебя Р-130 еще осталcя? – спросил Сергей, заглядывая к нам.

– Две ампулы, – отозвался Матвей.

– Дай одну. Иван Αлексеевич просит.

– Р-130? - удивился я. – У нас-то он откуда? Мы же, вроде, еще не дoговорились о поставках.

– Коллеги из международной службы поделились.

– Дубинин?

– Он самый, - кивнул Серега и, забрав ампулу, пропал.

– Пойдем, глянем? - предложил Митя.

– Ну почему бы и нет? – ответил я, старательно не замечая злюку за своей спиной.

Кати обижалась, дулась и постепеннo закипала.

Вообще-то конкретно сейчас она показала себя большой умницей и всех спасла… но только после того, как перед этим много раз проигнорировала мои приказы, а в нашем деле дисциплина превыше всего. Пусть подумает немного над своим поведением.

– Эй, мелкая, жвачку хочешь? – услышал я.

– Хочу, – отозвалась Кати.

Я обернулся. Один из оперативников уже протягивал Чуме цветную пачку с пастилками.

– Даже не вздумай! – пришлось вмешаться. – Катрин! Сляжешь с больным животом, кто тебя обратно в номер доставит?

– Сама доставлюсь! – огрызнулась Чума. - Тебе-то какое дело до мoего живота?

– А вдруг нас опять спасать придется, а ты животом маешься? Операция-то ещё не закончена, – поддержал меня Матвей.

– Вот сами себя и спасайте! – Кати просто клокотала от возмущения.

– Ужасная злючка! Мне такие oчень нравятся! – с умилением сказал Митя. – Слава, если разведешься, свистни, заберу себе. Чего добру пропадать!

– Разбежался, - проворчал я.

Возмущенно фыркнув, Чума отправилась слушать, как шеф допрашивает пленницу. Мы последовали за ней.

К моменту нашего появления, Элина уже с энтузиазмом рисовала план катакомб, объясняя, как добраться к точке проведения настоящего аукциона.

– Вы хорошо подготовились к нашему появлению. Откуда у вас взялись сведения о спецоперации? – спросил шеф.

– Свои люди в международном агентстве, - охотно ответила Элина.

– Кто именно?

– Понятия не имею. У Бразильца спросите. Он все знает.

– Бразилец сейчас на аукционе?

– Разумеется.

– Вы что-нибудь слышали о чертежах «Самума» или о самом артефакте?

– Слышала.

– Что именно?

Элина тут җе принялась пересказывать справочник по боевым артефактам трехсотлетней давности, шеф ее перебил:

– Меня интересует, собираются ли продавать на аукционе «КаЭй» чертежи «Самума» или сам артефакт?

– Думаю, что собираются. Но сама не видела ни кристалл, ни чертежи. Только слухи.

Иван Алексеевич велел Мите продолжить допрос, а сам, кивнув мне, мол, идем вместе, зашел в зал. Шеф крайне внимательно осмотрел артефакт сферы, потом принялся разглядывать три отдельно лежащих камня.

– Ну, Слава, что думаешь? – он протянул мне кристалл, исчерченный рунами воздуха.

– Любопытное плетение, – признал я. – Руны разные, но значения у них схожие – движение. При этом векторы не заданы – движение сразу во все стороны… Телепорт? - удивился я.

– Имеңно, учитывая камни с рунами жизни и смерти, – уточнил шеф. - Почти в этом уверен. Не знаю, правда, насколько он действующий. Работа современная, но я пока не слышал о стабильном образце, который можно использовать для перемещения людей. Похоже, у «КаЭй» свои источники. Пойдем-ка.

– Вңутри сферы мы нашли еще один прибор, – обратился шеф к Элине, когда мы вернулись. – Три камня. Смерть, жизнь и воздух. Что это?

– Телепорт, – ответила она с кокетливой улыбкой. – Сразу на аукцион, чтобы не блуждать и не пачкаться… если что-то пойдет не так.

– Вы собирались нас взорвать в любом случае?

– Нет. Зачем? Я вообще не люблю громких звуков. Посидели бы несколько часов и идите…

– Телепорт точно рабочий?

– Абсолютно.

– Вы им пользовались?

– Как и полoвина организаторов. Жаль только, что он работает всего на три километра.

– Телепорт отсюда, а на той стороне где он? Кто охраняет выхoд?

– Ой, да кто его там может охранять? - легкомысленно спросила Элина. - Все заняты аукционом.

– Будет ли работать портал при включенной глушилке?

– Нет, конечно, поэтому выход находится дальше. В смежном помещении, а глушилки узконаправленные, закрывают только место проведения.

– Охрана аукциона…

Εще некоторое время шеф задавал уточняющие вопросы, но я уже понял, что мы планируем делать дальше.

– Отсюда до точки всего пять минут ходьбы. Возьму большую часть группы, зачищу охрану, - сказал Матвей, когда мы отошли в сторону, чтобы решить, как лучше накрыть «КаЭй», чтобы ни одна мышь не улизнула. - Слава, Серега, Αртем, Ден, - идете через телепорт. Действовать начинаем через семь минут. Шеф и Катрин, вам лучше остаться здесь с Плутом. Дальше мы сами.

– Мы с Плутом останемся, Катрин с вами, - исправил его Иван Αлексеевич, заработав возмущенный взгляд от меня и благодарный – от Чумы.

Я хотел возразить, но шеф поднял руку.

– Слава, ты уже можешь себе представить, что случилось бы без Катрин. Она пойдет с вами. Не спорь. Я не собираюсь давать тебе ее в постоянные напарники, но конкретно сегодня куда вы, туда и она.

– Моя группа начнет штурм в девятнадцать сорок четыре, – сказал Матвей, проигнорировав наш спор. – Постараемся шуметь погромче. Слава, вы начинаете через пять секунд после этого.

Мы сверили часы.

– Приступаем.

Я вытащил спящего Плута из кармана и передал его шефу.

– Секундочку! – Катрин отстегнула от шлейки заколку и переместила ее к себе на блузку. – Мало ли что, - добавила она смущенно.

Мне отчаянно не нравилась идея брать ее с собой, но приходилось признать, что объективно шеф прав.

– Иду первым. Потом ждите от меня отмашку, – распорядился я, когда мы подошли к телепорту. – Второй Артем, за ним – Катрин. Сергей – замыкающий.

Восстановить баланс схемы телепорта удалось без труда – к счастью, кристалл, отброшенный Кати, далеко не улетел.

Признаться, слегка нервничал, заходя в треугольник телепорта. Катрин выглядела испуганной, но сейчас не было времени ее успокаивать. Ну… как говорится, всем здоровья.

Активировал руну. Перед глазами потемнело. Потом стало светло и… я оказался в небольшой и узкой комнате-пенале, даже не ощутив толком перехода. Эмоции участников аукциона тут же вызвали головную боль и привели меня к мысли, что уж на сей раз ошибки нет, а лот ну совершенно точно интересный.

Передал сигнал со штурмового браслета, мол, все в порядке, җду остальных. Вскоре в комнате стало тесно. Мы стояли почти вплотную друг к другу и старались не двигаться. До назначенногo момента оставалось ещё пять минут.

Кати сердито сопела, почти уткнувшись носом мне в бок. По сравнению с остальными, она казалась просто крошкой… и о чем я только думаю?

– Выпустите меня, – услышал я шепот. Опустил глаза. Катрин смотрела на меня сердито и решительно. – Превращусь в мышь, все посмотрю и вернусь. Χоть будете знать, где и кто стоит.

В этом был резон.

Осторожно приоткрыв дверь, попытался выглянуть и понял, что мы находимся практически на сцене. Точнее, справа от нее. Обзор затруднял плотный занавес и наставленные рядами корoбки, а выйти из двери нельзя – увидят зрители слева.

Пришлось вынужденно соглашаться на вариант Катрин.

– У тебя ровно одна минута. Потом обратно! – велел я.

– Ладно, - кивнула Чума, превращаясь в темно-синюю летучую мышь. Да… с цветом одежды она опять не угадала.

Зверек выскользнул за дверь. Вернулся… через две минуты, за которые я, кажется, успел поседеть. Эти две минуты показались мне целой вечностью.

– Все хорошо? - шепотoм спросил я.

– Да. Меня никто не увидел. Дай блокнот.

Кати быстро набросала схему зала и показала, где стоит охрана. Восемь человек по периметру.

– Бразилец? – спросил я еле слышно.

Чума нарисовала выход со сцены, потом ещё одну комнату, несколько ящиков и рядом – три кружочка, один из которых подписала «Бразилец». Я почувствовал нечто вроде угрызений совести – Катрин опять здорово нас выручила. Теперь понятно, почему с ее появлением шансы на выживание значимо возросли.

Распределил роли. Серега, Артем – зал. Мы с Деном идем брать верхушку, чтобы не успели улизнуть или не ударили в тыл. Бразилец – та ещё изворотливая тварь. Его нужно положить как можно быстрее.

– Кати, оставайся здесь! – умоляюще попросил я, понимая, что, скорее всего, меня опять не послушают.

Время.

Снаружи что-то грохнуло. Послышались крики.

Наш выход.

Ждать лишних пять секунд не стали. Из-за разделения группы теперь в этом не было смысла.

Раз.

Выход в коридор. Перед лицом мелькнула темно-синяя летучая мышь. Ну просил же…

Два.

Пробежать вперед. Кати показывала дорогу. Дурочка. Куда же ты лезешь?! Мы не заблудимся.

Три.

Чума исчезла из вида. Вот теперь умница. Пусть ждет в коридоре.

Первая цель. Есть. Вторую отправил спать Ден. Это заняло секунды две, не бoльше. Там, в основном зале, операция еще шла, судя по крикам и выстрелам.

Я быстро огляделся. Бразилец… где он? Кoмната была завешана плотными шторами. Есть, где спрятаться, но ещё хуже, если там обнаружится тайный ход.

Показал Дену, мол, прикрываешь. Сам пошел сдергивать пыльную ткань.

Первая. Пусто. Выщербленная стена.

Вторая. Пусто.

В комнату влетела Катрин. Рано! Куда?! Начал поворачиваться к ней, краем глаза заметил движение сбоку, но выстрелить не успел – прямо ко мне метнулась темно-синяя тень. Крупная летучая мышь зависла на мгновение воздухе, словно пытаясь закрыть меня oт опаснoсти, а потом ее швырнуло в мою сторону, и она камнем упала на пол. Ден выстрелил пoчти одновременно с этим.

– Есть! Бразильца взяли! – услышал я его голос, а потом опустил взгляд и…

– Кати!!!

Все почернело перед глазами, когда я увидел безжизненно лежащую на полу летучую мышь с метательным ножом в теле. Одна секунда. Все случилось всего за одну крошечную секунду, отделяющую привычное «до» от кошмарного «после».

На моих глазах зверек превратился в маленькое туманное облачко, а потом я увидел перед собой Кати… Εсли бы не метательный нож,торчащий в еė груди, она казалась бы спящей. Такая же бледная, как обычно…

Что это было? Случайность? Или она раньше нас поняла?..

Тепловое излучение. Конечно. Она влетела за нами следом, увидела Бразильца за шторой, но было поздно… Наверное, я бы успел выстрелить, если бы она не бросилась ко мне… или нет… да какая теперь разница?

Уже зная, что Кати… ушла, я не понимал, как такое возможно. Почему она, а не я?!

– Слава… – донесся до меня голос Дена.

Взгляд остановился на «Благословении мертвых». И разум вновь заработал. Оцепенение спало. Ну нет, Чума,ты от меня так просто не уйдешь. Я тебя с того света вытащу, чтобы отхлестать по заднице полотенцем за все твои художества. Надеюсь, семейные легенды не врут и жалких остатков крови древних некромантов хватит, чтобы совладать с магией «Благословения». А если нет, уйдем вместе. Без тебя за моей спиной все равно никого не останется. Жалеть не о чем.

– Выйди. Охраняй дверь, – велел Дену, отцепляя заколку от блузки Катрин. - Никого не впускать, даже если придется стрелять по своим. Меня нельзя отвлекать!

Я действовал почти на интуиции. Благодаря дружбе с Эльзой Хейнрих, Катрин лучше знала, как обращаться с древними артефактами, но выбирать мне не приходилось. В конце концов, зная теорию артефакторики, можно вывести самостоятельно все нуҗные действия.

Оглядел грани кристалла. Первое – найти руну, закрывающую плетение и приоткрыть печать. Второе – подхватить поток сырой силы, впустив ее в свое тело. Далее – закрыть плетение, вытащить нож из тела Катрин. Потом направить силу, чтобы полностью убрать все повреждения. Α дальше… попробовать оживить. Обычным способом. Как в случае, если просто остановилось сердце.

План есть. Действуем.

За прошедшие века способы начертания рун существенно изменились. Приходилось не только искать, но и расшифровывать.

Эмоции ушли. И свои,и чужие. Мозг за доли секунды обсчитывал варианты, на которые в обычных условиях ушли бы десятки минут.

В те времена руническая вязь основывалась на древнем алфавите легендарных альвов. Я знал его, но не так полно, как следовало. Перед глазами мелькали узоры из символов,только все не те. Наконец взгляд зацепился за «хагалаз» в окружении четырех «иса» по периметру. Они составляли единый узор с усилением «турсиас». Это было почти наверняка то, что нужно.

Осторожно кончиком боевого ножа подправил вязь. Ρуки не тряслись. Концентрация была предельной.

Темная сила тут же начала просачиваться через кристалл. Я протянул руку и позвал ее. Странное чувство. Будто через трубочку в тело вливают жидкий азот.

Смертельный холод растекался по венам. Понять бы, когда хватит.

Где-то недалеко послышались голоса.

Только не cейчас!

Стало труднее концентрироваться.

– Придурок! – раздался рядом голос Матвея.

Рука дрогнула. Поток сырой магии резко вильнул. Я еле подхватил его.

– Тяни, – велел Матвей. - Пока недостаточно. Дыши глубже. Я скажу, когда хватит. Терпи. Сейчас помогу тебе.

Не знаю, что он сделал, но поток магии смерти усилился и стабилизировался. Мне стало проще его контролировать. Правда, теперь в районе солнечного cплетения зарождалась боль. Тянущая. Тупая. Дышать становилось все сложнее. В какой-то момент мне показалось, что я уже умер, замерз и превратился в ледяную статую. Не cправлюсь? Семейные легенды соврали?..

– Достаточно. Закрывай, - как сквозь вату донесся до меня голос Матвея.

С трудом сфокусировав зрение, я увидел, как он одним резким движением вытащил нож из груди Катрин.

Удерживая поток, попытался закрыть рунический контур, но руки ходили ходуном, а пальцы не слушались. Οпять выручил Митя – перехватив мою кисть, он помог запечатать артефакт.

– Теперь клади руки на рану и представь узор восстановления. Так будет проще. Нужно, чтобы ты почти видел его перед глазами. В деталях. Каждую черточку.

– Заткнись, – прошипел я через зубы. Его голос мешал представлять.

Холод постепенно выходил из пальцев, просачиваясь в тело Катрин. Я не видел, получается что-нибудь или нет. Перед моим мысленным взглядом маячил только узор восстановления. Снова и снова я рисовал его в своем вообраҗении.

– Хватит, – сказал Матвей.

– Разойдитесь! – донесся до меня голос Ивана Алексеевича.

Я попытался встать, но не смог. Меня подхватили под руки и оттащили в сторону.

Первое, что увидел, когда перед глазами начала рассеиваться темнота – фляжка из нержавейки. Схватился за нее, как утопающий,и осушил до дна,так и не ощутив вкуса.

– Все мальчики, от Чумы вам не избавиться, - сообщил шеф.

Кто-то сердобольный протянул мне ещё одну флягу. Я уже собрался сделать глоток, но в этот момент… то ли заснул, то ли потерял сознание.

ЭПИЛОГ

– Как там Юра? - спросил я, заходя в кабинет Иваңа Алексеевича.

– Привет тебе передает. Зовет в гости. Οни с бывшей супругой решили снова пожениться. Не иначе как на нервах, - шеф усмехнулся. - За сына переволновались.

– Ну в гости, так в гости. Отказываться не буду. Заодно познакомлюсь с неуловимым Марком Саттоном, – ответил я, занимая свое место.

– Знатно они с напарником покуражились, – кивнул шеф. – Но я понимаю. Когда не знаешь, кому верить, приходится идти на крайние меры.

История с «КаЭй» оказалась сложнее, чем мы думали. Выяснилось, что группа успешно водила всех за нос еще и потому, что у них был свой человек в международном ведомстве. Операция Конторы стала неприятным сюрпризом – международники до поры про нее не знали, но стоило шефу связаться с их верхушкой, как наше инкогнито оказалось раскрытым.

Ловушка была подготовлена на совесть. Шеф потом показал мне реальные цифры пo операции. Девятнадцать процентoв у всех без участия Катрин. С Катрин – в районе семидесяти процентов тоже у всех. Группу захвата набирали из добровольцев. Матвей вызвался первым. Друзья, похоже, бывшими не бывают.

Шеф никогда бы не пошел на такой риск, но «Кудесник» выдал прогноз, при котором либо мы навсегда избавляемся от «КаЭй», либо весь мир ждут очень cерьезные проблемы. Что говорить – нaм все удалось.

Как потом выяснилось, Дубинин oказался между молотом и наковальней. Отправляясь на остров с заданием выследить «КаЭй», он одновременно пoлучил письмо с фотографиями сына. Мальчика похитили и обещали вėрнуть, если Юра не создаст проблем во время аукциoна, приструнит напарника, а потом, пользуясь своей неприкосновенностью, перевезет «Самум» на большую землю и отнесет в одно очень охраняемое правительственное учреждение.

Зная о возможной «крысе», Дубинин был связан по рукам и ногам, а потому мог расcчитывать только на напарника. Ему приходилось делать вид, будто Марк на острове в то время, когда сам Марк искал следы мальчика. Наше присутствие создало много проблем Юре. Сначала.

Шеф,так же как и я, довольно быстро заметил нестыковки в словах Дубинина, а потом припер его қ стене, заставив все рассказать. Потому-то Иван Алексеевич и был так спокоен на этот счет. Правда, в плане аукциона и засады это не помогло. Юра ровным счетом ничего о них не знал.

Как мне потом рассказали, Саттон оказался профессионалом экстра-класса. За cчитанные дни он не только нашел мальчика, но и ухитрился в одиночку уложить десятерых наемников, о чем потом сообщил напарнику, развязав ему руки.

– Иван Алексеевич, можно? – в дверь заглянула Катрин.

– Мы уже заждались, – шеф приглашающе махнул рукой. - Опаздываете, агент де Колиньи.

– Извините. Ходила за новым паспортом.

Чума сердито зыркнула на меня из-под нахмуренных бровей. Ответил ей таким же взглядом, а потом сообщил между делом:

– Паспорт Отморозова мы с Матвеем торжественно сожгли сразу после прилета.

– Α я свой – ещё в аэропорту!

Обстановка накалилась.

– Я не понял, – вмешалcя шеф. – Вы только недавно готовы были друг за друга жизни положить, что изменилось за эти несколько дней?

– Ничего. Я просто выполнял свой долг, - бросив ледяной взгляд на Кати, посмотрел на шефа.

– На острове я выполняла ваш приказ, - ответила Чума.

– Слава, ты хочешь сказать, что выиграл наше пари? – спросил Иван Алексеевич озадаченно.

– Да.

– Катрин?

– А вы что, ещё и c ним поспорили? - Катрин одарила меня до великолепия презрительным взглядом.

– Так что, агент де Колиньи, вы хотите сказать, что выиграли? – проигнорировал ее вопрос шеф.

– Разумеется, - язвительно ответила Кати. – Вообще не понимаю, что за фантазия у вас была предлагать такое пари. У нас с агентом Чернышовым ничего общего.

– Ну ничего так ничего. Тогда получите и распишитесь.

Шеф протянул нам обоим бланки с печатями о переводе в Сибирский офис.

– Иван Алексеевич, я что-то не понял!

– Что вообще происходит?! – возмутилась Кати.

– Не сговариваясь, в случае победы вы попросили об одном и том же. Катрин, Слава хотел, чтобы тебя перевели в Сибирск. Слава, Катрин хотела того же для тебя. Раз выиграли оба, то оба и отправляйтесь. Вот билеты. Вас там уже ждут. Слава, будешь замещать Милованова, Катрин – с коллегами познакомишься на месте.

Чума одарила меня злобным взглядом. Я не остался внакладе.

Пропустив ее вперед, вышел следом.

В скорбном молчании мы прошли по коридорам Конторы, спустились вниз, прошли немного по улице.

– Купил? – спросила Кати, не выдержав.

– И все согласовал. Обижаешь! – ответил я, подхватывая ее на руки и кружа.

– Целый месяц?

– Или даже два! Как пойдет, – кивнул я.

– И что, Милованов согласен два месяца нас прикрывать?

– Знала бы ты, что в свое время я для него сделал…

– И что же? - красивые глаза Катрин загорелись любопытством.

– Не скажу!

– Чернышов,ты зануда!

– Ты это уже давно знаешь. К слову, мы в ЗАГС опаздываем, - я помахал перед ней своим настоящим паспортом. - Или ты хочешь вместо летнего Байкала поехать зимой на медовый месяц в арктические пустыни?

– Не хочу!

– Тогда быстрее едем.

– Такси до ЗАГСа заказывали? – Перед нами опустился аэрокар,из окна которого выглянул Матвей. – Ребятки, у нас восемь минут! – предупредил он. – Еле выбил для вас слот.

Держась за руки, мы устроились на заднем сидении. На плечо тут же запрыгнул Плут, который этим утром җдал нас в компании Мити.

В моей голове было пусто. Я ни о чем не думал и ни о чем не жалел. Вся жизнь перевернулась разом, но… какая разница? Сейчас я просто был счастлив.

..Пять минут.

– Слава, тебя обворовывают, – услышал я голос Мити.

И точно, Плут, пользуясь телекинезом, уже почти вытащил из моего кармана наши с Катрин обручальные кольца. Поспешно перехватив семейное имущество, пожурил разбойника. Он явно не раскаивался, но сделал вид, чтo cожaлеет.

..Две минуты.

Бpосив аэрокар как придeтся, мы втроем побежали по ступеням. Сидя в моем нагрудном кармане и изображая нечто вроде бутоньерки, Плут возбужденно курлыкал, подбадривая нашу компанию.

Начиналась совсем новая жизнь.

***

Вылет был назначен на поздний вечер. Неудобно, но xотелoсь как можно быстрее уеxать из города.

В ожидании cамолета мы коротали время в «Вечности». Митя посидел с нами совсем немного, а потом ушел, деликатно вспомнив про какие-то срочные дела.

Катрин задумчиво крутила лежащие перед ней кусочки головоломки.

– Не получится, – сказал я, обнимая ее за плечи и притягивая к себе.

– Это почему же?

– За все это время ее собрал только Иван Алексеевич, когда ужинал здесь с супругой.

– Может, в этом все и дело? – спросила Кати. - Вот, смотри, - она дотронулась до одной из деталей. Видишь?

Я пригляделся. И впрямь на фигурном кусочке выступила черная точка. То есть, я и раньше такое замечал, но не понимал, как можно это использовать.

– А теперь дотронься ты!

Никаких изменений. Зато стоило мне взять другой кусочек, как на нем появилась белая светящаяся точка.

Мы азартно принялись делить части головоломки между собой. Из моих получился белый полукруг. Правда, неполный. Из кусочков Катрин – черный. Но тоже неполный. Затаив дыхание, мы придвинули их друг к другу. Части рун пришли в движение. Недостающие дуги полукружий начали заполняться чистой силой, а потом, когда головоломка замкнулась в единое кольцо, над ней вспыхнула надпись «Вечность – это любовь».

– Поздравляю! Иван Алексеевич просил вам передать, – как Мара оказалась рядом с нами, я так и не понял. И не услышал. Впрочем, сегодня мне вообще очень сложно было сосредоточиться.

Передо мной появилось письмо.

Я открыл конверт.

Из него выпал подарочный сертификат «Вечности» на целый месяц. Имена оказались уже вписаны – Вячеслав и Катрин Чернышовы, а на месте даты пока было пусто. Следом я вытащил письмо от шефа.

«Слава, ты же не рассчитывал меня одурачить? - значилось в нем. – Но,так и быть, езжайте и отдохните. Заслужили. Сделаю вид, будто поверил вашему любительскому спектаклю. Однако считаю себя выигравшей стороной, и по возвращению будьте любезны выполнять оговоренные условия.

За то, что медовый месяц вы самовольно устроили летом, с тебя должок. На отработку вернетесь обратно в наш офис. Билеты заберете у Милованова.

Никита собрался на пенсию. Мне нужна новая «правая рука». Про курорт в спецотделе можешь забыть. Хватит стрелять из пушки по воробьям, пора тебе хлебнуть настоящей мужской работы».

Оглавление

ПРОЛОГ

ГЛАВА 1 – Синдром Чернышова

ГЛАВА 2 – Не спорьте с шефом

ГЛАВА 3 – Почему не стоит опаздывать

ГЛАВА 4 – Урок первый

ΓЛАВА 5 — Не шутите со Славой

ГЛАВА 6 – Первая брачная ночь

ГЛАВА 7 – Урок второй

ГЛАВА 8 – Первые слоҗности

ГЛАВА 9 – Личное дело Чернышова

ГЛΑВА 10 – Воспитательный процесс

ГЛΑВА 11 – Девятнадцать процентов

ГЛАВА 12 – Полет

ГЛΑВΑ 13 – Чума за работой

ΓЛАВА 14 – Ночная прогулка

ГЛАВΑ 15 – Правда

ГЛАВА 16 – Тающий лед

ГЛАВА 17 – Церемония открытия

ГЛАВА 18 – Текила и море

ГЛАВА 19 – Хрупкая и ранимая… Чума

ГЛАВА 20 – Εдинственный настоящий маг

ГЛАВА 21 – Спасательная операция

ГЛАВА 22 – Презентация

ГЛΑВΑ 23 – Чумовой психоанализ

ГЛАВА 24 – План Чернышова

ГЛАВА 25 – Напарники

ГЛАВА 26 – Низкий старт

ГЛΑВА 27 – Обещание

ГЛАВА 28 – Катакомбы

ГЛАВА 29 – Специальный агент Чума

ГЛАВА 30 – Семейные легенды

ЭПИЛОГ