Волхов [Илья Игоревич Савич] (fb2) читать онлайн

Волхов

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. ГРЕХ

Всякий, делающий грех, делает и беззаконие; и грех есть беззаконие.

1-е послание Иоанна, глава 3, стих 4

Глава первая. Кровавая ива

Воздух вокруг был влажный и мёрзлый. Осенняя трава под ногами утопала в жиже при каждом шаге, вязкая почва противно чавкала, будто не желая отпускать подошву тяжёлых берцев.

Капитан Игорь Волхов сжимал рукоять пистолета и надеялся, что сегодня ему не придётся использовать его, потому что за спиной тащились двое ещё совсем неопытных сержантов. Они на стрельбище-то бывали всего несколько раз! Волхов категорически не желал присутствовать на боевом крещении этих салаг.

— Ну, попадись они мне! — Глеб тяжело дышал и с трудом перебирал ногами, стараясь угнаться за сослуживцами.

— Урою гадов! — Стас, явно не в духе, вынужден был постоянно закрываться от тяжёлых ветвей, лезущих в глаза и норовивших сбить с головы шапку. — Найду, и собственными руками…

— Краснов, Скворцов! — рявкнул Волхов. — Заткнулись, бляха муха! Глядите в оба!

Три дня назад из исправительной колонии, что располагалась недалеко от города, сбежали трое заключённых. Всех служивых подняли по тревоге и заставили прочёсывать весь район. Людей не хватало, подключили даже гаишников, но никак не могли найти ублюдков. Главным наводчиком был престарелый житель почти вымершего села с тремя уцелевшими дворами. Он видел, как зэки скрылись у опушки леса, когда вышел вечером проведать домашний скот. Оставалось надеяться, что старик действительно был способен заметить что-то внятное на расстоянии в полутораста метров.

Неподалёку от полицейских дёрнулся кустарник. Сержанты тут же направили пистолеты в сторону шума, но навстречу выпрыгнул светлый ушастый комок.

— Заяц, — Волхов не выказал ни капли удивления, будто точно знал, кто скрывался за багровой листвой. Но с охотой отметил хорошую реакцию парней.

— Я его чуть не пристрелил… — Глеб выдохнул с облегчением, когда понял, что опасность оказалась ложной, но опускать оружие всё равно не спешил.

— Ты даже с предохранителя не снял, — хмыкнул Стас, похлопав напарника по плечу.

Дальше троица брела в молчании, пока не достигла ивовой рощи. Пожелтевшие спадающие почти до земли кроны перекрывали обзор. Молодые деревца выглядывали из-за могучих накренившихся старцев, словно спрятавшись от невиданных гостей.

В горле Волхова сжался комок, предупреждая об опасности, когда он заметил еле видный след. Здесь кто-то проходил.

— Оружие наизготовку, — скомандовал он шёпотом, сам при этом принимая стойку для стрельбы. — Осторожно. Предельно осторожно. Поняли?

Сержанты щёлкнули предохранителями и выстроились так, чтобы прикрывать друг друга. Получалось это неуклюже, но кое-какие знания из учебки они вынесли, и теперь следовали за капитаном, следя за каждым шорохом, каждым шелестом листвы.

Роща поражала красотой. Золотые кудри ветвей перекрывали грязь и серость окружающего леса, манили в свои объятия, танцуя на ветру.

Волхов пробирался вглубь, раздвигая заросли. Он слышал ритмичные удары собственного сердца. Адреналин не на шутку разогнался, заглушал страх, обострял чувства. Интуиция била тревогу, требовала повернуть назад.

Но он не мог прислушаться.

Скоро на глаза попалась багровая клякса, запятнавшая золото листвы. А затем ещё. И ещё. Ветка скользнула по щеке, оставив влажную полоску. Волхов не обратил внимания и продолжил движение, пока влага не скатилась к губам. Кончик языка нащупал солоноватый привкус, отдающий металлом.

— Кровь, — он замер, провел по лицу рукой, та окрасилась красным.

Ещё одна капля плюхнулась на ладонь. Волхов поднял взгляд над собой и почувствовал, как к горлу подкатывает тошнота. На него смотрела рыбьими глазами голова, зацепившаяся за сук ошмётком шейной мышцы.

— Товарищ капитан? — Стас беспокоился и явно трусил, но старался держаться.

Волхов жестом приказал оставаться на месте, а сам раздвинул завесу из ветвей, за которой скрывалось нечто страшное.

Древняя плакучая ива, раскинувшаяся на небольшом холмике, росла в отдалении от своих собратьев, окружённая ими, будто старец малышнёй. Кончики свисающей кроны, красные от крови, спускались на обезглавленное тело в тюремной одежде. У подножия возвышенности, между выступающих из земли корней, лежал второй труп, спину которого превратили в кровавое месиво, а лицо исказилось в страхе и боли даже когда душа покинула тело. Широко раскрытые глаза отражали предсмертный ужас, на лбу красовались жуткие порезы, из-под которых выглядывала белая лобная кость.

Позади вырвало Глеба. Сержанты не выдержали, последовали за капитаном и тут же пожалели о своём решении.

— Твою ж мать… — Стас уронил пистолет, затем опомнился и потянулся за ним. — Игорь Олегович… тут следы.

Следов было много. И звериных, и человеческих. Но эти вели к противоположной границе холма, вглубь рощи. Когда они прошли границу зарослей, следы показали, как жертва бежала от опасности, споткнулась о торчащую корягу и стремительно поднялась, чтобы вновь упасть через несколько шагов. Туда, где и лежало тело.

Третий мертвец тоже был изуродован. Головы он не лишился, но из расколотого черепа виделись вытекшие мозги, которые с жадностью разглядывал разместившийся неподалёку ворон, а конечности валялись в радиусе нескольких метров.

Утренний морозный воздух отдавал металлом и вязко оседал в носу.

Стас тоже не выдержал, его скудный завтрак вырвался наружу.

— Кто их так? — Глеб немного пришёл в себя, хоть и нездорово побледнел. На бушлате осталось пятно от рвоты, которое он безрезультатно пытался оттереть.

— Какой-то больной ублюдок, Краснов. Больной ублюдок… — вздохнул Волхов.

Он по привычке потянулся в нагрудный карман за пачкой сигарет, но осёкся, вспомнив, что твёрдо решил бросить курить и выбросил последнюю пачку. В одном из карманов до сих пор валялась зажигалка — скорее по привычке, чем по необходимости.

Тут, словно прочитав его мысли, в нос ударил знакомый аромат. Стас затянулся, пустив вонючий клуб дыма прямо в его сторону. Едкий запах одновременно отвращал с непривычки, но также и приманивал, тревожа старые рефлексы.

— Дай сюда, — Волхов выхватил у сержанта пачку, которую тот бесцельно переминал в руке, и выдернул из зубов тлеющую сигарету, после чего скомкал всё это с излишним остервенением и почти что выбросил. Но вспомнил про разбросанные повсюду улики, сунул комок в карман Стаса. — При мне не курить. Я кому говорил?!

— Так точно, товарищ капитан, — Стас обиженно разглядывал содержимое кармана и подумывал, как бы незаметно стрельнуть пару штук у Глеба. Курить сейчас хотелось страшно.

— Вызываем наших?

Волхов кивнул. Глеб достал из чехла рацию, развернул карту.

— На связи сержант Краснов, группа "В". Заключённые найдены, все трое мертвы. Убийца неизвестен. Квадрат двадцать четвёртый. Ожидаем подмогу. Повторяю: заключённые найдены…

Волхов не слышал сержанта. Он подошёл к мертвецу, попытался сверить его с ориентировкой, но волосы зэка спутались в грязи и крови, лоб, был исполосан глубокими грубыми порезами, как у второго трупа, а остальную часть лица вряд ли можно было бы сравнить с фотографией, так что Волхову пришлось отказаться от затеи.

— Товарищ капитан! — зов Глеба вырвал его из тумана. — Ответили. Сказали, через полчаса будут. Приказали ждать на месте.

Сержант никак не мог засунуть рацию обратно из-за дрожащих рук. Волхов не стал упрекать, наоборот помог, чем вызвал недоумённый взгляд.

— Пошли отсюда. Нечего этой хренью дышать.

Прибывшие на место сотрудники не сразу привыкли к увиденному. Подобных происшествий в районе ещё не случалось. Одна девушка, совсем ещё юная, позеленела сразу же, как только увидела кровавую иву, после чего выплеснула содержимое желудка. Это было её первым делом — она только заступила на службу.

Глеб с сочувствием смотрел на подругу по несчастью. Но не долго — неприглядная картина заставила его вспомнить собственный опыт, поэтому сержант отвернулся, чтобы не дразнить желудок.

Подъехал ещё один автомобиль. Из него выскочил высокий худощавый офицер в чистенькой форме. Он осмотрелся, увидел Волхова и направился к нему.

— Игорь, расскажи, как обнаружили.

Майор Королёв.

Волхов не скрывал отвращения и показательно отказался от рукопожатия.

— В рапорте всё изложу, — огрызнулся он, сплюнув под ноги нежеланному собеседнику. — Там и прочтёшь. Не разучился ж ещё, а?

Капитан с удовольствием отметил, как у майора под кожей заходили желваки.

— Что-то ещё, товарищ майор?

Королёв явно жаждал выдать что-нибудь гневное, но сдержался, лишь ухватив его за рукав, и свирепым шёпотом выпалил:

— Игорь, может, хватит?! Мы на службе, тут личному места нет! Успокойся уже!

— Даня, блять! — Волхов выдернул руку. — Может, хватит меня жизни учить? Иди на хер подобру-поздорову, пока я тебя сам туда пинком не отправил!

Волхов развернулся и пошагал прочь, продолжая хаять бывшего друга уже про себя, пока с ненавистью в глазах провожал его взглядом.

Да, раньше они дружили. Хорошей такой, крепкой мужской дружбой. Казалось бы.

Всё, как это водится, изменила женщина.

Екатерина вернулась в родной городок после десяти лет в столице. Грянул кризис, её сократили, и пришлось на время переехать к родителям. Жизнь преподнесла ей очередной сюрприз, когда два бравых офицера спасли её от незадачливого грабителя, умудрившегося совершить попытку преступления и нарвавшегося на Игоря и Данилу, выходящих из-за угла.

Обидчик был скручен и передан шустро явившемуся наряду ППС, а дама сопровождена до дома.

Игорю девушка понравилась сразу, и на следующий день он уже ждал Катю у подъезда, с цветами, в начищенной до блеска обуви и отдраенной офицерской форме. Должность капитана полиции имела свои преимущества в получении информации, и он точно знал, что вот-вот она должна была вернуться с работы.

Но не только Игорь положил глаз на красавицу. Данила оказался более ушлым.

Когда Волхов заметил вышедшую из-за угла Катю, он приободрился, адреналин забурлил кровь, а пот выступил на лбу, нервы заиграли, будто он был подростком, решившимся признаться однокласснице в нежных чувствах. Но предвкушение быстро сменилось шоком, когда следом за Катей показался Данила.

Сияющая улыбка сползла с лица, а букет плавно опустился в мусорное ведро бутонами вниз. Волхов нахмурился, до боли сжал кулаки и стиснул зубы. Данила вертел в пальцах ключи от новенького автомобиля, подаренного отцом, и задвигал свою очередную шутку, весьма удачную, надо отметить, потому что Катя расхохоталась, и этот распевный нежный смех до боли пронзил грудь.

Лишь подойдя к подъезду, они заметили его.

— Игорян! А ты тут какими судьбами? — Данила сделал удивлённый вид, но Волхов слишком хорошо знал друга, чтобы поверить.

— Здравствуйте, Катя, — кивнул он девушке. — Да, знаете, гуляю. Погода хорошая.

В горле кипела злоба. Шок прошёл, Волхова обуял гнев, в груди заполыхал пожар.

— В парадной форме? — Данила показательно поднял левую бровь. — Дружище, ты выглядел хуже, когда мы звание обмывали.

— Вам очень идёт, — улыбнулась Катя, не обращая внимания на колкости спутника.

— Спасибо.

Глаза девушки, солнечно-зелёные, стрельнули в него, тут же застенчиво спрятавшись, и гнев странным образом утих, сменившись спокойствием. Настроение приподнялось, и пламя гнева преобразилось в жажду борьбы. Сдаваться он не собирался.

— Опробовал? — Волхов кивнул на ключи. — Хорошо едет?

— Замечательно! — заявил Данила, нацепив на себя самодовольную мину.

— Ну да, твой батя знает толк. Плохого не подарит.

Лицо Данилы исказилось растерянностью, отчего Катя не сдержала короткий смешок.

— Ладно, молодые люди, мне пора, — девушка решила оставить друзей разбираться между собой и упорхнула ко входу в подъезд.

— Катя, подождите! — опомнился Волхов. — Можно попросить вас дать свой номер? Я хотел бы…

— Дружище, не стоит задерживать даму! — Данила с размаху шлёпнул по плечу. — До свидания, Катя. Хорошего вечера!

Она снова засмеялась, помахала ручкой и скрылась за дверью.

— И что это было, ё-моё?! — Данила выждал несколько секунд, прежде, чем показать истинное лицо. — На хрена подставил?!

Волхов усмехнулся и, не соизволив ответить, пошёл своей дорогой. Данила, заметив торчащие из ведра стебли, кинул вслед:

— И не надейся! Ты мне не соперник!

Воспоминания Волхова прервал Скворцов.

— Товарищ капитан, вас там Вениамин Адамович зовёт.

Стас до сих пор выглядел бледным и несчастным. Ещё бы! Первое серьёзное дело — и такая заваруха.

Вениамин Адамович, эксперт-криминалист, единственный настоящий специалист на весь район, не особо впечатлился раскинувшейся в мрачной роще картиной. А противный запах смерти, разошедшийся от внезапно нагрянувшего солнца, перебивало амбре от выпитого ночью коньяка. Что, впрочем, никого уже не удивляло.

— Игорь, — кивнул он капитану, когда тот подошёл, зажимая нос и морщась. — Будешь?

Из рукава показалась крышка фляги.

— Не, Адамыч, воздержусь.

— Ну, как хочешь, — Вениамин оглянулся, убедился, что никто не смотрит, и сделал глоток.

— Чего звал?

— Экстерьером полюбоваться, Олегыч, — он развёл руками, будто бы представляя капитану нечто прекрасное, отчего коньяк в фляге заметно плеснул. — Вишь, какой прелестный пейзаж!

— Ладно, ладно. Успокойся.

Адамыч вздохнул, убрал руки в карманы бушлата, обхватывая выпирающий живот.

— Что думаешь по поводу всего этого?

Волхов ответил не сразу. В голове то и дело мелькали мысли о том, как и кто убил беглецов, но ни одна из них не выглядела достаточно правдоподобной.

— Думаю, туда им и дорога, — признался он. — Больше похоже на диких зверей, но эти отметины на лбу…

Следы животных прослеживались всюду. Даже после прошедшего дождя, который смыл или смешал большую их часть, кое-что удавалось определить. Но в ужасном месиве крови, мяса и костей понять, где постаралось орудие убийства, а где волчьи клыки или бивни кабана, было невозможно.

— Да, отметины… — Вениамин сделал ещё один глоток, поёжившись. — Может это просто выгрызли? Всё-таки я склоняюсь к голодным зверушкам.

Волхов кивнул. У первой головы, застрявшей на суку, порезов на лбу не нашли, так что это мог быть просто след какого-то животного.

— Ну, пройдёмся по месту преступления? — предложил Адамыч.

Волхов не возражал. Под шапкой пекло, пот растекался по лицу, и хотелось поскорее со всем разобраться. Они прошли к старой иве, осторожно ступая между ошмётков, после чего принялись излагать свои версии.

— Началось всё здесь, — установил Волхов, указывая на ложбину у подножия дерева, где между корней ещё чернела зола. — Костёр разожгли, и грамотно — чтобы никто не заметил. Бывалые, сразу видно.

— Не дураки. Были… А дальше, думаю…

— Погоди, — Волхов прервал коллегу и достал рацию. — Краснов, Скворцов, ко мне бегом. К плакучей иве.

Сержанты явились быстро, хоть по ним и было видно отсутствие какого-либо желания возвращаться сюда. Глеб снова побледнел, но на этот раз сдержался, стараясь не смотреть на трупы.

— Проверим ваши дедуктивные способности, парни, — Волхов усмехнулся, глядя на удивлённые лица подопечных. — Вот место преступления, вот жертвы. Расскажите-ка нам, что тут произошло? По вашему мнению.

Вениамин приободрился. Он любил подобные забавы, способные разбавить рутину, и даже отослал сотрудника с фотоаппаратом, чтобы тот не мешал юным полицейским показывать свои навыки.

— Ну… — протянул Глеб, всё-таки вынужденный пристально осмотреть округу. — Кажется, сначала убили этого, без головы. Может меч какой использовали?

— Потом двое оставшихся дали дёру, — продолжил Стас, — Первый убежать не успел, и его прихлопнули почти сразу, а второй оторвался, но ненадолго.

— Замечания, маэстро? — Волхов с немного наигранным выражением обратился к Вениамину, подражая Ватсону из советского сериала.

Криминалист понял и ответил, изображая Холмса:

— Вам, молодые люди, ещё учиться и учиться, — он достал из кармана трубку, будто специально готовился к представлению, и, продолжая рассказывать, набивал её табаком. — Учитесь подмечать мелочи, чтобы выстраивать верные дЭдуктивные цепочки.

Волхов не сдержал смешка, прыснув в кулак, замаскировав его кашлем, после чего с серьёзным видом наблюдал за происходящим. Вениамин как раз закончил набивать чашу трубки и раскуривать табак. Облако дыма направилось в сторону обескураженных сержантов.

— Итак. Первой жертвой стал вот этот бедолага, — он указал на труп в отдалении. — Если присмотреться к следам, можно понять, что он долгое время стоял на месте, затем сделал несколько небольших шагов, а затем упал.

Вениамин подошёл к телу и мундштуком указал на следы, о которых говорил, после чего присел на корточки у головы мертвеца, ещё раз затянулся и обратил внимание на скомканную траву под руками.

— А тут он пытается ползти, что удалось не очень хорошо, и погибает от ранения сзади, — мундштук указал на разодранную шею.

— Второй же несчастный, по всей видимости, спал. Он успел проснуться перед тем, как лишиться головы, но только и всего.

— А как она оказалась на дереве? — Глеб выглядел уже намного лучше и будто забыл, что находится посреди кровавого безумства.

— Её туда закинули, очевидно, — Стас тоже смотрелся увереннее. Даже попытался поближе рассмотреть обрубок шеи.

— Ну так вот, — Вениамин направился зарослям. — Остался последний. Он, думается, дежурил или отошёл по своим делам к границе рощи. Полагаю, услышал шум, оглянулся посмотреть, что стряслось, а затем…

Они покинули старую иву и пробрались в рощу к третьему трупу.

— Бедолага не успел убежать далеко. Он споткнулся, упал, и убийца нагнал его.

— Учитесь, малята, пока батя жив, — усмехнулся Волхов. Он отметил про себя, что сержанты уже успели привыкнуть к обстановке.

— Сплюнь, Игорёк!

— Так что, это всё? — Стас осматривался, будто впервые видел это место. Он подмечал детали, на которые указывал Вениамин, пытался выявить новые, но ничего не удавалось.

— Нет, — Вениамин закончил играть Шерлока, свернул трубку и взамен глотнул из фляги. — Вы упустили ещё один важный момент — скорее всего, убийцей был не человек.

— Как так?! — Глеб не на шутку испугался, верно решив, что речь идёт о каком-нибудь оборотне или другой нечисти. Парень всегда был довольно впечатлительный.

— Скорее всего, волки… — вдруг Волхов услышал шум, доносившийся за оцеплением. — Может, мишка. Жирок на зиму решил нарастить… Да что там творится?!

Рощу оцепили широким периметром заграждающей ленты и расставили несколько человек следить за тем, чтобы никто не проник на место преступления и не помешал специалистам его осматривать.

Казалось бы, зачем делать это в лесу, в нескольких километрах от ближайшей окраины города? Однако такая необходимость имелась. И необходимость была настырной, наглой и гиперактивной.

Ксения, так её звали. Ксения Дроздова. Блондинка с круглым лицом и настырным, прямо-таки невыносимым характером. Ещё в школе, когда они учились в одном классе, Ксения слыла самым что ни на есть активистом в любых учебно-общественных мероприятиях. И ладно бы она спокойно участвовала в них, никто бы и слова не сказал, но нет. Ксения всегда умудрялась затянуть в это других, ни в чём не повинных одноклассников, в том числе и самого Игоря. А когда девочка подросла и научилась самостоятельно такие мероприятия устраивать, вся школа взвыла, даже учителя, но безжалостность Ксюши могла сравниться только с её упёртостью.

И вот прошли годы, а ситуация особо не изменилась. Волхов спасся от её терроризма в старших классах благодаря переезду в областной центр, но и здесь она в итоге настигла его.

Полицейские удерживали местную журналистку, поднявшую вой о замалчивании и препятствованию свободе слова. Оператор стоял рядом, обречённо наблюдая развернувшуюся сцену, а водитель отошёл к знакомому сотруднику и о чём-то болтал с ним, смешливо поглядывая на девушку.

Волхов выругался, почувствовал огромное желание скрыться в роще, чтобы оказаться подальше от скандалистки.

— Игорь! — воскликнула та, увидев капитана. — Игорь, скажи им! А ну, пропустите! Я его знаю! Игорь, прикажи не мешать!

Вздохнув, он подошёл к ней и встал напротив, ограждённый двумя караульными.

— Дроздова, чего шум подняла? Нельзя, сказано же! Эксперты работают, улики собирают. Это, мать его, место преступления, а не цирк!

— Ты мне зубы не заговаривай! — не унималась Ксения. — Люди имеют право знать!

— Ну тебя… — Волхов махнул рукой, исказился в раздражённой гримасе и приказал сержантам, маячившим позади: — Так, парни, всю эту делегацию под ручки — и чтоб за сто метров не подпускать. Будут сопротивляться — сажайте в бобик. Оформим хулиганку и посадим на пару-тройку суток.

Последнее он говорил, пристально глядя в глаза журналистике. Оператор, что стоял рядом с ней, заволновался. Видимо, сидеть в обезьяннике не входило в его планы.

Полицейские предприняли неудачную попытку отвести Ксению подальше, после чего взяли её под ручки и понесли к УАЗику под аккомпанемент богатых лексиконом ругательств нарушительницы. Оператор и водитель последовали по доброй воле, надеясь на снисхождение за примерное поведение.

Волхов вернулся в рощу. И теперь расхаживал в одиночестве, обдумывая дело.

Адамыч всё изложил складно. Убили зэков примерно так. Вот только улики, что могли быть оставлены, унесло дождём. Всё походило на то, что беглецы просто нарвались на голодных зверей. И всё-таки порезы на головах двух убитых напоминали ему какие-то символы, не давали успокоиться. Но почему у третьего их нет?

Волхова осенила одна идея, он сразу же решил её проверить.

Обезглавленное тело всё так же сидело, опёршись о ствол. Мертвец сгорбился, руки распластались по бокам ладонями вверх, а ноги разъехались по сторонам. Он будто погрузился в глубокую печаль, оплакивая собственную судьбу.

Волхов остановил криминалиста, молодого паренька лет двадцати пяти, одолжил у того пару перчаток и подошёл к трупу. Изношенная задолго до побега тюремная роба под сальным серым ватником зачерствела от крови. Грудь его превратилась в кашу из органов и кусков ткани. По всему выходило, что это звери обгрызли её, но теперь появился ещё один вариант.

Капитан осторожно потянул воротник, под которым пряталась подозрительная на его взгляд рана, отдалённая от вспоротого брюха, и увидел там то, что ожидал — следы от порезов. Вспухшие, наполненные гнилью. Теперь и не сказать было сходу, чем они вызваны, но характер отличался от остальных.

— Парень! — он подозвал стажёра, у которого одолжил перчатки. — Запиши в протокол: Раны под левой ключицей. Нужно определить их рисунок и орудие нанесения. И сверить с аналогичными порезами на лбах двух оставшихся трупов

Парень кивнул, шустро оставил пометку в блокноте и продолжил работать. А Волхов взглянул на часы, понял, что не спал почти сутки. Рот сам по себе растянулся в затяжном зевке. Он поднял ладонь, чтобы прикрыться, но на полпути опомнился и убрал её подальше. Он ведь только что трогал мертвеца!

Листва позади зашумела, донеслись неразборчивые крики. Волхов обернулся и увидел, как из зарослей выскакивает Ксения. Она зацепилась за крону и всё ещё смотрела в сторону рощи, отцепляя волосы от когтистых ветвей. Игорь бросился к ней скорее от неожиданности, но получилось очень к месту.

Ксения выпуталась, крикнула очередное ругательство в сторону преследующих её сержантов, обернулась и… замерла. Глаза расширились, рот раскрылся, ноги подкосились. Волхов успел подхватить девушку перед тем, как та упала бы на землю, потеряв сознание.

— Товарищ капитан! — Стас испуганными глазами смотрел на него, опасаясь взбучки.

И не зря опасаясь, кстати, но это Волхов решил отложить на потом. Он взял Ксению на руки и потащил обратно в лагерь, попутно ругая сержантов.

— С бабой справиться не смогли! Ну ничего, я устрою вам повышение квалификации, мать вашу!

— Игорь Олегович, она — сам дьявол! — Глеб ковылял рядом, похрамывая. — Прямо между ног засветила, сука!

— Это правда, товарищ капитан! — добавил Стас. Волхов заметил, что тот открыл кобуру и чертыхнулся про себя ещё раз. — Еле до бобика дотащили, а там целый концерт устроила! А потом, с размаху!..

— Заткнитесь оба! Слава богу, что ублюдки подохли до нашей встречи, а не то обделались вы по полные штаны, сосунки! Сейчас же на полигон поедем, буду вас уму-разуму учить!

— Но, товарищ капитан, смена закончится вот-вот!

— Не для вас!

Волхов рыкнул так, что сержанты заткнулись и отвели взгляды. Спорить более смысла не было.

Ксения приоткрыла глаза.

— Что… что случилось?

— В санаторий тебя несу. За казённый счёт, бляха муха.

— А?

Девушка ещё не до конца пришла в себя и теперь, ослабевшая, беззащитная, и, в кои-то веки спокойная, показалось невероятно желанной. Волхов сглотнул и тряхнул головой, прогоняя пошлые мысли. Не концентрировать взгляд на пышной груди, выделяющейся даже под пальто, оказалось делом непростым.

— Мне приснился… такой ужас… — вдруг она очнулась полностью, подскочила и вскрикнула, сжав шею Волхова. — Это правда?! Мне не приснилось?! Игорь, это правда?!

— Да успокойся ты, — раздражение вернулось, и Волхов уже подумал, не стоит ли отправить девушку добираться до машины своим ходом, но она так прижалась к нему, что иного варианта, кроме как нести её дальше, не было.

— Игорь… — Ксения шмыгнула носом, и по он почувствовал, как на щёку попадает влага. — Это же кошмар…

— Кошмар, кошмар. Нехер лезть, куда не надо. Открывайте дверь!

Они подошли к УАЗику, в котором смиренно ожидали водитель и оператор.

— Эй, куда ты меня притащил?! — Ксения оживилась и позабыла про страшное место убийства, начала брыкаться и сопротивляться. — Нет, я не поеду в тюрьму! Освободи меня, слышишь?! Освободи!

Пришлось приложить немало усилий, чтобы запихнуть бунтарку внутрь, но это всё-таки получилось. Захлопнув дверь, Волхов постучал по кабине, и машина отправилась в отделение. Крики Ксении заглушали даже звуки мотора, он поёжился, представляя, что творится внутри.

— Ну, а теперь вы, — повернулся Волхов к сержантам. Те выглядели так, будто познали всю печаль бренного мира. — Пёс с вами, дуйте отсыпаться. Но завтра в шесть утра жду на полосе препятствий. Всё ясно?

Глеб хотел возразить — завтра должен был быть выходной — но Стас толкнул его в плечо, и оба они почти что хором салютовали: «Так точно!», после чего присоединились к следующему экипажу и уехали домой.

А вот у Волхова было ещё одно дело прежде, чем заниматься заслуженным отдыхом. На месте преступления очень заметно поработали животные, и лишь один человек в городе мог подтвердить версию более авторитетно, чем криминалисты.

━─━────༺༻────━─━

Этот район пригорода всегда приводил в уныние. Покосившиеся, неухоженные, местами заброшенные дома, заросшие участки, свалки мусора там, где раньше стояли контейнеры, которые убрали за неоплату счетов со всей улицы. Местные цыгане жили здесь по-своему, отгородившись от остальных труднопроходимой грунтовой дорогой, покалеченной ямами, выбоинами и колдобинами. Осенью, как и сейчас, она превращалась в болото из грязи и луж.

Когда-то здесь повсюду бегали бездомные собаки, брошенные и озлобленные, лишённые крова, преданные своими хозяевами или вовсе не знавшие человеческой ласки с самого рождения. Теперь же их взял под руку местный егерь — Зверев Захар Петрович. Он вернулся в город несколько лет назад, устроился в лесничество и организовал собачий приют на своём старом участке, где поселился сам.

Когда-то Захар браконьерствовал, даже отсидел за это дело, но потом исправился и сменил сторону баррикад. И не просто так.

Последняя его охота закончилась встречей с разъярённой кабанихой , охраняющей свой выводок, и развороченным бедром. Спас Петровича засапожный нож, который он воткнул в глаз зверюге по самую рукоять. Получилось это случайно — в суматохе он никак не мог прицелиться, бил без разбору, и первым же махом попал куда нужно. С тех пор Петрович таскал с собой этот нож повсюду и ни на минуту с ним не расставался. Даже оформил официальное разрешение, что после отсидки было непросто.

Он использовал весь свой опыт и приручил беспризорных псов так, что те слушались его без единого ропота. Как это у него получилось, не мог даже сказать даже кинолог, некогда присланный, чтобы подготовить служебных собак для отделения. Но это получилось.

Волхов подходил к приюту, огибая лужу, растянувшуюся от обочины до обочины. Скользкий бережок настораживал, но его удалось преодолеть без проблем, и капитан наконец ступил на дощатый помост, перекинутый через придорожную канаву. Доски скрипнули, раздался собачий лай. Сначала тявкнула одна из них, у самой калитки, а затем подключились остальные, и гостя встретили бодрой канонадой.

Двор вызывал смешанные чувства. С одной стороны он соблюдал общую "архитектуру" района и выглядел довольно неухоженным: истоптанные пространства, наполненные слякотью и грязью, абсолютно не вызывали желание сойти с несуразной тропинки из горбыля, ведущей от калитки до крыльца; до остальных построек, в том числе к опасно покосившемуся туалету, пришлось бы добираться по голой земле; вольеры заменяли забор, по периметру охватывая участок; сам дом давно нуждался в ремонте, хотя бы косметическом, и встречал Волхова старым фасадом с иссохшей облупившейся краской.

Деревянная дверь, обшитая оргалитом, распахнулась прямо перед носом, и в проходе показался владелец этого чудного хозяйства. Коренастый, из-за широких плеч и бороды лопатой похожий на гнома. В свои шестьдесят лет Захар Петрович выглядел покрепче многих молодых. И даже Волхов, вполне себе крепкий мужик, чувствовал исходящую от старика силу. Захар рявкнул, и собачья канонада тут же затихла.

— День добрый, начальник.

— Здоров, Петрович. Дело у меня к тебе есть.

— Оно понятно, — пожал плечами Захар. — Не в гости же ты пришёл. Выкладывай.

Захар не стал стоять на месте, взял железные вёдра с кормом, обул широкие галоши и пошлёпал вдоль вольеров. Волхов колебался, но последовал за ним, радуясь, что не успел переодеться.

— Слышал про беглецов из зоны?

— Конечно, слышал. Весь город слышал. Но я тут при чём? Я своё отсидел.

— Мы их нашли. Точнее, то, что от них осталось.

— Неужто пришили?

Собаки живо виляли хвостом, подпрыгивали, поскуливали в ожидании. Захар вываливал корм в корыта, и они с жадностью набрасывались на еду.

— Пришили — мягко сказано. Растерзали. Кишки наружу, руки-ноги оторвали. Жуткое зрелище, в общем. И есть подозрения, что нарвались на зверей. Глянешь? — он протянул планшет с распечатанными фотографиями. — Нужно твоё заключение.

Захар поставил полупустые ведра на землю, вытер руки о комбинезон и принялся смотреть. Как ни странно, и усом не пошевелил.

Собаки, ожидающие кормёжки, заёрзали. Один пёс, перед носом которого стояли горячие вёдра, определил виновника такой задержки, тявкнул, но тут же утих, поймав суровый взгляд хозяина.

— Ну, можешь что-нибудь сказать? Это зверьё их так?

Захар захлопнул планшет, нахмурился, помял бороду.

— Знаешь, Игорь Олегович, ты, наверное, проходи в дом. Я здесь закончу, чаю наведу. Посидим немного, да поделюсь, что думаю по этому поводу.

Волхов насторожился. Петрович славился своей нелюдимостью. Ладил он только с животиной, и других гостей у себя не любил. Но делать было нечего — Волхов пошёл в дом.

Изнутри обстановка соответствовала внешнему виду. Коридор пропах старьём, рыболовными сетями, снастями и прочими рыбацкими принадлежностями. В прихожей его встретили жар от русской печи, аромат кипящей в ней похлёбки и… большой серый кот, вальяжно разлёгшийся у горячих кирпичей.

— Кот?! Ты что тут делаешь?

Ответом послужила отвернувшаяся морда и взмах пушистым хвостом. Кот не собирался тратить своё драгоценное время на какого-то незнакомца.

Волхов повесил бушлат на крючок в старом, ещё советском шкафу и сел за стол. От жары и запаха сушёных трав, развешанных на верёвочке над окном, очень захотелось спать. Вдруг стало как-то уютно в этом обшарпанном холостяцком помещении, но он держал себя в руках.

Скоро пришёл Захар. Он поставил на табурет возле холодильника ведро свежей колодезной воды, разделся, перенёс вскипевший чайник на стол.

— Сейчас чайку разолью и продолжим.

Он достал из серванта алюминиевые кружки, наполнил их душистым напитком, приготовленным прямо в чайнике.

— Сам сушил, — Захар улыбнулся, искренне гордясь сказанным. — Кипрей, мята, листья крыжовника и корка лимона с имбирём. Вот, попробуй.

Волхов поднёс ко рту горячую кружку, вдохнул душистый запах и сделал небольшой глоток.

— Да, очень вкусно. Спасибо.

— Вот-вот, — довольный, Захар уселся напротив и отхлебнул из своей кружки. — Итак, по поводу зверей…

Он нахмурился и замолчал, обдумывая слова. Волхов не торопил.

— То, что я увидел на фотографиях, действительно могли сделать зверюшки. Особенно сейчас, когда пропитание сложнее добыть. И я даже представляю, кто именно был.

— Ну-ка, ну-ка, — оживился Волхов, открывая планшет и доставая ручку. — Выкладывай.

— В общем, это было три дня назад. У нас в городе браконьеры объявились. Капканов наставили, гады. Я весь лес облазил, чтобы их найти, пока не понял, что работают по ночам. Ну, подумал на живца брать. Несколько ловушек нашёл и решил наведаться ночью. Глядишь, объявятся. Ночь тогда была… особенная. Как раз на полнолуние…

━─━────༺༻────━─━

Ночь выдалась холодной, ветреной и беспокойной. Так всегда происходило в полнолуние, когда лес оживал, дышал по-другому, каждым шелестом, треском и свистом взывая к человеку, предупреждая о чём-то.

Вот и сейчас Захар Петрович прислушивался к голосу леса, пока бродил по тропам, знакомым только ему. Старый опытный охотник, его ноги сами помнили все уступы и неровности, а глаза, до сих пор зоркие, давно привыкли к темноте и отлично видели окружение, залитое лунным светом.

Над головой ухнула сова, будто приветствуя егеря, а затем сорвалась с ветки и скрылась за деревьями. Позади проскакал заяц, на пару секунд остановившись, чтобы разглядеть человека повнимательнее.

Звери совершенно не боялись Петровича, уже ставшего полноценным обитателем леса, и разве что не спешили бросаться к нему на ручки при встрече.

Он уже вышел к границе небольшой поляны, когда раздался волчий вой.

Петрович насторожился. Стая голодных хищников не пожалеет даже его.

Он перекинул с плеча ружьё и проверил патроны, сдвинул рычажок предохранителя и опёрся о еловый ствол, чтобы нога не мешала. Чуткий слух уловил тяжёлое дыхание десятка звериных глоток.

Позади зашелестели кустарники — это заяц дал дёру. Несколько птиц сорвалось с веток и тоже поспешили покинуть опасную территорию. Петрович захотел последовать за ними, но знал, что убежать не получится — не с его травмой.

Туча закрыла Луну, и стало темно. Он прижал приклад к плечу, но едва видел окончание ствола во мраке. Дыхание само собой замедлилось и утихло, всё тело будто слилось с окружением, вросло в кору дерева.

Луна снова выглянула, и на поляне показалась волчья стая.

Их возглавлял огромный чёрный волк, холка которого ощетинилась вздыбленной шерстью, а лапы уверенно ступали по высохшей траве. Зверь… нет — настоящее чудовище — было крупнее любого волка, что Захар видел за всю жизнь. Он чёрной тенью спускался с возвышенности, и только глаза его отражали лунный свет.

Дыхание перехватило. Петрович нервно сглотнул и медленно, неподвластный самому себе, опустил оружие. Интуиция подсказывала поступить именно так, потому что иначе ему не суждено вернуться домой.

Чёрный волк остановился, пропуская остальных вперёд, и Петрович почувствовал, как бешено бьётся сердце, отдаваясь в висках тревожным ритмом. Вожак повернул морду, и глаза-огоньки обратились прямо на него.

Захар ничего не мог сделать. Он оказался во власти чудовища, и стоило тому захотеть, даже ружьё не спасло бы бывшего браконьера.

Волк издал протяжный вой, устремлённый к Луне. Вой этот словно разрезал душу на лоскуты печалью и страхом.

Перед глазами егеря промелькнула вся жизнь.

Это показалось даже забавным — неужели присказка правдива? Но, воспоминания успокоили. Петрович убрал одну руку с цевья, и ружьё повисло на пальцах, сжимающих рукоять. Взамен он нащупал изголовье ножа, но лишь в качестве оберега. Он не собирался сопротивляться. Возможно, такой конец действительно был бы справедливым для того, кто почти всю жизнь обескровливал здешние леса. Захар не просто так стал грозой браконьеров — некогда он считался одним из лучших и погубил сотни невинных лесных жизней.

Волк отвернулся и скрылся меж деревьями по другую сторону поляны, оставив егеря наедине с собой.

━─━────༺༻────━─━

Кот соизволил встать, потянулся, зевнул и вальяжно, вразвалочку, направился к Захару, чтобы запрыгнуть на колени. Волхова он будто и не замечал.

— Таких чудищ я ещё не видел. Здоровенный волчара, страшный… и глаза, знаешь, как человечьи — прям в душу глядят!

Захар хлебнул ещё чаю. За время рассказа он успел опустошить кружку и наполнить её снова.

— Значит, стая их загрызла?

— Да. И голову вполне могли оторвать. Они ж в шею в первую очередь вгрызаются, а тот волчара мог её одним махом перекусить. Может, он и закинул на дерево. Они, знаешь, поиграться тоже любят, особенно опьянённые кровью.

— А чего ж они тебя не тронули, раз такие голодные?

Захар снова задумался. Кружка зависла у губ и обдавала паром густые усы.

— Послушай, что я скажу. Но, прошу, дослушай до конца и прими это всерьёз.

— Не пугай ты, Петрович. Выкладывай.

— Ну, ладно… в общем, ты ж знаешь: я браконьерствовал почти всю жизнь. И много где побывал за этим делом. И по России, и за бугром. Залезал в такие глухие места, где ещё не ступала нога человека. Поэтому знаю, о чём говорю.

Он снова сделал паузу, чтобы отхлебнуть чаю. И чтобы решиться.

— Лес стал вести себя странно в последнее время. Зверьё… зверьё чует — нечто страшное происходит. Тот волк, он был не просто огромным. Он… — Захар глубоко вздохнул. — Это сам Леший вёл стаю. А Леший не любит тех, у кого тяжкий грех на душе.

— Леший?! Это который дух леса?!

— Да, он самый.

— Петрович, ты меня, конечно, извини, но…

— Игорь, помнишь, о чём я просил? Прими всерьёз.

— Петрович, но это же…

— Я бывал во многих местах, — прервал Захар. — И видел такое, что тебе и не снилось. Есть вещи в этом мире, которые не объяснить так просто. Я видел подобное много лет назад. Тогда в мире тоже творилось страшное, и… это Нечто реагировало. О таком не писали в газетах и не говорили по телевизору, но я видел собственными глазами, как…

Захар прервался. В глазах у него промелькнул неподдельный страх, и Волхову стало не по себе.

Кот наконец заметил гостя, уставился на него странным взглядом, будто посвящая в какую-то очень серьёзную тайну.

— Тучи сгущаются, Игорь. Мир сходит с ума, и то, что казалось невозможным, теперь может стать обыденностью. Человечества ли это касается или других, более древних существ.

Волхов наконец допил чай.

— Значит, и этих существ поймаем. Подпиши, пожалуйста, показания, — он протянул Захару заполненный кривым почерком лист.

Захар быстро пробежал по строчкам и ухмыльнулся.

— Лаконично. Ну что ж, держи мою подпись, — он размашисто расписался внизу. — Мне ждать повестку или ещё чего?

— Нет, какой там. По всему выходит, что ублюдки нарвались на твою стаю, а волков судить мы не можем. Ну, спасибо тебе. Очень помог.

Волхов встал и направился к шкафу.

— Слушай, а что скажешь насчёт ран на лбу? Тоже волки?

Захар призадумался, вспоминая изображения.

— Да, вполне могли оставить. Они человечину-то не каждый день пробуют, — он почему-то усмехнулся. — Глядишь, решили проверить, нет ли там чего повкуснее потрохов.

— Понял, спасибо, — кивнул Волхов, застёгивая бушлат. — Ну, бывай, Петрович!

— Счастливо, Игорь Олегович.

Волхов отправился домой. Размышлять о работе уже, казалось, не было сил, но мысли так и лезли в голову, не давая покоя. Он привык доверять своему чутью, и оно говорило — что-то в этом убийстве не так. И дело даже не отметинах. Самое странное, что бред, в котором пытался его убедить старый егерь, почему-то откликнулся необъяснимым резонансом. Будто в них и крылась тайна, не дававшая капитану покоя.

— Не, мне точно спать пора, — пробубнил себе под нос Волхов. — А то скоро сам буду Леших всяких видеть. Не хватало ещё свихнуться с этой службой.

На сегодня капитан закончил свой рабочий день. Он завёл старую "пятнашку" и поехал по разбитой дороге домой, стараясь утопить надоевшие мысли громкой музыкой.

А Захар Петрович, стоя у калитки, хмурым взглядом провожал его, расчёсывая пальцами бороду.

— Неужто началось, Бармалей? — спросил он у кота, усевшегося на столбе. — Если оно так, то стоит ждать беды.

Глава вторая. Последнее пиршество

Трубы в подвале были обёрнуты старыми тряпками и обрывками одежды. В том месте где они переходили в стояк, угол обвязали двойным слоем, но соединение, по всей видимости, так проржавело, что импровизированный утеплитель весь напитался влагой, и вода капала в почти заполненное ведро.

Подвал освещали несколько ламп накаливания, подвешенных на загнутые гвозди к потолку. Когда тяжёлый навесной замок снаружи лопнул от одного удара обухом топора, входная дверь отворилась, пропуская внутрь холодный осенний ветер, лампы качнулась, отчего тени заплясали по кирпичным стенам. Среди них была и тень вошедшего человека.

Он тяжёлой поступью прошагал до железной лестницы без перил, поднялся по её ступеням из металлических прутьев, вышел в длинный коридор, ведущий во внутренние помещения, откуда вперемешку с лязганьем посуды, пьяным смехом и звуками неровных шагов по деревянному полу доносилась блатная музыка.

Девушка в белом платье в горошек стояла у прохода, занавешенного шторой из стеклянных бусин.

Погружённый в полумрак небольшой зал вместил в себя пятнадцать человек. Разноцветные лучи светомузыки танцевали в дыме кальянов и сигарет, пока пьяные посетители сидели за круглыми столами.

Он переступил через порог, оставшись никем не замеченным благодаря длинному чёрному плащу, капюшон которого свисал до бровей, скрывая лицо. Лишь когда он оказался возле барной стойки, его окликнули.

— Вам… что-то налить? — бармен, молодой запуганный парнишка, опасливо оглядывался по сторонам. Он явно хотел бы убраться отсюда как можно скорее, но без спросу оставить бандитов было бы ещё более опасным, чем обслуживать их.

Человек в капюшоне не ответил. Даже не остановился, повернув к столикам.

В этот момент встал один из бандитов, махнул рукой, чтобы приглушили музыку, а затем, шатаясь и расплёскивая водку в стакане, принялся говоритьтост:

— Я… я хочу поздравить вас, Анатолий Павлович, с… — он потерял равновесие, снова оказавшись на стуле под смех собравшихся. Сосед помог ему встать обратно, позволив закончить мысль: — Поздравить с рождением внука. Наследника!

Теперь зал заполнился одобряющим гулом. Кто-то постучал по столешнице, кто-то присвистнул. Говоривший тост с чувством выполненного долга плюхнулся обратно, думая, что аплодисменты предназначаются ему лично.

Виновник торжества, седовласый худощавый мужчина в дорогом костюме, лишь сдержанно улыбнулся тонкими бледными губами. Но нахмурился, заметив незваного гостя в странной одежде.

— Фома, — Анатолий Павлович Авдеев кивнул бугаю, стоявшему позади. Тот, оскалившись, направился к незнакомцу.

Остальные не обратили внимание на гостя. Они ещё раз поддержали сказанное, принялись чокаться и выпивать, не обращая внимания на происходящее

— Ты кто такой?

Мордоворот с ломанными ушами грубо остановил незнакомца, состроил грозную гримасу, шмыгнул кривым носом. Тот факт, что перед ним стоит такой же рослый здоровяк, нисколько его не беспокоил главного. Он лишь пытался рассмотреть лицо, скрытое под капюшоном, хотя по неведомой причине ничего из этого не вышло.

— Здесь закрытое мероприятие. Пошёл отсюда!

Человек в чёрном плаще не удостоил его даже взглядом.

— Ты глухой?! Я те сказал — вали на хрен!

Отдыхающие начали коситься, наблюдая за разворачивающейся сценой.

Девушка в белом платье кивнула.

— Ну всё, падла, сам напросился!

Фома замахнулся.

Его удар мог с лёгкостью проломить череп. Главный «чистильщик» Анатолия Авдеева страшно любил слышать хруст ломающихся костей, ощущать, как они лопаются, продавливаются под кожей, поддаваясь непреодолимой силе.

Кулак устремился в челюсть. Фома вложил в движение всю свою массу, ожидая увидеть падающее тело наглеца — тот даже не дёрнулся, не попытался увернуться.

Но ничего не произошло. Человек в чёрном плаще всё так же стоял на месте. Каким-то образом Фома даже не попал по нему, хотя этого никак не могло произойти.

— Что за…

Он хотел ударить снова, посмотрел на свою руку, но увидел вместо неё лишь ровный обрубок, из которого фонтаном брызнула кровь.

Удивиться Фома не успел. Увесистый топор раскромсал лысый череп, кровь вперемешку с мозгами заляпали задумчивое лицо, и бугай рухнул вниз, забрызгав кровью пол в радиусе нескольких шагов.

Пьяные наблюдатели уставились на происходящее. Алкоголь притупил их мозги, поэтому человек в чёрном плаще успел зарубить ещё троих, что сидели поблизости, пока остальные не начали реагировать.

Протрезвевшие от ужаса уголовники набросились на безумца, но тут же попали под жернова смерти. Топор рубил, топор кромсал, топор вгрызался в плоть, чтобы отведать крови, обухом дробил черепа, ломал кости, один за другим сокрушал каждого, кто оказывался на пути.

Анатолий Павлович с неверием наблюдал, как Лом, бывалый боец, отлетает в стену, не сумев ничего противопоставить из ниоткуда появившемуся безумцу. Как двое близнецов, Гена и Сеня, покидают этот мир так же одновременно, как и пришли в него, только в этот раз широкое полотно топора сначала раскроило грудную клетку младшего Сени, а затем перерубило толстую шею Гены.

Анатолий видел, как гибнут его люди, не в силах остановить одного единственного монстра.

Прогремели выстрелы. Резня прекратилась, но в мерцающих лучах светомузыки убийца теперь казался лишь тенью. Он растворился во мраке, оставив после себя гору трупов.

— Я… я попал? — телохранитель дрожал, то ли от страха, то ли от ярости.

Что-то мелькнуло. Он снова выстрелил, раздался лязг металла, хлопок, треск вспыхнувшей искры в электрощите. Погас свет.

Музыка оборвалась, напустив тишину. Человек в чёрном плаще стряхнул застилавшую глаза кровь, перехватил в руке скользкое топорище. Девушка в белом платье стояла в отдалении, одна посреди мрака. И он пошёл к ней.

Шаги громом раскатывались по залу. Анатолий Павлович вглядывался в темноту, борясь с пожирающим его страхом, но ничего не мог увидеть.

Телохранитель выругался, достал телефон, включил фонарь. Белый яркий свет озарил помещение, но человек в чёрном плаще пропал.

Может он всё-таки словил пулю?

Что-то дёрнулось вдалеке, и телохранитель шмальнул, не дожидаясь прояснения. Раздался жалобный визг — парнишка-бармен всё-таки не смог убежать от творящегося ужаса, замертво рухнул на пол, задев полки с алкоголем, опрокинув их. Разбитые вдребезги бутылки, содержимое которых теперь разливалось по полу, похоронили несчастного под слоем осколков стекла, падая на уже бездыханное тело.

Анатолий Павлович сжимал в руках пистолет Макарова, своего верного и надёжного спутника, прошедшего с ним весь путь от дворовой шпаны до главаря преступной группировки.

— Кто ты такой?! — крикнул он в никуда. Фонарь бегал по залу, но никого не удавалось найти. — Чего тебе надо?!

Ответом послужило молчание и звук шагов, отсчитывающих последние секунды перед смертью, будто ход часовых стрелок.

Анатолий не выдержал — разрядил несколько патронов в сторону шороха. Грохот рассеялся вместе с пороховым дымом, наступила тишина, которую нарушало лишь тяжёлое частое дыхание.

А затем снова послышались шаги.

Анатолий зарычал от отчаяния. Рука сама раз за разом сжимала спусковой крючок. Четыре гильзы со звоном упали под ноги, но человек в плаще будто растворился.

Телохранитель чертыхнулся и бросился наутёк, спотыкаясь о стулья, врезаясь в столы.

— Падла! — кинул ему вслед Анатолий.

Ещё одна пуля разорвала затылок бежавшего телохранителя. Тот по инерции сделал пару шагов, а затем рухнул, опрокинув вешалку.

— Трус! — сплюнул Анатолий, снова вернувшись к убийце.

Свет фонаря погребённого под одеждой телефона еле пробивался к потолку, но позволял увидеть очертания зала, спасая от полного неведения.

Человек в чёрном плаще прятался в тенях. Он наблюдал за Анатолием, за его предсмертными истериками. Убийца, лжец, вор, насильник… чёрная, исполненная грехами душа металась в агонии, предчувствуя Адское пламя возмездия. Он слышал собственное учащённое сердцебиение, пытался бороться с дрожащим дыханием. Знал — гибели не миновать, но пытался надышаться напоследок.

Девушка в белом платье улыбнулась своему спутнику, коснулась плеча жертвы.

Предводитель погибшей группировки не убегал и не скрывался. Не только из-за сковавшего ноги ужаса или взращенной годами упёртой гордости. Нет. Просто опыт подсказывал, что попытки бесполезны.

Чёрный силуэт вырос в прицеле пистолета. Анатолий замер, но почему-то не спешил стрелять.

— Кто ты? — неожиданно для себя он вдруг почувствовал смирение и спокойствие. Принял неизбежность конца. Хотелось лишь понять, кто же явился оборвать его жизнь. — Я имею право знать. Зачем тебе это?.. Ответь!

— Благ только один Бог… — голос человека в чёрном плаще, казалось, звучал внутри головы.

— Что?! — Анатолий моргнул, и силуэт пропал. — Где ты? Покажись!

— Но если ты хочешь войти в жизнь вечную, то соблюдай заповеди…

Бой дождевых капель о тротуар, доносящийся снаружи, напоминал о жизни. Дразнил, призывая спасаться.

— Покажись! — Авдеев метал взгляды из стороны в сторону, но никого не видел.

— Не убий… — слова пронзили тишину, заставив вздрогнуть.

Шаг.

— Не укради…

Ещё один шаг.

— Покажи своё лицо! — спокойствие теперь сменялось яростью. От злости зубы заскрипели, упираясь друг в друга.

— Не прелюбодействуй…

— Покажи! — палец нажал на спусковой крючок. — Своё! — и ещё раз. — Лицо!

Два последних выстрела улетели в сторону барной стойки. Они разбили чашу кальяна, угли которого посыпались вниз, упав в лужу алкоголя. Вспыхнуло пламя, за несколько мгновений осветившее помещение пляшущим оранжевым светом, слепящим отвыкшие глаза.

Человек в чёрном плаще сделал ещё один шаг, показавшись из мрака. Последнее желание приговорённого было исполнено.

— Не покрывай виновного!

Топор описал дугу, проломил ключицу, нырнул в грудную клетку, вырвался обратно. Из раны фонтаном хлынула кровь, но топор снова ударил, теперь пробив живот. Полотно зарылось в кишки, провернулось и вспороло брюхо.

Анатолий не смог даже вскрикнуть. Боль была невыносимой. Он опустился на колени и упал бы, но Человек в чёрном плаще схватил его за волосы, держа на весу, обошёл, встал позади, замахнулся для последнего удара.

— Кто… ты… — Анатолий собрал последние силы, чтобы выдавить из себя последние слова.

Девушка, стоявшая рядом, коснулась лица жертвы, она заглянула в глаза, хотя тот её не видно, улыбнулась.

А затем кивнула.

Топор рванул вниз, пробил шейные позвонки, разрезал трахею, верхним кончиком показавшись с другой стороны. Безжизненное тело, освободившись от хватки, распласталось на полу.

Человек в чёрном плаще грубо выдернул оружие, раскидав ошмётки вперемешку с кровью, перевернул труп и углом лезвия вырезал на лбу кривые символы.

Огонь за барной стойкой разрастался, охватывая полки со стенами, залезал на столешницу и устремился дальше, лопая уцелевшие бутылки, вспыхивая от их содержимого. Пламя осветило зал, открыло взгляду полтора десятка изрубленных трупов. Кровь поблёскивала отовсюду вязкие капли падали на пол, разбавляя красную лужу.

Топор тоже сверкал, отражая пляшущие языки. Человек в чёрном плаще резким движением стряхнул с лезвия кровь и вытер остатки о рукав, на котором ещё были заметны засохшие бурые пятна.

━─━────༺༻────━─━

Утро. Хмурое мёрзлое утро. Скорее даже ночь, потому что осенние пять часов — время, когда на улице непроглядная тьма — Игорь никак не мог признать за утро.

Зима решила заявиться пораньше и наслала первый снег, тут же растаявший в грязную слякоть разбитых дорог. Лужицы покрылись тонким слоем льда, но кто-то успел их проломить, лишив капитана единственной возможной забавы.

Его подняли по тревоге. Вытащили из тёплой постели, чтобы он прибыл к полусгоревшему бару с кучей мёртвых бандитов, бывших когда-то крупной ОПГ, знаменитой своей особой жестокостью и кровожадностью. Они контролировали грузоперевозки между Москвой в Санкт-Петербургом, уничтожив всех своих конкурентов, предварительно возглавив криминальный мир своего города. С грянувшими переменами группировка избавилась от прежних предводителей, место которых занял Анатолий "Макар" Авдеев.

Новое руководство начало легализовать бизнес. Весь тот капитал, что был заработан нечестным трудом, постепенно вводился в прозрачные или полупрозрачные финансовые обороты. Со временем верхушка группировки на бумаге превратилась в совет директоров ЗАО "ТрансМаршрутИнжиниринг". Братки сменили кожаные бомберы на дорогие костюмы, причесались и разбавили феню нормальным русским языком. Однако внутри оставшись всё теми же преступниками. Что, собственно, отразилось на их методах ведения бизнеса.

Каждый из обгоревших трупов, лежащих посреди чёрного от гари помещения, имел за душой столько преступлений, сколько хватило бы на пару пожизненных. Почему же они припеваючи жили вплоть до этой роковой ночи?

Связи, конечно.

Анатолий Макар Авдеев не просто так занял своё место. Сначала этому способствовали силовые структуры, решившие, что держать в узде кровожадную бригаду будет более удачным решением, чем тратить время и силы на её устранение. Ручной главарь бандитов не позволил ублюдкам перейти границы, иначе всплыл бы некий компромат, способный перечеркнуть все былые заслуги. Компромат держался под строжайшей тайной, как и причастность к восхождению новой власти самих силовых структур. Волхова в подробности посвятил Данила ещё в пору дружбы между молодыми лейтенантами. Сам Данила знал лишь обобщающую информацию и то только потому, что его отец участвовал в разработке Макара, как марионетки на службе МВД.

Однако времена менялись быстро. Анатолий Авдеев, обладающий недюжинным умом, вырваться за рамки ручного зверька, обзавёлся полезными знакомствами и со временем избавился от тяжкого ярма. Теперь его прикрывал кто-то из Москвы, обезоружив местные структуры. В общем-то структуры недолго горевали. Скоро руководство полиции адаптировалось к новым правилам игры, заключило новые соглашения, и со временем всё устаканилось. По-новому.

Волхов нисколько не жалел ублюдков, но теперь беспокоился, размышляя, кто же займёт их места. Лакомый кусок не останется без внимания, а на корону Авдеева имеются серьёзные претенденты, с которыми расстановка сил опять поменяется.

— Всё, можно заходить, — покрытый пеплом пожарный, несмотря на мороз промокший до нитки под брезентовой формой и почерневшей шлем-каской, выглядел сам не свой. Видимо, картина внутри оставила у него особо яркие впечатления. — Но там… там кошмар какой-то. Никогда такого не… чёрт… Сами увидите.

Пожарный сел на край опустевшей клумбы, устало вздохнул, снял шлем, открыв короткие светлые волосы, за что сразу же получил нагоняй от своего начальника — мол, простудишься ещё!

Волхов же, не обращая внимания на его предупреждение, перешагнул через ограждающую ленту.

Несмотря на ранний час, вокруг места происшествия собралось немало зевак. Что удивляло, шумной журналистки среди них не наблюдалось. Хотя это скорее настораживало, но времени и желания разбираться со свербящим в затылке чувством не было совершенно.

У входа, докуривая сигарету, уже ожидал Вениамин Адамыч. Он молча пожал руку, кинул бычок в мусорку, что теперь казалось несколько излишним, и кивнул, приглашая внутрь.

Их сразу же встретил труп с дырой в затылке. Огонь до него не добрался, но копоть осела на одежде, волосах, коже, смешалась с кровью и мозгами, пропиталась влагой.

— Не успел, — прагматично заметил Адамыч, указывая на ранение. — Совсем чуть-чуть.

— Сложно опередить пулю, не менее прагматично согласился Волхов.

Наверняка схлопотал пулю от Макара, чей пистолет валялся неподалёку от тела. Калибр как раз подходил под характер отверстия.

«Видимо, пытался убежать, — подумал Волхов. — А Авдеев церемониться не стал. Вполне в его стиле».

Следующим лежало обезображенное тело Макара. Несмотря на вспоротый живот, прорубленный позвоночник, торчащие обломки ключицы, развороченную шею, залитую кровью, они сразу же узнали этого человека.

— Жестоко, — Вениамин опустился, чтобы повнимательнее осмотреть раны. — Страшная смерть, однако.

— Ну, многие сочли бы её справедливой.

— ВОТ ИМЕННО!

От внезапного крика Волхов подскочил. Мозг сразу уловил раздражающий голос Ксении Дроздовой, но не хотел признавать, что он принадлежал именно ей.

— Бляха муха, ты откуда здесь?! — Взъелся капитан.

Но журналистка будто его не слышала. Она вещала в камеру, ведя за собой несчастного оператора. Того самого, что в прошлый раз уехал в бобике в отдел. Может, и водитель где-нибудь неподалёку?

— Криминальный авторитет, Анатолий "Макар" Авдеев… — она рукой указала на обгоревшие трупы, переступила через скукожившуюся ногу. Подобное зрелище всё ещё было для неё непривычным, поэтому девушка прервалась, сдерживая тошноту, но затем продолжила: — вместе со всей своей бандитской сворой этой ночью был убит самым жестоким способом…

— Дроздова!

— Даже правоохранительные органы в лице капитана Игоря Волхова согласны…

— Дроздова, твою мать! — он схватил её за плечо, резко одёрнул на себя.

— Произвол! — заверещала журналистка. — Рукоприкладство! Ты заснял, Витя?!

— Убери сраную камеру!

На шум прибежали Стас и Глеб.

— Краснов, Скворцов! Где вас носит?!

Сержанты без слов поняли, что нужно делать. Они под руки схватили Ксению, не обращая внимания на её вопли, забрали камеру у оператора, который всё ещё раздумывал, стоит убегать или же пойти на добровольное сотрудничество. Впрочем, всё решили за него, усадив в знакомый бобик.

— Посажу. Ей-богу посажу! — сквозь зубы прорычал Волхов, когда в помещении остались только он, Вениамин и подоспевшие криминалисты.

— Может, ей нужно кое-что другое? — Адамыч усмехнулся своей же сальной шутке, но, не получив поддержки, откашлялся и вернулся к работе.

Волхов принялся обходить помещение в поисках зацепок.

Возгорание началось с барной стойки — тут всё просто. Он даже нашёл пулю, отскочившую от железной балки, в куче пепла. Это заставило поумерить ярость к журналистике — та оставила след, поднявший кусок свинца на поверхность.

Осмотр обгоревших трупов выявил, что смерть их была жестокой. У кого-то из расколотой надвое головы стекали сваренные мозги, кто-то валялся с поджаренными потрохами, вспоротыми заранее, а кто-то лишился конечностей перед тем, как уйти в мир иной. Было стойкое ощущение, что всю банду пропустили через мясорубку.

— Игорь! — встревоженный голос Вениамина оторвал капитана от размышлений.

— Что такое?

— Иди сюда.

Покрытое кровью и пеплом лицо Макара представляло собой неприглядное зрелище. Вениамин достал новую сигарету, закурил. Он жестом указал криминалисту, мужчине лет сорока, осмотреть тело. Криминалист работал уже далеко не первый год, но Волхов никак не мог запомнить его имя. Оно будто специально вылетало из головы.

— Достаточно, Слав. Спасибо. Приступай к остальным, — Вениамин указал сотруднику на следующий труп, после чего снова обратился к Волхову. — Гляди.

— Похоже, то были никакие не зверушки… — Волхов тяжело вздохнул, выругавшись про себя.

Убийца вырезал на лбу Авдеева символы, схожие с теми, что нашли у зэков в лесу.

— Так точно. И что делать теперь будем?

— Что, что? Возобновляем расследование, ищем связь. Кстати, рисунок порезов на трупах зэков определили?

— Да, но там какая-то мешанина. Списали всё на волков.

— Товарищ капитан! — в помещение ворвался Стас. — Там это… хозяин приехал.

— Чего?! — Волхов раздражённо уставился на сержанта. — Какой на хрен хозяин?

— Ну, владелец бара. Рвёт и мечет, требует пропустить.

— И что теперь? Не знаешь, как за шкирку вышвыривать?!

Сержант стыдливо потупил взгляд, боясь признаться в элементарной нехватке смелости для такого поступка.

— Ну, он же… как бы…

— Что — он?!

Волхов прекрасно знал, кто владел баром. И прекрасно знал, почему именно здесь Авдеев устроил своё последнее пиршество. Владелец бара заправлял им ещё когда ОПГ только начинало свой тёмный путь. Здесь бандиты проводили довольно много времени в перерывах между рэкетом, шантажами и убийствами. Бар был неофициальной базой бригады, в том числе благодаря налаженным отношением с его хозяином, Аркадием Ворониным.

По мере расширения влияния бандитов Воронин развивал и собственный бизнес. С помощью своих друзей он отжал несколько питейных заведений, а после превратил их в новую сеть, которую продолжил развивать уже в эпоху легализации, расширяясь по всему городу. Однако этот, самый первый бар, остался вне крупного бизнеса. Группировка частенько навещала знаковое для себя местечко, сохранившееся практически в неизменном виде.

Аркадий Воронин был влиятельным человеком. Он останется таковым и после устранения ОПГ, поэтому Стас, отлично понимая расклад, не решился применить к нему силу. Волхов всё это знал, и даже получше парня, но был слишком раздосадован, чтобы выполнять хотелки богатенького урода.

— Бляха муха, — он не дождался ответа. — Хер с тобой, сейчас выйду. Что с журналистами?

— Отправили в отделение, — Стас тут же приободрился. — Глеб присматривает за ними.

— Скоро буду. Пусть подождёт.

Сержант кивнул и выбежал на улицу. Волхов переглянулся с Вениамином, тот тоже пребывал не в самом радужном расположении духа.

— Пускать нельзя, — предупредил он. — Эта твоя дама и без того наследила. К тому же, тут такая новость… серийник в городе завёлся. Как бы панику не поднять.

— Знаю, знаю… Адамыч, найди мне что-нибудь, что выведет на ублюдка! И порезы — срочно сделай рисунки! Они — главная зацепка!

— Иди, Игорь. Я свою работу знаю, не волнуйся, — Вениамин тоже не любил излишние указания.

На улице начало светлеть. Зевак откуда-то стало ещё больше, но никто, кроме невысокого лысеющего мужичка с лицом, напоминающим жабу, чей «Крузак» стоял вплотную к ленте, не пытался пробраться через оцепление. Он ругался, угрожал, махал телефоном, наседая на бедных Глеба со Стасом. Парни пока держались, но срочно нуждались в спасении.

— Тихо! — Волхов не был в настроении сюсюкать с крикуном. — Чего разорались?! Зрение плохое? Не видно, что территория огорожена? Ведётся осмотр места преступления!

— Я — владелец! — холодный командный голос капитана ненадолго вывел Воронина из равновесия, но качать права он не перестал. — Я требую…

— А я требую, чтобы вы прекратили шуметь! — оборвал его Волхов. Он отодвинул сержантов, сам встал напротив дебошира. Яростный, даже злой взгляд сурового офицера делал своё дело — Воронин поумерил пыл. — Вас вызовут для дачи показаний. А до того момента, будьте так добры, не мешайте следствию!

Воронин замешкался. Не привык, видимо, к подобному отпору. Но затем нахмурился, поджал губы, взглядом скользнул по погонам, после чего торжествующе ухмыльнулся.

— Я сейчас позвоню майору Королёву, — заявил Воронин, разблокировав телефон. — Вот он-то…

— Он либо скажет вам то же самое, либо пойдёт на хрен! И тебе лучше уйти, пока туда же не отправили! — упоминание недруга не пару мгновений вывело Волхова из себя. Да так, что ошарашенный скандалист потерял дар речи.

Воронин успокоился, но то была холодная злоба. Глаза его с ненавистью смотрели на капитана, губа чуть дёрнулась, выдавая настоящие эмоции.

— Ты ещё пожалеешь, сучёныш. Помяни моё слово.

Он сел в машину. Та заревела, как бегемот в брачный период, резко вывернула из толпы и скрылась за поворотом.

━─━────༺༻────━─━

— Волхов, мать твою за ногу! Ты совсем уже с катушек слетел?!

Полковник Потапенко Фёдор Николаевич, красный от злости, с налитыми кровью глазами, орал со всей мочи на стоявшего по стойке «смирно» капитана. Его ноздри вздувались так, что в них без проблем можно было бы засунуть большой палец, а усы торчали, словно ощетинившиеся иглы.

— Ты понимаешь, кого послал?! Понимаешь?! Нет, не понимаешь, ёб!.. — Фёдор Николаевич прервался, чтобы вздохнуть, вскочил с кресла, обошёл стол, встал лицом к лицу. Так близко, что Волхов почувствовал запах чеснока, исходящий изо рта полковника. Не помешай ему объёмное брюхо, он наверняка упёрся бы носом к носу.

Потапенко пришлось наклониться, потому что он почти наголову был выше своего подчинённого. Полковник некоторое время вглядывался в глаза, то прищуривая, то раскрывая их, но после недолгой паузы продолжил:

— Да тебя с его связями в рядовые разжалуют — и это ты ещё спасибо скажешь! Но я придумал кое-что получше.

Потапенко вдруг сменил гнев на злорадство, отошёл и снова сел за кресло.

— Мы создаём следственную группу по этому вашему серийному убийце. Кстати, весь город в курсе. Во — свежая статья! — он хлопнул по столу газетой. — Жнец — так его обозвали. Наша стрекоза постаралась, чтоб ей неладно было.

«И когда только успела?», — удивился Волхов.

Дроздову всего пару часов назад выпустили под залог.

— Так вот, ты будешь в группе. В прямом подчинении майора Королёва!

Теперь Волхов хотел рвать и метать. В подчинении у этого ублюдка?!

— Товарищ полковник, я!..

— Ты либо работаешь под ним, либо идёшь улицы патрулировать! — пресёк возражения Фёдор Николаевич, ударив кулаком по столу. — И только посмей перечить! Одна жалоба — и погоны слетят быстрее, чем ты успеешь сказать: «Бляха муха». Я понятно объяснил?

Капитан молча сверлил начальника взглядом.

— Ну, раз понятно, так шуруй к Королёву. Всё!

Волхов вышел в коридор и направился к знакомой двери. До боли знакомой.

Он встал напротив, глядя на табличку «Майор Королёв Д.В.», схватился за ручку, глубоко вздохнул.

━─━────༺༻────━─━

Дверь распахнулась, ударившись о стену. Волхов влетел в кабинет, затормозив руками о стол. Стопки документов пошатнулись, одна из них скатилась лесенкой прямо к руке Данилы.

— Ты чего, Игорёк? — он поправил стопку, одновременно перевернув лист бумаги, что лежал перед ним. — Сядь, успокойся.

— Нас спалили! Это урод нас сдал!

— Тише, тише. Ещё раз говорю: сядь. И давай спокойно всё обговорим.

— Адиля повязали. Не наши — питерские. Это кретин вышел на чужую территорию, даже нас не спросив.

— Идиот… — Данила был слишком спокоен, но Волхов этого не замечал из-за собственного волнения. — Бежан должен был поручить дело кому-нибудь поопытнее.

— Да к чёрту этого Бежана! Две фуры палёнки! Блять, да нас самих за яйца схватят!

Волхов достал пачку сигарет, зацепил одну зубами и поджёг, первым же затягом уничтожив четверть длины.

— Мне сослуживец позвонил. Говорит, их руководство нашему уже доложило. Всё: погоны на стол, и даст бог за решётку не сядем!

Данила принялся стучать пальцами по столешнице, раздумывая.

— Чего сидишь?! — не выдержал Волхов. — Звони бате! Он в доле, должен помочь. Ну же!

— Да погоди ты, — нахмурился Данила. — Погоди.

— Даня, мать твою! Чего, блять, ждать?! Действовать надо!

В кабинет вошёл Денис, молодой лейтенант. Он недовольно посмотрел на них многострадальными глазами. На лице парня красовались следы бурно проведённой ночи и немалого количества выпитого алкоголя.

— Ну, вы чего расшумелись, господа офицеры? Башка трещит, имейте совесть!

— Дениска, иди на хер! Не до тебя сейчас! — гаркнул Волхов.

Лейтенант ухватился за голову, сдерживая новый приступ мигрени.

— Ай, зараза! Я же просил…

Не добившись желаемого, он был вынужден покинуть помещение. Но, уже почти закрыв за собой дверь, вдруг остановился.

— Кстати, Дань, поздравляю. Когда звёздочки обмывать будешь, не смешивай. Уж поверь мне…

И скрылся, осторожно закрыв дверь.

Волхову показалось, что он ослышался. Но нет — теперь он заметил, странное поведение Данилы. Капитан зацепился взглядом за перевёрнутый лист, схватил его прежде, чем Данила смог помешать.

— Игорь, послушай меня…

— Приказ о присвоении внеочередного звания… — он не мог поверить собственным глазам.

— Игорь, так нужно было. Поверь, я…

Но Волхов уже не слушал. Он медленно встал, сжимая кисть, в которой держал лист. Тот жалобно похрустывал, превращаясь в мятый комок бумаги.

— То есть ты, сукин сын, получишь майора, да? А я получу статью. Вот оно как всё обернулось. Интересно…

Данила почувствовал опасность. Он вскочил с кресла, обошёл стол, чтобы иметь доступ к выходу.

— Я всё объясню, успокойся. Слышишь? Так нужно было. Статью тебе не дадут — я договорился. Выговор дадут, может в лейтенантах немного походишь, а как дело уляжется…

— Мы же вместе эту схему замутили. Все в доле были. Ты. Я. Твой отец. Его подставная фирма бабки отмывала. Вы ж, суки, ещё больше моего в семейную кормушку поимели.

Волхов шагнул навстречу Даниле, но тот попятился.

— И что же получается? — капитан швырнул скомканный приказ в лицо другу. — Ты у нас теперь герой, батя твой не при делах, а меня…

— Игорь! Всё будет нормально! Я обещ!..

Договорить Данила не успел. Жёсткий хук отправил его в отключку. Волхов подобрал комок, запихнул его в пасть ублюдку и с того дня не переступал порог этого кабинета.

Под статью его действительно не подвели. Сделали выговор, разжаловали в лейтенанты, но через год вернули прежнее звание. Все всё знали, но каждый молчал в тряпочку. Да и с чего бы им возникать?

Сам же виноват…

Но предательство друга всё равно жгло душу. Неужели он поступил так из-за Кати? Конечно, между ними возникла борьба за расположение девушки, но чтобы…

На сердечном фронте Игорь одержал верх, но долго счастье не длилось — Катя снова уехала покорять столицу. Незадолго до того, как мутную схему контрафактного алкоголя раскрыли.

В одночасье Игорь потерял любовь, звание и друга.

━─━────༺༻────━─━

Данила сидел за своим столом, перебирая раскиданные документы. Из папок торчали фотографии с мест происшествия, протоколы, заключения. Не сразу заметив Волхова, он продолжал печатать, однако вынужденный прерваться, когда тот сел напротив, закинув локоть на подшитую папку.

— Игорь? — Данилу будто вырвали из сна. Несколько секунд потребовалось только для того, чтобы вспомнить, где он находится. — А, точно. Николаич уже всё объяснил?

— Ага. Предельно.

— Вот и отлично. Держи заключение судмедэкспертов и криминалистов, — Данила как ни в чём ни бывало протянул Волхову несколько папок. — Там ещё рисунки по твоему запросу. Я проверил — в первом случае всё изуродовано животными, а вот во втором сохранилось неплохо. Но тоже криво-косо — не разберёшь.

Волхов с каплей удивления принял все документы — Данила ни словом, ни жестом не выдавал их вражды.

На рисунках были изображены непонятные линии. Первые три представляли собой сплошную мешанину, но кое-что Волхов смог вычленить: нечто, похожее на кольцо, просто вертикальные чёрточки, пара уголков… Нет, эти рисунки бесполезны — они слишком испорчены. Зато вырез на лбу почившего Анатолия Авдеева вполне прилично сохранился: круг, вертикальная черта, буква «И», ещё одна черта.

Но что всё это значило, Волхов понятия не имел.

Раздался стук в дверь. В кабинет вошли два офицера: лейтенант Нина Бестужева, только поступившая после академии, и Денис Коваль, с недавнего времени — с капитанскими звёздами на погонах. Он преобразился, когда к нему приставили молодую подопечную. Теперь старался держать осанку, с неподдельным энтузиазмом вникал в каждое порученное дело. Говорят, даже начал бегать по утрам — увидел кто-то из сотрудников.

Нина, миловидная девушка с неосквернёнными ещё тяготами службы глазами, искренне не понимала, почему все либо удивляются, либо посмеиваются над поведением наставника.

Когда вся группа разместилась по кабинету, Данила начал вводить их в детали работы. Говорил он скорее для Дениса с Ниной, так как Волхов и без того знал подробности. Впрочем, он и не слушал — изучал материалы экспертизы.

— Скорее всего мы имеем дело с психически больным человеком. Судя по характеру повреждений и иным обстоятельствам, он владеет огромной физической силой, способен расправиться с несколькими противниками за раз. Очень опасная личность. Из положительного — не замечено применение огнестрельного оружия. Но тут есть вторая сторона медали — огнестрел использовали против него, и это не помогло.

Нина съёжилась. Наверняка рисовала у себя в голове страшные картины какого-нибудь мутанта. Денис пытался выглядеть уверенно, но от Волхова не скрылся блеск испуга в глазах парня.

На самом деле, матёрых кадров в отделе категорически не хватало. Поэтому приходилось нарабатывать опыт молодёжи сразу в пекле. Что Краснов со Скворцовым, что эти двое никогда не сталкивались с по-настоящему серьёзными преступлениями. Даже несмотря на звание капитана, Денис не видел и половины пережитого Волховым и Королёвым, пожинавшими плоды девяностых. Местами это время было более жестоким, чем сами девяностые, потому как вчерашние братки вдруг стали уважаемыми дядями, с которыми необходимо считаться.

Да, Волхов и Коваль оба имели звание капитана, но Денис получил повышение совсем недавно. Как раз когда Волхову вернули его собственные звёздочки. А вот Данила уже находился в шаге от подполковника. Вполне возможно, после этого дела ему повышение и организуют.

— Нужно опросить свидетелей, — продолжал Данила. — По первому эпизоду их нет, но имеются показания егеря, Зверева Захара Петровича. По его заключению убийство могло быть совершенно стаей волков, которых он видел незадолго до происшествия. Версия не подтвердилась, однако экспертиза показала, что волки поработали именно в ночь убийства. Возможно, через час-полтора, а то и раньше.

Денис и Нина впервые видели фотографии с места событий. Отреагировали они довольно спокойно, что не прошло мимо Волхова.

— Второе убийство произошло не менее жестоким образом: расчленёнка, грубые рубящие удары. Почти все тела сгорели в пожаре. Убит практически полный состав учредителей ЗАО "ТрансМаршрутИнжиниринг", в том числе председатель совета директоров Авдеев Анатолий Викторович. В прошлом известный как Макар — криминальный авторитет, с две тысячи третьего года находящийся в разработке ФСБ, а с две тысячи четвёртого занявший пост главы ОПГ.

Волхов слушал в пол-уха. Сам он размышлял. Авдеев был центральной персоной криминального мира. Неофициально, конечно, но до сих пор все крупные схемы проходили через него. Вполне возможен вариант устранения конкурентами. Чтобы сбить со следа, подстроили улики под громкий случай, в том числе отметины на лбу. Дроздова, будь она неладна, где-то накопала снимки криминалистов и выпустила довольно подробную статью.

Но всё это лишь догадки. Придётся проверять факты.

— Игорь, пробегись по прошлому случаю ещё раз, — Данила заставил Волхова вернуться к ликбезу, оторвав от документов. — В том числе снова поговори с егерем. Может, вспомнит что-то ещё. В протоколе указано про поиски браконьеров — нужно узнать, кто такие и где были в ночь убийства.

Волхов кивнул.

— Нина, опроси жителей окрестных домов. Должны найтись те, кто слышал выстрелы или крики.

— Есть, товарищ майор! — девушка записала что-то в небольшой блокнот, усердно нахмурив брови.

— Денис, не тебе родственники погибших. Только осторожно — люди они непростые. Расспроси про конфликты, особенно недавние. Версию с конкурентами следует проверить досконально.

— Так точно, товарищ майор, — вздохнул Денис. — Врагов у них достаточно.

— Ворониным я займусь сам. Там придётся… — он прервался, кинул многозначительный взгляд на Волхова, но тот лишь усмехнулся. — В общем, пока всё. Материалы у вас на руках, фронт работ понятен. На досуге ещё подумайте над вариантами самостоятельно — любая идея может оказаться полезной.

Бестужева и Коваль встали, чуть не отчеканив салют по стойке «Смирно», и направились к выходу. Волхов хотел последовать за ними, но Данила жестом попросил его задержаться.

Когда дверь захлопнулась, они остались вдвоём. Часы отсчитывали секунды в опустившейся тишине, пока двое бывших друзей смотрели друг другу в глаза, чего не делали очень долгое время. Волхов насчитал девять шагов стрелки, пока Данила заговорил.

— Игорь, я отлично знаю твоё ко мне отношение. Уверен, ты предпочёл бы ловить Жнеца в одиночку, чем под моим руководством.

Волхов молчал. Пока всё сказанное было верным.

— Но с этим делом справиться сможем только мы. И только вместе. У нас есть опыт, связи, возможности. Поэтому, прошу, давай оставим личные разногласия, пока не найдём убийцу. Предлагаю временное перемирие, чтобы работать действительно сообща. А потом можешь делать что угодно — убеждать тебя в чём-то я уже устал. Ну как, по рукам?

Волхов потянулся в карман за сигаретой, лишь в последний момент вспомнив, что там ничего нет. Решение действительно давалось непросто. Секундная стрелка отсчитала ещё десять делений, когда он наконец ответил:

— Хорошо.

Данила вздохнул с облегчением.

— Какие у тебя мысли?

— Нужно подтвердить связь. Если отметины сделаны одним человеком и несут одинаковый посыл, то Жнец реален. Если нет — то я бы поставил на разборки внутри братвы.

— Да, согласен. Тогда на тебе подтверждение. У меня никаких идей, что это за каракули.

— Ну, я пошёл, — Волхов кивнул, захлопнул папку с делом и покинул кабинет.

━─━────༺༻────━─━

Работа в полиции приносила немало проблем. Нервы постоянно подвергались проверке на крепость, а вспыльчивый характер Волхова приходилось усмирять чуть ли не каждый день, на что уходило слишком много сил, да и удавалось далеко не всегда.

Поэтому требовалась разрядка. Ему необходимо было время от времени выпускать пар, причём делать это с запасом хотя бы на пару дней вперёд.

Ничего лучше бокса для такой цели и придумать нельзя.

Тренировки проходили в спортивном зале школы, в которой когда-то учился Волхов. Секция держалась на голом энтузиазме, поэтому из инвентаря имелись несколько груш, развешанных по периметру зала так, чтобы их можно было привязать к стене, шкаф со скудным обмундированием, по большей части старым, да четыре длинные скамьи, которые ставили квадратом для обозначения границ импровизированного ринга.

Тренером был отец Илларион. Да, священник совмещал службу Господу с мордобоем, словом и делом доказывая пословицу «Добро должно быть с кулаками». Не носи он рясу, не виси на его шее огромный крест, вряд ли бы кто принял этого человека за батюшку. Поджарый, с длинными волосами, убранными в хвост, с аккуратной бородкой «эспаньолка» и тёмными глубоко посаженными глазами.

Именно Илларион три дня в неделю выбивал из Волхова излишки злобы, как делал это прямо сейчас, уже восьмой раунд подряд.

К третьей минуте руки капитана предательски опускались, открывая голову, дыхалка держалась на морально-волевых, а ноги одеревенели.

— Ну, Игорь, ещё немного. Терпи! — Илларион выкинул джеб в брешь защиты, попав прямо по носу. — Вот видишь! Бросил курить — и сразу плюс два раунда выносливости.

Он будто дразнился, задорно прыгая по рингу!

Волхов провёл двойку. В ответ Илларион нырнул, исполнил сайд-степ, оказавшись сбоку, тут же направил в голову джеб, отчего правая рука машинально поднялась для блокирования, но то был лишь обманный манёвр, чтобы открыть корпус. Следующий удар перехватил дыхание, вспыхнула резкая боль, в горле застрял вздох.

Гонг!

Таймер на телефоне оповестил о конце раунда, а через секунду Волхов уже стоял на одном колене, приводя себя в чувство.

— Молодец! — Илларион искренне похлопал его по плечу. — Рекорд. Я даже что-то запыхался с тобой, Игорёк.

— Ага… — Волхов не без труда поднялся на ноги, продолжая делать глубокие вдохи. — По тебе прям видно.

В ответ священник только широко улыбнулся, явно довольный собой.

— Ну, переходи на мешки. Арсений! — он крикнул следующему кандидату на поединок. — Давай ко мне. Три раунда! Миша, готовься. После него пойдёшь ты.

Волхов поковылял к снаряду. В голове снова завертелись удручающие мысли о Жнеце. Ублюдок умудрился сделать, казалось бы, невозможное — совершить такие кровавые, грубые убийства и при этом не оставить ни одного серьёзного следа, что мог бы дать подсказку для его поимки.

Иногда вспоминались слова Захара Петровича, егеря, про некие потусторонние силы, замешанные в деле. Теперь они казались чуть меньшим бредом, чем раньше.

Гонг прозвучал снова, командуя начать работу. Волхов сразу провёл несколько ударов, отчего мешок закачался. Сил оставалось не очень много, но злость заставляла двигаться через «не могу».

Ещё этот Королёв… Неизвестно, что бесило больше — само его наличие в качестве непосредственного руководителя, необходимость отчитываться перед ублюдком или необходимость поддерживать заключённое соглашение о перемирии.

Волхов ударил ещё раз. Чёткий хлопок утонул в шуме спаррингов, но на этом капитан не остановился. Он продолжил серию двумя мощными боковыми, нырнул, добавил оверхенд, а завершил атаку ударом в условный корпус.

Зазвонил телефон. Волхов кинул напоследок ещё один удар и направился к скамье с вещами, по пути снимая перчатки.

— Слушаю, Захар! — воскликнул он, поднося аппарат к уху.

Новость, поведанная егерем, заставила капитана нахмуриться, поджать губы, пару раз нервно ударить по деревянной опоре шведской стенки.

— Понял. Буду через пятнадцать минут.

Прозвенел гонг. Волхов направился к выходу, а Илларион вдруг погнался за ним.

— Игорь, подожди!

— Извини, тренер, служба зовёт.

— Да понимаю, — батюшка первым прошмыгнул в раздевалку. Пока Волхов переодевался с истинно армейской выучкой, он принялся рыться в своей сумке. — Сейчас, у меня тут кое-что есть для тебя… Ага! Вот оно.

Илларион достал бледный крестик на кожаной верёвке. Больше обычных, тяжёленький, изношенный годами так, что гравировка местами поистёрлась. Однако изображение Христа и даже часть букв у него под ногами ещё были ещё вполне различимы.

Волхов держал в руке неприметный вроде бы подарок. Он чувствовал, будто металл жжёт кожу.

— Спасибо, святой отец, но я…

— Я знаю, что ты не особо религиозен, — Илларион сжал его ладонь, — но прими подарок. Вы там не простого убийцу ловите. То ж чудовище настоящее — такой кошмар устроил…

Волхов кивнул, не найдя подходящих слов благодарности. Он повесил крестик на шею, похлопал по груди, привыкая к новому аксессуару.

— Спасибо.

Илларион улыбнулся. Вдруг взгляд его опустился в открытый портфель капитана, из которого торчало несколько листов.

— Интересуешься церковнославянским? Неожиданно.

— В смысле?

— Твои каракули, — батюшка указал на распечатки криминалистов. — Это же цифры. Правда, очень криво нарисованные. Их так раньше записывали.

Волхов опешил. Затем, опомнившись, схватил один из листков и сунул в руки священнику. Илларион ещё ничего не понимающими глазами смотрел на него, даже не подозревая о важности собственных слов.

— Ну-ка, расшифруешь?

Илларион удивился такой прыти, но просьбу исполнил.

— Так… «М», девятнадцать и, кажется… да, точно — восемнадцать. Ну, подозреваю «М» — это Матфей. Ссылка на его Евангелие: девятнадцатая глава, восемнадцатый стих.

— И что там написано?!

— Я ж откуда помню! — усмехнулся батюшка. — Но сейчас узнаем.

Он достал телефон и вбил данные в поисковике.

— Так-с… вот: «Иисус же сказал: не убивай; не прелюбодействуй; не кради; не лжесвидетельствуй». Это из заповедей, что Иисус завещал… Игорь?

Он увидел, как глаза капитана загорелись, губы исказились в странном, даже пугающем оскале.

— Святой отец! — воскликнул Волхов. — Тебя реально сам Господь Бог послал!

━─━────༺༻────━─━

Внезапно хлынувший дождь барабанил по крыше автомобиля. Волхов ждал напротив небольшой пивной с самыми что ни на есть несъедобными чебуреками, которые здесь подавали к разного рода пойлу. Даже сквозь стены, шум ливня и корпус пятнашки слух улавливал мешанину из музыки с пьяными разговорами.

Наконец дверь забегаловки распахнулась. Яркий свет озарил площадку перед зданием, а следом показался высокий мужик в охотничьем комбинезоне. Он угодил прямо в широкую лужу, подняв фонтаны брызг. Выругался, отряхнулся, пошатываясь, с размаху захлопнул дверь и побрёл вдоль дороги, а через несколько шагов вдруг завёл пьяную песню невнятным заплетающимся языком.

— Это он, — кивнул Захар, сидевший на пассажирском месте. — Точно он.

Волхов проводил пьяницу взглядом. По всему вроде похож: небрежная борода, старый брезентовый комбинезон, зимний кожаный бушлат с потёртостями на поясе и плечах — как раз на месте лямок с навесами. А ещё высокие тяжёлые сапоги, подходящие для пересечённой местности, но не для городских улиц.

— Я проверил: он неделю назад был у Гарика, контрабандиста. Заказал три комплекта патронов. Хоть на медведя, хоть на белку. Кое-что из расходников ещё. Заплатил хорошо, причём налом.

— Капканы, силки?

— Не, такое продают только своим. Может,с собой привёз или сам делает.

— Понятно… — капитан побарабанил пальцами по рулю. — Петрович, ты точно уверен?

— Точно, Игорёк, точно! Гад уже столько зверьков сгубил! Я бы его, падлу!.. Да вот сам видишь — не мне с ним тягаться.

— А посадить? Я как бы полицейский.

— Его не поймать! — Захар не выдержал — ударил кулаком по приборной панели. — Я пытался. Но гадёныш… он хорош. Признаю.

— Ладно, ладно. Припугнём — носу больше не сунет в наши края.

Волхов вышел из машины. Всё ещё лило как из ведра, но накинутый дождевик прекрасно справлялся с этой проблемой.

Браконьер остановился. Капитан поначалу насторожился — вдруг его заметили — но тот лишь прислонился к стене ближайшего здания, чтобы справиться с ширинкой.

— Таёо-о-ож-ИК-ные мы ж-жители… — бубнил он себе под нос, — Ла-ла-ла что-то таа-ам и как-то та-а-ИК— еш-шо-о-о!..

Тяжёлая ладонь водрузилась на плечо, только он успел сделать дело. Пивную бутылку, почти опустевшую, пришлось убрать ото рта.

Повернувшись, браконьер увидел облачённого в тёмный плащ человека, размерами сильно уступающего ему самому. Лица он не разглядел, но из-под капюшона выглядывало извилистое очертание раздвоенного подбородка.

— Ты кто такой?! — грозный тон должен был спугнуть незнакомца. — Чего надо?!

Вдруг что-то мелькнуло. Дыхание резко перехватило, ноги подкосились. Не до конца понимая что происходит, глотая воздух, браконьер упал на одно колено. Только теперь незнакомец заговорил:

— Ты был в лесу ночью пять дней назад. Что ты видел?

— О чём ты говоришь?! — боль немного отрезвила бедолагу, но заставила голос охрипнуть.

Ещё один удар заставил до скрипа сжать зубы и окончательно разогнал алкоголь.

— Вспоминай! Люди, странные вещи, может, слышал что-нибудь? Отвечай!

Следующий удар сломал нос, заставив браконьера поторопиться с ответом.

— Не знаю! — пытаясь отдышаться, заскулил он. — Не знаю, честно! Слышал шорох, голос издалека. Подумал, что егерь на след вышел, да дёру дал. Этот старик меня уже недели три пасёт!

— Опиши его.

Дождь вдруг ослаб, перешёл в лёгкую морось. Только ручейки, падающие с крыш разбивали лужи. Браконьер шмыгал, утирал ноздри, пытаясь остановить кровь, но та продолжала вытекать.

— Не знаю! Говорю же — разглядывать не стал.

Волхов достал пистолет, приставил дуло к груди, поморщившись от раздражающе жалобного воя.

— Увижу тебя в этом городе ещё раз — яйцами на капкан посажу. И вот это вот, — он взвёл курок, от чего бедолага, кажется, обделался, — для тебя станет самым желанным избавлением на свете. Уяснил?

Ублюдок испуганно закивал, даже не заметив летящий в него кулак. На этот раз капитан его вырубил, попав в челюсть.

Захар Петрович нетерпеливо ожидал. Волхов скрылся вместе с браконьером, поэтому происходящее оставалось для него тайной. Когда егерь заметил, приближающегося к машине капитана, наконец смог облегчённо вздохнуть.

Волхов сел в машину, с размаха захлопнул дверь. Влага брызнула на егеря, заставив его поёжиться.

— Ну, как там?

— Нормально, — ответил капитан, вставляя ключ зажигания. — Если не дурак, носу сюда больше не сунет.

— А если дурак?

— Тогда… — двигатель завёлся не сразу. Пришлось сделать несколько поворотов ключом, чтобы услышать рёв железа и почувствовать вибрацию под сидением. — Тогда он улетит не за браконьерство, а за что-нибудь похуже. Я ему это устрою, поверь.

Пятнашка выехала из парковки, завернула за угол. Захар увидел по пути приходящее в себя тело, ещё не поймавшее координацию, а потому раз за разом падающее лицом в лужу.

— Он сказал что-нибудь по поводу Жнеца?

— Да ничего он не видел…

Некоторое время они ехали в молчании. Радио барахлило, поэтому фоном служили лишь гул мотора, удары утихающего дождя о лобовое стекло и скрип дворников.

— Останови здесь, пожалуйста, — Захар указал на кафе по правую сторону от дороги.

— А чего не до дома?

Застучал сигнал поворотника, Волхов притормозил, плавно завернул к тротуару.

— Не хочу домой, — пояснил егерь. Злость его улетучилась, сменившись редкой радостью. — Такое дело сделали — отпраздновать надо! Может, со мной?

— Не, Петрович, извини. Я лучше к себе, спать. В последнее время как-то не до пиршеств.

— Понимаю, понимаю. — Захар отстегнул ремень, приоткрыл дверь, даже высунул ногу наружу, но вдруг замер, нахмурился, а затем положил руку на пояс. Он глубоко вздохнул, будто решался на нечто страшное.

— Ты чего? Плохо стало?

— Нет, Игорёк, нет. Просто… — егерь откинул полы куртки, отстегнул ножны и протянул их Волхову. — Вот, возьми.

— Ты чего Петрович?! Это ж твой счастливый нож!

— Бери, бери, — Захар насильно сунул клинок в руки капитана, боясь передумать. — Ты не поверил мне тогда, но это не важно. Он не просто счастливый, а заговорённый. Даже нечистую силу с ним проще будет одолеть. Возьми, Игорь, не обижай старика.

Волхов медленно, с придыханием вытащил нож из чехла. Клинок был заметно источен, но всё ещё тяжёл, а кромка достаточно остра; гарда плотно облегала палец; рукоять, оплетённая кожей, хорошо цеплялась за ладонь. Простое, но надёжное оружие без изысков. В нём чувствовалась необъяснимая сила.

— Спасибо, Захар Петрович, — Волхов не мог оторвать взгляда от подарка. — Он… это очень…

— Знаю. Молчи, — егерь явно с тяжёлым сердцем прощался со своим оберегом. — Лучше запомни мои слова и будь готов к самому невероятному, Игорь. Прошу тебя.

Он вышел из машины, тут же припустив ко входу в кафе, чтобы не намокнуть слишком сильно. Волхов спрятал клинок в ножнах, зацепил на ремне и тронулся.

Глава третья. Старая церковь

Ненастная погода заставляла съёжиться одним своим видом. За окном творилась страшное: буйный ветер гнул деревья, разгонял падающий с неба то дождь, то мокрый снег, будто осень с зимой никак не могли договориться.

Закутанный по самую шею мужчина вышел из дверей городской больницы. Тяжёлые створки, теснимые ветром, поддались не сразу, а после с грохотом захлопнулись за его спиной.

Он быстрым шагом засеменил между луж, пока не вышел к небольшому парку. Непогода доставляла массу неудобств: вода застилала линзы очков, отчего приходилось идти чуть ли не по памяти, грунтовая дорожка, освещенная старыми тусклыми лампами, покрылась слякотью, а шелест листвы, скрип гнущихся ветвей, свист попавшего в ловушку деревьев ветра перебивали собственное дыхание.

Хотелось как можно скорее добраться до дома, очутиться в уютном мягком кресле, выпить чашку чая под какую-нибудь телевизионную программу, закутавшись пледом.

Вдруг стопа проскользила по краю лужи, ноги разъехались, он потерял равновесие и вот-вот должен был упасть, но взявшийся из ниоткуда прохожий подхватил его, не дав окунуться в грязную воду.

— Спасибо! — искренне поблагодарил своего спасителя мужчина. — Если бы не вы, я даже не знаю… Спасибо!

Он протёр очки, чтобы взглянуть на незнакомца. Тот пристально смотрел на него из-под шапки, натянутой до самых бровей. Мужчина нахмурился — он уже где-то видел этого человека.

— Извините, а мы раньше с вами не встречались? Кажется, мы…

Удар оборвал фразу. Мужчина плашмя рухнул прямо в лужу, от которой был спасён только что. Он не успел понять, произошедшее, когда незнакомец склонился над ним и нанёс ещё несколько ударов.

Кровь хлынула из лопнувшей губы, нос ненормально свернулся, вода пробралась за шиворот, растекаясь по спине.

Полуконтуженное сознание уловило блеск металла.

— Нет! Прошу!

От взмаха он закрылся руками. Топор разрубил мясо, сломал кости, вызвав адскую боль. Крик мужчины растворился в воздухе, затерялся среди зарослей, уносимый ветром.

Убийца рывком выдернул лезвие, пустив брызги крови, снова нанёс удар, теперь уже вскрыв грудную клетку. А затем принялся рубить жертву, безумно крича.

Мужчина бился в конвульсиях, барахталась в луже, заполняя её кровью. Он захлёбывался, дёргался, всё ещё пытался спастись, стараясь отползти, но ноги лишь бесполезно дрыгали, поднимая брызги, а топор продолжал превращать в мешанину его лёгкие с потрохами и костями.

Следующий удар завершил муки. Нервный тик заставлял тело дёргаться, но теперь это был безжизненный труп.

Убийца некоторое время стоял над ним, тяжело дыша. Дождь смывал кровь с одежды, стекал по топливу в ручеёк, который уносил её дальше по дорожке, сворачивал к краю и скрывался в зарослях.

Убийца ногой откинул покалеченные руки жертвы в стороны, в два маха отделил их от тела, опустился на колено возле головы и вырезал на лбу несколько глубоких отметин.

━─━────༺༻────━─━

Новому зверскому убийству никто не удивился. Это показалось не то странным, не то страшным: человек слишком привыкает даже к самым ужасным обстоятельствам.

Волхов буднично переступил через заграждающую ленту. Рядом с трупом его уже ждали Данила, Денис и Нина. Адамыч руководил группой криминалистов, раздавая указания с другой стороны периметра, так что с ним придётся поздороваться чуть позже.

— Он набирает обороты, — Данила аккуратно ходил вокруг тела в поисках улик. — Между первыми двумя убийствами прошла почти неделя, а третье совершил уже через день.

— Но странное дело, — заметил Денис. — В этот раз убит ни зэк, ни преступник. Равшанов Рустам Озадович, хирург городской поликлиники. Возвращался домой после дежурства, на полпути до остановки напали.

— Погода ночью бушевала: ливень, гроза, шквальный ветер, — добавила Нина. Помимо планшета с протоколом она всё так же держала при себе собственный блокнот, куда записывала одной ей известные пометки. — Никто ничего не слышал, труп нашли только утром.

Данила опустился рядом с телом, разглядывая вырезанные на лбу символы.

— Что ж эта хрень означает…

Волхову пришлось побороть соблазн держать в неведении бывшего друга. Очень уж хотелось понаблюдать за его метаниями от одной бессмысленной идеи к другой, но времени на это не оставалось.

— Я знаю, что за послания оставляет убийца.

Услышав заявление, коллеги разом повернулись в его сторону.

— Ну?! Выкладывай! — майор воскликнул это слишком громко, обратив на них внимание окружающих.

— В общем, наш Жнец повёрнут на библии. Хрень эта — номер главы и стиха. У Авдеева текст такой: не убивай, не прелюбодействуй, не кради, не лжесвидетельствуй.

— Сходится, — кивнул Данила. — Виновен по всем пунктам. А остальные?

— С остальными пока сложнее. У первых трёх раны обезображены, так что придётся повозиться.

Нина тут же сделала запись в блокноте, а Денис состроил гримасу непонимания.

— А как ты узнал, Игорь Олегович?

Волхов усмехнулся. Ему хотелось бы рассказать историю, достойную детективного романа, о поиске зацепок, сложных логических цепочек и внезапных просветлениях, но случайность в раздевалке нисколько не сходилась ни с чем подобным.

— У каждого профессионала есть свои секреты, — с таинственным видом ответил он.

Дальнейшие расспросы пресекли криминалисты. Вениамин сразу распределил их по местам: кого составлять описание, кого осматривать отрубленные конечности, лежащие в стороне от тела, а Славе, самому опытному из них, доверил трудиться над трупом.

— Опять наш клиент? — Вениамин по-свойски поздоровался с обоими офицерами, снова закурил сигарету. В последнее время он зачастил с дурной привычной. — Когда ж это закончится…

— Когда мы его поймаем, Адамыч. Когда мы его поймаем…

━─━────༺༻────━─━

Город просыпался. Дороги уже наводнили машины, по тротуарам брели хмурые пешеходы, среди которых, выделяясь яркой спортивной одеждой и широкой улыбкой, бежал лысый мужичок. Он петлял, обгонял прохожих, перепрыгивал лужи, бодро взбирался в горку. Волхов наблюдал за ним из машины, ожидая, пока откроют переезд.

Путь его лежал в сторону пригорода, на широкий холм, где располагалась церковь. Это было старое здание, местами с обнажённой кирпичной кладкой, заброшенное ещё лет сорок назад, когда спрос на религию у народа значительно упал. Постройку начали восстанавливать собственными силами прихожане и священники. Они успели укрепить своды, привести в порядок внутреннее убранство, фундамент. Снаружи уже оштукатурили часть стен и даже поставили новенькие ворота.

Пока длился основной ремонт, службу справляли в деревянном срубе, который до сих пор стоял во дворе. От него же росла и невысокая колокольня, ещё действующая, потому что башню церкви ещё не отстроили до конца.

На территории постоянно кто-то находился. Работа была всегда, поэтому нанимали школьников, решивших подзаработать в свободное время, обездоленных или просто желающих помочь хорошему делу людей.

Волхов не появлялся здесь уже несколько лет. И ещё столько же не появлялся, но срочно требовалась помощь Иллариона.

А вот и он, кстати — сменил рясу на рабочую форму с высокими сапогами, активно указывает водителю фискарса, куда именно нужно сгружать лес.

Волхов припарковался у калитки, ступил на вязкую грязь и пошлёпал по грунтовой тропинке к священнику. Когда он приблизился, механические клещи уже разжались, сбрасывая последние брёвна, одно из которых покатилось прямо на них.

— Отлично, отлично! — Илларион помахал рукой водителю, останавливая бревно ногой. — Всё, спасибо! Дальше сами. О, Игорь, здравствуй! Ты какими судьбами?

— Помощь твоя нужна, — Волхов сжал крепкую ладонь в приветствии. — Слышал про новое убийство?

— Да, слышал… — Илларион перекрестился. — Царствие ему небесное, бедняге.

— Думаю, он был другой веры.

— Не важно. Все под одним богом ходим.

— Ну-ну… Так как, поможешь?

Но Илларион отвлёкся от разговора, не ответив. Он снарядил нескольких рабочих распиливать брёвна: раздал им бензопилы, обозначил фронт работ, и только после этого вернулся к капитану.

— Извини, времени мало. Надо до темноты со всем разобраться — завтра ещё одна машина будет. Дров на зиму нужно много.

— Да ничего. Понимаю.

— Какая помощь-то требуется?

Волхов достал из портфеля планшет с листами.

— Сможешь расшифровать послания? Один получилось разобрать, но остальные… Последний вроде чёткий, но я ничего не смог найти похожего. Боюсь, без тебя не справимся, а это главная зацепка.

Илларион поглядел на рисунки.

— Пошли сядем. В ногах правды нет.

Они разместились в беседке, разложив листы по столу. Батюшка молча изучал их, а Волхов решил не мешать. Он наблюдал, как рабочие живо разделываются с брёвнами, один за другим распиливая их на чурки. Те скатывались вниз к широкому тяжёлому пню с многочисленными отметинами.

— Гошка! — раздался крик одного из рабочих. — Гошка, давай принимай!

На зов из избы показался здоровенный мужик. Ростом он достигал, наверное, метров двух, из широченных плеч свисали руки, подобные горилльим, с толстыми грубыми пальцами и мозолистыми ладонями. Лицо Гошки, хмурое как сегодняшняя погода, выделялось выпуклыми скулами и выпирающей челюстью. На пару мгновений Волхов пересёкся с ним взглядами, из-за чего мурашки пробежались по коже. Тёмные впалые глаза будто высасывали остатки света из души.

Он не спеша пошагал к куче ожидающих его чурок, держа в руке тяжёлый топор. Подойдя к пню, Гошка играючи поставил на него первый попавшийся кругляк, замахнулся и с одного удара расщепил дерево.

— Так. Один могу сказать, — наконец заговорил Илларион. — Он похож на тот, что ты мне показал в раздевалке. Левит, глава девятнадцатая, стих одиннадцатый.

Волхов сразу полез за текстом в интернет.

— «Не крадите, не лгите и не обманывайте друг друга». Осуждённый с этой отметиной сидел за мошенничество и кражи. Убийца точно знал, в чём он виновен.

Капитан изучил дела жертв. Первым трём жертвам грозила решётка на долгие годы, от того они и решились на побег. Все жили в одной камере, но с Авдеевым их ничто не связывало.

— Ещё что-нибудь разобрал?

Илларион помотал головой.

— Нет, извини. Это копии? Оставь мне, посижу сегодня вечером поплотнее. Может, получится чего разглядеть.

— Хорошо, спасибо большое.

— Не стоит, — Илларион встал со стула, поправил ремень на поясе. — За такое благодарности не спрашивают.

Они вышли из беседки. Батюшка проводил гостя до калитки под шум пил и грохот ударов колуна.

— Слушай, кто это у вас такой? — Волхов кивнул на Гошку. — Мутант, блин! Вот с кем тебе надо на ринге стоять.

— Э, не, — усмехнулся Илларион, — мне ещё голова понадобится. Этот детина как пришибёт, сразу в травму можно идти.

— Где откопали?

— Сам пришёл, года три назад. Сказал, потерял всё, некуда идти. Попросил пристроить на время, да так и остался. Мы не против — шибко полезный товарищ в хозяйстве. Молчаливый, правда. Девок пугает одним своим видом! Хе-хе… но свои уже его полюбили. Хороший человек.

Они дошли до выхода, где попрощались. Волхов сел в машину и отправился обратно в город по спуску с холма. По пути, на изгибе дороги, открылся чудесный даже в своей серости вид на поля, раскинувшиеся у подножия, речку, которая извивалась, доходя до леса, а потом огибала рощу, скрываясь в зарослях.

Вдруг в перед глазами снова всплыл взгляд Гошки. Волхова пробил озноб, затряслось дыхание. Он резко остановился прямо посреди дороги, но всё прошло так быстро, будто ему померещилось. Только бешено колотящееся в груди сердце осталось после внезапного приступа.

Волхов посмотрел в зеркало заднего вида, в котором отображался купол церкви. Внутри зародилось тревожное предчувствие.

Подождав, пока пульс восстановится, он снова поехал. Наверное, стоило бы отдохнуть, но рабочий день ещё не был завершён. Его ждали дела.

━─━────༺༻────━─━

Следственная группа в полном составе собралась в кабинете Королёва. Волхов заметил за собой, что уже не так рьяно желает поскорее покинуть стены этого помещения. Данила всё ещё вызывал не лучшие эмоции, но общий враг объединял даже заклятых неприятелей.

Нина волновалась. Пока не началось обсуждение, она всё вычитывала записи в своём блокноте. Верно, готовилась держать слово, будто то была настоящая презентация, а не разбор полётов.

Денис выглядел вымотанным. С таким напором он не работал никогда, но ударить в грязь лицом никак не мог. Поэтому в лучшем виде выполнил указания майора, без устали разъезжая по родственникам убитых. Учитывая, что те сами были недалеки от криминала, работёнка ему досталась ещё та.

— Итак, подведём итоги, — начал Королёв, раздавая папки с документами. — Вот заключения по последнему делу. Судя по всему, мы ищем грёбаного призрака.

Волхов перелистнул несколько страниц, опытным глазом вычленяя основную информацию.

— Следов нет, по ДНК пусто, с отпечатками, понятное дело, голяк. Камеры?

— Неа, — Данила уселся на подоконник, отчего тот жалобно скрипнул. — Все ближайшие камеры ничего подозрительного не зафиксировали.

— Меня беспокоит другое, — Нина заглянула в блокнот в поисках своей пометки. — Когда я осматривала место преступления, заметила для себя, что характер повреждений несколько отличается. Думала, экспертиза покажет, но здесь ни слова об этом.

— Что ты имеешь в виду? — Денис, несмотря на сонливость, изобразил неподдельную заинтересованность, подсел поближе, склонился над плечом девушки. — Покажи-ка.

— Вот.

Нина взяла его папку, открыла страницу с делом Авдеева, положила на стол рядом со своей, с фотографиями убийства Равшанова.

— Смотрите — вот этот труп, — она указала на тело, которое опознали, как Фому Грядова, главу охраны Авдеева. — У него отрублена рука, как и у хирурга. Но даже с ожогом видно, что сделано чисто: раз — и всё. А тут кости раздроблены, мышцы порваны. Будто рубил другой человек.

— Так, предположительно рубили топором… интересно… может, оружие затупилось? — Денис принялся снова перебирать фотографии в поисках новых мыслей.

— Или он решил помучить жертву, — Волхов встал, присоединившись к коллегам. — Молодец, Нина. Очень хорошо подметила.

— Но, надеюсь, ты ошиблась, — Данила открыл форточку, чтобы запустить свежий воздух. В кабинет сразу залетела прохлада. — Если ты права, то у нас не один поехавший. Быть может, и не два.

— Но они по-любому связаны, — Волхов сдвинул со стола все прочие документы, не спрашивая мнения Данилы, разложил детали расследования, собирая более-менее единую картину. — Так, давайте действовать предположениями.

— Это как?

— Например, у нас имеется четыре послания, оставленных убийцей, — он положил в центр рисунки. — Два из них расшифрованы. Это ссылки на священное писание, в которых говорится о грехах, совершённых жертвами. Останович Герман — вор-рецидивист, крупный мошенник. Убийца точно знал, в чём он виновен.

Волхов рядом с одним из рисунков положил фото обезглавленного трупа с посланием на груди.

— Авдеев… Ну, тут тоже полное соответствие — грехов хватает. Однако он слишком известен среди преступников, поэтому прямую связь отследить сложно.

Фото мёртвого авторитета заняло своё место.

— Какой первый вывод?

— Ясное дело — ублюдок возомнил себя мстителем.

— Правильно, — кивнул Волхов. — Но есть ещё одно.

— Остановича он знал лично, — Данила закрыл форточку, чтобы ветер не сдувал документы. — Авдеев известен, а этот довольно мелкая сошка.

— Двух других, скорее всего, тоже, — добавила Нина.

Девушка загорелась. Ей явно нравился процесс, что было несомненным плюсом. Хотя и настораживало, если учесть контекст. Но не Дениса — он, кажется, на такие мелочи внимания не обращал.

— Верно, — заключил Волхов. — А это означает…

Данила достал телефон и набрал номер.

— Алло. Приветствую. Это майор Королёв. Да, есть срочное дело.

Волхов вспомнил, как раньше они понимали друг друга с полуслова. Вот и сейчас — не успел он выразить мысль, что нужно проверить всех подельников погибшей троицы, сидельцев и прочих связанных с ними людей, как Данила уже приступил к исполнению, запросив полное досье и доступы во всевозможные базы данных.

Скоро все четверо лопатили полученную информацию. Это заняло несколько часов. Глаза успели покраснеть, заболеть, даже засохнуть. От непривычно долгого сидения Волхов уже не чувствовал собственный зад.

— Так, кто хочет поесть? — не выдержал он.

Никто не отказался от столь заманчивой идеи.

— Отлично. Схожу, прикуплю чего-нибудь. А то прирасту к сидушке.

— Вы в шаурмечную? — оживился Денис. — Ту, что через улицу?

— Ну, да.

Ларёк с шавармой был излюбленным местом всего отдела. Волхов не особо жаловал пункты общественного питания из-за повальной антисанитарии, но здесь за чистотой и качеством старались следить. Ещё бы — клиенты через одного с погонами. Такого отравишь, и можно сразу же закрывать лавочку.

Поваром там работал мужичок в возрасте, Геннадий Дмитриевич, которого старожилы по-свойски звали Митричем. Многие знали его семью, бывало, заступались за перед прочими службами, ограждая от необходимости отстёгивать на лапу всяким жадным инспекторам.

Уже повечерело, опустились почти зимние сумерки. Улицы пустовали — народ боялся выходить из домов в такое время, опасаясь новых деяний Жнеца.

Свет в ларьке сиял манящим маяком. Волхов, наверное только благодаря воображению, почувствовал аппетитный запах жареной курицы и фирменного соуса, секрет которого Митрич хранил в строжайшей тайне. Слюна наполнила рот от предвкушения. Капитан вдруг осознал, что ничего не ел с самого обеда.

Когда он отворил дверь под приветливый звон колокольчика, нос уловил уже вполне настоящий запах мяса, отчего живот издал протяжный вой.

— Здравствуй, Игорёк, — Митрич дружелюбной усатой улыбкой разгонял тучи в душе Волхова при каждой встрече.

Что-то было в этом человеке необъяснимо светлое, уютное, будто он вышел с экрана доброго советского фильма. Связано ли это с тем, что он готовит вкусную еду, Волхов не знал. Да и разбираться желания не имел.

— Слышу, желудок уже соскучился.

— Не то слово, Митрич, — Волхов непроизвольно сам раздался улыбкой.

— Как обычно?

— Два как обычно. А ещё два сырных и один острый.

— Ого, так у вас целая компания? Неожиданно.

Митрич уже принялся за работу, не глядя отрезая срочные куски мяса с вертела, накидывая в лаваш овощи, смешивая всё это в соусе.

— А что такого? — Волхов сел за столик, ожидая первой порции. Он заворожённо наблюдал за процессом, то и дело сглатывая накопившуюся слюну.

— Да не, ничего. Просто, кажется, я знаю, кто заказал острый.

Волхов не ответил. Улыбка куда-то пропала, но это помогла исправить готовая шаурма, которую Митрич уже через пару минут протянул капитану.

— Ловите Жнеца? — он решил сменить тему.

— Ага, — Волхов сразу же вгрызся в долгожданный ужин. — Ублюдок навёл шороху.

— Это уж точно. Я видел, как подростки рисуют граффити в его честь. Страшное дело — убийца становится народным героем.

— Хирурга он тоже из благородных побуждений прикончил?

— А ты разве не знаешь?

— Чего?

— Равшанов, оказывается, покалечил нескольких людей, но избежал наказания. Сегодня вышла статья от Дроздовой. Ты не читаешь её блог?

— Её что?

— Сейчас, погоди.

Он прижал две последние порции в гриле и скрылся в каморке за кухней под удивленный взгляд Волхова.

— Вот она! — Митрич вышел с планшетом в руке. — Свежая статья, сегодня опубликована. И как только успевает, а? И дня не прошло.

— Ясное дело — как, — Волхов переложил недоеденный кусок в левую руку, развернул страницу. — У неё шило в ж…. кгхм… Ну-ка…

В блоге Ксении Дроздовой, первой в ленте, красовалась статья с заголовком «Доктор Живодёр».

━─━────༺༻────━─━

«Сегодняшнее утро омрачилось новым ужасающим преступлением так называемого Жнеца. Таинственный мститель, убийца, психопат или… герой? Когда он прикончил троих рецидивистов, которые явно не собирались становиться на путь исправления, многие из нас не знали, что чувствовать по этому поводу. Признаюсь, я также была шокирована происходящим, когда впервые увидела тот кошмар в Кровавой роще. До сих пор перед глазами мелькают кровавые образы, они теперь навсегда со мной. Но позже, успокоившись, я задумалась: а не является ли это симметричной карой, соответствующей их преступлениям? Убийства, грабежи, обманы, мошенничество. Если бы кто-то угомонил этих ублюдков раньше, десятки, даже сотни людей не пострадали. И кто знает, сколько простых граждан стали бы новыми их жертвами, не покончи Жнец с преступниками раз и навсегда. Да — страшно, да — за гранью понимания, но — справедливо. И когда произошло новое убийство, когда бывшие головорезы во главе небезызвестного Анатолия Авдеева по прозвищу Макар, получили по заслугам, я убедилась в одном: нынешнее правосудие не желало наказать преступников по всей строгости закона, поэтому действовать пришлось таинственному мстителю-психопату.

Жнец взял на себя незавидную роль. Не все согласятся с его методами, кто-то и вовсе посчитает, что жестокость неоправданна. Но я скажу со всей уверенностью: это реакция на бездействие наших властей. Полиция покрывает преступников, пресмыкается перед криминальными «авторитетами», силовые структуры погрязли в коррупции. Это они допустили Жнеца на улицах нашего города. Это они виновны в том, что разбираться с ублюдками приходится подобным образом. Да, Жнец — псих. Но только психу хватит смелости на столь дерзкий поступок.

А теперь поговорим о последнем убийстве.

Открою тайну. Именно я обнаружила тело посреди парка. Я же и вызвала полицию, правда убралась оттуда ещё до прибытия наряда. Я сразу поняла, что это сделал Жнец, всё сходилось именно на нём. Смущала лишь одна деталь — убитый, Равшанов Рустам, не являлся преступником. Он исправно работал хирургом в городской больнице, не имел ни особых заслуг, ни громких наград, но и ничего плохого о нём не было известно.

Однако семена сомнений проросли в моей голове, и я решила порыться в грязном белье, что оказалось довольно непросто. Никаких официальных записей, способных пролить свет на истину, найти не удалось. По личному делу всё было чисто, гладко, без задоринки. Единственной зацепкой оставался факт переезда семь лет назад из небольшого областного ПГТ в наш город. Так уж получилось, что именно в этом ПГТ я выросла и начала строить карьеру журналиста, поэтому у меня остались кое-какие связи.

Мне удалось узнать тайны, которые кто-то упорно пытался скрыть.

Равшанов Рустам покалечил нескольких людей из-за собственной некомпетентности. И, что самое страшное, его жертвами стали дети. Одна из них, невинная девочка, распрощалась с мечтой из-за абсолютно халатного отношения данного «специалиста». Имени, возраста и прочих деталей я раскрывать не буду, чтобы не подвергать бедняжку новым проблемам. Скажу одно: при своевременном, правильном реагировании, её травма была бы лишь коротким эпизодом в жизни. Чем-то вроде весёлого воспоминания о задорном юношестве, не более.

Но всё обернулось так, как обернулось.

Примерно в этот же период Равшанов допустил ещё несколько ошибок. Некоторые из них не имели столь же серьёзных последствий, а другие обернулись ещё более тяжёлыми испытаниями. Но, как и в первом случае, их можно было избежать, попадись они нормальному специалисту, а не шарлатану с купленным дипломом.

Как вы уже догадались, мои дорогие читатели, Равшанов не понёс никакого наказания. Записи в медицинских картах «случайно» затерялись, суды не нашли проявлений халатности, а сам он уволился по собственному желанию, не понеся профессиональных санкций.

И только теперь возмездие настигло его. С процентами за просрочку.

Не уверена, что оно соразмерно содеянному, но приговор огласила не я. И не судья, которая должна работать была на благо общества. Его привёл в исполнение Жнец — порождение коррумпированной системы.

На этом я сегодня закончу, дорогие читатели. Вам я предлагаю сделать собственные выводы из сложившейся ситуации. А я пока подумаю, как хирург с зарплатой в пятнадцать тысяч смог нанять дорогого адвоката, развалившего дело, договориться с сотрудниками больницы, чтобы те «потеряли» нужные документы, и почему пострадавшим поступали звонки с угрозами и требованием забрать заявления».

━─━────༺༻────━─━

Аппетит пропал. Волхов почувствовал, как в груди разгораются негодование, злость и… стыд.

Дроздова была во многом права, он это знал. Но ничего не предпринимал.

— Спасибо, Митрич. Мне пора, — капитан приложил карточку к терминалу.

— Да на здоровье, Игорёк. Вот, держи. Даниле привет передавай.

Имя бывшего друга заставило глаз дёрнуться. Капитан кивнул в ответ и вышел на улицу, снова потревожив дверной колокольчик.

В кабинете Волхова ждали с нетерпением.

— Чего ж так долго?! — Денис вскочил со стула, когда он с горячим свёртком еды в руках распахнул дверь. — Я уж хотел идти на твои поиски!

Коваль разорвал упаковку, тут же с жадностью вгрызся в лаваш. Соус потёк по губам, но его это не остановило. Следующие три укуса укоротили шаурму почти на половину за считанные секунды.

— Спасибо, — Нина мило улыбнулась, принимая свою порцию. Она явно сдерживала себя, чинно разворачивая бумагу и неспешно приступая к трапезе.

— Тебе привет от Митрича, — Волхов протянул последнюю шаварму Даниле.

— О, спасибо. Как он там?

— Хорошо, хорошо, — Волхов уселся на своё кресло. — Ему можно благодарность объявить.

— Чего так?

— Вы знаете про блог Дроздовой?

— Ну, что-то слышал, — Денис не гнушался разговаривать с набитым ртом.

— Откройте последнюю статью. Она сделала работу за нас — узнала, за что убили хирурга.

— Правда? — Данила поспешил к компьютеру, набрал запрос в поисковике и за несколько секунд пробежался по тексту. — Вот чертовка…

— Ну, а мы таких уродов насмотрелись, я тебе скажу, — Денис уже прикончил свою шаварму и теперь хищно поглядывал на ту, что была в руках Нины. Ну, или на саму Нину…

— Особенно тот мутант, — отвлеклась от ужина девушка, — Страшный — жуть. Такого встретишь на улице — заикой станешь.

— Во, гляди, — Денис развернул ноутбук экраном к капитану.

У Волхова пропал дар речи. На него смотрел исхудавший, но от этого ещё более устрашающий человек. Кожа обтягивала выступающие скулы, широкую челюсть, раздвоенную в подбородке, нависающие над впалыми тёмными глазами брови.

— Твою мать.

— Что такое?

— Кто это? Живо — всю информацию по нему!

Денис смыл с лица ухмылку, перевернул ноутбук, принялся выполнять приказ. Волхов тем временем достал телефон и набрал номер Иллариона.

— Ну же, отвечай…, давай, давай!

В ответ из динамика доносились только гудки.

— Корягин Георгий Сергеевич, — Денис под взглядами взволнованных коллег начал зачитывать досье. — Восемьдесят шестого года рождения. Осуждён за убийство. Жертва — Семёнова Ольга Вячеславовна, восемьдесят седьмого года рождения….

Волхов перехватил ноутбук. На экране было две фотографии девушки: при жизни, где она улыбалась, сверкая большими светлыми глазами, и после убийства — в окровавленном белом платье.

— Отбывал наказание в исправительной колонии номер девять, выпущен три года назад, — бормотал он себе под нос, взволнованно изучая досье. — Дальнейшая судьба неизвестна, более не привлекался.

Гудки оборвались — истёк срок ожидания. Волхов выругался, засунул телефон в карман и вернул ноутбук Денису.

— Так, я в церковь. Этот мутант, возможно, наш клиент.

— Чего?! — Данила вскочил с кресла. — Почему ты так решил?

— Я видел его сегодня. Илларион должен был расшифровать оставшиеся послания, но теперь не отвечает.

— И ты собрался идти в одиночку?! — Данила схватил Волхова за плечо, остановив у самого выхода.

— А что предлагаешь?! — тот одёрнул руку, раздражённо отпихнул майора в сторону. — Ждать группу перехвата? Тут время может на минуты идти. Я уже мог опоздать!

Данила пару секунд буравил бывшего друга взглядом. Затем он достал из кобуры пистолет, чтобы проверить оружие и заполнить магазин.

— Коваль, Бестужева, идите к Потапенко. Объясните всё, пускай отправляет отряд ОМОНа. Мы вперёд. Будем на связи.

— Н-но как же…

— Выполнять! — Данила оборвал растерявшуюся Нину и кивнул Волхову: — Погнали.

━─━────༺༻────━─━

Снова разошёлся дождь. Тяжёлые капли врезались в лобовое стекло, от набранной скорости дворники не успевали расчищать обзор.

— Игорь, притормози. Если не доедем до места, никто твоему священнику не поможет.

— Знаю я! — огрызнулся Волхов, но ослабить педаль газа просто не смог. Пришлось усилием воли заставить себя приподнять ногу.

Динамик продолжал выплёвывать гудки. Ещё теплилась надежда, что всё это лишь жуткое совпадение. Может, Иларион просто отложил телефон подальше и теперь не слышал звонка, может, поставил его на беззвучный, чтобы никто не мешал расшифровывать послания Жнеца или вовсе отошёл по делам.

Может быть. Но интуиция подсказывала, что это не так.

Пятнашка с рёвом поднималась по скользкому склону. Вспыхнула молния, за верхушками рощи показался крест на куполе церкви.

Вдруг двигатель заглох. Машина несколько раз дёрнулась, захлёбываясь, а после встала, едва достигнув плато. Волхов попытался завести мотор, но зажигание лишь жалобно проскулило в ответ.

— Твою мать! — капитан врезал ладонями по рулю.

— Хрен с ним, — Данила отстегнул ремень безопасности. — Тут пешком дойти можно. Так даже лучше.

Двери гулко захлопнулись, пробив даже шум непрекращающегося ливня. Полицейские трусцой побежали вдоль дороги, огибая последний завиток рощи. Скоро они увидели ограду — простой штакетный забор. Калитка сорвалась с задвижки и теперь колотилась о столб, погоняемая порывами ветра.

— Никого не видно, — щурясь от бившего в лицо дождя, заметил Волхов. Он осторожно переступил через проход с пистолетом наготове.

— Да в такую погоду хрен кто высунется.

— Даже свет не горит. Должен же быть хоть один человек…

Они шагали вглубь двора по тропинке, ведущей ко входу в старый сруб. Он до сих пор оставался основной жилой зоной для нуждающихся в крове обездоленных и остающихся на ночь священников. Кирпичная церковь, довольно просторная, слабо держала тепло, а многочисленные щели, до сих пор не заделанные на верхних ярусах здания, сводили растопку печей в подобную погоду к пустой трате ресурсов и времени.

Волхов заглянул в окно, но не увидел там никого. Лишь силуэты мебели тенями расползались по помещению.

— Я первый. Пока не дам сигнал, не влезай. Следи за тылом.

Данила, может, и хотел бы возразить, мол, он и без указки отлично знает, что делать, но лишний шум мог привести к беде, поэтому майор молча согласился с планом.

Волхов медленно отворил тяжёлую створку. Петли заскрипели, издаваемый ими шум казался жутко громким даже среди завывающего ветра и ливня, барабанящего по черепице. Он вошёл внутрь, стараясь уловить каждую мельтешащую тень, движение силуэтов или шорох. Дощатый пол глухо отзывался на шаги, сырые подошвы чавкали по крашенной древесине.

Капитан прошёл мимо длинных обеденных столов со скамьями по бокам, самодельных кроватей, расставленных возле стен, приблизился к постаменту, на который клали библию во время молитв. Почему-то и сейчас на нём лежала развёрнутая толстая книга. Капитан обогнул её, упёршись в иконостас, проход за которым вёл к лестнице на колокольню.

Снова сверкнула молния. Мимолётная вспышка осветила убранство избы, позволив Волхову убедился, что здесь никого нет. Но он заметил рядом с книгой листы, отданные Иллариону для расшифровки. Разблокировав экран телефона, капитан прочитал пометки, оставленные под символами: «Притчи 28:17», «Кол 3:5».

Позади раздался голос Данилы:

— Игорь, иди сюда! Смотри!

На самой верхней башенке церкви, изголовье которой венчал купол, забегал тусклый жёлтый свет.

— Там кто-то есть.

Полицейские устремились ко входу в церковь, уже не обращая внимания на создаваемый шум. Сквозь порывы ветра доносились крики человека, сидящего наверху. Их было не разобрать — слишком уж далеко тот находился.

Ворота оказались незаперты. Не теряя бдительности, офицеры вошли в здание. Глаза уже привыкли к темноте, силуэты обретали всё более чёткие очертания. Зоркий натренированный взгляд улавливал малейшие колебания в окружении, но внутри горели тусклые свечи, заставляющие тени на стенах плясать от каждого дуновения.

Наконец голос человека из башни стал ясен:

— Бегите! Бегите отсюда! Он одержим!

— Илларион, где ты?! — Волхов узнал старого друга. — Мы пришли помочь, не бойся!

Ворота за спинами полицейских захлопнулись. Волхов в тот же миг развернулся и увидел перед собой Георгия — здоровенного, похожего на гориллообразного мутанта, облачённого в тёмный потрёпанный плащ, из-под которого торчал широкий бородатый топор на длинном топорище.

— Уходите! — снова раздался крик Иллариона. — В нём поселился демон! Прошу, уходите!

— Как ты и говорила… — Жнец шагнул навстречу, царапнув лезвием каменный пол. — Грешник сам явился на суд.

Волхов почувствовал необъяснимый приступ страха. Нет, обстановка и без того располагала к тому, чтобы поджилки затряслись, но здесь было нечто большее. Это казалось глюком, но Волхову чудилось, что он видит едва заметные образы скрюченной уродливой старухи. Она появлялась лишь на мгновение, в периферийном зрении, и тут же исчезала, не оставляя ни следа. Капитан поворачивал голову, пытаясь уловить её, но ничего не получалось.

От волнения он не сразу заметил, что подаренный Илларионом крестик нагрелся, испаряя капли дождя на груди бушлата.

— Стой на месте! — приказал Данила. — Стой, или будем стрелять! Положи топор!

Но Жнец не обращал внимания на него. Он заметил взгляды Волхова, оскалился, обнажив пожелтевшие зубы.

— Ты тоже видишь её? Интересно… ты первый…

Он потянул ногу, чтобы сделать ещё один шаг, но грохот предупредительного выстрела прервал движение. Пуля врезалась в свод над воротами, штукатурка с кусками битого кирпича осыпалась на пол.

— Бегите, я вам сказал! — Илларион не оставлял попыток убедить их.

Волхов отвлёкся на голос друга, а когда обернулся, Жнец уже нёсся на него, замахиваясь топором.

Палец сам нажал на курок, раскаты порохового взрыва заполнили церковь, воздух затрясся, свечи вдруг погасли, погрузив помещение во тьму.

Жнец исчез. Капитан прижался спиной к спине Данилы, и оба они теперь были вынуждены доверить друг другу свои жизни.

— Что за чертовщина?! — Данила перемещал направление прицела туда, где ему виделось чьё-то движение. Жнец это или просто тени играли с ним злую шутку, разбираться времени не было.

— Ты же слышал — демон.

Волхов вспомнил слова Захара Петровича про сверхъестественную нечисть. Теперь они не казались таким бредом.

Перед ним появилась старуха. Изуродованная вековыми морщинами, с длинным горбатым носом, отвисающей клыкастой челюстью, обросшей бородавками. Один её глаз перекрывал уродливый шрам, тянувшийся от лба до подбородка, а другой был абсолютно чёрным, будто и не глаз вовсе, а бездонная дыра, пронзающая череп.

Он выпустил сразу три пули, но старуха исчезла в тот же миг, словно её и не было.

Данила ринулся в сторону выстрелов, решив, что показался Жнец.

— Где… Чёрт!

Позади послышался скрежет. Волхов обернулся за миг до этого, скорее следуя чутью, но понял, что не успеет среагировать. Топор зловеще засвистел в воздухе. Жнец появился из ниоткуда, образовавшись из мрака. В его тёмном силуэте, казалось, можно было различить полные гнева глаза.

Вдруг между ними пронёсся ослепляющий сгусток света. Волхов решил уже, что это свет в конце туннеля, но следом за ним перед капитаном показался второй силуэт, с разбегу врезавший кулаком по голове убийцы.

Илларион приземлился, тут же отпружинил обратно для нового удара, но рука взмахнула по пустому месту.

А Жнец снова исчез в тени.

— Ты какого хрена вылез?! — Волхов, схватившись за ремень, притянул батюшку к себе.

Втроём, прижавшись друг к другу, они теперь заняли круговую оборону.

— Если бы не вылез, ты б уже валялся с дырой в башке!

Капитан в ответ лишь вытащил из чехла на поясе нож и сунул его в руку Иллариону.

— Кулаками гада не возьмёшь.

Сквозь щели на своде в церковь пробивался посвистывающий ветер. Шум заполнял помещение, тревожа нервы, а в унисон доносился скрежет топора, царапающего каменный пол. Жнец таился в тени, неведомым образом скрываясь от глаз. Его дыхание будто цеплялось за ветер, щекотало слух, проносилось вихрями вокруг них, заставляя постоянно находиться в напряжении.

— Прости, — вдруг сказал Данила.

— Забей, всё обошлось.

— Нет, я не об этом…

Он дёрнулся в сторону, заметив движение, но тень уже растворилась.

— Я за тот случай. Нас схватили за задницу, отец поднял связи, но отказался впрягаться за тебя. Ему нужен был козёл отпущения. Игорь, я хотел его отговорить!..

— Не особо ты хотел, раз согласился со своим папашей. Но я сам виноват — знал, на что подписывался. Эти ублюдки травили людей фальсификатом. Кто-то даже погиб… Я получил по заслугам.

Жнец показался. Его безумный оскал мелькнул в нескольких метрах, но стоило нажать на курок, как образ снова растворился.

— Сука! — выругался Волхов, мысленноподсчитывая патроны в магазине.

— Всё равно прости. Я разозлился тогда, из-за Кати. Ты прав, я не стал настаивать… До сих пор думаю… вдруг получилось бы?

— Забей, проехали. Если выберемся из этой задницы, считай друг другу жизнью обязаны.

— Спасибо, Игорь.

— Илларион? — Волхов чувствовал дрожащую спину священника.

— Да?

— Как думаешь, это сойдёт за исповедь?

Илларион не успел ответить. Снаружи сверкнула молния, осветив церковь. Волхов краем глаза заметил Жнеца рядом с Данилой, но не успел ни дёрнуться, ни предупредить друга. Ещё одна молния озарила пространство, и теперь капитан увидел, как топор разрубает макушку под раскат грома.

— Даня!

Волхов пальнул в Жнеца, выдёргивающего топор из головы майора. Угасающий свет позволил увидеть, как неестественным образом размывается тело Жнеца, уклоняющегося от пули, но выстрел в упор не оставил шансов избежать урона — плечо ублюдка дёрнулось, и только после этого он растворился в темноте, издав протяжный рёв, расползшийся по стенам.

Данила ещё стоял, всё так же сжимая пистолет в руках. Он видел убийцу за мгновение перед смертью, что отразилось в испуганном взгляде, застывшем на лице.

Майор рухнул, обагрив кровью неровный пол. Красная горячая субстанция потоком выбивалась на каменную кладку, ручейками расходилась по щелям, спускаясь к ступеням иконостаса. Волхов усилием воли поборол желание кинуться к нему.

Вдруг страшная картина лишь привиделась затуманенному ужасом разуму?

Но нет. Данила погиб.

До слуха доносились последние толчки сердца, выталкивающие кровь наружу. Нога друга дёрнулась в последний раз, обмякнув навсегда.

— Ублюдок! — закричал Волхов в никуда. — Ты — труп! Слышишь меня, поганое отродье?! Я тебя прикончу!

— Я уже давно мертво. Я было мертво задолго до твоего рождения.

Слова принадлежали не Георгию. Точнее, не только ему. Режущий слух, пробирающий до дрожи голос демона оплетал его собственные. Оно говорило отовсюду. Невозможно было понять, где находится источник. Казалось даже, что оно звучит прямо в голове.

— Жалкий грешник…

— Покажись!

— Я ждал только тебя… но он виновен не меньше. Спасибо, что привёл его ко мне.

— Трус! — не унимался капитан. — Где ты?!

Он выстрелил в шевельнувшуюся тень, но та лишь растворилась во мраке.

— «Проклят, кто берет подкуп, чтоб убить душу и пролить кровь невинную!»

— Второзаконие, — Илларион стоял неподвижно, до боли сжимая рукоять ножа, — глава девятнадцатая.

— Да, святой отец, — голос Жнеца пронёсся так близко, что батюшка взмахнул лезвием, разрезав пустоту. — Стих двадцать пятый. Ты знаешь. Так не мешай же мне наказывать грешника. Отступи ради своего Господа.

— Бог милосерден!

В ответ на эти слова раздался дикий скрежещущий хохот. Волхов наконец увидел старуху с искорёженным от смеха лицом. Почему-то он видел её отчётливо, несмотря на мрак. Её длинные влажные волосы тряслись, словно живые, свисали до колен, прикрывая наготу.

— Бог милосерден?! — она шевелила губами, обнажая острые кривые зубы, но всё равно голос продолжал гулять по округе. — Когда я проснулось в прошлый раз, ваш бог был олицетворением жестокости. Он нёс свою волю огнём и мечом, карал всех непокорных. Именно жестокость сделала его таким могущественным!

Волхов заворожённо уставился на старуху. У её единственного глаза не было зрачков — лишь бездонная тьма, покрытая веками. Но всё равно он чувствовал, что она смотрела в его душу. На мгновение старуха обернулась молодой девушкой с большими красивыми глазами, облачённой в белое платье в горошек. Волхов узнал убитую Ольгу из фотографии в досье Георгия.

— Так каков твой ответ, святой отец? Отступи и иди с миром. Тебя я не трону.

Илларион лишь покрепче сжал нож.

— Что ж… тогда…

Топор снова заскрежетал по полу. Снаружи показалась Луна, выглянувшая вдруг из-за туч. Синеватый луч, пробравшийся сквозь высокое окно, озарил церковь, позволив немного расширить обзор.

Волхов видел Жнеца. Будто смерть, покрытый чёрным развевающимся плащом, то тут, то там, он растворялся в тени и появлялся вновь в другом месте под покровом тусклого света.

— Игорь, — Илларион теперь дрожал не столько от страха, сколько от злости. — Что нам делать?

— Не знаю.

Скрежет топора будто резал изнутри, звуки шагов заставляли вздрагивать. Волхов чувствовал себя беспомощным, загнанным в угол.

И вдруг в голову пришла идея.

— Илларион, по моей команде!

— Чего?

— Беги за мной!

Капитан схватил священника за руку и со всех сил рванул в ближайший угол.

— Уворачивайся!

Жнец возник впереди, готовый ударить, но несколько выстрелов оборвали попытку. Исчезнув, он тут же появился сбоку, Иларион заметил его краем глаза, вовремя среагировал, вспоров воздух в уже пустом пространстве. Поймать убийцу никак не удавалось, но тот явно замедлился. Всё-таки полученная рана сделала своё дело.

Волхов и Илларион встали спинами к стене. Теперь ждать нападения можно было только с одной стороны.

— У тебя есть зажигалка? — Илларион нащупал что-то позади, в углу.

— Есть.

— Дай мне. И прикрой.

Жнец почему-то засуетился. Он рьяно принялся пробиваться к своим жертвам, но пули раз за разом останавливали его. Волхов считал количество патронов в магазине, про себя моля Иллариона поторопиться, и по ходу дела заметил одну закономерность в действиях убийцы.

Вспыхнуло пламя. Несколько свечей на лампаде, стоящей в углу, загорелись, открывая взору Жнеца. Тот зарычал, в гневе бросился на них с топором наперевес.

— Будь готов ударить! — крикнул Волхов.

Он знал, что в магазине оставалось два патрона. Но, если он прав, этого как раз должно хватить.

Жнец в трёх метрах. Выстрел — и он исчез в тени, вильнувшей от языков огня.

Два метра. Из-под капюшона показалось искажённое злостью лицо, но тут же исчезло после второго выстрела.

— Готовься!

Жнец был в шаге от него. Третье появление, после которого он несколько секунд не мог исчезать.

Топор уже начал падать вниз, целясь в голову Волхова, но тот рванул вперёд, обхватил убийцу и техничным движением поднял его на себя, оторвав от пола.

— Давай!

Илларион воткнул клинок по самую рукоять, удивившись тому, как легко он вошёл между рёбер. Капитан перекрутил Жнеца через бедро, с силой бросил вниз. Рукоять торцом ударилась о пол, проломила кости, и острие прошло насквозь, выглянув из груди.

Ещё какое-то время Жнец сжимал в руке топорище, но скоро пальцы разжались, оружие рухнуло вниз, лязгнув обухом по полу.

Вдруг церковь сотряс невыносимый крик. Старуха стояла в центре помещения, и она была полна гнева. Волосы её разворошились, дыбом встали во все стороны, а зубастая пасть раскрылась неестественно широко, издавая едва не видимые волны разрушающего звука, от которого перепонки вот-вот должны были лопнуть.

Волхов сжался, изо всех сил закрывая уши. Боль пронзала мозг.

Вдруг крик оборвался внезапной тишиной.

Старуха исчезла. Это Волхов понял сразу — воздух вокруг стал свежее, лёгкие сами по себе дышали свободнее. Но силы уже покинули его. Он попытался встать, оказавшись на четвереньках лицом к лицу с ещё живым убийцей.

Его глаза изменились. Будто только сейчас они впервые смотрели без застилавшей их пелены. Морщины разгладились, прогнав с лица то злостное выражение, что не покидало Жнеца всё это время.

— Оля… — прохрипел Георгий, выплёвывая кровь, — прости… меня…

С этими словами он испустил дух.

Илларион помог Волхову сесть, прислонил его к стене у лампады, а сам прочитал над погибшим молитву, закрыл веки и перекрестил.

— Даня, — Волхов протянул руку в сторону погибшего друга, труп которого лежал посреди залы.

— Тихо, Игорёк, тихо, — Илларион положил ладонь на плечо капитана. — Тебе нужно отдохнуть.

И Волхов провалился в сон.

Глава четвёртая. Новые проблемы

Ударили первые крепкие морозы, но улицы ещё не успели покрыться достаточным слоем снега, поэтому дни стали серыми, холодными, дороги скользкими из-за наледи, и затвердевшей грязи.

Город бился в конвульсиях. Новость о том, что Жнеца устранили при задержании, всколыхнула общественность, ещё не решившую до конца, считать ли его преступником или героем. Ксения Дроздова разродилась новой статьёй, где описала события с такой уверенностью, будто она сама присутствовала тем вечером в стенах старой церкви, лично наблюдала битву между отважными офицерами полиции, храбрым священником и ужасным убийцей, вооружённым тяжёлым лесничим топором.

Обычно такие писульки походят на сказки, чрезмерно приукрашая детали. Но в этот раз версия журналистки оказалась скромнее реальности. Но что сходилось с обеих вариантах произошедшего, так это печальная гибель майора Данилы Викторовича Королёва.

На похороны собралось много людей. Почти всё отделение пришло попрощаться с ним в последний раз. Гражданские — друзья, знакомые, журналисты, простые горожане, решившие почтить офицера — заполнили все подъезды к кладбищу, из-за чего Волхову пришлось брести по крутому подъёму добрые триста метров под угрозой упасть на каждом шагу.

Но помимо прочих присутствовали крупные шишки города — знакомые отца Данилы, Виктора Королёва — заместителя губернатора области. Некоторых из этих людей Волхов знал лично, про других только слышал, кто-то был совершенно незнаком, а остальные попадались ему в досье по тому или иному преступлению.

Семья Данилы собралась под старым дубом, рядом с надгробием. Мать плакала на плече у мужа, сестра, мрачная как сегодняшний день, стояла почти неподвижно, уставившись в никуда.

Волхов не хотел попадаться им на глаза, но не мог уйти, не простившись с другом, поэтому стоял в толпе, ожидая возможности подойти к могиле.

— Боишься?

Внезапный вопрос Ксении, оборвавший раздумья, заставил вздрогнуть. Волхов не видел, как она подошла, как не видел ничего другого, кроме людей, с которыми раньше разговаривал чуть ли не каждый день, а теперь опасался попасться на глаза.

— Да, — признался он.

— Королёв-старш… прости. Королёв винит тебя в случившемся.

— Знаю.

К Виктору продолжали подходить люди, выражая сочувствие. Был среди них и Аркадий Воронин, который имел личные претензии к Волхову.

— Они остынут, — Ксения попыталась успокоить его, хотела коснуться плеча, но что-то отвадило её от этой затеи. — Пройдёт время…

К ним подошёл высокий человек в длинном пальто. Он брился почти налысо, на выдохе иногда посвистывал сломанным кривым носом, а щеку уродовал шрам, доставшийся ему на войне.

Волхов знал его. То был Сергей, личный телохранитель Виктора Королёва.

— Игорь, тебе стоит уйти.

Капитан ничего не ответил, несколько секунд потратив на размышления. Внутри боролись гордыня и смирение. Он взглянул на Виктора и встретил на себе его холодный взгляд, в которых читалась неприкрытая ненависть.

В конце концов, Волхов кивнул.

— Дайте ему попрощаться! — Ксения ухватилась за уже развернувшееся плечо. — Игорь был его другом, он не виноват…

— Дроздова, успокойся! — почти что рык заставил журналистку отпрянуть.

— Но!..

— Вам тоже нужно уйти, — Сергей смотрел несколько угрожающе, отчего девушка окончательно потеряла дар речи.

— Пошли отсюда. У них и без нас траур.

Волхов потащил её к выходу. Спуск по неровному склону, покрытому наледью, стал непростой задачей. Дроздова так и вовсе держалась за него всю дорогу, чтобы не упасть. Как она вообще забралась наверх — большой вопрос.

— Думаю, они остынут, Игорь, — Попытки успокоить вызвали лишь раздражение, но журналистку это не остановило. — В такой ситуации вряд ли кто-то смог бы рассуждать здраво. Винить тебя только за то, что в ту ночь погиб не ты, — глупо.

— Ты на машине? — спросил Волхов, когда они подошли к его пятнашке.

— Нет, друг подвёз. Он должен забрать через полчаса.

— Садись. Отвезу тебя в город, чтобы тут дел не натворила.

— Это обидно вообще-то! Я, по-твоему, границ не знаю? — Ксения надулась, однако спокойно села в машину.

Волхов даже не пытался ответить на столь глупый вопрос. Он завёл двигатель и развернулся в сторону трассы.

Путь до города пролегал по извилистой дороге, на обочинах которой тянулась лесополоса, закрывающая широкие заброшенные поля. Она пересекала несколько придорожных деревень с двумя десятками дворов на каждую, пару пилорам, даже недавно построенную ферму.

Магнитола не работала, поэтому ехали они в неловком молчании, пока Ксения не выдержала и заговорила.

— Может, расскажешь, как всё было? Отец Илларион почти ничего не сказал. Ходил понурый, едва не темнее Королёвых. Что с ним?

Во избежание проблем с законом, по официальной версии Георгия убил Волхов. Илларион не желал славы убийцы, даже если убил он жестокого преступника. Для него сам факт свершения подобного греха тяжёлым грузом лёг на душу. Батюшка замкнулся, много времени проводил в молитвах, не подпуская к себе никого, в том числе Волхова, которому до сих пор не удавалось с ним поговорить.

— Всё так, как ты описала. Слово в слово.

— Лжец!

Зазвонил телефон. Ксения вытащила его из кармана и взглянула на экран.

— Не определяется. Странно… Алло? Кто это?

— Ксения Витальевна Дроздова?

Волхов слышал голос из динамиков, он сразу ему не понравился — искажённый, грубый. Мягко говоря, недружелюбный.

— Да, с кем я говорю? Представьтесь.

— Тебе стоит быть осторожнее в своих изысканиях. Не лезь, куда не надо. Или мы заставим это сделать.

— Кто ты? Представься, прежде, чем угрожать!

Но в ответ послышались гудки. Девушка испуганно уставилась на экран, будто тот мог показать что-то ещё, а затем повернулась к Волхову.

— И как это понимать?!

— Ты какие-нибудь эти свои расследования сейчас проводишь?

Из-за растерянности Ксения не сразу сообразила ответ.

— Д…да. По поводу того хирурга, которого убил Жнец. Там какая-то тёмная история с его прошлым, я хотела разобраться.

— Понятно… — капитан тяжело вздохнул. — Короче, едем в отделение. Тебе угрожают расправой.

━─━────༺༻────━─━

Ксения была не на шутку испугана. Как ни странно, но впервые в своей карьере наглой журналистке пришлось столкнуться с угрозами в свой адрес. Помимо тех, что она от самого Волхова, конечно.

Именно страх позволил капитану получить сразу все материалы проведённого ею расследования. Материала было действительно много: вырезки из старых газет, скрины постов из городского паблика за лохматые годы, а также комментарии к ним. Кое-какие личные данные Равшанова: образование, документы, даже характеристики от однокурсников. Но самое главное — связи с этнической ОПГ, активно помогавшей замять вопрос с покалеченной девочкой.

— Понятно, откуда руки растут. Ты на хрена в эту историю влезла, скажи мне?

В удивлении Ксении читалось глубокое непонимание самого наличия вопроса.

— В смысле на хрена? Человек, оказывается, людей калечил, некоторым судьбу поломал, а после спокойно работал в медицине, так ещё и с повышением считай: из ПГТ в областной центр, заведующим.

— Ну, его и посадили бумажками заниматься, чтобы меньше к людям подходил. Сама же откопала, вон: «брал только простые операции».

Ксения взбеленилась от негодования. Живая мимика девушки изобразила с десяток выражений лица от возмущения до злости.

— Ты правда не понимаешь?! Игорь, что с тобой такое?! Он не получил наказания, мог дальше калечить людей, а всё потому…

— Наказание он получил, допустим, — оборвал её Волхов. — И что ты хотела добавить к нему? Плясать на трупе засранца, копаясь в грязном белье? Кому от этого легче станет?

Ксения вскочила, ладонями хлопнула по столу, от чего ручка подпрыгнула и покатилась к краю.

— Да как ты можешь?! Ты действительно не понимаешь, что из-за таких вот случаев появился Жнец?! Именно потому, что всем было легче забыть про справедливость. За Равшановым стояли люди, которые до сих пор не понесли наказания. Они и сейчас продолжают давать взятки, покрывать преступников, творить зло. Если мы ничего не будем с этим делать, мы не лучше их самих!

Девушка выпалила всё на одном дыхании, отчего тяжело задышала. Волхов остановил ручку у самого края, засунул её в органайзер.

— Сядь.

Он был не в лучшем расположении духа, поэтому голос получился жёстким и бескомпромиссным. Ксения дрогнула, медленно опустилась на стул.

— Прекрати расследование. Это слишком опасно, понимаешь?

— А на что тогда нужна полиция?

Волхов не ответил. Ксения смотрела на него с укоризной, даже с презрением. Это было тяжело.

— Вот заявление, — она поставила внизу страницы размашистую подпись и хлопнула бумагой по столу. — Принимайте, товарищ капитан. Делайте вашу работу. А я пойду делать свою.

Она вышла из кабинета, хлопнув за собой дверью. Волхов остался в одиночестве с новым делом в разработке, от которого прямо-таки веяло большими проблемами.

— Может, закрыть её на пару-тройку месяцев? — озвучил он сам себе возникшую вдруг идею, изучая материалы расследования. — Поводов наберётся, думаю. Передохну заодно от её закидонов…

Мечты отступили, когда на телефон пришло сообщение от Захара Петровича. Волхов просил его о встрече, и теперь время настало. Наконец получится расспросить старика поподробнее о сверхъестественном опыте в богатой событиями карьере.

━─━────༺༻────━─━

Егерь ждал в хижине лесничества на опушке. Территорию охраняли собаки, отобранные специально для этого дела, поэтому гостя снова встретили канонадой лая.

Бревенчатый дом выглядел уютно, красиво вписываясь в пейзаж леса, граница которого пролегала за оградой. Из каменной трубы валил дым, в стоящей рядом баньке, откуда доносились звуки выливающейся воды, была распахнута дверь.

Когда Волхов подошёл к ней, в проёме как раз показался Захар Петрович с пустыми вёдрами в руках.

— Здравствуй, Игорь! Рад видеть.

Он поставил вёдра на скамейку из распиленного вдоль бревна, протянул руку в приветствии.

— И тебе не хворать, — Волхов ответил более сдержанно. Поверить в происходящее до сих пор было сложно. — Думаю, ты понимашь, зачем я пришёл.

— Да, понимаю, — Захар нахмурился, махнул рукой, приглашая следовать за собой. — Как ты сам? Тяжело переживать такое — сам знаю.

— Тяжело, — согласился Волхов. — Но семье Дани намного тяжелее.

Они вошли в хижину, обставленную самым что ни на есть мужицким образом — домашним уютом здесь и не пахло. На голых стенах висели связки трав, банные веники, на верёвках, пересекающих потолок, сушилась пахучая рыба. Самым приятным глазу был большой камин с двумя старыми мягкими креслами напротив. Они отделяли условную кухню, посреди которой стоял тяжёлый самодельный стол от условной спальни с широкой, самодельной же кроватью. Всё здесь было сколочено грубо, но надёжно, практично. Собственно, обитал в хижине точно такой же Захар Петрович Зверев, так что ничего больше и не требовалось.

— Садись, сейчас чаю вскипячу, — Захар указал на обеденный стол со скамьями по бокам вместо стульев, а сам направился к плите.

Волхов сел. Нос дёрнулся от странного запаха, смешавшего приятный дух сушёных растений со своеобразной вонью рыбы. Как ни странно, сочетание оказалось недурным. Захотелось взять палатку, удочки или ружьё, да уйти в дикую природу на пару дней, отдохнуть от всего происходящего.

— Ну, рассказывай, — Захар сел напротив. — Как оно выглядело?

Волхов удивился, что старик сразу затронул суть дела, но, наверное, так оно и должно было быть.

— Старуха. Длинные грязные волосы, кожа… такая… такая серая, как у покойника. Одного глаза нет, а второй будто дыра, а не глаз.

— Лихо…

Захар забегал глазами по столу, в глазах появился страх, пальцы принялись барабанить по доскам, будто не знали куда себя деть.

— Лихо?

— Древний злой дух. Следует за человеком, искажает его разум. Предвестник бедствий.

— То есть Георгий был под её влиянием?

— Именно. Лихо проникает в душу, влияет на мысли, усугубляет страхи, чувство вины, желания… искажает восприятие жизни.

— Георгий убил подругу детства, находясь под действием наркотиков. Перед смертью он просил у неё прощения.

Снаружи снова раздался собачий лай, но Захар сразу понял, что питомцы просто заметили какую-нибудь белку.

— Илларион сказал, Корягин появился в приходе три года назад. Как раз когда его освободили. Идти было некуда, поэтому остался. Погрузился в религию, стал жить при церкви, помогать её отстраивать.

Чайник засвистел. Захар встал, направился к плите. Чай снова оказался с травами и ягодами, ароматный пар распространился по хижине.

— Видимо, чувство вины гложило его всё это время, — Захар сделал небольшой глоток. — И Лихо овладело им, заставило искупать собственный грех, неся возмездие за чужие.

Волхов вспомнил про нож, отстегнул его от пояса.

— Вот, кстати. Спасибо, он очень помог.

— Им убили Георгия?

— Да. От пуль, гад, уворачивался как-то, в тени исчезал… жуть. У меня получилось только его ранить. А вот ножом пронзили ему сердце.

Захар подержал нож в руках, ласково провёл пальцами по лезвию, но затем протянул его обратно.

— Пусть останется у тебя. Он помог один раз, поможет снова. Лихо ещё вернётся.

Волхова будто ледяной водой окатили.

— Что?.. Как?! Старуха же исчезла!

Захар Петрович насупился, тяжело вздохнул.

— Игорь, Лихо…

Собаки залаяли снова. На этот раз Захар не оставил сигнал без внимания. Он подошёл к окну посмотреть, что случилось, когда снаружи раздался гул мотора.

— Зараза!

— Что там?!

Волхов подскочил, выглянул во двор, куда заезжал внедорожник, снаряженный для езды по глубокому бездорожью: увеличенный клиренс, усиленный бампер, специальные покрышки, дополнительное освещение, даже лебёдка для крайнего случая.

Внедорожник остановился неподалёку от Волховской пятнашки, протяжно просигналил. Из кабины выпрыгнули четверо мужиков не самого безобидного вида. Среди них Волхов узнал браконьера, которого побил на днях.

— Вот суки!

Капитан оскалился, глядя на гостей, кулаки сами по себе сжались, предвкушая славную драку. За всё то время, прошедшее после схватки со Жнецом, внутри накопилось так много гнева, что он готов был расцеловать их. Когда побьёт, конечно.

— Эй, егерь! — крикнул браконьер.

На его носу Волхов с удовольствием приметил медицинскую шину.

— Выходи, потолкуем!

Товарищи браконьера разбрелись неподалёку. Один из них подошёл к вольеру, решил подразнить запертого там пса, на что тот изо всех сил пытался разорвать клетку, клацая зубами под довольное кряхтение ублюдка.

— Выходи, не боись! Убивать не станем, мы же приличные люди! — после этих слов вся свора издевательски засмеялась.

Захар бросился к стене, снял с держателей ружьё, выдвинул из тумбочки, стоящей тут же, полку с патронами и принялся заряжать магазин.

— Ну, падлы, я вам покажу!

— Нет, стой, — Волхов остановил егеря, схватив за предплечье. — Я разберусь, не стоит тебе распыляться на такое отродье.

— А ты что ж? Думаешь, на форму посмотрят, да отвалят?

Волхов кровожадно ухмыльнулся в ответ.

— О-о-о, надеюсь они не отвалят, Петрович. Очень надеюсь.

Гости оказались нетерпеливыми. Решив, что раз гора не идёт к Магомеду, они направились к двери. Мужик со сломанным носом был самым здоровым из них, поэтому принял на себя роль взломщика: схватил покрепче ручку, рыкнул и!..

Волхов подгадал момент, со всей дури врезал ногой по створке, отчего браконьер снова схлопотал по своему поломанному носу, отлетел назад и остался валяться на мёрзлой траве.

Капитан выпрыгнул, оказавшись между растерянных противников, тут же приложил одного по челюсти, отправив в нокаут, а второму пробил с ноги под колено. Третий оказался не промах — успел прийти в себя, накинулся на сзади, взяв в захват, даже сделал бросок. Волхов упал на землю, но тут же перехватил инициативу, скинул ублюдка, вскочил на ноги…

И снова рухнул от удара второго браконьера, уже пришедшего в себя.

Капитан еле успел прикрыть руками голову от сапога, получил сапогом по животу, от чего перехватило дыхание. Положение сложилось откровенно хреновое, и что-то надо было делать. Поэтому он выждал, пока ублюдок занесёт ногу для нового удара, схватил вторую, всем телом повалил гада на землю, а затем набросился на него, принялся избивать. Спустя несколько ударов он почувствовал, как второй противник оттаскивает его назад. Но, вместо того чтобы сопротивляться, наоборот оттолкнулся ногами о брюхо лежачего, затылком врезал по носу, развернулся, освободившись от хватки, и прямо с разворота ударил в голову.

Ещё один оказался в отключке, так что осталось разобраться с последним.

Ублюдок успел встать. Его лицо было в крови, глаз уже закрывала гематома, на губе кровоточила глубокая трещина, а пары зубов явно не хватало. Он боялся. Держал руки перед собой, но отступал каждый раз, когда Волхов делал шаг навстречу.

— Иди сюда, сукин сын! Мы ещё не закончили!

Противник задрожал. Кажется, даже заныл, уперевшись в стену дома. Он понял, что бежать уже некуда.

Волхов аж засмеялся от предвкушения, в груди стало легко, хорошо. Кулаки сами просились разгуляться вволю. Капитан издевательски медленно шагнул вперёд, от чего у бедолаги подкосились ноги, и пузатая туша с шуршанием съехала вниз, глухо закрываясь руками.

Выстрел прервал Волхова от экзекуции. Пороховой взрыв громом раскатился по округе, распугав ворон рощице за забором, а затем раздался гулкий крик Захара:

— Стоять!

Волхов с удивлением на лице повернулся к егерю.

— Ты чего, Петрович?!

Но, присмотревшись, понял, что тот направлял ствол в сторону машины, у которой, в метре от дверцы, с поднятыми руками замер сам виновник торжества.

— Н-не надо! — жалобно заскулил браконьер.

Волхов резко припустил к нему, толчком заставил упереться в капот, а сам заглянул внутрь. На сидении валялось оружие: четыре ружья, готовые к бою.

Вдруг его окатило холодным потом. Он осознал, что всё могло закончиться намного хуже.

Страх снова сменился на гнев. Волхов схватил одно из ружей, проверил — оно действительно было заряженным — хлопнул дверью, развернулся и уткнул дуло в затылок хныкающего ублюдка.

— И что вы, суки, хотели с этим делать?

Вместо ответа послышались только рыдания. Волхов щёлкнул предохранитель.

— Отвечай, падла!

Но добился лишь усиления скулежа. Ноги ублюдка, он упал на колени, забормотал под нос невнятные извинения.

— Игорь… — голос Захара прозвучал взволнованно.

— Не сейчас!

Нога Волхова сама впечаталась в спину, а многострадальный нос бедолаги в очередной раз принял на себя сокрушительный урон.

— Игорь.

— Петрович, отста…

— Игорь!

На это раз егерь раздался словно гром. Пришлось обернуться.

Захар, закинув ружьё за спину, склонился над одним из побитых. Единственным, кто до сих пор лежал без сознания. Остальные двое беспокойно осматривали его, звали по имени, пытались разбудить. Но он не откликался.

— Он не приходит в себя. Вызывай скорую.

━─━────༺༻────━─━

Старая церковь на холме пустовала. Ветер обдувал её своды, со свистом пробирался через арки в башне, залезал в щели, гнул яблони, растущие неподалёку. Но в избе напротив горел свет, а из трубы валил дым, указывая, что кто-то здесь всё-таки есть.

Волхов отворил скрипучую калитку, по неровной тропинке миновал поворот к избе, остановившись у входа в церковь. Будто током нахлынули свежие воспоминания, отчего пришлось глубоко вздохнуть, чтобы собраться. Только после этого он потянул тяжёлую створку.

Зал освещался свечами и высокими окнами, тусклый свет которых, однако, не мог разогнать осенний мрак.

Волхов, с трудом переставляя ноги, прошагал до середины притвора, где до сих пор остались следы крови. Сам воздух будто сковывал движения, отравлял дыхание, отчего лёгкие раздувались с трудом, будто насильно зажатые грудной клеткой.

Остановившись на несколько секунд, он пошёл дальше, к иконостасу, в центре которого на него сурово взирал Распятый бог.

— Ты решил помолиться?

Илларион сидел в углу под лампадой. Свечи на ней горели, но внизу его накрывала тень, поэтому Волхов не сразу заметил священника.

Тот встал, отряхнул рясу, перекрестился, поклонившись иконе, висевшей перед лампадой.

— Чудеса случаются.

Батюшка направился к нему. Когда он оказался достаточно близко, Волхов смог рассмотреть неутолимую печаль, отражённую на лице.

«Всё-то сегодня хмуро, — промелькнуло в голове. — Будто весь мир в трауре».

— Не чудеса. Скорее наоборот.

— Что-то ещё произошло?

Капитан снова перевёл взгляд на Христа, в глазах которого нашёл лишь вселенское осуждение.

— Я чуть не убил человека.

— Вот как… За что?

Священник встал рядом. Он тоже смотрел на своего бога, но видел в нём облегчение, потому что губы тронула едва заметная улыбка.

Волхов пытался найти внутри оправдание, убедить самого себя в невиновности. Но в итоге пришёл к одному единственному выводу:

— Ни за что. Просто поддался гневу.

— Других вариантов не было?

— Не знаю. Я даже не думал о них.

— Он виновен в чём-то?

Волхов не мог больше смотреть на осуждающий взгляд бога, поэтому развернулся и сел на ступеньки.

— Тебя это утешает? — вместо ответа последовал вопрос. — То, что он был виновен?

Илларион сел рядом. Над ними вдруг пролетел воробей, заставив обоих удивлённо уставиться наверх. Наверное, пролез через лестницу, ведущую на колокольню. Священник наблюдал, как птица покружила по зале, а затем уселась на выступе в стене.

— Я знал Георгия три года, — батюшка говорил тихо, но слова растекались по помещению, благодаря хорошей акустике. — Делил с ним кров, еду, работу. Мы разговаривали, хоть и не часто — он был не особо общительным. Он был хорошим человеком. Нет, меня это не утешает.

— Он убил собственную девушку.

— И каялся в этом до самого конца.

Ещё несколько минут они провели в молчании. Волхов подумал, что в таком виде церковь ему нравится больше. Нет торговой лавки у самого входа, никто не мешает. Будто бог укрылся именно здесь, не желая посещать тёплые обустроенные приходы, где продают молитвы по сто пятьдесят рублей за штуку.

Наверное, поэтому Илларион взялся восстанавливать старое забытое здание, покинув храм в центре города.

Воробей улетел.

— Лихо не сгинуло. Оно вернётся.

Священник содрогнулся, нащупал на груди крест и покрепче сжал его в руке.

— Лихо, значит… так оно называется? Что-то знакомое.

— Какой-то древний бес. Я его видел… тогда. Не знаю, почему.

— И как его одолеть?

Захар рассказал Волхову единственный известный способ избавиться от Лиха раз и навсегда. Крайне сложный способ. Нож изгонял беса ценой жизни подвластной демону жертвы, но лишь на время отнимал его силы.

Изгнать Лихо мог только тот, в которого оно вселилось. Человек сам должен сопротивляться искажению, противопоставить воле беса свою собственную, сохранить разум. Тогда душа одолеет зло.

— Звучит практически невозможно, — Илларион всё глядел в тот угол, где убил Георгия.

Волхов кивнул, ничего не ответив. Вина окончательно сковала глотку. Он вытащил нож, подаренный Захаром, коснулся лезвия. Грубая кожа зашуршала по волнистому полотну — клинок будто откликался своему новому хозяину.

— Что будем делать?

Волхов не знал, а Илларион не стал допытывать.

— Ладно, — священник поднялся, потянулся. — Давай, Игорь. Пора разогнать тоску.

— Чего?

— Ты же пришёл сюда за ответами, не так ли? Как искупить вину?

Волхов, ожидая разгадки, с надеждой уставился на батюшку.

— Так вот. Искупление достигается покаянием и благими делами. Давай, давай, — Илларион потянул капитана за руку, заставляя встать. — Ты — сотрудник полиции. Возможностей для сотворения благих дел у тебя предостаточно. Но пока можешь начать с малого — помоги старому другу.

Священник направился к выходу. Волхову ничего больше не оставалось, как последовать за ним.

— Там целый фискарс дров ждёт, пока его распилят и расколют. А одному мне вряд ли удастся закончить до темноты, так что шуруй в дом, переодевайся. А я буду ждать на месте.

━─━────༺༻────━─━

Отдел полиции работал в штатном режиме. Для многих избавление от Жнеца было настоящим праздником, несмотря на потерю коллеги. К тому же, далеко не все горевали по Даниле. Сынок влиятельных родителей, он не нравился многим. Волхов, кстати, тоже не отличался особенной популярностью среди коллег. Наверняка кое-кто был бы не против, погибни в ту ночь они вдвоём.

Но если для всех остальных Жнец сгинул, для следственной группы, которую теперь возглавлял Волхов, работа продолжалась. Последнее убийство было совершено не Георгием, а кем-то иным, кто не знал о смысле оставляемых посланий, а потому вырезал на лбу жертвы ничего не значащие линии.

Немалую часть работы проделала Ксения, за что Волхов был ей действительно благодарен — информацию журналистка добыла очень полезную. Но ей не стоит пока знать, для чего именно она используется.

По приказу полковника Потапенко детали убийства Равшанова подлежали неразглашению в целях не допустить паники в городе. Поэтому Волхов, Коваль, Бестужева и сам полковник были единственными, кто знал о наличии второго убийцы.

Волхов только надеялся, что он не окажется одержимым как Георгий. В принципе, вероятность этого была велика.

Первым делом пришлось поднять досье покалеченных хирургом пациентов. Убийца явно среди них. Нескольких, чьи последствия ограничились мелочами вроде неработающих пальцев или страшных шрамов, отложили. Проверить их, конечно, придётся, но вероятность их вины слишком мала.

Оставалось трое кандидатов. Первой была девушка, упомянутая в статье Дроздовой. Логинова Рита Святославовна, на данный момент — студентка медицинского вуза, как раз в этом городе. Видимо, получив пожизненную хромоту, мечту стать профессиональной танцовщицей она сменила. И не просто так — решила стать хирургом.

— Нина, проверь, не пересекалась ли Логинова с убитым. Может, увидела его на какой-нибудь практике да решила отомстить.

— Или специально поступила в наш город, чтобы достать гада, — Денис занимался поиском дополнительных сведений о происшествии семилетней давности. Волхов думал привлечь Дроздову, но боялся утечки информации.

Вторым подозреваемым был Михаил Евгеньевич Ерёмин, но этот остался в своём городке. Равшанов ампутировал парню руку ниже локтя, потому что не знал, как её оперировать. Будь на смене другой врач, всё обошлось бы сложной операцией и длительным периодом восстановления.

— Так, по этому бедняге нужно пробить, не находился ли он в городе в ночь убийства.

— Хорошо, — кивнула девушка, записывая указания в блокнот.

Третий подозреваемый, Прозоров Арсений Гаврилович, лишился зрения на правом глазу. Равшанов задел что-то во время операции на сломанной в драке скуловой кости. Сейчас Арсений проживал в области недалеко от города. Занимался предпринимательством, что делал довольно успешно, если судить по наличию коттеджа в элитном посёлке возле озера.

— По Прозорову проверить всё как можно доскональнее. Он мог нанять исполнителя — денег бы хватило. Его пометь, как приоритетную цель.

— Есть!

Волхов перевёл взгляд на коллег.

Денис сидел непривычно тихо. Не строил из себя крутого перед Ниной и не разгильдяйничал, как делал это раньше. Он с мрачной, даже злой уверенностью погрузился в работу.

Нина и без того отличалась старательностью, но теперь привыкший подмечать детали капитан выявлял тревожные сигналы в её внешности и поведении. Мешки под глазами и раскрасневшиеся капилляры говорили о бессонных ночах, проведённых в работе, некоторая заторможенность, сменяющаяся на противоположную, излишнюю активность, наталкивали на мысль о принятии каких-то таблеток.

Они сидели уже который час, разгребая бумаги. Сначала пришлось заполнить кучу отчётов по итогам происшествия в церкви, потом разобрать полученную от Дроздовой информацию, отсортировать её, вычленить нужное, разыскать недостающие детали. Только сейчас, поздним вечером, они наконец пришли к обсуждению плана действий. Но он будет бесполезен, если коллеги потеряют работоспособность, решил Волхов.

— Так, на сегодня всё. Завтра отоспитесь, отдохните. У вас выходной.

— Что? — Нина не сразу расслышала его слова, но смысл медленно пробрался в голову. — Выходной? Вы шутите?

— Товарищ капитан, но…

— Я не понял. У вас какие-то возражения?

— Никак нет!

— Тогда катите отсюда. Но сразу домой! Без тусовок, пьянок и сериалов допоздна. Выходной на то, чтобы отдохнуть.

Посвежевшие от такой новости офицеры живо собрали свои вещи, исчезнув с поля зрения так быстро, что Волхов даже удивился.

Сам он остался в кабинете. Ещё предстояло найти ответы на вопросы, с которыми ему придётся разбираться в одиночку.

Лихо не было единственным пробудившимся сверхъестественным существом. Если верить Захару, только он видел подобные случаи несколько раз, хоть и в глуши. Должны быть записи, дела, расследования. Что-то похожее наверняка уже где-то засветилось!

Волхов провёл в поисках весь вечер. Конечно, никто не написал бы в протоколе, что сотрудники столкнулись с каким-нибудь Лешим, Водяным или хотя бы Домовым, но несколько происшествий показались капитану странными.

Около двадцати лет назад, в глухой деревне, располагавшейся где-то в Новгородской области, неизвестный выкосил всех жителей, не оставив никаких следов. Обнаружили это лишь спустя две недели, когда в деревню вернулись родственники проживавшей там гражданки Петруниной.

Волхов приметил среди улик небольшой каменный идол божка, откопанный, предположительно, кем-то из жителей. Радиоуглеродный анализ установил возраст идола не менее тысячи лет. Что за божок, какова его дальнейшая судьба — определить не удалось, потому что улика пропала спустя два года после закрытия дела.

Не менее подозрительным капитану показалось убийство семерых Ухабинских грибников. Две семьи отправились в лес, но не вернулись. Их нашли спустя неделю, уже другие грибники. Расположенные по кругу тела валялись с перегрызенными горлами.

Убийца не оставил никаких зацепок, поэтому всё в итоге списали на диких животных.

Волхов нахмурился. Его самого точно также обвели вокруг пальца. Убийство, по всему осуществлённое животным, но имеющее странный почерк.

Бесы не любят раскрывать себя. Они действуют через живых существ нашего мира, наделяя их необычными способностями, управляя, помутняя разум.

Но ни один из найденных случаев не был серийным. Демоны будто выглядывали из своего собственного мира, чтобы выплеснуть жажду крови, насытиться ею, а затем снова исчезнуть. Почему же Лихо продолжило мучить Георгия после стольких жертв?

Вдруг зазвонил телефон, вырвав Волхова из жуткого омута базы расследований. Он посмотрел на экран — уже скоро наступит полночь. Что же Дроздовой понадобилось в такое позднее время?

— Алло, — он принял звонок, услышав на той стороне испуганный голос девушки.

━─━────༺༻────━─━

Ксения возвращалась домой. День прошёл весь в работе, поисках, новых статьях, препирательств с редактором, не желающим выпускать острую тему.

Зачем тогда вообще нужны журналы?! Обсуждать цвет нижнего белья местной певички?

Возмущению девушки не было предела.

Она шагала по тротуару среди жилых дворов, мечтая поскорее добраться до тёплой квартиры, заварить кофе. Без кофеина, конечно — не страдать же потом от бессонницы. Вот только есть ли в холодильнике молоко? Кофе обязательно должно быть со взбитым молоком, особенно в ненастную погоду, чтобы сидеть у окна, наслаждаться горячим напитком, чувствуя убаюкивающий уют.

За углом её дома раздались голоса на непонятном языке. Насторожившись, Ксения остановилась. Она перешагнула через оградку, отделяющую тротуар от придомового газона, осторожно выглянула из-за стены.

У подъезда припарковалась машина с затонированными стёклами, возле которой стояли трое мужчин не самой безобидной наружности. Один из них, оперевшись о капот, с сигаретой в зубах рассказывал что-то своим собеседникам. Те посмеивались время от времени, вставляли короткие комментарии, среди которых разобрать можно было только вполне знакомый уху мат.

Кому-то из соседей надоел галдёж — из окна на пятом этаже высунулся недовольный мужик.

— Убирайтесь отсюда! Спать мешаете!

В ответ рассказчик прервал свою историю. Самовольные ухмылки его слушателей сменились дикой злостью, мужику полетели угрозы, посылы, предложения спуститься и убрать их самолично.

— Эй, ссыкло, давай, иди сюда! — кричал самый активный из них. — Спускайся, гандон!

Но его прервал рассказчик. Он приказал обоим заткнуться, извинился перед мужиком и загнал всех в машину, сам сев на место водителя.

Уезжать они, однако, не стали.

Интуиция Ксении подсказывала, что подозрительная троица поджидает именно её. Девушка тихо отошла от стены, вернулась на тротуар, стараясь не привлечь внимания. Казалось, что они заметят её с любым шорохом, стоит только хрустнуть упавшей веточкой или слишком громко цокнуть каблуком по асфальту.

Нужно было что-то делать. Не ждать же всю ночь, пока этим козлам надоест её пасти?

Точно! Игорь должен помочь! Он в курсе угроз.

━─━────༺༻────━─━

Волхов выслушал сбивчивый рассказ Ксении. Девушка явно продрогла, дрожала не только от холода, но от испуга тоже.

Он тяжело вздохнул, чувствуя во всём теле невероятную усталость.

— Скоро буду. Рядом есть место, чтобы укрыться?.. Чёрт. Ладно, подожди немного. Уже выдвигаюсь.

Он торопливыми движениями отключил монитор компьютера, оставив его самого в рабочем состоянии, чтобы завтра не начинать поиски с начала, а после бегом припустил на выход.

━─━────༺༻────━─━

Ксения попятилась назад, перешагнула через оградку и хотела уже убраться как можно дальше.

Но перед ней вдруг показался незнакомец, слишком похожий на тех, что дежурили у подъезда.

— Ну, наконец-то! Я же задолбался ждать.

Он рванул к ней, схватил, прервав уже начавшийся было крик.

— Не смей рыпаться, сука! Всё нормально будет, с тобой серьёзные люди поговорить хотят.

Незнакомец потащил Ксению за собой. Она принялась яростно вырываться, царапаться, кусаться, укусила руку, закрывающую рот, в ответ получив удар по голове. Пока девушка приходила в себя, похититель достал из кармана футляр, вытащил оттуда платок и прижал к её лицу.

Ксения пыталась сопротивляться, но жгучий запах эфира пробирался в носоглотку, помутняя сознание. Скоро она расслабилась против своей воли. Глаза устало закрылись, дыхание выровнялось, сознание плавно растворялось во сне.

Глава пятая. В логове врага

Волхов завернул во двор как раз когда от дома Дроздовой тронулась БМВ с блатными номерами. Из водительского окна на прощание вылетел бычок, и автомобиль резко дёрнулся с места, наверняка разбудив полдома звуком ревущего мотора.

Капитан не остановиться, решив продолжить движение. Он набрал номер Ксении, но та не брала трубку.

«Неужели…»

БМВ ехала дёргано, нагло. Преследовать её, не вызываяподозрений, долго не получится. Нужна помощь.

— Алло, Стас?

Впереди переезд через железную дорогу. Вот-вот загорится красный, а гады уже проскочили.

— Быстро ко мне в кабинет! Пробей номер машины… Сука!

Не успел! Выдвижные барьеры поднялись, преграждая путь. Пришлось резко затормозить.

— Что? Нет, это не тебе, — он проследил, как БМВ завернула в сторону доков. — Записывай: «в404ор 69». Суки, даже не скрывают… Всё, жду. И живо, живо!

Дорогу перекрыл мчащийся поезд. Он был слишком длинным, даже казался бесконечным, будто назло. Вагон за вагоном, вагон за вагоном, с каждой потерянной секундой в голове играли всё более жуткие картины. Волхов ещё раз набрал номер Ксении, но теперь он вовсе был недоступен.

Поезд наконец проехал, но барьеры не опускались, а светофор всё также мигал красным, действуя на нервы. Не вытерпев, капитан упёрся ладонью в клаксон, за что услышал про себя много нового от водителей позади.

Барьеры опустились, шлагбаум только начал подниматься, как Волхов уже втопил газу, едва не задев его крышей.

Раздался звонок. Надежда кольнула сердце, но сменилась разочарованием.

— Да, Стас. Нашёл?

Номер принадлежал некоему Рахимову Орхану. Сам он ничего не значил, но фамилия Волхову показалась знакомой.

— Ну-ка, пробей родню этого ублюдка.

Он завернул к докам, гадая, куда именно поехал Рахимов.

Всё оказалось просто. Настолько просто, что капитан обматерил сам себя.

Орхан был внуком Караева Бежана, главы этнической ОПГ, под которую копала Дроздова. Бежан владел несколькими пилорамами в городе и за его пределами. В доках находился центральный склад, откуда развозили готовую продукцию по точкам сбыта, и деревообрабатывающий комбинат, где он владел контрольным пакетом акций.

Волхов свернул на поворот, ведущий к комбинату, вспоминая, заряжен ли его пистолет.

— Всё, Стас, спасибо. Продолжай дежурство. Нет, ничего не случилось. Просто хочу кое-что проверить.

Вызывать наряд сейчас не имело смысла. У Караева были связи, с которыми можно не бояться пары полицейских машин. А ОМОН по одному слову Волхова никто не отправит, особенно сюда.

Жнец убрал главного авторитета в городе, но тот был не единственным источником криминала. Одним из таких как раз выступал Караев. Начинал он примерно так же, в девяностых, но затем нашёл более прибыльное дело — мигранты.

Караев пригонял гастарбайтеров целыми вагонами, фактически продавая в рабство крупным организациям, по большей части строительным. Единственным условием, с которым Авдеев разрешал ему работать в своём городе, была отправка всех этих потоков в другие регионы. На своих улицах Макар не желал видеть толпы нелегальных мигрантов. Не только из "патриотических" побуждений, но опасаясь усиления влияния Караева.

Сейчас преграду устранил проклятый бес. Стоило лишь гадать, когда ублюдок ухватится за освободившийся кусок пирога. И не ухватился ли уже. Авдеев помог нынешнему губернатору издать запрет на работу иностранных граждан в ряде сфер во всей области, а теперь в думу внесена инициатива, отменяющая данный указ, чему наверняка поспособствовал именно Караев.

Официально ОПГ под видом диаспора занималась интеграцией соотечественников в новое общество и поддержанием собственных традиций в чужой стране. Но по факту она укрывала нелегальную торговлю, выкупала преступников, давая взятки структурам и нанимая дорогих адвокатов, а также лоббировала угодных чиновников, через которых продвигала нужные законы. Всё это позволяло бороться за власть с другими организациями, легальными лишь с виду.

Пятнашка остановилась перед длинным двухэтажным зданием, рядом с той самой БМВ Рахимова и несколькими другими, не менее дорогими машинами. Несмотря на позднее время, в административном корпусе горел свет.

Волхов почувствовал страх. Казалось бы, после встречи с настоящим демоном ему и бояться-то нечего, но перспектива оказаться в одиночку против целой оравы вооружённых бандитов совершенно не прибавляла радости.

В сложившейся ситуации оставалось только действовать, позабыв про последствия, или развернуться, поехать домой и знать, что струсил. До конца своей жизни.

Капитан вышел из машины. Погода как раз угомонилась: ветер утих, снег остановился, даже слякоть успела покрыться наледью. Он подошёл к двери с табличкой «Администрация», повернул ручку — было не заперто. Сверху доносились неразборчивые голоса, смех, шаги. С каждой ступенью звуки становились всё понятнее, получалось разобрать сначала отдельные слова, а затем целые предложения. Обсуждали Ксению.

Волхов снял пистолет с предохранителя, встав за дверью. В голове перебирались варианты того, как поступить. Ворваться, угрожать, взять на прицел самого главного? Может, стоит припугнуть якобы едущим сюда отрядом перехвата? Или просто перестрелять ублюдков, пока они не очухались?

Он постучал.

Гомон за дверью прекратился. Вместо него раздались приближающиеся шаги. Замок щёлкнул, ручка повернулась, отворилась створка, за которой показалось удивлённое лицо парня лет двадцати.

— Ты кто такой?

Только потом он заметил полицейскую форму с погонами капитана и оружие в руке.

— Прочь!

Волхов толкнул дверь прижав парня к стене. Тот что-то запищал, полез в карман, видимо за ножом, но твёрдый командный голос человека, сидящего за столом напротив входа, заставил его замереть.

— Если тебя не научили встречать гостей, не смей меня позорить!

Волхов сразу узнал Бежана. Старик за шестьдесят, с густой проседью коротких волос, морщинистым жёстким лицом, взгляд которого заставлял замолкать даже самых буйных людей. Он сидел за широким креслом, уперевшись подбородком о скрещенные руки, исподлобья смотрел сквозь затемнённые очки.

— Проходи, капитан. Присаживайся, — Караев указал на место перед собой, куда сразу же пододвинули стул.

Волхов, чувствуя исходящую отовсюду опасность, направился к старику. Пальцем он обнимал спусковой крючок, будто тот мог придать утешения, но десять мордоворотов, следящих за ним с неприкрытой жаждой убийства, не давали успокоиться.

— С чем пожаловал?

Бежан выглядел слишком спокойным. Будто он точно знал, что Волхов заявится сюда. Знал и успел подготовиться.

— Я за ней.

В углу, привязанная к стулу хомутами, с мешком на повисшей голове, сидела Ксения. По всей видимости, она была без сознания.

Парень, стоявший по правую руку от Караева, усмехнулся.

— Придётся подождать. Мы ещё не закончили.

— Заткнись, Орхан! — рыкнул Бежан. — Не смей лезть в разговор старших!

Значит, это Рахимов. Сучёныш повиновался слову деда, но хищно уставился на гостя.

— Волхов Игорь. Верно?

— Ты меня знаешь?

— Конечно. Это же ты покрывал моего… знакомого несколько лет назад. Признаться, не ожидал, что он окажется столь подлым преступником.

Капитан почувствовал, как страх сменяется гневом.

«Нет, не сейчас, — пронеслось в голове. — Нельзя слетать с катушек!»

Караев с удовольствием заметил, как он старался скрыть нахлынувшие эмоции.

— Но что вспоминать о былом… Мой внук прав. Мы ещё не успели поговорить с этой женщиной. Уверяю, ей ничего не угрожает.

— Ну да. Именно так выглядят люди, которым ничего не угрожает.

Караев на мгновение показал свои истинные эмоции — раздражение, злость, жажду крови. Это было мимолётное сокращение лицевых мышц, но Волхов успел их заметить. Он понял, по какому тонкому льду ступает прямо сейчас. Оставалось лишь надеяться, что на собственной физиономией не выдаёт всё испытываемое волнение.

— Это… моя недоработка. Молодёжь — сам понимаешь. Просишь их привезти девушку для приличного разговора, а они усыпляют её и затаскивают в машину. Насмотрелись фильмов, а теперь строят из себя гангстеров. Учить и учить.

— Ну, да, — кивнул Волхов. — Отцы и дети, барьер между поколениями и прочее. Но я здесь не для этого. Я забираю Дроздову.

Позади зашевелились мордовороты. Волхов не оборачивался — он не сводил взгляда с Караева, всё ещё направляя ствол в его сторону.

Бежан поднял руку ладонью к своим подчинённым, чтобы те успокоились.

— Я мог бы отпустить вас. Под твоё обещание, что ты поговоришь с ней сам. Ты знаешь, зачем она здесь?

Волхов кивнул.

— Отлично. Убеди её оставить своё невероятно предвзятое расследование. В мире и без того полно несправедливости, так пусть возьмётся за что-нибудь ещё и живёт спокойно. Собственно, это я собирался предложить Ксении Витальевне.

— Договорились.

— Вот и отлично. Орхан… — Караев подал жест внуку.

Тот с явно недовольным видом прикатил стул с пленницей к Волхову, показательно вытащил кинжал, медленно провёл клинком вдоль тела девушки и обрезал хомуты.

Ксения подалась вперёд, упав на подоспевшее плечо. Кажется, она начала приходить в себя — голова шевельнулась, из-под мешка вырвался слабый стон.

Волхов взял её на руки, не выпуская пистолет.

— Скажи своему внуку оформить разрешение, — бросил он напоследок. — В следующий раз придётся изъять холодное оружие без документов.

Орхан исказился вспышкой гнева, но снова был остановлен своим дедом.

— Я позабочусь об этом, — пообещал Караев.

Только сев в машину Волхов смог выдохнуть с облегчением. Погода снова загомонила, дождь уже залил лобовое стекло, из-за чего пришлось включить дворники, ветер упорно обдувал окна, прогоняя накопившуюся воду.

Из здания никто не выходил, однако капитан продолжал держать в руке пистолет, пока не уехал с доков, убедившись в отсутствии хвоста.

Ксения очнулась от тряски — пятнашка угодила в яму на дороге. Волхов чертыхнулся, надеясь, что ничего не сломалось, и не заметил этого, пока девушка не заговорила.

— Где… где я…

Затем она вскочила. Воспоминания вернулись разом, окончательно пробудив сознание.

— Помогите!..

— Да тихо ты! — Волхову пришлось схватить её за плечо. — Успокойся, ты в безопасности.

— Игорь?!

— Игорь, Игорь.

— Что случилось?! Я помню, как меня схватили. Тот человек, он сунул под какой-то платок… и я отключилась. Только не говори, что мне всё приснилось!

— Не приснилось.

Он припарковался у круглосуточного кафе.

— Почему ты остановился? Игорь, объясни, что произошло!

Волхов заглушил мотор, забарабанил пальцами по рулю, предчувствуя непростой разговор.

— Ты должна прекратить своё расследование.

— Да как ты!.. Никогда!

— Дура! Ни хрена не понимаешь?! Тебя похитили, потому что совала нос не в своё дело!

— Это моё дело!

Ксения с полными яростью глазами ударила по приборной панели.

— Это и твоё дело тоже! Я уже говорила, Игорь, выполняй свою работу! Если бы ты это делал хорошо, меня никто не похитил!

Она отцепила ремень безопасности, потянула ручку дверцы, но та никак не хотела открываться. С рычанием девушка принялась дёргать её, с каждой неудачей злясь всё сильнее.

— Не ломай мою машину! — Волхов вышел, обогнул пятнашку и открыл дверь. Замок недавно снова сломался.

Девушка всё с той же праведной злостью выскочила наружу, чуть не упала, пошатнувшись от головокружения, а затем вошла в кафе.

Все столики пустовали. Скучающий официант оживился, увидев долгожданных посетителей, кинулся встречать, но тут же остановился, заметив недобрый настрой гостьи.

— Э-э… Вам что-то подсказать?

— Виски! — гаркнула Ксения, плюхнувшись на первое попавшееся место.

Волхов последовал за ней, по пути заказав чего-нибудь съестного, сел напротив. Только сейчас, при нормальном освещении, он заметил потёкшую тушь. Злость тут же стихла.

— Ты как?

— Как я?! — взорвалась девушка. — Как я, блять?! Меня только что похитили, Игорь! Я позвонила тебе, надеялась, что ты поможешь, а ты…

— А я спас тебя!

Официант благополучно скрылся за дверью кухни, решив не мешать гостям выяснять отношения.

— Я поехал за тобой, вытащил из лап этих ублюдков, живую и невредимую! Я, мать твою, жизнью рисковал!

Ксения успокоилась. Шмыгнула носом, потупив взгляд. Немного подумав, она наконец буркнула:

— Спасибо.

Минуту они сидели в молчании. Официант решил, что самое время вынести заказ: стакан виски и разогретый шницель с жареной картошкой. Еда выглядела намного дешевле своей стоимости, но у Волхова так разыгрался аппетит, что он набросился, словно голодный пёс.

— Я не остановлюсь, — Ксения всё ещё смотрела в окно, наблюдая залитую дождём улицу.

Волхов прервался, с трудом проглотил недоразжёванный кусок.

— Дура.

— Знаю.

— В следующий раз я могу не успеть.

— Знаю.

— И всё равно собираешься копать под Караева…

Аппетит пропал. Капитан отодвинул недоеденную порцию, глядя, как Ксения опрокидывает стакан залпом. Стукнув им по столу, она крикнула в сторону бара:

— Повторите!

— Не нужно! Счёт, пожалуйста! — Волхов решил, что не стоит разбавлять стресс алкоголем.

Официант с облегчением на лице направился к кассе.

— Не стоит налегать, — ответил капитан на немой вопрос спутницы. — Не в твоём состоянии уж точно.

— К чёрту. Увези меня отсюда.

Домой Ксения не хотела возвращаться. Боялась. Поэтому Волхову пришлось отвезти её к себе.

Он жил в пригороде, в старом двухэтажном доме, обнесённом высоким забором из профлиста. Во дворе нашлось место небольшому огороду, давно запущенному и заросшему травой, дровнику, заменяющему отсутствующее центральное отопление, и баньке, построенной всего пару лет назад, а потому выглядевшей презентабельнее самого дома. Волхов давно хотел заняться ремонтом, но всё никак руки не доходили. Да и гости особо не появлялись, так что не перед кем было выёживаться.

— Холодно, — Ксения поёжилась, обхватив руками плечи.

— Да, извини… сейчас затоплю. Ты пока вон, накинь на себя, — он протянул тёплый плед.

— Спасибо.

Капитан разжёг сухие поленья, сходил за охапкой новых, чтобы те успели просушиться к утру. К этому времени Ксения уже уснула на диване, укутавшись в плед. А вот ему как-то не спалось, несмотря на тяжёлый день. Два раза быть в шаге от пули в лоб — это постараться надо.

И что же ему делать с упрямой журналисткой?

━─━────༺༻────━─━

Бежан молчал. Он хмуро уставился в одну точку, иногда сжимал челюсть, сдерживая подбирающийся из глубин души гнев.

Его люди сидели в полной тишине. Их вожак не выдавал эмоции явно, но бывалые уже научились чувствовать, когда стоит молчать. Беспокойным среди них был только молодой Орхан, но и он не смел издать ни звука — от деда исходила наводящая страх аура.

— Я решил, — наконец прервал молчание Караев.

Однако не двинулся с места.

Все навострили уши. Гаур, получивший своё прозвище благодаря необычайно крупным размерам, нахмурил густые чёрные брови, приосанился. Бежан смотрел на него.

— Такого спускать нельзя.

— Правильно, дед! — Орхан вскочил с кресла. Он кипел от злости, желания отомстить наглецу. — Мы должны!..

Бежан метнул во внука строгий взгляд, от которого тот плюхнулся обратно с застрявшим в горле словом.

— Гаур.

Двухметровый здоровяк встал, ожидая приказа.

— Возьми троих людей, проследи за этим… капитаном. Дождись, пока оставит журналистку, с ней подождём. А потом преподай ему такой урок, чтобы он запомнил его на всю свою жизнь. Но не убивай — слишком много мороки будет. Понял?

Гаур кивнул, издав не то рык, не то вой. Звериный оскал обнажил жёлтые зубы.

— Тогда приступай.

Громила махнул рукой, зазывая своих постоянных соратников. Те живо последовали за ним, предвкушая весёлую ночку. Бежан кивнул остальным, и те тоже удалились, оставив внука наедине с дедом.

Когда дверь в кабинет закрылась, Орхан непроизвольно вжался в сидение. А вот Бежан медленно, с недобрым вздохом, встал.

Караев был невысокого роста, едва доставал ему до плеча своего. Иссохший от старости, он казался лёгким, но сейчас будто нависал над парнем грозной тучей, неприступной и опасной.

Звук хлёсткой пощёчины разлетелся по кабинету. Наверняка её слышали и люди за дверью.

— Если ты ещё раз посмеешь открыть свой рот без моего разрешения, я закрою его собственными руками. Так, чтобы ты научился держать язык за зубами. Понял?

Орхан кивнул. Розовая отметина на его щеке горела, но он не смел ничего с этим сделать.

— Раз понял, ступай с Гауром. Скажи, что это мой приказ. Ну, шевелись. Живо!

Парень вскочил с места, скрывшись с глаз так быстро как только мог. Оставшись наедине Бежан наконец смог выпустить на волю накопившуюся усталость, с тяжестью в ногах сев на своё кресло. Он отодвинул полку в столе, достал плашку с таблетками и проглотил одну. Дрожащими руками кинул плашку обратно, но промазал — та упала на пол, отскочив от стенки.

Бежан потянулся за ней, когда за окном послышался гул двигателя — Гаур поехал выполнять задание.

Таблетки подействовали не сразу, но скоро стало легче. Однако «зайчики» ещё мелькали перед глазами, мешая обзору.

Вдруг погас свет.

Сначала Бежан испугался, думал, что-то случилось со зрением, но уличный фонарь освещал кабинет, позволяя различать мебель вокруг.

— Что там такое? — крикнул он в скрытую в темноте дверь.

Снаружи раздалась суета, неразборчивые голоса, грохот — кто-то упал. Послышался короткий вскрик.

— Бездари! — он хлопнул по столу, сжав кисть в кулак.

А затем наступила тишина. Тягучая тишина на фоне барабанившего по окнам дождя.

И шаги.

В дверь постучали.

— Входите, — почему-то на душе было неспокойно.

Снова раздался стук.

— Я сказал: входите!

Никто не отозвался, заставив губу старика дёрнуться от раздражения.

–Оглохли?!

Не выдержав, он направился к двери…

━─━────༺༻────━─━

Ночь выдалась ненастной, но это было только на руку. Дождь моросил по металлическим водоотводам, приглушая звуки шагов, а рычание отъезжающей машины позволило появившемуся из ниоткуда человеку незаметно открыть скрипучую дверь.

— Видел, как ему старик приложил? Аж покраснело.

— Есть ещё сила. Но пацан сам виноват — слишком нетерпеливый.

Голоса доносились сверху. Как и шорох одежды, шарканье обуви, дыхание. Кто-то чиркнул зажигалкой, чтобы закурить.

Их было немного — человек пять. Но даже так действовать нужно осторожно, поэтому он свернул от лестницы, направился к электрощитовой, что находилась в нескольких метрах от неё. За тяжёлой металлической дверью стояли шкафы распределительных устройств, в главном из которых висел рубильник на всё здание.

Электричество погасло с щелчком разорвавшегося контакта. Сверху засуетились, кто-то включил фонарь на телефоне, свет которого залил стены в пролёте.

Человек мягко касался бетонных ступеней, стараясь не выдать себя из-за пыли и мелких крошек под ногами. Шаг, ещё шаг…

— Гара, сходи, проверь щиток.

Гара, бормоча под нос ругань, спускался с коридора на втором этаже, пока не наткнулся на чёрный силуэт, будто поглощающий белый свет фонаря. Он остановился, замерев от неожиданности, а затем от удивления, потому что силуэт тут же исчез.

— Ты кто такой?

— Чего там? Призрака увидел? — послышались из коридора насмешки.

— Да идите вы! — Гара встряхнул головой, сваливая всё на усталость. — Померещится же…

Нога только коснулась нижней ступени, как из изо рта вылезло острие. Клинок прошёл через затылок, пронзил гортань, разрезал надвое язык и раздвинул челюсть, выглянув наружу. Смерть наступила мгновенно.

Труп рухнул вниз, перевернувшись по лестнице. Его телефон разбился, упав между перил, но свет фонаря всё ещё пробивался через пролёт белым столбом.

— Эй, Гара! Гара?

Двое поднялись со своих мест проверить подельника. Кровь, вытекающая изо рта, добралась до края ступени и вязкими каплями падала на валявшийся внизу телефон, брызгами перекрывая фонарь, отчего свет задрожал, будто предупреждая об опасности.

— Гара, не молчи!

Первый из них успел заметить труп, но не успел забить тревогу — клинок вонзился ему в глаз, пробив кость и добравшись до мозга. Второй же проглядел собственную смерть, обнаружив уже перерезанную от уха до уха глотку.

Двое оставшихся услышали грохот от падения, вскочили, растеряв смешливые ухмылки. До них наконец дошло, что происходило неладное.

В проходе появился человек.

Незнакомец был обут в чёрные высокие берцы, носил чёрные брюки под чёрным длинным плащом. Лицо закрывал чёрный шарф, а глаза выглядывали из-под козырька чёрной кепки-восьмиклинки.

Было темно, за его спиной, затухая от разливающийся крови, тревожно мерцал свет, отчего мутный силуэт, в котором нельзя различить деталей, размазывался. Но взгляд незнакомца почему-то был ясен, словно в солнечный день.

— Ты кто?!

Силуэт дёрнулся вместе с моргнувшим позади светом и вдруг оказался возле ближайшего из них.

Капля крови ещё раз ударилась о панель разбитого телефона, окончательно залив фонарь.

— Что там такое? — послышалось из кабинета.

Последний из пятёрки бандитов успел издать короткий вскрик, когда на его глазах клинок прошёл сквозь подбородок, носоглотку, пронзил мозги и показался из густых волос, разломав черепную коробку.

А в следующий миг незнакомец уже стоял перед ним. На этот раз несчастный не успел даже пикнуть — рухнул безжизненной куклой на старый линолеум.

Человек повернул голову в сторону двери, за которой находилась последняя, главная жертва. Он постучал в деревянную створку, нарушив поистине мёртвую тишину.

— Входите.

Сердце забилось чаще. Но не от страха или чего-то подобного. Нет.

«Не спеши. Насладись его смертью. Впитай ужас, который он испытает, заставь умолять, рыдать, осознать неизбежность кары!»

Она стояла рядом. Высокая, красивая, подтянутая. Волосы собраны в пучок, элегантное платье с вырезом на бедре спускалось до колен, открывая ровные точёные икры. Ножки были обуты в дорогие туфли с ремешком на щиколотке, а на шее красовалось неброское колье с изумрудом — в цвет её глаз.

Жнец снова постучал.

— Я сказал: входите!

Раздражение в голосе усладой растеклось в груди. Чем больше самоуверенной злости накопится в его душе, тем ярче разгорится ужас перед неизбежным.

Ублюдок не выдержал, сам пошёл навстречу судьбе. Ручка дёрнулась, петли скрипнули, отворяя дверь.

Бежан Караев увидел незнакомца, стоящего перед ним.

Хотя не так.

Он увидел собственную смерть в хладнокровном взгляде этого человека. Глаза будто впечатались в сознание, заворожили, не позволяя повернуть головы. Они прожигали что-то внутри, опустошали, оставляли лишь необъяснимый, неумолимый страх.

Жнец сделал шаг вперёд, заставив Бежана попятиться. Зацепившись пяткой за ковёр, тот споткнулся, упал на спину, принялся перебирать дрожащими конечностями в бессмысленной попытке избежать своей участи.

— Кто ты?

Незнакомец молчал. Его одежда сливалась с тенями в погружённом в полумрак кабинете, и лишь необъяснимо ясные глаза смотрели с торжествующей ненавистью.

— Кто ты?! Отвечай!

Слепой страх сменился паникой. Разум пытался прийти в норму, пытаясь понять что происходит. Караев пятился, пока не наткнулся на собственный стол.

— Не делайте неправды на суде…

Жнец говорил тихо, хрипло, почти шёпотом, обволакивающим слух, пробирающимся в голову, сжимающим душу до боли.

— Не будь лицеприятен к нищему и не угождай лицу великого…

Сначала Бежану казалось, что ворсинки ковра впивались в кожу словно мелкими иглами. Одежда, теперь казавшаяся слишком жёсткой, царапала и жгла. Хотелось снять с себя всё, выбежать на холод, чтобы как-то унять зуд. Но потом он понял, что агония исходит изнутри. Слова незнакомца пожирали его, заставляя чувствовать каждый мелкий надрыв всё яснее и яснее.

— По правде суди ближнего твоего.

Агония переросла в невыносимую муку, но Бежан не мог даже крикнуть, отчего становилось ещё хуже.

Жнец смотрел на бьющегося в припадке ублюдка, который пытался содрать с себя одежду, а под ней ногтями сдирал кожу.

— Чувствуешь?..

Кровь сползла по обуху кинжала, скатившись к острию. Капля упала на раны, обжигая словно расплавленное железо.

— Чувствуешь, как твои грехи пожирают тебя? Ты видишь? Видишь их глазами те зверства, через которые они прошли? Ощущаешь боль, которую они испытали? Осознаёшь, сколько жизней ты загубил, сколько судеб разрушил? Скольких мечтаний лишил…

Бежан с такой силой стиснул зубы, что те треснули и надломились. Острые осколки перемалывали дёсна, наполняя рот кровью, крошки пробирались в глотку, царапая гортань. Ногти впивались в открывшееся мясо, ломались о кости. Боль физическая сплелась воедино с болью душевной, каждый миг длился вечность, чтобы старик успел вспомнить все свои неисчислимые злодеяния.

Он был молодым парнем, жизнь которого превратилась в бессмысленное существование овоща из-за удара в голову. В шкуре другого человека познал, каково это — умереть от вспоротого живота посреди пустой холодной улицы. Он прожил мучения отца, хоронившего сына, пропустил через себя ужас беспомощности перед толпой озверевших ублюдков, которым кинули на растерзание молодую девушку. Изнывал от свербящих ран людей, чьё несчастье не было отмщено.

А Жнец улыбался. Кровь размеренно капала с его клинка, прожигая плоть виновника всех этих и многих других бед, а мучения извивающегося на полу почти уже мертвеца наполняли лёгкие свежестью.

— Тебя ждёт вечная кара, но я не отдам тебя бесам так просто. Сначала ты ответишь за всё перед душами своих жертв. Здесь, в нашем мире. Слышишь меня? Слышишь, я знаю…

Слова… Слова были самым жутким наказанием. Они резали, заставляя боль возрастать, каждый раз доказывая, что прежде был не предел страданий. Бежан жаждал умереть, он невероятно хотел забыться в небытие, потерять рассудок, но вместо этого полностью осознавал каждую крупицу происходящего. Каждое воспоминание, каждую частицу боли. Осознавал так ясно, как никогда и ничто.

Сколько прошло времени? Минута? День? Год? Вечность уже будто наступила, но слова незнакомца напоминали о яви.

«Нет, — издевались они, — то лишь начало».

И снова капля упала на кожу, обрызгав живот. Ещё один спазм сковал изнеможённое тело.

Жнец видел, как девушка улыбалась. Его дочь, не искалеченная халатностью доктора, стояла с гордой осанкой, её нога не была искривлена, не хромала. Танцевальное платье подчёркивало крепкое упругое здоровое тело.

Она вдыхала воздух полной грудью, будто опорожнения старика благоухали цветами, а рвота, пробирающаяся через осколки зубов словно сквозь сито, не источала едкое зловоние.

— Да, так оно и должно быть! — захлёбываясь от счастья, Рита издала легкий смешок. — Правосудие свершается! Виновник, бесчестный мерзкий виновник, получает обратно всё то зло, что он причинил. Ты смотришь? Ты видишь, как это прекрасно? Ну же, скажи мне!

— Да.

Жнец моргнул. Иссохшее, побледневшее лицо старика смотрело на него закатившимися белками глаз.

Вдруг пальцы сжали рукоять кинжала, а тело само изогнулось в движении. В следующий миг клинок пригвоздил голову Караева к полу, разворотив глазницу.

— Что ты сделал?! — Рита вскинула руки в гневе, лицо её исказилось злостью. — Зачем?! Зачем?!

Жнец моргнул ещё раз, и на мгновение увидел вместо прекрасной дочери уродливую старуху с одним единственным чёрным глазом. Но то показалось лишь помутнением, потому что в следующий миг девушка вновь стояла рядом, раздосадованная прерванной пыткой.

— Ублюдок получил должное, — оправдался он, вытаскивая лезвие.

— Он мог получить больше!

Рита развернулась, топнула каблуком, издав нечеловеческий рык, но затем успокоилась, снова улыбнулась, посмотрела на него добрыми, такими знакомыми глазами.

— Ты молодец, папа. Я горжусь тобой. Но отныне забудь про милосердие — они не ведают такой милости. И у нас нет права на неё.

Жнец кивнул.

Дождь за окном успокоился. Скопившаяся в водоотводах жидкость ещё падала на землю, но усталый ветер уже свободно разгуливал по улице, будто готовясь ко сну.

Ему вдруг тоже захотелось спать. Страшно захотелось…

Рита исчезла. Он ещё раз взглянул на Караева Бежана. Грозного и жестокого человека, которого боялся каждый, кто был знаком с ним. Теперь Бежан валялся на полу в луже собственных экскрементов, извернувшись в неведомой позе, с застывшей на лице отчаянной мукой.

Жнец пошагал к двери. Фонарь снаружи вдруг погас, уже через секунду вновь залив тусклым светом пустующий теперь кабинет.

━─━────༺༻────━─━

Чёрный джип, заранее погасив фары, остановился за несколько дворов до нужного дома, спрятавшись под свисающей кроной дерева, растущего на обочине. Мотор заглох, приглушённо доносящаяся из кабины музыка оборвалась.

— Точно его дом?

Гаур развалился на переднем пассажирском сидении. Даже в такой просторной кабине макушка великана почти касалась крыши.

— Точно.

Водитель Аян, правая рука Гаура, сразу же отклонил идею преследовать Волхова по дороге. Слишком был велик шанс засветиться. Нет, источники в полиции шустро слили адрес проживания капитана, так что они успели обговорить план действий, дожидаясь виновника торжества.

— Сразу не бросаемся, — Гаур достал металлическую зажигалку с откидной крышкой, обрезал дорогую кубинскую сигару, которую вытащил из серебряного портсигара. — Пусть зайдёт внутрь, расслабится, а там уж…

— Нужно отходы закрыть. Чтобы через окно не съебался, — вставил Аян.

— Верно, — кивнул Гаур, подпалив кончик сигары и пустив облако ароматного дыма. — Ствол никто не забыл? Пацан, к тебе обращаюсь.

Орхан поймал на себе взгляд здоровяка через зеркало заднего вида. Зажатый между двумя мордоворотами, он таил внутри злость и раздражение. Пощёчина, полученная от деда, до сих пор горела, хотя уже давно должна была пройти.

— Не забыл, — пробубнил парень себе под нос, боясь ответить прямым взглядом.

— Чего? Не слышу, говори громче.

Хрипловатый грубый голос понизился из-за набранного в лёгкие дыма, отчего звучал ещё страшнее.

— Не забыл!

— Вот! Мужчина должен говорить уверенно. Не мямли, пацан.

Мордовороты гаркнули хохотом, оскалив зубы. Орхан почувствовал злость, желание расквитаться с ублюдками, но страх перед ними заглушил неосторожные порывы.

— Едет, — предупредил Аян.

На дороге показалась пятнашка Волхова. Она остановилась на площадке возле забора, двигатель затих, а за ним погас свет фар, вместо чего в кабине загорелся фонарь.

— Ждём, пока зайдёт в дом, — напомнил Гаур.

Только заметив «клиента», он потушил сигару, чтобы огонёк случайно не раскрыл засаду.

Волхов обогнул машину и выпустил Ксению.

— Блять, я эту суку на ремни пущу! — зарычал Гаур, но затем успокоился — Бежан сказал её не трогать. Мусора тоже валить нельзя — только научить.

— Что, отменяется? — Аян уже крутил в руках пистолет, заботливо протирая его платком.

— Да. По-тихому не получится.

— Зачем отменять?! — возмутился Орхан.

Вид журналистки зажёг в гадёныше низменное желание. Он уже пожалел, что повёз её сразу к деду, не позабавившись заранее. А потом явился это засранец и обломал все надежды на развлечение.

— Мусора вырубим, а бабу по кругу. Нож к горлу приставим, так она и пискнуть никому не посмеет. А там уж и с ним разберёмся, как в себя придёт. На глазах у девки, чтоб наглядно. А?

Делиться женщиной он не хотел бы, но лучше получить кусок пирога, чем остаться с пустыми руками.

— Заткнись, щенок! — Гаур рассвирепел, увидев безумное лицо Орхана, почуявшего добычу. — Я сказал отменяется, значит отменяется, понял?! Заткнись и не высовывайся!

Орхан сжал кулак добела. Гаур не на шутку его напугал. Монструозный великан вселял непреодолимый ужас одним своим видом, но ярость кипела внутри, борясь с оцепенением.

— Пусть зайдут, и двигаем отсюда. Поймаем гада, когда он будет один.

Через несколько минут движок джипа снова завёлся. Аян тронулся, повернул руль, чтобы выехать с обочины сквозь свисающие ветви, а затем повёл машину в конец улицы, минуя дом с припаркованной у забора пятнашкой.

Входная дверь отворилась, на ступенях показался Волхов, одетый в старый потрёпанный бушлат, который он использовал для работы по хозяйству. Капитан вдохнул свежий воздух, немного постоял, заглядевшись на ночное небо, а затем пошёл за дровами — на завтра понадобятся сухие поленья для растопки.

━─━────༺༻────━─━

Утро выдалось… странным. Волхов проснулся укутанным в старый плед на маленьком кухонном диване. Разбудил его лязг посуды и вырвавшееся «Ой!» Ксении, которая что-то делала на кухне.

Он потянулся, протёр глаза, повернул голову и увидел, как девушка разбивает яйца в разогретую сковороду. Масло зашипело, белок начал схватываться. Она уменьшила огонь, накрыла крышкой, оставив завтрак готовиться, а сама принялась рыться в шкафах.

— Что ты ищешь?

— Уже проснулся? — Ксения даже не повернулась, будто хозяйничала тут, имея полное право. — Где у тебя кофе? И турка.

Волхов сел, ещё раз растёр лицо. Дом не успел выпустить тепло ночной растопки, но пол всё-таки был холодный, поэтому пришлось искать тапки. Те оказались на ногах гостьи. Они смотрелись неряшливо на маленьких стопах, шаркали по полу с каждым шагом.

— Игорь!

— А? — Волхов очнулся от утренней дремоты, оторвал взгляд от лодыжек, переведя его на лицо девушки.

— Кофе где? Мне утром без кофе нельзя.

— Там, в левой полке. За чаем должна быть.

Ксения нашла почти пустую банку сублимированного кофе, поморщилась, поставила её обратно.

— Ничего поприличнее нет? Я уж не говорю о молотом или зёрнах… но как ты можешь пить эту дешёвую дрянь?

В ответ Волохов молча почесал затылок. Только после этого он увидел часы, висящие на стене и понял, что за окном непроглядная тьма.

— Дроздова! Половина шестого?! Ты с ума сошла?! Я ещё мог час спать!

В ответ ему удивлённо повели бровью.

— Ну, ты и соня. Я уже успела зарядку сделать, душ принять. Кто рано встаёт…

— Тот потом весь день спать хочет. Не меня же вчера усып…

Он осёкся. Ксения захлопала глазами, резко отвернулась, сдерживая накатившие воспоминания.

— Извини.

Волхов встал. Заснуть обратно уже не получится, так что стоит провести время с пользой.

— Я в душ. Извини ещё раз.

— Ничего, — девушка шмыгнула носом. — Лёгкого пара.

Впервые за много лет Волхов позавтракал. Наконец-то он не собирался впопыхах, встав за пятнадцать минут до выхода, а готовым и даже вполне проснувшимся закрывал входную дверь, имея хороший запас времени.

Ксению капитан подвёз до бизнес-центра, где находился офис её компании. Это было единственное высотное здание в городе, выделяющееся к тому же своей формой в виде стопки. Горожане, впрочем, так его и называли — «Стопка». Холл размещался в плоском двухэтажном строении, крыша которого сужалась, а затем расходилась в основание остальной части массива. Практической пользы в этом вряд ли можно было найти, но смотрелось действительно красиво.

Дроздова отстегнула ремень безопасности, потянулась к ручке, но остановилась.

— Игорь…

— Да?

— Можно… можно я поживу у тебя? Я боюсь одна…

Волхов нервно сглотнул.

— Ты не пойми неправильно, — всполошилась девушка. — Я не ничего такого… Просто мне некуда податься, а одной я… боюсь я одной оставаться.

Она смущалась, опустила взгляд в ожидании ответа.

— Да, хорошо. Без проблем.

— Спасибо.

Ксения дёрнула за ручку, но дверца не открылась.

— Чёрт, забыл совсем!

Волхов выскочил из машины. Насладившись потоком свежего ветра, ударившего в лицо, подошёл к пассажирской стороне и выпустил пассажирку.

— Ах, да, забыла! — она уже успела отойти на два шага, но обернулась, принявшись ковыряться в сумке. — Игорь, возьми!

Волхов взял в руки лист бумаги, на изголовье которого было написано большими буквами «ЗАЯВЛЕНИЕ».

— Всё же решилась?

— Конечно, — кивнула Ксения с таким видом, будто иного исхода и не предполагалось. — Ну, всё, давай. Заберёшь меня вечером? Спасибо.

И упорхнула, не дожидаясь ответа. Волхов хмуро проводил её взглядом, пытаясь вычленить из мешанины эмоций те из них, что заставят послать всё на хрен и убраться из города на недельку-другую. Куда-нибудь в Карелию, в поход.

Но ничего не получилось.

— Бабы, — заключил он в итоге.

━─━────༺༻────━─━

В отделении было неспокойно. Это Волхов понял сразу же, потому что на входе в него чуть не врезалась Нина. Её-то капитан никак не ожидал увидеть.

— Бестужева? Ты чего здесь делаешь? Я же вас отпустил на сегодня.

— Игорь Олегович?! — девушка будто очнулась, увидев его.

— Он самый. Нина, успокойся. Объясни, что случилось.

Лейтенант явно не выспалась. Если вообще закрывала глаза минувшей ночью, судя по растерянному выражению лица.

— А вы разве не знаете? Жнец вернулся!

Глава шестая. Пламя мести. Часть первая

Волхов не верил собственным глазам, поднимаясь по той же самой лестнице, по которой ступал ночью. Она и тогда выглядела не лучшим образом, но теперь, залитая кровью, и вовсе представляла собой настоящий кошмар.

Труп с дырой в глазу осветило вспышкой фотокамеры — криминалисты уже начали работу. Волхов задержался, разглядывая раны мертвецов. Тот, кто их нанёс, имел недюжую силу и скорость — похоже, бандиты даже не заметили собственной кончины.

— Игорь!

Зов заставил Волхова поднять голову. Вениамин стоял на лестничной площадке второго этажа, в проходе. В лице его читалось непривычное смятение.

— Оставь этих жмуриков. Тут ничего интересного. Пошли, там… в общем, увидишь.

Бежан Караев, или скорее его иссохшая скорченная мумия, лежал посреди своего кабинета. Пожелтевшая кожа обтягивала скелет, покрытый обезвоженными мышцами. Уцелевшее глазное яблоко едва не выскакивало из глазницы, дырка во второй уже закрылась коркой крови, перемешанной с мозгами. Губы искривились, обнажая истёртые треснувшие зубы. Изодранная, местами слипшаяся одежда лоскутами висела на сжавшемся тельце.

— Что с ним случилось? — Волхов отлично помнил, как выглядел Караев накануне вечером. На мумию он не был похож.

— Хер его знает, — Вениамин обошёл труп, разглядывая каждую мелочь уже в который раз. — Никогда такого не видел… его будто неделю непрерывно пытали чем-то… изнутри, что ли…. А потом высушили и бросили здесь.

Волхов чувствовал подступающую дрожь. Произошедшее казалось злой шуткой, кошмарным сном. Но он точно понимал, что всё вокруг самая настоящая реальность. Что Оно вернулось.

Крестик на груди нагрелся, подтверждая догадку.

— Лихо…

— Лихо, лихо, — кивнул Адамыч. — Пятерых уложил так, что те и сообразить ничего не успели. А с главарём-то вообще позабавился! Только непонятно… О, привет!

В кабинет вошёл главный помощник Вениамина.

— Слава, наконец-то! — Вениамин махнул рукой, приглашая его присоединиться к беседе. — Проходи давай, гляди. Что скажешь?

Слава встал рядом, поздоровался с коллегами, после чего приступил к работе. Несколько секунд он молчал, разглядывая тело.

— Смерть в результате проникновения длинного острого предмета в мозг через глазницу. Добили, судя по всему — после пыток ещё был жив.

Адамыч вздохнул. Он придерживался того же мнения. Волхов заметил что-то странное в выражении Славы. Это… радость?

Капитан окинул взглядом кабинет, зацепился за обрывки хомутов, которыми связывали Ксению.

Вбежали Краснов и Скворцов. Сержанты с трудом втягивали в себя воздух, пытаясь перебить одышку.

— Товарищ капитан, вас срочно требуют в отдел! — Стас поморщился. Но не увидев изуродованный труп, а почувствовав смрад, пропитавший помещение.

— Чего? Я только приехал!

— Приказ полковника Потапенко, — Глеб побледнел, но держался. Плотный завтрак, в котором он себе никогда не отказывал, давал знать о себе.

— Зараза.

Волхов ещё раз окинул взглядом кабинет. По-тихому сныкать хомуты не получится, ну да пёс с ними — прямой наводки это не даст.

— Ладно, скоро буду. Бестужева!

Лейтенант показалась в дверях тут же. Наверняка следовала за сержантами, чтобы узнать, в чём причина беспокойства.

— Я!

Капитан направился к ней. Проходя мимо Глеба, он положил ладонь на плечо.

— Крепись, парень. Привыкай.

Нина прижимала к груди записную книжку, которой, видимо, заменила свой блокнот за недостаточностью страниц.

— Бестужева, я отлучусь. С тебя запись всего, что здесь произойдёт. Каждая мелочь должна быть зафиксирована. Поняла?

Девушка кивнула, поджав губы.

— Где Коваль?

— На лестничной площадке, описывает убитых.

— Ладно. Извини, выходной на сегодня отменяется.

━─━────༺༻────━─━

Волхов вошёл в кабинет полковника, не ожидая увидеть кого-то, кроме него самого. Тем более, что встретили его знакомые лица: за длинным столом сидели Орхан и огромный мордоворот из свиты Караева. Сам же полковник стоял у окна, мрачно наблюдая за улицей.

— Вызывали, товарищ пол…?

— Садись, Игорь.

Потапенко стрельнул в него укоризненным взглядом, окончательно убедившим Волхова, что дела действительно плохи, но затем стыдливо отвёл глаза. «Гости» с ненавистью уставились на капитана, источая жажду расправы за вчерашнее, их руки нервно подергивались, пальцы непрерывно копошились, словно белые черви.

Пришлось приземлиться напротив Орхана. Хотя Волхов предпочёл бы постоять.

— Это Рахимов…

— Мы знакомы, — внук Караева не дал ему договорить. — Виделись недавно.

Потапенко кивнул, пропустив грубое прерывание. Вместо этого он снова обратился к Волхову:

— Ты был на месте преступления?

— Так точно.

— Хорошо, — полковник отошёл от окна, сел на своё кресло, скрипнув кожаной обивкой. — Жнец?

— Не знаю. Не успел сделать осмотр. Но, скорее всего, объявился, да, подражатель. Почерк отличается, и есть кое-какие схожести.

— Понятно… — Потапенко явно чего-то не договаривал. Он постоянно бегал глазами по кабинету или смотрел в никуда, будто прячась от зрительного контакта. — В общем, дело под твоим контролем. И нужно закрыть его срочно! В городе зреют нехорошие настроения. Пока не так заметно, но скоро они выберутся на улицы.

— Настроения?

— Кретины лепят из этого безумца мессию! — ладонь громко хлопнула по столу, выражая накопившееся раздражение. — Рисуют эти… граффити на стенах, обсуждают, какой он якобы молодец. Мол, чистит город от всякой шва… кхм… В общем, капитан, от тебя требуется срочное и окончательное решение проблемы. Это приказ, понял? Нужен результат!

— Есть.

Волхов тоже не смотрел на полковника. Верзила рядом с Орханом не сводил с него хищного взгляда, чем невероятно бесил. Приходилось отвечать тем же.

Паренёк тоже пытался просверлить капитана своими глазёнками, но потуги щегла, возомнившего себя королём криминального мира, скорее веселили. А вот его спутник вызывал интерес…

— Орхан Расулович в ускоренном порядке принимает дела своего деда, Бежана Караева — продолжил полковник. — Он является главным потерпевшим и хочет…

— Я хочу, чтобы ублюдка нашли! — наглец снова не дал Потапенко договорить. — Я заставлю его ответить за то, что сделал с моим дедом!

Он жестом подал знак полковнику. Тот торопливо встал, ненадолго задержался на месте, будто решаясь возразить, но затем спешно направился к выходу.

— Я вас оставлю для… обсуждения деталей. Ну, Игорь, ты сам знаешь, как вести опрос.

Дверь захлопнулась, и в кабинете тут же похолодало. Волховпро себя проклял начальника, пообещав высказать ему всё то хорошее, что он о нём думает.

Если сможет это сделать.

Верзила поднялся, закрывая собой окно.

— Гаур… — Орхан хотел что-то сказать, но его прервали коротким звериным рыком.

Гаур засунул руку в карман, заставив Волхова не на шутку напрячься. С удовольствием заметив что мент занервничал , он достал зажигалку с портсигаром.

— Будешь?

Грубый хрипловатый голос резал уши. Тон больше походил на угрозу, нежели на любезность.

— Воздержусь.

— Как хочешь.

Он положил толстую сигару на стол, вытащил из-за пояса длинный изогнутый нож, одним чётким движением обрезал кончик, зажал сигару в зубах и подпалил её звонкой бензиновой зажигалкой.

— Значит так, капитан. Игорь, кажется?

Пламя охватило табак, раскрасневшегося от тяги, щёки верзилы несколько раз втянулись. Скоро изо рта вылетел сгусток пахучего дыма. Гаур засунул зажигалку и портсигар обратно в карман, но нож оставил лежать перед собой.

— Ты найдёшь его. Но не арестуешь, а позвонишь нам. Ублюдок сначала должен понести наказание от наших рук.

— Или мы нагрянем к твоей суке! — не выдержал Орхан, хлопнув кулаками по столу.

Вдруг Гаур схватил нож и с размаху всадил его в стол напротив парня, заставив того зависнуть на несколько секунд.

— Не перебивай старших, щенок!

Волхов наблюдал за ними, борясь с желанием открыть кобуру, достать пистолет и нашпиговать гадов хорошей порцией свинца. Но про себя продолжал материть Потапенко, чтобы не дай бог не поддаться порыву.

Гаур выпустил ещё одно облако в сторону капитана.

— Должен заметить, Орхан Расулович прав. Мы следим за твоей девкой. Если будешь юлить… в общем ты сам всё понимаешь. Пойми, к тебе ничего личного — ублюдок должен сперва понести наказание от наших рук. А потом сможешь забрать то, что от него останется, запихнуть в клетку и ждать новые звёздочки.

Волхов кипел внутри. Он невероятно злился на этих ублюдков, боролся с желанием проделать в них множество дополнительных отверстий, но отлично понимал тщетность затеи.

И Потапенко. Сукин сын знал о произошедшем. Гадёныш на довольствии различных ОПГ уже давно, но подставлять под них своих же сотрудников — это уже слишком!

— Ну так что, мы договорились?

Гаур провёл пальцем по кромке ножа. Сталь заиграла угрожающую мелодию, а Волхов машинально начал прикидывать шансы на успех в случае неблагоприятного исхода.

Зазвонил телефон. Капитан краем глаза успел прочитать контакт «Дроздова«», прежде чем ответить. Верзила, будто заранее зная причину звонка, хитро ухмыльнулся.

— Игорь, мне страшно, — голос Ксении из динамика разлетался по всему кабинету. — Кажется, за мной следят. Я видела машину, она ездит за мной по всему городу!

— Тихо, успокойся. Всё будет хорошо. — Волхов испепелял взглядом Гаура, но тот лишь самодовольно пускал табачный дым. — Ты сейчас где? Отлично, сиди в офисе и не высовывайся. Вечером заберу тебя сам.

Он сбросил звонок, сжал телефон в кулаке до скрипа в корпусе.

— Ну, так мы договорились? — Гаур вернул клинок в ножны, полностью уверенный в себе.

— Договорились, — процедил Волхов сквозь зубы, борясь с кипящим гневом.

Его руки дрожали. Орхан, заметив это, принял сигнал за страх. Он расслабился, откинулся на стуле с ядовитой ухмылкой на лице.

— Красивая баба, да? Думай о том, что мы с ней сделаем, если не сдержишь слово.

— Пасть заткни.

Волхов встал, заставив парнишку сжаться. Ему крайне надоело выслушивать ублюдков, и этот высер щегла стал последней каплей. Ярость снова окутала пеленой, а гордость потребовала расправы. Он отодвинул стул, обошёл стол под взгляды ублюдков, остановившись позади Орхана.

— Ну, и чего ты хо…

Волхов схватил его за волосы и с размаху впечатал носом об угол столешницы.

— Я тебе сказал: пасть заткни!

Гаур равнодушно наблюдал за происходящим, отойдя подальше, чтобы хлынувшая кровь не заляпала его. С хитрецой переглянулся с Волховым, пока тот шёл к двери.

— Погоди, — Гаур засунул руку в карман, на это раз отметив полное отсутствие страха в глазах полицейского, а затем протянул ему визитку. — Это мой номер. Свяжешься, когда найдёшь его.

Капитан выхватил бумажку, сунул её в нагрудный карман и удалился.

Гаур ещё недолго понаблюдал за дверью, сжимая сигару так, что зубы прокусили наружный лист табака.

— Не встревай в разговор старших, щенок, — он повернулся к хныкающему подопечному, выпустив новое облако дыма, вытащил из кармана платок. — На, вытрись.

Орхан схватил его и приложил к ноздрям.

— Я его урою! — зарычал парень, глотая кровь вперемешку с соплями. — Урою!

— Да, конечно, — Гаур потушил сигару прямо о стол. — Он получит своё. Но сначала пусть приведёт нас к Жнецу.

━─━────༺༻────━─━

Следственная группа собралась для обсуждений расследования. Волхов мрачно наблюдал за уставшими, невыспавшимися сотрудниками. Похоже, они не последовали наставлению лечь спать сразу же по приезде домой, поэтому сейчас пожинали плоды собственной безалаберности.

Капитан достал из внутреннего грудного кармана листок с заявлением Ксении. Ещё раз прочитал содержимое, вздохнул и разорвал на несколько частей, выкинув ошмётки в мусорное ведро.

— Что у нас по подозреваемым?

Нина дёрнулась, вырываясь из дремоты, раскрыла ежедневник на заранее подготовленной закладке.

— Алиби у всех. Никто и близко не приближался ни к больнице в день убийства Равшанова, ни к докам вчера.

— Предприниматель?

— Никаких связанных с ним людей в городе не появлялось. Я это ночью проверяла…

Волхов почувствовал укол совести. Он-то думал, что коллеги зависали где-нибудь в баре или в клубе. Неужели Денис тоже потратил ночь на работу?

— В общем, глухо. Так, так, так…

Пальцы забарабанили по столу, пытаясь заставить мозг рождать идеи.

Равшанова прикончил не Георгий, но Лихо на тот момент поселилось в нём, значит убийцей был простой человек. Караева же уничтожил определённо бес. По всем признакам повреждения не сходились с тем, что несколькими часами ранее Волхов видел Бежана в полном здравии.

Ублюдок…

Его поганое отродье, Орхан, так и напрашивается на расправу. Бежан был подонком, но достаточно умным, чтобы не вести себя, как его внук. Видимо, пацану вседозволенность совершенно сшибла чердак. Или может детская травма сыграла — отца убили в перестрелке, поэтому гадёныш рос под крылом жестокого, вечно занятого деда. Наблюдал, как тот ведёт свои дела и грезил о короне преступного мира.

— Авдеев, Караев… — Денис размышлял вслух, уставившись в потолок. — Двое самых влиятельных авторитетов в городе. После смерти Авдеева Караев должен был занять его место, но теперь кандидатов станет намного больше. Тот же Воронин точно попытается сунуть свой нос — связей хватит.

— К чему ты ведёшь?

— Может, стоит посмотреть, кому из криминалитета их смерть наиболее выгодна?

— Всем? — Нина захлопнула ежедневник, не найдя там ответов на возникшие вопросы.

— Кому-то ведь больше остальных.

— Ну, тогда этим и займись, — кивнул Волхов.

— Есть.

— А ты, Бестужева, составляй отчёт по месту преступления. Всё записала, как я сказал?

Девушка угукнула, будто на слова уже не хватало сил.

Волхов встал, потянулся — мышцы требовали разминки. Устало вздохнул, взглянул на зависших подчинённых.

— Ну, не сидите просто так. Приступайте.

И сел обратно — тоже работать.

Он решил пересмотреть досье на подозреваемых. Каждый из них имел достаточно мотивации для мести Равшанову, но на такую жестокость способен только отчаянный. Дай человеку возможность совершить что-то ужасное, даже если он клялся это сделать, девять из десяти струхнут. Потому что говорить — не значит делать.

Волхов прокрутил фотографии девушки. Перспективная танцовщица лишилась будущего на большой сцене. Она оказалась сильной — поступила на медицинский, наверняка станет отличным специалистом, никогда не допустит халатности, жертвой которой стала сама. Пример для других и гордость родителей!

Родители…

Волхова вдруг осенило. Дремота развеялась, а разум будто окатило холодной водой.

«Идиот! Я должен был сразу догадаться!»

Проверить идею не составило труда — всего лишь несколько кликов. Но ответ заставил мурашки зашевелиться. Отцом Риты Логиновой, той самой девушки, был Святослав Разинов.

Или Слава, как его звал Вениамин. Бес вселился в криминалиста.

Капитан еле сдерживал нахлынувший адреналин. Лихо было так близко…

Он взглянул на часы, затем на подчинённых: Нина уже заснула, зажав в руках свою книжку, а Денис стучал по клавишам, собирая информацию.

— Так, народ, На сегодня всё, — Волхов встал на трясущихся ногах, оперевшись руками о стол.

От гулкого голоса командира Бестужева встревоженно вскочила, рассеяно закрутив головой, а Коваль на удивление решил поспорить:

— Но как же…

— Никаких возражений!

— Но рабочий день!

— Товарищ лейтенант, я невнятно разговариваю? Это приказ. Исполнять!

Без ожидаемого энтузиазма коллеги собрали свои вещи и покинули кабинет. Дождавшись, пока шаги за дверью утихнут, Волхов набрал Вениамина.

Он всунул в ухо наушник, под гудки доставая из сейфа свой личный пистолет Ярыгина. Это оружие не было учтено, и на самом деле являлось нелегальным, но в должности капитана полиции имелись свои преимущества.

— Алло, Игорь?

— Адамыч, привет ещё раз.

Волхов вытащил магазин, положил на стол перед собой, снял пистолет с предохранителя и поставил его на затворную задержку — убедиться в отсутствии патрона в патроннике. Он отлично знал, что там ничего нет, но техника безопасности требовала предусматривать наихудший вариант.

— Что-то хотел?

— Да, дело есть. Подскажи-ка, где сейчас твой помощник? Слава который.

Капитан снял затвор с задержки, отвёл его немного назад и выдавил замыкатель.

— Что-то случилось?

— Ничего не случилось, просто возникла пара вопросов.

Он отсоединил кожух-затвор от рамки, вытащил ствол со штоком и возвратной пружиной, немного нажав на муфту.

— Почему не задать их мне? Или сомневаешься в моей компетентности? — в голосе старого товарища прозвучала обида.

— Нет, Адамыч, ты чего! Я хочу… скажем, провести небольшой эксперимент, понимаешь? Вы вот как отчёт подаёте? Все вместе, под единым знаменателем. А так я изучу вопрос с разных сторон. Глядишь, чего обнаружу. Мелочи, смутные подозрения, всё такое. Понимаешь?

— Да… да, понимаю. Вполне может сработать. Глядишь, вспомню какие-нибудь мелочи…

Волхов разложил детали, достал из тумбочки тряпку, растворитель, масло и щётку. Начал протирать детали: брызнул растворителя в ствол, отложил его, смазал пружину маслом, тряпкой прошёлся по кожух-затвору со штоком, снова вял в руки ствол, чтобы прочистить щёткой изнутри.

— Слава поехал загород, вроде как на охоту. Я даже не знал, что он охотник, представь?

Следующей на столе оказалась коробка с патронами.

— Куда именно не сказал?

— Дак это я ему сказал. Знаешь сторожку, что по южной трассе?

— Которая после Красногородки, на съезде к озеру?

— Да, она самая. Я ему наберу, глядишь, ещё не вышел в лес.

— Не, Адамыч, не нужно. Вдруг спугнёшь добычу? Я хорошо знаю то место — найду сам. Спасибо.

— Ну, бывай. Заходи потом, обсудим.

— Обязательно, Адамыч.

Лес. Там всё начиналось, там и закончится.

Волхов собрал пистолет, зарядил полный магазин и сунул оружие в кобуру. А затем взял в руки нож Захара. Старый клинок ожидал своего часа, готовый прямо сейчас вонзиться в плоть нечисти.

Но осталась ещё пара вопросов, которые требовали внимания. Поэтому, спускаясь к выходу на парковку, капитан снова набрал номер.

— Илларион, это Игорь. У меня к тебе будет просьба…

━─━────༺༻────━─━

Пятнашка пробралась сквозь ухабистую накатанную дорогу, с честью выполнив свой долг. По пути попалась такая глубокая лужа, что Волхов подумывал оставить машину в зарослях и продолжить пешком. Машина справилась, избавив своего хозяина от тяжкой доли. Садиться к мордоворотам Гаура, следующим за ним в своей затонированной крепости, тот не собирался ни в коем случае.

Сторожка стояла на берегу озера. В узком окне отображалось закатное солнце, уходившее за чёрную полоску горизонта.

— Машины нет, — Гаур ступил на промёрзлую траву, захлопнув дверцу. — Ты уверен, что он здесь?

Волхов осмотрел поляну, заметив на ней свежие следы.

— Да.

— Аян, проверь, что внутри.

Подручный Гаура со стволом наперевес пошёл выполнять приказ, пока его подельники разбирали нешуточный арсенал автоматов Калашникова, а Волхов определял, куда скрылся Жнец.

Следы вели вглубь леса, по тропинке, заметной лишь опытному глазу. Сам Волхов не относил себя к заядлым охотникам, но кое-что умел — по службе приходилось.

— Пусто, — Аян спрыгнул на землю прямо с порога — лестница прогнила так, что любой шаг мог стать последним для покорёженных ступеней. — Но там кто-то был.

Гаур передал ему ствол, и перед Волховым предстала грозная шеренга бандитов.

— Ну, капитан, веди.

Жнец ушёл вглубь леса. Отпечатки подошвы читались так явно, будто специально зазывали, заманивая в ловушку.

Волхов в левую руку взял нож, в правую — пистолет с закреплённым на кронштейне фонарём. И двинул во мрак, источающий смертельную опасность.

Кривые стволы деревьев склонялись над проникшими в их владения гостями. Те выглядели недружелюбно, а потому ветви возмущённо тряслись, заставляя разгулявшийся ветер угрожающе свистеть в попытках прогнать наглецов. Покрытая наледью земля, ещё не успевшая спрятаться под шубой снега, жалобно трещала с каждым шагом жёстких ботинок.

— Где Орхан? — Волхов беспокоился, что пацан оставшись без присмотра, натворит бед.

— Щенку не стоит доверять работу волка, — Гаур сплюнул. То ли просто так, то ли выражая презрение к внуку бывшего хозяина.

— Не слишком ты его любишь, посмотрю.

— Он слаб.

— Он дурак.

Сбоку послышался шорох, заставивший всю группу насторожиться. Они замолчали, наблюдая за обстановкой, но то, похоже, оказался какой-нибудь зверёк или добравшийся до кустов ветер.

— Дураками легче управлять, — пожал плечами Гаур, снова шагая по неровной тропинке.

— Тогда понятно, — усмехнулся Волхов.

Его подозрения подтвердились.

Воздух холодал, быстро потемнело. Кроны заслоняли мутное серое небо, чернея на глазах, а у корней поднимался жиденький туман.

По округе эхом разлетелось карканье вороны. Впереди, не далее чем в ста шагах, в небо взмыла стая птиц. Волхов почувствовал, как грудь коснулось тепло крестика, подаренного Илларионом.

— Это он. Будьте наготове.

По телу разлился страх, дыхание участилось, но Волхов списал всё на подбирающийся мороз. Группа двигалась медленно, осторожно, не переставая держать каждый своё пространство на мушке. Казалось, за ними наблюдают. Жнец ли — неизвестно, но Волхов явственно ощущал присутствие кого-то, или чего-то. На мгновение он почувствовал безысходность, полную уязвимость, но тут же прогнал эти мысли, сосредоточившись на деле.

Глаза уже привыкли к темноте. Беспокоил набирающий обороты туман — он становился всё плотнее, преграждая путь свету тактических фонарей.

Крестик нагрелся достаточно, чтобы жар начал причинять боль.

— Смотрите! — прошептал один из Гауровских бойцов.

Среди деревьев загорелась пара звериных глаз, уставившихся на них. Сердце забилось чаще, но никто не нажал на спусковой крючок. Всех заворожил таинственный холодный предупреждающий взгляд. Он будто говорил: «Поверните, пока не поздно! Дальше вас ждёт смерть».

— Гаур, он завёл нас в чащу! — Аян испугался — это было видно. Но бравый вояка не мог так просто признать собственную трусость, поэтому направил дуло автомата в спину Волхова. — Давай убьём его и смотаемся отсюда на хрен. Место гнилое!

— Идиот! Держи строй! — Волхов еле поборол тягу развернуться лицом к ублюдку. Собственная тень от фонаря ухудшила обзор, но огоньки глаз всё ещё продолжали наблюдать за группой.

— Гаур! — не унимался тот.

— Тихо! — рыкнул тот.

Огоньков становилось больше. Сначала по бокам от таинственных глаз появилась еще пара таких же, затем загорелись ещё и ещё. Огоньки стали окружать их, заставляя души уходить в пятки.

— Чёрт, — Волхов очень хотел нажать на спусковой крючок, но почему-то не мог — интуиция подсказывала, что делать этого не стоит.

Из тьмы наконец показался силуэт. Те, главные огоньки принадлежали волку. Но не простому — подобных размеров не имел ни один из известных капитану видов.. Он был громадным, прямо как описывал его Захар.

«Леший, — вдруг понял Волхов. — Страж леса».

Он не знал, откуда появилось это знание, но сомнений в их истинности не было.

— Надо убираться. Дальше нас не пустят.

— Что?! Это ты нас сюда привёл! — Гаур явно не обрадовался внезапному повороту. — Ты сказал, что он здесь!

— Он и правда здесь. Но…

— Гаур, пристрелим падлу и валим. Он нас за нос водит!

Аян отчаянно искал пути спасения, но его вожак не желал сдаваться так просто.

— Нет, меня не остановит шайка блохастых псин!

Выстрел прогремел грохотом, оборвавшим хрупкую нить, связывающей душу Волхова с надеждой.

Огоньки исчезли.

— Вот так-то! — самодовольно прорычал Гаур. — Шавки разбежались, веди нас дальше. Но знай: если ты пытаешься…

Ветер задул сильнее, сгущая туман. Деревья разгневались, загомонили, затрещали. Сам лес, как он есть, выказал своё недовольство грубостью невежд.

— Что за х…

Туман скрыл гигантское тело волка, и тот в длинном прыжке полоснул по горлу человека бритвенно острыми клыками, снова исчезнув в сумраке. Волхов успел заметить лишь мелькнувший хвост, вслед за которым посыпались автоматные очереди.

Аян стал первым, кого прибрал Леший.

Бойцы Гаура всполошились. Грохот выстрелов заполонил рощу, пули исчезали в пелене тумана, срубая ветви зарослей, а огоньки звериных глаз мелькали вокруг, наводя ужас на своих жертв. Волки появлялись прямо перед ними, кусали, резали, вгрызались в конечности, а затем снова исчезали во мраке.

Волхов тратил патроны экономно. За каждым его выстрелом раздавался жалобный скулёж поражённого волка, но то был не Леший, а лишь простой зверь.

Шквал очередей делал своё дело, заставляя стаю осторожничать. Ситуация немного выровнялась.

Но их было много. Слишком много, чтобы остаться невредимым. Леший показался снова, теперь перед Волховым. Он убил бы его мгновенно, но крестик вдруг раскалился, заставив капитана отпрянуть, поэтому когти монстра лишь задели плечо.

Гаур засмеялся. Он палил, явно наслаждаясь происходящим, пока другие получали ранения, отбивались и погибали. Какой-то волк рискнул напасть на гиганта, но тот перехватил его, стиснул шею толстыми пальцами, надавил, переломив гортань, и бросил обратно в назидание остальным.

— Получайте, твари!

Кажется, Гаур и забыл, зачем они здесь. Погружённый в ярость битвы, верзила видел только будоражащую кровь опасность. Его люди сгруппировались, отбивались как могли, несмотря на ранения несли потери, исчезая в тумане один за другим.

Монстр снова мелькнул между группой, разорвав следующую глотку, а затем снова скрылся в тумане. Из всего отряда, ступившего в лес, их осталось лишь трое.

— Ублюдок!

Последний подчинённый Гаура нервно глянул на товарища, ещё дёргающегося в конвульсиях. Несчастный до сих пор был в сознании, с ошалелыми глазами мотал головой из стороны в сторону, пытаясь закрыть жуткую рану руками, пока не обмяк в луже собственной крови.

Наступила небольшая передышка. Обе стороны понесли потери, но положение людей было намного хуже.

— Куда ты нас завёл, сука?! — прорычал Гаур, высматривая стаю.

— Не я, — Волхов тоже не расслаблялся ни на секунду. — Это Жнец заманил нас сюда.

Леший продолжил резню. Волки забыли про осторожность, принялись яростно накидываться на обидчиков. Боец Гаура вдруг оказался без уха, затем ещё один волк разодрал ему ногу, а третий клыками полоснул по лицу. Обезумев от боли, бедолага разрядил остатки магазина в никуда, отбросил автомат, вытащил пистолет, но выронил его из-за впившегося в запястье зверя, который поймал пулю прямо в череп, не успев скрыться вовремя.

Стая снова затихла. Волхов заметил взгляд Лешего перед тем, как тот исчез среди деревьев.

— Надо идти дальше.

— Куда дальше?! — Гаур умело сменил магазин.

— Вперёд, — туман уже давно сбил все ориентировки. Откуда они пришли, было неизвестно. — Или ты хочешь сдохнуть здесь?!

— Не бросайте меня!

Раненый всё ещё держался. Он, сидел, оперевшись спиной на ногу Гаура, сжимал пистолет в дрожащих руках. Самостоятельно стоять боец уже не мог.

Волхов молча помотал головой — не жилец.

Гаур исказился в злобе, выругался, но без особых угрызений нажал на курок, оборвав мучения несчастного.

— Ты ответишь за это, шайтан! — верзила стряхнул с ноги безжизненное тело товарища, чтобы двинуться дальше.

Небо потемнело окончательно. Туман рассеялся, открывая неприветливые изгибы морщинистых стволов, колючие ёжики кустарников, опасные впадины оврагов. И трупы погибших.

Крестик, казалось, прожёг дыру в грудине — настолько всё вокруг веяло древней силой. Силой, что не желала мириться с их жизнями.

«Ты привёл ко мне настоящего грешника».

Голос звучал в голове. Гаур, слишком занятый наблюдением за окружением, не обратил внимание на дёрнувшегося в этот момент Волхова.

«Ты пришёл за местью?”

Он не ответил вслух, но знал, что дело обстояло именно так.

«Не мстите за себя, возлюбленные, но дайте место гневу Божию. Ибо написано: «Мне отмщение, Я воздам, говорит Господь». Ставишь себя выше Бога, Игорь?

— Ты не имеешь отношения к богу, — прошипел Волхов, выискивая Лихо среди зарослей.

— Чего? — буркнул Гаур, не глядя на спутника.

— Это я так. Сам себе.

«Ты ведь тоже грешен. Зачем ты пытаешься остановить меня? Я делаю твою работу, лучше бы поблагодарил за это».

Волхов чувствовал, что Жнец где-то рядом. Он будто шёл следом, нашёптывая на ухо свой бред.

— Выходи, — достаточно громко, чтобы развеять лесную тишь, потребовал капитан. — Я знаю, ты здесь. Покажись!

«Ты сам выбрал свою судьбу».

Перед ними образовался человеческий силуэт. Он не вышел из-за деревьев, не поднялся с земли, а просто возник из ниоткуда, но стоило направить фонарь в его сторону, силуэт тут же растворился в свете.

— Ты тоже видел?

Гаур встревожился. Наконец начал понимать, что попал в непростую передрягу. Волхов расслышал в грубом голосе гиганта потаённый страх. Быть может, тот и сам не подозревал, но страх уже пробрался в душу, отравляя сознание.

— Да.

— Как он это делает?

— Не знаю. Но он делает.

— Падла, ты завёл нас на убой! — Гаур вдруг повернулся, нацелил автомат на Волхова. — Если я сдохну, твоей бабе не поздоровится! Понял?!

В нагрудном кармане зашипела рация.

— Товарищ капитан, –раздался голос Стаса, — всё готово.

— Отлично, ребят. Спасибо. Отбой.

На душе полегчало. Волхов даже улыбнулся, глядя в дуло автомата.

— Кто это?! Что происходит?! Отвечай!

Страх окончательно завладел Гауром. Он до сих пор не подозревал об этом, но так оно и было. Страх заставил отвлечься от цели, потерять концентрацию.

— Отвечай, сука!

Острие клинка вышло прямо из раскрытого рта. Глаза расширились, забавно скосились, уставившись на кончик лезвия, а затем верзила упал, открыв взгляду человека в чёрных одеждах, держащего в руке окровавленный кинжал.

Волхов остался один на один со Жнецом.

━─━────༺༻────━─━

Вечерело. Люди расходились по домам, но она сидела за своим рабочим столом, пытаясь преодолеть чистый лист. Ничего путного не приходило в голову — лишь мысли о том, что снаружи её поджидают опасные люди.

Весь день Ксения чувствовала, как кто-то дышит ей в затылок. Сначала она успокаивала себя, списывала всё на излишнюю мнительность, но затем, выйдя на улицу после окончания уже третьего мероприятия, заметила припаркованный неподалёку чёрный автомобиль. Быть может, это просто разыгралась фантазия, но в голове всплыли воспоминания, в которых она видела тот же автомобиль несколькими часами ранее, когда уходила с предыдущего интревью. Но самое страшное — кажется именно эта БМВ поджидала её прошлым вечером.

К тому же, утренние сводки заставили поволноваться. Новость о возвращении убийцы Ксения приняла неоднозначно. Она понимала потенциальную опасность для всех жителей города, но надеялась, что новый Жнец сможет разобраться с бандитами, угрожавшими ей.

— Ксюх, ты чего, домой не собираешься?

Кирилл, редактор, стоял перед ней с пальто в руках. Девушка осмотрелась — кроме них в офисе уже никого не осталось.

— Я ещё поработаю.

— Ну, ладно. До завтра тогда. Не забудь закрыть офис, лады?

Вдруг Ксения поняла, в погружённом в полумрак помещении, даже охраняемом, ей находиться в одиночку совершенно не хочется.

— Подожди, Кирилл! — она вскочила со стула, спешно выключая компьютер, когда коллега уже нажал на кнопку лифта.

— Всё-таки решила не засиживаться?

— Ага, — девушка быстрым шагом поцокала к нему, по пути выхватив куртку с вешалки.

— Ну, и правильно. Отдыхать тоже надо.

Они зашли в лифт. Двери сомкнулись, и кабина поехала вниз.

— Как там статья по благотворительному фонду Королёва?

— Пишется… — соврала Ксения.

— Надеюсь, это ты не про тот пустой лист? — Кирилл улыбнулся, поправляя воротник пальто.

— Ты знал, что одним из главных учредителей является Воронин? А ранее должен был участвовать и Караев.

— А что такого?

— Мне кажется фонд — лишь прикрытие для отмывания денег.

— Так, Дроздова!.. — вдруг двери лифта раскрылись. Кириллу пришлось понизить голос. — Давай без этих своих копаний. Сделай простую статью, прошу тебя! Нам не нужны сенсации на каждой строчке, понимаешь? Особенно такие.

— Но…

— Без разговоров! Не трогай Королёва и Воронина, а то прилетит и тебе, и нам. Хватит того, что мне уже звонили какие-то люди из-за твоего блога.

Кирилл вышел в холл, быстрым нервным шагом направился к выходу.

— И ты молчал! Когда?! — Ксения старалась не отставать от него, хотя это было непросто из-за каблуков на сапогах.

— Неважно. Дроздова, блин. У тебя феноменальное чутьё журналиста, но инстинкта самосохранения ни на грош. Поумерь пыл, прошу. Нет — умоляю!

— Что они сказали, Кирилл?! — девушка одёрнула коллегу, заставив остановиться.

— Хотели назначить тебе встречу, спрашивали, где с тобой можно пересечься на днях.

— И что ты?

— У меня, в отличие от некоторых, задница чувствует опасность за сотню километров, Дроздова. Ничего я им не сказал, будь спокойна.

— Спасибо… — она облегчённо вздохнула, позволила себе немного расслабиться.

Но ненадолго.

У выхода Ксения увидела через окно припаркованную чёрную машину. По телу пробежала дрожь.

— Не за что… — Кирилл заметил изменения в девушке. — Ксюх, ты в порядке? Может, тебя подбросить до дома?

— А? Нет, спасибо.

— Смотри… Ладно, бывай тогда.

Ксения, не сводя взгляда с улицы, достала телефон, чтобы набрать номер Волхова, но дозвониться не получалось.

Девушка так пристально следила за машиной, что не заметила, как к ней кто-то подошёл.

— Игорь не ответит, — сказал он, коснувшись плеча.

Девушка подскочила, испуганно пискнула от неожиданности, а затем, зажмурив от страха глаза, резко развернулась, взмахнув кулаком впереди себя. Тоненькое запястье играючи перехватили, но она не собиралась сдаваться! Колено само по себе прыгнуло в пах, даже достигло цели, но почему-то наткнулось на что-то твёрдое.

Удивившись отсутствию крика боли, Ксения наконец открыла глаза. Перед ней стоял побледневший священник, мёртвой хваткой сжимавший её руку.

— Ой… — девушка медленно опустила ногу обратно, пока Илларион приходил в себя. — Ну, нельзя так подкрадываться!

— Извини, пожалуйста. Не подумал. Господи Боже, спасибо, что я не успел снять ракушку… — он даже перекрестился, убедившись, что отделался испугом, и только потом пояснил своё присутствие: — Игорь послал меня за тобой, он сейчас занят.

Ксения захлопала глазами, переваривая новую информацию. Наконец вспомнив, где видела этого человека, она воскликнула:

— А, вы же тот священник, что помог справиться с первым Жнецом!

— Да, он самый, — на лице Иллариона промелькнула грустная улыбка. Он заметил, как девушка нервно оглядывается в сторону машины, припаркованной через дорогу. — Не волнуйтесь, Ксения. Я не один. Они ничего вам не сделают.

Батюшка повёл журналистку на улицу. Спокойное выражение лица спутника успокаивало её, но из БМВ вылез человек, явно следивший за ними.

Когда Илларион остановился возле полицейского УАЗика, она насторожилась. Всё-таки не раз каталась на нём в отделение за свои дерзкие выходки. А когда на асфальт ступили сержанты, уже не раз бравшие её под арест, Ксению охватило настоящее дежавю.

— Привет, бунтарка! — помахал рукой Стас.

Девушка остановилась, подозрительно прищурилась.

— А можно узнать поподробнее, что именно вам сказал Игорь?

— Не волнуйся, за решётку не посадим, — хмыкнул Глеб, оперевшись на капот. — Нам велено охранять тебя.

— От тех придурков, — Стас кивком указал на БМВ.

Человек, показавшийся из чёрной машины, сел обратно и завёл двигатель.

Сержанты открыли заднюю дверь, после чего театрально пригласили даму внутрь.

— Добро пожаловать, барыня. Карета готова!

УАЗик выскочил на шоссе, обогнув парковку, а затем завернул в прилегающую улицу. Они проехали с полсотни метров, когда за ними показалась чёрная машина.

— Совсем охренели, — хмыкнул Стас. Ксения увидела его лицо в отражении зеркала заднего вида. — Следить за бобиком!

— Борзометр сбился! — Глеб повернул голову между сидений, чтобы разглядеть. Он прям засветился азартом.

— Ну, ничего. Сейчас покажем, как за нами гонятся!

Стас врубил мигалку, зажал педаль газа, резко свернул на перекрёстке. БМВ ускорилась, выехала на встречку, всполошив движение, устремилась следом за УАЗиком уже на красный сигнал светофора.

— От гады! Ну, я вам сейчас…

Глеб достал телефон.

— Алло, Ванёк, здоров. Вы сегодня в Пролетарском дежурите? Отлично, дело есть. Помнишь закуток перед стройкой? Подъедь туда, будь другом. Да, и автоматы прихватите, балаклавы — ну, как положено. Ага, угадал. Надо борзых одних проучить. Всё, давай, спасибо. Ждите.

Стас злорадно ухмыльнулся, кивнул другу. Он сбросил скорость, чтобы преследователи не потеряли их из виду, и спокойно продолжил путь.

Пролетарский район отличался от остальных обилием частных секторов. Редкие многоэтажки возвышались над сотками, вмещающими на своём пространстве дома, сараи и даже небольшие огороды. Кое-где стояли настоящие коттеджи с двумя, а то и тремя этажами, да богатым кирпичным забором. В общем, район пестрил контрастами со всех сторон. Одним из них как раз являлась стройка нового ЖК на краю устоявшейся годами полудеревенской инфраструктуры.

Стас остановился напротив подстанции, в широком кармане, с одной стороны прикрытым забором той самой стройки, с другой — заброшенной двухэтажкой, где раньше находилась администрация района, а с третьей — заросшим полем, в конце которого, вдалеке, пролегала автомобильная трасса.

— Ну, и где ваш Ванёк? — Илларион нащупал под рясой крестик, услышав подъезжающих преследователей.

— Здесь уже должен быть, — Глеб взял в руки автомат, переглядываясь со Стасом.

Ксения непроизвольно сжалась. Ситуация становилась всё опаснее и опаснее.

— Сидите здесь, — Илларион взглянул на неё безмятежными, полными умиротворения глазами, отчего стало спокойнее. — Мы разберёмся. Всё будет хорошо.

Сержанты с батюшкой вышли наружу. Ксения перевернулась лицом к заднему окну, чтобы видеть происходящее. Из БМВ, все разом, показались четыре человека. Одного из них девушка узнала сразу — именно он схватил её вчера.

Орхан выдвинулся вперёд. Его самодовольное выражение лица заставляло злиться одним своим видом, но Илларион направился навстречу всё с той же дружелюбной улыбкой.

— Чего тебе надо, поп?

— Этот вопрос я хотел задать вам, молодой человек?

Илларион стоял напротив четвёрки бандитов в грязной рясе, с накренённой на голове скуфьей и сверкающей белыми зубами улыбкой, будто не замечая угрожающего вида своего собеседника.

— Ты знаешь. Отдайте девку и разбежимся без проблем. А если откажетесь…

— И что же будет, если мы откажемся? — Стас шагнул вровень с батюшкой, как бы невзначай мотнув дулом автомата.

Глеб, многозначительно сплюнув на землю, сделал то же самое.

Орхан засмеялся. Его люди подхватили смех своего вожака.

— Вы, придурки, хоть знаете, кто я? Лучше уберите свои пукалки, пока их не засунули вам в…

Ксения выскочила из машины, удивив всех собравшихся. Она наблюдала за происходящим, мучаясь от страха и собственной беззащитности. Особенно от беззащитности. Почему, чтобы противостоять каким-то ублюдкам, нужен знакомый капитан полиции?! А если бы такого не было, то что? Осталась бы она одна против полной машины бандитов?

Страх незаметно перерос в ярость. Особенно эффект усилила самодовольная рожа этого гадёныша, уверенного в своей безнаказанности.

— Ксения… — Илларион попытался остановить девушку, но она юрко увернулась, нырнула, оказалась прямо напротив своего обидчика и тут же влепила ему со всего размаху хлёсткий хук.

Затем были секунды промедления. От шока ни бандиты, ни полицейские с батюшкой не пошевелились, наблюдая за скорчившейся от боли в запястье Ксенией и пошатнувшимся гадом.

— Ах ты, сука! — Орхан вытащил пистолет, следом за ним ощетинились остальные, заставив Стаса и Глеба поднять автоматы.

— Стойте! Опустите оружие! Не нужно, люди! Успокойтесь! — Илларион вскочил между ними, разведя руки в стороны.

Щёлкнули затворы, посыпались взаимные ругательства. Вот-вот кто-то не выдержит и сделает первый роковой выстрел. Обстановка накалилась до крайности, любое движение могло привести к непоправимым последствиям, но всё решил гул двигателя. В тупик завернула «Буханка», из раскрытых на ходу дверей хлынули вооружённые люди в балаклавах.

Наконец прогремели выстрелы — в воздух. Грозные голоса приказали всем лечь на землю, а тем, до кого не дошло сразу, помогли ударом сапога.

Скоро лежали все. Даже Стас с Глебом — на всякий случай. К ним подошёл коренастый боец, присел на корточки, похлопал по спинам, а затем весело поинтересовался:

— А вы, парни, чего упали? Сами же звали, ну!

Глеб, приподняв голову, сверкнул довольной улыбкой.

— Да хер вас знает. Лучше уж сам прилягу, чем мордой в землю ткнёте. Здоров, Ванёк!

Иван протянул руку и поднял обоих сержантов, глядя, как Орхана прижимают поплотнее лицом в лужу. Тот попытался протестовать, но жёсткие протекторы берцев, отпечатавшиеся на бородатой щеке, отговорили его от столь необдуманной идеи.

Илларион встал, отряхнулся, помог Ксении. Девушка до сих пор потирала ушибленную руку, едва сдерживая слёзы.

— Благодарствую, ребята. Бог вам в помощь. — он слегка поклонился бойцам со всё той же дружелюбной улыбкой. В ответ ему показали большие пальцы, мол, без проблем.

— Пакуйте ублюдков, — Иван кивнул отряду, и те с максимальной грубостью подняли бандитов, уже скованных наручниками.

— Я уж думал, вы не успеете, — признался Стас, наблюдая погрузку задержанных.

— Звиняй, пришлось с командиром договариваться. С вас, кстати, коньяк.

— Да за такое, Ванёк, одним коньяком не отделаемся.

— Сочтёмся.

Иван глянул на подошедшую Ксению. Даже через балаклаву можно было заметить его заинтересованный взгляд.

— Спасибо вам, ребят. Эти гады меня весь день пасли.

— Я не удивлён. Такую красавицу круглосуточно охранять надо, что б никто не увёл. Неужели ваш муж не в курсе?

Ксения смущённо улыбнулась, отвела взгляд.

— Слышь, Казанова, вези клиентов в обезьянник, — Стас похлопал товарища по плечу. — Оформлять надо.

— Э-эх! — Иван махнул рукой в сторону буханки, чтобы водитель заводил мотор. — Ну, вы, девушка, номер свой парням оставьте. Я как-нибудь позвоню. Проверить, не похитил ли кто.

Он сел в кабину, и машина тронулась в сторону дороги.

— Что с ними будет? — рука Ксении всё ещё ныла, поэтому она не переставала её разминать.

— Не знаю, — Глеб почесал свой широкий нос, оставив на нём кляксу грязи. — По уму тут несколько хороших статей наберётся, но… сами понимаете.

— Не понимаю. И не собираюсь понимать! — девушка вдруг сделалась хмурой, раздражённой.

Илларион глазами указал парням, чтобы те отошли, а сам принялся осматривать ушиб.

— Не сердитесь, Ксения. Мир, к сожалению, не совершенен. Но мы стараемся сделать его лучше.

Сержанты сели в УАЗик, откинулись в креслах. Адреналин ещё бурлил по венам после пережитого стресса, из-за чего у обоих бегали глаза и бешено бились сердца.

— Блин. Ну, стерва! — Глеб повернулся поглядеть, как батюшка успокаивает Дроздову. — Мы её спасли, а она… Видел, как посмотрела? Думал, кинется на меня.

— Да ладно тебе, — Стас достал рацию. — Она весь день на нервах. А если ублюдков отпустят, они ж и отомстить захотят.

— Ну, к тому моменту капитан должен вернуться. Чёрт, и куда он попёрся-то?

— Куда надо, видимо, — Стас поднёс рацию ко рту. — Товарищ капитан, всё готово.

Глава шестая. Пламя мести. Часть вторая

Волхов смотрел не на Святослава, а за его спину. Туда, где стояло Лихо.

Старуха уставилась на него единственным глазом. Её губы шевелились, но не совпадали с шёпотом, что доходил до капитана. Только сейчас он понял — бес говорит не на обычном языке, а на каком-то своём, не поддающимся пониманию.

— Спасибо, я уж и не знал, как от него избавиться.

Гаур упал прямо под ноги Волхова. А значит у ОПГ Караева не осталось явного лидера. Марионеточного Орхана либо убьют, либо будут держать на поводке по очереди каждый новый кандидат на место главного кукловода, пока от ублюдков не останется несколько ослабевших группировок. А уж с ними-то разобраться должны быстро. Даже этот сукин сын Потапенко не захочет опускаться до сотрудничества с каким-нибудь самопровозглашённым утырком. Ксении больше ничего не угрожает.

А вот ему за жизнь ещё предстоит побороться.

«Ты специально привёл их?»

Волхов моргнул, обнаружив, что Жнец стоит в совершенно другом месте. Там, где снова загорелись огоньки глаз Лешего.

«Даже если и так, это не искупит твою вину».

— Мне не нужно искупление, — капитан покрутил кистью, проверив, как нож держится в руке. — Мне нужно, чтобы эта старуха исчезла раз и навсегда.

Вдруг он уловил во взгляде Жнеца мимолётное удивление. Будто Святослав на мгновение мелькнул из пелены демонического дурмана.

По округе раскатился злобный рык. Это Леший выступил перед Жнецом, оскалившись от гнева. Страж леса требовал кровавой дани за погибших животных.

«Отдай его мне… он должен заплатить… он мой…»

Звериный рык зацарапал нервы, но Волхов со спокойствием принял новый голос у себя в голове. Бесом больше, бесом меньше — уже не важно.

Леший почему-то держался подальше от старухи. Та всё ещё стояла на своём месте, даже не шелохнулась, а волк ступал по влажной земле, нервно дёргая ухом и оглядываясь на неё.

«Леший боится Лихо», — догадался Волхов. Эта мысль прибавила уверенности в себе, ведь сам он не боялся ни того, ни другого.

Капитан посчитал оставшиеся патроны — их было не слишком много. Калаш Гаура заманчиво валялся неподалёку, но хватит ли времени его подобрать?

Старуха наконец пошевелилась. Она кивнула, разрешая Лешему разорвать жертву на куски. Волк обнажил клыки, зарычал, поджимая нос, приготовился к прыжку. Но Волхов не стал ждать, пока бес кинется на него — выстрелы один за другим громыхнули в сторону зверя, вынуждая того уворачиваться. Это дало капитану время сгруппироваться, перехватить автомат, сесть на колено и…

Леший уже был рядом. Ещё секунда, и огромные клыки вопьются в горло, разорвут на куски, когти растерзают тело, взбороздив его, словно плуг землю.

Вдруг раздался выстрел. Огромная туша пролетела мимо, лишь задев Волхова за плечо. Леший несколько раз кувырнулся по земле, пока не вскочил на лапы, гневно рявкнув на виновника.

Захар Петрович подбежал к Волхову, потянул за плечо, поднимая на ноги.

— Игорёк, ты чего ж меня сразу не позвал, а? Нельзя же, в одиночку с бесами-то…

Егерь снова пальнул, отгоняя волка. Тот был ранен. Из отметин, оставленных дробью, валил пар, будто от кипятка на морозе.

— Зачем пришёл, Петрович?

— Услышал выстрелы, да пришёл. Я ж лесничий, порядок должен блюсти.

Капитан продолжал следить за Жнецом, оставив егерю разбираться со зверем. Фонарь моргнул, на том месте, где стоял Жнец, теперь было пусто.

— Зараза!

Крестик снова спас его, предупредив об опасности укусом раскалённого металла. Волхов отпрянул, пропустив мимо себя кинжал, очередью проводил беса обратно во тьму, а затем прильнул спиной к спине Захара.

— Петрович, слышь?

— Да, Игорёк?

— Есть идеи, как выбраться?

— У меня?! Вообще я надеялся, что ты сунулся в лес не просто так.

Леший бросился на егеря, встретив дробь из пятизарядки, а Жнец мелькнул совсем рядом, взмахнул клинком, едва не перерезав Волхову глотку, и снова исчез.

«Игорь Волхов, — Лихо снова заговорило. Старуха всё ещё стояла на своём месте. Как и прошлый раз, в полной темноте можно было разглядеть её морщинистое тело, скрытое за длинными спутанными волосами. — Ты грешник. Ты страшный грешник. Ты не понёс наказания в нашу первую встречу, но уже успел взять на душу новое злодеяние».

Снова взмах клинка, рассекающий мрак, снова выстрелы, утонувшие во мраке. Захар сцепился с Лешим, разрядив четвёртый патрон. Ещё раз, и егерь окажется беззащитным — волк не позволит сменить магазин.

Нужно что-то делать.

«Ты поддался гневу, — продолжало Лихо. Ты убил человека».

— Не убил!

«Только что ему отсчитали время смерти»

— Врёшь, падла! — Волхов выпустил размашистую очередь в никуда, поддавшись порыву.

«Ты даже сейчас не можешь сдержать свою ярость!»

— Гневливый пусть терпит наказание…

Жнец заговорил вслух, и вдруг боль пронзила тело. Волхов выронил автомат, упал на колени. Вены вздулись, дышать стало тяжело, но пальцы продолжали сжимать рукоять ножа.

По округе разлетелся раскатистый демонический смех.

— Игорёк, что с тобой?! — Захар хотел кинуться на выручку, но Леший не пустил, опасно клацнул пастью.

«Кара неотвратима, — старуха наконец зашевелилась. Она дёрнула сухими губами, обнажив острые кривые зубы, шагнула вперёд. — И наказание будет страшным!»

— Потому что, если пощадишь его… — Жнец показался из мрака. По лезвию кинжала стекала кровь. Капли падали на землю, словно раскалённые, шипя при столкновении, поднимая алый пар вверх.

Волхова сковала новая волна боли, агония сжигала изнутри. Он упёрся лбом в холодную землю, но это не помогало. Даже крик не мог вырваться из груди.

— Придется тебе еще больше наказывать его. — Жнец остановился, возвышаясь над сжавшемся от мучений человеком. Капля крови плюхнулась на кожу руки словно раскалённое железо, отчего там сразу образовался ожог.

Сквозь дурман болиВолхов услышал зов старого клинка, всё ещё зажатого в пальцах. Тот будто протянул тонкую нить, связавшую разум с реальным миром.

— Познай горечь жены, потерявшей мужа…

Душу охватила невыносимая печаль. Тошнота, до этого момента кое-как державшаяся в глотке, вызвала приступ рвоты, дополнивший чувство абсолютной беспомощности.

— Рухнувший мир сына, которого ты лишил отца…

Страх, ужас, неверие. Маленький мальчик не понимает, почему мать в слезах, почему отец не откликается, лёжа на этой неудобной больничной койке.

Нож маяком указывал путь рассудку, не давая окончательно раствориться в потоке безумия. Мысли пытались соединиться, борясь с терзающими их образами страданий.

— Познай последствия своих собственных деяний.

Волхов чувствовал вину. Жгучую, беспрерывную. Она снедала не хуже насланных образов, оплетала душу, выгрызала кусок за куском. Но придавала сил бороться. Кровь капала с кинжала, прожигала плоть. Боль, простая и понятная, физическая, отрезвляла. А нож продолжал взывать к нему.

Вдруг он смог пошевелиться. Не от агонии, забившись в припадке, а по собственной воле. Ещё чуть-чуть! Ему нужно было сделать лишь одно движение, последний рывок сквозь муки бесовского наваждения.

А старуха плясала вокруг. Волхов никак не мог это видеть, потому что носом всё ещё рыл землю, но точно знал это. Образы вплетались в мучения, вклинивались в страдания, усиливали боль. Лихо будто парило по воздуху, дёргая руками, её волосы ожили, зашевелились, распластались в разные стороны, обнажая уродливое туловище. Танец беса пугал и завораживал одновременно, а смех растворялся в агонии.

Но капитан был готов совершить свой рывок. Он прыгнул, повинуясь чутью, сделал короткий замах, по самую рукоять вонзив клинок в грудь Жнеца, потянул за нож, словно за выступ, пытаясь встать. С рычанием выпрямился, чтобы наконец взглянуть убийце в глаза.

Жнец выронил занесённый для удара кинжал. Ещё бы пара секунд…

Святослав хрипло вздохнул. И увидел на лесной поляне свою дочь. Она снова улыбалась ему, заливая своим прекрасным смехом округу, танцевала.

«Моя дорогая Рита…»

Грешник удивил — справился с возмездием, покаялся. Преодолел самого себя. Но у Святослава оставались силы, чтобы забрать его с собой в бездну.

Вдруг что-то произошло. Он ещё раз захотел полюбоваться дочерью, но на её месте кружилась морщинистая, мерзкая старуха, единственным глазом уставившаяся прямо на него. Волосы уродки шевелились во все стороны, будто погружённые в воду, а красивые элегантные движения сменились уродливыми дрыганиями, бессвязными поворотами, неестественными кривляниями, от которых становилось тошно.

— Кто ты?!

Кинжал замер, лишь царапнув шею Волхова. Тот увидел в глазах Жнеца проблески разума, понял, что разум возвращается к нему.

— Теперь тоже её видишь? — капитан, ухватился за плечо недруга. От перенесённых потрясений ноги до сих пор дрожали.

Ослабшая рука Святослава разжалась, и кинжал упал на землю.

— Я… я не понимаю…

Капитан вздрогнул. Агония не отступила сразу, до сих пор остались её отголоски. В глазах Святослава гасла жизнь.

Они упали оба. Волхов наблюдал, как уже второй по счёту Жнец отходит в мир иной, но на этот раз Лихо смеялось. Старуха продолжала танцевать, кружиться. Она радовалась происходящему.

— Игорь!

Захар выстрелил в последний раз, отогнав Лешего, и бросился к капитану. Волк рыкнул, одним прыжком нагнал егеря, повалив старика на землю.

«Стой!» — Лихо вдруг остановилось.

Леший повиновался. Клацнул пастью в опасной близости от шеи егеря, но отошёл с недовольным рычанием.

Гнев снова набирал обороты. Враг смеялся над ними, издевался. Бесы свысока смотрели на поверженных смертных. Волхов оскалился, сгрёб свободной рукой мёрзлую землю, потянулся, но нож зажатый в израненной кисти, не желал отпускать его.

«Давай, поддайся же своей сущности!»

— Не надо, Игорь! — Захар понял, что происходит. — Не надо! Не слушай их!

Старуха схватила егеря за волосы, вздёрнув голову, заставив зашипеть от боли.

«Позволь гневу поглотить себя».

— Не поддавайся!

Сжав зубы от боли, капитан расцепил хватку, освободившись от зова клинка, потянулся навстречу бесам.

Старуха довольно оскалилась. Леший рыкнул, а затем вгрызся в горло егеря, оросив свою морду фонтаном тёмной крови.

━─━────༺༻────━─━

Утро встретило отделение полиции алым рассветом. К парковке подъехала дорогая машина, из которой с весьма раздражённым видом выскочил Потапенко.

Он рассеяно буркнул на приветствие дежурного, чуть не выломал заклинивший турникет, гаркнул на попавшегося под ноги рядового, поднялся на второй этаж, зашёл в своей кабинет, размашисто хлопнув дверью, а затем, гулким командным голосом, крикнул:

— Волхова ко мне! Живо!

Сержанты, на пару дрыхнувшие в кабинете капитана, проснулись от резких звуков, знаменовавших появление полковника.

— Началось, — сержанты синхронно вскочили с мест.

Стас взглянул на часы, недовольно поморщился.

— Кэп на связь не выходил?

— Неа.

Они обернулись проверить гостью, но Ксения умиротворённо спала на маленьком потёртом диванчике, укрытая бушлатом Стаса.

Вдруг дверь распахнулась, в кабинет вбежала взволнованная Нина.

— Товарищ капитан, там!.. — девушка оборвалась на полуслове, не ожидая увидеть вместо командира двух его сержантов. — А что вы тут…

— Мы тут по личному поручению товарища капитана. Отдыхаем.

— А где он сам?

— Да должен скоро быть, думаю, — Глеб потянулся, зевнул, протёр глаза. — Рабочий день ещё не начался же.

— Там Потапенко рвёт и мечет! Говорят, по приказу Волхова арестовали кого-то из блатных.

Парни переглянулись, обменялись улыбками.

— Ладно, сейчас поторопим кэпа.

Они раз за разом вызывали Волхова, но в ответ ловили лишь тишину. Глеб расхаживал от стенки к стенке, пока вдруг не сообразил вопрос для разбавления ожидания.

— Товарищ лейтенант, извините, конечно, но выглядите вы так, будто не спали всю ночь. В связи с этим вопрос: где у нас можно так оттянуться?

— Я? — Нина взбодрилась от охватившего её было сна. — Я не… в смысле, я работала.

— Ого! Ну, такие тусовки мне не нужны. Но Волхов будет гордиться!

— Нет! — запротестовала девушка. — Не говорите ему!

— Почему же? — любопытство заставило Глеба остановиться.

— Он приказал нам расходиться по домам и отдыхать, — Нина опустила взгляд, даже немного покраснела, будто совершила какое-то непростительное деяние. — А я нарушила приказ. Всю ночь искала информацию, графики составляла.

— Успешно хоть? — Стас оторвался от рации, уже не надеясь услышать ответ.

— Неа, — вздохнула Нина. Она облокотилась рукой на стол, уперлась подбородком на ладонь и прикрыла глаза. — Ни-че-го.

— Мда… обидно, однако.

Рация продолжала шипеть, периодически нарушая тишину. Сержанты решили не мешать девушке наслаждаться недолгим отдыхом и замолчали, но разбудило её то, чего никто не ожидал — грохот выстрелов.

Стёкла задребезжали, раздались крики. Сержанты схватились за оружие и кинулись к двери. Они выбежали в коридор, взяли на прицел выход с лестницы, спрятавшись за выступами. Из дверей повыглядывали растерянные сотрудники. Леночка, бухгалтер, испуганно смотрела на сержантов из щели приоткрытой двери. Глеб жестом указал ей сидеть тихо и спрятаться. Потапенко выскочил из кабинета, красный от злости, и завопил:

— Что за чертовщина тут творится?!

Раздался хлопок, вслед за которым погасли светильники. Коридор, освещаемый только окнами, погрузился в алый полумрак восходящего солнца. Все затихли. С лестничной площадки послышались шаги. Неспешные, разлетающиеся эхом, угрожающе спокойные шаги.

Стас нервно сглотнул. Он почувствовал, как по пояснице стекает пот.

Ток.

Ток!

ТОК!

Показался силуэт с очертаниями автомата в руке. Глеб не выдержал — выстрелил. Но силуэт куда-то пропал, а пуля застряла в стене, раскрошив штукатурку.

— Это чё было? — сержант потряс головой — вдруг почудилось.

— Ты тоже видел?

Силуэт показался снова. Стас лишь на секунду повернулся к товарищу, но он уже стоял посреди коридора. Различить очертания было непросто, но несколько характерных деталей сержанты узнали сразу.

— Товарищ капитан!

Глеб опустил пистолет. Он испугался — чуть не пристрелил своего же командира! В груди смешались тревога от едва не свершившейся ошибки с облегчением от того, что перед ними стоял не кто-нибудь, а он — Игорь Волхов. Наверняка командир уже разобрался с беспорядком внизу и сейчас успокоит встревоженных людей.

— Волхов! — гаркнул Потапенко, устремившись к нему. — Объясни, что…

Полковник остановился, проглотив конец фразы, потому что капитан нажал на спусковой крючок.

━─━────༺༻────━─━

Время текло странно. Волхов не помнил, как выбрался из леса, как дошёл до города. Путь отражался в голове прерывистыми вспышками.

Но Они вели его на протяжении всего пути. Они шли вслед за ним. Они и были им.

Георгий тянул за собой свой тяжёлый топор, оставляя след на дороге. Пока шагали вдоль трассы, он поведал Волхову, как пробудилось Лихо.

Тогда, услышав новость о побеге своих бывших сокамерников — вора, убийцы и насильника, — он выдвинулся на их поиски. В тюрьме один из них, местный, обсуждал укромное местечко в ивовой роще, где ещё пацаном раскидывал лагерь на время охоты, поэтому Георгий знал, куда следует идти.

Лихо пробудилось в ту ночь, когда Георгий встретил беглецов. Наивный человек, он надеялся образумить старых знакомых, пролить на них свет божий, как сделали это с ним когда-то, убедить добровольно вернуться под стражу. Покаяться.

Но вор, убийца и насильник не пожелали прислушиваться. И тогда явилось оно — Лихо.

Дух придал сил, призвал союзника, и Георгий покарал грешников. Он рубил, убивал, насылал на бесчестных стаю волков, хранителей леса. Так свершилось возмездие.

Бог не дарует силу зря, поэтому не мог смиренный его послушник растрачивать свой дар в пустую. Дух нашёптывал злодеяния грешников, позволял заглянуть в их души. Он открыл глаза на то, как сильно город погряз в пороках.

Георгий задался целью очистить мир от зла. Хотел уберечь людей от участи той, кого убил сам, но не успел претворить намерения в жизнь, пав от рук священника.

Святослав молча следовал за ними, выслушивая предшественника. Когда тот закончил, Волхов услышал вторую историю. О том, как отец был вынужден наблюдать за крахом мечты его дочери, а виновник уходит от ответственности.

Много времени и сил ушло на то, чтобы Рита перестала рыдать по ночам. Гордость родителей, девочка в итоге показала настоящий характер. Она оправилась, отпустила ситуацию, задалась новой целью. Распрощалась с прошлым.

Но Святослав не смог. Чувство беспомощности не покидало его, пожирало мысли долгие годы. Он пытался забыть, радовался новым победам дочери, временами казалось, что ему наконец удалось… но потом появился Жнец.

Да, именно Святослав убил хирурга, покалечившего Риту. Жнец показал, что даже самые сильные мира сего могут получить наказание, если не ждать, пока кто-то другой приведёт его в исполнение.

Равшанов понёс свою кару, но он был не единственным виновником случившихся бед. Тот, кто покрывал преступника, остался безнаказанным. Святослав грезил мщением, но осуществить её смог лишь с приходом духа.

Получив силу, он исполнил предначертанное. То, что должно было положить начало великому суду, но Жнец снова не успел закончить желаемое.

Теперь дух озарил своей благодатью Волхова и к капитану пришло просветление. Ясное понимание того, что следует делать.

Кто покрывает преступников? Кто принимает взятки? Кто своим бездействием позволяет твориться злу? Гниль нужно вычищать из самой сердцевины, чтобы рана смогла зажить. Оставить чистых сердцем и душой, уничтожить погрязших во лжи и пороке.

Жнец остановился у входа в отделение полиции. Красное солнце восхода ознаменовало кровь, что уже успела пролиться минувшей ночью и что будет пролита снова.

— Товарищ капитан, здравия желаю!

Денис Коваль увидел Волхова со спины, не сразу заметив помятый вид. Только подойдя поближе, взгляд зацепился за налипшую на подошвах грязь, помятую, местами изрезанную, форму, на тёмные пятна, так схожие с засохшей кровью. Он насторожился, увидев ещё и автомат, зажатый в руке, но было уже поздно.

Жнец откликнулся на приветствие. Повернулся, заглянул в глаза мужчине.

Грехи предстали перед ним десятками видений: попустительство, взятки, халатность, преступная лень. Даже сейчас ни намёка на покаяние — лишь низменное плотское желание, заставившее приложить хоть какие-то усилия для создания благородного образа. Сколько горя он принёс нуждающимся в помощи!

Свинец оборвал жизнь молодого капитана. Он умер не сразу, успев удивиться внезапной смерти, после чего распластался на асфальте.

А Жнец вошёл в серое двухэтажное здание, чтобы нести кару другим.

Участковый, не пустивший в ход дело о растлении невинной девушки; следователь, вменивший рецидивисту преступно лёгкую статью, укрыв необходимые доказательства, офицер, покрывавший сеть мошенников, из-за чего тысячи людей лишились крова… сколько грязи, сколько непростительных деяний!

Но кара настигла их. Настигла она и ублюдка, уверенного в своей безнаказанности.

Орхан сидел за решёткой с остальными бандитами, ожидая скорое освобождение. Когда он увидел входящего в помещение Волхова, то ждал, что тот начнёт унижаться, кланяться, просить прощения. Парень гордо поднял голову, словно принимая холопа на царском троне.

Все четверо сдохли быстро, но для них самих мучения тянулись вечность. Внук познал участь своего деда, но на сей раз Жнец не смиловался, оставив ублюдка подыхать в рвоте, испражнениях и собственной крови.

Оказавшись возле лестницы, Жнец достал из кармана старую металлическую зажигалку с откидной крышкой, чиркнул колёсиком. Длинной язычок пламени затанцевал, обдавая руку теплом.

Сверху послышались взволнованные голоса.

Он швырнул зажигалку на пол. Пламя разошлось по помещению так, будто всё здесь было пропитано бензином. Огонь пробрался в щитовую, охватил провода. Спрятанный в электрошкафу рубильник громко щёлкнул, погасив свет во всём здании.

Жнец поднялся на второй этаж и первым делом пропустил сквозь себя пулю, растворившись во мраке, после чего предстал перед собравшимися в коридоре людьми. Трое из них узнали своего командира. Они были грешны, но их души стремились к свету.

Деревенский паренёк Глеб, привыкший к простому пониманию жизни — внутри него таилась храбрость, о которой он и сам не подозревал. Сын офицера Стас, воспитанный с повышенным чувством справедливости, готовый приложить все свои возможности для защиты близких и нуждающихся. С виду робкая девушка Нина, стальной стержень которой ещё покажет себя во всей красе.

Нет, они должны жить, чтобы другим людям жилось легче.

Но тут показался настоящий грешник. Высокий, статный, некогда гордый, полковник Потапенко изменил собственным принципам ради выгоды уже давно. Сотни, даже тысячи загубленных жизней, нескончаемые страдания, порождённые корыстью. Этот человек позволил злу пустить глубокие корни, которые теперь придётся выдёргивать долго.

— Волхов! — гаркнул Потапенко, устремившись к нему. — Объясни, что…

Жнец выстрелил. Первой жертвой стал майор Губин, известный взяточник — он рухнул с дыркой в голове. Затем поплатился за укрывательство преступной группировки подполковник Родионов. Одного за другим несмолкаемая автоматная очередь отправляла в мир иной, очищая этот от зла, если не от свершённого, то хотя бы от возможного в будущем. Кто-то пытался отстреливаться, кто-то выпрыгивал из окон. Но Жнец настигал каждого, сводя все старания к нулю.

Крики заполонили здание, смешавшись с треском добравшегося до этажа пламени. Глеб со Стасом пытались остановить капитана, но ничего не удавалось. Люди вокруг них гибли, сжимались в ужасе, разбивали стёкла, чтобы сбежать от хлынувшего кошмара.

Ксения понятия не имела, как такое возможно. Игорь не походил на себя самого, его глаза… они будто принадлежали не ему. Девушка не могла поверить в происходящее, больше смахивающее на кошмарный сон, чем на реальность. Она оцепенела, не в силах даже шевельнуться, пока другие гибли прямо на глазах.

Стрельба была страшной, но короткой. Тела валялись на пути к своему неудавшемуся бегству, а те, кого смерть обошла стороной, прятались в укрытиях, надеясь встретить закат. Потапенко прятался под столом, моля о спасении, когда, Жнец появился возле него и одним махом выдернул полковника, схватив за горло. Тот извивался, пытался отцепить пальцы, но ничего не удавалось.

На это раз Жнец не издал ни слова, но его жертва кричала что есть мочи, несмотря на сжатую гортань. Перечислять все грехи этого человека было бессмысленно. Он испытывал муки всех их сразу.

— Игорь, нет! — Ксения стояла перед ним, раскрыв глаза от ужаса. Слёзы отражали уже утреннее солнце, сменившее алый восход. — Что ты делаешь?! Остановись!

Крик пробился сквозь дурман, заставив Волхова поколебаться. Грешник сгорал в агонии под заполняющий коридор чёрный дым, не вызывая ничего кроме ненависти. Капитан тоже видел картины творимых им бед, отчего всё сильнее сжимал пальцы левой руки, изуродованной страшным ожогом.

«Она хотела справедливости», — Георгий стоял слева, нашёптывая на одно ухо.

«И она её получит», — Святослав нашёптывал справа.

Вдруг Ксения набросилась на него, вцепилась в пальцы, сжимавшие шею. Она не могла ничего сказать, лишь бессвязно кричала, изгоняя свой страх. Стас, Глеб и Нина кинулись за ней, схватили капитана, потянули назад, когда Потапенко уже перестал издавать какие-нибудь звуки. От жестокой хватки шея хрустнула, гортань прогнулась, едва не лопнув, но он всё ещё находился в сознании, всё ещё чувствовал каждую крупицу боли.

Жнец не мог пошевелиться. В груди жгло так, будто сейчас там образуется дыра. В голове откуда-то проносились голоса — они звали его по имени, умоляли, ругали. Голоса окутывали его, увлекали в бездну, мешая завершить возмездие.

Святослав с Георгием стояли перед ним. Предшественники пытались удержать его, хватая за руки, не давали провалиться окончательно.

«Борись! Ты должен искупить свои грехи! Борись!»

Но голоса стали яснее, Волхов узнал их. Глеб, Стас, Нина, Ксения — те самые светлые души почему-то просили остановиться. Зачем? Отчего не желать справедливой кары?

«Не слушай их!» — требовал Георгий.

«Они не понимают! Они просто в неведении. Не поддавайся!» — Святослав оскалился, занервничал.

Что-то здесь было не так. И грудь до сих пор ужасно жгло.

«Сверши возмездие!» — Георгий боялся, в глазах блеснуло безумие.

«Исполни свой долг! — со страхом на лице требовал Георгий. — Искупи грехи!»

— Игорь, прошу!

Голос Ксении будто ушатом холодной воды окатил сознание. Он увидел, как старуха тянет его за собой с ужасом борясь за своё существование. Её единственный глаз источал тьму, зубы выглядывали из искривлённого рта, волосы, словно щупальца, оплетали Жнеца, а уродливые телеса тряслись в припадке.

«Жнец!»

Нет, он не Жнец. Он — Игорь Волхов. Теперь рассудок прояснился.

«Жнец!»

Старуха сбивала мысли, но голоса, взывающие к нему, стали предельно ясными, пелена дурмана спала.

«Жнец!»

Голоса отгоняли её, сопротивлялись. Крестик на груди невыносимо жёг, в нос ударил запах жареного мяса.

«Жнец!»

— Нет!

Волхов вырвался из лап Лиха. Бес исказился в гневе, единственный глаз напустил тьму, теперь уже с целью уничтожить непокорную душу, но у старухи ничего не получилось. Капитан не стал бежать — вместо этого он бросился на демона, сомкнул пальцы на дряблой склизкой шее и сжал её изо всех сил.

Лихо обратилось в пепел.

━─━────༺༻────━─━

Огонь отступил. Внезапно, необъяснимо, но пламя погасло, оставив после себя сажу и обгоревшие стены. Дым ушёл через разбитые окна, открыв виду трупы убитых. Живые молчали, не веря, что кошмар закончился. Только Тамара Владимировна стонала от боли в простреленной ноге.

Игорь Волхов лежал без сознания. Капитан осунулся, побледнел, из посиневших губ вырвался короткий стон. Сквозь прожжённую в свитере дыру выглядывал крестик, намертво припаянный к груди.

Ксения рыдала, Нина потерянно уставилась в одну точку. Стас и Глеб оправились первыми, подняли девушек, помогли выйти на улицу. Когда пожарные приехали к зданию полиции, их помощь уже не требовалась, а вот медикам пришлось поработать в поте лица, перетаскивая мертвецов.

На этот раз никакой статьи не было опубликовано. Никто не написал о том, что произошло пасмурным осенним утром, не рассказал о дальнейшей судьбе участников событий. Но этого и не требовалось — слухи разлетелись по городу уже к обеду, а в последующие дни обрастали новыми подробностями, выдуманными, и не очень.

Игоря Волхова взяли под стражу. Бывший капитан молчал на допросе, и на суде, без ропота принимая любое решение. Его держали в смирительной рубашке на протяжении всего времени, пока не поместили в одиночную камеру. В голове была такая муть, что он не запомнил даже срок, на который его приговорили, но это было пожизненное заключение.

Он днями лежал на скрипучей сырой койке, пялясь в потолок. Воспоминания кровавого утра просыпались один за другим, заставляя переживать их раз за разом. Это стало его собственным возмездием, насланным не Жнецом и даже не Лихом, а им самим.

В груди продолжал гореть подаренный Илларионом крестик, не позволяя забыться ни на миг, даже во сне напоминая о произошедшем.

Никто не мог избавить Волхова от мучений. Слишком тяжелой оказалась ноша — карать других за грехи.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ. ПОКАЯНИЕ

Иисус услышал их и сказал: «Не здоровым нужен врач, а больным. Я пришёл призвать к покаянию не праведников, а грешников».

Евангелие от Марка, глава 2, стих 17.

Глава первая. Смерть Игоря Волхова

Год. Прошёл всего год с момента заключения, но каждый день тянулся так долго, что он казался десятилетием. День за днём проходили в тесноте холодных стен под скудное освещение старой лампы, кашель соседей за стенами и ругань надсмотрщиков, доносившиеся отовсюду, чтобы заключённые слышали каждый шорох и не могли расслабиться, даже заснув.

Время стало ненужным, тягостным бременем, да и сама жизнь потеряла свой смысл в этом холодном Аду. Тоска и одиночество съедали изнутри, а надежда…

Надежда не могла существовать в таких условиях. Только не здесь.

Остальные сидельцы могли ждать окончания срока, поддерживать в себе силы, зная, что всё когда-нибудь закончится, и они снова окажутся на свободе. После 25 лет отсидки некоторым можно выйти по УДО. Но не ему. Игорю по по закону предстояло здесь сгнить, до конца своих дней наблюдая за серым небом через решётку.

Быть может, потом станет полегче? Ведь он не сразу оказался в одиночной камере. Хотя… вспоминая свои первые дни в тюрьме, Игорь сомневался, что когда-нибудь выберется отсюда.

Сначала его посадили в камеру с другими пожизником, старым и почти потерявшим человеческий облик зэком.

Ни имя, ни погоняло узнать не удалось, потому что зэк молчал. Казалось, он даже не двигался всё то недолгое время, которое делил с Волховым камеру. Он взглянул на нового соседа лишь раз, но этого хватило, чтобы запомнить безучастные, едва живые глаза на морщинистом лице с позеленевшей, ссохшейся кожей. Этому человеку явно оставалось немного, чтобы получить свободу. На том свете.

«Неужели меня ждёт такая же участь?..»

Но скоро эта проблема отошла на второй план. Уже через несколько дней Волхов столкнулся с одним надсмотрщиком — тому показалось, что он замышляет что-то, и в ход пошли избиения. В попытке закрыться, Игорь едва задел урода, но этого оказалось достаточно, чтобы посчитать за нападение, и отправить в одиночку, в качестве наказания.

Всё было слишком грубо сыграно, а потому Волхов сразу понял, что его переселение кто-то заказал. Что ж, врагов на воле не счесть, так что гадать особо не хотелось.

Предыдущая камера по сравнению с одиночкой показалась номером в неплохом отеле. Обшарпанные выщербленные стены, покрытые трещинами и вздувшейся от сырости штукатуркой. Сквозь щели под одежду пробивался злой сквозняк, с верхнего угла камеры спускались ржавые разводы, оставленные после многочисленных дождей, вода от которых скопилась в лужицы на неровном бетонном полу.

Ветер постоянно задувал в грязное окно с тяжёлыми решётками, за которым открывался скудный вид на серое небо. Казалось, даже солнце отказывалось заглядывать в эту богом забытую дыру.

Старый матрас и ключее одеяло не спасали ни от сквозняка, ни сырости, но Игорь первое время лежал, свернувшись калачиком на койке — залечивал ушибы.

Боль физическая смешалась с душевной. Недавно заживший шрам от впаянного в грудь креста до сих пор вызывал нежеланные воспоминания. Перед глазами проплывали лица некогда близких людей, картины родных мест, которые теперь он вряд ли когда-то увидит. И сцены убийств, совершённых его собственными руками. Крики, мольбы, звуки выстрелов и запах крови, стекающей по полу. Раздутые покрасневшие глаза Потапенко, чья жизнь была в его власти…

Жалобный писк пробудил его из дремоты воспоминаний. Игорь, вздрогнув от холода, повернулся и увидел маленького мыша, осторожно выглядывающего из-под кровати.

Зверёк принюхался, пошевелил усиками и подбежал к подносу с нетронутой едой, чтобы с удовольствием вгрызться в слипшуюся пресную кашу.

Почему-то появление мыша отрезвило. Игорь взглянул на свое исхудавшее ослабевшее тело, будто оно и не его вовсе…

А затем встал, босыми ногами ступив на пол, подхватил поднос, вдруг оказавшийся неожиданно тяжёлым, и поднял его. Мышь забеспокоился, замер, уставился на него глазами-бусинками в ожидании своей судьбы.

— Не волнуйся…

Игорь отломил кусочек от зачерствевшего хлеба, протянул его зверьку, а сам с жадностью принялся поглощать кашу, утоляя проснувшийся голод.

Нет, он не превратится в живую мумию, не станет призраком самого себя. Ещё будет шанс побороться с судьбой, ещё представится возможность выбраться из грёбаной тюрьмы. Но нужно быть готовым к этому — сохранить ясность разума и крепость тела.

Не сегодня, не завтра, может даже этого никогда не произойдет, но если наступит момент, он будет готов.

━─━────༺༻────━─━

Снаружи, по закрытому решёткой стеклу, колотил злой ливень, будто пытаясь прорваться внутрь. Влага скопилась в дальнем углу камеры, набухла толстым пузырём и упала, разбившись о дно алюминиевой кружки.

— Пешка «Е4» на «Е5».

Новый пузырь рос несколько секунд в полной тишине, пока не набрался достаточного объёма, чтобы оторваться от потолка.

«Хмм… тогда я пешкой «Д6» на «Е5»

Из-под кровати выбежал мышь. Зверёк шустро добежал до кружки, лапками вскарабкался к верху, зацепился, свисая половиной своего тельца внутрь.

— Тогда я ферзём…

Вдруг ещё одна капля плюхнулась прямо на его макушку, тельце перевесило, и он рухнул на дно кружки, испуганно запищав, забарахтался, пытаясь выбраться из ловушки, но новая капля ударила по носу, отчего почти удавшаяся попытка прервалась неудачей.

— Ну, что ж ты творишь, дурак?

Игорь Волхов недовольно вздохнул, поднялся со скрипучей койки, босыми ногами ступил на холодный пол и шустро подбежал на спасение страдальца.

— Иди сюда. Весь мокрый! Ещё простудишься у меня… давай-ка, под рубаху.

Он засунул зверька подмышку, где потеплее, а сам поспешил вернуться на койку. Маленький питомец завертелся, щекотя кожу, пока не успокоился.

— Итак, на чём мы остановились?

«Не помню, вспоминай сам».

— Ну, ты… ладно, погоди.

На потрескавшемся грязном потолке, словно на экране проектора, отобразилась в воображении шахматная доска с расставленными фигурами.

— Ну, можно продолжать.

«Эй, погоди! У меня ладья стояла на «Ц8»!»

— Да, точно. Извини. Теперь всё. Мой ход: ферзь «Е3» на «Е5».

«Конь «Ц7» на «Д5»!»

— Слон «Д3»…

Камеру сотрясли гремучие удары металлической дубинки по железным створкам. Шахматная доска в воображении тоже отозвалась вибрацией, разбросав фигуры куда ни попадя.

— Чёрт! Ещё немного бы, и я тебя уделал.

«Но, но! Попрошу! Там всё не так однозначно!».

Дверь распахнулась, внутрь вошёл надзиратель. Судя по кислой мине, у него было плохое настроение. Оглядев помещение будто в первый раз, он поморщился, а затем снова ударил по створке.

— Вставай, вызывают тебя.

— Куда?

— Не вопросы задавай, а приказ выполняй! Живо!

Волхов повиновался. Сунул ноги в стоптанные шлепанцы, подошёл к выходу, уперевшись руками о ближайшую стену. Мыша пришлось вытащить из уютного рукава, на что зверёк отозвался недовольным писком, после чего заметил чужака и скрылся из виду.

— Давай, шевелись!

Надзиратель подтолкнул заключённого, расставив руки ещё шире, дубинкой поправил ноги, проверил отсутствие каких-либо предметов. Он задел вросший в грудь крестик, подаренный старым другом, батюшкой Илларионом, во время расследования, навсегда изменившего жизнь Игоря. Крестик отозвался болью в затянувшихся шрамах, но Игорь даже не поморщился — знал, что надзиратель сделал это специально.

После досмотра на запястья нацепили наручники и вывели наружу, где стоял второй вертухай, чтобы провести по длинному запыленному коридору с обшарпанными стенами, освещаемый рядом тусклых ламп. Шарканье подошв разлеталось эхом далеко вперёд, из-за дверей доносились приглушённые шорохи, криво исполненные напевы и разговоры.

«Интересно, а что думают о тебе, когда слышат наши разговоры?»

«Что, я потихоньку схожу с ума?»

«Наверняка именно так. Надеюсь, они ошибаются».

В одиночной камере невероятно скучно, поэтому приходилось развлекать себя всеми возможными способами. Игорь за свою печальную карьеру успел наглядеться на тех, кто не выдержал испытания, сгнив сначала мозгами, а потом уже физически.

Чтобы не допустить подобной участи, он приучил себя постоянно тренировать разум и тело. Каждое утро занимала часовая зарядка, после чего приносили пресный завтрак. Подкрепившись, Игорь принимался решать в голове сложные математические задачи, играть шахматные партии с самим собой, даже сочинять стихотворения и выдумывать истории, заменив ими недоступные теперь книжные бестселлеры и кино. К творчеству у него никогда не наблюдалось особых способностей, но всё-таки что-то получалось. По крайней мере, все имеющиеся в наличии слушатели со временем стали довольно тепло принимать новинки, а поток критики угас. Хотя, быть может, ему просто надоело критиковать самого себя.

Во время положенных часовых прогулок Волхов устраивал пробежки. Поначалу они давались очень тяжело, но мышцы привыкли к нагрузкам, скоро ставшим желанными.

«Интересно, куда тебя ведут?»

Голос в голове, придуманный Волховым то ли специально, то ли случайно, — уже и не вспомнить, — являлся его единственным собеседником. С ним он устраивал шахматные партии, обсуждал придуманные истории, принимал критику и советы, подсказки в решении особо сложных задач. Привычка въелась в голову, позволяла не сойти с ума окончательно.

Однако голос стал уже настолько привычным, что практически обрёл собственное сознание. Это вызывало беспокойство, поэтому Игорь постоянно следил, чтобы его разум оставался полностью под контролем.

Они миновали секцию одиночных камер, встали у ограждающей решётки, где снова пришлось упереться головой о стену, пока сопровождающий управляется с замком, хлопнув дверью и провернув длинный ключ в замочной скважине.

— Дальше, — скомандовал надсмотрщик, вешая связку на пояс.

Дальнейший путь вёл в основную часть тюрьмы. Здешняя обстановка показалась изысканной после долгих месяцев, проведённых в самом убогом месте зоны. Даже воздух заиграл новыми красками, наполняя лёгкие небывалой свежестью. Волхов вдохнул полной грудью, лицо осторожно тронула улыбка наслаждения.

«Не привыкай. Не привыкай, дурак!»

Наконец они достигли нужного кабинета. Игорь буднично уставился в стену слева от входа, гадая, кому же он вдруг понадобился.

Надсмотрщик отворил створку, потянул за наручники, направляя заключённого. Тот шагнул внутрь, зажмурившись от непривычно яркого света, излучаемого светодиодами, а затем, когда глаза немного привыкли, замер на месте.

Дыхание перехватило, крестик вдруг заныл в груди, а горло пересохло.

Илларион смотрел на него, сидя за столом для свиданий.

— Чего встал? Проходи, давай! — повелел надсмотрщик, толкая в спину.

Игорь очухался, на дрожащих ногах еле дошёл до стула. Он только хотел сесть, как Илларион обратился к надсмотрщику:

— Уважаемый, снимите с него наручники, пожалуйста. Для меня он не опасен, а для вас и подавно.

— Не положено.

— Прошу. Негоже исповедоваться в оковах.

Батюшка умел словом растопить даже самые чёрствые души. Вот и сейчас суровый сотрудник неловко откашлялся, вздохнул, но исполнил просьбу. Волхов всегда завидовал этой способности друга, но понимал, что сам достигнуть подобного не сможет никогда. Да и зачем теперь ему это нужно?

— Ну, здравствуй, Игорь.

— И тебе здравия, Илларион.

Батюшка улыбнулся, будто не сидел сейчас в тесной холодной комнатушке напротив осуждённого на долгие, долгие годы за жестокое убийство десятков человек.

— Отощал.

— Ты как тут вообще оказался? Мне ж посещения запрещены.

— А я на правах церковных, пришёл свет божий в твою душу направить. Это у тебя никто отнять не может.

Волхов шмыгнул носом, не зная куда себя деть. Он опустил взгляд, потому как видеть друга было невыносимо больно. И стыдно. Внутри сразу заскребли кошки, выцарапывая воспоминания о прошлой жизни, когда каждый день он вдыхал свежий воздух, ходил, куда хотел, ел от пуза и делал, что вздумается.

— Поздно уже мне в Рай метить… Таких дел наворотил…

— Но, но! — Илларион обхватил его руки, наклонился поближе.

От него веяло уютным, умиротворяющим теплом, однако сейчас оно жгло сердце, потому что Игорь точно знал — пройдут мимолётные минуты свидания, и он снова останется один, в сырой промёрзлой камере, куда еле пробивается через решётки тусклый пасмурный свет.

— Игорь, ты отлично знаешь, кто настоящий виновник! И тебе удалось его одолеть. Никому прежде не удавалось, а ты смог! Я это знаю, Бог знает, Он всё видит!

— Что ж тогда Бог оставил меня гнить в этой дыре, а?!

Волхов вдруг вскипел яростью, оскалился, вырвался из крепких пальцев. Надсмотрщик дёрнулся было утихомирить его, но батюшка подал сигнал, чтобы тот остановился.

— Я не знаю, Игорь. Не знаю… Но я верю, что всё это не напрасно. У всего есть смысл.

Он опустил ладонь на плечо трясущегося от гнева и боли друга, и тот вдруг склонил голову, пряча влажные от слёз глаза.

— Я не хочу этого, Илларион. Я не смогу…

— Сможешь! Слышишь, Игорь? Сможешь!

Волхов зарыдал.

«Ну, зачем?! Зачем он приехал? Серая тусклая жизнь только потому была сносной, что другая уже забылась! Но теперь…»

— Всё, заканчивайте! Время вышло.

Надсмотрщик приготовил наручники, пока батюшка в последний раз сжал руки Волхова, перекрестил и коснулся губами его лба, благословляя быть сильным.

Тепло человеческого тела сменилось холодом металла. Зубья лязгнули в механизме захвата, плотно обхватив запястья.

— Прощай, Игорь. Не теряй веру!

Слова оборвались грохотом захлопнувшейся двери.

Обратный путь он прошёл словно в тумане, очнувшись уже в своей камере. Кружка наполнилась до половины, теперь капли плюхались в воду, растворяясь в ней.

Волхов понуро улёгся на койку, свернулся калачиком. Стало тошно от всего вокруг, хотелось кричать, биться о стены, крушить!

Капля разбилась о толщу мутной воды, раздразнив слух.

Слёзы застилали глаза, стало холодно, будто пробил озноб, зубы задрожали.

Ещё одна капля.

Стена, отделанная грубой штукатуркой, вдруг вызвала волну ненависти. Он знал в ней каждую выбоину, каждую трещину, каждую неровность. Захотелось изменить хоть что-то в этом проклятом месте!

«Давай! Сделай это!»

Кулак с размаху врезался о шершавую поверхность, в душе отдалось запоздалой болью.

— Р-р-р-р-а-а-а-а-а-а-а-а-а!

Снова удар! И ещё один! И ещё! Пока штукатурка, окрашенная выступившей кровью, не осыпалась, явив новую деталь осточертевшего мирка.

Капля снова упала в кружку.

Волхов вскочил, схватил её, взмахнул, расплескав часть воды в стороны…

Жалобный писк остановил его. Мышь выглянул из своей норки, взволнованно наблюдал за происходящим, не зная куда себя деть.

Гнев отступил.

Волхов осторожно опустился на корточки, поставил кружку, в которой ещё осталось достаточно воды для маленького зверька.

— Прости, дружище. Забыл совсем…

Мышь взобрался по подставленной руке на плечо, возмущённо запищал.

— Ну, тихо, тихо. Вот, смотри — тебе вдоволь напиться хватит.

Он вылил немного воды в ладонь, подождал, пока зверёк вскарабкается по запястью, налакается, а затем вернул кружку на место.

— Доволен?

Мышь утвердительно пискнул, вызвав лёгкую улыбку.

— Вот и хорошо. Продолжим партию?

«А ты помнишь расстановку?»

— Вроде бы помню…

Волхов лёг на койку, убедился, что Мышь устроился поудобнее и устремил взгляд в потолок.

━─━────༺༻────━─━

Буйный ветер свистел между решётками за окном, пробирался сквозь щели, кусая за пятки холодными хлыстами, ныряя за шиворот по разгорячённому упражнениями телу.

— Сто, сто оди-и-и-ин, сто два-а-а-а…

Без тренировок сохранять трезвость мысли было бы невозможно, поэтому Волхов уделял им времени не меньше, чем вычислениям, сочинениям и шахматным партиям.

— Сто тр-р-р-и-и-и…

Мышцы окислились, отозвались жгучей болью, требуя отдыха.

— Хватит, — он остановился, потянулся, разминая задубевшие мускулы. — Фух! Что-то я сегодня переборщил, не находишь?

Мышь, вальяжно разлёгшийся в складке одеяла, ответил лёгким шевелением усиков. Он наелся от пуза поданной на завтрак перловкой, напился остатками дождевой воды, а теперь просто наслаждался своей удачной жизнью.

— Двинься, наглёныш, — Игорь вытерся рваной тряпкой, чтобы сквозняк не так сильно докучал, и с наслаждением опустился на край койки, давая ногам отдохнуть.

«Дай отыграться!»

— Да погоди ты. Мне б отдышаться для начала.

«Немедля! Я должен закрыть поражение!»

— А я сказал нет. И вообще, я хотел задачки порешать. Представим: в электрическую цепь, в которой параллельно подключены пять…

Дверь распахнулась, прервав странную перебранку с самим собой. Сквозняк усилился, устремился на выход, отчего шею закололо неприятным холодком.

— Ты у нас в последнее время нарасхват, Волхов! Собирайся, видеть тебя хотят.

Этот надсмотрщик, в отличие от прошлого, обычно был улыбчив, весел и задорен. Казалось бы, он не должен вызывать страх, да только с таким же добродушным лицом он избивал заключённых за любую, даже самую малую провинность.

— Опять вызывают? Кто теперь?

— Я тебе секретарша что ли? Давай, шустрее, у меня обед скоро.

Дубинка, хищно выглядывающая из-под свисающего брюха, мотивировала исполнить указание с самым большим рвением, что Волхов и сделал, уже через пару секунд протягивая руки за спиной для наручников.

На этот раз они миновали этаж, на котором располагался кабинет для свиданий. Игорь уже хотел повернуть на лестничном пролёте, но надсмотрщик скорректировал его путь хлёстким ударом по бедру.

— Куда навострился?! Не вздумай мне тут шутки шутить!

Удивлённый Волхов, хромая, вышел в коридор, ведущий к выходу на улицу… на желанную свободу. Туда, где виден горизонт, а дороги ведут во все стороны и ступай по ним куда хочешь! Сесть бы сейчас в свою родненькую пятнашку и…

«Эй, ты снова? Я тебя после прошлого раза еле в порядок привёл».

Очнулся Игорь уже у дверей, в выданной телогрейке и валенках. Ветер, что ещё недавно не мог пробиться к нему в камеру, врезался, крепко обняв, словно старого друга. Приятная свежесть забралась под одежду, глаза заслезились с непривычки, в горле засвербило.

— Сука, холод собачий… давай живее.

Волхов наслаж дался каждым шагом, каждым вздохом, каждым движением, нестеснённым сыростью и смрадом подвалов.

Слишком много свободы перепало на его голову в последнее время.

Конечный пункт назначения оказался неожиданным. Когда его подвели к администрации, он удивился, но, стоя возле двери в кабинет начальника тюрьмы, лихорадочно принялся думать, по какой такой милости его сюда привели.

Все приходящие на ум догадки не обещали ничего хорошего.

За длинным столом сидели двое. Один из них, пузатый лысеющий боров, точно был начальником тюрьмы, но почему-то именно он покинул кабинет, оставив Волхова наедине со вторым.

Неприметный с виду мужичок жестом пригласил сесть напротив. Перед собой он положил раскрытую папку с документами, среди которых Игорь мельком углядел собственное досье.

Почему-то вспомнилось, как он сам перебирал похожие дела, изучая преступников.

— Игорь Олегович, угоститесь?

Мужичок протянул пачку Мальборо с заранее вытянутой сигаретой.

— Откажусь, спасибо.

— Что ж, тогда и я не буду.

— Кто вы?

Мужичок, убрав пачку во внутренний карман, вместо ответа достал из нагрудного красную ксиву, раскрыл и протянул перед собой: «Полковник Федеральной службы безопасности, Гурьянов Вадим Алексеевич».

«И зачем ты ему понадобился? Нехорошее у меня предчувствие…»

«У тебя вообще не может быть предчувствий. Ты — часть моего воображения».

«Да как хочешь. Только потом не жалуйся».

Полковник убрал корочку, а после продолжил:

— Видите ли, Игорь Олегович, я изучал ваше дело по долгу службы. Понимаете ли… РОВД, в котором вы служили, находилось под пристальным вниманием ФСБ в рамках проекта по борьбе с коррупцией и превышений должностных полномочий.

Волхов заметил подлетевшую к окну ворону. Чёрная, нахохлившаяся, наглая, она важно уселась на выступ под окном, и внимательно наблюдала за беседой, будто отлично понимала, о чём идёт речь даже сквозь стекло.

— И представьте моё удивление, когда почти все фигуранты расследования оказались убиты вами.

— Я многих убил…

— Да, но вот какая заковыка: никто, кроме фигурантов, не пострадал. Ювелирная работа в каком-то смысле… Или случайность?

Полковник начал вытаскивать из папки отдельные листы и раскладывать их перед Волховым, но тот совершенно не желал их видеть, продолжая переглядываться с вороном. Чёрная птица уставилась на него то ли с осуждением, то ли с сочувствием, каркнула, а затем взмахнула крыльями и исчезла.

— Насколько я помню, на суде вы не смогли мотивировать свои действия. Так что же это было, Игорь Олегович?

Теперь вместо ворона на него смотрели пустые глаза трупов из фотографий на столе. Каждое вызывало всплеск воспоминаний, в голове моргали картины произошедшего. Выстрелы, крики, кровь, кровь, кровь… и души.

Он помнил, как заглядывал в самое сердце своих жертв, выискивая причину смягчить приговор, но не находил там ни раскаяния, ниугрызений совести — лишь смрад гордыни, жажду наживы, тлен нескончаемого обжорства…

— Игорь Олегович, с вами всё в порядке?

— А? Да, простите… — глаза заслезились от сухости, Волхов прикрыл их, помассировал пальцами.

— Почему вы убили именно этих людей?

Волхов сжал челюсть, стараясь не сказать лишнего.

«Вот и как ему объяснить?»

«А ты скажи как есть!»

«Ага. Хотя… может, в дурку запишут. Всё одно веселее…».

— Молчите… — не дождался полковник. — Понимаю. О таком болтать только будет только законченный идиот.

Он вдруг изменился в лице. Мимика еле заметно преобразилась, намерение улавливалось скорее подсознательно.

Стало не по себе.

— А если я всё знаю?

Почему-то Волхов действительно поверил, что полковник знает всё.

— Ладно, хватит. Ты столкнулся со сверхъестественными силами и смог выжить. Не просто выжить, но одержать верх. А такое, Игорь, мало кому удаётся.

«Валить надо. Ничего хорошего нам это не сулит».

Интуиция была полностью согласна с внутренним собеседником, но вариантов особо не предвиделось, поэтому пришлось ждать, к чему приведёт разговор.

— Какая нахер разница теперь? Я за решёткой, и надолго.

Полковник усмехнулся, но быстро подавил усмешку.

— Это ты погоди… Когда Родине требуется помощь, нужным людям открываются новые возможности. Одна из таких предназначена для тебя.

«Я ж говорил…»

— Вадим Алексеевич, давай ближе к делу.

Полковник кивнул.

— Родина, в моём лице, предлагает тебе свободу. Новую жизнь, если быть точным. А взамен ты будешь делать то, что умеешь лучше остальных — гасить нечисть во благо народа.

Волхов стал разглядывать фото своих жертв. Некоторых он знал достаточно близко, а кого-то и по имени не помнил, но грехи каждого шрамами отзывались в груди. Их бывший капитан помнил отчётливо, будто свои собственные.

— Знаешь, полковник, я понял одну вещь…

— И какую же?

— Страшнее человека нечисти не сыскать.

В груди загорелось. Крестик снова давал о себе знать, что усиливало нехорошее предчувствие.

— С этим тоже придётся столкнуться. Ну как, согласен? Или предпочтёшь догнивать в одиночке?

«Что думаешь?»

«Думаю, что в реальные шахматы я тебя точно уделаю».

«Это мы ещё посмотрим!»

Игорь сжал кулаки, вдохнул поглубже. Желанная свобода перестала быть неизбывной мечтой. Вот он — шанс! То, ради чего стоило каждый день изматывать себя тренировками, держать мозги в тонусе, оставаясь в здравом сознании, вместо омута безумия, в котором легче пережить муки заключения. И не важно, какую цену придётся заплатить — лишь бы вырваться из поганого подвала.

— Согласен. Но у меня одно условие.

— Какое же?

— Я тут питомцем обзавёлся… его хочу взять с собой.

━─━────༺༻────━─━

Поезд мерно катил по рельсам сквозь бесконечные леса и бескрайние поля, покрытые белизной первого снега. Шум решёток, которыми были огорожены купе вагонзака, превратился в монотонный гул, подвывающий стуку колёс.

Мышь преспокойно спал, свернувшись под боком. А ведь поначалу нервничал, пугаясь новых запахов и звуков, когда их вели из камеры, сажали в автозак и на всём пути до железнодорожного вокзала. Приходилось поглаживать беднягу, убаюкивать, чтобы тот не спрыгнул ненароком. Но теперь страхи были позади, оставалось только ждать…

Полковник не соврал — всё шло по плану. Через неделю после разговора к Волхову прибыли с новостью о смене места заключения, поэтому он должен проследовать на выход со всеми скудными пожитками, коих, собственно, и не нашлось. До последнего оставался страх, что Мыша не позволят сунуть за пазуху или глупый зверёк сбежит, испугавшись чужих людей, и прощай тогда маленький друг…

Но, всё шло по плану.

Прошли сутки с момента отправления поезда — половина пути в пустом последнем вагоне, отведённом специально для него. Это означало, что вторая часть замысла скоро должна осуществиться.

«Уверен, что затея сработает?»

«Надеюсь».

«Неужели никто не узнает?»

Вадим Алексеевич предложил одновременно простой и чрезвычайно рискованный план. Как оказалось, про новую жизнь он говорил не метафорически, а юридически — Волхов Игорь Олегович должен погибнуть.

В детали его не посвящали, ожидание заставляло нервничать, и поэтому от щелчка в замочной скважине он подскочил, машинально пряча мышонка за собой.

В открывшемся проёме показался молодой лейтенант, отчего-то выглядевший совершенно неподходяще под окружающую обстановку. Рыжеватый, невысокий, курносый, со взглядом, ещё не испоганенным каждодневным лицезрением человеческих пороков.

— На выход. Наша остановка.

Волхов молча поднялся, посадив недовольного внезапным пробуждением Мыша на плечо. Зверёк увидел лейтенанта, принюхался, осторожно поджав ушки, а затем спокойно махнул хвостиком, не учуяв никакой угрозы, и уткнулся носом в рубаху.

Лейтенант выглянул в коридор, осмотрелся. Убедившись, что никого нет, он спешно вывел Игоря наружу, где в ночном мраке освещали путь несколько старых светильников.

— Расскажи хоть, в чём план состоит…

— Ты должен…

Громыхнула дверь в конце вагона. Лейтенант обернулся, не договорив, живо подхватил Волхова под руки, как если бы он вёл его под стражей. Показались трое человек во фсиновской форме, молча шагающие в их сторону.

— Пошли-ка, затаимся пока, — лейтенант решил не дожидаться встречи и направился к туалету, якобы сопровождая заключённого.

«Будь наготове, что-то здесь не так…»

Интуиция действительно предупреждала об опасности, спешить с выводами ещё было рано. Волхов послушно скрылся в туалете и закрыл дверь. Шум за приоткрытым окном мешал слушать происходящее в коридоре, поэтому он ухватился за рукоять, чтобы задвинуть его…

В дверь кто-то врезался, донеслись звуки борьбы, удары, приглушённые крики.

Затем наступила тишина…

«Они за тобой!»

В замочной скважине затрещал ключ. Игорь осмотрелся в поисках хоть какой-нибудь зацепки к спасению, но ничего не удалось. Единственное, что пришло в голову — это отпрянуть назад, найти упор и…

Когда дверь распахнулась, он выкинул в проём ногу, сбил первого попавшегося фсиновца, сам ринулся следом, кулаком врезался в чьё-то лицо, перепрыгнул через упавшую тушу в коридор, заметил ещё одного, замахнулся!..

Щелчок предохранителя за спиной заставил ухо дёрнуться, руку — замереть.

— Смирно, блять!

Внизу застонал бедолага, вставший на пути Волхова. Он немного покорячился, перекатился на четвереньки и со стоном поднялся на ноги.

— Сука, ну я тебе сейчас…

— Погоди, успеется, — самый здоровый из них, мордастый, продолжал держать его на прицеле, отчего в затылке неприятно свербило. — А сейчас медленно ступай обратно к себе в клетку.

Пришлось подчиниться. Волхов вернулся в отсек, сел. Места здесь было немного, но двое ублюдков поместились. Один из них приковывал его по рукам и ногам, а второй, пристально наблюдая за каждым движением, угрожал стволом.

— Готово, — возившийся с наручниками наконец закончил своё дело и встал напротив.

Сковали его добротно — ноги-руки практически не могли двигаться. Поэтому пистолет опустили, хотя незнакомец всё ещё держал палец на спусковом крючке.

— Вы кто такие? — Игорь гадал, является ли нападение частью плана или всё, как обычно, пошло по одному месту.

— Ты помнишь Виктора Королёва?

Всё встало на свои места.

— Сука…

— Вот-вот, он тебя тоже никак не забудет. Не мудрено, ведь ты убил его сына, Жнец.

В груди кольнуло.

— Совсем ебанулись?! Я не убивал Даню! Я…

Удар прилетел быстро, оборвав его на полуслове. Губа лопнула, во рту отдалось металлом.

— Поздно что либо доказывать. Ты низложен.

Мордастый кивнул подельникам, и те натянули балаклавы на лица, а один из них вытащил телефон, направив камеру на Волхова.

— Королёв хочет увидеть, как убийцу его сына прикончат, — пояснил мордастый. — Без обид, ничего личного.

— Ещё чего! Он мне нос сломал, гад! И ребро, походу… Так что мало не покажется!

В тусклом свете мелькнул блеск лезвия ножа, до уха донёсся шорох дубинки.

Страх ледяным холодом разлился по венам.

«Надо что-то делать!»

Первым прилетело по носу. Ублюдок с нескрываемым удовольствием насладился хрустом хряща.

«Тебя же прикончат!»

Следующий удар оборвал дыхание, раздавшись в лёгких раскаленными иглами.

«Ну же! Игорь!»

Снова прилетела дубинка, врезалась в висок, вызвав искры в глазах. Разум отозвался мимолётной отключкой, стараясь отсрочить неминуемую боль. Волхов почему-то вспомнил, как получал по морде на тренировках у Иллариона… светлое лицо друга отпечаталось в сознании, будто наяву послышался его голос:

«Терпи, терпи, Игорёк! Сейчас второе дыхание откроется!»

Щёку лизнула кромка ножа. Холод быстро сменился жаром выступившей крови. Клинок провели еле касаясь кожи. Дразня, скребнули по жёсткой щетине, но остроты было достаточно, чтобы почувствовать жжение раны.

Истязавший его кровожадно оскалился, вытирая разбитый нос под задранной балаклавой.

— Не спеши, а то вырубится раньше времени, — тот, что дежурил у входа, постоянно оглядывался по сторонам.

— Да я осторожно, сам знаешь. Он прочувствует каждую крупицу боли…

Оставалась ещё надежда, что кто-нибудь появится и…

«Никто не придёт на помощь!»

Голос внутри кипел от злости, добавляя масла в огонь бурлящему в груди негодованию.

«Свобода… я был так близок к свободе…»

«Ублюдки!»

«Я не убивал Даню… Я не хотел, чтобы он погиб»

«Я вырву ваши глотки!»

Острие ножа воткнулось над левой бровью, скользнуло к переносице, царапая кость, опустилась к щеке…

Мышь выпрыгнул из-за шиворота, вгрызся в кисть, заставив ублюдка закричать от неожиданности.

— Сука! А-а-а-а-а-а!

Он отпрянул, взмахнул рукой, но Мышь крепко держался зубами.

— Блять, откуда здесь крыса?!

— Да прибей ты её уже!

— Тихо, придурки! Нас услышат!

Мышь наконец не выдержал, плоть выдернулась из крохотных челюстей, и зверёк по инерции полетел в стену.

С ужасом Волхов услышал глухой удар маленького тельца, увидел, как оно безвольно падает на пол…

«Нет…»

«Ублюдки!»

«Только не он…»

«Ты слаб!»

«Я… я не смогу…»

«Ты должен!»

«За что?..»

«УБЕЙ ИХ!»

Голос в голове изменился. Он стал хриплым, низким и высоким одновременно, исходил будто из глубин, но растекался по всему пространству, цеплялся за слух корявыми когтями… Голос был нечеловеческим. И знакомым.

Старые светильники моргнули, на мгновение погрузив вагон во мрак, а когда свет снова загорелся, койка была пуста, оковы лязгнули о край и повисли над полом.

— Куда он делся?! — мордастый не сводил с пленника взгляда, но тот исчез неведомым способом.

— Что за чертовщ…

Он появился за спиной из тени, сверкнув пылающими ненавистью глазами. Ублюдки не успели ничего сделать, когда голова первого из них развернулась в обратную сторону, позвоночник удивлённо хрустнул, а тело, пока не осознав свою гибель, простояло в равновесии ещё пару секунд.

Мордастый выстрелил, наплевав на конспирацию, но перед ним уже никого не было. Нож, обагрённый кровью, исчез вместе Волховым.

Молча, не в силах сказать ни слова, двое оставшихся кинулись на выход. Они успели пробежать половину вагона, когда погас свет.

«Убей их всех!»

Жнец появился словно призрак, окутанный туманом. Несколько пуль, выпущенных скорее инстинктивно, не дали результата. Мелькнул блеск металла, и второй линчеватель схватился за горло. Окно рядом с ним окрасилось брызгами крови.

— Сука!

Последний, тот самый, мордастый, с испугу принялся палить во все стороны, но лишь оказал себе медвежью услугу, подняв пыль. Когда ствол начал прощелкивать, Жнец образовался перед ним. Его страшное лицо исказилось в неведомом гневе. Морщины, казалось, свело спазмом, оскал не сходил с губ. Гематомы налились чернотой, из глубокого пореза блестела багряная кровь, сползая вниз по складкам челюстей.

— Н-не убивай! Прошу! Я не хо…

— Хотел! Ты хотел этого. Ты наслаждался!

Несчастный пятился, дрожа от страха, но не смел отвести взгляда.

— Нет, поверь, я…

— Убийца… — Жнец шаг за шагом следовал за последней жертвой. — Я вижу это. Твою чёрную душу…

— Прости! П-пожалуйста!

Он хотел сделать ещё один шаг назад, но наткнулся на стену.

— Бог простит.

Поезд въехал в туннель, вагон погрузился в непроглядную темноту. Крик ужаса утонул в грохоте рельсов.

━─━────༺༻────━─━

Голова невыносимо трещала. Шум отдавал в виски резкой колющей болью, а носоглотка промёрзла до хрипоты.

Лейтенант с трудом встал, пытаясь вспомнить, как оказался на полу. Когда воспоминания вернулись к нему, он вскочил, хотел позвать Волхова, но новый всплеск боли превратил зов в бессвязный крик.

— Тише ты. Зачем сразу орать?

Почему-то было слишком темно. Большая часть ламп не работала, а одна из оставшихся постоянно моргала, добавляя мигрени к треску в голове.

— Что произошло?

Лейтенант схватился за виски и опёрся о стену, сдерживая подкатывающую к горлу тошноту.

— Кое-кто ненамеренно вмешался в планы ФСБ. Но я эту помеху устранил.

— Так, а поподробнее? Чёрт, башка разрывается…

— Я убил их.

Лейтенанта будто окатило холодной водой. Он пригляделся, тут же отпрянув из-за проявившейся картины изуродованного лица.

— Бляха! Что с тобой?!

Волхов смотрел на него единственным открытым глазом. Над вторым сочился длинный порез от лба до подбородка, закрывая веки налившейся гематомой. Нос распух, на губах засохла кровь, а висок украшал широкий синяк. В руке он вертел изящный нож.

А из-за пазухи торчала любопытная мышиная мордочка.

— Досталось мне. Ну, зато теперь точно не узнают. Я и сам себя уже не узнаю, собственно…

Лейтенант сел рядом.

— Один из этих? — он пнул труп под ногами.

— Да.

— Остальные?

— В коридоре.

Лейтенант замолчал. Задумался. Форс-мажоры были предусмотрены, но даже так ситуация чуть не вышла из-под контроля.

Он ещё раз взглянул на мертвеца, опустился, поморщился, поняв причину смерти, а затем удовлетворённо кивнул.

— Ну, нет худа без добра. Переодевайся, а на него напялим твою робу.

— Чего?

— Нам нужен труп, раз уж на то пошло. А этот ещё и похож. Прям бинго, блин. Давай скорее, мы наверняка пропустили пункт высадки. Теперь придётся прыгать на всей скорости и тащиться по тайге.

Лейтенант решил оставить Игоря переодеваться в одиночестве и направился к выходу. Коридор погряз в непроглядной темноте, только невнятные силуэты еле высматривались вдали, но к тамбуру он прошёл без проблем.

Вдруг лампы загорелись на несколько мгновений. Лейтенант успел обернуться и увидел два мёртвых тела. Одно из них было изуродовано,стены и окна рядом поблёскивали кровавыми пятнами, по полу тянулся вязкий от холода багряный ручеёк.

Свет снова погас, скрыв следы расправы.

— Пошли. Сам же говорил, что не стоит задерживаться, — Волхов появился будто бы из ниоткуда, уже облаченный в форму.

— А? Д-да, верно. Пошли.

В тамбуре окатило резким морозным холодом, но Игорю от этого стало только лучше — раны меньше беспокоили. Он дождался, пока лейтенант откроет двери, и в лицо ударит острый ветер.

Поезд мчался через поляну, на краю которой чёрной тенью возвышался глухой лес.

— Слушай, лейтенант, а как тебя зовут-то?

Тот ответил не сразу — обдумывал. Но в итоге решился:

— Данила.

Услышав это имя, Волхов почувствовал, как волосы на затылке встают дыбом. Переборов застрявший в горле ком, он протянул руку:

— Ну, будем знакомы, Даня. А теперь погнали!

Поезд, одиноко мчащийся к пункту прибытия через ночную тайгу, и не заметил, как из него выпрыгнули двое пассажиров. Он лишь продолжил свой путь.

Через сутки труп в последнем вагоне опознают как Волхова Игоря Олеговича, бывшего капитана полиции, скончавшегося в результате нападения двух неизвестных личностей, ликвидированных на месте. О чём, собственно, не напишут в новостях, не расскажут по телевизору, а лишь отразят в документах и положат на полку в дальний ящик.

А человек, потерявший своё имя и ещё не получивший новое, пробирался сквозь сугробы к огонькам заснеженного сибирского городка.

«Мы свободны!»

Глава вторая. Девушка, оказавшаяся в беде

На улице бесилась метель, снег белыми хлопьями застилал всё вокруг, ветер разбивал сугробы, поднимая вверх маленькие вихри. Зима наслаждалась своим правлением, пиком январского могущества, но не забывала по-юношески шалить, окрашивая окна витиеватыми взрывами узоров.

Будильник разбавил успокаивающий гул, заставив вздрогнуть. Но Игорь не спал, а потому быстро отключил раздражающий звук, с тяжёлым вздохом поднялся с кровати, сразу же принял упор лёжа и начал зарядку — тюремные привычки остались до сих пор.

Получасовая тренировка помогла разогреться в похолодевшей к утру квартире, но веки тяжелели от бессонной ночи, поэтому Игорь забрался в душ и включил холодную воду. Бодрость резко разогнала кровь, вспышкой пронеслась по телу. Пришлось заставлять себя не выкручивать вентиль в обратную сторону, терпеть, пока не наступит нужный эффект, и только тогда он повернул смеситель на горячую воду, поднявшую пар.

Выбравшись из ванны, Игорь шустро вытерся, почистил зубы, ещё раз умылся, поднял голову. Зеркало запотело, поэтому пришлось облить его душем, чтобы взглянуть на незнакомца в отражении.

Впалые щёки, обросшие непослушные волосы, мозолистые морщины, старящие лет на десять, кривой нос, через который проходила уродливая полоса шрама от брови до подбородка, создав проплешину среди жёсткой лохматой бороды. Даже глаза казались чужими.

Ублюдки, посланные Королёвым, оказали услугу — теперь узнать в этом человеке Игоря Волхова не мог даже он сам.

Подбородок зачесался. Колючая растительность на лице больше всего раздражала в новом образе. Привыкший к ежедневному бритью, он и в тюрьме не позволял себе излишнего послабления, хотя там с этим делом было непросто. Часто в ход шла затупившаяся одноразовая бритва, с трудом убирающая щетину.

Но Данила сказал отрастить бороду для пущей конспирации, поэтому приходилось терпеть.

Завершил утренние приготовления плотный завтрак из пшённой каши на молоке и крепкий иван-чай, купленный у местного торговца, что всё лето собирал урожаи кипрея, сушил, а после продавал в бумажных пакетиках. Игоря частенько тянуло в его лавку, где повсюду висели сушёные веники мяты, вербены, крыжовника и прочих душистых трав, которые добавляли в чай для разнообразия вкусов и аромата.

Наверное, это место напоминало о Захаре.

Игорь накинул бушлат, натянул ушанку, проверил документы в кармане, огляделся — ничего ли не забыл перед выходом. И зацепился взглядом на чудесную картину: Мышь сладко посапывал в корзинке на мягкой подстилке, дразня беззаботностью своих будней. Рядом стояли миски с кормом и водой, так что раздобревшему от сытой жизни зверьку с лихвой хватит пропитания до самого вечера.

Улыбнувшись, Игорь застегнул молнию, повернул ключ в замочной скважине и вышел в коридор.

━─━────༺༻────━─━

Городок укутался в снегу будто в одеяле. Старые двухэтажки сонливо, нехотя, просыпались огоньками в окнах, разбавляя темноту раннего зимнего утра.

Заваленный сугробами тротуар хрустел под тяжёлыми берцами, ветер настырно пускал в глаза холодные хлопья, мешая обзору. В такую погоду совершенно не хотелось тащиться на работу, но выбора не оставалось.

Решая в уме очередную математическую задачу, Игорь шагал мимо одного из обветшалых домов, за углом которого стояла небольшая пекарня. Владельцы вставали ещё раньше его самого, чтобы успеть развести готовый товар по магазинам. Но в самой пекарне тоже можно было приобрести свежую булочку, что и намеревался сделать Игорь перед тем, как дверь подъезда со скрипом распахнулась, и на улицу сломя голову выбежала девушка.

— Помогите! — увидев человека в полицейской форме, она тут же бросилась к нему, схватила за рукав, прижалась скрывшись за спиной. — Помогите, прошу!

Скоро показались причины бегства: двое парней выскочили один за другим, резко остановились, заметив внезапную преграду, но потом почему-то решили не беспокоиться на этот счёт.

— Эй, мужик, иди куда шёл! Без тебя разберёмся.

Девушка посильнее прижалась. Верно боялась, что случайный спаситель решит не ввязываться в проблемы.

Но Игорь не двинулся с места.

Приглядевшись, он заметил полураздетый вид парней. Толстые пуховики, трусы и наскоро обутые ботинки говорили о сильной спешке. Игорь обернулся — на девушке был только длинный джемпер, едва прикрывающий бёдра, а стопы защищали лишь носки.

Картина сложилась сама собой.

— Беги в пекарню. Я заберу тебя чуть позже.

Но девушка отказывалась отпустить рукав.

— Ну, живее! Околеешь же!

Пришлось махнуть рукой, чтобы бедняжка опомнилась и рванула за угол. Парни хотели бежать на ней, но Игорь шагнул навстречу, заграждая путь.

— Уйди, блять! Ты не знаешь, кто мы!..

Одного удара оказалось достаточно, чтобы гадёныш рухнул на землю. Второй, оценив ситуацию, пугливо поднял руки.

— Ладно, мужик. Я всё понял. Давай разойдёмся по-хорошему. Иди к этой шлюхе, может она тебя отблагодарит как надо, а мы вернёмся к себе. Поверь, будет лучше, если об этом никто не узнает.

Игорь не желал слушать насильника. Он молча скрутил второго, нацепил на него наручники и прижал к земле, не обращая внимания на возмущённые крики, скоро перешедшие в мольбу.

— Я же себе яйца отморожу! Отпусти! Дай хоть в подъезд зайти! Прошу, бляха муха!

Пришлось сжалиться. Хотя подобное наказание было бы совершенно справедливым, обращать на себя внимание лишними разбирательствами по превышению полномочий не хотелось. Поэтому Игорь заставил парня перетащить своего подельника внутрь, а затем приковал обоих к батарее, перекинув цепь наручников через трубу.

— Эй, он тяжёлый! Больно!

Вырубленный насильник валялся на полу, утягивая вниз, отчего второму приходилось тянуть его на себя, чтобы не касаться горячей трубы.

— Это твои проблемы. Не мои, — ответил Игорь, выходя из подъезда.

В пекарне сразу же, как только прозвенел входной звонок, обдало сильным жаром. Печи во всю работали, нагоняя температуру даже в лавку, где Пётр Павлович, владелец, торговал вместе со своей женой, Тамарой. Та как раз успокаивала дрожащую девушку, отпаивая горячим чаем.

— Ну, ну, тихо, бедняжка. Всё уже позади. Успокойся, всё будет хорошо… О, а вот и ты!

Тамара разменяла пятый десяток, но до сих пор оставалась стройной, несмотря на профессию кондитера. Как она сама шутила на этот счёт, слишком большое количество сладкого под рукой в какой-то момент отбило всякую к нему тягу. Так что свои собственные рецепты она тестировала на муже, а тот был совершенно не против.

Но не только стройность — Тамара сохранила моложавый задорный взгляд, от которого исходило тепла больше, чем от печей за стеной.

— Как она?

— Девочка вся дрожит, но ничего. Напоим, накормим, обогреем, и придёт в себя. Может, ты мне хоть объяснишь, что случилось?

Игорь сел за столик, расстегнул бушлат, снял ушанку, стараясь успеть прежде, чем пот покроет кожу.

— Я сам ещё не знаю. Но догадываюсь. Её преследовали два парня, они сейчас ждут патруль. В отделении их и расспрошу. Ей, кстати, тоже надо…

— Не пущу! — Тамара возмущённо нахмурилась, будто он предлагал нечто ужасное, топнула ногой. — Ей и так досталось. Сначала пусть придёт в себя, а потом уже делайте эти ваши процедуры. Протоколы, опросы, что там ещё!

— Но ведь…

— Я всё сказала! Не серди меня! Лучше перекуси, — вдруг лицо женщины сгладилось, стало по-домашнему тёплым. — Тебе как обычно?

— Да, как обычно.

Тамара ушла на кухню, оставив их вдвоём. Девушка осторожно взглянула на него, закрывая половину лица кружкой, из которой исходил пар.

— Они успели?

Игорь приготовился услышать ответ, чувствуя нарастающий в груди гнев. Но девушка отрицательно помотала головой и вернулась к напитку.

С улицы донеслась полицейская сирена.

— Отставить, Тамара Пална! Не получится сегодня, похоже, — он встал, нащупывая язычок молнии. — Быстро они…

Хозяйка сверкнула в проёме взволнованной физиономией.

— Без завтрака?! Ну, уж нет. Погоди пару секунд, не уходи!

Она снова скрылась, а затем выскочила со свёртком в руках и сунула его в карман бушлата. Игорь только-только успел натянуть ушанку.

— Вот теперь — с богом. Нет, нет, денег не нужно! Не сегодня. За девочкой я присмотрю, не волнуйся. Главное — не дай спуску подлецам!

Метель прекратилась. Небо посветлело, позволяя каждому любоваться последствиями бурной ночи. Сугробы раскидало по всей дороге, снег то возвышался по пояс, то вовсе отсутствовал, оставляя проплешины асфальта.

Незадачливую парочку заводили в УАЗик под одобрительное улюлюканье жильцов дома. Кто из окна, кто со двора, они наблюдали за картиной задержания, посмеиваясь над отсутствием штанов у виновников мероприятия.

Игорь как раз подошёл к машине, когда Даня захлопнул дверь.

— Были проблемы?

— Ну, столько мата я давно не слышал. Какими-то связями грозили, обещали погонов лишить, — лейтенант шмыгнул носом, оглянулся на собравшуюся толпу. — Тебя подбросить?

— Да, конечно. Надоело задницу морозить.

— Ну, от этого здесь не убежать. Лето неблизко.

Даня направился к пассажирской двери. Игорь уже повернул за ним, когда из толпы выскочила дородная тётка, визгливым голосом поносящая заключённых.

— Упыри треклятые! Шо б вы там сгнили в обезьяннике!

Вдруг она сменила направление негодования, кинувшись на него.

— А вы чего так долго ехали?! Эти… Ой!

Тётка прервала поток ругани, увидев страшную рожу полицейского, но ненадолго. Скоро она оправилась и возобновила причитания:

— Гады мне спать не давали! По три раза на неделе баб водят, сучьи потрохи, те ж орут как резанные!

— И что ж вы молчали? Пока я мимо не прошёл, вызовов по адресу не было, а ублюдки девушку изнасиловать хотели.

Тётка снова опешила, но затем не менее возмущённо ответила:

— А оно мне надо? Этих же отпустят, а мне здесь ещё жить! Это ваша работа преступников ловить, а не моя!

Игорь окинул взглядом всех наблюдателей и только сейчас понял, что девушка наверняка подняла немало шума прежде чем сбежать. В памяти всплыли окна с включённым светом, причём во многих квартирах. И ведь никто из них даже не выглянул, пока он разбирался с насильниками…

— Моя хата с краю, да? Всё с вами ясно.

Продолжать разговор желания не было. Вдруг стало тошно от отвращения к молчаливому согласию, с которого гады развлекались всё это время. Сколько жертв они успели оприходовать, пока соседи носу боялись высунуть за дверь, не говоря уже о помощи несчастным?

Дверца захлопнулась, запустив резкий поток холодного воздуха, быстро растворившегося в тёплой кабине. Игорь хмуро скомандовал:

— Погнали скорее. Оформлять будем.

Водитель, молодой паренёк, вдавил педаль газа, мотор заревел.

— Слышь, начальник? — один из задержанных, тот, что схлопотал по челюсти, смотрел на него обдолбанными глазами, дёргано ухмыляясь. — Эй, слышишь?

— Чего тебе?

— Молись, сука, понял? Ты ещё на коленях будешь ползать, падла. Понял, а?! Понял?! — он ударил по решётке, отделяющей собачник от пассажирских мест.

— Захлопни пасть!

Даня прошёлся дубинкой по пальцам, охватывающим прутья. Ублюдок отскочил, прижал руки к груди, заскулил от боли, но затих до конца поездки.

━─━────༺༻────━─━

Городок, в который полковник Гурьянов послал Игоря отрабатывать свободу, трудясь на благо Родины, не слишком отличался от прочих. Население еле колебалось на отметке, позволяющей удержать собственно звание города. Все постройки, кроме отдельных коттеджных районов, были возведены ещё до развала Советского Союза, а трудовые перспективы ограничивались парой градообразующих предприятий да прилегающей к ним скудной инфраструктурой. Молодёжь, в большинстве своём, уезжала в областной центр или куда-нибудь ещё дальше, либо планировала уехать в скором времени. Хотя находились и такие, что держались городка, заводили семьи, работали и надеялись на светлое будущее. Кто-то даже возвращался, насытившись мегаполисом, нисколько не жалея о своём решении, ведь края здесь поражали красотой, воздух был чистый, а климат, хоть и суровый, способствовал крепкому здоровью.

Да, местечко колоритное. Чем-то оно напоминало Игорю родной ПГТ с такими же обветшалыми многоэтажками, разбитыми дорогами, проблемами и людьми, по сути своей простодушными, привыкшими довольствоваться малым.

Но хватало и других. Такие оставались не из любви к родной земле, даже не из принципа «где родился, там и пригодился», а из желания выкачать из городка все деньги, которые смогли бы. Просто потому, что развернуться здесь на полную, не беспокоясь о рисках, было намного проще. Ведь в условной Москве хватает своих больших шишек, не пускающих к сытной кормушке, а тут…

Игорь только начинал понимать обстановку, но пары месяцев проживания хватило для обрисовки общего положения.

Администрация города жила на откатах, меняя проходных мэров каждые два-три срока. Те двигались по карьерной лестнице, а основной аппарат управленцев принимал в загребущие объятья новых, чтобы обкатать молодняк, посланный по указанию свыше. Но взятки, хреновые дороги, тендеры на строительство которых выигрывали «нужные» фирмы и покраска треснувшей штукатурки вместо капитального ремонта в полувековом доме не являись причиной отправки Игоря именно сюда. Хотя власть имущие всё равно были замешаны в этом.

За последние полгода в городе пропало тридцать человек. Большинство — молодые девушки, но числились также несколько детей и взрослых мужчин. Полиция не только не могла вычислить виновников, но даже от самих пропавших не нашлось никаких следов. Всё слишком походило на мистику, а местный шаман, что отшельником жил где-то в лесу, как-то появился на центральной площади, призывая вернуться к законам предков, чтобы те защитили их от посягательств нечистой силы.

С этим шаманом Игорь пытался встретиться с того дня, когда прибыл в отдел в качестве переведённого сотрудника вместе с Данилой, но тот почему-то больше не появлялся в городе, а где именно он обитает, никто не знал.

— Товарищ майор, вас полковник Кузьмин вызывает. Говорит срочно.

Сержант, донёсший распоряжение, ожидал дальнейшей команды, но Игорь немного затормозил — до сих пор не привык к званию майора.

«Капитанские звёздочки в твоём возрасте вызовут лишние вопросы, — объяснял Данила, когда информировал по поводу легенды новой жизни. — Тебе уж по паспорту положено майором быть. А по физиономии и подавно…»

Но звание стало не самым непривычным. Новое имя, новая биография — всё это пришлось зазубривать долгими днями, пока новая внешность заживала, преображая лицо.

— Григорий Александрович, вы слышите?

— А? Да, да, Коль, извини. Задумался. Можешь идти, я скоро буду.

— Есть!

Сержант, молодой паренёк девятнадцати лет, поступивший на службу сразу после армии, отсалютовал, развернулся и покинул кабинет. Данила проводил его взглядом, а затем нахмурился.

— Что-то мне не нравится этот полковник. Плохое предчувствие.

— Он за полгода не сменил следственную группу, просравшую все сроки. Интересно, с чего бы у тебя такое предчувствие?

Игорь встал, морально готовясь к ожидаемой взбучке. Даже ностальгия взыгралась.

— Вот ты всё сарказмируешь, товарищ майор, а ведь нам нужно в эту группу попасть. Есть хоть какие-нибудь идеи?

— Вообще есть одна… но об этом позже. Сначала схожу на ковёр, а там уж посмотрим.

В здании полиции работало, если можно так сказать, очень плохое отопление, из-за чего приходилось иногда, в особо суровые морозы, оставаться в бушлате весь рабочий день. Как ни странно, самый верхний этаж держал вполне нормальную температуру, при которой зимняя одежда лишь прибавляла хлопот. Поэтому Игорь скинул бушлат перед тем как выйти из кабинета.

Полковник сидел за дубовым тяжёлым столом, что-то расписывая своей любимой перьевой ручкой, время от времени поглядывая на фотографию такой же пухленькой дочки.

— О, Григорий Александрович! Проходи, садись. Я тебя ждал.

Тучный мужчина с проседью на висках, широким носом-картошкой, круглым лицом, на котором утопали поросячьи глазки, шевелил густыми «сталинскими» усами, бормоча себе под нос какой-то текст, но даже не повернул головы в сторону двери. Однако точно знал, кто именно прошёл через проём. Эта вроде бы комичная внешность скрывала коварную хитрость и скользкий ум, отчего при общении с ним всегда приходилось обдумывать каждое слово прежде, чем его произнести.

Игорь сел напротив, терпеливо дожидаясь своего часа. Полковник, кажется, писал личное письмо. С такой добродушной улыбкой он это делал, что адресат наверняка был очень близок ему. Так писали лет двадцать назад любимым девушкам, находясь на другом конце страны. Правда, жена полковника ждала своего мужа дома. Но это было личное дело самого полковника.

— Итак, Григорий Александрович, я бы хотел пообщаться насчёт такого утреннего подвига.

— Что-то не так, товарищ…

— Ну, ну! Григорий, я же просил: при личном общении можно без званий.

— Кхм, простите… Егор Афанасьевич, что-то не так?

— Да, ты прав. Но не беспокойся, это не твоя вина. Скорее, она лежит на мне.

Полковник убаюкивал своей доброжелательностью, но подобный тон не мог обмануть Игоря. Ни раньше, и уж точно не теперь.

— Может, вы как-то объясните? Потому что я ничего не понимаю.

— Конечно, конечно…

Егор Афанасьевич сунул ручку в держатель, поправил очки, скрестил пальцы перед собой.

— Видишь ли, Григорий… ты человек у нас новый, внутренней кухни ещё не знаешь. Так вот. Есть некоторый круг людей, имеющий в городе определённую власть. И у этих людей есть дети. Двоих из них ты сегодня арестовал. Одного даже избил. Понимаешь, к чему я веду?

Игорь понимал. Но теперь до него дошли и слова той тётки по поводу «Мне здесь ещё жить».

— Вижу, понимаешь. Так вот… парень, которого ты избил, это сын владельца обоих наших заводов, не считая остальных бизнесов, так или иначе завязанных на нём. А второй — лучший друг это парня. Тогда с довольно влиятельными родителями, хоть и попроще. С такими людьми, Григорий Саныч, лучше не ссориться.

Полковник говорил чуть ли не с отеческой с улыбкой, будто ситуация нисколько не выбивалась из норм морали. Интересно, он знал про предыдущие случаи, не попавшие на глаза полиции?

— Да. Лучше не ссориться, — слова дались с трудом. Чуть язык не свело.

— Вот и отлично, что мы пришли к одному и тому же выводу. Поэтому подпиши вот это, — Егор Афанасьевич достал из ящика под столом лист, вытащил из органайзера простую ручку и протянул всё в сторону майора, — Тут изложено, как было на самом деле. С кем не бывает — ошибся и ошибся. Метель всё же, темнота. Не рассмотрел, не понял ситуацию.

Игорь зацепил лист пальцами, протащил к себе, сжал ручку…

— Девочка всего лишь не поняла намерения ребят. Бедняжку пытались отогреть, положить отсыпаться, а в грязной одежде, сам понимаешь, на кровать не хотелось её класть. А она очнулась в самый… пикантный момент и сделала неправильные выводы, вскочила, убежала… ну, а дальше ты знаешь.

— Это они так рассказали?

— Именно. Сугубо положительные парни. Отличники, медалисты, спортсмены… в общем, вы просто друг друга не поняли. Подписал?

Игорь оставил корявую закорючку, когда послышался короткий треск. Он повернул ручку к лицу и увидел, что на ней образовалась трещина.

— Ого! Да ты силён. Оставь себе, Григорий Александрович.

— Могу я задать вопрос?

Нужно было выцепить из ситуации хоть что-то полезное.

— Да, конечно, — полковник взял лист и положил его обратно в ящик.

— По поводу того дела с пропавшими. Я хотел бы им заняться.

Егор Афанасьевич еле заметно дёрнул губой, но сдержался, оставаясь при своей лживой улыбке.

— Я думал об этом, не скрою. Но всё же считаю, что лучше тебя задействовать в других делах.

— Но я…

— Товарищ майор, у нас не армия, но приказы также не обсуждаются. Вы свободны.

Игорь молча встал, отдал честь, развернулся и ушёл.

На холод теперь было плевать — внутри пылал такой огонь, что стало жарко. Борода волновалась от сжимавшейся челюсти, а костяшки кулаков чесались, требуя чего-нибудь твёрдого для разрядки.

«Ты знаешь, что нужно делать».

«Заткнись!»

«Я не могу. Ведь я теперь часть твоей души, хгрех-хрех-хех…»

Стрекочущий смех Лиха расходился по разуму словно трещины по стеклу. Древний дух не давал покоя с того самого момента, когда пробудился в поезде, постоянно требуя расправы, соблазняя высвободить гнев.

«Вот и сиди поглубже, да помалкивай!»

«От меня не отделаться. Я всего лишь доношу твои собственные желания, не более. Позволяю услышать их яснее».

«Я сказал: заткнись!»

— Товарищ капитан, разрешите обратиться!

Игорь не заметил, как оказался на своём этаже, а напротив уже стоял Коля, ожидая команды.

— Разрешаю.

— К вам посетитель — девушка какая-то. Говорит, вы знакомы.

Захотелось выругаться, но пришлось сдержаться. Сейчас только её не хватало для полного счастья.

— Где она?

— На проходной, ожидает.

— Хорошо, спасибо. Можешь идти.

Сержант поспешил удалиться, оставляя его наедине с новой проблемой. Шагая к проходной, Игорь думал, как объяснить девушке, что её обидчиков, вероятно, уже отпустили, и никакого наказания они не понесут. Как бы на ней не отыгрались…

Оставалось пройти всего пару десятков шагов, когда послышались крики. Игорь прибавил ходу, ловя тревожные звуки борьбы.

Вылетев из-за угла, он увидел, как двое сотрудников держат вырывающуюся из хватки девушку. Она пыталась достать насильников, от которых чудом убежала несколько часов назад.

— Уберите эту больную! — требовал тот из них, на чьей челюсти красовался синяк. — Совсем умом тронулась! Ну, тебе ещё мало не покажется, сука!

Второй вёл себя так же спокойно, как и утром, точно знал, что его обещания рано или поздно исполнятся.

— О, а вот и герой пожаловал!

Игорь перехватил девушку у дежурных, крепко сжал, не давая двигаться, попытался уговорить:

— Успокойся! Ну же, только хуже будет!

Но она, не имея других возможностей, плюнула в рожу ближайшему из них — с синяком.

— Ну, тварь! — тот исказился в гневе, рванул, занося руку для удара, с рыком направил кулак в девушку…

И застрял в железной хватке майора.

Пальцы давили, заставив кулак развалиться, кости хрустнули, кисть охватила резкая боль.

— А-а-а-а-а-а-а-а-а-а! — подонок закричал, упал на колени, укрутившись над освободившейся рукой.

— Ты что наделал?! — второй кинулся к товарищу, взглянул на перелом, неестественно искрививший кисть.

— Блять, — только и смог выдохнуть Игорь, коря себя за глупую оплошность.

Наличие древнего духа не только давало сверхспособности, с которыми до сих пор ещё предстояло разобраться, но также повышала физическую силу, к чему он никак не мог привыкнуть.

— Звони в скорую, чего уж там… — он кивнул ошарашенному дежурному, чтобы тот пошевелился.

Девушка с нескрываемым удовольствием наблюдала за муками ублюдка. Игорь решил отвести её подальше, пока не навалило новых проблем, и потащил за собой в кабинет.

— Ты ещё пожалеешь, майор! — донеслись вслед угрозы дважды избежавшего травм везунчика.

Это раздражало бы намного больше, не переплетайся слова с воплями менее удачливого ублюдка.

Игорь ворвался в кабинет вместе с девушкой, усадил её на стул перед рабочим местом, сам сел на старое остывшее кресло, не обращая внимания на застывшего с вилкой во рту Данилы, решившего отобедать.

— Ну, привет… Кхм! — он сделал резкий глоток, отложил ложку в тарелку с пахучим дошираком и вытер губы платком, провожая взглядом девушку.

— Здрасьте… — Та вдруг сменила ярость на излишнюю скромность, опустила глазки, пальцами принялась перебирать бляшку на сумочке.

— Я слышал какую-то возню. Что-то случилось? — Данила спешно убрал тарелку в стол, наверняка расплескав содержимое по ящику.

— Тех придурков отпустили, — объяснил Игорь. — А она как раз решила зайти.

Из коридора снова послышался протяжный вой. Лейтенант составил это с услышанным и усмехнулся:

— Она их… того?

— Пыталась. Но пришлось мне.

Усмешка пропала.

— Так ему и надо! — девушка вдруг снова загорелась яростью, сверкнула изумрудными глазами, нахмурила брови. — Жаль только, второй остался цел!

— Ну, дура дурой… — вздохнул Игорь. — Ладно, тебя хоть как зовут-то?

— Марина.

Она, кажется, поняла, что майора теперь ожидали большие проблемы из-за этой истории, а потому поспешила оправдаться:

— Они сами виноваты! Я, когда их увидела, оцепенела и испугалась. Пошевелиться не могла, а они… — вдруг изумруды залило слезами, милое личико исказилось от обиды, а голос сорвался в рыдания, — а о-они оп-опять п-приставать начали! Я испугалась! Я… я…

— Тише, тише! Всё, успокойся, — Игорь подскочил с места, но, оказавшись рядом, не успел придумать ничего, что могло бы помочь.

А вот Данила не растерялся — быстро соорудил чаю и всунул ароматный напиток в руки бедняжки.

— Я бы их и сам прибил, — прошипел он, глядя на неё.

— Ну, у тебя ещё будет такой шанс.

Успокоившись, Марина поведала, как попала в такую незавидную ситуацию. Всё оказалось весьма банально: подруга позвала на вечеринку, сама укатила с каким-то парнем, и через некоторое время бедняжка осталась наедине с хозяевами квартиры.

— Я хотела уйти ещё раньше, когда Катька смоталась, но они сначала были вежливые, обходительные… и алкоголь ещё в голову ударил… А когда они поняли, что я ничего… такого не собираюсь делать, сразу изменились. Тот, которого побили, будто с цепи сорвался…

Выслушав, Игорь ничего не сказал. Слишком бурные эмоции одолевали разум, а в такие моменты лучше всего промолчать.

Данила волком глядел в никуда, готовый прямо сейчас сорваться, догнать подонков и наказать. Однако приходилось сдерживаться. Майора же снедало противное чувство вины из-за поставленной подписи в лживом протоколе. Но он был вынужден показать себя «своим», чтобы получить доступ к материалам дела о пропавших горожан.

Молчание прервала Марина:

— Так что дальше? Я пришла заявление написать или что там ещё нужно? Только почему их отпустили не пойму?!

Данила тоже с любопытством уставился на Игоря. Он, конечно, догадывался о причинах, но всё же убедиться не мешало.

«И что ответить? Девочка, ты попала в лапы сынков богатых родителей, поэтому им ничего не будет?»

«Так и ответь. Наберись храбрости хотя бы признаться».

— Ничего не нужно писать.

Удивились и Данила, и Марина. Правда, по-разному. Марина посчитала, что вопрос наказания уже решён, ведь как может быть иначе? А вот Данила пытался угадать, какой именно план созрел в голове майора.

Только вот плана не было. Но если бы девушка официально обратилась в полицию, её бы нашли очень быстро. Или, наоборот, уже не нашли бы никогда.

— Марина… К сожалению, дело закрыли за отсутствием состава.

— ЧТО?!

— Послушайте, я всего лишь…

— Я не хочу ничего слушать! Я думала, вы их накажите, думала…думала… А вы!

Она вскочила, выбежала в коридор и устремилась к выходу. Данила ненадолго замешкался, но затем поспешил следом.

— Потом всё расскажешь! А я прослежу, чтобы эти козлы не вздумали ей отомстить.

Лейтенант оставил Игоря в одиночестве со своей совестью. Нужно было срочно что-то делать, иначе проблемы комом будут нарастать, отдаляя его от решения с каждым днём. Но как получить доступ к материалам, если полковник по весьма подозрительным причинам не желал приближать нового сотрудника к следствию?

«Ты знаешь, что нужно делать…»

«Заткнись. И без тебя справлюсь!»

Мысли лихорадочно метались в черепной коробке, пытаясь собраться во что-то вразумительное. Пальцы нервно стучали по столешнице.

«Ты бы уже сдох, не приди я на помощь. Хватит отрекаться от меня… Отрекаться себя!»

«Я сказал: заткнись!»

Мелькнула искра. Единственная стоящая искорка в фейерверке пустых идей. Но нет, только не она.

«Да! Да, ты сам догадался! Признай это».

Нет. Нет, нужно что-то ещё. Что-то более реальное, прагматичное. Неужели нет ничего другого?

«Ты готов пожертвовать жизнями невинных? Что, если эта несчастная окажется следующей? Готов подвести её снова? И ради чего?»

Искорка разгоралась, поглощала пустышки, всё чаще обращала на себя внимание. Пальцы бешено колотили по столешнице, словно барабанная дробь.

«Долго ты будешь бежать от предназначения? Не противься своему дару!»

«Я противлюсь тебе, чёртов демон!»

«Ха-ха-хах… неужели ты боишься меня?»

«Я уже одолел тебя однажды».

«И всё равно боишься… Ты готов смотреть, как другие становятся жертвами твоего страха?»

«Я не боюсь!»

Искра вспыхнула ярким огнём, пальцы сжались в кулак и с силой вдарили по столу, отчего тот затрясся, издав протяжный жалобный скрип.

«Тогда действуй…»

Холод осел в помещении настолько, что дыхание отдавало паром, но Игорь чувствовал лишь жар, исходящий изнутри.

— Нужно дождаться темноты.

━─━────༺༻────━─━

Ночь будто специально притаилась, чтобы наблюдать за ним огрызком холодной Луны. Не было ни метели, ни сильного ветра, но снег убаюкивающе похрустывал под ногами, а мороз ненавязчиво щипал лицо.

Полицейский отдел находился в таком же спокойствии. Видимо, с обычными дебоширами, бытовыми конфликтами и пьяными выходками спокойно справлялись патрули. Поэтому остальные укутались посильнее, затарились кто горячим кофе, кто чаем в термосах, а кто, незаметно для начальства, кое-чем покрепче, чтобы переждать ночной холод с наибольшим комфортом.

На проходной двое дежурных, накинув на себя по две телогрейки под бушлаты, переминались на ногах и жаловались друг другу:

— Э-эх… зараза, когда же отопление исправят? Я себе яйца нахрен отморожу на таких сменах.

— Когда, когда… когда наш Колобок нажрётся, тогда и починят. Деньги же стопудова выделили!

— Эй, эй, тише! Услышат ещё, сам знаешь… Дай-ка… — дежурный наполнил крышку термоса, залпом выпил содержимое, поморщился, но не издал ни звука, пока первый эффект не прошёл. — Фу-у-у-ух, хорош чаёк. Спасибо.

— Бате скажи спасибо. Его рецепт — на зимнюю рыбалку всегда берёт. Лучше шубы согревает.

Наблюдать за людьми сквозь Тень было непривычно. Не чувствовать собственное тело — тоже. Силы, что давало Лихо, пугали, вместе с тем завораживая. Хоть Игорь уже использовал их ранее, но полностью осознанно делал это впервые.

Движение в Пространстве тени походило на хождение по канату, когда постоянно нужно контролировать равновесие. Тень переплеталась сетями пространств, будто трещинами, оплетающими разбитое зеркало, осколки которого вели в реальный мир.

Но грань между тропами и выходами отделяла тьма. Всепоглощающая непроглядная тьма, жаждущая поглотить его.

«Она хочет сожрать тебя. Слышишь её зов? Это тьма. Хаос. Начало начал. Оступись, и пропадёшь в небытие».

«Хватит пугать. Справлюсь уж как-нибудь».

«Дай мне волю. Совсем немного, кроху свободы… и я помогу».

«Не дождёшься!»

Он чуть не оступился. Паника едва не охватила его, машинально сущность склонилась в обратную сторону, придав духу плоть. Рука, мерцающим фантомом образовавшаяся в воздухе, задела стоящую позади дежурных папку. Та пошатнулась, замерла на несколько мгновений, выбирая между падением и возвращением на место, а затем рухнула на пол.

Дежурные всполошились:

— Что за?.. Ты уронил?

— Да пёс её знает. Я тут укутанный, по самое не балуй. Может, и задел.

Они поставили папку обратно, а Игорь, замерев на кромке, пульсировал всем своим существом, будто бы тяжело дыша. Он старался не двигаться, чтобы не упасть во тьму или не вывалиться в явь, обнаружив себя.

Это походило на шатающуюся лестницу, ведущую через обрыв. Каждый шаг заставлял скрипучие верёвки раскачивать ненадёжную конструкцию, а высота сковывала дыхание одним своим видом.

«Я помогу. Только помогу… дай волю…»

«Сам справлюсь!»

Игорь продолжил движение. Между пространствами расстояние и время искажались. Они словно потоками пронизывали друг друга, выстраивая извилистые дорожки. Пришлось долго, — насколько это казалось таковым, конечно, — искать нужный путь.

Цифровизация только начала приходить в городок, поэтому особо важные дела всё ещё велись сугубо в бумажном виде, чтобы избежать утечки информации.

Нужные документы хранились у руководителя следственной группы — майора Аркадия Клищенко. Его кабинет находился на последнем этаже здания, недалеко от кабинета начальства. Игорь спустя неопределённое время наконец-то нашёл его, но майор, как оказалось, находился на своём рабочем месте.

«Зараза, чего ему не спится?! Не его дежурство же!»

Клищенко сидел, окружённый ворохом бумаг. Он явно зашивался в обилии работы — Игорь заметил несколько досье, касающихся случаев, о которых слышал недавно. Но всё же полковник не желал усиливать группу специалистом, имеющим огромный опыт в раскрытии серийных преступлений — такую легенду создали новой личности Игоря.

«Осторожно… Ты не можешь находиться в Тени так долго».

Это было правдой. Тень будто отторгала незваного гостя, вибрация, еле заметная поначалу, теперь докучала с нарастающей силой. Скоро она вышвырнет его из своих владений, а потому следовало поспешить.

Скользя через мрак, Игорь искал нужные документы, что давалось непросто. Но в итоге он их нашёл. Папка спряталась в шкафу, за приоткрытой дверью, будто ожидая, когда её заберут. Стоит только протянуть руку и…

Дверь отворилась, нарушив рабочую тишину. В кабинет вошёл капитан Задорин, близкий товарищ Клищенко. Минуя субординацию, он плюхнулся на стул, протяжно выдохнул, с усилием протёр глаза.

— Так спать хочется, ё-моё. Семёныч, ты чего загруженный такой?

— Да Колобок отчёт требует к утру. Что-то там у него клин с клином не сходится. Гад, блин…

— Да, я как с ним пересекусь, ещё полчаса на душе гадко. И чё, прям ни днём позже? Сегодня даже не твоя смена!

— Не то что днём, ни часом позже! Я уже задолбался — пальцы от писанины болят. Ещё и комп глючит, зараза!..

Майор швырнул ручку на стол, откинулся в кресле и закрыл глаза.

— Скорее бы отпуск.

— Это да… Слушай, а что там с пропавшими? Вроде расследование в силе, а нас швыряют на левые дела. Материал же есть — работать надо!

— Да хер их знает. Колобок сказал повременить. Мол, ожидаем дополнительной информации от кого-то или что-то в этом роде.

Равновесие чуть не выпало из-под Игоря, когда он услышал слова майора.

«Значит, полковник затягивает расследование. Но зачем?»

«Поспеши!»

Вибрация уже причиняла ощутимую боль, будто пронизывала всё существо миллионами тонких иголок.

— Странно всё это… Не, я, конечно, понимаю, что там всё может быть непросто. Но зачем тогда нас держать, если кто-то другой занялся делом?

— Слушай, оно тебе надо, а? Проблем не хватает? Сказали сидеть на жопе ровно, так и сиди.

Клищенко снова сел ближе к столу, явно недовольный необходимостью продолжить отчёты, и принялся искать закатившуюся под бумаги ручку.

— Они там лучше знают, что и как надо делать. Может, ФСБ-шники под свой контроль взяли. А, может, наняли супер крутого детектива, как в грёбанном фильме.

— Тогда чего никаких результатов нет? До сих пор не нашли ни одного тела.

— Бляха, Степаныч, ты мне пришёл мозги парить?! Иди давай, и без тебя забот хватает!

— Ладно, ладно… нервный какой… — капитан нехотя встал, направился к выходу. — Слушай, а у тебя «Это» давно было? Ты бы пар спустил, глядишь тогда…

Договорить ему не позволил летящий в ухмыляющуюся физиономию степлер. Но Задорин увернулся, степлер врезался в дверь, отскочил, врезался в тумбочку и рухнул на пол.

— Пошёл на хер! — крикнул Клищенко в закрывающуюся дверь.

Он ещё немного позалипал в стену, справляясь с сумбуром в голове, а затем продолжил работать, так и не заметив, что в шкафу пропала целая папка с документами.

━─━────༺༻────━─━

Игорь выскочил из тени у контейнеров с мусором. Тут же упал на четвереньки, корчась от боли, скривился, а затем его вырвало. Несколько минут ушло на то, чтобы прийти в себя.

— Суки… — пробормотал он, отряхиваясь от снега.

Во рту стоял противный привкус, в горле свербило. Горсть снега не помогла справиться с последствиями рвоты, но ненадолго притупила чувства.

— Эти уроды даже не ведут расследование!

От злости Игорь врезал ногой по сугробу, и тот разлетелся в стороны, покрыв тротуар.

«Неужели оставишь всё как есть?»

— Нет уж!

Ярость горела гремучим огнём, не оставляя хладнокровию ни единого шанса.

«Ты готов действовать?»

— О, да! Я готов!

«И что ты будешь делать?»

«Я не оставлю им выбора! Заставлю ублюдков работать!»

Глава третья. Шаман

Зимние вечера темны и холодны. Особенно, если не работает уличное освещение, а по неубранным от снега колдобинам и ямам приходится тащиться, держа в голове их примерное расположение, чтобы ненароком не упасть.

Игорь ещё не помнил особенностей рельефа, но давно привык к хреновым дорогам, а потому без проблем шагал вдоль покрытой мраком дороги к старой двухэтажке, откуда уже доносился приглушённый гомон басов.

Возле подъезда курил мужик в длинной куртке и домашних спортивках. Курил нервно, слишком часто делая затяги. Игорь думал, это он от холода, чтобы побыстрее вернуться домой, но нет. Когда он подошёл, то увидел хмурое дёрганое лицо. К тому же, докурив одну, мужик сразу достал вторую, но зажигалка никак не хотела давать огня — лишь плевалась искрами.

— Сука! — выругался он, остервенело щёлкая кнопкой. — Работай, зараза!

Отвлёкся бедолага только когда перед ним лязгнула крышка металлической зажигалки, поднесённой Игорем прямо к лицу. Жёлтое бензиновое пламя высоко взмыло над кресалом, завиляло на лёгком ветру, ослепляя глаза.

— О, благодарствую! — мужик, зажмурившись от яркости, прикурил, первым же затягом укоротив сигарету на четверть, а затем, выдохнув едкий дым, продолжил: — Моя на морозе постоянно в отказ идёт. Хотел купить получше, но, зараза, жена бросить заставляет. Так хоть пореже травлюсь.

Он поморгал, пытаясь убрать засветы в глазах, но это не получалось, и лицо незнакомца, укутанное в широкий капюшон, всё никак не удавалось разглядеть.

Из квартиры, откуда доносился шум, раздались радостные вопли.

— Гады, а? Не, я понимаю — ещё одиннадцати нет. Но совесть-то надо иметь! Мне на смену к шести, а я, блять, заснуть не могу!

Игорь промолчал, лишь согласно угукнув.

— И хер, что с ними сделаешь, понимаешь?! Говорить пытались — так шлют в наглую! Ментам несколько раз звонили… тьфу — менты! Они им даже не открыли, так наряд уехал, ничего не сделав. Сказали обращаться к участковому, прикинь? Я, блять, ещё должен по участковым шляться. Нормально, а?! Нахера нам тогда менты?!

Сигарета стремительно укорачивалась, но мужик, видимо, решил излить душу подвернувшемуся собеседнику. К тому же, так умевшему слушать.

— Говорят, шишки какие-то тусят. Неделю назад девку приволокли, трахнуть хотели, а та в отказ. Еле убежала. Повезло — наткнулась на мента. Страшный такой был — жуть. Морда уголовничья — бородища, шрам на всё хлебало. Такому самому на шконке сидеть в сам-раз! Но ничего, мужик нормальный оказался — отбил. Вот только гадов уже через несколько часов отпустили… Слушай, угостишь огоньком ещё раз?

Пламя снова вспыхнуло, ослепив ещё больше, и третья сигарета отправилась в расход.

Из квартиры опять раздались крики.

— Блять, вот и что с ними делать? Хоть съезжай, ей–богу…

Вдруг в окне на первом этаже, неподалёку от входа, распахнулась форточка, из которой показалось лицо знакомой уже тётки, что чуть не устроила скандал в то утро, когда Игорь спас Марину.

— Митька, живо домой! Хватит смолить — уже в квартиру тянет!

— Да Зой, я ж ведь!..

— Живо я сказала! Ещё отморозишь себе всё — лечи тебя потом!

Форточка захлопнулась, а Митрий, ёрзая в утеплённых галошах, торопливо сделал последний затяг.

— Ладно, давай. А то и моя ещё орать начнёт. Тогда хоть бошку отрубай — всё одно легче будет!

Он кинул бычок в урну и посеменил к двери, спрятав руки в карманы.

Игорь ещё раз взглянул на шумную квартиру. Вздохнул. Быть может, он явился слишком рано, но так будет вернее — лучше подождать, но сработать наверняка. И лучше если его никто больше не увидит, поэтому он спрятался за углом, где даже не понадобится уходить в пространство Тени, чтобы скрыться от глаз.

«Долго же пришлось ждать!»

«Скройся».

«Хех-херх-хергх… жалък глупав смъртен… (Транскрипция: жалук глупав смуртен.)Я никуда не денусь, ведь я теперь часть тебя».

«Тогда просто заткнись и не действуй мне на нервы!»

Как ни странно, но Лихо послушалось. Последующие два часа Игорь провёл в полном одиночестве, следя за выходящими из дома, решая уравнения, сложные умножения пятизначных чисел. Даже хотел сыграть партейку-другую, но со дня пробуждения демона так и не решился. Кто знает, не придётся ли иметь в соперниках древнее славянское зло, скрытое за собственным воображением?

«Итак, две тысячи двести сорок девять умножить на три тысячи пятьсот девяносто четыре… Так: две тысячи умножить…»

Наконец дверь подъезда снова отворилась, и в свете лестничной площадки показался парень. Почему-то Игорь узнал его сразу. Даже не так — почувствовал, что это именно он вот-вот выйдет наружу ещё до того, как скрипнули дверные петли. Догадку подтвердила перебинтованная рука, между двух торчащих пальцев которой тот держал сигарету.

Он торопливо шагал куда-то, от мороза пряча лицо за воротником.

Пришлось ждать целую неделю, чтобы приступить к исполнению плана. На это было две причины. Первая — чтобы не вызвать подозрений. Вторая, к тому же не менее важная, — чтобы сейчас, наблюдая за подонком, быть уверенным в собственной хладнокровности и не испортить дело необдуманными действиями. А вот Лихо никогда не отличалось терпением…

«Чего ты ждёшь?! Вот же он — давай скорее! Я хочу… тебе нужно поспешить!»

«Я велел заткнуться!»

Игорь знал, почему Лихо так жаждало действий. Оно голодало.

Древний дух питался эмоциями: гневом, яростью, ненавистью, жаждой крови… Резня в поезде утолила лишь первый голод, накопившийся за время спячки, но она же раздразнила, заставив желать большего. Игорь это знал, потому что… чувствовал то же самое.

Гнев всегда был его главным недостатком. Гнев привёл к большинству ошибок, в конечном счёте лишив собственной жизни. Год тюрьмы позволил приручить своенравную эмоцию, овладеть контролем над собственной головой, но Лихо вносило смуту в разум, и теперь контролировать самого себя было всё тяжелее и тяжелее.

Максим Железнов — сын владельца металлообрабатывающего завода, Дмитрия Железнова. Парень учился в МГИМО, но вылетел на последнем курсе. Из-за чего конкретно — неизвестно. Родители постарались скрыть подробности инцидента. Но вряд ли из-за успеваемости. Судя по той информации, что удалось нарыть на этих царьков местного разлива, чета Железновых изо всех сил старалась воспитать в старшем сыне наследника, но тот почему-то никак не хотел оправдывать их надежд. Наоборот, он пускался во все тяжкие, устраивая скандалы, погромы и прочие дебоши, но каждый раз выходил сухим из воды. Игорь с уверенностью мог сказать, что у парня шарики за ролики заехали. То ли от наркотиков, то ли по генетике подарочек прилетел, но с психикой у него явно не всё в порядке.

Идеальная цель для претворения плана.

Максим двинулся к своей машине. Та пикнула, мигнула сигнальными огнями, отворяя замки, после чего парень сел на водительское кресло, выкинув сигарету в сугроб.

«Сейчас!» — Игорь скрылся в пространстве тени, растворившись в темноте.

Максим хлопнул дверью, повернул ключ в зажигании, и двигатель послушно заревел. Заснеженную дорогу осветил свет фар, а в салоне зашипела печка.

Парень откинулся на спинку сидения, вздохнул, помотал головой. Немного потупив в потолок, он наклонился к бардачку. Левой рукой рыться было неудобно, отчего он начинал злиться.

— Ну, давай, давай… Где же ты?! С-ка… Ага! Нашёл!

Он достал маленький свёрток, перевязанный в узелок, зубами попытался его развязать, но терпения не хватило, поэтому клыками принялся грызть пакет, из-за чего тот лопнул, и содержимое разом вылетело наружу, облаком оседая по всему салону.

Максим завис на несколько секунд, осознавая произошедшее, а затем швырнул бесполезный теперь свёрток, заколотил здоровой рукой по рулю, каждый раз задевая клаксон и тяжело зарычал от злости:

— Р-р-р-р-рра-а-а! Сука, сука, сука! Р-р-ры-ы-ы-ыи-и-и…, — рык плавно перетёк в скулёж, в конце концов затихнув.

Парень лбом упёрся о руль, замерев в таком положении, пока более-менее не пришёл в себя. А затем снова выпрямился, шмыгнул носом, втёр в дёсны то, что осело на лице и дёргано закивал.

— Так, так, так… ну, ничего — я просто сгоняю за новой дозой. Всего и делов-то. Точно? Точно. Вот и всё!

Он зажал педаль сцепления, шипя от боли переключил коробку передач, вывернул руль…

— Не спеши.

Максим дёрнулся от испуга, услышав за спиной голос явно угрожающего тона. Он нервно сглотнул, почувствовав на виске холодный поцелуй пистолетного дула, взглянул в зеркало, настроенное на заднее сидение, чтобы удобнее было наблюдать за пассажирками. Но сейчас в нём отражался незнакомец, чьё лицо никак не удавалось разглядеть из-за тени, падающей со свисающего чёрного капюшона, и тёмного шарфа, скрывающего нижнюю половину лица.

— Т-ты кто?

— Успокойся. Ты вместо первой третью включил — заглохнешь. Исправь.

Дрожащей рукой Максим перевёл рычаг в нужное положение.

— Трогайся. Спокойно. Не хочешь же ты разбиться так глупо? Что люди скажут… сдох, не справившись с управлением?

Мотор заревел, закрутил колёса, и машина, дёрнувшись, съехала с тротуара на дорогу, качнувшись по ухабу, выровнялась, а затем последовала по колее, неспешно набирая скорость.

— Вот… молодец… Так и поезжай. Я скажу, когда нужно повернуть.

— Ч-чего тебе надо?! К-кто т-ты такой?!

— Тихо, молчи. Тебя не это волновать должно, а дорога. Следи, чтобы не наехать ни на кого. А то знаешь… машину затрясёт, палец дёрнется — и мозги наружу.

«Были бы мозги», — добавил про себя Игорь.

Максим послушался. Почему-то попав под власть страха, он будто обрёл трезвость, ясность мыслей. И безропотно исполнял каждое указание.

«О-о-о-о-о… Ты видишь это? Ты чувствуешь? Да-а-а… чёрная душа, погрязшая в…»

«Заткнись!»

«Ты же знаешь, как увидеть. Ты же способен заглянуть в душу. Смотри… смотри…»

Потоки воспоминаний хлынули в его разум. Картины беззаботной, безнаказанной юности, полной развлечений, дурмана и… насилия. Максим рос неуправляемым, несдержанным. Его окружение только потворствовало этому.

Игорь будто окунулся в яму, наполненную вязкой вонючей жижей, наблюдая за жизнью подонка. Тот не гнушался издеваться над слабыми, пользоваться своим положением, чтобы склонять людей к ужасным вещам. Избивал неугодных лишь ради удовольствия или от зависти, или просто так — по мимолётному желанию. Наркотики, алкоголь, грязные деньги. Чёрт… его жизнь сгорала словно та сигарета, что торопливо высасывал Митрий, стоя у подъезда. Эйфория низменных удовольствий коптила душу, как никотин — лёгкие. В какой-то момент он почти перестал находиться в трезвом состоянии, первым делом хватаясь за дозу или бутылку.

И девушки… бедные девушки, что попадались на его пути…

Больной ублюдок.

Игорь захотел убраться подальше, вернуться в собственное тело.

«Нет! Смотри дальше… глубже…»

Она запала в душу. Единственная из всех, такая чистая и настоящая. Она не знала о нём ничего, и потому совершила ошибку — не отвергла сразу же. Максим не понимал, что творится в душе. Такого чувства он не испытывал никогда, поэтому воспользовался ситуацией точно так же, как делал это раньше — несчастная девушка познала долгие мучительные часы унижений, боли и страха…

«Отцепись от меня!» — Игорь не желал заглядывать ещё глубже. Нет, только не это!

«Смотри…»

Утром он обнаружил её в окровавленной ванне. Засоренный веществами мозг даже не смог осознать произошедшее, и Максим ещё полчаса выблёвывал всю ту дрянь, что скопилась в желудке, склонившись над унитазом.

«Хватит!»

Девушку обнаружили потом, когда зашли проведать Максима. К тому моменту он отрубился, не отходя от унитаза, а окровавленная вода лилась из переполненной ванны.

«Хватит я сказал!»

Но Лихо направило Игоря дальше, пронесло сквозь долгие разбирательства произошедшего, подкупы однокурсников и знакомых, угрозы, шантаж родственников девушки.

Мелькнули потерянные глаза родителей, услышавшие, что виновный не будет наказан. В изуродованной душонке тогда горело ликование…

«Ещё!»

«Нет!»

И вот он вернулся домой. Мрачный особняк, семейное гнездо, где родные стены, где ждал отец… Но почему же душа заметалась в страхе при виде этой картины?

«Хватит!»

Стены будто оскалились острыми выступами парапета, пылающие глаза окон источали нечто необъяснимо ужасное. Душа металась в агонии, а дом вдруг ожил, разинул пасть, внутри которой была засасывающая, всепоглощающая тьма…

— Я сказал: хватит!

Максим ударил по тормозам. Машина потеряла сцепление, закрутилась по гололёду трассы, подпрыгнула на овраге, перелетев за обочину, перекатилась вниз, к деревьям, пока не врезалась в толстый еловый ствол.

В искорёженной кабине наступила тишина. Только тревожно моргали датчики, а сломанные дворники скреблись по треснувшему стеклу.

Игорь тяжело дышал. В руках он всё ещё сжимал пистолет, но предохранитель уберёг от случайного выстрела. А вот Максим молчал и не двигался. В отражении света уцелевшей фары на него лице блеснула кровь.

— Зараза!

Игорь с трудом перевернулся, встал ногами на боковое стекло, дотянулся до ручки сверху и отворил дверцу, чтобы вылезти.

Таёжный ветер нещадно обдувал пуховую парку, снегопад застилал обзор, но вдалеке ещё проглядывались огни ночного города.

Трассу заметало воющей вьюгой, будто решившей помочь в сокрытии аварии, но всё равно дело пошло не по плану. Игорь, пытаясь отдышаться, вытаскивал из кабины потерявшего сознание парня, попутно ругая Лихо:

— Сука… Это всё из-за тебя! — он потянул загипсованное предплечье, поднимая безвольное тело.

«Не нужно было сопротивляться… Ты упустил нечто важное — самое потаённое место души».

— Да на хер мне не сдалась душа этого урода! — вторая рука схватилась за шиворот. Дело было почти сделано.

« Идиот! Хватит отрекаться от дара!»

— Это не дар, а проклятье!

Максим свисал с бортика головой вниз. Из пробитого виска стекала кровь.

Игорь стоял рядом, обдумывая дальнейшие действия. Как теперь быть? Он планировал припугнуть подонка, спрятать его куда подальше, чтобы родители заставили полковника начать активные поиски пропавших. Он хотел всполошить осиное гнездо.

Но теперь…

— Он не жилец.

«Невелика потеря… но он ещё не отошёл. Давай, проводи его в иной мир. Сделай это!»

Вдруг Игорь понял, к чему вело Лихо, и в груди заполыхал гнев.

— Так вот чего ты добивался?! Захотел пожрать?! Помешал мне, чтобы отведать поганой душонки?!

Тяжёлый ботинок с размаху врезался в дно автомобиля, погнув металл защитной пластины.

— Прожорливая тварь!

«Я лишь помогло сделать то, что должно!»

— Ты уничтожаешь всё на своём пути!

Вьюга задула сильнее, словно разделяя его возмущение, клубы снега завихрились, засыпая место аварии белым.

«Он должен исчезнуть, иначе ничего не получится! Жалкий смертный, ты до сих пор цепляешься за неизбывное!»

Игорь со злости схватил Максима за грудки, поднял над собой и швырнул в сторону, а после достал пистолет и нацелил его на голову парня.

— Ты не получишь больше ничего!

«Слепец!»

— Уж лучше так, чем потакать тебе!

«Ты ещё пожалеешь об этом! У тебя есть шанс, так не упусти его! Познай все таинства грешной души, выверни наружу злодеяния, сожги её в пламени Преисподней!»

Выстрел эхом прокатился по кронам деревьев, утонув в завываниях вьюги. Сугроб в нескольких шагах от него окрасился красным цветом.

«НЕ-Е-ЕТ! Ты не понимаешь, что творишь!»

— Я не желаю тебя слушать, — Игорь убрал пистолет в кобуру, вытер заснеженные глаза и шагнул к трупу.

Лихо замолчало. Наконец-то в голове повисла тишина, но цена оказалась немалой.

Он взвалил тело на плечи, повернулся к машине, уже готовясь устраивать несчастный случай, но вдруг из леса донеслось странное пение. Какая-то музыка, будто сотворённая самой природой: свистом ветра, огибающего ветви, хрустом снега под лапами зверья, журчанием ручейков, покрытых слоем льда… и голоса. Зазывные, шепчущие голоса, обволакивающие сознание, пробирающиеся через шум вьюги. Они манили, просили явиться на зов.

Они знали.

Игорь почему-то оставил труп на плечах. Будто чувствовал — так надо. И последовал вглубь леса, отвечая на призыв.

Ноги утопали в снегу, оставляя глубокие следы, но стоило сделать ещё один шаг, как на их месте вздымалась нетронутая гладь, скрывая гостя, смывая кровавые пятна.

Игорь шагал и шагал, отчётливо видя во мраке единственный путь. Будто Тень сама вела куда-то, наконец смирившись с его присутствием. Он точно находился не в обычном мире, не в своём измерении, а где-то в промежутке.

Пение продолжалось. Казалось, в неясном, бессмысленном переплетении звуков начинал пробиваться человеческий голос.

Вдалеке показался огонёк. Он колыхался, разрастаясь с каждым шагом, манил теплом. Он рос слишком быстро, будто Игорь не шёл — парил над землёй, пока языки пламени не сформировались в острие огромного, плюющегося искрами костра. И пение стало ясным, хоть и не понятным — вокруг костра, в такт волнующимся теням, плясал человек.

Он был одет в длинную шубу, обвешанную разноцветными заплетёнными лентами, с нашитыми на них мелкими костями животных. Из-под шубы выглядывали широкие меховые ботинки, оставляющие на снегу медвежьи следы, на голове торчала остроконечная шапка с берестяной носатой маской на лице. В левой руке он держал бубен из обтянутой кожей деревянной рамы, а в правой — украшенный бусами, перьями костями и тканями жезл.

Шаман.

Игорь обнаружил себя посреди прогалины, окружённой тёмными вековыми елями, которые будто древние исполины взирали на него сверху. В самом центре луга, возвышаясь высоко над головой, пылал костёр. Музыка вдруг затихла, сменившись непонятными бормотаниями шамана, треском толстых головешек в костре и громыханиями ударов о бубен.

Шаман будто и не замечал его, продолжая танец.

Ветер опускался с неба, закручивался хлопьями снега, ударяя ему в спину, искры змейками растворялись в воздухе, верхушки деревьев колыхались, будто в хороводе.

А шаман пел бессловесный напев.

Его голос, низкий и всеобъемлющий, растекался по поляне, заклиная природу. Он раздваивался, утраивался — множился, будто через шамана вещали десятки иных существ, бестелесных и невидимых глазу.

Пламя заиграло как-то по-другому, словно осознанно. В мелькающих языках пламени вырисовывались силуэты, тут же исчезающие. Ветер казался ожившим, а столбы, которые он поднимал, завивались в узоры, женские фигуры, скачущие следом за проводником.

Они шептали свою волю через шамана:

— Оставь его…

— Он виновен…

— Он станет прахом, питающим эту землю…

Игорь почему-то покрепче сжал труп на своём плече.

— Кто вы?

Шаман кружился всё быстрее, голоса из его напряжённой гортани звучали чётче.

— Мы — духи этих земель…

— Мы — её начало и конец…

— Мы есть жизнь и смерть…

Такой ответ не смог убедить майора.

— Зачем вам это тело?

Костёр свирепо полыхнул, ветер возмущённо задул, снег вихрями ударил в лицо, а деревья-великаны угрюмо склонились над ним, скрипя замёрзшими ветвями.

— Он обратится в прах… отдаст то, что забрал…

— В чём он виновен?! — ответы, вызывающие ещё больше вопросов начинали выбешивать.

— Не он…

— Но его кровь…

Игорь пожалел, что здешние духи не были такими прямолинейными, как Лихо. И всё же решился спросить:

— Пропавшие люди из города — это вы их забрали?!

— НЕТ!

Стихия снова взорвалась, возмущённая вопросом. Огонь дёрнулся в его сторону, едва не задев, а ели угрожающе загудели, будто вот-вот вытащат глубокие корни из земли и растопчут наглеца.

Игорь чувствовал опасность, но что-то не давало духам причинить ему вред. Они словно боялись чего-то.

— Оставь его! И уходи!

«Оставь, — Лихо вдруг заговорило, а духи отпрянули, учуяв это. — Они избавятся от обузы, и грешника никто никогда не найдёт».

«И всё пойдёт согласно плану…»

Но он решил ещё раз попытать удачу:

— Вам известно что-нибудь о пропавших?

Шаман двигался неестественно, из последних сил, но не останавливался ни на миг. Голос его надрывался, изо рта, кажется, брызгала кровь.

— Нас они не волнуют…

— Не все…

— Одна из них — наша сестра…

— Он должен вернуть, что отняли другие…

«Оставь его и иди… Не совершай новую ошибку!»

Игорь перехватил труп, шагнул к костру и бросил тело в огонь. Пламя торжествующе вспыхнуло, затрещало, извергая фейерверки искр, пожирая плоть. Не прошло и нескольких секунд, когда Максим обратился в прах, не оставив после себя ни единой обугленной косточки.

— Иди…

— Ты своё дело сделал…

— Пришелец…

— И не возвращайся!..

Слова духов отбросили Игоря во власть Тени. Коридоры пространств снова зашевелились под ногами, уводили кто куда, но единственный верный из них подхватил его и стремительно утащил за собой.

Это было похоже на падение в пропасть. Реальность растянулась перед ним, затем сузилась, а под конец вышвырнула в какое-то тесное тёмное помещение.

Игорь встал, опираясь наощупь, что-то задел, и оно громыхнуло, упав на пол. Рука запуталась в каком-то полотне, зацепилась, ткань накрыла голову.

Вдруг распахнулась дверь. Помещение залило светом,раздался грозный крик:

— Руки вверх! Ни с места!

Игорь узнал Данилу и замер, исполнив указание. До ушей донёсся угрожающий щелчок предохранителя.

— Как ты здесь…

— Даня!

Лейтенант узнал его, облегчённо выдохнул и опустил пистолет.

— Твою мать. Ну, ты меня и напугал…

Игорь распутался, сбросил сырую штору. В ванной комнате было тепло и влажно — кто-то недавно пользовался душем. Вариант был бы всего один, не улови нюх нотки лаванды.

— Ты кого-то привёл?

Данила смутился, гадая, где он прокололся. Но Игорь не собирался скрывать свои доводы:

— У нас только хозяйственное мыло, даже шампуня нет. А тут явно кто-то более чуткий к гигиене побывал. Причём недавно.

— Ну, да… надеюсь, ты не против. Извини, я пытался предупредить, но номер был недоступен.

Игорь наконец вышел в коридор, снял тяжёлый пуховик. Как ни странно, пятен крови на нём не оказалось.

Они прошли в общую комнату, где обычно спал Игорь. На сложенном диване смущённо сидела Марина, облачённая лишь в просторную майку Данилы. Девушка мельком переглянулась с грозным майором, тихо поздоровалась и тут же спрятала глаза. В ладошке она держала вольготно разлёгшегося Мыша. Тот раскинул лапки, подставляя пузико под ласки, и помахивал свисающим хвостом, не обращая внимания на появившегося хозяина.

— А ты как сюда попал? Я не слышал, чтобы кто-то входил, — спросил Данила, убирая пистолет в кобуру на вешалке.

— Тебе просто было не до того.

Игорь прошёл мимо комнаты, направился на кухню. Его мучил сильный голод, будто со вчерашнего дня ничего не ел, поэтому первым в расход пошли самые доступные продукты — палка колбасы и батон белого хлеба. Не отвлекаясь на нож, он прямо так откусил по большому куску обоих ингредиентов и принялся с упоением их пережёвывать.

Проглотив первую порцию, немного успокоив желудок, он вдруг осознал, какую малину обломал Даниле.

— Чёрт, мужик, ты это… извини. Я ж не знал, что вы тут…

— Да ничего. На самом деле, я уже хотел её проводить, но ты не против, если она переночует у меня в комнате?

— Нет, нет, что ты! — Игорь продолжал уничтожать запасы колбасы самым варварским способом. Почувствовав сухость, он отпил кипячёной воды из остывшего чайника и продолжил есть.

Данила оглядывался в сторону комнаты, но не сдвигался с места. Будто опомнившись, он подошёл к плите и включил комфорку.

— Выпьем чаю, поболтаем… Помнится, вы в прошлый раз расстались не самым лучшим образом.

— Кстати, да. Ты ж не рассказал. Нормально её проводил? Проблем не возникло? — Игорь сел на стул возле окна, взялся за нож. Голод уже не так явно тревожил рассудок, поэтому можно было себе позволить нарезать нормальные бутерброды.

— Ага… правда, эти козлы её караулили, но убрались, увидев меня. Я дал свой номер, чтобы звонила, случись что, ну, а потом как-то завертелось.

Игорь усмехнулся. Впервые за долгое время у него проклюнулось приподнятое настроение. Отчасти, причиной тому служило полное молчание Лиха. Демон, кажется, решил вернуться в некое подобие спячки, чтобы легче пережить голод. Даже крестик, постоянно тревожащий шрамы на груди, теперь остыл, позволив насладиться спокойствием.

— Слушай, — Данила уже успокоился, успел обдумать произошедшее, отчего возникли некоторые сомнения. — А ты где был-то? И почему полез в ванную в куртке и без света?

Вопрос заставил поперхнуться. Мозг принялся лихорадочно выдумывать отговорки, но ничего путного на ум не приходило.

Нет, Данила знал об особенностях Игоря. Не во всех подробностях, но знал. За тем и был приставлен к нему, чтобы сначала помочь инсценировать смерть, а затем оказать поддержку в выполнении задания. Но впутывать его в каждое тёмное дело совершенно не хотелось. Лучше уж разобраться со всем в одиночку, не подвергая никого лишним рискам, а не то…

А не то получится, как в прошлый раз. В церкви.

Отвечать не пришлось — положение спасла Марина. Она вошла на кухню, тиская взволнованного Мыша. Девушка была одета в ту же футболку, но теперь натянула на ноги подштанники, отчего выглядела довольно забавно.

— Он захотел к вам.

Игорь подставил ладонь, чтобы зверёк вскарабкался к нему на плечо, отрезал кусочек колбасы и протянул к усатой мордочке.

— Спасибо. Я уж думал, что меня променяли!

Мышь возмущённо пискнул, оторвавшись от лакомства, но тут же продолжил трапезу.

Чайник засвистел. Данила отвлёкся от допроса, чтобы разлить по кружкам ароматный напиток, пока Марина с неловким видом уселась за стол. Недолго помолчав, она вдруг решилась:

— Простите, Григорий Александрович… я тогда вспылила, повела себя неправильно. Вы же всё-таки меня спасли.

— Не стоит. Я вас отлично понимаю, Марина. И сожалею, что не смог сделать большего.

Снова повисло неловкое молчание, но девушка слегка улыбнулась, а затем подоспел и Данила с кружками чая. Дальнейшее общение наладилось быстро, особенно после шутки про нездоровый аппетит, испорченные продукты и как майор снова спас Марину, но уже от соблазна поесть на ночь глядя.

Через какое-то время все решили ложиться по местам. Игорь только забежал окатиться в душе, а затем с превеликим удовольствием плюхнулся на диван. Мышь тоже свернулся калачиком на своей подушке и мирно засопел.

Однако почему-то не спалось.

Духи не врали — им просто не за чем. Они не похищали людей. Но кого же они назвали сестрой?

Игорь начал перебирать в голове досье пропавших. Ещё одна способность, не то данная демоном, не то выработанная за год в одиночной камере — феноменальная память. Он без проблем вычленял из головы тексты, изображения, мельчайшие детали документов, будто листал их вживую.

Большинство пропавших были людьми без особых связей в городе — приезжие студенты, сироты или выходцы из неблагополучных семей. В общем, кого не будут особо искать. Может, поэтому город так спокойно воспринял бездействие полиции?

Но были и исключения, причём разительно отличавшиеся от общей картины. Уйнэ и Айкига Тояровы, сёстры-погодки, пропали за пару недель до появления Игоря. Девушки были не просто коренными жителями города, но принадлежали к аборигенам здешних земель. Может, о них говорили духи?

Тогда почему сестра, а не сёстры?

Размышления прервал шорох за стеной — Данила с Мариной, судя по всему, тоже не спали…

На этом Игорь решил поскорее заснуть.

━─━────༺༻────━─━

Дверной колокольчик на входе в пекарню знакомым звоном встречал постоянного гостя.

За прилавком никого не было, зато из кухни тянулся уютный запах свежего хлеба. Игорь встал напротив кассы, терпеливо ожидая, когда Тамара освободится. Однако из прохода показался Пётр Павлович — её муж.

— О, Гриня, здаров!

Коренастый, широкий в плечах, с огромными руками мужик сжал в приветствии кисть с такой силой, что у простого человека она бы наверняка сломалась. Но майор был одним из немногих, кто мог выдержать хватку пекаря. И единственным, кто при первой встрече заставил самого Палыча съёжиться от боли.

Тогда Игорь ещё не привык к новой силе и только учился её контролировать.

— Тебе как всегда?

— Конечно. А где Тамара?

— Приболела. Так что вот — один бегаю. Ещё хлеб развозить… Чёртова простуда!

Палыч передал горячий свёрток, рассчитал первого за день клиента, а затем задорно ухмыльнулся.

— Гриня, а давай ещё раз попробуем, а?

Майор не стал отказывать. Обрадованный Палыч одним махом освободил столешницу, чуть не скинув на пол коробку с мелочью для сдачи, замершую у самого края, с грохотом упёрся локтем и призывно раскрыл ладонь. Игорь с уверенным видом отложил свёрток на то место, куда рухнула бы его рука в случае поражения, обхватил кисть соперника, схватился за край столешницы, придавил ногою пол, создавая опору.

Палыч начал отсчёт:

— Три!

Майор усмехнулся, пошевелил пальцами, крутанул запястьем, встретив сопротивление.

— Два!

Пекарь со всей силы сжимал кисть, надеясь, что это поможет.

— Один! Старт!

В следующий миг здоровенная лапа Палыча с сумасшедшей скоростью впечаталась о стол. От вибрации коробка всё-таки упала, мелочь дробью раскатилась по полу под короткое, но глубоко искреннее:

— Блять!

Майор оскалился, выпрямился, забрал свёрток.

— Тренируйся, Палыч. Сила есть, а техника хромает!

— Э-эх! — вздохнул тот, глядя на устроенный беспорядок. — Хорошо, хоть Тамарка не видит…

— Бывай. Пойду я уже.

— Давай, давай. Будь осторожен, а то ведь всё замело.

Игорь отворил дверь и вышел на улицу. Ночью пронеслась страшная буря, после которой коммунальные службы пали смертью храбрых, а жители массово откапывали машины из холмистых сугробов, надеясь обнаружить под завалом именно свою «ласточку».

Приподнятое настроение омрачилось суетой в отделе. Только Игорь перешагнул порог, как в него чуть не врезался знакомый сержант.

— Ой, виноват, товарищ майор!

Парень выглядел взволнованно, будто получил нагоняй от начальника, но рабочий день едва начался, а в такое время всё руководство обычно не появляется. Лишь нечто чрезвычайное могло заставить их прибыть так рано и даже организовать бурную деятельность.

Неужели план сработал настолько быстро?

Догадка оказалась верной. Полковник Кузьмин летал по кабинету будто ошпаренный, пока старшие офицеры нервно наблюдали за ним. Игорь уже успел нахватать слухов о том, как сынок владельца завода пропал в ночной буре, и теперь все службы города бросают на его поиски, несмотря на погодные условия. По тревоге подняты дополнительные смены, выдернули сотрудники из отпусков и выходных, другие расследования отложились для усиления патрулей.

Игорь еле сдерживал ухмылку.

— Итак, связаться с МЧС! Наладить взаимодействие, взять карты, поделить на зоны ответственности. Клищенко, — это на тебе!

— Есть! — Аркадий уверенно кивнул.

— Дальше. Связаться с ДПС. Железнов уехал на машине — её наверняка видели на дороге. Задорин, принимай.

Капитан ответил не сразу, пришлось ткнуть его локтем в бок, чтобы он очнулся. Бедолага отпахал ночную смену, поэтому теперь выглядел неважно.

— И камеры. В последний раз его видели на Лесовозной, 12. Он ушёл с вечеринки, сел в автомобиль и пропал. Нужно отследить камеры и опросить жильцов. Может, кто чего видел.

На этот раз полковник призадумался. Офицеров и так не хватало, а ведь ещё нужны были руководители поисковых групп и координаторы на месте…

Но через несколько секунд он определился с кандидатурой:

— Темнов!

Игорь не сразу откликнулся на свою новую фамилию, но достаточно быстро, чтобы не вызвать лишнего раздражения

— Я! — он выпрямился, как по стойке смирно.

— Возьмёшься. Жильцы тебя всё равно хорошо помнят. Глядишь, чего расскажут.

— Есть!

Дальше было обсуждение отдельных моментов. Игорь в них участия почти не принимал, но вставил пару фраз для приличия, дожидаясь конца совещания.

Когда всех отпустили, он зашёл в свой кабинет, чтобы забрать бланки документов и одеться. Данила ждал его там с невероятно серьёзным выражением лица.

— Ты чего, Дань? Волнуешься за патруль? Оденься потеплее, и всего делов. И двигайся побольше — тогда не замёрзнешь. Ах, да — обязательно надень вторые подштанники…

— Это ты сделал?

Слова лейтенанта заставили смыть улыбку с лица. Игорь запихнул стопку бумаг в портфель, проверил остальное, снял с вешалки бушлат.

Данила подошёл ближе. Говорить громко было нельзя — вдруг кто услышит.

— Товарищ майор, ответьте на мой вопрос!

Игорь натянул на голову ушанку, утёр засоплививший нос, взглянул на него. И понял — скрывать не получится.

— Пойдём, по дороге расскажу.

УАЗ-ик завёлся не сразу. Но завёлся. Пока двигатель прогревался, а печь нагнетала в салон тепло, двое офицеров, укутавшись в меховые подворотники, ждали, пока мимо пройдёт группа ППС-ников. Когда их спины скрылись за поворотом, майор наконец рассказал о ночном приключении, об аварии, о духах, прибравших тело в уплату за неведомый долг.

Данила некоторое время молчал, переваривая информацию.

— Бляха-муха, почему раньше не рассказал? И план этот… Мы же должны действовать вместе!

— Да успокойся ты! Я ещё сам не знаю, чего ждать от демона. Он пытается… чёрт, даже не понятия не имею! Но такое ощущение, что в душе копошится паразит, способный сожрать меня изнутри, если потеряю бдительность. А есликто-то окажется рядом…

— Да я и послан, чтобы оказаться рядом! — парень загорелся возмущением, нахмурил брови, сжал кулаки в пухлых перчатках. — Ты собрался разбираться с этим в одиночку?!

От этих слов по спине пробежал холодок.

«И ты собрался идти в одиночку?!» — Данила тогда остановил его у самого выхода. Старый друг, ненавистный враг… в тот день он отправился на смерть.

— Гриша? Эй, Гриша?!… Игорь!

Майор очнулся, подскочил. На уголках глаз скапливалась влага, и он отвернулся, чтобы скрыть слабость.

— Что случилось?

Игорь тяжело вздохнул, поглядывая на купол церкви за крышами домов. Где сейчас Илларион? Оплакивает его или уже забыл?

Почему-то стало невыносимо грустно. Хотелось вернуться к прошлой жизни, до всех этих нечистей, демонов, духов, грязных тайн и рек пролитой крови.

— Послушай, Дань… Я опасен. И то, с чем я сталкиваюсь — тоже. Я уже потерял друга, недооценив ситуацию, и не хочу повторять ошибку. Просто, прошу, доверься мне. Дай разобраться самому, прежде чем втягивать других.

Данила замолчал. Он не моргая смотрел в глаза, будто пытаясь понять, правда это или ложь. Желваки заходили под кожей, брови дёрнулись, но наконец он кивнул.

— Ладно. Я… я пока оставлю тебя. Но ненадолго. И обещай, что будешь держать меня в курсе.

— Хорошо, — согласился Игорь.

Машина прогрелась достаточно. В салоне стало тепло, поэтому бушлаты пришлось расстегнуть, чтобы не вспотеть. Данила переключил скорость, отжал сцепление, и они тронулись.

Глава четвертая. Жнец

Свежий мороз очищал воздух после избавления от подонка, загрязнявшего эти земли. Солнце выступило во всей своей красе, отражаясь в сугробах переливающимся блеском. Иногда казалось, что сами духи показывались в его лучах, радуясь ночному возмездию.

И снова эта двухэтажка… Игорь проходил мимо неё почти каждый день, совершенно не обращая внимания, но оказалось, что ключ к разгадке всё это время находился на пути в отдел.

Оставалось много вопросов. Как именно семья Железновых связана с пропажей людей? Почему их сын жил в старой квартире обветшалого дома, а не в семейном особняке? И причём тут древние духи аборигенов?

Но пока что приходилось заниматься бесполезными опросами.

Очередная квартира ответила молчанием. И не мудрено — увидев человека в форме, да ещё с такой рожей, проще сделать вид, что никого нет дома.

Главное, чтобы не заставили возвращаться вечером. Обходы свидетелей и раньше были самой ненавистной частью работы, а теперь и подавно вызвали лютую неприязнь.

Игорь оставил пометку напротив номера квартиры, развернулся, направился к следующей двери, как позади раздался уже знакомый голос, от которого мигом задёргался глаз:

— О, это же ты!

Зоя, шумная сварливая тётка, только что вошла в подъезд, отряхнула с сапог снег и тут же нацелилась на знакомого майора.

— Что, не открывают? То-то же! Вас, оборотней, на порог нельзя пускать!

Она противно шмыгнула широким носом, утёрла брови пуховым рукавом, а затем слишком быстрым для её размеров шагом устремилась к нему.

— Как этого засранца потеряли, так сразу закопошились! А если простой человек пропал, так зачем искать?

Игорь почувствовал, как от причитаний начинает раскалываться голова. Уже не надеясь на результат, он зажал кнопку звонка у следующей квартиры, стараясь абстрагироваться от завываний назойливой тётки. Которая, кстати, поворачивала ключ замочной скважине.

«Нет. Её опрашивать я точно не буду!» — уверил себя Игорь.

Вдруг случилось неожиданное — дверь приоткрылась на длину ограничительной цепочки. В щели показалась женщина с печальным лицом. Она будто ожидала кого-то, с надеждой выглянула наружу, но, увидев полицейского, поникла. Хотя дверь закрывать не стала.

Игорь приободрился.

— Здравствуйте. Я бы хотел поговорить о пропавшем…

Женщина вдруг снова озарилась надеждой.

— Правда? Неужели! Проходите, проходите! Что же я…

Она сняла цепочку, распахнула дверь, пригласила внутрь, словно дорогого гостя.

— Давайте, я сейчас тапочки достану… вот.

Игорь с некоторым удивлением оказался в прихожей, разулся, залез в тапочки, а затем последовал за хозяйкой на кухню. Странная смена настроений явно не обещала ничего хорошего, но обращать на это внимание не хотелось — всё равно лучше, чем причитания тётки в подъезде.

— Наконец-то. Я уж думала, что про моего Сашеньку забыли. Товарищ… ой, извините, не разбираюсь в знаниях…

И тут Игорь всё понял. Осознание вспыхнуло наледью в душе, а затем обдало жаром. В голове всплыло досье одного из пропавших — Иванкина Александра Евгеньевича, фотография которого как раз висела в рамочке на стене.

Василиса Аркадьевна, — так звали женщину, — торопливо заваривала чай в пакетиках. Заботливо выделив гостю один новый, себе она залила связку использованных, после чего достала из шкафчика пакет дешёвых пряников.

— Вот, — она поставила полном на стол. — Уж простите, что так скромно — не ждала. Вы что-то узнали про Сашеньку?

— Василиса Аркадьевна…

Мог ли он сейчас спрашивать про какого-то ублюдка, недостойного даже упоминания, у матери, искренне ждущей возвращения своего любимого сына?

— Понимаете, я недавно перевёлся, человек новый. Вот только получил дело в разработку, поэтому решил провести собственный опрос родственников пропавших. Ответите на несколько вопросов по поводу Александра?

Сердце кольнуло, когда он увидел изменившееся выражение её лица. Было сложно понять, что сейчас чувствовала эта женщина. Скорбь, печаль, страх, уныние и… надежду. До сих пор надежда не покидала её, и теперь всё равно теплилась внутри, не давая отчаянию поглотить разум.

— Да… да, конечно. Если это поможет, я готова…

Пить не хотелось совершенно. Есть — тоже. Но отказаться от угощения не позволила совесть. Игорь сделал небольшой глоток, прежде чем начать опрос.

— Скажите, пожалуйста, когда вы видели его в последний раз?

Василиса Аркадьевна сжимала в руках кружку, но до сих пор не сдвинула её с места.

— Вечером перед пропажей, полгода назад. Сашенька ушёл на тренировку — он увлекается реконструкцией средневековья. Ну, знаете, где облачаются в доспехи и устраивают сражения…. Я не хотела, чтобы он таким занимался, но разве отговоришь? С детства страшно любил историю…

Её губы тронула печальная улыбка.

— На тренировку он так и не явился?

— Да.

— У него были недоброжелатели?

— Может и были… А у кого их нет? Он же не всё рассказывал про личную жизнь, да я и не лезла. Знаю только, что хотел стать капитаном команды, но нашлись и другие желающие.

Игорь внимательно записывал за Василисой Аркадьевной. Такой информации в досье не было — не указали или не спросили ранее?

— Знаете его друзей? Особенно из клуба.

— Да, конечно. Паша Овсянников и Дениска, Левицких сын. Они втроём вместе и начали ходить в клуб реконструкторов.

Продолжать разговор было всё тяжелее. Вновь всплывшие воспоминания бородили ещё незажившие раны несчастной женщины, чьи переживания эхом достигали майора, заставляя поддаться гневу. Но нельзя было терять самообладание, потому что тогда явится Жнец…

Крепости духа хватило ещё на несколько уточняющих вопросов, но следовало уже оставить несчастную женщину, поэтому Игорь задал последний, самый важный:

— Василиса Аркадьевна, вы знаете маршрут, которым Александр обычно ходил в клуб?

━─━────༺༻────━─━

Вряд ли какие-нибудь улики могли сохраниться до сегодняшнего дня, но внутри Игоря таился настоящий древнеславянский дух, способный чёрт знает на что. Быть может, получится что-то выяснить.

Прогулка по заснеженным тротуарам сначала не приносила никаких результатов, кроме растущего возмущения. Коммунальные службы, по всей видимости, и не собирались разгребать последствия ночной бури — на улицах копошились редкие бедняги-уборщики с глазами по пять рублей, в то время как машины работали на благо поисковой операции, прокладывая путь задействованным сотрудникам.

Игорь бродил по маршруту, надеясь непонятно на что, но интуиция подсказывала — всё верно. Огибая сугробы, он, словно ищейка, ловил еле заметные шлейфы запахов, миражей, непонятных образов, являющихся сквозь материальное, где-то между… точно!

Игорь оглянулся, не видит ли кто-то, завернул за угол, в закуток у ближайшего дома, где получилось скрыться от посторонних глаз. Нужна была тень, хотя бы малейшая…

И он нырнул во мрак между пространствами. Снова оказался на краю, у бездонной пропасти, надеясь на собственное чутьё.

Но теперь, помимо извилистых тропинок, привыкший глаз подмечал намного больше. Наконец-то получалось держаться одного пути, хоть и не без труда удерживая себя на нужной тропинке.

Дни, месяцы, года, десятилетия отпечатками проносились в сознании. Обрывистые, едва осмысленные образы миновавших лет мчались по царству Тени, будто где-то они проходили именно сейчас.

Игорь мог наблюдать, но не вмешиваться. Стоило только потянуться хотя бы за одной такой вспышкой, как бездонная пропасть жадно распахивала свою пасть, предвкушая новое лакомство.

Нет. Он может только наблюдать. Ещё бы найти нужные фрагменты…

Время теряло своё прежнее значение в этом межпространстве. Однако и здесь оно являло себя в различных ипостасях, напоминало, что пребывание чужака не может длиться слишком долго.

Но Игорь искал. Его существо изнывало от ноющей вибрации, но он продолжал высматривать фрагменты один за другим в надежде найти нужный. Интуиция вела его, словно запах ведёт ищейку, петляя по пути наследившей цели. Казалось, вот-вот разгадка приблизится, но вместо искомого ему подсовывали бессмысленный огрызок чьей-то жизни.

Любовь, жизнь, смерть, счастье, сомнения, печаль, ужас — всё успела повидать эта земля в каждом поколении людей, населяющих её. Забытые истории теперь осмелели — жаждали вновь заявить о себе, бросались к чужаку, требуя внимания. Утягивали за собой…

«Не поддавайся! Сохраняй разум!»

Игорь начинал бредить. Он видел среди образов свои собственные: детство в деревне, когда он искал ветку покрепче, чтобы изготовить лук и устроить стрельбы с лучшим другом, ночные походы за километры в соседние деревни — к девчонкам, ждущим своих ухажёров… и драки с местными за этих самых девчонок.

Война. Жар пороховых взрывов, испепеляющее Солнце, невыносимая жажда под долгими палящими лучами, за которыми следовали мёрзлые ветреные ночи. И смерть, смерть повсюду. Смерть его друзей и его врагов. Жестокая, бессмысленная…

«Игорь, очнись!»

Он пришёл в себя за мгновение до того, как прыгнул бы в пропасть. По горлу проскрёбся страх, ведь ещё б немного…

Вдруг интуиция засигналила пуще прежнего. В гуще промелькнувших образов затесался призрак со знакомым лицом. Это был Саша.

Игорь устремился за ним, рискованно перемахивая через тропы. Мимо проносились окна в реальный мир: магазинчик, чей хозяин встречал газель пекаря с лопатой в руках; а вот остановка, куда осторожно подъезжал корпоративный автобус, чтобы забрать замёрзших заводчан; и вдруг квартира, полуголая женщина с полотенцем на голове — шарахнулась, заметив что-то в отражении.

Скакать между троп было опасно, будто прыгать по торчащим из бурной реки камням. Одно неверное движение, и Бездна сожрёт его, унесёт неведомо куда.

Но пока ещё удавалось держать равновесие.

Игорь преследовал отпечаток времени, попутно наблюдая за тем, что происходило месяцами ранее.

Парень шёл, ни о чём не заботясь. В ушах наушники, на плече тяжёлая спортивная сумка, но походка лёгкая, словно в танце. Он даже не оглядывался по сторонам… что стало роковой ошибкой.

Двое подкрались незаметно. Выскочили в безлюдном месте, отоварили по голове и запихнули в подоспевшую машину. Раз — и человек пропал.

Игорь пытался угнаться за машиной, но образ исчезал слишком быстро, а Тень уже крайне настойчиво выталкивала чужака из своих владений, опаляя, будто пламенем. Пришлось нырять в первое же окно, чтобы рухнуть вниз головой на груду строительных балок, покрытых пушистым снегом. Только отработанная годами выучка позволила правильно сгруппироваться, чтобы не поломать себе все кости, но твёрдые грани нещадно пересчитали рёбра, а колено с размаху упёрлось в плиту, отдавшись глухой болью.

Майор скорчился, сжал зубы, но скоро первые спазмы прошли, оставив за собой лишь ноющие ушибы. Он встал, прихрамывая, двинулся к выходу из заброшки. Под ногами хрустели разбитые бутылки, щебень, щепки, а снаружи снова завыла злая вьюга, загоняя хлопья снега под крышу.

Игорь выглянул за порог, прищурившись от ударившего в лицо ветра, и узнал дорогу, по которой шёл Саша. Только горел одинокий фонарь, освещая небольшой участок перед собой.

Уже наступил вечер…

— Мерседес, фургон, двести девятый А-Р, — бормотал себе под нос майор, бредя по вновь наваленным сугробам, — мерседес, фургон, двести девятый А-Р. Мерседес…

━─━────༺༻────━─━

Максима Железнова так и не нашли. Метель будто специально скрывала все его следы и успокоилась только когда поиски приостановили. Мэр хотел снова дать команду снарядить сотрудников, но теперь уже зароптали жители — город был погребён под снегом, а коммунальщики только и делали, что искали какого-то подонка. Пришлось обождать.

Игорь тем временем делал вид, что работает над сбором показаний, попутно пытаясь пробить по базам автомобиль, на котором увезли Сашу.

Действовать приходилось осторожно, чтобы не вызывать лишних подозрений. Но в итоге получилось нарыть кое-какую информацию.

— Выяснил, чья тачка? — Даня с предвкушением доставал обеденный контейнер.

Перед этим он якобы незаметно спрятал прилагающуюся к обеду записку от Марины.

— Да, но всё не так просто. Машина записана на одну ООО-шку — вроде перевозками занимаются. Поэтому придётся ещё покопать…

Даня приоткрыл крышку и с наслаждением вдохнул аппетитный запах.

— М-м-м… борщец. Настоящий, домашний! Ой, прости! — лейтенант опомнился, нахмурил брови, с фальшивой безразличностью принялся распаковывать контейнер из нескольких слоёв фольги. — Так что, говоришь? На юрлицо оформлено?

— Да.

Игорь с завистью взглянул на товарища, почувствовав, как голод просыпается в брюхе, но постарался отогнать лишние мысли и сосредоточиться на деле.

— Так даже проще, — улыбка снова тронула губы Данилы — не сдержался. — Если машина принадлежит фирме, то у неё должен быть маршрутный лист.

— А действительно, — не теряя времени, майор открыл поисковик, вбил данные организации, чтобы найти адрес. — Угрешская улица, сорок пятый дом… ага, есть.

Игорь подскочил, по пути хватаясь за бушлат, направился к двери.

— Эй, погоди! Так сразу?! — Даня не успел прожевать кусок мяса, поэтому выглядел немного забавно с раздутыми щеками.

— Ага. Надо поскорее найти этих ублюдков, пока число пропавших не возросло.

— Подожди меня!

Даня не собирался сидеть сложа руки. Он чуть ли не залпом опустошил контейнер, засунул в зубы кусок хлеба и увязался следом.

Ехать до конторы пришлось немало — просторный паркинг с рядом гаражей и офисным зданием посередине находился на самом краю города. Путь пролегал по более-менее чистой дороге, а сюрпризы начались у въезда, загороженного шлагбаумом. Они ждали, пока охранник их пропустит, но тот почему-то не спешил.

Когда терпение лопнуло, Игорь не выдержал, вывалился наружу и грозной походкой направился к охранной будке.

— Эй, ты чего, ослеп?! Открывай, давай!

Мужик внутри даже не почесался. Уставился на майора каким-то смешливым взглядом, будто видел он всяких снующих повсюду ментов.

— Чего кричишь? Пропуск есть?

Игорь сначала даже опешил от наглости, но быстро оправился, обошёл будку, с рывком распахнул дверь и…

Охранник, бугай на полголовы выше майора, уже стоял в проходе, самоуверенно ухмыляясь стражу порядка.

— Ну, и что теп…

Договорить он не успел. Ухмылка резко сменилась миной удивления, дыхание прервалось, а в груди будто полыхнул огонь. Бугай согнулся, обхватывая живот и глотая воздух, чуть не рухнул на обидчика, но тот лишь сделал шаг в сторону, пропуская бесполезную тушу, падающую мордой вниз прямо в серый от грязи снег.

— То, блять! — рыкнул Игорь напоследок, с такой силой вмазав по кнопке на панели, что та, кажется, сломалась.

Шлагбаум медленно поднялся перед полицейским УАЗиком. Когда он оказался в вертикальном положении, майор как раз прыгнул на сидение, попутно хлопнув дверью.

Данила тронулся.

— Круто ты его!

Охранник до сих пор корчился на земле, пытаясь отдышаться.

— Мало. Ему б ещё по зубам, чтоб не трындел…

— Хватит, хватит! Тут и так превышение полномочий маячит в личном деле. Хочешь, чтобы к Афанасьичу директор конторы заявился?

— Да пусть катится хоть к замминистру МВД! Мне нужна информация!

— Ну, к замминистру не стоит. У нас всё-таки секретная операция. Но почему ты так спешишь? Сам знаешь, в таком деле…

Игорь сжал кулак, вдарил по панели, сбрасывая накопившуюся нервозность.

— Чую я, что скоро произойдёт нечто плохое, Даня. Не могу объяснить, но… Интуиция, понимаешь, торопит. Прям заедает в башке: быстрее, быстрее, а то не успеешь! Если уже не опоздали…

Даня задумался. Он подобные вещи от лица носителя древнего духа принимал абсолютно серьёзно.

— Ладно. Тогда поспешим.

Будто подтверждая слова, лейтенант прибавил газу, объезжая гаражи.

У входа в офис их уже ждали. Видимо, удар был недостаточно сильным, и охранник успел предупредить ГБР. Целый отряд суровых морд грозно взирали на подъезжающих незваных гостей, угрожающе обхватив рукояти дубинок.

УАЗик припарковался прямо напротив. Офицеры как ни в чём не бывало выпрыгнули наружу, с приветливыми лицами приблизились к директору конторы.

— Ну, вот! Вот так бы сразу! Прям делегацией встречают, а не то, что это ваш хмырь на въезде!

— По какому праву вы вломились на частную территорию, товарищ майор?

Директор стоял с хмурой миной и явным раздражением. Он не собирался поддаваться на уловки полицейского, но что-то во взгляде этого верзилы пугало, и это не было связано ни со шрамом, ни с дикой лохматой бородой, из-под которой сверкал хищный оскал.

Офицер достал из нагрудного кармана удостоверение, протянул его в раскрытом виде, давая внимательно рассмотреть содержимое.

— И зачем же, майор Темнов Григорий Александрович, вы к нам пожаловали?

— В целях расследования необходимо проверить одну из ваших машин.

— Тогда, товарищ майор, прошу предъявить документ, согласно которому я обязан это сделать.

Охранники за спиной директора насторожились, только и ждали повода применить силу. Такое поведение говорило о многом, поэтому Игорю в голову пришла довольно рисковая идея.

Он сбросил дружелюбную улыбку, нацепил серьёзную, несколько таинственную мину. Озираясь, наклонился к директору и прошептал:

— Нас послал полковник Кузьмин. Неофициально. По личному поручению.

Директор несколько секунд недоверчиво щурился, но в конце концов решил поверить.

— Хорошо, тогда пройдёмте.

Охранники, слегка разочаровавшись из-за ускользнувшей из рук заварушки, разбрелись по сторонам. Только один из них продолжил сопровождать гостей до архива, где хранилась вся документация.

Офицеров оставили на попечение архивариуса — молодой девушки Лизы, наверняка только получившей диплом. Она с некоторым раздражением встретила нежданных посетителей, вынужденная прервать чтение какой-то книжки, но старалась соблюдать деловой этикет, провожая их к нужным полкам.

— Вас интересует маршрутный лист, я правильно поняла?

Девушка остановилась у стеллажа, заполненного ровными рядами толстых папок.

— Да, всё верно, — Данила взял на себя роль переговорщика, пока Игорь держался снующего следом охранника. — Если можно, информацию с начала года.

— Ого-о-о… Это вам для чего так много? Не припомню, чтобы раньше спрашивали такое…

— Боюсь, не могу ответить, — важно заявил лейтенант, поймав на себе заинтересованный взгляд.

В вот майор уловил подозрение, с которым охранник наблюдал за происходящим. Им оставили настоящего верзилу, на вид способного повязать обоих офицеров не более чем за пару минут.

— Марка, номер? — Лиза передвинула стремянку и поставила ногу на первую ступень, готовая лезть наверх.

— Мерседес. Двести девять. А, Р.

Вдруг на лице охранника промелькнуло удивление, даже испуг. И сомнения. Он обеспокоенно наблюдал, как Лиза достаёт с полки жёлтую широкую папку, осторожно спускается по шатающейся стремянке…

— Нет, стой!

Верзила попытался рвануть вперёд, вклиниться между девушкой и лейтенантом, по пути отбросив майора, но тот почему-то крепко стоял на месте, будто вкопанный в землю, так что рывок прервался в самом начале.

Вместо назначенной цели охранник влетел в стеллаж, отчего тот затрясся, несколько папок выпало со своих мест, приземлившись на голову защитника тайной информации, стремянка покачнулась, а Лиза, визгнув от испуга, полетела вниз, прямо в руки среагировавшего Данилы.

Игорь подскочил к верзиле, пока тот не оправился, нанёс один точный удар в подбородок, вырубив гада.

— Так, блин. Всё пошло не по плану, — резюмировал он, оглядывая окружающий беспорядок.

Лиза до сих пор отходила от шока, поэтому ещё не понимала, что произошло. Но главное — заветная жёлтая папка теперь находилась в руках Данилы. Ну, точнее у девушки, которую он держал.

— И что делать будем? — лейтенант осторожно поставил Лизу, забрал папку.

— Да, может ничего и не придётся… Пройдём спокойно до выхода и…

Дверь открылась, и в проходе показались двое охранников — Игорь запомнил их лица у входа в здание.

— Ты чё сделал, падла?!

Один из них вытащил дубинку и ринулся в бой, явно предвкушая, как будет колотить ею нарушителей… но вдруг обнаружил себя лежащим носом в пол с заломленной за спину рукой.

— Тревога!

Второй охранник, видимо, более осторожный, не спешил кидаться на грозного офицера. Такие шрамы просто так не получают, решил он, и не прогадал.

— Чёрт!

Игорь тяжёлым сапогом отправил нетерпеливого драчуна в нокаут и хотел было разобраться со вторым, но тот дал дёру так быстро, что шансов не оставалось.

— Дела плохи, — Данила выглянул в окно. — Они стягивают людей.

Вдруг очнулась Лиза.

— Вы что такое творите?! — крик заставил офицеров поёжиться. — А ну, живо валите из архива!

Спорить с разъярённой женщиной было бесполезно, поэтому они ретировались, оставив её наедине с раскиданными документами и двумя бугаями без сознания. Вспомнив, что Данила прихватил жёлтую папку, Лиза хотела снова закричать, но полицейские уже скрылись.

— Ну, нормально же сидела, никого не трогала!

Поддерживая негодование девушки, один из охранников застонал, приходя в себя.

Игорь с Даней спускались на первый этаж, перепрыгивая через ступени, когда снизу посовещались голоса и шаги подсевшей ГБР.

— Сюр какой-то! — Даня остановился, вытащил из кобуры пистолет, передёрнул затвор. — Менты бегут от охраны. Что, блять, творится в этом городе?!

Игорь доставать оружие не спешил. Должен быть другой выход!

«Зачем?»

Лихо снова высунулось из глубин души.

«Ты можешь решить проблему прямо сейчас…»

— Заткнись! — сквозь зубы прошипел майор.

— Ты чего? Не правда что ли?! — возмутился Даня, приняв слова на свой счёт.

«Разве ты не чувствуешь этот запах? От них разит грехами, этот смрад не перебить крестами, свисающими с их шей».

Будто отзываясь на слова, шрамы на груди пронзила жгучая боль. Игорь оскалился, схватился за перила.

— Я сказал заткнуться! Скройся!

Наконец боль отступила, голос Лиха пропал. Игорь ослабил хватку перил, отчего древесина расслабленно скрипнула.

— Что с тобой случилось?! — лейтенант стоял поодаль, держа его на прицеле. В глазах читалась готовность нажать на спусковой крючок.

— Даня, ты чего? — Игорь удивлённо уставился на товарища, краем уха улавливая приближающиеся шаги ГБР-овцев.

— Ты только что говорил каким-то… демоническим голосом.

Шаги всё ближе, уже различимы крики взбешённого директора, погоняющего охрану на нарушителей.

— Это было Лихо, — Игорь старался не двигаться, чтобы не спровоцировать выстрел. — Но уже всё — оно ушло. Я умею держать его под контролем.

Даня взглянул на дверной проём, где вот-вот покажутся неприятели, и после недолгих размышлений опустил ствол.

— Хрен с тобой. Поверю. Но нужно как-то отсюда выбираться.

Игорь посмотрел за его спину, на широкое окно лестничного пролёта.

— Ну, у меня есть один вариант…

Даня обернулся и понял, о чём идёт речь.

— Тогда давай скорее.

Когда ГБР добрались до лестницы, то обнаружили лишь распахнутые настежь окна. Внизу, кроме сугробов с глубокими впадинами и следов, никого не было.

Старший из них тут же достал рацию:

— Они внизу! Должны выйти с северной стороны! На перехват!

Остальные замерли, поглядывая на командира, пока тот не погнал их на улицу.

Снаружи началась суета. Повсюду сновала охрана, прочие сотрудники обеспокоенно выглядывали из окон, водители повыбегали из гаражей с гаечными ключами наперевес, готовые пришибить нарушителя при первой же встрече.

Но никого не смогли найти. Полицейские будто испарились.

Вообще-то, примерно так оно и было.

Игорь петлял между тропами Тьмы. Было непросто выруливать по нитям пространств в поисках нужного окна, но сноровки уже хватало, чтобы не бояться бездны под ногами. Наконец, улучив момент, он прыгнул в воронку, образовавшуюся из тени недалеко от шлагбаумов.

Сторож, только оправившийся после стычки с майором, заметил его не сразу. Точнее, подумал сначала, что такого не может быть. Ведь не могли все прочие проглядеть нарушителя!

— Ну, здаров ещё раз! — Игорь бежал навстречу испуганному бугаю, пока тот метался между паникой и безрассудством.

Победила паника.

Не позволив взять себя на таран, сторож дал дёру, во всё горло крича тревогу. Игорь прыгнул в УАЗик, воткнул ключи в зажигание. Но не стал поворачивать.

— Давай, давай. Зови своих дружков, да побольше!

ГБР-овцы не заставили себя ждать. Уже через несколько секунд два десятка человек в чёрной форме, с оружием наперевес, мчались вдогонку за нарушителем.

— Вот теперь поехали!

Игорь зажал сцепление, повернул ключ…

И двигатель лениво закряхтел, тут же заглохнув.

— Сука!

Охранники приближались. Игорь снова включил зажигание — на этот раз двигатель подвывал дольше, но всё равно сдулся.

— Хватай его! Не дай уйти!

Охранники были совсем близко. Если сейчас не сработает…

В третий раз машина едва не сдалась, но наконец мотор загудел, из выхлопной трубы вывалилось чёрное облако дыма. Игорь поставил рычаг на заднюю передачу и дал газу.

УАЗик заревел, прямо перед носом преследователей рванул от них, сбив шлагбаум на пути, резко развернулся и, пробуксовав по наледи, умчался вдаль.

— Чего встали?! По машинам, ещё догоним!

Начальник охраны уже сидел во внедорожнике, заранее снарядившись в погоню. Гаркнул на подчинённых и дал команду водителю трогаться:

— Живее, живее! Надо догнать их!

Спустя несколько минут на трассе, ведущей в центр города, развернулась нетривиальная картина: за полицейской машиной гнались три чёрных джипа, огибая сугробы и ямы по пути.

Игорь не так хорошо знал здешнюю дорогу, поэтому натыкался почти на каждое препятствие, отчего заметно тормозился, сокращая дистанцию между ним и преследователями.

— Сюр какой-то, прав был Даня!

На горизонте замаячили синие мигалки — навстречу мчалась полицейская колонна. Промелькнула надежда, что она прибыла на выручку, но ГБР-овцы даже не снизили скорость, поэтому выводы были неутешительные.

— Значит вот как…

Вдруг от души будто отлегло. Прикрытие провалилось, он явно задел что-то важное, если полковник Кузьмин решил в открытую направить сотрудников против него. Это означало, что теперь можно не осторожничать.

Игорь снизил скорость. Что же делать?

Капкан захлопывался. Вот-вот его зажмут, отрезав пути отхода. Слева вдоль трассы расположился дачный посёлок. «Сады», как называли его здешние жители. В узких улочках, пронизывающих участки, можно было бы оторваться от погони, но дороги там практически отсутствовали, так что велик шанс напороться на какую-нибудь колдобину и оставить днище на земле.

А справа, двухстах метров от обочины, начинался лес. Пробираться по нему было бы ещё сложнее, но…

Игорь свернул направо, упрашивая УАЗик не застрять на полпути:

— Давай, братуха, держись, держись… Только довези до опушки!

Автомобиль яростно боронил снег, будто прорывал себе дорогу. Он трясся, выл, ревел, но продолжал двигаться вперёд. Джипы ГБР-овцев и полицейская колонна встретились и синхронно свернули в поле, окончательно подтверждая догадку майора.

— Давай, родимый!

Капот вдруг раскрылся, не выдержав нагрузок, принялся хлопать с каждым толчком, словно пожирая встречающийся снег. Обзор от этого стал совсем ничтожный, но тряска и без того не позволяла особо ориентироваться в пространстве, поэтому Игорь просто жал на газ, надеясь на удачу.

УАЗик нырнул в овраг, завизжал, сгрёб под капот кучу снега, вынырнул с усилием, чуть не застряв днищем на выступе. Передними колёсами обрушился на землю и закрутил, вытаскивая себя наверх.

— Ещё чуть-чуть…

Он выскочил, чуть не подлетев, рванул последние полсотни метров до ближайших деревьев, грозясь развалиться на ходу: всё дребезжало, дрожало, трещало, капот накренился вбок, оторвавшись от одного из крепежей, хлопал по кабине, пока не вылетел совсем.

УАЗик проскочил между стволами, скрывшись в зарослях, когда его преследователи преодолели лишь половину поля. Не все смогли угнаться за ним — часть машин застряли в оврагах, но остальные бодро взрыли уже растормошённый снег и добрались-таки до границы леса.

Игорь почти не видел ничего перед собой. УАЗик будто сам петлял между елями, сшибал попавшиеся под колёса кустарники, распугивая живность, пока вдруг не врезался в широкий ствол.

Лобовое стекло треснуло, мотор издал предсмертные хрипы и заглох. Наконец закончилась тряска, прекратился дребезжащий шум. Игорь потратил пару секунд на то, чтобы прийти в себя. В ушах ещё стоял звон, сквозь который пробивался рёв приближающихся машин.

Майор погладил приборную панель и ласково, будто живого, поблагодарил:

— Спасибо, дружище. Спасибо…

Он с трудом открыл дверцу, оглянулся — вот-вот должны были показаться преследователи.

И нырнул в Тень.

Когда Полиция с ГБР нагнали наконец застрявший УАЗик, из кабин выскочили разъярённые бойцы. Капитан Задорин, назначенный командиром перехвата, приказал взять машину на прицел, а сам крикнул:

— Выходите! Вам некуда бежать!

В ответ было лишь молчание, поэтому он осторожно, не снимая водительскую дверцу с прицела, пошагал вперёд, указывая своим подчинённым следить за флангами.

Сержант Коля, выдернутый из патруля, вглядывался во мрак глухого леса, надеясь не встретить взглядом ни майора, ни лейтенанта. Он до сих пор не мог поверить, что те решили преступить закон.

Задорин уже понял — кабина пуста. Но расслабляться не стоило. Капитан приказал сержанту открыть дверь, пока сам продолжал держать на мушке область водительского сиденья. Коля, едва не закричав от волнения, дёрнул за ручку, зажмурился… и понял, что ничего не произошло.

— Сбежали, суки… — командир ГБР-овцев приблизился к капитану. — Ну, не страшно. Далеко не убегут. Ай-да, мужики! По коням!

Сержант стоял возле Задорина, ожидая команды, но тот молчал. Чёрные джипы уже тронулись, но полицейские не сдвинулись с места.

— Товарищ капитан, продолжаем погоню? — парень явно боялся услышать ответ на вопрос, но ждать уже не мог.

— Нет. Возвращаемся в отдел.

Задорин ещё какое-то время простоял напротив УАЗика, погружённый в раздумья, пока сотрудники готовились к отбытию.

— Что-то тут не сходится… неужели и правда оборотни в погонах?

━─━────༺༻────━─━

Путь из леса в город занял немало реального времени. Игорь только к вечеру вылез из тени в проулке, возле входа в подвал злосчастного дома, где с побегом Марины и началась вся заваруха. Что-то подсказывало, здесь их искать не станут.

Данила всё не появлялся. Он должен был выждать, пока охранники погонятся за Игорем, а затем сбежать, прихватив одну из ГБР-овских машин. Место встречи решили выбрать под носом у всех, следуя знаменитому принципу, а затем они должны были придумать, что делать дальше. Скорее всего — валить из города, сообщив полковнику Гурьянову о провале миссии.

Но лейтенант не появлялся.

Игорь наблюдал за подходами в ожидании товарища, но с каждой минутой тревога нарастала и нарастала.

— Даня, бляха-муха, где же ты?

Ждать дальше было нельзя. По улице уже проехало три патруля, развевая темноту из-за неработающего освещения синими мигалками. Если лейтенант до сих пор не явился и не отвечал на звонки, значит что-то пошло не так.

Если его поймали, то он может быть лишь в одном месте…

Игорь снова нырнул в Тень.

━─━────༺༻────━─━

Кабинет начальника полиции полковника Кузьмина пребывал в тишине. Почти все сотрудники находились на заданиях, искали пропавшего майора Темнова.

Сам полковник расхаживал вдоль длинного стола, куря сигарету за сигаретой в ожидании новой информации.

Вдруг зазвонил телефон. Сердце тут же забилось сильнее от волнения, Егор Афанасьевич кинулся к мобильнику, что лежал на столешнице, порываясь схватить его, но вдруг остановился, увидев всплывшее имя контакта.

— Железнов…

Рука задрожала, но не принять вызов было нельзя. Полковник торопливо затянулся, разом докурив сигарету, ткнул бычок в переполненную пепельницу и поднёс телефон к уху.

— Дмитрий Эдуардович…

Полковник медленно сел на ближайший стул.

— Н-нет… Темнова ещё не нашли. Но лейтенанта…. а, он уже у вас? Отлично, отлично…

Скрипнула половая доска, заставив вздрогнуть, растряся обвислые щёки. Полковник обернулся, но никого не было.

— Что? А, да. Извините, послышалось… неважно. Девчонка? Да, да, её отправили, куда было сказано. Нет, никаких проблем не возникло…

По затылку пробежали мурашки, будто кто-то следил за ним. Кузьмин снова обернулся, встал, пытаясь заглянуть за шкафы, но никого не увидел и снова сел на стул.

— Дмитрий Эдуардович, послушайте…

Из динамика в ответ раздались крики, отчего полковник дёрнулся, держа телефон на расстоянии и приблизив его, только когда ругань затихла.

— Понял, Дмитрий Эдуардович. Темнова найдём. Я подключил все силы, в скором времени он будет у вас.

Напоследок разразившись угрозами, Железнов бросил трубку, и по кабинету расползлись короткие гудки.

Полковник вытер испарину на лбу, встал, неуклюже торопливыми шагами направился к своему месту. Во втором ящике слева он всегда держал хороший коньяк, как раз на подобный случай — чтобы справиться с волнением. Тут же был и стакан, посмотрев на который он с треском откупорил крышку и поднёс горлышко ко рту.

Вдруг его снова окатило странное ощущение, будто кто-то сейчас смотрел прямо на него.

Поставив бутылку на стол, Кузьмин кинулся к окну, натянул и без того задвинутые шторы.

Но ощущение не пропадало.

Он подбежал двери, заставляя пол стонать от тяжести своей туши, распахнул её, с остервенением готовый накричать на любого, кто стоял бы снаружи, но опять никого не увидел. Коридор молчаливо взирал на него своими длинными стенами, будто на сумасшедшего.

— Нервы всё, нервы… — Егор Афанасьевич тяжело вздохнул, захлопнул дверь, оперевшись о косяк…

Позади послышалось журчание коньяка, бьющегося о звонкие грани стакана.

Не моргая, вспотев до предела, полковник медленно повернулся. За столом, на дорогом кожаном кресле начальника, сидел майор Темнов.

Григорий неторопливо наполнял напитком стакан, направив пистолет в его сторону. Непослушные клочки лохматых волос свисали над началом ужасного шрама, уходившего в небрежные заросли бороды. Из-за размеров бушлата он казался особенно широким и могучим. Но самым страшным оставался взгляд.

Холодные глаза скрывали пылающий гнев, готовый вырваться наружу — это было видно сразу. Но что-то в них таилось непонятное, и оттого наиболее ужасное.

Полковник оцепенел. Руки задрожали, пот рекой лился по всей коже, намочив до последней нитки рубашку под пиджаком. Ноги одолела слабость, чуть не подкосившая колени. Очнувшись, он дёрнулся к ручке двери.

— Стоять.

Спокойный, отдающий сталью голос, заставил подчиниться беспрекословно.

— Садись.

Кузьмин, стараясь не оступиться, побрёл к ближайшему стулу и медленно, глядя на дуло, следящее за ним, сел. Деревянные ножки жалобно застонали под тяжестью огромной туши.

— Значит, Даню поймали…

Майор поставил бутылку, схватился за стакан и толкнул его вдоль стола. Тот остановился рядом с полковником, оставив мокрый след по пути.

— Выпей. Выглядишь так, словно в штаны наложил.

Кузьмин дрожащей рукой взялся за стакан, расплескав часть коньяка поднёс его ко рту, и залпом осушил. Алкоголь прогнал по телу тепло и почему-то подействовал очень быстро, заглушив страх. Вытерев рукавом влажные губы, полковник наконец заговорил:

— Ты уже труп, Темнов. Но если… если сдашься, я смогу…

— Нихрена ты не сможешь. И если я труп, то кто же сейчас ты?

Указательный палец сжался на спусковом крючке, угрожая приложить чуть больше усилий, чтобы тот запустил механизм. Полковник промолчал, неспособный оторвать глаз от дула.

Или он боялся встретиться взглядом с майором? Что-то в нем было… ужасающее.

Грубый голос снова разрезал пространство, заставив вздрогнуть.

— Вот-вот. Так что не выёбывайся. Хочешь прожить дольше — говори.

— Ч-что говорить?

— Мерседес, двести девятый. Я сверился — по записям в маршрутном листе он стоял в гараже каждый раз, когда кто-то пропадал. Что за фирма, как она связана с Железновым?

Кузьмин испытал новую волну страха, раздумывая, стоит ли держать язык за зубами с перспективой получить в лоб несколько грамм свинца. Майор решил помочь бывшему начальнику с выбором призывно дёрнув стволом, и тот сдался.

— Фирма принадлежит ему через посредников. Номинально руководители другие, но реальный владелец — он.

— Зачем он похищает людей?

— Я не знаю! — Кузьмин явно боялся, что майор не поверит, поэтому воскликнул громче прежнего. — Клянусь, не знаю! Мне было приказано просто затянуть расследование насколько это возможно и всё!

Майор решил поверить ублюдку.

— Даня. Где он?

— Его повезли в особняк Железновых.

Угадав следующий вопрос, Кузьмин продолжил:

— Мы задержали ту дев…вушку, Марину, — он едва не назвал её «девкой», что могло не понравиться майору. — Железнов приказал отвести её к нему. Лейтенант клюнул и попался. Он так и не выдал тебя, сколько мы не пытались, поэтому его тоже отправили в особняк.

Из коридора донеслись шаги. Цоканье каблуков приближалось к кабинету, заставив молчание повиснуть в помещении.

Кузьмин замер в ожидании, не зная, что приведёт за собой появление его сотрудницы. Надежда боролась с отчаянием с каждым новым звуком.

Но она прошла мимо. Свернула в сторону лестницы и снова оставила его наедине с майором.

Игорь встал. Он услышал всё необходимое и отлично знал, что делать дальше.

Полковник вздрогнул, когда грозный офицер приблизился к нему, каждым шагом будто отмеряя последние секунды жизни. Он хотел закричать, но его прервала резкая мелодия звонка. На экране высветился контакт Железнова.

Майор взял телефон, принял вызов и поднёс его к уху.

— Кузьмин, где отчёт?! Ты нашёл Темнова или мне…

— Он нашёл.

Ответ заставил собеседника замолчать в удивлении, но Дмитрий Эдуардович быстро оправился.

— Ты… Я достану тебя.

— Не утруждайся, я сам к тебе скоро приду. Жди.

Игорь сжал пальцы, смяв телефон, словно клочок бумаги, и швырнул осколки в сторону.

А затем повернулся к полковнику.

— Т..ты обещал! Обещал не убивать! — Кузьмин вскочил со стула, но из-за паники запутался в собственных конечностях, споткнулся и рухнул на пол.

— Я говорил, что ты проживёшь подольше.

Игорь неумолимо приближался. Он не спешил, безо всякого удовольствия наблюдая за стенаниями ублюдка.

«Отдай его мне!» — требовало Лихо.

— Нет! Нет, ты не посмеешь! Я — полковник! Меня нельзя убивать!

Гадёныш обмочился, продолжая пятиться, неуклюже перебирая руками и ногами. От него разило литрами пота и мочой — истинным страхом.

«Он — мой! Его душа требует кары! Отдай!»

Крестик в груди загорелся, напоминая о друге из прошлой жизни. Игорь навис над полковником, — тот уже не мог двигаться, охваченный оцепенением, — и… убрал пистолет в кобуру.

— Д..да… да, молодец… — Егор Афанасьевич почувствовал надежду, даже немного приободрился.

Лихо же восприняло жест иначе:

«Да, да… верно… отдай его мне. Пусть ощутит муки, достойные собственных деяний!»

Грудь полыхала, реагируя на проснувшегося демона, жалкий червяк, называющий себя полковником, уже начал боязливо подниматься, уверившись в своём спасении.

Игорь вздохнул:

— Как же вы оба заебали…

Сапог обрушился на горло Кузьмина, раздавив гортань, раздробив позвонки, сминая мышцы в кашу.

Глаза Кузьмина едва не вылезли из орбит, капилляры набухли. Изо рта, носа и ушей прыснула кровь, и толстая тяжёлая рука, только что тянувшаяся к краю стола, безвольно упала рядом.

Майора в помещении уже не было.

━─━────༺༻────━─━

Особняк Железновых находился в нескольких километрах от города, на отшибе элитного коттеджного посёлка. К нему вела отдельная ровная дорога, поднимающаяся на просторную возвышенность, где умещались трёхэтажный дом, яблоневый сад, конюшни с загоном для лошадей, гаражи на пару десятков автомобилей и искусно отделанный передний дворик, увенчанный рядом статуй на древнегреческий манер.

Особняк был выполнен в стиле классицизма. Белые колонны поддерживали изящные арки, стены украшали неброские узоры, восходящие к строгим парапе́там. К входным дверям вела двойная закругленная лестница, над которой возвышался широкий балкон.

Но всё это полуантичное чудо смотрелось посреди русской зимы, словно строй древнегреческих воинов, в разгар метели облачённых в летние сандалии.

Снег покрывал белый мрамор статуй, где разнообразив изваяние бородкой, где — сотворив чудну́ю причёску, а кое-кого даже одел в пушистые шубы, стыдливо прикрыв наготу.

Ворота были открыты. Игорь беспрепятственно въехал на полицейском внедорожнике, обогнул замёрзший фонтан и припарковался у крыльца.

За стеклянными дверями призывно горел свет. Железнов ждал его.

Внутри всё было обставлено с роскошью. Со второго этажа спускалась широкая лестница, от которой арками расходилась по периметру галерея. Стены украшали фрески, мраморные узоры. Сверху, освещая холл, висела громоздкая изящная люстра, сделанная под старину, с лампочками в видесвечей.

В центре, стоя на круглом мозаичном узоре, его встречал уже знакомый парень, что таскался с Максимом. Он безо всяких эмоций слегка поклонился гостю.

— Господин велел отвестивас в его личные покои. Пройдёмте со мной.

Игорь молча последовал за ним ко входу, ведущему глубоко под землю по винтовой лестнице, освещаемой цепью факелов.

Когда они пришли, взору открылось просторное помещение, обустроенное под манер древнеримского колизея: смотровые площадки с удобными помостами для нескольких зрителей возвышались над круглой ареной, усыпанной песком, откуда ещё на подходе доносился лязг металла вперемешку с тяжёлыми вздохами сражающихся.

Железнов встречал его, разлёгшись на вычурной античной кушетке. Он был облачён в белую тогу, держал в руке бокал с красным вином и с улыбкой наблюдал за схваткой внизу, пока девушка, в которой Игорь узнал Уйнэ Тоярову — одну из пропавших сестёр, — не смея поднимать взгляда, держала поднос с закусками.

По периметру стояли вооружённые бойцы, готовые устранить опасность при первом же её проявлении.

— О, ты здесь! Присаживайся, — Дмитрий указал на кушетку рядом. — Ты долго.

На арене сражались двое. Одним из них был тот самый пропавший ролевик, Саша. Парень орудовал двуручным мечом против щитоносца с топором.

— Талантливый юноша. Мои друзья выставляли своих лучших бойцов, но никто не смог его победить.

Щитоносец сфинтил, ударил обухом щита по открывшемуся месту, хотел уже завершить бой, вклинив лезвие топора между рёбер Саши, но тот вдруг оказался за спиной, подсёк ноги, заставив рухнуть на утоптанный песок, а затем уткнул острие меча под край шлема противника, упавшего на колени.

Наступившую тишину разорвали аплодисменты Дмитрия. Закончив, тот вынес правую руку, сжатую в кулак, перед собой.

— Как думаешь, побеждённый бился достойно?

Игорь молчал. От происходящего внутри бурлил гнев, но Марина и Данила находились в заложниках, так что приходилось сдерживаться. Вместо ответа он взглянул на Сашу. Тот стоял со стеклянными глазами, готовый оборвать чужую жизнь по первому велению.

— Ах, да. Ты ведь успел только под конец, — Дмитрий всё ещё держал руку перед собой, заставляя Сашу ждать решения. — Молчишь? Ну, тогда… Михаил.

Он кивнул парню, стоявшему рядом, и тот подошёл к краю платформы, где скомандовал:

— Предстань перед господином, побеждённый!

Щитоносец снял с себя шлем, открыв измученное лицо.

— Даня!

— Крепкий. Двум моим парням навалял. Но в амплуа гладиатора оказался не слишком хорош.

Дмитрий мог в любой момент казнить лейтенанта. Стоило лишь опустить большой палец вниз.

— Ну, так что ты думаешь насчёт этого? Достоин ли он милости?

Железнов вдруг изменился в лице. Расслабленные, слегка даже насмешливые черты сменились холодом ненависти.

— Моего сына ты помиловал?

Палец опустился вниз.

Игорь не успел сделать ничего. Саша, не дрогнув ни единым мускулом лица, пронзил шею Данилы.

Вдруг всё вокруг охватила Тьма.

Время будто остановилось. Капля, стекающая с острия меча, зависла в воздухе. Искажённое ликованием лицо Дмитрия замерло, отражая безумную черноту души.

«Тебе следовало меня слушать…»

Лихо окутывало изнутри, словно одеяло в холодную ночь.

«Максим… он знал обо всём. Но ты не дал мне докопаться до истины…»

Крестик в груди накалился, шрамы невероятно жгло. Казалось, кожа сейчас воспламенится.

«Ты избегал меня… Избегал себя… И снова допустил ошибку».

Он посмотрел на свои руки, дрожащие от переполняющей ненависти. Они требовали разорвать виновника на куски.

«Хватит бежать от собственной сущности. Покарай их. Ты — Игорь Волхов. Ты — Лихо. Ты — Жнец!»

Тьма приняла его. Тропинки пространств сами подстраивались под ноги, угодливо прокладывая путь к расставленным по периметру врагам. Он исчез и тут же появился в другом конце колизея, схватил двоих бойцов за горло и голыми пальцами раздавил им трахеи.

Остальные продержались не дольше пары секунд. Они не успели произвести ни выстрела, обнаружив у себя отсутствующие гортани. Кто-то падал сразу, кто-то ещё простоял по инерции, пока их головы свисали на ошмётках шейных мышц.

Когда Жнец снова очутился напротив Железнова, кровь потоками хлынула из валяющихся тел. Красная вязкая жидкость стекала по стенам арены, впитываясь в песок. Саша, увидев это, будто очнулся ото сна. Он понял — мучениям пришёл конец.

Дмитрий за секунду испытал ликование, удивление, осознание, а затем животный страх перед существом, стоящим напротив.

Жнец протянул руку. Почему-то не удалось даже отстраниться — оцепенение полностью охватило всё тело.

Два окровавленных пальца, покрытых кусками чужой плоти, коснулись лба.

━─━────༺༻────━─━

— Помни, сын. Ты — потомок древнего благородного рода.

Отец сидел за своим тяжёлым дубовым столом, впитавшим запах табака, и сурово взирал на своего сына.

— Этот город был основан твоим предком. Я продолжаю его дело. Ты продолжишь наш труд, когда примешь управление в свои руки.

Дмитрий кивнул, чувствуя гордость за само своё происхождение. Отец с малолетства готовил его себе на замену, и скоро долгожданный день наступит.

****

Похороны едва успели закончиться, а он уже принялся за работу. Первым делом следовало воплотить давнюю мечту — уподобиться благородным мужам Рима, чья слава пронеслась в веках. Чем он хуже?

Могучие своды колонн, искусные фрески, фонтаны — всё это так манило… но нет, этого было недостаточно. Он — потомок древнего рода. Он лучше других, копошившихся у него под ногами простолюдинов. Смерды. Они не лучше рабов, созданных для увеселения своих господ.

Почему бы не показать им своё место?

****

Первая простолюдинка оказалась строптивой. Пришлось долго объяснять смутьянке её место, но в конечном итоге это удалось.

Маленький Максим, его сын, должен привыкать к своему статусу. Немного подрастёт, и узнает о подземном секрете особняка, но пока что он может растрепать всем об увиденном.

****

Коллекция рабов пополнилась новой девкой. Да, покупать их за границей пока что более удачная идея, но это лишь временно. Полиция вот-вот окажется под сапогом, сеть организаций, оплетающая почти все сферы в городе, неумолимо растёт. Ещё несколько лет, и он станет не просто хозяином — богом этих земель.

****

Он не одинок! О, да… принимать гостей под кровавое зрелище сражающихся гладиаторов — что может быть лучше? Рабыни услаждают господ, не смея пререкаться, пока чернь внизу развлекает их ценой собственной жизни.

Они лишь следуют своему призванию. Так распорядилась сама природа!

****

Молодой паренёк оказался настоящей находкой! Уничтожил лучших бойцов, что смогли выставить на арену остальные. Никто не устоял перед остротой его клинка! Машина для убийств — вот его судьба! Разве мог бы такой талант раскрыться где-нибудь ещё?

Нет, нет и нет. Только он, хозяин, позволил юноше найти своё призвание!

****

Две сестры недавно прибыли в покои. Но с ними что-то не так. Одна из них будто сумасшедшая, постоянно зовёт каких-то духов — её и стоит продать. А вторая… для этой найдётся место. Только нужно научить обеих манерам, прежде чем пустить в дело!

****

Никто не понял, что произошло. Сука взбесилась, изошлась пеной, закричала какие-то проклятия на своём языке! Пришлось прибить, чтобы не распугала гостей. Что ж, Виктор остался без товара, но это стоит исправить — слишком уж важен. Не сейчас, но чуть позже ему привезут достойную замену. Только бы подыскать подходящую кандидатуру…

****

Максим пропал. Блудный сын — наверное, подобный конец ждал его в любом случае.

Но наверняка кто-то приложил к этому руку. Проклятые ублюдки! Да как они смеют! Чтобы какой-то жалкий червяк решал судьбу его потомка?! Виновный понесёт наказание!

****

Стоило догадаться… взявшийся из ниоткуда майор и лейтенантишка, всюду таскающийся за ним следом. Это он помешал сыну позабавиться с девкой. Наверняка он — больше некому.

Нужно было разобраться с ублюдком сразу, а не ждать, пока в Максиме взыграет гордость. Ничтожный выродок даже не попытался наказать обидчика.

****

Он скоро будет здесь. Надо подготовиться. Быть может, заставить смотреть на смерть друга?

━─━────༺༻────━─━

Дмитрий не слышал собственного крика, но Михаил и Уйнэ, не успевшие сбежать, ёрзали на земле, со всех сил закрывая уши. Железнов издавал истошный, нечеловеческий визг. Связки не выдержали — лопнули, брызнув кровью изо рта, окропив лицо Жнеца. Кожа сжалась, позволяя увидеть очертания мышечных волокон, пока те не иссохли, превратив тело в обтянутый скелет.

И только тогда ублюдок издал последний хрип, распластавшись на кушетке безвольной мумией.

Воцарилось молчание. Уйнэ всхлипывала, от страха не смея даже открыть глаза. А вот Михаил не мог издать ни звука, глядя как Жнец поворачивается в его сторону.

— Ты — следующий, грешник.

Вдруг парня прорвало.

— Пощади! Пощади, прошу! Я всё скажу! Я помогу, только поща…

Пальцы коснулись макушки, заставив подонка захлебнуться в собственных словах. На этот раз жертва не смогла даже пискнуть, молча превращаясь в прах. Столь поганую, мерзкую душу стоило ещё поискать, но от того страшнее были его мучения перед смертью.

Когда Жнец окончил жатву, тело распласталось на оббитой камнем площадке. Девушка забилась в угол, зажимая глаза руками и рыдая. Она до ужаса боялась, но ей ничего не грозило. Волхов исчез.

И очутился рядом с Сашей.

Парень смотрел прямо в глаза, сжимая рукоять меча. У его ног лежал труп Данилы, из горла до сих пор вытекал ручеёк крови.

Игорь шагнул ближе, но Саша не сдвинулся с места, не опустил взгляд.

— Он был моим другом, — он вдруг заговорил сам, без участия демона.

— Прости.

По щекам Саши стекали слёзы.

— Я… я убил многих… И готов понести наказание.

— Ты знаешь, кто я?

— Нет. Но я… я теперь не знаю, кто я сам.

Жнец протянул руку. С пальцев капала кровь, плюхалась на сырой песок рядом с телом Данилы. Саша, вздрогнув, сделал глубокий вздох. Он не боялся умереть. В душе промелькнуло лишь одно сожаление — о бедной матери. Доброе, тёплое лицо родного человека заставило сердце сжаться, когда Жнец почти коснулся его лба, как вдруг…

— Она ждёт тебя, — Волхов опустил руку. — Твоя мама… она до сих пор тебя ждёт.

Саша не сразу понял, что смерть отступила. Но осознав это, почувствовал непреодолимую слабость. Ноги подкосились, и он упал на колени, выронив меч.

— Спасибо…

Волхов смотрел на безжизненное лицо Данилы. В нём не было страха — только непонятная уверенность. Он верил своему другу, надеялся на помощь, но так и не дождался её.

Игорь вспомнил про Марину.

— Ты не видел девушку? Её должны были привезти сегодня. Молодая, зеленоглазая, светлые волосы.

Саша кивнул.

— Да, видел. Её увезли. В подарок одному из покровителей Железнова. Он многих продал или подарил.

— Кто он?

— Не знаю. Слышал только фамилию. Королёв.

━─━────༺༻────━─━

Особняк горел. Страшное пламя охватило его, обжигая мрамор, пожирая дорогие фрески, заставляя колонны крошиться и обрушиваться, роняя своды. Ветер, будто живой, не давал огню ослабнуть, превращая роскошное здание в горстку пепла.

Пожарные прибыли быстро, но ничего не смогли сделать. Спасатели нашли только истощенного парня, валяющегося без сознания, и девушку, свернувшуюся калачиком на ступенях, ещё не тронутых пожаром. Их сунули в машину скорой помощи и отправили в больницу.

Уйнэ без конца повторяла: айна, айна, айна…

Так называл злых духов её народ.

Игорь Волхов наблюдал за происходящим со стороны, скрытый тьмой безлунной ночи. Он достал из кармана телефон Данилы и набрал номер Гурьянова.

— Слушаю, — раздался голос в динамике.

— Это Волхов.

— Что-то случилось? Где Данила?

— Данила погиб.

— Чёрт вас побери, что случилось?!

— Мы выполнили задание. Зло наказано. Но нечисть тут оказалась не причём.

— Игорь, живо приезжай по адресу…

— Нет.

— Что?!

— У меня есть ещё одно дело. Прощайте, товарищ полковник.

— Игорь, о чём ты…

Пальцы сжались, раскрошив телефон на осколки.

Из груди валил дым раскаленного креста. Игорь вонзил пальцы в шипящие от жара шрамы, схватил его, вырвал с кусками обгоревшей кожи и бросил вниз. Горячий металл мигом растопил снег, утонув под толстым слоем.

— Прости, Илларион. Я недостоин твоего подарка.

И Жнец исчез.

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ. ИСКУПЛЕНИЕ

А я знаю, Искупитель мой жив, и Он в последний день восставит из праха распадающуюся кожу мою сию.

Книга Иова, Глава 19, стих 25

Глава первая. Поезд прибывает

— Внимание! Поезд из Москвы прибывает ко второму пути. Просьба отойти от края платформы.

Тяжёлый железнодорожный состав, издав протяжный сигнал, показался среди слякотного пейзажа ранней весны. Кучки тающего снега ещё кое-где мелькали, закрывая плиты перрона, но моросящий надоедливый дождь обещал смешать их с грязью и растопить в лужицах, уже скопившихся под ногами прохожих.

Поезд со свистом остановился. Громыхнули, раздвигаясь в стороны, тяжёлые двери вагонов, откуда повалили спешащие укрыться от дождя пассажиры. На входе в станцию столпились люди. Очередь гружённых чемоданами бабулек, по старой памяти закупающихся на Садоводе, ярко одетых подростков, гурьбой смеющихся над чем-то, и хмурых мужиков, вернувшихся с дальней работы, застряла перед турникетами, часть из которых по какой-то причине не считывала билеты.

— Да что там такое?! Шевелитесь уже! — не выдержав, закричала одна из бабулек, вынужденная ждать прямо у входа, упёршись в тяжёлый походный рюкзак впереди стоящего парня.

— Да что-то техника забарахлила, бабуль, — парень, и без того довольно высокий, с тем самым увесистым рюкзаком, казался гигантом на фоне старушки. В руке он держал длинный чехол, сужающийся к низу.

Бабка не успела ответить, как вдруг очередь продвинулась, позволив ей укрыться под навесом вместе со своими баулами.

А парень, несмотря на габариты, юрко прошмыгнул в образовавшиеся щели, в раз оказался почти у самого турникета и скоро шагал уже по подземному туннелю, ведущему в город, к площади, где разместилась обширная парковка, центральное здание вокзала и возвышающийся напротив богато украшенный собор.

Парень, прищурившись, заворожённо разглядывал золотые купола, венчающие белые башни, а потому не заметил, как к нему подошёл полицейский.

— Добрый день, молодой человек. Младший лейтенант Краснов. Предъявите документы к осмотру, пожалуйста.

Парень немного растерялся, но живо сообразил, полез в карман куртки за паспортом.

— Здравствуйте. А… в чём, собственно, дело? Я что-то нарушил?

Он протянул раскрытый документ, поправил давившую на плечо лямку, пока лейтенант читал данные.

— Иванкин Александр Евгеньевич. Ого, Сибирь? Издалека прибыли! Какими судьбами?

Почему-то первое беспокойство быстро улетучилось. Лейтенант говорил вполне доброжелательно, вроде даже по-свойски — с улыбкой, отчего причин волноваться не было. Саша захлопнул паспорт, убрал его обратно в карман и немного смущённо улыбнулся в ответ.

— У вас тут слёт реконструкторов. Вот, решил присоединиться, пообщаться с коллегами.

— Реконструкторов?.. А, это где с мечами, да в доспехах? Да, видел как-то. Прикольно, блин! Только они ж, вроде, летом собираются, разве нет?

— Да, обычно так. Но в этом году решили в грязи поваляться. Чтоб эффектнее было, наверное.

— Понятно, понятно. А это у вас, получается… — лейтенант кивнул в сторону чехла, висящего теперь на плече.

— Да, меч.

— И документы имеются?

— Конечно!

Саша из другого кармана достал сертификат, подтверждающий, что эта здоровенная, но не заточенная железяка оружием не является.

— Ну, всё нормально. Извините за неудобство, сами понимаете — работа такая!

— Да, конечно…

Лейтенант, вернув меч, взглянул на часы, после чего воскликнул:

— Ой, мне уже пора! Важное дело ждёт! Счастливого пути!

Он на прощание кивнул и убежал, оставив Сашу наедине с собой.

Город приветствовал гостя слякотью, потоками стекающей по разбитой дороге воды и выглядывающим из-за серых туч солнышком, чей тёплый свет придавал оптимизма даже посреди всей этой влажной серости.

Когда дождь усилился, Саша забежал под навес, достал телефон — проверить, какие автобусы ведут к нужному адресу. Увидев, что нужный как раз скоро отбывает, он со всех ног пустился к остановке, которую можно было отличить только по торчащему знаку на небольшой платформе. Двери едва не закрылись прямо перед носом, но Саша успел заскочить внутрь, даже никого не сбил, хотя имел все на это возможности.

Автобус тронулся, повёз пассажиров по маршруту, минуя странную, но довольно интересную архитектуру, в которой смешались советские пятиэтажки, современные высотки и деревянные косые дома ещё дореволюционной постройки, чудом сохранившиеся по сей день.

К сожалению, до места назначения не ходил ни один общественный транспорт, поэтому пришлось выйти на конечной остановке, уже почти за городом, а затем долго шагать по пустой дороге, ведущей к лесистому холму, на вершине которого виднелась колокольня старой церкви.

Поднявшись по склону, Саша обнаружил во дворе церкви бурную деятельность. Несколько людей занимались уборкой территории, другие наводили новые деревянные дорожки взамен старых, уже прогнивших, а третьи таскали воду к свежему срубу небольшой баньки, из трубы которой уже валил дым. Руководил всем процессом крепкий горластый священник в испачканной рясе, подобранной под колени, и длинных резиновых сапогах. Он не только руководил, но принимал самое что ни на есть непосредственное участие в работах, помогая то тут, то там, если кто-то не справлялся.

— Митька, ровнее колоти! Это ж дорожка к Господу будет, чего ты сикось накось всё… Дай покажу!

Батюшка выхватил из рук худощавого мужичка топор с гвоздями, примерил доски, чтоб в одну линию, и в пару ударов на каждую прибил их к перекладинам, получив метровый участок будущей тропы.

— Вот как надо! Не ленись, лучше дольше, но по-человечески, чем в спешке, да… О, у нас гости!

Илларион наконец заметил Сашу. Тот не знал с чего начать, стоял истуканом, пока к нему не подошли. Вдруг в горле почему-то словно застрял ком, не позволяя издать ни единого вразумительного звука.

— Вы к нам по какому вопросу, молодой человек? — батюшка, хлюпая влажной землёй, подошёл к парню, сияя лучезарной улыбкой.

— Я… кхм, здравствуйте, я Саша. Мне посоветовали обратиться к вам по поводу временного проживания.

— Да? И кто посоветовал?

Вдруг Саша изменился в лице. Юношеская приветливая улыбка спала, в глазах поселилась какая-то немыслимая тьма, будто пожирающая его изнутри.

Илларион сразу понял, кто послал этого мальчишку. Осознание пришло из ниоткуда, но сомнений не было — только куча возникших вопросов.

— Ладно. Пройдём, побалакаем.

Он отвёл Сашу в избу неподалёку от церкви. Раньше её использовали для проведения служб, но теперь от прежнего назначения осталась только невысокая деревянная колокольня, пристроенная с торца.

Внутри расположился ряд кроватей, от входа до большой русской печки, пылающей уютным жаром. Вдоль окон стоял укрытый узорчатой скатертью длинный тяжёлый стол с лавками.

Илларион сел на лавку, напротив окна. Ноги, почувствовав домашнее тепло, потяжелели, мышцы заныли от долгой работы.

Саша сел рядом.

— Итак, — Илларион не знал, с чего начать. И не знал, хочет ли слышать ответы на возникшие вопросы, но всё же произнёс: — Игорь… он жив?

Саша кивнул.

— Он в городе?

Получив утвердительный ответ, Илларион почувствовал, как в груди отозвалось дрожью.

— А откуда вы…

— Он меня спас. И не только это. Я у него в долгу.

Илларион понял, что дальше расспрашивать бесполезно, а потому сменил тему:

— Если хочешь остановиться у нас, есть свободное место. Денег не возьму, но придётся работать. Устроит?

— Конечно! Меня трудом не испугать.

Саша вновь сделался улыбчивым. Любопытный взгляд принялся изучать обстановку, зацепился за горшок в печи, а живот напомнил о себе протяжным урчанием.

— Да ты голодный небось! — Илларион встрепенулся, вскочил, направившись к печке, по пути схватил алюминиевую глубокую тарелку, плюхнул туда добрый половник горячей овсяной каши и достал кусок хлеба. — Вот, подкрепись. Понимаю, не самое изысканное блюдо, но питательно.

— Спасибо! — Саша набросился на овсянку, будто то был настоящий деликатес. Опустошение тарелки заняло не больше пары минут, после чего парень, тяжело вздохнув, облокотился спиной о стол. — Хорошо-о-о…

— Ну, вот и ладно, — Илларион размялся, пытаясь оживить окислившиеся мышцы, а после направился к выходу. — Ты отдохни с дороги, расположить. Вон то, крайнее место — твоё. А как оклемаешься, найдём тебе дело.

Батюшка захлопнул дверь. Саша, оставшись в одиночестве, передвинул рюкзак к небольшой тумбе, что стояла возле кровати, а затем достал из чехла меч. В руке он сидел, сохраняя идеальный баланс, — оружие сделали специально под него. Перетянутая кожаным ремешком рукоять с полукруглым навершием плотно фиксировалась в кулаке, сужающийся клинок с витиеватым узором благородно блистал на свету. От одного вида сердце трепетало, хотелось взмахнуть разок-другой! Но пришлось сдержаться.

Кромка у меча не заточена. Но это легко исправить, если придётся. А если верить тому, что сказал Игорь, — такая необходимость рано или поздно настанет.

━─━────༺༻────━─━

Приятная ненавязчивая музыка, которую играл молодой пианист, будто обволакивала поданные блюда. Смазливые официантки нарочито модельной походкой огибали сидящих за столом мужчин, подавая желающим закуски и пытаясь не попасться в лапы какого-нибудь излишне наглого гостя. Один из таких, самый толстый, сгребал с подносов горсти канапе и щёлкал их как семечки, каждый раз требуя добавки, несмотря на богатый выбор еды прямо перед собой. Бедные девушки с обречённым видом приближались к нему, готовые уворачиваться от жирных пальцев противного борова.

Пирушка продолжалась около получаса. Гости ели, пили, терроризировали персонал, но сидящий во главе стола, статный мужчина с гладко выбритым лицом, чёрными, зачёсанными назад волосами, молча наблюдал, за всё время выпив бокал дорогого вина и съев стейк из лосося — фирменное блюдо местного шеф-повара.

Вдруг он несколько раз постучал вилкой по бокалу, который издал сдержанный, но хорошо слышимый звон. В тот же момент остальные прервались, замолкли. Те, кто не успел, живо проглотили что оставалось во рту, не заботясь о степени прожёванности. Музыка тоже затихла — парня пихнула в плечо проходящая мимо официантка, вырвав из подобия транса, но опустившаяся в зал гробовая тишина подсказала пианисту, что следует помолчать. А потом амбалы в чёрных костюмах и вовсе прогнали персонал на кухню, чтобы убрать лишние уши подальше.

— Ещё раз приветствую вас, — начал Виктор Королёв. — Понимаю, хочется расслабиться, отдохнуть, но я собрал вас всех для важного дела. Обсудим его и можно будет продолжать веселье.

Никто не смел прервать речь главного криминального авторитета, чья власть распространялась далеко за пределы не то что города, но даже целой области. Занимая высокий государственный пост, Виктор наладил связи со всем подпольным миром, быстро завладев сферами влияния сгинувших от рук Жнеца прежних главарей, а затем и вовсе подмял под себя остальных. И всё это параллельно с растущими перспективами занять место губернатора, ведь его присутствие в криминалитете до сих пор было юридически недоказуемо.

— Грядут перемены. После всем известных событий силовики развернули масштабную работу по выявлению неугодных закону структур. Мы должны быть готовы противостоять им, если хотим сохранить свои позиции. К тому же, придётся действовать крайне осторожно, поэтому необходимо свести к минимуму чёрную бухгалтерию, нежелательные для биографии дела и притвориться законопослушными гражданами. Все вопросы, касаемые раздела текущих территорий придётся отложить до более благоприятных времён.

Один из главарей поджал губы от досады. Он как раз надеялся сегодня заполучить завод, оставшийся бесхозным после крайне подозрительной пропажи его прежнего владельца. Юристы уже вовсю готовили документы, но теперь такие новости портили всю малину.

— Урегулирование вопросов займёт немало усилий. Мои контакты в структурах готовы идти навстречу, но всё должно выглядеть чисто, чтобы не вызвать подозрений, поэтому ко всем рано или поздно заглянет полиция. Приготовьтесь — избавьтесь от незарегистрированного оружия, наркотиков и чёрного нала. Лишние вопросы ни к чему. А я пока…

Вдруг двери распахнулись, внутрь ворвался ОМОН. Суровые мужики в чёрной форме с автоматами в руках не терпящим пререканий голосом приказали всем оставаться на своих местах. Через несколько секунд ресторан заполнился бойцами, а амбалы-телохранители прилегли мордой в пол, чтобы не смущать их своим видом.

Главарей повязали не сразу. Сначала к ошарашенным, возмущённым подонкам подошла девушка с серьёзным от злости лицом.

— Капитан Бестужева, будем знакомы! Вы, господа, арестованы по подозрению совершении деяния, предусмотренного статьёй 210 УК РФ — Организация преступной организации или участие в ней. Будьте добры приготовиться к обыску!

Подоспевшие полицейские, среди которых были лейтенанты Станислав Краснов и Глеб Скворцов, принялись вытряхивать карманы красных от злости ублюдков с явным удовольствием на душе. Лица приходилось сохранять в полном серьёзности выражении.

— Товарищ капитан, позвольте предъявить документы… — Королёв начал было возникать, но Нина, будто угадав, чуть ли не в лицо ткнула ему ордером на задержание.

— Всё по закону, не беспокойтесь, Виктор Степанович. Лучше сдайте оружие. Я знаю, оно у вас имеется.

Вынужденный подчиниться, Королёв добровольно вытащил из кобуры пистолет.

Скоро всех присутствующих заковали в наручники и увезли на нескольких машинах в отделение. До сих пор находящийся в ужасе персонал опросили, а затем провели результаты обыска: девять незарегистрированных единиц оружия, свёртки кокаина, травматы, кастеты… В общем, только по одному этому списку многим светил срок.

Ресторан тоже проверили досконально. Нелегалы, работающие на кухне и в уборке, пытались сбежать, но бдительные сотрудники не дали им ни шанса. Хозяин заведения, Аркадий Воронин, примчался так быстро как только смог, весь потный от страха, чем знатно повеселил Стаса. Тот помнил, как Воронин козырял связями перед Волховым два года назад. Жаль не удалось упечь в СИЗО и этого гада.

Воспоминание о бывшем наставнике добавило горечи в гамму испытываемых эмоций, но Стас живо переключился на работу, не позволив им испортить такой продуктивный вечер.

━─━────༺༻────━─━

— Дроздова! Дроздова, мать твою! Ты как это сделала?! Почему мне ничего не сказала?!

Кирилл, главный редактор, ворвался в кабинет с горящим от восхищения и возмущения лицом, промчался мимо ошарашенных сотрудников и остановился только у стола замершей от неожиданности Ксении. Девушка, держа у рта горячий кофе, похлопала глазками, а затем спокойно поставила стакан, улыбнулась и ответила:

— Я пыталась до тебя дозвониться, но ничего не вышло.

— И поэтому ты опубликовала статью в своём грёбаном блоге, а не у нас в журнале?! Надо было звонить упорнее!

Ксения хлопнула ладонью по столешнице, вскочила, чуть не уперевшись носом к носу начальника, и закричала:

— А я просила дать доступ к базе! Тогда твоего разрешения не потребовалось бы! Я не могу такую горячую новость упускать!

— Да ты ж нас за решётку упечёшь, Дроздова! Тебе дай волю, всех шишек в городе на показ выставишь!

— Это моя работа!

— Всё! Хватит! Надоела! — теперь по столу хлопнул Кирилл. Да так, что стакан чуть не подпрыгнул. — Живо в мой кабинет!

— Да пожалуйста!

Ксения вызывающей походкой направилась к двери, заставив Кирилла, кипящего от гнева, следовать за собой, будто это она вызвала на ковёр строптивого подчинённого.

Коллеги проводили их взглядами, но, как только дверь захлопнулась, вернулись к работе.

— Успокоился?

Ксения по-свойски плюхнулась в кресло, вольготно покрутилась, всем своим видом показывая уверенность в собственной неприкосновенности.

— Да, чёрт побери!

Кирилл сел за стол, устало потёр веки, другой рукой рыская в ящике в поисках таблеток от головной боли. Ксения, увидев его мучения, достала из кармана блистер аспирина.

— На, возьми.

— Спасибо…

Кирилл быстро проглотил таблетку, запив минералкой, которая лежала в кармане пальто.

— По какому поводу тусил?

— День рождения у жены было. Праздновали у ее родителей, под баню с шашлыками. И под самогон тестя…

— Убойная, наверное, штука!

— Ага. Ещё шурин подгонял, гад… Не, я слишком стар для такого. А зачем тебе аспирин в кармане?

Ксения облокотилась на край стола, уперев подбородок в ладони.

— Не спала всю ночь. Сначала следила за задержанием, потом писала статью… Тебя, вот, пыталась вызвонить, чтобы новость опередила эту стерву из «Свежих фактов». Ха, ну, и у кого здесь самая свежесть, а?!

Вскочив на последних словах, Ксения цокнула от резкой боли в висках и медленно опустилась на прежнее место.

— Но я, походу, тоже слишком стара для такой херни…

Они немного помолчали, наслаждаясь тишиной, но потом Кирилл продолжил разговор:

— Как ты узнала про операцию? Она ж наверняка была сверхсекретной.

Ксения хитро улыбнулась.

— Не поверишь.

— А ты попробуй.

— Я шла домой с прогулки и увидела автозаки со спецназом и толпами ментов. Как ты понимаешь, не смогла пройти мимо.

Кирилл снова почувствовал подходящую мигрень.

— Господи… И как тебе удаётся избегать ареста? Чёрт, это долбанная суперспособность! Как?!

— Секрет фирмы!

Ксения немного оживилась, встала, взглянула в окно.

— Солнышко наконец показалось. Будто радуется новостям. Надеюсь, приятный знак. Ну, так как насчёт свободного доступа к публикациям?

— Нет уж! Только через мой труп, Дроздова. Лучше я пропущу кое-что из свежака, чем снова буду вздрагивать от каждого звонка про твою честь.

— Ладно, — Ксения пожала плечами, будто не очень-то и хотелось. — Тогда я пошла работать.

— Надеюсь над чем-то вроде открытия ларька с шаурмой или самого большого пельменя в городе?

— Нет, я пишу про освобождение Королёва из-под ареста.

Кирилл на пару секунд завис, переваривая информацию, пока Ксения дошла до двери.

— Его освободили? Откуда инфа?!

— Чуйка, Кирюх. Чуйка. Не освободили, так освободят, будь уверен. А у меня уже раз — и статья готова! Прикинь, как классно, а?

Девушка не стала дожидаться новых вопросов и юркнула за дверь, оставив начальника наедине с его дёргающимся глазом.

━─━────༺༻────━─━

Воздух вдали от города наполнял лёгкие свежестью, придавал сил. Зимняя прохлада ещё не покинула мёрзлую землю, но солнышко уже жгло спину сквозь телогрейку, пока руки взмахивали колуном.

Работа спорилась, настроение держалось бодрое, энергии кипело хоть отбавляй, поэтому Саша быстро влился в новый коллектив. А Илларион-то как обрадовался такому помощнику! Даже пытался устраивать соревнования, гнался за молодой удалью, но всё же возраст взял своё, поэтому батюшке пришлось признать поражение, когда Саша без особых усилий распилил, расколол и сложил три толстенных бревна, перекидывая чурки на несколько метров, поближе к толстому пню, покрытому множеством шрамов от колуна и топора.

Илларион до сих пор не спросил Сашу о цели визита и о связи с Волховым. То ли сам не решался, то ли жалел парня, то ли боялся услышать ответ. Но всё же этот момент настал, когда они вдвоём отправились в лес. В паре километров от опушки, у родникового истока стояла часовенка. Место было не слишком популярное из-за своего расположения, поэтому туда чаще всего наведывались охотники да грибники, чтобы пополнить запасы воды.

Но на самом деле родник послужил лишь поводом, чтобы остаться с Сашей наедине. Илларион нагрузил его пустыми баклажками и повёл извилистыми тропами, травя байки про жильцов церковного двора, но, преодолев половину пути, вдруг перешёл к делу:

— Саша, как ты связан с Игорем и зачем он тебя сюда послал?

Саша глубоко вздохнул. Этот вопрос уже давно витал в воздухе, нагнетая напряжение несмотря на весёлые истории.

— Игорь меня спас. Я оказался в заложниках у одного… — воспоминания комом застряли в горле, не дав спокойно договорить. — У одного урода. И не я один. Как оказалось, нас никто не искал, потому что он держал полицию на коротком поводке.

— Господи…

— Меня заставляли участвовать в гладиаторских боях. Убивать… эти больные ублюдки строили из себя высшее сословие, наблюдая, как мы пускаем друг другу кровь!

В груди снова закипала злоба. Губы сами собой разъезжались в оскале, пальцы хрустели, сжимаясь в кулак.

— В последний раз я убил его друга. К тому моменту от меня мало что осталось человеческого, но Игорь отказался от мести. Наоборот — решил помочь. Я у него в долгу, и должен отплатить той же монетой.

— Что ты имеешь в виду?

Илларион напрягся, чуя неладное.

— До того как Игорь нас нашёл, тот урод продал девушку, Марину, одному из ваших олигархов. Я должен помочь освободить её. А когда… — ком снова подкатил к горлу, прервав Сашу. — Когда явится Он, я уведу её домой.

— Он? — Илларион знал ответ, но до конца надеялся, что ошибался.

— Жнец.

Илларион не нашёл подходящих слов, поэтому решил продолжить путь молча. Но мрачные раздумья сбил резкий порыв ветра, заставивший кроны деревьев затрещать бесчисленными голосами. Вдруг потемнело, небо заволокли густые серые тучи.

— Ну, и погодка… — Саша с беспокойством глядел наверх. Откуда-то взялось непонятное чувство, что происходит что-то неладное. — Может назад?

Первые капли ударили по носу, предупреждая о скором ливне.

— Не успеем, — покачал головой Илларион. Он тоже с подозрением хмурился на взбесившееся небо. — Давай поднажмём — немного осталось. Глядишь, в часовне непогоду и переждём.

━─━────༺༻────━─━

Деревья скрипели под натиском завывающего, ветра. Ледяной дождь обрушился на голые ветви, бил по только показавшейся траве, загоняя всякого зверя в норы. Погода, словно взбешённая чем-то, буйствовала посреди хвойных зарослей.

Тяжёлые сапоги вминали влажную землю, оставляя глубокие следы. Закрытое тучами небо не пропускало достаточно света, из-за чего чёрный кожаный плащ терялся среди тёмных еловых стволов.

Сквозь свист ветра послышался звериный рёв.

«Он здесь», — отозвалось Лихо.

Игорь остановился.

К рёву присоединились десятки волчьих голосов. Дыхание дрожащих глоток выпускало клубы пара. Бесшумно, будто не касаясь земли, они сужали круг, приближаясь к незваному гостю.

Вдруг волки остановились. На мгновение они замерли, затаили дыхание, позволив ветру завладеть тишиной. Игорь увидел, как из тени, под кроной тяжёлой старой ели загорелись два огонька.

Леший.

Огромный, наводящий ужас длинными кинжалами-клыками, торчавшими из оскаленной пасти, чёрной как смоль колючей шерстью, он величаво направился к Волхову.

«Ты пришёл… Я ждал тебя. Знал, что нам ещё предстоит встретиться, человек».

Игорь молчал. Вид древнего как сам лес духа навевал воспоминания. Перед глазами всплывали картины кровавой схватки: мелькающие в тумане волчьи силуэты, вспышки выстрелов, падающие навзничь трупы. Будто наяву проносились крики, грохот пороховых взрывов, звериный рёв.

И смех. Едкий старушечий смех кружащегося между ними беса.

И смыкающаяся на горле Захара пасть Лешего.

Вдруг шерсть на загривке лесного стража встала дыбом. Он остановился, лапы пригнулись, готовые спружинить в любой момент, а оскал расширился обнажив покрытые слюной клыки.

«Нет, ты не человек!»

— Догадался наконец?

Волки, заметив волнение своего вожака, тоже насторожились.

«Значит… Ты пришёл отомстить?»

— Ты убил моего друга.

«А ты убил многих моих детей».

Ветер затих, будто сам следил за происходящим, боясь пропустить хоть одну деталь. Огрызок Луны, ещё не проглоченный надвигающейся армадой туч, освещал рощицу, стараясь запечатлеть встречу двух недругов, словно иного развлечения не нашлось.

Волки поджали уши, почуяв страх, начали пятиться, расступаться перед странным страшным человеком.

«Чего ты хочешь?! — Леший разозлился. Раскатистым рыком согнал ворон с рощицы неподалёку. — Зачем пришёл?! Убить меня? Не получится!»

Леший прыгнул, на мгновение будто растворившись в пространстве, пронёсся сквозь то место, где только что стоял Волхов, но приземлился на землю, так ничего и не задев.

Волхов исчез в тени кроны, чтобы снова появиться там же. Волки, набравшись храбрости, с отчаянным рыком ринулись на него. Тень в очередной раз объяла Жнеца, растворила в пространстве. Волки перемешались, бесполезно царапая воздух, Леший пригнулся, готовый рвануть в атаку при первом же признаке врага, принюхался в поисках его запаха, но потом вдруг встал ровно, вдохнул полной грудью и издал гулкий протяжный вой.

Волки с удивлением уставились на него, не решаясь последовать приказу, но вожак резко рыкнул, показывая твёрдость своей воли, и стая помчалась прочь, скрывшись в глубине леса.

«Ты не человек».

Леший обернулся, взмахнул хвостом, впился когтями в сырую землю. Молния осветила звериную морду, раздался раскат грома. Чёрные тучи затмили небо, а ветер вновь разгулялся по округе.

«Но ты и не из наших. Оно… оно внутри тебя».

Шерсть зашевелилась, Леший сгорбился от приступа боли, начал увеличиваться в размерах. Звериные черты преобразовывались, становясь человеческими под хриплый рёв, перетёкший в крик. Через несколько секунд перед Волховым стоял высокий старик, одетый в шубу из чёрного волка, чья голова покрывала макушку, словно шапка. Серые спутанные волосы свисали почти до пояса, а длинная извилистая борода опускалась до самой земли, будто врастая в неё подобно корням деревьев.

Леший поднял длинную жилистую руку, костлявыми пальцами принялся щупать собственное лицо.

— Давно я не оборачивался… Но с тобой по-другому не выйдет, — голос, до этого момента доносившийся лишь в голове, теперь дразнил уши.

Казалось, это и не старик вовсе, а сам лес разговаривает с ним шелестом ветвей, дуновением ветра, журчанием ручейка.

— На этот раз я не покорюсь Лиху, и не надейся!

Снова сверкнула молния, брызги бьющего по плащу дождя отразились искорками, очертив выросший из тени тёмный силуэт с пистолетом в руке.

— Я не Лихо, Леший. Я — Игорь Волхов. Я — Жнец!

Последовавший за молнией гром скрыл грохот выстрела. Леший не уворачивался — ему это было ни к чему, он грудью встретил пулю, и та застряла в толстой броне из волчьей шкуры, затвердевшей грязи, перемешанной с корнями дерева, покрывающих тело словно волосы.

Лес будто ожил. Трава зашевелилась, цепляясь ноги Волхова, ветви хлестали размашистыми скрипучими ударами, обвивали конечности. Леший не сдвинулся с места, он врос в землю, стал ей самой. Ловушка захлопнулась.

Волхов пытался избежать многочисленных лап, растущих из земли, но ничего не вышло. Лес схватил его, сковал руки, ноги, острые концы извилистых ветвей прорастали по телу, обвивали грудь, мешая дыханию, подбирались к горлу.

— Ты совершил ошибку, Жнец. Не следовало тебе заявляться в лес. Здесь моя сила, моя власть! Здесь я повелеваю!

Леший говорил не только потрескавшимся, покрытым морщинами как вековой дуб лицом, но всем, что было вокруг: ветер, шелест травы, треск изгибающихся деревьев хором подвывали своему господину.

Острие шершавой ветви, царапая кожу, упёрлось в подбородок и пустило тёмную каплю крови, тут же сметённую дождём.

— Неужели? — Волхов оскалился, зубы блеснули от новой вспышки молнии, ударившей где-то неподалёку.

Луна скрылась за тучами, погрузив лес во мрак.

— А моя власть — тьма!

Он исчез. Путы захлопнулись в пустоте, дерево треснуло будто хрупкие пальцы, сломавшие сами себя.

Охота началась.

Буря взорвалась новыми порывами. Леший превратил рощу в шевелящуюся зубастую пасть чудовища, способную сожрать любого, кто окажется перед ним. Жнец появлялся тот тут, то там, обрывал змееподобные ветви, добавляя к раскатам грома грохоты выстрелов, а затем снова растворялся тьме, когда когтистые лапы Лешего едва не прошивали его.

Волхов действовал осторожно, двигался как по минному полю. Каждое движение грозило стать последним, стоит только один раз ошибиться.

Но так одолеть древнего духа не выйдет. Придётся рисковать.

С новым грозовым раскатом Леший взбесился пуще прежнего. Ожившая роща неустанно искала свою жертву, резала воздух при каждом мерцании теней, жадно клацала коряжистой пастью. Из пространства Тени наблюдать за этим чудовищем было жутко, но Волхов сохранял хладнокровие.

Громадный монстр управлялся одеревеневшим исполином, погружённым в землю, оплетённым шипастыми кустарниками. Коряжистая морда выглядывала с верхушки ужасающими глазами-огоньками.

«НЕТ! Не смей! — Лихо догадалось о замысле Игоря и тут же воспротивилось. — Ты готов сдохнуть ради бессмысленной мести?!»

Но Игорь не слушал впаянного в его душу беса. Он нырнул в окно, ведущее прямо к исполину, накинулся на него, вцепился пальцами в затвердевшую кору. Лицо Лешего исказилось, покрылось трещинами морщин, обнажив острые заточенные зубы.

— А-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а! — Волхов закричал, раз за разом сжимая спусковой крючок упёртого в грудь пистолета.

Роща всей громадой бросилась на спасение источника своей силы. Извивающиеся розги, покрытые шипами, принялись хлестать руки, вцепившиеся в спутанную жёсткую бороду исполина; острие ветвистых щупалец истерично таранили спину, пытаясь пронзить толстую бычью кожу плаща, а взбесившаяся трава тянула за ноги вниз, оттаскивая упёртого врага.

Леший взревел полным ужаса и ненависти голосом, когда магазин выпустил последнюю пулю, и та пробила наконец окаменелую грудь. Сквозь образовавшуюся дыру наружу вырвался алый свет бьющегося в конвульсиях сердца.

Волхов стиснул зубы от резкой боли в плече — это еловый сук продырявил-таки плоть. Силы были на исходе, левый кулак онемел, держась за бороду беса, пока его конечности терзал сам лес.

Правый кулак размаху ударил по бреши в груди Лешего. Кожа стёрлась об острые грани разрушенной плоти, но до сердца было ещё не достать.

Сук зашевелился в ране, пробираясь глубже. От тупой оглушающей боли пальцы чуть было не разжались, выпустив бороду, но чудом удалось сдержать их. Ветви пытались пронзить голову, но скользкий капюшон уводил острие, спасая от смертельной раны.

Ещё один удар почти пробил рёбра Лешего, но содрал кожу на застрявшем кулаке. Рывок назад — и осколки вонзились в мышцы покалеченной руки. Но нужен был ещё один удар.

А Леший боялся. Он почувствовал, как близится его падение, и искорёженное гневом, страхом и удивлением лицо стало вытягиваться, приобретая волчьи черты. Длинная пасть раскрылась, клыки угрожающе нависли над головой Волхова, как вдруг…

Последний удар проломил остатки мешающей плоти. Окровавленные пальцы обхватили пульсирующее, издающеетревожный алый свет сердце. И сжали его, раскрошив на мелкие куски.

Волчья пасть, вместо того чтобы сомкнуться, расширилась ещё пуще. Дикий, сокрушительной силы крик под канонаду грозового раската вырвался из глотки Лешего, ударной волной отбросив израненного Волхова за пределы рощи.

Деревья склонились, кусты едва не вырвало с корнями, а трава вжалась в землю под давлением последнего издыхания древнего существа.

Игорь сквозь помутнение смотрел, как обрушивается исполин. Глаза-огоньки напоследок взглянули на него, пасть исказилась в оскале.

«Я ещё вернусь, Жнец! Это наша не последняя встреча, запомни! Я вернусь!»

Огоньки погасли. Извороченная роща утихла под светом выглянувшей наконец Луны. Гроза будто потеряла интерес и пронеслась дальше, скоро совсем сойдя на нет.

Волхов с трудом разжал челюсть. Во рту чувствовался металлический привкус собственной крови.

«Ну, и чего ты добился, дурень?! — Лихо явно негодовало результатами встречи. — Разве ты не понял? Духа нельзя убить! Через сто, двести, триста лет, но он вернётся!»

Игорь ухмыльнулся. Быть может это лишь шутка помутнённого разума, но на пару мгновений ему показалось, что перед ним стоит коренастый мужик в шапке-ушанке, телогрейке и с пятизарядкой в руке. Прежнее желание нырнуть в Тень, попытаться выпрыгнуть где-нибудь в безопасном месте, пропало. Отмщённый друг будто успокаивал, обещал помощь. Уж он-то не подведёт… Наверное, можно отдохнуть немного. Старый, бывалый егерь наверняка о нём позаботится.

И глаза закрылись, провалив Волхова в поток бессознания.

━─━────༺༻────━─━

— Кажись, затихло…

Илларион выглянул в окошко часовни, — убедиться, что буря закончилась. Лунный свет очертил точёные изгибы лица, короткую бородку и прямой нос.

— Можем выходить?

Сидеть в этом сыром тесном месте дольше необходимого у Саши отсутствовало всякое желание. Они еле успели добраться до укрытия, но всё равно промокли, не дождавшись самого разгара внезапной бури.

Саша боялся, что священник начнёт разговор, попытается вызнать чего лишнего, но раскаты грозы и грохот барабанящего по крыше ливня перебивал всякое слово, поэтому пришлось сидеть в молчании. Но времени зря не теряли — набрали полные бутыли воды из колодца, устроенного прямо внутри часовни.

— Ну, пошли. Пока ещё чего не нагрянуло по нашу душу.

Илларион подхватил половину бутылей и бодро двинулся наружу. Саша забрал оставшиеся, последовал за ним, стараясь не обращать внимание на липнувшую к коже сырую одежду, отдающую противным холодом.

Вязкая после дождя земля чавкала при каждом шаге, с крон деревьев продолжала капать вода, но замечал это Саша разве что когда капля разбивалась о его нос, отчего тот начинал чесаться.

Жутко хотелось поскорее добраться до избы. Мысли о горячей печи да свежезаваренном чае грели душу, заставляли ноги шевелиться быстрее.

— Да уж, завёл я тебя, Сашка, в приключение, — ухмыльнулся Илларион, перескакивая через перегородившую тропу корягу, покрытую толстым мхом. — Уж извини, в прогнозе вроде обещали тишь да гладь.

Саша оттолкнулся от земли, чтобы тоже перепрыгнуть корягу, но вдруг из ниоткуда выскочило нечто, промчалось прямо между ног, отчего подошвы скользнули по влажному мху, а Саша рухнул, шмякнувшись в податливую почву.

— Саня, ты цел?! — Илларион бросил бутыли, ринулся на помощь, но парень уже вскочил на ноги.

— Да, в норме… чёрт, что это было?

— Заяц, я думаю. Шмыгнул, с испугу на тебя нарвался. Ничего не болит?

— Не, всё хорошо. Пошли д…

Саша вздрогнул, краем глаза заметив силуэт среди деревьев, прервался, вглядываясь в темноту, но там уже ничего не было.

— Что такое? — Илларион нахмурился, тоже повернулся в ту сторону, но ничего не смог разглядеть. — Пошли. Не стоит ночью по лесу шастать.

«Саша…»

Пронёсшийся в голове голос принадлежал Волхову.

— Погоди. Я что-то…

Силуэт снова мелькнул меж елей.

«Нужна помощь… спаси…»

— Ты в порядке? — батюшка испугался — вдруг парень головой ударился?

— Да. Но мне… Чёрт, не знаю как объяснить.

«Скорее!..»

— Следуй за мной!

И он ринулся вглубь чащи.

— Стой! Ты куда?! Ну, шельма! — крикнул вслед Илларион, но потом, плюнув, сам помчался за ним.

Силуэт то появлялся, то исчезал. Заводил всё глубже и глубже в лес. Позади доносились призывы Иллариона остановиться, но тревога не позволила отступить. Чутьё подсказывало, что он должен отозваться на призыв.

Вдруг силуэт замер. Он больше не исчезал, но теперь изменился, стал шире. Он расположился у подножия дерева, ожидая пока до него доберутся. Сердце заколотилось пуще прежнего, заставив ноги и руки заработать ещё быстрее. Илларион, заметив как увеличивается дистанция, разразился бранью, но постарался не отставать.

Наконец Саша остановился. Лёгкие работали как сумасшедшие, жадно глотая воздух, но адреналин скрывал усталость.

— Да какой чёрт тебя!.. — Илларион, догнав его, хотел было высказать всё что думает, но вдруг оборвался, когда увидел перед собой опёршееся о ствол тело.

Волосы под капюшоном спадали со лба до самых бровей, лохматая борода скрывала половину лица, которое пересекал страшный шрам, но он узнал его. Узнал своего друга.

Глава вторая. Кровь и песок

Он шагал по укрытой туманом поляне, окружённой стеной мрачных деревьев. Искорёженные в лунном свете, они угрожающе смотрели на него, грозили истерзать шипами, стоит только приблизиться.

Волхов узнал это место. Та самая елань, в которой он стал Жнецом, где погиб от его руки прошлый несчастный.

Туман рассеялся, открыв взгляду торчащие из земли кости, человеческие и волчьи. Под ногой хрустнула челюсть огромного черепа. Пустыми глазницами на Волхова глядел Гаур, его старый знакомый, нашедший свою смерть на кромке кинжала.

— Они остались здесь. До сих пор гниют в общей могиле.

От голоса задрожали поджилки. Злость охватила душу, когда голос, уже ставший привычным в голове, вдруг заговорил извне.

Волхов обернулся, увидел стоящую напротив одноглазую старуху и тут же набросился на неё, потеряв контроль. Гнев обуял рассудок, жажда разорвать беса собственными руками затмила всякие мысли. Он вот-вот должен был сжать горло старухи стёртыми в кровь пальцами, но та исчезла в последний миг, разразившись хриплым грубым хохотом, что разлетался по округе.

— Ты не сможешь меня убить, Жнец. Я — это ты, а ты — это я. Неужели забыл?

Волхов издал отчаянный крик, сжал изуродованные кулаки, рыская глазами в поисках Лиха.

— Покажись, тварь! Покажись, и отправишься следом за Лешим!

В ответ снова раздался хохот. Старуха образовалась из ниоткуда, на морщинистом лице изогнулась чудовищная улыбка.

Лихо схватило череп скелета, валяющегося у неё под ногами, подняла лицевой стороной к себе и с подобием нежности принялась гладить позеленевшую макушку.

— Вы, смертные, так предсказуемы… — она играючи увернулась от нового выпада, мелькнула, оказавшись на другом конце рощи. — Вами легко управлять.

Волхов успокоился. Точнее попытался успокоиться. Он не знал, что именно происходит, но гоняться за бесом словно кот за красной точкой было бессмысленно.

— Зачем…

— Что? — Лихо оживилось, единственный глаз блеснул торжествующей искоркой. — Ты что-то спросил?

— Зачем тебе всё это?! Зачем было являться к нам?! Что тебе нужно от меня?!

И снова смех. Раздражающий, пробирающий до дрожи демонический смех, извергнутый будто из самой преисподней.

— Что если я делаю это из любви? Ты мне поверишь, Жнец?

— Любви? Любви?! Ты, демоническое отродье, способно лишь разрушать!

Лихо оскалилось. Длинные серые ногти заскребли по черепу, словно поглаживая.

— Да, любви… Вы, смертные, — мои потомки. Эта земля была моим домом задолго до того, как здесь появились первые поселенцы, но знаешь… люди мне нравились. Вы были необласканы, суровы. Жизнь ваша была скоротечна и полна опасностей. Страх… страх управлял вами. Управляет до сих пор. И только страх вы принимаете всерьёз.

Откуда-то раздался волчий вой, но Лихо не обратило на него никакого внимания.

— А сейчас… вас смешивают с грязью, нагло лгут прямо в лицо, убивают, грабят. И всё это с вашего же дозволения.

Череп скрипнул от силы, с которой костлявые пальцы сжимали его.

— Меня пробудил тот жалкий смертный с нестерпимой жаждой остановить своих бывших знакомых, но с полным отсутствием решимости это сделать. Он боялся. Здоровенный бугай боялся трёх истощавших отродий. Страх сковал его, но с моей помощью он освободился от этих оков.

Снова издалека растеклось печальное завывание, но Лихо продолжало говорить.

— Второй нашёл меня сам. Он годами истязал себя муками вины и обиды, корил за неспособность добиться справедливости для собственного чада. И только увидев дело рук моих осмелился на то, чтобы подражать мне. Но даже тогда ему понадобилась моя помощь, чтобы продолжить месть.

Ногти вцепились в макушку черепа, сжали её так, что кость не выдержала и лопнула. Лицо старухи исказилось в злобе, раздражении, снова обнажились острые кривые зубы, крик вырвался изо рта оглушающей, едва не сбивающей с ног волной:

— Страх овладел вами! Вы словно стадо овец, неспособных даже блеять в сторону своих пастухов! Вам нужен вожак, пример, которому можно следовать. Что ж…

Лихо сжала в кулаке осколки костей, раскрошив их на мелкие части, и те упали на землю, скрывшись среди прочих останков.

— Я заставлю ваших пастухов бояться ещё сильнее! Сделаю так, что одна лишь мысль о грехе заставит их дрожать от ужаса!

Волхов молча слушал беса. Не моргая, не отрывая взгляда от поглощающей тьмы в пустой глазнице. И наконец заговорил:

— А если это не сработает? Тогда что?

Сам вопрос заставил старуху презрительно дёрнуть бледной губой.

— Тогда я испепелю всё стадо.

Снова раздался вой. На этот раз совсем близко. Почему-то он казался слишком знакомым, что настораживало.

— Ты просто безумная тварь. Если бы я только мог, я бы уничтожил тебя.

— Но ты не можешь, — старуха снова искривила рот в безумной улыбке, шагнула навстречу, сминая голыми стопами подвернувшиеся кости. — Ты не можешь, Игорь. И я скажу тебе то, что ты сам не в состоянии признать.

Лихо подошло совсем близко, остановилось напротив, обдавая могильным холодом.

— Ты не хочешь меня уничтожать.

Из рощи, раздвигая сгорбившиеся деревья, выскочил волк. С гневным рыком он бросился в их сторону. Волхов машинально отпрянул, рука потянулась к кобуре, но волк кинулся на Лихо, пролетел сквозь образовавшуюся пустоту и приземлился на землю, тяжело дыша.

Лихо исчезло. Оно пропало и больше не появлялось, даже присутствия его не ощущалось ни внутри, ни снаружи. Душа вдруг освободилась от постоянной, пожирающей её тьмы, а роща преобразилась: влажная голая земля заросла зелёной травой, покрылась бутонами полевых цветов, деревья приосанились, распустили пушистые кроны, небо, серое, мрачное, разверзло тучи, открыв синеву и ясный солнечный свет.

Волк повернулся. Игорь держал зверя на мушке, но тот спокойным, почти человеческим взглядом смотрел на него. Такими, казалось, знакомыми глазами…

— Захар? — Игорь сам удивился своей догадке.

Волк медленно кивнул, приблизился к нему. Пистолет будто отяжелел, и рука плавно опустилась. Никакой угрозы от стоящего рядом зверя не исходило вовсе.

— Но как…

Волк коснулся носом дрожащей руки, и та успокоилась от разлившегося по телу тепла. Запахло душистыми травами, показалось, что где-то неподалёку шипит чайник. Стало уютно, прямо как в охотничьей избе Захара.

Но затем волк отвернулся и не спеша направился вглубь леса.

— Прощай, Захар. Спасибо тебе.

Волхов взглянул на синее-синее небо. Солнечный свет заставил зажмуриться, а затем будто стал ярче, застилая собой всё пространство…

━─━────༺༻────━─━

Солнечный луч упал прямо в глаза, пробудив от долгого сна. Волхов вскочил, задышал, едва не задохнувшись, вцепился в простыню. Несколько секунд ушло на осознание происходящего, затуманенный мозг наконец пробудился.

Волхов осмотрел себя, заметил бинты, которыми были перемотаны плечо и руки. Бинты пропитались засохшей кровью, мешали двигаться, но вот ран почему-то не чувствовалось. Он с некоторым трудом размотал левую руку. Та уже зажила, оставив в качестве напоминания покрытую рубцами и шрамами свежую кожу.

Освобождая правую руку, Волхов осмотрелся. Знакомая изба изменилась с того момента, когда он был здесь в последний раз: на месте иконостаса стояла большая русская печь, добавилось кроватей, на стенах висела всякая утварь… в общем, постройку окончательно превратили в жильё.

За окном доносились звуки кипящей работы: стук колуна о чурки, рёв бензопилы, натужные вздохи, смешки и разговоры. И крики Иллариона, ругающего нерадивого машиниста, сгрузившего несколько брёвен не туда.

Волхов сел, поставив ноги на пол. Плечо жутко чесалось, но не давало никаких признаков ранений, поэтому бинты скоро упали, открыв уродливый шрам.

— Сколько же времени прошло…

Послышался шорох маленьких лап вперемешку с радостным попискиванием. Это Мышь спешил к своему хозяину после долгой разлуки.

— Ну, привет, дружок. Иди ко мне, — Волхов протянул ладонь, чтобы зверёк забрался к нему на шею.

Дверь распахнулась, впустив шустрый прохладный воздух, быстро растворившийся в жаре печи. Саша, разгоряченный работой, румяный, шагнул за порог, а затем ненадолго завис в удивлении.

— Ты уже очнулся? Зачем бинты снял?! — он ринулся было на помощь, но, оказавшись ближе, понял, что никаких причин для беспокойств попросту нет. — Это как так? За одну ночь!

— Ночь?

— Ну, да. Я думал, месяц-другой проваляешься. Там такая дырень была — хотели в больницу везти. Да Илларион сказал, что без полиса не примут. Пошутил, наверное, но сам понимаешь — в госучреждениях тебе сейчас появляться не стоит.

— Так, Саня, погоди. Объясни-ка мне, пожалуйста, как я здесь оказался. А то я нихрена уже не понимаю.

Саша рассказал, как неведомое нечто привело их к Волхову, как они вдвоём с Илларионом тащили его из леса к церкви, попутно перематывая истекающие кровью раны. Уже на месте оказалось, что кровотечение остановилось, состояние каким-то чудом было стабильное, так что рисковать с официальной медициной смысла не было, и Волхова оставили в избе. К тому же, среди здешних постояльцев нашёлся бывший медик, в своё время скатившийся в алкогольную дыру, но сумевший из неё выбраться, однако оставшись без крыши над головой.

Этот медик, сутулый седой мужик с бродяжьей бородой, под светом тусклой лампы обработал все повреждения, а потом завалился спать, бормоча что-то про помутнение и усталость. Видимо, уже тогда регенерация начала действовать.

— Ну, а потом за тобой присматривали, всё было в норме. Решили ждать, пока очнёшься, а ты вон как…

Волхов встал, размялся. Рубцы тянули кожу, пострадавшие мышцы немного ныли, но в целом состояние было замечательное.

— Это благодаря… демону? — осторожно спросил Саша, опасаясь, как бы Лихо не выпрыгнуло бы прямо на него.

— Похоже на то. Ну, хоть что-то хорошее от этого беса должно же быть.

Саша сел на кровать напротив. Прохлада уже выветрилась из одежды, и телогрейка начинала парить. Скоро на пояснице проступил пот.

— Игорь, что будем теперь делать?

— Нужно узнать, где держат Марину.

Саша снял телогрейку, подошёл к печи, где стояла кастрюля с остатками завтрака, и наполнил две тарелки.

— На, поешь.

— Спасибо, — Волхов принялся поглощать овсянку, повинуясь вдруг проснувшемуся голоду.

— Значит, скоро наступит мой выход.

— Да.

Они не просто так прибыли в город именно сейчас. Во-первых, история со сгоревшим особняком Железновых успела поутихнуть, во-вторых, Саша повидался с матерью, Василисой Аркадьевной. Постаревшая за полгода женщина вновь набралась сил, посветлела, заулыбалась. Первые дни не отходила от нашедшегося сына ни на шаг и ежечасно благодарила пропавшего без вести майора Темнова, потому что была уверена — именно ему она обязана спасению родного Сашеньки.

Ну, а в-третьих, под завесой проводимого недалеко от города фестиваля богатые ублюдки организовали встречу, с развлекательной программой в виде гладиаторских боёв. Этакое погружение в мир средневековой аристократии, но с настоящим оружием, кровью и убийствами.

Большие дяди захотели потешить своё эго.

Королёв, несомненно, будет там. Скорее всего, там же они найдут и Марину. А если нет, то Жнец найдёт способ выведать её местонахождение.

— Раз так, нужно заточить меч, — Саша, не доев кашу, поставил тарелку на стол и отошёл к своей кровати, под которой хранился кожух с оружием.

Отполированная сталь заиграла на свету, когда клинок выскользнул из заточения, издав протяжный звон металла.

Вдруг руку, сжимающую эфес, обхватили изуродованные пальцы Волхова.

— Сань, ты должен быть готов пойти до конца. Ты это понимаешь?

Саша кивнул.

— Я убивал по указке, не имея другого выхода. Уж покромсать мразей, возомнивших себя небожителями, мне не составит труда.

— Хорошо, — Волхов отпустил руку, ещё раз взглянул в окно, любуясь простыми рабочими хлопотами. — Тогда начинаем.

━─━────༺༻────━─━

Из телевизора раздавался шум какой-то передачи, поставленной скорее для фона на время работы, пока Ксения набивала текст очередной статьи.

— Так… Небезызвестный… нет — печально известный! Да, именно. Печально известный предприниматель, ранее занимавший место заместителя губернатора области, Королёв Виктор Николаевич, который недавно был освобождён из-под стражи… Бармалей, нет!

Пухлый черный кот взгромоздился прямо на клавиатуру ноутбука, набрав кучу бессмысленных букв и каким-то образом выключив все вспомогательные панели в окне программы, а затем устроился на груди девушки, вальяжно раскинув задние лапы.

— Ну, котяра! Я тебя!…

Ксения уже занесла руку замышляя вышвырнуть наглеца, но в последний момент карающая длань принялась чесать за ушком, отчего преступник довольно замурчал.

— Вот как ты это делаешь, а?

Впрочем, Бармалей оказался прав — нужно бы отдохнуть. В последнее время работы навалило слишком много, пальцы почти без продыху стучали по клавиатуре, а мозг обещал скоро расплавиться. Слова приходилось вытягивать из головы силой, а часть написанного и вовсе подвергалось уничтожению после первой же вычитки.

Поэтому Ксения осторожно, чтобы не спугнуть кота, поставила ноутбук на кофейный столик, а сама, поглаживая пушистую макушку, отвлеклась на телевизор.

— Сегодня, на берегу реки Лучеса, недалеко от посёлка Копейки, начнётся фестиваль исторической реконструкции «Булат». Зрителей ожидают невероятная атмосфера средневековья, демонстрация древних ремёсел, игры, концерт фолк-исполнителей и даже массовая битва количеством более ста человек!

Ксения уже хотела переключить канал — ей такие мероприятия были совершенно не интересны, да и отправляют туда другую журналистку. Но в кадре появился Королёв.

— Ну-ка, Бармалей, где там мой телефон…

Вынужденный прервать безмятежное лежание кот с недовольным видом спрыгнул с колен хозяйки, пока та набирала номер.

— Кирилл, на «Булат» еду я!.. Что значит «нельзя»?! Ты телевизор смотришь вообще?! Спонсором Королёв выступает с какой-то группой компаний. Они наверняка будут там что-то мутить!

Бармалей, будто его нисколько не волновало столь вопиющее отсутствие внимания, гордо удалился к миске с едой.

— Да плевать мне на Нефёдову! Эта курица не распознает реальную новость даже если подать её на блюде! Если не хочешь, чтобы в журнале вышла разгромная статья про этого подонка, я сделаю всё сама, но и лавры достанутся… Вот! Правильно мыслишь! Лады, поедем вдвоём. Ленка пусть берёт интервью у потных мужиков в кольчугах, а я копну куда глубже. Всё, выдвигаюсь. Пашке скажи, чтобы ждал меня на месте… Да к чёрту его выходной, тут такая возможность!

Ксения вскочила, принялась спешно готовиться, параллельно красясь, подбирая одежду и складывая всё необходимое для работы в сумочку.

Бармалей облизнулся после небольшой трапезы, поводил взглядом за суматошной хозяйкой, а потом занял её же кресло, где сладко уснул. Правда, хлопнувшая через несколько минут входная дверь заставила животину навострить уши, но после уже никто не помешал ему наслаждаться тишиной и спокойствием.

━─━────༺༻────━─━

На поле, где раскинулся лагерь реконструкторов, повсюду шумело веселье. Гремели удары молота о наковальню в лавке кузнеца, разносились народные напевы из палатки с прялками, вошедшие в роль торговцы нахваливали товар проходящим мимо гостям, звон тетивы сопровождал глухие звуки стрел, что втыкались в мишени. И, конечно же, лязг металла, вперемешку с тяжёлыми вздохами поединщиков под задорные крики болельщиков и ритмы фолк-рока.

Арена, на которой сражались храбрецы, уже была покрыта истоптанной влажной землёй. От каждого шага закованных в броню бойцов разлетались в стороны ошмётки, латы покрывались налипшей грязью, а если кто-нибудь падал, то вставал уже похожим не на витязя в сияющих доспехах, а на страшного орка, измазанного в саже.

В одного из таких чудищ Саша превратил своего соперника удачной подсечкой. Напористый крупный мужик слишком уверился в собственном преимуществе перед хилым с виду пареньком. Но откуда ж ему было знать, что этот паренёк за несколько месяцев провёл боёв больше, чем кто-либо другой?

Громила поднялся, опираясь на ограждение. В руке крепко сидела рукоять меча, а лицо исказилось в злобной гримасе.

— Ну, я тебя!

С тяжёлым щитом наперевес он снова ринулся в атаку, словно вепрь, учуявший охотника. Саша сделал несколько шагов назад, завлекая добычу, а затем резко ушёл с траектории, пропустил разъярённого противника мимо себя, а напоследок кинул размашистый удар по бармице, из-за чего громила оступился, поскользнулся в лужице и рухнул на землю.

— Чёрт… — второй раз уткнувшись мордой в грязь, громила решил охладить свой пыл, спокойно встал, склюнул попавший в рот кусок месива, после чего протянул руку. — Ты победил, малец!

Саша сжал липкую ладонь, улыбнулся, хотел уже расходиться, но вдруг был схвачен в крепкие объятия.

— А теперь пойдём в таверну! — громила потащил его за собой, не давая возможности к сопротивлению. — Там мой кореш торгует охрененной медовухой! С одной кружки в голову даёт — отвечаю! Эх, ещё б бордель кто организовал… для аутентичности, так сказать.

Улизнуть удалось только когда новоприобретённый товарищ потянулся за здоровенной кружкой мёда. Впрочем, добравшись до желанного напитка, тот и не заметил потери неудавшегося собутыльника.

Но всё оказалось не зря. Только Саша выбрался наружу, к нему направился человек в одежде скомороха. Колокольчики на разноцветной шапке бряцали с каждым шагом, лицо было разукрашено белилами и румянами, отчего шут напоминал клоуна-маньяка из какой-нибудь страшилки. Жуткий вид дополнял не менее жуткий голос, будто доносящийся сквозь ржавые трубы.

— Молодой человек, молодой человек! Разрешите вас отвлечь!

Не дожидаясь дозволения, скоморох схватился за руку. Пришлось сдержаться, чтобы не швырнуть гада куда подальше. Потому что именно его, судя по всему, Саша и ждал.

— Я видел, как вы ловко разделались с тем кретином. Право слово — сила есть, ума не надо! Но вы! Вы показали себя выше всяких похвал.

— Слушай, у тебя какое-то конкретное дело или ты так, лясы поточить решил? — Саша освободился от хватки скомороха, но держался рядом.

— Да, да, конечно! Именно что дело! — хитрая улыбка, разукрашенная потрескавшейся краской заставила мурашки пробежаться по шее. — Не желаете ли опробовать свои навыки в более… подобающем месте.

Саша сжал челюсти, сдерживая мимолётный порыв, вызванный воспоминаниями о таких вот «подобающих» местах. А затем, успокоившись, спросил:

— О чём именно ты говоришь?

Уцепившись за внимание, скоморох сплясал вокруг своей жертвы уродливый танец. Радовался, словно ребёнок, загнавший муху в ловушку. Вдруг вытащил откуда-то несколько цветов, подарил их проходящим мимо девушкам, но потом остановился, сжал кривыми пальцами плечо Саши и под звон надоевших колокольчиков протянул голову к левому уху, чтобы прошептать:

— Я говорю о настоящих боях. С настоящей кровью и… настоящими деньгами.

Скоморох отпрянул, издал скрипучий хохот, будто сам чёрт.

— Ну, что? Согласен? Я вижу — ты согласен! Я вижу это в твоих глазах, парень! Увидимся вечером! — и, кувыркаясь, колесом покатился прочь, распугав прохожих.

Саша опомнился, когда тот почти скрылся за рыцарской палаткой:

— Эй, ты не сказал где!

— Посмотри в кармане! — ответил скоморох, затем пропав из виду.

Саша с трудом засунул руку в карман, спрятанный под кольчужным подолом, и достал берестяную полоску.

«Вот вы и попались, — оскалился он, сжав записку в кулаке. — Теперь уж я повеселюсь на славу, ублюдки!»

━─━────༺༻────━─━

Народу на фестивале собралось много. Сотни палаток раскинулись в почти ровные ряды, повсюду сновали разодетые люди вперемешку с простыми обывателями. Гуляния продолжались не первый час, так что некоторые сполна успели отведать разнообразных радостей средневековой кухни, и теперь дополняли канонаду веселья гулким храпом. Люди пели, танцевали, рубились затупленными железяками, мерились достоверностью одеяний, яростно спорили о чём только в голову взбредёт.

Вот, например, возле таверны сцепились норманисты с антинорманистами. Дело дошло до драки, но выделенные городом полицейские не спешили мешать её участникам приводить наиболее убедительные аргументы, а случайным зрителям эти аргументы оценивать. Только когда дело затянулось, а громила, испачканный засохшей грязью с криком «Вот вам ваш Хрёрик Ютландский!» поднял одного из оппонентов и не глядя швырнул его в сторону лавки с репликами древнеславянских украшений, но, к облегчению хозяина лавки, тот не долетел каких-то полшага.

Глеб понял, что пора действовать, и с несколькими патрульными двинулся к разбушевавшимся историкам.

— Успокоились все! Живо! — крикнул он на ходу.

Но требование осталось без внимания — громила вошёл во вкус, уже нацелился на нового оппонента, которому страстно желал донести несостоятельность его аргументов. Бедолага аж протрезвел, закричал что-то о своей неправоте, но громила решил, что успех дискуссии необходимо всё же закрепить — схватил его под ноги, взгромоздил на плечи, развернулся, готовясь швырнуть новоиспечённого соратника по историческим теориям, но тут подоспели полицейские.

— А ну, угомонись! — приказал Глеб.

— О! Товарищ лейтенант, не стоит беспокоиться! — уверял громила. — Мы лишь ставим точку в трёхсотлетнем споре, только и всего.

— Отпусти его!

— Ладно, ладно… — громила, шатаясь, стряхнул с себя испуганный груз.

Бедолага плюхнулся на землю, но тут же вскочил и дал дёру со всех ног.

— Видите? — улыбнулся громила, обдав Глеба крепким перегаром. — Целёхонький. Побежал просвещать темные головы открывшейся истиной.

Один из участников драки, усач лет сорока, решил вставить небольшую колкость, не выходя из-за спин патрульных:

— Да тебе хоть на докторскую заявляться с такой защитой. От экспертов ни следа не оставишь.

— Да что ты знаешь, падла! — возбудился оскорблённый громила. — На хрен мне вторая докторская?!

— Господи, он ещё и со степенью! — сокрушался усач, возвращаясь в таверну от греха подальше.

Глеб с облегчением вздохнул, когда разношёрстная толпа разошлась. Даже громила-учёный, подхватив кого-то из бывших противников, вполне дружелюбно болтал, усевшись на ограждение арены.

Но тут на глаза попалась знакомая парочка — журналистка Ксения с её обречённым на вечные муки оператором Пашкой.

— Стасян, тревога! — сказал Глеб в рацию.

— Что такое?! — донёсся в ответ шероховатый голос.

— Дроздова здесь.

— Чёрт!.. Проследи за ней — как бы чего не натворила. Я скоро буду.

— Принял.

Глеб приказал патрульным возвращаться на маршруты, а сам двинулся за потенциальными нарушителями в сторону большого шатра, устроенного наподобие княжеского.

У входа стояла охрана. Не в виде двух стражников с копьями, а самая настоящая охрана, в чёрных костюмах, с лысыми макушками, толстыми шеями и громадными ручищами. Наверняка под пиджаками прятались стволы.

Но Ксения шагала к шатру, словно строй мушкетёров на врага — с гордо поднятой головой, с микрофоном наперевес и готовым навести шороху лицом.

Пока не была остановлена подоспевшим Глебом.

— Стой, Дроздова! Дальше ни шагу!

Пашка, казалось, только того и ждал. Лицо сразу же озарилось улыбкой, а глаза в немой молитве устремились к небу.

— Ещё чего! — девушка попыталась прорваться мимо коренастого лейтенанта, но тот оказался слишком тяжёлым для неё. — А ну пусти! Пусти, тебе говорят! Я имею полное право!.. Эй!

Запыхавшийся Стас влетел между ними, чуть не сбив журналистку с ног, схватил обоих за плечи и потянул в сторону.

— Быстро, уходим! — рявкнул он так, что даже у Ксении не возникло желания противиться.

Все четверо скрылись за ближайшими палатками. Убедившись, что охранники не обратили на них внимания, Стас повернулся к Дроздовой с перекошенным от ярости лицом. Гневным шёпотом, сквозь зубы, принялся причитать:

— Дура безмозглая, совсем страх потеряла?! Королёв и так не в восторге от твоих писулек, а ты решила к нему лично заявиться!

— Я имею полное право… Чёрт, он выходит!

Ксения не успела закончить очередную нотацию о свободе слова, как из шатра показался сам Королёв в сопровождении небольшой свиты: длинноногой брюнетки в обтягивающем классическом костюме, жуткого вида парень со следами не до конца смытой косметики на лице, а также суровый телохранитель Сергей. Этот, казалось, заметил схоронившихся наблюдателей, но ограничился лишь подозрительным взглядом в их сторону.

Королёв сел в припаркованный внедорожник и уехал из лагеря. Стас облегчённо вздохнул. А вот Ксения вспылила:

— Да что вы за полицейские такие?! Как вы собираетесь преступников ловить, если вы их боитесь?!

— Мы только этой ночью кучу авторитетов повязали! — возразил Глеб.

— Идиот! Ты серьёзно ничего не понимаешь?!

— О чём ты говоришь, Дроздова?

Парни чувствовали — с недавней облавой было что-то не так. Но что именно — не могли понять. А вот Ксения, по всей видимости, отлично это знала. Она даже остыла, убедившись в полной неосведомлённости молодых лейтенантов.

— Ладно, пёс с вами. Я ещё не опубликовала, но… Ваша операция полностью запланирована по указке самого Королёва.

— Ты бредишь, — заявил в ответ Глеб.

— Мы же его вместе со всеми нахлобучили, — поддержал Стас, хотя в его голосе слышалась дрожь сомнений.

— Нахлобучили вместе со всеми, да только сам он вон — по полям рассекает. Скольких ещё отпустили?

— Троих… — картина начала проясняться, отчего лейтенанты заметно поникли.

— То-то и оно. Трое ублюдков вместе с самим Королёвым отпущены, — дайте угадаю, — за отсутствием состава преступления. Я права?

Парни хмуро кивнули. Действительно, ни оружия, ни наркотиков у четверых задержанных не обнаружили. А другие поводы посчитали недостаточно обоснованными. А остальные…

— А остальных посадят. Показательно, на потеху публике. Ещё наверняка приплетут историю, как благородный кандидат на пост губернатора, помог свершить правосудие над ужасными главарями областного криминального мира. Как думаешь, кого назначат губернатором при такой поддержке народа? А на самом деле Королёв вместе со своими дружками всего лишь решили отжать бизнесы этих подонков и поделить между собой.

— Сукин сын… — Стас еле сдерживал бурлящую внутри злость. Получается, он помог одному ублюдку избавиться от других?

— Именно.

Ксения, несмотря на достигнутый эффект, не спешила радоваться.

— Ну так что, вы поможете мне вывести этого сукиного сына на чистую воду?

Стас и Глеб переглянулись, замерли на пару секунд, а затем, не сказав друг другу ни слова, синхронно кивнули.

— Отлично! Надеюсь, сможете пробить, куда гадёныш уехал? — энтузиазм, подпитанный жаждой справедливости, наполнял Ксению.

А вот оператор Пашка поник окончательно. Последняя надежда на спокойный вечер угасла.

━─━────༺༻────━─━

Их скопом завели в зал ожидания, уставленный длинными скамейками. Там уже были несколько человек, облачённые в доспехи. В разминочных взмахах гремели пластины, кольчуги, мечи, топоры, копья и прочие радости средневековой жизни.

Саша, носивший только лёгкую кольчужную рубаху, почувствовал себя неуютно. Особенно когда мимо прошёл закованный в латы мужик с довольно суровым взглядом. Это заставило приглядеться к остальным, и через пару минут привело к неутешительному выводу, что все собравшиеся были опытными рубаками.

Оставался лишь один вопрос: только ли Саша доводил свои битвы до самого конца?

В зале висел большой экран, транслирующий происходящее в ограждённом железной клеткой октагоне. Там, смешивая песок арены со свежей кровью, колотили друг друга безоружные бойцы. Они не носили ни перчаток, ни прочей спортивной защиты — только бинты перематывали кулаки. Таймера тоже не было. Бой длился пока один из них не окажется повержен.

Наконец подсечка перевела схватку на землю. Упавший боец попытался сразу же встать, но его противник не оставил ни шанса, моментально накинулся, прыгнул на грудь, принялся наносить удар за ударом, превращая лицо в месиво.

Поверженный ещё пытался сопротивляться, закрывался руками, мотал головой, но ничего не помогало. Кулаки раз за разом обрушивались на несчастного, ломали кости, зубы, взбивали до пены хлынувшую кровь.

Бойня закончилась только когда рефери, заметив безвольно упавшие руки, крикнул «Стоп!» и оттащил победителя от обезображенной жертвы под восторженные возгласы немногочисленных зрителей.

Как только поверженного уволокли, оставив на песке тёмный след, в центр октагона вышел человек, одетый в яркий кафтан, опоясанный украшенной вышивкой тканью, длинные кожаные сапоги на высоких каблуках и остроконечную шапку со вздёрнутыми полами. Небрежный грим он уже смыл, но безумная улыбка и шальной взгляд без труда выдавал скомороха, заманившего Сашу в это место.

— Дамы и господа!

Обратился глашатай к толстосумам, окружившим себя дорогими шлюхами и ещё более дорогой охраной. Прожекторы освещали октагон, но скрывали их самих в тени. Происходившие здесь бои были нелегальны, никаких правил, кроме необходимости победить, не соблюдалось. Истоптанная, пропитанная потом и кровью арена едва не почернела, но главное представление только начиналось.

— Мы, наконец, закончили разогревочные бои. Надеюсь, они вызвали у вас, дорогих наших гостей, настоящий аппетит, желание лицезреть истинное зрелище, достойное лишь избранных. Итак, без лишних слов… — скоморох сделал драматическую паузу, окинув мрак зрительских трибун безумным взглядом. — Встречайте! Кровавые! Жестокие! Бескомпромиссные схватки гладиаторов!

Динамики взорвались бешеными ритмами, прожекторы заплясали, освещая дорожку, ведущую к октагону, оттенками красного. Раскрыв алые кулисы, показался первый гладиатор — облачённый в кольчугу, покрытую зелёной накидкой, с каплевидным щитом в левой руке, длинным романским мечом в правой. Голову защищал открытый шлем с широким наносником, из-под которого торчала рыжая борода.

Воин шёл уверенно, оскалившись в предвкушении. Чтобы подогреть публику, он вскинул руку с мечом вверх, громогласно зарычал, но звук утонул в волнах сопровождаемой музыки.

— Вы его знаете не понаслышке! Жестокий, свирепый! Бескомпромиссный рубака, известный как Руальд Беспощадный!

Руальд наслаждался. Снова зарычал, приветствуя зрителей ворвался на арену, принялся махать оружием, шагая по кругу клетки. Дождавшись, пока он остановится в своём углу, глашатай продолжил:

— И его противник!

Музыка резко сменилась на нечто интригующее. Вместо огненной ярости синими лучами по зал охватывал хлад предостережения, туман растекался по ковру к ногам показавшегося зрителям воина. Его лицо скрывало забрало на остроконечном шлеме, ламеллярный доспех поигрывал на свету, а острие изогнутой сабли плавно качалось в руке, пока её хозяин не спеша приближался к клетке. Круглый щит всё ещё висел за спиной, но от этого силуэт казался более широким и грозным.

— Встречайте! Вы так долго ждали их противостояния, и оно состоялось! Могучий воин Востока, ловкий, хладнокровный убийца — Сейфул Безликий!

Он вошёл в клетку, взял в руку щит и замер. Железная маска безжизненными прорезями глаз смотрела на свою жертву — кипящего от нетерпения Руальда. Рыжебородый рубака переминался на ногах, разминал кисть, скалился, ожидая начала битвы. Но глашатай всё продолжал подогревать публику.

— Кто из них победит?! Кто из них выйдет за пределы арены с кровью врага на своём клинке, а кого будут вытаскивать на носилках?

Руальд жаждал пустить свой меч в дело. Сейфул, казалось, превратился в статую, не шелохнулся ни разу, лишь уставился на него сквозь бесящую противника спокойную маску.

Рыжебородый хотел уже гаркнуть на надоедливого болтуна-ведущего, но тот наконец закончил:

— Смотрите! Взирайте! Наслаждайтесь! Идущие на смерть приветствуют вас!

Глашатай поклонился, едва не сложившись пополам, а затем поспешил убраться за пределы октагона. Раскатистый звон ознаменовал начало схватки.

И противники сорвались с места.

С диким рыком Руальд набросился на сарацина взмахом меча. Тот резким, быстрым шагом ушёл с линии атаки, чуть пригнулся, согнув колени для встречного рывка, но широкий щит железным умбоном протаранил его, заставив отпрыгнуть назад. Руальд не остановился на достигнутом — продолжил теснить противника, шаг за шагом нанося всё новые и новые удары.

Казалось бы, вот-вот схватка закончится, так и не начавшись. Рыжебородый полностью перехватил инициативу, а сарацин лишь защищался, встречая вражеский клинок щитом. Вдруг он извернулся, словно змея, нырнул под руку, сабля взметнулась, очертив в воздухе кривую дугу. Изогнутое лезвие продолжалось тонкой тёмной полосой первой крови, оросившей песок. Руальд с удивлением обнаружил на ноге разрезанную ткань штанов, а затем почувствовал жгучую боль.

На этот раз останавливаться не стал Сейфул. Сабля только описала первую дугу, как тут же зашла на новую, устремившись в брешь защиты.

Снова брызнула кровь. Руальд пятился, спотыкаясь и хромая, пока из ран вытекали силы. Радость битвы сменилась гневом, но страха в них не было — лишь желание вернуть долг.

Саша наблюдал за схваткой почти не моргая. Зубы сжимались с силой, пальцы дрожали. Но от чего? В голову закралась ядовитая мысль, что он не просто по необходимости оказался здесь. Он хотел попасть в такое место. Снова почувствовать адреналин, опасную близость смерти. Самому нести смерть.

— Новичок, да?

Внезапный голос вырвал из раздумий. Рядом стоял ухмыляющийся, вроде бы по-доброму, человек в латном доспехе. Лицо его, покрытое впадинами от худобы, имело длинный горбатый нос с широкими ноздрями. Тёмные, глубоко посаженные глаза задорно глядели на собеседника, будто скрывая некую тайну.

— Ч… чего? — переспросил Саша.

— Волнуешься сильно. Вот я и подумал — новичок. Здесь таких немного.

— А, да. Я в первый раз.

— Ну, вот. Да ты, парень, не бзди. Редко кого кончают. Чаще в больничке отлёживаться приходится. Но зато бабки хорошие платят! Особенно за молчание.

Саша кивнул и вернулся к происходящему на экране…

И как раз вовремя, потому что чаши весов снова склонились в другую сторону. Руальд, превозмогая боль, прервал отточенные движения сарацина. Сабля врезалась в гарду меча, выбив искру, щит рыжебородого ударил в забрало. Сейфул на секунду пошатнулся, открылся, и это стало роковой ошибкой.

Руальд с ноги отбросил противника к клетке, зажал щитом, не позволяя улизнуть, а затем принялся колотить его по шлему навершием рукояти, вминая маску внутрь. Сейфул огрызался, толкался, пытался вырваться. И у него это получилось… Казалось бы.

Новый толчок Руальд использовал, чтобы увеличить дистанцию. Но пока Сейфул восстанавливал равновесие, он уже устремил острие меча вперёд.

Кольчуга брякнула с ударом подошвы о песок, нога нашла упор, и клинок нырнул под забрало, пронзил горло насквозь, разорвал кольца бармицы и остановился только за пределами клетки, алый от крови.

Вязкая капля упала с самого кончика под абсолютную тишину.

— Чёрт… — протянул навязавшийся собеседник Саши. — Минус один. А я хотел с этим парнем и сам смахнуться…

Сейфул ещё какое-то время дёргался в агонии, пока не обмяк. Руальд же, убедившись в собственной победе, рухнул на колени. Остаток сил стремительно покинул его через сочащиеся порезы, и, следом за побеждённым, победителя вытаскивали из клетки двое помощников.

— Темнов! Багиров! На выход! — раздалось в зале ожидания, но Саша не обратил внимания.

— Темнов! Ты где? На выход давай!

Только сейчас Саша вспомнил, что представился чужим именем.

— Здесь я! Иду…

Руки снова задрожали. И снова он не понимал — от страха или предвкушения.

У двери ждал менеджер с торчащей из уха гарнитурой. А рядом с ним — уже знакомый боец в латных доспехах.

— О, новичок! Так это ты! — его точёное лицо осенила широкая приветливая улыбка. — Чёрт, ну и угораздило же тебя, а! В первый раз — и сразу на меня попасть. Соболезную, парень.

Улыбка изменилась. Доброжелательность плавно, еле заметным шевелением, превратилось в жажду крови.

━─━────༺༻────━─━

Просторное помещение старой церкви через высокие узкие окна заливал алый свет, многочисленные свечи заполонили воздух запахом воска и ладана, но всё же залу окутал полумрак, который словно разрезал солнечный луч, падающий в самый центр. Туда, где до сих пор можно было заметить очертания кровавого пятна.

Илларион подошёл к иконостасу, чтобы убрать прогоревшие свечи. Закончив, он перекрестился, поклонился, а затем повернулся в сторону угла, где когда-то убил человека. Там, скрытый тенью, стоял Волхов.

— Ты слишком полюбил темноту, Игорёк, — Илларион спустился по ступеням, направился к стоящим вдоль стен подсвечникам.

— Она теперь часть меня.

— Всё-таки правда что говорил Санёк? Лихо внутри тебя?

— Да.

Батюшка погасил очередной огонёк, отчего в зале стало ещё мрачнее. Но оставшиеся язычки волновались от его дыхания, заставляя морщины на хмуром лице дрожать.

— Но бес не управляет тобой?

— Пытается. Но я сильнее.

— Надеюсь… Слушай, а ты не хочешь исповедаться? Думаю, тебе есть от чего облегчить душу.

— Нет… Это уж точно нет.

— Но почему?

— Мои грехи не смыть ни исповедью, ни молитвой. Боюсь, я уже обречён.

Илларион хотел было возразить, но решил промолчать. Убеждать отчаявшегося во тьме, что есть ещё луч надежды, — не такое уж простое занятие. Одним пылом тут не справишься.

Последний огарок полетел в блюдце к остальным. Молчание старых друзей затянулось на несколько минут, пока Илларион заканчивал прибираться. Он незнал, какие слова стоит подобрать, не знал как помочь. И боялся спросить, что именно бывший капитан собирается делать.

Изуродованное шрамом лицо казалось диким, будто и не его совсем. Оно не принадлежало тому человеку, которого Илларион когда-то знал. Сейчас из-под густых бровей смотрели глаза, лишённые эмоций, лишённые сожаления, страха, всякой радости. Лишь решимость, холодная ярость таились во взгляде.

Вдруг тишину разорвало уведомление в телефоне. Волхов достал из кармана потрёпанный мобильник, прочитал сообщение от Саши и нахмурился.

— Мне пора. Прощай, друг.

— Ты так прощаешься, будто мы никогда…

Илларион обернулся, но Игорь уже исчез.

━─━────༺༻────━─━

Огни прожекторов мерцали впереди, отплясывая бешеный танец. Ритмы музыки вибрировали в воздухе, но её звуки казались приглушёнными, словно пробивались сквозь толщу воды. И только собственное сердцебиение разносилось по внутренней тишине.

— Этот боец впервые ступает на песок арены. Дерзкий, рисковый. Он видит свою цель издалека и устремляется к ней любой ценой. Встречайте же Сокола!

Таким прозвищем Саша представился для объявления. Ему всегда нравилась эта птица, бесстрашная, отчаянная и гордая. И теперь он шагал ко входу в клетку, чтобы в очередной раз окрасить клинок кровью.

Песок привычно, выдирая из глубин мозга неприятные воспоминания, шуршал под ногами, налипал на подошву бордовыми комками. Запах… запах металла, холода, пота, сырости… запах смерти, будоражащий нервы. Саша погрузился в особое состояние, напоминающее транс. Весь его мир постепенно сужался до границ арены. Нужен был лишь противник, что стоит напротив.

И он наконец показался.

Вместо грозных мотивов тревожащего души марша Саша слышал лишь ритм пульса, отдающего в висках. Вместо криков глашатая — собственное ровное дыхание.

Вместо опасного, закованного в латы воина, что уверенно перешагнул порог клетки, — обречённую жертву.

— Да, судьба — девица с юмором. Но именно она подсунула новичку несчастливый билет. Сможет ли Соколёнок совладать с опытным бойцом, не единожды доказавшим крепость духа и остроту клинка? С бойцом, от чьего имени дрожат колени? — глашатай сделал небольшую паузу, дождавшись, когда воин встанет на своё место, а затем: — Дамы и господа… Перед вами лучший представитель нашей арены! Рихард Сокрушитель!

Улыбающееся, ложно-дружелюбное лицо Рихарда на миг исказилось в оскале, а затем он опустил забрало, лязгнув металлом об металл. Он и не подозревал, что сейчас происходит в голове юноши напротив.

Саша изменился. Глаза, казалось, потемнели, дыхание выровнялось, не пропуская никакие эмоции. Лишь холодный расчёт, единственная цель и границы арены, за которыми не было ничего.

Саша сделал шаг вперёд, принимая боевую стойку.

— Пускай победит сильнейший! — заключил глашатай и поспешил покинуть клетку.

Он почему-то нервничал. Внутри засвербела тревога, убравшая ядовитую улыбку. А возле выхода, оказавшись спиной к бойцам, глашатай едва не споткнулся, почуяв как мурашки бешено спускаются по пояснице. Что это было, так понять и не удалось.

Прогремел сигнал к началу схватки.

Рихард устремился вперёд, пронзая воздух длинным двуручным мечом. Несмотря на доспех, двигался он плавно, быстро, ловко. Словно то была лёгкая летняя одежда, а не пластины металла.

Сошлись противники в центре арены. Острие двуручника ударилось в обод щита, выбив искру, тут же отпрянуло, переходя в защиту, а затем снова ужалило в атаке.

Скрытые тенью зрители наблюдали, как двое мастеров совершают обмен за обменом. Ни единого лишнего движения — только отточенные, быстрые выпады, уклоны, звонкие парирования. Схватка всё больше походила на опасный танец. Танец железа, пота и смерти, маячащей неподалёку.

Но ни один из них ещё не пустил кровь.

Саша видел каждое движение Рихарда. Тот оказался действительно умелым, сложным врагом. Филигранная работа клинком, надёжная защита искусной брони и ни следа усталости от постоянных движений. От такого противника хладнокровие обдало приступом необъяснимой радости.

Однако что-то между ними не сходилось. Саша абсолютно не чувствовал опасности. Столько раз клинок двуручника проходил в паре сантиметров от него, целуя рассечённой прохладой ветра, но привычное когда-то ощущение, что лишь один из них покинет клетку живым, сейчас отсутствовало напрочь. Рихард не сражался так, словно от этого зависела его жизнь, и Саша не мог понять почему. Он погрузился в забытое, казалось, состояние. Сражался не чтобы победить… А чтобы убить.

И это предрешило исход битвы.

Оба бились, наладив общий ритм. Удар, защита, финт, уклонение, контратака, обманка, уворот… это по-настоящему превратилось в танец. Который нужно было нарушить.

Тот из них, кто сделает это первым, либо подставится под удар, либо завладеет абсолютным преимуществом. Это был риск. И Саша решился пойти на него.

Танец прервался рывком прямо под разящий меч Рихарда. Вместо надёжной защиты Саша ударил ободом щита в основание клинка, зацепился за гарду и устремился вперёд, не давая восстановить пошатнувшееся равновесие. Кромка меча скользнула по шлему и врезалась в плечо, брякнув о кольчугу. Броня защитила от пореза, но рука, держащая щит, онемела и едва не сорвала весь план, на пару мгновений выйдя из-под контроля. Но Саша смог удержать щит в таранном ударе, и теперь получил то самое преимущество. Рихард уже потерпел поражение, хоть и не знал об этом.

Подсечка сбила его с ног. Латы, ударившись о песок, издали приглушённый звон, выбитый меч отлетел в сторону клетки, врезался в опору и рухнул неподалёку. Рихард попытался встать, но тяжёлый щит обрушился на него своим острым концом и оглушил, оставив на забрале глубокую вмятину.

Саша победил. Но этого было недостаточно.

Сапог с размаху выбил шлем, открыв голову поверженного бойца. Получив новый удар, Рихард отключился, но Саша уже занёс меч, чтобы пронзить противника. Так он поступал десятки раз прежде, пока не стал бесчувственной машиной, способной без колебаний прерывать жизни.

Но вдруг морок, затмевающий разум, пронзил осколок света.

«Сашенька, — пронёсся в голове такой родной, такой тёплый и успокаивающий голос мамы. — Сашенька, сынок, где ты?»

Меч замер в секунде от непоправимой ошибки. Но морок уже отступал, гонимый светом. И вместо острия, вниз упала скупая слеза.

— Я здесь, мам. Я здесь.

Саша убрал ногу с груди Рихарда. Глубоко вздохнул, унимая дрожь в руках. А затем оглядел тьму, окружавшую арену. Там скрывались ублюдки, наблюдавшие за кровопролитием в угоду собственному тщеславию. Такие же ублюдки как Железнов, превративший Сашу в бездушную скотину.

В груди закипала ярость. Хотелось взглянуть на них, насладиться смятением, страхом, ужасом от предстоящей кары. Потому что Жнец уже приближался.

И вдруг, будто потакая этому желанию, вспыхнули прожектора, открывая ошарашенные лица зрителей. Лощёные подонки занервничали, растолстевшие от государственной кормушки «слуги народа» затряслись, а криминальные авторитеты гневно размахивали татуированными пальцами, требуя наказать виновного, пока шлюхи, пугливо прикрывая лица, пытались где-нибудь укрыться. Только глашатай-скоморох замер в шаге от входа в клетку, не зная куда себя деть.

Все решили, что полиция нагрянула на их закрытое мероприятие, и каждый отреагировал по-своему, но главного зачинщика Саша так и не смог усмотреть в толпе.

«Чёрт, неужели я ошибся?» — пронеслась в голове тревожная мысль.

Но думать об этом не пришлось. В следующий миг зал снова погрузился во тьму. На этот раз — полностью, так что Саша насторожился. Он знал, кому потребовалась непроглядная темнота, но не позволял себе расслабляться.

Жнец до сих пор вызывал у него глубинный страх.

Глава третья. Там, где всё началось

Машина остановилась у старого заброшенного завода. Уже смеркалось, поэтому выключенные загодя фары и тёмный окрас позволяли затеряться среди зарослей сирени.

Ксения заглушила мотор.

— Так, парни. Следы ведут сюда. Если мы ошиблись, то всё — Королёв потерян.

Стас вглядывался в очертания серого здания, но не видел никаких признаков наличия там хоть кого-то.

— Странно как-то… Зачем ему сюда ехать? Это ж заброшка ещё девяностых годов. Мы пацанами тут лазали.

Глеб усмехнулся:

— Может, решил детство вспомнить? Прикинь, заходим мы туда, а Королёв по опорам прыгает.

— А охрана внизу бегает, ловить в случае чего готовится!

— Или в салки с ним играет!

Парни засмеялись, представив забавную картину, но Ксения не разделяла их настроя.

— Эй, офицеры! Мы сюда вообще-то делом заниматься приехали!

— Да тише ты. Сейчас дождёмся… О, вот она!

В зеркале заднего вида отразилась подъехавшая с выключенными фарами машина. Шум приглушённого мотора еле доносился до слуха.

Наконец все вышли наружу. Капитан Нина Бестужева,поглядывая в сторону завода, приблизилась к остальным.

— Он там?

— Ещё не знаем. Больше вроде как негде, но что-то тихо. И не видно никого.

Нина вытащила из кобуры пистолет.

— Тогда пойдём и проверим.

Уже на подходе к зданию они услышали глухие удары музыкальных ритмов. При ближайшем рассмотрении даже в наступающей темноте обнаруживались свежие части постройки, асфальт на удивление был ровным, а к высоким воротам ангара вели следы множества протекторов.

— Похоже, там их до хрена, — озвучил общую мысль Глеб. — Может, подкрепление вызовем?

— Уже, — Нина ухмыльнулась, гордясь собственной предусмотрительности.

— В смысле?

— Ваня едет сюда со своими бойцами. Так что можете быть спокойны.

— Ваня?! — воскликнула Ксения.

— Ваня, Ваня. А ты чего так перепугалась?

— Я?! Э-э… Нет, ничего! Не отвлекайтесь.

Она смущённо пошагала вперёд, скрывая волнение. Никто не знал про отношения дерзкой журналистики и не менее дерзкого сотрудника ОМОНа. Впрочем, сейчас пара проживала не лучший период, так что совместная работа в опасной авантюре заставляла нервничать.

Стас тем временем нашёл вход. Через парадную дверь им, конечно, заходить не стоило, поэтому он по старым воспоминаниям отыскал служебную дверь, через которую когда-то с друзьями пробирался в основной цех, где даже спустя двадцать лет после закрытия можно было найти всякие интересные для пацана штуки, вроде запчастей от станков, обломки деталей или старых трансформаторных обмоток.

Но теперь вместо пустого, покрытого грязью огромного помещения в конце технического коридора их ждал просторный зал с железным октагоном по центру, окружённым зрительскими местами в виде кресел и диванов с невысокими столиками. Их заполняли люди в дорогих костюмах, возле которых статуями держались по несколько человек охраны.

Было темно. Казалось, весь свет сосредоточен на октагоне, происходящее в котором отчётливо виднелось с любого ракурса и транслировалось на большие экраны сверху. Под грохот металла, тяжёлые вздохи, рыки и удары бились двое ряженых в средневековые доспехи бойцов. Один из них с каждым шагом оставлял за собой кровавый след, но продолжал сопротивляться.

Внимание большинства было приковано к схватке. Вкупе с темнотой это позволило ребятам незамеченными прокрасться вдоль стены. Кое-кого из зрителей даже удалось распознать, и среди них Стас увидел Аркадия Воронина, скользкого и хитрого негодяя, которого никак не удавалось поймать за руку. Но что точно можно было сказать, исходя из его присутствия, так это…

— Королёв здесь, — прошептал Стас, указывая на Воронина. — Этот гадёныш всюду за ним снуёт.

— Ясное дело, — кивнула Ксения. — После кончины Макара ублюдок быстро нашёл нового покровителя. И ведь не прогадал, сучёныш… Пашка, ты снимаешь?!

Ещё несколько минут назад дрожащий от страха оператор теперь держал камеру идеально ровно. Нет, страх никуда не ушёл, но вот профессиональные навыки взяли своё. Кадры получались настолько качественными, насколько это вообще возможно. Даже удалось засветить пару известных лиц, но никто не мог сказать точно, где именно Павел прячет камеру.

— Сюда!

Нина обнаружила то, что искала. И в собрании самопровозглашенных «элит» найдутся те, кто считает себя элитнее прочих. А значит помимо обычных зрительских мест в зале, должны быть вип-места. И именно там они найдут Королёва.

Пара охранников на входе только подтверждали догадку. Крупные, с толстыми бычьими шеями и суровыми мордами — именно они сопровождали Королёва в лагере реконструкторов.

Глеб выступил вперёд.

— Стасян, айда…

— Нет, мальчики, — прервала его Ксения. — Давайте-ка не будем рисковать.

— Это ты о чём?

Вместо ответа журналистка шепнула что-то Нине. Та сначала нахмурилась, затем задумалась, а после засияла пугающей улыбкой. И сняла пиджак.

— Какие-то у меня… нехорошие предчувствия, — поделился Глеб с парнями.

А девушки, изобразив состояние «подшофе», направились к охране. Бугаи сначала насторожились, но после, когда дамы приблизились достаточно близко, их лица расплылись в предвкушении. Нет, никто из них не покинул пост, но вроде бы случайные прикосновения, пленящие взгляды, декольте, слегка приоткрытое лишней расстегнутой пуговицей…

— Ой, мальчики, а мы… мы ищем… — Ксения взялась за шею охранника, едва охватывая её хотя бы на четверть, поднесла губы к уху, коснувшись грудью плеча, и прошептала: — Мы ищем уборную. Не подскажите…Куда нам идти?

Нина тем временем кокетливо накручивала локон на палец, провокационно прикусив нижнюю губу.

Глеб со Стасом ошарашенно наблюдали за происходящим. Если в актёрских способностях Дроздовой ни один из парней не сомневался, вспоминая, как такой же трюк журналистка пыталась провернуть и с ними, то преображение Нины — самого воплощения добропорядочности — вводило в ступор.

Однако скоро им пришлось вернуться с неба на землю.

Ксения, вроде бы добившись расположения охранника, резко ударила коленом в пах. Но тренированный громила успел перехватить ногу. Огромные пальцы до боли сжали бедро, а блаженная пьяная ухмылка вмиг пропала с лица, оставив маленькие глаза под выпирающими бровями с тонкой полоской губ под широким кривым носом.

Затея не удалась.

Нина взялась за электрошокер, но его со взмахом выбили из рук.

Девушек скрутили, игнорируя любые попытки к сопротивлению. На горизонте замаячила незавидная перспектива попасть к Королёву не в качестве поборников правосудия, а в роли самых настоящих пленников.

Перспективу разорвал впрыск перцовой струи, направленной в лицо одного из громил. Другой охранник, отбросив Ксению в сторону, успел прикрыть глаза, когда второй патрон безобидного, на первый взгляд игрушечного пистолета "Пионер" разрядился направленным потоком жгучей смеси.

Глеб и Стас налетели с кулаками наперевес. Даже с таким преимуществом вырубить охранников было делом непростым, но в итоге они справились.

После короткой стремительной драки в воздухе витало перцовое облако. Глаза слезились, горло жгло, однако проход был свободен.

–Сволочи… Ай! — Ксения попыталась подняться, но тут же взвыла от боли. — Кажется, ногу подвернула.

Глеб осторожно осмотрел лодыжку.

— Чёрт. В таком состоянии ты далеко не уйдёшь.

— Что?! Вот ещё! Я не позволю… АЙ!

Ксения снова попыталась встать и снова плюхнулась вниз.

— Зараза…

Стас перезарядил "Пионер", сунул его обратно в кобуру, а взамен снова достал табельный пистолет. Их наверняка ожидало что-то пострашнее пары бугаев.

— Оно и к лучшему. Нечего тебе там делать.

Один из охранников вроде как зашевелился, но тут же вернулся обратно в нокаут после хлёсткого пинка Глеба.

— Это точно. Дальше пойдём вдвоём.

— Когда, интересно мне знать, лейтенанты капитанами руководить начали, а? — Нина не на шутку возмутилась такому заявлению.

— Простите, товарищ капитан, но не обсуждается. В оперативной работе у нас больше опыта, а вам нужно ещё Ванька встретить. Да и Дроздову одну оставлять нельзя…

Павел, всё это время незаметно стоявший неподалёку, вопросительно кашлянул.

— Ой, прости… Но всё равно вам без присмотра нельзя. Увидят камеру — живьём закопают.

— А тебя, Ксюха, и в лицо могут узнать. Тогда камера не понадобится.

Глеб выглядел невероятно серьёзным, грозным. В обычное время немного потешный, теперь он будто глыба укрывал от опасности.

— Ладно… ваша взяла, — согласилась Ксения. — Но с одним условием…

━─━────༺༻────━─━

— Я не понял, как у неё получилось нас убедить… — Стас шагал вверх по лестнице и недоумевал. — Будто цыганка! Раз — и всё! И я иду на задержание с оператором! Да как!..

— Тихо! — успокоил друга Глеб. — А то не заметишь, как нас самих прижмут.

Путь в ложу Королёва лежал через лестничный пролёт, коридор, когда-то соединявший административную часть завода с цехами, и небольшой кабинет секретаря, возле которого они и остановились. Стас жестом указал Павлу занять позицию подальше, в безопасности, а сам встал справа от створки. Слева встал Глеб.

Парни выдохнули, кивнули друг другу и ворвались внутрь, выбив дверь так , что та врезалась в стену.

Но тут же замерли, увидев перед собой одиноко стоящую девушку в облегающем деловом костюме. От взгляда её зелёных глаз становились не по себе. Не помогала даже милая вроде бы улыбка.

— Здравствуйте. Вас уже ожидают. Прошу, — с таким видом, будто ничего особенного не произошло, девушка жестом пригласила парней к следующей двери. — Ваш друг тоже может присоединиться, не стоит прятаться — мы видели вас по камерам.

Стас чертыхнулся и опустил оружие.

В ложе, за тяжёлым дубовым столом, их ждал Королёв. Виктор сидел спиной к панорамному окну, за которым подходила к концу схватка двух бойцов. Восточный воин загонял в угол европейского рыцаря, и, кажется, скоро должен был нанести последний удар.

А по обе стороны, выстроившись в своеобразном живом коридоре, стояло семеро вооружённых, облачённых в военную форму людей. Взглянув на их арсенал, Стас почувствовал себя голым и беззащитным, несмотря на пистолет, который всё ещё сжимал в руке.

— Садитесь, — приказал Королёв, имея в виду три стула напротив.

Пришлось подчиниться.

Королёв выглядел хмуро, недобро. По шее пробежало неприятное чувство. То чувство, что появляется, когда кто-то чужой получает власть над твоей судьбой. Вот щёлкнет пальцами — и всё. И нет тебя.

Именно это чувствовал Стас, пытаясь понять мысли Виктора.

— Я так понимаю, вы пришли меня арестовать?

Полностью серьёзным тоном заданный вопрос сейчас звучал как издёвка. Но отвечать ли на него или нет? Никто из них троих не знал, как вести себя в этой ситуации. Однако Королёв избавил их от мук выбора.

— Что ж, от вас это следовало ожидать. Именно поэтому я настоял, чтобы именно вы задержали нас в ресторане. Жаль, капитан Бестужева не захотела почтить нас своим присутствием.

— Вы настояли?..

— Да. Думаю, вы в курсе, что облава была моей идеей. Удалось закрыть многих подонков, и я решил, что это сделать должны именно…

— Тогда почему не всех? — вдруг прервал его Глеб. — Такой шанс очистить город был… И его просрали.

— Иногда, чтобы добиться результата, нужно быть гибким.

— Или жадным. Хватит нести чушь! Ты пытаешься убедить нас, что желал добра?!

Глеб машинально попытался вскочить от переполняющего грудь возмущения, но один из наёмников Королёва усадил его обратно, не успел он оторваться от сидения.

— Именно это я и хотел сказать.

Виктор слегка помотал головой, приказывая оставить Глеба в покое.

А за окном закончилась схватка. Покрытый ранами Руальд пронзил горло своего противника.

━─━────༺༻────━─━

— Сука! Да они все с ума посходили! Безумцы! Кретины! Своло…

— Тихо! Это ты с ума сошла! Заметят же!

Нина зажала рот Ксении, оглянулась и выругалась — не пронесло. В их сторону направлялись несколько суровых по виду охранников.

— Быстрее! Нам нужно свалить, пока они не догнали нас.

Капитан прибавила ходу, отчего Ксения чуть не вскрикнула от резкой боли. По пути они натыкались на зрителей, даже мельком могли заметить их довольные кровавым зрелищем морды.

Нина завернула за колонну, скрывшись за завесами, где, как оказалось, располагались рабочие места официантов. Увидев человека в форме, они почему-то и глазом не повели, но раненая Ксения вызвала у проходящей мимо девушки некоторый интерес.

Затем они нырнули в странный коридор, освещённый красными сумрачными лампами. Воздух здесь будто налипал на кожу, запах благовоний врезался в нос, медленная расслабляющая музыка дополняла образ борделя.

Будто в подтверждение догадки, в одной и дверей показался мужчина, на ходу застёгивающий ширинку. В спешке Нина хотела пробежать мимо, но затем мужчина обернулся к ней лицом.

— Леонид Игнатович?!

Перед Ниной стоял начальник полиции, пришедший на место полковника Потапенко, прежнего начальника. Тот сейчас гнил в психушке после встречи с Жнецом и едва мог связать хоть пару слов.

Леонид Игнатович явно не ожидал встретить подчинённого в таком месте, а потому на несколько секунд завис, после чего, вдруг осознав нелицеприятность ситуации, вдруг изошёлся в гневе и принялся орать:

— Бестужева, ты какого хрена тут делаешь?! Кого ты… Дроздова! Ты притащила грёбаную журналистку!

Из комнаты, поглядеть что случилось, высунулась проститутка. Но, заметив полицейский пиджак Нины, правильно оценила обстановку и мигом скрылась обратно.

— Т… товарищ полковник?.. — Нина не могла найти слов и молча принимала на себя брызгающие слюной ругательства.

Которые прервала хлёсткая размашистая пощёчина от Ксении.

— Заткнись, падла! — кипящим ядом прошипела она. — Я и тебя засажу за решётку, сукин сын!

— Ах ты…

Показались охранники. Нина заметила их первой, и сразу потащила подругу на выход — дверь в конце борделя наверняка вела куда нужно.

— Стоять! — бросил вслед амбал-охранник.

— Держите их! — поддержал полковник, однако сам, пропустив мимо себя и беглецов, и преследователей, осторожно осмотрелся и поспешил убраться куда подальше.

Нина и Ксения выбежали из коридора, захлопнув за собой дверь и подперев её так удачно стоявшей неподалёку шваброй. Помещение за борделем оказалось техническим коридором, а значит выход должен быть где-то неподалёку.

Дверь опасно треснула от удара. Времени мало — скоро эти амбалы проломят её.

Ксения, сжав зубы, глотая накатившие от боли слёзы бежала что есть сил. Она спотыкалась, падала, но, подхваченная Ниной, продолжала бежать.

Дверь выломали. Амбалы рванули за девушками, бросаясь угрозами, что эхом расходились по коридору. Нина на ходу, плечом, выбила очередную дверь, за которой им открылась подземная парковка, заставленная дорогущими автомобилями. Нина, прикинув состояние Ксении и собственные иссякающие силы, нырнула под первый попавшийся Майбах с достаточно низкой посадкой, чтобы укрыть их от преследователей.

Ксения рухнула рядом и сжалась, обхватив ноющую лодыжку. Немалых сил стоило затаить дыхание и не взвыть от вновь нахлынувшей боли.

А Нина сжала пистолет. Указательный палец дрожал на спусковом крючке, а к горлу подкатил ком. Неужели сейчас и правда придётся выстрелить в живого человека?

Лицо покрыл холодный пот. Шаги амбалов приближались, разносились по просторной парковке, будто отсчитывая секунды. Сердце бешено стучало, всё громче, пока пульс не перебил шаги.

Они были уже близко.

Нина обхватила рукоять обеими руками, сжала крепко — до трясучки в пальцах.

Когда показались чёрные рукава пиджака, она навела ствол. Почему-то не получалось встать — ноги просто не слышались.

Наконец амбал предстал в полный рост, накрыв беглянок тенью от светильника над головой. Увидев нацеленный на него пистолет, он расширил веки, приоткрыл рот от испуга, но затем потянулся рукой за спину.

И прогремел выстрел.

━─━────༺༻────━─━

За окном сражались новые бойцы. Их схватка была равной, никто не желал уступать, и оттого танец мечей казался невообразимым. Каждое движение несло опасность завершить поединок, но вместо этого клинки вновь и вновь сходились враспев.

Королёв о чём-то разговаривал с той девушкой, что встретила их в приёмной, а прямо-таки источающие жажду убийства наёмники хищно поглядывали на своих жертв.

Наконец Виктор закончил разговор и вернулся за стол, куда-то отправив свою помощницу. Несмотря на спокойное выражение лица от Стаса не скрылось беспокойство.

— Я даю вам шанс встать на правильную сторону. Вместе мы очистим город от падали, и, уж поверьте, лично для вас этот союз обернётся немалыми успехами. Как в продвижении по службе, так и в финансовом плане. Добро должно хорошо вознаграждаться.

Стас и Глеб переглянулись. Пару секунд задержали друг на друге взгляды, а затем синхронно повернулись обратно в сторону Королёва с не менее синхронным ответом:

— Да пошёл ты!

— Думаешь подкупить нас, ублюдок?! Не дождёшься!

Адреналин захлестнул голову, на смену страху вдруг пришла приятная ярость. Даже животный оскал окружающих их головорезов нисколько не пошатнул уверенности в своих словах.

Павел старался быть незаметным, будто его разговор никак не касался.

Виктор глубоко вздохнул. А затем лениво, с долей разочарования махнул рукой. Головорезы, будто собаки, дождавшиеся команды, ринулись терзать пленников. Разница в опыте показалась сразу — ни Стас, ни Глеб даже попытаться выстрелить не успели, как обезоружили и прижали к полу, придавив шеи ботинками.

А за окном завершился поединок. Победитель пощадил побеждённого.

— Сделайте это быстро и без лишнего шума, — бросил Королёв, поднимаясь с кресла. Он взглянул на часы, нахмурился, устало протёр глаза.

Вдруг зал залил яркий свет, открывший всех зрителей, что прятались в тени.

А затем всё здание погрузилось во тьму.

━─━────༺༻────━─━

Грохот выстрела оглушительно разлетелся по парковке. Амбал, пошатываясь, ненадолго устоял на ногах, но затем рухнул на бетонный пол.

Сквозь заливший уши звон Нина не услышала крики набежавших вдруг ОМОНовцев в чёрной форме. В считанные секунды второй амбал был скручен и придавлен к капоту Майбаха, а ругань одного из этих бравых ребят заполонила округу.

— Ксюха! Ксюха, ты в порядке?! — Иван, командир отряда, бросился к девушке, уже почти потерявшей сознание от боли и страха Дроздовой. — Держись, теперь всё в порядке. Я здесь, с тобой.

— Ваня? — ослабевший голос Ксении прорезался сквозь шум суматохи, а сама она, кажется, приходила в себя. Улыбка осенила лицо. — Ваня…

А затем вдруг взорвалась гневом:

— Ты чего так долго?! Ещё бы чуть-чуть! Совсем чуть-чуть!

— Ай, ты чего?! — Иван чуть было не отпрянул, но сдержался от мимолётного порыва, дав ей выплеснуть накопившийся ужас.

Нина смотрела на них, всё ещё находясь в шоке. А затем перевела взгляд наверх, к разбитой лампе.

Она всё-таки нажала на курок.

━─━────༺༻────━─━

Когда прожекторы снова разверзли мрак, раздались крики. Истошные, истерические крики ужаса. Виктор обернулся и застыл. Даже глядя на него со спины остальные в кабинете почувствовали источающийся страх. И оттого им самим стало не по себе.

Внизу, на зрительских местах, в проходах между столами, у выходов — лежали трупы. Лидеры криминальных организаций, их ближайшие люди и телохранители, продажные женщины — все были мертвы.

Несколько нетронутых девушек не успели покинуть зал. Шокированные, они пятились от одних тел, натыкаясь на другие. Ручейки крови касались их туфель, стекались в единые потоки, образовывали тёмные лужицы. Официанты роняли подносы, посуда разлеталась на осколки. Лишь спустя минуту Виктор смог выдавить из себя:

— К… к-кто…

Стас не видел, что произошло, но чувствовал это. Знал. Необъяснимое, знакомое уже чувство неизгладимого страха и… как ни странно — спокойствия, таившегося за пеленой ужаса.

Стас понял, что вернулся Жнец.

— К чёрту этих придурков! Теперь есть проблемы поважнее. Марина! Марина, ты где?!

Виктор впервые показал свой страх. Голос дрогнул, лицо металось в бесполезных поисках чего-то, что могло бы помочь. А в ответ на зов из трубки доносились гудки.

— Эй, у нас гости, — один из наёмников увидел, как в зал заполняют сотрудники ОМОНа.

Поражённые развернувшейся картиной, они медлили, что позволило выиграть время, и Королёв со своими телохранителями скрылся по потайному ходу.

Наконец гудки сменил встревоженный голос.

— Виктор Степанович!

— Чёрт тебя побери, почему не отвечала?!

Королёв спешно покинул кабинет вместе с наёмниками. Те напоследок хорошенько приложились по ребятам, отправив их в нокаут.

Перед отключкой в голове Стаса промелькнула мысль о том, какой всё-таки глупой была идея соваться в логово бандита без роты спецназа за спиной. Как глупо и наивно…

━─━────༺༻────━─━

Саше чудом удалось миновать нагрянувших силовиков. Игорь наверняка приложил к этому руку, но шок от увиденного сделал большую часть работы.

«Следуй за ними», — пронёсся голос в голове, и Саша заметил отъезжающие в сторону трассы машины.

━─━────༺༻────━─━

Ухабистую дорогу, пролегающую по лесополосе, освещали лишь фары двух внедорожников, на полном ходу несущихся в сторону города. Снег, смешанный с дождём, застилал обзор, и колёса то и дело проваливались в ямы, подпрыгивали на кочках.

Но внедорожники не тормозили.

Тёмная верхушка завода выглядывала из-за деревьев в отражении зеркала, но ощущение нависшей угрозы никак не уходило.

Королёв нервничал. Он умело это скрывал, но самого себя не обманешь. Страх когтистыми кривыми пальцами карабкался по душе, царапая её, вырывая куски хладнокровия. Не успокаивали даже наёмники, нанятые специально на такой случай. Это были бывшие боевики, которым удалось вовремя переметнуться на нужную сторону и избежать ликвидации. Однако причиной смены баррикад служило не раскаяние и уж точно не совесть, а исключительно холодный расчёт. Дай им задачу, подкрепи достаточной суммой, и они без раздумий убьют любого даже сейчас.

— В-вы в порядке? — Марина тоже боялась, но ей скрывать свои чувства так хорошо не удавалось, так что спрашивала она скорее ради самой себя — чтобы вечно спокойный и рассудительный Виктор обнадёжил, уверил, что всё под контролем.

— Да.

И всё. Больше он ничего не сказал. Но в груди полегчало.

Марина необыкновенно преобразилась за то короткое время, что провела с Королёвым. Когда от Железнова пришёл такой «подарок», Виктор почувствовал непреодолимое желание размазать ублюдка по стенке. Да что он о себе возомнил?! Нет. Какого хрена думал о самом Королёве, раз отправил одну из своих похищенных девок?! Подобными вещами увлекался лишь Железнов с небольшим кругом таких же психопатов, но поставки с его заводов были необходимы на какое-то время, поэтому приходилось иногда терпеть общество этого душевнобольного дворянина.

Однако к тому моменту необходимость в Железнове пропала, так что Виктор на самом деле собирался избавить мир от этого урода. К сожалению, кто-то сделал это раньше.

Но Марина на удивление оказалась умной, смекалистой, бесстрашной — вместо того чтобы отправить её обратно, Виктор взял над ней шефство. И не прогадал. Девушка находила возможности там, где замыленный глаз их упускал. Она стала опорой, решала проблемы, до которых не доходили руки, организовала все те необходимые, но до жути скучные мероприятия, поднимающие рейтинг Королёва в глазах жителей города. Даже провести слёт реконструкторов на полгода раньше было её идеей — так они хотели убить двух зайцев сразу. С одной стороны дать народу хлеба и зрелищ, а с другой — собрать всех шишек области, чтобы утвердить свою власть над ними.

Но вмешался Жнец, и всё полетело к чёрту!

Вдруг на дороге из ниоткуда появился человек. Водитель от неожиданности дёрнул руль, колесо угодило в очередную яму, но на этот раз сцепление сплоховало. Внедорожник подпрыгнул, выскользнул из колеи. Ехавшая позади машина, искря тормозными колодками, врезалась в бампер, отшвырнув их в крутой спуск обочины.

Тяжёлый бронированный кузов переворачивался, скатываясь к подножию деревьев, чудом пролетел мимо двух здоровенных стволов и уткнулся в сугроб.

Из второй машины, со свистом остановившейся в десятках метров дальше, повылезали наёмники. Снег с дождём мерцал в свете фар плотной стеной, не позволяя разглядеть ничего на несколько шагов вперёд.

Когда нечто мелькнуло прямо перед ними, раздались первые выстрелы. Не разрозненные — всего три выверенных, спокойных хлопка. Такие делают люди, знающие своё дело, люди, прошедшие не один десяток горячих точек и сумевших выбраться оттуда живыми.

Но пули никого не задели.

Пятеро бойцов слаженно продвигались вперёд. Каждый знал свою задачу, контролировал определённую территорию возле колонны. Ещё несколько раз силуэт мерещился то одному, то другому, но это было лишь игрой тени в каплях дождя.

Пока нечто не оказалось прямо перед ними. Силуэт взмахнул чем-то, а затем растворился в воздухе. Стоявший впереди наёмник запоздало жал на спусковой крючок, но почему-то пальцы не слушались, и лишь выстрелы из-за спины раскатились по округе. Только спустя несколько секунд до него дошло, что прицел автомата пропал, а вместе с ним…

А вместе с ним исчезли руки. Он смотрел на обрубки, хлещущие чёрным фонтаном, и не мог понять происходящее. Ближайший товарищ тоже заметил страшную рану, потянул его назад, выхватывая жгуты.

— Сука, как у него выш…

Лезвие топора вклинилось в челюсть, на мгновение застряв между зубов. Но это мгновение будто остановилось, так что он смог разглядеть выпученные глаза товарища.

А в следующую секунду в лицо ударила его горячая кровь.

Трое оставшихся принялись стрелять. Пока ещё хладнокровно, вычленяя цель среди затмевающей взгляд пелены дождя и снега. Сама стихия будто боролась против них, била по лицу, норовила попасть в рот, в нос, затрудняя дыхание.

Поражённый наёмник упал, захлёбываясь собственной кровью, толчками покидающаей тело. Но он всё ещё был в сознании и видел мерцающую тень, пожинавшую жизни его отряда.

Затухающее сердцебиение отдалось в висках, когда взмах чёрного силуэта обезглавил стоявшего поблизости товарища.

Со следующим ударом сердца новый сгусток крови брызнул наружу, а второй наёмник рухнул наземь с прорубленной до лёгких шеей.

Третий, мучительный спазм получился слишком слабым, и кровь нырнула обратно в горло. А следующему наёмнику раскроили грудь.

Последний толчок… глаза уже закрывались под тяжестью век. Всё вокруг закружилось. Но он увидел Жнеца. Его глаза, словно холодные огоньки, светили из непроглядной тьмы. И полотно топора, устремлённого в горло.

━─━────༺༻────━─━

— … тор, ..вайте!.. у же.. вставайте!

— ВИКТОР СТЕПАНОВИЧ, ПОДНИМАЙТЕСЬ!

Испуганный дребезжащий голос Марины иглами пронзил макушку, будто прорвавшись сквозь толщу воды.

— Помогите! Я не могу открыть дверь!

Марина спиной упёрлась в подлокотник и ногами выталкивала дверь перевернутой на бок машины. Что-то придавило створку, поэтому никак не удавалось выбраться.

— Пустите, — один из наёмников пробрался между сидений, залез через заднюю панель в багажник и с кряхтением поднял его после того, как водитель разблокировал замок.

Он же первым и выбрался наружу, сразу осмотрел округу, подал сигнал остальным.

Кроны деревьев прикрывали от ненастной погоды, но легче от этого не становилось. Высокие, выщербленные исполины сейчас казались чёрными, злобными монстрами, недобро взирающими на них. Но там, за границей леса, их ждало нечто более ужасающее.

— Грач, грач, вы где? Как слышно? Приём, — оба наёмника заняли позиции для обороны и пытались связаться с остальной группой по рации.

Но никто не отзывался.

Ветер усилился, засвистел, пролетая сквозь деревья, путаясь в когтистых кронах. Снег, сырой и липкий, уже забрался в обувь и таял, впитывался. Долго они не продержатся, даже если убийца не объявится.

— Сука! — выругался наёмник, когда понял, что никого в живых не осталось. — Ладно срежем через лес. По дороге идти слишком опасно.

— Ч-ч-через л-лес?! — Марина дрожала от холода и страха.

— Там деревня в нескольких километрах. Сможем укрыться и отогреться. Если покажемся на дороге… Не знаю, кто или что такое объявилось по нашу душу, но встречаться с ним я бы не хотел.

На том и порешили. Наёмники заняли позиции в начале и в конце колонны. Виктор помогал идти Марине, не успевшей сменить неудобные лёгкие туфли на что-нибудь более подобающее. Оба уже почти не чувствовали замерзших ног.

Лес будто наблюдал за ними, заспанный и раздражённый нежданной тревогой. Совы возмущённо ухали вслед, то и дело кто-то пробегал неподалёку, похрустывая снегом или попавшейся по пути веткой. Но в каждом шорохе чудилось присутствие смерти.

Они шли и шли сквозь дремлющие рощи, но казалось, что за ними наблюдают тысячи глаз. Отовсюду угрожала опасность, но когда Жнец решил явить себя, стало понятно — никому не удастся избежать его.

Чёрная фигура вылезла из-за деревьев, словно призрак из тени. Вдалеке, так что распознать смог лишь ведущий группу наёмник. Тут же последовал одиночный выстрел, распугавший птиц, — наёмник был уверен, что не мог промахнуться, но фигура на миг пропала, а затем снова показалась на несколько метров ближе.

Теперь все увидели его. Чёрный плащ сливался с фоном, капюшон скрывал половину лица, а в правой руке свисал длинный топор с широким полотном, обагрённым кровью.

Марина думала, что заорёт изо всех сил, однако не смогла издать ни звука. Вместо этого лес разорвал новый грохот порохового взрыва, а пуля снова скрылась в темноте, не задев цели. Жнец будто сам состоял из мрака, бесплотный и недосягаемый. От досады наёмники били в его сторону очередями, но те лишь срезали ветки за спиной убийцы, а сам он всё приближался и приближался.

Виктор впервые за долгое, очень долгое время почувствовал нестерпимый ужас, сводящий челюсть, прожигающий грудь, заставляющий умолять всех богов о милости.

И он побежал.

Побежал без оглядки, не обращая внимания на путающиеся между собой ноги, на коряги, торчащие из земли. Он спотыкался, рыл носом талый снег, снова поднимался и бежал. Холод пробрался в носоглотку из-за частого дыхания, горло сводило, лицо жгло от встречного ветра. Но он бежал.

Марина тоже пыталась скрыться, но только она сделала пару шагов, как нога застряла, подвернулась, и резкая отрезвляющая боль пронзила голень. Наконец по округе разлетелся долгий, вобравший в себя весь страх и всю муку крик.

Девушка видела, как между наёмниками вырастает фигура Жнеца. Как топор описывает дугу, одним взмахом перерубая хребет первому и вонзаясь в голову второго. Брызги крови упали на её лицо, обдав кожу жаром. И наконец она увидела, кто стоял перед ней.

— Г… Г-григорий?.. Что… Как?..

Вместо ответа Жнец вытянул левую руку.

— П-пожалуйста… Прошу, не на!..

Шершавые пальцы коснулись её лба.

━─━────༺༻────━─━

Саша гнал во весь опор на самом дорогом автомобиле, что ему когда-либо довелось вести. Хозяину, желтолицему морщинистому мужику с россыпью кривых зубов на предсмертном оскале, она была уже ни к чему. Прежний владелец почти успел сбежать, но глотку перерезали прямо у входа на парковку. А в татуированных пальцах застряли ключи, так удачно попавшиеся на глаза.

Найти следы протекторов было легко, да и дорога после первой же развязки вела лишь в две стороны — в город и к магистральной трассе, так что выбор довольно очевиден.

Педаль газа упиралась в пол. Как далеко успел удрать Королёв, можно было только догадываться, но, к удивлению, долго ехать не пришлось.

Через пару километров газ сменил тормоз, и машина со свистом проскользила по колее, уткнувшись в бампер внедорожника, стоящего на дороге. Саша медленно осознал, что чудом избежал аварии, но почему-то слишком спокойно к этому отнёсся.

«Видимо, сегодня его уже ничто не удивит», — подумал Саша, проходя мимо убитых наёмников, из которых до сих пор лениво вытекали остатки крови.

Но кто ж знал, что ждёт впереди…

Следы, ведущие в лес, тоже были свежими. Саша ступал по утоптанному снегу, поэтому двигался быстро. Через несколько минут бодрого шага впереди, среди деревьев и кустарников, он смог различить возвышающийся силуэт.

Саша знал — там стоит Волхов. Но всё равно от одного лишь вида поджилки затряслись. Пришлось насильно взять себя в руки, кое-как успокоиться, пока расстояние между ними сокращалось.

Оказавшись в нескольких шагах от Игоря, Саша разглядел другую фигуру. Девушка сидела неподвижно, обхватив колени. Только еле заметный в лунном свете пар изо рта говорил, что она жива.

Саша остановился рядом.

— Это… она?

Волхов кивнул.

— Что с ней? Ты…

— Ничего. Я дал ей шанс.

Марина не моргала, её расширенные веки не смыкались ни на секунду, а под щеками торчали напряжённые из-за сжатой челюсти желваки. Она будто только что увидела нечто невообразимо ужасное. Нечто, по сравнению с чем два трупа, валяющиеся прямо перед ней, не вызывали никаких чувств.

— Забери её. Отвези к Иллариону и возвращайся домой, к маме. Свой долг ты выплатил сполна.

Игорь развернулся. Топор качнулся в руке, поблёскивая матовой багрянкой.

— А ты?

Волхов задержался на пару секунд, будто и сам не знал ответа на вопрос и только сейчас задумался об этом.

— Я… Мне нужно закончить одно дело. Мы больше не встретимся.

И он исчез. Растворился в тенях, что отбрасывали кроны. Но Саша до сих пор чувствовал дрожь в груди.

— Пойдём, бедняжка. Замёрзла небось, как бы воспаление не подхватила… — Саша взял Марину на руки, прижал к себе. Девушка казалась такой лёгкой… — Как ты вообще здесь очутилась-то?

━─━────༺༻────━─━

Он бежал, бежал, бежал… Лёгкие наполнились холодом, горло жгло от ледяного воздуха, дыхание не справлялось с нагрузкой, но он не мог остановиться, гонимый засевшим в глубине души страхом. Спотыкался, падал, скатывался в овраги, ветки хлестали кожу. Но Виктор каждый раз продолжал бежать, желая только одного — чтобы этот проклятый лес наконец закончился.

Но за деревьями из мрака появлялись лишь новые деревья, чьи кроны затмевали покрытое звёздами небо.

Бежать становилось всё труднее и труднее. Тело будто обхватывали десятки верёвок, цеплялись за конечности, вязко тормозя его. Кое-как удалось пробраться сквозь рощу со свисающими ветвями, но выбравшись на свободу, Виктор рухнул на колени. Борьба отняла те крупицы сил, на которых он держался до сих пор.

Чтобы не уткнуться лицом в слякотную землю, пришлось опереться на локти. Колени погрязли в ледяной влаге, но поделать с этим он ничего не мог.

Дыхание восстанавливалось долго и тяжело. Голова кружилась, в глазах темнело. Вот-вот, казалось, сознание улетит в небытие, но всё же удалось продержаться.

Наконец Виктор поднял голову и осмотрелся. Над ним нависала густая ивовая роща, расступившаяся вокруг древней плакучей ивы, чьи кудри закрывали собой большую часть поляны, словно пушистая крыша. Ива росла нанебольшом холме, из-за чего вокруг образовался извилистый ров. Виктор, пополз наверх, под крону, где было суше и куда не мог пробраться злой колючий ветер.

С трудом добравшись до вершины, Виктор сел, спиной облокотившись о коряжистую, покрытую вековыми наростами кору, сейчас казавшуюся мягче любой пуховой подушки.

Наконец стало спокойно. Ива ограждала его от внешнего шума, от свиста в ушах, от тяжёлых частых вздохов, затмевающих слух, пробирающего до костей холода.

Захотелось спать. Веки опускались под успокаивающий шелест ветвей. Казалось, выступающие корни заключали его в свои нежные тёплые объятия, убаюкивая словно дитя.

— Забавно…

Голос заставил вздрогнуть. Виктор вскочил было, но тело не послушалось, и он снова упал, больно ударившись рёбрами о ставшие вдруг твёрдыми корни.

Перед ним стоял Жнец.

— А ведь именно здесь оно проснулось. Здесь всё и началось.

Виктор ещё раз попытался встать, цеплялся за сучки и выступы, ногами рыл землю, карабкаясь по стволу, но каждый раз соскальзывал вниз, царапая спину. И вдруг он сумел заглянуть под капюшон.

— Ты! Я знал! Знал, что это ты, Волхов!

Страх сменился на гнев. Виктор с яростью потянулся вперёд, но лишь беспомощно махнул рукой по воздуху.

— Сукин сын, я тебя даже из-под земли достану!

Игорь спокойно смотрел, как перед ним извивается самый опасный человек на ближайшие несколько сотен километров. Лицо Королёва исказилось в оскале, глаза приобрели безумный блеск. Злоба придавала сил, и скоро у него получилось встать, опираясь на ствол дерева. Однако более он ничего сделать не смог.

— Неужели ты и вправду веришь, что я убил твоего сына?

— Ты! Я читал рапорты! Из-за тебя вы отправились в чёртову церковь без поддержки! Ты потащил Данилу за собой!

— Это был его выбор.

— Заткнись! Заткнись, падла! Я убью тебя, слышишь?! Убью!

Виктор кинулся на Игоря, выставив вперёд покрытые землёй пальцы, схватился за воротник плаща, сжал его что есть силы…

А затем вдруг замер.

На него смотрели пустые, лишённые жизни глаза. Изуродованное лицо, кривой нос, кошмарный шрам, идущий от брови вниз по диагонали, вплоть до лохматых зарослей бороды. Это был уже не тот человек, которого он знал. Да и человек ли теперь стоял перед ним…

Ярость и гнев внезапно отступили, ненависть сменилась злорадством. Виктор понял, что тот, кого он так долго желал убить, постигла участь куда хуже смерти. Губы дрогнули в попытке улыбнуться.

— Зачем ты явился?

Игорь вдохнул сырой воздух. Он и сам теперь задавал себе этот вопрос. Стоило ли возвращаться? Марина в помощи не нуждалась. Более того, девушка наверняка будет проклинать его ещё долго.

Получилось ли хотя бы очистить город от гнили?

Что ж, десятки трупов в заброшенном заводе обезглавили почти весь криминал, но…

— Думаешь, это поможет? — прервал мысль Виктор. — Думаешь, убил всех тех уродов, убьёшь меня — и всё? Светлое, блять, будущее? Я прав?!

Игорь не ответил, но улыбка на лице Виктора стала шире. Вдруг он засмеялся. Хрипло, натужно, борясь с подступающим кашлем.

— Да, я прав… я прав… А ты идиот!

Королёв разжал ворот плаща, сделал шаг назад, нащупав спиной опору. С такого ракурса Жнец не казался страшным. Он скорее вызывал жалость своим видом, мёртвым взглядом, потасканной одеждой. И наивными надеждами.

— Ты хочешь помочь людям. Дать им свободу от страха перед такими как я… Ты уже делал это прежде. Помогло?

Виктор выдержал паузу, вглядываясь в глаза Волхова. Тот и мускулом не пошевелил, но Виктор понял — он угадал.

— Посмотри на себя. Тебя даже убивать не надо — зачем облегчать твою долю? И ради чего… Ради тех, кто сам и пальцем не пошевелит, чтобы добиться справедливости. Большинство из них с радостью бы заняло моё место. Моё или всех тех треклятых чинушей, депутатов, бандитов и прочей швали! Каждый начал бы загребать обеими руками, распираясь от жадности. Только дай им такую возможность! И ты знаешь это не хуже меня…

Кровь кипела, разогревая тело. Виктор чувствовал прилив сил.

— Ты убил. Макара, убил Караева, убил Железнова. И чего ты достиг? Ничего! Их сменили другие, Игорь. А если ты начнёшь кромсать каждого нового ублюдка, в конечном счёте в городе не останется никого. Ты же мент, Игорь. Неужели ты этого не знал?

Вдалеке раздался тоскливый волчий вой. Луна сегодня светилась жалким огрызком на пасмурном небе. Будто отвернулась, не желая наблюдать за ними.

Волхов наконец пошевелился. Полы плаща колыхнулись, капли разом соскользнули с плечей. Пальцы на топорище сжались крепче.

— Ты прав, если я убью одних, на их место придут другие. Но не потому, что все люди ублюдки, а скорее наоборот…

Он взмахнул топором, сбросив с полотна накопившуюся тёмно-алую влагу.

— Они боятся, они слабы и разрозненны. Поэтому такие как ты этим пользуются. Лихо было право…

Игорь шагнул навстречу, заставив Виктора машинально пятиться. Но отступать было некуда — только пятка царапнула скользкий корень.

— Но ни ты, ни Лихо…

— О чём ты, блять, говоришь?!

— …ни даже я — не сможем это исправить.

— Ты сумасшедший!

— Людям нужно научиться стоять за себя. Всё, что мы можем, — это помочь им. Дать шанс. И потому…

Игорь вытянул вперёд руку, перехватив топорище прямо под полотном. Широкое лезвие застыло напротив Виктора.

— И потому ты будешь жить.

Кромка коснулась лба, пустив тонкую полоску крови. Глаза Королёва резко расширились, а в горле застрял крик.

Эпилог

Утром весь город взбудораженно обсуждал ночные события. Кто-то откровенно радовался, кто-то с опаской задумывался о возвращении Жнеца, слухи о котором распространялись с немыслимой скоростью и с постоянно разрастающимися подробностями.

Ксения сидела в кафе напротив офиса, попивая двойной эспрессо. Несмотря на отсутствие сна и головную боль, оставшуюся после удара, она совершенно не желала ложиться спать. На экране ноутбука высвечивалась колонка с её свежей статьёй, под которой разгорались нешуточные баталии, а скоро на телефоне высветился вызов от Кирилла. Нужно было обсудить грядущий документальный фильм, который они решили снять. Оператор Павел, сейчас, не в пример Ксении, дрыхнувший без задних ног, полностью оправдал надежды и заснял всё, что происходило в кабинете Королёва. Это стоило большого риска.

Полицейский отдел в это время кипел. Поднятые по тревоге, выдернутые из отпусков и выходных сотрудники носились из кабинета в кабинет, приводя в порядок бумаги. Присланный из Москвы исполняющий обязанности начальник гнал всех лошадей, чтобы разгрести все последствия как можно раньше.

Виктор проходил главным подозреваемым сразу по нескольким делам. За него взялся ещё один приезжий сотрудник, хотя откуда он взялся, никто точно не знал. Неприметный с виду, он даже старших офицеров заставлял ускорять шаг, когда появлялся неподалёку.

Стаса, Глеба и Нину заставляли писать кучи рапортов, объясняющих, что они вообще делали в том здании, и гоняли по допросам едва не пуще задержанных девушек, официантов и пытавшихся сбежать участников боёв. Те до сих пор сидели в СИЗО в своих средневековых одеждах, чем изрядно веселили прочих обывателей камеры. Броню им, конечно же, пришлось снять.

Марина пожелала остаться под присмотром Иллариона. Батюшка без раздумий принял её в свою немногочисленную паству, даже задумал перестроить старую колокольню в нечто вроде женского крыла. Девушка так и не рассказала, что же произошло с ней в лесу, но внутри неё многое перевернулось. И, кажется, она сделала правильные выводы.

Саша уже направлялся домой под убаюкивающей стук колёс поезда. Как ни странно, в голове не было ни единой мысли о пережитом. Его не волновало, как выкрутится Королёв, на которого повесили все убийства, мол, он таким образом устранил всех конкурентов. Не было дела до того, как жители города воспользуются шансом занять должное место на собственной земле, выгнать паразитов, мешающих нормальной жизни. Нет… Саша думал о доме. О всегда ждущей сына маме, о тепле родных стен.

Даже мысли об Игоре Волхове не посещали его.

━─━────༺༻────━─━

Дремучая тайга грозно ревела порывами ветра, будто не замечая одинокую фигуру, плетущуюся вдоль бурлящей речушки. В этих местах вряд ли когда видели человека, а если и видели, то давно уже забыли. Непуганые звери пробегали мимо, лишь немного отвлекаясь, чтобы подивиться неизведанному существу, птицы бесстрашно пролетали над головой, а в хорошую погоду пели, не обращая внимание на непрошенного слушателя.

Единственным, что напоминало о прежней жизни, была тонкая полоска дыма, поднимающаяся за рощей. Там Волхов и обосновался в небольшой землянке.

«Ты проявил слабость… Какое разочарование…»

— Проснулось, наконец… — говорить вслух было неожиданно приятно. И сложно.

«Ты должен был убить. Наказать.

— Должен был.

«Тогда почему ты отпустил его?»

Игорь завернул за выступ по натоптанной тропинке, дошёл до землянки, где скинул с плеч громоздкий валежник, а затем взял в руки тяжёлый топор с широким полотном.

— Потому что я не могу вечно убивать каждого, кто решит подмять под себя других людей.

Со взмахом топор вгрызся в ствол. Щепки искрами разлетелись в стороны.

— Они сами должны справиться с ним. Я упростил задачу, но завершить её, не дать коррупции спустить всё на тормозах — это уже за ними. Только они могут не допустить появление нового Королёва.

«Сами… Ты действительно веришь в это? Веришь, что не научи ты их жестокости, злости, они смогут сами сопротивляться злу?!»

Топор снова вонзился в дерево, прорубив его уже наполовину. Треск и грохот удара разошёлся по ближайшей округе, застряв среди деревьев.

— Это зависит от них.

Последний взмах отделил полено. Игорь подхватил его, поставил на торец.

Вдруг внутри раздался хохот. Злой, хриплый хохот демона, насмехавшегося над ним.

«Ну что ж… твоё право! Сиди в этой глуши сколько влезет — времени у тебя целая прорва. А я уж вернусь ко сну. Ты же не думал, что я составлю тебе компанию, а?»

Волхов расколол чурку на поленья, собрал их в охапку и нырнул в узкую дверь землянки.

Лихо погрузилось в сон.

Оглавление

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. ГРЕХ

Глава первая. Кровавая ива

Глава вторая. Последнее пиршество

Глава третья. Старая церковь

Глава четвёртая. Новые проблемы

Глава пятая. В логове врага

Глава шестая. Пламя мести. Часть первая

Глава шестая. Пламя мести. Часть вторая

ЧАСТЬ ВТОРАЯ. ПОКАЯНИЕ

Глава первая. Смерть Игоря Волхова

Глава вторая. Девушка, оказавшаяся в беде

Глава третья. Шаман

Глава четвертая. Жнец

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ. ИСКУПЛЕНИЕ

Глава первая. Поезд прибывает

Глава вторая. Кровь и песок

Глава третья. Там, где всё началось

Эпилог