и знал — нельзя верить каждому шепоту, наш мир полон духов, готовых лгать, вредить и сбивать с пути, но они не смогут назвать чужое имя вместо своего.
— Кто ты? — спросил я шепчущего — Назови себя! Как твое имя?
— Гербер! — ответил шепот — Гербер… Гербер…
Имя, сказанное трижды, не оставляло места для сомнений. Он здесь и говорит со мной! Слабый шепот прерывался, слова пропадали, а потом все утихло. Но я услышал главное. И я знал, что мне делать.
***
Я хорошо подготовился к новой встрече. Собрал инструменты, купил спиритические свечи, вырезал магический жезл из кладбищенского кипариса, принес благовония и кровь. Не свою, разумеется, я не настолько глуп, и никто не должен узнать, чья это за кровь и где я ее взял. Кровь кормит духов, придет им силу. Я пролил ее на могилу и призвал всех, кого мог призвать. Я взывал к божественным именам древней каббалы, как делали маги прошлых веков, к Яхве, Адонаю и Элохиму. Взывал к Сатурну, повелителю смерти, и к Гермесу, ведущему души в мир мертвых. К Гекате, Аиду, Харону, и даже к древнему Архошаку, почти забытому богу жизни и смерти. Я звал душу того, кто при жизни носил имя Гербер.
И я услышал его. Слова прерывались, пропадали, и я слышал не все, но достаточно, что бы понять послание. Он снова назвал свое имя, что бы доказать, что он тот, за кого я его принимаю.
— Гербер… — прошептал его голос.
— Зачем ты пришел? — спросил я, и полил могильный камень кровью.
— … умрешь!.. фестиваль… останешься жив… — ответил мой умерший тезка.
Умрешь? Я умру? Но еще и: «Фестиваль — останешься жив»! Он пришел предупредить меня! В мире мертвых нет времени, нет прошлого и будущего, он знает, что будет дальше, знает, как я умру, но не позволит мне умереть. Я не зря тратил годы жизни на служение смерти! Теперь мертвые спасут меня и жизнь продолжится.
— Что мне сделать? — спросил я душу Гербера.
— … фестиваль… просто иди… — голос становился все тише и угас.
Он умолк, но успел сказать главное. Мне грозит смерть. И что бы выжить, я должен оправиться на городской спиритический фестиваль. Похоже, зря я так презрительно относился к этому мероприятию, считая его ежегодным собранием тупиц! Там есть настоящий медиум, который может спасти мою жизнь. Может быть, там даже есть тот, кто научит меня лучше слышать мертвых! Так сказал мне один из умерших, а кто знает о смерти больше, чем они? И кто я такой, что бы противиться их воле? Я всего лишь живое существо, не больше того.
Впервые я покинул кладбище, не наведя там порядок, даже свечи остались гореть на могильном камне, облитом кровью. Я знал, где проходит фестиваль, и знал, что от спасения меня отделает около часа неспешной езды. Или полчаса, если найдется безумец, готовый рисковать собой и мчаться на полной скорости по извилистой дороге, все еще мокрой после утреннего дождя. Я сократил это время до 20 минут. Мой старенький седан рычал и скрипел, пока я обгонял, проезжал на красный, выскакивал на тротуар, пугая прохожих. Я не думал о риске — если фестиваль спасет мою жизнь, то никакого риска нет, мне точно не суждено погибнуть по пути туда, где меня ждет спасение и жизнь.
Флаги на палатках гадалок и медиумов уже виднелись из-за деревьев, когда неуклюжий старый фургон перекрыл дорогу. Старик за рулем ехал так медленно, сворачивал так аккуратно, настоящий образец ответственного вождения! Я проклинал его, сигналил, а он не обращал на это никакого внимания. Но я не мог ждать, не мог терять секунды жизни, я не собирался умирать из-за того, что кто-то ехал слишком медленно! И я обогнал его, входя по встречной полосе в последний поворот, отделявший меня от площадки фестиваля.
На встречу ехал грузовик. Я помню его номер, помню трещину на левой фаре. Помню, как выглядел его бампер перед моим лобовым стеклом. Но почему-то я совсем не помню сам удар.
А потом я умер.
***
В мире мертвых нет времени, но это не значит, что те, кто умер, знают все тайны прошлого и будущего. Это значит лишь, что секунда здесь не отличается от тысячи лет, и я не знал, сколько бродил в тумане. Я не помнил, кто я, как оказался здесь, как меня зовут. Но я знал, что умер, и что после смерти должен был попасть куда-то еще, в другое место, куда уходят мертвые. Но не попал, что-то держало меня. Что-то, к чему я был привязан, любил так сильно, что так и не смог отпустить… Место, где любил бывать? Где любил гулять. Среди могил. Могил на кладбище. Мое кладбище! Я вспомнил его, и туман вокруг рассеялся.
Я вспомнил, где я — там же, где проводил все годы своей короткой жизни, и где обрел последний дом на кладбище, который так желал получить. Меня похоронили здесь, здесь я и остался. Остался один. Я снова бродил среди могил, как бродил среди них всю свою жизнь, но никого не встретил. Все, кто оказались здесь раньше меня, давно ушли дальше. Никто не ждал меня на этой стороне, я не нашел ни соседей, ни друзей, ни тех, кто говорил со мной.
Кто-то говорил со мной! Теперь я вспомнил и это — вспомнил могилу своего тезки, камень с именем
