Приключения маленькой ошибки [l_eonid] (fb2) читать онлайн

[Настройки текста] [Cбросить фильтры]
[Оглавление]

Введение

Humanum errare est.
Человеку свойственно ошибаться.

Древнеримская пословица.

Со временем меняется любой язык, создавая трудности для понимания или перевода. Не слишком давно, сказка о приключениях маленькой ошибки могла бы начаться так:

Давным-давно, во Киренском царстве – эллинском государстве, была-цвела сильфий-купинá, людьми хищными изведённая. Изведённая-истреблённая. На яства царские да зелия лекарские ...

Если в прошлое заглянуть ещё глубже (начяти старыми словесы), читать будет ещё труднее (не лепо), а часть слов без словаря окажется непонятной.

Существовало некогда растение – киренский сильфий – источник популярных в античном мире специй и лекарственных средств, вымершее во времена даже не былинные, а куда более древние. Ничего нового, кроме многочисленных изображений его на античных монетах и кратких сведений из античных текстов уже никогда не появится.

О происхождении его названия до сих пор спорят филологи. Античные поэты и писатели – Солон, Аристофан, Петроний – по поводу любви соотечественников к этой приправе шутили шутки, достойные выступлений современных стендап-комиков. Как лекарственному средству, сильфию приписывались чудесные способности – нейтрализовать действие яда, излечивать отравленные раны, возвращать зрение слепым и молодость пожилым.

Такое замечательное растение просто не могло остаться незамеченным. Начиная с XV века о его таксономической принадлежности было сформулировано множество гипотез, но ни одна из них до сих пор не является убедительной. Поэтому даже в веке двадцать первом появляются новые и новые статьи, ставящие своей целью "пролить свет на возможную идентификацию сильфия" (Helbig, 2012), "сформулировать разумную новую интерпретацию данных" (Posani, 2020) или объявить сильфием очередную ферулу (Miski, 2021).

В вопросе о сильфии замысловато переплелись биология, история, экономика и география с медициной. Основное впечатление, которое можно испытать, начав подробно знакомиться с этой темой – постоянное удивление. От количества разночтений, очевидных ошибок и передёргиваний.

О сильфии можно рассказать много интересного, но здесь будет рассказ об ошибках. Ошибках в переводах и не только в переводах. И совсем немного о самом сильфии как причине для рассказа.

Ошибки при передаче информации – явление нормальное и естественное, но сильфий оказался поистине мистическим растением. Количество современных ему текстов, в которых растение хотя бы просто упоминается, не слишком велико. Однако нестыковок, несуразностей и по-настоящему грубых ошибок оказалось поразительно много.

Собственно говоря, интерес к древнегреческой филологии возник именно по этой причине. Очень уж нелепыми выглядели некоторые высказывания античных авторов в переводах.

Как оказалось – интерес возник не зря. Выяснилось, что в переводы с мёртвого древнегреческого "могут не только лишь все, мало кто может это делать^[1]". Некоторые мастера перевода предпочитали при переводе использовать издания античной классики уже переведённые на живые языки. В том числе вместо греческого переводя с русскаго языка на русский язык. Некоторые, особо затейливые определения – непосредственный результат таких переводов.

Окошко на творческую кухню

На первый взгляд изданные переводы с древнегреческого на русский язык выглядят очень достойно. На титульном листе или в примечаниях указывается, что перевод сделан с греческого текста и приводится соответствующий источник. В самом переводе кириллические буковки складываются в связный и местами даже осмысленный текст.

Первоначальное удовлетворение наличием интересующих источников на русском языке спустя непродолжительное время сменилось сначала недоумением, а затем раздражением. Необходимые переводы оказались переводами с каких угодно языков, кроме древнегреческого. Мало приятного в том, когда уже почти сложившееся на основании перевода мнение приходится полностью менять после знакомства с оригинальным текстом.

Обращение к исходникам как раз и позволило заглянуть в окошко на творческую кухню переводчиков кое-какой античной классики.

В использовании предыдущего иноязычного перевода для упрощения и ускорения собственной работы нет ничего необычного. В системе российских стандартов по информации, библиотечному и издательскому делу имеется точное определение:

3.6 вторичный перевод: Перевод, оригиналом которого является не исходный текст на языке первичного составления документа, а перевод документа на другой (промежуточный) язык. (ГОСТ 7.36-2006)

В книгах иногда встречаются сообщения о подобных переводах. Например, очень прилично выглядит упоминание на титульном листе комедий Аристофана за 1897 год, что перевод на русский язык сделан с французского перевода греческого текста (рис. 1). Поскольку данное издание уже третье, то интерес читателей от этого нисколько не пострадал.

Рис. 1. Титульный лист перевода: Комедіи Аристофана. Переводъ съ греческаго M. Artaud (Третье изданіе 1845 г.). Переводъ съ французскаго В.Т. С.-Петбрбургъ. Типографія и Литографія Р. Р. Голикк Спасская, 17. 1897.

Разобраться с тем, что составило основу перевода того или иного фрагмента, в общем-то, можно. Стиль и ошибки прямо укажут, что тот или иной перевод является вторичным. Стиль – это особенности построения фраз, характерные для того или иного языка или автора, а также слова, не полностью соответствующие по смыслу словам в исходном тексте, переходящие во вторичный перевод. Однако явные ошибки гораздо очевиднее.

В подавляющем большинстве случаев такие ошибки выявляются по несоответствию контексту, противоречию с известными фактами и даже просто по некоторой бессмысленности.

Не слишком хорош оказался изданный русский перевод Теофраста. Вопреки заявлению на титульном листе – "Перевод с древнегреческого М. Е. Сергеенко" – это не перевод с древнегреческого, а стилистически неопрятное переложение на русский язык английского перевода Хорта. Обнаруженные ошибки, полностью или существенно меняющие смысл фрагментов греческого оригинала, попали в русский перевод из английского. Наглядно продемонстрировав источник вдохновения переводчицы и отсутствие использования греческого текста^[2].

Особенно неприятным оказался неправильный перевод окончания срока плодоношения сильфия, связанный с восходом Сириуса "μετὰ Κύνα" – вслед за Псом (VI.III.6). В русском переводе Теофраста восход сменился на заход – "после захода Пса", вслед за английским – "after the setting of the dog-star". Особенно забавно то, что ранее определение "μετὰ Κύνα" в английском переводе интерпретировано правильно – "after the rising of the dog-star" (I.IX.5). В русском соответственно почти тоже – "после восхода созвездия(?) Пса". Проверка показала, что в прочих переводах, включая очень известный латинский перевод Бодэуса (Bodaeus, 1644), с восходами всё в порядке и никаких заходов не предусмотрено.

А неприятно было потому, что заход Сириуса происходит на два месяца раньше восхода и приходится на середину мая. Сложно было отыскать причину настолько раннего завершения срока плодоношения растения.

Если же говорить о стиле, то там, где Мария Ефимовна Сергеенко пытается слегка облагородить стилистику исходного текста (имеется в виду английский) информационная полезность интересующих фрагментов опять же пропадает.

Так выглядит начало описания процесса обработки сока сильфия:

• Торговцы, переправляющие его в Пирей, подвергают его следующей обработке: ... (VI.3.3 пер. Сергеенко).
• When they are conveying it to Peiraeus, they deal with it thus: ... (Hort, 1916, eng.).
• κατεργάζονται δὲ ἄγοντες εἰς τὸν Πειραιᾶ τόνδε τὸν τρόπον· ... (Hort, 1916, greek).

В русский перевод внезапно просочились какие-то сомнительные "торговцы". Причина понятна – могла же быть у тех, которые "they" у Хорта, какая-то профессия. Почему бы и не торговцы? Это в дополнение к тому, что английский перевод тоже оказался не точен. Фраза "εἰς τὸν Πειραιᾶ" требует перевода в родительном падеже =для Пирея, поскольку Пирей представлен генетивом. Соответственно "в Пирей" можно что-нибудь переправить, а "для Пирея" следует что-то сделать. Хотя перевод глагола "ἄγω", от которого образовано причастие "ἄγοντες", предоставляет обе возможности, дословный перевод с древнегреческого всё же будет выглядеть так:

• Обрабатывают же производящие [его] для Пирея вот каким способом: ... (VI.3.3 дословный перевод)

Вместо торговцев и неопределённого круга лиц появились специалисты, производящие сильфий исключительно для рынка античных Афин, а не, к примеру, Наукратиса. Полезная информация фрагмента Теофраста была походя утрачена во вторичным переводе.

Русский перевод самого процесса обработки содержит очередное стилистическое украшение:

• ... влив его в кувшины и подмешав к нему пшеничной муки, они длительно его взбалтывают, отчего сок приобретает свою окраску и теперь, уже обработанный, может долго стоять, не портясь (VI.3.3 пер. Сергеенко).
• ... having put it in vessels and mixed meal with it, they shake it for a considerable time, and from this process it gets its colour, and this treatment makes it thenceforward keep without decaying (Hort, 1916, eng.).
• ... ὅταν βάλωσι εἰς ἀγγεῖα καὶ ἄλευρα μίξωσι, σείουσι χρόνον συχνόν, ὅθεν καὶ τὸ χρῶμα λαμβάνει καὶ ἐργασθὲν ἄσηπτον ἤδη διαμένει (Hort, 1916, greek).

В целом процесс производства сильфия, несмотря на кажущуюся простоту описания Теофраста, подразумевает множество разнообразных ноу-хау. Сколько и какой "муки" добавлять? Как долго и насколько интенсивно "встряхивать"? Наконец, надо точно знать, как выглядит окончательный "цвет". Да и результат обработки "долго храниться без распада" сможет только в том случае, если кроме загустителя к нему в нужном количестве добавлен эмульгатор (гуммиарабик) не позволяющий расслоиться полученной эмульсии в процессе сушки. Как выяснилось позднее, также мог добавляться естественный усилитель запаха – камедесмола обыкновенной ферулы (Ferula communis).

Обычная пшеничная мука у античных греков времён Теофраста была отвратительного качества – грубого помола, с большим количеством примесей (Sallares, 1991). Плиний Старший, заимствуя описание процесса обработки сильфия у Теофраста, высокомерно называет её отрубями (Pliny XIX.XV.41). Поэтому мука, к которой Мария Ефимовна смело добавляет отсутствующий у Хорта эпитет "пшеничная", могла быть единственно известной тогда тонкой мукой – производящимся без использования жерновов крахмалом. Причём не пшеничным, а бобовым^[3], с другими свойствами и соотношением составляющих его полисахаридов – амилозы и амилопектина.

Насколько для античных производителей сильфия был важен именно бобовый крахмал, можно приблизительно оценить по современным проблемам с прозрачностью и упругостью, возникающим у китайских производителей стеклянной лапши-фунчёзы при использовании более дешёвого кукурузного крахмала вместо расово верного крахмала из бобов люй-дау (Vigna radiata), они же маш или азиатская фасоль^[4].

Говоря современным языком – производителям требовалось определиться с количеством и качеством наполнителя, учесть его устойчивость к механическим воздействиям и кислой среде, способность к гелеобразованию и гидролизу; оценить по косвенным признакам время завершения процесса гомогенизации; выполнить правильную дозировку пищевых добавок – эмульгатора (E414) и усилителя запаха^[5], а также сушку. Настоящий хай-тек античной пищевой и фармацевтической промышленности. Всё это было перечёркнуто появлением в русском переводе "торговцев" и "пшеничной" муки.

Если "История растений" Теофраста 1951 года является пусть не очень хорошим, но всё же переводом, то "Географии" Страбона, вышедшей в 1964 году, из той же серии "Классики науки", уже трудно дать такое определение.

Изданный русский перевод "Географии" (переводчик Г. А. Стратановский) представляет собой довольно свободный пересказ несколько раз последовательно переведенного на другие языки древнегреческого оригинала. Указание в примечании, что "Перевод «Географии» Страбона сделан с греческого текста, изданного Г. Л. Джоунзом" действительности не соответствует ни на йоту.

Настоящий источник перевода можно обнаружить в примечании, где стыдливо сообщается – "При переводе использованы следующие издания Страбона, переводы и комментарии к нему..." Фактически перевод Георгия Андреевича Стратановского – это стилистическая переработка русского перевода 1879 года Фёдора Герасимовича Мищенко, на тот момент доцента Киевского университета. С добавлением к перелицованному тексту огромного количества зачастую бесполезных примечаний^[6]. После перевода с русскаго на русский разнообразные ошибки и стилистические особенности перевода Фёдора Герасимовича полностью не исчезли, а перекочевали в перевод Георгия Андреевича.

Перевод Мищенко, несмотря на заявление с титульного листа – "Переводъ с греческаго" – тоже не слишком похож ни на переводъ ни на оригиналъ. Основой для него послужили французские пересказы-недопереводы "Географии" – дю Тэя и Кораиса 1805-1819 годов и более поздний Тардьё, издававшийся с 1867 года – стилистически избавленные от чрезмерного многословия.

Конечно же Мищенко, в дальнейшем профессор и доктор греческой словесности, знал древнегреческий язык. Но живой французский после стажировки в заграницах он всё же знал более лучше. Опять же, как говорят в не очень приличных случаях – "Я была молода и мне очень нужны были деньги". Приличный перевод "Географии" с оригинала весьма непростая и затратная по времени работа (Radt, 1991). Самый первый перевод на латынь выполнялся в течении двух лет двумя переводчиками, не занятыми ничем другим. Последний – критический французский перевод – потребовал уже четырёх переводчиков (Aujac et al.) с 1969 по 2014 год. Столько свободного времени на перевод у Мищенко не могло быть даже теоретически. Наличие промежуточного перевода позволяло упростить и укорить действие. Так что не стоит слишком удивляться, что "переводъ съ греческаго" по факту оказался переводом "съ французскаго". Обычная, кстати, на тот момент практика (см. рис. 1).

Если кто-то знаком с переводом Мищенко, то, скорее всего, обратил внимание, что там полностью отсутствуют какие-либо примечания, которыми испещрены страницы прочих переводов. Это потому, что примечания из французских изданий адаптированы непосредственно в "теле" перевода, делая его всё более далёким от исходного текста.

Надо сказать, что добрую традицию многословного пересказа вместо перевода заложил именно первый перевод "Географии" Страбона на французский язык, начатый по приказу Наполеона Бонапарта. Причём источником для пересказа в основном послужил не греческий текст, а латинский перевод Ксиландра. Что поделать. Ведь у переводчиков не было возможности слишком долго возиться с греческим оригиналом. Эллинистика в период сурового авторитаризма – по-настоящему сурова:

Император приказал перевести его на французский язык и министр внутренних дел назначил сотрудников, которые сегодня публикуют первые результаты своей работы. (Avertissement. Strabon, 1805)

Тогда же была заложена традиция в самооправдание жаловаться на сохранность оригиналов. Нечто вроде – "только посмотрите, с чем приходилось работать":

Те, кто осведомлен о состоянии, в котором находится текст этого древнего географа, о неясности, которую иногда представляют его обсуждения, и о разнообразии тем, которые он затрагивает, без труда согласятся, что нелегко предложить его точный и краткий перевод. (Avertissement. Strabon, 1805)

Выглядит так, будто переводить требовалось непосредственно с плохо зачищенного палимпеста, а не с изданных греческих текстов. Первое критически выверенное издание Казобона вышло ещё в 1587 году. Все последующие сверки-проверки сохранившихся кодексов в целом предполагают незначительные исправления. Что особенно характерно, состояние оригиналов нисколько не мешало первым переводчикам "Географии". Перевод Веронезе и Тиферната выдержал девять изданий в течение столетия. Перевод Ксиландра издавался с XVI по XIX век, и его уши всё ещё торчат из данного перевода-пересказа.

Можно добавить, что первый французский перевод считается критическим изданием. То есть, в попытках сгладить несуразности латинского перевода, изменения вносились непосредственно в оригинальный греческий текст, предполагая иное прочтение. Увы. Исправления Летронна и Кораиса, с которыми довелось познакомиться, принесли больше вреда, чем пользы.

Что же касается нового перевода Тардьё (Tardieu, 1867-1890)... Да, на титульном листе так и напечатано – Traduction nouvelle (новый перевод)...

Рассмотренные фрагменты выглядят скорее как стилистическая перелицовка предыдущего перевода, чем как новый самостоятельный перевод. Текст стал компактнее и в нём дополнительно появилась очень удобная цифровая разбивка на разделы, которую можно увидеть в переводах Мищенко и Стратановского.

Получив общее представление о нюансах творческой деятельности переводчиков античной классики, уже не приходится раз за разом удивляться несуразностям в тексте, а радоваться, если сохранился хотя бы общий смысл оригинала. К сожалению, сохранение смысла не гарантируется. Вот как выглядит в переводе один из фрагментов с упоминанием сильфия из "Географии" Страбона:

• οἰκεῖται δὲ μετρίως καὶ ἡ παρωκεανῖτις, ἡ δὲ μέση φαύλως ἡ τὸ σίλφιον φέρουσα, ἔρημος ἡ πλείστη καὶ τραχεῖα καὶ ἀμμώδης (Strabo 2.5.33).
• Ее океанское побережье не особенно густо населено, а внутренние области, где производят сильфий, имеют совсем редкое население, так как это по большей части скалистая и песчаная пустыня (пер. Стратановский).

В исходном греческом тексте нет ни пропусков, ни малопонятных слов, но изданный перевод на русский язык 1964 года почему-то не удался. Слишком уж по смыслу он далёк от оригинала. Определение "не особенно густо населенное побережье" имеет прямо противоположное значение оригинальному "μετρίως = нормальный, обыкновенный, достаточный", а "область, где производят сильфий" вместо "σίλφιον φέρουσα = приносящая сильфий" – совсем не одно и то же. Выражение "производящая плоды земля" даже выглядеть будет как-то неприлично.

Особенно умиляет то, что определение "производящая", повсеместно заменившее в русском переводе оригинальное "приносящая", к середине XX века так и не завершило славный и долгий путь многократных последовательных переводов, начав его с латинского "silphion producit" из перевода Ксиландра в XVI веке (см. рис. 7).

Все фрагменты Страбона в русском переводе издания 1964 года, так или иначе связанные с сильфием, содержат те или иные очевидные ошибки. Все эти ошибки неоднократно и безрезультатно правились предыдущими переводчиками и критиками. Ниже рассказ об одной из таких ошибок, оказавшейся банальной ошибкой первоначального перевода.

Тонкости перевода

Непосредственно за исходные тексты на древнегреческом заставил взяться следующий шедевр межязыковой трансляции из русского перевода "Географии" 1964 года:

Эти 2 пояса, по словам Посидония, отличаются некоторыми особенностями: они в буквальном смысле слова высушены, песчаные, ничего не производят, кроме сильфия и некоторых похожих на пшеницу сожженных солнцем плодов (Страбон II.II.3).

Просто не хватило фантазии представить, как могут выглядеть "похожие на пшеницу сожжённые солнцем плоды". Но для начала была сделана попытка выяснить, как с древнегреческим текстом справились предыдущие переводчики. Сделать сейчас это необыкновенно просто. Практически любое издание "Географии" Страбона в виде отсканированных страниц можно найти в сети всего в несколько кликов, а наличие пусть даже плохо распознанного текстового слоя позволяет столь же быстро отыскать нужный фрагмент.

Оказалось, что данная нелепая интерпретация применялась не всегда, но имеет очень насыщенную историю и глубоко уходит своими корнями во времена Возрождения, к интерпретации немецкого эллиниста XVI века Вильгельма Гольцмана (1532–1576), писавшего под эллинизированным именем Ксиландр. Ниже список переводов фразы по 1917 год, начиная с самого первого перевода на латынь:

• неких самых жгучих выгоревших плодов = quorundam fructuum calidissimorum inustorum (Guarino, 1469)
• неких плодов, подобных пшенице, но обожжённых солнцем = frugum quarundam tritico similium, sed adustarum (Xylander, 1571)
• некоторые зёрна разновидности пшеницы, содержимое которых иссушено от пыла солнца = quelques grains d’une espèce de froment, dont la substance se trouve desséchée par l’ardeur du soleil (du Theil et Coray, 1805)
• некоторые подобные пшенице, сожжённые плоды = einige weizenähnliche, verbrannte Früchte (Forbiger, 1856)
• немного зерна, видом похожего на пшеницу, но всего обожжённого на солнце = un peu de grain, d'une espèce semblable au froment, mais tout grillé par le soleil (Tardieu, 1867)
• обожженные плоды растенія похожего на пшеницу (Мищенко, 1879)
• обожжённое солнцем зерно, несколько напоминающее пшеницу = a parched grain somewhat resembling wheat (Hamilton, 1903^[7])
• некие жгучие плоды, иссушенные жарой = some pungent fruits that are withered by the heat (Jones, 1917)

Интересно, что в английском переводе 1917 года издания, из которого были взяты комментарии, а по греческому тексту якобы сделан русский перевод 1964 года, с пшеницей наконец-то было покончено, но на русский перевод это никак не повлияло. Для справки: страницы с английским переводом в этом издании расположены справа от страниц с греческим текстом.

Не менее любопытную находку принесло сравнение пары словарей Лиддела-Скотта издания 1897 и 1940 годов. В издании 1940, исправленном и дополненном сэром Генри Стюартом Джонсом, появляется ранее отсутствовавшее там слово πῡρώδης с переводом = cereal (зерновой, злаковый) (рис. 2). Сэр Генри, обогативший словарный запас предшественников уникальным сельскохозяйственным термином из Страбона, почему-то не стал выяснять причину, по которой его менее титулованный однофамилец Гораций Леонард Джонс не использовал настолько спорное прилагательное при переводе на английский язык указанного фрагмента "Географии".

Рис. 2. Увеличение поголовья древнегреческих слов. Фрагмент страницы греко-английского словаря Лиддела-Скотта-Джонса 1940 года.

На разных языках, на протяжении более трёх с половиной сотен лет, переводчики раз за разом пытались описать нечто невообразимое, перелицовывая откровенно бессмысленный перевод. Здравый смысл, заданный интерпретаций Гуарино, окончательно вернулся только в XXI веке. Пшеница в этом крошечном фрагменте Страбона больше не популярна:

• некоторые плоды, острые и обожжёные = quelques fruits aigres et recuits (Aujac, 1969^[8])
• неким жгучим плодам, целиком обожженным = gewissen feurigen Früchten, die ganz verbrannt sind (Radt, 2002)
• определённые жгучие плоды, что обожжены = certain fiery fruits that are burned up (Roller, 2014)

Превращение "плодов подобных пшенице" в некие "самые жгучие" или просто "жгучие" не вызывает полного отторжения, но выглядит не слишком удачным по другой причине. Люди всегда проявляли повышенный интерес к подобным специям. Хорошо известный кайенский перец не обладает ни выраженным ароматом чёрного перца, ни вкусом принципиально отличным от перца болгарского, а ценится исключительно за свою жгучесть. Точные тепловые определения – жгучие, обжигающие и жаркие – соответствуют сортам перца с остротой 5-50 тыс. ед. по шкале Сковилла. Кайенский с его жгучестью в 30-50 тыс. сковиллей относится именно к таким.

"Самые жгучие плоды" из ливийской пустыни вместе с сильфием непременно должны были найти ценителей и хоть какое-то письменное отражение в кулинарных изысках метрополии.

Вот, собственно, сам исходный текст, изданный Г. Л. Джоунзом:

ἔχειν γάρ τι ἴδιον τὰς ζώνας ταύτας, αὐχμηράς τε ἰδίως καὶ ἀμμώδεις ὑπαρχούσας καὶ ἀφόρους πλὴν σιλφίου καὶ πυρωδῶν τινων καρπῶν συγκεκαυμένων (Strabo 2.2.3).

Древнегреческо-русский словарь Дворецкого сразу даёт пояснение тому, откуда в переводах могла взяться пшеница:

I πῠρός gen. κ πῠρ.

II πῡρός ὁ 1) пшеница Hom., Her., Thuc, Arph. etc.; 2) пшеничное зерно Arst.

То есть слово πῠρός (=огонь в родительном падеже) по написанию почти не отличается от πῡρός (=пшеница). Разница в диакритических знаках над одной буквой, отсутствующих в исходном тексте. Для понимания остального пришлось знакомиться с правилами древнегреческого словообразования и грамматики.

Поскольку πυρωδῶν не номинативная форма, то предполагается родительный падеж множественного числа от слова, образованного с помощью суффикса -ώδης^[9]. Этот суффикс образует либо просто прилагательное, либо прилагательное путем обобщения – подобный или похожий на что-то. Есть и производная форма, образующая наречия при помощи суффикса -ώδως. Эти слова опять-таки можно найти в словаре Дворецкого:

πῠρ-ώδης 2 1) огненный, пылающий (ἀστεροπαί Arph.; μαρμαρυγαί Plat.); 2) огненно-красный (τὸ πυρῶδες καὶ λευκόν Arst.).

πῠρ-ωδῶς словно огонь, обжигая Diog. L.

Первый вопрос, возникающий после знакомства с этим несложным правилом, очевиден. Абсолютно не понятно, с какого пуркуа "пшеница", превращаясь в "пшеничный" или "подобный пшенице", должна была потерять половину слова? Такое прилагательное очевидно выглядело бы как πῡρόσ-ωδης (пирóсодес, а не пирóдес).

Со жгучестью или остротой немного сложнее. Любители "жгучих плодов" подбирают на своих языках соответствующий эпитет связанный одновременно с огнём и остротой (feurigen, fiery), хотя и просто острый, едкий или кислый (pungent, aigres) тоже встречаются. Вот только приставка συγ- в слове συγκεκαυμένων (обожжённых, обгоревших) вносит неопределённость, предлагая либо законченность действия (совсем сгорели), либо совместность (обожжены чем-то). Зарезервировав слово "жгучие", обжечь чем-либо уже не получится. В результате появляются острые, но выгоревшие или совсем обгоревшие плоды (inustorum, tout grillé). Непонятно – кому такие вообще были нужны? Уголь-то, он из чего угодно уголь.

Однако форму генетива (родительного падежа) в древнегреческом языке мог иметь не слишком популярный, но до конца не исчезнувший аблатив (исходный падеж) указывающий на исходный пункт от источника, происхождения или степени. То есть падеж всё тот же, родительный, но требующий в переводе приставку "от, из"^[10]. И невнятные, "самые жгучие выгоревшие плоды" внезапно превращаются во вполне добропорядочные – "словно от огней обгоревшие". То есть всего-лишь имеющие вид обожжённых.

Плоды попадающие под такое определение, конечно же, существуют. Например, у держи-дерева или христовых терниев, известного античным грекам под названием палиур, плоды могут выглядеть так, будто не до конца сгорели (рис. 3). Кстати, эти деревянистые плоды имеют приятный слабокислый вкус, чем-то напоминающий сухие яблоки^[11], а их семена использовались как лекарственное средство (Dioscorides I.121).

Времени на выяснение всех этих тонкостей перевода потребовалось гораздо меньше, чем набрать и отформатировать предыдущее объяснение.

Росло ли держи-дерево в Северной Африке во времена Страбона вопрос спорный. Во всяком случае, сейчас оно растёт по всему Средиземноморью (Соколов, 1958), а большинство комментаторов Страбона полагает, что неоднократно упомянутый им в описании этого региона палиур был именно держи-деревом. Но это уже совсем другая история.

Рис. 3. Не до конца сгоревшими могут выглядеть плоды держи-дерева или палиура (Paliurus spina-christi)^[12].

Последний неудачный перевод данного фрагмента "Географии" вышел совсем недавно – в 2014 году на английском языке.

Потрясающий результат. Исполнилось пять с половиной веков нерешённой проблеме с переводом фразы всего из четырёх слов^[13]. Фразе из слов, давно вошедших во все словари и расставленных в полном соответствии с общими правилами древнегреческой грамматики. Такое впечатление, что начиная с Гуарино и Ксиландра никто вообще не заглядывал в греческий текст, предпочитая пользоваться предыдущими интерпретациями.

Дословный перевод предложения, слегка подправленный перестановкой слов, будет выглядеть так:

Есть нечто характерное для этих поясов, особо сухих да песчаных, не приносящих ничего кроме сильфия и некоторых, словно огнём обожженных плодов (Strabo 2.2.3 дословный перевод).

Сомневающиеся в правильности дословного перевода могут самостоятельно поискать причину отсутствия в нём фразы "по словам Посидония" и числительного "2 пояса" из перевода 1964 года.

Прочие очевидные ошибки в "Географии" Страбона по-прежнему ждут своих исследователей.

О королях и "капусте"

Даже бессистемный и поверхностный просмотр заметного количества разнообразных изданий Страбона сам по себе даёт неплохое общее представление об истории переводов и редакций "Географии". Причём это представление легко дополняется целенаправленным поиском в сети.

История переводов и изданий "Географии" необыкновенно интересна. В ней присутствуют римские понтифики, номинальный епископ и такой же номинальный король, борьба переводчиков за гонорары, известность, защиту авторских прав ... и многое другое.

Поэтому полный набор фактографических ошибок и городских легенд^[14], собранный в одном-единственном абзаце раздела "Рукописное предание и первые издания Страбона" из приложения к русскому переводу 1964 года не мог не привлечь внимания и заслуживает отдельного рассмотрения:

«География» появилась в печати в 1472 г. сначала в латинском переводе,¹ сделанном по плохой рукописи. В 1480 г. по побуждению папы Николая V (основателя Ватиканской библиотеки) вышел новый латинский перевод Гуарино. Первое издание греческого текста появилось в 1516 г. у Альда Мануция (на основании плохой рукописи). В 1587 г. в Париже вышло критическое издание «Географии», подготовленное н комментированное знаменитым филологом Казобоном (с переводом Ксиландера) (по страницам этого издания обычно цитируют Страбона). В 1815 г. (по инициативе Наполеона I) в Париже появилось критическое издание Корэ (в 4 томах); затем Г. Крамера (Берлин, 1844–1852, в 3 томах), А. Мейнеке (1866, в «Bibliotheca Teubneriana»); К. Мюллера–Ф. Дюбнера (Париж, 1853–1858, в 2 частях). (Страбон, 1964)
_______________
^{¹ Знакомство с латинским переводом Страбона, возможно, внушило Колумбу мысль о существовании обитаемой земли в Атлантическом океане на широте Родоса и о западном пути в Индию.}

В рассматриваемом абзаце проще было бы перечислить факты соответствующие действительности, но лучше рассмотреть всё по порядку.

В печати книга появилась не в 1472, а в 1469 году. Дата могла быть проверена. Оба издания имеются в Российской государственной библиотеке^[15], на момент подготовки и издания перевода – библиотеке имени Ленина. В сети с ней можно ознакомиться на сайте оцифрованной коллекции Государственной библиотеки в Берлине (рис. 4). Начиная с первого издания, в течении следующих ста лет, вплоть до появления в 1571 году перевода Ксиландра, все без исключения печатные издания на латыни в качестве авторов перевода будут указывать не одно, а два имени – Гуарино Веронезе (1374-1460) и Григория Тиферната (1414-1462). Гуарино переводил книги с I по X, а Григорий – с XI по XVII.

Рис. 4. Editio princeps. Последняя страница первопечатного издания "Географии" Страбона 1469 года с оглавлением, указанием имён переводчиков и печатников (колофон в стихах)^[16].

Николай V (папа римский 1447-1455) действительно был инициатором перевода "Географии" на латынь. В рукописях имеется посвящение ему Гуарино к переводу первой части "Географии":

Guarinus Veronensis beatissimo papae Nicolaum V sal[utem]. pl[urimam]. d[icit].
Гуарино Веронский блаженнейшему папе Николаю V передаёт самый большой привет.

Перевод делался по копии Кириако, состоящей из двух томов. За перевод каждого из них, по словам Гуарино, полагалось по пятьсот дукатов (da Bisticci, 1859). Не надо подозревать Николая V в транжирстве или хотя бы излишней щедрости. На тот момент это примерный двухлетний доход специалиста, способного выполнить такую работу, при условии полной занятости.

Так Джорджо Валагусса, учитель детей герцогов Сфорца, в письме, написанном около 1457 г., жаловался герцогине Бьянке Марии, что после смерти отца должен уделять много времени заботам о своих родных, а также о 10 учениках, каждый из которых приносит ему 30 дукатов в год (Ковалева, 2023).

То, что перевод был предложен не одному Гуарино, а сразу двум переводчикам, оспаривалось – прежде всего самим Гуарино (Sabbadini, 1919), но список рукописей в Ватиканской библиотеке (Diller et Kristeller, 1960) намекает на то, что перевод выполнялся одновременно с 1453 года и, скорее всего, завершился до смерти Николая V в 1455 году. Поэтому выбор переводчиков для первого издания определялся исключительно наличием соответствующих переводов в Ватиканской библиотеке.

Книгопечатание в те далёкие времена было весьма прогрессивной технологией и коммерчески привлекательным делом (примерно как сейчас Интернет). Поэтому инициатором первого печатного издания были не понтифики, а, так и не вступивший во владение, епископ корсиканской Аччии Джованни Бюсси, с 1468 года подрабатывавший главным редактором римской типографии Арнольда Паннарца и Конрада Свейнхайма, успевший при Сиксте IV (папа римский 1471-1484) поработать библиотекарем Ватиканской библиотеки (с 1471 по 1475) и всего несколько месяцев не доживший до её окончательного превращения в публичную^[17] (Miglio, 1972).

Побудителем "издания нового латинского перевода Гуарино в 1480 году" папа Николай V не мог быть в принципе, поскольку умер за четверть века до этого. Гуарино, кстати, не дожил даже до первого издания. При этом издание 1480 года ничуть не новее первопечатного, года 1469, поскольку является очередным переизданием (ранее переиздавалось в 1472 и 1473 годах). Включая перепечатанное посвящение редактора первого издания Павлу II (папа римский 1464-1471), к этому времени давно уже покойному. Впрочем, к 1480 году пошло пять лет со дня смерти и самого редактора первого издания Бюсси.

Полный перевод "Географии" Страбона от Гуарино существует, но никогда не издавался. История его появления вполне заслуживает краткого описания.

Успев до смерти Николая V перевести только книги с первой по десятую (Европа), "самый прославленный учёный муж Гуарино Веронский", "имея много детей и мало доходов" (без гарантий оплаты тратить время было бы бессмысленно), больше года потратил на поиск желающих профинансировать перевод оставшейся части (благоразумно не сообщая о наличии в Ватиканской библиотеке перевода конкурента) и получил, как минимум, один отказ (da Bisticci, 1859).

В конце-концов спонсор нашёлся. Венецианскому олигарху Якопо Марчелло^[18] требовался оригинальный и престижный подарок для номинального короля Неаполя, Сицилии и Иерусалима, герцога Анжуйского Рене, вошедшего в историю под кличкой Рене Добрый. Марчелло получает законченную рукопись 13 июля 1458 г. и заказывает с неё несколько рукописных копий, из которых до наших дней сохранилось две. В том числе, та самая – подарочная. Прекрасно оформленная, с посвящениями и интереснейшими миниатюрами на пергаменте о вручении презента (рис. 5). Судя по испуганному виду Марчелло и прочим атрибутам на соответствующей миниатюре, добрый король Рене (le Bon Roi René) был не слишком добр к дарителю.

С этого перевода имеется ещё несколько списков, но, как было сказано выше, он никогда не издавался.

Григорий Тифернат с 1456 года занимался тем же самым – безуспешно искал платежеспособного заказчика для продолжения собственного перевода "Географии" (Sabbadini, 1919).

Рис. 5. Миниатюры из манускрипта Альби. Приписываются Джованни Беллини. Приблизительно 1459 г. Муниципальная библиотека Альби. На левой – Якопо Антонио Марчелло получает перевод "Географии" Страбона от Гуарино Веронезе; на правой – Якопо Антонио Марчелло преподносит перевод "Географии" герцогу анжуйскому Рене.^[19]

История первого перевода "Географии" Страбона неоднократно описана у самых разных авторов. Детальная статья с перечислением списков переводов и первопечатных изданий (Diller et Kristeller, 1960) появилась за четыре года до рассматриваемого здесь абзаца. Поэтому наличие такого количества удивительных ошибок всего в паре предложений малопонятно, но удачно дополняет примерно такое же качество так называемого перевода 1964 года.

Абзац ещё не закончился и его рассмотрение следует продолжить.

Критическое издание с переводом Ксиландра, подготовленное Казобоном, и вправду вышло в 1587 году, но только не в Париже, а в Женеве. В Париже же это критическое издание было издано в 1620 году, когда Казобон (в 1614) тоже ... уже умер (рис. 6).

Рис.6 . Слева – титульный лист первого издания Казобона – Женева, 1587; справа – второго издания – Париж, 1620.

Отдельный интерес представляет заявление, что по страницам издания 1587 года "обычно цитируют Страбона". Как было сказано в сноске к другой странице:

Цифры на полях означают страницы первого критического издания Казобона (Париж, 1587), по которому принято цитировать «Географию» Страбона (Страбон, 1964, сноска на стр. 7).

Но если взять, к примеру, ссылку на девяностую страницу упомянутого казобоновского издания в самом переводе 1964 года, то внезапно выясняется, что в начале этой страницы издания 1587 года нет ничего про широту горной цепи Тавра, поскольку начинается она со слов о сильфии (рис. 7). Наверное потому, что "цифры на полях страниц" в переводе соответствует не первому, а второму, уже посмертному изданию Казобона 1620 года.

Рис. 7. Пагинация на полях перевода 1964 года (вверху) не соответствует объявленной пагинации по изданию Казобона 1587 года (внизу).

Сообщение о том, что "в 1815 г. (по инициативе Наполеона I) в Париже появилось критическое издание Корэ (в 4 томах)" оставило неизгладимое впечатление. Почему-то сразу подумалось, что в 1815 году Наполеону I, после не слишком удачного круиза по России, завершившегося отдыхом на Эльбе, было не до подобных инициатив. Проверка показала правильность предположения. В действительности первый том данного издания появился в 1805 году. В качестве основного переводчика заявлен Габриэль де ла Порт дю Тей, помимо Корэ, оказавшегося Адамантиосом Кораисом. К тому же томов было не четыре, а пять.

Да, там тоже есть "цифры на полях". Возможно, наполеоновские французы не знали, что "принято цитировать" по изданию 1587 года и, как все прочие позднее, выставили цифры по изданию 1620 года.

Однако настоящей жемчужиной, возможно, следует признать примечание к упомянутому абзацу:

¹ Знакомство с латинским переводом Страбона, возможно, внушило Колумбу мысль о существовании обитаемой земли в Атлантическом океане на широте Родоса и о западном пути в Индию (Страбон, 1964, сноска на стр. 792).

Если знакомство чего-то там внушило, то, возможно, следовало бы указать сведения об автографе Колумба на полях Страбона возле подходящего места. Нечто вроде: "Возможно западный путь до Индии действительно будет покороче". Или, по крайней мере, не приписывать лишних измышлений Колумбу. Потому как версий о том, что внушило Колумбу такие мысли и без того "больше даже, чем способов варить рис в Чарлстоне, Южная Каролина^[20]".

Все загадки в русском переводе 1964 года, претендующем на некую научность, благосклонный читатель^[21] очевидно должен был разгадывать самостоятельно, повышая свой научно-культурный уровень. Потому как это не хухры-мухры^[22], а книга от издательства "Наука". Вся русскоязычная поисковая выдача в сети замусорена ссылками на этот "авторитетный источник" и цитаты из него.

От званий научных деятелей, индивидуально и коллегиально редактировавших данное издание, на титульном листе прямо в глазах рябит:

^{Под общей редакцией проф. С. Л. Утченко. Редактор перевода проф. О. О. Крюгер.}

^{СЕРИЯ „КЛАССИКИ НАУКИ“}

^{Редакционная коллегия:} ^{академик И. Г. Петровский (председатель), академик А. А. Имшенецкий, академик Б. А. Казанский, член-корреспондент АН СССР Б. Н. Делоне, член-корреспондент АН СССР Б. М. Кедров, профессор В. П. Зубов, профессор И. В. Кузнецов, (зам. председателя), профессор А. В. Лебединский, профессор Л. С. Πолак, профессор Н. А. Фигуровский, профессор И. И. Шафрановский}

Чем таки занимались все эти уважаемые люди? Тут и сам перевод весьма проблемный, а уж попытки поумничать насчет истории переводов и редакций просто просятся под заголовок – нарочно не придумаешь. И это уже не говоря о некоторых примечаниях. Биология будто проклята для некоторых филологов и антиковедов.

Интересно, что часть абзаца из приложения русского перевода 1964 года, почти дословно повторяется во введении к самому последнему в текущей реальности переводу "Географии" на английском языке 2014 года (разве что фактография не попутана). То ли у одарённых людей мысли сходятся, то ли оба абзаца навеяны неким третьим источником:

Латинский перевод, сделанный по заказу папы Николая V, появился в печати в 1469 году: вероятно, именно этим изданием пользовались Колумб и другие исследователи раннего Возрождения. Первое издание на греческом отпечатано Альдом в 1516 году, а первый текст с комментариями подготовленный Исааком Казобоном издан в Женеве в 1587 году (Strabo, tr. Roller, 2014).

Сразу появилось желание выяснить – изданием какого года пользовался Колумб и другие исследователи раннего Возрождения?

Дело в том, что первых изданий "Географии" было несколько, пусть их тираж и невелик.В книге 1707 года приводится указатель предыдущих изданий Страбона (Indiculus editionum Strabonis), который начинается с 1480 года. То есть сведений о существовании выпусков 1469, 1472 и 1473 годов у составителя списка вообще не было.

В одном из блогов с перечислением первопечатных (editio princeps) географических трактатов, изданных в XV веке, попалось такое заявление: Издание не сохранилось, дата печати книги установлена по каталогу типографии^[23].

Это не так. Кое-что всё же сохранилось. Экземпляр издания 1469 года имеется не только в Российской государственной библиотеке, но и в библиотеке Моргана^[24]. Из библиотечного описания можно узнать, что книга приобретена библиотекой Пирпонта Моргана в 1937 году. Из сведений о предыдущих владельцах показалась интересной надпись – граф Уваров и информация о неком экслибрисе на кириллице. Где в сети можно ознакомиться с оцифрованным изданием сказано выше.

Только о том, какого конкретно года изданием Страбона пользовался Колумб, даже всезнающий Интернет пояснить не смог.

Рассказ об истории переводов и редакций "Географии" Страбона был бы неполным без упоминания современного положения дел. Книгу продолжают переводить и переиздавать и в новом – XXI веке.

В 2011 году, десятым томом закончилось критическое издание Радта (Radt) с греческим текстом и немецким переводом, начатое в 2002. Больше половины (с 5 по 10 том) составляют комментарии и справочные материалы. В 2014 году 15-м томом с греческим и французским текстом наконец-то завершился перевод последней семнадцатой книги "Географии". Наконец-то – это потому, что первый том выпущен в 1969 году. Продолжительность перевода данного издания (Aujac, Lasserre, Baladié, Laudenbach) из коллекции Буде лишь немного не дотянула до полувекового юбилея. Английский перевод Роллера (Roller) 2014 года, как было сказано выше, последний в текущей реальности.

Приличного перевода на русский язык в обозримом будущем ожидать не приходится, но определённым спросом книга Страбона явно пользуется и продолжает перепечатываться – в твёрдых и мягких переплётах (рис. 8). Тем более, что развитие информационных технологий свело многие издательские затраты к неприлично малым цифрам.

Рис. 8. Обложки перепечаток 1994-2022 годов "Географии" Страбона издания 1964 года^[25].

В российском секторе изданий имеется даже такое чудо-юдо, как "Книга в кожаном переплёте "География" Страбон" (sic), по цене – не слишком обременительной для вписавшихся в рынок^[26] граждан Российской Федерации – три с половиной месячных прожиточных минимума или четыре минимальных пенсии.

Для интересующихся стоимостью издания: С 1 января 2023 года месячный прожиточный минимум в Российской Федерации на душу населения составляет 14 375 рублей, а для пенсионеров – 12 363 рубля (данные Министерства труда и социальной защиты Российской Федерации).

Такую книгу без труда смогла бы себе позволить дружная семья Министра труда и социальной защиты Российской Федерации Антона Олеговича Котякова, задекларировавшего свой доход за 2021 год в достойном для вписавшегося в рынок гражданина Российской Федерации размере – 21 828 022 рубля, в дополнение к 8 417 693 рублям 36 копейкам супруги. Сколько "капусты" нарубил в 2022 году профессиональный защитник сирых и убогих Антон Олегович Котяков (© Мы в Правительстве не ожидали, что людям настолько нужны эти 10000 рублей) узнать не получится, ибо Президент Российской Федерации Владимир Владимирович Путин, в своей несравненной мудрости и неусыпной заботе о благе народа, повелел таких сведений более не публиковать^[27].

Что за текст скрывает под собой кожаная обложка не сообщается, но судя по неразборчивым рекламным фотографиям разворотов – это не репринт фотокопий страниц перевода 1964 года, как все прочие, а оригинальная вёрстка перевода Мищенко, в современной орфографии, с цветными и черно-белыми иллюстрациями.

Всё в полном соответствии с правилом от Якопо Антонио Марчелло – "лучший подарок – книга Страбона". Для дальнейшего возрождения прекрасных традиций социальной защиты времён le Bon Roi René.

Все права защищены

В продолжение предыдущего повествования и вместо заключения – несколько интересных фактов, связанных с защитой авторских прав. Авторы переводов "Географии" Страбона были, если и не в первых рядах, то, во всяком случае, находились на острие прогресса копирайта.

Желающего познакомиться с первопечатным переводом Ксиландра-Гольцмана на обороте титульного листа встречает эмоциональное приветствие автора (рис. 9). Читатель для Вилли больше не беневоло^[28], а потенциальный контрафактор и пират.

Рис. 9. Оборот титульного листа "Географии" Страбона издания 1571 года (перевод ниже).

Привет Ксиландра читателю.
Чтобы никто не полагал, что он безнаказанно украдет это наше издание (по некой опрометчивости), пусть знает, что мы передали наш труд в собственность данного типографа ГЕНРИХА ПЕТРИ. Если кто-то в течение десяти лет со дня публикации внутри Священной Римской Империи, и в границах всех королевств и провинций Цезарского Величества пожелает перепечатать тем же либо другим шрифтом, или дать перепечатать где угодно, либо принести продавать, оттиснутый где-нибудь еще, в розницу открыто или тайком: знай, что книги (по причине данной нам защиты) и десять марок отвешенные чистым золотом пойдут штрафом в имперскую казну и автору. Постоянная привилегия выдана мне Величеством Священной Римской Империи, скреплена его рукой и его же печатью подтверждена, и в предписании защиты подписана, Шпейер 16 августа года 70.
Я искренне хочу, чтобы тебе это было известно.
Прощай. (Strabo, 1571)

Речь идёт о предшественнице авторского права, так называемой "привилегии" – монопольном праве. Привилегии выдавались на разные виды деятельности, в том числе и на книгопечатание. Год 1469 был не только годом первой публикации "Географии" Страбона в Риме, но и годом выдачи самой первой в истории привилегии на пятилетнюю монополию печати книг в Венеции и ее владениях типографу Иоганну из Шпейера. Не менее интересно то, что первое переиздание "Географии" в 1472 году было сделано в этой типографии. Правда уже не Иоганном, умершим в 1470 году, а его братом – Винделином из Шпейера (рис. 10).

Рис. 10. Первая страница первого переиздания "Географии" Страбона в 1472 году. Титульного листа всё ещё нет, инициалы вписаны вручную^[29].

Первой привилегией, непосредственно защищающей авторское право, обычно считается та, что была предоставлена 3 января 1491 года в Венеции Петру из Равенны – юрисконсульту, читавшему каноническое право в гимназии Падуи, на сочинение по мнемонике "Феникс или искусственная память" (Phoenix seu artificiosa memoria) – "чтобы чужие не могли собирать плоды его трудов и бдений".

По мере возрастания потребности общества в чтении привилегии стали выдаваться в Германии и во Франции всё чаще и чаще (Шершеневич, 1891), но в 1570 году практика получения такой привилегии не была повсеместной, а уж тем более общепринятой. Хотя Ксиландр, вероятно, будет одним из первых среди тех, чьими выстраданными авторскими правами смог воспользоваться издатель после смерти автора. Правда по-нынешним временам совсем недолго – в течении пяти лет.

Прошло триста лет. В новом переводе (traduction nouvelle) "Географии" Страбона издания 1867 года на титульном листе появляется классическое уведомление – "Все права защищены" (рис. 11). Уже существуют законы об авторском праве, но только через сорок с лишним лет появится правило, когда делать открытое заявления о резервировании прав для обеспечения защиты будет необходимо. Да и то не в Европе, а в странах Южной и Северной Америки, подписавших Буэнос-Айресскую конвенцию 1910 года.

Срок получения профита "владельцами авторских прав" с давным-давно умершего автора постоянно растёт и кое-где уже добрался до первой сотни лет. Вообще-то, исторически под правами "собирать плоды трудов и бдений" понимается именно право на копирование (copy right), позволяющее законно отчуждать имущественные права какого-то там автора в пользу права приличных людей получить приличную прибыль. Но в великом, могучем, правдивом и свободном юридическом русском языке для определения всех прав неполживо используется одно название – авторские. Без дополнительного уточнения иногда просто невозможно понять – об чём идёт речь.

Новыми веяниями и высокотехнологичной защитой авторских прав порадовал сайт Российской государственной библиотеки^[30] – замечательного просветительского учреждения уверенно вставшей на рыночные рельсы "молодой демократической страны ©". Как сказано в саморекламе сайта:

Национальная электронная библиотека – это крупнейший библиотечный проект, уникальный интеллектуальный ресурс и начало нового этапа в развитии всех библиотек страны.

Вне всякого сомнения, по доступности к контенту он уникально не похож на сайт Национальной библиотеки Франции^[31]. Здесь нельзя свободно скачать перешедшие в общественное достояние выложенные оцифрованные книги. Новый этап в развитии всех библиотек страны скрепно обозначен символом российского рубля (рис. 12):

Рис. 12. "Новый этап в развитии библиотек" или копирайта? Кнопка из описания выложенного только для чтения издания "Географии" Страбона 1480 года, на сайте Российской государственной библиотеки.

Однако защита авторских прав находится на высоте, недосягаемой для недружественных иностранных государств – бывших стратегических партнёров^[32]. Желание заглянуть в репринт "Географии" за 2004 год (без какого-либо намерения скопировать и распространить) встретило решительный отпор в виде заглушки с сообщением об охране документа авторским правом (рис. 13). Увы, без малейшего намёка на то, чьи авторские права охраняются-то – дизайнера макета, автора обложки или кого-то ещё? Изюминка в том, что текст сообщения сверстан так, будто копирайтом защищены права Страбона, скончавшегося ровно 2200 лет тому назад. Юбилей, однака! Щедра земля российская на альтернативно одарённых заказчиков веб-дизайна уникальных интеллектуальных ресурсов.

Рис. 13. Защищено и запрещено! Скриншот сообщения об охране авторских прав Страбона с сайта Российской государственной библиотеки.

Источники

Греческо-русский словарь, составленный А. Д. Вейсманомъ. Изданiе пятое. — С-Пб.: Изданiе автора, 1899 год.

Древнегреческо-русский словарь. Составитель И. Х. Дворецкий. – М.: Изд-во иностранных и национальных словарей, 1958. Том 1, 2.

Ковалёва Е. М. Воспитание и обучение детей в Италии эпохи Возрождения. ABYSS (научный электронный журнал) №2 (24) 2023^[33].

Соколов С. Я. (ред.). Деревья и кустарники СССР, т. IV. – М.-Л.: Изд-во АН СССР, 1958, с. 528, 532.

Страбонъ. Географiя (Переводъ Ѳ. Г. Мищенка). – Москва, 1879.

Страбон. География (Перевод Г. А. Стратановского). – М.: "Наука", 1964.

Теофраст (Феофраст). Исследование о растениях (Перевод с древнегреческого и примечания М. Е. Сергеенко). – М.: Изд-во АН СССР, 1951.

Флора СССР (ред. Б. К. Шишкин и Е. Г. Бобров). – М.-Л.: Изд-во АН СССР, 1949, т. XIV, с. 636.

Шершеневичъ Г. Ф. Авторское право на литературныя произведенiя. – Казань: Тип. Имп. ун-та, 1891, с. 86-88.

Bailly A. Dictionnaire Grec-Français. – Paris: Hachette, 1935, p. 1708.

da Bisticci Vespasiano. Guerino Veronese. Vite di uomini illustri del secolo XV. – Firenze, 1859, p. 497.

Diller A., Kristeller O. Strabo. Catalogus translationum et commentariorum: Mediaeval and Renaissance Latin translations and commentaries. – Washington, 1960, v. 2, p. 225-232.

Dioscorides. De materia medica (Trans. T. A. Osbaldeston on the 1655 trans. of J. Goodyer). – Johannesburg: Ibidis Press, 2020.

Helbig M. Physiology and Morphology of σίλφιον in Botanical Works of Theophrastus. Scripta Classica, 2012, 9, pp. 41–48.

Liddell H. G., Scott R. A Greek-English Lexicon. – Oxford, 1897, p. 1559.

Liddell H. G., Scott R. A Greek-English Lexicon (revised and augmented by H. L. Jones). – Oxford, 1940, p. 1351.

Miglio M. Bussi, Giovanni Andreadi. Dizionario Biografico degli Italiani. – Roma, 1972, v. 15.

Miski M. Next chapter in the legend of silphion: Preliminary morphological, chemical, biological and pharmacological evaluations, initial conservation studies, and reassessment of the regional extinction event. Plants, 2021,10,102.

Pliny. Natural history (with Eng. trans. Rackham H., Jones W. H. S.). – London, 1961.

Posani L. Sylphium. A new interpretation. – Academia.edu, 2020.^[34]

Radt S. L. Eine neue Strabonsausgabe. Mnemosyne, 1991, v.44, face. 3-4, pp. 306-326.

Sallares R. The Ecology of the Ancient Greek World. – Ithaca, New York, 1991, p. 326.

Sabbadini R. Epistolario di Guarino Veronese. – Venice, 1919, v. III, pp. 483-487.

Strabonis Geographia (in Latina Gregorio Typhernate et Guarino Veronese). – Rome: Sweynheym and Pannartz, 1469, p. 57.

Strabonis Geographia (in Latina Gregorio Typhernate et Guarino Veronese). – Venice: Vindelinus de Spira, 1472, p. 1.

Strabonis ilustrissimi scriptoris Geographia decem et septem libros (in Latina Gregorio Typhernate et Guarino Veronese). – Paris, 1480, p. f.

Strabonis de situ orbis libri XVII (Gr. et lat. ex emendatione M. Hopperi). – Baseliae, 1549, pp. 88-89.

Strabonis Rerum geographicarum libri septemdecim (trans. in lat. G. Xylandro). – Basiliae, 1571, p. 97.

Strabonis Rerum geographicarum libri XVII (Gr. et lat. Ed. T. Jansonius). – Amstelaedami, 1707, p. 152.

Géographie de Strabon (en français du Theil et Coray). – Paris 1805, t. I, p. 249.

Strabo's Erdbeschreibung (übersetzt von A. Forbiger). – Stuttgart, 1856, b. 1-2, s. 148.

Géographie de Strabon (Fr. trad. A. Tardieu). – Paris, 1867, t. I, p. 157.

The Geography of Strabo (literally translated H. C. Hamilton). – London, 1903, v. 1, p. 145.

The Geography of Strabo (Eng. trans. H. L. Jones). – London, 1917, v. I, pp. 366-367.

Strabon Géographie (texte établi et traduit par G. Aujac). – Paris, 1969, t. I, 2e partie, p. 57.

Strabons Geographika (Übersetzung und Kommentar herausgegeben von S, Radt). – Göttingen, 2002, t.1, s. 233.

The Geography of Strabo (Eng. trans. D. W. Roller). – New York, Cambridge University Press, 2014, pp. 51–52.

Theophrasti Eresii De historia plantarum (Graece et Latine, ed. Bodaeus v. Stapel). – Amstelodami, 1644.

Theophrastus. Enquiry into plants (with Eng. trans. Hort A.). – London, 1916, vol. I-II.

Примечания

1

Известное высказывание за авторством Виталия Кличко.

(обратно)

2

Из примечания к изданию:

При переводе использованы были следующие издания Феофраста, переводы его и комментарии к нему: J. S c h n e i d e r. Theophrasti Opera»... I—V, Leipzig, 1818—1821 (перевод и комментарий); K. S p r e n g e l. Theophrast’s «Über die Gewächse», übers. u. erklärt, I—II. Altona, 1822.

Что характерно – английский перевод из издания Хорта в качестве использованного не упомянут.

(обратно)

3

Dioscorides III.94; Pliny XIX.XV.40.

(обратно)

4

См: http://www.china.org.cn/english/BAT/94745.htm

(обратно)

5

Популярного сейчас усилителя вкуса – глутамата натрия – у древних греков не было. Иначе тоже бы, наверное, добавляли.

(обратно)

6

Общее количество примечаний – 2607.

(обратно)

7

Перевод назван дословным.

(обратно)

8

Данное издание с французским переводом из Collection Budé (15 томов) выходило с 1969 по 2014 год и тоже рассматривается как издание XXI века.

(обратно)

9

en.wiktionary.org/wiki/-ώδης

(обратно)

10

https://freebiblecommentary.org/special_topics/rus/greek_grammar.htm

(обратно)

11

https://pfaf.org/user/Plant.aspx?LatinName=Paliurus+spina-christi

(обратно)

12

https://www.plantarium.ru/page/image/id/223509.html

(обратно)

13

Для сравнения – стояние на Угре, освободившее Русь от татаро-монгольского ига, произошло в 1480 году – позднее первого проблемного перевода фразы.

(обратно)

14

Городская легенда – короткая и на первый взгляд правдоподобная история, опирающаяся на некую реальность, хотя обычно не соответствующая действительности.

(обратно)

15

Данные из электронного каталога.

(обратно)

16

https://digital.staatsbibliothek-berlin.de/werkansicht?PPN=PPN1013785738&PHYSID=PHYS_0485&DMDID=

(обратно)

17

Датой официального основания Ватиканской библиотеки считается 15 июня 1475 года – дата издания буллы Сикста IV Ad decorem militantis Ecclesiae (Для украшения воинствующей Церкви).

(обратно)