Федеральное архивное агентство Министерства культуры
Российской Федерации
Российский государственный архив социально-политической истории
Ответственный составитель
Н.К. Петрова, доктор исторических наук
Официальные рецензенты:
ГЛ. Куманев, академик РАН;
М.Ю. Мягков, доктор исторических наук, профессор
374
Знать и помнить. Преступления фашизма в годы Великой
Отечественной войны/ Авт.-сост. Н.К. Петрова.
2018. - 576 с.:
ил.
-
-
М.: Вече,
(Память Великой Победы).
ISBN 978-5-4484-0108-4
Знак информационной продукции
16+
С каждым годом отдаляется от нас во времени грозная военная эпоха. Уходит
военное поколение, и все меньше и меньше интересуется современная молодежь
трагической и героической правдой прошлой войны. Но люди, прошедшие через
нечеловеческие испытания, никогда их не забудут. Не скоро еще заживут в сердцах
и душах ветеранов глубокие раны, оставленные нацистами.
Книга возвращает нас к трагедиям и ужасам, которые выпали на долю лю
дей, побывавших в оккупации или плену. В книге собрано большое количество
документов, свидетельствующих о чудовищных преступлениях, совершенных
руководством нацистской Германии на территории СССР в годы Великой Отече
военнослужащим Красной Армии,
прошедшим плен и концлагеря,
посвящается
Предисловие
Кто-то из древних мудрецов заметил, что человеческая память - это
медная доска, покрытая буквами, которые годы незаметно сглаживают,
если по временам не возобновлять их резцом. Таким резцом у человека
являются книги, которые воскрешают подробности иных событий.
Но есть события, которые оставили такой след, что он напоминает
постоянную кровоточащую рану. Это Великая Отечественная война
1941-1945 гг.
4 часа утра 22
июня 1941 г. - это рубеж, от которого начался отсчет
страданий и бед народов нашей страны, отсчет поражений и побед
Красной Армии. Это начало Великой Отечественной войны и начало
того действа, которое можно объединить под понятием преступления
фашизма на временно оккупированных территориях в период Великой
Отечественной войны
1941-1945 гг. 1
Какое смысловое значение несет понятие преступления?
В. Даль трактует это слово как «злодеяние, поступок, противный
закону» и далее пишет: «За преступления предают су ду» 2 • Забегая впе
ред, следует сказать, что такой суд состоялся, это был Нюрнбергский
процесс.
Мы часто, особенно для периода
1941-1945
гг" употребляем для
характеристики содеянного фашистами не только слово преступления,
но и такие понятия, как злодеяния и зверства. При этом мы не всегда
задумываемся над тем, что между ними есть смысловые различия. Так,
понятие злодеяние у В. Даля трактуется как «причинение зла, большой
обиды, насилия личности» 3 • А о понятии зверствовать В. Даль пишет,
что это «поступать зверски, лютовать, неиствовать»". Все эти три трак
товки как нельзя точнее характеризуют все те беды и горести, которые
1
2
Выделения слов и фраз в предисловии сделаны автором . Документы обок
34
купационной политике фашистской Германии на территории СССР ( 1941-1944 гг. ).
м"
12
1968.
Чтобы закончить уничтожение, двор полностью спалили~ 36 • И никаких
эмоций и сожалений. Даже зверь нападает только тогда, когда ему что
то угрожает или он голоден. А здесь? Оккупанты зверствовали
-
ради
развлечения, сытые и довольные собой.
В дневнике Фридриха Шмидта, секретаря тайной полевой полиции
626-й группы при 1-й танковой армии, который был убит в мае 1942 г"
читаем: «".Начались массовые расстрелы: вчера 6-х, сегодня 33 заблуд
ших создания". Если бы мои родные знали, какой трудный день я про
вел! Ров уже почти наполнен трупами. И как геройски умеет умирать
эта большевистская молодежь! Что это такое - любовь к отечеству или
коммунизм, проникший в их плоть и кровь? Никто из них, в особенности
девушки, не проронили ни слезинки. Ведь это же доблесть!"~: 17
В первые недели войны информация в Советском Союзе о зверствах
была чудовищной по изложению фактов и, к сожалению, крайне не
многочисленной. Возникает вопрос: почему так было, почему советская
пропаганда не информировала мировую общественность о том, что
творили на нашей земле армии Гитлера? Почему стеснялись сказать,
что наш народ испытывает боль и страдания, которые несла с собой
война? Может быть потому, что накануне войны руководство СССР
утверждало миру, что мы сильны и врага разобьем на чужой территории
и т.д" и тут вдруг трагедия, начавшаяся
22 июня 1941 г.
Объяснение этому отчасти можно искать в том, что недостаточно
было проверенной информации. Не будем забывать, что в этот время
мы с боями отступали, трофейные материалы, которые попадали в
штабы, нуждались в уточнении, но на это не хватало времени и кадров.
Фронтовые советские газеты, которые давали первичную информацию,
нуждались в корреспондентах, а их было недостаточно, это во-первых, а
во-вторых, многие из них гибли, потому что были необстрелянными и к
тому же война никого не щадила. Было принято специальное решение:
поручить отделу агитации и пропаганды ЦК ВКП (б) заняться вопросом
комплектования фронтовых газет.
26
августа
1941
г. на имя секретаря ЦК ВКП (б) А.С. Щербакова
поступила докладная записка от и.о. директора ТАСС Я.С. Хавинсона.
Он писал, что «".опыт двухмесячной работы наших органов пропаганды
и контрпропаганды приводит к убеждению, что данные о германских
зверствах в занятых территориях Советского Союза используются нами
далеко в недостаточной степени. Несколько заявлений т. Лозовского:~н на
пресс-конференциях, несколько сообщений в газетах, весьма скудный
фотоматериал и специфические сообщения по радио
1. Д. 28. Л. 102, 103.
2580. Л. 4.
1941-1945 гг. подписывал
-
вот и все, что
ан РГАСПИ. Ф. М-4. Оп.
:н РГАСПИ. Ф. М-7. Оп. 1.Д.
зн С.Я. Лозовский (в
документы как А. Лозовский)
в годы войны был заместителем наркома иностранных дел СССР и заместителем
председателя Совинформбюро СНК СССР.
13
сделано до настоящего времени в этом вопросе~>. Я.С. Хавинсон совер
шенно справедливо считал, что для тех стран, которые живут далеко от
театра военных действий, важны не только доходчивость и эффектив
ность информации, но не меньшее значение имеет «характер источника,
который эту информацию распространяен. И далее Я.С. Хавинсон
развивал свою мысль следующим образом: «С этой точки зрения весьма
существенно, чтобы наряду с официальной и официозной информацией
для заграницы о немецких зверствах мы создали в качестве системати
ческого источника подобной информации широкий и авторитетный
общественный комитет, носящий официальный характер~> 39 •
Такая практика была не впервые - во время Первой мировой войны
гг. в ряде стран были подобные комитеты. Я. Хавинсон
1914-1918
не только предложил состав комитета, но и предложил круг задач,
которыми его члены должны были заниматься. В его задачи должны
были войти следующие функции: а) собирание документированных
материалов о немецких зверствах, организация в отдельных случаях
следственного производства с опросом потерпевших; б) публикация
отдельных материалов, а также выпуск сборников материалов, фотодо
кументов и т.д.; в) выставки в стране и для заграницы с разоблачением
немецких зверств.
Как показали дальнейшие события, многие из перечисленных выше
задач были реализованы в последующие годы. Но в тот момент, летом
1941 г" сложилась следующая ситуация. А.С. Щербаков, на чье имя
пришла бумага, запросил мнение Г.Ф. Александрова, возглавлявшего
в это время Управление пропаганды и агитации ЦК ВКП (б). И в ре
зультате 29 октября 1941 г. Я.С. Хавинсону сообщили, что «Управление
пропаганды и агитации ЦК ВКП (б) считает создание такого комитета
в данное время нецелесообразным~> 10 •
Однако предложение Я.С. Хавинсона обсудили «В верхах~>, и через
год, 2 ноября 1942 г. Указом Президиума Верховного Совета была
создана ЧГК1 1 • чгк провела огромную работу, но, как писал в марте
1943
г. один из ее членов, Эрзя Левонтович, А. Толстому, «исчерпать
все зло, причиненное немцами, разумеется, немыслимо: слишком оно
необъятно~> 12 •
В ходе войны в результате изучения полученных донесений был со
ставлен и опубликован на страницах центральных газет официальный
документ
-
нота НКИД Советского Союза 1 ]. Одновременно с этим
первая нота о зверствах гитлеровских властей в отношении советских
:1 9
РГАСПИ. Ф.
10
РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 125. Д. 51. Л. 26
ГАРФ. В Ф. Р-7021 хранятся документы и материалы, собранные ЧГК. в т.ч.
11
св.
17. Оп. 125. Д. 51.
Л.
24, 25.
250 тыс. протоколов опроса свидетелей и заявлений о злодеяниях нацистов,
св. 54 тыс. актов о злодеяниях, около 4 млн о причинении материального ущерба.
12 РГАСПИ. Ф. 269. Оп. 1. Д. 40. Л. 2 об.
1 э См. .
195
Всему свету очевидно право Советского Союза требовать от немцев
возмещения за разрушения памятников искусства на нашей террито
рии.
Никакими деньгами их не возместить, и это возмещение должно
быть получено только в виде художественных ценностей, собранных в
богатейших германских музеях и могущих явиться в какой-то степени
эквивалентами погибшего.
О бесспорности этого нашего права говорил в своих выступлениях
Антони Иден.
Учитывая это, мы в свое время обратились к Председателю Чрезвы
чайной Государственной Комиссии тов. Н.М. Швернику с предложением
своих услуг для составления списка таких эквивалентов.
Получив принципиальное одобрение, мы тогда же принялись за
работу, в процессе которой обнаружилась необходимость привлечения
еще нескольких засекреченных специалистов по различным разделам
искусства.
В настоящее время основной список эквивалентов закончен и сдан
Комитету по делам искусств, но остаются невыясненными некоторые
важнейшие вопросы, на которые мы не могли получить ответа от Чрез
вычайной Комиссии, а также от Комитета по делам искусств и даже
от Председателя Репарационной Комиссии т. Майского, к которому
неоднократно обращались.
Вот почему для разрешения их мы вынуждены обратиться непо
средственно к Вам. Эти вопросы следующие:
1. Мы исходили из убеждения, что для точного и бесспорного уравно
вешивания оценки наших потерь и выдвигаемых эквивалентов как те,
так и другие должны быть расценены в золотых рублей или долларах
1913 года, так как все произведения западноевропейских музеев расце
ниваются в долларах. Чрезвычайная Комиссия настаивает на оценке в
советских рублях, что вполне естественно для исчисления убытков по
колхозам, совхозам и заводам, но неприменимо к мировым произведе
ниям искусства, имеющим твердую цену на европейских рынках.
2. В список эквивалентов вошли в подавляющем числе, примерно
95 %, только произведения искусства из германских музеев, но, учиты
вая решение Московской конференции, не избавляющее саттелитов
Германии от ответственности за убытки, причиненные в свое время ими
вместе с немецкими захватчиками, мы внесли в этот список и незначи
тельное число произведений из австрийских, венгерских и итальянских
музеев, а также несколько отдельных экспонатов из музеев Румынии и
Финляндии. Правильно ли это?
3. В список внесены только первоклассные произведения, особо не
обходимые советским музеям для восполнения их пробелов.
4. Всего в списке значится до 2000 произведений, обеспечивающих
создание в Москве грандиозного музея, равного которому нет в мире и
196
который явится на столетия историческим памятником великих побед
Красной Армии.
Народный художник РСФСР, Академик Член-корреспондент Академии Наук СССР
Ф.
17.
Оп.
125. Д. 250.
Л.
166-167.
№
Грабарь
Лазарев.
-
Заверенная копия.
27
Записка начальника Управления агитации и
пропаганды ЦК партии Г. Ф. Александрова секретарю
ЦК ВКП(б) Г.М. Маленкову о принятых решениях по
письму действительного члена АН СССР И.Э. Грабаря
и члена-корреспондента АН СССР В.И. Лазарева
6 февраля 1945 г.
г. Москва
В связи с письмом академика Грабаря и члена-корреспондента Ака
демии наук СССР Лазарева на имя товарища Сталина Наркоминделом
СССР (т. Майским) принято решение поручить т.т. Грабарю и Лазареву
подготовить список ряда произведений музеев Германии, Австрии, Вен
грии, Италии и Румынии в целях возмещения этими произведениями
стоимости памятников искусства, разрушенных и разграбленных армия
ми Германии и ее сателлитов на территории СССР. В список решено не
включать произведения музеев Финляндии.
По затронутому в письме вопросу об исчислении стоимости худо
жественных ценностей в американских долларах или советских рублях
решено исчисление производить в американских долларах.
Г. Александров.
Ф.
17.
Оп.
125. Д. 250.
Л.
168.
Подлинник.
№ 28
Докладная записка заместителя начальника главного
политического управления Красной Армии
И.В. Шикина в ЦК ВКП(б) Г.Ф. Александрову
о концентрационном лагере Освенциме
г. Москва,
9 февраля 1945 г.
Начальник Политуправления 1-го Украинского фронта генерал
майор тов. Яшечкин донес ГлавПУРККА следующее:
1. Немецкий концентрационный лагерь в Освенциме состоял из
22 филиалов, размещавшихся вокруг города. В лагере имелось до
80
бараков, в каждом из них содержалось
назначение лагеря
-
300-400
человек. Главное
массовое истребление людей, свозимых со всех
оккупированных немцами стран Европы.
197
Француз, офицер армии де Голля, находящийся и сейчас в Освен
циме, капитан Лека Морис, бывший заключенный, имевший лагерный
порядковый номер 185 930, заявил: «Я видел своими глазами прибы
вающие в лагерь транспорты с людьми. Царивший в лагере внешний
порядок и музыка вначале обманывали людей. Однако сильный трупный
запах и быстрая молчаливая сортировка прибывавшим внушали тревогу.
Обреченные на казнь уже больше не видели друг друга. Я никогда не
забуду эти страшные дни в моей жизни».
Хирург Штейнберг, француз, который провел в Освенцимском лагере
три года, сказал: «Лагерь в Освенциме страшнее лагеря в Майданеке,
он раньше отстроен и дольше существовал. В нем впервые немцы при
менили новые средства уничтожения людей».
Адам Куриловач, бывший председатель профсоюза железнодорож
ников Польши, находившийся в лагере с
26
июня
1941
года, лично
знавший многих заключенных, рассказал: «С первых же дней я понял,
что лагерь создан для истребления людей. Орудия истребления были
тогда самые примитивные. Конвоиры, сопровождавшие нас на работу,
во время рытья земли ударяли заключенного лопатой по голове, человек
падал. Немец, поворачивая его, ставил лопату на горло и нажимал на нее
ногой. Ослабевших людей сталкивали в канавы, где они гибли.
15 сентября 1941 г. для испытания только что построенной газовой
камеры загнали в нее 80 русских и 600 поляков. Все они были умерщ
влены в течение трех дней. Мы выносили и зарывали их трупы, так как
кремационных печей в то время не было. Заключенных расстреливали
ежедневно. Лагерный палач немец Лалич хвастался, что он расстреливал
за день
280-300 человек».
Венгерский ученый профессор Мансфельд, заключенный в лагерь
за участие в международном физиологическом конгрессе в Москве и
спасенный нашими войсками, заявил: «В начале
1942 года немцы стали
практиковать впрыскивание раствора карболовой кислоты в вены, затем
в аорты и, наконец, в сердце. Человека с завязанными глазами усажива
ли в кресло и вонзали шприц между ребер в сердце. Смерть наступала
мгновенно. Однажды таким способом сразу было убито 140 подростков
поляков. Палачи исследовали на заключенных различные способы
умерщвления. На моих глазах одному больному впрыскивали в ногу
керосин, а потом отрезали куски тела для исследования изменений, про
исходящих в тканях. На заключенных применялись также различные
способы стерилизации людей».
Умерщвление людей при помощи газовых камер было признано
немцами самым рентабельным. В 1942 г. в лагере № 2 Бжезилька были
пущены
чалу
4 газовые камеры и 8 крематориев, по пятнадцати печей. К на
1943 г. подвели железнодорожную ветку, по которой ежедневно
подавались эшелоны смертников. Истребление людей проводилось
круглосуточно. 3 тысячи штатных палачей работали под звуки оркестра,
198
заглушавшие предсмертные вопли жертв. Всего сожжено в печах, на
кострах, замучено и расстреляно более
4 миллионов человек.
27 января войска армии, где начальником политотдела тов. Гришаев,
освободили несколько тысяч заключенных, которых гитлеровцы не
успели угнать в глубь Германии. В числе освобожденных белорусская
женщина из колхоза «Затишье» Берняк Мария Николаевна, сослан
ная сюда вместе с дочерью за помощь партизанам; украинка Дьяченко
Ольга, бывшая студентка Харьковского химтехникума, пытавшаяся
убежать с германской каторги; чешка Скалова Анастасия, схваченная
гестаповцами в селении Лидице вблизи Праги; югославка Коваль Фаня,
арестованная за участие сыновей в партизанском отряде; француженка
Мотте Мадлена; итальянка Матеуси и многие другие. Среди освобож
3000 больных и истощенных людей, не способных само
денных около
стоятельно передвигаться и которых администрация лагеря не успела
уничтожить.
Больные лежали в комнатах-казематах на трехэтажных нарах, тес
ными рядами. В последние дни их совсем не кормили. Сейчас больные
и истощенные размещены просторнее. Им оказывается медицинская
помощь и организовано питание.
2.
Небольшие группы из местных жителей
-
немцев оказывают со
противление нашим частям и совершают диверсионные акты. Ночью
28 января группа солдат противника напала на расположившиеся в ме
стечке Бишефсталь тылы одной нашей части. Завязался бой, в котором
принимали участие два наших самоходных орудия. Бой длился более
2-х часов. На рассвете было обнаружено до 150 трупов немецких солдат,
переодетых в гражданское платье.
30 января на юго-восточной окраине города Глейвиц ударом ножа в
спину были убиты красноармейцы Шамсудинов и Кобзев. Убийцами
оказались немецкие солдаты из роты охраны 42-го армейского корпуса.
Во время боев за г. Рыбник из окна одного дома по нашим бойцам
был открыт огонь из винтовок. Брошенной гранатой стрелявшие были
убиты. Это были немцы - старик и две женщины.
В д. Карсруз фаустпатроном был подбит танк и убито два бойца.
Стрелявшие немцы принадлежали к местному отряду фольксштурма.
В г. Розенберг в расположении нашего госпиталя было подожжено
несколько домов. Поджог произвели два местных жителя, имевшие на
то специальное задание от немецкого командования.
3. В Гинденбурге местным населением сделана попытка создать в
городе организацию национального комитета «Свободная Германия».
22 рабочих разных предприятий, якобы коммунисты-подпольщики,
под руководством некоего Адольфа Зауэра, проживающего на Барбара
штрассе, и его заместителя Вильгельма Пет лика, живущего на Бауманш
трассе,
38, создали инициативную группу, одели красные повязки сини
циалами комитета и вывесили объявление с призывом присоединяться
199
к комитету. Группа приступила к созданию дружины по охране города
и предприятий, занималась выявлением неблагонадежных элементов,
выдав двух нацистов нашему коменданту.
Группа заняла помещение городского управления с типографией и
выпустила листовку от своего имени с призывами к населению: ~Строго
проводить в жизнь все указания советского командования, препят
ствовать всяким попыткам продолжения сопротивления, бороться с
пожарами и мародерством, охранять продсклады и восстанавливать
предприятия для возобновления на них работы~>.
По требованию представителя армии капитана Чернявского группа
распущена, членам ее разъяснено, что власть в городе осуществляется
русским военным комендантом, которому и должны помогать активи
сты из населения
Докладываю Вам для ознакомления.
Заместитель началыtи1са ГлавПУР РКА
Ф.
17.
Оп.
125. Д. 323.
Л.
1-5.
Шикин.
Подлинник .
.№
29
Докладная записка заместителя начальника
ГлавПУР РКА И.В. Шикина в ЦК ВКП( б)
Г. Ф. Александрову о порядках в немецком лагере для
военнопленных в районе города Тори (Польша)
г. Москва,
19 февраля 1945 г.
Начальник Политуправления
1 Белорусского фронта тов. Галаджев
сообщил ГлавПУР ККА, что в районе города Тори (Польша) войсками
фронта захвачен немецкий лагерь, в котором содержалось до
6 тысяч
военнопленных, в числе которых, кроме советских военнопленных,
находились
200
американцев,
180
англичан,
90
французов и
30
ита
льянцев.
Советские военнопленные рассказывают, что в лагере за период с
года умерло от голода и болезней и убито немцами до 17 тысяч
1941
человек.
Для советских военнопленных в лагере был установлен особый ре
жим. Советскому военнопленному давалось в сутки 300 граммов эрзац
хлеба и один литр супа из гнилой или мерзлой брюквы. Все здоровые
военнопленные ежедневно выгонялись на оборонительные работы, обес
силевших добивали, закапывали в землю живыми, травили собаками,
производили им преднамеренное бактериологическое заражение.
Руководителями отделений лагеря были поставлены наиболее отъяв
ленные гитлеровские душегубы или предатели из числа военнопленных,
творившие чудовищные преступления.
200
Начальником отделения для советских военнопленных был пленный
врач белорус Шабот, проявлявший исключительную жестокость.
Главным врачом был военнопленный Новиков, пользовавшийся
большим доверием немцев. Он являлся инициатором бактериологиче
ского заражения советских военнопленных и по жестокости обращения
превзошел Шабота.
Начальником охраны и переводчиком был унтер-офицер Глиста,
немец из бывшей республики Немцев Поволжья, который ради забавы
раздевал пленных донага и травил собаками.
Военнопленные рассказывают, что немцы вели в лагере усиленную
агитацию за вступление добровольцами в войска РОЛ.
Военнопленный Агапов, бывший член ВКП( б ), имевший до пленения
звание старшего лейтенанта, показал:
«В плен я попал тяжело раненным. В лагере немцы вели усиленную
агитацию за вступление в войска РОЛ. Предатели, соглашающиеся на
это, подписывали присягу на верность Гитлеру и получали преиму
щества, равные немецкому солдату. Из числа военнопленных многие
украинцы и узбеки продались немцам. Нужно сказать, что эти, так на
зываемые войска РОЛ относились к советским военнопленным более
жестоко, чем немцы~.
Военнопленный Акимкин рассказал:
«Немцы говорили, что Россия находится накануне полного разгрома,
что в ней царят бунты, восстания и голод. Но мы этому не верили. Мы
пользовались правдивыми сведениями от групп новых военнопленных и
местных жителей поляков и терпеливо ждали прихода Красной Армии~.
Находившиеся в этом лагере военнопленные американцы, англичане,
французы и итальянцы содержались отдельно от советских военноплен
ных и находились в более лучших условиях.
Через Международное общество Красного Креста при содействии
немецких властей они каждую неделю получали одну-две посылки на
человека.
Немецкое командование требовало от охраны вежливого обращения
с американцами и англичанами и немедленно убирало отдельных охран
ников, если американцы и англичане жаловались на их грубость. Были
случаи, когда американцы и англичане избивали немецких охранников,
и все это оставалось безнаказанным. Американцев и англичан немцы от
работы освобождали и даже разрешали им играть в футбол.
Из рассказов русских военнопленных и показаний американцев,
англичан, французов и итальянцев известно, что немцы всячески
заигрывали с военнопленными американцами, англичанами, францу
зами и итальянцами, подчеркивали перед ними свою «любезность и
великодушие~, ведя в то же время усиленную антисоветскую агитацию,
направленную на раскол союза между СССР, с одной стороны, Америкой
и Англией
-
с другой.
201
Летом 1944 г. через Международное общество Красного Креста в
Англию было отправлено из лагеря 250 английских военнопленных,
часть из них спустя некоторое время прислали в лагерь письма о благо
получном прибытии на родину.
Перед приходом Красной Армии немецкие охранники, спешно по
кидая лагерь, объявили англичанам и американцам, что их оставляют
в лагере для того, чтобы они убедились в зверствах Красной Армии и
нищете, царящей в Советском Союзе. Немцы объявили также, что с
приходом Красной Армии многие американцы и англичане будут рас
стреляны, а остальные погибнут с голоду раньше, чем попадут к себе
на родину.
Внешний вид освобожденных из лагеря военнопленных англичан,
американцев, французов и итальянцев хороший, все они скорее похожи
на курортников, чем на военнопленных. Если советские военнопленные
выходили из лагеря намученными, истощенными, оборванными и без
всяких вещей, то почти все англичане и американцы несли и везли на
санках увесистые чемоданы с вещами. Многие из них несли музыкаль
ные инструменты.
Все освобожденные из лагеря американцы, англичане, французы и
итальянцы были отправлены в гор. Александров, а затем переданы в
распоряжение командования
47 армии для дальнейшей эвакуации.
Докладываю вам для ознакомления.
Заместитель начальника ГлавПУР РКА
Ф.
17.
Оп.
125. Д. 323.
Л.
6-9.
Шшсин
Подлинник.
No 30
Докладная записка начальника полиmросветотдела
Управления уполномоченного СНК СССР по делам
репатриации Логунова начальнику Управления
пропаганды и аmтации ЦК ВКП(б) Г.Ф. Александрову
о ходе репатриации советских граждан
и военнопленных
27 февраля 1945 г.
По мере продвижения Красной Армии на Запад возрастает и объем
работы по репатриации советских граждан, насильственно угнанных
немцами в фашистскую неволю, и военнопленных. Основная работа по
репатриации начнется с момента полного разгрома Германии.
По предварительным данным, требующим уточнения, с территории
Германии и прилегающих к ней стран
Дании, Норвегии
202
-
-
Венгрии, Австрии, Чехословакии,
подлежит репатриировать около
4 ООО ООО
человек.
В настоящее время идет репатриация советских граждан и военно
пленных с освобожденной территории Польши, с занятой войсками
Красной Армии территории Германии, а также с территории Франции,
Италии, Англии.
По репатриации советских граждан и военнопленных с территории
Германии и прилегающих к ней стран установлен следующий порядок
этой работы:
1. При каждом Действующем фронте создается по несколько фронто
вых сборно-пересыльных пунктов, на которых происходит первоначаль
ное сосредоточение советских граждан военнопленных, освобожденных
войсками Красной Армии.
Кроме того, при каждом фронте созданы территориальное сборно
пересыльные пункты: 1-й Украинский фронт
- пункт No 118 в г. Жешув,
No 120 - в г. Кельце, No 121 - в г. Краков, 2-й Украинский фронт пункт No 122 - г. Дебрецен, No 124 - в г. Будапеште; 4-й Украинский
фронт - пункт No 123 в г. Кашицы (Чехословакия); 1-й Белорусский
фронт - пункт No 115 - в г. Люблин, No 116 - в г. Лодзь, No 117 в г. Варшава (Прага). Такие пункты в дальнейшем будут созданы и на
других фронтах.
2.
С фронтовых и территориальных сборно-пересыльных пунктов
репатриируемые будут направляться в эшелонах на перевалочные
пункты, создающиеся на стыке европейской железнодорожной колеи
с нашей колеей по шести железнодорожным маршрутам на станциях
-
Шталупенен, Варшава, Демблин, Дембица, Залуж, Вале-Вишеулуй.
Перевалочные пункты по мере продвижения фронтов и перешивки
железнодорожного полотна могут быть перемещены на Запад.
3. С перевалочных пунктов репатриируемые следуют в эшелонах на
- в области и
областные приемно-распределительные пункты, а с них
районы к месту жительства.
Областные приемно-распределительные пункты создаются во всех
областях Украинской и Белорусской республик, а в РСФСР - лишь
в областях, подвергавшихся временной немецкой оккупации. В Ли
товской, Эстонской, Латвийской и Молдавской республиках вместо
областных создаются республиканские приемно-распределительные
пункты (дислокация областных и республиканских пунктов прила
гается).
Работой фронтовых сборно-пересыльных пунктов руководят Во
енные Советы фронтов через отделы по репатриации, созданные при
Военных Советах; работой республиканских и областных приемно
распределительных пунктов
-
отделы по репатриации, созданные
при Совнаркомах Украинской, Белорусской, Эстонской, Литовской,
Латвийской, Молдавской республик и Совнаркоме РСФСР.
На территории Германии и прилегающих к ней стран, на фронтовых
и в железнодорожных эшелонах политико-просветительную работу с
репатриантами проводит политпросветотдел Управления Уполномо
ченного СНК СССР по делам репатриации.
ПРОШУ:
Проведение политико-просветительной работы с репатриантами на
республиканских и областных приемно-распределительных пунктах и
в местах поселения возложить на ЦК компартий союзных республик
и обкомы ВКП(б).
Дать указание ЦК КП(б) Украины, ЦК КП(б) Белоруссии,
ЦК КП(б) Эстонии, ЦК КП(б) Латвии, ЦК КП(б) Литвы, ЦК КП(б)
Молдавии и обкомам ВКП(б) Брянской, Великолукской, Воронеж
ской, Калининской, Калужской, Курской, Ленинградской, Москов
ской, Орловской, Псковской, Ростовской, Смоленской, Тульской,
Новгородской, Сталинградской, Астраханской, областей, Крымской
и Северо-Осетинской АССР, крайкомам ВКП(б) Краснодарского и
Ставропольского краев:
а) создать агитпункты при республиканских и областных приемно
распределительных пунктах, обеспечить их потребным количеством
культимущества и оборудования, литературой, газетами, наглядной
агитацией, настольными играми;
б) для проведения политико-просветительной работы с репатриан
тами выделить в каждый агитпункт лекторов, докладчиков и агитаторов
по работе среди женщин, молодежи и среди детей;
в) радиофицировать приемно-распределительные пункты, обе
спечить репатриантов кинообслуживанием, массовой художественной
самодеятельностью;
г) развернуть на агитпунктах консультационно-справочную работу,
коллективные читки газет и художественной литературы;
д) снабжать в республиканских и областных приемно-распре
делительных пунктах проходящие эшелоны с репатриантами газетами
по
50-60 экз.
на эшелон, из расчета по одной газете на вагон.
Обязать КОГИЗ, ОГИЗ, Госполитиздат, издательства «Моло
дая Гвардия» и Детгиз выделять в распоряжение Уполномоченного
СНК СССР."
ТАСС и редакциям центральных газет систематически освещать ход
репатриации советских граждан, согласовывая материалы до их опубли
кования с Уполномоченным СНК СССР по делам репатриации.
Приложение: Дислокация республиканских и областных приемно
распределительных пунктов на 3-х листах.
Начальник Политпросветотдела Управления
уполномоченного СНК СССР по делам репатриации
Ф.
204
17.
Оп. 125.Д.
314. Лл. 15-21. Подлинник
Логунов.
Приложение
No 1
дислокация областных и республиканских приемно
распределителънъ~х пунктов для репатриируемь~х советских граждан
№№
Наименование обла-
Посту-
Наименова-
п/п
стей, краев, АССР
пающее
ние приемо-
прием о-
количество
рас предел.
распредел.
репатриан.
пунктов
пункта
Емкость
(в тыс.)
РСФСР
1.
Брянская обл.
108,5
Брянск
Ново-
1,
зыбков, Унега
Великолукская обл.•
2.
79,0
Ново-Сокольники,
Торопец
Воронежская обл.
3.
20,8
Лиски, Грязи,
Воронеж1
4.
Калининская обл.
9,3
Ржев, Бологое
5.
Калужская обл.
88,4
Сухиничи**
6.
Курская обл.
35,3
Льгов, Курск,
Белгород
Ленинградская обл.
7.
18,9
ст.Луга,
Кингисепп
8.
Московская обл.
1,9
Можайск
9.
Орловская обл.
32,8
Орел
10.
Псковская обл.
58,3
Псков, Дно***
11.
Ростовская обл.
84,0
Миллерово,
Батайск
12.
Смоленская обл.
29,4
Вязьма, Рославль
13.
Тульская обл.
1,5
Венев
14.
Новгородская обл.
147,4
Батецкая****
15.
Краснодарский край
31,8
Кавказская
Ставропольский
1,0
Ставрополь
16.
край
17.
Крымская АССР
70,6
Джанкой
18.
Сталинградская обл.
2,3
Сталин град,
Нижний
-
Чирск
• Так в тексте. Город Великолуцк находится в Калининской обл.
••Так в тексте. Город Сухиничи находится в Смоленской обл.
***Так в тексте. Город Дно находится в Ленинградской обл.
***•Так в тексте. Город Дно находится в Ленинградской обл
205
19.
Астраханская обл.
сведений нет
Астрахань
20.
Северо-Осетин.
1,6
Дзауджикац*
АССР
УССР
1.
Сталинская обл.
Ясиноватая,
3тыс.чел.
Волховаха,
Красный Лиман
2.
Полтавская обл.
Полтава, Лубны
2 тыс.чел.
3.
Харьковская обл.
ст. Основа
2 тыс.чел.
4.
Запорожская обл.
Запорожье
2 тыс.чел.
5.
Сумская обл.
Сумы
1 тыс.чел.
Ворошиловrрадская
Ворошиловград
1 тыс.чел.
6.
обл.
7.
Житомирская обл.
Бердичев
1 тыс.чел.
8.
Кировоградская обл.
Знамен ка
1 тыс.чел.
9.
Днепропетровская
Днепропетровск
1 тыс.чел.
обл.
10.
Одесская обл.
Одесса
1 тыс.чел.
11.
Киевская обл.
Мироновка
1 тыс.чел.
12.
Черниговская обл.
Нежин
1 тыс.чел.
13.
Ровенская обл.
Здолбуново
500 чел.
14.
Львовская обл.
Яврово,
3 тыс.чел.
Рава Русская
15.
Станиславская обл.
Черновецкий,
3 тыс.чел.
Хыров, Мостиск
16.
Волынская обл.
Владмир-
3 тыс.чел.
Волынск
17.
Черновецкая обл.
Мостиск, Хыров
3тыс.чел.
18.
Дрогобычская обл.
Мостиск, Хыров
3тыс.чел.
19.
Измайловская обл.
Белград
1 тыс.чел.
20.
Николаевская обл.
Николаев
300 чел.
21.
Херсонская обл.
Херсон
400
Гречаны,
500 чел.
22.
Кам.
Подольская
обл.
23.
Тарнопольская обл.
Шепетовка
сведений
нет.
* Так в тексте.
206
чел.
Белорусской ССР
1.
Минская обл.
Минск
500 чел.
2.
Брестская обл.
Брест
300 чел.
3.
Белостокская обл.
Гродно
300 чел.
4.
Барановическая обл.
Барановичи
300 чел.
5.
Пинская обл.
Пинск
300 чел.
6.
Полесская обл.
Мозырь
300 чел.
7.
Гомельская обл.
Гомель
300 чел.
8.
Могилевская обл.
Бобруйск,
300 чел.
Могилев
9.
Вилейская обл.
10.
Витебская обл.
Молодечно
300 чел.
Полоцк, Ви-
300 чел.
тебск
Республиканские приемно-распределительные пункты
Литовская ССР
1.
Тельшай,
Шауляй,
Паневежеск,
Каунас,
Алотус
2.
Эстонская ССР
Кивийло,
Лилкюла,
Элва
Иелгава,
Латвийская ССР
3.
Двинск,
Резекне
(Либава)
4.
Молдавская ССР
Сведений
нет
Помощник начальника отдела устройства
Ф.
17.
Оп.
125.
Д.
314.
Лл.
22-24.
майор Таратута
Заверенная копия.
207
№ 31
Докладная записка военного корреспондента
Совинформбюро по 1-му Белорусскому фронту майора
Пономарева о репатриации советских
и союзных военнопленных, направленная начальником
Управления пропаганды и агитации ЦК партии
Г.Ф. Александровым секретарю ЦК ВКП(б)
Г.М. Маленкову 119
6 марта 1945 г.
г. Москва
Быстрое продвижение наших войск в глубь территории противника
выдвигает ряд вопросов, которые требуют неотложного разрешения.
1. О репатриации советских и союзных военнопленных и граждан
ского населения СССР, уrнанноrо немцами
В Германии на всех дорогах нам приходилось встречать тысячные
солдат и офицеров, которые освобождены сейчас из лагерей и со своими
национальными знаменами следуют в тыл. При встречах с колоннами
наших войск они устраивают овации в честь Красной Армии.
Комиссии по репатриации уже приступили к работе. Но они не имеют
достаточно средств для организации приема этого потока людей и в то
же время не используют имеющиеся в этом отношении возможности.
Так, например, повсюду можно найти огромное количество матрацев,
перин, подушек и прочего имущества (многое из этого уже растащено
поляками), а люди в пересыльных пунктах вынуждены валяться в пу
стых бараках или казармах. В Бромберге в пустых казармах можно было
видеть сотни русских и югославов, которых не кормили по три-четыре
дня, в то время как в ведении коменданта города
-
подполковника
Алексеева имеются трофейные склады с достаточным количеством
продовольствия. Есть немало случаев, когда бывшие пленные в поисках
пищи ходят по деревням, ловят на дорогах скот.
В первые дни освобождения городов Ратцебург, Ястрове, Дойч-Кроне
там вообще не было представителей по репатриации.
При устройстве освобожденных из плена американцев, англичан и
людей других национальностей следует учитывать, что для них благо
даря работе Красного Креста, в немецком плену были созданы непло
хие условия существования. Они получали посылки, весом до
24
кг в
месяц, неплохо питались и одевались. В личных беседах о положении
в плену они жалуются на запоздание присылки с родины газет, почты
119
Рукой Г.М. Маленкова сделаны пометы: .~Переслать тт. Булганину и
Голикову. 7.оз~.
208
и т.п. Почти никто из них не говорит о плохих материальных условиях.
Кстати, это подтверждает и их внешний вид.
Аппарату, занятому репатриацией, необходимо следовать за войска
ми и быстро развертывать свою работу на местах. Кроме того, нужно
потребовать и от польских властей большего внимания к этому делу. По
ляки должны заняться оборудованием и обслуживанием пересыльных
и питательных пунктов для людей, идущих из германского плена. Они
должны собрать необходимое количество белья, кроватей (из немецких
домов), выделить поваров, уборщиц и т.д.
2.
О поведении личного состава тыловых подразделений Красной
Армии на территории Польши
Хотя Красная Армия уже повсюду ведет бои на территории Герма
нии, тысячи наших тыловых подразделений продолжают оставаться
на территории Польши и, видимо, еще долго будут находиться там.
Польское население судит по поведению наших тыловых подраз
делений о всей Красной Армии, так как передовые части общались
с населением очень мало. Оторванность же наших тыловых органов
от их частей приводит к недостаточному контролю со стороны по
следних за поведением людей, обслуживающих госпитали, автобаты,
базы артснаба и т.д.
Политорганы могли бы дать соответствующие цифры на этот счет,
но и не располагая ими, можно утверждать, что пьяные дебоши, кражи
и прочие факты в подавляющем своем большинстве имеют место в
тыловых частях. При этом даже единичные случаи преувеличиваются
населением и раздуваются.
Из опыта можно утверждать следующее. В автобатах, дорожных
частях, различных базах снабжения и пр. начальники не чувствуют над
собой контроля, много времени уделяют организации личного быта,
используя для этого свое служебное положение и своих подчиненных.
Чувствуя себя qмаленькими хозяйчиками», они перестали работать со
своими людьми, распустили их, сжились с беспорядками. Например,
один старший лейтенант, работающий по артснабжению в 8 гв. армии,
был уличен в разбазаривании обмундирования, пьянках, разврате (об
этом факте есть подробная докладная члену Военного Совета). В Седль
це группа неизвестных солдат подъехала к дому поляка, погрузила на
автомашину его вещи и, пригрозив оружием, скрылась. Комендантом
волости Мендзыхуд был задержан в пьяном виде лейтенант из саперной
бригады полковника Шапиро. Он ворвался в дом поляка, разрушил
печь, дебоширил и дрался.
Подобных примеров можно привести немало. Если даже количество
этих фактов по фронту не является угрожающим, тем не менее наличие
подобных фактов говорит о слабой политработе в тыловых частях и
невнимании к ним со стороны командиров частей. Подчас отсутствует
даже элементарная воинская дисциплина.
209
Политорганам необходимо обратить больше внимания на этот уча
сток.
Корреспондент Советского Информбюро
майор Пономарев
на 1-м Белорусском фронте
Ф.
17.
Оп.
125. Д. 314.
Л.
26-28.
Копия.
No 32
Докладная записка начальника VII управления
ГлавПУРККА М. Бурцева начальнику Управления
пропаганды и агитации ЦК ВКП(б) Г.Ф. Александрову
о жизни советских военнопленных и союзных
государств в немецком плену,поступившая из ПУ
1-го Белорусского фронта
г. Москва,
22 марта 1945 г.
1. О положении советских военнопленных в немецком плену
В период наступательных боев частями 1-го Белорусского фронта
было освобождено большое количество советских военнопленных.
Они рассказали о жестоком режиме в немецких лагерях для во
еннопленных. Особенно тяжелой была жизнь в офицерских лагерях,
расположенных в г. Лодзь, Сувалки, Ченстохов и в крепости Демблин.
В этих лагерях существовала особая система пыток и издевательств
над советскими офицерами. Так, например, в Лодзинском лагере для
наказания и пыток существовали цементный карцер с холодным душем
и так называемая горячая камера. «Горячая камера» представляет со
бой герметически закрывающуюся цементную комнату с решетчатым
полом. Сквозь решетку в камеру пускался горячий воздух. Нагревание
комнаты производилось до удушения пытаемого. Проводящий допрос
офицер наблюдал за своей жертвой через глазок в двери и все время
предлагал отвечать на задаваемые вопросы.
В лагере в крепости Демблин особенно были распространены на
казания под названием «Ахтунг» («Внимание»), «Приседание», «Гонка
по этажам».
Наказание «Ахтунг» состояло в том, что «провинившегося» ставили
на колени, а по бокам его клали собак и заставляли кричать «Ахтунг».
Если жертва переставала кричать, собаки набрасывались на нее и рвали
уставшего до изнеможения человека. Наказание продолжалось от
7 до
12 часов.
Вторым видом наказания было «Приседание». «Провинившегося»
300 до 500 раз. После такого
наказания человек терял способность передвигаться.
выводили в поле и заставляли приседать от
210
4Гонка по этажам» была наиболее излюбленным методом наказа
ния. 4Провинившегося» заставляли бегать с 4 этажа вниз и обратно.
На каждой площадке этажа стоял гестаповец с резиновой дубинкой и
избивал бегавшего.
В лагере в г. Сувалки раненых пленных офицеров, сняв с них бин
ты, мыли под холодным душем без всякого учета серьезности ранения
и степени заживания ран. Медикаменты и перевязочный материал в
лагере отсутствовали, выдавались только бинты из бумаги, и то в ми
нимальном количестве.
В лагерях был установлен голодным режим. В лагере г. Сувалки плен
ным выдавали ежесуточно по 7 50 гр. брюквенной баланды и 250 грамм
хлеба с опилками.
Охрана лагерей была усиленной. Как правило, лагери были обнесе
ны несколькими рядами колючей проволоки, по которой пускался ток
высокого напряжения.
Несмотря на пытки, голод и унижения, гестаповцам не удавалось
сломить дух советских людей. Так, в офицерском лагере в г. Ченстохов
пленные офицеры в знак протеста против избиений, пыток, плохой пищи
объявляли голодовки. Для поддержания морального духа в период го
лодовок они организовывали массовое пение советских песен и беседы
на политические темы. Организатора этих голодовок майора Пекретых
гестаповцы отправили в глубь Германии.
В лагере в г. Сувалки пленные организовали празднование 26 го
довщины Красной Армии. После доклада майора Поскребышева и вы
ступлений с воспоминаниями о героической борьбе советского народа
в период Отечественной войны коллективно были исполнена песни:
4Москва» и 4Широка страна моя родная».
В лагере в г. Торунь военнопленные организовали встречу Ново
го -1945 года. После доклада майора Колосовского - бывшего пре
подавателя истории
- «0
героическом прошлом русского народа»
состоялся товарищеский ужин за счет пайка, сэкономленного за день.
После ужина военнопленные хором пели советские песни.
Военнопленные лагеря крепости Демблиц в августе 1943 г. гото
вили массовый побег, но, получив сведения, что охрана лагеря знает
об этом, отложили свою попытку. Только через месяц этот побег со
стоялся, но окончился неудачно. Из 800 человек, пытавшихся бежать
из лагеря, многие погибли от ружейно-пулеметного огня охранников.
За попытку побега гестаповцы прибегли к массовому истреблению
оставшихся в живых советских офицеров. В расположении лагеря
была установлена виселица, на которой гестаповцы в течение 1О дней
вешали советских офицеров. В результате этого лагерь почти опустел.
Небольшая группа оставшихся офицеров быт закована в кандалы
группами по
10 человек и
под усиленной охраной отправлена в Чен
стоховский лагерь.
211
В Западной Германии, в Рейнско- Вестфальской области в про
мышленном местечке Штамюля военнопленные 326 рабочего лагеря
организовали комитет по подготовке вооруженного восстания в Рейн
ске Вестфальской области. Во главе комитета стояли Алексеев И.Г. старший врач лазарета 326 рабочего лагеря и один из корреспондентов
ТАСС по кличке ~Леня~.
Комитет поставил перед собой следующие задачи:
1.
Накапливание сил и соответствующая их расстановка для под
готовки и проведения восстания.
2. Изучение обстановки, сбор сведений о складах вооружения и
боеприпасов, о военных предприятиях, о расположении и количестве
воинских частей.
Установление связи с германской компартией.
Накапливание оружия.
Тайное радиослушание и радиопередачи.
Освобождение из плена советских людей путем организации ложных
похорон.
Использование подходящего момента для проведения вооруженного
восстания.
К первому ноября 1943 г. этот комитет установил тесную связь
с 130-ю рабочими командами из общего числа 160, приписанных к
326 лагерю. Путем ложных похорон были вырваны из рук гестапо и
переведены в рабочие команды:
Зам. ком.
17
гор. кав. полка Герой Советского Союза капитан Хох
лов м.я.
Командир танкового батальона Герой Советского Союза ст. лейтенант Корешков.
Командир артиллерийской бригады полковник Еремеев Г.В.
Военинженер 2 ранга Герой Советского Союза Силин К.В.
Младший политрук Беляев Алексей.
6.
Старший сержант Языков Михаил и ряд других.
Между комитетом и одной из организаций германской компартии была
установлена связь, накоплен небольшой запас оружия и боеприпасов. ( Све
дения взяты из показаний освобожденного из плена бывшего начальника
санслужбы № армии 120 в/врача 1 ранга Сайко Василия Андреевича).
Военнопленные лагеря в Шенланке при входе в город советских
танков перебили охрану лагеря и вышли навстречу нашим частям.
2.
О положении военнопленных союзных нам государств на тер
ритории Германии
В период наступательных боев частями фронта было освобождено
также большое количество пленных союзных нам государств.
Военнопленные рассказали, что их жизнь в плену была нелегкой, но
во много раз лучше, чем жизнь советских военнопленных.
120
212
Так в тексте.
Английская группа военнопленных.
Английская группа военнопленных представляет наиболее вы
деляющийся коллектив среди всех иностранцев. Они лучше других
одеты и хорошо выглядят. Питание для солдат и офицеров в плену было
одинаковым: на день выдавали 300 гр. хлеба, горячий суп из брюквы
утром, три картофелины вечером,
175 гр. сахару и немного маргарину на
неделю. Кроме того, английские в/пленные получали большую помощь
от Швейцарского Красного Креста, присылавшего посылки с продук
тами питания и обмундированием. Английские офицеры пользовались
правом ходить на работу по своему желанию.
Группа военнопленных американцев.
Военнопленные американцы в первое время подвергались тяжелым на
казаниям. Как правило, их лишали личных вещей. За отказ дать показания
лишали пищи до 5 дней. В последнее время в связи с получением большого
количества посылок с продуктами и обмундированием от Швейцарского
Красного Креста положение американцев резко улучшилось.
Французская группа.
Подавляющее большинство французских военнопленных разме
щалось с в/пленными 121 поляками, сербами и русскими. Положение их
было также тяжелым. Так, например, в Мюнхенском лагере они, как и
пленные других национальностей, получали в день 200 гр. хлеба, один
литр баланды и один литр эрзац-кофе. Дополнительного питания и
обмундирования от Красного Креста французы не получали.
В Мюнхенском лагере среди в/пленных имела место массовая смерт
ность в связи с отсутствием медикаментов, медицинского обслуживания
и из-за очень плохого питания.
Итальянская группа.
В/пленные итальянцы истощены и плохо обмундированы. По их
рассказам видно, что лагерный режим для них мало чем отличался от
режима, установленного для русских.
Немцы всячески старались унизить итальянцев, часто посылали
их на тяжелые работы. Излюбленным словом немца по отношению к
итальянцу было - «свинья:~>.
Группа югославских партизан.
Югославские партизаны в немецком плену жили в одинаковых
условиях с советскими в/пленными. В лагерях царил тяжелый режим.
Медицинская помощь отсутствовала. Свирепствовали заразные болез
ни. Питание в лагерях было скверное. Ежедневный рацион состоял из
300 грамм хлеба и одного литра супа из брюквы.
Начальник
7 отдела ПУ 1 Белорусского
фронта (Подпись)
Верно: Ст. Инструктор УП Управления ГлавПУРККА майор Егоров
Ф.
121
17.
Оп.
125. Д. 323.
Л.
36--42 об.
Заверенная копия.
Так в тексте.
213
No 33
Сообщение уполномоченного СНК СССР по делам
репатриации граждан СССР генерал-полковника
Ф.И. Голикова в Управление агитации и пропаганды
ЦК ВКП(б) Г.Ф. Александрову о затоплении в море
судов с советскими военнопленными и иностранными
гражданами на борту в районе Данциг-Гдыня
28 апреля 1945 г.
г. Москва
По сообщениям советских граждан, освобожденных из немецкого
плена, стало известно, что немцы в районах Данциг- Гдыня и далее к
Штетину топили пароходы и баржи с советскими гражданами и воен
нопленными союзных нам армий.
Проведенным расследованием моими представителями и показа
ниями советских граждан, а также военнопленных немецкой армии это
подтвердилось.
Так, например:
Немецкий полицейский города Данциг Пауль Вагнер 30.3.45 122 на до
просе показал, что в ночь на
14 марта в
районе Военной Гавани Гдыня
потопили пароход с 5000-6000 чел. советских граждан, распустив слух,
что этот пароход якобы наскочил на мину и затонул.
Советские граждане, освобожденные из немецкого плена, показа
ли:
1/ Фазылов Шакирян, находясь на окопных работах на Горе у г. Гды
30 марта погрузили на пароход до 3000 рус
ня, лично видел, как немцы
ских женщин и детей, вывели этот пароход в море и потопили;
2/ Лукин С.Т. видел, как 30 марта с.г. немцы в Оксава погрузили в
баржу более 250 советских граждан и на глазах у многих затопили ее;
3/ Пронза В.С. в районе Гдыня видел, что 2 апреля баржа, шедшая
на буксире, была отцеплена и после ухода буксира оставлена в море,
которая вследствие артогня немцев была затоплена вместе с находив
шимися в ней
500 военнопленными.
Белошицкий С.М" находясь в лагере в порту Гдыня, видел, что
марта немцы производили погрузку двух больших пароходов под
4/
22
названием «Рава» и «дашгур». В эти пароходы были погружены во
еннопленные разными партиями по
ных было
200
англичан,
150
250-300
чел. Среди военноплен
американцев и остальные русские, чехи,
поляки и других национальностей. Вместимость «Рава»
В
- 6000 чел.
20-21 час 22.3.45
- 3000
чел.
«дашгур»
эти пароходы вышли из бухты в море, а утром
стало известно, что они потоплены самими немцами, которые потом
122
214
Так в документе. Читать:
30.03.45
г.
стали распускать слухи, что якобы эти пароходы потоплены англий
скими подводными лодками.
Это же в своих показаниях подтверждает и Мочалов А.Н.
5/
Гродяк Г.А. показал, что из лагерей в Гдыне немцы взяли более
30 ООО русских и французов,
которых потопили в море. Он, зная о том,
что немцы топят военнопленных в море, спасся бегством.
Все показания свидетелей, находившихся в портах и городах
Данциг- Гдыня, сводятся к тому, что в разные числа марта
1945 г. немцы,
производя эвакуацию, большинство пароходов и барж с военноплен
ными топили.
Генерал-полковник Голиков.
Ф.
17.
Оп.
125. Д. 323.
Л.
51-52.
Подлинник.
No 34
Докладная записка Председателя ЧГК Н.М. Шверника
секретарю ЦК ВКП(б) Г.М. Маленкову о результатах
работы комиссии в Освенциме для публикации
в печати
28 апреля 1945 г.
г. Москва
В Верхней Силезии в городе Освенциме немцы еще в
соорудили лагерь для уничтожения людей. С
1939 году
1939 года этот лагерь все
время совершенствовался, там были построены мощные кремационные
печи с
52
ретортами. В лагерь сгонялись люди из
25
стран Европы, в
том числе и наши советские люди. В Освенцимском лагере уничтожено
свыше
4 миллионов
человек.
Чрезвычайная Государственная Комиссия расследовала обстоятель
ства дела и допросила свыше 200 человек бывших заключенных лагеря
из Польши, Франции, Югославии, Румынии, Венгрии, Голландии,
Бельгии и других стран. Расследованием установлено, что в Освен
цимском лагере немецкими профессорами, врачами и представителями
различных фармацевтических и химических фирм производились все
возможные эксперименты над живыми людьми: стерилизация женщин,
кастрация мужчин, прививка рака, ампутации и всевозможные испы
тания химических препаратов. Среди освобожденных Красной Армией
узников Освенцима имеются подопытные кастрированные мужчины,
стерилизованные женщины, близнецы-дети. Все они являются живыми
свидетелями чудовищных преступлений немцев.
Направляю Вам проект Сообщения Чрезвычайной Государственной
Комиссии «0 чудовищных преступлениях германского правительства
в Освенциме\).
Прошу Вас разрешить опубликовать это сообщение в печати.
Н. Шверник.
215
СООБЩЕНИЕ
ЧРЕЗВЫЧАЙНОЙ ГОСУДАРСТВЕННОЙ КОМИССИИ
по установлению и расследованию злодеяний немецко
фашистских захватчиков и их сообщников
О чудовищных пресJУплениях германского правительства
в Освенпиме
Еще до освобождения Красной Армией Верхней Силезии в Чрез
вычайную Государственную Комиссию поступали многочисленные
сведения о существовании вокруг гор. Освенцима огромного лагеря,
созданного германским правительством для уничтожения плененных
советских людей. После освобождения советскими войсками Силезии
частями Красной Армии был обнаружен этот лагерь.
По поручению Чрезвычайной Государственной Комиссии Прокура
турой 1-го Украинского фронта совместно с представителями Ч резвы
чайной Государственной Комиссии товарищами Кудрявцевым Д.И. и
Кузьминым С. Т. в течение февраля-марта
1945 года было произведено
тщательное расследование злодеяний немцев в Освенцимском лагере.
К расследованию были привлечены специальные экспертные комис
сии: судебно-медицинская, в составе главного судебно-медицинского экс
перта 1-го Украинского фронта Брыжина Ф.Ф" судебно-медицинского
эксперта армии Чурсанова М.Г" эксперта-терапевта Перцова И.И" на
чальника патолого-анатомической лаборатории армии Лебедева Н.А"
гинеколога армии Колегаева Г.А" эксперта-психиатра Ванновского Н.Р.,
эксперта-криминалиста Герасимова Н.И" бывших заключенных лагеря:
профессора-педиатра, директора клиники Пражского университе1а
Эпштейн Б.В" профессора патологической анатомии и эксперимен
тальной медицины из гор. Клермон-Ферран (Франция) Лимузен Г.Г"
доцента медицинского факультета в Загребе (Югославия) Гроссмана
М.Я. и техническая, в составе профессоров из Кракова
-
Давидовского
Романа и Долинского Ярослава, кандидата химических наук инженера
Лаврушина В.Ф. и инженера Шуера А.М.
На основании опроса и медицинского освидетельствования 2819 спа
сенных Красной Армией узников Освенцимского лагеря и изучения
обнаруженных в нем немецких документов, остатков взорванных
немцами при отступлении крематориев и газовых камер, найденных на
территории лагеря трупов, вещей и документов истребленных немцами
людей различных стран Европы, сохранившихся в складах и бараках
лагеря, установлено:
Путем расстрелов. голода. отравлений и чудовишных истязаний
немцы истребили в Освенпимском лагере свыше 4 миллионов граждан
Советского Союза. Польши. Франции. Бельгии. Голландии. Чехослова
кии. Югославии. Румынии. Венгрии и других стран.
216
Немецкие профессора и врачи производили в лагере так называемые
медицинские эксперименты над живыми мужчинами. женщинами и
детьми.
По степени продуманности. технической организованности. по
массовости и жестокости истребления людей Освенцимский лагерь
оставляет за собой далеко позади все известные до сих пор немецкие
«лагеря смерти» 12 з.
В Освенцимском лагере были и газовые камеры, и крематории, и
хирургические отделения, и лаборатории - все это было предназначено
для чудовищного уничтожения людей. Газовые камеры немцы назвали
«банями особого назначения». На входной двери этой «бани» было
написано «для дезинфекции», а на выходной «Вход в баню». Таким
образом, люди, предназначенные для уничтожения, ничего не подозре
вая, заходили в помещение «для дезинфекции», раздевались и оттуда
загонялись в «баню особого назначения» - то есть в газовую камеру,
где они истреблялись ядовитым веществом «циклоном».
В лагере были организованы специальные больницы, хирургиче
ские блоки, гистологические лаборатории, зубные кабинеты и другие
учреждения, но существовали они не для лечения, а для истребления
людей. Немецкие профессора и врачи производили в них массовые
эксперименты над совершенно здоровыми мужчинами, женщинами и
близнецами-детьми. Они производили опыты по поводу стерилизации
женщин, кастрации мужчин, неизвестные опыты над близнецами; ис
кусственно заражали массы людей раком, тифом, малярией и вели над
ними наблюдение, производили на живых людях испытания действия
отравляющих веществ.
Рейхсфюрер СС Гиммлер
-
орrанизатор Освенuимскоrо лаrеря уничтожения людей
Освенцимский лагерь был построен в 1939 году по приказу рейхсфю
рера СС Гиммлера специально для уничтожения людей порабощенных
оккупированных стран Европы. Лагерь расположен на огромной тер
ритории вокруг rорода Освенцим и представлял из себя целую систему
лагерей: Аушвиц, Биркенау, Моновице, Голешау, Явишовиц, Нейдахс,
Блехамер и другие. Основные из них
положены на территории в
467,5
-
Аушвиц и Биркенау были рас
гектара и имели свыше
620
жилых
бараков и служебных помещений. В лагерях Освенцима содержалось
постоянно от 180 до 250 тысяч заключенных. Все лагери были обведены
глубокими рвами и оцеплены густой сетью колючей проволоки, через
которую пропускался ток высокого напряжения.
В
1941
году в лагере Аушвиц был выстроен для сжигания трупов
умерщвленных людей первый крематорий с 3-мя печами. При крема
тории была так называемая баня особого назначения, то есть газовая
m Здесь и далее подчеркивание по тексту сообщения.
217
камера для удушения людей. Первый крематорий просуществовал до
середины
1943 года.
Летом
1942
года рейхсфюрер СС Гиммлер произ
вел инспекторский осмотр Освенцимского лагеря и распорядился рас
ширить его до гигантских размеров и технически усовершенствовать.
Строительство новых мощных крематориев было поручено немецкой
фирме «То пф и сыновья~ в Эрфурте, которая немедленно начала строить
в Биркенау
4
мощных крематория и газовые камеры. Из Берлина не
терпеливо требовали ускорения строительства и окончания всех работ к
началу 1943 года. В делах канцелярии лагеря Аушвиц найдена обширная
переписка администрации лагеря с фирмой «Топф и сыновья~. в том
числе следующие письма:
«И.А. Топф и сыновья. Эрфурт,
12 февраля 1943 г.
Центральному строительству СС и полиции Аушвиц /Освенцим/
Касается: крематории
2 и 3 лагеря
военнопленных.
Подтверждаем получение Вашей телеграммы от
1О февраля следую
щего содержания: "Еще раз подтверждаем получение Вашего заказа на
5 штук тройных
муфельных печей, включая два электрических лифта
для подъема трупов и один временный лифт для трупов". Также за
казано практическое приспособление подачи угля и приспособление
для транспорта пепла. Вам надлежит доставить полную установку для
крематория
No 3. Ожидаем, что примете все меры для немедленной от
правки всех машин с частями. Установка обязательно должна вступить
в строй
1О апреля 1943 года.
И.А. Топф и сыновья~.
II
«№ 12115/42/Ер/На
Пункт 2.
В отношении установки 2-х трехмуфельных печей у каждой из «бань
особого назначения~ инженером Прюфером было предложено изъять
их из заготовленных для отправки в Могилев печей. Руководитель
служебной части, находившейся в СС-Хозяйственном Управлении
Главного Отдела в Берлине, был немедленно об этом осведомлен, и его
попросили распорядиться о дальнейшем.
СС-унтерштурмфюрер /С/.
Освенцим, 21августа1942 года~.
В четырех новых крематориях находилось
12 печей
с 46-ю реторта
ми; в каждую реторту можно было поместить от 3 до 5 трупов, процесс
сжигания которых продолжался около 20-30 минут.
При крематориях были построены «бани особого назначения~ газовые камеры для умерщвления людей, помещавшиеся или в под-
218
валах или в особых пристройках к крематориям. Кроме того, в лагере
имелись еще две отдельные «бани1>, трупы из которых сжигались на
особых кострах. Предназначенных для умерщвления людей загоняли
в «бани1> ударами палок, ружейных прикладов, собаками. Двери камер
герметически закрывались, и люди, находившиеся в них, отравлялись
«циклоном1>. Смерть наступала через
3-5 минут;
спустя
20-30 минут
трупы выгружались и направлялись к печам крематориев. Перед сжи
ганием дантисты вырывали у трупов золотые зубы и коронки.
«Производительность1> «бань1> - газовых камер значительно пре
вышала пропускную способность печей крематориев, и потому для
сжигания трупов немцы применяли еще огромные костры. Для этих
костров были вырыты специальные рвы длиной от
шириной от 4 до
6 метров и глубиной в 2 метра.
25
до
30
метров,
На дне рвов проходили
особые канавы в качестве поддувал. Трупы подвозились к кострам по
узкоколейкам, укладывались в рвы послойно с дровами, обливались
нефтью и таким образом сжигались. Пепел зарывался в больших ямах
или сбрасывался в реки Сола и Висла. С 1943 года немцы с целью про
мышленного использования несгоревших костей стали дробить кости
и продавать фирме «Штрем1> для переработки в суперфосфат. В лагере
найдены документы на отправку в адрес фирмы «Штрем1>
600
112
тонн
килограммов костной крошки от человеческих трупов. Для про
мышленных целей немцы также использовывали волосы, срезанные с
женщин, предназначенных для уничтожения.
В Освенцимском лагере немцы ежедневно умерщвляли и сжигали
от 1О до
и
12 тысяч людей, из них 8-1 О тысяч из прибывавших эшелонов
2-3 тысячи из числа узников лагеря.
Допрошенные в качестве свидетелей, ранее работавшие в специаль
ной команде по обслуживанию газовых камер и крематориев, бывшие
заключенные Драгон Шлема, житель местечка Жировнин Варшавского
воеводства, и Таубер Генрих из города Кжанув (Польша) показали сле
дующее: «."В начале работы лагеря немцы имели две газовые камеры,
находившиеся друг от друга в трех километрах. При них имелось по
два деревянных барака. Прибывающих из эшелонов людей приводили
в бараки, раздевали, а затем вели в газовую камеру. На входной двери в
газовую камеру снаружи была надпись «для дезинфекции», а на выход
ной, на внутренней стороне «Вход в баню». В газовые камеры загоняли
по 1500-1700 человек, а затем через люки эсэсовцы в противогазах
забрасывали «циклон». Газирование продолжалось от 15 до 20 минут,
после чего трупы выгружались и на вагонетках вывозились в рвы, где
сжигались". Позже на территории лагеря в Биркенау работали 4 крема
тория, при каждом из них имелась газовая камера. Крематории
3 были одинаковой конструкции и
No 4 и 5 были другой конструкции,
имели по
15
No 2 и
печей, а крематории
по размерам и техническому усо-
219
вершенствованию менее удобные, и имели по
крематории в течение суток сжигали по
Немецкие профессора и врачи
-
8 печей каждый.
10-12 тысяч трупов».
Все эти
убийцы пленников Освенцима
В Освенцимском лагере немецкие профессора и врачи широко про
водили «медицинские» опыты над живыми людьми, проявляя при этом
чудовищную изобретательность.
Бывшие заключенные, спасенные Красной Армией врачи: Штейнберг
из Парижа, Гордон из Вильнюса, профессор Гроссман из Югославии,
доктор медицины Валентин Эрвин из Берлина, Кеппих Анна из Венгрии,
де Винд Эдуард из Голландии, Флехнер Альберт из Парижа, сообщили,
что они были очевидцами огромного количества «медицинских» экспе
риментов немецких профессоров и врачей над заключенными лагеря.
Хирургические операции производились по произволу немецких
врачей, практиковавшихся в освоении оперативной техники. Молодой
немецкий врач Кениг отбирал заключенных с флегмонами, панарициями
и паранихиями и практиковался в ампутации конечностей. Немецкие
врачи Тилло и Фишер собирали большие массы заключенных и без
всяких показаний производили грыжесечения. Главный врач больницы
Эндерс при малейшей жалобе на боли в животе производил чревосече
ния, практикуясь на операциях по поводу язвы желудка.
В больничных отделениях лагеря Аушвица проводились экспери
менты над женщинами. В 10 блоке лагеря содержалось одновременно
до
400
заключенных женщин, над которыми производились опыты по
стерилизации путем облучения рентгеном и последующего удаления
яичников; опыты по привитию рака шейки матки, опыты по насиль
ственному родоразрешению и по испытанию контрастных веществ
для рентгенографии матки. В блоке №
28
производились опыты над
заключенными по искусственным поражениям кожи керосином, раз
личными солями, пастами, пудрами. Здесь же применяли акрихин с
целью изучения искусственно вызванной желтухи. Этими опытами
занимался немецкий врач Эмиль Кошуб. В блоке №
21
производились
массовые опыты по кастрации мужчин с целью изучения возможности
стерилизации рентгеновскими лучами. Кастрация производилась через
известное время после облучения. Такими опытами облучения и кастра
ции занимались профессор Шуман и врач Деринг. Нередко операции
заключались в том, что после облучения рентгеном у подопытных уда
ляли одно или оба яичка для гистологического исследования.
Все эти факты подтверждены также показаниями бывших узников
лагеря: Кляйн Юдитой, Аусен Кларой, Гарбман Минной, Зондерс Нон
ной, Скурник Яковом, Сурес Давидом и многими другими, над которы
ми немецкие врачи производили те или иные эксперименты.
По приказу главного немецкого врача Эндерс, с 1941-го по
1944 год
в больницах лагеря производилось умерщвление заключенных путем
220
инъекций фенола в сердце. Первые инъекции делал врач Деринг, а
затем они производились санитарами. Особенно отличался в этом
бывший сапожник немец Клер, умертвивший таким способом тысячи
жертв. Заключенный из поляков, некий Пайщик, впрыскиванием фе
нола умертвил
12
тысяч человек (впоследствии он был убит самими
поляками-заключенными). Немец Штесс уничтожил такими уколами
1О тысяч
человек.
По приказу главного немецкого врача Освенцимского лагерного
объединения Вирте, при эпидемиях сыпного тифа производилось
умерщвление людей целыми бараками путем отравления газами.
Факты нечеловеческих опытов над заключенными подтверждаются
также рядом документов, найденных в канцеляриях лагеря. В отчете хи
рургического отделения лагерного госпиталя значится, что за
3 месяца -
октябрь-декабрь 1943 года - хирургами отделения среди прочих операций
произведено: 89 ампутаций яичек (кастрация), 5 стерилизаций, 5 удалений
яичников. В телеграмме No 2678 от 28.IV-1943 года оберштурмфюрер
СС полковник Зоммер дает предписание комендатуре лагеря отвести по
отчету 128 женщин в графу« Заключенных для опытов~. В обнаруженном
«Статистическом обозрении коменданта лагеря числа и распределения
заключенных женщин по различным категориям~ за подписью замести
теля коменданта лагеря Селла имеется постоянная графа: «Заключенные,
предназначенные для различных опытов~. В этой графе значится «подо
пытных женщин~: за
за
15.V-1944 г. - 400 чел., за 5.VI-1944 г. - 413 чел.,
19.VI-1944 г. - 348 чел., за30.VП-1944 г. -349 чел., ит.д.
Немецкие врачи играли руководящую роль и в так называемых
селекциях, то есть в отборе заключенных на газирование и кремацию.
«Селекцию~ они производили всюду: около крематориев, в больницах,
в бараках. Людей истощенных, больных, не пригодных для работы, не
мецкие врачи отправляли в газовые камеры. Отбором заключенных для
умерщвления занимались следующие немецкие врачи: Вирте, Менгеле,
Родэ, Фишер, Тилло, Китт, Кениг, Клейн и многие другие.
Судебно-медицинская экспертная комиссия установила, что не
мецкие врачи в Освенцимском лагере производили следующие экс
перименты над живыми людьми:
Массовое иссечение тканей шейки матки или даже полную ампу
тацию последней, с последующим гистологическим исследованием по
вопросам диагностики рака.
Испытание ряда неизвестных контрастирующих веществ (замени
телей иодицина) для целей рентгенографии матки и труб. Указанные
вещества с помощью специальных приборов под давлением вводились
в полость матки, что зачастую было сопряжено с мучительными болями
для экспериментируемых жертв.
Стерилизация женщин путем облучения рентгеновскими лучами
тазовой области, с последующим чревосечением и изъятием яичников
221
для гистологического исследования. Эти опыты производились преиму
щественно над молодыми женщинами.
Изучение действия разных химических препаратов по заказам
немецких фирм. По показанию немецкого врача, доктора медицины
Валентина Эрвин, был случай, когда для подобных опытов представи
тели химической промышленности Германии врач-гинеколог Глаубер
из Кенигсгютте и химик Гебель специально купили у администрации
лагеря
150 женщин.
Стерилизацию мужчин путем рентгеновского облучения мошонки, с
последующим удалением одного или обоих яичек для гистологического
исследования.
Опыты над мужчинами с применением раздражающих химических
веществ на коже голени для искусственного вызывания язв, флегмон.
Ряд других опытов неизвестного содержания, например, опыт над
Очень многие опыты кончались быстрой и мучительной смертью
подопытных заключенных. После окончательного использования
заключенных для экспериментов они направлялись на газацию и со
жжение. Этим путем немцы стремились уничтожить свидетелей своих
бесчеловечных опытов.
Допрошенный в качестве свидетеля бывший заключенный Штерн
Самуил Абрамович, житель гор. Бухареста, показал:
«."В лагере Аушвиц я работал в качестве исполняющего обязан
ности фельдшера. По приказанию обер-фельдфебеля Кошуб, я делал
уколы и другие манипуляции заключенным. Хорошо знаю, что многим
заключенным впрыскивался керосин под кожу в голень". 2-й метод экс
периментов: химическое раздражение кожи. Для этой цели применялся
80-процентный раствор уксусно-кислого алюминия (алюминь
ацетикум). После этого снимали весь слой кожи и отправляли на ис
следование. У тех же, у которых было глубокое раздражение кожи, вы
резали кусок мяса с кожей и также отправляли на исследование." Ко шуб
прививал также искусственную желтуху и вливал кровь маляриков».
Подвергавшийся экспериментам Валигура М. сообщил: «".спустя
несколько дней после того, как меня привезли в Биркенау, кажется, в
первых числах декабря
1942 года, всю молодежь в возрасте от 18 до 30 лет
(мужчин) подвергли стерилизации путем просвечивания мошонки рент
геновским аппаратом. В числе стерилизованных был также и я. Спустя
11 месяцев после того, как меня подвергли стерилизации, т.е. 1 ноября
1943 года, я был подвергнут кастрации - мне вырезали одно левое яичко,
со мной были подвергнуты стерилизации в один день 200 человек".»
Свидетель Сурес Давид из гор. Солоники (Греция) дал следующее
показание: «".Примерно в июле
222
1943 года меня и со мной еще 1О человек,
по национальности греков, записали в какой-то список и направили в
Биркенау. Там всех нас раздели и подвергли стерилизации рентгенов
скими лучами. Через один месяц после стерилизации нас вызвали в
центральное отделение лагеря, где всем стерилизованным была произ
ведена операция
-
кастрация".~
Бывшая заключенная Хаузер М. (Париж, Ситэ Мильтон,
9) сооб
щила: ~".В Аушвице нас поместили в 10-й блок. Для чего нас забрали
в 10-й блок - мы не знали. В этом блоке было больничное отделение,
хотя все мы были совершенно здоровые женщины. В 10-м блоке у
меня сначала взяли один шприц крови, для чего брали кровь - мне
не известно. В конце августа
1943
года меня взяли в операционную
комнату, дали наркоз и под наркозом сделали операцию в половых
органах. Операцию делал заключенный врач Самуэль под руковод
ством и по указаниям немецкого врача Вирц. После этой операции
я пролежала в 10-м блоке больной 11 месяцев. Из числа подвергав
шихся стерилизации была одна еврейка из Греции, по имени Бела,
фамилии ее не знаю. После рентгеновских лучей ей была сделана
операция: разрез вдоль живота. После операции она поправилась, и
рана на животе зажила. Приехал в 10-й блок немецкий врач Шуман и
в порядке контрольной проверки взял Белу в 28-й блок и там сделал
вторичный разрез живота поперек, чтобы убедиться, действительно
ли ей сделана стерилизация. Поперечный разрез живота у нее я сама
видела. Через несколько дней после вторичной "операции" Бела
умерла~.
Немцы убивали в Освенuимском лагере граждан
всех стран Европы
Как установлено следствием, в Освенцим ежедневно прибывало от
3 до 5 железнодорожных эшелонов, предназначенных для умерщвле
ния людей, по 1500-3000 чел. в каждом эшелоне. Обреченные при
возились из всех стран Европы. Среди освидетельствованных судебно
медицинской комиссией 2819 освобожденных узников Освенцимского
лагеря имелись подданные: Польши
- 745
чел., Венгрии
- 542
чел.,
Франции - 346 чел., Чехословакии - 315 чел., СССР-180 чел.,
Голландии-159 чел., Югославии-143 чел., Италии - 91 чел., Греции 76 чел., Румынии -52 чел., Бельгии - 41 чел. и др. стран.
Из каждого прибывавшего эшелона немцы отбирали от 200 до
500 чел., наиболее трудоспособных для работы в лагерях, остальных
направляли прямо к газовым камерам и к крематориям в лагери Аушвиц
и Биркенау.
Диспетчер службы движения станции Освенцим Станек Францишек
показал: ~".Эшелоны прибывали с заключенными в 1942, 1943, 1944 го
дах из Чехословакии, Бельгии, Франции, Голландии, Норвегии, Греции,
Польши и других стран~.
223
Свидетель де Винд Эдуард показал: «".После оккупации немцами
Голландии в ноябре 1940 года была произведена чистка государствен
ного аппарата, учреждений и учебных заведений Голландии. Нас, троих
ассистентов университета, выгнали. Я переехал в Амстердам. В одном из
кварталов Амстердама был найден убитым фашист-голландец. В ответ
на это немцы арестовали
400
заложников, в число которых попал и я.
Схватили меня на улице и отвезли сюда в лагерь».
Свидетель Гордон Яков, уроженец города Вильнюс, показал: «".В ла
герь Освенцим меня привезли
22 января 1943 года. Всего в нашем эше
лоне было 3650 чел" из них вошли в лагерь 265 мужчин и около 80 жен
щин, всех остальных сейчас же отправили в крематории
-
газировали
и сожгли, в том числе сожгли мою жену Матильду, по специальности
врача, сына четырех с половиной лет, отца
73 лет
и мать
64 лет».
Свидетельница Дессанти Эмили, по национальности итальянка, по
казала:
«".12
сентября
1944
года гитлеровцы вывезли нас из Италии и
привезли в лагерь Освенцим. Всего в лагерь нас, итальянцев, привезли
500
чел" из них осталось в живых только
30
чел" остальные зверски
замучены и уничтожены в лагере».
Свидетель Сурес Давид показал: «."В лагерь Освенцим я прибыл
с эшелоном из Греции 3 апреля 1943 года. В эшелоне было больше
2500 чел" в числе которых была моя мать, 53 лет, сестра с ребенком и я.
Из 2500 чел. приблизительно 300 чел. отправили в лагерь, остальных, в
том числе мою мать и сестру с пятилетним ребенком, прямо из эшелона
повели в крематорий на сожжение».
Свидетель Китман Георг, из Румынии, показал: «".В июне 1944 года
3000 чел. мужчин, стари
ков, женщин и детей, эшелоном были привезены в лагерь Освенцим.
я и мои родители, вместе с другими в числе
При выгрузке всех стариков, матерей с маленькими детьми отделилИ
от здоровых, отправили в крематорий и сожгли. Среди сожженных
был мой отец
больше
52 лет
350 чел.».
и мать
48 лет.
Из
3000
чел. в лагерь направили не
Свидетельница Шпетер Зиска показала: «".В феврале месяце
1943 года я прибыла из Франции в числе 1100 чел. Из них в тот же день
было отобрано 205 трудоспособных, которые были направлены в бараки,
а остальных 895 чел. - стариков, женщин и детей - отвели в газовую
камеру, где они были удушены газами».
Бывшая заключенная Кеппих Анна, венгерка из города Клуж, по
казала: «".Я прибыла в Освенцимский лагерь в июне месяце 1944 года
в числе 3000 венгерских заключенных, из них по прибытии в лагерь
500 чел. трудоспособных были оставлены в лагере для работы, а осталь
ные
2500 чел.
направлены в газовую камеру для уничтожения».
Доктор медицины Пражского университета, профессор Бертольд
Эпштейн рассказал комиссии: «".Отобранных заключенных направля
ли в газовые камеры для умерщвления. В течение нескольких месяцев
224
мы видели длинные вереницы идущих на смерть в крематорий людей,
особенно большие группы уничтожались в мае-июне-июле 1944 года.
В это время в крематориях сжигали днем и ночью, что было видно по
выступавшему из труб крематориев пламени. Нередко мы чувствовали
запах горелого мяса, волос или ногтей. В это время мы, кроме огня из
труб крематориев, видели два больших костра, которые ночью горели
огромным пламенем. Всю ночь в лагере были слышны вопли и крики,
а также лай караульных собак эсэсовцев. Несчастные жертвы, которых
вследствие переполнения крематориев по очереди вели к кострам на
смерть, при виде костров догадывались, какая участь их ожидала".
Я знал, что и моих близких родственников постигла та же участь
и что мне ее также не избежать. Примерно каждые две недели врачом
лагеря доктором Менгеле производился отбор, после чего отобранные
жертвы направлялись в крематорий на уничтожение. Так, в один из
дней уничтожили
500 детей.
При отправке этих детей разыгрались по
трясающие сцены, так как уже все знали, куда их ведут. Эсэсовцы и их
помощники при этом отличались особенной жестокостью".
Когда мы прибыли в Освенцим, нас с женой разлучили, я ее уже
больше не видел. Впоследствии я узнал, что ее в лагере не приняли. Нет
сомнения, что мою жену убили обычным способом. В марте 1944 года
эсэсовцы уничтожили также мою свояченицу с двумя детьми и мою
племянницу
38 лет.
В июле
1944 года погибла также моя
Лагери Освенnима
-
сестра».
конвейеры смерти
Как установлено расследованием, в Освенцимских лагерях, кроме
людей, предназначенных для опытов, постоянно содержалось около
200 тыс. узников для эксплуатации на самых изнурительных каторжных
работах. На этих работах люди доводились до крайнего истощения, после
чего, как негодные, истреблялись. Каждую неделю немецкие врачи про
изводили среди заключенных отбор ( . Поляки были удивлены, но, узнав, кто я,
отнеслись ко мне сочувственно, перевязали раны, накормили. Несколько
ночей я продвигался до знакомых поляков (последние километры при
ходилось буквально чуть не ползти).
Здесь я встретил невредимого Алексея и узнал следующее. Оказы
вается, это были не советские партизаны, а предатели, используемые
фашистами для вылавливания советских граждан и маскировавшиеся
под «советских партизан~> 137 • В этом бою Николай (сибиряк), Сергей
(москвич) и хозяин-поляк были убиты. Манек был ранен в руку.
Вскоре нас с Алексеем освободила Советская Армия, Алексей сразу
же пошел воевать, я же по причине ранения не мог этого сделать.
Не знаю я дальнейшей судьбы Алексея (фамилии не помню), помню,
что он из Воронежской области. Не имею я связи и с теми поляками, ко
торым обязан жизнью. Этот случай подробнее был опубликован в жур
нале «Польша~>, но никаких откликов на свою статью я не получал.
Тимофеев А.И.
14 июля 1961 г"
Ф. М.-98. Оп. З. Д.
г. Фрунзе.
73.
Л.
82-87.
No 75
Имя его неизвестно, подвиг его не должен быть забыт
Дорогая редакция! Я ни разу не писал письма в редакцию и вот
решился. Может, письмо мое будет смешное и непонятное. Дело в том,
что в настоящее время радио и печать уделяют много внимания героям
Великой Отечественной войны.
ш Немецкое военное командование для успешной борьбы с партизанами специ
ально создавало ложные «партизанские отряды~..
340
Я хочу рассказать о солдате, погибшем безвести, хотя и погиб он
геройски.
Дело было так. На оккупированной немцами территории Орловской
области Глазуновского района совхоз «2-я пятилетка», поселок Руда.
В нашем доме находился штаб или еще какое немецкое военное заве
дение, знаю, что там были все старших чинов офицеры.
Был летний теплый вечер. К дому (штабу) подъехал мотоцикл. Сза
ди немца сидел связанный человек. В поселке сразу произошла суета,
забегали немцы, стали строить в колонны пленных. После я точно не
помню, что было. Только этот человек был посажен в крытую железом
машину. Машина стояла в огороде сзади нашего дома. После из рассказа
пленных выяснилось, что этот человек тоже был пленным и работал
на машине у немцев. Потом добился доверенности немцев и с группой
товарищей решил сделать побег из плена, но на линии фронта они
каким-то образом попались. Товарищей его расстреляли на месте, а его,
как руководителя (он, кажется, был или офицером или коммунист [ом])
этой группы, привезли в ту часть, где он находился до побега. Три дня
он просидел в машине. Моя мама в окошко машины подавала ему сига
реты, выпрошенные у немцев под разными предлогами, и спрашивала,
«что с тобой будут делать?».
-
Он отвечал, что ждут какое-то высокое
начальство. И вот настал день, когда выстроили всех пленных и всех
немцев. Помню, немцы чистили сапоги по-быстрому и становились в
строй. После строем всех вывели на луг около небольшого ручья и там
публично перед глазами всех, связанного, расстреляли. Интересно, один
немец (он немного говорил на русском языке) отказался стрелять в этого
пленного. На том месте его пленные и присыпали землей. С приходом
нашей армии за этой могилой женщины очень аккуратно ухаживали.
Но вот время проходит, и жизнь течет по-своему. Кажется, это было в
1950 году,
когда у нас в совхозе стали организовывать в центре совхоза
братскую могилу. И по рассказам местных жителей и, конечно, с уча
стием ребят, в том числе и я был, стали раскапывать могилы, где были
наспех похоронены наши воины.
После всех с почестью и салютом похоронили в братской могиле.
А когда предложили раскопать могилу этого пленного, то руководи
тель из района (Глазуновки) сказал: «Он не заслужил быть в братской
могиле. Таких мы вместе не кладем». Это очень обидело нас, но мы
были бессильны. Вот и все, я описал очень кратко. Потому что я плохо
помню, ведь я с
1936
года рождения и то время очень смутно помню.
Но мне, кажется, он геройски погиб. И у него были родные, может, их
тоже презирают, не зная, как погиб этот человек. Его могилу не стали
увековечивать, там копали торф. Но мне жаль, что так (он) погиб, что
даже никто не знает его имени и фамилии.
Вот, дорогая редакция, я давно думал и мечтал: ведь, наверное, есть
живые люди, у которых на глазах расстреляли его, и они знали его и
341
за что его расстреляли. Конечно, из моего письма, я понимаю, трудно
кое-что понять и разобраться. Но смысл моего письма, наверное, можно
понять.
И вот если за это трудное дело кто возьмется в «Комсомольской
правде~, подробно( сти) можно узнать там, где его расстреляли. И потом
опубликовать в газете, может, кто откликнется и расскажет об этом не
знакомом герое-пленном. Место, где это проходило: Орловская область,
Глазуновский район, совхоз «2-я пятилетка~, поселок Руда.
Тимохин.
23 марта 1965 г.
Ф. М-98. Оп.
3. Д. 73.
Л.
105-108.
No 76
Отзовитесь, люди, вспомните героя!
Дорогая редакция!
Мы, ученики 7-го класса Высокинской восьмилетней школы, очень
много читали о красных следопытах, которые открывают имена не
известных героев, проявивших себя в дни Великой Отечественной
войны. Мы всегда думали, что героев надо искать где-то, где проходили
генеральные сражения во время войны. Однако все оказалось наоборот.
Герои жили и живут рядом с нами.
От очевидцев нашего села мы узнали следующую историю о человеке,
имя которого нам бесконечно дорого. Подвиг его никогда не забудется
нами.
Кто он? Откуда? По чьему поручению прибыл он к нам? Этого
мы не знаем. Нам известно только то, что он прибыл с одной целью с целью борьбы с фашизмом. Он отдал свою жизнь, чтобы наше детство
было счастливым.
Вот как это было".
В конце июля 1963 11 н года на территорию Шаблыкинского района
прибыл разведчик, которого за деятельность, направленную против
немецко-фашистских захватчиков, выдал местный провокатор. Его
схватили. Эсэсовский отряд, состоявший из девушек-украинок и не
мецких солдат, находился в деревне Новоселках. Разведчик был до
ставлен сюда. Жители деревни не знали, какой подвиг был совершен
этим человеком, однако пытки, мужественно перенесенные им, были
нечеловеческими. Посажен он был в амбар, со всех сторон обнесенный
колючей проволокой и обставленный часовыми, вооруженными до зу
бов. Руки неизвестного были связаны цепью. Когда кто-либо приходил
посмотреть на него, он весело подмигивал людям и, несмотря на угрозы
немцев, говорил: «Скоро конец фашизму!~
~зк Описка: очевидно,
342
1943
г.
23
июля
1943
года его пытали на улице. Его поставили к раките.
В два ряда возле него стояли немецкие автоматчики, а шагах в десяти
за столом сидел немецкий полковник, который лично хотел произвести
допрос. Безымянный герой стоял у дерева, как Овод, высоко подняв
голову, улыбаясь. Фашист озверел и начал стрелять по разведчику из
пистолета. Видно, он был неопытный стрелок: ни одна пуля не задела
отважного разведчика. Полковник встал из-за стола и перчаткой, в ко
торой была свинчатка, начал бить его по лицу. Но разведчика трудно
было сломить пытками. Выдержал он и это зверское насилие. Потом
его отвели в амбар и бросили на пол.
Вместе с ним оказалась какая-то девушка. Утром, проходя мимо
амбара, гражданка Новикова Мария Ивановна увидела, как из малень
кого окошечка выпал какой-то комочек. Это была косточка, в которой
находилась записка с фамилией этого человека. Им оказался Кабан
(имени и отчества в записке не было).
В следующий раз его пытали на огороде жительницы-колхозницы
Новиковой Анны Петровны.
Фашисты заставили его вырыть для себя могилу. Он взял лопату
и спокойно принялся за работу. Его окружали немецкие солдать1.
Вдруг над деревней пронеслись советские самолеты, обстреливая
лежавший невдалеке большак. Немцы, как по команде, попадали на
землю, а он, Кабан, стал во весь рост и закричал: «Что, гады, конец
приходит?! Слушайте и запоминайте, что нас, хоть и били вы мно
го, всех не перебьете. Понюхали вы и у Москвы, и у Сталинграда,
и у Орла нашего русского пороха. Понюхаете вы его и в Берлине.
Запомните это!» Хотя стрельба уже давно закончилась, немцы не
могли никак опомниться.
5
августа
1943 года фашистские
звери по
садили Кабана и его спутницу в машину и увезли в Воронцовский
лес на расстрел.
Дорогая редакция! Мы очень просим вас опубликовать наше пись
мо в газете. Быть может, найдутся родственники, друзья Кабана. Они,
испытавшие все муки и горести войны, откликнутся на наше письмо,
и мы узнаем больше об отважном герое-земляке. А люди, знавшие его,
узнают о нем то, что рассказали мы.
Старожилы деревни Новоселки хорошо помнят лицо погибшего
героя и могут распознать его по фотографии. Ведь может быть, что
у кого-то из жителей нашего или другого района нашей Орловской
области осталась его фотография или просто воспоминание о герое.
Отзовитесь, люди!
Учащиеся
7 -го
юtасса Высокинской восьмилетней школы.
29 марта 1965 г.
Ф. М-98. Оп. З. Д.
Орловская обл., с. Высокое.
90.
Л.
100-103.
343
No 77
Воспоминания бывшего партизана
В начале декабря
1942 года разведка отряда Короткова в количестве
- это Богуславского Миши, Худорой
ского Коли, Халявского Андрея и Ивченковой Екатерины - совместно
4-х человек основных разведчиков
с разведчиками из отряда Естинкова, бывшего председателя Дроздов
ского сельсовета Башуринского района, пошли в разведку километров
за
30 в Лосевский сельсовет. Там фашистские захватчики ежедневно
ездили по деревням и грабили мирное население. Отбирали последний
хлеб и картофель. Грабили и глумились над семьями партизан и им со
чувствующих. Часто заходят в дом партизана разведчика Халявского.
Глумились над его женой. Ставили к стенке и стреляли из автоматов
или пистолетов возле нее, а то разведут костер посредине поля, а малые
детишки кричат и плачут. Однажды фашисты пришли и угнали жену
в свой штаб, в так называемую волость, которая находилась в деревне
Понкратово. Там ее пытали, стегали плетками, допытывались, где муж
-
партизан, а она им отвечала «не знаю я, где он есть, дома он не бывает,
может быть, его и в живых нен, - отвечала она.
Уже были большие морозы, снег сверху моросил. После фашистских
издевательств заперли ее в холодный сарай, где она просидела целые
сутки, босая и раздетая, в одном нижнем белье, голодная, без воды. Разъ
яренная, она осмелилась проделать в соломенной крыше дыру и в одном
нижнем белье, босая, убежала за семь километров. Ночью, на ее счастье,
пришел ее муж Халявский и взял ее с собой в партизанский отряд.
Разведка, побывав в Лосеве, зашла в деревню Бортники, в дом быв
шего секретаря Лосевского сельсовета Зайцева Ивана Степановича,
(в настоящее время угнанного в фашистский лагерь смерти. Сообщила жена
Зайцева - Степанида, оставшаяся с двумя малыми детишками, хлеба ни
крошки, один картофель, хлеб пекли из одной мякины, этим и питались,
фашисты грабили, отбирали последние крохи. «Ну ладно, мы их встретим
с хлебом-солью», - так ответили партизаны"" Каждый из нас, партизан,
старался убить хотя бы по одному фашисту, отомстить за родину, за род
ственников, семьи которых пострадали от их злодейской руки.
На следующий день фашистские захватчики и их приспешники,
думая, что партизаны их опять караулят где-либо из этих деревень, со
брав все свои силы из ближайших волостей: Пивкино, Задняя, Понкра
тово,
-
двинулись на эти деревни. Зашли они в деревню Приголово и,
не встретив там препятствий, стали мстить мирному населению: бить и
издеваться над старыми людьми, женщинами и детьми. Некоторых вы
водили на улицу и расстреливали на месте. Деревню подожгли с одного
и с другого конца, многих загоняли в хату, подпирали и зажигали дом,
так и горели живыми женщины, старики, дети. После заехали в деревню
Бортники и тоже так издевались над несчастными женщинами и детьми,
344
потом в деревню Лосево, где много жило партизанских семей и домов.
Здесь фашисты окружили всю деревню, чтобы ни один мирный житель
не смог убежать от их злодеяний. К соседу партизана Халявского, стари
ку Глебу Тимофеевичу, ворвались и стали допрашивать, пытать: говори,
где у Халявского зарыто имущество, хлеб. Старик стал просить о пощаде,
отпустите меня, я ничего о нем не знаю, да и нет у него ничего.
Расстреляли Глеба Тимофеевича здесь же, около своего дома, дом его
подожгли. Потом стали творить опять свои гнусные, черные дела, глу
миться и издеваться над семьями партизан. Факельщики-поджигатели
ходили от дома до дома и поджигали каждый из них. От рук фашистов и
их приспешников погибли в огне пожарищ семьи партизан: Прудникова
Афанасья Андреевна, Прудникова Анна Васильевна со своим малым
сыном, Ларченко Ирина Филипповна, Ларченко Марфа Ивановна с
двумя малыми детьми.
Вот такую строжайшую расправу фашисты и их приспешники чини
ли над семьями партизан, защитников и освободителей нашей родины.
Специально было поручено уничтожить семьи партизан живьем в огне,
подпирали дома, поджигали с улицы, возле домов стояли фашисты с
автоматами в случае, чтобы не смогли выскочить живые люди из огня
через окно. А дома старшин и полицаев оставляли".
".Вот прошло уже двадцать с лишним лет, а я эти страдания и пытки
никогда не смогу забыть".
".Хочу сказать одно, что очень мало внимания обращают на нас, та
ких людей, которых, возможно бы, нужно отметить как-то, нас много,
искалеченных войной, потерявших здоровье, потерявших семьи. Если
и обзавелись многие новыми семьями, то старое забыть нельзя. Я поте
рял жену и трое детей. Сам я остался полукалекой, будучи партизаном,
обморозил ноги, сейчас на протезах. Дали мне пенсию 28 рублей. Руки
есть, можно работать. Пенсию получаю 50 %, т.е. 14 рублей, вот и весь
тебе почет, и все к тебе уважение.
Дорогая редакция, возможно, я и лишнего чего написал. Накопилось
20 лет все свои невзгоды.
в моем сердце. Вот и решил сразу написать за
С приветом к вам бывший партизан, ныне инвалид Отечественной
войны.
Халявский А.И.
Московская обл" ст. Болшево.
28 апреля 1965 года.
Ф. М-98. Оп. З. Д.
78.
Л.
18-20.
No 78
Отзовись, разведчик!
Шел
1943 год. Немцы отступали, оставив разрушенный г. Моздок.
Шел на Запад солдат в форме фашистской. Выглядел он лет на 35-40.
Среднего роста, черноволосый, разговаривал по-немецки, но говорил и
на ногайском языке.
345
Люди его называли «ногайцем». Не был он похож на всех остальных
солдат, отличался спокойствием и также отношением к мирному на
селению. Я был тогда еще мальчишкой, но запомнил его как хорошего
человека. Он сделал очень многое людям, а именно: немцы, уходя из села
Кизлярское, что в
1О км от Моздока, погнали всех мужчин. Сначала они
заставили мужчин таскать и грузить на подводы ящики с патронами.
А когда закончилась работа, фашисты заставили их следовать за
подводами, помогая лошадям. Как рассказывают очевидцы, «ногаец»
ни на минуту не отходил от них и все спрашивал: «Куда вы идете,
добрые люди?» Он же ведь не мог прямо сказать - вернитесь, но он
толкал людей на побег. Когда подводы поднимались на подъем, он стал
рядом с колхозниками, будто помогая лошадям, а сказал он следующее:
«Слушай, брат, у тебя дети Алий и Арслан, жена Аминат, родные, мать
остаются в селе, тебе куда от них идти? Немец отступает, русские их
бьют, им нечего больше делать, как бежать на Запад. Я должен идти с
ними ... » - но не сказал больше ничего. Но добавил: «Немцу осталось
мало ... » «Ногаец» еще сказал: «Вот уже вечер. Как стемнеет, соберитесь,
сколько вас человек, и бегите». Так и сказал - «бегите без оглядки».
Он отдал баклажку свою, нож солдатский и пожелал удачи. Так был
организован побег 13 человек.
Ночью, когда началась бомбежка села Раздольное, а на дороге соз
далась суматоха, колхозники бросились бежать. Всю ночь шли они по
берегу реки Терека. Не раз сталкивались с фашистами, отстреливаясь
и спасаясь ночной темнотой, люди добрались до с. Кизляра. Те, кото
рым не удалось тогда бежать, были долгие годы в разлуке с родными ...
Конечно никто так и не узнал имя и фамилию «немца», он ушел с от
ступающей армией.
Никто не знает его дальнейшую судьбу. Всем очень хотелось, чтобы
он был жив и чтобы он объявился. Все, кто спасен от угона на Запад,
убеждены, что это был советский разведчик. На это есть и другие осно
вания. «Ногаец» по делу и без дела, как говорится, ходил по селу. Ему
все надо было. Вечерком он на арбе ездил в Моздок за какими-то делами.
Да еще бомбежки в селе Кизлярское были очень точными по целям.
Да и случалось всегда так, что немцы только остановились у какого
либо двора, где штаб или квартира большого начальника, так начинали с
горного района действовать «катюши». Никакая маскировка фашистам
не помогала. Многое, что тогда люди могли подозревать, сейчас стано
вится неоспоримым. Но имя одного человека, в немецкой форме, на
кого все люди думают (фашист), остается неизвестным. А как хотелось
узнать сейчас это имя.
Может, друзья по оружию знают этого человека, может, он сам скажет
два-три слова жителям села Кизлярское, в памяти которых он живет
как герой и будет жить.
Был и второй случай.
346
Перед селом Кизлярское раскинулись колхозные поля. Урожай кукуру
зы оставался зимой под снегом не убранным. Когда пришли немцы, людей
заставляли выходить в поле копать окопы, строить разные заграждения.
Однажды утром, когда колхозники вышли на работу, к ним подошел
молодой парень, одет он был по-крестьянски, как говорится, и попросил,
чтобы его взяли с собой на работу. Полицейский был в это время на мосту,
а люди шли пешком с мешками, чужого человека могли обнаружить сразу.
Тогда колхозники решили взять парня на арбу, как возчика, на них как раз
полицай меньше обращал внимания. Так проехали мост. А когда приехали
на поле колхозники - увидели уже не одного, а двоих парней. Ребята были
вооружены автоматами и гранатами и имели какой-то груз в мешке. Так
они ушли благополучно, поблагодарив колхозников, в сторону леса.
На другой день взлетели в воздух техника и склады немцев, бомбили
с воздуха и били «катюши». Имена этих парней так же остались неиз
вестными.
Но нет безымянных героев. Герои жили и будут жить. Очень хотелось
хоть одного из разведчиков, действовавших в районе села Кизлярское,
узнать. Ведь здесь шли ожесточенные бои, здесь было остановлено
наступление фашиста, действовали не один, не два разведчика или
партизана, о них сказано очень мало.
Хасанов Х.И.
Чечено-Ингушетия, г. Малгобек.
26 марта 1965 г.
Ф. М.-98. Оп. З. Д.
78.
Л.
88-92.
No 79
Люди умирали в страшных муках
Это было в конце 1941 года под Москвой, в Ново- Петровском районе.
Мой муж и два его брата остались в тылу врага в партизанском отряде.
В конце декабря район освободили, и я сразу попутными машинами из
Москвы поехала к ним. Многое они мне рассказали о своей недолгой, но
полной тяжелыми событиями жизни в отряде, но самое страшное мне
пришлось увидеть самой. Старший брат мужа погиб там, и нам надо было
его похоронить. Погиб он не один. Погибло много хороших людей. Нашли
их трупы в тех положениях, в каких они умирали. Тогда я читала газеты и
слышала, что немцы мучают людей, но не представляла такого. Все трупы
были страшно изуродованы: отсечен нос, пальцы, проколот живот, грудь,
выбиты челюсти. Все разуты, раздеты. Люди умирали в страшных муках.
Этого забыть нельзя. Мучители росли в Германии, и есть еще живые
их учителя. Об этом надо помнить.
Хрусталева К.С., мать двоих детей.
17 июня 1961 г.
Старо-Константиновка, Хмельницкая область.
Ф. М-98. Оп. З. Д.
79.
Л.
68.
347
No 80.
Фашисты забирали самое дорогое
-
родных
Хотя я и не участвовала в Великой Отечественной войне с оружием в
руках, но мне пришлось очень многое пережить вместе со своим сыном,
которому было тогда шесть лет.
Я этот день никогда не забуду. Не забуду ужаса этого. Вот уже 20 лет,
а у меня в ушах стоит этот детский, душу раздирающий крик:
Бойкое Влади.мир Николаевич,
г. Днепропетровск.
25 апреля 1965 г.
Ф. М-98. Оп.
3. Д. 6. Л. 46-46
об.
№
92
Мы не забыли
Пришла война неожиданно. Шел грозный
1941
год, в наш город
ворвались гитлеровские головорезы. Они не щадили ничего: вешали
население прямо на столбах, топтали наши парки, уничтожали все, что
нашим горожанам было мило и дорого. Потекли темные дни оккупации,
начался массовый вывоз населения в Германию. Осенью
1943 года угна
ли и меня. Как скот, под присмотром озверевших бандитов и овчарок
нас заперли в вагоны и повезли. Германия, город Эрфурт, бараки, в ко
торых перебывали тысячи таких, как мы. Стены бараков все исписаны
адресами, именами
они оставляли адреса своей Родины.
-
Первое утро на чужой земле. Всех выстроили в ряд, и начался торг.
Да, продавали оптом по дешевке, а в одиночку брали дороже, ходили и
выбирали. Немец тонкий, как жердь, выбрал восемь моих землячек, а с
ними попала и я. Он вез нас в город Заальфельд на Ведере и поминутно
пересчитывал. Несладко было нам, я увидела наших пленных. Жутко
было смотреть: живые скелеты, их заставляли делать адский труд.
Здесь были люди из многих стран, и все они не имели имен, фамилий,
а только номера и знаки. Приходилось работать, но многие саботиро
вали, ломали станки
-
все, что могли. Я знала группу наших пленных.
Один из них вывел из строя главный станок, за что его по-зверски били,
немец плевал ему в лицо и заставлял, чтобы тот плевки ловил своими
потрескавшимися губами. Парень стойко перенес все, что придумывал
этот гад, но не разомкнул рта.
Я видела, как они носили траур по (гибели) дивизий под Сталингра
дом. Много пришлось пережить побоев, унижений. Были и такие, кто под
халимничал, они у немцев ходили в холуях, доносили на нашего брата.
В 1945 году гитлеровские головорезы, чувствуя свою гибель, взбе
сились. Они влетели на машине к нам в лагерь в городе Ганновере и
расстреляли семь человек. Согнав весь лагерь
-
мужской и женский
-
над трупами убитых, старались запугать нас. Мы вдвоем с девушкой по
имени Мария (она была харьковчанка) делаем побег из лагеря. Гитлер,
чувствуя свою гибель, набрал в свою армию подростков, которые тащи
лись по дорогам отступавшей гитлеровской армии. Немцы тащили за
собой все, что могли, угоняли целые лагеря, но многие не покорились,
уничтожив охрану, разбегались.
377
Я видела поверженную Германию, когда она капитулировала. Это
было незабываемое зрелище, кругом были вывешены белые флаги: на
окнах, балконах - все было бело. Сердце не могло вместить нашу ра
дость. Буквально все делали себе большие красные звездочки и носили
на груди. Мы находились на территории союзных войск. День Победы.
Я его запомню на всю жизнь. Было утро. Весеннее майское утро. Оно
и несло с радиоприемника нашу русскую речь, говорила Москва, а мы
слушали и плакали, плакали от счастья: говорила наша Москва. К нам
приехал офицер
-
представитель нашей Советской Армии. Состоялся
митинг, посвященный Дню Победы. В почетный президиум были избра
ны узники лагерей, представители союзных войск, и мне выпало счастье
сидеть за столом, покрытым красным полотнищем. Говорили много,
говорили, что война никогда не должна повториться. Эльба! Наконец
мы видим своих солдат, русских солдат и девушек, солдат, которые во
имя жизни и мира прошли нелегкий путь до Эльбы, неся радость осво
бождения и мир людям многих стран. Я видела совсем свежие холмы,
на которых, как памятники, лежали русские каски.
Я низко кланяюсь всем, кто шел, чтобы освободить нас, шел, не
жалея жизни. Всегда вспоминаю тех, кто навечно остался лежать под
холмиками. Да, мое поколение испытало многое. Мы почти все отцы
и матери. У нас растут дети. Чтобы никогда они не испытали того, что
выпало на юность их матерей и отцов. Так пусть никогда не смолкает
смех влюбленных, детские улыбки.
Милая «Комсомолка~.>, возможно, это письмо не будет напечатано,
так передайте привет через газету бывшим военнопленным - Борису
Копылову, москвичу Павлу Борченко, девушкам из лагерей Лидии Бе
рестовой, Людмиле Буденой, Нине Масленниковой. Хотелось узнать,
как сложилась их жизнь.
Бурлакова Татьяна.
5 мая 1965 г.,
Ф. М-98. Оп. З. Д.
г. Николаев.
9.
Л.
106-107.
No 93
Давайте спросим Лили Штраус
Недавно, перебирая свои фронтовые блокноты, я обнаружил подпись
(автограф): «Лили Штраус~>. В памяти сразу же возникли картины двад
цатилетней давности, о которых и хочется сегодня рассказать читателям
«Комсомольской правды~>.
В апреле
1945 года воинская часть, в которой я служил, участвовала
в освобождении фашистского лагеря Освенцим. Еще накануне, с при
ближением артиллерийской канонады, гитлеровцы спешно (пытались)
увести в тыл хотя бы часть заключенных. Всем мужчинам призывного
378
возраста было приказано построиться у ворот лагеря. Те, кто не мог или
не хотел уходить с фашистами, пристреливались на месте. С десяток
трупов, припорошенных снегом, мы увидели за воротами лагеря.
С какой радостью, с каким подъемом встречали заключенные своих
освободителей! В бараках стоял многоголосый, многоязычный шум.
Венгры и поляки, французы и немцы, русские и югославы, все разно
племенное население лагеря, перебивая друг друга, на разных языках
выражало гнев и ненависть к фашистским извергам, делилось горем
пережитого, радостью освобождения.
И вот здесь-то замечательным помощником нам оказалась двенадца
тилетняя Лили Штраус из Югославии. Лили поражала своей развито
стью, пониманием происходящих событий. Она с успехом объяснялась
на
6-7 языках.
Сколько жутких историй, рассказанных заключенными о зверствах
гитлеровцев, стали известны нам, благодаря Лили Штраус! Вместе с ней
бывшие заключенные провели нас к взорванным печам
- крематориям и
показали огромный ров, в котором гитлеровцы сжигали трупы в кострах.
Огромное впечатление на всех нас произвел детский блок, в котором
фашисты держали оторванных от родителей детей. На трех рядах нар от
пола до потолка копошились изможденные малолетние детишки. Вот
измазанное грязью исхудавшее личико двухлетней русоволосой Гали
Прохоровой из Смоленска. На наше обращение к ней она постукивая
ручонками по доске, напевала: «Та-та-там, та-та-там!~
Не по годам серьезен был Гриша Жуков из Витебска. Он видел, как
гитлеровцы умертвили его мать. С трехлетней Людой Бочаровой уда
лось поразговаривать:
-
Где мама?
На фронте.
Где фронт?
Где бомбят ...
В детском блоке находились дети различных стран Европы. По
взрослому побеседовали мы с двенадцатилетним хорватом Олегом
Мандыч. У него русская бабушка из Киева. Отец и дед Олега сражались в
рядах Народно-освободительной армии Югославии. Сам Олег, несмотря
на свое несовершеннолетие, готов был взяться за оружие.
Печальную историю о своей семье поведала нам и Лили Штраус.
Родилась она в г. Вранов (Сербия). Отец
-
извозчик. Гитлеровцы
арестовали всю семью. Отца заключили в один лагерь, маму в другой.
Лили с сестрой и братом привезли в Освенцим. Всем им на руках вы
кололи номера: Лили № 27 125, ее десятилетней сестре Гите - А27
126, восьмилетнему брату Дюро - Б142 272. Так были пронумерованы
гитлеровцами все дети, заключенные в лагере.
После бесед с бывшими узниками фашизма мы привезли Лили и
Гиту в расположение нашей части. С большой осторожностью угостили
379
чаем, легкой закуской, включили радио Москвы. А вечером, нагрузив
повозку хлебом, консервами и другими продуктами, мы усадили в
нее наших гостей, и старшина Архипов отвез их обратно в лагерь,
откуда всех детей должны были в ближайшее время эвакуировать на
родину.
Так мы и расстались с юными югославками. Где-то они сейчас? Как
сложилась их жизнь? Удалось ли найти своих родителей?
С тех пор прошло 20 лет ...
Давайте спросим, смогут ли забыть злодеяния Лили и Гита, сами
испытавшие зверства фашистов, смогут ли забыть и простить их все те,
кто находился в Освенциме и до сих пор носит на своей руке проклятое
клеймо, выколотое гитлеровскими варварами ...
ВеселовАД.
12 апреля 1965 г.,
Ф. М-98. Оп.
3.
Д.
г. Архангельск.
10. Л. 164-166.
No 94
Побег из неволи
Рассказ бывшего заключенного
No 35 308
Концентрационный лагерь, куда я попал из Бухенвальдского
конц-лагеря под
No 35 308,
находился близ завода, что расположен в
г. Сна. Территорию лагеря опоясывала в три ряда колючая проволока,
постоянно находившаяся под высоким электрическим напряжением.
Все военнопленные в концлагере содержались в деревянных бараках,
которые делились на несколько комнат. В одной из таких комнат на
трехъярусных нарах нас, заключенных, ютилось по
более, тогда как поместиться в ней могло
45- 70 человек и
15-20 человек. Окна откры
вать категорически запрещалось, поэтому в комнатах была нестерпимая
духота, воздух всегда был насыщен зловонием.
Одежду узника составляли брезентовые ботинки на деревянной
подошве, полосатые брюки, куртка да такой же полосатый головной
убор. С правой стороны на брюках возле кармана и с левой на куртке в
районе грудного кармана каждому военнопленному нашивался красный
треугольник, основанием вверх. В центр этого треугольника из черного
материала нашивалась буква «Р», которая означала «русский». Чуть
выше треугольника на куртке значился лагерный номер узника. Ана
логичный номер имелся на левой руке ниже локтя. Причем номер на
руке выкалывался тушью или выжигался каленым железом. В лагере, в
основном, содержали советских пленных, но были и люди других стран
и национальностей.
380
Три раза в сутки мы получали по мизерному ломтику хлеба и по
миске баланды, сваренной из очисток картофеля, брюквы или свеклы.
Избивали нас за малейшую провинность, чаще всего ни за что, а так,
в задаток, чтобы впредь мы были послушней и исполнительней. Словом,
считали нас за скот, за рабочую силу...
Например, если заключенный не поприветствует при встрече немца
охранника, как нам утверждали фашисты, «представителя великой Гер
мании:;., ему полагается
15 ударов резиновой дубинкой. И это еще не все.
Вначале узника по трансляции вызовут в канцелярию, спросят, почему он
не снял головной убор. Далее прочтут соответствующую мораль о великой
немецкой расе. Только потом начинается процесс экзекуции. Узник раз
девается донага и ложится на станок, специально предназначенный для
«воспитания:;. нецивилизованных пленных. Палачи привязывают его руки
и ноги ремнями к этому станку и начинают наносить удары резиновыми
дубинками. Палачей двое. Удары они наносят поочередно, наносят с заб
вением, радостью, наслаждением ... Наказуемый, в свою очередь, обязан
считать удары. Если же он ошибется в счете, то все повторяется - старые
удары, которые узник уже получил, во внимание не берутся. Он получает
новые удары и обязан считать эти новые удары. И так до тех пор, пока
заключенный правильно не сосчитает предназначенные для него удары.
Нередко палачи запарывали узников до смерти.
На работу пленных гоняли в завод RAW. Там производили ремонт
железнодорожных вагонов поточным методом, который не давал ни
малейшей возможности не только отдохнуть, но и собраться с мыслями,
сосредоточиться ... Над нами стояла армия мастеров, надзирателей, по
лицейских, охранников, эсэсовцев, палачей".
Обессилевших, изнуренных, не способных к работе, не успевающих
за автоматами производить нужные операции расстреливали на месте
как саботажников. Однако иногда не расстреливали, а отправляли в
крематорий.
Но мы не падали духом, не теряли веры в свое освобождение. А в то,
что нас рано или поздно освободят, мы верили, верили твердо, непо
колебимо." Каждый из нас знал, чувствовал, наконец, слышал прибли
жающиеся раскаты взрывов, и это вселяло в нас еще большую силу.
Нам, заключенным, оторванным от внешнего мира, находящимся за
колючей проволокой нацистского концлагеря, нам было доподлинно
известно, что гитлеровские полчища под натиском наших и союзных
войск терпят поражение на всех фронтах и направлениях и что час
роковой расплаты, а с ним и свобода не за горами.
Долгожданная свобода!!
Свобода!!\
Сколько жизней, бесценных человеческих жизней замучено и уни
чтожено гитлеровцами за то только, что они лелеяли мечту об осво
бождении!
381
Свобода!!!
Еще нам также было неопровержимо известно то, что нацисты
постараются во что бы то ни стало замести следы своих изуверств учинят массовую расправу над пленными, свидетелями грязных дел
фашистов.
Все зависело от стремительности наступления освободительных
армий.
Чем ближе и слышнее становился грохот взрывов, тем больше свире
пели фашисты, тем больше появлялось трупов пленных. Казалось, ярости
гитлеровцев нет предела, зверствам, совершаемым ими, нет конца.
«Надо что-то делать, надо куда-то скрыться,
-
думал я.
-
Да, скрыть
ся. Но куда? Куда?~>
Я не раз видел своими глазами, как фашисты вешали тех заключен
ных, которые совершали неудачные побеги. Но я об этом не думал. Меня
это не пугало. Не это сверлило мой мозг. Меня неотступно преследовала
мысль: бежать, бежать, бежать".
На рассвете 28 марта концлагерь, завод RAW, хлебозавод и город под
верглись бомбардировке с воздуха. Мы, конечно, не спали, но выходить
нам из бараков не разрешалось. За это - расстрел. В лагере творилась
какая-то неразбериха, неизвестность". Одно из зданий было разрушено.
К счастью, в нем никто не жил. «Ах, если бы хоть одна бомба угодила в
здание, где жили охрана, палачи~>,
-
думал я в те минуты.
Утром, после подъема и завтрака, как всегда, началась проверка
заключенных. Нас всех выстроили на опель-плаце, пересчитали. Все
налицо. Стоим в ожидании прихода с завода
RA W
третьей смены. На
заводе мы работали в три смены: первая смена, в которой работал я,
трудилась с
8 утра до 16 вечера, вторая - с 16 до 24 и третья 8 утра.
Наконец, часов в 9 или в 1О пригнали с завода третью смену.
с ноль
часов до
Первая
смена, разумеется, приготовилась идти на завод. Но что это? Нас не ведут.
Нас распустили по баракам. Мы ломали голову над тем, почему нас не
повели на завод, точнее
-
первую смену не повели на завод, почему третья
смена вернулась с завода позже обычного? Почему, почему?" Много было
этих почему, и ни на одно из них мы не могли найти ответа.
Уж не помню теперь зачем, но я зашел в канцелярию. Там никого не
оказалось, она была безлюдна. Я осмотрелся. На стене висел граждан
ский костюм, на полу лежали полуботинки. Мгновенно сообразив, что
все эти вещи могут способствовать моему побегу, облегчить его, я подпер
дверь стульями. Быстро разделся, надел на себя гражданский костюм, а
поверх него - свою форму пленного. Не забыл я и полуботинки. Благо
тогда никто не зашел в канцелярию, иначе быть бы мне (расстрелянным).
Но этого не произошло, и ладно.
Когда я очутился в своей комнате и улегся на нары, то почувствовал
дьявольскую усталость, тело била мелкая дрожь, изможденное лицо по-
382
крылось бисеринками пота. А на душе". на душе было весело, радостно,
хотелось петь, будто я находился не в фашистском застенке, а вырвался
на свободу.
Некоторое время спустя к нам в комнату зашел капо-айн. Так мы
звали своего бригадира, немецкого коммуниста, истинного патриота
германского народа. Капо-айн скитался по тюрьмам и концлагерям с
1933 г. Но это не сломило его волю, не поколебало в нем веру в правоту
того дела, за которое боролись немецкие коммунисты. У него был первый
номер. Вот мы и звали его «капо-айн~. Все пленные ценили, уважали
и любили этого капо за его неподкупность, честность и искренность.
Таких, преданных делу рабочего класса, капо нельзя было не беречь, и
мы его берегли и скрывали все, что он нам ни говорил. А говорил он нам
многое. К сожалению, имя и фамилию его мы не знали.
-
Товарищи! Сейчас нас будут отправлять на новое место,
-
сказал
капо-айн.
Он всегда узнавал все новости раньше всех узников и сообщал
нам их.
-
А куда, позвольте спросить вас?
-
произнес один из пленных.
Видите ли, комендант не удосужился сообщить мне, куда нас от-
правят, а сам я, естественно, постеснялся спросить,
-
-
пошутил капо-айн.
Но в следующий раз непременно спрошу, если доведется".
За
3-5
дней перед этим диалогом поляк Юн, повар с эсэсовской
кухни, тайком дал мне несколько колясок колбасы и пачек 5 или 6 мар
гарина. Колбасу мы с товарищами поделили поровну и съели. Маргарин
же частично съели, частично я спрятал в свой тайник; он у меня нахо
дился под нарами в углу.
Тайник представлял собой небольшую яму под полом. Для того
чтобы человек мог хотя бы с трудом протиснуться в него, в полу были
надпилены доски. Кто это сделал, остается секретом до сих пор. Но о
существовании тайника, наверное, знали и другие узники. Потому что,
когда был подан эшелон для отправки пленных и была дана команда
для посадки, я, выбрав удобный момент, попытался залезть в тайник и
не смог: он был уже занят моими собратьями по несчастью. Меня это
обескуражило. Неужели все пропало, все рухнуло? Но нет! Друзья по
теснились, и мне, правда, не без труда, удалось влезть в тайник. Кто-то
прикрыл за мной доски, набросал на них тюфяков, набитых соломой.
И вот все стихло. Мы лежим неслышно, не шевелимся, прислушиваемся
к каждому шороху. Ожидаем, когда опустеет лагерь, когда увезут наших
товарищей. Мысли, одна страшнее другой, лезут в голову. Обнаружат
или не обнаружат наше исчезновение? «Если обнаружат, если найдут
нас, - думаю, - то мне первому пуля в лоб. Ведь я лежу сразу же под
подпиленными досками. Подпилил их, и вот он я, любуйся мной".~ Да,
дела. А умирать так не хочется, что греха таить. Еще так мало прожито,
да и с фрицами надо рассчитаться сполна, обязательно сполна. И вдруг
383
шаги, много шагов. Охранка? Ну да, охранка. Или нас ищут, или просто
совершают обход перед отъездом. Мы молчим. Слышно, как часто, очень
часто колотится сердце в груди. Зашуршали тюфяки. «Ну, все, - про
неслось в голове.
-
Сейчас уже все~..
Мой организм, измотанный, обессиленный, истощенный, не вы
держал этих напряженных минут, и я на какое-то мгновение потерял
сознание. Но толчок в бок вернул мне сознание, шепот:
-
Уходят!
Стук двери, и снова тишина. Давящая, гнетущая тишина. Но длилась
она недолго. Нарушил ее свисток паровоза, увозящего наших товари
щей. С ними мы, укрывшиеся в тайнике, больше не встречались. Но,
по слухам, дошедшим до меня позднее, весь эшелон был уничтожен
фашистами.
С наступлением ночи мы выбрались из укрытия. Осторожно озираясь
по сторонам, исследовали зону лагеря. Не оставили ли фашисты кого из
охранки? Вроде бы нет. Концлагерь утопал в электрическом свете. При
шлось вырубить все рубильники, какие были включены. Прикрываемые
темнотой, начали совещаться, что будем делать - уходить ли в сторону
приближающегося фронта или укрываться здесь, в концлагере?
Решили: пока будем укрываться в зоне лагеря.
Было нас четверо: Федор, Степан, Виктор и я, Алексей, как звали
меня мои товарищи. Мы трое - Степан, Виктор и я - чувствовали себя
более или менее сносно. А Федор был болен. Перед тем, как бежать,
он взял где-то шприц и, чтобы не ходить на работу, ввел себе под кожу
ладони керосин. Рука его распухла. Нужно было разрезать ее. Что я и
сделал.
Забинтовав кое-как руку Феде разными тряпками, мы принялись
расширять себе убежище.
О еде нам особо беспокоиться не следовало, так как хлебозавод на
ходился рядом, всего лишь за колючей проволокой. Оттуда мы принесли
4 бумажных мешка,
набитых еще теплыми буханками хлеба. Утро сле
дующего дня ознаменовалось тем, что вместо узников в наш концлагерь
привезли семьи советских переселенцев, «добровольно~. приехавших в
гитлеровскую Германию искать счастья. Поверив геббельсовской брехне
о кисельных берегах Германии, они покинули свою Родину, надеясь на
чужбине обрести легкую жизнь. Нашли, кому верить! Смешно!
Однажды вечером мы легонько приподняли одну из подпиленных
досок своего тайника. Нам было любопытно узнать, кто же поселился в
нашей комнате, над нами. Нашему взору представилась такая картина.
На столе в миске лежала вареная брюква, нарезанная кусочками, и не
сколько ломтиков хлеба, точно таких же, какие нам давали в столовой
концлагеря. В комнате находились седая, дряхленькая старушка и
шустрая белобрысенькая девочка. На вид ей можно было дать годика
4 или 5.
Они, видимо, кого-то ждали. От брюквы шел пар, но есть они
не садились. Сердца наши сжались от щемящей боли, когда мы уви
дели, как девочка смотрела на стол, как она облизывалась при виде
пищи. Кто-то из нас сказал еле слышно: «Она же голодная, страшно
голодная».
Виктор, кажется, предложил дать переселенцам буханку хлеба. Мы с
ним согласились: дать надо. Но как это сделать? Ведь не вылезешь и не
скажешь: «Нате, ешьте на здоровье». Так можно погубить самих себя.
Решение пришло само. Старушка и девочка вышли из комнаты. Мы,
верно, воспользовались этим и, бросив буханку хлеба на середину пола
к столу, стали ожидать, что будет дальше. И что характерно, когда они
вернулись и увидели хлеб, да еще целую буханку, то девочка запрыгала
от восторга, а старушка, припав на колени, начала креститься, сказав
при этом:
-
Бог послал. Возблагодарим же его за это.
Я смотрел на нее и невольно думал: «Какая темная, непонятная ... До
чего дожила. Эх! .. » Тут в комнату вошли мужчина и женщина, вероятно,
родители девочки, ибо она бросилась к ним в объятия.
Мы не стали больше наблюдать за ними, обеспокоенные тем, что они
заметят нас, и кто знает, как тогда обернется все. А вскоре они покинули
этот концлагерь.
Оставшись в лагере опять одни, мы, оборудовав в соседнем бараке под
полом другое убежище, перебрались в него: там было более просторней
и теплее, так как мы устлали землю соломенными тюфяками.
- Не жизнь, а малина, не убежище, а рай, только ангелов-хранителей
не хватает да табачку, - шутит Федя.
И он был прав. Табаку у нас - ни на закрутку. Мы курили солому.
Между прочим, это-то нас и привело к тому, что мы в одну из но
чей взломали дверь в здании бытового корпуса. Там мы обнаружили в
большом изобилии табак, муку, обувь, одежду и т.д. Накурившись до
опьянения, набрав табаку про запас, одевшись во все самое лучшее, мы
взяли муки с целью сварить из нее что-нибудь вроде заварухи. Нашли
ведро, воду... В одной из комнат разворотили трубу, чтобы дым не вы
ходил наружу. Растопили печь - железную бочку с отверстием для
накладывания дров. В это время отворилась дверь, и
-
о ужас!
-
пред
нами предстал шуцман с пистолетом в руке. Ну, хана!
-
Что вы здесь делаете?
Мы застыли в оцепенении, каждый из нас смотрел на дуло писто
лета.
-
Варим ...
-
Федины губы открылись произвольно, без его ведома.
Потом он и сам удивлялся этому не меньше нас.
-
Ктотакие?
Мы понемногу начали овладевать собой.
-
Переселенцы мы.
А-а,
-
протянул шуцман и удалился.
385
Значит, он действительно поверил в то, что мы переселенцы. Ах
да - одежда. На сей раз нас выручила одежда. Это нас обрадовало и
вместе с тем огорчило. Обрадовало потому, что мы можем говорить, что
мы-де переселенцы. А это может пригодиться. Огорчило же потому, что
вдруг появится еще кто, да, не дай бог, из охранников и признает нас,
тогда все, конец.
Мы, загасив в печи огонь, снова отправились в свое убежище. После
этого случая мы долго еще не рисковали покидать его. Даже отсутствие
воды не могло вынудить нас оставить хотя бы на минуту свой тайник.
А жить-то хочется? Хочется. Жажду надо чем-то утолять? Надо. А чем?
Водой. А где ее найдешь? Где? Но мы все же нашли воду. Через наш тай
ник проходили трубы. Обследовав их, мы пришли к единому мнению,
что это - водяной трубопровод. Напильника мы не нашли, поэтому
нам пришлось пилить трубу каким-то камнем. Пилили мы долго, очень
долго. От этого у нас мучительно больно ныли руки, все тело". Но когда
вода тоненькой струйкой брызнула из щели, пропиленной нами, мы
были бесконечно довольны. Между тем рука у Феди вторично распухла,
посинела". И тогда я сказал: «Братцы, я пойду в шестой лагерь, быть
может, что-нибудь добуду из медицины». Я лучше из всех нас говорил
по-немецки и приблизительно знал, где расположен лагерь No 6, в нем
тоже находились советские переселенцы. Возражений со стороны то
варищей не последовало, и я, вооружившись на всякий случай камнем,
отправился на розыски лагеря
No 6. В приличном костюме, в берете, в
новых ботинках, с трубкой во рту, я скорее походил на француза, нежели
на русского. Дорогой мне встретился пожилой мужчина, оказавшийся
русским. Он собирал на дороге окурки. Я снабдил его табаком и спросил
о лагере No 6. Он поблагодарил меня за курево и указал точное место
пребывания лагеря переселенцев.
Не успел я отойти от него, как лицом к лицу столкнулся с немцем.
Это был мастер с завода
RA W.
Я не однажды работал в его смене.
У меня похолодели руки и ноги. Я машинально нагнулся и сделал вид,
что завязываю шнурки у ботинка. Сам же не спускаю с него глаз. Он,
пройдя меня, остановился, удивленно покачал головой и зашагал своим
путем.
Одна женщина из переселенцев снабдила меня пакетом, завернув в
него все необходимое из медикаментов для перевязки Фединой руки.
Таким образом, сходил я не напрасно.
Когда я возвращался назад к своим товарищам, я, глядя на разру
шенные дома немецких жителей, строения, вспомнил Эрнста Тельмана.
Было это в Бухенвальде. На центральной зоне концлагеря за высоким
каменным забором скрывался небольшой особняк. Особняк этот охра
нялся особенно тщательно. В нем томился вождь немецкого народа
Эрнст Тельман. Мне довелось его увидеть как раз незадолго перед
смертью. Как сейчас помню, открылись ворота особняка и среднего
386
роста широкоплечий мужчина в сопровождении четырех эсэсовцев с
автоматами на изготовку проследовал в зону.
-Тельман! Эрнст Тельман!
-
мгновенно разнеслось по лагерю.
Все узники застыли в безмолвии, устремив свой взор на Эрнста
Тельмана.
Это была своего рода немая демонстрация солидарности униженных
и оскорбленных, но непобедимых узников, временно, именно временно,
находящихся в концлагере. Приводили его, по-моему, мыться в бане.
Одет он был в черный костюм, без головного убора, ворот рубашки
покоился на вороте пиджака. Руки его были связаны позади. Взгляд его
источал жгучую ненависть и презрение к врагам всех мастей и оттенков.
Шагал он свободно, уверенно, с гордо поднятой головой. Таким он остался
в моей памяти на всю жизнь. Через три дня его отправили в Заксенхаузен.
А на четвертый день утром я услышал, как один заключенный- итальянец
играл на мандолине .>. От него-то я
и узнал о том, что ночью был убит Эрнст Тельман .
... А 11 апреля мы впервые увидели своих освободителей. Это были
американцы. Ехали они на виллисе. Машиной управлял негр. Мы оста
новились посреди дороги. Машина тоже остановилась, из нее вылез
негр шофер и стал перед нами на колени. Очевидно, в нашем лице он
отдавал дань уважения советским людям, освободившим человечество
от фашизма.
Итак, мы были на свободе! ..
Гаврилов ЛА.
Запuсшt М. Ермашов.
31 мая 1961
г.,
Ф. М-98. Оп. З. Д.
г. Мурмт1ск.
20.
Л.
64-68 об.
No 95
Юный друг Вася
Июль месяц
1944
года. Уже
18 дней,
как мы в следственной тюрьме
21-го штрафного лагеря под Брауншвайгом, в мире мрака и неизвестности,
в мире смертей. Нас, арестованных, 38 (человек). Обвиняемся в преступ
ных действиях на территории Германии против нацистского рейха.
Допросам и пыткам нет конца. Мозг отказывается воспринимать ход
времени, кажется, все замкнулось в тесной бетонной одиночке. Течение
жизни приходится угадывать по известным только нам, заключенным,
признакам.
И вот неожиданность, ко мне в камеру вталкивается коренастый
круглолицый юноша с живыми черными глазами. Его резкая подвиж
ность, общительность и безразличие к тюремной обстановке насторо
жили меня.
387
Скоро я узнал, что зовут его Васей, родом из-под Тулы, 16-летним
угнан на работу в Германию, работать на немцев отказался, почти год в
общей сложности находился в побегах. После третьего, четырехмесяч
ного побега попал в 21-й штрафной лагерь со строгим режимом.
По фашистским законам ему следовало отсидеть 15-20 суток в
карцере, а затем изнурительная работа на несколько лет в лагерной ко
манде или в концлагере. Все это Вася знал и ничуть не унывал. Целыми
днями я слушал его рассказы о побегах, которые всегда заканчивались
словами: «Вырвусь за ограду, больше уж меня не поймать». Через не
сколько дней я окончательно уверовал в искренность Васи и частично
рассказал о причине нашего ареста. Он сразу заключил: «Вам больше
не жить. Я ведь здесь не первый раз, все фашистские порядки изучил,
вот только (в) последнее время почему-то убрали виселицы и в лагере
больше не вешают».
Наши дальнейшие беседы укрепили и мою мысль - бежать, и как
можно быстрее. Ведь в любую минуту нас могли разъединить, т.к. Вася
находился в ведении лагерного начальства, а я в ведении органов СД
из Брауншвайга. Теперь мы ежедневно обсуждали план нашего пред
стоящего побега. Вариант за вариантом оказывался неосуществимым.
Наконец, сам того не подозревая, осуществить наш замысел помог
коридорный вахтер. Этот старый «знакомый» Васи предложил ему
убрать коридор и из умывальника вынести нечистоты. В камеру Вася
вернулся сияющим. Дело в том, что парашу с нечистотами ему при
шлось выносить за пределы лагерной ограды и сливать в заросший
овраг, соединяющийся с небольшим перелеском. И здесь же Вася
детально изложил свой план: «Завтра я в парашу налью побольше
воды и попрошу в помощь человека, которым будешь ты. Выходим из
лагеря, ставим парашу на край обрыва и сами кубарем катимся вниз,
в овраг. Конвоирующий солдат вооружен пистолетом и останавлива
ется от свалки метрах в шести, поэтому выстрелы его могут оказаться
бесцельными».
Уточнив кое-какие детали, я дал согласие, и мы остановились на
этом варианте.
".Субботний день ПОДХОДИТ к концу. Следователь ед с переводчиком
латышом раньше обычного уехали в Брауншвайг. Часов в 7 вечера я и
Вася, сгибаясь под тяжестью параши, конвоируемся через проходную.
".Пятиметровый обрыв. Наша короткая остановка - быстрый кру
говой обзор". Вахтер щелкнул перед носом зажигалкой." Мы кубарем
катимся вниз. В ушах сплошной треск и шум. Выстрелов не слышно.
Только слышно биение своего собственного сердца.
Быстро бежим в условленном направлении. Я еле успеваю за Васей.
Вдруг остановка. Перелесок уперся в шоссейную дорогу. Со стороны
лагеря раздавались звуки тревоги и частые выстрелы. Пересечь дорогу
мы не решились, т.к. было еще светло. По обочи~е нужно добежать до
388
поворота, где дорога подходила к каналу. Там, по мнению Васи, можно
было найти временное укрытие в водосточных трубах.
Помешал немецкий солдат-отпускник. Совершая прогулку с девуш
кой, он услыхал тревогу и решил выслужиться, чтобы продлить свой
отпуск. Он бросился в нашем направлении. Нам ничего не оставалось,
как бежать в разные стороны. Молодой фашист избрал своей жертвой
меня. Несколько минут погони
-
и удар рукоятки пистолета по голове
валит с ног. Кованые сапоги дополнили дикую расправу. Весь окровав
ленный, я был доставлен им в лагерь.
Васи в лагере не было. Поднятая по тревоге караульная рота все еще
прочесывала перелесок. Догорали последние лучи заходящего солнца.
Как я ждал, когда они померкнут и наступит темнота. Ведь только она
одна явилась бы неразлучным помощником моего юного друга. Счаст
ливого пути, дорогой Вася!
Время от времени давали о себе знать перебитая стопа ноги и рас
плющенная переносица. Воспринимать пытки в полном виде я просто
устал. Так прошло около часа. Но вот с дикими воплями открывается
дверь и в подвал втолкнули Васю. Босоногий, избитый, шатался он от
слабости. Увидев мое изуродованое лицо, изумленно раскрыл глаза,
хотел что-то сказать, но в бессилии упал. Меня тут же повели в баню.
Пятнадцать традиционных ударов бичом воспринял в забытье. Очнул
ся от холода. Струя ледяной воды вернула сознание. Потом начался
душ. Тонкие струи воды через рассеиватель под большим давлением
направлялись на голое тело, точно иглы, пронизывали все насквозь,
рождая ни с чем не сравнимую боль. Очнулся в предбаннике. Потом
камера, наручники, пытки вахтера ... Так в тяжелых кошмарах прошла
ночь.
То же самое проделали и с моим другом Васей.
Днем в воскресенье узнал страшную весть. Васю повели на работу.
Измученный за ночь пытками, работать он не мог. В обеденный перерыв
его бросили на горящий шлак и сожгли. Со мной, как с подследствен
ным, повременили.
Так погиб замечательный человек, юноша патриот, который свободу
ставил превыше всего. Его заветная мечта - видеть Родину свобод
ной - сбылась.
По мере возможности я написал о трагической судьбе Васи, не только
чтобы сказать, что светлая память в моем сознании никогда не умрет,
а и в надежде, что мой голос услышат родные и близкие Васи. Пусть
знают, что Вася горячо любил Родину и мужественно отдал за нее свою
юную жизнь.
Иванцов Д.И., быв. узник концлагеря Маутхаузен.
г. Новозыбков, Брянская обл.
12 февраля 1965 г.,
Ф. М-98. Оп.
3.
Д.
25.
Л.
74-76.
389
No 96
Эхо Бухенвальда
Мне хотелось рассказать людям, что нам пришлось пережить за
годы пребывания в фашистском застенке и о тех, кто не смог вернуть
ся к родной семье и сказать человечеству: «Этому больше не бывать!>.>
11 апреля, день освобождения из концлагеря Бухенвальд, я отмечаю,
как день рождения. Думаю, что все бывшие узники лагеря Бухенвальд
отмечают этот день также.
«Вы явились не в санаторий, а в немецкий концлагерь, помните,
что вы все обречены на смерть. Из него выходят только через трубу
крематория. Если вас это не устраивает, советуем сразу же бросаться на
проволоку, через которую пропущен ток высокого напряжения>.>.
Этих слов эсэсовцев, которыми мы были встречены в бухенвальдском
аду, мы никогда не забудем!"
Многие, не выдержав адских испытаний, так и поступали, другие
держались до конца!
Особенной организованностью и сопротивляемостью отличались
советские военнопленные.
Разве можно забыть ужасы фашистского плена, особенно дату
апреля 1945 г., когда, обреченные на смерть, восставшие узники
11
пошли на штурм своей узницы.
Все было совершено благодаря умелой организованности и сплочен
ности интернационального подпольного центра. Мы вырвались все из
рук извивающегося в предсмертных судорогах фашизма.
Не многие из бухенвальдцев дожили до мирных дней, и оставшие
ся в живых столько будут помнить издевательство нацистов, сколько
будут жить".
Песня В. Мурадели «Бухенвальдский набат>.> не дает забыть такое и
нашим детям. Ничем не измерить глубины человеческой признатель
ности тт. Соболеву и Мурадели за эту песню.
19 апреля 1945 г. на площади ( «Аппельплац>.>) над землей Бухенваль
да, пропитанной кровью 51 тыс. погибших товарищей, мы дали клятву,
что прекратим борьбу только тогда, когда последний фашистский пре
ступник предстанет перед судом возмездия".
Этого требует долг перед памятью жертв, совесть и справедливость
этого требуют, интересы Мира и безопасности народов всей земли.
11
апреля исполнится
20 лет
со дня восстания в концлагере Бухен
вальд.
В этот день мне хотелось бы встретиться с бывшими узниками Бухен
вальда, чтобы почтить память погибших товарищей и еще раз сказать:
нет ни амнистии, ни прощения фашистским убийцам.
Галиаскаров М.А.
7 марта 1965 г., г.
Ф. М-98. Оп. З. Д.
390
12.
Переславль-Залесский Ярославской обл.
Л.
77-77 об.
No 97
Ваня Яцук
-
смертник за
No 32 132
1~9
Когда страшная война стала угрожать Б. -Токмакскому ремесленному
училищу, ребята разошлись по домам.
Но Ваня, житель Винницкой области Б.-Чернятинского района,
не знал, откуда он и кто его родители. Тогда парнишка решил идти на
фронт, чтобы мстить тем, кто отнял у него счастливое детство. В порыве
отчаяния он подался в Киев в надежде вступить добровольцем. В по
исках частей или партизан парнишка забрался в Мотовиловку и здесь
был схвачен полицаями. Под стелькой ботинка нашли комсомольский
билет. На его глазах офицер изорвал его и бросил в горевшую печь.
Глядя, как фашист расправляется с билетом, у комсомольца до боли
защемило сердце, и он готов был с кулаками наброситься на врага, но
сдержал себя: «Безоружный против группы врагов
-
не воин».
Его до потери сознания избили и бросили в холодный сарай. Ночь.
Темная, холодная, страшная. Превозмогая боль, комсомолец попытался
взобраться на стену сарая, но сорвался. Полежал, вытер подолом рубаш
ки окровавленное лицо и со вторичной попытки достиг стены, прокопал
соломенную крышу и на рассвете убежал в лес.
В тот же день паренек пристал к группе солдат, выходившей из окру
жения. Приняли разведчиком. Но не успел он проявить своих способ
ностей, как группу захватили в плен. Захватили, когда у обороняющихся
истекли патроны и гранаты.
Подолгу каждого допрашивали и мучили, в том числе и Ивана.
Наоборот, ему досталось больше всех, так как считали его добровольцем,
притом с оружием в руках. Винтовку Ваня достал у убитого солдата. Из
пяти выпущенных им пуль две угодили во вражескую цель. Вскоре массу
пленных заточили в вагоны. Поезд медленно увозил их на Запад.
На десятые сутки разместили в большой временный лагерь, рас
положенный на окраине города Линца (Австрия). Здесь уже были люди,
большинство украинские женщины и девушки. Это рабыни богатых
вельмож. Сюда, как на торг, приезжали хозяева фабрик, отбирали
здоровые нужные рабочие руки. А женщин и девушек расхватывали
богатые домовладельцы.
На третий день Яцука окрикнула худощавая женщина. Она давно
присматривалась к нему.
-
Ваня, родненький мой, племянничек! А ты ли это?
-
запричитала
она и кинулась обнимать паренька.
Ваня стоял, как остолбеневший.
-
Я твоя родная тетенька Оксана. Разве ты забыл меня?
1 ~9
Воспоминания Яцук И.В. записал Гридин И.И.
391
Да, он не помнил ее, и теперь начинал вспоминать, что такая тетя,
похожая на мать, действительно была у него. И у парня впервые за эти
дни потекли крупные слезы.
Тетя рассказала о судьбе отца. Он был председателем сельсовета.
В 1929 году застрелен кулаками, а мать, убитая горем, на долгие годы
слегла в больницу. А чтобы ребенок не умер с голоду в это трудное
для коллективизации время, дядя Арсений в
1933 году увез Ваню в
Днепропетровский детдом, откуда он был переведен в Б.-Токмакское
ремесленное училище. Вскоре и дядя умер от кулацких побоев, а мать,
придя из больницы, потеряла концы поисков сына.
- Мама и теперь живет в селе ... Вот и встретились мы с тобой, Ва
нюша. Встретились вдали от Родины. Выживем ли?
-
Выживем, тетя, обязательно выживем, так говорил нам политрук.
Я верю ему.
Но договорить им не дали. Всех мужчин, в том числе и Ивана, по
строили и под усиленным конвоем отправили на завод« Металвьютте~>,
изготовляющий артиллерийские снаряды.
Условия работы кошмарные. По 12 часов за станками. Питание скуд
ное. Находились под охраной. Через полгода две бригады забастовали,
требуя снять охрану и улучшить условия жизни. Пять часов уговаривал
их хозяин приступить к работе. Но люди отказывались. Тогда хозяин
арестовал Яцука и двух русских рабочих. Яцуку удалось сбежать из
под ареста.
Три недели пробирался он на восток. А когда вышли харчи, в поле
нашел украинского паренька, работавшего у богатого бауэра (кулака),
раздобыл продуктов и по его совету подался в Чехословакию.
На одной из глухих станций парнишка устроился на платформе
между тюками сена. На границе с Чехословакией его обнаружили.
Гестапо. Допрос. Невыносимые пытки. Пытали изощренно. Метровой
линейкой били по кистям вытянутых рук. При каждом ударе «спрашива
ли~.>: «Признавайся, откуда сбежал, стервец?» Затем той же линейкой били
и по голове и по кистям рук. А потом наносили по
15 полусиловых ударов
по плечам, затем от лопаток до пояса. А когда это не помогло, свалили на
пол, держа за руки и ноги, били по голым пяткам и мягкому месту, зажимали
пальцы в проемы дверей. От этого у Яцука полопались кончики пальцев.
Обливаясь кровью, парень временами терял сознание.
Наутро эти приемы повторили. Переводчица сказала: «Пан капитан
удивляется твоему терпению и мужеству. Он спрашивает, может быть, ты
юный коммунист?
-
и, не получив ответа, добавила:
-
Они собираются
под нопи пальцев загонять толстые иголки. Признавайся».
Ваня заколебался. Он сильнее стиснул губы зубами, когда эсэсовец
загнал иголку под ноготь указательного пальца правой руки. Второй
укол вывел его из терпения. «Хватит!»
-
крикнул он. А в это время из
раскусанной губы на бороду потекла алая кровь.
392
Допрашивающие громко рассмеялись. Парнишка признался. Но по
бои не прекратились. Теперь его мучили уже за терпение и за то, почему
он не признавался раньше.
Опять временный лагерь Ланцендорф. Снова допрос.
Ты заслуживаешь расстрела или виселицы,
-
-
сказал эсэсовец.
-
Но я могу облегчить твою судьбу. Все зависит от тебя.
Не понимаю,
-
-
нерешительно сказал Иван.
А тут и понимать нечего. Работать на нас будешь в лагере.
Шпионить! Нет. Я не способен на эти штуки. Подыщите лучше
другого.
Тогда повесим. Иди.
-
Но повесить не повесили, а только избили до потери сознания и
выбросили во двор.
Полуживого парнишку подобрали два узника. Василий, родом с
Волги, и пожилой Андрей Федорович с Кубани. Василий попал в плен
солдатом, Андрей Федорович
-
майором. Видя, что это советские люди,
Иван все рассказал им о себе.
Вася и Андрей Федорович полюбили Ванюшку за его прямоту, на
стойчивость, преданность и за то, что он все-таки был малолеткой, кото
рому судьбина войны преподнесла страшные муки вместе со взрослыми.
А таких малолеток в лагере почти не было.
Однажды Яцука с другими узниками погнали на уборку зеленого
гороха. Хоть и голодный был парнишка, но брать чужое боялся, так
как за спиной
-
часовой. Стоило Ивану отлучиться за выделенную
ему грядку или бросить в рот зеленый стручок гороха, на него мог об
рушиться гнев охранника.
А когда узников построили в обратный путь, охранник ударил Ивана
по лицу огромным кулачищем и дал команду «Шагом марш».
Кровь брызнула изо рта и носа. Яцук упал, выплюнул два выбитых
зуба. Парнишку подхватили сильные руки Василия и Андрея Федоро
вича. Держа под мышки, они повели его в строю.
В лагере солдат доложил что-то старшему эсэсовцу. Тот вывел ком
сомольца из строя, взял руку Ивана, сжал ее в своей большой ладони,
вынул кинжал и давай бить рукояткой по кончикам пальцев. Яцук не
вытерпел: с силой дернул руку и отскочил на два шага назад так, что
немец чуть было не упал на мостовую. Он рассвирепел и стал избивать
жертву ногами. Тогда кто-то из окружающих закричал: «За что же вы,
гады, мальчишку бьете!»
Фашист кинулся в строй искать виновника крика, но никого не на
шел. Сотни глаз узников зло смотрели на садиста, и он сдался. А крик
нул, оказывается, Василий, стоявший во второй шеренге.
Ты знаешь, за что они избивали тебя,
вич.
-
-
пояснил Андрей Федоро
За то, что работал медленно.
393
Весной
1942 года пленных разместили в лагере Маутхаузен. Это город
смерти, в котором находилось более двадцати блоков. В каждом блоке по
700-800 человек. Яцука и полсотни других узников, прибывших на смену
(людям), сожженным в крематории, поместили в 17 блок. Им выдали
полосатые брюки, куртки с разноцветными треугольниками и номерами
вместо фамилий. У Яцука
-
№
32 132.
Это его смертный номер.
У Вани даже в глазах потемнело от увиденного, А позже он прочитал
на куртке одного смертника номер
187 333. Эта цифра потрясла его дет
ское воображение. Она не давала ему покоя ни днем, ни ночью. И тогда
комсомолец поставил задачу: «Во что бы то ни стало выжить. А если
удастся, то помочь другим, в частности - Андрею Федоровичу».
Жизнь в лагере проходила своим чередом. Каждый месяц прибы
вало пополнение, по три-пять тысяч человек. Лагерь изо дня в день
таял. Ежедневно работала газокамера, рядом крематорий с дымогарной
трубой. В четырех огромных печах сжигались трупы, и огонь в них
полыхал, как в доменной печи. Бывало, утром при тихой погоде на
крышах блоков, булыжной мостовой оседала лагерная пыль от массы
сожженных трупов. За проволочным заграждением огромные вороха
пепла. Сюда работники богатых бауэров (кулаков) приезжали с подво
дами, сгружали бурячные или капустные листья на баланду, а отсюда
забирали человеческий пепел на удобрения.
Однажды Яцук увидел, что блоковые и санитары в ревире (больни
це), а то и прямо в блоках на полосатых спинах одежды мелом ставили
кресты. «Зачем это?»
-
мимикой спросил он у одного испанца.
Вместо ответа тот по-немецки спросил: «А ты давно здесь?» Иван
показал шесть пальцев. Испанец засмеялся над неосведомленностью
паренька. «Газокамера, в трубу, пуф-пуф-пуф»,
- пояснил он.
У Ивана волосы стали дыбом. Он не поверил. Наутро сам заглянул
в газовую камеру. Действительно, туда заводили тех, кому в этот день
суждено умереть. Причем жертвы не сопротивлялись, они предпочли
умереть, чем в муках жить в этом проклятом лагере.
Многие, увидев русского парнишку с красным треугольником, удив
лялись, за какие же преступления загнали его сюда. На многочисленные
вопросы Ваня отвечал: «Русский я. За это и заперли сюда».
«Русский!» Как тяжело было здесь русским. В отличие от узников
других стран русские имели на куртке нашивной треугольник красной
окраски. Каждый эсэсовец, лагерный охранник издалека узнавал рус
ского, натравляя на него овчарок, а затем подбегал, бил чем попало и
полуживым выбрасывал в канализационный ров. Иногда русских выво
дили группами за лагерь, заставляли бежать, а гитлеровская молодежь
упражнялась по ним в стрельбе из пистолетов. Если по линии Красного
Креста кое-когда доставляли посылки, то русским не выдавали. «Рус
ские безбожники, они не состоят в международной организации Крас
ного Креста»,
394
-
говорили фашисты. Все русские, и особенно двадцатого
блока, где находились офицеры и политработники Советской Армии,
гибли массами. Там же оказался и майор Андрей Федорович. Их не вы
водили ни на работу, ни на прогулку, даже не разрешали ходить внутри
лагеря. Помимо общей стены и нескольких рядов проволочного заграж
дения, блок был огорожен колючей проволокой. Только в одном месте
сделан проход-калитка, но в нее входили и выходили узники только с
разрешения блокового. Даже в столовую за баландой и то не выпускали
из 20-го блока. Пищу им привозили пленники из других блоков. Осо
бенно издевался над жертвами блоковой 20-го блока. Это фашистский
бандит, который за свои бандитские действия отбывал здесь наказание.
Кровью наших узников он смывал с себя преступления.
Видя эти мучения, комсомолец проклинал свою судьбу. Будь у него
отец, может быть, у него судьба сложилась бы иначе. Он понимал, что
трудности войны призваны переносить все, в том числе и он
-
комсо
молец, но не здесь, в этом лагере смерти. Он уже задумывался над тем,
как совершить отсюда побег
третий побег за его короткую жизнь в
-
плену. Но отсюда мало кому удавалось выскочить за колючую прово
локу. Выход на волю был один
-
через трубу крематория.
Ваня Яцук познакомился с испанцами из первого блока. Они рабо
тали в парикмахерских, портняжной мастерской, в столовой и др. Осо
бенно подружился он с испанцем по имени Марчелло, который попал
сюда за прошлые политические взгляды. Сражался с бандами Франко
в период испанской революции.
Заботясь о жизни русского мальчика, испанец сказал Ивану: «При
ходи за баландой, только не попадайся эсэсовцу, а то в душегубку за
гонит),). И Ваня стал ежедневным гостем в испанском блоке.
Однажды Ваня передал Андрею Федоровичу миску баланды и че
тыре вареные картофелины. Тот тут же через край миски стал хлебать
баланду. Стараясь быть незамеченным, Иван на главном проходе сел на
корточках, ожидая, когда освободится миска.
Вдруг он услышал шепот: «Ваня, беги!),)
Иван осмотрелся по сторонам. Андрей Федорович уже бежал в 20-й
блок. Тогда парнишка бегом устремился в конец главного прохода, чтобы
оттуда проникнуть в свой 17-й блок. Но его нагнала овчарка. Она про
кусила ногу, свалила его и стала передними лапами на спину. Вскоре
подбежал эсэсовец, крикнул встать. Фашист спокойно надел кожаную
перчатку, стал левой ногой на правую ступню ноги Ивана и со всего
размаха ударил по лицу. У парня потемнело в глазах. Он мог бы еще
устоять, но, зная повадки этого эсэсовца, упал с первого удара. Если
бы не упал, то фашист бил бы его до тех пор, пока жертва не упадет на
мостовую. И когда Ваня, падая, стукнулся головой о каменья, офицер
засмеялся и пошел прочь.
".Комсомолец догадывался, что в лагере действует подпольная орга
низация сопротивления фашизму. Он хотел быть ее активным членом,
395
но состоявшие в ней люди скрывали от него свои действия. Видимо,
учитывали возраст паренька. Но время от времени они давали ему
поручения. Особенно парню запомнился один пожилой чех, который
часто ходил по блокам с узелками под мышкой. В узелках находились то
кусочки сахара, то головка лука и чеснока, то сухарики. Это подарки тех,
кто имел посылки. И люди, получающие их,
50 процентов содержимого
отдавали чеху, который приносил особо нуждающимся.
Этот чех предложил Ивану достать лагерной соли. «Камрад, кровь,
зубы~.>, - сказал он, показывая на 20-й блок.
Красная соль находилась в ящиках возле столовой. Иван достал
около трех килограммов и передал чеху, который тотчас же понес в 20-й
блок. А на второй день Яцук уже по своей инициативе забрался в ящики,
насыпал соли за пазуху. Но донести ее до блока не успел. Поймали.
Вечером на поверку явился офицер. Он приказал блоковому дать
Ивану 25 палок: «Не вытерпит, - сказал блоковой. - Он маленький, с
него десять хватит~.>.
Тут же в блоке за балку прицепили веревку, за руки вздернули на нее
комсомольца и стали избивать резиновой палкой. После пяти ударов
Яцук потерял сознание. Сколько потом били, он уже не помнил.
На второй день парнишка не поднялся с нар, а вечером на поверке с
двух сторон его поддерживали товарищи.
А стоять надо было. Тот, кто из-за болезни не мог присутствовать на
поверке, приходили санитары и на полосатых спинах ставили кресты
-
путевки в душегубку и крематорий.
Вскоре прибыл чех. Сунув Ивану в карман пару яблок и два кусочка
сахара, он стал ругать парня за несогласованные действия. «За соль для
камрад надо идти по моему сигналу. Не поймают~.>.
Иван опять убедился, что здесь действует разветвленная и хорошо
законспирированная подпольная организация.
В начале зимы 1944 года ночью лагерь разбудил массированный
огонь пулеметов и автоматов. Блоковые, закрыв двери блоков, устре
мились к выходу. Оказалось, что батальон русских офицеров 20-го
блока организовал побег. С вечера, расправившись с блоковым, этим
зверем из зверей, и двумя его помощниками, узники прорыли траншею
под проволочным заграждением, которое было под напряжением. Но
у капитальной стены, опоясавшей территорию Маутхаузена, они на
толкнулись на фундамент. Попытки углубить траншею не увенчались
успехом. Тогда были брошены в ход матрацы, куртки, халаты, раз
бросанные с пола доски. Преодолев в несколько рядов проволочное
заграждение, масса узников стала взбираться на высокую стену. Уби
тых тут же сволакивали в кучу и по ним пробирались наверх. Через
несколько минут куча трупов выросла вровень со стеной. Живые
смертники взбирались на нее, прыгали через стену и убегали в лес.
Во многих местах проволочное заграждение было прорвано. В блоке
396
никого не осталось, почти все 900 человек были истреблены, и только
незначительной части удалось убежать.
Организованный поисковый отряд с собаками в течение трех суток
вылавливал беглецов. Среди них оказался и Андрей Федорович - май
ор, житель Кубани. Фамилию и село этого благородной души человека
Ваня так и не запомнил.
Многие товарищи не одобряли побег узников. Он был совершен за
несколько месяцев до капитуляции гитлеровской Германии. Люди шли
на риск, на отчаяние.
После побега узников жизнь в лагере ухудшилась. Охранники лю
товали, люди гибли, как мухи. Многие тогда смирились со смертью, как
с добрым соседом. А вот с голодом, муками, истязаниями - нет, они
являлись злейшими врагами каждого узника.
Иван Яцук и теперь был частым гостем испанцев. Здесь он находил
не только баланду, но и важные новости о продвижении наших войск.
Однажды, придя за баландой, комсомолец услышал пронзительный
голос по-испански: «Всем зайти в блок>.>. Иван плохо понимал испан
ский язык. Он начал рассматривать, что будет дальше. В это мгновение
чья-то сильная рука схватила его за шиворот и толкнула в двери блока.
Это был Марчелло.
Тогда узники начали смотреть из окон. На главном проходе немец
кая охрана установила стол, скамейки, выкатила кадушку, из баллонов
заполнила ее жидкостью и ушла. Затем появились два высокопостав
ленных эсэсовца с бумагами и женщина-собаковод с двумя овчарками.
Потом привели пожилого русского узника. «Это большой русский
генерал>.>,
-
шепнул Марчелло Ивану Яцуку.
Что спрашивали у узника, никто не знал. Но наблюдавшие (заклю
ченные) видели, как казнили его. После тридцатиминутного допроса
генерала стали избивать ногами, резиновыми палками. А потом со
баковод напустила овчарок, которые тут же кинулись терзать его тело.
Было видно, как он защищал руками лицо и голову от этих злых, как
Гитлер, бешеных собак. А когда собаки сделали свое дело, безжизненное
тело генерала подняли два солдата и несколько раз головой окунули в
бочку, затем швырнули в газокамеру.
Вечером любознательный Иван подошел к бочке. В ней оказался
какой-то белый раствор. Парнишка опустил палец и отпрянул назад.
Раствор оказался едким.
На второй день на главном проходе, где стояла капитальная висели
ца, на смертную казнь через повешение, на тележке привезли чешского
санитара. Того санитара, который несколько лет работал в газокамере.
За что же он угодил в петлю? Оказалось, чех пытался спасти этого
генерала. В тот день он не задушил его газом и не передал его тело в
печь крематория, а замаскировал в углу в надежде, что узника никто не
обнаружит. Санитар ждал очередную жертву, чтобы переодеть генерала
в одежду того смертника и переменить его смертный номер. По спискам
397
лагерной администрации смертный номер генерала попадает на склад, а
человек под этим номером фактически остается живым. Таким способом
этот простой чешский санитар
-
патриот спас жизни не одной сотни
советских, чешских, польских, французских узников. И вот теперь за
спасение их жизней сам угодил в петлю.
После этого случая Марчелло сказал Ивану, будто фашисты мучили
советского генерала Дмитрия Михайловича Карбышева. И, найдя его
еще живым в газовой камере, они заморозили его, как морозила своих
рабынь русская помещица Салтычиха. Только с той разницей, что по
мещица делала это на глазах крепостных, а фашисты
-
тайно от про
зорливых глаз десятков тысяч узников.
Фашистский рейх доживал последние дни. По ночам отчетливо до
носилась артиллерийская канонада. Администрация лагеря металась,
как загнанный в берлогу хищник. 3-го мая газовая камера и кремато
рий перестали дымить. Смерть хотя и по-прежнему витала кругом, но
массовые уничтожения людей прекратились. Дрожа за свою расправу,
фашисты даже начали заигрывать с узниками. А в лагере они не появ
лялись иначе, как группами в три-пять человек.
Теперь для живых газовая камера и крематорий уже не представля
ли опасности. Многие узники, воспользовавшись отсутствием охраны,
проникли в крематорий и газовые камеры, чтобы найти там спасение
в случае массового истребления. А такая опасность была. Комендант
лагеря Цирайс получил секретный приказ Гиммлера: уничтожить всех
узников Маутхаузена. За невыполнение этого приказа Гиммлер снял
Цирайса и в последних числах апреля
1945 года назначил комендантом
Керна, который уже замышлял привести приказ в исполнение.
Два обстоятельства помешали ему привести в исполнение этот при
каз: быстрое продвижение наших войск и решительная борьба интер
национального лагеря подполья, в котором русскую секцию пленных
возглавлял майор А.И. Пирогов.
В первых числах мая руководство подполья выдвинуло Керну ульти
матум: вся власть в лагере принадлежит самоуправлению, избранному
заключенными, вход эсэсовцам внутрь лагеря запретить. И Керн принял
этот ультиматум.
Он не мог не принять его. Поредевший гарнизон к тому времени был
малочислен и уже не представлял внушительной силы для узников. На
смену молодым эсэсовцам на вышках стали бородачи, призванные по
тотальной мобилизации. Они взяли автоматы из-за боязни расстрела.
И это оружие не было использовано ими против узников.
Утром 5 мая вблизи лагеря разорвались два снаряда, и где-то заурчал
танк. Комендант Керн и его подручные кинулись в лес. В лагере кто-то
крикнул «Свобода!~. это слово подхватили десятки тысяч уст.
Восставшие выбили (браму) железные ворота. Забрав оружие у бо
родачей, кинулись к складу с оружием и боеприпасами, а вторая часть
восставших атаковала эсэсовские казармы.
398
С этой массой восставших бежал и Ваня Яцук. Но его опередили,
и когда он прибыл на склад, оружия уже не оказалось. Значительную
часть вооруженных тут же взял Андрей Пирогов и занял оборону на
подступах к лагерю. Меньшую часть узников повел немецкий полковник
Кордэ, который по решению интернационального комитета подполья
осуществлял внутреннюю оборону лагеря.
Два дня восставшие держали натиск фашистов на подступах к ла
герю. Часть восставших пала смертью храбрых, но враги в лагерь не
прошли. Так была предотвращена зверская расправа фашистов над
десятками тысяч узников лагеря смерти Маутхаузен. В этом большую
роль сыграли коммунисты и беспартийные интернациональной подпольной организации".
Гридчин И.И.
6.д"
Ф. М.-98. Оп.
г. Луганск.
3. Д. 15. Л. 117-131.
№ 98
Это произошло в Венгрии ...
Мы спасли от верной смерти
30
тяжелораненых бойцов и коман
диров, (о) которых на жаль мы не знали ни фамилий, ни из какой они
части. Это случилось так.
В начале января 1945 г. наша дивизия, 21-я Пермская стрелковая,
вела тяжелые бои с последними силами противника на подступах к Буда
пешту. Немцы имели незначительный и короткий успех. На этом участке
населенные пункты по несколько раз переходили из рук в руки.
Мне и Смольнику Ивану, уроженцу с Дальневосточного края, было
приказано доставить одну машину боеприпасов и одну машину продо
вольствия в 116-й стрелковый полк, который вел бои недалеко от м. Шар
керестур между Секешфехерваром. Когда мы подъехали к этому участку
116-го полка, нам сообщили, что, прорвав оборону немцев, (полк) ушел
в тыл к немцам. Отступал только обоз полка. Нам сказал помощник по
тылу, капитан Мельник: «Возвращайтесь назад. Полк должен выйти в
район Дунофельдвард». Мы повернули машины и поехали напрямую в
этот Дунофельдвард. Не доезжая до ст. Шаражд, мы увидели табличку
указатель ППГ. «Ванюша, давай заедем. Там уже удрали, посмотрим,
что побросали», - предложил я Смольнику. Мы заехали в госпиталь, и
своим глазам не верилось: все наши войска отошли километра на 3-4,
а госпиталь, который находился на ст. Шаражд, не эвакуирован. Был
там один врач и три медицинские сестры. Немцы находились от них не
более
500 метров. Врач стал нас просить: «Товарищи, заберите раненых
- расстреляют». Мы вспомнили слова
офицеров. Ведь придут немцы
Сталина о том, что дороже на свете это человек: боеприпасы разгрузили
399
под забор и продовольствие. В кузовы
-
соломы, и у нас был брезент,
подъехали под двери. Кто полз, кто прыгал, кто, как мог, лезли в кузова,
кого вносили, кто кричал: «Братишки, не бросайте нас!>.'> И так набилось
в кузова полно, в одном белье. Одеваться не было времени, а на дворе
было около 1О градусов мороза, но никто не обращал внимания, потому
что немцы уже вели стрельбу по поселку. Взяли мы около 30 человек,
остальные остались там и врач со своими девушками.
Распрощавшись, мы тронулись. На выезде из станции Шаражд нас
начали обстреливать, но на большой скорости мы проскочили, и путь
наш был на город Эрчи. На переправе через Дунай, не доезжая до пере
правы километра три, дорога вся была забита транспортом, проехать не
возможно. Я предложил раненым: «Будете терпеть, повезем по полям>.'>.
- «Везите быстрее до переправы>.'>. И мы поехали по пахоте, по рвам, где
по полю, в пригороде ломали машинами заборы. На машинах крик, визг.
«Не обращай внимания, вези!>.'> - и так мы добрались до пристани.
Начальник переправы приказал расстелить брезент и сгрузить ра
неных на землю, а машины убрать, ибо скоро рассвет. Раненые катего
рически отказались, потому что вся площадь была завалена ранеными.
Два парома не успевали увозить их на ту сторону Дуная. Я и Смольков
ушли от машин. Не прошло и полчаса, где-то с ночной темноты появи
лось два виллиса, на которых приехал командир Третьего Украинского
фронта генерал армии Толбухин и охрана и прямо к парому. Подошли и
мы к машинам. «Почему здесь машины стоят?>.'> Под брезентами полно
в белье раненых, (которых) мы перевезли со станции Шаражд.
Подбежал с докладом начальник переправы, затем доложил началь
ник госпиталя, что «эвакуируют госпиталь и раненых>.'>. На пароме в
этот момент стояло две санитарные машины. Когда Толбухин приказал
открыть их, там вместо раненых оказалось госпитальное имущество
и полно девушек-медсестер, а раненые лежали на снегу. Начальнику
переправы и начальнику госпиталя был прочитан Указ, и два выстрела
отправили их на дно Дуная кормить рыбу.
То, что было, то и пишу. Машины с парома (были) сняты, девки
разогнаны, и в течение часа не осталось ни одного раненого на земле,
забрали и у нас с машин. И так мы распрощались с ранеными.
Дорогие товарищи раненые, мы не знали ваших фамилий, а вы наших.
Но вас спасли и везли на машинах шофера 21 стрелковой дивизии Смоль
ников И., Онищенко С.С., Киевской обл., Тетиевский р-н, с. Володарка.
Нам сообщили жители, что раненых (которых мы не смогли взять в
машины) немцы сожгли, девушек изнасиловали, потом расстреляли, а
врача как будто забрали с собой ...
Напечатайте в своей газете эту правду...
Гриценко О.
Киевская обл., с. Володарка.
12 апреля 1965 года.
Ф. М-98. Оп. З. Д.
400
15.
Л.
18-21
об.
к
No 99
Рассказ бывшего малолеmеrо узника Освенцима
Я не помню фамилий и имен, зато помню хорошо их лица: стар
шего лейтенанта из Москвы, из Ленинграда. Они взяли меня вос
питанником из Освенцима -10-летнего паренька. Кости, обтянутые
кожей, если они живы, я бы хотел им сказать большое спасибо за
мою жизнь.
С
1941
года по
1945
год моя фамилия была Сидоров Геннадий.
Я бы еще хотел отблагодарить одного доброго врача, тоже не помню
его фамилии, но зато они свои хорошие поступки должны помнить,
если бы ни он, меня не было бы живым. Когда я отморозил ноги,
после чего они у меня опухли и начали гнить с пальцев, я перестал
ходить. Я мог только ползать, и то с трудом. Я понимал, что стоит
эсэсовцам убить меня, неходячего пацана, который даже не мог сде
лать одного шага. И этот добрый человек вылечил меня, конечно, не
без ножа ампутировал пальцы. Это было в лагере в Люблине. Я хо
тел бы его поздравить с нашей Победой, если он жив. Я помню
-
за
неделю до нашего освобождения немцы почти всех этапом куда-то
угнали. Остались те, кто не мог ходить, и те, кто смог спрятаться. А за
сутки до прихода наших войск в лагерь, как бешеные псы, приехали
эсэсовцы и построили всех оставшихся. Первыми приказали встать
военнопленным. Они быстро завели их забарак и расстреляли возле
оврага. После их ухода мы поспешили туда и стали смотреть; один из
них застонал, его тут же вытащили из оврага и занесли в барак. Когда
начали искать
-
куда его ранили, оказалось, пуля вскользь прошла по
затылку. Он тогда оказался счастливей всех, потому что они обычно
добивали, кто оказывался жив. Но им некогда было доводить свое
кровожадное дело. Я знаю, что он остался жив при мне, а если он
жив, то знай, что и твой расстрел помню, как и многое другое. Таких
случаев было в лагере много.
Крематории поглощали тысячами невинных детей, стариков, ма
терей и здоровых мужчин. Они побоялись оставлять крематории и за
неделю до нашего освобождения ночью взорвали. Конечно, подвигов в
моем письме нет.
Я не знаю, стоило ли мне это писать? Можно было подробней, но
некогда.
Дорицин Г.Е.
г. Фрунзе.
6 мая 1965 г.,
Ф. М.-98. Оп.
3.
Д.
18.
Л.
193-194
об.
401
No 100
В застенках концлагеря Дахау
После короткого последнего допроса в Мюнхенском гестапо следо
ватель с непомерно короткими ногами в гетрах и большим животом,
прищурившись на солнечный свет в маленьком окне, как в амбразуре
дота, коротко кинул
-
«дахау».
Получив несколько подзатыльников в коридоре гестапо от охран
ников, пять человек, арестованных за саботаж и организацию побега
из лагеря при заводе «Мессершмитт», бросили в закрытую тюремную
машину. Решетчатая дверца машины захлопнулась со своеобразным
щелчком. За дверцей на откидных стульях уселись два здоровенных
гестаповца, застыв в позе, напоминающей лакеев в графской карете.
Частые повороты и кратковременные задержки свидетельствовали о
том, что машина движется по улицам города. Выехав за город, машина
набрала скорость. Направление машины определить было невозмож
но, так как в машине окон не было. По дороге машина несколько раз
останавливалась. Было слышно, как сопровождающий офицер что-то
кому-то объяснял и показывал бумаги
-
видно, стоящим по дороге по
стам. Наконец, резко затормозив, машина остановилась.
Офицер ключом открыл дверцу, и арестованные, не успев опомнить
ся, были выброшены охранниками из машины.
У двери небольшого двухэтажного грязно-зеленого дома, к которо
му подошла машина, расставив ноги на ширину плеч и заложив руки
за спину, с автоматом на груди, стоял эсэсовец. Арестованные в со
провождении охранников и офицера подошли к двери дома. Офицер
предъявил документы часовому. Тот, ни слова не говоря, указал на дверь.
Через несколько минут арестованные были службой гестапо переданы
администрации концлагеря Дахау, во главе которой стоял сам обер
палач Гиммлер. Охрану лагеря несли особо доверенные инквизиторы
из войск се.
Это было 8 августа 1942 года. В этот день у меня отобрали право не
только называться человеком, но и право носить свое собственное имя.
С этого времени я стал заключенным №
33 787
концлагеря Дахау.
Процедура санпропускника начиналась с того, что заключенного с его
увеличенным номером фотографировали в нескольких позах и произ
водилась опись наружных примет. Вещи и одежду забирали, а выдавали
полосатую робу - штаны и куртку. На ноги давали колодки - подобие
ткацких челноков.
В таком виде заключенный русский проходил первое знакомство
с Петром Ивановичем или дядей Володей. Это были два русских
переводчика-эмигранта, два старых белогвардейских офицера, два
человека, ненавидящих все русское только за то, что революционная
Россия в свое время вышвырнула их из русской земли, как пустую траву
402
с поля. Первый по национальности был русский, второй армянин по
фамилии Меансариан. Хотя они были и разными по национальности,
но служили своим хозяевам-фашистам одинаково верно. За свое пре
данное лакейское отношение к гитлеризму дядя Володя впоследствии
дослужился до старосты лагеря.
Мое первое «знакомство» с Петром Ивановичем произошло сразу же
после выхода из бани. Группа заключенных на площади для проверок
под крик и дубинку эсэсовца переносила с места на место камни, как
я заметил, эта бесполезная работа повторялась несколько раз. Люди,
вернее, ходячие полуживые скелеты буквально валились с ног. Дубинка
эсэсовца то и дело плясала по головам и спинам заключенных. Я спросил
у сопровождающего нас Петра Ивановича: «Что это значит?» И слово
«значит» я уже договаривал на земле, сваленный хлестким ударом Петра
Ивановича, который вдобавок обрушился на меня с отборной бранью.
Разговаривать было запрещено.
Вновь прибывших отправляли в блок № 19 - карантинный барак
для русских. Барак был разделен на 4 комнаты-штубы, набитые людьми,
как селедкой. Трехэтажные нары были составлены в спальной комнате
вплотную. Спали один на одном. Утром рано людей, истощенных и
голодных, поднимал крик старшего комнаты (штубового) немца, ко
торый носился с бичом в руках и выгонял на двор. Получив пол-литра
ячменного кофия и обогревшись им немного, заключенные в строю
должны были стоять до самого обеда. В обед, получив литр капустного
или брюквенного супа, должны в строю выстоять до вечера. Вечером
пайка хлеба и пол-литра чаю проглатывалась в один миг. После ужина
шли на вечернюю поверку.
Из карантинного блока ежедневно вызывали десятками людей на
допросы, откуда или совсем не возвращались, или возвращались по
луживыми. Часто, не выдерживая адских пыток, люди сходили с ума
или бросались на огорожу из проволоки, по которой шел ток высокого
напряжения. Побег из лагеря исключался. Проволочная ограда с током
высокого напряжения, цементный трехметровый ров, из которого не
выбраться, цементная трехметровая стена и, наконец, бетонированные
трехэтажные вышки с установленными пулеметами
-
все это надежно
охраняло лагерь. Изоляция от внешнего мира была полная. Не боясь,
нацисты сюда упрятывали больших людей оккупированных государств:
премьеров, президентов, министров. Несколько лет здесь томился в
нями. Крематорий, построенный за лагерем и созданный по последнему
слову нацистской техники уничтожения, работал круглосуточно.
В первых числах апреля 1943 года из карантинного блока отобрали
группу людей примерно человек 60, в основном, молодежь. После меди
цинского осмотра в лагерном лазарете (ревире) отвели обратно в барак,
403
записав номера. Через некоторое время этих людей по 2-3 человека ста
ли куда-то уводить. Назад не возвращались. Оставшиеся из этой группы
в бараке недоумевали - что еще нового выдумали фашисты. Однажды
утром после проверки блоковой писарь, поляк с немецким граждан
ством, вызвал мой номер. Хотя я и ожидал этого, однако неприятная
дрожь прошла по всему телу. Ноги не хотели идти. Посмотрев вокруг и
простившись взглядом с товарищами, еле двигая одеревеневшими но
гами, вышел из строя. Подгоняемый сопровождающим писарем, вышел
на улицу. Все. Конец. Ну что ж,
16 лет прожито.
Маловато.
Поравнявшись с лагерным лазаретом, схватив за рукав, писарь по
тащил в ворота лазаретного блока. На зов электрического звонка вышел
небольшого роста немец с зеленым треугольником на груди - уголовник.
Сдав меня пришедшему, писарь ушел. Осмотрев с ног до головы, как
удав, рассматривающий очередную жертву, немец что-то спросил. Я дал
понять, что я по-немецки не понимаю, кивнув головой в знак следовать
за ним, немец направился в коридор. Комната, в которую мы вошли, была
большой и светлой. Окна были не такие, как в других бараках. Первое,
что бросилось в глаза, это большой стол, накрытый белой скатертью, и
кожаное кресло. Немец подошел к столу и нажал электрическую кнопку.
Послышались шаги в коридоре. Вошли двое в белых халатах
-
молодой
в форме офицера СС и старший в гражданском костюме. Заключенный,
который привел меня, вышел, и через несколько минут отворилась дверь
и глазам представилась следующая картина: два человека в полосатых
робах ввели третьего, голого, голову и частично спину которого при
крывало что-то наподобие одеяла. Это был не человек, а скорее всего,
скелет, обтянутый кожей. Невнятное бормотание показывало, что в
этом несчастном еще теплится жизнь. Бесчувственное тело положили
на кушетку. Шприцем эсэсовец с отброшенной руки умирающего взял
одну каплю крови, так как больше взять было нельзя - тело было бес
кровным. Знаком руки немец подозвал меня, закатав рукав моей робы,
положив мою руку на стол. Взяв шприц с кровью только что унесенного
заключенного, эсэсовец стал нащупывать вену в моей руке. Собравшись
с силами, я отдернул руку и в этот момент, оглушенный ударом в лицо,
отлетел в угол комнаты. ,
-
вопил во всю глотку
эсэсовец. Удар ноги в живот, потом в голову.
Открыв глаза, я увидел, что лежу на кушетке, на изгибе руки ощу
щался укус осы - укол был дан. Эсэсовец снял уже халат. Сидевший
в кресле немец в гражданском костюме что-то записывал в блокнот.
Лошадиное лицо, большие, навыкате глаза, смотрящие поверх очков,
и нос, напоминающий клюв хищной птицы,
-
таков портрет доктора
медицины Рашера. Правой рукой его был лагерный врач Хинтермейер,
по приказанию которого были повешены 72 советских офицера. Но
это были только непосредственные палачи-исполнители. Приказы и
распоряжения им поступали от обер-палача генерал-фельдмаршала
404
Мильха. Эти изверги в стенах концлагеря Дахау производили медицин
ские опыты над заключенными. Только что, вбрызнув шприцем кровь
больного малярией в мою вену, я был заражен тропической малярией.
Из врачебного кабинета, еле держащегося на ногах, меня привели в
первую штубу третьего блока. Это барак, в котором производились
медицинские опыты. Три другие штубы этого блока тоже были заняты
подследственными заключенными. В одной из них находился советский
матрос Николай, который перенес несколько раз полное заморажива
ние, и только благодаря сильному своему организму он воскресал из
мертвых. Первая штуба была самой большой. Койки стояли в три ряда.
Пока штубовой флегер (что-то наподобие медсестры) приготавливал
мне койку, заметив новичка, несколько голов поднялось над подушками.
Знакомый голос подозвал подойти меня к одной из кроватей, и, скорее
всего, по голосу я узнал своего товарища по побегу однофамильца Ива
на. От человека, с которым неделю тому назад я спал рядом на нарах
19
блока, ничего не осталось. На подушке с черепом с выпирающими
углами лежал полуживой человек, трясясь в тропической лихорадке.
Рядом с моей кроватью, на которую меня положили, лежал другой мой
товарищ, Евгений Войтехович. В это время он даже не мог поднять
голову
-
у него приступ только начался. Приоткрыв его, я отпрянул
с ужасом - страшное желтое лицо, синие губы и открытые, ничего не
видящие глаза с белками, вышедшими из своих орбит, все это напоми
нало страшное лицо мертвеца.
Вечером к моей кровати тихонько подошел флегер штубы Тио
-
мо
лодой немец-антифашист с шестилетним лагерным стажем. Расспросив
у меня, кто я и откуда, он стал утешать меня от отчаяния. К его словам я
отнесся с недоверием, зная лагерный закон «Не доверяй незнакомому~.
так как среди заключенных-уголовников были люди, готовые продать
человека за литр баланды. Позже такой же самый подопытный, про
бывший здесь уже около месяца, советский матрос торгового флота
Виктор, захваченный фашистами в плен во время рейса, рассказал мне
о Тио, что его бояться не следует, что он к русским особенно добр, так
как ждет своего освобождения только от русских. Позже я сам убедился
в достоверности слов Виктора. Длинными вечерами Тио собирал вокруг
себя русских заключенных и шепотом рассказывал о борьбе испанского
народа против фашистов, в которой сам участвовал в составе Интер
национальной бригады. В свою очередь, очень много интересовался
Советским Союзом.
Несколько дней после укола я ничего не ощущал, но как-то под
вечер я почувствовал легкую тошноту. Болела голова. Назавтра я уже
подняться не мог. Температура 41,2° Анализ крови подтвердил болезнь.
Четырехчасовые приступы за несколько дней сделали свое дело. Как
то раз в умывальнике увидев себя в зеркале, я с ужасом отшатнулся:
волосы вылезли от большой температуры, глаза, запавшие в глазницах
405
под черепом, синие тонкие губы и и желтая кожа малярика
напоминало человека из загробного мира.
-
все это
Трупы, которые лежали в умывальнике до утра, пока транспорт
ная команда не отвезет в крематорий, ничем не отличались от живого
малярика. Заражали малярией не только уколами. Заражали людей и
малярийными комарами. Между ног заключенного ставилась клетка с
комарами, которые пили последние капли крови. Когда у такого подо
пытного заключенного жизнь уже подходила к концу, тогда начиналось
лечение. Испытывалось действие противомалярийных препаратов, что
еще больше уносило человеческих жизней от размеров дозировки ис
пытываемых лекарств.
Однажды, уже немного поправившись, я вышел в умывальник без по
сторонней помощи. В это время транспортная команда развозила бачки
с баландой. Среди людей команды я увидел своего знакомого Чуевского,
который тихонько сообщил мне, что блок 19 из карантинного переведен
в шестой рабочий блок. Он же первый и принес мне весть о Сталинграде,
которая молнией облетела лагерь еще до сообщения гитлеровских газет.
Пробыв на подопытном блоке около 6 месяцев и немного оправившись
от малярии, меня выписали из лазарета и направили на 6 блок во вто
рую штубу. Там я и познакомился с автором книги «Военнопленные»
Владимиром Бондарец
Кристиан
- заключенным № 70 200.
- штубовой второй штубы, немецкий антифашист. Ски
тания по тюрьмам и лагерям из когда-то физически здорового человека
сделали его полным инвалидом. Когда блок выходил на поверку и Кри
стиану надо было идти вместе со строем, можно было видеть на его лице,
сколько труда и усилий стоил ему этот переход. Ноги Кристиана были
переломаны в нескольких местах, и когда он шел, тавр его покрывался
потом, а вся фигура напоминала заводного человечка. Этот человек,
перенесший на себе все пытки штурмовиков, из борьбы вышел почти
уничтоженным физически и победителем в своем правом деле, гитле
ризм должен и будет уничтожен. Вот к этому человеку в штубу я и попал.
По его рекомендации скоро я уже работал в команде «плантаж». Может
быть, это и спасло мне жизнь. Команда четвертой теплицы состояла из
26 человек: 4 русских, остальные чехи, поляки, и только капо был немец.
Среди этих людей к заключенным своей ненавистью выделялся помощ
ник капо - бывший польский офицер-пилсудчик, народный немец из
поляков ( фольксдойч) Богутский. Особенно его жестокость возросла к
русским, когда гитлеровская печать сообщила о событиях в Катыньском
лесу, где как будто бы советскими властями был уничтожен лагерь воен
нопленных польских офицеров. Поверив геббельсовской лжи и встретив
среди списков погибших несколько имен своих знакомых, Богутский
особенно обнаглел. В противовес ему душой всей команды был чех По
хман Владимир. Штабс-капитан Чешской армии, он не сложил оружие
и тогда, когда Чехословакия была полностью проглочена Гитлером. Это
406
был уже немолодой человек, высокий ростом и когда-то физически
сильный. Но долгие годы Дахау подорвали здоровье этого исполина.
Сторонник того, что Чехословакию русские не оставят в беде и Бене
шу не следовало бы идти на уступки Гитлеру, он был схвачен сразу же
после прихода немцев в небольшой чехословацкий городок Маковник.
С ним было связано мое дальнейшее пребывание в команде. Имея связь
с подпольем лагеря из чешских товарищей, этот человек очень осто
рожно информировал нас о положении на фронте и в самой Германии.
Его предсказание гитлеровская печать извещала только на
5- 7 день.
От Похмана мы узнали об открытии второго фронта. Заключенные,
работавшие на плантации, в основном, выращивали лекарственные
травы. Когда-то здесь было большое болото, по трясине которого не
ступала нога человека. Территория лагеря и эсэсовский городок, а также
швейная, обувная, фарфоровая фабрика, все это было построено руками
заключенных на их же костях. Все это было собственностью Гиммлера.
На полуметровой глубине вся эта площадь в несколько квадратных
километров была усеяна человеческими костями.
Весна в Баварии наступает рано. В 1945 году она была особенно
ранней. В конце марта уже было тепло так, что администрация лагеря
поснимала шинели с заключенных. Воздух был до того прозрачен, что
Баварские Альпы, расположенные в нескольких десятках километров
от Дахау, по утрам были отчетливо видны.
Зачастили визиты союзной авиации. Особенно упорно бомбили в
начале апреля. От рабочих команд, которые выезжали в город, было из
вестно, что Мюнхен полностью уничтожен. Однако Новый Мюнхен, где,
в основном, были виллы нацистов, финансовых заправил и фабричных
королей, остался нетронутым.
Вот уже несколько дней лагерь живет напряженной жизнью потре
воженного муравейника. После утренних поверок на лагерной площади
не раздается команда «Все на работу!~.
Уже 4 дня рабочие команды не покидают территорию лагеря. Только
несколько уголовников под усиленной охраной выходят на плантацию.
Заключенные, эвакуированные с других лагерей при приближении
фронта, лежат тут же на земле, не в силах подняться. Это люди, истощен
ные до крайности и безразличные уже к тому, что происходит вокруг.
В воспаленных глазах только ненависть к фашизму. На крик лагерного
полицая «Кто еще жив?~ они даже не могут ответить, и кое-где поднятая
рука говорит о том, что в этом человеке еще теплится жизнь.
По утрам можно услышать тяжелые вздохи земли
-
вестник при
ближения фронта.
Дисциплина в лагере ослабла. Лагерная полиция, блоковые и шту
бовые стали относиться к заключенным с добротой, зачастую до тош
ноты. Прошел слух об эвакуации лагеря. Штабеля трупов, уложенные
на дворе крематория, которые при своей пропускной способности не
407
могла сжечь, обливались керосином и жглись на дворе. Из тифозных и
дизентерийных бараков не справлялись увозить умерших. Появились
люди уже с номерами сто двадцать пятой тысячи. После меня в лагерь
угодило около девяносто одной тысячи человек, однако людей в лагере
не прибавлялось. Где люди? А крематорий черным столбом дыма раз
носил смрадный пепел по лагерю день и ночь ...
Слухи об эвакуации лагеря подтвердились, и
27 апреля 1945 года
стали готовить лагерь к эвакуации. Приказано было эвакуировать в
первую очередь русских и немцев. Вот в это время и заработала русская
подпольная организация в широком масштабе. Все время (во время)
нахождения в лагере мы чувствовали ее направляющую руку, но эти
люди находились среди нас в подполье. Да это и понятно. Дознайся об
этом гитлеровцы, полетели бы тысячи голов, и этим самым было бы
сорвано большое дело. Подпольщики разъясняли заключенным, куда
их собираются эвакуировать, - путь до ближайшего ущелья в Альпах.
Есть срочный приказ Гиммлера: Дахау уничтожить.
Чешские и польские товарищи стали настаивать на том, чтобы, ис
пользовав суматоху внутри лагеря, русским не эвакуироваться. Но было
уже поздно. Первую партию заключенных русских и немцев, примерно
около десяти тысяч человек, уже вывели за ворота. Как потом выяснилось,
поднять восстание в пути этой колонне не удалось, в самый последний мо
мент немецкие товарищи на восстание не решились. На подходе к Альпам
колонна была освобождена союзническими войсками, но все же многих
товарищей не досчитались, по дороге отставших расстреливали.
Я остался в лагере. Посла ухода колонны людей в лагере стало мень
ше. Наступила жуткая тишина. Все чего-то ждали.
С утра
29
апреля на территорию лагеря не зашел ни один эсэсовец.
Были усиленные караулы на вышках. Было принято решение с лагеря
не выходить, а если станут выгонять, то поднимать восстание внутри
лагеря. Но этому не суждено было свершиться. Того же дня после обе
да лагерь был освобожден американскими войсками. Часовые с вышек
от пулеметов были сняты живыми. Впоследствии небольшая лагерная
газетка ~лагерный бюллетень», выпускаемая от руки под копирку, со
общала, что после частичной эвакуации лагеря было приказано авиации,
базирующейся около Мюнхена, разбомбить лагерь. Сделать это авиация
уже не могла. Воздух был полностью в руках союзников. Тогда-то и была
поднята эсэсовская дивизия, расквартированная в Мюнхене. Она была
двинута на уничтожение лагеря. Немецкий коммунист по имени Макс,
перейдя линию фронта, сообщил о готовящейся бойне в Дахау союзному
командованию. Со стороны союзников, которые в то время не очень
спешили, были приняты меры, и подходившая дивизия на подступах к
Дахау была остановлена.
Долгожданное освобождение не изменило положения заключенных.
Они так и остались за проволокой, только началась усиленная обработка
408
людей. Появившиеся люди в гражданских костюмах, разговаривающие
на всех языках мира, стали советовать полякам, чехам, болгарам, югосла
вам не возвращаться на родину, так как родины у них уже нет
-
Россия
все заберет, а их бросит обратно в лагерь. Русским стали забивать голову,
что по возвращению на Родину всех без суда отправляют в Сибирь.
Появились агенты с услугами о предоставлении райской жизни в Ав
стралии, Америке, Канаде. Открылись широкие возможности записаться
в иностранный легион, а то и просто давалась возможность остаться на
Западе. Надо только подписать контракт. Часть людей поверили этой
лживой пропаганде, о чем глубоко сожалели, уже будучи на скамье под
судимых как шпионы, заброшенные позже на свою Родину.
Бывшие заключенные из русских, видя все это, только сильнее сжа
лись в кулаке. Был создал .
После предложения, угроз последовали пытки, избиения, но сильного
духа, большой воли и высокого человеческого мужества не сломить
было палачам - гестаповцам. Несмотря на весь свой опыт, палачи не
догадывались, что, чем изощреннее становятся муки, которые они при
думывали для своей жертвы, тем ярче разгоралось пламя ненависти
к своим мучителям в душе Григория Шаллар. Он готов был в любую
минуту принять мученическую смерть
перенес Григорий Шаллар
-
-
только не предательство. Все
и голод, и подземные темные камеры,
и ослепление светом, и страшные избиения, сохраняя в себе чистое,
человеческое.
Так собирали фашисты в одну группу всех, кто отказывался встать
под их знамя, обагренное кровью многих народов. 7 4 человека офице
ров Советской Армии, прошедших через все пытки гестаповского ада,
были привезены в концлагерь смерти Дахау для новых мучений. Все
74 мужественных борца поклялись умереть, но не предать своей Родины,
чего бы это ни стоило. По указанию Григория Шаллар из прибывшей
группы офицеров и он сам лично развернули агитационную работу среди
многотысячных узников 27 блока, и нити пропаганды потянулись по
всему лагерю. В информации говорилось, что Советские Вооруженные
Силы вырвали стратегическую инициативу у врага и громят его войска
по всему фронту, освобождая народы других стран из-под фашистского
рабства, что ненавистный враг будет разбит окончательно и навсегда.
В лагерь был брошен клич, написанный под диктовку Григория Шаллар
мною и Кошкиным Николаем Васильевичем от имени
74
советских
офицеров: «Будьте сплоченней, товарищи! Скоро придет свобода, Со-
435
ветские войска громят врага везде: в воздухе, на земле и под водой! .. •
Такого содержания была агитация и писались прокламации, ходившие
из барака в барак, переписывались, переводились на разные языки.
В скором времени Григорий Шаллар был связан с подпольным комите
том, который действовал в концлагере смерти Дахау. У меня была самая
душевная и самая братская дружба с этим замечательным человеком,
Григорием Шаллар, и память о нем я сохраню на всю жизнь, образ его
пронесу в своем сердце через все года, о нем знать должны все.
Старший секции 27 блока Эвальд был связан с подпольным коми
тетом и оказывал большую помощь Григорию Шаллар и его группе.
В неделю
2-3 раза устраивал мне выход в зону для связи с подпольным
комитетом. Рискуя жизнью, я пробирался в 14 блок к старшему секции
Роберту Вайнеру, приносил ему маленький бумажный шарик, передан
ный Григорием Шаллар, и возвращался с тем же. Роберт Вайнер - немец,
в заключении с
1934
года, коммунист, лично знал Тельмана и под его
руководством работал. Гестапо жестоко пытало Роберта. Кисть правой
руки вывернута, пальцы переломаны, и вся рука висит сухой непод
вижной плетью. Но гестапо было бессильно против его мужества и вы
носливости. Роберт Вайнер, как патриот рабочего движения, коммунист,
стойко вынес страшные мучения, но организацию, находящуюся глубоко
в подполье, не выдал. Фашисты приговорили его к пожизненному за
ключению в концлагере смерти.
По просьбе Григория Шаллар подпольный комитет сумел через
шрайбштубу перевести меня в рабочий барак 14 и устроить на работу
разнорабочим лагеря. В 14 блоке Роберт познакомил меня с Виктором
Коротюковым из г. Мариуполя, вторая Слободка, который был членом
подпольного комитета. Работая разнорабочим, я имел возможность
подходить к каждому блоку, изолированному от лагеря. Мне давались
поручения распространять прокламации с Советским информбюро.
В подпольном комитете имелся радиоприемник, печатная машинка.
Последние известия Москвы прослушивались, перепечатывались на
машинке, и я распространял по баракам, передавая определенным
лицам. С Виктором Коротюковым сроднила нас фашистская неволя,
жизнь и борьба в постоянной опасности, единая цель, одинаковая
сильная ненависть к врагу и многое другое. Я каждый день посещал
27
блок, где находились
74
советских военнопленных офицера, где
находил и всегда с радостью встречал меня Григорий Шаллар. Я при
носил ему отпечатанные листки, мы залезали на верхние нары, и он
рассказывал мне о своей жизни счастливой в мирное время, о семье, о
жизни в военное время. В минуты набегавшей тоски Григорий любил
напевать песенку: «Маленький дом с мезонином, чуть потемневший
фасад".• Я всей душой полюбил этого мужественного человека, при
вязался к нему всем своим существом, он для меня был примером во
всем, я готов был выполнить любое его поручение, пусть это стоило
436
бы жизни, хотя я и так выполнял все, что мне поручалось от имени
74 советских
офицеров.
Однажды прихожу в 27 блок, друга своего и всю его группу в третьей
секции не застал, фашисты изолировали в четвертую секцию, где нахо
дились штрафники. Последний раз фашисты обращались к 7 4 офицерам
принять условия германского командования, и последний раз фашисты
получили
74 плевка в
морду.
Когда фашисты попытались вызывать по одному для агитации, Гри
горий Шаллар вышел вперед и заявил, «Что у нас, у советских людей,
офицеров Советской Армии, одни интересы, одни задачи, одна цель,
один враг. Если вы обращаетесь к одному, значит, обращаетесь ко всем.
Мы живем по принципу
-
"Один за всех и все за одного, мы никогда
не будем рабами"~.>. Фашисты устроили страшную экзекуцию Шаллар
Григорию. Во двор 27 блока привезли специально изготовленный ста
нок для пыток заключенных. Привязали на этом станке Григория и из
бивали плетьми, хлыстами до полусмерти перед всеми выстроенными
заключенными 27 блока. Мужественно, с нечеловеческим терпением
переносил Шаллар пытки, и никто не слышал ни единого стона. Еле
живого, товарищи сняли его, окровавленного, без сознания, и отнесли
в четвертую секцию, куда их изолировали. Поймет ли кто сейчас, про
читав эти строки, какое большое было для меня горе, как больно было
мне за моего лучшего друга и брата, как тяжело было переносить утра
ту не только мне, всем кто знал этого человека. Из строя подпольного
комитета выбыл самый ее активный и бесстрашный борец
-
Григорий
Шаллар.
Фашисты не успокоились, изолировав группу Шаллар Григория, а у
ее вожака истерзали все тело, как голодные шакалы, они стали глумить
ся над человеческой личностью, над офицерской честью. Специально
сделали большую, на колесах площадку, запрягали в нее этих отважных
и мужественных людей и развозили по баракам баланду, вывозили из
бараков трупы, из конца в конец лагеря возили мусор, но волю сломить
было невозможно. Чувствовали фашисты близость своего конца, вокруг
их змеиного горла затягивалась пет ля все сильней, разгром фашистской
Германии был неизбежен. Стали палачи поспешно уничтожать людей,
свидетелей страшных, кровавых преступлений, совершенных перед
лицом всего человечества. За успешное наступление советских войск
фашисты отыгрывались над беспомощными заключенными, находив
шимися в заточении концлагерей смерти.
Так, длительное время фашисты издевались над
74 военнопленными
советскими офицерами, но волю и мужество этих замечательных людей
сломить было невозможно. В ноябре 1944 года всех 7 4 человека фашисты
загнали в санитарный блок No 3 под видом прохождения медицинского
осмотра, по одному заводили в одну дверь и выводили закандаленных
в другую. В этот роковой день по заданию подпольного комитета я вы-
437
шел на свидание с заместителем Григория Шаллар (который был еще
не в состоянии возить площадку)
с майором Новосельцевым. Группа
-
должна была подойти с минуты на минуту за бочками к ~комбинату~
и развозить по лагерю.
Больше встретиться мне не пришлось ни с одним человеком из
группы
74. Их, закандаленных по рукам и ногам, через площадь погнали
под усиленным конвоем к крематорию. Заключенные рабочих блоков
кинулись на площадь, но пулеметная очередь с вышек сразила бегущих.
Я видел медленно идущих людей, обреченных на смерть. В первом ряду
без кандалов шел Григорий Шаллар, взяв товарищей под руки, т.к. был
еще слаб. (Шел) с высоко поднятой лысеющей головой. На (его) лице
блуждала прощальная улыбка. 74 военнопленных советских офицера
зверски были расстреляны у стен крематория, вместе с ними погиб лет
чик, капитан Шаллар Григорий Лукич, но он умер не сломленным, твер
до веря, что прожил жизнь на пользу людям, оставаясь до конца своего
часа пламенным патриотом социалистической Отчизны, несгибаемым
коммунистом. Как бы ни был враг коварен и жесток, но он побежден,
разбит и уничтожен. 11 апреля - Международный день освобождения
узников фашистских концлагерей.
Кустов Г.
11 апреля 1965 г"
Ф. М-98. Оп. З. Д.
г. Тула.
37. Л. 48-55 об.
No 108
Через Бухенвальд к Победе
22
июня
1941
года
-
начало войны.
Самое страшное, что может быть на земле, началось".
Счастливое детство и юношество кончились. Мечты мирной жизни
оборвались. Я готовился поступить в военную Академию. Вместо Акаде
мии в первые же недели войны тяжелые бои под Рогачевом (Западный
фронт). С боями выходим из Гомельского окружения. Опять тяжелые
бои. Опять окружение (Полтавское). Выходя из окружения, контузия
разрывом мины. Плен. Это произошло 20-го сентября
1941
года. На
переправе через заболоченную р. Сулу вблизи г. Лубны.
Что может быть страшнее смерти
-
это плен. Так началась долгая
неделя. 7-го ноября побег с этапа (Лубны, Хорал, Кременчуг, Киро
воград, Адобаш".). Полуживой скелет в дорожном кювете, подбирает
украинский возница и привозит в село Петроостров Кировоградской
области. Здесь украинская патриотка Елена Яковлевна Кодашева взя
лась спасти меня от неминуемой смерти от истощения, ран и язв. Так
я обрел вторую мать (через
438
18 лет,
т.е. в
1960 г"
мы встретились). Она
приезжала ко мне в гости. Сейчас она продолжает работать в колхозе.
На фронте (она) потеряла мужа и брата.
Более двух месяцев был прикован к постели. Елена Яковлевна уха
живала за мной, как за родным сыном. Укрывала от полиции, не боясь,
что за это грозит смерть. Не успел стать на ноги, как был обнаружен жан
дармами и заключен в лагерь за колючую проволоку. Каторжный труд
в каменоломне. И здесь, за
50
км от Петроострова, нашла меня Елена
Яковлевна. Приносила передачи, которые половинили охранники.
«Если будешь бежать,
-
говорила она,
-
иди в Петроостров: упрячем,
снаряжу на восток, к своим~. Побег из каменоломни был неудачным.
Вскоре после побега был схвачен полевой жандармерией и заключен в
Кировоградскую тюрьму.
Каждый день плена - это пытки, издевательства, физическое умерщ
вление людей. Не так страшна смерть, как предсмертие! И вот в пред
смертном состоянии, т.е. каждый день, пленные закалялись духовно,
находили себя, чтобы вести борьбу с врагами Родины, казалось бы, в
невыносимых условиях.
В Кировоградской тюрьме находились выловленные партизаны,
пленные беженцы, члены партии, председатели колхозов, сельсоветов
и др. руководители местной власти.
Всем тюремщикам 1 "~ грозила неминуемая смерть. Каждую ночь
десятками выводили на расстрел. Оставшихся в живых (около 2-х тыс.
человек) зимой
1942/1943
года под усиленным конвоем посадили в
товарные вагоны и повезли в неизвестном направлении. Так я оказался
в Германии. Фашисты изменили тактику уничтожения советских людей.
Фашисты увозили наших людей в Германию и там их уничтожали после
непосильного труда в шахтах, рудниках, подземных химических заво
дах. Особо подозрительных (военнопленных) заключали в концлагеря.
В Германии мне удается сменить фамилию на Олега Миронова. Этот
маневр не принес мне маскировки. Я угодил с группой в
42
человека в
концлагерь Бухенвальд, где был зверски убит Эрнст Тельман, где было
замучено и сожжено в крематории несколько десятков тысяч стойких
антифашистов из
18 стран
Европы. Здесь, в Бухенвальде, сближаюсь с
руководителями подполья Николаем Симаковым и Степаном Бакла
новым. Получаю задание по созданию самодельного оружия. Через
неудачи
-
успех. При испытании замедлителя для ручной гранаты
приспособление взрывается у меня в руках. Ранение. Через
1,5 месяца
после выздоровления возвращаюсь к выполнению задания. Задание
выполнено. Получена самодельная взрывчатка (нитроклетчатка),
ручная граната, мина, зажигательная бутылка. Это самодеятельное
оружие было использовано узниками в восстании 11-го апреля 1945 г.
(В изготовлении самодельного оружия участвовали русские, чешские,
из лагеря эвакуировали с целью уничтожения. Ночь. Взламываем дверь
вагона. На полном ходу выпрыгиваем во тьму. Отделался ушибами и
царапинами. Вчетвером продвигаемся на восток, навстречу родной
Армии-Освободительнице. При мне самодельная ручная граната соб
ственной конструкции, у Федора Девкина заряженный пистолет, у
Александра Коробейникова самодельный компас, у Евгения Соловьева
самодельная карта Восточной Германии. Все это мы вынесли из Бухен
вальда. В ночных переходах растеряли друг друга. К своим выходили
в одиночку. Через три недели после побега достигаю прифронтовой
полосы. Питался подножным кормом
-
кореньями, выкапывал вчера
посаженный картофель, случайными трофеями.
На рассвете слышу рев прорвавшихся танков. Выхожу из леса ближе
к дороге. Движутся танки. На танках вооруженные солдаты. На пи
лотках и шапках красные звездочки. На гимнастерках ордена, медали.
Ура! Наши! На мой сигнал один из танков делает тихий ход. Солдаты
подхватывают меня за руку. На танк. От радости плачу. Слез нет. Глаза
высушил плен. Обида за выпавшую мне судьбу не давала сказать ни
слова... Солдатам было и так понятно, кто я есть, по моему жалкому виду.
Солдаты-освободители успокаивали меня и говорили, что фашисты за
поругание Земли русской платят сторицей.
Так я обрел свободу и встречу с Родной Армией. На привале меня по
знакомили с майором Аратунян (62-я танковая бригада, 1-й Украинский
фронт). Майору сообщил, что я лейтенант-артиллерист, комсомолец,
узник Бухенвальда. Мои сообщения проверялись в бою ... Мне доверили
минометный взвод.
Так я опять становлюсь народным мстителем за замученных и сож
женных в крематориях боевых товарищей в фашистских застенках ...
Памятный день
-
9-е Мая
1945 г.
Штурмом, на танках врываемся в
восставшую Прагу. Ликующая Прага и воины празднуют Победу, конец
войне и народным бедствиям. В Праге встречаюсь с чехами в полосатой
одежде
-
это узники Бухенвальда вернулись на Родину. «Наздар, кол
лега!~ Юзеф узнает меня. В Бухенвальде крепла интернациональная
дружба ...
После войны меня демобилизовали. Приезжаю в родной Про
копьевск в Кузбассе. Мать показывает извещение: 1941 г.: «Без вести
пропавший ... ~ Родственники узнают из моих рассказов - был в плену.
Чуждаются. Больно, но ничего не сделаешь ... Время покажет. Родина
требовала от оставшихся в живых новых испытаний, но уже на мирном
фронте. Надо было восстанавливать разрушенное врагом хозяйство.
Нужны были специалисты. С ослабленным здоровьем решаю пойти
учиться. Работаю и учусь в институте. В 1950 году получаю диплом
и назначение в Сызранское медучилище, где и работаю по настоящее
440
время преподавателем фармакологии и химии. Имею семью. Сын Алик
перешел в
7 класс.
Пусть наши дети не знают тех памятных дней войны, которые так
много принесли горя и испытаний их отцам и матерям.
9 июня 1961 года,
Ф. М-98. Оп. З. Д.
Лысенко Павел (по Бухенвальду, Олег Миронов).
г. Сызрань, Куйбышевская обл.
43. Л. 10-15 об.
No 109
Это нельзя забыть, нельзя простить!
... Много времени я собирался написать Вам или писателю Смирнову
С.С., но из-за того, что я не могу вспомнить фамилий палачей и эсэсов
ских карателей и даже своих друзей, я дело это откладывал ...
То, что я видел и пережил, это не забудешь никогда. То, что я описал,
это мало и сокращенно. Я несколько раз пробовал описать все подробно
и, прочитав за собой, оценивал работу плохой, не литературной - уни
чтожал.
Никакие предлоги давности не должны спасать палачей человече
ства. Правосудие должно совершиться.
Прошу редакцию поместить на страницах вашей газеты мои пре
тензии к нацистским убийцам и их покровителям ...
.. Я
1920
родился при Советской власти, в
году, оставив нас с матерью
1О
1919
г., но и отец мой умер в
человек, мал мала меньше. Но, не
смотря на большие трудности, нас мама всех вырастила, даже не получая
никаких пособий от государства, как получают теперь. Трудно было
маме, но она победила, а главное, что нас с ней вместе воспитало, - это
Советская власть. Ведь, как только стали организовывать на селе арте
ли из единоличных хозяйств, мама, не задумываясь, записалась самой
первой в деревне, и мы все, начиная с 8-летнего возраста, принимали
участие в труде
-
пастухами и также на всех сельскохозяйственных
работах. Не видели мы в то время ни автомашин, ни тракторов, ни само
летов, но первые председатели колхозов: Мамонтов, Смирнов
-
писали в
районной газете «Трактор~ статьи, как мы, будучи пионерами, учащиеся
начальных классов, принимали активное участие во всех колхозных
работах, начиная с подбора колосьев после уборки полей и до всех дру
гих заканчивающихся полевых делах. Ни одного каникулярного дня не
пропускали. Закалялись в труде, давали пользу колхозу, зарабатывали
на хлеб - милостыню не просили, как на нашем месте люди падали
духом и делали это.
В
1932 году, окончив 4 класса, я поступил в ШКМ (школу колхозной
3 года изо дня в день ходил на занятия в село за 9 км, делая
ежедневно 18 км. В 1935 году окончил школу и поступил на 1О-месячные
молодежи).
441
учительские курсы в районном поселке Туме. С
17 лет, вступил на путь народного просвещения.
1936
года, в возрасте
Как видите, мне и всем
нам путь-дорогу в жизнь указала Советская власть. На первых порах
я встретился с трудностями, но и их хорошие советские люди помогли
устранить, а именно
-
перед началом работы в школе пришлось обра
титься в Наркомпрос, лично к Надежде Константиновне Крупской
-
помощь ее я никогда не забуду, не забуду ее доброту и ласку.
Перед началом Отечественной войны
-
в мае
1941
года я окончил
Подольское стрелково-пулеметное училище и был послан в воинскую
часть при звании
-
лейтенант, должность: командир пулеметной роты.
Началась война, я был переведен на работу в должности начальника
военной цензуры города Арзамаса, откуда, не вытерпев такой работы,
я попросился в штабе, чтобы меня послали на фронт, где часто попадал
в нехорошие истории.
6-го августа 1941 года вступил в бой под Смоленском. Бои шли и день,
и ночь, кушать и отдыхать было некогда, потому что противник наседал
со всех сторон. Особенно нас беспокоили танки и самолеты, но в то же
время нас воодушевляла наша прославленная «катюша>.>; мы, советские
бойцы, всегда вели бои с превосходящими силами противника.
31
августа в боях, которые длились около недели, при штурме ме
стечка Малые Репищи, находящегося на возвышенности, меня ранили.
Я попал на излечение в ППГ-586 (полевой подвижнойгоспиталь.
- Н.П.)
через МСБ-269 (медико-санитарный батальон. - Н.П.). С 20 августа по
31 августа был дважды отмечен командиром 927 стрелкового полка и
представлен к правительственным наградам.
31
августа при штурме Малых Репищ я был ранен. Лечение про
ходило в ЭП-48.
Долечиться полностью не удалось, так как фашисты пробирались
к Москве, а я лежал в г. Верея под Москвой и 22 сентября прямо из
госпиталя вновь вступил в бой под Вязьмой, но уже с другой воинской
частью
-
в составе 1-й Московской гвардейской дивизии. За короткое
время я был в боях и на Харьковском направлении за город Сумы, по
том снова переброшен под Москву. Под Сумами был ранен мелкими
гранатными осколками, на 4 дня выбывал из строя.
По приказу Сталина нашу дивизию сняли из-под г. Сумы и направи
ли на оборону г. Москвы. 18 октября прямо из вагонов эшелона вступили
в бой за город Наро-Фоминск. Здесь в этих тяжелых боях и кончилась
моя судьба. Каждую ночь вели бои в г. Наро-Фоминске, с наступлением
рассвета бои переходили к населенным пунктам. Времени на отдых не
было, кушать так же не было возможности по нескольким суткам.
23 октября в одном из боев под Наро-Фоминском погиб мой боевой
товарищ, младший политрук роты Малука. Наш батальон 6-го мотомех
полка попал в окружение. После некоторых проведенных мероприятий
и смелых решений под прикрытием огневыми силами пулеметной роты
442
батальон из окружения вышел. Этому помог сильный осенний дождь
и ветер. Но одно пулеметное отделение во главе с младшим политру
ком Малука выйти не смогло и в течение
2,5
часа вели неравный бой с
батальоном противника.
9 человек вели бой из 4 станковых пулеметов до последнего патрона.
Четверо пулеметчиков было убито, четверо тяжело ранены и взяты в
плен, а младшего политрука, тяжело раненного в голову и в грудь, взяли
в плен и тут же, в маленьком круглом леске, издевались над ним
-
выре
зали на руках звезды, а потом тремя штыками винтовочными прикололи
к дереву. Но недешево они достались фашистам. Более
200 человек эти
отважные пулеметчики вывели из строя убитыми и ранеными. Раненых
взяли в плен, не имея у них ни одного патрона.
В одной из передач по телевидению писатель Сергей Сергеевич
Смирнов много говорил о смелых героях-политруках, известных и не
известных. Да, стоило о них говорить, и говорить много. Не так уж боль
шой путь мной пройден с Малукой, но, где бы я ни был с ним в боях, он
днем и ночью брал на себя самые ответственные участки и направления
и, как правило, всегда выполнял правильно, с минимальными потерями
живой силы. Он был молод и холост. Однажды в одной из деревень
около Наро-Фоминска выбрали время пообедать. Он мне и говорит:
«Товарищ лейтенант, ты знаешь, какая у меня в Москве невеста, цены
ей нет, красивая, веселая, умная, как мы любим друг друга, вот немного
утихнут бои, задержим фашистов здесь и тогда выберем время и съездим
к моей невесте хотя бы на пару часов. Ведь находимся рядом, а увидеться
не можем~. Так и не довелось им встретиться. Не знаю, ведь, наверное,
нет о нем никакого известия, а он самый настоящий герой (я и звать-то
его позабыл, будто Николай).
24 октября, т.е. на следующий день, наш батальон получил особое
задание.
Левее города, где проходит шоссейная дорога, перейти на рассвете
по заранее сделанной переправе в районе моста, который был взорван,
через реку Нару, сосредоточиться в лесу и внезапно нанести удар по
врагу, находящемуся в Наро-Фоминске, - удар с тыла. Во время боя,
который мы им навяжем, все внимание сил противника возьмем на себя,
и в это же время наша основная сила сделает удар с фронта, займет весь
город Наро-Фоминск и соединится с нашим батальоном с дальнейшим
преследованием противника.
Я со своей ротой оказался замыкающим при переправе. Переправу
произвели удачно. Вправо от дороги, в лесу, подготовились к высту
плению, здесь же и позавтракали. Но во время завтрака в этом же лесу
завязалась ружейная перестрелка, батальон поднялся к бою, но оказа
лось, что наша разведка внезапно встретилась с разведкой противника.
Живым взять ни одного фашиста не удалось, а убитых оказалось четыре
солдата и один офицер. У нас было двое легкораненых. Здесь получи-
443
лось небольшое отступление от нашей боевой задачи, и наступление
началось, только получилось наоборот. Фашисты несметным числом
солдат двинулись на нас. Мы увидели стройные ряды от самого города,
насколько захватывал наш глаз, все это пространство было заполнено
людьми в черноватых шинелях. Зрелище представляло черную тучу
саранчи. Первые их ряды от нас были метров 800. В контрнаступление
идти не было смысла, пришлось готовиться к обороне, времени на раз
мышления не было. Мы заняли оборону на окраине леса, недалеко от
насыпи железной дороги буквой «Г». Где первая рота стрелковая под ко
мандованием лейтенанта Новикова первая вступила в бой с наседающим
врагом. В наших рядах других рот началась паника. Некоторые солдаты
стали покидать свои места и бежать в лес, в том числе и сам командир
2-й роты, лейтенант (фамилию забыл, но очень стройный и высокий).
Потом я заметил, что сбоку у одного сарая мелькнули два силуэта чело
века, один из них был наш комбат - лейтенант Концедайлов, а второй
комиссар батальона - политрук (фамилию также забыл).
Дела плохие, размышлять нет времени, немцы черной тучей при
ближаются со всех сторон с автоматами. Останавливаю лейтенанта командира 2-й роты, и всех остальных, объявляю себя командиром
батальона и принимаю бой. Бой длился долго, наши войска почему-то
молчали, связи никакой не было. У меня была задача: иметь как можно
меньше потерь в людской силе и технике, остановить в чистом поле
противника и с наступлением темноты атаковать. Так и получилось.
Обойдя через связных весь батальон, я выяснил приблизительно о по
терях убитыми и ранеными, о наличии боеприпасов и оружия. Кроме
станковых и ручных пулеметов, у нас ничего не было, были ручные
гранаты РГД-33 и Ф-1.
Когда мы окапывались глубже для стрельбы стоя, нас мучили мино
меты противника. Наступила темнота, и мы ринулись в атаку. Во время
атаки я был тяжело ранен и контужен. Волной взрыва меня отбросило в
глубокую воронку, наполненную водой, или даже какой-то пруд, откуда
меня вытащили. Когда я вошел в память, я видел, что меня положили на
плащ-палатку младший лейтенант Романов, сам раненный в ногу, и один
из моих связных. Меня спросили, кто будет командовать батальоном.
Командовать батальоном я доверил одному бесстрашному и вполне
надежному старшине, башкиру по национальности, до войны работав
шему милиционером (забыл его фамилию). Хотя были и офицеры, но
командование я доверил именно своему старшине. У меня в роте еще
были живые два лейтенанта - командиры пулеметных взводов: один
лейтенант Постолатин, второй, кажется, лейтенант Падалка.
Дальше моя судьба трагична, не забудется никогда: мытарства, из
девательства и зверства.
Очутился я в одном из сараев. Когда я проснулся и увидел вокруг
себя несколько таких же окровавленных людей, кричащих и стонущих,
444
я сначала не понял, что со мной случилось. Боль неимоверная, кругом
связан и весь окровавленный, в виски бьют удары, подобные ударам
молотков. Вдруг открываются ворота, и послышался разговор чужой
речи. Я, как после похмелья, очнулся. У меня пронеслась мысль, что
это немцы и что не попал ли я в плен, чего очень боялся. Раньше были
такие мысли, что если так придется
-
в плен сдаваться ни при каких
обстоятельствах не буду. У меня всегда пистолет при себе, и последняя
пуля будет для себя. Не знаю, если бы так случилось, хватило бы такого
мужества, но так я думал, настолько я боялся плена, что я бы сделал,
что думал. Но вот что получилось.
Вошли трое в белых халатах. Один из них спросил на русском
языке о самочувствии, я ничего не сказал, только от ужасной боли
потемнело в глазах, и опять потерял сознание. Потом снова очнулся.
Около меня стояли двое в халатах и дали мне большую белую таблетку,
дали воды. Затем под руки других пленных я вышел из сарая, ввели в
большую толпу пленных, где меня узнали бойцы, на глазах которых
поставили к дереву младшего политрука Малуку и прикололи тремя
штыками еще живого. Одним штыком в живот и двумя с боков. Они
же и рассказали, какой ценой достался им младший политрук. Он сам
был за пулеметом и стрелял с криком: «Получайте, гады, это вам за
Родину, это вам за Сталина, это вам за наш народ». На его счету одних
убитых фашистов не менее сотни. Так мне рассказали его помощники
в смертельной схватке. Они хотели вынести пулеметы, замешкались,
фашисты перерезали им путь к выходу из мешка. А мы вышли и ду
мали, что вышли все.
Здесь, в этой толпе кто-то угостил меня вилком капусты, срезанным
на огороде, я немного закусил. Если писать все подробно, это очень много
и долго. Пока собирали нас в одну колонну, за это время один из конвой
ных успел с меня снять хорошие хромовые сапоги и нашу отечественную
плащ-палатку, которая меня спасала от холода. Но, надо сказать, среди
врага были звери и люди. На меня были надеты рваные громадные сапо
ги, и без плащ-палатки я не мог существовать, и я пожаловался одному
из офицеров, проходящему мимо. Офицер меня спросил: «Сможешь ли
ты узнать этого солдата?» Искать его не пришлось - он был недалеко,
и я указал. Это был один из конвоиров-извергов. Офицер подвел его ко
мне, ударил его по морде, отобрал плащ-палатку окровавленную, снял
с него сапоги, померил их себе, они оказались ему хороши, надел их, а
свои отдал мне вроде бы по согласию.
Колонна тронулась. В течение каждой минуты был выстрел, это
расстреливали упавшего раненого, который сам не мог идти. Упал, ему
сразу наставляют дуло или в висок или в грудь. С одного выстрела
не убили, то упражнялись прикладами
-
добивали и этим самым ве
селились, смеялись. Пройдя около полутора километров, я насчитал
семьдесят жертв.
445
Но я являлся такой же несчастной жертвой
-
я шел уже давно через
силу, у меня закрывались глаза от потери сознания, мне становилось
темно, и я валился с ног, но меня не выпускали из рук товарищи. Они
бодрили меня: осталось немного, осталось немного идти, ведь нельзя
сейчас падать - убьют. Но я не могу отставать - бьют прикладом тех,
кто ведет больного. Наконец силы все, круги в глазах, я шага сделать не
могу, я прошу товарищей бросить меня, участь моя решена. Подходит
ко мне молоденький, тонкий и высокий солдат, наставляет автомат в
грудь. В это время перед спуском крючка я ему сказал на немецком
языке: г. Гомеля. Все,
что пришлось пережить во время войны г. Гомелю, пришлось пережить
и нам, т.к. совхоз «Брилев~.>
-
это пригород г. Гомеля. Об ужасах войны
уже немало рассказано и в других источниках, но городу Гомелю, как
и многим городам белорусской земли, выпала особая доля. Вот мама,
а она уже у нас старушка, со слезами на глазах вспоминает это время.
Слишком глубоко вошли в душу те страшные годы войны. Она расска
зывает это, как будто это было вчера.
Недалеко от совхоза находился лагерь пленных. Лагерь размещался
на территории бывшего конзавода. Мама и другие
-
наши соседи
-
пекли лепешки из последних запасов продуктов. Снаряжали моего
старшего братишку, надев полный школьный ранец, и отправляли в
лагерь. В лагерь он пробирался незаметно, отрывая доски в заборе.
Братишке поручали все соседи отгадывать знакомых и сообщать ро
дителям. От пленных он получал целый рюкзак записок. От мамы у
452
него было особое задание
искать отца. Но соседям он всегда отвечал,
-
что никого не видел, а матери: отца я не нашел. Отец ушел на фронт
при наступлении немцев в
1941
г., и мама думала, что он не успеет
догнать наши части.
Матери из нашего дома выходили часто с сумками продуктов на
дорогу, по которой везли наших пленных, всматривались в их лица и
бросали на ходу в машины свои небогатые продукты. Немцы в ответ на
это строчили из автоматов по стоящим матерям.
Умерших наших пленных везли на автомашинах к противотанковому
рву и там их сбрасывали в ров, откуда по ночам доносились стоны.
В августе месяце
1943
года по просьбе многих матерей, а также
при содействии подпольных работников (а может, еще каких причин)
удалось вырвать из лагеря человек
15 наших пленных.
Немецкие жан
дармы разрешили взять самых молодых, на выздоровление которых не
надеялись. Мама говорит, что в них еле-еле теплилась жизнь. Пленных,
конечно, разобрали самые сознательные матери, т.к. прокормить чело
века в то время была целая проблема. Одного из пленных возвращала
к жизни и наша мама.
Вот небольшие подробности.
То, что он ел, сразу у него выходило, т.е. не усваивалось. Матери
каждый раз после этого нужно было менять белье. Делала она, конечно,
это с полной материнской заботой. Лечила всем, чем знала и что можно
было достать. Помогли, по воспоминаниям матери, сухари со сметаной,
которые приходилось доставать с большим трудом.
Через месяца полтора он поднялся на ноги и стал помаленьку
ходить. Звали его Валентином. Родом из Ленинграда,
22
или
23
года
рождения.
Фамилию мама помнила, но сейчас забыла.
В марте
1943 года маме прокормить нас стало трудно.
12 лет, мне 6 лет и сестренке 1О лет.
жил мамин отец, которому было в то время 83 года, ну и с
Старшему брату в то время было
С нами же
нами Валентин.
Вот такой была наша семейка. За жизнь всех боролась одна мать.
Чтобы спасти нас, мама вынуждена была увезти нас на родину
отца, в Могилевскую область, в деревню. Валентин остался здесь же,
в «Брилеве».
С Краснопольского района в конце марта мама по семейным нуждам
пешком ходила в совхоз «Брилев». Расстояние это было километров
120.
Валентин узнавал, что мама в «Брилеве». Он сразу же прибегал к ней
и угощал, чем можно. Зачастую таким подарком были горсть гречихи и
ячменя, а для матери они являлись лучшим подарком.
Дальнейшую судьбу Валентина мы не знаем. По рассказам жителей
«Брилева», вскоре он ушел в партизанский отряд.
453
Валентин! Мама обращается к тебе, если ты жив, отзовись!
Напиши письмо или, будет возможность, приезжай к нам!
Манко А. К.
27 января 1965 г.,
Ф. М-98. Оп.
3. Д. 45.
г. Совгавань.
Л.
78-82
об.
No 111
Ужасы плена трудно описать
Я помню
1942-1945
гг., когда германские фашисты издевались
над пленными. Попал я в окружение
Было нас
79
17 мая 1942
года под Харьковом.
тысяч солдат, угнали нас в сторону станции Лозовая.
В одной деревне за проволочным заграждением стоял 2-этажный дом,
вокруг дома стояли часовые на вышках с автоматами в руках, где и на
ходились мы. Ночью прожектора освещали территорию лагеря. В дом
загоняли по
200-300
человек и ничего не давали кушать, с голоду
умирали каждый день партиями. В этот дом попал и я. Из разговоров
ребят узнал, что два дня назад расстреляли 200 человек за то, что они
ели мертвеца. В эту ночь решил я бежать, рискуя жизнью, но бежать не
удалось. Меня поймали и кинули в другой лагерь, а потом всех нас по
везли в город Днепропетровск, но там было не лучше. В день умирало по
150-200 человек от дизентерии, их складывали, как дрова, пять подвод
не успевали вывозить.
Однажды собрали нас человек
150 и повезли вроде на работу, и уви
дели мы такое зрелище: (на площади в) один километр были засыпаны
землей живые люди. Когда я спросил у ребят: «Что это за люди?~
-
то
они сказали, что евреи: дети, женщины старики, комиссары. Нас за
ставили засыпать их как следует землей, иначе мухи лезли. А потом я
попал в лагерь
33, и тут я увидел кошмар: офицер СС ставил пленных в
две-три шеренги и заставлял бить друг друга по морде, а сам с резиной
в руке стоял и наблюдал, если, кто бьет слегка, то подходил и бил сам
резиной.
Помню
1943 год, декабрь, мороз достигал от 30 градусов и до 40 гра
дусов. Привезли эшелон пленных, полузамерзших (людей). Когда их
разгрузили в холодные помещения, на второй день все умерли.
Нет, гитлеровские фашисты, свои грехи не утаите, эти раны, что
вы нанесли народу, народ не простит, как вы рано хотите все забыть.
Когда немцы нас гнали из Западной Германии в сторону Дании, то в
это время они нас ничем не кормили, а могли бы достать с немецкого
огорода картошки. Рядом с нами гнали американских пленных солдат,
от голода они умирали, а советские пленные, несмотря на то что сами
были голодные, поддерживали американских солдат, делились с ними,
454
кто чем мог. А сейчас что думают эти солдаты, ведь во Вьетнаме тоже
такое положение.
Товарищи американцы, бывшие пленные! Неужели вы это не пом
ните?" Неужели вы не говорите своим детям, что вашу жизнь спасли
советские пленные и чтобы ваши дети не убивали детей вьетнамских?
Очнитесь, товарищи американцы - бывшие пленные, что вы делаете?
Маркорянц Г. Г.
8 мая 1965 г.,
Ф. М-98. Оп.
3.
г. Грозный.
Д.
46. Л. 11-13.
No 112
Не смирились, не подчинились
Правдивая статья «Люди свiту, нахвилину встаньте1» 155 В. Сечкина
бывшего узника фашистского концлагеря смерти Заксенхаузен, моего
товарища по совместной борьбе с фашизмом за жизнь и свободу в конц
лагере Заксенхаузен-Хейнкель, которого я хорошо знал, и фотоснимок
в «Комсомольской правде» с пояснением заставили меня с новой силой
вновь вспомнить все пережитое в одном из самых мрачных фашистских
застенков
-
концентрационном лагере Заксенхаузен и его филиалах в
период с июня 1942 г. по апрель 1945 г.
".Концлагерь Заксенхаузен находился в г. Ораниенбург под Бер
лином, это был показательный лагерь. В нем центральное управление
концлагерей фашистской Германии разрабатывало и испытывало на
узниках усовершенствованные орудия и способы массового уничтоже
ния людей, а потом распространяло их по всем остальным концлагерям
гитлеровского рейха.
Тысячи узников погибли в нем от тяжелой работы, голода, изувер
ских истязаний, под палками и пулями, на виселицах, отравленные
ядами при «лечении», затравленные собаками и удушенные газами в
.'> Последнее слово он незакончил. Глаза его навсегда сомкнулись, и
худое окровавленное тело повалилось на руки своих собратьев.
Рано утром четверо пленных выкатили из лагеря двухколесную
тачку, на которой, прижавшись друг к другу, лежали три трупа. Их на
гие, истощенные и окровавленные тела прикрывал кусок мешковины,
кем-то принесенный из шахты. В больничном бараке лежали еще
7 из
раненных, но живых пленных.
И на сей раз никто из пленных не плакал, но, сняв пилотку с красным
трафаретом «SU>.'> (Sowjetunion - Советский Союз), сказал про себя:
«Прощайте, братья! Вечная вам память! Мы отомстим за вас>.'>.
Будучи очевидцем этой трагедии, мне хотелось бы обратиться к мо
лодежи со словами: «дорогие молодые люди! Чтите память о погибших
отцах и братьях, о тех, кто сложил ради вашего счастья свои головы на
фронтах войны, о тех, кто зверски замучен и истреблен в фашистских
лагерях смерти.
Я не знаю, кто дети зверски убитых моих однолагерников, но я слы
шал предсмертные слова одного из них, в которых прозвучала большая
забота о детях, это значит, о вас, дорогие друзья.
Будьте всегда бдительны, боритесь за мир на земле, не допускайте
ужасов новой войны>.'>.
Овчаров М.Б.
Краснодарский край, г. Хадыженск.
7 июня 1961 l.
Ф. М-98. Оп. З. Д.
55.
Л. З-10 об.
No 117
Спасли поляки и любовь
Мне хочется рассказать вам о том, что пережил мой муж за годы
войны. Война его застала на Орловско-Курской дуге. 22-летний юноша
был старшим летчиком 92-го истребительного полка
283 авиадивизии
6-го авиакорпуса 16-й воздушной Армии.
23
мая
1943
года во время выполнения очередного задания его
самолет сбили на оккупированной врагом территории. С трудом при
землившись, раненный в плечо, он стал переходить линию фронта, но
был схвачен фашистами в плен, где находился около четырех месяцев
(лагерь в г. Лодзь). 2-го октября 1943 года удался побег из плена. Во
время перехода линии фронта в городе Брно в
гестаповцы. В апреле
1944
1944
г. его схватили
г. отправили в концлагерь «Освенцим>.'>.
Но советские люди и там не падали духом. Они готовили побег. Из
мученные, голодные, рыли подкоп длительное время голыми руками.
К побегу готовились
484
8
человек. Удалось бежать вдвоем, об остальных
не знает, т.к. услышали лай собак, поднялась тревога. Он знает только
имя второго - Костя".
2 августа 1944 г. нашел польских партизан и был ими принят в
, фашистских чистокровных арийцев
- этих мастеров смерти.
1924 году в семье хлебороба Якушова В.Н., жителя села По
беда Орловской области. Там же и закончила 4 класса сельской школы.
Родилась я в
Двенадцатилетней девчонкой я была перевезена родителями в Дне
пропетровскую область, в село Зеленый Гай. В четырнадцать лет я была
трудоустроена в местный колхоз «Коминтерн». Радовалась тому, что я яв
ляюсь нужным человеком в такой большой, дружной и сильной семье.
Эта моя радость и трудовая гордость продолжались недолго, всего
скоротечные пят.ь лет. С приходом немецких оккупантов все перевер
нулось вверх дном, как говорится.
Летом в
1941
году после многократного «хования» полицаи взяли
меня под конвой. Отец и мать от этого свалились в постель. Первый
-
отец, скоро после этого от расстройства умер (он носил в груди бело
гвардейскую пулю со времен революции
1918-1919 гг. ).
Поставщиком
в немецкое рабство в то время был у нас кулацкий ублюдок, староста
Прокопец и его телохранители, немецкие добровольные опричники полицейские
-
Холод Алексей и Кущий Афанас.
495
Первый
-
Холод расстрелян, а эти два иуды и ныне живут дома.
Я была взята названными слугами гитлеровцев вместе с тремя подру
гами: Чернобай Галиной, Бордаченко Катей и Приставкой Саней. Мы
были доставлены на немецкую биржу.
На бирже мы держали экзамен на выносливость: два дня нам ничего
из пищи «не полагалось>.> выдавать. После этого всех «надежных>.> рабов
погрузили, как скот, в товарные вагоны по
50-60
человек и, закрыв
наглухо двери и люки, при усиленной охране, с собаками отправили со
станции Письменной на запад, к границе Германии.
Наш 4-суточный путь был бесчеловечен и кошмарен. Мы, закупорен
ные и голодные, самоотравлялись своими же потовыми испарениями.
Почти в каждом вагоне смерть тешилась молодежными покойниками.
Вопли, рыдания и стоны сопровождали «бал проклятия>.> во всю дорогу от
станции Письменной до второй биржи - уже на территории Германии.
Там на автомашинах нас развозили по лагерям. Я с моими подругами,
оказавшимися выносливыми наравне со мной, была доставлена в город
Липштат. Загнали нас в грязные и пахнувшие каким-то смрадом бараки
с нарами в три этажа. Пять месяцев нас держали в жутком кольце эсэ
совского конвоя, гонявшего нас - дармовых работниц в разные заводы
города на «арбайт».
Ночью же охрана буквально спрессовывала нас, изнуренных, обижен
ных и голодных работниц, смертной тишиной. Мы с Галей, не выдержав
физического и морального гнета, сделали побег. Три дня без пищи, если
не считать траву и листву, и без сна бродили мы в неведомых лесных
чащах, держа курс на восток, на Родину, милую Родину. Но, увы! Наши
муки не окупились, а наоборот, во много крат увеличились.
В лапах фашистского закона
Город Олейда и его окрестности, по неведению и без ориентировки
нам - беглецам, оказавшийся на нашем пути, стал непроходимым
кордоном для таких жертв, как мы с Галей. Стражники, поймав нас, со
скрученными руками отдали в руки фашистского «правосудия>.>, втол
кнули в отдельные камеры городской тюрьмы.
Это была интернациональная смертоносная обитель со стенами,
сплошь исписанными на разных языках. Это была казематина кош
марных тайн и хранилище прощальных летописей и проклятий всех
жертв, оставивших на стенах для истории свидетельские показания о
бесчеловечности нацистских чиновников. Одна из важнейших форм
следствия - это избиение до шокового состояния допрашиваемого.
Без этого гитлеровские юристы не могут и не пытаются проникнуть в
суть дела. При первой же минуте моего допроса им
-
юристам
-
понадо
бился «законный удар» меня в правую область головы, отчего я, потеряв
сознание, упала. И только с появлением красных ручейков с головы
правого виска и глаза
-
-
изверг следователь начал свой допрос.
Навечно этот допрос оставил постоянную и мучительную боль в
моей голове, и впоследствии с другими видами ненормальных условий,
496
он отразился на моем слухе, в данное время сильно ослабевшем. Я вы
стояла, не назвав ему лагерь, из которого бежала.
Доля Гали, моего близнеца по судьбе, с тех пор и поныне мне не
известна. Меня же отправили и сдали в концлагерь Равенсбрюк. Это
было зимой в начале 1942 года. Тут меня «оформили» как узницу зна
менитой людостной крепости: постригли наголо, надели полосатый,
мешкообразный капот с большим, через всю спину, писаным крестом
и с номером
- 33 502.
Этот номер отобрал у меня все - и мягкое красивое имя, и отцовскую
фамилию, и гордое, высокое звание ЧЕЛОВЕК, и даже пол. Но я, как и
все советские девушки и юноши, твердо верила, что все потерянное будет
найдено, отнятое возвращено нам нашими освободителями - воинами
прославленной Советской Армии, только надо выжить, перенести жим
фашистского когтистого зверя.
Изведать лично и увидеть в этом лагере, что совершалось, я не жела
ла бы никому. Издевательства планировались на каждый день, и их не
перечесть. Бежать оттуда было невозможно. Узники были в любое время
дня и ночи в фокусе глаза озверевшей охраны внутри и за пределами
лагеря. К тому же высокие (от 3-х до 4-х метров) стены всегда были
под электротоком.
Даже «работа» планировалась для нас исключительно с целью
изнурения, а для них это было как прихотливое блюдо изощренного
тонкого вкуса, после которого от удовольствия потирают ладони рук
и облизывают пальчики. Вот для примера привожу такую «работу».
Рано утром по тревоге (а что стоит эта самая тревога?). Содрогаюсь от
одного воспоминания о ней, колонна за колонной, производя глухие
и надрывные звуки тысячью стуками деревянных башмаков - шуй,
проходили под конвоем с собаками к озеру на целый день за тем, чтобы
выдалбывать глыбы мерзлой земли и бросать их в озеро.
Бараки лагеря были, как один, без окон, чтобы легче было контро
лировать и без того гнусную жизнь и поведение узников. А их были
там тысячи.
В 1945 году нас перевезли в город Ноенбранденбург. Жили в лесу.
Копали глубокие траншеи для фундамента под какой-то завод военного
значения, носили кирпичи днем и ночью, а кормили «рабочих» два раза
в сутки баландой из брюквы и прочего суррогата.
Когда я все это вспоминаю, то мне не верится, что я ныне живу и
хожу спокойно и счастливо на родной отечественной земле без No 33 502
и его «узаконенных» принадлежностей
-
полосатой одежды, креста и
бритой головы. Перед моими глазами проходят лица подруг, терзаемых
фашистами и убиваемых ими ни за что ни про что.
Так погибла от одного удара плеткой с металлическим концом
девушка-ростовчанка по имени Виктория. Убийца в черном плаще,
улыбающийся, стоит как бы явно перед моими глазами и сейчас, Викто-
497
рия за один только взгляд и разговор на апеле (проверочная площадка)
заплатила, бедняжка, своей юной жизнью. А девушка Лазовая Ира за
свисток ради шутки была затравлена собаками.
После вечернего апеля разводили нас по блокам. Мой, проклятый,
торчал под знаком"32, а штубе (отделение в нем) за номером 2. Но ни одна
ночь не проходила спокойно: уходили товарищи то на кровавые допросы,
а другие, прощаясь, шли на казнь. Живешь с постоянной думой - неужели
сегодня придет и моя очередь умереть вдали от родины и так нелепо?
Но вера в освобождение, как морской огромный вал, накрывала
такие мысли и уносила меня к благополучным и цветущим берегам
любимой Родины моей. Так и совершилось то, во что я верила. Перед
приходом нашей Советской Армии нас бросились зверюги вывозить
из Ноенбранденбурга.
Пищу уже не давали, а бросали на ходу в толпу девушек. Вся масса
бросалась с голода за одним куском хлеба, маргарина или брюквы. Два
дня гнали нас, как скотину, а потом бросились спасаться сами. Нам того
и надо было. Пришла минута встречи с родными богатырями - воинами
нашей Советской Армии. Мы с радостью обменивались взаимными
братскими объятиями и поцелуями, и пролились тогда большие реки
слез от незабываемого и неизмеримого счастья быть свободными от
фашистского гнета и спасенными от нелепой смерти.
И так с лета 1943 года по 1945 год до 1-го мая я провела свою золотую
юность в страшных страданиях, в душевных и физических муках. Но
мое русское сердце все вынесло, превозмогло за тем, чтобы вновь возвра
титься на любимую Родину-матушку, любоваться ее полями, лесами.
Летом, отдыхая, плескаться в глубоких озерах с кувшинками и ка
таться на ласковых волнах полноводных наших рек, а главное, стать на
трудовую вахту вместе со своими сестрами и братьями по строительству
коммунизма.
Только надорванное пленом фашизма здоровье не позволяет мне
держать эту заветную вахту так весело и почетно, как бы мне хотелось,
наравне с другими здоровыми товарищами.
Супрунова А.Ф" бывш. узница 161 •
г. МW1Лерово, Ростовская обл.
20 апреля 1965 г"
Ф. М.-98. Оп. З. Д.
70.
Л.
169-172.
No 125
Жизнь или смерть
Мы находились в лагере для военнопленных где-то недалеко от г.
Седлец, в Польше. Название маленькой станции в памяти стерлось.
Помню еще, недалеко находился г. Луков. На месте лагеря раньше были
161
498
Со слов А.Ф. Супруновой воспоминания записал Мрыхин П.
поля польских крестьян. Вокруг нас возвели высокие проволочные
заграждения, а по углам торчали зловещие вышки с ручными пулеме
тами. На ночлег загоняли нас в длинные шалаши по
100 чел. Ложились
в одну сторону боком по 50 чел. и в другую по 50 чел. Вход был только
с одного конца. Под собой голая земля. Постелить никакой одежды не
имели. Таких шалашей в лагере было много, целый городок. Кормили
нас очень плохо. Давали баланду по одной кружке три раза в день. Били
нещадно по всякому поводу. Каждое утро увозили трупы умерших от
голода, холода и разных болезней военнопленных.
Чем же занимались люди в лагере? С утра до вечера наши взоры
направлялись в сторону кухни. Наблюдали, как туда заходят люди и
выходят, ждали, когда и нам принесут эту несчастную баланду. Целы
ми днями люди рассказывали о своей довоенной хорошей жизни, о
том, что они любили кушать, как их матери и жены умели прекрасно
стряпать. Наперебой хвалили своих матерей, жен и детей. Если бы
матери и жены слышали эти разговоры, то, наверное, никогда не стали
бы обижаться на отсутствие к ним любви и уважения со стороны своих
мужей и сыновей.
И вот
30 августа 1941
г. во всех шалашах появились агитаторы. Они
говорили коротко и ясно: «Товарищи, вы сами, своими глазами видите,
как наши друзья ежедневно умирают десятками от голода и холода, за
разных болезней и побоев фашистских палачей. Дальше терпеть нельзя.
Милостей от лютых врагов ждать нам не приходится. Давайте все сегод
ня организованно прорвемся сквозь проволочные заграждения, нападем
на склады с оружием, вооружимся и двинемся на восток на соединение
со своей родной Красной Армией, которая ведет героическую борьбу с
гитлеровскими захватчиками. У нас есть связь с соседним лагерем, где
настоящие командиры, которые берут на себя командование. С нашей
стороны требуются только согласие и решимость. Давайте, товарищи,
по-большевистски, организованно выступим и вырвемся из этого
ада. Жизнь или смерть!»-«Уйдем все, не будем ждать своей смерти
здесь!
-
раздались в ответ единодушные голоса.
-
Или мы не русские,
не советские люди? Давайте нам командиров, которые повели бы нас
к своим, на восток!»
Так возникло решение бежать. Целый день разговор шел только о
побеге. Давали клятву идти только на восток. Постепенно надвигалась
темная осенняя ночь. Моросил мелкий дождь. В
9 часов вечера раздался
установленный сигнал, и над всем лагерем прокатилось мощное «Ура!».
Люди оставили свои ненавистные шалаши и бежали в западном направле
нии, где имелся лес, туда, где намечался по плану прорыв проволочных за
граждений. Когда мы прибежали к установленному месту, то уже не было
никаких препятствий. Свободно выбежали из территории лагеря. Кто-то
постарался расчистить нам дорогу. Заработали ручные пулеметы с вышек.
Бежавший со мной рядом товарищ упал. Видимо, его скосила вражеская
499
пуля. Наконец мы добежали до леса. Мы на свободе! Сердца бьются, как
будто хотят выпрыгнуть. Позади, над территорией лагеря, одна за другой
поднимались в небо ракеты, шла беспрерывная стрельба.
Со всех сторон стали раздаваться голоса:
-
Московские, ко мне!
Горьковские, подходи сюда!
Ленинградские! Подходи!
Куйбышевские, ко мне!
-
крикнул я.
Ко мне подошли два человека. Один оказался пензенским, а другой
из Куйбышевской области, Камышинского района, молодой парень, по
национальности татарин. Фамилии их не запомнил. Один - русский,
другой
-
татарин, я
-
чуваш, составили группу и двинулись дальше.
Остальные тоже по группам в
2-3 человека взяли курс на восток.
Фор
сировали маленькую речушку.
Вышли на крестьянские огороды. Подзакусили капустой, морковью,
свеклой и другими овощами. Перешли железную дорогу Брест-Седлец.
Уже отошли далеко от лагеря. Стало светать. На день устроились в лесу.
Образовались своеобразные колонии. Ходили друг к другу в гости,
кто даст ложку соли, кто спичек. Весь день варили и пекли картошку,
сушились и отдыхали.
К обеду подошел к нам один поляк. Разговорились. Трудно было
говорить. Он не знал русского языка, а мы польского, но тем не менее
объяснились. Он дал нам понять, что поляки - друзья русских, что они
выдавать нас немцам не будут.
- Вы ешьте картошку смело, мы не будем на вас обижаться. В поле
ее пока много,
-
-
сказал нам щедрый поляк.
Спасибо, но у нас нет соли и спичек,
-
ответили мы.
Он сходил домой и принес соли и спичек. Долго мы с ними сидели
и говорили о том, что победа будет на нашей стороне.
В первые дни мы двигались на восток по ночам, ибо не верили еще
полякам, но идти было трудно, плутали, кружились на месте, а потом
убедились в том, что они искренне относятся к нам, и стали продви
гаться днем. Только двигались маленькими группами, то можно было
встретить своих друзей почти на каждом шагу. Встретимся где-нибудь
на дороге, поговорим и идем дальше разными путями, но направление
ОДНО
-
на восток.
Где бы мы ни шли, везде поляки встречали нас со словом «товарищ~.
Из них многие знали хорошо русский язык. Они нас снабжали хлебом,
картами, указывали дороги, где нет немцев, населенные пункты, где
имелись немецкие агенты, принимали на ночлег. В одном селе моих то
варищей на несколько дней взял к себе поляк, по фамилии Красовский,
для работы в своем хозяйстве. Они были колхозниками, а меня не взял,
как учителя, усомнился в том, что я справлюсь с сельскохозяйственны
ми работами. Мне пришлось дальше идти одному. Два-три дня держал
500
меня у себя поляк Высотинский, который показывал мне рану на груди,
полученную еще в Русско-японской войне. Другой молодой поляк, Ку
ликовский принял на ночлег, снабдил продуктами питания и маленькой
картой, вырезанной из какого-то учебника. Мы почти всю ночь беседовали
с ним. Он до начала войны учился в университете, по разным вопросам
политики, философии и религии. Ночевал у Георга Юхновича.
Шел по территории Польши 17 дней. 17 сентября 1941 г. дошел до села
Ганна, которое расположено на берегу реки Западный Буг. В этот же день,
при помощи польских крестьян преодолев пограничную линию, форси
ровал Западный Буг и вышел на территорию Волынской области.
В соседнем селе с Ганной встретился с одним старым поляком, ко
торый благословил меня и сказал: «Обязательно вернитесь к нам. Мы
вместе будем гнать немцев на Запад и нанесем полный разгром швабам
(он так называл немцев)».
Как будто выполняя наказ этого старика, я в составе войск
1
Бело
русского фронта в 1944 и 1945 годах шел по этим же следам. Участвовал
в освобождении городов Седлеца, Праги, Варшавы и других населенных
пунктов. Имею награды: «Орден Отечественной войны 11 степени», медали
«За отвагу», «За освобождение Варшавы» и «За победу над Германией».
В боях за Варшаву получил ранение 15 января 1945 г. и попал в
госпиталь
...
Я обращаюсь к своим польским друзьям со словами благодарности
и призывом еще больше крепить нашу дружбу, которая зародилась в
совместной борьбе против гитлеровской Германии.
Мы тогда так и не узнали организаторов массового побега воен
нопленных из лагеря под Седлецом. Неизвестны нам и те причины,
по которым не удалось организаторам довести это дело до конца, т.е.
вооружить восставших и организованно вести их на восток. В печати
об этом массовом побеге я не читал. Может быть, я просто не заметил.
Хотелось бы узнать имена тех, кто организовал такой массовый побег
военнопленных.
Ургалкин А. С.
Чувашская АССР, г. Чебоксары.
17 июня 1961 г.
Ф. М.-98. Оп.
3. Д. 76.
Л.
40-47 .
.№ 126
Согласен умереть, но не простить
Прошло двадцать лет, и, казалось бы, обо всем можно было бы за
быть навсегда.
Двадцать лет, как утих грохот орудий, пронзительный визг бомб,
не стали видны огромные клубья дыма взрывов и пламени пожаров и
где-то исчез запах пороха.
501
Все теперь стало на свои места, природа, села, города. Все кругом
стало новое и прекрасное, совсем не похожее на прежнее. Но принесен
ные фашизмом страдания человечеству в годы Отечественной войны
надолго остались в сердцах народов. И, несмотря на то что прошло два
десятилетия, нанесенные раны не заживают.
Когда читаешь газету или слушаешь радио о том, что боннское прави
тельство хочет прекратить судебное преследование нацистских военных
преступников, то невольно встревожишься и вспомнишь прошлое
...
В семнадцатилетнем возрасте я угодил в лапы кровожадных фашистов
вместе со своими путниками Бурнаткиным и Ляховым.
Жестокие пытки в польском городе Гуре-Кальварии, в гестапо г. Гру
ец, где пришлось испытать много пыток, разных по своему характеру.
Одиночные водяные камеры, в бочке с водой, закупоренной специ
альной крышкой с небольшими отверстиями для воздуха. Бесконечное
избиение и буксировка за ноги с третьего этажа по лестнице, отсчитывая
головой количество ступенек, и, в конечном счете, подвешивание за
кисти рук.
Я часто задумываюсь о выносливости человека, когда он лишен
всего, что способствовало его существованию. И какая сила противо
стояла для того, чтобы остаться живым, хотя впереди еще предстояли
новые мучения. Варшавская тюрьма, транспортировка в концлагерь
в закрытых вагонах из-под цемента, когда в пути из каждого вагона
было выброшено не меньше, чем по тридцать трупов, задохнувшихся в
цементной пыли или убитых сквозь крышу вагона из автомата сопро
вождающих эсэсовцев.
Эшелон из двадцати вагонов, наполненный по
120 человек, оставил
тогда в поле несколько штабелей страшных трупов. Здесь были все
дети, женщины, подростки и старики и даже грудные малютки, которые
оползывали своих мертвых матерей.
Ужасные зрелища уходили, но на их место приходили новые и
новые. Варшавская тюрьма ушла, но вскорости встретили г. Легниц и
концлагерь Гросс- Розен. И сейчас я вижу измученных узников, гранит
ный карьер и огромные тяжелые камни на спинах вереницы узников,
движущихся, точно муравьи, друг за другом.
Разукрашенная одежда кристаллами и всевозможными полосами
сливалась в кровавую рану. Высокие вышки с пулеметами и электро
изгороди, жестокие порядки никому не обещали свободы.
Только граненая труба крематория пожирала беспомощную жертву,
выбрасывала прахом, и тянуло неприятным запахом горелого мяса и
костей.
Не забыть поднимающие вагонетки на эстакаду в крематорий, шеп
25 кг.
тание узников, которых увозили еще живыми, достигших веса
Бесконечный страх окружал каждого, и каждый ожидал послед
него пути, пути в ненасытную печь. Мне пришлось побывать в двух
502
таких лагерях смерти, Гросс- Розен и Аушвиц, не считая Либенау. За
номером 17701 я был зачислен в Гросс-Розене, но и после меня лагерь
пополнялся бесконечно. Вход был свободный, но выход только через
трубу. Проводить глазами в крематорий удалось мне многих, не менее
чем по полста человек в день, но сколько проглотила и выбросила эта
труба, мне было не известно с того времени, когда меня угнали в лагерь
смерти Аушвиц.
В двадцатичетырехкилограммовом весе в последнем взвешивании,
считавшемся годным для работы подростка, я оставил Аушвиц, оставил
навсегда.
Труба канализации на стройке смогла спрятать небольшую связку
костей, обтянутых шкурой, и через двое суток вывести меня за пределы
высоких изгородей и охраны - я бежал.
Мне было известно, что случилось бы со мной, если бы я задержался
еще на несколько дней, - служил бы башмаком под колесом тяжелой, с
бетоном вагонетки. И только недавно палящее крымское солнце смогло
несколько сгладить полоски плетей, которые невозможно сосчитать
на спине и ниже, где кончаетсяпозвоночник. И как можно простить
кровопийцам, как можно равнодушно смотреть в глаза нечеловече
ским созданиям, которые пропустили через свои руки десятки тысяч
невинных жертв.
И теперь просто оставить судебное преследование и оставить из
вергов без наказания, этого допустить невозможно. Я призываю всех
узников Бухенвальда, Гросс- Розена, Аушвица, Дахау, Хаммельбурга,
Флоссенберга и остальных, не допустить прекращения наказания пре
ступников, кровопийцев, пока не заживут наши раны, а они никогда в
сердцах не заживут.
Простить
-
это значит еще стать миллионами жертв прогрессивного
человечества.
Вырвать с корнем нацизм и предать суду не двадцатого века, а двад
цать веков назад".
Я хочу, чтобы меня хорошо поняли.
Федотов В.А" быв. узник лагерей смерти Гросс-Розен-Аушвиц.
12 марта 1965 г"
г. Севастополь.
Ф. М-98. Оп. З. Д.
77.
Л.
73--73
об.
No 127
Побег из неволи
Итак, мой рассказ подходит к концу,
-
-
пояснил летчик. За де
сять долгих вечеров, проведенных вместе, я впервые пожалел об этом,
так как слушать Кострова очень интересно.
год,
-
-
Наступал сорок пятый
без долгих раздумий сказал Александр Иванович.
-
На город
503
Эгерь, куда привезли нас, скованных попарно, из гродненской тюрьмы,
налетели с полтысячи американских бомбардировщиков «боингом и
стали квадратом бомбить его. Это было что-то невероятно страшное.
С неба, как горох, сыпались бомбы. Все летело в воздух. Кругом стоны,
крики, пожарища. Казалось, не было и живого места. Обычно лагеря не
бомбили. В этот раз несколько бомб попало и в наш концлагерь. Многих
убило. Воспользовавшись паникой, оставшись чудом в живых, я убежал
со сталинградцем Иваном Григорьевым. Но вскоре мы потерялись, и
сейчас я не знаю, живой он или нет.
Куда идти? Фашистская Германия была в двух огненных кольцах.
С восточной стороны
-
наши, с западной
американские и английские
-
войска. До нашего фронта примерно семьсот километров, до войск союз
ников - около трехсот. Пешком не дойдешь. Здесь не родная земля. В Гер
мании и люди, и постройки, и даже воздух кажется чужим. Нужно опять
жить на положении зверя: самое главное
-
осторожность. На каждом
шагу тебя ждет опасность. Вот если бы пробраться на аэродром, схватить
самолет и ... улететь, решил я. Другого выхода нет! Нужно рисковать! Но
как это сделать? Я был тогда худой, истощенный, одни кости да кожа.
На счастье, я встретился с нашими репатриированными гражданами.
Они помогли мне. Набрался силы. Познакомился поближе. Осторож
но намекнул о своем замысле одной девушке. Мы узнали, что в семи
километрах от города есть глубокий, стационарный тыловой аэродром,
что стоят там «Хейнкели-111 », «Мессера-109», «фокера», «Арады-96».
Но как пробраться? Один раз, не доходя двух километров, я просмо
трел все: машины друг от друга в двадцати-тридцати метрах, стоят в
капонирах, большая взлетная полоса. Выследил, что есть и бетониро
ванные площадки. Мысль сработала - это неспроста. Я так и подумал,
что где-то под землей здесь находится подземный завод, выпускавший
турбореактивные самолеты. На всякий случай стараюсь запомнить рас
положение аэродрома. Как сейчас помню, он занимает ровное большое
поле в стороне от города. Невдалеке местность холмистая: с западной
стороны - лесная, с восточной - больше населенных пунктов. Но, чтобы
наверняка схватить машину, этого было недостаточно.
Тогда Вилесова Аня знакомит меня с бывшим стрелком-радистом с
Ил-2 Иваном Дмитриевичем Суповым, который работал на аэродроме
чернорабочим. Сразу посвящать в тайну - значит идти на риск. Я долго
присматривался и наконец поверил ему.
Он оказался единомышленником. Тогда я дал ему задание: просмо
треть все командные пункты аэродрома, зенитные точки, количество
охранявших солдат, систему охраны и строго следить за заправкой
горючим ... то есть будто бы учел все. Осталось выбрать машину, на
которой лететь от врага. У «юнкерса» и «хейнкеля» я не знал запуска,
заниматься этим было некогда. Решил остановиться на «Арадо-96».
Это тот же «Мессер-109», только двухместный. На них немцы готовили
своих летчиков-испытателей.
504
Я изучал их еще в военной школе, правда, летать не приходилось.
Вспоминая прошедшие невзгоды, продумываю каждую мелочь. Не забыл
ли чего? Не ошибся ли в товарище? Наконец решаюсь. В ночь на шестое
апреля 1945 года поодиночке убиваю двух немцев. Надеваем на себя форму
немецких летчиков: темно-серую шинель, головной убор и сапоги. Осталь
ное - не нужно. Мы шли на все - лишь бы убеждать из плена. Пять дней
у аэродрома во вражеской шкуре мы дожидались удобного момента.
«Арадо-96» заправлен горючим, стоит в капонире в пятидесяти
метрах от командного пункта, но оттуда его не видно. Казалось, все
было готово. Товарищ торопил. Я воздерживался. Возле ангара время
от времени проходили фашисты. Зря рисковать не хотелось. И вот нам
повезло. Долгожданный день настал. В девять часов тридцать минут
утра 12-го апреля на аэродром налетели американские «мустанги».
Воздушная тревога. Завыли сирены. Началась штурмовка, а у нас
радость. Немцы в панике
-
-
кто куда. Бьют зенитки. Горят «Хейнкели»,
«юнкерсы», взрываются их боевые патроны.
- Сашка, давай быстрей! - торопит меня напарник.
-
Эти амери
канские штурмовики подобьют нашу «араду».
Что есть силы бегу к самолету. Напарник - за мной. В мгновение
залезаю в кабину и сразу за мотор. Иван раскрутил инерционный само
пуск, но, видимо, сгоряча - неудачно. Включаю мотор
-
срыв. Винт про
вернулся три раза и встал. «Мустанги» бомбят. А нам нужно взлетать.
- В чем дело? - спрашиваю.- Давай второй раз! - а мимо пробега
ют два немца. Хорошо, что они спасали свои шкуры, им было не до нас.
Чихнув, мотор завелся. Машу ему - быстрее в машину.
Едва напарник перевалился в кабину, еще ноги у него были за бор
том, я дал полный газ и с места поперек взлетной полосы, под пулями
и снарядами «мустангов» пошел в угол набора. Убрал шасси и, сделав
правый крен с разворотом, чуть не коснувшись земли, ушел за здание
штаба. Выбрасываю фашистскую пилотку. Думаю: куда лететь? До на
ших далеко, не дотянем. До войск союзников близко. Беру курс на запад.
Как тогда не сбили меня «мустанги» - сам не пойму. Они погнались
за нами. Их первым заметил напарник и с перепугу так дернул ручку
на себя, что машина полезла вверх, под огонь. Что есть силы я заорал
на него и тут же бросил машину к земле. Чтобы не сбили зенитки, иду
бреющим. «Мустанги» отступились. Подо мной лес. Прижимаюсь к
земле так, что вот-вот задену винтом за макушки деревьев. Пролетаю
лес, впереди огневая трасса. Немцам уже известно о случившемся. Они
бьют по мне откуда-то со стороны.
Чувствую, берут упреждение по скорости. Трассы все ближе и бли
же. Сбавляю газ и резко к земле, да так, что чуть из кабины не вылетел.
Машину вниз, а меня по инерции вверх, к тому же колпак не закрыт.
Я даже не заметил, как в это мгновение проскочил под проводами вы
соковольтной линии. Через несколько минут замечаю: идут танки. На
505
башнях белые звезды. Догадываюсь - линия фронта. Напряженный
момент прошел. В теле почувствовал слабость. Ну, все, думаю, наконец
то перетянул линию фронта. Мучения кончились. Остается посадить
машину. Однако, заметив свастику, застучали зенитки. Со всех танков
открыли ураганный огонь. В воздухе
-
одни шапки разрывов. Я машу
плоскостями. Огонь не прекращается. Бросаю машину из стороны в
сторону. Дальше лететь нельзя. Нужно садиться прямо на передовой.
Взметываю машину вверх. Бить не прекращают. Что делать? При
бираю газок. Кричу Ивану:
-
Одевай парашют! Выпрыгивай! Иначе собьют обоих. Не понимают
нас!
Не раздумывая, Иван надевает парашют.
-
Застегни,
-
говорю,
-
крючки покрепче.
-
Застегнул?
Смотрю, а внизу у него не застегнуто.
Напомнил ему и спрашиваю:
-
Знаешь, как кольцо открывать?
Знаю,
-
отвечает,
-
только прыгать не приходилось.
Сделал крен. Он скатился по плоскости вниз. Выходя из крутой левой
полуспирали, замечаю: огонь прекратился, а парашют уже раскрылся,
почти у самой земли. Садиться на шоссе невозможно. Кругом бугры,
ямы. Пролетел немного дальше. Хотел садиться на пахоту. Немец на
лошади пахал землю. «Здесь,
-
думаю,
-
не сяду, а сяду около друга,
там, где он приземлился~. Развернул самолет и, не выпуская шасси, сел
на живот. Оказалось, это было в районе Манхайм. Узнав, что мы русские
и улетели из плена на немецком самолете, негры горячо и приветливо
жали нам руки. Мы попросили немедленно сообщить о нас советской
миссии. Вскоре она прибыла.
12 апреля я улетел из глубокого вражеского тыла, а четырнадцатого,
по нашим данным, которые мы уточнили перед побегом, был разбомблен
подземный немецкий завод турбореактивных самолетов. Вот так я и
вернулся на родину, сказал Александр Иванович. Этот последний эпизод
был словно заключительным аккордом его фронтовых испытаний.
Такую суровую и мужественную повесть, повесть о борьбе с врагом,
рассказал мне летчик Костров. И я, как в зеркальном отражении, уви
дел в ней героическую жизнь всего авиаполка, в котором он сражался,
настоящих людей Донбасса, временно оккупированного немецкими
фашистами, друзей и сообщников, с кем столкнула его судьба в тылу
врага, настоящих советских людей, людей с большой буквы. Я разыщу
их, и тот, кто остался живым, расскажет о себе и о погибших товарищах,
чью светлую память мы обязаны хранить вечно.
ФuлипповГ.
27 июня 1961 г.,
Ф. М.-98. Оп.
506
3.
Д.
г. Казань.
77. Л. 135-139.
No 128
Не везде, не всегда врачи лечили
Мне было 16 лет, когда началась война. Два года пребывания в Гер
мании, куда я была угнана, оставили в моей душе неизгладимые следы
на всю жизнь.
-
Правосторонняя очаговая пневмония. Немедленно ложитесь в
отделение.
Просторная светлая палата, внимательные лица, ласковые руки ме
дицинских работников. Женщину не успокаивали, она и сама нисколько
не сомневалась в скором выздоровлении.
- Я уже, кажется, болела воспалением легких во время войны, - ска
зала больная врачу, - говорят, у меня сохранились уплотненные очаги.
- Это не от воспаления легких. Значит, у вас был туберкулез.
Впервые за долгие годы женщина вспоминает пережитое и беззвучно,
таясь от соседей по палате, плачет.
В ночь под 21 января 1944 года бомбили Шейнебек на Эльбе. Когда
работники господина Крайзинга выбежали во двор, кто в чем успел, все
вокруг горело от фугасных бомб. В бомбоубежище их хозяин не пустил,
а выгнал спасать горевшее имущество. Целый месяц после, отработав
день, по ночам тушили горевший невымолоченный хлеб.
Ей было 18 лет. Это была здоровая украинская девушка из тех, о
которых говорят «кровь с молоком». Она никогда не болела, а тут что
то болит, разрывается от кашля грудь. А когда немец работник, покачав
головой, сказал многозначительно: «Лунге (легкие)»,
-
стала просить
хозяина отпустить ее к врачу. «Я отработаю, господин шеф». Девушке
хотелось жить, хотелось возвратиться на Родину.
Иностранцев лечил дряхлый старик. Выписал он девушке лекарство
и велел из аптеки к нему зайти. Лекарство отобрал и больше сказал не
приходить.
Немка поденщица повела ее к врачу, лечившему немцев. Врач вы
писал лекарство, дал освобождение на 12 дней и направил на снимок
легких. Лекарство успокаивало кашель, но снимок в больнице не сде
лали, а дали что-то запечатанное в конверте. «Отдашь врачу».
В приемной врача была большая очередь. «Пусть войдет русская»,
-
сказал врач, увидев ее в приемной.
Он, стоя, разорвал конверт, а она смотрела на него и не могла по
нять, почему врач, читая, рвет на себе галстук, как бы задыхаясь, почему
изорвал содержимое конверта и, выбросив в сорный ящик, как-то от
рывисто, не глядя ей в лицо, сказал: «Можете идти работать». - «Але
карство?»
- робко спросила девушка. «Лекарство не нужно. Вы здоро
вы». А следующий врач, увидев «ОСТ» на ее груди, попросту выгнал
ее, закричав так, что девушка, вобрав голову в плечи, как оплеванная,
прошла сквозь толпу больных.
507
Она лежала в холодной темной комнате (после бомбежки окна
«остеклили!> черной бумагой) на соломенной постели, укрытая всем,
чем можно было согреться. Работать сил не было. Лежала и загадывала:
если муха доползет до того места
-
буду жить.
Два килограмма хлеба, который на следующий день превращался в
камень,
50 гр.
мармелада (повидло),
картошка на суп
-
150 гр.
конины,
50 гр.
маргарина и
недельный паек. При всем своем богатстве хозяйка
ни разу не послала ей даже объедков со своего стола. Единственным
добрым делом было то, что ее не выбросили, как это сделали соседи с
искалеченной работницей.
Парень остался круглой сиротой с
13 лет. За четыре года пребывания
в Германии много горя хлебнул.
Делил он с девушкой каждую крошку. После недели изнурительной
работы шел в воскресные дни к соседям заработать ей кусок хлеба. Един
ственным стаканом ставил банки, укутывал мехом степного кролика.
И не каждому было понятно, отчего все темнее выступали веснушки на
его прозрачном до синевы лице, отчего украдкой смахивал парень слезу
со своих впалых щек.
Очевидно, победила молодость, воля к жизни. Девушка выздоравли
вала. И, когда их освободили, не было у них колебаний, в какой стране
их ребенок, которого они ждали, будет счастлив. Не ожидая транспорта,
рано утром
26 мая 1945 г.
в лодке, вычерпывая просачивавшуюся воду
руками, они переплыли Эльбу и пришли к русским бойцам.
Сын пишет: «Мама, верь врачам. Они меня вылечили и тебя вылечат.
Я им верю!>.
Откуда сыну знать, что не везде врачи лечат больных. ПУСТЬ ОН
ЭТОГО НИКОГДА НЕ УЗНАЕТ!
Хребтова Л. Г.
г. Шахты, Донецкая обл.
б/д,
Ф. М.-98. Оп.
3.
Д.
79.
Л.
51-54.
No 129
Воздушный стрелок Николай Греков
".Удар пришелся по голове. Капитан тихо ахнул и медленно пова
лился на бок. Больше он не шевелился.
Николай Греков, связанный по рукам и ногам, в злобном исступле
нии скрежетал зубами и грыз землю. Из его окровавленного рта хрипло
вырывалась отборная ругань, которая ни до кого из присутствовавших
не доходила
-
никто не знал русского языка.
К нему подошел, судя по бутылкообразным сапогам, офицер. Сверху
каркнуло:
508
-
Эй, ты, руске швин! 162
силь, ду бист ширехен!
-
-
последовал удар сапогом.
-
Их габе шпро
Он прокричал еще что-то, только по-своему.
Николай разобрал последнее: «Пук-пук - капут!»
... В сознание пришел во дворе, видимо, под тем же бревенчатым
сараем. Чуть поодаль курил часовой в дубленом полушубке и своей
фрицевской капелюхе с наушниками. Откуда-то доносилась пьяная
песня, связавшая в немыслимый пучок хриплые голоса. По небу мед
ленно ползли рваные тучи, похожие на грязные тряпки. Где-то шумел
ветер, но здесь, под сараем, было совсем тихо.
В голове Грекова тяжелыми жерновами ворочались воспоминания.
Живо представилась последняя атака.
-
Идем на третий заход!
-
скомандовал капитан Сергиенко ведо
мым.
Внизу коптящими факелами пылали вражеские танки. Уцелевшие
(танки), спешно расползались в стороны от дороги, по которой до этого
шли стройной колонной, направляясь к Харькову.
Штурмовики части Героя Советского Союза майора Бугая в этот день
уничтожили несколько десятков бронированных чудовищ. Но надо было
добить врага, чтобы ни один танк не прорвался к цели.
По пикирующим «Илюшиным» со стороны леска лихорадочно били
зенитки. Воздух прошивали трассы крупнокалиберных «эрликонов». Но
летчики, казалось, не замечали всего этого. Охваченные неудержимым
стремлением и боевым азартом, они заход за заходом громили нена
вистного врага.
Воздушный стрелок флагманской машины, старшина Николай Гре
ков был, как и все его товарищи, охвачен боевым азартом. Когда капитан
Сергиенко выводил самолет из пикирования, он в своей пармовской
кабине стрелял по наземным целям.
Пулемет работал безотказно. В калимоторном прицеле падал по
верженный враг. Стрелку больше ни до чего не было дела ...
Когда пошли в третью атаку, стрелять «по земле» Николаю не при
шлось: на него пикировал воздушный хищник в образе истребителя
« Мессершмит-109». Короткий воздушный бой ... Греков хорошо помнит,
что удачно тогда поранил желтобрюхого дракона прямо в «брюхо», когда
тот выходил из атаки
... Помнит
.
он и необычный приказ командира: «Николай, прыгай!
Мотор горит ... Я ... ранен ... »
Устройство нашего штурмовика в первые дни войны с его само
дельной пармовской кабиной для воздушного стрелка не разрешало
последнему контактно общаться с пилотом. Отделенный от летчика
бронещитом, он сам был «защищен» лишь турельным пулеметом и
собственной грудью. Иногда, правда, выдавали стрелку обычную ме162
Помесь русского с немецким. Так в тексте.
509
талическую каску, но ее, кстати, никто не надевал, а если и случалось
такое, то только «для начальства». В бою же она лишь мешала и поэтому
всегда валялась где-то под ногами.
Итак, не видя командира, не в состоянии чем-либо помочь ему, стар
шина после нескольких тщетных вызовов капитана решил не оставлять
самолет".
Машина теряла высоту с такой же стремительностью, как летчик
капитан Сергиенко терял кровь свою, сознание и силы. Инстинктивно
он потянул ручку управления на себя, когда, объятая дымом и пламе
нем, земля почти ворвалась в его кабину. От сильного удара головой о
бронестекло он потерял сознание.
То же самое случилось и с Николаем. Но его забытье продолжалось
всего несколько минут. Еще не осело облако пыли, поднятое машиной
при «скольжении на брюхе», а стрелок уже выскочил на землю. В со
вершенное чувство его привел жар от пылающего мотора. Пламя уже
лизало переднюю кабину, подходило к плоскостям, в которых сосредо
точены бензобаки. Вот-вот разразится взрыв.
Он не помнит, как очутился на крыле смертельно раненного «Илю
ши», как ударом сапога высадил «форточку» командирской кабины, с
каким трудом отодвинул «фонарь»". Не помнит, как скатился вместе с
бесчувственным капитаном на землю и, положив его на себя, пополз".
Все это представлялось, как в полусне.
Хорошо запомнились оглушительный взрыв и единственный вы
стрел из пистолета, который он успел сделать по врагу.
Полуобгоревший, наспех отремонтированный товарный вагон,
прицепленный к «хвосту» железнодорожного состава. Таких «душе
губок»
- несколько десятков, и около каждой из них
вагонах написано по-немецки: «Nach Osten».
-
Значит, отвоевался, летчик?
-
-
часовой. На
невесело спрашивает кто-то.
-
Те
перь, стало быть, на гитлеряку работать заставят". Эх!
-
Поработает лопатой напоследок,
-
перебивает рядом сидящий,
-
они летчиков, которые противничают, не держат."
-
Тогда считай, что и я отжил свое".
первый.
-
-
снова невесело отвечает
Хотя я и не летчик, а супротивничать буду до последнего.
Ежели не вырвусь
-
каюк."
Говорили о разном: вспоминали родных и близких, рассказывали
разные случаи из боевой жизни, строили самые невообразимые мосты в
свое темное и, безусловно, несладкое будущее, на что-то надеялись". Но
общей мыслью, которая довлела надо всем, была одна: мысль о свободе.
Здесь ехали советские люди, военнослужащие, силой обстоятельств по
павшие в унизительное положение животных, подготовленных к сдаче
на заготовительный пункт.
Греков молчал. Когда с визгом задвинулась тяжелая дверь, он обратил
внимание на тесноту и почти полный мрак. Затем снова всем существом
510
своим погрузился в единственную, точившую израненную душу мысль:
как бежать? В кармане его грязных и окровавленных шаровар лежал,
уцелевший чудом перочинный нож.
... Несколько
суток спустя ночью где-то на польской земле произо
шло следующее: километров в десяти от малоизвестной станции 1 nэ из
последнего вагона поезда
«N ach Osten» «вывалились» люди. Среди них
был и Николай Греков, по инициативе которого все население вагона по
очереди перочинным ножом прорезало в толстом полу «дыру спасения».
Однако охотников «прыгать в неизвестность» нашлось только трое .
.. .Предстоял поистине смертельный прыжок. Но, предпочитая смерть
фашистскому плену, Николай без колебания подошел к дыре. Глянул в
грохочущую бездну. На секунду почувствовал весь ужас предстоящего
и величайшим усилием воли подавил в себе страх.
- Первый прыжок без парашюта, - произнес, ни к кому не обра
щаясь, и опустился на колени у задней кромки продолговатой дыры.
Прыгнул головой вперед ...
... Пропустив состав с пленными, польские патриоты вышли на желез
нодорожную магистраль. Сейчас должен пройти «ИХ» эшелон. Ему-то
и подготовлялась «достойная» встреча.
-
Эге-ге ж, пан Иосиф, да тут кто-то залег...
-Двое ...
Партизаны долго не решались выйти из укрытия, боясь испортить
дело. Осторожность - мать успеха - закон партизанской борьбы. Ре
шили ликвидировать немецкие посты без шума. Двое, вооруженные
ножами, поползли к лежащим.
Нужно было скрытно и неслышно подобраться вплотную к против
нику и, одним прыжком оседлав его, прикончить ударом ножа. А время
не ждало. Поезд с немецкой техникой и боеприпасами приближался .
... Николая спас его собственный стон, который был услышан чело
веком, притаившимся в двух шагах и готовым к решительному броску.
Второй товарищ оказался мертвым - у него был надвое расколот череп.
Третьего не было, по-видимому, в последнюю минуту перед прыжком
дрогнул сердцем
...
Через три недели воздушный стрелок старшина Николай Греков
явился в свою часть. Это было поистине воскресение из мертвых, так
как все считали экипаж капитана Сергиенко погибшим славной, герои
ческой смертью на поле боя.
В кругу товарищей, простых, веселых, порою озорных и в то же время
духовно и физически совершенных боевых ребят, Николай снова по
чувствовал себя, как в родной семье. Он мечтал о немедленной боевой
работе, но начальник особого отдела, дружески обняв его, сказал:
-
Отдохни, Коля, недельки две. Еще навоюешься ...
163
Название не указано.
511
Начальник особого отдела был прав: ровно через две недели старшину вызвал командир полка.
-
Ну, что Греков, отдохнул?
Вынужденная посадка, товарищ майор ...
М ... да". Соколу на земле делать нечего. Но закон есть закон, сам
понимаешь, не маленький. Небось дома жену оставил? Так ведь?
-
Так точно, товарищ майор, и двое детишек вдобавок.
М ... да".
-
Командир полка на минуту глубоко задумался, затем
встряхнул головой, словно отгоняя надоедливый сон, и закончил:
-
На
значаю вас флагманским стрелком лейтенанта Садчикова и поздравляю
с высокой правительственной наградой
-
орденом Боевого Красного
Знамени.
-
Служу Советскому Союзу,
в ответ произнес старшина.
-
-
отчеканивая каждое слово, как клятву,
Разрешите принимать боевое оружие?
-Да!
В этот же день на боевую работу поднялась краснозвездная маши
на. На ее фюзеляже было выведено золотыми литерами:
