Маг по случаю (СИ) [Владимир Анатольевич Тимофеев] (fb2) читать онлайн

Владимир Тимофеев Маг по случаю

***

Примечания автора:

Как хорошо быть магом. Особенно, если знаешь, что наша Земля - мир немагический, а собственные умения и способности получены совершенно случайно и даром. Однако любая сказка когда-то заканчивается: настоящие хозяева магии вдруг предъявляют счёт и требуют оплатить его по самой высокой ставке.

Глава 1

Если в тёмное время суток, когда силы зла властвуют безраздельно, к вам подойдут три интеллигентных очкарика и спросят: «Товарищ, как пройти в библиотеку?» – дело дрянь, надо уносить ноги!..

Глава 1

Улица полна неожиданностей.

Помню, так назывался старый советский фильм. Я его даже смотрел. Не скажу, что шедевр, но, в общем и целом, неплохо, с современными не сравнить. Наивное «ламповое» кино. Жаль, что такие уже не снимают, их время ушло безвозвратно, вместе с эпохой. Ещё жальче, что неожиданностей на улицах не убавилось. Скорее, наоборот, их стало гораздо больше.

Машины, мотоциклы, велосипеды, электросамокаты, скутеры, моноколёса. На чем только сегодня не разъезжают по напрочь забитым дорогам. И не только по ним, но и по тротуарам, лавируя между спешащими пешеходами, рискуя в любой момент налететь на какого-нибудь замешкавшегося гражданина и организовать ДТП там, где его меньше всего ожидают.

Каюсь, я точно такой же – самокатчик со стажем, отмороженный и безбашенный. Могу налететь на кого угодно и даже не подумаю извиняться. Моё главное оправдание – пострадавших в таких происшествиях нет. Чаще всего люди просто не замечают врезавшегося в них гонщика.

СпрОсите: почему?

Да потому что я – маг. Самый, что ни на есть, настоящий.

Быть им в том мире, где магии нет по определению, не только прикольно, но и безумно выгодно. Все те проблемы, которые терзают обычных людей, для мага не существуют. Волшебнику не нужны деньги, ему не надо работать, он не обязан общаться с теми, кто ему неприятен. Более того, он может сделать их жизнь невыносимой, может даже убить, и ничего ему за это не будет. Никакая полиция его не поймает, а суд не осудит. Он сам может осудить кого угодно и тут же, без апелляции и отсрочки, исполнить вынесенный приговор.

Единственное, от чего страдает истинный маг в мире без волшебства – это скука.

Постоянно придумывать себе новые развлечения нелегко. Приходится довольствоваться хорошо забытыми старыми. За всё время существования в магической ипостаси я в этом изрядно поднаторел.

Хотя, казалось бы, девять месяцев – это совсем немного. За такой срок женщина едва-едва успевает выносить плод и родить ребенка. На то, чтобы он вырос и выучился, уходит лет двадцать, а то и больше. Некоторые, вон, до старости остаются такими же глупыми и неприспособленными к жизни, только едят больше и гадят соответственно возрасту и интеллекту.

Терпеть не могу этих недопенсионеров.

У нас во дворе таких двое.

Первый, Семёныч, проработавший на одном предприятии больше тридцати лет и уволенный за четыре года до пенсии за прогулы и пьянство, вечно доставал всех своим нытьем о мерзком правительстве и ворах-олигархах и постоянно клянчил на выпивку, обещая вернуть до получки. А так как получки у него не было, долги он не отдавал и заносил особо настойчивых в личный «расстрельный» список разворовывающих страну негодяев.

Вторая, баба Зина, успевшая выйти на пенсию до реформы, искренне ненавидела детей и собак. Из её наиболее значимых «достижений» выделялись регулярное выстригание ножницами сетки на футбольных воротах и разбрасывание на газонах собачьей «отравы». Лучших друзей человека это средство не убивало, но нюх отбивало надолго.

Наказание для Семёныча я придумал простое. Как только он заводил разговор о захвативших власть жуликах и ворах, у него неожиданно приключался приступ метеоризма. Если клиент упорствовал, метеоризм плавно переходил в диарею. Иногда доходило до того, что несчастный Семёныч даже чихнуть боялся, не то что ругаться.

С бабой Зиной поступил чуть сложнее. Навёл на неё проклятие «треснувшего пакета». То есть, в те дни, когда она начинала пакостить окружающим, с ней происходили одни и те же не очень приятные странности. Решила, к примеру, вынести мусор, а пакет, возьми, да и лопни прямо в дверях. Или, скажем, пошла в магазин, накупила продуктов, возвращается, а возле подъезда, у всех на виду, ручки у сумок – рраз! – и рвутся, слово бумажные. Особо пикантно при этом выглядели разбившиеся об асфальт куриные яйца и разлившееся вокруг молоко. Все местные коты уже знали: если баба Зина идет домой с большими авоськами, халявное угощение гарантировано.

Всего три месяца такой «терапии», а результаты уже просматриваются.

Семёныч почти всегда трезвый и дорожит словами, как будто они у него золотые. Неделю назад даже кому-то сказал, что собирается устроиться на работу, причем, не временную или сезонную, а постоянную.

Баба Зина на улице почти не показывается, а если и появляется, то проскакивает по двору со скоростью спринтера. О пакостях собакам и детям не вспоминает. Попросту некогда. Все мысли – лишь бы очередная сумка с колёсиками не развалилась. А то ведь это уже четвертая… или пятая. Я уже и сам им счёт потерял.

Снимать «порчу» с обоих пока не хочу. Надо, чтобы результат закрепился. А дальше посмотрим…

С уличными неожиданностями управляться легко. За каждой, как правило, стоят люди, но так как, в отличие от Семёныча и бабы Зины, с ними я не знаком, процесс «воспитания» идёт быстрее.

Речь не о пешеходах. Пешеходы просто расступаются в стороны перед моим самокатом. Повлиять на сознание человека может обычный гипнотизер, обо мне и говорить нечего. С автомобилистами проблемы решаются так же – приказал остановить драндулеты, они послушно стоят, ждут, когда маг разрешит им тронуться дальше.

Гораздо труднее, но одновременно и интереснее совмещать «живое и неживое». Например, внезапно включившийся красный сигнал светофора и запоздалую реакцию водителей. Некоторые ведут себя так прикольно, что только диву даёшься. То несутся, как угорелые, то вдруг как врежут по тормозам, позабыв, что следом могут лететь точно такие же. Машины, конечно, жалко, но – правила надо чтить, а скоростной режим соблюдать не только по духу закона, но и по букве. Написано «40», значит, и двигайся сорок, а не «сорок плюс двадцать», как привыкли из-за почти «узаконенных» послаблений для лихачей.

Я, кстати, подобными «наказаниями» не увлекаюсь. Только если совсем уж не в духе. Чаще ограничиваюсь обычным внушением, отправляю на проблемный перекресток машину с мигалкой, и она какое-то время просто стоит там, вызывая невольное опасение у всех участников трафика. Итог: никто никуда не рвется, никто не пытается быть круче других, все соблюдают правила, вокруг сплошная идиллия и социальный консенсус…

Сегодня я никуда не спешу и настроение в норме. Просто катаюсь по городу, рассматриваю людей, дома, наслаждаюсь погодой. Начало июля выдалось солнечное, но нежаркое, как по заказу. Вторая половина пятницы. Народ тянется за город. Машины движутся плотным потоком, медленно, практически без суеты. В пробке особенно не разгонишься, а прыгать из ряда в ряд – только нервы расходовать.

Качусь по обочине, вдоль вереницы автомобилей, вглядываюсь в боковые стекла, считываю данные с «закрытых» гаишных баз. Абсолютно законопослушных нет, у каждого хотя бы одно нарушение да имеется. После массового внедрения дорожных камер иначе и быть не может. Это нормально, отношусь к этому спокойно, поскольку и сам такой. А вот к чему отношусь неспокойно, так это к разного рода наглецам, думающим, что они тут самые умные. Причем, что любопытно, их нарочитое хамство не зависит ни от класса машины, ни от уровня благосостояния. Только от воспитания и явно завышенной самооценки: мол, я на дороге король, остальные – никто.

Нервный гудок в спину неожиданным не становится. Этого «обочечника» я уже давно заприметил. Участок без камер тут два с небольшим километра, и кое-кто полагал, что останется безнаказанным. Наивный. Щелчок пальцами, двигатель нарушителя глохнет, машина встает, как вкопанная. Слышу, как чертыхается «господин» за рулем, и мысленно ухмыляюсь. По моим скромным прикидкам, ездой по обочине он «сэкономил» себе около десяти минут. Умножаем на два, получаем время, когда двигатель опять заведется. Если такое вразумление не поможет, придется всё повторить и увеличить время стоянки… ну, скажем, на час. Если и после этого гражданин продолжит считать себя круче других, тогда делать нечего, придется вызванивать эвакуатор, своим ходом он уже никуда не уедет – движок под списание…

Так, кажется, ещё один хитровыделанный. На этот раз мотоциклист.

Нет, принципиальным противником байков и байкеров я не являюсь. Даже когда они шныряют между рядами, меня это не раздражает. Раздражает, когда отдельные представители двухколесных начинают открыто плевать на правила и всех остальных.

Нынешний нарушитель, мало того, что трижды подряд подрезал какую-то не слишком умелую даму, но и, судя по базам, имеет у себя «на счету» сорок шесть неоплаченных штрафов и погашать их, по всей видимости, не собирается.

Это не есть хорошо.

Надо принимать меры.

Тем более что на пути перекресток, а светофор – красный.

Мотоциклист предсказуемо вылез поперёд всех, стоит, газует напропалую. Прямо как волк в третьей серии «Ну, погоди!».

Кстати, это идея. Надо попробовать.

Двигатель резко ревёт. Визжат по асфальту покрышки. Байк стартует со светофора, не дожидаясь зелёного. Руль рвётся из рук, хозяин машины не удерживается в седле и плюхается на пятую точку. Мотоцикл несётся вперёд, прямо под колеса огромной фуры.

Хрусть!

Хороший был мотоцикл. Дорогой. Миллиона под три, не меньше…

Байкер размахивает руками, что-то орёт из-под шлема… Что конкретно, не слышно. Наверно, ругается. Ну, да и бог с ним. Его проблемы меня не волнуют. Сейчас главное – разгрузить перекресток, а то ведь если не поторопишься, затор растянется километров на пять. Люди-то не виноваты. Это же не они ДТП организовали.

Сканирую близлежащие улицы и дворы.

Ага! Вот они где, голубчики. Перекусывают. В самый час пик. Сталина на вас нет, господа гаишники. Ну, ничего. Сейчас я вас немного встряхну.

Выхожу на полицейскую частоту и голосом большого начальника выдаю указания: срочно прибыть на место ДТП и освободить перекресток. Времени им даю пять минут и уже через две наблюдаю, как автомобиль ДПС останавливается около фуры, оттуда выскакивают взмыленные полицейские и начинают носиться туда-сюда, фиксируя ситуацию и раздавая указания и команды...

Всегда бы так действовали, цены бы им не было.

Удовлетворенно кивнув, покидаю шоссе. Тут теперь и без меня справятся...

Следующим пунктом программы – банк. Пешком до него полчаса, на самокате меньше пяти минут. Средство передвижения оставляю около входа, замаскировав под привязанного к столбу алабая. Пёс ведет себя смирно, но зубы время от времени скалит, поэтому граждане обходят его стороной.

В банк я пришёл не за деньгами. Деньги мне не нужны. Мне нужна справедливость. Но кое-какую сумму всё-таки придётся изъять. Без этого справедливость не восстановишь.

Накидываю на себя личину «уважаемого клиента», интересуюсь, могу ли воспользоваться арендованным сейфом?

Меня сопровождают в хранилище. Персонал и охрана – сама любезность. Ещё бы! Сам господин М, предприниматель высокого ранга, почти олигарх и без пяти минут депутат Государственной Думы, снизошёл до личного посещения этого кредитно-финансового учреждения.

Охранник вставляет в ячейку свой ключ, делает два оборота, вытаскивает и скрывается в небольшом закутке перед дверью – типа, оставляет меня один на один со спрятанными в сейфе сокровищами. Ага, как же! Помещение обозревают сразу четыре видеокамеры. Запись, насколько я знаю, хранится больше недели. Мне, в принципе, хватит и одного дня. Аккуратно изыму хранящиеся в железном ящике ценности, сложу в замаскированную под дорогой портфель сумку, а завтра с утра сообщу истинному владельцу об ограблении. Анонимно, естественно, представившись одним из сотрудников отделения. Разборки, я полагаю, грядут крутые, с привлечением силовых структур и бандитов.

И поделом. Здешние банкиры – жулики совершенно конкретные. Находясь в топ-50 российского рейтинга, мало того что вовсю отмывают ворованное и тусуют наличку направо-налево, так ещё и потихоньку выводят активы в сопредельные страны, готовясь к большому кидалову. Раздувать шум и привлекать внимание Центробанка и Следственного Комитета им сейчас ни к чему.

А придётся.

Украсть десяток-другой миллиардов у «авторитетного бизнесмена» – это вам «не мелочь по карманам тырить», и отвечать так или иначе придётся.

Содержимое сейфа того стоит. Тридцать два бриллианта чистой воды весом от десяти до шестидесяти карат – улов, безусловно, богатый. И это не считая тридцати денежных пачек по пятьдесят тысяч евро в каждой. «Ерунду» в виде семи миллионов российских рублей оставляю на месте. Запаянные в полиэтилен тысячные купюры – те ещё кирпичи, места требуют много, нести неудобно, а вот в качестве лёгкой издевки вполне подойдут. Типа, подачка на бедность, чтобы господин М не слишком расстраивался.

А вообще, он сам виноват. Глупо хранить целое состояние в таком ненадежном месте. Лучше бы держал брюлики под подушкой, целее бы были. Или, к примеру, завод какой-нибудь на эти деньги построил, товары народного потребления выпускал, машины, станки, компьютерные комплектующие. Ладно, украл, так хотя бы это украденное в дело вложил, какая-никакая, а польза. Однако нет. Капиталы лежат мёртвым грузом, заставляя хозяина вздрагивать от постоянного страха – вдруг украдут, вдруг отнимут?..

Ну, вот и отняли. Упал с души тяжкий груз.

Надеюсь, теперь господину М будет легче.

Выхожу с полной сумкой на улицу. Настроение лучше некуда.

Привязанный к столбу алабай уже превратился в роскошное дорогое авто.

Сажусь за руль, важно киваю провожающему меня управляющему (не поленился-таки, вышел отметиться перед гостем), жму на газ. Спортивное купе резко стартует от тротуара и с рёвом уносится «за горизонт».

Через пару кварталов автомобиль снова становится самокатом.

Что поделать, не нравятся мне дорогие игрушки.

На одних понтах далеко не уедешь, даже если ты маг.

Поэтому и живу в обычной однушке и стараюсь почаще передвигаться пешком, а не гонять по городу на крутых тачках. Это и для здоровья полезнее, и для экологии хорошо.

Вернувшись домой, трачу целую прорву времени на «пристраивание» честно украденных драгоценностей. Мне они не нужны, поэтому самое лёгкое – это просто переместить бриллианты в Гохран. Гораздо сложнее обеспечить их документами, электронными и бумажными. Перекрёстных ссылок там столько, что разобраться в них под силу лишь истинному бюрократу. Тем не менее, справляюсь и с этим, а затем приступаю к самому трудному: влезаю в мозги к доброму десятку чиновников и начинаю тихо «нашёптывать».

Увы, мысли людей я читать не могу – прямая телепатия магии неподвластна. Зато довольно неплохо воспринимаю чужие эмоции и уже по ним процентов на девяносто определяю, кто о чем думает. А после или отдаю приказ сделать то-то и то-то, или ненавязчиво внушаю клиентам: вам хочется это сделать самостоятельно, по доброй воле, без подсказки извне.

С чиновниками в этом плане работать сложно. Их разум заточен под совершенно конкретные вещи. Первое: как бы не проштрафиться перед начальством. Второе: как надо работать, чтобы всё оставалось по-прежнему, но со стороны казалось, что дело кипит. И, наконец, третье: сколько получится отщипнуть самому и сколько отдать наверх. Во всём остальном они – милейшие люди, многие даже в церковь ходят по выходным. Ну, или в мечеть, синагогу, пагоду, кирху, кому как по жизни положено.

Я в этом им не препятствую и перевоспитывать не собираюсь.

Сегодня у меня другая задача: внушить, что под полученное «бриллиантовое обеспечение» следует выдать государственный грант одному научному коллективу. Ребята там молодые, талантливые, им только немного деньжат, и уже через годик-другой они совершат открытие мирового уровня. Специально высчитывал вероятности и выбирал тех, кто это, действительно, сможет.

Чиновники вяло сопротивляются, но всё же сдаются. Суммы там довольно приличные, так что в обиде никто не останется. Хватит и на украсть, и на реальное дело.

Вытираю со лба невидимый пот и отключаюсь от чужих разумов.

Устал, однако. Надо бы как-то развеяться, отдохнуть от трудов.

Смотрю за окно.

За окном – вечер.

Вечер – это романтика.

Романтика – это девушки.

Девушки – это всегда приключения.

Приключения для здоровья полезны.

Итак, решено. Иду искать приключения…

** *

Недалеко от моего дома парк. Довольно обширный, местами практически лес. Утром его оккупируют бегуны-физкультурники, днём – мамаши с колясками и пенсионеры, вечером – подвыпившие компании. Фонари освещают только центральные аллеи. Стоит свернуть в сторону и там уже темнота. Идёшь и вздрагиваешь от каждого шороха. Чего только в потёмках не чудится? Некоторые там даже вампиров видят, а уж маньяков-насильников – каждый второй. Точнее, вторая.

Зачем отдельные дамы гуляют по тёмным дорожкам – этого я никогда не пойму. Боятся, дрожат от ужаса, но идут. Типа, угол срезают. Мол, это удобнее и быстрее. Ну да, всё верно. Грабителям это и вправду удобно. Не надо ни за кем бегать, жертвы к ним сами приходят…

Я, впрочем, не жертва. Скорее, наоборот, охотник. В кавычках, естественно, поскольку никого тут не граблю, не убиваю и уж тем более не насилую. Даже грабителей, три раза ха-ха. Хотя они здесь и вправду встречаются. Но чаще – обычные хулиганы, а вот маньяков за всю историю тут никто никогда не видел. Не нравится им чем-то наш парк. Предпочитают орудовать в других местах, более подходящих для их грязных делишек…

Как правило, в процессе охоты я просто сажусь на скамейку и наблюдаю за проходящими мимо девицами. С одной стороны парка у нас развлекательный центр, с другой – клуб и концертный зал, с третьей – общежития пединститута. Так что юные дамочки здесь даже не стайками, а толпами ходят, на любой вкус, выбирай не хочу. В свое время, еще до того, как стал магом, просиживал тут по несколько часов в день и заводил знакомства с понравившимися. В девяти случаях из десяти, в строгом соответствии с «правилом поручика Ржевского», знакомства продолжения не имели. Зато в десятом… Ух, какие тут бурные романы закручивались, какие страсти кипели, дважды едва не женился, но, как говорится, бог миловал…

Когда приобрел магические умения, соотношение удач-неудач повысилось до один к одному. Во-первых, теперь я могу спокойно отсеивать тех, с кем у меня точно ничего не получится, а во-вторых, если девушка просто не в настроении, имею возможность заранее купировать её антипатию к случайному «приставале». В том смысле, что сразу она меня уже не пошлёт, а, как минимум, выслушает.

Конечно, я мог бы им тупо приказывать, чтобы они, типа, выполняли все мои прихоти, однако, один раз попробовав, понял, что это не то. Девушка-робот, механически исполняющая команды хозяина – это какое-то извращение. Хочется тут же забыть о печальном опыте и никогда его больше не повторять. Чувства – субстанции тонкие, эфемерные, топтаться по ним грязными сапогами не есть хорошо. Настоящее удовольствие можно получить только на основе взаимности. Не знаю, как у других, а у меня всегда получается именно так и никак иначе.

Было дело, пробовал заниматься этим за рубежом, в других странах и на других континентах, но, как оказалось, ни знойные мулатки, ни холодные скандинавки от наших девиц ничем особым не отличаются. Только говорят не по-русски и одеваются соответственно климату и традициям. А в остальном всё то же самое, процесс охмурения идёт одинаково, вне зависимости от языка, места и цвета кожи.

Ещё один принцип, которого я придерживаюсь – это не лезть к тем, у кого уже есть парни. Рушить чужие судьбы совершенно не хочется. Этому правилу готов изменить только в одном случае – если внезапно встречу ту самую, единственную и неповторимую. Но поскольку этого до сих пор не случилось, действую по привычной схеме. Выбираю самую симпатичную, к которой тянет больше других, проверяю наличие-отсутствие жениха, уровень темперамента, совместимость, типаж идеального спутника и – вперёд, под танки…

Каждая вторая практически в тот же день оказывается у меня в постели.

Приятно, черт побери, быть волшебником! «Мне ухаживать некогда. Вы привлекательны. Я чертовки привлекателен. Чего зря время терять?..»

Любовные интрижки длятся не больше недели. В мире так много красивых женщин. Кто знает, какая из них моя половинка? А тратить своё драгоценное время на ту, которая, как выясняется, совсем не она, глупо и бесперспективно. Лучше расстаться по-быстрому, не доводя отношения до привязанности и битья посуды. Девушки это ценят и чаще всего понимают. А если не понимают, включаю режим «магического убеждения». Подарок при расставании обязателен. Нельзя допускать, чтобы дама осталась обиженной. Лучше, когда: «Дорогая, нам было с тобой хорошо, но ты же видишь, что мы не подходим друг другу. Поэтому прими на прощание эту золотую цепочку (кулончик, колечко, серёжки – нужное подчеркнуть, цену вписать) и пусть в следующий раз счастье тебе, действительно, улыбнётся…»

Каждый раз, когда сижу на знакомой скамейке, надеюсь, что рано или поздно повстречаю здесь ту, от которой мне не захочется уходить. Жду, хотя и знаю наверняка: в ближайшее время этого не случится. Вероятность практически нулевая. С помощью магии она считается лучше, чем методами математической логики. Настоящая магия сильнее науки, против неё бессильны любые эмоции, любые поспешные выводы.

Сегодня эта вероятность даже ненулевая, а отрицательная. В том смысле, что вместо любовного приключения можно огрести нешуточные проблемы. Со мной это уже бывало, приходилось разруливать ситуацию. С другой стороны, кто сейчас не рискует? Риск – дело благородное. Глупо бояться того, что ещё не случилось. В конце концов, человек всегда выбирает сам. Отступить перед виртуальными трудностями или, очертя голову, ринуться в сулящую выгоду авантюру. Я чаще выбираю второе. Так интереснее…

Полтора часа ожидания пролетают почти незаметно. Сижу, скучаю. Вечер выдался неурожайный. Девиц прошмыгнуло всего два десятка и ни на одну не ёкнуло. Даже странно. В обычные дни, чтобы кого-нибудь подцепить, хватает и часа, а сегодня – одна невезуха. Думаю: а, может, плюнуть на всё и уйти ловить рыбку в другие места? Поразмыслив, решаю: нет, надо ещё посидеть, не может такого быть, чтобы совсем ничего не поймалось.

Моё упорство вознаграждается через пятнадцать минут, когда кажется, что уже всё, надежда мертва, пора уходить.

Сначала я вижу походку. Просто походку.

Челюсть мгновенно падает, тело бросает в дрожь.

Затем различаю фигуру.

Башню срывает напрочь.

Мне уже всё равно, какое у дамы лицо, характер, социальное положение, интеллект.

Какие бы ни были, упускать такую добычу нельзя.

Моё естество рвется к ней всеми силами.

Эх, только бы оказалась свободной…

Девушка подходит ближе.

Делаю себя невидимым и, ревниво поглядывая по сторонам, начинаю изучать будущую партнёршу. Да, действительно, хороша. И явно чувствуется, что не дура. Только очень расстроена. Чем? Ага. Вдрызг разругалась со своим парнем. Настолько вдрызг, что шанс примириться не превышает пяти процентов. Отлично! Мне это только на руку. Совесть, по крайней мере, будет чиста. Утешить страдалицу – первое правило всякого джентльмена. Защитить её от жестокостей мира – правило номер два. Именно этим мы сейчас и займёмся.

Сканирую окрестности, обнаруживаю на одной из полянок двух великовозрастных обалдуев. Гаврики ещё те. Четыре случая хулиганства, успешный гоп-стоп, кража. Уголовные дела по этим эпизодам, хотя и заведены, но так как убытки у потерпевших не превышают некий условный порог, полиция ищет преступников, можно сказать, через пень-колоду. Получится раскрыть и поймать – хорошо, не получится – тоже не страшно, общественная значимость невелика, через месяц-другой эти мелкие висяки останутся только в статистике.

Фулюганы тупо глушат портвейн и размышляют, где разжиться деньгами.

Направляю их думы в нужное русло. Деньги отходят на второй план, теперь этим двум придуркам хочется женской ласки, ну, прямо вынь да положь. Оба резко подскакивают, словно им шило воткнули, и ломятся через кусты к ближайшей аллее. Как раз туда, куда через пару минут должна подойти моя расстроенная ссорой красавица.

Как её, кстати, зовут?

Так, в руках у девушки сумочка. В сумочке паспорт на имя Стрельниковой Ирины Андреевны. Возраст двадцать три года. Зарегистрирована… отсюда полтора километра. Живет одна. Квартира досталась от бабушки. Надо же, как интересно. Практически, как у меня. Родственные души, можно сказать. И это ещё один плюсик в копилку наших будущих отношений. Главное – не увлечься. А то ведь и сам не заметишь, как влюбишься по-настоящему. Точнее, поверишь, что это на самом деле. Такое у меня было дважды. Жуткий кошмар. Ад и Израиль. Дурдом на выезде. Никому ничего подобного не пожелаю…

Дама проходит мимо меня, не зная, что её ждет в конце освещенной аллеи.

Я поднимаюсь с лавочки и иду следом, оставаясь невидимым и неслышимым.

Точку для рандеву с отморозками назначаю около разбитого фонаря, где потемнее. Нападение на мадемуазель Стрельникову должно состояться именно там.

Так, собственно, и происходит. Девушка даже вскрикнуть не успевает, как ей зажимают рот и грубо тащат в кусты.

Стоически выдерживаю секунд пять и ныряю туда же.

Картина маслом.

Двое негодяев склонились над замершей в ужасе жертвой, и тут, откуда ни возьмись, появляюсь я– «весь в белом».

- А ну, отвалили, уроды!

- Чего?! – один из насильников разворачивается в изумлении. – Да я те…

Договорить он не успевает.

С разворота бью его ногой в лоб.

Нокаут.

Магию не включаю. Без магии интереснее, а драться меня дядя Паша учил, инструктор по рукопашному бою. ММА – это его конек, он даже в международных чемпионатах участвовал.

Второй противник сообразительнее и шустрее.

Бросает девчонку и что-то выхватывает из кармана.

Нож?

Нет, кастет.

Ух ты! Резкий какой!

Едва не пропускаю прямой в голову.

Уклоняюсь в самый последний момент. Удар идёт вскользь, по щеке течёт что-то тёплое.

Похоже, губу разбил.

Не страшно. Шрамы лишь украшают мужчину.

Затягивать баталию не хочу. В настоящей драке ничего красивого нет, а дама и так напугана. Решит ещё, что спаситель страшнее насильников, вот смеху-то будет.

Резко ухожу от следующего удара и пробиваю поддых.

Гадёныш складывается пополам и начинает оседать наземь.

Упасть я ему не даю.

Ухватываю за одежду и несколько раз осаживаю башкой о колено.

Вот теперь, действительно, всё…

Вражины повержены. Всё внимание – даме.

Режим «спокойствие, только спокойствие» работает на три четверти.

Режим «обаяние» процентов на двадцать.

Форсировать смысла нет. Ситуация должна казаться естественной.

- Вы как, в порядке? Сами встать можете?

Протягиваю девушке руку, и ей больше ничего не остается, кроме как принять помощь от нежданного кавалера. Из одежды на ней только летнее платьице, да и то, похоже, разорвано. Спасённая тщетно пытается прикрыть декольте оторванным лоскутом. Я деликатно отворачиваюсь, снимаю с себя ветровку и, не глядя, отдаю даме:

- Возьмите… Возьмите-возьмите, я не кусаюсь.

Секунд через пять наклоняюсь и нашариваю на земле упавшую сумочку.

- Кажется, это ваше.

Девушка благодарно кивает.

Ей всё ещё страшно, но сейчас она, в большей степени, смущена.

Это хорошо, это правильно. Именно этой реакции я и жду.

Один из поверженных издает какой-то болезненный хрюк.

Дама предсказуемо вздрагивает и прячется за меня.

- Не бойтесь. Ничего они вам не сделают. Пойдёмте.

Беру её под локоток и увлекаю к аллее, где свет и где безопасно.

О побитых особо не беспокоюсь. Очухаются минут через десять. Несовместимых с жизнью повреждений я им не нанес…

Выбираемся из кустов.

- Может быть, вас проводить, а то мало ли что?

Пауза длится недолго. Ровно столько, чтобы принять ПРАВИЛЬНОЕ решение.

- Да, если можно. Спасибо.

Ого, какой у неё голос! Грудное контральто. В театре таким обладают «роковые красавицы».

Неспешно идём по дорожке.

Развлекаю спутницу досужими разговорами. Не потому что болтун, а потому что так надо. Приём срабатывает. Девушка понемногу успокаивается, искоса поглядывает на меня, улыбается, когда говорю что-то смешное. Пережитый страх уходит всё дальше и дальше. На выходе из парка она оттаивает окончательно.

- Меня Ира зовут. А вас?

- А меня Василий. Как кота.

Ира смеётся. Смех у неё замечательный. И это прекрасно.

Минут через двадцать доходим до её дома.

- Вот тут я живу. Большое спасибо, что проводили.

Сказала и словно бы ждёт чего-то. Стоит, теребит сумочку, разглядывает светящиеся окошки.

Я её ожидания не обманываю.

- А знаете, я ведь в точно таком же доме живу.

- Правда? – кажется, Ира обрадована. – А где?

Неопределенно машу рукой в сторону парка.

- Километра четыре отсюда.

- Ух ты, как далеко. А на каком этаже?

- На седьмом, в однушке с балконом.

- Вот это да! – девушка округляет глаза. – И я на седьмом. И тоже с балконом, однушка напротив лифта. Прямо как в фильме.

Я улыбаюсь и цитирую «Иронию судьбы»:

- Ага. Третья улица Строителей, дом двадцать пять, квартира двенадцать.

Ира снова смеётся.

- Вот здорово! А может, у нас и ключи одинаковые?

- Возможно.

- А давайте проверим.

Глаза у Иры блестят, она судорожно хватает меня за руку и тянет к подъезду, словно боится, что откажусь. Ага, как же! Я что, дурак? Зря, что ли, дрался из-за неё в парке и провожал до самого дома, с трудом сдерживая инстинкты и молясь, чтобы штаны раньше времени не порвались? Естественно, нет.

Без всякого зазрения совести, лелея в душе «тёмные» мысли, соглашаюсь подняться наверх и проверить замки.

Мои ключи к замкам не подходят, и это понятно.

Странно было бы, если бы и впрямь подошли. Хотя я, конечно, мог что-нибудь намагичить, но это стало бы перебором. А вот то, что Ира пригласила меня к себе в гости, перебором не стало. Нормальная жизненная ситуация. Раз дверь всё равно открыли, надо хотя бы чаю попить.

Пока хозяйка разбирается с посудой на кухне, я выхожу на балкон.

Остекления нет. Стоишь, будто вперёдсмотрящий на корабле. Деревья в парке колышутся на ветру, как морские волны. Мелькают огни машин, горят фонари, светятся окна домов. В небе сверкают звезды, полная луна висит над землей, словно волшебный маяк, приглашающий всех в иные миры. Никогда раньше об этом не думал, но, кто знает, может, они, действительно, существуют, надо лишь отыскать путь, а потом просто пройти его до конца...

- Красиво, да?

Вышедшая на балкон Ира встает рядом и опирается на перила.

- Да. Красиво, – качаю я головой. – Красиво, но...

Поворачиваюсь к ней вполоборота.

Она глядит на меня во все глаза.

- Но ты всё равно красивее. Намного красивее. Я таких никогда не встречал.

Мягко прижимаю её к себе.

Она не сопротивляется.

Наш поцелуй длится целую вечность.

Затем мы возвращаемся в комнату.

Чай? Да, мы его, действительно, пьём. Но не сразу. Потом. Часа через полтора.

А после неожиданно понимаем: друг другом мы ещё не насытились.

Это не страшно, ведь впереди у нас целая ночь...

** *

Я просыпаюсь рано. Откидываю одеяло, встаю, собираю разбросанную по полу одежду. На часах без пятнадцати шесть. В субботу люди спят долго. Всё-таки первый выходной день после длинной рабочей недели.

Ира прильнула к подушке и тискает её во сне, словно игрушечного медведя. Спящая, она выглядит такой домашней и тёплой, такой беззащитной, что хочется присесть рядом, погладить по голове, обнять, приласкать...

Увы, я теперь точно знаю: если так сделать, то уйти из этого дома уже не получится. А надо. От таких девушек либо уходят сразу, либо влюбляются навсегда и потом мучаются с этим всю жизнь. Чем может закончиться наш роман, мне известно. Вероятность, что он закончится плохо, составляет почти девяносто процентов. Поэтому лучше рвать сразу, пока отношения не зашли чересчур далеко.

Делаю несколько выдохов-вдохов и включаю режим «магического внушения». Спящего человека убедить легче, чем бодрствующего. Однако внушить что-нибудь доброе и хорошее гораздо труднее, чем злое и страшное. Проще всего отдать примитивный приказ. Иногда я поступаю именно так, но сегодня случай другой. Для Иры надо всё сделать по высшему магическому разряду...

Девушке снится что-то тревожное. Она тяжело дышит, нервно сжимает кулаки, дёргается, вздрагивает, пытается свернуться в калачик, словно ей очень страшно и хочется убежать или спрятаться.

Ну, всё-всё. Сейчас всё плохое закончится.

Уф. Закончилось. Теперь будет только хорошее. Очень хорошее.

Лицо Иры разглаживается. Она потягивается, как кошка, и замирает в истоме. Пальцы шарят по одеялу, как будто гладят кого-то.

На губах играет улыбка. Похоже, что девушка, действительно, счастлива. Счастлива, как никогда в жизни.

Да. Это всего лишь сон. Просто сон. Но какой же он замечательный.

Жаль, что в реальной жизни не было ни хулиганов-насильников, ни пришедшего на помощь парня, ни этой прекрасной ночи. Жаль, что всё это только снится. Единственное, что можно сейчас пожелать – это чтобы сон длился как можно дольше, пока поставленный на десять будильник не прервёт его окончательно...

Я грустно вздыхаю и выхожу из квартиры.

Да, волшебником быть хорошо.

Магия помогает предвидеть и избавляет от непоправимых ошибок.

Но, чёрт побери, как же иногда хочется их совершать!..

Глава 2

Всё началось прошлой осенью.

Полную цепочку событий я не могу восстановить до сих пор.

Три с половиной недели выпали из памяти напрочь.

Помню, что торопился на электричку – позвонил научный руководитель, сказал, что намечается встреча по грантам, просил срочно приехать. Из дома я вышел. А дальше словно отрезало. Очнулся в своей квартире перед работающим телевизором. Сижу на диване, пялюсь в экран, а там рассказывают про погоду. Дата – девятое октября, вторник. Что за фигня? Ничего не понимаю. Шеф мне звонил в субботу, и на календаре был сентябрь, пятнадцатое число. Куда двадцать четыре дня подевались?

Позднее, по косвенным данным и расспросам знакомых, выяснил, что с шефом в субботу я так и не встретился, за что он был на меня сильно обижен. А в понедельник я пришел в институт и попросился на четыре недели в отпуск. Удивительно, но мне его дали. И это в самом начале семестра, после летних каникул, на третьем году аспирантуры и при утвержденном учебном плане, в котором мне полагалось шестнадцать часов в неделю вести семинары по теормеху.

Отпуск прошёл «в делах и заботах». Оказалось, что я ежедневно приходил к дяде Паше в бойцовский клуб и там до изнеможения колотил манекены, груши и спарринг-партнёров, причем, по словам родственника, демонстрировал просто поразительные успехи. Помимо клуба, мою бренную тушку регулярно видели в секциях исторического фехтования и стрельбе из лука, а в своём ноутбуке я обнаружил огромное количество файлов со сведениями по истории, социологии, экономике, а также справочники по строительству, электротехнике, медицине и военному делу. Все они появились в период «беспамятства», и, судя по логам, использовались довольно активно.

Складывалось ощущение, что ваш покорный слуга готовился отправиться куда-то в средневековье с явным желанием попрогрессорствовать. Версий на этот счет у меня накопилось много, но все они разбивались об очевидный факт – я нахожусь здесь и сейчас, а вовсе не там и тогда.

Впрочем, в поисках истины я не слишком усердствовал. Мои размышления на тему «что это было?» проходили своего рода фоном к «главному блюду» – неожиданно появившемуся умению колдовать.

Магические способности обнаружились совершенно случайно.

Минут через пять после «пробуждения» я подошёл к окну, увидел осеннюю слякоть, осыпавшуюся с деревьев листву, перепрыгивающих через лужи и мокнущих под дождём пешеходов и внезапно подумал: как было бы хорошо, если бы тучи исчезли и солнце высушило все дороги и тротуары. Только подумал – бац! – тучи рассеялись, а над землёй засияло по-летнему яркое солнце.

Конечно, это могло быть простым совпадением, но уже через пару секунд материализовалось моё второе желание – чтобы в стоящий посреди двора тополь ударила молния. Небо над городом словно бы раскололось, и в вершину дерева шарахнуло мощным разрядом. Вспыхнувший следом пожар пришлось тушить сильным ливнем. Он продолжался почти две минуты, а дальше я пожелал, чтобы всё вернулось на круги своя. Привычная октябрьская погода восстановилась в то же мгновение. За окном снова накрапывал дождик, прилипали к асфальту мокрые листья, разбрызгивали осеннюю грязь несущиеся по лужам автомобили.

Исследование новых возможностей продолжил на кухне.

Свет в помещении включил без помощи электричества.

Просто захотел, чтобы лампы зажглись, и они зажглись.

Чайник вскипел за секунду.

Продукты появились в холодильнике «сами собой». Они телепортировались туда из ближайшего супермаркета.

Усевшись на табурет, я мысленно приказал чашке переместиться из шкафа на стол, чайнику – налить в неё кипяток, сахарнице – насыпать туда ровно три ложки, потом размешать, заварке – быстренько завариться… Единственное, что забыл – это что кипятком можно обжечься, поэтому, когда это всё-таки произошло, едва не разнес собственную квартиру спонтанными «пожеланиями».

Чуть успокоившись, подлечил себя коротким магическим импульсом, восстановил всё как было и принялся размышлять.

От внезапно открывшейся перспективы захватывало дух.

Я вдруг почувствовал себя едва ли не всемогущим.

Первым делом, наколдовал себе миллион долларов.

Потом немного подумал и добавил к ним сто миллионов рублей.

Купюрами завалило весь стол.

Покачал укоризненно головой и перевел наличность на карту.

Затем хлопнул себя по лбу, мысленно выругался и принялся в удаленном порядке оформлять документы, доказывающие, что эти деньги я не украл и они заработаны «честно».

На это ушло почти пятнадцать минут. Как оказалось, финансовое и налоговое законодательство гораздо запутаннее, чем, например, квантовая хромодинамика или теория суперструн.

Покончив с «бумажными» процедурами, раскрыл перед собой виртуальную карту Земли и начал прикидывать, какие места, государства и континенты следует посетить в первую очередь.

Для начала выбрал Париж, остров Пасхи и Рио-де-Жанейро.

Затем, вспомнив про визы, решил – гулять так гулять – организовать себе паспорта и гражданства двух с лишним десятков стран. На всё про всё потратил около двух часов – пришлось рыться в инете, выискивая нужные сведения и образцы документов. Тут же, «не отходя от кассы», приобрел себе авиабилет на завтрашний рейс «ЭйрФранс» Москва-Париж. Потом, правильно оценив свои лингвистические способности, запустил процесс обучения языкам. Английский, французский, немецкий, испанский, португальский, китайский… Мелочиться не стал: заложил их в программу сразу пятьдесят штук. Запас, как известно, карман не тянет, и это логично. Лишние сложности мне ни к чему, а общаться с аборигенами лучше на местном наречии.

Обучение, чтобы не заморачиваться, производил во сне, автоматически.

Утром проверил полученные результаты. Магия не подвела. Я действительно стал полиглотом. На забугорных базлал не хуже, чем на родном.

Прибыв к обеду в аэропорт, гордо прошествовал через таможенный и пограничный контроль, продемонстрировав французский паспорт на имя Мориса Дрюона. Даже не знаю, зачем я его себе выбрал? Видимо, подсознательно. Вспомнил подборку книг в бабушкиной библиотеке и машинально вписал знакомые данные в графу виртуальной анкеты.

** *

Париж меня не впечатлил. Честно сказать, я ожидал большего. Мусор и грязь плохо убирали даже в центральных районах, об окраинах и говорить нечего. Официанты в кафе ползали, словно сонные мухи, знаменитое кабаре «Мулен Руж» напоминало дешёвую деревенскую самодеятельность, а обилие мигрантов на улицах вызывало ощущение сюрреалистичности происходящего. Как будто находишься не в Европе, а чёрт знает где, в каком-нибудь занюханном кишлаке или в пропахшем верблюжьей мочой стойбище бедуинов…

Словом, на остров Пасхи я убыл из французской столицы без сожаления. Самолетом при этом уже не пользовался. Выяснил, что могу перемещаться в пространстве посредством порталов. Надо лишь знать то место, куда желаешь попасть, хотя бы по фотографии.

Изображения каменных истуканов не видел только ленивый, поэтому с перемещением на тихоокеанский остров проблем не возникло. Затерянный в океане клочок земли, откуда во всех направлениях лишь тысячи километров водной пустыни – это и вправду экзотика. Больше всего меня, кстати, поразили там не выдолбленные из базальта и туфа моаи, а обычные советские «Жигули» ноль первой модели, разъезжающие по всему острову в изрядном количестве. Как оказалось, их завезли сюда ещё в начале 70-х, во времена Сальвадора Альенде, в качестве безвозмездной помощи дружественному чилийскому народу.

Потом в Чили случился переворот, к власти пришла военная хунта, народного президента убили, но вазовские машины на принадлежащем республике острове трогать не стали. Не было экономической необходимости. Территория совсем небольшая, дорог мало, ездить практически некуда, покупать дорогие западные автомобили никто из местных не будет. Так, в итоге, и получилось: наши непритязательные «копейки» сохранились здесь своего рода памятниками-осколками почившего в бозе СССР…

Погуляв по острову почти сутки и вдоволь налюбовавшись на идолов и природу, я планово переместился в Рио, на золотые пляжи Копакабаны.

Давно мечтал побывать в Бразилии, и вот, наконец, эта мечта сбылась.

«Будьте осторожны со своими желаниями – они имеют свойство сбываться», – так, кажется, говорил в своё время булгаковский Воланд.

Окунувшись в Атлантический океан, позагорав на южноамериканском солнце и насмотревшись на загорелые тела местных девах, мне вдруг отчаянно захотелось любви. А ещё – попробовать выяснить, чем импортные красавицы отличаются от привычных отечественных.

Темноглазая Сандра отличалась роскошным бюстом, выдающимся афедроном и бешеным темпераментом. Всего после часа знакомства мы уже бодро трахались под каким-то кустом у подножия горы Корковаду, под сенью раскинувшего руки Христа-Искупителя. Ещё через час дама внезапно вспомнила, что обещала сегодня встретиться с женихом, резво натянула короткие шортики на свою упругую попку и, продиктовав напоследок номер мобильника, унеслась в неизвестном направлении.

Звонить ей, чтобы продолжить роман, я не стал. Просто не видел смысла. Претенденток на ничего не обязывающие отношения хватало везде, терять время на ветреную бразильянку желания не было. Перчинка пропала, вкус авантюры выветрился, а примитивное удовлетворение похоти – это совсем не то, что мне требовалось. В голове витал дух приключений, передо мной лежали все сокровища мира, а самые красивые девушки жаждали встречи с великим волшебником. Я хотел их всех сразу и чувствовал, что смогу. Глупость, конечно, но тогда я и вправду так думал. Точнее, мечтал, уверенный, что уж теперь-то сумею воплотить в жизнь любые фантазии…

** *

Моих фантазий хватило ровно на месяц.

Я погружался на батискафе в Марианскую впадину и совершал восхождение на Эверест, бродил по ледяному куполу Антарктиды и фоткал Землю через иллюминаторы Международной Космической Станции, заглядывал в денежные хранилища крупнейших банков и «золотые» сейфы Форт-Нокса, расшифровал манускрипт Войнича и надпись на Критском камне, решил шесть из семи математических «задач тысячелетия» и раскрыл природу шаровой молнии, опроверг принцип причинности и симметрию пространства-времени, выяснил, существовала ли в действительности Атлантида и кто, на самом деле, убил Джона Кеннеди, охмурил четыре десятка красавиц и передал «в руки правосудия» несколько сотен убийц и маньяков…

Самым весёлым стало моё путешествие на Луну. Раздобыв в НПП «Звезда» экспериментальный скафандр типа «Кречет», я отыскал в интернете кадры, якобы сделанные экипажем «Аполлона-11», и, ничтоже сумняшеся, открыл портал на поверхность нашего спутника. Каково же было моё удивление, когда вместо Луны я неожиданно оказался в каком-то пыльном ангаре? Пробив реальные координаты «исторической высадки», долго и громко ржал. «Один маленький шаг для человека, но гигантский скачок для всего человечества» был сделан вовсе не на Луне, а на заброшенной авиабазе в центре пустыни Невада. Грустно, конечно, но – что поделаешь. Штаты не для того вкладывали в «лунную аферу» миллиарды долларов, чтобы в реале их опередили какие-то русские…

В итоге, пришлось использовать другую картинку – панораму, выполненную камерой советского «Лунохода». Новый портал привел меня, куда и предполагалось – в Море Дождей. Сама Луна оказалась вовсе не серой, а буро-коричневой, и так называемой лунной пыли там не обнаружилось. Обычный, достаточно твердый грунт. Я даже прихватил оттуда на память десяток камушков. Земля со спутника выглядела прикольно – огромный зелёно-голубой шар, окутанный атмосферной дымкой. На космических фото наша планета кажется меньше. Крупной её делает человеческое восприятие. Почему? Об этом я не задумывался. Осознание того, что, по факту, стал первым землянином, ступившим на поверхность Луны, заставляло гордиться собой, но в то же время было понятно другое: никому об этом рассказать не получится – попросту не поверят…

Именно это – невозможность поделиться с кем-нибудь своими достижениям и подвигами – и стало причиной навалившейся на меня меланхолии. Какой смысл во всем этом волшебстве, если о нём никто никогда не узнает? Примерно неделю после лунного путешествия я тупо сидел в четырех стенах и издевался над собственным организмом – глушил дорогое спиртное и нифига не пьянел. Магически измененная печень могла за секунды переработать любое количество любого токсина. Алкоголь в этот «ядовитый список» входил по определению. А жаль. Мне временами и вправду хотелось упиться в зюзю – настолько всё стало тоскливым и скучным.

Решение, как жить и что делать, пришло неожиданно.

Словно бы кто-то вдруг подсказал: не думай о ерунде, живи как живется, придерживайся трёх принципов.

Принцип номер один: если не можешь остановить – возглавь.

Принцип номер два: обучайся, играя.

Принцип номер три: богат не тот, у кого много, а тот, кому достаточно.

С этого момента моя жизнь, действительно, изменилась. Конечно, она не стала такой же, как раньше, до обретения магии, и скука всё равно никуда не исчезла, но главное мне удалось – я понял, как её победить.

Делай то, что полезно не только тебе, но и другим, и делай это легко, играючи, чтобы самому нравилось. Контролируй события, как режиссер или сценарист, но всегда оставайся за кадром. И не пытайся объять необъятное. Публика этого не оценит. Она не должна видеть создателя шоу, она должна наслаждаться сюжетом и постановкой…

** *

После не слишком удачного «приключения» с Ирой мне захотелось загладить свою вину чем-то полезным, важным, значительным. Загладить не перед ней – она об этом всё равно не узнает – а перед теми, кому стоило помочь значительно раньше, да руки не доходили.

Всегда думал, что это, в первую очередь, забота власть предержащих и, вообще, государства, но оно почему-то не суетилось. Точнее, суетилось, но как-то вяло, без огонька, словно отбывало давно опостылевший номер.

В политику я обычно не лез, знал, что политика – дело грязное, хотя руки, безусловно, чесались. Глянешь, бывало, по ящику или посмотришь в сети про делишки наших заклятых друзей – англосаксов, и прямо-таки тянет устроить им какую-нибудь подлянку. Гады конкретные. Отчего их весь мир терпит? Боятся что ли за накопленные в кубышках доллары? Думают, что кормить всю жизнь паразитов – это меньшее зло, чем один раз вывести их из организма под корень? Да, процедура может оказаться болезненной, но это не значит, что от неё надо отказаться. Как говорится, лучше ужасный конец, чем ужас без конца. Хотя, возможно, я просто чего-то не понимаю, и происходящие в мире процессы намного сложнее, чем кажется…

Так или иначе, сегодня я всё-таки попытаюсь на них повлиять. Тихонько-тихонько, совсем на чуть-чуть. А дальше посмотрим… Но для начала надо заняться не самими хозяевами, а их шестерками. Типа, потренироваться немного.

Ровно в час пополуночи я очутился там, где обычным гражданам делать нечего – на линии разграничения между мятежными республиками Донбасса и впавшей в махровую бандеровщину Украиной.

«Тиха украинская ночь», – классик был абсолютно прав, когда писал эти строки, однако, я думаю, у него даже мысли не возникало, что они станут пророческими. Ничего на этой земле со времён Мазепы и Кочубея не изменилось. Трусы и храбрецы, предатели и праведники, палачи-убийцы и герои-защитники. Несмотря ни на что, они всегда будут противостоять друг другу, склоняя чашу весов то в сторону чести и верности, то в сторону подлости и вероломства. Несчастная измученная страна, которой не должно быть, но которую всё-таки создали, назло её братьям-соседям, по наущению злейших врагов.

То, что очередной артобстрел Горловки начнётся с минуты на минуты, я узнал из «отданного устно» приказа. Высокопоставленный политик из Киева рекомендовал нынешней ночью «хорошенько проучить сепаров», генералы взяли под козырек, «незамеченные» наблюдателями ОБСЕ самоходки и буксируемые гаубицы выдвинулись на позиции в районе Торецка. Их всецело поддерживали «бравые» нацбатовские минометчики. Безнаказанно вдарить по «колорадам» – это, действительно, весело. Обратно, если и прилетит, то немного – донецкие «дураки» все ещё пытаются выполнять никому не нужные «мирные» соглашения…

Первый снаряд, пристрелочный, просвистел в час пятнадцать.

Рвануло на окраине Зайцево. Жилой сектор не пострадал. Пока.

Следующие три осколочно-фугасных легли ближе к домам.

Где-то завыла собака.

Надо же? Не знал, что они там ещё остались. Слышал, что при артобстрелах лучшие друзья человека стараются голос не подавать и прячутся где попало и куда подальше – резкие и громкие звуки их сильно пугают. Но если эта не испугалась, значит, или привыкла, или не хочет бросать хозяев. Молодец, псина! И люди, получается, тут тоже не пальцем деланы – держатся за свою землю и убегать не хотят. Вот как, спрашивается, таким не помочь?

Работать я начал на пятом выстреле.

Снаряд, несущийся в жилой дом, «неожиданно» изменил траекторию и взорвался на пустыре, не долетев до цели добрых полкилометра. Следующий залп из Д-30 тоже оказался неточным. Сразу четыре 122-миллиметровых ОФ громыхнули с большим недолётом.

Корректировщик огня (я срисовал его еще до начала обстрела) начал передавать на батарею результаты стрельбы.

Там матюгнулись («не может такого быть»), но прицел всё же поправили («на передке виднее»).

Собственно, этого я и ждал.

На этот раз траектории летящих фугасов не сжались, а наоборот, вытянулись почти на предельную дальность.

Во дворике какого-то административного здания стояли два внедорожника с логотипами OSCE на бортах. В машинах никого не было. Водители «перекуривали» за углом, господа наблюдатели следили за происходящим с небольшого балкончика. О том, что будет обстрел, с той стороны их предупредили заранее, но с местными этими сведениями они не делились. Не потому что вредные, а потому что имели на этот счет абсолютно четкие указания и инструкции. Их дело собирать данные и фиксировать нарушения. Что будет с попавшими под обстрел жителями, ОБСЕ-шников не интересовало. А то, что они и сами могут попасть под «дружественный» огонь, господам европейцам в голову почему-то не приходило.

Четыре снаряда поразили цели с удивительной точностью. Оба внедорожника разнесло на куски, осколки усеяли двор, как семена колхозное поле. Люди, как это ни странно, не пострадали. Но об этом позаботился я, а вовсе не «его величество случай». Убивать хитровыделанных наблюдателей в мои планы пока не входило, а вот напугать до усрачки – почему бы и нет?

Всё вышло, как и задумывал. Истерика среди рафинированных европейцев приключилась знатная. На одних только срочных телефонных звонках они израсходовали почти половину месячного IТ-бюджета, а кое-кому даже пришлось поменять бельишко – не выдержало, понимаешь, столкновения с суровой реальностью.

Стрельба на этом участке фронта сразу же прекратилась.

Зато началась на другом, в районе Широкой Балки.

Три «Гвоздики» и одна «Мста» замолотили по северо-западной окраине Горловки.

Первый же залп оказался «удачным». Взрывами накрыло два жилых дома, и это событие я, к сожалению, прозевал. Увлекся, балбес, западными «гостями», и в результате случилась трагедия. Пятеро раненых, двое из них тяжело – пожилая женщина и парень лет тридцати.

Если бы не мой прокол, все остались бы целы.

Кляня себя почём свет, я полностью переключил внимание на украинские самоходки.

Всё. Игры закончились. Работать будем по-взрослому.

Посеявший ветер пожнёт бурю. Око за око, и зуб за зуб.

Месть – блюдо холодное, но иногда его надо подавать сразу.

Следующие выстрелы оказались для всех четырех САУ последними.

Вылетевшие из стволов снаряды, в нарушение всех законов баллистики, уже через пару секунд неожиданно развернулись и понеслись обратно. Путь каждого закончился строго в той точке, откуда велась стрельба...

Взрывы боеукладок – зрелище феерическое. Огонь, дым, фейерверк разлетающихся осколков, горящий металл.

Погибшие экипажи мне было не жалко.

Они знали, что делали. Знали, куда стреляли.

Так что это даже не месть. Это возмездие.

Тот же финт, только уже не с артиллеристами, а минометчиками, я повторил секунд через тридцать.

Над линией разграничения застыла гулкая тишина.

С той стороны никто больше не стрелял.

Выждав пятнадцать минут и убедившись, что дураки там, действительно, кончились, я переместился домой. Следующую акцию предполагалось провести часа через два, когда в Москве уже раннее утро, а в Штатах еще продолжается вечер и граждане вовсю расслабляются после очередного дня…

** *

Тюрьма «Данбери» считалась не слишком большой. Всего девятьсот заключенных, треть из них женщины, режим безопасности – минимальный. Четырехразовое питание, занятия спортом, необременительная работа, возможность получить среднее образование… Условия отсидки удовлетворительные, местами вполне соответствуют некоторым отечественным санаториям. Но – это только на первый взгляд. Если же посмотреть повнимательнее, то «внезапно» окажется, что тюремные преференции касаются далеко не всех заключенных. Некоторые об этом могут только мечтать, зная, что их мечты никогда не сбудутся…

В городок Данбери, что расположен в штате Коннектикут, я прибыл порталом. Меня сопровождали два десятка фантомов. От настоящих людей хрен отличишь, даже вблизи. Хотя вряд ли кому-то захочется проводить с ними натурные эксперименты и, тем более, приближаться вплотную. Суровый вид вооруженных до зубов и экипированных по полной программе «громил» вызывал не только уважение, но и опаску. К какому ведомству принадлежат эти спецы, узнать было практически невозможно. Опознавательных знаков нет, оружие – разнотипное, действуют молча, переговариваются жестами.

Транспорт – армейский грузовик и парочку «Хамви» – я наколдовал в непосредственной близости от тюрьмы. Задачи своему отряду не ставил. Бойцы их знали по факту «рождения». Всё, что хотел, я вложил им в головы, когда создавал. Получилось, кстати, неплохо. Вставать на пути у этих «парней» никому бы не посоветовал. Схарчат и не заметят...

Операция по освобождению российского гражданина, незаконно удерживаемого в США, началась в двадцать два тридцать пять по местному времени. Неизвестно откуда взявшийся грузовик снёс северо-западные ворота и влетел на территорию тюрьмы. Камеры слежения не работали. Система накрылась за три минуты до нападения. Конечно, я мог сделать так, чтобы мониторы показывали какую-нибудь фигню, но это было бы не по-игроцки. Всё должно выглядеть предельно «естественно», и вообще – пусть лучше ищут крота у себя, чем хакеров на стороне.

Расслабленные охранники – сигнал к отбою уже прозвучал, перекличка прошла, заключенных проверили – начали сопротивляться только тогда, когда атакующие уже прорвали периметр карантинной зоны и проникли в северный блок. Везение тюремщиков заключалось в том, что все ключи, в том числе, от оружейной и галереи с камерами, находились в дежурной комнате, а она располагалась ближе к центральному корпусу. То есть, чтобы освободить заключенных, чужакам требовалось сперва пройти по трём коридорам и четырём лестницам.

Вскрыть прочные двери можно было и другим способом, например, взрывчаткой, но нападающие им не воспользовались. Видимо, как быстро смекнули тюремщики, они просто не знали, где находятся те, кто им нужен, а открывать все двери подряд не хотели.

То, что мои бойцы вообще не собирались ничего открывать, охранникам было неведомо.

Задача заключалась в том, чтобы завязать перестрелку в северном крыле и стянуть туда все наличные силы обороняющихся.

В реальности так и произошло.

Стрельба грохотала практически непрерывно, патронов никто не жалел. Местные пытались выкурить засевших в блоке чужаков, те старались прорваться дальше. Сигнал о помощи охранники уже подали, поэтому надеялись, что подкрепление прибудет с минуты на минуту. О том, что на их просьбу откликнулся вовсе не тот, на кого рассчитывали, они не подозревали.

Помощь, перехватив сигнал, пообещал лично я. Правда, забыл уточнить, когда именно. Спецподразделения полиции, по моим планам, должны были появиться на месте, только когда операция завершится. Разные нестыковки можно будет потом списать на творящуюся вокруг неразбериху. Никто не должен догадываться, что против американских тюремщиков сработали не обычные люди, а единственный в мире маг. Всем ведь известно, что чудес не бывает, любая фигня поддается логическому объяснению, и, значит, версию с волшебством следует исключить сразу – как невозможную в принципе.

Когда бой на лестницах в северном корпусе достиг апогея, с южной дороги к центральному входу подкатили два «Хамви» с опознавательными знаками полицейского управления штата. Из машин вывалились бойцы SWAT в полной экипировке. О том, что эти спецназовцы липовые, знал только я. В первую очередь, потому, что сам возглавлял эту группу.

Нас приняли, как родных, и пожалели об этом буквально через минуту. Еще через две мы взяли под полный контроль административный корпус и карцерный блок. Сопротивления нам почти не оказывали.

В какой из штрафных одиночек томится наш человек, выяснять не потребовалось. Мне это было известно ещё до начала акции. Найти иголку в стоге сена для настоящего мага раз плюнуть.

До нужной камеры я добрался без происшествий.

Ключ в замке повернулся. Дверь лязгнула и отворилась.

- Владимир Константинович Яковенко?

- Да, это я.

Поднявшийся с нар человек выглядел изможденным донельзя.

Насколько мне было известно, у него не осталось ни одного целого зуба, в тюрьме он перенес тяжёлое вирусное заболевание, неоднократно подвергался пыткам и избиениям, но продолжал считать себя невиновным и, самое главное, никогда не скрывал своего отношения к американской системе правосудия.

Его, бывшего лётчика, владельца небольшой авиакомпании, незаконно задержали в одной африканской стране и переправили в Штаты, сфабриковав дело о международном наркокартеле. Двадцать пять лет – таков был его приговор после следствия и суда. Причем, выйти на волю ему не светило. Срок увеличили бы обязательно. Найти новые прегрешения для местных законников проблемы не представляло. То, что этот человек не сломался под жесточайшим прессом заокеанской фемиды, стало главной причиной, заставившей меня заняться его освобождением из застенков.

- Пойдёте с нами. Из личных вещей можете взять только самое ценное. У нас мало времени.

- Здесь у меня ничего ценного нет, – покачал головой арестант, потом неожиданно вскинулся и внимательно посмотрел на меня. – Почему вы говорите по-русски? Здесь это запрещено.

- Потому что я из России и прибыл сюда за вами. А на местные запреты мне глубоко наплевать.

- Я знал, – еле слышно пробормотал бывший лётчик, – Я знал, что так будет…

Бой завершился спустя пять минут. Мои бойцы без потерь покинули северный корпус и, захватив несколько припаркованных поблизости автомобилей, умчались на них в неизвестном направлении. Грузовик с «уликами и вещественными доказательствами» остался во внутреннем дворике – пусть местные эксперты и аналитики как следует поломают головы на тему, кто именно напал на тюрьму и как им удалось скрыться.

Спасенного я погрузил в гипнотический сон и перенес его через портал в район аэропорта. Там, в укромном местечке, внушил ему ложные воспоминания, снабдил новыми документами и слегка подлечил, чтобы на паспортном и таможенном контроле господин Яковенко выглядел более-менее адекватно.

Пока бывший американский сиделец томился в аэропорту ожидании вылета, я занялся ещё одним важным делом – наказанием реальных преступников.

Мой визит к федеральному судье Джедду Рэйкоффу оказался для последнего весьма и весьма неожиданным. Мистер судья уже готовился отойти ко сну и не заметил, как в его спальне появился неизвестный в маске.

Захват сзади, лёгкий укол под лопатку, и бывший председательствующий на процессе по делу Владимира Яковенко мешком оседает на пол.

В себя господин Рейкофф приходит секунд через двадцать, в своей кровати, «заботливо» укрытый простынкой. Ни говорить, ни двигаться он не может. А я не могу удержаться, чтобы немного не поглумиться над свежеиспеченным парализованным.

- Джедд Рейкофф. Вы обвиняетесь в злоупотреблении служебным положением и приговариваетесь к двадцати пяти годам ограничения двигательной активности. Приговор окончательный и обжалованию не подлежит. Если вы верите в бога, помолитесь ему. Может быть, он услышит. Если не верите, то самое время поверить. Я же прощаюсь с вами. Моя миссия завершена. Аминь…

Честно сказать, судье я соврал. Одним наказанным моя миссия не закончилась. Следующим на очереди был Сэм Гей, старший следователь американского управления по борьбе с наркотиками, руководивший операцией по похищению и вывозу в США российского гражданина.

Автомобиль следака нёсся по 78-му шоссе из Ньюарка в Спрингфилд.

В районе Воксхолла его остановили патрульные.

Причина – спецоперация по задержанию банды наркоторговцев.

Удивительно, но в багажнике «Шевроле» Сэма Гея обнаружили целый мешок нигде не учтенного кокаина, уже расфасованного и готового к продаже. Общий вес – сорок пять фунтов, но, что самое любопытное, и на самом мешке, и на пакетах внутри – множественные отпечатки пальцев и пото-жировые следы господина старшего следователя. Доказательства – лучше не придумаешь. Никто ничего не подбрасывал, свидетели и понятые присутствовали, для вердикта присяжной коллегии улик хватит за глаза. А для господина Гея – отличная перспектива изучить судебную систему Соединенных Штатов, так сказать, изнутри, с другой стороны закона. Тюрем за океаном полно, сроки за наркоторговлю приличные, опыт можно набирать аж до конца жизни…

На Родину мы с бывшим летчиком добирались через Стамбул. В Турцию его сопровождал я, дальше в дело включились компетентные органы. Ох, и пришлось же с ними помучиться, объясняя цели и задачи операции и внушая, что всё это они сделали сами, без чьей-либо помощи. Тем не менее, акция завершилась удачно. Владимир Яковенко прибыл в Москву. Там его встретили, организовали, оформили, подготовили к будущей пресс-конференции… Словом, моё вмешательство уже не потребовалось. И это правильно. О своих гражданах должно заботиться государство, а не какой-то там маг, у которого даже профильного образования нет, не то что лицензии…

** *

После двух подряд боевых операций я усиленно отсыпался.

Сон магу необходим в той же мере, что и обычным людям. Без регулярного отдыха притупляются не только реакции организма, но и способности к колдовству. Сам проверял. Однажды попробовал бодрствовать несколько суток без перерыва и, в итоге, чуть не устроил локальный армагеддон в отдельно взятом районе – магия стала работать как-то не так и мои желания начали исполняться вне всякой логики. Захотел, к примеру, легкой прохлады – ударили арктические морозы, решил немного согреться – ближайший холм превратился в вулкан, и, чтобы его погасить, пришлось буквально выворачиваться наизнанку… В общем, в жизни без сна нет ничего хорошего. Если имеется возможность поспать, ей надо обязательно пользоваться…

Из кровати я выбрался ближе к вечеру. Настроение – умиротворенное. Всё, что хотел – сделал, всех, кого надо – спас. И это грех не отметить.

Пусть спиртное на меня действует аналогично кефиру, но тут главное – антураж. Можно ведь и соседей на выпивку пригласить. Наплести им какую-то чушь, что, мол, премию получил или на работе повысили, и дело, как говорится, в шляпе. А как разойдутся, опять прогуляться до парка, подцепить там какую-нибудь девицу посимпатичнее и устроить себе весёлую ночку. Только уже без лишних томлений, как в прошлый раз. Новая дама должна быть без комплексов и завышенных ожиданий. Сегодня я не хочу изображать влюбленного по уши павиана. Сегодня мне надо просто расслабиться.

Закуску и выпивку решил взять «самовывозом». «Доставкой на дом» было бы проще, но перед празднеством лучше немного пройтись. Подышать воздухом, нагулять аппетит, взглянуть на окрестности. А то мало ли что, вдруг баба Зина или Семёныч опять куролесят? За ними, как водится, глаз да глаз нужен. Ослабишь вожжи, тут же возьмутся за старое, как пить дать. Рано их пока отпускать на вольные хлеба, вот месяца через три-четыре посмотрим, пора снимать с поводка или ещё подождать…

Погода отличная. На небе ни тучки, солнце клонится к горизонту, дневная жара спала, комаров нет, и это совсем не моя заслуга. Природу надо благодарить и местных коммунальщиков за то, что не дают превращать город в помойку.

До ближайшего супермаркета идти минут десять.

Покупателей внутри мало, очередей на кассах практически нет.

Я, впрочем, в очередях не стою и выходить через кассу не собираюсь.

Набираю в тележку продуктов, бутылку шотландского вискаря, «Мартини» для дам и преспокойненько двигаюсь к выходу. За убытки торговцев не беспокоюсь. То, что я взял, входит в их ежедневный процент «усушки-утруски», истечения срока годности и непреднамеренного уничтожения. Поэтому – нафиг платить, все равно спишут.

Рамка металлоискателя внезапно звенит.

Я с удивлением оборачиваюсь.

«Что за фигня? Быть такого не может?»

- Молодой человек! Вы куда?

Машинально продолжаю идти вперёд, толкая перед собой тележку.

- Стоять!

Охранник резво хватает меня за рукав.

Я автоматом выкручиваю ему кисть и швыряю подсечкой на пол.

В мыслях – смятение.

Меня не должны видеть. Со мной не должны говорить. Не должны останавливать.

Умом понимаю, что надо бросать всё и уносить ноги, но сделать ничего не могу.

Просто не верю, что это возможно.

Словно в прострации, вцепился в тележку и не хочу отпускать.

Меня догоняют. Четверо против одного.

Пробую отбиваться.

Тщетно.

Силы не равны, а магия нифига не работает.

Валят на пол, заламывают за спину руки, тащат в дежурку.

Под глазом фингал, на губах кровь.

Минут через пять подъезжает полиция.

Обыскивают.

Документов нет, на вопросы не отвечаю. Ни в магазине, ни, чуть погодя, в отделении.

Молчу, как партизан перед казнью.

Почему? Да потому что изо всех сил пытаюсь вернуть внезапно утраченное и намагичить хоть что-нибудь.

Увы, магичить не получается.

В себя прихожу только в камере, куда меня вталкивают, напутствуя:

- Ну, ничего. Ночь посидишь, запоёшь.

Дверь громко захлопывается.

Скрипит снаружи задвижка.

Я остаюсь один.

Без денег. Без документов. Без магии…

Глава 3

То, что сторона графина, обращенная в тень, теплее освещенной солнцем, означает не особые законы преломления, а то, что графин просто повернули. То, что магия внезапно пропала, означает не особые завихрения в потоке волшебной маны, а то, что магию просто выключили.

Нехитрая истина, до которой доходишь не сразу. Не хочется верить. Потому что привык получать желаемое щелком пальцев. А когда, наконец, понимаешь, что всё, сказка закончилась, то буквально сходишь с ума.

Как же так?! Ведь я только начал. У меня были такие планы. И что теперь? Всё пошло прахом из-за того, что… А из-за чего собственно? Я нарушил какие-то правила, сделал что-то не так или у меня просто сдохли магические батарейки?..

Вопросы, вопросы, вопросы. А отвечать некому. Хожу по камере взад-вперёд, хватаюсь за голову, размахиваю руками, сжимаю в отчаянии кулаки… Ничего не помогает. Все мысли – только о том, как мне хреново и как сделать так, чтобы магия возвратилась.

То, что в четырехместной камере кроме меня никого – на это я внимания не обращаю. Хотя, по идее, должен. Во всех сериалах СИЗО, как правило, переполнены и, по канону, опытные сидельцы обязаны или вводить новичка в курс дела, что тут да как, или пытаться сразу же скинуть его в самый низ тюремной иерархии.

Однако в этом узилище всё «не как у людей». Никто ничего мне не объясняет и проверить на вшивость не пробует. Некому. Все шконки пустые. Даже матрасов нет. Только голые металлические полосы крест-накрест. Лежать на таких неудобно, но на полу ещё хуже. Поэтому кое-как устраиваюсь на холодном металле и пытаюсь уснуть в надежде, что, может быть, утром всё вернётся на круги своя.

Сон не идёт. Раз за разом возвращаюсь к событиям в супермаркете и стараюсь найти хоть какое-то объяснение. Мысли постоянно сбиваются, железные полосы давят на ребра, я поворачиваюсь на другой бок, кряхчу, чертыхаюсь, и через пару-другую минут всё повторяется. Перед глазами опять моё сегодняшнее фиаско. Или даже позор. Так облажаться на ровном месте – это надо суметь! Колдун недоделанный! Дурень и шарлатан! Даже сбежать не сумел. Ладно бы от полиции, а тут – простые охранники. Скрутили, блин, как сопливого пацана…

- Кхм… Булкин Василий Иванович?

Я буквально подпрыгиваю от неожиданности и бьюсь головой о верхний ярус кровати.

Ух! Больно-то как!

Морщусь, шиплю сквозь зубы и щупаю ушибленную макушку.

Вроде цела, но шишка уже имеется. Как говорится, были бы мозги, было бы сотрясение.

Туман перед глазами постепенно рассеивается, искры уже не мелькают, и я, наконец, получаю возможность рассмотреть того, кто меня потревожил. Точнее, ту. Поскольку передо мной – дама.

Возраст – до тридцати. Одета в строгий костюм. Брюнетка.

Не люблю брюнеток. Особенно деловых.

- Гражданин Булкин? – терпеливо повторяет гостья.

- Ну, Булкин. И что?

Церемониться не собираюсь.

Чувствую, что мы с ней по разные стороны баррикад.

Здесь вместо них – стол. Канцелярский, бюджетный, какие, в основном, и бывают во всяких госучреждениях, нацеленных на работу с наро…

Стоп!

Откуда в камере стол?

И почему я не слышал, как эта мамзель вошла?

Неужто и вправду уснул? Или…

- Я ваш адвокат, – заявляет брюнетка и начинает совершенно нахально разглядывать своего подзащитного. Причем, с явно неюридическим интересом.

Надо же! Обычно это я разглядываю девиц, перед тем как… хм…

Устраиваюсь на шконке в позе бывалого уголовника и с мерзкой ухмылкой начинаю раздевать даму глазами. Ну а чего? Ей можно, а мне нельзя?..

Вообще сверху она достаточно симпатичная.

«Среднюю» часть закрывает стол, но, судя по тому, что внизу, в середине тоже всё в норме.

- Итак, повторяю. Я ваш адвокат и буду вести ваше дело.

Адвокатесса встает, зачем-то отходит к двери и прикладывает ухо к закрытому стальному оконцу. Снаружи всё тихо. Внутри тоже. Тишина, можно сказать, гробовая. Удивительно, почему я этого раньше не замечал?

Дама удовлетворенно кивает и возвращается обратно к столу.

Я не ошибся. Фигура у неё, действительно, великолепная. Как и походка.

Но для меня это сейчас ничего не значит. Крутить с ней шашни не собираюсь. А вот немного сбить с неё спесь – почему бы и нет? А то, понимаешь, ходит тут, провоцирует, делает вид, что нифига не боится…

- Тебя как зовут, цыпа?

Стараюсь, чтобы мой голос звучал как можно гнуснее.

- Для вас – Лариса Александровна, – невозмутимо отзывается гостья.

- А для других?

Дама обворожительно улыбается.

- А для других меня просто не существует.

- Как это?!

Гостья пожимает плечами.

- Потому что я – призрак.

Снова подпрыгиваю на месте и бьюсь головой о железку.

- Ууу, ё!

«Лариса Александровна» насмешливо фыркает.

Со стороны я, наверно, и впрямь выгляжу идиотом.

- Если не веришь, можешь меня потрогать. Только без фанатизма.

Медленно поднимаю руку и осторожно касаюсь стола.

Пальцы погружаются в «дерево».

Встаю и шагаю вперёд. Ничего. Делаю ещё один шаг. И ещё. Сидящая адвокатесса оказывается у меня за спиной. Я прошёл сквозь неё и ничего не почувствовал.

Полное ощущение, что я сплю.

Или не сплю. Но тогда…

Да. Тогда она действительно призрак.

- Ну что? Убедился?

Насмешки в её голосе больше не чувствуется, а чувствуется раздражение и, я бы даже сказал, злость.

Возвращаюсь на нары. Укладываюсь. Закидываю руки за голову.

- И что теперь? Я должен плясать от радости?

- Ты должен заткнуться и слушать, что я скажу.

- Зачем?

- Затем, что из-за такого урода, как ты, я сижу здесь в личине дебильного привидения и пытаюсь вдолбить прописные истины одному недоумку.

Я лениво потягиваюсь и чешу себя за ухом. Почти как бездомный пёс, когда его начинают одолевать блохи.

- Какие такие истины? То, что у меня адвокат – призрак? Тоже мне новость. Я что, никогда призраков не видал, что ли?

- Настоящих? Полагаю, что нет.

Мы играем в гляделки секунд десять.

Сдаваться не хочется, но получить информацию, как ни крути, важнее.

- Ну, хорошо. Согласен. С чужими привидениями я ещё не встречался. Обычно я сам создавал их.

- А сейчас?

- Что сейчас?

- Сейчас создавать можешь?

- Сейчас не могу. Но думаю, это ненадолго.

- Ты ошибаешься.

Глаза Ларисы опасливо щурятся.

А вот это уже нехороший признак. Видимо, придется идти на попятный.

- Ну, хорошо. Ладно. Сдаюсь. Ты – призрак, и ты – мой адвокат. Сейчас мы обсудим стратегию поведения на допросах, завтра меня отвезут в суд, там, с твоей помощью, освободят, а дальше...

- Нет.

- Что нет?

- Завтра мы ни на какой суд не поедем.

- Почему?

- Потому что мы отправимся на него прямо сейчас. Заседание открывается, – дама глядит на часы, – через две с половиной минуты. Времени у нас мало, поэтому...

- Можно вопрос?

- Только один. У тебя три попытки.

- Не понял. Что значит три попытки?

- Вопрос неправильный. Две попытки.

Ничего не понимаю, но решаю не спорить.

- Мне вернут магию?

- Вопрос неправильный. Одна попытка. Последняя.

Чешу репу, пытаясь сообразить, что она от меня хочет. Какой вопрос будет считаться правильным? Наверное, тот, ответ на который на протяжении девяти месяцев казался мне очевидным.

- Кто я?

Гостья удовлетворенно кивает.

- Ты – дубль.

Смысл сказанного до меня доходит не сразу.

- Дубль?

- Да. Дубль истинного волшебника. Или, если угодно, клон. Маг навсегда ушёл из вашего мира и, видимо, по рассеянности, забыл стереть оставшийся в ноосфере отпечаток своей магической сущности. Сущность материализовалась в копию его тела. Она должна была быстро развеяться, поскольку ваш мир не магический, но всё оказалось гораздо сложнее. Ты не исчез.

- Считаешь, что это плохо?

Адвокатесса хмыкает.

- Это не хорошо и не плохо. Это означает, что ваш мир изменился. Теперь он может принять магию. Какую именно, зависит от сегодняшнего заседания.

- А я? Что будет со мной?

Вопрос мой звучит растерянно и даже, наверное, жалко, однако собственная судьба для меня не в пример важнее любых революций, пусть даже глобальных, затрагивающих всё и вся на Земле.

- Скорее всего, тебя, как копию, развоплотят.

В её голосе не чувствуется никаких эмоций, и это страшнее всего.

Что может быть хуже равнодушного адвоката?

- Но ты же должна меня защищать?

- Я? Тебя?

- Ну, да. Ты же сказала, что ты адвокат.

- Я тебя обманула. Я не адвокат. Я... хм... по вашей юридической терминологии я, скорее, истица. А если ещё точнее, то претендент на наследство.

- Но... зачем?!

- Что зачем?

- Зачем ты меня обманула?

- Хотела взглянуть, что ты собой представляешь, и понять, чего ждать от вашего мира.

Мы молчим. А чего говорить, если и так всё ясно?

- И что, у меня вообще никаких вариантов?

- Ну, шанс есть всегда, – пожимает плечами Лариса. – Тут всё от тебя зависит. Покажешь себя достойным, останешься жить. Не покажешь...

Она разводит руками, словно бы подтверждая банальную истину: спасение утопающих – дело рук самих утопающих.

Я стискиваю зубы с такой силой, что они, похоже, хрустят.

Хрена вам лысого, а не моя шкурка, демиурги поганые!

Ишь, что удумали – развоплотить. Мир им, понимаешь, понадобился.

Нет уж. Без меня вы его не получите! Вы его вообще не полу...

- Вот этот настрой мне нравится больше. Молодец!

Поднимаю глаза на гостью.

Она улыбается.

Что, опять обманула и всё это только театр?..

- Всё. Нам пора.

Дама опять глядит на часы, потом взмахивает рукой, и мир вокруг исчезает...

** *

Не знаю, сколько длилось моё путешествие неизвестно куда, но место, где я очутился, выглядело весьма необычно. Оно напоминало одновременно и жерло вулкана, и океанское дно, и лунные кратеры, и всё это в футуристической обертке имперского крейсера из «одной далёкой-далёкой Галактики».

Сам я словно висел в пространстве внутри какого-то явно магического пузыря. Пузырь поворачивался в нужную сторону, стоило лишь повернуть голову. Удобно, но меня это сейчас ни капли не волновало, не впечатляло и не успокаивало. Решалась, ни много ни мало, моя судьба. Ну, если, конечно, «Лариса Александровна» не соврала. С неё станется. Мало того, что брюнетка, так ещё и призрак. А призракам у нас веры нет. Кто знает, чью волю они исполняют и под чью дудку пляшут.

Вон она, кстати. Устроилась на каком-то шезлонге среди кораллов и в мою сторону даже не смотрит. И имидж сменила.Причем, радикально. Вместо строгого делового костюма – весьма откровенный купальник и ожерелье на шее, как у полинезиек с картин Гогена и рекламных буклетов турфирм.

Не, чисто с мужской точки зрения, выглядит она просто шикарно. Где-нибудь месяц назад я бы обязательно закрутил с ней романчик, лёгкий и ни к чему не обязывающий… Хотя, какие могут быть романы с нематериальной сущностью? Её ведь даже по заднице шлепнуть нельзя, не говоря уже обо всём остальном. И вообще. Сегодня меня одним загорелым телом не купишь. К нему должно прилагаться ещё кое-что. То, что можно только почувствовать. Что выворачивает наизнанку и бьёт наповал. Как выстрел, как удар током…

«Адвокатесса» здесь не одна. В извергающейся из вулкана магме крутится пламенный вихрь. В мою сторону от него тянутся огненные протуберанцы. Время от времени они касаются поверхности защищающего меня пузыря и растекаются по ней яркими сполохами. В центре вихря сверкают фиолетовые «глаза». В них нет ничего человеческого. Только какая-то почти запредельная злоба. Ненависть ко всему сущему. Ярость встретившего соперника зверя.…

Неприятное соседство.

Но, в целом, всё правильно.

Всякий судебный процесс – это соревнование.

С одной стороны адвокат, с другой прокурор.

Между ними находится подсудимый.

А сверху над всеми – судья.

Его появление сопровождается ударом гонга.

Звук настолько громкий, что у меня тут же закладывает уши, а гулкое эхо отражается прямо внутри черепной коробки.

Над самым большим «лунным» кратером появляется шар. Абсолютно черный. Огромный. Ломающий волю. Давящий на подсознание. Сопротивляться ему бесполезно. Остается только склонить голову и принять вынесенный им приговор.

Впрочем, до приговора ещё далеко. Процесс только начинается.

- Приветствую тебя, архонт Главк, третий старший Конклава, – гудит басом пламенный вихрь.

- Да пребудет с тобой мудрость и справедливость, Великий, – склоняется в поклоне Лариса. Для судебного заседания её бикини выглядит странновато, но, кто знает, может, судье это нравится.

Я, понятное дело, молчу. Никаких привычных в российской действительности «Встать, суд идёт» в этой метрике нет, да и встать мне, по большому счету, проблематично. Вишу в пузыре в позе человека «да Винчи», изображая не то канон золотого сечения великих мастеров прошлого, не то просто предмет обстановки – какой-нибудь комод или шкаф. Хотя, нет, до шкафа мне с моими габаритами как до Луны пешком. В лучшем случае, секретер или, вообще, люстра.

- Ведьма Лара, Хранительница Кольца, – грохочет шар.

Призрак склоняет голову.

- Демон Сар’хак, Ищущий Пламени.

Вихрь выстреливает очередную порцию протуберанцев.

- Вы оба избраны от ваших миров. Вы сумели договориться?

- Нет... Нет, Великий.

По шару прокатывается волна.

- Суд толпы проблем не решит. Суд умелых в мире без магии невозможен. Суд избранных консенсуса не достиг. Вы требуете суда старших. Это разумно. Кому достанется этот мир, чья магия станет определяющей, буду решать я, архонт Главк, третий старший Конклава. Возражения?

- Возражений нет... Мы согласны, Великий...

- Хорошо. Раз возражений нет, то...

- У меня возражения.

Да-да. Я всё-таки вставил в их разговор свои пять копеек, и, похоже, что этот демарш стал неожиданностью для всех.

На лице Лары застыли ужас и изумление.

Вихрь-демон втянул в себя огненные щупальца, запрятал внутрь свои фиолетовые глаза и будто бы замер на месте.

Чёрный шар почернел ещё больше (хотя куда уж ещё) и принялся мелко-мелко дрожать.

«Он что, испугался?»

- Что это значит, избранные?! – прогремело в пространстве. – Почему дубль обладает свободой воли? Мне что, развоплощать его самому?!

«Не испугался. А жаль».

- Не надо меня развоплощать, ваша честь. Я вовсе... не чувствую себя... чьей-то копией... и я не хочу... чтобы мой мир... делили... какие-то... пришлые...

Говорить было трудно. Я словно выдавливал из себя слова, и чем дальше, тем тяжелее. Последнее пришлось практически прошептать. Как будто мне кто-то мешал, пробовал лишить воздуха, высушить горло, заткнуть рот чем-то тягучим и липким. Тем не менее, я справился и сказал всё, что хотел. Причем, ощущение тяжести исчезло, как только закончил, и на душе сразу стало легко, как будто в неё вдохнули новые силы. А вот магия не вернулась. Впрочем, я на это и не надеялся. Уйти живым с этого непонятного судилища – уже достижение. И, похоже, мне это почти удалось.

- Дубль, сохранивший личность и обладающий зачатками магии – это важное обстоятельство, – заявил «судья» через десяток секунд. – Кто из вас занимался его очисткой?

- Никто, Великий, – выпалила ведьма.

- Никто, архонт, – подтвердил демон. – Мы наблюдали за ним по очереди. Способностей он лишился ровно через девять месяцев после ухода донора, но у него осталась возможность видеть и слышать нас.

Вообще говоря, этого демона я раньше не видел, но, раз он утверждает обратное, спорить не буду. Может, просто внимания не обращал. Огонь и огонь. Он мог, к примеру, пожаромприкинуться или в какой-нибудь зажигалке засесть. Хотя... Ну да, точно. Один из снарядов в районе Горловки достаточно странно рванул. Я ещё, помню, решил, что укровояки что-то напутали и вместо фугасно-осколочного пальнули салютным...

- Сколько времени женщины этого мира вынашивают детей?

Для высшего существа, которым, безусловно, являлся шар, вопрос чересчур простой, почти примитивный, но – кто я такой, чтобы удивляться? Муравей, ползущий по ровной дороге, тоже ничего не подозревает о том, что его в любой миг могут раздавить проносящиеся мимо машины, а тем, кто сидит за рулем, глубоко наплевать, из какого муравейника выползла случайно раздавленная букашка.

- В среднем, около девяти месяцев... Разумеется, местных, архонт, – поправился демон.

- Понятно, – по шару опять пробежала волна. – Дубль вынашивал магию и исторг её из себя, когда пришло время.

«Хм. Похоже, меня сейчас обозвали».

- Великий, этот дубль – не женщина, а мужчина.

«Ну, слава богу. Заметили».

- Я знаю, избранная. Проблема не в том, кто он, а в том, что он исторг из себя только мужскую магию. Он использовал её на протяжении всего времени, но использовал не напрямую. Дубль творил зло и удовлетворял своё эго подспудно, оставаясь для всех невидимым и неслышимым, подставляя других и редко когда вступая в честную схватку лицом к лицу. А это, да будет тебе известно, больше подходит для магии женского типа.

- Великий, вы хотите сказать, что в нем она сохранилась?

- Нет. Это было бы слишком просто. Но то, что он может нас видеть, говорит именно об этом. Честно сказать, я в сомнении. В архивах Конклава нет описаний похожего случая. Поэтому прецедент невозможен.

- Но вы всё равно обязаны вынести свой вердикт, – вмешался в разговор вихрь.

- Я никому ничего не обязан, Сар’хак! – громыхнул шар и резко увеличился в размерах. Раза примерно в два, заняв, по ощущениям, едва ли не половину окружающего пространства.

- Простите, архонт. Я погорячился, – пошёл на попятный демон.

- Я выношу тебе первое и последнее предупреждение. Следующее повлечет твой полный исход из этого мира.

- Я понял, архонт. Больше не повторится.

«Судья» неспешно вернулся к прежним размерам и неторопливо продолжил:

- Признаю, сначала, изучив обстоятельства, я собирался отдать этот мир Сар’хаку. Однако тот факт, что в дубле осталась магия и он обладает свободой воли, заставляет меня изменить решение. Больше того... – шар выдержал почти театральную паузу, – я подозреваю наличие в этом мире великой печати.

- Печать андрогине? Она действительно существует? – не удержалась Лара.

- Да, избранная. Она существует. За время службы в Конклаве я сталкивался с её проявлениями трижды. Три разных мира, три великих войны и три великие катастрофы. Всякий раз верх брало мужское начало. Я полагаю, ты понимаешь, чем это заканчивалось.

- Да, Великий. Я это понимаю.

- Твой выбор, ведьма?

- Я готова рискнуть.

- Ты, демон?

- Я тоже.

- Итак, решение принято. Если в течение трёх местных месяцев дубль отыщет и вскроет печать андрогине, он сделает выбор самостоятельно. Если нет, мир, по закону качества и количества магии, переходит под опеку Сар’хака. Приговор окончательный и обжалованию не подлежит. Инарэ и тэлос, избранные!

- Инарэ и тэлос, Великий.

- Инарэ и тэлос, архонт.

В небесах полыхнула яркая молния.

Магический пузырь лопнул.

Я потерял сознание...

** *

- Булкин! Подъём!

Голова после сна казалась чугунной, руки и ноги затекли, тело ломило, от врезавшихся в бок железок болели рёбра.

- С вещами на выход, – прозвучало, когда я, наконец, принял вертикальное положение.

Конвойный терпеливо ждал у двери.

В мозгах ворочались беспокойные мысли.

Чёрт его знает, то ли всё было на самом деле, то ли никакого суда, чёрного шара, демона и ведьмы Ларисы не было и в помине и всё это мне просто приснилось…

«Стоп! А откуда полиция знает мою фамилию? Я же никому её не говорил».

- Повезло тебе, Булкин, – неожиданно разговорился конвойный. – Нашлись очевидцы, опознали тебя, поручились, и следователь добрый попался, не стал тебе ни сто пятьдесят восьмую вменять, ни три восемнадцать. Так что пойдешь по административке, как за мелкое хулиганство. Сейчас в суд поедем, десять суток законные получать…

Вещей у меня, как таковых, не было, только ветровка, так что на сборы много времени не ушло – ноги в кроссовки сунул, морду ополоснул и порядок.

В суд ехали с ветерком, как белые люди, в «воронке» и с мигалками. А вот там, увы, пришлось помаяться в очереди. Как оказалось, дел наша фемида рассматривает преизрядно, и моё стало просто одним из многих. По ощущениям, оно шло под копирку с аналогичными. Прокурор на процессе отсутствовал. Роль обвинителя исполняла судья – немолодая женщина с бесконечно усталым лицом. Чтение протокола заняло минут пять, а дальше… Дверь неожиданно отворилась и в помещение вошла «Лариса Александровна».

С вытянувшимся лицом я наблюдал, как она неспешно подходит к судье и встает у неё за спиной. Похоже, никто кроме меня призрачную «адвокатессу» не видел. Ни приставы, ни секретарь, ни сама судья. Они скользили по ведьме равнодушными взглядами и не замечали ничего необычного, словно всё это было в порядке вещей.

- Гражданин Булкин Василий Иванович. Вы признаете предъявленные вам обвинения?

Лара выразительно посмотрела на меня и кивнула.

- Да. Признаю.

- Хорошо. В таком случае…

На этом месте судья внезапно запнулась, а её глаза словно остекленели.

Причину определил только я: «адвокатесса» шагнула вперед и… исчезла внутри представительницы российской фемиды.

Через пару секунд взгляд дамы стал снова осмысленным. Она негромко прокашлялась, показала жестом встревоженным приставам «Не беспокойтесь, всё в норме» и ровным тоном продолжила:

- В соответствии Кодексом Российской Федерации об административных правонарушениях, статья 20.1, пункт 2, постановляю наложить на гражданина РФ Булкина Василия Ивановича административный штраф в размере одной тысячи рублей и освободить его из-под стражи в зале суда. Гражданин Булкин, вам понятен приговор?

- Да, ваша честь.

- Вы имеете право обжаловать его в течение десяти суток…

** *

Меня, действительно, отпустили. Вручили копию постановления и паспорт (понятия не имею, как он появился в суде, но – догадываюсь) и выдворили из здания.

Дома я оказался часа через полтора.

Первым делом включил чайник на кухне, затем отправился в душ. Нестерпимо хотелось смыть с себя «тюремную пыль».

Жаль, долго плескаться под струями не получилось. Горячая вода в кране отсутствовала – спасибо родным коммунальщикам. Отключать воду в самый неподходящий момент – их любимое летнее развлечение. Пока был магом, на подобные мелочи внимания не обращал, поэтому сегодня ещё сильнее почувствовал, что значит вновь стать таким же, как все.

Из ванной вышел в костюме Адама. В своей квартире стесняться некого.

Однако, как выяснилось, известная поговорка «мой дом – моя крепость» – это не про меня.

В кресле возле окна сидела Лариса. Заложив ногу на ногу, она непринужденно рассматривала остановившегося в дверях хозяина дома. На этот раз она была одета не в строгий костюм и не в легкомысленное бикини. Обычные джинсы, футболка, на ногах – домашние тапочки. Гостевые – я специально держу их в прихожей, а сам предпочитаю ходить босиком.

«Не обращая» на гостью никакого внимания, я медленно подошел к шкафу, неспешно оделся, после чего устало плюхнулся в кресло напротив ведьмы. Злости на неё не было. Так, лёгкое раздражение – могла бы, например, отвернуться, чисто из вежливости.

Мы молча смотрели друг на друга секунд пятнадцать.

- Сколько тебе лет?

Кому-то другому мой вопрос показался бы неприличным, но только не Ларе.

- Ты, наверное, удивишься, но, если считать по вашим годам – двадцать пять, – пожала она плечами.

Я почесал за ухом.

- Странно. Я думал, лет девяносто.

Девушка насмешливо фыркнула.

- Тогда я была бы старухой.

- Да? Я полагал, что ведьмы умеют менять внешность и часто делают это специально, чтобы обмануть клиентуру.

- У тебя неправильные представления о ведьмах, – рассмеялась Лариса. – И потом, сейчас я не ведьма, а призрак. А призраки могут менять лишь одежду.

- Не знал. Но, в принципе, это неважно. Меня интересует другое.

- Что?

- Что тебе от меня нужно?..

Глава 4

Некоторые, я слышал, боятся летать на самолётах. Хотя, казалось бы, что в них страшного?

Вероятность погибнуть в катастрофе обычного пассажирского рейса крайне мала, примерно один к восьми миллионам. Если летать каждый день, потребуется двадцать одна тысяча лет, чтобы попасть-таки на тот злополучный рейс, который потерпит крушение. Другое дело – автодороги. Каждый год в дорожно-транспортных происшествиях погибает больше миллиона человек. Но аэрофобов это ни разу не убеждает. Они твёрдо стоят на своём. Мол, если авиалайнер падает, выжить практически невозможно. Правы они или нет, сказать сложно. Лично я никогда об этом не думал. Просто покупал билет и летел. До сих пор всё обходилось без происшествий…

Аэробус А330 – лайнер вполне комфортабельный, даже если летишь не бизнес-классом, а обычным экономическим. От Москвы до Иркутска почти шесть часов лёта, и коротать их желательно в удобном и мягком кресле, возле иллюминатора и без пыхтящих соседей, оккупировавших подлокотники и норовящих заполнить собой всё окружающее пространство. В этом смысле, соседство с призраком – вариант выгодный.

На этот рейс я приобрел сразу два места, оба на своё имя, поэтому сижу и не парюсь под угрюмыми взглядами остальных пассажиров. Им-то ведь невдомек, что у меня есть попутчица, пусть и невидимая. Меня она почти не стесняет. Даже если случайно задену, ничего не случится – никто ничего не почувствует. Единственное неудобство – когда выбираюсь в проход, чтобы «размять ноги», моя голова может случайно попасть внутрь призрака, а это не слишком приятно. Ощущение – словно оказываешься в закрытой коробке с полупрозрачные стенами, по которым скользят какие-то странные сполохи: зеленые, синие, бирюзовые…

Лариса говорит: «Это аура. У магов она цветная».

Я с ней не спорю. Аура, значит, аура. Суть от названия не меняется, а пользу из этого знания я пока извлечь не могу. Вот если всё выйдет так, как она обещала, тогда да, тогда будет совсем другой коленкор. Способность магичить вернётся, и уж тогда-то я развернусь по полной…

Состоявшийся после суда разговор оказался весьма интересным. Информации к размышлению я получил предостаточно. И хотя доверять ведьме на сто процентов, понятное дело, не собирался, в предстоящем «магическом квесте» она объективно была на моей стороне, это факт.

- Если Сар’хак победит, самое меньшее, что он со мной сделает – это просто развоплотит, – сообщила в тот вечер Лариса.

- А самое большее?

- Запихнет в какое-нибудь подходящее тело и будет измываться над ним до конца времен.

- Хм, а если я всё-таки отыщу эту вашу печать? Тогда что?

- Тогда возможны два варианта. Первый – ты качнешь мир в сторону женской магии. В этом случае, я обрету новое воплощение и стану хранительницей вашего мира. Второй вариант – ты примешь мужскую магию…

- Мне почему-то кажется, что вероятность этого значительно выше, – не удержался я от смешка.

Ведьма вздохнула.

- Да, я тоже так думаю. Но для меня это меньшее зло, чем стать рабыней Сар’хака.

- Почему?

- Даже если мужская магия станет преобладающей, женская никуда не исчезнет, и тебе обязательно понадобится эксперт.

- Ты полагаешь, что станешь незаменимой?

- Скорее, полезной. Это намного выгоднее, чем просто убрать меня с глаз долой или, к примеру, убить. В мужском мире я всё равно не смогу претендовать на высокое положение, поэтому буду для тебя не опасна…

Конечно, я не стал говорить ей, что в нашей земной истории часто случалось так, что слабые и «ни на что не претендующие» женщины вертели облечёнными властью мужчинами как хотели и попросту правили от их имени. Тем не менее, причина, чтобы помогать мне, а не демону, была достаточно веской, поэтому отказаться от помощи стало бы с моей стороны глупостью.

Что же касается типов магии, то из объяснений спутницы я понял, что разделение по большей части условное. Если сравнивать их с теми, которые обожают вплетать в свои тексты авторы фэнтези, мужская магия – это аналог магии воздуха и огня, женская – воды и земли. Суть первой – быстрое разрушение и бесконечный поиск, суть второй – медленное обновление и стабильность. По мне, так оба типа имеют право на существование. Хотя, не скрою, ломать всегда проще, а люди больше любят героев, а не строителей…

Ближе к концу полёта, за размышлениями, я и сам не заметил, как задремал. Ничего необычного. Из Москвы мы вылетели поздним вечером, приземлиться в Иркутске должны в восемь утра. Если учесть разницу во времени, получается целая ночь, грех не использовать её для того, чтобы как следует выспаться.

Увы, выспаться мне так и не удалось.

Меня разбудил встревоженный шёпот Ларисы:

- Просыпайся, давай. Тут что-то непонятное происходит…

Я широко зевнул, протёр заспанные глаза и не спеша огляделся.

По проходу пробежала испуганная стюардесса. Потом ещё одна. Затем предыдущая, но уже в обратную сторону. Спустя десяток секунд зазвучала трансляция:

- Уважаемые пассажиры! Если среди вас есть врачи, просьба проследовать в переднюю часть салона, к кабине пилотов.

- Слушай, ты можешь туда заглянуть, выяснить, что да как? – повернулся я к спутнице.

- Без проблем.

Лариса отсутствовала чуть больше минуты, а когда возвратилась, по её лицу я понял, что дело плохо.

- Оба пилота в отключке, – безрадостно сообщила ведьма.

- Как это?! Почему?

- Видимо, траванулись. Кофе глотнули и вырубились. Второй – сразу и насмерть, а командир успел дверь открыть и только потом отключился. Сейчас его пытаются реанимировать, но, похоже, что ничего не выйдет.

- И кто сейчас ведёт самолет?

- Автопилот, кто же ещё, – фыркнула Лара. – Пока горючее есть, летим. Кончится – упадём. Я-то сама уцелею, всё-таки призрак, а ты и другие… – она развела руками и печально вздохнула. – Жалко, что всё так быстро закончилось. Печать мы уже не добудем. Сар’хак победил.

- Считаешь, это его проделки?

- А чьи же ещё?

- Ну, может, случайность? Хотя… – я внимательно посмотрел на Ларису.

- С ума сошёл?! – округлила она глаза.

- Да нет, я не об этом. Мне просто не нравится, что ты так быстро сдаёшься.

- А что я могу? Я же не лётчик. И вылечить его не сумею. Был бы он женщиной, попробовала бы вселиться в неё, а в мужиков у меня вселяться не получается, у вас природа другая.

- Природа, говоришь? – я резко тряхнул головой и взялся руками за подлокотники. – Да, тут ты права. Природа у нас и вправду другая. А ну-ка, пошли!

- Что ты задумал?! – выкрикнула она мне в спину.

- Увидишь! – бросил я, не оборачиваясь…

Зона, где пытались привести в чувство пилотов, отделялась от основного салона ширмой. Два ряда передних кресел стюардессы от пассажиров освободили – видимо, отправили в хвост, где ещё оставались свободные места. С точки зрения «потребителей», решение несправедливое, но, по сути, единственно верное. Чем меньше граждане знают, тем лучше. Паника на борту никому не нужна.

- Что вам здесь нужно? Вернитесь на место! – мгновенно отреагировала одна из бортпроводниц, когда я откинул плотную ткань и шагнул вперёд. Судя по бейджику, девушку звали Татьяна.

- Вы старший бортпроводник? – прочёл я вторую строчку на карточке.

- Немедленно вернитесь на ме...

Она не договорила. Закатила и глаза и едва не упала без чувств – я еле успел её подхватить.

В себя дама пришла через пару секунд.

Выпрямилась, поправила выбившиеся из-под пилотки волосы, затем слегка наклонилась ко мне и тихо поинтересовалась:

- Ну? И что дальше?

- Она будет что-нибудь помнить?

- Только то, что вложу ей в голову, – прошептала Лариса голосом бортпроводницы.

- Отлично. Тогда делай вид, что всё в норме.

Я отстранился от девушки, глянул на суетящихся возле отрубившихся летчиков стюардесс и ничтоже сумняшеся выдал:

- Я пилот авиакомпании «ЭйрФранс», имею сертификат на управление А330. Что тут у вас происходит?..

Дверь в кабину закрылась, щелкнул замок, на потолочной панели мигнул индикатор.

- Проверь сумку. Там должен лежать чек-лист.

На самом деле, в современных авиалайнерах пункты проверочного листа выводятся прямо на информационный дисплей, но, насколько я знаю, помимо электронного варианта экипажи часто используют его бумажный аналог. И это понятно. Двойной контроль надежнее одинарного.

Занявшая правое кресло Лариса протянула руку назад.

- Да. Есть чек-лист.

- Хорошо. Будешь смотреть и докладывать, всё ли сделано.

- Поняла. Буду смотреть...

Управлять «Эйрбасами», а заодно «Боингами», «Бомбардье» и прочими «Эмбраерами», «Фоккерами» и «Гольфстримами», не говоря уже о наших Илах и Тушках, я «научился» полгода назад. Просто появилось такое желание, и с помощью магии его удалось исполнить меньше, чем за неделю. Конечно, настоящим летчиком я не стал, но курс обучения прошел полностью, и эти знания остались со мной и после потери способности к колдовству. А сегодня настало время проверить теорию практикой, хотя, если честно, лучше бы этого «экзамена» не было, потому что знания знаниями, а настоящие навыки пилотирования вырабатываются только с опытом.

Лариса, точнее, стюардесса Татьяна, к которой первая столь ненавязчиво «подселилась», имела кое-какой опыт занятий на авиатренажерах. Она это делала больше для развлечения, а не для работы, просто иногда появлялась возможность, и девушка этим активно пользовалась. На второго пилота, она, естественно, не тянула, но помочь командиру воздушного судна могла. Ведь даже моральная поддержка в такие минуты стоит достаточно дорого, и риск случайной ошибки снижается многократно...

Времени, чтобы осмотреться, хватало.

Лайнер летел на автопилоте. Эшелон – 32 000 футов, приборная скорость – 330 узлов. Курс – строго в соответствии с планом полёта. Предыдущую контрольную точку прошли двенадцать минут назад, следующую должны пройти через десять. В этой зоне управление воздушным движением осуществлял Иркутск. Диспетчеры Красноярска успели передать ему нас, пока экипаж был в порядке...

- Ну что, пора выходить на связь? – взглянул я на ведьму.

Та в ответ только плечами пожала: мол, ты командир, тебе и решать.

Я коротко выдохнул и переключил тумблер.

На пульте MCDU[1] высветилась частота 133,400.

- Юниформ Индия Индия Индия. Иркутск-контроль. А1442. Чрезвычайная ситуация на борту. Повторяю. А1442. Чрезвычайная ситуация...

Всё оказалось не так страшно, как думалось.

Конечно, на земле сейчас все бегали, как ошпаренные. Шутка ли, оба пилота находятся в бессознательном состоянии, а самолет с двумя с половиной сотнями пассажиров на борту управляется неизвестно кем. Кто знает, может, в кабине сидит террорист и собирается направить лайнер на жилые кварталы Иркутска или на военный объект, или, к примеру, в какую-нибудь плотину на Ангаре. Пусть вероятность этого невелика, но и отмахиваться от такого нельзя. Учитывать надо всё, даже попытку теракта. Так что не удивлюсь, если наш Эйрбас уже сопровождает парочка Су или МиГов с ракетами на подвесках, и их пилоты готовы в любой момент нажать кнопку «Пуск».

Возможно, что именно из-за этой гипотетической угрозы нам запретили посадку в Иркутске и направили в Улан-Удэ. В плане полёта аэропорт «Байкал» (Мухино) значился запасным, поэтому внешне никто ничего не нарушил и никого не подставил. Формальным поводом стали погодные условия в Иркутске: сильный туман на полосе и плохая горизонтальная видимость. И хотя по Улан-Удэ метеосводка тоже не радовала – низкая облачность, дождь, видимость менее километра – лететь всё же пришлось туда. До Читы, где с погодой всё было нормально, нам не хватило бы топлива. А если бы и хватило, то лишь на один заход, что лично меня категорически не устраивало.

Впрочем, сейчас это было не главное. Главное заключалось в том, что схему полёта я уже изменил, оставалось лишь уточнить детали.

- Улан-Удэ Подход. А1442. Нахожусь 50 миль на северо-запад, разрешите заход по системе ВПП 8.

- А1442. Улан-Удэ Подход. Прямой заход на ВПП 8.

- Заход по прямой на ВПП 8. А1442.

- А1442. Посадку в аэропорту на ВПП 8 разрешаю.

- Понял. Посадку в аэропорту на ВПП 8 разрешили. А1442.

- А1442. Улан-Удэ Подход. ИЛС[2] – первая категория, будьте внимательнее.

- ИЛС – первая категория. Понял. Буду внимательнее. А1442...

Всё верно. Мухино – аэропорт горный, глиссада там довольно крутая, поэтому заход требуется производить строго по схеме, с использованием радиомаяков и курсо-глиссадной системы. Авионика у «Эйрбасов» хорошая, попасть в створ проблемой не станет, а высоту можно будет контролировать бортовым радиовысотомером – на триста тридцатом он даже лучше аналогичных на «Боингах».

- Скажешь, когда до точки снижения будет пять миль.

- Поняла. Сделаю.

Отдав команду, я занялся пультом MCDU и навигационным экраном. Следовало всё ещё раз проверить. Всё-таки первая посадка в реале, мало ли что может случиться...

- Приближаемся к топ-оф-десент[3], – сообщает Лариса.

Работаю строго по чек-листу.

Нажать на клавишу «Пристегнуть ремни» – самое первое и самое простое.

Далее выставляю датчик высоты.

Конечная точка по курсу перед посадкой, после которой происходит захват радиомаяка, находится на высоте 2300 футов. Значит, её и вводим.

Теперь кнопка «режим снижения по бортовому компьютеру».

Есть. На информационном экране высвечивается расчетная точка подхода с режимом «снижение».

Выполнять посадку мы будем с использованием ИЛС.

Жмём «лэндин систем». Система приёма курсового маяка, когда он подсветится, включится автоматически.

Указание перевести двигатели в малый газ.

Перевожу газ на малый.

Начинаем снижение до десяти тысяч.

Полоса альтиметра неспешно «ползет» вниз.

Вертикальная скорость 2000 футов в минуту. Приборная – 310 узлов.

Отлично.

Если скорость превысит расчетную, выпустим воздушные тормоза.

За стеклами светит солнце. Внизу – океан облаков.

Очень скоро мы в него занырнём. Даже не верится.

Коррекция. Доворот на точку «250 красный».

На основном полётном дисплее, кроме символического изображения авиагоризонта, слева отображается полоска воздушной скорости, справа – вертикальной скорости, выставленное давление аэродрома прилета и данные радиовысотомера. Последний пока не работает.

Приборная скорость снижается до 250 узлов.

Высота – 10000 футов.

- Включить посадочные фары. Фаза подхода активирована, – слышится справа.

Горит очередной индикатор. Данные АТИС получены.

Предварительная метеосводка: «Дождь. Ветер слабый, меньше одного узла».

Прекрасно. Решение на заход без разворота над полосой – правильное.

Курс посадки 83 градуса, на основную взлетно-посадочную полосу. Три километра для нас – более чем достаточно.

Скорость меньше 240.

Выпускаем первые закрылки.

Скорость – 210 узлов.

Газ в режим «клайм». Теперь скорость поддерживается автоматически.

Чёрт. Нет времени даже в окно посмотреть. А там уже сплошная облачность.

Чек-лист – требуется выставить барометрическое давление на высотомере по данным метеосводки аэропорта. Точное давление ещё не передавали. Придется ждать.

Сигнал из салона от бортпроводниц.

Ну, что там ещё?

- Пассажиры готовы к посадке.

- Понял. Спасибо.

Скорость 190. Вторые закрылки.

Что там с давлением?

Ага, вспомнил. Давление выставляем, когда пройдем эшелон перехода. В Мухино – это 6000 футов. Индикатор в этот момент замигает.

Скорость 165. Третьи закрылки.

Выпускаем шасси. Самолет отзывается легким потряхиванием. Норма.

Скорость 140. Закрылки – полные.

Расчетная посадочная скорость – 138 узлов.

Скорость, курс, высота – удерживаются бортовым компьютером. Нос слегка задран. Тяга движков под управление компа.

Снова АТИС. Вторая метеосводка.

«Давление 967, температура – 19 градусов. Дождь. Видимость менее километра. Облачность, нижний край 300 метров».

Поймали частоту радиомаяка.

Удаление 23 мили, высота 7500. Курсо-глиссадный маяк – для 08-й полосы.

Высота – 6000 футов. Мигает индикатор давления. Выставляем 967.

- Чек-лист для подхода закрыт, – докладывает Лариса. – Открыт чек-лист для посадки.

Высота 4800, удаление 16 миль.

Появляется указатель курса, идем чуть левее полосы. Это не страшно. Комп в нужный момент довернет и выровняет.

Высота 3700, удаление 11 миль. Появляется индикатор вертикальной составляющей курса. Пока мы немного выше расчета. Это тоже не страшно. По той же причине.

Нос опускается. Снижение идет интенсивнее.

Выставляю автотормоза. Их можно включить и позднее, но – вдруг забуду?

Понемногу выравниваемся на курс полосы.

Высота 2500. Удаление – 8 миль.

- Работает радиовысотомер, – слышу от ведьмы. – Прошли 2500.

Фух! Включился. Ну, слава богу.

Подходим к контрольной точке 2300, на этой высоте мы должны захватить радиомаяк и начать автоматическую посадку.

Проверяю, все ли выполнил правильно. Закрылки в положении «фулл», шасси выпущены.

Звуковой сигнал.

- Чек-лист на посадку выполнен. Маяк захвачен.

Самолет доворачивает на полосу.

Горизонтальная составляющая выдержана. Скорость 138, расчетная. До полосы 6 миль.

Нажимаю кнопки захвата курсо-глиссадного маяка и автопилота.

Самолет неспешно выравнивается и продолжает снижение.

- Потеря радиосвязи. Вышку не слышно.

В голосе Лары чувствуется тревога.

Мысленно чертыхаюсь. По лбу течёт пот, но мне сейчас не до этого.

Надо установить высоту ухода на второй круг. Если что-то пойдёт не так, дадим полный газ, и лайнер на максимальной тяге начнёт набирать высоту.

Выставляю 7000.

- Высота ухода на второй круг задана.

Мы всё ещё в облачности. Как всё-таки тяжело лететь по приборам...

Ну, наконец-то! Вываливаемся из облаков и сразу же попадаем в пелену сплошного дождя.

Впереди отчетливо видны огни ВПП. У каждой имеются четыре «контрольных».

Когда идём на глиссаде, горят 2 левых белые и 2 правых красные. Если горят все белые, мы ниже глиссады, все красные – выше. Сейчас горят три красных и один белый. Значит, пока чуть выше, но «в рамках». Посадка может стать жестковатой, но это терпимо.

- Четыреста, триста, двести, сто, – отсчитывает высоту автопилот.

Самолет сам начинает задирать нос.

Помогаю ему – тихонько подтягиваю на себя рукоять джойстика, приподнимая нос ещё на чуть-чуть, чтобы посадка оказалась помягче.

Землю не вижу. Ориентируюсь только на высотомер.

- Минимум, – сообщает механический голос, и сразу за этим. – Ритард[4].

Воздушные тормоза выпускаются автоматически.

Скорость резко падает до 120 и продолжает снижаться.

Мать! Где посадка?! Где полоса?!

По корпусу словно бы пробегает волна. «Эйрбас» заваливается на крыло, и спустя миг с жутким скрежетом рушится на бетон. Последнее, что я вижу перед ударом о землю – это пламя на лобовом стекле и ярко-фиолетовые глаза, сверкающие в его глубине...

** *

В сознание я вернулся рывком, словно был где-то на глубине и меня неожиданно выдернули из-под воды на верхнюю палубу. В голове гул, уши заложены, в висках бьют невидимые молоточки, перед глазами – разноцветное мельтешение.

- Очухался?

В вопросе Ларисы нет ни грамма сочувствия.

- Я что, спал?

Голос хриплый и звучит, как будто со стороны.

- Нет.

Осматриваюсь.

Сижу в кресле возле иллюминатора. Пристегнут.

По проходу пробегает испуганная стюардесса. Потом ещё одна. Затем предыдущая, но уже в обратную сторону. По трансляции передают:

- Уважаемые пассажиры! Если среди вас есть врачи, просьба проследовать в переднюю часть салона, к кабине пилотов.

Поворачиваюсь к Ларисе.

- У меня дежавю?

- Нет.

- Я прозреваю будущее?

- Нет.

- Тогда что?

- Я откатила время назад, в контрольную точку, – ведьма вздохнула. – У нас три попытки, одну мы профукали, осталось две. Потом всё.

- Гейм овер, – пробормотал я, тряхнув головой и окончательно приходя в себя. – Почему ты не сообщила раньше? И почему только три попытки? Мы что, в какой-то игре?

- В игре – это было бы слишком просто. В игре, оступившись на очередном уровне и потратив все жизни, ты просто выключил бы компьютер и ушёл спать.

- Это понятно. Но я всё равно ничего не понял. Почему мы упали, если я всё делал правильно? И ещё. На другие вопросы ты не ответила.

Лара опять вздохнула.

- На все вопросы ответ один. Ты в лабиринте. И если не найдешь выход, погибнешь.

- А ты?

- Я умру позже. Но моя смерть будет гораздо страшнее.

- Спасибо. Утешила.

Спутница пожала плечами.

- Твой сарказм неуместен. Я не могу рассказать тебе больше положенного, иначе меня сразу же уничтожат.

Я покачал головой.

- Да уж, действительно. Мог бы и сам догадаться. Спасибо тебе ещё раз.

- Не за что.

Сказала и отвернулась. На неуловимо короткий миг мне показалось, что она действительно переживает. Хотя, возможно, это была просто досада на непонятливого попутчика.

А я и вправду не понимал, где накосячил.

Почему я всё-таки уронил этот чёртов лайнер и угробил столько народу?

Радиовысотомер врал? Да. Вероятно.

Курсо-глиссадная система работала некорректно? Скорее всего.

Диспетчер недаром предупреждал быть повнимательнее. В аэропорту Мухино ИЛС есть, но имеет лишь первую категорию, и, значит, полностью автоматическая посадка – это огромный риск. Надо было верить глазам, а я, идиот, понадеялся на приборы, которые врали. Посадочные огни – три красных и один белый – ясно давали понять, что мы идём выше глиссады. Но я это тупо проигнорировал. Поэтому, когда бортовой комп решил, что высота – ноль, и включил реверс, мы ещё не коснулись земли – неслись где-нибудь в двадцати-тридцати футах над полосой. Скорость упала, подъёмной силы у самолета не было, итог – очевиден…

Я мысленно хлопнул себя по лбу.

«Вот оно чё, Михалыч! Вот оно чё…»

Против меня играет живой противник, а я надеюсь на автоматику.

Компьютер рассчитывает ходы, опираясь на правила. Но если эти правила изменяются во время игры, любой стратегически выверенный и правильный ход ведёт не к победе, а к поражению. Бездушная машина не ошибается, а лишь исполняет заложенную в неё программу. Так что моя задача – это не исправлять сделанные автопилотом ошибки, а полностью его заменить…

- А ну-ка, пошли! – бросил я, выбираясь из кресла.

- Что ты задумал?! – выкрикнула мне в спину ведьма.

- Увидишь!..

** *

…Вновь, как и в предыдущей попытке, подходим к контрольной точке 2300.

На этой высоте мы должны захватить радиомаяк и начать автоматическую посадку.

- Чек-лист на посадку выполнен. Маяк захвачен, – докладывает Лариса.

Самолет доворачивает на ВПП.

Горизонтальная составляющая выдержана. Скорость 138, расчетная. До полосы 6 миль.

Нажимаю кнопки захвата курсо-глиссадного маяка и… выключаю автопилот.

- Ты уверен?

Молчу. Не потому что не хочу отвечать, а потому что некогда.

Левая рука на управляющем джойстике, правая в любой миг готова переключить газ на максимальную тягу.

Лайнер поначалу болтает, но он всё же выравнивается и продолжает снижение. В ручном режиме электродистанционная система управления работает практически так же, как и в автоматическом – бортовой комп сглаживает бОльшую часть неточностей пилотирования.

- Потеря радиосвязи. Вышку не слышно.

Губы у ведьмы поджаты, происходящее ей явно не нравится.

Ну, и чёрт с ней! На этот раз я её помогать не просил, сама «навязалась».

Устанавливаю высоту ухода на второй круг – 7000 футов.

- Высота ухода на второй круг задана.

Мы всё ещё в облачности, вокруг белесая муть, и я теперь точно знаю, что значит лететь по приборам и чем это может закончиться...

Вываливаемся из облаков и сразу же попадаем в пелену сплошного дождя.

Впереди отчетливо видны огни ВПП.

Три красных и один белый.

Выше глиссады. Надо парировать.

Самолет опускает нос, включаются воздушные тормоза.

Перед глазами полётный экран.

Как всё-таки сложно оторвать взгляд от электронных картинок и переключить внимание на то, что происходит снаружи.

- Четыреста, триста, – отсчитывает высоту механический голос.

Вертикальная скорость – 420 футов в минуту.

Чёрт побери! Много. А фонари всё ещё красные.

С трудом пересиливаю желание потянуть рукоять на себя.

- Двести, сто.

Вот теперь пора.

Лайнер начинает задирать нос.

Вертикальная – 440.

Посадка может стать… ух… какой жесткой.

- Минимум, – сообщает система.

На высотомере – ноль, но это ничего не значит. Какая-то сволочь подкрутила его футов на пятьдесят.

Вертикальная – 370.

Касание!

Ощущение, что с размаху шлёпнулся задницей о бетон.

Подскок!

Многотонный аэробус подпрыгивает, как резиновый мячик, оттолкнувшись от полосы «спружинившим» шасси.

Авиагоризонт резко уходит вниз.

Кабрирование! Мать твою за ногу!

Толкаю джойстик вперед, в надежде хоть как-нибудь выровняться и «прижать» переднюю стойку к земле…

Хрена лысого!

Машине мои телодвижения по барабану. Лайнер уже поймал «прогрессирующего козла» и теперь просто «скачет» по полосе вверх-вниз.

Удар! Ещё один... Всё…

На лобовом стекле опять фиолетовые глаза и… хохот… издевательский… наглый… выбивающий из головы остатки сознания…

** *

Снова сижу в кресле. Снова мимо меня пробегает испуганная стюардесса…

«Да что же это за невезуха такая?!»

Я зол. Страшно зол. На себя, на Ларису, на демона, на их дурацкие игры.

Двести пятьдесят человек. Они не должны были умереть, но умерли уже дважды. И если я ничего не придумаю, в третий раз умрут окончательно. По одной лишь причине – им просто не повезло оказаться не в то время и не в том месте. Рядом со мной, рядом с сопровождающей меня ведьмой, рядом с пытающимся нам помешать демоном. Сомнений почти не осталось. Катастрофу организовал именно он.

Видимо, как и Лара, Сар’хак имеет возможность вселяться в людей, но, по причине пола, вселяется только в мужчин. Кроме того, в нашем мире он явно ограничен в возможностях и не может воздействовать на меня напрямую, поэтому действует через посредников. Его план с самолетом я уже понял. Сперва он влез в голову второму пилоту, и тот слегка подшаманил с радиовысотомером. Затем, ментально уничтожив реципиента, демон попытался внедриться в сознание КВС. Однако командир воздушного судна оказался крепким орешком и взять его полностью под контроль демону не удалось.

Собственно, поэтому у нас получилось вовремя узнать, в чем проблема, и проникнуть в кабину. Другое дело, что это всё равно ничего не дало. Посадить самолет я так и не смог, причем, дважды. Стоит ли наступать в третий раз на те же самые грабли? Не знаю, не знаю. Попытка, как говорится, не пытка. А ошибаться нельзя. Она у меня последняя…

Мысль, что я снова действую по шаблону, заставила задержаться в кресле ещё на минуту.

Лара сидела молча, уставившись в одну точку. Складывалось ощущение, что она просто смирилась с проигрышем и теперь пробовала представить, что будет с ней после победы Сар’хака. По её же словам, выходило, что ничего хорошего. Странно. Бросить бороться, когда схватка ещё не окончена…

Я неожиданно вспомнил, что она говорила, когда мы только узнали, что случилось с пилотами: «Я же не лётчик. И вылечить его не сумею. Был бы он женщиной, попробовала бы вселиться в неё…» А чуть погодя: «Ты в лабиринте. И если не найдешь выход, погибнешь».

Лабиринт. Почему лабиринт? Может быть, это иносказание? Может быть, это не просто выбор правильного алгоритма, как посадить самолет, а что-то более важное, основательное? Может быть, речь идёт о лабиринтах сознания?

Сознание… Что будет, если его изменить?..

Нет, не так… Что будет, если в него вселяется кто-то другой… здоровый и сильный… в больного… практически мёртвого…

Я резко повернулся к Ларисе.

- Помнишь, как на суде чёрный шар говорил, что во мне сохранились зачатки магии?

- Ну… да. Помню.

- Вселяться в другое тело – это тоже зачатки или это уровень выше?

- Вселиться в живого, в того, кто сопротивляется, достаточно сложно.

- А в мёртвого?

- В мёртвого можно, но – смысл? У мёртвого нет сознания, его мозг пуст, а тело управляется плохо .

- А если человек жив, но уже без сознания и практически умирает?

- В такого вселиться легче. Обычно так делают начинающие целители… Постой! – глаза у ведьмы расширились. – Ты хочешь… – она мотнула головой в сторону пилотской кабины, – вселиться в кого-то из них?

- Да. Хочу. Я собираюсь вселиться в сознание умирающего пилота и так или иначе заставить его посадить самолет. Поможешь?

- Да, но…

- Что но?

- Ты не умеешь.

- А ты научи?

- Как?!

- Не знаю, – пожал я плечами. – У вас же наверняка есть методики.

Лара ненадолго задумалась.

- Да. Методики есть. Только, боюсь, они тебе не понравятся.

- Плевать. Я не кисейная барышня. Понравится, не понравится, главное, чтобы работали.

Глаза ведьмы опасливо сузились:

- Ну, хорошо. Я тебя за язык не тянула. Сейчас ты получишь то, что заслуживаешь, за что я сама убила бы тебя без раздумий.

Ответить я не успел. Через секунду моя голова словно бы взорвалась от обрушившегося на неё яростного потока мыслей, воспоминаний, картинок…

Парк. Вечер. Мы с Ирой идём по дорожке. Горят фонари, шелестит ветер, шуршит под ногами листва. Я говорю, говорю, говорю. Она слушает, слушает, слушает. Слушает и постепенно оттаивает…

Мы стоим на балконе и смотрим вдаль. Светятся окна домов, колышутся кроны деревьев, в небе сверкают звезды, полная луна висит над землей, словно волшебный маяк. Ира стоит рядом. Я ощущаю её каждой клеточкой и чувствую себя абсолютно счастливым…

Я просыпаюсь, откидываю одеяло, встаю, собираю разбросанную по полу одежду. Ира прильнула к подушке и тискает её во сне, словно игрушечного медведя. Вздыхаю и, скрепя сердце, приступаю к сеансу «магического внушения». Теперь, когда Ира проснётся, она будет думать, что ничего не было, что всё это был только сон…

Ира сидит за столом и крутит в руках смартфон, все еще сомневаясь, звонить или нет. Потом всё же решается и набирает знакомый номер. Она звонит жениху, с которым поссорилась накануне…

Подъезд многоквартирного дома. Седьмой этаж. Напротив лифта, перед дверью в однушку стоит парень с букетом цветов. Его рука тянется к кнопке звонка, но вдруг останавливается на полпути. Выглянувшая в холл соседка – бабушка божий одуванчик – с заговорщицким видом манит парня к себе…

Соседская квартира. Ирин жених с потемневшим лицом рассматривает «шпионские» кадры, снятые бабушкиным видеодомофоном. Вот мы с Ирой поздним вечером заходим в её квартиру. Девушка на картинке радостно улыбается. Вот ранним утром я выхожу наружу. Удовлетворенный, довольный, насытившийся…

Квартира Иры. Её жених вне себя. Он что-то кричит ей в лицо, что-то обидное, злое. Потом швыряет на пол цветы, разворачивается и уходит. Громко хлопает дверь. Девушка, закрыв руками лицо, бессильно опускается на диван. Её плечи сотрясаются от рыданий…

Вечер. Ира стоит на балконе. Её руки дрожат, по лицу текут крупные слёзы. Перила, на которые опирается девушка, кажутся такими непрочными, ненадежными, хлипкими. Внизу – темнота. Спасительная. Безмолвная. Стоит только качнуться вперёд, и она сразу решит все проблемы.

Картинка приближается. Я вижу ауру девушки. Она не цветная, Ира – обычный человек, не маг, но она светлая, очень светлая. Яркие огоньки играют и переливаются, соревнуясь со светом полной Луны. Потом аура неожиданно начинает темнеть, словно бы что-то чёрное, злое пытается её поглотить. Темные щупальца тянутся вверх, как стебли ядовитых растений, опутывающих здоровое и чистое дерево.

Я уже знаю, что сейчас будет, но сделать ничего не могу. Ядовитые нити не оторвать, они выскальзывают из моих призрачных рук, их становится больше, светлые огоньки тают, будто падающие на ладони снежинки.

Девушка прижимается к самым перилам и…

«Не надо», – шепчет чужое сознание.

Ира меня не слышит.

Темнота несётся навстречу.

Боль, ужас, отчаяние. Они заполняют собой всю ауру без остатка.

Рвущийся из груди крик обрывается на самой высокой ноте…

Вероятность, что наш роман закончится плохо, составляла почти девяносто процентов.

Я теперь знаю, что это означало. Знаю, что сам превратил эти девяносто в сто…

- Ты как, в порядке?

В голосе ведьмы чувствуется озабоченность.

Я смотрю на неё невидящим взглядом. Перед глазами лишь чёрная ночь и зло, которое сам сотворил.

- Я хочу умереть.

Даже не знаю, слышит она меня или нет.

- Отыщешь печать, умирай сколько хочешь, а пока нефиг, – фыркает Лара.

Всё-таки слышит. И, похоже, довольна.

Выжала из меня всю душу и радуется. Одно слово – ведьма.

- Ауры видишь?

Я с трудом отрываю голову от подголовника. Осматриваюсь.

- Да. Вижу.

- Какие они?

- Как коконы. Из ниток.

- Попробуй раздвинуть их и залезть внутрь.

Пробую.

- Не могу. Слишком плотно увязаны.

- Найди, которые тоньше и реже.

Ищу. Вот эта аура вроде потоньше.

Суюсь внутрь и… меня буквально выбрасывает наружу.

- Женщина, – комментирует Лара. – Ищи мужиков.

Ищи. Легко сказать, да нелегко сделать. Но я пытаюсь.

Отличия, действительно, есть. У мужчин ауры более контрастные. Женские – мягче.

Опа! Кажется, получилось.

Товарищ попросту спит, его аура еле светится.

Неспешно выбираюсь из чужой головы и тянусь сознанием дальше, к кабине пилотов.

На полу, в том месте, где лежит командир «Эйрбаса», колышутся всего два десятка нитей. Тусклые, готовые в любую секунду погаснуть. Проникаю сквозь них без труда.

Да уж, тяжело пришлось мужику. Демон его хорошо приложил. Но не убил. И этосамое главное.

Осторожно начинаю наполнять ауру летчика жизненной силой. Это несложно. Любой, кто когда-нибудь имел дело с магией, сумеет это проделать. Другой вопрос, что силы «целителя» тоже не беспредельны. Поэтому если переборщишь с передачей энергии, умрешь сам…

- Николай Викторович! Николай Викторович!.. Девочки! Он очнулся! – слышится сквозь затуманенное сознание голос какой-то из стюардесс.

- Что?.. Что случилось?.. Где я?.. – глухо бормочет оживающий на глазах лётчик.

Или это я бормочу его голосом? А, впрочем, неважно. Главное, что теперь у нас есть тот, кто на самом деле сумеет посадить самолет. Профессионал с налётом больше четырёх тысяч часов. Опытный командир, которому с лёгкой душой можно доверить судьбу двух с половиной сотен ничего не подозревающих граждан…

- А ты молодец. Я до конца не верила, что получится.

Похвала ведьмы ничего для меня не значит. Я её почти ненавижу.

Ведь это она показала мне того подлеца, который скрывался во мне долгие годы и, наверное, прячется до сих пор…

[1] MCDU (Multipurpose Control and Display Unit) многофункциональное устройство контроля и индикации

[2] ILS (Instrument Landing System) курсо-глиссадная система инструментального захода на посадку по раиомаякам

[3] Точка начала снижения

[4] режим автомата тяги, используемый для уменьшения тяги двигателя до режима малого газа

Глава 5

Всех пассажиров рейса 1442 отправили в Иркутск в тот же день, вечером, другим самолетом. В Улан-Удэ остались только мы с Ларой и уже третьи сутки коротали время в гостинице. Формально в двухместном номере жил я один. Ведьму, понятное дело, никто не видел, но, по факту, места она занимала даже больше, чем я.

- Ну и что, что я призрак? Я же женщина, – заявила она с апломбом на моё скромное «Зачем тебе половина кровати? Разве призраки спят?»

В итоге, большую кровать, на которой я хотел разместиться один, пришлось раздвигать. Получились две стандартные койки, а между ними – пустое пространство, и на него я тоже не имел права. И вообще, когда дама укладывалась баиньки, я был обязан повернуться носом к стене и не оборачиваться, пока мне не разрешат.

Честно сказать, до этого времени я даже не думал, что Лара может быть такой вредной. Нахальной – да, хитрой – конечно, злопамятной – вне всяких сомнений. Но вот в чем, в чем, а в избалованности и эпикурействе я её точно не мог упрекнуть. Видимо, просто повода не было.

- Слушай, а раньше ты где жила? Ну, в смысле, в том мире, откуда пришла? Небось, во дворце? – поинтересовался я в первый же вечер, выполнив все условия спутницы.

- Во дворце, скажешь тоже, – насмешливо бросила та. – На выселках я жила. У вас бы сказали: в дремучем лесу, в избушке на курьих ножках.

- Как баба-яга, что ли?

- Почти. Только людей не ела, и избушка моя к лесу задом не поворачивалась.

- Но ты же была хранительницей.

- И что?

- Ну, я так понимаю, это как титул, и, значит, относиться к нему должны были соответственно.

Лариса вздохнула.

- Хранительница – это не титул. Это, скорее, долг. Долг перед миром и перед людьми. Своего рода, плата за магию. Хранительница должна быть такой же, как все, чтобы никто не мог её опознать, чтобы враги не нашли её раньше, чем она сделала то, что положено, к чему её готовили другие хранительницы, умершие или ушедшие…

- Хм. Типа, как разведчица-нелегалка?

Ведьма посмотрела на меня странным взглядом, потом ещё раз вздохнула и обреченно махнула рукой:

- Ты всё равно не поймешь. И вообще хватит об этом. У нас другие задачи… Да, кстати, – она внезапно нахмурилась, словно что-то припомнив. – Там над ванной есть полка. Ты туда ничего не клади, там будут мои шампуни. А теперь отворачивайся. Я спать хочу.

Я повернулся к стене и честно ждал, когда мне позволят развернуться обратно.

Ждал почти пять минут, а после не выдержал…

Призрачная колдунья молча лежала под призрачным одеялом. Глаза её были закрыты.

М-да. Всё-таки женщины – удивительные существа. Они даже солёные огурцы могут есть без водки…

** *

Лететь со всеми в Иркутск мы отказались не просто так. Посадка на запасной аэродром вышла незапланированной, но уже в аэропорту я вдруг почувствовал: всё идёт так, как надо, как и должно быть. Ситуация изменилась и найти нужного человека будет легче из Улан-Удэ, а не из Иркутска. Вообще, весь этот злополучный полёт с самого начала выглядел авантюрой.

Ещё в Москве Лара заставила меня влезть в интернет и не вылезать оттуда, пока не покажется, что я что-то нашёл. Серфинг по «мировой паутине» длился около девяти часов. Я буквально валился с ног от усталости. Перед глазами мелькали сайты, порталы, подписки, ссылки, блоги, аккаунты… Как в этом океане бесполезной, а зачастую и абсолютно бессмысленной информации отыскать нужную только мне запись?

- Смотри. Ищи. Не останавливайся. Магическая сущность подскажет, – напутствовала меня ведьма, встав за спиной.

И я смотрел. И искал. И не останавливался.

Первым действием стал банальный поисковый запрос «печать андрогине».

Именно ее, по решению «надмирового суда», мне предстояло найти и открыть.

Результаты поиска, как водится, оказались не теми, на какие рассчитывал. Чего только не вылезло на экран? И какие-то гермафродиты, и клубы по «интересам», ссылки на автосервис, африканское казачье войско, продажу китайской мебели и молдавских ковров, нашествие червей-переростков, Чебаркульский метеорит, тисульских принцесс, перевал Дятлова, золото партии, исчезнувшую Лемурию и прочая, прочая, прочая…

«Прозрение» наступило, когда я почти отчаялся и попросту перелистывал очередные десятки страниц растянутого на весь экран браузера. Взгляд, словно бы сам собой, остановился на совершенно случайной напечатанной мелким шрифтом заметке:

«Из Якутска в Москву пешком идёт якутский шаман Александр Барышев. Дойти до Москвы мужчина планирует через 2 года. Я иду за переменами, – говорит шаман. – Призываю энтузиастов присоединяться. Можно и на машине, можно как я, с тележкой и палаткой. Нас будет больше. Мы должны сделать Россию и мир другими. Потому что в будущем никто человеком не будет командовать. Все будут равными. Надо создавать новую историю Земли…»

- Ерунда какая-то, – вырвалось у меня после прочтения.

- Это не ерунда. Совсем не ерунда, – пробормотала внезапно очнувшаяся Лариса.

- С чего бы?

- С того, что ты обратил внимание на эту фигню. Какая там дата? Где сейчас может быть этот шаман?

Я посмотрел на дату публикации, открыл карту России…

- Думаю, где-то в районе Байкала.

- Едем!

- На поезде долго. Летим.

- Согласна…

** *

- Доброго дня, уважаемый. Откуда едем, куда направляемся?

Наш внедорожник остановился на обочине старой заросшей травой грунтовки. Изрядно подержанного «японца» я приобрел по доверенности на авторынке в Улан-Удэ. Обошлось это удовольствие не слишком дорого, хотя я и не экономил – денег от «прошлой» жизни осталось достаточно.

- А я тебе говорила, что на таких дорогах проблем будет даже больше.

Мужик с охотничьим карабином, остановивший нас на проселке, ведьму не видел, не слышал, и она, естественно, этим пользовалась.

- Ладно, пойду посмотрю, может, в кустах ещё какие-нибудь злыдни затихарились…

Лара выбралась из машины прямо сквозь дверцу и направилась к лесу, скользя над травой, словно призрак. Впрочем, ничего удивительного. Она и была призраком, и это играло сейчас в нашу пользу.

- Я журналист из Москвы. Собираю сведения о старых сибирских сёлах, хочу репортаж написать. Вот, решил к вам проехаться, мне вас в Улан-Удэ посоветовали, – изобразил я дежурную улыбку и поднял примирительно руки, как бы показывая, что зла никому не желаю и что намерения у меня самые добрые. – Багажник открывать надо?

- Надо.

Замок щелкнул. Багажник открылся дистанционно.

Смотреть там было практически нечего. Баллонный ключ, трос, огнетушитель, аптечка.

- И даже без чемодана? – удивился охранник.

- Привык, знаете, налегке. А ноут лучше в салоне держать, чтобы всегда под рукой.

- Оружие?

- Я не охотник.

- Зря, – самозваный пикетчик заглянул в открытые окна и, не обнаружив ничего интересного, закинул карабин на плечо. – У нас тут и кабаны водятся, и медведики озоруют, так что без ружжа никуда.

- Скажите, а вы так всех проверяете?

- Нет. Только чужих. Не любим мы, когда рядом без дела шатаются, вынюхивают, высматривают. У нас тут тайга, народишко попадается всякий. А неприятности нам не нужны. Так что мой вам совет, гражданин журналист. Надолго тут не задерживайтесь. Сделали своё дело, и езжайте себе, здоровее будете, – местный повернулся к перегораживавшей дорогу машине и вяло махнул рукой. – Всё. Отъезжай.

Забрызганный грязью пикап медленно сдал назад, в дорожный карман. Из-под колес полетела щебёнка. Практически стационарный пост, только дежурят на нем не полицейские или военные, а «волонтёры». И хотя нас предупреждали о «чудачествах» поселковых, выглядело это всё равно странно. Как будто общие для государства законы здесь переставали работать, и действовали свои, с которыми приходилось мириться всем пришлым...

Лара запрыгнула в автомобиль через полсотни метров после пикета. Почти по-ковбойски, с разбега и через крышу. Для призрака это раз плюнуть, но со стороны смотрится довольно эффектно, словно цирковой трюк.

- В кустах никого. Думаю, Сар’хак сюда ещё не добрался, так что время у нас есть.

- Сколько?

- Сложно сказать, – пожала плечами ведьма. – Может быть, сутки. Может, полсуток.

- Понятно. Значит, будем форсировать.

- Договорились...

** *

Посёлок лесорубов Тайхон появился в нашем «магическом квесте» почти случайно, когда казалось, что всё, с поисками затык. На четвёртые сутки сидения в отеле, пока я продолжал терзать ноутбук и серфить по интернету, Лара решила «немного проветриться»: то есть, выйти из номера, пошляться по улицам и поглазеть на людей. Она отсутствовала часа три, а когда вернулась, специально подвинула кресло, уселась напротив меня и со скучающим видом принялась разглядывать ногти.

Я оторвался от клавиатуры и внимательно посмотрел на спутницу.

- Ну?

- Что ну?

- Колись. Что-то нашла?

- Можно сказать, и так, – дама отвлеклась от созерцания маникюра и кивнула на комп. – Набери «местные новости, Тайхон, происшествия»...

Что означает название посёлка, я так и не выяснил. Одни переводили его как пожелание доброго дня, вторые, наоборот, как напутствие «чтоб тебе провести ночь в тайге с одними лосихами», третьи... По большому счёту, это ничего не меняло. Главное, у нас появился след, где искать затерявшегося на просторах Сибири шамана...

На окраине нас уже встретили «как положено»: полицейский автомобиль и неизменный для всех регионов страны «продавец полосатых палочек». Впрочем, как выяснилось, никаких претензий местный представитель закона к нам не имел.

- Журналист из Москвы? – поинтересовался он, когда я открыл окно.

- Уже доложили?

Рот у полицейского расплылся едва ли не до ушей.

- А вы как думали? Поселок у нас небольшой, новости разносятся моментально. Надолго к нам?

- Пока не знаю. Думаю, дня на три.

- Уже решили, где остановитесь?

Это был не вопрос. Это было завуалированное предложение.

- Пока нет. А где, по-вашему, лучше?

Улыбка у представителя правопорядка стала ещё шире, хотя куда уж ещё – всего миллиметр-другой, и треснет с гарантией.

- Гостиницы у нас нет, уж извиняйте. А вот поселиться на время я бы советовал у Анны Петровны. Чисто, культурно, дёшево, и с расспросами не привязывается.

- Покажете, где?

- Я провожу. Езжайте за мной...

Анна Петровна с расспросами и вправду не приставала. Она была глухонемой.

- У неё два года назад сын погиб, – пояснил полицейский. – Месяц в психушке лежала, потом выпустили. С тех пор и не говорит ничего, и не слышит, и вообще, иногда не в себе... Да вы не волнуйтесь, она, хоть и чокнутая, но тихая, – засмеялся он, заметив мою вытянувшуюся физиономию, затем заговорщицки прикрыл рот рукой и тихо проговорил. – Мне кажется, она в каждом приезжем видит своего сына, поэтому гарантирую: будете жить, как у Христа пазухой. Вы, главное, не буяньте, и всё будет чики-чики...

Моя настороженность по отношению к домохозяйке прошла минут через двадцать.

Она показала комнату, где разместиться, застелила кровать постельным бельем и кивнула на прикрепленный около двери бумажный листок с расписанием обедов-завтраков-ужинов и правилами пребывания в доме. Внизу стояла цена. Полицейский не обманул. Действительно, дёшево... Кстати, никаких «поползновений» на то, чтобы она смотрела на меня, как на сына, я не заметил. Единственное, что слегка удивило – это то, что Лариса так и не смогла залезть к Анне Петровне в голову.

- Сильная женщина. И закрытая, – развела ведьма руками. – Ну, ничего. Надеюсь, другие слабее. Пойду прогуляюсь, гляну, чем тут живут.

- Давай, действуй. Только не слишком разбрасывайся. Информация нам нужна, но лишнюю надо отсеивать сразу.

- Не беспокойся, как-нибудь справлюсь…

Лара вернулась через два с половиной часа. Как раз к ужину. И хотя призраки не едят, за стол она всё-таки села, и мы принялись обсуждать, что делать дальше. На хозяйку внимания не обращали. Ведьму она всё равно не увидит, а то, что гость разговаривает сам с собой – так кто из нас без греха...

- Знаешь, я в ступоре. В этом посёлке все ненормальные. Сорок две женщины, но я ни к одной не смогла подселиться. Просто кошмар какой-то.

- Не смогла подселиться? Ты же говорила, это несложно.

- Несложно, когда человек расслаблен, устал, спит, нездоров или без сознания. А здесь все напряжены постоянно, как будто рядом война.

- Война, говоришь? Хм. А, может, они не так и неправы?

- Полагаешь, шамана они не нашли?

Я в упор посмотрел на Ларису.

- Ты разговоры в посёлке слушала?

- Обижаешь, – фыркнула ведьма. – Специально пошла за этим твоим полицейским. Знаешь, с кем он встречался, с кем говорил и о чём?

- Я весь внимание.

- Если я правильно поняла, в Тайхоне всем заправляют двое: глава местной администрации Алексей Маркин и хозяин лесозаготовительной фирмы Аркадий Чертков. Весь посёлок у них в кулаке, никто даже пикнуть не смеет. Проблемы с законом решаются просто. В местном опорном пункте два полицейских: участковый Михеев, с ним ты уже встречался, и его помощник – типичный поди-подай-принеси. Оба куплены на корню и делают всё, что говорят Маркин с Чертковым. Михеев от тебя сразу метнулся к Маркину. Тот позвонил Черткову…

- Как он звонил? Тут сотовая вообще не работает.

Девушка усмехнулась.

- Помимо мобильной связи есть еще проводная.

- Надо же! Она тут ещё сохранилась?

- Сохранилась и очень даже неплохо работает. Плюс рации. Они тут у каждого третьего: заменяют мобильные, только в путь. А интернета нет. Вообще. Вместо него – телевизор и, ты не поверишь, радиоточки, как при Союзе.

- Откуда ты знаешь, как было при Союзе?

Ведьма пожала плечами:

- Читала.

- Ладно. Я понял. Что дальше?

- Дальше местные заправилы встретились, и участковый начал докладывать про тебя. Ты показался ему подозрительным.

- Я иногда сам себе кажусь подозрительным, – не удержался я от смешка.

- И это плохо, – не поддержала шутку Лариса. – Прикинулся бы туристом или охотником, никто бы не почесался. А тут – журналист, да ещё из Москвы. На их месте любой бы насторожился.

- На туриста или охотника я не тяну, снаряжения нет, опыта тоже. А так, как есть, даже лучше. Наверняка ведь задёргались, рыльце-то, как говорится, в пушку, мало ли кто под моей личиной скрывается, может, какой-нибудь ревизор или опер…

- Ага. Вот как возьмут, да и грохнут тебя. На всякий пожарный. По дурости, не разобравшись. А потом скажут, что, мол, в тайгу дурачок пошёл и пропал. Тайга, она ведь большая, тут целую армию спрятать можно.

- Ты думаешь, могут? Они это обсуждали?

- Нет, до этого пока не дошло. Договорились пока просто приглядывать, чтобы ты не совался, куда не следует.

- Так. А вот с этого места прошу поподробнее. Куда, по их мнению, я не должен соваться?

- Зришь в самый корень, – рассмеялась Лариса. – Ради этого я их как раз и подслушивала. Четырнадцатый участок, там, где медвежья заимка. Решили, что если тебя туда понесёт, до места ты доехать не должен.

- Понятно. Значит, скорее всего, там шамана и держат. Узнала, где это?

- В лесконторе в сейфе лежит особая карта. Там всё обозначено. В открытом доступе данных об этом участке нет. Наверное, левые вырубки.

Я ненадолго задумался.

- Да. Такое возможно. Но, может, и что-то другое. Любые масштабные вырубки со спутника засекают на раз. Поэтому, как ни крути, надо ехать смотреть.

Лара кивнула.

- Согласна. И выезжать лучше сегодня ночью. Ты, кстати, вездеход умеешь водить?

- Вездеход? Какой вездеход?

- Обыкновенный. На нём обычно геологи ездят.

- Где ты его нашла?

- Отсюда полтора километра. Владелец в запое. По слухам, выйдет из него не раньше, чем дня через три.

- Понял. Пойдёт. Будешь за штурмана.

- Скорее, за тётку из твоего навигатора.

- Не смешно.

- Зато бесплатно…

** *

На «дело» мы вышли в час ночи. Темнота, хоть глаз выколи. И это было нам на руку. Светиться перед местными не хотелось.

Будучи призраком, Лариса перемещалась в потёмках совершенно свободно, не хуже, чем днём, а я решил немного потренироваться. Ночью, как сообщила напарница, можно ориентироваться по аурам. Они есть у каждого живого существа, включая растения и насекомых, надо только уметь рассмотреть их.

Поначалу всё шло ни шатко, ни валко. Я брёл незнамо куда, спотыкаясь на каждой кочке. Если бы не корректирующая мои движения ведьма, эксперимент закончился бы на первой сотне шагов. Однако после четвертой шишки и третьего синяка я всё же приноровился. Видно, не зря говорят: хочешь научить плавать – брось в воду. Постепенно в сплошной черноте начали проступать контуры покрытой травой земли. Копошащиеся в ней черви давали пусть слабый, но свет, буквально на грани восприятия. Стоило раз-другой за него «зацепиться», и дело пошло, мозг начал активно перерабатывать поступающую информацию, самостоятельно дополняя её стандартными «образами» и домысливая до полноценной картинки. Затем в воздухе стали мелькать натуральные «светлячки» – комары, мухи, мошка. Они были везде кроме тех мест, куда не могли проникнуть с налета. Препятствия для насекомых являлись препятствиями и для людей.

Минут через десять я уже стал худо-бедно различать кусты, заборы, постройки.

Как говорится, лиха беда начало, дальше пошло веселее.

Приноровившись к «ночному зрению», я постепенно ускорил шаги. Мысли уже не цеплялись за выступающие из темноты фантомы, и мозг высвободил часть ресурсов для обдумывания тактики и стратегии наших дальнейших действий.

По большому счету, никакого реального плана у меня не было, а была лишь навязчивая идея отыскать какого-то неизвестного мне шамана, про которого знал наверняка только то, что он идёт из Якутска в Москву и, скорее всего, должен сейчас быть где-то в районе Тайхона.

С такими установочными данными – всё равно, что искать иголку в стоге сена. Да и потом: так ли она нужна, эта иголка?..

Мысли Ларисы оказались созвучны моим:

- Слушай, а может нам и не нужен этот шаман? Что в нём такого особенного?

- Да я и сам не знаю, что в нём такого. Просто… понимаешь, я чувствую, что что-то от него получу. Может, наводку, где надо искать печать. Может, умения… Я же, сама знаешь, все способности потерял, а тут, пока добирались сюда, ауры различать научился, в чужие мозги вселяться. Немного, конечно, но ведь и это уже кое-что.

- Да. В этом ты прав, – задумчиво пробормотала ведьма. – Ладно. Найдём шамана, там видно будет. А вот, кстати, и вездеход…

Вездеходом Лариса называла старую советскую классику. Неувядаемый, неубиваемый и сверхпроходимый гусеничный ГТ-Т, «изделие 21». Он, собственно, и был вездеходом, лучшим другом всех северян и сибиряков с конца 50-х годов прошлого века до нынешних дней. Настоящая палочка-выручалочка для тундры-тайги-снега-болота.

Этот выглядел вполне рабочим.

Гусеницы, кабина, тентованный кузов…

Топливо есть, масло в норме…

- Хозяин, случаем, не очухается? А то, как затархтит, грохоту будет, как в танке.

- Хозяина дома нет, – кивнула Лара на темную, чуть покосившуюся избу. – Он сейчас в общежитии при мастерской пьянствует. Так что можешь заводить, никто не услышит.

Завелась машина не сразу. Пришлось немного помучиться, вспомнить, что нажимать и куда смотреть. Тем не менее, всё получилось. Движок прогрелся, и мы резво тронулись с места.

Вести гусеничный тягач оказалось непросто. Мало того, что в нем вместо руля рычаги, так ещё передачи приходится переключать с двойным выжимом, да и обзор из кабины, прямо скажу, не ахти, особенно, ночью. Фары выхватывают только то, что вдали, а всякие ямки-бугры-пеньки приходится вылавливать копчиком. Ортопедические сиденья в кабине не предусмотрены, и пятая точка, уже привыкшая к комфорту современных авто, его отсутствию совершенно не рада… Кстати, спина и плечи от подобной езды тоже не слишком в восторге. Спустя полчаса у меня затекают ноги, а шея отказывается поворачивать голову в нужную сторону…

- Фух! Давай отдохнём маленько, а то у меня сейчас руки и ноги отвалятся, – я остановил вездеход и покосился на ведьму. – Далеко ещё?

- Около сорока километров, – невозмутимо сообщила Лариса. – В таком темпе часа два колупаться будем.

- А давайте, я поведу.

От неожиданности я буквально подпрыгнул.

Предложение повести вездеход донеслось из кузова.

Перед выездом мы его, увы, не проверили…

Ведьма была обескуражена не меньше меня. Ещё бы! В «решающий час» не заметить в кузове человека.

- Какая у него странная аура, – покачала она головой.

- Нормальная аура, – отозвался нежданный попутчик. – Просто я её прятал.

- Ты её видишь?! – изумился я ещё больше.

- Кого её? Ауру?

- Нет. Её. Призрака.

- Так это, выходит, женщина? – прозвучало чуть ближе. – А я думал, речной дух.

- Почему речной?

- Синего много…

Наш разговор с каждой секундой всё больше и больше напоминал фарс.

По идее, мне требовалось взять за грудки незваного гостя и вытрясти из него душу. Типа, кто, что и откуда? Однако что-то меня останавливало. Какая-то неправильность и нелогичность происходящего.

- Был бы зелёный цвет, был бы лесной дух, красный – огненный, желтый – воздушный, – продолжал разлагольствовать неизвестный. – А если бы чёрный, я бы сказал: это душа мангадхая. У него сто голов, и свою душу он всегда прячет вдали от тела, чтобы никто не нашёл…

В кузове было темно, и я до сих пор не видел, с кем разговариваю. Но аура у него выглядела, действительно, странно. Она еле-еле светилась, как будто человек при смерти или серьёзно болен, и в переплетении магических нитей явно ощущался зелёный оттенок…

- Ты – шаман! – наконец дошло до меня.

- Ну, можно сказать, и так, – покладисто согласился обладатель зеленоватой ауры. – Хотя чаще меня зовут просто Сашкой.

- Ты за нами следил? – глухо поинтересовалась Лара.

- Ага. Интересно же было, кто вы такие. Я в погребе у Анны сидел, прятался от поселковых, вот и подслушал… случайно…

- Так уж и случайно? – хмыкнула ведьма.

Её вопрос назвавшийся Сашкой проигнорировал. Вместо этого он обратился ко мне:

- Слушай, парень, у тебя с этим призраком что-нибудь было?

- В каком смысле?

- Ну, раньше ты эту женщину знал, пока она в духа не превратилась?

- Нет. Мы с ней пять дней назад познакомились.

- Тогда я тебе вот что скажу. Своих духов надо держать в строгости, особенно баб. Чуть слабину дашь, тут же сядут на шею и ножки свесят.

Я не выдержал и расхохотался. Лара обиженно фыркнула и, ничего не сказав, отвернулась.

- Ну так как? Порулить дадите?

- Дадим, – перестал я смеяться. – Ползи сюда…

Шаман Сашка выглядел, как типичный представитель народов Крайнего Севера. Невысокий, плотный, выступающие скулы делали его лицо почти круглым, а по краям глаз, кажущихся постоянно прищуренными, таились морщинки. Сколько ему было лет? Кто знает. Может быть, тридцать, а, может, и все пятьдесят…

Вездеход он вёл довольно уверенно. Намного лучше меня. И быстрее.

Лара «пряталась» сзади. Всю оставшуюся дорогу я не услышал от неё ни единого слова. Наверно, и вправду обиделась…

- Так что тут, на самом деле, случилось? Почему тебя ищут местные?

Этот вопрос я не мог не задать. Потому что шамана-то мы нашли, но что делать дальше? Как выяснить, какая от него польза?

- Почему, почему… Харвестеры я им утопил. Сразу три штуки.

Информация с новостного портала Улан-Удэ подтверждалась. Харвестеры, или лесозаготовительные комбайны, были машинами дорогими. Маленькая заметка о злоумышленнике, сломавшем в Тайхоне ценную технику, оказалась правдой. О том, нашли его или нет, на сайте не сообщалось. Я предположил, что нашли, и этим злоумышленником являлся разыскиваемый нами шаман. Лара со мной согласилась…

- Зачем?

- Затем, что они собирались сгубить всю тайгу на сотни километров вокруг, – пожал плечами попутчик. – Я слушал их разговоры, у меня это иногда получается. Они хотели устроить лесной пожар, а потом списать на него все незаконные вырубки. Такое бывает. Самое страшное в этом – на каждое срубленное и проданное дерево приходится тысяча сгоревших. У них бизнес, им наплевать. А мне – нет.

- Почему ты мне это рассказываешь?

Сашка довольно оскалился.

- Ну, ты же, типа, журналист из Москвы. И едешь сейчас на четырнадцатый участок, к медвежьей заимке. Получается, что нам по дороге и, если поймают, будет плохо обоим.

- А что там, на этом участке?

- Понятия не имею.

- Как это?!

- Да проще простого. Твоя иччи-дьяхтар[1] подслушала, куда местные не хотят, чтобы ты совался, а я подслушал вас. А раз они не хотят, чтобы кто-то чужой узнал, что там, на этом участке, значит, там что-то действительно интересное.

Я покачал головой.

- Действительно, просто.

Происходящее мне откровенно не нравилось. Очередная авантюра, как с самолетом, и чем она может закончиться, неизвестно. А я терпеть не могу неизвестность. Хотя последнее время только этим и занимаюсь – по собственной воле влипаю в разные неприятности. Чтоб он пропал, этот чёрный шар с его дурацким судом!..

- Всё. Приехали. Дальше пешком, а то на охрану нарвёмся.

Шаман остановил вездеход и заглушил двигатель.

Ночная тайга в «магическом зрении» напоминала парк аттракционов «три дэ» с развешенными повсюду фонариками.

- Сколько идти?

- Да заимки минут пятнадцать. Думаю, сначала туда прошвырнемся, а там посмотрим.

Я возражать не стал. До заимки, так до заимки…

Не знаю, имелись ли рядом хожие тропы, мы ими, в любом случае, не воспользовались. Продирались прямо сквозь чащу, петляли между деревьями, обходили колючие заросли, перепрыгивали через попадающиеся на пути выворотни и промоины.

Из-за «дорожных трудностей» я не сразу заметил, что с нами нет Лары. Удивительно, но всего за несколько дней я уже так привык к ней, что при её отсутствии сразу начинал ощущать дискомфорт. Сейчас это ощущение казалось особенно острым. Иду в опасное место, а с её стороны даже моральной поддержки нет. Ладно, предположим, она, действительно, рассердилась из-за «советов» шамана, но это же не повод, чтобы всё бросить и дуться где-нибудь в одиночестве. Да даже если она, к примеру, решила посторожить вездеход, могла хотя бы предупредить. А тут – бац! – и исчезла, словно её и не было. Ушла, так сказать, по-английски… тоже мне… придворная дама-хранительница… Типа, «я вся такая крутая», а того, кого ищем, под собственным носом не разглядела. Точнее, под полом…

- Слушай, а как ты к Анне Петровне в погреб попал?

- К Анне-то? – идущий первым шаман нырнул под очередную еловую лапу и показал жестом: пригнись.

- Ну да. Её дом вроде как под колпаком у полиции, да и сама она… ну, типа, доверенное лицо.

- Доверенное лицо? – усмехнулся попутчик. – Да. Они, наверное, так и считают. Но это уже их проблемы.

Он на какое-то время умолк, не то собираясь с мыслями, не то прикидывая, стоит ли продолжать. Я его не торопил. Был уверен, что разговор так или иначе продолжится.

- У Анны был сын. Два года назад он погиб. Его убили люди Черткова, по приказу Барина, но изобразили всё так, будто это несчастный случай. В полиции, естественно, всё подтвердили, следователь из района дело благополучно закрыл, а Анне потом даже материальную помощь назначили под видом благотворительности, соболезновали, слезы крокодиловы лили… суки…

На неуловимо короткий миг аура говорящего словно бы полыхнула огнём.

Я сделал вид, что ничего не заметил.

- Думают, что если она сегодня не слышит, не говорит, деньги от них принимает, то, значит, стала своей. Как бы не так! Анна всё помнит. Чувствует, что её сына убили, догадывается, кто, знает, что правда рано или поздно всплывёт, и вот тогда… Месть, брат Василий, это такое блюдо, его всегда подают холодным.

- Знаю.

- Ну, и отлично… Хотя кое-кому это до сих пор невдомёк…

Наш переход через ночной лес завершился внезапно. Мой проводник неожиданно замер и резко махнул рукой: ложись! Я без раздумий рухнул на покрытую мхом землю.

- Вон она, медвежья заимка, – пробормотал залегший рядом шаман.

Я с огромным трудом различил скрывающееся во тьме строение. Обычный бревенчатый дом, не слишком большой, довольно приземистый, городские обязательно обозвали бы его какой-нибудь «избой лесника». Или охотника, не суть важно…

- А вот это как раз то самое интересное, о чем говорили, – кивнул «Сашка» в другую сторону.

Вглядевшись, я удивленно присвистнул.

В свете Луны, за частоколом деревьев поблёскивала речная гладь. В воде, перегораживая почти полреки, стояло какое-то странное сооружение – как будто с десяток сараев поставили один на другой, а после просто перемешали их с какими-то балками, фермами и канатами.

- Что это?

- По диким степям Забайкалья, где золото моют в горах, – вместо ответа тихонько пропел шаман.

- Драга, – дошло до меня.

- Она самая, – ухмыльнулся попутчик. – Теперь-то понятно, откуда у Барина с Чёртом деньги, чтобы всех подкупать. Золотишко гадёныши моют.

- Это ведь незаконно, да?

- Законно, незаконно – от нужной бумажки зависит. Есть бумажка, значит, законно, нет – значит, на свой страх и риск. Но мне это по барабану. Они же, сволочи, весь водосток такой добычей поганят. Никакой рекультивации, всё – в отвал. Полная деградация поймы, да ещё, небось, ртутью всю долину загадили…

Рассуждения о столь «высоких материях» из уст простого шамана показались мне подозрительными. Интересно, откуда он этого понабрался?

- Откуда ты всё это знаешь?

- Семь лет на прииске. Вот откуда.

Понятно. А я уж было подумал…

- Помню, ты спрашивал, как я харвестеры утопил?

Честно сказать, не помню, чтобы я это спрашивал, но – ладно, спишем на обычную городскую рассеянность.

- Так вот. Сейчас ты увидишь, как это было.

Мой спутник неспешно поднялся, сделал два шага вперёд и положил левую руку на ствол устремленной в небо сосны. Примерно минуту он стоял неподвижно, как статуя, а его аура медленно наполнялась зелёным. Когда в «магическом коконе» почти не осталось иных оттенков, шаман начал раскачиваться из стороны в сторону. Секунд через десять я с удивлением обнаружил, что мир вокруг нас тоже качается…

Нет, внешне лес выглядел таким же, как раньше. Все изменения касались только его магической составляющей, внутренней сущности, невидимой для обычных людей. В такт движениям человека раскачивались ауры сосен и елей, лиственниц и берёз, вязов и пихт. Низкорослые можжевельники и рябинники, усеянные ягодами кусты голубики и вересковые россыпи напоминали высокие волны, катящиеся по бескрайнему океану из зелени трав, мхов и лишайников. И вся сила этого огромного океана скручивалась сейчас в тугой жгут, крепко зажатый в кулаке у вошедшего в транс шамана.

Я внимательно наблюдал за тем, что происходило, и мысленно повторял все действия «природного колдуна». Такому в теории не научишься. Разговаривать с духами и заставлять их делиться силой – это можно сделать только на практике, ориентируясь на «лучшие образцы».

Когда почти вся видимая мне зелёная мощь оказалась в кулаке у шамана, он перестал раскачиваться и резко махнул правой рукой в сторону драги.

В то же мгновение созданное человеческими руками сооружение опутало миллионами цепких корней и стеблей. За считанные секунды они попросту смяли прочные стальные конструкции, а после, не обращая внимания на стон изгибаемого металла и треск обшивки, потянули бывшую драгу вниз, в яростно бурлящую воду, в разверзшееся воронкой речной дно…

Спустя минуту река окончательно успокоилась, на темной поверхности плавали только обломки досок – всё, что осталось от уничтоженного тайгой агрегата.

Шаман уронил руку и бессильно опустился на землю.

Помочь ему я не успел.

Кто-то вдруг резко рванул меня за плечо, руки, словно сами собой, вывернулись назад, а сильный удар по темени выбил из головы остатки сознания…

** *

Очнулся я от ноющей боли в затылке. Тяжело, но терпимо.

По ощущениям, меня треснули чем-то тяжелым и твердым, типа, бейсбольной биты, а в этом случае шишкой или простым сотрясением не отделаешься – лежишь, как правило, с проломленным черепом и слюни пускаешь.

Однако, раз оклемался и что-то соображаю, значит, мои магические способности, пусть медленно, но восстанавливаются. Я теперь точно знаю: лечение магией – это, в первую очередь, приведение в порядок ауры пациента. Раньше даже не задумывался о таком, просто лечил, и всё. Ведь сил у меня тогда было немерено. Зато теперь подкован теоретически и в курсе, что происходит на самом деле.

Что это мне даёт?

Наверное, то, что уже не растрачиваюсь по пустякам. Знание – сила, как говорили древние…

И вот, придавленный багажом знаний, лежу на дощатом полу, руки стянуты за спиной, рот – залеплен полоской скотча, им же связаны или, скорее, склеены ноги. Пошевелиться могу, но – любое движение даётся с трудом, как будто камни в каменоломне ворочаю.

Включаю «магическое зрение». Голова начинает болеть сильнее.

Терплю. Сейчас главное – информация.

Кое-как переворачиваюсь на другой бок.

Ага. Шаман тоже здесь. Выходит, повязали обоих. Можно сказать, взяли с поличным.

В помещении, кроме нас, никого. А лежим мы, судя по всему, в той самой «избе лесника» – медвежьей заимке. На стене – часы. Рабочие. Времени после сольного выступления «Сашки» прошло не так много – около сорока минут.

За окном слышатся голоса.

Так. Надо попробовать посмотреть, что там.

Бревенчатые стены – помеха и для обычного взгляда, и для «магического». Однако, если первый они останавливают на сто процентов, второй такое препятствие преодолеть может, надо лишь приложить силу. А сил у меня сейчас маловато. Почти все они уходят на самолечение. Чтобы «проникнуть» наружу, приходится напрягаться. По лбу течет пот, затекшие руки и ноги становятся совсем ватными, а голова просто раскалывается… Но оно того стоит. Мне всё удаётся, и я не только вижу ауры тех, кто на улице, но и слышу, о чём они говорят…

- Нет, Алексей Степанович, не успели. Они пришли с другой стороны, мы их оттуда не ждали.

- А откуда вы их тогда ждали? Думали, по дороге пойдут, что ли? Нет, я знаю, что вы бы точно пошли, но они же не идиоты… А, впрочем, кому я это объясняю?

- Виноват, Алексей Степанович.

- «Виноват» на хлеб не намажешь… Аркадий. На пару минут…

Проштрафившиеся охранники остались понуро стоять, а двое хозяев Тайхона отошли в сторону поговорить тет-а-тет.

- Слушай, Аркаш, откуда ты взял этих идиотов?

- Лёх, ну, откуда мне было взять нормальных? Нормальным и платить надо по нормальному.

- Твоя жадность, Аркаша, рано или поздно доведет нас всех до цугундера.

- Да ладно, не перегибай. Это не жадность. Это предосторожность. Пусть дураки, но свои. А поставишь чужих, продадут за милую душу.

- Как будешь наказывать?

- Как, как… рублём. Но сперва напугаю до чёртиков. Чтобы прочувствовали. Эту-то драгу всё равно списывать собирались, третий месяц стоит нерабочая… ну, в смысле, стояла. Да и собрали тут всё, выхода почти никакого, мелочь одна. Ты, кстати, неплохо придумал: этот участок подставить. Я так до самого конца не верил, что всё получится. Не верил, что этот шаман может и вправду на расстоянии слышать.

- Может, Аркаша. Ещё как может. Но это его как раз и сгубило. Как кошку.

Собеседники расхохотались.

- С журналюгой что делать будем? Я так, думаю, надо его как следует потрясти. Выяснить, кто послал, кто…

- Нет.

- Что нет?

- Трясти его мы не будем.

- Почему?!

- Потому что тебе, Аркаш, лучше вообще ничего не знать об этом журналисте и тех, кто за ним стоит. Как говорится, меньше знаешь, крепче спишь.

- Хм? И что же тогда с ним делать?

- Мы уже говорили. Досюда он доехать не должен. Но если доехал, то…

- Понял. Значит…

- Стоп! Не надо мне ничего рассказывать. Меня здесь не было. Как и тебя, как и его, как и всех остальных. Здесь вообще никого не было. Ни вчера, ни сегодня, ни месяц назад. Понял?

- Понял. Не дурак.

- Ну, вот и отлично. В двенадцать ноль-ноль жду тебя на экстренном совещании в администрации. Будем решать, как, хм… защищать дома от пожаров.

Мужчины расстались. Один направился к перетаптывающимся возле дома охранникам, второй – к стоящим неподалеку машинам. В отличие от остальных его аура переливалась красно-оранжевым, а в коконе магических нитей сверкали фиолетовые глаза…

За нами пришли через двадцать минут. Могли бы и раньше, но сперва господин Чертков в течение четверти часа наводил страх на своих подчиненных, а затем говорил с кем-то по телефону и обсуждал нашу с шаманом судьбу. Честно сказать, я так и не понял, каким способом от нас будут избавляться, но то, что действительно будут – это на сто процентов.

Лары поблизости не наблюдалось. И это уже не напрягало, а злило.

Где она, чёрт побери? От демона прячется? Так поздно уже. Сар’хак своё дело сделал, скрываться бессмысленно. А вот помочь попавшему в переплёт напарнику – самое время…

Убивать нас прямо в избе не стали, вытащили на улицу. К счастью, не на убой, а только чтобы запихнуть в багажник какого-то внедорожника.

Хлопнули дверцы, мотор заурчал, автомобиль тронулся с места.

Ехали достаточно долго, около часа. Я, конечно, пытался понять, куда, но снаружи был только лес и ничего больше. Чтобы хоть как-то отвлечься от невеселых мыслей, начал лечить товарища по несчастью. Получалось не очень. Потому что мысли, так или иначе, постоянно возвращались к главному – скоро нас грохнут, и как этого избежать, непонятно. Тем не менее, кое-каких успехов в лечении достичь удалось: сознание к шаману вернулось, и он даже попробовал освободиться. Ничего, конечно, не вышло. Спеленали нас качественно…

Когда машина остановилась и водитель выключил двигатель, я снова глянул наружу и… не поверил глазам. Мы прибыли обратно в посёлок и не абы куда, а прямо к дому Анны Петровны.

Нас вытащили из багажника, занесли внутрь и бросили на пол. Хозяйка дома обнаружилась там же. Она лежала около печки, шея неестественно вывернута, около головы лужица крови. Присмотревшись, я понял: она ещё жива, но шансов практически нет, аура еле мерцает, внутренние повреждения – как при автомобильной аварии или падении с высоты. Не знаю, что связывало её и шамана, но последний, увидев Анну Петровну в таком состоянии, замер, как в ступоре. Секунд десять он просто смотрел на неё, затем его плечи безвольно поникли, глаза закрылись, а аура враз потеряла цвет. Судя по всему, он этого не ожидал. Думал, что женщина в безопасности, а оказалось…

Скрипнула дверь. В избу вошёл уже знакомый мне участковый Михеев.

Он остановился перед лежащим шаманом, присел на корточки, усмехнулся.

- Ну что, Сашок, добегался? А я ведь предупреждал, относись к людям по-доброму, не вводи их во искушение… Вот ты мне скажи, зачем харвестеры утопил, драгу зачем уничтожил? За экологию, типа, боролся? Так ты же ведь не гринпис, понимать должен нашу специфику. Люди живут в тайге, людям нужна работа. Не будет её, не на что будет жить. А ты, паршивец, их этой работы лишил. Мало того, меня, представителя закона, вынуждаешь теперь этот закон нарушить… Ох, грехи мои тяжкие. Придется теперь в район ехать, в церкву идти, свечки за упокой ставить. Не ценишь ты, Сашка, доброе отношение. Нет, не ценишь. Одна суета от тебя… Ну, да теперь дело прошлое. Что было, то быльем поросло… Скажешь, нам это ещё аукнется? Ну, может, и так. В будущее заглядывать не обучен. Кто знает, что будет тут через год? Но вот, что будет здесь минут через десять, это я тебе точно скажу. Так будет и в протоколе записано, когда следователи из района приедут и место происшествия начнут осматривать. А напишут они, что под завалами сгоревшего здания обнаружены три сильно обгоревших тела, хозяйки дома и двух её квартирантов. Все трое, предположительно, распивали перед трагедией спиртные напитки, после чего заснули, а пожар – пожарно-техническая экспертиза это подтвердит – произошёл вследствие неисправности электропроводки, ну, или из-за неосторожного обращения с огнем, не суть важно. Вот такие дела, Сашок, такие дела…

Полицейский поднялся и посмотрел на меня:

- Извини, журналист. Ничего личного. Ты просто оказался не в то время и не в том месте… Но ты не волнуйся. Твоей вины в этом нет. Тебе просто не повезло…

Он мелко перекрестился, после чего вздохнул и исчез из моего поля зрения.

Дверь хлопнула. Щелкнул замок.

Минуты через полторы от окна потянуло дымом.

Сделать я ничего не мог. Мог только дёргаться и ворочаться в надежде, что скотч ослабнет и руки развяжутся сами собой…

- Ну? И долго вы будете тут разлеживаться?

Я повернул голову.

Анна Петровна сидела, привалившись к печи, и трогала себя за затылок.

«Ну, наконец-то! Явилась…»

Женщина протянула ко мне руку и резким движением сорвала пластырь со рта.

Я поморщился. Больно, однако…

- Зато бесплатно, – резюмировала вселившаяся в глухонемую Лариса.

Голосзвучал странновато, словно через силу. И это понятно. Два года молчания не могли не сказаться на голосовых связках.

- Чего так долго?

- Лучше бы спасибо сказал.

- Спасибо.

- Пожалуйста…

Лара освободила нас от пут обычными ножницами. Ещё секунд двадцать ушло на то, чтобы привести в норму затекшие конечности.

Шаман смотрел на «Анну Петровну» во все глаза, будто не веря, что такое бывает.

- Что будем делать? Прорываться?

Я закинул на плечо сумку с ноутом, подхватил валяющийся возле печки топор и выразительно посмотрел на дверь.

- Нет, – покачала головой ведьма. – Мы сделаем по-другому…

** *

В подпол мы спустились по приставной лестнице.

- Этому дому больше ста лет, – комментировала Лариса, откидывая и сдвигая в сторону ветошь, банки, ведра и прочий сложенный у стены хлам. – Его староверы построили, как раз перед революцией. Во время гражданской хозяева прятались в погребе от бандитов, а если становилось совсем худо, сбегали в лес по подземному ходу.

- Так это мы его ищем? – поинтересовался я, помогая ведьме убрать очередную тяжелую емкость.

- Уже нашли, – Лара кивнула на темнеющий в стене лаз.

Из подземного хода тянуло плесенью и сыростью. Лезть внутрь категорически не хотелось.

- Я первый, – шагнул к лазу шаман.

Дышать внутри заброшенной «штольни» было довольно трудно. Спёртый тяжёлый воздух вкупе с теснотой и потёмками буквально давил на плечи, заставляя сгибаться чуть ли не пополам и вызывая неодолимую тошноту. За сорок коротких шагов мы сделали три небольших поворота, а потом тупо уперлись в перегораживающие проход корни деревьев. Они свисали прямо из потолка и уходили в земляной пол. Перерубить их все топором не стоило и мечтать. Во-первых, неудобно, а во-вторых долго – кислород в подземелье закончится гораздо быстрее.

- Я не могу их убрать, – пробормотал шаман. – У меня просто нет столько силы. Я её всю потратил на речке.

- А если б была? – я оценивающе глянул на корни, потом перевел взгляд вверх, туда, где светилась аура их хозяев-деревьев.

- Если б была, я бы превратил их в труху.

- Все? А как же деревья? Они же без корней упадут.

- У деревьев много корней. Если удалить только эти, ничего не случится.

- В таком случае, – я засучил рукава, – давай приступай. Я тебе помогу…

Передавать силу оказалось нетрудно. Тем более что я делал не только это, но и участвовал в процессе разрушения корней напрямую, благо совсем недавно успел подсмотреть, как шаман разрушал драгу тайхонских. Каждую тянущуюся сверху магическую нить требовалось сперва оттянуть от главного кокона, а потом завязать узелком, как бы отсекая нижнюю часть. Когда все свисающие в проход нити оказались завязаны, мы начали вытягивать из них жизненный сок. Лишенные подпитки извне, нижние концы нитей попросту отмирали, превращаясь в бестелесные тени.

В итоге, всё прошло, как по маслу. Всего полторы минуты, и от корней остались только воспоминания. Толстые древесные плети полностью сгнили, и нам не составило большого труда расчистить дорогу.

Подземный ход завершился несколькими прогнившими досками.

Выбить их удалось с одного удара. Обломки вывалились наружу, через секунду оттуда раздался негромкий всплеск.

Секретный «туннель» заканчивался в колодце. В качестве лесенки предусмотрительные старообрядцы забили в бревна толстые стальные скобы. К счастью, за прошедшую сотню лет они не успели окончательно проржаветь и рассыпаться, иначе подъем наверх по скользким бревенчатым стенам превратился бы в акробатическое испытание…

После сырой затхлости подземелья свежий ночной воздух показался мне вкуснее самого дорогого и самого экзотического деликатеса. Взобравшись наверх и перевалившись через колодезный край, я целых десять секунд просто лежал на траве, дыша полной грудью и наслаждаясь овевающим меня ветерком. Рядом точно так же наслаждался жизнью шаман. Нет, большинство живущих на этой планете и вправду не знают, какое это всё-таки счастье – просто жить и просто дышать…

- Всё? Отдохнули? Тогда пошли.

Куда идти дальше, было понятно и без подсказок. Метрах в пятидесяти уже занимался пламенем дом Анны Петровны. Нам, понятное дело, требовалось в противоположную сторону.

- Наша машина вон там, – указала Лариса, когда мы удалились от опасного места на сотню шагов.

- А почему там? Я же её возле избы оставлял.

- Потому что тайхонским жалко терять чужое добро, – доходчиво объяснила ведьма. – Сгорит, никакого навара с него не получишь…

Авто охранял какой-то зевающий мужичок с закинутым на плечо охотничьим карабином.

С ним мы разобрались по-быстрому. Ни грабителей, ни, тем более, выскользнувших из темноты хозяев машины сторож явно не ждал. Сперва, получив от меня с размаху поддых, он принялся глотать пастью воздух. Затем, когда мой напарник нежненько прихватил его сзади за шейку, вообще – закатил глаза и грузно осел на землю.

Незадачливого охранника мы оттащили к ближайшим кустам, предварительно сняв с него рацию и оружие.

- Очухается часика через два, – ухмыльнулся шаман.

Ни на окраине посёлка, ни дальше нас остановить не пытались. Видимо, ночная смена местными «волонтерами» не предусматривалась.

Минут через двадцать сидящая в пассажирском кресле Лариса тронула меня за руку:

- Притормози.

Голос её звучал глухо и где-то даже с надрывом.

Я съехал на обочину и заглушил двигатель.

- Что с тобой? Тебе плохо?

- Не мне. Ей, – едва слышно ответила ведьма.

На пару с шаманом мы помогли Ларе, точнее, Анне Петровне, в теле которой она всё ещё находилась, выбраться из машины и усадили на землю, спиной к какому-то дереву.

Женщина тяжело дышала, из её горла вырывался болезненный хрип.

- Я думала… смогу… вылечить… Не получается…

Я смотрел на неё магическим зрением и видел, что Лара права. Жизнь потихоньку, шаг за шагом уходила из искалеченного тела. Ведьма пыталась сшивать рвущиеся и гаснущие одна за другой нити человеческой ауры, но у неё действительно не получалось. Слишком сильны были полученные повреждения.

- Её сбили… машиной… Потом переехали, – сообщила Лариса.

Всё кончилось спустя две минуты.

Женщина последний раз вдохнула в лёгкие воздух, потом еле заметно дёрнулась и затихла.

Лара медленно поднялась и с грустью посмотрела на умершую:

- Прости, Анна. Я не смогла.

Шаман присел рядом и закрыл мёртвой глаза. Затем встал и низко, в пояс, поклонился Ларисе:

- Спасибо тебе, иччи-эбэ[2]. Спасибо, что пыталась помочь.

Как мне показалось, Лара была смущена.

- Я похороню её сам, – шаман кивнул на лежащую возле ног Анну, затем вытащил из-за пазухи небольшой свёрток. – Это тебе, брат Василий.

- Что это?

- Потом посмотришь. А сейчас садитесь в машину и уезжайте.

- А ты?

- А я остаюсь. У меня в Тайхоне дела, – он закинул трофейный карабин на плечо и посмотрел мне прямо в глаза. – Это не ваша война. Ваша война начнётся не здесь. И не сейчас. Удачи…

В следующий раз я остановил машину примерно через полторы сотни кэмэ, когда мы уже выехали за пределы района. И только тогда развернул, наконец, подарок шамана.

Это была игрушка, сшитая из грубой рогожи, похожая на маленького человечка с раскинутыми руками.

- Куколка вуду, – пробормотала Лариса.

От куколки пахло морем…

[1] Женщина-дух (якут).

[2] Дух рек и озёр (якут).

Глава 6(1)

«Прилетаю я как-то на Таити… Вы не были на Таити? – Tаити, Tаити… Не были мы ни в какой Таити! Нас и тут неплохо кормят».

Честно сказать, сглупил я конкретно. Вбивал в поисковик «Как добраться до Гаити», но перепутал – вместо «Г» случайно набрал «Т». Ну, и получил, соответственно. Правда, ничуть об этом не пожалел и добрые сорок минут с удовольствием пересматривал старые мультики о приключениях попугая Кеши.

Лариса, как выяснилось, этот мультфильм ни разу не видела. Ну да, откуда иномирянской ведьме знать советскую классику? Однако надо отдать ей должное, увиденное Ларе понравилось. Мы даже смеялись в одних и тех же местах, что натолкнуло меня на одну весьма интересную мысль.

- Слушай, Ларис, а давай полетим на Карибы как все нормальные люди.

- В каком смысле нормальные? – насторожилась ведьма.

- Ну… Вот летели мы из Москвы в Иркутск, а потом обратно, и что?

- Что?

- А то, что на нас… ну, то есть, на меня смотрели, как на придурка, и всё время норовили подсадить рядом кого-то левого. Мне же пришлось два билета купить, чтобы удобно было, сама понимаешь.

Лара нахмурилась.

- Не понимаю. К чему ты клонишь? Хочешь лететь один?

- Да нет же. Тут дело в другом, – я постарался придать голосу максимум жизнерадостности. – Тебе же, я думаю, надоело всё время быть призраком. Так давай найдем какую-нибудь девицу подходящего возраста. Ты в неё вселишься. Мы купим недельный тур на Гаити или в Доминикану, прикинемся, типа, молодоженами, ну и оторвемся по полной, совместим, так сказать, приятное с полезным.

- Что-о-о?!

Глаза призрака метали молнии. Похоже, меня собирались убить на месте.

- Да шучу я, шучу.

Я засмеялся и поднял примирительно руки.

Полагаю, со стороны это выглядело фальшиво, но я ведь и вправду шутил. Жаль, шутка оказалась дурацкой. Почти как у боцмана из анекдота.

Несколько секунд Лара разглядывала меня, словно какого-то таракана, а затем…

- А знаешь, в этом действительно что-то есть.

«Опаньки! Неужели…»

Додумать крамольную мысль я не успел.

- Ты прав. Для маскировки мне лучше и вправду в кого-то вселиться. Но предупреждаю…

Если бы взглядом можно было испепелить, я бы уже превратился в обугленную головёшку.

- Только попробуй! Голову оторву!..

Подбирать «девицу подходящего возраста» Лара мне не позволила и занялась этим делом лично. Единственное, что мне разрешили – это включить компьютер и войти в интернет. По сайтам ведьма бродила сама и даже текст сама набирала – призраки это умеют, причем, без помощи клавиатуры и мышки.

Как оказалось, масса людей пытается отыскать во всемирной сети компаньонов для путешествия. Причины у всех разные. Одни считают, что это дешевле, другие думают, что так веселее, третьим попросту лень заниматься всем самому, четвертые надеются найти на курорте свою половинку, пятые – заработать, шестые… Шестые, по всей видимости, такие как мы – ищущие в подобных знакомствах иной интерес, не тот, о котором заявляют публично. И хотя намерения могут быть вполне безобидными, по существу, это всё равно жульничество.

Лара относилась к происходящему философски:

- В конце концов, мы сделали, что обещали. Эта Лариса Викторовна хотела слетать на экзотический остров с подружкой? Хотела. Мы ей это организовали? Организовали. Ей это обошлось дешевле? Дешевле. Мы даже заплатили за неё половину цены, да плюс ещё за себя...

Я с ней не спорил. Просто не стал уточнять, что платили не мы, а я, и что «подружки» полетят на курорт не просто вместе, а в одном теле.

Невольную жертву нашей очередной авантюры мы решили перехватить в аэропорту в день вылета. Стояли у стоек и вглядывались в лица всех регистрирующихся на рейс. Лара была в себе абсолютно уверена, а я никак не мог отделаться от сомнений:

- Ты её точно узнаешь?

- Конечно. Я в интернете все фотки её изучила.

То, что картинки из интернета не всегда соответствуют действительности, я спутнице говорил, но она от этого отмахнулась:

- А ещё у нас есть копия её паспорта.

Аргумент – офигенный.

- Ты мой паспорт видела?

Лара прыснула в кулачок:

- Видела. Ты там похож на серийного маньяка-убийцу. Но это всё равно ничего не значит. Эта твоя Лариса обещала прийти с табличкой. По ней мы её, в крайнем случае, и опознаем.

Я снова не стал с ней спорить. Ведь чисто формально эту «мою Ларису» можно было на самом деле считать моей. Лара, когда искала в сети «компаньонку», представлялась всем Василисой Ивановной Булкиной. То есть, по факту, присвоила мои фамилию-имя-отчество и нахально распоряжалась ими как собственными. Так что волей-неволей мне тоже пришлось участвовать в её махинациях, пусть и не напрямую.

Первым девицу с табличкой, на которой неровными буквами было написано «Василиса», заметил я.

- Гляди! Похоже, идёт.

По мере того, как девушка подходила всё ближе и ближе, лицо Лары вытягивалось всё больше и больше, а вот моё... Короче, я едва сдерживался, чтобы не заржать в голос.

- Это что? Это вот в это я должна типа вселиться?

- Ну, ты же сама выбирала.

Я буквально наслаждался моментом. Мало того что дама тянула за собой усеянный стразами розовый чемоданчик (Лариса, помнится, говорила, что розовый цвет на дух не переносит), мало того что была облачена в короткие (ну, очень короткие) шортики, фривольный полупрозрачный топик, гламурную пляжную шляпку, солнцезащитные очки и босоножки на шпильках (сантиметров пятнадцать, не меньше). Двадцатичетырёхлетная Лариса Викторовна Сёмкина (именно так её звали по документам) обладала сексапильными формами, прической зелёно-бордового цвета, легкомысленными уходящими под шорты и топик татуировками, а ещё – одним золотистым колечком в пупке и аж четырьмя на губах.

- Я не смогу, – выдавила из себя ведьма, когда девица остановилась и начала озираться в поисках компаньонки.

- Сможешь, – я выпятил челюсть, изображая твёрдость намерений. – Есть такое слово «надо», боец.

- Да ну тебя... балабол...

Лара обреченно вздохнула и – «была не была» – шагнула вперёд...

Как оказалось, моя спутница совершенно не умеет ходить на шпильках. Видимо, в её мире такую обувь ещё не изобрели, и местные дамы просто не в курсе об очередной жертве на алтарь красоты.

Едва очутившись в теле «подружки», Лара сразу же потеряла равновесие и чуть не упала. Помог чемодан, за который она уцепилась в самый последний момент. На лице девушки отразился ужас, но она всё же преодолела себя и сделала коротенький шаг мне навстречу. Ей богу, если бы я среагировал на микросекунду позднее, моя несчастная спутница растянулась бы на полу и точно расквасила бы себе нос или лоб. А так она просто рухнула на меня, и я – вай, какой маладэц! – успел её подхватить.

Удивительно, но, снова приняв вертикальное положение, вместо спасибо Лариса зло прошипела мне на ухо:

- Перестань пялиться на мою грудь.

Я в ответ ухмыльнулся:

- Ну, во-первых, она не твоя, а во-вторых, я тут такой не один.

Действительно. Добрая половина очереди с немалым интересом следила за нашими телодвижениями. Понятно, что мне в этом зрелище отводилась роль статиста. Все восхищенные взгляды (мужские), бОльшая часть неприязненных и завистливых (женские) и малая толика ироничных (обоего пола) доставались Ларисе.

- Улыбайся и делай всем ручкой. Нас снимают минимум пятеро. Рупь за сто, не позже, чем завтра, ты станешь звездой интернета.

- Да иди ты...

Лара кое-как справилась с удержанием равновесия и, отпустив мой рукав, нетвёрдой походкой направилась к стойке для бизнес-класса. Я шёл следом, готовый в любую секунду подхватить её под локотки. Обошлось. Несчастная доковыляла самостоятельно.

Регистрация прошла без проблем, а я ещё раз похвалил себя за предусмотрительность. Два бизнес-места всё-таки лучше, чем пара экономических. Пусть это обошлось гораздо дороже, но и лететь требовалось в три раза дальше и дольше, чем до Иркутска. С учетом пересадки в Мадриде дорога обещала занять около суток. Сам я, конечно, мог бы и потерпеть, но Лара, когда соглашалась на перелёт в чужом теле, сразу оговорила условия.

«В первую очередь, – заявила она, – поездка должна быть комфортной. Я не собираюсь, как дура, терпеть из-за тебя разные неудобства...»

Насчет меня она, безусловно, погорячилась, но спорить с ней было бы глупо, поскольку второе условие уже напрямую касалось наших взаимоотношений. Чтобы, как говорится, ни-ни. Спутница почему-то считала, что я обязательно начну её домогаться. Нет, я, конечно, мог бы, но – только для дела. За предыдущий год я «перепробовал» столько красавиц, что почти достиг стадии пресыщения. Понятно, что о моих успехах на этом поприще Лара была осведомлена, но выводы, видимо, сделала не совсем правильные.

Переубедить её я не пытался. Пусть думает что угодно. В определенном смысле, это даже полезно. Чем проще тебя считают, тем легче скрывать истинные намерения. Ведь то, что сегодня мы на одной стороне, ещё не означает, что так будет всегда. Кто знает, чем закончатся наши поиски и какую реальную плату потребует ведьма за свою помощь...

Пока же в помощи нуждалась она сама.

Путь до таможенного, паспортного и прочих контролей мы преодолевали как участники паралимпийских игр, забывших дома протезы. Лара регулярно порывалась изобразить идущую по подиуму манекенщицу, но её «мастерства» хватало максимум на пять шагов. Босоножки «подламывались», сеанс «художественной» ходьбы прерывался, а я опять превращался в костыль для нечаянно оступившейся супермодели.

Думаю, со стороны это выглядело прикольно. Как будто двое – дама на каблуках и её ухажёр, оба в состоянии подшофе – пытаются перейти покрытую льдом дорогу.

Когда первый этап мучений закончился, и мы очутились, наконец, в зоне дьюти-фри, Лариса не выдержала:

- Делай что хочешь, но если я прямо сейчас не сменю эти чёртовы сандалеты, то останусь без ног...

К счастью, среди магазинчиков, торгующих привычными для любого аэропорта парфюмерией, алкоголем и сувенирами, нашелся один продающий одежду и обувь.

Как всякая уважающая себя женщина, Лара зависла в нём минут на сорок.

Ясень пень, только обувью дело не ограничилось. Помимо удобных, но офигенно дорогих кроссовок известной марки, Лариса приобрела более просторные шорты, пару футболок, пляжное платье, укороченную жилетку, а затем по трансляции объявили посадку на рейс, и я облегченно выдохнул. Не потому что мне было жалко денег, а потому что умучился отвечать на одни и те же вопросы: «Как ты считаешь, мне это идёт?.. А почему ты так думаешь?.. Думаешь, предыдущая хуже?.. А, может, всё-таки взять предыдущую? Мне кажется, она интереснее... Тебе что, вообще всё равно, как я выгляжу?..»

Ёлки зеленые, и откуда она только этому научилась? Ведь судя по её же словам, в её родном мире не было ни супермаркетов, ни бутиков, и вообще – она простая деревенская девушка без претензий. Короче, полное ощущение, что женщины во всех мирах одинаковые. Дай только волю – тут же сядут на шею. Даже если ты никакой не муж, не жених, не любовник, а просто под руку подвернулся...

После удачного шопинга настроение у Ларисы улучшилось.

Она даже не стала выбрасывать ненавистные босоножки, а спрятала их после переобувания в сумку со словами:

- Надо будет научиться ходить на них, а то ведь мало ли что.

Шорты ведьма тоже сменила. Сказала, что в прежних чувствовала себя даже более голой, чем вообще без одежды. А вот топик снимать не стала, просто накинула сверху жилетку, оставив открытым живот и притягивающее взгляд колечко в пупке.

- Ты знаешь, я уже начала к нему привыкать, – ответила она на мой безмолвный вопрос.

Просто удивительно, как иногда меняются женщины. Всего только час назад Лара ненавидела свою новую внешность, доставшуюся ей от мадемуазель Сёмкиной, но, переодевшись, уже не замечала в ней ничего необычного. Да, эпатажно, но – не вульгарно. Симпатичные девушки могут себе позволить выглядеть не такими как все. Им это простительно.

Единственное, от чего спутница отказалась безоговорочно – это от губных «украшений». Перед самой посадкой она затащила меня в какой-то закуток и ткнула пальцем в ненужный пирсинг:

- Снимай!

Я возражать не стал, только предупредил:

- Это может быть больно.

- Плевать!

«Экзекуцию» Лара перенесла стоически.

Застежки оказались довольно тугими, и открывать их было непросто.

Несколько раз девушка болезненно морщилась, но в итоге всё обошлось без крови и травм.

- У нас такие только преступникам надевают, – пояснила она, когда «операция» завершилась. – С живого их снять невозможно.

- Значит, тебе повезло, – заметил я, пряча колечки в карман.

- Это точно, – согласилась Лариса…

Перелёт до Мадрида прошёл легко. Повторения «иркутской истории» я не боялся. Вряд ли Сар’хак решится на тот же финт с потерявшим сознание экипажем. На одну и ту же уловку нас уже не возьмёшь. Мы к этому повороту готовы, поэтому все пять часов совершенно не парились по поводу демона, непринужденно болтали, пили вино, глазели в иллюминатор и смотрели видео на встроенных в «подголовники» мониторах.

Как неожиданно выяснилось, Лара не только ни разу не пробовала земной алкоголь, но и мало что знала о современном кинематографе. Даже удивительно, как она, будучи призраком и имея возможность бывать где угодно и смотреть что угодно, прожила на Земле больше девяти месяцев и не заинтересовалась этим «самым массовым из искусств». Нет, ведьма конечно читала релизы, рецензии, отзывы, смотрела рекламные трейлеры, клипы, заставки, тизеры и прочую лабуду, призывающую граждан обязательно потратить собственные время и деньги на новый блокбастер, но все эти завлекалочки на мою спутницу почему-то не действовали.

Как она сама заявила, её никогда не прельщали выдуманные истории и что обычная жизнь интереснее любого кино. Я не собирался её ни в чем убеждать, просто предложил – раз всё равно делать нечего – глянуть какие-нибудь фильмы, снятые в жанре фэнтези. Какая-никакая, а магия. Настоящей ведьме это может показаться прикольным.

Честно сказать, результаты меня удивили.

Лара воспринимала такое кино не как снятые за огромные деньги сказки для взрослых, а как учебные пособия для юных волшебников.

- Какая чушь! Использовать деревянные палочки как проводники магэнергии. Дерево проводит её хуже других материалов. А летать на метле – это же так неудобно, – говорила она после просмотра нескольких сцен «Гарри Поттера». – И вообще, учить детей в магической школе опасно и глупо. Они же там всё разнесут. Каждому магу нужен отдельный наставник. Ну, или надо блокировать магию на территории школы, но тогда полностью теряется смысл обучения…

- Дракон с тремя головами – это реализованная на практике шизофрения, – возмущалась Лариса по поводу нашего Змея Горыныча. – Как можно управлять одним телом сразу из трех управленческих центров?..

- Этот ваш Саурон – какой-то дебил, – качала она головой насчет «Властелина колец». – Спрятал всю свою силу в кольцо, а о том, что его могут украсть, не подумал…

- Он машет мечом, как дубиной, – смеялась колдунья над Конаном-варваром в исполнении «железного Арни». – Пока размахнется, его можно трижды обычным ножом проткнуть…

- А вот это вариант интересный, – размышляла она, глядя на прибарахлившегося волшебной лампой восточного юношу. – Посадить могущественную сущность в специальный сосуд и привязать чарами – это реально круто. Проблема лишь в том, где взять столько энергии, чтобы сосуд долго сохранял свои свойства? Любой артефакт со временем разряжается, а вырвавшийся на свободу демон – это вам не игрушки, начнёт мстить, мало никому не покажется…

Несмотря на скептическое отношение Лары к фэнтези-фильмам, своего я всё же добился. Она продолжила рассуждать о них и после посадки, в транзитной зоне аэропорта «Барахас», где мы почти четыре часа сидели в каком-то кафе, пили кофе и чай, запивая их дорогим коньяком и закусывая еще более дорогими пирожными.

Больше всего меня интересовало, умеет колдунья из другого мира пить, как я, не пьянея, или не умеет?

Оказалось, что нет.

К концу посиделок Лара настолько «расслабилась», что принялась откровенничать со мной «за жизнь и вообще».

- Ты представляешь, у этой дуры Лариски парней, ну, просто завались, сколько. А у меня нет. У меня вообще никого. Вот ты мне скажи, я что, совсем некрасивая?

- Красивая. Даже очень.

Ведьма нахмурилась. Мой быстрый ответ явно показался ей подозрительным.

- Это ты про меня или про неё? – ткнула она себя пальцем в грудь.

- Про обеих.

- Обеих, говоришь? – лицо у Ларисы вдруг стало таким несчастным-несчастным, вот-вот расплачется. – Ну, да. Так всегда и бывает. Только познакомишься с парнем, думаешь, вот мы сейчас с ним, и тут – бац! – какая-то дура влезает… Слушай! – она неожиданно вскинулась и, резко перестав рефлексировать, с недоумением огляделась. – А где это мы?

- В аэропорту.

- В аэропорту? Мы куда-то летим?

- Летим.

- Куда?

- В Санто-Доминго.

- Хм… это, типа, курорт?

- Ага.

- Интересно… Значит, ты уговорил меня лететь с тобой на курорт, и я согласилась? Так?

- Получается, так.

Лара с десяток секунд смотрела на меня, как на привидение, а затем…

- Не, ну а чо? Нормально. Могу я когда-нибудь оторваться? Могу. И с мужиком могу, если он не козёл. Ты же ведь не козёл, да?

Я усмехнулся.

- Нет, не козёл. Но оторваться, боюсь, у нас уже не получится.

- Это ещё почему?

- Потому что тебя в самолет не пустят.

- Эт чо это? Дискриминация по половому признаку?

- Да нет. Просто в этой авиакомпании, как и во многих других, пьяных на борт не пускают.

- А я что, пьяная, что ли? Ниччо я не пьяная. Вот, смотри.

Лариса медленно поднялась и попробовала отойти от стола.

- Ой! Что-то нехорошо. Я лучше это… присяду.

Она опять опустилась на стул и уронила голову на руки.

- Ниччо се крутяк. Напилась, как… как… как сапожница. Во!

Я мысленно улыбнулся. Знать слабое место противника – половина успеха. Хотя, если честно, противника я сейчас в Ларе не видел. Скорее, наоборот, сейчас она показалась мне… более человечной что ли…

- Давай мы сейчас вот что сделаем, – я помог даме подняться, бросил на стол две полусотенные купюры, и аккуратно повёл её к выходу. – Ты сходишь в дамскую комнату, приведёшь себя в порядок, снимешь алкогольную интоксикацию, и мы спокойно пройдём на посадку. Наш рейс, кстати, уже объявили.

- Интоксикацию? А у меня получится? – усомнилась Лариса.

- Не сомневайся. Получится. Ты же у нас колдунья.

- Да, я – колдунья.

- Ну, вот и молодец…

До нужного места мы добрались минут через пять.

Лара гордо вскинула голову, поправила сползшие на нос очки и, бросив мне: «Никуда не уходи. Жди меня здесь. Я скоро», – скрылась за дверью.

Я ждал её около четверти часа.

Когда она вновь появилась, то выглядела ошарашенной.

- Слушай. Глянула тут на себя со стороны… Это кошмар! Неужели я и вправду так напилась?!

- Да не сказал бы, – пожал я плечами. – Всего полбутылки уговорили. Разве с такого напьёшься?

Лариса смущенно вздохнула.

- У меня получилось. Ты, пожалуйста, больше не позволяй мне… ну, это самое…

Я засмеялся.

- Ну, уж нет, дудки. С этим делом решай сама. Тут я тебе не помощник.

Девушка фыркнула.

- Ну и ладно. Не хочешь, не надо. Сама, так сама.

Похоже, она на меня обиделась.

Это нормально. Этого я, собственно, и добивался.

Сильно сближаться нам пока ни к чему. Лучше оставаться просто союзниками…

Весь перелёт из Мадрида в Санто-Доминго Лара на меня дулась. Точнее, реально дулась она лишь первые два часа, а потом попросила у стюардессы плед, раздвинула кресло, накрылась и преспокойно уснула. Просто удивительно. Я уже, в общем и целом, привык к тому, что призраки спать не умеют, а только прикидываются, но сейчас – спит совершенно по-настоящему. Наверное, на самом деле, устала, да ещё в чужом теле, да после хорошей выпивки – тут кто угодно вырубится, не только призраки.

Я, кстати, и сам, глядя на спящую ведьму, начал зевать. А вспомнив, что лететь ещё долго, понял, что придавить на массу – решение правильное. На Гаити спать будет некогда. Всё же не отдыхать едем – работать. Искать, откуда у Сашки-шамана появилась эта дурацкая кукла и зачем он подарил её мне?..

Проконсультировавшись у специалистов по Вуду, я выяснил, что именно эту конкретную куклу сделали не в России и не в Западной Африке, а на Гаити. Причем, непонятно, в западной части острова или в восточной. Посоветовавшись, мы с Ларой решили побывать и там, и там. Сначала, под видом туристов прибудем в Доминикану, а потом, если ничего не найдём, отправимся на запад, в гости к тонтон-макутам. Конечно, последних давно уже нет, как нет и их покровителя «Папы Дока» – гаитянского диктатора Франсуа Дювалье, но – вот ведь ирония – для истинных вудуистов эти «ожившие мертвецы» до сих пор олицетворяют извращенную справедливость и преданность своему умершему колдуну-предводителю…

Очнулся я за двадцать минут до посадки, когда по трансляции объявили, что пора пристегнуть ремни.

Лара уже проснулась и смотрела в иллюминатор.

- Чего там? Уже подлетаем?

Ведьма кивнула.

- Ага. Сто лет не была на море.

Я засмеялся:

- Ты же говорила, тебе всего двадцать пять.

- Дурак, – беззлобно отмахнулась Лариса. – У нас тоже есть море, но оно совершенно другое. Мелкое, круглое, словно озеро, со всех сторон суша, а ещё в нём драконы живут.

- Драконы?! Настоящие?!

- Настоящие.

- Как же вы жили там?

- А они безобидные. Ну если конечно не злить их. Ваши акулы и крокодилы гораздо опаснее.

- Откуда про наших знаешь?

- Откуда, откуда… Читала. И вообще, что ты пристал ко мне? – рассердилась колдунья. – Лучше давай готовься. Думай, что будем делать после аэропорта.

Вот это она верно сказала. Чёткого плана у меня действительно не было. Точнее, был, но чисто «наполеоновский»: ввяжемся в драку, а там посмотрим…

На пограничный контроль много времени не ушло. На получение багажа – тоже. У меня с собой была только сумка с ноутом, а розовый чемодан госпожи Сёмкиной появился на транспортерной ленте одним из первых.

Заплатив двадцать долларов за две курортные карты и преодолев зелёный таможенный коридор, мы вышли на улицу.

- Ну и жара!

Мы переглянулись и рассмеялись.

Всё-таки хорошо, когда мысли сходятся. Пусть даже такие простые.

- Всё. Пойду, отпущу подружку.

Лара выдвинула из чемодана длинную ручку и кивнула на стоящие неподалеку туристические автобусы.

- Давай. Только память не забудь ей почистить.

- Не беспокойся. Будет считать, что летела одна.

Ведьма пошла к автобусам, а я повернул к стоянке такси.

От аэропорта «Лас-Америкас» до центра Санто-Доминго около тридцати километров. Полчаса хорошей езды, и мы уже на станции «Карибе Турс».

Ларису я дожидался минут пятнадцать и под конец даже стал волноваться: вдруг потерялась?

Каково же было моё удивление, когда увидел её в том же прикиде, с колечком в пупке, с зелено-бордовыми локонами, бредущую в мою сторону и катящую за собой розовый чемоданчик со стразами.

- Это ты или это не ты?

- Да я это, я, – устало выдохнула колдунья.

- А почему ты… ну, в смысле, она здесь, а не там, – я указал на автобусы и изобразил пальцами передвигающего ножками человечка.

Лара смущенно потупилась.

- Понимаешь… Я тут подумала…

- Что?

- Я не хочу опять становиться призраком. Это не очень удобно. Короче, я сказала нашему гиду, что, типа, познакомилась с молодым человеком, и он пригласил меня в гости в Санто-Доминго. А в отель я приеду дня через три. Мне обещали, что мою бронь не снимут. Вот.

Я смотрел на Ларису и «вспоминал» Жванецкого.

То ли «ужас, какая дура», то ли «прелесть, какая дурочка».

Думаю, истина находилась где-то посередине.

- Ну и как ты себе это представляешь? Я буду ходить по святилищам вуду, а вместо жертвенного петуха перед мамбо с хунганами будет представать фея, «к поцелуям зовущая, вся такая воздушная».

Лара нахмурилась. Похоже, что Ильфа и Петрова она не читала.

- Не говори ерунду. Я тоже читала про вуду. Такие, как я, там очень даже приветствуются.

- Угу. Для оргии с ду́хами.

- Вот только не надо пошлить! Лучше сразу скажи: ты просто боишься.

- Чего?!

- Ты боишься за эту девку, в которую я вселилась. Я же вижу, она тебе нравится.

- Что за… – от удивления я чуть дар речи не потерял. – Да, я действительно боюсь за неё. Но вовсе не потому, что она мне нравится или не нравится. Просто к нашим делам она отношения не имеет, и если с ней что-то случится, виноват буду только я. Поскольку именно я предложил тебе путешествовать в чужом теле. Так, надеюсь, понятно?

Девушка закусила губу.

- Ну, хорошо. А если я пообещаю тебе, что не буду ходить туда, где опасно?

Я дёрнул щекой.

Ну как ей, блин, объяснить?!

Хотя…

У меня вдруг возникло ощущение, похожее на то, что случилось перед поездкой в Сибирь, а после в Улан-Удэ, в гостинице. Как будто всё идёт так, как надо, как и должно быть, и что глупая выходка моей спутницы может помочь в поисках. Как – не знаю, но всё же надеюсь – ни с Ларой, ни её вынужденной компаньонкой ничего неприятного не случится.

- Ладно. Уговорила. Но предупреждаю, – я сдвинул брови и попытался добавить в голос немного металла. – Никаких личных инициатив, никаких выходов в свет, одиночных шопингов и попыток что-то разведать. С этой минуты будешь делать только то, что я разрешу. Понятно?

- Así es, mi general[1]…

Такси до Санто-Доминго обошлось мне в пятьдесят долларов. Подозреваю, что если платил бы в местной валюте и не по договоренности, а по счетчику, вышло бы процентов на двадцать дешевле. Впрочем, ничего необычного. Таксисты везде одинаковые. Наш был исключительно разговорчивым и, по всему видать, ушлым.

За полчаса он вывалил на нас целую кучу ценной, с его точки зрения, информации, перемежая её рекламой себя и своих многочисленных родственников и знакомых. К концу поездки мы уже знали, где в Санто-Доминго самые лучшие пляжи, отели, парикмахерские, рестораны, сувенирные лавки, ночные клубы, бары и дискотеки…

- И вообще, зачем вам ехать на автостанцию? Я могу отвезти вас куда угодно, в любое время дня и ночи. Хоть в Пуэрто-Плата, хоть в Пунта-Кана, хоть в Параисо. Гарантирую, будет дешевле, чем у других, и удобнее, чем в автобусе. Вы, кстати, в каком отеле остановились? Один звонок и я прилечу туда максимум за десять минут.

Я мысленно усмехнулся.

- Мы ещё ни в каком не остановились. Мы ещё думаем.

- Так что же вы раньше молчали?!

Водитель так резво всплеснул руками, что я даже испугался: как бы он в какой-нибудь столб не въехал. Однако обошлось. Машина только немного вильнула и тут же выправилась. Таксист вновь ухватился за руль и затараторил так, что если бы я в свое время не обучился как следует языкам, то нихрена бы не понял.

Суть «суперпупервыгодного» предложения заключалась в том, чтобы прямо сейчас отвезти нас к какой-то донне Мартине, и уж она поселит нас так, что мы будем ну прямо купаться в роскоши и всё это за какие-то жалкие сто пятьдесят долларов за ночь.

Если честно, мне было абсолютно пофиг, где поселиться на пару дней, но соглашаться сразу конечно не стоило.

- И сколько это будет в песо?

- Пять тысяч, – не моргнув глазом, выдал таксист. – Если надо, могу обменять. Даже не сомневайтесь, курс выгодный, другого сейчас не найдёте.

Я мысленно усмехнулся.

Ну да, действительно. Тридцать три песо за доллар. В полтора раза ниже, чем в банке. Ничего другого я от этого парня не ожидал. Развести лохов-иностранцев на сотню-другую зеленых – что может быть проще? Только снять наличные в банкомате и засветить номер и код своей карты. Слышал, такое тут практикуется, хотя и не повсеместно. Но, кстати, в игру «Обмани ближнего» можно играть и вдвоем.

- Ладно. Подумаем. Но сначала доедем до станции. Нам надо кое-что посмотреть...

** *

- Вас подождать? – поинтересовался таксист, когда я с ним расплатился.

- Если возможно.

- Конечно возможно. Даже необходимо. Я буду вон там, в кармане.

- Понял. Спасибо...

По центральной автобусной станции мы бродили недолго. Как и предполагалось, единственный рейс в соседнюю с Доминиканой республику Гаити уже убыл, следующий – только завтра. Никакой спешки не было, поэтому, ещё раз изучив расписание и выяснив, можно ли приобрести билеты заранее (оказалось, нельзя), мы вернулись к ожидающему нас такси.

- Поехали в Бьенвенидо[2]...

Я назвал адрес.

Лицо водителя недоуменно вытянулось.

- А зачем вам туда? Отелей там нет, больших магазинов тоже.

- Деньги хотим поменять. Все банки уже закрылись, а там работает. И курс отличный. Пятьдесят два песо за доллар.

Таксист поскучнел.

- Хотя, мы можем и на автобусе.

- Нет-нет. Зачем на автобусе? Это же неудобно, и остановки там нет. Всего десять долларов, и я подвезу вас прямо ко входу. А потом можно и к донне Мартине...

К самому входу он нас, естественно, не подвез – там стоял знак «Остановка запрещена». Тем не менее, идти было действительно близко – три минуты спокойным шагом...

В помещении банка работал кондиционер. К единственному сидящему за стойкой сотруднику стояла небольшая очередь. Никто никуда не спешил. Часы на стене лениво отсчитывали секунды с минутами, банковский клерк неторопливо и без особого энтузиазма втирал пожилой матроне о каких-то бонусах по кредиту. К их беседе я не прислушивался. После уличной духоты не хотелось ни о чём думать, а хотелось просто закрыть глаза и наслаждаться царящей вокруг прохладой.

- Хоть бы диваны поставили или персонал увеличили, – проворчала Лариса. – Ноги отвалятся стоять тут.

Я усмехнулся.

- Ты им ещё электронную очередь посоветуй.

- А почему бы и нет? – пожала плечами ведьма. – У нас же рабо...

Закончить фразу она не успела.

Громкий хлопок двери, треск выстрелов, звон разбившегося стекла и истошной вопль: «Всем на пол! Это ограбление!» – слились для меня воедино, в ударившую по ушам какофонию.

- Лежать, я сказал! – вновь проорал один из трёх ворвавшихся в банк грабителей и для лучшего понимания прогрохотал ещё одной очередью прямо поверх голов.

Со стены посыпалась штукатурка. Следом за ней «посыпались» на пол очнувшиеся от ступора люди. Ну да, всё правильно. Не каждый же день оказываешься в эпицентре событий. Осознать, что это на самом деле налёт и что с вооруженными отморозками лучше не спорить, получается не у всех и не сразу.

Сегодня самым несчастливым выпало стать банковскому сотруднику.

То ли он слишком медленно выполнял подкрепленную автоматом команду, то ли решил стать героем и потянулся к тревожной кнопке – в любом случае, именно ему «повезло» попасть под раздачу.

Короткая, на три-пять выстрелов очередь, сдавленный вскрик, шум упавшего тела.

Убит, ранен... бог весть...

Мы с Ларой рухнули на пол одними из первых.

Что происходило вокруг, обычным зрением я не видел.

Секунды четыре ушло на то, чтобы догадаться включить магическое.

Судя по мельтешению аур, двое грабителей остались в зале, чтобы контролировать обстановку, третий перебрался за загородку и орудовал там около кассы-сейфа. Скорее всего, бандит использовал отнятые у клерка ключи. Последний был тяжело ранен, но жив.

Лечить его я не пытался. Все силы уходили на то, чтобы повлиять на налётчиков. Лариса этим уже занималась. От её ауры к стоящему около двери грабителю тянулись волшебные нити. По сути, решение правильное, но, по факту, невыполнимое. Помнится, Лара сама говорила, что в мужчин она вселяться не может. А без вселения любая попытка управлять ими сводится к «обычным» чарам, которыми обладает всякая женщина. Конечно, это тоже неплохо, но – не для нашего случая. Поэтому: «Извини, дорогая, сейчас мой выход».

Я максимально сосредоточился и начал нащупывать слабое место в ауре второго бандита. Если его найти, то взять автоматчика под контроль большого труда не составит. Дальше всё просто: съехавший с катушек грабитель сначала расстреливает сообщников, потом кончает с собой. Жестоко? Да. Зато эффективно.

Увы, исполнить задуманное не удалось. Дверь неожиданно распахнулась, и в помещение вошёл четвёртый налётчик. До поры до времени он находился на улице, и я, к несчастью, о нём не подозревал. А зря. Именно он оказался самым опасным, сильным, непредсказуемым и, видимо, главарём. То, что его серовато-белесая аура подсвечивается откуда-то сзади красно-оранжевым, а в центре блестят фиолетовые глаза, обнаружилось слишком поздно.

Быстрый пламенный сполох, и все мои магические щупальца обрезаны словно бритвой. Ещё один всплеск, и лежащая в сумке кукла вдруг начинает светиться. Третий выпад приходится по скрывающейся в чужом теле Ларисе. Её аура неожиданно съёживается и превращается в шар, словно ведьма пытается защититься и удержаться внутри, но затем её окутывает огненным коконом и резко выдёргивает наружу. Неуловимо короткий миг, и оплетенная красными нитями аура моей спутницы целиком втягивается в светящуюся оранжевым куклу. Звучит громкий хлопок, в ноздри бьёт запахом паленой резины, а потом...

Такого отчаянного визга я ещё никогда не слышал.

Визжала оставшаяся без «присмотра» мадемуазель Сёмкина.

Я её понимал. Вроде бы только что находилась в московском аэропорту, и тут – бац! – уже непонятно где, все лежат, вокруг какие-то типы в масках, стрельба...

- Заткните её! – рявкнул главарь.

Один из налётчиков подскочил к девушке и влепил ей затрещину.

Визг прекратился.

- Уходим!

Главный бандит подобрал сумку с «ожившей» куклой и бросился к выходу. Уже в дверях он неожиданно притормозил и, указав на лежащую без чувств «подружку» Ларисы, коротко приказал:

- Эту с собой.

Двое грабителей подхватили девушку и потащили наружу. Третий несколько раз пальнул для острастки в воздух, потом прицепил к дверной ручке какой-то предмет и предупреждающе проорал:

- Это граната! Дёрнетесь – разорвётся!

Дверь хлопнула. Звякнула упавшая на пол предохранительная чека.

Граната встала на боевой взвод...

Секунд пять ничего не происходило. Все кроме меня продолжали лежать ничком, не решаясь даже вздохнуть. Я же изо всех сил пытался восстановить способность касаться магией людей и предметов.

Чёртов Сар’хак! Подловил нас, как маленьких. В результате у меня не осталось ни куклы, ни ноутбука, а обе Ларисы, и призрак, и настоящая, теперь у него в заложниках.

Даже боюсь представить, что с ними может случиться.

Хотелось бы верить, что ничего страшного...

Способность вернулась рывком, словно меня, почти утонувшего, вдруг выдернули из-под воды и лёгкие снова наполнились воздухом. Причем, его оказалось так много, что я теперь мог задержать дыхание в несколько раз дольше обычного. Иными словами, я теперь виделбольше, четче, глубже, объёмнее.

На входной двери действительно висела граната. Зажатая ручкой скоба могла отскочить в любую секунду. Неосторожное движение, порыв ветра снаружи и даже обычный стук в дверь могли привести к взрыву. Сама граната в магическом зрении выглядела как плотный комок разрушительной силы, удерживаемой до поры до времени простым механическим стопором.

Я чувствовал, что при определенной сноровке сумею её обуздать. Не хватало банального – времени. Быстро распутать связанный из силовых нитей клубок – для этого нужен опыт, а у меня его не было. Поэтому действовать пришлось по-простому, по-человечески.

- Никому не вставать. Ждите команды.

Осторожно поднявшись, я медленно подошёл к двери. Первым делом подобрал с пола чеку. Руки немного дрожали. Не то с непривычки, не то от зашкаливающего адреналина. Несколько секунд постоял, дождался, когда дыхание выровняется, а пульс слегка поутихнет, и аккуратно снял с ручки гранату. Скобка запала не выскочила. Я прижал её к корпусу так, что хрен оторвешь.

На то, чтобы вновь вставить предохранительную чеку, ушло полминуты. Хотя казалось бы: что тут сложного? Ан нет. Когда сердце колотится в бешеном темпе, а пальцы нервно трясутся, простейшее действие превращается в тяжелейшую операцию.

Кольцо тянуло чеку в обратную сторону, сама она норовила выскользнуть и сорваться, усики не желали пролезать в отверстие и их приходилось специально сжимать, а потом с силой проталкивать внутрь, в надежде, что не сломаются и не выскочат. Когда же они наконец пролезли, то никак не хотели разгибаться обратно, а поддеть их ногтем не получалось. Но ещё сложнее было потом заставить себя разжать пальцы, удерживающие спусковой рычаг в положении «взвод»…

Выдохнул я только тогда, когда мысленно досчитал до пяти, а всё осталось по-прежнему.

Выкручивать запал не рискнул. Пусть это делают специалисты.

- Всё! Звоните в полицию и амбуланс! Ничего здесь не трогайте. Ждите.

Толкнув дверь, я выскочил на палящую солнцем улицу.

Понятно, что к этому времен бандитов и след простыл. Обычный след, не магический.

Магический, к счастью, остался. Сразу две иномирянские сущности просто не могли уйти незамеченными. Невидимые никому кроме меня отпечатки ведьмы и демона синей и красной нитями тянулись вдоль улицы и через пару кварталов скрывались за рядом построек. След медленно истончался, какой-нибудь час-другой и его уже не найти.

Догнать демона на своих двоих не стоило и пытаться. А на машине шанс был.

Знакомое такси стояло неподалеку.

- Гони вон туда! – бросил я, запрыгнув в салон.

- Простите, сеньор. Я никуда не поеду.

Таксист демонстративно вынул ключ из замка зажигания и спрятал его в карман.

- Почему?!

- Это была банда Химеа. Я не хочу с ними связываться.

Несколько секунд я тупо смотрел на водителя.

- Что за бандиты? Где они прячутся?

- Я не знаю, сеньор. И никто не знает. Полиция ловит их несколько лет и никак не может поймать. Говорят, у них предводитель – бокор, чёрный колдун, он умеет отводить глаза и убивает на расстоянии. По слухам, в этой банде много выходцев из Гаити. Они наводят порчу на всех, кто помогает властям ловить их.

- То есть, ты просто боишься?

- Да, сеньор. Я просто боюсь.

Говорить дальше не было смысла. Ждать помощи тоже. Даже за деньги.

Я выбрался из машины и побрёл назад к банку.

С каждым шагом меня всё больше и больше охватывало отчаяние.

После разговора с таксистом спасти двух похищенных девушек представлялось делом не просто трудным, а почти невозможным. Никакие магические способности не помогут найти иголку в стоге сена. Если только сами похитители не выйдут на связь и не потребует, например, выкуп. Хотя, учитывая то, что в главаря вселился Сар’хак, такой вариант исключен. Ему это просто невыгодно…

Тяжкие мысли прервал звук полицейской сирены.

Чёрт! Как же я мог забыть?! Полиция! Вот кто поможет…

- Лечь на землю! Не двигаться! Стреляем на поражение!

Что за…

Сразу несколько полицейских машин перегородили дорогу, а выпрыгнувшие из них стражи порядка, спрятавшись за авто, целили в меня из оружия.

Мать твою через коромысло! Граната!

Я до сих пор держал её в правой руке.

- Не стреляйте. Я не налётчик.

Осторожно, стараясь не делать резких движений, я опустился на горячий асфальт. Больше всего мне хотелось, чтобы всё вернулось на круги своя, назад, минут хотя бы на десять, на пять, пусть даже одну… Я бы тогда просто избавился от этой дурацкой гранаты…

Моё желание почти исполнилось.

Нет, само возвращение в прошлое не состоялось. Случилось другое.

Я вдруг почувствовал, как злые силы, спящие в американской «лимонке», начинают быстро перетекать мне в руку. Всего пара мгновений, и в кулаке уже не боевая М26, а её учебный аналог, с песком вместо взрывчатки.

- Не стреляйте. Это учебная.

Пальцы разжались, граната откатилась чуть в сторону.

- Лежать, не двигаться! Руки за голову!

Приказ полицейских я выполнил.

Спустя десяток секунд на меня надели наручники…

[1] Так точно, мой генерал (исп.)

[2] Район в Санто-Доминго

Глава 6(2)

В участке меня продержали около двух часов и отпускать, похоже, не собирались. Видимо, предполагали «назначить» наводчиком или даже участником ограбления. Хотя никаких доказательств естественно не было. Единственное, что можно было мне предъявить – это «прогулку» с гранатой по улице. Глупость? Конечно. В первую очередь, моя собственная. Пусть на полноценную статью это никак не тянуло, но полицейские всё равно старались, раз за разом выспрашивая подробности как самого инцидента, так и предшествующих событий.

Я ничего не скрывал… ну, почти ничего.

Да, в Доминикану я прилетел сегодня.

Нет, с грабителями не знаком.

Да, гранату обезвреживал я.

Почему не оставил на месте? Потому что был в состоянии стресса.

Да, девушка, которую преступники увезли с собой, моя соотечественница.

Да, мы познакомились в самолёте.

Да, это её чемодан.

Да, я предложил ей провести несколько дней вместе.

С какой целью? А вы что, сами не понимаете, для чего молодой человек делает девушке подобное предложение?

Нет, отель мы ещё не выбрали. Сначала хотели поменять деньги.

Сколько? А какая вам разница? И вообще, если вы обвиняете меня в преступлении, я требую пригласить сюда российского консула. Без него ни на какие вопросы я отвечать не буду…

После допроса меня отвели в «обезьянник», и там я наконец сделал то, что требовалось сделать в самом начале.

Поприветствовав местных сидельцев (по-русски – голосом, интернационально – жестом), я не стал занимать свободное койко-место, а уселся прямо на каменный пол, прислонился к стене и закрыл глаза: пусть лучше думают, что не в адеквате, чем пристают с расспросами и предложениями «вписаться в среду».

Убедившись, что всем на меня наплевать – сидит и чёрт с ним, может, больной – направил своё «астральное тело» бродить по коридорам участка. Начальник полицейского отделения обнаружился на втором этаже – грузный, уставший, мечтающий о кружке холодного пива и кресле перед телевизором. Вселиться в него труда не составило. А дальше, как водится, дело техники.

Минут через пять в замке заскрежетал ключ, дверь отворилась, и появившийся в проеме охранник указал мне на выход:

- Свободен…

Почти всё изъятое из карманов мне благополучно вернули. Документы, деньги, банковские карты, ключи… То, что не досчитался наличности – это нормально. В иных местах забрали бы всё подчистую, а тут – всего двести долларов, сущие пустяки.

Очутившись на улице, сразу направился к банку, где нас ограбили.

След ведьмы и демона, как оказалось, ещё не выветрился, но, чтобы его почувствовать, пришлось серьёзно напрячься. Я шёл по нему, как собака-ищейка, останавливаясь каждую сотню метров и «принюхиваясь» к переплетающимся в воздухе магическим линиям. Окончательно нужный мне «запах» пропалминут через сорок, на выезде из города, у какой-то развилки.

Выяснить, куда демон увез обеих Ларис, было решительно невозможно.

Куда идти дальше? Где их искать? Как спасать?

Любой нормальный, не отягощенный магическим знанием человек, скорее всего, плюнул бы на собственное расследование и обратился к профессионалам – каким-нибудь частным сыщикам или специальным структурам.

У меня подобного выбора не было. Или сам, или никто.

Рефлексия оказалась полезной.

Я снова включил волшебное зрение и начал сканировать окрестности.

Не может такого быть, чтобы никто ничего не видел.

Поиски увенчались успехом.

Метрах в двухстах от дороги обнаружилась какая-то хижина, а в ней что-то донельзя знакомое – какой-то предмет, отливающий яркой зеленью. Нечто подобное я уже видел. Неделю назад. В сибирском Тайхоне…

** *

Чем ближе я подходил к непонятной хижине, тем больше сгущались тени вокруг. С одной стороны, ничего странного, вечер уже наступил, и на улице стало темнеть. С другой, темнеть должно одновременно везде, а не так как сейчас – около дома сильнее, чем под деревьями.

- Мамбо не принимает.

Дорогу мне преградил мулат в цветном балахоне.

- Меня примет.

Ничтоже сумняшеся, я отодвинул охранника и вошёл в дом.

Лёгкий толчок плечом заставил несчастного отлететь в сторону на несколько метров.

Чтобы он не ворвался следом и не устроил тут никому не нужную потасовку, я закрыл за собой дверь и задвинул засов.

Внутри хижины было темно. Всё освещение – десяток чёрных свечей. Половина стояла на низком столике, за столиком на невысокой скамейке сидела пожилая негритянка. Она молча смотрела на меня, не пытаясь прогнать. Словно каменная статуя, поставленная здесь в незапамятные времена для незваных гостей. От её немигающего взгляда мне вдруг стало не по себе.

Что я тут делаю? Может, это ловушка?

Отринув сомнения, сажусь перед столиком. Прямо на земляной пол, скрестив по-турецки ноги.

Примерно минуту мы смотрим друг другу в глаза.

- Ты пришел за своей куклой? – спрашивает хозяйка.

- Да. Но не только.

- Понимаю.

Свечи горят, их пламя дрожит.

Видимо, в стенах есть продухи.

- У меня нет твоей куклы.

- Я знаю.

- Ты её ищешь?

- Ищу.

- Её провезли мимо моего дома часа два назад.

- Ты не ошиблась?

- Нет. Эту куклу сделала я. Сейчас в ней прячется могущественная лоа. Какая, понять не могу. Или это дух моря Йамайя, или водяная змея Айда-Ведо, или даже сама Эрзули – богиня любви, богатства и ревности.

Мамбо опять замолкает.

Я жду, когда она снова заговорит.

Пауза длится недолго.

- Эту куклу я сделала прошлой осенью. Ко мне во сне явился Оггун, кровожадный дух мужественности и огня. Он сказал, я должна сделать вольт и отправить его тому, на кого в ближайшем обряде укажут Кальфу и Данбалла. Обряд оказался сложным. Папа Легба не приходил, Барон Самеди и Мама Бригитта тоже. Вместо них появились Гуэде и Агве. Они призвали злого Кальфу и стали бороться с ним. Змей-первопредок Данбалла остановил сражение и указал, где живет новый лоа. Кальфу обещал убить его, если встретит.

Женщина тянет руку к небольшой плошке, смачивает в ней пальцы, подносит к лицу, проводит их сверху-вниз, будто царапает.

На правой щеке остаются следы – четыре красных полоски.

- Я обманула Кальфу. Я наделила вольт женским началом, а не мужским. Я завернула куклу в посылку и написала адрес. Какой, не знаю, я была одержима лоа. На почту посылку отнесла моя унси[1]. Через три месяца она принесла с почты вот это.

Мамбо тянется себе за спину и вынимает оттуда… шаманский бубен.

Именно этот предмет я увидел во время «сканирования». Именно он светился зелёным.

Привет от Сашки-шамана. Теперь понятно, как здесь оказался бубен и откуда в сибирской тайге появилась гаитянская кукла.

Непонятно только, зачем это понадобилось Сар’хаку?

Или это был не Сар’хак?

Точнее, не только Сар’хак…

- А потом мне приснилась Эрзули. Она была прекрасна в своих белых одеждах. Её голубые волосы струились как волны, а глаза сверкали как два изумруда. Она сказала, что если ко мне придет белый мужчина, который ищет себя, я должна отдать ему бубен. Если же этот мужчина будет искать мою куклу, ему надо просто помочь.

Пытаюсь припомнить, какие у Лары глаза. Зелёные, как изумруды? Или, быть может, серые? Или карие?..

Вспомнить не получается. Ощущение, что она это специально скрывает. Ну да, действительно. Даже когда смотрел в них, то думал о чём угодно, только не о цвете. Чаще всего они выглядели, словно провалы в иные миры, прозрачные и бездонные. Наверное, у призраков они и должны быть такими. Чтобы сначала затягивать, а после не выпускать. Чтобы попавшийся на крючок человек всю жизнь искал выход из лабиринтов сознания…

А вот волосы у Ларисы не голубые, а чёрные. Типичная такая брюнетка, умная, породистая, стервозная. Хотя иногда и косит под дурочку. Но – тоже со смыслом. Когда без этого не обойтись…

- Ты мне поможешь?

Женщина улыбается.

- Нет.

- Почему?

- Ты должен помочь себе сам.

- Как?

- Нет ничего проще. Сделай такую же куклу, надели её частичкой своей лоа, выйди на перекресток и заставь обе куклы искать друг друга.

- Из чего я сделаю такую же куклу?

Мамбо пожимает плечами.

- Да из чего угодно. Вот хоть из этого, – она протягивает мне какую-то тряпку. – Форма не главное. Главное – содержание.

Я думаю над её словами и понимаю, что негритянка права. Форма и вправду не главное, а я действительно – должен помочь себе сам.

- Спасибо.

Я поднимаюсь на ноги и уважительно кланяюсь сидящей за столиком женщине.

- Не за что, белый хунган. Иди и спасай свою мамбо. И да помогут тебе Папа Легба и Мама Бригитта…

** *

На перекрёсток я вышел минут через десять, а до этого сооружал куклу из предложенной негритянкой тряпки. Поступил достаточно просто: сперва завязал уголки в четыре узла – типа, это руки и ноги, затем хитрым образом завернул и сделал ещё один узел – голову. Проблема заключалась в том, что вложить внутрь. Ведь у «моей» Ларисы ничего материального не было – призрак, онпризрак и есть. Немного подумав, решил загадывать на вторую Ларису – реальную. В конце концов, их увезли вместе, и значит держать должны тоже вместе, а к кому меня приведёт кукла, к призраку или человеку, без разницы. Поэтому в качестве «наполнителя» использовал одно из «губных» колечек, которые я снял с девушки в московском аэропорту.

Обряд совершал по всем правилам.

Во-первых, нашёл подходящий столб. Неважно, что на нём висели какие-то провода, важно, что он был деревянным. Во-вторых, подобрал на обочине пустую пластиковую бутылку, наполнил её из чьей-то внезапно включившейся поливальной системы, отошел от столба на десять шагов и очертил водой магический круг. В-третьих, рассыпал внутри круга песок – вместо муки, чтобы, если понадобится, чертить на нём знаки для призывания духов. В-четвертых, устроил куклу возле столба, с той стороны, куда, вероятней всего, увёз «подружек» Сар’хак.

Закончив приготовления, приступил к главному. Принялся обходить столб, выстукивая мысленно ритм, приплясывая и подвывая, как настоящий шаман. С каждым пройденным кругом мои движения становились всё более и более экстатическими. Слышал, лоа любят, когда люди притворяются сумасшедшими. Вот таким, собственно, мне и хотелось казаться. Думаю, со стороны, я выглядел и вправду как псих или как обкурившийся наркоман, переживающий ломку.

«Папа Легба, открой ворота. Папа Легба, открой ворота. Папа Легба, открой ворота...»

Дурацкая считалочка, но она действительно помогла. Мир духов на самом деле открылся. В привычные светло-серые ауры людей и животных стали вплетаться разноцветные ауры потусторонних существ. Не знал, что их здесь так много. Видимо, хорошо прятались.

Один из лоа (или одна, фиг знает) показался мне подходящим.

В «обычной» жизни – летучая мышь, кружащая возле столба, в магической – Локо, дух трав и растений. Ему или ей много не надо, мясом он-она не питается. А вот травой или сеном – с большим удовольствием. Так что, хвала небесам, никакого чёрного петуха, как в случае с более кровожадными сущностями, резать сейчас не придётся.

Не прекращая танец, я сорвал с земли пучок какой-то растительности, бросил под столб и дико завыл:

- Иди сюда, Локо-Лакоа, и раздели трапезу с моим вольтом. Какая вкусная травка! Ах, какая сладкая травка!..

Зеленовато-синяя «мышь» ринулась на угощение.

В ту же секунду я подхватил куклу и тихо, чтобы никто кроме призванного существа не подслушал, забормотал:

- Нарекаю тебя Ларисой. Теперь, Лариса, ты с этой куклой едина. Что с куклой, то и с тобой. Да будет так. Аго, Аго, Аго. Покажи мне себя, покажи мне, где ты, покажи мне, как до тебя добраться.

Ожившая куколка засветилась ровным магическим светом. Её астральный двойник обратился летучей мышью, поднялся в воздух и полетел куда-то на север, оставляя за собой полоску искрящейся пыли.

Я прекратил танец и облегченно выдохнул. След есть, след взят. Осталось только пройти по нему и вызволить из неволи обеих Ларис.

Однако идти на рандеву с демоном без оружия было бы опрометчиво. Для встречи со злым бокором стоило не просто вооружиться, а вооружиться как следует, основательно.

Творить магический танк я конечно не стал. Не потому что не мог, а потому что реального танка поблизости не наблюдалось. Чтобы создать артефакт, требовался визуальный или тактильный контакт с прототипом. Об этом я догадался, когда забирал силу из обезвреженной М26. Собственно, саму гранату (точнее, её магическую ипостась) удалось запихнуть в маленькую ржавую гайку, подобранную на дороге. Понадобится – вытащу её из кармана и активирую за секунду.

Но даже для короткого боя одной гранаты явно недостаточно. Нужно что-то ещё.

В поисках необходимых приблуд внимательно огляделся.

Вечер. Дневная жара отступила. Людей в округе достаточно.

Полагаю, мой танец возле столба видели многие, но особого интереса не проявили. Видимо, подобные пляски случаются здесь регулярно, и это отлично. Чем меньше внимания к моей скромной персоне, тем лучше.

Первыми на глаза попались несколько темнокожих парней, о чём-то яростно спорящих у входа в кафе. У одного в руках была бейсбольная бита... Наверное, бейсболист...

Биту я «запихнул» в деревянную щепочку. Щепочку положил в тот же карман, где уже лежала гайка-граната.

Следующими мое внимание привлекли двое выходящих из супермаркета инкассаторов. Первый нёс какой-то пакет, вероятно с деньгами, второй, опустив руку на кобуру, косился по сторонам. Секунд через десять инкассаторы сели в машину и убыли в неизвестном направлении, а мой арсенал пополнился пистолетом, «спрятанным» в канцелярской скрепке.

Немного подумав, я всё же решил обзавестись мини-танком. Только без брони и без пушки.

Метрах в пятидесяти от перекрестка тарахтел движком небольшой трактор-погрузчик. Для коммунальщиков машина незаменимая, а для меня дополнительная силовая поддержка. Кто знает, с чем придётся столкнуться в доме чёрного колдуна? Может быть, маленький серый камушек с сотней-другой лошадиных сил как раз и окажется решающим аргументом...

Закончив вооружаться, я переключился на транспорт.

Негоже, знаете ли, являться к бокору пешком. Солидные люди, как правило, передвигаются на автомобиле и желательно, чтобы с личным шофёром. А если в наличии нет ни того, ни другого, то в качестве исключения вполне подойдёт какой-нибудь достаточно мощный и дорогой байк с хромированными выхлопными трубами и кожаными багажниками-саквояжами.

Именно такой я углядел на противоположной стороне улице, рядом с тремя другими, похожими, но не настолько брутальными.

Твёрдой походкой прибывшего из будущего Терминатора я подошёл к тусующимся возле своих железных коней гражданам и ткнул пальцем в хозяина приглянувшегося мотоцикла.

- Мне нужен твой байк.

Прозвучало внушительно. Не хуже, чем у бывшего губернатора Калифорнии.

И так же, как в фильме, непонятливый байкер попытался изобразить крутого. Впрочем, с тем же успехом. Вся мощь муниципального трактора в маленький камень не влезла, часть осталась в руке. Вот этой самой рукой я и зашвырнул возомнившего о себе невесть что джентльмена в ближайшие заросли. В итоге вопрос с транспортом решился положительно.

Под конец, уже повернув рукоять газа, я всё же не удержался от сакраментального:

- Аста ла виста, бэйби!

Мотоцикл взревел и с пробуксовкой рванул с перекрёстка, вслед за умчавшейся неизвестно куда «летучей мышью»...

** *

Проехать пришлось около тридцати километров. Не так уж и много, даже по местным меркам.

Дух-проводник неожиданно свернул в сторону от шоссе, пролетел метров триста над пустошью, обогнул рощицу тропической зелени и скрылся за частоколом врытых в песок бревен.

Я остановил мотоцикл и внимательно осмотрелся.

Странный забор. Высокий – метра четыре, плотно подогнанный, верхняя часть заостренная и неровная, на некоторые колья насажены… хм… тряпичные головы, ворот нет, только калитка, с виду довольно крепкая, замучаешься выбивать. Ну, если конечно магию не прикладывать.

Немного подумав, решил объехать забор по кругу.

Других входов-выходов кроме уже имеющегося не обнаружил. Окошек и даже обычных щелочек – тоже. Что творится внутри, увидеть не удавалось. Словно это место закрыли специально, причем, не только от чужих глаз, но и от чужих колдунов.

Что ж, меня здесь, похоже, ждали и успели как следует подготовиться.

Магический проводник исчез, значит, связанная с вольтом девушка находится здесь.

То, что я её отыщу, Сар’хак безусловно знал.

Ловушка? Как пить дать.

Что будем делать?

Всё как обычно. Ввяжемся в бой, а там как пойдёт…

Достаю из кармана камушек, оцениваю взглядом забор.

Да, крепкий, но против танка не катит. И хотя в моём камне не танк, а трактор, разница невелика. Дерево для него, в любом случае не преграда.

Внутрь огороженной территории въезжаю красиво, со спецэффектами.

Призрачный трактор-погрузчик, сжатый в размерах в два раза для увеличения мощности, с лёгкостью проламывает забор, словно тот состоит не из брёвен, а из бумаги, как стены в традиционных японских домах. Поставленная на частокол магическая защита взрывается с оглушительным треском, брызги от фейерверка взмывают метров на двадцать, огненные ошметки разлетаются в стороны, прожигая насквозь кусты и деревья.

Подняв байк на заднее колесо, влетаю во двор и торможу с разворотом. Пыль от идущей юзом машины густым облаком встает между мной и выстроившимся напротив калитки «войском».

Видеть пыль не мешает. Волшебное зрение работает, как часы.

Двор – утоптанная земляная площадка размером примерно сорок на сорок метров. Слева и справа строения. Правое темнее и больше, и взглядом я туда попасть не могу. Скорее всего, именно там держат девушек и там, в теле чёрного колдуна, прячется демон.

В центре подворья жертвенный столб, вокруг четыре костра. Чуть дальше два десятка каких-то не то бомжей, не то местных хипстеров, одетых кто во что горазд: балахоны, набедренные повязки, джинсы, майки, деловые костюмы. Женщины и дети отсутствуют, только мужчины негритянской наружности. У многих в руках ножи. Огнестрела ни у кого нет. Весь огнестрел хранится в левом строении. Наверное, это особенность сегодняшнего ритуала. Победить меня эта толпа должна только холодным оружием и в рукопашную. Духам должно понравиться. Вон их сколько в округе, слетелись прямо как мухи на… А, впрочем, неважно. Важно, что к бою готовы все. И это прекрасно. Не надо больше куда-то бежать, кого-то искать, кого-то ловить. Все, кому нужно, собрались в одно время и в одном месте…

Нападать на меня всей кучей служители вуду не стали. Почему? Фиг знает. Видимо, хотели «растянуть удовольствие». Первыми из шеренги приплясывающих и что-то бубнящих адептов выдвинулись двое с мачете. Оба в белых подштанниках, босиком, без верхней одежды. Чёрные торсы поблескивают в свете Луны – то ли маслом натерлись, то ли просто вспотели.

Когда они подобрались ко мне на расстояние трёх-четырех шагов, в нос шибануло запахом мускуса…

Терпеть не могу вонючек.

Щепка в руке превращается в бейсбольную биту. Придурки с «ножичками» её не видят и начинают заходить с двух сторон, пытаясь взять меня в клещи. Первого я со всей силы бью по башке, а второго – ещё и по ребрам. Щадить их даже не думаю. По аурам вижу – на всех «служителях» кровь, на каждом не меньше десятка убитых и покалеченных. Та самая банда Химеа, которую так боялся таксист…

Оба шустрика валяются на песке с проломленными черепушками. Аллес. Отбегались.

Остальные «адепты» в некотором замешательстве.

Пауза длится недолго, секунды четыре.

За это время я успеваю многое.

Во-первых, нахожу на земле бегунок от молнии.

Во-вторых, отбрасываю потерявшую энергию биту и подбираю мачете.

Одно прячу в бегунок (запас карман не тянет), другое остаётся в руке, только уже не реальное, а магическое, усиленное и удлинённое. Чтобы придать ему мощи, призываю подходящего для этой цели лоа. Поблизости как раз вьётся такой, прямо кушать не может, так хочется кровушки. Что-что, а кровушку я сегодня ему обеспечу.

- Шанго, дух грома, приди и займи мой нож! Пусть он станет таким же, как твой земляной посох! Пусть он разит поклоняющихся Эшу врагов с той же яростью, с какой ты разишь нечистых и нечестивых зомби!

Лоа отзывается на призыв с плохо скрываемой радостью.

Один серебристый росчерк, и он уже осваивается в мачете, напоминающем после всех «улучшений» настоящий рыцарский меч. Пусть призрачный, но исключительно смертоносный.

Очнувшаяся от потрясения толпа вудуистов-бандитов рвётся ко мне, размахивая ножами и палками.

Самому первому я просто сношу с плеч башку.

А дальше начинается «танец с саблями».

Как истинный, а не опереточный призыватель духов, движусь вокруг столба и костров, приплясывая и притоптывая, играя мечом, как тростинкой. Лоа в воздухе становится всё больше и больше. Они буквально неистовствуют, требуя всё новых и новых жертв. И я даю им искомое.

Кровавые брызги летят на столб и костры, меч чертит смертельные полосы на бросающихся вперёд телах, отрубает конечности, протыкает навылет, заставляет ронять оружие.

Трое самых сообразительных покидают жертвенный круг и бегут в «оружейку».

Решение логичное и осмысленное. Если чужого шамана нельзя убить честной сталью, грудь в грудь, надо попробовать поразить его издали, из автомата.

Осуществить задуманное я не даю. Извлеченная из гайки граната летит в открытую дверь. Взрыв у магической М26 такой же, как и у настоящей. В замкнутом помещении шансов практически нет. Трое посеченных осколками – это именно те, кто грабил сегодня банк. Шутка с гранатой им удалась. Жаль, правда, никто из них об этом уже не узнает…

Противники заканчиваются внезапно.

Последний рушится на песок перерубленный едва ли не пополам.

Дух Шанго в виде орла с довольным клекотом вытягивается из мачете и, развернув крылья, взмывает вверх. Его духи-собратья пируют над аурами побеждённых.

Призрачный меч медленно тает в руке и секунд через пять полностью исчезает.

Я насторожённо осматриваюсь. Не затихарился ли рядом какой-нибудь недобиток?

Поле боя усеяно трупами. Двадцать два, включая тех, кого прибило гранатой.

«Добрая была охота», – сказал бы вожак Акелла из мультфильма про Маугли.

Впрочем, охота ещё не окончена. Главный колдун пока не убит, а заложницы не на свободе.

Но я полагаю, это совсем ненадолго.

Надо только проникнуть в правое здание и завершить дело одним точным ударом…

Проникнуть получается без проблем. Оказывается, надо просто открыть дверь и войти.

Внутри темно. Но я к этому уже привык. Всё-таки ночь на дворе. Если бы не волшебное зрение, пришлось бы, наверное, туго, а так – ауры существ и предметов одинаково различаются и на свету, и в потёмках.

Дом чёрного колдуна состоит из одной-единственной комнаты, но очень большой, напоминающей своего рода «резервный алтарь» святилища вуду. Такой же столб в середине, такой же земляной пол, такой же бокор-призыватель, ожидающий противника с ассегаем в правой руке, куколкой в левой и мечом в ножнах на поясе.

Кукла – та самая, в которой Лариса. Светится синим и опутана огненно-красной сетью. Короче, тюрьма. И чтобы вызволить из неё ведьму, надо грохнуть бокора и выгнать из его тела демона. Тогда, вероятно, магическая темница разрушится. Может быть, я и не прав, но других вариантов нет, и драться с чёрным хунганом так или иначе придётся.

Нет, самой драки я не боюсь. Боюсь другого. Когда мужики дерутся, женщинам лучше держаться подальше. Кто знает, что будет, если в горячке боя случайно задену заложниц. Что первую, которая в кукле, что вторую, которая сейчас сидит, привалившись к стене, со связанными сзади руками, кляпом во рту и – в полной отключке. Похоже, её накачали каким-то наркотиком. Видимо, чтобы не трепыхалась, когда её будут резать ритуальным ножом для ублажения самых могучих и самых любвеобильных лоа. Ей-богу, хочется взять и воткнуть этот нож колдуну в известное место, а потом ещё провернуть пару раз, чтобы конкретно прочувствовал, каково это – стать ужином и утехой для своих чокнутых духов…

Свет в помещении всё-таки есть. Не костёр и не свечи, а небольшой очажок в углу, оттуда, где я стою, почти незаметный.

Бокор что-то выкрикивает, какую-то мешанину французских, испанских, английских и прочих слов, которую я совершенно не понимаю. Наверное, это и к лучшему. Вывести соперника из равновесия – ход грамотный, но тут колдун явно перестарался. Нечленораздельной речью шансы себе не повысишь. А вот ловким броском ассегая – запросто.

Уворачиваюсь с трудом, лезвие проходит в считанных сантиметрах.

Противника злобно оскаливается, тянет из ножен клинок, и начинает крутить им перед собой, выписывая в воздухе какие-то сложные пируэты-восьмёрки… Видимо, решил напугать. Типа, вах, какой я крутой!.. Позёр, мать его за ногу… Мы в детстве таких из рогаток расстреливали. И фильм про приключения Индианы Джонса я тоже смотрел…

Пожимаю плечами, вынимаю из канцелярской скрепки «Кольт М1911» и спокойно, как в тире, всаживаю в бокора весь магазин – семь пулек калибра ноль сорок пять.

Бронежилета у чудика нет, поэтому итог предсказуем.

Колдунская тушка валяется на земле без признаков жизни.

Эх, прав был мой тёзка из анекдотов, незабвенный Василий Иванович:

«Куда же ты, дурень, с голой пяткой на шашку?..»

Прежде чем глянуть, что с куклой и здесь ли ещё Сар’хак, решаю сперва посмотреть на ведьмину «компаньонку». Она всё-таки не волшебница, а простой человек, поэтому и внимания к себе требует больше. Хотя бы кляп изо рта ей вытащить, чтобы не задохнулась, и руки развязать, чтобы не затекли…

Едва успеваю всё это проделать, как чувствую: что-то не так.

Разворачиваюсь…

Свист стали, росчерк клинка…

Уклоняюсь в самый последний момент. Ещё бы секунда, и меня бы уже ничто не спасло.

Только что убитый колдун как ни в чем не бывало стоит прямо передо мной и явно хочет прикончить.

Опять уворачиваюсь и отпрыгиваю подальше. Пальцы сами собой нащупывают в кармане найденный на улице бегунок и вытягивают из него трофейный мачете.

С оружием в руках чувствую себя гораздо увереннее. И даже умудряюсь отбить следующий выпад противника.

Странно. Меч у бокора в два раза длиннее моего «ножичка», но пользуется он им не слишком умело. Движения вялые, взгляд потухший… Ёлки! Да он же мёртвый. Зомби. Трупак. И дырки от пуль на месте… Так вот где собака порылась. Демон всё ещё держит его под контролем и надеется победить. Эх! Надо было сначала Сар’хака из тела изгнать, а уже потом дамами заниматься. Джентльмен хренов!..

Впрочем, ошибку ещё можно исправить.

Прыгаю туда-сюда по «ристалищу», отбиваюсь от ожившего трупа и пробую разобраться, откуда тот получает магическую энергию. По всему выходит, что от куклы с Ларисой. Держит её в левой руке, и оттуда по всему телу раскинуты красные и жёлтые нити.

Вот же, скотина! Прикрылся заложницей и гадит напропалую…

Непонятно только, где сам Сар’хак? Внутри колдуна его нет. Неужели он тоже в кукле? Да нет, не может такого быть. Двое там не поместятся… Или поместятся?.. Или тут есть ещё одна кукла?..

Моя догадка верна. Вторая кукла действительно есть. Только её очень трудно заметить.

Чужой вольт прячется перед очагом. В пламени потрескивающих поленьев аура демона почти не видна. С трудом различаю в ней блеклые фиолетовые глаза. От вольта к бокору тянется тоненькая красная «ниточка».

Перестаю метаться по комнате и бросаюсь к огню.

«Ну, здравствуй, дружок».

Резкий замах. Удар.

Тяжёлый мачете разваливает куклу на две неравные части.

От дикого воя закладывает в ушах.

Демон, потерявший «защитную» оболочку, взмывает вверх и, пронзив потолок, исчезает в ночной темноте.

У потерявшего хозяина зомби подламываются ноги, и он молча рушится на песок.

На этот раз окончательно.

Бросаю остатки вольта в огонь и смотрю на лежащую рядом с бокором куклу.

Над ней медленно «материализовывается» призрак.

Выглядит Лара неважно. Осунувшаяся, бледная, волосы растрепаны, плечи опущены, тёмные круги под глазами… Да уж! Неслабо досталось ей от Сар’хака.

Тем не менее, она сразу берётся за дело. Втекает в «подружку» и начинает неспешно восстанавливать её ауру. Лечение длится минуты четыре.

Лариса поднимается на ноги и устало вздыхает:

- Надо её убить.

Я удивленно смотрю на неё.

- Кого?

Девушка вымученно улыбается:

- Куклу конечно. А ты что подумал?

Мысленно хлопаю себя по лбу. Действительно. Почему сразу не догадался?

- Эту тоже? – достаю из-за пазухи вторую, сделанную после визита к мамбо, и показываю Ларисе.

- Обеих, – кивает ведьма.

Нахожу в комнате бутылку с водой и окропляю ей вольта мадемуазель Сёмкиной.

- Святой водой тебя очищаю, данного имени лишаю. Власти над Ларисой у тебя больше нет!

Над куколкой вьётся магический дымок. Её аура гаснет.

Провожу тот же ритуал над вольтом, лежащим рядом с бокором. Потом бросаю обе куклы в огонь. Они занимаются ровным пламенем.

Ну, вроде всё… Хотя, нет. Надо ещё мою сумку найти…

Сумку с ноутом я отыскал справа от очага. Там же, на небольшом столике лежала какая-то книга. Машинально взглянул на название.

Иероглифы. Похоже, китайские. И ещё письмена. Что-то напоминающее санскрит.

Напряг память, прочёл…

«Бардо́ Тхёдо́л… Освобождение в бардо́ слушанием…»

Ага. Что-то я когда-то про это бардо слыхал. Кажется, на европейские языки этот трактат перевели сто лет назад и назывался он «Тибетская книга мёртвых».

Что ж, пожалуй, стоит забрать её. Не просто же так я её нашёл…

Сунув фолиант в сумку, кивнул Ларисе и вышел наружу.

При виде валяющихся тут и там трупов моя спутница даже бровью не повела. Видимо, не впервой. Хотя, как по мне, зрелище отвратительное. Пока был на адреналине, рефлексировать времени не было. А сейчас стало вдруг не по себе. Столько людей накрошил. Конечно, они тоже хотели меня убить, но… смотреть всё равно неприятно.

Мотоцикл завелся с полоборота.

Обратно в город мы неслись с ветерком. Машин на шоссе практически не было.

Лара сидела сзади, обхватив меня руками за пояс и тесно прижавшись к спине.

В голове мелькали разные мысли. Типа «а ведь у меня уже две недели не было женщины».

Байк я оставил рядом с тем местом, где призывал духов и творил артефакты.

К полицейскому участку мы шли пешком.

В паре кварталов от цели Лара неожиданно остановилась и тронула меня за руку.

Я обернулся.

- Спасибо.

- За что?

- За то, что не бросил.

Несколько секунд мы молча смотрели друг другу в глаза, а затем девушка шагнула вперёд, обвила мою шею руками и впилась в губы томительным поцелуем. Когда я наконец начал хоть что-то соображать, она вдруг резко отдернулась и вновь превратилась в «Снежную королеву».

- Это не от меня. От неё, – ткнула себе в грудь ведьма.

Я удрученно вздохнул.

Всё так хорошо начиналось…

В участок Лара зашла одна и вышла из него минут через двадцать. Только уже не в теле «подружки», а в привычном «призрачном» виде.

- Как всё прошло?

- Нормально. Поверили.

Легенда была простая. Девушку взяли в заложники, но не убили, не изнасиловали, а просто выкинули из машины. Она прошагала пешком километров двадцать, сильно устала и теперь хочет как можно быстрее попасть в свой отель.

- Насчет меня спрашивали?

- Спрашивали.

- И что ты сказала?

- Сказала, что видеть тебя не хочу. Испугался бандитов, бросил меня одну и даже не попытался спасти.

Несколько мгновений я изумленно смотрел на спутницу, потом громко расхохотался и восхищенно выдохнул:

- Ну, ты змея!

Лара «скромно» потупилась.

- Я не змея, Вась. Я ведьма…

[1] Помощница жрицы вуду

Глава 7(1)

Из Доминиканы мы улетели утром, хотя Лариса довольно настойчиво намекала, что было бы неплохо остаться тут ещё на пару деньков. Мол, прибыли на курорт и даже на пляже ни разу не побывали.

Я, в принципе, не возражал, и наверно и вправду остался, если бы не одно но. Местные власти наверняка очень скоро узнают об устроенном мной побоище. Пусть даже разгромленным оказалось бандитское логово, но всё равно – ни одно уважающее себя государство не потерпит, если кто-то чужой попробует покуситься на его священное право – право на насилие в отношении собственных граждан.

Конечно, сразу меня не вычислят, но чем дольше мы будем оставаться на острове, тем больше шансов, что спокойно мне улететь не дадут. Как пить дать задержат, а там и доказательства с уликами подоспеют. Словом, чем раньше отсюда слиняешь, тем лучше, благо, что в Доминикану я прибыл не под своим именем. Подлинные паспорта – пять российских и тридцать штук «импортных» – сохранились от «прошлой» жизни. Сделал их в самом начале пути «великого колдуна» и пользовался ими неоднократно, в том числе в этой поездке.

Лара с моими доводами согласилась не сразу.

Я снял комнату в недорогом хостеле на окраине Санто-Доминго, и ведьма полночи не давала мне спать. Конечно, не в том смысле, что домогалась, а в том, что бродила по номеру, изобретала способы скрыть следы преступления и обмануть полицию, делилась идеями, на что лучше всего потратить имеющиеся у меня деньги, сетовала, что призраки не могут загорать так же, как люди, и совершенно искренне не понимала, почему я отказываюсь оставаться. В конце концов, мне это до такой степени надоело, что я чуть было не предложил: раз тебе хочется, чтобы мы тут остались, выдумай что-то поинтереснее тупого лежания на песке – вселись например в какую-нибудь красотку из местных и сделай наш отдых незабываемым, таким, чтобы никому потом не было мучительно больно за бесцельно потраченные дни, часы и минуты.

Хорошо, что ничего этого говорить не потребовалось. Часам к трем Лара наконец успокоилась и вняла голосу разума: да, ты прав, нечего нам тут делать, надо возвращаться домой.

После таких разговоров остаток ночи мне снились сплошь одни бабы. Блондинки, брюнетки, шатенки, фигуристые и не очень, образованные и простоватые, фривольно одетые и чуть ли не в парандже, добрые и сварливые, занудные и беззаботные, и все они приставали ко мне с одним-единственным пожеланием – «прогони призрака, и мы сразу станем твоими».

Утром я очнулся совершенно разбитый и неудовлетворенный нравственно и телесно. Нет, острый спермотоксикоз мне пока не грозил, но, судя по симптомам, стадия кризиса уже приближалась.

А ведь всего сутки назад чудилось: эту «болезнь» я полностью одолел и теперь с лёгкостью сдерживаю любые поползновения и инстинкты. Оказалось, фигушки. Гормоны прут совсем не по-детски. То ли это разборки с бандитами так на меня повлияли, то ли, что ближе к истине, Лара с «подружкой». Сексапильная мадемуазель Сёмкина и вселившаяся в её тело волшебница из другого мира – коктейль абсолютно убойный. Особенно после весьма недвусмысленной благодарности за спасение из лап вудуистов-фанатиков.

Самое паскудное, что я теперь не могу просто выйти на улицу и подцепить там какую-нибудь девицу. Лара – как та собака на сене, которая и сама не ест, и другим не даёт. Первое «не» – потому что призрак, второе – потому что отделаться от неё практически невозможно. Чувствую, скоро даже по естественной надобности буду ходить с оглядкой …

А с другой стороны, может, это и правильно. Трудности закаляют характер, и если действительно хочешь вернуть магические способности и найти то, что ищешь, надо научиться держать себя в рамках. Причем, не только в отношениях с женщинами, но и вообще…

** *

После Доминиканы пришлось задержаться в Москве аж на две с половиной недели. Поначалу я думал, мы сразу рванём в Тибет, но, как оказалось, въехать туда не так просто. Имелось всего два способа: или через границу с Непалом, или сперва в «основной» Китай, а уже оттуда в Тибет. В обоих случаях требовалась китайская виза. В первом – так называемая групповая, во втором – обычная туристическая, но к ней прилагалось специальное разрешение на посещение автономного района.

Из Катманду в Лхасу отправлялся только один международный рейс, и все билеты, увы, были распроданы на месяц вперёд.

Хочешь не хочешь, пришлось выбирать вариант номер два: Москва – Пекин – Лхаса.

Пока оформлял документы и авиабронь, а затем ждал визу и спецразрешение, Лара по моей просьбе штудировала книги по истории буддистской страны и её отношений с соседями. Сам я всё это время изучал найденную на Гаити «Тибетскую книгу мёртвых».

Переводы на европейские языки от аутентичного текста, как выяснилось, хотя и не сильно, но отличались. Санскрит и китайский тоже не давали полной картины, а с тибетским проблемы были уже у меня – я на нём не говорил.

Заметив мои «страдания», ведьма только плечами пожала:

- Делов-то. Выучи, вот и всё.

- Как?

- А как ты раньше учил?

- Раньше?.. – я почесал в затылке. – Хм... да я как-то не задумывался. Захотел, и оно само получилось.

- Ну, вот ипопробуй как раньше...

Как раньше не вышло, несмотря на старания. Час мучился, но ничего не добился.

Всё это время Лара внимательно наблюдала за мной.

- Знаешь, в чём твоя ошибка? – поинтересовалась она, когда процесс самообучения зашёл в тупик.

Я нервно дёрнул щекой.

- Знал бы, давно бы уже балакал, как Далай-лама.

- Хочешь узнать?

- Ну, хочу. И что? На колени перед тобой упасть, чтобы просветила?

Напарница усмехнулась.

- Вообще, было бы неплохо, но ты же всё равно не сумеешь.

- Это почему?

- Чтобы нормально просить, чтобы тебе сочувствовали, надо быть искренним. Вот встанешь ты передо мной на колени, а про себя будешь думать: чёрт с ней, прикинусь несчастным, главное – результат.

- И что в этом плохого?

- Плохо, что человек привыкает врать. Он учится подменять настоящие чувства качественно изготовленным суррогатом. А потом сам не замечает, как начинает считать фальшь нормой жизни. Эмоции становятся инструментами для достижения цели, такими же выверенными и логичными, как доводы холодного разума. Вера, любовь, дружба, привязанность, умение прощать, готовность к самопожертвованию – всё это исчезает бесследно. Остается лишь голый расчёт. Шаг за шагом человек превращается в автомат, в ожившую куклу, в ходячего мертвеца, в такого же зомби, какого ты видел в Доминикане. Разве ты этого хочешь? Неужели ты думаешь, что и маг – это просто машина, производящая волшебство?

Я несколько секунд смотрел на Ларису, пытаясь понять: она и вправду так думает или прикидывается?

- Хочешь по-честному?

- Да. Давай.

- Не знаю, как в вашем, а в нашем мире люди действительно часто изображают не те эмоции, которые реально испытывают. Да, это так. Но верно и другое. Ещё чаще у нас просто стараются скрыть истинные чувства. За хамством прячут смущение, за наглостью – неуверенность, за дерзостью – страх, за грубостью – зарождающуюся влюбленность. Хочешь спросить: почему? Ответ у каждого свой. Но думаю, в большинстве случаев это делается не по расчёту. Просто люди боятся казаться глупыми, боятся реакции окружающих, боятся превратиться в посмешище. Вот взять, например, нас. В других условиях мы бы, наверное, могли влюбиться друг в друга… Нет-нет, не стоит искать здесь какой-то подвох, – взмахом руки я остановил вскинувшуюся было ведьму. – Ты и сама знаешь, такое возможно. Но сейчас это совершенно неважно.

- А что тогда важно? – фыркнула Лара, всем своим видом показывая, что я её не убедил.

- Важно, что мы – партнёры и наши отношения развиваются. Честно признаюсь, ты мне сразу же не понравилась. Более того, общаться с тобой мне было неприятно. И не надо сейчас говорить, что ты лично никакой неприязни ко мне не испытывала.

Ведьма приподняла бровь, но ничего не сказала. Молодец.

- Так вот. Общаться нам всё же пришлось. Спасибо Сар’хаку. Благодаря ему, мы стали союзниками. Вынужденными союзниками. А вот теперь скажи мне начистоту, признайся, я тебе когда-нибудь врал?

- В каком смысле?

- В том, что показывал, что отношусь к тебе лучше, чем есть?

- Нет. Не помню такого, – покачала головой девушка.

- А ты показывала?

Лара ненадолго задумалась.

- Нет. Определенно нет.

- Тогда какие претензии?

Секунд десять мы смотрели друг другу в глаза.

- Ну а сейчас? – не выдержала Лариса.

- Что сейчас?

- Сейчас ты ко мне как относишься?

Я улыбнулся.

- А сейчас ты мне нравишься.

- Как человек? – Лара хитро прищурилась. – Или… как женщина?

Мой рот растянулся едва ли не до ушей.

- А вот это ты от меня фиг услышишь.

- Почему?

- Потому что призраку это без разницы.

Лицо девушки недоуменно вытянулось, а затем на нем явно проступила обида.

Я засмеялся.

- Ну, ты же настаивала на честном ответе. Зачем тогда обижаться?

- Я вовсе не оби…

- Обижаешься, обижаешься. Я же вижу.

- Ничего ты не видишь! Тоже мне, физиономист выискался.

Лара сердито нахмурилась, а потом и вообще отвернулась.

Ситуация меня откровенно забавляла. Ведьма-призрак дуется на волшебника-недоучку из-за того, что тот «отказался лайкнуть её пост в соцсетях». Где ещё такое увидишь? Впрочем, надолго затягивать специально спровоцированную размолвку мне не хотелось.

- Ладно, извини. Я тебя обманул. На самом деле мне глубоко наплевать, что ты призрак. И ты мне действительно нравишься и как человек, и как женщина. Вот, я даже готов упасть на колени, как ты хотела, искренне и абсолютно по-честному.

Я бухнулся на колени и «покаянно» опустил голову. Не забывая, правда, косить одним глазом в висящее на стене зеркало. Средневековые мракобесы-монахи были неправы, говоря, что привидения не отражаются в зеркалах. Вполне себе отражаются. Не хуже, чем люди. Главное – уметь видеть.

Лариса смерила меня оценивающим взглядом и «важно» кивнула:

- Так уж и быть. Прощаю, – но через секунду не выдержала и рассмеялась. – Не знала, что ты такой хитрый. Но я вижу, что ты не врёшь. А теперь… – смех прекратился, и она снова стала серьёзной. – А теперь слушай, что я скажу по поводу обучения…

** *

В этом ювелирном мы зависли почти на час. Я выбрал его из-за просторного помещения и обширного ассортимента. Бегать по небольшим магазинчикам, искать нужное и выбирать, что дешевле – глупо и непродуктивно. Денег от прошлой жизни осталось достаточно, поэтому зачем мелочиться? И нервы будут целее, и время. Тем более что в середине рабочей недели да ещё в утренние часы покупателей практически нет и, значит, мешать нам некому. Ну, кроме продавщиц конечно.

Все они, в количестве аж трех штук, интенсивно «обхаживали» меня, сменяя друг друга и пытаясь всучить что-нибудь дорогое, а я делал вид, что никак не могу решить, сколько потратить на «любимую девушку»: меньше ста тысяч или, как говорится, гулять так гулять.

Лара, пока её компаньон «развлекался» с представительницами торговли, бродила от витрины к витрины и высматривала подходящее для наших целей изделие. Хотя, наблюдая за её «серфингом», я всё же проникся определенными подозрениями: как всякая женщина, она не могла рассматривать украшения только как необходимые нам артефакты. Наверняка ведь разглядывала их и просто «по зову сердца», получая от этого эстетическое наслаждение. Ну и конечно прикидывала, как все эти дорогущие безделушки будут смотреться на ней самой…

Ювелирка в нашей истории появилась не просто так. Она понадобилась, чтобы обучить меня новому языку.

- Как маг может научиться говорить на чужом языке? Он должен: а – переместить в свою память словарный запас этого языка, б – усвоить правила построения фраз, в – перенять опыт носителей, – вещала менторским тоном Лариса, вышагивая передо мной влево-вправо, как лектор или учительница. Резко остановившись, она ткнула в меня пальцем, словно указкой:

- Вопрос: где маг может взять эти знания?

- Ну… сходить, например, в магазин или библиотеку, взять там словари и учебники, а потом заловить какого-нибудь владеющего языком иностранца, пристегнуть его наручниками к батарее и заставить беспрерывно болтать.

Напарница фыркнула.

- Способ логичный, но долгий.

Я в ответ ухмыльнулся.

- Других не знаю.

- А зря. Мог бы стать величайшим полиглотом своего мира.

- Я бы и так им стал, если бы вы меня магии не лишили.

- Во-первых, магии тебя лишила не я, а во-вторых, ты её потихонечку восстанавливаешь.

С последним утверждением я спорить не стал. Магия ко мне действительно возвращалась, правда, довольно медленно – даже десятой доли прежних способностей не достиг или того меньше.

Сегодня я уже умел видеть ауры, худо-бедно вселялся в их обладателей, лечил, создавал простенькие артефакты, вызывал духов, использовал силу природы (по крайней мере, теоретически – спасибо шаману) и… на этом, собственно, всё.

Негусто конечно, но, если сравнивать, каким кутёнком был на суде, то даже и это прогресс. Кое-что мне подсказала Лариса, до чего-то добрался сам, что-то подсмотрел у других… При этом, моё развитие как волшебника одной магией не ограничивалось. Мало-помалу менялось и отношение к людям, к миру, к себе. Чувствую, оно стало значительно жёстче и прагматичнее. В последнем «квесте» я даже научился спокойно и холодно убивать… А вот любить… Нет. Не уверен…

Способ, которым я мог выучиться новому иностранному языку, сочетал в себе все три пункта предложенной Ларой программы.

Откуда взять знания?

Ответ на этот вопрос был предельно простым: из «облачного хранилища». Именно так Лариса называла разлитую по всему миру невидимую среду, из которой продвинутый маг мог выуживать информацию. Один в один как в компьютерах, когда сохраняешь, а затем скачиваешь нужные файлы с виртуального сервера, распределённого по всей мировой сети. Удобно и собственные ресурсы тратить не надо.

- Там сохраняются все знания человечества, всё, что копилось тысячелетиями. Любой язык, любой опыт, любые данные, – сообщила напарница. – Надо их только найти и извлечь.

- Думаешь, я смогу?

- Когда-нибудь сможешь. Но не сейчас. Сейчас у нас просто нет времени. Поэтому извлекать информацию буду я.

- То есть, ты станешь как бы проводником, да?

- Именно так.

- Но ты же ведь призрак, мы даже дотронуться друг до друга не можем. Как же тогда ты будешь передавать информацию мне? Опять в кого-нибудь вселишься?

- Нет. Если я в кого-то вселюсь, этот кто-то и будет всё получать. Поэтому мы сделаем по-другому. Между нами будет ещё один проводник. Он должен быть неживым, иметь вытянутую форму, чтобы мы оба могли ухватиться за него с разных сторон, и состоять из специального материала, такого, какой могут чувствовать даже бестелесные призраки.

- И что это за материал?

Девушка улыбнулась.

- Золото.

Честно сказать, первая мысль, что пришла мне в голову после этого заявления, сводилась к банальному: «Надо ограбить Гохран».

Через секунду она трансформировалась в «Нет, лучше какой-нибудь банк».

Ещё через миг криминальная составляющая сменилась законопослушным «Зачем грабить, если можно купить?»

Короткая пауза, и «Слитки увезти не дадут. Лучше купить монеты и переплавить их, например, в стержень».

Завершить логические построения я не успел. Меня опередила Лариса:

- Цепочка вполне подойдёт. Где тут у вас ювелирные?..

- Ну что? Нашла, что искала?

Я говорил тихо и отвернушись, чтобы не заметили продавщицы. А ещё достал из кармана мобильник. Для маскировки. Что вроде не сам с собой разговариваю, а с абонентом.

- Даже не знаю, – вздохнула Лариса. – Тут столько всего. У меня прямо глаза разбегаются.

- Не понял. Ты целый час ходила по магазину и ничего не нашла? – недоуменно посмотрел я на ведьму.

Та смущенно потупилась:

- Нашла, но… Это не совсем то, что нам нужно.

- Ну, и что это?

- А вон. Пойдём, покажу.

Я пошёл за напарницей. Следом за мной двинулись и работницы торгового зала, параллельным курсом, с другой стороны прилавка, продолжая что-то бубнить про скидки и новые поступления. Ну и работа. Не представляю, как можно так целый день – бла-бла-бла, бла-бла-бла – язык ведь отсохнет.

- Вот.

Лара остановилась перед одной из витрин и виновато развела руками: мол, я не специально, само получилось.

Я посмотрел на товар и удивленно присвистнул.

Продавщицы восприняли это как сигнал к бою.

- Прекрасный выбор. Великолепный подарок. Только вчера поступил. Такие не чаще одного раза в месяц привозят. На него действует специальная скидка. Сейчас посчитаем…

Мне сунули под нос калькулятор с ценой.

Я снова присвистнул, только уже мысленно, и опять посмотрел на Ларису.

Ведьма пожала плечами: типа моё дело предложить, а дальше решай сам.

- Ты хоть представляешь, сколько эта фигня стоит?

- Что? Много? Да?

- Не просто много, а охрененно много.

- Но ты же говорил, что деньги для тебя не проблема.

Я аж крякнул с досады.

Да. Говорил. Но кто ж знал, что Лариса выберет самое дорогое, что есть в этом магазине.

- Оформляйте, – кивнул я ожидающим решения продавщицам.

Те сразу засуетились, забегали, зашуршали бумагой, начали доставать какие-то коробчки и футляры, объясняя, что всякий подарок надо красиво упаковать.

- Слушай! – обернулся я к Ларе. – Ну, ладно, цепочка, это понятно, она нам нужна. Но на кой черт мы дополнительно берём к ней серьги, кулон и кольцо?

Лара округлила глаза:

- Ты что?! Это же гарнитур! Его нельзя разбивать!

Я набрал в лёгкие воздуха и мысленно сосчитал до десяти. Потом медленно выдохнул. Вроде бы отпустило.

- Ну, хорошо. Ладно. Мы всё это купили. А теперь вопрос. Очень простой вопрос. Нам этого хватит?

- Не знаю.

Блин! Такое ощущение, что она надо мной издевается.

- Что значит не знаю?

- Цепь тонковата, поэтому канал передачи будет заужен. А это может привести к сбоям.

Фигасе заява! Что, нельзя было раньше предупредить?

Всё! Нахрен такие покупки! Нашла дурака!

Пылая праведным гневом, я развернулся к ближайшей из продавщиц и…

- Эээ… цепочку, пожалуйста, упакуйте отдельно.

- Хорошо. Так и сделаем. Вот этот футляр подойдёт?

- Да. Нормально.

Я себя почти ненавидел. Мямля! Не смог отказаться. Хотя, казалось бы, чего проще…

- Скажите, а у вас есть такие цепочки… ну, чтобы потолще? Чтобы не только женщинам подходило, но и мужчинам.

- Конечно же есть, как не быть. Вот, смотрите.

Продавщица выдвинула из прилавка лоток и принялась выкладывать товар на стекло.

- Вам какое плетение больше нравится? Панцирное, черепашка, картье, лисий хвост…

- Бери «лисий хвост». Оно классное, самое то для проводника, – заметила подошедшая сзади Лариса.

- Сам разберусь, – я дернул щекой и указал на самую плотную и длинную цепь. – Давайте вот эту. Которая лисий хвост.

Мне опять показали калькулятор с ценой.

Я обреченно вздохнул.

- Выписывайте.

Ещё один удар по моему кошельку.

А куда деваться?

Дело есть дело. Одними бриллиантовыми гарнитурами сыт не будешь…

** *

В новой поездке Лара ни в кого не вселялась. Из Москвы в Пекин, а затем из Пекина в Лхасу она летела в свой призрачной ипостаси и без билета. Не знаю, где она пряталась в самолёте, но рядом со мной её не было – появлялась только после посадки, уже в аэропорту. Меня это, в общем и целом, устраивало. Наверно, впервые за прошедший с нашего знакомства месяц я получил возможность побыть одному и как следует поразмышлять обо всём, что случилось за это время и к чему это всё может в конце концов привести.

Тибетский я выучил за три дня. Обучение шло по тому же сценарию, что и в прошлом году, когда только-только стал магом – во сне. Основное отличие – я теперь понимал, как это происходит. Лариса получала необходимые знания из «астрала» и транслировала их в меня через проводник – массивную золотую цепочку, обмотанную вокруг наших запястий.

Как оказалось, золото было единственным веществом, которое является материальным для обоих миров – реального, где живут люди, и призрачного, где обитают духи и привидения. Любые предметы, в котором золото присутствовало больше, чем наполовину, ведьма ощущала как настоящие, которые можно потрогать, поднять, подержать…

Остальные объекты мира живых требовали усилий.

С помощью магии Лариса могла взять в руки листок бумаги, катнуть теннисный шарик, нацепить на нос очки, но, как она сама утверждала, этим её возможности и ограничивались. Внутренней силы хватало, максимум, на минуту: бумажный листок планировал на пол, шарик превращался в «чугунное ядро», а очки просто проваливались сквозь тело. Чуть лучше дело обстояло со всякого рода полями – электромагнитными, гравитационными и мало кому известными астрально-магическими. Ведьма умела частично манипулировать ими: изменяла конфигурацию, усиливала, ослабляла, вызывала локальный пробой. Но тоже – в определенных пределах. Она, например, не могла удаленно включить электрический чайник, но ускорить или замедлить процесс нагревания воды ей было по силам. То же самое относилась к компьютерам. Самостоятельно открыть какую-нибудь программу у Лары не получалось, но использовать уже открытую и запущенную – запросто…

Что же касается золота, с ним подобной проблемы не возникало.

Когда мы вернулись из магазина, Лариса почти полчаса крутилась перед зеркалом, примеряя только что купленные украшения. Наверное, для обычных людей это выглядело бы как фокус: цепочка, серьги, кольцо висят в воздухе и падать не собираются. Мало того, они ещё движутся, словно их в самом деле кто-то надел. Кто-то невидимый и неслышимый.

- Тебе нравится? – спрашивала невидимая колдунья каждые полминуты.

- Нравится, – покорно отвечал я, хотя, по большому счёту, мне было всё равно.

Есть ли на девушке дорогущие безделушки, нет ли, какая, в принципе, разница? На природную красоту это ничуть не влияет, а влияет только на статус. Просто к тем, у кого эти безделушки имеются, современное общество относится с бОльшим почтением, чем к тем, у кого их нет. Мол, если дама может себе такое позволить, значит, вполне обеспеченная, вращается в высших кругах, и всяким там нищебродам не стоит даже пытаться подкатывать, а вот уважаемым и богатым – почему бы и нет?..

Впрочем, я тоже могу ошибаться, и смысл в украшениях всё-таки есть. Например, тот, что с их помощью мы с Ларой можем теперь передавать друг другу знания и умения. Хотя и не все. Многое остаётся запретным. И это, наверное, правильно. Человек должен сам ставить для себя цели, а потом добиваться их, с упорством идущего, развивая полезные навыки, приобретая бесценный опыт, получая новые стимулы, расширяя жизненные горизонты…

Именно этого мне в своё время не доставало, чтобы ощущать радость от колдовства, от обладания полученными на халяву способностями, от воплощения в жизнь своих безумных желаний.

А потом способности улетучились.

«Легко досталось – легко рассталось», как гласит народная мудрость.

Пусть это и казалось по первости настоящей трагедией и ужасом без конца, зато сейчас – красота. Ищу какую-то «печать андрогине», о которой вообще ничего не знаю, а если не отыщу, через два месяца меня грохнут. Перспектива, блин! Вертись, дружище, как хочешь, но изволь соответствовать…

Честно сказать, с этим дурацким судом и не менее дурацким заданием одни непонятки. Как выглядит эта печать, почему мы ищем её по какому-то странному алгоритму – никто мне не объяснил, даже Лариса. То ли сама не знала, то ли ей запретили рассказывать. Зачем запретили? Да кто их поймёт, этих могущественных и великих. Может, им просто нравится наблюдать, как барахтаются в сметане лягушки, надеющиеся, что когда-нибудь она превратится в масло…

А я и вправду надеялся. Интуитивно чувствовал: мы движемся в правильном направлении. Жаль только, что вслепую, ориентируясь на плохо поддающиеся логике знаки-подсказки: заметку об идущем в Москву шамане, куколке вуду, Тибетской книге мёртвых…

Последнюю я, кстати, прочёл на языке оригинала. Увы, никаких новых намёков, куда направляться, после прочтения не обнаружилось. На какое-нибудь конкретное место она не указывала. В конце концов, немного посовещавшись, главной целью поездки мы решили назначить Ганден, древний буддийский монастырь, резиденцию первого Далай-ламы…

** *

В аэропорту «Гонггар» мы приземлились точно по расписанию. До Лхасы от него надо было проехать около шестидесяти километров, от столицы автономного района до монастыря Ганден еще сорок.

Мелькнула мысль арендовать машину, но я её отогнал. Тибет – страна горная, а езда по многочисленным серпантинам меня совершенно не вдохновляла. Плюс воздух тут разрежённый, к нему ещё надо привыкнуть, акклиматизироваться, а делать это за рулём – идея плохая. Отрубишься на секунду, вылетишь не на обочину, а прямо в ущелье, и никакая магия не поможет. Да и потом, по местным законам, вести машину самостоятельно мне всё равно бы не дали, обязательно всучили бы пару сопровождающих – гида с водителем. Стеснять себя ими желания не было, поэтому пришлось выбирать что попроще и попривычнее.

Такси до Лхасы стоило сто юаней, автобус – двадцать.

Немного подумав, выбрал автобус. Не потому что дешевле, а потому что, помня о Санто-Доминго, не захотел общаться с очередным говорливым таксистом. В том, что они везде одинаковые, я нисколько не сомневался.

Салон рейсового автобуса оказался наполовину пустым, и это действительно радовало. Рядом никто чужой не уселся, свободное место заняла Лара. За время полёта я даже успел немного по ней соскучиться, и вообще – разговор мог стать интересным, недаром же она столько дней изучала местные историю и обычаи.

Ведьма мои ожидания не обманула и начала с самого любопытного:

- Ты знаешь, что такое полиандрия?

- Это когда полно мужиков, а баба всего одна?

- Фу, как некультурно! – фыркнула спутница. – Во-первых, не мужики, а мужья, а во-вторых, не баба, а женщина.

Я усмехнулся.

- Ну, хорошо, пускай будет женщина. Суть дела от этого не меняется.

- А вот и нет. Очень даже меняется. Много мужиков и одна баба – это насилие, а одна женщина и много мужей – это семья.

- Хм… Хочешь что ли попробовать?

- Не смешно.

- Ну почему не смешно? Я вот, к примеру, очень даже представляю себе, как ты отчитываешь своих фаворитов, а они прячутся от тебя под кроватью…

- Вась, не паясничай! – возвысила голос Лариса.

Я пристально посмотрел на напарницу. В эту секунду мне вдруг захотелось вынуть из сумки золотой «лисий хвост» (массивную цепь-проводник пришлось даже задекларировать на таможне) и отстегать им Лару по всем правилам отечественного «Домостроя».

Мысль правильная, но, к сожалению, малореализуемая. Сегодня подобное «воспитание» считается анахронизмом.

- Ладно. Не буду. Жги дальше.

Ведьма кивнула и принялась «отжигать».

- Полиандрия в Тибете существует с давних времён, и объясняется она не любвеобильностью женщин и не их дефицитом, а экономическими причинами. Бедным семьям легче дать калым только за одну невесту, сделав её женой сразу для всех сыновей, и сохранив для них общий родительский кров. Поэтому главная причина многомужества – возможность сохранить семейное имущество, раздел которого мог разорить многих тибетцев. Конечно, сегодня эта традиция постепенно уходит в прошлое, но в деревнях она ещё держится. Формально невеста выходит замуж за старшего брата, но по факту – за всех братьев семьи. Если какие-то братья ещё маленькие, они ждут совершеннолетия и тоже вступают в брак. Невесту подбирают среднего возраста, старшему, но под всех остальных. То есть, когда старший совсем уже старый, в наличии имеются мужья помоложе, и это очень полезно для здоровья женщины. Чем больше в семье сыновей, тем этот дом привлекательнее для невест. Большее количество добытчиков делают дом благосостоятельнее. За семью, в которой всего один или два сына, хорошую невесту не отдадут. Придётся довольствоваться либо сироткой, либо тем, что осталось. Такая модель удобна тем, что оставляя наследство, не нужно делить хозяйство, и с годами оно только ширится и растёт.

Я почесал в затылке.

- Хрень какая-то. Если я бедный, у меня есть жена, только моя и никого больше. А если богатый, то почему-то должен делить её с кучей родственников.

- Типичный мужской шовинизм, – засмеялась Лариса. – Вы в большинстве все жуткие собственники и даже жену готовы считать просто имуществом.

- А вы что, совсем не такие?

- Мы, женщины, можем быть разными. Порог приспособляемости у нас существенно выше, чем у мужчин. А ещё мы, как правило, чтим традиции. И многожёнство, и многомужество – обе эти модели имеют право на жизнь. И кроме того… – девушка хитро прищурилась, – многие в мире считают Тибет колыбелью цивилизации и хранилищем истинной мудрости. Так что полиандрия – это не просто местная блажь. Это самая что ни на есть изначальная модель отношений.

- Тоже мне, мудрость, – скривился я, как от изжоги. – Баба мается дурью, а мужики ходят к ней… А как они, кстати, к ней ходят? По расписанию что ли?

Спутница вновь рассмеялась.

- Скажешь тоже, по расписанию… Ну конечно же нет. Кого позовёт, тот и идёт.

- Хренасе! А если одного она всё время не зовёт и не зовёт? – забеспокоился я за неизвестного тибетского мужа.

Лара пожала плечами.

- Значит, ему нужно постараться, чтобы заслужить её внимание. Лучше работать, к примеру.

Я покачал головой. Мне всё больше и больше становилось жалко несчастных тибетцев.

- Ну, хорошо. А чьими тогда считаются дети?

- Как это чьими? – удивилась Лариса. – Всех вместе, хотя в некоторых сёлах считалось, что старшего брата.

Бедный-бедный старший брат. Платить алименты за всех – вот это и вправду, попал так попал.

- То есть, чаще всего по отцам их не различают?

- Нет.

- И никому неинтересно узнать, чей из детей его?

- Это абсолютно неважно. Дети принадлежат одному роду, и если кто-то из отцов погибнет, другие будут кормить всех детей как своих, а для матери тем более всё равно, кто отец у ребёнка, она будет заботиться обо всех одинаково, но чем больше мужчин кормят её детей, тем лучше.

- А как на счёт ревности? Братья не ревнуют, не ссорятся?

- Как они могут ревновать, если это их всех жена?

- Ну прямо совсем-совсем?

- Совсем.

Я опять озадачился.

- А что, если жене не захочется исполнять супружеские обязанности с одним из мужей?

- Как это не захочется?

- А так вот и не захочется. Ну не нравится один, хоть режь! Совсем плохой и работает плохо. Со всеми без проблем, а с этим – никак.

Лара грустно вздохнула.

- Да, это будет очень большая проблема. Но это будет его проблема. Только его.

- Как это? Почему его?

- Потому что традиция, – развела ведьма руками. – Ему придётся уйти. Пути всего два – в монастырь или в наёмные работники, жить при каком-то доме и работать только за еду…

Какое-то время я просто переваривал информацию, а потом… хлопнул себя ладонью по лбу:

- Так вот почему тут столько монахов! А я-то думал…

* * *

Всю дорогу до Лхасы спутница развлекала меня рассказами о местных обычаях. Больше всего, как и в начале пути, она напирала на место и роль женщин в Тибете. За час с небольшим я узнал много чего интересного.

По словам ведьмы, многомужество и безбрачие монахов в Тибете провоцировали огромную конкуренцию между девушками и благосклонное отношение к внебрачным связям. Если незамужняя девушка беременела, отец её будущего ребёнка был обязан отработать в её семье две недели до и после рождения ребёнка, после чего родители дочери благодарили парня, отпускали его на все четыре стороны, а новорожденного причисляли к собственным детям.

Многие молодые тибетки гордились своими любовниками и носили на шее специальные ожерелья из монет, каждая из которых символизировала амурный подарок от очередного парня. Если монет было мало – это означало, что девушка не очень популярна среди мужчин, и шансы выйти замуж у неё незначительные. Роман с иностранцем ценился превыше всего и обозначался в ожерелье коралловым шариком. Обладательницу нескольких коралловых шариков могли добиваться братья сразу из нескольких семей.

Большую часть пути я молчал, но, услышав про шарики, невозмутимо заметил:

- Ну, я как раз иностранец. Значит, покорить тут любую красотку проблемой не станет.

Лара аж поперхнулась от возмущения.

- Ты это что?! Что значит не проблема?! Ты сюда за этим что ли приехал?!

Я сделал вид, что не понял.

- Ну а почему бы и нет? Мало ли как может статься? Я вроде бы не урод, с деньгами, да ещё иностранец. И если тут всё и вправду, как ты говоришь, все местные девки будут на меня вешаться. А раз все здешние женщины такие значимые и важные, мы через них много на кого сможем выйти. Может быть, даже на самого Далай-ламу.

- Далай-лама живёт в изгнании. Его здесь нет, – процедила сквозь зубы Лариса.

Похоже, она уже едва сдерживалась, чтобы не шарахнуть в меня чем-то магическим.

А я продолжал «балагурить»:

- И вообще. Может быть, и Далай-лама того…

- Что того?

- Тоже всю жизнь о бабах мечтает. А мы ему раз – девицу подсунем посимпатичнее. Проверенную и уже охмурённую. А чтобы не ерепенилась, тебя в неё вселим, и дело пойдёт, вот увидишь.

- Придурок, – дёрнула щекой ведьма и отвернулась.

Молодец! Догадалась-таки, что я её просто троллю.

Ну и отлично. Нечего было втирать мне всякую чушь о женщинах и их превосходстве над мужиками. Что я, не понимаю что ли? Изволите, сударыня, склонять меня к преимуществам женской магии? Тогда получите ответку. За мною не заржавеет. Тоньше надо действовать, тоньше…

Конечной остановкой автобуса стал междугородний автовокзал. Отсюда можно было добраться практически до любой точки Тибета, за исключением совсем уж глухих деревушек. Но даже туда ходили время от времени минивэны и – внимание! – трактора.

Такси мне брать не хотелось, трактор казался экзотикой, а ближайший автобус в Ганден отправлялся только через четыре часа.

- Ну что, будем искать варианты? – поинтересовался я у Ларисы, сделав вид, что ничего не случилось и никто ни на кого не обиделся.

- Ищи, – пожала плечами ведьма.

Видимо, до сих пор обижалась.

Ну и ладно. На обиженных воду возят.

Поиски подходящего транспорта завершились через десять минут.

Судя по табличке под ветровым стеклом, микроавтобус отправлялся в нужную сторону. Мало того, рядом уже стояли монахи. Выглядели они колоритно. Бордовые накидки-саронги, жёлто-оранжевые рубахи с короткими рукавами, кожаные «чувяки» на ногах, бритые налысо головы, аж макушки блестят. Традиция, ничего не попишешь.

Всего я насчитал девятерых пассажиров, а мест в машине было двенадцать. Нормально. Значит, отказать не должны. А чтобы уж точно не отказали, я заговорил с водителем по-тибетски.

Как оказалось, микроавтобусы – транспорт только для местных, иностранцев на них не пускают. Почему? Фиг знает. Тем не менее, шофёра уговорить удалось. Как? Элементарно. Взглянул на его ауру, нашёл там пару застарелых болезней, слегка подлечил, почистил, назвался практикующим целителем, ищущим новых знаний, и – дело в шляпе.

Чтобы я не слишком выделялся своим внешним видом, водитель выдал мне длинный отрез бордовой материи, как у монахов.

- Накинете сверху, будете типа послушником, – объяснил он задумку. – Эх, ещё бы побрить…

Брить себя я не дал. Сказал, что у истинного целителя волосы на голове как радарное поле – с их помощью он получает важные данные о состоянии пациента.

Глупость конечно, но собеседник сделал вид, что поверил. И вообще – мы оба были абсолютно серьёзны. Серьёзны до такой степени, что следующие четверть часа, когда уже тронулись в путь, Лара буквально места себе не находила, ёрзала, косилась на меня, порывалась спросить и в итоге не выдержала:

- Слушай, насчёт волос ты что, правду сказал?

- Конечно. Я всегда говорю только правду, – не стал я разочаровывать спутницу. – И вообще, если бы ты читала мою монографию об органах осязания у земных магов, ты бы знала, что на кончиках ушей у них имеются особо чувствительные точки – бэк-сенсоры. Благодаря им, я могу видеть всё, что у меня за спиной. Между прочим, очень полезная штука.

- Ты шутишь?! – распахнула глаза Лариса.

- Как можно?! Если не веришь, потрогай.

Лара немного помедлила, но всё-таки сунула руку в сумку, вытащила оттуда массивную золотую цепочку и аккуратно приложила к моему уху. Несколько секунд она честно пыталась почувствовать скрытую в ушах магию, потом опустила руку и зашлась в приступе беззвучного смеха:

- Ну, ты даёшь! Так меня ещё никто не разыгрывал.

Я усмехнулся, забрал у ведьмы цепочку и философски заметил:

- Всё когда-то бывает впервые…

** *

До монастыря минивэн, увы, не доехал – сломался. Это произошло прямо на автостраде, на объездном шоссе. Микроавтобус внезапно задергался, мотор «зачихал», и водитель сочел за благо съехать к обочине и остановиться. Судя по иероглифам на указателе, ближайший населённый назывался Тадзьсян, от него до поворота к Гандену было недалеко. Если идти пешком, то всего полчаса хорошего хода. Однако, как выяснилось, монастырь находился чуть в стороне, после съезда дорога сильно петляла, и реальное расстояние, которое требовалось проехать или пройти, составляло около двадцати километров.

Тем не менее, монахи не стали ждать, когда машину починят, быстро собрали пожитки и двинулись по тропинке в сторону гор.

- Куда они? – спросил я водителя.

- В монастырь, куда же ещё, – пожал тот плечами.

- А почему не по дороге?

- Лишний крюк. Дорога, она вокруг горы заворачивает. А напрямик ближе. Раза в четыре-три. Там, правда, два перевала, но пройти можно. Летом там снега нет.

- И сколько идти?

- Не знаю. Часа полтора-два. Зависит от подготовки. Но вам не советую.

- Почему?

- Вы к нашему воздуху ещё не привыкли. На прошлой неделе тут двое чуть было не померли, едва откачали. Тоже с равнины и тоже думали, что это нетрудно. А оказалось, тут даже дышать надо не так, как внизу.

- Спасибо. Я понял…

Шофёр принялся звонить в сервис, а я повернулся к Ларисе:

- Что будем делать?

- Думаю, надо идти за монахами.

- Уверена?

- Ну, не просто же так мы сломались. Любое такое событие – это знак. Помнишь, как на Байкал летели?

Я хмыкнул.

- Да уж, такое забудешь.

- А я о чём говорю. Плыви по течению, и река сама вынесет тебя куда нужно.

С этим утверждением можно было поспорить, но вдаваться в дискуссии я не стал. Лара права. Надо идти за монахами.

Горная подготовка у меня имелась. Ещё до того как стал магом, совершил несколько восхождений на пятитысячники, а здесь большего и не требовалось. Гора Ванригу, на которой располагался Ганден, имела высоту четыре пятьсот. Да и дорога к ней проходила не по отвесным скалы и ледникам, а по относительно ровным склонам, с перепадами не больше полкилометра и уклонами до тридцати градусов. Ведьма вычитала это в каких-то справочниках и поделилась со мной. Видимо, чтобы вселить уверенность и придать мыслям нужное направление.

Догнать монахов я не пытался. Просто шёл следом, держа в прямой видимости. Тропинка петляла среди камней, кое-где сквозь породы пробивались трава и кусты. Бордовые балахоны хорошо контрастировали с жёлто-зелёной растительностью и окружающими горами.

Лара время от времени убегала вперёд, чтобы проверить дорогу и расстояние до монахов – не слишком ли они далеко? Труда ей это не составляло, ведь призраки не устают.

На первый перевал мы поднялись минут через сорок. Снег там и вправду отсутствовал – всё-таки лето, но было ощутимо прохладнее, чем на шоссе. Метрах в тридцати от тропинки я увидел сложенную из камней пирамиду. Высота – полтора человеческих роста, ширина – такая же или чуть больше.

- Культ «ларце», – сообщила Лариса. – Каждый, кто проходит через перевал или по ущелью, должен положить рядом камень, как плату богам за проход. Получаются такие вот пирамидки. Они называются «обо».

- Хорошо хоть, что камень, а не монету, – проворчал я, шаря вокруг глазами, ища подходящий камушек.

- Если нет подходящего камня, – продолжила ведьма, – можно воткнуть веточку или, к примеру, кость.

- Веточку? Кость? В горах? Нет уж. Доктор сказал «камень», значит, камень.

Я уложил в пирамиду приличных размеров булыжник и повернулся к спутнице:

- А ты почему ничего не кладешь?

- Мне не положено. Во-первых, я призрак, а во-вторых, женщина.

- Про призрака понимаю. Про женщину – нет.

- Зря. Мог бы и догадаться. Местные полагают, что гора – это олицетворение мужского начала, поэтому камни обязаны класть мужчины, а женщины должны почитать озёра и реки. Рек и озёр тут нет, поэтому максимум, что я могу – это привязать к твоей каменюке какую-нибудь красивую ленточку.

- Ну, так привязывай, чего ждёшь?

- Где я тебе её тут возьму?

- Откуда я знаю? Ищи.

- Сам ищи.

Я усмехнулся.

- Ладно. Как скажешь.

Поднатужившись, я оторвал от своей накидки длинный и узкий клочок и протянул ведьме:

- Привязывай.

Лара презрительно фыркнула и взяла в руки импровизированную ленточку.

Она не учла одного – ткань у накидки была достаточно плотной и, значит, довольно тяжёлой для призрака.

Через десяток секунд материя упала на землю.

- Что такое? Не получается? Ай-яй-яй, нехорошо-то как.

Девушка закусила губу и попыталась поднять ленту. На этот раз «призрачной» силы хватило только на пару секунд.

- Спорим, что ты не сможешь её завязать!

Ведьма посмотрела на меня пристальным взглядом, потом чуть прищурилась…

- На что спорим?

- На желание.

- Договорились.

Не успел я и глазом моргнуть, как Лара метнулась ко мне и быстрым движением выхватила из сумки золотую цепочку. Обмотав её вокруг пальцев и используя как зацеп, ведьма легко подхватила ленту и бросилась к пирамидке. На то, чтобы обвязать камень, много времени не ушло. Всего полминуты, и местная «обо» украсилась элегантным бантиком бордового цвета.

- Так нечестно, – выдохнул я, когда всё закончилось.

- Честно-честно, – засмеялась Лариса. – Ты про подручные средства условия ставил? Не ставил. Значит, я выиграла.

Я покачал головой, но дальше спорить не стал. Сам виноват. Надо было точней формулировать.

- Ладно. Какое будет желание?

Девушка улыбнулась.

- Ну, Луну с неба я тебя доставать не заставлю. Ты всё равно не сможешь.

- Ну, хоть на этом спасибо.

- Пожалуйста. А желание… – она сделала вид, что задумалась. – Желание у меня будет такое. Ритуал «ларце» включает себя не только укладку камня. Надо ещё обойти, а ещё лучше обежать пирамидку по часовой стрелке нечётное количество раз. Так вот. Я хочу, чтобы ты сделал девяносто девять кругов. Времени тебе на это даётся… ну, пусть будет пять минут. Всё. Давай. На старт! Внимание! – в руке у Ларисы появился призрачный стартовый пистолет. – Марш!

Громыхнул «выстрел». Я резво сорвался с места.

Ширина каменной кучи около четырех метров. Чтобы не оступиться, добавляем полметра-метр, умножаем на пи, получаем пятнадцать с копейками. Сотня таких кругов – это…хм… полтора километра. Настоящая олимпийская дистанция. Чемпионы, насколько я помню, пробегают её минуты за три с половиной…. Пять – юношеский разряд… Справлюсь…

- Семь… десять… пятнадцать… – считала круги Лариса.

На двадцать шестом я вдруг почувствовал, что бежать становится тяжело.

Водитель микроавтобуса был прав. Воздух здесь разреженный, и тем, кто живёт в низинах, физические нагрузки без акклиматизации противопоказаны. Тем не менее, переходить на шаг я не собирался. Знал, что как только сделаю это, у Лары тут же появится повод поиздеваться над слабаком. Выглядеть им мне ни в коем случае не хотелось. И вообще, сдаваться без боя – неправильно. Не по-мужски…

Пятьдесят третий круг дался с огромным трудом, я чуть не упал.

На шестьдесят девятом стало двоиться в глазах.

На семьдесят пятом мне показалось, что лёгкие сейчас разорвутся.

На восемьдесят четвертом сквозь затуманенное сознание пробилось встревоженное:

- Вась, всё! Хватит! Не надо больше. Я пошутила.

«Пошутила? Не надо? Ну уж нет, дудки. Мужик сказал, мужик сделал…»

- Девяносто один… девяносто три… девяносто шесть…

Взгляд застилала красная пелена, сердце билось в бешеном ритме, ноги словно налились свинцом, а рук я просто не ощущал, тело болталось из стороны в сторону, удерживать равновесие удавалось только усилием воли…

- Девяносто восемь… девяносто девять… Всё!

Останавливаться сразу было нельзя. Я по инерции пробежал ещё половину круга, потом меня повело вправо, к краю площадки, ноги начали сами собой заплетаться и…

- Стой! Куда?!

Земля внезапно «поехала», мелькнули осыпающиеся камни, я полетел вниз...

Глава 7(2)

Мне повезло, на дно ущелья я всё же не рухнул. Зацепился «буддийской» накидкой за каменный выступ и повис над обрывом. Далеко внизу журчала вода, высота – метров, наверное, сорок. Сорвусь – косточек не соберу.

- Вася! Ты как?! Живой?

«Живее всех живых, б…»

Вверху что-то опасно потрескивало.

Выдержит местная ткань мою бренную тушку, не выдержит…

Думать об этом я себе запретил.

В первую очередь, занялся самолечением. Секунд через десять в голове перестало шуметь, а сердце начало биться ровнее. На этом мои магические силы закончились. Неприятно, но факт. Оказывается, физическая усталость влияет на них даже больше, чем просто болезнь.

Спустя ещё пять секунд в поле зрения появилась Лариса.

- Фух! Живой, – она облегченно выдохнула и принялась с тревогой осматривать меня с разных сторон, не повредил ли чего.

Был бы я призраком, тоже бы так сумел – спуститься по отвесному склону без риска сорваться. Мог бы даже и в воздухе повисеть – во всех фильмах привидения, как правило, только этим и занимаются. А ещё или плачут, или наоборот воют как сумасшедшие, пугая всех, кого встретят.

Лара, слава богу, не выла и не причитала, хотя и выглядела донельзя расстроенной.

Шутка ли – чуть не угробить напарника из-за какой-то фигни, пусть он и сам виноват не меньше – решил доказать, что тоже «не тварь дрожащая», ну и попал соответственно.

- Глянь, как там. Не оборвётся?

Я указал наверх. Голос мой звучал хрипло.

- Может и оборваться, – донеслось через миг. – Тут дырка по шву.

Понятно. Действовать надо быстро и автономно. Лара меня в любом случае не удержит, даже просить не буду.

Кое-как оглядевшись, обнаружил в скале небольшую выемку. Как раз чтобы встать.

Дистанция – метра примерно два. Если как следует раскачаться, можно допрыгнуть…

Наверху опять затрещало, и в то же мгновение материя резко провисла, «уронив» меня сразу сантиметров на двадцать. От такого рывка зубы невольно клацнули.

Понял, что следующий рывок может оказаться последним.

Откинув тело назад, я качнулся к стене и, быстро сгруппировавшись, изо всех сил оттолкнулся от скал.

Попасть на выемку получилось с первого раза. Больно ударившиеся коленки не в счёт. Сбитое от удара в грудину дыхание тоже. Главное, что под ногами была теперь какая-никакая, а твердь.

- Сумка… моя… где? – слова давались с трудом, горло саднило.

- Здесь, – послышалось сверху. – Ты её на площадке оставил.

- Неси.

Через десяток ударов сердцарядом появилась Лариса и протянула мне раскрытую сумку. Я порылся внутри и отыскал там несколько чрезвычайно важных предметов: два карабина и шесть альпинистских закладок. В эту поездку взял их на всякий пожарный (всё-таки горы) и, как только что выяснилось, не прогадал. Даже почувствовал себя лучше, и настроение поднялось.

- Сними её там, – кивнул я на тянущуюся вверх накидку. – Только поаккуратнее, не порви.

- Она и так рваная, – буркнула ведьма, но дальше пререкаться не стала.

Спустя полминуты, после пары неудачных попыток, она всё-таки сняла с выступа зацепившуюся за острые зубья материю и опустила её ко мне. Длина ткани составляла около семи метров. Свернутая в тугой жгут, она вполне подходила для спуска.

Простучав камни около полки и не найдя «живых», я выбрал нужный из стопперов, сунул его в скальную трещину, дёрнул разок, почувствовал, что закладка встала нормально, и вщёлкнул в неё карабин. Затем, слегка успокоив дыхание, пристегнул к нему толстую монашескую «верёвку» и завязал в беседочный узел. Свободный конец свисал вниз метров на пять, на шесть. Негусто конечно, но лучше уж так, чем вообще никак.

Спуск в ущелье занял около часа. Переставлять и менять закладки пришлось девять раз. На каждом отрезке пути я находил подходящую скальную полку, останавливался на ней, просил Лару скинуть веревку и вынуть стоппер и организовывал новую точку страховки. Так, потихонечку-полегонечку в конце концов и добрался до самого низа.

Внизу минут, наверное, пять или шесть, я просто сидел, привалившись к скале и прикрыв глаза. Делать ничего не хотелось, а хотелось лишь успокоиться и унять сотрясающую всё тело мелкую дрожь. Адреналина хватило с избытком. По ощущениям, сегодня его выплеснулось даже больше, чем в памятной схватке с гаитянскими вудуистами.

Поблизости журчал ручей, шумел ветер, шуршали скатывающиеся со склона камушки и песчинки.

Когда снова открыл глаза, первое, что увидел – это примостившуюся возле огромного валуна ведьму. Вид у неё был виноватый.

- Это из-за меня, – вздохнула она, заметив, что её спутник очнулся. – Не надо нам было спорить по ерунде.

- Да ладно, чего уж там, – вяло махнул я рукой. – И вообще, что ни случается, то к лучшему.

- Ты думаешь?

- Уверен, – указал я на тянущуюся вдоль ручья тропку. – Плыви по течению, и река сама вынесет тебя к ожидающему твой труп врагу…

** *

Куда идти, вверх или вниз по течению, размышляли недолго.

Лара сказала, что надо идти вниз, что, мол, так всегда поступают, когда заблудились.

Я ничего не сказал. Просто повернулся и пошёл вверх. А на вопрос догнавшей меня Ларисы только плечами пожал: мы же не заблудились.

Удивительно, но спорить она не стала. Видимо, до сих пор оставалась под впечатлением моей дурацкой «пробежки» и спуска с горы. Ну и плюс всё ещё чувствовала себя виноватой. Последнее вернее всего. Сам, бывало, такое испытывал, но до чего же приятно, когда это происходит с другими. В такие минуты из них можно буквально верёвки вить.

- Значит, так. Сгоняй-ка наверх, посмотри, что там, – кивнул я на окружающие нас скалы.

Лара состроила недовольную мину, но всё же послушалась.

- Там ничего, – сообщила она, вернувшись.

- Совсем ничего?

- Совсем. Просто горы, и ничего больше.

- А там? – кивнул я вперёд.

- Откуда я знаю? И вообще, что ты меня гоняешь туда-сюда? – возмутилась Лариса. – Я тебе что, прислуга?

Я мысленно ухмыльнулся. Да, ненадолго её хватило. Впрочем, возможно, я ошибался, и она вовсе не собиралась виниться передо мной всю дорогу. А жаль. Такие планы разрушились…

- Ладно. Не хочешь, не надо. Пойдём без разведки.

И мы пошли без разведки.

Ручей становился всё мельче, горы вокруг всё ниже, воздух прохладнее.

Минут через сорок ущелье начало загибаться влево и превратилось в что-то типа оврага. При желании можно даже было подняться по склонам, но мне этого пока не хотелось. Вот когда станут совсем невысокими, тогда и посмотрим, а пока будем просто идти вдоль ручья и – куда выведет, туда выведет.

Тропинка вывела нас к невысокой скале. Ручей вытекал из расщелины с восточного склона.

- Пришли, – Лариса остановилась прямо перед родником и обернулась ко мне. – Дальше куда, гражданин начальник?

Я усмехнулся и указал направо.

- Умный в гору не пойдёт, умный гору обойдёт.

- Думаешь, там что-нибудь интересное?

- Ну, тропинка идёт оттуда.

- Или туда, – не согласилась ведьма.

- Или туда. Обойдём, узнаем…

Ведьма ошиблась, а я оказался прав.

Тропинка действительно вела не «туда», а «оттуда».

Сразу за скалой мы чуть ли не нос к носу столкнулись с каким-то мальчишкой в монашеских одеяниях. Пареньку на вид было лет десять. Он стоял на тропинке с большим кувшином в руках. Стоял молча, насупившись, перекрывая дорогу.

От его взгляда мне стало не по себе. Зрачки парня подсвечивались фиолетовым.

Секунд пять мы просто смотрели друг другу в глаза, а потом монашек, не говоря ни слова, повернулся к нам с ведьмой спиной и медленно зашагал прочь по тропинке.

- Или я сплю, или это и вправду Сар’хак, – едва слышно пробормотала Лариса.

- Или я ничего в этой жизни не понимаю, или нас приглашают в гости, – проговорил я в тон спутнице.

- Пойдём?

- Конечно пойдём. Такой шанс нельзя упускать. В гости к демону я ещё не ходил…

Насчёт гостей я конечно преувеличил. Скорее всего, Сар’хак предлагал нам переговоры или что-то подобное. И я, кажется, понимал, почему. Он не только неправильно выбрал объект для вселения, но и радикально ошибся с местом. Судя по тому, что рассказала мне Лара об отношениях между мужчинами и женщинами в Тибете, бал здесь правили женщины. Поэтому не было ничего странного в том, что иномирянский носитель «мужского начала» пришёлся в Тибете не ко двору. Мало того, его фактически заперли в теле ребёнка.

Глядя на паренька, я совершенно отчётливо видел, как тяжело им обоим: и демону, и человеку. Их общая аура еле светилась. Тусклые жёлтые и серые нити переплетались с такими же багровыми и оранжевыми. Их обрывки торчали в разные стороны подобно свалявшейся шерсти. Казалось, достаточно лёгкого ветерка, чтобы разрушить жиденький, дышащий на ладан магический кокон. Дунешь, плюнешь, толкнёшь, и он тут же развалится. Как карточный домик. Как башня из доминошных костяшек. Как хижина из картонных коробок…

- Мы можем его убить?

- Нет, – покачала головой ведьма. – Призраков убить невозможно. Их можно развоплотить, но на это способен только судья.

- Чёрный шар?

- Да. Архонт Главк и такие, как он.

- А мы?

Лара пожала плечами:

- Если Сар’хак примет свою настоящую ипостась, то шанс есть. Но я полагаю, он не настолько глуп.

- А какая она, его ипостась?

- Понятия не имею. Я видела только пламя и вихрь. Но это его призрачная форма, а истинная, скорее всего, другая.

- Жаль. Было бы неплохо попробовать.

- Попробовать что?

- Морду ему набить, вот что.

- Зачем? – удивилась Лариса.

- Чтобы поговорить.

- То есть, чтобы поговорить, надо сначала подраться?

Я ухмыльнулся.

- У нас по-другому нельзя. Пока в морду не дашь, никто и не почешется.

Ведьма презрительно фыркнула.

- Узнаю мужское начало. Сначала ударить, потом разбираться. У вас и магия вся на этом построена.

- Опять будешь агитировать за женскую?

- Ничего я не буду, – рассердилась Лариса. – Сам разберёшься, не маленький. Только учти, ошибёшься с выбором, обратно уже не вернёшь…

** *

Идти оказалось недолго, минут пять или шесть. Тропинка несколько раз повернула, и за очередным поворотом нашему взгляду открылся чёрный на фоне желтовато-зеленых гор вход в пещеру. Мальчишка, не останавливаясь, прошмыгнул внутрь.

- Думаешь, нам точно туда? – с сомнением проговорила Лариса.

- Если боишься, можешь остаться здесь. Я и один схожу.

- Ничего я не боюсь, – буркнула ведьма. – Просто это может оказаться ловушкой.

- Может. Согласен. Но я всё равно пойду.

- А я тебя одного не пущу.

Девушка ловко обогнула меня и первой проникла в пещеру.

Я мысленно усмехнулся и шагнул следом.

Человеческие ловушки призракам не опасны, а разведка ещё никому не мешала.

Подозрения не подтвердились. Препятствия и ловушки в пещере отсутствовали.

Короткий, шагов на двадцать, каменный коридор заканчивался небольшим гротом.

Рассеянный солнечный свет проникал в него через пару прорубленных в горной толще окошек-отверстий. Парнишка-монашек улёгся прямо на каменный пол под одним из них и замер, как неживой. Его кувшин уже стоял у противоположной стены. Там же на грубой циновке сидел старый, очень старый монах и словно бы спал.

Когда мы вошли, он даже не шевельнулся.

- Мир тебе, ла, – кашлянул я, привлекая внимание.

Глаза старца слегка приоткрылись.

- Мир.

Голос у монаха оказался довольно скрипучим.

На всякий случай я сложил ладони в молитвенном жесте и высунул «по-тибетски» язык.

Рука хозяина «кельи» медленно поднялась и указала на циновку напротив.

- Не вздумай садиться на корточки, на колени или ногами вперёд, – шепнула мне Лара. – Это считается неприличным.

Я кивнул и уселся перед отшельником, сложив ноги так, как полагается по местным обычаям, она на другую, крест-накрест. У нас это называется «по-турецки».

Старец взял чашку, налил из кувшина воды и протянул её мне.

- Зачем ты пришёл?

- Обмакни в воде безымянный палец и брызни щелчком вверх, вниз и перед собой, – снова подсказала Лариса. – Это будет означать твоё уважение небу, земле и предкам.

Я сделал всё, как она сказала, потом пригубил из чаши и поставил её на землю.

- Я ищу.

Монах долил чашу доверху.

- Что?

Я сделал ещё глоток.

- Не знаю.

Отшельник снова долил.

- Как же тогда ты поймёшь, что нашёл?

На этот раз я осушил чашу до дна.

- Это я тоже не знаю. Но думаю, что пойму.

Монах внимательно посмотрел на меня своими выцветшими глазами.

- Когда я родился, меня назвали Цэрин. Просто Цэрин. Пятьдесят лет я искал знания, и меня стали звать Туичен-Цэрин – Цэрин из Туичена. Следующие сорок я искал истину, и меня звали Цэрин-гоче – Цэрин с большой головой. Небо свидетель, я добился многого в жизни, но не нашёл главного. Я не нашёл себя и теперь снова зовусь Цэрин, просто Цэрин, – старец секунд пять помолчал и тихо продолжил. – А ты? Ты себя уже отыскал?

Я наклонил голову.

- Думаю, да. Определенно, да.

Щелкнула пластиковая застёжка. Я вынул из сумки книгу и передал отшельнику.

- Я не нашёл в ней знаний. Я не нашёл в ней истины. Я нашёл только вопросы.

Старик раскрыл книгу, подслеповато прищурился, потом резко захлопнул и вернул её мне.

- Я понял. Ты идёшь в обратную сторону.

- Это хорошо или плохо?

- У каждого в жизни своя дорога. Но только человек может остановить колесо сансары.

Я невольно поморщился. Наш разговор начинал походить на соревнование между двумя философами-абсурдистами.

- А кто тогда он? – я указал на лежащего под окошком мальчика. – Зачем он здесь? Он тоже чего-то ищет? Или уже нашёл?

Отшельник устало вздохнул.

- Как-то раз к одному мудрецу пришла молодая женщина. Сквозь слезы она рассказала старцу свою историю. «Я не знаю, что делать. Всю жизнь я относилась к людям так, как хотела бы, чтобы они относились ко мне: была искренней, открывала им душу. По возможности я старалась делать всем добро, не ожидая ничего взамен, помогала, чем могла. Я действительно делала это всё безвозмездно, но взамен получала зло и насмешки. Мне обидно до боли, и я просто устала. Умоляю, скажите, как мне быть?» Мудрец выслушал женщину и ответил: «Разденься догола и пройдись нагой по улицам города». «Простите, но вы, наверное, сошли с ума или шутите! Сделай я это, неизвестно, что ожидать от прохожих. Глядишь, кто-то ещё надругается надо мной». Мудрец встал, отворил дверь и поставил на стол зеркало. «Ты стыдишься выйти на улицу нагишом, но тебе почему-то вовсе не стыдно идти по миру с обнаженной душой, раскрытой, как эта дверь, нараспашку. Ты пускаешь туда всех кому не лень. Твоя душа – это зеркало, именно поэтому все мы видим отражение самих себя в других людях. Их душа полна зла и пороков – именно такую безобразную картину они и видят, когда заглядывают в твою чистую душу. Им не хватает силы и мужества, чтобы признать, что ты лучше их, и поменяться. К сожалению, это удел только поистине смелых…»

- По-моему, эту историю я уже где-то слышала, – фыркнула мне в ухо Лариса.

Я отмахнулся: мол, не мешай, дай дослушать.

- Почунта был слишком добр, – кивнул старец на паренька. – Он открывал свою душу всем. Его тело поглощала болезнь, и он полагал, что благими делами сможет заслужить лучшее перерождение. Увы, с ним произошло то же самое, что случалось с другими, такими же искренними и чистыми. Перед смертью в его тело вселился демон, и я боюсь, что ему уже не помочь.

- Почему перед смертью? Ведь он ещё жив, – удивился я.

- Это лишь кажется. Он ничего не видит, не слышит и не говорит. Его душа заперта в теле, а вместе с ней там теперь заперт и демон, который поддерживает видимость жизни. Если его изгнать, душа Почунты умрёт без перерождения. Но если его не изгнать, то, когда его сила иссякнет, душа и демон сольются и будут вечно страдать в мире голодных духов.

- Почему ты так думаешь, Цэрин-ла? Откуда это известно?

Монах опустил голову.

- Потому что я тоже… практически умер… Я это чувствую. Я чувствую бардо умирания, когда разделяются ум и тело, и вижу это в других. И я теперь знаю, зачем Почунта явился ко мне. Он явился, чтобы привести тебя. У тебя есть священная книга, ты отыскал себя, и ты ищешь истину. Не знаю, как твое имя, как ты попал в Ганден, но ты пришёл вовремя.

- Меня зовут Василий. Я пришёл… – я оглянулся на Лару, – потому что меня вели духи.

- Ва Си Ли. Странное имя, – задумчиво проговорил старец. – Оно похоже на ханьские, но это неважно. Сейчас важно то, что вместе мы сможем помочь друг другу. Ты идёшь от себя к познанию, я от познаний к себе. Мы просто не можем не встретиться. Бардо умирания и рождения, бардо жизни и сна – они так похожи.

Я покачал головой:

- Прости, ла, но я перестал тебя понимать.

- Книга, – указал монах на книгу в моих руках. – Её обычно читают тем, кто недавно умер. Я очень скоро умру. Возможно, даже сегодня. Почунта… фактически мёртв. Ты прочитаешь нам эту книгу. Освобожденный от тела, я проведу тебя по шести мирам и покажу, где хранятся знания, а ты поможешь мне сделать правильный выбор.

- А мальчик?

- Мальчик будет со мной. И если я выберу правильно, то сумею помочь и ему.

- Не соглашайся. Это очень опасно, – прошептала Лариса.

- Я согласен, – кивнул я отшельнику…

** *

Старец умер через четыре часа. А ещё через час в пещеру припёрся его «коллега» и начал качать права.

- Я должен забрать его, – надменно сообщил бритый налысо гость в войлочных «мокасинах».

- Зачем?

- Это старый Цэрин. По заветам гелуг он должен быть похоронен в монастыре.

- Почунту забирать будете? – кивнул я на лежащего без движения мальчика.

- Да. Он одержим демоном. Демона надо изгнать.

- А как вы будете его изгонять?

- Чужеземец! Ты задаешь слишком много вопросов.

- Просто я очень любопытен, – пожал я плечами. – Хотя, если вам это запрещено и вы боитесь наказания, то можете не отвечать.

- Ищущему просветления бояться нечего, – презрительно бросил гость. – Демона из послушника мы будем изгонять палками. Думаю, сотни ударов хватит.

- А если не хватит?

- Тогда его изгонит огонь.

Я мысленно усмехнулся. Вот тебе и религия мира. Впрочем, Лариса упоминала, что тибетский буддизм отличается от традиционного, секс и насилие в нём могут мирно соседствовать с длительными медитациями и испытаниями духа и тела.

- Знаете, я тут подумал и решил: вам незачем забирать отсюда этих двоих.

- Как это?! – удивился монах.

Похоже, ему и в голову не могло прийти, что какой-то чужак откажется подчиняться представителю древнего монастыря.

- А вот так, – позволил я себе короткий смешок. – Я обещал этим людям, что прочитаю над их телами «Бардо́ Тхёдо́л», а свои обещания я привык выполнять.

- Ты сам выбрал, – процедил сквозь зубы монастырский посланец.

Одним движением он скинул с себя накидку и встал в боевую стойку.

Дурак! Если собрался бить, бей сразу, а не придуривайся, шаолинь недоделанный.

«Пчелиные танцы» длились недолго.

Монах несколько раз дёрнул руками, словно решил подтянуться на перекладине, а затем, издав петушиный клич, попытался достать меня в голову лихим уширо маваши.

Глупец! Забыл, что гордыня – такой же грех, как и вспыльчивость.

Опытный и умелый боец никогда не станет задирать ноги в обычной уличной драке. Недооценка противника может обойтись ему слишком дорого, ведь настоящие мастера о своих достижениях не кричат.

Вычурное искусство «маг-цзал» оказалось бессильным перед беспринципностью «боя без правил». Вместо того чтобы скакать по «келье» козлом, дрыгать ногами и демонстрировать эффектные позы а-ля «цветущий лотос» или «пьющий из лужи дракон», я просто шагнул вперёд и без затей врезал придурку по кумполу, сверху-вниз, кулаком, как старый учитель, вбивающие новые знания в башку нерадивого ученика. Не успев завершить разворот, монах рухнул на землю, словно подкошенный. Для верности я ещё пнул его ботинком по рёбрам, потом поднял за шкирку и вышвырнул из пещеры.

- Очухается, побежит за подмогой, – заметила Лара, когда я вернулся.

- Предлагаешь убить его?

Ведьма пожала плечами: типа решай сам.

Я покачал головой.

- Убивать мы не будем. Это бессмысленно.

- Он пожалуется настоятелю, и сюда прибежит толпа.

- Толпа прибежит в любом случае.

- Нам лучше позже, чем раньше.

- Без разницы.

- Почему?

- Читать мне придётся долго, – я испытующе посмотрел на напарницу. – Ты сможешь не дать им войти, пока я читаю?

Лара вздохнула.

- Ты не поверишь, но я почему-то была уверена, что этим всё и закончится.

- Так сможешь или не сможешь?

- А у меня есть выбор?

- Ты права. Выбора у тебя нет.

- Тогда не тяни и давать читать, а я… – Лариса окинула тоскливым взглядом пещеру. – Терпеть не могу драться с фанатиками.

- Только постарайся без смертоубийства. О’кей?

- Я постараюсь…

Глава 7(3)

Меня и ещё сотню таких же несчастных вели к жертвенному алтарю. Раскалённые добела крючья впивались в спину и плечи. От насквозь промёрзшей земли шёл такой холод, что, казалось, ноги вот-вот рассыплются, словно их окунули в жидкий азот…

Азот? Что такое азот? Я никогда не слышал о нём. Откуда во мне эти мысли?..

Холод снизу и огонь сверху.

Чёрные ямы, ледяные торосы, вздымающиеся тут и там языки пламени, заунывное пение бредущих спереди и сзади погонщиков.

Пепел и снег. Снежная пурга овевает замёрзшие на дороге тела. Капли расплавленного металла прожигают трупы насквозь… Да трупы ли это?

Один из погибших вдруг начинает ворочаться. Подскочившие к нему двое охранников в чёрном тычут в несчастного копьями, а потом насаживают на них истерзанное ранами тело. Лицо убитого и возрожденного для новых страданий похоже на застывшую маску.

Я отворачиваюсь, не в силах смотреть.

Спереди слышен какой-то скрежет.

Две огромных скалы, возникшие неизвестно откуда, начинают сходиться и расходиться на пути скорбной процессии. Они соударяются с оглушительным грохотом. Во все стороны летят искры, пространство вокруг заволакивает металлической пылью. С низкого неба в землю бьют молнии. Едкий кислотный ливень рассеивает тяжёлое облако. Смешанные с ядом пылинки вонзаются в кожу. Крик застревает в горле комком непереносимой боли.

За что? Чем я заслужил эту пытку?

Погонщики выхватывают из толпы несколько человек и швыряют их между скалами.

Истошные вопли, хруст перемалываемых костей, кровавые брызги…

Утолившие голод каменные громады с чавканием втягиваются в разверзшуюся под ногами твердь. Кто-то не успевает вовремя отскочить и падает следом в расщелину. Крик ужаса обрывается на самой высокой ноте. Промороженная земля схлопывается над упавшими. Что с ними, я не знаю и знать не хочу. Моя судьба меня беспокоит больше.

До алтарного камня всего ничего. За ним, в ореоле из языков кроваво-красного пламени, стоит судья. У него бычья голова с тремя испускающими мертвенный свет глазами. На шее ожерелье из маленьких черепов, на поясе меч, в правой руке чёрный жезл, в левой аркан.

Быкоглавец бросает его в толпу и тащит к себе стянутую петлёй жертву.

Слуги судьи-жреца раскладывают несчастного на жертвенном камне.

Дальше оттуда доносятся какие-то булькающие звуки, а затем властелин кромешного ада вершит приговор. Одних расчленяют на части, других швыряют в зловонные ямы, третьих превращают в сосульки, четвертых опускают в кипящее масло, пятых насаживают на вертел и поджаривают на слабом огне… Время течёт как смола, то вытягиваясь в длинную тягучую нить, то застывая на месте хрупкими каплями.

Я вижу, я чувствую, я понимаю, что уничтоженные быкоглавцем люди не умирают навеки. Они возрождаются где-то на краю мира и снова бредут к алтарю, подгоняемые злыми погонщиками.

Вечный круговорот ужаса и страданий, из которого нет и не может быть выхода…

Страшная очередь доходит и до меня. Жёсткая, словно бы сотканная из острых колючек петля затягивает шею и грудь и тащит к возвышающемуся над камнем судье.

- Ты! Червь! – его голос звучит прямо у меня в голове. – Как смеешь ты стоять предо мной?! На колени его!

Неимоверная тяжесть давит на плечи и заставляет опрокинуться навзничь.

- Смотри! Смотри на свои грехи! – голос грохочет в мозгах, вышибая остатки сознания.

Перед глазами тянутся вереницы каких-то картинок, не очень понятных, но страшных, вгоняющих в ступор, заставляющих трепетать. Какие-то окровавленные, разорванные в клочья тела, искаженные ужасом лица, взрывы, пожары, густые клубы маслянистого дыма… Неужели всё это совершил я? Где? Когда? Почему?.. Нет ответа… Но он судье и не нужен. Судья уже всё решил.

- Ты останешься здесь навсегда! Теперь это твой единственный мир! Ты будешь падать и подниматься, рушиться в грязь и всплывать из неё, чтобы опять, раз за разом изливать из себя кровь и гной, а после тонуть в них, захлебываясь собственными испражнениями и задыхаясь от собственной вони. Теперь это твоя пища, твой дом и твоя награда. Смотри! Смотри! С тобой будет то же, что с ними: убийцами, подонками и насильниками…

Я вижу, как на ледяной поляне в окружении высоких костров рвут друг друга на части два десятка людей. Среди них женщины. Они тоже участвуют в кровавом побоище, но мужчины сильнее. Женщин роняют на лёд и начинают жестоко насиловать, а после кромсают ножами. Затем выжившие набрасываются на тех, кто ослаб, измываются над ними толпой, тоже насилуют, режут и забивают насмерть. Потом процесс повторяется, и в итоге на льду остаётся только один, самый сильный и самый жестокий, еле держащийся на ногах от ран и усталости.

Радость победы ему ощутить не дают. Из мешанины костей поднимается погибшая первой женщина. В её руке нож с зазубренным лезвием. Она бросается сзади на победителя и изо всех сил бьёт его в шею. Клинок погружается на всю глубину. Из пробитой артерии хлещет кровь, последний из выживших мешком оседает на лёд. Женщина не успокаивается. Жутко оскалившись, она продолжает наносить беспорядочные удары по мёртвому телу, в грудь, в горло, в живот, в гениталии. Следом за первой воскресшей поднимаются и другие, и всё начинается заново. Кровавый кошмар поддерживает сам себя, ему не нужны ни причина, ни повод. Хватает простого желания убивать…

- Ты станешь одним из них! Теперь это твоя карма! – рычит быкоглавец.

- Нет.

- Что?! Ты смеешь мне возражать?! Ты, ничтожество из ничтожеств…

- Это. Не моя. Карма, – выплёвываю я в бычью морду и медленно поднимаюсь на ноги.

Со всех сторон к владыке этого мира тянутся багряные нити.

Душе настоящего грешника их не увидеть.

Их нельзя разорвать, но можно раздвинуть.

Я знаю, что я не грешник. Я вижу нити судьбы. Я чувствую, как потоки свежего воздуха вклиниваются между льдом и огнём, как лёд начинает плавиться, а огонь гаснуть.

- Это не мой мир. Я не войду в него. Я не останусь в нём. Твой суд надо мной не властен.

С каждым упавшим словом быкоглавец с тремя глазами становится все меньше и меньше, всё прозрачнее и прозрачнее. Он истаивает как дым на ветру, а вместе с ним истаивает и его адский мир.

Вокруг меня воцаряется невидимое и неосязаемое ничто. Я будто вишу в пустоте и слышу собственный голос, читающий вслух какую-то книгу:

«Если тебе предстоит родиться обитателем ада, ты услышишь песни, которые поют существа со злой кармой, или же ты будешь вынужден беспомощно вступить туда, или же почувствуешь, что попал в тёмную страну, с чёрными и красными домами, чёрными ямами и чёрными дорогами. Если ты направишься туда, ты попадешь в ад и будешь невыносимо страдать от жары и холода, и не будет видно оттуда выхода. Поэтому не направляйся туда, не вступай совсем, но будь внимателен. Сказано: «Закрой врата лона и помысли о противодействии». Это главное, что тебе сейчас нужно…»

Голос внезапно стихает, меня швыряет куда-то вбок, пустота раскалывается яркой вспышкой, и обретенное было сознание вновь рушится в неизвестность…

** *

Голод. Всепоглощающий, терзающий душу и тело. Его невозможно терпеть, он невероятно изматывает, истязает, заставляет забыть обо всём.

Жажда – извечный спутник мира голодных духов. Капля давно протухшей воды не может никого исцелить, а только усиливает мучения.

Я хочу выпить море и съесть целую гору, но не могу. Не потому что вокруг меня нет ни еды, ни питья, а потому что лишён способности нормально пить и нормально есть. У меня тонкие уродливые ручки и ножки, огромный живот, длинный язык, крошечный рот и узкая глотка. Я могу издавать жалобные щемящие звуки, но не могу протолкнуть в свой желудок больше положенного. Несколько капель или несколько крошек – вот и весь дневной рацион.

Рядом, среди пеньков, кочек и ям бродят такие же неприкаянные и ненасытные. Мир – болото. Мир – высохшая трясина. Здесь нет настоящих живых, здесь есть только вечно голодные призраки.

Они страстно желают выпить и слопать всё, до чего дотягиваются своими омерзительными ручонками, но жутко страдают, что не имеют возможности, и злятся на мир, на собратьев, на свою ущербную карму. Видимо, исток этой злобы – врожденная неспособность производить хоть что-нибудь, кроме дерьма. Толстым слоем этой субстанции покрыто здесь всё: и земля, и вода, и ломкие колючие заросли, топорщащиеся между болотными кочками и напоминающие давно не мытую свиную щетину.

В памяти даже всплывает мем: «творческая интеллигенция». Кажется, так называли жадных, ревнивых к чужому успеху существ в тех местах, откуда они пришли. Пришли по собственной воле, мечтая о славе, известности и восхищении, думая, что реализовать свой «талант» легче всего в среде таких же бездарностей.

По шее и позвоночнику течёт предательский холодок. Неужели я точно такой же и мне уготована та же участь?

Превозмогая голод и жажду, несусь над загаженной напрочь землёй, пытаясь найти уголок, где грязи поменьше.

Вот. Кажется, есть.

Здесь слой не настолько толстый, потому что под ним голые камни.

Камни «творческим личностям» неинтересны. На них трудно что-нибудь отыскать, а тем более вырастить. Лучше пастись и кормиться там, где земля плодороднее. А единственный способ получения урожая, который доступен творцам – это обильное унавоживание. Чем, собственно, они здесь и занимаются…

Отбрасываю всяческую брезгливость и начинаю медленно расчищать площадку. Это тяжело и противно, но голод – прекраснейший стимулятор. Благодаря ему через какое-то время сквозь грязь начинают проступать относительно чистые скалы.

Теперь их надо «удобрить». Только не как «обычно» – дерьмом, а настоящей живой землёй. Где её взять? Вероятно, из мыслей. Каких? Наверное, тех, что понятны без перевода. О красоте, мужестве, умении преодолевать и бороться…

Изо всех сил пытаюсь сосредоточиться. Увы, голод сейчас не помощник. Он цепляется за подсознание, навязчиво шепчет: забудь, брось, думай о жрачке и чтобы другим не досталось…

Борюсь. Ищу. Преодолеваю… Ну, наконец-то!..

На тёмной, очищенной от грязи поверхности появляется маленький зелёный росток.

Сзади и спереди, слева и справа слышится топот ног.

Оглядываюсь.

Со всех сторон ко мне мчатся местные обитатели.

В глазах у бегущих – безумие. С оскаленных ртов стекают липкие слюни.

Миг, и они уже оттирают меня от площадки.

Мгновение, и оттуда уже доносятся громкое чавкание, вой опоздавших, звуки борьбы, шлепки испражнений.

Ду́хам я не препятствую. Это бессмысленно.

Они ничего не знают, ничего не умеют и ничему не хотят учиться. Этот мир – лучшее место для них. Но это не мой дом. Я не хочу в нём жить, не хочу оставаться, не хочу вступать на его порог…

Поэтому я снова вишу в пустоте и снова читаю книгу:

«Если тебе предстоит родиться голодным духом, ты увидишь пни деревьев и торчащие чёрные формы, мелкие пещеры и чёрные пятна. Если ты направишься туда, ты родишься голодным духом и испытаешь все виды страдания от голода и жажды, поэтому совсем не направляйся гуда, но думай о противодействии и упорно сопротивляйся…»

Что ждёт меня дальше? Какие миры? Какие страдания или, наоборот, наслаждения? Не помню. Но, кажется, кто-то когда-то рассказывал, что их всего шесть…

** *

Силуэт лося мелькает среди деревьев, но мне его даже видеть не надо. Стая встала на след, и сбить с него невозможно. Запах жертвы уже изменился. Чувствуется, что она смертельно устала, ещё немного, и гонка по зимнему лесу закончится. Это хорошо. Мои силы тоже не беспредельны, как и силы сородичей. Гнать добычу по глубокому снегу совсем нелегко. Хорошо, что сегодня нас много, больше десятка. Пока двое торят дорогу сквозь снежную целину, другие бегут по утоптанному, готовые в любое мгновение сменить уставших загонщиков.

Сейчас впереди Косматый и Жжёный. Последний заслужил своё прозвище, когда его ещё щенком подпалило во время грозы. Молния шарахнула по высокой сосне, дерево загорелось, искры упали бедолаге на шкуру… Страшное дело, скажу я вам, этот огонь. Никому от него нет спасения, даже медведям и тиграм. А мы – волки, мы бегаем дольше и дальше, нас ноги и кормят, и выручают…

Утро встречает лёгким туманом. Лось уже еле идёт. Мы окружаем его со всех сторон. Добыча останавливается и опускает рогатую голову. Попадать под удар не хочется. Поэтому то один, то другой из наших наскакивают на сохатого и тут же отпрыгивают назад. Лось поворачивается то влево, то вправо, пытаясь угадать и отбиться. Для него важно не прозевать главный бросок, после которого сопротивление почти бесполезно. Почти – потому что стая может раньше положенного разругаться из-за делёжки. Такое тоже случается. Хотя и нечасто…

Делать главный бросок положено вожаку.

С нарочитой ленцой трушу́ к торчащей из снега облезлой ёлке. Там самая выгодная позиция. Жжёный, недовольно порыкивая, уступает дорогу. Походя кусаю его за ухо. Он быстро отпрыгивает и поджимает хвост: типа случайность, обознался, с кем не бывает… Я знаю, что это обман и он давно уже метит на моё место, но вида не подаю. Сейчас разбираться не сто́ит. Надо сперва сохатого завалить…

Прыжок у меня выходит на загляденье. Клыки впиваются в горло. Когти вцепляются в жёсткую лосиную шкуру, не давая сорваться. Вкус крови пьянит, хочется рвать добычу зубами, не дожидаясь, пока она рухнет на землю.

Десяток ударов сердца и… Всё! Можно!

Лось падает. На него набрасывается вся стая…

В желудке приятно урчит. От лосиной туши почти ничего не осталось.

Мы отдыхаем в овражке, зарывшись в снег едва ли не по уши. Перевариваем только что съеденное, наслаждаемся привычными после удачной охоты сытостью и теплом. Время от времени кто-то тихо поскуливает. Сон, хотя и глубок, но чуток. Вдруг к стае рискнёт подобраться изголодавшийся тигр или леопард? Если поблизости нет ни оленей, ни кабанов, с этих разбойников станется утащить какого-нибудь зазевавшегося. Тявкнуть как следует не успеешь, а на горле уже чьи-то клыки. Был охотником, стал добычей. Обидно…

Метёт позёмка. Приподнимаю из снега голову, принюхиваюсь. В знакомые зимние запахи вклинивается что-то новое. Ноздри трепещут. По животу пробегает волна возбуждения. Кажется, началось! У Чикки. У моей Чикки. Где же она? Почему я её не вижу?

Древний как мир инстинкт заставляет подняться. По дну оврага тянется цепочка следов.

Что это значит? Почему их так много?

От подозрений темнеет в глазах.

Несусь по следам.

Так и есть.

Жжёный уже почти взгромоздился на Чикки.

Да как он посмел?!

Увидев меня, соперник отпрыгивает от волчицы и злобно оскаливается. Та делает вид, что ничего не случилось, она тут совсем ни при чём. Ладно, с этой шалавой разберёмся попозже. А сейчас – Жжёный.

Движение сзади я замечаю в самый последний момент.

Чужие зубы клацают возле уха, лапы отталкиваются от плотного наста, тело делает кувырок в сторону. Слева доносится глухое рычание.

Кое-как изворачиваюсь и встаю в боевую стойку. Шерсть дыбом. Клыки наружу. Когти скребут по ледяной корке. Два тигра сразу – это серьёзно. Даже врагу такого не пожелаешь. И главное – не сбежишь. Вверх по склону нельзя, а вдоль не получится. Полосатые – твари прыгучие, достанут без вариантов.

Хочешь не хочешь, придётся драться.

А Жжёному повезло. Успел, сволочь. Смылся вместе с волчицей. Так что, увы, в стае теперь будет новый вожак.

Тигры, негромко порыкивая, подбираются ко мне с двух сторон. Две пары кошачьих глаз горят жёлтым огнём. У меня ощущение, что когда-то я это уже видел. Словно бы… в прошлой жизни?

Что это? Откуда во мне эти мысли?

Я вдруг как будто взлетаю высоко в небо и обозреваю сверху весь лес. Спящего в берлоге медведя, затаившихся в норах барсуков и лисиц, ломящееся через кусты кабанье семейство, прячущихся под ёлками зайцев… Сосна над оврагом до боли похожа на ту, в которую в своё время ударила подпалившая Жжёного молния.

Волна запредельной ярости прокатывается по всему телу, от кончика носа до вытянувшегося в струнку хвоста. Как смеют эти облезлые кошки скалиться на меня своими кривыми зубами?! Огня им! Огня на их драные шкуры!

Небо буквально раскалывается. В сосну над оврагом бьют сразу несколько молний. Яркое пламя охватывает дерево до самой макушки. На снег одна за другой падают горящие ветки. Тигры испуганно прижимаются к холодной земле.

Ага! Не нравится?! А если вот так?

Прямо на спины хищникам сыплется превращенная в угли хвоя. С жалостливым мяуканьем полосатые кошки срываются с места и бросаются наутёк.

Я совершенно не по-звериному улыбаюсь и снова смотрю на лес с высоты.

Его обитатели суетятся, не зная, что происходит. Они мне неинтересны.

Только и думают, чтобы что-то сожрать, а, насытившись, совокупиться.

Нет, это не мой мир. Мой мир совсем не такой.

«Если тебе предстоит родиться животным, ты увидишь как бы сквозь туман пещеры в скалах, норы в земле и соломенные хижины. Не вступай туда…»

** *

Звон клинков, крики толпы, намокшая от пота спина, дрожащие от усталости руки…

Противник выглядит крепче, его движения резче, а меч быстрее.

Замах. Выпад. Увод в сторону. Снова замах…

Я падаю на колени и машинально пытаюсь собрать вывалившиеся из брюха кишки.

Свист стали. Тело словно взрывается. Душа проваливается в ледяное ничто. Последнее, что она видит – это мой обезглавленный труп, валяющийся на покрытой песком арене…

- Сегодня ты бьёшься ужасно! Я бы даже сказал, отвратительно, – выговаривает мне кряжистый бородач с тремя выпученными как у рыбы глазами. Два крайних смотрят мне прямо в лицо, средний, который на лбу, зыркает в разные стороны, вращая зрачком как радаром…

«Хм, радар… Какое интересное слово…»

- Я старался. Мне просто не повезло.

Бородатый громко хохочет:

- Ах-хах-ха! Не повезло! Какая весёлая шутка!

Пока он ржёт и хлопает себя по коленкам, я изучаю собственный третий глаз. Оказывается, он у меня тоже имеется. О́рган полезный. Если его использовать, можно видеть не только сами предметы, но их ауры.

Неспешно осматриваюсь, сканирую взглядом окрестности.

«Сканирую?.. Ещё одно интересное слово. И откуда я его знаю?..»

- Асуры-демоны не знают, что такое везение, – «просвещает» меня бородач, продолжая смеяться. – На везение надеются только рабы. Настоящий асур забирает своё силой и мастерством.

«Асуры-демоны?.. Выходит, я тоже демон? Любопытненько…»

- Тебе не хватило злости и ярости. Твой враг ненавидел тебя сильнее, поэтому победил…

- Что я должен сделать, чтобы тоже возненавидеть его?

На лице «тренера» появляется злая усмешка.

- Это твой враг и он из клана Данав. Если он победит тебя трижды, то заберёт всех твоих рабов и покроет всех твоих женщин. А ещё он будет кричать на всех перекрестках, что ты трус и слабак. Тебе придётся начинать всё сначала, а репутация нашего клана упадет на двадцать пять пунктов.

Репутация – это серьёзно. Допускать, чтобы она упала, нехорошо.

- Слышишь, как он уже хвастается, что ты ему на один зубок? – указывает бородач на арену.

- Да. Слышу и вижу, – бормочу я сквозь зубы, чувствуя, что закипаю.

Мой соперник – настоящий гигант, выше меня на целую голову и в полтора раза шире. Однако в реальном бою габариты мало что значат. Скорее, наоборот, чем больше цель, тем легче в неё попасть.

- Пока ты был на респауне, он обзывал тебя собачьим дерьмом и верблюжьей отрыжкой, – накручивает меня «секундант».

- А ещё земляным червяком, – шипят за спиной.

Я вздрагиваю. Про червяка я уже где-то слышал. Вот только не помню, где. Но это действительно смертельное оскорбление. Такое прощать нельзя. Здесь убивают за меньшее.

Оборачиваюсь.

- Ваш меч, господин, – склоняется передо мной некто в рабском ошейнике.

Беру поднесенное на вытянутых руках оружие и кошусь третьим глазом на «тренера».

Тот молча кивает: рабу нельзя повторять произнесённые асурами оскорбления.

Быстрый росчерк клинка, и наглец разваливается на две половинки.

Брезгливо морщусь и стираю с лезвия кровь.

- Хороший удар, – одобрительно скалится бородатый. – Думаю, теперь ты готов.

- Да. Теперь я готов…

Увы, ожидания не оправдываются. Меня опять убивают.

- Хреново, – констатирует бородач.

- Хреново, – соглашаюсь я.

- Попробуем другое оружие?

- А это возможно?

- Возможно. Враг тебя на этом и подловил.

Вновь соглашаюсь. Пока я махал мечом, меня проткнули трезубцем. Неожиданно, но результат налицо.

- Думаю, надо взять что-нибудь огненное.

- Огонь – это хорошо…

Новое оружие мне приносят сразу трое рабов, настолько оно тяжёлое.

«Огненная алебарда», – всплывает в сознании.

Огненной она становится только в руках у демона, а так – просто колющая и рубящая железяка. Обычному бойцу её не поднять, а мне – запросто, силищи у меня хоть отбавляй.

- Оружие надо опробовать, – замечает соклановец и устремляет взгляд на павших ниц рабов.

Я мысленно морщусь. Всё-таки это моё имущество, а не его.

- У тебя их несколько тысяч, – подсказывает «секундант».

Раскрученная над головой алебарда напоминает огненное колесо. Стремительное движение вниз, и на том месте, где были живые, дымится горелое мясо. Его запах мне неприятен, но бородатый доволен.

- Отлично! А теперь иди и сражайся. Клан поставил на тебя сто золотых…

Для моего соперника алебарда сюрпризом не стала. Как оказалось, он вооружился такой же.

Со стороны поединок, наверное, выглядел «танцем горящих колец». Они то сходились, то расходились, сплетались в восьмёрку, разбрызгивались ворохом искр, взрывались цветным фейерверком… Никто пока не мог одержать верх, но, честно скажу, мне было скучно. Вопреки недавней «накачке», я не испытывал к противнику ненависти. В чем смысл нашего противостояния? Чтобы только потешить публику? Чтобы один выиграл, другой проиграл и отправился на перерождение? Чтобы потом всё это повторилось, без единого шанса хоть что-нибудь изменить?

Нет. Такой хоккей нам не нужен…

А кстати, что такое хоккей?..

Впрочем, неважно. С дракой надо заканчивать. Она мне осточертела…

Недалеко от арены озеро. Вода для огня антагонист. Оружие во время боя можно менять.

Тянусь мыслью к воде, и через миг в руке у меня вместо огненной алебарды ледяной щит. Подставляю его под удар вражеского «топора» и тут же отскакиваю. Из облака горячего пара, мгновенно сгустившегося на месте сражения, слышится отчаянный вопль. Да, ожог кипятком – это неприятно.

Дожидаться, когда противник очухается, не собираюсь.

Остатки щита превращаются в дротик.

Короткий бросок… Всё.

Трибуны взрываются криками.

Кажется, я победил.

Но всё равно: это не мой мир. Мне здесь не нравится…

«Если тебе предстоит родиться драчливым божком, ты увидишь то, что кажется вращающимися колесами огня. Не вступай туда совсем, но думай о противодействии…»

** *

Эта долина похожа на рай. Изумрудного цвета трава, мягкая и пушистая, словно овечья шерсть. Яркие, испускающие божественный аромат цветы на освещенных солнцем полянах. Кусты и деревья, усеянные ягодами и плодами. Круглое озерцо с кристально чистой водой и плещущимися в ней рыбками. А сразу за ним – «парящий» над водной гладью дворец, будто бы сотканный из света и тени, с крышей из горного хрусталя, отделанными драгоценным камнем колоннами и устремленным в небесную высь шпилем.

К дворцу ведёт извилистая дорожка, мощённая розовым мрамором.

Я стою в самом её начале.

Навстречу мне со ступенек дворца спускается изумительной красоты женщина. Она словно плывёт над землёй. Её походка заставляет моё сердце бешено биться, а чресла – дрожать от неистового, выдирающего душу желания.

Я знаю, как зовут эту богиню. У неё много имён. В одних местах её называют Рати, в других – Баст, в третьих – Мара, в четвёртых… Впрочем, это совершенно неважно. Суть у неё одна – искушение…

- Почему ты так долго, любимый? Я такустала без твоих ласк…

Её голос подобен журчанию ручейка, а глаза сверкают как два сапфира.

Я делаю шаг вперёд и притягиваю Рати к себе. Она со смехом выскальзывает из объятий и спустя миг машет рукой из-под какого-то дерева: мол, сначала поймай. Бросаюсь к ней прямо через поляну с цветами. Игра в догонялки распаляет меня до такой степени, что я готов вырвать с корнем все деревья в этом саду, осушить озеро, сжечь всю траву, разнести нафиг дворец…

Объект вожделения оказывается в моих руках возле какой-то беседки. Летят в сторону сорванные одеяния, мы валимся на траву, изнывая от страсти.

Сколько длится это безумие, понять невозможно. Время для нас попросту останавливается. Есть только мы, мужчина и женщина, слившиеся воедино, ни за какие сокровища не желающие возвращаться в реальный мир.

В себя я прихожу на берегу озера. Лежу наполовину в воде, наполовину на суше, откинувшись на появившуюся неизвестно откуда подушку. Божественная истома наполняет тело божественной ленью. Лежал бы так и лежал до скончания дней…

- Ты всё такой же неистовый, и мне это нравится. Ты даже не представляешь, Ши, как мне это нравится!

Пальчики прильнувшей ко мне красавицы шаловливо бегают по моей груди, спускаются к животу, потом ещё ниже. С каждым ударом сердца, с каждым прикосновением чувствую, как возвращается страсть, как наполняется силой и распирает желанием то, что никак не может остаться спокойным, если рядом богиня.

Когда вожделение достигает пика, Рати вдруг отстраняется от меня и тихонечко шепчет:

- Мы можем иссякнуть до времени, нам надо слегка подкрепиться…

Досадливо крякнув, поднимаюсь вслед за богиней.

Моего носа касаются чу́дные запахи.

Медленно разворачиваюсь.

Под шёлковым балдахином стоит заполненный яствами стол.

Глаза разбегаются от обилия блюд и напитков. Хочется перепробовать всё, но, боюсь, на такой подвиг я не способен – просто не выдержу и лопну от переедания…

К счастью, я ошибаюсь.

Целые эоны времени мы с Рати сидим за столом и, непринужденно болтая, вкушаем пищу богов. Сам процесс я могу описать одним словом – блаженство. Я готов отдаваться ему до конца времен… если конечно меня не охватит новое… ещё неизведанное…

- Помню, ты говорил, что любишь разнообразие. Желание ещё в силе? – чарующим голосом интересуется Рати.

Разнообразие? Хм?

- Пожалуй, что да.

- Обещаю, ты не разочаруешься.

Богиня хлопает в ладоши.

Из-за кустов выбегают три девушки в лёгких полупрозрачных хитонах. Одна краше другой. Полупрозрачные одеяния ничего не скрывают. Точнее, «скрывают», но так, что только подчёркивают все выпуклости и ложбинки прелестниц.

- Сделайте господину приятно, – командует Рати.

Я слегка ошарашен, но… это действительно необычно…

Закрываю глаза и предаюсь «тройному» греху.

Дамы стараются, я доволен…

Сквозь пелену наслаждения до слуха доносятся странные постанывания и покряхтывания.

Приоткрываю глаза. Лениво поворачиваюсь на шум… Что за…

Сознание затуманивают ярость и изумление.

Моя божественная подруга раскинулась на траве. Её вовсю ублажают трое каких-то негров.

- Что это значит, Ра?!

Рати приподнимает голову и обворожительно улыбается:

- Ши, ты ревнуешь меня к рабам? Но это же глупо. Ты знаешь, что я люблю только тебя, а это просто игрушки. Обычные инструменты для наслаждения. Хочешь, я их уничтожу? Прямо сейчас. Хочешь?

Не дожидаясь ответа, она щёлкает пальцами, и в её руке появляется нож.

Ближайший раб послушно подставляет ей горло. Женщина быстро чиркает по нему лезвием. Кровь бьёт из раны, забрызгивая разгоряченные любовной страстью тела. Двое оставшихся чёрных тут же начинают вылизывать обнаженную Рати.

Мои глаза застилает гнев.

- Возьмите, хозяин. Я знаю, вы это любите, – робко предлагает одна из рабынь.

Я беру поданный кнут и без лишних раздумий начинаю полосовать им всех, кто поблизости: рабов, рабынь, Рати. Удивительно, но они этому ничуть не противятся, даже наоборот – сладострастно извиваются под ударами и стонут от удовольствия.

Мне становится не по себе.

- Все вон! – коротко приказываю я, отбрасывая кнут в сторону.

Рабы исчезают. Рати, не поднимаясь с колен, словно собачка, подползает ко мне и начинает лобзать мои ноги.

- Прости меня, мой повелитель. Я тебя неправильно поняла. Но я сейчас всё исправлю.

Новый щелчок пальцев. Из дворца по дорожке, радостно улыбаясь, идёт какой-то мужик.

Я его вроде знаю, но не могу вспомнить, кто он.

- Это мой муж Кама, – подсказывает богиня. – Ты уничтожил его эпоху назад, но потом возродил.

- Приветствую тебя, разрушитель, – отвешивает поклон возрожденный супруг.

- Зачем ты его позвала? – спрашиваю я у Рати.

- Тебе нравилось с ним забавляться. Тебе нравилось забавляться с нами обоими. Нам всем это очень нравилось.

Озадаченно чешу себя за ухом.

Я что, трахал не только Рати, но и её муженька?! Тьфу, мерзость какая!

- Раздевайся! – приказываю я мужу богини.

Тот словно того и ждёт. Быстро скидывает одежду, падает на четвереньки и заискивающе смотрит на меня снизу-вверх.

- А теперь – совокупляйтесь! Я хочу посмотреть, как вы это делаете.

Они и не собираются возражать. Повизгивая от радости и вожделения, набрасываются друг на друга и сливаются в любовном экстазе.

Я сплёвываю и так же, как Рати, щёлкаю пальцами.

На поляне прямо из воздуха появляются два десятка рабов и рабынь.

Мысленно приказываю им присоединиться к оргии.

Через мгновение там начинается свалка. Куча-мала из тел превращается в одно многорукое и многоногое существо, дёргающееся, стонущее, орущее, не способное ни на что кроме удовлетворения собственной плоти.

Я молча смотрю на творящееся передо мной непотребство.

Неужели это и есть рай?! Блин! Как противно!.. Хотя и понятно.

Жить вечно и не страдать от скуки практически невозможно, а стать обычными смертными боги не в состоянии, для этого они слишком любят себя и свою идиотскую жизнь, наполненную сомнительными удовольствиями. «Бороться и искать, найти и не сдаваться» – сказано не по них. Они не умеют любить, не хотят изменяться, поэтому обречены вечно крутиться в плену своих дурацких желаний. Да, они вероятно способны выйти из круговорота судьбы, но, как большинство бессмертных, увлечены одними лишь наслаждениями, зависят от них и просто не представляют, что счастье – это не только похоть. Блажен, кто верует. Силён, кто отринул. Счастлив, кто победил…

«Если тебе предстоит родиться там, где есть одни наслаждения, не направляйся туда, вернись назад. Хотя в этом месте живут изобильно, долго и обладают достоинствами, подумай, сумеешь ли ты одолеть их бессмысленную и бесконечную скуку…»

** *

Это болото, казалось, не кончится никогда. Хмурое осеннее небо, мелкий противный дождь, хлюпающая под чунями жижа. Всего две версты, а я уже так вымотался, словно прошёл-пробежал в десять раз больше. Про Пашку и говорить нечего. Он младше меня на три года, совсем ещё пацанёнок. Если бы не дядя Митяй, я его с собой и не взял бы. Но раз командир приказал, делать нечего, пришлось взять. Причина простая. У Пашки в Самойловке тётка, моя легенда без него не прокатит. Но всё равно – лучше бы он остался в отряде, при кашеварах. Терпеть не могу, когда малы́е ныть начинают…

- Васятка! Давай отдохнём, ужо не могу.

- Неможно. Сядешь на кочку, мочажник в болоти́ну утащит, не слыхивал что ль?

- Да враки всё это. Давай отдохнём уприсяду, устали ж.

- Неможно, сказал! Вот до лежнёвки дойдем, портянки перемотаем, зараз и передохнём …

До старой бревенчатой гати мы добрались к полудню. Дождь к тому времени кончился, сквозь пелену облаков стало проглядывать солнце.

В лесочке набрали валежника. Сухих сучьев хватило на небольшой костерок. Дыма и запаха практически не было. Специально выбирал только ольху и Пашку на это настропалил, а то он поначалу взялся таскать всё подряд, и берёзу, и тополь, и даже еловые ветки, смолистые и дымучие.

Сушились и грелись недолго, наверное, меньше часа. Онучи высохли, старые чуни я выбросил, переобулся в новые. А Пашка вообще – барин: вынул из котомки потёртые кожаные башмаки, и теперь ему сам чёрт не брат, может сто вёрст отмахать и ещё столько же в обратную сторону …

Прежде чем выходить к дороге, решили слегка поплутать и пособирать грибов. Это для маскировки, чтобы никто не спрашивал, чего мы по лесу шляемся, если увидят…

Грибов этой осенью уродилось тьма-тьмущая. Глазом моргнуть не успели, а оба лукошка доверху. Пашка сказал: «Здо́рово. До тётки дойдём, она нас ещё и похвалит». А я ему: «Нам тётка твоя не очень-то и нужна. Забыл, какое у нас задание?»

Пашка конечно насупился, но спорить не стал. Он хоть и маленький, но понимает. Если там будет всё, как Нинка обсказывала, нам надо будет срочно обратно, может, и ночью идти придётся. Немец, он сейчас хитрый стал. Никто, даже полицаи теперь не знают, в какие деревни фашисты своих отправляют. А Нинка, моя сеструха троюродная, она в школе немецкий учила. Прибежала вчера в отряд, вся растрёпанная, и рассказывает, что, мол, в Щёкино десять грузовиков приехали, и все с солдатами. А офицер, что их избу занял, а их всех в курятник выгнал, кому-то по полевому телефону названивал и говорил про Самойловку, что типа оттуда по партизанам главный удар нанесут. Узнать, так это или нет, поручили мне. Я ведь уже больше года разведчик. Хожу, куда надо и когда надо, немцы на меня внимания не обращают: что взять с сопливого пацана? Если и остановят, еду, какая есть, отберут, подзатыльником угостят и – «verschwinde von hier[1], больван»…

К дороге мы вышли удачно, нас никто не заметил. Неприятности начались чуть позже. Не успели мы сделать и сотни шагов, как позади послышался стук копыт. Прятаться мы не стали. Просто сбавили ход и сошли на обочину. Через минуту нас догнал верховой в полицайской тужурке. За спиной у него висел карабин.

- Кто такие? Откуда?

- Дяденька, отпустите. Мы ничего не сделали, – тут же принялся ныть и канючить Пашка.

Я его, естественно, поддержал, постаравшись придать голосу больше жалобности:

- Мы из Подрезково, господин офицер. К тётке идём в Самойловку. У нас мамка больная, кушать совсем нечего, и дров нет. Вот, грибы собираем, тётка их сушит и на самогонку меняет. Мы из неё примочки для мамки делаем…

- А ну замолчали! – рявкнул на нас полицай. – За мной пойдёте. Сейчас проверим, врёте вы или нет…

- Да куда мы пойдём-то? Нам же в Самойловку надо…

- Молчать, я сказал! – не выдержал конник и замахнулся на нас плёткой.

- Ой, дяденька, всё! Молчим! Только не бейте…

Полицай развернул коня, и мы побрели в обратную сторону.

Шли не особо долго. Где-то через четверть версты из-за поворота показался отряд местной полиции. Десять пеших и двое в телеге: первый возница, второй, по всей вероятности, старший, поскольку именно к нему обратился тот, кто нас задержал.

- Господин капрал, в запретной зоне обнаружены двое подозрительных. Утверждают, что идут к тётке в Самойловку.

- Останови, – лениво бросил тележник.

Возница натянул вожжи. Кургузая лошадка прянула ушами и остановилась.

- Петро, Михась! Осмотреть задержанных!

Через десяток секунд содержимое наших котомок высыпалось на землю.

Ничего запрещённого там не было. Из подозрительного присутствовал лишь перочинный ножик и полкоробка спичек, завернутых в промасленную бумагу, чтоб не намокли. Их-то у нас и отняли, а следом в телегу переместились лукошки с грибами.

- Как зовут тётку? – спросил полицейский начальник, когда шмон завершился.

- Матрёна, – шмыгнул я носом. – Матрёна Салазьева. У неё дед мельником был, потом раскулачили.

- Где живёт?

- Третья изба от конца. Там, где берёза порубленная.

- Берёза, говоришь? – почесал в затылке капрал. – Ладно. Пойдёте с нами. В Самойловке разберёмся…

В Самойловке мы остановились во дворе бывшей школы. Там сейчас располагалась новая власть, а заодно и комендатура. То, что отсюда и вправду начнётся мощное наступление на партизанские базы, стало понятно ещё на подходе. По дороге то тут, то там встречались свежие следы не только колёс, но и гусениц. В самом селе и на его окраине я насчитал (и это лишь то, что нам удалось увидеть) пять полугусеничных «Ганомагов», два лёгких танка и одиннадцать грузовиков, а общее количество карателей, по самым скромным прикидкам, составляло не менее батальона.

Сведения не просто ценные, а ценнейшие. Жаль только, что нам с Пашкой даже парой слов не удалось перекинуться, пока стояли возле телеги под охраной двух полицаев и ждали, когда «нашим делом» займутся более важные дяди, нежели обычный капрал из местных предателей.

Занялись нами где-то минут через сорок. На боковое крылечко вышел какой-то мужик и махнул рукой нашим охранникам: мол, ведите задержанных. Как вскорости выяснилось, это был переводчик. В самой допросной обнаружились ещё четверо: уже известный нам капрал-полицай, печатающий протоколы немец ефрейтор, звероватого вида унтер (наверно, палач) и следователь в чине гауптмана.

Последний нас, собственно, и допрашивал. Допрос он вёл ни шатко ни валко, без огонька. И вообще – выглядел довольно расслабленно. Мундир расстегнут, фуражка на подоконнике, на столике в углу помещения – початая бутыль самогона и небрежно прикрытые скатертью тарелки со снедью. Скорее всего, своим появлением мы прервали ему обед или какое-то празднество в кругу сослуживцев. Вопросы, которые он нам задавал, заковыристостью не отличались. Кто, что, откуда, куда, зачем… По всему было видно, что мы этому следователю неинтересны и к дознанию он отнесся формально, просто по долгу службы. Последнее, что ему требовалось выяснить, чтобы закончить допрос, выписать нам плетей и вышвырнуть за ворота – это «кто такая Матрёна Салазьева и знает ли она этих оболтусов?»

- Дайте сюда кого-то из местных, – приказал он через переводчика.

- Сию минуту, господин следователь, – угодливо склонился капрал и выскользнул из допросной.

Через минуту он втолкнул в помещение ещё одного полицая.

- Вот, господин капитан. Фома Паршивляк. Он тут всех знает.

- Знаешь ли ты Матрёну Салазьеву? – поинтересовался гауптман.

- Знаю, герр офицер. Как не знать? – стянув с себя шапку, кивнул Паршивляк. – Вот только преставилась она третьего дня.

- Как преставилась?! Как преставилась? – выпалили одновременно Пашка и переводчик.

- А так и преставилась, – мелко перекрестился Фома. – Удар её, понимаешь, хватил, зараз и помёрла, царствие ей небесное.

- Ай-яй-яй, – засмеялся следователь и, погрозив нам пальцем, проговорил на ломаном русском. – Так вы значить есть маленьки рюски врунищька? Нехорошо. Это есть отщень нехорошо… Курт! – повернулся он к унтеру. – Отведи сопляков в камеру. Пусть посидят до утра. Завтра приедет Шульц, они могут быть ему интересны.

- Да, господин капитан!

Последние фразы были произнесены на немецком, но, как ни странно, я их отлично понял.

Как это получилось? Не знаю. И даже предположить не могу…

- Во, влипли! – выпалил Пашка, когда дверь закрылась и в замке проскрежетал ключ.

- Это точно. Ты, кстати, сам эту тётку когда-нибудь видел?

- Конечно. До войны она часто к нам заезжала, и мы к ней тоже. Жалко, что померла. Знаешь, какие она пирожки пекла? У-у-у, я таких никогда не ел.

- Да. Пирожки – это хорошо, – я уныло вздохнул и принялся осматривать камеру. Охапка соломы в одном углу, параша – в другом, вот и все удобства. Хорошо хоть, окошко есть, пусть маленькое, но благодаря ему ведро с нечистотами воняет не так уж и сильно. – Слушай, Пашк, а ты в эту дырку пролезть сможешь?

Я указал на окно.

- Коли на закорки подсадишь, да лопотьё скинуть, то можно попробовать.

- А не застрянешь?

- Не. Я узкий. В прошлом году в баню через дымоход, как есть, пролезал.

- Так это в прошлом, а нонеча?

- А нонеча и подавно. Глянь-ко, – задрал он рубаху. – Брюхо ужо к спине приросло.

- Ладно, – рубанул я рукой. – Ночью попробуем.

- Ночью? А ежели нас раньше отсюдова того-этого?

- Не бои́сь. До утра нас отсюда не заберут.

- Откель знаешь?

- Немец сказал «морген фрюх», вот откель…

Вылезти Пашка сумел, хотя и с трудом. Пришлось снять с него почти всю одежду и минут десять толкать сперва вверх, а потом вбок и туда-сюда, чтобы совсем не застрял. Всё это время у меня в голове крутились какие-то непонятные цветные картинки. Как будто один совершенно разъевшийся медвежонок пытается выбраться из чьей-то узкой норы, а его тянут за лапы маленький пухленький поросёнок и странный кролик в очках…

Когда приятель всё-таки вывалился наружу, я бросил в окошко его одежду, а затем плюхнулся на солому и начал прокручивать в мыслях то, что буду говорить утром тюремщикам: мол, знать не знаю, ведать не ведаю, всю ночь спал, ничего не видел, ничего не слышал. Отмазка конечно тупая, но говорят, что в такие больше всего и верят. Именно потому, что тупые, не придерёшься. Но, если честно, сейчас всё это было неважно. Главное заключалось в том, чтобы Пашка добрался до наших, а я… как-нибудь выкручусь, не впервой…

Утром меня подняли пинками.

- Где второй?! Куда подевался?! Говори, сволочь! – орали охранники.

Я размазывал по лицу слёзы и сопли, утирал разбитый в кровь нос, жалостливо скулил, что ничего не знаю и ничего не видел.

Озлобленные тюремщики, так ничего и не выяснив, вышли из камеры и захлопнули за собой дверь. Я, избитый и связанный, отполз в угол и принялся ждать, когда за мной снова придут. Если вчерашний немец не врал, сегодня меня и сбежавшего Пашку должен был допрашивать какой-то Шульц…

Шульц оказался эсэсманом. Судя по погонам и знакам в петлицах, он имел звание штурмбанфюрера.

Вопреки ожиданиям, бить меня по новой не стали. Даже наоборот, герр майор приказал развязать мне руки, потом выгнал всех из допросной, поставил передо мной стакан чая, положил на стол настоящий бутерброд с колбасой и… заговорил на довольно приличном русском.

- Тебя, насколько я понял, зовут Василий, так?

Я машинально кивнул. Безумно хотелось жрать, аж слюнки текли.

- Да ты ешь, ешь, не стесняйся, – следователь пододвинул ко мне бутерброд и весело подмигнул. – В лесу-то, небось, такими не кормят?

- В каком лесу? – настороженно посмотрел я на немца.

- В том, откуда ты вышел, – пожал тот плечам. – Ты же у нас партизанский разведчик, не так ли?

- Я не разведчик. Мы просто шли к тётке Ма…

- Да знаю я, знаю, – отмахнулся фриц. – Вы шли к тётке Матрёне выменивать грибы на самогон, – он вдруг подался вперёд и сузил глаза. – Только это всё липа, парень. Ты понимаешь? Ли-па. Иначе враньё.

Шульц откинулся в кресле и несколько раз ударил по специальному звонку на столе.

Скрипнула дверь.

- Звали, господин штурмбанфюрер?

Я непроизвольно вздрогнул. Это голос был мне знаком.

- Знаешь его? – следователь взглянул на вошедшего и указал на меня.

- Конечно. Это Васька-разведчик.

- А ты? Знаешь его? – заглянул мне в глаза эсэсовец.

Этого человека я знал. Степан Запятный. В нашем отряде он был командиром группы. Погиб месяц назад. Точнее, мы думали, что погиб. А оказалось…

- Свободен, – кивнул немец Степану.

Дверь затворилась. Мы вновь остались одни.

- Ну что ж, я полагаю, что запираться бессмысленно. Так?

- Что вы хотите? – выдавил я из себя.

Следователь усмехнулся.

- Ты партизан. Значит, бандит. А бандитов у нас расстреливают без суда, по законам военного времени. Я подчиняюсь закону и тоже обязан тебя расстрелять. Однако, – он поднял вверх палец, – я не люблю убивать детей. Точнее, я не люблю убивать тех, кто может принести пользу Великой Германии.

- Какая от меня польза? Думаете, я стану предателем, как Запятный?

- Предателем? Как Запятный? – эсэсовец рассмеялся. – Нет-нет. Всё не так однозначно. Я предлагаю тебе другое. Я предлагаю тебе спасти своих друзей и товарищей.

Он сунул руку под стол и вытащил оттуда окровавленный измятый картуз.

От его вида меня прошиб пот. Это был картуз Пашки.

- Увы, мой друг. Увы, – «грустно» вздохнул немец. – Твоему приятелю не повезло. Его догнали возле болота, он попытался скрыться, его подстрелили, и он утонул. Поэтому, – следователь развёл руками, – в вашем отряде ничего не узнают. Сегодня вечером мы начнём войсковую операцию, ваш отряд будет полностью окружен, а потом уничтожен. Единственный, кто может это предотвратить – ты.

Немец смотрел на меня.

Я молчал.

- Так вот. Я не заставляю тебя предавать своих друзей и товарищей. Наоборот, я хочу, чтобы ты их спас. Как? Очень просто. Я отпущу тебя, ты отправишься в свой отряд и расскажешь там всё, что здесь видел.

- Зачем?! – не смог удержаться я от восклицания.

- Затем, что ты и твои товарищи мне не очень-то и нужны. Ваш отряд слишком мал, чтобы задействовать против него столько войск. Ваше командование специально подставило вас под удар. Да-да, всё так и есть. Вас оставили здесь, чтобы спастись самим. Благодаря Степану Запятному нам хорошо известны места дислокации вашего отряда. Но мы не знаем, где сейчас прячутся главные силы бригады. По факту, ваши старшие командиры трусливо сбежали, а вас оставили, потому что надеялись выиграть время. Они полагали, что мы будем долго воевать с маленькой группой, думая, что воюем с целой бригадой…

На неуловимо короткий миг мне показалось, что в глазах немца сверкнули фиолетовые огоньки.

- Так вот. Я предлагаю тебе, чтобы ты рассказал своим, что добыл сведения, как именно мы будем наступать на ваш лагерь. Мы будем наступать медленно, с трёх сторон. Коридор на северо-запад будет для вас открыт, вы сможете уйти по нему, а ты станешь героем. Спросишь, зачем это надо? Нам это надо затем, что вы будете отступать к своим, туда, куда ушли основные силы. Вы будете думать, что ускользнули, но на самом деле приведете нас туда, куда нужно. И уже там мышеловка захлопнется.

Я хрипло прокашлялся.

- Какой смысл мне всё это делать? Ведь вы всё равно нас всех уничтожите, только не прямо сейчас, а позднее.

- Это война, мой друг. А на войне убивают, – хмыкнул эсэсовец. – Но я обещаю, все из вашего отряда, кто сдастся или кого мы захватим живыми, пусть даже с оружием в руках, они не будут расстреляны как бандиты, а будут считаться военнопленными. Их отправят в фильтрационный лагерь, и после войны они смогут вернуться домой, живыми и невредимыми. Именно так ты спасешь друзей от неминуемой гибели.

Следователь сцепил руки в замок и пристально посмотрел на меня, ожидая ответа.

- А если я обману? Если я расскажу о ваших планах своим?

Немец взял чистый листок бумаги, ручку с пером и положил их передо мной. Потом пододвинул чернильницу.

- Чтобы этого не случилось, ты напишешь здесь имена всех связных, с которыми работал в районе. Всех, кого знаешь, кто помогал партизанам. Обещаю, что мы не будем их трогать, потому что после ликвидации всех местных банд, эти люди будут нам не опасны. И эту бумагу я тоже никому не буду показывать… Ну, если конечно ты сделаешь всё, как мы договаривались.

- А если я откажусь?

- Тогда мы тебя расстреляем.

Следователь секунд пять помолчал, а после продолжил:

- Твоя смерть ничего не изменит. Мы всё равно начнём наступление на ваш лагерь. Просто сама операция продлится чуть дольше, а с вашей стороны погибнет больше народа. Так что… у тебя есть минута, чтобы решить, хочешь ты помочь своим друзьям и товарищам или не хочешь. Люди, как известно, не боги, у них всегда имеется выбор, как поступить.

Я не стал дожидаться, когда пройдёт обещанная минута.

- Нет. Я не буду вам помогать.

- Ну что ж. Нет так нет. Ты сам выбрал.

Эсэсовец снова тренькнул в звонок.

- Расстрелять! – коротко приказал он вошедшим.

Меня вывели во двор и поставили к стенке сарая. Напротив выстроились четверо полицаев с винтовками.

- У тебя есть последний шанс, – проговорил штурмбанфюрер.

Я молча помотал головой. Умирать не хотелось. Но становиться предателем… Нет, это стало бы катастрофой…

Немец был прав. Люди не боги. Боги выбирать не умеют…

Грохота выстрелов я не услышал. Просто внезапно сдавило в груди и… я воспарил в небеса.

Я летел над осенней землёй, над полем, над лесом, над раскинувшимся на многие вёрсты болотом. На небольшом островке посреди трясины лежал, подвернув ногу, парнишка лет десяти. По его лицу текли злые слёзы. Он знал, что уже не сможет дойти до своих, что с пулей в ноге это невозможно.

«Ты сможешь, Пашка. Ты сможешь. Я тебе помогу».

Моя душа ринулась вниз, и через миг я уже сшивал горящие ярким огнём нити Пашкиной ауры.

«Ты сможешь, Пашка. Ты сможешь. Я обещаю».

Мой друг опёрся на палку и неловко поднялся. Нога до сих пор кровила, но боль слегка поутихла. До отряда оставалось всего три версты. Пашка негромко всхлипнул и шагнул в болотную жижу…

«Ты сможешь, Пашка. Я знаю…»

** *

«Избирая врата лона, под влиянием кармы можно совершить ошибку, приняв хорошие врата лона за дурные или дурные за хорошие, поэтому поступай так: даже если врата лона кажутся хорошими, не доверяй этому, и если они кажутся дурными, не чувствуй неприязни. Истинная, глубокая, существенная тайна заключается в том, чтобы вступить в высшее состояние равновесия, где нет ни хорошего, ни плохого, ни приятия, ни отрицания, ни страсти, ни злобы. Но знай: если ты рождён человеком, тебе всё равно придётся совершить выбор, на чью-то сторону встать, в какие войти врата…»

Книга закрылась и выпала из внезапно ослабших пальцев.

Мои глаза распахнулись. Я сидел на полу «в позе лотоса». Вокруг была всё та же пещера. Голые стены, рассеянный свет, сочащаяся по камням вода. Ни умершего монаха, ни лежащего под окном паренька. И тихо, как в склепе.

Под мышками нестерпимо зудело. Тело чесалось, словно его не мыли лет сто. А ещё запах. Приятным его мог бы назвать только напрочь лишившийся обоняния.

Неужели это от меня? Сколько же, получается, я тут сидел? Дней пять? Или даже все десять?

- Сорок девять, – послышалось из-за спины.

Я обернулся.

- Что? Что ты сказала?

- Я сказала, ты был в отключке семь полных недель.

- Хренасе?!.. А ты не обманываешь?

Лара взмахнула рукой. Прямо передо мной в воздухе появилось «зеркало», сотканное из мельчайших капель воды и почти идеально «отполированное». Из него на меня смотрело заросшее бородой и осунувшееся, как после длительной голодовки, лицо.

- Это… я?

Глупее вопроса нельзя было и придумать.

- Ну, не я же, – пожала плечами ведьма.

Честно сказать, сама она выглядела не лучше. Усталая, изможденная, сгорбленная… как говорится, краше только в гроб кладут.

Напарница перехватила мой взгляд и тяжко вздохнула.

- Ты даже не представляешь, что тут пришлось пережить. Надеюсь… – она выразительно посмотрела на меня. – Надеюсь, оно того стоило.

Я прислушался к своим ощущениям.

- Пожалуй, что да. Стоило… А, кстати, где все? Куда подевались эти… старик и мальчик, Сар’хак?

- Старика унесли хоронить, Сар’хак сбежал, а мальчик… я полагаю, он сейчас сам всё расскажет.

Со стороны коридора донесся шорох шагов. Секунд через пять в келью вошёл Пучунта. Он уселся напротив меня, сложил молитвенно руки и поклонился:

- Спасибо тебе, Ва Си Ли. Спасибо, что не оставил нас. Спасибо, что помог сделать выбор. Спасибо, что возвратил нам себя.

Голос мальчика звучал почти так же, как голос старца, только немного звонче.

Я вглядывался в него и не мог понять, кто он, кем стал за время нашего общего путешествия по шести мирам. Его аура, казалось, была сплетена из десятка разных ничуть не похожих друг на друга людей. Жёлтые и красные нити перемежались с синими и зелёными, пусть и довольно блёклыми, не такими как у «настоящего» мага, но всё же цветными, а не привычными для нашей реальности чёрно-белыми. Демон внутри отсутствовал. Его место заняли новые личности, главенствующей из которых стала душа старого Цэрина. Видимо, только так можно было сохранить жизнь умирающему пареньку – влив в него опыт и знания мудрецов, ушедших на поиски истины в иные миры, но нашедших в себе силы вернуться и сделавших, наконец, правильный выбор.

Рупь за сто, станет этот пацан новым Далай-ламой, когда прежний преставится… Ну и пускай, теперь это его путь и его карма. Мне бы сейчас со своей разобраться, времени-то почти не осталось.

- Спасибо и тебе, Цэрин-Пучунта, – кивнул я в ответ и тоже сложил лодочкой руки. – Спасибо, что провёл меня по мирам. Спасибо, что научил, как добыть силу и знания.

Примерно с минуту мы молча сидели друг против друга, потом визави встал, снял с шеи какую-то веревочку с медальоном и положил на пол.

- Прощай, Ва Си Ли. Это теперь твоё.

Сказал, опять поклонился и, не разгибая спины, попятился к выходу.

Когда он ушёл, я тоже поднялся на ноги и подобрал медальон. Вещица мне что-то напоминала, но что конкретно, я вспомнить не мог.

Разбираться с подарком прямо сейчас желания не было. Сейчас стоило заняться собой.

Щелчок пальцами, и посреди пещеры закрутился водяной вихрь.

Скинув с себя одежду, я шагнул внутрь.

Холодно!

Загоревшиеся вокруг огоньки быстро нагрели воду до нужной температуры.

Затем от ближайшей стены откололись два небольших камня. Грань первого за доли секунды «заточилась» до бритвенной остроты, а второй стал пористым и мягким как губка.

Внутривихревое пространство заполнилось пеной. Минут пять или семь я остервенело тёр себя, сдирая наслоившуюся за семь недель грязь, сбривал с «морды лица» свалявшуюся в колтуны щетину, подставлял то одну, другую часть тела под тёплые струи воды, наслаждаясь полузабытым ощущением свежести и чистоты, почти как в дурацкой рекламе по телевизору. В соседнем вихре-котле, только чуть меньших размеров, стиралась моя одежда. Гладить её не потребовалось, хватило «обыкновенного», дующего из ниоткуда потока горячего воздуха.

Закончив с бритьём и помывкой, я неспешно оделся, сунул в карман подарок Пучунты и посмотрел на Ларису. Пока я занимался собой, она стояла у дальней стены и ошарашенно пялилась на мои «магические экзерсисы». Мысленно ухмыльнувшись, я послал в её сторону лёгкий лечебный импульс. Ну да, в своё время она утверждала, что мужчины и женщины не могут вселяться друг в друга, а, значит, и восстанавливать ауру – тоже. Три раза ха-ха. Помнится, у проказницы Рати и её друга Ши, в которого я превратился в мире богов, ни возникало никаких сложностей в магическом управлении любым живым существом, вне всякой зависимости от его половой принадлежности. Мужчина, женщина, кошка, собака, бесполые рабочие муравьи – все подчинялись приказам, поддавались внушению, преображались умственно и физически и даже не подозревали, что этого просто не может быть… Может! Ещё как может! Всё зависит только от силы и знаний того, кто приказывает.

Получив свою долю энергии, Лара на мгновенье застыла, потом прикрыла глаза, и по её лицу, а после и по всему телу словно бы прокатилась волна, смывающая всё лишнее, ненужное, наносное: разочарование, усталость, тревогу, боль, страх, неуверенность… Когда процесс завершился, девушка облегченно выдохнула и снова открыла глаза. В устремленном на меня взгляде таились и радость, и удивление, и – чего уж я точно не ожидал – какой-то почти щенячий восторг.

- О-бал-деть!

- Ну… как-то так, – развёл я руками…

Через минуту мы выбрались из пещеры наружу. По тропке, ведущей к монастырю, брели вереницей монахи. Процессию возглавлял бывший изгнанник Пучунта. Я долго смотрел им вслед, затем усмехнулся и процитировал вечно живого вождя мирового пролетариата:

- Нет. Мы пойдём другим путём.

- Ну и правильно. Нечего ходить за придурками, – подхватила Лариса. – Когда ты впал в транс с этой книгой, их сюда человек сто набежало. Хотели в пещеру прорваться, да я не пустила. Такие настырные и наглые, просто ужас. Еле отбилась. А потом уселись около входа и как затянули свои песнопения, так все сорок девять дней и пропели, без остановки. Я чуть с ума не сошла. День за днём воют и воют, ноют и ноют, поют и поют. Уши закроешь, вроде полегче, откроешь – опять словно сверлом по мозгам. И каждый час кто-то обязательно пытается в пещеру войти, не отойдёшь…

- Зачем они это делали?

- Я так понимаю, духов хотели изгнать.

- То есть, тебя и Сар’хака?

- Ну да. Наверное, так. Больше некого.

- Но ведь с Сар’хаком же получилось.

Лара презрительно фыркнула.

- Ага! Как же! Они только под ногами путались. Демона выгнали не они, а твой старец. Сильный оказался колдун, я даже позавидовала…

- Постой-погоди, – остановил я Ларису. – Я всё никак не пойму, как это получается? И ты, и Сар’хак, и этот ваш чёрный шар, вы все утверждали, что в моём мире магии нет, что он лишь готовится, чтобы принять её. А тут – бац! – шаманы в Сибири, хунганы в Доминикане, магическое хранилище знаний, потусторонний мир, демоны, духи, разноцветные ауры, переселение душ… Нестыковочка, одним словом…

- Это не нестыковочка, – дёрнула щекой ведьма. – Просто, когда говорят, что магии нет, это не означает, что её нет вообще. Потому что магия – это как… как сила тяжести, например. Она есть везде, но где-то больше, а где-то наоборот. Здесь, на Земле, люди спокойно ходят, лежат, сидят, бегают, прыгают и не подозревают, как сложно всё это делать на каком-нибудь астероиде, где надо быть исключительно осторожным, чтобы не оттолкнуться сильнее, чем нужно, и не улететь в космос. Ваш мир – как тот астероид, по которому невозможно ходить, а можно только цепляться за камни и передвигаться с помощью специально придуманных костылей и присосок – веры в богов, духов, предков, переселение душ… Вся ваша магическая энергия сосредоточена в религиях и верованиях. Убери их, и человеку не за что будет цепляться. Он снова станет животным, технически развитым, образованным, умным, но всё равно – испытывающим только сиюминутные физические и психические потребности. Есть, спать, совокупляться, бояться сильного, унижать слабого. А большего и не нужно. Зачем стремиться к недостижимому, если его достичь невозможно?

- А с магией это не так?

- Да. Не так. Магия заставляет поверить в чудо не единицы, а всех. В мире, где есть настоящее волшебство, нет чёрно-белых аур, только цветные. Магом может стать каждый, надо лишь захотеть. По-настоящему, изо всех сил, с надрывом в душе…

Я несколько секунд смотрел на Ларису и переваривал полученную информацию.

Похоже, она не обманывала и сказала даже чуть больше, чем надо, чем было позволено.

И это вполне объяснимо.

Времени, чтобы найти и открыть печать, оставалось чуть-чуть. Всего одиннадцать дней. На сидение в келье и чтение книги я потратил больше половины отпущенного судьёй срока. Это безумно много, но оно того действительно стоило. Благодаря блужданиям по мирам ко мне возвратилась бо́льшая часть умений. Я чувствовал, что печать близко и, чтобы её отыскать, надо сделать всего один шаг или два, а чтобы открыть… Нет. Как открыть, пока непонятно. Сперва надо отыскать, а потом… Мы же не боги. Что-нибудь, да придумаем…

[1] убирайся отсюда (нем.)

Глава 8

- Исландия? Ты уверен?

- Да. Других вариантов нет.

Я расстелил на столе бумаги с рисунками и, чтобы окончательно развеять сомнения, положил сверху оригинал – медальон из Тибета. Ни к самому Тибету, ни к его философии и образу жизни этот медальон отношения не имел. Единственное, что его связывало с горной страной – это то, что я получил его там, в пещере отшельника, из рук будущего Далай-ламы. Что уже стало в определенном смысле традицией – куколка вуду в Сибири, буддийская книга в Доминикане, молот Тора в Тибете. Да-да, амулет являлся ничем иным, кроме как символом скандинавского бога грома и бури, рыжебородого богатыря, сына великого Одина.

Честно сказать, я не сразу поверил, что эта укороченная бранзулетка, похожая на маленький якорь, и есть легендарный Мьельнир, точнее, его упрощённая копия. Но потом сверился с интернетом, и оказалось, что да, именно таким его представляли викинги и представляют сейчас их потомки из Скандинавии. Не слишком большой, с «обрезанной» рукоятью и двумя зауженными бойками.

Руны на медальоне я переводил трое суток. Долго, а что поделаешь? Мало того, что древние, так ещё и шифрованные. Пришлось даже лезть в магическое хранилище знаний, из которого перед поездкой в Лхасу, обучая меня языку, черпала сведения моя призрачная подруга. Теперь же, с восстановленными процентов на восемьдесят навыками и способностями, я это делал сам, без чужой помощи и подсказок. Не зря всё-таки просидел семь недель в трансе, читая священную книгу и путешествуя по «виртуальным» мирам. Хотя насчет виртуальности можно было бы и поспорить – уж слишком реальными они выглядели, да и умения я там приобрёл не мифические, а самые что ни на есть настоящие.

- Вот, смотри, – я ткнул пальцем в один из рисунков. – Эта руна означает огонь, эта – гору. Вместе что получается?

- Вулкан? – немного подумав, предположила Лариса.

- Правильно. А где в скандинавских странах ещё остались вулканы?

- В Исландии, – нехотя признала колдунья.

- Во-от. А теперь смотрим сюда, – я указал на другой рисунок. – Это цифры. Один, девять, семь, три. Как думаешь, что это означает?

- Видимо, год.

- Да. Скорее всего. Сам амулет – старый. По оценкам экспертов, его изготовили веке в девятом-десятом. А вот надписи сделаны гораздо позже, лет пятьдесят назад…

О том, что несколько рун появились ещё позднее, возможно даже, что нынешним летом, я говорить не стал.

- …Короче, год 1973-й – это, вероятней всего, время какого-то важного события, повлиявшего на жизнь того, кто эти руны нанёс.

- И что же такого случилось в этом году?

- В Исландии в этом году приключилось одно достаточно любопытное извержение. Оно произошло не на основной территории, в долине вулканов и гейзеров, а на небольшом островке Хеймаэй в восьми милях к югу от собственно Исландии. Это извержение стало неожиданностью и для жителей, и для учёных. Одноименный с островом город был практически полностью засыпан чёрным вулканическим пеплом, многие дома разрушены. Стекавшая в море раскалённая лава остановилась в считанных метрах от порта. Всё население острова, а это чуть больше четырёх тысяч человек, эвакуировали на большую землю. Лаву в течение месяца охлаждали морской водой с помощью мощных насосов. Застывшая лава увеличила площадь острова на десять процентов. Впоследствии на этой территории построили около ста новых зданий, а по склонам вулкана проложили специальные трубы, которые до сих пор используется для отопления города… Смекаешь, к чему я веду?

- Всё это достаточно интересно, но почему ты считаешь, что наш амулет относится именно к этому острову? Только благодаря цифрам? – усомнилась Лариса.

- Знаешь, как называется местный вулкан?

- Как?

- Эльдфедль. Огненная гора…

Так же как на Тибет и в Доминикану, в Исландию мы летели не напрямую. Транзитной остановкой стал Франкфурт. В немецком аэропорту пришлось зависнуть почти на полсуток. Не потому что не было подходящих рейсов, а потому что я ждал подходящую для этой поездки спутницу.

- Ты хочешь, чтобы я снова в кого-то вселилась? – удивилась моему желанию Лара.

- Да. Хочу.

- Но зачем?

- Я тебе потом объясню.

Спорить ведьма не стала. Просто пожала плечами и тоже принялась ждать.

Удивительно, но в отличие от путешествия на Гаити, на этот раз она не настаивала, чтобы самой выбирать объект для вселения, а предоставила этот выбор мне.

Вообще, после Тибета в наших с ней отношениях наступил какой-то странный период. Мы стали относиться друг к другу… более настороженно что ли? Словно какая-то кошка вдруг пробежала и уже появляющиеся ростки доверия бесследно исчезли, будто их никогда и не было. Временами мне даже казалось, что Лара просто боится быть рядом, однако и сбежать от меня тоже не может. Как говорится, и хочется, и колется, и мама не велит. Возможно, всё дело в возвратившихся ко мне магических навыках, что стало для ведьмы сюрпризом. Роли ведомого и ведущего в нашем «тандеме» сменились. По факту, мне больше не требовалось чему-то учиться у Лары, а ей давать снисходительные советы напарнику, что и как делать. Хотя, может быть, я и преувеличиваю, и девушка таким положением не тяготится, просто мы оба чувствуем: финал близок и… кто знает, чем всё закончится?..

«Подходящий объект» я обнаружил около стойки автоматической регистрации. Молодая женщина лет 25-27 пыталась зарегистрироваться на рейс до Рейкьявика, постоянно сверяясь то с паспортом, то с экраном смартфона. Что-то там было не так, и ей никак не удавалось завершить операцию. Красавицей она не выглядела. Пухленькая, невысокая, без макияжа, с растрёпанными рыжими волосами, кучей веснушек, одетая «по-походному»: в мешковатую куртку, растянутый свитер и тяжеловесную обувь – туристические ботинки с высокой шнуровкой.

Конечно, я знал, что большинство нынешних европейских фрау и фрекен не особо следят за собой и наплевательски относятся к своему внешнему виду, но поскольку слишком уж близко с ними не сталкивался, постольку и внимания на них не обращал и относился, по большей части, как к мебели или промышленному оборудованию – стоит себе где-нибудь в уголочке, работает, жужжит потихоньку… главное, не налететь ненароком и внутрь не соваться, пусть этим делом местные занимаются, они типа привычные.

Сегодня этому принципу, увы, пришлось изменить.

После дистанционного магического внушения дама забыла о регистрации, закинула за спину рюкзак и, словно зомби, направилась в нашу сторону. Когда она подошла к нам, я развернулся к Ларисе и кивнул на замершую манекеном девицу:

- Вот, прошу любить и жаловать. Эту милую фрекен зовут Эльза Штюбе. Располагайся.

- Ты взял её под контроль? – Лара переводила взгляд с меня на «объект вселения» и обратно и изо всех сил пыталась понять, в чём фокус. – Но… это же невозможно!

Я улыбнулся.

- Ты не права. Мне – возможно.

- Но ведь она… женщина.

- И что в этом странного?

Ведьма пару секунд смотрела мне прямо в глаза, но всё же не выдержала и отвела взгляд.

- Да. Всё верно. Действительно ничего странного.

Она развела руками и шагнула в застывшую перед ней немку. Та «привычно» качнулась, вздрогнула и…

- Она… она…

- Что она?

- Она же… беременная!

- Да. Беременная. Тебя это удивляет?

Я с интересом смотрел нанапарницу, а она, судя по всему, столь же внимательно прислушивалась к себе и своему «новому» телу.

- Да нет, просто это так необычно… – Лара вдруг перестала «заниматься собой» и резко вскинула голову. – Скажи, почему ты выбрал её?! Ведь ты же всё знал! Зачем тебе это? Ты это специально? Чтобы проверить, да?!

- Проверить? Что? – уставился я на Ларису.

Та неожиданно стушевалась.

- Что, может, я тоже… ну, тоже когда-то была… того-этого…

- И в мыслях не было.

- Тогда зачем?

Я устало вздохнул.

- Я уже говорил. Все объяснения после. А пока… просто поверь. Хорошо?

Девушка прикусила губу и молча кивнула.

В принципе, этого было достаточно. Хотя… кто знает…

** *

Все три часа лёта от Франкфурта до столицы Исландии мы с Ларой изучали найденный в рюкзаке дневник. Эльза Штюбе, как выяснилось, была начинающим вулканологом. В Рейкьявик она направлялась по поручению своего университета, чтобы принять участие в какой-то научно-практической конференции. Легенда почти идеальная. Совпадение? Не уверен. Пусть даже я сам выбрал эту «девицу», но… мало того что беременная, так ещё и вулканами занимается.

Полное ощущение, что её ко мне подвели.

Кто?

Вариантов два. В крайнем случае, три. Лариса, Сар’хак и кто-то мне неизвестный.

В последнее верится мало. Вряд ли Сар’хак или Лара стали бы посвящать в наши магические дела кого-то ещё, а сам по себе этот неизвестный ничего о нас не узнал бы. Единственный, кого можно подозревать в информационном сливе – это судья, чёрный шар, архонт таинственного конклава. Хотя, если вспомнить детали того «судебного заседания», ему абсолютно без разницы, кто победит в противостоянии двух начал, добуду я печать андрогине или не добуду. Любому судье, если он и вправду судья, нет смысла помогать какой-либо из сторон, что так, что эдак, он просто вынесет приговор и дело закроется. Поэтому остаются двое: ведьма и демон.

Могла Лара нанести «свежие» руны на медальон, пока я «читал книгу»? Безусловно. Золотая цепочка давала возможность воздействовать на реальный мир, и ведьма-призрак вполне могла этим воспользоваться. Вопрос: зачем? Самый очевидный ответ: чтобы дать мне подсказку. Почему прямо не сообщила? Видимо, потому что нельзя. Помню, она ещё во время поездки в Сибирь говорила, что, мол, если сильно разоткровенничается со мной, её уничтожат… В то же время её реакция на «незапланированную» беременность выглядела убедительной и естественной. Чтобы так сыграть, надо быть поистине гениальной актрисой, а в Ларе я до сих пор ничего подобного не замечал. Пусть женщины все по природе актрисы, но настоящие Сары Бернар – единицы. Так что, скорее всего, прямого отношения к рунам она не имеет, немецкую барышню-вулканолога ведьма мне не подставляла, и, значит, за эту «подставу» отвечает Сар’хак.

Мог ли он написать на реверсе медальона то, что я после расшифровал и принял затем к исполнению? Естественно, мог. Ему это было раз плюнуть. Причем, ещё до того как мы с Ларой появились в пещере. Амулет висел на шее Пучунты, а демон вселился в мальчика и полностью его контролировал. Вероятней всего, тот фарс, который разыграл демон, встретив нас на тропинке, являлся вовсе не приглашением к переговорам и тем более не криком о помощи. Просто Сар’хак хотел, чтобы я обязательно получил «молот Тора» и прочитал, что там написано. Зачем ему это надо? Ответ опять очевиден. Чтобы я попался в ловушку и сделал что-то неправильное. Логично? Логично. Единственное, что мешает принять эту версию за основную – это вопрос «Почему Лара не стала расшифровывать руны вместе со мной, поверила на слово и вообще – не увидела в медальоне подвоха?»

Чем больше я думал над всеми этими нестыковками, тем мрачнее становилось у меня на душе́.

В голове крутилось только одно объяснение. Ведьма и демон договорились. Причём, недавно – пока я «гулял» по мирам. Конечно, договорились не в том смысле, чтобы действовать сообща, а в том, чтобы разграничить «зоны ответственности» и условиться, как «поделить добычу». Игра должна продолжаться, ни я, ни судья не должны ничего заподозрить. Найду я печать, не найду, а если найду, какое приму решение… двум другим участникам «состязания» становиться крайними неохота. Поэтому, кто бы ни победил, к побежденному надо проявить снисходительность. Видимо, в этом вся суть заключенного соглашения… Если, конечно, я не ошибся, и соглашение действительно состоялось…

На аэродром «Кефлавик» мы приземлились в 18:30 по местному времени. В аэропорту нас никто не встречал, хотя я до последнего надеялся, что организаторы конференции проявят привычное в таких случаях гостеприимство – поставят в зоне прилёта какого-нибудь волонтёра с табличкой и сопроводят гостью в соответствующий отель или хостел. Увы, всё ограничилось сообщением на смартфон Эльзы «позвонить по такому-то номеру». В принципе, и это хлеб. По крайней мере, не надо думать-искать, к кому обратиться, чтобы попасть на остров Хеймаэй.

На указанный номер Лара позвонила сразу, как только мы вышли из здания аэропорта. Как оказалось, всё не так страшно, как думалось. Всего через десять секунд разговора выяснилось, что немку не встретили лишь потому, что рабочий день у сотрудников принимающей стороны закончился, а заставлять их работать сверхурочно местными законами запрещалось. Ну, надо же, какая забота о людях!

Мой сарказм ведьма не поддержала. Наоборот, она согласилась с невидимым абонентом, что – да, много работать вредно, и она сама виновата, что прилетела так поздно. На том конце её «извинения» приняли и предложили добраться до гостиницы самостоятельно, любезно сообщив, что стоимость проезда в общественном транспорте ей обязательно компенсируют, но с оговоркой – если это будет не такси.

Спорить Лара не стала, просто поинтересовалось, какой номер ей забронировали в отеле, и, услышав в ответ: «Одноместный стандартный», – сообщила, что одноместный ей не подходит, потому что в Исландию она прибыла не одна, а со своим бойфрендом. С ней тоже не стали спорить, просто сказали, что она имеет полное право путешествовать с кем угодно, но так как в заявке на конференцию было указано только одно лицо, место для сопровождающего бюджетом не предусмотрено. Ведьма согласилась, что это правильно и что бюджет – это закон, а в цивилизованных странах законы должны исполняться. В трубке было обрадовались, но, как вскорости выяснилось, преждевременно – Лара ещё не закончила. «Законы цивилизованных стран, – заявила она, – касаются не только бюджета. Среди них встречаются и такие, которые обеспечивают права людей с ограниченными возможностями». А когда с той стороны осторожно поинтересовались, что конкретно она имеет в виду, ведьма в абсолютно парламентских выражениях высказала всё, что она думает о тех, кто заставляет беременную, а потому чрезвычайно нервную женщину: «а» – после длительного авиаперелёта ехать из аэропорта в Рейкьявик общественным транспортом, «б» – звонить неизвестно куда и выслушивать непонятно что, и наконец «в» – остаться без материальной и моральной поддержки со стороны будущего отца её будущего ребёнка…

Её пламенной речью я аж заслушался. Единственное, что слегка напрягало – это то, что, как и в путешествии на Гаити, меня опять без меня женили. В смысле, назначили главным подозреваемым и ответственным за «неожиданную» беременность госпожи Штюбе. Тем не менее, никаких возражений по этому поводу я не высказывал, поскольку в Исландию прибыл не под своим именем, а по документам гражданина Германии Карла Лейснера, благовоспитанного немецкого бюргера…

Все проблемы с отелем и размещением решились через пятнадцать минут, когда мы уже сидели в такси и неслись по шоссе в сторону города. На этот раз Лару почтил личным звонком главный организатор и по совместительству спонсор мероприятия с какой-то совершенно непроизносимой фамилией – Кудльфьятбьянсвайрстенсон или что-то похожее, но тоже не выговоришь. Он, рассыпаясь извинениями, заверил мою подругу, что всё будет хорошо, что все необходимые указания он дал, средства нашлись, виновные понесут наказание, а для госпожи Штюбе выделен специальный гид, который уже завтрашним утром предложит ей индивидуальную программу по ознакомлению с островом и вулканами. Лара, конечно, ещё «покапризничала», но, в конце концов, приняла извинения и согласилась с предложенным.

- С этими европейцами только так, – сообщила она по окончании разговора. – Они по-хорошему не понимают. Пока как следует не поскандалишь, задницу от стула не оторвут…

Господин с непроизносимой фамилией не обманул. Номер нам предоставили именно тот, какой хотела Лариса. Не люкс, конечно, но и не конура с одной раскладушкой и удобствами в конце коридора.

- Умеют же, если заставить, – заключила ведьма, всё осмотрев и проверив.

Сама гостиница была так себе, скорее, общежитие для студентов, а не отель, но, в общем и целом, разместили нас хорошо. Просторная комната, окно с видом на горы, широкая двуспальная кровать, зеркальный шкаф, вай-фай, сейф, телевизор, ванная и, самое главное – ни за что не надо платить, все расходы берёт на себя принимающая сторона.

- А шампуня всё-таки пожалели, – лениво заметил я, заглянув в санузел.

- Ты просто не там смотрел, – усмехнулась Лариса. – Тюбики теперь выставлять на полку немодно. Шампунь и мыло теперь наливают в дозаторы.

- Зачем? Это же неудобно.

- Зато не воруют.

Я разочарованно выдохнул. Мысль о том, чтобы прихватить с собой в качестве сувенира маленький пузырёк с шампунем, умерла на корню́. Жмоты они, эти европейцы! Такую тему сгубили…

Сняв с себя верхнюю одежду и обувь и отыскав в рюкзаке сменное бельё (слышал, что для беременных это не просто акт гигиены, а чуть ли не физиологическая потребность), Лара отправилась в ванную, а я принялся обустраиваться. Достал ноутбук, нашёл сеть, принялся изучать местные новости…

В ванной комнате ведьма пробыла около получаса. Дурацкий балахонистый свитер она с себя наконец стянула и, оставшись в одной футболке, стала действительно выглядеть, как нормальная женщина в положении, месяце примерно на пятом-шестом.

Подойдя к зеркалу, Лара начала придирчиво рассматривать отражение, поворачиваясь то влево, то вправо, поднимая и опуская руки и трогая себя за живот. Похоже, что новое состояние было ей действительно непривычно, и она пыталась сообразить, как к этому относиться. Мне даже захотелось пошутить по этому поводу, однако Лариса неожиданно обернулась, и все слова, которые я собирался произнести, застряли у меня в горле. Лицо ведьмы напоминало застывшую маску. Боль, обреченность, тоска… Такой я её ещё никогда не видел. Впрочем, уже через миг черты лица разгладились, и оно вновь стало выглядеть как обычно, ну, может быть, только чуть больше усталым и грустным. Что её так напугало, что она вспомнила, что пыталась забыть?.. Бог весть… Спрашивать я не решился…

- Спать хочу, – невпопад сообщила Лариса и, ничего больше не говоря, забралась на кровать и укрылась с головой одеялом.

Странно, но она даже не стала настаивать, чтобы я разделил кровать надвое, как когда-то в Улан-Уде. Просто легла и затихла, ничего не прося, ничего не требуя, ни о чём не предупреждая.

Я выждал минут пятнадцать и улёгся на свою половину.

Ночь прошла без всякой эротики. Даже мыслей не возникало.

Скорее, наоборот, снились одни кошмары, и женский пол там, если присутствовал, то уж точно не в качестве объекта для вожделения. Короче, не спал, а мучился, и потому прозвеневший утром звонок принял не как обычно, с досадой, а с облегчением.

Как оказалось, это звонил обещанный нам гид. Лара общалась с ним минут пять, сонным голосом, говоря только «да», «нет» и «я поняла».

- Сколько сейчас? – спросила она, положив трубку.

Я громко зевнул и посмотрел на часы:

- Семь тридцать пять.

- Гида зовут Гунар Эйриксон. Он будет ждать нас в холле в девять ноль-ноль…

Господин Эйриксон оказался высоким рыжебородым исландцем лет сорока. Ни дать, ни взять, тот самый владелец Мьёльнира, только осовременнившийся. Он прибыл в отель точно в срок. Мы с Ларой успели к этому времени позавтракать и собраться, так что задержек ни с какой стороны не предвиделось.

Едва поздоровавшись, гид тут же взял быка за рога и принялся объяснять, куда лучше отправиться прямо сейчас, куда чуть попозже, а куда лучше вообще не соваться – только время зря потеряем. Ведьма ответила ему тем же: сразу выдвинула условие, что, в первую очередь, ей хочется посмотреть на Эльдфелдь, поскольку именно этот вулкан – тема её будущей диссертации.

Исландец не возражал, но попросил полчаса, чтобы согласовать формальности, ведь по земле на Хеймаэй добраться было нельзя: или на катере, или на вертолёте. Мы выбрали вертолёт, потому что по морю дорога на небольшой островок занимала больше шести часов.

Ускорить процесс помогло то, что я предложил оплатить поездку из собственного кармана. Это экономило кучу времени, но укоризненный взглядот напарницы я всё-таки заслужил: типа «Зачем? Я бы и так всё устроила». Она была конечно права, но, с другой стороны, наша задача заключалась вовсе не в том, чтобы сохранить наличность, а в том, чтобы попасть на вулкан, и чем скорее, тем лучше.

Сам полёт занял около двадцати минут. Гораздо больше мы потратили на дорогу до аэропорта и разного рода проверки.

Четырёхместный «Робинсон-44» приземлился на острове в половине второго.

Лавовое поле начиналось в полукилометре от места посадки, на окраине города. Местами оно уже заросло травой, но бо́льшая часть пока оставалась безжизненной. Идти по пологим склонам проблемы не представляло. Сам вулкан слишком высоким не выглядел. Кальдера имела ширину метров триста, её края возвышались над морем примерно на столько же.

- Лава шла медленно, но пепла было полно, – рассказывал гид об извержении 73-го года. – Больше всего боялись, что лава перекроет залив, и тогда жить здесь будет нельзя.

- Почему? Ведь дома-то останутся.

Сопровождающий снисходительно улыбнулся и указал на прибрежные скалы:

- Здесь негде причалить. Единственное пологое место – это бухта Хеймаэй. Если туда не войдёшь, всё остальное просто теряет смысл. Вы же не ходите в свою квартиру через окно, ведь так же?

- Не ходим, – засмеялась Лариса.

- Ну, вот видите. Мы тоже это не любим.

- Скажите, Гунар, а не связаны ли с этим местом какие-нибудь древние мифы? – забросил я «удочку». – Например, что здесь находилась кузница Тора или что тут жили карлики Брок и Синдри?

Исландец пожал плечами:

- Такие сказки рассказывают про любой из наших вулканов. Людям всегда нравится что-то придумывать. У нас, в Исландии, есть даже своя церковь, почитающая богов Асгарда. Правда, её нынешний жрец-предстоятель сам не особо жалует всю эту чертовщину. Зато деньги на храм собирает, этого не отнять. А вообще я не думаю, что кто-либо верит в одноглазого мужика, разъезжающего по небу на восьминогом коне. Сегодня мы рассматриваем эти легенды только как поэтические метафоры и проявление силы природы в человеческой психологии.

- Понятно, – кивнула Лара и приложила руку ко лбу, закрываясь от солнца. – Мы можем обойти всю кальдеру, трещин там нет?

- Старые трещины давно закрылись, а новых пока не предвидится. За последние тридцать лет не было ни одного толчка. Вот, смотрите, – сопровождающий отошёл от нас метров на десять и несколько раз подпрыгнул. – Пять лет назад тут было зыбучее место. Снизу шли горячие газы, песок разъедался, от сероводорода у многих даже глаза слезились…

Я смотрел на мистера Эйриксона магическим зрением в надежде поймать момент, когда же сидящий в нём демон выйдет наружу и начнёт действовать. То, что Сар’хак действительно там, я ни разу не сомневался. Хотя самого демона увидеть не удавалось. Он тщательно маскировался, и разглядеть его внутри ярко-белой человеческой ауры было непросто.

- …а сейчас здесь абсолютно твёрдая почва, – продолжал гид. – По слухам, в городском совете уже идут разговоры, чтобы построить на склоне тематический парк с игровыми аттракционами. Считается, что они привлекут сюда больше туристов. Сельдь и треска – это конечно неплохо, но сегодня одним только рыболовством не прожи…

Договорить Эйриксон не успел.

Земля под ногами внезапно дрогнула.

Умолкнувший на полуслове исландец настороженно замер, потом поднял руки, явно призывая нас оставаться на месте, потом сделал короткий шажок в нашу сторону… потом ещё… и ещё… и…

От гулкого, похожего на пушечный залп грохота заложило в ушах, а взметнувшаяся вверх пыль заставила резко зажмуриться. Стоявшая рядом Лариса инстинктивно прижалась ко мне и крепко схватила за руку.

- Что это? – прошептала она через пару секунд.

Я приоткрыл правый глаз и, щурясь от едкого дыма, попробовал рассмотреть, что случилось.

На месте, где только что стоял гид, дышала жаром расщелина. Камни возле неё горели, как угли…

- Уходим!

Я потянул девушку за собой, и мы побежали наверх, к краю кальдеры.

Бежать было тяжело, красноватый песок осыпа́лся, подземный жар чувствовался даже через толстые подошвы ботинок.

- Не уйдём, – выдохнула Лариса, когда мы добрались до гребня.

Путь к морю был перекрыт змеящимися по склону трещинами и вырывающимися из них языками пламени. На полноценное извержение это ещё не тянуло, но на ловушку – вполне.

Что ж, чего-то подобного я как раз ожидал. А вот чего нет, так это того, что Сар’хак угробит собственного носителя. Хотя… «мавр сделал своё дело, мавр может уйти». Человек, приведший сюда тех, кого нужно, демону больше не требовался. С огненной стихией он мог совладать и сам.

- Надо сделать защиту. Я бы могла, но здесь нет воды.

- Вода есть везде, – не согласился я с ведьмой.

- Да, это так. Но здесь её слишком мало.

- Верно. Что предлагаешь?

- Попробуй выстроить стену и обдувать её воздухом.

- Ладно. Попробую.

Опробовать восстановленные недавно умения пришлось в обстановке, приближенной к боевой, а может и просто боевой, без всяких приближенных.

С первого раза получилось не очень. Стена из камней вышла неровной, тонкой и, что хуже всего, неплотной. Сквозь отдельные дыры можно было просунуть кулак, потоки магически охлажденного воздуха вырывались наружу со свистом, словно из чайника.

А пламя тем временем подбиралось всё ближе и ближе.

Твердь под ногами я уже укрепил, прорыва оттуда опасаться не стоило, а вот сбоку и сверху он мог начаться в любую секунду, особенно если учесть, что огненным наступлением руководил вырвавшийся на свободу огненный демон. Конечно, я тоже умел управлять огнём, но напрямую тягаться с Сар’хаком пока не хотелось, ведь сила любого мага не беспредельна. Быстро её восполнять я ещё не научился, а у противника под рукой – целое «море»… Кстати, хорошая мысль. Если удастся прорваться к морю, вдвоём с Ларой мы уделаем демона за секунду. Ведь настоящее море – это вода. Целый океан воды, а ведьма у нас, как известно, по совместительству водный маг…

- Лар, ты демона видишь?

- Нет. Но он где-то тут, я чувствую.

- Попытайся найти. Я хочу с ним схлестнуться и заблокировать. А там, возможно, и пламя погасим.

- Хорошо. Я попытаюсь…

Тут я, понятное дело, схитрил. Сар’хак мог нас слышать, и выдавать ему настоящий план никто и не собирался. В реальности мне было надо, чтобы с Сар’хаком схлестнулась Лариса. Победить демона на его территории она, конечно, не сможет, но просто держать оборону сил хватит. Я же за это время «тихо и незаметно» слеплю проходик к воде, а потом тоже вдарю по демону, и пока он будет очухиваться, мы переместимся туда, где у нас есть преимущество.

Получится – хорошо, не получится – попробуем другой вариант…

Ведьма сканировала окрестности на удивление долго – почти пять минут. Видимо, Сар’хак прятался так хорошо, что практически слился с кипящей в жерле вулкана магмой. Никакими иными соображениями его «невидимость» не объяснялась. Впрочем, в саму технологию поиска я не вникал – хватало других забот. Каменная стена медленно утолщалась, выравнивалась, росла вверх, в ней исчезали проёмы. Воздух уже не свистел, а с шумом бился о камни и охлаждал их, как мог. Огонь снаружи не утихал, провалов и трещин становилось всё больше, вулкан выбрасывал новые порции пепла и пламени, и казалось, что если его не утихомирить в ближайшее время, извержение полувековой давности может и впрямь повториться…

- Ну что, нашла? – крикнул я Ларе, «уложив» в стену очередной ряд.

Девушка повернулась ко мне. Вид у неё был ошарашенный.

- Он… он…

- Да что он? Говори громче! Не слышу.

- Он… во мне… – указала напарница на живот.

- Не понял. Что значит во мне? – уставился я на неё.

- Там. В ребёнке. Внутри. Я не могу его выгнать, могу только вырвать, но… если я это сделаю, ребёнок погибнет…

Лара стояла, опустив руки, и едва ли не плакала.

Я сжимал в бессилии кулаки, не зная, что делать, как выходить из той ситуации, в которую мы угодили по собственной воле, из-за моей легкомысленности. Ведь это я сам всё устроил, подыскав ведьме беременную «подружку» и приведя её прямо в подготовленный Сар’хаком капкан. Дурень! Расшифровал руны на амулете и решил, что всё под контролем. Как бы не так!

- Если у тебя будет сила, ты сможешь прогнать его без последствий?

- Только если это сила воды.

- Хорошо. Я дам тебе воду.

Легко сказать, да нелегко сделать.

Отыскать воду среди огня удаётся не каждому.

Мне удалось.

Но это стоило дорого.

Приходилось напрягать все силы, использовать все умения. Весь имеющийся в округе водяной пар, сгоняемый магией вниз, конденсировался на охлажденных камнях и через секунду-другую испарялся по новой. Часть получаемой таким способом воды передавалась Ларисе.

Её аура наливалась синим и голубым, и эти яркие нити пытались раздвинуть другие, красные и оранжевые, сжавшиеся в плотный клубок внутри голубой сферы и не желающие покидать оказавшееся столь надежным убежище.

Борьба двух начал, воды и огня, шла с переменным успехом. Воде не хватало энергии, огню – мощи. Да, демон загнал нас в ловушку, но при этом ограничил себя. Он не мог разрастись вширь, занять всё окружающее пространство, использовать все возможности пробудившегося вулкана. Его единственное преимущество заключалось в том, что в таком состоянии он мог находиться бесконечно долго, а мы – нет. Сар’хака подпитывало подземное пламя, нас – внутренние ресурсы. Раньше я об этом никогда не задумывался, своей энергии хватало на любую волшбу. Сейчас всё было по-другому. У кого-то густо, а у кого-то пусто.

Я буквально всей кожей чувствовал, как из меня, капля за каплей, уходит жизненная энергия.

То же самое происходило и с Ларой.

Сколько ещё сумеем мы продержаться? Десять минут? Двадцать? Час? В любом случае, конец неизбежен. Мы с ведьмой иссякнем гораздо раньше, чем демон. Но всё равно – пока у нас есть хоть капелька силы, надо сражаться. Мало того, сражаться надо, даже если силы вообще не останется. Просто потому что так надо…

Безостановочно подпитывая Ларису водой, я продолжал укреплять защитную стену. Пламя вулкана пыталось уничтожить её снаружи, магия – изнутри. Столкновение огня и воды не обходилось без выплесков силы, своего рода осколков и рикошетов, бьющих по возведенной мною преграде. Камни крошились, трескались, оплавлялись, вываливались, осыпа́лись песком. На ровной поверхности возникали узоры из выступов, углублений, щелей.

Через какое-то время я с удивлением обнаружил, что эти плетения складываются в картинку, знакомую всякому школьнику по урокам истории и географии. Набор трещин в стене до боли напоминал контуры средневековой Европы, и с каждым новым ударом магии эта карта всё больше становилась похожа на современную. Очередной выплеск оставил на ней два чётких, напоминающих молнии «шрама».

«Разлом!» – мелькнуло в сознании.

От неожиданного озарения я даже замер на миг, и этой заминкой тут же воспользовался Сар’хак. Тонкая огненная струя, словно кумулятивный снаряд, пробила защитную стену «в районе Греции» и чуть не попала в меня. Увернуться удалось в самый последний момент.

Стену я, конечно, сразу закупорил, но факт сам по себе неприятный.

Отвлекаться нельзя, противник только того и ждёт.

Не переставая добывать воду для Лары и поддерживать в рабочем состоянии магическую защиту, я начал готовить ответный удар. Раньше, до появления в моей жизни ведьмы и демона я мог легко создавать порталы в места, где когда-то бывал или которые видел. А сегодня мне стало понятно, как именно они создаются. Разлом, разрыв, трещина в ткани миров – это всегда результат столкновения противоборствующих стихий, сущностей-антагонистов. Прямо как в диалектике: единство и борьба противоположностей ведут к развитию. Вода точит камень веками, огонь его плавит, но уничтожить не может, а вместе они раскалывают его за секунды.

Мне понадобилось около двух минут. Тщательно и экономно, как старый скупец, я собирал обрывки нерастраченной силы огня и воды, а затем, когда её стало достаточно, ударил по защитной стене, по тому месту на «карте», где уже появились молнии-шрамы.

Результат превзошёл все ожидания.

Сначала по камню заструились голубоватые огоньки, потом они резко сменили цвет на оранжевый, в воздухе что-то сверкнуло, и на закопченной, покрытой трещинами скале заколыхалась рамка портала. За очерченным серебром магическим кругом пенились волны.

Ларе, чтобы понять, хватило мгновения. Не дожидаясь команды, она бросилась в переход.

Я шагнул следом. В спину толкнулось что-то неимоверно горячее и нечеловечески злое. Только чудом мои барабанные перепонки не лопнули от раздавшегося позади грохота. Лишенная волшебной подпитки защита разлетелась в куски. Портал закрылся. Обессиленный и контуженный, я упал на прибрежную гальку. Последнее, что запомнилось перед тем, как погасло сознание – это вспыхнувший на каменной «карте» сиреневый огонёк.

Руны не врали.

«Потомок врага, женщина, в которой новая жизнь, поможет увидеть».

Эльза. Женщина. Немка, носящая под сердцем ребёнка.

Точка на карте.

Это был указатель. Маркер.

Я теперь точно знал, где печать и что надо сделать, чтобы её отыскать...

Глава 9(1)

До окончания контрольного срока оставалось четыре дня. Немного, но если знаешь, что и как делать, достаточно.

Жаль только, планировать теперь приходится всё самому, без помощи ведьмы. Нет, я её конечно использую, делаю вид, что советуюсь, уточняю разные «непонятки», изображаю доверие, однако всё это не стоит и ломаного гроша. Пусть думает, что я у неё под контролем. Так проще скрывать собственные мысли и планы.

Окончательный вывод о Ларе и её роли в моей судьбе я сделал в Исландии, у подножия вулкана Эльдфельд.

Сознание возвращалось медленно, шаг за шагом.

Сначала вернулось магическое восприятие мира, и только затем – человеческое. В этом мне действительно повезло. Ведь прежде чем очнуться по-настоящему, я смог увидеть, чем занимается моя спутница, пока её напарник в отключке.

Нет, ведьма не хлопотала надо мной, пытаясь привести в чувство, не взывала о помощи, не ломала от бессилия руки… Она спокойно и холодно изучала меня и мою магическую составляющую. Чего я достиг, что умею, на что способен, к чему готов… Это логично, понятно, но – не по-человечески. Хотя почему я решил, что она человек? Скорее всего, она точно такая же, как и Сар’хак, и люди для неё лишь инструменты. Конечно, я это и раньше подозревал, но одно дело подозревать, и совершенно другое – узнать с вероятностью «почти наверное». Сар’хак по сравнению с Ларой мальчишка. Он тупо ломится в стену, желая решить все вопросы силой, а ведьма действует исподволь, постоянно выставляя себя жертвой, а не охотником, прикидываясь другом, а не противником.

Чего только стоит её последняя выдумка с рунами и беременностью! Ведь я уже почти поверил в то, что она ни при чём и это ловушка Сар’хака. На самом же деле, она могла избавиться от вселившегося в плод демона ещё на вулкане, когда я в поте лица отбивался от бушующего вокруг пламени и подпитывал её силой воды. Однако ей это вовсе не требовалось. Ей требовалось, чтобы я – «а» – научился делать порталы и – «б» – привязался к ней ещё больше. Почувствовал, так сказать, единение душ и оценил её «чистые помыслы»…

Ну, я, собственно, и оценил. Только немного не так, как хотелось бы спутнице. Её подвёл сущий пустяк. Она слишком уверовала в себя и свой талант лицедейства. Слишком поздно сообразила, что подопытный кролик уже очнулся и может увидеть её настоящей, а не придуманной. Правда, надо отдать ей должное, сориентировалась она достаточно быстро. Когда я открыл глаза, Лара выглядела как раз такой, какой я привык её видеть: пусть и себе на уме, но всё же участливой и где-то даже наивной девушкой, искренне переживающей о тех, кто рядом…

- Как ты?! Нормально? Я чуть с ума не сошла, думала, ты умираешь…

- Не дождётесь, – хрипло пробормотал я, приподнимаясь на локте и «беспокойно» осматриваясь. – Сар’хак где?

- Я его выгнала.

- А ребёнок?

- С ребёнком всё хорошо, – Лара погладила себя по животу. – С матерью тоже.

Магический переход я соорудил в восточную оконечность острова, на небольшой пятачок галечно-песчаного «пляжа», оставшийся от прошлого извержения и окруженный неровными глыбами застывших пород. Спасатели, если и доберутся сюда, то нескоро. Для небольшого психологического эксперимента – самое то…

Я внимательно посмотрел на подругу:

- Думаю, надо выбираться отсюда.

- Как?

- Построю новый портал.

- Куда?

- Прямо в квартиру, в Москву.

- А сможешь?

- Воды здесь полно, огонь рядом. Смогу. Надо только решить, что с Эльзой.

- А что с ней решать? – пожала плечами Лариса. – Оставим её здесь, вот и всё.

- Здесь? Хм… А если с ней что-то случится?

- Ерунда. Ничего здесь с ней не случится. Внушу ей, что она приехала сюда с другом, потом началось извержение, друг погиб, а она уцелела. Телефон сохранился, поэтому, как очнётся, сразу позвонит спасателям. Огонь сюда не дойдёт, так что спасут её, можешь не волноваться.

- Ладно. Как скажешь…

Я отвернулся, чтобы она не заметила моей невольной усмешки.

Сколько было мелодраматических жестов и разговоров, а оказалось – пустое. Вся эта напускная забота о матери и ребёнке, всё это чушь и враньё. Ведьме на них наплевать. Её беспокоят только собственные проблемы…

Телепорт появился секунд через десять. Особых усилий он не потребовал. Я создал его практически по шаблону. Один раз удачно попробовав, дальше можно лишь повторять.

- Заходи, – кивнул я напарнице.

Уговаривать её не пришлось. Выскользнув из тела «подружки», Лара быстро шагнула в портал. Я мельком глянул на обмякшую немку – аура в норме, физических повреждений нет – и молча последовал за Ларисой. Серебряный круг исчез, под ногой скрипнула половица…

Удобно, чёрт побери, путешествовать телепортом!

Хлоп! И ты уже дома…

** *

- Ты уверен, что мне это надо?!.. Нет, ты точно уверен?!..

Она опять играла. Но играла неплохо. Не знал бы, что это игра, поверил бы обязательно…

- Уверен! – я постарался придать голосу максимум убедительности. – Хватит нам этих вселений. На финише надо быть самими собой.

- Ну-у… в общем… – напарница сделал вид, что задумалась. – Ладно… Так уж и быть. Я согласна!

Ещё бы она была не согласна. Ведь я предлагал ей единственное, чего не хватало призраку в нашем мире – настоящее тело. Своё. Собственное. Которое не надо ни с кем делить…

Зачем я это предложил?

Затем, что от этого на сто процентов зависел результат нашего «квеста».

Без живой, «физически осязаемой» ведьмы найти печать не получится. Полагаю, сейчас это было понятно не только мне, но и ей, поэтому здесь наши интересы полностью совпадали. Правда, подозреваю, что мой способ поиска Ларе не очень понравится, и, вероятно, она рассчитывает на что-то другое… похожее, но другое… Однако её мнение меня сейчас не волнует. Попала в колесо, беги и не рыпайся. Хотела, чтобы мы нашли печать андрогине, терпи и не ной. В нашем деле главное – результат…

- Что я должна сделать?

- Лечь на диван и скинуть всё лишнее.

- Ээээ… лишнее – это что?

- Лишнее, значит, одежду.

- Всю?! – округлила глаза Лариса.

Я усмехнулся.

- Естественно. Ты же не хочешь, чтобы какая-то, хм, пуговка приросла к тебе намертво… Да ты не волнуйся. Я сейчас как патологоанатом. Женские прелести мне сейчас не интересны. Мне нужна только твоя точная анатомия и ничего больше.

- Ну-у, хорошо. Ладно. Только ты, пожалуйста, поаккуратнее.

- Не бойся. Всё будет как в аптеке.

- И ещё отвернись, пока я раздеваюсь.

- Да не вопрос…

Я отвернулся, сунул руки в карманы и принялся насвистывать под нос «Сулико», безбожно фальшивя, раскачиваясь с пятки на носок в такт «музыке». Почему выбрал именно этот мотивчик? Фиг знает. Наверное, вообразил себя генералиссимусом.

Как раздевается дама, можно было наблюдать в висящем на стене зеркале. Рупь за сто, Лара об этом знала, но, как обычно, прикинулась дурочкой. «Стриптиз» в её исполнении мне понравился. Одежду она снимала весьма элегантно и, я бы даже сказал, с шармом. Призрачные детали туалета таяли в воздухе и исчезали бесследно. Ведьма как будто бросала их в никуда, забывая навеки… Помнится, нечто похожее я наблюдал в одном заведении на площади Пляс Пигаль, когда…

- Всё. Я готова.

- А? Что?

Я даже не заметил, что процесс завершился. Увлёкся воспоминаниями и упустил «самое интересное». Ну да ладно. В конце концов, я тут не для того, чтобы просто пялиться на красивую женщину. Может, ещё надоест со временем.

Насчёт «надоест» я конечно шутил. Про «со временем» – тоже. Все наши дела с ведьмой скоро закончатся, и дальше мы уже вряд ли пересечёмся. Если только случайно. И если живы останемся…

- Ну-с, что мы имеем? – я засучил рукава и, подняв руки, словно хирург перед операцией, подошёл к лежащей на диване Ларисе. – Ага! На сегодня мы имеем барышню лет двадцати пяти, нерожавшую, желающую убрать целлюлит с бёдер, подправить живот, увеличить на пару размеров гру…

- Не паясничай, – буркнула ведьма.

- Есть. Понял. Отставить паясничать…

Честно сказать, ёрничал я не из вредности и не из любви к искусству, а потому что боялся. Просто боялся. Ведь даже когда был «великим волшебником», ни разу не пробовал сотворить что-то живое. Фантомы – да, создавал, но обращать их в реальных людей и мысли не возникало. Слишком уж дело ответственное. Пропустишь какую-то мелочь и всё – вылепишь не человека, а «Франкенштейна», возись потом с ним, доказывай, что не виноват, само получилось…

- Глаза открой.

- Зачем?

- Мне надо зафиксировать твою радужку, иначе у тебя будут чужие глаза.

Ведьма приподняла веки.

- Так нормально?

- Нормально.

Глаза у неё были тёмные, почти чёрные. Действительно – ведьма.

- Всё. Можешь закрыть.

Я медленно провел левой рукой над лежащей колдуньей, от макушки до пят, фиксируя в магической памяти, как в компьютере, все изгибы-извивы женского тела.

- Перевернись на живот.

- Это ещё зачем?

- Так надо.

Лара перевернулась, и я проделал над её спиной и… эээ… всем остальным те же пасы, что и минутой раньше.

- А теперь встань и вытяни руки по швам.

Девушка фыркнула, но выполнила и эту команду.

- Раскинь в стороны. Держи спину прямо… Подними вверх… Теперь опусти… Отлично. Ложись на диван.

- Ну, вот. То встаньте, то лягте. Делать мне больше нечего…

Не переставая ворчать – похоже, что лишь для проформы, чтобы не выходить из «образа» – ведьма вновь вытянулась на диване в позе уснувшей красавицы.

- Долго ещё?

- Надеюсь, что нет.

- Надеешься?! Ничего себе! – возмутилась Лариса. – Я тут, как дура, лежу перед ним голышом, а он, понимаешь, только надеется…

- Тихо! – вскинул я руку. – Не дёргайся! А то всё испортишь!

- Ладно. Молчу. Но учти, если ничего не получится, тоже будешь… голым по улице бегать. До площади и обратно, десять кругов, не меньше.

- Договорились…

На обработку результатов магического сканирования ушло пятнадцать минут.

В создании тела для призрака форма гораздо важнее, чем содержание. Содержание обеспечивается самим призраком, его аурой, его памятью, его навыками. Форма – сторонним магом. Ошибаться нельзя. Особенно, если призрак – женщина. Для каждой уважающей себя представительницы слабого пола (а Лара, по моему мнению, являлась одной из ярчайших и в то же время типичнейших) трепетное отношение к собственной внешности – это не баг, а фича. Если бы я хоть в чём-нибудь напортачил, упустил хоть какую-нибудь деталь, заметную только ей и никому больше, то одной лишь «голой» пробежкой не ограничился бы. Меня обязательно заставили бы… Даже не знаю, какие бы кары обрушились на мою голову, главное, что это наверняка помешало бы нашим поискам…

К счастью, с телесной формой для ведьмы я справился. «Акт творения» длился около часа. Получилось, на мой взгляд, неплохо. Да что там неплохо?! Отлично! С мужской точки зрения, живая Лара выглядела просто шикарно. С женской… ну, не знаю, у дам своя логика. Но всё равно – уверен, что не напортачил, учёл всё, что только возможно, и при этом ничего специально не приукрашивал. Какой ведьма себя представляла, такой я её и сделал.

В собственном теле Лара «осваивалась» минут пять. Чтобы её не смущать, по окончании работы я, чувствуя себя почти что Пигмалионом, а её – Галатеей, укрыл созданный мной шедевр простынью. Насколько я помню, так делали со всеми скульптурами перед «официальным» открытием.

О том, что оживление состоялось, меня оповестило шуршание ткани, сопровождаемое лёгким покашливанием. Как там и что, я не видел, потому что заранее заставил себя отвернуться.

- Холодно, – послышалось из-за спины.

- У нас батареи ещё не включили.

Сзади раздался смешок:

- А намагичить?

Я хлопнул себя по лбу.

- Точно. Забыл. Сейчас сделаю.

В комнате стало теплее.

Диван скрипнул, по полу прошлёпали босые ноги. Хлопнула дверь в ванную. Включилась вода. Потом выключилась. Потом снова включилась…

Из ванной новосотворённая «Галатея» вышла минут через двадцать. Замотанная в простынь, как гейша, и с полотенцем на голове.

- У тебя какие-нибудь женские вещи есть? – спросила она, подойдя к зеркалу.

- Увы, – виновато развёл я руками.

- Надо купить.

- А намагичить? – вернул я даме её же подколку.

- Можно, но тогда мне придётся всё время подпитывать одежду энергией, а это, пусть маленькие, но расходы.

О том, что купить одежду – это тоже расходы, она конечно не «вспомнила».

- Ладно. Купим тебе одежду. Сейчас что-нибудь в интернете найдём.

Лара повернулась ко мне и состроила удивлённую мину:

- В интернете? Ты шутишь?!

- А что тут такого? Я так всегда поступаю.

- Оно и заметно, – усмехнулась напарница и сразу, без паузы, пояснила. – Женщины не мужчины. Нам без примерки нельзя. А ещё надо обязательно увидеть вживую, что можно надевать, а что нет, потрогать, пощупать, выбрать, в конце концов…

Я устало вздохнул.

«Эх, знал бы Пигмалион, чем заканчивается подобное творчество, сто раз бы подумал, прежде чем создавать свою Галатею…»

** *

Приобретение одежды и обуви затянулось надолго и превратилось для меня в настоящую пытку. Хотя первый шаг в этом направлении был вполне адекватным. Я через телепорт переместился на склад таможенного «конфиската» и перетащил в квартиру несколько здоровенных тюков.

В контрабандном товаре Лара рылась около часа. Немного, если прикинуть общее количество осмотренного и отвергнутого ширпотреба из Поднебесной. Из всего вороха изъятых у граждан вещей ведьма взяла себе только джинсы, куртку, футболку, кроссовки… ну и бельё, понятное дело, куда без него. Ни лэйблов, ни этикеток эта продукция не имела и понадобилась Ларисе лишь для того, чтобы было в чём выйти сегодня на улицу. Настоящий же шопинг ведьма решила провести в другом месте.

- Поедем в… – сообщила она название торгового центра, печально известного своей пафосностью и дороговизной.

Делать нечего, пришлось ехать. Ругаться с напарницей я пока не хотел.

Следующие пять с лишним часом стали для меня испытанием.

Нет, лично участвовать в выборе брендовых шмоток и даже отвечать на сакраменатльное «Ну? Как тебе?» мне не пришлось. Я просто ходил за Ларой по многочисленным бутикам, таскал купленное, платил и к концу этого «мероприятия» буквально валился с ног от усталости, причём, не только физической, но и душевной. Ведьма же, наоборот – с каждой новой покупкой воодушевлялась всё больше и больше, активно торговалась с работницами прилавка, выпрашивала у них скидки, оформляла никому не нужные «дисконтные» карты, болтала с такими же, как она, «удачно зашедшими», листала буклеты с рекламой, интересовалась новыми модными веяниями…

Короче, домой мы вернулись, когда на улице уже зажглись фонари, а до моей спутницы наконец дошло, что больше я просто не унесу и что-то придётся сдавать обратно или вообще выбрасывать. Последнего Лара допустить не могла, поэтому была вынуждена признать очевидное: «На первый раз, наверное, хватит».

Кстати, кроме одежды и обуви она приобрела целую кучу нужного и ненужного барахла, включая электрический тостер, щипцы для волос, вентилятор для высыхания маникюра, электроразносчик туфель, измеритель длины ногтей, расшиватель бус и ещё черт знает что, превратившее обычную однокомнатную квартиру то ли в подсобное помещение минимаркета перед ревизией, то в закрытый на переучет склад забытых вещей.

Сумки, коробки, пакеты, вешалки, чеки, бирки, оберточная бумага – нельзя было и шагу ступить, чтобы на что-нибудь не наткнуться. Ближе к ночи я всё же отвоевал для себя диван, а Ларе посоветовал мерять обновки в прихожей: там типа зеркало больше и можно видеть себя во весь рост.

Дама совету последовала, но уже через четверть часа вернулась обратно в комнату, чем-то весьма озабоченная.

- Знаешь, я тут подумала… В общем, мне надо как-то оформиться.

Я приподнял бровь:

- Тебе твои формы не нравятся? Предлагаешь поправить?

- Пошляк! – фыркнула ведьма. – Я говорю, документы мне надо какие-нибудь получить. Ну, в смысле, чтобы легально здесь находиться, а то ведь мало ли что.

- Нет проблем, – яусмехнулся и указал на заваленный покупками стол. – Там где-то есть ноутбук. Пароль ты знаешь, в сети работать умеешь. Прошвырнешься по сайтам, выяснишь, куда обращаться, какие нужны бумаги, то-сё. Напишешь, отправишь, чего-нибудь намагичишь. А завтра с утра просто сходишь за документами. Вот, собственно, и весь алгоритм.

- А ты мне что, не поможешь?! – удивилась Лариса.

- А зачем? – я не спеша потянулся и нарочито громко зевнул. – Ты же у нас колдунья. Сама справишься… Да, кстати. Когда закончишь, свет, пожалуйста, выключи. А я – спать. День сегодня… такой суматошный…

- Ну и ладно. Не хочешь, не надо. Только не обижайся потом.

- На что?

- А вдруг я что-то неправильно сделаю?

- Нестрашно, – махнул я рукой. – Делай, как посчитаешь нужным.

- Ну, я тебя за язык не тянула, – хмыкнула ведьма и принялась «откапывать» ноутбук…

То, что к её словам надо было отнестись повнимательнее, я понял только на следующее утро.

Когда я проснулся, Лары в квартире не было. Вещи всё так же валялись по комнате, люстра светила всеми четырьмя лампочками, закрытый ноутбук лежал на столе.

Напарница появилась минут через тридцать. К этому времени я уже успел помыться-побриться, расчистил проход на кухню и вскипятил чайник.

Ничтоже сумняшеся, Лара уселась за стол, закинула ногу на ногу и ткнула пальцем в ближайшую чашку:

- Кипятка на две трети. Некрепкий. Са́хара – две с половиной ложки. Размешать, долить холодной водой… Да! И без всяких добавок! Я не люблю с добавками.

Я несколько раз мысленно хлопнул в ладоши («Красиво сыграла!») и сделал всё, как она просила. Налил, размешал, добавил холодной.

- Всё в порядке, мадам? Какие будут ещё указания?

Ведьма окинула меня снисходительным взглядом, потом взяла чашку и, аристократично оттопырив мизинчик, пригубила напиток.

- Сойдёт. Но в следующий раз надо погорячее.

- Как скажете, мэм, – изогнулся я в шутливом поклоне.

Через пару секунд Лара не выдержала и прыснула в кулачок:

- Извини. Это я так… привыкаю.

- К чему?

- Да вот, – она подняла с пола сумочку «от кутюр» и выудила из неё новенький паспорт.

- А ну-ка, – я взял документ и раскрыл на первой странице. – Так… Российская Федерация… Выдан… Серия, номер… Число… Булкина Лариса Александровна… Булкина?

Мои брови поползли вверх.

Лара пожала плечами.

Быстро пролистнул страницы вперёд и уставился на пропечатанный вверху штамп.

- Чего?!

Под колонтитулом «Семейное положение» было четко прописано: «Зарегистрирован брак… Булкин Василий Иванович…» Дата регистрации – прошлый сентябрь.

- Ну, ты же сам говорил: поступай, как хочешь, – небрежно заметила ведьма, делая очередной глоток. – Вот я и подумала, что так будет лучше всего. И с регистрацией проблемы не будет, и лишние вопросы никто не задаст, и вообще…

Мучимый «жуткими» подозрениями, я бросился в комнату, пнул подвернувшуюся под ноги обувную коробку и рванул на себя дверцу серванта. Трясущимися руками вынул из ящика собственный паспорт и раскрыл на нужной странице… Так и есть… В моём документе стояла такая же запись: «Зарегистрирован брак… Морева Лариса Александровна…»

«Ну, Лара! Ну… ведьма…»

Вернувшись на кухню, я плюхнулся на табурет и хмуро посмотрел на новоявленную супругу.

Та преспокойненько пила чай и хлопала невинно ресницами.

Больше всего мне сейчас хотелось…

- Что у тебя за фамилия странная? Почему раньше не говорила?

Лара поставила чашку на стол и убрала паспорт в сумочку.

- Фамилию я сама придумала. В моём мире они были исключением, а не правилом. Обычно хватало имени или прозвища. Имя, кстати, у меня настоящее, отчество тоже.

- А прозвище?

- Тебе это обязательно?

- Ну… хотелось бы. Должен же я знать… – я выдал натужный смешок, – на ком внезапно женился.

- Как женился, так и разведёшься, если понадобится, – отозвалась Лариса. – Дома меня звали Лейка-ведьма.

- Лейка-ведьма? Тогда почему и здесь тоже не назвалась какой-нибудь Лейкиной? Это ж похоже.

- Похоже, но не одно и то же, – дёрнула щекой Лара. – Там я для всех прикидывалась зна́харкой-самоучкой, типа дожди вызывала, погоду предсказывала, скотину лечила… Здесь всё по-другому. Здесь мне прикидываться не надо.

«Ага! Как же?!» – мелькнуло в мозгу.

- Просто… ты понимаешь… – ведьма внезапно задумалась. – Я тут недавно изучала ваши былины и сказки… Короче, был в вашей мифологии такой персонаж – Марья Моревна.

- Дочка Бабы Яги? – проявил я осведомлённость в вопросе.

- Она самая. А ещё – жена Ивана Царевича, заковавшая в цепи самого Кощея Бессмертного, которого Иван по своей глупости освободил.

- Это ты на что намекаешь? – с подозрением взглянул я на Лару.

- Да, в общем-то, ни на что. Я просто представила вдруг… Марья Моревна – дочь Мора, таинственного бога смерти, обладающая невероятной волшебной силой и мудростью, держит в плену бессмертие, нарушающее природный ход вещей – вечный круговорот жизни и смерти, обыденности и волшебства, человеческой слабости и силы богов и духов… Ну как я могла пройти мимо такой шикарной фамилии? Как думаешь? Могла или нет?

- Ну… я полагаю, от скромности ты не умрёшь, – пожал я плечами, после чего встал и посмотрел на часы. – Так. Нам пора. Ты готова?

- Почти. Мне надо только переодеться. Здесь уже осень, а в Греции пока ещё лето.

- Откуда узнала, что Греция?

- Там на вулкане карта на стенке была. В неё еще молнии врезались, как раз в то место, где должны быть Афины. Так что цепочка простая: молнии, Зевс, Греция.

«А про руны не вспомнила. Надо же, какая забывчивость…»

- Да. Ты права. Мы именно туда и отправимся.

- Надеешься, что печать там?

- Я не надеюсь. Я знаю…

** *

- Зачем мы сюда пришли? Мы же здесь были вчера.

Опершись о парапет и приложив руку к глазам, Лара разглядывала громаду древнего Парфенона.

Колонны, подсвеченные лучами восходящего солнца, казались с нашей стороны тёмными и придавали всему сооружению атмосферу какой-то готической мрачности. Словно и впрямь – сошедшие с небес боги внезапно обиделись на людей и вернулись на свой Олимп, оставив и храм, и всё что его окружает, на разграбление демонам. А демоны порезвились на славу. Как бы ни восхваляли архитекторы и художники Афинский Акрополь, от его былой красоты почти ничего не осталось. Руины, они руины и есть, даже отреставрированные. Хотя, если взять сотню таких, как Лара, превратить их в каменных кариатид и равномерно распределить по портикам, фронтонам и пьедесталам, количество приходящих сюда туристов превысит все мыслимые и немыслимые ожидания…

- Вчера было вчера. А сегодня мне надо проверить один важный вещь.

- Какой такой вещь? – не удержалась от улыбки Лариса.

- Важный. Скоро сама увидишь.

- Не знаю, что ты замыслил, но, думаю, ты не прав, – покачала головой девушка. – Лучше бы взяли машину и поехали бы в Элиду. В античности там был храм Зевса. Мне кажется, искать надо там.

- Не торопись, – поднял я палец. – Давай подождём минут десять. А машину мы всегда взять успеем.

- Как скажешь, – поджала губы Лариса.

Честно скажу, если бы я не знал, что она – мой противник, ей-богу, закрутил бы роман, только в путь. Пусть я и недолюбливаю брюнеток, но – нет правил без исключений. «Живьём» ведьма выглядела великолепно, гораздо лучше, чем в призрачном виде, и, что ещё важней – осязаемой. И одета, кстати, практически так же, как и во время поездки в Доминикану. Короткие шорты, кроссовки, топ, джинсовая безрукавка и… пирсинг в пупке. Точь-в-точь как у «тёзки-подружки». Даже не знаю, с её стороны это был намёк или просто «случайное совпадение»?..

В Афины мы прибыли вчера утром. Портал в греческую столицу я построил прямо из московской квартиры. Всего один шаг через «рамку», и мы уже в Кесариани Вронас – густом лесопарке на юго-восточной окраине города. Дальше всё просто: минут пятнадцать пешком, стоянка такси, экскурсия по историческим местам, рекогносцировка на местности, попытка найти какие-то знаки, указывающие на тайник с волшебной печатью…

В том, что тайник мы вчера не нашли, не было ничего удивительного. С моей стороны это был просто спектакль, сыгранный для двух зрителей – Лары и шныряющего где-то рядом Сар’хака. Ведьма, похоже, так ничего и не заподозрила. Насчет демона не уверен, но, скорее всего, он тоже остался в неведении.

Вечером я сообщил Ларисе, что обратный портал создать не могу – не хватает энергии, поэтому ночевать придется в Афинах. Обманул, конечно, но на войне, как известно, все средства хороши. Пусть мои магические способности полностью восстановились, но использовать их на всю силу и без оглядки стало бы верхом глупости. Раньше следить за мной было некому… ну, по крайней мере, мне так казалось. Сегодня наблюдателей двое, и что от них ждать – неизвестно. А ведь помимо Сар’хака и Лары есть ещё «чёрный шар» – непонятный надмировой судья с непонятными целями и ещё более непонятными магическими возможностями…

Ночь мы провели в небольшом «домашнем» отеле в самом центре Афин. Вышло довольно дорого, но ничего не поделаешь – в разгар бархатного сезона туристов здесь даже больше, чем летом. Спали, как и в Исландии, в одной кровати, но – по отдельности, каждый на своей половине. Одеяло, правда, было одно, и ближе к утру Лара перетянула его целиком на себя. Я на свою спутницу не обиделся. Во-первых, она сделала это во сне, а когда спишь, многое происходит непроизвольно. Во-вторых, в комнате было тепло, и, чтобы не замерзнуть, мне хватило обычной простыни. В-третьих же, и это самое главное, почти половину ночи я только изображал, что сплю, а на деле – готовил очередное представление для ведьмы и демона…

- Так! Кажется, начинается.

- Что начинается?

- Смотри вон туда. Видишь?

Я указал Ларе на нижний, северо-западный ярус, где располагались «парадный вход» в Акрополь и постамент Афины-Воительницы.

Ведьма слегка прищурилась и принялась вглядываться в живописно разбросанные обломки колонн.

- Не там. Правее. Где плиты.

- Ага. Вижу… Какая-то стрелка… И ещё рога… Круто!

Я усмехнулся. Ещё бы не круто! Пять с лишним часов удаленно «растаскивал» местные камни так, чтобы – «а» – никто не заметил, «б» – ровно в назначенное время солнечные лучи сформировали нужную тень.

- Ух ты! Там ещё что-то написано… Дэльта, йота, каппа… тау… – девушка повернулась ко мне. – И что это означает?

Я сделал вид, что задумался.

- Стрелка указывает на порт. Рога – это по всей вероятности «бык». А буквы… Рискну предположить, что это…

Подняв валяющийся под ногами прутик, я аккуратно начертил на песке: ΔΙΚΤΑΙΟ.

Что это значит, Лара поняла практически сразу.

- Дикте́о А́нтро. Диктейская пещера, – пробормотала она, тронув себя за шею, словно ей неожиданно сдавило ворот. – Остров Крит. Место, где по легенде, родился Зевс.

Я молча кивнул.

- Но… как ты узнал?

- Там, на вулкане, когда ты ушла в портал, на стене появились руны. Я их тогда не понял. Догадался только сегодня ночью. «Луч солнца коснётся воинственной девы, вход власти закроет утро, укажет куда, андрогине сольётся».

Враньё, конечно, но Лара приняла всё за чистую монету.

- Почему ты мне ничего не сказал? Мы могли бы расшифровать это вместе.

- Извини, не подумал, – изобразил я «раскаяние».

Девушка примерно с минуту смотрела мне прямо в глаза и… ничего не сказала. Только тяжко вздохнула и молча двинулась к спуску с горы. Я направился следом, мучимый сплошными сомнениями.

Догадалась? Не догадалась?..

Сто́ит? Не сто́ит?..

А впрочем, какая разница?!

Всё равно теперь уже ничего не изменишь…

** *

В Пирее мы оказались минут через сорок. А потом ещё столько же бродили по пирсам и набережным, выискивая подходящее для наших целей плавсредство. Круизные суда и паромы я не рассматривал. Путешествовать на таких долго и муторно. То ли дело небольшие моторные катера, украшенные для пущей романтики парусами. Они и скорость могут приличную развивать, и с пассажирами, как правило, проблемы не возникает. Два-три человека всегда найдут между собой общий язык, в отличие от толпы малознакомых людей, связанных только общим желанием переместиться из пункта А в пункт Б, а вот во всём остальном – относящихся к друг к другу, в лучшем случае, безразлично или хотя бы без явной неприязни.

Внешне у нас с Ларой никакой неприязни не наблюдалось, безразличия вроде бы тоже. Вот только за последние полтора часа, с тех пор, как спустились с Акрополя, она не произнесла ни слова. Молча кивала на мои указания, делала, что говорил, мотала головой, если не соглашалась…

Трижды она таким образом отвергала уже почти выбранное мной судно. Но с четвертым мне всё-таки повезло. Его мы нашли на одном из причалов, заполненном небольшими «семейными» яхтами. Та, на которую ведьма дала согласие, имела длину около двенадцати метров, довольно мощный мотор, парусное оснащение, кубрик-салон на четыре койки и название «Ταύρος», продублированное снизу латинскими буквами. «Таврос» на греческом означало «бык». Ведьма, правда, как мне показалось, на эти тонкости внимания не обратила. Судя по загоревшимся глазам, сначала её заинтересовала внешняя красота судна, а чуть погодя – чистота на борту.

С хозяином яхты я договорился за пару минут. Просто сунул ему в руки пачку наличных и произвёл лёгкое магическое внушение. Мол, всё в порядке, мы его старые друзья и практически бизнес-партнёры, поэтому не будет ничего страшного, если мы заберём его яхту на пару деньков и оставим её где-нибудь в Ираклионе или поблизости.

Обучиться, как управлять судном, оказалось легко. Хозяин всё сам показал и объяснил, что, где и как. Плюс я ещё немного пошарил в магической «ноосфере» и привычно изъял оттуда необходимые знания и умения. Морским волком конечно не стал – опыт есть опыт, но ведь и яхта не танкер и не линкор, и уж тем более не аэробус, а с небольшим, напичканным электроникой катером справится и новичок.

Выход из акватории порта прошёл гладко, спокойно, на малом ходу, с соблюдением всех навигационных и прочих правил, а на большой воде я уже стесняться не стал – врубил двигатель на полную мощность, окружил яхту специальным магическим куполом, и мы понеслись по волнам.

Когда на траверзе показалась Эгина, наша скорость достигла пятидесяти узлов.

Двести миль до острова Крит я рассчитывал пролететь за четыре часа.

Если бы не магия, наше плавсредство от такой скорости попросту развалилось бы, а мотор стуканул уже на четвертой-пятой минуте. Длительная работа в форсажном режиме поддерживалась исключительно волшебством. Им же обеспечивался сильный попутный ветер, наполняющий развернутый во всю ширь парус-спинакер.

Не меньшее внимание приходилось уделять и «чистой» воде под килем. Прыгать на скорости с волны на волну – то ещё «удовольствие». Не только всю задницу себе отобьёшь, но и рискуешь вылететь с банки в самый неподходящий момент. Поэтому внутри магической сферы вода представляла собой относительно ровную, подёрнутую лёгким штилем поверхность, практически как в деревенском пруду. Форштевень резал морскую гладь без какого-либо напряга. Из-за ревущего двигателя корпус мелко дрожал, но качки почти не чувствовалось. Вода за кормой кипела, солёные брызги взметались, наверное, выше клотика, однако на палубу попадала, дай бог, десятая часть – плотный воздушный сгусток, создаваемый несущейся на всех парах яхтой, легко рассекал и сметал с дороги поднятую над морем водную взвесь.

Я управлял судном с юта, стоя на небольшом возвышении, держась за штурвал и расставив ноги подобно бывалому капитану. В принципе, находиться на палубе было необязательно. Благодаря магии, я мог бы спуститься в салон и продрыхнуть там до самого Крита. Магический «автопилот» довел бы яхту до острова самостоятельно. Тем не менее, мне приходилось изображать рулевого, чтобы не упускать из внимания спутницу.

Лара, как устроилась в самом начале плавания на носу «Тавроса», так всё путешествие там и провела, сходя оттуда лишь дважды: первый раз, когда я позвал её в кубрик перекусить, второй, когда мы причалили в Малье.

Четыре часа ведьма неподвижно сидела перед форлюком, поджав под себя ноги и вцепившись руками в невысокое ограждение.

О чём она думала? Бог весть. Возможно, и впрямь поняла, что её ожидает на Крите, но никак не хотела поверить. Возможно, пыталась найти какой-нибудь способ, чтобы избежать неизбежного. А возможно, ей стало просто на всё наплевать.

Над её головой трепетал гюйс, но только не тот, привычный для греческих судов белый на голубом крест, а синий флаг Евросоюза со звездочками. Внизу на бортах красовалось название яхты. Во всём этом было что-то действительно символическое. Как будто на самом деле, как в древних легендах и мифах, волшебный бык уносил похищенную Европу на далёкий и страшный остров, где под сенью раскидистого платана должно было совершиться то, что когда-то предсказали ей мойры…

Весь путь я следил за Ларисой, окружив нос яхты невидимым коконом, чтобы он тут же оповестил меня, если ведьма начнёт колдовать. Всё это время в душе у меня словно боролись две абсолютно разные личности. Первая тихо шептала: «Это неправильно. Надо найти иное решение. Если ты это сделаешь, обратной дороги уже не будет». Вторая решительно отвергала любые сомнения: «Нельзя быть игрушкой в чужих руках. Ты должен сам принимать решения, или кто-то решит за тебя. Когда выходишь на битву, не надо думать, как правильно умереть. Надо думать, как победить. Любая цена – ничто перед поражением, а смерть – это не оправдание проигрыша…»

К яхтенному причалу в городе Малья мы пришвартовались в четверть седьмого. До Диктейской пещеры отсюда было в два раза ближе, чем от Ираклиона. Брать такси я не стал. Вместо этого арендовал открытый кроссовер-багги на двух человек. Дороги в Критских горах, как неожиданно вспомнилось, изобиловали острыми камешками и валяющимися тут и там колючими ветками. Пропороть покрышку обычного автомобиля было на раз плюнуть, а у специально оборудованного внедорожника дела с колесами обстояли получше. Более толстая и крепкая резина давала надежду, что до пещеры мы доедем без происшествий…

Долину Ласити проскочили в уже подступающих сумерках. Где-то внизу, среди оливковых рощ, крутили своими лопатами-лопастями многочисленные ветряные мельницы. Местные утверждали, что их больше десяти тысяч. Так это или не так, я проверять не пытался. Мне было всё равно.

Машину мы оставили около небольшой часовни посреди горного леса. К пещере отсюда вела узкая тропка. Туристы ходили другой дорогой, мимо таверн, сувенирных лавок и ложных «памятников». В окрестностях располагалось сразу четыре древних платана, про которые местные гиды рассказывали, что якобы вот именно под этим конкретным громовержец Зевс много веков назад овладел дочерью правителя Финикии.

Про настоящий платан знали немногие. Те, кто на самом деле сумел бы почувствовать и увидеть волшебную ауру этого места. Таких в нашем мире было лишь трое: я, Сар’хак и Лариса.

«Историческое» дерево росло на пути к пещере.

Сколько ему было лет?.. Неизвестно. Может быть, тысячи три, а может быть, и все десять. В любом случае, ничего древнее его на нашей Земле не росло.

- Почему мы остановились? – глухо прозвучало из-за спины.

Это были первые слова, произнесённые Ларой после Афин.

- Потому что дальше мы не пойдём.

Я развернулся к спутнице и повёл рукой слева-направо. Вокруг нас образовался защитный магический круг диаметром метров двадцать. Центром круга являлся платан. Мы стояли под его кроной, словно под зонтиком. Если демон поблизости, внутрь он не войдёт. Если ведьма слабее меня, наружу она не выйдет.

- Ты ошибаешься, – тихо проговорила Лариса.

- Нет, Лара. Не ошибаюсь. Ошиблись ты и Сар’хак. Думаю, это не первый ваш мир. Думаю, их было много.

Ведьма смотрела мне прямо в глаза и молчала.

Всё правильно. Ей просто нечего было сказать. А вот мне – было.

- Я знаю, что если бы местным волшебником оказалась женщина, твоё место занял бы демон. И он точно так же, как ты, вёл бы свою подопечную к единственной цели – печати, открывающей путь для истинной магии.

Я покачал головой и зло усмехнулся.

- Печать андрогине. Могущественный артефакт, не дающий вам и вашим хозяевам подмять под себя очередной мир. Вам вовсе не нужно, чтобы печать кто-то открыл. Вам нужно лишь знать, где она, чтобы навеки упрятать её от всех остальных. Только тогда вы сможете стать здесь истинными хозяевами. Только так вы сможете управлять втекающей в мир магией, даря её вашим рабам и отнимая у конкурентов. Поэтому ты помогала мне, а демон, наоборот, мешал. Я должен был обрести свою силу заново, а это возможно только в борьбе, в столкновении с сильным противником, в трудном самопреодолении. И вот, когда мы почти у цели, по закону жанра обязательно происходит какая-нибудь маленькая неприятность, претендент на награду совершает ошибку, печать уплывает у него из-под носа, а его самого убивают, как провалившего испытание.

Я перевел дух, а ведьма снова пробормотала:

- Ты ошибаешься. Ты выбрал не ту дорогу.

- Нет. Я выбрал именно ту. Думаю, что во всех мирах существуют легенды о людях, которые были сильнее богов. Но злые и хитрые боги разделили людей на две половинки. И с тех самых пор половинки ищут друг друга, но никак не могут найти, потому что они перемешаны, а чтобы перебрать все неправильные варианты, не хватит и тысячи жизней. Но зато награда для тех, кто найдёт, станет поистине царской. Слившись друг с другом, половинки опять превратятся в сверхсущество, бросающее вызов богам. Как обмануть Вселенную? Как обойти теорию вероятностей и сделать процесс предсказуемым? Ответ в том, что вовсе не обязательно искать две нужные половинки среди миллиардов живых. Эти две половинки можно создать искусственно. Надеюсь, ты понимаешь, о чём я?

Лара опустила глаза и ничего не ответила.

- Отлично. Вижу, что понимаешь. Мы с тобой и есть сейчас эти две половинки. Единственные в этом мире мужчина и женщина, обладающие исключительными магическими способностями, имеющие живые тела, и мало того, готовые влюбиться друг в друга… Да-да, не спорь! – вскинул я руку. – Это чистая правда. Ты сама делала всё, чтобы мы привязались друг к другу как можно крепче. И вот сейчас, когда печать уже рядом, тебе достаточно просто уговорить меня, чтобы я ещё подождал. Ведь настоящие чувства должны пройти испытание временем. Это логично. И я бы, наверное, согласился, если бы был немного глупее, немного помягче, немного… душевнее, что ли. Но вы с Сар’хаком ошиблись. Сильно ошиблись. Я, Лар, совсем не такой.

Я чуть прищурился и сделал короткий шажок вперёд.

- Ты ошибаешься. Ты даже не представляешь, как ты ошибаешься, – едва слышно прошептала Лариса, отступая к платану.

- Поздно, сударыня. Жребий брошен. Рубикон перейдён. Я сделаю сейчас то, что просто обязан сделать всякий мужчина с понравившейся ему женщиной. Хочешь ты этого или не хочешь, мне всё равно. Печать должна быть открыта.

- Нет. Ты это не сделаешь.

- Сделаю, Лара. И никакой демон тебе не поможет. Он сейчас вне игры…

К удару с её с стороны я был готов на все сто. Но вот чего я не ожидал, так это того, что он окажется таким слабым и таким странным.

Ведьма взмахнула руками, и между нами возникла тонкая водяная завеса, идеально гладкая, отполированная, словно зеркало. Её смог бы пробить даже ребёнок. По-волчьи оскалившись, я резко рванулся вперёд. В водяном зеркале отразилось перекошенное злобой лицо. В сузившихся, пылающих страстью глазах сверкали… фиолетовые огоньки…

Глава 9(2)

Сдвоенный удар воздухом и огнём я остановил в самый последний момент. Воздух должен был оглушить ведьму, огонь – лишить её силы. Однако отражение в зеркале не дало исполнить задуманное. Известно ведь, что нет ничего хуже, чем усомниться в себе тогда, когда, наконец, решаешь пойти ва-банк. Ларе посеять сомнение удалось. Я буквально застыл в считанных сантиметрах от зеркала. А потом стало поздно. Переливающаяся поверхность вдруг закружилась водоворотом, и в ту же секунду меня затянуло внутрь, в зазеркалье.

Сколько времени я летел по длинной и узкой трубе со стенами из оранжевого тумана, сказать сложно. Я не чувствовал ног, не чувствовал рук, тело отказывалось подчиняться, исчезли все звуки и запахи, и только глаза фиксировали в сознании мельтешение каких-то неясных теней да выплески плотных туманных сгустков, тщетно пытающихся ухватить меня за одежду.

Непонятный туннель закончился неожиданно. Сильный толчок в спину, и его уже нет, словно бы никогда и не было.

Будто на крыльях, я нёсся над странной подёрнутой дымкой равниной. Причудливого вида деревья сменялись полянами с озерцами строгой геометрической формы – квадратными, треугольными, круглыми. Из кислотного цвета травы, гремя чешуей, к небу тянулись гибкие змеиные шеи. Страшные головы клацали челюстями и раскрывали зубастые пасти. Меня они достать не могли, но всё равно – исходящая от гадов опасность ощущалась даже на высоте.

Когда перелески кончились, началась степь. По жёлтой сухой земле, поднимая пыль, мчался табун кентавров. Натуральных. С лошадиными туловищами и человеческими торсами. Кентавры задирали вверх головы, размахивали руками и швыряли в мою сторону камни. Их потуги выглядели смешными.

За степью раскинулось море. По тёмно-синей поверхности катились пенные шапки волн. Среди бурлящей стихии скользили стремительные тени морских обитателей. Время от времени кто-то из них выпрыгивал из воды и хватал зубами какую-нибудь зазевавшуюся чайку, альбатроса или вообще – птеродактиля, стаи которых, в свою очередь, кружили над морем, выискивая себе жертву из тех, кто глупее и мельче.

Ветер гнал могучие волны вдаль. Там, где пучина заканчивалась, они яростно и бессмысленно бились в прибрежные скалы.

На возвышающемся над морем плато пылали огни, в небо поднимались столбы чёрного дыма. Ржавые остовы машин, разрушенные дома, тлеющий мусор, воронки от взрывов, руины промышленных зданий. Мир после апокалипсиса – именно так он должен был выглядеть, как думалось мне и каким его всегда рисовали художники и показывали в кинофильмах.

Примерно через минуту полета над выжженной, корчащейся в муках землёй я вдруг углядел внизу что-то знакомое. Среди множества мусорных куч и обгорелых каркасов на небольшом пятачке относительно чистой поверхности крутился ярко-оранжевый вихрь. Внутри полыхающего огнём кокона горели два фиолетовых глаза.

Я ринулся вниз, не раздумывая, ещё до того, как понял и осознал, зачем.

Демон бежать не пытался. Наоборот, он словно бы ждал меня и приглашал к разговору.

Приземление оказалось довольно жёстким, однако ни боли, ни дискомфорта я не почувствовал. Просто удар и – странное ощущение промявшейся под ногами тверди.

По выщербленной бетонной поверхности прокатилась глухая волна, словно при землетрясении.

«Я что, сделан из стали и вешу, как танк?..»

- Она тебя всё-таки одолела.

В словах демона слышалась не только насмешка, но и своего рода вызов.

- Кто она?

- Ведьма.

- Чушь! Мы с ней ещё и не начинали.

Смех демона напоминал булькание кипящей лавы.

- А ты весельчак. И это, я думаю, правильно.

- Почему?

Вместо ответа вихрь выстрелил протуберанцем в одну из мусорных куч.

Куча начала исходить едким, вонючим дымом.

- Догадываешься, где мы?

- Нет.

- А зря. Мы у тебя в голове.

Я обвёл взглядом окрестности. Почесал в затылке.

«Неужели это и вправду моя голова? Надо же, какие в ней, хм, тараканы…»

- Ты делал всё правильно, но совершил глупость, – продолжил Сар’хак. – Ты не пошёл до конца, и это стало ошибкой. Ты дал слабину, и вот результат. Женщина торжествует, мужчина повержен. Пусть и обманом, но разве от этого легче? Она победила и теперь может творить с тобой всё, что захочет.

- Всё, что захочет? В каком смысле?

- В прямом. Твоё тело там, а душа здесь, заперта в лабиринтах сознания. Там, снаружи, ведьма может тебя пытать, морить жаждой и голодом, заставлять работать, исполнять любые приказы и даже использовать для плотских утех, но ты этого всё равно не почувствуешь.

Мои кулаки сжались сами собой, до хруста в суставах.

- Зачем ей утехи? По-моему, ей это совершенно не нужно.

Сар’хак снова расхохотался.

- Ты так ничего и не понял. Ведьме, как и тебе, нужна печать андрогине. А способ один. Ты догадался правильно. Тебе надо было просто трахнуть её и сделать свой выбор самостоятельно. Но теперь всё будет наоборот – это она трахнет тебя, а потом заставит открыть печать и выбрать женскую магию. Твоё тело, лишенное воли, сделает всё, что прикажут. А дальше ты станешь не нужен. Может быть, тебе сохранят жизнь и будут использовать как игрушку, но, скорее всего, тебя просто развоплотят, чтобы обезопасить себя на случай, если твоя расщепленная и униженная душа всё-таки вырвется на свободу.

Огненный вихрь вращался в бешеном темпе, пламя гудело и выло, фиолетовые глаза-прожекторы сверкали так, что на них было больно смотреть.

- Есть ли у меня шансы?

- Да! Есть! – голос демона грохнул, как главный калибр линкора. – У тебя есть два выхода. Первый: ты становишься частью меня, и мы вместе выходим наружу. Второй: ты исчезаешь, и я становлюсь тобой.

- А если я откажусь?

Сар’хак презрительно «булькнул»:

- Если откажешься, значит, ты выбрал вариант номер два.

Я усмехнулся и покачал головой:

- Выходит, что выбора нет?

Демон осклабился.

- Ты угадал. Выбора действительно нет.

- Ну что ж, – развёл я руками. – На нет, как говорится, и суда нет… Лови!

Мощный воздушный кулак ударил прямо по пламени, разрывая его на множество маленьких огоньков…

Конечно, этот удар демона не убил, да и не мог убить. По словам Лары, а в этом я склонен ей верить, призрачную сущность можно только развоплотить, но на это способны лишь «судьи», архонты таинственного конклава, такие, как «чёрный шар». Моя задача гораздо скромнее. Мне надо просто выгнать демона из своей головы.

Искры – частички Сар’хака – словно капли живого металла из «Терминатора-2», пытались собраться вместе и вновь воплотиться в вихрь. Я всячески пытался этому помешать. Насылал ураган, бил водным потоком, создавал земляные преграды… Тщетно. Всего через пару минут передо мной вновь завертелся пламенный вихрь с фиолетовыми глазами. И – началось.

Мы лупили друг друга почём зря. Огнём, воздухом, водой, градом камней, молниями, гравитацией. Последняя, кстати, действовала на демона слабо, как и огонь. А вот на меня – совсем даже наоборот. Я то сгибался до самой земли под неимоверной тяжестью, то вдруг взлетал, как пушинка, в перекрестье огненных струй. Зато демон плохо держал удары воздухом и водой. Воздух рассекал пламя на части, вода заставляла гаснуть. Думаю, со стороны наша схватка выглядела как классическое противостояние всесокрушающей силы и непреодолимого препятствия.

Наши силы были и вправду равны. Верх мог взять или тот, у кого больше внешних ресурсов, или тот, кто сделал бы неожиданный ход, в корне меняющий суть сражения.

Насчет ресурсов я не без оснований надеялся, что уж в своей голове разжиться энергией хозяину проще, чем гостю.

Увы, как вскорости выяснилось, это была ошибка. Главное оружие демона – стихия огня – подпитывалась безумием разрушения, а магия воздуха, владение которой лучше давалось мне, требовала хоть какой-то осмысленности. Ведь всякому ветру, как прирожденному озорнику, хочется не только ломать и крушить. Чтобы оставаться самим собой, ему надо ещё разгонять облака, играть с опавшей листвой, наполнять паруса, перекатывать по барханам песчинки, задирать девушкам юбки, в конце концов… Огню ничего такого не нужно. Он самодостаточен. Ему абсолютно без разницы, кто перед ним. Его дело – жечь, рушить, уничтожать. И чем больше вокруг развалин и пепелищ, тем больше сил и ресурсов у использующего огонь мага и тем меньше их достаётся кому-то другому.

К несчастью, руины в своей голове я создавал сам, причём, особенно лихо это получалось в последние дни, после возвращения из Исландии. А теперь сам же расплачивался за содеянное.

С каждым новым ударом я словно бы становился легче и меньше. Ноги уже не продавливали бетон, а отдача сносила всё дальше и дальше, и чтобы не упасть, мне теперь требовалось выстраивать за спиной какое-нибудь препятствие и упираться в него изо всех сил. Хотя ещё чаще приходилось попросту отступать.

Шаг, два, пять, десять… Вот уже и граница площадки, а дальше лишь порыжевший от ржавчины и огня остов какого-то здания… Сил остаётся всё меньше. И отступать скоро станет некуда. Позади только битый камень, обломки конструкций и горы горелого кирпича… Самое время решиться на какую-нибудь авантюру. Терять-то всё равно нечего…

В голове одна за другой проносятся лекции по предмету «гражданская оборона»… Не то…

Потом – по «механике сплошных сред»… Бессмысленно…

По «электродинамике»… Хм, а вот это действительно интересно…

Если представить демона как плотный клубок ионизированного квазинейтрального газа, сиречь плазмы, а металлокаркас когда-то сгоревшего здания – как соленоид, то бишь сильно вытянутую по оси катушку индуктивности… Ну да, так и есть. Стальные колонны, соединенные в пролётах балками и фермами, а снизу – заделанной в бетон арматурой, вместе представляли собой аналог обмотки электромагнита. И если, к примеру, пустить по ней ток… переменный, высокой мощности. А затем в нужный момент перевести его в постоянный… Получится своего рода устройство для удержания плазмы, легко разгоняющееся в режим плазмогана – оружия, плюющегося высокотемпературными ионными сгустками…

С трудом отбиваясь от демона, я медленно отходил вглубь «каркаса-катушки». Сар’хак преследовать меня не спешил… Видимо, что-то почувствовал… Или же, наоборот, отринул сомнения и теперь вовсю наслаждался своим триумфом, растягивая его насколько возможно. Нам обоим было понятно, что до конца схватки осталось немного. Не больше минуты. А потом я просто исчезну, и моё место в этой Вселенной займёт Сар’хак.

Внутрь «соленоида» демон втянулся секунд через десять. А ещё через пять он оказался строго посередине. Самое время, чтобы привести мой план в исполнение.

Практически весь резерв, вся магическая энергия, которую я накопил, пока отступал, была направлена на концевые колонны. Электрический ток в миллионы ампер потёк по стальному каркасу, и если бы не защитная магия, металл попросту испарился бы. Чудовищной силы магнитное поле смяло пламенный вихрь в шар, а затем растянуло его в длинную тонкую нить. Плазменный шнур дрожал, как струна, и переливался всеми цветами радуги. Сар’хак пытался покинуть ловушку, но ему не хватало ни сил, ни умения.

Поле за пределами гигантского «соленоида» не растекалось, как можно было предполагать по теории, а скручивалось в тугую спираль. На это я, собственно, и рассчитывал, когда собирался покончить с противником. Сознание мага – само по себе сильнейший источник энергии, а если оно внезапно оказывается ещё и внутри себя, как это случилось со мной, то взаимодействие между двумя полюсами магического магнита становится неизбежным. Надо только найти подходящего переносчика этого взаимодействия, и дело, как говорится, в шляпе. Отталкивание превращается в притяжение, и путь на волю открыт.

В моём случае переносчиком взаимодействия стал Сар’хак, чужой маг из чужого мира, обращенный в плазменное копьё, единственное из всех магических инструментов способное пробить дорогу наружу.

В налитом свинцовыми тучами небе в направлении строго по оси «электромагнита» раскручивался гигантский торнадо. Пока в эту воронку ничто не втягивалось и обратно ничего не выскальзывало. Она лишь обозначала цель, центр мишени, которую требовалось поразить, чтобы превратить её в переход – «кротовую нору» между двумя мирами, внешним и внутренним.

Когда воронка «торнадо» раскинулась на полнебосклона, а гул от натянутой в ловушке струны перешёл в ультразвук, я «отпустил вожжи». Подача переменного напряжения на «электромагнит» прекратилась, полюса окончательно разделились на «плюс» и «минус».

«Копьё», разгоняемое мощным полем, рванулось наружу, словно снаряд из ствола.

Мгновение, и огненный росчерк пронзил устье гигантской воронки. Ещё миг, и её края начали заворачиваться внутрь, образуя трубу-проход. У земли поднялся сильнейший ветер. Он срывал с каркасов домов остатки обшивки, размётывал в хлам свалки, вздымал в воздух тучи пыли и мусора и слизывал с твердой поверхности практически всё, что на ней лежало или было плохо закреплено. Я с огромным трудом удерживался, чтобы не упасть, и пробовал сконцентрироваться.

Магия текла тяжело, управлять воздушными массами едва удавалось. Тем не менее, ядро смерча постепенно смещалось ко мне, и примерно через сотню ударов сердца я, наконец, оказался в штилевом круге. За его неровной границей всё словно сходило с ума, но внутри было на удивление спокойно и тихо. Теперь, чтобы выбраться из ловушки собственного сознания, оставалось лишь оттолкнуться ногами и взмыть ввысь, к болтающейся над головой воронке прохода.

Взлететь в небеса оказалось легко. Попасть в выводящий наружу туннель ещё легче. Хотя он и загибался куда-то в сторону, но в то же время притягивал к себе магов и магию, как настоящий магнит. В конце полёта я уже настолько ускорился, что даже стал волноваться, а вдруг сгорю, как какая-нибудь ракета-носитель в верхних слоях атмосферы. Шутка, конечно, но лучше, как водится, перебдеть, целее останешься.

Последнее, что я увидел перед тем, как влететь в «трубу» – это расстилающуюся внизу равнину. Чистую, без единой постройки, покрытую светло-зелёными пятнами редкой растительности и сине-голубыми – озёр…

Ну, вот и ладно. Хоть с этим порядок удалось навести. Всё-таки своя голова, а не какая-нибудь… неизвестно к чему прикрученная…

** *

Я очнулся от непривычной сухости в горле.

Жажда была такой, что хотелось вылакать целое море.

Море мне, конечно, выпить не дали, но кружку к губам всё-таки поднесли.

Вода стекала по подбородку, капала на шею и грудь, но я не обращал на это никакого внимания. Пил жадными, судорожными глотками, совершенно забыв о том, что могу захлебнуться. Мою голову кто-то мягко поддерживал. Возможно, он просто лучше меня знал, что и как делать.

Понять, что со мной происходит и где нахожусь, получилось не сразу. Память возвращалась толчками, в щадящем режиме, словно бы кто-то мне неизвестный боялся, что узнав всё одним разом, я просто рехнусь… Зря, наверно, боялся. Не такой уж я неврастеник, чтобы сойти с ума от банальных истин: я – маг, я только что побывал в своей голове, изгнал оттуда чужого демона, а сейчас находился в какой-то пещере… В пещере?!..

Открыв широко глаза, я обвёл взглядом свисающие со сводов длинные сталактиты. Каменное великолепие подсвечивалось тусклыми «дежурными» лампами, спрятанными в специальных нишах.

Сбоку негромко кашлянули.

Я повернул голову.

Рядом, держа в руках кружку, сидела Лариса. Сидела почти как в Японии, на коленях, в позе «сэйдза», только вместо шёлкового кимоно на ней были коротенький топик и шорты. Джинсовая безрукавка лежала у меня под затылком вместо подушки.

- Когда? – мой голос звучал хрипло и словно со стороны.

- Что когда? – не поняла ведьма.

- Когда демон вселился в меня?

Лара вздохнула.

- На острове, сразу после вулкана, когда ты вышел из портала на берег.

- Почему ты сразу мне не сказала?

- Ты бы всё равно не поверил, – пожала плечами девушка. – Он контролировал твои эмоции и твоё эго. И если бы я так сказала, ты решил бы, что я тебе враг.

Я криво усмехнулся.

- Я это и без твоих слов решил.

- Знаю, – кивнула Лариса. – Но тогда кризис случился бы раньше, когда я была не готова… – потом опустила глаза и тихо добавила. – Когда мы оба были ещё не готовы.

Я рывком оторвал спину от пола, поднял смятую безрукавку и протянул спутнице:

- Спасибо.

- За что?

- За то, что дала возможность увидеть себя изнутри.

- Прости, – снова вздохнула Лариса. – Я не могла по-другому. Это был единственный выход. Ты должен был пройти искушение.

- Да. Ты права. Я действительно должен был пройти через это.

Поднявшись на ноги, я вновь обвёл взглядом окружающие нас сталактиты и сталагмиты.

- Диктейская пещера?

- Да. Она самая.

- Как ты меня сюда дотащила?

Напарница улыбнулась.

- Ну, я всё-таки ведьма.

- Понятно… – я поправил ремень на штанах и протянул девушке руку. – Пойдём!

- Куда? – удивилась Лариса.

- За печатью конечно, куда же ещё…

Шли мы недолго. Пусть я никогда не бывал в этом месте, но дорогу мне указывало точное знание, полученное из высших источников, обычному человеку, увы, недоступных.

- Вот. Кажется, здесь.

Грот был совсем небольшим. Я осветил его с помощью маленьких светлячков, роящихся под каменным сводом. Дальняя стена грота в магическом зрении выглядела прозрачной. За ней вглубь горы уходил коридор. Теперь мне требовалось просто пройти туда.

- Нам туда? – едва слышно спросила Лариса.

- Да. Но мы сможем туда пройти только при одном условии.

- Каком?

Я пристально посмотрел на напарницу.

- Ты знаешь.

Честно сказать, это была маленькая месть с моей стороны. Пусть тоже немного помучается. Не всё же мне одному…

- Да… Да-да… Я понимаю… Сейчас…

Лара неловко сглотнула, тронула себя за шею, потом за грудь, нервно потеребила край топика и, наконец, словно смирившись с неизбежным, потянулась к пуговице на шортиках.

Я мысленно усмехнулся.

- Давно?

- Что давно?

- Как давно ты научилась читать мои мысли?

Девушка вздрогнула.

- Откуда ты знаешь?

- Было бы странно не заметить, – пожал я плечами. – Последнее время, что бы я ни решил, ты всегда воспринимаешь это как должное, как будто бы точно знаешь, что я замыслил и как оно всё повернётся. Мало того, у тебя всегда припасён какой-нибудь хитрый план, что делать и что говорить. В реальной жизни так не бывает, даже если ты маг.

Лара смотрела на меня исподлобья и продолжала крутить пуговку, а я продолжал говорить:

- Но, в принципе, это не главное. Главное в том, что… – я взял короткую паузу. – Читать мысли умеешь не только ты.

Девушка снова вздрогнула, а я опять усмехнулся.

- Все, кто имеют хоть какое-то отношение к магии, знают: телепатия невозможна. Всё это так. Но, как известно, не бывает правил без исключений. Надеюсь, ты понимаешь, о чём я?

Лариса кивнула и отпустила наконец злосчастную пуговицу.

- Да. Мама мне об этом рассказывала, но тогда я не верила.

- А сейчас?

- Сейчас? – ведьма посмотрела на меня странным взглядом, будто впервые увидела. – Сейчас да. Когда всё ещё начиналось, у меня даже в мыслях не было, что это случится. Поэтому, когда ты нас спас на Гаити, а я вдруг увидела, что ты думаешь, то чуть с ума не сошла. Это было так глупо и так по-дурацки.

- Глупо? Почему глупо?

- Ну, ты так смотрел на эту мою… подружку, так представлял в красках, как вы с ней… ну, это самое… И мне стало просто обидно. Потом, правда, я успокоилась, и уже в Тибете, когда ты гулял по мирам, я словно сама была рядом с тобой и видела как наяву всё, что там происходит. И это было уже не обидно, а страшно. Я не могла читать мысли других, я могла читать только твои, и это было как приговор.

- Почему приговор?

- Потому что это уже навсегда. Ты правильно говорил про две половинки, которые вечно ищут друг друга. В моём мире считалось, что если такое случится, то они сразу начнут понимать друг друга без слов и будут чувствовать друг друга даже за тысячу ли. Но если понимать будет только один, то это означает, что он ошибся и отыскал не свою половинку.

- И в чем же трагедия? – я недоумённо приподнял бровь. – Пусть ищет дальше, какие проблемы?

- Всё не так просто, – покачала головой Лара. – Умение читать мысли можно получить один раз и только у одного человека. Поэтому, если кто-то ошибся в выборе, то все дальнейшие поиски становятся просто бессмысленными. Ведь если ты даже найдёшь кого нужно, то уже не сможешь понять, что это действительно он.

- А разве можно получить способности читать мысли, если выбор ошибочный?

Лара грустно вздохнула.

- Провидение тоже иногда ошибается. Особенно если ты маг и можешь влиять на него… А вообще, хватит об этом! Я знаю свой долг и знаю, что надо сделать, чтобы увидеть печать, – одним резким движением она сорвала с себя футболку, потом так же быстро расстегнула бюстгальтер и вновь потянулась к «заветной» пуговке. – Только прошу, давай сделаем это по-быстрому.

Я засмеялся.

- По-быстрому у нас не получится. И вообще – всё это ни к чему.

- Ни к чему?!

Рука девушки замерла на полпути.

Пуговица была уже расстегнута, но молния ещё не раскрыта.

- Да. Сейчас нам это не нужно.

- Как это? Ведь ты же об этом думаешь. Думаешь так, что… я прямо не знаю!

- Ты забыла про одну важную вещь, – я поднял брошенные на камни топ и бюстгальтер и протянул их Ларе. – Без одежды ты конечно прекрасна, но и одетая тоже отлично выглядишь. Мне нравится. Да что говорить! Любому мужчине такое понравится. Ты это тоже знаешь, поэтому и обмануть тебя легче лёгкого.

- Обмануть?! – брови полуодетой красавицы поползли вверх.

- Конечно. Раньше я не мог прочитать твои мысли, потому что – «а» – был ещё не силён в магии, и «б» – потому что ты закрывалась. Видимо, неосознанно, боясь, что тебя раскусит кто-то другой, например, этот ваш чёрный шар, который судья. Сейчас я стал намного сильнее, и пробить минимальную магическую защиту проблемы не представляет. Мало того, теперь я могу не только видеть тебя настоящую, но и внушать тебе ложные мысли и образы.

Глаза ведьмы расширились.

- Получается, ты мне сейчас… врал?! И ты вовсе не хочешь меня?!

Мне снова стало смешно.

- Ну почему обязательно врал? Просто не всё показывал. Как женщина, ты меня и вправду волнуешь. И, как любой мужчина, я был бы счастлив, если бы мы... ну, в общем, ты понимаешь… Однако это не главное.

- А что главное?

- Главное, что печать андрогине – это вовсе не страсть, не любовь, не секс. Это другое. Более высших порядков, что ли. Это, если так можно выразиться, единение душ. Истинное. Когда две половинки полностью открыты друг другу, когда они действительно знают практически всё и чувствуют себя как единое целое. И если ты на самом деле готова принять меня и открыться в ответ, то…

- Возьми меня за руку, – закрыв глаза, прошептала Лариса.

Я сделал так, как она просила. Пальцы у девушки были холодные.

Ни топ, ни бюстгальтер ведьма на себя так и не надела.

- Нет. Я так не могу. Этого мало.

Лара внезапно шагнула вперёд и прижалась ко мне, обхватив руками.

Волей-неволей я тоже обнял её. С каждым мгновением, с каждым ударом сердца под моими ладонями становилось всё горячее и горячее. А затем нас словно накрыло волной.

Одна за другой передо мной мелькали страницы жизни колдуньи, её поступки и мысли, мечты и желания, а перед ней мелькали мои… Не знаю, сколько всё это продолжалось, но когда мы очнулись, прозрачной стены больше не было. Был только проход вглубь горы, открытый для нас двоих.

- Иди, – Лара оторвалась от меня и указала на открывшийся коридор.

- А ты?

- Мне нельзя.

- Почему?

- Во мне стоит магический блок. Его возвели специально, чтобы я не могла тебе ничего подсказать.

Я нахмурился.

Да, какое-то пятно в сознании ведьмы я и вправду почувствовал, только не придал этому большого значения. Решил, что это просто потёртые временем воспоминания. А оказалось, что нет, время тут совсем ни при чём. Запреты накладывал кто-то другой. И я даже подозреваю, кто…

- Хорошо. Тогда я пойду один.

- Я буду держать за тебя кулаки, – улыбнулась Лариса.

- Спасибо. Мне это не помешает.

Мысленно выдохнув, я быстро шагнул в тёмный проход.

За спиной что-то проскрежетало.

Я оглянулся.

Позади снова была стена…

Глава 10. Эпилог

Свет в коридоре отсутствовал. Всё бы ничего, но магическое зрение включить тоже не удавалось, поэтому шёл наугад, по наитию. И это получалось. Я словно бы чувствовал, где надо наклониться, чтобы не удариться головой о нависающий свод, куда и в какой момент повернуть, где можно идти спокойно, а где стоит быть осторожнее, чтобы не споткнуться о случайную трещину или приступок.

Что удивительно, мне было не страшно. Как будто все страхи остались там, за стеной, где мы с Ларисой открыли друг другу мысли, эмоции, тайны… Зря? Не зря? Глупо? Не глупо?.. Теперь это совершенно неважно. Главное, что я оказался прав. Две половинки должны ощутить друг друга вовсе не как любовники. Их соединение, как бы пафосно ни звучало – это не соединение плоти, а соединение душ. Это не страсть, не любовь, это иное. Сумел это разглядеть, увидишь и печать андрогине. Но это лишь первый шаг. Печать надо не только увидеть, её надо ещё и открыть. А дальше… Люди, соединившиеся по-настоящему, способны разрушить мир и убить богов. Мир это как-нибудь переживёт, а вот богам наверняка не понравится…

В потёмках я шёл минут двадцать. А затем на стенах и потолке начали проступать тени. Звучит, конечно, смешно – какие могут быть тени, когда вокруг темнота? – но они действительно появились. И вовсе не потому, что у меня поехала крыша, а потому что тьма медленно отступала, а привыкшие к ней глаза не сразу это заметили. Точнее, они-то как раз заметили, а вот мозг не допёр и… А, впрочем, какая разница? Главное, что длинный извилистый коридор, которым я шёл, явно должен был скоро закончиться.

Так и случилось. Примерно через минуту в конце туннеля забрезжил неяркий свет, а ещё через столько же я очутился в огромном зале, своды и стены которого терялись в невообразимой дали, а эхо шагов едва различалось.

Свет исходил от каменного постамента, расположенного метрах в пятидесяти от входа. На постаменте лежал маленький перламутровый шарик. Я обнаружил его, лишь подойдя вплотную. Именно он давал эту странную освещенность, когда вблизи всё отчётливо видно, а стоит отшагнуть на несколько метров, и пьедестал словно бы расплывается, окруженный дрожащим жемчужным сиянием, похожим на свет от старых люминесцентных ламп.

В том, что это и есть таинственная печать андрогине, я нисколько не сомневался.

На ощупь шарик казался холодным и твёрдым. Как его открыть, я пока не догадывался. Надеялся на подсказку извне. И она конечно последовала.

- Мои поздравления, дубль, – прогремело откуда-то сверху.

Я поднял голову.

Чуть выше и дальше от постамента в воздухе висел уже знакомый мне чёрный шар.

Удивительно, но даже при таком плохоньком освещении он выделялся на фоне окружающей нас темноты.

- Хочешь открыть печать? – в голосе судьи из конклава явно звучала насмешка.

- По-моему, тебя зовут Главк, не так ли?

- Дерзишь? – громыхнул шар.

- Уточняю, – пожал я плечами. – Для меня вы все одинаковые.

- Ты видел других? – неожиданно заинтересовался судья, а я поставил себе маленький плюсик в карму. Информация, что среди судей-архонтов этот шар не единственный, может когда-нибудь пригодиться.

- Похожего на тебя я видел три месяца назад, на суде. Но ты это был или не ты, я не знаю.

- Ты не умеешь различать ауры?

- Сейчас умею, а тогда не умел.

- Понятно. В таком случае информирую. Тот суд возглавлял я, архонт Главк, третий старший конклава. Что такое конклав, объяснять не буду. Ты этого ещё не достоин.

- А когда буду?

- Ты задаёшь неправильные вопросы, дубль. Но это забавно, поэтому я отвечу. Допуск на первичную информацию ты получишь, когда откроешь печать и сделаешь выбор.

- Я понял. Спасибо, архонт, – кивнул я, решив пока не выёживаться.

- Ну? Что молчишь? – нетерпеливо поинтересовался судья секунд через десять.

- Простите, архонт. Я просто пытаюсь понять, какой вопрос будет считаться правильным.

- Сначала задай, а я уж решу как-нибудь.

- Хорошо. Как открыть печать андрогине?

- Этот вопрос правильный. Я на него отвечу, – напыщенно произнёс Главк. – Чтобы открыть печать, ты должен заплатить. А чтобы получить право заплатить, ты должен оставить залог.

Я почесал в затылке.

- Я что-то не очень понял, архонт. Это типа «в ломбарде вход платный»?

Шар громко захохотал.

- Почти, дубль! Процесс больше напоминает вашу поговорку «вход – рубль, выход – два». Ты должен будешь оставить в залог своё тело. Обратно ты сможешь его забрать только в двух случаях. Первый – если ты не захочешь платить, то вернёшь его в обмен на магические способности. Второй – если ты внесёшь плату и сделаешь правильный выбор.

- Хм… Первое понял. Второе не очень.

- А это неважно. Поймёшь, когда оставишь залог.

- А наоборот нельзя?

- Нет.

Я «тяжко» вздохнул.

- Ну, хорошо. Я согласен. Где этот ваш ломбард?..

** *

Я мчался над ночным морем, сжимая призрачными руками печать. Далеко внизу мелькали огни кораблей, свистел ветер, катились тёмные волны. Вверху стареющий месяц узенькой лодочкой плыл по усеянному звёздами небосводу.

Красота южной ночи меня совершенно не радовала.

Судья оказался обманщиком.

Забрал моё тело, но ничего не сказал об оплате: где, что и как. Просто исчез, и всё.

Единственное, что я мог сделать после такой подставы – это довериться артефакту.

И это действительно помогло.

Перламутровый шарик «работал» почти как радиопеленгатор для «охоты на лис». Только вместо звукового сигнала он подавал «тактильно-магические». Если я отклонялся от курса, печать начинала греться, а в ладони покалывало. И чем сильнее уходил в сторону, тем неприятнее были ощущения.

К источнику магического излучения, на который был настроен артефакт, я подлетел примерно в два часа ночи. Что он собой представлял, почему печать андрогине «звала» меня именно в это место? Ответы на эти вопросы пока отсутствовали. Имелась только уверенность, интуитивная, на уровне подсознания, что уж на этот раз действую правильно, единственно верным способом.

Внизу расстилалась укрытая в потёмках долина. Отдельных домов и дорог было не разглядеть. Не светилось ни одного окна, ни одного фонаря, и только тусклые фары машин обозначали, что люди здесь всё-таки есть.

Многострадальная земля охваченной войной Сирии.

Если верить появившейся перед глазами карте, я находился где-то возле Ихсима, маленького городка в провинции И́длиб, примерно на полпути между более крупными населенными пунктами – Хан-Шейхун и Джиср-эш-Шугур. О первом вспомнилось потому, что произошедшие в нём события (якобы гибель людей от якобы химоружия) в своё время едва не стали причиной прямых столкновений между Россией и США, а второй регулярно мелькал в сводках боевых действий как один из оплотов террористических группировок, окопавшихся на северо-западе САР.

Над этим районом я кружил около четверти часа. Магический пеленгатор вёл себя странно. Он водил меня по какому-то замысловатому маршруту, заставляя то резко снижаться, то наоборот, взлетать под самые облака, направляя то влево, то вправо, возвращая назад, бросая из стороны в сторону... Печать словно бы сомневалась, куда приземлиться.

О том, что приземлиться надо не куда, а в кого, я понял только когда очередной воздушный манёвр перешёл в стремительное пике. Траектория спуска обрывалась на невысоком холме, её конечная точка упиралась в груду камней, среди которых, явно таясь, лежал человек в камуфляже. Я видел его абсолютно чётко, будто в ночной прицел, адаптированный к обычному зрению, как если бы это происходило днём, при ярком солнечном свете. Падение продолжалось меньше пяти секунд, но за это короткое время я успел разглядеть главное – этот человек был… мной…

- Сойка, я – Егерь, даю целеуказание: группа противника на восточном скате высоты «белая», четыре разрушенных дома, квадрат 41-60 по улитке 7, работай в два захода: первый – гвоздями, второй – трещоткой. От 18-го ориентира магнитный курс 190, дальность – четыре двести. Уничтожить! Как понял, Сойка?

Команда авианаводчика полетела в эфир.

- Егерь, я – Сойка, понял! Разрешите работу?

- Сойка, работу разрешаю.

Пара вертушек, войдя в пикирование, точно отработала цели и ушла коробочкой на разворот.

- Сойка, я – Егерь. По первому заходу: два северных строения уничтожены. На втором заходе работай трещоткой по южным. Как понял?

- Егерь, я – Сойка. Работаю по южным домикам.

- Сойка, работу разрешаю!

На этот раз Ми двадцать восьмые вышли на цели на бреющем, чуть ли не подстригая лопастями винтов верхушки местной растительности.

Второй заход не оставил бандитам никаких шансов.

- Сойка, я – Егерь. Цели поражены. Спасибо за работу. Ожидайте в 15-й зоне дежурства…

Находиться в собственном теле, не имея возможности управлять им, было, как минимум, непривычно, а в реальности – сродни катастрофе.

Сволочь он, этот архонт! Наобещал, наплёл, обнадежил, а в результате – попал так попал. Только не он, а я. Как кур в ощип, по полной программе.

Нового хозяина моего тела звали Сашкой – как приснопамятного шамана. Он служил авианаводчиком в ССО. Профессия, безусловно, достойная и героическая, и в других условиях я бы с удовольствием пожал ему руку, но здесь и сейчас мне этого совсем не хотелось. Двум медведям в одной берлоге не просто тесно, а невмоготу. Тем более что своё тело старший лейтенант Дорошенко «профукал» три с половиной часа назад, когда вместе с группой прикрытия попал под случайный минометный обстрел. Глупо, конечно, но любая война чаще всего из таких случайностей и состоит. Планы планами, подготовка подготовкой, но бывает, что даже суперспециалистам не везёт так же, как мало чего умеющим новобранцам.

Хотя, если честно, старлей был нисколько не виноват. Просто это я таким образом злился на подставившего меня судью. А Сашка, наоборот, молодец. Даже не заметил, что вместо старого тела, отмеченного несовместимыми с жизнью повреждениями, ему «подсунули» новое, пусть и не столь тренированное, как прежнее, но кто их там разберёт, ночью, в сплошной полосе минных разрывов, когда все свои – двое проводников-сирийцев, и двое наших – погибли, а боевая задача осталась невыполненной. Хочешь не хочешь, пришлось выполнять её в одиночку, не обращая внимания на временную потерю сознания и странную контузию, когда вроде бы ничего не болит, но на любое изменение обстановки реагируешь запоздало, а сами реакции кажутся не вполне адекватными.

Свою работу старший лейтенант Дорошенко исполнял хорошо. Его этому учили, и учили неплохо. На первую позицию наведения он вышел в 0:35 по местному времени. Четыре минуты ушло на то, чтобы подготовить к работе облегченный «пехотный» аналог знаменитого «Клёна-ПС». Ещё через три лазерная станция подсвета и дальнометрирования выдала данные, которые ПАН[1] тут же передал вышедшему на боевой курс «тридцать четвертому».

Удар двумя КАБами[2] вышел на загляденье. От замаскированного под брошенный склад бандитского лагеря остались только дымящиеся развалины.

Следующей целью стала высота «белая» в четырёх километрах к западу от Ихсима.

Затем Сашка двинулся на юго-восток, где предстояло определить уже разведанную сирийцами цель – полевой штаб одной из группировок непримиримых – и навести на него авиацию…

На окружающий мир я смотрел своими глазами, чувствовал его своей кожей, слышал своими ушами, но всё это проходило через призму чужого сознания. Старлей молча бежал по едва угадывающейся горной тропинке. В лопатки давил угловатый кожух станции наведения. Ниже болтался рюкзак с провизией и приборами. Разгрузка была заполнена на сто с лишним процентов, причем, оружие и боеприпасы составляли, хоть и значительную, но всё же не главную часть. Главными для авианаводчика, лишившегося ближнего охранения, являлись устройства специальной связи, планшет, маскировочные приспособления и средства радио- и визуальной разведки.

Висящий на груди автомат оттягивал шею так, словно весил в десять раз больше. Сашка этому ещё удивлялся, как удивлялся и внезапно пропавшей выносливости, а вот мне силы на удивление уже не хватало. Вообще непонятно, как мы до сих пор не упали на камни, вымотанные и изможденные. Столько бегать, столько пахать мне ещё ни разу в жизни не доводилось. А ведь по окончании бега требовалось подготовить позицию, произвести разведку, привести в рабочее состояние станцию, передать данные для удара и зафиксировать результат.

Как со всем этим справиться и не съехать катушек?

Хрен знает.

Старлей ни о чём подобном не думал. Ему ведь и в голову не могло прийти, что тело чужое. Поэтому он просто накручивал себя изнутри и, словно грубый надсмотрщик, заставлял непослушные мышцы выполнять заданную мозгом работу.

Когда мы прибыли, наконец, в нужное место, от усталости я был готов умереть. Сашка пока держался.

Что удивительно, я мог в любую секунду выгнать его из своего тела, ведь он пользовался им только по попущению хитровыделанного архонта и колдовать не умел. Однако – и в этом заключалась основная проблема – делать это было себе дороже. Только сейчас я, наконец, догадался, что имел в виду чёрный шар, когда говорил: «если ты не захочешь платить, то вернёшь свой залог в обмен на магические способности». Печать андрогине, могущественный артефакт, который мне надо было открыть, намертво «припечатался» к душе старшего лейтенанта Дорошенко. Поэтому если я просто выгоню Сашку, он уйдёт из моего тела вместе с печатью, а с ней, как теперь стало понятно, уйдут и мои способности к магии.

Если же я не стану его выгонять, то… приключиться может всё что угодно.

Недаром ведь чёрный шар заявлял: «чтобы открыть печать, тебе надо заплатить».

Чем? Как? Когда?

Вопрос оставался открытым.

Но, так или иначе, как бы он ни решился, мне надо сделать всё, чтобы старший лейтенант не погиб. В противном случае, возвращать будет просто нечего. Залог перестанет существовать…

На этот раз позицию для авианаведения старлей устраивал долго – никак не мог перевести дух и унять дрожащие пальцы. Адреналиновый выплеск закончился лишь через десять минут. Только тогда Сашка смог, наконец, приступить к наблюдению за объектом.

Несколько полуразрушенных зданий, окруженные цепочкой холмов. Именно здесь, по данным сирийцев, должен был находиться крупный склад вооружений и боеприпасов. Однако чем дольше наводчик вглядывался в строения через бинокль ПНВ, тем меньше ему это нравилось. Складывалось ощущение, что если этими зданиями действительно пользовались, то точно не в последние дни. Согласно метеосводкам, неделю назад по этим местам прошла пыльная буря, но на занесенной песком территории не наблюдалось ни одного привычного следа. Ни людей, ни машин, ни даже животных. Хотя, по всем писаным и неписаным правилам, такие объекты должны охраняться или, как минимум, инспектироваться. Вода, энергия, продовольствие, связь – без них в нынешние времена никуда. Ничего этого старший лейтенант не увидел. Ни единого признака…

Увы, но в складывающейся ситуации я тоже ничем не мог помочь подселенцу. Выйти наружу, пролететь над местностью, проверить, есть ли поблизости враг – без проблем, а вот вернуться и сообщить, что и как, возможности не было. Печально, но факт. Печать утянула практически все мои колдовские умения. Я оказался даже в худшем положении, чем три месяца назад, когда точно так же лишился магии. Тогда я был всё-таки живым человеком, а сейчас, покинув материальную оболочку, превратился бы в бестелесного призрака, никому в этом мире ненужного и почти ни на что не способного. Без артефакта даже попасть назад в своё тело стало бы для меня неразрешимой задачей…

- Синица, я – Егерь. Ожидайте в зоне 11. Готовность 30 минут.

- Егерь, я – Синица. Понял тебя. Зона 11, готовность 30…

Единственное, что мне удалось – это внушить Сашке желание проверить всё ещё раз.

Слишком уж тихо здесь. Слишком легко мы добрались до цели, если конечно не принимать во внимание едва не «убивший» нас марш-бросок.

Решающими для старлея стали два довода.

Первый: из-за чрезмерной усталости он мог и вправду что-нибудь не заметить.

Второй: прежде чем выходить в эфир, следовало обеспечить дополнительные пути отхода.

Вынув из станции наведения шифровальный блочок (без этого элемента ЗАС[3] превращалась в простой набор микросхем), старший лейтенант тихо отполз с позиции.

То, что подозрения небеспочвенны, мы поняли минут через пять.

Вдали на тропе что-то мелькнуло. При более внимательном взгляде через бинокль там явно обозначилось, пусть тихое, но движение. И это была не лиса и не кошка.

Мысленно выругавшись, Сашка пополз обратно, но взял метров на двадцать южнее.

Только это нас и спасло.

К раскрытой позиции уже подбирались несколько человек. Все с оружием.

Один из них прокрался буквально в паре шагов от замершего среди камней наводчика.

Уходить можно было только по склону вниз, но через полсотни метров россыпи валунов заканчивались. Ещё ниже старлей углядел притаившихся за скальным уступом боевиков, количеством около двух десятков. Ещё столько же тихарилось за естественным бруствером проходящей рядом дороги.

Данные сирийской разведки оказались не просто дезой, они оказались ловушкой.

Российских спецов здесь ждали и готовили им жёсткую встречу.

Следующие десять минут Сашка потратил, чтобы найти хоть какую-то ухоронку, а бандиты, поняв, что противник где-то на склоне, начали осторожно сжимать кольцо окружения. Времени оставалось немного. Максимум, четверть часа, и нас обнаружат.

Что делать, я просто не представлял.

Пытаться прорваться? – Шансов практически нет.

Замаскироваться по полной в надежде, что не найдут? – Найдут, сто процентов.

Сдаться? – Единственный вариант остаться в живых, но…

Сашка меня не слышал.

А если бы и услышал, то вряд ли послушался.

- Синица, я – Егерь. Удар четырьмя лаптями по координатам. Без подсветки. Даю целеуказание. Координаты…

Старлей ровным голосом продиктовал данные и продублировал их на планшете.

- Егерь, я – Синица. Работаю по координатам…

Авиация дала подтверждение.

На бледном, защищенном от боковых бликов экране зажегся красный прямоугольник.

Наводчик нажал пальцем на сенсор.

- Синица, я – Егерь. Работу разрешаю…

Сашка убрал планшет и вытащил из разгрузки гранату.

У меня ещё было время – минуты, наверное, полторы – чтобы уговорить его поднять руки. И ещё столько же, чтобы вместе с бандитами уйти из зоны уверенного поражения.

Я абсолютно чётко, по аурам, видел, как с запада, с высоты девяти километров к холму, где мы прятались, неслись четыре начиненные смертью «сигары».

Две тонны взрывчатки не оставляли нам ни единого шанса…

Последние тридцать секунд я изо всех сил пытался заставить себя не сбежать…

Первая бомба рванула прямо над нами…

Куда попали другие, я уже не увидел…

** *

Перламутровый шарик исчез. Вместо него призрачную ладонь обжигал небольшой стерженёк, похожий на рукоять ножа или шпаги.

Открывшаяся печать пылала ярким огнём. На неё было больно смотреть, но в то же время я просто не мог оторвать взгляд от преображенного человеческой сущностью артефакта.

Материальная оболочка единственного полноценного мага и душа человека, пожертвовавшего собой, чтобы исполнить долг…

Сашка-шаман, партизан Васька, старший лейтенант Дорошенко…

Обычные люди, которых мало кто знает, которые не мелькают на телеэкранах, с которыми не ручкаются премьеры и президенты, которые не собирают стадионы поклонников, не владеют нефтяными компаниями, не ведут блоги и не пекутся о славе…

Почему, чтобы налиться истинной силой, печать выбрала одного из них, а не кого-то известного, облечённого богатством и властью?

Ответ очевиден. Печать андрогине – это не просто ключ, запирающий двери в магические миры. Не просто соединение двух начал, мужского и женского. Это своего рода символ. Суть нашего мира. Его квинтэссенция. Главное, что есть в человечестве, чем оно готово расплатиться за своё будущее. Жертвенность для других, способность отдать всё, что имеешь: имущество, магию, жизнь, душу, собственное бессмертие… Видимо, это и есть та плата, про которую говорил судья и которую заплатил… нет, не я. За меня это сделал обычный авиационный наводчик из ССО, не имеющий способности к колдовству, но точно знающий, что выбирать между жизнью и долгом, ради чего стоит жить, а ради чего умереть…

Моя душа выжила, а Сашкина открыла печать, и я опять оказался в той складке пространства, где состоялось первое заседание «надмирового суда». Только теперь уже не висел в позе «человека да Винчи», не имея возможности пошевелиться, а просто витал внутри какого-то магического пузыря, занимающего центр огромного зала со стенами из горячего пламени с одной стороны и ледяных торосов с другой. Там, где пылало пламя, в тесной магнитной ловушке крутился огненный вихрь. Внутри у него поблескивали фиолетовые глаза. Там, где сверкали льды, к отполированной до зеркального блеска холодной глыбе была приморожена полуодетая ведьма. В обращенном на меня взгляде таилась надежда. Посередине, напротив моего пузыря над абсолютно чёрной землёй парил чёрный шар.

- Поздравляю, дубль. Ты открыл печать андрогине. Теперь тебе предстоит сделать выбор…

Я смотрел на него и пытался понять, зачем ему этот спектакль?

Он врал мне тогда, врал и сейчас. Никто не мог просто так взять и отдать мир демону или ведьме. Мир не игрушка, не вещь, не предмет гардероба. Его можно только познать. А познав, ограничить. Заставить магию подчиниться, а затем качнуть её в нужную сторону. Усилить одну ипостась и ослабить другую. А для этого требуется артефакт-шифр, артефакт-пароль, артефакт-сейф, где хранится проект, по которому строится мироздание.

Архонту конклава был нужен тот, кто этот «проект» откроет и перезапустит. Неважно, в какую сторону качнётся магия нашего мира. Главное, что теперь для неё исчезнут любые преграды, и она потечёт полноводной рекой, а тот, кто оседлает этот поток первым, получит взамен власть и богатство. Но чтобы их сохранить, богачу и властителю понадобится вечный конфликт. Вечное разделение на чёрных и белых, толстых и тонких, высоких и низких, мужчин и женщин, в конце концов. Одни всегда будут сильнее других и всегда будут черпать свои силы в слабости тех, кто вынужден подчиняться.

И я не могу сейчас отказаться от выбора, как бы мне этого ни хотелось.

Печать превратилась в оружие, и оно должно обязательно выстрелить. Пусть всего один раз, но если это не сделать, от накопленной силы печать попросту разорвётся, а вместе с ней взорвётся и мир. Исчезнет «проект», исчезнет и строящееся по нему «здание». Иного, увы, не дано…

- Ты должен выбрать, какое начало для твоего мира лучше и правильнее. Женское? – качнулся шар в сторону ведьмы. – Или мужское? – «указал» он на демона. – Хочешь узнать, как это делается? Нет ничего проще. Надо лишь уничтожить ненужное…

Я машинально вздрогнул. Конечно, я знал, что всё будет именно так, но до последней секунды надеялся, что есть и другой вариант.

- Убьёшь ведьму, получишь всю силу демона, заберёшь его душу, вернёшь своё тело. Весь мир склонится перед твоим могуществом. Самые красивые женщины станут тебя ублажать, самые могучие воины будут тебе подчиняться. Убьёшь демона, соединишься с ведьмой и обретёшь её тело и душу. Весь мир будет восторгаться твоей красотой и мудростью. Самые могучие воины будут готовы исполнить любое твоё желание, самые красивые женщины рядом с тобой будут выглядеть пустыми дурнушками.

Слова судьи звучали почти как насмешка. Он знал, чем всё закончится. Они все это знали. Знали заранее. И ведьма, и демон. Мало того, им было понятно, что кого бы из них я ни выбрал, они оба исчезнут. Кого-то развоплотит печать андрогине, другой полностью растворится во мне, потеряв тело и душу. Лара опустила глаза и старалась не смотреть на меня. Пламя, окружающее Сар’хака, словно бы потускнело.

Убить своими руками Ларису я не смог бы ни при каких условиях, но уничтожить демона стало бы для меня катастрофой. Что может быть хуже, чем, оставаясь мужчиной, превратиться телесно в женщину и мучиться так до конца времен?

Больше всего мне хотелось убить судью, но, к сожалению, печать на него не действовала. Чёрный шар никогда не принадлежал нашему миру, в отличие от ведьмы и демона, вобравших в себя силу Земли, принявших её магию и ставших её воплощениями.

- Выбирай! Или твой мир умрёт!

Из стержня-печати выскользнул тонкий клинок чистого белого пламени.

Сила, теснящаяся в артефакте, рвалась наружу.

Чтобы принять решение, оставалось не больше пяти секунд.

Я посмотрел на Сар’хака. Перевёл взгляд на Лару.

Мужское. Женское. Две половинки единого целого. Мир, лишённый хотя бы одной из них, обречён. Магию, как и жизнь, нельзя разделить поровну. Что-то так или иначе останется, обретёт плоть и возненавидит своё зеркальное отражение. И тогда мир окончательно рухнет. Ненависть, возведённая в абсолют, уничтожит всех: победителей и побежденных, сильных и слабых, правых и виноватых. Хромой на одну ногу, лишенный одной руки, не видящий одним глазом, не слышащий одним ухом – на что он способен? Только на ненависть к самому себе за сделанный когда-то неправильный выбор…

Огненно-белый клинок вошёл мне прямо в живот.

Я никогда не видел, как развоплощаются призраки.

Я не чувствовал боли, не чувствовал жалости.

Я просто тянул клинок вверх, боясь одного – что не смогу довести его до конца.

Звуки становились всё тише, цвета бледнее, запахи неощутимее…

Призрачная плоть растекалась по магическому пузырю, превращаясь в белёсый туман.

Когда лезвие дошло до макушки, всё вокруг просто исчезло…

Свет, запахи, звуки. Холод – тепло, твёрдое – мягкое, верх – низ. Прошлое, настоящее, будущее…

Ничего этого больше не было.

Только бесконечное и бессмысленное ничто.

Быть мёртвым – это такая скука…

Эпилог

На календаре было девятое октября.

По телевизору рассказывали про погоду.

Всё как тогда, годом раньше.

Магия, всемогущество, суд, поиски непонятной печати…

Неужели мне всё приснилось?.. Забавно…

Поднявшись с дивана, я подошёл к окну.

За окном царила осенняя слякоть, осыпалась с деревьев листва, мокли под дождём пешеходы.

«А что если бы тучи исчезли?..»

Только подумал и… Тучи рассеялись, над землёй засияло по-летнему яркое солнце.

Конечно, это могло быть простым совпадением, но уже через пару секунд материализовалось моё второе желание – чтобы в стоящий посреди двора тополь ударила молния. Небо над городом словно бы раскололось, и в дерево шарахнуло мощным разрядом. Вспыхнувший следом пожар пришлось тушить ливнем. Он продолжался почти две минуты, а дальше я пожелал, чтобы всё вернулось на круги своя. Привычная октябрьская погода восстановилась в то же мгновение. За окном снова накрапывал дождик, прилипали к асфальту мокрые листья, разбрызгивали осеннюю грязь несущиеся по лужам автомобили.

Примерно минуту я всматривался в ауры идущих под зонтиками людей.

Все они были цветными…

От размышлений о сущем меня отвлёк звонок в дверь.

Кто бы это мог быть, вопросов не возникало.

Я вышел в прихожую и протянул руку к замку.

Открыть? Не открыть?

Мысленно выдохнув, повернул рукоять.

Дверь распахнулась.

На пороге стояла Лариса.

Секунд десять мы молча смотрели друг другу в глаза.

- Чаю будешь?

Ведьма неловко кивнула…

Как и в тот день, когда она делала себе документы, я вскипятил чайник и налил гостье полную кружку.

- Сахар две с половиной, погорячее и без добавок. Всё, как ты любишь.

Поставив кружку на стол, я отошёл к окну и скрестил на груди руки.

Лара, опустив взгляд, мешала ложечкой сахар.

Я ждал.

- Помнишь, как мы летели в Улан-Удэ?

Голос у ведьмы был слегка хрипловатый, словно она простудилась.

- Помню.

- Я тогда дважды откатывала время назад.

- Да. Было такое.

- Таких возможностей у меня было три. Прямо как в сказке. Две я использовала, а последнюю решила приберечь для самого крайнего случая. Он настал, когда ты… ну, в общем, когда ты убил себя…

Девушка отодвинула от себя чашку и подняла глаза.

- Нам надо было перенестись как можно дальше назад. Я потратила на это все свои силы, но их всё равно не хватало. Недостающее добавил Сар’хак.

- Сар’хак?

- Да. Если бы не он, мы бы сейчас не разговаривали.

Я испытующе посмотрел на Ларису.

- И как давно вы с ним… ну, это самое?

- Что это самое?

- Ну это… скооперировались?

- Знаешь, Вась… Раньше, когда я жила в своём мире, я никогда не слышала ни о конклаве, ни о других мирах, ни о том, что наш мир магически разделён и что его разделили специально. Я была просто хранительницей и не задумывалась, почему его надо хранить. Это было и так понятно. Двадцать два поколения моих предков несли эту ношу и не задавались вопросами. А потом меня выдернули сюда и… – руки у ведьмы внезапно сцепились в замок. – Я копия, Вась. Такая же копия, как и ты, как и Сар’хак. Нам позволили узнать многое, но не оставили шансов выжить. Сар’хак в своём мире был тоже хранителем. Его мир – это сплошная война. Война всех со всеми. Сар’хак хранил память о том, как и когда она началась. Он был единственным кабинетным учёным среди миллионов бойцов…

Девушка замолчала и прикрыла глаза, словно о чём-то задумалась.

Молчание длилось секунд пятнадцать. Я её не торопил.

- Так вот. Сар’хак рассказал мне, кто такие архонты и что они делают с чужими мирами. Его мир, так же как твой, когда-то был немагическим. Но когда в него стала проникать магия, появился «судья» – могущественная сущность из междумирья. Так же, как здесь, он силой и хитростью сумел разделить магию на мужскую и женскую. В мире Сар’хака победило мужское начало. В моём, как я теперь понимаю, преобладает женское. Мужские миры конклав использует для подготовки безжалостных и могучих бойцов, женские – как своего рода тюрьмы, куда отправляют на перековку изгоев и пленников. С кем архонты ведут войну, я не знаю. Знаю только, что у любого из разделенных миров имеется свой куратор. В мужских они правят открыто, в женских – через посредников.

- А если мир остаётся целым, не разделенным?

- Туда конклавщикам хода нет. Такие миры сами решают свою судьбу, без чьей-то ненужной опеки. Поэтому мы с Сар’хаком решили: этот мир нам надо спасти. Как угодно, но надо. Архонтам он достаться не должен.

Я усмехнулся.

- Но спасать вы решили его за мой счёт.

- Нет, Вась. Ты ошибаешься, – покачала головой Лара. – Тогда мы не знали, что всё выйдет именно так. Мы хотели лишь подготовить тебя. Чтобы ты ни на кого не оглядывался и сделал свой выбор самостоятельно. Мы ведь даже не думали, что выбрать – это убить, и когда судья это объявил, я поняла, что всё кончено и мы проиграли. Но потом, когда ты внезапно убил себя… Единственное, что я смогла тогда сделать – это повернуть время вспять.

Я почесал в затылке.

- Хм. То есть, нам теперь надо снова всё повторить? Снова искать печать, воевать с демоном, думать, как одолеть судью?.. Или я опять ошибаюсь?

Лариса неожиданно улыбнулась.

- Да. Опять ошибаешься. Печать – это не та вещь, которой можно манипулировать. Если её однажды открыли, то сразу во всех временах и всех измерениях. Ты ведь наверняка почувствовал, что мир изменился.

- Ну, в общем, да. Ауры, по крайней мере, стали цветные у всех.

- И это только начало, – с воодушевлением продолжила ведьма. – Магия втекает в твой мир, не встречая преград. И эта магия – цельная!

- То есть… получается, что мы победили? Так что ли?

- Да, Вась. Именно так. Мы действительно победили, – засмеялась Лариса. – И это так удивительно, что… я даже не знаю. Я снова стала хранительницей и отвечаю теперь за всю женскую магию. Сар’хак тоже им стал и отвечает за…

- А я? Какую роль вы отвели мне? – перебил я её с хмурым видом.

- Мы?! Тебе?! – удивилась Лариса. – Мы тебе никакой роли не отводили. Ты её сам себе выбрал. Без нас.

- Сам?

- Ну да. Тот, кто открыл печать андрогине, становится в своём мире судьёй.

Я недоуменно уставился на волшебницу.

- Судьёй? Что значит судьёй? Я что, стал точно таким же, как этот ваш чёрный шар?

- Да нет, конечно. Просто у тебя появились способности, которыми не обладает никто в этом мире.

- Какие конкретно? Что-то я ничего такого особенного в себе не почувствовал.

- А ты пока и не должен. Вот лет через двадцать, когда у вас появятся настоящие маги, они обязательно начнут выяснять, кто главнее. Ни я, ни Сар’хак не сможем их обуздать. Мы храним этот мир от тех, кто желает его уничтожить, а в дрязги между его обитателями мы встревать не должны. Хотя, по большому счёту, внутренние разборки гораздо опаснее внешних. Но их будешь разрешать ты. У тебя, единственного из всех в этом мире, будет такая возможность – отбирать магию у одних и передавать другим.

- Вот значит как? – я почесал себя за ухом. – Даже не думал, что когда-нибудь стану судьёй.

- Все мы когда-то не думали, – пожала плечами ведьма. – Но кому-то ведь надо. Так почему не тебе?

- Это верно, – не стал я спорить с колдуньей. – А, кстати… Ты сейчас здесь, у меня. А где сейчас демон?

Вместо ответа Лара щёлкнула пальцами. Включился висящий на стене телевизор. По новостям показывали выездное совещание главы государства, проходящее то ли на севере, то ли в Сибири, то ли вообще на Дальнем Востоке. Президент как всегда распекал нерадивых чиновников, хвалил отличившихся, обещал дополнительное финансирование, требовал выполнения каких-то указов.

- Смотри внимательнее, – кивнула на экран ведьма.

Я всмотрелся в картинку.

В глазах возглавляющего совещание человека блеснули фиолетовые огоньки.

- Ух ты! – не удержался я от восхищенного возгласа. – Ни в жизнь бы не догадался.

- Хранителю по-другому нельзя, – заметила Лара. – Чем выше пост, тем выше возможности.

- Ну а ты почему не там? Ты же ведь тоже хранительница.

- А мне это ни к чему. Женская магия не мужская. Её нельзя выставлять напоказ. В ней всегда должна оставаться какая-то тайна…

Я оторвался от подоконника, подошёл к столу и сел напротив Ларисы.

- Знаешь, у меня остался только один вопрос.

- Какой?

- Что дальше?

В гляделки мы играли почти полминуты.

Потом ведьма опустила глаза и тихо проговорила:

- Я тут подумала… Помнишь, та девушка? Ира. Ну, с которой ты… Короче, она сейчас жива и здорова, и ты, наверное, смог бы…

Я её не дослушал. Просто протянул руку и накрыл ей руку колдуньи.

- Да. Наверное, смог бы. Только зачем?

Лара подняла голову.

- Зачем?

Я усмехнулся.

- Да. Зачем? Она же ведь не моя половинка.

Глаза у волшебницы были тёмные-тёмные, практически чёрные, словно омуты.

- Ты думаешь, у нас с тобой что-то получится?

- Я бы хотел попробовать.

- Но ты же не любишь брюнеток.

- У всякого правила есть исключения.

- Я очень придирчива.

- Я это знаю.

- Обожаю дорогие подарки.

- Я человек не бедный.

- Люблю, когда мной восхищаются.

- Тобой невозможно не восхищаться.

- А ещё я люблю разные авантюры.

- Авантюры, говоришь?..

Я так же, как и недавно она, щёлкнул пальцами.

Телевизор переключился на другую программу.

Диктор в прямом эфире взахлёб распинался о том, что вот прямо сейчас президент США открывает заседание «большой семёрки», а через полчаса в его резиденции состоится обед, на котором...

- Как думаешь, если набросать им в суп тараканов, они очень расстроятся?

Девушка засмеялась:

- Я полагаю, что мухи в котлетах им понравятся больше.

- Ну, в таком случае…

Я очертил рукой полный круг. В воздухе замерцала рамка портала. За серебристой плёнкой виднелись столы, заставленные тарелками и кастрюлями.

- Мадемуазель, кушать подано!

- Чур, котлеты и мухи мои!

- За мной тогда тараканы и суп!

- Договорились!

Когда Лариса уже исчезла в портале, я ещё раз оглянулся – Всё ли на месте? Ничего не забыли? – и шагнул следом…

Как всё-таки хорошо быть магом!

Особенно, если мир, в котором живёшь – настоящий…

Конец

[1] ПАН – передовой авиационный наводчик

[2] КАБ – корректируемая авиабомба

[3] ЗАС – засекречивающая аппаратура связи

Оглавление

***

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6(1)

Глава 6(2)

Глава 7(1)

Глава 7(2)

Глава 7(3)

Глава 8

Глава 9(1)

Глава 9(2)

Глава 10. Эпилог