Председатель 5 [Аристарх Риддер] (fb2) читать онлайн

Аристарх Риддер, Крис Форд, Вай Нот Председатель 5

Глава 1

— Нет, Сан Саныч, не проедем. Надо возвращаться, — сказал Андрей после того как мой козлик остановился прямо посреди лесной дороги.

Причиной остановки стало поваленное и горящее дерево, которое вместе с еще тремя лежали поперек дороги.

Странно, по этой дороге, которая через лес идёт от Нового Пути в Ульяново машины ходят каждый день, и ни один водитель никогда не жаловался что вдоль дороги есть сухостой. который может упасть и её, эту дорогу перегородить.

Но факт остаётся фактом. Попасть из Нового пути и других деревень в Ульяново сейчас невозможно. Пока лес не потушат дороги перекрыты.

Я вышел из машины, бросил взгляд назад, где за моей машиной тянулся целый караван грузовиков и автобусов, и прошёлся до преграды.

И точно, хоть близко и не удалось подойти, но видно что деревья-то крепкие. Не должно было их повалить так быстро. А впрочем, что сейчас об этом думать. Надо возвращаться.

Я добежал до нашей колонны и остановившись возле замыкающего грузовика, за рулём которого сидел Мясов, и сказал нашему парторгу.

— Илья Прохорович, разворачивайся, не проехать, впереди завал.

— Ясно, Сан Саныч, — ответил он и добавил к своим словам крепкое ругательство.

После чего стал разворачивать свой неуклюжий грузовик, в кузове которого сидело сразу два десятка детей и несколько беременных женщин.

Вслед за грузовиком, управляемым нашим парторгом, стали разворачиваться и другие машины, через несколько минут вся колонна тронулась в обратный путь.

— И что теперь, товарищ председатель? — напряженно спросил Андрей, когда наша машина вместо головы колонны оказалась в её хвосте.

— А ничего, тушить надо. И ждать помощи из Калуги.

Андрей ничего не сказал на это и тяжело вздохнул.

* * *

Лес возле сразу трёх, вернее уже двух, колхозов, Нового Пути и Красной Зари загорелся внезапно. Еще вечером ничего не предвещало беды, наши патрули из лесников и их добровольных помощников из числа местных мальчишек постарше не заметили ничего подозрительного.

А уже утром ко мне в окно постучался заполошный дядя Митя.

— Беда Ляксандрыч, — выпалил он тяжело дыша когда я открыл окно, — лес горит! Много!

— Саша что там? — раздался сонный голос Маши. Последние недели беременности моей жены проходили очень тяжело и сегодня она уснула только под утро.

— Ничего, спи, — ответил я и уже шепотом обратился к дяде Мите, — пара минут.

Я закрыл окно, быстро оделся и собрался выходить, как в дверях наткнулся на Витьку. Сын тоже проснулся и стоял передо мной уже полностью одетый.

— Пап, что случилось?

Я ответил:

— Лес горит возле нашего колхоза. Я сейчас туда а ты будь дома.

— Я с тобой, — тут же возразил парень, — буду помогать.

— Нет, ты никуда не пойдешь.

— Я уже взрослый!

— Я знаю, что ты взрослый. И давай поступи по-взрослому. Кто-то из мужчин должен остаться в доме. Кто маме поможет, если что-то случится? Понял меня?

— Понял, пап. Понял.

— Ну вот и молодец.

Выйдя из дома я чуть-ли не бегом рванул к дому Андрея. Служебная машина стояла там. Дядя Митя семенил рядом и рассказывал.

С его слов выходило, что пожар начался в районе четырех утра. Сейчас начало шестого и как раз примерно час ему и нужен был, чтобы добежать из леса до меня.

— А ты вообще зачем в Красную Зарю поперся? — спросил я когда мы уже почти дошли до дома Андрея.

— Дык, дела у меня там были. Важные.

Ага, такие важные дела, что этот старый хрыч встал ни свет ни заря в собственный выходной, и срезав дорогу через лес, пошёл пешком в Красную Зарю.

То что у Дяди Мити выходной я слышал вчера. Он после окончания рабочего дня завалился в гаражи, где я со слесарями проводил инспекцию техники и стал хвастаться этим фактом.

Такое рвение могли вызвать только две вещи. А тот факт, что он сейчас почти не пил, заставлял определиться на другой.

— И как её зовут? Есть же у твоего имени дело?

— Силён, — отвевтил дядя Митя, — силён ты Ляксандрыч, раскусил меня. Дунька.

Ага, теперь понятно. Шёл, значит, он к этой неизвестной мне Дуньке и увидел начинающийся лесной пожар.

Притом выходило то, что огонь разгорелся не где-то на опушке, возле дороги или еще где, а в глубине леса. И при этом гроз вчера не было. Похоже на поджог.

Через четверть часа, Андрей так спешил что сел за баранку в одних трусах, майке и стоптанных сапогах, мы были уже на месте.

И да. Лес, отделявший Новый Путь от Красной зари горел вовсю. И к тому же ветер дул в нашу сторону, так что очень скоро огонь может добраться до нас. Хотя даже если бы его несло в другую сторону, то это не важно, всё равно надо тушить. Не дадим же мы соседям просто так сгореть.

Рядом со скрипом затормозил мотоцикл нашего участкового, в люльке у него сидел Мясов. Я сразу же обратился к ним.

— Надо поднимать мужиков, товарищи, и немедленно приступать к борьбе с огнём. А то, если промедлим, то тут всё сгорит к чертям собачьим.

— Я займусь, — мгновенно отозвался Попов, — и в Зарю съезжу. Они обязаны помочь людьми и техникой. Начнут кочевряжится, силой заставлю!

— Поезжайте, Максим Юрьевич, поезжайте, дорогой. Очень нас обяжете, — ответил ему уже Мясов и вылез из люльки.

Попов кивнул, завёл мотоцикл и умчался.

Мы же вчетвером сели в мой козлик и поехали.

— Илья Прохорович, я вас высажу возле правления, звоните в район, сообщайте о нашем ЧП и занимайтесь организацией людей. Я же поеду на аэродром. Не зря же у нас собственный авиаотряд есть. Пусть товарищи летчики поработают. Узнают площадь возгорания и начнут тушить. Пожарный самолёт у нас, слава Богу, есть. Не зря я с Гордеевым всю прошлую неделю собачился. Как чувствовал.

Через полтора часа, когда все взрослые мужики колхоза были уже на границе леса и нашей центральной усадьбы, приехал Попов.

В это время работа кипела уже вовсю. Тушить лес бесполезно, это всё равно что стаканом воды поливать горящий дом. Но вот не дать огню подойти на опасное расстояние к домам и постройкам было можно и нужно.

Поэтому мы все не покладая рук рубили лес, готовясь в нужный момент создать встречный вал огня. Да, для того чтобы справиться с огнем требовалось самим поджечь лес.

— Красная Заря тоже горит, — сказал Попов. У них крупный очаг возгорания с другой стороны колхоза. Уже пшеничные поля загорелись. Их председатель наоборот просит у Нового Пути помощи. Там уже до ферм рукой подать.

— Да твою мать! Что тут вообще происходит! Ладно, не дай бог у них скотина сгорит. Надо помогать. Митя! Ягодецкий! — крикнул я.

— Что, Сан Саныч? — тут же отозвался вчерашний раздолбай а сейчас чуть-ли не примерный семьянин и герой.

— Бери с десяток мужиков, садитесь на грузовик и дуйте в Красную Зарю, — Ягодецкий кивнул и убежал.

— Максим Юрьевич, — обратился я к участковому, — дело принимает опасный оборот. Нужно обеспечить эвакуацию женщин и детей из обоих колхозов. Займётесь?

— Вы думаете? Не слишком ли резкие меры? Лапину не понравится что вы за него командуете.

— Пусть своё нравится-не нравится в задницу себе засунет. Я, в конце концов не только председатель колхоза но еще и депутат верховного совета. И как депутат верховного совета я беру руководство в свои руки. Так ему и передайте.

— Хорошо я понял.

То что моё решение правильное выяснилось очень быстро. Такое ощущение, что горел весь район, и так как проселочные дороги то и дело пересекали леса, то очень скоро эти проселки стали непроходимыми из-за дыма и огня. Для связи с районом оставалась всего одна дорога, главная, которую нам когда-то построили люди Кольцова.

Да и она была уже изрядно задымлена.

Так что Лапин даже не думал сцены устраивать и, наоборот, даже с облегчением решился на эту эвакуацию.

Тем более, что к вечеру стала видна её необходимость. Мы-то ладно, ветер затих, и огонь в нашу сторону двигался медленно. А вот в Красной Заре была вообще беда. Я перекинул туда чуть ли не две трети всех рабочих рук, но было понятно, что соседям будет нанесен тяжелый урон.

Поэтому и пожарный самолёт из авиаотряда Гордеева первым делом стал работать именно по Красной Заре.

Так что к вечеру собрался большой караван из двух десятков грузовиков и автобусов, который я и повёз в Ульяново. Мы с Мясовым поехали сами, так как и дорога в райцентр сильно задымилась и стала опасной. А в машинах люди. Так что ответственность на мне.

И вот сейчас выяснилось что всё напрасно. Мы отрезаны огнем.

И даже не сообщить об этом, телефонная связь-то оборвана. Одна надежда на лётчиков, которые сообщат даже не в Ульяново, а в Калугу.

Хотя что там могут сделать? Даже всех пожарных расчётов не хватит, чтобы переломить ситуацию, пожарной авиации тоже не очень много. Если только людей еще нагнать. Но когда они прибудут. Да и прибудут ли.

В итоге, всех беженцев, по другому не назовёшь, мы разместили у себя в клубе.

К закату ситуация стала еще хуже. Красная заря вовсю горела, а у нас огонь подобрался к новой теплице. Таким темпом и соседский колхоз к утру будет уничтожен, и мой получит сильнейший удар от которого тяжело будет оправиться.

Товарищ Кандренков, который вечером прилетел на вертолете, смелый мужик, не побоялся, ничего обещать не мог. С той стороны горящего затора к нам прорубалась сборная колонна калужских воинских частей, но когда еще вояки будут у нас.

А потом всё кончилось. Ветер как-то одномоментно стих, потом вдалеке блеснула вспышка и через полминуты раздался гром. Вслед за которым на измученную засухой землю начали падать крупные тяжелые капли.

Дождь! Первый за много недель дождь!

К полуночи в окрестностях Нового Пути во всю бушевала самая настоящая буря. Она как бы отыгрывалась у жары за все те месяцы, когда мы ждали дожди. Такого потопа я тут не видел ни разу.

Но мне некогда было радоваться. Потому что мало мне было этого пожара. От нервов у Маши начались преждевременные роды, а так как ФАП был в Красной Заре, куда было не проехать, уже не говоря о том, что я вообще планировал везти её в Калугу, как срок подойдёт, то моя жена начала рожать прямо у нас дома.

Хорошо хоть Андрей сгонял в Красную Зарю и привёз оттуда фельдшера. Везти Машу было нельзя, мест в ФАПе всё равно не было. Крошечную палату занимало аж восемь пострадавших от пожара. Не выгонять же их из-за одной, пусть даже и рожающей женщины.

И, что хуже всего, я в это время даже не мог быть рядом с женой, так как, хоть пожар нам больше не угрожал, но проблем было столько, что впору за голову хвататься.

И главной, было размещение племенного стада Красной Зари. Ферма-то тю-тю, сгорела.

Поэтому мы всё стадо перегоняли к нам. На молочную ферму, благо что за прошлый год мы её расширили, намереваясь увеличить поголовье, но засуха и дефицит кормов планы эти подкорректировали.

Еще одной проблемой была дорога в Ульяново. Дождь потушил пожар, но завалы-то остались. И нужно было её расчистить.

Ну и по мелочи, например в Новом Пути пропало электричество, что привело к прекращению водоснабжения и остановке работы очистных сооружений. Этой проблемой тоже нужно было заниматься незамедлительно. Особенно учитывая то, что у нас в клубе обосновались несколько десятков женщин и детей.

Вот потому-то я и бегал сайгаком по всему колхозу и центральной усадьбе пытаясь одновременно быть сразу в десятке мест.

Но, слава Богу, на этом мои неприятности на сегодня закончились, и, когда я в очередной раз приехал домой, чтобы узнать новости то первое, что увидел это улыбающегося Витьку. А потом услышал детский плач.

— У меня сестренка родилась, — довольно сказал сын. Я потрепал его по волосам и, сняв насквозь мокрый плащ с заляпаными грязью сапогами, вошёл в комнату.

— Александр Александрович, — буквально зашипела на меня дородная фельдшерица, — в каком вы виде! Я понимаю что это не больничная палата, а ваша собственная спальня. Но в таком виде к ребенку нельзя.

— Я буквально на секунду, — ответил я, — Маша, как ты?

— Хорошо, — раздался голос моей жены, таким слабым я его никогда не слышал, но при этом помимо слабости в голосе звучало еще и счастье, — у нас дочка, здоровая и красивая дочка.

— Всё, вы узнали что хотели, а теперь не мешайте мне, — тут же вступила в разговор фельдшер, — Мария Никаноровна родила буквально несколько минут назад.

* * *

— Сан Саныч, ну что там у тебя, — спросил меня Мясов, когда я приехал на молочную ферму. На часах уже далеко за полночь, а работа в самом разгаре.

— Дочка, — только и сказал я.

Илья Прохорович обнял меня, потом пробурчал что-то похожее на «одну секунду» и убежал куда-то.

Чтобы через минуту вернуться с какой-то сумкой. Из которой тут же появилось сразу несколько бутылок, стаканы и сверток с бутербродами.

— Раскулачил зоотехников, у них припрятано было, — объяснил мне Мясов причину появления водки.

— И бутерброды тоже?

— Э нет, это я себе сухпай приготовил, еще вчера.

— Сразу два десятка? — усмехнулся я.

— Ну а что? Я люблю бутерброды. Но что мы всё о таких глупостях. Товарищи, товарищи! — громко обратился он к колхозникам, которых несмотря на ночное время было полно на молочной ферме, да и вообще в эту ночь по всей округе мало кто спал, — у меня радостная новость. Только что наш с вами Сан Саныч Филатов во второй раз отцом стал!

Бутылки и нехитрая закуска тут же пошли по рукам и после того, как все присутствующие выпили за здоровье новорожденной, на такое грубое нарушение как употребление на рабочем месте я решил сегодня закрыть глаза, меня начали поздравлять.

А потом, когда все вернулись к работе, Мясов отозвал меня в сторонку и сказал.

— Сан Саныч, ехал бы ты домой. И без тебя народ справится. А я с Фроловым и Лапиным за всем присмотрю.

Я хотел было ему возразить, а потом понял, что не хочу. В конце концов сейчас и без меня понятно, что делать. Через секунду мигнули лампочки освещения и загорелся свет.

— О, молодцы электрики, надо будет им премию выписать, быстро управились, — довольно сказал парторг, — Вот видишь Сан Саныч, уже и со светом вопрос решили. Езжай домой. Тебя жена с детьми ждут.

— Пожалуй та прав, Илья Прохорович, поеду.

— Вот и молодец. Как дочку-то назовете.

И тут я понял, что не знаю. Мы почему-то были уверены что у нас будет сын, и об имени для девочки даже не думали.

— Не знаю, — ответил я.

— Ну ты даёшь, папаша, — засмеялся парторг, — ладно, придумаете. Иди давай.

Очень довольный, но очень уставший я медленно брёл до машины. Андрей, обычно говорливый за рулём, почему-то молчал. Хотя наверняка его так и подмывало начать меня расспрашивать. Его Аллочка наверняка будет рада новостям из первых уст. Но нет, молчит и только на дорогу смотрит.

— Зайти-то можно? — спросил он когда козлик остановился возле моего дома, — глянуть одним глазком и Машу поздравить.

— Можно конечно, если она не спит. А потом отвезешь фельдшера в Красную ЗАрю?

— Конечно.

Маша не спала, в отличии от Витьки, который свернулся калачиком на диване в зале, который у нас был проходным. Растолкав сына я велел ему идти в кровать.

К моменту моего прихода всё уже было в порядке. Дочка спала в люльке, а Маша о чем-то тихо говорила с фельдшером. Та посмотрела на меня таким же скептическим взглядом, но промолчала.

Поцеловав жену я подошел к дочке и склонился над ней. Маленький человечек спокойно спал.

Потом в спальню заглянул Андрей, поздравил Машу, посмотрел на ребенка и увез фельдшера.

А мы, наконец, остались вдвоём.

— И как мы назовём дочку? — спросил я у Маши.

Но ответа на свой вопрос не услышал, жена уснула так быстро, что я даже не успел ей ничего сказать.

Что ж, это сейчас не главное. Главное, что Маша благополучно родила и то, что катастрофическая засуха, наконец, закончилась.

Глава 2

Катастрофа, иначе не скажешь, закончилась, но трудности только начинались. Однако, мне нужны были эти несколько часов передышки, которые я провёл вместе с женой, новорожденной дочкой и Витей.

Имя для девочки мы выбирали всей семьей, и в итоге сошлись на Виктории. Оно и само по себе красивое, а ещё и символичное, ведь она родилась в момент победы над пожаром и засухой.

Но время покоя закончилось уже на следующий день. Причём для всех.

Ещё во время пожара стало понятно, что Красная Заря пострадает сильнее всех. Но их потери оказались ещё более серьёзными, чем все предполагали. Выгорели большие площади полей и без того пострадавших от засухи, но и помимо этого зацепило некоторые дома в деревне, а ещё пострадало много скота.

И если с первой частью проблем они ещё могли справиться своими силами, то ситуация с животными никак не могла разрешиться без помощи со стороны. Особенно сильно пострадал коровник. На его территорию стремительно перекинулся пожар, и часть скотины не успели вывести, другие получили ожоги или просто отравились угарным газом, и все они отчаянно нуждались в помощи людей, которых катастрофически не хватало, особенно ветеринаров.

Конечно же, к подобному не могла остаться равнодушной моя Машенька. И, несмотря на буквально вчерашние роды и большое желание провести время с дочкой, она, как истинная жена декабриста, твёрдо заявила, что поддержит меня всем чем сможет и выйдет на работу. С оглядкой на своё самочувствие, конечно же, и не на полный день, ведь дочку нужно кормить. Но всё-таки.

Так что к нам уже ехала её мать, Зинаида Петровна, чтобы ухаживать за Викой, пока Маша будет помогать Красной Заре справиться с последствиями поджога.

А то, что это поджог, как я и думал, подтвердилось довольно быстро. Даже в условиях засухи, очаги возгорания в нескольких разных и не самых подходящих для этого местах не могли не вызвать подозрения.

И они полностью подтвердились когда наш участковый с лесниками буквально с лупой и ползая на брюхе прошерстили лес.

Уже на следующий день у меня с Поповым состоялся соответствующий разговор…

* * *

— Поджог это был Сан Саныч, — прямо сказал мне участковый, когда донельзя грязный заявился к нам в правление, — Могу поставить голову против макового зерна, что это был поджог. И вот что я тебе скажу, эти твари, а по другому таких уродов никак не назвать, хорошо постарались. Зажгли не только окрестности Нового пути, но и Красную Зарю. Я не я буду, если это был не отвод глаз.

— С чего ты взял? — удивился я.

— Ну сам посуди. То что твой колхоз очень сильно выделяется среди остальной серой массы это считай факт. И то, что ты совсем скоро приберешь к рукам и Красную Зарю это тоже факт. Вон как у тебя хорошо со Светом Коммунизма получилось. Нет, это всё направлено против тебя.

— Ну ты прям дедуктивный гений. А факты-то есть?

— Пока нет, но я обещаю что всё раскопаю. Дай время.

Может быть Попов и прав, кто его знает.

Но, к сожалению, ничего более конкретного пока тоже не удалось узнать. Кто и зачем поджигал лес пока оставалось загадкой. И, даже несмотря на слова участкового, я не мог с полной уверенностью утверждать, что это было направлено против меня. Ведь к Красной Заре до этого момента я не имел никакого отношения. Даже наоборот, они меня терпеть не могли.

Так что это всё гадания на кофейной гуще.

Но, стоит сказать, что прямо сейчас градус неприязни к Новому Пути и ко мне лично у них пошёл на спад. Ещё бы! Учитывая, как много мы им теперь помогали, нужно совсем не знать, что такое благодарность, чтобы всё ещё нос воротить. Хотя, конечно, оставались среди них и те, кто волком смотрел, да бурчал что-то типа, что это с момента моего появления у них все проблемы и начались.

Но я не обращал на подобное внимание. Кто бы там и что себе не думал, а важнее всего — наше общее дело.

Тем более, что подходило время сдачи планов. И в этом году справиться с ними было сложно, как никогда.

Даже мой первый год в колхозе, когда он мне достался, можно сказать, в разобранном виде, теперь казался семечками, лёгкой тренировкой перед настоящим испытанием на прочность.

За это лето, я успел сам себя обругать бессчётное количество раз. Это было беспечно с моей стороны не попытаться вспомнить все важные события, что произойдут в ближайшем будущем. Конечно, я был загружен работой по самые помидоры, но это не оправдание тому, что я так поздно вспомнил о засухе семьдесят второго года. Случись это раньше, я бы успел гораздо лучше подготовиться и, может быть, даже переубедить остальных. Помочь всему союзу принять правильные решения. Но получилось, как получилось, и потому пришлось буквально выгрызать у природы шанс выполнить планы.

К счастью, мы успевали со всем справиться, даже несмотря на пожар. Но вот полностью вытащить со дна Красную Зарю в короткие сроки уже точно не выйдет. Хотя до пожара они тоже неплохо справлялись.

Однако, я надеялся на скорое собрание в Калуге по вопросам сельского хозяйства в колхозах нашей области. Нас уже предупредили, что часть планов в связи с бедствием будут пересмотрены, так что, может быть, нашим соседям ещё и повезёт. Хотя, даже в этом случае и с нашей помощью, им всё ещё будет очень не просто.

Но мы с их председателем, Лапиным Иваном Алексеевичем, заранее это старались не обсуждать. Проще было уже дождаться дня икс.

И, когда он, наконец, наступил, то мы поехали в Калугу вместе, и я видел, что сосед одновременно и нервничает, но в то же время находится явно в приподнятом настроении, надеясь, что его людям станет чуть проще.

Честно сказать, я сочувствовал Лапину. Он стал председателем Красной Зари не в самое удачное время, попав между молотом и наковальней. Сразу после Алексеева, который хоть и сделал свой колхоз преуспевающим, но был не чист на руку.

В итоге, под руководством Лапина, колхозникам Красной Зари пришлось спуститься на землю, с тоской вспоминая прежние времена нечестных излишков.

А теперь ещё и это. Засуха и пожар, после которых придётся долго восстанавливаться.

* * *

Я не люблю опаздывать, так что в Калугу мы приехали чуть ли не самые первые из всех, кто должен присутствовать на собрании, а таких людей ожидалось очень много, всё-таки с целой области поедут. Потом, конечно, будут собрания и в каждом районе, более предметно, и эта мысль меня удручала.

Очень часто вся эта бюрократия и официозы просто тратят бесценное время, которое можно посвятить чему-то более полезному. Но, повлиять на это я пока никак не мог.

Но хотя бы, само собрание началось без опозданий и довольно бодро. Все приехали вовремя.

Нас собрали в актовом зале калужского обкома, где на сцене стояли столы, за которыми в строгих костюмах сидели все важные шишки области, кто имел хоть какое-то отношение к сельскому хозяйству. По центру стояла трибуна, куда выходили чиновники, из числа тех, кто должен донести до остальных новости.

Ну а простые председатели и прочие исполнители расположились уже в зале, и я был среди них.

Сначала последовала краткая вступительная часть, о том, какой трудный год выдался для всего Союза. Дальше похвалили всю область, а особенно Кандренкова, которые тоже сидел за столом, за своевременно принятые меры, благодаря которым наша область пострадала от засухи не так сильно, как многие другие. Упомянули и меня тоже. А вот дальше началось самое интересное.

Разговор, наконец, вплотную приблизился к планам, и все замерли в ожидании. В зале и до этого было тихо, а теперь так и вовсе, некоторые как будто и дышать перестали. Для многих это сейчас был очень важный вопрос.

Я тоже сильнее навострил уши, когда начальник областного управления сельского хозяйства заговорил о нашем районе.

— И хотя в Калуге много колхозов сейчас показывают себя очень достойно с учётом тех трудностей, который сейчас переживает Советский Союз, планы во всех районах будут скорректированы в меньшую сторону, кроме планов для колхозов Ульяновского Района. Кроме того, колхозу Новый Путь, как самому передовому, план будет скорректирован в большую сторону. Не подведите нас, товарищ Филатов, — обратился он напрямую ко мне, после чего назвал конкретные цифры.

А я просто охренел от услышанного. То есть, мы всем колхозом впахивали, чтобы суметь выполнить план полученный в начале года, который никак не учитывал засуху, а теперь нас за это ещё и наказывают? Кроме как насмешкой и издевательством, это назвать было нельзя.

Судя по всему, удивлён раскладом был не только я. По залу прошёлся ропот, а Лапин, сидевший рядом со мной так вообще побледнел и сокрушённо пробормотал:

— Это как же так, Сан Саныч? И ведь нам получается тоже не пересмотрели…

Я молчал, обдумывая варианты действий. Да и мне попросту нечего было ему ответить. Происходящее мне нравилось не больше чем ему.

Да, возможно, мы сумеем выполнить и этот план тоже, но тогда попросту останемся без штанов, и это даже не преувеличение.

И реакция моих колхозников на такие новости, скорее всего, будет соответствующей. Я старался наладить работу так, чтобы тяжёлый труд всегда достойно вознаграждался. Но с новыми планами ни о каких наградах речи не идёт. С нас буквально хотят последнюю шкуру содрать.

После собрания я сразу же пошёл напрямую к Кандренкову, но даже мой союзник лишь развёл руками и сказал, что все указания пришли сверху, и сделать с этим он ничего не может, как и никто в области.

Ко мне также подходили и некоторые другие сочувствующие, из тех, кто присутствовал в актовом зале, хлопали по плечу, а некоторые даже предлагали посильную помощь. Это лето всем далось непросто, и они хорошо понимали, какую нагрузку повесили на Новый Путь.

Такая поддержка, конечно, была приятна, но глобально ничего не решала, и я, загруженный, вернулся домой, где принял твёрдое решение достучаться, если понадобится, и до министра сельского хозяйства. Я должен хотя бы попытаться уберечь своих людей от подобной несправедливости.

Конечно, сейчас тяжело всем, но мы и так делаем всё, что можем. С полной отдачей.

Я собирался позвонить в Москву уже завтра, но, как ни странно, министр меня опередил.

Мацкевич сам позвонил ранним утром, и в трубке я услышал следующее:

— Сан Саныч, я понимаю что у тебя в колхозе сейчас происходит. Но не мог бы ты приехать завтра ко мне, в Москву. У меня к тебе разговор. И он, к сожалению, очень неприятный…

Глава 3

Я сидел на переднем сиденье козлика и молчал, просто смотря на дорогу. Андрей понимал мои чувства, сразу после того как вышел из здания министерства я рассказал ему. Поэтому мой верный Санчо Пансо молчал, не желая нагнетать ситуацию ещё сильнее.

Обычно, я предпочитаю поезд, но, чтобы не тратить время, в этот раз мы поехали в Москву на машине, сразу же после звонка министра.

Я до последнего надеялся, что увеличение планов — это какая-то нелепая ошибка, ведь как иначе? В связи с бедствием, всем колхозам планы, наоборот, уменьшали, но не нам. Но после встречи с Мацкевичем всё встало на свои места, и я оказался один на один с новой проблемой.

Правда заключалась в том, что никакой ошибки изначально и не было, Владимир Владимирович это подтвердил. Вот так радость недругам!

Меня тогда накрыло возмущение, предупреждаешь о засухе, стараешься во благо страны и в итоге получаешь вот такой вот «подарочек». Сам не заметил, как высказал всё накипевшее министру, а тот в свою очередь подтвердил, что полностью разделяет мою позицию и рассказал довольно интересные подробности того самого дня, когда на внеочередном собрании Центрального Комитета Коммунистической Партии принималось решение.

За всё голосовали списком, и только Мацкевич обратил внимание на несправедливость. Не помогли ни разговоры с самим Леонидом Ильичом, ни поддержка Алексея Николаевича Косыгина, их доводы так и не были услышаны. Решение буквально продавили через голову министра сельского хозяйства и председателя Совета министров. Я крайне удивился услышанному, однако лукавить Мацкевич бы не стал. Но раз решение приняли таким образом, и оно не подлежало никакому обсуждению, то явно неспроста…

Понятное дело, раз через голову министра это утвердили, то я ничего не смогу добиться, и никакие разговоры не помогут, а если буду пытаться что-то изменить, то скорее всего мне ещё сильнее прилетит.

Да, будет сложно, ещё как! Но я просто обязан выполнить план, чего бы мне это не стоило. Колхоз, в который никто не верил, уже однажды проделал невозможное и вышел на такой уровень, каким немногие могут похвастаться, а значит сможет и ещё раз!

Вернувшись домой, я назначил собрание на завтрашний день и, судя по довольным лицам колхозников, выполнявшим свою работу, они даже и не догадывались, какие новости их завтра ждут.

* * *

На собрание пришло куда больше людей, чем обычно. Недавние события сильно сплотили колхозников и многие хотели узнать больше о ситуации с пожарами в других регионах страны. Также, стоило мне выйти к пришедшим в зале клуба, как в мою сторону сразу посыпались поздравления. Да, появление на свет нового члена моей семьи не могли оставить без внимания, ведь в колхозе новости быстро разлетаются, особенные такие.

Когда с поздравлениями закончили, я плавно приступил к итогам борьбы с засухой и огнём. Все знали, что во время пожара больше всего пострадала Красная Заря. Несмотря на всё ещё немного натянутые отношения, бросить их в беде мы не можем, а это означало появление дополнительной работы для моего колхоза. Новость эта была воспринята на удивление хорошо. Так уж у нас заведено — своих не бросаем.

Я окинул взглядом улыбающихся колхозников и тяжело выдохнул, ведь самое неприятное пришлось оставить напоследок. У меня не было и капли сомнений в том, что эта новость испортит настроение каждому присутствующему здесь колхознику и оказался прав.

Стоило мне озвучить новый план, как от хорошего настроя не осталось и следа. Они, ровно как и я, понимали, что выполнение поставленной задачи невозможно, а если и возможно, то нам придётся отдать всё, что только удастся собрать, оставив колхоз буквально ни с чем.

— Александр Александрович, — ко мне с улыбкой обратился механик, — у вас там ошибка что ли? Разве нам могут план повысить? Да ещё и настолько!

— Да! — подхватил ещё один мужчина, — У нас же и так работы невпроворот, в Красной заре беда, помочь надо, а нам ещё и план повышают? Это как понимать?

По лицам присутствующих я понимал, что подобные вопросы крутились в голове у каждого. Как же мне было неудобно перед своими людьми. Несколько месяцев наш колхоз вёл ожесточённую борьбу с засухой, каждый житель старался во благо страны, и вот, что мы в итоге получили. Всё скорее напоминало наказание, нежели благодарность и увы, повлиять на решение людей свыше я сейчас не мог.

— Нет, ошибки здесь нет. Наш колхоз хорошо справляется с поставленными задачами, поэтому руководство так распорядилось. Я прекрасно понимаю ваши чувства, но не забывайте, как сильно изменился наш колхоз всего за пару лет. Да, нам всем будет нелегко, но я уверен, что мы справимся! Бывали времена и похуже!

— Верно, и с этим справимся! — махнула рукой женщина в первом ряду.

Мне показалось, что люди приободрились, как вдруг раздалось громкое постукивание, заставившее людей оглянуться назад. Я, как и все, пытался найти источник звука, пока мой взгляд наконец не остановился на Иване Яковлевиче. Этому старику уже давно за восемьдесят, еле ходит, но считает своим долгом присутствовать на каждом собрании. Старше или хотя бы примерно одного с ним возраста здесь никого не было. За два с лишним года, я провёл довольно много собраний, однако, на моей памяти, он ни разу не высказывался, но именно сейчас, стук идеально ровной высушенной длинной палки, служащей старику тростью, явно требовал к себе внимания.

— Иван Яковлевич? — обратился я к нему, — вы что-то хотите сказать?

Он медленно поднялся со стула, держась за свой посох двумя руками.

— На своём веку я поведал много бед, — покашливая начал он, — засухи, болезни, войны… но я могу по пальцам пересчитать те случаи, когда руководство страны так несправедливо поступало с людьми и то, тому была причина! Но какая причина сейчас? Вы ведь сами сказали, что мы в числе немногих, кому не без труда удалось справиться с напастью. Так за что же нас наказывают? Вот скажите сами, считаете ли вы это решение справедливым?

Колхозники, смотревшие на старика, тотчас уставились на меня, ожидая ответа на провокационный вопрос.

— Я тоже считаю изменения в плане несправедливыми, — я не стал предавать себя, ровно, как и свой колхоз, поэтому ответил правду, — несмотря на то, что я должен подчиняться решениям свыше, первое что я сделал — это посетил министра сельского хозяйства и убедился, что в данном решении нет никакой ошибки. Мне было отказано в отмене или хотя бы уменьшении требований к нашему колхозу.

— Эх, надо как раньше, ходоков в Москву засылать. Раз наш председатель не может защитить свой колхоз, то это сделает трудовой коллектив, — он вновь стукнул тростью, — будь я моложе, сам бы отправился в ЦК! Или к Косыгину! Нет, лучше сразу к Леониду Ильичу Брежневу! Нужно открыть глаза на творящийся беспредел.

Увидев, как люди перешёптываются и, возможно, начинают соглашаться с его доводами, я громко ударил по столу, что тут же привлекло их внимание и сказал:

— Нет, этого не будет, пока я здесь председатель.

Однако, этого было не достаточно, чтобы старик успокоился. Он явно был в настроении устроить бучу и продолжал настаивать на своём, а некоторые с ним соглашались и, в конце концов, собрание грозило перерасти в какой-то бедлам и скандал.

Тогда я снова повысил голос и громко заявил:

— Если вы собираетесь заниматься самоуправством, то ставлю вопрос о переизбрании нового председателя на голосование, пусть он и засылает людей куда угодно! Если вы считаете, что моей поездки в Москву было мало. Кто за то, чтобы выбрать нового председателя?

Предложение было жёстким, но тут уж иначе никак. Либо мне доверяют, либо нет. Иного выбора не дано.

Собравшиеся подняли такой шум и суету, что у меня голова разболелась. Так или иначе, меня это мало волновало, я молча ожидал итогов голосования.

— Я никого, кроме Сан Саныча, не признаю! — недовольно скрестил руки Ягодецкий, повернувшись к стене. Всё лучше, чем наблюдать за глупым спором.

— Ты чего, старый! Совсем из ума выжил? Да наш председатель сделает для нас всё, что сможет! Видишь, как жизнь у нас изменилась? Вспомни каких нам раньше баранов присылали! Как вообще у тебя язык повернулся?

— Я ни в коем случае не против председателя, но это решение нужно оспорить! — ответил на нападки колхозников старик.

— Напоминаю, поднимите руки те, кто хочет переизбрания, — до сих пор я не увидел ни одной руки, но ситуация не изменилась даже после напоминания, — хорошо, тогда поднимите руки те, кто искренне доверяет моим решениям и кого устраивает моя кандидатура.

После этих слов, рука за рукой поднялись вверх. Посмотрев по сторонам, старик то ли звонко плюхнулся на стул, то ли упал на него от удивления. Мне не нужно был даже подсчитывать голоса, очевидным было то, что люди готовы идти за мной.

— Единогласно! — я громко озвучил исход голосования, после чего перешёл к сути, — а теперь послушайте, товарищи колхозники. Наверху сидят люди не глупые, если они решили, что такое решение необходимо, то значит не просто так! Прошу вас не забывать, что мы смогли пережить эти тяжёлые месяцы практически без потерь, но не вся страна. Большинство колхозов потеряли практически весь урожай! И наш прямой долг помочь Родине в эти трудные времена! Я могу обещать вам ещё кое-что, — я окинул взглядом всех колхозников, затем поднял ладонь на уровне головы и сжал руку в кулак, — мы, товарищи, станем одним из тех колхозов, что накормят страну!

* * *

Едва я это сказал, как тут же зазвучали аплодисменты, как без них.

А когда они утихли, то с задних рядов поднялся какой-то неприметный мужичок, которого я раньше как-то не замечал.

Притом подняться он сумел далеко не с первой попытки, сразу две женщины буквально держали его за полы видавшего виды пиджака, а он что-то злобно им говорил. Наконец одна из них махнула рукой, а вторая даже закрыла лицо руками.

— Можно я скажу, товарищ председатель? — спросил он высоким и каким-то надтреснутым голосом.

— Можно конечно, но что вы будете оттуда говорить? Выходите вперёд, встаньте рядмо со мной. Так вас будет лучше видно и слышно. — ответил я.

Мужик пошёл вдоль рядов, и я понял, почему не сразу его вспомнил, вроде бы работает в Свете Коммунизма скотником, но я могу и ошибаться. Всё-таки я еще не всех там запомнил.

Пока он шёл, сразу несколько человек пытались его остановить.

— Лукич, ты куда прёшь? Охолони!

— Да что ты, Петрович, Фаддейку не знаешь? Ему как обычно жёлтая вода в голову ударила! Сейчас Фаддейка всю правду-матку нам расскажет.

Что характерно, все говорившие были из Света Коммунизма. Видать, это какой-то известный кадр там.

Когда он подошёл поближе, я сумел его рассмотреть как следует. Высокий, широкоплечий. Когда-то это был видный мужчина, он точно бабам нравился.

Сейчас же от былых статей не осталось ничего кроме роста. Худоба, блеклые растрепанные волосы посыпанные сединой и кустистые брови, из под которых злобно блестели глубоко посаженые глаза.

Мужик встал прямо рядом со мной, и, прежде чем он начал говорить, я сказал:

— Вы, пожалуйста, представьтесь. И я вас слушаю.

— Фаддей Лукич Семиручко. Я скотник в Свете Коммунизма, вернее, теперь уже в вашем Новом Пути.

— Почему это в вашем, Фаддей Лукич? В нашем, в нашем.

— Ну, воля ваша, товарищ председатель, в нашем, так в нашем, — пожал плечами он, — и вот что я хочу сказать, хоть мы тут только что и проголосовали, но я не согласен.

— Простите, Фаддей Лукич, не согласны с чем? С тем что колхозники мне доверяют? А что тогда против не проголосовали.

— Э нет, что я шалопай какой-то? С обществом я согласен, как же это идти против общества? Тут вопросов нет.

— Тогда с чем?

— А с тем что вы, товарищ председатель сейчас так хорошо говорите, вот как лектор из города, честное слово. И всё у вас на словах складно да ладно. Но я знаю чем это всё закончится.

— И чем же?

— А тем, что по осени наши амбары пустые стоять будут, а скотину вы всю уведёте со дворов. Всё, чтобы только план выполнить. Шкуру с нас со всех спустите, но наверх отчитаетесь.

— Фаддей! — Буквально закричал со своего места Фролов, — Побойся Бога! Ты что такое говоришь!

— А ты меня не затыкай, не затыкай! — Злобно отуетил старый колхозник, — у меня теперь другое начальство, не ты! И я уже своё отбоялся, вон, пусть молодые теперь боятся. Те, которые обещают там, — он со значением поднял палец вверх, — черти чего, а потом нас без хлеба оставляют. Хорошо хоть палочки эти проклятые отменили, а то по осени нашим бабам пришлось бы печь булки с корой.

— С чего вы это взяли, Фаддей Лукич? — спросил я у него.

— А с того что вы все одинаковые, начальники, хозяева. Вот ты что, председатель, — от злости Семиручко даже стал мне тыкать, — ты думаешь что ты такой первый у меня на веку? А вот хренушки! Я это всё уже проходил. И сразу после войны, и когда Сталин умер, и позже. Чуть чт,о так колхозники последнее отдают чтобы городских прокормить. Вот таких вот дармоедов, которые планы составляют!

— Это где ты, Фаддейка, такое видел? — раздался очередной женский голос с задних рядов, — я у нас в колхозе такого не помню.

— Дура ты, Васильна, пустоголовая. Тебе бы не на ферме работать, а у меня в огороде стоять заместо пугала. Вот очень ты на него похожа. В голове одна солома, а не мозги.

— Товарищ Семиручко. Попрошу вас не выражаться, мы всё ж таки на собрании а не у вас на завалинке семечки лузгаем.

— А что она лезет во что не понимает. Да, не здесь так было. Что правда то правда. А вот в моём старом колхозе такое было, и не один раз. И сейчас будет всё тоже самое!

Мда. Надо бы узнать откуда у нас взялся этот карбонарий недоделанный. Тоже мне правдоруб.

Но по существу он к сожалению прав, было такое и не единожды. Но вслух я этого говорить не стал. Вместо этого я глубоко вдохнул и ответил.

— Даю Вам слово, Фаддей Лукич, что приложу все силы, чтобы ничего подобного не случилось. Врать не буду, по-всякому дела пойти могут. Но я наизнанку вывернусь, а постараюсь не допустить, чтобы мои люди голодали и нуждались. И вы, товарищи, — я обвел взглядом колхозников, — должны мне в этом помочь. Все вместе как один!

Глава 4

— А ты всегда такой смурной, Саша? — услышал я за обедом вопрос Зинаиды Петровны, моей тёщи, высокой худой женщины со строгим лицом, но был настолько погружен в свои мысли, что даже сначала не понял, что она обращается ко мне.

Маша успела ответить первой:

— Нет, конечно! Мама, я же тебе объясняла, что сейчас в колхозе очень трудный период.

Тёщу явно не впечатлил её довод, так что она недовольно пробухтела:

— Проблемы надо оставлять на работе. А дома с семьёй быть поприветливей.

— Мама, перестань, — тут же снова вмешалась Маша.

И, как ни странно, Зинаида Петровна действительно больше ничего не сказала.

Я тоже решил промолчать, тем более, что ни спорить, ни, тем более, оправдываться мне не хотелось.

В целом, с момента приезда тёщи к нам в гости, мы уживались мирно. Хотя дом резко стал казаться каким-то маленьким и тесным. Но, правды ради, Зинаида Петровна нам здорово помогала с Викой. Даже не знаю, как бы мы без неё справлялись.

Да и с Витей они начали больше общаться, что тоже важно. Мне хотелось, чтобы у мальчика была полноценная семья, состоящая не только из родителей, но и бабушек с дедушками тоже. Да и тогда, при необходимости, он будет с гораздо большим удовольствием ездить в Ульяново.

К слову, в лагерь в этом году мы всё-таки решили его не отправлять. Слишком уж сложное летовыдалось, да и лагеря ведь почти всегда за городом, а повсюду пожары и дым.

Так что общим семейным советом, поездку было решено отложить на следующий год. Тем более, что Витя и сам очень хотел остаться, чтобы помогать беременной Маше по дому и не только.

А вообще, моя тёща в чём-то и права. Если подумать, в последнее время только семья меня и радует. Возможно, и правда не стоит превращаться в вечно загруженного трудоголика, который даже за совместным обедом думает о делах.

Хотя, конечно, Витя с Машей, всегда относились к этому с пониманием. Тем более, что сейчас и правда с поводами для беспокойства натуральный перебор.

Всю последнюю неделю я провёл в экономических подсчётах. И не я один. Ребята проходившие у нас практику зимой и весной, приехали окончательно устраиваться на работу.

К моему удивлению, приехали они в полном составе, все пятеро. Даже Жанна, которая любила поспорить по разным поводам и вообще, как мне казалось, была не слишком впечатлена работой в колхозе.

Но, узнав, как у нас обстоят дела этим летом, все немного приуныли, хотя и понимали, что у нас ещё не так плохо, как во многих других местах.

И вот, как бы не крутили мы расчёты и планы, как бы не сводили и высчитывали, пытаясь сэкономить каждую копейку, но по всему выходило, что старик Фаддей был прав. Нам никак не выполнить планы, не раздев колхозников. И это вгоняло меня в глубочайшую тоску. Я даже подумывал начать воровать песни из будущего, чтобы претендовать на авторские гонорары.

Но в конце концов, решил попытаться добиться справедливости ещё раз. И мы с ребятами из планово-экономического отдела подготовили целый доклад-презентацию о том, что в условиях прошедшей засухи выполнить скорректированный в большую сторону план просто не реально.

Вместе с Лапиным, мы подготовили точно такой же доклад о бедственном положении дел в Красной Заре, которая пострадала не только от засухи, но и от пожара.

С этим я и поехал снова в Москву, прямиком в четырнадцатый корпус Кремля, где располагался президиум верховного совета СССР.

К счастью, мне удалось довольно быстро договориться о встрече с его председателем — Подгорным Николаем Викторовичем. Всё-таки депутатский значок открывает многие двери.

Сама же встреча прошла довольно кратко. Мои доводы выслушали, причём я постарался тезисно донести все свои аргументы и опасения.

После чего меня попросили оставить все бумаги с расчетами, чтобы их перепроверили в профильном комитете.

Дальше мне оставалось только ждать результатов.

Я вернулся в Новый Путь, приготовившись к тому, что ответить мне могут ещё не скоро, однако уже через полторы недели мне позвонили и уведомили, что необходимо снова прибыть в президиум.

Естественно, я не стал оттягивать это, и мы с Андреем сразу же поехали в Москву на козлике.

Морально я был готов уже к любому решению. Но пока всё шло неплохо. К доводам из моего доклада вняли, о чём с улыбкой сообщил мне Николай Викторович.

Однако, радоваться было рано.

Мне сообщили, что буквально на днях к нам прибудет комиссия, чтобы провести собственную проверку хозяйства в колхозе и убедиться в верности моих расчётов.

Ну, этого я не боялся. У нас вся бухгалтерия максимально прозрачная, так что будет трудно найти что-то, что бы не соответствовало моим расчётам.

Собственно, это и отметил один из инспекторов, приехавших в наш колхоз.

— Товарищ Филатов, — обратился он ко мне. Я чуть ли не в первый раз вижу настолько аккуратную и чистую бухгалтерию. Обычно, всегда есть какие-то мелочи, которые недоглядели. Случайно или специально. Но у вас здесь полный порядок.

Я передал его слова Ларисе Ивановне, и она прямо расцвела.

— Вот не зря вы, Сан Саныч, заставили меня переписать часть бухгалтерских тетрадей так, чтобы не только мне понятно было. А я, честно сказать, сначала думала, что блажь это. Никому не пригодится.

— Ну, вот видишь, — улыбнулся я.

— Ну теперь-то я всегда вас слушаю, — согласилась Рябова.

Тем временем, комиссия уехала сначала в Красную Зарю, а потом и совсем из наших колхозов, а меня снова вызвали в Москву. На этот раз за окончательным решением.

Конечно, я нервничал, если всё оставят как есть, то дело — дрянь. Но всё сложилось довольно-таки неплохо, если учитывать, какое ярмо на нас хотели повесить.

Наши планы по зерновым пересмотрели в меньшую сторону, даже по сравнению с тем, что было изначально, до корректировки.

А план по скоту просто оставили таким же как в начале года. То есть тоже, то, что сверху накрутили — теперь убрали.

У меня буквально камень с души свалился. Даже Андрей заметил, когда я вернулся к нему в козлик, что я весь сияю. Давненько такого не было, что он сразу отметил.

— Не понимаю, чему вы так радуетесь, товарищ председатель. Конечно, приятно, что справедливость восстановили. Но ведь сколько нервов мы все потратили, особенно вы.

— А это, Андрей, эффект козы.

— Эффект чего? — удивился водитель.

— Не знаешь анекдот, что ли старый? Тогда расскажу: приходит еврей к раввину и говорит: «Какая же жизнь у меня тяжёлая, дома не протолкнуться, теснота, дети кричат, жена недовольная, тёща ещё, грязно, везде всё разбросано. А раввин ему и отвечает: 'купи козу». Удивляется еврей, куда ещё козу-то? Но поступает, как сказано и приходит снова к раввину уже через месяц, плача, что теперь вообще сущий ад дома. Мало всех тех проблем, так ещё и коза сверху, места занимает много, гадит везде. Ну ему раввин и отвечает: «теперь продай козу». Еврей снова делает всё как велено и через какое-то время возвращается со словами: «Вот спасибо тебе за совет, продал козу, так хорошо сразу стало, так просторно…»

* * *

Перед тем, как вернуться в колхоз, я решил заехать к Кандренкову, с хорошими новостями. Однако, он отреагировал довольно сдержанно и моей радости не разделял.

— Ты, конечно, молодец, Филатов.Отстоял своих людей. Выиграл вам время, да и Красной Заре тоже помог. Но вот, попомни мои слова, в следующем году, вам так взвинтят планы, что как бы ты ещё не пожалел об этой отсрочке.

Что ж. Кто знает, может и так. Но ответил я другое:

— Прорвёмся, Андрей Андреевич.

* * *

Фролов в очередной раз ужинал у Елизаветы дома. Прямо посреди трапезы он отложил вилку в сторону, посмотрел в глаза девушке и сказал:

— И сколько же ещё у тебя талантов?

— Ты о чём? — слегка засмущалась она.

— Мало того, что в тебе идеально сочетаются красота и ум, что между прочим редко встретишь, так ещё и готовишь восхитительно. Ой, повезёт же кому-то… — он хитро улыбнулся и подмигнул ей. Лиза ответила такой же улыбкой, — и как же я без тебя раньше жил!

— Ешь, а то остынет!

— Ох, точно! Забыл тебе рассказать новость! У Филатова получилось.

— Что получилось? — с интересом ответила она.

— С новым планом дела уладить, — похрустывая солёным огурцом уточнил Фролов, — Во даёт! Добился всё же своего. Я уж думал это дело бесполезное.

Стоило ему договорить, как улыбка сползла с лица девушки.

— Что такое? — он тут же заметил изменение в настроении Лизы.

— Да нет, ничего, — ей пришлось приложить усилия, чтобы состряпать довольное лицо, — задумалась просто. Как-то странно всё получается. Ты ведь сам говорил, что он намерен выполнить новый план, а теперь я узнаю об обратном. Впрочем, оно и не удивительно. Всего лишь несколько месяцев осталось, видимо, переоценил свои силы.

— На самом деле, проблема тут в другом, — Фролов с серьёзным лицом прервал её догадки, — план он как раз-таки выполнить мог, вот только пришлось бы оставить своих людей ни с чем, вплоть до сбора урожая с огородов колхозников и изъятия их скотины. Он мне показывал подсчёты, там всё прям тютелька в тютельку!

— А помощь? Ты ведь сам говорил, что ему предлагал кто-то.

— Ты же знаешь Сан Саныча, — он покачал головой и махнул рукой, — чтоб он согласился на такую хитрость пойти, нет, такому не бывать. Полагаться на других не в его правилах. Я уж думал, что выбора у него не осталось, только собрать всё что есть в колхозе и сдать, но нет, выкрутился!

— А как у него это получилось? — захлопала глазами Лиза.

— Обратился куда надо и кое как выбил проверку колхоза, как раз на днях приезжали, после этого план и скосили. Хоть пожара у них и не было, но засуха всё же немного поля да подпортила, сама понимаешь.

— Но ты ведь говоришь, что на самом деле он мог план выполнить, тогда как у него получилось обмануть проверяющих? — Лиза ушам своим поверить не могла. Неужели Филатов пошёл на хитрость?

— Никого он не обманывал, как вообще тебе такое в голову прийти могло, — смеясь ответил Фролов, — проверяли имущество колхоза и только его, а если новый план выполнять, то представь, как люди бы отреагировали? Пришлось бы забрать у них всё! Нет, так поступать со своими колхозниками он не собирался.

Девушка сделала довольный вид, будто радуясь быстрому решению проблемы, а затем задала ещё несколько вопросов Виктору Петровичу, последний из которых касался документов, находящихся в кабинете Фролова. Каждый её вопрос получал развёрнутый ответ, уж настолько мужчина ей доверял. Вот только хитрая девушка умело собрала всю необходимую информацию, а как осталась наедине со своими мыслями, придумала способ перекрыть воздух председателю Нового Пути.

Ей ничего не стоило добраться на следующий день до заветных документов и переписать всё, что было написано рукой Филатова. Вся информация о количестве зерна, скота и потребления оказалась в её ловких руках. Но даже на этом она не остановилась. Елизавета понимала, что у неё ровно одна попытка и будет лучше, если она сможет собрать всю возможную информацию о колхозе. Так в свой очередной выходной она направилась в Новый Путь, чтобы провести свою собственную ревизию. И хоть большую часть информации она смогла добыть из документов, но девушка считала своим долгом удостовериться не только о состоянии полей, но и личных огородов колхозников.

Обойдя большую часть колхоза, девушка убедилась, что засуха практически не нанесла ущерба, особенно после фотографий других регионов в газетах. Её не интересовало какими усилиями жители добились такого результата, главное было другое — желание Филатова без веских причин уменьшить план, особенно сейчас, в такое сложное для страны время. Елизавета также обратила внимание на то, что с тех пор, как она покинула Новый Путь, у жителей пошли дела в гору. По крайней мере количество скота и кур, находящихся в личном использовании, заметно увеличилось.

Девушка покинула колхоз в приподнятом настроении, а по возвращению домой принялась писать донос. Она не хотела использовать своё имя, так как понимала, что Филатов за всё это время мог обзавестись надёжными связями и, скорее всего, информация о доносе быстро бы дошла до его ушей, поэтому вместо имени она представилась как честный советский гражданин. Ей доставляло особое удовольствие прикрывать свою ненависть к Филатову словом «честность». В своём доносе девушка написала всё, что ей удалось узнать.

«… в то время, как вся страна недоедает и пытается справиться с последствиями засухи, посмотрите, как живут люди в колхозе Александра Александровича Филатова. Насколько мне известно, сначала он согласился взять на себя повышенные обязательства перед Родиной, а потом проявил малодушие, несмотря на то, что его колхоз мог выполнить поставленную задачу в указанный срок. На этом председатель Нового Пути не остановился и попытался склонить на свою сторону других директоров совхозов и председателей колхозов. Продвигая идею „Своя рубашка ближе к телу“. Прошу вас разобраться в беспорядке и проверить колхоз товарища Филатова, уделив особое внимание личным хозяйствам»

Донос был отправлен не в газеты, а сразу в комитет народного контроля, где его бы точно не проигнорировали. День за днём Лиза смотрела в календарь и считала дни. Когда письмо достигло Москвы, по крайней мере, по её личным подсчётам, она начала всё сильнее интересоваться делами в Новом Пути, то и дело засыпая Фролова вопросами. Он, в свою очередь, сначала удивился такому раскладу, но позже понял, что с её ответственностью и добротой, девушка просто переживает за колхоз, не зря ведь она приехала сюда работать, пусть сейчас она и не работает напрямую с Филатовым, а вместе с ним занимается делами сельсовета.

* * *

Прошёл почти месяц со дня отправки письма и вот, в кабинет председателя забегает Лариса Ивановна и с трясущимися от волнения губами сообщает о неожиданной проверке.

Нам пришлось снова поднять все документы, что только были. Меня насторожил тот факт, что комитет народного контроля прислал целую делегацию в мой колхоз, но я посчитал, что это снова из-за корректировки планов.

Но, к моему удивлению, они не остановились только на изучении записей, но также захотели лично взглянуть на наши фермы, не обойдя стороной запасы зерна. Всё время, что мы обходили владения колхоза, у меня не возникало ни одной плохой мысли, но когда делегация внезапно заинтересовалась личным подсобным хозяйством моих людей, скрупулезно подсчитывая количество всего их имущества — тут-то я и понял, что в наш колхоз пришла беда. Всё, от скотины до заготовленного сена, было тщательно задокументировано, а по окончанию проверки делегация уехала в Москву. Необъяснимое чувство тревоги не отпускало меня целую неделю. Дурное предчувствие, не иначе.

В один из дней ко мне в кабинет вошли несколько человек, часть из них была из всё-того же комитета народного контроля, часть из управления сельского хозяйства района, а остальные, во главе с секретарем райкома Емельяновым, представляли партию. Видимо, к нему на подмогу был брошен еще и второй секретарь Калужского Обкома — Стародубцев. По их хмурым лицам я понял, что меня ждут неприятные новости, так оно впоследствии и оказалось.

— Товарищ председатель, — начал высокий гость из Калуги, — недавняя комиссия показала что в вашем колхозе имеются некоторые излишки, вам предлагается продать их по твердым государственным ценам.

— Подождите товарищи. О каких излишках вы говорите? У нас всё задокументировано, и мы регулярно рапортуем в район.

— Вы немного не поняли. Я сейчас говорю о личных подсобных хозяйствах ваших колхозников. Тем более, что год выдался трудным, корма дорогие, вот мы и поможем людям, скупив у них излишки скота по твердым государственным ценам, — заладил он как попугай, — мы поможем колхозникам, а колхозники помогут другим трудящимся нашей области, время нынче тяжелое, понимать надо.

— А вы не находите в ваших же словах противоречие? Моим колхозникам помогать не надо, мы сами справимся.

— Товарищ Филатов. Вы же депутат и коммунист! Что за мелкобуржуазные мысли у вас? Колхозники не ваши, а наши, советские. И все они как ответственные и сознательные товарищи безусловно поддерживают решения партии.

— Это не решение партии, а самый натуральный грабёж, — вмешался Мясов, — который присутствовал при этом разговоре, — мы всегда были надёжной опорой для сельского хозяйства района и области. И даже сейчас, после сильнейшей засухи дела в нашем колхозе идут лучше, чем в большинстве хозяйств страны. А нас в качестве похвалы ограбить собираются.

— Товарищ Мясов, я бы на вашем месте сейчас замолчал и подумал бы стоит ли продолжать. А то ведь мы можем и поднять вопрос о вашем соответствии занимаемой должности.

— Илья Прохорович, — обратился я к нашему парторгу, — да, ты немного погорячился. С колхозниками же рассчитаются, — мне нужно было успокоить Мясова, а то так пойдёт, что я без парторга останусь. — Да и тем более это предложение от которого невозможно отказаться. Так ведь товарищ Стародубцев?

Тот помедлив кивнул.

— Ну вот, так к чему вся эта шарманка? Начинайте, тем более что у вас и списки заготовлены. Но имейте в виду, я, как депутат Верховного Совета СССР, это так не оставлю.

— Если вы думаете, что можете, прикрываясь депутатским удостоверением, покрывать непонимание вашими колхозниками, — о, теперь они снова мои, — текущего момента, политической близорукости, мещанства и нежелание помочь стране в это трудное время, то вспомните, товарищ Филатов, как вы стали депутатом.

— Делайте своё дело, а потом катитесь ко всем чертям!

Глава 5

— А вот скажите, товарищ Стародубцев, — прищурясь спросил Фаддей у калужского чиновника, — а вот ежели я, или еще кто другой откажется продавать излишки, как вы их называете, по оптовым ценам. Что вы мне сделаете? Сейчас чай не двадцатые годы, продразверстку давно отменили.

— На этот счёт, товарищ, не знаю вашей фамилии у нас есть чёткие инструкции. Никакими противоправными действиями мы заниматься не будем, принудительного изъятия тоже не будет и ваши излишки, которые, как нам сообщили, и это сообщение было тщательно проверено и подтверждено, останутся при вас.

Ага. Теперь известно точно, что одной из причин, по которым эту комиссию на нас натравили, стал чей-то донос. Хотя это совсем не удивляет, люди уже несколько дней как судачили, что наверняка дело в этом.

— Ну вот и всё, братва, — Фаддей даже перебил Стародубцева и обратился ко всем остальным, — расходимся, ничего они нам не сделают и скотину со дворов не заберут.

— Я не закончил, товарищ. В случае отказа мы уедем, но колхоз Новый Путь будет преобразован в совхоз со всеми вытекающими последствиями.

Этот разговор Стародубцева и моих колхозников проходил прямо возле здания правления. На площади, пока суд да дело собралась большая толпа очень недовольных мужиков и баб.

И едва наши незваные гости появились на улице толпа на них набросилась, не с вилами, конечно, но с расспросами.

Угроза преобразования была на самом деле серьезной. Да, сейчас потихоньку различия между колхозами и совхозами стиралась, но всё-таки преференции, позволяющие работникам успешных колхозов жить богаче, сохранялись.

Так что народ сразу замолчал. Ну а Стародубцев, желая совсем добить протест продолжил:

— И в новообразованном совхозе условия труда будут соответствовать тому что есть в других совхозах, ваша вольница с выходными, отпусками и путевками на курорты будет прекращена. Кроме того, само собой, всё и всяческое строительство на территории нового совхоза будет прекращено. Школу вы у себя еще очень долго не увидите. Так что думайте что вам дороже. Сегодняшние излишки или ваш колхоз. И еще кое-что, товарищ Филатов гарантированно не будет директором нового совхоза.

— Вы прав таких не имеете, — не унимался Фаддей. Вот же деревенский правдоруб, правозащитник практически, но здесь он попал в точку, — только по решению общего собрания. А среди нас дураков нет чтобы из колхоза в совхоз перекрещиваться.

— Тут вы правы, — легко согласился с ним Стародубцев, — но это пока. Сейчас готовятся изменения в законодательной базе, и по ним в исключительных случаях решение о преобразовании колхоза в совхоз будут принимать на областном или республиканском уровне. Ваш случай безусловно будет именно таковым.

А вот это уже интересно, что-то я такого не припомню, чтобы принимались такие вот поправки. Да и сейчас, будучи депутатом и членом профильного комитета Верховного Совета я ничего подобного не слышал, а в обход верховного совета такие дела не делаются.

Впрочем, времени чтобы проверять это у нас совершенно нет. Возможно что и есть уже такое предложение, просто его не рассматривали должным образом. И раз этот Стародубцев так уверенно это утверждает, то не похоже, что врёт.

Закралось нехорошее подозрение, что кому-то наверху очень сильно мешают наши успехи, раз пытаются протолкнуть такого рода поправки.

Стародубцев на сегодня закончил дела в Новом Пути и уехал, а я остался наедине с колхозниками, теперь уже от меня они ждали каких-то ответов и понимания как им поступить.

Угрозы Стародубцева сделали своё дело, и даже самые ярые противники продажи хозяйства начали сомневаться в своём решении. Я взял слово:

— Товарищи, я понимаю, что никому не нравится то, что сейчас происходит. Но, хочу сказать одно. Вспомните, каким был Новый Путь, когда я только стал председателем, и каких успехов мы добились теперь. А если бы не засуха, то добились бы ещё большего. Сумеем подняться и снова, если останемся колхозом, это я вам могу обещать. А вот что здесь будет после превращения в совхоз, сами думайте.

Стихийное собрание вняло моим словам, и большинство согласились, что придётся продавать, а вскоре и вовсе тема поменялась, и люди, вспомнив, что Стародубцев фактически прямо заявил, что донос всё-таки был, начали с удвоенным рвением обсуждать и гадать, кто же такой гад и крыса. До взаимных обвинений ещё не дошло, но разговор уже шёл на повышенных тонах.

Пришлось снова вмешаться и напомнить им, что не стоит никого обвинять без доказательств. Да и напомнить колхозникам о работе тоже не помешало, так что пришлось проконтролировать, чтобы все разошлись, чему они активно сопротивлялись.

Надо ли говорить, что в правление я вошёл злой и загруженный? И, когда в дверь моего кабинета кто-то постучался, обычное «кто там» я гаркнул довольно грубо.

На пороге возникла испуганная Аллочка.

— Извините, товарищ председатель, но надо поговорить.

— Это что-то срочное? Я сейчас очень занят, так что если дело терпит…

— Извините, — твёрдо ответила Алла, — но это, правда, очень важно.

— Хорошо, проходи, — кивнул я ей.

Она вошла и села на стул напротив меня.

— Это касается доносчика. Мне кажется, я знаю, кто это сделал.

Она замолчала, приняв максимально таинственный вид. Но мне было не до игры в загадки.

— Алла Юрьевна, так вам кажется или есть что-то конкретное о чём мне стоит знать?

— Конечно есть! — она возмущённо всплеснула руками, — я бы не стала попусту тратить ваше время.

Глядя на то, как долго она подходит к сути, я чувствовал, что закипаю.

— Ну так говорите уже!

— Говорю! Простите! — она понизила голос, — вчера вечером я забыла в правлении пару документов, с которыми хотела поработать дома. Но, когда я вернулась, то увидела свет в вашем кабинете, зашла туда, а там Лиза.

Алла торжествующе на меня смотрела, но я пока не разделял её уверенности.

— И что она делала?

— Рылась в ваших бумагах. Вот что! Но, увидев меня, она тут же сделала невинное лицо и сказала, что ищет потерянную днём серёжку. А я на её уши сразу посмотрела, а там те же серёжки, что и днём. Обе! У меня на такое глаз намётан, уж поверьте! Но она всё равно дурочку включила, сказала, что я что-то перепутала.

Я задумался. Конечно, Алла терпеть не может Наумову, но вряд ли стала бы врать о таком. А Лизе действительно нечего делать ночью в правлении.

— Ты не видела в каких документах она рылась?

— Видела, конечно. Первым делом проверила, — гордо отозвалась Аллочка, — она рылась в вашей папке со строительными сметами, где все планы и договоры с Калужским Трестом.

— Вот как. Интересно.

— Зря вы эту змею подколодную снова на работу взяли. Вот она вас и отблагодарила.

Я покачал головой.

— Нельзя ставить крест на человеке из-за одной ошибки. Есть много тех, кто оступившись однажды, потом добросовестно работает. Вот взять хотя бы нашего Митю Ягодецкого. Другое дело, что и слишком много шансов тоже давать не стоит. Но нам нужны доказательства, что это именно Лиза написала донос. И, хотя, рыться в моём кабинете без разрешения ей явно не стоило, но это ещё не доказательство. Нужны и другие улики… — я постучал костяшками пальцев по столу и, внезапно, меня озарило, — Алла, найди номер почтового отделения в Красной Заре.

— Сейчас, — моментально засуетилась она и выбежала из кабинета.

И как я только раньше не подумал? Если доносчик отправил письмо, то наверняка он сделал это в соседней деревне, где ближе всего. К тому же, там никто толком не проверяет кто и куда пишет письма, их просто сваливают в один общий мешок, в котором затем везут в Калугу, и уже в городе всё сортируют.

Вскоре Алла вернулась с нужным номером, и я тут же позвонил, представился и сразу перешёл к делу, назвав имя и описав внешность Лизы.

— А что-то случилось, что вы её так разыскиваете? Неужто пропала девка? — раздался удивлённый голос из трубки, — я её буквально несколько часов назад видела, она марки купить заходила.

— А отправляла что-нибудь?

— Да нет, ничего. Так что с ней случилось?

Я успокоил работницу почты и разговорил её ещё немного, выяснив, что Лиза заходила на почту не первый раз, и примерная дата, как раз укладывалась в промежуток, когда донос теоретически мог быть отправлен.

К сожалению, моя собеседница не помнила, что это было за письмо, сказав, что и Лизу-то запомнила потому что они так мило побеседовали. Собственно, занятая разговором, она и не посмотрела, что там на конверте, просто бросила его в общую кучу.

Когда я положил трубку, Алла, которая всё это время стояла рядом, торжествующе заявила:

— Ну вот видите, всё сходится!

— Сходится, — согласился я, — но для железных доказательств, этого всё-таки маловато. Ладно, Алла, давайте работать. А с Лизой я завтра поговорю, у неё сегодня всё равно выходной, и в правлении она не появится, а дел немало.

Алла явно расстроилась, но спорить не стала и вышла из кабинета, а я снова погрузился в документы, все мои мысли были забиты тем, как быстро поднять колхоз заново, чтобы больше не чувствовать, что я подвёл своих людей.

Мою работу прервали громкие голоса. Кто-то шумно выяснял отношения в соседнем кабинете.

Я не мог оставить это без внимания и вышел в коридор. Гвалт стоял в комнате, которую мы временно выделели Фролову под его дела сельсовета.

Там, возле стола, где, обычно, работала Лиза, стояла Аллочка, а её за руку схватил Виктор и в чём-то обвинял. Она, разумеется, вырывалась. Заметив меня, она сразу же закричала:

— Товарищ председатель, пусть он меня не трогает! Мне больно!

Не знаю уж в чём тут дело, но выкручивать руки девушке — последнее дело.

— Петрович, оставь её в покое, что случилось?

Фролов обернулся ко мне с яростью в глаза.

— Что случилось⁈ Да она воровка! Копалась в ящиках Лизы! Я её прямо на горячем и поймал!

— Успокойся и убери руки от Аллы Юрьевны, — снова спокойно приказал я, и он, наконец, меня услышал.

— Да какая воровка! — воскликнула Аллочка, потирая запястья, — это Лизка — крыса. Смотрите, что я нашла!

Она достала из кармана какой-то порванный листок и передала его мне со словами:

— Явно доносы писать тренировалась.

Я взглянул на бумагу и увидел там несколько перечёркнутых предложений, среди который прочесть получилось только несколько слов: «Я, как сознательный гражданин Советского Союза, не могу не…»

— Дайте сюда! — мгновенно отреагировал Виктор, грубо вырвав у меня листок из рук.

— И что это доказывает? Да может это Алла ваша и подкинула! Все знают, что она терпеть Лизу не может! Уже один раз её выжила, теперь и второй хочет!

— Верни мне бумагу, — только и ответил я ему, — хочу получше изучить почерк.

— Зачем⁈ Ты что правда веришь этому гнусному вранью⁈ Да как ты вообще можешь обвинять Лизу в чём-то подобном! Да она никогда на такое не пойдёт.

— Я должен убедиться, — продолжал я настаивать, — давай сюда.

— А знаешь в чём я убедился, — резко подошёл он ко мне практически вплотную, — ублюдок ты, Филатов! Как есть, ублюдок! Если кто-то тебе в рот не заглядывает и не соглашается с каждым твоим словом, так ты его изводить начинаешь, работать нормально не даёшь. Теперь вот ещё это. С меня хватит!

Он замахнулся и попытался ударить меня кулаком в лицо, но я успел перехватить этот удар и инстинктивно врезал ему в солнечное сплетение.

Фролов охнул от боли, но не отступился, а буквально напрыгнул на меня всем весом и чуть не свалил на пол. Алла завизжала так, что сейчас наверное весь колхоз сбежится.

А мне с этим озверевшим оленем пришлось драться всерьёз, потому что слов он уже не слышал, пылая яростью и, наверняка, чувствуя себя настоящим рыцарем, который защищает честь своей дамы.

Жаль только, что дама оказалась с гнильцой.

Но дрался Виктор плохо, либо его накрыло просто до пелены перед глазами. Он бросался на меня как бешеная собака, но все его выпады были прямыми как палка, и я легко предугадывал большинство его действий. В конце концов, я просто подловил его на очередной ошибке и удачно толкнул так, что он не удержал равновесие и упал. Закрепляя результат, я наклонился и пару раз врезал ему по лицу. Я старался не покалечить, у меня-то мозги ещё оставались на месте, но всё равно удары получились смачные, да и крови из носа, конечно, избежать не удалось. Она и от меньшего политься может.

Но я надеялся, что этого хватит, чтобы привести его в чувство, так что теперь просто схватил его за грудки и спросил:

— Ну что, хватит? Успокоился? Или ещё добавить? — он молчал, и я продолжил, — ты просто идиот и осёл, если не хочешь разобраться в ситуации. Не думал, что твоя Лиза может просто тебя использовать? А ты кидаешься на её защиту как тупой олень. Вставай.

Я протянул ему руку и помог подняться. Хотя принял он мою помощь с весьма хмурым видом. Вот же проблемный мужик оказался. Ещё и нёс какую-то ерунду, что я выживаю всех несогласных. Уж не Лизонька ли и тут постаралась? Могла накрутить этого идиота. Да уж. После такого цирка, конечно, наша совместная работа, под большим вопросом.

Но сейчас нужно было разобраться с другим. Я, наконец-то, получил обратно злосчастный лист бумаги и, пристально его изучив, подытожил:

— Это её почерк. Наумовой. Я достаточно долго с ней работал, чтобы узнать. Да и ты сам посмотри внимательно, без эмоций.

Алла уже принесла Фролову платок, и он вытер кровь с лица. А само кровотечение было не долгим.

— И всё равно это ничего не доказывает, — упрямо пробухтел он, — эта фраза может значит что угодно! Не обязательно донос.

— Ну так давай её и спросим. Она сейчас в Свете Коммунизма?

— Нет. В Калугу поехала утром, с Семёном, одним из наших водителей. Сказала, что на рынок. Он часто колхозников с собой берёт, когда по делам ездит. Поехали за ней! Не могу ждать!

В этом весь Фролов. Совершенно не умеет контролировать эмоции. Но я и сам хотел ехать. Сложив несколько улик, вполне можно предположить, что в этот раз Лиза решила отправить письмо прямо из Калуги. А если так, то это лучший момент, чтобы поймать её за руку.

* * *

Немногим ранее:

— Ой, Лизочка, знаем мы на рынке мужчину одного, точнее, как знаем… Ванька, сосед мой, познакомил нас. Так вот, грибы мы теперь только у него и берём! Каких только нету, все вкусные и свежие! Так что и ты прикупи обязательно.

— Спасибо, Светлана Васильевна, конечно же взгляну, — едва сдерживая зевок ответила Лиза.

— Да что ж ты меня так называешь? Можешь просто по имени! Не чужие же! — настояла женщина, — А ты вообще, что на рынке то хотела?

В этот момент машина подпрыгнула на кочке, заставив водителя, мужа Светланы, буркнуть что-то под нос.

— Да вот молока думаю взять… — нерешительно начала девушка.

— Молока? Так этого и у нас полно! Ты бы сказала мне, Лизка, я же могу соседку попросить! — дружелюбно подхватила женщина.

— Сама не знаю, чего хочу, Светлана Васильевна. Давно на рынке не была.

На самом деле, Елизавету абсолютно не интересовал рынок. Главная цель поездки в Калугу — это почта. Новый донос, на этот раз касательно строительства, уже был написан, но покупая марки на почте в Красной заре, девушка услышала разговор работниц о том, что впредь стоит быть внимательнее к письмам и тогда, возможно они узнают, кто же был доносчиком в прошлый раз. Слухи распространялись быстро, и даже колхоз, которого комиссия не коснулась, тоже активно следил за развитием ситуации.

Естественно после такого, Лиза не стала отправлять письмо, а предпочла сделать это на другой почте и, желательно, как можно дальше. В этот же день она узнала о том, что Светлана с мужем собираются на рынок и, недолго думая, напросилась с ними. Фролов удивился внезапной затее, но Лиза игриво раззадорила мужчину, обещая шикарный ужин.

— Просто Света! — поправила её улыбчивая женщина, — Ты же у нас городская, да и молодая ты, Лизка, понятное дело, скучаешь по городу. Скучно должно быть тебе в колхозе.

Больше всего Елизавета терпеть не могла, когда её называли «Лизка». Сразу напоминало о том, как её дразнили в детстве. Но Светлана была настолько дружелюбной, что Лиза предпочитала промолчать.

Когда они добрались до Калуги, Светлана Васильевна уже успела рассказать всю свою подноготную, вплоть до самых мельчайших подробностей из детства, а Лиза, в свою очередь, с тоской смотрела в окно автомобиля, желая выпрыгнуть прям на ходу, лишь бы подальше от длинного языка женщины.

Подъезжая к рынку, Лиза уже заприметила почту, и дело оставалось за малым, но стоило машине остановиться, как Светлана вцепилась в девушку пуще прежнего:

— Пошли, Лизка, на живность посмотрим! Нам теперь кур бы докупить, — с досадой выдохнула женщина.

— Я потом к вам присоединюсь.

— Куда же ты? — вылупила глаза Светлана, — Я думала вместе пройдёмся!

— Вы идите, идите. Я проголодалась, сначала перекушу, — Лиза отчаянно пыталась отвязаться от надоедливой женщины, но та совершенно этого не понимала.

— Так вместе и сходим! — резким движением она взяла Елизавету под руку и закрыв глаза принюхалась к манящему запаху пирожков, — Сём, ты как, с нами?

— А давай! — следом подхватил муж.

Всё происходящее раздражало Лизу, но ссориться с людьми, которые являлись ключом к её благополучному возвращению в колхоз, она не хотела.

Семён быстрее всех закончил с тремя пирожками, в то время как женщины с трудом управлялись со вторым.

— Так, я поеду с делами закончу, да с мужиками пообщаюсь, новости узнаю, а вы ешьте. Встретимся возле грибника.

Светлана молча кивнула мужу, откусила сочный мясной пирожок и, как ни в чём не бывало, продолжила обсуждать количество выкопанного картофеля, то и дело хвастаясь, что и картошки и огурцов в этом году у неё было больше, чем у соседей.

— Но хранить её негде. У нас и так весь погреб забит.

Лиза молча продолжала есть. За это время, проведённое вместе со Светланой, девушка уже поняла, что отвечать Светлане не обязательно. Она словно радио, только выключить нельзя.

— Пришлось одну треть тётке своей отдать, вторую сестре Сёмки моего, а третья у нас. Так и живём. И да, если тебе нужна картошка, то только скажи! Я ещё компот вкусный закрываю, ты мне напомни, попрошу Сёмку достать тебе баночку! Какой же у нас есть… — она подняла ладонь и принялась считать на пальцах, — с вишней, с абрикосом… ой, с ранетками ещё есть, как раз у Зинки взяла и…

— Возьму, возьму конечно, — резко перебила Лиза, готовая согласиться на всё, лишь бы собеседница замолчала, — вы извините, мне нужно по делам идти. Я недолго, это рядом. Идите к Семёну, а я вас найду.

— Ты хоть доешь, Лиз! И так тощая… — Светлана посмотрела на девушку и показала головой.

— Уже не лезет, — бросила девушка, подразумевая не только пирожок, но и болтовню чрезмерно дружелюбной женщины.

— Стой, стой! Да как же ты нас найдёшь? Там народу ого-го! Это же недолго, сама сказала, так что лучше с тобой пойду. Интересно же, куда молодёжь ходит!

— Я на почту, письмо матери отправить хочу, да и только. А как отправлю, так сразу к вам вернусь, — заверила Елизавета, продемонстрировав женщина конверт. Она в тайне надеялась, что узнав это, Светлана не пойдёт с ней, ведь в отправке письма мало чего интересного, — а если не найду вас, то буду возле машины ждать.

— Ай, ладно! — недоеденный пирожок угодил прямо в урну, — Пойду с тобой за компанию!

От услышанного Елизавета злобно сжала губы, но слегла повернулась в сторону, чтобы Светлана не заметила. Терпения почти не оставалось. Ещё немного и она взорвётся, но собрав последние силы, девушка заставила себя успокоится.

— А знаете, чего время терять? Лучше давайте сначала на рынок, обойдём всё, а потом довезёте до почты, я быстро отправлю и поедем домой, — с трудом улыбнувшись сказала Лиза.

Женщину вполне устраивал этот вариант. Она в очередной раз взяла девушку под руку и потащила в сторону рынка.

* * *

Первое что мы сделали, когда наконец приехали на рынок, так это нашли автомобиль Семёна. Внутри никого не было, но если машина здесь, то и хозяин где-то неподалёку.

— Так, ты здесь стой, вдруг вернутся, а я пойду рынок обойду, — Фролов незамедлительно кивнул.

Сегодня удача определённо на моей стороне. Стоило мне зайти на рынок, как среди толпы я отчётливо услышал громкий женский голос, повторяющий «Лизка, Лизка». Повернувшись, я увидел Светлану и Елизавету. Нашли глаза с доносчицей встретились и её лицо моментально побелело. Пока она стояла словно парализованная, я подошёл к ним и с улыбкой поприветствовал обоих.

— Александр Александрович! Уж вас мы здесь увидеть не ожидали! — расхохоталась Светлана.

— Взаимно. Особенно я не ожидал увидеть здесь вас, Лиза.

— Да вот, захотелось съездить, — я сразу словил лёгкую дрожь в её голосе.

Елизавета оказалась настолько удивлена, что, казалось бы, вцепилась в руку Светланы, как за спасательный круг.

— А мы вот цыплят купили, правда немного, на сколько хватило денег. Вон, Сёмка несёт, — она подозвала мужа рукой, — странно, ходим здесь, ходим, а вас не видели! Может не узнали вас? Богатым будете!

Пока Семён нёс сетку с цыплятами к машине, Светлана демонстрировала мне свежие грибы, а Лиза медленно тащилась сзади.

— Елизавета, а чего это вы ничего не купили? — с нашего рынка невозможно уйти с пустыми руками. Здесь есть всё. И даже больше.

Она слегка пожала плечами, открыла было рот, чтобы ответить, но Светлана тут же выпалила:

— Да вот и я не понимаю. Столько всего ей предлагала, а всё нос воротит. Видимо просто соскучилась по городу! Даже грибы не стала покупать, посмотрите какие красавцы! Вот как же их не купить?

— О, Виктор Петрович! И вы здесь? — послышался голос Семёна. Лиза моментально повернула голову. Теперь перед глазами доносчицы появился Фролов. Её шаги стали ещё более нерешительными.

— А вы как, назад в колхоз или ещё дела какие? Можем вместе вернуться, — предложил я Светлане.

— Конечно, Александр Александрович, можем вместе вернуться — внезапно подала голос Лиза.

— Вот и отлично! Вместе вернёмся! Вы тогда вперёд, а мы… ой! — женщина поменялась в лице, — Как же я забыть могла! Тьфу, всё из головы вылетает. Забыла, что Лизке на почту надо. Письмо матери отправить хочет.

— Письмо? — Фролов повернул голову и насторожился.

Глава 6

Елизавета раздражённо посмотрела на Светлану, но уже было поздно. Слово не воробей, вылетит — не поймаешь.

— Какое совпадение! Вы езжайте, — обратился я к женщине, — а мы Лизу на почту завезём. Как раз туда собирались.

— Хорошо, пусть так, — кивнула она, смекнув, что что-то здесь не так.

— Нет, спасибо, мы со Светланой сами справимся, — Елизавета обхватила локоть женщины, вцепившись в неё как в спасательную соломинку, и улыбнулась.

— Это была ты, да? — с мрачным лицом обратился к ней Фролов, — Ты написала донос на колхоз и сейчас идёшь отправлять очередной?

— Что? — её актёрского мастерства хватило, чтобы изобразить максимальное удивление. Она посмотрела сначала на него, потом на меня, — за что вы так на меня взъелись?

— Показывай письмо, — в приказном тоне потребовал Фролов, не соблюдая рамок приличия.

— Это письмо для моей матери, и я не собираюсь вам его демонстрировать! — выкрикнула она в ответ, привлекая внимание прохожих, — Да что это вообще за просьба такая⁈

— Тогда почему не захотели отправить его в Красной Заре? — спокойно добавил я, — Вы ведь сегодня с утра марки покупали, разве нет?

— Я… — она замешкалась. Явно не ожидала, что всё так быстро вскроется, — я забыла его дома! А потом решила поехать на рынок, там же и отправить!

Забыла дома? Пожалуй, самое популярное оправдание следи школьников.

— Лиза, прошу, просто покажи, и весь этот бред закончится! У меня уже голова кругом идёт.

Фролов, кажется и сам не мог определиться со своим настроем. Его настроение и тон менялись каждую секунду. Я видел, что он очень хочет поверить Лизе.

— Витя, — нежно поманила она его, — ты же знаешь, что я никогда не пошла бы на такое. Это всё гнусная клевета!

— Знаю, но…

— Покажите нам адрес на конверте, — прервал её сладкую речь, так сильно опьяняющую Фролова.

После моих слов Светлана резко схватилась за сумку Лизы, выдернула её и бросила в руки своего мужа. Девушка хотела было кинуться в сторону Семёна и отобрать сумку, но Светлана не дала ей этого сделать.

— Прости, Лиза, но нам домой нужно возвращаться, а это всё может надолго затянуться! Я понимаю, неприятно, когда в личные дела лезут, но позволь ты им убедиться, что не ты это. Делов-то!

Семён тем временем хотел было открыть сумочку, но в последний момент остановился и сказал:

— А может вы сами, Александр Александрович? Как-то неловко мне…

Я кивнул Фролову. Долго ждать не пришлось. Уже через секунду Виктор Петрович поднёс ко мне конверт, не решаясь взглянуть на лицевую сторону.

— Да как вы смеете! Не трогайте мои вещи! — завопила что есть сил Лиза.

Я взял из его рук конверт и поспешил перевернуть, пока она весь рынок на уши не подняла.

— Быть не может… — прошептал Фролов, увидев адрес Комитета Народного контроля.

Мы открыли письмо и взглянули на содержимое доноса. Елизавета на этот раз прошлась по нашей стройке, требуя провести ещё одну проверку. Дескать, слишком уж всё у нас хорошо. Пока страна голодает, мы ни в чём себе не отказываем.

— Я тебя защищал, до последнего не верил, что это ты! Почему? Зачем ты это сделала? Это же и твой колхоз, дура! — не выдержал Виктор Петрович.

Лиза перестала кричать и вырываться.

— Подождите… — вмешалась Светлана, — это что и правда она написала донос на нас?

На вопрос женщины никто не обратил внимания. Семён схватился за голову, сел в автомобиль и что есть сил ударил по рулю, а Фролов продолжил выяснять отношения с девушкой.

— Ты врала мне, нагло врала…Лиза, ты хоть понимаешь, что натворила? Ты предала весь колхоз, предала меня и даже себя!

— Я никого не предавала! Я лишь проявила сознательность! Это мой долг, как советского гражданина! — смело заявила Елизавета, полностью уверенная в своей правоте.

Я оттянул Фролова в сторону

— Так, успокойся. Посмотри сколько людей вокруг, веди себя прилично, а если не можешь, то… — я уже давно догадывался, что между ними что-то есть, но после истерики Фролова не осталось и сомнений. Все эти чувства уж слишком сильно сказываются на нём.

— Всё, всё, — так и недослушал он, — прости, Сан Саныч, я не знаю, что на меня нашло. Она всегда была такой… ах, неважно.

— Ах ты ведьма! — послышался крик Светланы. Женщина вцепилась в волосы Лизы, а та скорчилась от боли. Семён же предпочёл просто сидеть и любоваться зрелищем.

Тут уж нам не до разговоров стало. Пришлось разнимать их, а если быть точнее, то спасать Лизу из цепкой хватки Светланы.

— Какая же ты свинья! — услышать такие оскорбления из уст дружелюбной женщины было чем-то новым для меня, — мы в Свете Коммунизма тебя приняли как свою! Со всей душой относились! Несмотря на всё слухи, что долетали из Нового Пути. И вот она, благодарность! Чем мы тебе дорогу перешли, чем? Из-за тебя у меня теперь всё отнимут! Ты хоть понимаешь, сколько сил и здоровья я потратила на хозяйство? Кто мне всё это вернёт⁈

— Светлана Васильевна, езжайте с мужем домой, а мы сами во всём разберёмся, — я жестом подозвал Семёна и попросил увести крикливую жену.

Ох, если бы она просто села в машину, но нет. Перед этим женщина высказала всё, что думает о виновнице случившегося и поклялась, что никогда больше не поможет Лизе, как и другие жители колхоза.

— Вы мне ещё угрожать вздумали? Я, между прочим, действовала во благо нашей страны! — рыкнула ей вслед Лиза.

Светлана села в машину и злобно хлопнула дверью, а её муж, до сих пор не сказавший виновнице и слова, добавил:

— Да, Елизавета, не ожидал я от вас. Всё-таки правда, что вам, городским, не понять с каким трудом мы в колхозах всего добиваемся.

Так они и уехали, оставив нас троих.

— Какой же я идиот… — схватившись за голову прошептал Фролов.

Я попросил Виктора Петровича подождать нас в машине. Всё, на сегодня достаточно его выходок. Скрывать не буду, он сильно упал в моих глазах. Всё-таки при такой должности нужно иметь холодную голову.

Лиза подняла с земли сумочку, отряхнула её и задрав нос сказала:

— Я ничего противозаконного не делала и увольняться не буду!

Интересно. Вот уж не думал, что после того, как её раскрыли, она захочет остаться. Похоже, в ней сейчас взыграло какое-то отчаянное упрямство. Что ж, вряд ли бы я сумел придумать для неё наказание лучше, чем она сама себе его выбрала Да увольнение в этом случае было бы для неё спасением!

О, Елизавета, как же сильно ты недооцениваешь сарафанное радио и гнев колхозников.

— А кто сказал, что я тебя увольнять собираюсь? — коротко ответил я, и уехал оставив их с Фроловым выяснять отношения наедине.

К счастью, он приехал на отдельной машине, но и без этого, меня не слишком заботило как именно они будут возвращаться в колхоз.

* * *

Оказавшись после трудного дня дома, я порадовался, вспомнив, что тёща сегодня уехала в Ульяново по делам. Жаль, конечно, что Витю с собой забрала, но приятно, наконец, побыть с женой практически наедине. Так что первым делом я горячо поцеловал Машу, затем взял из кроватки крикливую дочку. Стоило ребёнку оказаться на моих руках, как она тут же затихла.

— И так каждый раз, — с улыбкой прокомментировала увиденное Маша, — а я уже как полчаса успокоить её не могла. Чувствую, вырастет папиной дочкой!

— Вижу ты устала, давай сегодня вечером я ребёнком займусь.

— Это ты ещё себя не видел. По лицу могу сказать, что у тебя был трудный день, — она подошла к плите и помешала ужин в кастрюле, — что-то случилось?

Уложив ребёнка, я сел рядом с ней и рассказал о произошедшем. Подробности, касательно Елизаветы, не оставили её равнодушной, тем более, что это напрямую сказалось на работе Маши, ведь мы лишились стольких животных.

— Главное не это. Фролов подорвал моё доверие и закрывать глаза на такое я не намерен. Мало того, что я предупреждал его, касательно Лизы, так он ещё и с кулаками на меня кинулся посмел. А глаза какие дикие были! Как у бешеного зверя! Хорошо хоть Аллу не тронул, пока никого рядом не было, а ведь мог. Я до сих пор не понимаю, как Наумова смогла его так взбаламутить. Взрослый мужик, а совершенно себя не контролирует! Нет, Маша, надо его с должности снимать. И без того слишком уж много за ним косяков водилось. Но не хотел я так поступать, когда мне настойчиво предлагали это в райкоме, обещал ведь, что будем вместе работать! Но то работать, а не вот такой вот цирк устраивать.

Маша слушала меня внимательно, и я видел, как она сама медленно закипает от возмущения. А на моменте, когда я рассказывал про драку, у неё у самой кулаки сжались. А когда я договорил, она тут же начала пылко отвечать:

— Если бы ты не сказал, то я бы сама уговаривала тебя это сделать. У тебя и так работа нервная, а если рядом такие люди… Жаль, что с этой Лизой ничего сделать нельзя. К сожалению, она права, по закону она не сделала ничего предосудительного. Наоборот.

— Да это ладно. Она тут больше недели не протянет. И то, это с запасом. Я больше беспокоюсь, как бы не огребла она совсем уж сильно. Дуру-то эту не жалко. Жалко, если кто-то из наших из-за этого себе проблем наживёт. А с Фроловым завтра же решать вопрос буду, — не успел я высказать всё, что было у меня на уме, как раздался стук в окно.

На пороге оказался тот, о ком мы сейчас и разговаривали. Я приоткрыл форточку и предложил ему зайти в дом, однако Фролов отказался.

— Сан Саныч, разговор у меня к тебе. Давай лучше на улице обсудим, — по его нерешительному виду я понимал, что тут, скорее всего, дело личное.

— Сейчас выйду, — ответил я, захлопнув форточку.

— Только о нём вспомнили, и он тут как тут! Чего хочет? — озадаченно поинтересовалась Маша.

— Поговорить.

— Опять кулаками махать будет? — она ухватилась за чугунную сковороду, — пусть только тронет тебя, я его тут же успокою! Так ему и передай!

Наблюдая за этой картиной я невольно рассмеялся. Никогда не видел Машу такой. А лицо какое серьёзное! Точно не шутит!

— Не переживай. По нему уже видно, что остыл. А если понадобится, я и сам справлюсь.

Оказавшись на улице, я ещё сильнее убедился, что Фролов до крайности смущён.

— Сан Саныч, — несмело начал он, — я извиниться хочу. Дурак я. Какой же дурак…

Он опустил голову и сокрушённо спрятал лицо в ладонях.

— Сложно с этим не согласиться, — подтвердил я, чего скрывать.

— Люблю я эту змею, понимаешь⁈ — резко выпалил он, так, что сразу понятно, что это — крик души, — теперь знаю, какая она, но всё равно люблю. Тяжело это.

Я промолчал. И жаль его с одной стороны, а с другой, голову на плечах всё-таки нужно иметь.

— Я же с тех пор, как она впервые здесь работала, всё сох по ней, но держался. А потом в санатории решил, что сама судьба это. Не замечал ничего, слепой был.

Я понимал, что ему надо выговориться, так что просто слушал.

— А теперь вот… вот как всё вышло, — уклончиво закончил он, очевидно, всё ещё не желая прямо говорить о том, как сильно Наумова навредила нашему колхозу.

Я устало вздохнул и ответил:

— Петрович, ну ты же понимаешь, что мы с тобой после того, что ты устроил, работать вместе больше не сможем?

— Да понимаю, конечно! — расстроенно воскликнул он, стукнув кулаком по забору, — я, в общем, за этим и пришёл сюда. Не смогу я работать после такого. Как в глаза смотреть своим колхозникам⁈ Конечно, у меня есть недостатки. Но я ведь честный человек, на самом деле. У меня ОБХСС ни одного нарушения не нашли по финансовой части. Ни копейки себе лишней не брал никогда. А Лиза… — он махнул рукой, — она мне намекала всё, мол не обеднеет колхоз, если я чуть лучше жить начну. Но я и этого не замечал, дурак слепой! Хорошо хоть не прислушался к ней, но ещё чуть-чуть и…

Он снова ударил кулаком по забору так, что тот аж покачнулся.

— Давай спокойней только. Покалечишь себя ещё.

Не хватало только забор после его буйства чинить.

— Извини, — тут же ответил он, отойдя подальше от ограды, а затем снова заговорил, — в общем, уезжаю я. Лиза твёрдо намерена остаться, ну и пусть. Если хочет, пусть даже в моём доме живёт, всё равно. Я завтра же во Владивосток рвану, а может сразу на Сахалин. Короче, подальше отсюда, да и родственники у меня там рядом есть. Не знаю чем займусь, может рыбаком стану… как в детстве мечтал.

Я пожал плечами. Его выбор и не скажу, что самый худший. Да и ему хотя бы хватило духу от своей любви отказаться, когда понял, что она за человек. Надеюсь, не даст слабину через какое-то время.

— Езжай. Только оформи свой уход как следует, чтобы ни мне, ни себе ещё больше проблем не создавать на ровном месте.

— Сделаю всё как положено. Ещё раз прости, Сан Саныч. И Алле мои извинения передай. Я уж вряд ли ещё её увижу. Ну, оно и к лучшему. Андрей ведь тоже может не сдержаться.

Я не стал говорить, что Андрей, хоть и намного моложе, но явно в несколько раз благоразумней Виктора, и мы попрощались.

Вернулся домой я с некоторой долей облегчения. Теперь хоть об этом голова болеть не будет.

* * *

Но, к сожалению, и без разборок с Фроловым, головной боли оставалось предостаточно. Как минимум, мне пришлось ехать к Кандренкову. У меня накопилась к нему масса вопросов. И первый из них звучал так:

— Андрей Андреевич, вот сколько с вами работал, а никак не могу припомнить товарища Стародубцева. Что это за кадр такой и откуда он взялся?

Председатель обкома тяжело вздохнул.

— Это ты правильный вопрос задаёшь, Сан Саныч. Рекомендовали его из Москвы недавно совсем. И приехал он сюда, как ты уже догадываешься, с персональным заданием насчёт твоего колхоза.

— Ну, я надеялся, что это не вы его пригласили, — улыбнулся я в попытке слегка разрядить обстановку.

Но Кандренкову явно было не до смеха.

— Не я. И мои полномочия в этой вашей истории не так велики, как ты, возможно, думаешь. Так что, мой тебе совет, Филатов, если хочешь как-то повлиять на эту компанию явно развернутую против тебя, езжай в Москву. Но не в президиум к Подгорному, тем более, что ты у него уже был. А сразу к Косыгину.

Он замолчал, но, видя, что я явно жду пояснений, продолжил:

— По крайней мере, есть шанс, что вы найдёте с ним общий язык через Глушкова. И что он не из тех, кому ты не по душе.

— А кому я не по душе? — задал я главный вопрос.

Но Кандренков в ответ только развёл руками.

— Я в эти дела не лезу. И советы тебе даю просто исходя из здравого смысла, а не реального знания, кому ты дорогу перешёл. Но то, что это так — для меня очевидно.

— Понимаю. Спасибо, — поблагодарил я его.

— Не за что. Береги себя, Филатов. Меньше всего я бы хотел, чтобы тебя сняли с должности или ещё как-то выкинули из игры.

— Ну уж нет, — я ухмыльнулся, — от меня так просто не избавиться.

— И ещё кое-что, — добавил он пожимая мне руку на прощание, — я тебе ничего не говорил.

Глава 7

Я много размышлял о том кем мне заменить Фролова. Должность председателя сельсовета освободилась, и с этим надо было что-то делать.

Жаль, нельзя Мясова клонировать. Я бы с удовольствием порекомендовал его на новую должность, но тогда останусь без надёжного парторга. Это нам не подходит.

В конце концов, я решил переговорить с Ларисой Ивановной Рябовой. Тем более, что с появлением у нас планово-экономического отдела, бухгалтерскую работу тоже можно оставить на ребят из него.

Так что я пригласил её к себе в кабинет Моё предложение настолько застало её врасплох, что она не удержалась от удивлённого возгласа:

— Вы шутите, товарищ председатель?

— Совсем нет. Или вы считаете, что не справитесь?

Она быстро замотала головой.

— Нет, не то чтобы… просто я об этом и не думала никогда. Меня вполне устраивает моё место.

— Значит вы не хотите?

На этот раз к мотанию головой прибавились и хаотичные взмахи руками. Она даже со стула вскочила в порыве эмоций.

— Нет! Я не знаю! Нужно подумать.

Я улыбнулся.

— Успокойтесь, Лариса Ивановна, это не вопрос жизни и смерти.

— Конечно, просто это ответственная высокая должность, а я, сами знаете, никогда за повышением не гонялась.

— Уверен, что вы справитесь точно не хуже Фролова.

Она снова села на стул и уже более спокойно продолжила разговор.

— Но почему я?

— Потому что я вам доверяю. И вы соответствуете требованиям для этой должности. Да, у нас в колхозе есть и другие люди, которым я тоже доверяю, но у них либо нет высшего образования, либо они уже выполняют максимально подходящую им работу. Вы же прекрасно помогли освоиться нашей молодёжи из планово-экономического отдела, так что непосредственно бухгалтерию мы можем доверить им. А мою рекомендацию, я надеюсь, одобрят.

— Если честно, я думала, что вы запрос выше отправите, чтобы нам нового специалиста прислали.

Я вздохнул.

— Да, так можно было сделать, но посмотрите в какой мы оказались ситуации. Сейчас, чем меньше новых людей, тем лучше. Ладно, если толковый попадётся, но ведь всякое может быть. И тратить время и нервы на то, чтобы сработаться со сложным человеком я бы точно не хотел.

Внимательно меня выслушав, Рябова улыбнулась:

— Ну раз так, то выбора вы мне не оставляете. Вы правы, я и сама не хочу, чтобы кто-то новый нам тут проблемы создавал. Хватило уже одной вертихвостки, до сих пор расхлёбываем, — закончила она уже максимально серьёзно.

Мы попрощались, и я не затягивая тут же договорился о встрече с Емельяновым, да и не только с ним. В районной администрации, естественно, уже знали, что Фролов уволился. Так что мне надо было решить этот вопрос быстрее, пока его не решили за меня.

К счастью, с этим особых проблем не возникло, и вскоре колхозники уже поздравляли Рябову с назначением. Её, к слову, многие любили и уважали. А ещё больше любили её легендарные пирожки, которыми она постоянно всех угощала. Помню, как мне они буквально помогли выжить, в самые первые дни, когда я только сюда приехал.

Недовольной была только Лиза. Мы с Ларисой Ивановной, кстати, когда договаривались о её повышении, как-то упустили из виду, что теперь она начнёт работать непосредственно под её началом.

Честно говоря, я вообще не понимал, ради чего Наумова так упрямится и не хочет увольняться. Люди вокруг её просто откровенно ненавидели. Но буквально с ослиным упрямством она каждый день приходила на работу.

* * *

Елизавета и правда ещё не догадывалась, как сильно изменится её жизнь после разоблачения. С отъездом Фролова у неё появилась небольшая проблема. От Красной зари до Нового пути расстояние довольно приличное и, если раньше её возил Виктор Петрович, то теперь пришла пора искать нового водителя. Лиза практически ни с кем не общалась, а та небольшая часть людей, с которыми она познакомилась благодаря Фролову, ехидно отказали в её просьбе. Причём она видела, что делают они это просто потому что не хотят. Но каждый придумал какую-то важную причину. У одного места нет, другой ещё кого-то подвозит, а у третьего как раз машина сломалась, хотя ещё вчера видела, как он ездит. По их взглядам девушка понимала, что те скорее всего наслышаны о случившемся, уж больно косо смотрели в её сторону.

Так или иначе, транспорт был нужен. Пешком идти не вариант, и она прекрасно это понимала, но расстраиваться всё же ещё рано, ведь в её рукаве был главный козырь — школьный автобус. Как раз утром уходит, а если поговорить с водителем, то и вечером, возможно, её смогут привезти назад.

Так утром следующего дня, Елизавета направилась на остановку, где стояла одна среди детей. Ждать долго не пришлось и вот, прибыл красно-белый автобус. От каждодневного пользования у ребят сложились свои порядки. Каждый знал, за кем идёт и где сидит. Стоило Лизе пойти к свободному месту, как то, моментально оказывалось занято! Водитель заметил женщину среди детей, которая явно не ребёнка провожать пришла, поэтому поспешил её окликнуть. Лиза тут же отозвалась:

— Простите, но не могли бы довезти меня до Нового пути? У меня с транспортом проблема вышла, а вам всё равно туда ехать, — мило улыбнулась она, однако мужчина и бровью не повёл.

— Девушка, вы что за цирк здесь устроили? Это детский автобус, и я не собираюсь брать посторонних пассажиров! Выходите.

Она подошла к выходу, но остановилась. Автобус был её единственным шансом, сдаться и уйти сейчас означало не явиться на работу. Лиза предприняла ещё одну попытку, но водитель даже слушать её не желал. На него не действовали ни уговоры, ни женские чары.

— Либо вы сами выйдете, либо я вам помогу, — кивнул он в сторону двери, — не задерживайте автобус, нам пора ехать.

Делать было нечего. Девушка вышла из транспорта, щенячьими глазами посмотрела на водителя, надеясь, что тот смягчится, но напрасно. Мужчина с ухмылкой захлопнул перед ней двери и автобус тронулся.

* * *

Вернувшись домой, Лиза увидела велосипед Фролова, на котором он приехал к ней ровно один раз, после чего оставил его под навесом. С тех пор прошло больше месяца. Его существование напрочь вылетело из её головы, но сейчас, когда она оказалась в непростой ситуации, этот двухколёсный транспорт, казалось бы, мог её выручить. Всё лучше, чем пешком идти. Да, опоздает, но лучше так, чем вовсе на работу не явиться.

И зачем она только согласилась стать «своим человеком» в колхозе для одного большого человека, спустя две недели, как сюда приехала? Теперь только это и держало её здесь. С ней связался один из её старых знакомых и предложил подработку, ничего серьёзного просто передавать ему всю информацию о планах Филатова, а он уже донесёт её до кого-то ещё. Жаль, что как бы она его не пытала, имя заказчика он так и не назвал.

Впрочем, ей это было и не слишком важно. Наоборот, всё казалось такой удачей. Дополнительно испортить жизнь этому козлу Филатову, да ещё и подзаработать на этом! Что может быть лучше?

Но теперь многое изменилось, а если она хочет получить своё вознаграждение, то нужно продержаться здесь до конца месяца. Так что пришлось даже сесть на велосипед.

Дорога до Нового пути оказалась нелёгкой. Лиза не привыкла крутить педали, а ехать в гору для девушки оказалось сущим адом.

И только злость на Филатова, а затем и на Фролова её подбадривала на этом пути. И почему только Витя оказался таким безнадёжным тюфяком? Вместо того, чтобы её защитить, приехал выяснять, что за письмо. Да какая разница⁈ Кто ему этот Филатов, и кто она?

От таких мыслей Наумова быстро закипала и ехала быстрее.

Так шли дни. Ей приходилось каждое утро ездить в колхоз, туда и обратно. А потом ещё и терпеть косые взгляды, а то и прямые оскорбления от колхозников из обеих деревень. Многие её просто игнорировали. Даже продукты продавать в магазине отказывались. Ей даже пришлось поехать за этим в Красную Зарю, но и там, к своему удивлению, она встретилась с отношением не лучше. В её голове это не укладывалась, ведь она ничего плохого им не делала, да ещё и слышала, что отношения между колхозами только недавно стали налаживаться. Однако здесь они проявили потрясающую солидарность.

Так что единственное, что она могла сделать, это посетить участкового с жалобой на такое вопиющее нарушение.

Он внимательно её выслушал, всё задокументировал и сказал, что проведёт все необходимые проверки по этому поводу и обязательно уведомит её о том, как продвигается дело. После чего просто выпроводил её из отделения, несмотря на её горячую просьбу просто появиться с ней в магазине и заставить продавца сделать свою работу.

В итоге, Лиза была вынуждена поехать за едой аж в Ульяново. Там она едва ли не сдалась, глядя на то, как отъезжает автобус в Калугу, но героически вернулась обратно, рассчитывая, что вознаграждение окупит все её страдания.

На следующий же день она об этом пожалела, когда проснулась и обнаружила, что колёса её велосипеда кто-то проколол.

Матеря про себя всех этих убогих деревенщин, она кое-как нашла сердобольного парня, который помог ей с колесом втайне ото всех. И с тех пор, ей пришлось каждую ночь затаскивать велосипед прямо в дом, чтобы это не повторилось.

Вестей от участкового тоже не поступало, так что она решила съездить к нему ещё раз и снова подать заявление о том, что кто-то повредил её велосипед. Но, глядя на его каменное лицо, она уже понимала, что здесь справедливости ей не добиться.

Оставалось только одно. И Лиза поспешила прямиком на почту, где написала большую жалобу о том, как ей не дают работать, после того, как она проявила гражданскую сознательность.

Но, когда она передала письмо, то работница почты, обычно, такая приветливая, отшатнулась от неё как от чумной. И, хоть и взяла письмо, но не бросила его, как обычно, в общую кучу, а отложила куда-то в сторону. Отправит ли она его вообще?

Желание Лизы оставаться в колхозе таяло с каждым днём.

* * *

В одну из ночей, Лиза проснулась от странного шума. Она подняла голову, потёрла сонные глаза и затихла. Всё происходящее скорее напоминало сон, нежели реальность.

Она отчётливо слышала, как по её кухне летали тарелки, а следом за ними и столовые приборы. Девушка вдруг вспомнила рассказы своей бабки про домового и, хоть и не верила в такие байки, но сейчас, в этой деревне, всё показалось ей таким реальным. Так что она спряталась под одеяло, но вопреки её ожиданиям, шум не стихал.

— Хватит, хватит, — прикрыв ладонью уши прошептала она.

Но затем за дверью послышались шаги. Людей было несколько, но точное количество было сложно понять. До Елизаветы дошло, что в её дом посреди ночи кто-то ворвался, причём с очень нехорошими намерениями, а так как она одна и безоружна, самым лучшим вариантом будет незаметно выбраться в окно. Сейчас её дом — самое опасное место. Она встала с кровати, накинула на себя одежду, какую только нащупала в темноте, и медленно двинулась к единственному окну в комнате. Каждый шаг сопровождался громким скрипом, от чего сердце билось ещё быстрее. Стоило ей подойти к окну, как дверь в комнату открылась и включился яркий свет. Лиза увидела в дверном проёме сразу несколько женщин. Те дружно столпились и злобно уставились на неё. Судя по тому, что шум на кухне продолжался, в другой комнате остались ещё несколько человек.

— Чего это ты не спишь, Лизонька, — съязвила одна из незнакомок.

— Кто вы? Зачем ворвались в мой дом? — с опаской спросила она.

— Да вот поговорить с тобой пришли.

— Поговорить? Мне не о чем с вами разговаривать! — все эти лица она видела впервые, — вы вообще время видели? — пыталась храбриться она.

— Зато нам есть о чем! Девочки, держите её! — целая толпа ворвалась в спальню Лизы.

Девушка вцепилась в защёлку, судорожно пытаясь открыть окно.

— Не подходите! Только троньте меня! — безостановочно выкрикивала Лиза, — Это мой дом! Я пожалуюсь участковому, если вы не уйдёте! Вас всех посадят!

— Да хоть очередной донос пиши, нам наплевать! — ответила пожилая женщина.

Окно, наконец, открылось и Лиза приготовилась к побегу. Сзади раздались новые крики:

— Ловите её, не дайте уйти!

Лиза успела только взобраться на окно, как женщины тут же схватили её за ноги и заволокли назад, после чего грубо швырнули на пол.

— Чего вы хотите? — со слезами на глазах едва выдавила из себя Наумова.

— Око за око… — прошипела всё та же старуха, — теперь ты одна, никто за тебя не заступится!

— Ты жизнь нам испортила, тварь! Да чтоб у тебя твои грязные руки отсохли! — следом за словами, тяжёлая женская ладонь дала Лизе пощёчину.

— Люди к тебе хорошо относились! А ты! Бессовестная! Всё хвостом вокруг Виктора Петровича вертела, чтобы так подло поступить! — высказала свой гнев одна из женщин, — Я бы тебя сама задушила, да руки марать не хочу!

— Ничего, девочки, сейчас будет ей наука, держите её как следует! — после этих слов толпа прижала Лизу к полу, а две чьи-то руки схватили её за волосы, потянув их вверх.

Всё, что слышала Наумова — это щёлканье ножниц над головой и насмешки мучителей. Её густые волосы едва поддавались лезвию, но это никого не останавливало. Она ощущала, как локон за локоном теряла волосы. Толпа не обращала внимание ни на крики Наумовой, ни на её слёзы. Когда рука с ножницами остановилась, другая женщина высказала недовольство от проделанной работы и, выхватив ножницы, продолжила издеваться над девушкой. Уж после её стараний все собравшиеся остались довольны результатом, а Лиза затихла.

— Думаешь всё? Да твои патлы никогда не искупят вины, змея ты подколодная!

— Лучше бы у нас так скотина росла, как они на твоей голове!

— Переворачивайте её! — скомандовал грубый голос.

Красными, набухшими от слёз глазами девушка посмотрели на разъярённую толпу. Одна из мучительниц не сдержалась и пнула её, выплюнув очередное крепкое ругательство, а другая, видимо, одна из главных, открыла зубами бутылёк и вылила его содержимое на лицо Лизы. Раздался громкий смех.

— Впредь знай, тебе здесь не рады, уезжай, пока можешь, иначе… — её голос перешёл на грозный шёпот, — мы за себя не отвечаем. Это было последнее предупреждение.

Они вышли из дома, а Лиза ещё некоторое время неподвижно оставалась на месте, только тихонько всхлипывая. Она не знала, сколько времени прошло, но на улице уже начало светать. Поднявшись на ноги, Наумова обнаружила следы зелёнки на полу. Теперь стало понятно, что за бутылёк одна из мучительниц вылила ей на лицо.

Увидев это, она снова разрыдалась и, подойдя к зеркалу у рукомойника, отчаянно попыталась оттереть зелёнку, ругая себя, что не сделала этого сразу. Теперь так просто от неё было не избавиться.

А все её мысли теперь были заняты только тем, как быстрее отсюда убраться.

Глава 8

На следующий день ко мне в кабинет пришла Елизавета. Признаюсь честно, я едва узнал её. Половина лица молодой девушки была залита зелёнкой, благо глаза не пострадали. Мне не нужно было задавать ей вопросы, чтобы понять, что произошло. Ответ очевиден. Более того, насколько я помню, Лиза никогда не носила головные уборы, а в этот раз её голова была прикрыта платком. От былой самоуверенности девушки не осталось и следа. Опустив голову, она подошла к стулу напротив меня и нерешительно, словно боясь чего-то, посмотрела в мои глаза, затем немного повернула голову вбок, желая скрыть громадное пятно зелёнки.

— Александр Александрович, я бы хотела уволиться и уехать из колхоза как можно быстрее, — она сразу же перешла к делу.

— Кто сделал это с вами?

— Не знаю, я видела их впервые, — дрожащим голосом ответа Лиза, — несколько женщин ворвались в мой дом посреди ночи, устроили погром на кухне, разбили всё, что только можно было, а меня… — на этом моменте по её щеке скатилась слеза и девушка едва сдержалась, чтобы не разрыдаться, — а меня изуродовали.

Я прекрасно понимал, что после того, как все колхозники узнают имя доносчика, для девушки настанут трудные времена. И это ещё мягко сказано. У меня возникали мысли об её увольнении, ещё тогда, в Калуге, однако она так яро вцепилась в должность, что я не стал противиться. Раз так хочет, пожалуйста. И вот результат её сумасбродного решения. Самым примечательным оказалось то, что девушка до сих пор уверена в своей правоте и всё понять не может, за что же с ней так поступают озлобленные колхозники.

Но моя должность обязывает быть равным ко всем работникам, даже к таким, как она, поэтому я проявил к ней сочувствие и напомнил, что в такой сложной ситуации она может рассчитывать на помощь участкового.

— Участковый? — с грустной улыбкой ответила Лиза, — Я пробовала, Александр Александрович. И ни раз. Но он такой же, как все. Не похоже, что Попов заинтересован в помощи. По крайней мере не для меня.

Я взялся за подготовку всех необходимых документов, в то время как Елизавета перебирала дрожащими пальцами.

— Знаете, я всё понять не могу, Елизавета, почему вы решили остаться? Я был удивлён, когда услышал это. Вы ведь умная девушка и должны были понять, к чему приведёт ваше решение, — она посмотрела на меня, но ничего не ответила, — вы ведь легко могли бы найти работу в городе, где вам и место, но нет, вы словно вцепились в наш колхоз.

— Какой же вы дурак, Александр, раз так ничего и не поняли, — резко бросила она, после чего отвернулась.

С женщинами порой бывает так тяжело…

Как только мы закончили со всеми формальностями, Елизавета попросила меня помочь ей добраться до вокзала. Я думал, девушке потребуется некоторое время, но как оказалось, она уже успела собрать свои вещи. В этой просьбе я отказать ей не мог. Пожалуй, я один из немногих, на кого она может рассчитывать после содеянного. Для такого дела я вызвал Андрея и поручил ему неприятное, судя по выражению лица, задание. Но стоило парню узнать, что Лиза больше не будет работать в колхозе, да и вряд ли когда-либо осмелится вернуться сюда, как он заметно приободрился. Уж в последний раз потерпеть её он готов.

— Знаете, Елизавета Михайловна, очень жаль, что всё так сложилось. Из вас мог бы получиться хороший специалист, — бросил ей вслед, перед тем, как девушка уселась в козлика, — что-ж, желаю вам удачи.

— И вам, Александр Александрович, и вам.

Дверь машины захлопнулась, и они поехали сначала в Красную зарю, за вещами девушки, а затем прямиком на вокзал.

* * *

Попов Максим Юрьевич ещё раз взглянул на заявление Елизаветы и отложил его в сторону. Всё же сейчас есть дела куда важнее, чем разбираться со спущенными колёсами велосипеда или пренебрежением со стороны продавщиц местных магазинов. Это всё мелочи на фоне поджога, особенно сейчас, когда его коллега подкинул довольно занятную зацепку в виде пострадавшего от огня мужчины. К сожалению, он оказался не единственной жертвой пожара, но самой первой. Остальных пострадавших доставили в больницу через день, два или даже три дня. Этот же отличился тем, что попал туда чуть ли не в момент, когда огонь только начал расходиться, так ещё и с ожогами третьей степени. Такое совпадение никак нельзя было оставить без внимания. Этот человек мог что-то видеть, слышать или даже сам быть причастным к поджогу. С такими мыслями он незамедлительно выехал в Калугу.

Но всё оказалось не так просто, как он думал.

Максим Юрьевич надеялся на разговор, желал узнать хоть что-то от пострадавшего, его устроила бы любая зацепка, однако Захаров Иван Евгеньевич, первая жертва пожара, оказался в настолько тяжёлом состоянии, что ему явно было не до разговоров, да и в палату к нему никто не пустил бы даже милиционера.

Участковый узнал через медсестёр о довольно плачевном состоянии Ивана, но, несмотря ни на что, целая бригада продолжала героически бороться за его жизнь. Он хотел поговорить с врачом, хирургом или хотя бы кем-то, кто может ответить на интересующие его вопросы, однако в этой просьбе ему отказали. Шанс на разговор появился только через четыре часа, во время смены бригад, когда Попову посчастливилось встретиться с уже знакомым хирургом.

— Фёдор Михайлович? Вы мне операцию делали полтора года назад, — он показал своё удостоверение.

— О, Максим Юрьевич! У вас очень запоминающиеся лицо, — уставшим голосом оторвался тот, — надеюсь на здоровье не жалуетесь.

— Нет, нет. Всё хорошо. Я здесь по работе, занимаюсь расследованием поджога и у меня к вам пара вопросов насчёт пациента. У вас найдётся минутка?

— Не здесь, — буркнул себе под нос хирург, — подождите меня на крыльце.

Участковый кивнул и отправился на улицу. Спустя примерно пятнадцать минут, Фёдор Михайлович наконец-то вышел из больницы.

— Твою ж… — с сигаретой в зубах выругался он, ища что-то в карманах.

— У меня в машине спички, — словно прочитал мысли участковый.

— Да, как раз кстати будет.

Они сели в автомобиль и разговорились. Максим Юрьевич поделился своими планами, касательно взятия у пациента показаний и возможной наводке на реальных виновников бедствия.

— Так вы поговорить с ним надеялись? Это вряд ли удастся, — прямо заявил мужчина.

— Хотите сказать, что он не жилец? — Попов приподнял бровь, ведь обычно хирург во что бы то ни стало старался сохранять оптимизм. Видимо ситуация и правда плачевная.

— Тут только чудо поможет, — мрачно заявил он, — мы вчера консилиум в составе четырёх хирургов и начальника медицинской части больницы провели, сошлись во мнении, что нужно срочно провести ампутацию обеих верхних конечностей, иначе никак, с интоксикацией бороться нужно было.

— Настолько сильный ожог? — поморщился участковый.

— Ты даже не представляешь! Ладно другие части тела, там всё не так запущенно, относительно верхних конечностей, конечно же. Кое-где пришлось кожу с его правого бедра пересадить, но вот руки уже не спасти. Они пострадали больше всего.

— Думаешь не выкарабкается?

— Не буду мучать тебя подробностями, но скажу так — уже неделя прошла, а его состояние не улучшается. В сознание если и приходит, то бредит постоянно и на своём что-то бормочет.

— На своём? — переспросил Попов.

— Да, медсестра предположила, что армянский это язык, но я как его увидел, так сразу понял — грузин.

— Подожди, мы точно об одном и том же пациенте? Меня Захаров интересует, — уточнил участковый.

— Да я о нём и говорю! У нас вся бригада глазам не верит. Это по документам он Захаров Иван Евгеньевич, а я как увидел, так сразу понял, что грузин перед мной. Вот прям самый настоящий! Уж сколько я их видел за свои годы!

Участковый поменялся в лице. Неужели грузин с поддельными документами? Да кто же он такой…

— Что насчёт родственников? Хоть кто-то объявлялся? — в ответ хирург лишь покачал головой, — А приметы? Есть в нём что-то особенное? Татуировки может или ещё чего?

— Нет, не заметил ничего подобного. Может и было что-то на руках, но знаешь, на них и места живого не осталось. А так, обычный грузин, тридцать шесть лет… — мужчина опустил глаза и задумался, — из примет только пятно родимое на шее, большое такое, необычное.

— Пятно? А можете нарисовать? — он тут же протянул хирургу тетрадь и ручку, в надежде, что эта примета сможет пролить свет на личность человека. По крайней мере опросить местных жителей стоит.

— Вот, — Фёдор Михайлович протянул рисунок, — примерно такое, от шеи и вниз идёт.

Максим Юрьевич взглянул на рисунок и замер. Он прекрасно знал грузина с похожим пятном на шее.

Матиашвили?

Но, к сожалению, у Попова не получилось в этот раз довести дело до конца и даже просто убедиться ещё раз в похожести родимого пятна, так как весь клан Матиашвили, имевший отношение к управлению автоколонной, неожиданно испарился. Так, что даже милицейское удостоверение не помогло выяснить куда.

* * *

Я не особенно переживал о том, что Лиза может снова захотеть как-то отомстить мне или моим колхозникам. К её несчастью, во всей округе не найдётся ни одного свидетеля готового встать на её защиту. Даже Фролов уехал очень далеко.

Если же она решит снова написать какие-то доносы, то мне трудно представить, чем ещё она бы могла навредить.

В том письме, что мы забрали у неё на рынке, она просила обратить внимание на то, как активно у нас в колхозе строятся новые здания. Но любая проверка не нашла бы к чему придраться. У нас с Кольцовым все договорённости официальные и по планам. Да и вообще у нас везде всё чисто, стоит отметить.

Конечно, это не помешало Стародубцеву и сотоварищам нас ограбить. Но, с тех пор прошло уже достаточно времени, чтобы возмущение успело схлынуть, а я успел лучше проанализировать ситуацию и придумать что с этим делать.

Конечно, первым делом, я попытался добиться встречи с Косыгиным, как мне и рекомендовал Кандренков. Но, увы, с этим придётся повременить, так как Алексей Николаевич прямо сейчас находится в ГДР и когда вернётся — неизвестно.

Была мысль посоветоваться с Глушковым, но к нему ехать без особого повода всё-таки далековато, а разговор всё же не телефонный.

В общем, я сосредоточился на делах колхозных, тут мы как раз готовились собирать очередную партию урожая в нашей первой теплице и готовили к посадкам ещё две.

Да, после того как со скважинами всё было готово, а упор на их бурение мы сделали в начале лета. Ближе к его концу же, наоборот, возобновились работы по постройке новых теплиц. Одну разбили прямо рядом со старой, другую же в бывшем Свете Коммунизма, как по привычке все продолжали называть ту область, несмотря на то, что оба наших колхоза теперь официально значились под одним названием.

К слову, появление там первой теплицы очень взбодрило местных колхозников. Теперь они видели, что мои обещания начинают сбываться.

А ещё, теперь, когда у нас появилось два новых объекта, я даже порадовался, что в своё время увёл молодых специалистов у трудовика, сейчас они очень пригодились, тем более, что успели многому научиться у Астафьевой, точнее теперь Ягодецкой. Было бы жаль, если бы такие толковые ребята там сидели и тухли, ожидая у моря погоды, ведь Глушков мне намекнул в одном из телефонных разговоров, когда мы обсуждали поставки ЭВМ в новые теплицы, что Трудовик свой компьютер ещё не скоро увидит. И понимал почему, ведь, по каким-то причинам, никаких проверок там ещё не было.

Когда мы обсуждали это с Любовью Алексеевной, она грустно пошутила, что, видимо, это потому что все инспектора и проверяющие заняты поездками к нам.

Но, к счастью, и последняя делегация уже убралась восвояси, правда, после того как выкупила у моих колхозников почти всю скотину.

Но теперь, когда моё тепличное хозяйство существенно расширилось, я смотрел в будущее с гораздо большим оптимизмом.

Даже первая теплица на самом деле давала нам большое преимущество, ведь ей по сути было всё равно, что на улице засуха. Вода у нас была, благодаря моим приготовлениям, а значит урожай никак не пострадал. Именно это, во многом, и помогло нам выполнить план.

Но теперь, я также рассчитывал восстановить подсобные хозяйства своим колхозникам с их помощью.

Главное, дождаться нового урожая, на этот раз, в целых трёх теплицах.

Я был твёрдо намерен вернуть доверие своих людей, потому что именно от этого зависит с какой готовностью и энтузиазмом они будут и дальше работать на благо своего колхоза.

К счастью, угроза принудительного превращения в совхоз пока отступила, хотя я и узнал, что угроза Стародубцева имела под собой определённые основания. Слухи о введении такой поправки действительно ходили и среди моих знакомых чиновников.

Это не могло не беспокоить, но также я слышал, что мнения на этот счёт у тех кто наверху разделились, так что какое-то время у нас должно быть, а там может и вовсе пронесёт. Во всяком случае, я планировал сделать всё от себя зависящее, чтобы этого не допустить. И с Косыгиным хотел поговорить в том числе и об этом.

Жаль, что, судя по всему, возвращаться в Москву он собирался ещё не скоро. Время шло, а я так и не получал никаких новостей на эту тему, хотя исправно интересовался.

Зато всё ближе были дни сбора первого урожая из новых теплиц. На фоне засухи свежие овощи были ценны, как никогда. Да и цветах я не забывал.

В общем, хотел я того или нет, но наше сотрудничество с Соколовым и Елисеевским гастрономом становилось всё плотнее и крепче.

Да, овощи были в цене. А вот цены на скот наоборот упали практически до минимума. Всё потому, что большинству регионов попросту нечем было кормить животных, так что большинство колхозов старались от них избавляться.

И как бы мне ни было жаль, что животноводство в союзе сейчас в таком бедственном положении, но я планировал этим воспользоваться, чтобы расширить как наше хозяйство, так и восстановить популяцию скотины у колхозников.

С последним, правда, придётся немного схитрить, если я не хочу, чтобы массовый выкуп нашей скотины повторился.

Самое простое было бы продать излишки продуктов и выписать колхозникам премии. Но, такое вряд ли останется незамеченным, ведь все денежные операции проходят через центральный банк. Я же собирался выдать премию менее очевидным способом, в виде собственно самой продукции, которую работники смогут сами сбыть, к примеру, на колхозных рынках.

Таким образом, у меня и бухгалтерия останется в полном порядке, и внимания к себе это сразу не привлечет. Тем более, что план мы сдадим, а с излишками, по всем правилам, всё ещё можем распоряжаться по собственному усмотрению.

Так что примерно в конце октября я приступил к воплощению своего плана в жизнь. Благо, мы заранее озаботились задокументировать какие убытки понёс каждый колхозник, и теперь я мог это компенсировать.

Надо ли говорить, что, когда я объявил об этом на собрании, то не все в это даже сначала поверили, но потом, когда осознали, что всё это правда, даже Фаддей не смог найти иных слов, кроме «спасибо».

И, глядя на этого расстроганного старика, который явно уже давно не ждал ничего хорошего от власть имущих, я понял, что сделал совершенно правильный выбор, вернув веру в справедливость многим людям.

Но, конечно, меня очень расстраивало, что я не могу решить подобные проблемы повсеместно. Страна в этом году получила тяжёлый удар.

Да и мне пришлось потратить целый год не на развитие и улучшение, а лишь на то, чтобы удержать старый уровень.

Но уж от следующего года я был намерен выжать всё возможное. Начиная от новойпопытки добиться увеличения использования удобрений не только в своём колхозе, но и по всему союзу, а также активной пропаганды тепличного хозяйства (уж после засухи, это точно не должно остаться незамеченным и заканчивая активной войной против борщевика и его сторонников.

Тем более, что за это лето в исследованиях Васнецова наметился некоторых прогресс, хотя его ещё предстояло развивать в то время, как Вавилов и сотоварищи активно этому сопротивлялся.

И почему только некоторые люди не могут признавать свои ошибки? Тем более в текущей ситуации, когда сложно не заметить, что растение, при всех его возможных плюсах, явно ядовитое.

Заставить бы всех этих учёных мужей, в чью светлую голову пришла идея массово высаживать борщевик, активно собирать его на полях, лично столкнувшись с опасностью получить сильнейший ожог или отёк.

Посмотрел бы я на то, как они оправдывают свою биологическую катастрофу после подобного.

Но это потом, а сейчас я снова вплотную занялся попытками достучаться до Косыгина. Он, наконец, вернулся из ГДР, но, судя по всему, теперь был нарасхват. Так что добиться встречи всё ещё было очень трудно.

Однако, ближе к декабрю у меня это всё-таки получилось, и я поехал в Москву.

Глава 9

Москва встретила меня пасмурным небом и сырым снегом, который падая на землю моментально превращался в лужи. Несмотря на то, что уже на носу декабрь, настоящая зима пока не пришла. Впрочем, после летней жары, даже наше типичное грязное межсезонье казалось неплохой погодой.

В этот раз я поехал один, твёрдо намереваясь сделать эту поездку исключительно деловой. Даже в гости к Дорониным решил не заворачивать.

Пусть дел в колхозе в холодное время года всегда поменьше чем летом, но всё равно почему-то задерживаться в белокаменной не хотелось.

Да и, честно сказать, предстоящая встреча заставляла меня нервничать.

Мне совершенно не нравилось то, что происходит вокруг меня и моего колхоза. И хоть я стал заметной личностью и даже обзавёлся некоторыми друзьями наверху, моё положение никак нельзя назвать по-настоящему устойчивым.

Будет обидно, если, несмотря на все мои успехи и планы, меня попросту сожрут при помощи грязных подковерных игр.

Так что я всерьёз рассчитывал на какие-то подсказки от Косыгина или хотя бы на то, что уж он-то мне не враг.

Поэтому, когда меня провели в его кабинет, я был максимально сосредоточен, зная, что мне нельзя пропустить ничего из будущей беседы.

— Добрый день, товарищ Филатов, — поприветствовал он меня с улыбкой и протянул ладонь для рукопожатия.

Я ответил ему тем же, и мы уселись за большой лакированный стол.

Комната была светлой, чистой и просторной. Без излишнего пафоса, свойственного кабинетам многих чиновников.

— Слушаю вас, — снова обратился он ко мне, — два года назад, в Ялте наша личная встреча привела к довольно интересным последствиям. Чем удивите на этот раз?

— Так вы помните? — удивился я.

Он кивнул.

— Вы из тех, кто умеет устраивать вокруг себя переполох, который трудно не заметить и не запомнить.

— Надеюсь, это не недостаток, — улыбнулся я.

— А это вы сами мне ответьте, — смерил меня серьёзным взглядом Алексей Николаевич, — если я правильно догадался, то разве не поэтому вы добивались встречи со мной?

— Пожалуй, именно поэтому, — согласился я и кратко озвучил своё беспокойство насчёт того, что всё выглядит так, будто меня и мой колхоз попросту топят и душат, а затем спросил, — как так, товарищ Косыгин? Разве это справедливо?

— Совсем не справедливо, — ответил он глубоко вздохнув, — полностью с вами согласен.

После чего он замолчал, и я снова спросил:

— И что мы можем с этим сделать?

— А ничего мы с этим делать не будем, — отчеканил Косыгин, — потому что моя должность называется председатель совета министров, а задачу по поводу твоего колхоза поставил лично Леонид Ильич.

Вот это новости. Я едва ли не присвистнул от удивления.

— Но почему?

— А ты этот вопрос задавай не мне, а товарищу Суслову, нашему главному идеологу, который на заседании политбюро посвятил минимум полчаса рассказывая о том, что у нас в Советскому Союзе завёлся самый настоящий кулак-мироед. Да-да, это про тебя, — на эмоциях он даже внезапно перешёл на «ты», — и более строгие меры не были приняты в отношении твоего колхоза только потому, что это беспредел. И нам с министром Мацкевичем пришлось долго и серьёзно его отстаивать и защищать, чтобы вы отделались так как отделались, а не оказались разгромлены целиком и полностью.

Чем больше Косыгин говорил, тем мрачнее я становился. Всё оказалось ещё хуже, чем я думал. И врагов, судя по всему у меня гораздо больше, чем я надеялся.

Ну, во всяком случае я не верю, что подобным бы стал заниматься Суслов Михаил Андреевич, а значит есть и другие.

Ну а его отношение стало для меня сюрпризом, но, если подумать, он ведь коммунист старой закалки и самых жёстких взглядов, да ещё и большой консерватор. Не так уж и удивительно, что моя деятельность ему встала поперёк горла.

Плохо ещё и то, что именно при Брежневе он оброс наибольшим влиянием, чем когда либо. Так что пока мне трудно с ходу придумать, что с этим делать.

Алексей Николаевич, тем временем, продолжал:

— И, поверь, есть много тех, кто с радостью Суслова тогда поддержал. Многим ты, Филатов, на мозолях потоптался своим успехом. Слишком быстро взлетел, слишком часто высовываешься. А у нас, знаешь, как часто бывает? Ты уж прости меня за прямоту, но если кто-то из общего чана с говном выпрыгивает, то достаточно таких найдётся, кто не плечо ему подставит, а за ноги обратно тащить будет. Вот примерно это сейчас и происходит с твоим колхозом.

Я понимал, что он прав, но с ответом пока не спешил. Всё это стоило как следует обдумать.

Вот поэтому мне никогда и не нравилась политика. В любое время, хоть в будущем, хоть в прошлом — это чёртово болото с ядовитыми гадами, которые, чаще всего, думают совсем не о том, как сделать лучше для страны и для людей в ней живущих.

И даже если туда приходит человек с благородными целями, то ему очень сложно удержаться на плаву и не превратиться со временем в одного из них, постепенно поступаясь своими принципами и заключая сделки с совестью.

Хотелось бы мне просто работать, так, чтобы не мешали. Но хуже всего то, что во всех этих гребаных интригах я совсем не силён. А теперь придётся как-то выкручиваться.

— И как мне поступить со всем этим прямо сейчас? — спросил я, надеясь, получить хоть какой-то совет, от человека, который явно в таких делах не одну собаку съел.

— Работайте, Филатов, работайте. А о разговоре этом лучше помалкивайте. Худшее, что вы сейчас можете сделать — это рвать на себе рубашку и размахивать шашкой, крича о справедливости. Нет, сейчас самое время вспомнить, что за два года ты умудрился сотворить практически чудо. Причём, не благодаря, а вопреки. Вот этого мы от тебя и ждём. Что ты эти чудеса поставишь на поток, превратишь в планово-ожидаемое чудо, — он на секунду замолчал, отпил воды из стоящего рядом стакана, а затем продолжил, — и вот если ты до следующего съезда партии останешься на плаву, вот тогда ситуацию можно будет менять. Потому что, если твой колхоз не утонет, тогда у нас появятся более весомые аргументы. Ведь ты же не думаешь, что в этом только товарищ Суслов замешан? Там ещё товарищи из внешторга тоже по твою душу ножики точат.

— А им то зачем? — не удержался от удивлённого возгласа я.

— А затем, буду с тобой откровенен, что там откаты от болгарских овощей и марокканских апельсинов, не то что получены, а уже и поделены те откаты, которые они получат через пять лет. А тут ты со своими теплицами. И это, извини меня, угроза. Зачем нужен импорт, если можно в Союзе всё выращивать? А, соответственно, большой кусок пирога мимо рта проходит.

Я видел, что эти слова Алексей Николаевич произносит с горечью и болью в глазах. Вот она ещё одна сторона большой политики. Все всё знают, но сделать с этим практически ничего не могут, даже если сильно захотят. То и дело приходится закрывать глаза на коррупцию, даже тем, чьему положению, казалось бы, ничего не угрожает.

— Только как же это неправильно, — грустно согласился с ним я, — и это в советской стране.

— Страна-то советская, но некоторые люди, хоть с виду и тоже советские, но чуть поскреби и там такая гниль внутри, что лучше её не трогать. Потому что вонь от этих гадов всю страну накроет, да на пять километров ввысь поднимется.

И это я тоже хорошо понимал. Сколько таких тварей во время перестройки раскрылось. Вчерашние коммунисты-политики, которые, вроде бы, яро поддерживали идеи партии, тут же начали от неё открещиваться, стоило ветру повернуть в другую сторону. Люди-флюгеры, которых интересует только, чтобы им самим было сытно и тепло, а ещё как очередную виллу за рубежом себе отстроить или яхту купить.

Но думать об этом сейчас не конструктивно. Если получится, то я эту гниль выведу или хотя бы заставлю забиться поглубже в норы. Главное устоять и не сломаться под давлением. Есть ведь и такие как я, кто упорно работает. И на этот раз именно мы победим. Иначе и быть не может. Ведь никто в этом времени не знает больше, чем знаю я.

* * *

Чем больше Максим Юрьевич занимался расследованием пожара, тем сильнее понимал, что что-то в этом деле не так. Словно чья-то невидимая рука оберегала семью Матиашвили, не давая участковому найти какую-либо улику, а пострадавший от пожара грузин, с явно поддельными документами, стремительно скончался, как и прогнозировал Фёдор Михайлович, забрав всё тайны с собой.

Коллега, по чьей наводке Попов и узнал о первой жертве пожара, не разделял стремлений к раскрытию сложного дела, точнее он перестал их разделять сразу же после того, как в воздухе повисла фамилия Матиашвили.

— Уже несколько месяцев прошло, а ты так ничего и не узнал, — покуривая сигарету говорил тот, — оставь ты эту затею, пожар потушили? Потушили! Точка. В некоторые дела лучше нос не совать. Себе дороже.

В тот день Попов поделился с ним небольшой зацепкой. Оказалось, что благодаря сарафанному радио ему удалось выйти на человека, предположительно знаdщего скончавшегося грузина. Родимое пятно, служившее действительно уникальной приметой, в очередной раз сыграло на руку.

Товарищ в несвойственной ему манере высмеял цепкую хватку коллеги и снова посоветовал заняться чем-то другим, более полезным, чем копаться в прошлом.

— Поверить не могу, что слышу это от тебя, — покосился в его сторону Попов.

— А кто ещё тебе скажет, что ты зря время теряешь? С годами я научился расставлять приоритеты и тебе советую. Сколько преступлений происходит прямо сейчас, в эту секунду, пока ты по другим деревням разъезжаешь, опрашивая людей. Не стоит оно того, не стоит.

— Ещё немного. Не могу я сдаться на полпути, — участковый отвёл взгляд в сторону и погрузился в раздумья.

На следующий день, когда он отправился допрашивать женщину, лично имевшую дело с погибшим грузином, та внезапно начала называть полностью противоположные приметы. Сначала она путалась в национальностях, затем назвала верный возраст, а после прибавила десять лет сверху, полностью перечеркнув свои предыдущие слова.

— А родимое пятно на шее? Мне сказали, что оно было похоже на это, — Максим Юрьевич протянул ей рисунок.

— Да… — нервничая кивнула та, — форма почти одинаковая, только его пятно шло выше, прямо к щеке.

Самый забавный момент произошёл, когда участковый попросил её назвать имя и фамилию человека, о котором шла речь.

— Ой, знаете, имя… я его забыла, необычное оно такое, а вот фамилия, подождите-ка… — она перебирала пальцами, пытаясь вспомнить фамилию. Её взгляд упал на стол, застеленный свежей газетой, и женщина неожиданно выкрикнула: — Маргарян! Точно, точно! Маргарян он!

Попов поднял бровь, услышав армянскую фамилию.

— А откуда вы узнали, что он грузин? — участковый нарочно задал глупый вопрос.

— Дык он сам рассказал мне, — пожала плечами женщина, — Всё повторял, какая у них семья большая в Грузии осталась, но, если память не подводит, сюда они перебрались только втроём.

— Втроём?

— Не знаю с кем! — тут же парировала она, — мы, на самом деле, не так часто общались. Извините, если не смогла вам помочь. Рассказала всё, что знала.

Так или иначе, Попов поблагодарил женщину за информацию. Когда пришла пора уходить, он медленно встал и сделал вид, что записывает пометки в блокноте, но на самом деле, в этот момент он изучал газету, на которую так смотрела женщина. Его глаза остановились на статье про армянского скрипача.

«Тер-Мергерян…» — мысленно зачитал он. Теперь понятно, откуда она взяла эту фамилию. Ума заменить две буквы хватило, но не учесть национальность.

Женщина явно лгала, и он прекрасно об этом знал, но просто так надавить на неё он не мог. Но что заставило её изменить показания? Он был уверен, что если бы допросил её вчера, то показания были бы другими.

Кто-то явно знал о его планах и именно этот «кто-то» вставил палки в колёса.

На ум приходили только два человека, и оба были коллегами Попова. Один помог выйти на эту женщину, а со вторым он разговаривал за день до допроса. Не стоит исключать влияние длинного языка. Шепнул одному, а тот второму, а там и дошло до кого надо. Причём это могли сделать как его коллеги, так и сама женщина.

Сев в машину, он громко хлопнул дверью и выругался вслух. Прошло несколько месяцев, а он так и не нашёл никаких улик или реальных доказательств, указывавших на причастность Матиашвили или кого-либо ещё к поджогу. Слова коллеги о том, что он попусту тратит время, теперь не казались глупостью.

По пути домой он вспомнил о недавних документах, касательно недвижимости Матиашвили. В «скромный» список входила трехкомнатная квартира в Москве, однушка в центре Калуги и дача под ней же. Понятное дело, что в текущей ситуации в квартиру участкового никто не пустит, но вот осмотреть дачу зимой, когда вокруг ни души, было самым простым вариантом. В этот момент он для себя решил, что осмотр дачи станет финальной точкой в этом деле. Если ничего не найдёт, то всё — конец.

Но что-то подсказывало, что с пустыми руками он оттуда не уйдёт.

* * *

Уже на следующий день, автомобиль участкового стоял возле дачи, принадлежащей Матиашвили. Он не стал медлить, тем-более, что со дня на день мог выпасть снег, а это значительно усложнило бы дорогу.

Сначала он осмотрел участок, но не заметил ничего необычного, кроме того, что дачей не особо то и занимались. Когда он закончил с осмотром участка, Попов двинулся к двери небольшого домика, стараясь заглядывать в каждое окно, вот только плотная тюль скрывала содержимое комнат.

Дверь же оказалась закрыта сразу на два замка, но это ничуть не смутило Попова, уж с замками разбираться он умел. Не зря же взял с собой целый набор инструментов для подобных дел.

Спустя двадцать минут, дверь наконец удалось открыть. Участковый проделал свою работу настолько идеально, что замки остались неповреждёнными, и их легко можно будет повесить обратно. Никто и не заметит. Он аккуратно положил их на крыльцо, а сам зашёл в дом.

Внутри всё оказалось довольно скромным и непримечательным. Первой комнатой была маленькая кухня, вмещающая деревянный сервант, плиту с газовым баллоном и стол. Максим Юрьевич открыл сервант и увидел целую гору консервов. Холодильника здесь не было, а питаться чем-то нужно. Вот хозяин и нашёл идеальный выход из ситуации.

Участковый взял несколько разных банок и взглянул на дату изготовления. Судя по каждой, консервам чуть больше шести месяцев. Свежие, а значит ещё этим летом здесь кто-то был. Он вспомнил плачевное состояние грядок, которыми уж явно давно никто не занимался и количество сорняков, безжизненно лежавших на холодной земле. Тот, кто здесь был, явно не огородом занимался. Но чем? Попов поставил консервы назад и продолжил поиски. Помимо кухни его ждали ещё две комнаты. В одной из них он заметил сетки со старым картофелем и, что самое главное — погреб. Но и здесь его ждало разочарование — погреб, на который участковый сделал ставку, оказался пустым. Тогда мужчина прошёл дальше, к последней комнате, являющейся крошечной спальней с одной кроватью, креслом и стареньким радиоприёмником. Участковый посмотрел на красный ковёр и заглянул под кровать — снова пусто. Под характерный скрип деревянного пола он решил вернуться к кухне и снова осмотреть весь дом.

Время шло, а Максим Юрьевич так и не нашёл ничего, что могло бы помочь с расследованием. Тогда он выглянул из окна и увидел железную лестницу.

В ту же секунду он почувствовал прилив сил и надежды. Выбежав на улицу, мужчина сломя голову поспешил подняться на чердак. Но даже здесь, в последнем месте, где могло быть хоть что-то, не оказалось ничего, кроме старых лохмотьев и различного мусора.

Ему не хотелось сдаваться, поэтому участковый провёл на участке ещё несколько часов, после чего, наконец, вернулся к крыльцу и взял в руки два замка, готовясь закрыть дверь.

Он тяжело вздохнул, бросил взгляд на свою машину и пустые соседские участки. Пора уезжать. Мужчина поднёс замок к двум проушинам и застыл.

«Ещё один раз обойду дом и поеду. Один раз…»

Положив два замка на крыльцо, он вновь вошёл в дом.

Кухня, погреб, заглянуть в каждый шкаф…

Он слонялся по дому, пока снова не оказался в спальне.

— Что же ты здесь делал? Явно не грядк копал! — шагая из угла в угол прошипел он.

Пол, словно издеваясь, скрипел и это выводило мужчину из себя. Особенно злило, что его подвело шестое чувство, на которое он никогда не жаловался. Профессиональная чуйка часто его выручала, и в этот раз именно она заставила его сорваться и поехать на эту забытую богом дачу. И зачем? Чтобы почувствовать себя полным дураком?

— Я не могу вернуться с пустыми руками! Как мне в глаза всем смотреть? — снова вслух возмущался он.

Шаг и скрип, шаг и скрип. Внезапно Максим Юрьевич остановился, прямо в центре крошечной комнаты. Он сделал шаг вперёд, затем вернулся назад, вслушиваясь в скрип. Именно здесь, на этом самом месте, пол странно поскрипывал.

Убрав с пола ковёр, участковый обнаружил ещё один погреб.

Глава 10

Максим Юрьевич взял в руки заранее приготовленный фонарь и открыл погреб. К его удивлению, он оказался куда более добротным, чем прошлый. Деревянная лестница, по которой он спустился вниз, была явно построена на века, да и в целом, погреб выглядел куда более аккуратно, чем весь дом. Стало очевидным, что здесь хранится что-то важное. Попов осмотрел несколько ящиков слева и обнаружил в них целое множество импортного алкоголя. Многие из этих бутылок ему довелось увидеть впервые, но судя по другим, более знакомым ему, участковый понимал, что денег на алкоголь Матиашвили не жалел. Алкоголь алкоголем, а впереди его ждало ещё целое множество ящиков. Он прошёлся фонарём по всему погребу, а канистры, что стояли в самом углу погреба, блеснули в ответ.

Попов считал, что в этом месте не будет ничего случайного, и если здесь есть канистры, то Матиашвили явно хотел их скрыть от посторонних глаз. Внутри, как сразу догадался участковый, оказались горюче-смазочные материалы. Он попробовал придумать хоть что-то, хоть одну причину, зачем вообще ему нужны эти канистры, тем-более здесь, в скрытом от посторонних глаз погребе, но на ум ничего, кроме запланированного поджога, не приходило. Лес и правда вспыхнул, как спичка, одновременно в нескольких частях. Это ещё при том факте, что вёлся круглосуточный патруль. Даже двух таких канистр могло хватить, а здесь несколько десятков!

Мысли хаотично сменялись в его голове, а причастность Матиашвили к поджогу становилась всё очевиднее. Однако, вряд ли это сможет стать прямым доказательством. При его-то должности, всегда сможет выдумать, затем ему эти канистры. Нет, нужно найти что-то ещё.

С этими мыслями он бросился к другим ящикам и начал их хаотично открывать, застыв над третьим по счёту.

— Не может быть… — прошептал Попов, рассматривая наполненный доверху золотом короб.

Внутри нашёлся целый клад украшений.

Он сначала не поверил свои глазам, но осмотрев несколько перстней убедился, что перед ним самое настоящее золото. Ни один честный советский человек не смог бы столько заработать, а раз Матиашвили это удалось, то причиной тому могла быть только кража, причём у государства. Эта находка могла в прямом смысле убить. За хищение в особо крупном размере полагалась смертная казнь, а здесь золота столько, что «особо крупный» — это ещё мягко сказано.

Этого более чем хватало, чтобы избавиться от Матиашвили, однако Попов не остановился. Он продолжил осматривать погреб, стараясь складывать всё на свои места, чтобы злоумышленник преждевременно не заметил разоблачения. Казалось бы, после ящика с золотом участкового уже ничего не удивит, но заначка в виде иностранной валюты, превышающей несколько десятков тысяч рублей, заставила его схватиться за голову. Кто бы знал, какие секреты хранила ничем не примечательная дача и те два замка, которые он с лёгкостью открыл, используя лишь несколько подручных инструментов. Безусловно, даже без обвинений в поджоге леса, Матиашвили светит самая высшая форма наказания.

Несмотря на то, что Попову не терпелось срочно отправиться с докладом к начальнику ОВД, он продолжил осмотр. Спустя ещё несколько ящиков с алкоголем, шубами и прочими предметами роскоши, он наткнулся на вещества характерного вида. Рассмотрев их ещё раз с особой внимательностью, Максим Юрьевич ещё раз убедился в своём первом выводе. Никаких сомнений — это наркотики.

— Гнида, — сжав злобно фонарь прошипел участковый. Он прекрасно знал, во что превращаются люди под действием веществ и яро ненавидел их распространителей.

На фоне всех этих находок, слитый бензин казался незначительной мелочью. Не желая терять времени, Попов тщательно замёл следы своего пребывания на даче Матиашвили и отправился в Калугу. Чем быстрее ему удастся поговорить с начальником ОВД, тем быстрее они смогут повторно осмотреть дачу и наконец-то заняться поимкой преступника. Как только дорога стала лучше, Попов вжал педаль газа в пол и постарался гнать так быстро, как только мог.

* * *

Начальник с интересом слушал доклад Попова, попутно заглядывая в документы, которые участковый положил на край его стола. Как только Максим Юрьевич перешёл к описанию найденных в погребе улик, стараясь не упустить и мельчайших подробностей, начальник ОВД сложил все документы вместе, затем отправил их в свою папку.

— Меня не заменили, но кто знает. Лучше отправиться туда как можно быстрее, — закончил свой доклад Попов, — каждая секунда на счету.

— Скажи, как ты узнал? Кто-то выдал его?

— Как я уже сказал ранее, я подозреваю Матиашвили в поджоге. Прямых доказательств у меня не было, но знаете, как только узнал про существование дачи, так чутьё подсказало, что что-то там есть. Я даже не ожидал, что занимаясь одним преступлением, выйду на другое, более масштабное.

Начальник ухмыльнулся и одобрительно кивнул.

— Хорошая работа, Максим Юрьевич, вы можете идти.

От услышанного мужчина оцепенел. Ему хотелось верить, что сейчас начальник продолжит разговор, ведь не может всё закончиться одной лишь благодарностью, но тот опустил глаза в другое дело и замолчал.

— Извините, но мы разве не поедем с обыском на дачу Матиашвили? А что если информация уже дошла до него? Он ведь всё увезёт и спрячет, да так, что мы в жизни этого не найдём! — сам того не замечая, от возмущения он повысил голос.

— Попов, это уже не твоё дело, — отрезал начальник, — хищение в особо крупном размере, сбыт наркотиков — он явно действует не один. Я передам всю информацию в Министерство внутренних дел, а ты сиди и не высовывайся, а то хуже сделаешь.

Попов предпринял ещё одну попытку вразумить начальника, но как итог, высокий мужчина грозно подлетел к нему и злобно посмотрел прямо в глаза:

— Попов, я не повторяю дважды. Если не хочешь, чтобы тебя привлекли за самоуправство, то сиди и помалкивай. Это работа для Министерства внутренних дел, а не для участкового. Здесь не о чем разговаривать. Хочешь, чтобы преступника задержали, тогда не лезь в дело. Ты меня понял?

— Понял, — другого ответа в данной ситуации у него не было.

Все документы, которые ему удалось собрать, начальник ОВД надёжно спрятал в своей папке и, судя по его грозному виду, даже не думал отдавать участковому.

Домой Максим Юрьевич возвращался в плохом настроении. Только высокая скорость автомобиля хоть немного его успокаивала. Оказаться за бортом крупного дела, когда ты лично нашёл все улики, оказалось довольно неприятно. Столько времени потратил, а все благодарности достанутся другому. Это ещё в лучшем случае, а в худшем Матиашвили вовремя заметёт следы. С такими деньгами не мудрено, что у него найдётся доброжелатель.

— Чёрт! — выкрикнул Попов, нажимая ещё сильнее на педаль газа.

Когда гнев отступил, мужчина решил снизить скорость, но на нажатие педали машина никак не отреагировала. Он повторил нажатие, потом ещё раз и ещё. Всё это казалось какой-то злой шуткой.

— Да ладно тебе, решил погонять разок, а ну, не подводи! — обратился к автомобилю он.

Попов безрезультатно вжимал педаль в пол, но скорость не менялась. Его охватила паника, но голова всё же одержала победу над чувствами. На дороге ни души, только он один, а это уже везение.

Участковый попробовал создать сопротивление путём маневрирования из стороны в сторону, скорость медленно, но снижалась. Жаль, что дорогу с двух сторон окружали сплошные деревья, трава на поляне смогла бы помочь снизить скорость, но отбросив эти мысли в сторону, он сосредоточился на текущем моменте.

Когда скорость автомобиля уменьшилась до более безопасной, Попов осторожно прибегнул к торможению передачами. Он прекрасно понимал, что в этом деле главное не поддаваться панике и не торопиться. Всему своё время, спешить некуда, других машин здесь нет. Случись такое на оживлённой дороге, выкрутиться из ситуации оказалось бы в разы сложнее. А будь снег или гололёд, нет, о таком даже думать страшно. Максим Юрьевич поглядывал на ручник, но не решался нажать. Рано, всё ещё рано. Сначала пробуем снизить скорость естественным путём.

Вместе со скоростью снижалась и тревожность водителя. Как только он заприметил поляну с сухой травой слева, как тут же, буквально моментально, свернул на неё и успев немного проехать вперёд, вовремя воспользовался ручником.

Выйдя из машины, мужчина взглянул на сухую и некогда высокую траву, сыгравшую ему на руку, и с облегчением выдохнул.

А на следующий день, выпал снег, да такой, что сугробы в несколько сантиметров лежали. Попов ещё раз порадовался тому, что это не случилось вчера. Однако, когда он отбуксировал сломанный автомобиль к знакомому технику, то его ждала совсем не радужная новость.

— Максим, — подозвал он его к себе, вылезая из под машины, после осмотра, — тут такое дело. У тебя тут на шлангах тормозной системы надрезы. Причём явно не вчера сделанные. Первый раз такое вижу, но это точно не механические повреждения, поверь, уж на такие я насмотрелся.

— Как надрезаны? — воскликнул Попов, буквально подбегая к автомобилю.

— Да вот так. Да ещё сделано по-хитрому. Так, чтобы не сразу порвалось, а со временем. Боюсь, враги у тебя завелись. Хотя с твоей-то профессией не удивительно, — философски подытожил механик.

* * *

Помимо встречи с председателем совета министров, меня ждала ещё одна встреча в Москве. На этот раз с Васнецовым Григорием Николаевичем. Мы не виделись с ним, наверное, с весны. И толком не общались всё это время.

Оно и не удивительно, этим летом у всех, кто хоть как-то связан с сельским хозяйством, было дел по горло. Но я знал, что исследования борщевика хоть и медленно, но продвигаются.

Правда, как оказалось, засуха и тут сыграла свою роль.

— Я тебе сразу сказал, что быстрых результатов можешь не ждать, — поспешил «обрадовать» меня Васнецов после того, как мы расположились за столиком в одной уютном ресторанчике, куда он меня привёл.

Когда я прибыл к Григорию Николаевичу на работу, у него как раз был обед, так что мы решили обсудить дела за едой.

— Я и не жду, но уже ведь год прошёл, — заметил я, выудив особенно аппетитную фрикадельку из супа.

Он фыркнул:

— Год? Для таких дел это вообще не срок. А тут ещё и лето такое выдалось, сам знаешь. И это сразу же сыграло на руку всем любителям борщевика. Основным аргументом, чтобы задушить мои исследования и предложения сразу же стало то, что в чрезвычайной ситуации нет возможности внедрять какие-то сомнительные способы, отказываясь от уже хорошо себя зарекомендовавшего.

— Хорошо ли?

— По бумагам всё хорошо, а остальное в расчёт не берётся.

Да уж, что-то ни одной хорошей новости эта поездка в столицу мне не принесла. Я расстроенно покачал головой и вернулся к еде.

Васнецов тоже с аппетитом принялся за свои блюда, а именно за борщ с пампушками и винегрет. Так что какое-то время мы просто обедали в тишине.

А потом, убедившись, что столики рядом с нами пустые, он тихо сказал.

— Да и знаешь, Филатов, сейчас твоё участие в этом деле не добавляет ему очков.

— Что ты имеешь в виду? — спросил я, уже догадываясь, что речь пойдёт примерно о том же, о чём мы говорили сегодня с Косыгиным.

— Тебя уже пригласили на мероприятие перед новым годом?

— На какое? Хотя пока всё равно ни на одно не звали, — пожал плечами я.

— Ну, может и не пригласят… — задумчиво ответил он, а потом пояснил, — там будут награды вручать. Так вот, из того, что я слышал, к награде представят Дьякова Анатолия Витальевича, слышал о нём?

Я кивнул, ведь уже вспоминал о нём весной. Это ещё один человек, кроме меня, кто пытался предупредить всех о надвигающейся засухе. Агроном и метеоролог со своим особым способом предсказания погоды. Из-за этого его прогнозы часто подвергаются сомнениям, но порой они оказывались удивительно точны. Например, в шестьдесят шестом году он умудрился предсказать ураган, чем спас Кубу от потери большого количества кораблей.

Васнецов продолжал:

— Так вот. Его хотят отметить в том числе за предсказание засухи. И, насколько мне известно, одновременно с этим обсуждалось и твоё возможное награждение, но почему-то дальше обсуждения это не зашло.

— А что вы об этом думаете? — спросил я, надеясь узнать известны ли ему ещё какие-либо подробности.

— Думаю, что тебе надо быть очень осторожным, — ответил он, — твоя карьера быстро пошла в гору, и не удивительно, что нашлись те, кто захотел её затормозить.

Ну вот. Ещё одно предостережение от уважаемого мной человека. Похоже, скоро уже вся страна будет знать, что кто-то у власти меня сильно невзлюбил.

Но больше всего злило, что у этой «нелюбви» есть и последствия в виде вполне определённых неудобств, если не сказать грубее.

Я поблагодарил Григория Николаевича, после чего мы переключились на более приятные темы. В основном просто обменялись другими новостями, почти или совсем не связанными с работой, после чего попрощались.

Время обеда у Васнецова заканчивалось, да и мне пора было на вокзал, если я хотел успеть на вечерний поезд в Калугу.

Ну а через пару дней мне действительно позвонили и пригласили на очередное официальное мероприятие, очевидно то самое, о котором говорил Григорий Николаевич.

К сожалению, проигнорировать его не казалось мне хорошей идей. Особенно на фоне того, что вокруг меня сгущаются тучи. Не стоит помогать недругам делать меня парией, ещё и самостоятельно избегая разного рода официальные сборища.

Хотя желания ехать в столицу ещё и под новый год у меня не было абсолютно. Но тут ситуацию поправила моя семья. Когда я рассказал им про приглашение, то и Маша, и Витя сразу предложили составить мне компанию и совместить необходимое с приятным, а именно взять пару выходных дней, чтобы вдоволь погулять по украшенной к праздникам Москве.

С таким раскладом поездка стала выглядеть гораздо привлекательней. Жаль только, что Вика слишком маленькая, придётся оставить её с бабушкой.

Но гораздо больше сейчас мои мысли занимало положение, в которое я попал.

Конечно, совет Косыгина больше работать и помалкивать, возможно, действительно был полезным, всё-таки он гораздо опытней меня в таких вопросах. Но полное бездействие мне претило. Хотелось сделать хоть что-то, что подтолкнёт ситуацию в мою пользу. Тем более, что, если раньше я сталкивался скорее с местечковой несправедливостью в свой адрес, то теперь на кону стояла вся моя деятельность и карьера. Вот только что я мог сделать, чтобы не нарваться на ещё большее количество проблем и не насобирать новых врагов?

Ответ нашёлся в диалоге с Мясовым, когда я рассказал ему об итогах своей московской поездки.

— Не можешь избавиться от врагов, заводи союзников, тем более, что у тебя это неплохо получается, — философски предложил он.

Я же удивился тому, что такое простое решение не пришло мне в голову. Наверное, всё потому, что все мои нынешние хорошие связи появились как бы сами собой. Я никогда не искал их специально, просто работал и предлагал другим людям совместные проекты.

Но ведь можно снова подумать в эту сторону. Вот, например, в Туле, полтора часы езды от Калуги, есть высшее артиллерийское училище. Кажется, сейчас его полное название ссылается на орден Ленина, но как не назови, а хорошие отношения с военными всегда полезны, даже если ты не собираешься затевать переворот. Просто потому что, так уж сложилось, что в СССР они всегда занимали высокие должности и обладали политическим весом. Так почему бы не попробовать наладить с ними дружеские отношения, начав с этих самых артиллеристов?

Ну, например, я уже довольно успешно договаривался о помощи от калужских студентов на полях своего колхоза во время посевной и сбора урожая. Можно предложить то же самое и учащимся военного училища, а заодно присмотреться к их руководству. Глядишь, что-то и выгорит.

Тем более, что мне давно пора уже собрать вокруг себя команду надёжных людей. Поддержка Косыгина, Мацкевича и Глушкова — это, конечно, хорошо, но они заняты, в первую очередь, своими делами. Пока что я для них всё равно, что один из только что вылупившихся птенцов, может быть, самый полезный из свежего выводка, но не более.

А мне нужны такие люди, на которых я мог бы полностью положиться.

Конечно, звучит, как утопия, но можно попробовать хотя бы приблизиться к этой цели.

Однако, я решил отложить визит в Тулу до января, всё равно сейчас все заняты подготовкой к праздникам. И я в том числе.

Хотя, помимо этого, с появлением снега, которым завалило колхоз буквально на днях, мы ещё и занялись снегозадержанием на полях. Так измученная засухой земля сможет компенсировать хотя бы часть того, что потеряла летом, а озимые культуры будут лучше защищены.

Так что я поставил задачу свозить на поля снег, чтобы его хватило для создания снежных валов.

Теплицы теплицами, а о классическом земледелии тоже забывать нельзя.

Глава 11

Как только Попов вышел из кабинета, его начальник, Зарубин Алексей Фёдорович, тут же подскочил с места, схватил папку с документами, что принёс участковый и принялся внимательно их изучать. Если всё так, как и рассказал Максим Юрьевич, то это дело прогремит по всей стране, а тот человек, благодаря которому был найден преступник, не останется без внимания. Куда уж какому-то участковому расти? Получит грамоту, в лучшем случаи медаль, да и только. Но вот если сам начальник ОВД даст наводку, конечно же от своего имени, ведь кто ещё, кроме опытного человека как он, мог выйти на нарушителя порядка такого уровня. Да после такого не только медаль, но и повышение светит! Собственно, вот и причина, почему он так отмахнулся от Попова. Своей тяжёлой рукой он ухватился за трубку телефона и замер.

«А золота там столько, что за всю жизнь не потратить!»

Слова участкового продолжали крутиться в его голове. Он положил трубку, отложив срочный звонок, а сам подошёл к окну и уставился вдаль. Алексей Фёдорович простоял неподвижно около минуты, после чего достал сигарету и закурил. Эту мысль необходимо как следует обдумать, но также он прекрасно знал, что времени на долгие размышления у него нет.

Если Матиашвили вовремя опомнится, то вывезет всё добро и тогда не останется ни золота, ни следов преступления, а это очень негативно скажется на его репутации, ведь в такой ситуации в срочном порядке подключат КГБ. И что же они скажут, если прибудут в пустой подвал? Нет, нужно срочно что-то делать.

Конечно, есть и другой вариант. Можно просто никому ничего не сообщать. Провернуть всё тихо, но тут этот Попов как заноза в заднице. Хоть он и отстранил его от дела, но кто знает до кого ещё может дойти информация, да и повышение тогда не получить. Нет, Зарубин хотел получить всё. И склад грабануть, и выслужиться.

Затея опасная, но и награда слишком высока, чтобы от неё так просто отмахнуться. А если вдруг о его пребывании на даче кто-то узнает, всегда можно сказать, что он поехал расследовать некую анонимку, а если сам владелец… на такой случай у него есть оружие. Тогда придётся доложить начальству ровно тоже самое, только добавить, что преступник оказал сопротивление, более того, даже напал на сотрудника милиции, вот и пришлось защищаться.

Да и вообще, мертвый Матиашвили куда лучше живого. Так он точно не сможет ничего выдать. К тому же, он ведь не планирует забирать всё золото, так, позаимствует немного. Никто даже не заметит. Вырученные деньги пустить на благо семьи, да и любовницу задобрить нужно, а то всё чаще на мозг капает, уже словно вторая жена стала, вот только в отличии от первой, от этой даже на работе не скрыться, сидит ведь в соседнем кабинете.

В этот день он намеренно задержался на работе, желая взвесить все за и против, а когда решился рискнуть, то позвонил жене и прикрываясь очень важным рабочим заданием предупредил, что будет дома поздно.

В тот же вечер он заехал домой чтобы поужинать и сообщить жене о важном, связанным с работой, деле. Та лишь развела руками. Работа такая, от неё никуда не деться. Пусть и редко, но подобные поездки уже бывали. Она равнодушно наблюдала как муж переодевается в гражданскую одежду, попутно вешая ей новую порцию лапши на уши. Зарубин захватил с собой фонарь, как он выразился «на всякий случай», после чего воодушевлённый сел в машину и уехал.

Несмотря на свою должность и заслуги, Алексей Фёдорович не особенно продумал план. Он настолько торопился, что забыл взять с собой хоть что-то, что помогло бы справиться с двумя замками на двери, как это сделал Максим Юрьевич. Так что, вместо того, чтобы скрытно проникнуть на территорию дома, он нагло выбил одно из окон и проник внутрь, где достаточно быстро, ведь участковый описал находку в мельчайших подробностях, нашёл заветный подвал.

Его не интересовали наркотики, алкоголь или дорогие шубы. Всё что он хотел — это золото, за него всё вышесказанное можно и так без труда купить. Сначала он планировал взять немного, так, чтобы подарки двум женщинам раздать, да и себя не обделить. Но как только Зарубин увидел количество драгоценностей, его намеренья пошатнулись. Если бы не количество валюты, находящейся в соседнем ящике, он бы так и ушёл, но после увиденного, мужика закусила злоба и зависть, а мешок продолжил безостановочно наполняться награбленным. Он несколько раз останавливался и шёл к лестнице, желая закончить, но каждый раз возвращался и продолжал рыться в ящиках, желая прибрать к своим рукам что-нибудь ещё. В итоге победила жадность. Он взял не только золото, как изначально планировал, но и несколько тысяч рублей валютой, а также пять бутылок изысканного алкоголя. Отмечать обогащение же нужно!

Алексей Фёдорович даже пожалел, что не столкнулся с Матиашвили. Разобравшись с ним лично, можно было бы вывезти и присвоить себе абсолютно всё. Но раз Матиашвили всё ещё жив, значит непременно во время допроса расскажет, чего и сколько у него было. После этой мысли, Зарубин вытащил из мешка немного валюты и с сожалением вернул её на место.

Теперь, когда окно в дом выбито, а в ящиках нехватка добычи, ему следует торопиться. Необходимо как можно быстрее указать КГБ на преступника.

* * *

Я возвращался в правление, как вдруг увидел нашего участкового. Всё бы ничего, да я никогда его пешим не видел. Сколько помню, всегда на машине ездит. Вот и остановился поздороваться.

— Здравствуйте, Максим Юрьевич, а чего это вы без служебной машины? — открыв дверь козлика с улыбкой поинтересовался я.

— Здравствуйте, здравствуйте, — кивнул он, — да вот сломалась моя, на днях закончу с ремонтом, а пока так, на своих двоих.

Мы ещё немного поговорили, а когда я узнал, что нам по пути, то естественно предложил довезти его. Так и поехали дальше вместе.

— Ух, — подышав тёплым воздухом на руки буркнул он, — я вот думал, что тёплая зима будет. Снега весь ноябрь не выпадало, а тут как дало резко!

— Оно и к лучшему, значит засухи этим летом не будет. Кстати о засухе, я так понимаю, что поджигателей мы уже не найдём? Слишком много времени прошло, а дело так и не сдвинулось с мёртвой точки. Но, надеюсь, что хоть в следующем году ничего подобного нас ждать не будет. Но я подумаю о дополнительных мерах безопасности, так, на всякий случай.

— Сан Саныч, — неожиданно прервал меня он, — думаю, скоро преступник будет задержан. Так что не переживай ты так.

— Да ладно! — не сдержал своего удивления я, — Неужели вышел на кого-то?

— Совершенно случайно получилось, чуйка верно сработала, — с ноткой хвастовства заявил он.

— И что теперь? Это же ещё вину доказать нужно.

— Я тебе так скажу, Сан Саныч, этот Матиашвили столько преступлений собрал, что и без поджогана высшую меру наказания тянет!

— Матиашвили⁈ — мои глаза округлились.

Неужели это был он? Я уже и думать о нём забыл. А его значит настолько закусило то, что я инициировал проверку для автоколонны, которой он заведует, что отомстить мне решил? Да ещё так сильно. Вот же скотина. Я был возмущён до предела. Ладно бы мстил именно мне, но ведь столько людей и животных в округе пострадали от пожара. А могло и ещё больше жертв быть, если бы с дождём не повезло.

Да уж… на фоне политических интриг внезапно закрутившихся вокруг меня не эту фамилию я ожидал услышать. Хотя полностью отметать возможную связь между этим и тем, тоже нельзя, конечно.

Но ладно я удивился, а участковый вообще себя ладонью по лбу ударил. Видать случайно выдал.

— Ух, да чтоб меня! — выругался Максим Юрьевич, — Мозги что ли замёрзли! Ты это, не говори никому. Его ещё не задержали. А так если узнает кто, сам понимаешь, до ушей Матиашвили быстрой дойдёт. Вот обещал же начальнику ОВД язык за зубами держать, вот дурак!

— Да ладно тебе, Максим Юрьевич, устроил тут. Ты же знаешь, что я не из болтливых. В моих же интересах, чтобы преступника задержали. Так что клянусь, никто не узнает, — искренне заверил я, после чего участковый успокоился.

— На твой счёт не переживаю, Сан Саныч. Просто не положено нам… сам понимаешь. Начальник должен был ещё вчера доложить о нём, а там скорее всего подключат КГБ, так что жди в ближайшем будущем новостей, — заинтриговал Попов.

— КГБ?

— Конечно! Здесь и хищение в особо крупном размере, и оборот наркотиков! Нет, Сан Саныч, тут без КГБ никак!

Ещё после нашей первой встречи я прекрасно понимал, что Матиашвили на руку не чист, но чтобы настолько! Эта новость меня действительно впечатлила.

Пока мы ехали, Попов, видать решил, что раз всё равно уже проболтался, то разговор можно и продолжить. Да и судя по всему, ему не терпелось поделиться находкой хоть с кем-то, так что он рассказал мне и о других подробностях дела.

— Стой, стой, — неожиданно выкрикнул он, — высади меня там, на развилке. Мне налево, нужно к Петру Николаевичу зайти. И спасибо, что подвёз.

— Это тебе спасибо, что делом занимаешься! Я уж думал всё, не найдём виновника. После этих слов участковый расплылся в улыбке, а я добавил:

— Но если будут какие-то новости, ты, пожалуйста, сразу дай мне знать. Сам понимаешь, как для меня важно, чтобы виновники поджога получили по полной программе.

— Да вот вряд ли я что-то узнаю. Начальник словно озверел, как я ему доложил обо всём. Запретил мне свой нос в дело совать, да приказал сидеть и помалкивать. А я вот, уже на следующий день тебе всё выдал, — он расстроенно покачал головой, — узнает — шкуру с меня снимет! Давно я его таким злым не видел.

— А чего это так? Ты же наоборот, дело раскрыл! — удивился я, — За такое награждать нужно!

— Да не нужны мне награды, главное, чтоб задержали его и всё, — поспешил отмахнуться Попов, — а начальник волнуется видать, поэтому и реакция такая. Дело ведь крупное, с наркотиками так вообще беда в последнее время, а там такая заначка, ты бы знал, Сан Саныч! — машина остановилась, и мой пассажир открыл дверь, — Пойду я, ещё раз спасибо!

— И не переживай, я лишнего не сболтну! — напоследок заверил его.

* * *

Сначала я попытался выбросить дело о Матиашвили из головы, оставив это профессионалам. У них своя работа, у меня своя. Но что-то мешало окончательно избавиться от мыслей о нём. И это было не только то, что они пошли на такое ужасное преступление, как поджог.

Хотя и это оказалось для меня неожиданностью. Удивительно, что, на первый взгляд, тривиальное производственно-бытовое преступление по списыванию бензина оказалось лишь вершиной айсберга преступлений с виду обычной автоколонны.

Как-то даже неловко стало за Левана Матиашвили, который занимаясь такими серьёзными делами попался на детских шалостях.

Но всё же сейчас меня беспокоило другое. В памяти всё крутились слова Попова про его начальника. Как-то не внушало мне доверия его поведение.

Конечно, очень может быть, что я излишне подозрителен, тем более что и судить я мог только по рассказу другого человека. Но вместе с этим в голову пришла идея наведаться к нему лично, раз уж так всё складывается.

Просто посмотреть, что за человек, узнать получше.

Конечно, я уже был с ним знаком, но мы лишь мельком виделись на паре областных мероприятий, так что какого-то чёткого представления о начальнике местного ОВД у меня не сложилось.

Это, в том числе, меня снова вернуло к мыслям о команде и людях, на которых я мог бы положиться. Кто знает, а вдруг этот товарищ Зарубин, кажется, такая у него фамилия, на самом деле мировой мужик и отличный профессионал?

Поездку в долгий ящик я решил не откладывать. Тем более, что и формальный повод найти не проблема, зря что ли я депутат?

Так что уже на следующий день после разговора с Поповым, я был в Калуге, в кабинете у Алексея Фёдоровича Зарубина, и наше общение как-то сразу не задалось.

Хотя я и договорился о встрече заранее, начальник ОВД пошёл на неё с неохотой, и сейчас совсем не скрывал, что не особенно рад меня видеть, хотя и был подчёркнуто любезен.

Я же старался разговорить его, чтобы лучше понять как он вообще мыслит и какую позицию занимает по ряду вопросов, например, мы обсудили, что в Козельском районе не хватает сотрудников милиции, да и в Ульяново расширить штат не помешало бы.

Но, главное, что подобрались мы и к разговору о летнем поджоге.

Конечно, нашего участкового я не сдал, но и без этого, заметил, что, когда мы коснулись этой темы, Зарубин стал закрываться ещё сильнее, не желая обсуждать никаких подробностей. Единственное, что я сумел из него выудить, это:

— Могу вам сказать, товарищ Филатов, что по этому делу наметился заметный прогресс. Но ничего больше я вам раскрыть пока не могу.

На этом моменте я задумался как бы ещё повернуть разговор, чтобы он хоть о чём-то проболтался, но нас прервали.

Неожиданно дверь в кабинет открылась, и в него, прямо без стука, залетела молодая женщина в милицейской форме.

— Лё… -начала она, но, заметив меня, сразу осеклась и исправилась, — Алексей Фёдорович, я вам тут чай принесла.

Она и правда в руках держала две фарфоровые чашки на подносе. Видимо, чаёвничать товарищу Зарубину предлагалось не в одиночестве.

Наблюдая это он побелел и процедил сквозь зубы:

— Валерия Андреевна, почему без стука? Вы разве не видите, что у меня посетитель?

Что странно, намёка она, очевидно, не поняла, беззаботно улыбнувшись в ответ:

— Извините! Да я быстро! Сейчас поставлю на стол и уйду.

Сказав это, она тут же приступила к выполнению задуманного, продефилировав по комнате прямо к начальнику гордой походкой от бедра.

Ну я в это время сумел её получше рассмотреть.

Несмотря на строгую форму, на серьёзного милиционера она походила меньше всего. Да и даже этой самой форме, она сумела придать куда более легкомысленный вид, чем это задумывалось. Пиджак она расстегнула, каки верхнюю пуговицу блузки. Да и юбка, как будто, была короче, чем обычно. Возможно, она её подшила или подвернула. Ну а лицо она накрасила так, словно не на работу собиралась, а в кабак.

Но, что меня больше всего заинтересовало, так это совершенно неуместные огромные золотые серьги на её ушах.

И, кажется, волновали они не меня одного. Зарубин постоянно бросал на них странные нервные взгляды.

Девушка же всё также ничего не замечала. И, поставив рядом со своим начальником чашку, она буквально пожирала его игривым и, не побоюсь этого слова, похотливым взглядом.

Тут только слепой бы не понял, что между ними есть что-то помимо рабочих отношений.

— Я вернусь за пустой чашкой, — многообещающе сообщила она ему, покидая кабинет.

Да и я уже задерживаться не стал. Обменявшись с ним ещё несколькими фразами я понял, что больше ничего от него не добьюсь. Особенно после того, как появление любовницы выбило его из колеи.

Так что, попрощавшись я покинул кабинет, но, спеша к выходу по отделению, внезапно услышал ещё кое-что интересное.

Одна из дверей кабинета была приоткрыта, и из неё раздавались женский голоса. Сообразив, что речь идёт о той самой девушке, которую я только что видел, я невольно замедлил шаг и прислушался:

— Лерка совсем стыд потеряла, ты видела? Уже даже не пытается скрыть, что спит с Зарубиным.

— Да шалава она, это сразу понятно было. Да и кто ещё полезет в постель к женатому, да с двумя детьми?

— Видать, надеется, что бросит семью ради неё. Со вчерашнего дня сияет ходит. Видела эти серёжки огромные напялила? Явно его подарок. Ходит теперь как королева, думает, это что-то значит.

— Да-да, я тоже заметила, до вчерашнего дня обычные гвоздики таскала, а тут вырядилась как цыганка. Смотреть противно.

Дальше я уже слушать не стал, но и этого хватило, чтобы сложить два и два. Какое-то уж слишком заметное совпадение, что на днях Попов находит целый склад с драгоценностями, и тут же у любовницы начальника ОВД появляются новые серьги. Похоже, слаб духом оказался наш Зарубин. Ох, слаб.

Конечно, мне сразу захотелось как-то вывести его на чистую воду. Но как именно это сделать, пока идей не было. Да и железных доказательств, что он что-то себе присвоил я тоже не имел.

Но, пока я рассудил, что если серьги — это взятка от Матиашвили, то, скорее всего, все улики уже надёжно перепрятали, так что торопиться с, например, заявлением в КГБ уже не имело смысла. Если же он просто наворовал из богатств найденных на даче, то поймать его на этом шанс ещё наверняка представится.

Во всяком случае, самое умное, что я мог сделать сейчас, это подождать и понаблюдать за развитием событий вместо того, чтобы поднимать шум и наживать себе новых врагов, не имея достаточных доказательств, чтобы реально чего-то добиться.

Лучше ещё раз переговорю с нашим участковым и попрошу его держать ухо востро.

Глава 12

О том, что дело Матиашвили получило развитие я узнал даже не от Попова, тот видно и сам не особенно-то был в теме, хотя я и попросил его делиться новостями.

Нет, всё дело в том, что буквально через пару дней к нам в Новый Путь приехали КГБшники. Они побеседовали с некоторыми нашими колхозниками и, конечно же, со мной. Но в целом ничего особенного. Просто спрашивали как про пожар, так и про тот случай с перевёрнутой колхидой, в общем про всё, что так или иначе могло касаться этого дела.

Иных новостей пока не было, но я надеялся, что раз уж это всё-таки дошло до КГБ и они уже взялись за работу, то вскоре я узнаю что-то ещё.

Но сейчас у меня голова болела о другом. В колхозе вовсю шла подготовка к Новому году, а мне предстояла поездка в Москву, как по делам, так и с семьёй. Хотя я бы предпочёл только второе. Тем более, что приглашение на этот вечер награждений очень плохо пахло. После всего, что я узнал от Косыгина с Васнецовым, всё это выглядело скорее как издёвка и попытка щёлкнуть меня по носу. Мол знай своё место.

Но трусливо отказываться я не собирался. Наоборот видел в этом шанс встретиться со своими неприятелями лицом к лицу и, может быть, даже что-то изменить в этом подковёрном конфликте.

Но в остальном, моё настроение держалось на стабильно высоком уровне. Я действительно наслаждался подготовкой к празднику в Новом Пути. Это будет уже третий раз, когда я отмечаю Новый год среди этих людей, многие из которых стали мне уже как родные. Да и с появлением в моей жизни Маши, мой дом тоже стал местом, куда по-настоящему хочется возвращаться.

Вот и сейчас я с наслаждением ужинал в кругу семьи. Маша быстро поела и уже возилась с Викой, возле моих ног лежал довольный Рекс, а Витя наворачивал уже вторую порцию супа. В последнее время аппетит у него отменный, растёт пацан, что, кстати, хорошо заметно и по зарубкам рядом с входной дверью. Первую мы сделали, когда его только усыновили, а ещё две появлялись через каждый полгода. И разница между первой и последней целых одиннадцать сантиметров. Высокий парень будет.

Вот же время быстро летит!

— Напомни мне, — обратился я к нему, — тебя же в Ульяново завтра утром отвезти надо?

В школе родители скидывались на билеты на ёлку для детей и подростков, которая пройдёт в областном центре. Там будет развлекательная программа, подарки и всё такое, что обычно прилагается к новогоднему утреннику.

Но, услышав мой вопрос, Витя на секунду как-то странно застыл, а потом положил уже почти поднесённую ко рту ложку обратно в тарелку.

— Извини, пап, — неожиданно сказал он.

— За что? — удивился я.

— У меня больше нет билета. Я сейчас расскажу.

* * *

В воздухе витала атмосфера Нового Года. Витя радостно бежал по украшенным коридорам школы, держа в руках заветный билет на ёлку. Ещё вчера учителя раздали их младшеклассникам, а сегодня, наконец, очередь дошла и до детей постарше. Он пулей залетел в раздевалку, схватил свои вещи и уселся на лавочку, вчитываясь в приглашение.

Ребята вокруг него бурно обсуждали грядущий праздник и торопились домой. Витя прошёлся взглядом по всем улыбающимся лицам и остановился на одной светловолосой девочке, что сидела на самом краю длинной лавочки и, как ему показалось, плакала, то и дело тайком вытирая слёзы. Все настолько были увлечены праздником, что, казалось бы, не замечали этого. Все, да не Витя. Он схватил свои вещи и сел рядом с ней.

— Что случилось? — тихо поинтересовался Витя.

Красные глаза девочки встретились с его, но так и не проронив и слова, она отвернулась в другую сторону и опустила взгляд вниз.

Витя не знал ни её имени, ни из какого класса она была, но парень для себя подметил разницу в возрасте, как минимум два года.

— Если ты будешь молчать, то я не смогу тебе помочь, а ведь мне бы хотелось, — настойчиво продолжил разговор он.

— Я… — хмыкая начала она, — я без валенка осталась.

— Валенок? — переспросил Витя, словно, не веря своим ушам, — А что с ним стало?

— Потеряла, — коротко ответила она, так и не взглянув в сторону собеседника.

— Да как же валенок можно потерять?

На этот вопрос ответа он не получил. Было очевидно, что с ним не хотят разговаривать, однако парень не сдался:

— Пошли поищем. Если потерялся, то сможем найти. Всё просто! И не нужно попусту слёзы лить. Где ты могла его потерять? — к довольно нелепой ситуации он постарался отнестись со всей серьёзностью.

— Ты не найдешь его, — грустно выдавила она.

— Теперь мне ещё сильнее захотелось заняться поисками! Ну, пойду в раздевалке гляну, — с улыбкой ответил Витя, поднявшись с лавочки.

— Стой! — резво окликнула она его, — Он не там.

— А где?

— На дереве…

Витя снова уселся рядом.

Ему понадобилось немного времени, чтобы успокоить Зою, именно так девочка и представилась, когда более-менее пришла в себя. Для него всё ещё оставалось загадкой — как вообще валенок мог оказаться на дереве? Но Зоя не растерялась и повела его к окну второго этажа, указав пальцем на злополучное дерево.

— Валенка не вижу, — заключил Витя, вглядываясь в сухие ветви дерева.

— Он там, ещё выше, — попробуй отсюда посмотреть.

Они поменялись местами. Вите пришлось немного пригнуться, чтобы наконец увидеть валенок.

— И кто это сделал? — сразу же последовал следующий вопрос.

— Гриша со своими друзьями, — едва выдавила она, но потом начала пояснять более активно, — обычно они просто обзывались, иногда могли выхватить что-то из рук, но всегда возвращали, как наскучит, а тут увидели меня в раздевалке с валенком в руках, смеяться начали и отобрали его, заставив бегать за ними по всей школе. Вот только мальчишки быстрее девчонок, ничего из этого не вышло. Пришлось попросить помощи у Галины Михайловны, но она доску к контрольной готовила, сказала после уроков этим займётся. Правда, когда мы нашли хулиганов, они сделали вид, будто впервые об этом слышат, да и самого валенка у них в руках уже не было.

— И что тогда сделала учительница?

— Раньше, когда они меня только словами обижали, она говорила, что это моя вина. Просила не реагировать на всё слезами, ведь это хулиганам и нравится. А в этот раз сказала, что раз валенка у них нет, то я выдумываю всё, а если продолжу, то вызовет родителей в школу. Почему она мне не верит? Это же правда… — её глаза ещё сильнее наполнились слезами, — я подошла к Грише, умоляла валенок вернуть, но он рассмеялся мне в лицо и сказал, что раз я ябедничаю, то он ничего не вернёт. Один из его друзей потом нашёл меня и во всём признался.

Витя как никто другой знал, какого это, когда тебе никто из взрослых не верит. Скорее это «не верит» оправдывалось полным равнодушием с их стороны. В детском доме никого не интересовало решение конфликтов между детьми, поэтому глаза закрывались даже на очевидные побои. В редких случаях задирам выписывался подзатыльник, но ровно такой же ждал и пострадавшего. Куда проще отмахнуться, чем разбираться и находить виновников.

— Да не плачь ты, я же сказал, что помогу, значит помогу! Не знаю, как остальным, но мне ты можешь доверять!

— А как ты достанешь валенок с дерева? — удивилась она.

— Его и не нужно доставать! — с улыбкой развёл руками Витя.

Они вернулись к лавочкам, где он отдал ей свой собственный валенок. Девочка сначала отказалась, но тот заверил её, что дома у него есть ещё одна пара, к слову, не врал. Ещё одни валенки и правда имелись. Тут главное до дома добраться, а остальное пустяки. В отличии от Зои, которая жила в Красной заре и домой отправлялась пешком, Витю подвозил школьный автобус. Да, всё равно будет холодно, но не так, как ей.

— А ты точно не замёрзнешь? — скептически посмотрела на него Зоя.

— Точно, точно! — заверил он, доставая из мешка со сменкой не только обувь, но и ещё одну пару вязаных носков, на всякий случай заготовленных мамой, если уж совсем холодно будет, ведь главное, чтобы всегда ноги в тепле были.

— Надеюсь родители не накажут за это, — она с грустью взглянула на валенок.

— Нет! Они всё поймут. Да и пустяк это.

Он ожидал увидеть на её лице улыбку, ведь проблема, как ему показалось, решена, однако Зоя снова захныкала.

— Ты чего? Вот же валенок, теперь он твой! Или тебе он не нравится? — он взглянул на едва различимые валенки.

— Спасибо, за помощь, Витя. Мне всё нравится, правда.

— А в чём тогда дело?

— Пригласительный билет на ёлку был в валенке моём спрятан! — ещё сильнее зарыдала девочка.

— В том самом, что на дереве висит? — она в ответ кивнула.

Тут Витька и задумался. Зачем кому-то в валенок билет прятать? Можно же просто в тетрадь положить, чтоб не помялся, как он и планировал сделать.

— Слушай, Зоя, а почему именно в валенок? Не очень удачное место для билета.

— У меня его отобрать хотели одноклассницы, поэтому не могла я хранить его в ранце. Ира сказала, что троечницы не заслужили новогоднего подарка, она хотела мой пригласительный билет порвать.

— Новый год — это праздник для всех и оценки на это никак не влияют! Всё, прекращай плакать. Пошли поищем его на улице, вдруг он выпал, когда они валенок кинули.

Витя с Зоей быстро оделись и выбежали из дверей школы, направившись к дереву. Из-за двух пар носков сменка оказалось довольно тесноватой для ног Вити, но зато он не чувствовал холода.

Их поиски сильно затянулись. Под деревом оказалось пусто, тогда Витя мысленно рассчитал траекторию запущенного в окно валенка и продолжил по ней поиски, но пригласительного билета нигде не было. Он пришёл к мысли, что скорее всего хулиганы его вытащили, а если даже и не они забрали билет, то здесь, под деревом и вокруг него, его точно не было.

— Что же мне теперь делать? Без билета я не смогу на ёлку попасть, — обратилась к нему Зоя, — и к классной руководительнице не могу обратиться, она скажет, что я опять вру.

Вите стало жалко девочку. Она так боялась остаться без праздника, что старалась всеми силами сберечь билет, но в итоге произошло то, чего она так хотела избежать.

— Давай ещё поищем! Он точно должен быть где-то здесь. Ты глянь с той стороны, а я с этой. Может ветер его унёс!

— Так нет же ветра, — грустно выдохнула она.

— Сейчас нет, но пару часов назад вроде был! — слукавил Витя и этого хватило, чтобы Зоя кивнула и принялась внимательно вглядываться в снег.

Пока она была занята делом, он незаметно открыл ранец и вытащил свой билет. Откажется ещё, если предложу напрямую. Девчонки…

— Нашёл, нашёл! — через некоторое время выкрикнул он, размахивая билетом.

В ту же секунду девочка оказалась возле него и радости её не было предела. Да, ей лучше не знать, что билет принадлежит ему. Пусть безмятежно наслаждается праздником. А что касается самого Вити, то он всё равно поедет с семьёй в Москву. Чем не праздник?

Уже в автобусе, по пути домой, он задумался над тем, как же помочь Зое. Его валенки спасли её сегодня, но глобально это ситуацию не изменит. А жаль.

Насколько он знал, банду из Гриши и его компании, собрал Игорь. Его старый недруг из детдома, которого теперь тоже усыновили.

Вот только с недавних пор он покинул её, стараясь вести себя тихо. За голову что ли взялся? Оно конечно хорошо, но только он оставил после себя довольно неприятное наследие. Нужно с ним поговорить, пусть уймёт своих псов.

* * *

За историей Вити с большим интересом следил не только я, но и Маша. Она, очевидно, тоже слышала её в первый раз.

Когда он закончил, она подошла ближе и порывисто его обняла.

— Ты совершенно правильно всё сделал.

Мальчик засмущался.

— Обычное дело…

— Нет, — поддержал я жену, — ты и правда молодец. Только пообещай мне, что не будешь искать драки с хулиганами. Нужно придумать что-то другое. А если учителя и дальше будут игнорировать проблемы детей, то лучше скажи об этом мне, и я найду решение. Я же депутат, как-никак. Могу повлиять, — улыбнулся я.

— Обещаю, никаких драк, — с готовностью откликнулся Витя, — но и помогать не надо. У вас с мамой и так дел полно. А я и сам что-нибудь придумаю.

— Дела делами, но для семьи я всегда время найду, — заверил его я, — другое дело, что я тебе доверяю, поэтому вмешиваться не буду, пока ты сам не попросишь.

— Спасибо, пап, я знал, что ты поймёшь, — расплылся в улыбке Витя, и мы продолжили ужинать.

А через пару дней мы с Машей и Витей уже ехали в Москву, а Вика и Рекс остались дома с бабушкой. Жена сначала хотела взять её с собой, но мы планировали много времени провести на улице, что может быть перебором для совсем маленького ребёнка, так что придётся дочке подождать другого раза.

Мы приехали в столицу прямо в день, когда назначено мероприятие, так что много времени после прибытия у меня не было, мы только и успели, что расположиться в гостинице, пообедать и немного погулять. А потом мне пришлось оставить семью, чтобы поехать на награждение.

Официальная часть мало чем отличалась от множества подобных событий, на которых мне довелось побывать. Большинство людей на них в порядке вежливости просто отбывают обязательную рутину, а какой-то энтузиазм испытывают только те, кому повезло попасть в список награждаемых.

Но и те, и другие с гораздо большим предвкушением ожидают время банкета, когда, наконец-таки, можно будет перестать притворяться, что тебе интересны пафосные речи, которые толкают со сцене и просто вкусно поесть и выпить.

Этот раз не стал исключением, хотя лично я и на банкет бы не пошёл, если бы не моё желание лично поговорить с товарищем Сусловым.

Но для этого его ещё предстояло найти. Банкет проводили в по-настоящему огромном зале, да и людей здесь собралось просто тьма тьмущая, что было ожидаемо ещё во время официальной части, потому что награждали деятелей за успехи в различных областях. И не только из Москвы, но и со всей СССР. Так что медаль вручённая Дьякову была лишь каплей в общем море.

Я медленно перемещался по залу, то и дело натыкаясь на знакомых и останавливаясь, чтобы пожать им руки и перекинуться парой слов.

Столы ломились от деликатесных закусок, да и с выпивкой всё было в порядке. Я буквально физически ощущал здесь руку Соколова. Да он и сам тоже явно где-то здесь находился.

Но встреча с ним меня сейчас не интересовала. Я продолжал высматривать главного идеолога коммунистической партии. И через несколько минут мне это удалось. Хотя и не без помощи. Сначала мне повезло наткнуться на Васнецова, который и направил меня в нужную сторону, хотя и перед этим сделал попытку меня отговорить.

Как и большинство гостей, Суслов сидел за одним из столов и с кем-то беседовал. Я подходил к нему со спины, так что он меня не видел, а вот я довольно хорошо услышал несколько его последних фраз. И услышанное возмутило меня до глубины души:

—…не то что этот, как его там… из Калуги. Развёл там у себя удельное княжество. Правильно сделали, что его не наградили. Много чести.

Вариантов не было, речь однозначно шла обо мне.

— Извините, что прерываю, — громко начал я, подойдя ближе, — позвольте представиться. Филатов Александр Александрович. Удельный князь из Калуги, как вы меня только что окрестили, а я невольно услышал. Но знаете, товарищ Суслов, я с вами совершенно не согласен.

Михаилу Андреевичу сейчас было около семидесяти, но выглядел для своих лет он, надо сказать, неплохо. Даже с волосами ему повезло, хотя на его голове не осталось ни одного не седого волоса, в причёске не было проплешин. Он удивлённо повернулся ко мне и, поправив очки, начал пристально меня разглядывать, после чего холодно меня перебил:

— Не сомневаюсь. Что вы не согласны.

Он отвернулся дав этим понять, что не хочет продолжать разговор. Но я не собирался позволять ему соскочить. Нет уж. Он меня выслушает.

— Я не только не согласен, но и удивлён тем, что услышал, поскольку это абсолютная неправда. Мы, в Новом Пути действуем исключительно в рамках социалистической законности и в рамках той политики партии, которая была заложена во время коллективизации и которая поощряла труд колхозников. И мы с моими колхозниками, как раз не какие-то кулаки и индивидуалисты, а наоборот, действуем в полном понимании нужд страны. И даже в такой тяжёлый год как сейчас, мы, мало того, что выполнили все планы, но ещё и пожертвовали сверх этого, как только появилась такая возможность.

То, что мы делали это без особого желания я, конечно, не стал упоминать. Но по факту всё было верно.

— И какой реакции на эту пламенную речь вы ждёте от меня? — насмешливо поинтересовался у меня Суслов.

— А приезжайте к нам в колхоз, — тут же нашёлся я, — чем судить издалека, лучше посмотрите собственными глазами.

Глава 13

Вокруг меня и Суслова как-то сразу стало тихо. Многие с интересом следили за нашим разговором и теперь вместе со мной ожидали его ответа на моё приглашение.

Но я уже видел по его лицу, что вряд ли мне понравится то, что он сейчас скажет. Так и вышло. Он ещё раз смерил меня презрительным взглядом и отмахнулся как от назойливой мошки:

— Не думаю, что в вашем колхозе что-то сможет меня впечатлить. А тратить время на пустые разъезды я не намерен.

Вы ошибаетесь, — снова попытался я не дать ему соскочить, — и я намерен вам это доказать. У нас как в документах, так и в работе, всё абсолютно чётко и прозрачно. И вы сами можете убедиться в этом и увидеть, как мы выполняем все поставленные перед нами государством задачи и как помогаем развиваться сельскому хозяйству страны. Приезжайте в любое время, хоть в самый разгар посевной, и вы не найдёте к чему придраться.

— Не слишком ли вы много на себя берёте? Изъяны и слабые места есть у всех.

Я кивнул.

— С этим трудно поспорить. Но если люди заинтересованы хорошо выполнять свою работу, то способны справиться с любыми трудностями. И у нас дела обстоят именно так.

— Ладно, — махнул он рукой, — это всё софистика.

Он снова отвернулся от меня, давая понять, что разговор окончен.

Вот же упёртый. Этот Суслов — крепкий орешек. Его не то что переубедить трудно, но даже уговорить приехать и просто взглянуть на всё самому.

С другой стороны, я уверен, что правильно поступил сейчас, прямо высказав всё это при людях. Все и так знают, что он меня недолюбливает. Но теперь, возможно, кто-то если и не начнёт меня поддерживать, что маловероятно, то хотя бы займёт нейтральную позицию, а это уже немало, учитывая, что на этом банкете собрались далеко не последние по влиянию люди в стране.

Однако, кажется, я раньше времени решил, что разговор окончен.

Один из мужчин, сидящих за столом рядом с Сусловым решил вмешаться в беседу.

— А по-моему это всё очень интересно, — начал он, — я бы и сам с удовольствием познакомился поближе с хозяйством, опыт которого перенимают заграницей. С Кубы уже больше двух десятков запросов касательно наших теплиц. И это при том, что у них и так благоприятный для растениеводства климат.

Присмотревшись получше, я узнал в этом седом мужчине с открытым взглядом Мстислава Всеволодовича Келдыша. Президента Академии Наук СССР.

Что интересно, лично мы с ним никогда не общались. Так что было очень приятно, что он высказался сейчас таким образом.

Но даже ему Суслов ответил едко:

— Неужели у вас так много свободного времени?

— Что вы. Это ведь напрямую касается нашей с вами работы. Не всё можно узнать лишь из газет и отчётов. К тому же, товарищ Филатов, насколько я знаю, не собирается останавливаться. Они довольно активно сотрудничают с Виктором Михайловичем Глушковым.

Услышав это имя, Суслов закатил глаза. Уверен, то, что я с ним работаю мне очков в глазах нашего главного идеолога совсем не добавляет. Во всяком случае он весьма посодействовал тому, что проект Глушкова — ОГАС так и не был воплощён в жизнь.

Не знаю намеренно или случайно в устах Келдыша прозвучала его фамилия, но сейчас это всё-таки было мне на руку.

— Не все нововведения стоит принимать без оглядки. Часто модернизация не столько помогает сколько вредит обществу, делая людей более ленивыми и избалованными. Для социалистического государства такое неприемлемо. Нам всем стоит больше трудиться.

— Но и закрывать глаза на прогресс — тоже неправильно, — тут же возразил ему Келдыш, — да и товарищ Филатов прав, иногда стоит увидеть всё собственными глазами.

Я мысленно пожал Мстиславу Всеволодовичу руку.

— Что ж, — нехотя протянул ему в ответ Суслов, — возможно, я и найду время приехать к нему в колхоз этой весной.

— Ждём вас в любое время, — тут же ухватился я за его слова, — обязательно приезжайте. И вы, Мстислав Всеволодович, тоже приезжайте, — не забыл я своего неожиданного союзника.

* * *

Банкет закончился, и кроме этой небольшой пикировки с Михаилом Андреевичем, ничего интересного на нём не произошло.

Из приятного, за одним из столов я заметил Васнецова, и мы с ним немного поговорили. Я рассказал ему о произошедшем и о внезапной поддержке Келдыша, на что он мне ответил, что его это как раз не удивляет.

Не так давно они встречались и разговаривали в том числе и обо мне. Григорий Николаевич тогда откровенно высказался, что считает всё это напряжение вокруг меня абсолютно неоправданным и несправедливым.

И Мстислав Всеволодович с ним согласился. Так что, возможно, этот разговор даже как-то повлиял на сегодняшний вечер.

В общем, покинул я банкет даже в немного приподнятом настроении. Учитывая обстоятельства, приятно ещё раз убедиться, что меня окружают не только недруги.

Надеюсь, что это знакомство с Келдышем в итоге приведёт к какому-то более плотному сотрудничеству между нами. Идей-то для научных проектов у меня много, но порой важнее, чтобы было кому их предложить, да с положительным результатом.

Ну, во всяком случае, он вроде бы пообещал приехать к нам в колхоз в следующем году. Надо хорошо подумать, о чём с ним говорить, если это всё-таки произойдёт.

Ну а пока я вернулся в гостиницу к семье. Время уже было позднее, так что они встретили меня уже полусонные, да и я сам привык ложиться рано. В колхозе-то жизнь начинается с раннего утра, так что иначе просто не выживешь.

Крепко проспав до завтрашнего дня, мы пошли на совместную прогулку, как и договаривались.

В эти предновогодние и праздничные дни я хотел хотя бы несколько дней посвятить исключительно семье, полностью выбросив все рабочие дела из головы.

И сегодня стало именно таким. Мы недолго выбирали куда поехать. Конечно, центр. Пусть, каждый из нас уже видел и Кремль, и близлежащие улицы, а всё равно было приятно снова здесь оказаться, особенно сейчас, когда в воздухе витало новогоднее настроение.

Особенно это заметно было на Соборной площади площади. Мы попали туда в день, когда проводилась Кремлёвская ёлка. И Витя изрядно удивился, когда увидел, как сотни детей строем ходили по большому кругу, ожидая, когда кто-то из стоящих вокруг взрослых выдернет их из толпы.

Я объяснил ему, что это сделано потому что на саму ёлку взрослых не пускают, и они вынуждены ждать своих детей снаружи. Так что такой способ вернуть их всех обратно после массового мероприятия хоть и выглядел немного странно, но был вполне удобным.

Витя кивнул и какое-то время внимательно рассматривал детей. Все они выглядели очень счастливыми и держали в руках подарки. Так что он не мог не спросить:

— А как попасть на Кремлёвскую ёлку? Билет, наверное, дорогой…

— А вот и нет, — ответил ему я, — приглашения сюда бесплатно получают дети за выдающиеся успехи в учёбе. Например, победители школьных олимпиад или даже просто круглые отличники.

— Вот как… а ведь я должен был на районную олимпиаду по физике в этом году поехать, но вместо этого с простудой дома сидел, — расстроенно проронил он, — а ведь мог и победить.

— Никогда не зацикливайся на упущенных возможностях. Лучше стремись к тому, что достижимо прямо сейчас. Кто тебе мешает поехать на олимпиаду в новом году? Главное, учись хорошо, — подбодрил я его.

И мы продолжили прогулку. Центр столицы всегда казался мне очень красивым местом в любое время года, дня или даже века. Я одинаково любил его, как в своей прошлой жизни, так и в этой.

И семья моё мнение разделяла, так что мы ещё долго здесь бродили, рассматривая здания и улицы. Не забыли и про Могилу Неизвестного Солдата. Хотя это и не назовёшь праздничным местом, но всё же. Если бы не подвиг людей, отдавших жизни за победу на войне, то никакого праздника могло бы и не быть.

А Витя и здесь меня удивил, сказав:

— Хорошо, что у нас тоже есть Сквер Памяти в колхозе. Такие места заставляют о многом задуматься.

Я не мог с ним не согласиться.

Ну а на следующий день, Витя не был бы Витей, если бы не потащил нас в Ленинскую библиотеку, где собирался зарыться в книги с утра и до самого вечера.

Мы с Машей никак не могли ему в этом отказать, да и я сам нашёл несколько потенциально полезных для себя книг.

Ну, а оставшимся утром до отбытия поезда, мы пошли в кинотеатр. И так сложилось, что попали на недавно вышедший «А зори здесь тихие…». Тоже военной тематики. Вышли с сеанса мы задумчивые и грустные, но оставшиеся под большим впечатлением. Даже я, хотя, разумеется, видел этот фильм раньше.

В общем, поездка со всех сторон удалась. Но домой возвращаться всегда приятно не меньше.

* * *

Ну а дома, меня ждали довольно занимательные подробности дела Матиашвили. Попов словно поджидал моего возвращения, впрочем, оно и не удивительно, ему было что рассказать.

По словам участкового, за время моего пребывания в Москве, Матиашвили задержали. Это несомненно меня радовало, однако по лицу Максима Юрьевича я понимал, что это далеко не конец его доклада.

— Задержать задержали, но он в первую же ночь повесился. Унёс все тайны с собой. И знаешь, Сан Саныч, на ремне он повесился, вот только откуда он у него появился в тюрьме — загадка. Насколько я знаю, они были обязаны изъять все потенциально опасные предметы. Ума не приложу как же так получилось? — с наигранной иронией закончил Максим Юрьевич, явно намекая на помощь извне.

— Ты же знаешь, как оно бывает. Можно и ружьём себе в затылок семь раз выстрелить, — подыграл ему я, — как думаешь, кто помощь оказал нашему заключённому?

— Неприятно мне это говорить, но тут либо КГБ, либо милиция. Третьего не дано.

— Видать крыша у него солидная…

Мы оба понимали, что Матиашвили лишь жалкая пешка в чьих-то влиятельных руках, собственно поэтому от него и избавились. Причём сразу же в первый день, чтобы не сболтнул чего лишнего. Все его преступления в своей совокупности тянули на самую высшую меру наказания — расстрел, а есть ли смысл молчать смертнику? Вот и поспешили заткнуть ему рот.

Чем дальше я иду, тем опаснее становится. Врагов достаточно, а вот союзников… да, над этим работать и работать. С таким начальником в случае чего я просто не мог полагаться на милицию, да и КГБ на мой взгляд что-то темнят, впрочем, ничего нового. Между двумя крупными структурами была и третья, самая влиятельная в Советском Союзе — армия. Как раз к ней я и начал присматриваться, но тут всё не так легко, как хотелось бы. Чтобы выйти на нужных людей, необходимо быть в первую очередь «своим» в этой закрытой от посторонних глаз организации и один житейский случай подвёл меня к довольно интересной задумке.

— Товарищ председатель, подождите! — открывая дверь козлика услышал позади себя женский крик.

Это была Людмила Николаевна, одна из доярок. Слегка полноватая женщина подбежала ко мне и несколько раз извинилась, прежде чем озвучить свой вопрос.

— Александр Александрович, стыдно мне о таком речь заводить, но уже руки опускаются, вы уж извините. За сына своего, Юрку, очень сильно волнуюсь. Материнское сердце оно такое.

— А что с вашим сыном? — я захлопнул дверь козлика, готовясь к долгому разговору.

— В армию сыну пора, да вот только не возьмут его служить, — с горечью ответила она, — А как ему жить дальше то? Каждый мужчина должен отслужить, долг Родине отдать, как говорится, а если не отслужит, то на него все косо смотреть будут, да пальцем тыкать! Сразу сын мой станет «больным» и «не мужиком» для окружающих. Был у нас один такой, так одни психом считали, а другие врагом страны, но мой сын не такой, Александр Александрович, не такой! А ведь всем не докажешь. Народ быстро разнесёт по колхозу и всё, ни одна девушка порядочная не захочет с ним водиться, они ведь смотрят на это. Эх, в худшем случае придётся в город ему уезжать, чтоб хоть как-то жизнь свою построить.

Вопрос с армией дело серьёзное. В современности молодёжь стремиться откосить от службы, не жалея ни средств, ни здоровья. А некоторые, особо умные, даже язвы себе зарабатывают, боясь службы как огня. Неужели лучше из себя инвалида сделать? Пренебрегают армией, ой как пренебрегают, а ведь зря. Здесь же, у нас, наоборот, армия в почёте. Люди помнят войну и её последствия, поэтому мужчины искренне считают своим долгом отслужить и вернуться с целым багажом умений.

— А в чём причина? Не похоже, что сын ваш служить не хочет, — судя, по её словам, Юрий не имел психологических отклонений и не был уклонистом.

— Служить он как раз-таки хочет! Ещё как хочет. Всё переживает на это счёт. А причина… — она сжала губы и покачала головой, — тощий он, раза в три меньше меня! Кожа да кости. Вроде и ест, как мы с отцом, но мы упитанные, а он — худой! Не голодает, Александр Александрович, но выглядит так, словно на воде сидит. А так, на здоровье не жалуемся, парень работящий, не ленивый, в армию хочет. Только недовес помеха.

— Что врачи говорят?

— Дистрофия, — развела руками она.

— День добрый, товарищи! — бодрым кивком поприветствовал нас мимо проходящий мужчина.

Ответили ему тем же, однако, как я заметил, пока он не ушёл на достаточно приличное расстояние, Людмила не решалась продолжить разговор. Видимо боялась, что слышит.

— Александр Александрович, прошу, помогите нам. Армия важна для мужчины, не могу я смотреть, как жизнь сына под откос пойдёт! — взмолилась она.

— Помочь? — переспросил я, слегка приподняв левую бровь.

— Вы же у нас депутат, может сможете договориться с кем-нибудь. Я уже потеряла всякую надежду, ночами не сплю, всё думаю и думаю, как же сыну помочь…

— Увы, но некоторые вещи вне моей компетенции.

Было видно, как моей ответ буквально сломил женщину. Даже тот самый огонёк в глазах, с каким она молила меня о помощи, казалось бы, погас.

— Людмила Николаевна, — поспешил дополнить я, — рано вы руки опускаете. Только январь на дворе. Сына вашего смело можно успеть откормить килограмм так на десять! И это в худшем случае.

— Пытались мы, уже чуть ли не насильно еду в него запихиваем, вот только результата нет.

Разговор намечался долгий. Я бы расписал всё прямо здесь, на улице, но мороз явно препятствовал разговору. Людмила постоянно тёрла руки, пытаясь их согреть, да и в целом, старалась больше двигаться, чтобы не замёрзнуть. Я и сам ощущал, как мороз кусает за щёки, поэтому было решено проехаться вместе в правление. Уж там всяко комфортнее вести разговор.

Наш разговор длился около часа. За это время я поведал женщине о калориях, к слову, о которых она слышала впервые, а также про белки, жиры и углеводы. Последние делились на два типа — простые и сложные. Отчасти мне помогли наработки Елизаветы, но большую часть я знал и без неё. В современности на каждом продукте указаны КБЖУ и калории.

Людмила Николаевна призналась, что никогда не думала, почему от белого хлеба с вареньем она испытывала голод уже через час, а от крупы только через три, а то и четыре. Я написал для неё некое подобие «памятки» с примерным калоражем самых популярных продуктов, порекомендовав кормить сына чуточку иначе. И раз ему накладно съедать много еды за раз, то можно питаться не два-три раза в день, а, например, пять. Взвешивать еду, естественно, у неё не было возможности, поэтому я наглядно демонстрировал необходимый объём пищи на своей руке. Горстьтого, пригоршня другого и с кулак третьего. Самые калорийные продукты, которые легко можно было достать в условиях колхоза — это молоко, особенно сливки и творог. Если говорить про молочные продукты, то нужно делать выбор в пользу максимально жирных. У нас в колхозе таких много. Далее идут яйца, картофель и различные крупы. К слову о мясе, то я посоветовал делать выбор в пользу баранины и свинины, они куда жирнее, чем курица. И лучше уж жарить или запекать, чем просто варить. И, конечно же, побольше пирожков и пирогов! Куда без этого. В идеале, чтобы её сын набирал мышечную массу, а не жир, ему следовало бы добавить физические нагрузки, но с его худобой даже жир пойдёт на пользу. Главное в армию попасть, а там займётся своей формой.

Несмотря на то, что Людмила задавала уточняющие вопросы и постоянно записывала мои советы, на тот же самый лист бумаги, который я ей вручил, меня удивляло, насколько далека эта тема от людей. Оно-то и понятно, у простых колхозников времени нет на всё это, но что же с людьми выше? Насколько мне было известно, проблема с недобором массы была как никогда актуальна для армии. Почему с этим ничего не делают? И тут меня осенило…

А ведь я могу провести научно-исследовательскую работу, касательно питания призывников, уделив особое внимание тем, кто страдает от недостатка массы. Знаний хватает, нужно лишь всё грамотно оформить и доказать, что моя методика работает не только на словах, но и на деле. А сын Людмилы, Юрий, может стать одним из подопытных. Проблема довольно актуальная и, если у меня получится защитить кандидатскую диссертацию, а это лишь дело времени, в этом я уверен на все сто, то это поможет зарекомендовать меня среди военных и откроет перед мной новые двери.

Глава 14

Лучшим способом подготовиться к возможному приезду Суслова было просто работать, как привык, не пытаясь ничего придумывать и выпрыгивать из штанов.

Да и, честно сказать, особых надежд я на этот визит не возлагал. Даже если он состоится, то вряд ли что-то существенно изменит.

Но попробовать всё равно стоило. Даже если Суслов хоть немного усомнится в своей правоте, это уже победа для меня.

К тому же, помимо него, ко мне в колхоз всё-таки всерьёз собирался Мстислав Всеволодович. Хотя, вряд ли они приедут одновременно, что, конечно, жаль. Его поддержка бы мне не помешала. На банкете только его вмешательство перенесло визит Михаила Андреевича из категории «невозможно» в «вероятно».

Но, ничего не поделаешь, в этот раз придётся противостоять ему один на один.

Однако, беспокоиться об этом у меня времени не было.

С момента, как мы получили планы, все усилия шли на то, чтобы грамотно всё рассчитать и воплотить в жизнь так, чтобы не облажаться.

Надо ли говорить, что новый план превышал показатели прошлого этак на четверть?

Мой экономический отдел в полном составе схватился за голову, когда это увидел. Вместе с ними за неё схватилась и Лариса Ивановна.

Несмотря на то, что у нас всё-таки получилось пропихнуть её на должность председателя сельсовета, она периодически продолжала помогать и многое подсказывать нашим молодым специалистам.

Оханье и страдания продолжались почти неделю, пока я твёрдо не сказал, что никаких послаблений выбивать не буду, пусть даже не надеются. Я и без этого знал, что к моим доводам сейчас никто наверху не прислушается. Чудо уже, что в прошлом году я всё-таки добился справедливости и отмены корректировки плана в большую сторону.

Но сейчас на такой подарок судьбы рассчитывать не приходится.

Поэтому, ребята взяли себя в руки и принялись за работу. Как ни странно, наиболее хорошо себя показала Жанна Дьячкова. Если обычно она убивала всех своим скепсисом и особым взглядом на всё, то здесь эти её качества оказались как нельзя кстати. Она как-то сразу вгрызлась в цифры как цербер со словами: «Ну уж нет, я выжму из наших ресурсов всё возможное. Хватит с нас прошлого года!»

Под прошлым годом имелось в виду, что из-за засухи, нам пришлось перенести большое количество проектов с семьдесят второго на семьдесят третий год. Но в связи с увеличенными требованиями к нашему колхозу они снова рисковали отодвинуться на неопределённый срок.

И, когда Жанна упрямо заявила, что этого не допустит, то другие глядя на неё, тоже взялись за дело всерьёз, пытаясь учесть любую возможность для нашего колхоза выйти в плюс.

Ну а мне было только это и надо. Я подбадривал ребят как мог и посоветовал им работать не только с бумагами, но и активно общаться с нашими агрономами, зоотехниками и другими важными для колхоза людьми. Ведь именно они лучше всего знают, как обстоят дела на практике и могут посоветовать какое-то неожиданное решение.

Так оно и получилось. В работу над планами включились абсолютно все кто имел хоть какое-то отношение к этому самому планированию. Например, благодаря нашим агрономам, мы умудрились найти на территории Нового Пути и облагородить ещё немного земли для посадок, хотя по итогам прошлых лет, казалось, что расширяться уже совсем некуда.

В общем, работа и жизнь кипели ключом, идей тоже хватало, оставалось всё это хорошо воплотить в жизнь, чем мы и занимались, когда началась активная фаза посевной.

К слову, наша хитрость со снегозадержанием явно пошла почве на пользу, это было заметно уже сейчас.

А ближе к середине апреля, я наконец-то получил звонок от Суслова.

— Ждите, буду у вас двадцать второго, — кратко уведомил меня он и положил трубку.

Что ж, даже лестно, что он решил появиться у нас с визитом в важный для любого коммуниста день. В день рождения Ленина.

Хотя это и налагало на меня определённую ответственность. В частности пришлось провести серьёзную беседу с дядей Митей, который с появлением кружка под его руководством хоть и почти перестал попадать в курьёзные ситуации, но всё равно оставался личностью непредсказуемой. Так что поговорил я также и с его женой, на всякий случай. Чтобы ещё и она проконтролировала, чтобы они со своим заклятым дружбаном Юрием точно не устроили дебош прямо накануне приезда важного гостя.

* * *

Михаил Андреевич приехал один. Как всегда скромно одетый и без лишнего багажа. Я лично встретил его на вокзале и отвёз к нам в колхоз, надеясь разговорить и вообще как-то наладить отношения не с Сусловым-идеологом, а Сусловым-человеком.

Но быстро понял, что это бесполезно. Отвечал он односложно и сухо, да и, может быть, сам как раз не разделял работу и всё остальное.

Во всяком случае поддерживать беседы на нейтральные темы он явно не собирался. Ну, его право.

Главное, что мне нечего скрывать. И даже если он начнёт (а явно так и будет) активно искать к чему бы придраться, то не сумеет найти ничего, что явно бы противоречило духу коммунизма и политике партии.

Официальная часть и концерт самодеятельности после неё у нас были запланированы на обеденное время, а на улице всё ещё раннее утро. Так что мы вполне могли посвятить его осмотру колхоза. Но, Суслов предложил перенести это на вечер, а сейчас захотел посетить правление.

И первым делом там он полез не в документы и бухгалтерские книги, а попросил меня познакомить его с нашими парторгом и комсоргом.

Это было не трудно, так как и Илья Прохорович, и Аллочка работают в правлении. Правда последнюю пришлось вызванивать в клубе, так как она присматривала за финальными приготовлениями для праздника, но я знал, что у неё и так всё было на мази, так что она вполне могла довериться остальным и потратить часок на встречу с Сусловым.

Правда, услышав зачем я её зову, я даже через трубку чувствовал, что она изрядно перепугалась:

— Товарищ председатель, да разве ж я могу! Как мне с таким человеком общаться⁈

— Алла Юрьевна, ну что вы нервничаете зря? — поспешил успокоить я её, — вы у нас примерная коммунистка и отлично выполняете свою работу комсорга уже несколько лет. Вам совершенно не о чем беспокоиться. Просто отвечайте честно на вопросы Михаила Андреевича и всё.

В ответ Аллочка пообещала постараться, но большой уверенности в её голосе я так и не услышал. Хотя это и не удивительно. Она ведь ещё совсем молодая, и общение с такими высокопоставленными чиновниками для неё в новинку. Но я был уверен, что она справится.

Пока я звонил, нашего гостя развлекал беседой Мясов. Я их представил друг другу перед тем, как отойти. И, судя по всему, наш парторг понравился Суслову гораздо больше, чем я.

Они активно обсуждали сколько у нас в колхозе коммунистов, и как они себя показывают. Мясов рассказывал, с примерами.

— Вот, например, этой весной у нас уже вступили в партию несколько человек, из новоприбывших. И каждый месяц наши ряды стабильно пополняются новыми членами, каждый из которых трудолюбиво работает и имеет прекрасную репутацию.

Я включился в разговор:

— Вот, например, в прошлом году в партию вступила Варвара Семёновна Анисина, заведующая нашим детским садиком. Кстати этот детский садик мы построили всего за два года, но при этом соблюли все правила безопасности и не потратили ни одной лишней копейки, — я протянул ему папку, которую подготовил заранее, — здесь вы можете ознакомиться со всеми документами, касательно этого проекта.

Папку он принял и сразу же начал внимательно её изучать. Мы с Ильёй Прохоровичем дали ему время, и через несколько минут он просто молча отложил её в сторону, никак не прокомментировав. Зато обратился к парторгу уже с другой темой:

— Товарищ Мясов, я бы также хотел ознакомиться с протоколами партийных и комсомольских собраний.

— Конечно, — с готовностью отозвался он, — сейчас принесу.

Он вышел, а в комнату почти сразу же вошла запыхавшаяся Аллочка. Наконец, я представил гостю и её тоже.

— Значит, вы готовите мероприятие посвящённое дню рождению вождя мирового пролетариата? — сразу спросил он её.

— Да! — с гордостью выпалила она, — также как и большинство праздников колхоза. И мы все будем рады увидеть вас в нашем клубе сегодня. Кстати, этот клуб мы ремонтировали и восстанавливали добровольными усилиями комсомола!

— Вот как? Расскажите об этом подробней, — попросил её Суслов.

Она начала рассказывать, а я лишь иногда дополнял. Вернулся и Мясов с протоколами, которые, правда, гость пока отложил, сказав, что посмотрит их уже после торжества.

На мой взгляд, беседа шла неплохо. Но я быстро понял, что Суслова интересуют не столько финансовые дела колхоза, сколько местные коммунисты и их моральный облик и трудолюбие.

Так что я всячески нахваливал наших партийных работников, но в то же время, подводил это всё и к финансам, давая понять, что одно вытекает из другого, как с тем же детским садом, подсовывая ему в нужный момент разного рода финансовые отчёты по выполнению планов или строительству и вообще о том, на что у нас тратятся фонды.

Он во всё это внимательно вчитывался, но никак не комментировал. Только, когда мы поехали в клуб, осторожно обронил:

— Похоже, у вас здесь собрался сильный костяк коммунистов.

Я также осторожно ответил, стараясь не спугнуть даже небольшой прогресс в его восприятии нашего колхоза:

— Когда вы прочитаете протоколы собраний, то увидите, что наши парторг и комсорг очень стараются.

— И сейчас мы посмотрим на ещё один результат их стараний, организацию праздника.

Я кивнул, и буквально через минуту мы подъехали к украшенному клубу, вокруг которого уже толпились много людей.

На здании развевался флаг СССР, а рядом со входом, была установлена деревянная доска со стенгазетой, которую дети нарисовали в школе. Там был кратко изображён весь путь Ленина, начиная с детства и до смерти с пылким итогом, что его дело всегда будет жить в наших сердцах.

Михаил Андреевич остановился возле неё и одобрительно кивнул головой.

Но не успели мы пройти внутрь, как к нему подъехала ещё одна машина. Суслов непроизвольно обернулся, прямо в момент как из неё вышел человек в парадном военном мундире.

Глядя на него, Михаил Андреевич не смог сдержать удивления:

— Василий Тихонович, а вы здесь какими судьбами? — обратился к нему он, когда они поравнялись.

А история появления этого высокого армейского чина у нас в колхозе была и впрямь интересной.

* * *

Всё началось с диссертации, которую я активно писал, параллельно составив хороший план питания для сына Людмилы Николаевны, а также ещё для нескольких парней, адреса которых я получил в местном военкомате. К сожалению, с такой проблемой, как у Юры, столкнулся не он один, и я собирался помочь им всем пройти медицинский осмотр, может быть не к этому весеннему призыву, но хотя бы к осеннему.

Результаты не заставили себя долго ждать, и буквально через месяц парни уже прибавили по два-три килограмма.

С информацией об этой первых успехах я поехал в военный комиссариат Ульяново, чтобы лично заверить их в том, что ещё через несколько месяцев парни, которых чуть было не признали негодными, наберут необходимый для службы вес.

В ответ же мне подтвердили, что до этого момента, моих потенциальных призывников никто из списка не исключит.

Таким образом началось моё знакомство с местными армейскими структурами и чиновниками.

Далее мне пришлось мне отправиться в Тулу. Ехать решил на машине, морально готовясь к долгой и скучной дороге. Взять всю семью с собой я не мог, зачем ребёнку маленькому в машине трястись. Да и планы у меня не для семейной вылазки. После встречи с начальником воинской части лучше будет домой отправиться, без так называемых прогулок по городу.

Так бы и поехал один, если бы Витька сам не навязался. Он сначала крутился вокруг машины, пока я готовился к поездке, а стоило услышать, как мы с Машей про воинскую часть речь завели, как тут же подлетел к нам и принялся напрашиваться. Что ж, мальчик он тихий, проблем не вызывает, а вдвоём всё же веселее.

В дороге Витя попросил у меня совета, сославшись на весьма сложную ситуацию. Он снова вернулся к разговору о том, что в школе есть некая «банда» из трех ребят, которая то и дело донимает всех вокруг, порой переходя все грани дозволенного.

— Я с Игорем пытался поговорить, он же их сам собрал, а значит имеет авторитет среди них, — продолжил Витька.

— О, хочешь сказать, что это он дома такой тихий, а сам в школе на детях отрывается? — я тут же навострил уши. А ведь мне казалось, что наш визит в колонию дал свои плоды и парень унялся.

— Нет, он и в школе больше никого не трогает, — заверил меня Витя, — изменился он сильно, вот я и подумал, что поможет со своими ребятами разобраться.

— А он что, отказался?

— Отказался, — ребёнок с досадой опустил голову, — он сказал, тут силу применять надо. Стоит одному кулаком указать на его место, а другие всё и без драки поймут. Вот только не хочет он во всё это ввязываться и так много хлопот семье принёс, так что и обсуждал со мной эту тему нехотя. Говорит их это дело, но уже не его. Так что теперь я не знаю, что делать.

— И учителя ничего не предпринимают? — собственно, можно было и не спрашивать. В одной школе детей столько, что за всеми и не уследишь. И если бы только это было причиной их равнодушия.

— Ничего. Всё, как и там, — он старался даже не вспоминать о детском доме, однако, если речь заходила про это неприятное место, он предпочитал говорить «там», и вся семья уже понимала, что Витя имеет в виду, — и почему только люди такие жестокие? За это я и люблю книги, здесь они чаще всего добрее, — он взял в руку книгу, которую периодически читал, пока мы ехали.

— Драться и выяснять кто сильнее не нужно, мы же люди, а не животные. Тут следует иначе поступить.

— Вот про это я и хотел спросить, — с надеждой взглянул на меня Витька.

— Я полагаю, что все беды от безделья. Донимать других — это их развлечение, может быть даже общее увлечение, так сказать, то, что их сплачивает. Да и к тому же, не всем детям эмпатия знакома, её развивать надо. Поэтому они и такие злые.

— Эмпатия? — с интересом переспросил Витя.

Вот опять. Всегда разговариваю с ним как с взрослым. Даже сам того не понимая, слова использую сложные, хотя… оно и хорошо. Будет богатый словарный запас у парня.

— Это способность понимать чувства других. Например, сочувствовать им или наоборот, разделять радость. Иными словами, умение поставить себя на место другого, но происходит это моментально, напрягать голову не нужно. Вот скажи, почему ты помочь решил?

— Потому что я знаю, какого это — когда над тобой издеваются, портят вещи, а всем вокруг всё равно. Им даже в школу идти, должно быть, не хочется, вот мне бы не хотелось.

— Верно. Ты ведь испытал это на себе, поэтому знаешь, что чувствуют другие.

Витя показал мне выпуск журнала «Роман газета»

«Последнее лето»

С недавних пор он увлёкся произведениями о событиях Великой Отечественной Войны. Первые две книги буквально проглотил, пришлось срочно искать для него третью часть. Но получилось найти её только в журналах, так как книги буквально сметались с полок, и мне пока не повезло.

Как же он был ошеломлён, когда узнал, что издали последнюю книгу с промежутком в девять лет. Скрывать не стал, подобное ожидание оказалось бы довольно мучительным для него.

— Когда я читаю книги, то тоже испытываю эту… эмпатию. Получается, её можно развить через чтение? Или чужой опыт, о котором нам рассказывают? — быстро догадался малец.

— Верно, — довольно согласился я.

— Безделье и нехватка эмпатии… — задумчиво прошептал Витя, смотря в окно прямо на лес.

Он долго разглядывал природу, видимо, размышляя о нашем разговоре, после чего отвлёкся на чтение.

Прошло около часа. Он закрыл журнал, прямо на последней странице со слезами на глазах. Ему понадобилось некоторое время, чтобы прийти в себя. Да, сам читал, понимаю его чувства. Очень сильная книга.

Неожиданно для меня он заговорил:

— А ведь в лесах до сих пор лежат тысячи солдат, — его голос звучал как никогда по-взрослому, — баба Нина, вон, до сих пор ждёт, пока мужа её найдут. Мечтает похоронить его, покуда сама жива.

— Куда больше, чем тысячи. К сожалению, поиски сильно затянутся, ты уже и сам видишь, и я говорю не об одном десятке лет, — даже в современности, спустя более семидесяти пяти лет, неравнодушные люди продолжают находить останки защитников.

— Но почему? — возмутился он, — разве это так сложно?

— Их тела ищут такие же люди. Прошло уже много лет, и да, дело это непростое. Сначала изучают сведения и карты боевых действий, необходимо ведь узнать, где территориально стояли советские полки, что делали, куда перемещались, было ли сопротивление. А ещё, в некоторых местах до сих пор опасно ходить. Нам самим буквально недавно лес разминировали. И это спустя столько лет!

— Тогда получается, что у нас в лесах уже ведутся поиски?

Ответить на этот вопрос оказалось нелегко. Несмотря на то, что лес всё же разминировали, и часть останков мы нашли и захоронили в нашем Сквере Памяти, желающих заняться новыми поисками было крайне мало. Причиной тому, скорее всего, оказалось отсутствие некого организатора. Здесь ведь никак не обойтись без обученных должным образом военных, несколько да нужны. Отправлять простых людей, не обладающих знаниями, крайне опасно. Кто знает, вдруг где-то да пропустили мину? Ближайшее к нашему колхозу военное инженерное училище располагалось как раз в Туле.

— А может мы сможем договориться с ними? Я уверен, что многие люди захотят поучаствовать в поисковых отрядах, даже старшеклассники! Это же благородное дело. Кто, если не мы? — воодушевлённо заявил Витя, — А ещё мне кажется, что всем этим можно занять молодёжь и помочь им развить эту… эмпатию!

Что ж, Луценко Василий Тихонович, начальник части, встреча с которым у меня намечалась, был фронтовиком, а значит эта тема ему крайне близка. Насколько я слышал, из трёх сыновей он оказался единственным, кто вернулся домой. Я решил поговорить с ним, но за результат этого разговора не ручался.

После нашей с ним встречи, когда все основные дела были закончены, я завёл разговор про желание нашего колхоза организовать поисковые отряды, в том числе из молодых ребят. Я попросил его о шефствовании, небольшой помощи, без которой увы, организовать поисковые отряды у нас бы не получилось. По глазам было видно, что мужчина хочет согласиться, однако долгая дорога, и, следовательно, дополнительные затраты, послужили причиной для отказа. К тому же, рядом и без того целое множество других объектов, которые намного ближе, чем наш колхоз. Так или иначе, как я понял, воинской части подобные мероприятия добавляют достаточно много хлопот.

Тут уж пришлось напомнить, что нашему колхозу есть что предложить взамен. Я пригласил его к нам, чтобы он мог лично в этом убедиться. Уж напоить и накормить мы всех сможем, да и дополнительное сотрудничество никто не отменял — могут к нам на картошку приезжать, а уж с пустыми руками назад точно не уедут. Всем полезно. И это лишь малая часть.

Обещать Василий Тихонович ничего не стал, но согласился для начала приехать в наш колхоз.

После этого визита начальник с радостью согласился пойти нам навстречу, а визиты военных стали чем-то обыденным.

Глава 15

Я пожал руку генерал-майору Луценко, но как-то встревать в разговор между ним и Сусловым не стал. Меня вполне устраивало, что Василий Тихонович сам рассказывает ему то, какие дела связывают Тульское артиллерийское инженерное училище и наш колхоз.

Не ожидал, что они знакомы, хотя и друзьями их, тоже не назвать, конечно. Но, судя по всему, Михаил Андреевич расположен к нему куда больше чем ко мне.

Во всяком случае, слушал он его со всем вниманием и иногда даже одобрительно кивал.

— А чья это была инициатива? И какие результаты? — спросил он под конец рассказа о поисковых работах.

— Да вот, товарищ Филатов предложил, и мы практически сразу же занялись подготовкой. Весна в этом году тёплая, так что первые отряды уже успели сходить на разведку, но о больших продвижениях говорить пока рановато.

— Что ж, желаю вам удачи, — сдержанно ответил Суслов.

— Спасибо, Михаил Андреевич, в этом деле без неё никак. Но, считаю, оно того стоит. Даже если хотя бы часть героев мы сумеем найти и похоронить, как следует, это уже немало. Мне и в отставку так спокойнее уходить будет. Я же в следующем году собирался, но теперь, подумываю задержаться ещё на годик-другой.

Они обменялись ещё парой нейтрально-вежливых фраз, и мы, наконец, вошли внутрь клуба, а следом за нами потянулись и остальные из тех, кто ожидал начала мероприятия на улице.

Убедившись, что важные гости уже расположились в зале, я извинился и временно их покинул. Как и некоторым другим значимым людям нашего колхоза, мне предстояло произнести небольшую речь на сцене. К счастью, это не заняло много времени, и я вернулся в число зрителей.

В остальном, как официальная часть, так и концерт прошли отлично. Аллочка всегда придавала большое значение подобным мероприятиям, устраивая далеко не одну репетицию перед днём икс.

Да и ансамбль учеников дяди Мити с ним самим во главе, с каждым праздником становился всё профессиональнее.

Хотя, конечно, ни на Суслова, ни на Луценко, наша самодеятельность не впечатлила, но этого и не требовалось. У нас тут всё-таки не филармония, и не Большой Театр. Не опозорились и ладно.

Луценко после концерта почти сразу же уехал, задержавшись ещё лишь на пару слов, а мы с Сусловым проехались до теплиц, где я провёл ему небольшую экскурсию, объяснив в чём их польза и инновационность. Однако, какого-то одобрения я в его глазах не увидел. Даже наоборот. Он хмыкнул и сказал:

— И что же хорошего в том, чтобы поменьше думать головой и меньше делать руками? Разводите праздность и ленность.

Я же терпеливо ему объяснял, что автоматизация никак не связана с ленью и желанием не работать. Но именно она позволяет получать больше продукции при тех же времязатратах, что и «классическим» способом. Но по его лицу я видел, что мои слова никак его не трогают.

Я даже пожалел, что отвёз его на наш самый технологичный проект. В принципе, зная, что за личность этот Суслов, и сколько реформ он загубил, во главе с Косыгинской, я должен был понимать, что это ни к чему хорошему не приведёт.

Но и не показать теплицы тоже было бы странно.

Ладно, ничего не поделаешь.

Вообще, если не считать, теплицы, то экскурсия по Новому Пути прошла даже хорошо.

Суслов с удовольствием отметил, как быстро после культурной программы, наши колхозники вернулись к работе. И, что везде, где бы мы не появлялись, дела шли чётко и слаженно.

Периодически он спрашивал у меня, кто из ближайших работников состоит в партии и даже беседовал с некоторыми из них.

Так прошёл почти весь день, а к вечеру мы вернулись в правление, где он снова высказал желание поговорить с Мясовым, чему я не возражал. Даже обрадовался.

Честно сказать, целый день в компании этого сухого и до оскомины в зубах идеологически правильного, насколько он сам это понимает, конечно, человека могли бы любого довести до ручки. Мне даже хорошенько накатить захотелось, чего со мной с момента перемещения в прошлое ещё ни разу не случалось.

Но его общество вгоняло в тоску посильнее любых неприятностей.

В общем, я бы только рад скинуть гостя на Илью Прохоровича хотя бы на часок.

К счастью, Михаил Андреевич уезжал уже сегодня же вечером в Калугу. Так что страдать мне оставалось недолго.

Я лишь надеялся, что всё это было не зря.

Но, прощаясь с ним, я услышал весьма неоднозначные слова:

— Вынужден признать, ваш колхоз и впрямь выглядит как идеологически образцовый, — он поморщился, — насколько это возможно, конечно. Вот только вы сами не кажетесь мне благонадёжным человеком и коммунистом. Сдаётся мне, вы, Филатов, совсем не так просты, как пытаетесь казаться. Может быть вся эта бурная деятельность лишь прикрытие для ваших настоящих целей и устремлений?

Видя, что я хочу ответить, он махнул рукой и резко меня прервал:

— Не стоит. Слова — это всего лишь слова. Я же буду следить за вашими делами, уж не сомневайтесь.

Я всё-таки ответил:

— Но разве вы сегодня не убедились, что ваши подозрения беспочвенны? Вы даже мой дом видели. Разве он похож на дом кулака и удельного князя? Я уже молчу про всё остальное.

— Я убедился лишь в том, что вы умный человек. А это только лишний повод относиться к вам с осторожностью. Остальное покажет время.

Я вздохнул. Вот же упрямый фанатик. Но на такое и правда трудно что-то возразить. Что бы я ему не сказал, итог один. Я просто ему не нравлюсь, и всё тут.

Однако, напоследок он добавил ещё кое-что, что вселило в меня чуть больше оптимизма:

— Да, за вашей деятельностью я буду внимательно наблюдать и вмешиваться пока не стану. Но лучше вам не оступаться.

Несмотря на то, что это прозвучало как прямая угроза, я надеялся, что он и впрямь сдержит своё слово. Мне не нужна его поддержка, но если он займёт хотя бы нейтральную позицию, действительно не будет вмешиваться и ставить палки мне в колёса —, это уже многое меняет.

* * *

С момента приезда и, слава богу, отъезда Суслова прошло чуть меньше недели. Меня затянула обычная рутина, но даже это было увлекательней бесед с главным советским идеологом.

И вот, в один из дней, когда я всё утро проработал в правлении и вышел только затем, чтобы съездить домой пообедать, меня поймали буквально в момент, когда я уже занёс ногу, чтобы сесть в козлик.

— Товарищ, председатель! Постойте, товарищ, председатель! — услышал я позади себя.

Обернувшись, я увидел запыхавшуюся женщину лет тридцати с каким-то большим свертком в руках.

Увидев, что я обернулся и её заметил, она немного сбавила шаг, но всё ещё явно спешила меня догнать.

Я тем временем получше её рассмотрел. Была она, что называется, кровь с молоком. Крепкая деревенская баба из таких, о которых и слагались стихи: «Есть женщины в русских селеньях…»

Жаль, её лицо ещё было видно плохо, тем более, что волосы выбились из под косынки и упрямо липли к вспотевшим и раскрасневшимся лбу и щекам.

Но, к моменту, когда она подошла ко мне вплотную, я всё-таки её узнал. Арина Матвеевна Петрова. Одна из наших доярок.

Я её знал, потому что, она выиграла два из трёх конкурсов на лучшую снежную фигуру у нас в колхозе, которые мы успели провести.

Её фигуры и впрямь отличались высоким вниманием к деталям, насколько это возможно при таком материале, как снег. Также, она вырезала и ледяные скульптуры, где её талант раскрылся ещё сильнее. Ну а в прошлом году попробовала вырезать фигуры из дерева, что с каждой попыткой получалось у неё всё лучше.

А это я знал потому что игрушками её работы был теперь заставлен весь двор нашего детского садика, да и не только двор. Грибочки, белочки, зайчики, лягушки и другие представители флоры и фауны украшали буквально каждый угол и радовали своим видом детей, да и взрослых тоже.

Арина Матвеевна, теперь уже делала разные фигуры и предметы обихода и на заказ. Причём, совершенно бесплатно. Только дерево ей принеси, и всё.

В общем, увлеклась женщина не на шутку.

И вот сейчас она зачем-то очень хотела меня видеть.

— Товарищ председатель, — наконец, остановилась она возле меня и перевела дух, — вот! Это вам!

Она протянула мне свою ношу, которая при ближайшем рассмотрении оказалась чем-то тёплым завёрнутым в полотенце.

— Что это? — спросил я, машинально взяв его в руки.

— Пирожки, блинчики, оладьи, сметанка свежая, варенье… только несите осторожней! Там всё сложено аккуратно, но мало ли.

Я всё ещё удивлённо на неё смотрел, не понимая с чего вдруг мне повезло стать обладателем этой гуманитарной помощи. Я что, похож на голодающего?

Она поспешила объяснить:

— Это моя вам благодарность. Если бы не вы… В общем, вот. Смотрите!

Она достала из-за пазухи журнал и тоже протянула его мне.

Я аккуратно убрал продуктовый подарок в козлик и, освободив руки, наконец, смог посмотреть на то, что она так хотела мне показать.

Это был журнал Крестьянка, где на одной из страниц было опубликовано небольшое интервью с Ариной Матвеевной, краткая биография и фотографии некоторых её деревянных работ.

— Я раньше и подумать не могла, что обо мне в газетах напишут. А оно вот оно как!

Я ещё раз бегло пробежался глазами по статье.Та была довольно жизнеутверждающей и призванной вдохновить советских женщин пробовать что-то новое. Мол простая доярка открыла в себе неожиданный талант, и у вас всё получится.

Я вернул журнал Петровой и поздравил её.

— Всё благодаря вам, — снова повторила она, — я бы никогда и не додумалась попробовать что-то такое, если бы вы не придумали тот конкурс.

— У вас хорошо получается, — похвалил я её, — а вы не думали получить профильное образование скульптора или резчика по дереву?

Она на секунду застыла, а потом неуверенно ответила:

— Нет.

— Ну так подумайте, — улыбнулся я ей, — учиться никогда не поздно, а у вас к этому делу явные способности.

Ещё раз меня поблагодарив, Арина Матвеевна ушла всерьёз призадумавшись.

* * *

Пока я возился с козликом, Витя бегал вокруг меня, рассказывая итоги их сегодняшнего похода. С появлением поискового отряда я его почти дома не вижу, впрочем, как и другие родители своих детей-подростков. Он постоянно подмечал, что отношения с другими ребятами значительно улучшились. Участвовать в таком мероприятии считалось делом почётным, а желающих оказалось так много, что приходилось разбивать детей на группы и заниматься поиском в разных частях леса, значительно увеличивая радиус поиска, что не могло не радовать. Теперь даже в школе их объединяло общее увлечение. Пока дети из двух разных поисковых групп обсуждали находки, другие с интересом их слушали.

За всё это время удалось собрать солидный арсенал оружия. К таким находкам военные относились с особой осторожностью, кто знает, что ребёнку в голову взбредёт. Витька рассказал, что парочка таких вот шутников или же любителей нарушить правила, успешно вылетели из поискового отряда. Наказали нескольких, а другие со страхом зарубили себе на носу — оружие не игрушка. Уж что-что, а военные за порядок и дисциплину. Иначе в этом деле никак. Благодаря их ответственному подходу я был спокоен за наших детей.

— А ещё мы нашли такое место в лесу, там самые настоящие окопы! Правда, поздно нашли, когда уже возвращаться пора было. Но ничего! — с горящими глазами заговорил он, — они планируют в следующий раз лагерь неподалёку устроить и заняться изучением местности. Ох, побыстрее бы каникулы. Будем с ночёвкой уходить в лес, жить в палатках и готовить еду на костре.

Я уже не раз обращал внимание, что Витьку сильно завлекает своими красотами природа и участие в различных общественных мероприятиях. Причём чем больше людей, тем лучше. Поисковый отряд — дело серьёзное, тут места ребячеству нет, чего не сказать о летнем лагере. Там и природа, и ночные посиделки с гитарой, всё как Витьке нравится

— А как же летний лагерь? — напомнил о нашем прошлогоднем разговоре я.

— Точно… — с лёгкой досадой призадумался он, — а можно я потом решу ехать или нет? Хотя бы в середине лета. А то кто знает, вдруг буду здесь нужен ребятам.

— Об этом надо заранее договариваться. Путёвку по щелчку пальца не получить. Ну так что? Я уверен, что ты не пожалеешь.

— Мне, конечно, и здесь хорошо, но… — неуверенно начал он, словно опасаясь за что-то.

Видимо прошлое всё же не отпускает Витьку. Я уже ни раз уверял его, что лагерь и «то самое место» абсолютно разные вещи, однако заводить разговор на эту тему я не хотел. Только лишь напомнил ему, что теперь он не один и в случае чего мы с Машей всегда готовы забрать его назад. Витя задал мне ещё несколько вопросов, касательно лагеря, после чего наконец согласился, правда с особой просьбой. Он хотел, чтобы лагерь находился где-то рядом, как можно ближе к дому. Так спокойнее. Что ж, будь так.

* * *

Весной время пролетает особенно быстро. Оно и не удивительно, работы столько, что домой прихожу позднее обычного. Вот и оглянуться не успел, как пришло лето. За это время я успел найти для Витьки лагерь в Калуге, как раз в июле он туда и отправится. Это, конечно, не престижный пионерский лагерь «Артек» в Крыму, но тоже хорошее место. Уверен, ему понравится.

За несколько месяцев наш поисковой отряд нашёл несколько десятков солдат. К сожалению, установить личности всех так и не удалось. У многих при себе были смертные медальоны, вот только у большей части они оказались пустыми. Во времена войны примета была, мол заполнил смертник — из боя не вернёшься. На войне атеистов нет. Сам футляр не выкидывали, ведь вещь это довольно функциональная. Иногда в нём солдаты хранили соль, хлорку, иголки, перья к перьевым ручкам. Также капсулу смертника можно легко переделать в мундштук. Тут уж каждый сам выбирал.

Как Витька и говорил, с наступлением каникул отряд начал уходить в лес с ночёвкой. Это особенно радовало его, а истории он рассказывал такие, что в один из дней я и сам не выдержал, решив отправиться с ним. Правда рюкзака у меня не было, пришлось использовать «колобок» сына на максимум. Я взял с собой посуду, несколько банок тушёнки, овощи, как же без них, и тёплую одежду, ведь ночью намного холоднее, чем днём. Да уж… пока мы шли гуськом с другими ребятами, включая курсантов, я успел возненавидеть этот предельно неудобный рюкзак, то и дело натирающий плечи. С таким и спину с позвоночником изуродовать недалеко. Нет, как вернусь домой, обязательно что-нибудь придумаю!

Мы пришли в лагерь, где нас ожидали другие курсанты и замполит роты, Тесаков Олег Михайлович. С ним я уже был знаком. Мужик он довольно ответственный, старается разбавить жизнь юмором и постоянно пытается научить ребят чему-то новому. Но не всё так просто. За улыбкой Олега Михайловича скрывалась его требовательность к безукоризненному соблюдению целого свода правил. Он прекрасно понимал, что перед ним обычные дети, поэтому на первый раз прощал, но если нарушение повторялось, то виновник исключался из поискового отряда и, как поговаривают, без шанса вернуться назад. На самом деле такое, по словам Вити, было лишь дважды и то, виновники подвергали опасности либо себя, либо остальных.

— Здравствуйте, Александр Александрович! — Тесаков тут же оказался возле меня и протянул руку, — Решили к нам присоединиться? А опыт у вас имеется? — он в шутку попытался сымитировать собеседование.

— Опыта нет, но вы ведь научите, — с улыбкой ответил на рукопожатие, — Витя о вас всех только хорошее рассказывает. Вот и решил присоединиться на денёк, пока выходной у меня.

— В поисковом отряде «Память» вам всегда рады, Александр Александрович! И помните: став поисковиком однажды, человек остаётся им навсегда!

Встретили меня радушно.

Пока я общался с замполитом роты, курсанты в компании детей занимались поисками. Несколько металлоискателей дополнял классический — щуп. Зачастую бои происходили хаотично и не всегда рядом с останками человека могли находиться металлические предметы. Как в последствии объяснил Олег Михайлович, в таких ситуациях на помощь приходит щуп, металлический стержень длинной от двадцати сантиметров. С одной его стороны крепится наконечник — немного больше основного стержня, а с другой ручка. Принцип действия очень прост, как и всё гениальное. Щуп пронизывает почву, с помощью человеческого усилия и упирается наконечником в предмет под землёй. А вот здесь уже нужен опытный поисковик, так как приходится определять по звуку и личным ощущениям, что за предмет находится в земле, это может быть металл, стекло, камень или дерево, а также самое главное — кости. Обычно ищет один человек, а определяет, что за находка — другой. На этом функционал металлического стержня не заканчивается, с помощью щупа ребята определяют границы окопа, ям, блиндажей и захоронений. В местах особо активных боевых действий, где осколки на каждом шагу, из-за чего эффективность металлоискателя сводится к нулю, остаётся надеяться только на щуп, который абсолютно невосприимчив к верховому мусору, позволяя без проблем находить предметы на глубине, экономя время на выкапывание осколков.

Также, только с его помощью можно искать погибших или военные артефакты в болотистой местности. Иными словами — самый востребованный предмет в военной археологии. Олег Михайлович выделил только двух курсантов, имеющих внушительный опыт работы с щупом, другим же только предстояло научиться этому ремеслу.

Как раз сейчас ребята прочёсывали один из окопов рядом с лагерем. Сложим свои вещи и присоединимся к ним.

Глава 16

Заметить не успел, как за поиском пролетело полдня. За это время мы бережно выкопали останки нескольких солдат, а вместе с ними и часть уцелевшего обмундирования, включая пробитую врагом каску. Бывает, любая мелочь, найденная рядом, может рассказать о последних секундах жизни.

Так Олег Михайлович попытался восстановить примерную хронологию событий для одного из солдат, оказавшегося, к сожалению, неопознанным, без медальона и личных вещей. Нашли мы его в нескольких метрах от немецкой траншеи. Видно, что бежал в атаку. А ведь он был уже ранен на тот момент, рядом находились перевязочные пакеты: один пустой, а второй с бинтом. Достал, видимо, второй, вскрыл ножом упаковку и… героя настигла смерть. Неподалёку мы нашли ещё несколько его товарищей.

Работа эта, конечно, довольно изнурительная. Не только в физическом плане, но и в моральном. Я посмотрел на детей, младше двенадцати никого не брали, ровно этот же факт подтвердил Олег Михайлович. Оно и верно, с подростками легче работать. Что касается их поведения, то я ещё ни разу не заметил каких-либо конфликтов. Все работали сплочённо.

— Вот так у нас здесь. Работа кипит, не скучаем, — обратился ко мне замполит роты, — а сейчас и перерыв можно сделать, да поесть как надо.

Мы и до этого ели, но скорее так, перекусы, полноценная трапеза только намечалась.

Услышав эти слова два курсанта подбежали к нему: одного отправили на сбор дров, другого же к реке, за водой. Спустя некоторое время мы дружно сидели у костра, в ожидании трапезы.

Первый армейский котелок оказался доверху наполнен кашей с сухофруктами, второй макаронами с тушенкой и только чайник, висевший над костром, уже был пуст. Как ни крути, а пить чай на природе самое то. Запах стоял тот ещё! Зверобой, мята, мелисса, шиповник… каждая новая партия чая вызывала острое желание сделать еще один глоточек.

Самым сложным оказалось дождаться приготовления еды. Ребята то и дело нетерпеливо тыкали палками в картошку, лежащую в угольках костра.

Сомнений не оставалось — еды хватит на всех.

Тем временем уже вечерело. После трапезы в руках одного из курсантов-старшеклассников появилась гитара.

Природа вокруг словно замерла.

Вдали, на западе, начала потихоньку разгораться полоска заката. Лучи уходящего солнца создали необыкновенное зрелище — лес засиял золотистыми оттенками. Казалось, что те разговоры и пение курсанта замолкли, хотя на самом деле я просто не обращал на них внимания, полностью погрузившись в созерцание красот нашей природы.

* * *

Пока ещё не стемнело, мы отправились к ручью, чтобы вымыть походные тарелки. На ночь категорически запрещено оставлять что-либо из еды, особенно с манящим запахом. Это простое правило избавляло нас от визита возможных ночных гостей. Здесь, в центре европейской части России и кабаны водятся, и волки с медведями. Было бы неприятно выйти из палатки и столкнуться нос к носу с косматым хозяином леса.

Вернувшись в лагерь, я посмотрел на несколько брезентовых палаток, стоявших в ряд. Признаюсь честно, я всегда любил спать на природе. Самая лучшая ночёвка там, где нет людей.

— Смирнов, — окликнул одного из курсантовзамполит роты.

Высокий юноша тут же встал с бревна.

— Говорят у тебя талант к пению. Всё хвалят-хвалят, а я вот ни разу не слышал. Споёшь нам сегодня?

Отказывать в просьбе парень не стал. Он взял гитару из рук другого, удобно уселся у костра и заиграл знакомый мне мотив.

'Тёмная ночь

Только пули свистят по степи

Только ветер гудит в проводах

Тускло звезды мерцают…'

Голос у юноши и правда запоминающийся. Ладно бы голос, это ведь не весь залог успеха, самое главное — ему удалось идеально передать и вызвать эмоции.

К концу песни Олег Михайлович прослезился. И я его понимал, он же фронтовик, и песня, да еще в таком шикарном исполнении, наверняка затронула потаённые струны его души.

* * *

Заснул я в ту ночь, как и ожидал, быстро. Так и бы и спал, но с самого раннего утра раздался громкий крик:

— Ребята! Ребята! — голос одного из детей доносился из разных частей нашего лагеря, словно его владелец не мог найти себе места, — Просыпайтесь! Я тут такое нашёл!

Пришлось быстро вылезти из палатки. Кто знает, что случилось.

— Ты чего кричишь, все спят ещё, — из палатки послышалось замечание одного из детей.

— Будите старших! — ещё громче закричал тот.

Рассвет летом довольно ранний, поэтому уже было светло. Богдан стоял напротив палатки абсолютно один, и, что самое главное, его жизни ничего не угрожало.

— Ты чего кричишь? — тихо поинтересовался я.

— Там самолёт!

— Где самолёт?

Вместо ответа пацанёнок лишь указал рукой в правую от лагеря часть леса. Там мы ещё не были.

— Ты уверен? — я прищурился, изучая мимику Богдана. Внук у Юрия тот ещё. Постоянно всякие проказы выдаёт.

— Честное слово! Он такой большой, ржавый, а внутри два скелета!

Тем временем из палаток вылезли другие ребята, и несколько курсантов. Олег Михайлович присоединился к нам далеко не первым. Когда он спросил кто и по какой причине поднял шум, я рассказал ему о находке одного из детей. Вполне ожидаемо, что данная новость буквально взбудоражила всех поисковиков, как и самого замполита. Тут уже не до сна было. Каждому не терпелось взглянуть на самолёт.

— А кто это покинул лагерь без разрешения и разгуливал по лесу в одиночестве? Или у нас здесь несколько нарушителей? — внезапно изменился в лице замполит, — вы сейчас кто? Простые пацанята или поисковый отряд выполняющий важную миссию?

Богдан в этот момент весь побелел от испуга. И хоть часть детей знала, кто был тем нарушителем порядка, но рассказать об этом они не спешили. Даже курсанты, и те, молча застыли, словно ничего не видели и не слышали. Вот это я понимаю сплочённость! Никто не хотел его выдавать.

А страшно Богдану стало по понятной всем причине. Олег Михайлович начальник строгий и терпеть не может нарушения дисциплины, а узнай он, что кто-то нарушил одно из строжайших правил, то ребёнка уж наверняка исключили бы из поискового отряда. Без второго шанса.

Он задал этот вопрос ещё раз и снова тишина.

— И не стыдно же вам! — поняв, что нарушителя никто не выдаст, он попытался воздать к совести.

И снова ничего.

— Олег Михайлович, — вмешался я, — я сам поговорю с мальчиком и объясню, чем опасен лес и для чего существуют правила безопасности.

— Очень надеюсь, что этот поисковик, — он окинул всех детей взглядом, — возьмёт себе на заметку, что за него заступился председатель и не захочет, в будущем, его подводить! — со всей строгостью закончил он.

Богдан, как я заметил, виновато опустил глаза вниз.

* * *

Мы направились в сторону, куда указал мне мальчик. Чем дальше мы отходили от лагеря, тем больше сомнений появлялось у замполита. Изредка я бросал вопрошающий взгляд на Богдана, но тот утвердительно кивал, как бы подтверждая свои слова.

Пройдя ещё немного мы наткнулись на ржавый и густо покрытый налётом мха и травы штурмовик, точнее то, что после столкновения с землёй от него осталось.

— Это же ИЛ-2… — от удивления замполит потёр глаза руками, — а мы и не знали.

И всё же ребёнок говорил правду.

Мы приблизились к находке. У штурмовика была смешанная конструкция, так что за долгие годы своего нахождения в лесу и авиационная фанера с деревом, и тем более полотняная обшивка — сгнили. Внутри, как и говорил мне Богдан, находились останки двух лётчиков. Дальше работу доверили только взрослым, детям же позволили смотреть со стороны.

На месте крушения мы провели не один час.

Когда смертные медальоны наконец-то были найдены, нас ждало разочарование — ни один, ни второй не стали его заполнять. Однако, мы не остановились на этом и продолжили поиски и не зря, ведь нас ждали два ордена Красной Звезды!

Нашей радости не было предела, ведь каждая награда имеет свой уникальный номер, а значит именно по нему мы сможем узнать имена погибших лётчиков.

В таком случае мы просто обязаны найти их родственников.

* * *

По возвращению из похода, меня ждали хорошие новости. Дела поискового отряда я временно оставил другим, а сам, наконец, получил долгожданный звонка от Глушкова. Ещё два года назад мне пришла в голову мысль организовать в нашем колхозе собственное вязальное производство на станках с ЧПУ. Тогда же я поделился идеей автоматизировать и этот процесс тоже с нашим компьютерным гением.

Но быстро подготовить нужное оборудование было невозможно, к тому же, все силы уходили на ЭВМ для теплиц.

Но вот теперь очередь и для мастерской дошла. И Виктор Михайлович предупредил меня, что буквально через месяц, ЭВМ, как и станки будут у нас.

А это значило, что нужно срочно готовить подходящее помещение. Точнее, оно у нас уже есть, но пока не было оборудования, использовалось для других целей. Теперь придётся освободить. Но это ерунда.

Что важнее, мне было необходимо позаботиться о поставках сырья и обучить людей.

И если со вторым люди Глушкова мне помогут, тем более, что заниматься этим можно будет только после доставки станков и ЭВМ. Это ведь снова экспериментальная технология.

К счастью, мы уже хорошо отработали процессы обучения на теплицах. Так что с работниками не должно возникнуть проблем.

А вот насчёт сырья, тут мне придётся подсуетиться. Хотя у меня и была уже пара давних устных договорённостей «на будущее». Например, с заводом, куда мы сбывали излишки шерсти. Но теперь следовало их подтвердить и оформить всё это как положено.

К тому же, мне не давала покоя мысль о рюкзаках. Я много размышлял об этом, и пришёл к выводу, что наладить автоматизированное производство на данном этапе будет слишком сложно. Но, если купить сколько-то обычных швейных машинок и обучить несколько швей шить их по принципу, который используется в будущем… это, однозначно, будет хит.

Ко всему прочему, было бы здорово оснастить ими армию. Уверен, что подобное новшество будет встречено среди солдат с восторгом. Уж для них это точно вещь первой необходимости.

Вот только, смогу ли я воплотить эту идею в жизнь с доступными на сегодняшний день материалами?

Конечно, сами рюкзаки вполне можно шить и из брезента. Но вот остальное…

Если уж всерьёз браться за их шитьё, то надо сделать всё как следует. С молниями, ортопедической спинкой, регулируемыми лямками и ремнями на пластиковых застёжками-фастексах.

Слава богу, производство пластмассовой галантереи в Советском Союзе было налажено. Осталось договориться с каким-нибудь заводом о производстве экспериментальных застёжек и спинок.

Но для начала я нашёл у нас в колхозе самую талантливую швею из тех, кто самостоятельно умеет делать выкройки, а не только шить по ним.

Таковой оказался тридцатидвухлетняя Ульяна Степановна Шишкина. Улыбчивая голубоглазая женщина с круглым лицом и густой русой косой, прямо эталонная славянка.

Когда я ей объяснил, что хочу, то сначала она запаниковала:

— Да вы что, товарищ председатель, одно дело платья для женщин шить, а другое — экспериментальный рюкзак!

— А вы попробуйте. Не получится — ничего страшного. Но вы точно справитесь, — подбодрил я её.

Так оно и вышло. Сначала Ульяна Степановна действительно терялась и не знала с какой стороны подойти к выкройке, но я терпеливо и подробно объяснял, что именно хочу увидеть. Так что, в конце концов, она включилась в работу. А спустя какое-то время и сама начала предлагать разные варианты.

Я старался прислушиваться, так как я всё-таки в шитье мало разбираюсь. Ну там дырку зашить или пуговицу пришить — вот и всё что умею.

Так что без знающего человека я бы не справился.

После того, как мы закончили с выкройкой и определились с точными размерами рюкзака, я пошёл с этими параметрами к нашим слесарям.

Прежде чем пытаться договориться с заводами, мне нужны готовые модели рюкзаков и всех их частей. И для начала придётся сделать их из металлическими.

Так что среди слесарей я повторил всё то же самое, что и с Шишковой, объясняя чем именно отличается задуманная мной «пряжка» от обычных. И какой жёсткости должна быть вставка для спины.

С последним кстати было сложнее всего, так что мы условились, что ребята сделают несколько вариантов, а мы уже потом примерим и решим, какой подойдёт лучше.

Слава богу, молнии давно существовали и легко приобретались, где угодно, так что здесь мне не пришлось ничего выдумывать.

К сожалению, не могу сказать, что всё получилось с первого раза. Первые две модели рюкзака оказались совершенно неудачными. Но Ульяну уже было не остановить. Я боялся, что она начнёт опускать руки со словами: «Ну вот, я же говорила, ничего у меня не выйдет», но получилось наоборот. Она так загорелась этой работой, что иногда мне казалось, что даже если бы я сам её отстранил, она бы всё равно довела дело до конца сама по себе.

А вот у слесарей никаких проблем не возникло. Уже на следующий день после нашего разговора, они подготовили мне то, что я хочу. Убедившись, что всё в порядке, я попросил их сделать ещё несколько партий того же самого. Чтобы хватило рюкзаков на пять.

Таким образом, уже через две недели, у меня на руках было несколько вполне удачных, на мой взгляд, моделей, которые уже не стыдно было кому-то показать.

Больше откладывать поездку в Москву было незачем, и я взяв как готовый рюкзак, так и отдельные металлические его части, поехал на фабрику, которая как раз производила разного рода галантерейные изделия из пластмассы.

Таких мелочей в советском союзе производилось довольно много. От украшений типа брошей и бус до всяких мелких предметов обихода, расчесок, мыльниц и т. п.

Оставалось только убедить руководство фабрики изготовить для меня партию нужных мне деталей.

И вот уж не думал, что мне так не повезет. получив отказ на одной из фабрик, я поехал в другую, потом в третью. Причем уже не только в московские. Но везде получал отказ

Причем не помогали ни разумные доводы вместе с демонстрацией готовой модели рюкзака, ни даже депутатский значок и награда героя труда.

Чаще всего я получал отказ просто потому что руководство не хотело связываться с чём-то новым. Другие явно ждали от меня чего-то, вероятно, взятки. Но так осторожно и витиевато давали об этом понять, что при всем желании заявить на них, у меня не было никаких адекватных для этого доводов.

В конце концов, я плюнул и вернулся в колхоз. Пора подключать тяжёлую артиллерию. И если даже здесь меня будет ждать неудача, то придётся выпускать их как есть, без лёгких пластиковых деталей. Уверен, уж Соколов-то, как умный мужик, возьмёт их в продажу и так.

Можно было, конечно, обратиться как раз к нему с просьбой помочь убедить какую-нибудь фабрику всё-таки сделать, что мне нужно. Но мне не хотелось лишний раз прибегать к его связям.

Тем более, что была возможность и получше. Говоря о тяжёлой артиллерии, я практически буквально имел в виду именно это.

Вместе со всеми рюкзаками я собрался и поехал в Тулу к генерал-майору Луценко.

Договориться с ним сейчас о встрече для меня было проще простого.

— С какими новостями ко мне? — улыбнулся он, пожимая мне руку в своём кабинете.

— С отличными, — также бодро ответил я, — привёз вам подарок.

— Подарок? — как-то сразу напрягся он.

И тут я понял, что мои слова можно воспринять превратно. Судя по реакции, Василий Тихонович, как и я, ко взяткам относился строго отрицательно. Так что я поспешил пояснить:

— Во время последнего похода по лесам с нашим поисковым отрядом, мне пришло в голову несколько идей, которые я поспешил воплотить в жизнь. Хочу поделиться ими с вами. Уверен, вы тоже захотите наладить массовое производство таких рюкзаков, какой прямо сейчас находится у меня за спиной. Вы же уже заметили ремни?

Я расстегнул грудной и поясной ремень и снял с себя рюкзак, после чего сразу протянул ему.

Луценко с интересом принялся его изучать.

— Выглядит необычно. И эти защёлки… никогда не видел ничего подобного.

Я сразу же начал объяснять ему все преимущества моего рюкзака, а он понимающе кивал. Я видел, что мои доводы ему понятно. Оставалось последнее:

— Вот только, чтобы модель стала ещё удачнее, мне нужны пластмассовые детали, но все, способные их сделать, фабрики, на которых я побывал, ответили мне отказом. Но, уверен, если это будет необходимо для нужд армии, то никаких проблем не возникнет.

— Но зачем? — удивился Луценко, — металлические детали более прочные и крепкие. Не думаю, что их надо менять.

— Тут вы правы. Но пластик тоже может быть очень крепким. И, к тому же, он гораздо легче, не подвержен ржавчине и менее травмоопасен. Да и никто не мешает изготавливать такие рюкзаки в нескольких вариантах, в зависимости от конкретных нужд.

Так мы продолжали обсуждать плюсы и минусы моей задумки ещё целых два часа. За это время, Луценко успел вызвать по одному почти весь свой старший офицерский состав и показать каждому из них мою экспериментальную модель. Отзывы были сплошь восторженными.

— Ну что ж, вы правы, товарищ Филатов. Нам такая вещь просто необходима. Давайте мы с вами поступим следующим образом: вы оставляете мне образцы, пять, а лучше десять рюкзаков и пишете обстоятельную сопроводительную записку. И готовьтесь к тому что скоро придётся вам ехать в Москву… В Министерство Обороны! — со значением добавил он после паузы.

Глава 17

Ждать долго нам не пришлось. Подав запрос в московский архив, Олег Михайлович довольно быстро получил ответ и вот, стоял на пороге моего кабинета с бумажным листом. Он выписал всё, что только смог узнать о погибших.

— Два брата, погодки, — начал свой отчёт замполит, — Дроздов Игорь Яковлевич и Дроздов Анатолий Яковлевич.

Погибли они молодыми. Что есть двадцать три года? Второму так вообще, двадцать два. Во время войны на защиту Родины рвались мужчины и моложе. Приходилось взрослеть здесь и сейчас, и никак иначе. Кто, если не они. Так и воевали.

Что касается современности, то всё в будущем поменяется. В таком возрасте люди себя всё ещё ощущали детьми, пусть и взрослыми. Как же сильно с годами изменятся новые поколения.

Во время доклада он обмолвился об адресе проживания семьи. К счастью, жили они недалеко. Маленькая деревенька справа от Калуги, а значит можно ехать хоть завтра.

— Нужно семью их навестить, рассказать обо всем да спросить, как с останками поступать будем. Есть вариант захоронить их здесь, а быть может, забрать захотят, да похоронить рядом с другими родственниками. В общем, решение от родственников зависит. Вот, передай им, — он положил на стол два ордена Красной Звезды, которые мы так скрупулёзно вычищали от грязи, буквально въевшейся в награды под влиянием погоды и времени.

— Так вместе и передадим, — его жеста я совершенно не понял.

— Нет, Сан Саныч, езжай без меня. Я хочу, но не могу, — поспешил отказаться Олег Михайлович.

Такое решение показалось мне странным и нелогичным. Он так горел желанием узнать, как можно больше о наших героях, что буквально на следующий день с самого утра рванул в Москву, а сейчас дал заднюю. Но стоило мне задать ему прямой вопрос, как всё встало на свои места:

— Слушай, — его лицо стало донельзя серьёзным, — я и так нахлебался всего этого… — он выдержал паузу, но его мысль я уловил, — сколько через меня родственников тридцать лет назад проходило, уже и не сосчитать. Снова погружаться вот в это всё, мне бы не хотелось.

Он достал сигарету, предложил мне, скорее ради приличия, ведь уже знал, что я не курю. Услышав отказ, он со спокойной душой чиркнул спичкой и закурил.

— Приходилось каждый день похоронки разгребать, — продолжил замполит, — семьи солдат приходили к нам, волновались. Замы от таких отмахивались, а я вот не мог, всё помочь старался, по-человечески ко всем относился. Я тебе вот что скажу — без вести пропавший — намного хуже, чем погибший. Тяжело это, пойми, тяжело.

— Понял. Тогда всё решили. Ты и так достаточно для парней сделал и продолжаешь делать. Так что да, оставайся, проконтролируй всё как следует, а я сам к их семье съезжу.

— Кто знает, может они уже и не живут там, — пожал плечами Олег Михайлович, — но будем надеяться на лучшее.

— Надеемся, — кивнул ему я, всматриваясь в заветный адрес на бумажке.

Ехать сегодня было поздно, так что я решил перенести на следующий день. Уже дома рассказал Вите то, что удалось узнать. Он каждый день меня расспрашивал, надеялся, что наши герои не будут погребены безымянными.

— Так значит они были братьями? — его глаза немного покраснели, — Их же рядом со всеми похоронят?

— Всё от их семьи зависит. Но знаешь, пока я домой ехал, мне мысль одна пришла, если они позволят захоронить их здесь, то мы должны памятник двум братьям поставить.

Моя идея Вите понравилась. Более того, он даже вспомнил про разбившийся штурмовик и поинтересовался, можно ли его реставрировать. На что, я конечно ответил утвердительно.

Когда он узнал, что я собираюсь поехать на адрес, указанный как место жительства семьи, то как я и ожидал, попросился со мной. Решил и Маше предложить, но она отказалась от поездки. Говорит, что очень резко реагирует на чужое горе. Не пропускает через себя, а впитывает. Чувствительная она у меня, иногда даже слишком. В общем, так и поехали мы с Витькой вдвоём.

Дорога заняла у нас несколько часов. Сама деревушка, указанная в документах, была небольшой, да и условия, мягко говоря, такие себе, даже близко с нашим колхозом не сравнить. Как бы мне хотелось, чтобы по всей стране, в каждой деревне, пусть даже самой удалённой от сердца России, люди жили в таких же условиях, как живут мои колхозники. Мне кажется, что именно для этого я и здесь.

Проезжая мимо колодца, я увидел деда с длинной седой бородой. Клянусь, он еле ногами передвигал, но так или иначе, шёл с вёдрами.

Разве я мог проехать мимо? Пока Витька его развлекал, я помог набрать воды, затем мы вместе прошлись до его дома. По таким кочкам было бы плохой идеей везти воду в ведре, вот если бы был бачок, ну да ладно.

Дед этот раз десять поблагодарил меня и ровно столько же пожелал долгих лет жизни. Напоследок я назвал ему имя, фамилию и отчество, спросив не проживает ли по указанному адресу эта женщина. Старик кивнул.

— Галка то? Да, всё там же живёт! Правда я видел её последний раз недели эдак две назад, всё на здоровье жалуется, а уж я-то её как никто другой понимаю! Сам на три года старше. А вы ей кто? Слышал ни детей, ни внуков у неё не осталось.

Я не стал говорить ему по какому делу мы приехали, зато рассказал кем работаю, этого хватило, чтобы дед понял, что здесь мы по делу. Чтобы долго не искать дом Галины Борисовны, я попросил своего нового знакомого показать, куда нам ехать, и он с радостью подсказал.

* * *

Дом этой женщины, судя по всему, матери погибших парней, оказался в довольно плачевном состоянии. Женщину я ни в коем случаи не виню, жить в столь преклонном возрасте одной, без поддержки детей — дело сложное.

Мы постучались в окно, а затем прислушались. В открытой форточке до меня доносилось слабое поскрипывание пола. Идёт видать, медленно, но идёт.

— Ой, здравствуйте. А вы кто?

Так и началось наше с ней знакомство.

Я представился, но переходить к сути, разговаривая через форточку, не хотел. О таком только с глазу на глаз разговаривают.

— Вы заходите, чего на пороге стоять, — словно прочитав мои мысли, предложила старушка.

Я как зашёл, сразу с порога и увидел фотографии двух парней на стене. Это точно они. Молодые, красивые ребята. Как же горько, что война не щадит ни старых, ни молодых.

— Эх, внучок, и угостить тебя то нечем. Кто ж знал, что вы в гости придёте, — она с улыбкой погладила Витьку по голове, а сама уселась на кровать.

А дальше был долгий разговор по душам.

Были ли слёзы? Конечно были. Она, как и каждая другая мать, ждала своих сыновей и в тайне надеялась, что живут они где-то вдали, просто вернуться пока не могут. Как она мне призналась, только фотографии детей спасали её все эти годы. Сядешь рядом, выскажешься о наболевшем и словно камень с души упадёт.

Витька всё рядом с ней сидел и успокаивал, пока я обо всём рассказывал.

— Если бы не ваши сыновья, то меня бы сейчас не было. И моих друзей тоже. Я благодарен им, за жизнь и за мирное небо, — посматривая на фотографии сыновей Галины Борисовны заявил Витя.

— Верно, внучок, верно, — она приобняла его, — жаль одна я осталась. У старшего жена на то время была, правда жаль детей родить не успели, так бы хоть внуки остались, но тут как случилось. Она долго горевать не стала, другого жениха себе быстренько нашла. Я уж её не виню, молодая и красивая, семью хочется, чего ей ждать? Это вот я тридцать лет жду. Обидно лишь, что про меня она совсем забыла.

Старой морщинистой рукой она нежно сняла слёзы с лица, затем потянулась к двум орденам Красной Звезды, после чего прижала их к сердцу.

Когда речь зашла о захоронении, женщина долго думать не стала:

— Старая я уже, недолго мне осталось. Разве смогу я за их могилками ухаживать? А ведь они у меня лучшего достойны. Александр Александрович, вы говорите памятник им поставите, с почестями захороните. Может хоть другие люди поминать их добрым словом будут. Так что даю добро.

Ком горечи с трудом позволял мне выдохнуть. Я перевёл взгляд на фотографии сыновей, затем на прогнивший пол, а после и на пустые вёдра с водой.

Разве такая жизнь должна быть у матери героев?

Возникло резкое желание ей помочь, но даже если я схожу сейчас за водой или наколю ей дров на всю зиму, вряд ли это можно будет назвать помощью, которую она заслужила.

Все эти годы она ждала сыновей в родном доме, а теперь, после моего визита, ничего её здесь не держит.

— Галина Борисовна, а знаете что? Я предлагаю вам поехать с нами. Будете у нас в колхозе жить. И памятник сыновьям рядом будет, в любое время свожу вас, только дайте знать.

— Да кому я там нужна, сынок, — опустив голову тихо прошептала она.

— А я к вам приходить буду! — поддержал мою идею Витька.

— Хорошие люди нам всегда нужны, ещё как нужны! Не переживайте, колхоз у нас дружный, да и детей много, не соскучитесь. Дом я вам хороший подыщу, за это не думайте. Всё лично проверю, если где-то ремонт нужен — наши рукастые мужики сделают.

— Да как же я… — она с сомнением окинула комнату взглядом, — не могу я прям так. Нужно вещи собрать, а ведь мне даже сложить всё некуда.

— Это пустяки. Мы поможем вам всё собрать и в машину аккуратно уложим. Всё легче, чем вы думаете, — продолжал настаивать я.

Нет, ну правда. Это не дело её здесь одну оставлять. Впереди зима, а женщина не молодеет. И кто же ей поможет? Соседи? Так у них своих хлопот выше крыши.

В её глазах я мог прочитать сомнение. Всё-таки это сложно, бросить всю свою привычную жизнь и рвануть в неизвестность. Особенно для человека её возраста. Быта как такового у неё не было. Только одна маленькая грядочка за домом, а всё остальное сильно заросло травой. Всё же тяжело одной справляться.

— Сыночек, ну чего ты. Тут у меня всё есть. И кровать, и печка, а больше разве нужно мне? Всё честно заработанное, всё моё. Как же я без всего этого там буду?

— Обещаю, у вас будет всё необходимое и там. А если не понравится у нас в колхозе, я привезу вас назад, — бросил решающий аргумент.

— И с вещами мы вам поможем! Всё расставим, как было! — напомнил о себе Витя.

Деваться ей было некуда, уж больно я настаивал. Она, конечно, отнеслась ко всему скептически, но я дал своё слово, и я намерен его сдержать.

Подумав ещё немного, она согласилась. Всё же ей хотелось поучаствовать в погребении своих сыновей, проводить должным образом, да на памятник посмотреть. А там вдруг и останется у нас.

И вот, погрузив её немногочисленные вещи, мы отправились назад уже втроём. Вот так сюрприз колхозникам будет!

* * *

Теперь, когда все обязательства перед родственниками пилотов были выполнены, я бы даже сказал, что с лихвой, можно было приступать непосредственно к подготовке захоронения.

Кроме того, нам необходимо место под ещё одну могилу неизвестного солдата, ведь найденных останков становилось всё больше. И лишь очень малая часть была найдена вместе с документами.

К сожалению, наш сквер памяти уже вплотную упирался в жилые дома. И, чтобы расширить его ещё немного, пришлось бы выселять людей на какую-то другую жилплощадь.

Но свободных домов у нас в деревне уже не осталось, а те что строились, уже распределены по другим людям. Были, свободные квартиры, но кто захочет переезжать в квартиру из своего дома с участком? Может, раньше, когда в домах не было удобств, это могло быть актуально, но не теперь.

Так что я задумался о другом варианте. Нам нужно облагородить совершенно новый парк в другом месте. Да хоть даже в Свете Коммунизма.

Да и вообще, мне бы стоило почаще там бывать.

Несмотря на то, что я, разумеется, не забываю о своей второй деревне, и летом там активно будет строиться водопровод и канализация, вместе с ещё одним многоквартирным домом, но всё равно, работы там ещё непочатый край.

Решено. Новая аллея героев будет именно в Свете Коммунизма. Да, я рассчитывал на целую аллею. Начнём с лётчиков, а дальше посмотрим. Недостатка героев в СССР уж точно нет, и их подвиг надо помнить.

Осталось только решить пару нюансов. Но не менее важных. Пора вытащить из леса то, что осталось от самолёта и делать это придётся своими силами.

Поэтому я попросил Аллочку, чтобы она, как комсорг, собрала волонтёров. И их количество в итоге превзошло все мои ожидания. Я, конечно, рассчитывал, что найдётся несколько человек, но в итоге к месту крушения, мы отправились целой толпой из двадцати трёх человек.

Сначала я хотел отправить половину домой, но потом подумал и решил, что не стоит. Быстрее управимся. Конечно, чтобы перенести по частям ИЛ-2, хватило бы вообще человек пять или шесть.

Но ведь надо будет ещё очистить самолёт от земли, в которую он частично провалился с течением времени. Да и просеку до ближайшей дороги вырубить не помешает, ведь, несмотря на то, что все деревянные части самолёта уже сгнили, остов фюзеляжа всё ещё довольно массивный, и не везде мы с ним сможем протиснуться между деревьями.

И действительно, в назначенный день мы управились довольно быстро, и уже через четыре часа, то, что осталось от самолёта уже бережно хранилось в одном из наших ангаров.

И хотя сам памятник будет установлен в Свете Коммунизма, приводить ИЛ-2 в порядок придётся в Новом Пути. И тоже своими силами. Но и тут никаких проблем возникнуть не должно.

Конечно, самолёт мы пока не починим, но как минимум вернём ему былой внешний вид.

А вообще, насчёт полной починки я тоже думал. Да и с семьёй мы об этом разговаривали. Особенно эта идея запала в душу Вите. Он сразу начал меня уговаривать обязательно это сделать, ведь как здорово будет, если на девятое мая, у нас, как на настоящем параде пролетит над колхозом военный самолёт.

Тем более, что даже лётчики свои имеются.

Но, к сожалению, ресурсов на полноценную починку у нас пока не было, так что какое-то время самолёт простоит просто памятником. А вот потом, на его место в новом парке, мы установим уже каменную копию, а этот станет памятником живым.

А пока я мечтал и искал подходящих скульпторов, которые бы могли отлить фигуры лётчиков, слухи обо всём этом просочились много куда.

И вот в один из дней, у меня на пороге стоял человек, которого ну я совсем не ожидал увидеть.

— Прасковин Кирилл Петрович, — представился он, — я из Вторчермета.

— Слушаю вас, — пожал ему руку я.

Мне в тот момент даже в голову не пришло, для чего он приехал. Но он быстро перешёл к делу.

— Я слышал у вас здесь найдено больше тонны металлолома.

И вот тут я понял к чему он ведёт. И от возмущения у меня всё внутри аж заклокотало.

— О чём вы? — холодно спросил я, надеясь, что он поймёт свою ошибку отступит.

— Но как же… фюзеляж от военного самолёта. Он, как и любая находка на советской земле, является неделимой государственной собственностью, и его присвоение карается по закону…

— Стоп, стоп! — прервал я его, — никакой это не лом. Это будущий памятник героическим подвигам лётчиков прошедшей войны. Мы его восстановим и установим в новой аллее героев, которую уже начали проектировать.

Прасковин пожал плечами.

— Страна нуждается в металле. Промышленность — это основа для благосостояния любой страны. А памятник можно и из бетона отлить.

Да уж. И не поспоришь. Со своей колокольни он даже по-своему прав. Сбор металлов в это время, также как сбор стекла и макулатуры, имел большое значение для страны. Этим буквально заставляли заниматься даже пионеров в школе.

Но этот самолёт я им не отдам. Это наша история. Я и так знал, что очень много танков и другой военной техники было переработано в погоне за наживой в девяностые. Причём, даже специально взрывали танки, которые ещё были на ходу. Но новой власти до этого не было дела, а ведь вполне можно было найти им лучшее применение.

Я задумался. Конечно, мой депутатский значок давал мне возможность всё согласовать без особых, как я на то надеялся, проблем. Но почему бы не пойти навстречу и этому товарищу?

Видя, что я долго не отвечаю, он добавил:

— Разумеется, государство выплатит вам вознаграждение по стандартной ставке.

Да уж, я был, мягко говоря, не в восторге от его требований, но всё-таки решил сделать встречное предложение:

— Ладно, Кирилл Петрович, давайте так. Вы оставляете наш памятник в покое, а мы вместо этого всем нашим большим колхозом объявим сбор металлолома и поможем вам выполнить план по его сбору. Как вам такое?

— Ну… даже не знаю.

Видимо, для него шанс сразу забрать большой кусок лома выглядел гораздо соблазнительней, чем чего-то ждать и надеяться, что мы не подведём. Так что я решил помочь ему принять правильное решение.

— Ну вы же понимаете, что как для депутата верховного совета, у меня вряд ли возникнут проблемы при согласовании нашей инициативы, и зарегистрировать найденный фюзеляж, как мемориальный экспонат не составит большого труда. В принципе, я и так собирался этим заняться в скором времени, — немного приврал я, так как до его визита, я как-то даже и не подумал, что это необходимо.

На этом моменте он сдался:

— В таком случае, буду только рад нашему сотрудничеству, — кисло улыбнулся он.

* * *

Что ж, раз пообещал, надо выполнять. И на ближайшем собрании я объявил о конкурсе по сбору металлолома. Призами первым местам должны были стать несколько наборов свеженапечатанных книг. Планировались и поощрительные призы, чуть менее ценные.

Это всё, помимо обычной оплаты за лом, естественно.

С самолётом я тоже всё уладил официально, чтобы больше никто и не думал на него посягнуть.

Теперь оставалось дождаться его починки и открытия аллеи. Насчёт памятников и памятных табличек я уже тоже договорился.

Тем временем, наконец-то, прибыло оборудование для вязальной мастерской. А все необходимые материалы для изготовления конечного продукта мы уже подготовили.

И я с нетерпением ждал, когда уже наши красочные детские свитеры, шарфы и прочие предметы одежды с героями советских сказок и мультфильмов появятся не только в планах, но и в реальности. Уверен их ждёт оглушительный успех.

Глава 18

Дом для Галины Борисовны я выбирал с особой тщательностью. Во-первых, он должен находиться в Свете Коммунизма, поближе к могиле сыновей, так она сама пожелала, и я могу её понять. Во-вторых, возраст у неё уже приличный, мне очень не хотелось, чтобы она жила в доме без удобств. К счастью большая часть работ, связанных с канализацией и установкой водопровода была уже окончена, так что я довольно быстро нашёл подходящий дом.

Следующим шагом стал ремонт. Я же не мог заселить её в дом с выбитыми окнами и гнилым полом, совесть бы не позволила. Материалы на ремонт были, так что мне оставалось только найти рабочие руки. Но я скажу так, стоило мне подъехать к этому дому, чтобы осмотреть всё как следует, соседи тотчас сбежались.

Я так им и сказал, что в доме этом будет проживать мать наших героев, которым совсем скоро мы установим мемориал. Мне не пришлось ни за кем бегать, да что уж тут, даже просить не пришлось, колхозники сами вызвались помочь. Причём, как женщины, так и мужчины. Каждый из них желал внести свою лепту. Так что я достаточно быстро нашёл мужиков, готовых в свободное от работы время заменить гнилой пол и окна, включая другой мелкий ремонт. Женщины взяли на себя побелку, вынос старых и ненужных вещей, а также огород. Галина Борисовна успела рассказать про свою любовь к земледелию, так что, думаю, это её порадует. Две небольшие грядочки, скорее так, для души. Будущее соседки уже пообещали навещать женщину и помогать с хозяйством.

— Картошку мы сами ей дадим, помидоры и огурцы тоже. Пусть цветы здесь посадит или что-то простенькое, чтобы глаз радовало. По своей матери знаю, как люди её возраста не любят просить о помощи, так что мы постараемся быть внимательными, — пообещала одна из соседок.

— А мы с золовкой компоты закрываем, соленья разные на зиму готовим и варенье, — обратилась ко мне другая, — тоже поделимся, нужды испытывать не будет!

Сколько смотрю, всё не могу привыкнуть к доброте обычных колхозников. Бывают между ними ссоры, конфликты и разногласия, но, если беда придёт, всегда постараются прийти друг другу на выручку.

Это касается и Красной зари. Раньше они косо на нас поглядывали, слухи разные пускали, а меня так вообще терпеть не могли, но стоило им попасть в беду, как мы принялись всеми силами помогать. Тут уже не до личной неприязни было, нет, об этом даже никто не думал.

Совместное времяпровождение, забота о животных, общий быт и вот, наши отношения значительно улучшились. Всё-таки у меня получилось наконец-то расположить их к себе и не благодаря словам и пустым обещаниям, как делают другие, а я показал им на деле, что готов несмотря ни на что поддержать их в трудную минуту.

Так нас и сплотила общая беда.

В общем, пока мы совместными усилиями приводили в порядок дом для Галины Борисовны, я поселил её у нас, в Новом пути. Одна из соседок была не против оказать радушный приём женщине. Так что вот, пока так, а как с домом закончим, так будет ей сюрприз!

Но занимаясь всем этим делом, я понял, что таких одиноких стариков, как она, очень много, особенно в мелких деревнях. Их дети уже давно уехали в крупные города, пустили там корни, а если уж и навещают своих родителей, то крайне редко. Причины могут быть разные. А что старики? Они не жалуются на тяжелую жизнь детям, не принято у них своими проблемами других обременять, пусть и собственную семью.

Было бы неплохо открыть дом престарелых. Да, безусловно, это не самый идеальный выход из ситуации, но всё лучше, чем оставлять бедных стариков в одиночестве. С годами, увы, тело слабеет и заботиться о себе становится всё труднее, домашние дела не даются так легко, как прежде. А так, за ними будут ухаживать и оказывать своевременную медицинскую помощь, чего так не хватает в мелких деревнях. Одиноко чувствовать они себя тоже не будут, окружённые ровесниками, их родственники, а также персоналом центра престарелых. Но если и заниматься этим проектом, то точно с полной серьёзностью и ответственностью, ведь пожилые люди должны чувствовать себя комфортно. Увы, но горькие примеры современности не выходили у меня из головы. Нет, если за всем следить и не закрывать глаза на жалобы, то подобного безобразия не будет.

Мысль хорошая, но нужно сначала закончить с текущими делами, так что чуть позже я обязательно к ней вернусь.

* * *

Время шло и вот, за несколько дней до открытия мемориала мы успели закончить и с ремонтом.

Время тянуть не стал, хоть Галине и комфортно у нас, но всё же жить в чужом доме по правилам и устоям других людей утомляет. Поэтому проверив весь дом, я поехал в Новый путь за его будущей хозяйкой.

Какого было моё удивление, когда, по возвращению в отремонтированный дом, на этот раз вместе с женщиной, нас ждала целая толпа людей. Я вышел из машины и с наигранным осуждением взглянул на соседку. Она была единственным человеком, которому я успел рассказать о своих планах. Видать стоило мне уехать, как она подняла на уши весь колхоз.

Та со смущённой улыбкой пожала плечами.

Но всё же я не был против. Встретили её так, словно она здесь много лет прожила и просто отсутствовала длительное время. Даже с гостинцами пришли, и когда только они успели подготовиться? Несколько часов лишь прошло!

Подобное гостеприимство Галина Борисовна встретила со слезами на глазах, ей ведь всё казалось, что она никому не будет нужна, а тут столько людей и все хотят познакомиться. А я ей говорил, что люди у нас особые.

Когда мы наконец-то зашли в дом, от удивления женщина открыла рот. Для неё водопровод, ровно, как и канализация, казались каким-то чудом, да и на ремонт она сразу обратила внимание. Поняла, что для неё всё делали и поспешила поблагодарить. Я уж постарался, чтобы этот дом был лучше её прошлого, и я считаю, у нас получилось.

* * *

На открытые мемориала с последующим торжественным захоронением явились не только военные и жители Света Коммунизма, но и люди из других колхозов.

Сначала слово взял начальник училища, курсанты которого были в почетном карауле рядом со вновь открытым мемориалом. а потом уже я поднялся на трибуну.

— Товарищи, посмотрите пожалуйста наверх. Видите? Над нами мирное небо, а теперь вокруг себя. Вокруг стоят хорошие советские люди, наши друзья, родные и близкие. Мы с вами живём в замечательное время. Время, когда человек полетел в космос, когда каждый следующий год или месяц лучше чем предыдущий. Время, когда наша страна становится всё лучше и лучше.

И за то, чтобы мы могли жить, миллионы наших отцов, сыновей, братьев, друзей, миллионы простых советских людей отдали всё, что имели и даже больше.

И наша с вами задача, как потомков тех кто погиб, но не сдался и даже смертью своей победил самого страшного зверя в истории, не только жить и строить светлое будущее, но и помнить каждого, кто когда-то погиб. Потому что они погибли, чтобы мы жили!

Для этого мы организовали наш поисковый отряд, и для этого мы с вами сейчас стоим на этой площади перед памятником павшим героям.

А теперь товарищи, прошу почтить минутой молчания всех, кто пал в боях за свободу нашей Родины.

Во время минуты молчания колхозники вытирали с лица слёзы, а дети крепко сжимали в руках цветы.

Захоронение останков прошло с почётным караулом и отдачей воинских почестей, как и полагается, ведь покойные давали присягу верности Отечеству.

Сам мемориал, как мы и планировали, представлял собой гранитный постамент со стоящим на нём штурмовиком, пятиконечную звезду вечного огня и два мраморных бюста, смотрящих друг на друга. У Галины Борисовны нашлась фотография сыновей, сделанная на фронте незадолго до гибели. Вот её скульптор и использовал в работе.

В будущем, когда ИЛ снова сможет летать, а я собирался по-настоящему его отремонтировать, то его здесь сменит другой памятник, но пока что так.

Ну и бюстов тоже станет больше, я твёрдо для себя решил, что мемориал павшим лётчикам должен превратиться в аллею героев, и к ним будут добавляться новые и новые памятники. Так будет правильнее

* * *

Время шло, и, пока я ждал новостей от Василия Тихоновича насчёт наших рюкзаков, вязальная фабрика развернулась уже практически в полную мощь. Я не стал сразу рисковать и запускать в массовое производство свитера с рисунками из мультфильмов, сделав только тестовую партию. А пока, наши станки вовсю вязали вещи с героями русских народных сказок. Уж это-то точно народное достояние, и никто не придерётся.

И, хотя, авторское право в СССР не было таким зубастым, как в уже российском будущем и капиталистических странах, я всё равно не хотел без повода нарываться на конфликт, так что собирался сначала всё уладить.

Таким образом, назрела необходимость снова ехать в Москву, на этот раз на встречу с министром культуры. Этот пост сейчас занимала Екатерина Алексеевна Фурцева, и, хотя я знал, что это её последние годы как в должности, так и в жизни, а также, что она сейчас уже почти не имеет никакого политического влияния. Но, я полагал, что уж с делами, касающимися её министерства, она сумеет разобраться.

Проблем с тем, чтобы договориться с ней о встрече у меня не возникло, так что уже через два дня я ехал на поезде в столицу. И не один. Витя, у которого наступили летние каникулы, напросился со мной.

Маша осталась дома, но наготовила нам в дорогу столько, что хватило бы накормить весь вагон. У нас с собой были и блин, и пирожки, и яиц чуть ли не целый десяток. Положила она и овощей из теплицы. Даже не знаю, что на неё нашло, и как я это проглядел. Мы ехали-то всего на один день, и уже завтра к обеду должны были вернуться. Нам двоим точно столько не съесть, так что пришлось активноделиться с попутчиками.

А затем, когда с завтраком было покончено, и Витя собирался занырнуть в очередную книжку, я решил спросить, что он думает о жизни в колхозе и хотел ли бы он там работать и жить, или может в столице ему больше нравится? А может в Калуге?

Он задумался, а потом, тщательно подбирая слова, ответил:

— Возможно, тебя мои слова разочаруют… ведь я знаю, как ты стараешься сделать всё, чтобы молодёжь не уезжала из колхоза, и наоборот заманиваешь к нам молодых специалистов. Но, знаешь, я ведь не шутил тогда на Кубе. Я всерьёз хочу стать моряком. И, если вы с мамой позволите, то после школы я поступлю в мореходное училище.

Его лицо было до крайности серьёзным. Мне оставалось только развести руками.

— Может быть, я бы и впрямь эгоистично хотел, чтобы ты остался с нами рядом. Но ни я, ни Маша, не станем возражать, если это твой взвешенный и обдуманный выбор. А ты у нас парень со светлой головой. Так что нет сомнений, что ты отнесёшься к выбору профессии со всей ответственностью.

Витя активно закивал.

* * *

Москва встретила нас одновременно дождём и солнцем. Судя по лужам, ночью прошёл настоящий ливень, но сейчас в небе остались лишь совсем маленькие тучки, которые никак не мешали солнечной погоде. Да и радуга, была тут как тут.

Завернув во дворы, мы увидели, как полуголые ребятишки радостно резвятся в лужах. Я заулыбался вспомнив себя в далёком детстве и то, как весело было дурачиться под дождём. А заодно заметил, как внимательно смотрит на них Витя.

— Тоже хочешь искупаться? — подколол его я.

Но он серьёзно покачал головой.

— Это ведь негигиенично. Почему им родители такое позволяют? Я недавно читал книгу о микробах…

Далее он прочитал мне целую лекцию, во время которой я задумался о том, что хоть сын и прав, но иногда на него находят самые настоящие приступы ужаснейшего занудства. Но, что поделать. Никто не без недостатков.

Ещё дома мы договорились, что пока я буду заниматься делами, то закину сына в его любимую библиотеку, чтобы он не скучал, болтаясь без дела на улице рядом с министерством или в его коридорах, да и к Соколову в универмаг надо было заехать.

Этим решением, все были довольны, и, оставив Витю, на попечение библиотекарей, я поехал на встречу с Фурцевой.

Поздоровавшись, я не стал тянуть кота за хвост и сразу показал ей свитеры из нашей тестовой партии.

— На данный момент, это все модели, что у нас есть. Для начала мы взяли лишь несколько героев из мультфильмов, которые вышли в последние годы. Ну Погоди, Умка, Чебурашка, Винни Пух. Но, можно добавить и другие, тем более, что у нас отснято столько замечательных историй. Бременские Музыканты, Карлсон, Незнайка… и я пришёл к вам показать нашу задумку, а также рассчитывая на вашу помощь. Если вы сумеете уладить вопросы с Союзмультфильмом и другими нашими авторами, то мы сразу же начнём выпускать эту одежду на продажу.

Екатерина Алекссевна молчала, с интересом разглядывая яркие и детализированные рисунки на свитерах, а я продолжал говорить:

— Представьте, как будет здорово, если у советских детей появится возможность носить вещи с любимыми героями? Это ведь, ко всему прочему, и поднимет популярность и значимость того, чем занимается министерство культуры. Персонажи советских мультфильмов с экранов телевизоров несут подрастающему поколению разумное, доброе и вечное. И, сойдя с экранов, появившись на наших свитерах и других предметах одежды, они также будут продолжать нести свою воспитательную функцию, вновь и вновь привлекая внимание к этим историям и их героям.

Проговаривая эту пафосную тираду, я не мог не вспомнить про волка, со всеми его пороками, но он всё-таки отрицательный персонаж. И вслух я, разумеется, ничего про это говорить не стал.

Моя речь Фурцевой, очевидно, понравилась, как и наши свитера, так что думала она недолго, с удовольствием взяв на себя обязанность уладить все вопросы.

Так что покидал я министерство в хорошем настроение. Ну а теперь, пора к Соколову.

Конечно, я не собирался предлагать ему реализовать нашу одежду в его гастрономе, речь ведь не о продуктах. Но этот человек знал, возможно, всех торговых деятелей в столице. И с его помощью я рассчитывал избежать возможной волокиты, недоверия или ещё каких-то вопросов, которые могли бы возникнуть, приди я в ЦУМ просто так, сам по себе.

Увы, но в этом мире связи решают очень много. А времени на проволочки у меня не было.

— Сан Саныч! — встретил он меня с радостной улыбкой, — ждал вас с нетерпением. Ваши идеи ещё никогда меня не разочаровывали. Что вы хотите предложить на этот раз?

Я показал ему свитера. Как с героями русских народных сказок, так и персонажами мультфильмов.

Увидев их, он сразу же изменился в лице.

— Да… жаль, я не могу сам организовать продажу этих вещей у себя в гастрономе. Думается мне, товарищ Филатов, вы опять придумали хит. Может быть даже похлеще ваших коктейлей.

— Я так понимаю, это значит, что вы познакомите меня с директором ЦУМа?

Он кивнул.

— И ЦУМа, и ГУМа, и универмага Москва. Если только вам хватит производственных мощностей, чтобы снабдить все эти магазины, то вскоре ваша одежда будет продаваться повсюду. Это я вам могу гарантировать.

— Я собираюсь сесть на поезд до Калуги уже завтра утром. Сегодня мы можем переговорить с кем-то из них?

— Это совсем не обязательно. Просто оставьте мне пару моделей, и я всё улажу. Лучше потратьте это время на то, чтобы максимально нагрузить работой ваши машины. Вам нужны бесперебойные поставки сырья и, возможно, что даже работа в две смены. Я знаю, что у вас пока что не очень большая фабрика, так что постарайтесь выжать из неё всё возможное.

Мы попрощались, а я задумался. Идея с двумя сменами рабочих не такая уж плохая. Возможно, стоит действительно дать объявление в Калуге о поиске новых специалистов. Как раз на обратном пути туда и заеду.

Что ж, с делами в этот раз я управился довольно быстро, так что весь вечер мог провести с сыном, что я и сделал. Мы отлично провели время, успев и в книжный магазин заскочить, и мороженым наесться. После чего поехали в гостиницу. А утром, как и планировали, сели на поезд. Надеюсь, что даже когда Витя станет моряком и, возможно, побывает во многих других странах, ему каждый раз будет также приятно возвращаться в наш Новый Путь, как и мне сейчас.

Глава 19

Вернувшись домой, я как всегда моментально включился в работу. Ещё в Калуге, я сразу же, чтобы время не терять, заехал в местную газету, где договорился о том, что моё объявление о поиске новых рабочих выйдет в следующем выпуске.

А заодно заехал к местным поставщикам сырья для нашей фабрики и предупредил, что в ближайшее время мне может понадобиться больше ресурсов.

Успех своего нового начинания я считал уже решённым делом, так что и впрямь стоило подсуетиться, чтобы успеть получить от неё как можно больше, прежде чем мою идею не подхватят по всей стране.

А то, что так и будет, я не сомневался. Герои мультиков и сказок, мне не принадлежат, а значит товары с их изображениями может делать кто угодно, кто, как и я, сумеет договориться с министерством культуры. А повода кому-то отказывать, после того, как разрешили мне, у Фурцевой уж точно нет никакого. Скорее наоборот, чем больше фабрик начнут выпускать что-то подобное, тем выше популярность, а соответственно и значимость как союзмультфильма, так и министерства культуры тоже.

Не сомневаюсь, что на каком-нибудь докладе, всё это будет подано, как исключительно их заслуга.

Но мне, честно говоря, не жалко. Я вообще за здоровую конкуренцию и всегда очень надеюсь, что глядя на меня, и в других колхозах председатели начнут шевелиться и делать что-то полезное.

Как-никак, а я не могу разорваться и поспеть сразу везде.

Сам же я уже задумал ещё одно предприятие, хотя для полноценной его реализации нужно много времени.

Но мне данное направление казалось очень даже перспективным. Да и просто хотелось иметь своё рыбное хозяйство, что уж скрывать.

Особенно манила радужная форель. Это и вкусно, и выгодно. Хотя и повозиться с ней придётся.

По большому счёту у меня вообще было всего два варианта, кого разводить, это либо карп, либо форель. На них всегда есть спрос, и технологии разведения давно отработаны. В будущем так точно.

И, честно говоря, с карпами было бы проще. Но форель есть форель. Конечно, я хотел сделать ставку на неё.

Хотя в идеале было бы сделать пруды для обоих видов рыб.

Рыть водоёмы я планировал в Свете Коммунизма, там больше неудобий и другой земли не входящей в сельхозоборот. Конечно, чаще всего, они тоже распахиваются. но сейчас ситуация этого не требовала, и эти сотни гектаров использовались для выпаса как колхозного стада, так и скотины простых колхозников. В следующем году, с пастбищами будет похуже, но я намеревался компенсировать это другими кормами, которых у нас должен образоваться некоторый избыток.

Новый Путь уже давно использовал каждую пядь свободной земли. Хотя, в следующем году, надо бы пересмотреть наши посадки. Я планировал и дальше расширять наше тепличное хозяйство, так что можно, пожалуй, и сократить пару-тройку полей.

Но вернёмся к рыбе. При успехе, это будет не просто выгодно, но и вдохнёт новую жизнь в мой второй колхоз. Там тоже появится хозяйство, которым может похвастаться не каждый колхоз, и которым можно будет гордиться. Это наверняка поднимет моральный дух колхозников, вдохновит их работать лучше и создаст какое-то количество рабочих мест для новых специалистов.

Также, в моём начинании, как нельзя кстати было то, что у нас повсюду были вырыты артезианские скважины. Я вполне мог использовать эту воду для прудов, но первым делом стоило отдать её на экспертизу, что я и сделал.

Вот только результаты хоть и пришли быстро, но неутешительные. В нашей воде слишком много железа. Форель в таких условиях выжить не сможет.

Однако, это хоть и делало задачу по созданию подходящего пруда сложнее, но отнюдь не превращало её в невыполнимую. Я знал, что эту проблему можно было решить при помощи замкнутой или оборотной системы водоснабжения.

Для этого придётся выкопать несколько прудов отстойников, где вода будет очищаться естественным путём.

Говоря проще и опуская некоторые излишние подробности, нам понадобится артезианская скважина, из которой вода поступает в градирню, из неё она заполняет очистные пруды, связанные между собой. Благодаря этой нехитрой системе, вода будет насыщаться кислородом, падая с градирни, а затем и в прудах продолжать этот процесс и очищаться благодаря водорослям, планктону, бактериям и биофильтрам. Всё это вместе делает своё дело, и воду дальше можно будет пускать в мальковые металлические бассейны, где молодь будет спокойно развиваться до момента, когда её можно будет выпустить в головной пруд, который естественно тоже будет выры отдельно, и хоть он и останется по-прежнему загрязнённым железом, подросшие и окрепшие рыбы уже не будут получать от него такого вреда и продолжат дальше набирать вес.

Отработанная же вода из мальковых бассейнов стекает в специальный лоток, откуда электронасос постоянно перекачивает её в один из очистных прудов, где она тем самым включается в водоворот.

Есть свои тонкости и в правильном устройстве головного пруда. Форели нужна проточная вода, соответственно лучшим вариантом будет сделать его длинным и узким. В то же время, она не любит высокие температуры, а значит придётся вырыть его глубиной примерно пятнадцать метров. Чтобы даже в летнюю жару, рыба легко могла от неё спрятаться.

Есть и другие сложности. Форель не размножается в неволе естественным путём. А значит нужно быть готовым к тому, что либо придётся постоянно закупать мальков, либо наладить выращивание оных в специальных инкубаторах, перед этим принудительно извлекая икру самок и семя самцов и смешивая их самостоятельно.

Учитывая количество таких тонкостей, моя затея не была лишена определенных рисков, но я верил, что у меня всё получится как надо, и, возможно, уже в следующем году мой пруд начнет свою работу.

Пока же мне нужно было получить все необходимые разрешения и согласовать планы.

А, учитывая уже мои планы по расширению тепличного хозяйства и по созданию нового рыбхозяйства, перед нашим колхозом остро встала необходимость наращивания энергетических мощностей. Той энергии, что мы получали сейчас едва ли хватит даже на что-то одно.

А значит пора строить собственную электростанцию. Тем более что это проект областного значения, и как и любое инфраструктурное строительство даст толчок развитию не только нашему колхозу но и всему югу области.

Да и не только ей. Наши брянские соседи тоже только спасибо скажут.

Вот только и земля не резиновая, даже если в следующем году место под обычные, не тепличные посадки урезать, то всё равно не хватит. К тому же выводить землю из сельхозоборота мне никто не позволит. Это только на первый взгляд председатель колхоза хозяин на своей земле, на самом деле, над ним стоит целая куча районных и областных чиновников.

Так что нам нужно расширяться. И единственной возможностью для этого я видел лесной массив между Новым Путём и Красной Зарёй. Часть леса придётся вырубать.

Тем более что он получил очень серьезный урон от прошлогоднего пожара и так толком и не восстановился. Сухостой мы, конечно, вырубаем, но в частном порядке.

А вырубка этого леса вообще напрашивается по многим причинам, например, очень велика вероятность того, что здесь появятся вредители деревьев, те же жучки короеды и прочее.

А если составить экономическое обоснование не простой вырубки, но еще и использования освободившихся площадей, то проект одобрят почти наверняка.

И учитывая то, какими темпами развивается наш колхоз и то, что мы наверняка перевыполним планы текущего года как по валовой прибыли, так и по всем отдельным показателям, таким как объёмы переданного государству зерна всех видов и плодоовощной продукции, то вставлять палки в колёса мне не должны, скорее наоборот. Не зря же Косыгин мне тогда говорил, что нужно немного продержаться и дальше будет легче.

* * *

Лето в самом разгаре, и мы с Машей заметили отсутствие некоторых соседских детей. Даже тише стало, чем обычно. И причиной тому летний лагерь.

Витя всё это время молчал, даже не напоминал про наш уговор. Волнуется видать, но ничего, я уверен, что хороший лагерь способен исцелить его травму. Ведь если так подумать, он сможет найти там друзей и товарищей, а парень он у нас общительный.

Я и сам до сих пор с трепетом вспоминаю свой первый летний лагерь. Опасные ночные вылазки, в тайне от вожатых, песни у костра, медленные танцы и вытекающие из этого знакомства с девочками, обычно заканчивающиеся первой влюблённостью.

И раз мы с Витей договорились, что лагерь будет рядом с домом, то я успешно нашёл один в Ульяново, буквально в паре часов езды от дома.

Только вот для начала стоит в него отправится на разведку и убедиться, что он нам подходит. Я же не могу подвести Витю после всех наших разговоров.

Я позвонил в лагерь. Трубку взяла молодая девушка и, по её словам, директор ненадолго уехал, но в течении нескольких часов вернётся назад. Она предложила перезвонить позднее, но я предпочитаю решать все вопросы лично, поэтому предупредил её о своём скором визите.

На фоне, к слову, были отчётливо слышны детские возгласы. Это мне порадовало и обнадёжило, лагерь живёт активной жизнью.

Закончив все свои дела, я сел в козлика и отправился на разведку. Несмотря на близкое расположение этого лагеря, мне о нем ничего не известно. Только слышал, что такой лагерь есть и пользуется спросом у моих колхозников, но ничего. Личное посещение, осмотр места и общение с работниками, даст мне полную картину происходящего.

Грунтовая разбитая дорога, с множеством крупных ям, не так сильно меня удивила, как явно недокрашенный старенький забор, а ведь это только начало. Ладно, посмотрим, может первое впечатление обманчиво? Главное ведь комфорт для детей.

Я вышел из машины и подошёл к воротам, где меня уже поджидала вахтёрша. Поняв, кто перед ней, она даже занервничала. Как известно, для депутата все двери открыты, так что вопросами она меня засыпать не стала, но я посчитал нужным ввести её в курс дела, рассказав, что я планирую отправить своего сына в этот лагерь, а сам, пока что, приехал к директору. Этого хватило, чтобы расположить её к себе.

— Давайте я тогда быстренько провожу вас, — с улыбкой предложила она.

— Не стоит. Вы просто покажите, куда мне идти, а я сам. Пройдусь заодно, посмотрю, что тут у вас да как.

Настаивать она не стала.

— Тогда вам прямо по дорожке, — указала женщина рукой, — дойдёте до столовой, а там поверните налево.

Я поблагодарил её и направился в указанном направлении, правда чуть медленнее, чем стоило, ведь меня не покидало желание всё досконально осмотреть.

По пути мне встречались беседки, в которых одни дети что-то рисовали, а другие играли в шахматы. Атмосфера, в целом, стояла дружелюбная. Дети определённо были довольны своим времяпровождением.

— Здравствуйте! — послышался голос мальчугана позади меня, — Вы чей-то отец? Проведать приехали? Я здесь всех знаю, могу вам помочь, вы только скажите, какой отряд.

— Здравствуй, — с улыбкой ответил ему, — я приехал на лагерь посмотреть, хочу сына своего сюда отправить.

— А, вот оно как. Я уж думал случилось чего, родительский день ведь только завтра будет.

— Слушай, а тебе как, нравится здесь? Ребята не обижают? — поинтересовался я. Кто ещё, кроме как один из детей, сможет рассказать мне правду.

— Нет, — моментально покачал головой мальчик, — у нас ребята дружные. Друг за друга горой! Я уже второе лето здесь провожу, мне очень нравится.

— Рад слышать.

На этом наш разговор не закончился. Мальчуган, по имени Антон, оказался не так прост. Его взгляд сразу же упал на знак депутата, но это ничуть не смутило мальчика, он наоборот, увязался за мной следом, всё расспрашивая о Витьке, не забывая нахваливать при этом лагерь.

Какого было моё удивление, когда я наткнулся на ржавые металлические основания кровати, небрежно брошенные возле домика, где спали дети.

— Мы здесь часто с ребятами прыгаем! — с улыбкой до ушей поведал Антон, — Ещё кирпичи подкладываем, чтоб повыше было! Но это только так, когда никто не видит!

Ага. Значит батут устроили, проказники. Чем выше, тем детям веселее прыгать, но вот дело это опасное. И что только кровати здесь делают? Почему их никто не убрал? На эти вопросы Антон тоже сумел ответить. Оказалось, что поломанные кровати заменили лишь несколько дней назад, а старые, почему-то, не спешат убирать…

Становилось всё интереснее.

Заглянув в один из домиков, где обычно спят дети, я понял, что менять нужно не только кровати, но и матрасы с подушками. Вот садишься на кровать, а словно на пружинах сидишь. И как только дети на них спят? У меня бы после такой ночи спина ныть начала. Вдобавок ко всему, в этом домике не работал свет.

Лагерь явно старенький и требует ремонта. У меня накопилось достаточно вопросов, так что я попрощался с мальчишкой и направился прямиком к директору лагеря.

* * *

— Александр Александрович? День добрый! — стоило мне зайти в кабинет, как пожилой мужчина буквально подпрыгнул с места, — меня уже предупредили, что вы приедете. Как раз вас и ждал!

Слегка полноватый мужчина подошёл ко мне и притянул руку:

— Лебедев Евгений Павлович! Я о вас наслышан, признаюсь, мне очень приятно с вами лично познакомиться!

— Взаимно, — пожав руку ответил я.

Он предложил мне пройтись по территории лагеря, но я признался, что уже и без того увидел достаточно.

— Собственно объясните мне, Евгений Павлович, почему в находящимся под вашим контролем детском оздоровительном лагере я наблюдаю серьёзные нарушения? Разве наши дети должны спать на жёстких кроватях? Это такой оздоровительный эффект лагерь оказывает? Не слышал я, чтобы подобное благотворно влияло на спину! К слову о кроватях, может вы избавитесь от тех развалюх, на которых дети прыгают? А вдруг упадут на землю, сломают себе чего. Это же не шутки! Вы извините, конечно, но судя по старой потрескавшейся краске, лагерем уже давно не занимаются.

Отчитывать мужчину, который мне годился в отцы, было довольно неудобно, но то, что я успел увидеть, не вписывалось ни в какие рамки.

— Александр Александрович, я понимаю ваш гнев, я сам крайне недоволен происходящим. Я тоже отец, у меня и внуки уже есть, и я хочу детям лучших условий, уж поверьте. Вот, взгляните на эти документы, — тяжело вздохнув, директор достал папку с документами и продемонстрировал чертеж будущего бассейна, — Смотрите, вот утвержденный план строительства бассейна и смета на него. Нам и ремонт обещали, вот, всё в документах есть. Но фонды выделять нам обещали только в конце пятилетки, не раньше.

Я внимательно изучил документы. Евгений Павлович говорил чистую правду. Да и не похож он на того, кто будет мне лгать.

— Где-то мы с сыном что-то ремонтируем, где-то работники помогают, но Александр Александрович, мы ведь не всесильны. Кое-где с проводкой беда, а я в этом совсем ничего не понимаю, профессионал нужен. У нас тоже работа есть, семьи, а это так, если свободное время появляется. Я и личные письма отправлял, просил кровати заменить, матрасы и другие крайне необходимые вещи, раз ремонт только через пять лет, то хотя бы это, но знаете, как-то и не спешат даже.

Ситуация меня крайне возмутила. Чем же таким важным заняты в исполкоме, раз даже комфорт наших детей их особо не волнует? Сам вижу, что много средств здесь не требуется. Речь не идёт о баснословных деньгах. Так в чём же проблема?

— Вы не против, если я возьму с собой документы? Поеду в исполком и побеседую насчёт вашего лагеря, очень интересно, как они всё объяснят.

Глава 20

Уже в исполкоме, Виктор Сергеевич, заместитель председателя по капитальному строительству, внимательно меня выслушал, после чего с сочувствием покачал головой, словно проблема и правда ему близка.

— Александр Александрович, вы правы, но не переживайте, оздоровительный лагерь третий на очереди, — заверил он.

— Третий? А можно как-то пораньше? Всё же он не требует больших финансовых вложений и времени.

— Нельзя, — сухо ответил Виктор Сергеевич, — всё запланировано, фонды уже выделены на строительство двух важных объектов.

— Так прошу вас, расскажите, что это за такие «важные» объекты, раз это дело требует столько времени. Целых пять лет, напоминаю вам!

— Смотрите, на данный момент фонды выделены под строительство нового горкома в Козельске, — не спеша начал он, — а после горкома у нас запланировано строительство больницы. Как вы понимаете, Александр Александрович, эти два объекта действительно важны для людей.

— Стоп, стоп, стоп! Вы про больницу новую сказали, это где? В Козельске?

— Да, именно там!

— А что с ней? Я ведь лично всё видел, ещё в прошлом году, когда приезжал со своими колхозниками. Мы всё в порядок привели, своими силами, — этот момент действительно меня удивил. Что могло произойти с больницей за такой короткий промежуток времени?

— Александр Александрович, — по лицу Виктора было видно, что этот разговор ему наскучил, — ещё в семидесятом году поднимали вопрос о том, что больница находится в аварийном состоянии и требует срочного вмешательства. Так вот, мы отправляли комиссию, и та выяснила, что да, действительно, крайне необходимо строить новую. Конечно и это решение заняло время, но фонды уже выделены, и я с уверенностью вам заявляю, строительство скоро начнётся! Осталось всего ничего — произвести геологическую разведку, выбрать подходящее место и всё, можно приступать! — свои слова он закрепил широкой улыбкой и уверенным ударом по столу.

Но меня это странное строительство не так сильно радовало, как его, ведь больница, как мне казалось, теперь в хорошем состоянии. Да и вообще, проблем в ней не так много было, чтобы вот так сразу да новую строить. Нет, что-то здесь не ладно…

— Виктор Сергеевич, а что со старой больницей будет?

— Старая? Дык мы её закроем! — не растерялся тот, — Она ведь всё равно не соответствует требованиям.

— Вы сами там хоть раз были? Вы больницу видели своими глазами? Она полностью соответствует всем требованиям, что за чушь вы мне городите! — на этом моменте я уже не выдержал. Сколько сил и времени мы потратили, чтобы привести её в порядок и для чего?

Виктор тут же понял, что ляпнул что-то не то, поэтому немедленно попытался исправить ситуацию:

— Александр Александрович, послушайте, — он ненадолго замер, словно раздумывая над тем, что сказать, — ранее вставал вопрос о том, что старую больницу можно превратить в зубную поликлинику. Скорее всего так оно и будет, так что не переживайте. Правда сейчас оборудования у нас нет, так что в лучшем случае — это будет ещё через пятилетку.

Он пытался меня успокоить, но выходило так себе. Своё возмущение я скрывать не стал, поэтому сразу же рассказал ему о том, что мы сделали для больницы, причем в мельчайших подробностях.

Разговор выдался не лёгкий, но как итоге, Виктор Сергеевич был загнан в угол.

— Послушайте, Александр Александрович, я вам верю, но что насчёт писем от граждан? Знали бы вы, сколько нам их пришло!

Даже этому было логическое объяснение. Несмотря на то, что мы всё сделали, но бумажки то остались. Никто не отменял уже отправленные жалобы граждан. А там кто знает, получили письма, сложили в дальний ящик, а достали только через полгода. Так оно и бывает.

— Видимо вы не обладаете актуальной информацией, раз даже не знаете, что у вас на земле творится! Всё было сделано ещё в прошлом году. И чем вы только здесь занимаетесь? Штаны просиживаете?

Мужчина побагровел. То ли от гнева, то ли от стыда. Ответить же мне он так и не смог.

— Что ж, собирайтесь! Давайте вместе проедемся до больницы и всё проверим. В ваших же интересах согласиться.

Он прекрасно понимал, какие проблемы, при особом желании, я смогу ему создать, так что пришлось согласиться.

Виктор Сергеевич, как и ожидалось, попытался выторговать у меня несколько дней, рассказывая, как много важной работы ещё нужно сделать за сегодня, но как итог, через пятнадцать минут сидел у меня в козлике.

Раз взялся за этот вопрос, то решить я его намерен быстро.

* * *

В больнице встретили меня радужно, каждый, кто проходил мимо, считал своим долгом поприветствовать председателя Нового пути, что только злило работника исполкома. Выслушав хвалебные отзывы о ремонте от работников, Виктор Сергеевич сказал:

— Знаете, я всё же предпочитаю верить глазам, а не ушам.

— С каких это пор? Хотя, верно. Письма же вы глазами читали, — съязвил я.

Мы обошли всю больницу, заглядывая в каждый её уголок. Он хоть и пытался, но так и не смог найти ничего, что свидетельствовало об аварийном состоянии здания. Когда сомнений в моей правоте у него не осталось, он признался:

— Да, вы правы, больница в хорошем состоянии. Я прямо-таки удивлён, совсем не так, как в письмах. Но Александр Александрович, чего вы от меня хотите? Я здесь бессилен. Фонды уже выделены, всё было учреждено на съезде. Даже если я захочу, то ничего не смогу изменить, — он вздохнул, — двойная работа получается, но что поделать, партия сказала надо.

Поняв, что договориться у меня с ним не получится, у меня остался только один выход — обратиться к секретарю ОБКОМА.

* * *

Сил бороться с этим безобразием у меня уже не было. Стоило мне войти в кабинет секретаря, как я с порога задал провокационный вопрос:

— Вот скажите, кому принадлежат выделенные из фондов средства?

— Народу, — уверенно ответил секретарь, — а что случилось?

— Верно, народу. Я тут узнал, что в планах строительство новой больницы в Козельске, так вот, я пришёл вам доложить, что в ней нет никакой необходимости, так как прежняя полностью соответствует всем требованиям.

— Да, мы знаем, — абсолютно спокойно, словно ни в чем не бывало ответил он, — но делу давать задний ход мы не стали, стоматологическая поликлиника ведь нужна.

— Так это одна из причин? Вы что, только из-за стоматологии всё проглотили? У вас ведь даже оборудования нет, а когда оно вообще появится? Через пять лет? И то не факт! Так может вы потом и построите стоматологию, когда всё точно будет. К чему разбазаривание народных денег? У нас и без того есть на что их потратить!

Что только в головах у людей? Кто вообще мог в здравом уме принять такое решение. Ладно если бы действительно не знали, как дела обстоят в больнице, но нет же, секретарь сам признался, что уже давно всё известно.

— Строительство вот-вот начнётся, было бы очень странно, так резко сворачивать проект. Над этим вопросом нужно хорошо подумать, товарищ председатель.

Смысл этой фразы я прекрасно понимал. Вроде и кажется, что человек будет чем-то заниматься, пытаться как-то вопрос решить, но на деле, стоит мне выйти из кабинета, как из его головы напрочь вылетит наш разговор.

— Хорошо, — кивнул я, — даю вам ровно один день, думайте, а если ничего не надумаете, то я пойду выше, пусть вам помогут в принятии этого «сложного» решения.

Секретарь изменился в лице, а я же в свою очередь молча вышел из кабинета. Всё решили, продолжать разговор нет смысла. Один день, не более. Пусть думает.

* * *

На следующий день, буквально за несколько часов до ухода с работы, когда я уже мысленно готовился к более крайним мерам, раздался стук в дверь.

На пороге оказался он, секретарь ОБКОМА.

Видимо то время, что я ему выделил на «подумать», действительно принесли свои плоды. Мужчина признался, что трата средств действительно кажется ему нецелесообразной, поэтому план по строительству новой больницы было решено свернуть и пойти дальше по списку.

— Третьим был лагерь, сразу после больницы, верно? — на всякий случай уточнил он.

— Да, именно так.

Так мне и удалось выбить фонды для лагеря.

Но помимо этого, передо мной стояла задача едва ли не сложнее. Раздумывая об электростанции, о тепличном и будущем рыбном хозяйстве, также о двух своих деревнях, я понимал, что мы вплотную подошли к необходимости не просто строек, которые затыкают сиюминутные дыры, а к вопросу о глобальной большой стройке, продуманной от и до. Такой, которая преобразит жизнь моих людей и выведет её на новый, существенно более качественный уровень.

В общем, я задумал целый проект посёлка городского типа нового типа. Тавтология, но иначе не скажешь.

Чем он должен отличаться от других посёлков? А тем, что всё в нём должно быть выверено до мелочей. Всё для удобства и эргономичности жителей, для чёткой налаженной работы, где каждое здание будет на своём месте, и где будет всё необходимое. Широкие дороги с прицелом на будущее засилье автомобилей, дома с высокими потолками и панорамными окнами, весь соц. пакет, в виде больниц, школ и детских садов. Большой универмаг и дом культуры с достаточным количеством просторных помещений, чтобы с комфортом вместить всё то, с чем наш клуб уже не справляется, само собой с кинозалом на несколько сотен мест. Большая библиотека с обширным выбором книг, бассейн, зелёная зона с парком, детскими и спортивными площадками, а также местами для выгула собак.

И всё это на прямых, как стрела улицах с хорошим асфальтом. Таких, чтобы и на общественном транспорте — одно удовольствие ехать, да и велосипедные дорожки не помешают.

Нужно спроектировать и построить такие посёлки, чтобы люди мечтали в них жить. А, если квартира в таком, станет поощрением для ударников, то, я уверен, что и работать многие начнут гораздо усерднее.

Да, такой проект пока имело смысл начинать только в качестве экспериментального, чтобы был шанс получить на него фонды. Но, даже если не получится, я всё равно намерен был довести дело до конца, уже на личные средства колхоза.

Благо, дела у нас шли превосходно. Мы уже оправились от последствий прошлогоднего поджога и теперь как хозяйство, так и производство только набирало обороты.

Наша фабрика работала в две смены и едва успевала поставлять одежду в Москву. А хотелось-то не только на нужды столицы работать, но и потребности других городов тоже закрывать, хотя бы частично.

Поэтому я совсем не возражал, когда к нам начали приезжать люди из других колхозов и фабрик, чтобы перенять наш метод.

В то же время, мы начали думать над дизайнами вязаной одежды и для взрослых тоже.

И перед тем как искать новых специалистов, я решил снова обратиться к нашей Ульяне Шишкиной, с которой мы разрабатывали выкройку рюкзаков.

Мне уже тогда понравилось с ней работать, так что было очень интересно, что у неё получится, если дать ей полную свободу творчества.

И она не подвела. Уже через две недели у меня на столе был целый альбом эскизов, среди которых мы вместе выбрали лучшие.

Я ставил перед ней цель сделать одежду не только удобной, но и яркой, но главное придать ей больше индивидуальности, чтобы люди с самыми разными характерами могли подобрать что-то для себя.

Ведь чем больше разнообразия на рынке, тем более довольными чувствуют себя люди. Моей далёкой целью было в том числе дать советским гражданам свою собственную модную одежду в противовес западной моде.

В конечном итоге я планировать добраться даже до джинсовых вещей.

Я знал, что в семьдесят пятом у нас предпримут первую попытку создать советскую джинсовую ткань под названием «Орбит», да и потом были попытки создать уже именно джинсовые штаны, но все они совершенно не могли составить конкуренцию столь популярным в это время «левисам».

Но я-то мог это исправить! Я видел в будущем сотни самых разных моделей джинсовой одежды. И знал, чего именно не хватало советским людям в наших вариантах. Так что оставалось только использовать эти знания и задать собственную моду. Тогда и фарцовщики будут не нужны, а значит станет меньше коррупции и всяких гнилых подпольных схем.

Главное, нарастить влияние и убедить фанатиков вроде Суслова, что это сыграет не во вред Союзу, а на пользу. Ну, а если убедить не удастся, то перетянуть на свою сторону столько людей, чтобы мнение ретроградов уже не имело большого значения.

Во всяком случае, несмотря на мою «опалу», я сейчас неплохо держался. Откровенные палки в колёса мне ставить перестали. И я помнил слова Косыгина, что главное перетерпеть какое-то время, а там прорвёмся.

Так вот. По моим ощущениям, ветер стал немного меняться. Возможно, во многом потому, что моей работой были очень уж довольны военные. Моя идея по рационам сработала на все сто. И ближе к осеннему призыву я получал всё больше и больше подтверждений, что всё идёт как надо. Моя фокус-группа активно набирала вес, а некоторые даже умудрялись подкачаться, вдохновлённые результатами.

И тут вновь засияла звезда Мити Ягодецкого. Он, как главный поборник спорта, турников и прочих упражнений у нас в колхозе, теперь стал чуть ли не главным экспертом, к которому приезжали за советом со всей округи.

Однако, я, помня о ситуации со спиной бедной мамы Полины, на всякий случай проконтролировал то, чему он учит людей. И даже дал несколько советов, из тех, что проверены будущими поколениями.

Помимо диет, наши рюкзаки вызвали просто настоящий фурор. Впечатлённый ими Василий Тихонович Луценко, как и обещал, дошёл до самого министерства обороны, и теперь у меня появились не только необходимые мне пластиковые детали, но и большой государственный заказ, на который практически сразу же выделили фонды.

Так что теперь мы активно увеличивали площади фабрики, закупали новое оборудование и нанимали персонал.

В то время как сам министр обороны, Андрей Антонович Гречко работал над тем, чтобы такие рюкзаки, как наши, стали неотъемлемой частью снаряжения, положенного каждому солдату.

И, если так будет, то естественно производить их будем не только мы. Но, опять же, меня это полностью устраивало. Ведь, как ни крути, а страна у нас большая, и одним колхозом, даже таким отличным как у нас, справиться со всем не получится.

Так что это полностью соответствовало моим целям помочь развитию как сельского хозяйства, так и другого производства в СССР.

У нас должно быть как можно больше своих качественных вещей, чтобы не было дефицита и желания получить что-то как у соседей.

Но не забывал я и про теплицы, а они по-прежнему оставались важной частью нашего колхоза. Теперь, когда их стало несколько, мы могли гораздо эффективней их обслуживать и лучше планировать каждый сбор урожая, потому что не нужно было выращивать всё подряд, овощи, фрукты и цветы в одной теплице. Нет, мы всё теперь сделали по уму, создав ещё более благоприятную атмосферу, для разведения каждого растения, учитывая практически каждую деталь, которая им необходима. От идеальной температуры до света.

Соответственно и урожайность взлетела до небес. В том числе и поэтому, я был так уверен в том, что даже без большой поддержки государства, мы сможем отстроить новый посёлок своими силами.

А уж проблем с тем, чтобы его заселить точно никаких не будет. В конце концов, теперь мы пришли к тому, что нас постоянно требовались новые специалисты. Так что с жильём начались проблемы, притом, что мы недавно отстроили новые многоквартирные дома в Свете Коммунизма. Но всё равно, ближе к концу лета пришлось договариваться с Кольцовым, что он нам в срочном порядке до зимы отстроит парочку бараков. Людей ведь селить куда-то надо. Или смириться с тем, что вся наша производственная машина, которая по сути только начала заводиться, на время заглохнет и замедлит ход.

А этого я допустить не мог. У меня и так слишком мало времени, чтобы успеть сделать всё, что я хочу до того, как станет слишком поздно что-то менять.

Глава 21

Лето пролетело незаметно. Так часто бывает, когда делом занимаешься, уж мне как никому другому знакомо это чувство и вот, к нам в колхоз подкрадывалась осень.

Дочурка моя росла, становясь всё больше похожей на меня. От Маши ей достался только аккуратный носик и прекрасные зелёные глаза. Что касается Вити, то за всё время его пребывания в лагере у парня даже мысли не возникло о возвращении домой. Оно и не удивительно, ведь теперь об этом лагере пишут практически в каждой газете, а на меня, вновь свалились десятки благодарственных писем, только на этот раз не за больницу, а от довольных родителей, чьи дети провели в лагере лето, так и от самих местных жителей, которые оказались приятно удивлены тем, что в этот старенький, и ничем не примечательный лагерь, удалось вдохнуть вторую жизнь.

Изначально, мне лишь хотелось создать хорошие условия для детей, ведь они наше будущее, а так уж сложилось, что у нас, в Калуге, все детские лагеря ничем не отличались друг от друга. Я бы не сказал, что они плохие, вовсе нет, но всё же у меня в голове есть определённый идеал, с которым увы, эти лагеря сложно сравнить.

Таким образом, я взял под особый контроль ремонт и улучшение нашего лагеря, а то, что стало происходить дальше, стало для меня полной неожиданностью! Я и сам не ожидал, что ко мне подключатся столько людей, наполненных энтузиазмом, что наш лагерь, не побоюсь этого слова, станет самой настоящей легендой!

Я опустил глаза и взглянул на уже прочитанную газету с весьма завлекающим читателя заголовком: «Чудный лагерь в Козельске».

Уже в который раз я её перечитываю, и всё не могу не нарадоваться. Какой же у нас народ ответственный, если приступает к делу, то полностью выкладывается, со всей душой.

В обычных лагерях детей вряд ли ждало бы что-то большее, чем уход за цветами и грядками в летний период. Ах, да, ещё выезд в ближайший колхоз, чтобы помочь с мелкой работой, например, сбор смородины или вишни, куда уж без этого. Но в таком случае, эта статья не была бы написана, как и множество других. Наш лагерь отличался от остальных!

Такую славу он приобрёл из-за приглашённых специалистов своего дела, в том числе врачей, милиционеров, военных, строителей и многих других. Для детей важна профориентация, ведь чем быстрее человек найдёт то самое дело, которое радует его, чем действительно хочется заниматься целыми днями, своё призвание, так сказать, тем быстрее он добьётся существенных успехов. А всё познаётся на опыте — не попробуешь, не узнаешь. Таким образом, на протяжении всего времени, в лагерь съезжались люди абсолютно разных профессией. Сначала они проводили с детьми беседы, в ходе которых делились опытом и отвечали на интересующие слушателей вопросы. Но самое главное не это. Что есть теория без практики? Ну, послушают дети долгие лекции, да заскучают. Так их заинтересовать вряд ли получится. Однако, благодаря предложенному современному педагогическому подходу, наш лагерь сделал упор именно на практику, причём преимущественно в игровой форме, благодаря чему у детей не было времени заскучать.

Например, настоящие врачи, проводили для них занятия первой медицинской помощи. Тут главной мотивацией для детей служило то, что данное умение поможет в будущем спасти кому-либо жизнь, так что к этому делу дети подошли с максимальной ответственностью. А сладкий бонус для каждого, кто в идеале освоит технику, лишь подогревал интерес.

Я взял газету в руки и вновь посмотрел на опубликованные фотографии. На одной из них, военные проводили так называемые уроки памяти, рассказывая детям про выдающихся жителей Калужской области, героически воевавших за свободу и независимость Родины.

Чуть ниже, прямо под фотографией, рассказывалось о постановочных расследованиях, которые милиционеры и персонал лагеря специально подготовили для детей. Немудрено, что все ребята остались довольны. Особенно фурор у них вызвало знакомство с четвероногими сыщиками, которые умудрялись отыскивать детей по одному лишь запаху, несмотря на то, чтоте старались хорошо спрятаться.

Но то, что произошло со строителями…ох, Витька об этом мне уже столько раз рассказывал, что сложилось впечатление, что я был там с ними! В один из дней, когда всех девочек собрали и повели на кухню, к приглашённым поварам, где их ждало ответственное задание — приготовить и накормить ужином весь лагерь, мальчишек ждала работёнка поинтереснее. Команда из семи профессионалов, четверо из которых были строителями, а другие трое сварщиками, задумали сотворить что-то глобальное, вот чтобы осталось в лагере в качестве воспоминания, да надолго. Идея за идеями отсеивались, пока кому-то из детей не взбрело в голову построить на территории лагеря зоопарк. Сказал ребёнок это так, скорее в шутку, и рассмешить специалистов у него действительно получилось, но вот одному из строителей идея понравилось. Он с особым профессионализмом взглянул на пустующую часть лагеря, прикинул что да как, а затем сказал товарищам, мол да, всё реализуемо. Поняв, что зоопарк действительно можно построить, дети и слышать ни о чём другом не хотели, так что пришлось идти к директору лагеря на серьёзный разговор, куда уж без его разрешения. И вот, оставив целую толпу мальчишек под окнами, семеро рабочих зашли в кабинет.

Время тянулось долго. Как рассказывал впоследствии Витька, простояли дети под окнами около часа, пока дверь не открылась и один из строителей не сказал: «Быть зоопарку, быть! Обо всём договорились!».

Как я впоследствии узнал от самого директора лагеря, работники планировали провести в нём день, максимум два, но из-за внезапной идеи, мужчинам пришлось задержаться. И не зря, ведь во всех статьях самый большой абзац был посвящён именно зоопарку, причём не простому, а контактному! Понятное дело, что редких и экзотических животных в нём пока ещё не было, но так или иначе, дети всё равно остались довольны. Работа в колхозах бывает разная, в том числе и с животными.

Маша согласилась, что задумка это хорошая, детям явно пойдёт на пользу. Также от неё я узнал, что впервые она загорелась мечтой стать ветеринаром именно после посещения одной крупной фермы. Контакт с животными настолько её впечатлил, что уже в двенадцать лет Маша для себя всё решила. Когда она вернулась домой, то собрала всю семью и твёрдо, как никогда ранее, сообщила о своих планах на будущее. Этим она, конечно же, всех удивила, однако, девочку поддержали. В последствии не было ни одного дня, когда Маша жалела о своём выборе. Даже учёба, которая иногда представляла из себя скучную зубрёжку по учебникам, давалась ей с лёгкостью. Не устану я повторять, что в жизни главное найти себя, найти то самое дело, которое будет заставлять тебя с улыбкой просыпаться каждое утро, если ты нашёл такое дело, то ни один миг ты не будешь работать. Вот я такое дело нашёл, Маша тоже, а теперь и сотни других детей найдут. Это не может не радовать, ради такого и стоит жить.

Слухи о нашем лагере расползлись достаточно быстро, даже до Москвы дошли! Так что теперь я точно уверен, что в нём будут не только наши дети, но и приезжие из других городов, пусть даже и далёких. Хорошей новостью также стало то, что в лагерь приезжали и другие директора, чтобы лично посмотреть, как всё устроено, да опыт перенять. А это, между прочим, очень важный момент. Надеюсь в нашей крупнейшей стране такие лагеря станут не редкостью, а обычным стандартом, и попасть в них сможет каждый советский ребёнок, причём просто так, без каких-либо особых заслуг или по блату.

К нам в колхоз тоже постоянно приезжали гости со всей страны, и это давно уже стало обыденностью, но ближе к сентябрю звонок из Москвы напомнил мне о том, что мы всегда должны быть готовы ко встрече и иностранных делегаций тоже.

В этот раз, к нам собирались гости из Сирии. Для их засушливого климата, наш опыт с теплицами мог оказаться бесценным. И ехали они с прицелом на большое и плодотворное сотрудничество с Союзом в этом вопросе.

Как и всегда, особой подготовки к приезду не требовалось, у нас дела всегда велись в полном порядке, так что хоть бы они и без предупреждения заявились, разницы никакой.

Единственное, что я мог организовать, помимо нашей обычной работы — это приветственный банкет. Но здесь тоже никаких проблем не было.

С тех пор, как мои коктейли произвели большой фурор в ресторанах и на курортах Родины, а наши овощи и одежда с рюкзаками завоевали прилавки крупнейших магазинов Москвы, наш собственный магазин давно перестал нуждаться в каких-либо товарах. У нас здесь всегда были как продукты первой необходимости, так и всё то, что достать было посложнее.

Так что в этот раз, заказывать что-то специально даже не пришлось.

Тем более, что сирийская делегация была совсем небольшая. Гораздо меньше кубинской, хотя с ними за компанию всё равно приехали чиновники. Горбачёва, правда, не было. Видать, ставропольскому товарищу хватило прошлого раза. Вот уж Юрий, удружил. Каждый раз смеюсь, как вспоминаю. Порой жизнь подкидывает такие случайности, что диву даёшься.

Ну а, ту самую плёнку, которую успел отснять Ягодецкий, я бережно хранил в надёжном месте. Возможно, её время ещё настанет.

Вместе с делегацией также приехали и некоторые сирийские студенты, которые учились в нашей стране, в основном в университете дружбы народов имени Патриса Лумумбы. Они выполняли роль переводчиков. И вот их я был рад видеть куда больше, чем наших чиновников. Хотя среди них тоже встречаются хорошие люди, радеющие за страну, но я уже успел убедиться на своём опыте, что таких не так уж и много, в то время, как девиз остальных: «как бы чего не случилось».

Студентов же, как наших, так и иностранных я воспринимал, как людей, которых ещё не затянуло это болото, поэтому с удовольствием брал их к себе на работу, стараясь, чтобы этого и дальше не произошло.

На самом-то деле, я верил, что большинство людей изначально расположены созиданию и в целом хотят менять мир к лучшему. Но очень часто потом все эти желания разбиваются о разного рода условности, и большинство просто устают плыть против течения. Тем более, что помимо работы ещё и жить надо как-то успевать.

И поэтому я старался поддерживать разумные инициативы молодых работников нашего колхоза даже если в них не было серьёзной необходимости.

Порой кто-то предлагал какое-то мелкое улучшение. И вроде бы не так уж оно важно, можно просто отмахнуться. Но из таких вот мелочей порой всё и складывается. А люди, видя, что к ним прислушиваются, и работают лучше, понимая, что их ценят И даже начинают активнее другим помогать и поддерживать уже их идеи, зная, что всё это для пользы общего дела.

В общем, с сирийскими студентами, у нас возникло полное взаимопонимание. Как и со всей остальной делегацией.

Чтобы зря не тратить время, мы уже в первый день, после официальной части и перед банкетом, сразу же повезли гостей по нашим теплицам, где лучшие специалисты объясняли им как всё устроено, и каких улучшений мы сумели добиться за время эксплуатации.

Честно сказать, я и сам уже всего не знал, потому что теплиц уже было несколько, и наши специалисты то и дело перетряхивали весь рабочий процесс, чтобы добиться как можно большей эффективности. И это как раз то, что я имел в виду, говоря о мелких улучшениях.

Так что наших ораторов я слушал большим интересом и удовольствием. Но, несмотря на обилие новых талантливых людей, главной звездой тепличного хозяйства так и оставалась Любовь Алексеевна Астафьева-Ягодецкая. Её опыт, как в управлении ЭВМ, так и в обучении новых специалистов был просто бесценен. Да и в общем-то все, кто имел отношение к теплицам, обучались, так или иначе, под её началом.

Это отражалось и в уважении, которое ей выказывали остальные. Ну и самое интересное она приберегла напоследок:

—…таким образом, прямо во время засухи мы провели исследовательскую работу, и теперь новые теплицы у нас ещё и водосберегающие. Мы добились уменьшения расхода воды на целых двенадцать процентов, — обрадовала она гостей, — в условиях вашего климата это ещё важнее, чем для нас. И, что самое приятное, на вкусовых качествах овощей это никак не отразилось, также как и не пострадала урожайность.

На этой вдохновляющей ноте, мы поехали на банкет, где сирийцы с удовольствием угостились блюдами, как раз приготовленными из наших продуктов.

Не буду врать, конечно вкус тепличных овощей пока ещё нельзя сравнивать с теми, которые растут на полях и в огородах, но советские учёные уже начали работать и над этим. Учитывая, что уже не только у нас, но и во многих других колхозах начали работу теплицы, построенные по нашему образцу, нашлись и желающие провести научные исследования о влиянии питательных составов и удобрений на вкус и урожайность овощей. Так что, кто знает, может быть, уже скоро СССР добьётся существенных успехов в этом деле.

Но, несмотря на то, что вкус тепличных овощей ещё не был идеален, гости всё равно остались в восторге.

И следующий день прошёл примерно по этому же сценарию, но помимо теплиц мы успели показать им и работу других наших производств и животноводческие фермы тоже.

А вот на третий день, они уже сами выразили желание побывать на расчистке леса между нашим колхозом и Красной Зарёй.

Да, примерно месяц назад, я, наконец-то, добился разрешения на вырубку леса под свой проект будущего посёлка.

Хотя, я думал, что уж насчёт вырубки договориться будет просто, ведь очень большое количество деревьев там было испорчено прошлогодним пожаром. Но нет, пришлось побороться.

Но теперь работа кипела.

Поехали на вырубку мы ко времени обеда, причём сразу в двух больших автобусах. И ещё задолго до того, как остановились, я услышал звук, который не спутаешь ни с чем. В лесу работали сразу несколько бензопил «Дружба».

Перед тем как остановить автобус и из него выйти, я и мои помощники ещё раз повторили для всех правила безопасности и проследили, чтобы никто даже не подумал снимать каски.

Конечно, гостей никто не собирался вести туда, где рубка велась наиболее активно, но мало ли что.

К счастью, всё прошло по плану. И мы в основном наблюдали за работой издалека. Ну и пообедали вместе с рабочими, конечно же. Буквально следом за нами приехал грузовик с большими бидонами горячей ароматной еды.

Всё-таки в том, чтобы поесть вот так на природе есть какое-то своё особое удовольствие.

Хотя, конечно, наверное, не для рабочих, которые уже привыкли. Но, сегодня им тоже было интересно, ведь можно было поболтать с иностранцами, пусть и через переводчиков. Хотя некоторые умудрялись объясняться жестами. К счастью, приличными.

Мне тоже пришлось взять слово и рассказать гостям о том, как мы боролись с пожаром и его последствиями, а также ради чего теперь расчищаем место.

Стоит сказать, что мы планировали вырубить даже больше деревьев, чем нужно для строительства именно посёлка. А всё потому что, вокруг него, я хотел обустроить большую лесопарковую зону. То есть, часть деревьев мы вырубали для того, чтобы на их месте посадить новые в соответствии с нашим проектом. И я рассчитывал, что не пройдёт и десяти лет, как у нас здесь вырастет целая роща красивых молодых деревьев.

И, главное, никаких тополей у меня тут не будет. Конечно, у них есть свои достоинства, но, в конечном итоге недостатки перевешивают. Один пух чего стоит. Да и с возрастом тополь становится хрупким, от чего их часто валит ветер.

Нет, если уж выбирать, то лучше высаживать другие быстрорастущие виды и не менее, а то и гораздо более красивые виды. Например, берёзы или клёны.

Глава 22

Лето закончилось. Быстро пролетела и осень. За этот год, мы успели не только полностью восстановиться от прошлогоднего пожара, но и многократно укрепить наше хозяйство и производство. Новые теплицы перевыполняли даже не государственный план, с этим мы и в засуху справились, но и превысили даже наши собственные самые смелые прогнозы.

Фабрика одежды тоже расширялась уже два раза и, похоже, что это ещё не предел. Ещё немного и она превратится в полноценный такой завод, что не могло не радовать. Тем более, что мне хотелось не останавливаться только на вязаных вещах и рюкзаках, но и начать производство обуви, например.

Жаль, я не слишком много знал об этой сфере производства, ведь в моём будущем она тоже ушла далеко вперёд в вопросах удобства и качества, но всё равно кое-какие мысли у меня на этот счёт имелись, особенно по части кроссовок.

Но это уже вряд ли произойдёт скоро. Сейчас у нас и без того все планы были забиты новыми и старыми делами. Взять хотя бы рыбное хозяйство, которое мы начнём обустраивать уже весной, и я надеялся, что уже через пару лет, наш колхоз завалит все прилавки неподалёку свежей форелью.

В общем всё шло, всё продвигалось в правильном направлении и вполне приемлемом темпе, так что и к Новому тысяча девятьсот семьдесят четвёртому Году я подошёл в отличном настроении. Особенно после того, как мы подбили все планы.

Но радовала меня не только работа. За три года я ни одной секунды не пожалел, что женился на Маше. Даже не представляю как она терпит мою постоянную занятость, а сама успевает и работать, и детей воспитывать, и по хозяйству хлопотать.

Конечно, я старался помогать ей чем мог, но, положа руку на сердце, чаще всего бывал слишком занят, чтобы разделить эти заботы. Хорошо хоть Витя есть. Они с Машей прекрасно ладили, и часть домашних дел была прочто закреплена за ним.

Ко всему прочему, он не забыл о своём намерении попасть на Кремлёвскую ёлку и очень старался хорошо учиться. Особенно по физике, эта наука всегда была его страстью. И он уже даже думал, как совместить её со своим желанием стать моряком. Так что, в конце концов, додумался до того, что станет судовым механиком, хотя и идея проектировать новые корабли тоже находила большой отклик в его сердце, но тогда не получится именно ходить в плаванье, о чём он очень мечтал.

Как бы там ни было, а с физикой у него был полный порядок, и мой сын сдержал слово, выиграл не только школьную, но и региональную, а затем и всесоюзную олимпиаду по физике.

Честно сказать, я и сам от такого слегка офигел. Конечно, я знал, что Витька очень умный парень, но теперь понимал это гораздо более чётко. И теперь я ещё острее ощущал свою ответственность за этого ребёнка. Мальчика ждут очень большие перспективы в будущем, если мы ничего не упустив в его воспитании.

Но пока причин беспокоиться не было, и я, как гордый отец, отвёз его в Москву на праздник, куда он так стремился попасть.

* * *

О Кремлёвской новогодней ёлке знал каждый ребёнок, но получить приглашение могли далеко не все. Здесь мало помощи от мам и пап, нужно было отличиться в учёбе, проявить себя в общественной жизни или же победить в какой-нибудь значимой олимпиаде. Иными словами, попасть на Кремлёвскую ёлку считалось большим достижением.

Но что же касается Вити, то он и понятия не имел, что его ждёт.

Уже внутри его встретила молодая девушка в костюме зайца и поспешила отвести к остальным. От увиденного, Витька в буквальном смысле потерял дар речи.

Теперь ему стало понятно, почему это здание называют дворцом. Всё казалось таким громадным, роскошным и величественным, словно он и правда попал в сказочный мир!

— Смотри, смотри! — послышался голос слева.

Витя повернулся и увидел, как одна из девочек указала пальцем вверх, пытаясь показать что-то другой. Он поднял глаза и увидел яркие люстры, да такие большие, какие он ещё никогда в своей жизни не встречал.

Большинство детей носили модные свитера с героями мультфильмов, а особенным успехом пользовались те, что были с рисунком из «Ну, погоди!». В остальном, они мало чем отличались друг от друга, разве что цветом полосок на рукавах, а изображений с зайцем и волком было лишь два. Витька посмотрел на свой, третий, затем снова принялся искать аналогичный в толпе, но не нашёл. Этот свитер достался ему в подарок от отца, он принял его с большой благодарностью и тут же побежал мерить, не задавая лишних вопросов. Казалось бы, мелочь, но стоило детям заметить необычный свитер, да ещё и с таким уникальный рисунком, как они тут же столпились вокруг парня, осматривая его со всех сторон.

— А мы с мамой такого не видели, — сказала совсем маленькая девочка, дивясь необычному рисунку, — красивый, может и моей сестрёнке такой же купят, тогда и я смогу его носить!

Витя улыбнулся ей в ответ.

На девочке и правда был свитер на несколько размеров больше, но даже свисающие рукава, которые она периодически закатывала, её ничуть не смущали.

Но не все дети были настроены также дружелюбно, как она. Двое из парней, сверстников Вити, посмотрели на свитера друг друга, затем с прожигающим от зависти взглядом изучили Витькин.

— Вань, а ты говорил, тебе отец всё покупает. А такой у тебя свитер есть? — темноволосый парень кивнул в сторону необычного рисунка.

— Он мне два купил, но такой, как у него, я ещё не встречал, — недовольно ответил мальчик, — как вернусь домой, спрошу у отца об этом. Скоро Новый Год, он точно купит мне всё, что захочу!

Они ещё некоторое время перешёптывались, пока один из них, наконец, не решился подойти и начать разговор:

— А тебя как зовут? — обратился к владельцу редкого свитера темноволосый.

— Витя.

— Меня Сергей. А это Ваня, мой друг, мы с ним вместе учимся, — он легонько толкнул плечом приятеля с недовольным лицом, чтобы тот тоже поддержал разговор, — слушай, а нам вот интересно, откуда он у тебя?

Витька сразу понял, что речь идёт о свитере. Ему даже стало неловко от того, что из-за одной вещи он привлёк такое внимание.

— Отец подарил, прямо перед поездкой сюда, — пожал плечами мальчик, — это он придумал создавать эти свитера и насчёт рисунков тоже он договаривается. Может такие и правда пока не продают, но не переживайте, скоро и у вас они будут.

Несмотря на искреннее дружелюбие, Ваня злобно ухмыльнулся и громко сказал:

— Ага! А мой отец — космонавт! — следом за этим послышался смех.

— Но это и правда его идея, — удивлённо заявил Витя, такая реакция со стороны собеседника была ему непонятна.

— Ну и врун же ты! — резко бросил тот.

— Так! Все встаём вокруг ёлки, слишком близко не подходить! — громко объявил старшеклассник в пионерской форме.

Таких здесь было много. Больше двадцати человек уж точно. Всем им поручили следить за порядком во время праздника. И со своей задачей доблестный пионер справляется отлично, раз подоспел к детям прямо во время конфликта. Уже через несколько минут, Витю увели в другую сторону.

Во всеобщей суете, прямо перед началом развлекательной программы, другим детям уже было не до свитера мальчика, все ждали выход Дедушки Мороза и Снегурочки.

Витя, конечно, был наслышан от других детей про здоровенную, наряженную доверху ёлку, но парень даже представить не мог, что она действительно такая высокая, прямо по самый потолок! Рядом с ней, любой, пусть даже взрослый, казался крошечным и неприметным. Сама же ёлка оказалась щедро обвешана различными игрушками, а множество мерцающих гирлянд и огоньков, создавали атмосферу волшебного праздника.

Впервые за долгое время мальчик почувствовал себя героем самой настоящей сказки.

Первыми к центру ёлки вышли маленькие помощницы Дедушки Мороза — снежинки. Ими были такие же дети, как и другие зрители. Все как зачарованные наблюдали за девчатами в голубых платьях, украшенными серебристой мишурой. Они синхронно кружились вокруг ёлки, затем принялись водить хоровод, чем только раззадоривали толпу маленьких зрителей.

После их выступления, под всеобщие возгласы вышел Дедушка Мороз, да не один, а в компании своей внучки. Он окинул взглядом всех детей, одобрительно кивнул, затем погладил свою длинную белую бороду. Один удар тростью и заиграла музыка.

Началось представление длинною в час.

* * *

На любых организованных ёлках, дети всегда получали подарки, но самые лучшие, по мнению не только детей, но и взрослых, были именно Кремлёвские. Во-первых, туда входили самые лучшие кондитерские изделия, а вкусных шоколадных конфет было действительно много. Во-вторых, особая упаковка для подарка всегда оставалась уникальной для каждого праздника, благодаря чему, их, словно сувенир, хранили долгие годы.

И вот, Витька держал в руках красную полиэтиленовую коробочку в виде ключа, полученную взамен специального отрывного корешка билета. Он был такой большой, что мальчику приходилось держать его двумя руками.

Что было внутри, он пока не знал, но пока детей выводили на улицу, многие трясли заветный ключик, слушая как внутри двигаются конфеты.

Теперь же настала самая волнующая часть вечера. Детей вывели на площадь.

На дворе зима, на щеках радостных ребят выскочил красный румянец. Стоять на одном месте в ожидании родителей не вариант, так уж точно легко замёрзнуть и заболеть, так что детей попросили ходить друг за другом, образовав тем самым круг.

Родителям же оставалось найти своё чадо среди шагающих и схватив за руку выдернуть из толпы.

Многих этот момент пугал больше всего. Витька, как и остальные дети, боялся, что его не найдут. Народу на площади много, а он такой маленький и неприметный, но несмотря ни на что, он продолжал шагать следом за другими.

С невероятным волнением он наблюдал, как впереди идущих детей встречали родители. Такая встреча обычно сопровождалась эмоциональными объятьями, а когда страх отступал, все как один демонстрировали полученный подарок.

— Витя! Витя! — послышался крик слева.

Он повернулся и попробовал найти глазами среди толпы отца, но затем пришло досадное осознание, что голос принадлежал другому человеку, а звали вовсе не его.

Таких выкрикиваний было целое множество. Многие родители громко звали своих детей, но зачастую, привлекали не только внимание своих, но и их тёзок.

Время шло. С каждой секундой сердце мальчика охватывала тоска, смешанная со страхом, а плохие мысли о том, что его не найдут, даже и не думали покидать голову. Уже давно он не вспоминал детский дом, но почему-то именно сейчас, старые воспоминания взяли его за горло. Глаза заслезились, но в этот момент Витя взял себя в руки и сжимая красный ключик, тихо прошептал: «Он придёт. Он найдёт!».

Сердце бешено колотилось. Витя продолжал шагать, как вдруг почувствовал тяжёлую руку на своём плече. Он повернулся и увидел того, кого так долго ждал.

* * *

Я обнял дрожащего ребёнка и сказал:

— Наконец-то я тебя нашёл! Не замерз?

Он помотал головой.

Я взял его за руку, а подарок в виде красного ключа закинул себе под мышку. По пути в гостиницу, Витька со светящимися от счастья глазами, не замолкая, принялся пересказывать мне всё, что происходило на празднике. Ему пришлось рано повзрослеть. Сомневаюсь, что в детском доме или даже до, ребёнок смог погрузиться в беззаботность детства, но именно сегодня, как мне показалось, у него наконец получилось это сделать.

В Москве мы задержались ещё на два дня. Мне нужно было решить пару вопросов с моими поставщиками касательно планов на следующий год. А вместе с этим, мы решили с Витькой сходить в Мавзолей.

За всё время, он впервые высказал такое желание, и я решил, что почему бы и нет. Хотя у меня самого отношение к этому было двойственное.

С одной стороны, это несомненно одна из визитных карточек нашей Красной Площади, а с другой, как-то это не совсем правильно делать из человека экспонат и выставлять его на всеобщее обозрение, даже из идейных соображений.

Однако, как я понял, Витя интересовался мавзолеем чисто из научных соображений. Он снова зачитался какими-то книгами, на этот раз о древнем Египте и ему стало любопытно своими глазами увидеть эффект бальзамирования.

Долго мы здесь не пробыли, но уже на выходе меня ждала неожиданная встреча. Не только нам пришла в голову идея посетить мавзолей. Министр сельского хозяйства, Владимир Владимирович Мацкевич тоже пришёл сюда вместе с семьёй. Разумеется, я не мог не поздороваться.

— Рад вас видеть, товарищ Филатов, — обратился он ко мне, — очень вовремя вы приехали в столицу, я только недавно о вас вспоминал. Жду вас завтра днём у себя в кабинете, — заявил он так, что отказаться было совершенно невозможно.

* * *

На следующий день, оставив Витю в библиотеке, я поехал в министерство. Судя по довольному виду Мацкевича, ему и впрямь не терпелось со мной поговорить.

За столом, заваленным бумагами и документами, Владимир Владимирович улыбнулся мне:

— Александр Александрович, ну, как ваши дела? Слышал, в Новом Пути всё отлично.

— Трудимся потихоньку, Владимир Владимирович, и это даёт свои плоды.

— Ну, уж не скромничайте. Так потихоньку, что за вами не угнаться. Не удивлюсь, если большинство других председателей колхозов, вас уже сильно недолюбливает. Вы знали, товарищ Филатов, что ваше имя постепенно становится нарицательным? Я думаю, уже многие в ответ на свои оправдания по какому-либо поводу успели услышать, что-то вроде: «Ну у Филатова же получилось!»

— Что ж, я рад, что мои старания замечены.

Я пока не видел смысла активно участвовать в беседе, ждал, когда министр подойдёт к тому, для чего меня позвал.

Он кивнул.

— После засухи вы проявили себя как настоящий лидер. Самое время подумать о карьере вне вашего колхоза.

Так вот к чему он клонит. Я задумался, а он, тем временем, продолжил.

— Сейчас уже середина пятилетки, а у вас в Новом Пути всё схвачено. И ваши, скажем так, недруги, сбавили свой напор. Самое время продолжить политическую карьеру.

— Что вы имеете в виду, Владимир Владимирович? Сразу говорю, что в областное управление сельского хозяйства я не пойду. Скажу прямо, это бюрократия, которая в девяноста процентах случаев только мешает реальному сельскому хозяйству. Вот поставят меня там каким-нибудь Зам Замычем, и что я буду делать? А мне и в своём колхозе ещё есть чем заняться.

Мацкевич довольно ухмыльнулся.

— Другого ответа я от тебя и не ждал, — перешёл он на «ты», — Зам Замыч значит не подходит? Даже если это зам министра сельского хозяйства СССР?

А вот это уже интересно.

— Вы что же это меня к себе зовёте? — уточнил я.

— Зову, — подтвердил он, — но тут, сам понимаешь, есть определённые требования, но для тебя это проще некуда. План семьдесят четвёртого года выполнишь, это даже не обсуждается. А ещё надо научную работу написать и получить учёную степень. Ну, с этим ты тоже легко справишься.

— Пожалуй, что так, — после недолгого размышления ответил я, — вот только это ещё не всё. Так просто бросить своё дело и уйти я не могу. У меня остались незаконченные дела. Нужно, как минимум, завершить объединение колхозов, присоединить к нам ещё один, а также создать систему, при которой всё будет столь же эффективно работать и без меня.

— И сколько времени тебе на это нужно? — сразу же уточнил Мацкевич.

— Думаю, до лета семьдесят пятого.

Министр кивнул.

— Это меня устраивает. Давай тогда сразу ещё пару вопросов обсудим. Я могу помочь с приемником, подберу толкового человека, не сомневайся.

Я покачал головой.

— Спасибо, Владимир Владимирович, но у меня уже есть надёжный человек в колхозе. Это наш парторг Илья Прохорович Мясов. Я в нём уверен, как в самом себе. Он хоть уже и человек в возрасте, но здоровье у него отменное. Болеет он только за наше дело. Всей душой. И он как никто другой сумеет обеспечить в колхозе стабильную бесперебойную работу.

— А кто тогда будет заниматься партийной работой? — поинтересовался Мацкевич.

Но пока он не предложил мне своего человека ещё и на эту должность, я поспешил ответить:

— Пусть Мясов и решит. Есть у нас, например, комсорг Овчинникова Алла Юрьевна. Очень перспективная.

Я и впрямь допускал, что она займёт место парторга. Аллочка наша, конечно, не без недостатков, а порой ведёт себя, откровенно говоря, как дура набитая, но всё же свой человек, с которым мы уже знаем как работать и как контролировать, чтобы глупостей лишних не делала. Да и Андрей ничего испортить ей уже не позволит.

Глава 23

Москва. Совмин СССР. Кабинет Алексея Николаевича Косыгина, председателя совета министров СССР.

— Значит, Владимир Владимирович, ты твёрдо решил сделать Филатова своим заместителем. Настолько твёрдо, что готов пойти против мнения ЦК? — спросил хозяин кабинета у министра сельского хозяйства Мацкевича.

— Да, Алексей Николаевич, всё верно. Решил. И мнения своего менять не собираюсь. Даже несмотря на то, что многие против.

— Ну, насчёт многих это ты погорячился. По большому счёту против только Брежнев. Да и то лишь потому, что твой Филатов Патоличеву поперек горла стоит.

То что министр внешней торговли Николай Семенович Патоличев был противником того интенсивного пути развития советского сельского хозяйства, который благодаря какому-то там председателю калужского колхоза стал магистральным, в принципе знали все заинтересованные лица.

И если для простого советского человека, который вдруг узнал бы об этом, позиция Патоличева, что мол «ерунда все эти теплицы и повышенные нормы внесения удобрений. Ерунда ненужная и даже вредная. Вон в Канаде или в Штатах такой ерундой не маятся и промышленность свою не нагружают ростом производства удобрений», была бы удивительна, то для тех кто в теме всё как раз очевидно.

Слишком уж привыкли внешторговцы к своему привелигерованному положению среди советской номенклатуры. Слишком жирными были благодарности от заграничных партнеров, чтобы разом от них отказываться.

А денег эта каста, высокопоставленные работники внешторга, получали очень много. Итальянцы со своим Фиатом, Немцы, с которыми заключили сделку века по трубам, канадские производители пшеницы. Да и по линии стран совета экономической взаимопомощи валютный ручеек лился очень хороший. Товарищи из братской Болгарии давно стали серьезными поставщиками овощей и овощных консервов на столы советских людей.

Тем более, что гордость советских геологов, Самотлорское месторождение еще даже не вышло на свой пик, и миллионы тонн легкодоступной нефти буквально застили глаза очень и очень многим. Мнение, что у нас есть нефть, а значит проще купить на Западе, чем развивать своё, появилось задолго до младореформаторов разваливших великую страну.

— Да, конечно знаю, — ответил Мацкевич, — и то, что Патоличев в своё время практически спас Брежнева, которого в сорок седьмом обвиняли в развале работы Днепропетровского обкома, я тоже знаю.

— Да, Леонид Ильич умеет дружить и хорошо помнит всех, кому он был хоть в чём-то обязан. Поэтому-то Николаю Семеновичу такая вольница. Он друг Брежнева.

— Верно. Хорошо хоть Филатов сумел как-то Суслова обезоружить, и тот теперь держит нейтралитет. Если еще и человек в калошах был бы противником твоего протеже, то ничего бы не получилось.

— Это верно, Алексей Николаевич.

— Кстати, не только Патоличев против. Еще и Дима Полянский мне высказал мнение, что Филатову не место в министерстве.

— Вот как? — удивился Мацкевич, — не может простить, что год назад ничего не получилось?

— Да, вопрос о том, чтобы ты уехал послом в Чехословакию стоял достаточно остро, а Полянский должен был занять твоё место. Тогда именно твой протеже, вернее его результаты, тебя, Владимир Владимирович спасли. Без Филатова ты бы сейчас пил чешское пиво с кнедликами. И, сам понимаешь, это была бы фактически ссылка. А так ты по прежнему в обойме.

— И всё-таки, я считаю, да и давайте будем называть вещи своими именами, вы тоже, что Филатов засиделся в своём Новом Пути, пусть даже это и крупнейший колхоз в центральной нечерноземной области, к тому же еще и показывающий лучшие в стране результаты по отдаче с каждого вложенного рубля.

— На Ставрополье его кстати тоже очень не любят. Но это понятно. У Горбачёва с Новым Путем связаны очень плохие воспоминания. А Михаил Сергеевич в секретари ЦК метит. И очень нравится, как Юрию Владимировичу, так и самому Брежневу.

— Вы так говорите, что куда не кинь, всюду клин. Но я всё равно мнения своего не изменю.

— Да это и не нужно. На наше с тобой счастье у Филатова и помимо нас, тоже не последних людей в стране, есть заступники. И Гречко, и Устинов который должен стать его преемником на посту министра обороны — большие поклонники Филатова. Я даже больше тебе хочу сказать. Нашего с тобой председателя хотели выдернуть из его колхоза и направить на научную работу в интересах министерства обороны. Очень уж его работа по диетологии в жилу нашим воякам пришлась. Да и товарищи с братской Кубы и Сирийской Арабской республики очень благожелательно к Филатову относятся. И если для Фиделя работы Филатова по теплицам являются дополнением к продовольственной программе, то для Амина тепличные комплексы, которые сейчас возводятся вокруг Дамаска, Латакии и Алеппо — просто спасение. Тамошние феллахи таких урожаев сроду не видели. Амин хочет завалить своими овощами и фруктами не только Лигу Арабских Государств но и по слухам договорился с Ираном, Пакистаном и даже с европейцами. Помимо нефти у Сирии появится еще один мощный источник валюты.

— Ага, которую они потратят на оружие и попробуют вернуть Голаны.

— Да, и это еще одна причина по которой военные за Филатова. Сирийцы за филатовские теплицы даже согласны на расширение нашей базы в Тартусе. А, сам понимаешь, как сильно флотские товарищи дорожат средиземноморской эскадрой. Так что, Владимир Владимирович, не переживай. Будет Филатов и твоим заместителем, и кандидатом, а потом и членом и ЦК. Может быть, и до члена Политбюро дорастет. Вот только ты не боишься, что растишь того, кто твоё место займёт?

— А чего мне бояться? Я за своё место драться с тем, кто лучше подходит, не стану. Придёт время, пооботрется Филатов в наших подковерных делах, и сменит меня. А потом может и тебя. Алексей Николаевич.

— Почему нет. Все мы когда-то уйдем. И Филатов — далеко не худший кандидат на моё место. По нему это видно.

* * *

После Нового Года практически сразу свершилось то, что уже давно обсуждалось как в кабинетах, так и в деревенских дворах нашего Ульяновского района. Наконец-то к Новому Пути присоединилась Красная Заря.

Это решение давно напрашивалось, ведь все три колхоза находятся достаточно близко, и совместное управление было удобно по многим причинам. Недаром в прошлом, часть полей Нового Пути незаконно экспроприировали в Красной Заре.

А ведь возвращали потерянные земли мы, если подумать, совсем недавно, но кажется, что прошла целая вечность. И вот теперь, можно снова забыть про вопросы межевания и использовать поля максимально эффективно.

Лапина Ивана Алексеевича, председателя Красной Зари перевели в другой район, а он особо и не возражал.

Также как и не возражали жители, теперь уже его бывшего колхоза. Прошли те времена, когда я для них был врагом. Конечно, остались и те, кто всё ещё относился ко мне с долей настороженности, но большинство сейчас были воодушевлены нашим объединением, особенно зная как круто пошли дела в гору у Света Коммунизма.

Однако, стоит сказать, что Красная Заря досталась мне в гораздо лучшем состоянии. Там уже была вся необходима инфраструктура, вплоть до ФАПа, да и участковый до сих пор базировался именно там.

Были и удобства, оставшиеся ещё со времён сытых лет под управлением ушлого Алексеева, но у них всё не так хорошо продумано, как у нас.

Так что я сразу же взялся за планирование модернизации колхоза. Ну, точнее не совсем я, а мой планово-экономический отдел. Своих ребят я мог уже назвать не только талантливыми, но и опытными. За два года работы, они успели стать авторами многих проектов, и мы с ними уже даже рассматривали варианты отправки их в другие колхозы на обмен опытом.

С новыми заботами дни летели быстро, уже скоро впереди замаячила посевная, а попутно я собирался заняться кадровыми перестановками. И очень скоро, вместе с нашим секретарём райкома, Емельяновым Николаем Петровичем, мы согласовали назначение Аллочки на должность парторга.

Всё потому, что я максимально серьёзно отнёсся к нашему разговору с Мацкевичем и теперь активно готовил Мясова к должности председателя колхоза.

И теперь это было особенно важно, ведь колхоз стал действительно большим, а значит нужно понимать все возможные тонкости. Так что Илья Прохорович теперь буквально стал моей тенью. Мы вместе занимались документами, вместе везде ездили и так далее. Маша шутила, что бывший парторг скоро у нас дома поселится и предлагала обустроить для него отдельную комнату. Мясов отшучивался, хотя на секунду я и впрямь задумался о том, что это могло бы быть удобно.

Тем более сейчас, когда мы готовились к первому большому собранию в этом году после объединения колхозов. На нём предстояло обсудить очень много, посевную, возобновление строительных работ, разные организационные вопросы и планы, которые нам предстоит выполнить в этом году и так далее.

Я хотел доверить его проведение Мясову, потому что он вдруг начал беспокоиться о том, что не особенно красноречив и делился со мной опасениями, что не сможет вдохновить людей на работу так, как делаю это я.

Я же ничего сверхъестественного в своих выступлениях не видел. На мой взгляд всё просто, главное понимать, чего хотят люди и не разочаровывать их. Если что-то пообещал, то в лепёшку расшибись, но сделай. И тогда доверие к тебе будет только расти, даже если ты совсем не умеешь красиво говорить.

Примерно это я и сказал Илье Прохоровичу, но он всё равно хотел, чтобы мы вместе проводили собрания, пока я ещё здесь.

Отказывать ему в этом я смысла никакого не видел, так что, когда наступил день икс, я лишь сказал пару слов в начале, а потом отошёл в сторону, позволяя Мясову полностью завладеть вниманием людей.

В первую очередь мы обсуждали его уход с должности парторга и назначение на неё Аллы. В целом, эти новости восприняли позитивно.

Но вот, когда он озвучил фамилию нашего нового комсорга, начался сущий кошмар.

А всё потому, что мы решили определить на эту должность не кого иного, как Митю Ягодецкого.

Стоит сказать, что даже мы принимали это решение в довольно бурном обсуждении. Но в конце концов решили, что польза от его активности будет гораздо выше, чем возможные недостатки.

Тем более, что никакой ерунды он уже давно не чудил. Семья воистину сделала из Мити иного человека. Сначала сработало положительное влияние Любови Алексеевны, а потом, с появлением усыновлённый сыновей, Митя стал совсем уж примерным и отвественным человеком.

Честно сказать, я до сих пор удивлялся таким переменам, потому что люди редко так сильно меняются в лучшую сторону. Чаще наоборот. Однако ж, Мите нашему это удалось. Но, судя по гвалту, который стоял среди собравшихся людей, не все это успели заметить.

Ему припомнили всё. И женские имена при стрижке овец, и большую спину мамы Полины, и ещё кучу всевозможных мелких эпизодов, когда Ягодецкий так или иначе сел в лужу.

Мясов пытался сгладить возмущение толпы:

— Это всё давно в прошлом. Лучше вспомните как он тонущих детей спас! А как помогает нашей молодёжи со спортом! А мини-выставка его фотографий нашего колхоза только недавно от вас же хорошие отзывы получила!

— Дайте мне фотоаппарат, и я не хуже сделаю! — особенно сильно возмущался Билетин Павел, они с Митей были почти ровесники и уже давно не слишком хорошо друг к другу относились, — да и вообще, где он⁈ Даже на собрание не явился! И как такому доверять ответственную должность!

Его поддержали множество других голосов. И вот здесь нам ответить было нечего. По какой-то причине, Ягодецкий и впрямь до сих пор не явился, хотя я знал, что они с Андреем должны были ещё несколько часов как вернуться из города.

* * *

Митя Ягодецкий в компании Андрея, ещё с утра отправился в Калугу по делам, вот только, кто бы мог подумать, что эти самые дела потребуют столько времени. И вот, уже уставшие и утомлённые долгой дорогой, они направились в Новый путь. Андрей гнал что есть сил, желая непременно успеть на объявленное ранее собрание. Митька же удобно расположился на пассажирском сидении и, сам того не заметив, задремал.

— Грузовики стоят, сломалось что-то поди…

Задумчивый голос Андрея заставил Ягодецкого открыть глаза и тут же посмотреть в окно.

В этот момент они проехали мимо развилки, на противоположной стороне которой стояли в ряд три грузовика и один фургон с надписью «Хлеб».

Митя заметил, как двое мужиков тащили мешки в фургончик, и это показалось ему очень странным.

— Стой, стой, стой, — Ягодецкий поспешил окликнуть водителя, — давай остановимся, а вдруг им помощь нужна. Что-то ходят там, смотрят, таскают…

— Времени мало, ты про собрание не забыл?

— Успеем, не переживай! — заверил того атлет, наблюдая, как их машина медленно отдаляется от грузовиков, — я быстро сбегаю, ты же меня знаешь.

Несмотря на желание продолжить поездку, Андрей всё же остановился. Вдруг и правда случилось чего, другие машины тут ездят не часто.

— Ладно, ты сходи к ним, а если помощь понадобится, крикнешь, — устало кивнул Андрей.

Ягодецкий медлить не стал. Он тут же открыл дверь и бегом направился к грузовикам, где как раз во всю кипела работа.

Казалось, мужики даже не обратили внимания на мимо проезжающую машину, впрочем, оно и не удивительно, ведь остановились жители Нового пути на довольно приличном расстоянии.

Митя заметил, как один из них подал другому мешок, а тот понёс его в сторону фургона. Если бы атлет только знал, в какую мутную схему полез, но нет, у него даже мысли задней не возникло.

По бумагам числилось материалов на два с половиной грузовика, а по факту, прямо сейчас, на дороге, стояли три. Один из них был нагружен шифером, а другие два — мешками с цементом. Если бы эта идея возникла лишь у одного человека, то вряд ли он смог бы её реализовать, но сейчас, их здесь пятеро, что значительно облегчает задачу.

Митя незаметно подошёл к одну из мужиков.

— А что это вы тут делаете? — за спинами воров послышался голос незнакомца.

Реакцию они, конечно, выдали отменную.

Тот, кто нёс на спине тяжёлый мешок, тут же уронил его от испуга. Ещё трое злобно уставились на Митю, а пятый, тот, что сидел за рулём фургона, открыл дверь и бросил на землю сигарету, не забыв сильно притоптать её в землю.

Молчание прервал удар кулаком, которого Митя вовсе не ожидал. Незнакомец нанёс удар прямо в лицо, вот только эта выходка показалась нашему атлету как слону дробина. Он лишь слегка пошатнулся, затем с удивлением взглянул на остальных.

— Вы чего? Я вообще-то хотел…

Не успел Митька договорить, как раздалась грозная команда усатого.

— Мужики, давайте разберёмся с ним! Нам здесь лишние глаза не нужны.

— Да что с вами не так⁈ — выкрикнул Митя, наблюдая как те медленно приближаются.

И хоть он ещё понятия не имел, в чём дело, но тот факт, что нужно защищаться, являлся для Ягодецкого неоспоримым. Обе его руки сжались в кулак.

Всё-таки вредные привычки, лишний вес и абсолютное отсутствие спорта в их жизни вышли для нападающих боком. Даже дубина, которую один из них откуда-то достал, не помогла. Напротив, он сам отхватил ею же по морде. Ягодецкий у нас в обиду себя давать не планировал, так что совершенно не церемонился с буйными грузчиками..

Уже через несколько минут, шайка воров пожалела о содеянном, ведь Митя дал отпор, да такой, что одному ещё повезло отделаться лишь парой выбитых зубов.

— Мужик, стой, — подал голос усатый, после того, как ещё один напарник упал на землю, — давай договоримся по мирному!

— По мирному, говоришь? Да вижу я, как вы меня встретили!

— Да тише ты, — он попытался успокоить атлета вытянув ладони вперёд, — здесь добра много, на всех хватит! Тебе что, цемент не нужен? Дадим несколько мешков, и ты нас не видел, не слышал.

Тут-то до Ягодецкого наконец-то и дошло. Перед ним вовсе не нуждающиеся в помощи люди.

— Так вы ещё и воры? — возмутился Ягодецкий, а руки его задрожали от гнева, — а ну, иди сюда, сволочь!

Пока Митька выяснил отношения с усатым, верно понимая, что тот является главным зачинщиком, другие тут же воспользовались шансом и разбежались как крысы.

Пока два грузовика разворачивались, чтобы уехать восвояси, ещё один ворюга запрыгнул в фургон и помчал вперёд, забыв своего товарища.

Андрей заподозрил неладное только после того, как этот же фургон шустро пронёсся рядом, а следом за машиной, спотыкаясь и с громкой одышкой, бежал мужик, крича что-то непонятное вслед.

— Да что же опять случилось… — пробормотал Андрей.

* * *

— Никуда я с тобой не пойду! — продолжал упрямиться усатый.

— Не пойдёшь? — грозно переспросил Митя, демонстрируя кулак.

— Ну, что тебе нужно? Давай договоримся. Достану всё, что попросишь.

— Мне с тобой говорить не о чем. Я, в отличии от вас, живу по совести.

Ягодецкий услышал звук приближающейся машины, обернулся и, увидев Андрея, махнул тому рукой.

— Хорошо, раз идти не хочешь, тогда я тебя сам потащу, — со всей серьёзностью заявил Ягодецкий, схватив мужика за куртку.

Глава 24

Тем временем в здании правления.

— Правильно, товарищ председатель, где этот ваш Митя? Мы его здесь, на собрании, не видим! Вот и вся его хвалёная ответственность! — послышался возмущённый мужской голос.

— Перехвалили Митьку, перехвалили!

В толпе поднялся возмущённый ропот, и с каждой секундой он лишь нарастал.

Мясов сочувствующим взглядом посмотрел на меня. Эту тему мы уже с ним обсуждали и не раз, оба пришли к выводу, что эта должность пойдёт Мите на пользу, а никто из колхозников не пожалеет о нашем решении, однако сейчас, когда он действительно пропустил важное собрание, нам и ничего добавить.

— Неужели во всём колхозе нет другого подходящего человека? — всё больше народу подключались к дебатам, поднимая градус всеобщего возмущения.

В этот момент резко и со скрипом открылась дверь. Сначала вошёл Ягодецкий, но было очевидно, что рядом с ним кто-то ещё, кого он так настырно пытается затащить внутрь.

— Явился не запылился! — тут же вставила колкое замечание одна из доярок.

Однако, Митя, не обращая никакого внимания на толпу, вытер рукой пот со лба, сделал глубокий вдох и с заметный трудом затащил внутрь мужика, который то и дело вырывался, выкрикивая при этом целое множество бранных слов. Мы сначала подумали, что это какой-то пьянчуга, но нет, он оказался вполне себе в сознании и, как только увидел собравшихся колхозников, тут же затих.

— Александр Александрович, — начал Митя, — мы возвращались с Андреем из Калуги, спешили, как только могли, но по пути нам посчастливилось заметить этого мерзавца в компании своих дружков.

— Он всё врёт! — тут же закричал усатый, — да он обвинить меня в грязных делах пытается!

А далее случилось то, чего никто не ожидал. Мужик устроил самый настоящий цирк! Он обежал собравшихся колхозников и остановился возле окна. Ягодецкий тут же уловил его намерения, поэтому в ту же секунду, с громким возгласом «Лови вора!» Митька бросился следом, но усатый не растерялся, он наоборот, воспользовался удобным моментом и, отталкивая сидящих наблюдателей, бросился к двери.

Его рука уже тянулась к ручке, как вдруг, дверь открылась и хорошенько врезала клоуну по лбу, отчего тот сразу же отшатнулсяназад. Через несколько секунд, когда он опомнился, бежать было уже некуда. В дверном проёме стоял Андрей, он словно живая стена преградил путь беглецу, а позади него Митька с участковым.

— Продолжай, — кивнул я Мите.

— Ты назвал его вором, так что же он украл? — Попов, который, после объединения колхозов, разумеется тоже присутствовал на собраниях, попытался взять всю ситуацию в свои руки, как и полагает участковому.

— Максим Юрьевич, они мешки с цементом воровали, прямо из грузовиков! А всё награбленное в фургон с хлебом закидывали. Прямо средь бела дня! Я никогда ещё с такой неслыханной наглостью не сталкивался! — делясь подробностями, Ягодецкий аж побагровел от гнева, — простите, Александр Александрович, других задержать я не смог. Один был, а их пятеро, Андрей не сразу подоспел… Бросились на меня, сволочи, а уж я-то дал им отпор! Давно я так не дрался. Правда в итоге его соучастники разбежались кто куда, но ничего, уж он-то всё нам расскажет, — Митя покосился на усатого, от чего тот заметно занервничал.

Ягодецкий был серьёзен как никогда. Разбитая губа, фингал под глазом, в общем, следы нападения оказались довольно очевидными не только для меня, но и для всех остальных. Уж теперь затихли те, кто до этого обвиняли Митю в пренебрежительном отношении к собранию, ведь такая причина, являлась более чем уважительной.

После того, как Попов уточнил у Ягодецкого несколько важных деталей, пазл сложился.

Сегодня к нам и правда должны были приехать три машины, две загруженные полностью и одна наполовину, перевозившие трубы, цемент и другие строительные материалы, вот только по словам Ягодецкого, все три грузовика оказались доверху забиты, и эти самые «излишки», как мы поняли, воры и пытались незаметно погрузить в фургон.

Как я уже понимал, никто к нам сегодня не приедет. Воры следы поедут заметать или и вовсе сбегут, одного же из их шайки мы поймали, а значит другим есть о чём волноваться, их поимка дело времени.

— На меня наговаривают! Это всё наглая ложь! Кому вы верите? Взгляните как он меня избил! — завопил пуще прежнего усатый вор, понимая, что дело пахнет жареным.

— Александр Александрович, Митя говорит правду, — Андрей стоял всё это время у двери и наблюдал за происходящим, но именно сейчас, в самый нужный момент, он подтвердил показания, — я, хоть и не видел всего, не сразу сообразил, что к чему, но тот самый момент, когда фургон с хлебом резво пронёсся мимо меня, застал лично. Водитель так торопился, что даже сообщника своего забыл. Бедняга бежал за машиной следом, — сказав это он ухмыльнулся, — а вот этому мужику Митька удрать не дал. Когда подъехал, мы с трудом затащили его в машину, пришлось скрутить как следует. Дык ещё представляете, всю дорогу подкупить нас пытался! Предлагал цемент с шифером, а когда понял, что мы не заинтересованы в этом, то и на деньги не скупился. Не мне, конечно, судить, товарищи, но кажется, что он не впервые этим промышляет.

— Да вы оба словно сговорились против меня! Не верьте им! — продолжал отнекиваться усатый.

В этот то момент наши колхозники показали себя. Часть из них повскакивала с мест и давай кричать один громче другого:

— Ты кого в клевете обвиняешь, дурачьё⁈ Перед тобой, если ты не знал, два лауреата государственных наград! Гордость нашего колхоза!

— И один, и второй свидетельствуют против тебя, для всех очевидно, кто здесь говорит правду!

— Верно, верно! Максим Юрьевич, тут даже думать нечего! — обращались они к участковому.

Как бы то ни было, у нас всё же в колхозе приняло друг за друга заступаться. Своих в обиду не дадим! Да, порой бывают разногласия, как же без них, и против Митьки некоторые выступали, но в итоге они же его сейчас и защищают. Так что не получилось у вора пошатнуть веру колхозников.

Но всё же не людям решать, как поступить с вором, а доблестной милиции. Впереди ещё допрос, поиски улик, а также помощников усатого. Со слов Ягодецкого, их было пятеро, однако Попов не сомневался, что за всей этой мутной схемой стоят как минимум ещё несколько человек, а значит дело обещало быть долгим. В компании нескольких добровольцев участковый повёл задержанного мужика в машину.

Было сложно вернуться к делам колхоза после всего, что здесь произошло. Митьку хвалили, буквально на руках носить были готовы, не забывая и про Андрея. Мы с Мясовым решили воспользоваться нужным моментом.

— Так вот, касательно нового комсорга… — вновь начал я, — как вы можете сами видеть, Митя не прохлаждался, как могло показаться, не отлынивал от собрания, а был занят важным для колхоза делом! Преступник задержан, и вскоре будут пойманы его сообщники, это ли не подвиг? Что вы теперь думаете насчёт его кандидатуры, товарищи?

Все собравшиеся посмотрели на Митю, а тот на меня, да таким удивлённым взглядом, что только рука Попова, одобрительно хлопнувшая по плечу нашего атлета, привела его в чувства.

— Я конечно всё понимаю, Ягодецкий у нас тот ещё! — дядя Митя хлопнул себя по коленке и залился смехом, — да я и сам, по правде говоря, в его годы был не лучше, как и многие из вас, между прочим. Но все люди меняются, взрослеют и умнеют! Мудрость приходит с годами и опытом. Не знаю, как вы, товарищи, но я в нашего Митьку верю!

— Ну чего вы, давайте и впрямь дадим ему шанс! Он вон, как старается, во благо колхоза. Наш председатель знает, что делает!

На этот раз я не увидел никого, кто оказался бы против. Да, кто-то воздержался от эмоциональных возгласов, но всё же молча, едва уловимо, кивнул.

— Отлично! Единогласно! — Мясов стоял слева от Мити, я же встал справа, — что ж, дорогие колхозники, представляю вам нашего нового комсорга, Митю Ягодецкого!

* * *

К своим обязанностям комсорг приступил сразу. В начале возникали небольшие трудности, но Митя легко их преодолел. За эти месяцы я ни разу не слышал, чтобы о нём плохо отзывались. Наоборот, чаще удивлялись, что из проблемного шутника, получился такой ответственный человек. Ну а активным он у нас всегда был, и теперь когда его неуёмная энергия направлена в правильное русло, он него только польза была.

Не устану повторять, что не стоит ставить крест на других людях. Митя не только себя вытянул из этого безобразия, но и двух сыновей. Старший взялся за ум, учится хорошо, спортом занимается, а младший последовал его примеру. Все имеют право на ошибки, как и на прощение.

Что же касается банды похитителей, то расколоть усатого оказалось довольно легко. Он как миленький сдал своих подельников, а их поимка заняла чуть больше десяти дней. Они только начали этим промышлять, на втором разе Митька их и поймал. Так что наворовали на несколько тысяч рублей, не больше. Так или иначе, вся компания, со слов Попова, уехала далеко и надолго.

* * *

С министром культуры Фурцевой Екатериной Алексеевной, мы больше ни разу не встречались лично после того, как я получил разрешение на использование изображений героев мультфильмов на одежде нашей фабрики.

Поэтому, когда, в один из дней, я услышал её голос в телефонной трубке, то не мог не удивиться.

— Товарищ Филатов, здравствуйте, — начала она, — у меня для вас новости, приезжайте в столицу. И лучше сразу на неделю, за день мы точно всё не успеем.

— Что всё? — не понял я.

— Узнаете в Москве, — не терпящим возражений голосом сказала она и положила трубку.

В последнее время мне не очень нравились сюрпризы, но здесь я был заинтригован, всё-таки никаких проблем от министерства культуры у меня ещё не было, да и сейчас, судя по всему, дело не в этом.

Посевная уже перешагнула тот этап, на котором требовался мой неусыпный контроль, да и Мясов уже неплохо освоился, так что оттягивать поездку я не стал. И даже решил взять с собой семью, тем более, что у Вити начались каникулы, а Вика уже подросла и вполне могла поехать с нами.

Правда, я сразу предупредил, что не знаю чего ждать, так что не факт, что буду проводить с ними много времени, но Маша с Витей заверили, что и без меня найдут чем заняться.

Так что, по приезду, я с чистой совестью оставил их в гостинице, а сам отправился на встречу с Фурцевой.

Как только я вошёл к ней в кабинет, она с улыбкой предложила мне присесть и выпить чаю, заявив, что разговор будет долгий.

Начала она издалека:

— Вы лучше меня знаете, товарищ Филатов, что с недавних пор, сельскохозяйственные новости всё чаще занимают первые полосы советских газет. И в целом, интерес людей к колхозам и работе на земле возрос. Наши люди гордятся достижениями науки в вашей сфере. Об успехе наших особых теплиц, которые теперь завоевывают популярность и в других странах-союзниках, теперь не знают разве что те, кто вообще не читает и не смотрит новостей.

Я внимательно её слушал, но пока не совсем понимал, к чему она ведёт. Она, тем временем, помешивая чай, продолжала:

— Зафиксировано и увеличение желающих поступать в сельскохозяйственные институты и академии, да и в целом, если раньше молодёжь практически поголовна хотела работать в городах, то теперь процент желающих уехать в колхозы после выпуска возрос.

— Я рад это слышать, но как, простите, это связано с министерством культуры? — поинтересовался я.

— Очень даже связано, — улыбнулась она, — вы же не думаете, что это всё не нашло никакого отражения в умах наших творческих людей? На Мосфильме всё чаще стали появляться идеи для фильмов в сельском антураже. Стали писаться сценарии, и вот один из них от молодого сценариста очень приглянулся товарищу Ростоцкому, и они ещё в прошлом году начали вести над ним совместную работу.

Интересно. Ростоцкий Станислав Иосифович уже в это время был именитым режиссёром. Буквально недавно, в семьдесят втором году вышел его фильм «А зори здесь тихие…», да и «Доживём до понедельника» тоже вышел не так уж давно. В общем, на мой взгляд, этот режиссёр сейчас находился в зените славы. Вот только…

— А разве Ростоцкий работает на Мосфильме? — удивился я, — он же снимает в киностудии имени Горького.

— Всё так, — подтвердила она, — но сценарист был мосфильмовский, и руководство студии уговорило его снять новый фильм именно у них. Так вот, — снова вернулась она к основной теме, — сценарий этот во многом основан на реальных событиях, и прототип главного героя, не кто иной, как вы, товарищ Филатов.

— Ого, — не сдержал я возгласа удивления, — интересный поворот.

— Вот именно, — торжествующе подтвердила министр культуры, — теперь вы понимаете, зачем я вас пригласила? Вы должны обязательно познакомиться со съёмочной группой, ведь производство фильма уже утвердили. Также все очень рассчитывают на то, что вы окажете помощь киностудии, консультируя сценаристов и позволите отснять часть сцен прямо у вас в колхозе.

* * *

— Серьёзно? Вот это да! — обрадовалась Маша, когда я рассказал ей новости, — а ты уже видел сценарий?

— Ещё нет, но, главное, судя по краткому пересказу Фурцевой, кино должно получиться очень жизнеутверждающее.

Витя, еле сдерживался, чтобы нас не перебить, и, когда, наконец, в разговоре возникла секундная заминка, выпалил:

— А на съёмочной площадке можно побывать? Ты меня с собой возьмёшь? А они прям к нам в колхоз приедут?

— Спокойно, — улыбнулся я ему, — не беги впереди паровоза, я ещё сам толком ничего не знаю и ни о чём не договорился. Завтра встречусь с режиссером, а там видно будет.

Витьку и впрямь пришлось взять с собой на Мосфильм, он очень хотел и обещал, что будет вести себя тише воды, ниже травы, только бы хоть глазком посмотреть на киностудию.

Встретили нас прямо у ворот и даже провели небольшую экскурсию по павильонам, которые готовили для съёмок разных фильмов.

Нам повезло увидеть декорации для фильма «Иван Васильевич меняет профессию». Особенно впечатлили царский палаты, а Витю ещё и поразил контраст, мол как так, снаружи обычное помещение, а внутри всё совсем иначе.

Но мы всё же приехали сюда не за этим, и очень скоро меня познакомили со Станиславом Иосифовичем. Он был в прекрасном расположении духа, но в глаза невольно бросался его протез, несмотря на то, что он был спрятан под одеждой, а Ростоцкий старался никак не выдавать того, что это причиняет ему какой-то дискомфорт.

Как и большинство инвалидов в это время, он потерял ногу ещё на войне, да и повидал там, видимо, немало, как и многие, конечно. Но, мне кажется, что такие фильмы про войну, какие снимали в Советском Союзе, не снимут больше никогда и нигде. Во многом именно потому что, над ними работало много людей из тех, кто, видел всё своими глазами.

И, честно сказать, меня даже немного смущало, что человек, который вот буквально пару лет назад снял «А зори здесь тихие… », теперь будет режиссёром кино, основанного на моей истории. Пускай даже частично.

Однако, несмотря на разницу в возрасте и опыте, мы на удивление быстро нашли общий язык.

Станислав Иосифович буквально сразу взял меня в оборот, начав расспрашивать буквально обо всём, что только могло представлять интерес для съёмок. А потом он повёл меня в павильон, который уже начали обустраивать для съёмок. Как мне объяснили, хотя часть сцен собирались отснять на натуре, какие-то декорации всё равно придётся отстраивать на студии.

Особенно меня порадовало помещение стилизованное под комнаты в старой деревянной избе. Я прямо словно снова прочувствовал, тот день, когда впервые приехал в колхоз, а меня временно заселили во вроде бы ничейный дом.

Я сразу рассказал Ростоцкому эту историю, и про то, как Колька в дом ко мне ночью ломился, и как потом его на мародёрстве поймали.

— Вот не зря я с вами познакомиться хотел, — дослушав, улыбнулся он, — реальная жизнь порой подкидывает такие сюжеты, да…

— Так вы приезжайте к нам в колхоз, — сразу же пригласил его я, — не только на съёмки, но и просто пожить, хотя бы с недельку. У нас столько людей интересных живут и работают. Вы материала так много наберёте, что на несколько сценариев ещё хватит.

— А знаете что? Я так и сделаю. И возьму с собой не только второго сценариста, но и оператора, чтобы сразу местность хорошую подмечал.

Я кивнул.

— Будем только рады.

И правда, несмотря на то, что в колхозе много дел, мы уже привыкли справляться с гостями, не отрываясь от рабочего процесса. Притом даже с целыми делегациями иностранцев.

Так что, думаю, что даже когда вся съёмочная группа приедет вместе с актёрами, это не особенно повлияет на работу в Новом Пути. Разве что людей немного удивит и развлечёт. Всё-таки не каждый день при тебе кино снимают.

А глядишь и в массовке кто-то из наших засветится.

Глава 25

Съёмочная группа приезжала в колхоз несколько раз. Первый почти сразу после того, как я вернулся из Москвы, а в составе группы в основном были техники, операторы и прочие специалисты отвечающие за съёмки и декорации.

Они долго разъезжали по всему колхозу и окрестностям, осматривали, как здания и улицы наших деревень, так и природные ландшафты. Всё это, конечно, не просто так, а, чтобы заранее выбрать наиболее подходящие места для съёмок фильма.

С ними приехал и режиссёр-сценарист, Станислав Иосифович Ростоцкий. Он правда, ко всему прочему, ещё и общался с людьми, стараясь познакомиться и перекинуться хотя бы парой слов с как можно большим количеством колхозников. Расспрашивал их за жизнь и вообще живо интересовался всем, что у нас здесь происходит.

А уж от желающих с ним побеседовать отбоя не было.

Но в конце концов, они уехали, чтобы вернуться к концу лета уже вместе с актёрами, костюмерами, гримёрами, в общем полностью готовыми к самому процессу съёмок.

Заодно, к этому моменту, уже и наш новый посёлок городского типа успел обзавестись полностью построенными зданиями. Конечно, до конца работ ещё далеко, но киношники уже облюбовали несколько планов, как на улице, так и в новых домах.

— Сан Саныч, — обратился ко мне Ростоцкий, когда мы беседовали у меня в правлении, и речь зашла про съёмки в новом доме культуры, — буквально на днях я вносил правки в сценарий, и у нас появилась одна сцена, которую я хочу снять в актовом зале.

— Никаких проблем, — улыбнулся я ему, — снимайте, конечно.

— Вот только подходящего актёра на одну из ролей, у нас теперь нет. Точнее есть, но он не совсем актёр.

Я внимательно его слушал не совсем понимая к чему он ведёт, а он продолжил:

— Я думаю, именно вы должны сыграть роль лектора, который выступает перед главным героем, ещё во время его учёбы в институте и вдохновляет его на продуктивную работу во благо страны.

Вот это неожиданность!

— А не слишком ли я молод для такой роли? — с сомнением спросил его я.

— Конечно нет, — невозмутимо отозвался Ростоцкий. Да и на что нам гримёры? В старого профессора мы вас, конечно, превращать не станем, да и ни к чему это. Но может быть пару-тройку лет накинем, чтобы вы смотрелись постарше главного героя лет на пятнадцать-двадцать.

— Непременно соглашайтесь, Александр Александрович! — вклинилась в разговор Аллочка, которая уже успела вступить в должность парторга и присутствовала на этом разговоре.

— А для вас, у меня тоже есть задание, Алла Юрьевна, — обратился к ней режиссёр, — хотя скорее для комсомола, но и вы, разумеется, тоже можете поучавствовать. Нам нужно набить актовый зал во время этой речи молодёжью, которые будут выполнять роль студентов. Справитесь?

— Конечно! — с горящими глазами отозвалась она, — мы с Дмитрием Евстафьевичем устроим всё в лучшем виде!

До сих пор не могу привыкнуть, что теперь к нашему Митьке Ягодецкому все обращаются по имени и отчеству и каждый раз в первое мгновение пытаюсь понять о ком вообще идёт речь.

Однако, в должность он вступил лихо, и пока никаких нареканий не вызывал.

В конце концов, конечно, я согласился. А уж, когда Витька узнал, что меня сниму в кино, то шансов соскочить не оставалось совсем.

Так что уже на этой неделе, я стоял перед толпой молодёжи всего нашего колхоза и вещал на камеру:

…Как завещал нам товарищ Ленин, во время индустриализации стальной конь сменил скромную крестьянскую лошадку, и мы продолжатели дела Владимира Ильича меняем стального коня на целую армию умных механизмов, которые в будущем полностью сменят человека в сельском хозяйстве и освободят его для творчества, саморазвития и реализации в коммунистическом обществе, свободном от всех пережитков прошлого.

Раздались аплодисменты, а где-то там в зале, крупным планом снимали реакцию актёра, играющего главную роль.

К слову, он не был каким-то известным человеком, во всяком случае, по своему «будущему прошлому» я его не помнил. Но паренёк мне очень понравился и он действительно чем-то напоминал меня несколько лет назад, несмотря на то, что мой образ в фильме использовался лишь как прототип, и на самом деле в сюжете будет огромное множество отличий. И, должен сказать, что, пожалуй, герою кино повезло даже больше чем мне. Такое количество неприятностей, с которыми столкнулся я, просто не влезло бы в стандартное время для фильма. Тут целый сериал снимать бы пришлось.

Но, наверное, оно и к лучшему. Сама кинокартина должна была стать очень светлой и жизнеутверждающей.

* * *

Мой перевод в Москву был делом уже решённым, и требовалось лишь ещё немного времени, чтобы окончательно уладить все дела.

Например защита диссертации у меня была назначена на октябрь. Но в остальном, дело зашло так далеко, что мне уже даже квартиру выделили заранее, причём ни где-нибудь, а в сталинской высотке на набережной. Целых пять комнат.

Правда, не скажу, что я от этого был в восторге, также как и вся моя семья. Мы как-то уже прикипели к нашему уютному дому в колхозе, и никто на самом деле не хотел уезжать.

Но я знал, что, если я хочу сохранить то, чего добился наш колхоз за эти годы, то просто должен поехать. Иного выбора просто не было. Не смотреть же издалека, как рушится страна. Нет, явно не для этого судьба меня закинула в эти годы.

Поэтому, как бы ни было грустно, а мы все готовились к переезду. И Маша с Витей и Викой должны были уехать первыми уже к первому сентябрю. Так будет гораздо лучше и удобней для сына, который начнёт учебный год уже в новой школе.

Со мной останется только Рекс. Ну, а пока меня не будет в Москве, с женой туда поедет её мама, на всякий случай. Всё-таки дочка у нас ещё маленькая, а Маша была твёрдо нацелена выйти на работу сразу же, как только переедет. Не привыкла она без дела сидеть, как сама говорила.

Я не возражал. Ей и так тяжело будет оставлять всех своих пернатых и шерстяных пациентов. Да я и сам не мог себе представить Машу, которая не возится с животными.

Ну и, конечно, она не собиралась уезжать просто так, не найдя себе замену. И в итоге, после продолжительных поисков, познакомила меня со своей бывшей сокурсницей Варварой Андреевной Стрельцовой, представив её как очень способную девушку. Ну и раз Маша ей доверяет, то ни у кого и сомнений не возникло, что Стрельцова и впрямь хороший специалист.

В общем, постепенно решались все вопросы и подтягивались хвосты. И даже у меня хватило времени приехать вместе с семьёй в Москву, посмотреть квартиру, которую нам отдавали в пользование.

И, честно сказать, увиденные хоромы даже немного подслащали пилюлю от не слишком желанного переезда.

Вот что ни говори, а чиновники во все времена жили хорошо, себя не обижали. Пять просторных комнат с высокими потолками, большие окна и новая мебель, когда её ещё делали на совесть, а не на пару лет. Всё это и в двухтысячных годах кому угодно показалось бы замечательными условиями. А уж сейчас… у Маши с Витей, привыкших к скромной сельской жизни, чуть глаза на лоб не полезли.

Особенно у жены, когда она услышала, как один из помощников Мацкевича, Андрей Петрович Овсянников, которого снарядили показать нам квартиру, рассказывал:

— Конечно же, вам положена ещё и экономка. Она вступит в обязанности сразу, как только вы въедете.

— Экономка? Но зачем? — вырвалось у Маши.

— Ну как зачем? — удивлённо уставился на неё Андрей Петрович, — товарищ Филатов частенько будет и по двенадцать, и по четырнадцать часов на работе, такое у нас не редкость. Не с руки ему хозяйством заниматься.

— Но есть же я…

— Так вы ведь тоже работаете. Соответствовать надо.

— Кажется, я тут не особенно-то буду и нужна, — улыбаясь вклинилась в разговор тёща, которая тоже поехала с нами.

— Ну нет, планы мы не меняем, — ответил я ей, — пока я не приеду, мне будет спокойней зная, что Маша не тоскует одна, а дети всегда под присмотром.

Жена крепче сжала мою руку. Для неё это было важно, ведь после переезда она уже не сможет так часто видеться с родителями, как привыкла.

* * *

В середине лета я решил купить себе новенький ВАЗ-2103. А ведь я уже и забыл, когда в последний раз совершал крупную покупку, причём для себя, для души.

Больше всего нового металлического члена семьи ждал конечно же Витька. Он в последнее время частенько упрашивал меня научить его водить. Теории парню более чем хватало, он многое для себя почерпнул от общения с механиками, а что-то и у меня подглядел. Но одно дело теория, а другое практика. Раньше я иногда сажал его рядом со мной на водительское сидение и позволял немного порулить, правда, это совершенно не то. Парню хотелось полностью и самостоятельно контролировать процесс вождения, от и до.

Примерно в его возрасте я тоже упрашивал отца научить водить. Среди моих товарищей находились те, кого уже даже в тринадцать лет родители во всю обучали гонять. На таких мы смотрели с завистью! Для парня умение водить машину дело было и есть статусное. Так что стремление Витьки побыстрее научиться этой науке я полностью понимал, да и парень он у нас с головой на плечах, так что упрашивать меня долго не пришлось. В один из вечеров, когда я вернулся домой раньше обычного, я подошёл к Вите и сказал:

— Ну, что? Поехали?

— Куда? — оторвавшись от книги поинтересовался он.

— Как куда? Водить тебя буду учить!

Он тут же бросил все дела и побежал к жёлтой машине, обогнав даже меня, а счастью его не было предела.

Со временем это стало нашей с ним маленькой традицией. Каждый вечер, после возвращения с работы, даже если я сильно задерживался, но хотя бы на двадцать минут мы отправлялись с ним покататься.

Маршрут наш оставался неизменным на протяжении почти двух недель. От дома мы уезжали в сторону полей, так что я не только Витьку учил водить, но и смотрел как у нас идут дела с урожаем, который в этом году обещал быть действительно богатым. Да и вид на владения колхоза там открывается что надо, особенно на закате. Грех не прокатиться.

Технику переключения передач Витя освоил быстро, осталось только опыта набраться, чтобы применять их вовремя и в нужных местах, но с каждым днём его умения становились всё лучше и лучше. Что не могло не вызывать у меня гордости.

Возвращаясь домой, он отчитывался о поездке Маше и предавался мечтам, как однажды будет возить её на рынок в Калугу, а сестрёнку в школу, не говоря уже о других важных делах, на которые я, зачастую, с трудом находил время. Маша же с улыбкой кивала и всё приговаривала, что так оно скоро и будет.

В одну из таких поездок, когда Витька от самого дома и до полей ехал сам, но под моим чутким присмотром, он неожиданно притормозил и сказал:

— Мне сложно говорить об этом, но всё же чувствую, что я должен, ведь уже давно хотелось это сделать. Одна мысль всё покоя не даёт мне, — после этого он сделал длинную паузу, а мне стало очевидно, как тяжело ему даются слова.

— Какая мысль? Если у тебя есть проблема, ты же знаешь, что мы всегда поможем. Верно? Семья — это забота друг о друге! — я положил руку ему на плечо.

— Знаю, об этом и речь пойдёт, — кивнул Витя, — мне бы хотелось поблагодарить тебя, отец, за то, что ты позволил стать частью семьи и не только твоей, — он довольно очевидно намекнул на Машу, — я был так несчастлив «там», уже и не надеялся, что однажды буду жить так, как живу сейчас. А ведь и правда, теперь я один из лучших учеников, даже на Кремлевской ёлке побывал, да что уж там, за границей был! Теперь вот, водить учусь. Раньше в меня особо никто и не верил, но теперь всё изменилось. И я очень хочу помогать нашей семье, в будущем я постараюсь стать не хуже тебя. Вы будете мною гордиться! — со всей серьёзностью закончил Витя.

— Мы уже гордимся тобой и всегда будем, — с улыбкой ответил ему.

Из Витьки и правда получится достойный человек, это невооружённым глазом видно. И то, что я ему дал, он всецело заслужил.

— Ну, что? Через поля и до озера? — заметив слезу на его щеке, я поспешил сменить тему.

— Конечно! — шмыгнув носом подхватил он, а его руки с особым энтузиазмом вцепились в руль.

По пути мы несколько раз менялись местами и вот, когда я был за рулём, мы увидели впереди другой автомобиль, правда судя по открытому капоту и мужчине, что рылся внутри, его владельца настигла поломка.

Как только он услышал шум приближающейся машины, то тут же обернулся и начал махать двумя руками, боясь, что мы проедем мимо. Но остановиться я планировал в любом случае. Мало ли что случилось, вдруг помощь нужна.

— Вечер добрый! — он тут же подбежал к окну, стоило моему автомобилю остановиться.

— Добрый, — кивнул в ответ, — случилось чего?

— Да вот как всегда! Подводит меня в самый неподходящий момент, зараза! — громко выругался он, пнув при этом колесо своей машины, — Заглохла и всё тут! Понять не могу, что ей надо!

— Сейчас посмотрим, — я открыл дверь, вышел из машины и направился к открытому капоту.

Витька тут же занял моё место, продолжая наблюдать за нами в окно, изредка поглядывая на руль.

Пока я всё осматривал, мужик стоял рядом и рассказывал о себе. Зовут его Игорь Сергеевич, а сам он ехал из ближайшей деревушки к нам в колхоз, тётка у него здесь живёт, правда уже в возрасте. Вот он и хотел ей молодой картошки привезли, говорит сил у той на огород уже не сталось, так что помогает как может. Что же касается меня, то мужик сразу понял, кто перед ним стоит, но ради приличия, всё же переспросил, не я ли председатель Нового пути, на что я утвердительно кивнул, после чего в наш диалог добавилось ещё и обсуждения колхоза.

Осмотрев всё, я не нашёл к чему бы мог придраться, а значит поиски поломки займут время. Да уж, дело это не быстрое.

— Вить, можешь прокатиться до озера, пока мы тут разбираемся.

— Один? — радостно подхватил парень.

— Один, — подмигнул я ему.

На самом деле, ехать тут всего ничего. Минуты две, не более, но важным было не это, а сам факт, что я доверил ему вождение одному, без присмотра. К этому предложению Витька отнёсся со всей серьёзностью, желая меня действительно впечатлить своими навыками. Ведь кто знает, сегодня до озера, а завтра и вовсе позволят самому отправиться кататься. В общем, времени терять он не стал и тут же погнал вперёд.

— Слушай, Игорь, темнеет уже, а без подручных средств здесь будет трудновато. Но ты не переживай, в беде не брошу.

На самом деле, мне не особо хотелось тратить время. Я и так, только вернулся с работы и сразу же поехал с Витькой, обещал же ему. А ведь дома ещё и Маша с дочкой, и так пропадаю на работе, а тут ещё и это. Лучше завтра пришлю сюда мужиков, всё сделают.

— И что же делать, Александр Александрович? — поглядывая на жёлтый автомобиль вдали ответил он.

— Давай мы с сыном отвезём тебя к тётке. Картошку тоже с собой бери и всё остальное. А уже завтра, на свежую голову, со всем и разберёмся. Как тётку-то зовут? Не Зинаида Ивановна? Вроде к ней частенько племянник приезжал.

Я потянулся к упору, желая захлопнуть капот, как вдруг услышал громкий выстрел.

Первым делом я посмотрел на Витьку, машина уже развернулась и ехала в нашу сторону, затем я повернул голову и уткнулся взглядом прямо в направленный на меня пистолет в руках Игоря.

Голова моя тут же опустилась вниз, и я увидел багровое пятно на белой рубашке. А вот боль, пришла не сразу, а с опозданием, именно это и спасло меня от контрольного выстрела, когда он поднял руку и попытался выстрелить мне в голову. Вот как раз-таки здесь, боль резко ударила по всему телу, и я упал на землю отчего убийца промахнулся. Следующий выстрел попал мне прямо в плечо, ведь я не желал так просто сдаваться и пытался всячески увернуться.

Послышался звук приближающейся машины, это точно был Витька, совсем рядом.

Мысли в моёй голове кричали лишь одно слово «уезжай!».

Витька громко засигналил, что отвлекло Игоря, теперь уже дуло пистолета смотрело на приближающуюся машину. Он совершил два выстрела, видимо пытаясь попасть по водителю, а я, не теряя времени, встал на одно колено, затем и вовсе не без труда поднялся на ноги. Машина пронеслась мимо нас, и я увидел, что Витьку не задело, он вовремя пригнулся, от чего мне стало спокойней, но сейчас не время расслабляться. Из последних сил я набросился на мужика сверху, повалил его на пыльную дорогу и, вмазав по морде, отобрал пистолет, затем швырнул его в траву, как можно дальше от преступника.

Однако, даже сейчас, в невероятно опасной ситуации, Витя и не думал уезжать, напротив, он проехал немного прямо и ловко развернувшись направился вновь к нам.

Но остановить его я уже не смог. Как ни крути, но рана в брюхе и истекающее кровью тело дало о себе знать. Силы покидали меня с каждой секундой и вот, отбросив меня в сторону, преступник вырвался из хватки, а я почувствовал, как теряю сознание.

* * *

Витька, тем временем, отчётливо дал понять преступнику, что вот так просто он не уедет. И тот видел лишь единственный вариант угомонить надоедливого свидетеля — поступить с ним также, как и с отцом, но сначала следует закончить с главной целью.

Так как кроме пистолета у него не было с собой никакого оружия, то он тут же ринулся искать его. Но и тут Витя не дал ему покоя. Какого оказалось удивление мужика, когда молодой парень съехал с дороги на поляну и направился прямо в его сторону.

Тут уж ему стало не до поисков, пришлось бежать, но на открытом пространстве скрыться от машины оказалось не так уж и просто. До деревьев, которые могли послужить укрытием, бежать и бежать, так что он просто решил вернуться к своей машине, но добраться до неё у преступника так и не вышло. Совершив резкий манёвр Витя сбил мужика и поехал уже в сторону отца, не забывая озлобленно поглядывать в зеркало заднего вида на человека, пытавшегося своими руками уничтожить того, кем он так дорожил. Но преступник так и не поднялся.

И вот, выбежав из машины, Витя бросился к телу отца. Только после того, как он нащупал пульс, тот неописуемый страх и переживания отступили. Попытки привести отца в чувства не увенчались успехом. Не желая впредь терять ни минуты, он взвалил на себя истекающее кровью тело и направился к машине.

Он не чувствовал ни тяжести, ни усталости. Всё, о чём только думал парень, так это, что обязан во что бы то ни стало спасти того, кто открыл для него двери в совершенно другую жизнь.

Погрузив раненого отца в машину, он смело сел за руль и тут же направился назад.

* * *

К счастью для Филатова несмотря на всю серьезность ранения и потерю крови, его смогли спасти, Витька, честь ему и хвала гнал как чёрт и привёз отца в ФАП вовремя. Уже через полчаса председателя колхоза Новый Путь доставили на аэродром, а еще через полтора часа он был уже на операционном столе в одной из калужских больниц.

Когда будущий зам. министра СССР стал транспортабельным, его перевезли в московскую ЦКБ, где он и долечивался…

* * *

31-е августа 1974 года. Кунцево. ЦКБ.

— Ну вот и всё, Александр Александрович, — вас можно выписывать, — сказал главный врач главной больницы страны Андрей Владимирович Шелепин, — так что вы точно сможете попасть на линейку в новую школу вашего спасителя.

В этот момент у меня в палате были Маша с Витькой? и сын услышав эти слова доктора привычно засмущался.

— Ну что вы покраснели молодой человек, — усмехнулся Шелепин, — я не шучу, именно спасителя. Если бы не вы? то товарищ Филатов истек бы кровью прямо на дороге. Так что да, всё верно.

— Спасибо Андрей Владимирович, — с чувством сказал я и пожал Шелепину руку.

Через двадцать минут мы были уже в служебной машине, черной чайке за рулём которой сидел новый водитель, по странному совпадению тоже Андрей. Только этот был в два раза меня старше и, помимо основной работы, еще и являлся моим охранником.

Одним из нескольких. Следствие по делу о попытке убийства депутата Верховного совета все еще шло, и ко мне приставили охрану, которая вообще-то замминистру несколько не по чину.

И из-за всё того же покушения у меня не получилось нормально попрощаться с Новым Путём и передать дела Мясову. Мацкевичу я был нужен уже вчера.

Что ж, может быть это и к лучшему. Долгие проводы — долгие слёзы, как говорится. Да и не прощался я с родным колхозом навсегда, Он слишком важная деталь всего нашего сельского хозяйства, чтобы я, идейный вдохновитель и локомотив модернизации этой важнейшей отрасли народного хозяйства про него забыл.

Так что с Мясовым, Аллочкой, новым парторгом Митей Ягодецким и его пассией, да и вообще со всеми моими людьми я буду встречаться еще очень много раз.

Но это потом. а сейчас меня ждёт новая квартира и новая должность.

* * *

Зима 1975 года для Советского Союза началась с громкого дела, оно было настолько знаковым, что о нём писали не только советские газеты, но и пресса не только союзных нам стран. Даже «потенциальные противники» осветили процесс очень подробно.

Одни заголовки чего стоили!

Например Вашингтон Пост вышел с такой статьёй:

«Дело министерства внешней торговли. Советские внешнеторговые чиновники организовали покушение на молодого и опасного конкурента»

Да, за покушением на меня стояли внешторговцы. «Контора Глубокого Бурения» буквально землю носом рыла все эти месяцы, и в кратчайшие сроки резонансное преступление было раскрыто.

Всему виной были деньги, которые внешторговцы получали в виде откатов за поставки овощей, фруктов и зерна. И они были такими большими, что появление целой отрасли в Союзе, которая грозила обнулить этот поток, очень испугало этих «товарищей».

Что самое интересное, дело было на контроле не только у Андропова. Косыгин и Гречко буквально наседали на председателя КГБ с требованиями разобраться в вопросе.

Андрей Антонович вообще оказался очень заинтересованным в этом деле. Качество призывников,благодаря моей работе выросло настолько, что Гречко в благодарность подарил мне машину, новенькую Чайку с редким для Советского Союза кузовом фаэтон.

Правда я её практически не использовал, слишком уж работы много для того чтобы красоваться в столице в машине с открытым верхом. Одна борьба с борщевиком чего стоила. Закопать эту гадость удалось далеко не сразу, только осенью семьдесят пятого тема этой биологической бомбы была полностью закрыта.

Тогда наконец были получены неопровержимые доказательства об опасности борщевика Сосновского, и проект свернули. Я, правда, в шутку предложил Гречко использовать это растение в качестве биологического оружия. Где-нибудь под Брюсселем заросли этой гадости смотрелись бы очень органично. Андрей Антонович засмеялся, а потом задумался.

Но, к счастью, дальше шуток дело не пошло.

В общем дел было не просто много, а очень много. Знал бы что придётся так пахать, дважды бы подумал.

Но результат того стоил. я буквально видел как меняется важнейшая отрасль народного хозяйства страны. И эти изменения обещали очень многое…

Эпилог

24 февраля 2025 года. Подмосковье, Завидово. Дача шестого генерального секретаря ЦК КПСС.

Утро выдалось снежным, настолько снежным, что я даже подумывал отменить свою обычную лыжную прогулку. Но, поразмыслив, решил не нарушать традицию.

Когда мы с Машей здесь, то чтобы не происходило, лыжи в лесу обязательны. Иногда она составляет мне компанию, есть в этом особое очарование, вы вроде бы и вместе, как и подобает людям полвека прожившим бок о бок, а всё-таки отдельно, лыжня одна, и моя зазноба за широкой спиной мужа.

Но сегодня я без Маши. Да и лыжню мне подготовили еще одну, чтобы можно было спокойно поговорить с моим гостем.

Сегодня компанию мне составлял генеральный конструктор Центрального Ракетно- Космического Исследовательского Института имени Королёва Филатов Виктор Александрович, мой сын.

И повод для того, чтобы сын навестил отца — железный.

Витька вчера прилетел с Байконура, где на стартовом столе готовится к запуску ракета носитель «Энергия», старт которой должен закончить одну главу в космической экспансии человечества и начать новую. «Энергия» должна доставить на станцию «Луна- 4» не только целую кучу всего но и управляющий компьютер «УК-7П-25», который будет электронным мозгом уже практически готового космического корабля «Советский Союз».

Сам же корабль, уже первого апреля, если всё пойдёт по плану, отправится в многолетний полёт к поясу астероидов. Для этого у корабля есть всё необходимое, исскуственная гравитация, собственная оранжерея, да даже бассейн!

Капитаном этого корабля и руководителем международной экспедиции будет мой внук, гвардии полковник Филатов Николай Викторович. Сейчас Колька вместе со своим экипажем на Луне, принимает самое деятельное участие в подготовке корабля к полёту.

«Советский Союз» полностью собран именно там, на нашем спутнике, для этого мы с китайскими и немецкими товарищами соорудили на Луне не просто станцию, а самую настоящую верфь.

Некоторые горячие головы, в основном из министерства тяжёлой промышленности и науки, хотели было приурочить запуск «Советского Союза» к Съезду, который начнётся уже послезавтра, но Витя молодец, как один из руководителей проекта он категорически воспротивился попыткам всё ускорить. Проект слишком важен, чтобы спешить. Космос — не спорт, да и конкурентов у нас нет. Товарищу генеральному конструктору даже не пришлось использовать административный ресурс в моём лице. Хватило своих сил, чтобы отбиться от доброхотов.

А сегодня Витька идёт на лыжах рядом со мной и рассказывает последние новости с Байконура.

Вообще, странная штука жизнь. Сын после школы решил пойти в армию, а только потом поступать в институт, естественно, я не стал ему в этом мешать. Единственное, что сделал заместитель министра сельского хозяйства — это совсем чуть-чуть похлопотал, чтобы Витя, который попал на флот, пошёл служить не на подводную лодку, а на надводный, активно плавающий корабль. Сын у нас с Машей — романтик, а что ты там увидишь в стальной бочке на глубине в несколько десятков, а то и сотен метров? Всей романтики только база и всё.

Так что Витя попал на тяжёлый авианесущий крейсер «Киев», который тогда был одним из самых активных участников походов флота как в Средиземное море, так и в Атлантику.

Сейчас сын в куртке, а если бы был в парадном костюме, то я бы видел золотую звезду героя на его груди, у него их три. Две из которых — соц. труда. А единственная «боевая» как раз за «Киев», в сентябре 79-го старшина первой статьи Филатов совершил возле берегов Кубы, куда крейсер заходил с дружеским визитом, подвиг.

В то погожее утро корабль должен был принять участие в совместных советско-кубинских учениях с боевыми стрельбами.

У одного из «ЯК-38» на палубе что-то коротнуло и он отстрелялся только что подвешенными под крылья НАРами в целый штабель точно таких же ракет, которые мирно ждали своей очереди. Начался пожар, который чуть было не стоил жизни целому крейсеру и половине порта. Если бы набитый боеприпасами «Киев» рванул, то мало бы никому не показалось.

Пожарные расчёты корабля погибли почти все, но спасли крейсер, одним из уцелевших, хоть и не избежавших тяжёлых ранений пожарных был как раз мой сын, для которого это должен был стать последний боевой поход.

В итоге, «Киев» встал на долгий ремонт, его командира с заместителями сняли с должностей, КБ Яковлева чуть было не разогнали за такой «качественный» самолёт, а Витька, как и четверо других выживших пожарных, получили золотые звезды героев.

Потом сын пошёл в институт, получил назначение на Байконур и мало-помалу вырос в одного из самых больших начальников всей нашей космонавтики.

— Значит ты твердо решил? — спросил он, когда мы закончили разговор о Байконуре, и лунной станции.

— Да, сынок, твердо. Ты же знаешь, что я хотел уйти еще перед прошлым съездом, тогда меня коллективно отговорили, твой начальник Федорычёв чуть ли не громче всех кричал, что рано мне на покой.

— Кричать он любит, — усмехнулся Витька, — да. И чем же товарищ Генеральный секретарь займется на пенсии?

— Как чем? Уеду в Новый Путь, буду правнуков нянчить и помидоры выращивать.

— Ну-ну, мне-то не рассказывай. Насчёт помидоров, это может быть и правда, но львиную долю времени нейросетями заниматься будешь. Мне ребята из института имени Глушкова уже всё рассказали про их планы привлечь «величайший ум нашего времени» к обучению их новой модели.

— Так и знал, что этим гикам, прижилось у нас это американское слово, доверять нельзя. Просил же молчать.

— Так они только мне и рассказали, можешь не переживать. Мы же вместе с командой Костенко обучали нейросеть для «УК—7П-25». Вот Вася и проговорился.

— Понятно.

Планы на эту нейросеть у нас действительно большие, народное хозяйство Советского Союза за те 29 лет, что я занимал должность Генерального секретаря, превратилось в крупнейшую экономику мира, по ВВП мы далеко обгоняем и Китайскую Народную Республику, и США.

Шутка ли, почти 38 процентов всей мировой экономике — это доля СССР. А вместе со странами которые входят в Совет Экономической Взаимопомощи все 74! Для эффективного управления настолько глобальной системой нужны новые, вернее даже революционные решения. ИИ должен стать одним из них.

И занимаются этим специалисты Киевского НИИ имени Глушкова, продолжают дело Виктора Михайловича, который до самой смерти в 1982-м внедрял свой ОГАС в народное хозяйство.

Благодаря нашей с ним работе в Новом Пути первым министерством, где система получила распространение, стало моё, министерство сельского хозяйства.

Почему моё? Да потому что сразу после моего назначения Мацкевич стал свадебным генералом. Буквально через две недели у нас с ним и Косыгиным состоялся обстоятельный разговор, по итогам которого товарищ министр получил практически приказ не мешать своему новому заместителю. Алексей Николаевич очень хотел чтобы я отмасштабировал опыт Нового Пути, который к тому моменту превратился в самый настоящий агропромышленный холдинг, на всю страну.

Этим я и занялся.

Масштабы изменений росли, как снежный ком. Уже в 78-году мы практически полностью отказались от импорта овощей, как из стран народных демократий, так и наших идеологических противников. Одновременно с этим стремительно уменьшался и зерновой импорт. Канадское зерно Союзу больше не требовалось.

Одновременно с этим менялась и структура экспорта страны. Тепличное чудо Нового Пути привело к тому, что в кибернетику потекла валюта, очень много валюты. И очень скоро теплицы с надписью «Made in USSR» можно было встретить в том числе и в США с Канадой и Австралией. И что главное, мозги этих тепличных комплексов были нашими, советскими. Сказалось преимущество плановой экономики, в которой себестоимость продукции в рублях не очень-то и важна, при учете что продается она за доллары, конечно. Наши комплексы были банально дешевле, чем у заокеанских конкурентов. Да и вообще, летайте самолётами Аэрофлота и советское значит отличное!

Как это ни странно, но ввод Советских войск в Афганистан не состоялся тоже из-за теплиц и зерна. В отличии от того, что помнил я, Хафизулла Амин пользовался всенародной любовью. Как раз потому, что он и привёз в страну советские теплицы и удобрения, которые накормили Афганистан, обеспечили экономический рост и переориентировали экономику страны на экспорт. Не в СССР, конечно, а в Пакистан в основном.

Так что никаких оснований считать, что режим Амина падёт не было, а значит и вводить войска не было необходимости.

Впрочем, советские военные базы там всё-таки появились, только значительно позже, уже в начале двадцать первого века.

К тому моменту я был уже пятнадцать лет, как руководителем страны, и решение о вводе наших войск далось мне очень нелегко. Именно из-за афганских фантомных болей.

Но всё-таки я это решение принял и не пожалел. Слишком серьёзной была опасность вовлечения Афганистана в гражданскую войну в Иране. Так что наши базы на афгано-иранской границе стали надёжным щитом для этой страны

Министром сельского хозяйства я стал в 82-м, сразу после смерти Брежнева. И под моим руководством это ведомство стало единственным министерством, показывающим устойчивый и видимый рост. На фоне всей остальной экономики, что так и плясала в районе полутора-двух процентов роста, сельское хозяйство из года в год росло на 8–11 процентов. И это от показателей восьмидесятого года, когда мы и так уже были на тридцать процентов больше чем в 71-м!

Так что, когда гонка на лафетах закончилась, а она и тут имела место, то я, бывший к тому моменту членом Политбюро, был избран Генеральным секретарём партии.

И, став генсеком, я как это ни странно взял курс на разоружение.

Вернее так могло показаться со стороны. На самом деле, и тут снова нужно сказать спасибо теплицам, и тому как они подхлестнули кибернетику. Мы просто пересмотрели сами принципы, на которых стояли наши вооруженные силы. Страна, сытая и существенно более богатая, разваливаться не собиралась, а значит окраины, приграничье и бывшие союзники не вспыхнут огнём гражданских войн. Незачем на складах держать десятки тысяч танков и самолётов. Ядерное оружие в любом случае — доминирующий фактор обеспечения безопасности в общении с западными партнёрами.

А для решения задач намного более локальных, чем танковый рывок к Атлантике, достаточно и в три раза меньшей армии и флота.

Надводный флот мы вообще основательно секвестировали, авианосцы, чтобы отжимать нефть у режимов Персидского залива нам не нужны.

Три пятилетки, двенадцатую, тринадцатую и четырнадцатую Советский Союз перестраивался. Уменьшал долю ВПК и увеличивал производство ТНП. Накормить мы страну накормили ещё в одиннадцатую пятилетку, так что теперь нужно было сделать всё остальное.

Правда, когда в начале двадцать первого века ближний Восток вспыхнул, то мне чуть было не стали припоминать курс на частичную демилитаризацию страны. Несколько лет у нас с американцами была самая настоящая прокси война в Иране, Ираке и Сирии.

Но того, что имелось — хватило, и эти события стали фактическим окончанием холодной войны. Плюс, через пару лет мы запустили миссию на Марс, которая нашла на красной планете богатейшие залежи урана высочайшего качества.

Вопрос об энергоресурсах резко отпал, и космос снова стал интересен в глобальном плане.

Правда, гонки, со штатами не получилось по причине того, что они свернули куда-то не туда в девяностых. Вернее ровно туда же, куда они свернули и в том варианте истории что я знал. В безудержный карнавал различных активистов всех мастей, от феминисток до борцов за экологию и расовую справедливость.

А так как Советский Союз не развалился и помирился с Китаем, то и оплачивать этот банкет американцам пришлось на свои. И «резко ему стало не до фишек» как пел Высоцкий. Или, если говорить серьезно, американцам стало не до чего.

Честно сказать, я и сам к этому немного приложил руку. Мои знания того, что будет и под каким соусом нужно всё подать, здорово помогли нашим спецслужбам в идеологической работе с цветной и черной молодёжью потенциального партнера.

Ну а что? Все чувства хороши, если они взаимны. Они когда нас отравили культом потребления и американской мечтой, можно отплатить той же монетой.

Так что да, конкурентов у Витькиного изделия в мире нет.

Ну а мне пора на покой. Старый я уже стал. И хоть сын мой уже не молод и не верит, что я буду отдыхать на пенсии, но это так. Что там десять двадцать часов в неделю, которые я буду тратить на ИИ по сравнению с рабочими днями по десять-двенадцать часов в сутки?

В общем да, через три дня мой последний съезд, а потом прощай кабинет в Кремле и здравствуй Новый Путь.

* * *

Если бы я не приезжал иногда в гости к дочке, то совсем бы не узнал свой первый колхоз.

Но даже так, он менялся быстрее, чем я успевал за этим следить. Всё же, работа в правительстве отнимала времени больше, чем даже тогда, когда я прибыл сюда впервые, застав вокруг полную разруху и хаос.

Сейчас, конечно, всё было иначе. Мой последний проект, посёлок городского типа нового типа, тоже здорово изменился. Хотя, я с удовольствием отмечал, что именно тот подход, который мы тогда разработали помог ему достойно прослужить несколько десятилетий, так и не столкнувшись с большинством проблем таких поселений в моей первой жизни.

Напротив, он становился только лучше и современней, и по его примеру такие посёлки начали появляться по всей России.

Так мы пришли в 2025 год с тем, что в деревнях у нас жить не менее комфортно, чем в городе, а колхозные профессии ценятся и уважаются.

Даже моя дочка, которая выросла в Москве совсем не расстроилась, когда после института она попала по распределению в Новый Путь. Точнее, разве что самую капельку, ведь ей пришлось уехать от семьи и друзей, но потом она не раз мне говорила, что ни о чём не жалела. Здесь же она нашла семью и построила карьеру.

Хотя, стоит сказать, её распределение именно сюда было абсолютной случайностью. Мы тогда всей семьёй шутили, что Новый Путь — это судьба.

Начав с самых низов в местной больнице, Виктория Александровна Филатова, в конце концов, стала главврачом. А ещё у неё две замечательные дочки, у одной из которых уже и свои дети есть. И вот они и встречали меня в числе первых, в аэропорту Нового Пути.

Благодаря моим стараниям, малая авиация использовалась повсеместно, причём совсем не была дотационной отраслью, а наоборот приносила немалую выгоду стране. Настолько, что наш опыт активно начали перенимать все союзные страны, да и не только опыт. Сами самолёты, оборудование и детали для ремонта, всё это закупалось у нас в огромных масштабах, чем подстёгивало ещё более интенсивное развитие авиастроения.

— Деда, — самым первым увидев меня на трапе, побежал ко мне пятилетний внук Матвей. Ариша, его мама, попыталась остановить сорванца, но его разве удержишь?

Пришлось подхватить ребёнка на руки и вместе с ним подойти к семьей. Благо, я хоть уже и старик, но ещё крепкий.

Что интересно, на выходе из аэропорта собралось детей, наверное, даже больше чем взрослых. Всем было интересно посмотреть на живого генсека, пусть уже и отставного.

Хотя о возможном ажиотаже среди молодёжи меня предупредила та же Ариша. Она у меня учительница в школе и перед моим приездом написала мне сообщение в социальной сети «ВСоюзе», что большинство детей не верят, что сам Филатов будет жить с ними, можно сказать, на соседней улице.

Что ж, придётся им к этой мысли привыкнуть. Во всяком случае, я не намерен привлекать много внимания к своему статусу. Хочется пожить немного спокойной жизнью, думается, я это заслужил.

Хотя кое-какие регалии по выходу на пенсию мне всё же полагались. Специально для меня и Маши, в Новом Пути отстроили дом, точнее правительственную резиденцию. Ну и, конечно, пришлось смириться с тем, что нас будет охранять девятый отдел КГБ. Как бы мне не хотелось этого избежать, но я понимал, что иначе нельзя, ведь это вопрос не только моей личной безопасности, но и государственной.

Долго задерживаться в аэропорту мы не стали. Все мои старые знакомые уже ждут меня в новом доме, на новоселье, которое устроили дочки и внучки.

И прошло оно в очень тёплой, семейной обстановке. Хотя, ряды моих друзей немного поредели, но всё равно компания собралась большая. И к ней присоединилось и много новых людей, я с удовольствием познакомился и пожал руки детям и внукам моих соратников. Было приятно видеть столько светлых молодых лиц и понимать, что они и есть будущее Нового Пути, будущее моей любимой страны, ради которого я столько трудился.

И оно в надёжных руках.

* * *

Новоселье закончилось, но на следующий день ко мне в гости снова заглянул Митя Ягодецкий.

Вчера мне мал с кем удалось поговорить наедине, но за эти годы столько всего произошло, что теперь мы болтали без умолку, наливая чай кружку за кружкой.

— Товарищ председатель, а чего это мы здесь сидим? Надо на рыбалку сгонять! Погода как раз подходящая.

— Я бы с радостью, сам об этом думал, но у меня пока даже удочки нет, — Митя со смехом покачал головой, — всё-таки только приехал, чего ты от меня хочешь? Нужно ещё много чего приобрести.

— Да я уже обо всём подумал! — с улыбкой заявил Ягодецкий, — у меня всё в машине готово. Уж председателю нашему удочку выделю.

— Ну, что ж, раз так, то отказываться не буду. И куда поедем?

— В заповедник наш, там место хорошее есть.

И Митька принялся рассказывать, как две недели назад все соседи завидовали его улову. Он все места для рыбалки в округе знает, а это, судя по его словам, самое лучшее.

— Подожди-ка, но у меня даже лицензии нет.

— Дык у меня тоже! — как ни в чём не бывало кивнул он.

— Нет, я так не могу. Не по правилам это.

— Сан Саныч, ну опять ты за своё! И без того всю жизнь честно проработал, а теперь-то что? Мы оба на пенсии. Разочек-то на старости лет можно. Никто даже не узнает. Я сто раз так делал! — Ягодецкий закончил своей любимой фразой.

Я же взглянул в окно на его автомобиль, затем на самого Митьку. Пусть он и постарел, но его ехидная улыбка ничуть не изменилась за все эти годы.

— Ладно, бог с тобой! — махнул я рукой, — но только один раз, понял?

— Где один, там и второй! — радостно подхватил он.

* * *

Сам не заметил, как за рыбалкой пролетело полдня.

Место здесь и правда тихое, я бы даже сказал умиротворённое. Только пение птиц, да наш с Митькой разговор. В столице мне частенько не хватало этого. На другом конце реки стоял катер. Как мне объяснил Ягодецкий, транспорт принадлежит егерю, его хорошему приятелю. Так что и здесь он обо всём подумал.

Мы с громким хохотом вспоминали с ним прошлое. И кто бы мог подумать, что из Митьки получится такой ответственный, несмотря на эти его шалости с рыбалкой, человек. Но это не единственная вещь, которая меня поразила. Как оказалось, даже его сын, тот, что отличался особой любовью к преступному миру, теперь участковый Нового Пути. Следит за порядком, а также проводит воспитательные беседы в школах.

— Знаешь, Сан Саныч, а ведь он только недавно признался, что это ты его по молодости на путь истинный наставил. Не знаю, как это у тебя получилось, но век буду тебе благодарен, — он протянул руку, и я ответил на рукопожатие.

— Я так, только показал ему одну из возможных дорог. Рад знать, что он выбрал другую.

Что же касается младшего, то профессию он себе выбрал тяжёлую, но высокооплачиваемую. Страна у нас богатая на ресурсы, шахтеры нынче и правда неплохо зарабатывают, а он, к тому же, горнорабочий очистного забоя. Благодаря его труду вся семья живет очень хорошо. Так что Митька может себе позволить заниматься на пенсии чем-то своим, для души.

— А ведь знаешь, Сан Саныч, когда только тебя выбрали на должность председателя, то мы даже и не верили, что из этого что-то выйдет. Молодой и неопытный городской парень. Что может быть хуже? Но через некоторое время, причём достаточно быстро, даже я понял, что наш председатель далеко пойдёт. Так оно и случилось. Мы всем колхозом газеты перечитывали, где было хоть что-то, пусть даже малейшее упоминание о тебе, — воспоминания о былых днях заставили Ягодецкого по-доброму улыбнуться, — кто бы мог подумать, что вот однажды буду так сидеть и общаться с самим генсеком!

— Знаешь Мить, против твоих фокусов в молодости и финтов нашей Нины Прохоровны, да твоего тёзки-гармониста, — мне вспомнились бабка-самогонщица, которую я пугал в облике чёрта и наш музыкант-затейник, — все эти министры и секретари с президентами — сущие дети, — отшутился я.

В этот момент мы услышали, как на другом берегу озера завёлся катер. Через некоторое время, как он поплыл вперёд, в нашу сторону, прямо за ним из леска показался человеческий силуэт, а затем послышался громкий мужской вопль:

— Ты что творишь! А ну, возвращайся! Вот выйдешь на берег, ух, я тебя!

— Чего там у Палыча стряслось? — Митька встал и козырьком приложил ладонь ко лбу, смотря вдаль.

Чем ближе катер приближался, тем отчётливей я понимал, что управляет им ребёнок…

Пока егерь бегал по берегу, не зная, что и делать в такой ситуации, мальчуган громко смеялся и, не побоюсь этого слова, издевался над мужчиной.

— Никита? Это ещё что такое! — когда катер приблизился, Ягодецкий узнал юного водителя.

— Деда? — испуганно выкрикнул мальчик, лет так десяти.

— Быстро вернул катер туда, где он и стоял! Иначе ремня дома получишь…

Последняя фраза была сказана скорее в шутку, ведь после неё Митька повернулся ко мне и засмеялся.

— Вот Палычу побегать пришлось! Ну ничего, и так сидит целыми днями. Хоть какая-то зарядка. А это, кстати, мой внук, Сан Саныч, — он указал пальцем на малолетнего угонщика, — и в кого он только такой пошёл? Стоит отвернуться, вот правда, Сан Саныч, на пару минут отвернусь, как он уже где-то обязательно нахулиганит! За этим сорванцом глаз да глаз нужен.

— Как в кого? В тебя, старый ты дурень, — я, улыбаясь, похлопал его по плечу.

После чего мы вместе запрыгнули к мальцу, в остановившийся неподалёку от нас катер. Пацан не стал испытывать судьбу и согласился, что пора вернуть его на место.

Не знаю уж, каким был Митя в детстве, но даже во взрослом возрасте он мало чем отличался от своего внука. Такой же любитель абсурдных выходок. Но, как говорится, наши дети — продолжение нас самих.

И именно для них, для их будущего я и работал последние полвека. И сейчас, видя то, что меня окружает, я понимаю, всё было не зря!

* * *

Послесловие от авторов:

Уважаемые читатели, спасибо, что были с нами без малого целый год. Наш авторский коллектив очень рад, что книга понравилась тем для кого мы её писали, читателям.

И, предвидя вопросы, мы спешим ответить. Наша книга про председателя, а не про министра или, тем более, генсека. Но со временем Филатову стало тесно в рамках одного колхоза, и сама логика истории вырулила на эту дорожку.

Но так как любой хорошей истории нужна точка, вернее даже восклицательный знак, то мы решили закончить книгу именно так, ретроспективным эпилогом.

Нам немного грустно прощаться с этой историей, как-никак мы живые люди и изрядно прикипели к героям, но это ничего. Будут новые книги и новые герои.

И да, не забывайте про другие книги авторов, как сольные так и соавторские. Говорят, там интересно!

С уважением, ваши Вай Нот, Крис Форд и Аристарх Риддер.

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Глава 23

Глава 24

Глава 25

Эпилог