донеслось из глубины вагона.
К вагону подошло несколько бойцов. Они принесли котелки с супом. В крышках от котелков дымилась каша.
— А ну, ребятки, посторонитесь.
Мы отошли. В вагоне сказали:
— Давай, Степа, порубаем. Потом дочитаем про Теркина.
Кавалеристы принялись «рубать» свой обед. Петька ткнул меня в бок:
— Пошли.
И только мы сделали несколько шагов, как нас окликнули:
— Эй, пацаны! — Чернявый кавалерист махал нам рукой. — Идите сюда! Небось на тыловых-то харчах и пояса на животах не держатся, а?
Бойцы засмеялись, к нам протянулись руки, и мы сразу очутились в вагоне. Нас усадили на седла, положенные на пол, поставили перед нами полный котелок и дали ложки:
— Ешьте, ребята!
Борщ был вкусен, наварист. Настоящий кавалерийский! Мы мигом опорожнили котелок, а потом принялись за кашу. Покончив с едой, Сережка старательно вылизал ложку, вытер ее досуха подолом рубахи. Мы с Петькой проделали то же самое. Кавалеристы похвалили:
— Хозяйственные ребята.
Из боковой двери станционного здания вышел военный комендант и что-то сказал сопровождавшим его командирам. Командиры откозыряли и пошли к эшелону. Раздалась команда:
— По ваго-о-на-а-ам!
— Ну вот, ребята, пора нам и расстаться, — сказал Степа. — Как говорится: до свиданья, уезжаю, целоваться некогда! Растите большими, учитесь. А мы уж за вас повоюем, будьте уверены!
— Спасибо за угощение! Спасибо за все!
Мы выпрыгнули из теплушки.
По платформе со всех сторон бежали бойцы, смаху влетая по железным стремянкам в теплушки. Громыхали двери вагонов, где стояли кони. Степа порылся в карманах и достал какую-то кисточку:
— Держи! — Он протянул ее мне. — Это темляк от шашки. На память!
Я схватил подарок. Махая руками, мы бежали за вагоном, пока поезд не набрал скорость. А когда эшелон скрылся из виду, принялись рассматривать темляк.
— Хороший подарок! — Я взвесил на ладони кисточку из тяжелого крученого шелка.
— Хороший, — почесал переносицу Петька, блеснув черными, как смородина, глазами. — А еще лучше — шашку бы подарили, во!
— Ну, шашку! А воевать чем будут?
— У них, может, запасная есть!
— Нету запасной. Я видел — нету, — вздохнул Сережка. — У них по одной только шашке, да по автомату. И гранаты на стене в сумках висят. Запасных шашек нету. — Он протянул руку. — Колька, дай-ка сюда темляк!
— А зачем? — мне не хотелось расставаться с подарком. — Пусть у меня будет.
— Дай посмотреть!
Я подал ему темляк. Сережка хитро улыбнулся, достал из кармана кусок крепкой бечевки. Он всегда и везде подбирал нужное и ненужное. Если бы он сейчас достал из карманов осколок зеркала, свинцовую пломбу, железный гвоздь, или даже лягушку, я бы не удивился. Таков уж был Сережка. Он подпоясал рубаху бечевкой, к ней привязал темляк.
— Ты растеряха, — сказал он мне. — У меня будет надежнее. Когда захочется поиграть темляком — я вам дам.
Петька снисходительно хлопнул его по плечу:
— Эх ты, Плюшкин! Все к себе тянешь!
Сережка не обиделся.
— Айда к Василию, — позвал он. — Покажем ему подарок.
Глава третья
ВАСИЛИЙ
Сережкина мать рано уходила на работу, и Василий в садике у дома варил для всей семьи обед на очаге, сложенном из кирпичей. Он, видимо, привык на фронте готовить пищу по-походному и не изменял этой привычке, вернувшись домой. Сидя на чурбаке, он подкладывал в огонь щепки. Очаг дымил, Василий жмурился и глуховато покашливал. На коленях у него лежала фанерка, на ней — пачка пшенного концентрата, разрезанная пополам луковица и нож-финка с черной лакированной рукояткой.
Увидев нас, Василий сказал:
— Ну, докладывайте, где были, что делали.
Сережка приложил ладонь к круглой рыжеволосой голове и отрапортовал:
— Товарищ сержант, разрешите доложить…
— Отставить, — сказал Василий. — К пустой голове руку не прикладывают. Стань смирно, руки по швам.
— Виноват, товарищ сержант. Разрешите доложить: мы встречали на станции поезд с кавалеристами, ели борщ и кашу и получили от бойцов подарок.
— Вольно! — Улыбнувшись, Василий оглядел нас. — Показывайте подарок.
Сережка отвязал от пояса темляк.
— Настоящий, кавалерийский, — одобрил подарок Василий. — Берегите его. А я вот варю пшенку. Без пшенки, брат, жизнь не в жизнь. Однако, мои военные запасы скоро кончатся, и придется нам переходить на тыловые харчи.
Пламя разгорелось, в котелке закипала вода. Большая старая береза заслоняла солнышко. Мы сели на траву в тень. Сережка обхватил руками колени.
— Ничего, проживем! — уверенно сказал он. — Картошка нарастет, лук свой. Сала мать в деревне выменяет. Хлеб по карточкам получим. Не горюй, Вася!
— А я и не горюю. Работать буду — хлеб будет. Эх, ребятки, как мне не повезло!
— Почему не повезло?
— Да ранение это дурацкое! Для разведчика жить