Некомбатант 2 [Сергей Васильевич Лысак] (fb2) читать онлайн

Некомбатант 2

Глава 1

Сергей Лысак

НЕКОМБАТАНТ

Часть 2

ПОД ПАРАМИ ВОКРУГ ЕВРОПЫ

Накануне

Вот и пролетело время, отпущенное мне Судьбой на подготовку к войне, дыхание которой уже ощущается. История этого мира пока что идет по накатанной, и в целом не отличается от истории моего прежнего мира. Точно также произошел конфликт в Вифлееме из-за вопроса о контроле церкви Рождества Христова. С тем же самым результатом. Европа очень недовольна усилением России. Турецкий султан Абдул-Меджид Первый спит и видит, как рассчитаться с проклятыми гяурами за унизительный Адрианопольский мирный договор. Французский император Наполеон Третий одержим идеей-фикс отомстить России за поражение своего дяди. Тем более, здесь тоже Николай, не считавший Наполеона Третьего легитимным правителем, написал в поздравительной телеграмме «дорогой друг», а не «дорогой брат», что того взбесило до крайности. Англия же умело науськивает на Россию как Францию, так и Турцию, формально оставаясь в тени. В феврале 1853 года прибывший в Константинополь князь Меншиков озвучил ряд требований российского императора, но турки, как всегда, начали тянуть время. Сейчас конец марта. Франция уже выслала в Эгейское море свою эскадру, а в Константинополь скоро прибудет английский посол Страдфорд-Редклиф, который убедит султана принять российские требования, но лишь частично, пообещав в случае войны поддержку Англии. Миссия князя Меншикова провалится, и он покинет Константинополь с конце мая 1853 года, толком ничего не добившись. Если все будет идти дальше, как было у нас, то в июне Россия разорвет дипломатические отношения с Турцией и введет свои войска в подконтрольные Турции дунайские княжества Молдавию и Валахию, «доколе Турция не удовлетворит справедливым требованиям России». Что после этого начнется, знаю пока только я. И надо торопиться, чтобы успеть пройти Босфор до разрыва дипломатических отношений. В Черном море турок можно не бояться, они меня просто не догонят. Но вот если попытаются перехватить перед Босфором, чтобы не выпустить из рук такую цацку, то тут придется туго...

А цацка у меня и впрямь получилась на загляденье! Небольшой по меркам моего прежнего мира, но солидный для этого, пароход с цельнометаллическим корпусом и с двумя винтами выдал на мерной миле скорость хода в пятнадцать и три десятых узла. В этом была заслуга не только доведенных до ума паровых машин с огнетрубными котлами, но и удачно спроектированных обводов корпуса и правильно подобранных винтов. За счет создания цельнометаллической конструкции удалось снизить вес при достаточно высокой прочности, поскольку это было главное условие при проектировании. Да и чисто внешне «Лебедь», как мы назвали свое творение, был красив. Длинный узкий корпус с острым форштевнем больше походил на корпус клипера несколько более позднего исторического периода, чем на сегодняшние пароходы. Нововведением была небольшая рубка впереди миделя, поскольку две массивных дымовых трубы закрывали обзор с юта. Парусное вооружение на трех мачтах хоть и имелось, но сильно упрощенное, и предназначалось больше для отвода глаз, чем для реального использования. По приходу в Одессу оно все равно будет демонтировано, и заменено двумя небольшими легкими мачтами для несения огней и флажных сигналов. Правда, кое-чем пришлось пожертвовать. Если изначально я собирался построить обычный грузовой пароход, обладающий высокой скоростью хода и достаточной автономностью, то в процессе проектирования пришлось отказаться от этой идеи. Если строить обычный сухогруз с требуемой грузоподъемностью, то не удастся уложиться в заданные параметры скорости. Поэтому решили строить почтово-пассажирский пакетбот с меньшей грузоподъемностью, но за счет более острых обводов корпуса способного развить нужную скорость при требуемой дальности плавания как полным, так и экономическим ходом. А поскольку пароход официально предназначался для скоростной доставки почты, пассажиров и небольших партий ценных грузов, удалось удачно залегендировать установку на нем четырех паровых катеров под видом спасательных шлюпок — в расчете на большое количество людей на борту. На удивленные вопросы тех, кто «лучше знает, как положено», отвечали, что для нас безопасность — превыше всего. И четыре паровых катера по сравнению с общей стоимостью проекта — ничто. Хорошо, что команда умников, набранная мной в Технологическом институте, и работавшая теперь на заводах моего папеньки, глупых вопросов не задавала. Им поставили конкретную задачу, и они занялись ее практическим выполнением. А с чего такая блажь хозяину в голову взбрела, их не касается. Сложности возникли лишь с Бритневым, который искренне не понимал, зачем нужны такие новации в судостроении, заметно удорожающие проект. Пришлось открыть ему часть правды, сказав, что в случае войны с Турцией, которая весьма вероятна в самом ближайшем будущем, такой быстроходный разведчик, не зависящий от ветра, нашему флоту очень пригодится. И якобы даже имеется тайная договоренность с Морским министерством об использовании «Лебедя» в этом качестве на Черном море сразу же после начала военных действий. Тем более, с е й ч а с для казны это ничего не стоит — пароход мы строим на свои средства. Кто из адмиралов «под шпицем», находящийся в здравом уме, откажется от такого подарка?! Никто. Но говорить об этом публично... Сами понимаете...

В общем, прокатило. Бритнев проникся, и более этот вопрос не поднимал. Отставной ротмистр Игнатов за время моего европейского вояжа создал службу безопасности и отряд «конных егерей», и теперь усиленно занимался его подготовкой. Мы с папенькой в его дела не лезли, обеспечивая лишь финансирование и необходимое снабжение. Оружие нового типа, то есть наши «недоторпеды», тоже было готово. Скрыть это от жандармов невозможно, да и бессмысленно, поэтому я наоборот попросил помощи у Бенкендорфа в обеспечении секретности данного мероприятия. В мою «теорию заговора» наверху поверили, и сочли, что поскольку новое оружие делается не за счет казны, а на личные средства, то и пусть. Будет война, или нет, это еще вилами по воде писано, Но если война все же начнется, то неплохо иметь козырь, о котором противник ничего не знает.

Конечно, скрыть производство электрических полупогружных торпед вообще было нереально. Слишком много людей вовлечено в процесс их изготовления. Но если относительно инженеров из конструкторского бюро, разрабатывавших проект, я мог быть уверен в достаточно большой степени, то вот в остальных такой уверенности не было. Поэтому, посоветовавшись с Бенкендорфом, решили не засекречивать непонятные «байдарки», а исказить информацию, представив все, как опыты с электродвигателями. В том плане, насколько их можно применить в морской сфере. Ради такого дела на каждой «байдарке» было предусмотрено ручное управление с местом для водителя, и наши «испытатели» с завидным постоянством «проваливали» очередные «испытания», якобы доказывая, что электродвигатель на море — не лучшая идея. Ну а то, что мануфактур-советник Давыдов тратит деньги на такое непотребство, то это его личное дело. Удалось полностью скрыть от широкой публики (но не от жандармов, естественно) только создание мин для подводных диверсий. Ради соблюдения секретности работы велись не на нашем заводе, а в мастерской, занятой изготовлением разной мелочевки, оформленной на подставное лицо, и официально с семейством Давыдовых никак не связанной. То есть, к весне 1853 года мы были готовы встретить супостата во всеоружии. И насколько удалось выяснить, наши приготовления не вызвали беспокойства у «зарубежных партнеров». Но это была лишь видимая вершина айсберга. Многое осталось скрытым от широкой публики. Что-то делалось совместно с Отдельным корпусом жандармов в лице Бенкендорфа, а что-то осталось тайной даже для него. Во всяком случае, я на это надеялся.

Началось все с ожидаемого визита «гостей». Первыми пожаловали французы. Мой старый «друг» и собутыльник по тулонскому арсеналу Анри появился в Петербурге уже в марте 1852 года. И был вынужден сразу огорошить меня известием о гибели Шарлотты. Что, разумеется, меня очень «огорчило». Пришлось даже пару дней изображать «вселенскую скорбь». В планы француза длительная меланхолия агента не входила, поэтому он стал всячески стараться меня расшевелить. И ему это в конце-концов «удалось». Но наш гость из прекрасной Франции не учел «российских реалий», когда я пригласил его в баньку вместе с девицами. Где мы и устроили веселую групповушку. Как любят говорить ханжи, любой роман должен быть написан так, чтобы его можно было дать почитать невинной девушке. А то, что мы творили, в сюжет подобного романа никак не вписывалось.

Поначалу француз охренел, но быстро адаптировался к «российским реалиям», и мероприятие прошло на ура. После баньки переместились в гостиницу всей веселой компанией, причем француз уже мало что соображал. Очнулся он лишь на следующее утро в роскошном номере в объятиях голой красотки. Я находился в соседнем номере, и поднялся чуть раньше, поэтому сразу же пришлось заняться оказанием медицинской помощи народными средствами французу, не рассчитавшему свои силы при встрече с российской действительностью. В чем мне энергично помогали Лиззи и Мимми (в миру Агриппина и Евдокия), прекрасно сыгравшие роль элитных куртизанок. Ну а то, что дамочки являются агентами серьезного ведомства, и их прислал Бенкендорф, «дорогому другу» из прекрасной Франции знать совершенно не нужно. Дальнейшие наши встречи проходили хоть и не столь бурно, но весьма увлекательно. Правда, упрекнуть французов было не в чем. Ничего особого они от меня не требовали, поскольку понимали, что ни к каким государственным секретам я не допущен. Поэтому могу быть полезен только в качестве агента влияния, отстаивающего интересы Франции в России. И та информация, что передавалась Анри, вполне устраивала французов. Разумеется, это делалось под строгим контролем жандармов, и мы вдвоем с Бенкендорфом тщательно фильтровали все, что должно уйти «за бугор». А поскольку сам Анри больше никуда не лез и работал только со мной, то никаких проблем он не создавал и его не трогали. Совсем по-другому вышло с англичанами, которые появились гораздо позже. И вот здесь нам пришлось провести операцию прикрытия, чтобы не только удержать ситуацию под контролем, но и продолжить водить «островитян» за нос. Во всяком случае, какое-то время.

Началось все с появления Артура «Ивановича». Причем прибыл он в Петербург не один, а с целой командой «инвесторов» из восьми человек, на которых разве что не было написано «хочу отжать бизнес». Поначалу гости вели себя прилично. Познакомились с моим отцом и озвучили «радужные» перспективы. Но папенька, прекрасно понимающий суть дела, и обладающий необходимой информацией, гостей из Туманного Альбиона сразу же приземлил с их «выгодными» предложениями, и согласился лишь на инвестирование с выплатой доли прибыли. И даже меня при них резко на место поставил, когда я попытался было открыть рот. В общем, премьеру спектакля мы с папенькой отыграли блестяще, нужно было ждать следующего хода противника. Сделав вид, что не настаивают на своих первоначальных предложениях, а хотят лишь вложиться своим капиталом в производство без перехватывания управления, англичане затаились. В приватной беседе с мистером Смитом я развел руками. Дескать, сделал все, что мог! Но папенька отличается редкостным упрямством, мое мнение в грош не ставит, и творит, что хочет. После чего меня заверили, что беспокоиться не о чем, и данная проблема будет решена без моего участия.

Кто бы сомневался... Трое из «инвесторов», как вскоре выяснилось, к финансовым делам никакого отношения не имели. А прибыли для выполнения силовых акций, если таковые понадобятся. Но джентльмены не учли, что противостоит им не обычный русский фабрикант с продажным сынком, мечтающим занять его место, а контр-адмирал Космофлота из Отдела специальных операций. Который в этой кухне разбирается лучше их всех, вместе взятых.

Чтобы решать некоторые щекотливые вопросы не совсем законными методами, и не впутывать в это дело жандармов, я по возвращению домой сразу же начал в тайне от всех создавать свой «спецназ», если его так можно назвать. Попадали туда разные люди. Были отставные солдаты, прошедшие Кавказскую войну, и вышедшие в отставку по ранению, или болезни. Были люди с криминальным прошлым. В основном мальчишки, которых я успел выхватить из трясины криминала еще до того, как он полностью завладел их душами. Были вполне добропорядочные люди, не замешанные ни в чем противозаконном. Но которые столкнулись с жуткой несправедливостью, и не могли решить проблему самостоятельно. Вот из такого контингента я и начал создавать то, что впоследствии назовут мафия. Для всех членов которой до конца жизни остаются незыблемыми две вещи. Железная дисциплина и омерта — обет молчания.

Начало положил ротмистр Игнатов, уже давно сообразивший, что его работодатель не так прост, как кажется. И что в нашей затее со службой безопасности папенька играет далеко не главную роль. Но поскольку ничем противозаконным отставному офицеру заниматься не приходилось, на все прочее он был готов закрыть глаза. Поэтому, когда я спросил его о надежных людях, согласных рисковать за хорошее вознаграждение, и умеющих держать язык за зубами, но имеющих серьезные проблемы, он назвал мне двух человек, с которыми воевал. Проблема была в том, что со здоровьем у них было неважно. Один заразился какой-то местной лихорадкой и чуть не умер, а второй получил серьезное ранение руки, поэтому к строевой службе обоих признали непригодными. А поскольку они выслужили уже порядочный срок и были георгиевскими кавалерами, то их уволили в отставку с назначением пенсиона. Игнатов обоих с радостью взял бы в свою команду, но увы... Доктора вырвали солдат из лап смерти, однако полностью излечить не смогли. Поняв, что это шанс получить верных «самураев», я предложил Игнатову своего рода сделку. Он подыскивает мне толковых людей с нужными талантами и не задает лишних вопросов. За это его жалованье увеличивается вдвое. Надо ли говорить, что господин отставной ротмистр раздумывал недолго...

Названных людей я нашел довольно быстро. Жили они неподалеку от Петербурга, и кое-как сводили концы с концами. Родственникам отставные воины и здоровые-то были не нужны, а уж хворые и подавно. Но ветераны не сдавались. Вахмистр Ерофеев, получивший серьезное ранение правой руки, научился все делать левой, и ставить на себе крест не собирался. А младший унтер-офицер Сосновский хоть и был в состоянии «ветром шатает», но все равно отчаянно цеплялся за жизнь. Как раз тот контингент, что мне нужен. Поэтому, пригласив ветеранов в трактир, сделал им предложение, от которого трудно отказаться.

- В общем так, братцы. Хочу предложить вам службу. Довольно опасную, но и очень денежную. Вас мне рекомендовал ваш командир — ротмистр Игнатов. Сказал, что вы люди надежные, в воинском деле умелые, за языком следите, и даже во хмелю голову не теряете. Пока все верно?

- Верно, Ваше благородие. Но зачем мы Вам нужны? Какой с нас сейчас толк?

- Нужно ваше воинское умение и верность. Заниматься тем же самым, чем вы занимались на Кавказе. Но при этом не носить военный мундир, не задавать лишних вопросов и получать хорошее жалованье. Такое предложение я делаю людям один раз. И обратной дороги не будет. Согласны?

- Шутить изволите, Ваше благородие? На что мы сейчас годны?

- Такими вещами не шутят. Теперь о сути дела. Я доставляю вас в Петербург и передаю в руки хорошего доктора, у которого своя секретная метода лечения. Секретная потому, что распространяться о ней он не хочет. Почему — не знаю. Вроде бы что-то не поделил со столичными коновалами с громкими именами, и они начали его травлю. Но это только слухи. А что там произошло на самом деле, один господь ведает. Работает доктор только по рекомендации серьезных людей, которых хорошо знает, и за очень большие деньги. Именно поэтому его лица вы не увидите. Лечение будет проходить во сне. Сюда вы уже не вернетесь, поскольку никто из знакомых не должен вас видеть после излечения. Иначе слухи по всей округе поползут, а мне это не надо. Доктор ставит вас на ноги, после чего вы становитесь моими помощниками в решении разного рода вопросов, иногда выходящих за рамки писаного закона. За весьма достойное жалованье. Уточняю — именно помощниками, вольными людьми, а не холопами. Никто о наших деловых отношениях знать не будет. Никаких подписей на бумаге и клятв на крови мне не надо. Достаточно вашего слова. Но если кто меня подведет, причем не случайно, а по злому умыслу, то не взыщите. Достану, где угодно. Согласны?

- Неужто и вправду этот дохтур вылечит, Ваше благородие?!

- Вылечит. Обещаю.

- Я согласен!!!

- И я!!!

Вот так вот и вербуются верные «самураи». Вытащить человека из глубокой ямы, куда он угодил в силу жизненных обстоятельств, и обеспечить ему достойную жизнь. Этого бывает достаточно, чтобы получить преданность до последнего вздоха. Конечно, исключения бывают. Но поскольку моя прежняя жизнь научила разбираться в людях, то такие предложения я делал немногим, и ни разу не ошибся. Так отставные солдаты Ерофеев и Сосновский стали первыми бойцами моего личного «спецназа», о котором не знал даже Бенкендорф.

Дальнейшее было делом техники. Привез обоих в Петербург и поселил на снятой квартире, когда уже была ночь и их никто из соседей не видел. После чего ушел, организовав хороший ужин под водочку, и предупредил, чтобы пока что никуда не выходили, и ждали меня на следующее утро. Но предупреждение оказалось излишним. Служивые дорвались до дармового угощения, и основательно нагрузившись, завалились спать. Что мне и было нужно.

Вернувшись в квартиру, сразу же занялся лечением своих будущих «самураев». Ганс еще при первой нашей встрече провел их диагностику и сказал, что ничего сложного нет. Просто уровень здешней военно-полевой медицины настолько убог, что она даже с этим справиться не в состоянии. А везти простых солдат в Петербург, или Москву армейское начальство не будет. Гораздо проще спровадить их в отставку, признав негодными к службе, если местные военные эскулапы ничего не смогли сделать. Когда Ганс закончил работу, оставил обоих пациентов спящими, и тихо вышел. До утра здесь делать нечего.

Хорошо, что я ночевал неподалеку, и пришел с утра пораньше. Поэтому мои пациенты не успели ничего начудить. Проснувшись совершенно здоровыми, они сначала охренели, а потом стали подозревать, что таким образом продали душу дьяволу. Но выяснилось это несколько позже, а в первый момент они бухнулись мне в ноги и стали благодарить. Предвидя вариант с «продажей души», сразу же предложил им сходить в церковь и вознести хвалу господу за чудесное исцеление. Но молчать об этом на исповеди. Ведь господь и так все знает, а попам это знать совершенно необязательно. Поскольку никакого доверия долгогривая братия мне не внушает, и тайна исповеди весьма относительна. Подумав, оба согласились. Ну а в том, что таинственный «дохтур» выполнил все, что обещал, когда пациенты дрыхли после обильного возлияния, они убедились сами. И трепать об этом языком направо и налево — себе дороже. Со старой жизнью покончено. Началась новая.

Так потихоньку и рос мой личный «спецназ». Люди жили своей жизнью, и формально никак со мной не были связаны. Но в нужный момент они собирались по первому сигналу, чтобы начать действовать. Поэтому, когда появились «инвесторы» из Англии, ими уже было, кому заняться.

Начинать самому с силовых акций не стоило. Ведь заранее неизвестно, как поведут себя англичане. Решение принимает не мистер Смит, а кое-кто повыше. То, что он озвучил мне при первой встрече, вполне могли переиграть в Лондоне, если сочли более приемлемым не доводить дело до крайностей, а просто ввести в состав правления компании своих людей в качестве наблюдателей. Иногда такая тактика получается даже более выгодной, чем грубый захват, который может спровоцировать нежелательные действия как со стороны властей, так и со стороны других партнеров, вовлеченных в бизнес.

Но оказалось, сейчас не тот случай. Получив отказ, Артур свет Иваныч начал на полном серьезе готовить устранение моего папеньки, считая его главной помехой в достижении цели. Однако, были две серьезных проблемы, которые этому мешали. О первой проблеме он знал — крайняя малочисленность имевшегося в его распоряжении «личного состава». Трое боевиков — этого вполне достаточно, чтобы провести ликвидацию, ничуть не заботясь о скрытности мероприятия. Но явно недостаточно, если есть желание сохранить все в тайне. А вот шума вокруг этого дела Артур Иванович, похоже, очень не хотел. Все попытки привлечь завербованную ранее местную агентуру из разного рода маргиналов провалились. Тех, на кого можно было положиться, сразу же по прибытию «гостей» нейтрализовали жандармы, подключив полицию, чтобы она занялась своими «подопечными», и те ни о чем другом не думали. А с теми, кто остался, англичане сами связываться не захотели. Поскольку хорошо знали «надежность» такой агентуры.

Поэтому, как ни крути, а пришлось мистеру Смиту после некоторых раздумий планировать операцию с учетом малочисленности группы. И для того, чтобы попытаться все сделать тихо, задействовать еще нескольких человек из местных жителей втемную. И с обязательной последующей ликвидацией. План был вполне реалистичен, и имел все шансы на успех. Если бы только я не знал о нем с самого начала подготовки. Поскольку Артур Иванович со товарищи обсуждали его в своем кругу, не беря в расчет возможности иномирной техники в лице Ганса, мне удавалось всегда работать на опережение. И здесь крылась вторая проблема, о которой англичане пока не подозревали.

Все «левые» люди, задействованные в операции втемную, были бойцами моего «спецназа», которых умело подвели к самонадеянному мистеру Смиту. И поскольку все они имели «подлое» происхождение, то им даже играть особо не пришлось, чтобы выдать себя за кучера, дворника, истопника, мальчика на побегушках, горничной и прочих городских обывателей. Поэтому, когда было принято окончательное решение о похищении моего папеньки, англичане угодили в собственную ловушку. Удалось тихо взять всех троих, хоть и не совсем в целом виде. Оружие и хорошая физическая подготовка, на которую они понадеялись, оказались бессильны против «кайенской смеси», брошенной в глаза пацаном подростком, или молодой барышней, которые вроде бы как тоже «в деле». А дюжие «дворники» и «кучеры», привлеченные к проведению акции, быстро и качественно упаковали клиентов, не привлекая внимания, и обеспечили их тайную доставку в заранее подготовленное место. Где можно было не только не торопясь и вдумчиво поговорить «по душам», но и избавиться от трупов после «беседы». Оставлять таких свидетелей в живых я все равно не собирался. Ситуацию облегчало то, что сам Артур Иванович на дело не пошел, и проконтролировать выполнение акции было некому. Привлекать к этому «финансистов» он не рискнул, чтобы их не засветить, а других доверенных людей в его распоряжении не было. И поскольку ему требовалось обеспечить себе алиби на момент похищения, то мистер Смит этим занялся с самого утра, устраивая визиты в тех местах, где его многие могли увидеть и запомнить. В успехе мероприятия англичанин не сомневался.

Занервничал он ближе к вечеру, когда ни один из его боевиков не появился, и никакой информации о произошедшем так и не поступило. Все говорило о том, что операция провалилась и злодеев взяли. Поскольку, если бы даже не все прошло гладко, то кто-то все равно должен был уйти. Я же по легенде вообще ничего не знал о готовящейся акции, поэтому меня спрашивать было бесполезно. Папенька тоже до сих пор отсутствовал, что не позволяло сделать однозначные выводы об успехе, или провале акции. Артур Иванович был в непонятках и решал, что делать дальше. Такой вариант развития событий, похоже, им не предусматривался. Мне же было интересно, как скоро он постарается исчезнуть. Поскольку, если тупо сидеть и ждать у моря погоды, то можно дождаться неприятностей на свою голову. Какой бы неповоротливой не была российская полиция, но полностью ее игнорировать тоже не стоило.

За папеньку я был спокоен. Он тоже хорошо сыграл отведенную ему роль. Уехал с утра по делам, где его должны были прихватить, и исчез. Семья давно привыкла к такому положению вещей и знала, что хозяин дома может задержаться на неопределенное время, поэтому никто тревоги и не поднял. Хоть маменька, бывало, и пилила папеньку, обвиняя того в походах «налево». Но как гласит народная мудрость, не пойман — не вор. Каюсь, я знал все о папенькиной молодой пассии (работа обязывает), но предпочитал делать вид, что ничего не знаю. Ведь мир в семье очень важен не только для родителей, но и для меня. Зачем расстраивать их обоих, если этого можно избежать? Не понимаю тех дочерей (у сыновей такое бывает крайне редко), которые спешат настучать маменьке, если только узнают об интрижках папеньки на стороне. Чего они хотят этим добиться, непонятно. Ведь папенька свои походы «налево» все равно не прекратит. Только усилит меры конспирации. А вот самой любительнице настучать можно нарваться на очень большие неприятности. Как говорится, было бы желание выпороть провинившееся дитятко. А за что выпороть — всегда найдется. Не в этот день, так в следующий. И не за «женскую солидарность», а за что-то другое. Кто ищет, тот всегда найдет. Особенно мой папенька. Откуда знаю? Память прежнего владельца моей тушки подсказывает. Старшая сестрица Анна совершила такую глупость в шестнадцать лет. Повздорила с папенькой и захотела ему отомстить. Отомстила. Скандала между папенькой и маменькой она добилась. Но нашла приключение на свою задницу. В буквальном смысле... Удалось подсмотреть... После этого сестрица поняла, что доносить на папеньку нехорошо!

Ладно, хватит предаваться интересным воспоминаниям (хоть и не моим), надо дело делать. Артур Иванович уехал вечером к себе на квартиру, так и не дождавшись известий о результате акции, а я остался дома изображать болвана, который ничего не знает. По всем правилам англичанин сейчас должен покинуть засвеченное место, перебазировавшись на заранее подготовленную тайную лежку. Сразу покинуть Петербург он вряд ли захочет. Не те сейчас времена, чтобы действовать максимально быстро. А вот отсидеться в безопасном месте, и прояснить ситуацию, не привлекая внимания, очень даже может.

Папенька вернулся среди ночи сильно злой и с ободраной физиономией, проклиная местную шпану, а также меча громы и молнии в сторону петербургской полиции. Которая непонятно чем занимается, но только не ловлей преступников. На охи-ахи маменьки и сестренок рассказал, что вечером на него напали какие-то мерзавцы уже перед тем, как он собирался сесть в пролетку. Хорошо, что прохожие вступились, да и кучер оказался молодцом. А то бы помятыми боками не отделался. Вот и пришлось вместо того, чтобы спешить домой к ужину, отправиться прямиком в больницу. Но доктор сказал, что ничего страшного нет. Кости и внутренние органы целы, а морда лица заживет. И ведь как удачно эти негодяи время и место выбрали! Ведь у него с собой крупная сумма денег была. Как будто знали об этом...

В общем, финал спектакля тоже удался на славу. Поверит ли в него Артур Иванович, это другой вопрос. Когда мы уединились с папенькой в его рабочем кабинете, он облегченно вздохнул.

- Ох, Юра, и втянули вы меня в эту комедию! Никогда еще комедиантом не был! Разве по-другому было нельзя? И обязательно было мне по морде бить?

- Увы, батюшка, нельзя. Эти трое прибыли по Вашу душу. Англичанам надо любыми путями завладеть заводами. А Вы — единственное препятствие. Поскольку я уже «созрел» и готов продаться с потрохами. Зачем им это надо, не знаю. Но то, что здесь замешаны не только деньги, а что-то еще, не сомневаюсь. Такой захват был бы логичен, если за этим стоят частные лица, мечтающие избавиться от конкурентов. Но если здесь замешана английская разведка, то значит дело не только и не столько в деньгах. Ну а по поводу «по морде бить», Вы уж простите. Все должно было выглядеть максимально достоверно. Человек, который это сделал, знает, как оставить заметные следы, но не причинить вред здоровью.

- Так что мне говорить полиции и жандармам? Ведь они обязательно спросят.

- Говорите все, как было. Напали грабители, прохожие и кучер вступились. Кто-то в лицо ударил. Когда в себя пришли, грабителей и прохожих уже не было, а кучер Вас в больницу отвез. А поскольку темно было, то лиц нападавших Вы толком не рассмотрели.

- Полиция — ладно. С ними я вопрос решу. А жандармы? Думаешь, поверят?

- Не волнуйтесь, п о в е р я т!

- Ох, в опасные игры ты играешь, Юрий... Не боишься?

- А у нас выбора нет. Либо мы их, либо они нас...

Мои предположения подтвердились. Наблюдатели, присматривающие за домом, где поселился Артур Иванович, заметили, как он его в спешке покинул и отправился на новое место жительства. Которое также было мне известно, поскольку с самого момента появления в столице мистер Смит был под плотной опекой моих людей. В роли уличных шпиков, как ни парадоксально это звучит, лучше всего подошли вчерашние карманники. В основном мальчишки четырнадцати-пятнадцати лет. Как говорили господа жандармы из более позднего исторического периода, «У нас нет отбросов. У нас есть кадры». Правда, не все «кадры» мне подошли. От кого-то я отказался еще на начальном этапе отбора, поскольку конченные душегубы с повадками маньяков мне были не нужны. Зато карманники, умеющие быть незаметными на улицах большого города, оказались идеальными филерами. Вот они и доложили, что операция прошла успешно. Трех злодеев повязали и доставили, куда надо, а объект наблюдения сменил место дислокации, и с самого раннего утра отправился по делам, сменив личину. Забеспокоился Артур Иванович, пытается найти концы. В том, что он ничего не найдет, я уверен. А это еще больше укрепит его во мнении, что акция провалилась, его людей взяли, и по горячим следам вытряхнули из них информацию. Ну а то, что им до сих пор не заинтересовались, это какая-то игра, затеянная жандармами. Логично? Вполне. Конечно, можно понадеяться на авось и считать, что эта игра будет продолжаться бесконечно долго. И его не тронут, оставив под внешним наблюдением, если только не произойдет что-то вообще из ряда вон. Но риск продолжать делать вид, что ничего не случилось, очень велик. И в результате можно оказаться в Петропавловке. А с этого момента мистер Смит потеряет всякую ценность для своего начальства, как разведчик в Российской Империи, поскольку скрыть такое вряд ли удастся.

Вначале я предполагал, что Артур Иванович не задержится надолго в Петербурге. Ведь уже ясно, что операция провалилась, Почему провалилась, в его положении это неважно. Надо поскорее исчезнуть, пока есть возможность, а потом заниматься анализом случившегося в безопасном месте. Так поступил бы любой нормальный разведчик из моего мира, которому грозит разоблачение и арест. Однако, я снова не учел здешние реалии. Мистер Смит залег на дно, сменив личину, и начал копать. Правда, не преуспел в этом. Что можно выяснить достоверно, располагая имеющимися в его распоряжении средствами? Объект похищения ничего не понял, и счел это попыткой ограбления. Во всяком случае, он сам так говорит. Может и правда не в курсе происходящего, а может врет, играя отведенную ему роль. Выяснить это без контакта с объектом все равно невозможно, а «контактировать» больше некому, поскольку «финансисты» на такое не способны. Да и господин Давыдов их откровенно пошлет, если только они затронут эту тему. Маловероятно, но возможно, что удастся найти свидетелей, которые видели потасовку на улице. И они подтвердят слова господина Давыдова. В полиции об этом знают не больше, поскольку все записано со слов пострадавшего господина Давыдова и его кучера. Все исполнители исчезли. Как трое его боевиков, так и нанятые местные обыватели. На этом достоверная информация заканчивается, и начинаются одни догадки с массой вопросов. Причем самый важный из них — в каком состоянии взяты исполнители. Пригодны они для немедленного допроса, или нет. Надеяться на то, что все погибли при задержании, глупо. Кого-то все равно должны были взять. А в этом случае возможны варианты. Местные знают немного. Но проблема в том, что на дело их нанимал лично мистер Смит, поскольку боевики не владели на должном уровне русским языком. Вот и пришлось пойти на риск, поскольку меньше всего Артур Иванович хотел, чтобы операция сорвалась из-за того, что кто-то что-то не так понял, и выяснилось это уже в ходе выполнения акции. Но вот если взяли кого-то из англичан, то здесь ситуация гораздо хуже. Они могут рассказать много интересного. В том числе и о том, с какой целью прибыла английская «делегация». А это значит, что следующая попытка отжать заводы не имеет смысла. Кто бы ни стоял за срывом операции — государственная структура, или своя собственная служба безопасности господина Давыдова, это дела не меняет. Противоборствующая сторона в любом случае сделает правильные выводы и примет необходимые меры для недопущения подобного.

В таком режиме Артур Иванович крутился почти две недели, исчезнув из виду. Во всяком случае, он так считал. «Финансисты» занервничали. Несомненно, они прекрасно знали о конечной цели операции, и не строили иллюзий в случае ее провала. Да тут еще и папенька начал на них наезжать. Дескать, в чем дело, господа хорошие? Сначала наобещали кучу всего, а как дошло до внесения денег, так сразу в кусты? А вы вообще те, за кого себя выдаете? Может вы аферисты какие-то? Друзья ваши исчезли вместе с вашим главным мистером Смитом, и до сих пор глаз не кажут. Вы сами непонятно чем занимаетесь. Дальше обещаний дело не идет. Где деньги?!

А вот денег как раз и не было. Скорее всего, англичане вообще не собирались ничего вкладывать, будучи уверенными в успехе своей аферы. А тут такой грандиозный облом. Дальнейшие события стали напоминать трагикомедию. Папенька очень искусно мотал нервы англичанам и намекал, что разберется с аферистами собственными силами, не привлекая полицию. Те начали паниковать. У них был предусмотрен канал связи со Смитом в экстренной ситуации через тайник, да только мы о нем уже давно знали. Поэтому вся корреспонденция перехватывалась сразу же после ухода «почтальона». Кончилось тем, что «финансистов» начали отлавливать и показывать весь «ужас дикой Московии», ограбив с применением физического воздействия. В полиции, куда они бросились жаловаться, лишь руками развели. А что вы хотите, джентльмены? Нечего шляться там, куда чистая публика не заглядывает. Что?! Варварская Московия?! Вы сначала в своем Лондоне, в печально знаменитом Ист Энде, порядок наведите! А уж потом будете говорить о варварстве! Нет, мы конечно откроем дело об ограблении и начнем следствие... Но... Сами понимаете... Надеяться найти ваши золотые цацки глупо. А деньги — еще глупее...

После такой отповеди гости из Туманного Альбиона поняли, что им тут не рады. И казавшееся поначалу очень выгодным дело может закончиться не только финансовыми потерями, но и потерей головы. К чему никто из джентльменов не был готов. Поэтому они вскоре покинули Петербург, несмотря на настойчивые увещевания папеньки не торопиться. Которые, правда, делались с таким ехидством, что не увидеть в этом утонченного издевательства не мог только дурак. Сам же Артур Иванович, так ничего и не узнав, тоже тихо исчез из столицы, направившись в Ревель. Он был умным человеком и понял, что его переиграли. Отжать чужую собственность не получилось. Плохо было лишь то, что мне так и не удалось выяснить истинную цель данной аферы. Захват чужого бизнеса — это слишком мелко для английской разведки. Если только захват важен не сам по себе, а является на самом деле средством для достижения чего-то более значимого, работающего на перспективу. И совершенно необязательно конечной целью является получение прибыли. Взятые с поличным боевики этого не знали, а у «финансистов» спрашивать бесполезно. Назначенный на должность зиц-председателя знает только то, что ему положено. И далеко не всегда это знание соответствует истине. Брать же за шиворот самого мистера Смита я не рискнул. В этом случае его придется однозначно ликвидировать, а он мне еще нужен для возможной игры с английской разведкой в дальнейшем. Разумеется, в личных целях. Посвящать в это дело жандармов не стоит. Если только поделиться информацией, добытой якобы оперативными методами. Так что, пусть Артур Иванович пока еще поживет...

Ну а что же наши лиходеи, с которыми обошлись столь бесцеремонным образом? Поначалу стали качать права и пугать мощью Британии. Когда не возымело действия, перешли к попытке подкупа охраны. Уж на такое их знаний русского языка хватило. Когда и это не сработало, попытались напасть на охрану и вырваться, идя на риск и осознавая, что могут погибнуть. За что были снова повязаны, умело биты нагайкой и закованы в кандалы. Охране я дал полную свободу действий, ограничив лишь одним условием — не калечить клиентов. А так все прочие методы убеждения допускаются. Вот мои бывшие солдатики и дорвались, показав все свое умение, отточенное в войне на Кавказе. Поэтому, когда наконец-то появилось время посетить пленников, они вели себя очень дисциплинированно. И не стали требовать при моем появлении немедленного освобождения, извинений, вызова английского консула и прочих глупостей. Велев собрать их всех в одном подвальном помещении, обратился к лиходеям с проникновенной речью на безукоризненном лондонском диалекте.

- Как самочувствие, джентльмены? Жалоб и просьб по условиям пребывания в этом не совсем удобном месте нет?

- Издеваетесь, мистер Давыдов?

- Нет. Всего лишь интересуюсь. Прошу понять меня правильно. Я не бандит и не маньяк-убийца. Я всего лишь защищаю своего отца и его бизнес. Ваше начальство поступило очень опрометчиво, убедив само себя в том, чего на самом деле нет. Поэтому ваша смерть сама по себе мне не нужна. Более того, я готов рассмотреть вопрос о сохранении вам жизни с предоставлением определенной свободы под моим контролем. Разумеется, в старую добрую Англию вы уже никогда не вернетесь, и останетесь в России под другими именами. Но для этого мне нужна полная откровенность. Если предложите что-то от себя, как можно улучшить ситуацию, буду только рад. Что скажете?

- Но зачем мы Вам, мистер Давыдов? Ведь мы не знаем никаких настоящих секретов. Мы — обычные полевые агенты.

- А мне и не нужны государственные секреты Британской Империи. Я не жандарм, и мои интересы лежат совсем в другой плоскости. Что касается, зачем вы мне нужны, так это зависит от вас. Постарайтесь заинтересовать такого прагматичного циника, как я. Повторяю, что ликвидация провалившегося агента ради самой ликвидации мне не нужна. Я — частное лицо, а не государственный служащий, стоящий на страже закона. Сейчас вас разведут по отдельным комнатам и дадут перо и бумагу. Пишите все, что знаете. Как о своей службе в целом, так и о своем текущем задании. Подозреваю, что вас проинструктировали, как и что говорить в случае провала, чтобы не было разницы в показаниях. Но со мной этот трюк не сработает. Я умею отличать правду от того, что похоже на правду. Поэтому сразу предупреждаю. Тот, кто будет уличен во лжи больше всех, послужит учебным пособием для отработки навыков полевого допроса. К сожалению, не все мои люди имеют необходимую подготовку. Двое других будут на это смотреть от начала до конца, и потом снова займутся «сочинительством». Если попытки меня обмануть продолжатся, повторим процесс с наиболее погрязшим во лжи. Если и этого будет мало, то последний лгун повторит судьбу своих предшественников. Считаю бессмысленным предлагать сотрудничество тому, кто с самого начала старается обмануть своего работодателя. На этом пока закончим. И вернемся к нашему разговору после того, как вы изложите все на бумаге...

Как я предполагал, так оно и получилось. Все трое не вняли доброму совету. Поэтому, когда мне принесли три стопки исписанных листов, вызывал по очереди всех троих и устраивал быстрый допрос, когда некогда думать над ответами. Ганс помогал с определением реакций допрашиваемых, поэтому самого большого «сказочника» удалось выявить довольно быстро. А дальше последовало то, о чем их предупреждали.

Все мои «самураи», присутствующие на «практических занятиях», в том числе и ветераны кавказской войны, были поражены моими талантами, На такое далеко не каждый армейский профос способен, а уж они повидали всякого. Не рассказывать же им, что методика полевого допроса, отработанная за столетия, тоже входит в курс обучения на факультете планетарной разведки. Хоть мне это и не нравилось, но ремеслом «палача на скорую руку» я владел неплохо. Жизнь заставляла. Не всегда в тылу противника может найтись нужная аппаратура, или «химия»...

Что уж говорить об англичанах, у которых увиденное вызвало шок. Моя личина «мальчика из хорошей семьи», вызвавшая разрыв шаблона, снова сыграла свою роль. Одно дело, если бы эти ужасы творили какие-нибудь страшные русские cossaks,уже много лет бывшие пугалом всей Европы (и которых весьма успешно играли Ерофеев и Сосновский),и совсем другое — молодой буржуа Юрий Давыдов. Наследник огромного состояния, толковый инженер, владеющий несколькими европейскими языками, и как доподлинно известно, блиставший в европейском свете. Хоть и в провинциальном Тулоне во Франции, но все-таки. Поэтому они дружно бросились писать очередное «сочинение на заданную тему», и в этот раз были вполне искренни. И что больше всего меня удивило, оба стали предлагать различные варианты своего дальнейшего использования «в мирных целях». Причем иногда довольно оригинальные. Однако, мне не интересные. Если выпустить этих облажавшихся убивцев, даже оставив под плотным наблюдением, то они приложат все силы, чтобы сбежать. А держать их под замком долгое время нет никакого смысла. Даже если не учитывать того, что они и в этом случае не откажутся от попыток побега, и потребуется довольно много людей для надежной охраны. Проблема в том, что их «товарный вид» будет потерян. Чем дальше — тем больше. И это не позволит использовать их в том качестве, о котором они даже не подозревают. Поскольку они попались мне слишком р а н о... Так что, увы, но мавр сделал свое дело...

Вот так изакончилась, толком не начавшись, попытка англичан наложить свою загребущую лапу на бизнес моего папеньки, и сделать Юрия Давыдова своим агентом, бегающим на коротком поводке. Во всяком случае, больше ничего подобного не случилось, и на связь со мной никто от английской разведки не вышел. То ли подумали, что толку от меня ноль и стали действовать в другом направлении, то ли вообще отказались от этой сомнительной затеи. Может быть жандармы что-то и нарыли, но делиться со мной добытыми сведениями не торопились. Дела об исчезновении трех англичан и об ограблении «финансистов» так и остались нераскрытыми. Хоть полковник Бенкендорф и поглядывал на меня очень странно, но ничего не сказал. А с французской разведкой мы жили душа в душу. В Париж регулярно уходила различная информация (хоть и не особо секретная), и обе стороны оставались очень довольны друг другом.

Вот в такой «дружеской» атмосфере и пролетели два года, в течение которых мы постарались подготовиться к столкновению с «просвещенной» Европой, насколько это возможно. И здесь был важен один момент. Я уже не мыслил себя без своей новой родины, которой мне стала Российская Империя этого мира. И приложу все силы для ее процветания. Вплоть до того, что нарушу одно из незыблемых правил разведчика-нелегала моего прежнего мира, заброшенного в тыл противника в качестве «спящего» агента, каковым я сейчас по сути и являюсь. Это правило гласит: «Будь незаметным». В смысле — не лезь на самый верх пирамиды власти, где ты будешь под самым пристальным наблюдением. Но если история э т о й России тоже пойдет наперекосяк, и мое вмешательство в ход Крымской войны не приведет к нужному результату, или того хуже, еще более усугубит ситуацию, то мне не останется ничего другого, как занять российский престол. Ничего не поделаешь, придется рисковать. Поскольку, прожив более двух лет в этом мире, окончательно убедился, что здесь никакая другая фигура, кроме императора, не способна заставить шевелиться закостеневшую чиновничью свору и вконец охамевшую аристократию. И я не допущу, чтобы э т а Россия прошла тот же кровавый путь, как и моя прежняя. Но это так, на самый крайний случай... Дай бог, чтобы до этого не дошло...

В ходе круговерти шпионских страстей случились еще два важных события. Одно приятное. Жандармское начальство все же оценило мои успехи на ниве шпионажа, и мне был пожалован орден «Святого Станислава» третьей степени. Правда, вручили его уже чуть ли не спустя год после возвращения из Франции, и Юрий Давыдов в императорском указе о награждении шел как бы «прицепом» за своим папенькой, которому тоже был пожалован «Станислав». От чего папенька охренел, когда узнал. Наградили нас, естественно, вовсе не за шпионаж, а за «усердие в делах, на благо отечества направленных», но все равно приятно. Тем более, официальный повод для награждения имелся. Продукция наших заводов была очень востребована. И теперь я, как награжденный орденом, имею личное дворянство, что дает значительные преимущества в сословном российском обществе.

Зато второе событие мне очень не понравилось, и я понял, насколько опасным может быть излишнее рвение в прогрессорстве. Из Франции пришла информация, что первые французские броненосные плавучие батареи уже заложены, и к началу Крымской войны вполне могут вступить в строй. Толчком послужили мои идеи об улучшении машин и котлов, высказанные в тулонском арсенале. Хоть ничего конкретного я и не предлагал, одни «гадания на кофейной гуще», но французским корабелам и машиностроителям этого хватило, чтобы найти правильный путь. И самое плохое, что эти плавучие батареи будут достаточно автономны благодаря более совершенным машинам, поэтому смогут совершать морские переходы самостоятельно, а не на буксире. Став таким образом предшественниками казематных броненосцев. Конечно, с кучей имевшихся и в моем мире недостатков, но все же. Бронированная «дура», неуязвимая для ядер дульнозарядных пушек, и способная идти со скоростью хода порядка шести узлов независимо от ветра длительное время, создаст массу проблем нашему Черноморскому Флоту и черноморским портам. Утешает пока только то, что во Франции этот проект восприняли далеко неоднозначно, и согласились на него в качестве эксперимента. Про Англию и речи нет. Там такое «непотребство» высмеяли, и посоветовали французам заняться чем-нибудь полезным. Но мне-то хорошо известно, к чему все идет. И притормозить французов уже не получится. Напрогрессорствовал на свою голову...

Глава 2

Синдбад Мореход поневоле

И вот снова я отправляюсь в морское путешествие. Наш пакетбот «Лебедь» выходит в Финский залив и берет курс на запад. Позади остался Кронштадт, где уже заканчивается постройка первого в этом мире ледокола «Илья Муромец». Когда на Балтике появится англо-французский флот, его будет, кому встретить. Знают о возможности «конверсии» ледокола в броненосец всего несколько человек. К сожалению, я не могу находиться в двух местах одновременно. Поэтому пришлось приоткрыть завесу тайны надежным людям, сказав о в о з м о ж н о м появлении вражеского флота в Финском заливе в ближайшем будущем. Надеюсь, что они не подведут. Ну а мой путь лежит вокруг Европы в Черное море. «Лебедь» загружен углем и припасами по максимуму, чтобы постараться дойти до Одессы без бункеровок. Далеко не во всех средиземноморских портах сейчас можно найти уголь нужного качества и в нужном количестве. Поэтому углем загружен и носовой трюм помимо угольных ям. Будем таскать уголек оттуда по мере израсходования. Что, конечно, здорово уменьшает количество принятого груза, но рисковать нельзя. На паруса у меня надежды нет. В отличие от сегодняшних морских офицеров, которые флот без них не мыслят. А машину считают грязным, шумным, ненадежным, и не особо нужным баловством. И таких сейчас подавляющее большинство. Поэтому, когда начался набор команды на «Лебедь», всплыли неожиданные сложности. Но если с рядовым составом из матросов, машинистов и кочегаров особых проблем не было, все решило хорошее жалованье, то вот поиск офицеров оказался не таким простым делом, каким представлялось в начале. Подход, аналогичный созданию нашей ЧВК во главе с отставным ротмистром Игнатовым, на который я понадеялся, здесь не сработал.

Энтузиастов парового флота вроде Бутакова мне не попалось. Вернее, они были, но в небольшом количестве, и находились в данный момент на военной службе. И уходить в отставку ради «работы на дядю» не собирались. Даже за хорошее жалованье. Штатские капитаны, штурмана и механики, которые работали на коммерческих пароходах, и проживали в Петербурге и окрестностях, тоже не горели желанием бросать «домашнее плавание» в Балтике, чтобы переться вокруг Европы через Бискай в Черное море. Да еще на пароходе новой конструкции целиком из железа с гребными винтами, а не с колесами. Который неизвестно, как себя поведет во время шторма. Обвинять их в ретроградстве было глупо, поскольку ничего другого они просто не знали. Но мне-то от этого не легче. Отставные строевые офицеры военного флота, с которыми удалось побеседовать, крайне скептически отнеслись к самой идее цельнометаллического парохода с весьма упрощенным парусным вооружением, предрекая ему разрушение корпуса при сильном волнении. Определенный резон в их словах был. Для меня в свое время это оказалось неожиданностью, но факт высокой общей прочности деревянных корпусов кораблей этого времени действительно имел место. Причиной являлся очень большой диапазон упругой деформации у дерева, чего не было у железа. И что вызывало резкое неприятие нового материала в судостроении у высокого морского начальства. Доходило до абсурда, когда английское Адмиралтейство разрешало перевозить почту и ценные грузы только на деревянных кораблях. Вот и я нарвался на ретроградов, которые очень долгое время носили золотые эполеты, и флот иначе, как деревянным и парусным, не представляли. Поэтому пришлось изменить подход к поиску нужных людей, сделав ставку на тех, кому либо все «по барабану», либо деваться некуда. И это принесло свои плоды. На должности младших помощников капитана и младших механиков взяли молодых пацанов, недавно закончивших мореходные классы, и еще нигде толком не работавших. Поэтому они были рады получить офицерскую должность на новом большом пароходе, собирающемся идти в Черное море. Старшего механика — поручика Корпуса инженер-механиков Тарасова удалось сманить из Морского училища, который перешел туда преподавателем с военного флота, но не ужился с начальством, и все равно собирался подавать в отставку. Старшего помощника капитана, или старшего офицера согласно должности в военном флоте, «сняли с печки». В буквальном смысле. Отставной штабс-капитан Корпуса флотских штурманов Обручев доживал свой век в деревне под Петербургом, и даже не думал когда-нибудь снова ступить на палубу военного корабля. Военный корабль я ему предложить не мог (пока), а вот коммерческий пароход — пожалуйста. Старый моряк с радостью согласился. Особенно после того, как узнал размер жалованья. То есть с большим скрипом, но команду «Лебедя» все же укомплектовали. Кроме капитана. А вот здесь вылезла настоящая засада. О наличии которой я знал, но не думал, что обойти ее будет так трудно.

Неприятность, как всегда, подкралась оттуда, откуда не ждали. На момент моего отъезда во Францию, согласно действующим в России правилам, должность капитана частного коммерческого судна под российским флагом могло занимать лицо, получившее морское образование в России, или за границей, позволяющее получить как минимум российский диплом штурмана коммерческого мореплавания, или аналогичный иностранный. Сдав экстерном экзамены за весь курс обучения в Навигационной школе Марселя, я такой диплом получил. Поэтому никакого подвоха от судьбы-злодейки не ждал. Но ведь это Россия...

В марте 1853 года, то есть незадолго до того, как нам надо было покинуть Петербург и отправиться в Одессу, мое капитанство накрылось медным тазом. Вышло новое постановление, где ужесточались требования к занятию капитанской должности, и мой диплом теперь позволял занимать должность максимум старшего помощника капитана. А капитаном только после получения морского ценза не менее года в должности старшего помощника. Правда, в новых правилах все же осталась лазейка, которой можно было воспользоваться в дальнейшем. Если частное коммерческое судно не используется для перевозки грузов и пассажиров с заключением фрахта, подразумевающего получение оплаты за свою деятельность, а является яхтой для морских прогулок судовладельца, то на нее данное требование не распространяется. И я могу капитанствовать на «Лебеде» за свой счет сколько душе угодно. А еще меня одолевают смутные сомнения, что эту хитрую лазейку оставили специально. Ведь какие возможности для коррупции открываются! Яхта водоизмещением более двух тысяч тонн. Хе-хе...

Ну и ладно, в Черном море будем яхтой. И пусть хоть один чинуша в Одессе что-нибудь вякнет. А заходить в Севастополь я не собираюсь. Но сейчас-то мне предстоит коммерческий рейс! Поскольку гнать пароход вокруг Европы из Петербурга в Одессу вообще без груза глупо. Этого никто не поймет, поскольку груз в том направлении есть всегда, и фрахты очень выгодные. А выйдя в балласте, я только навлеку на себя подозрения со стороны англичан и французов, и тогда от меня точно не отстанут. Вплоть до того, что постараются задержать пароход в Босфоре под каким-нибудь предлогом для выяснения обстоятельств, натравив турок. Вот и пришлось официально взять попутный груз и почту для Одессы, чтобы не выделяться на общем фоне. А поскольку господин Давыдов теперь мог идти на «Лебеде» до Одессы разве что в качестве Синдбада Морехода, то есть купца-пассажира, встал вопрос о поиске капитана. Причем срочно, поскольку времени осталось немного. Это только кажется, что данную проблему легко решить. На деле же поиск превратился в такие танцы с бубнами. что я не раз проклял российскую бюрократию на чем свет стоит.

Проблема была в том, что отдавать командование пароходом в чужие руки я не собирался. Иначе вся затея теряет смысл. Тот, который лучше знает, «как положено», и пароход нового типа может угробить, и дело завалит. Поэтому требовалось найти того, кто согласился бы числиться капитаном, подписывать все бумаги, но не вмешиваться в творящиеся безобразия, и получать за это хорошее жалованье. Как ни странно, но данная практика имела место в торговом флоте Российской Империи, получив наибольшее распространение на Черном море. Называлось это явление «капитан от бандеры». Бандерой на одесском жаргоне назывался флаг. Суть была в том, что кто-то, имеющий соответствующий диплом, соглашался работать на частном судне формальным капитаном, числящимся в официальных документах, и подписывающим все бумаги. А реально на борту командовал совсем другой человек, который не мог, или не хотел официально занимать должность капитана. Либо из-за отсутствия требуемого образования, либо из-за нежелания светиться перед портовыми властями, либо по каким-то иным причинам. Надо ли говорить, что ни один уважающий себя капитан на такое не соглашался. Поэтому в «капитаны от бандеры» шли обычно те, у кого еще не было нужного опыта, и они были рады любой возможности получить морской ценз в должности капитана. А также те, кого никуда уже не брали из-за сильного пристрастия к Зеленому Змию, некомпетентности, или чего-то подобного. Вот и я занялся поиском такого человека, подключив к этому делу свою агентуру, поскольку время поджимало.

Четыре потенциальных «капитана от бандеры» из офицеров военного флота, вылетевших в отставку по разным нелицеприятным обстоятельствам, сразу же отказались, едва узнали суть дела. Даже для них такое оказалось неприемлемым. Лишь пятый проявил интерес. Впрочем, оно и неудивительно. Найти такого «перспективного кадра» я поначалу даже не надеялся. И если бы моя агентура узнала о нем раньше, то с него бы и начал.

Капитан-лейтенант Ахтырцев был с позором уволен со службы без мундира и пенсии за крупные хищения казенных денег и казенного имущества. Влиятельные родственники помогли ему избежать каторги, но вот с военной службой казнокраду пришлось расстаться. Однако, на этом история не закончилась. Ахтырцев и на «гражданке» нажил серьезные проблемы из-за своей пагубной страсти к карточным играм. Спустивший в карты все свое состояние, он умудрился еще и залезть в долги. На этот раз родня отказалась помогать и кредиторы взялись за должника всерьез, подав на него в суд. Как выяснила моя агентура, господин Ахтырцев уже собирался податься в бега, поскольку хорошо понимал, чем все может закончиться. И тут появляюсь я «весь в белом».

С первых же минут нашей встречи «отставной офицер и дворянин» начал изображать оскорбленную невинность и возмущаться «столь возмутительным предложением», едва я только озвучил цель своего визита. Поэтому пришлось поставить наглеца на место.

- Викентий Вениаминович, мне хорошо известны как ваше финансовое состояние, так и ваши отношения с кредиторами. Поэтому не нужно разыгрывать передо мной комедию, изображая оскорбление офицерской чести. Приберегите это для суда. Вам предлагают реальный способ избежать долговой тюрьмы, а Вы еще чем-то недовольны. Я оплачиваю все ваши долги и беру Вас на должность капитана моего парохода до Одессы. Но капитаном Вы будете числиться формально. На борту командую я. По приходу в Одессу Вы свободны. Хотите — можете остаться жить в Одессе. Там Вас никто не знает. Не хотите — как хотите. Ответ мне нужен сейчас. Если отказываетесь, то извините за беспокойство. Не буду отнимать ваше время. У меня есть еще несколько подходящих кандидатур...

Надо ли говорить, что «отставной офицер и дворянин» согласился. Конечно, я не обольщался по поводу такого «специалиста», но мне он был нужен только для выполнения всех формальностей. Доступа к судовой кассе у него все равно не будет. А после выхода из Петербурга пусть хоть до самой Одессы не просыхает, лишь бы не мешал. Выпивкой и закуской на весь переход я его, так и быть, обеспечу. Даже если до белой горячки допьется, то и черт с ним. Невелика потеря.

Я смотрел на удаляющийся за кормой Кронштадт. Завершен очередной этап моей новой жизни. Мистер Икс за все это время так больше и не напомнил о себе. Непонятно, что ему от меня было нужно, и почему он отказался от своих планов. А мы все, что могли, сделали. Теперь уже ничего не изменишь. В кормовом трюме сейчас лежит то, что должно открыть новую эпоху в войне на море. Полупогружные электроторпеды ждут своего часа. Там же находятся мины для подводных диверсий, разобранные орудия, снаряды, стрелковка и патроны. Все упаковано в ящики и замаскировано так, что при беглом осмотре заподозрить что-либо трудно. А сверху твиндек полностью забит официальным грузом для Одессы. Надо ли говорить, что в карго манифесте у нас значится только «правильный» груз. Спасибо Бенкендорфу, сумел обеспечить секретность мероприятия и «правильные» грузовые документы. В качестве пассажиров на борту находятся мои «самураи» и экипажи паровых катеров. А в Пирее добавятся боевые пловцы. Не подвел господин Кипариди, прислал толковых ребят. И за оставшееся до войны время удалось их худо-бедно подготовить, исходя из имеющейся технической базы. Часть группы уже отправились в Грецию по суше. Они сядут на пароход в Пирее пассажирами, как местные жители, направляющиеся в Константинополь. Остальные вернутся в Одессу и будут ждать там. В Константинополь диверсанты прибудут якобы по коммерческим делам. Все легально, нужные документы на разные случаи жизни уже готовы. Господа жандармы хорошо постарались. А мы пойдем дальше в Одессу. Надеюсь, что история этого мира не выкинет фортель, и разрыв отношений между Россией и Турцией не случится до того, как «Лебедь» пройдет Босфор. Иначе придется прорываться в наглую, чего бы очень не хотелось. Непредвиденные случайности никто не отменял. Ладно, не будем раньше времени о грустном...

Неожиданно меня побеспокоил старший помощник, сначала убедившись, что нас никто не слышит.

- Юрий Александрович, разрешите? У меня важная информация.

- Да, Федор Федорович? Что-то случилось?

- Пока еще нет. Но может.

- Что такое?

- Когда мы от причала отходили, я в толпе провожающих знакомое лицо заметил. Поначалу не мог вспомнить, где я его раньше видел. И вот только сейчас вспомнил. На рейде Копенгагена рядом с нами стоял английский фрегат, и мы друг другу визиты наносили. Вот там я его и видел. Лейтенант Джордж Кроуфорд. Мы долго беседовали. Хотелось в английском языке попрактиковаться.

- Вы ошибиться не могли?

- Нет. У меня память на лица хорошая.

- Когда это было?

- Как раз перед моей отставкой. Два года назад...

Значит не отстали англичане... Всего лишь сменили тактику. И явно что-то пронюхали, поскольку не бывает таких совпадений. Как бы в команду «засланый казачок» не затесался. А может и не один...

Однако, сделать уже ничего нельзя. Утешает только то, что в этом «просвещенном» девятнадцатом веке никакой связи у английского агента, находящегося на борту, нет. Что-то сообщить своему начальству он может лишь при заходе в порт, а оттуда информация тоже дойдет не быстро. Особенно, если это какая-нибудь глухомань, где нет телеграфа. Заходы в промежуточные порты до самого Константинополя у нас не планируются, если только не возникнут непредвиденные обстоятельства. Но это информация для широкой публики. Кроме меня никто на борту не знает, что по пути мы зайдем в Пирей для пополнения запасов воды и провизии. Теоретически агент из команды может отправить донесение с рейда Пирея, даже не сходя на берег. И оно в этом случае дойдет до адресата раньше, чем «Лебедь» доберется до Константинополя. Это даже если не рассматривать вариант, что английская агентура сама посетит пароход под видом местных торговцев, которых там хватает. И информация будет передана прямо на борту, ведь за всеми не уследишь. Не заходить в Пирей нельзя, поскольку пловцы будут ждать именно там. И проходить Константинополь без остановки тоже нельзя. Это разрушит всю легенду, и сорвет доставку подводных диверсантов с их снаряжением... Что-то моя паранойя опять разыгралась...

Выяснив у старшего помощника максимум подробностей о случайно обнаруженном фигуранте, я велел ему молчать об этом и наблюдать за поведением команды без скидок на должность. Не исключено, что англичане все же смогли внедрить сюда своих агентов. Когда все вопросы обговорили и я уже собирался отправиться в каюту, заметил, что Обручев мнется. Как будто хочет что-то спросить, но не решается. Поэтому сам ему помог.

- Федор Федорович, похоже, это не все? Вас интересуют еще какие-то вопросы, но Вы не решаетесь их задать, чтобы не попасть в неловкое положение? Спрашивайте. Я не сноб и не самодур. Вы уже могли в этом убедиться. Если смогу — отвечу.

- Вы весьма проницательны, Юрий Александрович.... Да, у меня есть масса вопросов. Но самый главный — назначение «Лебедя». Не строят сейчас таких больших, быстроходных и дорогостоящих пакетботов. Причем целиком из железа, с двумя машинами и двумя винтами, что само по себе нонсенс. А вот парусное вооружение... Юрий Александрович, если это бутафория, то она может обмануть только тех, кто вообще не знаком с флотом. Но не опытных моряков. Мне хватило тридцати минут, чтобы понять, - плавание под парусами для «Лебедя» если и было заложено в проекте, то только в самом крайнем случае, и только с попутным ветром. Если в фордевинд и бакштаг он еще идти сможет, в галфинд — более-менее, то вот в бейдевинд — под большим вопросом. Долго объяснять, как я это понял. Паровые катера — явное излишество. Судя по тем машинам и котлам, что на них установлены, они могут развить ход, сравнимый с ходом «Лебедя». То есть, порядка пятнадцати узлов. А может и больше. Зачем это для спасательных шлюпок? Да и какие-то странные устройства на планшире с обоих бортов на каждом катере имеются. Я такого никогда не видел. Пассажиры тоже о ч е н ь странные. Если по поводу нашего псевдо-капитана все ясно, то вот они явно не те, за кого себя выдают. Уж поверьте, я многое повидал в жизни. Есть еще много мелочей, но это основное.

- А каково ваше предположение? Пусть даже самое фантастичное?

- «Лебедь» - военный корабль. Быстроходный паровой корвет, замаскированный до поры, до времени, под пакетбот. Фрегатом он быть не может, поскольку батарейной палубы у него нет, и орудия можно установить только на верхней палубе. Парусное вооружение либо играет вспомогательную роль, либо вообще бутафория, имеющая цель ввести в заблуждение неприятеля. Корабль хорошо подходит для разведки и крейсерских операций против безоружных и слабо вооруженных «купцов», но не для артиллерийского боя с равным по силе противником, поскольку его корпус очень уязвим для ядер. Зато в концепцию быстроходного разведчика, не вступающего в ближний бой, «Лебедь» вписывается просто идеально. За исключением паровых катеров. Их назначение мне совершенно непонятно. Пусть был бы один в качестве командирского, а вместо остальных обычные гребные шлюпки. Но четыре? Да еще какие-то непонятные устройства на планшире. Здесь у меня фантазии уже не хватает.

- Ясно... Вы уже говорили с кем-нибудь об этом?

- Нет. Понимаю, что случайно влез туда, куда не следует. Вот и решил поговорить с Вами, чтобы хуже не сделать. Что такое военная тайна, я знаю. На этот счет можете на меня положиться. Но мне нужно знать, что можно делать, а что нельзя.

- Хорошо, Федор Федорович. Я Вам верю. Молчите и дальше. Касательно вашего предположения — кое в чем Вы правы. Большего сказать пока не могу, но в нужный момент скажу. И тогда рассчитываю на вашу помощь. Надеюсь, Вы не откажетесь еще послужить российскому флоту, пусть и находясь в отставке. Сейчас все остается в силе. Мы идем в Одессу, как почтово-пассажирский пакетбот. И в связи с вновь открывшимися обстоятельствами у меня будет настоятельная просьба. Выполнять в с е мои приказы без промедления, какими бы нелепыми и абсурдными они не казались. Поверьте, я знаю, что делаю. А если наш псевдо-капитан, как Вы метко выразились, начнет мешать, причем неважно — по-дурости, или злонамеренно, игнорировать все его приказы. Слишком многое сейчас поставлено на карту...

Нарвался я все же на глазастого человека, который не поверил в сказки о быстроходном двухвинтовом железном пакетботе. А если не поверил Обручев, то могли не поверить и англичане. Судя по всему, старший помощник дело знает. И дай бог, чтобы он согласился остаться на «Лебеде», когда маски будут сброшены. Это касается и старшего механика. Очень похоже, что стармех думает то же самое, Но держит свое мнение при себе и ждет, не вылезет ли что-нибудь еще. Впечатлений у «деда» хватает. С такими совершенными машинами и котлами отставной поручик Корпуса инженер-механиков еще не сталкивался. И сейчас ему хорошее подспорье в том, что я взял в этот рейс двух человек, которые занимались постройкой парохода - Пашку Серебрякова и «зубрилку» Ваню Петрова. Моих друзей по институту, которые уже работали в нашем конструкторском бюро. Но если Пашка занимался паровыми машинами, котлами и прочей машинерией, то Ваня очень глубоко влез в электрические дела. А поскольку электрооборудование на «Лебеде» стояло весьма серьезное для этого времени, то толковый инженер-электромеханик был просто необходим. Оба с радостью приняли предложение совершить вояж вокруг Европы из Петербурга в Одессу, выполняя на борту функции специалистов сервисной службы судостроительного завода. Поскольку кто, как не они, строившие этот пароход, лучше других знает все его «потроха».

Вокруг расстилалась гладь Финского залива. Ветра практически не было, и я подумал, как бы сейчас выкручивались противники машин, убеждавшие меня, что машины — зло. И вот реальная ситуация, когда ветра нет, а идти н а д о. «Лебедь» шел экономическим ходом, легко выдавая двенадцать узлов. Для этой эпохи великолепный результат. Если с погодой повезет, то до Зунда дойдем быстро. А вот там можно ждать сюрпризов, если англичане заранее подсуетятся. Пойти через Большой Бельт? Но и там могут ждать... Нет, определенно моя паранойя живет своей жизнью. Не станут англичане устраивать засаду в датских проливах. Все же инцидент в европейских водах — это инцидент в европейских водах. Здесь возможна только диверсия, или неприкрытое нападение. Что ни Дании, ни Швеции не понравится. И сподвигнуть их на провокацию не удастся. Датчане до сих пор не могут простить «копенгагирование», и хотят жить дружно с Россией, а шведы берегут свой нейтралитет, как священную корову. Поэтому пошлют англичан, если только те станут склонять их к разного рода непотребствам. Где меня еще могут попытаться задержать? Ла-Манш — сомнительно. Я могу прижаться к французскому берегу, и вряд ли англичане настолько отмороженные, что решатся на враждебные действия во французских водах. Отношения между Францией и Англией пока что довольно натянутые. «Друзьями» они станут позже. Когда понадобится срочно приструнить Россию, чтобы та не обижала турок. Гибралтарский пролив? Он довольно широкий, и полностью его перекрыть сложно. Особенно ночью. Значит остаются Босфор и Дарданеллы. Турок даже просить особо не придется. С радостью ухватятся за возможность сделать пакость проклятым русским гяурам. Но Дарданеллы — вряд ли. Не захочет турецкое начальство в Константинополе делиться добычей с подчиненными в далеком Чанаккале. А вот в Константинополе надо быть готовым ко всему. Не нравится мне такое повышенное внимание со стороны всяких английских лейтенантов, которые изображают из себя добропорядочных петербургских обывателей. Мне же пока остается наблюдать за ситуацией, вести разведку по пути следования и следить за погодой с помощью Ганса. Служба на борту благодаря старшему помощнику и старшему механику уже хорошо налажена, так что мое вмешательство не требуется. Связи с Петербургом и Одессой нет, она сейчас возможна только в портах по телеграфу. А поскольку до Пирея никаких заходов в порты не предвидится, то и связаться быстро со мной никто не сможет даже в экстренном случае. Печалька... Но ничего не поделаешь, «просвещенный» девятнадцатый век...

Глава 3

Когда традиции мешают делу

Утро следующего дня началось со скандала. Нельзя сказать, что я не предвидел такую ситуацию вообще. Просто считал ее маловероятной. И как оказалось, ошибался.

Суть скандала была в том, что нашему капитану от бандеры, или псевдо-капитану, как назвал его старший помощник, набили морду. Да-да, именно так! Отставному капитан-лейтенанту, потомственному дворянину Ахтырцеву, банально набили морду, как какому-то пьяному лавочнику. И кто?! Бывший матрос, которому он по привычке захотел «начистить рыло». Рыло в итоге начистили ему самому. И сейчас я выслушивал одну из сторон конфликта.

Уволенный в бессрочный отпуск после выслуги установленного срока службы в Балтийском Флоте боцманмат Рябов был взят мной на службу в нашу «морскую ЧВК» в качестве командира минного катера. До сих пор все шло хорошо. И надо же было такому случиться, что у бывшего капитан-лейтенанта взыграл прежний начальственный зуд, когда он изволил выйти на палубу подышать свежим воздухом после вчерашних возлияний и сегодняшнего опохмела. И встретил там на свою беду бывшего нижнего чина, которому данный зуд очень не понравился. А пока наш судовой врач «штопал» пострадавшего, я смотрел на смущенного громилу, стоявшего в моей каюте, и тискавшего в руках шапку. Удивительно, как он вообще не прибил этого придурка. Ясно, что человек боится содеянного. Ну так а я здесь на что?

- Антон Лукич, да не тряситесь Вы так. Я не вчера родился, и все прекрасно понимаю. Садитесь, рассказывайте, как дело было.

- Так и рассказывать-то особо нечего, Ваше благородие. Поднялся я на палубу, хотел свой катер еще раз проверить. Вожусь с катером, и тут из-за угла его благородие господин капитан появляется. Да еще и выпивши. Стал ко мне цепляться. То не так, это не так. Ну я ему и говорю, что ваш приказ выполняю. Катер в надлежащий порядок привожу. А он мне — я здесь капитан! И сразу бац мне в рыло! Ну я и не сдержался. Двинул так, что он чувств лишился. Вахтенные это видели, сразу за дохтуром послали. Ну а меня к Вам.

- Понятно... А с чего это он на Вас так взъелся, что руки распускать начал?

- Дык прознал, что я из матросов, уволенных в бессрочный отпуск. Вот и решил снова свою власть показать. Цеплялся и раньше, но до рукоприкладства не доходило. А сейчас видно с перепою забыл, что в отношении нижних чинов после выхода в отставку у него уже никаких прав нет.

- Ясно... Что-то подобное я и предполагал... В общем так. Антон Лукич. К Вам претензий нет. Впредь, если со стороны господина Ахтырцева последуют дальнейшие попытки рукоприкладства, разрешаю отвечать ему тем же. Главное, не убейте ненароком. И ничего не бойтесь. Я своих людей не сдаю...

Вот так, «просвещенный» девятнадцатый век во всей своей красе. Отпустив Рябова, пошел в рубку и поговорил с вахтенными, видевшими все от начала до конца. После чего решил навестить вторую сторону конфликта, находящуюся в данный момент в капитанской каюте на попечении доктора. Когда я зашел, доктор уже закончил свою работу, и выдавал рекомендации.

- Пока что не вставать, голубчик! Покой и еще раз покой! У Вас сотрясение мозга, поэтому никаких нагрузок!

Ради соблюдения приличий поинтересовался.

- Отто Францевич, чем порадуете?

- Ничего опасного для жизни нет, Юрий Александрович. Но больному необходим покой. Сотрясение мозга — весьма коварная вещь.

- Знаю... Если Вы уже закончили, разрешите поговорить с пациентом наедине? Надо уточнить ряд вопросов.

- Только недолго, Юрий Александрович. Повторяю, больному необходим покой.

- Не волнуйтесь, покой больному я обеспечу!

Когда доктор покинул каюту, попросил «вторую сторону» рассказать свою версию событий. То, что она в корне отличалась от того, что рассказал Рябов, и что подтвердили вахтенные, меня нисколько не удивило. Но когда оскорбленный до глубины души господин Ахтырцев стал грозить своему обидчику самыми страшными карами в судебном порядке, пришлось прервать гневный монолог.

- Викентий Вениаминович, придержите лошадей. Насколько мне известно, все было несколько не так, Вахтенные все видели. И не советую Вам обращаться в суд. Вы уже один раз имели дело с судебной системой Российской Империи. И вышли из этого дела более-менее благополучно только благодаря протекции своих влиятельных родственников. Во второй раз они Вам помогать не станут, не обольщайтесь. Теперь о самом конфликте. Никакого конфликта не было. Вы поскользнулись на мокрой палубе в качку и неудачно упали. И впредь забудьте о своих офицерских замашках на борту «Лебедя». В этом случае ваше дальнейшее путешествие будет приятным и беззаботным. Можете спать, когда и сколько хотите. Есть, когда и сколько хотите. Возносить хвалу Бахусу, когда и сколько хотите. Я не буду в претензии. Вот дамское общество не могу предоставить, увы. Но если Вы снова попытаетесь установить здесь свои порядки, строя из себя грозного начальника, то остаток пути до Одессы проведете под замком. Вам понятно?

- Но как Вы можете такое говорить, Юрий Александрович?! Вы верите какому-то быдлу?! И не верите слову дворянина?!

- Похоже, не дошло... Раз по-хорошему не понимаете, то буду говорить на понятном Вам языке, Викентий Вениаминович. Слушай меня внимательно и запоминай, казнокрад. И потом не говори, что тебя не предупреждали. Это мои люди. И их ценность для меня многократно выше, чем твоя. Ты свою задачу уже выполнил. Сыграл роль капитана при выходе из Петербурга, и больше здесь не нужен. Если продолжишь строить из себя грозное начальство, то я буду вынужден передать командование пароходом Обручеву, а тебя изолировать под надзор доктора. Поскольку ты допился до белой горячки, и стал опасен для окружающих. Как я этого добьюсь, тебя не касается. Если ты сейчас притихнешь, а по приходу в Одессу попытаешься начать судебную тяжбу, то до суда не доживешь. Тебя просто не найдут. И судебное заседание будет отложено ввиду неявки истца. А потом и вовсе дело закроют, поскольку истец сбежал. Очевидно, решил не рисковать с заведомо ложными обвинениями. Так понятно, Викентий Вениаминович?

- Более чем понятно, Юрий Александрович... Кто же Вы есть на самом деле?

- Скоро узнаете... Если будете хорошо себя вести... А сейчас отдыхайте. Вам доктор покой прописал...

Вот такие у нас традиции русского офицерства. Сам бы прибил гада, да пока нельзя. Он мне в Одессе живой нужен. Но необязательно в дееспособном состоянии. Если продолжит мешать, то я ему белую горячку с помощью Ганса обеспечу. Безвозвратную. Мне такие неадекваты, не способные держать себя в руках, и зацикленные на своем превосходстве над «быдлом», не нужны.

Между тем, наше плавание продолжалось. Остался позади Финский залив, центральная Балтика, и вот мы подходим к Зунду. Солнце уже коснулось горизонта. Пролив довольно узкий, и проходить его крупным парусникам сложно, если ветер не благоприятный. Но мы-то от ветра не зависим. И есть у меня своя «навигационная система» под названием Ганс, которая работает безотказно в любую погоду и в любое время суток. Поэтому, дождавшись темноты, выхожу на палубу и выпускаю Ганса в свободный полет, когда рядом никого нет. АДМ поднимается на высоту в тысячу метров и сохраняет свою позицию прямо над «Лебедем», проецируя на тактический экран в моем мозгу точную карту пролива, наше местоположение, и все окружающие нас суда, показывая картинку в реальном времени, и просчитывая развивающуюся ситуацию при сближении. Сегодняшние моряки охренели бы, если узнали, что такое возможно. Но я об этом болтать не буду...

В рубке уже собрался весь штурманский состав, даже свободные от вахт. Старпом рассказывает молодым пацанам о Зунде. Но видно, что его самого распирает любопытство. Он ведь раньше только на чистых парусниках служил. И проход Зунда на пароходе для него тоже впервые.

- Юрий Александрович, все вахтенные начальники в сборе. Будем входить в Зунд?

- Да, Федор Федорович. Господа, смотрите внимательно. Зунд имеет довольно хорошее навигационное обеспечение, датчане на маяках не экономят. Запоминайте, где какой находится, сразу же сверяясь с картой. Определяйте место почаще, поскольку здесь действуют течения переменных направлений. И запомните одну очень важную вещь. Всех касается. Судовые машины находятся в вашем полном распоряжении. За исключением форсированного хода. Вы можете менять режим работы машин с изменением числа оборотов и с переднего хода на задний по своему усмотрению, исходя из обстановки. Единственно, сначала вы должны предупредить вахтенного механика о возможных изменениях хода, чтобы машинная вахта была готова. Если же возникает надобность действовать немедленно, то подаете команду в машину без предупреждения. Пусть господа механикусы шевелятся и быстро исполняют команду, а уже потом задают вопросы. Командуйте, Федор Федорович. Эти места Вам хорошо знакомы. А я рядом постою. В случае чего, подскажу.

И мы вошли в Зунд, лишь убавив ход до восьми узлов. Разумеется, предупредив об этом вахту в машинном отделении. Видимость отличная, судов в проливе поблизости нет, погода тихая. Можно сказать, что условия для прохода идеальные. Но это я знаю. А пацаны пусть учатся в спокойной обстановке, и считают себя в настоящий момент крутыми мореплавателями, ведущими огромный пароход в узком проливе, да еще и под покровом ночи.

Надо сказать, что вахтенную службу мы с Обручевым организовали несколько необычно. Не так, как принято в современном военном флоте. На вахту заступал не один вахтенный начальник, а два. Старший и младший, периодически меняясь местами. Надо готовить своих людей, поэтому взяли с запасом. Старший помощник (или старший офицер на военный лад) вахт не нес, а присматривал за всеми остальными, контролируя их работу. Сами вахтенные начальники тоже сильно отличались от тех, что были в военном флоте. Там в этом качестве выступали строевые офицеры. Дворяне, окончившие Морской корпус, имевшие флотские чины, и теоретически имевшие возможность дослужиться до адмиральских эполет. Корпус флотских штурманов же был «черной костью» на флоте. Не имеющие дворянского звания, закончившие Морское училище, а не Морской корпус, носившие серебряные, а не золотые эполеты, и имевшие «сухопутные» чины в отличие от строевых офицеров, штурмана были вечно в роли «обслуги». Стать командиром боевого корабля им не светило в принципе. Не говоря о командующем эскадрой, или флотом. Если только какой-то несерьезной мелочью, и то в порядке исключения. Точно такая же ситуация была и у механиков, но те по жизни «дети подземелья». На торговом флоте порядки были более либеральные, поскольку строевых офицеров там не было по определению, и все командные должности вплоть до капитана занимали лица со штурманским образованием. Но господа офицеры всех «купцов» ни за людей, на за специалистов не считали. Поэтому в случае призыва на военную службу в военное время что капитан, что помощник капитана торгового флота могли рассчитывать максимум на чин прапорщика Корпуса флотских штурманов. Какими бы кораблями они раньше не командовали, какие бы плавания не совершали, и сколько бы лет не отдали морю.

В Морском ведомстве понимали абсурдность ситуации, когда военным кораблем управляет человек, фактически не знающий навигации, и полагающийся в этом на того, кто «ниже ростом». Но пока флот оставался парусным, и различные технические новшества еще не заняли на нем свое законное место, с этим мирились. Однако, ближе к концу девятнадцатого века даже до самых упертых ретроградов, цепляющихся за «традиции», стало доходить, что дальше так жить нельзя. Поэтому было предложено два варианта для устранения такого безобразия. Первый — приравнять Корпус флотских штурманов к строевым офицерам. Второй — упразднить Корпус флотских штурманов, и ввести в учебную программу Морского корпуса штурманские дисциплины. Выбрали второй вариант.

Я же в данный момент выбрал первый. Взял молодых пацанов, закончивших сугубо штатские мореходные классы, готовящие штурманов для торгового флота, сделал их вахтенными начальниками, назвав помощниками капитана, и поставил над ними матерого морского волка из военных штурманов. Не нужны мне на мостике люди, умеющие отдавать команды зычным голосом, устраивать разнос боцману, удерживать свое место в линии баталии, вести огонь всем бортом, и следить за ветром, чтобы вовремя добавить, или убавить парусов. Но зачастую не способные определить место корабля в любой момент и вести корабль по счислению. Или провести его через район, полный навигационных опасностей. Удерживать место в линии баталии нам не придется. Вести огонь всем бортом тоже. А от парусов я решил отказаться вообще. Незачем таскать на себе мертвый груз в виде тяжелого и высокого рангоута, от которого при работе машины никакого толку. До Одессы еще потерплю это непотребство, а в Одессе уберу, заменив парой легких мачт. Конечно, выслушаю в свой адрес много «восхищенных» комментариев от «настоящих моряков», но мне на это наплевать. Прогресс неизбежен, как бы нашим любителям «морских традиций» не хотелось его затормозить.

Слева по борту остается Копенгаген, рейд которого полон стоящих на якоре кораблей. Увеличиваем ход до полного, и вскоре подходим к северному входу в Зунд, где на восточном берегу, принадлежащем Швеции, находится город Хельсингборг, а на западном, принадлежащем Дании, замок Гамлета. Замок в темноте не виден, но огни Хельсингборга заметны издалека. Место здесь не очень удобное — малая ширина пролива и поворот. Для парохода никаких сложностей нет, а вот парусник может попасть в сложную ситуацию в случае резкой смены ветра. Однако, сейчас мы здесь одни, если не считать рыбачьих лодок. Поэтому можно держаться оси пролива и следовать полным ходом. Наконец Зунд пройден. Берега скрываются в темноте, и форштевень «Лебедя» режет невысокую волну Каттегата. В Каттегате обычно спокойно. Это в Скагерраке можно выхватить по всей программе. Но до Скагеррака нам еще идти и идти. Снижаем ход до экономического и ложимся на курс, ведущий к мысу Скаген — самой северной точке Ютландского полуострова, за которой уже Скагеррак. Узких проливов не будет еще долго, поэтому можно пока и расслабиться. Оглядываю своих молодых вахтенных начальников, у которых впечатлений выше крыши.

- Ну как, господа? Теперь понимаете разницу в управлении пароходом и парусником?

- Юрий Александрович, это было нечто! И так везде можно? Идти полным ходом, и не обращать внимание на ветер?

- Зависит от обстановки. Ветер тоже разный бывает. Может так в лоб задуть, что будем с трудом вперед двигаться. И хорошо, если еще вперед, а не назад. А сейчас свободным от вахты отдыхать. Федор Федорович, если Вы не очень устали, прошу ко мне в каюту на пару слов.

Сев за стол и предложив гостю чай, я попросил Обручева высказать свое мнение об увиденном. Старый моряк лишь покачал головой.

- Юрий Александрович, я такого никогда раньше не видел. Весь мой предыдущий опыт плавания строился на учете ветра. Как его силы, так и направления. А здесь... Можно сказать, что большую часть моего опыта можно смело выбросить на помойку. Для парохода это просто не нужно.

- Ну-у, зря Вы так! Опыт плавания на парусниках тоже может пригодиться. Кроме этого, навигация-то осталась прежней. Полюса местами не поменялись, очертания берега с глубинами не изменились, и звезды на небе все те же.

- Хоть это радует. Поэтому предстоит разработать совершенно новую науку — управление пароходом. С учетом всех его возможностей. У наших новоиспеченные вахтенных начальников сейчас эйфория. Они как увидели, что пароход может в любом направлении с высокой скоростью независимо от ветра идти, и для этого надо всего лишь руль переложить, так обо всем остальном позабыли. А я сразу понял, что значит иметь возможность дать задний ход для погашения инерции. Да еще и разворот выполнить почти на месте за счет работы машин в разном направлении — одна вперед, а другая назад. Фантастика! Парусникам такое и не снилось.

- Рад, что Вы это понимаете. Поэтому давайте вместе разрабатывать эту науку. На паркетных адмиралов «под шпицем» у меня никакой надежды нет. Но переоценивать пароходы тоже нельзя. У них есть свои недостатки. Если парусник зависит только от ветра, который есть везде и ничего не стоит, то пароход зависит от запасов угля и котельной воды на борту, которые стоят денег. А уголь в нужном количестве еще и не во всех портах найти можно. Так что, из этого и будем исходить....

Слишком долго болтать не стали. Человек уже в возрасте, нервного напряжения сейчас хлебнул с избытком. Так что, пусть идет отдыхает. Это у меня организм модифицированный, и ему многое нипочем. А вот вокруг меня обычные люди, забывать об этом нельзя. Поэтому обеспечу безопасность по максимуму...

Связался с Гансом.

- Ганс, ты там как? Энергии хватает?

- Да все нормально, Командир. Разве это расход энергии? Баловство одно.

- Будь пока наверху, высота не менее тысячи метров. Оставайся на связи. В случае опасности немедленно разбудишь. А так я все время за обстановкой слежу.

- Принято! Отдыхай, Командир! Спокойной ночи!

Вот и поговорили. Я уже не мыслю себя без Ганса. Общаясь подолгу каждый день (благо, в этом мире не надо скрывать незаконное владение АДМ), мы образовали удивительный симбиоз человека и машины. Но никаких неудобств нам обоим это не доставляет. Наоборот, здорово облегчает жизнь. Так что, господа островитяне, вы совершили большую ошибку, связавшись с «киборгом».

Переход до Скагена прошел спокойно. А вот после выхода в Скагеррак погода стала портиться. Штормом это назвать еще нельзя, но дул свежий ветер с веста, и поверхность моря была сплошь покрыта белыми «барашками». В пределах видимости было три парусника, шедших с попутным ветром с восточном направлении. Те, кому было нужно идти на запад, решили отстояться на якоре возле Скагена в ожидании улучшения погоды. «Лебедь» снова продемонстрировал хорошие мореходные качества, и уверенно шел против встречного ветра прямо «в лоб», разрезая встречную волну. Что вызвало восторг у всех новоиспеченных вахтенных начальников и сдержанное выражение радостных эмоций у старшего помощника и опытных матросов, хорошо знакомых со здешними местами. Оно и понятно. Не было бы машины — намаялись бы сейчас с лавировкой против ветра. А так «Лебедь» шел вперед экономическим ходом, оставляя за собой густой шлейф дыма. Позади нас дымил какой-то колесный пакетбот, тоже направлявшийся в Северное море, но его скорость значительно упала на встречной волне, и он вскоре остался далеко за кормой. Ганс приглядывал сверху за окружающей обстановкой, заодно выполняя функции навигационной системы, снабжая меня точными координатами в любое время, поскольку небо было затянуто тучами, и это не давало возможности использовать астрономические методы определения места. Когда скрылся берег, пришлось идти по счислению, но с этим наши вахтенные начальники неплохо справлялись. Поэтому нам со старшим помощником оставалось лишь контролировать ситуацию.

Северное море прошли без эксцессов, а вот на подходах к Ла-Маншу решил проверить ситуацию. Послал Ганса разведать обстановку, и АДМ умчался вперед. Устойчивая ментальная связь между нами сейчас где-то в пределах пятидесяти километров плюс-минус. Зависит от высоты, на которой находится АДМ, и от уровня помех как природного, так и искусственного происхождения. Ганс работает над увеличением дальности устойчивой связи, но пока не преуспел. Поэтому хочешь, не хочешь, а приходится выпускать его в автономный полет, лишаясь на это время поддержки умной машины. Но куда деваться? Никто и не говорил, что в новом мире будет легко.

Вернулся Ганс через полтора часа и «обрадовал».

- Командир, ситуация настораживает. На рейде Дувра стоят три военных парохода под парами. Между Дувром и Кале курсируют две группы по четыре фрегата в каждой. Еще одна группа из одного парохода и трех фрегатов находится западнее Дувра напротив мыса Дангенес. На всех английские флаги. К востоку от Дувра по всей ширине пролива рассредоточены тридцать восемь мелких парусных судов. Пройти мимо них незамеченным невозможно. Они полностью перекрывают подходы к самому узкому месту. Внешне похожи на рыбаков, но это не рыбаки. Сети лежат на палубе, причем вперемешку с тросами и какими-то большими поплавками. Для рыбной ловли такое не применяется.

- А вот сбросить перед носом парохода, чтобы эта гадость оказалась на винтах, очень даже можно... Думаешь, нас ждут?

- Не исключено. Все подготовительные мероприятия говорят о том, что кого-то хотят заранее обнаружить и попытаться захватить. По поводу сетей с тросами я с тобой согласен. Против парусников такое неэффективно. А ловить паровые колесные пакетботы, идущие во французские порты Ла-Манша из Северного моря, англичане вряд ли собираются.

- Похоже на то...

Не успокоились господа «островитяне». Раз задействовали такие силы, значит будет все по-взрослому. Что же важного утекло к ним, что они так засуетились? Задумка сама по себе неплохая, и против обычного парохода вполне может сработать. Сделать так, чтобы он намотал на винты сети с тросами, и былой резвости у парохода не будет. Подходи и бери экипаж тепленьким. Тем более, здесь англичане у себя дома, и могут творить, что хотят. Основание для захвата? Да что угодно! Начиная от подозрений в незаконном удержании на борту английских подданных, до обвинения в пиратстве и работорговле. Прием старый и безотказный, если надо захватить чужое частное судно, и доставить его в английский порт. Якобы для судебного разбирательства. Но проблема у англичан в том, что «Лебедь»-то не совсем обычный пароход. И этот тайм они однозначно проиграют. А вот дальше надо быть готовым к любым подлянкам со стороны «просвещенных мореплавателей».

Первым делом вызвал к себе в каюту старшего механика и озадачил.

- Владимир Борисович, этой ночью от машин потребуется все, на что они способны. Придется держать полный ход, не обращая внимания на расход угля. Если нужна помощь в кочегарке, возьмите матросов с палубы, и распределите их по вахтам.

- Справимся своими силами, Юрий Александрович. Но что такого случилось? От кого-то убегать будем? Или наоборот — догонять?

- Будем прорываться через Ла-Манш. У меня есть сведения, что англичане хотят захватить «Лебедь». И предпримут для этого ряд мер. Почему и зачем — не спрашивайте. Сам многого не знаю. А что знаю, не могу разглашать. Но информация, что нам готовят встречу в самом узком месте пролива — между Дувром и Кале, точная. Раньше я этого не говорил, чтобы не произошло утечки информации перед выходом из Петербурга. Да и команду нервировать не стоило.

- Вон оно что... Вполне в духе «просвещенных мореплавателей»... Не волнуйтесь. Юрий Александрович, машина не подведет. Свои пятнадцать узлов «Лебедь» будет держать, сколько потребуется. Хоть сутки, хоть двое, хоть трое. Но вот угля уйдет порядочно...

Решив вопрос со стармехом, вызвал старпома, и озвучил ему ту же задачу, но с навигационной точки зрения. Придется идти ночью без ходовых огней полным ходом, соблюдая светомаскировку. По поводу последнего старпом усомнился.

- Огни погасим, Юрий Александрович. Но если кочегары будут вовсю шуровать, то искры из труб точно будут лететь. А их ночью хорошо видно.

- Не будут же они лететь постоянно. А тут помимо нас и других пароходов хватает. Кроме этого, при редких периодических выбросах трудно определить место быстро идущего парохода, если он не несет ходовых огней.

- Если так, то поможет нам Господь, Юрий Александрович! Самых глазастых матросов пошлю на бак впередсмотрящими. Будут стоять парами и меняться каждые два часа. Дольше нельзя, глаз «замыливается». Сам буду на мостике в течение всего прохода. Я Ла-Манш хорошо знаю. Заодно за нашими вахтенными начальниками присмотрю. Но обнаружить нас все равно могут, если окажутся поблизости. Погода сейчас прояснилась, ночь будет лунная, и видимость хорошая. Смогут ли перехватить — это еще вопрос. Но вот обнаружить могут. Когда мимо на большой скорости проносится огромный пароход без огней, выводы сделать нетрудно.

- И что Вы предлагаете?

- Подойти к проливу уже после захода солнца и на время забыть, что «Лебедь» - пароход. Ветер сейчас зашел на норд-вест, поэтому мы можем идти в галфвинд под парусами. Англичане привыкли, что мы ими не пользуемся, и вполне могут принять нас в темноте за большой парусник. Разумеется, идти с положенными огнями, и держать машины наготове. На какое-то время нашей бутафории хватит. А там, как знать, может быть вообще до рассвета не обнаружат. И тогда мы уже далеко уйдем. Вряд ли англичане полностью перекроют пролив крупными военными кораблями. Скорее всего, пригонят туда много разной мелочи, задача которой обнаружить нас и сразу же сообщить главным силам. Бояться им нечего. Ведь знают, что на «Лебеде» нет артиллерии. Но даже если нас обнаружат, то противник мгновенно все равно не появится. И у нас будет достаточно времени, чтобы дать полный ход и уйти.

- Интересно... А я хотел в наглую полным ходом прорываться... Но давайте попробуем так, как Вы говорите. Надеюсь на вашу помощь в парусном деле, Федор Федорович! Я с парусами не дружу...

Пришлось убавить ход, чтобы подойти к Ла-Маншу ночью. А когда солнце стало клониться к горизонту, на «Лебеде» поставили паруса, из-за чего он сразу же стал похож на купеческий барк. Дымовые трубы замаскировали лиселями, насколько это возможно, а сильного дыма, если в котлах только поддерживается пар в режиме готовности дать ход, все равно нет. Днем еще можно понять, что к чему, а вот ночью вряд ли. Но согласился я на авантюру с парусами не потому, что надеялся обмануть англичан. Если только они все поголовно не идиоты, а это вряд ли, то кто-то все равно раскусит наш «маскарад», если подойдет достаточно близко. Выслушав предложение старпома, я решил им воспользоваться, чтобы выяснить, есть ли «засланый казачок» на борту. А если есть, то попытаться взять его с поличным. Чем он может дать знать своим хозяевам, что «дичь» появилась в их владениях? Каким-нибудь заметным визуальным сигналом, поскольку радио еще нет. Вот и посмотрим, есть ли в команде христопродавец...

Ночь опустилась над Северным морем. Погода тихая, дует легкий норд-вест, и мы худо-бедно идем в правый галфвинд. Старпом оказался прав, ходок под парусами из нашего «Лебедя» не очень. Несмотря на все поставленные паруса, ход всего шесть с половиной узлов. Правда, и ветер несильный. Но нам это как раз на руку. При сильном ветре я бы не рискнул заниматься такими экспериментами. Во избежание эксцессов с «мирными рыбаками» на палубе дежурят наши вооруженные «пассажиры». Пулеметы из трюма доставать не стали, слишком хорошо они припрятаны от посторонних глаз. А вот иметь на борту арсенал из нарезных ружей и револьверов мне ни одна европейская сволочь запретить не может. Если полезут — огребут. Хоть и маловероятно, что англичане решатся на такую наглую выходу, но зная их сволочную натуру, полностью исключать вариант абордажа со стороны «мирных рыбаков» нельзя.

«Лебедь» бесшумно крадется в ночи. Машины остановлены, и только поскрипывание снастей, да шипение воды за бортом нарушает ночную тишину. На баке в ночную темень вглядываются впередсмотрящие. Оба вахтенных начальника следят за окружающей обстановкой, а старпом меряет шагами мостик и поглядывает на паруса. Дыма из труб почти нет, котлы держат пар с минимальным расходом угля. Но в случае надобности их раскочегарят быстро. Впереди уже видны многочисленные огни рыбаков. Кто здесь настоящий рыбак, а кто «ряженый», пока что понять трудно. С наступлением ночи многие вышли на промысел. Но Ганс приглядывает сверху, и докладывает обстановку. Пока что впереди прямо по курсу «ряженых» нет. Ближайшие «ряженые» в полутора милях. До ближайшей группы английских фрегатов четыре с небольшим мили, и они удаляются от нас. Вторая группа патрулирует ближе к французскому берегу. Очевидно, не ждут от нас такой наглости, как пройти под парусами мимо Дувра.

Первые рыбацкие суденышки пройдены, никто на нас внимания не обращает. В том числе и ближайшие «ряженые», за которыми наблюдает Ганс. Но пока что все тихо. В ночной темноте на фоне ясного звездного неба хорошо различим силуэт большого парусника, несущего положенные ходовые огни, и это не вызывает тревоги у засады. «Лебедь» приближается к самой узкой части пролива, имеющей собственное название Па-де-Кале у французов, и Дуврский канал у англичан. Мне до их топонимики дела нет, пусть называют, как хотят. Но вот то, что три парохода снялись с якоря на рейде Дувра и пошли нам на пересечку курса, это гораздо хуже. Линия «ряженых» рыбаков осталась позади. Группа из четырех фрегатов слева чуть впереди траверза в шести милях, удаляется. Но справа приближаются три парохода, явно привлеченные нашими огнями. Если не изменят курс и скорость, то через пятьдесят шесть минут они будут у нас под бортом. То ли хотят просто проверить подозрительный корабль, то ли мы на чем-то действительно прокололись, и они идут на перехват. Дальше тянуть нельзя. Звучат боцманские дудки, и матросы бросаются к мачтам, начиная уборку парусов. Одновременно кочегары начинают «раскочегаривать» котлы. Благо, ветер в правый борт, и дым сразу относит в сторону.

Продолжаем изображать из себя порядочного «купца», неся положенные огни. Машина готова поддерживать ход, чтобы по мере уборки парусов создавать иллюзию сохранения статус-кво у окружающих соглядатаев. На палубе ни одного лишнего огонька. И тут неожиданно в ночной тьме ярко вспыхивает красный фальшфейер.

Значит есть, все-таки, «засланый казачок» на борту! Понял, что дичь может ускользнуть, и все же рискнул действовать. Судя по доносившемуся с палубы отборному мату и звукам возни, подать сигнал и тихо исчезнуть у него не получилось. Вот и поглядим, кто таков.

Я следил за окружающей обстановкой, решив, что мои «самураи» справятся сами. Тем более, фальшфейер уже погас. И это оказалось ошибкой. Неожиданно грохнул выстрел и раздался крик. А вскоре на мостике появились «самураи» с виноватым видом. Вахмистр Ерофеев доложил.

- Не смогли взять супостата живьем, Ваше благородие. Слишком резвый оказался. Вырвался и попытался за борт сигануть. Уже через фальшборт перелез, вот я его и... Звиняйте, что так вышло...

- Не корите себя, Петр Фомич. Не дали врагу уйти, это уже хорошо. Сами целы?

- Да сами-то целы, Ваше благородие. Так, пара синяков не в счет.

- Расскажите подробно, как все было.

- Ну мы, значица, несем дозор с правого борта. Смотрим, чтобы никто с воды не подобрался. И тут вижу — кто-то возле катера крутится. Думаю, с чего бы? Ведь сейчас все матросы парусами заняты, а наши с оружием на палубе следят. Решили проверить. Только туда, а там как полыхнет! Да так сильно, что сразу увидели лиходея. Попытались его живьем взять, да он гад вырвался и к борту! Уже перелез через фальшборт и прыгать собрался, вот я его в последний момент из револьвера и достал.

- А попали?

- Попал, Ваше благородие. Я хорошо навскидку стреляю. А тут и расстояние-то всего ничего, не более пяти шагов. Да и фигуру его над фальшбортом было хорошо видать .

- Опознали этого «прыгуна»?

- Нет, он морду тряпкой замотал. А когда я с него тряпку сорвал, фальшфейер наши уже погасили. Видать боялся, что с кем-то столкнется. Потом бы тряпку снял и поди угадай, кто это был. Но какой-то здоровый. Моего роста и Господь силушкой не обидел.

- А фальшфейер как погасили?

- Так по всей палубе ведра с водой расставлены и пожарные рукава готовы. Вдруг бы от искр из труб что-то загорелось?

- Молодцы, Петр Фомич! Все вы правильно сделали. Раскрыли врага и не дали ему уйти — это тоже много значит. Больше он вредить нам не сможет. Как все закончится, проверим, кого не хватает. А пока продолжайте наблюдать. Очень может быть, что такой «прыгун» здесь не один...

Вот она, цена самоуспокоенности! Если бы сразу вмешался, то не уйти шпиону. А теперь его уже не спросишь. На всякий случай связался с Гансом и он подтвердил, что было падение человека за борт, но он не вынырнул. Скорее всего, сразу пошел ко дну после ранения. Ну и черт с ним. Избавились от вражеского агента на борту, и ладно. Причем все это произошло на глазах у вахтенных на мостике, в первый момент лишившихся дара речи. И только теперь понявших, что игры закончились. Привыкайте, господа, мы на войну собрались. Хоть вы об этом еще и не знаете.

Надо сказать, что при всей кажущейся абсурдности прыжка за борт, шансы уйти у беглеца были, и весьма неплохие. Погода тихая, вода уже не такая холодная, как зимой, а неподалеку находились лежащие в дрейфе рыбаки, добраться до которых для хорошего пловца не проблема. Тем более, он справедливо полагал, что останавливаться и устраивать поиски мы не будем. Самим бы ноги унести. Но вмешался человеческий фактор — отставной вахмистр Ерофеев с револьвером. Не повезло...

Когда «самураи» ушли, старпом наконец-то заговорил.

- Юрий Александрович, что это было?!

- Попытка со стороны английского агента подать сигнал своим хозяевам, Федор Федорович. Можно сказать, что задание он выполнил. Хоть и ценой собственной жизни. Как все успокоится, проверить всю команду и пассажиров. Выяснить, кого не хватает. Выяснив, самым тщательным образом проверить все его вещи. Я не уверен, что агент был здесь один. Вполне может быть еще несколько человек, которые сидят тихо и никак себя не проявляют.

- А что сейчас?

- А сейчас нас будут пытаться поймать. Поэтому изображать купеческий парусник и дальше нет смысла. Будем прорываться в Атлантику. Ла-Манш и Гибралтарский пролив — не самые опасные участки, Федор Федорович. Веселье начнется в Босфоре. Попомните мои слова. Вся надежда на то, что турки не станут действовать нахрапом, а поначалу будут соблюдать хотя бы видимость приличий. Все же, войны между Турцией и Россией официально нет, и лишние трения на пустом месте им тоже не нужны. А выполнять все английские капризы по первому свистку турки не любят. Там быстро ничего не делается...

Между тем, обстановка вокруг становилась все более напряженной. Англичане заметили сигнал и группа из четырех фрегатов, находящихся слева, стала разворачиваться на обратный курс. Одновременно с этим в воздух полетели сигнальные ракеты. Но ветер им мешал, поэтому опасности они не представляли. «Лебедь» же разгонялся все быстрее, давление в котлах поднимали быстро. Паруса убраны, и теперь вся надежда на машину. А вот пароходы, идущие со стороны Дувра, пытались всеми силами сократить дистанцию. По летящим из труб искрам и языкам пламени было ясно, что кочегары там сейчас стараются вовсю. Оттуда также стали сигналить ракетами. Но не пузатым «колесникам» тягаться в скорости с винтовым пакетботом. Ганс быстро определил их параметры движения и успокоил.

- Командир, они вас не смогут перехватить. Скорость самого быстроходного парохода противника восемь и двадцать четыре сотых узла, и явно он больше выжать не может. У остальных скорость еще меньше. Ваша скорость сейчас десять и девяносто шесть сотых узла и продолжает расти. Кратчайшее расстояние сближения с головной целью на этом курсе и при этой скорости две и семьдесят пять сотых мили.

- Понятно! Спасибо, Ганс! А что с остальными?

- Ближайшая группа из четырех фрегатов в семи с половиной милях уже позади траверза. Вторая группа из четырех фрегатов еще дальше, в двенадцати милях. И им всем ветер мешает. Группа из одного парохода и трех фрегатов впереди в восьми с половиной милях. И похоже, что они заметили сигнал. Ветер слабый, поэтому фрегаты большую скорость не разовьют. А вот пароход может вас перехватить. У него скорость уже семь узлов и продолжает увеличиваться.

- Больше впереди ничего подозрительного нет?

- Военных кораблей нет. Впереди в радиусе двадцати миль три колесных пакетбота идут в западном направлении и два в восточном. Шесть купеческих парусников идут в западном направлении и восемь в восточном. Большое количество рыбаков в дрейфе с сетями, но настоящих, а не «ряженых». И все рыбаки держатся ближе к берегам пролива.

- Понятно. Молодец, Ганс, наблюдай дальше. Особенно за этим пароходом впереди.

- Принято.

Ну что же, поиграем в прятки, джентльмены. Максимальные обороты машинам можно не давать, чтобы не демаскировать себя искрами из труб. На «Лебеде» погасили ходовые огни и соблюдают светомаскировку. Все «ряженые» рыбаки остались позади, поэтому можно надеяться, что сеть с тросами нам под форштевень никто не бросит. Пароходы, вышедшие с рейда Дувра, уже отстают, это хорошо видно. А восемь фрегатов, патрулирующих между Дувром и Кале, и вовсе не могут нас преследовать из-за неблагоприятного ветра. Опасность представляет только группа, патрулирующая западнее Дувра. Но ветер стих еще больше, поэтому фрегаты еле ползут. Большой привет и наилучшие пожелания вам, господа поборники «морских традиций»! Цепляйтесь и дальше за паруса, считая машину злом. А мы воспользуемся достижениями технического прогресса.

«Лебедь», как призрак, мчится в ночной тьме. На палубе ни одного огонька. Ход тринадцать и семь десятых узла, пока хватит. На таких оборотах «фейерверка» из дымовых труб удается избежать. Впередсмотрящие на баке вглядываются в ночную темень, но я заранее подправляю курс, получая информацию от Ганса. Пароход из «западной» группы потерял нас из виду. Он бросается то в одну, то в другую сторону, выжимает из машины все возможное, что хорошо видно по «фейерверку» над ним, но все впустую. Добыча ускользнула. Смещаемся ближе к французскому берегу и обходим противника на безопасном расстоянии. Все, больше впереди ничего подозрительного нет. Одни лишь купеческие и рыбацкие суда. Уменьшаем ход до экономического, зажигаем ходовые огни, и как добропорядочный почтово-пассажирский пакетбот никого не трогаем, идем дальше, на выход в Атлантику. Хваленый Ройял Нэви сел в лужу. Интересно, что теперь предпримут англичане? Хоть стрельбу не начинать у них ума хватило. На большой дистанции, да еще ночью, это все равно бесполезно. Но вот скрыть такое безобразие уже не получится. А так — мало ли, какие маневры Ройял Нэви в самом узком месте пролива проводил. Может быть отрабатывал учебно-боевую задачу, как говорили в моем мире. Но это уже позади. А впереди — Атлантика.

Глава 4

Неожиданный сюрприз.

Поскольку обстановка позволяла, решили устроить «облаву» на борту по горячим следам. И вскоре выяснили, что отсутствует буфетчик Тойво Ярвинен.

Молодой финн, взятый в экипаж «Лебедя» за неделю до выхода. Когда неожиданно заболел принятый ранее буфетчик. По внешнему описанию все совпадает — Тойво из «горячих финских парней». Обладатель большого роста и богатырской комплекции. Неудивительно, что он вырвался из рук моих «самураев». Но вот от пули не убежал. Обыск его вещей подтвердил подозрения. Кроме большой суммы денег в российских рублях и английских фунтах нашли еще четыре фальшфейера такого же типа, какой он зажег на палубе. Причем фальшфейеры были не российского производства и явно делались по спецзаказу. Обладали меньшими размерами по сравнению со стандартными и замаскированы под обычные деревянные пеналы для карандашей. И это говорило о том, что данная акция — не экспромт английского резидента, находящегося в Петербурге. А тщательно спланированная операция, к разработке которой приложили руку люди из английской разведки и Адмиралтейства. Обручев, прослуживший в российском военном флоте не один десяток лет, после осмотра фальшфейеров безапелляционно заявил.

- Юрий Александрович, я знаком с очень многими видами пиротехнических сигналов. Как нашего, так и иностранного производства. Но такой конструкции никогда раньше не видел. Это явно не серийная вещь, сделанная на заказ. Нет никакого смысла придавать фальшфейеру вид пенала для карандашей. Да и запас горючего вещества в этом случае гораздо меньше, чем в обычном фальшфейере. А следовательно и время горения меньше.

- Но видно его ночью будет не хуже, чем обычный?

- Не хуже. Мы уже в этом убедились.

- Вот в том-то и дело. Делать большую длительность времени горения нет смысла, так как этот фальшфейер сразу же бросятся тушить всеми доступными средствами. Но вот его малые размеры и маскировка под другой предмет вполне могут обеспечить скрытность до самого последнего момента. Поэтому, Федор Федорович, у меня к Вам будет большая просьба.

- Да, Юрий Александрович?

- Постарайтесь создать у команды уверенность, что мы полностью успокоились и не ждем дальнейших попыток саботажа.

- Вы думаете, что этот буфетчик — не единственный английский агент на борту?

- Я уверен в этом. И буду рад, если ошибусь. Поэтому надо сделать так, чтобы он потерял бдительность.

- А если устроить внезапный обыск всех помещений корабля? Вместе с личными вещами команды?

- И скорее всего, ничего компрометирующего не найдем. Деньги сами по себе не улика. Думаю, этого чухонца использовали, как одноразового агента, не представляющего большой ценности. Ведь при подаче сигнала очень легко быть обнаруженным. А это конец деятельности агента, даже если ему удастся сбежать. Поэтому сейчас здесь должен находиться человек, который не будет явно вредить. Но будет внимательно следить за ситуацией и сообщать сведения своим хозяевам при первой возможности. Лично я бы на месте англичан поступил именно так. Заодно отвел подозрения от этого человека вот такой дурацкой выходкой, сознательно пожертвовав малоценным одноразовым агентом. Ведь вероятность захвата быстроходного «Лебедя» в Ла-Манше крайне мала, даже если его заранее обнаружат.

- То есть Вы хотите сказать, что это был всего лишь отвлекающий маневр?

- Скорее всего. Поэтому, Федор Федорович, разыграйте полное благодушие, но внимательно следите за ситуацией на борту. Особое внимание уделяя тем, кто начнет проявлять повышенный интерес к вещам, никоим образом не относящимся к их служебным обязанностям...

Дав распоряжение старшему помощнику, направился в каюту отдохнуть. Вокруг уже все спокойно, вахта бдит, супостаты остались далеко позади, можно и расслабиться. Заодно вызвал Ганса.

- Ганс, что там впереди с погодой?

- Все нормально, Командир. Ветер шесть-семь узлов. Погода за островом Уэссан и в Бискайском заливе хорошая. Добежите до мыса Финистере без проблем.

- Спасибо! Бди дальше! Контролируй местоположение «Лебедя», и в случае чего, сразу вызывай меня, даже если буду спать. То же самое при чрезмерном сближении с другими судами.

- Принято!

Вот а теперь можно и поспать. Хорошо иметь такую навигационную систему, как Ганс! Можно не опасаться, что кто-то из вахтенных начальников что-то прошляпит, и куда-то не туда завернет. Или кто-то очень любопытный захочет подойти поближе. А если еще добавить возможность идти в сильном тумане, и корректировать при этом свой артиллерийский огонь, то «Лебедь» превращается в настоящее чудо-оружие XIXвека на море. Но пользоваться этими возможностями надо очень осторожно. А то, как бы ребята из Службы глубинной разведки охотничью стойку не сделали, заподозрив неладное. Поэтому будем проявлять «чудеса» строго в гомеопатических дозах. Мне для пользы дела вполне хватит, а Служба глубинной разведки сочтет творимые мной безобразия не выходящими за рамки статистической погрешности в анализе оценки уровня технического развития аборигенов.

Следующее утро началось с сюрприза. Приятного, или неприятного, - это с какой стороны посмотреть. Позавтракав в кают-компании, поднялся в рубку, чтобы поговорить с вахтенными и ознакомиться с окружающей обстановкой. «Лебедь» уже вышел из Ла-Манша, и обогнув остров Уэссан, шел через Бискайский залив. Благо, погода стояла хорошая, и нужно было поскорее миновать это место, пользующееся у моряков уже много лет дурной славой. Конфигурация побережья Биская такова, что волны, заходящие в него со стороны Атлантики, отражаются от берега, в результате чего создается опасная толчея. Даже в моем прежнем мире, на гораздо более совершенных и прочных судах, бывалые моряки предпочитали не шутить с Бискаем. Что же говорить о местных утлых посудинах, многие из которых не имеют машины, и целиком зависят от ветра. Причем иногда даже не могут уйти от приближающейся опасности, поскольку ветер не позволяет. Цельнометаллический «Лебедь» с двумя паровыми машинами — настоящее чудо техники по сегодняшним меркам. Особенно если учесть, что многое при его проектировании было выполнено с помощью Ганса. Но об этом никто из аборигенов не догадывается, и многие считают, что наши ученые умники методом научного тыка быстро получили нужный результат. Ну а то, что это я им подсказывал, куда именно надо тыкать, осталось для широкой публики неизвестным.

Так вот, поднимаюсь я в рубку, здороваюсь с вахтенными, и окидываю взглядом окружающее пространство. Погода отличная, солнышко светит, а вокруг до самого горизонта синева Атлантики. Ветер слабый. «Лебедь» уверенно держит свои двенадцать узлов экономического хода, плавно покачиваясь на океанской зыби, и оставляя за кормой белый кильватерный след. Лепота, одним словом! Открываю на тактическом экране в моей башке навигационную карту, и с помощью Ганса определяю наше местоположение. Сравниваю его с тем, что определили вахтенные начальники. Расхождение незначительное, молодцы ребята. Беседуем на морские темы, как неожиданно меня отвлекают эти два «генератора идей» - Пашка Серебряков и Ванька Петров. Причем вид у обоих такой, как будто только что открыли секрет гиперпространственного перехода. Или, на худой конец, философский камень нашли. Что ближе к сегодняшним реалиям.

- Юрий Александрович, доброе утро! Можно Вас на пару слов?

Та-а-к... Многообещающее начало. Значит эти «кулибины» действительно что-то необычное придумали...

- Доброе утро, господа! Конечно, я вас внимательно слушаю!

- Юрий Александрович, просим Вас пройти в мастерскую.

Интересно... Значит это «что-то» уже воплощено в металле. Что же эти умники придумали? И не сказали ничего раньше, конспираторы хреновы... Ладно, поглядим...

Спустившись в мастерскую, выделенную в полное распоряжение наших «кулибиных», я сначала ничего не понял. На верстаке стояли два довольно объемных ящика, к которым тянулись электрические провода. А возле одного ящика находился... телеграфный ключ...

Дальнейший рассказ подтвердил мои подозрения. Эти два клоуна изобрели ни много, ни мало, а искровую радиостанцию! На тридцать пять лет раньше Генриха Герца, доказавшего экспериментальным путем гипотезу Джеймса Максвелла о существовании электромагнитных волн. Да и самой этой гипотезы еще нет, Максвелл озвучит ее только в 1864 году. И на сорок три года раньше Александра Попова, который впервые практически доказал возможность радиосвязи, создав первую работоспособную радиостанцию. Какая же гнида в моем мире не дала хода этим двум пацанам?!

Между тем, Пашка с Ванькой с важным видом демонстрировали мне работу своего творения, которое работало. Пусть и через пень-колоду, но работало! Изобразив крайнюю степень удивления, я засыпал их вопросами. Не на людях мы общались, как привыкли в институте, без лишнего чинопочитания.

- Да тут в основном все Ванька придумал и сделал. Это он у нас электрический гений. А я — так. Помогал собирать и провода подключать.

- То, что с помощью этого аппарата можно подавать сигнал азбукой Морзе без проводов через воздушное пространство, я понял. А на какое расстояние?

- Пока непонятно. В одном помещении, когда передающий и принимающий аппараты находятся рядом, все работает. А вот если разнести их по разным помещениям, то сигнал проходит гораздо хуже. Скорее всего, металл переборки мешает. Нужно провести опыты на открытом воздухе, когда никаких преград между передающим и принимающим аппаратом нет.

- Братцы, вы понимаете, что вы сделали? Это же новое слово в физике! Изобретение мирового уровня! Вы кому-нибудь об этом уже говорили?

- Нет. Что мы, совсем без понятия? Только скажи, сразу толпа любопытных набежит.

- Вот и молчите дальше. Вернемся в Петербург — запатентуем на ваше имя. Меня сюда не впутывайте. Я промышленник, а не ученый. Поэтому могу обеспечить лишь финансовую часть дела. И если эта штука способна обеспечить связь хотя бы на десять миль, вы представляете, какие возможности открываются?

Разумеется, все всё понимали. Что это открытие может как озолотить, так и уничтожить. Если заранее не предпринять меры предосторожности.

В общем, озадачили меня эти изобретатели сильно. И хорошую вещь, вроде бы, придумали, но... Не вовремя. Сейчас мне заниматься этим некогда — Крымская война на носу. А без моего непосредственного участия лучше работы с радио в Петербурге не затевать. Утечет информация к супостатам, и оглянуться не успеем. Хоть мы с ротмистром Игнатовым и наладили какое-то подобие обеспечения секретности, но до уровня МГБ моего мира нашей доморощенной службе безопасности очень далеко. Доводить радиостанцию до ума в Одессе? Проблемы с секретностью вырастают на порядок. А уж про технические возможности местной «промышленности» и говорить нечего. Если только не превратить сам «Лебедь» в плавмастерскую, но тогда об активных операциях в Черном море можно забыть. Хотя... Не сразу ведь там активные действия начнутся. Если все будет идти, как в моем мире, то несколько месяцев у меня точно есть. До сражения на рейде Синопа лучше вообще сидеть тихо и не отсвечивать, чтобы не изменить своим вмешательством ход событий. А вот когда адмирал Нахимов начнет делать козью морду туркам, тогда желательно находиться неподалеку от Синопа, чтобы перехватить турецкий пароход «Таиф», если ему и здесь удастся сбежать. И пакость турецкому флоту сделаю, и о себе всем громко заявлю. Чтобы не считали совсем уж штатской штафиркой, путающейся под ногами. Да и, что греха таить, хочется самому посмотреть на Синопское сражение. Пусть даже не в режиме реального времени, а в записи, но все равно интересно. Близко к Синопу приближаться не буду, а отправлю Ганса в свободный полет. Заодно он и на «Таиф» выведет. Но это дела несколько отдаленного будущего, а сейчас бы разобраться с настоящим.

Предупредил обоих «кулибиных», чтобы помалкивали, и стал прикидывать варианты действий противника на рейде Константинополя. Если англичане не обнаглеют вконец и не попытаются открыто напасть на «Лебедь» в турецких водах на глазах у всех, то что они реально могут предпринять? Могут подстроить аварию, обеспечив столкновение с каким-нибудь кораблем. Причем необязательно английским. Это гарантированно вызовет судебное разбирательство, в ходе которого может многое произойти. Могут натравить на меня турецкую таможню, подбросив соблазнительную «дезу». С тем же результатом. Могут имитировать нападение местных грабителей прямо на рейде ночью. И тут же, совершенно «случайно», рядом окажется турецкая полиция, которая решит прекратить это безобразие, на всякий случай задержав всех причастных. Возможно? Вполне! Хоть такое и не характерно для Константинополя, но всегда бывает что-то в первый раз. А если очень постараться, то можно еще какую-нибудь бяку придумать. Господа островитяне в этом деле большие выдумщики. Поэтому будем действовать по обстановке. В любом случае «Лебедь» туркам не достанется. Вплоть до того, что придется перебить всех «грабителей» и прорываться через Босфор не теряя ни минуты, наплевав на все портовые формальности. Это только кажется, что подобная наглая выходка невозможна. Очень даже возможна. Надо лишь все точно рассчитать по времени. Так что, сыграем партию, джентльмены!

День и ночь прошли спокойно. «Лебедь» следовал под парами в направлении мыса Финистерре, пересекая Бискайский залив. Иногда попадались встречные корабли, но представителей Ройял Нэви не было. Правда, Ганс все время вел авиаразведку, и если бы только появились английские военные корабли, то от греха пришлось бы уйти в сторону, чтобы не искушать «просвещенных мореплавателей». Хоть я и не верю, что весь английский флот получил приказ задержать «Лебедь», но осторожность не помешает. И вот на следующее утро, когда я сидел в своей каюте после завтрака и читал имеющиеся материалы о состоянии турецкого флота, в дверь постучали. К моему огромному удивлению это оказался наш капитан от бандеры, господин Ахтырцев собственной персоной. Вот уж кого не ждал! И что ему надо?

- Юрий Александрович, доброе утро! Разрешите?

- Доброе утро, Викентий Вениаминович! Вы зачем встали? Вам же доктор велел лежать! Если что-то срочное, прислали бы матроса.

- Ничего страшного, Юрий Александрович, уже почти прошло. Пришел к Вам извиниться. Вы уж простите меня за такой афронт. Видит Господь, не по злобе совершил. Знаю, что пить мне нельзя, сразу разум теряю. А вот не сдержался. Обещаю, что больше такого не повторится.

- Ладно, Викентий Вениаминович, давайте забудем. Вы уж тоже простите меня за мои слова. Но мне кажется, что Вы пришли не только за этим?

- Да. Мне тут рассказали, что англичане нас захватить пытались. И вроде бы буфетчик им сигнал фальшфейером подал. Это правда?

- К сожалению, правда. Чем-то мы очень заинтересовали джентльменов из Лондона. Хотя ума не приложу, чем именно.

- Значит все всерьез закрутилось...

- Вы что-то знаете?

- Немного. Вскоре после нашей первой встречи подошел ко мне на улице один подозрительный субъект и начал задушевные разговоры вести. После чего предложил сообщить по прибытию в Одессу максимум возможного о «Лебеде» и его грузе. Вспылил я тогда и послал ко всем чертям этого мерзавца. Думал, что купчина какой-то сведения о конкурентах собирает. Не стал Вам об этом говорить, не придал значения. А оно вон что вышло.

-Вы хорошо этого «купчину» запомнили? Узнали бы, если встретили?

- Узнал бы, конечно. Чуть выше моего роста, лет тридцать — тридцать пять, кряжистый, с окладистой бородой, лицо широкое. Говорит слегка «окая». Не так, как в Петербурге. Из-за чего я его за купчину и принял. Уж очень похож.

- То есть, не иностранец?

- Вряд ли. Никакого акцента не чувствовалось. Я во время службы со многими иностранцами общался, так что от наших отличу. Так никто из иностранцев не говорит.

На какое-то время я завис. Очередной неизвестный персонаж? И тут меня осенило. Решил проверить закравшиеся подозрения, хоть и не надеялся на удачу. Покопавшись в папке с бумагами, выложил на стол рисунки моего кузена Вольдемара, полученные от дядюшки.

- Посмотрите внимательно, Викентий Вениаминович. Это он?

- Он! Точно он! Вы его знаете, Юрий Александрович?

- Увы, Викентий Вениаминович... Не имею чести знать этого господина. Но очень хотел бы с ним пообщаться...

Поговорив с Ахтырцевым на тему возможных английских пакостей в ближайшем будущем, после его ухода я призадумался. Вот так сюрприз! Значит таинственный мистер Икс никуда не делся. И теперь неизвестно, связан ли он с англичанами, или действует самостоятельно. Но что ему от меня надо? Если основная цель — мой папенька, а я всего лишь досадная помеха на пути к цели, то почему же тогда вокруг папеньки все тихо и спокойно? Или я чего-то не знаю? Мало ли, какие скелеты в шкафу скрывает папенька. Ведь он толком ничего о своем прошлом не рассказывал. А то, что рассказывал, уж очень напоминало «лубочные картинки». Какой он весь из себя умный и успешный, всего добился сам. Не то, что я, балбес. Может быть след тянется из прошлого, а «острая фаза» наступила только в 1850 году? Но что же произошло? Почему мистер Икс ждал столько лет, а потом вдруг решил пойти на крайние меры? В памяти прежнего хозяина моей тушки ни одной зацепки. Правда, учитывая его образ жизни, когда кроме девок и пьянок ничего не интересует... Неужели все это только ради того, чтобы расчистить дорогу к наследству моему дорогому братцу Феденьке, чтоб его черти забрали? Возможно такое? Вполне. Но зачем? Только лишь потому, что Феденькой можно легко управлять, поскольку он натворил уже столько, что впору говорить не о каторге, а о петле? Или есть что-то более масштабное, где Федя — сам всего лишь инструмент и промежуточный этап в достижении цели? Но если это так, то почему же таинственный мистер Икс после неудачи с моей ликвидацией на загородной дороге отказался от своих первоначальных планов? Полностью свернул работу в этом направлении, ограничившись опереточным ограблением в городе и сбором информации. И даже против бегства Феденьки в Англию ничего не возражал. Это значит, что я ему неожиданно стал н у ж е н. Причем живой и здоровый. Но идти на контакт со мной он по-прежнему не хочет. Странная логика... Увы, информации очень мало, чтобы выдвинуть мало мальски правдоподобную версию. Поэтому остается только ждать, не появится ли что-нибудь еще...

Не знаю, может быть англичане слишком заигрались в секретность ипрошляпили, или в небесной канцелярии решили, что хватит нам приключений на ближайшее время, но до Гибралтарского пролива мы добежали без проблем. Встречные военные корабли, в том числе и английские, внимания на нас не обращали, хоть мы и старались благоразумно держать дистанцию. Но при проходе Гибралтара могло случиться всякое, поскольку Ганс выяснил, что там находится крупная английская эскадра. В том числе и с паровыми кораблями. И самое неприятное, что англичане там не просто стоят, а патрулируют пролив. Конечно, перекрыть его полностью нереально, но вовремя обнаружить нужную цель и заранее сообщить об этом своим главным силам они могут. Придется идти ночью, прижавшись как можно ближе к африканскому берегу. Англичане ночью туда не суются, поскольку в проливе возле берега действуют сильные течения переменных направлений, и можно запросто вылететь на камни, поскольку навигационные условия в том районе довольно сложные. Правда, неизвестно, с чего это англичане так засуетились. Необязательно мы тому виной. Но проверять как-то не хочется. Поэтому подгадаем так, чтобы подойти к Гибралтару ночью. А пока что собрал в кают-компании весь офицерский состав, чтобы провести последний инструктаж.

Раньше в этих водах бывал только Обручев и теперь, разложив на столе карты, подробно рассказывал молодым вахтенным начальникам, что им предстоит увидеть. Я не вмешивался и тоже слушал, удивляясь все больше и больше, как здешние моряки с такими убогими (в моем понимании) навигационными приборами и весьма приблизительными навигационными картами умудряются приходить туда, куда надо. Но факты — упрямая вещь, поэтому лучше буду помалкивать. И так на меня уже поглядывают, как на капитана Немо. Хоть месье Жюль Верн еще и не создал свой бессмертный роман «Двадцать тысяч лье под водой», но сравнение довольно точное. Сынок фабриканта, никогда до этого не служивший моряком, создает удивительный пароход и умудряется оставить с носом хваленый Ройял Нэви! И где?! В его вотчине — Английском Канале возле Дувра! Так что, надо теперь соответствовать...

Чувствую, что пришла пора вмешаться. Прерываю Обручева и вношу свои коррективы.

- Извините. Федор Федорович, но мы сделаем несколько по-другому. Есть у меня нехорошее предчувствие, что возле Гибралтара нас ждут. Поэтому идти мы будем не только ночью, но и как можно ближе к африканскому берегу с погашенными огнями.

- Но это очень опасно, Юрий Александрович! Здесь действуют сильные течения, а маяков на побережье Марокко немного. Придется полагаться на счисление, но это не лучший метод плавания в опасных водах. Да и неспокойно там. С местными рыболовными посудинами тоже можем столкнуться. Их много в этих краях. Гораздо безопаснее держаться средней части пролива, если мы собираемся идти ночью. В самом крайнем случае, можно опять парусным «купцом» прикинуться.

- Увы, второй раз такой маскарад вряд ли сработает. Не волнуйтесь, пройдем вдоль африканского берега без проблем. Уж там-то англичан точно не будет. А что касается местных рыболовных посудин... Многие из них сами ходят без огней. И плевать хотели на все правила судоходства. Да еще и пиратством не брезгуют, если уверены, что все сойдет им с рук. Так что, если кого и утопим, то остальные моряки нам только спасибо скажут...

На этой «мажорной» ноте оставляю несколько ошалевшую компанию и удаляюсь в каюту. Чувствую, пришла пора открыть старпому часть правды. А то, как бы не взбрыкнул в неподходящий момент. Так и есть, в дверь каюты постучали. Озадаченный старпом пришел выяснить, что это на меня нашло.

- Юрий Александрович, разрешите?

- Заходите, Федор Федорович. Решили выяснить, с чего это во мне кровожадные замашки взыграли?

- Ну, не столь категорично, но хотелось бы прояснить ситуацию, пока время есть. Юрий Александрович, я чего-то не знаю?

- Много не знаете, Федор Федорович. Но со временем узнаете. Не волнуйтесь, с головой у меня все в порядке. И ничего противозаконного я не замышляю. Просто не хочу распространяться об одной своей особенности, которая меня не раз выручала. Федор Федорович, Вы можете хранить секреты?

- Разумеется, Юрий Александрович.

- Так знайте, что я очень хорошо вижу ночью. Какая-то аномалия. Или атавизм, как говорят эскулапы. Наследие далеких предков, которые были вынуждены выживать в опасных условиях. Вот и у меня с самого детства развился этот дар. И что греха таить, несколько раз это мне очень помогло. Но я об этом помалкиваю, чтобы не привлекать внимание. Поэтому не волнуйтесь, южный берег Гибралтарского пролива со всеми его опасностями я буду видеть, как в ясный божий день. И смогу вовремя определять место не только по работающим маякам, но и по приметным мысам. Заодно и местных рыбаков вовремя замечу.

- Удивили, Юрий Александрович! Не ожидал. Первый раз такое встречаю. Так Вы и в абсолютной темноте видите?

- В абсолютной темноте — нет. Но в самую темную пасмурную ночь, когда есть хоть немного света, вижу все четко...

Когда Обручев ушел, я призадумался. Информация о моих возможностях потихоньку расползается, как бы мне не хотелось обратного. Но деваться некуда. Не прорываться же с боем мимо Гибралтара, если нас обнаружат и попытаются перехватить. В случае чего, англичане от всего отопрутся. Скажут, что перепутали с контрабандистами. Поэтому будем пробираться в Средиземное море «огородами». Благо, такая возможность есть. Пока что удается списать свои способности на атавизм - хорошее ночное зрение, доставшееся от далеких предков. Но это сработает пусть в безлунную, но ясную ночь. А вдруг туман накроет, и придется прорываться через Босфор? Тут уже аргументы вроде «атавизма» не прокатят.

В целом план прорыва в Средиземное море был несложен. Идем на юг подальше от испанского берега до самого Танжера, и на подходе к Танжеру резко поворачиваем на восток. Здесь пока еще нет власти Испании. Испанцам на африканском побережье принадлежат только Сеута и Мелилья, а вся окружающая территория находится под властью марокканского султана. Или бандита в законе, что вернее. Местные арабские правители привыкли жить разбоем как на суше, так и на море, поэтому без крайней нужды европейцы сюда не суются. И так будет продолжаться еще шесть лет, пока в 1859 году не начнется Первая Марокканская война, в ходе которой испанцы доходчиво объяснят арабам, что убивать и грабить европейцев очень опасно для здоровья. Но сейчас здесь царит полная анархия, власть султана чисто номинальная. Побережье Марокко с многочисленными деревушками «рыбаков» он контролирует разве что с целью сбора податей, но закрывает глаза на творимые ими безобразия. Вот и сыграем на этом, совместив приятное с полезным. И в Средиземное море пройдем «огородами», и команда потренируется на тех «кого не жалко». В том, что проход вдоль побережья Марокко не обойдется без эксцессов с местными «рыбаками», я был уверен на девяносто девять процентов. Поэтому заранее предпринял ряд мер. А если какая-то либероидная сволочь попробует что-нибудь вякнуть, скажу, что подвергся нападению берберских пиратов и защищался всеми доступными средствами. Еще и следы нападения приведу в качестве доказательств. Пусть попробуют доказать обратное. Но такое маловероятно. Все прекрасно знают, что из себя представляет местная публика. Если только не будет целенаправленного заказа со стороны англичан. Вот здесь могут возникнуть некоторые сложности. Но не везде, а только в тех странах, где Англия имеет достаточное влияние. Но не факт, что информация дойдет туда достаточно быстро. Если дойдет вообще. Арабские бандиты могут сами скрыть попытку неудачного нападения, чтобы не бросить тень на свою «репутацию» среди «коллег». Такое тоже возможно.

Солнце село и быстро темнеет. Уже вспыхнули первые звезды. Как назло, на небе ни облачка, и ночь обещает быть ясной и лунной. Английские патрульные суда вряд ли разглядят нас на фоне темного африканского берега, зато местные «рыбаки» будут видеть прекрасно на фоне лунного горизонта. Но ничего не поделаешь, будем играть теми картами, какие есть на руках. «Лебедь» мчится по притихшей Атлантике, а впереди уже виднеется африканский берег. Вскоре ночь вступает в свои права, а над головой раскинулся сверкающий купол звезд. Луна уже взошла, и лунная дорожка на воде пересекает водную гладь до самого горизонта. Настоящая идиллия вокруг. Если только не знать, что в проливе шастает Ройял Нэви, очень может быть, что по нашу душу, а возле африканского побережья, куда мы сейчас направляемся, велика вероятность встречи с берберскими пиратами. Но и «Лебедь» готов к такой встрече. На палубе уже оборудованы позиции для стрелков, блиндированные мешками с углем, и точно такая же защита оборудована на мостике. Конечно, от ядра такая «броня» не спасет, но все ружейные пули задержит. Данный метод успешно применялся на гражданских судах вплоть до XXIвека для защиты от пиратов, только там вместо угля применяли песок, а вместо мешков стальные бочки. И ведь работало! Стрелковое оружие пиратов, нападающих на легких скоростных «надувашках», оказывалось бессильным против таких «бронированных гнезд», из которых находящаяся на борту охрана вела фактически безнаказанный отстрел любителей пограбить на большой морской дороге. Вот и я решил опробовать старый (для меня), но весьма эффективный способ, чем немало удивил всю команду. Не в том плане, что такое было воспринято чем-то из разряда вон, а в том, что штатская сухопутная крыса вроде меня соображает в деле борьбы с пиратством получше некоторых морских офицеров, больше полагающихся на «воинский дух» и «удаль» нижних чинов. Ну а то, чтобы защитить этих нижних чинов от возможного огня бандитов, так это необязательно. Согласно Морского Устава они обязаны «стойко переносить» и так далее.

Что Ахтырцев, что Обручев поначалу восприняли мою идею оборудования укрытий для стрельбы из мешков с углем скептически. Ничего подобного в военном флоте в настоящее время не было, поскольку от стрельбы ядрами и картечью такая защита не спасала. Да и уголь в таком большом количестве можно найти разве что на пароходах. Чтобы убедить скептиков, провели испытания, максимально приближенные к боевым. Пуля гладкоствольного ружья, выпущенная с десяти метров, не смогла пробить мешок с углем, А ничего более серьезного у берберских пиратов не будет. Они привыкли полагаться больше на холодное оружие. Пушки если и есть, то только на относительно крупных судах. Но такие мы обойдем стороной. А вот на мелких фелюгах, которых здесь подавляющее большинство, кроме ружей ничего нет. Надо ли говорить, что команда восприняла идею с энтузиазмом, и к вечеру на палубе были оборудованы шесть укрытий по три с каждого борта, откуда наши «пассажиры», вооруженные нарезными винтовками, могли вести огонь по нападавшим, не особо подставляясь под ответные выстрелы. Как знать, может и не понадобится. Но здесь лучше перебдеть, чем потерять хоть одного человека.

Шумит вода за бортом, рассекаемая острым форштевнем. Паруса убраны и «Лебедь» идет без огней под парами, легко выдавая свои двенадцать узлов экономического хода. Заметить его в темноте можно только на достаточно близком расстоянии, но согласно информации Ганса, наблюдающего с высоты в полторы тысячи метров, поблизости никого нет. Англичане нас до сих пор не обнаружили, они патрулируют гораздо восточнее, в самой узкой части пролива. А мы приближаемся к африканскому берегу западнее Танжера, и скоро нужно изменять курс на вход в пролив. Впереди уже видны огоньки на побережье. Обручев с Ахтырцевым бросают на меня взволнованные взгляды. Но помалкивают, соблюдают дисциплину. Про молодых вахтенных начальников речи нет. После удачного прорыва через Ла-Манш им море по колено. Считают, что нам все нипочем. Надо бы немного приземлить молодежь, а то так вообще про осторожность забудут. Но в другой раз. Сейчас ближайшая задача — прорыв в Средиземное море между Ройял Нэви и берберскими пиратами. Желательно без шума. Но тут уж, как повезет...

«Лебедь» приходит в нужную точку и следует команда «Лево на борт!». Поворачиваем в Гибралтарский пролив. Дистанция до берега — одна миля. С точки зрения моряков этого времени — форменное безумие. Идти так близко к берегу ночью без возможности точно контролировать свое место никто из них не будет. Рядом со мной застыли Ахтырцев, Обручев, вахтенные начальники и матросы-сигнальщики, вглядывающиеся в ночную тьму. Я тоже для вида держу в руках бинокль и время от времени подаю команды рулевому. Навигационная система под на званием Ганс справляется прекрасно. На тактическом экране, развернутом в моей башке, постоянно отображается наше место на навигационной карте, а также все находящиеся вокруг нас цели. Но близко никого нет. Те, кто идет в Средиземное море, держатся ближе к середине пролива. А возле берега суетится лишь рыбацкая мелочь. Немного уклоняемся к северу, чтобы обойти бухту Танжера, полную стоящих на якоре кораблей. Одни арабские посудины, ни одного европейского «купца» нет. Там нас, несомненно, заметили, но никак не отреагировали. То ли не успели сняться с якоря, поскольку мы быстро исчезли в темноте, то ли махнули на нас рукой, решив не тягаться с паровой машиной. Ветер все же довольно слабый, и даже быстроходные арабские шебеки нас не догонят. Небольшое изменение курса, и мы снова приближаемся к берегу. Справа нависает черная стена прибрежных скал. Расстояние до береговой линии колеблется от шести до семи кабельтовых. Глубина в этом месте порядка тридцати — сорока метров. Для нас вполне безопасно. Но все, находящиеся на мостике, на взводе. Ночью наблюдается специфический эффект. Берег кажется ближе, чем он есть на самом деле. Обручев все же не выдерживает.

- Юрий Александрович, а не слишком ли близко к берегу мы идем?

- Не волнуйтесь, Федор Федорович. Я знаю, что делаю. Сейчас буду брать пеленга, наносите на карту...

Приходится играть взятую на себя роль «капитана Немо», выдавая пеленга на приметные мысы, а наши вахтенные тут же наносят их на карту, определяя место. Разумеется, задачу я решаю в голове обратным ходом, зная наше реальное место, определенное Гансом, но моим подчиненным знать это не надо. Пусть лучше поверят как следует в «капитана Немо». В дальнейшем будет проще всякие «чудеса» объяснять.

Идем все также вдоль берега, соблюдая светомаскировку, то приближаясь, то удаляясь от него. Расстояние все время от полумили до мили. Приближаемся к мысу Альказар. Вскоре самое узкое место пролива, и прямо к северу от нас находится Гибралтар. Там же патрулируют шесть английских кораблей, просматривая всю ширину пролива. Но слишком близко к африканскому берегу не суются, а заметить нас с расстояния уже в пару миль на фоне темного высокого берега невозможно. Так что, Ройял Нэви снова остался с носом. Вот «сторожа» остаются позади, и кажется, что путь в Средиземное море свободен. Однако, нас заметили здешние любители чужого добра. Впереди деревушка в небольшой бухточке, и местные «рыбаки» как раз вышли на промысел. Вряд ли нас целенаправленно пасли с берега все это время. Скорее всего, заметили в последний момент, поскольку ночь лунная, и в отличие от англичан, патрулирующих в проливе, с находящихся возле берега лодок крупный силуэт «Лебедя» хорошо виден на фоне лунного горизонта. Это подтверждает Ганс.

- Командир, вас идут грабить. Четыре больших парусных лодки, идут на пересечку курса, в них вооруженные люди. Есть огнестрельное оружие.

- Ясно. Молодец, Ганс! Бди дальше.

- Принято.

Довожу эту информацию до подчиненных, которые смотрят на меня, как на чудо. Лодки довольно далеко, идут без огней, и на фоне темного берега их не видно. Поэтому наши матросы-сигнальщики еще не заметили возникшую опасность. Да и отличить в такой ситуации пиратов от мирных рыбаков можно только в последний момент. Когда их намерения становятся предельно ясны. Эх, правоверные, сидели бы вы дома этой ночью. Было бы гораздо полезнее для здоровья...

А тактика захвата «купцов» у здешних «рыбаков» отработана неплохо. Группа разделяется. Две лодки ложатся в дрейф перед носом, а две заходят с бортов. И между теми, что легли в дрейф, протянут трос. Темнота пока еще скрывает пиратов, но расстояние быстро сокращается. Так и есть — на лежащих в дрейфе лодках вспыхнули огни. Две других продолжают соблюдать светомаскировку. Задумка довольно простая. «Купец», внезапно увидев впереди на близком расстоянии двух «рыбаков» справа и слева от своего курса, постарается пройти между ними. Ведь такой маневр безопасен. И цепляет своим корпусом трос. В результате чего две лодки прижимает к борту потоком воды, а дальше дело техники. При малой скорости «купца» такой метод работает отлично. Но эти «рыбаки» не знают, что «Лебедь» - не обычный тихоходный парусный «купец». И что при скорости двенадцать узлов либо трос порвется, либо его вырвет из креплений на носу лодки. Может и лодку перевернуть, а под кормой у нас винты. Но играть в поддавки я не собираюсь.

Двое «рыбаков» с огнями все ближе и ближе. Нос «Лебедя» направлен в просвет между ними. Две других лодки, по-прежнему пытающиеся скрываться в темноте, занимают позиции чуть дальше. Но их уже хорошо видно в лунном свете. Кажется , что все идет по плану, разработанному пиратским «адмиралом». Но когда до лежащих в дрейфе «рыбаков» остается не более двух кабельтовых, даю команду рулевому, и «Лебедь» резко отворачивает в сторону, устремляясь к лодке, находящейся слева. Там ничего не успевают предпринять. Кованый форштевень железного парохода как топор разрубает небольшую деревянную посудину. Толчок почти не ощущается. Только слышен треск дерева и испуганные крики на арабском. С ближайшей лодки гремят выстрелы. Им отвечают из винтовок наши «пассажиры», заранее занявшие позиции в укрытиях на палубе. Ганс, внимательно наблюдающий за обстановкой, подтверждает, что в кого-то попали. Но главное не это, а то, что любителям пограбить ясно дали понять, — легкой добычи не будет. Пусть быстро принимают правильное решение. И «рыбаки» его приняли — погасили огонь на уцелевшей лодке, и не стали преследовать добычу, оказавшуюся такой кусачей. Обычная психология бандита, получившего достойный отпор. А наш путь дальше — в Средиземное море. Английские корабли, патрулирующие пролив, остались позади, и догнать нас уже не смогут. Ганс подтверждает, что впереди все чисто. Скоро испанская Сеута, а испанцы не дают безнаказанно пиратствовать в своих водах. И местные «рыбаки» это хорошо знают. Даю отбой тревоги, и только тут замечаю, что на мостике немая сцена. И на меня смотрят, как на капитана Немо. Пока была опасная ситуация, все действовали на автомате. Но теперь... Тишину нарушает Обручев.

- Юрий Александрович, но как Вы поняли, что это пираты?!

- Это очень старый трюк, господа. Его уже давно практикуют малайские пираты. Видно и сюда эта «метода» дошла. Как только увидел две лодки с внезапно загоревшимися огнями чуть справа и слева от нашего курса, так сразу все понял. Внезапно в последний момент огни справа и слева от курса не загораются. Тем более, в таком районе. Выясните состояние команды — не пострадал ли кто. И проверьте состояние корпуса после тарана. Хоть и не должно ничего серьезного там быть, но мало ли. Повреждения от обстрела ночью все равно толком не разглядим, подождем до утра. А вот форпик надо проверить прямо сейчас...

От огня пиратов никто не пострадал, хотя попадания пуль в нашу импровизированную защиту были. Но ни одна пуля не смогла пробить мешки с углем, что уже вовсю обсуждалось на палубе среди «пассажиров» и матросов. Проверка форпика подтвердила, что «Лебедь» сделан на совесть, и никаких повреждений не получил. Водотечность отсутствует, деформации обшивки и набора нет. Разве что краску на форштевне в районе ватерлинии ободрали, но тут уж ничего не поделаешь.

Когда подходили к Сеуте, удалились от африканского берега на три мили и зажгли ходовые огни. Путь впереди был свободен. «Лебедь» снова проскользнул мимо расставленных ловушек. Если англичане ждали в проливе именно нас, представляю, что будет твориться в Лондоне, когда выяснится, что хваленый Гибралтар запирает вход в Средиземное море чисто номинально. А по факту здесь могут шастать все, кому не лень. Особенно наглые русские. Ну и ладно, джентльмены! Это исключительно ваши проблемы. А мы пока что снова исчезнем на просторах Средиземного моря, и постараемся, чтобы до самого прихода в Пирей вы о нас ничего не слышали.

Глава 5

На задворках Европы

Остаток ночи прошел тихо, местные «рыбаки» нас больше не беспокоили. Когда взошло солнце, берег уже скрылся за кормой. Погода стояла хорошая, и «Лебедь» резво шел через море Альборан — самую западную часть Средиземного, примыкающую к Гибралтарскому проливу. Укрытия для стрельбы велел пока не трогать. Хоть вдали от берега нападение пиратов и маловероятно, но рисковать все же не стоит. Заодно лично осмотрел при дневном свете, как справилась со своей задачей импровизированная защита. Получилось очень даже неплохо. Насчитал восемь попаданий, но ни в одном случае мешок с углем не был пробит. Имелись также попадания в фальшборт, но там обошлось вмятинами. Попадания в борт ниже палубы лишь ободрали краску. До прихода в Пирей надо закрасить это безобразие, чтобы меньше внимание обращали. Как знать, может и удастся сохранить этот инцидент в тайне до самой Одессы. Давать объяснения портовому начальству Константинополя мне совершенно не хочется. Хоть там и можно решить практически любые вопросы за бакшиш, но светиться все же не надо.

Дальнейшие дни не были наполнены значимыми событиями. «Лебедь» шел довольно далеко от африканского берега и никто им не интересовался. Когда проходили Алжир, неожиданно налетел свежий ветер с норд-оста. Лишний раз убедился в ценности паровой машины, поскольку два парусника, шедшие до этого параллельным курсом, не смогли справиться с ветром и развернулись, следуя в Алжирскую бухту. Мы же продолжили свой путь, «коптя небо» в буквальном смысле. Что ни говори, но дыма от угля хватает. Да и возни с ним много. Однако, время котлов на жидком топливе еще не пришло. Не будем гнать прогресс галопом там, где без этого можно обойтись.

Определенные опасения вызывала Мальта. Там постоянно находится английский флот. Но поразмыслив, решил все же идти широким Тунисским проливом мимо Мальты, чем лезть в узкое горлышко Мессинского пролива, обходя Сицилию с севера. Вот там нас при желании поймать гораздо проще. В Тунисском же проливе больше возможностей для маневра. Однако, все обошлось. Никто при проходе Мальты нами не заинтересовался, хотя английский фрегат нас обнаружил. То ли это моя паранойя спокойно жить не дает, то ли англичане махнули на нас рукой, справедливо полагая, что из Средиземного моря мы уже никуда не денемся. И рано, или поздно, все равно появимся в Константинополе. Поскольку маршрут «Лебедя» был известен многим еще до выхода из Петербурга.

И вот наконец Эгейское море, где нам предстоит заход в Пирей, о чем никто из команды и пассажиров пока не знает. Надеюсь, англичане тоже. Озвучил я свои планы Обручеву только в момент прохода пролива Кеос, неподалеку от Пирея. Особого удивления у старшего помощника это не вызвало, поскольку он уже давно понял, что с «Лебедем» и его хозяином не все чисто. Но поскольку ни в чем явно криминальном нас обвинить нельзя, все прочее его не интересует. Только поинтересовался.

- Юрий Александрович, а надолго? И что команде можно сказать?

- Если за сутки управимся, то хорошо. Команде можно сообщить, что зайдем для пополнения запасов провизии. Тем более, это действительно так. Но! Федор Федорович, информация пока только для Вас. Возьмем на борт пассажиров. Греки, направляющиеся в Константинополь. Должно быть шесть человек, места хватит. Для всей команды они — обычные пассажиры, воспользовавшиеся подвернувшейся оказией.

- Понял. Лишних вопросов задавать не буду. Только один — они прибудут в Константинополь легально, или их надо высадить тайно на берег?

- Все абсолютно легально, к нам никаких претензий быть не должно. Для турецких властей это обычные пассажиры. Документы у них в порядке.

- Юрий Александрович... Понимаю, что это звучит глупо, но... Нехорошее у меня предчувствие. Ждут нас в Константинополе. Не знаю, какую именно каверзу приготовили, но что-то будет.

- Я тоже так думаю. Поэтому не исключаю вариант прохода Босфора без разрешения турецких властей.

- Но как такое возможно?! И ведь будет грандиозный скандал!

- Возможно, Федор Федорович. Поверьте на слово. Хоть и придется постараться. А скандал? Он в любом случае будет, англичане найдут повод. Причем все сделают руками турок...

Но это проблемы несколько отдаленного будущего, а сейчас надо решать текущие. Поскольку о внеплановом заходе в Пирей в России знал очень ограниченный круг лиц, то вряд ли эта информация ушла к англичанам. Вот и посмотрим, как они себя поведут, когда объект их интереса неожиданно появится на рейде Пирея. Если большого всплеска активности вокруг «Лебедя» не будет, и все не выйдет за рамки обычного любопытства, то значит пора унять мою паранойю. Слишком она разыгралась в последнее время. Если же нет... Вот тогда и будем посмотреть, что делать дальше. Поскольку заранее нельзя предугадать, насколько далеко готовы зайти англичане.

Команда и «пассажиры» очень обрадовались неожиданному заходу в Пирей. Свежая провизия никогда не бывает лишней, да и какое-никакое развлечение. Даже с учетом того, что я предупредил, - выхода на берег не будет. Поскольку, если моя паранойя права, то обязательно постараются кого-то умыкнуть. Незачем так рисковать. Но если никто по прибытию на рейд порта не отправляется на берег, что выяснится довольно быстро, надо ждать «гостей». Вот и посмотрим, кто пожалует.

Слева остается большой остров Эгина, и вот впереди, на холмах, в лучах восходящего солнца отрывается панорама древних Афин. Было бы время, интересно было бы посетить древнюю Элладу, но сейчас не до туризма. Пирей находится на побережье и формально является самостоятельным городом, хотя фактически это деловой центр греческой столицы, находящейся всего лишь в десятке километров от Пирея. В моем прежнем мире Пирей уже давно стал частью Афин, но здесь такого слияния пока еще нет. Коринфского канала тоже нет, и Греция — самые настоящие задворки Европы. Бедная страна, совсем недавно освободившаяся от османского владычества. Но если формально Греция обрела независимость, то прежние торговые отношения с Османской империей никуда не делись, и на этом можно сыграть. Никого не удивит доставка грузов и пассажиров из Пирея в Константинополь.

«Лебедь» следует малым ходом, подходя к рейду. На рейде полно судов под самыми разными флагами, но вот Ройял Неви представлен лишь одним фрегатом «Мемфис». То ли он оказался здесь случайно, то ли обеспечивает демонстрацию британского флага на этом «заднем дворе» Европы. Поскольку с маневренностью у «Лебедя» никаких проблем нет, пробираемся через все скопище судов, чтобы стать на якорь поближе к берегу. Там глубины поменьше, да и доставка провизии на борт ускорится. Выбрав место, гасим инерцию работой машин на задний ход (к полному восторгу всех, кто раньше плавал только на парусниках), и отдаем якорь. Все, первая часть маршрута пройдена. Сейчас должны быть какие-то новости. Хорошие, или плохие, - посмотрим. Важно, что будет свежая информация о международной обстановке. Поскольку в этом «просвещенном»XIXвеке любой корабль, после выхода из порта, фактически находится в информационном вакууме. И можно вляпаться в серьезные неприятности, если сунуть нос туда, куда не следует. Прецеденты в истории уже были. Правда, у нас в этом плане ситуация постольку поскольку. И помог в этом Ганс. Пока он находился в воздухе, ведя авиаразведку и выполняя функции навигационной системы, мне пришла в голову интересная идея. До сих пор в отношении связи я мыслил привычными категориями, никак не пытаясь совместить достижения моего прежнего мира с «достижениями» в области связи здешних аборигенов. И тут, как говорится, неожиданно«торкнуло».

- Ганс, у меня идея. Ты можешь узнать, как отреагируют англичане на наше внезапное появление в Греции, подключившись к телеграфной линии, идущей в Пирей?

- Могу. Но для этого, возможно, мне придется выйти за пределы устойчивой связи с тобой. Зависит от рельефа местности.

- А на каком расстоянии от линии ты можешь находиться?

- Судя по используемым техническим параметрам связи аборигенов - до трех сотен метров. Более точно смогу определить на месте. Но, в любом случае, непосредственный контакт с телеграфной линией не требуется.

- Очень интересно. Что тебе для этого надо?

- Только твое разрешение на автономные действия с возможным выходом за пределы устойчивой связи. Справишься пока что без моей помощи?

- Справлюсь! Действуй, Ганс! В случае выхода за пределы устойчивой связи контрольный вызов каждый час после набора высоты. В случае возникновения опасности, или угрозы обнаружения, немедленно уходи. Запомни, главное — обеспечить скрытность.

- Принято.

Вот так вот! Слишком долго я пренебрегал такой уникальной для этого мира возможностью получать интересующую меня информацию. Ведь сейчас дальняя связь возможна только по телеграфным проводам, и подключиться к ним можно в любом месте. Причем обнаружить подключение такого агрегата, как АДМ, сегодняшними техническими средствами невозможно. В итоге можно узнать много интересного. Конечно, не факт, что противник будет сообщать все открытым текстом, а не шифром, или условными фразами, но и это немало! В Петербурге мне это было без надобности, а вот при проходе Гибралтара просто не подумал. Но теперь можно попробовать наверстать упущенное, и проверить идею на практике. Поэтому я отправил Ганса в автономный полет заранее, когда до Пирея оставалось еще полсотни миль. К моменту нашего появления на рейде Ганс уже займет позицию и подключится к телеграфной линии, местоположение которой он зафиксировал еще в наш прошлый визит, когда мы были здесь на «Бретани». Вряд ли с той поры что-то сильно изменилось.

Как и предполагалось, появление красавца «Лебедя» произвело фурор. Местные торговцы появились очень быстро, наперебой предлагая свои услуги. Но я не торопился связываться с первым встречным и на борт никого не пускал, заявляя, что пока не прибудут портовые власти, им тут делать нечего. Со стороны это выглядело именно так. На самом деле я ждал конкретного человека, имя которого мне дали еще в Петербурге. Он обеспечит доставку на борт шестерых «пассажиров», следующих в Константинополь. Но это будет несколько позже. А пока нужно встречать портовые власти, которые появились вскоре после постановки на якорь.

Надо отдать грекам должное, работали они оперативно. Хотя, скорее всего, главной причиной такой оперативности было желание получить «положенный» бакшиш. Турецкие порядки, существовавшие здесь не один век, никуда не делись, а местные чиновники по своему поведению от турок ничем не отличались. Задворки Европы — они задворки и есть.

Однако, никаких препятствий греки чинить не стали, Быстро выполнив положенные формальности, выяснили, что никакого груза на берег выгружаться не будет, а заход в Пирей связан лишь с пополнением запасов, откланялись, пожелав хорошей стоянки. Разумеется, не забыв получить «положенный» бакшиш. На палубу тут же хлынули местные «бизнесмены», предлагая товар по «выгодным» ценам, но я предупредил вахтенных, чтобы не пускали ко мне эту шумную братию, а переадресовал их к старшему помощнику. Пусть он с провиантом разбирается. А мне пока надо заняться более насущными делами.

Зайдя в каюту, попробовал вызвать Ганса. Как ни странно, получилось, хотя сигнал был не очень сильный. Все же, гористая местность вокруг Пирея и Афин мешала.

- Ганс, новости есть?

- Есть, Командир. Только что прошла срочная телеграмма в Лондон о прибытии в Пирей русского пакетбота «Лебедь». Получатель — частное лицо до востребования. Отправитель — тоже частное лицо. Имена в базе данных отсутствуют. Если нужен полный текст, могу продиктовать.

- Скорее всего, имена левые. Текст потом. Сейчас следи внимательно, каков будет ответ и как скоро. У нас тут пока все тихо.

- Принято.

Вот так... Не подвела меня моя паранойя... Заинтересовали мы джентльменов из Лондона... И что теперь делать? Из Пирея уйдем без вопросов, здесь опасаться нечего. Греки наглые хотелки англичан, выходящие за рамки писаных законов Греции, выполнять не будут. Им скандал с Россией на пустом месте не нужен. Английский фрегат «Мемфис» тоже ничего сделать не сможет. В море он нас не догонит, а проявлять открытую враждебность на рейде Пирея побоится. Скрыть такое не получится, а поднимать шум раньше времени, чтобы спугнуть «дичь», англичане не хотят. Но вот дальше... Англия привыкла гадить чужими руками, если есть такая возможность. А где такая возможность вскоре подвернется? Правильно, в Константинополе. Причем все будет на «законных основаниях». Хорошо, джентльмены. Сыграем п а р т и ю...

Поскольку связь между мной и Гансом действовала, он транслировал мне окружающую обстановку вокруг того места, где расположился. Расположился, кстати, неплохо. На крыше каких-то развалин неподалеку от телеграфной линии, соединяющей Пирей и Афины. Прибыл он туда еще до рассвета, поэтому никто его появления заметить не мог, даже если бы и оказался рядом. Жаль, что дальность устойчивой связи между нами при нахождении АДМ вблизи поверхности земли не очень большая. А то, можно было бы такие вещи творить! Охранки всех наших зарубежных «партнеров» с ног сбились бы в поисках источника слива информации. Но прибережем этот метод на будущее, и будем использовать его исключительно в личных целях. А то, как бы тот, кто наблюдает за этим гадюшником... то есть миром, не насторожился, и не сопоставил факты. Там знают, на что надо обращать внимание. Мои же личные шалости в области перехвата информации, не вносящие глобальные изменения в ход исторических событий, могут пройти незамеченными. Ну а пока можно и отдохнуть. Я ведь капитан, как никак! По приходу на рейд мне по должности положено!

Но отдохнуть мне не дали. Только занял горизонтальное положение, как раздался стук в дверь и появился вахтенный матрос.

- Ваше благородие, разрешите? Тут какой-то грек к Вам рвется. Говорит по-нашему через пень-колоду, но понять можно.

- А что за грек? Он хоть представился?

- Назвался Иоргос Димитриадис. Купец из Пирея.

- Ну давай его сюда, раз он такой настырный. Может и правда, что-то путное предложит.

Отдых закончился, толком не начавшись. Прибыл связной от Бенкендорфа. Интересно, что за информацию из Петербурга прислали.

Когда я уже сидел за столом, в дверь снова постучали, и следом за вахтенным зашел гость. Димитриадис оказался таким, как мне его и описал Бенкендорф. Возраст под сорок, худощавый, лицо узкое. Одет, как и все местные торговцы, промышляющие доставкой товара на рейд. То есть, никакой ненужной помпезности. Но со слов Бенкендорфа я знал, что Димитриадис хорошо владеет русским языком. Что же он на местном «суржике» разговаривает? На всякий случай, обратился к нему на французском, назвав первую фразу пароля. Грек ответил правильно, причем не на греко-французском «суржике», а с правильным парижским прононсом. После чего перешел на русский, который у него резко улучшился.

- Юрий Александрович, извините, но приходится скрывать свое знание русского языка. Для местного коммерсанта средней руки это было бы подозрительно. У меня мало времени. И у меня не очень хорошие новости...

Димитриадис и правда сообщил много интересного. В Петербурге после нашего ухода начался непонятный ажиотаж. Уж очень много лиц появилось, которых внезапно заинтересовал новый пакетбот. Подробностей грек не знал, но сам факт наводил на размышления. В Лондоне тоже случилась истерика после нашего прорыва через Ла-Манш. Причем такая, что скрыть это не удалось, и вездесущие газетчики подняли шум. Как оказалось, при попытке нас перехватить произошли аварии на трех английских пароходах из-за того, что их командиры видя, что «дичь» ускользает, очевидно от «большого ума» приказали зажать предохранительные клапана паровых котлов. Увы, техника не терпит над собой такого издевательства. Если бы это был единичный случай. Адмиралтейство еще могло отбрехаться. Но три одинаковых инцидента с тяжелыми последствиями в одном месте и в одно и то же время... Тут даже дураку станет понятно, что Ройял Нэви что-то затеял. В итоге решили не усугублять ситуацию еще больше, и не устраивать подобное «сафари» в Гибралтарском проливе, резонно рассудив, что тягаться в скорости в открытом море с пакетботом нового типа бесполезно. Поэтому решили ограничиться одним лишь наблюдением, но проворонили наш проход. Никто не думал, что мы будем прорываться через Гибралтарский пролив ночью так близко к африканскому берегу, поэтому наше сегодняшнее появление на рейде Пирея оказалось для всех полной неожиданностью. Нет никаких сомнений, что информация об этом уже ушла всем заинтересованным лицам. Но это было не самое плохое. Изменились условия по доставке группы боевых пловцов в Константинополь. Теперь их надо доставить на место нелегально, высадив под покровом ночи на рыбацкую лодку, которая будет нас ждать в Мраморном море у Принцевых островов. Что резко усложняло выполнение операции из-за отсутствия оперативной связи.. Единственно, чем Димитриадис мог в этом помочь, так это отправить телеграмму о нашем выходе. Текст будет совершенно о другом, но по времени отправки телеграммы станет ясно, когда «Лебедь» покинул Пирей. А зная его скорость, можно довольно точно рассчитать, когда он подойдет к Босфору. Разумеется, если не случится какой-то форс-мажор. Но проблема в том, что телеграфной связи с Константинополем еще нет. Ближайшая к нему точка, куда доходит телеграфная линия, это Александруполис. Хоть в этом мире развитие телеграфной связи началось несколько раньше, и многие европейские города уже связаны единой телеграфной сетью, но Османская Империя как была в этом плане аутсайдером, так и осталась. Поэтому информацию из Александруполиса в Константинополь можно доставить только «своим ходом». То есть, конным гонцом. «Рыбаки» будут ждать нас каждую ночь в течение недели после выхода из Пирея. Ждать дольше не имеет смысла. За неделю мы по любому либо дойдем до Константинополя, либо откажемся от входа в Дарданеллы из-за внезапно возникшей опасности. Мало ли, что турецкому султану в голову взбредет. Возьмет, да и начнет войну по своей инициативе раньше «графика». Чего бы очень не хотелось. В связи с этим шестеро новых «пассажиров» прибудут уже после захода солнца, когда окончательно стемнеет. Вместе с ними доставят на борт и мой личный заказ — большую партию элитных французских вин. А что? Красиво жить не запретишь! Буржуй я, или погулять вышел? Тем более, это отведет подозрения от Димитриадиса, о чем это он так долго болтал с капитаном «Лебедя». Сумел таки хитрый грек заинтересовать русского варвара! Поскольку две сотни ящиков продукции французских виноделов — лучшее тому подтверждение.

День прошел тихо. Местные «бизнесмены» больше не докучали, греческие власти тоже не проявляли интереса. Хотя поблизости долго крутилась шлюпка под английским флагом, откуда трое офицеров Ройял Нэви внимательно осматривали «Лебедь» со всех ракурсов, иногда делая какие-то пометки в тетрадях. Вполне ожидаемо и допустимо, предъявлять претензии нет смысла. «Лебедь» - не военный корабль, а пакетбот под коммерческим флагом. Посмотрим, как «просвещенные мореплаватели» поведут себя дальше, но пока что придраться не к чему. Ганс доложил, что в Пирей послана срочная телеграмма из Лондона. Наблюдать за русским пакетботом и незамедлительно сообщить о его выходе. Что тоже в какой-то степени ожидаемо. Зачем поднимать шум раньше времени, рискуя спугнуть «дичь», когда она сама лезет в ловушку под названием Мраморное море? Нельзя упрекнуть Лордов Адмиралтейства в глупости, они мыслят привычными им категориями. Никто даже не допускает мысли, что обычная купеческая посудина посмеет нагло прорваться через Босфор, наплевав на все правила. Ни один капитан и судовладелец на это не пойдут, поскольку обратная дорога в Турцию в этом случае им будет заказана. Джентльмены оперируют той информацией, какую я постарался распустить в Петербурге и Одессе. А именно — открытие грузо-пассажирской линии Одесса — Константинополь — Марсель. Поэтому мистер Давыдов кровно заинтересован в установлении хороших отношений с турецкими властями. Вот и сыграем на этом...

Заказанную провизию и воду доставили довольно быстро, а вот лодка Димитриадиса подошла уже после захода солнца. Поэтому то, что на борт «Лебедя» с нее поднялось восемь человек, а обратно в лодку вернулось двое, никто со стоящих поблизости судов не видел. Пока матросы перетаскивали ящики в провизионку, пригласил прибывших к себе в каюту. Нам было о чем побеседовать. Димитриадис не знал всех подробностей о событиях в Петербурге, а вот греки могли знать какие-то мелочи, ускользнувшие от внимания жандармского начальства.

Надо сказать, что команда боевых пловцов целиком состояла из родственников Дмитрия Кипариди. Два его сына и четыре племянника, вовлеченные в «семейный бизнес». Самому старшему было двадцать три года, самому младшему восемнадцать. Все прекрасно владели турецким языком и могли выдать себя за подданных турецкого султана. Почему-то их легенда была пересмотрена после нашего выхода из Петербурга, поскольку изначально они должны были прибыть в Константинополь легально, как граждане Греции. И лишь потом превратиться в «турецко подданных». Командир группы Константин Кипариди объяснил, почему так получилось, а заодно сообщил последние петербургские новости.

- Появилась возможность выдать себя за уроженцев турецкого захолустья, прибывших в Константинополь на заработки. Для этого нам не стоит показываться перед портовыми властями в образе состоятельных греков, прибывших из Пирея. Мало ли, случайная встреча в дальнейшем.

- Согласен. А какова сейчас обстановка в Пирее и Петербурге?

- В Пирее вас никто не ждал. Но можно не сомневаться, что информация о заходе «Лебедя» уже ушла. Англичане очень засуетились в Петербурге после вашего выхода. Все старались разнюхать побольше о самом пароходе и его грузе. Оговоренную заранее дезинформацию им слили, но до чего они сами докопались, незнаю.

- Понятно. По дороге в Пирей никаких проблем не возникло? Может слежку заметили, или что-то подозрительное?

- Нет. Все было спокойно. Но ведь у нас и не было ничего, что могло привлечь внимание. Это Вы хорошо придумали, что погрузили все наши «игрушки» на пароход. И нам разного барахла тащить меньше, и из образа обычных коммерсантов не выделяемся.

- Кстати, по поводу «игрушек». Та лодка, что будет ждать вас в Мраморном море, сможет все забрать?

- Пообещали, что сможет. Там крупная фелюга. Хозяин — наш человек.

- Это хорошо. А теперь слушайте, господа, свое первое задание. Не думал, что потребуется, но обстоятельства изменились. Я уверен, что в Константинополе нас ждут. Поэтому задерживаться в нем нельзя. Вам по прибытию на берег нужно будет сделать следующее. После захода солнца, в нужный момент времени, не раньше, занять позиции на дорогах, ведущих к береговым батареям в Босфоре и к крепости Румели Хисары. Где именно — покажу на карте. В случае попыток добраться до батарей конными нарочными их нужно обязательно перехватить. Постарайтесь обойтись без крови. Достаточно, если нарочные опоздают на час. Но если не получится, то как получится. Главное — не шумите. Действуйте либо пневматикой, либо арбалетами. Сможете?

- Сможем. Но если нужно сделать засаду в разных точках, то придется местных задействовать. Нас слишком мало.

- Есть у вас такие люди в Константинополе?

- Есть. За деньги все, что угодно сделают. И лишних вопросов задавать не будут...

В общем, поговорили весьма душевно и содержательно. План прорыва через Босфор я начал разрабатывать сразу же после «торжественной» встречи в Ла-Манше. Так еще никто никогда не делал, поэтому шансы на успех довольно высоки. Все основано на внезапности действий и характерной для турок «оперативности». Радиосвязи сейчас нет, поэтому если в районе Золотого Рога начнется какой-то шум, то быстро передать информацию об этом на все береговые батареи турки не смогут. Да и служба на них в ночное время несется соответственно. Вся система охраны Босфора от внешнего врага направлена на предотвращение прорыва флота противника в Босфор из Черного моря к Константинополю. Но никто из турецких адмиралов даже не допускает мысли, что кто-то будет прорываться из Константинополя в Черное море. Помимо того, что это крайне сложно сделать чисто технически из-за сильного встречного течения (о глубинном течении, идущем в противоположную сторону, пока что ходят одни слухи), так и отсутствия предполагаемых кандидатов на эту авантюру. Кто в здравом уме решится на такое? Да и зачем? Флот потенциального противника, идущего со стороны Эгейского моря, остановят еще в Дарданеллах. Уж во всяком случае, добраться незамеченным до Константинополя он не сможет. А многочисленные «купцы», шастающие через проливы, таким непотребством тем более заниматься не будут. Им портить отношения с турецкими властями категорически противопоказано. Вот и англичане думают точно также, будучи уверенными, что по приходу в Константинополь мы уже никуда не денемся. Что получится из этого наглого наезда, пока неясно, но задержать «Лебедь» по какому-нибудь надуманному поводу вполне реально. Не будем разубеждать вас раньше времени, джентльмены...

Переговорив с греками и выяснив все детали, отправил их отдыхать, а сам связался с Гансом.

- Ганс, что там у тебя? Ничего нового нет?

- Все тихо, Командир. Кроме полученной ранее телеграммы с приказом сообщить о выходе «Лебедя» ничего нет.

- Тебе это не кажется странным?

- А что тут странного? Англичане не хотят поднимать шум раньше времени. Да и сил у них тут, кроме единственного фрегата «Мемфис», больше нет. Делай поправку на технический уровень аборигенов, Командир. Связаться ни с одним своим кораблем, находящимся в данный момент неподалеку в море, англичане не могут. Попытаться захватить «Лебедь» силами одного «Мемфиса» - не факт, что получится. И в случае провала будет крупный международный скандал, что англичанам пока не надо.

- Пожалуй, ты прав...

Вот так и закончилась наша стоянка в Пирее. Портовые сборы уплачены, больше нас здесь ничто не держит. До свидания, древняя Эллада! А впереди у нас Эгейское море, за время перехода по которому многое что может случиться. Но по легенде обычный «купец» этого знать не может. Поэтому мы спокойно выбрали якорь и покинули рейд Пирея. За чем внимательно наблюдали с палубы фрегата «Мемфис». Ганс транслировал мне четкую картинку не только с изображением, но и со звуком. Воспользовавшись тем, что была ночь, он включил режим мимикрии и снизился до десятка метров над палубой «Мемфиса», прижавшись к бизань-мачте. Поэтому оказался прямо над головами английских офицеров, собравшихся на шканцах и внимательно наблюдавших за проходящим мимо «Лебедем», обмениваясь мнением об увиденном. Правда, ничего интересного при этом услышать так и не удалось. Когда «Мемфис» остался за кормой, я дал команду Гансу занять свое обычное место — над нами. АДМ медленно взмыл в воздух и исчез в ночном небе. Никто из команды «Мемфиса» его не заметил.

Глава 6

Шаблонность мышления

Переход по Эгейскому морю не занял много времени, и вот впереди уже виднеются огни острова Бозджаада, расположенного неподалеку от входа в Дарданеллы. Скоро рассвет. Время подхода выбрано так, чтобы пройти пролив в течение светлого времени суток. Это позволит не только усыпить бдительность наблюдателей на берегу, если таковые там есть, но и позволит оценить оперативность, с какой турки отреагируют на наше появление. Если отреагируют вообще. Очень может быть, что местные власти не поставили в известность о шашнях, затеянных в Константинополе. С целью не столько исключить возможную утечку информации, сколько из нежелания делиться. Что меня полностью устраивает. Пока не будем выходить из образа обычного «купца», следующего из Эгейского моря в Мраморное. С той лишь разницей, что нам это сделать гораздо проще благодаря паровой машине, чем многочисленным турецким суденышкам, занятым тем же самым, но вынужденными лавировать против встречного норд-оста.

Огибаем Бозджааду и ложимся на курс, ведущий ко входу в Дарданеллы. Небо на востоке уже посветлело, поэтому вскоре предстанем перед турками во всей красе. Люди уже предупреждены, что можно говорить, а что нельзя. Осторожность не будет лишней. Не исключаю возможность визита на борт в Константинополе разного рода чиновников, хорошо владеющих русским языком, и пытающихся в непринужденной беседе разговорить кого-то из команды, или пассажиров. Ладно. Поживем — увидим...

Вот наконец-то и рассвело. День обещает быть пасмурным, ветер норд-ост в пределах четырех баллов. Разглядываю в бинокль приближающийся турецкий берег, одновременно получая картинку от Ганса, находящегося на высоте тысяча метров, как слышу удивленный возглас Обручева, тоже не упустившего возможность осмотреть подходы к Дарданеллам.

- Юрий Александрович, как точно мы вышли в точку поворота! Ведь до этого от самого Кафирефса по счислению шли!

- Так разве это плохо, Федор Федорович?

- Неплохо, но... Удивительно!

Что-то я заигрался с высокой точностью в навигации. Ишь, как находящиеся рядом вахтенные начальники и матросы уши греют! Надо придержать лошадей, и делать несколько большие погрешности в определении своего места. И так уже слухи начнут расползаться по приходу в Одессу о новоявленном «капитане Немо» из Петербурга, надо бы уменьшить их количество. До поры, до времени, во всяком случае. А впереди еще проход Босфора ночью в условиях плохой видимости, вот где будет экстрим! Но не будем забегать вперед.

- Ну почему же, Федор Федорович? Всего лишь доскональный учет различных факторов вроде ветра, течения и нашей скорости. Ведь Вы согласны, что в отличие от парусника, рассчитать элементы движения парохода можно гораздо более точно?

- Согласен. Лично в этом убедился. Но... Все равно удивительно...

Так, надо сворачивать с опасной темы. Поэтому перевожу разговор на условия плавания в Дарданеллах, что вполне естественно. Весь присутствующий штурманский состав включается в обсуждение, но молодцы, за окружающей обстановкой следят. Все сходятся на мысли, что машина в таких местах, - великое дело. Из лоций все знают, какую сложность в навигационном отношении представляют черноморские проливы. Особенно если учесть, что из всего экипажа здесь побывал только я два года назад, да и то в качестве пассажира на пакетботе. Поэтому все смотрят на меня с нескрываемым удивлением, когда на вопрос о взятии лоцмана для прохода Дарданелл безапелляционно отвечаю, что обойдемся своими силами. Обручев даже, улучив момент, высказывает свои сомнения.

- Юрий Александрович, но зачем так рисковать? Соваться в незнакомый и сложный пролив без лоцмана?

- Федор Федорович, помните события Северной войны? А точнее, бой в устье Северной Двины в 1701 году, когда шведская эскадра пыталась прорваться к Архангельску? И как попавшие в плен кормщик Седунов и толмач Борисов завели два шведских корабля на мель, прямо под пушки Новодвинской крепости?

- Помню, конечно. Но какое это имеет отношение к Дарданеллам и Босфору?

- Самое прямое. Во-первых, это чужие глаза и уши на борту. Я не дам гарантии, что под видом лоцманов нам не попытаются подсунуть офицеров турецкого флота, знающих русский язык. Которые постараются узнать максимум возможного из разговоров наших матросов, не обращающих внимания на «нехристей». Во-вторых, лоцман может специально подстроить аварию, дав неверную команду при прохождении опасного участка, чтобы посадить корабль на мель. Особенно в Босфоре. Там опасных мест хватает. Так что, доверия к этой публике у меня нет.

- Пожалуй, с этим трудно спорить... А справимся сами?

- Не волнуйтесь, Федор Федорович, справимся!

Не говорить же старому моряку, что с такой навигационной системой и одновременно радаром, как Ганс, я Босфор с Дарданеллами не то, что без лоцмана, а еще и в сильный туман пройду. Когда стоя на корме носа не видно. Ничего не поделаешь, придется удивлять людей дальше. «Капитан Немо» петербургского разлива плюет на все писаные и неписаные правила и поступает по-своему. Ну а то, что ему отчаянно везет... Не зря же говорят — дуракам счастье...

Между тем, турецкий берег приближается.. Вот уже хорошо различим вход в пролив. Впереди нас идут три парусных турецких фелюги и один колесный пароход под французским флагом. Но если пароход идет постоянным курсом, оставляя за собой шлейф черного дыма, то фелюги «вальсируют», периодически меняя галсы. Ситуация для них не очень удобная. Ветер встречный — норд-ост. Плюс встречное течение, идущее из Дарданелл в Эгейское море. Именно поэтому рейд с южной стороны острова Бозджаада забит парусниками, ожидающими благоприятного ветра. Зато навстречу из пролива идет огромный поток судов. Как турецких военных кораблей, так и многочисленных французских и английских «купцов». Это не считая местной турецкой мелочи. Но нам встречный ветер и течение не помеха. «Лебедь», даже не давая максимальные обороты машин, легко обходит всех попутчиков, и обменявшись гудками с французским пакетботом «Прованс», оставляет всех за кормой. Еще немного, и мы оказываемся в проливе, поравнявшись с мысом Кум-Кале, находящемся на берегу Дарданелл у самого выхода в Эгейское море.

Следуем проливом. Справа и слева проплывают пустынные каменистые берега. По сравнению с покрытыми зеленью берегами Босфора здесь все выглядит довольно уныло. Навстречу идут многочисленные парусники и иногда встречаются пароходы, но впереди нас никого нет. Якорная стоянка не доходя до порта Чанаккале также полна стоящих на якоре кораблей. В основном иностранные «купцы», но есть и турки.

А вот и хозяева пожаловали. Большой гребной каик с турецким флагом на корме устремляется нам наперерез с явным желанием подойти к борту. Уменьшаем ход до самого малого и вываливаем за борт шторм-трап. Гребцы каика налегают на весла, и вскоре суденышко оказывается под бортом у «Лебедя». На палубу тут же взбираются два турка, явно находящиеся при исполнении служебных обязанностей. Одинаковая синяя форма и красные фески. Оружия не видно, но оно им и без надобности. Поздоровавшись, с интересом оглядываются,. Все же, винтовые пароходы сейчас не очень распространены. А когда узнают, что у «Лебедя» две машины и два винта, проявляют неподдельный интерес. Выясняют, кто мы такие, откуда и куда идем, а также будем ли заходить куда-то еще по пути в Константинополь. Который упорно именуют Istanbul. Но мне нетрудно подыграть, поэтому потешу турецкое самолюбие. Тоже называю Константинополь Истанбулом, как его называют турки. Поскольку Стамбул — это искаженное название, возникшее в Европе. Сразу выясняется, что оба чиновника не очень хорошо говорят по-английски, но отлично владеют французским, поэтому переходим на язык La Belle France. Выяснив все вопросы, уладив положенные формальности, связанные с проходом проливами и уплатой положенного сбора, а также получив «положенный» бакшиш, визитеры уже собираются покинуть борт, чтобы отправиться на следующий за нами «Прованс», но я решаю сработать «под дурачка»

- Месье, а почему сейчас такая странная ситуация? В Эгейское море идет очень много судов, а в Мраморное почти никого? Позади нас только французский паровой пакетбот и три парусных фелюги. А впереди кто-нибудь есть?

- Четыре часа назад в сторону Мраморного моря прошел французский пароход. Больше никого. Течение сейчас очень сильное, месье капитан. И ветер встречный. Это вам на пароходе просто, а вот парусники сейчас не смогут пройти повороты возле Чанаккале и мыса Нара. Видите, сколько их на рейде скопилось? Все благоприятного ветра и ослабления течения ждут.

- Понятно, спасибо. Так это значит и в Босфоре сейчас такая же ситуация?

- Там еще хуже. Зря Вы отказались от лоцмана. Но если идете днем, и ваш пароход сможет держать скорость против течения не менее четырех узлов на самых сложных участках, то пройдете. Главное, держитесь середины пролива, там безопасные глубины. Дарданеллы широкие, места для маневра вам хватит. Но вот в Босфоре обязательно возьмите лоцмана. Поверьте, это для вашей же безопасности.

- Благодарю, месье. Я так и сделаю...

Турки спустились в свой каик, который тут же отошел от борта и стал дожидаться французский пакетбот, а мы увеличили ход до полного и направились дальше. Обручев, находившийся в течение всего разговора рядом, облегченно вздохнул.

- Вроде бы, первую преграду прошли. Похоже, здесь до нас никому дела нет.

- Это захолустье по турецким меркам. Федор Федорович. Местные власти могут быть вообще не в курсе тех шашней, что затеваются в Константинополе вышестоящим начальством. Поэтому все интересное начнется там. Но господа островитяне и турки мыслят привычными им шаблонами. Вот мы и внесем некоторое разнообразие в их устоявшееся мировоззрение...

Между тем, «Лебедь» шел вперед, легко преодолевая встречное течение. Ветер в проливе несколько ослаб, Вот и первое узкое место Дарданелл с крутым поворотом возле города и порта Чанаккале. Сам город находится справа от нас, а слева — старинная крепость на Галлипольском полуострове. Течение здесь особенно сильное, Поскольку система управления движением у турок фактически отсутствует, пропускаем идущие из Мраморного моря корабли, чтобы не встречаться с ними в повороте, и снова даем полный ход. С проходящих навстречу кораблей на нас устремлено множество удивленных взглядов. Оно и понятно. Огромный (по здешним меркам) пароход легко идет против течения в опасном месте с большой (опять таки по здешним меркам) скоростью. Вот Чанаккале остается за кормой, небольшой прямой участок, и снова резкий поворот фарватера возле мыса Нара. Здесь надо держать ухо востро и не приближаться близко к берегу, поскольку от мыса Нара уходит поперек пролива довольно длинная и узкая каменная гряда, едва прикрытая водой. Если об этом не знать, можно на нее вылететь, будучи введенным в заблуждение кажущейся большой шириной пролива в этом месте. Но вот и Нара позади. Два самых сложных и опасных участка Дарданелл пройдены. Дальше пролив довольно широкий и не имеет крутых поворотов. А расхождение с встречными судами сложностей не представляет. Попутчиков же впереди вообще никого нет. Это мы удачно зашли!

Поглядывая за окружающей обстановкой и контролируя свое место с помощью Ганса, прикидываю наши дальнейшие действия. «Лебедь» выжимает из машин все возможное и несется вперед. Надо поторапливаться. Плохо то, что в разработанном мной плане прорыва через Босфор не все зависит от нас. Значительная часть успеха зависит от погоды. Со стороны Атлантики сейчас движется обширный циклон, который скоро будет здесь. Если Ганс не ошибется. Но до сих пор его предсказания погоды были довольно точны, поскольку за состоянием атмосферы он следит постоянно. Да и сигналы между радиомаяками и разведывательным зондом на орбите перехватывает. Как оказалось, радиомаяки выполняют не только свою основную функцию обеспечения навигации, но и передают на зонд массу другой информации об окружающей обстановке. В том числе и метеоданные. Правда, идет такая передача только по запросу от зонда и сжатым пакетом. Но для Ганса перехват не составляет сложностей. Практической пользы от этого немного, так как мы, находясь в гуще событий, знаем намного больше. Но вот метеоданные лишними никогда не бывают, и сейчас это очень кстати. Приход циклона обещает сильный дождь, что мне и надо. Лучшая погода для прорыва только густой туман, но тумана не предвидится. Да и объяснить экипажу проход Босфора в тумане не получится. Это даже не учитывая, что данный случай привлечет внимание абсолютно всех. В том числе ребят из Службы глубинной разведки. Там никто не поверит, что петербургский фабрикант и отъявленный прохиндей Юрий Давыдов в одночасье радар изобрел и сконструировал опытный образец на имеющейся «электрической промышленной базе». А проход в сильный дождь ночью — в такое вполне могут поверить. Ничего фантастического здесь нет. Хорошо зная местные условия, и обладая достаточной скоростью и хорошей маневренностью, пройти Босфор ночью в сильный дождь вполне реально на местных пароходах даже без помощи Ганса.

Когда за кормой остался Гелиболу — город на выходе из Дарданелл в Мраморное море, убедился, что вокруг все спокойно, и ушел в каюту, вызвав к себе командира группы боевых пловцов Константина Кипариди. Вечером подойдем к Принцевым островам и они должны быть готовы.

Грек появился быстро. Молодой парень уже был одет по местной турецкой «моде», и отличить его от настоящего подданного Османской Империи было невозможно. Предложив гостю сесть, расстелил перед ним большую карту Босфора с подходами к нему.

- Вот, глядите, Константин Дмитриевич. Высадим мы вас примерно в этой точке. Если те, кто вас должен забрать, не ошибутся. Весь груз готов?

- Готов, Юрий Александрович. Но много мин мы сейчас взять не сможем. Максимум полтора десятка. Большее количество трудно будет вывезти из порта за один раз. Мы ведь изначально собирались, как богатые греческие негоцианты в Константинополь прибыть.

- Больше и не надо. Ваши цели — не турецкие парусники. Во Франции сейчас строят корабли нового типа. Броненосные плавучие батареи с паровой машиной. На все прочие цели не отвлекаться, какими бы привлекательными они не были. Даже на винтовые линейные корабли и пароходо-фрегаты. Рисунки, как они примерно будут выглядеть, видели?

- Да.

- Думаю, здесь не ошибетесь.

- А если они вообще сюда не придут?

- Тем лучше для нас. Ваша группа не привлечет внимания. Пока что ваша основная задача — не морские диверсии, а сбор информации и доставка ее либо на побережье, либо возле побережья в Черном море, где снова будете изображать рыбаков. Мы будем подходить ночью в условленное время и забирать информацию. В случае опасности уходите немедленно. Выбор маршрута — на ваше усмотрение. А теперь то, что вам предстоит сделать сразу же по прибытию на берег. Как Вы догадываетесь, мы собираемся пройти Босфор в любом случае. Даже если не получим на это разрешения. Поэтому все наши действия должны быть согласованы по времени...

Уточнив все детали, после ухода Кипариди, вызвал своих «самураев». Для них тоже дело найдется. Если турки по прибытию в бухту Золотой Рог высадят нам на борт группу «сторожей», чтобы мы хорошо себя вели, то придется решать с ними вопрос быстро и радикально. Опять таки, в строго определенный момент времени. Тут уже игра пойдет по другим правилам.

Мраморное море прошли быстро. Здесь место было довольно оживленное, но никто нам не препятствовал. Встреченные турецкие военные корабли проходили мимо, хотя глазели на нас оттуда все, кому не лень.

Но вот и вечер. Солнце скрылось за горизонтом, и быстро наступила темнота. Небо частично закрыто облаками, Погода тихая, ветер легкий норд-ост, волна не более полуметра. Слева видны огни Константинополя, а до лежащего прямо по курсу небольшого островка Сивриаада, самого западного в группе Принцевых островов, лежащих к югу от входа в Босфор, осталось восемь миль. «Лебедь» движется полным ходом, чтобы побыстрее высадить разведчиков, пока погода не испортилась. Четверо самых глазастых матросов внимательно вглядываются в ночную тьму, чтобы не пропустить рыбацкую фелюгу с условленным расположением фонарей на мачте, но пока не обнаруживают. И не обнаружат какое-то время, поскольку данная фелюга стоит на якоре неподалеку от южного берега Сивриады и находящиеся на ней люди старательно изображают из себя рыбаков. О чем уже доложил Ганс, снизившийся до полусотни метров и внимательно рассмотревший тех, кто меня интересует. Это значит, что информация о нашем выходе из Пирея доставлена в Константинополь вовремя, поэтому есть надежда, что с высадкой и нелегальной доставкой греков на берег все пройдет удачно.

Когда до Сивриады осталась миля, уменьшили ход до самого малого и зажгли два зеленых фонаря на мачте. Условный сигнал для наших «рыбаков». Как оказалось, «рыбаки» внимательно наблюдали за обстановкой, и сразу же стали сниматься с якоря. Вскоре фелюга была у нас под бортом и находящиеся в ней люди обменялись паролем с Константином Кипариди на турецком. Благодаря Гансу я все понимал, хотя афишировать свое знание турецкого не собирался. Выяснив, что все спокойно, начали перегрузку снаряжения разведчиков на фелюгу, а Константин, переговорив с «рыбаками», сообщил мне последние новости.

- Юрий Александрович, в Константинополе не все ладно. Засуетились англичане, давно здесь такого не было. В бухте Золотой Рог стоят три английских фрегата. Русский князь Меншиков прибыл с официальным визитом к турецкому султану. Но судя по тому, что находится он здесь уже долго, особых успехов у него нет. Подробностей они не знают, но и так понятно, что ничего хорошего ждать не стоит.

- Думаю, Вы правы, Константин Дмитриевич... Ну что же, это даже упростит нам задачу.

- В каком смысле?

- Не стоит опасаться дипломатического скандала между Россией и Турцией. Когда отношения и так хуже некуда, то лишний инцидент погоды не сделает. А начинать войну с Россией из-за нашей наглой выходки султан не будет. Тем более, «Лебедь» не военный корабль, а частное коммерческое судно. Наши дипломаты на все претензии турок могут заявить, что я — частное лицо, которое русское правительство не может контролировать в заграничном плавании, а потому не несет ответственности за мои действия..

- А в Одессе у Вас проблем не будет?

- Если и будут, то я решу их старым проверенным способом. Грубо говоря, подмажу, кого надо. Одесские чиновники в этом плане ничем не отличаются от петербургских. А теперь слушайте наши дальнейшие действия. Утром мы будем у входа в Босфор. Вы к этому времени уже должны находиться в порту и наблюдать за нами. Сразу же, как с борта сойдут турецкие власти, подойдете к нам и предложите рыбу на продажу. Это не вызовет подозрений, так многие рыбаки делают. Но чтобы все было правдоподобно, отберите рыбу получше и в достаточном количестве. Если сейчас нет, купите рано утром у других рыбаков. Среди прибывших обязательно должны быть либо Вы, либо кто-то из вашей группы, кого я знаю в лицо. После этого окончательно определимся, что делать дальше. Но думаю, придется прорываться через Босфор в ближайшую ночь. В этом случае сделаете все, как мы договорились. Если же по каким-то причинам проход придется отложить, то опять прибудете на следующий день со свежей рыбой. Может быть к тому времени какие-то новости появятся. Задача ясна?

- Да. Сделаем все, как договорились. Да поможет Вам Господь, Юрий Александрович...

Но вот перегрузка снаряжения закончена, греки перешли на фелюгу, и она отходит от борта. Первая часть задания выполнена. Ганс докладывает, что вокруг все спокойно. Никто творимыми нами безобразиями не заинтересовался. Военных кораблей поблизости нет, а находящимся в нескольких милях от нас настоящим рыбакам на это наплевать. Здесь практически все промышляют контрабандой, перегружаемой с проходящих судов, и это считается в порядке вещей. Ну а нам надо ждать рассвета. Соваться в Босфор ночью лучше не стоит. Да и нельзя нам там появляться раньше, чем греки доберутся до берега. Поэтому ложимся в дрейф и будем ждать рассвета западнее Сивриады. Благо, погода позволяет. Становиться на внешнем рейде Константинополя — в Мраморном море к западу от Босфора, я не хочу. Там и без нас народу хватает. Инструктирую вахтенных и отправляюсь в каюту, вызывая к себе старшего механика. Ему тоже отведена своя роль в предстоящем спектакле.

«Дед» явился быстро, и судя по его виду, только-только выбрался из машинного отделения.

- Вызывали, Юрий Алексанлрович? Что-то срочное? А то, извините, я в таком виде...

- Заходите, Владимир Борисович, присаживайтесь. Нормальный у Вас вид, я солдафонством некоторых адмиралов не страдаю. В вашем хозяйстве все в порядке?

- Да, все в полном порядке! Машины работают исправно, котлы чистим регулярно. Течи котлов и трубопроводов нигде нет.

- Это хорошо. А теперь слушайте внимательно. После постановки на якорь в Золотом Роге быстро наводите беспорядок в машинном отделении и имитируете ремонт одной из машин. Открутите там что-нибудь, но только так, чтобы можно было быстро на место вернуть. Масла машинного вокруг набрызгайте. Машинисты чумазые пусть суетятся и гаечными ключами гремят. В общем, создайте видимость поломки и ремонта.

- Понял, Юрий Александрович, сделаем. Но не могу не задать вопрос — а зачем?

- Чтобы турки были уверены — идти в Босфор из-за поломки одной машины мы в ближайшее время не будем. И неизвестно, пойдем ли вообще самостоятельно, если поломку устранить не удастся. В этом случае закажем буксировку по проливу до самого выхода. Тут один русский буксир этим занимается — наших «купцов» по Босфору тягает. Ну и всех прочих, кто заплатить готов.

- Вон оно что... Не исключаете варианта прорыва через Босфор без разрешения турок? А если они пальбу откроют?

- Не волнуйтесь, не откроют.

- Понятно... Хотя, ничего не понятно... Ох, непростой Вы человек, Юрий Александрович! Скажите хотя бы в двух словах — к чему готовиться?

- К очередной русско-турецкой войне, Владимир Борисович. Которая должна начаться в этом году. Поверьте, у меня имеются надежные источники информации.

- Верю... После всего, что здесь увидел... Стало быть «Лебедь» - никакой не пакетбот?

- Ну почему же. «Лебедь» м о ж е т выполнять функции пакетбота. Но вскоре у него будет другое назначение. По приходу в Одессу расскажу все подробно. И мне бы очень хотелось, чтобы после этого Вы остались на «Лебеде» старшим механиком. Поверьте, скучать нам не придется...

Вроде бы все готово к заходу в Золотой Рог. До рассвета можно и поспать. На всякий случай даю команду Гансу следить за обстановкой и будить меня немедленно, если возникнет непонятная, или опасная ситуация. А теперь на боковую! Капитан я, или где?!

Утро следующего дня выдалось пасмурным. Циклон, идущий со стороны Атлантики, приближался. Ветер пока не усилился, но к вечеру должно быть усиление с дождем, если верить прогнозу Ганса. Что нам и надо. «Лебедь» уже идет полным ходом к Босфору, оставляя за собой черный шлейф дыма. Стою на мостике и внимательно рассматриваю в бинокль приближающийся город. Сегодняшний Константинополь по своим размерам и численности населения гораздо меньше, чем Стамбул моего мира. Но все равно, столица древней Византии впечатляет. Султанский дворец Топкапы отсюда еще не видно, но вот мечеть Айя-Софья с окружающими ее минаретами видна издалека. Вся команда и пассажиры высыпали на палубу, с интересом глазея по сторонам. Вокруг большое количество рыбачьих лодок, навстречу из пролива выходят два купеческих парусника и один колесный пароход. Оттуда тоже внимательно разглядывают нас, поскольку силуэт «Лебедя» необычен, да и размеры впечатляют. Обмениваемся гудками с французским пакетботом и входим в Босфор. Слева, на европейском берегу, крепостная стена, откуда на нас устремлено множество взглядов. Справа, на азиатском берегу, ничего особенного нет. В будущем здесь будет построен крупный грузовой порт Хайдар-паша, но сейчас здесь запустение. Очевидно, правящий турецкий султан Абдул-Меджид Первый не торопится расширять город. Но это его султанские проблемы, а вот меня больше интересует ситуация в бухте Золотой Рог, которая начинается сразу же за входом в Босфор у европейского берега. Бухта очень удобная, и поэтому всегда «густонаселенная». Здесь стоят и военные, и торговые корабли, прибывшие в Константинополь. Здесь же, на рейде Золотого Рога, турецкие власти берут плату за проход и дают разрешение следовать дальше. Поэтому мы, как добропорядочный «купец», входим на рейд и отдаем якорь в ожидании прибытия турецких властей. А в том, что они прибудут быстро (по здешним меркам, конечно), я не сомневаюсь. «Лебедь» своим появлением уже произвел фурор. И об этом быстро доложат, кому следует. Вот и посмотрим, с чем местные чинуши пожалуют. Либо начнут тень на плетень наводить и тянуть время, либо сразу начнут с «грубостей». Тогда придется поднести хороший бакшиш и попросить перенести обсуждение всех важных вопросов на завтра. А то, устал я очень сильно, эфенди. И чувствую себя неважно. Давайте завтра продолжим! Куда мы из Золотого Рога денемся? Вот в таком ключе и буду строить разговор. По крайней мере, до следующего утра поумерить прыть турецких властей удастся. А больше и не надо.

А теперь можно и осмотреться спокойно по сторонам. Что творится в Золотом Роге, и где какие корабли стоят, я знал еще до входа в Босфор. Ганс непрерывно транслировал мне картинку в режиме реального времени. Но он давал только вид сверху, с высоты в семьсот метров. Сейчас же появилась возможность оглядеть все с палубы.

Из неприятных соседей по рейду трое. Неподалеку от берега стоят два английский военных корабля. Шлюп «Ардент» и колесный пароходофрегат «Один». Как же без англичан?! Рядом с ними находится турецкий фрегат. Название отсюда не разобрать из-за неудачного ракурса. Но поскольку стоит эта троица довольно близко к берегу, а между нами хватает больших «купцов», то внезапного нападения можно не опасаться. Я благоразумно встал на якорь подальше от причалов порта, и поближе к фарватеру Босфора. Чтобы сбежать было проще. Парусных кораблей можно вообще не опасаться, а «Один» хоть и может быстро выползти на фарватер с места якорной стоянки (если котлы под парами, разумеется), но так подставляться англичане вряд ли будут. Для грязной работы есть турки, тем более это их владения. Это те, кто стоит на якоре на рейде. А вот у причала интереснее. Помимо многочисленных «купцов» там находятся также три парохода. Один — старый знакомый. Французский пакетбот «Бретань». Второй - тоже старый знакомый. Русский пакетбот "Херсон". Но вот третий — колесный пароходофрегат под турецким флагом. Название написано арабской вязью. С помощью Ганса легко перевожу - «Таиф». Вот так встреча! Единственный, кто сумел удрать из Синопа от русского флота. Даст бог, теперь не сбежит. Но вот такое близкое соседство меня не радует. Если «Таиф» будет держать котлы под парами, то сможет сразу же броситься за нами в погоню по Босфору. Если верить справочникам, его максимальный ход десять узлов. Скинем один узел на обрастание корпуса, износ машин и котлов, турецкое «техобслуживание» и прочие негативные моменты. Плюс своеобразная английская манера измерения скорости при сдаче корабля флоту не с полными запасами, и что попадает в справочники. Так что, не более семи-восьми узлов, и то в лучшем случае. «Лебедь» же сейчас порядком израсходовал запасы угля, так что может при максимальных оборотах машин выжать шестнадцать узлов, а может и больше. Но двукратное преимущество в скорости не поможет, если «Таиф» сразу же бросится в погоню и без промедления откроет огонь. Пушки у него мощные. Есть даже два бомбических орудия Пексана калибра десять дюймов. Если такой «колобок» прилетит нам в машинное, или котельное отделение, то мало не покажется. Однако, сейчас «Таиф» стоит с погашенными топками — дыма из трубы вообще нет. Причем быстро их разжечь и поднять пары до марки не получится. Если «Таиф» в таком состоянии будет находиться до темноты, то его можно не брать в расчет. Турецкий фрегат, стоящий на якоре, нам тем более не противник. Он не сможет быстро выйти из глубины бухты, даже если не станет связываться с выборкой якоря, а просто отдаст якорь-цепь. Самостоятельно маневрировать между стоящими на якоре «купцами» он не сможет, его придется буксировать гребными баркасами. А в самом Босфоре он окажется беспомощным против встречного ветра и течения. Конечно, если направление ветра сохранится. И если к вечеру не появится еще какой-нибудь турецкий паровой военный корабль. Чего бы очень не хотелось...

От размышлений о прекрасном меня отрывает Обручев.

- Определяете диспозицию противника, Юрий Александрович?

- Да, Федор Федорович. Из всех здесь самый опасный турецкий пароходофрегат. Он может быстро отойти от причала и погнаться за нами, ведя огонь из носовых орудий. Правда, сейчас он стоит с погашенными топками. Случайно не знаете, кто это?

- Похож на пароходофрегат типа «Мечидие». Англичане построили четыре однотипных пароходофрегата для Турции - «Мечидие». «Таиф», «Сайк-и-Шади» и «Фейзе-и-Бахри». Но кто это конкретно — не знаю. Не силен в турецкой орфографии, а у него название арабской вязью написано.

- Опасный противник?

- Опасный — не то слово. Может развить ход до десяти узлов. На вооружении, помимо обычных пушек, имеет также бомбические орудия Пексана, стреляющие разрывными бомбами калибра десять дюймов.

- И далеко стреляют?

- До двадцати кабельтовых.

- Ну-у, с такой дистанции еще попасть надо! Тем более в качку.

- Это так. Но орудия Пексана имеют пологую траекторию стрельбы и на дистанции трех-четырех кабельтовых бьют довольно точно.

- Значит не будем подходить близко.

- Кхм... Юрий Александрович... У нас ведь, кроме нарезных ружей и револьверов, ничего нет.

- П о к а нет, Федор Федорович. Но в Одессе будет. А сейчас дайте приказ вахтенным, чтобы внимательно наблюдали за этим турком. Если только он начнет разжигать топки, сразу же поставить меня в известность. В таком состоянии он для нас не опасен. Пары в котлах быстро не поднять, а стрелять из того места, где он сейчас стоит, турки не будут. Побоятся других задеть, да и не разглядят нас толком в темноте. Будем надеяться, что до наступления ночи еще кто-нибудь из систер-шипов этого «Мечидие» не появится...

Осмотрев еще раз рейд и портовый район Галата, хорошо видимый с этого места, я проверил, как идут дела с «ремонтом» в машинном отделении, и отправился в каюту, заодно проинструктировав Ганса. Провести разведку Босфора, выяснить наличие турецких военных кораблей в Буюкдере и на подходах к Босфору, и после этого быстро возвращаться, оставаясь на высоте не менее семисот метров. Как бы еще кого нелегкая не принесла.

Как и ожидалось, отдохнуть мне толком не дали. Через три с половиной часа (рекордно быстрое время для турок) в каюту постучал вахтенный матрос и доложил, что прибыли турецкие власти. Ну, раз прибыли, значит будем встречать. Разложил на столе судовые и грузовые документы, и велел звать гостей.

Прибыли аж пять человек, что уже удивительно. Двое остались у меня в каюте для проверки документов, а трое отправились осмотреть пароход. Общались на французском, но у меня возникло подозрение, что как минимум один из прибывших хорошо знает русский. И оказался прав. Когда осмотр был завершен, положенные формальности закончены и выяснили, что ничего выгружать и грузить в Константинополе мы не собираемся, старший из прибывших, представившийся, как Фатих, попросил показать ему судовой журнал. А поскольку журнал ведется на русском языке, абы кто его не прочтет. Внешне все выглядело спокойно, но мне стало ясно, - началось.

Принесли журнал, которым сразу занялся один из чиновников. Мы же, тем временем, отдавали дань превосходному кофе с французским коньяком, против которого правоверные служители закона ничуть не возражали, пошутив, что на христианском корабле это грехом считаться не будет.

Вот за что я уважал турок в моем прежнем мире, они в своей основной массе никогда не были религиозными фанатиками в отличие от арабов. И никогда не доводили религиозные нормы до абсурда. Может быть поэтому характерной чертой Османской Империи была веротерпимость. Здесь вполне мирно уживались рядом мусульмане, христиане и иудеи. В отличие от «просвещенной» Европы, где «добрые» христиане с упоением резали друг друга не одну сотню лет именно на религиозной почве. Что уж говорить об отношении к мусульманам. Здесь ситуация оказалась аналогичной.

Время шло. Я красочно описал наш переход вокруг Европы, и наконец перешел к вбросу дезы.

- Однако, у нас есть проблема, месье. Перед постановкой на якорь правая машина отказала. Сейчас ее ремонтируют, но уверенности в успехе у меня нет. Мне бы хотелось заказать буксировку по Босфору до самого выхода — до Румелийского маяка.

- Но ведь это большие расходы, месье капитан! Если ваш пароход имеет две машины, разве он не сможет пройти на одной?

- Увы. На одной машине «Лебедь» не очень хорошо управляется. Если в море с этим еще можно мириться, то вот проходить Босфор в таком состоянии я не хочу. Слишком большой риск.

- Да, Вы правы. В таком случае лучше не рисковать. А сколько времени вам понадобится на ремонт?

- Этого никто не знает. Старший механик говорит, что не менее двух-трех суток. А может и больше. Но я никуда не тороплюсь...

Пока мы беседовали, турок, исследующий судовой журнал, помалкивал. Но вот наконец он его закрыл и отрицательно покачал головой. Фатих тут же свернул разговор.

- Месье капитан, у меня для Вас не очень приятные новости. Нами получена просьба от англичан задержать «Лебедь» и провести расследование по поводу вашего столкновения в Ла-Манше с английским коммерческим судном.

- Простите, месье Фатих, но это какое-то недоразумение! Разве Вы не видели состояние корпуса и рангоута «Лебедя»?! Он не имеет никаких повреждений! А они обязаны быть в случае столкновения!

- Я с Вами согласен, месье капитан. Возможно, это какая-то ошибка. Но решение принимаю не я. Завтра Вам надлежит прибыть в суд для дачи показаний. Возьмите также свидетелей из состава команды. Думаю, все выяснится.

- Хорошо, месье Фатих. Но мне хотелось бы до начала судебного заседания уведомить об этом русского консула в Константинополе.

- Это ваше право, месье капитан.

- Тогда я это сделаю сегодня же...

Вот так вот. Просто и без затей. Если нет причины, то ее можно выдумать. Если джентльмен не может выиграть по правилам, то он меняет правила. Ну, держитесь, господа «островитяне». Мой счет к вам вырос еще больше.

Проводив турок, и вручив старшему «положенный» бакшиш, я призадумался. Ехать на берег к консулу нет смысла. Все равно, в суде будут представлены «неопровержимые» доказательства моей виновности. Но судебное заседание назначено на завтра. Какой отсюда следует вывод? Завтра мы должны быть уже в Черном море. А пока нужно подождать нашу «семейную бригаду» Кипариди. Может они что интересное уже нарыли.

Греки появились вскоре после убытия турок. Большая фелюга подошла под борт и говорливый хозяин-грек на неплохом русском стал предлагать купить свежую рыбу. Среди людей, копошащихся среди рыбы, был и Константин Кипариди. Я махнул рукой.

- Поднимайтесь на борт и покажите товар, уважаемый. Если в цене сойдемся, то возьмем.

Два раза предлагать не пришлось. Ушлые греки тут же наполнили корзину отменной свежей рыбой и подали наверх. Пока наш кок и старший помощник осматривали товар и отчаянно торговались, пытаясь сбить цену, я отошел в сторонку с Константином и поговорил без посторонних ушей.

- Юрий Александрович, ситуация гораздо хуже, чем мы думали раньше. Переговоры между султаном и князем Меншиковым зашли в тупик. Все идет к тому, что Меншикова просто пошлют. Очень активизировались англичане в последнее время. В том числе и лично против Вас. Сведения из надежного источника. Против Вас готовится какая-то провокация на берегу с целью ареста. А если с арестом не получится, то обыкновенного похищения. При условии взять Вас живым, но необязательно целым. Также собираются задержать «Лебедь» в Константинополе по надуманному обвинению. Местный судья уже куплен с потрохами, так что в решении суда можно не сомневаться.

- Что же, вполне ожидаемо... Благодарю Вас, Константин Дмитриевич. Действуем так, как договаривались...

Наконец, торговая сделка завершилась к обоюдному удовлетворению. Фелюга отошла от борта, а рядом уже крутилось множество других лодок, с которых предлагали самый разнообразный товар. Ради маскировки велел устроить «базар» и что-нибудь купить. Все должно выглядеть максимально естественно. Команда отдыхает после утомительного перехода и радуется спокойной якорной стоянке. А я внимательно осмотрел рейд и связался с Гансом уточнить окружающую обстановку. Но в районе Босфора все оставалось спокойно. Потенциально опасные цели не появились. Перевел взгляд на небо, которое уже стали затягивать тучи. Атлантический циклон приближался. И близился час «икс».

Время шло. День клонился к вечеру. Темные тучи полностью затянули небо, и все говорило о приближающейся непогоде. Значимых изменений в бухте Золотой Рог не произошло. Ушел французский пакетбот, ушли также пятькупеческих парусников, пришли четыре, но новые турецкие военные корабли не появлялись. «Таиф» по-прежнему стоял у причала с погашенными топками, и судя по всему, в ближайшее время никуда уходить не собирался. Что нам и требовалось. Ганс по-прежнему контролировал обстановку в Босфоре и на подходах к нему, но ничего опасного не обнаружил. Хотя и доложил, что погода в Черном море начала портиться. Ветер зашел на норд-вест и усилился. Конечно, не до сильного шторма, но все же. И это хорошо. В такую погоду никто из Мраморного моря в Черное не полезет, дураков нет. Это значит, что попутчиков в Босфоре у нас не будет. Если только кто из Черного моря успеет зайти в пролив, чтобы укрыться от шторма. Но дальше бухты Буюкдере он все равно не пойдет. Сейчас проход Босфора ночью крупными кораблями не практикуется. Тут и днем сложностей хватает, а ночью и подавно. То есть, условия для нашего «хулиганства» складываются идеальные. Темная ненастная ночь, сильный ветер на выходе в Черное море и свободный от проходящих судов Босфор. В такую погоду даже рыбаков в проливе не будет. Мокнуть под дождем никто не захочет.

Я мерил шагами мостик и поглядывал на небо, которое быстро темнело. На других кораблях, стоящих на рейде, уже начали загораться огни на палубе, но на «Лебеде» не спешили это делать. Как только окончательно стемнело, стали поднимать пары в котлах до марки. Пока было светло, делать этого не стоило, но теперь дым из труб не виден. Ганс докладывает, что приближается грозовой фронт. Максимум через час хлынет сильный дождь. К этому времени котлы будут готовы. Здесь же находятся старпом, вахтенные начальники и наш «капитан от бандеры», которого тоже захватило предстоящее безобразие. Между тем, на рейде бухты Золотой Рог все тихо и спокойно. Здесь все идет своим чередом, и никто даже не допускается мысли, что может найтись возмутитель спокойствия вроде Юрия Давыдова. Шаблонность мышления не позволяет. Вот и сыграем на этом.

Налетел порыв ветра и первые капли дождя застучали по палубе. Стоящие на рейде корабли скрылись за белесой пеленой, через которую с трудом проглядываются их палубные огни, окруженные расплывчатым маревом. Час «икс» настал. Вызвав машинное отделение, запросил у старшего механика готовность. И получив утвердительный ответ, приказываю начать выборку якоря. Обручев и Ахтырцев смотрят на меня с недоумением.

- Юрий Александрович, но как мы пойдем?! Ведь береговых ориентиров из-за дождя не видно! Да и маяки в Босфоре сейчас можно разглядеть только на небольшом расстоянии!

- Не волнуйтесь, господа. Я знаю, что делаю.

Вот так. Капитан Немо петербургского разлива снова вступает в действие. Тут уж ничего не поделаешь, придется удивлять людей. Иначе никак. Буду надеяться, что ушлые ребята из Службы глубинной разведки не сочтут этот факт сильно выходящим рамки возможного. Ведь они с орбиты не смогут оценить видимость в Босфоре, а бездействие турок вполне могут списать на их обычное разгильдяйство.

Гремит якорь-цепь в клюзе. Все же, паровой брашпиль, - это большой шаг вперед. На парусниках матросы выбирают якорь вручную, вращая шпиль вымбовками. Что гораздо дольше, и требует большого количества людей. У нас же процесс механизирован, и вскоре якорь выходит из воды. А теперь осторожно разворачиваемся, работая машинами враздрай, и тихонько выползаем из Золотого Рога на фарватер. Корабли на рейде уже скрылись из виду за пеленой дождя. Пытаться пройти Босфор в такой ситуации, полагаясь лишь на визуальные способы определения своего места, форменное безумие. О чем мне и говорят Обручев с Ахтырцевым. Остальные помалкивают, но по их физиономиям можно понять, что они полностью солидарны с мнением своих старших коллег. Я же усмехаюсь и спрашиваю матроса рулевого.

- Братец, какие-нибудь ориентиры на берегу видишь? Если я буду давать тебе направление, точно на них курс держать сможешь? На компас сейчас надежды мало.

- Вижу, Ваше благородие. Ежели скажете, куда именно держать, то смогу.

- Ну, с богом...

«Лебедь» темным призраком крадется по Босфору. На палубе ни одного огонька. Кочегары пока что не пытаются выжать из котлов максимум возможного, чтобы не было искр из труб, но нам удается держать хорошую скорость против течения в двенадцать узлов. Ганс все точно замеряет и передает информацию в мою черепушку, которая тут же отображается на тактическом экране. Это значит скорость течения в южной части Босфора сейчас порядка трех узлов. А возле мыса Кандилли — в самом узком месте, может достигать пяти-шести узлов. Длина Босфора чуть более шестнадцати миль. Если все будет благополучно, то часа за полтора пройдем. Лишь бы дождь за это время не кончился. Сейчас все турки на постах забились в какую-нибудь щель и плевать хотели на службу, свое начальство и тех идиотов, которые в такую погоду вздумают идти по Босфору. Я не против, служивые. Тем более, никакого непотребства против повелителя правоверных мы сейчас не замышляем, и вам ничего не грозит.

За кормой остается султанский дворец Топкапы. Его огни все же пробиваются сквозь пелену дождя. Поразительно, но наш уход из Золотого Рога никто не заметил! А если и заметил, то не придал этому значения. Во всяком случае, никто пока не забеспокоился. То, что у турок царит редкостный бардак, я знал и раньше. Но до такой степени... Ганс, поднявшийся на высоту в полторы тысячи метров, помимо обеспечения для меня функций навигационной системы и радара, также внимательно следит за ситуацией на дорогах, идущих вдоль берегов Босфора, по которым могут выслать конных гонцов. Но дороги пустынны. Желающих мокнуть под дождем ночью нет.

Приближается мыс Кандилли. Самое узкое и опасное место с очень сильным свальным течением и двумя изгибами фарватера, находящимися практически один за другим. Впереди высится темная громада крепости Румели Хисары на европейском берегу. На всякий случай приказываю зажечь ходовые огни. На таком ничтожно малом расстоянии огромный силуэт «Лебедя» и без огней заметят, вот и не будем давать повода для подозрений. Идет пароход по Босфору, и идет. Значит разрешение имеет, раз все тихо.

До мыса Кандилли одна миля. Матрос на руле старается выглядеть невозмутимым, но мне видно его напряжение. Впереди фактически сплошная темная стена берега. В этом месте Босфор сужается и делает два поворота. Двое матросов впередсмотрящих на баке вглядываются в ночную тьму, подернутую дождем, но толку сейчас от них немного. Все, находящиеся рядом со мной на мостике, молчат. Слова излишни. Сейчас все поставлено на карту. Я мягко отстраняю рулевого от штурвала.

- Отдохни пока, братец. Дальше я сам.

Вот теперь зевать нельзя. И Ганс мне в этом не помощник. Он выдает наше точное место на тактический экран и отображает окружающую обстановку, но он не сможет в нужный момент времени положить руль на борт, чтобы выполнить поворот с заданной угловой скоростью на новый курс, и вовремя отвести руль обратно, не дав пароходу уйти в неконтролируемый разворот в потоке сильного свального течения. Это можно сделать только своими руками. Что я и делаю.

Справа на траверзе мыс Кандилли. Расстояние до берега ничтожное — не более кабельтова. Кажется, что можно достать его рукой. Сразу же за мысом сильное течение начинает давить в правый борт, старясь выдавить «Лебедь» к западному берегу. Право на борт! Нос «Лебедя» быстро идет вправо, перебарывая течение. Обе машины работают на максимальных оборотах. Прямо руль! Поворот замедляется. Одерживай! «Лебедь» движется по прямой, пройдя первый поворот возле Кандилли. Лево на борт! Нос идет влево, но тут течение уже не такое сильное. Еще несколько секунд, и мы на курсе, ведущем дальше по оси фарватера. Слева возвышаются темные стены Румели Хисары. Кое-где там видны огни фонарей. Справа находится значительно меньшая крепость Анадолу Хисары, но ее опасаться не стоит. Старую крепость давно превратили в тюрьму. А вот со стен Румели Хисары вполне может прилететь «гостинец». Но все тихо. Проход «Лебедя» там никого не насторожил. Еще несколько минут и мрачная крепость остается за кормой. Дождь усилился, впереди вообще трудно что-либо разобрать. Но самый опасный в навигационном плане участок Босфора пройден, дальше будет проще. Возвращаю рулевому штурвал и задаю курс по компасу, поскольку никаких береговых ориентиров впереди не видно.

Пелена дождя ухудшает еще больше и так неважную видимость в пасмурную ночь. Берега теряются в ночной мгле. Струи воды хлещут по палубе и по открытому мостику, заставляя в буквальном смысле «стойко преодолевать» все трудности. Мерно шумит машина, и воды Босфора, рассекаемые острым форштевнем «Лебедя», с шипением проносятся вдоль бортов. Пароход легко держит тринадцать узлов против встречного течения. Порывы ветра бросают в лицо капли дождя. Погода для нас — лучше не придумаешь. Даже самые упертые из турецких наблюдателей сейчас укрылись от непогоды и выполняют свои обязанности чисто номинально. А нам осталось пройти не так уж много. Но если в навигационном плане главные сложности позади, то вот впереди нас ожидает бухта Буюкдере, используемая для якорной стоянки турецким военным флотом. И по информации от Ганса ясно, что народу там сейчас хватает. Причем стоят не только «купцы», но и военные корабли. В том числе два пароходофрегата. Хорошо, что стоят они в глубине бухты, а не близко к фарватеру. И стоят с непогашеными топками, что заметно по дыму из труб и повышенной температуре металла самих труб. Вряд ли это связано с нашим побегом из Золотого Рога, но на всякий случай не будем подходить близко.

Надо сказать, что в описываемый исторический период проход Босфора для парусников представлял из себя настоящие «танцы с бубнами». Особенно при следовании из Мраморного моря в Черное. Течение в поверхностном слое пролива не было однородным. Где-то оно было сильнее, где-то слабее. А местами вообще меняло свое направление на противоположное. Все это было уже хорошо изучено и турки умело пользовались данным природным феноменом. Но соваться на паруснике в Босфор «не зная броду», да еще ночью, лучше не стоило. С появлением паровой машины многие проблемы исчезли сами по себе. Достаточно было не приближаться слишком близко к берегу, и проход пролива не представлял особых сложностей. Особенно в условиях хорошей видимости. Конечно, если только машина успешно справляется с встречным течением. Что мы в данный момент успешно практиковали.

Дождь не прекращается, что нам только на руку. В проливе нет не только встречных кораблей, но и вездесущих рыбаков. Поэтому можно без опаски следовать серединой фарватера, не снижая хода. Когда прошли мыс Еникёй, впереди открылась бухта Буюкдере, полная стоящих на якоре судов, что было заметно по обилию огней, пробивающихся сквозь завесу дождя. А вот мы на всякий случай ходовые огни погасили. Расстояние от крайних судов до центра фарватера приличное, поэтому в такую погоду нас оттуда могут просто не заметить. Два пароходофрегата как стояли безмятежно, так и стоят. Вот и пусть стоят дальше. А мы тихонько мимо пройдем и никого не тронем.

Вот и бухта Буюкдере. Здесь стараемся держаться не серединой фарватера, а чуть правее, чтобы не приближаться слишком близко к стоящим на якоре кораблям. Причем делать это надо осторожно. При кажущейся большой ширине Босфора в этом месте, у азиатского берега — как раз напротив Буюкдере, находится обширная мель. Днем ее хорошо видно — турки оградили опасный участок вешками. Но вот ночью можно запросто влететь. Такие случаи бывали у тех, кто очень сильно спешил.

Мои люди на мостике и на палубе вообще ничего толком не могут разглядеть сквозь дождь кроме огней, а вот мне хорошо видны два систер-шипа «Таифа», стоящие в глубине бухты. Остальные не вызывают беспокойства, а вот эти... То ли это случайность, то ли турки специально держат здесь два пароходофрегата в состоянии готовности к выходу. И очень может быть, что благодаря нам. Сообщение о прибытии «Лебедя» в Константинополь могли давно доставить в Буюкдере конным фельдъегерем, так что время подготовиться к встрече у турок было. Но вот информация о нашем выходе из Золотого Рога сюда еще явно не дошла, даже если проспавшие наш побег наблюдатели и спохватились.

Как бы то ни было, вскоре бухта Буюкдере осталась за кормой, и впереди уже виден выход из пролива. Вернее, виден он только мне. Остальные, кроме сильного дождя и редких огней на берегу, ничего не видят. То-то разговоров будет по приходу в Одессу. Но деваться некуда, игра уже пошла по другим правилам. Конечно, придется выслушать на первых порах много «комплиментов» в свой адрес как от одесских чиновников, так возможно и от своей одесской родни, но тут уже деваться некуда. Тем более, скоро придут новости из Константинополя о провале миссии князя Меншикова и о разрыве отношений с Турцией. Тут уже впору думать об обороне Одессы, а не о хлебных поставках во Францию.

Проходим мыс Бурну. Ветер усилился, и даже здесь ощущается волнение. Еще немного, и слева виден свет Румелийского маяка, установленного на европейском берегу на входе в Босфор. Впереди неспокойное Черное море, которое сразу же показывает свой крутой нрав. «Лебедь» зарывается носом в волны, вода с шипением гуляет по палубе, но главное — мы все-таки прошли! Назло всем проискам англичан и стараниям их холуев турок, прошли! Вокруг слышны радостные возгласы и крики «Ура!!!» Огонь Румелийского маяка остается за кормой, а очертания берега теряются во тьме. Обручев и Ахтырцев, простоявшие весь проход Босфора рядом со мной, сняли фуражки и перекрестились.

- До последнего не верилось, Юрий Александрович! Ведь ничего толком не видно было! Как Вы ориентировались в Босфоре?

- Просто я хорошо знаю Босфор, господа. Предвидел такую ситуацию, вот и подготовился заранее. Обучался этому искусству у одного старичка грека пару лет назад в Константинополе, который Босфор, как свой собственный дом знает. Вот он меня и научил уму разуму. Как видите, результат налицо. Но в этом большая заслуга паровой машины. Мы все время шли по середине пролива, фактически не обращая внимания на встречное течение. На паруснике так никогда не получится.

- Да уж... Кто бы сомневался...

А теперь домой, в Россию! Далеко впереди нас ждет родная Одесса. Ветер хоть и был довольно свежий, но дул с норд-веста. Если бы работал норд-ост, было бы гораздо хуже. Такой ветер разгоняет большую волну через все Черное море, от берегов Крыма. А так мы сразу после выхода из Босфора взяли влево. И пошли против ветра к мысу Эмине, находящегося в северной части Бургасского залива. В случае усиления ветра, и если он не изменит направление, спокойно пройдем вдоль западного побережья Черного моря хоть до самой Одессы. А зайдет на норд-ост, либо станем на якорь в Бургасском заливе, либо успеем добежать до мыса Калиакра и укроемся от непогоды там. Как бы то ни было, но мы уже в Черном море. И перехватить нас англичане с турками не смогут, даже если очень сильно постараются. Не турецким «колесникам» тягаться в скорости с «Лебедем». А от парусников легко уйти, просто взяв курс строго против ветра. Сейчас идут последние месяцы затишья. Но скоро вспыхнет пламя очередной русско-турецкой войны. А потом и Восточной войны, как ее назвали в Европе. Наша задача сделать так, чтобы господа «просвещенные» европейцы боялись собственной тени в море. И мечтали только о том, как бы поскорее удрать отсюда, а не окончательно решить «русский вопрос».

Глава 7

Одесские новости

Переход до Одессы прошел благополучно. Пока шли к мысу Эмине, ветер начал стихать и к утру погода улучшилась. «Лебедь» следовал экономическим ходом вдоль западного побережья Черного моря, а я уже думал, как нас встретят в Одессе. Информация о нашей дерзкой выходке туда дойдет через несколько дней после нашего прихода вместе с рейсовым пакетботом, поскольку телеграфного сообщения между Одессой и Константинополем еще нет. Посмотрим, как отреагируют одесские власти. Либо посмеются и скажут, что все правильно сделали, либо начнут строить разные козни вплоть до судебного разбирательства. Вот сразу и узнаю, кто чем дышит.

Для начала попробую действовать строго по закону. В конце концов, ничего серьезного я не совершал. Пройти Босфор без лоцмана и не получив на это официальное разрешение от турецких властей — не бог весть какое прегрешение даже по турецким законам. А уж российскому правосудию это и вовсе не поднадзорно. Но, как говорится, есть нюанс... Если нужно достать одного слишком резвого и много о себе возомнившего молодого буржуя, то в ход пойдет все. И заведомо ложные обвинения, и фальшивые улики, и лжесвидетели. В этом случае попробую обойтись малой кровью — дам на лапу, кому надо. Если же и это не поможет, то придется пойти на крайние меры. Нет, это не то, о чем вы подумали. Перед выходом из Петербурга Бенкендорф снабдил меня секретной бумагой, подписанной не кем-нибудь, а самим начальником Третьего отделения собственной Его Императорского Величества канцелярии и шефа Корпуса жандармов генералом Орловым, в которой всем военным и гражданским чинам Российской Империи было приказано оказывать мне всяческое содействие. И не только. Многословный текст был написан довольно витиевато, но суть сводилась к тому, что «Все, что сделал предъявитель сего, сделано по моему приказу и на благо государства». Так же, как в «Трех мушкетерах». Разумеется, слова были другие, но смысл именно такой. Не думаю, чтобы кто-то из одесских чинуш рискнул сказать что-то против, увидев такую бумагу. Сумасшедших среди них нет. Но эта бумага — на самый крайний случай. Если только я ее предъявлю, то вся моя легенда накроется медным тазом. Поэтому, если не сработает вариант «дать на лапу», и чтобы не доводить дело до крайностей, просто уберем лишние фигуры с доски. Либо самому вместе с Гансом, либо привлеку для этой цели своих «самураев». Зря я, что ли, их с собой в Одессу тащил. Вот и пусть поработают «по специальности», коли нужда заставит.

После полудня ветер и вовсе стих. Волнение почти улеглось, и тут меня снова начали доставать мои «кулибины». Как оказалось, они время зря не теряли, и сумели в какой-то степени довести до ума искровой радиотелеграф. Возможности испытать его на большой дальности не было, но во всяком случае установленные на носу и корме «Лебедя» антенны принимали четкий сигнал. Осталось проверить работу установки на берегу, постепенно увеличивая расстояние между приемником и передатчиком. Эх, не вовремя... Но вслух поздравил обоих энтузиастов с успехом и велел работать дальше, совершенствуя свое творение. А чуть позже я их подтолкну размышлениями «дилетанта» в нужном направлении, чтобы не блуждали в потемках и не полагались исключительно на метод «научного тыка». Не спорю, научный тык иногда творит чудеса. Но времени на него может уйти очень много. Того, чего мне катастрофически не хватает. Поэтому помогу юным изобретателям, но так, чтобы это выглядело исключительно их заслугой. Юрий Давыдов же останется в истории создания радио, как меценат, вовремя оценивший новое открытие в физике, и не пожалевший денег на его изучение. Лавры Попова и Маркони мне не нужны.

Команда «Лебедя» тоже на меня поглядывает с уважением. Особенно Обручев с Ахтырцевым. Уж они-то не молодые восторженные пацаны, недавние выпускники мореходных классов. Понимают, что по чем. После прорыва ночью через Босфор в условиях ограниченной видимости мой авторитет в их глазах взлетел на недосягаемую высоту. Мелочь, а приятно. По крайней мере, среди флотских я уже не буду считаться «сухопутной крысой», а это может сыграть положительную роль в общении с черноморскими адмиралами. Если только они вообще сочтут уместным общаться со штатской штафиркой по вопросам, касающимся войны на море. По поводу мичманов и лейтенантов у меня сомнений нет, эти обязательно заинтересуются. А вот их превосходительства могут и не воспринять мои «бредни» всерьез. Во всяком случае до того момента, как минные катера пустят ко дну первые корабли неприятеля. Вот тогда может и соизволят снизойти до беседы с «зарвавшейся сухопутной крысой». А может и не соизволят...

На подходе к Одессе наступил почти полный штиль. Те парусники, что нам повстречались, лежали в дрейфе с обвисшими парусами. Бывают здесь такие моменты. Внимательно рассматриваю в бинокль панораму города, который на ближайшие год-два собираюсь сделать своей базой. Знаменитого Воронцовского маяка еще нет, он будет построен только в следующем году. Но Карантинный мол уже ограждает акваторию порта, делая ее безопасной в случае непогоды. Ганс заранее рассмотрел все сверху и выяснил, что одесский порт забит купеческими судами. Военных кораблей нет, и это хорошо. Встречаться лишний раз с морскими офицерами до начала военных действий мне совершенно не хочется. Слишком много неудобных вопросов у них возникнет. Потом, конечно, кто-то все равно придет. Но тогда мы уже будем усиленно изображать ремонт всего и вся, чтобы черноморское военно-морское начальство не воспринимало «Лебедь» всерьез. И не вздумало наложить на него лапу с началом войны. Однако, командиру одесского порта и начальнику гарнизона придется открыть часть правды. Чтобы когда на рейде Одессы появится англо-французская эскадра, на берегу все было готово к ее встрече. В истории моего мира противник обстрелял Одессу в апреле 1854 года и попытался высадить десант. Но нарвавшись на сильный огонь с берега, убрался не солоно хлебавши, потеряв при этом новый пароходо-фрегат «Тайгер». Правда, здесь защитникам Одессы помогла случайность. «Тайгер» сел на мель возле мыса Малый Фонтан, и попал под огонь береговой артиллерии. Но напакостить «просвещенные европейцы» все же сумели. Пострадала часть города возле порта, а сам порт разрушен практически полностью. Все находившиеся в порту купеческие суда были уничтожены. Поэтому, чтобы не допустить повторения событий, в кормовом трюме «Лебедя» есть кое-что, способное очень сильно огорчить господ европейцев. Да так огорчить, что они дорогу к Одессе до самого конца войны забудут. Вряд ли нам удастся уничтожить эскадру коалиции полностью, но вот потрепать ее как следует мы сможем. Только сначала надо наладить хорошие отношения с местным начальством. Чтобы оно хотя бы не мешало, если уж помочь ничем не сможет.

Но это дела несколько отдаленного будущего, а сейчас будем разбираться с настоящим. Лежим в дрейфе, ждем разрешение на вход. Наконец-то разрешающий сигнал поднимается на сигнальной мачте, «Лебедь» огибает Карантинный мол и оказывается внутри акватории порта. На борт поднимается лоцман, с интересом рассматривающий пароход незнакомой конструкции. Уточнив данные о длине и осадке судна, спрашивает, нужны ли нам баркасы для заводки швартовных концов. Получив отрицательный ответ, лишь пожимает плечами. Что же, продолжим демонстрировать преимущество судов с паровой машиной над парусниками.

«Лебедь» медленно приближается вплотную к причалу, одновременно гася инерцию. Работа двух машин одновременно на передний и на задний ход (или враздрай, как станут говорить позже) позволяет проявлять чудеса маневрирования. На лице у лоцмана состояние полного охренения, такого он еще не видел. Швартовщики на причале тоже стоят и смотрят квадратными глазами, как огромная стометровая «дура» маневрирует с легкостью вельбота, подойдя под небольшим углом к причальной стенке и остановившись в нужный момент. На берег летят выброски, заводят швартовные концы на причальные тумбы, и «Лебедь» замирает у причала порта Одесса. Переход вокруг Европы из Балтики в Черное море, наполненный приключениями, завершен. Начинается новая глава жизни.

Первыми, как и положено, на борт поднимаются карантинный врач и таможня. У карантинного врача нет претензий, а для таможни мы малоинтересны, поскольку груз пришел из российского порта. По сути, большой каботаж. Но визит властей затягивается, поскольку в числе прочих грузов в трюме «Лебедя» имеется вооружение и боеприпасы. Хорошо, что запасся нужными бумагами еще в Петербурге. Но придраться не к чему, и власти покидают пароход. На берегу уже толпятся грузчики и встречающие. Причем в числе первых на палубу поднимается... мой дядюшка! Оказывается, увидел «Лебедь» еще на рейде, и сразу же направился в порт.

После бурных приветствий увожу его в каюту, где и рассказываю подробно обо всех выпавших на нашу долю приключениях. Дядя Савелий, уточнив ряд моментов, покачал головой.

- Ох, племяш, и заварил ты кашу... Если англичане на твой пароход глаз положили... Здесь-то все вопросы решим, не впервой. Тем более, никаких российских законов ты не нарушал. Но как теперь во Францию ходить, если ты такой конфуз туркам в Босфоре учинил?

- Дядя Савелий, Франция пока откладывается. Дайте слово, что то, что я сейчас скажу, останется между нами.

- Ого! Что там за тайны такие? Хорошо, даю слово!

- Миссия князя Меншикова в Константинополе провалится. Если уже не провалилась. Султан отвергнет все наши требования. После этого Россия разорвет отношения с Турцией и введет войска в придунайские княжества. Это начало очередной русско-турецкой войны.

- И когда же это произойдет?

- В начале июня. Самое позднее — в конце июня.

- Сведения точные?

- Точные.

- Значит, осталось всего ничего... Вот спасибо, племяш, что предупредил! А то, я уже собрался очередную партию товара в Константинополь отправлять. Повременю пока... Но о чем же турки думают? Ведь опять по сусалам получат! Как в прошлый раз.

- Получат. Но здесь есть еще один нехороший нюанс. Султан никогда бы не пошел на такое, если бы ему не пообещали поддержку Англия и Франция. И если дела у турок пойдут из рук вон плохо, то Англия и Франция могут вмешаться в войну на стороне Турции, отправив свои флоты в Черное море.

- Ну-у, племяш, это ты загнул! Если Франция еще может, там до сих пор бегства Наполеона из России забыть не могут, то вот Англия привыкла нам чужими руками гадить. А чтобы Англия и Франция вместе были, это вообще невозможно! Ведь они постоянно друг с другом цапаются.

- Я тоже удивился и сначала не поверил. Увы, дядя Савелий, сейчас они снюхаются. В стремлении нагадить России забудут на время о своих распрях. Но проявится это не сразу, а только тогда, когда туркам будет грозить полный разгром.

- Хм-м... Ладно, поглядим... Юрий, давай начистоту. Что ты задумал? Ни за что не поверю, что ты просто ради интереса сам лично пароход из Петербурга сюда привел. Да еще и Босфор таким манером прошел.

- Не просто так. Определенные подозрения у меня были и раньше. Вот и предпринял заранее ряд действий. И сейчас мы можем помочь в обороне Одессы, если неприятель решит на нее напасть.

- Вот как? И каким образом?

- В трюме «Лебедя» находятся пушки нового типа. Военное ведомство от них отказалось, поэтому формально они до сих пор являются собственностью завода. Среди прибывших пассажиров есть отставные артиллеристы, уже хорошо знакомые с этими пушками. И если только турецкие, или еще какие корабли попытаются обстрелять Одессу, то нарвутся на ответный огонь тяжелыми бомбами с большой дистанции. Если сразу не сбегут, то мы наломаем из них щепок.

- Так а в чем разница? В Одессе пушки тоже есть. В случае чего, встретим супостата.

- Пушки пушкам рознь. Наши бьют гораздо дальше и точнее. И чаще.

- А какой калибр?

- Двадцать четыре фунта, или шесть дюймов.

- А не маловато для бомбы?

- Нет. Пушки стреляют не круглыми, а цилиндрическими бомбами. Стволы нарезные, заряжание с казны. Отсюда высокая точность и дальность стрельбы с высокой скорострельностью.

- Удивил, племяш... И сколько у тебя такого добра?

- Восемь орудий на полевых лафетах, которые удобно перемещать лошадьми. Четыре морских орудия на поворотных станках, крепящихся к палубе. Но бомбы одинаковые, подходят к обоим типам.

- А морские пушки зачем? Неужто свой пароход хочешь вооружить и турок бить?

- Есть такая идея.

- Ну, Юрий!!! Я ведь теперь спать спокойно не смогу, пока эти диковины не увижу! Понимаю, что хорошее дело ты задумал. Какая от меня помощь требуется?

- Сейчас нужно провести кое-какой ремонт «Лебедя». Запас угля в Одессе на ваших складах есть?

- Есть. Заранее привезли.

- Это хорошо. Сейчас пока еще рано, но как начнутся военные действия, помогите мне добиться аудиенции у здешнего высокого начальства. К командиру одесского порта я и сам попаду, но вот генерал-губернатор и начальник гарнизона — не мой уровень. Волокитить могут долго, а время дорого. Объясню им ситуацию и попрошу разрешения действовать против неприятеля, исходя из обстановки. Если нашей батареей начнет командовать человек, незнакомый с данной системой орудий, толку не будет. Тем более я не собираюсь отдавать «Лебедь» нашим адмиралам в Севастополе. Они его либо угробят очень быстро, либо ладу ему дать не смогут. Станут использовать, как обычный войсковой транспорт.

- А ты надумал пиратством заняться? Иначе, зачем тебе морские пушки?

- Дядя, пиратство — это морской грабеж в личных целях. Я же никого грабить не собираюсь. Буду просто топить турок. Какое же это пиратство?

- Юрий, но ведь ты не офицер. И пароход твой — не военный корабль. Даже если ты и будешь иметь какое-то отношение к военному флоту, или армии, то только как некомбатант. И никто тебе командовать кораблем не разрешит.

- А я наших адмиралов и спрашивать не буду. «Лебедь» в данный момент находится под коммерческим флагом и официально является частным пакетботом. Но после выгрузки груза я переведу его в статус частной яхты, и ни один чинуша не найдет в этом нарушение закона.

- Но ведь флотское начальство в Севастополе может просто реквизировать пароход! Кстати, имеет полное право во время войны.

- Именно поэтому я не собираюсь заходить в Севастополь. А в Одессе, надеюсь, что-нибудь придумаем...

То, что особо и придумывать ничего не придется, я дядюшке говорить не стал. Поскольку хорошо помнил из истории моего мира, что после начала военных действий в Крыму многие господа офицеры, получившие назначение в Севастополь, до места службы просто не доехали, и «задержались» в Бахчисарае, подальше от войны. И что удивительно, никто из них не был наказан! Во всяком случае, упоминания об этом в исторических документах не сохранилось. И это люди, носившие военный мундир, и присягнувшие государю императору! Что уж требовать от меня, «шпака». Я могу с легким сердцем как угодно долго мурыжить посланцев князя Меншикова, находя массу отговорок чисто технического характера, если он вдруг захочет наложить лапу на «Лебедь». А если история повторится, и Черноморский флот снова частично затопят, а частично запрут в Севастопольской бухте, где его в конечном счете уничтожат сами моряки черноморцы, то любых эмиссаров из Севастополя можно вежливо посылать. Как это лучше сделать, решу по ходу пьесы. Поскольку большие надежды возлагаю на героя Крымской войны, руководителя обороны Одессы, генерала от кавалерии барона Остен-Сакена. Если удастся сделать его своим союзником в борьбе с англичанами, французами, турками, и российскими чиновниками, то картина событий Крымской войны на Черном море может резко измениться по сравнению с той, что была в моем мире.

Для начала нужно будет дать грандиозный отлуп господам «цивилизованным» европейцам при их попытке обстрелять Одессу и высадить десант. Чтобы они не просто не справились с задачей, и ушли, потеряв всего лишь один английский фрегат «Тайгер», а кровью умылись. Чтобы десант весь полег на берегу во время высадки, а вражеская эскадра потеряла как минимум половину своего состава, после чего уцелевшие сбежали, и больше никогда не приближались к Одессе. Но это не все. Нужно любыми правдами и неправдами задержать в Одессе перед войной максимальное количество коммерческих пароходов, а с началом войны вооружить их и использовать для крейсерских операций на коммуникациях противника. Поскольку гораздо лучше делать это из Одессы, чем из осажденного Севастополя. Но это возможно лишь в том случае, если Остен-Сакен проявит такую инициативу, как командующий отдельным корпусом, которому подчинена вся Бессарабская область. Генерал, все же, человек сухопутный. И в дела адмиралов не лезет. А тут появляюсь я — весь в белом. И пытаюсь убедить генерала, что бить супостата на море — это оказывать помощь нашей армии на суше. И что наряду с Севастополем можно создать еще один источник неприятностей для господ европейцев — Одессу. Что вооруженные коммерческие пароходы, базирующиеся на Одессу, способны если не прекратить грузоперевозки врага полностью, но серьезно их осложнить. И возможно, как-то удастся добиться, чтобы генерала не перевели из Одессы в Севастополь. В Севастополе и без него толковых командиров хватает, а вот такой человек во главе обороны Одессы в течение всей войны был бы весьма кстати. Но это так, планы на будущее. Многое будет зависеть от того, насколько боевой генерал прислушается к словам какого-то «шпака». А чтобы прислушался, «шпаку» нужно до начала военных действий совершить еще кое-что помимо прорыва через Босфор. Чтобы даже самые упертые скептики поняли — на Черном море появился новый неучтенный фактор, способный создать массу неприятностей врагам Российской Империи.

В общем, поговорили мы с дядюшкой весьма содержательно, но без лишней информации. Всему свое время. Правда, кое-что меня насторожило. То, что в Одессе и раньше хватало криминальных элементов, я знал. Там, где крутятся большие деньги, это неудивительно. Но вот то, что помимо «классических» грабежей и краж в городе появилась организованная преступность, мне не понравилось. Такое было и в моем мире. Значит здесь то же самое. Мелких коммерсантов обложили «налогом», и с не желающими платить жестоко расправлялись. А вот «акул бизнеса» пока не трогали. Опасались. Полиция на многочисленные жалобы купцов лишь руками разводила, и это наводило на мысль, что полицейское начальство в доле. Но, как говорят в таких случаях, не пойман — не вор. И вот в прошлом месяце к дядюшке тоже пришли. Правда, закончилось это для «сборщиков налогов» не так, как они привыкли. Наглых визитеров вышвырнули на улицу в очень помятом виде и предупредили, что в следующий раз возьмут их с собой на «рыбалку». В качестве наживки. Дядюшка попытался прояснить ситуацию. Как через своих знакомых в полиции, так и в криминальном мире Одессы. Была ли это «разведка боем» - а вдруг прокатит, или дурная «инициатива снизу», когда бандитское начальство не в курсе. Но... Полиция ничего не знала, а уголовники если и знали, то молчали. Больше дядю не беспокоили. Причины столь нетипичного для Одессы инцидента так и остались тайной. В конце концов обыватели решили, что это какие-то залетные гастролеры подсуетились, Полезли туда, куда не следовало, предварительно не наведя справки. И в результате нарвались. Версия вполне правдоподобная.

Но мне эта история очень не понравилась. Почему из всех крупных коммерсантов Одессы пришли именно к купцу первой гильдии Савелию Ермилову, а не к кому-то другому? Это случайность, или целенаправленная акция, замаскированная под «ошибку» уголовников? И не связана ли эта акция с событиями трехлетней давности, а следы тянутся в Петербург? Таинственный мистер Икс решил снова напомнить о себе? Не исключено. Говорить дяде о своих подозрениях я не стал. Но решил разобраться, в чем дело, не привлекая внимания. Благо, личности «сборщиков налогов» установить удалось. И если они еще живы, то можно будет ухватиться за первое звено в цепочке . Как знать, может и удастся выяснить что-то интересное.

Закончив разговор с дядюшкой и проводив его до трапа, решил не откладывать дело в долгий ящик и сразу нанести визит командиру одесского порта, поскольку у него обязательно возникнут вопросы после получения информации о «хулиганстве» в Босфоре. Но не успел. Пока собирался, командир прибыл на борт лично, снедаемый любопытством. Таких кораблей, как «Лебедь», ему еще видеть не приходилось.

Надо сказать, что здесь ситуация с портом Одессы несколько отличалась от того, что было в моем мире. Там одесский порт был чисто коммерческим без какого-либо военного командования, а вот здесь попробовали «скрестить ежа с ужом». Одесса также была коммерческим портом и имела статус порто-франко, но во главе порта стоял морской офицер, ради приличия вышедший в отставку. Правда, с сохранением полагающегося его чину жалованья. И имеющий в своем распоряжении своеобразный «штаб» из соответствующих чиновников, способный в случае войны быстро превратить коммерческий порт в военно-морскую базу. Что из этого получится — будущее покажет. Подробную информацию о командире одесского порта, капитане первого ранга в отставке Новосильцеве, мне предоставил Бенкендорф. Толковый и честный офицер, не замеченный в казнокрадстве. Хоть и довольно ершистый. Очевидно, поэтому в адмиралы не вышел. И теперь мне предстоит проявить чудеса дипломатии, чтобы наладить хорошие отношения с этим человеком, сделав его своим союзником.

Командира одесского порта я обнаружил на палубе бака, где он с интересом осматривал паровой брашпиль. Вещь для парусного флота непривычная, да и на многих сегодняшних пароходах еще не применяемая. Представился и пригласил к столу отметить прибытие в Одессу, а потом провести экскурсию по всему пароходу, но Новосильцев предложил изменить очередность действий. Настоящего моряка всерьез заинтересовало то, что он увидел. А «отметить» может и подождать.

Экскурсия растянулась почти на полтора часа, Новосильцева интересовало буквально все. Особенно впечатлили его две мощных паровых машины, способные не только обеспечить приличный ход без парусов, но и позволяющие успешно маневрировать в крайне стесненных условиях. Для морского офицера, всю свою жизнь прослужившего на парусниках, и видевшего пароходы только со стороны, да и то одни лишь «колесники», такое было удивительно.

После завершения экскурсии пригласил командира порта к себе в каюту, где уже сервировали стол, и под французский коньяк поведал ему о путешествии вокруг Европы с выпавшими на нашу долю приключениями. Врать и скрывать что-либо было бессмысленно, поскольку кто-то из команды все равно разболтает. К чести Новосильцева, он не стал уподобляться некоторым нашим чинушам, преклоняющимся перед Европой, а начал расспрашивать исключительно о технической стороне дела. Не возмущался «Да как Вы посмели?!» и все в таком же духе. Особенно его заинтересовал проход Босфора ночью без лоцмана в условиях плохой видимости, после чего он смотрел на меня уже совсем по-другому. Подумав, изрек.

- Удивили Вы меня, Юрий Александрович! Не предполагал, что такое вообще возможно. Хоть мне и не положено такое говорить, но все Вы правильно сделали. Ничем хорошим для Вас этот суд в Константинополе бы не закончился. Уж англичане бы постарались. Знаю я их подлую натуру. Но что Вы собираетесь дальше делать? После такого афронта появляться в Турции Вам и вашему пароходу больше нельзя. Думаете использовать его в коммерческих рейсах между нашими черноморскими портами? Такое тоже возможно. Здесь работы хватит.

- Нет, Георгий Вадимович. У «Лебедя» другое назначение.

- Вот как? И какое же, если не секрет?

- Крейсерские операции на морских коммуникациях противника.

- Что, простите?! Я не ослышался?

- Не ослышались. А теперь слушайте внимательно. Скоро об этом и так все в Одессе узнают. Но лучше, если Вы узнаете раньше всех...

И я выдал обработанную версию начала войны. Без лишних подробностей. Только то, что теоретически может узнать по своим каналам коммерсант от своей агентуры в Константинополе. Надо сказать, что услышанное Новосильцева не удивило. Очевидно, у него тоже хватало своих агентов среди одесских контрабандистов, постоянно шастающих между Одессой и турецким побережьем. И рассказанное мной лишь дополнило картину. Но если сказал А, то надо говорить и Б. Озвучил ему свой план обороны Одессы и делания пакостей противнику. Заодно подбросил идею создания отдельного крейсерского отряда из вооруженных коммерческих пароходов, базирующегося на Одессу, и лишь номинально подчиняющегося командованию Черноморского флота в Севастополе. А ему лично предложил возглавить эту «сборную солянку», как командиру одесского порта. Причем формально он ничего не нарушает — пароходы должны охранять Одессу от атак противника со стороны моря. Но ведь охранять можно по-разному... И вот тут Новосильцев меня удивил. Да так удивил, что я подумал, не наврали ли историки в моем мире. И был ли в нем вообще такой человек — отставной капитан первого ранга Новосильцев.

- Очень, очень интересно, Юрий Александрович... Признаться, своим рассказом о грядущей войне с Турцией Вы меня не удивили. Чего-то такого я ждал. Но вот то, что господа европейцы могут вмешаться... А ведь могут, мерзавцы! Значит Вы хотите бить турок на море, используя прорехи в наших законах? Ведь команда вашего парохода, да и других коммерческих пароходов — некомбатанты. И формально вы не можете принимать участия в военных действиях. Иначе противник может обвинить вас в пиратстве в случае попадания в плен.

- Не совсем так, Георгий Вадимович. Некомабатанту не запрещается использовать оружие в целях самообороны. Что нам прикажете делать, если турки на нас нападут? Сдаваться, если даже у нас есть возможность оказать сопротивление?

- Ох, на тонкий лед Вы ступаете, Юрий Александрович... Но в целом я с Вами согласен. Идея очень интересная. Собрать все купеческие пароходы в отдельный отряд и сделать его формально отрядом для защиты одесского порта. Поскольку Севастополь далеко, и если противник подойдет к Одессе, то из Севастополе помощи можно и не дождаться. А там как бог даст... Но ведь может прийти приказ из Севастополя — отдать в распоряжение Черноморского флота все пароходы!

- Георгий Вадимович, Вам ли объяснять, как это делается? Могут возникнуть непредвиденные поломки с машинами пароходов, или еще что-нибудь. А там время пройдет, и многое поменяется.

- Не понимаю Вас, Юрий Александрович. Вы предлагаете мне отказаться выполнять приказ командующего Черноморским флотом?

- Георгий Вадимович, давайте договоримся. Я ничего не говорил, а Вы ничего не слышали. Расскажу Вам кое-что, только не считайте меня фантазером. Потом убедитесь, что я был прав.

- Вот как?! Интересно! Надеюсь, ничего противозаконного Вы мне предлагать не будете?

- Не буду. А теперь слушайте. Приказывать Вам что-либо, как офицеру, командующий флотом не может. Вы в отставке, и в данный момент находитесь на гражданской службе. Да, в Севастополе могутпотребовать мобилизацию всех пароходов с передачей их флоту. Но это вовсе не значит, что все пароходы по щелчку пальцев окажутся в исправном состоянии. Поэтому с легким сердцем можете отписать в Севастополь, что дескать мы бы и рады, но... А теперь о главном. Георгий Вадимович, как бы неприятно для Вас это не звучало, но наш Черноморский флот не сможет выстоять против объединенных сил противника. Если бы речь шла только о турецком флоте, это одно. Но если сюда пожалуют еще и англичане с французами... Боюсь, что нашему флоту придется туго. Все закончится тем, что его очень быстро блокируют в Севастополе. И никаких активных действий он вести не сможет. Поэтому, если отдать все пароходы в Севастополь, то они там и простоят всю войну.

- А в Одессе, стало быть, не простоят?

- А это будет зависеть от нас. Я на своем «Лебеде» смогу устроить веселую жизнь противнику. Вы уже убедились, что кое-что в морском деле я понимаю. Вы же сможете подобрать команды на другие пароходы, назначить на них толковых капитанов, имеющих авантюрную жилку, и пусть они делают то же самое. Сами можете осуществлять командование всем отрядом, оставаясь на должности командира одесского порта. Ну и что, что пароходы будут под коммерческими флагами? Во время войны с Наполеоном у нас уже было народное ополчение. В американских штатах есть похожая структура — милиция. По сути то же ополчение из вооруженных штатских, помогающее регулярной армии. Но кто сказал, что народное ополчение обязано быть исключительно сухопутным? Почему мы не можем вооружить коммерческие пароходы и вносить посильную лепту в разгром врага?

- Интересная постановка вопроса, никогда о таком не слышал... Морское народное ополчение... Пожалуй, в этом что-то есть. И при желании можно даже лазейку в законах найти, чтобы все юридически обосновать... Но почему Вы так уверены, что одесский порт не подвергнется блокаде? И наши пароходы смогут выходить в море, не опасаясь быть сразу же уничтоженными превосходящими силами противника? Ведь у англичан и французов паровых военных кораблей хватает.

- Одессу попытаются блокировать. И ничем хорошим эта затея не закончится. В трюме «Лебедя» есть новые пушки нашего завода, которые Военное ведомство отказалось принимать на вооружение из-за их дороговизны. Но я согласен безвозмездно передать орудия гарнизону Одессы с условием, что они будут обслуживаться моими людьми, которые хорошо знакомы с этими пушками. Система принципиально новая. Поверьте, если противник сюда сунется, то кровью умоется.

- Интересно... Что же там за чудо такое? Сколько орудий и какой калибр?

- Восемь орудий на полевых лафетах. Калибр двадцать четыре фунта. Но стволы нарезные и заряжание с казны. Стреляют цилиндрическими остроконечными бомбами. Взрыв при попадании в деревянный борт корабля получается такой силы, что образуется пробоина больших размеров и разрушаются связи корпуса. Высока вероятность возникновения пожара. Дальность стрельбы до пятидесяти кабельтовых. Правда, рассеивание получается значительное. На дистанции же в восемь кабельтовых можно бить прямой наводкой в борт. Скорострельность четыре выстрела в минуту.

- Сколько?!

- Четыре выстрела в минуту. Но это с хорошо подготовленной орудийной прислугой. Поэтому я и настаиваю, чтобы орудия обслуживали мои люди. Надеюсь на вашу помощь в разговоре с армейским начальством.

- Не перестаете Вы меня удивлять, Юрий Александрович! Где у вас эти пушки?

- В кормовом трюме. Все покажу и расскажу, не волнуйтесь. Не для того мы шли сюда вокруг Европы, чтобы в секреты играть.

- Жду с нетерпением! Но не могу не задать один вопрос. Вы говорили о вступлении в войну Англии и Франции на стороне турок и о появлении их флота в Черном море, как о чем-то уже решенном... Вы что-то знаете?

- Кое-что знаю, Георгий Вадимович. Я все же промышленник, и у меня есть свои источники информации в Европе. Больше всего мне бы хотелось ошибиться, но... Если Турция начнет терпеть поражение, то Англия и Франция выступят на ее стороне. И мы увидим здесь объединенный англо-франко-турецкий флот. Попомните мои слова...

Похоже, с командиром одесского порта контакт налажен. Если он не будет торопиться выполнять дебильные приказы Меншикова из Севастополя, то можно здесь очень неплохо развернуться. Угля в Одессу завезли достаточно, ремонтная база есть и неплохая, продовольствия тоже хватает. Спасибо дядюшке, подсуетился. Поэтому будем делать козью морду господам просвещенным европейцам со всем старанием. А пока нужно текущий ремонт «Лебедю» провести, лишний рангоут убрать, да и команде дать отдых. Поскольку скоро отдыхать станет некогда.

Так в хлопотах прошел целый день. На причал выгружали сначала официальный груз, а потом и не совсем официальный. Держать на борту лишнее вооружение и боеприпасы не было смысла, поэтому я собирался отправить все лишнее на береговой склад с надежной охраной. В Одессу уже прибыли люди из нашей «службы безопасности» во главе с ее начальником — отставным ротмистром Игнатовым, который примчался на борт вскоре после ухода Новосильцева. Раньше он прийти не смог, поскольку был занят важными делами в городе. О которых и поспешил доложить после взаимных приветствий.

- Ситуация в Одессе и окрестностях очень сложная, Юрий Александрович. На прошлой неделе во вторник на наш обоз напала крупная банда. У нас потерь нет, а у бандитов только убитыми двенадцать. Пятерых раненых взяли в плен, остальные удрали. К сожалению, пленные — рядовые исполнители. Сдали своего главаря, но было ли нападение его инициативой, или он получил заказ со стороны, они не знали.

- Я так понял, что пленные больше ничего не расскажут?

- Увы. Померли от ран, болезные. Никого не смогли довезти до Одессы.

- Ничего, главное, что главаря назвали. Кто таков?

- Некто Василь Чумак. Но, вроде бы, это не настоящая его фамилия. Я уже навел о нем справки. Подмял под себя всех налетчиков с Молдаванки. Контрабандистов тоже прижал. Теперь заодно и контрабандой промышляет. Полиция ничего сделать не может.

- Не может, или не хочет?

- Скорее всего, и то, и другое. У здешнего полицейского департамента очень мало людей, чтобы навести порядок. Да и самим полицейским здесь жить и по улицам ходить. Так что, особое рвение они проявлять не будут. Ну а если кто еще и мзду берет, так у нас это в порядке вещей.

- Понятно... Вот уж не думал, что придется еще и этим заниматься... А теперь, Павел Артемьевич, давайте во всех подробностях...

Рассказ Игнатова оставил двоякое впечатление. Один из наших обозов, следующих в Одессу, подвергся нападению. Раньше такого не случалось, поскольку если в сопровождении следовала вооруженная охрана, то местные тати предпочитали не рисковать. А тут не устояли перед искушением. Правда, и груз был ценный. Дядя Савелий много чем интересным торговал. Не только зерном. С первого взгляда все выглядело, как обычный разбой на большой дороге. И если бы это были какие-то залетные гайдуки из Бессарабии, или Валахии, я бы еще мог поверить в случайность. Но бандиты были местные, с Молдаванки. То есть они хорошо з н а л и, чей товар собираются умыкнуть. И что это может иметь для них неприятные последствия. Возможно, делали ставку на то, что удастся убрать всех свидетелей, и свалить вину на залетных гайдуков? Глупо. И уж вдвойне глупо заявиться после этого к дяде Савелию со своими наглыми требованиями. Мутная какая-то история... Такое впечатление, что меня и дядюшку намеренно провоцируют, подбрасывая дозированно информацию и вынуждая к ответным действиям. Ну что же, господа бандиты, поиграем. Только правила в этой игре будете устанавливать не вы...

Выяснив все детали и дав распоряжения Игнатову, решил, чтобы не терять время, нанести визит Кипариди. Хитрый и пронырливый грек может знать намного больше, чем смогли накопать дядюшка и ротмистр.

В доме Кипариди мне устроили радушный прием. Грек за это время хоть и улучшил в разы свое благосостояние, но внешне это никак не проявлялось. Лишняя роскошь ему была чужда. Контрабандный бизнес он также не бросал, чтобы не возбуждать подозрений в смене приоритета своей деятельности у своих «коллег». Более того, не собирался бросать его и после начала войны. Война войной, но коммерции это не мешает. И вот теперь, за стаканчиком хорошего молдавского вина, рассказывал последние новости.

- Неспокойно стало в Одессе, Юрий Александрович. Налетчики с Молдаванки голову подняли. Раньше они отдельными ватагами работали, и в наши дела не лезли, а теперь там появился один черт, который их всех под свою руку загнал, и верховодит. Нашего брата тоже стал прижимать. Вынуждает ему сдавать весь товар. Прибыль упала.

- Лично у Вас с ним проблемы были, Дмитрий Филиппович?

- Лично у меня нет. Действую согласно вашим распоряжениям — сидеть тихо и ни в какие коллизии не встревать. Если потребуют долю — поворчать для порядка, но согласиться. А вот у моих друзей неприятности были.

- Давайте мне все, что знаете об этом «правителе» Молдаванки. Если сейчас ему все сойдет с рук, то дальше еще хуже будет...

Дмитрий Кипариди оказался настоящим кладезем информации, и я узнал очень много интересного о криминальном мире Одессы. Но вот достоверной информацией о Василе Чумаке грек не владел. Вроде бы раньше этот бандит «работал» в Бессарабии и Валахии, но там у него возникли разногласия с «коллегами», и он перебрался в Одессу. Но это слухи, а как оно было на самом деле, никто толком не знает. Зато в Одессе криминальный талант Василя раскрылся в полной мере. Довольно быстро он сумел подмять под себя местных уголовников и стал не только промышлять грабежами, но и обложил данью многих одесских коммерсантов. Добрался и до контрабандистов, вынудив даже их к «сотрудничеству». То есть, в Одессе появилась ОПГ в чистом виде. Скорее всего, были у Чумака свои люди и в полиции, и в таможне, и в городской управе. Иначе трудно объяснить такую успешность и безнаказанность его действий. Значит будем работать...

Глава 8

Одесские реалии

Что и говорить, информацией Кипариди загрузил меня по полной. Даже и не знаешь, за что хвататься в первую очередь. Слишком сильно здесь все изменилось за два года с момента моего прошлого визита в Одессу. Доходили до меня слухи, что здесь не все ладно, но я не думал, что все зайдет так далеко. Что ни говори, но в Петербурге полицейский департамент худо-бедно справлялся в криминалом. И такого откровенного разгула преступности в столице не было. Это значит, что в Одессе очень расплодились крысы в человеческом обличье. Которые сами ничего не производят, но живут, паразитируя на других. Какой отсюда следует вывод? Надо провести дератизацию. То есть начать борьбу с крысами. Полностью их уничтожить нереально, это даже в моем прежнем мире никому не удалось. Но вот серьезно сократить их поголовье, и заставить шарахаться в щели при малейшей опасности, такое возможно. На полицию надежды нет, это я понял сразу. Значит придется действовать своими силами. Для начала задействую свой личный «спецназ», прибывший на «Лебеде». Если понадобится, можно привлечь «конных егерей» Игнатова. Но это в самом крайнем случае. Чем меньше народу посвящено в это дело, тем лучше. И уж кто вообще ничего не должен знать, так это полиция. Иначе Чумак со товарищи узнают об этом раньше, чем мы будем готовы начать.

Закончили разговор мы довольно поздно, и Кипариди предлагал остаться заночевать у него, чтобы не тащиться через ночной город. Извозчика здесь все равно не найти, а разгуливать в одиночку... Сами понимаете... Но я отказался. Во-первых, надо было поскорее вернуться в порт. А во-вторых, хотелось самому кое-что проверить. Именно поэтому отказался от предложенной греком охраны, и отправился пешком в порт по ночным улицам Одессы. В надежде, что кто-то обязательно клюнет на такую соблазнительную приманку.

Поскольку была ночь, и заметить Ганса невозможно даже на небольшой высоте, велел ему находиться прямо у меня над головой не менее, чем в десяти метрах, и не выше сотни. Защитное поле включено в режим мимикрии, и даже если АДМ окажется на фоне освещенной стены дома, все равно никто ничего не поймет. Да и не будет никто вверх смотреть, поскольку надо оглядываться по сторонам.

Первую группу любителей ночных прогулок я обнаружил довольно далеко от дома Кипариди. Ради интереса специально свернул в их сторону, хотя мог обойти по соседней улице, и они бы меня не заметили. Но очень уж хотелось познакомиться с местным контингентом. Дальнейшее было просто и обыденно. Четверо громил, притаившихся в подворотне, и один мелкий поганец возрастом лет двенадцать-тринадцать действовали по отработанной схеме, едва увидели перспективную с их точки зрения добычу. Пацан стал приставать к одинокому прохожему, а когда его шуганули, огрев тростью по заднице, взрослые дяденьки тут же бросились на помощь. За что и поплатились.

Убивать я никого не стал, но приложил серьезно. Сотрясение мозга обеспечено — все четверо лежат в отключке. С прибытием в Одессу! Вот и здешние тати с моей чудо-тросточкой познакомились. Ганс внимательно наблюдал сверху и был готов вмешаться, если бы возникла опасность. Но обошлось. Мелкий уличный шакал все сразу понял правильно и попытался сбежать, да только соревноваться со мной в беге для аборигенов — пустое занятие. Поймав поганца, надавал от души по заднице тростью, а потом швырнул на мостовую и провел задушевную беседу.

- Мордой в землю, крысеныш. Дернешься — башку проломлю. Говори быстро, кто вас послал?

- Дяденька, простите, Христа ради! Пошутить хотели!

- Пошутить? Ну так и я сейчас пошучу.

- Аа-а-ай!!! Больно-о-о!!! Не надо-о-о-о!!!

- Ну так кто у вас главный шутник?

- Дяденька, отпустите, убьют же меня!!!

- А у тебя выбор небогатый. Не хочешь говорить — я тебя прямо сейчас кончу. Только решай быстрее. Мне с тобой возиться некогда. Считаю до трех...

Хватило и до двух. Помирать горе-грабитель не хотел, а произошедшее не укладывалось в его сознании. Богатенький хлыщ за несколько мгновений уложил (и судя по всему надолго) его подельников, а его самого умудрился поймать и так отходить тростью, как даже батя не охаживал. Поэтому информация из него полилась, как из рога изобилия. Но интересного в ней было мало. Обычная уличная банда, промышляющая грабежами. Ходят все под Чумаком, которому отдают долю. Где найти Чумака, он не знает. В принципе, на большее я и не рассчитывал. Откуда «шестерка» может знать важную информацию, если не связана непосредственно с интересующим меня фигурантом? Значит надо копать дальше. Есть еще два «сборщика налогов», но прежний опыт подсказывает, что это на самом деле приманка. Вот и поглядим, как карты лягут...

Огрев еще раз тростью трясущуюся от страха «шестерку», предупредил, что если снова мне попадется, то синяками на заднице уже не отделается. И пошел дальше, сканируя пространство с помощью Ганса. Свидетелей нет. А если кто из окна и подглядывал украдкой, то будет молчать об этом. Дураков нет, болтать и наживать себе проблемы. Надо же, такой вечер замечательный. Тихо, тепло, в воздухе аромат цветущих деревьев... А тут эти злыдни настроение портят...

По пути меня пытались ограбить еще четыре раза. В трех случаях это были «обычные» грабители, не привыкшие брать грех на душу. Это их и спасло. От переломов рук и ног не умирают. А кто хорошо себя вел и сразу же начинал сотрудничать, тех слишком сильно не бил. Правда того, что мне было надо, эта уголовная шелупонь все равно не знала. Но один раз попались «мокрушники», привыкшие сначала убивать, а потом обчищать карманы жертвы. С этими я не церемонился. Но тут и Ганс помог — вовремя среагировал, применив станнер. Трех бандитов, что попали под удар станнера, пришлось ликвидировать, чтобы не болтали. Состояние при поражении станнером необычное, аборигены еще с таким незнакомы, и мне нельзя допустить утечку информации. А вот остальных серьезно покалечил. Причем так, что о своем ремесле им теперь придется забыть. Ну а если подохнут, то туда им и дорога.

Вот так, с приключениями, наконец-то добрался до порта. Подходя к «Лебедю», глянул на часы. Ни ничего себе, уже половина второго! Вот это погулял. Зато впечатлений набрался — выше крыши. И узнал много нового. Такого, чего ни в одной газете не напишут. Поэтому с утра начинаем подготовку к дератизации Одессы. А то, слишком много здесь опасных «крыс» развелось.

Утро следующего дня принесло новые радости и новые заботы. Выгрузка шла ни шатко, ни валко, но торопиться все равно некуда. В город с утра сам не пошел, а послал на разведку своих несовершеннолетних «спецназовцев» из бывших карманников. Эти, попав в привычную среду, за один день узнают столько, сколько полицейские сыщики не соберут за месяц. Интересно было узнать, какие слухи начали циркулировать в городе после моей ночной прогулки.

А на борту началась обычная ежедневная текучка. Часть команды покинула пароход. Первым ушел Ахтырцев, которому не хотелось и дальше выполнять роль капитана от бандеры. Но претензий к нему не было. В мои дела отставной казнокрад не лез и мутить воду не пытался. И на том спасибо. Ушли также несколько матросов, машинистов и кочегаров, поскольку в контракте у всех была оговорка, что он может быть расторгнут по прибытию в Одессу. Держать на борту людей, которые не хотят принимать участия в моих безобразиях, я не собираюсь. За время перехода вокруг Европы все уже поняли, что Юрий Давыдов мало похож на буржуя в привычном понимании, поэтому приключения продолжатся. Но найти подходящих специалистов в Одессе несложно. Радовало то, что вся молодежь — недавние выпускники мореходных классов, осталась. Поэтому искать новых людей на офицерские должности штурманов и механиков не придется. Старший помощник и старший механик уже развили бурную деятельность по проведению ремонта и переоборудования «Лебедя». Нужно снять весь тяжелый рангоут и заменить его двумя легкими мачтами. Паруса в Черном море нам все равно не понадобятся. А вот количество угля можно заметно увеличить за счет выгруженого мертвого балласта. Все эти работы займут как минимум пару недель. Надеюсь, что за это время международная ситуация прояснится. Пойдет ли история этого мира по тому же пути, что и моего прежнего.

Весь день я провел на борту «Лебедя» ожидая информацию от своих разведчиков. Визит в дом дяди нанесу позже, когда разгребу навалившиеся дела. Ближе к вечеру стали появляться интересные новости. Мои юные прохиндеи проделали колоссальную работу, и вот теперь я сидел в каюте и слушал доклад старшего группы Михаила Пахомова, еще пару лет назад успешно обчищавшего карманы прохожих в столице Российской Империи. Но Вьюн, вовремя попав в мои заботливые руки, сделал правильный выбор, и снова стал Мишкой Пахомовым, законопослушным обывателем. Ну, почти законопослушным...

- Вся Одесса бурлит, Юрий Александрович. Завалили серьезных налетчиков, приближенных самого Чумака. Многих покалечили. Те, которые выжили, мало что смогли рассказать. Все говорят о каком-то хлыще, мастерски орудующем тростью. В темноте его никто толком не разглядел. То ли секретный полицейский агент, то ли залетный жиган, который работает в одиночку. Чумак рвет и мечет, требует найти этого залетного. В полиции же все перекрестились и вздохнули с облегчением. Поэтому расследование будут проводить лишь для вида. И самое главное — начались разговоры на Молдаванке. Многие не хотят ходить под Чумаком и с радостью бы от него избавились, но раньше боялись. А вот теперь могут попытаться.

- Чем же он так всех запугал?

- Убивает всех неугодных. Кто хоть в чем-то ему перечит. Обладает громадной силой, умело орудует кистенем и ножом. Хитер. Говорят, что его ни пуля, ни сабля не берет. Как будто он заговоренный. Скорее всего, имеет своих людей в полиции и в таможне. Но это слухи.

- Где его найти, выяснили?

- Нет. Бывает частенько в разных трактирах, причем появляется неожиданно. Живет где-то на Молдаванке. Где именно — не рискнули спрашивать. Сам «на дело» уже выходит редко. Действует через своих подручных. Человек уже в возрасте, ему хорошо за шестьдесят. Но силищей обладает неимоверной. Проявляет бессмысленную жестокость. Причем тогда, когда даже по бандитским «правилам» это не обязательно. В общем, кровожадный упырь, привыкший все решать с помощью кистеня и ножа. В то же время, способен договориться с властями, если ему это выгодно. В Одессе до сих пор вспоминают, как он жену и дочь князя Волконского похитил, а потом вернул.

- Слышал что-то такое. А можно подробнее?

- Давно это было, еще в двадцатых годах. Жена и дочка князя случайно Чумаку на тракте попались. Хотя, может и не случайно, а кто-то навел, но сам Чумак утверждал, что случайно. Так вот, он сначала большой выкуп деньгами потребовал. Вроде бы, три тысячи за княгиню и семь тысяч за княжну. Но князь ничего платить не собирался. Перевернул вверх дном всю Бессарабию вместе с эскадроном гусар, очень многих бандитов перестрелял, но ни своих женщин, ни самого Чумака так и не нашел. После этого сдался и согласился на переговоры. И вот тут Чумак все переиграл, решив, что лучше получить власть среди одесских бандитов, чем деньги, которыми бы еще пришлось делиться с членами его банды. Как раз перед этим полиция большую группу контрабандистов накрыла и упекла в каталажку, пытаясь найти пропажу. Вот Чумак и предложил новую сделку. Дочку князя он отпускает бесплатно, а жену то ли за небольшую сумму, то ли тоже бесплатно. Но взамен полиция отпускает всех задержанных. Князь согласился. Разумеется, среди жителей Одессы это не осталось тайной, и все освобожденные были признательны Чумаку. С этого момента он и начал подминать под себя всех здешних лихих людишек. Он и кличку среди них новую получил — Дядя. В 1850 году его все таки арестовали и он два года просидел в тюрьме. Но в 1852 году опять сбежал. Вот сейчас и верховодит на Молдаванке...

Разумеется, эту историю я хорошо знал — полковник Бенкендорф перед выходом из Петербурга просветил меня о состоянии дел в Одессе. Как знал гораздо больше и о самом виновнике торжества — господине Безуглове Василии Трофимовиче. Уроженце Тирасполя, 1788 года рождения, беглом солдате, превратившемся в Василя Чумака — одного из самых страшных бандитов Одессы за всю ее историю. Если не самого страшного. Но показывать свою осведомленность нельзя. Откуда у петербургского буржуя Юрия Давыдова, интересы которого лежат совсем в другой области, может взяться подробная информация об одесском уголовнике? Вот и приходится посылать на разведку «спецназ», чтобы залегендировать свои знания. Заодно может что новое выяснится. Плохо то, что в памяти Ганса ничего об этом упыре нет. Не грузил он историю XIXвека в таких подробностях, да еще события в провинциальной Одессе. Вот теперь и приходится работать с тем, что есть. Послезнанием уже не воспользуешься.

Поначалу я не собирался менять что-то в одесском статус-кво. Грабители, воры и контрабандисты здесь как были, так и будут. Для того, чтобы искоренить это зло, нужны большие силы и средства. А начинать войну с одесским криминальным миром — на англичан и французов времени не останется. Если бы господин Безуглов, или Василь Чумак, или Дядя, как его называет «общество» Молдаванки, вел себя прилично, и продолжал обкладывать данью только местных мелких купцов, лавочников и контрабандистов, то и хрен бы с ним. Но этот уголовник решил наехать на моего дядю Силантия. Хотя всех остальных крупных одесских воротил обходил стороной. Может быть у меня паранойя разыгралась, но кажется, что это не случайность. А посему, очень надо встретиться с Василием Трофимовичем и потолковать по душам. И что-то мне подсказывает, что он тоже жаждет встречи со мной. Иначе не подставлял бы так грубо своих «шестерок». Вот зачем ему это надо — другой вопрос. Может хочет и меня к своим криминальным негоциям привлечь? Это вряд ли. Господин Безуглов считает всех вокруг себя ниже ростом, и на равноправное партнерство никогда не согласится. А может сдуру решил, что и мы с дядей будем ему «налог» платить? Тоже вряд ли. Все же, откровенных глупостей Василий Трофимович раньше не допускал. Вон, даже с князем Волконским сумел договориться, грамотно подведя его к принятию нужного решения. Есть серьезное подозрение, что это не его инициатива. Что его п о п р о с и л и выйти на меня через дядю Савелия, сделав предложение, от которого он не смог отказаться. Похоже, намечается очень интересная п а р т и я. Знать бы еще, кто партнер по игре. И очень похоже, что это не Василь Чумак. Мавр сделал свое дело...

Когда Пахомов закончил доклад и ушел выполнять следующий приказ — отдыхать всему личному составу группы и в город пока не соваться, я призадумался. Где же искать этого Чумака? А если найду, то как его умыкнуть по-тихому? А после того, как умыкнуть, обеспечить хотя бы полчаса нашего общения наедине, чтобы никто не мешал? Даже мои «спецназовцы». Не нужно им знать лишнее. Вполне допускаю, что путем негуманных методов допроса при неограниченном времени из господина Безуглова можно вытряхнуть много интересного. Тем более, Ганс может с высокой долей вероятности определять правдивость ответов. Но ведь пан Чумак может умолчать о том, о чем его не будут спрашивать. И тем более он не сможет словами воссоздать точный образ и голос тех, кто входил с ним в контакт. Разве что внешнее описание с особыми приметами, но этого недостаточно, если против меня играют профессионалы. Похожих по описанию людей очень много. Тем более, профессионал может сильно изменить внешность. Отсюда следует вывод — мне нужно залезть в тушку Василия Трофимовича хотя бы на короткое время, чтобы получить всю интересующую информацию «из первых рук». Но для этого его надо сначала умыкнуть, а потом уже пробовать «пообщаться» без посторонних. Да и где его искать? Решил посоветоваться со своим другом и «компаньоном».

- Ганс, как думаешь, где этого пана Чумака найти? Где его лежбище?

- Ну и вопросы у тебя, Командир! Спроси чего полегче. Карта Одессы у меня есть еще с прошлого нашего визита. Но только то, что получено аэросъемкой с малых высот. Кстати, надо бы ее обновить. А вот ходы в катакомбах просканировать с воздуха я не могу. Если только на небольшой глубине, а дальше возможности аппаратуры не позволяют. В городе он может быть где угодно. И не факт, что в городе, а не где-нибудь за городом, или вообще в катакомбах. Если найдешь его фото, то можно задействовать протокол «Невод». Но для этого мне придется совершать дневные полеты на малой высоте, поскольку ночью он может спать и не выходить на улицу. И это возможно только в том случае, если фото не слишком сильно отличается от оригинала. Иначе растет процент погрешности в идентификации объекта. Да и неизвестно, находится ли он сейчас в Одессе. Так что, можем только зря время потерять. Ищи его контакты.

- Понятно... Только, где же я тебе его фото найду? Вряд ли пан Чумак любит фотографироваться... Если только в полицейском департаменте... А что, это идея!

- Можно попробовать еще один вариант. Нужен человек, который хорошо знает Чумака, и может привести к нему. Я могу проследить маршрут и локализовать район поиска. Как минимум дом, где находится Чумак, или вход в катакомбы. Но мне придется действовать автономно, и ты на это время останешься без моей защиты. Если только не захочешь перейти «на борт» и оставить свою тушку (Ганс уже и мой жаргон перенял! С кем поведешься, от того и наберешься) в безопасном месте. Каюта на «Лебеде» не подходит. Здесь тебя могут побеспокоить в любой момент даже ночью.

- Ты прав, здесь могут выдернуть в любой момент... Значит сделаем так. Этой ночью слетай в автономном режиме, обнови карту Одессы и окрестностей в полосе двадцать километров от города. Заодно посмотри, что на улицах будет твориться. Не вмешивайся, но постарайся сохранить в базе данных как можно больше бандитов. И обязательно проверь обстановку вокруг дома моего дяди. Не пасут ли его. Ночи тебе хватит?

- Конечно, хватит. Вернусь до рассвета.

- Хорошо. Если что экстренное — прерывай задание, возвращайся и буди меня. А я завтра постараюсь раздобыть фото пана Чумака в полиции. Раз он здесь так популярен, то фото должно быть. А потом нанесем визит «сборщикам налогов». Если их Чумак послал, то значит они знают его в лицо. И должны знать как минимум одно его место дислокации. Если только это не левая шелупонь, которую нам специально подставили. И которая не знает Чумака лично, а приказ передали его подручные. Но тут уж, как повезет...

Закончив дела на сегодняшний день, завалился спать. Предпринимать какие-то активные действия пока еще рано. Надо посмотреть, как начнут развиваться события после моих ночных похождений. То, что Василий Трофимович задергался, это хорошо. Может ошибок наделать. И в зависимости от его телодвижений поглядим, какую тактику лучше предпринять.

Проснулся я от настойчивого голоса, пробившегося в мозг сквозь сладкую дрему. Сначала даже не понял, кто это. Оказалось, мой «компаньон».

- Вставай, соня! Сколько дрыхнуть можно?

- Ганс, ты, что ли?

- Ну а кто же еще? Вставайте, граф! Нас ждут великие дела!

- Да встаю уже, встаю... Случилось что?

- Случилось. Экстренного ничего нет, но лучше тебе быть в курсе. «Херсон» подходит к Одессе. Перед рассветом он был в двадцати восьми милях, но я вернулся в каюту, чтобы избежать визуального обнаружения. Поэтому зашел ли он уже в порт, или нет — не знаю. Должны быть свежие новости из Константинополя. Касательно задания. Карта Одессы и прилегающей территории обновлена. За домом твоего дяди установлено наблюдение из четырех точек. Предположительно уголовники. В городе зафиксировано двадцать шесть уличных грабежей, из них три с летальным исходом. В двух случаях убиты объекты грабежа, в одном случае объект грабежа сам перестрелял грабителей и скрылся. Применил револьвер «Страж». В базу данных попало девяносто шесть бандитов. Плюс четыре ликвидированных.

- То есть живых там не осталось?

- Нет. Обыватель провел контроль и добил раненых.

- Толковый обыватель, соображает... А что полиция?

- Полиция в течение десяти минут не появилась. После этого я продолжил выполнение задания. Если хочешь посмотреть запись, могу сейчас предоставить.

- Давай лучше после завтрака. Молодец, Ганс! Сегодня у нас запланирован визит в полицейский департамент. Попробую фото Чумака раздобыть. Будешь со мной в кармане, отслеживай ситуацию. Не исключено, что на меня местные бандюки уже глаз положили.

- Принято. Командир, есть еще кое-что.

- Давай!

- Я доработал протокол «Пассажир». Если его применять ступенчато и не до конца, то можно на определенном этапе обеспечить полный контроль над разумом и памятью интересующего тебя объекта.

- Ганс, давай попроще.

- Если попроще, то ты можешь вытряхнуть всю информацию из любого человека, не делая перенос в его тушку, а оставаясь в своей собственной. Но для этого мне придется находиться достаточно близко к объекту и взять его под полный контроль. А потом придется либо стирать память объекту, либо ликвидировать, чтобы не допустить утечки информации.

- Интересно-о-о... Ганс, я тебе раньше не говорил, что ты — гений?

- А мне не надо говорить. Я это и так знаю.

- Вот нахал... Весь в меня.... Но... Ганс, ты был прав! Нас ждут великие дела! А может я еще и графом стану? Было бы неплохо!

После завтрака ознакомился с записью разведывательного полета Ганса, и приняв парадно-выходной вид, сошел на берег, оставив пароход на старшего помощника. Первым делом решил зайти на «Херсон», который только сейчас заходил в порт, чтобы узнать последние новости из Константинополя.

На причале уже собралась пестрая толпа. Встречающие, таможенные чиновники, полиция, грузчики — кого здесь только не было. «Херсон», шлепая по воде плицами колес, медленно подошел к причалу, на который тут же полетели выброски. Подали швартовные концы на берег, еще немного, и пароход замер. Первыми по трапу поднялись портовые власти, а между стоящими на причале и на палубе уже начался обмен информацией. Иногда очень интересно вот так постоять и послушать, о чем говорит народ. А потом охреневать, как просто можно сделать из мухи слона.

«Херсон» находился в Золотом Роге, когда мы тихонько снялись с якоря и без разрешения турецких властей начали проход Босфора. Турки и англичане это дело прошляпили, и спохватились уже после рассвета. Когда выяснилось, что объект их интереса исчез. Ох, что тут началось! Причем, что удивительно, запаниковали не турки, а англичане. Сначала с английского пароходофрегата «Один» понеслась шлюпка к берегу, потом обратно. И так несколько раз. Потом «Один» снялся с якоря и проследовал в Босфор в направлении Черного моря. Спустя некоторое время поднял пары в котлах и ушел туда же турецкий пароходофрегат «Таиф». В порту начали циркулировать слухи, что русский пакетбот «Лебедь» не только начал проход Босфора без разрешения, но еще и утопил в проливе несколько небольших турецких парусников, столкнувшись с ними в темноте и не оказав помощь тонущим. Причем количество столкнувшихся и тонущих постоянно увеличивалось. Дошло до того, что на выходе из пролива «Лебедь» попытались задержать, но на нем оказались замаскированные орудия, он открыл огонь и прорвался в Черном море, хотя и получил сильные повреждения при обстреле. От которых, скорее всего, утонул во время шторма. Как стали развиваться события дальше, команда и пассажиры «Херсона» не знали, поскольку после полудня пароход покинул Золотой Рог и направился в Одессу. Благо, погода уже улучшилась. Когда входили в порт, все увидели стоящий у причала «Лебедь». И были очень удивлены, когда не увидели на нем ни пушек, ни свежих повреждений.

Я стоял на причале, слушал и тихонько охреневал. Газетные борзописцы отдыхают. Подниматься на борт, чтобы узнать свежие новости, бессмысленно. И так уже все услышал. Ничего другого мне там все равно не скажут. Придется ждать официальную версию событий.

Поскольку здесь делать было больше нечего, отправился в город. Извозчика брать не стал, хотелось пройти по улицам Одессы. В прошлый раз я тут был зимой, когда холодно, а вот теперь передо мной предстал прекрасный южный город на черноморском побережье, утопающий в зелени. Не торопясь шел по многолюдным шумным улицам, пару раз дав подзатыльники особо наглым мальчишкам-карманникам, и наслаждался прекрасными видами. Отдельной статьей шли одесские барышни, которые стреляли глазками в мою сторону, но я пока что соблюдал дистанцию. Разберемся с бандитами, потом и можно будет найти кого-то «для души». Правда, девицы на выданье из «хорошей семьи» меня совершенно не интересуют. Тем более не интересуют женщины «не тяжелого» поведения. Но вдовушек и замужних дам, любительниц наставлять рога своим мужьям, в Одессе хватает. Мой любимый контингент. В случае чего, никаких претензий. Каждый получает то, что хочет. Но это будет несколько позже. А сейчас — за мной хвост. Двое. Правда, пасут меня довольно грубо. Сразу видно, что это местная шпана, а не полицейские агенты. Те работают гораздо аккуратнее. Ну и ладно, следите. Я не против. Заодно все ваши физиономии срисую в память Ганса. Может где и пересечемся при других обстоятельствах. Неясно только, в качестве кого я сейчас представляю интерес для бандитов. Просто как богатенький хлыщ, перспективный с точки зрения грабежа, или конкретно племянник моего дяди Силантия, на которого недавно наехали? И которого тоже попытаются взять «в разработку»? Виновника ночного побоища во мне вряд ли заподозрят — прошло слишком мало времени. И даже если учесть, что кто-то из уцелевших бандитов сможет опознать меня по голосу, то я еще ни с кем из них не встречался. Ладно, не будем торопить события...

Так мы втроем и дошли до полицейского участка. Оставив за порогом своих «провожатых», поинтересовался у проходившего урядника, с кем можно поговорить о деле моего дяди, на что он посоветовал обратиться к приставу Станиславу Белецкому. Он как раз на службе, еще никуда не уезжал. Поблагодарив служивого и воспользовавшись его указаниями, постучал в дверь начальственного кабинета в надежде, что меня внимательно выслушают, а не попытаются поскорее выпроводить под благовидным предлогом.

Но опасения оказались напрасны. Пристав — мужчина лет тридцати, узнав, кто к нему пожаловал, оказался чрезвычайно любезен. И отложив в сторону лежавшие на столе бумаги, рассказал о произошедшем инциденте гораздо более детально, чем мой дядя. Оказывается, фигурантов он хорошо знает, и был сам очень удивлен, что они пошли на такое. Мне его слова показались вполне искренними, да и Ганс, слушавший беседу и следивший за реакцией объекта, не улавливал фальши.

- Меня это очень удивило и насторожило, Юрий Александрович. До сих пор представители одесского криминального мира не трогали крупных купцов и промышленников. Печально известный Василь Чумак, каким бы он не был отпетым душегубом, до таких глупостей раньше не опускался. Понимает, чем это может для него закончиться.

- А не могли эти «сборщики налогов» попытаться подставить таким образом Чумака? Чтобы свести с ним какие-то свои счеты?

- Нет, что Вы! Подобное исключено. Чумак за такое достал бы их из-под земли и все кости переломал, чтобы другим неповадно было. А они сейчас спокойно себе живут и никто их не трогает. Так что, действовали они по приказу Чумака, в этом у меня нет никаких сомнений. Но вот какова цель этого шага, мне непонятно до сих пор. Поскольку более никаких действий против вашего дяди Чумак не предпринял.

- А мог быть это «пробный шар»? Получится — хорошо. Не получится — не очень-то и хотелось.

- Теоретически мог. Но только не с Чумаком. При всей своей кажущейся бесшабашности, он очень осторожен, и не делает необдуманных шагов. Мне кажется, что это вообще не его идея. Либо Чумака вынудили так поступить, чем-то шантажируя, либо посулили что-то такое, перед чем он не устоял. Причем не обязательно это должны быть деньги.

- Возможно, Вы правы... Кстати, Станислав Андреевич, а фотографическая карточка Чумака у вас есть? Вдруг, на улице его встречу...

Сказал я это с самым невинным видом, но пристав покосился на мою тросточку. Очевидно, Юрий Давыдов уже обладает некоторой популярностью у одесской полиции. Улик против меня нет, но пристав Белецкий, как просветил меня дядя, человек очень дотошный, и свое жалованье не зря получает. Возможно, уже собрал обо мне всю имеющуюся информацию и сопоставил факты. До прихода «Лебедя» таких вопиющих безобразий с массовым членовредительством среди уголовного сброда в Одессе не наблюдалось. Да и мои контакты с Кипариди для полиции тоже не секрет. Скорее всего, знает пристав и о моем визите в дом грека сразу же в день прибытия. А прикинув мой маршрут от дома Кипариди до порта, можно обнаружить, что он удивительным образом совпадает с местами происшествий, где попытки ограблений прошли не по задуманному сценарию. Но предъявить мне нечего. Подозрения — не улики. Да и не будет пристав ничего предъявлять. Для него эта ситуация — настоящий подарок судьбы. Сократить поголовье местных бандитов чужими руками, списав все на внутренние разборки между самими бандитами. Ни один нормальный полицейский начальник от такого не откажется. Но не будем слишком сильно зарываться. Чтобы господину Белецкому и дальше было удобно списывать происходящее на выяснение отношений между бандитскими группировками. Однако, сначала надо выяснить, где находится господин Безуглов, который Чумак...

- Увы, Юрий Александрович. Знаю о достижениях фотографического дела в Европе и в Петербурге, но до нашей провинции сии новшества еще не дошли. Работаем по старине — тюремный художник рисует портреты важных преступников. Но, доложу я Вам, качество отменное. Художник у нас хороший. Подождите немного, сейчас принесут из архива.

- А не подскажете, где его найти?

- Сам был бы очень рад это выяснить. Как сбежал этот душегуб в прошлом году из тюремного замка, так уже много бед натворил. Хитер и осторожен, не удается пока на его след напасть.

- А эти «сборщики налогов» могут знать? Которые к моему дяде со своими наглыми требованиями заявились?

- Самого Чумака в лицо они знают. Это удалось выяснить. Но вот где он в данный момент обитает — вряд ли. Скорее всего, есть несколько заранее оговоренных мест для встреч, куда придут либо подручные Чумака, либо он сам.

- Но если Вы знаете, что эти люди связаны с Чумаком, почему же Вы их не арестуете?

- Так не за что, Юрий Александрович. Само по себе знакомство с преступником не является преступлением. Привлечь их к ответственности за визит в дом вашего дяди тоже нельзя. Ведь они пришли не грабить, а всего лишь п р е д л о ж и л и отдавать кому-то деньги. То есть, третьему лицу, а не себе лично. Даже если это дело дойдет до суда, то на суде эти два паяца устроят настоящую комедию. Скажут, что действовали по принуждению опасного преступника, поскольку опасались за свою жизнь. То есть, выполняли роль почтальонов. Адвокаты нас с потрохами сожрут. Мы же еще и полными дураками будет выглядеть.

- Да уж, ситуация... А больше этих субчиков прижать нечем?

- К сожалению, нечем. Чумак специально держит вот таких «почтальонов». Которые чисты перед законом, и им при всем желании ничего нельзя предъявить. Деньги забирают не они.

- А если мне с ними поговорить?

- Они скажут Вам то же самое. Но... Юрий Александрович, я ничего не говорил, а Вы ничего не слышали. Если вздумаете потрясти их, как следует, то узнаете немного. Таким «шестеркам» не доверяют важной информации. Чумак понимает, что рано, или поздно, кому-то из обложенных данью надоест платить, и тогда он может попытаться решить вопрос радикально, начав с этих «шестерок». Поэтому «шестерки» знают ровно столько, сколько им положено. И даже если их вывернут наизнанку, то ниточка к Чумаку все равно не приведет.

- Понятно... Ну, хоть что-то,.. И на том спасибо, Станислав Андреевич!. Посмотрим, что дальше предпримет наш некоронованый «король» Молдаванки...

Выяснив еще ряд вопросов, не затрагивающих напрямую дело, и внимательно рассмотрев доставленные из архива зарисовки, поблагодарил Белецкого за помощь и откланялся, покинув участок. И сразу же заметил своих «сопровождающих», которые терпеливо дожидались моего выхода. Значит я — не случайный богатенький хлыщ, на которого положили глаз с целью ограбить. Следят именно за Юрием Давыдовым. Бог в помощь, господа! Это вполне укладывается в мои планы. Будет даже лучше, если вы продолжите слежку. По крайней мере, буду уверен, что информация о моем визите дойдет до адресата.

Раз противник затаился иждет, как я отреагирую, не будем отходить от привычных здесь канонов. Если никаких зацепок у меня нет, то куда я пойду, чтобы прояснить ситуацию? Правильно. К «сборщикам налогов». Поскольку они — единственная возможность связаться с Чумаком, раз уж полиция помочь не в состоянии.

Однако, по первому адресу меня ждал облом. Один из фигурантов оказался в отъезде. Уехал три дня назад, а куда именно и когда вернется, соседи не знали. Зато второй - представитель одесского мещанства, некто Семен Фролов, оказался на месте. И как мне показалось, ждал визита. Во всяком случае, его удивление показалось мне очень наигранным, когда он узнал, кто заявился к нему в гости. Но вел себя мещанин Фролов вежливо, и как-то наезжать на меня не пытался. Прямо такой весь из себя законопослушный обыватель.

- Не ждал вашего визита, Юрий Александрович, поэтому не взыщите за мой вид. Но что привело Вас ко мне?

- Хотелось бы узнать подробнее о предложении, сделанном Вами моему дяде. А то он, под влиянием эмоций, мог рассказать не совсем так, как было в действительности.

- Да и рассказывать-то особо нечего. Нас настоятельно п о п р о с и л и передать господину Ермилову предложение обеспечить охрану от лихих людишек. Только и всего.

- А кто попросил?

- Василь Чумак по кличке Дядя. Под ним все одесские налетчики ходят.

- А что же Вы на поводу у душегуба пошли, Семен Аполлинарьевич?

- А куда мне деваться, Юрий Александрович? Если откажусь, то меня так изобьют, что богу душу отдам. У меня у самого лавка, тоже платить приходится. А иногда еще вот такие «просьбы» выполнять. Это Вам в Петербурге хорошо. А здесь у нас полиция совершенно мышей не ловит. Столько этих татей расплодилось вокруг порто-франко... А-а-а, что об этом говорить! Все равно не поймете!

- Ну почему же? Очень хорошо понимаю. Поскольку я собираюсь открыть свое дело в Одессе, то надо учитывать сложившиеся здесь реалии. Поэтому прошу Вас обеспечить мне встречу с господином Чумаком. Такое возможно? Обещаю, что полиция об этом не узнает. Мне есть, что предложить помимо стандартной оплаты «охранных услуг». Думаю, это его заинтересует. Подробности только при личной встрече.

- Удивили, Юрий Александрович... Хорошо, я попытаюсь встретиться с Чумаком. Но это не так-то просто.

- Так я никуда не тороплюсь. Как удастся встретиться и поговорить, дайте знать. А сейчас разрешите откланяться...

Покинув квартиру чумаковского «почтальона», пошел не торопясь по улице, изображая праздношатающегося бездельника. Ожидания не обманули. Мои провожатые тут же отреагировали. Один направился следом за мной, а второй юркнул в дом, где я только что побывал. Все, паззл сложился! Меня пасут именно по приказу Чумака, и сегодня же он все узнает. Вот как отреагирует — неизвестно. Если тотемный зверь задушит, то согласится. Если заподозрит ловушку, то заляжет на дно и может обоих «почтальонов» зачистить, чтобы не болтали. Плохо то, что сейчас ясный солнечный день, и выпустить в автономный полет Ганса нет никакой возможности. А так бы он проследил, куда эти субчики с докладом побегут. Ну а чтобы господин Безуглов, который Чумак, думал и решал быстрее, сделаем еще одну вещь.

Глава 9

Операция «Дератизация»

После разговора с Фроловым наконец-то нанес визит в дом дяди, а то родственники заждались. Появился племянник в Одессе, и до сих пор глаз не кажет. Кузенов и кузин на месте не оказалось — укатили в Петербург на все лето. Ну а дядюшка с тетушкой «на посту», поэтому отобедали в узком кругу. Рассказал еще раз о своем вояже вокруг Европы, добавив для красного словца ряд леденящих душу подробностей, из-за чего тетушка ахала и крестилась. Но в целом все прошло нормально. Неплохо проведя время в доме у дяди, я отправился обратно в порт, сопровождаемый своей «свитой», и обдумывая предстоящее дело.

Цацкаться с местными уголовниками я больше не собирался. Поэтому решил в ближайшую ночь провести зачистку городских улиц самым жестким образом. Это будет чувствительным ударом по «армии» Чумака, и если не приведет его в бешенство, спровоцировав на необдуманные действия, то как минимум заставит шевелиться. Поскольку если он спустит подобное, то может потерять авторитет среди своих подчиненных. В истории моего мира был период, когда всю уголовную шелупонь в Одессе начали просто отстреливать на улицах при попытке грабежа. И это сразу же дало полезный результат. Но этим занимались переодетые в гражданку офицеры по приказу свыше. Мне же предстоит действовать нелегально, поскольку впутывать в это дело полицию нельзя. И именно поэтому нельзя брать весь мой «спецназ». С увеличением количества задействованных в операции лиц резко возрастает вероятность утечки информации. Отсюда следует, что придется действовать самому. Но не в одиночку. Местные налетчики уже в курсе о богатеньком расфранченном типе с тростью, поэтому могут не купиться на такую приманку. Значит сменим личину. Оденемся попроще, изображая небогатого купчика, но тросточку все равно прихватим. И пару револьверов заодно. А чтобы все выглядело наиболее достоверно, по вечерним улицам Одессы будет прогуливаться влюбленная парочка. Безобидная от слова совсем. Молодой кавалер (то есть я) с барышней. Причем кавалер явно имеет в кошельке не одну лишь мелочь. Спрашивается, где подходящую для такого дела барышню взять? Да в моем «спецназе». Пришлось одно время в Петербурге на Лиговке похожие операции проводить, но там задачи были другие. Подозревал, что и в Одессе без этого не обойдется. Поэтому прихватил на всякий случай необходимый реквизит. Как в воду глядел. А то, если подключать к этому делу местных, то может быть утечка информации. Что мне совершенно не надо.

Вернувшись в порт на «Лебедь», первым делом вызвал старшего группы наружного наблюдения Мишку Пахомова и поинтересовался, чем занят личный состав.

- Отдыхают, Юрий Александрович. Все на борту, на берег никто не уходил.

- Это хорошо... Значит так, Михаил. Нашу операцию на Лиговке зимой помнишь?

- Помню.

- Сегодня ночью будет нечто похожее. Давай всех «барышень» ко мне. Потребуется только одна. На месте решим, кто пойдет...

Вскоре в моей каюте стояли четыре сотрудника группы «наружки». Пацаны, самому старшему из которых шестнадцать, а младшему тринадцать. Все принимали участие в операциях на Лиговке, умело изображая молодых девиц. С виду совершенно неопасных и беззащитных. Те бандиты, что клюнули на такую лакомую добычу, бесследно исчезли. Причем группа прикрытия паковала уже выведенных из строя бандюков. Кого в сознании, воющим от боли, а кого и в полной отключке.

- Звали, Юрий Александрович?

- Звал. Присаживайтесь. Рассказываю суть дела. Сегодня, как стемнеет, я переодеваюсь местным лавочником и совершаю променад со своей барышней. То, что нас постараются ограбить, не сомневайтесь. Мне нужен один доброволец. Предупреждаю сразу — будем действовать жестко. Чтобы свидетелей не осталось. Постараюсь все сделать сам. Но всяко может сложиться, поэтому барышня тоже должна быть готова пустить в ход оружие. Кто согласен?

- Да все согласны, Юрий Александрович. Какое оружие допускается?

- Револьвер и нож, но это в самом крайнем случае. Постарайтесь обойтись «костоломами» и кистенем. Выстрел услышат и переполох поднимется, а от ножа платье можете кровью забрызгать. Сейчас в моде светлые тона, поэтому будет заметно...

После недолгого совещания выбрали Кольку Шаповалова. Парнишке пятнадцать лет, мордашка смазливая, худощавый, вполне за барышню сойдет. Но у него есть еще одно нужное для сегодняшнего дела качество — парень в совершенстве освоил ряд приемов французской борьбы сават, поэтому валит на землю любого здоровяка неожиданным ударом в голень своими «костоломами». То есть специальными ботинками с металлическими вставками. Бывает, что и кость ломает. Все же, есть плюсы в здешней женской одежде. Из-за большой длины платьев и юбок нет нужды особо маскировать обувь. Тем более, внешне «костоломы» выглядят вполне прилично. Сейчас далеко не все понимают, что обувь может быть страшным оружием, если уметь ей пользоваться. Мои пацаны умеют...

Между тем, день клонился к вечеру. Погода хорошая, и улицы уже заполнены праздношатающейся публикой. Вот и нам пора. Дождавшись, когда совсем стемнело, выхожу в город под ручку с «барышней». Благо, сейчас нет никаких пропусков. Да и сам порт охраняется весьма условно. Сначала просто гуляем и болтаем о разной ерунде. Заподозрить в чем либо криминальном нас невозможно. Купчик максимум второй гильдии выгуливает свою пассию. Которая, судя по нарядам, тоже не из пролетариата. Называем друг друга Ваней и Полиной, если кто услышит. В общем, идиллия. Тихий теплый вечер, в воздухе аромат цветущих каштанов, а вокруг бурлит жизнь ночной Одессы.

Но вот оживленные улицы остаются позади и мы сворачиваем в темный переулок. Я тихонечко прижимаю барышню за талию и целую в ушко, от чего она взвизгивает и шутливо бьет меня по руке. Как порядочный джентльмен снова беру даму под ручку и следую дальше. Разумеется, все это видит «дозорный» через три дома от нас, пока «главные силы» укрылись во дворе и ждут сигнала. Об этой группе меня заранее предупредил Ганс, наблюдающий сверху. Что ни говори, а иметь личную авиаразведку удобно. Можно как уклониться от опасности, так и самому пойти на контакт с этой «опасностью», как в данном случае. Вот и первая добыча. Только они еще об этом не знают.

Начало стандартное. Навстречу влюбленной парочке вываливается наглый «тинейджер» и просит закурить. Выслушав ответ, что курить вредно, меняет свои требования.

- Ну тогда дай пятак!

- Пятак? Дам. Только не пятак, а в пятак.

Ну что поделаешь, обманул я несовершеннолетнего курильщика. Бью тростью не в «пятак», а в висок. Ты сам выбрал свой жизненный путь, крысеныш. На что, естественно, тут же реагируют «главные силы» в лице четырех громил.

- Ты пошто маленьких обижаешь, гад?!

Три бросаются ко мне, один делает попытку схватить барышню. И тут же падает на землю, воя от боли. «Полина» не сплоховала, удар «костолома» пришелся как раз в центр голени. Там даже хрустнуло. Я же, тем временем, снова пускаю в ход трость. Бью наверняка в самые опасные точки головы, ничуть не заботясь о сохранении жизни противникам. Тело, модифицированное Гансом, работает с громадной скоростью, недоступной аборигенам. Казалось, вот только что рядом были трое разъяренных бандитов, а теперь они тихо лежат без движения. Рядом валяется на земле и сыплет проклятиями четвертый, обещая устроить нам всяческие кары. «Полина» вопросительно смотрит на меня. Я молча киваю. Удар кистеня в висок, и поток мата вперемешку с угрозами сразу же прекращается. Осматриваюсь по сторонам — свидетелей нет. Вокруг по-прежнему тихий теплый вечер с ароматом цветущих деревьев. И пять неподвижных тел на мостовой, портящих идиллическую картину.

Ну, раз спешить некуда, нанесем последние «штрихи к портрету». Быстро вместе с «Полиной» обшариваем карманы убитых и находим несколько мелких банкнот с серебром и медяками. Видать, сегодня мы у них не первые. Но последние, в этом никаких сомнений. Вбиваю тростью все деньги в глотку защитнику «маленьких». Вот теперь картина завершена, можно уходить. Снова беру барышню под ручку, и мы удаляемся от места побоища, как ни в чем не бывало. На всякий случай интересуюсь.

- Полина, ты как?

- Да все хорошо. Собакам — собачья смерть.

- Если не ошибаюсь, это у тебя уже третий?

- Да. Первый сестренку снасильничать пытался. Еще один на Лиговке хотел меня «оброком» обложить. И не только меня. Думал, что если старше, и сила, как у медведя, то это ему поможет. Не помогло... Я не врал, когда меня на службу брали. Да, двоих отправил к праотцам. Но крови невинных на мне нет...

Вот такой у меня контингент в группе «наружки». С небольшими вариациями. Что ни говори, но очень в о в р е м я Коля Шаповалов мне попался...

Гуляли мы довольно долго. Ганс наводил нас на «цель», одновременно следя за окружающей обстановкой и предупреждая, если могут появиться свидетели. В результате операция «Дератизация» шла успешно. Двадцать три «крысы» закончили свой земной путь этой ночью. Трюк с деньгами я больше не повторял, а просто обчищал карманы у мертвых бандитов. Им деньги уже ни к чему, а нам пригодятся. Причем брал только наличность, игнорируя часы, кольца и прочие ценные вещи, что они успели награбить до встречи с нами. Вещи могут опознать, а вот деньги — нет. Завершив таким образом вечерний променад, мы вернулись на пароход в хорошем расположении духа. Нужный «вброс» сделан, теперь будем ждать, какая последует реакция властей и обывателей. И что-то мне подсказывает, что господин Чумак теперь очень быстро даст согласие на встречу.

Велев «Полине» отдыхать, сам решил собрать побольше информации по горячим следам. Отправил Ганса в автономный полет, приказав вернуться до рассвета. Пусть проследит за ситуацией. А самому тоже надо бы подремать, пока все тихо. Ох, чувствую, предстоит день, насыщенный событиями!

Разбудил меня, естественно, Ганс. Во избежание визуального обнаружения он вернулся в каюту, когда горизонт на востоке только начинал светлеть.

- Командир, подъем!

- Ганс, ты уже вернулся? Кажется, только лег...

- Вставай, вставай, соня! Есть кое-что интересное. Сейчас смотреть будешь, или сначала завтракать изволите, граф?

Для завтрака еще рановато, поэтому занялся просмотром того, что выяснил Ганс. А моменты и в самом деле попадались интересные. То, что всю «ночную смену» одесских грабителей мы не ликвидировали, это не удивительно. На всю Одессу нас бы не хватило. Но вот на месте проведения акций происходили весьма пикантные вещи. Часть жмуров была обнаружена городовыми, которые сразу же развивали бурную деятельность. А вот часть — обычными прохожими и... «коллегами». Прохожие старались убраться с этого места побыстрее, пока никто не увидел, а вот «коллеги»... В общем, оставлять при покойниках ценные вещи оказалось бессмысленным. Все они перекочевали в карманы «собратьев по цеху». Причем по их репликам было ясно, что убитых они хорошо знают. Но никакого сожаления об их внезапной кончине не испытывают. Их больше интересовало, кто же это такой шустрый в Одессе появился? Снова прозвучали слова о богатом типе с тросточкой. Что-то я становлюсь популярным у одесского жулья. Надо поскорее добираться до господина Чумака, и тогда есть возможность стравить друг с другом его «заместителей» в борьбе за власть. Ну а под шумок греков привлечь к благородному делу искоренения уличной преступности в Одессе. Контрабандисты очень недовольны сложившейся ситуацией, и если среди грабителей начнется борьба за власть, есть шанс если не искоренить полностью эту заразу, то как следует проредить бандитское поголовье, выбив наиболее наглых и нахрапистых. А менее наглые и нахрапистые, видя такое дело, могут сменить район «работы». В конце концов, рядом Кишинев и вся Бессарабия. На Одессе свет клином не сошелся...

Но это так, планы на будущее. А сегодня, самое большее завтра, жду весточку от господина Чумака. Нет никаких сомнений, что ему уже доложили о случившемся. А с утра пораньше снова направим в город нашу группу «наружки». Пусть пацаны потолкаются среди обывателей, соберут все свежие сплетни. Как обыватели воспримут ночное побоище, и к каким выводам придут. Ну а я пока что просто прогуляюсь. Погляжу, послушаю, может сам что интересное узнаю...

После завтрака отправился на прогулку. Ушел недалеко, как неожиданно услышал сзади знакомые голоса. Те самые пацаны, что проводили меня к дому Кипариди. Все произошло, как в прошлый раз. Болтая о способах ловли бычков, обгоняя меня, один тихо сказал.

- Дяденька, там же, на Ланжероновской. В полдень.

И пошли дальше, обсуждая рыболовную тему. Значит Дмитрий Филиппович засуетился. Видать, что-то стряслось. И как назло, вскоре после этого обнаружил за собой «хвост». Те же два типа, что следили раньше. Либо у господина Чумака вообще плохо с кадрами, что он одних и тех же посылает, либо эта парочка отвлекает на себя внимание. Но так делают только тогда, когда хотят кого-то убрать, чтобы дать возможность ликвидатору подобраться поближе к объекту незамеченным. Но какой смысл меня ликвидировать, если я прошу о встрече, которая может обернуться взаимовыгодным гешефтом? Абсурд... Но это я рассуждаю со своих позиций опытного разведчика. А вот какие тараканы бегают в голове Чумака, можно только гадать.

От соглядатаев я ушел на Привозе, как называется одесский базар. И ровно в полдень вошел в трактир Карагианиса на Ланжероновской. Меня сразу же провели в кабинет, где сидел Кипариди. Снова выглядевший, не как простой рыбак. Поздоровавшись и заказав обед, перешли к делу.

- Юрий Александрович, ситуация сложилась нехорошая.

- Да что стряслось-то, Дмитрий Филиппович?

- Вся Одесса шумит. Слышали, что ночью случилось?

- В Одессе всегда что-то случается. Что конкретно Вы имеете ввиду?

- Кто-то навел порядок на улицах, отправив к праотцам многих налетчиков. Причем убиты все ударом в голову. То ли кистенем, то ли дубиной. Я сам видел. Сабля таких ран не наносит.

- А, это... Да, слышал. А почему это Вас так волнует? Судя по всему, тати получили по заслугам. А может что-то между собой не поделили.

- Юрий Александрович, раньше здесь такого не водилось. Да, могли налетчика тростью огреть. Но не насмерть. Или даже пристрелить, если было из чего. Но вот т а к... Чтобы в с е х одним ударом в голову... И они н и ч е г о не успели сделать... Мне мои парни рассказывали, как Вы мастерски орудуете тростью. И если это знаю я, то вполне могут узнать и другие.

- Но пока еще не знают?

- Судя по тому, что мне удалось выяснить, не знают. Но где гарантия, что кто-то из команды вашего парохода не проболтается? Или из Петербурга залетный человечек здесь появится? Слыхал, что Вы кое-кому на Лиговке прищемили хвост.

- Было дело... Дмитрий Филиппович, раз уж зашел такой разговор... Как Вы относитесь к тому, чтобы провести капитальную зачистку Одессы от бандитского отребья? Понимаю, что вычистить всю мелкую уличную шпану невозможно. Как невозможно избавиться от медвежатников. Но хотя бы от грабителей избавиться, чтобы можно было спокойно по улицам вечером ходить. Да и от любителей собирать «налоги» с купцов заодно.

- Да я бы с радостью, Юрий Александрович! Только боятся люди. Чумак показательные расправы устраивает над теми, кто ему платить отказывается.

- А если не станет Чумака? И среди его подельников грызня за власть начнется?

- Если так, то может что и получится. Во всяком случае, все контрабандисты на бандитов очень злые. И если между ними свара начнется, то можно попробовать от этой нечисти избавиться. Рыбам в море тоже что-то кушать надо. Но при живом Чумаке этого не будет. Он всех своих в крепкой узде держит. Если раньше кто и замышлял против него пойти, так они уже давно кончились.

- Понятно... Хорошо, будем исходить из сложившейся ситуации...

А что, все не так уж плохо! Можно в предстоящей войне с криминалом сделать греческих контрабандистов своими союзниками. Супротив их «бизнеса» я ничего не имею, поэтому мы найдем общий язык.

Пообедав и распрощавшись с Кипариди, отправился снова побродить по городу. А заодно узнать, о чем говорят на улицах и в лавках. Слухи в среде обывателей циркулировали один фантастичнее другого. Версии происшедшего выдвигались самые разные. Но основных было всего две. Что это либо полиция наконец-то за дело взялась, либо появился какой-то залетный бандит сродни Чумаку, который хочет подвинуть его с «трона». В принципе, недалеко от истины.

Однако, когда я возвращался в порт, на подходе меня ждал сюрприз в лице господина Фролова. Ну-ну, послушаем...

- Добрый вечер, Юрий Александрович! У меня есть для Вас весточка.

- Добрый вечер, Семен Аполлинарьевич! Я весь внимание!

- Чумак согласился встретиться с Вами. Но требует, чтобы Вы пришли один и без оружия.

- Он так меня боится?

- Нет. Просто не хочет вводить Вас в искушение.

- Хорошо, допустим, я соглашусь. И когда же мы можем увидеться? И главное где?

Судя по тому, что начал выдавать «почтальон», стало ясно, что речь идет не о деловой встрече, а о ликвидации. Либо, как минимум, о похищении. Для того, чтобы обсудить финансовые дела, вовсе необязательно отправляться за город. Чумак всех вокруг себя за идиотов держит? Что же, обломаем ему игру...

Выслушав цветистый монолог чумаковской «шестерки» (в чем я уже не сомневался), приземлил его одной фразой.

- Нет, Семен Аполлинарьевич. Так деловые вопросы не решаются. Если у Вас больше ничего нет, то до свидания.

- Но почему, Юрий Александрович?!

- Потому, что для обсуждения финансовых дел вовсе необязательно ехать за город. Согласитесь, весьма странное место для решения финансовых вопросов двух деловых людей. Это вполне можно обсудить в городе, в приличном заведении. Я не босяк с Молдаванки, если Вы этого еще не поняли, милостивый государь. И если господин Чумак так боится здесь появляться, то не вижу смысла иметь с ним дело...

Ох, как задергался господин Фролов! Видно, что ему позарез надо выманить меня за город. Что наводит на размышления. Снова проявляет чудеса красноречия, давая любые гарантии моей безопасности, и в конце концов мы приходим к компромиссному решению. Встреча в трактире на выезде из Одессы на тракт. Можно сказать, что еще город, но уже за пределами порто-франко. Завтра за мной пришлют экипаж, чтобы доставить туда и обратно. Ну что же, прикинемся лохом, и сделаем вид, что поверил. То, что убивать меня не собираются, это уже и так понятно. Нет смысла городить этот огород ради ликвидации. Поскольку всерьез меня не воспринимают (надеюсь на это), вполне могли подослать убийцу еще в городе. Ведь я и по безлюдным переулкам ходил, а пасли меня очень долго. Значит я нужен господину Чумаку живым. Интересно, для чего? Вот завтра и узнаем.

Расставшись с «почтальоном», пошел на пароход, где меня уже заждались. Группа «наружки» должна узнать много интересного за целый день. А после этого прикинуть план действий назавтра. Плохо то, что никого из моих людей нельзя посвящать во все детали предстоящей операции. Они подключатся уже на финальном этапе. Основную же часть работы должны сделать мы с Гансом. Именно так, вдвоем. Иначе придется свидетелей убирать, чего я очень не хочу.

На борту сразу вызвал старшего «наружки» и долго выслушивал массу противоречивой информации, циркулирующей сейчас в Одессе. В принципе, она не сильно отличалась от той, что узнал я. Но выяснилась одна интересная деталь. Несколько погибших грабителей, как оказалось, раньше считались вполне законопослушными обывателями, не замеченные ни в чем противозаконном. Когда открылась правда, их знакомые охренели. Полиция вроде бы рьяно взялась за дело, но по ряду признаков понятно, что особого усердия полицейские сыщики проявлять не собираются. Более того, они были бы не против, если этот таинственный борец с уличной преступностью не остановился на достигнутом. Жулья в Одессе еще хватает. Как бы то ни было, но день действительно оказался богат на новости. Отпустив Михаила, вызвал двух своих верных «самураев» - Ерофеева и Сосновского и сразу озадачил их необычным вопросом.

- Петр Фомич, вешать преступников когда-нибудь приходилось?

- Бывало, что на Кавказе пойманных душегубов вешали, Ваше благородие.

- Значит опыт есть... Это хорошо. Теперь к делу. Завтра утром отправляетесь на базар и купите подводу с парой лошадок. Как можно более неприметных. Нагружаете в подводу сена столько, чтобы можно было человека скрыть. Запаситесь водой и провиантом. После чего будете ждать меня у въезда в Одессу со стороны кишиневского тракта, где-то в паре верст. Располагаетесь там и делаете вид, что подвода сломалась, а вы ее чините. Как только я появлюсь, едем, грузим одного человечка на подводу, заваливаем его сеном и возвращаемся в город. Думаю, это будет уже под вечер. Если я до следующего утра не приду, возвращаетесь обратно на пароход. Пока все понятно?

- Ваше благородие, я так понял, что этого человечка вешать придется? А он брыкаться и орать не будет, когда повезем?

- Не будет. Это я вам обещаю. Вдвоем справитесь, или может еще кого взять?

- Справимся, Ваше благородие, не сумлевайтесь. Никого больше брать не надо. Чем меньше народу об этом будет знать, тем лучше. Все, что надо, я захвачу.

- Ну вот и отлично! А сейчас отдыхайте. Завтра у нас хлопотный день...

Отпустив «самураев», призадумался. Все же я рискую. Не в том плане, что сую голову в пасть тигру, а что на завтрашней встрече меня необязательно будет ждать Чумак собственной персоной. Вполне может послать кого-то из своих подручных, а сам может ждать в другом месте. А второй попытки добраться до него может не быть, если «делегация» начнет плохо себя вести, и придется ее полностью ликвидировать. В этом случае Чумак заляжет на дно, и где его искать? А учитывая присущую ему злопамятность, он не успокоится, и будет всеми силами пакостить уже мне лично. А заодно и дяде с тетей. Поэтому, если на месте Чумака не будет, придется менять план и действовать максимально быстро, пока до него не дошла информация о ходе встречи. Тогда есть шанс успеть добраться до бандита раньше, чем он исчезнет. Ладно. Поглядим, как завтра карты лягут...

На следующий день я ждал в условленном месте в городе обещанный мне транспорт. Не обманули. Ландо с откинутой крышей появилось вовремя. Возницей сидел мужик неприметной внешности, а в экипаже улыбающийся господин Фролов собственной персоной. Поздоровавшись, сел рядом с ним, после чего водитель кобылы продолжил движение. Мой попутчик сразу же стал болтать о всякой всячине, явно заговаривая мне зубы. Я поддерживал беседу, болтая ни о чем, и всячески пытался демонстрировать свое спокойствие. Хотя опытный человек сразу поймет — лох трусит, и пытается казаться храбрее, чем он есть. Ничего, ребятки, с меня не убудет. Искусство лицедейства мне всегда давалось неплохо...

Позади осталась центральная часть города и мы выезжаем на окраину Одессы. В принципе, пока что ничего подозрительного нет. Едем туда, куда договаривались. Да вот только мой попутчик нервничает, хотя и пытается это скрыть. До места назначения остается совсем немного, как вдруг возница останавливается и начинает кого-то материть. В то же время в ландо быстро заскакивают два громилы, ошивающиеся неподалеку, мат возницы сразу же прекращается. Он поднимает складную крышу и мы едем дальше. Все понятно, возница тоже в деле. Было бы странно, если нет.

Между тем, новые пассажиры сразу берут меня в оборот. Один достает нож и советует сидеть тихо, а второй быстро обыскивает, но оружия не находит. А вот мой кошелек и часы перемещаются к нему в карман. Что же, вполне ожидаемо. Раньше оставалось неясным, попытаются меня взять в трактире, или по дороге. Но в трактире может оказаться много свидетелей. Не убирать же всех. Вот и решили не рисковать.

Делаю испуганно-удивленную физиономию и пытаюсь прояснить ситуацию. Фролов, с которого тут же слетает показная вежливость, дает совет.

- Юрий Александрович, не стоило Вам вести себя столь по-хамски. Поверьте, в Одессе этого не любят. Сидите тихо, и в этом случае Вам ничего не грозит.

- Но куда мы едем?! Ведь трактир уже проехали!

- Куда надо, туда и едем. Как доедем, так сразу и узнаете...

Поняв, что дальнейшие расспросы ничего не дадут, замолкаю. Между тем, ландо сворачивает с дороги и едет куда-то в сторону. Едем уже почти час. Наконец останавливаемся, и мне в издевательски вежливых выражениях предлагают выйти. Ну и ладно. Выходим.

Вокруг пустырь. Но место знакомое — здесь неподалеку вход в катакомбы. Нас ожидает живописная компания. Сам господин Безуглов, который Чумак, и с ним трое не менее колоритных персонажей. Фролов снова становится крайне любезным перед своим хозяином, и если его блатную феню перевести на нормальный русский язык, то получится «Клиент доставлен в целости». Но босс не обращает внимания на «шестерку», а рассматривает меня с интересом. Наконец снисходит до общения с «гостем».

- Так вот ты каков, Юрий Давыдов. Чего от меня хотел?

- Дело у меня очень важное к тебе, Василий Трофимович.

- Какое?

- Не при свидетелях же говорить. Это только для тебя предназначено.

- А ты говори, не стесняйся. Здесь все свои.

- Ну, раз настаиваешь... Должок за тобой, Василий Трофимович. Серьезному человеку.

- Чего-о-?!

Вся компания дружно заржала. Очевидно, такого бандиты не ждали. Чумак, вдоволь насмеявшись и вытерев выступившие слезы, не обещающим ничего хорошего голосом поинтересовался.

- Что же это за серьезный человек здесь выискался?

- Я.

Надо отдать должное господину Безуглову, он первый понял, что ситуация начала развиваться не так, как планировалось. В отличие от своих менее сообразительных коллег, разразившихся очередным взрывом хохота. Но предпринять что-либо не успел. Сохранять секретность и дальше не было смысла. Все равно, оставлять в живых таких свидетелей нельзя...

АДМ с включенным режимом мимикрии невозможно заметить даже ясным днем на фоне безоблачного неба на высоте полусотни метров. Если только очень приглядеться в нужную точку, то можно разглядеть какое-то расплывающееся марево. На высоте в сотню метров и вовсе невозможно. Поскольку выпустить Ганса в автономный полет днем было нельзя, пришлось это сделать еще до рассвета, и все это время он барражировал надо мной, контролируя ситуацию. Если бы возникла опасность — вмешался бы сразу. Но поскольку я был нужен бандитам живой и здоровый, просто наблюдал, транслируя мне окружающую обстановку. Поэтому закрывать крышу на ландо бандитам не было никакого смысла. Я прекрасно видел, куда мы едем, и кто именно нас встречает. Чумак был идентифицирован сразу, тюремный художник свое дело хорошо знал. Остальные физиономии незнакомы, но они меня пока что не интересуют. А вот то, что господин Безуглов захотел лично со мной побеседовать, это как раз то, что нужно.

АДМ спикировал вниз и Ганс нанес удар станнером по Чумаку, как наиболее опасному в группе. Затем пришел черед остальных, которые все еще пребывали в состоянии гомерического хохота. Впрочем, хохот прекратился очень быстро. Бандиты один за другим падали на землю, так и не успев ничего понять. Парализующий удар станнера (если только не требуется мгновенный летальный исход) не наносит вреда здоровью, а вызывает яркую вспышку в глазах с потерей сознания. После прихода в сознание несколько минут наблюдается нарушение в координации движений и заторможенность речи, если не применять восстановительную терапию. Если же уменьшить напряженность воздействующего поля, то можно обойтись без потери сознания. Но так обычно не делают, поскольку в этом нет смысла. У меня же как раз такой случай. Воздействие на мозг Чумака должно быть минимальным, поскольку нам с Гансом предстоит сделать то, чего еще никто не делал. Во всяком случае, до самого выхода в отставку я ни о чем подобном не слышал. До чего додумались умники в секретных лабораториях, неизвестно, но «в поле» такое не практикуется. Поэтому господин Чумак сейчас лежит на земле и смотрит на мир безумными глазами, пытаясь что-то сказать, а все остальные пошли по обычному стан-протоколу, мгновенно погрузившись в нирвану, и не видят того, что происходит вокруг. Ганс докладывает.

- Командир, готово. Чумак нейтрализован, но находится в сознании, и может адекватно мыслить. Остальные нейтрализованы по стандартному протоколу. Время стазиса от пяти до семи часов, если не применять протокол реанимации.

- Вполне хватит. Спасибо, Ганс! Ну а дальше что? Такого мы еще не делали.

- Подойди поближе к Чумаку. Чтобы между вами было не более двух метров. На всякий случай ляжешь на землю, а то вдруг голова закружится. Я постараюсь подключиться к сознанию Чумака и соединить его с твоим, не прибегая к переносу. Если не получится, придется действовать по стандартному протоколу. Либо применить протокол «Пассажир» с активацией сознания. Но, сам понимаешь, в этом случае он узнает много лишнего. Слишком большой массив памяти потом придется вычищать. И скрыть вмешательство уже будет невозможно.

- Это не тот случай, Ганс. Чумак однозначно подлежит ликвидации. Но сначала мне надо узнать все, что знает он.

- Тогда начинаем. За окружающей обстановкой я слежу, не волнуйся. Свидетелей поблизости нет. Разве что, кроме лошадок. До ближайшего человека более десяти километров, сюда никто не направляется...

Ну, начнем помолясь... Подхожу к Чумаку и гляжу в его полные ужаса глаза. Бандита можно понять. Он привык всегда считать себя хозяином положения, а тут такая непонятная чертовщина. А сейчас будет еще интереснее. Ложусь на землю, как рекомендовал Ганс, и жду. АДМ снижается и зависает между нами на высоте около метра, не отключая режима мимикрии. Дальнейшее ощущение, как будто легкое дуновение ветерка в голове. Несколько секунд ничего не происходит, а потом понимаю, что у Ганса все получилось...

Воспоминания Чумака хлынули в мой мозг сплошным потоком. Я проследил всю его сознательную жизнь до самого детства. Что сказать. Душегуб — он и в Африке душегуб. Но этот, в отличие от многих своих подельников, очень умный. Только ум его направлен на неправедные цели. Криминальные дела господина Безуглова меня интересовали постольку поскольку. Все равно, занимать его место я не собираюсь. Но один эпизод из недавнего прошлого меня очень заинтересовал. Выяснилась причина его необычного поведения. Незадолго до того, как моему дяде нанесли визит «сборщики налогов», Чумак встречался с человеком, отрекомендовавшимся, как Михаил Сперанский. Так ли это на самом деле, он не знал. Но Сперанский предложил выгодную сделку — похитить Юрия Давыдова, который скоро должен прибыть в Одессу, и обязательно остановится в доме своего дяди по материнской линии — купца первой гильдии Савелия Ермилова. Человека, которого Чумак и его люди до сих пор обходили стороной. Может быть Чумак и не стал бы связываться с таким мутным предложением, но жадность пересилила осторожность. Уж очень заманчивым оказался гонорар за такое простое с первого взгляда дело. Тысяча рублей авансом на подготовительные мероприятия, и пятьдесят тысяч при передаче объекта похищения с рук на руки. Но с условием, чтобы объект был живой и целый. Организация похищения — на усмотрение исполнителя. Заказчика интересует только результат. И чем скорее, тем лучше. Вот Василий Трофимович и не устоял перед искушением. Визит в дом дяди преследовал совсем другую цель. Бандит прекрасно понимал, что такой человек, как Савелий Ермилов, ничего ему платить не будет. Но вот спровоцировать на активные ответные действия Юрия Давыдова, известного своим взбалмошным характером, вполне может. И ведь не ошибся, гад! Так что, все шло по задуманному Чумаком сценарию. Во всяком случае, он так считал. До сегодняшнего дня.

Поняв, что больше из памяти бандита не выжать, я велел Гансу разорвать соединение. Выяснилось много интересного, но в базе данных господина Сперанского, или кто он там есть на самом деле, не было. Мужчина лет сорока, высокого роста, явно занимает высокое положение в обществе. На Чумака смотрел, как на зарвавшееся быдло, хоть и разговаривал вежливо. Сообщить об успехе акции предполагалось через частное объявление в местной газете совершенно постороннего содержания. Тогда с Чумаком свяжутся. То есть, заказчик подстраховался, и не стал оставлять каких-либо контактов, по которым на него можно выйти. А когда появится интересующее его объявление, он сможет независимо от Чумака прояснить обстановку на предмет подставы. Что и говорить, серьезный противник. И я в данный момент ничего, кроме внешности и голоса, о нем не знаю. Как не знаю, является ли он заказчиком, или всего лишь посредником. Неужели мистер Икс снова дал знать о себе? Не исключено...

Но это проблемы не сегодняшнего дня. А сейчас надо создать нужную композицию и сваливать побыстрее, пока никто не появился. Первым делом вернул свои часы и кошелек. Нельзя здесь оставлять ничего, что привело бы ко мне. Обыскал остальных. Но, кроме револьвера у Фролова, ничего интересного не нашел. Вот он у меня и сыграет сольную партию в наметившемся спектакле...

Взял нож у одного из бандитов и заткнул за пояс так, чтобы прикрыть его полой пиджака. Проверил револьвер — все шесть патронов на месте. Есть еще и запасные. Но на эту компанию хватит одного барабана. Стреляю в пятерых бандитов и шестой патрон в воздух. Револьверчик слабенький, поэтому пули насквозь тела не пробивают. Что мне и надо. Даю команду Гансу привести Фролова в сознание. Вскоре он приходит в себя и садится, удивленно озираясь. Увидев лежащие вокруг тела и меня с револьвером в руке, хватается за карман, где совсем недавно лежало оружие. Естественно, ничего там не находит. И смотрит на меня со смесью удивления и ужаса. Будем считать, что клиент все осознал и готов к диалогу.

- Как самочувствие, Семен Аполлинарьевич? Голова не кружится? Тошноты нет?

- Нет... Что это было, Юрий Александрович?!

- Это надо Вас спросить, милостивый государь, что это было! Насколько я понял, это попытка похищения моей персоны с неизвестными целями. В коей Вы приняли самое деятельное участие. Ничего мне рассказать не хотите?

- Юрий Александрович, чем угодно клянусь...

- Не надо, Семен Аполлинарьевич. Мне известна ваша роль в этом деле. Далеко не главная, кстати. Поэтому Вы и живы до сих пор. В отличие от этих шавок. Господин Безуглов, который Чумак, больше не будет действовать мне на нервы. Вон он, кстати, валяется. А вот что мне с Вами прикажете делать? Оставить Вас здесь, или сможете быть мне чем-то полезны?

- Юрий Александрович, я многое могу! Поверьте, не прогадаете!

- Попробую поверить... Но сначала нам нужно создать правдоподобную картину, чтобы полиция в нее поверила. Подойдите сюда и помогите мне переложить вот этого борова. А то, он слишком тяжел.

Перепуганый бандит старается всячески продемонстрировать свою лояльность. Когда он подходит, быстро выхватываю нож и бью в печень, тут же отскакивая назад. Вот и все. Такой удар — гарантированная отложенная смерть, если помощь не будет оказана немедленно. Фролов падает, воя от боли и забрызгивая все вокруг кровью. Я же вкладываю нож в руку убитого бандита и бросаю на землю разряженный револьвер.

- Семен Аполлинарьевич, к великому сожалению, Вы можете мне быть полезны только в одном качестве. Как убийца подручных Чумака. Вы застрелили пятерых бандитов, но один все же успел пырнуть Вас ножом. Увы, но с такими ранами не выживают. Покойтесь с миром...

Дав команду Гансу лишить Фролова сознания, и привести в чувство возницу, подхожу к водителю кобылы. Ну а теперь с тобой побеседуем, друг любезный...

Очухался возница довольно быстро. Тоже сел на землю, удивленно озираясь. Окружающий пейзаж несколько изменился и причины этого он не понимал. Наконец-то заметил меня и уставился круглыми глазами, лишившись дара речи.

- Очнулся, болезный? С твоими дружками я разобрался. А вот что с тобой делать?

- Не губите, Ваше благородие! Бес попутал!

- Бес, говоришь, попутал? Не вот этот ли?

- Он, он, Ваше благородие! Три рубля обещал заплатить!

- Ну и как? Заплатил?

- Нет. Сказал, когда вернемся в Одессу.

- Понятно... Как звать-то тебя, болезный?

- Иваном кличут, Ваше благородие. Иван Нечипоренко.

- У меня для тебя плохие новости, Иван... Впрочем, это с какой стороны посмотреть. Никто бы тебе три рубля платить не стал. И даже ломаного гроша бы не дали. А просто прикопали здесь по-тихому. Потому, что ты видел то, что не надо. Так что, считай, я тебе жизнь спас. Хоть того и не хотел.... Так что же мне с тобой, Иван, делать? Мне светиться тоже резона нет. Хотя и вижу, что ты в этом деле — случайная фигура, но... Ты же все равно свидетель. Я не мокрушник, Ваня. Просто так, ради забавы, людскую кровушку не лью. Только если меня к этому вынудят. Вот как сейчас... Сможешь меня с авторитетными людьми в Одессе свести? И молчать о том, что здесь увидел? Тогда может и договоримся.

- Ваше благородие, вот Вам истинный крест, все сделаю!!! И с людишками авторитетными сведу, и молчать буду, как рыба!

- Ладно, посмотрим... Значит так, Иван. Сейчас подгоняй свою таратайку поближе вот к этому типусу. Знаешь, кто это?

- Да откуда же, Ваше благородие?! Я простой извозчик.

- Впрочем, если не знаешь, тебе же лучше. Берем его и грузим аккуратненько. Причем так, чтобы не растрясло. Не бойся, он живой. Только чувств лишился. Даже если городовые глянут, скажем, что перебрал наш друг маленько.

- А чем это Вы его, Ваше благородие?

- Любопытство кошку сгубило, Иван.

- Все, молчу!

- Вот и хорошо. Будешь правильно себя вести — не обижу. И свои три рубля по возвращению в Одессу получишь.

Вот так просто решился вопрос с эвакуацией. Как себя любимого, так и «пострадавшего». Не пешком же ноги бить до того места, где меня «самураи» ждут. Да и время здорово сэкономим — не надо сюда ехать. Раньше думал, что придется как-то до них побыстрее добираться, а потом возвращаться. Но раз уж транспорт сам в руки попал, то грех от такого подарка отказываться. Ну а водитель кобылы... Пусть думает, что я ему поверил, и он действительно не при делах. Хотя информация из черепушки Чумака говорит обратное. Много на Иване висит. Хоть он лично и не убивал, но в разбойных нападениях принимал самое активное участие. А передо мной невинной овечкой прикинулся, якобы случайно под руку Фролову подвернулся. Сейчас сидит и думает, как бы меня ловчее завалить и своего хозяина освободить. Но боится «чертовщины». Если бы я положил всех из револьвера, это для него понятно и привычно. Но вот т а к о е не укладывается в его сознании. Поэтому сиди и не рыпайся, Иван. И молись, чтобы я сдержал слово.

День клонился к вечеру. Ландо медленно двигалось по едва заметной дороге, ведущей к катакомбам. Мы должны появиться в Одессе уже с наступлением темноты, поэтому я велел Ивану не торопиться. Заодно решил несколько изменить первоначальный план. Если раньше собирался доставить Чумака в Одессу на обычной подводе, присыпав его сеном, то теперь, раз неожиданное «такси» подвернулось, незачем привлекать лишнее внимание к моим «самураям». Пусть едут следом и будут на подстраховке. А я лично господина Безуглова с комфортом доставлю. По поводу показательной казни бандита тоже были варианты. Повесить его возможно только в том случае, если поблизости не окажется свидетелей. Если же в тех местах, где предполагается устроить данноешоу, окажутся люди, то придется ограничиться малым. Просто грохнуть Чумака и выбросить его труп на дорогу. Поскольку планировалось сделать это не абы где, а именно там, где утром бывает большое скопление народа, и новость начнет распространяться со скоростью лесного пожара. Даже если кто-то увидит, и даже опознает «такси», мне-то что? Меня в темноте, да еще под поднятой крышей ландо, никто не разглядит. А водитель кобылы все равно отработанный материал, и рассказать уже ничего не успеет.

Так, думая о прекрасном, наконец-то выбрались на кишиневский тракт и попылили в сторону от Одессы, где ждали мои архаровцы. Ганс, мониторящий обстановку с воздуха, доложил, что они на месте, имитируют ремонт своего транспортного средства. Вокруг все спокойно. До места недавнего побоища еще никто не добрался. Так что, как минимум до утра, об этом не узнают. Что мне и надо.

Когда доехали до места, где поджидали Ерофеев и Сосновский, уже окончательно стемнело. Отойдя в сторонку с Ерофеевым, рассказал ему иную версию версию событий и что план немного меняется. В озвученной версии я просто перестрелял всех бандюганов, а Чумака нейтрализовал. Каким именно способом, у вахмистра хватило ума не спрашивать. Он лишь кивнул в сторону ландо, где Сосновский заговаривал зубы вознице.

- А с этим что делать, Ваше благородие? Ведь он тоже из этой шайки. Молчать не будет. Как только его отпустим, сразу к своим побежит и все растреплет.

- Не волнуйтесь, Петр Фомич, не растреплет... Не у с п е е т... Но нам он пока что нужен. Поэтому все делаем так, чтобы этот иуда не запаниковал раньше времени. Пусть думает, что я ему поверил...

Уточнив детали измененного плана, я вернулся в ландо, велев ехать в Одессу, а Ерофеев с Сосновским тут же закончили «ремонт» и двинулись следом за нами. Оставались последние «штрихи к портрету». Открыл взятую у «самураев» бутылку водки и влил не менее стакана в глотку находящегося в прострации Чумака. Вот теперь порядок, амбре обеспечено. Все будут уверены, что пассажир перебрал. Ганс сейчас находится невысоко над нами, и в случае надобности опять долбанет станнером, если клиент начнет приходить в себя. Но пока не требуется. То ли такой своеобразный допрос вымотал клиента, то ли вмешались какие-то индивидуальные факторы его организма, но господин Безуглов до сих пор пребывал в состоянии полной отключки, и возвращаться в суровую реальность не собирался. Ну мне же и лучше, хлопот меньше...

Мы уже больше часа колесили по городу, но все запланированные мной ранее места для «утреннего шоу» с видом повешенного «хозяина» Одессы, оказывались непригодны для проведения акции. Слишком многолюдно. Погода хорошая, обыватели высыпали на улицы, и наслаждаются жизнью. А ездить так часов до четырех ночи как-то не привлекает. Остался Привоз. Но когда мы подъезжали, понял, что и здесь ничего не выйдет. Значит придется действовать по запасному варианту. Даю сигнал «самураям» уходить в сторону и больше не следовать за мной. Убедившись, что их подвода свернула на другую улицу, и уточнив у Ганса обстановку, боевым приемом ломаю шейные позвонки Чумаку. А когда проезжаем мимо Привоза, выталкиваю труп бандита из повозки на мостовую. Возница это услышал, но когда оглянулся, было уже поздно.

- Готово, Ваня! А теперь гони!

Ландо срывается с места и несется по ночной улице. До извозчика-бандита только теперь дошло, как он влип. Если его таратайку узнали, то ему конец. Но деваться некуда, надо уносить ноги. Через несколько минут гонки велю остановиться. Иван паникует и уже не уверен, что я отпущу его живым. Но зачем расстраивать человека раньше времени?

- Молодец, Иван! Держи, как и обещал! Я тебя сам найду, тогда и поговорим, как с нужными людьми встретиться.

С этими словами сую в руку обалдевшему Ивану три рубля и выхожу из «такси», быстро исчезая в проходном дворе. Не хотелось бы еще и тут каких-нибудь любителей чужих кошельков прибить. Но бог миловал — двор оказался пуст. Сзади доносился стук копыт. Это Иван резко стартовал, спеша убраться подальше. Нормальная реакция человека, ставшего невольным свидетелем убийства. Да не абы кого, а самого Чумака! Но этим ты только поможешь мне... Связываюсь с Гансом.

- Ганс, таратайку, на которой я ехал, видишь?

- Вижу. Движется на большой скорости.

- Возницу ликвидировать. Станнер, летальный импульс. Но так, чтобы не пострадали посторонние.

- Принято.

Вот и все. Смерть наступит от паралича сердца. А если еще «такси» и врежется куда-то, то полученные при этом повреждения тела еще больше исказят картину случившегося. Вскоре приходит доклад Ганса.

- Командир, приказ выполнен. Объект ликвидирован летальным импульсом станнера на безлюдном участке улицы. Свалился с облучка под колеса своей повозки. Никто из посторонних не пострадал.

- Молодец, Ганс! А теперь давай ко мне. Пойдем до дому, до хаты. Может по дороге еще какие лиходеи попадутся.

- Так может лучше извозчика взять? Тут есть недалеко, я видел.

- Нет, хочу пешком пройтись. Что-то очень много я сегодня наездился...

Вот так и совершаются перевороты в криминальном мире. Когда нежданно, негаданно, «правитель» местного криминала становится жертвой своих непомерных амбиций. Нет сомнения, что труп Чумака уже опознали. Вокруг Привоза постоянно ошивается уголовная шпана. Да и городовые тоже бдят. Утром узнают власти, а ближе к полудню об этом будет говорить вся Одесса. А там и жмуров возле входа в катакомбы найдут. Связать одно с другим несложно. Что подумают полиция, добропорядочные обыватели, и непорядочная шпана? Что случился скандал в «благородном семействе» Молдаванки. Чумак настолько всех достал, что нашелся тот, кто положил этому конец. И теперь начнется грызня за власть среди оставшихся криминальных авторитетов. Кого-то пристрелят, кого-то прирежут, а кто-то просто исчезнет. В итоге все со временем успокоится, но расклад сил будет уже другой. А чтобы он стал наиболее благоприятным для меня, надо кое чем этому поспособствовать. В конце концов, если я планирую сделать Одессу своей постоянной базой, то очень важно, как ко мне будут относиться все вышеперечисленные слои населения. И власти, и обыватели, и шпана, будь она неладна. Но об этом я еще с Кипариди поговорю. У него с греческими контрабандистами хорошие отношения. Вот пусть и поработают на благо родного города, проведут окончательную «дератизацию». Что до таинственного господина Сперанского, то выходов на него нет. Давать объявление в газету бессмысленно, поскольку информация о том, что Чумаку свернули шею, дойдет до него еще раньше, чем газета выйдет из печати. Если уже не дошла. Ничего не поделаешь. Придется ждать, когда господин Сперанский сделает следующий шаг.

То, что шум получился изрядный, стало ясно после полудня, когда вернулись посланные в город на разведку сотрудники «наружки». Одесса гудела, как потревоженный улей. Мои предположения частично подтвердились. Чумака опознали практически сразу, поскольку на улице хватало зевак. В том числе из криминальной среды. Но сначала ничего не поняли, подумав, что просто пьяный пассажир вывалился на мостовую, а возница этого не заметил. Еще и посмеялись над выпивохой. А когда разобрались, что к чему, мы были уже далеко, и опознать «такси» не смогли. Гибель Ивана сочли несчастным случаем, никак не связав с происшествием возле Привоза. Говорили, что очевидно вознице стало плохо, и он упал под колеса. Где его порядком помяло, поэтому причина смерти налицо. А вот жмуров за городом либо еще не обнаружили, либо информация об этом до широкой публики еще не дошла. Во всяком случае, в разговорах ни о чем таком не упоминалось. А о том, что стало известно полиции, служивые не распространяются.

Поскольку на борту все шло своим чередом, я решил сам прогуляться в город и послушать последние сплетни. Да и к дяде заодно зайти. Обрадовать, что никто с него «налог» больше требовать не будет. Ганса на всякий случай взял с собой, положив АДМ в карман пиджака. Днем мне авиаразведка не особо нужна, а вот в закрытом помещении Ганс вовремя помочь не успеет, если будет находиться в воздухе. А то, что мной могут заинтересоваться как полиция, так и бандиты, вполне может быть. Ведь и те, и другие знают, что я встречался с «почтальоном». И если его вскоре найдут за городом... Может возникнуть много вопросов как у тех, так и у других. С полицией вопрос решу, у нее на меня ничего нет. А визит к фигуранту сам по себе не преступление. Тем более, на Фролова у полиции тоже ничего нет. Во всяком случае до тех пор, пока не обнаружат «композицию» у входа в катакомбы. А вот бандиты доказательствами заморачиваться не будут. Ну что же, продолжим сезон охоты на двуногую дичь, убирая всех неадекватных. А с адекватными может и договоримся. Я не лезу в их бизнес, они в мой. Поскольку заменять собой полицию в Одессе у меня нет ни времени, ни желания. Крымская война на носу. Кстати, давно свежих новостей из Константинополя нет... А вот мы сейчас в кофейню зайдем, кофе попьем, да заодно и газетку почитаем. Может что-то новое и узнаем...

Сижу, пью кофе, читаю газету, никого не трогаю... Людей в кофейне немного, как вдруг...

- Простите, Юрий Александрович Давыдов?

Отрываюсь от газеты, и вижу, что за мой столик садится напротив хорошо одетый господин средних лет. Причем физиономия подозрительно знакомая. Пинаю Ганса на поиск в базе данных, и он тут же выдает ответ.

- Троекуров Матвей Игнатьевич, купец. Встречались в Копенгагене, в ресторане отеля «Данмарк» два раза в 1851 году.

Оп-па-а-а... Похоже, приплыли... То, что он такой же купец, как я японский император, можно не сомневаться... А может он и не Троекуров вовсе...

- Да, это я. Простите, мне кажется, что мы уже где-то встречались?

- Совершенно верно, Юрий Александрович! Два года назад, в ресторане отеля «Данмарк» в Копенгагене.

- Да, точно! Припоминаю! Если не ошибаюсь... господин Троекуров? Матвей Игнатьевич? Негоциант, как говорили при Петре Великом?

- Совершенно верно. Отличная у Вас память.

- Но как Вы оказались здесь, в Одессе?

- Сегодня утром прибыл из Константинополя на почтовом пакетботе. Наш общий знакомый Фридрих Карлович велел Вам кланяться и передать, что ваше прошение о выделении субсидий для исследований в области воздухоплавания одобрено.

Ну вот и прояснилась ситуация. «Негоциант» Троекуров — посланец Бенкендорфа. И скорее всего, служит в том же ведомстве. Отвечаю свою частью пароля, и переходим к деловой части.

- Юрий Александрович, к сожалению, Вы оказались правы два года назад. Турция готовится к войне. И ее всячески подталкивают к этому Англия и Франция, обещая свою помощь. Миссия князя Меншикова не привела к успеху. Он уже покинул Константинополь. Все говорит о том, что война начнется со дня на день. Здесь я буду на связи с Вами и для оказания помощи, если вдруг возникнут какие-то коллизии с местными властями. Сами понимаете, не стоит перед всеми афишировать наши отношения. Поэтому ту бумагу, что дал Вам Фридрих Карлович, без крайней нужды не показывайте. Лучше сразу сообщите мне, а я уже задействую свои возможности. Поверьте, у меня их достаточно. Сейчас, кстати, ничего не нужно?

- Благодарю, Матвей Игнатьевич, пока справляюсь своими силами. Но скоро придется принимать бой с местными генералами и адмиралами. Ведь они гораздо лучше меня знают, как надо бить врага.

- Увы... И рад бы возразить, да не могу. Поэтому дам Вам совет — не зарывайтесь. Особенно на первых порах. А вот если действительно дойдет до обстрела Одессы, покажите товар лицом. Я знаком с результатами испытаний ваших пушек. Впечатляет. Но вот как Вы собираетесь действовать на море, ума не приложу. Ведь Вы и ваша команда — некомбатанты. Поднять Андреевский флаг и действовать, как военный корабль, вы не можете.

- Матвей Игнатьевич, насколько я знаю, некомбатанты имеют право на самооборону, если на них нападают. И что же прикажете делать, если турки на нас нападут?

- А турки действительно н а п а д у т?

- Конечно, н а п а д у т! Такая лакомая цель — русский коммерческий пароход с одними некомбатантами на борту! У которого еще и пушечных портов нет. Стало быть и пушек нет. Да ни один турок не устоит перед искушением!

- Ну, раз турки с а м и нападут, то приличия будут соблюдены. А потом уже и внимания никто на это обращать не будет. Поверьте...

Пообщались мы с «купцом» Троекуровым весьма содержательно. Узнал последние новости из Константинополя, и в свою очередь рассказал местные. Разумеется, кое о чем умолчал. Договорившись о порядке связи, разошлись в разные стороны.

Я шел по улице, изображая беспечного гуляку, и думал. Троекуров доставил объективную информацию. Совсем не те дутые "сенсации", что рассказывали пассажиры и команда «Херсона». Да, шум после нашего прорыва был знатный. Но громче всех орали не турки, а англичане. Турки побухтели один день и успокоились. А вот сыны Туманного Альбиона до сих пор дерьмом исходят. Как говорится, угадайте с трех раз, кому это больше всех надо. Что касается Бенкендорфа, то спасибо ему. Знает местные реалии, вот и не оставил меня один на один с одесскими чинушами. Только спрашивается, зачем было в Копенгагене клоунаду устраивать? Напрямую спрашивать не стал, а Троекуров эту тему не затрагивал. Скорее всего, хотели посмотреть на меня в деле. Как поведу себя за границей, впервые вырвавшись «за бугор». Ну и ладно, такое в порядке вещей в нашей службе... Хм-м, в н а ш е й? Да, в нашей. Я уже прочно связан с Корпусом жандармов, а дальше эта связь еще усилится. Что ни говори, но как был контр-адмирал Сергей Тихонов «псом режима» в глазах либероидной демшизы, так им и в лице Юрия Давыдова остался. Пусть Юрий Давыдов и не носит военный мундир, а будет действовать, как некомбатант. Ничего, господа «просвещенные» европейцы. Скоро вы узнаете, на что способен обладающий нужной информацией некомбатант!

Конец книги

09 ноября 2023 г

Абу-Даби, Объединенные Арабские Эмираты.

*****

@New_fantasy_and_fantastic_live_1 канал новинок жанров Фэнтези и Фантастики в телеграме

https://t.me/New_fantasy_and_fantastic_live_1 Подписывайтесь и не пожалеете. Только свежайшие новинки жанров фэнтези и фантастики для Вас..

*****

Если вам понравилось произведение, вы можете поддержать автора подпиской, наградой или лайком.

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9