Т 21 [Ал Коруд] (fb2) читать онлайн

Т 21

Глава 1 Хмурая Лапландия

— Прям завидно, братва! Тарабанит ведь, сука черножопая, в свое удовольствие. И девка ниччё такая, малолеточка наливная.

Высокий нескладный мужчина в старом цифровом камуфляже оторвался от планшета, привязанного по сети к оптическому прицелу и залыбился, показывая миру щербатый рот. Сидевший неподалеку на колченогом табурете лысоватый мужичок явно пенсионного возраста нахмурился. Он оторвался от набивания патронов в большой неуставной магазин и хриплым голосом спросил:

— Чего лыбишься, придурок? Кто девку прёт?

— Да алахакбаренок какой-то свейку местную. Араб или турок, хрен их разберешь. Чё-то густо они тут попёрли. Нам же командиры сказали, что тут самая Лапландия! Братва, это точно не Африка?

Снайпер глумливо захихикал и продолжил рассматривать занятное порно-действо на планшете. Старик сплюнул на пол:

— Так вали его, блять! И зачистим место. Приказ знаешь?

— Без сопливых, сержант! Проблемка одна нарисовалась.

— Какая, еще у тебя проблема может быть кроме непередёрнутого затвора, Гоблин?

Стоявший у ворот объемистого деревянного сарая коренастый мордоворот повернул голову. Вернее, ему приходилось поворачивать все тело, его бычья шея практически не гнулась уже лет как двадцать. Да и общая комплекция подсказывала, что такому громиле меньше чем крупняк в руки давать было никак нельзя. Потому «Печенег 2Т» в его лапах казался сродни зубочистке.

Снайпер же выглядел заурядным ханыжным работягой, который давно перешел средний возраст. Он отвлекся от приятного глазу наблюдения и задумчиво ответил:

— Так вопрос, опять же возникает, куда именно стрелять? — дождавшись недоуменных взглядов однополчан, Гоблин ехидно улыбнулся. — Попаду кудась не туда и чурбан кончит в девку, испортит «белую расу». Спазм нижних мышц у него рефлекторно произойдет.

Лысоватый сержант аж привстал с места от возмущения и закашлялся:

— Гоблин, сука, какой в жопу спазм?

— Обыкновенный, Пенс. Попаду в корпус или живот, урюк же не сразу помрет. Организм даст, так сказать, команду напоследок разрядиться. А оно нам надо?

Пенс злобно сплюнул на покрытый дресвой пол:

— Тебе не похер?

Стоявший «на часах» пулеметчик, откашлявшись от смеха, указал снайперу:

— Кинь картинку на шлем.

— Лови, Грохот.

Здоровяк две минуты наблюдал за действом и в итоге прокомментировал:

— Сочная девка, титьки еще стоят. Короче, в башку этому чурбану стреляй, все разом опадет. Мозг командует телом.

— Точно?

— Досрочно! Проверено, бля.

— Ну как знаешь. Я предупредил.

Гоблин неспешно залез наверх и лег поудобней, вольно расположившись в глуби второго этажа, находившегося на отшибе сельского сарая. Его огромная винтовка стояла на сошках, а сам он накрутил для себя из сена жгуты, также устроившись здесь с полным комфортом. Через пару секунд бахнул выстрел, отчасти приглушенный толстенным обрубком на конце ствола, и раздался радостный вопль:

— Алахакбар один минус! Погнали, пацаны!

— Ты где, блять, тут пацанов увидел? — Пенс оставался хмурым. Да он всегда был немного не в себе, с самого начала их рейда по Скандинавским ебеням. Или, может, после той деревни под Питером, где месяцем раньше похозяйствовали опьяненные кровью чухонцы? В их среде не было принято задавать лишние вопросы.

Грохот высунул наружу щуп наблюдения и через некоторое время выкрикнул:

— Чисто! Пенс, вызывай тарантас.

Так и не распогодилось, серые тучи предельно низко нависали над небольшим шведским поселением Vittangi. Под ногами мерзотно хлюпало, в лицо мерзко брызгало, под армейские куртки старательно поддувало. Казалось, что сама лапландская погода была против них. Но ничего, русских такой хуйней было не удивить и тем более не напугать. Небольшая команда военных действовала не торопясь и слаженно. Было заметно, что алгоритм зачистки им отлично ведом. Да и не могли носиться как угорелые люди того возраста, в котором в мирное, да и в военное время обычно в армию не берут.

Окружив стоявший на отшибе около реки дом, военные в разномастном камуфляже сначала проверили ближайшие хозяйственные постройки, затем осторожно подошли к самому зданию. Современный шведский дизайн никак не располагал к использованию на практике древнейшего правила — «мой дом — моя крепость!». Огромное, по всему фасаду, окно было выбито, а двери остались целехонькими. Застывший около старой бронемашины колоритный военный в казачьей папахе и с длинными усами скомандовал в рацию голосом охрипшего французского шансонье:

— Первая во двор, вторая прикрывает. Чего застыли, сучары?

— Работаем, бля.

— Без сопливых.

— Поговори у меня, Пермяк. Выипу и высушу!

— Ну как?

— Не, не успел арапчонок кончить. Мозгами пораскинул и решил этого не делать.

Гоблин, вооруженный гражданской версией помпового ружья, аккуратно, чтобы не испачкаться, откинул носком ботинка безголовый труп в сторону. Остатки башки оказались разбросаны по двору в радиусе нескольких метров. Белотелая юная скандинавка только что закончила истерику и сейчас могла только натужно мычать. Она с отчаянным ужасом уставилась на чужаков, стараясь безуспешно прикрыть свои оголенные телеса.

— Гоблин, сука, кинь ей куртку! Не хватало еще бабских соплей. Сам потом у меня успокаивать будешь!

Пенс мазнул снулыми глазами по рыжеватой шведке. Её естественный цвет новейшая европейская мода на «натуральность» позволял определить сразу. Из одежды на девчонке остались лишь рваные колготки и топик.

— Да я бы успокоил.

— Я тебя сейчас ёбну, Гоблин. Она ребенок совсем!

— Да я чего? Эй. Фрау. Тьфу ты, фройлен, держи дресс! Ватер плиз? Она чё, совсем по-английски не волокёт?

— Угу, твоя моя не понимай. В шоке она, бля. Сначала трахают, потом над тобой мозги разлетаются. Опосля тебя урода этакого разглядела. Тут и обосрёшься, и родишь сразу.

— На себя глянь, Грохот!

— Стоять, падаль! Стё стил!

Метнувшаяся, было из дверей дома тень застыла на месте, а затем чернобородый смуглый парень о чем-то отчаянно загомонил. В его глазах густым коктейлем замешались природная наглость и откровенный страх перед вооруженными чужаками.

— Чего это чучело лепечет? Кто-нибудь секёт?

— Чего-чего? — Грохот держал бородача на прицеле. — Типа не стреляй, брат.

— Не брат ты мне, черножопина клятая!

Послышался хлесткий удар прикладом, и бородач скорчился на земле. Остальные бойцы продолжили зачистку. Задерживаться здесь долго им совершенно не хотелось. Пахло в этом месте чем-то нехорошим. Прожженные циники, бойцы все равно старались держаться от любой лихой беды подальше.

— Продолжаем! Гоблин, следи за этим.

Во двор быстрым шагом вошел командир в казачьей папахе и сразу наткнулся на безголовое тело «любовника».

— Что у вас за херня тут творится?

— Труп насильника, герр гауптман!

— Я тебе счас похохмю, Гоблин. Пенс?

— Девку местную мигрант насильничал, Есаул. Вот Гоблин его и приголубил.

Старший сержант скептически осмотрел ошметки головы.

— Шеф, я чиста аккуратно, чтобы он в неё не кончил! На хера кровь расы мешать!

— Бля, ебанутый ты все-таки, Гоблин. Вроде в возрасте, а все детство скинхедовское в жопе играет! Чего застыли, бля, дом осмотреть! Шевелимся, нас уже дальше ждут. Нехер в этой дыре делать!

Через несколько минут из дома вывалилось в полном составе звено «И». Потертые жизнью и много чего повидавшие взрослые мужики мрачновато помалкивали, затем дружно достали сигареты. Старший седой как лунь, ефрейтор подошел к командиру:

— Чего там, Филин?

— Как всегда. Ворвались, начали грабить. Но хозяин, видать, настоящим викингом оказался, зарубил одного муслима топором, но затем и его самого застрелили. Женке живот вспороли, кишки повсюду валяются, мальчугану башку отрезали. Девку сюда выволокли. Видимо, хотели на всех оприходовать. Скорей всего потом и зарезали бы.

— Понятно. Грохот, кончай мародера.

Короткий приказ и не менее короткое исполнение. На бородача даже не стали тратить патрона. Тот и взвизгнуть не успел, как богатырской комплекции пулеметчик просто напросто поднял его тело на руки и со всего маху опустил на кованую ограду из заострённых пик. Небыстрая и мучительная смерть — все, чего оказался достоин в конце своей непутевой жизни этот недочеловек. Грохот заметил выглядывавших из соседних домов местных жителей и зло сплюнул наземь:

— Сучары, никто соседям помочь не вышел! Есаул, девку куда?

— Сдадим медикам. Тут больница недалеко, заодно припасы медикаментов там пополним.

— А дадут? — повернулся к командиру «трофейного» отряда Т 21 Гоблин.

— Мы же заплатим, — абсолютно безэмоционально ответил ему Есаул. — Рублями, бля, заплатим. И пусть только попробуют не взять.

Снайпер кинул в сторону командира полный ехидства взгляд, но продолжить хохмить не рискнул. Иногда с этим странным мужиком лучше было берега не терять.

Небольшая колонна из двух громоздких джипов гибридной тяги, одной пожившей бронемашины «Тигр СПМ-5» и машины огневой поддержки БМП Т-18 неспешно катила по узкой, но отлично обихоженной дорожке.

— Все как у нас на Вологодчине, — задумчиво протянул пожилой водитель. — Сосенки, березки…

— Так севера, — меланхолично заметил Гоблин. — Это у нас за Рязанью уже лесостепи и все по-иному.

— До вас дошли?

— Не столько дошли, сколько гадили с беспилотов, пока наши их Стратегический центр чумкой не накрыли. Говорят, эта дрянь после люто по Германии и прочим Бельгиям прошлась?

— Пустыня там сейчас. Одни трупы и бурая трава. Только в городах, где бункеры были, народ остался.

— Ибо нехуй.

Пенс кинул холодный взгляд в сторону здоровяка пулеметчика.

— Так все же были люди, Грохот.

— Ну да люди. Наших они много пожалели? Люди, бля!

Тот, кого все называли Пенс, лишь вздохнул в ответ. Ведь и сам он здесь лишь потому, что больше некому. Некому отомстить за то, что вся эта цивилизованная шушера вытворяла на их родной земле. Безнаказанность в прошлом и подвигнула «Золотой мир» к роковому для них решению. Слишком долго мы отступали…

— Ни хера себе! Это кто так порезвился?

На перекрестке около Datorteket Vittangi на фонарях уныло висели три худощавых тела. В темно-зеленом камуфляже, с обоссанными штанами и перекошенными от мук совсем еще юными лицами. На груди висели таблички со знакомой до боли надписью.

— «Гитлерюгенд». Затейливо, однако! — протянул жизнерадостный Гоблин. — Узнаю почерк гвардейцев. Эти придурки, что ли стрелять по нашим вздумали?

Грохот, меланхолично что-то пережевывающий, скользнул взглядом по скандинавским мертвецам и решил свериться с картой, потом уверенно махнул на левую отворотку.

— На Сваппавару туда! По трассе пойдем. Только тут надо быть осторожней, раз уж нашлись придурки, что на гвардию полезли.

— Не ссы, прорвемся! Поехали! Счас отмашку дам.

Гоблин залез на скрипнувший под его весом «Тигр 2М» и замахал, идущим позади желтым флажком. В рейде по тылам они старались соблюдать радиомолчание. С баз Норвегии все еще изредка зверствовали проклятые «Призраки». ПВО Русской армии после страшных сражений лета и осени кардинально поредело. И новых противовоздушных комплексов защиты ждать пока не приходилось. Все, что нынче шло в войска, прикатывало из Китая, с их же клятыми иероглифами и техническими косяками. Хорошую электронику делали китайские товарищи, но вечно где-то и что-то недодумывали.

— На десять часов в промке за парковкой несколько стрелков. Я засек техмоникуляром три цели, — внезапно заработала узкоканальная рация ближнего действия. Гоблин встрепенулся:

— Блять, Есаул опять кого-то унюхал. Солидол, тормози!

Гоблин быстро приготовился к бою. Сноровисто достал винтовку из футляра, поставил её на специальный держатель, установленный прямо на двери бронемашины. Пенс сидел рядом с ним, получая на тактический шлем текущую информацию и одновременно скидывая снайперу целеуказания от пехотного радара, одного из немногих высокотехнологичных средств, оставшихся на их вооружении. Бывший заводской инженер без особых проблем освоил хитромудрый русский гаджет и стал лучшим во всей их небольшой команде радарщиком. Грохот нацелил свой «Печенег 2» на близкую опушку леса и внимательно прислушивался к окружающему звуковому фону. Наушники у него были для этого дела специальные. По подлеску к ним непрошеным гостям лучше не подходить.

— Вижу цель. Выстрел. Есть поражение. Цель, выстрел, поражение. Пенс?

— Уходят, кидаю еще две метки.

Мимо них с ревом пронесся джип на зубастых колесах, за ним следом шепелявила гусеницами машина огневой поддержки. Вскоре с тыловой стороны склада, что стоял на возвышенности, послышались выстрелы и крики.

— Нехилый, однако, арсенальчик надыбан. Откуда эти юнармейцы его только и взяли? — Есаул закончил осматривать вываленные на гравийную дорожку «умные» гранатометы, противопехотные кибермины и образцы разнообразного автоматического оружия. — Очередная база фольскштурма?

— Типа того, — оружейник команды, степенный мужик лет пятидесяти с вытянутым недовольным лицом, вытирал ветошью руки. — Нам бы крепко досталось, если по трассе ломанулись.

— Да кабы и если бы! Мы же не идиоты полные, Палыч. Тут лучшее место для засады, и эти клоуны вдобавок следы от машин оставили. Кто сейчас по дорогам на дизельных грузовиках ездит?

— Есаул попросту их машину по выхлопу засек. Газоанализатор сработал.

— Идиоты малолетние!

На парковке застыли на коленях три трясущиеся в нервяке фигуры. Еще бы им не трястись — остальные шведские ополченцы были уже мертвее мертвых. Раскиданы по территории как относительно целыми тушками, так и нажористыми ошметками. Против комплекса из 57- мм автоматической пушки, гранатомета и крупнокалиберного пулемета особо на расстоянии не попрешь.

Одного гранатометчика и снайпера записали на счет Гоблина. Его «пушка» спокойно пробивала своими специальными патронами местные кирпичные стенки. Здесь же на местном складе и вовсе были сэндвич-панели. Натовский трофей заработал в обратную сторону. Бывшие владельцы этой тяжелой винтовки обычно любили баловаться стрельбой из своей вундервафли по мирняку, прятавшемуся от «освободителей» по квартирам.

Набивали, сучары, «фраги». Ну и где теперь эти «цивилизаторы»? Потратили ли наши бойцы хоть минуту своего времени, чтобы закопать интервентов в землю? Гоблин сильно сомневался!

Стоящие рядом с пленными военные обменивались впечатлениями.

— Хороша телка. Глянь какая! Трахнуть хочешь? — худощавый водитель джипа язвительно посмотрел на Гоблина.

Тот еще раз оглядел светловолосую молодую шведку в военной форме и зло сплюнул:

— Я тебе чё, насильник? Их бабы и так за ништяки тут же готовы отдаться. На спор сегодня вечером какую-нибудь на сиденье затащу! Потом тебе картинку забесплатно скину, подрочишь хоть на ночь.

Водила заржал, аки конь, и стукнул снайпера по плечу.

— Один ноль! Дык один хер телку расстреляют. Ну все хоть какая-то польза.

— Вот это зря. Её бы к нам надо, на размножение. Гены больно хороши, от викингов. Молодежь вернется с войны, оприходует только так, не боись!

Водила после на редкость умных слов снайпера задумался, в таком ракурсе он этот вопрос еще не рассматривал. Да и кто в последние полгода думает о конце всего этого бесконечного ужаса? Шведка же, как будто чувствуя, что речь идет сейчас о ней, еще больше сжалась. Она и так была в шоке от неимоверно скорого и беспощадного разгрома их спаянной команды. Им же долго рассказывали, что русские воевать совсем не умеют. Заваливают врага мясом и кровью.

На рукаве её куртки засыхала бурым пятном чья-то кровь, на щеке остались разводы от грязи, под глазом наливался кровоподтек, а руки были безжалостно связаны Феминизм как-то совсем не задался…

— Есаул, мы получили адрес, где они готовились. Эти придурки оставили метки в своих планшетах. Сам охуел, ни во что нас ушлёпки не ставят!

— Тогда по коням!

Дальнейшая процедура была для «ушкуйной» команды Т 21 стандартной. Пленных привезли на главную площадь городка Kiruna. Почему-то в этой части в Швеции в наличии оказались лишь мелкие хутора и небольшие поселки с громким наименованием городка. Обычно это были несколько десятков строений различного толка и архитектуры, зачастую разбросанные по большой площади безо всякого плана.

Здесь же из-за работающего рудника народ жил побогаче, дома стояли побольше, виднелись даже несколько многоэтажек и крупные супермаркеты. Здания различных муниципальных служб, полиции, церковь здесь также на месте присутствовали. Что в данный момент, союственно, и требовалось.

Пока звенья отряда занимались своим делом, Есаул с кем-то долго переговаривался по спутниковому телефону. Китайцы недавно повесили в высоких широтах несколько свежих сателлитов глобальной связи. ВКС так пока и не смогли восстановить орбитальную группировку, США впрочем тоже.

Бойцы между тем нашли и вытащили из близлежащих зданий мэра, его помощника по ЧС, начальника полиции и местного пастора. Последний был в шоке, еле передвигал ноги и что-то пытался лепетать на смеси каких-то славянских языков.

Их всех поставили в один ряд с пленными у стены, руки у всех были связаны. Руководство городком еще пыталось сохранить хладнокровие или не догадывалось, или не верило в возможность экзекуции. Они то и дело бросали растерянные взгляды на немногочисленных русских, казалось занятых неким важным делом. Только несколько воинов отряда покуривали в сторонке, стараясь заранее абстрагироваться от грядущей кровавой развязки.

На окраине небольшой площади группами начали появляться местные жители. Одни слышали шум военной техники, кому-то могли позвонить из муниципалитета. Возле входа в одноэтажное здание полиции осторожно кучковались её встревоженные работники. Ни один из них даже не подумал о том, чтобы освобить своих сограждан.

«Не нами начато…»

Получив рапорт о готовности, Есаул подошел к блондинке и её под удивленными взорами подчиненных оттащил к своей машине. Затем он достал планшет, на который был выведен составленный заранее стандартный текст. Никто в его команде не знал шведский, с местными общались чаще всего по-английски. Но этот текст надо было обязательно зачитывать на родном для наказываемых языке, копию его он уже послал в местную локальную сеть.

— «Жители бывшего государства Швеция. Решением нашего военного командования вы полностью лишены права сопротивления войскам Евразийского Союза. Любой человек, попытавшийся оказать вооруженное сопротивление нашим отрядам автоматически лишается всех прав, в том числе права на жизнь. Руководство муниципалитета, в котором произошел подобный инцидент, также лишается права на существование. Наказание приводится в действие незамедлительно!»

Закончив читать, Есаул молча кивнул бойцам. Дальнейшее произошло невероятно быстро. Только что это внешне расслабленные бойцы курили себе в сторонке, и вот они уже синхронно вскинули оружие и моментально открыли огонь. Убиваемые даже испугаться толком не успели. Но зато страх сразу же поселился в сердцах остальных жителей. На площади раздались испуганные вопли, следом топот ног. Никто из стоявших доселе даже возмущаться не стал, как еще происходило в первые дни вторжения.

«Так предупреждали…»

Искромсанные расстрелом в упор буквально плавающие в лужах крови трупы так и остались лежать перед муниципальным зданием. Несколько пуль вдобавок разбили окна на первом этаже и покромсали штукатурку. Русские бойцы нисколечко не рефлексировали по поводу проведенной экзекуции. Чай не первый раз! Они споро запрыгнули в машины и вскоре на месте казни остался лишь выхлоп от чудовищно неэкологичных двигателей внутреннего сгорания.

Первыми на площадь выглянули сотрудники местной полиции. Ошеломленные показательной и беспредельно просто представленной жестокостью, на самом деле они совсем не удивились. Что еще можно было ожидать от восточных варваров? Им даже казалось странным, что их городок до сих пор не сожгли дотла. Или это может произойти в том случае, если еще какие-нибудь придурки поиграют в патриотов?

Во всяком случае первое распоряжение нового начальника полиции касалось того, чтобы собрать у местных жителей все нарезное оружие, а также найти связных с Övre Norrlands militärområde. Нет, совсем не для связи с остатками бывшей шведской армии. А чтобы сдать их русским и остаться жить. Всем им в этом перевернутом напрочь мире хотелось прежде всего выжить.

Еще один день на войне без правил. Так сами их и поломали.

Глава 2 Новый командир

Из обитого пластиковым сайдингом здания наружу выскочил взлохмаченный боец и тут-же юркнул за угол.

— Солидол, сука, тут же рядом туалет стоит!

Отлив излишек жидкости и удовлетворено хэкнув, обросший синеватой щетиной боец кивнул в сторону яркого «домика удовольствий».

— Да засрали его по самую крышу. Я ночью там чуть в мину не вляпался.

— Так такие, как ты и засрали, гавнюк ты хитровыепаный, — незлобиво матюгнулся часовой. Длинный, но уже согбенный временем мужчина был стоически спокоен и вовсе не злился. Куда ему уже нервничать и торопиться? Да почитай вся их «Ушкуйная команда» состояла из таких пенсионеров или наполовину инвалидов. Все, что смогла выскрести из провинции Русская армия для последнего наступления. Ни в коем случае нельзя было оставлять врага недобитым.

— Не гунди, Каланча, лучше дай огоньку, — Солидол прикурил от дорогой и ужасно неэкологичной бензиновой зажигалки и жадно затянулся. — Сука, ведь бросил давно, так на такой ипанутой войне разве курить не начнешь? О-па-на, а это что за явление Христа народу?

В их сторону спешил откровенно нескладный военный. Старое «камуфло» сидело на нем, как тулуп на корове. Заметно обозначенное пузо неизвестного вояки помешало ему правильно разместить на разгрузке подсумки, отчего его вид становился еще нелепей. Подбежав к ним, пузан удовлетворенно перевел дух, дышал он тяжело. Видимо, его довоенная деятельност никак не была связана с физическими нагрузками, да и слово физкультура он забыл сразу же после школы.

— Мужики, а где здесь отряд Т21?

— Во-первых не мужики, — приосанился Солидол, — а товарищ ефрейтор, разрешите обратиться.

Пузан тут же смутился и попытался встать в стойку «смирно», но это у него так и не вышло. Также не получилось правильно отдать честь. Руки-ноги отказывались исполнять все действия как следует, а перекошенное выступающим пузом туловище никак не могло придать солдатику ровное положение.

— Товарищ…

— Да харэ уж махать! — остановил пузана жестом Солидол. — Чего хотел-то, служивый? «Т 21» это мы.

— Так это, того…

— Этого! Бля, чего надо?

— Вашего командира там, того, в штаб вызывают.

Солидол молча переглянулся с часовым и злобно сплюнул. Обычно просто так в штаб не вызывают, значит, обязательно их отряд опозжа пошлют в какое-нибудь гиблое местечко. Только тут неплохо устроились как на те… Вот же сука!

— Понял, я тебя. Передам. Своим так и скажи, что скоро будет. Минут так… — Солидол глянул на часы и на некоторое время завис. — Ну, короче, будет.

— Ага, — облегченно кивнул пузан и уже собирался повернуться, как вспомнил. — Таащ ефрейтор, разрешите идти?

— Разрешаю, — снисходительно кивнул Солидол и бросил прямо на асфальт недокуренный окурок. — Вояка, бля, какой смотри невъебенный пиздует! В Росиюшке, вообще, что ли, никого не осталось?

— Да бабы и дети одни. Не зря отсюда девок везут и пленных обратно не отпускают. Вчерашнюю шведку, кстати, видел? Сдали трофейной команде по описи, скоро в Россию поедет. Эх, мы же когда?

Солидол оглянулся и заметил в глазах боевого товарища такую боль, что его ответные слова застряли в обычно луженой глотке. Немного позже он все-таки ответил:

— Как только, так сразу. Нельзя работу недоделанной оставлять, брат. Уже проходили…

Солидол нашёл своих в комнате и сообщил свежие новости. Потом решил подначить Гоблина.

— Ёшкин матрёшкин! Предлагал же тебе девку трахнуть. Сейчас трофейщики попользуются.

— Не она первая, не она последняя, будут еще девки, — снайпер деловито разогревал сухпай. Только он один из всех ел на завтрак кашу из него. — Один хрен пока норгов не отпиздим, нам дома не видать. Так что будем пользоваться здешним производителем.

В комнате загоготали, только Пенс недовольно сдвинул брови.

— А как же Европа?

— Бля, оно тебе надо, Солидол? Хватать чумку и химию. Там оставшихся каклов и прочих молдаван нагонят ништяки вывозить. Те и так за гроши родину продали.

— Ну да, скорей всего так и будет, — рассеянно протянул Грохот, потом посмотрел на товарища. — Думаешь, нам много отсюда разрешат вывезти?

— Обещали вроде. Да и железку уже всю отремонтировали, считай, есть прямой путь до Вологды и дальше.

— «Вологда, гда, гда…там, где резной палисад» — мечтательно протянул Солидол и оглянулся туда, где по его мнению был восток.

И мелькнуло в его глазах нечто такое, что можно было принять за слезы. Это был обман. Ефрейтор свои слезы оставил далеко отсюда. В тот день, когда обгоревшие трупики своих детей вынимал из расстрелянной машины. Евросоюзовскому дрону старая развалюха показалась представляющей опасность.

Старший сержант с позывным Есаул выглядел недовольным и мрачным. Недоволен он был ранним подъемом, плохим кофиём, завтраком и вообще. Мрачен от того, что в неурочное время его вызвали в штаб. Их текущая боевая задача была полностью выполнена. Они зачистили район и вышли к огромному логистическому центру известной шведской компании, работающему на весь север Швеции. Сейчас здесь располагалась база «трофейщиков» и региональный штаб тылового управления командования группировки «Норд». Ему «Ушкуйники» напрямую и подчинялись.

Около вытянутых параллелепипедов зданий в это раннее время уже наблюдалась активная суета, что как бы само по себе намекало. Огромные трофейные грузовики-автопилоты принимали в себя разнообразный груз. Боеприпасы, амуниция, продовольствие. Все вышеописанное свозилось именно сюда из захваченных армейских складов шведской армии, а также реквизированных у гражданских фирм по требованию военного времени.

Очень удобная штука — реквизиция, под нее можно было подогнать что угодно. Если бы не своевременная реакция «комиссаров» по надзору, то вывозили бы все подчистую. Но армии не нужны были в тылу слишком обозленные и голодные скандинавы. Умеренный грабеж те как раз воспринимали нормально. Война же!

Эти редкостные говнюки из политорганов немало крови выпили трофейным и карательным отрядам. Есаул отлично понимал, что его «Ушкуйники» по существу относятся к последним. Но кому-то ведь надо зачищать захваченные территории за кадровыми частями, чтобы тыловые конвои проходили спокойно, и обезображенная грязной войной Родина получала необходимые для выживания ресурсы. Да просто хотя бы для порядка.

«Суки европейские — сейчас узнаете, что такое на самом деле Орднунг!»

Сержант выскочил как ошпаренный из двухэтажного здания конторы и поспешил на парковку. Новые машины были заметны издалека. Это вам не пошарпанные и почти отходившие свое образцы российской бронетехники десятых и двадцатых годов, которые обычно использовали тыловики. Остатки более современной целиком находились в действующих частях. Здесь же Есаул увидел и мимикрирующий нано-камуфляж, и мелкодисперсную керамическую броню с комплектом суперактивной защиты. Вместо дизеля гибридный двигатель и стильные обводы корпуса. Эти буквально только что выпущенные с конвейера армейские машины приятно пахли свежей краской.

Около командной бронемашины со странным «горбом» посередине и с восемью огромными колесами по бокам высился искомый офицер. Есаулу отчего-то везло на командиров дылд. Новая с иголочки форма, разгрузка последней модели и осанка выдавала в новичке кадрового. Потому еще на подходе сержант перешел на четкий уставной шаг и громко отрапортовал:

— Товарищ полковник, временно исполняющий обязанности командира тактической группы Т-21 старший сержант Махонин по вашему вызову прибыл!

Офицер повернулся, из-под теплой шапки на Есаула уставились красные от недосыпа глаза. Подполковник, на форме которого сейчас сверкнули два «креста», был до болезненности худощав и выглядел откровенно хреново. Хотя это-то как раз было понятно. Если кадровый, то скорей всего после тяжелого ранения или отравления. До ответного удара по Европе «чумкой» «евроинтеграторы» успели побаловаться в России разнообразными отравляющими веществами.

— Вольно! Сержант, а что у вас на голове?

— Папаха, таащ полковник. Традиции, так сказать! С самого начала пиздеца ношу.

Подполковник поморщился от высказанной нарочито ошибки, но в армии считалось хорошим тоном немного прибавить в звании.

— Понятно. Надеюсь, хоть в бой не с шашкой наголо ходите?

— Никак нет! Просто некоторые вещи так к нам быстро прилипают, что потом ощущаешь себя без них неуютно.

Офицер бросил в сторону сержанта заинтересованный взгляд. Он скорее всего был в курсе некоторых армейских странностей, например, верность вещам, ставшими талисманами. Подполковник молча пригласил сержанта за собой. Теплоизоляционный полог, входящий в набор командной машины, свою функцию добросовестно выполнял, под ним было тепло и уютно. Есаул отлично понимал нового командира, если есть возможность побыть вне опостылевшей командно-штабной техники, то ею надо пользоваться.

— Садитесь Махонин!

Удобное раскладное кресло жалобно скрипнуло под массивной задницей Есаула, но свою задачу выдержало. Затем перед ним на раскладном столике волшебным образом появилась чашка кофе.

«Боже, какой аромат! Где, чёрт возьми, он достал такой кофе?»

— Спасибо!

В ответном «алаверды» сержант выложил заныканную финскую шоколадку. Офицер хмыкнул, отпил из чашки, закусил шоколадной долькой, затем бросил взгляд на вспыхнувший сообщением планшет. Тот также был ультрасовременным. Управление им уютно расположилось на левом предплечье, а само изображение подавалось напрямую на тактический шлем.

Закончив читать новости, офицер уставился на сержанта немигающим взглядом. Есаул обморочно замер, черт дери, ему знаком подобный взгляд!

— Сержант, я ваш новый командир, подполковник Беглов. Эту технику, — офицер кивнул в сторону стоявших рядом бронемашин, — нашей команде придали в усиление. Также нам поменяли текущую боевую задачу.

— Мы перестали быть трофейщиками?

— Да, вы правильно меня поняли. Идем во второй эшелон наступления.

— При всем уважении, товарищ полковник. Но вы представляете, чем является на деле мое подразделение? Два с половиной инвалида и десяток пенсионеров. Какие из нас к чертям вояки?

В глазах Беглова промелькнула молния, но тон голоса не изменился.

— Сержант, если командование считает, что вы боевая единица, значит, так и есть! Наше дело выполнять, а не рассуждать.

Есаул зло и нарочито смачно сплюнул, затем мрачно уставился на офицера.

— Мы выше головы прыгать не будем, так сразу и предупреждаю.

Меньше всего бывшему контрактнику хотелось бы сейчас бессмысленно подставлять свой лоб под чужие пули. Знает он эти приказы сверху. Свои дела Есаулу за эти недели предпочитал решать малой кровью и чаще всего чужой. Закончились навсегда времена громкого патриотизма и красивых решений. Шапками так врага закидали, что в них половина России сгорела.

— Вы что, мне угрожаете, сержант?

— Никак нет, полковник, просто подчеркиваю границы. Сразу, на берегу.

Подполковник нахмурился, затем тяжело вздохнул. Слышал он уже об этих «ушкуйниках», полупартизанских отрядах ЧВК, которых использовали по причине дичайшей нехватки кадров. Ходили довольно смутные слухи, что армейцы, не понимающие специфики «трофейной» работы там не заживались. Но ничего, он еще посмотрит кто кого!

Беглов в общем-то и сам попал сюда по причине полнейшего его списания из Действующей армии. Но хоть как-то хотел приносить пользу Отечеству. Что еще оставалось делать офицеру, потерявшему в этой жизни все.

— Ладно, сержант, согласен. Договоримся на берегу. Вас все равно вскоре пошлют в Норвегию, где нашим войскам пока оказывают жесточайшее сопротивление. Так не лучше ли идти туда под командой опытного офицера, вдобавок имея под рукой командный модуль с беспилотниками и получив для себя лично новейшую бронемашину. Как я понял, вы сейчас катаетесь на трофейном говне? К тому же с нами будет постоянно прошедшая ремонт бронированная машина снабжения кадровой армии.

Махонин кинул взгляд в сторону техники и задумался. Этот Беглов далеко не дурак, с ним, пожалуй, лучше договориться по-хорошему. Ну а дальше… посмотрим.

— Я вас понял, таащ полковник. Сработаемся!

— Тогда идите получайте «Донфэнг» и снаряжение. Я привез узкоканальные рации шестого поколения, телеметрию и несколько ранцев с пакетными огнеметами. Через полтора часа мы должны выдвигаться.

— Разрешите выполнять?

— Идите!

Глава 3 Кровь за кровь

— Все-таки новый командир у нас молоток, — поделился впечатлениями от прошедшего боя Гоблин.

Сейчас он с деловитым видом рисовал маркером на прикладе винтовки еще одну черточку. Эту странную фишку снайпера все знали, не все одобряли, но и публично не осуждали. Не те времена, да и нравы другие. Пенс в раздумье поднял голову и согласился:

— Волокёт Полкан в службе. Не табуреточный командир. Санёк, приказ на выдвижение еще не приходил?

— Не, — водитель БМП Т-18 докурил трофейную сигариллу и еще раз глянул на свой планшет. Вернее, в нынешней обстановке сначала следовало опустить забрало шлема, потом пошевелить пальцами в перчатках, включая их активность и рассмотреть тактическую карту с окошком внутреннего чата. — Видать, ждут, когда «пожарные» в бункере полностью закончат. У нас нет бронекостюмов с внутренней вентиляцией, а я несколько таких у этих парней видел.

Грохот оглянулся. Он всегда даже в компанию почему-то смотрел на самое принципиально угрожающее направление. Снайпер опередил его вопрос:

— Да вроде как всех там расхуярили? Чего еще копаться?

— Всех не всех, но тебе, Гоблин, так охота лезть на рожон?

— Да ну нах!

— Вот и сиди на попе ровно, — командир звена «Ф» не любил матерных слов и обычно особо матерящихся одергивал.

Никто из присутствующих и не догадывался, что этот пожилой тихоня еще не так давно работал в школе и для многих детей был любимым учителем. Нет уже ни самой школы, ни части его учеников, да и душа учителя заметно огрубела, но вот нелюбовь к матершине у него так и осталась.

Björkliden был последним тыловым центром северной группировки, дальше шли места, которые передовой корпус гвардейцев в своем броске в Норвегию прошел мимо. ВКС здорово напряглись и прислали передовым частям несколько летающих транспортных платформ, что позволило гвардейцам прыгнуть сразу через горы. Сейчас они громили норвежские базы возле Нарвика. Поэтому чистить дорогу через перевал придётся второму эшелону и трофейщикам.

Дорога к границе с Норвегией шла вдоль озера Турнетреск. К нему вплотную примыкали невысокие горы, покрытые мелкой приполярной растительностью. Параллельно автомобильной, но чуть выше шла железная дорога. По пути на север команде «ушкуйников» попались только несколько опустевших маленьких селений. Еще совсем недавно в этих местах процветал туризм и вдоль трассы до сих пор можно было встретить рекламу всевозможных гостевых домов, отелей и разнообразных развлечений типа рыбалки и охоты. Но после трех километров неспешного продвижения от Полкана неожиданно пришла команда «Стоп».

Есаул нашел Беглова, именно такой позывной дали едкие на язык «ушкуйники» Беглову, в его штабной машине. Тот внимательно рассматривал разом несколько включенных экранов. Этой особенности впитывать одновременно разные источники информации учили еще в военных училищах.

— Чего встали, таащ подковник?

— Сам глянь, сержант. Как видишь, полоса с дорогой тут у нас довольно узкая до самого поворота к границе. Горы — твердый камень, вот повешена слева подробная геологическая карта. Вот тут на ней обозначены некие карстовые полости, это или пещеры, или шахты. Раз более подробной информации нет, то стоит задуматься — что же там на самом деле? Карты еще довоенные. Знаешь в каких случаях закрывают от посторонних глаз информацию?

— Понял, не дурак. Разведку, значит, стоит подробную провести?

— Вот как раз тут у нас и непоняточки, — обернулся к своему заместителю подполковник. Его глаза в этот момент искрились мыслью, показывая живой азарт военного специалиста. — Я уже поднял беспилотник, тот ничего ни в каких частях спектра не показывал.

— Спрятались, суки! Гасят волны. Никак там профи окопались?

— В том же русле думаешь?

— Ну а чего тут гадать, полковник? Где им еще сидеть, как не в схроне? Партизаны ихние наверняка бы какие-нибудь следы оставили.

Беглов задумался и стукнул себя по колену. Затем взял гарнитуру спутниковой связи:

— Вызываю «Сокола», у него возможностей больше. И пусть к нам выдвигают «Пожарных».

Старший сержант понятливо кивнул, идея ему понравилась. «Пожарными» они называли небольшую, но отлично вооруженную группу ЧВКашников, набранную из спецов разных стран. В основном бойцы с Балкан и Южной Африки. Ребята эти резвые как понос и дюже на европейцев злые. Вооружение те обычно собирали с миру по нитке самое наилучшее и вдобавок затем здорово его усовершенствовали с помощью русских инженеров. Получив ответ от КС — координационного центра, подполковник снял гарнитуру и движением пальца в активированной перчатке перекинул Есаулу на боевой планшет метки на карте.

— Поставь сюда и сюда наблюдателей, остальные пусть пока тщательно проверят наши тылы. Осмотрят все дома и отели на берегу озера. Ну не тебе рассказывать.

— Так точно! Разрешите исполнять?

Беглов кинул печальный взгляд на показно вытянувшегося во фрунт Есаула и фыркнул:

— Ты в цирке сержант не работал случаем?

— В нем и нахожусь, таащ полковник! — хохотнул Есаул и колобком выкатился из горбатой КШМки.

На её крыше в позе орла восседал оператор беспилотника, готовивший машину к вылету. Китайцы штамповали неплохие дроны, но больно уж любили те ломаться в самые неподходящие моменты. Глаз да глаз за ними нужен.

— Чего там, парни? — Гоблин успел спуститься с их наблюдательной «лежки» и сейчас скатывал специальное «призрачное» покрывало, делающее его невидимым разом для кучи хитроумных приборов.

Идущий впереди своего боевого звена Пермяк в ответ только зло сплюнул, но второй боец остановился, и оперевшись на ствол пулемета, пробурчал:

— Чего-чего! Тушки одни палёные. Тьфу ты! До чего же та дрянь жутко воняет! Сейчас этот проклятый привкус во рту только водкой смоешь, а пить нам нельзя. На дежурство выдвигаемся. В тоннеле старом эти суки прятались. Там заранее были подготовлены боковые штреки и колодцы наверх, чтобы на склоны незаметно выбраться. Они смогли бы нас сжечь ПТУРСами, мы даже чухнуться не успели. Порода в горе крепкая и каким-то материалом изнутри выложена. Ничего оттуда короче не фонило.

Пенс, подошедший к «соседям» поздороваться, также захотел узнать подробности боя. К нему подошел Филин и добавил:

— Склад у них еще был с боеприпасами, по ходу серьезный, армейский. Всех там внутри и пожгли.

— Ага, «Пожарные» ракетами бахнули. Одна пробила дырку в штольню, вторая внутрь залетела и там уже термобарическим боеприпасом бахнула. Меня под задницу так ёбнуло, что чуть с горы не сверзился.

— С ИСИ у них ракетки. Жаль, что мало их у нас.

— И не жалко такие было на одну шахту тратить?

— Ну а как тут еще пройдешь? Технику пожгут, людей. Нас, между прочим. Лежали бы сейчас в рядочек такие красивые.

— Сплюнь, бля!

— Пенс, где ты тут красивых увидел?

— Ну уж это точно не ты, Гоблин.

Позади боевых звеньев шел Есаул. Он окинул тяжелым взглядом группу прикрытия и скомандовал:

— Пенс, бери своих и дуй вперед. Там «Пожарные» на базе отдыха в экранированном подвале склад нашли и пленных взяли тепленькими. Оцени обстановку и доложи.

— Понял. Народ, в машину!

Старший сержант и бывший десантник только горестно покачал головой. Не армия, а бардак! Так где других взять? Полегли сынки еще летом, сбивая спесь с евровермахта. Снося с неба новейшие дроны и самолеты, взрывая хваленые «Леопарды» и «Абрамсы», уничтожая чужих профессионалов войны. Уже через месяц после вторжения по всей Европе пришлось призывать резервы. И технику с баз хранения пригонять уже более старую, неспособную идти по России вне дорог. Все эти десятки тысяч захватчиков так и остались лежать на полях или улицах древней восточной державы. Повезло только тем, кого успели поначалу вывезти в тыловые госпитали. Озверевшие от потерь русские в плен больше никого не брали. ООНовские наблюдатели, ОБСЕшники, журналисты и прочие блогеры, все он стали законными целями войны нового типа.

— Что же вы делаете, твари?

Пенс резко остановился и повернул назад. Слова, сказанные безо всякого акцента его здорово удивили. Время от времени у финнов и здесь в Швеции попадались потомки эмигрантов, но они всегда специально ломали язык предков, даже если знали его относительно хорошо. Пленных поставили на колени прямо на одной из пристаней. Бежать отсюда было некуда. Ледяная вода озера гарантировала быструю смерть от переохлаждения. В другую сторону по горному склону также далеко не убежишь. Бывший учитель остановился около крепкого мужчины среднего возраста с открытой головой. Русые волосы пленноговорошил свежий ветер, а серые глаза спокойно уставились на русского сержанта.

— Откуда наш язык знаешь? Русский, что ли?

— Швед я.

— Не ври.

— Русскими нас еще в Латвии признавать перестали. Россия также нам не особо помогала. Так что извини, — мужчина с типично рязанским лицом криво усмехнулся. — Я нынче полноправный шведский гражданин и, соответственно, должен соблюдать местные законы.

— Давно с Риги? — остановился рядом Грохот. Свой пулемёт он держал в руках, как игрушку.

— Еще ребенком вывезли.

— И какие к нам тогда претензии?

— Воюете не по правилам. Дожгли всех, кто там внутри оставался. Не дали им сдаться. И ребятам, — он кивнул на двух окровавленных шведов, еле держащихся на коленях, — никто помощи не предложил. Разве русские так поступают?

Пенс тяжело вздохнул и незаметно расстегнул кобуру.

— Претензии не к нам. Сами начали войну безо всяких правил. Преследовали с дронов колонны с мирняком, продовольствие в заблокированные города запрещали доставлять. Пленных наших пытали и убивали.

— Это все ваша пропаганда.

— Слышь ты…- начал свирепеть пулеметчик.

— Спокойно, Грохот. Это он специально нас заводит.

— Ну а что, разве не так? Я видел ваше телевидение со спутника, пока оно работало, одно вранье, — продолжал ёрничать бывший русский латыш.

— Ну да, зато у вас там в Европах свобода правду рассказывать. Только проблема в том, что я и многие из ребят все это наблюдали лично. И даже чего похуже. Так что извини…

— Но вы все равно должны оказать нам помощь. Мы военнопленные и на нас распространяются международные законы.

— С какой это стати? — всерьез удивился Пенс.

— Потому что вы русские солдаты. Они всегда поступали именно так.

— Какой ты умный, — бывший учитель уже все для себя решил. — Только вот тут у тебя ошибочка, дорогой. С бункера вас выкурили обычные наёмники, мы тоже наёмники. Так что разговора у нас, извини, не вышло.

Судя по реакции бывшего русского до него, наконец, начало что-то доходить, но было уже поздно. Пенс только выглядел пожилым увальнем, реакция у него была еще будь здоров. Младший сержант молниеносно выхватил пистолет и выстрелил прямо в лоб пленному. Затем перевел прицел и убил еще двух шведов. Стоявший неподалеку ЧВКашник сердито дернулся.

— Брат, зачем стрелял? Кто разрешил?

— Сам себе разрешил, — тихо ответил Пенс, а вставший рядом с ним Грохот навел свой «Печенег» на изрядно испугавшихся пленных. Трупы заливали синие воды озера буроватой кровью, просачивающейся сквозь неплотно сколоченные доски. На зубах появился характерный железистый привкус. Вкус настоящей войны.

— Хороший пистолет, — раздался неподалеку бодрый голос.

Черноволосый мужчина с острым профилем лица кивнул в сторону древнего «Люгера».

— Забрал из музея нашей школы. Он в рабочем состоянии.

— Я уже видел, — судя по всему это был одни из командиров наемников. Мягкий акцент указывал, что он серб. — Про вашего мне понятно, вы предателей не любите. Зачем шведов расстреляли?

— Дело вовсе не в ненависти, камрад. Он был опасен, как и всякий русский. Нельзя таких врагов у себя в тылу оставлять. Этих двух, — командир звена «Ф» указал на убитых шведов, — я грохнул, потому что увидел их реакцию. Они были также опасны. Так что ничего личного.

— Понятно, — ответил серб и что-то крикнул на своем языке в гарнитуру. ЧВКашники между собой использовали старую, но весьма эффективную систему зашифрованной связи.

Глава 4 Черные проплешины

— Ох, етическая сила! Вот это тут знатный замес, братцы, случился.

Пенс оглянулся на высунувшегося по пояс в люк «Тигра» Гоблина и снова уставился на полевой радар. Вернее, он даже головы не повернул, рассматривая обстановку на виртуальном экране, который транслировался на забрало шлема. Бывший учитель физики и математики отлично разбирался со всеми новейшими гаджетами, что новый командир доставил им. Китайцы все-таки молодцы! Тупо свинтили последние американские наработки и сумели в короткие создать неплохие копии. Вот сейчас и обкатывают их в настоящей боевой обстановке. У самих китаёз в Корее как-то не особо задалось, потому уважение к русским успехам на Западе только возросло. Ну и стоило упомянуть, что к технике были дополнительно приложены русские очумелые ручки. Китайский софт — то еще говнецо.

— Чисто!

Сыто рыгнул дизель, «Тигр» дернулся и поехал дальше, старательно объезжая стороной раскуроченную технику, застывшую в небольшом распадке рядом с границей.

— По ходу все более-менее целое уже утащили, — добавил немногословный Грохот.

После операции на озере они проторчали там почти неделю, зачищая окрестности. Срочно переброшенные в район Кируна армейские части покатились дальше за границу. «Соколы» в прошлый раз отметили странную активность в этом районе. И, как оказалось, не зря.

— Да и трофейщики славно поработали, — глазастый снайпер звена кивнул на обгоревшие остовы боевых машин, с которых было снято все, что могло пригодиться в дальнейшем. Объединенные Европейские Силы в самом начале войны знатно отбомбились по военным предприятиям России. Потому с ЗиПом везде дело обстояло швах.

— Солидол, — перед глазами Пенса на виртуальном экране мелькнул боевой приказ, — двигай на тот край поля. Встаем там. Всем смотреть в оба!

Звено «Ф» на стареньком броневике «Тигр 2М» неспешно двинулось прямо через поле боя. Вот они проехали мимо полностью сгоревшей «Арматы» 24Т. Трофейщикам здесь делать было точно нечего, в отличие от бережно «разутых» боевых машин пехоты. Тем досталось поменьше из обычных пехотных «граников». Не хватило у норгов на всех настоящего передового ПТО. И у них «закрома родины» оказались не беспредельны.

Пожухлая трава и мелкий кустарник обгорели некими очагами, создав на желтоватом поле черные проплешины. Скорей всего скоротечный встречный бой проходил здесь во время дождя. Да вся их нынешняя война по старым меркам протекала чрезвычайно быстро. Начали евросоюзовские в конце июля с бомбардировки и вторжения, а уже середина ноября, и силы противника без остатка растаяли на просторах Европы. Впрочем, и десятка стран на континенте как не бывало. А ведь этих придурков предупреждали прямым текстом. Ну что ж, прощай немытая Европа! С глаз долой и из сердца вон!

— Вот отсюда по нашим херачили!

— А как же гвардейцы такое допустили?

— «Призраки» Пенс, — изрек с умным видом прописную истину водитель. — Накрыли излучением, подавив наши средства обнаружения. Командир гвардейцев пожалел дроны, или они уже закончились. Здесь же прямая дорога на перевал. Вот и поторопились, с ходу влетев в засаду.

— Норгам также хорошенько вломили.

Все уставились на несколько скрученных огненным смерчем груд металла, в которых смутно угадывались новейшие «Леопарды». Вскоре они насквозь проржавеют и от чуда современной боевой техники останется только воспоминание. Куски железа, остатки боеприпасов, возможно, и шматки тел погибших солдат противника плотно устилали унылый норвежский пейзаж. Гоблин невольно передернул плечами:

— Это чем, бля, по ним таким захуярили?

— Говорят снаряды новые, от них все сгорает дотла. Вон там дальше от бронемашин поддержки, вообще, ни хера не осталось. Даже хоронить некого. Так что нам желательно от экспериментального дерьма держаться подальше. Сколько там долбанной химии осталось никто не знает.

— Понял, — солидно кивнул Солидол, у него это всегда отлично получалось, и притопил газу. Движок на ровном месте уже шел на электротяге, поэтому особо не рычал. «Тигр» подкатил к самой высокой точке местности и замер на точке.

— Вы, младший сержант, командир звена «Ф»?

— Так точно!

Пенс нехотя кивнул. Новейшие гаджеты и разведывательные дроны это, конечно, хорошо. Спасибо новому командиру за все. Но возвращение к застарелым армейским ритуалам означало только то, что вскоре их могут послать в какой-нибудь очередной пиздец. Армия не мыслила категориями «человек», «живой человек». Для неё все они были только юнитами и пешками, которых можно было смело кинуть на заклание ради «Великой Игры». И вряд ли этот покарябанный жизнью подполковник отличается от остальных армейских ебанутых на голову командиров. Не факт, что судьба потеребила кадровых военных больше, чем старых резервистов.

— Ставлю задачу вам лично. Под прикрытием звена «И» выдвигаетесь в направлении Parkeringsplass, что около озера. Проводите там радарную и оптическую разведку и докладываете мне по прямой антенне. Все понятно?

— Ни хера непонятно.

Беглов дернулся и озадаченно поднял глаза от планшета.

— Поясните, сержант.

— Чего тут пояснять? Вам по херу сдохнем мы там по пути или нет. Вместо того чтобы толком оглядеться, вы посылаете нас хуй знает куда и скорее всего на верную смерть. И я, бля, должен этому радоваться?

— Младший сержант, перед вами целый подполковник стоит, вы забываетесь!

— Да хоть генерал, бля! — Пенс нагло сплюнул, чуть не попав в ботинок офицеру. — Я воевать не отказываюсь. Я подыхать зазря отказываюсь. Мало вам сгоревшей разведки гвардии! Тоже орлы были невъебенные!

Пенса было не узнать, он крайне редко употреблял матерные слова, но сейчас на них не скупился.

— Да ты! — взревел взбешенный неповиновением подполковник и потянулся к нагрудной кобуре, но его руку кто-то шустро перехватил.

— Товарищ полковник, вы бы того, спокойней реагировали, — возникший тихой сапой Есаул смотрел на офицера подчеркнуто холодно. — Я вас предупреждал про наш «особый» контингент.

— Это невыполнение боевого приказа. Да вас…

— Что меня? — Пенс спокойно уставился на командира. Было странно видеть этого пожилого дядьку с таким показательно безразличным выражением лица. — Дальше фронта не пошлют! Так я уже здесь. И совершенно добровольно, так что ваш сраный трибунал в отношении меня не действует. Меня должны сначала доставить по месту жительства, где я сразу же потребую адвоката и обжалую ваш приказ. Если будет кому. Городок-то наш сгорел дотла.

Беглов буквально зарычал, уже ничего не понимая:

— У меня есть приказ к завтрашнему вечеру оседлать перевал на трассе Е10. Разведка Выборгской бригады, как вы уже видели, облажалась, так что действовать придется нам. Мы уже отстаем от графика!

— И что? Это повод совать башку в глотку раненому медведю? — Есаул несколько смягчил тон. — Товарищ полковник, вы же видели тот обгорелый распадок. Гвардейцы там не меньше десятка людей потеряли. Тоже, видимо, торопились не отстать от графика. Наши же возможности еще скромнее. Норги против нас нынче выставили горных егерей. А это серьезные ребята, намного круче, чем шведский ландвер. И поддержки с воздуха также, как я понял, не будет?

— Не будет, — тяжело вздохнул Беглов. Он присел на ступеньку штабной машины и как-то разом сгорбился, мрачно уставившись на стоявших неподалеку бойцов и нисколько не сомневаясь в том, что в случае чего, его со связистом порешат прямо на месте. Эти бывалые старперы привыкли воевать по-своему, без правил и потогонки. Потом они скажут, что мол произошел несчастный случай или случайный огневой налет противника. Война все спишет!

Старший сержант Махонин незаметно кивнул своим, чтобы отошли в сторону. Нагнетать не стоило. Они популярно объяснили подполу, что тот был несколько неправ. Офицер в залупу сразу не полез, значит, уже готов к дальнейшему разговору.

— Беглов, мы ведь не отказываемся выполнять приказ. Просто сделать это надо с умом.

Подполковник вздохнул и недобро зыркнул на заместителя.

— Твои предложения?

Есаул удовлетворенно кивнул и подозвал Пенса.

— Покажи товарищу полковнику свои наработки.

Командир боевого звена «Ф» движением пальца, на котором стоял электронный зажим «сигнальщика» перекинул на планшет подполковника новую тактическую сетку с точками геодезической привязки. Беглов в неподдельном удивлении поднял глаза на пожилого человека и хмыкнул.

— Откуда?

— Хотелось бы сказать, что от верблюда, но это оперативные данные. Местная полиция поделилась.

Есаул сотоварищи провели неделю около озера с вящей пользой и толковой расстановкой. Правда, сержант не упомянул, что аналог шведского участкового выложил русским нужные сведения лишь тогда, когда к голове его дочери был приставлен кривой кавказский нож. В этот момент швед поверил в серьезность намерений «восточных варваров». Страх бежал впереди них. Никто из финнов и шведов не верил в настоящую цивилизованность русских, а им это было зачастую на руку.

— Коля, херачь!

Жилистый мужик с мрачноватой миной на лице еще раз проверил показания меток целеуказания и отбежал от установки залповой пакетной системы РПО. Четыре ярких шара один за другим вылетели из труб «Шмеля 4МС» и ударили по только что вскрытым взрывчаткой вентиляционным отверстиям, расположенным в, с виду невзрачной, скале, нависающей над дорогой. На обычных пехотных радарах было не разглядеть, что внутри скальника находятся старые, еще времен холодной войны подземные казематы. Не было их и на военных ГРУшных картах.

Поначалу показалось, что выстрелы прошли вхолостую. Но затем выходившая на сторону озера скалистая стенка как будто вспучилась изнутри и через миг разлетелась каменными клочьями, явив миру ярко-оранжевый распухающий на воздухе огненный шар. По земле прокатился громкий рокот, все бойцы прижались к скалистому грунту. Над ними яростно прошла воздушная волна, по кирасам и шлемам застучали камни, но вскоре все затихло. Остался только запах горючей смеси, сгоревшей техники и чего еще, неуловимо противного. Так пахнет горелая плоть и особенно волосы.

— Хорошо горит! Знатные там шашлычки Колян нам приготовил.

— Ага, бля, — Каланча выплюнул попавший в рот песок. — Только опять мы, братцы, остались без мародерки. Представляешь, сколько там было разных ништяков.

— Эх…

— Да и хрен бы с ним. Послушали бы подпола, сами там под скалой сейчас бы горели. Вот тоже мудак недоделанный.

Филин, седой как лунь, ефрейтор и командир звена «И» нахмурил белесые брови:

— У него приказ — буром переть вперед. Дроны тут не работают. Где-то еще висит их дрянь призрачная.

— Неужели наши её никак не могут найти?

— Пока не получается. Но для этого нужны «Сапсаны». Ты когда их в последний раз видел?

Каланча только пожал плечами. На четвертый месяц беспрерывных боев новейших средств ведения войны не хватало уже абсолютно всем. Как, впрочем, и бойцов. Воевать приходилось буквально засохшим говном мамонта, да и то уже, того и гляди, вскоре закончится. Так что солдатская смекалка нам в помощь!

Коля вынырнул из своего укрытия, деловито сверился с планшетом и затем позвал всех за собой.

— РПО само себя не зарядит. Вдруг там еще чего найдут?

Каланча кивнул в ответ и подхватил на плечо ящик с запасными зарядами. Внутри скалы жарким зверем полыхало пламя, выжигая каждую щель старого укрытия. Норги по обычаям своих предков викингов сгорали без остатка перед тем, как уйти в Вальхаллу. Как, впрочем, сгорало и их желание попытаться хоть как-то остановить страшных русских. Ну дык нехер было испепелять Мурманск! Мирняк здесь при чем? Так что ловите, уважаемые, ответочку.

Глава 5 Когда в глазах все пляшет

— Солидол, долго еще?

Водитель звена «И» чертыхнулся и вылез из-под капота.

— Да говно немецкое! Неужели «Мерседес» когда-то делал хорошие машины?

— Делал, — спокойным тоном ответствовал ему Филин. — В мою молодость их Мерсы и Бэхи еще ох как ценились. На первых коммерсы катали, а на вторых бандиты. Слыхал, что такое Боевая Машина Вымогателя?

Водитель только криво усмехнулся:

— И куда все делось?

— Старики ушли на покой. Молодые на завод идти работать не хотели, вот и нанимали разных чуреков. Ты видел, кто перед войной на КАМАЗе работал?

— Туркестанцы?

— Они самые.

— На ВАЗе тогда негры, что ли? Болты прямо на ходу отваливаются. И «Нива», бля, дороже китаёзов перед войной стоила.

— Ты не понимаешь, «Нива» — это вечная машина! Её еще лет сто выпускать будут! — поднял палец Филин и прихлебнул из кружки.

Солидол с сомнением уставился на командира. Что у него интересно налито в чай? Чегой-то этот старый хрыч в последнее время до странности всем доволен. Обычно ворчал и придирался, а тут сама благосклонность! Подозрительно…

— На вечных пукалках и весь Донбасс катался, пока у них все это старье не выбили.

— Так на каждую хитрую жопу сам знаешь, что находится.

— Ну да. Те еще калоши эти Т-90 как ни обвешивай, старье и есть старье! — вмешался в разговор Пермяк, крепкий мужичок лет под пятьдесят.

Это занятный персонаж успел захватить аж три хохлятских войны. В первую он просто тупо простоял на границе, охраняя дивизионы самоходок, шмалающих по укровермахту с узкой пограничной полосы, не принадлежащей никому. Во вторую попал по собственной глупости, решив срубить по быстрому бабла в наемнической компании. Москва пообещала тогда не хилые деньги за «Войну спрямления границ», но после неудачи по итогу заплатила копейки. Покатился тогда фронт на восток, как колобок. Новые демократические власти вдруг резко захотели примирения с Западом.

Этим же неистово жарким летом резервисту из Ростова волей-неволей пришлось снова проехаться по степям южной Украины. Повезло дураку, что до удара укропской химией его успели легко ранить и увезти в тыл. Говорят, что после взаимного обмена ударами всем, чем можно, до самого Днепра вдоль дорог до сих пор стоят целые колонны автомобилей с трупами. Хоронить их попросту некому. Поселки и города также отхватили разной дури по самое не балуй, мало кто живым из них выбрался. Зато между двумя непримиримыми мирами сама собой образовалась «зона отчуждения». Будущее поле работы новоявленных сталкеров. Вот какая гнида эти древние канистры с ОВ так бережно хранила?

Армии же до оставшейся Заднепровской территории после той бойни никакого дела уже не было, и на собственном севере забот с Евросоюзовской швалью хватало. Зато на юге ситуация оставалась все месяцы всемирной бойни относительно спокойной. Черное море еще в самом начале конфликта превратилось в кладбище для кораблей многих стран, Стамбул внезапно стал вольным портом, не подчиняющимся никому. Охреневшие поначалу от развернувшегося беспредела румыны и болгары, глянув, что стало с Германией и Бенилюксом, сразу же засунули языки в жопы и объявили о нейтралитете. Турки полюбовно с османской иронией решали свои гешефты, снабжая русских помидорами и новейшими образцами оружия, заодно отрезая бошки армянам и курдам. Только «братушки» сербы радовались наступившей от Евроцензоров свободе, устроив очередную беспредельную резню на Балканах. И сколько там эта веселуха будет продолжаться, не ведал пока никто.

— Товарищ полковник, техника устала. «Мерседес» еле на ладан дышит, «Тигр» также капитального ремонта требует. Эти чертовы перевалы в Лапландии выжали из них последние силы. Движки задыхаются, тормоза отказывают, да и топливо у норгов отвратное. Они же почти все на электромобилях и газе.

— Ничего, Есаул, — Беглов понемногу привыкал использовать позывные его упоротой команды «ушкуйников». Уж кто к ней прицепил термин, обозначающий русских северных викингов, никто и не помнил. Но даже в вышестоящем штабе при обозначении «Ушкуйники» сразу вспоминали про ЧВК Т21. То бишь частная военная компания трофейщиков номер двадцать один. — Главное, что мы пробились и сейчас через перевал на помощь выборгским идут тыловые колонны. И радуйтесь — последнего натовского «Призрака» моряки сегодня утром захреначили. Сейчас его обломки ищут в Норвежском море.

— Ну слава те, Хоспади! — только что не перекрестился сержант.

Они как огня боялись эту наисовременнейшую дрянь, против которой у вооруженных сил России практически не осталось никакого ответа. Современная амуниция и приборы стоили диких денег, да и устаревали они довольно быстро. Это Мосинка пережила несколько войн и до сих пор на охоте будет работать как положено. Но тот же «Ратник-Н5», то есть пятая версия десантного бронекостюма с функцией «невидимости» стоил годовую зарплату какого-нибудь не самого последнего столичного чинуши.

Так что на ваш взгляд выберут московские власти — сократить тысячу другую столичных бюрократов или недопоставить в войска сколько-то средств защиты? Ответ был очевиден и стал еще более нагляден через пару месяцев войны, когда немногие оставшиеся целыми склады Госрезерва оказались полностью выпотрошены резервистами и ЧВКашниками. В ход шло даже дикое старье производства нулевых и десятых.

Радовало только то обстоятельство, что обезумевшие от хамства и вседозволенности европейцы закинули вглубь России практически все свои наисовременнейшие силы. Там на просторах русской земли они целиком и остались, так как воевать против захватчиков начали всем миром. После близкого знакомства с «европейской цивилизацией» в виде напалма, фосфорных бомб, «ежовых стрелок» и варварских обстрелов с ударных дронов всего подозрительного русская смекалка родила массу простейших средств противодействия. Пусть и частенько умываясь кровью, но «русские варвары» в очередной раз помножили европейских наполеонов на ноль. Пиздец подкрался к евробюрократам незаметно.

— Товарищ полковник, придется подождать обеда.

— Почему? — Беглов вздохнул. Что за очередная оказия при внешне благоприятных условиях?

Из-за отсутствия угрозы «Призраков» его дроны сейчас могли безостановочно разведывать дальнейший маршрут. Т 21 уже без проблем преодолел пару скроенных наспех засад. Видимо, здесь действовали отряды неумелых резервистов. Сейчас полураздетые тушки дохлых норгов висят в назидание остальным на фонарях вдоль обочин. У трофейщиков ведь не забалуешь, ЧВК не подписывали никаких гуманитарных соглашений и могли с честными глазами творить всяческую дичь.

— Гололед. На ваш штабной кунг и мой Донфэнг нет цепей, а дальше к морю пойдет жесткий серпантин. Моряки же дают прогноз на потепление. Мы потом совершенно спокойно график нагоним безо всяческого риска.

Подполковник открыл планшет и провел на нем все необходимые манипуляции. То есть получил прогноз, оценил температуру дорожного покрытия и смоделировал их возможную скорость.

— Согласен с вашим предложением. Спустимся сегодня до Хергота и проведем тщательную ночную разведку. Где-то рядом с Нарвиком работают наши гвардейцы и морпехи, надо заранее наладить с ними взаимодействие. Боюсь, что егеря могли оставить неприятные сюрпризы.

— Распорядиться насчет обеда?

— Идите, выполняйте!

Временно исполняющий обязанности командира отряда «ушкуйников» тяжко вздохнул. Он бы многое отдал, чтобы вместо банды этих старых придурков оказаться в настоящем боевом подразделении. Но с его контузией еще счастье, что послали хотя бы сюда. Нервный срыв полученный в результате контузии мог в любой момент стремительно перейти в реальное сумасшествие. Пока спасали специальные таблетки. Но все равно по ночам к нему постоянно приходили горящие заживо дети из эвакуационного Тверского конвоя. Неизвестно что за дрянь прилетала на людей с боевых дронов, но горела она лучше любого напалма. Ни сбить, ни затушить этот огонь было невозможно.

Горящие заживо люди кричали уже не о помощи, а просили быстрой смерти. Беглов до сих пор помнит глаза девочки-подростка, которой он выстрелил в лоб. Полные смертной муки и мольбы. Она уже не могла кричать, её связки сгорели начисто. Затем он стрелял и стрелял вновь, только чтобы не слышать рвущие душу крики и не видеть этого адского светопреставления. К утру в его подразделение несколько бойцов сошли с ума, кто-то застрелился, другие кидались в нервных припадках на товарищей, у остальных в душах поселился настоящий ад.

Через несколько дней его ДРГ попалась на пути заблудившаяся команда европейских «миротворцев» — волонтеры, журналисты, блогеры и прочая «свободная» сволочь. Убивали тех небыстро, со вкусом и затейливо. Записали все в подробностях на видео. Потом с помощью трофейной спутниковой техники его связисты распихали эти ролики по всему Интернету, вместе с кадрами о сгоревших русских детях. На следующий день в ЕвроСовете и ООН случилась настоящая истерика. Но плакали не о русских детишках, а о растерзанных «злобными русскими» представителях мирового сообщества. Ролики потом долго и настойчиво удаляли, но первые зерна страха уже были посеяны, как и отблески понимания в какое дерьмо они ввязались. Но расплата была еще впереди.

Глава 6 Море рядом

Двое мужчин в старом застиранном камуфляже неспешно перешли через раскуроченную гусеницами улицу, наскоро отряхнули ботинки от налипшей черной норвежской грязи и задумчиво остановились перед вывеской. Один из них запахнул плотнее куртку и спросил попутчика:

— Вроде нам сюда?

Возле моря в это время года практически постоянно дул пронзительный сырой ветер, потому Есаул придерживал свою любимую папаху рукой. Он еще раз вчитался в вывеску на чужом и не совсем непонятном ему языке. Только слово drikkested вызывало некий смутный внутренний ответ.

Бывалый сержант и техник по автоматическим системам неплохо понимал по-английски, мог перетереть по делу также на немецком, но странные на выговор скандинавские языки зачастую ставили его в тупик.

— Идем. Во всяком случае тут точно наливают.

Командир звена «И» сержант Филин оглянулся на стоящий около входа броневик военной полиции и задумчиво проговорил:

— Надо ли?

— Обязательно! Завтра нас в порт кидают, работы будет, мама не горюй. Мне же выплаченное довольствие жжёт руки так, что мочи нет.

Седовласый сержант только кивнул в ответ своему старому командиру. Сакраментальный совет о том, что деньги можно было послать кому-нибудь, он засунул куда подальше. Не в такие проклятые времена, да и некому. Все они тут оплывшие горем огарки былого.

Внутри скудно освещенного бара было все, что обычно присутствует в подобного рода заведениях. Длинная стойка прямо по центру питейки, позади нее огромное окошко, ведущее в кухню. Оттуда вкусно пахло жареной рыбой и свежими булочками.

Слева от стойки расположилась большая зала со столиками, справа привычные норгам да и остальным европейцам скромные развлечения. Караоке, площадка для танцев и несколько больших бильярдных столов. По обстановке заметно, что рюмочная отнюдь не бедствовала даже во время войны. Порт рядом, да и дорожная развилка регулярно приводит сюда клиентов. Хотя в этот ранний час было занято всего несколько столиков. Ну так еще не время.

— Ту ёль, — громыхнул простуженным басом Есаул и начал неуклюже залезать на высокий стул. В набитой всяческой всячиной разгрузке такое относительно простое действо отнимало некоторое время. Бармен покосился на вооруженных до зубов людей, затем кивнул и потянулся за высокими бокалами. Он даже не спросил какого пива русским наливать.

— Эй, военный, ты почему сейчас в баре, а не на службе?

Трофейщики оглянулись в недоумении. Что за охреневший от наглости тип решил на них наехать? Рядом со стойкой буквально ниоткуда возникли два высоких мужика с нахальными отъетыми мордами. На шевроне стоящего впереди молодца был нарисован странный зверь с оскаленной пастью. Цепкие взгляды военных полицаев внимательно ощупывали набитые всяким разгрузки гостей заведения. По поведению было понятно, что они не привыкли, когда им не перечили.

— Тебе то что за дело, пиздюк накрахмаленный?

Есаул был нынче не в настроении и выражений особо не выбирал.

— Звание быстро и номер части!

— Иди в жопу, залупа ментовская!

У стоявшего впереди мордатого бычары буквально налилось кровью лицо, а руки заходили нервяком. Далее он сделал огромную ошибку, в другой обстановке стоившую бы ему самой жизни. Мордоворот сначала скосил глаза в сторону набедренной кобуры и только затем потянулся за оружием. Не был этот военный полицейский правильно обучен для своей непростой работы.

— Руки на месте держи, парень, и главное — не дергайся.

Филин говорил нарочито мягко, левой рукой осаживая зашедшегося в горячке командира за плечо. В лоб обоим полицейским синхронно уставились дула двух пистолетов зарубежных моделей. Ловкость, с которой трофейщики выхватили оружие, произвела на нежданных визави большое впечатление. Бармен среагировал первым, тут же нырнув куда-то под стойку. Видимо, он не раз становился свидетелем лихих конфликтов, потому исповедовал принцип — Не буди лихо…

Краска моментально покинула лицо мордатого полицейского, но он стоял, все еще упрямо набычившись:

— Не охренели в атаке, бойцы? Это же подсудное дело оружием тыкать в военную полицию.

— Ты нам что, каким-то боком сам представился? — Есаул аккуратно бочком съехал со стула и с потаённым вздохом скосился на бокалы полные пива, затем тыкнул трофейным Глок 35 прямо в переносицу бывшему менту. — Не пугай пуганых, мальчик! Не тебе тут командовать, сыкло тыловое.

— Э, мужики, хорош! — стоявший позади мордатого второй полицейский нарочито миролюбиво поднял руки. — Непонятки вышли, вы уж звиняйте!

— Непонятки у вас в штанах, вояки недоделанные. Чего вы тут в баре ошиваетесь и к отдыхающим от трудов праведных людям пристаете?

— Ну а ты сам чем нас лучше?

Мордатый полицай даже с пистолетом у лба продолжал корчить из себя невъебенно крутого мэна. Таким уж себя с младых ногтей видел.

— Во-первых, вы. Я все-таки старший сержант, а ты младший. Во-вторых, у вас машина там брошена на улице одна, да еще в чужом прифронтовом городе. И оружие валяется где попало. А это, представь себе, серьезный косяк и соответственно, конкретный залет. Ты мой шлем хорошо видишь? В него встроена тактическая камера, которая моему командованию уже все факты передала. Вопросы еще есть?

Пока командир разговаривал с «крутым» полицаем, Филин успел взять на прицел третьего полицейского, так и оставшегося сидеть за столом, да заодно забрать там висевшие на спинках стульев пистолет-пулеметы.

— Мы все осознали, давай разойдемся миром. Нам еще тут работать вместе.

Высокий ефрейтор, видимо, раньше уже имел опыт разнообразных разборок и старался сейчас не нагнетать обстановку, а договориться по-хорошему. Кому как не полицейскому знать о том, что люди после боевых операций частенько находятся во взвинченном состоянии. В таком виде и до поножовщины недолго. Никто уже нынче не ценит ни свою, ни чужую жизнь.

— Можем и разойтись. Забирай своего и научи его хорошим манерам.

— Но документы мы все-таки имеем право проверить? — никак не унимался упрямый бычара.

— Паша, — вполголоса проговорил высокий, — мы военные полицейские, а это трофейщики. Мозги, блять, включи наконец!

— Новенький, что ли? — усмехнулся Есаул, но пистолет в сторону не отвёл. — Пацан, лучше привыкай сразу к реалиям войны. Это тебе не девок в тылу за сиськи дёргать.

Третий военный полицейский, самый старший по возрасту все это время так и просидел с «похерфейсом» за кружкой пива и сейчас с усмешкой наблюдал за выражением лица своего младшего товарища. У того, видимо, не сразу включились в мозгу нужные шестеренки, или скорей всего они напрочь отсутствовали.

А ведь все было предельно просто — военная полиция имела право требовать что-то лишь у армейских или жандармов. ЧВК для них были неподконтрольны в большинстве случаев. И вместо того, чтобы сразу бычить, следовало подойти вежливо и предельно аккуратно поинтересоваться нет ли у тех проблем. Вежливость прежде всего!

— Мужик, оружие забери, — Филин протянул сидевшему полицейскому стволы и тихонько спросил того.

— Не задолбался ты еще с этими идиотами?

— Ну а что поделать, — вздохнул в ответ пожилой полицейский. — В моем возрасте больше никуда не берут.

Есаул погрузил усы в пену, а затем задумчиво глянул на запачканные маслом руки любителя норвежского пива.

— Ты не водила часом?

— Он и есть.

— У нас тут вакансия одна освободилась. Найдешь нас в порту, оформим быстро.

Водитель полицейской машины как-то разом озадачился, благодарно кивнул, и закинув пистолет-пулеметы за спину двинул к выходу. Через несколько минут послышался тихий рокот электродвигателя и по окнам бара мазанули фары отъезжающего автомобиля.

— Разбаламутили душу сволочи, — огорченно пробормотал Есаул и обратился к бармену. — Слышь, друг, ту дрикке, фертшейн? Там у тебя что? Фиш? — кивнул сержант в сторону кухни.

— Я, фиск торш.

— Треска? Пойдет! Ту дрикке и ту торш. О, кей?

Филин проследил за угрюмым взглядом засуетившегося бармена и толкнул своего командира в бок.

— Эти ухари ему не заплатили.

— Вот козлы! Слышь, мужик, — Есаул принял внутрь стопку с прозрачным напитком, и кивнул в сторону стола, где сидели полицейские, — эти говнюки тебе, получается, еще не заплатили. Мани?

— Я, но мани, — вздохнул бармен огорченно и пододвинул гостю бумажку с цифрами.

Есаул заказал еще дрикке и уставился на салфетку.

— Так, в наших это будет… — он отсчитал несколько бумажек и кинул на стойку. — Чего смотришь? Бери. Эти сейчас лучше ваших и курс хороший. Гуд рашен мани! И давай сразу бутылку этого дрикки. Ен фляске дрикке, фертшейн?

Бармен улыбнулся, и радостно заграбастав купюры тут же удалился на кухню.

— Мужики, не нальете рюмочку?

Есаул удивленно уставился на худощавого мужичка, который все это время отсиживался в темном углу барной залы.

— Ты еще что за орел горный?

— Не орел, а баклан морской, солдатик. Я как бы местный тута.

— Хорош местный! Где такому русскому научился? Да и морда у тебя больно рязанская.

— Как и угадал? — незнакомец так и остался стоять с протянутой стопкой в руке. Есаул чуть помедлил, но все-так налил незнакомцу и кивнул на столик.

— Садись, что ли. Есть хочешь?

— Разве только хлебушка. Треска эта уже хуже горькой редьки. Второй месяц кроме нее и пикши ничего тут нет. Даже баранина и та вся местной солдатне пошла.

Филин огорченно покачал головой. Голодно и холодно было нынче в Росиюшке, там и пересоленой местной треске обрадовались.

— Мужики, вот скажите мне, с какой это поры русские перестали быть русскими?

Есаул чуть не поперхнулся рыбной костью и ошалело уставился на незнакомца.

— Ты часом не охуел, придурок норвежский?

— Да русский я! Николаем зовут.

— Чего тогда тут делаешь?

— Ну а что дома делать было? Работал когда-то в тралфлоте на Мурмане, но не сложилось.

— Ну и чем плохо там было? — Есаул налил еще по одной, заметив, как загорелись при виде водки глаза Николая

— Да не так чтобы уж плохо, но стабильности у нас в Росиюшке как не было, так и нет поныне. К чертям собачьим надоели эти постоянные кризисы, вот и уехал сюда калымить восемь лет назад. Понемногу прижился, нашего брата тут завсегда хватало.

Филин вдохнул и уставился на рыбака:

— Коля, тогда тебе русские чем помешали? Не мы же эту войну начали.

Бывший соотечественник оторвался от жевания корки хлеба и уставился прямо в глаза седовласому сержанту:

— Да дело даже не в этом. Вы, мы ведь тоже отчасти виноваты. Могли бы и уступить, отойти в сторону. Тогда бы и войны может быть никакой не было.

— Да ты… — Филин крепкой рукой прижал командира обратно к стулу и вызвался отвечать сам.

— Вот скажи, Коля, на милость — с какой это стати нам требовалось в который раз уступать?

— Ну а сейчас разве лучше стало? Европа в руинах. Да, блять, нет уже той ёканой Европы. Кусок Италии остался и юг Испании. Британия, вон и та до конца догорает, вот и до нас вы добрались.

— До вас или до них? — мрачно кивнул в сторону бармена Есаул.

— Да какая в жопу разница? Вы же тут всех без разбора убиваете. Я же сам лично видел, как ваши самолеты потопили местный паром. Ну, было там немного военных, но большая часть пассажиров из простых жителей.

— Слышь ты! — Есаул все-таки не выдержал и стукнул по столу. — А когда эти евроуроды без предупреждения бомбили наши города это нормально было? По-человечески? Десятки тысяч погибли в первые часы вторжения. Эти твари специально били по больницам, вокзалам и станциям. Инфраструктуру, видите ли, нам выбивали. Чтобы негде было затем выхаживать раненых военных. А где лечить потом детей и стариков они подумали?

— Это пропаганда, — хмуро пробормотал Николай и тут же отлетел на пол, сбитый крепким кулаком Есаула.

— Так, успокоились все!

Филин, оказывается, мог орать не хуже своего командира. Он уже посадил всех обратно за стол, налил им водки и сунул денег опешившему от такого душевного разговора бармену. Есаул с мрачным видом помалкивал, лениво ковыряясь в рыбе. Николай пожевал салат из капусты, затем задумчиво уставился на полный стакан водки.

— Ладно, согласен, война — это дерьмо. На ней всякое случается. Я допускаю, что обе стороны творили дичайшие зверства. Тогда, может, надо было все-таки сдаться? Жертв было бы меньше и развалин? Все же лучше, чем сейчас? Понимаете ли, вы, своими дурными головами, что Европы нет и больше не будет! Это же колоссальная часть всего человеческого наследства исчезла в никуда. Это как, нормально?

— Ну а мы что, насрано? — начал опять звереть Есаул. — Нами подтереться можно?

— Хватит спорить не по существу! Все на самом деле намного проще и в то же время сложнее, — внезапно резким рыком прервал обоих спорщиков, седой как лунь, Филин.

Николай удивленно уставился на пожилого человека и с нескрываемым сарказмом в голосе поинтересовался:

— Тогда, может, мил человек, объяснишь? Зачем все эти страдания? К чему они привели в итоге?

Филина было сложно пронять словом.

— Насчет страданий не ко мне, а к тем, кто все это развязал. И на счет сдаться. А ведь мы уже, Коля, не раз сдавались и жертвовали собой. Все за-ради человечества, его передовой части. И что, мир после этого наши жертвы по достоинству оценил?

— Ты это о чем, старик?

— Да не старик я, просто таким стал за эти проклятые месяцы. Чуть за пятьдесят мне всего, но в армию уже не гожусь. И я отлично помню девяностые годы прошлого века, хоть и был тогда мальцом. Как плохо и бедно мы в те года жили, и о чем отец с друзьями на кухне в те времена беседовал. По причине молодости я не понимал их, да и, честно сказать, неинтересно было. Друзья, девчонки, туса! О чем еще мог думать обычный русский подросток? Но потом, сейчас всю жуть того времени воспринимаешь намного лучше. Ведь мы не проиграли в холодной войне, как нам долго и упорно втирали. На самом деле русские в который раз пожертвовали собой, своей страной ради всего человечества. Думали, что мол не станет угрозы глобальной войны, можно будет сократить армии всего мира, урезать никому ненужные расходы и зажить, наконец, как люди. Устремиться в космос, заниматься экологией, наукой! Жить и радоваться.

— Ну ты Филин, вспомнил! — Есаул выпил водку одним махом, закусил и зажмурился. Что-то не брал его сегодня хмель. В бар с шумом зашло несколько человек в простецкой одежде. Они с опаской посмотрели на русских военных, но затем заметили сидевшего с ними Николая и приветливо махнули ему. Замкомандира Т 21 кивнул в сторону местных. — Знаешь их?

— С порта ребята, обычные работяги. Не опасны.

— Ладно.

Старший сержант бросил испытывающий взгляд на товарища, и тот продолжил:

— О нас и после крушения Союза, когда мы со всеми их хотелками соглашались, постоянно вытирали ноги. Чем лучше мы относились к Западу, тем горше и хуже жили. Вот такая вот блядская аксиома.

— Но ведь был период…

Филин махнул рукой:

— Да всего-то лет пятнадцать! Подорожала нефть, чуть приструнили олигархов, избавились от бандитского беспредела. За это время выросло целое поколение придурков, которое считало, что вот все, мы уже попали в лоно настоящей цивилизации. Дальше жить будет с каждым годом лучше, жить будет веселее! Они и погубили нас.

— Чем? Ты говори, старик, да не заговаривайся!

— Они постоянными уговорами и непрекращающейся ложью заставили всю страну отступать все дальше и дальше. Русские испугались, в кои-то веки они испугались действовать, так как делали всегда. Смело, не оглядываясь ни на кого, идя до конца, несмотря на любые жертвы.

— Так ведь лучше жить стали.

— Это сейчас, значит, лучше? Не говори ерунды! Все, что ты видишь вокруг, это итог отступления русских. Мы перестали быть самими собой и захотели превратиться в европейцев. Вот он результат этого превращения, чудовищная мутация, уничтожившая все вокруг себя.

— Мы просто хотели безопасности.

Филин вскипел:

— Есаул, ядрен дери батон, в каком месте мира стало безопасней? Все искали собственной выгоды и соблюдали лишь свой интерес. И только русские был обязаны ради всего мира жертвовать! Ты еще молод был, не помнишь двадцать второй и окровавленный Донбасс, убитый химией Крым. Последняя попытка противостоять мировому злу была утоплена в крови русских детей. И что, кто-то хоть слово сказал в мире просвещенных европейцев? Заступился за слезу ребенка? Нет, они кричали — «Ату их! Это варвары!»

— Да помню я это дерьмо, как сейчас. Потом такая тряска началась.

— И нам в ней здорово подсобили! В итоге страна через пять лет выбрала не тех и пошла не туда.

— Ты опять о всемирном договоре? Ну а смысла было в ядерном оружии, если оно перестало работать? Это надо к тем олухам из Альпийского коллайдера предъявы кидать.

— А их открытие проверили?

— Были же испытания!

— Под патронажем кого?

— Ну это уже из области конспирологии, Филин! Там все нужные печати стоят, от всего мирового сообщества.

— Вот и оказались в итоге с голой жопой. Ни себя защитить, ни друзей. Бульбашей вон схарчили и не поперхнулись, превратили за поколение в нерусей-литвинов. Затемза нас взялись.

За столом на некоторое время повисло тягостное молчание. Николай жадно выхлебал остатки водки из стакана, зажевал корочкой хлеба, в какой-то момент замер и со слезой в глазах уставился на новых знакомцев:

— Правда говорят, что от Мурманска одни головёшки остались?

— И даже того меньше! Что, был там кто?

— Друзья по учебе, знакомых много. Эх… как-то все это не по-людски.

— Ну давай, нас еще припряги! У меня в отряде ни одного человека нет, у кого бы кто-то из близких не погиб. У большинства вообще никого на свете не осталось.

Николай выдохнул, с силой сжав пальцы буквально до белизны.

— Потому мстить всему миру будете?

Филин усмехнулся и убрал ополовиненную бутылку со стола в сумку.

— Хорош вам напиваться! Еще сейчас в караоке «Катюшу» заведете! А по поводу мстить…Да нет, Коля, мы убиваем только тех, кто представляет для нас непосредственную или отложенную угрозу.

— Но ведь убиваете?

— Не мы первыми начали, не нам и счет предъявлять! — Филин отхлебнул пива и задумчиво продолжил. — Понимаешь, дело в том, что в стране успели вырасти целых два поколение веганов. Это те, кто будет согласен со всем, лишь бы его задница оставалась в тепле. Но так ведь в жизни не бывает? Вот здесь в Норвегии я слышал, что в последние десять лет все-таки прижали хвост пидарам?

— Да житья от них не стало! Вот и начали обычные мужики и тетки тем прямо морды рихтовать. Втихаря, без полиции и доказательств.

— И что, помогло? — открыл заинтересованно глаза Есаул.

— Неожиданно пидаров в стране стало очень мало. Даже нашли этому делу научное объяснение.

Филин довольно кивнул:

— Вот видишь? Так и у нас. Веганы не понимали, что отступать постоянно нельзя. Вот в итоге нас и приперли к стенке. Дальше на жизненную арену поднялись уже другие люди. Инстинкт самосохранения нации сработал. Вот поэтому Европа нынче в развалинах, а мы здесь добиваем остатки вашей армии и повстанцев. Но мы, Коля, уже не те русские. Другие. О тех забудь навсегда, как и о всепрощении и о милости к падшим. Новая Русь народилась и будет диктовать свою волю всему оставшемуся миру. Только я этому миру уже совсем не завидую.

Есаул с неподдельным удивлением вскинул глаза на своего звеньевого. Во всей этой боевой кутерьме последних недель, он отчего-то не подумал, какие его люди могут быть разными.

— Сержант, пойдем в отряд, сейчас машину нам вызову. Стемнело уже, а судя по тем идиотам из полиции, порядка здесь точно нет и в ближайшее время не будет.

Замкомандира отряда встал и чуточку покачнулся, потом обратился к бывшему соотечественнику:

— Коля, в порту работаешь? Тогда еще увидимся! Хозяин, человек, мы еще должны тебе мани? Фертштейн?

Бармен показал рукой, что все отлично, и они ничего не должны. Он уже успел перевести подпольный курс рубля к кроне и остался довольным результатом. Хоть сегодня его заведение дало приличную выручку! Надо бы запомнить этих щедрых русских военных. Выглядят они постарше и особо вроде не буйствуют. Война войной, но жить-то как-то надо?

Глава 7 Провинциальная зачистка

— Да сколько еще можно по этим гребаным скалам ползать? Никакой мочи нет!

Кряжистый мужичок, приданный их команде из звена «А» устало присел прямо на большой черный валун. Все здесь в этой части Норвегии было в каких-то черновато-мрачных тонах. Горы, камни, сама почва с остатками летней растительности. Да и погода способствовала общей унылости. Постоянные циклоны с Атлантики регулярно приносили в район Нарвика низко висящие и набухшие влагой облака. Оттого вокруг всегда была стылая сырость.

— Жопу простудишь, Хмель.

— Да что с ней будет, она у меня железная.

Усталые бойцы ответили смешком и прибаутками. Почему-то человеческая задница частенько становилась объектом для незатейливого солдатского юмора. Патрульные уже откровенно вымотались за часы хождения по бесконечным горным тропкам. Но ничего не поделаешь. После недели относительно спокойного занятия затрофеиванием всего и всякого в порту, их неожиданно бросили в горы на зачистку. В контрразведку, видите ли, поступил сигнал. Немногие из имевшихся под рукой военных полицейских и так были заняты по горло наведением порядка и отловом подозрительных элементов.

— Подъем, бойцы, нас ждут великие де…

Гоблин упал быстрее, чем осознал произошедшее. Он даже не сразу воспринял, что все его лицо оказалось заляпано брызгами крови и мозгового вещества. Тяжелая пуля практически взорвала изнутри голову их старшего. Патруль был совместный, собраны люди из разных звеньев. И не только по причине нехватки бойцов, хотя и это дело присутствовало. Просто их полуинвалидная команда не могла выделить только из одного звена группу тех, у кого доставало здоровья бродить среди скал. Горы это все-таки в первую очередь основательная физическая нагрузка.

— Сука!

— Циркач все!

— Гоблин, откуда стреляли⁈

Уже пуганые разным и всяким бойцы живо рассыпались по расщелинам и старались спрятать в них все части своего тела. Самые шустрые уже высунули наверх телещупы и пытались найти неведомого снайпера.

— Да, я бля, знаю! Издалека шмаляли, и стрелок хорош. Хорош, сучара.

— Что еще скажешь? Направление, дальность? — раздался голос Пенса в тактическом шлеме.

— Расстояние около километра. Откуда непонятно, мы тут почти на верхотуре. Ты что-нибудь видишь на радаре?

— В этих чертовых горах все волны гасятся. По карте, на районе, в указанных тобой параметрах, с десяток домов. Эти придурки почему-то любили селиться по отдельности.

— Так мизантропы херовы! — прохрипел кто-то из команды. От постоянного ветра и сырости многие бойцы простыли.

— Отставить разговорчики! Гоблин, ты старший.

— Есть.

Снайпер перешел на «ближнюю связь» и скомандовал всем отползать назад. Его не покидало жутко неприятное ощущение, что они все еще на прицеле. Так и оказалось, но железножопый Хмель вдобавок обладал врожденным чутьем и свою задницу как-то смог уберечь от следующего выстрела.

— Блять, чуть яйца не оттяпала!

Гоблин перевел дух, они только что отползли за скалистый гребень и спускались к дорожке. Но последние слова Хмеля его заинтересовали.

— Ты почему сказал, что это она?

Кряжистый и крепкий как боровичок боец остановился на тропе в задумчивости. Он был нагружен по самое не балуй — переносной ПТРК комплекс даже с использованием нанотехнологий весил предостаточно.

— Не знаю. Но кто еще по яйцам стрелять будет? Это как бы месть всем нам, мужикам.

— Гоблин, к гадалке не ходи, стреляла какая-то гражданская сволочь. В этих местах охотников до хера и больше.

Снайпер звена «Ф» стукнул себя по лбу и тут же заработал пальцами, активировав боевой планшет.

— Ты чего?

— Я же смотрел на Циркача, когда ему прилетело! Пенс, лови картинку. Покадрово можно разглядеть направление. Вот тебе точная привязка к местности на тот момент, я постоянно ловил сигнал с порта.

— Принял, ждите.

Все устало присели прямо на узкую дорожку, идущую между скал. Видимо, по ней ездили на квадроциклах, следы были отчетливо впечатаны в черную жирную грязюку. Ни один из них не снял боевые шлемы, чтобы освежить лицо. Смерть товарища также никто не комментировал. Будет еще для этого время. Сначала надо найти и убить неведомого врага. А это они делать умели! Хорошо умели, благо было на ком поучиться. Дикие финны те еще гадёныши оказались!

— Подъем, народ! Координаты пришли. Все получили карту? Крайний дом справа на склоне. Пенс с автомобилями подкатит с той стороны и встанет за поворотом.

— Ближе не могут?

— Вспугнут, — пробасил Хмель, уже оценивший общую ситуацию. — Мы же не знаем кто еще там кроме снайпера есть.

— Мне также издалека не сработать из винтаря, так что подберемся втихую по вот этой тропке.

Гоблин пошевелил пальцами, и все разглядели в своих шлемах предполагаемый маршрут.

— Ой, бля.

— Не блякай, встаем славяне!

— Надо бы за сотню метров оставить лишнее оружие и припасы, — худощавый мужчина с впалыми щеками тяжело дышал. Ему пришлось тащить на себе разгрузку и карабин убитого Циркача. Гоблин коротко глянул на него и согласно кивнул:

— И там-же наденем накидки. Хрен знает, что у них еще есть. Винтарь точно не из дешевых.

Самый относительно молодой в поисковой команде сорокалетний техник со странным позывным Зубило задумчиво посоветовал:

— Я бы их сразу накинул. Мы разогрелись, следами пышем так, что можно издалека заметить. Солнца нет, скалы холодные.

— Зубило прав.

Гоблин вздохнул и стащил с плеча рюкзак. Выданные им из армейских запасов теплоизолирующие экраны давно пришли в негодность. Но спасибо Натовским кладовщикам. В порту их команда нашла целый ангар всяческого снаряжения, чем тут же воспользовался прижимистый Есаул, пинками отогнав оттуда армейских интендантов. По праву кодекса ЧВК на все находки у Т 21 был весомый приоритет.

— Хреново. Мы тут как на ладони!

Гоблин и Хмель каждый в своем шлеме изучали трехмерную проекцию приземистого здания, где засел неизвестный противник. Спасибо китайскому нанодрону, который прополз намного дальше. И как эти азиаты умудрились впихнуть в него такую качественную оптику?

— Если атаковать бронемашинами?

— Издалека наши стрелять не смогут, поворот буквально в пятидесяти метрах. Подойдут ближе, их сожгут к четям. Будет же слышно движки издалека, есть время подготовить ПТО.

— Так вызвать полкана с ракетами!

— Хмель, мы еще не до конца уверены, что стреляли точно отсюда. И сколько времени ему понадобится, чтобы выйти на позиции?

— Так давай спросим норгов по громкой связи — Ребятушки дорогие, случайно не вы ли по нам стреляли?

Сидевший на «фишке» Зубило подошел к спорщикам, положил руку на бронекостюм Гоблина, чтобы установить «контактную связь».

— Чтобы вы без меня делали.

— Ты это о чем?

Техник молча достал из боевой укладки ручной револьверный гранатомёт.

— Откуда у тебя?

— Обменял по случаю у жандармов. Модель старая, но работоспособная. Жаль обычных боеприпасов нет, но зато разной химией запасся.

— Ага, значит, предлагаешь ворогов попросту выкурить?

Зубило ухмыльнулся:

— Только сначала пусть Хмель издалека «Шилом» вот это большое стекло разобьет. Оно дюже крепкое. Я точно знаю, сам до войны такие богачам устанавливал.

— Блять, ты мне чего, тащиться в гору со станком предлагаешь?

— Ну, можешь выйти на площадку, сказать типа, ребяты, вы тут подождите малёхо. Счас соберу свою щайтан-арбу перед вашим домом и ёбну по тихоньку.

ПТОшник обидчиво поджал губы:

— Все бы тебе прикалываться, Гоблин.

В эфире раздался голос Пенса:

— Хорош спорить. Хмель, тащи станок с ракетой наверх и жди сигнала. Подходящую точку тебе уже скинул. Остальным двадцатиминутная готовность. Отбой.

Как ни странно, но в этот раз все прошло как по маслу. Обычно в реальной боевой обстановке редко так случается, но все-таки случается. Рык моторов, работающих на форсаже, заранее возвестил о начале операции. Тут же послышался громкий хлопок, к дому огненным росчерком прочертила путь облегченная ракета, затем раздался грохот ломающегося каркаса и звон падающих наземь крупных осколков стекла.

— Ходу!

Гоблин мигом проскочил оставшуюся часть открытого пространства и засел за площадкой для мусора с гладкоствольным ружьем. В трофейный Фабарм в «тактическом» исполнении были заряжены патроны с картечью. Зубило в это время стрелял из гранатомета, пусть и прячась среди камней, но на редкость очень точно. Несколько попаданий прямо в разбитое окно и оттуда сразу же повалили клубы дыма. Шум несущихся к дому бронемашин стал еще громче, он должен был дать сидящим в здании знать о том, что на дорогу в эту минуту выбегать чревато. Оставался только одни путь к спасению.

Открылась небольшая дверь и оттуда выскочил пузатый мужик с пистолет-пулеметом в руках. Громкий выстрел из гладкоствола и тот тут же падает прямо на камни, корчась в агонии. Следующий боец решил поступить умнее, они выставил наружу лишь ствол автоматического карабина, стараясь нащупать невидимого для него противника наобум. Еще одна граната со слезоточивым газом, и надсадно выплевывая легкие, неизвестный стрелок вываливается на лестницу. Тут его и встретила в гости стремительная картечь. На рубашке тут же вспыхнуло красным, и он больше не шевелился.

— Не стрелять!

Через окно на улицу сначала вылетело белое полотенце, затем в проёме показалось лицо с безумными глазами. Женщина держала в руках светлый платочек и отчаянно пыталась что-то промычать.

— Гоит, рекке оп хенда! — прокричал на ломаном норвежском Зубило. Он уже поменял гранатомет на верный Калашников и встал напротив двери. Его прикрывал со своей позиции Гоблин. С противоположной от них фасадной части здания уже слышались отрывистые звуки команд подкатившей бронегруппы.

Банда неизвестных оказалась вычислена и заперта между двумя вооруженными отрядами.

Всего из дома вышли трое. Пожилой мужик с трясущимся от волнения подбородком, девочка-подросток с белесыми волосами и тетка, что махала им платком. Судя по белокурой шевелюре, мама или иная родственница ребенка.

— Чистим! — раздалось в эфире и послышался треск выбиваемой парадной двери.

— Больше никого!

Вышедший наружу из дома Солидол расстегнул шлем и поднял щиток. Его живые нахальные глаза споро обежали двор.

— Пенс где?

— Да застрял чего-то. Но мы обыскали все, дом пуст. Несколько стволов на полу валялись и патроны в коробках нашли. Оружие старое, его местному фольксштурму раздавали.

— Сволочи! И чего вам неймется! — пихнул ногой старика Хмель. Он весь изрядно взмок и потому стащил шлем с головы. — С поличным взяли, а так бы и трогать не моги. Мирные жители!

— Имели право, это же их дом.

— Был. Сейчас все права аннулированы!

Все обернулись. Пенс выглядел до предела мрачным. Он и так почти всегда был хмур, а сейчас на него, как будто нашла некая тень. В руках сержант держал фотографию в рамке. Пенс подошел к белобрысой тетке. Если бы не грубовато очерченный подбородок и излишне вытянутое лицо, то её можно было бы назвать симпатичной. На вид лет тридцать пять, тело поджарое. Заметно, что физическими упражнениями норвежка не манкировала. В присутствии вооруженных чужаков её глаза не выражали ничего. Ни страха, ни гнева. Нордическое спокойствие!

— Вот эта сука убила Циркача!

Все уставились на фотографию. Норвежка на ней позировала рядом с тушей подстреленного на охоте оленя. В руках она держала дорогое ружье с оптическим прицелом. За ней стоял старикан и также был с охотничьим оружием.

— Хотела за мирняк сойти, потому и сдалась. Вот ведь хитрожопая блядь! Куда её, Пенс?

— Да никуда!

Никто не успел и слова сказать в ответ, как сержант достал свой знаменитый исторический пистолет и выстрелил женщине прямо в голову. Пуля проделала аккуратное входное отверстие, но с другой стороны головы вырвала целый клок лица, забрызгав веранду. Норвежка свалилась во двор как куль с мусором. Старик схватился за голову и зарыдал, а девочка испуганно заорала.

Гоблин глянул на мертвые тела доморощенных партизан и сердито покачал головой:

— Ну ты, ёпт, и выдал! Что контрразведке скажем? Нам же все мозги выебут.

— Да ничего. Все заснято и запротоколировано. Девчонку в машину, пусть её в Россию отправят. Родословная хорошая, вырастим честного гражданина. Тут все равно уже жизни не будет. Собираем все оружие и патроны. Гоблин и Зубило, подтащите тело Циркача к дороге. Сейчас туда парни на квадрике подкатят. Только осторожно там.

— Старика куда?

— Да пусть здесь сам сдохнет. Это, — Пенс кивнул на двух убитых мужчин, — были его сыновья. Сами напросились.

Через сорок минут все было кончено. Дом ярко пылал, на его поджог не пожалели зарядов. Одинокий старик некоторое время еще стоял на парковке, в его глазах плескались отблески огня и все больше разгоралось безумие. Затем он решительным шагом двинулся к краю скалы. Там далеко внизу шумело море и нужно было сделать только шаг. Пока еще оставался разум. Что еще ему оставалось делать? Его родина разрушена, фамилия уничтожена. Они с треском проиграли эту проклятую войну против старого врага.

Глава 8 Контрразведка бдит

— Погодь, Иваныч, — Есаул остановился перед мостовой и начал кропотливо снимать попавшейся под руку палочкой налипшую на сапоги грязь. Со вчерашнего дня дождь лил не переставая, неожиданно превратив окружающие дороги камни в черную и весьма липкую грязюку.

Пенс оглянулся на командира. Они были вместе с самого формирования отряда. Тогда еще никто толком не знал, что они будут делать и как сложится их фронтовая судьба. Армия проломила северный фланг НАТО, но уже истекала кровью, резервов жутко не хватало. Потому правительству и пришлось пойти на самые крайние шаги, призвав таких, как они.

Но бывший учитель ни о чем не жалел. Они свою главную задачу — охрану тылов действующей армии выполнили. Замирили всех, кто был недоволен приходом проклятых русских, пусть зачастую и самым радикальным способом. Ну так не шали под медвежьей пятой. Не в первый раз учат, но все, видать, без толку.

— Перед смертью не надышишься.

— Ничего, прорвемся! Погодь, с полканом сначала перетру.

Старший сержант закончил с обувью и двинулся к застывшему около дверей подполковнику.

Беглов с недоумением глянул на своего первого заместителя:

— Ты чего тут? Пенса же одного вызывали.

— С ним побуду, рядышком. Мало ли что.

— С сержантом меня хотели видеть.

— Беглов, ну я же в курсе, что не сегодня, так завтра ты свалишь от нас. Так что дальше мне рулить самому. Ну и как я потом ребятам в глаза смотреть буду? Думал о субординации, уставе, а не о них?

Подполковник тяжело уставился на старшего сержанта, по привычке мрачно вращая глазами, но промолчал. Его всегда несколько напрягала странная осведомленность его заместителя о том, о чем ему знать было не положено. Откуда и как он умел выцарапывать до жути секретные новости? Ну в принципе это не его забота. И в самом деле, завтра он, скорее всего, уйдет туда, где нужнее.

— Ладно, черт с тобой! Заходим, контрразведка ждать не любит.

В тесном, но хорошо натопленном помещении стояли два письменных стола со всем сопутствующим им офисным хламом, у самой стенки несколько простецких пластиковых стульев. Старший по званию из контрразведчиков майор заметно нахмурился, когда в кабинет вошли трое.

— Почему ваш зам здесь?

Беглов неспешно отряс форменную кепи от водяных капель и только после ответил:

— Я как бы уже ИО, так что пусть будет. Ему потом за все отвечать.

Настраивавший в это время камеру второй контрразведчик излишне нарочито хмыкнул и оглянулся на старшего. Тот дишь кивнул в сторону стульев:

— Садитесь, товарищи.

— Хорошо хоть не граждане, — тут же нахально осклабился Есаул, быстро осмотрел помещение и с наглецой в голосе спросил. — Сами случаем не представитесь?

— Майор Хромов и старший лейтенант Ягодин. Десятая оперативная группа армии «Север», отдел дознания.

— О как!

Майор лишь тяжело вздохнул в ответ. Ох, уже эти фронтовики, особенно старики ЧВКашники! Все бы им шпильку подпустить вместо конструктива. Оба контрразведчика, наоборот, были относительно молоды. Майору на вид около сорока, старлею еще и тридцати не было. Есаул сразу внутренним чутьем просек в нем новичка на фронте. Хромов же тянуть резину не стал, включил планшет, камеру и заговорил:

— У нас есть вопросы к младшему сержанту Афонину. Как так Владимир Иванович получилось, что мы имеем от вас несколько эпизодов со смертоубийствами местных нонкомбатантов? Не слишком часто в вашем случае это начало происходить?

Пенс заметно нахмурился, а Есаул невежливо влез в процесс допроса:

— Что значит часто, господин майор? В этой округе только один случай произошел позавчера и все, как вы знаете, зафиксировано на камеру. Я лично все проверил перед тем, как вам отослать. Мы действовали согласно протоколу и за нами косяков нет. Так что потрудитесь объясниться!

В ответ на жаркий спич замка резко зачастил старший лейтенант, то и дело бросая взгляд на свой планшет:

— У нас есть сведения о внесудебных расправах в Швеции, округ Керун

— Откуда они у вас взялись, можно на них взглянуть? — тут же среагировал подполковник, мрачно взирая на молодого контрразведчика.

— Это оперативные данные, — кисло ответил Ягодин.

— Ну так засуньте тогда их в задницу!

Хромов вскинул голову:

— Старший сержант, как вас там, Махонин? Придержите, пожалуйста, собственное мнение при себе!

Есаул не остался в долгу тут же подпрыгнул со стула и подскочил к майору вплотную, где набычившись, выдавил из себя:

— А вам бы я посоветовал предельно чётко придерживаться протокола, а не вываливать нам бабкины слухи. Мне ведь сообщить в вышестоящую комиссию недолго.

Хромов заиграл желваками, не привык контрразведчик к такому плевому отношению к собственной персоне, но быстро взял себя в руки и примирительно проговорил:

— Тогда остановимся на эпизоде, что произошел позавчера в доме семьи Клебо. Четыре трупа имеем в итоге вашей миссии.

— Почему четыре? Мы же только троих застрелили.

— Глава семьи после вашей экзекуции покончил с собой, бросившись со скалы.

— Ну и хрен ли нам с этих сраных норгов? — насупился в ответ Есаул. — Они моего человека между прочим убили. Мы вчера еще две подобных семейки в округе разъебашили.

— Ну тут вы сообщили нам вовремя, и тех террористов мы взяли штурмом совместными усилиями.

— Позавчера нам некогда было. Стрелял снайпер и очень метко. Та убитая тетка на соревнованиях призы брала. Мы же всю информацию вам на сервер сразу скинули.

— Могли бы и нас дождаться, — Ягодин сузил глаза. — Вы же штурм удачно закончили, следовало и дальше действовать по протоколу. Зачем самолично казнить?

Пенс как будто очнулся и злобно уставился на контрразведчика:

— Старлей, я был в своем праве. Доказательство налицо, свидетели так же. Чего плодить бюрократию? Это вам бумажки нужны, чтобы начальству жопу подтирать, а нам эффективность требуется и больше ничего. Или тебе эту норговскую сучку, что нашего боевого товарища застрелила, жалко?

Старший лейтенант пошел багровыми пятнами и начал подниматься с места:

— Да что вы себе позволяете? Да я вас…

Затем Ягодин полетел на пол. Есаул его не бил, а просто толкнул руками в плечи обратно. Силы в нем было на два медведя.

— Охолонись, молодой! Слышь, майор, ты чего тут целую антимонию развел? Тебе делать, что ли не хуй?

Хромов еле сдержался, коротко выдохнул и с жесткостью в голове проскрежетал:

— Старший сержант Махонин, держите себя, пожалуйста, в руках. Мы все-таки старше вас по званию.

— Да мне насрать с высокой колокольни! — Махонин демонстративно уселся на стол старлея, сдвинув весь хлам и аппаратуру в сторону.

Старлею пришлось сесть дальше, по его лицу гуляли багровые пятна, но он помалкивал. Больно уж странным нынче получался обычный допрос.

Майор сцепил руки и, стараясь не повышать градус, продолжил дознание:

— Мы здесь потому, что от комендатуры поступил сигнал. Вдобавок мы считаем, что вы могли вызвать нас перед началом штурма. Сами поймите, нам остро необходима информация, а вы застрелили возможного информатора.

— Раньше надо было, майор, шевелиться. Вы тут целую сеть партизан прозевали, а мы, между прочим, потеряли опытного воина. Сами знаете, что у нас впереди работы много, а подкрепления не будет.

Хромов оглянулся на Беглова и в очередной раз вздохнул. Как все-таки тяжело ему работать с этими долбанными стариками. Упертые, свои права четко знают, на кривой кобыле не подъедешь.

— Подполковник, вы же отлично понимаете, что у меня также людей на все про все не хватает. Хоть порт зачистили и то ладно. Ну раз у нас разговора по-хорошему не получается, тогда распишитесь в протоколе и свободны.

— Так, сначала его треба почитать, — Есаул ловко перехватил у старлея планшет и уставился в текст. — Э, ребята, так дело не пойдет!

— Почему? — искренне возмутился готовивший по всем правилам протокол Ягодин.

— Согласно параграфу четыре, подпункт два, мы не обязаны ставить ваше ведомство в известность по каждому случаю. Имеем право, но не обязаны. Приказа от комендатуры также не было, так что извиняйте. Тут целиком ваш проёб.

— Но…

— Молодой человек прочитайте еще раз положение о ЧВК. Исправьте здесь и здесь, иначе эта бумажка не будет иметь законную силу.

Старший лейтенант оглянулся в сторону своего начальника, тот скупо кивнул в ответ.

Вскоре довольные исходом ЧВКашники двинулись к выходу, но в коридоре Хромов успел перехватить Беглова.

— Подполковник, пожалуйста, на два слова.

Командир Т 21 с неохотой обернулся:

— Чем могу быть полезен?

— Подпол, ты бы унял своих, ведь явно беспределят. Ни к чему хорошему это не приведет. Нам тут еще работать и работать, а они постоянно создают трудности.

Беглов уставился на контрразведчика своим пронизывающим взглядом и немного погодя ответил:

— Майор, они делают, что должны. Зачищают территорию и справляются с этим, надо сказать неплохо. Очень не советую вам лезть в их дела. Вы, видимо, с такими отрядами раньше не сталкивались?

— Нет, — честно ответил Хромов. — Мы с флотом шли вдоль побережья.

Беглов вздохнул и подошел к майору практически в упор, заставив того невольно сделать шаг назад.

— Тогда вот вам мой хороший совет — не цепляйтесь к этим людям, не поможет. Они предельно злые на весь белый свет. И лучше им на пути не становиться.

— Хм, даже так?

— И даже так. Мы выпустили в мир одичавших и опробовавших крови волкодавов. Дайте им выполнить свою работу.

Хромов задумался, майор многого не понимал в этой конкретной ситуации, но она ему определенно не нравилась какой-то внутренней неправильностью.

— Ну а потом как, подполковник? После?

— А никак! Нет у нас уже никакого после.

Беглов ушел, не попрощавшись. Майор Хромов еще долго глядел ему вслед. Коридор был длинным. Затем бывший опер управления по организованной преступности Тюменской области тяжело вздохнул и двинулся в кабинет. На его лице играли желваки, а в глазах было темно. Как и темно было их общее будущее. Победа без победы, война без конца. Что же там черт побери будет дальше?

Что?

— Мужики, слушайте меня внимательно. Я оставляю вам командиром КШМ сержанта Набибулина. Парень пусть и по сравнению с вами пердунами старыми молодой, но основательный. Связь и наведение знает лучше меня, да и наблатыкался по пути.

— Норм, — кивнул в ответ Есаул.

После контрразведки они зашли в хорошо их отряду знакомый бар. Беглов решил проставиться перед отъездом. Норг-бармен быстро выставил на стол все, что им могло потребоваться. Когда Т21 работала в порту, то они совместно с хозяином бара совершили кучу разнообразных и не самых законных операций. Потому и обедали здесь всегда бесплатно.

— Сейчас получите партию новых барражирующих дронов, плюс новые решетки для антенны. Так что считай у вас завсегда будет целая батарея арты под рукой.

— Это хорошо, — скупо ответил Филин и спросил. — Сам куда сейчас?

— На юг, — вздохнул подполковник. — Там нынче жарко. И… — он оценивающе посмотрел на боевых товарищей и решился. — Сами, братцы, туда же готовьтесь. Сил наличных остро не хватает, умываются наши ребята кровью. Сопротивление сильное. Там же сборная солянка из Натовских вояк. Датчане, голландцы, даже концы финских егерей. Плюс все, что осталось от норвежской армии.

— Значит, ты был прав, — Пенс повернулся к Есаулу. — Это были самолеты с нашими ранеными. Давно такого количества не видел, как в Швецию вошли.

— Ничего, братцы, добьем гадину и закончим эту треклятую войну. Наши с Прибалтикой сегодня покончили, слышали?

Все тут же оживились. Остатки «прибалтийских тигров» добивали резервисты и «партизаны», то есть добровольцы. Потому там долго и мудохались, но все-таки крайне нужное дело закончили. Почти не осталось на европейском континенте врагов у России. Глобальная зачистка, на которую давно нарывались евросоюзовцы, подходила к своему концу.

Глава 9 Последний бой, он трудный самый

— Всем закрыться! Гоблин, бля, у тебя нога торчит! Норги используют новейшие дроны, — Есаул метался среди покрытых мхом камней, в распадке между двумя грядами, где их застал огневой налет противника. Сам он был одет в трофейный американский комбинезон, поэтому мог ходить без теплоизолирующей накидки. Глаза за щитком боевого шлема со всей тщательностью обшаривали местность. Все ли спрятались за каменными козырьками, ни у кого не торчит наружу задница. На ней глаз нет, не всегда и поймешь.

— Чем это по нам херачат? — поднял голову вернувшийся на днях в строй Грохот.

— РСЗО, у них до хрена компактных установок осталось. Подвезли на квадре в нужное место и лупят, пока заряд не закончится.

— Наши, бля, где?

— Пока очухаются, эти уже усвистят! Они же тоже не дураки, работать умеют.

— Солидол, мать твою, растяжку с машины сорвало!

— Счас, товарищ сержант. Пневмомолоток сломался.

— Кувалду доставай, придурок! Привыкли, бля к технике. Я держу, ты бей! Пальцы мне не оттяпай! Бегом! Сволочи, уже с другой стороны хреначат. Живо всем в укрытие!

Они еле успели добежать до скальника с нависающим верхом, как вокруг заплясали разрывы. Налет был короток, но точен. Где-то протяжно застонали, по сети потребовали медика. Солидол выглянул наружу и глухо выругался:

— Задело наш пепелац! Хана аккумулятору.

Гоблин повернул голову в сторону их старого проверенного «Тигра» и с надеждой спросил:

— Может, еще ничего? На соляре пойдем?

— Да хрен там! У нас старая модель, все на одной батарее держится.

Через десяток секунд над залегшим отрядом что-то резко просвистело, и с земли тут же встал Есаул.

— Подъем, орлы! Этих гондонов сейчас прищучат, армейские дроны пошли. Нам велено оседлать вход в долину.

Поднимавшиеся с земли, в основном немолодые уже бойцы покряхтывали, многие растирали поясницу или разминали отекшие ноги. Командир отряда подбежал к звену «Ф», оценил масштаб повреждения и приказал:

— Солидол, ты прыгай на джип немецкий. Менту осколком прилетело. Первый бой и на тебе! Даже орден не заработал.

— Нам куда? — Пенс уже споро открывал монтажкой поврежденную дверцу автомобиля.

— Забирай, что есть и дуй в Кашээмку. Там места всем хватит. Я со своими иду.

— Принял.

Больше всех вздыхал Гоблин, привык он уже к этой машине. Бойцы звена шустро подхватили манатки, оружие, забрали рацию, а откатавший свое «Тигр 2М» подожгли. Мало ли кто здесь по лесу шастает? Нельзя оставлять боевую технику врагу.

— Ого, как орлы прут! Это кто такие, вообще?

Засевшие по бокам расселины бойцы с восторгом провожали взглядами пять тяжелых боевых машин, с виду смахивающих на апробированную на войне надежную платформу «Армата». Солидол оценивающе процедил:

— Китайские, новье. Муха еще не иплась. И откуда столько?

— По морю, видать, подвезли. Севморпуть опять заработал, как их подлодки перетопили.

— Вот и нехуй по нашим морям шастать. А вишь ты…

Спереди раздалось несколько взрывов, враг заметил танки, и все бойцы дружно попрятались, стараясь тщательней накрыться накидками. Противник сегодня активно использовал нано-дроны и РЭБ не всегда справлялась с работой. Хорошей техники не хватало уже давно. Вскоре в долине, ведущей в сторону Бергена раздались хлопки орудийных выстрелов, заново послышался рев мощных моторов и следом по дороге пронеслись несколько БМПТ и тяжелых БПМ. Одна из машин поддержки перед спуском на миг остановилась и огрызнулась разом из всех стволов. С направляющих сорвалось две ракеты, и тяжелая БМПТ тут же рванула вперед.

В шлемофонах раздался уверенный голос Есаула:

— Всем, технику оставляем здесь. У противника слишком много ПТО. КШМ и Т-18 будут работать в наших интересах отсюда. Пенс, собирай всех бойцов под себя и дуй дальше вдоль опушки. Маршрут уже скинут. Головы там только не высовывайте, накидки не снимать.

В эфире в ответ раздалась чья-то недисциплинированная подколка:

— Да ладно, командир, пусть Каланча свою рожу норгам покажет, вмиг все разбегутся!

Бойцы с охоткой загоготали, Пенс же только покачал головой. Обычное дело перед боем за юмором спрятать собственный страх. Хоть они идут в сражение не в первый раз, но все равно некоторый мандраж присутствует всегда. Командир звена 'Ф подозвал к себе звеньевых и распределил обязанности:

— Грохот, рядом со мной пойдешь. Будешь Николая прикрывать.

Пулеметчик искоса глянул на навьюченного ракетами оператора ПТО и кивнул.

— Мне где?

— Гоблин, ты сзади ТГ двигай перебежками и слушай эфир. От меня или с КШМ будешь получать целеуказания. Филин, пойдешь с ним, у тебя опыт есть. Я впереди с Каланчой. Всем все ясно?

Отряд быстро вытянулся в цепочку, состоящую из нескольких тактических групп. Они шли по лесу, стараясь зря не высовываться и не бежать впереди паровоза. Над ними прямо поверх верхушек сосен завис новый китайский разведдрон отряда, тщательно сканируя поверхность. Еще выше невидимый с земли парил армейский разведчик стелс. Ну а что их прикрывало из космоса знали лишь многозвездные генералы. Авиация могла работать лишь с Нарвика, поэтому для её подлета требовалось некоторое время.

Есаул стоял около открытой двери КШМки, то и дело бросая взгляд в сторону леса или на экран, на который шло изображение с дрона армейской разведки. РЭБ флота смогло подавить сопротивление последних Натовских технических подразделений и проблем со связью больше не возникало. У них во всяком случае точно. Как дела обстояли у противника, старший сержант не знал. Давно уже не было той хваткой разведки или бойцов СпН, что в обилии имелось перед войной. Все когда-нибудь заканчивается. Люди, техника, ресурсы. Остается вдосталь только ярость и желания мщения. На этом они пока и держатся, никаких таблеток не надо.

— Еще один фраг, — Гоблин скатился с гребня и перезарядил магазин, аккуратно спрятав опустошенный в подсумок, затем задумчиво обернулся на Филина.

— Никого нет больше, меняем позицию.

— Есть меняем позицию, — снайпер с готовностью закинул винтовку за спину и взял в руки свой любимый «Фабарм». Мало ли что может попасться по пути. Норги ребята коварные и упорные. Уже проиграли, а дерутся как черти. Шведы и то раньше сдались. Разозленных от потерь и потому до жути упертых финнов попросту залили химией, навсегда уничтожив их основные города. Зачем терять своих, чтобы в очередной раз вразумить явных придурков? Пусть там пасутся олени и живут лишь фермеры.

Этот участок леса пешая часть отряда прошла относительно легко. Только один раз понадобилась помощь в огневой поддержке. Пенс каким-то внутренним чутьем смог обнаружить тщательно закамуфлированный ДОТ. Его защитники подготовились к обороне довольно неплохо, но прилетевшие на помощь бойцам бетонобойные ракеты не оставили им никаких шансов. Вылезших наверх обожжённых и полуослепших норвежских вояк добили на месте.

У трофейщиков был лишь один железный принцип — не оставлять за собой никого!

— Эй, брат, сем кимсин? Ты кто?

Голос из-за покрытого мхом валуна звучал с заметным акцентом.

— А сам ты кто? — в свою очередь спросил Грохот и поставил пулемет на сошки.

— Ты там не самкай! — между ветвей кустарника показалась узкоглазое лицо в камуфляжной краске.

— Ба, да никак китайчонки?

— Сам ты китайцы! Блокадассы орусча, — теперь из-за камней показались уже два бойца в незнакомом темном камуфляже. Трофейщики не сразу осознали, что тот мимикрирующий. Кто-то даже присвистнул от удивления. Даже в трофеях подобные ништяки им давно не попадались.

— Здорова, что ли, военные.

— Киргизы мы, — подал руку старший чужого разведпатруля. — Нам передали, что тут типа согушкерлер свои.

— Мы свои и есть.

— Ну и хорошо, да? — киргиз устало присел на пенку. — За вами как, чисто?

— Обижаешь.

— Ну и хорошо. Болуптур по-нашему.

Они посмотрели друг на друга пристально и заливисто засмеялись. Встреча союзников около Бергена!

Где-то в долине еще ухали пушки танков, временами зло огрызались тяжелые пулеметы или заполошно частила стрелковка. Но бой явно подходил к концу. Внезапно в общем эфире безо всяческой шифровки раздался голос Есаула:

— Команда, валите обратно к машинам. Но головы берегите.

— Что случилось? — заинтересованно откликнулся Пенс.

— Только что сообщили — Берген сдался. Так что братцы воевать нам больше получается пока не с кем.

Все бойцы в едином порыве поднялись с места и ошарашенно уставились друг на друга. С одной стороны, их переполняла безумная радость, с другой в душе разливалась глубочайшая горесть. Их слезы сегодня будут перемешаны пополам со счастьем и печалью. Да и смогут ли некоторые из них вообще плакать? Там уже давно все засохло. Многие из бывалых воинов застыли на месте в недоумении. Ведь оборвалась та ниточка, что держала их до сих пор вместе, а кого-то, вообще, и в этой жизни. Смогут ли они найти что-то иное, чтобы продолжить свой путь?

Испытанные кровью и порохом ветераны эпохальной войны застыли на краю обрыва и угрюмо смотрели вперед. Туда, где догорала вражеская техника, обугливались тела чужих людей, а суровая земля Скандинавии сызнова впитывала кровь своих детей. И не было в их взорах ни жалости, ни сострадания. Все это человеческое осталось где-то там, на том берегу Стикса.

Наградите автора лайком и донатом: https://author.today/work/176409

Оглавление

Глава 1 Хмурая Лапландия

Глава 2 Новый командир

Глава 3 Кровь за кровь

Глава 4 Черные проплешины

Глава 5 Когда в глазах все пляшет

Глава 6 Море рядом

Глава 7 Провинциальная зачистка

Глава 8 Контрразведка бдит

Глава 9 Последний бой, он трудный самый