Sиплый гудок едва-едва пробился сквозь туман. Ему ответил другой. И снова тишина.
Яков Анатольевич был, кажется, единственным, кто сошёл по скользким от влаги ступенькам опущенной проводником лестницы на этот перрон. Остро пахло сыростью, ранним-преранним утром, железом и ещё чем-то типично вокзально-железнодорожным. Ах, да, ещё же пахло командировкой — двудением скучных и утомительных петляний среди бюрократических столов маленького уездного городишки на три тысячи жителей, две гостиницы, семь столовых и один кинотеатр.
Шаги беззвучно утонули в туманной вате, словно шёл Яков Анатольевич, не касаясь выбитого тут и там бетона, а лишь перебирал ногами воздух.
— Счастливый путь, — сонно произнёс за спиной проводник.
