Пятерняшки для фитоняшки [Светла Литвин] (fb2) читать онлайн

Светла Литвин Пятерняшки для фитоняшки

1

Татьяна  Всё началось в одно ужасное утро пятого марта. Этот день как-то сразу не задался. Сначала воду в доме отключили. Холодную. И чайник пустой, спасибо папе. Сидит до часу ночи на кухне, чаи гоняет и у меня давно сложилось впечатление, что делает это до тех пор, пока чайник не опустеет. А это ведь и не чайник даже, а термопд на четыре литра, а дальше больше. От нового плаща оторвалась пуговица и раз я её не нашла в прихожей, значит, её уже проглотил Крот. Видимо, у пса проблемы не только со зрением, но и со всеми органами чувств, раз ему вкусно поедать пуговицы. И под конец, а я надеялась, что это был конец моих неудач, начищенными ботиночками я влезла в грязь, когда, торопясь, выбиралась из такси, чтоб успеть на любимую работу.

Но нет. Это был не конец. Скорее всего, это можно было посчитать маленькой репетицией, подготовкой к настоящему кошмару всей моей жизни. Имя этому кошмару Максим Бойко! Но это было для меня на десерт, когда после работы я отправилась в фитнес-клуб.

Всё началось с первой минуты начала моей тренировки. Ещё бегая на дорожке, я заметила, как на меня пялится какой-то парень, активно качая спину на тренажёре. И даже блин весом в двадцать пять килограмм ему не мешал этим заниматься. Мне, конечно, было приятно мужское внимание, но не так же внаглую пялиться на мою задницу?!

И всю тренировку он следовал за мной, занимая свободные тренажёры рядом, пялясь на меня то спереди, то сзади. Прям личный маньяк какой-то, а от этой мысли бросило в неконтролируемую дрожь.

— Макс здорово! — один из местных тренеров клуба пожал руку этому глазастому и так я выяснила, что он тут не новичок, а заодно узнала и его имя.

Макс! Всегда, сколько себя помнила, бесило меня это имя. Вот чуяла я всю свою жизнь своей прокачанной попкой что надо от мужиков с этим именем держаться подальше!

— Привет! — голос, как назло, у парня был приятный.

— Чего ты сегодня тут? — поинтересовался у него тренер, а я никак не могла перестать вслушиваться в их разговор.

— Да, я в отпуске первый день. Дома скучно, вот и приехал позаниматься.

Я прислушивалась к их разговору до тех пор, пока не поняла, что перевыполняю крайний подход. Взяла две гантели по килограмму и пошла делать выпады по залу, чтоб не выглядеть такой же маньячкой. В какой-то момент этот вездесущий Макс оказался на моём пути, сбил меня с ритма, и я уронила на его ногу гантель. Да нет, не уронила, а бросила специально, потому что достал! Потому что всё сегодня не слава богу!

— Ау-у-у! — этот парень явно переигрывал, запрыгав на одной ноге.

— Это гантель на килограмм всего, а не на десять. — обошла артиста погорелого театра и продолжила свой путь.

— Хоть бы извинилась! — послышалось мне его возмущение вслед.

— Извини! — крикнула в ответ, не скрывая улыбки.

Он, её, конечно, не увидел, но было от чего-то приятно. И неважно, что это я ему на ногу уронила маленькую килограммовую гантель, он сам виноват! Нечего было под ногами путаться и пялиться на мою идеальную фигуру!

Максим

С этими девушками всегда так, то они от тебя бегают, то вешаются гроздьями, в особенности тогда, когда не надо. Но тут я реально и безнадёжно запал. Но я тщательно планировал знакомство для дальнейшего приятного общения, возможно, даже серьёзного, а не остаться без ноги. Гантель хоть и с килограмм, а приложила нормально так, прям по большому пальцу ноги.

Прекратил преследовать прекрасную цель, и похромал в соседний зал до друга, дабы разведать обстановку более детально. Видимо, в моём тщательном планировании была значительная брешь. Я понятия не имел, свободна ли эта Таня Синичкина, а он тут всех знал, профессиональная черта следователя.

— Слушай, а эта Синичкина, она как? Есть у неё кто? — сразу с места в карьер.

— Ни разу её не видел с кем-то. Приходит одна, уходит одна. Может и есть кто. Понравилась? — лыбясь крайне идиотски, спросил Громов.

— Ага. Я б женился. — хотел подшутить над другом, что было глупо.

Громов шуток вообще не понимал, оно и понятно, работа в полиции шуток не терпит.

— Ну так подойди и спроси. — без доли шутки посоветовал друг.

— Вот так и сделаю! Спасибо за совет! — похлопал Громова по плечу, и забыв о том, что нога болит, пошёл на поиски Синичкиной.

Синичка — в одном месте спичка. — от чего-то именно эта дразнилка вертелась в голове, пока я смывал пот от тренировки в душе. Это было на самом деле странно, я даже в школе одноклассниц не дразнил, а от Синичкиной меня в прямом смысле слова плющило. Я словно превратился в малолетнего пацана, готового на серьёзные безумства.

Поиски этой несносной девушки закончились успехом в кафе. Она пила имбирный чай, пялясь в телефон. В принципе, Татьяна не отличалась от всех остальных присутствующих в заведении. Человечество уже стабильно забило на живое общение и перебралось в мир социальных сетей. Конечно, там ярко, красиво, можно быть кем угодно и делать вид, что проблем не существует.

— Привет! — подсел к Синичкиной, абсолютно будучи неуверенным в успехе соблазнения.

Больно вредная. Прямо на лбу у неё написано.

— Привет. Как нога? — её вопрос удивил, не ожидал, что спросит, хотя с ехидством.

— Хожу, не отвалилась пока. — улыбнулся, было приятно внимание от неё пусть и из вредности.

— Вот и иди отсюда. — с милой улыбкой произнесла она.

— Слушай, у тебя кто-то есть? — я на самом деле спрашивать не собирался, а если и был бы кто у Синичкиной, готов был бороться!

— Нет, а что? Претендуешь? — она откровенно смеялась надо мной, и это задевало.

Я вроде не урод, можно даже сказать красавчик. Умён, не беден и руки из нужного места растут, а тут такой отворот поворот. Обидно. Задумался над вопросом Синичкиной. А оно мне надо вообще?

И её взгляд поставил абсолютную точку в этом вопросе. Насыщенный голубой цвет глаз буквально пленил. Никогда не думал, что придам этому хоть малейшее значение. Главное, что глаза есть, а какого они цвета неважно. Но едва бы я вспомнил цвет глаз своих бывших.

— Претендую. — ответил чётко и ясно, не ожидая услышать ничего приятного.

Наверняка Синичкина скажет очередную колкость, и она сказала.

— У тебя нет никаких шансов. — самоуверенно заявила, посмеялась снова и ушла, чуть ли не подпрыгивая от радости.

2

Татьяна

Ох, зря я так вспылила. Зря, но не беспочвенно. Как себя вести, когда ещё не отошла от прошлых, неудачных отношений? Да и парень больно глазастый, и мысль была про него одна, бабник он! Такой же, как и мой бывший.

Дала ему конкретный отворот поворот, чтоб уж наверняка. — это я так думала.

Наивная.

Таким резким отказом, с пафосной фразой про шансы от парня не отделаться. Наоборот, вышло так, что я его подстегнула только.

Каждый день после этого разговора начинался с сюрпризов в шкафчике, при этом самого Макса я не видела больше ни разу. Найдя очередную плюшевую игрушку, я разозлилась, и широко шагая, пошла к администратору клуба.

— Алёна! Перестань это делать! — повезло мне, что других посетителей в холле не было и я могла покричать, в надежде, что криком до Алёны лучше дойдёт.

— Что делать Танюша? Чего ты кипятишься? Выдохни и скажи внятно, что случилось. — ангельским голоском, призванным успокаивать неадекватных клиентов, Алёна остудила и мой пыл.

— Перестань давать мне ключи от шкафчиков с сюрпризами… А это передай своему подельнику. — процедила сквозь зубы, словно Макс мог нас услышать и посадила синего мишку на стойку.

— Ну и зря ты. Максим такой парень хороший. — Алёна мечтательно закатила свои карие глаза, мечтая о чём-то связанным именно с этим хорошим.

— Вот и забирай его себе раз хороший. — знала я такого хорошего, сначала цветы-медведи, потом измены.

Алёна тяжело вздохнула.

— Я же замужем. — и покрутив многозначительно обручальное колечко на пальце, скрылась в подсобке.

Медведь так и остался одиноко сидеть на стойке, я хотела уйти и даже пошла, но что-то мне его стало жаль. Вернулась за ним и пришлось забрать его себе.

— Отдам тебя Кроту, пусть мусолит. — решила я судьбу и этого несчастного.

Там уже были и заяц, и смешной бегемот в тельняшке с пупком, а Крот будет рад и медведю. Была бы его воля, он бы запылесосил в себя всё, что плохо лежит.

Максим

Я полдня ждал звонка от Алёны, она должна была доложить, как идут дела, и когда на экране телефона высветился её входящий, немедля принял вызов.

— Ну как? — я схватил ключи от машины и накинул куртку собираясь ехать к клубу.

Хотел встретить свою Синичку у входа и преследовать до тех пор, пока не она не ответит мне согласием на свидание.

— Да никак Максик. Она закатила истерику и велела больше тебе не помогать. — грустно, чуть ли не плача, призналась Алёна.

Готов был голову дать на отсечение, за то, что она напрочь была бы оказаться на месте Синички. Но слава богу в голове Алёны был разум, и она поползновений в мою сторону не совершала. Разве что взгляды многозначительные бросала и вот эта нота грусти в голосе.

— Спасибо Алёнчик. С меня ресторан. Закажи столик, где хочешь, а я оплачу. Сходите с мужем, развеетесь.

Сбросил звонок раньше, чем Алёна начала уверять меня что это лишнее.

Через пятнадцать минут я уже размахивал пышным букетом белых мелких роз и ждал Синичкину у выхода из клуба. Мог бы и в машине подождать, но переживал, что пропущу её выход. Промаялся так целый час, хорошо хоть на улице было нежарко и не холодно, иначе цветам был бы каюк. Но мои старания увенчались успехом. Синичкина куда-то так неслась, торопилась, что угодила буквально мне в руки. От столкновения с роз посыпались самые слабые лепестки, падая к нам под ноги.

— Привет. Погуляем? — решил, сразу в лоб и протянул ей цветы.

Ладони вспотели, и я давно так не нервничал. Стоял перед Синичкиной словно пацан малолетний.

— П-п-привет. Я-я я не могу погулять… — задыхаясь, и заикаясь, произнесла Синичкина, и оттолкнув меня, побежала вперёд.

Я не будь дураком побежал за ней, больно уж выглядела она всполошённой, словно что-то случилась.

— Хорошо бегаешь. — сделал комплимент, когда поравнялся с бегуньей.

— Отвали! — рыкнула на меня Синичка, совсем как Тигрица.

Ауф-ф.

Ещё больше захотелось за ней побегать. И кто бы что ни говорил, инстинкт охотника в мужской крови не слабо даёт о себе знать. Если добыча не ловится, желание поймать её только растёт!

Татьяна

Он не отвалил, как ни странно, а ещё и бежал рядом наравне со мной.

— Куда бежим-то хоть?! — спросил через несколько метров, приставучий банный лист.

— К ветеринару! Потому что из-за твоих дурацких мишек! Мой пёс! — дальше я не смогла договорить и бежать, задохнулась, опустившись на ближайший парапет, и расплакалась.

Когда папа позвонил и сказал, что Крот чуть ли не умирает, потому что разгрыз игрушку и сожрал наполнитель, я поторопилась в ветеринарную клинику. Туда и папа повёз Крота, а это был непросто пёс! Его подарили родители, когда мне было двенадцать лет. А через год мама с папой развелись, и так получилось, что я осталась жить с отцом. Мамы очень не хватало, а Крот был самым живым напоминанием о счастливом детстве, и я не готова была его терять.

— Я на машине! Мы быстро доедем! Вставай, вредно на камне сидеть. — этот Максим потянул меня за руку и мне было не до разборок, я боялась опоздать, и не застать Крота живым.

— Это на Стальконструкции. Там заезд, между домами прямо с дороги. — поторопилась объяснить путь, чтоб мы не теряли время.

— Так, зачем же ты ему игрушки отдавала? Для собак же есть специальные игрушки. Мячи там, косточки и прочая лабуда. — Макс начал поучать меня, когда мы сели в машину.

Я стиснула зубы, чтоб не нахамить, ведь от Макса зависело, успею я попрощаться с Кротом или нет. Смогу ли поцеловать его во влажный нос, потрепать ещё живого за ушком, от этих мыслей я вновь разревелась.

— Пожалуйста, можно побыстрей?! — умоляюще сложила ладони.

— Я уже и так нарушаю, на красный два раза проскочил. — да, он был прав, он мчал как мог, но как назло, клуб и ветеринарная клиника находились в разных частях города.

Но в любом случае быстрей, чем с Максом я бы не добралась ни на чём, а на своих двоих, или ловила такси.

Когда мы подъехали к клинике, я сломя голову побежала внутрь, даже забыв про элементарное спасибо.

— Папа! — отец сидел один в коридоре, я бросилась к нему, уже захлёбываясь слезами. Терзаемая мыслью, что не успела попрощаться.

А утром он просил у меня вкусненького со стола, а я ему не дала, чтоб не поощрять попрошайничество. От этого воспоминания я взвыла ещё громче, и, наверное, никто не смог бы меня успокоить, я просто ничего не слышала. Так и была бы поглощена своим горем, если бы ни знакомое хрюканье возле уха.

Крота в попонке вернули на руки отцу, он ещё вываливал язык набок, и не отошёл от наркоза полностью.

— На этот раз спасли, но имейте в виду, нужно следить за собакой! — гневался ветеринарный врач, — Да и вот, это, как я понимаю ваше! — в марлевой салфетке ветеринар протянул мне пуговицу.

Ту самую пуговицу от моего плаща.

— Что это? — спросила врача, утерев слёзы.

— Это и стало причиной закупорки кишечника. До вечера не кормить, воду дать через час. Положить в тихое место, обязательно на пол. Через пять дней покажитесь, на десятые сутки снимем швы.

Я зажала в ладошке салфетку с пуговицей и уткнулась носом в мягкую и шелковую шею Крота.

— Прости… — проскулила в его храпящую обмякшую тушку.

Мне было так стыдно, я зазря обвинила во всём Максима, но это папа виноват. Это он ввёл меня в заблуждение, рассказав про разодранную игрушку. После такого безобразия я не смогла отказать Максу в свидании

3

Максим 

Это долгожданное свидание должно было стать для Тани идеальным, я к нему тщательно готовился, словно космонавт готовится к полёту в космос. Но, как модно сейчас говорить, что-то пошло не так.

— Максимушка, а ты куда собираешься? Такой нарядный. — спросила бабуля, которая успевала печь пирожки, ещё и за мной следить.

— Да никуда. Я просто с друзьями встречусь, погуляем. Ничего особенного. — скрыл от бабушки ценную информацию, а то потом не отбиться мне от её расспросов-допросов.

— Тогда к Маше заедь, увези ей чай. Тебе на машине быстро, а я пока доковыляю. — жалуясь, она взмахнула полотенцем.

— А когда ты к ней поедешь? Я же в отпуске, я тебя увезу в лучшем виде. Завтра или когда там нужно? — заезжать к бабушкиной подружке в планы не входило, поэтому я, как мог, пытался отвертеться.

— Да я ей это чай уже давно обещала. Там мята и мелиса, ей он срочно нужен, она же спать не может. Вот, я собрала, а ты увези. Ерундой заниматься время есть, значит, и чай завезёшь, не треснешь! Я ей позвонила уже, она тебя ждёт. — заявила бабушка и умчалась на кухню, выложив мне газетный свёрток с чаем.

Знал бы чего мне будет стоить этот чаёк, даже не посмотрел бы на него. Но я не предполагал проблем, поэтому и взял адский свёрток без всякой задней мысли, а сев за руль, затолкал в бардачок, и благополучно забыл о нём.

Все мысли, естественно, были о Тане, а не о чае. Мне было бы мало одного свидания из чувства благодарности, за то, что не бросил её в беде. Я хотел продолжения банкета, как говорится, и рассчитывал, что первое свидание её поразит настолько, что я получу стопроцентный зелёный свет.

Когда подъехал к её дому меня потряхивало как мальчишку, я боялся облажаться, хотя, уверенности во мне всегда было достаточно, но с Таней она не работала.

— Привет! — Таня, выскочившая из подъезда, тут же запрыгнула на переднее сидение, и я сразу тронулся с места, чтоб занят чем-то себя и не быть полным тормозом.

— Привет, отлично выглядишь. — делая комплимент, делал ещё и вид, что очень занят дорогой.

— Да? Спасибо. Я, правда, так простенько собралась по-быстрому. — Таня, конечно, лукавила.

Собиралась она явно не один час. Да и платье из-под плаща выглядывало не простое, что-то с блеском.

— Везёт. А я с самого утра наряжался и то как-то не очень получилось. — оглядел свой наряд.

Действительно, не очень. Слишком официально. Пожалуй, классику можно было бы заменить на джинсы и свитер.

Таня рассмеялась.

— Чего ты смеёшься? — я тоже порадовался, разговор вроде бы неплохо клеился.

— Не знаю, просто смешно. Вот и смеюсь. — она кокетливо пожала плечами, улыбка покоряла не меньше чем её мечтательный взгляд.

— Как собакен поживает? Фурнитуру больше не употребляет? — старался найти темы для разговора, но мало что зная про Синичкину испытывал и с этим трудности.

— Всё хорошо. Правда попона ему не нравится, он пытался её разгрызть, и мы надели ему воротник. Он и так врезался во всё подряд, а теперь вообще ужас. — она охотно рассказывала про пса, и я продолжил эту тему.

— Кстати, почему он слепой?

Я мало что знал о Танином питомце, хотел узнать о нём получше, заодно показать, что мне всё в Таниной жизни интересно. А мне и правда было интересно, и Таня даже начала рассказывать, но её привал гаишник призывающий меня встать у обочины.

— Здравствуйте, инспектор ДПС, старший сержант Сергиенко Дмитрий Михайлович. Предъявите ваши документы. Водительские права, страховку и техпаспорт.

— Что-то случилось? — поинтересовался, подавая документы сержанту.

Не хотелось сейчас, да и вообще, проблем с ментами.

— Профилактические мероприятия. Выпивали? — пробегаясь зорким глазом по моим документам, спросил Сергиенко.

— За рулём не пью товарищ старший сержант! — отвечал чётко, без запинки, надеясь на то, что нас быстрей отпустят.

— Выйдите, пожалуйста, из машины…

Вот в этом месте моё сердце и рвануло, пульс зашкалил, я задницей чуял, что ничем добрым это не закончится. И вот, мы, вместо ужина в лучшем ресторане города с прекрасным видом на набережную, любуемся красной, усатой мордой следователя.

— Хорошо, вы не верите, что это чай, а не наркотики. Делайте экспертизу, я готов ждать, но девушку отпустите! — просил, требовал, хотя и понимал, что этот следак нас не отпустит.

Ни меня, ни Таню.

— Вот заливает! — усмехнулся красномордый, порождая во мне желание проехаться по ней хорошенько. — Сидоренко! Сидоренко! — загорланил он так, что Таня поморщилась и заткнула уши.

В мою сторону она не смотрела, только сидела брезгливо на краю стула, поджав недовольно губы.

Да уж! Свидание я ей устроил поистине незабываемое…

Татьяна

Зла я была безумно, и готова была Максу сказать, чтоб на пушечный выстрел ко мне не приближался! Но когда Сидоренко уводил Максима, он на меня так посмотрел, когда мимо проходил, что мне его стало жалко. Я не смогла бы не дать ему второй шанс, тем более я верила, что это действительно чай. Аромат мелисы я ни с чем не спутаю, всё детство от него балдела, засыпая у бабушки на даче под крышей как раз там, где сушились травы.

— Ну что? — дядя Ваня тоже на меня посмотрел по-особенному, что кроме невиноватая я, мне ему сказать было нечего.

— Что? Ну что? — передразнила его, присаживаясь на место, где только что сидел Максим.

— Отцу позвоним? — спросил папин двоюродный брат, поджав свои губы под усы.

— Может чайку попьём? — потянула на себя ароматный свёрток, вдохнула поглубже. — Ммм. Мята и мелиса. Понюхай дядь Вань, как у бабушки… — я соблазняла родственничка похлеще, чем змей искуситель соблазнял Адама с Евой.

— Это улика! — дядя Ваня забрал свёрток и припрятал в стол, но кнопку чайника всё же нажал.

— Дадь Вань, отпусти нас, а? — я просила не за нас, не за себя, а именно за Макса.

Так-то я могла бы спокойно встать и уйти, меня бы никто не остановил, но Макса оставлять не хотела, он же меня не бросил в беде. Помог.

— Нет. Не могу. Уже протокол составлен. Без проверки не могу! — дядя Ваня покачал головой, поправил свои усы.

— Дадь Вань…он Крота спас… — ох и не люблю же я врать, не спасал Макс Крота, но вызволить его из такой переделки было вполне в моих силах, а папин брат обожал нашего мопсика.

— Ну…раз Крота спас, а что с ним?! — встрепенулся дядя Ваня, словно до него мои слова не сразу дошли.

— Уже всё в порядке, но пришлось делать операцию. Едва успели, а Макс гнал, рискуя правами. — тут я и не врала, даже не приукрасила, Макс правда нарушал правила ради меня.

— Ладно Татьяна, отпускаю под твою ответственность и, чтоб он явился по первому моему требованию, потому что оформлять я его не стану, он типа у нас сидит пока.

Дядя Ваня быстро всё уладил. Макс, выйдя из отдела полиции, даже не верил, кажется, что он свободен и что я ещё рядом стою.

— В ресторан уже не успеем, может прогуляемся? — предложила скромно, потому как молчание затягивалось.

— Других вариантов и нет. Машину-то забрали. — Макс с досады пнул шишку с дорожки, не вовремя упавшую с сосны.

— Ходить полезно для здоровья! — почти пропела и пошла в сторону парка, Макс догнал, но не сразу.

— Извини, не хотел, чтоб так получилось. — Максим начал оправдываться, и я сама взяла его за руку в качестве поддержки.

— Бывает, ничего страшного. — пожала плечами, делая вид, что ни чуть не расстроилась срыву свидания, хотя это уже было не так.

Мы долго гуляли по парку, пока я не начала мёрзнуть. Всё-таки наряд у меня совсем не для прогулок. Хоть и весна, но вечером было холодновато, да и ноги от каблуков начали побаливать.

— Ты дрожишь. — заметил Максим, — Вот. — он снял с себя свою куртку и накинул мне на плечи.

— Ну вот ещё! Ты простынешь так! — я стянула с себя куртку и попыталась вернуть её Максу, но он отбежал подальше.

Хитрец!

— Я не стану за тобой бегать, я на каблуках! — крикнула ему и топнула ногой, ну вот, только начнёшь парню симпатизировать, как он начинает вести себя по-свински.

— Догоняй! А то в кустах тебя ждёт маньяк! — заявил Макс, пугая меня этим заявлением неимоверно.

В парке было уже темно несмотря на горящие фонари, и в лысых кустах вполне могли сидеть, если уж не маньяки, то точно бомжи.

Максим

Синичкина оказалась жуткой трусихой. Стоило лишь слово про маньяка в кустах сказать, и она тут же побежала ко мне.

Я без всякого сопротивления поймал её в свои объятия.

— Тихо…Слышишь? — наигранно замер, а Таня в этот момент прижалась ко мне сама.

— Перестань меня пугать. — пропищала она, пряча перепуганное личико утыкаясь лбом в плечо.

Я сдержался, не засмеялся, иначе всё бы испортил, а эффекта я добился самого нужного. Синичка рядышком, как я и хотел.

— Показалось. Птицы наверно. — повёл птичку Синичку к выходу из парка.

— Птицы по ночам не летают. — испуганно принялась спорить Таня, крепче прижимаясь ко мне.

— Значит, это белки. — стоял на своём, поняв, что пугать её было плохой идей, дрожит теперь от страха.

— Белки по ночам тоже спят. Пошли отсюда скорей, я боюсь. — она ускорила шаг, но всё так же старалась держаться ближе меня.

— Думаешь я не смогу тебя защитить?! — возмутился.

Это было очень даже обидно, тем более я ж не хлюпик какой, а спортивный, почти богатырь. Почти, потому что коня у меня точно нет.

— Нет, я так не думаю, но и проверять мне совсем не хочется. — натурально защебетала Синичкина, оправдывая свою фамилию.

Мы выходили из парка, а я всё больше втрескивался в Таню. На улицах города было так же малолюдно, но свет витрин, фонарей и редко проезжающие мимо машины делал своё дело. Гулять по городу было не так страшно, но так же холодно, как и в парке.

— Ты дрожишь, тебя уже даже моя куртка не спасает. Я вызову такси.

Таня возражать не стала, а пока мы ждали машину, она грела руки под моим пиджаком.

— Ты горячий. — дрожа, Таня прижималась ко мне всё крепче и крепче, а от этого тесного контакта я становился всё горячей и горячей.

Это мог бы быть самый удачный момент для поцелуя, но я сдержался. Когда у девушки зуб на зуб не попадает, к ней в рот с языком лучше не лезть, а то откусит, чего доброго. Я пожалел, что не оделся теплей, думая, что сегодня удобней случая уже не предвидится.

Но мы сели в приехавшую за нами машину, Синичкина быстро отогрелась, но бояться маньяков в кустах не перестала. Как только таксист подвёз нас к её подъезду она с нескрываемым страхом в глазах, спросила меня;

— Проводишь?

— Конечно! — я в принципе так и хотел сделать, не терпелось поцеловать её, и такая расположенность ко мне словно окрыляла.

Мы дошли до двери Таниной квартиры, я даже слышал, как там за дверью громыхает Крот, врезаясь во всё подряд. Не сговариваясь, мы одновременно рассмеялись. В этот момент я и набрался смелости, притянул Синичку к себе и слегка коснулся губами её губ. Словно осторожно ступая на неизвестный по толщине лёд. Чтоб проверить реакцию. Таня расслабилась в моих объятиях, её руки оказались на моей шее, поцелуй получился долгий, нежный. Не поцелуй, а какой-то возбудитель. У меня чуть не случилась передозировка. Если бы Таня не прервала наш поцелуй, я бы точно дошёл до финала.

— Мне домой пора. Папа просил вернуться пораньше, а тебя таксист ждёт. — аккуратно отстранившись от меня, Таня мило улыбнулась.

— Я позвоню? — спросил, тщательно скрыв тревогу в голосе, от возможного отказа.

Таня на мой вопрос пожала плечами.

— Я позвоню! — уже уверенно заявил.

Состояние моего восторга нельзя было передать словами, только разве что тем фактом, что моя куртка так и осталась на Таниных плечах и я про неё совершенно не вспоминал.

4

Татьяна

Боже! И как я стала такой идиоткой?! — спросила сама у себя, как только оказалась в квартире, покрываясь липким потом от волнения.

Я же не собиралась с Максом больше встречаться, хотела ему сказать, что мы можем быть просто друзьями, а сама присосалась к нему и мне понравилось. Во мне зародилось совершенно неуправляемое желание, мешающее анализировать и мыслить здраво. Ещё утром я совершенно не думала о Максиме, как о мужчине, не замечала его сексуальности и уж точно не желала испытывать эту энергетику на себе. Поцелуй всё перевернул с ног на голову. Один лишь поцелуй и я… Я захотела его.

Как всегда, похрюкивая, ко мне подошёл Крот, на удивление не врезался воротником ни во что по пути, только в мои ноги. Присела перед собакой, погладила шёлковую голову, почесала за ушком.

— Может, стоит попробовать? А Крот? Как ты думаешь? — пёс наугад лизнул мою руку.

— Что говоришь Танюша? — в прихожей появился папа, на носу очки, сам весь в книге.

— Говорю, может, попробовать снять ему воротник? Вдруг не будет попону трогать. — не хотела папе рассказывать о своих метаниях, хотя мы друзья, и я всегда всем делилась с ним.

— Не стоит. Как свидание прошло? — папа прислонился плечом к стене, и разговаривая со мной, продолжал читать.

Понятия не имела, как он узнал, что я была на свидании. Максу-то я про папу сказала так, чтоб улизнуть раньше, чем растекусь от такого поцелуя лужей.

— Какое свидание пап? Ты о чём? Я с Надей в кино ходила. Смотрели комедию молодёжную, ну тебе неинтересно будет, ты такое не любишь. — сочиняла на ходу, скинув с уставших ног туфли.

— Комедию? Молодёжную? — папа снял с носа очки и посмотрел на меня с улыбкой.

— Что? — я тоже улыбнулась, чувствуя себя по-идиотски.

— Куртку мужскую тебе на сдачу выдали? — спросил посмеиваясь.

— Куртку? — я наконец-то выпрямилась, оставив Крота без почесушек за ушком.

— Да доча! Шпион бы из тебя не вышел. Я чайник включу, а ты переодевайся, мой руки и дуй на кухню. — велел уходя.

Я сняла с плеч куртку Максима, надеясь, что он без неё справится, но теперь точно придётся встречаться, хотя бы, чтоб вернуть владельцу его вещь. Он вроде парень не плохой и с ним не скучно, да и куртка в моих руках словно знак. Сомнений было так много, что голова заболела. Не придумала ничего лучше, как уткнувшись носом в воротник, вдохнуть аромат мужских духов, уже определённо ассоциирующийся с Максимом. Внизу живота прошла приятная волна, такая, что сомнений не осталось.

Повесила куртку на вешалку, приняв твёрдое решение, перестать оглядываться назад, забыть про неудачные отношения и дать шанс Максу. Сколько можно думать, что все мужики козлы?! Не все! Пока я переодевалась и мыла руки, насчитала целых пять мужчин не входящих в разряд рогатых, а это было очень даже неплохо, но было одно «но» это возраст, всем за пятьдесят. Первый это мой отец, второй дядя Ваня, третий дедушка по папиной линии, четвёртый мамин второй муж и пятым затесался мой работодатель. Последний, мой начальник Сергей Валентинович был под вопросом, но насколько я его знала, я не могла причислить его к парнокопытным.

Когда я пришла на кухню, папа уже и стол накрыл, что было очень подозрительно. Стол-то чуть ли не праздничный. Нарезка сырная и мясная, пирог, салатик и прочие вкусности, которые я бы не стала есть, но я миновала ресторан и была жутко голодная.

— Пап колись! Что за праздник? Из тебя, знаешь ли, Штирлиц тоже не очень. — кусочек сыра отправился в мой рот, и такой же кусочек я выдала Кроту.

Иначе на это несчастное, измученное обильным слюнотечением животное, смотреть было невозможно.

— Танюша, ты вот с кем-то познакомилась и такое дело, я ведь тоже. Вот. Катенька. — папочка протянул мне телефон.

На экране было фото молодой женщины. Очень молодой. Поначалу, когда мама с папой развелись, я не хотела никого видеть рядом с ним, надеялась, что родители сойдутся. Когда мама второй раз вышла замуж, наоборот хотела, маме назло. Но папа посвятил себя мне, а сейчас ещё вполне ничего и мог бы быть счастлив.

— Папа, я, конечно, за! Руками и ногами, но ей восемнадцать лет хоть есть? — я села за стол, вернув родителю телефон, салат, жутко вредный для фигуры интересовал меня на этот момент больше.

— Ей тридцать пять, просто она вот такая. У неё иногда и паспорт спрашивают.

— Да? — честно не поверила, думалось, что врёт эта коза моему отцу, — А ты-то спрашивал у неё паспорт? Тебя потом за совращение не посадят? — я, конечно, шутила, но в каждой шутке, только доля шутки.

— Вот Таня ты, как всегда, думаешь только о себе. Ты замуж выйдешь и съедешь, а я? С Кротом буду куковать один?! — папа возмутился, а мне не хотелось с ним ссориться, тем более он у меня вполне ничего, я б ему и сорока лет не дала.

— Почему один? Внука или внучку тебе будем подкидывать. — я просто хотела папу подколоть, вывести разговор в шутливое русло, но папа принял всё иначе.

— Таня, так ты беременна?! — аж вскочил со стула, так вот впечатлился.

— Пап, да не беременна я! Сядь. Всё в порядке, встречайся со своей Катенькой, я ж не против.

— А мы уже повстречались, заявление в загс подали. — огорошил меня мой папа.

Ничего и никогда от меня не скрывавший, он скрыл свою Катю, а теперь вот как пыльным мешком по голове. Женится.

5

Максим

Вернувшись домой, я даже ужинать не стал, сразу лёг спать. Благо бабуля не спросила про свой злополучный чаёк. Но только вот сон совсем не шёл несмотря на усталость, а я всё чаще посматривал на экран телефона. Должна же Таня написать мне про куртку. Я ждал хотя бы сообщения от неё, но в идеале звонка. Хотел услышать её голос и понять, что интересен ей, но она всё не звонила и не писала.

Сказать, что я был расстроен, этот ничего не сказать, но и сдаваться я не планировал. Всё равно Синичкина будет моей! И это было непросто тупое хочу, я поставил себе цель её добиться для серьёзных отношений и отступать не собирался.

Поэтому уже утром я стоял с забавным букетом из шариков возле Таниного подъезда и мой отпуск был мне на руку, стой сколько хочешь вот так. Но от отпуска оставалось всего две недели, в них надо было уложиться. Если Синичкина не сдастся в мои руки раньше, потом будет сложней, с моей то работой…

Я всё топтался у подъезда, а из него выходил кто угодно только не Таня. Может быть, она выходная сегодня? И звонить ей я не решался, вдруг она спит. Достал телефон, чтоб посмотреть, сколько времени и как проведение — именно в этот момент позвонила моя птичка.

— Привет, я вчера твою куртку случайно украла. — весело сообщила Таня, что не могло не радовать.

Настроение хорошие у неё, значит, всё тип-топ у меня. У нас.

— Доброе утро. — поздоровался, но так было глупо, я под её носом стою, и мы по телефону болтаем.

— Как мне её вернуть? — Танин вопрос был как раз очень на руку.

— Можешь вынести на улицу, я возле твоего подъезда стою. — признался ей, нагло рассчитывая на приглашение в квартиру.

— А, да? — Таня удивилась, — Ладно, сейчас.

Птичка Обломинго выпорхнула из подъезда со слепой собакой на поводке и моей курткой в руках всего через минуту.

— Вот. — куртку мне отдала, — Надо с Кротом погулять, а это мне? — с милой улыбкой Таня указала на шариковые цветы.

Хотел её удивить, и выбрал такой букет вместо обычного.

— Да, тебе. — вручил цветы, — Я могу погулять с вами, если ты не против. — мало мне было того, что Таня приняла подарок, хотелось большего.

— Пошли, потом зайдём ко мне, чай попьём, я сегодня выходная. — охотно поделилась Синичкина, радуя меня этим заявлением безмерно.

На целый день вместе я и не рассчитывал. Мы медленно шагали в сторону парка, Крот едва ковылял, словно ему уже триста лет.

— Кем ты работаешь? — сдуру спросил, мне бы с моей профессией, вообще, такие темы не поднимать, но назад дороги не было, слово не воробей, а Таня начала отвечать.

— Я администратор в гостиничном комплексе, а ты? — ну вот.

— В каком комплексе? — ответил вопросом на вопрос, чтоб надышаться перед ответом или вообще глупо надеясь, что она забудет.

— Север. А ты? — Таня не забыла, даже наоборот, заметила мою неохоту отвечать.

— У меня своеобразная профессия. — продолжал оттягивать момент.

Впервые я так тушевался, боясь, что её оттолкнёт это.

— Какая? Ты что киллер, что ли? — смеясь, спросила Синичкина попав почти в точку.

— Ну, так, скажем, клиенты киллера, это впоследствии мои клиенты. — признался замысловато, но Таня очень смекалистая, быстро сообразила, что к чему.

— Патологоанатом, что ли?! — со смехом уточнила она.

— Ага.

Обычно после такого признания девушки технично сливались, но я не особо парился, только вот с Таней всё иначе. Я не хотел её терять, но её реакция была бесподобна.

Татьяна

— И что? И как это? А не страшно? Ты хоть раз ночевал в морге? Б-р-р-р у меня аж мурашки. — со смехом, я бессовестно завалила Макса вопросами, но мне было до жути интересно.

Я бы не подумала, что у него такая профессия, он создавал впечатление мажористого бизнесмена. Одет модно, спортом занимается, машина хорошая. Хотя мои познания о сфере его деятельности нулевые, может, это действительно прибыльно. Ещё бы, кому охота за копейки в этом ковыряться…Меня от одной только мысли передёрнуло, но моего отношения к Максу не поменяло. Должен же и этим кто-то заниматься.

— Обычно. Не страшно, это моя работа. И в морге я не ночевал, но по ночам работал да. Сейчас я в отпуске. Мы в парк идём?

Максим сменил тему разговора, да и видно было, что он стесняется, что ли.

— Да нет, вон за тем углом площадка для собак. — вообще-то, я обычно с Кротом в парке гуляла, но сейчас хотелось домой, и вчерашняя история про маньяков в кустах наводила неприятный холодок внутри.

Маньяки, морги, и я уже точно знала, что спать мне со светом при моём хорошем воображении. Обязательно будут мерещиться зомби под кроватью.

Погуляв быстро с Кротом, мы пришли ко мне. Папа был уже на работе, и я спокойно могла пригласить Макса на чай или кофе.

— Ну ты пока тут потусуйся, телек посмотри. — проводила его в зал, пристроив в кресло забавные шарики-цветы, а сама отправилась на кухню, но вскоре вернулась уточнить кое-что.

— Ты чай будешь? Или кофе? — я только заглянула и застала Макса за интересным занятием.

— Какая забавная фотография… — протянул Максим, стоя у стены с семейными фотками.

— А? — я подошла ближе и уже поняла о чём речь.

Довольно большая фотография висела на стене в самом центре. На ней была вся наша семья, мама, папа, я лет десяти, бабушка с дедом, и, конечно же, дядя Ваня со своей женой и детьми. И с того момента как сделали это фото, он не особо и изменился.

— Слушай, это случайно вышло. — начала я сразу оправдываться, — И вообще, скажи спасибо, что дядь Ваня тебя отпустил, он не имел права, там же протокол составлен. — да, сейчас я чувствовала себя полной дурой, надо было сразу раскрыть наше с дядей Ваней родство, и не пришлось бы краснеть.

— Случайно? — уточнил Макс, и так на меня посмотрел, со смешинками в глазах.

Фух! Сразу отлегло. Я думала Макс меня пошлёт, а я уже настроилась на отношения с ним.

— Да. Так чай или кофе?

— Чай и два кусочка сахара.

— Молоко? — я отчего-то тянула время и не могла вновь отправиться на кухню.

Мне, вообще, хотелось ещё немного поцелуев и от Максима так приятно пахло чем-то кокосовым. Я вдыхала этот аромат, стараясь понять, что это, но точно что-то знакомое. Возможно, популярный гель для душа или мыло, но точно не духи, которыми пахла его куртка.

— Нет. Не люблю молоко. Давай я тебе помогу. — Максим мягко приобнял меня, и мы пошли на кухню вместе.

Там было слегка не прибрано после папиных сборов на работу, но я не могла протестовать. Вообще, всё это было странно, ещё вчера я шла с Максом на свидание чисто из чувства благодарности, за то, что не бросил в беде, а сейчас не могу ему возразить, да и не хочу.

— Тут небольшой беспорядок, это папа, он никогда за собой не убирает. — как обычно, свалила всю вину на отца.

Это было моей проблемой, я о ней знала, но ничего не могла с собой поделать. Мне всегда было проще на кого-то свалить вину, чем признаться хотя бы самой себе что я виновата. Даже в ситуации с Кротом, я сняла с себя всю вину повесив её на производителя одежды. Не я же так плохо пуговицу пришила, что она отвалилась.

— Всё нормально. Меня вот волнует кое-что другое. — серьёзно заявил Макс, так серьёзно, что я снова оставила кружки и повернулась к нему.

— Что? — я смотрела Максу в глаза, но хотела их отвести, из-за невесть откуда взявшегося стеснения.

Со мной такое было точно впервые, и он стоял так близко, хотя, когда мы прошли на кухню, он собирался сесть за стол, а я прошла к окну. Кухня хоть и небольшая, но расстояние приличное.

— Мы с тобой вчера так классно попрощались, не хочешь повторить, только в знак встречи? — на свой вопрос он ответа не дождался.

Прижал меня к себе так крепко, что стало жарко и поцеловал. Грубовато и настойчиво, но мне нравилось, и я поняла, что именно от поцелуев Макса становлюсь сама не своя. Мне уже совсем не хочется быть главной и сильной, во мне в этот момент рождалось только одно желание. Расслабиться. Стать слабой. Отдаться Максиму целиком и полностью. Довольно пугающее, но чертовски приятное чувство беззащитности в чужой власти. Главное, самому Максу об этом не знать, а то буду потом собирать себя по осколкам.

— Так, это, мы чай пить будем? Я ещё не завтракала. — оттолкнув от себя Макса, я нагло врала.

С папой перехватила овсяной каши и выпила кофе перед тем, как отправиться с Кротом на прогулку.

— Могу пожарить тебе яичницу. — предложил довольный от поцелуя Макс, он и не собирался от меня отходить, но я не ответила отказом, и он внаглую полез в наш с папой холодильник.

Если бы ни наш жаркий поцелуй минуту назад, я б его отправила. Наглый какой! Макс приготовил яичницу так, как это всегда делает папа. Поджарил яйца именно на сливочном масле.

— Ну вот, готово. Пробуй. — сам похозяйничал на кухне и выставил мне тарелку, ещё и хлеб подал.

Не могла поверить своим глазам, бывшего нельзя было заставить палец о палец ударить. Не мужское это дело, видите ли, на кухне ошиваться. Зато за другими юбками местись мужику нормально, кобель вонючий! От неприятных воспоминаний я разозлилась, но эта злость быстро погасла. Максим разогнал её своим волнующим взглядом.

— Ты на моей кухне отлично смотришься. Соображаешь. Любишь готовить? — Макс сел с такой же яичницей напротив, про себя не забыл.

— Я люблю поесть, а готовка — это необходимость. Чтоб поесть, нужно сначала приготовить. Хорошо приготовишь — вкусно поешь.

— Логично.

Я принялась есть, тут и Крот подоспел, сел между нами и стал выпрашивать еду. Так как он был слеп, это выглядело ещё жалостливей, чем обычно.

— Можно ему дать кусочек? Нет сил смотреть на это несчастное, голодное животное. — Макс уже приготовил кусочек яичницы для несчастного пса, находящегося на первой стадии ожирения.

Даже операция и отходняк после неё с послеоперационной диетой не помогли Кроту похудеть.

— Нет. Нельзя ему яйца. Аллергия. — на мой отказ у Макса вытянулось лицо, он явно не ожидал, что псу ничего не обломится.

— А почему он слепой? Судя по имени, он таким и был. — предположил Макс и вчера же я хотела ему рассказать, но мой рассказ прервал гаишник, изменив вектор нашего свидания.

— Да нет же. Его звали Чарли, но потом на одной из прогулок он спылесосил какую-то дрянь. То ли колбаску с отравой, то ли что-то подобное. Еле откачали его, но зрение спасти не удалось и вот аллергия теперь на многое. Папа тогда предложил его переименовать. Так он и стал Кротом. Врезается во всё подряд. Но мы его всё равно очень любим. — потрепала это чудовище за шёлковую шкурку, но яичницей не побаловала.

— Симпатичный пёсик. Слушай, а что насчёт свидания? Вчерашнее не в счёт. Давай сегодня сходим куда-нибудь. — предложил Макс.

— Давай. А куда пойдём? — сама себе удивилась, слова согласия словно сами вылетели изо рта, я и подумать не успела.

Максим при этом так обрадовался, что сдавать назад было бессмысленно. В принципе я была не против развеяться, выходной как-никак, но хорошо было бы не показывать парню такую ярую заинтересованность.

— Куда бы ты хотела сходить? Ресторан? Парк? На маш…, а не, забыл, что машину забрали, покататься на ней не выйдет. — Макс расстроенно закончил своё предложение.

— Своди меня в морг! Жутко интересно. — сама придумала место для свидания.

— Слушай, ну это ж как бы…морг. Что там интересного? Тела? — Макс это так сказал, что мне даже стыдно стало.

Да я восприняла его профессию немного иначе и только теперь дошло, что это не место для экскурсий, если только ты не учишься в медицинском.

— Давай сходим на каток, правда он только с шести вечера начнёт работать. — предложила Максу, намекая, чтоб проваливал.

Мне хорошо было бы привести себя в порядок, накраситься и прочую красоту навести, а его присутствие меня мягко сказать стесняло.

— Подходит, а до шести можно кино посмотреть. У тебя что? — Макс доел свою яичницу и отправил тарелку враковину.

Ну и нахал, он, конечно.

— В смысле что? — переспросила его, так как совсем не поняла, что он сейчас выясняет.

Вроде про кино говорили.

— Ну в смысле система какая? Спутниковое, кабельное, смарт?

— Система антенная, три канала. — про себя смеялась, так как система у нас была что надо, но надеялась Макса вытурить с квартиры до шести вечера.

— А, ясно. Тогда пошли в кинотеатр. На дневных сеансах всегда мало народа. — Максим посмотрел на часы, — Я тебя во дворе подожду. Собирайся. — и пошёл деловая колбаса в прихожую.

— А каток? Я, вообще-то, на каток предлагала сходить. — запротестовала я, всё ещё надеясь н часики одиночества, чтоб навести красоту для впечатления.

— Ты ж сама сказала, что он с шести работает, так до шести же надо чем-то заняться. — пояснил мне так, словно я дурочка с переулочка.

— Хорошо. — согласилась, решив, что проведу с Максом целый день и окончательно решу, стоит ли нам встречаться.

— Эм. Губы сильно не крась. — велел он, юркнув за дверь.

— Нет ты это слышал Крот?! — пёс, только облизнулся глядя в никуда, и хрюкнув, ушёл к себе на подстилку.

Максим

Так-так… Синичкина, мало того, что собиралась три часа, так ещё и губы накрасила тонной красной помады. Назло ж это сделала.

— Я готова! Идём? — весело защебетала, выпорхнув из подъезда прямо мне в руки.

Ну точно издевается надо мной, просил же её сильно не красить губы. Или она забыла? За три часа сборов могла…

— Слушай, какая классная помада. Дай-ка поближе рассмотрю. — прижался вплотную, глядя на кроваво-красные Танины губы.

Если бы не эта полимерная гадость на её милых пухлых губах, я б немедля поцеловал эту розу стервозную.

— Что? Зачем? — Синичкина растерялась, невинно хлопая пышными ресницами, а я вовсе нет.

— Слушай, ну я ж в морге работаю, в мои обязанности не только вскрытие входит, мне ещё тело к выдаче подготовить нужно. Так что за помада? Хорошо ляжет, я уже вижу…естественный цвет и не растекается… — я всё ещё делал вид, что заинтересован названием помады, а Таня уже начала судорожно искать в сумочке салфетки.

— Мейбелин, матовая, да на возьми, раз нужно. Мне она что-то не очень-то и нравится. Не мой цвет. — растерянно оправдалась Синичкина, протягивая антрацитовый флакончик.

— Ну давай. — забрал из её трясущейся руки помаду и прибрал в карман, радуясь, что не придётся жрать эту дрянь, потому что от поцелуев отказываться я не собирался.

Осталось только добраться до кинотеатра, и купить билеты на последний ряд.

— Такси заказывать не стал, не знал, как скоро ты соберёшься. Пешком? Или можно на трамвайчике доехать. — пока ждал Таню, изучил местонахождение ближайшего кинотеатра и по всему выходило что тут всё рядышком.

— Да пошли пешком, прогуляемся, трамвай дольше ждать. — засмеявшись, предложила Синичка.

Она сама взяла меня под руку и мило улыбнулась почти естественными губами. Помада действительно стойкая не до конца стёрлась, оставив на милых губах гранатовый оттенок, и тут я тряхнул головой, чтоб не начать думать о работе.

До кинотеатра мы дошли очень быстро, болтая на этот раз о предпочтениях в мире кинематографа. Вкусы у нас с Таней совершенно не совпали, она любит комедии и мелодрамы, я люблю ужасы и боевики, но выбор фильма предоставил ей. Я ж не собираюсь ничего смотреть, в мои планы входит только обеспечение мест для поцелуев.

— Как раз сеансы через десять минут. — обрадовалась Таня, добивая моё и без того бурное воображение очень сексуальным смехом.

— Комедия или боевик? — в репертуаре ещё был мультик, но я надеялся, что она выберет что-то другое.

— Давай Короля Льва посмотрим?! — Танин восторг можно было сравнить только с детским.

— Мультик? — уточнил, вдруг она всё же передумает, а то под мультик соблазнять как-то не то совсем, там и моментов удачных нет, чтоб к губам припасть, да ещё детишки кругом будут сидеть.

— Ага! Я его в детстве просто обожала, у меня ещё на кассете был, раз сто смотрела пока видик не сломался. Кассету зажевал, гад. — после такой душещипательной истории понял, что у меня нет шансов.

— Хорошо, вспомним детство.

Купил два билетика. Ряд-то последний, но места с края и весь зал полный. Оно и понятно, мультик только вышел в прокат.

— Есть время купить попкорн и напитки. — повёл Таню в сторону бара.

— Я хочу сладкий. — с ноткой капризности заявила Синичкина, и я бы напрягся, если бы она не прильнула в этот момент ко мне, по-хозяйски обхватив меня за руку.

Такие перемены в её отношении были неожиданны и приятны, но я до сих пор не мог понять в каких мы отношениях. Есть ли они вообще, эти отношения? Но мы же целовались, значит есть. Этих скромных выводов мне было достаточно, чтоб перестать переживать.

Татьяна

Вообще-то, я собиралась держаться в отношении Макса ровно и спокойно, но все мои планы спутал бывший. Припёрся именно сегодня и именно в этот кинотеатр со своей очередной юбкой! Одного его похотливого взгляда в мою сторону мне хватило, чтобы понять, он совершенно не изменился. Моё спокойствие резко сменилось повышенным вниманием к Максиму, назло бывшему, чтоб не думал, как я по нему сохну.

Кажется, это были его последние слова перед расставанием, что я без него буду страдать.

П-ф-ф! Вот ещё!

Бывший ухмылялся! Вот я из кожи вон и полезла, чтоб не обольщался и не думал, что я без него страдаю.

— Пошли? — Максим мне мило улыбнулся, кивнув в сторону зала.

До начала сеанса ещё было время, чтоб посидеть за столиком и поболтать, но уже начали пускать в зал и бывший попёрся туда со своей очередной юбкой.

— Да. Идём. — как только можно мило улыбнулась Максу и прижалась к его плечу, жалея, что, вообще, когда-то сравнивала его с Егором.

Я ведь присматривалась к Максиму и ни разу не заметила, чтобы он на кого-то смотрел кроме меня.

После пережитых измен идеальный вариант для новых отношений. Весь мультик я только об этом и думала, крепко сжимая руку Максима и замечая на себе частые взгляды бывшего. Ничуть не изменился, сидел с девушкой, явно на свидании, а пялился на меня. Идиот.

— Максим спасибо. — хоть и на последнем ряду сидели, но мы не целовались, и я поспешила это исправить, как только мы покинули кинозал, а заодно и Егора щёлкну по носу.

Мимолётного взгляда хватило, чтоб убедиться, он смотрит на нас с явным недовольством. Именно в этот момент я и коснулась губ Максима. Уж что-что, а поцелуи его мне были более чем приятны. Даже несмотря на то, что это была вынужденная и спланированная акция и за нами наблюдал Егор, я мгновенно улетела и потерялась в ощущении какой-то нереальности. От соприкосновений наших губ внутри меня рождалось такое чувство словно я в небе парю. Одновременно неуверенность, страх и тут же восторг, кайф и желание.

Я даже пропустила тот момент, когда присутствие бывшего перестало иметь смысл, просто забыла про него, пустившись во все тяжкие. А то засиделась одна, хватит!

— Может каток в другой раз? — спросила Макса, глядя на него словно сквозь туман ошалевшими глазами.

От поцелуев с ним я потеряла здравый смысл, голову и так далее, что там ещё можно потерять? Стыд, кажется. Секс на почти первом свидании, не очень, совсем ничего приличного…

— Тогда к тебе? — Максим прижал меня ещё крепче к себе, непрозрачно намекая зачем ко мне.

— У меня папа может вернуться в любой момент, так что к тебе? — я была не против, но точно не на своей территории.

— А у меня бабуля. — Макс закусил губу и поднял взгляд в потолок, явно обдумывая, как решить вопрос локации.

Я могла бы сама его решить посредством рабочих связей, но решила этого не делать. Пусть Максим сам выкручивается.

— А у тебя один выходной? — спросил он, после недолгих раздумий.

— Нет, завтра я тоже отдыхаю, а что? — это было уже любопытно, ведь Макс явно вопрос с апартаментами решил об этом свидетельствовала его довольная улыбка.

— Предлагаю отдохнуть на даче. Сейчас затариваемся продуктами, вызываем такси и мчим в садоводство Горки! Банька, шашлык пожарим. М? Как идея? — спрашивая, Максим уже повёл меня к выходу из кинотеатра, а я поняла, что не стану ему отказывать.

Не видела причин и что-то невидимое и необъяснимое словно подталкивало меня к нему, я расслабилась и перестала сопротивляться желанию.

— Я не против, но мне нужно домой заскочить. Зарядку от телефона взять и вещи.

— Да, ко мне тоже заехать придётся, чтоб ключи от дачи взять. Жаль, что машину забрали, на своей как-то удобней было бы. — сказал Макс так, словно к слову пришлось, но я в этом просматривала откровенный намёк на то, что я могу помочь.

— Ладно, позвоню дяде Ване, узнаю, может можно что-то сделать. — нехотя согласилась и полезла в сумочку за телефоном.

Дядя Ваня на этот раз вредничать не стал и любезно согласился помочь. Мы забрали машину Макса и через час я уже разглядывала его детские фотки, стоящие на комоде в милом дачном домике. За окном раздавался стук топора, Это Максим колол дрова для бани. Честно я не поняла зачем он это делал, ведь дров было полно, целая поленница у дома, но вмешиваться в этот процесс не решилась. Вот и разглядывала маленького Максима в клетчатых шортиках на выцветшей от солнца фотографии.

Визуализация

МАКСИМ

Татьяна

Дядя Ваня

Танин папа

Екатерина

Танина мама

Бабуля Макса

Крот

6

Максим 

Не знал с чем связаны такие резкие перемены в отношении меня, но мне это чертовски нравилось. Милая Синичкина, всячески проявляющая внимание, очаровывала всё больше и больше, и чтобы не спугнуть птичку счастья, я начал тормозить. Вместо того, чтоб завалить Таню на кровать сразу же по прибытии на дачу, принялся колоть дрова для камина и бани хотя их и так валом.

Всё успеется. После баньки и шашлыков под вино Таня точно будет вся моя. Мысленно смакуя возбуждающие планы на эту ночь, не заметил, как переколол все чурки, которых было немало, да ещё и при свидетелях, как оказалось.

Таня стояла на крылечке, накинув на плечи старую дедовскую телогрейку, такая смешная в ней, что я рассмеялся, балдея от состояния безумной влюблённости.

— Замёрзла?! Сейчас камин растоплю! — крикнул ей, собирая поленья для огня.

— Нет, не замёрзла, одной в доме скучно просто. — Синичкина храбрилась и при этом тут же ёжилась вредина.

Хоть и весна, а на улице было прохладно, как, собственно, и в доме, особенно в доме. В нём на несколько градусов ниже, чем на улице.

— Могу включить радио. Телека нет до лета, а то утащат. — подошёл ближе к Тане и чмокнул её в нос, холодный, точно замёрзла и отрицает, вот лишь бы слово против сказать.

Она поёжилась ещё сильней, после того как я тёплыми губами коснулся её холодного носа.

— Пошли в дом, у камина посидишь, согреешься. — позвал Синичкину за собой, она собственно и не сопротивлялась, и как только зашли в дом, села у камина всё в той же телогрейке.

В доме хоть и потеплело, но обогреватель явно не справлялся с примёрзшими за зиму стенами.

— А у моей бабушки на даче была печка, — мечтательно припомнила Синичка, — Прям посередине дома, такая, что все комнаты отапливала и я даже спала на ней, там было спальное место. Настоящая русская печка, картошку в котелке пекли, и каша рисовая с тыквой вкусная получалась, не такая, как на плите. — посмотрел на Таню, с каким голодным выражением лица она вспоминает про еду и сомнений не осталось, она голодная.

— У нас дача летняя, печка и не нужна, так приехать отдохнуть, камина и обогревателей хватает. — подбросил ещё щепок в маленькое растущее пламя.

— Огорода нет? — возмутилась больше, чем спросила.

— Бабуля только травку садит, мяту… — Таня, смеясь, перебила меня и я недоговорил.

— Мелиссу. — сказала и расхохоталась ещё сильней, смешно при этом морща нос.

— Ты знала да, что это просто чай? — поинтересовался для поддержания беседы, о том, что она знала я и так понял.

Не знала бы, тут бы сейчас не сидела.

— Да. Это же аромат моего детства. Бабушка всегда мяту и мелиссу в чай добавляла, и ещё лист смородины. Вкуснятина! — и снова её лицо озарилось неподдельным детским восторгом.

Поймал себя на мысли, что обожаю эти моменты, когда она радуется словно маленькая. Это невероятно мило.

— А у нас с тобой много общего. — дотянулся до Таниного носа, ткнул пальцем, ещё холодный.

— Ну-у-у на печке-то ты не спал. — гордясь своим достижением, заявила Синичкина.

В камине затрещали щепки, распаляя огонь, Таня сидела рядом и смеялась, а мне было так хорошо, словами не передать как. Не хотел, чтоб эти выходные и мой отпуск заканчивались, век бы тут на даче с этой хвастливой птичкой-Синичкой провёл.

Татьяна 

Согревшись у камина, я подошла к окну и пыталась изучить территорию, хотя на улице уже начало темнеть и мало что было видно. Территория освещалась лишь одним прожектором, висящим на коньке дома. Максим ушёл проверять как протопилась баня, а мне было скучно и к тому же меня терзал один момент.

Как мы пойдём в баню, вместе или по отдельности? И я сама не могла ответить на этот вопрос. Как я хочу не могла понять, но категорично раздельного посещения бани не рассматривала. Просто определиться было сложно с тем, как Макс решит. Я глупо терялась в догадках.

— Баня готова! — громко объявил Макс, заглянув в комнату именно в этот момент моих тяжёлых раздумий.

— А мы вместе пойдём? — решилась и тут же спросила, чтоб не мучиться лишний раз сомнениями.

Когда сюда ехала, знала, чем всё закончится, но всё равно нервничала и было как-то не по себе. Хотя я готова от и до.

— А ты хочешь одна? — удивление Максима было равно разочарованию, он хотел вместе париться. — Я так-то веники запарил, надеялся отлупить тебя ими. — с улыбкой, шутя, он подошёл ко мне вплотную, руками прижимая к себе.

Я ничего не успела ответить, Максим уверенно коснулся моих губ, целуя по обычаю уверенно и умопомрачительно. Пол начал уходить из-под ног, а я стала отвечать на поцелуй Максима со всей присущей мне страстью. Руками обвила его шею и пальцами зарылась в его светлые и мягкие волосы на затылке, чтоб окончательно не потерять равновесие. От этих поцелуев голова невероятно кружилась, внизу живота от них зарождалось ощущение полёта и мне это нравилось. Век бы с Максимом целовалась, ведь именно эти поцелуи отметали все сомнения. Словно колдовство какое-то.

— Так как? Вместе идём? — спросил Макс, явно нехотя оторвавшись от моих губ, глядя на меня смеющимися глазами.

Я, только и смогла кивнуть соглашаясь, для слов сил уже не было. Мы с трудом добрались до бани, потому что не могли перестать целоваться постоянно останавливаясь.

— Давай раздевайся, а я пойду дровишек в мангал подкину они как раз прогорят пока мы паримся. — контрольной поцелуй в нос, — М-м-м. Тёплый, согрелась наконец-то. — определил он с радостью.

От такой заботы можно легко умом тронуться, когда не привыкла. У меня и было такое ощущение словно это всё нереально, глюки после удара по голове.

Максим вышел, словно специально оставив меня одну в предбаннике. Я ошарашено огляделась и ещё несколько секунд приходила в себя не в состоянии сообразить, что делать. Только что мы с Максом, страстно целуясь, сносили разные предметы, попавшиеся нам на пути, как резко я осталась одна. Словно водой холодной окатили, и я покрылась мурашками несмотря на тот жар, что стоял даже в предбаннике.

Немного постояв в оцепенении, неверными руками я начала стаскивать с себя одежду и как только на мне ничего не осталось, накинула на голову шапочку из войлока и юркнула в парилку. Жар был невыносимый, но на нижней полке уже была постелена чистая простынка и я на неё улеглась осторожно животом вниз, вытянув руки вдоль тела. Так мне показалось менее пошло. Ткань тоже нагрелась и была словно кипяток, но кожа быстро привыкла к температуре, забирая часть жара себе. По шее моментально скатилась капелька пота, я вся заблестела словно только что водой облилась. Каждая секунда в этом пекле мне казалась минутой, поэтому когда Макс зашёл с вениками в руках, обмотанный по пояс полотенцем, я обрадовалась. Иначе пришлось бы выбегать в предбанник, чтоб отдышаться, портя интимный момент.

— М-м-м какой вид, какой вид… — мурлыча, с довольной улыбкой прокомментировал он, нагоняя на меня жар вениками из-под потолка.

— Да, у меня тут тоже вид прекрасный. — взглянула на его прикрытие, полотенце так выступало вперёд, что сдавало всё желание Максима.

Вообще, это было очень даже мило, что он прикрылся. В этом проглядывалась забота и даже уважение, ведь не будь он в полотенце, сейчас бы тряс своим хозяйством прямо перед моим лицом.

— Готова Синичкина? — загадочно спросил Максим, с нескрываемым ехидством.

— К чему? — вскинула голову, чтобы посмотреть не его лицо, что-то внезапно страшно стало, мысли о маньяках в кустах вернулись в мою дурную голову.

— К этому. — Максим покрутил в руках веники, — Лупить тебя буду. — сказал так хищно, при этом улыбнулся очень добродушно.

— Лупи. — положила голову на горячую простынь, Максим нахлобучил мне на голову и лицо шапочку и принялся водить вениками по телу.

Невероятно приятные ощущения довольно быстро сменились хлёсткими ударами. Максим меня реально лупил, я даже ойкала периодически.

— Переворачивайся. — велел, оставив мою спину в покое.

Кряхтя, кое-как перевернулась и улеглась уже на спину ощущая приятное покалывание на коже. Максим снял с меня шапочку и прикрыл ею лицо, заботливый аж странно.

— М-м-м. — замурлыкал довольно, проводя кончиками берёзовых веток по затвердевшим соскам.

— Щекотно. — захохотала, пытаясь прикрыться.

— Всё-всё! Больше не буду, руки по швам гражданка Синичкина! — приказал Макс на военный манер, а я тут же выполнила приказ, представляя, как он сейчас улыбается.

Что удивительно, в бане мы в итоге только парились и мылись, Максим не совершал никаких попыток перейти к большему несмотря на наше сильное возбуждение. Лишь поцеловал один раз особенно возбуждающе и долго, когда намыливал меня гелем для душа.

После бани мы вновь разошлись. Я ушла на кухню, Максим к мангалу. Мне он велел отварить такой вредной на ночь картошки и превратить овощи в салат.

— Один разок можно. — разрешила сама себе, вздохнув, потуже затянула пояс махрового халата и принялась за дело под приятный треск горящих в камине дров, доносящийся из гостиной.

Поначалу, узнав, что в доме, кроме радио ничего нет, я расстроилась, думала, что будет скучно, но эта уютная тишина мне в итоге понравилась и даже приёмник не нужен.

Когда у меня только закипела картошка, Макс уже занёс шампуры с дымящимся и ароматным мясом. Тут я и поняла, какая голодная.

— Я умру, если не съем хоть кусочек! — в руках у меня был нож и огурец, так что Максим великодушно покормил меня с рук, стянув горячий кусок мяса с шампура.

— Вкусно? — его довольное в этот момент лицо и мне доставляло невероятное удовольствие наравне с сочным дымным мясом.

Может быть, это любовь? Так ведь и должно быть, когда радуешься именно тому, что он рад, а не только ты.

— Очень, но картошка ещё не готова. — призналась с сожалением.

— У тебя и салат не готов, давай помогу. — Максим пристроил шампуры с мясом на большое блюдо и встал рядом помогать, то и дело в шутку подталкивая меня бедром.

После отношений с Егором в стиле принеси-приготовь-подай поведение Макса и его отношение к готовке казалось мне ещё чудом. Какой-то сказочный мужик ей-богу!

Когда мы вместе быстро нарезали салат и накрыли своеобразный стол, постелив плотное покрывало прямо на полу возле камина, у нас и картошка сварилась. Максим где-то нашёл две обычные хозяйственные свечи и зажёг их, создав настоящий романтический ужин, погасив электрический свет. Всполохи огня озаряли его лицо забавной игрой света и тени. То выхватывали голубые глаза, то поглощали, то делали губы алыми, то крали и их розовый цвет. Я смотрела на него как заворожённая, забыв, что хочу есть.

— Знаешь, о чём я сейчас думаю? — хотя я ещё не успела выпить вина, но меня уже несло на откровенный разговор.

— О чём? — Максим, как всегда, улыбнулся наполняя обычные гранёные стаканы красным полусладким вином.

— Что я зря от тебя бегала. — после того как сказала мы с Максимом чокнулись под его строгое «не зря».

Наш поздний вечерний ужин плавно перетекал в ночной, вино закончилось, а мы всё говорили и говорили обо всём подряд запивая теперь мясо горячим чаем и подкидывая дрова в камин, пока я не зевнула от усталости.

— Закругляемся! — скомандовал Макс, поднявшись, и предлагая мне руку, — Насыщенный день, ты устала. — сделал он свои выводы, когда я спать совсем не хотела, поднялась вслед за ним и начала бессовестно домогаться.

Целуясь, мы стаскивали друг с друга одежду, совсем не плавно перемещаясь в сторону спальни, а топая как стадо слонов. Максу было проще, на мне, кроме халата так ничего и не было, и он уже голой опрокинул меня на кровать, а я успела стащить с него лишь рубашку и футболку. В комнате без камина было совсем темно, зрение значения теперь не имело, лишь касания кожи к коже и звуки дыхания, сбившегося от поцелуев, снимаемых остатков одежды, раскрываемой упаковки с защитой.

Хоть мы и рухнули уже на кровать, Максим не торопился, но при этом и не терял страсти. Каждый его поцелуй в шею, ушко, ключицу, каждое касание рук, ласка пальцами напряжённых сосков, всё это было наполнено страстью и настоящим мужским желанием доставить удовольствие.

Мне казалось, что я перегрелась, стало жарко и невозможно уже было довольствоваться только поцелуями, объятиями и прочими взаимными ласками, а Максим словно понял меня без слов…Или я что-то ему всё же сказала… Совсем не помню. Этот момент миновал моё сознание, в нём отложился лишь размеренный толчок, наполняющий и возносящий куда-то выше, чем здесь и сейчас.

Максим не только двигался во мне, но и по-прежнему целовал в губы, ласкал грудь и касался меня пальцами везде, где мог дотянуться. Я была близка к оргазму, но долго сопротивлялась, балансируя на остром по ощущениям краю пропасти, желая получить всё больше и больше приятного чувства наполненности, которые непременно потерялись бы в момент яркого падения. Максим тоже сдерживался, несомненно, желая, чтоб я была первой, но не выдержал и толкнулся особенно мощно, шумно выдохнув с преждевременным разочарованием. Я расслабилась, отпустила себя и тоже рухнула в манящую пропасть оргазма вслед за ним вздрогнув всем телом.

Через пелену кайфа до моего слуха доносился неясно чем вызванный смех Максима, но мне пока было не до выяснений что к чему. Так стало хорошо, что эгоистично ни во что не хотелось вникать, только наслаждаться ощущением гуляющего по телу тока.

Максим

Так долго я старался доставить Тане удовольствие и всё никак! Уже сдался и думал, что снова облажался, как всё внезапно получилось. Задрожала в оргазме моя Синичка, крепко обхватив меня ногами. Смех то ли от радости, то ли от нервного напряжения сам собой рвался наружу. Да, скорей истерический, потому что я никак не мог заткнуться, а Таня уже пришла в себя.

— Чего ты смеёшься? — возмутилась, тяжело дыша.

Я и сам задыхался после такой нагрузки ещё и смеха и в итоге закашлялся.

— От восторга. — частично скрыл причину своего дурацкого хохота, и освободив Таню, хотел устроиться поудобней позади неё, чтоб отойти немного.

Но Таня не дала даже расслабиться, засобиралась куда-то, упрямо отмахиваясь от моих объятий.

— Что случилось? — ну и испугался же я в этот момент, пока не услышал весёлый Танин голос.

— Нет, я водички попить. — задорно заявила она, бессовестно портя сладкий момент.

— Лежи, я сам принесу! — самостоятельная блин какая.

Одним движением руки резко завалил Синичку на кровать, отчего она забавно взвизгнула. Перемахнул через неё и не нащупав в темноте тапки, пошлёпал по ледяному полу на кухню.

— Воды или компот?! — поинтересовался у Тани крича прям с кухни, от света глаза немного слезились и ни в какую не хотели открываться, и на самом деле дико хотелось спать.

Свежий воздух, баня, вкусная еда и секс сделали своё дело, я валился с ног, поэтому и не удивился, когда от Синички ответа не последовало. Вернулся в комнату и обнаружил свою птичку сладко спящей, минуту невыждавшей воды. От этого милого личика с алыми припухшими губами просто дыхание сорвалось, дальше происходило всё словно в тумане или под каким-то гипнозом.

Включил настольную лампу, максимально тихо порылся в шкафу ища корзинку бабули. Именно в ней она хранила ремонтный набор с заплатками, пуговицами, иголками, а главное, нитками.

— Есть! — вырвалось у меня, когда нашёл то, что искал.

Моя радость была излишне громкой, я поморщился от самого себя, а Таня даже не шелохнулась настолько крепко спала по самую шею спрятавшись под одеяло. Теперь мне предстояло добыть танину руку из-под него. Практически ювелирная операция по выявлению необходимых мне данных, а именно размера Таниного безымянного пальчика.

Я даже не замечал, что грызу собственную губу, когда добрался до нужного мне безымянного и оборачивал его толстой ниткой. С нервов так тупил, что первая мерка оказалась идиотской, я обернул Танин пальчик два раза и выходил размер кольца даже больше, чем на меня. Вторая попытка была уже намного удачней, один оборот я аккуратно обрезал нить и припрятал её в бумажник.

Фух! — выдохнул и с невероятным облегчением забрался к Синичке под одеяло.

Теперь ото сна меня ничего не спасло, ни волнение, ни возбуждение и накрыл он меня моментально.

7

Татьяна

Не помню, как заснула, но просыпалась я нехотя и только потому, что меня настойчиво будил Максим, а мне хотелось его за это стукнуть.

— М-м? — мыкнула, глядя на него вопросительно, едва раскрыв глаза.

— Ты горишь вся, — на этом заявлении он приложил ладонь к моему лбу, та оказалась очень холодной. — У тебя температура. Вот это выпей. — Максим протянул мне стакан с мутной жидкостью и тут до меня дошло, как сильно я хочу пить.

Присела и взяла заветный стакан хоть и с лекарственной, но всё же водичкой. Максим дождался пока выпью кисловатую жидкость, забрал пустой стакан и тут же спросил;

— Болит что-то? Ну-ка рот открой! — за ночь он словно изменился и был сейчас совсем другим, строгим, что ли, или, возможно, даже злым.

Мгновенно у меня промелькнула мысль, что он со мной больной возиться не хочет, поэтому и злится.

— Не болит у меня ничего и рот я не открою. Я спать хочу! — проворчала и рухнула совершенно без сил обратно на подушку, словно меня припечатало чем-то к ней.

— Ты здоровая вредная, а больная ещё вредней. — хмыкнул он, — Ладно, спи, бульон сварится разбужу, и чтобы поела у меня. — Макс сказал это всё строго, но с заботой.

— А если не поем? — решила, повредничаю раз я всё равно уже вредная.

Максим усмехнулся, присел на край кровати приобняв меня. Он медленно наклонился и зашептал на ухо;

— Запеленаю тебя…и накормлю… — этот шёпот просто свёл с ума, а напоследок Макс ещё и поцеловал меня за ушком. — Всё! Спи! — резко встал и подоткнув мне одеяло со всех сторон, ушёл из комнаты.

Я ещё глаза не закрыла, как он вернулся с какой-то плотной тканью в руках.

— Окошко зашторю, чтоб тебе поуютней спалось без солнца. — он перекинул ткань через натянутый шнур с тюлью и действительно стало лучше глазам.

— Спасибо. — поблагодарила и даже поцелуйчик воздушный отправила.

Как-то само собой получилось, а Максим засиял от этого словно то самое солнышко, от которого меня спасает. Он ушёл, прикрыв за собой дверь, а я уснула. Когда Макс разбудил второй раз у меня уже отчётливо болело горло.

— Температура спала, болит что-то? — поинтересовался он, трогая мой лоб тёплой ладонью.

— Горло. Немного. — нехотя призналась, но скрывать было глупо, я просто-напросто охрипла.

— Вот это всё, потому что ты рот не открыла! — возмутился Максим и тут же мягко добавил; — Ладно, буду лечить тебя сейчас. Бульон куриный. Садись поудобней.

Я села на подушку, оценив свой лечебный завтрак. В глубокой белой тарелке была налита, как мне показалась обычная вода. Курицей тут если и пахло, то мне это было неведомо. Мой нос из-за болезни отказался определять запахи.

Я протянула с сомнением к этой тарелке руки в попытке взять её, за что получила лёгкий, но звонки удар по правой руке.

— Руки! Я тут дохтор. — смешно коверкая слово «доктор», заявил Макс.

— Ты патологоанатом, вообще-то. — мне было так смешно, что я смеялась, не замечая больного горла.

— Мы патологоанатомы тоже врачи, между прочим. Ладно, неважно, но теперь я заставлю тебя открыть рот. Давай! — Макс зачерпнул ложкой бульона больше похожего на воду и поднёс к моим губам.

Но стоило только мне открыть рот, как этот хитрец вернул бульон обратно в тарелку. Вместо кормления меня ждал самый настоящий осмотр патологоанатома, как бы это странно ни звучало. Тёплой от бульона ложкой Максим прижал мой язык, и подсвечивая себе неизвестно откуда взявшимся фонариком, начал изучать моё несчастное горло. Добился-таки своего, не мытьём так катаньем и сопротивление бесполезно, я только беспомощно мычала.

— Всё ясно! У тебя тонзиллит. — сказал Макс, и прибрав фонарик в карман джинсов, принялся меня кормить бульоном.

Вкуса я не чувствовала, только то, что бульон солёный и тёплый, но после того как выпила весь, мне действительно полегчало.

— Спасибо. А папа с овощами варит и мяско кладёт, ещё лук свежий мелко рубит и перец чёрный туда сыпет. — поделилась, возвращаясь в горизонтальное положение, на взбитую Максом подушку.

— Это же целый суп уже, а не бульон. И что ты всегда его съедала? — поинтересовался Максим с подозрением, прищурив глаза.

— Нет. Пару ложек, и всё. — действительно папин бульон был тяжеловат для еды во время болезни, когда и аппетита-то нет.

— Сейчас я лекарство принесу и тебе надо позвонить на работу, сказать, что ты уходишь на больничный. — заявил Максим, уходя с пустой тарелкой.

Я ему вслед хотела крикнуть, но больное горло не позволило, спросила его, когда он вернулся с тёмным пузырьком и чайной ложкой.

— А я на больничный ухожу? — Максим на мой вопрос не ответил, сосредоточенно отсчитывая капли коричневой настойки.

— Уходишь, конечно. Нечего людей заражать. Во рту подержи. — ответил Максим, протянув мне лекарство.

Я послушалась, немного подержала во рту жгучую жидкость и выпила, отчего меня передёрнуло. Настойка была на спирту, и мерзкая на вкус.

— От куда у тебя тут нужные лекарства? — задала наводящий вопрос, ведь и курицу вчера мы не покупали, только мясо на шашлык и так, по мелочи.

— Пока ты спала, я в город съездил. Курица же нужна была и от температуры у меня тут ничего не было. Ибупрофен только, но у него срок годности вышел этой зимой. Спать ты, наверное, уже не хочешь, могу включить радио или почитать, а можем уехать в город. — предложил Максим, проверяя вновь мою температуру, приложив ладонь ко лбу.

— Почитай мне. — ехать в город мне совершенно не хотелось, там бы папа сварил свой куриный суп, нервничал и так далее.

Мне было очень приятно получать от Максима заботу и внимание, ведь за мной так только папа всегда и ухаживал во время болезней. Но он же мой папа и это естественно, а вот встретить такого заботливого мужчину большая удача.

Максим сходил за книжкой и прежде чем начал читать заявил;

— Узнаешь, что за книга, женюсь на тебе! — по его лицу стало ясно, что он серьёзен и вовсе не шутит.

Не знала, что ответить, просто улыбалась как дурочка. Счастливая дурочка, даже несмотря на болезнь, а потом и ответ нашёлся, точнее вопрос.

— А если не узнаю? Не женишься? — скорчила обиженную моську, словно и правда готова за него замуж выйти прямо сейчас, а он гад не зовёт.

— М-м. Недельку подожду, потому другу книгу тебе почитаю. — серьёзно ответил Макс. — Слушай! Глава первая. Прощанье. — выразительно объявил он и принялся читать. — Часов около пяти утра на скотном дворе экономии раздался звук трубы. Звук этот, раздирающе-пронзительный и как бы расщеплённый на множество музыкальных волокон, протянулся сквозь абрикосовый сад, вылетел в пустую степь, к морю, и долго, и печально отдавался в обрывах раскатами постепенно утихающего эха…

А я ведь знала что это за книга, но совершенно теперь не знала что делать.

Максим 

Сделал небольшую паузу, по лицу Синички моей было отлично видно, что это за книга она точно знает, но явно сомневается, говорить мне или нет. Вдруг я не шутил и придётся ей замуж за меня выходить. Самое смешное было то, что я действительно не шутил и колечко уже полдня в кармане джинсов болталось. Купил ещё утром, вместе с курицей и лекарствами.

Короткой паузы Тане было явно мало, и я продолжил читать дальше.

— …побежал к обрывам. — я дочитал первую главу и захлопнул книгу, Синичкина молчала, вредная зараза такая!

— Не знаю, что за книга, точнее, что-то знакомое, но не помню. Ещё почитаешь? — Таня выбралась из-под одеяла и засобиралась куда-то.

— Это Катаев. Белеет парус одинокий. — сказал название, чтоб Синичкина зря не терзалась, я через неделю-другую ей почитаю. — А ты куда? У тебя постельный режим, между прочим.

— Да знаю я! — нервно вскрикнула Таня, натягивая на ногу тёплые носки, которые я ей приготовил, но надеть не успел. — В смысле про постельный режим, — добавила истерично, а оттого очень забавно, — Но не стану же я простите в кровать всякие делишки творить?

— Иди, конечно, только телогрейку накинь, а я пока чайник поставлю. — Таня, кивнув, пошла в прихожую одеваться, я двинул на кухню, обдумывая идею с книгами.

Она пришла в голову совершенно случайно, я и не планировал всё произошло спонтанно, но это очень даже удобно. Таня может говорить, что не знает, пока не признает хоть одну из книг и это намного лучше, чем услышать сразу «нет» или эфемерное «мне надо подумать».

Когда Синичка вернулась, мы сели у камина с чаем и малиновым вареньем. Таня грела ноги у огня, а я продолжал читать, редко отвлекаясь на чай и так до тех пор, пока не пришло время снова пить лекарство. Заставил Таню поесть, дал ей лекарство и повёз всё же в город, а то что-то она ближе к вечеру окончательно расклеилась и всё чаще кашель беспокоил.

— Я провожу! Вот это возьми. — отдал Тане пакетик с лекарствами, — Я там расписал, что и когда пить, и я ещё приеду, и звонить буду. — она, кивнула соглашаясь, хорошо, что хоть в этом не спорила.

— Ты это, не провожай, я сама дойду. — вновь начала вредничать Синичкина, а как не провожать?

Я бы, вообще, с ней не расставался больше, тем более, когда болеет и плюс ко всему вещей Синичкина на дачу набрала целую сумку.

— Я провожу. — сказал настойчиво, чтоб не припиралась и вышел из машины, потом помог выйти Тане, достал из багажника сумку с её вещами.

И хорошо, что я не уехал, а решил Таню проводить, так как дома у неё творился явный беспредел. Дверь была закрыта изнутри, и мы долго не могли попасть в квартиру, Таня даже начала переживать, что с отцом что-то случилось. Но вот нам открыла наглая девица в домашнем халате и зыркнула на Таню так, словно Таня тут никто. От этого даже я охренел, мягко говоря, и не представляю даже, что творилось с Синичкой в этот момент.

— Вы кто? — нагло поинтересовалась самая натуральная коза, даже нет, козлиха, не пропуская на порог Таню!

— Что это значит кто я?! Пройти мне дайте в мою квартиру! Папа! — заорала Синичкина впадая в панику.

— А ты Таня? Так бы сразу и сказала, чего орать-то?! — фыркнула эта овца и пошлёпала в сторону кухни.

— Где мой отец?! И что вы тут делаете?! — Таня понеслась за ней, я за Таней, прям любимая передача бабули на первом и вот-вот назреет драка.

— Он за краской поехал, у нас ремонт. Детскую делаем. — наипротивнейшим образом щёлкая семечки, заявила девица.

— У вас? Детскую? Что это значит вообще? И где собака кстати?! Максим посмотри, где Крот! — закричала Синичка, с подступающей истерикой.

— Да нет его тут, у меня аллергия и вообще некогда мне с псиной твоей возиться, ты завела, ты и ухаживай и вещи свои забери, я уже собрала. А то нам с Димой полы менять надо и сумки твои держать особо негде.

— Что?! — взвыла Таня и тут же закашлялась, я вовремя успел поймать её, иначе овца стала бы лысой крысой.

Кое-как отволок Таню в ванную комнату, чтоб умылась и успокоилась. Всё, было похоже на рейдерский захват жилплощади, я уже почти набрал друга Громова, который мог помочь, но отбил звонок, так как в прихожей появился Танин горе-папаша.

Сразу было понятно, что овца тут права качает с его подачи и поэтому когда старый мудак протянул мне руку, я здороваться не стал, вообще хотел ему врезать пару раз.

— Собака где? — та же коза что-то вякала, что его тут нет, а где Крот я не узнал и выяснить этот вопрос сейчас мне было крайне важно.

— Таня! Ты тут? — папаша не ответил на мой вопрос и попытался отстранить от двери, я же не дал ему этого сделать.

— Там она. Умывается. Где Крот скажите, мы его заберём. — живой же он, раз нам предложили его забрать, о том, что эта овца могла пса усыпить, я старался не думать.

— Сейчас я дам адрес. — папаша Танин поплёлся в комнату так, словно это его сейчас из квартиры выселяют и что немаловажно, коза его сидела на кухне не высовываясь.

Таня успокоилась не сразу. Я даже начал переживать, долго она умывалась, потом вода шуметь перестала, а Синичка моя всё не выходила.

— Максим, ты уезжай, я разберусь. — промямлила, когда вышла, белая как бумага.

— У меня адрес передержки, где находится Крот. — больше ничего говорить не пришлось, Таня только устало кивнула и ушла в комнату к отцу-мудаку на разговор.

Определённо у нас с ней много общего, плюс с родителями не повезло, но у Тани нет мировой бабули как у меня, а это огромный минус.

С отцом Синичка разговаривала меньше, чем умывалась и спустя несколько минут мы обратно вернулись в мою машину. Я был бы рад увезти Таню к себе, но явно не при таких дерьмовых обстоятельствах.

Татьяна

Никогда бы не подумала, что мой отец способен на такое предательство. Ещё таким вот наглым способом взять меня и выставить вон на какую-то съёмную квартиру! Больную! С бухты бархаты! Но главная обида стояла комом в горле за Крота. Маленькому даже швы ещё не сняли и от одной мысли как ему, наверное, одиноко в незнакомом месте с чужими людьми становилось дурно до тошноты.

— А телефон там есть? — впервые заговорила с Максимом после того, как он увёз меня.

— Что? Где? — вид у Макса был возмущённый, и он не сразу понял смысл моего вопроса.

— Передержки, где Крот, хочу позвонить, сказать, что мы едем. Если не заберу его сегодня с ума сойду просто.

— Всё будет хорошо. — Максим отвлёкся от дороги лишь на секунду, чтоб взять меня за руку и крепко зажать её своей горячей ладонью.

Через полчаса бумажной волокиты мы смогли забрать Крота, и я стояла на пороге квартиры Максима и его бабушки. В съёмную квартиру, которую любезно предоставил мне отец, Максим даже посмотреть не пустил, а я мало хотела туда ехать.

— Бабуля! Это мы! — крикнул Макс, помогая мне снять куртку, что было сложновато с Кротом на руках.

— Кто мы? — послышалось из кухни и к нам навстречу вышла милая пожилая женщина, очень напоминающая мне мою бабушку.

— Мы! Твой внук, невеста твоего внука и пёс невесты твоего внука. Голодные, холодные! Кормить нас будешь? — пока Максим шутя нас с Кротом представлял у меня тряслись коленки, и я крепко прижимала к себе похрюкивающего пса, который так и норовил выскочить.

— Естественно буду. У невесты имя есть? — строгий голос женщины меня ничуть не удивил, даже порадовал и успокоил, так как наравне со строгостью в нём звучала доброта.

— Таня. Синичкина. — представилась раньше, чем меня представил Максим и от волнения добавила, — Пёс невесты Крот. — я торопилась словно имя имело значение не погонят ли нас и от сюда.

— Почему Крот? Да поставьте вы собаку, что вы надрываетесь?! — возмутилась бабушка Максима.

— Он слепой. Бабуля, есть хотим! — ответил Макс, пропихивая меня в свою комнату.

— Бедный пёсик, пойдём со мной! Пойдём! А я дам тебе мяска! — бабушка Максима громко кричала Кроту, словно он не слепой, а глухой.

— Не обращай внимания, бабуля. — шепнул мне Макс, и эта приставка «бабуля» прозвучала как диагноз.

Прошли в комнату, я и оглянуться не успела, а Максим протянул мне градусник.

— Температуру померь. — потребовал настойчиво, усадив меня в кресло, — А то у меня руки холодные, не могу понять. — Максим потрогал мой лоб и действительно руки ледяные.

— Слушай так неудобно, может мы всё же на ту квартиру поедем? Совсем не хочется бабушку твою стеснять. — запоздалая попытка моего сопротивления закончилась, не успев начаться, только от одного взгляда Максима.

— Бабуля с дедом меня чуть ли не с рождения воспитывать начали. У отца дело своё, у матери шмотки с курортами, на кой ляд они меня рожали, мне, вообще, непонятно. Мать толком не видел, а отец про меня вспомнил, когда я школу закончил. Решил с чего-то, что я пойду учиться туда, куда он захочет и это точно был не медицинский. — после этого короткого рассказа о родителях, Максим усмехнулся и протянул руку, требуя у меня градусник обратно.

Я даже не знала, что ответить, но понимала зачем Максим мне это рассказал. Чтоб поддержать.

— Честно, мне за Крота обидно. До сих пор не верю, что папа мог его сдать в приют. Хоть бы позвонил. — мысль, что его приворожила эта сучка всё больше находила фактов в моём сознании.

— Да стыдно ему было, вот и не звонил он тебе. Температуры нет, как горло? Болит? — Максим присел передо мной, а я ему и ответить не могу, в горле ком стоит, в глазах слёзы.

Спасла меня бабушка Максима, позвала нас к столу. По дороге на кухню я зашла в ванную комнату умыться, глянула на себя в зеркало и поняла, почему хозяйка приюта не хотела возвращать мне Крота. Вид у меня был как у потасканной проститутки. Волосы свалялись и висели сосульками, под глазами синяки, губы опухли и потрескались. Жуть! Видимо, у Максима действительнобабушка мировая, как он сказал. Даже при моём ужасном виде её интересовало только моё имя, а не то место, где Максим меня отрыл.

8

Максим

Синичка упорхнула в ванную комнату, а я сидел на уютной кухне за накрытым столом и ждал её с мыслью ух! Заживём! Лицо, наверное, у меня в этот момент было, как у кота, который облопался сметаны, или как у Крота, которого ежесекундно холила бабуля.

— Надо ему наверно матрасик сшить, на полу то спать замёрзнет, смотри лысуха какая. — начала переживать бабуля, начёсывая бока Кроту.

Ей-богу, пёс прям сейчас блаженствовал и улыбался, а судя по его расслабленному виду в принципе, не особо он и переживал по поводу очередного переезда. Хотя тут была его хозяйка, может это повлияло, родной запах всё же.

— Да у него же всё есть. И подстилка, и миски. Я сейчас принесу.

Встал со стула и пошёл в прихожую, где в одной из сумок лежал весь скарб Крота. Выудив миски с подставкой, пошёл обратно и столкнулся с Таней в проходе. Она как раз вышла из ванной комнаты, мы поравнялись, и я уже на автомате её поцеловал. Всё вышло так, словно мы вместе уже не один месяц.

— Ты что? — Синичкина испугано выпучила глаза и зашептала, — Ты же сам сказал, что я жутко заразная, теперь ты тоже заболеешь.

Я не засмеялся, но улыбка стала до ушей. Чертовски приятно стало, что так за меня переживает.

— Зараза к заразе не липнет. — отсёк Танины волнения детской отговоркой и повёл её на кухню, придерживая за талию.

Со всем этим «Пусть говорят» и собачьей эпопей на передержке, моя Синичка пропустила приём лекарства, а так и до ангины недалеко. Таня, белеющая Ангиной, была не в моих интересах, и я форсировал события. Быстро накормил, дал лекарства и нехотя отправил одну в душ.

Пока моя Синичка купалась, в нашу комнату заглянула бабуля, судя по её улыбке и азарту в глазах, она имела цель и вовсе не видела препятствий!

— Максимушка, а Пирожочек с вами ночевать будет? — вот так Крот и поменял своё имя во второй раз, я даже не сомневался, что он теперь никакой ни Крот, а именно Пирожочек-Пирожок со всем известной начинкой.

— С нами, наш же пёс. — буркнул я себе под нос недовольно, а то бабуля, как обычно притормаживает, а я ведь кучу времени потратил, чтоб понять, куда стелить Кроту подстилку, лучше бы Синичке спинку в это время потёр, глотая слюни.

— Я его к себе заберу, чтоб он вам тут не мешался. Да и ты дверь закроешь, а у него вода и еда на кухне. — бабуля словно вездеход на гусеничном ходу шла к своей цели и без всяких долгих разговоров скрутила подстилку и позвала за собой этот слепой Пирожок с потрошками.

Когда Таня зашла в комнату я уже почти спал, но от её голых ног, торчащих из-под полотенца, сон вмиг испарился.

— Ну что ты там топчешься? Иди ложись скорей, а то ещё сильней разболеешься. — откинул край одеяла, приглашая Синичку к себе, с большим желанием просто её потискать хотя бы.

— Мне надо найти ночнушку и это, я с краю спать не буду. — вредной Таня оставалась в любой ситуации и что скрывать, именно это в ней и нравилось.

— Кто в ночнушке, тот с краю и спит. — выдал Тане условие и специально лёг на край, чтоб она уже ложилась как есть в чём мать родила.

Синичкина грациозно скинула с себя полотенце, не совсем обнажённая, в скромных трусиках, но словно кошечка стала забираться на кровать.

— Это наглый… — делает шаг, — Бессовестный… — ещё шаг, задев коленкой мою ногу, отчего мурашки удовольствия пробежали по позвоночнику, — Шантаж… — и очень неграциозно, прям как куль с картошкой падает лицом в подушку на свободное место у стенки.

Пока дошло, что меня сейчас развели как лоха, Таня покрутилась и устроилась поудобней, сложив на меня обе свои ноги неясно каким образом лёжа при этом на боку. И как это у неё так выкрутиться вышло? Сообразит и разобраться в этом мне было не дано, Синичка начала делиться своими наполеоновскими планами.

— Завтра я пойду в суд, в полицию, я завтра везде пойду и хрен ей на белом блюде, а не моя комната. — хоть и шёпотом, но очень воинственно заявила Таня, прижавшись ко мне покрепче, попкой своей чуть не столкнула с места.

— Пациентка, вы всячески нарушаете постельный режим. Если так и дальше пойдёт придётся применять радикальные меры. — не хотел я, чтоб Таня все эти проблемы на себя взваливала именно сейчас и отпускать её обратно не собирался.

— Это какие? — едва слышно спросила Синичка, щекотя моё плечо губами.

— Уколы в попу. Спи. — требовал беспрекословного подчинения, ибо держать себя в руках, точнее кое-что другое в трусах было уже сложновато, а крепкий сон желанного объекта мне бы очень помог с этим справиться.

Крайнее моё слово для Тани стало решающим, она быстро заснула. Я в принципе тоже недолго маялся, мыслей в голове была масса, но сопящая в плечо Синичкина их словно угомонила. Мы вновь спали вместе, и я уже даже не представлял, как возможно без Тани лечь в кровать, что меня совершенно не пугало.

Татьяна

Естественно, утром Максим меня никуда не пустил. На работе ещё со вчерашнего дня знали, что я болею и разборки с отцом и его невестушкой тоже пришлось отложить. В чужих четырёх стенах сидеть было непривычно, да и я переживала, что стесняю бабушку Максима, поэтому решила погулять с Кротом тем более ему и так надо было на улицу с утра. На секунду засомневалась, что мне и это можно, но Макс был в ванной комнате и у меня был отличный шанс улизнуть. Но я всё равно заготовила речь о пользе прогулок на свежем воздухе для больных, на случай, если Максим меня застанет в прихожей и воспротивится.

— А ты куда? — от удивлённого вопроса я вздрогнула, — Если в магазин, то надо купить уксус яблочный и средство для мытья посуды и хлеб свежий возьми на обед. — сказала бабушка Максима, проходя по коридору.

— Я с Кротом на прогулку. — говорила тихо, чтоб Макс не услышал и не пресёк мой жалкий побег раньше, чем я успею убежать. — Я быстро, потом схожу в магазин.

— А я с Пирожочком уже погуляла. Деньги есть? — поинтересовалась бабушка Максима, которая до сих пор оставалась для меня бабушкой Максима.

Имени её я не знала и как-то не довелось спросить, да и Максим не представил. Бабуля, и только.

— Есть! Есть, конечно, вы не подумайте ничего такого. Я работаю и зарплату получаю, и аванс тоже… — я начала нести несусветную чушь, понимала это, но не могла остановиться. — Если мы вам с Кротом мешаем, то я сейчас же такси вы…Вызову. — подавившись последним словом, договорила чушь эту, заикаясь, и шёпотом, потому как за спиной бабушки Максима уже стоял сам Максим.

В коридоре словно сгущались тучи от одного его недовольного взгляда. При этом гробовая тишина. Я ждала, что бабушка Максима что-то скажет, разрядит обстановку и дождалась;

— Вспомнила. Масло ещё сливочное возьми. Только состав смотри, чтобы сливки были и ничего больше! А то сейчас все хитрые стали. Купишь пачку масла, а там и не масло вовсе, а пальма целая упакована. — бабуля поправила фартук, и минуя стоящего неподвижно Максима, ушла на кухню.

Я судорожно соображала, что сказать, но Макс уже подошёл всё так же молча ко мне, и подхватив под руку, отвёл в комнату так быстро, что я не успела оставить сапог. Так и держала в руке обувь, потеряв уже надежду обуться и выйти из этой квартиры.

— Это что за дела такие Синичкина?! — далее последовал странный манёвр, Максим упёрся своим лбом в мой лоб и тяжело дыша, ждал ответа.

Прям как два барана бодаемся и смешно, и грустно. Хотя последнее скорее было из-за поступка отца.

— Ну а что я-то? Я ничего. Мне в магазин надо твоя бабушка сказала масло купить. — боднула Максима, чтоб посторонился, и пошла обратно, быстро перечисляя в уме список покупок.

Хотела быть полезной и точно ничего не забыть.

— Вообще-то, ты болеешь. — догнав меня в прихожей, напомнил Макс.

— Гулять на свежем воздухе больным полезно. Температура у меня нормальная. — отчеканила, натягивая сапоги один за другим, чтобы уже наверняка.

— Так гулять же, а не по магазинам ходить. — резонно заметил Максим тоже при этом одеваясь.

Так и знала, что пойдёт со мной. Я боялась даже самой себе начать казаться неблагодарной свиньёй, но Максима было слишком много. С непривычки и при ещё недавних моих сомнениях насчёт наших отношений это начинало напрягать. Я элементарно хотела побыть одна, но не стану же гнать Максима прямым текстом.

А ведь всё так хорошо начиналось и надо же было отцу связаться с этой мымрой! Сейчас имя этой сучки получило прочную ассоциацию с неприятностями и хотелось её прибить или насолить ей по-крупному!

Мысль о гадости для Катьки мгновенно заняла всё моё сознание, мы вышли с Максом из дома, он что-то говорил, а я не понимала, что и о чём. Не слушала его вовсе, вся погружённая в месть. Это должна была быть такая месть, чтоб папа не пострадал. Пусть он меня и выселил, и Крота предал, но всё же он мой отец, а Катька никто, палка в колесе.

— Ау! Ты меня слушаешь вообще?! — Максим помахал ладонью перед лицом.

— Прости. Задумалась насчёт отца. — хм, так в эту секунду я нашла отличный бонус от всей этой ситуации.

Можно многое спихивать на переживания по поводу всей ситуации с отцом и его невестушкой. Эгоистично, но практично.

— Я тебе про него и говорил. Сейчас слушаешь? — Максим встал напротив, и посмотрел на меня, убедившись, что я слушаю продолжил, — У меня друзья есть которые могут помочь. Кто собственник? — вот сейчас мне впору было хрюкать, потому что я, несомненно, являлась порядочной свиньёй, засомневавшись в Максиме.

Меньше телевизор надо было смотреть, чтоб не думать сейчас про Макса невесть что! — это я сама себя так отчитывала, отогнав дурные мысли о мужчине, который протянул руку помощи без лишних разговоров.

— Квартира, кстати! Точно! Мама! Какая я дура! Квартира же в собственности и поделена на нас троих. Я, мама и отец! — прыгала на месте выкрикивая всё это, считая, что гадость моя для Катьки у меня уже в руках, мама мне точно не откажет, ей жилплощадь не нужна.

С мамой я общалась крайне редко, но сейчас был повод позвонить.

9

Максим

Ситуация с Таниным отцом знатно подпортила мне все мои планы. Вместо романтики и горячих ночей, один сплошной головняк, но я потратил весь свой отпуск и напряг всех, кого мог, чтоб помочь Тане. А она пошла принцип, и её мама была с ней солидарна, так что речь уже шла о глобальном. Вовсю готовились к продаже квартиры. Меня это напрягало, я начал переживать, что Синичка, получив деньги, купит свою жилплощадь и съедет от нас с бабулей. И уже дважды я повторял трюк с книгой, но Таня либо не знала элементарных произведений, либо не собиралась доводить до предложения и выходить за меня замуж.

Три товарища, Мастер и Маргарита были мимо, и я не знал, что ещё почитать элементарного. Не сказку же о Царе Салтане?

— Какую книгу читаешь Смирнова? — спросил коллегу, в последнее время книги вызывали у меня интерес лишь для одной цели.

Ксюша же на каждом перерыве за чашкой чая читала книгу, обёрнутую в кусок обоев.

— Сильвия Дей. Обнажённая для тебя, а что? — не отвлекаясь от чтения, ответила Ксюша, и рукой нашарила конфету.

Выбрала как раз мою любимую Маску, которая была последней среди малопопулярных в нашей компании карамелек.

— Интересно? — спросил Ксюшу и только сейчас я задумался.

Может, стоит отойти от классики и податься в современность? Иначе моя идея с книжным предложением руки и сердца провалится.

— Очень! Я уже седьмой раз перечитываю, это же бестселлер! — не скрывая бурного восторга, Ксюха поёрзала на стуле, её глаза блестели от моего интереса к её любимой книге.

— Дай домой почитать? — книгу Смирнова почти дочитала, осталось буквально несколько страниц, сегодня до конца рабочего дня дочитает.

— Тебе? — она взглянула на меня уже не с восторгом, а с удивлением на лице.

— Мне. — ответил без сомнений, может хоть эту-то книгу Таня читала.

С чего я так решил? Дурак!

— Это больше для женщин, ну если хочешь, то дам, конечно. Только за выходные прочитай, у меня на неё очередь, Тарасова раньше просила дать почитать. — получив добро, получил и хорошее настроение.

Вечером вернулся домой, а меня все встречают.

Бабуля, Пирожок, и, конечно же, моя Синичка. Радуются, а мне снова не по себе. Я снова начал о деньгах думать, которые Таня получит и купит свою квартиру, переедет и перестанет меня вот так радостно встречать с работы. А она обязательно купит, уже несколько раз ловил её на выборе обоев и новой мебели.

— Привет, так соскучилась по тебе. — Таня, как обычно, крепко обняла меня, но это до конца не успокаивало.

Вот уж действительно лучше бы сделал предложение как все нормальные люди. Кольцо в бархатной коробочке и на колено. Всё! Нет же! Решил выпендриться, чтоб никак все, вот и страдай теперь. Идиот.

После ужина увёл Таню в комнату невероятно нервничая, меня так даже на первом самостоятельном вскрытии не потряхивало, как сейчас.

— Почитаем? — показал книжку в обложке из обоев, взяв ту с комода.

— Давай! — она словно ждала очередного чтения, и радостная Синичка устроилась в кресле поудобней, а я отошёл к окну.

— Глава первая. А не завалиться ли нам в бар… — начал читать часто сглатывая, что странно обычно сушняк, когда такие переживания происходят и тут Таня психанула.

Хватило половины строчки.

— Опять ты какую-то ерунду мне читаешь! У меня, вообще, складывается впечатление, что ты специально отрываешь книги, которые я никогда в жизни не читала! — вскочила с кресла и ушла из комнаты с громким хлопком двери.

Пока до меня доходило, что только что произошло, Таня вбежала обратно.

— И, если хочешь знать, вот ты, когда первый раз мне читал, я прекрасно знала, что это Катаев! Белеет парус одинокий! Такую же книгу мама подирала мне на десять лет! Делай предложение! Давай! У тебя и кольца-то нет! Придумал тут чёрт знает что! — всё это она кричала, размахивая руками и всё к тому же со слезами.

Эти слёзы не давали допустить мысли, что претензии наигранные, и чёрт с ним с Катаевым, но не знать Трёх товарищей и Мастера с Маргаритой… Я ведь даже не думал что такое возможно. А колечко-то в заднем кармане джинсов, так и таскаю с собой, заботливо перекладывая в другие на время стирки. Небрежно отшвырнул Ксюхину книгу на кровать и с трудом поймал истеричку Синичкину.

— Пусти меня гад! Все вы одинаковые! Только и делаете, что врёте! Пусти меня козлина чёртова! — кричала и вырывалась Таня, у меня уши от этого крика заложило.

Отличная проверка чувств, кстати. Несмотря на все Танины обвинения у меня было только два желания. Первое, угомонить её, второе надеть кольцо и желательно успеть до прихода бабули. Очень удачно она ушла на вечерний променад с Пирогом своим любимым и не свидетель этому скандалу, хотя соседи «добрые» доложат и в этом я не сомневался.

Повалил Синичкину на кровать и зажал руки коленями, чтоб по лицу не прилетело, куда она метилась заехать, а вот она была красная и злая.

— Ты сейчас на Синьора Помидора похожа. Надеюсь, что хоть Приключения Чиполино ты в детстве читала, и знаешь, кто это. — отдышаться я бы не успел, а вот кольцо достал, на нервах только перепутал руки, вместо правой освободил левую.

— Скотина! — задыхаясь, выплюнула Таня и я получил-таки этой левой ладошкой оплеуху.

Слабую, но кольцо чуть не выпало, отчего сердце со страхом ёкнуло.

— Так, не та рука. Давай поменяем. — вернул левую руку под ногу.

Правую освободил, но не отпустил до конца, а крепко держа за запястье, кое-как изловчился и смог надеть кольцо.

— Только попробуй мне теперь нет сказать.

Сделал предложение такой истеричке, это точно любовь! Жестокая и беспощадная!

Татьяна

Я думала, что всё кончено, решив, что Максим просто дурит мне голову. Не могла поверить в это, но он серьёзно собирался сделать мне предложение тогда, когда я бы сказала, что он за книгу сейчас читает. Пока молча соображала, что ответить, чувствуя кольцо на безымянном пальце, он провёл своим большим по моим губам нежным прикосновением.

— Так, ты выйдешь за меня? — хрипло спросил Макс, противореча своему предыдущему заявлению, что у меня нет шансов на отрицательный ответ.

Я с трудом перевела дыхание и Максим поменял своё положение так, что мне стало легче дышать и теперь наши губы были так близки, а в его голубых глазах плясали самые настоящие искорки.

— У тебя остались сомнения? — сказать просто «да» не вышло, а на мой вопрос Максим лишь расхохотался, зарываясь лицом в мои волосы.

— Это надо отметить. Собирайся Сеньорита Помидора! — он так и не поцеловал меня, вскочил с кровати и вышел из комнаты раньше, чем успела спросить, куда собираться.

Конечно же, мы поехали на дачу, и я могла бы догадаться об этом сразу. Жить с бабулей было здорово, но секс украдкой доставлял больше разочарования чем очарования. Собственно сегодняшний мой срыв был последствием неудовлетворённости, но, к моему счастью, Максим пошёл до конца. Я бы на его месте выгнала саму себя из дома, а не звала замуж и уж тем более не радовалась бы моему согласию.

Всю дорогу до дачи я любовалась сверкающим кольцом, а стоило только переступить порог дачного домика, как через мгновение я ощутила горячие губы Макса на своей шее. Жаркий трепет завладел телом, и я сама начала раздеваться, торопясь скорей ощутить прикосновение своей кожи к обнажённому телу Максима. Скинула лёгкую куртку, подставляя шею под умопомрачительные поцелуи любимого. Хотела снять и платье, но Максим нехотя и с трудом остановился.

— Подожди, надо сначала включить обогреватель и разжечь камин. Не хочу, чтоб ты снова переохладилась и заболела. — противореча словам, крепкая рука Максима легла на затылок, и он требовательно притянул меня губами к своим губам.

Жадный и требовательный поцелуй забирал из-под ног почву. Эта смесь трепетной заботы с наглой напористостью и страстью исходящая от Максима забирала волю и очередной раз превращала мои ноги в желе.

— Камин. — оторвавшись от моих уже губ, заметил Максим во второй раз.

— Да. Разжигай камин, а я включу обогреватель. Не хочу заболеть перед свадьбой. — согласилась с будущим мужем, желая помочь, чтоб быстрей нырнуть в пучину постельной страсти.

Боже! И откуда в моей голове рождаются такие сравнения? Не могла ничего с собой поделать, желание только росло, а тех редких ночей, что мы могли украдкой провести с Максом было ничтожно мало.

Я ещё не обсуждала с ним покупку отдельной квартиры, так как не было предложения и сомневалась, что будет, но теперь мы это обязательно обсудим.

С обогревателем я справилась намного раньше, чем Макс с розжигом камина, поэтому подошла к нему позади и села рядом на ковёр, игриво проведя ножкой по мускулистой спине.

— Рискуешь застудиться, полы холодные. Сядь в кресло. — мягко велел он, но мне хотелось шалить от счастья и переполнявшей любви.

— Нет, всегда мечтала заняться любовью у камина на шкуре дикого животного.

Максим обернулся на моё заявление и с ехидной улыбкой стал перечислять болячки, которые меня ждут в ближайшем будущем, если я не поднимусь с ковра и не сяду в кресло.

— Ладно, ладно! — затыкая уши, я всё-таки устроилась в кресле.

Томительное ожидание огня в камине сгладило тонкое изящное кольцо на пальце. Оно было усыпано мелкими камушками я понятия не имела какими, но они сверкали даже от тусклого света лампочки Ильича. Любуясь колечком, я и не заметила, что огонь уже вовсю пожирает поленья. От любования украшением отвлёк Максим.

— Нравится? — его лицо светилось от бликов огня и поддразнивающей улыбки.

— Безумно красивое, как ты угадал с размером? — колечко сидело на безымянном пальце как влитое, что по моему опыту с дарёными кольцами без примерки это было нереально, обычно либо мало, либо великовато.

— Расскажу об этом чуть позже. — Макс мягко вытянул меня из кресла, и приобняв за талию, повёл в комнату с кроватью.

— Синичка, родная моя, любимая. — шептал он и покрывал моё лицо поцелуями, одновременно избавляя от платья.

Ласковые руки спустились по изгибам тела, обещая нежными прикосновениями океан страсти, в котором я начала тонуть преждевременно. Так, мы дошли до кровати и Максим аккуратно уложил меня, придерживая под поясницу. Его губы на секунду поймали мои лишь дразнящим мимолётным прикосновением, чтобы через секунду впиться в сосок. Я застонала и изогнулась под сладкой пыткой этих горячих губ, зажимающих словно тисками соски. Внутри и вокруг всё словно пламенем было объято, жара невыносимая и сознание сходило с ума, решив, что потушить это пламя в состоянии только секс. Долгий и выматывающий, и даже если жар не исчезнет, то будет просто всё равно. Макс оставил в покое мою грудь, и я недовольно распахнула глаза. Застала его за избавлением от одежды. Часто дыша, он лихорадочно расстёгивал джинсы и сдирал с себя рубашку. Пуговки, которым не уделили должного внимания отрывались и короткой очередью бились об пол.

— Я их пришивать не стану. — вдруг заявила я, неожиданно даже для самой себя и мы с Максом одновременно засмеялись.

— Даже не сомневаюсь высокомерная ты моя! — жарко ответил прямо мне в лицо вновь склонившись надо мной.

Высокомерная? — я лишь на секунду нахмурилась над фразочкой Максима и тут же потеряла суть сказанного.

Жар желания стирал всё вокруг, что не имело отношения к сексу.

Покончив с одеждой, Максим притянул меня к себе и осторожно поцеловал. Его рука легла сначала на живот, и лаская, стала спускаться ниже, разводя мне ноги ладонью. С каким-то звериным рыком Максим просунул руку между ног, и от прикосновений его пальцев мой позвоночник словно обволокло тонкими паутинками электричества. Там оно взяло начало и окутывало более плотной паутиной всё тело.

Почти оргазм. Сладко, но ничтожно мало чтоб раствориться в самой себе и сбить дыхание.

— Ты такая… — Макс выдохнул полуфразу и тут же оборвал, накрывая мои губы поцелуем, проталкивая прохладный язык в рот.

Его нежные пальцы вкупе с требовательным и даже грубым поцелуем творили что-то невероятное, возбуждали до головокружения и даже лёжа я это ощущала. Словно кровать кружится в воздухе и не понять сейчас где пол, где потолок.

Между сладкой борьбой с электропаутиной, окутывающей моё тело, замелькало ответное желание сделать Максиму так же приятно.

Рукой коснулась напряжённой плоти, провела рукой поглаживая, отчего стон Макса защекотал губы. Ему понравилось. Очень.

После моей ответной ласки Максим не выдержал, и потеряв терпение, перехватил руки, закинул над головой ограничивая мои действия. Потянулся за рядом лежащими джинсами, достал упаковку презерватива. Даже такое действие, как его возня с защитой заводило, а я наблюдала, закусив губу. Максим подхватил меня под ягодицы, притянул к себе, лаская тело и душу одними лишь глазами. Секундное обжигающее прикосновение, и он вошёл в меня, сразу заполняя всю без остатка. Этого хватило, чтоб перестать замечать всё вокруг, перестать думать, только утоление жажды обладания друг другом. Мы перемещались на кровати в хаотичном порядке до потери адекватного восприятия реальности. В себя я пришла, только когда сидели у камина не первые минуты…

Максим 

В состоянии абсолютного счастья и умиротворения я смотрел на огонь и ни о чём не думал. Просто получал кайф от этого состояния, пытаясь словно накопить его впрок как аккумуляторная батарейка.

— Какая? — томно спросила Синичка, сидя на моих коленях перед камином.

— Что? Ты о чём? — глазки у Тани были пьяные, но не от алкоголя, его мы в эту ночь не пили, нам и без этого было очень хорошо.

— Там, — она едва кивнула в сторону комнаты, — Ты недоговорил, какая я? — даже Танино пояснение не помогло мне понять о чём она.

— Я что-то говорил? — удивился, и честно не помнил, и не думал, что я что-то могу говорить в момент, когда рядом обнажённая Синичка.

Даже сейчас, она, уютно укутанная в одеяло словно отупин для меня, и я не способен соображать рядом с ней.

— Да. Ещё ты сказал, что я высокомерная. — неожиданно заявила Таня.

— Высокомерная, это какая вообще? — возможно, я об этом когда-то думал, а сейчас не мог понять, как ляпнул такое и зачем?!

— Я сказала, что не стану пришивать пуговицы, которые ты оторвал, а ты назвал меня высокомерной. — бодро рассказала Таня, в её глазах плясали огоньки каминного огня, и она не выглядела уставшей.

— Ты, кстати, хотела узнать про кольцо, так вот, я ниткой тебе палец померил. И если бы ты не вредничала тогда и назвала книгу, то сразу бы получила его. Я так переживал, что ты похудеешь за это время или наоборот, потолстеешь. — перевёл махом тему, ещё хватаясь за кончики кайфа от вида огня и спокойного чувства сытости и умиротворённости.

— Дурак! — Синичка толкнула меня в бок кулаком и тут же затопила нежностью взгляда.

Совершенно не сомневался уже и точно знал, так и выглядят влюблённые глаза. Немного прищурены из-за улыбки и сонные от счастья.

— Дуракам везёт! — заключил я, притягивая Синичку за личико для нежного поцелуя, и плевать, что губы уже болят.

10

Три месяца спустя

Максим

О том что Таня вступила в состояние соревнований с Катей женой её отца, я понял не сразу. После свадьбы и оформления крупногабаритной трёшки в ипотеку лишь начало доходить.

Наша с Синичкой свадьба состоялась на неделю раньше, она была намного шикарней свадьбы её отца. Квартиру Таня выбирала явно с тем же принципом, утереть нос новой жене отца. У них-то маленькая двушка и ипотека на пятнадцать лет вместо наших с Таней восьми.

Дух Таниной борьбы за лидерство витал в воздухе, и я знал, каким будет следующий пункт. Катя была беременна, живот уже буквально лез ей на нос и Таню это явно раздражало. Она ещё не говорила о детях, видимо, понимала, что в любом случае Катю ей уже не обогнать, только при виде презервативов в моих руках каждый раз недовольно морщила носик.

А сегодня вопрос встал ребром. Неприятный разговор зашёл после бурной ночи в самом приятном для меня месте. На даче. Таня вцепилась в мою детскую фотографию и взгромоздилась с ней сев на мой живот.

— Как насчёт твоей маленькой копии? — она игриво покрутила перед моим носом рамку, радостно улыбаясь.

— Согласен только на твою. Через два годика. А может быть даже через три. — знал, что Синичке мой ответ не понравится, даже смягчив его, я получил в итоге Танино возмущение.

— Три года?! Ты не хочешь от меня детей?! — она бы вскочила с меня и обязательно пнула под зад, но вместе с возмущением на неё налетела растерянность.

— Хочу детей. Только от тебя и хочу, но не сейчас. Годика через два — три оптимальный вариант.

Честно ответил и попытался притянуть Таню к себе, но она взбрыкнула и вырвалась, вскочив с кровати.

— Скажи ещё через десять лет! — огрызнулась Синичка больше похожая сейчас на склочную курицу.

— Сцен только устраивать не надо, у нас ещё ремонт, если ты помнишь и ипотека. — мои рациональные рассуждения Тане тоже были не нужны.

Она хочет и точка!

— О том, что ты не хочешь детей надо было предупреждать ещё до того, как звал меня замуж! — обиженно заявила Таня.

Возможно, она была в этом заявлении права, но лишь частично. Поднялся и подошёл к ней, и не торопился обнимать. Таня стояла у окошка и теребила пальцами тюль.

— Я хочу, очень хочу такую же капризную девочку как ты, — решился её обнять, и Таня не стала отталкивать, а я продолжил свою успокоительную речь; — Маленькую голубоглазую блондиночку. Ты будешь ей бантики завязывать, а я куклами баловать. — я бы наплёл что угодно, лишь бы Синичка не дулась и оттаяла.

— Когда? Когда ты хочешь?! Три года и даже два — это очень долго, не факт, что я сразу забеременею и к тому же тебе ли не знать, что беременность длится девять месяцев, почти год! — Таня вроде и прижималась ко мне, не пыталась вырваться, но всё же гнула свою линию, пытаясь выжать из меня согласие.

— Компромисс.

— Что? — Таня смешно захлопала ресницами, хотя разговор был совсем несмешной.

— Надо найти компромисс. — готов был сейчас на что угодно, лишь бы мы мирно закрыли эту тему, а там посмотрим.

— А. Тогда через год. — буркнула Таня и выкрутилась из моих объятий с обидой всучив мне мою детскую фотку.

Я согласился. Год и плюс время для зачатия с беременностью, в итоге я мог оттянуть нежеланный процесс становления отцом на два года минимум. Для меня и эти два года были слишком малым сроком, чтобы осознать, что папой стать всё же придётся. Я не хотел. Не хотел делить ни с кем Таню, даже с родным человечком. Мои родители очень хорошо постарались в этом плане, не создав нормальной семьи для меня. Своим детям я не хотел такой участи. Лучше пусть их совсем не будет, чем как я, а я не был уверен, что смогу быть отличным отцом в любом случае.

11

Татьяна

Катька сидела на плетёном стуле и с хрустом откусывала большие куски от зелёного яблока, заполняя кухню ароматом спелого фрукта. Ещё она беспрестанно почёсывала семимесячный беременный живот, а я смотрела на этот живот с завистью и тоже чесалась. Только от тоски.

Смотрела, чесалась и не верила, что Максим отказался в ближайшем будущем лицезреть меня с таким вот животиком. Копалась и искала причину в себе, пыталась прикинуть, при каких же обстоятельствах показала себя как-то не так. Решив, что Максим теперь сомневается и не видит во мне мать своих детей. Конечно, он успокаивал, даже имена придумал, но наш компромисс ему явно был не по душе. Он не готов был через год начать планировать ребёнка, и я это видела.

— Чего хмурая такая? — как ни старалась выглядеть непринуждённо весёлой, всё равно мысли крутились в голове нехорошие, а от сюда и хмурое лицо налицо.

— Да! — махнула рукой и срочно начала придумывать иные причины своего плохого настроения, — С ремонтом ерунда какая-то происходит. Максим никак плиточника нормального найти не может. Либо ценник гнут, либо сроки нереальные называют. Профаны. — в принципе это так и было, но волновало не это, хотя Катьке хватило.

— Это да, с ремонтом нынче беда. Хорошо, что у меня брат в бригаде ремонтной работает. Если вам надо, могу дать номер. — великодушно предложила папина жена.

Нет, Катька, как по итогу оказалась вполне себе неплохой девушкой. Не кинула папу, когда тот остался без трёхкомнатной квартиры, они, как и планировали поженились, и в ипотеку влезли. Мы с ней довольно мило общались, и я даже заходила больше в гости к ней чем к папе. Его часто не было дома, да и после того, как он сдал Крота-Пирожка в приют, между нами, словно пропасть образовалась. Взаимная. Я не тянулась к нему, и он держался от меня подальше.

— Давай. Было бы здорово, не могу уже на ту плитку советскую смотреть. — согласилась нехотя.

— Только насчёт скидки извини. Паша у нас бесплатно две недели работал, а ему тоже кушать хочется. — на этом слове Катька захомячила весь огрызок целиком, только палочку с тоской в глазах отложила на стол.

Наверно и её бы сгрызла будь та помягче.

— Да без проблем. Я и не думала бесплатно навязываться. Деньги есть. — этот факт тоже удручал, финансы не пели романсы, и ребёнок нам был по карману, но Макс упёрся, уверяя, что нам не хватит.

— Вот. Зовут Пашей, ну он на нашей свадьбе был, но ты наверно не помнишь. — Катя выдала мне номер телефона своего брата на листочке, и выйдя от неё, я сразу же позвонила, чтобы хоть как-то отвлечься от тяжёлых мыслей.

Вообще, ремонтом в квартире занимался Максим, но его чаще, чем меня из-за работы дома не было, а я тосковала одна. Решение сделать ремонт в ванной комнате самостоятельно пришло сразу же, как только пообщалась с Пашей. Он озвучил вполне приемлемый ценник и срок в неделю.

Максиму я говорить ничего не стала. Не сюрприз. Нет. Просто не стала говорить, как он ни сказал мне о своём натянутом отношении к детям до свадьбы. Утром, проводив его на работу, ждала прихода Паши. Он должен был посмотреть всё, сделать замеры и точно определить сумму. Ровно в девять утра раздался звонок, я открыла дверь и сразу вспомнила Катиного брата. Статный кареглазый красавец с копной кофейных волос. На свадьбе он лихо отплясывал зажигательные танцы и умудрялся это делать даже под спокойные песни.

— Привет, красотка! — таким приветствием и улыбкой Паша умудрялся поднять настроение за секунду.

— Привет. Проходи. — смутилась, пропустив Павла в квартиру.

— Может кофейку? А я пока ванну посмотрю. — Паша, лихо скинув ботинки, безошибочно направился в ванную комнату.

Я растерянно потопталась в прихожей и пошла готовить кофе и именно в этот момент входная дверь открылась, Максим почему-то вернулся.

— Привет! — крикнула из кухни, выронив ложку, испугалась непонятно чего.

— Документы забыл, надо в налоговую отвезти. У нас гости? — спросил Макс, заметив чужую обувь в коридоре.

Я выскочила с кухни навстречу к мужу в состоянии «трясёт».

— Это Паша, Катин брат, будет нам плитку класть. — поторопилась оправдаться, понимая, что всё выглядит более чем странно.

— Сюрприз мне сделать хотела? Дурашка, скрыть ремонт довольно сложно. — Максим своей реакцией удивил до такой степени, что захотелось плакать и к чёрту весь ремонт.

Радостная улыбка и шуточки вместо ревности? Ни такого я ожидала. Вместо отвлечения на ремонт, я ещё больше засомневалась в себе и в отношении Максима ко мне. Ему всё равно, что дома пока его нет со мной другой мужчина находится. Он и ушёл спокойно, взяв документы и пожав руку Павлу.

12

Максим

Не заметить Танину тоску было просто невозможно. Она чахла буквально на глазах, мало на что могла отвлечься и чем ближе Катерина была к родам, тем больше печалилась Таня.

Для сводного братика она купила половину детского магазина и с вдохновением мне это всё демонстрировала. Я начал чувствовать себя самым настоящим мудаком. Уже и секс перестал приносить радость нам обоим, запал пропадал у обоих в один момент. У Тани при виде презервативов, у меня от стыда что я их достаю. Я же видел и понимал причину её депрессии, но никак не мог решиться дать ей то, чего она хочет.

— Чего кислый такой? — Лёня Шаров, мой друг из хирургии, как обычно, забежал ко мне, чтоб выпить вместе утренний кофе в полдень.

Сначала не хотел говорить, но в себе держать тоже некайфово. Хоть с кем-то поделиться стоило иначе с ума сойти можно.

— Жена с ума сходит. Ребёнка ей подавай. Словно это котёнок. — очень вкратце описал проблему.

— Ну хочет так дай ей это иначе это даст ей кто-то другой. Женщины очень упрямые человеки. Ты же не хочешь воспитывать потом соседского мальчишку? — друг посмотрел на меня с усмешкой.

— Моя Таня не такая. И нет, не хочу соседского. Я и своего то не хочу воспитывать. Пока что. — тема детей была для меня чем-то нереальным и далёким.

Вообще не мог представить, что по нашей с Таней квартире бегает ребёнок и ещё внимания требует. Соски, пелёнки. Фу! Да и делить Синичку я был не готов даже с нашим ребёнком, как и наблюдать её загон по поводу отсутствия этого ребёнка. И вот опять же его ещё нет, а он уже доставил мне столько неприятностей.

— Ну вероятность что у вас всё с полтычка получится равна…что там в процентах? Кажется, один и два через запятую. В масштабах мира цифра, конечно, внушительная, но даже если вы в неё впишитесь, у вас есть девять месяцев в запасе. — успокоительная речь друга не помогла вовсе и главным критерием в принятии такого важного решения всё же было Танино настроение.

Хотел видеть её счастливой, а не за грузом угнетающих мыслей, превращающих её из яркой и весёлой Синички, в облезлого хмурого воробья.

Чтоб скрыть нежелание и порадовать Синичку запоминающимся согласием заехал после работы в магазин и купил пару детских носочков. Милая вещица лежала в кармане пиджака, прожигая в груди дыру. Я конкретно наступал себе на горло ради любимой женщины.

Стоило зайти домой, Таня меня не встретила, только крикнув из гостиной сухое «привет». Это в последнее время стало обычным делом для неё. Загоняясь, она постепенно отдалялась, пропали бурные встречи в прихожей с поцелуями, ужины и завтраки проходили раздельно, и спорт Таня забросила, как и меня. Каждый её вечер проходил возле телевизора, и хорошо, если ужин был готов, но чаще я сам варил себе покупные пельмени, на готовку сил и желания у меня не было. Мог бы для Тани, но она отказывалась есть.

Её апатией было отравлено всё вокруг и с этим срочно надо было что-то делать.

Я разделся, прошёл к жене. Как обычно, завернувшись в плед, моя маленькая смотрела очередное мыло по телеку.

— Темно как в заднице! — включил свет, на что Таня недовольно засопела, подобрав коленки к груди.

— Тихо! Пожалуйста, сейчас Семён будет делать Насте предложение. — Таня вся подобралась, и переместившись на край дивана, уставилась в телевизор.

Рядом на журнальном столике кучкой лежали обёртки от конфет, кожура от мандаринов и мятые бумажные платочки. Такие кучки так же стали нормой в нашем доме. Я понимал о чём они свидетельствуют, но Синичка никогда не высказывала своих переживаний. Зато отлично показывала в отношении. Она интерес потеряла к семейной жизни, сдалась и потухла.

— У меня тоже для тебя есть предложение. — заговорил громко, чтоб Таня на меня посмотрела.

И она бросила на меня свой негодующий взгляд, меняющийся с каждой секундой. Тепло пробилось наружу, и чахлый воробей вновь стал моей прекрасной Синичкой. Наверно если бы она не увидела на моей ладони носочки, убила бы за то, что не дал ей досмотреть серию.

Татьяна 

Когда увидела на руке у мужа крохотные носочки и услышала его слова о предложении душенька моя словно воспарила, но я попридержала своих буйных розовых пони. Побоялась, что неправильно истолковала этот жест, а больно падать ну совсем не хотелось.

— Максим! Ты купил моему братику носочки? Это так мило. — я протянула руки к подарочку, но муж не позволил взять их, зажал в кулак подарочек.

— Да нет же! — он моими выводами мыл недоволен, — Знаешь, — он присел рядышком и приобнял меня, — Я тут подумал, давай не будем ждать год. Я это нашему будущему малышу купил, но, если хочешь, можешь братику подарить, когда родится.

Было чувство, что я сплю или брежу.

— Э-э-э нет! Эти носки я никому не отдам! — я стала пытаться забрать у Макса свою прелесть, но он то и дело уворачивался.

Максим поднимал руку над головой и мне не давал дотянуться до заветной вещицы.

— Ну М-а-а-акс! — отчаявшись, я сдалась капризно, а муж подмял меня под себя, завалив поперёк дивана.

— Сначала с тебя обещание. — шепнул, целуя в губы мимолётом.

— Какое? — на секунды в душу рванулся страх.

Он сейчас передумает или поставит непосильное для меня условие, и наш ребёнок так и останется мечтой.

— Вернись. — одно слово и я в ступоре, и сказано было так глубоко, но я откровенно не соображала.

Эмоции опережали возможности мозга, и он в них захлёбывался, теряя возможность думать.

— В смысле? — глупить от счастья позволительно, а от страха тем более.

Оправдав себя саму, немного расслабилась, чтоб не дрожать в руках мужа.

— Хочу тебя обратно. Ты у меня, знаешь, какая? — взгляд у Макса был такой открытый и тёплый, кожу обдало морозом.

Так как раз бывает, когда с холода и в тепло, а до меня ещё наконец-то и окончательно дошло что ему не всё равно. И к Паше Максим не ревновал, потому что верит безоговорочно.

— Какая? — это было уже интересно, и отогреваясь, я начала соображать о чём Максим толкует.

В последнее время я потеряла смысл в жизни и ориентир был таким нечётким, что это была не я. Я не жила, а существовала, забыв в этом существовании о муже и даже о самой себе.

— Ты у меня внимательная и заботливая, добрая и умная. Аккуратная и красивая. Увлекаешься спортом, следишь за собой. Ты у меня вся такая фитоняшка прям… — уже на ушко подытожил Максим, поймав губами мочку.

Он только что описал ту, кем я в последнее время действительно не являлась.

— Вернусь… — выдохнула и уткнулась лбом в плечо Макса.

Было очень стыдно перед ним. Я его не замечала и мне так было проще. Проще спрятаться в свою скорлупу и сидеть в ней не высовываясь, чтоб меньше думать о том, чего не хватает. Точнее, кого.

— Так соскучился по тебе Синичкина. — Максим сгрёб меня в объятиях, ещё сверху ножищей своей придавил так, что я крякнула от тяжести.

— Я уже давно не Синичкина, вообще-то. — он игнорировал тот факт, что я взяла его фамилию и стала Татьяной Бойко.

— Синичка Синичкина моя. Держи подарочек, а я ужин приготовлю. Романтический. — Максим сжал меня напоследок ещё крепче, и отпустив, отдал махонькие носочки.

Не стала возражать, хотя Макс был с работы. Но мне необходимо было себя привести в порядок. Из-за того, что сегодня у меня был выходной, я, кажется, даже не умывалась. Этот факт портил всю романтику. Но я пообещала себе прийти в себя и что это будет последний раз, когда Макс сам готовит, прейдя с работы.

— Я тогда в душ. — прижимая к груди крохотные носочки, опередила Макса, за что выхватила шлепок по пятой точке. — Нахал! — смех у меня вышел странный, неуверенный.

За всё время, проведённое в своей скорлупе, я разучилась веселиться. В душе всё ещё сновали неприятные сомнения, но в целом я была готова вернуться к мужу такой, какой он взял меня в жёны.

Глядя на себя в зеркало, я долго выбирала между ванной и душем. Оценив своё потухшее личико, выбрала всё же ванну с большой шапкой воздушной пены. Мне необходима была маска не только на волосы, но и, собственно, на все части тела хорошо было бы.

Отмокала я так долго, что Максим управился с ужином раньше.

— Романтический ужин в ванне. — объявил муж, протискиваясь с подносом в саму ванную комнату.

Хорошо, что основной марафет я уже навела и просто нежилась в тёплой воде с пенкой.

— Ты сюда не влезешь. — квартира хоть и крупногабаритная, но ванна не джакузи, а вполне себе стандарт.

— Влезу. Я компактный. — с этим Макс пристроил поднос на раковину и стал раздеваться.

Муж накормил меня вкусным, но лёгким ужином. Творожно-шоколадное суфле было как раз тем, что мне нужно. Хороших эмоций не хватало и в последнее время меня тянуло на сладкое, так я спасалась от своих угнетающих чувств и переживаний. Наверно если бы Макс принёс отбивную или что-то подобное, я бы не смогла съесть и кусочка.

— Понравилось? — спросил Максим, отставив поднос с опустевшими тарелками.

— Очень, только вода остыла. Холодновато. — я уже стала похожа на изюм и у меня было только одно желание, выбраться из воды.

— Добавим горяченькой. — Максим крутанул вентиль горячей воды.

Секс в ванной плохая идея для зачатия. — с этой мыслью я встала и выбралась из ванны.

— Что-то мне плохо уже от воды, пошли в спальню. — от моего взора не укрылся факт недовольства Макса.

Он слишком уж резко перекрыл воду, только я не успела сделать выводы, да что там выводы? Я и вытереться не успела. Максим тоже вылез из ванны, и моя логика была повержена вереницей горячих поцелуев по шее и жадными прикосновениями его рук. До спальни добирались трудно, ноги заплетались, то и дело тормозя у стен прихожей, гостиной, свернули что-то с комода в спальне и это что-то разбилось.

Плевать!

Напор Макса обещал, что сейчас я буду отдуваться за то, что морозилась в последнее время.

Мы рухнули на кровать, пружиня на матрасе. Максим не отрывал от меня ладоней. Я чувствовала его горячий взгляд кожей и с нетерпением ждала, когда же он приступит к главному. Несмотря на всю страсть прикосновений и взглядов муж медлил. Хотел, но медлил, словно всё ещё сомневался.

Срыв сомнений случился сразу же за поцелуем.

Грубоватый и страстный поцелуй обрушил на меня всю силу его желания. Жадным и страстным языком Максим исследовал мои губы, окутывая меня безмятежным состоянием. Наши языки, губы, ноги и руки сплетались.

— Давай ты сверху. — хрипло произнёс Макс, ловко усадив меня на себя.

И опять в голове мелькнула мысль, что это плохая поза для зачатия. Я её отмела здравой мыслью, необязательно же что всё случится именно сегодня.

Желание было таким сильным, что я уселась на мужа сверх, отметая всякие сомнения. Он со стоном и нажимом провёл ладонями по моим бёдрам, вжимая в кожу кончики пальцев. Страстно, больно, приятно, говоря мне каждым таким прикосновением о неудержимом желании.

Максим шумно дышал на грани тихих стонов, его руки сжимали мои бёдра, толкаясь в меня, кончики ресниц лишь слегка подрагивали. От каждого движение бёдрами, получая стреляющее по всему телу возбуждение, и такой же кайф от реакций мужа.

Пока загонялась в своей скорлупе, совсем забыла каково это.

По моему телу раскатывалась приятная тягучая волна удовольствия, обволакивая своими паутинами и затягивая в глубину, туда, где и дышать можно с трудом. Соски болезненно, но чертовски приятно ныли, губы горели от поцелуев. С каждым движением бёдрами, во мне росла энергия, металась и искала выход в сладостной истоме. Максим притянул меня к себе, наклоняя, так же втягиваясь в мой ритм. Снова губы к губам и целовались мы в такт движению, рвано, быстро до одновременного оргазма.

Конечно, Максим на этом не успокоился, полночи с ним не спали, кувыркаясь на кровати, и даже кухонный стол обновили, решив попить водички. Засыпая в четвёртом часу ночи, я только и думала о том, что уже беременна. Прижималась всем телом к любимому мужу и благодарила его про себя, что согласился. Я верила, что всё получится.

Какая же я была наивная…

13

Год спустя

Татьяна

Шесть утра, а я, склонившись над стиральной машиной, пыталась высмотреть вторую хоть слабенькую, но вторую полосочку и ничего. Даже намёка нет. А Катька с папой уже ждут второго, хотелось заплакать от отчаянья, но слёз не было. Успокаивала себя тем, что и задержки как таковой ещё нет и нечего было думать. Всё просто. Ещё рано для теста.

— Синичка открывай! Чего закрылась? — в дверь настойчиво постучал Максим.

Спихнула тест-полоску за стиралку, запихала сухую зубную щётку в рот и открыла дверь.

— Ничего, не проснулась просто и на автомате. — пробубнила с зубной щёткой за щекой.

Максу мои истерики совершенно ни к чему, и где-то я читала, что браки вот так и распадаются. Пока жена в судорогах бьётся оттого, что не может забеременеть, бегает по врачам, муж ищет утешения на стороне, а потом развод и не дай бог по причине того, что любовница ждёт ребёнка. Ой! Целая Санта-Барбара на уме разыгралась, и я поспешила избавиться от этих дурных мыслей. Максим у меня самый лучший мужчина и измена — это не про него. Даже если устанет и захочет уйти, то уйдёт, честно сказав и в никуда, а не к кому-то.

— А зачем встала в такую рань? — сонный Максим поцеловал меня в плечо и потеснил у края раковины.

— Чем ты меня слушал вчера? Я же тебе говорила, у нас сегодня проверка системы пожаротушения. — врала, сочиняя на ходу, пользуясь тем, что муж меня частенько не слушает, читая статьи по работе, и он точно не помнит, что я этого не говорила.

— Тогда завтрак приготовишь? — спросил Макс, прежде чем нырнуть лицом в ладони полные прохладной воды.

— Ага. — так и ушла на кухню с зубной щёткой во рту, чтоб не привлекать внимания.

За завтраком я тоже вполне сносно держалась, почти не думая про очередной пролёт. Уже научилась настраиваться на отрицательный результат, но знала, всё равно накроет, только ближе к вечеру.

На работу я всё же пришла раньше хоть и наврала мужу про проверку, но дома оставаться наедине со своими гнетущими мыслями возможности никакой не было, увлеклась делами, чтоб забыться.

— Олеся, а что у нас на втором этаже с дорожкой? Там плинтус отошёл ещё в среду и до сих пор не сделано. — поинтересовалась у коллеги, готовая решить этот вопрос именно сегодня, ведь лишиться премии или получить выговор не хотела, да и люди могли пострадать.

— Да я говорила технику, сказал, что сделает. — пожав плечами, безразлично отмахнулась моя сменщица.

— Так, надо не говорить, а сделать. Там уже перекосило её всю, чего ждём-то? Когда кто-то из постояльцев запнётся и ноги переломает? Я за это платить не стану. А если из детей кто покалечится? — мысль ужасная, но вполне реальная.

На этом Олеся встрепенулась, у неё уже двое.

— Ты тут побудешь? Пойду собак спущу на Фёдора, если найду. — решительная Олеся обошла стойку.

— Иди, побуду. — я села на тёплый стул вместо Олеси и уставилась в монитор.

Открытая таблица расплывалась перед глазами, слёзы запоздалые догнали меня именно сейчас. С трудом, но подавила их, даже не дав скатиться и слезинке, теперь они словно встали в горле болезненным комом. В груди, то и дело ёкало от страха что детей у меня не будет никогда. Но всеми силами я постаралась не впадать в панику. Отвлеклась на необычную шариковую ручку Олеси, на кончике которой сидела пучеглазая корова.

Окончательно успокоилась и перехотела реветь, когда на стойку навалился серьёзный мужчина. От таких обычно одни проблемы, вечно их всё не устраивает хоть что ты делай. На его гладком высоком лбу было написано «самодур».

— Вы Татьяна Бойко? — пока я соображала, он мазнул антрацитовым взглядом по бейджу, и убедившись, что не ошибся, добавил; — Я папа Максима, у меня к вам разговор. — на этом заявлении он щёлкнул ногтем по информационному баннеру на стойке и тот завалился.

Завалился и остался лежать на столешнице стойки, потому что этот папа поднимать его не собирался.

Черты лица этого мужчины были даже отдалённо незнакомы. Я бы и не вычислила в нём отца Максима, если бы он сам не добавил. Максим голубоглазый блондин с мягкими чертами лица и пухлыми губами, тут же как топором рубили, глаза как две бусины, вороной волос с графитовым отблеском и тонкие, очень тонкие губы.

— О чём? — сдавленно спросила.

Сказать, что меня этот визит удивил, значит, не сказать ничего, я испугалась. Родителей Максима на нашей свадьбе не было, хотя Максим говорил, что приглашал, а раз не пришли, то, чего хорошего ждать от такого разговора?

— Давай отпросись на часик, я в ресторане подожду. — эта деловая колбаса в строгом костюме резко развернулась и по направлению к ресторану.

По времени уже была моя смена, но, когда Олеся вернулась от техника, сказав, что работа уже кипит, я уговорила её посидеть вместо меня.

— Что случилось? — Олеся, ориентировавшаяся на мой печальный вид, заволновалась.

— Сама ещё не знаю, я быстро. — не стала ей говорить про «часик», отпросилась на пятнадцать минут, сомневаясь, что задержусь хотя бы на десять.

Отца Максима нашла не сразу, он устроился в самом конце зала, ещё и спрятался за меню. Несмотря на раннее время тут уже было полно завтракающих постояльцев и шумно.

— О чём вы хотели поговорить? — села так неудобно на край стула, надеясь, что не задержусь.

Видимо, Максим всё своё взял от матери, папаша у него малоприятный тип.

— О сыне, конечно. — усмехнувшись, заявил…я задумалась, Максим Викторович, значит, этого малоприятного мужика зовут Виктором.

— Я не ваш сын. — сказала чётко и села на стул поудобней, с мыслью, какого фига я тут мучаюсь от неудобства перед этим холёным козлом?!

— Я в курсе. — строго произнёс, его мой выпад явно не устроил.

Тиран. — решила я, мысленно повесив на отца Максима ярлычок.

— Чего вы от меня хотите? Не лучше ли вам поговорить с Максимом? И чтоб вы знали сразу, я против него никаких козней строить не собираюсь, не того вы выбрали помощника. — ох бесит!

Как же меня он бесит! Весь такой серьёзный и деловой, корчит из себя правильного, а на единственного сына забил. Максим лишь однажды рассказал про то, как его бросили родители на бабулю с дедулей и не вспоминали о его существовании, но мне этого было достаточно, чтоб не питать к ним ничего хорошего.

— О чём речь деточка? Я от посторонних людей узнал, что мой сын женился, он не станет со мной говорить, если ты не попросишь. — сказано это было так, словно шуточка какая и его это забавляет.

Его сын не хочет его и знать, а ему смешно.

— Максим отправлял приглашение, это вы не пожелали явиться на свадьбу! — я кипела как чайник, ещё чуть-чуть и крышечка бы захлопала, но этот Виктор медленно отложил меню в сторону и устало на меня посмотрев, спросил;

— Ты сама то видела эти приглашения? — он, поджал и без того тонкие губы и сейчас выглядел ещё более жутко чем секунду назад, губ словно нет вообще.

— Нет не видела и что с того?

— Вот и я не видел. Не знал, что Максим женится, но я хотел поговорить о другом. Уговори Максима на встречу со мной. Он мне нужен. — вот так вот!

Он мне нужен, а ты деточка вынь да положи ему на блюдце с золотой каймой. Всего лишь две минуты общения с отцом Максима, и я была счастлива, что он воспитывался у дедули с бабулей, иначе вырос бы таким же деловым козлом.

— Я ему передам, что вы хотите встретиться, но уговаривать его не собираюсь. Он взрослый мальчик, а я его жена, а не мама, чтоб на что-то уговаривать. Извините, мне нужно работать! — быстренько поднялась со стула и отошла подальше от стола несколькими широкими шагами, чтобы он не стал что-то кричать мне вдогонку.

Он не стал.

Вернулась на рабочее место, и так удачно Олеся без лишних вопросов заторопилась домой. Разговор неприятный, но я хоть отвлеклась от своих мыслей про беременность. Максиму об отце решила не говорить сейчас, ни к чему его нервировать, вечером скажу.

За рабочими моментами я потеряла счёт времени, но, кажется, прошёл час не меньше, когда возле стойки снова возник этот Виктор. Он оказывается, всё это время как ни в чём не бывало, поглощал завтрак в нескольких метрах от меня.

— Танечка, я хочу оставить тебе визитку. Передай Максиму, я сомневаюсь, что у него есть номер моего телефона. — с этими словами он протянул мне прямоугольник тёмного цвета с серебряным тиснением и откланялся.

— Танечка! Бе-бе-бе! — передразнила его, закинув этот кусок картона в сумочку.

Максим 

Вернулся домой чуть позже Тани и меня уже ждал вкусный ужин, только руки помыл и сразу на кухню. Стол был накрыт на двоих, но у Синички явно аппетита не было, компания через силу, значит. И это значит, что у нас снова пролёт в этом цикле. Даже в календарь заглядывать не нужно, чтоб знать причину Таниной грусти.

— А ты же завтра отдыхаешь? — спросила Таня, нехотя ковыряя рис с мясом и овощами.

— Нет. Поработать придётся. Ксения же на семинар по демографическому анализу смертности улетит сегодня ночью. Две смены на троих, я сразу отдуюсь. А что ты хотела?

— Ясно. — Синичка пожала плечами и отправила пустую вилку в рот.

— А что ты хотела? Говори я не отстану. — Танино желание не нервировать меня перед работой читалось на раз, но до выходного я теперь не доживу спокойно, а буду без конца гадать о чём она хотела вести речь.

— Ну…вообще, да, я не хотела тебе говорить заранее, чтоб ты не психовал на работе… — Таня конкретно тянула кота за яйца, и психовать я начал уже сейчас.

— Да говори уже! — нехотя повысил голос на нервах и поторопился исправить, мягким прикосновением пальцев к руке Синички.

— Твой отец приходил ко мне на работу. — быстро выпалила Таня, закусив в конце губу.

Чувство вины с её стороны тут точно было лишним, она абсолютно ни при чём.

— Подумаешь. — я пожал плечами, делая вид, что мне всё равно, убивая этим действом нервное напряжение, и спросил; — Чего он от тебя хотел?

То, что мой папаша добрался и до Тани вовсе не удивляло, но с этим надо было что-то решать. Ладно через бабулю с Таней, они поймут и не осудят, а вот если он через коллег начнёт действовать? Трясти грязным бельём на публику. Стало противно от одной мысли об этом.

— Он дал мне визитку, хочет, чтоб ты ему позвонил. — всё ещё печально ответила Таня, ей мой отец, судя по грусти совсем не понравился.

Есть у него такая способность вызывать отторжение на уровне неприятия.

— Ха-ха-ха. Очень смешно.

Да я знатно посмеялся, но вопрос действительно надо было решать, поэтому я взял у жены визитку.

Позвонил не церемонясь на ночь глядя, и без приветствий, быстро договорился о встрече с кровным родственничком наутро перед работой. Отец подъехал прямо к моему подъезду и вышел из машины навстречу.

— Здравствуй, сын. — отец с улыбкой распахнул руки для объятий, эта высшая степень иронии повеселила, конечно, но я встал как вкопанный в метре от него, скрестив руки на груди.

Хрен тебе, а не обнимашки, надо было меня в детстве обнимать. — с детской обидой подумал я.

— Давай ближе к делу, мало времени. О чём ты хотел поговорит? — задал риторический вопрос, ведь ответ на него мне был давно известен.

Папенька хочет меня заполучить себе в ценные работники. Гонялся за баблом, гонялся и вдруг вспомнил, что оставить это всё некому и в могилу же не забрать.

— Прямо тут будем разговаривать? — руки медленно опустил по швам.

— Нет. — оторвал ногу от асфальта и наметил иди к парковке, в свою машину.

— Что нет? — папаша остался на месте, и вопрос у него тоже был риторический, но я всё же ответил;

— Я не стану с тобой, у тебя, на тебя, и для тебя работать. Всё! Разговор окончен и нечего ко мне окольными путями подбираться. Я тебе говорю нет! — сказал обернувшись, отцу глядя в глаза, и больше не медлил ни секунды.

К машине. Поскорей убраться отсюда, пока сам себе клиента не состряпал.

— Да ну не дури же ты! Макс! Вроде семьёй уже обзавёлся, ты не один, а на зарплату потрошителя не особо-то разгуляешься! — отец последовал за мной, но взбесило не это.

Развернулся к нему снова, и сам не осознал, как вцепился мёртвой хваткой в его рубашку.

— Ты мне ещё что-то про семью будешь говорить?! Ты?! — встряхнул его, — Что ты-то знаешь о семье?! У тебя вместо семьи бабло! Вот и нянчись со своими бумажками, а про меня снова забудь! — с трудом разжал скрючившиеся пальцы отталкивая папашу подальше.

Слава богу он не стал больше ничего вякать про семью и дальше гнуть свою тупую линию, а убрался. Я ещё посидел в машине, но руль мне был противопоказан, всего трясло от злости. Вызвал такси.

Татьяна

Когда муж вышел из квартиры, я на цыпочках проследовала в подъезд, зная, что встречу он назначил прям у дома. Вероятность что Максим пригласит отца на чай равнялась нулю, поэтому я не боялась быть замеченной. Посмотрела украдкой в окно подъезда за «милым» общением Макса и этого Виктора и задумалась не оттуда ли ветер дует в плане детей. Максим хоть и согласился год назад на ребёнка, а всё равно ему было, что малыш никак у нас не получается. И у Полины Максимовны более подробно не выведать, всё-таки, это её дочь в первую очередь оставила маленького Максимку, и ей от этого наверняка несладко.

Вернулась домой, до ночной смены полдня свободы и её нужно было куда-то пристроить. Позвонила маме, встреча с ней сейчас была предпочтительней, чем поход к папе с Катей. Любоваться на беременный Катин живот, тискать Андрюшку и врать, что мы с Максом пока живём для себя, было выше моих сил, поэтому мама.

Только ей я не врала, она прекрасно знала мою ситуацию. Мою, потому что Максим тоже был не в курсе, как я переживаю. Я ведь больше не впадала в депрессию, как обещала ему, держалась. И не билась при нём в судорогах каждый пролёт в цикле. Наверно если бы не поддержка мамы и возможность всё высказать хоть ей, то точно бы сорвалась. Но всё как-то резко поменялось.

Знала бы, чем закончится эта встреча, я бы и звонить ей не стала.

Нарезая медовый тортик, мама заявила то, что меня повергло в шок.

— Сходила бы ты, что ли, погуляла раз здоровая. — прозвучало весело и непринуждённо, я и не поняла о чём она.

— В смысле? — отпила обжигающего губы чая и уставилась на маму в недоумении.

— Ой! Ну что ты Таня как маленькая? Смена партнёра помогает. Ты ребёнка хочешь? — на блюдечко лёг кусок торта.

— Максиму изменять? — спросила и прикусила губу, она дрожала.

От такого предложения из маминых уст почти сразу бросило в краску и жар.

— Это не измена. — мама села напротив, сдвинула очки и строго на меня посмотрела.

— Мой папа мне родной? — других слов я не находила сейчас, а мама рассуждала так, словно у неё опыт имеется.

— Ну как знаешь. В конце концов, есть же ВИИ с донором и ЭКО.

— Ну во-первых, мы оба здоровы и нам не нужен донор, а во-вторых, я, пожалуй, пойду.

Выскочила от мамы как ошпаренная! Мало того, что она отца предала и ушла к другому, так ещё и меня подбивать стала на измену. Но уйти от мужа к другому это одно, а то, что мама предложила вообще в голове не укладывалось. Я шла и ревела, и брела сама не знаю куда, но каким-то образом оказалась возле дома бабули Максима.

Полина Максимовна была дома, ещё и в окно меня увидела. Сдать назад и трусливо сбежать не получилось, да и по Кроту-Пирожку я соскучилась. Пока поднималась на этаж, протёрла зарёванное лицо влажной салфеткой, но бабуля всё равно всё поняла. Чего можно скрыть с красными от слёз глазами, потёкшей тушью и опухшими искусанными губами? Правильно, ничего!

Факт истерики, как говорится, был на лицо, хоть я и пыталась спрятаться, присев к Пирожку. Но шёлковая шкурка пса не спасла, Полина Максимовна выкупила меня на раз.

— А я как знала, что ты придёшь, чайку как раз свежего заварила. Давай разувайся, умывайся и расскажешь, что у вас стряслось. — я согласно кивнула, и поплелась в ванную комнату.

Глянула на себя в зеркало и дежавю прям испытала. Снова вид у меня был как у потасканной проститутки. Спутанные ветром волосы, под глазами синяки скорей от туши, но всё же, и в целом жуть! Именно такую меня Максим и привёл в этот дом и меня приняли, слова дурного не сказали, а я ему изменять?!

Да даже если бы и не приняли. Это фу! Передёрнуло.

Я умылась, выдохнула и пришла на кухню, по которой уже витал аромат любимый с детства. Сама мята и мелиса были этим детством и стало так спокойно и уютно. Я ещё и глотка чая не сделала, а уже успокоилась и по телу разливалось тепло.

— Так что случилось деточка? С Максимкой поругались? Это ничего, это бывает и даже для встряски полезно. — Полина Максимовна пододвинула мне кружку и блюдце с сушками и конфетками «Раковые шейки».

Я думала, что успокоилась уже, но нет. Накрыло новой волной разочарования в жизни и глаза защипало от слёз.

— Нет, с Максимом не ругались. Просто как-то всё навалилось. Устала я что-то. — витиевато слиняла от прямого ответа и спрятала дрожащие губы в кружке с любимым напитком.

Аромат окутывал сознание и нутро, быстро расставляя всё по полкам и приводя мысли в порядок.

— Вот! Устала. А я говорила вам, что в отпуск надо ехать, а вы дача-дача. Как пенсионеры. Надо было на море ехать, где всё включено. Чтоб ты отдыхала, а не у плиты стояла. — с позитивом отозвалась бабуля, поправив свои жемчужные кудряшки.

— Да я и не стояла, Максим готовил. Откормил меня, даже в джинсы влезть не могу.

— Где? Тощая как вобла из-под пресса. — Полина Максимовна, смеясь, ткнула пальцем в мои выпирающие ключицы.

— Ну оно всё вниз уходит. — сейчас я даже смогла улыбаться.

Надо было сразу сюда идти, а не к маме, чтоб лишний раз не разочаровываться.

— К Максиму отец приезжал сегодня, а вчера ко мне на работу приходил. Что-то не очень они общаются. — поделилась новостью, надеясь разузнать хоть что-то про отношения сына и отца.

— Ой беда-беда. — вздохнула бабуля, и сложив на стол руки, подалась вперёд.

Рассказывала она шёпотом, периодически тяжело вздыхая.

— Дочка у нас с мужем, что греха таить, избалованная выросла и непутёвая. А Виктор, он не плохой, но он несемейный просто и детей не хотел. Я не знаю, что там между ними произошло, Наташа не рассказывала, я могу только предположить. Думаю она Виктора женить на себе хотела. Забеременела. Только разве же можно мужика дитём удержать? Если ему женщина неинтересна, то и дитё не панацея. Виктор был против, Наташа решила рожать. Родила, только Максим ей и не нужен был, она же хотела Виктора к себе привязать, а оно вот как вышло не по её. Виктор то Максима признал, помогал, конечно, но куда ему дитё грудное? У него дела, бизнес, а когда Максимке два годика было, и он в ясли начал ходить, Виктор его забрать хотел. Да. А как забрать? Нас пожалел. Мы с мужем прикипели уже, с пятых суток растили, да и Максим отца едва знал. У Виктора дела, бизнес и редко он навещал сына, а Наташа тоже свою жизнь всё устраивала, ей не до ребёнка было. Вот так и вырос с обидой на родителей. И говорить, и объяснять ему, что Виктор хотел как лучше, нас стариков пожалел, всё бесполезно. Он себя брошенным ребёнком считает, отца не воспринимает, вообще, а Наташа так. Стрекоза. — Полина Максимовна махнула рукой.

— Ну он же его отцом называет, не по имени. Значит, не всё так плохо.

— Это да. Но у них сильный конфликт случился, когда Максим после одиннадцатого класса с учёбой определялся. Виктор на него давил очень, а Максим в такие штыки, — Полина Максимовна подняла взгляд к потолку и покачала головой, таков был масштаб этих штыков. — Он даже уехать хотел в соседнюю область, да меня пожалел, я бы тогда одна осталась. Даже Пирожочка не было. На, на мой хороший! — по-прежнему громко приговаривая, бабуля погладила Крота и вручила ему сушку.

Пухнорыленький её вмиг спылесосил, даже крошек не оставил. Несмотря на это безобразное попрошайничество и потакание ему, пёс не раздался вширь. У Полины Максимовны ему было хорошо, он не оставался больше один дома, и я была рада за него.

— Да уж. — больше по ситуации мне и сказать было нечего.

Зато многое стало понятно, Максим просто боится быть плохим отцом, поэтому и не переживает, что ничего не получается у нас с детьми.

— А чего он хотел? Виктор в смысле. Зачем приезжал? — побаловав Крота-Пирожка сушками, Полина Максимовна вернулась к разговору.

— Хочет, чтоб Максим к нему на работу шёл. Но я, если честно не представляю, Максим же врач, а не бизнесмен.

— Всему можно научиться, было бы желания. Очевидно, у Максима его нет. — развела руками бабуля.

14

Максим

После разговора с отцом прошло две недели и только сейчас я успокоился. Перестал думать о нём и его эгоистичных «хочу», все мысли были о Тане и новой волне её депрессии. Хотя она по-прежнему следила за собой, готовила затейливые и вкусные блюда, я не видел больше приведение в лице жены. Всё было вроде бы хорошо по накатанной, но она стала избегать встреч с семьёй отца. При виде детей и беременных она отводила взгляд куда угодно, и делала вид, что их не существует. Синичка словно пыталась отгородиться от того факта, что люди вокруг размножаются.

Мне необходимо было встряхнуть свою птичку, и возможность такая как раз была и повод. Годовщина со дня свадьбы, вот и будут путёвки на море. Я сидел в гостиной с ноутбуком на диване и подбирал варианты для нашего с Таней отпуска, хотел сделать сюрприз Синичке. Море смоет с неё очередной налёт депрессии, а при хорошем стечении обстоятельств с этого отпуска мы вернёмся не вдвоём.

— Макс. — позвала Таня, задумчиво грызя колпачок ручки.

Она так же, как и я, копалась в ноутбуке, только за рабочим столом у окна.

— А? — внимательно посмотрел на жену и судя по тому, как она задорно качала на ноге тапок, настроение у неё сегодня было хорошее.

— Ты кофе будешь? — ещё и внимательность ко мне повышенная, что тоже плюс.

— Буду. — от проявления Таней заботы я никогда не отказывался, хотя отвлекаться на кофе от выбора отеля мне не хотелось.

— Тогда и мне налей. — заявила Синичка.

Рассмеялся с её хитрости, а она, как сидела за столом, уткнувшись в экран ноутбука, так и осталась в этой сосредоточенной позе. Даже стало интересно что там у неё.

— Сейчас налью. А что ты там смотришь? — подошёл к ней, хотел заглянуть, но Таня молниеносно прикрыла экран журналом.

— Сюрприз! — улыбнулась загадочно.

— М-м. Сгораю от любопытства. Тебе большую кружку? — поцеловал жену в макушку и оставил в покое.

Сюрприз должен быть сюрпризом и свой сюрприз я раньше времени рассекречивать не готов.

— Да. И вафли. — на этом Тяня, подпёрла голову рукой и игриво послала мне воздушный поцелуй.

Такое её настроение меня вдохновляло, я был бы рад его сохранить.

Приготовил кофе, накрыл целый поднос с вафлями и не только, ещё отсыпал в вазочку кедровые орешки и её любимые конфеты «Маска». Оценив свои старания, радостно понёс всё это добро любимой жене.

— Спасибо родной. — поблагодарила Синичка, когда выставил всё с подноса на стол и добавила; — Мне ещё твой паспорт нужен.

— Зачем тебе? — я насторожился, ещё раз заглянул в ноутбук.

Таня его больше не прикрывала журналом, она просто свернула окно браузера.

— Для сюрприза. — Синичка довольно улыбнулась, и тут же спрятала эту улыбку за кружкой отпивая кофе.

Глаза у неё сияли, и я был очень рад этому, но что-то тревожило.

Паспорт.

— Да? И мне для сюрприза нужен твой паспорт. Ты не думаешь, что у нас он один и тот же? — подозрения были очень мощные иначе я бы промолчал.

— Кто? Паспорт? — удивилась Синичка.

— Да нет же! Сюрприз.

— Хм. А тебе для сюрприза нужен только мой паспорт или наши паспорта? — наводящий вопрос жены только добавил силы подозрениям.

— Наши.

— Чёрт! — Таня нахмурилась, но говорить, что это за сюрприз она была не готова.

Сомневалась, до мурашек очаровательно кусая губу.

— Ладно, не парься. Если мы с тобой действительно на одной волне, то путёвки можно сдать. — даже и не заметил, как проговорился, Таня хихикнула.

— Горящие путёвки сдать нельзя. — расстроенно прошептала, но тут же радостно подвинула стул и свой ноут в сторону, освобождая место для меня и под мой ноутбук.

— Выберем вместе? — на мой вопрос Синичка радостно кивнула.

Ладно. Сюрприз не удался, зато я не буду переживать, что он ей может не понравиться.

— Смотри, я эту выбрала. — Таня открыла вкладку с сайтом того же турагентства что и я.

— Нет. Я в отзывах на гостиницы покопался, там в номерах клопы и в принципе отель не очень. — отмёл её вариант тут же.

— Ужас какой. — Таню напугали клопы, её даже передёрнуло.

— Давай сюда. Смотри какой номер. М? Кровать. М? — показал Синичке фотографии того, что выбрал я.

— До моря далеко. В бассейне будем купаться? — недовольно спросила Таня, быстро изучив рекламу.

Она хоть и закрыла страницу своего выбора, но явно расстроилась.

— Какое к чёрту море малыш? Главное, в этом отпуске наш номер. Иди-ка сюда. — на то, как Таня дулась у меня вечно одна твёрдая реакция и желание поцеловать.

Захватил в плен нежные губы своей расстроенной красавицы и поцеловал, топя ладони в мягких волосах.

— Это что, эротический отпуск? — кокетливо поинтересовалась Синичка.

— Естественно, я собираюсь тебя затерроризировать до заветных двух полосок. — знал, что Таня сейчас расстроится, но всё равно расставил точки над i, чтоб потом не терять время зря.

— А если снова не получится? — с нескрываемой грустью спросила жена, глядя на меня в этот момент с надеждой.

— Получится. Я уверен в этом. Давай позже определимся. — поднялся с места и закрыл сразу оба ноутбука, — купальник купила? — Синичка кивнула, — пойдём в спальню, покажешь. — потянул её за руку со стула.

Мы дошли до спальни в обнимку, я то и дело шарил по Таниному телу руками, и нехотя отпустил к шкафу.

— Я сейчас. — она выудила из глубины дальней полки свёрточек и засобиралась на выход.

— Эй! Что за дела? Тут переодевайся! — развалился звёздочкой на кровати, сразу подложив под голову две подушки.

Вытребовал стриптиз от жены и ждал с нетерпением. Синичка на меня посмотрела затуманенным взглядом и очаровала озорной улыбкой. Уф! Я сразу понял, сейчас что-то будет.

Она спросила;

— Давай игру? — я, соглашаясь, кивнул, — Я буду задавать тебе вопросы по моему купальнику, а ты отгадывай, за каждый правильный ответ я буду снимать одну вещичку.

Оценил Танин наряд, майка без лифчика, короткие шорты, под ними, естественно, нижнее бельё, и тапки.

— Тапки не считаются! — быстро отмёл этот предмет домашнего одеяния, потому как больше трёх вещиц не выдержу, остальное сам стащу.

— Хорошо. Вопрос первый. — Синичка потрясла непрозрачным пакетом и спросила; — Какого он цвета? — ехидно улыбнулась, решила, что начала с самого сложного и я не угадаю.

— Голубой. Яркий. — засмеялся на удивление в глазах жены, а она начала расстёгивать шорты.

— Майку снимай! — нагло потребовал, радуясь этой необычной, но очень заводящей игре.

— Чего это ты командуешь? Я сама буду решать! — Таня всё такая же вредная, совсем неэротично сняла шорты, и они полетели в меня.

— Злюка! — показала язык.

— Раздельный или целиком? — этот вопрос тоже показался мне лёгким.

У Синички хорошая фигура и скрывать ей нечего, тренировки она больше не пропускает и частенько мы в клуб ходим вместе. Нас даже не доску почёта повесили.

— Раздельный. — выпалил, оттягивая боксеры, они уже начали давить на мой стояк, — Снимай что хочешь птичка моя. — теперь выбор невелик, или майка, или трусы и то, и то было очень откровенно и возбуждающе.

— Не угадал. — довольная собой медленно, почти по слогам, произнесла Таня.

— Что это вдруг? — надеюсь, к проблеме зачатия не прибавятся ещё и комплексы за фигуру.

— Захотелось. Следующий вопрос… — Синичка зависла, видимо, наводящие вопросы по купальнику иссякли.

— Раздевайся! — подорвался с кровати, зацепил её подтянув к себе, и на кровать, пока не очухалась.

— А купальник?

— Дурашка, это был лишь предлог, я потом на море посмотрю. — смотрел Тане в глаза, в это моё личное море, утопая в них, а сам запустил свободную руку ей под майку.

Пальцы сразу задели твёрдый сосок, Таня подставила шею для поцелуев, забыв напрочь, про всё, чем мы тут занимались десять секунд назад. Дальнейшее избавление от одежды было максимально быстрым и несмотря на мой напор, Таня внезапно взяла инициативу на себя. Села сверху. Такая горячая. Я тоже горячий, но её температура явно была выше.

Несколько страстных и быстрых поцелуев, Таня приподняла бёдра и мой член даже без помощи моих или её рук скользнул в неё. Ощущения настолько приятные, что я их озвучил непроизвольно вырвавшимся стоном. Таня начала двигать бёдрами медленно, постепенно меняя ритм. Она скакала на мне, и этот взгляд. Глаза в глаза и этот секс взглядом самый лучший момент во всём процессе, и за ним лишь только следует оргазм. Одновременный. Настолько мощный, что Таня рухнула на меня не в силах держать спину. Оба замерли в объятьях друг друга и заснули почти днём, даже в душ не сходили.

Татьяна 

Только вечером мы с мужем выбрались из спальни и скромно поужинали запечённым молодым картофелем с овощным салатом. Затем уютно устроились в обнимку на диване с ноутбуком Макса. Время на самом деле поджимало и необходимо было определиться с отелем. Долго и не выбирали. Максим ставил выбор отеля на первое место, само море было для него вторично, и оно в принципе прилагалось к любому номеру. Дальше — ближе, какая собственно разница? Мы же неограниченные в возможностях передвижения, поэтому, я не спорила. Муж выбрал, я согласилась, главное вместе, а где и куда было неважно.

До вылета в Анталию оставалось несколько дней, а я мимолётно вдохновилась уверенностью мужа, что всё в этот отпуск получится и купила очередные хорошие витамины. Сколько я их перепробовала, даже для Макса покупала мужские и он их пил. Нехотя, но пил. В этот раз взяла только для себя, а чтоб не загоняться отвлекалась как могла. Собралась в отпуск сама и собрала мужа, убрала перед отъездом квартиру, прикупила ещё один купальник, на этот раз раздельный и малиновый, и не стала отменять очередную тренировку.

В спортивный клуб, где всё между нами и начиналось, по-прежнему ходили вместе с Максом, и часто под вечер. Успевали позаниматься перед закрытием, когда все уже расходились по домам. Поэтому не удивилась, когда не успела выйти с зала, как на меня налетел мой муж, словно подкарауливал возле дверей и начал приставать никого не стесняясь. Кого стесняться? Клуб был пуст и тих. Музыку я выключила ещё двадцать минут назад, когда ушла последняя девушка. Хотелось тишины и сосредоточения, а не глупой ритмичной долбёжки по мозгам.

— Тань, пошли в душ вместе. Все уже ушли. И Алёна тоже, я у неё ключи выпросил, сами закроем клуб. — Макс похотливо потёрся об меня твёрдостью своих намерений и начал толкать в сторону раздевалок.

Ненасытный, неугомонный сексуальный агрессор.

— Тебе поменьше тестостерона надо употреблять. Я, кстати, читала, что это плохо влияет на сперматозоиды. Повышенный уровень тестостерона у мужчин приводит к мужскому бесплодию. Ты знал? — хотя Максим уже и сдавал анализы и всё у него было в порядке, я из-за этого спортивного питания очень переживала.

Вдруг, когда он проверялся всё было хорошо, а потом всё вдруг отвалилось и сейчас всё плохо? Ведь с момента получения хороших результатов столько воды утекло.

Максим остановился, прижав меня спиной к прохладной стене, и строго предупредил;

— Ещё одна такая лекция приведёт меня к мужской импотенции! — закрепил предупреждение строгим взглядом и дальше мягкость во взгляде и голосе вернулась, — Нам просто сексом нужно чаще заниматься, тогда точно всё получится, а ты филонишь, между прочим. — с силой сжимая моё бедро, обвинил.

— Я филоню?! Я тебе ни разу не отказала, между прочим! — искренне возмутилась, так как всегда отвечала Максу взаимностью и ни о каком моём уклонении речи идти не могло.

— Верно, не отказала. Только ты не замечаешь даже, что инициатор всегда я. Если я не потащу тебя сейчас в душ, то ты-то меня точно не потащишь. — на этом упрёке Максим по-простому закинул меня на плечо и реально потащил в левое крыло в сторону мужской душевой.

— Э-э-э нет! Я там не хочу! Давай направо к нам девочкам! — Максим послушался, развернулся, и понёс меня в сторону женской раздевалки и душа.

— Вредина! — крикнул Макс и звонко шлёпнул по пятой точке.

— Ах! Ха-ха! — мой ответный шлепок не заставила себя долго ждать.

Аппетитная задница Макса была как раз ближе некуда, изловчившись, я бы и укусить за неё могла, но не стала, забоялась, что уронит с испуга.

— Ау-уч! Больно! — взвыл Макс, но по попе больше не бил.

Были занятия поинтересней, мы уже зашли в раздевалку, и наш эротический отпуск начался немного раньше запланированного.

***

Аэропорты, трансфер с аэропорта Алании до гостиницы в Кемере. Мы с Максом так вымотались, что, сходив на обед, вернулись в номер и рухнули тупо спать до самого ужина, договорившись после добраться до побережья моря.

Поднялась вечером с усилием воли, казалось, и не спала вовсе. На ужине я нехотя ковыряла стейк из рыбы и состояние было у меня той же рыбы, только не гриль, а варёной.

— Аппетита нет? — Максим активно поедающий свой ужин, замер с вилкой на весу и уставился на меня в ожидании ответа немигающим взглядом.

— Не-а. Акклиматизация наверно. — отодвинула тарелку и взяла стакан с апельсиновым соком, выпила сразу весь и хотелось ещё.

Хотелось чего-то свежего и вот такого лёгкого, а не жевать сухую рыбы. Одна только мысль, что её нужно будет жевать, а потом глотать и отбивала весь аппетит.

— Для острой акклиматизации рановато, а на латентную ты уже не тянешь. — заключил мой личный врач, пусть он и патологоанатом, но ему я очень даже доверяла.

— Устала просто из-за дороги. — да, усталость — это именно то самое значение, которым я могла обозначить своё состояние.

Очень хотелось лечь спать снова.

— Ещё сока? — поинтересовался муж, и не дожидаясь моего согласия, поднялся из-за стола.

От сока я не отказалась, и всё включено было очень нам на руку иначе разорились бы на нём. На двух стаканах я не успокоилась, пока Максим с аппетитом доедал свой стейк с рисом и овощами, я выпила четыре стакана, в общей сложности литр не меньше. Свежевыжатый апельсиновый сок прохладой окутывал нутро и мне становилось лучше, хотя я и не умирала от жары, в ресторане работали кондиционеры, и температура была вполне комфортной.

Несмотря на моё состояние и желание Максима вернуть меня в номер, я настояла на походе к морю.

— Ну смотри у меня! Разболеешься, выпорю ремнём! — наигранно угрожая, заявил Макс, указывая на пряжку ремня.

— Оу! Намёк на извращённые сексуальные фантазии? — я ехидно рассмеялась и Максим подхватил, притягивая к себе.

— Дурашка!

К вечеру на улицах Кемера было прохладно, ярко и многолюдно, город буквально ожил. Мы шли медленным прогулочным шагом по улице Лиман в сторону побережья и дошли до небольшого, но невероятно уютного парка.

— Смотри, дельфины. — Максим указал на фонтан со скульптурой дельфинов, к которому мы медленно приближались.

— Сфотографируешь меня? — вручила мужу свой телефон, и опережая его быстрым шагом, дошла до фонтана.

Загадывать желание я и не думала, хотя знаю, что дельфины считаются олицетворением удачи и, кажется, даже материнства. Это Максим, сделав несколько фотографий, спросил;

— Желание загадала? — улыбнулся так, словно он уже да.

— Нет, думаешь стоит? — сомневалась, столько уже было загаданных и несбывшихся желаний…

Точней желание всегда было одно, но загадывать его я уже устала.

— Уверен. Я даже монетку тут запрячу. — достал из кармана бридж наш российский пятак, словно заранее приготовил, и присев на корточки, воткнул в клумбу возле мандаринового деревца.

— Разве не в фонтан кидают? — удивилась такому необычному использованию монеты.

— Загадывай, а то до побережья не дойдём. — Максим развернул меня лицом к дельфинам и прижал к своей груди, крепко.

Я обняла его руки и, наверное, впервые хоть и не хотела желание загадывать изначально, но загадала со спокойной душой. Без всяких мыслей сбудется — не сбудется и без глупых надежд. Просто загадала от чистого сердца. Легко. Загадала и забыла.

15

Татьяна

На следующий день я совсем слегла. Меня знобило, голова отваливалась в районе затылка и по ощущениям напоминала раздувшийся до пределов шарик, угрожая, что вот-вот лопнет. И температура, невысокая, а самая мерзкая тридцать семь и пять. Максим как обещал ремнём не порол, конечно, но ругался. Ухаживал за мной, заботился, но постоянно ворчал.

— Додумалась, потащиться на море, когда я говорил, что надо было идти отдыхать. И надо было чай тёплый пить, а не сок холодный. Рот открой. — Максим навис надо мной, лежащей под двумя одеялами, в одной руке у него была ложка и подсвечивал себе вспышкой на телефоне.

— У меня не болит горло. — прикрыла глаза, прячась с головой в ворохе одеял.

— Открывай! — муж отодвинул край одеяла, варварски портя моё убежище, — Мы это уже проходили как-то, и потом я лечил твой тонзиллит. — он возмущён был, но его взгляд Мак в этот момент был печален, что ли.

Расстроился, вероятно, что я расклеилась и наш долгожданный отпуск всё никак не начинался, превратившись в заграничный стационар.

— А-а-а! — открыла рот с характерным звуком, чтоб Макс от меня отстал, и я смогла заснуть.

Лекарства, выданные заботливым мужем, я уже выпила и ничего меня более не останавливало от этой идеи впасть в спячку.

— Ладно. Горло не красное, но это на самом деле скорее минус, чем плюс. — неожиданно заявил Макс.

— Нормально. Радоваться должен, что у меня горл не болит. — вяло возмутилась, сил на фееричную перепалку у меня не было.

Максим не стал спорить, только укрыл одеялом и уходя из номера, что-то пробубнил себе под нос. Я быстро провалилась в сон. Снилось то, что могло с нами произойти, если бы я не заболела.

Мы были в море на яхте, стояли с Максом у бортика и любовались на местные красоты, едва успевая крутить головой.

— Смотри! Смотри! Дельфины! — Максим развернул меня в другую сторону.

— Обалдеть! — от вида дельфиньей стаи я даже рот открыла.

Это было что-то нереальное, а сон был такой реальный, что я ощущала в этом сне солёные брызги волн на языке. Внутри всё разрослось от восторга.

— Желание загадывай скорей! — велел Максим, и сжав моё запястье сам что-то начал загадывать, лишь беззвучно шевеля губами.

Желание, которое я хотела загадать, любуясь на невероятных животных, было неизменно вот уже год как.

Я и загадала.

Попросила у дельфинов, чтоб у нас мужем родился ребёнок. Когда так сильно чего-то хочешь, ещё и не такое творить начнёшь. Но лучше загадать желание дельфинам, чем следовать маминому совету сменить партнёра.

Партнёра блин! Одно только воспоминание об этой глупости лишило меня всякого настроения даже во сне.

— Что ты загадал? — прижалась к мужу крепче, провожая взглядом удаляющиеся чудо природы.

— Нельзя говорить, иначе не сбудется. Ну а ты иди. — на этом максим развернул меня в сторону каюты, там стоял какой-то мужчина и моя мама.

Приятный сон медленно, но, верно, начал превращаться в какой-то кошмар. Муж родной и любимый каждой моей клеткой сам толкал меня в руки какого-то мужика, а мама приговаривала;

— Погуляй доченька, погуляй.

Очнулась, скидывая с себя одеяла словно того мужика. Отдышалась, приходя в себя, и понимая, что это всего лишь сон. Глупый и идиотский сон.

— Максим! — позвала мужа, он был вномере из ванной комнаты доносились звуки льющейся воды.

Максим не отозвался, наверняка был в душе, и я поднялась с кровати, чтоб зайти к нему. Необходимость увидеть его и убедиться окончательно что сон. Дурной сон и никаких левых мужиков тут нет. Муж слышал, что я звала, выглянул из душевой кабинки сразу же, как только зашла в ванную комнату.

— Как ты себя чувствуешь? — я покивала в духе ничего, а Макс кивнул на полку у раковины. — Это тебе. — скрылся вновь за мокрым стеклом.

Подошла к раковине, и взяв явно аптечный пакетик, побрела вновь к кровати. Не сразу заглянула, что там Максим принёс, первым делом в телефон сунулась. Пробежалась по социальным сетям, глянула новости нашего города и только окончательно придя в себя, заглянула в маленький белый пакетик.

Три плоских упаковки, глядя на которые и гадать не надо что это такое. Сердце зашлось в волнении, потому что Максим купил мне тесты на беременность. Трясущимися руками снова убрала упаковки в пакет и плотно замотала, обвязав вокруг ручками. Когда Максим вышел, глаза мои были полны страха.

— Ты что? Ты думаешь, что я беременна? — обратилась к нему в панике кусая губу, я же там какие-то таблетки пила.

— Девяносто девять процентов. — с улыбкой, а я разревелась, от страха в первую очередь, счастье даже не мелькало в сознании. — Ты чего малыш? — Макс забрался на кровать, и сгребая меня вместе с постелью, прижал к себе.

Максим

Если бы я не был уверен, что Синичка беременна, никаких тестов бы не было. Сослался бы тогда на акклиматизацию, и всё. Но как бы глупо ни звучало, я знал и чувствовал. Ещё на вчерашнем ужине заподозрил в нашем случае правильнее сказать ладное. Любимая Танина рыба осталась без должного внимания, она её в пыль исковыряла вилкой не попробовала на вкус, зато сок пила в каких-то нереальных количествах, напоминая Ксюху. Только до состояния «колобок» коллега напивалась томатным.

Сейчас, гладя Таню по растрёпанным волосам, на самом деле жалел, что поторопился сообщить ей о своих выводах. Только напугал Синичку, лучше бы молча ждал, когда она сама догадается.

Приподнял её голову за подбородок, и утирая слёзы с родных невероятно любимых скул, начал заговаривать, чтоб не плакала только.

— Всё будет хорошо, чего ты испугалась-то? Дурашка. — спросил с улыбкой, хоть та и тяжело давалась под взглядом родных глаз с плещущимся в них страхом.

— Я не стану их делать. Ещё рано, даже задержки нет, середина цикла, и вообще… — она тараторила и вдруг зависла ровно на три секунды, я посчитал, вдох и выдох. — Я не хочу! — Таня, оживая, закричала, и вырвалась, вскочив с кровати, убежала в ванну.

Закрылась там. Подошёл к двери прислушиваясь. Вода шумела и если Таня и плакала, то было неслышно.

— Идиот. — ударился лбом в дверь специально в качестве собственного наказания.

— Ты не идиот, — тут же послышалось из-за двери в районе моих коленок, — Это я трусиха. — заявила Таня.

— Встань с пола, плитка холодная. — переживать за неё на автомате — это врезалось под кожу ещё там на даче, когда она заболела и стало таким же естественным как дышать.

Синичка не ответила, только замок щёлкнул. Я провернул ручку, дверь поддалась и открылась. Она сидела по-турецки на коврике и ковыряла белый ворс указательным. И снова надулась.

— Я не настаиваю, сделаешь, когда вернёмся. Только режим у тебя теперь сама понимаешь какой. — заставил её встать.

Под ней хоть и коврик, но пусть встанет, всё же холодный пол не лучшее место для посиделок.

— Какой? — всхлипнув, поинтересовалась Таня, совершенно безучастно.

— Осторожный. Спать, есть, гулять на свежем воздухе. Приводи себя в порядок, скоро обед как раз, а ты и так завтрак пропустила. Нарушаем режим гражданочка! — ущипнул Синичку за попку, она взвизгнула и подпрыгнула на месте.

Взбодрил я её хорошо, так, что мне прилетела ответка в виде укуса за сосок. Через футболку, а всё равно больно, но я лишь усмехнулся, прижав Таню к груди.

— Вон какая голодная! Собирайся скорей, а то все ап-пэл-сыны съедят. — изобразил настоящий акцент, рассмешив жену.

— Я быстро. — улыбнулась, больше не дуясь.

Поцеловал её в солёные от слёз губы, жалея, что рядом под рукой нет ничего сладкого. Замазать бы эти слёзы вареньем, чтоб перебить факт их присутствия.

— И на море пойдём? — отстранившись, спросила Таня и посмотрела на меня так, что невозможно отказать.

— Ты ещё и манипулятор у меня. — провёл кончиками пальцев по волосам, тут же подцепляя прядь, чтоб заправить за ухо.

— Вообще ни разу! — Таня сделала честное лицо, и скинув халат, быстро забралась в душевую.

Я ретировался на балкон, чтоб раскалиться от турецкого зноя ещё больше. Забить совсем неуместное желание дискомфортом.

16

Татьяна 

В отпуске я очень хорошо старалась забыть о тестах, и не выискивать у себя признаки беременности. Страшно было обмануться, а надеяться на лучшее и готовиться к худшему нереально. Всё равно все мысли бы превысили в ту или иную сторону, поэтому проще было оградиться и забыть вовсе. Я это сделала.

Но у меня ничего бы не вышло без поддержки мужа. Максим без всяких долгих бесед понял мою тактику и наш последний разговор о моей возможной беременности закончился в ванной и более не повторялся. Заботу он проявлял ненавязчиво и в целом ничего не поменялось, особенно в планах на отпуск. Как и планировал муж, из номера почти не выбирались. Только под вечер, когда спадала жара отправлялись на побережье. Солнце, море, вкусная еда и много — много любви.

Вернувшись в прохладу родного города даже сложно было поначалу поймать прежний ритм жизни. Я уже отработала свою смену день и ночную. Чемодан несколько дней ждал распаковки в прихожей и только во второй свой выходной, отоспавшись после ночной смены, я до него добралась. Сверху лежала обувь в пакетах, сувениры с магнитами, пара костюмчиков для Андрюшки и для будущего братика. Катя с папой ждали второго сына. Всё это отложила в сторону, а остальные вещи я сгребла и понесла к стиральной машине.

Разгребая горку из одежды, нашла и свёрток с тестами. Это Максим спрятал среди вещей в тот же день, когда купил, а я отказалась делать их. Несколько секунд бездвижно пялилась на пакет, потом порвала и вытащила один в яркой упаковке. В голове до сих пор не было мыслей, что я беременна, забыв там в Турции, я и сейчас не соображала хотя бы даже о задержке.

Тест сделала отрешённо на автомате.

Две полоски сразу же без томительного ожидания. Яне могла поверить. Смотрела на эти две расплывающиеся от слёз в глазах полоски, и не верила. Страх что это ошибка и радость от сбывшейся надежды смешались и стало плохо физически. Трясло, тошнило, кожа покрылась потом оттого, что бросило в жар и тут же мурашками от холода. Сползал по кафельной стене и села на пол. Зажав в руке положительную полоску, обхватила свой живот.

— Господи, пожалуйста, пусть это будет правдой… — пискнула сдавленно, упираясь лбом в трясущиеся коленки.

Я готова была поверить даже в бога, после такого совпадения. Две недели назад загадать своё желание, обращаясь к каменным дельфинам, а сейчас со страхом, но всё же понимать, что оно сбылось. Сбылось.

Долго просидела на полу приходя в себя, а потом дошла до зала, хватаясь за стены. Ноги ватные еле шевелились, а мне срочно нужен был телефон. Первым делом, естественно, я позвонила Максиму, но он не брал трубку. На работе и он мог долго ещё не перезвонить. От понимания этого я ударилась в слёзы. Трясущимися руками сделала смазанное фото теста, но две полоски было видно. И отослала Максиму.

две полоски приезжай домой как только сможешь мне страшно

Сколько раз я представляла, как сообщу мужу и всегда в мечтах было всё романтично и мило, но волнение внесло значительные коррективы, даже на знаки препинания меня не хватило.

На избытке эмоций меня поклонило в сон, я так и устроилась на диване натянув на себя рядом лежащий плед. Ладонь на живот и пока засыпала, думала и представляла нашего с Максимом ребёнка. Я представляла девочку блондинку с ясными голубыми глазками. Дочку, как хотел Максим, хотя мне было всё равно, я хотела ребёнка и неважно сына или дочь. Наши с Максимом частички в одном человечке и пол мне не важен. Главное, здоровенький. И я убедила себя мечтами, что всё так и будет. На душе стало тепло и уютно так, в этом уюте и уснула.

Разбудил муж, что-то неловко свернув в прихожей. За окном уже стемнело, я взглянула на светящиеся зелеными цифрами часы и ужаснулась. Уже девять! Проспала целых шесть часов! Ужин не готов, возле стиралки целый ворох одежды ожидающей стирки, а тут я со своими снами ничего не сделала по дому.

Потёрла лицо руками, часто моргая, чтоб продрать сонные глаза, как говорится.

— Жена? Ты дома? — Максим вполне мог подумать, что меня нет, так как свет везде был выключен.

— Да, я иду! — хотела подсветить телефоном, но он был отключён, скорее всего разрядился просто.

— Что у тебя с телефоном?! — муж буквально впечатался в меня весь переполошённый и взгляд строгий и холодный при тусклом свете из прихожей.

— Сел. — потупила взгляд, — Макс я сделала тест и там две полоски, но это ещё неточно. — прошептала едва слышно, столько было во мне противоречий.

Я готова была взлететь до потолка от чувства окрылённости и так боялась радоваться, один тест всего и небольшая с трудом мной подсчитанная задержка вовсе не гарант.

— Отставить глупости, всё точнее некуда. Зачем ты тест без меня сделала? Я думал вместе будем делать. Покажи. — Максим тараторил, поглаживая меня с нажимом по голове, убирая при этом пряди волос назад.

Он явно нервничал сам у него и голос был так строг, чтоб не выдать нервов своего хозяина.

— Вот. — разжала кулак с тест-полоской, — Свет надо включить. — заметила, ведь ничего при свете из прихожей не видно, а мы так и стоим в темноте гостиной.

Максим меня не отпустил, так вместе со мной и шагнул в сторону выключателя, обняв за талию. То, как он меня прижимал с нажимом горячей ладони на спину вызывало чёткое и стойкое чувство спокойствия. Я кошка он моя валерьянка. Вот такое дурацкое сравнение пришло в голову, пока Максим придирчиво всматривался в полоски на тесте.

— Завтра утром поедем в больницу, сдашь кровь на ХГЧ. — это строго, — Синичка моя. — это нежно, прижимаясь ко мне, губами к виску, — Беременная… — а этот шёпот в ухо, больше чем нежно, воздушно, необъятно и совершенно необъяснимо, только слёзы по щекам от счастья.

— Я люблю тебя. — обхватила крепко шею Максима, и хотела сказать ему что-то большее, но слов не было, всё только в чувства и ощущения, целый вихрь волнующий внутри, а язык словно онемел и слова всё потерялись.

— Ты ужинала? Что-то едой в доме и не пахнет. Ты спала соня-засоня? — Максим, не дожидаясь ответов, приватизировал тест, сунув его в карман брюк, и подхватил меня под попу, заставив обхватить его ногами. — Пошли ужин готовить, любовь моя. Беременная. — и понёс на кухню.

17

Татьяна 

Утром я проснулась намного раньше звонка будильника. Сегодня был день УЗИ, и я хотела убедиться, что всё хорошо с малышом. Слишком высокий показатель ХГЧ меня пугал даже с учётом того, что Максим не видел в этом ничего страшного. Я накрутила себя тем, что он мне просто врёт, чтобы я не нервничала.

Недолго посидела в тишине на кухне и ушла в ванную комнату. Душ тёплый и бодрящий не изменил моего состояния. Всё то же волнение от неизвестности и ни малейшей мысли как этого избежать.

Когда уже по будильнику проснулся муж стало легче. Я отвлеклась на завтрак и некогда было подпитывать свои страхи.

— Переживаешь? — Максим накрыл моей рукой свою ладонь и сверху другую руку.

— Не то слово. — как крик отчаяния выдохнула, придвинулась ближе к Максу, чтоб чувствовать его тепло.

— Всё хорошо будет, но, — Максим запнулся, пугая меня до трясучки и тошноты от страха, токсикоза у меня не было.

— Но что Макс?! Что такое? Скажи. — дрожь разошлась по телу, забирая остатки мнимой уверенности, оставляя взамен мучительное отчаяние.

— Если срок верный и у нас не больше шести недель, то такое бывает при многоплодной беременности. Возможно, у нас будут двойняшки или близнецы. Либо ошибка и срок больше. Сейчас без двадцати восемь, через пятьдесят минут мы точно узнаем, что к чему, так что я тебя умоляю! — Максим зажал между рук мою ладонь и поднёс к губам, — Не придумывай плохих исходов. Нервничать тебе нельзя. Никому нельзя.

Глядя в доверчивые глаза мужа, я не могла ему сказать, что это невозможно. Невозможно перестать думать о плохом.

— Я постараюсь, — мой максимум дать только такое обещание, — А как срок может быть больше? У меня же не было задержки. — слова мужа про близнецов я пропустила мимо ушей, не веря в такую возможность.

Одного еле-еле смогли зачать, откуда же взяться двум?

— Такое бывает, имплантационное кровотечение ты вполне могла принять за критические дни. — парировал Максим, апеллируя медицинскими терминами.

— Нет-нет. Это невозможно, я же тес… — заткнулась я на полуслове, но было поздно, муж взглянул на меня уже не доверительными, а осуждающими глазами.

Считай призналась мужу, что втихую делала тесты каждый месяц, хорошо хоть он не узнает, что ни по одному.

— Ну ты даёшь, конечно. Я-то думал у нас доверие в семье процветает, а тут тайны мадридского двора. — Максим, качнув головой отпустил мою руку и отвернулся.

Он обиделся.

— Доверие! Конечно доверие! Я только не хотела тебя расстраивать, кому нужна жена истеричка, бегающая с тестами наперевес?! Я не хотела тебя грузит! Ну Максим! — потрясла его, вцепившись в плечо, чтоб он вновь на меня посмотрел, а не отворачивался к стенке в обиде.

— Вот ты меня и грузила тем, что грузилась в одиночку. Я же не слепая курица, видел, как ты в отрицание скатилась. — Максим оборвал претензии резко, притянул к себе целуя, и заставив сесть к нему на колени, — Дурашка. — прошептал в губы, крепко прижимая к себе.

Немного повздорили и быстро помирились, так и время до знаменательного момента пролетело стремительно. В кабинет УЗИ я заходила с таким волнением, что пришлось конкретно держаться за мужа иначе на двух немеющих ногах я бы не дошла.

— Так, так. Сейчас посмотрим, какой у вас ХГЧ высокий, а срок маленький. Мой опыт мне подсказывает, что у вас многоплодная беременность. — врач, приятный лысый мужичек с бородой, водил по моему животу датчиком, размазывая холодный гель, а я, свернув голову, пыталась посмотреть на экран.

Ничего в этом не соображая, но было так волнительно и даже страшно, что пытаться не смотреть невозможно. Конечно, Максим сидел рядом и держал меня за руку всячески оказывая поддержку, но дурная голова сердцу покоя давать не собиралась.

— Доктор, что там? Всё хорошо? — волнуясь, спросил Макс, нервничая из-за длительного молчания врача.

— Даже не знаю, как вам сказать, — он обратился к медсестре, — Наденька, позовите Елизавету Аркадьевну.

— Что-то с ребёнком не так? — я так напряглась, что голова заболела и это я ещё под запретом мужа не читала в интернете всякие ужасы, что было бы, если бы читала?

Наверно я поседела в этот момент, секундные паузы казались невероятно тягучими словно вечные.

— Гхм. Честно я уже двадцать лет работаю, в моей практике такое впервые, но я так понимаю, — загадочно и пугающе произнёс врач и замолчал, вглядываясь в монитор, в котором я ничего не видела кроме непонятных пятен.

— Да что там?! — заверещала я, потеряв контроль.

Истерика накрыла меня медным тазиком, волнение за долгожданного малыша превысило допустимые нормы адекватности.

— Их… — он покивал, едва шевеля губами, и добавил, — пять.

Он так это произнёс, я не поняла, сердце билось в ушах так громко, что нереально было что-то сообразить.

— У ребёнка что-то с пяточками? — спросил Макс, так же, как и я он ничего не понял или понял, но начал отрицать, надеясь на внезапную тугоухость.

— Какие пяточки? Рано ещё для пяточек. Я сказал, что их пять. Вот. Раз, два, три, четыре, и пятый. Пятернёй вы беременны. Многоплодная беременность. Вот эта парочка однояйцевые близнецы и эта, а у этого личные апартаменты. Могли бы быть тройняшки, или, вообще, шестерня, если бы вот этот тоже поделился. — врач вздохнул и добавил, — Всё хорошо, сейчас Елизавета Аркадьевна придёт, и мы всё более детально изучим, не переживайте мамочка. Вот про пятерню из Белоруссии слышали? — я отрицательно мотнула головой, сказать не могла, во рту всё пересохло и губы слиплись так, что и слова не вымолвить, — Ну посмотрите потом в интернете. А вы? — врач обратился к бледному Максиму, — Как? Нормально?

— Я? Я отлично. — ошарашенно произнёс, не моргая, пялясь в монитор.

В кабинете УЗИ мы провели без малого час.

Когда мы отошли от первой волны шока и вышли на крыльцо, Максим усадил меня в заранее вызванное такси, и отправил домой, а сам уехал по срочным делам. Я и не звонила ему целый день, находясь в ступоре, я, вообще, никому не звонила. Включив режим хрустальной вазы, так и пролежала на кровати, изучая инстаграм мамочки пятерняшек из Белорусии. Три девочки и два мальчика. За окнами стемнело, на часах было уже девять вечера, а мужа всё нет. И тогда я позвонила ему, только услышала автоответчик оператора сотовой связи. Абонент недоступен или находится вне зоны действия сети.

Я понятия не имела, куда делся мой муж, могла лишь догадываться, что что-то случилось и вот таким странным способом он меня не хочет волновать. Ненавязчивый звонок бабушке Максима с предлогом узнать, как у неё дела дал вполне себе чёткий результат. Смогла выяснить, что Макс к ней даже не заглядывал.

От преждевременной и глупой истерики меня спасло только безграничное доверие мужу. Раз его нет, значит так надо и после разговора с Полиной Максимовной отвлеклась на готовку. В самом начале я так и двигалась по кухне в режиме хрустальной вазы.

Пятерня. — с каким-то то ли восторгом, то ли с ужасом повторяла это про себя, ещё на самом деле не до конца понимая, что это значит.

Их пять штук, и вспоминая Катин живот с одним Андрюшкой, я не могла понять, как они там все поместятся, когда подрастут. А они подрастут! О плохом я вовсе не думала, закрадывающиеся тревожные мысли гнала тут же прочь тем, что начинала придумывать имена.

Это бывает сложно, даже когда у тебя один малыш и даже когда ты знаешь его пол, а у нас такой информации ещё нет. Пять имён для девочек и пять имён для мальчиков. С первой парой проблем не возникло имена с Максом давно уже придумали по моей инициативе, естественно, но точно будет либо Владислав, либо Юлия или оба сразу. Вторая пара имён шла со скрипом и пока я чистила картофель смогла определиться только с именем для мальчика. Очень хотелось бы Матвея, а вот с именем для девочки полный затык.

Я не думала о плохом и не нервничала и моя награда за стойкость вернувшийся муж на коленях с огромным букетом.

Трезвый.

Это было удивительно, ведь я подумывала, что он мог и напиться.

— Родная прости! Прости! — Максим прижал к себе, утыкаясь лицом в живот, от его речи было щекотно, а цветы, белые мелкие розы, они скатились на пол к ногам.

— Есть за что прощать? — знала, что нет, но у мужа обычно мнение другое.

— Тебя домой отправил, сам пропал. — высказал свои мысли и вроде он прав, нехорошо вышло, волнительно, но виноватый взгляд любимых глаз всё расставил обратно.

Прощать не за что я же нашла чем занять себя, чтоб не думать о плохом.

— Продохнуть времени не было потом телефон сдох. Ты не плакала? Нет? — Максим спешно поднялся, протирая мои скулы прохладными руками.

— Я имена выбирала. — радостно похвалилась своим хорошим поведением, беспрестанно думая, что нервничать мне никак нельзя и я этого не дела, значит я молодец.

— Таня, я хочу поговорить с тобой в первую очередь как врач. — серьёзно заявил Макс, взял меня за руку и повёл в гостиную, усадив на диван, тяжело вздохнул.

Вот тут здравый смысл, доверие и всё-всё что было у меня к мужу разом пошатнулось.

Его не было целый день, он не звонил и сейчас явно хочет, как врач сказать мне что-то плохое.

Я напряглась так, что не смогла не подать вида.

— Таня, послушай. — он сел рядом и его взгляд был полон сейчас тоски.

Когда о грустном, у него глаза становились бледно-голубыми, с серым оттенком. Мутные. Я связала это всё во что-то ужасное. То, после чего точно нет пути обратно и рядом.

— Нет. — я отрицательно закачала головой, мне казалось я понимала о чём он хочет сказать.

— Тань…

— Нет! Нет! Нет! — вырвала руку и закрыла уши, — Ничего не хочу слушать! — слёзы градом с глаз, и я думала, что просто умру, если услышу от мужа эти ужасные слова.

— Что за вредная синица?! Нет ты послушаешь! — отодрал мои руки от ушей, а в них шум, — Их пятеро! Если ты не ляжешь на сохранение в стационар сейчас же… — Максим замолчал, резко оборвав свою гневную речь, ведь он никогда со мной так не разговаривал, а тут кричит.

— На сохранение да? — казалось, сердце выскочило непросто в пятки, а ниже, к соседям провалилось.

Максим посмотрел на меня ошарашенно, и теперь его глаза были полны возмущения.

— Дура. — спокойно, без повышения голоса, но чётко сказал и быстро вышел из гостиной.

Я слышала, как он шуршал цветами что остались на полу в прихожей, потом на кухне гремел посудой, но не решалась подойти. Такой обидела его, что даже не дурашкой, как обычно, назвал, а дурой.

Это он сильно обиделся.

Максим

Целый день я мотался по делам. Сначала к отцу сдаваться, потом в частный перинатальный центр. Там Таню ждали с распростёртыми объятиями как этакий объект для наблюдения и при хорошем исходе хвастовства. Меня это дико злило, но отказаться от стационара я не имел прав.

Даже дотянуть беременность до двадцати восьми недель с таким количеством эмбрионов будет невероятно сложно, дальше только чудо.

И за все свои старания получил от Тани ужасные выводы. Забыл, когда вообще плакал в последний раз, наверно ещё в детстве, но сейчас нутро травила обида и глаза выедало этим ядом. Я обрезал стебли роз, чтоб дольше стояли и пытался это остановить, когда Синичка подошла сзади, обняв меня.

Молчание и эти объятия справились лучше, чем счёт до сотни с дыхательной гимнастикой.

— Прости. — кроткая Танина просьба разбила тишину, и она, поцеловала мою спину, охватывая руками ещё крепче.

— Прощаю. Но всё равно ты дура. — это вырвалось хотя я и не сопротивлялся, давно уже понял, что замять такое не получится.

Решила, что я её на аборт отправлю ну ни идиотка ли?!

— Боюсь, что так и есть. Прости меня, ну пожалуйста! — Таня как маленькая закапризничала.

— Я же сказал, что простил. — повернулся к ней, сказав это глядя в глаза.

— Правда-правда простил? — Таня наклонила голову набок, и переместив свои руки, повисла у меня на шее, с кокетливым взглядом.

Всегда так делает, когда чего-то хочет добиться.

— Правда. Ты ужинала? — Таня отрицательно повела головой и спряталась, уткнувшись лицом мне в шею.

При таком положении злиться я на неё уже точно не мог, да и сам хотел уже отдохнуть, а то устал как дикая собака.

— Садись, я за тобой поухаживаю. — поцеловал в макушку, как точку в нашем недопонимании поставил. — Мы должны завтра съездить на твою работу, справку я тебе уже взял, уходишь на больничный пока, а там дальше думаю твой работодатель будет ни против увольнения по собственному. — обрисовал кратко Тане её ближайшее будущее в плане карьеры, на что она непременно возмутилась.

— Как уволиться? А декрет? Я на больничном просижу, а увольнять меня они права не имеют. У нас же ипотека Максим и пять! Пять детей! Это сколько же нужно финансов, чтоб всех поднять. Божечки-боже. — шепнула Синичка, приложив ладони к щекам, сплющивая их тем самым.

— Я был у отца сегодня и принял его предложение.

Под молчание и ошарашенный взгляд Синички поставил перед ней тарелку с картофелем и сам сел рядом с такой же.

— Ну что ты так смотришь на меня? С моей зарплатой мы бы потянули только двоих. Я, конечно, мог бы взять подработок, но ты бы тогда всё сама, а я чисто спонсор концов с концами. Не отец и не муж. Гордость оно, конечно, хорошо, но няня нам нужнее.

— Да, ты прав. Просто всё так стремительно. Не знаю о чём думать в первую очередь.

— О себе, конечно! И о детях. Пять детей Тань. Пять. До сих пор поверить не могу. — это мы ещё с Синичкой не обсуждали.

Я не мог себя представить даже многодетным папашей разногодок, а тут сразу пять младенцев. О плохом исходе не думал даже хотя обо всех рисках и возможных итогах знал прекрасно.

— Так смешно, — Таня засмеялась, вспомнив что-то.

— Что смешно?

— Пять рублей ты в Турции закапывал под дерево, помнишь?

— Помню, конечно. Но я в это не верю. Хотя действительно забавное совпадение, так и будем всем рассказывать про этот пятак. Особенно журналистам, когда родишь пятерню. — решил так подбодрить Таню, но ей не по нраву пришлось.

— Журналистам? Я не хочу никаких журналистов. — Таня нахмурилась, выбирая из тарелки картошку поподжаристей.

— А они будут, такой информационный повод. — конечно будут, как минимум от центра и отказаться не получиться.

18

Татьяна

Уже на следующее утро наступила самая настоящая борьба за детей, хотя я этого ещё не осознавала. Ощущения борьбы не было, я не знала о рисках за себя и детей и не пыталась узнать, потому что Максим взял с меня слово, что не буду рыться в интернете в поисках информации, как бы мне не стало скучно и любопытно. Мы съездили ко мне на работу, там, конечно, без энтузиазма, но смирились, можно сказать, с тем, что я ухожу на больничный и в последующем плавно в декрет. Потом Максим увёз меня в перинатальный центр, там для меня выделили одноместную палату, и я тогда расстроилась. Соседок нет, Максим уехал и мне стало скучно, я осталась одна.

Первое время я много спала, так хотел мой организм, но потом тоска по дому заела, за территорию хода не было, родные если и посещали, то на ограниченное время. Особо не наболтаешься.

Конечно, с Максимом на телефоне, и конечно, приезжал каждый вечер ко мне. Вымотавшийся и уставший, но всегда радостно обнимал, целовал, закармливал вкусностями, которые я ему заказывала, и я росла. Невероятно быстро набирала вес так, что вскоре моя врач начала меня ругать.

— Что тебе муж привозит Бойко? Опять прибавка восемьсот семьдесят грамм, ты мне эти штучки брось. Понимаю ешь за пятерых, но важно ни сколько, а что. Вот списочек возьми и передай супругу. Из этого списка можно всё, а всё чего там нет тебе нельзя и меру соблюдать надо мамочка. — строго закончила Елизавета Игоревна, и ушла, напомнив мне про очередное УЗИ через час.

— Посмотрим. — я внимательно прочитала весь список и из всего этого разнообразия хотелось лишь фруктов.

Не было ни моего любимого шоколада, сок тоже под запретом и много чего ещё что ежедневно мне привозил Максим.

Шла одиннадцатая неделя. Мы никому так и не сказали, что я жду пятерняшек. Сообщили о пополнении и о том, что всё сложно и нужно сохраняться, но конкретно сколько у нас малышей не говорили. Нашу тайну Максим выдал лишь отцу, чтоб объяснить почему передумал, поэтому вовсе не удивилась, когда Виктор с накинутым белым халатом на плечи заглянул в палату.

— Здравствуйте. — выдавила из себя.

— Здравствуй, Танечка. А я к тебе по делу. — в руках Виктора была сиреневая папка и он протянул её мне как только подошёл на расстояние вытянутой руки.

— Что это? — открывать папку решительно не хотелось, чувство опасности, исходящее от Виктора, никуда не испарилось даже при всей его финансовой поддержке нас с Максимом.

— Это мой свадебный подарок, немного с опозданием, но иногда действительно лучше поздно, чем никогда.

— Спасибо. — сказала раньше, чем открыла папку, а когда открыла, тут же обомлела.

В папке лежали паспорта на загородные дома.

— Дома? Вы дарите нам дома? — опешив, уточнила.

Он засмеялся и сел в кресло, стоявшее у окна.

— Хочешь их все? Я думал ты выберешь, но так даже проще. Как самочувствие? — поинтересовался, оборвав смех.

— Я…всё хорошо, я не могу выбрать, я…вы должны поговорить об этом с Максимом. Без него я не могу. — прикрыла папку, сжимая онемевшими пальцами пластиковый край.

— Я уже разговаривал с ним. Он сам сказал, что выбирать тебе. — с довольной улыбкой успокоил Виктор.

Скорей даже улыбкой и успокоил, нежели фразой о том, что Макс в курсе.

— Хорошо. Я посмотрю, или это прямо сейчас нужно?

— Нет, конечно, можешь выбирать хоть до самых родов, а потом стоит определиться. Чтоб успели подготовить детскую.

Я едва смогла кивнуть, как реагировать дальше и понятия не имела и папку уже закрыла, спрятать там свою обалдевшую мордашку уже не выйдет.

— Я разговаривал с Максимом, он старается впрячься в дела, но неохотно идёт на контакт. Из меня не получилось хорошего отца, более даже скажу, и деда хорошего не выйдет. Максим обижен на меня, но меня не спросили. Дети — это не моя тема. Ты ещё не родила, а они уже меняют твою привычную жизнь до неузнаваемости. Дети — это хаос. — его лицо передёрнуло на этом слове, и он с нажимом провёл большим пальцем по указательному нервно потирая его.

Виктор заметил, что я это заметила, и резко поднявшись, пошёл к двери.

— Но я всегда окажу вам любую помощь. — пообещал, обернувшись уже на выходе с мимолётной улыбкой.

— Спасибо. Я выберу. — махнула папкой.

— Передашь через Максима. — мне он махнул рукой и вышел.

— Добрый фей блин. — буркнула себе под нос вновь открыв папку.

Пять паспортов на пять разных, кардинально разных домов. Я быстро пролистала всё, оценив для начала внешние данные. Светлый дом с отделкой в бело-серых тонах мне нравился так же, как и тот, что темнее в бежево-коричневом, а остальные я даже не разглядывала. Мрачные. Чтоб определиться хотела дальше начать изучать, но вовремя вспомнила про УЗИ.

С меня тут, конечно, пылинки сдувают, но так оборзеть и опаздывать к специалистам нехорошо, тем более я хотела убедиться, что всё хорошо.

Но убедилась лишь в обратном.

Максим

Я не был на УЗИ, не смог вырваться, но вечером прорвался к ней в палату после отбоя. Таня сидела у меня на коленях и горько плакала, я же был до такой степени растерян и без возможности её успокоить, что хватался за любую мелочь. Заприметив на столике знакомую папку, ухватился за эту бредовую в данный момент тему.

— А дом, кстати! Дом ты выбрала? — как бы ни хотел отказаться от отцовского подарка, пришлось наступить себе на горло и в этот раз и согласиться, чтоб наши с Таней дети не ютились в трёшке.

Сам я при всём желании не успел бы обеспечить такую большую семью хорошими условиями. В нашей прихожей едва одна коляска бы нормально поместилась, хоть и трёшка крупногабаритная.

— Ты издеваешься? Какой к чёрту дом?! У нас ребёнок потерялся, а ты меня про дом спрашиваешь?! Тебе что? Вообще всё равно?! — Таня только в эту секунду и перестала плакать.

Плакать и ненавидеть меня одновременно у неё не получалось.

— Ну в смысле потерялся? Он на месте, — погладил Танин животик, — Просто малыши подросли, места им мало. Вот один и спрятался. Всё хорошо милая. — утёр её слёзы, но они вновь набежали тонкими струйками.

Не слёзы, а реки какие-то.

— Хорошо? Как хорошо? С четырьмя всё хорошо да, а что с пятым мы не знаем. А вдруг всё плохо? Вдруг он перестал развиваться? — Таня перешла с крика на шёпот и нескончаемый поток слёз продолжился с новой силой.

— Тебе нельзя плакать Таня. Сейчас ты себе тонус наревёшь и плохо будет уже точно всем пятерым. Успокой свою фантазию. Ну правда. Всё будет хорошо. Повтори. — приподняв Танино лицо за подбородок, заставил смотреть себе в глаза.

Сомневаюсь, что она меня видела сквозь пелену слёз, но просьбу мою выполнила всхлипывая.

— Всё будет хорошо. — покивала даже и уткнулась зарёванной мордашкой в мою шею.

Просидели так минут десять, Таня всхлипывала часто и только когда перестала, я сунул руку в карман больничного халата.

— У меня для тебя подарок. Увидел случайно и не смог пройти мимо. И знаешь, после того случая с пятаком, — смех не смог сдержать, — В общем верю, они принесут удачу и с детьми всё будет хорошо. Синички для моей Синички. — Таня уже смотрела вовсю на меня, когда я разжал ладонь.

— Максим…м-м-м. Они чудесные! — улыбнулась всё ещё с печалью в глазах, и поцеловала меня солёными от слёз губами.

— Давай помогу надеть.

Таня немного отстранилась, и я смог вдеть в её ушки серёжки-гвоздики. Две маленькие синички из серебра и с жёлтой и чёрной керамикой. Милый скромный, но очень многозначащий подарок.

— Будут оберегать вас. — такое назначение для них придумал.

Таня снова вернулась в прежнее положение, уткнувшись носом в мою шею. Так и просидели, пока она не устала.

— Побудь со мной, пока я не усну побудешь? — родная моя Синичка с летящими синичками в ушах была невероятно милой, и кто я такой, чтоб ей отказывать?

— Побуду. Кресло поставлю поближе, а то двоим нам будет тесновато на кровати.

— Теперь уже семерым. — посмеиваясь, уточнила Таня.

— Семья от семь я. Скоро сможем официально считаться семьёй, нас ведь будет ровно семь. — отвлекал всячески свой ходячий животик от дурных мыслей, заодно и сам себя убеждал, что всё будет прекрасно.

Таня сходила в душ, я постоял под дверью, облизывался подбирая слюни, несмотря на усталость, Таня для меня всегда желанна. Но к ней я соваться даже не смел, даже намёков не было. Тем более для самоудовлетворения причина вполне уважительная, этим и довольствовался.

— Сказку? — спросила Таня, пристроившись на кровати с подушкой для беременных, подложив ту под весьма значительный живот для одиннадцати недель.

— И животик почесать? — обычно она просила почесать или погладить живот, на сказку времени почти не оставалось.

— Не, давай сказку. — поморщив смешно нос, попросила Синичка.

— Сказку про принцессу и пять гномов подойдёт? — уточнил, понятия не имея, какую же сказочку рассказать.

— Что все пять гномов? И ни одной маленькой… — Таня запнулась, подбирая подходящее определение для девочки, — Гномушки? — я рассмеялся.

— Давай две гномушки, три гнома и одна принцесса. Сойдёт? — зевнув, Таня кивнула и устроилась поудобней, закрыв глаза.

— В одной волшебной стране… — начал я сочинять сказку на ходу, сил на эту сказку не было и вышла в итоге какая-то тяп-ляп сказочка, но Таня отрубилась где-то вначале.

Не заснула. Нет. А именно отрубилась, потому что просто вымоталась от слёз и переживаний. Я и сам еле на ноги поднялся от усталости и примерно был готов, что дальше будет хлеще. Когда дети родятся, сон будет подарком.

19

Татьяна

На двадцать четвёртой неделе снова было УЗИ и на нём был Максим. Смог вырваться со своей новой работы-обучения, сидел снова рядом на стульчике и с тревогой смотрел в монитор. А за его спиной стояли без единого звука практиканты. Два бледных парня и одна серьёзная девушка, она всё время вела записи в планшете.

Долго лежать на спине мне было тяжело, и врач входила в моё положение, разрешая лечь набок. Всё проходило в несколько раз дольше чем обычно, ведь обследовать необходимо было сразу четверых малышей.

— Слева один из близнецов пол мужской. — неожиданно произнесла Алёна Викторовна.

— Один мальчик точно есть! — повторила радостно мужу, он не дышал.

Моя мечта родить здоровых детей за время их вынашивания немного мутировала, и я очень хотела ещё и разнополых малышей.

Чтоб не смотреть с завистью в сторону шкодных мальчишек и наоборот, не пускать слюни на рюши и бантики.

— Второй тоже пол мужской. Сейчас другую пару посмотрим. Повернёшься на другой бок? — мягко спросила

— Конечно! — быстро сменила положение на кушетке напрочь свернув всю пелёнку.

— Пол мужской, другого не вижу. Спрятался. Так плотняком сидят, тесно им. Пятого так и не видно. Но три мальчишки у вас точно будет, а стеснительные наверняка девочки. — утвердительно заявила Алёна Викторовна.

— Всё хорошо? — пол детей Максима волновал меньше всего, для него главное было здоровье, и не только детей. — Я договаривался что вы ещё УЗИ почек ей сделаете. — напомнил про это УЗИ, когда Алёна Викторовна кивнула, дав понять что всё хорошо.

С четырьмя. — это я уже про себя добавила.

Мысли о пятом ребёнке никогда не покидали мою голову, всегда переживала что именно с ним что-то не так.

— Сейчас. Присаживайтесь Танечка, муж какой у вас хороший, заботливый. — мягко подбодрила и неясно кого, меня или Максима.

После полного обследования нас отпустили, Максим вернулся со мной в палату.

— Надо выбрать дом. — заявил Максим, переступив порог палаты, я устало легла на кровать.

Двадцать четвёртая неделя, а я словно на сороковой.

— Это срочно? — всячески оттягивала я этот момент, убеждая себя, что не знаю почему.

На самом деле я знала и понимала, но сделать с этим ничего не могла.

Нерациональный и необъяснимый логично беременный бзик. Заранее нельзя. Услышала как-то возле кабинета забора крови разговор двух беременных подруг и вот. Запомнила, развила до паранойи.

— Конечно. Столько всего нужно подготовить, когда дети родятся будет уже не до этого. — парировал Макс, так и замерев под дверным проёмом.

Такой красивый даже в больничном халате. Больше никаких толстовок с джинсами и спортивок с мастерками. Всегда как на нашей свадьбе в классике, только без бабочки и рубашки в основном серые. Деловая колбаса! И в результате похож хоть немного на отца.

— Просто заранее плохая примета. — произнесла неловко, почти шёпотом.

Я знала, что Максим скажет на это, но в кустах тоже такой бзик не утаить.

— Ладно. — он развёл руки и тут же вернул их обратно, сложив ладони, — Клятвенно тебе обещаю, что все работы и подготовка дома к заезду не будут иметь отношения к детям. Ни детской, ни кроваток, ни чего. Всё подготовим, когда родим. — от его «мы» всегда на душе становилось теплей и я на секунду зажмурилась, отдавшись моменту.

— Хорошо, я выберу. А чего ты в дверях стоишь? — поинтересовалась с подозрением, обычно Максим сразу занимал кресло, ставя его у кровати.

— Мне надо бежать родная. — он всё же подошёл к кровати и поцеловал нежно в губы, затем в лоб.

— Завтра приедешь? У меня мятные леденцы закончились. — спецсредство, побеждающее мою вечную изжогу.

— Завтра не смогу, надо уехать по делам фирмы на сутки. В Иркутскую область. Сейчас самолёт через три часа, ночь там переночую, днём встреча, вечером обратный самолёт. Следующей ночью только в городе буду. — по всему виду Максима, его усталому лицу я понимала, что он невероятно устал.

И никакие гормоны за пятерых не смогли бы меня вынудить колупать ему мозги, хотя очень хотелось.

— Жаль. Ладно, я маме напишу, она привезёт. Знаешь, я ей, пожалуй, скажу, что двойня, она не верит, что с таким животом можно быть беременной одним ребёнком.

— Я бы уже не таился. Расскажи, что их пятеро, три мужика и две царицы. — с улыбкой Максим притянул мою руку к губам и поцеловал саму ладонь, зажав затем пальцы в кулак, велел; — Храни мой поцелуй пока я не вернусь.

— А когда вернёшься? — наши подобные штучки прогрессировали пока мы вынуждены были находиться порознь, такие вот поцелуйчики на хранение, ворох милых записок, приятные мелочи, это всё заполняло те промежутки времени, когда мы были не вместе.

— Попрошу вернуть. — ответил Максим с такой же улыбкой, милой и родной.

**************

После УЗИ на двадцать четвёртой неделе я ходила на контроль еженедельно. На одном из таких контролей узнала, что четвёртый малыш тоже мальчик. Пятый так и спрятался среди братьев и поэтому в планах врачей было дотянуть нашу беременность хотя бы до двадцать восьмой недели. Ежедневное наблюдение, консилиумы врачей. Двадцать восьмая неделя миновала, а я всё хожу. Врачи, желавшие порезать меня всё это время, сразу же после двадцать восьмой недели резко сменили настрой, им нравились мои анализы и было принято решение ждать.

На тридцать первой неделе всё у малышей было хорошо, а вот у меня всё было плохо. Я не могла есть, спать, мятные леденцы не помогали спастись от изжоги, и сам живот ходил ходуном иногда до такой степени, что я переживала не порвётся ли?

И вот, очередной консилиум на котором врачей было больше обычного, главным центром внимания для меня стал Егор Семёнович. Тот самый доктор, который должен был меня оперировать. Добрый и ласковый мужчина очень был похож на Максима лет в сорок пять. Я решила для себя что это сходство добрый знак. Всё будет хорошо.

И так, восемь утра, тридцать две недели и день икс настал. Максим приехал ещё ночью, спал в кресле пока я лежала на кровати без сна. Честно, я хотела скорей родить, потому что уже мучилась и свято верила, что малышам уже не очень хорошо во мне. Тесно, ни сна, ни отдыха. Надо рожать!

Я едва ползала по палате, собирая остатки своих вещей. Специально не всё собрала, чтобы было чем занять себя перед самым важным моментом в моей жизни.

— Утро доброе. — к нам заглянул Егор Семёнович, — Ну что красавица, как самочувствие? Как настрой? — с добродушной улыбкой поинтересовался, а заодно и Макса разбудил.

Выглядел супруг не очень, словно сам разродился пятернёй накануне.

— Доброе утро! Всё хорошо! Настрой боевой! — радостно отчеканила я.

— Здравствуйте. Уже пора? — спросил всё ещё сонный Максим, растирая лицо.

— Карета подана, ждёт за дверью. Леночка вас доставит, а мне ещё нужно подготовиться. Всё будет хорошо! — Егор Семёнович слегка меня приобнял и эта присказка в духе Максима словно бальзам для тревожного сердца.

— Всё будет хорошо. — подтвердила и верила, что иначе быть не может.

— Ну вот и славно, все бы такие боевые были, как вы Танечка. — на этой ободряющей ноте врач вышел, я засуетилась, убирая последнюю оставшуюся стопку журналов в пакет.

Максим стоял посреди палаты в каком-то замершем состоянии. Руки в брюки и немигающий взгляд в одну точку.

— Максим… — позвала его и он не сразу перевёл свой взгляд на меня.

Взгляд-то перевёл, а вот смотрел сквозь меня, словно с трудом пробиваясь в реальность. Секунды такого его состояния дались мне с трудом, но он всё же ожил.

— Да Синичка моя, ты что-то спросила? — теперь он смотрел на меня уставшими глазами и в них было кое-что ещё.

Я не хотела вникать в такой момент и разбираться что, но потом после родов пойму и осознаю.

— Пакеты забирай, я пошла сдаваться. — заявила максимальнорадостно, — Поцелуешь меня? — завела руки за спину, и вытянула губы, чтоб мужу было удобней дотянуться до меня.

— Может, я всё же с тобой? Мне так будет спокойней. — попытка Максима пойти со мной на роды в очередной раз потерпела неудачу.

— А мне будет спокойней, если ты будешь за пределами операционной. Ты целовать меня будешь? Или я пошла сдаваться без поцелуя. — закапризничала напоследок, ведь и так не пользовалась почти своим беременным положением, бесконечно жалея уставшего как вол мужа.

— Ну и вредная же ты Синичкина! — когда злится, всегда меняет мне фамилию из Бойко в Синичкину. Буду! — Максим шагнул ко мне и поцеловал, нежно поглаживая двумя ладонями огромный живот.

С той стороны на эти поглаживания активно отвечали мальчишки. Да они всегда, с самой шестнадцатой недели шевелились. Первые толчки вызывали эйфорию и восторг, наполняя ощущением чуда, но потом становилось всё тяжелей. Были моменты, когда я старалась не шевелиться, чтоб никто не толкал мне свои крошечные конечности под рёбра.

— Эй! Мужики! Скоро встретимся! — приглушённо закричал Максим, спустившись к громадному животу, а с той стороны нас поторопили.

Муж проводил меня до дверей в операционный блок, дальше его не пустили. Сдав мне на хранение свой очередной поцелуйчик обещал оставаться в центре пока я не отойду от наркоза, чтоб забрать его обратно.

В операционной было холодно, я поёжилась, как только меня завезли туда на каталке. Первое что поразило, так это количество персонала и аппаратуры. Белое, хорошо освещённое помещение было синего цвета от врачебных костюмов и среди них особенно ярко выделялся врач-анестезиолог. На нём была рубашка и брюки бордового цвета, и он был очень весёлый, забирал всё внимание на себя. Это всё, что я запомнила о своих родах. Наркоз стёр момент подготовки и часть событий, происходящих до того, как я провалилась в темноту.

Точно помню, как просыпалась несколько раз, но снова проваливалась в сон, не вникая в обрывки непонятно кем сказанных фраз. Спалось так сладко и хорошо, что вовсе не хотелось просыпаться, но меня заставил Максим.

— Танечка, родная моя, просыпайся. Поспала и хватит, пора детьми заниматься. — бормоча, он с нажимом поглаживал мне переносицу.

Это было приятно, я захотела проснуться, но глаза, едва открывшись, вновь слипались и так длилось до тех пор, пока Максим не сказал что-то очень важное для меня, для нас обоих.

— У нас теперь четыре сыночка и лапочка дочка. — его смеющийся голос в этот момент был как доказательство, что всё с детками хорошо.

Глаза открыть смогла на радостях, а говорить нет. Во рту всё пересохло и язык не шевелился. Так и пялилась на измученное, но счастливое лицо мужа, хлопая почему-то тяжёлыми ресницами.

— Хочешь на них посмотреть? — спросил Максим.

Я несколько раз моргнула в попытке выразить согласие, но он не реагировал, вынудив меня ответить нормально.

— Да… — с трудом и жутким хрипом произнесла, тут же испугавшись, что простыла.

Всю беременность ничего, даже в эпидемию, а родила и заболела.

— Вот. — Максим достал телефон, от яркого света экран ослеплял, но я смогла увидеть первые фотографии наших малышей, которых так ждала и так бережно носила под сердцем.

Не смогла сдержать слёз, глядя на этих крошек в специальных кувезах по двое, и отдельно ещё один малыш. Неясно было кто где, я зашмыгала носом, сразу сухость во рту прошла и Максим, прибрав телефон, стал утирать мои горячие слёзы, нашёптывая нежности и похвалу.

Максим

Когда Таню увезли в операционную я быстро метнулся в раздевалку. Там уже всё было для меня готово, но всё равно пока принимал душ, пока переодевался в стерильную одежду и нёсся до операционной двоих мальчишек уже достали и с ними работали неонатологи.

Секунду я не понимал куда бросаться, пока лучший анестезиолог города Олег не кивнул в сторону изголовья. Занял пост, так сказать, потеснив практикантку, и только успевал следить, как работает Егор Семёнович бросать взгляд по монитору и за работой неонатологов.

Оба мальчика быстро раздышались и из всех сил орали. Я очень переживал что попадут под ИВЛ* и радость от того что они дышат сами умножилась именно в этот момент, когда на свет достали третьего младенца. Возмущённо хнычущую девочку и я сразу отметил, она тоже дышит сама. Маленькая царица. Я ведь на самом деле изначально хотел только её, чтоб любить, баловать и носить на руках. Кто же знал, что в придачу к царице идут и четыре гнома. Но я давно всех их хотел и любил всем сердцем, старался для них и очень переживал, что что-то пойдёт не так. За Синичку особенно, ведь она так вымоталась за последние недели. Такая операция для её организма серьёзное испытание. Не меньше, чем вынашивать пятерню, конечно, но после такой нагрузки без профессионализма лучших спецов не обойтись.

Общий вес детей составил восемь килограмм триста шестьдесят четыре грамма и самой крупной была именно девочка. Двухсот грамм не добрала до круглой цифры в два килограмма. С детьми было всё хорошо, они дышали сами и вес каждого был достаточным, чтоб отправиться не в реанимацию, а в палату интенсивной терапии. Детей мы уберегли, а вот все мои опасения за Таню были не напрасны. Её пришлось спасать. Матка вовсе не сокращалась после таких объёмов и началось кровотечение.

В какой-то момент встал вопрос об удалении, но Егор Семёнович сотворил чудо. Несколько переливаний крови и почти двое суток Таню не могли вывести из наркоза. Очень ожидаемо меня так накрыл страх за её жизнь, что я заперся в душевой и сидя на полу ревел, вгрызаясь в собственное колено, чтоб не орать. Я не смог быть сильным от начала и до конца. Сорвался. Танино состояние выбило из колеи, и я находился в подвешенном состоянии. Даже дети, с которыми всё было хорошо существовали для меня эти двое суток словно во сне. Я ходил к ним, смотрел на них сквозь стёкла кувезов, даже держал их за крошечные ножки, но не осознавал этого. Мысли и душа были в реанимационной палате с Синичкой. В этом же состоянии я сделал несколько фотографий детей, смутно понимая, что не запоминаю их, таких крошечных и смешных. Тревога за Танину жизнь стирала всё, даже очень значимое, по сути.

Смог полностью осознать и принять счастье стать отцом только в момент, когда Таня открыла наконец-то глаза и мы вместе смотрели на фотографии. Я трое суток не спал и не ел, подыхал я без неё пока она балансировала на грани между жизнью и смертью. Но моя Синичка выкарабкалась к нам и задышалось сразу легче.

Впереди нас ждал её долгий восстановительный период, и я предполагал, что он лёгким не будет.

* ИВЛ-искусственная вентиляция лёгких

20

Татьяна

— Сюда вот садись. — Максим пытался меня усадить в кресло.

Оно не инвалидное, конечно, но на колёсиках.

— Я не стану. — отказалась с нажимом, — Мне Егор Семёнович сказал больше двигаться, расхаживаться. — объяснив свою точку зрения, я снова взглянула на себя в зеркало.

Страх божий. Белое как бумага лицо украшали серо-синеватые круги под глазами. Всего сутки как меня из реанимации перевели в палату, а выглядела я как труп с того света. И вот так идти на свидание к малышам?! Чуть не разревелась от отчаяния, ведь для них хотелось быть самой красивой, а не подобием зомби. Глупость, конечно, но именно так я и думала.

— Наши дети меня испугаются. — спрятала волосы под голубую одноразовую шапочку и стала ещё страшней, закусив от безысходности губу.

— Не говори глупостей. Ты самая прекрасная мама на свете. Идём, раз ты хочешь пешком, стоит поторопиться. А это я возьму с собой, вдруг устанешь на полпути. — Максим распахнул дверь палаты, и пропустив меня вперёд, покатил кресло-каталку волоча за собой.

Как же он был прав. Вся моя храбрость и решительность потонули в боли, расплывающейся по всему животу. Там, где ещё несколько дней назад копошились сразу пять жизней, творился армагеддон. Каждый шаг я делала словно мазохист какой-то, доставляя себе очередную порцию ноющей боли. Послеоперационный бандаж помог немного, но всё равно очень больно. И медленно. Вот таким запомнилось мне начало моего пути на первое свидание к деткам.

— Всё! Не могу больше. — хныча, простонала, хватаясь за стенку ещё крепче, не дойдя и до лифта, а это всего пять метров от моей палаты.

— Прошу моя королева! Ваша карета подана! — кривляясь, Макс подкатил мне эту карету, и я медленно опустилась на неё, что тоже далось с трудом.

Голову ломило от боли, меня трясло и в целом стало так плохо, что страшно и я не могла представить, как я буду в таком состоянии ухаживать за пятью младенцами.

До палаты интенсивной терапии доехали за то же время, что я плелась два метра от своей палаты. Под наших малышей была выделена целая комнатка, а за стеклянными переборками были и другие малыши.

Нас поприветствовала милая женщина в халатике с ярким детским рисунком. Именно такие приятные люди и должны работать с малышами, иначе и быть не может. От них веет теплом и добротой.

— Здравствуйте. Меня зовут Анна Константиновна, я врач педиатр. Вы пока пообщайтесь с малышами, а потом я вам расскажу всю информацию.

— Спасибо. — поблагодарила её сбивчиво, мне скорей хотелось деток увидеть.

Первым кувезом был Юлин. На бирке была лишь надпись Бойко и сокращённо девочка, дата, время восемь тридцать и рост с весом. Целых тысяча восемьсот грамм и сорок пять сантиметров. Мне она показалась такой большой, настоящий младенец, хотя Катин Андрюша был в два раза больше при рождении.

— Такая сладкая малышка. Кати дальше. — всех натерпелось посмотреть, подержать на руках каждого малыша, и я паниковала.

— Это Влад, а это Саша. — пояснил Макс, имена им написали на бирках вокруг ручек чтоб не перепутать малышей.

Мальчишки были поменьше, чем Аня ненамного, но разница была так явно заметна. Пальчики совсем тоненькие и просвечивали. Максим покатил к последнему кувезу.

— Это Витя и Егор. — одного из мальчишек назвали в честь нашего врача волшебника Егора Семёновича.

— Я могу их подержать? — обратилась к медсестре, стоявшей молчаливо в сторонке.

Я думала расплачусь, когда увижу наших детей, но нет. Слёз не было, только чувство тревоги и радостное волнение трепыхались в груди.

— Можете. Сейчас пеленку принесу. — Максим откатил меня к стене, медсестра постелила на плечо и грудь тёплую прогретую пелёнку, — Детки ещё тепло плохо сохраняют. — пояснила она.

— Давайте Юлю, а то она одна. — мило вступился Максим за свою царицу.

— Так всех придётся подержать. Чтоб никому обидно не стало. — хохотнув, ответила медсестра, ловко достав из кувеза доченьку.

— Такая тяжёленькая. — медсестра, уложив на грудь дочку, накрыла её сверху краем пелёнки и показала, как правильно придерживать крошку.

Максим встал слева от меня, и мы оба любовались личиком нашей дочурки.

— Нос курносый, твой. — шёпотом заявила я, не перестав улыбаться и всё ещё не веря, что я мама наконец-то.

— Ну, скажешь тоже. Смотри какой носик тонкий и изящный, как у тебя. Да она твоя копия. — безапелляционно заявил Макс, а я не стала с ним спорить.

Малышка спала, совсем не плакала, лишь изредка причмокивала маленькими губками. Она побыла на моих руках совсем ничего, а я запомнила её так, словно видела всю свою жизнь. Затем была встреча с мальчишками. Они все были так похожи и в то же время разные, но у каждого курносый папин нос, что Максим упорно отрицал.

Все малыши крепко спали, один лишь Влад на несколько секунд открыл свои глазки. Яркие невероятные синие глаза. Я так радостно обалдела, но Максим потом огорчил, сказав, что цвет глаз сменится совсем скоро.

Разговор с Анной Константиновной о состоянии малышей приободрил ещё больше. Все здоровы, осталось только набрать вес и научиться сохранять тепло. А ещё она уверила, что выпишут меня не раньше чем деток и я могу быть спокойна за это.

Максим

— Теперь ты спокойна? — поинтересовался у жены, как только вернулись в её палату.

Она тут же фыркнула.

— Это что-то нереальное, я теперь никогда не смогу быть спокойной. За всех волнуюсь каждую минутку, особенно за Витю. Он самый маленький. Такой крошечный и хрупкий.

— Они быстро наберут вес. Поверь мне. Всё будет хорошо. — это мы с Синичкой произнесли хором, — Вообще я говорил о ремонте. Нужно успеть подготовить детскую, купить всё необходимое, а то у нас пока только одна пара носочков. — достал из кармана брюк те самые носки, с удовольствием наблюдая, как Танюша улыбается.

— Я давно про них забыла уже. Где ты их нашёл?! — спросила с восторгом, забирая нежными пальцами забавную мини-вещичку.

— Ох! Смотался на квартиру пока ты спала. Перерыл всё, знаешь, где они были? — придержал улыбку, держа в секрете совсем необычное место для них, хотя вполне в духе Синички.

Может она сама вспомнит, куда их спрятала.

— Помню, что я их куда-то припрятала, но совсем не помню куда.

— Да, ты их спрятала под рамку с моей детской фотографией. Кстати, бабуля просит сделать ей копию, заприметила пропажу с дачи.

— Точно! — вспомнила Таня, прижимая носочки к губам.

— Так что с ремонтом? Выписывать детей некуда. — спросил более настойчиво, нужно было срочно получить от Тани добро, ведь всё подготовить дело не пяти минут.

— Да. Конечно. Я хочу всё в светлых тонах. — радостно и очень коротко заявила Таня.

— И это всё? — удивился, вспоминая, как мы несколько месяцев назад спорили насчёт отделки и цвета кухни.

— Я тебе доверяю. — с милым ехидством ответила Синичка.

— Тогда тебе отдыхать, набираться сил, а я помчал договариваться с бригадой рабочих. — покрыл поцелуями бледное, но такое любимое лицо Синички.

— А я в интернете закажу одёжку. — воодушевлённо предупредила меня, я помог ей лечь на кровать, и одарив контрольным поцелуем в лоб, нехотя покинул палату.

Отец ещё накануне Таниных родов освободил от работы, но я примерно догадывался, что за каждый выходной придётся отработать вдвойне, а то и втройне, всё ещё продолжая вникать в систему. И всё что отец дал мне, и нашим с Таней детям я собирался отрабатывать. Совесть бы не позволила взять просто так, когда так плевался. Конечно, душа не лежала к отцовским делам, тянуло на прежнее место, но ту дверь я закрыл уже точно навсегда. Хотя очень боялся стать таким же, как мой отец, работая на износ не найти времени на царицу и четырёх гномов. Сейчас это время у меня было, немного, но всё потрачу с пользой для семьи.

Сев в машину, первым делом поехал за бабулей. Тане не стал говорить, но точно знал, она против не встанет, узнав, что бабуля и Пирожок будут жить с нами. Конечно, бабушкиной помощи будет не хватать, нужна няня хотя бы на первое время. Но об этом я Синичке тоже не говорил, догадываясь, куда она меня пошлёт. А мне что-то совсем не хотелось в пешее эротическое путешествие.

21

Максим

Ещё до Таниных родов я был выжат как лимон, невероятно устал и думал, что всё! Скоро кончусь от такого бешеного ритма. Но рождение детей, Синичка, выкарабкавшаяся к нам с того света — это всё, словно пачка волшебных пилюль. Сил и энергии было хоть отбавляй, я всё старался успеть, и у меня это неплохо выходило. Поэтому к выписке наших уже нашумевших на всю округу пятерняшек было всё готово.

Конечно, телевизионщики понаехали, Танины родители, дядя Ваня со своей семьёй, бабуля, все приехали в этот чудный день. И лишь один отец остался верен себе, ограничившись скупым поздравлением и тремя выходными днями.

Если при выписке из центра было ещё неплохо, помогали медсёстры, и столько родни, интервью давала Таня с радостным личиком, то спустя неделю дома у неё случилась первая истерика.

Вернулся домой, опоздав всего лишь на десять минут, и нашёл Синичку рыдающей в ванной.

— Эй, ты чего? — опустился перед ней на колени и Таня, увидев меня, зашлась ещё больше.

— Их слишком много и они постоянно орут! — всхлипывая, выкрикнула Таня, потом осеклась, и заревев ещё хлеще, затараторила, — Господи! Что я несу? Я ужасная мать! — дальше от её плача я речь разобрать просто не смог, но она костерила саму себя.

Так и знал, что всё этим кончится, когда упрямство Синичкиной зашкалило и она упёрлась против няни. С бабулей вдвоём они явно не справлялись, мама Танина, конечно, приезжала, несколько раз, но помощи от неё было маловато по словам самой же Тани.

— Так. Всё ясно с тобой. Даю тебе пять минут на сборы. — оценил состояние Тани, — Нет. Двадцать. Давай быстро в душ, одежду сейчас принесу. — подхватил её под руки и поднял с пола, притулив к раковине.

— Ты что? Ты выгоняешь меня, что ли? — Таня закусила губу и по её и без того заплаканным щекам снова потекли слёзы.

Не знал даже, смеяться мне или плакать.

— Дурашка ты моя истерическая, у тебя сегодня выходной! Даже два выходных. Ты просто устала. Иди сходи в душ, переоденься, поедем отдохнём, а завтра съезди в торговый центр. Посиди в кафе, маникюр ты давно не делала. Синичка моя, ну ты хорош сырость разводить. — прижал во всю ревущую Таню к себе, разрываясь на части от желания помочь ей и избавить от этих слёз.

— Давай собирайся, мне нужно решить, кое-что.

Вышел из ванной комнаты. Это хорошо Таню так накрыло, раз она даже не спросила с кем останутся пять поочерёдно плачущих младенцев. Бабули с Пирожком на них явно было маловато.

— Алло, Ольга Леонидовна, добрый вечер. — начал свой телефонный разговор с няней, которую подыскал заранее и несмотря на Танин категорический отказ, держал на стрёме.

Нахватался уже подобных штучек у отца на фирме и это значительно облегчало жизнь. Подложить соломки, зная, где упадёшь совсем несложно.

— Здравствуйте, ну что, мамочка созрела? — по-доброму поинтересовалась женщина.

— Да. Очень даже да. Можете прямо сейчас приехать? Я пришлю за вами такси. — пока говорил с няней, открыл шкаф с вещами.

Во время беременности Синичка находилась в центре и выбор среди громадных пижам был невелик. А после родов Таня гардероб ещё не обновляла и сейчас мало во что могла влезть. Достал вешалку с голубым брючным костюмом, который Синичке сшила бабуля на выписку. Вполне нарядный для вылазки в ресторан и точно ей подойдёт.

— Зачем такси? Я на машине. Буду через пятнадцать минут с вещами, как договаривались. — с воодушевлением Ольга Леонидовна завершила наш телефонный разговор, и я направился к Тане.

Оставил наряд на вешалке рядом с полотенцем и направился в детскую, как не странно все именно сейчас спали и никто не плакал.

— А Танечка где? — с тревогой спросила ба.

— Привет. — в первую очередь прошёл к люльке с Юлей, всех люблю, но чего скрывать, от дочери я просто таял. — У Тани срыв случился, сейчас няня приедет, Ольга Леонидовна, она за детьми присмотрит, очень хорошая женщина и образование медицинское.

— А Таня? Ей бы отдохнуть. Поспать, она же меня почти не просит помочь, я только на кухне целыми днями. Поговорил бы ты с ней внучок, так ведь нельзя.

— Бабуля, вот сейчас и поговорю. — старался говорить шёпотом, хотя Анна Константиновна из перинатального, рекомендовала не приучать детей к тишине, чтоб сон был не таким чутким.

Пока обошёл всех уделив каждому внимание, к дому подъехала няня. Таня ещё собиралась, но пустить Ольгу Леонидовну к детям без знакомства с ней я не имел права. И так уже решил за Синичку этот вопрос, за что вполне готов нести наказание, в виде её недовольного бурчания.

Татьяна

Мне было так стыдно перед мужем за свой срыв, но я ничего не могла поделать с собой. Я катастрофически устала и была измотана до такой степени что хотелось лишь лежать и плакать. Собравшись через силу, вышла из нашей комнаты в просторный коридор, прислушиваясь не плачет ли кто. Но расслышала лишь приглушённый разговор Максима с кем-то. Пошла в гостиную и сразу же встретилась взглядом с милой женщиной лет сорока пяти.

— Здравствуйте. — поздоровалась с гостьей и взглянула на Максима с неуверенностью.

Он настаивал на няне для детей, но я глупая его вовсе не слушала, считая, что справлюсь сама.

Наивная.

— Дорогая познакомься, это няня наших детей, Ольга Леонидовна. — от слов Максима на самом деле я испытала только облегчение.

После моего уверенного упрямства я бы не смогла заикнуться о няне, и была счастлива, что Максим решил всё сам.

— Очень приятно. Я вижу, вы куда-то собрались, не станем откладывать знакомство с детками.

— Они спят! — нервно взвизгнула я, и осекшись, более мягко добавила, — Не стоит их тревожить, проснётся кто-то, заплачет один и разревутся сразу все.

— Дорогая, я в принципе оговорил с Ольгой Леонидовной все моменты, если что бабуля поможет. — успокаивающе Максим гладил меня по руке, а я вновь готова была разрыдаться от бессилия и собственной истеричности.

— Ольга Леонидовна, мы отъедем недалеко, если что звоните мне, мы сразу же вернёмся. — обратился Максим к няне.

— Хорошо. А к детям-то я могу попасть? Или меня позовут? Или как? — с растерянностью спросила няня.

Тут до меня дошла глупость моего истеричного отказа показать детскую.

— Пойдёмте, я вас провожу, действительно глупо вас не пускать к ним. — признавшись в своей оплошности, я освободила руку Макса и пошла в детскую, ведя за собой няню.

— Все пятеро деток в одной комнате? — с интересом и даже удивлением спросила женщина.

— Да. Так удобней чтоб следить за всеми сразу. Конечно, когда подрастут комнат, будет больше, а для Юли отдельная, она у нас одна девочка.

— О ваших пятерняшках вся страна знает Татьяна, можно без отчества? — я кивнула согласно, — Для вас я тоже просто Ольга. И не сочтите за дерзость, но мой совет, детей стоит разделить. Так будет вам гораздо легче, а средств наблюдений сейчас хоть отбавляй. Видеоняня к примеру.

— Что каждого отдельно поселить? — удивилась столь глупому предложению.

— Нет. Зачем? Достаточно двух разных комнат. И если заплачет один, он разбудит своего брата или сестру когда по двое, а не всех четверых. Попробуйте отселить двух детей в свою спальню на время, и вы поймёте, что так гораздо легче.

— Спасибо за совет, — поблагодарила, но вникать не было сил и желания, — Мы пришли.

Всё, показав няне и оставив её с детьми и бабулей в подмогу, я вернулась к мужу. Не успела зайти в гостиную, где он меня ждал, как пришлось разворачиваться.

— Идём? Я уже позвонил в ресторан и сделал заказ, как приедем нам сразу подадут салаты и напитки. Вдруг няня дёрнет обратно. Хоть что-то успеем стрескать. — его лицо светилось от счастья, и мне стало легче.2fda7b

— Да. Надо торопиться. — я развернулась и пошла быстро в прихожую.

Мне было ужасно неловко перед мужем за свой срыв, за то, что подумала, что выгоняет меня, когда велел собираться. Столько всего пережили вместе, а я всё никак не могу перестать видеть в его словах худший вариант.

— Разрешите за вами поухаживать. — Максим с заботой помог мне надеть плащ, когда возле ног крутился Крот-Пирожок, мешая мне сунуть ноги в туфли.

Не смогла привыкнуть к его новому имени до конца, всё равно Пирожок приставкой шёл к прежней кличке.

— Это точно хорошая идея? — запротестовала в последний момент, перед выходом из дома, с трудом сдерживая слёзы.

Мне так и думалось, что я ужасная и никчёмная мать и страх разочаровать Максима стал только сильней. После моих слов, некрасивой истерики в ванной, казалось, что это уже неизбежно.

— Сейчас ремень применю. — угрожающе, но с юмором буркнул Максим.

— Ну хорошо.

Выдохнув, я всё же вышла за дверь и пройдя просторный двор, засаженный еловой аллеей, села в машину. Максим торопился, ехал быстро, да и ресторан выбрал ближайший от дома. Как только мы сели за столик, нам принесли салаты с красной рыбой, и на радость, или беду, я могла есть что угодно. Грудное вскармливание мне сохранить не удалось, да и смысла это не имело, на пятерых всё равно бы не хватило, а кого-то обделять я бы не смогла.

— Синичкина! — крикнув, Максим вырвал меня из мыслей о детях.

Жена с меня тоже ужасная. — подумала я, в ужасе от происходящего.

Думала сложней выносить пятерых здоровых детей без угрозы и выкидыша ничего уже не будет.

— Да, я тут. — выдавила из себя, стараясь держать голос ровным, без дрожи.

— Как тебе наша няня? — Максим решил за меня и ждал моей реакции.

— Спасибо тебе. Няня чудесная, другой и быть не могло. Кстати, она посоветовала забрать парочку детей к нам в спальню. Можно бросить жребий. — шутя, отпила из бокала побольше вина, скорей опьянеть и расслабиться.

Ещё и алкоголичка мне в копилку угрызений упала.

— Идея хорошая, но не в спальню. Нет. Две комнаты свободные есть, надо попробовать. — вполне серьёзно принялся рассуждать Максим.

Не стала ему говорить, что считаю это глупой идеей. Хотя была готова попробовать что угодно, лишь бы дети спали спокойней и один не будил всех своим душераздирающим криком.

— Максим, — когда обратилась к нему, он накрыл мою руку своей, словно чувствовал меня, понимая о важности слов, которые хочу произнести. — Спасибо тебе за всё, я тебя очень люблю. — слёзы покатились всё же по щекам.

Это были слёзы счастья, как реакция на довольную улыбку мужа от моего признания. Он не торопился с ответом, важней было стереть мои слёзы мягкой любящей рукой.

— И я Синичка моя. Ты даже представить не можешь, как сильно я люблю тебя. — прошептал он.

22

Несколько месяцев спустя…

Татьяна

— И до сих пор не могу понять, как ты со всем справляешься. — тяжело вздохнув, спросила мама, вызвавшаяся помочь мне подготовиться ко дню рождения Максима.

Я хотела сделать сюрприз мужу и решено было отмечать дома, в узком семейном кругу, так как няня у нас, конечно, замечательная, но оставить её одну с пятью детьми было бы жестоко.

— А я и не справляюсь. Вечно что-то не успеваю и валюсь с ног. — призналась, пытаясь собрать на голове волосы в такой хвост, чтоб это был непросто хвост, а именно праздничный хвост.

О парикмахерской можно было не мечтать, да и изысканную причёску делать непозволительная роскошь по времени.

— Отец с этой своей тоже явится? — с презрением мама перевела тему в сторону Кати.

Я сама виновата в таком её отношении к ней. Настроила против, когда с квартирой разбирались и выходка отца маму возмутила до глубины души. Но Катя давно себя показала хорошей женой для папы, я полюбила её, и мне неприятно было слышать от мамы такие речи.

— Катюша скоро приедет с Андрюшкой и Серёжей. Обещала помочь с детьми. А папа позже, у него работа.

Мама фыркнула и отвлеклась на коробочку с подарком.

— Что это? — открыла и удивилась, — Монета? Не знала, что у тебя муж нумизмат. — ну всё ей не нравится, похоже на её характер что-то влияет, но пока выяснять что конкретно, у меня времени не было.

Я то и дело смотрела на часы, Ольга ввела нам расписание и чёткий режим благодаря ему только и спасались и было действительно легче. До кормления детей оставалось всего семь минут, а ещё нужно приготовить бутылочки.

— Максим поймёт. Пойдём на кухню, поможешь мне детей покормить. — я поднялась с места и пошла на выход.

Мама нехотя следовала за мной.

— Я просто не одета для возни с внуками. — слабо запротестовала она уже на кухне, не стесняясь крутящейся у плиты бабули.

— Мама ты у меня такая стройняшка, красотка, — комплиментами решила уговорить на помощь, — Если случится казус я тебе дам своё лучшее платье.

— Если присмотрите за духовкой и начистите яйца для салата, я могу помочь с кормлением. — предложила бабуля, на что мама лишь скривилась.

Её не устраивал ни один из вариантов, но выбирать всё же пришлось.

— Лучше к внукам пойду, давно не видела, подросли наверно. А готовка совсем не моё. Ещё испорчу вам что-нибудь.

Это было правдой, мама в детстве не особо на кухне справлялась, доверяя полуфабрикатам больше, чем себе. Именно с тех пор ненавижу покупные котлеты и прочее.

— Тогда бери бутылки. — вручила маме две бутылочки со смесью, — Красная для Юли, синяя Владу. — сама сгребла в охапку бутылки для Вити, Саши и Егора.

— Что у каждого своя? — удивилась мама.

— Конечно.

Мы прошли к одной из детских комнат, теперь у нас их было две и действительно на время сна так было удобней, но основное время бодрствования и кормления дети находились в одной комнате побольше.

— Опаздываете, Юля уже готова была съесть собственные ручки. — возмутилась Ольга, но по-доброму, забирая у меня две бутылочки.

— Боже какие уже большие. — мама умилилась всё же глядя на детей, лежащих в специальных детских шезлонгах, расставленных по полу вдоль стены.

Рук на всех не хватало и приходилось вот так изловчаться.

— Корми Влада и Сашу. — указала на детей, сама взяла на руки Витю.

Он хуже всех набирал вес и его я всегда кормила лично на руках по совету педиатра.

— Как ты их различаешь, они же одинаковые, мальчики как две капли.

— Скажешь тоже! Они все разные.

На какое-то время детская наполнилась старательным сопением под пятью пытливыми голубоглазыми взглядами. Накушавшись смеси, малыши сладко уснули. Мы с Ольгой уложили всех в кроватки по разным комнатам.

Три часа свободы если никто не проснётся, чтоб помочь бабуле накрыть на стол, встретить гостей и нарядить гостиную. Перед тем как отправиться с мамой на кухню, я заглянула в прачечную. Стирки всегда хватало с пятью то детьми, и каждый из нас, кроме Ольги, минимум раз в день загружал полный барабан и развешивал на сушилках бесконечные штанишки и рубашечки.

Первое время я ещё пыталась это всё гладить, но быстро сдалась. Дома можно и в мятом, главное, что всё чистенькое.

Я носилась как пчёлка, стараясь всё успеть, и мама всё же помогла бабуле с праздничным столом под её чутким руководством. И к приезду Максима с работы всё было готово. Гости притихли в гостиной и каждый получил по малышу на руки в забавных колпачках. Все ждали нашего любимого папочку в гостиной.

Полная тишина, конечно, нам не снилась, но Максим всё равно удивился, когда открыл дверь и увидел всех нас.

— С днём рождения! — хором все поздравили, отказавшись лишь от дудок, чтоб не перепугать малышей.

— Ах-а-ха-ха! — муж счастливо расхохотался, его уставший вид сменился неподдельным весельем.

— С днём рождения, любимый! — подскочила к нему самой первой, всё равно всех детей разобрали, и я была свободна.

Максим просто молча и крепко обнял меня благодаря по-своему, нежным поцелуем в шею.

— Классный сюрприз. — сказал уже после.

Все Максима поздравляли, дарили подарки, я же свой подарок придержала до того момента, как мы останемся наедине. Не хотела всем объяснять смысл, это только для нас. Вечер вышел замечательный, хоть и утомительный. С пятью детьми по-другому и быть не могло, но мы справились.

Мы с мужем сами покормили и уложили спать детей. Он справился чуть раньше поэтому когда я вышла из детской он уже был в спальне.

— Ты не подарила мне подарок. Моим подарочком будешь ты. — поймав меня на входе, заурчал в шею, спускаясь ладонью по спине.

Уже месяц он вёл на меня тихую охоту с намёками на секс, а я отнекивалась как могла. Беременность пятернёй не прошла бесследно для моего тела. Показаться в таком виде перед мужем я бы не рискнула даже в темноте, и чёрт знает сколько бы ещё динамила мужа, если бы меня ни спасла Катя.

Пожаловаться ей на неприглядные растяжки было отличной идеей. Она тоже с этим столкнулась хоть и не в такой прогрессии, как я. Если бы ни её совет с корсетом, я бы ещё долго так и не решилась ответить мужу взаимностью.

— У меня есть для тебя подарок. — ловко выскользнула из рук мужа и подошла к столу.

Максим устало упал поперёк кровати, нервно расстёгивая рубашку.

— Хм. Что это может быть? — с интересом покрутил подарочную шкатулку, что я подала ему.

— Ты пока посмотри, а я в душ схожу.

— Может вместе посмотрим? А потом вместе в душ? — нерадостно спросил.

Максим был расстроен и не скрывал этого. Но сюрприза я раскрывать не стала, в любом случае в корсет ещё нужно облачиться, а при муже я этого сделать не смогу.

— Смотри, я быстренько. Устала очень и мне необходим прохладный душ. — на последнюю мою фразу он лишь понимающе кивнул.

Я же юркнула в ванную комнату, где у меня уже всё было готово.

Нетерпеливо разделась, и стараясь не смотреть в зеркало, залезла под душ. Душистый гель для душа придал коже приятный лёгкий и навязчивый аромат чайной розы. Отключив воду, я наспех вытерлась и достала из шкафчика с полотенцами спрятанный пакет с красивым нижним бельём.

Заказывала вместе с Катей по интернету и долго не могла определиться с цветом. Чёрный вообще не мой цвет, трусики кружевные ещё куда ни шло, но для корсета это много. Для белого я была бледновата, красный жутко развратный, и когда увидела цвет дымчатая роза, то просто влюбилась в него.

Мне, оказывается, идёт не только голубой цвет.

С трусиками и лифом проблем не вышло, но пока застёгивала всё крючки корсета пряча свой страшный живот под плотной тканью с драпировкой из нежного кружева, аж вспотела. Немного нервничала, что Максим уснёт пока я тут копошусь, но, когда вышла вся такая красивая из ванной комнаты, его вообще в спальне не оказалось.

Я не стала дожидаться Максима, тем более он ушёл явно не к детям, обе радионяни молчали. Накинула халат пряча всю кружевную красоту под лёгкой шёлковой тканью, и пошла на поиски мужа.

Долго искать не пришлось, он стоял у разделочного стола в центре кухни сделанного на европейский манер. Не включил света, только подсветку, дарящую приятную для глаз интригу полумрака.

— Пьёшь? — удивилась, ведь он и так совсем не пил, даже за сегодняшним праздничным столом.

— Отец подарил сегодня. Решил попробовать. — Макс покрутил квадратную бутылку с алкоголем тёмного цвета и отпил из стакана сморщившись.

Всё-таки он не знаток и не ценитель крепких спиртных напитков.

Я подошла поближе с улыбкой, пилить Макса за выпивку точно не собиралась. На столешнице лежала подаренная мной монета. Пять серебряных рублей. Посчитала это очень символичным подарком и другого на ум не пришло.

— Понравился подарок? — сердце вдруг так заколотилось, словно в испуге, что подарок может не понравиться.

— Очень. — Максим без энтузиазма допил оставшийся алкоголь, и обняв за поясницу, притянул меня к себе.

Коснулся губами сначала шеи, словно отвлекающий манёвр и через секунду поцеловал в губы. Довольно жёстко, настойчиво и терпко. На его языке ещё был алкоголь, и я отпрянула из-за этого.

— Какая гадость, эта ваша заливная рыба. — смеясь, кивнула на бутылку и потянулась к вазочке за виноградом, чтоб перебить резкий вкус.

Максим тяжело и шумно вздохнул, провёл ладонью по спине нехотя отпуская, но тут же хмыкнув, вернул руку на границу корсета между лопаток.

— Что у тебя там такое? — спросил нахмурившись, пытаясь догадаться, прощупывая через тонкую ткань мой эротичный наряд.

— Это сюрприз. — я не смогла под вниманием Макса отщипнуть одну лишь виноградинку, и подцепила целую гроздь чёрного изумруда.

— М-м-м. — простонал муж, и даже в полумраке было видно, как довольно блеснули его глаза.

Он попытался выяснить, что же под моим халатиком и протянул руки к поясу.

— Неа. — тихонько смеясь, ловко улизнула от него, пятясь и откусывая виноград прям с грозди.

— Поймаю же. — шепнул Макс, медленно шагая за мной.

— Т-ш-ш. — приложила палец к губам, и развернувшись, на цыпочках бесшумно побежала в сторону спальни.

Максим поймал, как и обещал, даже полпути до кровати не преодолела. Прижал меня к себе

— Я так соскучился по тебе… — говорил он, проводя носом по плечу и шее.

Меня сразу всю обволокло мурашками и возбуждением. Корсет придавал уверенности, и я забыла про все свои «но».

От избытка переполняемых меня эмоций не осознавала, что происходит, где мы и что делаем, я растворилась в ощущениях.

— Как это снимается? — этот вопрос нависшего надо мной мужа вернул с неба на землю.

Только в этот момент и осознала, что он уже голый и мы лежим на нашей кровати.

— Нельзя его снимать. — выдавила из себя.

И дался ему этот корсет, когда на мне ещё трусы и лифчик?!

Максим нахмурился лишь на секунду-две, обдумывая что-то про себя.

— Я понял. — произнёс он, проводя ладонями по корсету вниз к резинке трусиков.

Максим наклонился ниже и поцеловал мой живот, пусть это было и через плотную ткань, но так остро, что я почувствовала словно кожа к коже. Пытаться перестать думать о том, что моё тело больше не идеально, как раньше, было уже бесполезно.

Мой муж стянул с меня нижнее бельё поцелуями покрыв ноги до самых коленок, а я так разнервничалась, что у меня начало ломать голову. Мысленно я хотела, чтобы кто-то из детей проснулся и не дал нам продолжить.

Мне было неловко и страшно, но Макса уже нельзя было остановить. Я уже почувствовала это обжигающее и волнующее прикосновение, и он застонал, когда вошёл и был нежен и его сердце билось громче и быстрей моего.

— Всё хорошо? — спросил, замерев во мне, и я поняла, что тут не я одна боюсь.

— Пока да. — прошептала пересохшими губами, прислушиваясь к ощущениям.

Ничего необычного, даже стало возвращаться нахлынувшее прежде возбуждение, и я прогнулась навстречу мужу, чтоб максимально сократить расстояние между нами.

Мои руки безвольно были раскинуты над головой, и я о них забыла до тех пор, пока Максим не начал двигаться. В пальцах правой руки почувствовала что-то липкое и мягкое. Это оказался виноград, неосознанно раздавленный мной в страстном порыве.

Избавилась от этой липкой субстанции, обтерев руку об покрывало, и притянула Максима к себе. Мне так хотелось быть ближе, целовать его и чувствовать на коже его дыхание, касаться кончиками пальцев его волос.

Всё было лучше, чем ожидалось, но нервное напряжение и ворох снующих мыслей не позволил насладиться моментом на сто процентов. Ещё и в этом корсете было жутко неудобно. Жарко. Максим лежал рядом невероятно довольный, словно лишился наконец девственности и с интересом изучал витиеватый кружевной узор, следуя пальцем по линиям.

Мы оба молчали и нам не нужны были слова. Всё уже давно сказано и повторять миллион раз смысла нет.

Весь следующий день я была полна сил и порхала словно бабочка, всё-всё успевая, даже дважды организовала прогулку детям во дворе. Какое это счастье всё же иметь свой двор. В квартире даже не представляю, как можно было бы провернуть такое.

Максим задержался, но вернувшись, сразу позвал на разговор в столовую. Он сел ужинать, а я села рядом с чашкой чая.

— Вот. Завтра утром сдашь все анализы, УЗИ шва. — подал мне целую пачку каких-то брошюр.

— Что это? — я, пролистала не читая, но по фотографиям и так было ясно, что это связано с больницей, пластика груди прям целый буклет с фотографиями женской груди до и после.

— Неуверен, что уже можно сделать операцию, но тебя проконсультирует лучший пластический хирург. Я уже договорился, а в зависимости от результатов обследования Дмитрий Артурович решит, когда сможет это сделать. — разъяснил муж, не отвлекаясь от своей тарелки с рагу.

— Что грудь мне сделать побольше? — удивилась, ведь Максим моей почти троечкой был всегда доволен.

— Дурашка. — хохотнул Макс, — Живот. — он провёл пальцами по животу, прикрытому домашним платьем, — Корсет красиво, но я хочу его снимать. — честно признался.

— Почему тут грудь? — показала мужу буклет.

— Э-э-э… Так это мне в клинике выдали, всё и сразу. Там наверно про все части тела есть. Но я договорился только на живот. — ответил он, довольно улыбаясь.

23

Максим

Даже не представлял себе, какой я олух. Реально готов был напиться от тоски из-за Таниного вечного динамо несмотря на её давнее восстановление после кесарева. Невероятно, но мысли закрадывались что разлюбила. Можно было бы ещё сюда приплести страх перед беременностью, но Таня уже пила противозачаточные, так что вариантов было не так уж и много.

Ещё усталость была весомой возможностью отказов, но Таня о ней практически не говорила, и так понятно, что устали все. Но она лишь увиливала мягко, скорее делая вид, что не понимает моих намёков.

Если бы ни её отказ снимать корсет, так бы и не дошло, что она меня просто стесняется. Вот до чего доводит дурная женская привычка не говорить прямо.

Чуть в алкоголика не превратился, надумав себе невесть что.

Конечно, я понимал, что корсет — это не выход, нужно решать проблему и дело даже не во мне. Хотел, чтобы Синичка была счастливой, а не изобретала маскировку, чтобы без стеснения заняться со мной сексом.

Но такую проблему можно решить лишь оперативным путём, само не рассосётся, хоть зельем из хвоста дракона помажь. Проблема была в том, что такое решение мне было принять невероятно сложно. Ещё свежи в памяти были те минуты, когда её не могли вывести из наркоза. Тогда я её чуть не потерял и риск, что потеряю сейчас сохранялся.

Искал клинику, звонил, договаривался о встрече, ездил на эту встречу с хирургом, всё это сопровождалось удушливым ощущением сжатого горла. В очередной раз наступал на горло себе, убеждая, что Тане необходимо вернуть былую форму. Только так она будет по-настоящему счастлива.

Наверно поэтому и выдохнул с облегчением, когда Синичка рыдала сидя на диване у меня в кабинете. Уткнувшись лбом в моё плечо, жаловалась на отказ Дмитрия Артуровича.

— Сколько он сказал ждать? — да, хирург, изучив Танины анализы, отказал ей оперировать в ближайшее время, а она, как истинная женщина хотела здесь и сейчас.

— Ничего конкретного не сказал, гемоглобин повышать до нормы. — всхлипывая, призналась Синичка, поднимая на меня заплаканные глаза.

После рождения детей у неё с этим были проблемы.

— Значит, будем повышать. — утёр Танины слёзы, находя её невероятно милой в этот момент.

Нехватка интимных моментов между нами сказывалась всё больше и даже огорчающие прежде Танины слёзы, вызывали сейчас желание её раздеть и приласкать.

— А если не повысим? — перестав дышать, она смотрела на меня как на последнюю надежду.

— Да куда он денется? Икру только есть придётся. — на это Синичка забавно скуксилась.

После беременности к этому полезному продукту у неё стало проявляться стойкое отвращение, хотя, будучи в положении, она икру ела ложкой и без хлеба как йогурт.

— Ладно, попробую. — согласилась с грустью и взглянула на часы.

— Сколько ещё? — с появлением детей, если всё шло хорошо наша жизнь протекала строго по расписанию.

— Ещё семь минут. — Таня вновь крепкообхватила шею, прижимаясь ко мне.

— У меня есть развратная идея и для неё нам не нужен корсет. — заставил Таню встать с места и подвёл к рабочему столу. Он всегда пустовал, я дома вообще не работал, всё свободное время посвящая семье, но кажется настало его время.

— Ложись на животик. — нагнул Синичку придерживая за талию, чтоб она сделала то, что прошу.

Упираясь пахом в её попку, прошёлся руками по спине от лопаток до поясницы ощущая ладонями жар кожи через тонкую ткань домашнего платья.

— М-м-м. — довольно замурлыкала Таня, — А мы успеем? — она вновь взглянула на часы, — У нас шесть минут тридцать секунд. — в голосе её звучали нотки разочарования, и, кажется, она пожалела, что столько времени потрачено впустую на слёзы.

— Наш секс позавчера показался тебе вечностью? — засмеялся я, вспоминая этот двухминутный спринт, сомневаясь, что сегодня продержусь дольше трёх.

За милой беседой задрал платье и сглотнул подкатившую слюну. Танины бёдра обтягивали спортивные трусы-шорты. Эта вещица возбуждала похлеще кружевного белья, уж больно часто наши с Таней тренировки заканчивались сексом, и я часто снимал с неё именно такие шортики. И сейчас руки дрожали, когда я повторил этот чудный момент из нашей бурной, бездетной жизни, полной секса, а не перманентных забот.

— Всё было как в тумане и так волнительно, что я не следила за временем. — пробормотала Синичка, закусывая губу в момент моего проникновения.

Я замер, впитывая это незабываемое и неповторимое ощущение блаженства от такой близости. Сердце билось в режиме навылет, дыхание случалось со мной лишь в момент острой нехватки воздуха.

— А ещё у тебя не было оргазма. — заметил возможно не вовремя, но меня этот факт тревожил.

Я за взаимное удовольствие. Невероятно приятно понимать, что способен доставить удовольствие любимой, а не только его получить от неё.

— Прошу понять…и простить… — едва произнесла, постанывая от моих размеренных проникновений.

— Да, обязательно, но сначала это исправим. — схватил её за бёдра покрепче ускоряясь.

Таня выгнулась, встав на носочки, поддаваясь мне навстречу. Пальцами она сжимала край столешницы и старательно закусывала нижнюю губу, чтоб не стонать на весь дом.

Слишком поздно я понял, что наделал, теперь на этот стол спокойно смотреть не смогу, хотя…Я за ним даже ни разу не работал. Хорошо, что хоть куда-то сгодился. И не куда-то, а очень даже в дело.

Мыслями о столе немного отсрочил свой финиш, но Таня явно о мебели не думала. Совсем неожиданно она взорвалась и внутри и стоном, отпустила край стола и упёрлась ладошками в кожаный коврик прогибаясь ещё сильней. Её трясло, тихий, но будоражащий стон, дрожащие ресницы полузакрытых глаз. Невероятно красиво. Почувствовав, что тоже кончаю толкнулся ещё несколько раз сильнее, подхватывая Синичку под грудью. Она запрокинула мне голову на плечо, жадно ловя воздух опухшими губами, и я замер, ловя уже накрывающий момент.

— Сколько там? — спросил отдышавшись, но не желая освобождать Синичку.

— Ещё две минуты. — радостно хохотнув, объявила она.

— Тогда на диванчик. — нехотя освободил Таню, тут же вернув трусы-шорты на место.

Мы, дорожа каждой секундой, быстро перебрались на диван. Он не такой уж большой, но на нём нам было так уютно.

— Главное не заснуть. — совершенно без сил пробурчала Синичка, лёжа на моей груди с закрытыми глазами.

Секунды такого единения неумолимо таяли, впереди было купание и кормление детей потом уложить спать царицу и гномов. Одни бесконечные заботы, мешающие мне наслаждаться своей любимой, но я был по-настоящему счастлив.

Надо только ещё уборщицу нанять, чтоб стиркой и уборкой занималась она, а мы с Синичкой посвящали себя только детям и себе.

Татьяна

Купание пяти младенцев то ещё испытание, когда они ещё не сидят. И купали мы с Максимом малышей всегда сами и всегда по двое, исключением был Витя. Я всегда купала его самым первым, уделяя особое внимание, пока Максим готовил других детей.

Я могу точно сказать, что люблю всех одинаково, но за Витю душа болела больше всего с самого начала его жизненного пути. Все были щекастые, а Витя по-прежнему держался стройным малым, едва дотягивая до нижней границы нормы.

Максим говорил, что это нормально, что все дети разные, но это меня, как мать вообще не успокаивало.

— Кто это у нас тут такой хорошенький? Сейчас Витя будет купаться. — опустила сына в воду, уложив на специальную горку для купания.

Сынок тут же забузил, дрыгая руками и ногами. Он невероятно был похож на Максима, да они все мальчишки были похожи на папу. Такие же голубоглазые блондины со вздёрнутыми носиками. Четыре мини-копии Максима. Зато Юля, любимица мужа, его царица, как он её называл, удивила всех. В месяц её светлые волосы стали медными, а затем и вовсе потемнели до тёмно-русого, и синие глаза внезапно посерели до стального цвета. Я уже примерно догадывалась, что она будет похожа на Виктора. Кровь не вода, гены взяли своё.

Искупав Витю под короткие стишки-потешки, я быстро его вытерла на пеленальном столике и одела в смешной полосатый комбенизончик. В детской меня уже ждал Максим с голопузыми Егором и Владом.

— Ольга, принимайте нашего стройняшку. — отдала няне Витю, и мы отправились в ванную комнату уже с Максимом.

Максим всегда купал детей так, что мокрые были все и он, и я, и уж тем более дети.

— Пиу-пиу! — кричал он, стреляя в пацанов струёй воды из резиновой уточки.

Мальчики хохотали непереставая.

— Ну всё! Хватит, ты их сейчас разбесишь, они потом долго не уснут. — прервала мужа, забирая из воды Егора.

— Усё! Мамка сказала баста! — развёл руками, корча рожицу Владу.

— Угу. Мама злая, папа добрый? — возмутилась, одевая сына в ещё один полосатый комбинезон, только полоски были уже синие, а не красные как у Вити.

— Дурашка. — хохотнул Макс, снова обстреливая Влада водой из утки, — Ты авторитет, а папа добрый, да. Лет по тринадцать будет этим гномам, тогда поменяемся. Сейчас не могу быть рядом с ними авторитетным. Видишь, я в детство впадаю. Кря-кря! — Максим стрельнул в меня водой из этой жёлтой кряквы, но мне было плевать, я и так уже мокрая после его игрищ.

— Детский сад. — вздохнула, — Вытирай Влада, я пошла за Юлей. — с облегчением вышла из ванной комнаты с сыном на руках, понимая, что осталось искупать ещё двоих, потом всех пятерых покормить, уложить спать и свобода!

Ага! Свобода, которую я потрачу на сон. Здоровый трёх, а если повезёт, то шестичасовой сон.

Когда все дети были искупаны мы отпустили Ольгу, и рассадив малышей в шезлонги, ждали бабулю с бутылочками.

— Хм. — хмыкнул Максим приглядевшись к детям.

— Что такое? — я рылась на книжной полке в поисках короткой сказки на ночь. 9aaa3b

— Витя у нас из спецназовцев, Егор за ВДВ, Юляша из МЧС, Влад пограничник, а Санёк морская пехота. Кто эти комбинезоны купил? — улыбаясь, спросил Макс, — Цвета полосок как у тельняшек для войск.

— М-м-м, так эти, кстати, дядя Ваня дарил. Точно он! — вспомнила, так как удивилась, обычно все дарили деньги с присказкой сами купите то, что нужно, один дядя Ваня принёс пакет из детского магазина.

— Надо сфотографировать, отошлю ему, пусть порадуется, а то считай от тюрьмы спас. Сейчас бы чалился по двести двадцать восьмой, кажется. — Максим, смеясь, взял с комода телефон и сделал несколько фото полосатых малышей.

— Аж в глазах рябит, может их переодеть? Сейчас насмотрятся друг на друга и спать потом не будут. — так я переживала за их сон, во всём видела отрицательное влияние на нервную систему детей.

— А-а-а-ха-ха-ха! — Максим так расхохотался, подходя ко мне с телефоном, — Дядя Ваня ответил, я ему фотку отослал.

— Чего?! — возмутилась, прочитав сообщение от дяди.

— Мамка, нам нужен полный комплект! — довольно лыбясь, заявил Максим.

— Знаешь, я как-нибудь без ФСБ проживу. При нашей с тобой плодовитости, один фээсбэшник может поделиться на целый полк.

24

Несколько месяцев спустя

Максим

Кто спит в первый час ночи тридцатого декабря? Тот точно не я.

— Так-так, Синичка смотри, теперь ровно? — спросил жену, выравнивая макушку у искусственной ели.

Вообще, хотел нарядить натуральную, что росла во дворе, но Таня запросила ель в дом.

— Чуть левей ещё согни. — сориентировала меня, качая на руках Юлю.

У всех сейчас активно прорезались зубы. Гномы переносили это стойко, без капризов, даже стали более сонливыми, зато Царица отказывалась спать в детской и закатывала концерты, днём и ночью, но в основном ночные. Так и дом украшали к Новому году по ночам в её царской компании.

— Так? — с моей стороны макушка выглядела кривой, но Таня одобрила.

— Идеально! Макушку сразу надень. — жена протянула мне пластиковое украшение.

Раньше наряжали стеклянными игрушками, но сейчас всё безопасное. Дети хоть только начали садиться, но Таня уже думала, что кто-то из них доберётся до украшений.

— Всё! — напялив макушку на трёхметровую ель, стал спускаться со стремянки, — Давай, дальше сама понизу. — забрал у Тани дочку, отчего та оживилась.

Радостно дрыгая ногами и руками, улыбнулась во весь свой рот с опухшими дёснами и двумя проклёвывающимися зубами сверху.

— Юля — ребёнок наоборот у нас. Пацаны дрыхнут и плевать им на зубы, Юля бодра и спать не планирует. У пацанов лезут нижние центральные, Юля кролик с двумя верхними. Это какой-то протест похоже. Что думаешь? — обратился к жене, когда она с интересом рылась в огромной коробке игрушек.

— Все дети разные, а зубы не поезда, по расписанию не растут. — пробурчала Синичка заученную фразу.

— Нет, тут всё дело в женской солидарности с пелёнок. Ты посмотри на неё, ещё папа и мама говорить не научилась, а уже всё по-своему делает.

— Как это? Она мама давно уже говорит, дня три как, я что тебе не сказала? — Синичка уставилась на меня взглядом полным спокойствия.

— Обалдеть! Ты забыла сказать мне что наша дочь говорит что-то внятнее, чем гхыр-гхыр?! — возмутился, такое событие и скрыла, а я ведь так ждал, что хоть Царица скажет первым словом папа, ведь гномы вовсю мамкали уже.

— Забегалась. — отшила меня, снова нырнув в коробку с игрушками.

Уселся с Юлей на диван, серьёзно глядя в её серые глаза. Даже глаза наоборот. У всех голубые, у Юли серые, да и с волосами наоборот вышел, не блондинка она ни фига!

— Доча, скажи па-па. — попросил, медленно деля слово на слоги.

— М-мама! — пролепетала дочь.

— Я ужасный папаша, ни один ребёнок не знает, что я их папа. — подвёл итог, не став мучить Юлю.

Она вроде как натусовалась с нами и собралась спать, то и дело потирая сонные глазки.

— Ещё раз такое от тебя услышу, я тебя стукну. — строгая угроза от жены была сопровождена жестом в виде кулака.

— Ладно, пойду дочь мамкину уложу. Вернусь, помогу ель нарядить. На стремянку не лезь! А то грохнешься.

Ушёл в нашу с Таней спальню. Юля теперь была у нас, так как спала очень плохо, и будила гномов своим плачем. Решено было отселить на время к нам. Покачал дочь на руках до того момента, когда между бровками разгладится морщинка. Самый главный показатель крепкого сна у ребёнка и теперь можно переложить в кроватку Царицу.

Юля даже не шелохнулась в этот ответственный момент, напоминающий разминирование бомбы. Бесшумно выдохнув, накрыл её лёгким одеялом, и полюбовавшись спящим ангелочком, вернулся к жене. Ещё одна рация встала на журнальный столик, итого три и все молчали.

На часах уже было два, в шесть утра все проснуться, а мы ещё не спали. Вспомнил, как ждали с Таней, что дети сядут и станет легче, но легче не становилось. Пришлось стать совсем буржуем и нанять ещё и водителя, потому что меня вырубало за рулём от недосыпа. Опасно. Да и пятнадцать минут сна во время пути до офиса позволяли продержаться до вечера в состоянии лучше, чем наркоман которого клонит в сон после прихода.

— Может ну её эту ёлку? Завтра скажу Лене, она нарядит. — наша приходящая уборщица, разгрузившая всех в этом доме, была лёгкой на подъём и очень быстрой в плане исполнений обязанностей и мелких поручений.

Лена — это очередной подгон отца. Он отбил Лену у самого мэра. Уж не знаю за какие коврижки или грехи она попала в наш дурдом, но попала в общем. А ведь у мэра нашего она лишь пыль протирала, сама хвасталась, говоря, как соскучилась по работе.

— Да счаз! — возмутилась Синичка.

Лену она сразу восприняла очень в штыки. Очень. Так очень, что даже стала дружить с Ольгой Леонидовной против неё, перетирая уборщице кости, когда думали, что их никто не слышит, забыв про рации. Дружить дружила, терпеть не могла, я подозревал, что ревновала, но увольнять её отказывалась, хотя я предлагал.

— Завтра, точней уже сегодня, время ж два ночи, сегодня уже настало, — усмехнулся своей тупости, — Сами днём нарядим. — спалился этой фразой по полной, но скрывать смысла уже не было.

— Так ты отдыхаешь уже?! — Синичка, побросал мишуру, с которой возилась и бросилась ко мне, впечатав меня в диван.

— До-о-о? — протянул я, создав интригу.

— До второго? — с малой, но всё же радостью спросила Синичка.

— Холодно. — довольно ответил, я ж вырвал эти выходные с потом и кровью, добив жирную сделку, которая мне, новичку, вообще не светила.

Отец так расчувствовался, гордясь успехом моим, что впаял все новогодние каникулы вместо вероятных трёх дней.

Таня довольно засучила ручками, подпрыгивая на мне от восторга, и сразу жахнула до Рождества.

— Тепло. — ответил пафосно, сдерживая эмоции внутри, чтоб не мешали наслаждаться Таниной радостью.

— Да ну тебя! Я не верю, ты меня разыгрываешь. Ты сказал, что третьего работать начнёшь. — легонько стукнула меня даже, но улыбка по прежнему украшала её личико.

— До одиннадцатого я весь ваш. — раскинул руки, чтоб обнять бросившуюся на шею Таню.

Она пищала от восторга, уткнувшись лицом мне в шею. Несмотря на усталость, мысли были в этот момент лишь одни.

— Пойдём-ка в кабинет. Поработаем за столом. Рации возьми. — поднялся вместе с женой на руках, немного спина моя крякнула в этот момент, давно уже не забегал в спортзал, но сил хватило.

И не только на это.

25

Татьяна

Я должна была проснуться от звонка будильника или хотя бы от плача Юли, но меня разбудило моё затёкшее тело. Давно не ощущала я этой приятной боли во всём теле от долгого сна в одной позе. По комнате уже гулял солнечный свет, пробившись через маленькие щели в шторах по краям больших окон. Идея потянуться закончилась судорогой в ноге, и я застонала от этой уже малоприятной боли.

В шесть утра за окнами ещё темно, кое-как сфокусировав взгляд на часах, обалдела от времени. Сорок минут двенадцатого! В панике подскочив с кровати, обнаружила себя абсолютной голой.

— Максим блин! — прошипела я, пытаясь вспомнить, что вчера такого мы делали в его кабинете, что сейчас я скачу по спальне в такое время полностью голая.

Операцию мне ещё так и не сделали и голой видеть меня муж мог только в моём бессознательном состоянии. Видимо сегодня ночью мой мозг отключился как раз до этого состояния. От волнения я полезла в шкаф и напялила на себя всё что можно. Даже халат накинула поверх пижамы, а пижамные штаны заправила в носки.

Выходила из спальни с таким волнением, словно снова еду в операционную рожать. Проспала ведь почти шесть лишних часов. Поверить в беременность пятернёй было проще, чем в то, что Максим мой на все новогодние каникулы. Но я так выспалась, потому что он утром никуда не поехал и взял все мои заботы о детях на себя. Я нашла всех в гостиной. Муж лежал сейчас на ковре в окружении всех детей и плюсом к этой визжащей от удовольствия банде шёл Крот. Старичок мопс любил такие валяния. Он постоянно пытался лизнуть хоть кого-то, втыкаясь лбом куда придётся. Дети его обожали, хватаясь маленькими ручками за шёлковую шкурку пытались укусить, отчего он ловко уворачивался беспрестанно похрюкивая. Всю эту прелесть завершала искусно украшенная ёлка, стоящая возле окна. Под ней уже даже стояли несколько коробок с подарками в ярких новогодних упаковках.

— А вот и ваша мама пришла. — обнаружила себя сама.

Мне одинаково хотелось понаблюдать за моими сладкими малышами и любимым мужем, как и присоединиться к этой возне.

— Мама!

— М-м-м-м-ам!

— Ма-а-ма-а!

— Мам!

— Ама-ама!

Все дети по-разному наперебой залепетали мама, развернув счастливые мордашки в мою сторону.

— Хоть бы кто папкой назвал. — возмутился Макс, щекотя сидящего рядом Витю, отчего тот захохотал.

— Папочка наш любимый! — назвала мужа я, устраиваясь рядом.

— Выспалась? — замурчал мне в ухо.

— Да-а-а. — теперь уже без всякой судороги довольно потянулась, явно вызывая у мужа добрую зависть.

Юлю, сидящую у моих ног, заинтересовал яркий махровый носок, и она меня тут же укусила за него.

— Нет ну это не дети, это крокодилы какие-то. — сама тоже села и забрала дочь к себе на руки.

— Точно! — подтвердил Максим, напомнив про ёлку, махнув в её сторону рукой.

— Красивая, наверное, дети наряжали, а ты помогал? — сомневалась, что он вообще ложился спать, глаза у Максима хоть и были счастливыми, но в целом было заметно, как он устал.

— Нет, что ты, я был хорошим, послушным мальчиком. — с честным видом заверил меня, поднимаясь с ковра.

Семейная идиллия была прервана звонком в дверь. Мы никого не ждали, так думала я, но не Максим.

— Я быстро. — бросил мне, нехотя, но быстро уходя из гостиной.

— Всё детки. — развела я руками надув щёки, и тут же спустив их со смешным звуком.

Размечталась наивная дурёха про новогодние каникулы всей семьёй. — подумала про себя, стараясь радостно улыбаться детям.

Сама же уже успела расстроиться и представить, что Максим и тридцать первого декабря явится домой лишь под вечер. А дальше были грустные мысли о том, что и второго января мы его тоже днём уже не увидим.

— Сюрприз! — Максим вернулся в гостиную с двумя большими пакетами из ресторанчика.

Того самого моего любимого ресторанчика, в который он повёз меня в момент моего нервного срыва от усталости. Там он так сладко признавался мне в любви, что вся еда оттуда казалась в сто раз вкусней любой другой.

— Обед из ресторана? — только сейчас обратила внимание, что не слышу, как бабуля шумит на кухне, готовя еду.

— Вообще-то это завтрак. — усмехнувшись, муж начал выставлять контейнеры на столик.

— А бабуля где? — вернув Юляшу на ковёр к братьям, я выдала каждому по погремушке и перебралась к Максу на диван.

— Она получила свободу и умчалась за подарками для правнуков. Это тебе, спецзаказ. — я недовольно скривилась, — Ешь давай. — строго велел Максим пододвинув ко мне закуски с чёрной икрой.

Красивый животик я очень хотела, но есть икру не могла, всячески отлынивала от этой повинности, пытаясь поднять гемоглобин капельками.

— Завтра с утра анализы сдашь, а днём Дмитрий Артурович тебя ещё раз осмотрит. — неожиданно сообщил Максим.

— Кто-то меня уже ночью осмотрел. — заметила я, успев взглянуть Максу в глаза, которые он спешно отвёл, — А точно завтра? — переспросила с удивлением, забив противную тарталетку с икрой за щёку. (213bb)

— Ага, я договорился, вместе поедем. — Максим встал с дивана, — Тебе чай или кофе? — поинтересовался, направляясь на кухню.

— Чай! — сегодня, я, выспавшись, могла начать свой день без кофе.

Всё-таки это было странно, праздничный день, а Максим решил договориться на очередной визит к врачу.

26

Татьяна

Было очень волнительно заходить в кабинет Дмитрия Артуровича даже в ободряющей компании любимого супруга.

Хотя результатов анализов я ещё не знала, но уже надеялась, что сделать пластику живота можно.

— Добрый день. С наступающим. — прошептала я, Максим пожал хирургу руку кивая.

— Здравствуйте. С праздником и вас! Такс…Татьяна Дмитриевна. Анализы песня! — сердце моё пропустило удар, в тот раз он тоже так сказал. — На этот раз весёлая! — обрадовал, я выдохнула с облегчением, — Гемоглобин сто двадцать восемь. Это тоже всё в норме, тут и тут, ну в общем-то всё прекрасно. При таких данных я вам операцию провести могу. А чего стоим? — Дмитрий Артурович взглянул на нас из-под очков с удивлением.

— Да это мы от нервов что-то. — оправдалась я, утягивая Максима на стул, и сама тоже села.

— Раз всё прекрасно, назначаю вам на третье января операцию. — спокойно сказал хирург, а я подумала, что он шутит или январь с февралём путает.

— Давайте на второе января. — встрял Максим.

— В смысле третье и второе? А праздники? А Новый год? — возмутилась я, округлив глаза на торг этих двух супчиков-трудоголиков.

— Вот именно что праздники, я получил с трудом выходные. Либо сейчас операция, либо ждать придётся чёрт знает сколько. — строго и безапелляционно заявил муж, отворачиваясь от меня, словно я тут вообще лишний элемент.

Ох! Вот любил он за меня всё решать и сейчас отрывался в этом.

— А при чём тут ты? Работай себе на здоровье, а операцию назначим на после праздников. Число на двенадцатое. — выбрала дату, глянув в календарь.

— Нет. — тихо и без доводов произнёс Максим.

— Почему нет? — удивилась я.

— Потому что нет. Это операция и швы, а ты с пятью детьми? Чем раньше, тем лучше. — спокойно объяснил муж и обратился вновь к врачу, — Дмитрий Артурович, что хотите просите нужно второго. Января. — уточнил, чтоб точно не февраль.

Врач тяжело выдохнул и шумно всосал воздух широкими ноздрями.

— Да я понял уже, что вы бы и на первое января были не против. На первую половину дня только не рассчитывайте, у меня тоже жена есть, и она со мной разведётся, если я не съем оливье с её мамой в обед второго января. — перебирая листики с моими анализами, мрачно произнёс хирург.

Выйдя из клиники, я была в таких разноречивых чувствах. С одной стороны, красота, с другой стороны, дети и их первые новогодние праздники. Но Максим так всё грамотно подстроил, я смогу отлежаться пока он будет с детьми… Да и решили уже всё и выбора вроде как нет.

— Да не расстраивайся ты так. — муж притянул меня к себе и добавил, — Может хоть папой начнут называть.

Меня эта его забота насчёт папы уже смешила, он везде её вставлял и с такой иронией. Грех не рассмеяться.

— Назовут. Обязательно назовут. Ты самый лучший папа и сказочный муж. — повисла у супруга на шее, дотянувшись до его губ.

В этот момент вспомнились все мои сомнения на его счёт, глупые мысли и желание отшить. От последнего бросило в дрожь.

Что же было бы, если бы я его отшила? Эти мысли я решила высказать, думая, что Максиму будет приятно знать.

— А я иногда думаю, что я делала, если бы отказалась от тебя. Не пошла бы на свидание, дала бы полный отворот поворот, я же хотела.

— Какой бы стала твоя жизнь? Проще. — сам спросил и сам же ответил пнув кусок слипшегося снега у обочины.

— Хм. Иногда я так устаю, что ног не чувствую, иногда так, что не могу заснуть и плачу от этого зная, что мне вставать через три-четыре часа. Кто-то назовёт мою жизнь адом и кошмаром, а меня идиоткой, но знаешь что? — посмотрела мужу в глаза со всей любовью.

— Что? — спросил с нетерпением.

— Я счастлива. И с ужасом думаю о том, что могла тебя потерять и всё это потерять. Кстати, я и замуж за тебя выходила Катьке назло! — призналась-таки в самой страшной своей пакости папиной жене.

— Страшная месть, бедная Катюха. — посмеиваясь, оценил Максим, прижимая меня крепко к себе, до треска одежды, — Я тебя тоже очень люблю. Насквозь прям! — и поцеловал, конечно.

Рьяно и настойчиво с жадностью словно отбирают.

— А знаешь что? — хитро посмотрела на мужа отрываясь от него с неохотой, но сказать хотела.

— Что?

— У Нового года не мандариновый аромат. — я посмеялась и Максим тоже, потому что мы оба понимали о чём я.

— Я пропах ими? — он нюхнул рукав своего пальто, и мы всё же двинулись к машине.

— А я что нет? — удивилась, ведь две коробки, доставленных утром подгузников, простояли в прихожей возле гардеробной полдня и всё успело пропахнуть этой вездесущей отдушкой.

— Больше эту фирму не заказываем иначе от нашего дома начнут шарахаться все соседи, а от меня все сотрудники. — заявил Максим, открыв мне дверь автомобиля.

— Может их занести в гараж и там проветрить? — жалко было денег, Максиму с неба не падают, с трудом зарабатывает.

— Мать, ты с ума сошла? — с усталой улыбкой супруг повис на двери.

— А что?

— Ну они так через коробку и упаковку воняют, что будет, если ты это всё вскроешь? И ладно ещё один такой ароматный подгузник по дому будет перемещаться, благоухая цветочками и детской присыпкой, но пять ядрёных ароматизаторов на наш дом многовато. У нас еда пропахнет этим чудом ясельной гигиены. Лучше раздать нуждающимся, тем у кого по одному ребёнку и после Нового года. Он должен пахнуть мандаринами и ёлкой! — на этом Максим мягко закрыл дверь, и обойдя машину, сел за руль.

27

Новый год

Татьяна

Планировать что-то с пятью детьми просто нереально, но мы всячески старались успеть встретиться за праздничным столом хотя бы в полночь и чокнуться бокалами. Соседи начали запускать салюты на час раньше перебудив громкими залпами всех кроме Юли. Она так плохо спала в последние дни из-за зубов, что сейчас навёрстывала упущенное, хоть из пушки стреляй.

Юля — ребёнок наоборот. Вот уж точно!

Отмечали всей большой семьёй у нас дома, так как он большой и помощников с детьми сразу прибавлялось. Поэтому, как и на дне рождения Максима почти каждому достался малыш.

Мои сводные братья копошились у ёлки в игрушках, мама держала Витю, папе достался Егор, Катя взяла Сашу, а дядя Ваня тутушкал Влада. Все в смешных шапочках с рожками оленей, идея Максима.

— Давайте фотографию сделаем у ёлки. — предложила бабуля, выставляя камеру на штативе.

— Ба! Пять минут до боя! — возмутился Максим.

— Успеем! Давайте быстренько! — с бабулей спорить было бесполезно, и все, жаждущие выпить ровно в первую минуту наступившего следующего года, поторопились встать у ёлочки.

Бабуля нажала кнопку, и поймав Крота, встала рядышком.

— Улыбаемся и машем. — съехидничал Максим, прижимая меня к себе.

Вспышка ослепила несколько раз подряд, и все вернулись к столу следя за часами. Смех, разговоры, под тихую музыку из старых новогодних фильмов и стопроцентное ощущение счастья.

Когда куранты пробили двенадцать, родные поздравили друг друга с Новым годом, загадали желания под звон бокалов. В душе было такое неописуемое состояние счастья. Счастья несмотря ни на какие трудности, хотя их хватало.

— Что загадала? — с хитрой улыбкой спросил муж.

— Ну уж точно не детей. — смеясь, ответила, а то он так про МВД говорил, словно всерьёз.

— Ладно, не говори. А то не сбудется. — предупредил Макс.

— Это точно сбудется. — загадывать серьёзные желания я с недавних пор просто боюсь, вспоминая пятак Макса.

Это, конечно, было не желание, но магию я в этом ощущала. Не понимала, но ощущала и думала, что лучше не связываться с этим всем. Потому и пожелала за Максима, чтобы он скорей услышал заветное «папа».

Второе января 

Татьяна

— Всё будет хорошо Синичка. — муж нежно поцеловал в нос, провожая в операционную.

— Люблю тебя. — шепнула ему нервничая.

Всё утро я не могла собраться и расставание с детьми далось тяжело. На видеосвязи будем, но всё не то.

Хотя новогоднее настроение так и держалось, даже несмотря на волнение перед предстоящей операцией. В клинике повсюду были украшения, мишура и пахло мандаринами даже в операционной. Не знаю, насколько это возможно, или это плод моего воображения.

— Считайте на убыль от тысячи восемьсот восемь. — сказал анестезиолог, накрывая моё лицо маской.

Я не сразу смогла начать считать. Во-первых, подумала, что он не такой весёлый, как тот, что усыплял меня в перинатальном центре, а во-вторых, почему тысяча что-то там? А не десять, девять, восемь и так далее?

Отвлекающий манёвр сработал на отлично, я быстро заснула. Из-за Нового года мне и снились новогодние сны.

Пять ёлок плясали танец маленьких утят, гигантский Крот стоял на задних лапах у плиты в поварском колпаке и жарил праздничные пирожки и прочий сюр. Но самое смешное это был Максим в роли мандарина. Я бегала за ним и хотела съесть, поэтому, когда выходила из наркоза, сказала ему что он мандарин.

— Животик не видел, бинты. Но Дмитрий Артурович хвалил. Заверил, что всё хорошо. — лицо Максима лежало так близко к моему, что было трудно на него смотреть, а говорить я толком ещё не могла.

— Дети? — живот сейчас меня волновал меньше всего, а вот по детям я соскучилась, они мне не снились.

— Дети хорошо, ждут.

Максим так приятно потирал большим пальцем мою руку, и от него исходило тепло, и пахло домом, детьми. Глаза закрылись сами собой, под тихое разрешение мужа я вновь начала засыпать.

28

Максим

Таня перестала упрямствовать в этот раз и разрешила присутствовать на осмотре. Бандаж с повязками сняли и даже несмотря на отёчность, гематомы и ещё незаживший косметический шов, животик смотрелся симпатично. Конечно, он не стал прежним, растяжки в полном объёме убрать не вышло бы, но беспощадно растянутой и обвисшей кожи уже не было.

— Очень хорошо. — заключил Дмитрий Артурович.

— Когда меня выпишут? — спросила Синичка, мельком взглянув в зеркало, придерживая сорочку под грудью.

— Ишь ты прыткая какая. Я тебя Татьяна Дмитриевна выпишу, ты детей начнёшь по очереди таскать, швы разойдутся, а мне тебя потом перешивать по новой? Так не пойдёт красавица. Лежишь как минимум пока швы не снимут. Это ещё семь суток, а там посмотрим по состоянию. — хирург сказал ровно так, как я просил, хотя на третьи сутки Таню вполне можно было выписать.

Но моё желание оставить Синичку в клинике под наблюдением врачей было рационально на все сто. Во-первых, полноценный отдых, во-вторых, стерильность, в-третьих, профессиональный уход, в-четвёртых, она не будет рваться в чём-то помочь, а соответственно не пострадает, и её восстановительный период пройдёт значительно проще и быстрей.

— Я обещаю, что не буду. Буду лежать и только но дома. — слёзно запросила моя Синичка, очаровательно закусив при этом губу.

— Таня нет. — вмешался уже я, — Ты же не хочешь вместо недели сейчас, пролежать потом в больнице месяц с осложнениями? — поинтересовался у неё нарочито строго.

Любимые глаза заблестели, и если бы не обработка шва в этот момент, я обнял её, поцеловал нашептав на ушко всяких глупостей и нежностей.

— Нет. Не хочу. — шепнула обиженно.

Ничего хорошая моя, всё же для твоего блага. — подумал про себя, но сердце-то кровушкой обливалось, из-за меня же плачет.

— Вот и умница, а я буду приезжать каждый день! — клятвенно пообещал, услышав сдавленное «хорошо» от Синички.

Она очень расстроилась, и после осмотра и консультации Дмитрия Артуровича в палату к ней мы вернулись с хмурой тучей.

— Ложись, я помогу. — уложил Синичку на кровать и видно было, с каким облегчением она легла.

— Болит? Может медсестре сказать, чтобы обезболила? — уже подошёл к двери, хотел лично позвать не с кнопки, чтобы сразу с уколом пришла.

— Не болит. Просто обидно. Я так домой хотела, я же изучила всё, на третий день обычно выписывают. — пробурчала Таня.

— Правильно. Но ты не все и отношение к тебе особое. — выкрутился, и поцеловав Синичку, засобирался домой.

Я теперь вместо мамы и обязанностей полно, а Синичке спать и сил набираться.

— Ты уже уходишь? — с обидой в голосе спросила.

— У Ольги Леонидовны выходные, а твоя мама с бабулей после обеда зашьются. Я должен ехать, но вечером ещё заеду, привезу вкусненького. Ты пока придумай чего и скинь мне сообщением, как раньше помнишь? — улыбнулся, вспоминая её беременные хочушки.

Иногда такие списки получал, что ума не мог приложить, куда в мою Синичку столько влезет? Но влезало. За шестерых же.

— Помню. — наконец-то родная улыбнулась.

Улыбка была хоть и грустной, но хоть что-то.

— Ну и вот. А пока спи. — поцеловал её перед уходом ещё раз и вышел за дверь.

Дома уже в прихожей меня ждали пять орущих от жары детей, и две вымотанные женщины, пытающиеся раздеть всех разом.

— А что происходит? — удивился, впрягаясь в родительские заботы, беря на руки Витю, чтобы раздеть.

— Мы ходили на прогулку. — заявила Танина мама, стаскивая с плачущей Юли шапку.

— Я же говорил, что сегодня без прогулки, видите им жарко, чтобы погулять надо как минимум втроём их одевать. — не мог скрыть раздражения, даже профессионал в воспитании детей, Ольга Леонидовна не смела перечить нашим с Таней просьбам.

С тёщей у меня отношения мягко сказать были натянутые. Она развелась с Таниным отцом и оставила её, а это в моём понимании было недопустимым. Ладно моя маман изначально мной не интересовалась, но как растить дочь до двенадцати лет, а потом в один момент оставить? Как?!

— А зачем было надо эту операцию делать? Подумаешь живот у неё некрасивый. — раздражённо возмутилась Наталья Николаевна, — А чем думали, когда пятерых рожали? — её лицо было таким красным и неприятным, что я посмотрел на бабулю.

— Как Танечка? — тут же спросила она, когда наши взгляды встретились.

— Всё хорошо. — улыбнулся ей, переключаясь с раздетого Егора на Влада.

Он, внимательно слушая нашу перепалку с тёщей, даже реветь перестал, а когда я протянул к нему руки выдал;

— Папа! — чётко, без запинки и лепета.

— Ты ж мой родной! — подхватил сына с панической мыслью не забыть бы что именно он был первый.

29

Неделю спустя

Татьяна

На часах было три часа дня, врач подписал мне выписку ещё до обеда, но я не могла уехать без Максима, а он не мог меня сразу забрать и запретил вызывать такси. Я сидела в просторном холле, спешно покинув осточертевшую палату, хотя меня из неё не гнали, но на фиг. Хотела домой.

Время до выписки беспощадно долго тянулось. Если первые дни я отсыпалась, то дальше становилось всё хуже. От безделья я сходила с ума, от тоски по семье, дому и детям ревела по ночам в подушку. И при всех этих ужасах я быстро шла на поправку.

Дмитрий Артурович хвалил каждый раз, уговаривая стать моделью для рекламной брошюры. В последнем я сомневалась, хотя хирург обещал, что лица видно не будет и я буду ноунеймом. Я обещала ему подумать, посоветоваться с мужем, но все мысли были о доме.

Пока я отсутствовала уже все мальчики начали говорить папа, Максим сиял от этого как солнышко, омрачённое лишь одной маленькой тучкой с антрацитовым взглядом. Юля молчала как партизанка и Максима никак не называла. Он скрывал, что переживает, но во время рассказов и просмотра видео грусть мелькала во взгляде. Юля ведь его любимица, это от неё он ждал первых слов, обращённых в свой адрес.

— Юля — ребёнок наоборот. — напоминала ему я, — Сам же сказал. И Максим, соглашаясь, кивал, но грусть из его голубых глаз никуда не уходила.

И вот, в своих раздумьях я пропустила момент, когда в клинику проник огромный букет на двух мужских ногах. Больше из-за букета ничего видно не было. Но Максима я в этом ходячем букете сразу узнала. Только он мог напялить классические брюки со стрелками в сочетании с зимними колошами, в которых чистит снег во дворе.

— Максим! — взвизгнула радостно, от этой красоты минуты ожидания словно ветром сдуло с плеч.

Не знала, как подступиться к мужу, всюду были розы, а лица любимого супруга я не видела.

— Синичка, дуй в машину, я щас надорвусь. — прокряхтел мой герой.

— Давай, я тебе двери открою. Боже зачем ты его сюда волок. Он шикарен. — хохотала, переполненная восторженными эмоциями.

— Хотел красиво встретит. Ой блин! — он подкинул в руках букетище, — Не рассчитал что-то. — с трудом признался Максим, протискиваясь на выход.

— Боже! Сколько тут штук? — я путалась было помочь, но это было бессмысленно.

— Сто пять! — крикнул Макс, и бухнул розы на сугроб, недотащив букет пары метров до стоянки.

Он тяжко вздохнул, а я повисла у него на шее бессовестно не дав отдышаться.

— И за что ж мне такое счастье досталось? — это были заветные мысли вслух при счастливом взгляде на раскрасневшегося супруга.

— Ой не знаю Татьяна Дмитриевна, ой не знаю. Может за пятерых человеков? — предположил Максим, жадно хватая воздух.

— Точно!

Мы ещё долго хохотали, пока Максим приходил в себя. А дома встретил тихий уют с ароматом брусничных пирогов. Дети спали, и я не стала их тревожить своим визитом. Дотерпеть до их пробуждения помогло чаепитие на кухне с Полиной Максимовной.

— Танечка, тебе надо с мамой поговорить. У неё в жизни что-то нехорошее происходит. Она была у нас пока ты лечилась, такая раздражительная, злая. — неожиданно сказала бабуля, заботливо подливая чай мне в кружку.

— Ба! Она просто такая. Злая. — вступился Максим.

— Как не стыдно. — цокнула на него бабуля.

Маму мою муж, как и папу не жаловал, за их поступки. И я не могла его в этом винить. Его родители не дали ему душевной заботы и тепла. Испортили детство, что оставило на нём отпечаток. А ещё он так любит меня, что любое негативное отношение ко мне делает для него человека, несущего этот негатив врагом автоматически. Мне даже думалось, что со своим отцом он нашёл общий язык и выстроил нормальное общение по большей части благодаря хорошему отношению Виктора ко мне. Максиму это импонировало, да и он, не скрывая, радовался как ребёнок, когда его отец проявлял заботу в виде той же домработницы, чтобы мне легче жилось. Только из-за этой радости я не увольняла эту пигалицу, ну и чтоб не признавать своей ревности.

— Да, я тоже заметила. Я поговорю с ней. — думать о маме сейчас вовсе не хотелось и за это было стыдно, но я вновь отложила на потом.

Впереди была долгожданная встреча с моими, как сказал Максим, человеками. И эта встреча прошла незабываемо. Витя, увидев меня, разревелся. Тянул ко мне свои ручки сидя в кроватке и громко рыдал, пытаясь сказать мама. Сердце кровью облилось и ведь взять на руки сразу я его не смогла.

— Садись в кресло. Я тебе его подам. — велел Максим забирая ревущего сына к себе на руки.

На плачь Вити последовала цепная реакция, не ревела только Юля. Царица счастливо улыбалась, одновременно грызя свой указательный пальчик, затолкав его за щёку по самую костяшку.

— Нет, это не гномы, это какие-то рёвы коровы. — заключил Максим, вручая мне Витю.

— Нет, я так не могу, давай я на пол лягу, а ты их спустишь ко мне. — я переместилась на толстый ковёр и легла набок подтянув чуть колени ближе к груди.

Так было оптимально, шов в этом положении я почти не чувствовала, и шанс получит удар детской ручкой по животу сводился к минимуму.

— Вот, а ты ещё хотела дома отлёживаться. — проворчал муж, — Точно швы бы разошлись.

Я дальше Максима не слушала, ко мне подполз сопливый Витя и уткнулся мокрым личиком в лицо. Очень напоминало неуклюжий поцелуй. Сердце зашлось в нежности, прижала к себе сынишку.

— Неделю не видела, а так они выросли. Кажется, что меня полгода не было.

— А видео? Я тебе каждый раз новое снимал, как ты могла их не видеть? — удивился Максим спустив на пол всех мальчиков, осталась только Юля, но её он на пол спускать не торопился, да и она была спокойна на папиных руках.

— Такие маленькие, а всё понимают. Соскучились, узнали!

— Ты боялась, что не узнают?

— Да. Думала могут забыть.

— Они маму даже твою не забывают, хотя видят её крайне редко.

— Угу. — буркнула я, больше говорить не хотелось, только закрыть глаза и дышать своими малютками, балдея от того, как они любопытно исследуют ручками моё лицо, дёргают за волосы.

Я просто растворилась в своих детях на мгновение, ловя кайф от каждой секундочки. Ведь с ними этот миг не повторится больше, дети так быстро растут, завтра они уже будут совсем другие.

Максим

Пока Синичка нежничала с Гномами я развлекал Царицу. Старался сейчас побольше времени проводить именно с ней ведь она единственная не говорила папа.

Сел на диванчик с ней и начал играть в жабу. Надувая щёки, ждал, когда Юляша их лопнет. Она хлопала меня ручками по щекам и звонко хохотала в момент их лопанья.

— Сим! Сим! — улыбаясь кроликом, дочь шлёпнула меня по щекам.

— Таня, ты слышала? Она сказала сим-сим. Это из сказки про сим-сим откройся, что ли? — недоумевал я, вроде, такого мы детям ещё не читали, рановато.

— По-моему, она тебя назвала Максимом. Сокращённо Сим. — лениво предположила Таня, у неё, вообще, было разомлевшее личико, казалось, что вот-вот заснёт.

— Эй! Доча, я папа, вообще-то! — возмутился, но на самом деле в душе такое творилось.

Фейерверк самый настоящий хоть и ни папа, а Сим-Сим. Но назвала же. Хоть как-то.

— Мы тебя Максимом зовём все, вот она и запомнила.

— А мальчишки? Они же меня папой называют. — возразил полный теперь сомнений, что Юля меня назвала как-то, а не просто детский лепет.

Ведь дети беспрерывно тренировались в речи и что-то галдели как маленькие галчата, беря друг с друга пример.

— Ну она же ребёнок наоборот. — хохотнула Синичка и взглянула на часы. — А что с расписанием? Уже детей пора кормить. Полдник. — напомнила мне, я и забыл совсем, и дети счастливые от маминого возвращения не капризничали, требуя кормёжки.

— Точно! Тогда нужно подгузники поменять и в столовую всех унести. — первой на пеленальный столик отправилась Юля.

Дети сейчас вошли в такой вертлявый возраст, что застегнуть липучки на одноразовых подгузниках стало сложной задачей. Пока переодел Юлю она сесть успела семь раз, покусать меня за руку и скинуть присыпку с маслом. Раньше за это время я справлялся с тремя детьми, теперь столько же уходило на смену одного подгузника.

— Давай перейдём на подгузники трусики. Они такие на резиночках, одел, и всё. Можно к горшку приучать. — предложила Таня.

— Давай. Но я заказал сегодня коробку подгузников с липучками.

— Ай! Быстро уйдут. — махнула рукой жена.

И то верно. Львиная доля денег уходила на эти средства гигиены. На пятерых детей в месяц уходило больше семисот штук подгузников, четыре с половиной коробки.

— Хорошо, сама выберешь какие, я в этом не особо разбираюсь. Ещё пришлют как в тот раз, ароматизаторы.

После смены подгузников я по очереди унёс всех детей в столовую. Как только они сели, мы их начали приучать к питанию за столом и начали вводить другие продукты кроме смеси. Конечно, вручать им ложки было смешно, они только размазывали овощное пюре посвоим лицам и соседу доставалось, но Ольга Леонидовна настояла. Сказав, что так они быстрей научатся есть самостоятельно.

— Что у нас на полдник? — поинтересовался у бабули, за питание в нашем доме отвечала она.

— Тыква с яблоком. — ба прошлась вдоль ряда стульчиков выложив в тарелку каждому по большой ложке яркого жёлтого пюре.

Выглядело красиво, но аппетита у меня лично не вызывало, но детям нравилось. Неуклюже они пытались загребать ложками еду и толкать в рот. Получалось не очень. Всё мимо в основном. Откровенный перевод продуктов, но и покормить всех разом было нереально, а так они хоть отвлекались.

— Максим иди на тот конец, я Витю буду докармливать. — велела Синичка, подходя к сыну.

Витя у неё был всегда на первом месте, хотя она и старалась не выделять кого-то из детей.

— Может пусть сначала сами повозякаются, а потом докормим? — предложил жене и полез в карман за телефоном.

За время Синичкиного отсутствия я подсел на эти видео с детьми. Они самое лучшее что стоит снимать на камеру.

— Ладно. — согласилась жена, но успела подсунуть Вите ложку пюре.

Неисправимая моя птичка.

30

Татьяна

На следующий день к нам в гости пришла мама и я сразу вспомнила слова Полины Максимовны. Я перебирала вещи в комоде, мама водилась с Юлей.

— И что ты теперь даже детей на руки взять не можешь? Но их пятеро и каждого нужно брать на ручки. Сдалась твоему Максиму эта операция. — ворчала мама, которая в начале внуков и трогать не решалась, теперь же активное участие принимала в их жизни.

Не знаю, что с ней случилось, но она явно была не в себе при этом. Нервная и раздражительная. Всё не так и не эдак. Особенно задевало меня её цепляние к Максу. Моему идеальному мужчине, который жилы рвёт, чтобы у нас с детьми всё было. Можно по первому впечатлению решить, что всё свалилось на нас с неба благодаря Виктору, но это было в корне не так. Максим за каждую копейку вкалывал как проклятый, забыв про любимую профессию. Но маме казалось всё в ином свете, и она торопилась высказать это мне.

— Мама, эта операция сдалась мне. Я хочу красиво выглядеть, и к тому же этот живот доставлял мне массу неудобств. Что с тобой происходит? — наконец-то спросила, ведь давно заметила её нездоровое раздражение, раньше она такой не была.

Мама посадила Юлю в манеж, дала ей игрушечный банан и села на диван спрятав лицо в ладонях. Она заплакала, но я это поняла не сразу, лишь когда мама начала всхлипывать.

— Мамочка что случилось? — подсела к ней и обняла, услышав сдавленный выдох.

Она не ответила, только убрала ладони от бледного лица, глаза красные и полные слёз. У меня сжалось сердце, я ведь давно заметила, что с ней что-то не так, но предпочитала не придавать этому значения.

— В чём дела? Ну скажи мне! Мам! — потрясла её за плечи.

— Я сама не знаю. — дрожащим голосом сказала.

— Что-то с твоим мужем? — маминого мужа Андрея я давно уже не видела, но на мои редкие вопросы о нём мама всегда непринуждённо отвечала, что тот работает и у них всё хорошо.

— Нет. Нет с Андреем всё прекрасно, он просто много работает, но у нас всё хорошо. Это со мной что-то не так. Я сама так от этого устала. — она вновь заплакала, — Меня всё раздражает, и я сама себя порой ненавижу. — утирая лицо, призналась мама, быстро говоря при этом.

Она словно давно хотела излить душу, но было некому.

— Может быть, тебе стоит обратиться к врачу? — взяла маму за руку и сжала крепко, чтобы дать ей понять, я с ней и в обиду точно не дам, как бы противная она не была.

— Психиатру? — настороженно уточнила мама, вызывая во мне неподконтрольный смех.

— Нет же! К терапевту и эндокринологу. Тебе необходимо проверить гормоны. Знаешь, как это порой влияет на характер? Так что и сам себе не рад бываешь, уж я-то точно знаю.

— Хорошо, я схожу. Завтра же. — честно пообещала мама.

— Мамочка я тебя очень люблю. — прижалась к ней, обняв за плечи.

Пусть она не идеальная, но моя самая родная и любимая мама. И она выполнила своё обещание. С гормонами у неё действительно оказалась беда, но вполне поправимая с помощью лекарственной терапии. Она после неё стала в сто раз милей и даже внешне, набрав несколько недостающих килограмм. Совсем не лишних, добавивших маме румянца на округлившихся щеках, в которые её так звонко целовали внуки.

31

Почти пять лет спустя…

Татьяна

Весь дом стоял на ушах ещё за неделю до дня рождения пятерняшек, а сегодня в непосредственный день торжества творился полный атас! С самого утра дети орали и скандалили не в силах поделить подарки.

Юля умудрилась отыскать и достать их раньше, чем начался праздник и Максим вернулся домой из магазина. Поэтому подарить их, как мы планировали вместе не вышло.

— Я не хочу это! — кричал Витя, откинув набор конструктора, — Я хочу парковку! — обиженно дуясь, он плюхнулся на диван.

— Я не дам тебе свою пакофку. — радостно улыбаясь, ответил брату Саша, ему ведь парковка понравилась.

— Давай меняться, я тебе куклу, ты мне констлуктол. — Юля протянула брату набор с Барби.

— Он же не девочка! Зачем ему твоя кукла? — удивился Егор и понёс Вите на обмен своего робота. — Ему робот нужен, а мне не нужен. — уверенно протянув игрушку, Егор не сомневался в успехе обмена, но этого не случилось.

Витя закинул обе ноги на коробку с конструктором и молча отвернулся от брата и сестры.

— Ну и пожалуста! — буркнула возмущённо Юля и направилась со своей Барби к Владу.

— Нет! — взвизгнул Влад, накрывая собой свой трек с машинками.

Я за всем этим наблюдала молча, дети меня не замечали, но позади встал Максим.

— Плохая была идея дарить всем разное. — шепнул он.

— Так, куда ты ездил? — ещё раз спросила, Макс держал в секрете причину своей отлучки из дома в такой день, лишь сказал, что в магазин надо, и всё.

— Позже узнаешь. — загадочно шепнул он.

Юля сразу Максима заметила и побежала жаловаться любимому папочке.

— Папочка я не хочу куклу! Я хочу констлуктол или тлек, а мальчишки не дают! Давай! Помоги отоблать! — по-деловому она схватила Максима за руку и потянула в гущу событий, под мой смех.

— Твоя идея, ты и разруливай. — заранее умыла руки, — Покрышку уже привезли? — кодовое название торта выручало нас не в первый раз, и дети до сих пор не поняли, что оно означает.

— Да, бабуля забрала, шикарная покрышка. — подмигнув, признался Максим.

— Папа! — Юля подёргала его за руку, и дальше я не видела, что было после, но думаю он убедил мальчишек подать Царице желаемое.

Я умчалась на первый этаж, где наша бессменная няня Ольга вывешивала последние украшения, а бабуля любовалась тортом в виде киндер сюрприза, с маленькими фигурками. Такие сюрпризы Максим каждый вечер привозил детям, возвращаясь с работы, и они их просто обожали, бережно коллекционируя каждую фигурку. Ценность игрушек была именно в том, что их подарил безмерно обожаемый папочка.

Максим стал замечательным отцом. Самым лучшим, добрым и настоящим другом, подельником для всяческих проказ. Его нежные отношения с Юлей порой доводили до слёз от умиления. Это стало особенно остро проявляться, когда все поняли, какая она бандитка, но с Максимом рядом дочь становилась настоящей принцессой.

С мальчишками Максим тоже ладил хорошо, любил над ними подшучивать. Однажды я застала его в прихожей за тем, что он менял мальчишкам обувь. Левый-левый, правый-правый. А утром, собираясь везти их в садик, смеялся, прикрыв рот рукой, забавляясь, как сонные пацаны не могут сообразить, что не так с их обувью. Думаю, если бы у Юли была сестричка, её ждала бы та же участь.

Предаваясь воспоминаниям о первых пяти сложнейших и в то же время счастливейших годах жизни наших детей, я на автомате накрывала на стол. Раскладывала салфетки с детским рисунком и обещала себе не плакать пусть даже от счастья. Из воспоминаний о первых выпавших зубах и разбитых коленках меня вырвала бабуля.

— Там в гараже, похоже, крыса завелась. Я вот сейчас вышла за компотом, а там кто-то шуршит. — бабуля прижимала к груди трёхлитровую банку домашнего компота из вишни и была крайне встревоженная.

— Какой кошмар! Она может забраться в дом и покусать детей! — ужаснулась Ольга.

— Я пойду посмотрю, вы пока компот разлейте, а то дети скоро разберутся с подарками и спустятся. — я не думала что это крыса, но грешила на соседского кота.

Он уже несколько раз пробирался на нашу территорию, пока не попался в руки мальчишек. Те его так затискали, что больше я кота не видела, вернув соседям. Неужели ему понравилось? Или это кот мазохист?

Прошла в гараж, и действительно сразу послышалось шуршание. Кто-то скрёб по картону. Я стала искать взглядом именно коробку из картона, но звук был приглушённый не сразу, но поняла, что он из машины доносится. Открыла переднюю дверь с пассажирской стороны и вот она шуршащая коробка.

Осторожно открыла её и без сил плюхнулась на сидение, подобрав ноги и закрыв дверь на автомате. Глаза сразу же наполнились слезами, на меня смотрел маленький щенок мопса. Я ревела, вспоминая Крота. Он умер от старости, когда детям не было двух лет. Настоящая трагедия для меня и неожиданность, хотя все были готовы к его кончине. Он был настоящим долгожителем для мопса, немного не дожил до шестнадцати лет.

Дрожащими руками достала это сопящее чудо из коробки и вместо того, чтобы продолжать готовить праздничный стол для детей, ревела в обнимку с малышкой. Как выяснила, это оказалась девочка.

Максим

Дарили же всегда одинаковые подарки и чего меня дёрнул чёрт подарить всем разное? Сам не мог объяснить себе, какие я в этом хотел найти плюсы. Но отрицательный опыт — это тоже опыт.

— Как насчёт одного общего подарка, но очень крутого, а? Банда? Что скажите? — завалился на ковёр посреди комнаты посадив на живот дочь, жаждущую расправы над жадными братьями.

— Что за подалок такой? — удивилась Юля, тут же позабыв про трек и конструктор, и мальчишки ближе подошли, устроились рядом, побросав свои новые игрушки.

— Какие есть варианты? Кто у нас самый умный в день своего рождения? — закинул руку за голову настраиваясь на долгую беседу.

Правда удержать этих сорванцов дольше получаса на месте было нереально, но я надеялся, что моя идея с главным подарком поможет выиграть время.

— Это, наверное, батут? — ещё думая, спросил Витя.

— Ага, чтобы вы потом все дружно на носочках ходили? Нет. Никаких батутов, это вредно для вашего здоровья. — отрезал категорично, давно ещё поставив на батуте табу, как на самой отвратительной, с точки зрения, здоровья детской забаве.

— Я знаю! — закричал нетерпеливо Саша, — Это тогт! Огомный! На всех! — он развёл в стороны руки и довольно прищурился, представляя, видимо, как получает самый большой кусок.

— Торт и так будет, а это подарок понадёжней торта и подолговечней. — надеюсь, с последним я окажусь прав, и наши с Синичкой дети не угробят Булочку раньше своего шестилетия.

Вообще, я сомневался, что собака пятилетним детям в качестве подарка выбор адекватного человека. Но больно скучал без питомца в доме, никто уже три с лишним года не воровал мои носки и не хрюкал у стола выпрашивая вкусненького. Чего греха таить, Булочку я купил не для детей, а скорей для себя. Да и знал, что Таня будет рада этой милахе в доме, а бабуля её приватизирует так же, как однажды приватизировала у нас Крота-Пирожка. Но она будет в нашем доме, и я буду её тискать ежедневно.

— Папочка, — Юляша наклонилась ко мне с хитрой моськой, — Скажи мне на ушко по сиклету. — попросила мило-мило, аж чуть не подсказал, но Гномы были рядом и всё слышали.2fda7b

— Так нечестно. Угадывай вместе с братьями. — отказать дочери было крайне сложно, но я смог и был собой доволен.

Пора же брать себя в руки, а то и так малышня с меня верёвки вьёт. А я только гадаю, как у Тани получается держать их в строгости, при этом нежной и любимой мамой остаться в детских глазах.

— Папа! Ну подскажи! Это какое хоть?! Это игрушка? — уточнил Егор, толкая меня в бок.

— Хорошо, подсказка. Этому подарку нужно имя. — имя у Булочки уже было, и оно останется неизменным, но я ловко собирался обвести детей вокруг пальца.

Предложить им вариант нужного мне имени, а затем подвести их к единому мнению, что они сами его придумали и выбрали ничего не стоит.

— Это щенок! — заверещал Влад, тут же прикрыв ладошками рот.

— Имя просто так выблать никак нельзя, надо посмотлеть. — Юля вскочила с меня и побежала молнией к двери.

— Это правда щенок? — не веря, уточнил Егор.

— Давайте посмотрим. — предложил поднимаясь с пола, Юлю в любом случае необходимо было догнать.

Всей гурьбой спустились на первый этаж и чудом миновав гостиную, где был накрыт праздничный стол для детей, завалились в гараж.

Вместо сюрприза в коробке, обнаружили в машине нашу мамочку, ревущую в обнимку с Булочкой.

— Это вам. — быстро нашлась Таня и протянула детям щенка.

— Аккуратно. — помог Юле взять Булочку, — Давайте все в гостиную, а то тут полы холодные. Пошли, проныра. — позвал утирающую слёзы жену, ловя момент для поцелуя на её выходе из машины.

Уже в гостиной все забыли про торт, такая началась возня со щенком. Имя из детей даже никто придумывать не стал, все только и делали, что пищали от восторга, а стоило раз мне позвать Булочку по имени, все сразу подхватили.

— А где она будет ночевать? — поинтересовалась бабуля, вызывая у меня смех.

Ничего не меняется, это же бабуля.

— У нас! — заявил Саша и уставился на бабушку.

— А ночью она на улицу в туалет захочет. — схитрила бабуля, с азартом вступая в борьбу с правнуком.

— Ладно. — скис Санёк.

Выйти ночью на улицу он не мог и отлично это понимал даже в свои пять лет.

— Она такая чудная. — с нежностью Синичка обняла меня, и все дети повторили, завалив меня в итоге на ковёр под своим весом. Получилась хохочущая кучка счастливых людей.

День в итоге выдался насыщенным. Гостей полный дом, бесконечные подарки именинникам. Тосты, пожелания, детский смех, улыбки родных и близких, и добрая грусть, когда всё подошло к концу. Многие, правда, остались ночевать, чтобы утром устроить пикник на природе в продолжение сегодняшнего дня рождения. А я поправил спящим детям одеяла, и включив для них ночник, вышел из детской.

Домашние ещё не спали, Синичка помогала бабуле убрать со стола, и я присоединился. Даже втроём разгребли всё лишь к полуночи. Усталость давила на плечи, призывая принять горизонтальное положение.

— Сладких снов, ба! — чмокнул её в щёку, крепко обняв, — Береги Булку! — наказал нарочито строго, на что она улыбнулась.

— Спокойных снов, дорогие мои.

Мы с Таней так вымотались, что сил осталось лишь до кровати дойти, даже раздевались лёжа.

— Осталось ещё каких-то лет пятнадцать, и можно будет выдохнуть. — пробурчала сонная Синичка, прижимаясь ко мне.

— Пятнадцать? Я планировал всех выгнать из дома в день совершеннолетия. — серьёзность моего голоса Таню не убедила, она лишь рассмеялась.

— Ты будешь их опекать, даже когда у нас появятся внуки.

— Буду. — сознался, чего уж там скрывать.

Они смысл моей жизни, значительная часть её и это уже неизменно.

Послесловие

Егор, названный в честь врача вырос, и тоже стал врачом. Детским хирургом. Ещё на первом курсе института он женился на своей однокурснице красавице со всего потока Лене Ефимовой и у них родилась дочка Полина. Первая внучка Максима и Тани, в которой они оба не чаят души.

Саша и Влад организовали свой общий на двоих бизнес по ремонту и продаже автомобилей. Александр уже обзавёлся женой Ирочкой и сыном Димкой и не теряет надежд женить холостого Влада. Влад упирается, но у него нет шансов, скоро очередное свидание.

Витя получил профессию геолога. Он часто в камандировках и его почти всегда не бывает дома, но его там всегда ждут жена Кира и сын Кирилл.

Юля окончила экономический институт и пошла по стопам своего деда Виктора. Но поработать по профессии ей долго не удалось. Спустя месяц практики она познакомилась со своим мужем Антоном и теперь находится в декретном отпуске по уходу за близнецами Яном и Филипом.

Когда пятерняшкам было по десять лет, у Максима с Таней родилась ещё одна дочка. Её назвали Любовью, сейчас девочка заканчивает школу и определяется с выбором профессии. Дядя Ваня возлагает на неё большие надежды.

Всем мамам и папам посвящается

20.10.2019

Конец

Оглавление

1

2

3

4

5

Визуализация

6

7

8

9

10

11

12

13

14

15

16

17

18

19

20

21

22

23

24

25

26

27

28

29

30

31

Послесловие