Кристофер Робин [Элизабет Рудник] (fb2) читать онлайн

Элизабет Рудник - Кристофер Робин

Литературно-художественное издание

Для среднего и старшего школьного возраста

Элизабет Рудник

Кристофер Робин

Заведующий редакцией Сергей Тишков

Ответственный редактор Софья Боярская

Литературный редактор Ольга Товорина

Корректор Ольга Товорина,Оксана Другова

Верстка Игоря Гришина

Elizabeth Rudnick

CHRISTOPHER ROBIN

«На окраине леса не нужно ждать, пока к тебе кто-нибудь подойдёт. Иногда нужно подходить самому»

А. А. МИЛН

ПРОЛОГ, В КОТОРОМ КРИСТОФЕР РОБИН И ВИННИ ОТПРАВЛЯЮТСЯ В ЗАЧАРОВАННЫЙ ЛЕС

В Зачарованном лесу, как всегда, стояла чудесная погода. На лазурном небе не было ни облачка. В воздухе сладко пахло медом, а нежный ветерок ласкал щёчки друзей, собравшихся за столом для пикника. Но, несмотря на располагающую обстановку, друзья почему-то были грустными.

Глядя на стол, Винни старался не обращать внимания на то, как урчит его животик. Он смутно догадывался, что сейчас не лучшее время заявлять, как он проголодался, хоть они и сидели за столом для пикника. А на пикниках – насколько он знал по собственному опыту – обычно едят.

А ещё обычно на них бывает еда. Его животик снова заурчал.

– Все знают, зачем мы собрались.

Серьёзный голос Кролика сразу перебил все мысли о еде. Винни поднял на него глаза. Кролик прошёл во главу стола.

– Я попрошу своего друга Ушастика... – Он замолчал и кивнул в сторону серого ослика, который, как водится, понуро склонил голову. – ...Я попрошу его зачитать рисолюцию.

Винни навострил уши. Рисолюцию? Ему не нравилось, когда Кролик так замысловато выражался. Он открыл было рот, чтобы спросить, что же такое рисолюция, но не успел, потому что к Кролику неуклюже уже подошёл Ушастик.

Ослик положил на стол листочек бумаги и принялся медленно его расправлять. Наконец, прокашлявшись, Ушастик начал читать:

– Кристофер Робин уходит, – произнёс он протяжно и, как обычно, без малейшего намёка на выражение. – По крайней мере, я так думаю. Куда? Никто не может знать наверняка. Но, кажется, он уходит. – Ушастик замолчал и, нахмурившись, всмотрелся в слова на листочке: – Да, «уходит».

И продолжил:

– Переживаем ли мы? Да. И очень. Но в любом случае желаем ему всего наилучшего. Конец.

Угрюмый ослик замолчал и медленно перевёл взгляд с листочка на друзей. Остальные тоже молчали. Винни смотрел на огромный плакат, который они повесили над столом. На нём не совсем ровно и не совсем аккуратно было написано: «Прощай, Кристофер Робем».

Ушастик протяжно и печально вздохнул.

– Кто-нибудь желает поаплодировать? – наконец спросил он, уже чуть бодрее.

И, как по мановению волшебной палочки, в это мгновение на полянку вышел Кристофер Робин.

– Прекрасная речь, Ушастик, – ласково похвалил он друга.

К тому моменту, как ослик закончил читать, семилетний мальчик как раз успел дойти до края поляны. Он убрал с лица густую каштановую чёлку, которая сильно выросла за лето, и обвёл взглядом друзей. И почувствовал комок в горле: он любил эту забавную компанию зверушек больше всего на свете.

Он любил милого, искреннего Хрюню с его тоненьким голоском и боязнью, пожалуй, вообще всего на свете. И Кенгу с её весёлым малышом Ру, и Тигрулю, который даже в такой печальный момент не мог перестать ёрзать и прыгать. Филина и Кролика, которые сохраняли серьёзность, что бы ни случилось, и Ушастика, которому удалось сделать и без того грустные прощальные слова ещё грустнее.

И, разумеется, своего лучшего друга, Винни. Как же он, Кристофер, будет по всем скучать! Они так много времени провели вместе, играя в лесу, за домом. Без них лето бы ужасно затянулось и ему было бы страшно одиноко. С мамой и папой и близко не было бы так весело.

Чувствуя на себе взгляды друзей, которые ждали одобрения плаката и прощальных слов, Кристофер заставил себя улыбнуться. Но все прекрасно понимали, как ему на самом деле грустно. Особенно хорошо его понимал Винни.

– Очень грустно, что всё закончилось, – сказал медвежонок, одёргивая свою короткую красную футболочку. – Мне бы так хотелось, чтобы это ещё хотя бы чуточку продлилось.

Кристофер Робин кивнул и направился к столику. Его рубашка и шорты, которые в начале лета были в самый раз, теперь стали ему маловаты, и он обратил внимание, что подтягивает их совсем так же, как это делает Винни. (Правда, он понимал, что Винни его футболка поджимает вовсе не потому, что тот подрос, а потому, что медвежонок округлился из-за большой любви к мёду.)

Хрюня запрыгнул на стол, чтобы быть поближе к Кристоферу Робину. Даже теперь, после того как они миллионы минут провели вместе за играми и приключениями, казалось, что он немного волнуется. Кристофер Робин постарался не улыбаться, пока Хрюня с чересчур важным и серьёзным для такого малыша видом протягивал ему маленький мешочек.

– Я с-собрал тебе сказочных желудей Зачарованного леса, – заикаясь, сказал он. – Это моё любимое лакомство. Куда бы ты ни уходил, они всегда будут напоминать тебе о нашем Зачарованном лесе.

Кристофер Робин торжественно принял подарок.

– Спасибо, Хрюня, – сказал он.

Малыш кивнул, не отводя взгляда от мешочка.

– Угощайся, – добавил Кристофер, заметив, какими голодными глазами Хрюня смотрит на жёлуди.

Нужно отдать Хрюне должное: он решительно покачал головой. (Хоть и по-прежнему смотрел на мешочек.)

– Честно говоря, не думаю, что смогу забыть наш лес, но я очень ценю твой подарок, – наконец сказал Кристофер, ещё раз искренне поблагодарив Хрюню.

Он изо всех сил хотел оставаться весёлым. Но, видя, какими грустными были его друзья и то, как тяжело им давался этот прощальный пикник, Кристофер стал ещё грустнее, чем был, когда проснулся.

С самого утра всё было исполнено печали. Мама настояла на том, чтобы сначала он собрал вещи, а уж потом пошёл играть. Затем она сказала, что нужно навести порядок в комнате и убрать свои «детские» игрушки: ведь он уже взрослый мальчик и пойдёт учиться в частную школу для взрослых мальчиков. Несмотря на то что мальчик долго и основательно протестовал, говоря о важности памятных вещей, мама осталась непреклонна.

Поэтому Кристоферу пришлось задержаться дома. Он даже не смог насладиться своим последним ланчем – а ведь там было всё его самое любимое: арахисовое масло, бананы и медовый сэндвич, – потому что папа приехал в самый разгар ланча и принялся грузить их вещи в машину. В какой-то момент Кристофер испугался, что не успеет сбегать в лес до отъезда, но, к счастью, папа занялся починкой трубы. Кристофер воспользовался такой удачей и ускользнул к друзьям.

В лесу он надеялся отвлечься от грустных мыслей, но вместо этого от прощания с друзьями с каждой секундой ему становилось всё тоскливее.

Вдруг воздух с шумом вырвался у него из лёгких. Это Тигруля крепко обнял Кристофера и вплотную прижал свою мордочку к лицу мальчика.

– Я буду скучать! Очень-очень! – сказал он, подпрыгивая на хвосте, и ещё крепче сжал друга в объятиях.

Кристофер не сдержался и рассмеялся. С Тигрулей всегда было так легко и весело! Благодаря ему Кристофер наконец смог немного отвлечься и расслабиться.

– Я тоже буду скучать по тебе, Тигруля, – сказал Кристофер.

А потом он повернулся к остальным и решительно объявил:

– А теперь настало время пудинга!

* * *

Остаток дня друзья провели в радостной кутерьме, наслаждаясь весёлыми играми и вкусным десертом. А когда солнце стало садиться и в лесу стемнело, друзья Кристофера один за другим стали засыпать. И вскоре уже спали все, кроме Кристофера и Винни. Остальные же улеглись кто на столе, кто возле него и сладко посапывали. Ну или почти все: Тигруля даже во сне без устали вертелся.

Винни погрузил нос в горшочек с мёдом. Вокруг него были разбросаны ещё восемь горшочков, уже опустошённых. Мишка тщательно вылизал их не только изнутри, но даже снаружи. Для Винни праздник не праздник, если там не найдётся много- премного мёда. И он ни за что не допустит, чтобы даже самая маленькая капелька любимого лакомства пропала даром.

– Пойдём, Винни!

Кристофер испугал медвежонка, и тот вытащил нос из горшочка. Кристофер Робин поднялся и отошёл к краю полянки. Винни тоже вскочил и бросился – а скорее, неуклюже засеменил, – вслед за другом.

– Куда мы идём, Кристофер Робин? – спросил он.

Лучи заходящего солнца окрасили волосы мальчика в огненно-красный цвет, а его щёки с золотыми веснушками зарумянились от весёлой суматохи, в которой прошёл этот день. На его некогда чистой жёлтой рубашке теперь красовались пятна от пудинга, травы и неведомо каких забав. Даже отутюженный белый воротничок помялся. Несмотря на то что день был долгим, и Кристофер мог бы утомиться, его карие глаза ярко сверкали.

– Никуда, – наконец ответил он Винни.

– О, моё любимое место, – радостно отозвался медвежонок. Он поднял лапку и подождал, пока Кристофер Робин возьмётся за неё. Друзья развернулись и рука об руку отправились в чащу леса.

Некоторое время они шли молча, просто тихо радуясь тому, что идут вместе. Они проходили места, вызывавшие в памяти тёплые воспоминания о множестве приключений, в которых они побывали. Они видели дерево, на котором Винни хотел обхитрить пчёл, притворившись тучкой, но вместо этого приземлился в лужу. Они прошли мимо домика Кролика, в дверях которого Винни однажды застрял, а потом извилистая дорожка подвела их к старенькому домику Филина, который как-то раз унесло ветром.

Наконец они вышли на большой луг, спрятавшийся в самой чаще Зачарованного леса. Солнце, повисшее над горизонтом, золотило травку.

Когда друзья пересекли луг и направились к Мостику Винни, Кристофер Робин взглянул на медвежонка и спросил:

– Что ты любишь больше всего на свете, Винни?

– Ну, больше всего я люблю... – Мишка призадумался, постукивая лапкой по подбородку.

Потом нахмурил брови и пару раз хмыкнул – так легче думалось. И когда придумал, что же ему ответить, начал заново:

– Что ж, больше всего я люблю, когда мы с Хрюней приходим к тебе, а ты говоришь: «Как насчёт чего-нибудь интересненького?» А я говорю: «О, я совсем не против чего-нибудь интересненького». А потом мы резвимся весь день напролёт. – Винни взглянул на Кристофера, гордясь своим ответом.

Кристофер Робин кивнул, но не проронил ни слова, пока они не дошли до Мостика Винни. Свесившись за перила Мостика, мальчик посмотрел в журчащую воду, на своё отражение, выглядел он совсем так же, как и в начале лета – ну уж точно не старше! Однако мама всё время говорила ему, что теперь он большой мальчик и должен вести себя соответственно.

Честно говоря, Кристофер не очень понимал, что это значит. Но ему, определённо, это не нравилось.

– А я больше всего люблю заниматься Ничем, – сказал он наконец.

Винни поднял голову.

– Как это – Ничем? – смущённо спросил он.

– Это когда тебя спрашивают: «Чем займёшься, Кристофер Робин?» А ты такой: «О, да ничем таким». А потом ты идёшь и занимаешься этим Ничем, – пояснил мальчик мишке, как будто это был самый очевидный в мире ответ.

Теперь, сообразив, что такое «заниматься Ничем», Винни широко раскрыл глаза.

– Ну да! – воскликнул он. – Ничего частенько выливается в замечательное Что-то, – сказал он.

Довольные тем, что узнали про любимые занятия друг дружки, они продолжили путь. Кристофер вдруг понял, что он невольно собрался обойти все свои любимые места Зачарованного леса. Луг, Мостик Винни и весь Лес целиком – все они хранили дорогие сердцу мальчика воспоминания о бесчисленных приключениях, которые ему довелось пережить с лучшими друзьями. Но ни одно из них не было таким особенным, как Зачарованное место – место, куда они пришли за мгновение до того, как за горизонтом спрятались последние лучики солнца.

Перед ними распростёрлась окутанная сумерками долина. Кристофер всмотрелся вдаль, и у него засосало под ложечкой. Он мог бы пойти куда угодно, но чему быть, того не миновать. Мальчик вздохнул – и этот вздох был печальнее и протяжнее, чем самый печальный и протяжным вздох Ушастика.

– Винни? – сказал он, оборачиваясь к мишке. – А ведь я больше не буду заниматься Ничем.

Эти слова прозвучали для Винни словно гром среди ясного неба.

– Никогда-никогда? – Он не верил своим ушам.

Кристофер Робин покачал головой.

– Ну, тебя-то они не отправят в школу-пансион. Они... – Кристофер хотел присесть и вдруг взвизгнул.

– Больно? – спросил Винни, подумав, что виной такому странному ответу был жёлудь, на который случайно приземлился его Друг.

Кристофер Робин засунул руку в задний карман шорт и вынул из него мешочек желудей – подарок Хрюни.

– Только если сидишь на них, – усмехнулся он.

– Надо запомнить, – сказал Винни, восхищённый мудростью Кристофера.

Взглянув на друга, мишка заметил, что тот был очень грустным. Не виной ли тому школа-пенсион, которую он упоминал? Винни никогда раньше не слышал про такие школы. Кристофер говорил что-то про школу, но у медвежонка сложилось впечатление, что это такое приятное место, где тебе читают всякие истории, а ты играешь с новыми игрушками и озорничаешь со своими друзьями. А вот школа-пенсион звучит совсем не радостно. Да и если судить по голосу Кристофера, то и само по себе это место далеко не весёлое. Винни не хотелось, чтобы его друг находился где-то, где нездорово и невесело.

В этот миг Кристофер вздохнул – пожалуй, слишком серьёзно для такого маленького мальчика.

– Винни, – мягко сказал он, глядя на луг. – Когда меня не будет рядом и я не смогу заниматься Ничем, ты будешь хотя бы иногда приходить сюда?

Винни насторожился.

– Только я? – спросил он. – А где же будешь ты?

– Я буду вот здесь, – ответил Кристофер. Подняв руку, он легонечко похлопал Винни по макушке – его Думалке.

Винни понял, что имел в виду Кристофер, и кивнул. Он всегда был в его Думалке. Там и положено быть лучшим друзьям.

– А что, если ты забудешь про меня? – спросил Винни. Эта мысль, ни с того ни с сего пришедшая ему в голову, сильно его расстроила. Он чувствовал себя так, будто у него закончился любимый мёд. Или будто он переел этого самого мёда.

Кристофер наклонился к медвежонку и положил руку ему на плечо.

– Я никогда тебя не забуду, Винни, – сказал он ласково. – Обещаю. Даже когда мне будет сто лет.

Винни нахмурился, силясь подсчитать, сколько же будет ему, когда Кристофер Робин станет таким старым. Морщинка на его лбу становилась всё глубже и глубже, пока наконец мишка не сдался – самому ему ни за что не сосчитать! – и не спросил у Кристофера.

– Девяносто девять, – улыбнулся ему друг.

Мальчик медленно поднялся. Следом встал и Винни. Солнце уже давным-давно село, и, как бы Кристоферу того ни хотелось, неизбежного было не избежать. Настало время покинуть Зачарованный лес.

Мама и папа чётко дали ему понять: пришла пора взрослеть. Но, окинув взглядом сказочное раздолье, которое подарило ему и добрых друзей, и чудесные приключения, Кристофер невольно задался вопросом: неужели, чтобы повзрослеть, обязательно прощаться с тем, что тебе так дорого...

* * *

Кристофер оттянул от шеи накрахмаленный белый воротничок. Казалось, тот хочет его задушить. Как и вся его новая школьная форма. Ужасный комплект из отутюженных брюк и колючего пиджака с огромными уродливыми кругляшками пуговиц ждал его на кровати, когда мальчик вернулся домой после прощальной прогулки по Зачарованному лесу. Рядом лежала записка, в которой говорилось о том, что Кристофер непременно должен примерить форму. А ещё там стоял пустой чемодан, на дне которого нашлась ещё одна записка. В ней было лишь одно слово: «Собрать».

В глубине души мальчик надеялся, что, если задержаться в Зачарованном лесу до позднего вечера, ему не придётся участвовать в решающем раунде по сбору чемоданов. Но его надеждам не суждено было сбыться. Кристофер пришёл домой, спешно поужинал, а потом его отправили спать со словами, что завтра им рано вставать и лучше бы ему к моменту отъезда успеть собрать вещи. Когда Кристофер Робин поднялся к себе, у него не было настроения паковать чемоданы – вместо этого он плюхнулся в кровать и зарылся носом в подушку. Проваливаясь в сон, он заметил на небе ярко мерцающую звезду и загадал желание, чтобы утром родители передумали насчёт отъезда и новой школы.

Но, к сожалению, этого не произошло. И проснулся он не от счастливых вестей о том, что школа отменяется, а от нетерпеливых криков мамы, чтобы он поторапливался. Мальчик слышал, как внизу родители носятся по дому, проверяя, ничего ли они не забыли и всё ли готово к отъезду. Ведь неизвестно, когда они снова сюда вернутся. На мистера Робина наваливалось всё больше и больше работы, а Кристофер отправляется в пансион, поэтому дом, вероятно, будет пустовать до следующего лета – и это при самом хорошем раскладе.

– Кристофер! Спускайся, сынок!

Кристофер вздрогнул, услышав голос отца. Тот редко разговаривал с сыном напрямую, чаще всего оставляя общение с ним на миссис Робин. Но когда родители сообщили мальчику о том, что он едет в пансион, Кристофер заметил перемены в отношении отца. Казалось, он стал воспринимать Кристофера как взрослого, а не как неразумного малыша (а малыши, по мнению мистера Робина, – это по части жён). По случаю он даже попробовал вовлечь Кристофера во взрослую беседу, рассказывая ему о работе и о том, что случилось в поезде по дороге за город. Тогда Кристофер подумал: не так уж и плохо, когда отец изредка обращает на тебя внимание.

Но, с другой стороны, это было странно и непривычно. Ведь, положа руку на сердце, рос он не избалованным: любовью отца – скорее наоборот, тот не замечал сына, и особенно сильно, когда они жили в загородном доме. Именно поэтому Кристофер впервые и отправился в Зачарованный лес. Когда на выходные отец оставался дома, мальчик чувствовал себя связанным по рукам и ногам, и ему пришлось найти себе место, куда можно было убежать, чтобы насладиться свободой – да и просто пошалить, не боясь расстроить отца.

– Кристофер! – Снова прозвучал голос отца, на этот раз уже более раздражённый.

Схватив с кровати чемодан, Кристофер в последний раз осмотрел комнату. Он тихонечко попрощался с игрушками на полках старого книжного шкафа и рисунками на стенах. Кивнул коллекции плюшевых зверушек на стульчике в углу комнаты. И, ненадолго задержав взгляд на медвежонке в красной футболке, он вышел и захлопнул за собой дверь.

Входная дверь была распахнута, у дома их уже ждала машина. Мама и папа стояли рядом. Между ними было всего несколько дюймов, однако, казалось, эти дюймы растянулись на сотни миль. Они смотрели в разные стороны: мистер Робин уткнулся в газету, а миссис Робин подняла глаза и наблюдала за пушистыми белыми облаками, плывущими по голубому небу. Но, заслышав шаги сына, они туг же перевели взгляды на него.

– Ты готов? – спросила миссис Робин, пока её муж убирал чемодан Кристофера в багажник.

Кристофер пожал плечами.

– Тогда в путь, – сказал мистер Робин, забираясь на заднее сиденье и подзывая жену и сына последовать его примеру. Заметив грусть на лице Кристофера, отец протянул руку и взъерошил ему волосы.

– Не волнуйся, сын, – сказал он.

Странно было слышать слова поддержки из уст такого большого и сурового мужчины.

– Тебе понравится в пансионе, обещаю.

Машина тронулась с места, а Кристофер не осмелился сказать что-нибудь в ответ. Понравится? Как бы не так. Ему нравилось носиться по Зачарованному лесу. Ставить ловушки на Слонотопа. Лазать по деревьям в поисках мёда. Но по мере того, как загородный дом исчезал вдали, Кристофер всё отчётливее понимал, что нет никакого смысла рассказывать об этом отцу.

Он пойдёт в школу-пансион, а его друзья и весёлые приключения останутся в прошлом. Возможно, навсегда.

* * *

Кристофер уставился на лежащий перед ним лист бумаги. Но вместо того, чтобы решать уравнения, сам того не заметив, он стал рисовать на нём Винни.

Мальчик провёл в пансионе ровно двадцать один день, четыре часа и – Кристофер взглянул на большие часы, висевшие над доской, – четыре минуты. И все эти часы, дни и минуты были невыносимы. Каждое утро, ровно в семь часов, их будили, а к семи тридцати ожидали в большой столовой. На завтрак им обычно давали пресную кашу и стылый чай. Учителя сидели рядом, на возвышении, а их тарелки ломились от вкуснейших яств: хрустящих вафель, поджаренного бекона, свежих сливок и сладких фруктов. Казалось, они делают это нарочно, чтобы по сравнению с такими шедеврами кулинарии еда учеников ощущалась ещё более безвкусной.

Затем наступал черёд уроков. Бесконечно долгие и бесконечно скучные уроки в тиши унылых кабинетов. Из огромных окон открывался вид на чудесные, аккуратно подстриженные газоны, но насладиться их красотой Кристофер мог только в минуты коротких прогулок. В отличие от уроков, перемены заканчивались, не успев начаться: мальчики делали всего пару кругов по одному из больших полей, а потом их загоняли обратно.

Папа обещал, что в пансионе будет интересно и весело. Однако это обещание оказалось невероятно далеко от истины. Когда в первый день их собрали у школы и Кристофер увидел компанию таких же, как он, ребят, в душе у него всколыхнулась надежда, что слова отца окажутся правдой. Кажется, они были его ровесниками, и на их лицах застыло то же выражение лёгкого испуга, что и у него.

Но его надежда вскоре разбилась о суровую реальность. Кристофер заселился в комнату с двумя другими мальчиками и очень скоро понял, что большинство учеников престижного пансиона были скучными и унылыми – такими же, как и сам пансион. Когда он достал пару своих детских книжек и хотел поставить их на полку над кроватью, его соседи тут же стали его дразнить, обзывать малявкой и спрашивать, не хочет ли он обняться с мамочкой.

Мальчик поскорее убрал книги с полки и запихал под кровать – к плюшевым игрушкам, которые тоже наивно привёз с собой.

С тех пор издевательства лишь усилились. В то время как Кристофер провёл первые семь лет своей жизни в загородном доме, а обучением его занималась добрая гувернантка, мальчишек – его теперешних одноклассников – готовили к поступлению в Грейфордскую среднюю школу. Они были подлыми и жестокими. А когда Кристофер злился на них, ему думалось, что им бы точно не были рады в Зачарованном лесу.

Он изо всех сил старался сохранить бодрый настрой и находить во всём что-то хорошее – ведь именно так на его месте поступал бы Винни. Но с каждым днём это становилось всё сложнее и сложнее. Кристоферу страшно хотелось вернуться в Зачарованный лес и рассказать друзьям о том, как ужасно быть заточённым за чугунную решётку кованых ворот школы. Но он не мог. Вместо этого он научился с головой погружаться в учебники, стараясь забыть про Лес, и не привлекать к себе лишнего внимания. Наловчившись, он вдруг с удивлением обнаружил, чаю может становиться почти невидимым.

К сожалению, это далеко не всегда срабатывало.

Порой его настигало непреодолимое желание повидаться с Винни. И тогда он рисовал.

– Вам здесь скучно, мистер Робин? – Голос учительницы вдруг прогремел у него над ухом, и Кристофер вздрогнул.

Он оторвал взгляд от бумаги и сглотнул. Учительница стояла возле его парты, а штормовое выражение её лица предвещало бурю. В руке у неё была длинная линейка. Она принялась постукивать ею о ладонь. В тишине класса удары казались особенно громкими. Затем – бам! – она обрушила удар на листок бумаги, угодив кончиком линейки прямо в Винни. Довольный медвежонок стоял у дерева и тянулся к горшочку с мёдом.

– Откройте учебник, мистер Робин, не отставайте от класса, – сказала учительница.

Листая книгу, она случайно задела листочек, и тот полетел на пол. Указав Кристоферу на задачу, которую нужно решить, учительница, подняв бровь, развернулась и направилась к доске, чтобы продолжить урок.

Когда она отошла от парты, Кристофер попытался поднять рисунок с пола. Но не успел – его опередил другой мальчишка. Он посмотрел на рисунок и ухмыльнулся:

– Милый мишка, малявка, – прошипел он достаточно громко, чтобы Кристофер его услышал. А потом с яростью и удовольствием смял листочек.

Кристофер отвергался, надеясь, что хулиган не заметит слёз, грозивших вот-вот покатиться у него по щекам. Он понимал, что это всего лишь рисунок, но на нём был изображён Винни. Кристофер посмотрел в окно. Что бы обо всём этом подумал его любимый глупенький мишка? Винни никогда не встречал никого, кто бы ему не нравился, – кроме разве что Слонотопа, но и того он, по правде говоря, ни разу не встречал. Кристофер улыбнулся. А если бы и повстречал, то, скорее всего, полюбил бы и его. Таким уж он был замечательным мишкой. Но даже Винни не понравились бы мальчишки, с которыми Кристоферу приходится жить.

В очередной раз Кристоферу захотелось навсегда покинуть это место и отправиться к своим друзьям. Но когда учительница продолжила объяснять тему урока, мальчик неожиданно осознал, что это глупо. Ему не хотелось это признавать, но с того момента, как он переступил порог пансиона, часть его жизни осталась в прошлом. Теперь он был, как выразился его отец, молодым человеком. Он должен был учиться, чтобы потом найти работу и обеспечивать уже свою собственную семью. Приключения в Зачарованном лесу и забавы с друзьями должны остаться в детстве. Если он хочет прижиться в Грэй- форде, ему придётся спрятать свои воспоминания про Винни и Лес под кровать, туда же, где теперь лежат и все его игрушки.

«Мне нужно повзрослеть», – подумал Кристофер, занёс карандаш над бумагой и принялся переписывать с доски задачу. А пока писал, украдкой всё поглядывал на смятый листок под ботинком хулигана. Затоптанный рисунок выглядел поблёкшим, а к концу урока, так же как и надежды Кристофера на возвращение в Зачарованный лес, окончательно исчез.

Обещай, что никогда меня не забудешь. Ведь если бы я знал, что забудешь, то ни за что бы не ушёл

А. А. МИЛН

ГЛАВА ПЕРВАЯ

ДВАДЦАТЬ С ЧЕМ-ТО ЛЕТ СПУСТЯ

В центре Лондона царила жуткая суматоха. Все куда-то спешили и будто бы страшно опаздывали. Величественные громады зданий были возведены чуть ли не до небес во благо всё растущему населению. Заводы на окраине города изрыгали густой серый дым, затуманивавший ясное голубое небо и не дававший солнечным лучам коснуться холодной сырой земли. На дорогах сражались за место сотни автомобилей: узкие полосы теперь едва ли годились для курсирующих по городу пузатых чудищ на колёсах. На углу улицы стоял мальчик и, подняв газету, громко выкрикивал последние новости.

Промчавшись мимо, Кристофер не заметил ни мальчика, ни шума, ни толпы. В одной руке он сжимал газету, от которой не отрывал взгляд, а в другой у него болтался портфель, почти весело раскачивавшийся взад и вперёд, что очень странно выглядело по сравнению с серьёзным выражением его лица.

Кристофер, давно уже не мальчик, выглядел изнурённым. Тёмно-коричневое пальто, надетое поверх твидового костюма, висело на нём как на вешалке, а под глазами красовались мешки. Его каштановые волосы, некогда густые и непослушные, были коротко подстрижены и местами подёрнулись сединой. Ловко снуя по тротуару меж остальных пешеходов, он, казалось, затерялся в собственном печальном и пустынном мирке. Из его портфеля торчал большой чёрный зонт, а на голове у него была шляпа – на случай дождя. Правда, дождя никто не обещал и на небе не было ни облачка. Но зато Кристофер Робин был готов к любым неожиданностям.

Прибыв к месту назначения, он наконец остановился, но лишь затем, чтобы с восхищением взглянуть на огромное здание. Фасад главного офиса «Саквояжи Уинслоу» впечатлял даже такого серьёзного человека, каким стал Кристофер. У входа выстроились величественные колонны. Над ними в мраморе был высечен логотип компании. Вращающаяся дверь наверху лестницы находилась в беспрестанном движении: люди без конца входили и выходили из «Саквояжей Уинслоу».

Мимоходом взглянув на часы, чтобы лишний раз убедиться, что не опаздывает, Кристофер лихо взлетел по лестнице и вошел в дверь. Изнутри здание выглядело ничуть не менее величественным, чем снаружи. Но Кристофер уже ни на что не обращал внимания. Вместо того чтобы глазеть на роскошь внутреннего убранства, он мигом отыскал взглядом свою секретаршу, стоящую у лифтов, и направился прямиком к ней.

– Доброе утро, мистер Робин, – приветствовала его Кэтрин Дэйн, держа наготове блокнот.

Кристофер удостоил её коротким кивком.

– Доброе утро, мисс Дэйн, – отозвался он, проходя мимо неё в двери только что подъехавшего лифта.

– Как вы провели вчерашний...

Секретарша не успела закончить фразу.

– Пусть они подумают над новыми латунными деталями, – как ни в чём не бывало продолжал Кристофер, проигнорировав попытку мисс Дэйн пообщаться с ним, как с нормальным живым человеком. – Для каштановых гардеробов. Можно попробовать никелированные...

– ...вечер? – всё равно договорила Кэтрин.

Она уже достаточно долго работала с Кристофером и понимала, что светские беседы не его конёк, но не сдавалась. Время от времени она замечала в его глазах живой огонёк, который давал надежду, что он всё-таки умеет радоваться и отвлекаться от работы. Правда, этот огонёк всегда очень быстро угасал, но Кэтрин была упорна: пока она работает с ним, она будет продолжать верить в то, что этот человек способен улыбнуться.

Сегодня, однако, он казался ещё более напряжённым, чем обычно. Лифт, тренькнув, приехал на их этаж, и Кристофер ураганом вылетел из него прежде, чем двери успели полностью раскрыться. Кэтрин не отставала. Широким шагом Кристофер шествовал по коридору, не обращая внимания на работников, которые бросались врассыпную с его пути.

– Почему произошла такая серьёзная задержка в Глазго? – спросил он по дороге в свой кабинет.

– Забастовка союза кожевников, – без запинки ответила Кэтрин. Не только Кристофер любил быть всегда и ко всему готовым.

Он кивнул:

– А в Манчестере?

И снова у неё был готов ответ:

– Ожидаем поставку материалов, сэр.

Если бы она не была уверена в обратном, то наверняка подумала бы, что он её даже не слушает. Но Кристофер нахмурился:

– А что с Бирмингемом?

Кэтрин не сдержалась. Он выглядел таким несчастным.

– Их атаковал пятидесятифутовый паук- великан, – поддразнила она его. И чуть тише добавила: – Думаю, это всё дело рук СССР.

Наконец-то Кристофер оторвал взгляд от газеты. Но вместо того, чтобы улыбнуться – ведь её остроумный ответ явно того заслуживал, – он покачал головой.

– У меня нет времени на глупости, мисс Дэйн, – сказал он.

Мрачной тучей его укор повис в воздухе. Он не понимал, почему Кэтрин никак не успокоится и продолжает вести себя так легкомысленно в рабочее время. И как ей только в голову пришло шутить на тему советской угрозы?

Да, они выиграли войну, но ведь были на волоске от поражения. Он знал это, как никто другой. Он был на фронте, лицом к лицу с врагом. И это было совсем не смешно. Он потерял многих своих друзей. И понимал, что не только он лишился близких. Улицы Лондона, пусть и бурлящие вновь живой энергией, всё же далеко не так многолюдны, как несколько лет назад. Никого война не обошла стороной. И после этого Кэтрин смеет шутить на тему новой угрозы!

Как-то раз Кристофер рассказал своей жене Эвелин про легкомысленное отношение Кэтрин к властям и вообще авторитетам, надеясь на её понимание. Но каково же было его удивление, когда она предположила: возможно, Кэтрин права в том, что не позволяет войне взять верх, – какой бы сокрушительной и опустошающей та ни была.

– Мы все и так уже достаточно потеряли, – сказала его жена тогда. – Зачем же позволять ей лишить нас ещё и чувства юмора?

Кристофер был настолько обескуражен её ответом, будто Эвелин сказала это на древнегреческом.

Покачав головой, Кристофер хотел было в очередной раз напомнить мисс Дэйн, что на работе не место её шуточкам, как вдруг из своего кабинета выскочил Хэл Голсворси и последовал за ними.

– Это всё из-за Бирмингема, сэр, – сказал Хэл и поправил круглые очки на переносице. – Они вечно опаздывают.

Кристофер восхищался Хэлом. Тот всегда был поразительно прямолинейным, и порой это ему аукалось. А ещё он бывал забывчивым.

– Думаю, нет нужды напоминать, что нам крайне необходимо уменьшить издержки, – сказал Кристофер, когда они дошли до конца коридора.

Перед ними возвышались огромные двойные двери. На них висела табличка в деревянной рамке: «Департамент эффективности». Кристофер быстро – можно даже сказать, эффективно – распахнул двери и вошёл внутрь.

По традиции Кристофер позволил себе мимолётную передышку в бесконечной трудовой кутерьме, чтобы насладиться своим отделом, работающим как часы. Как и следовало из названия, это был уголок с повышенной концентрацией эффективности. Здесь не было ни лишнего кусочка бумаги, ни беспорядка, ни даже свободного стола и стула для возможного посетителя. Вдоль стен стройными рядами выстроилось ровно столько столов, сколько было положено сотрудникам департамента, – по десять у каждой стены. За столами сидели мужчины и несколько женщин, одетые в безупречные костюмы и с головой погружённые в работу. Здесь не было места лености и безделью. Кристофер лично позаботился об этом.

– Мистер Робин!

Услышав своё имя, Кристофер мигом сосредоточился. Он заметил, что вся группа старших руководителей собралась в центре кабинета. По сравнению с идеально упорядоченными рядами столов их компания смотрелась слишком хаотично. Нахмурившись, Кристофер направился к ним.

Все внимательно изучали то, что некогда было передовым образцом производства «Саквояжей Уинслоу». Однако теперь оно выглядело так, будто его разодрал разъярённый медведь или ещё кто похуже. Саквояж был разобран на кусочки до состояния кучки кожаных деталей, ниток, рваной материи и пряжек. Когда Кристофер подошёл ближе, то услышал, как его сотрудники обсуждают разобранное изделие.

Поначалу он слушал их молча, не встревая. Все члены этой сплочённой команды лучше всего работали вместе, перебрасываясь идеями, словно пинг-понговыми шариками.

– Если изготовить вторую внутреннюю фаску из бука, – заметил неизменно практичный Мэтью Лидбеттер, – мы увеличим плавучесть на четыре процента.

Его перебила Джоан Макмиллан – единственная девушка в группе. Норова ей было не занимать, но стоило признать, она обладала и блестящим умом. Джоан была главной движущей силой, поддерживающей департамент эффективности на плаву, и когда дело касалось работы, она была какой угодно, только не хрупкой и пугливой.

– И уменьшим вес на одну целую две десятых процента, – сказала она.

Остальные кивнули, оценив скорость её подсчётов.

– А что скажете про стоимость? – спросил наконец Кристофер, думая лишь о том, что сейчас было действительно важно. Его основной задачей, как главы департамента эффективности, было сэкономить для компании как можно больше денег.

Ральф Баттерворт, пессимист – или реалист, как он сам себя называл, – пожал плечами.

– Возможно, пару шиллингов и сэкономим, – ответил он.

Этого-то Кристофер и опасался. Пара шиллингов едва ли спасёт компанию от краха. Но он не хотел портить команде настрой.

– Продолжаем в том же духе, – сказал он, надеясь, что его слова воодушевят подопечных, хотя в душе он чувствовал разочарование. – Мы должны приложить все усилия.

На удивление, его слова встретили аплодисментами.

– Браво! Именно это я и хотел услышать!

Все разом обернулись: за их спинами стоял босс, Джайлс Уинслоу. Не готовый к такому неожиданному всеобщему вниманию, молодой человек принялся нервно переступать с ноги на ногу и вертеть в руках коричневую папку. Хоть формально, будучи сыном Уинслоу-старшего, он и был их начальником, здесь, в департаменте эффективности, он чувствовал себя не в своей тарелке. В отличие от его подчинённых, которые не поднимали своих бледных, измождённых лиц от рабочих столов, его лицо сияло здоровым золотистым загаром, а под глазами не наблюдалось и намёка на мешки. Очевидно, что упорному труду в стенах офиса он предпочитал прогулки на свежем воздухе. Ведь о делах его компании могли позаботиться специально обученные люди.

– Добрый день, мистер Уинслоу, – сказал Кристофер, попытавшись разрядить повисшую в воздухе неловкость. – Если хотите, я зайду к вам.

Джайлс покачал головой.

– О, нет-нет, – возразил он. – Мне нравится спускаться сюда к вам. Время от времени полезно замарать руки... – Ив подтверждение своих слов он наклонился и потрогал лежащий на ближайшем столе образец.

– Он ещё влажный, сэр, – предостерёг его Кристофер.

Как ошпаренный, Джайлс быстро отдёрнул руку и принялся вытирать пальцы о носовой платок. Не выходя из образа человека, который имеет представление о том, что творится в его фирме, он задрал голову и втянул носом воздух.

– Ах, до чего прекрасен запах кожи, – сказал он. – Запах усердной работы. Здесь находиться куда приятнее, чем в моём душном скучном кабинете. Да! Вот где мне самое место. Здесь, плечом к плечу с настоящими мужчинами... и женщинами! – поспешно добавил он. – Да, ненавижу свой кабинет. Зовите меня в любой день, я с удовольствием отдамся ручному труду.

Закончив свой монолог, он хотел опустить ногу на сваленные в кучу образцы. Но как только его нога коснулась кучи, образцы с грохотом посыпались.

– Эм-м, давайте пройдём к вам в кабинет? – наконец сказал Джайлс, переступив через образцы и удаляясь от группы старших разработчиков.

Кристофер последовал за ним, предварительно одарив коллег предупреждающим взглядом. Он знал свою команду. Стоит двери его кабинета захлопнуться, как они тут же ринутся к ней, чтобы подслушать их разговор.

И действительно, не успела дверь полностью закрыться, как все, навострив уши, столпились у кабинета.

Оказавшись в кабинете Кристофера, Джайлс не стал терять ни минуты и сразу перешёл к делу. Он понимал, что показал себя полным идиотом, поэтому в его интересах было как можно скорее покинуть этот ужасный отдел.

– Мы только что получили отчёт по продажам, – сказал он, протянув Кристоферу коричневую кожаную папку, и вальяжно уселся в кресло.

С нехорошим предчувствием Кристофер открыл папку и стал просматривать бумаги. Со страниц отчёта на него обрушился поток чисел, написанных чёрным и красным, но в основном красным цветом. Кровь отхлынула от его лица. В кабинете вдруг стало страшно душно и трудно дышать. Просунув два пальца под узел галстука, Кристофер попытался ослабить его удушающую хватку. А затем тоже упал в кресло.

У дверей кабинета команда во все глаза наблюдала за происходящим.

– Не то чтобы я эксперт по языку тела, – сказал Лидбеттер, глядя на своего начальника, – но могу сказать...

– Что плохи наши дела, – закончил за него Баттерворт.

Голсворси, до которого по традиции то, что происходит, доходило последним, попытался подобраться поближе.

– О чём они говорят? – спросил он. – Я не слышу.

– Не волнуйся. Я умею читать по губам, – сказала Макмиллан, надевая очки и сильно щурясь. – Ну, за дело.

Все тяжело вздохнули, а Кристофер и Джайлс продолжили свою «приватную» беседу. А точнее, Кристофер продолжил переживать, а Джайлс продолжил бросаться угрозами.

– Как же так вышло? – спросил Кристофер, запустив руку в волосы.

Он никак не мог в это поверить. Ведь они без устали следили за эффективностью. Все точки над и были расставлены. Всё было неоднократно перепроверено. При малейшем намёке на «эффективность Кристофер бы непременно внёс соответствующие поправки в план закупок.

Да, безусловно, времена были тяжёлыми. У людей не было денег. Война губила не только на поле битвы. Большей части населения было не до роскошных покупок. Но...

– Ты мне скажи, – ответил Джайлс, прервав размышления Кристофера. – Это ты специалист по эффективности. Из всех предприятий моего отца в «Саквояжах Уинслоу» дела обстоят наихудшим образом. К моему стыду, разумеется... – Он опустил взгляд на руку и внимательно изучил отполированные ногти. (Разве так ведут себя люди, сгорая от стыда?) – Короче говоря, нам надо сократить издержки.

Кристофер с трудом заставил себя не закатывать глаза. Дела и без того были так себе. И последнее, что ему сейчас было нужно, это оказаться пойманным на неуважении к руководству.

– Этим я и занимаюсь, – сказал он и показал на окно кабинета, через который открывался вид на его отдел. Он заметил, как юркнули вниз головы его сотрудников. – И мы достигли немалых успехов. Расходы сократились на три процента или около того.

– Нам нужно гораздо больше, чем три процента, Робин, – сказал Джайлс, положив ногу на ногу.

– Сколько? – спросил Кристофер, с замиранием сердца ожидая ответа.

– Двадцать.

В лице Кристофера не осталось ни кровинки, а сердце бешено заколотилось в груди. Двадцать процентов? Но это едва ли возможно. Он потряс головой. Нет, это совершенно точно невозможно. Он снова обернулся к окну. Его подчинённые отбежали от кабинета и собрались возле стола Кэтрин, безуспешно притворяясь, что не подсматривают. Поймав на себе взгляд руководителя, они стали нервно теребить предметы, стоявшие на столе секретарши.

– Должен быть какой-то другой способ, – сказал Кристофер, снова оборачиваясь к боссу. – Ваш отец обещал этим людям, что после войны они смогут найти себе здесь хорошую работу. Они готовы на всё ради фирмы. Я готов на всё ради фирмы.

Он хотел добавить, что уже пошёл на всё, а ещё он хотел спросить, что лично Джайлс сделал на благо компании. Но не успел, потому что Джайлс поднялся из кресла.

– Мой отец созывает в понедельник экстренное совещание, – сказал он, поворачиваясь к двери. – К этому сроку мы должны предоставить чёткий план сокращения расходов.

– Я обещал жене и дочери свозить их за город...

Джайлс поднял бровь. Кристофер обречённо опустил голову. Он ведь сам сейчас произнёс, что готов на всё ради компании. Но в то же время он пообещал жене и дочке сделать наконец-то передышку и отправиться с ними в загородный дом. Они не были там уже много лет – по большей части потому, что каждый раз, когда они туда собирались, Кристофер отменял поездку из-за работы. И, похоже, сейчас ему снова придётся загубить семейные выходные. Он тяжело вздохнул. Его жена всегда была очень терпеливой и понимающей, но даже её чаша терпения могла переполниться.

– У тебя есть мечта, Робин?

Вопрос Джайлса поставил его в тупик. Кристофер, не скрывая удивления, поднял на него глаза.

– Что ж, я открою тебемаленький секрет. Мечты просто так не сбываются, Робин. – Босс озвучил совет, который Кристофер, честно признаться, слышать совсем не хотел. – Бесплатный сыр бывает только в мышеловке. И если корабль тонет, ты должен задать себе вопрос: «Я пловец? Или я утопающий?»

– Очевидно, я хочу быть пловцом, сэр, – сказал Кристофер.

Джайлс кивнул.

– И это правильно! Я тоже. Вот почему в эти выходные я тоже буду работать. Свистать всех наверх и всё такое. – Он снова открыл папку, вынул из неё лист бумаги и протянул его Кристоферу. – Здесь фамилии тех, кто будет сброшен в море, если ты – то есть мы – ничего не придумаем. Удачи!

И с этими словами он открыл дверь и покинул кабинет Кристофера.

Кристофер не шелохнулся и так и стоял, сжимая в руках листок.

Что же ему делать?

ГЛАВА ВТОРАЯ

Кристофер никак не решался выйти из кабинета. Казалось, бумага Джайлса жгла ему руку. Как он может просто взять и «сбросить в море» этих людей, как выразился Джайлс, не моргнув глазом?

Эти люди не были для него числами на бумаге. С этими мужчинами и женщинами он каждый день работал бок о бок. Когда Кристофер только начинал свой путь в компании, он сделал всё возможное, чтобы ни с кем излишне не сближаться.

Но время шло, и Кристофер немного расслабился. Следовало отдать ему должное, он сумел достичь высокого уровня профессионализма – тем не менее он не мог не знать про их семьи, про их горести и радости, провалы и свершения. По сути, все эти люди стали его семьёй.

Кристофер перевёл взгляд на группу руководителей. В первую очередь на них. Пока он не изучил фамилии, перечисленные в списке Джайлса, и допускал мысль, что там могут оказаться некоторые из них. В конце концов, оно и понятно: старшие руководители работают в компании дольше всех, они наиболее опытны и квалифицированы. И, разумеется, у них самые высокие оклады. А что, если Джайлс не пошутил насчёт снижения расходов на двадцать процентов?

Откровенно говоря, не было нужды называться специалистом по эффективности, чтобы сделать вывод: самые высокооплачиваемые работники будут одними из первых в списке на выбывание.

Кристофер вздохнул. Он не мог вечно стоять у выхода из кабинета, пытаясь отсрочить неизбежное, какой бы заманчивой ни казалась эта перспектива. А по озабоченным лицам сотрудников было нетрудно догадаться, что они, вероятно, прекрасно поняли, что произошло.

Взяв себя в руки, Кристофер вышел из кабинета.

– Я полагаю, вы всё слышали? – обратился он ко всем присутствующим.

По кабинету прокатилась волна глухого гула.

Кристофер сдержал улыбку, услышав дружное «Нет!» и «Что вы!». Это было даже мило: насколько непрофессионально они себя повели и насколько, по их мнению, ловко увильнули от признания.

Он нахмурился.

– Что ж, может, самую малость... – наконец признался Баттерворт, прежде чем они успели обрушить на Кристофера свои догадки. По их мнению, Джайлс и Кристофер вели беседу об «акцентах» и заказе «пирожных».

Не будь ситуация столь тяжёлой, Кристофер рассмеялся бы над такой нелепой интерпретацией их серьёзного разговора. Вместо этого он мягко улыбнулся.

Он рассказал им, что «акценты» – это двадцать процентов, на которые им кровь из носа необходимо уменьшить издержки; а «пирожные», закупками которых он якобы занимался, оказались не чем иным, как его «невозможно», когда Джайлс сообщил ему о сокращении штата.

Они побледнели от услышанного, а Кристофер продолжил вводить их в курс дела.

– Если у кого-то из вас будут предложения по урезанию издержек, приносите их мне до завтрашнего дня, – сказал он, подводя итог. – За выходные я со всем ознакомлюсь и что-нибудь придумаю.

– Мы сделаем всё возможное, сэр! – сказал Хастингс за всю команду, стараясь, как и всегда, не терять оптимизма.

– Спасибо, – от чистого сердца поблагодарил Кристофер. – Я в вас не сомневаюсь. Но помните, что нам повезло. У нас есть работа. Давайте же не будем её терять.

Затем, в последний раз окинув взглядом своих подопечных, он ушёл обратно к себе в кабинет, захлопнул дверь и поплотнее задвинул шторки. Он не хотел, чтобы кто-то видел, как он садится за стол и в отчаянии обхватывает руками голову.

Только что он поставил своей команде самый ультимативный из всех ультиматумов. Найдите способ сделать невозможное, а не то лишитесь работа. За всю свою взрослую жизнь он ещё никогда не чувствовал себя таким ужасным человеком.

А потом он вспомнил про то, что ему придётся отменить поездку за город.

«Чёрт возьми», – подумал он, издав громкий стон. Вот теперь он точно чувствовал себя самым ужасным на планете человеком.

* * *

На Лондон опускалась ночь. Зажглись фонари, и на мощёные улицы полилось туманное молоко тусклого света.

В департаменте эффективности «Саквояжей Уинслоу» работа шла полным ходом.

Кристофер и его команда трудились весь остаток дня. Им давно было пора разойтись по домам, где их ждали семьи и тёплый ужин. Но вместо этого все они сгорбились и склонили головы над своими столами. Напротив каждого возвышалась куча бумаг. Все мыслимые поверхности были исписаны расчётами, что-то было перечёркнуто, а что-то – наоборот, обведено. Однако никто из них так и не нашёл решения проблемы.

Услышав неожиданный грохот, Кристофер выглянул из кабинета и посмотрел на всех собравшихся в тесном помещении сотрудников. Баттерворт уснул, а его голова плюхнулась прямо на кипу бумаг.

Кристофер вышел из кабинета. Он положил руку на плечо Баттерворта и осторожно потряс его.

– Пора домой, – сказал он. – Оставьте свои предложения у себя столах. Позднее я соберу их.

Кто-то попытался сопротивляться, но попытки были вялыми, и когда Кристофер во второй раз приказал им отправляться домой, все с радостью собрали вещи и направились к лифтам. Проводив их взглядом, Кристофер собрал предложения, которые они оставили, и пошёл обратно в свой кабинет. На сегодня их рабочий день закончился, но Кристофер взглянул на часы и решил – можно поработать ещё несколько часов, прежде чем отправляться домой. К тому времени Эвелин и Мадлен уже, скорее всего, будут спать.

* * *

Кристофер Робин сидел в кабинете до тех пор, пока лежащие перед ним бумаги не стали расплываться перед глазами, образуя некое произведение абстрактного искусства. Он держался из последних сил, и только когда у него самого от усталости голова чуть не упала на стол, решил отправиться домой. Кристофер собрал свои бумаги, сложил их в портфель и потуже его закрыл. Только рассыпать их по дороге домой ему и не хватало.

Дом. Это слово звучало одновременно и чудесно, и страшно. Больше всего па свете он сейчас хотел переступить порог своего дома, повесить пальто и шляпу, а затем упасть в ближайшее кресло и хотя бы пару часиков сладко поспать. Но в то же самое время его страшило то, что утром он проснётся и ему придётся признаться жене и дочери, что он не сможет провести с ними эти выходные – снова!

Ему повезло: некоторая часть его фантазий на тему возвращения домой сбылась. Зайдя в дом, он сумел повесить пальто и шляпу. И он успешно проложил путь по направлению к креслу своей мечты. Но на этом месте фантазии Кристофера разошлись с реальностью. Вместо того чтобы найти забвение долгожданного сна в мягком кресле, он обнаружил у входной двери два собранных чемодана, а в столовой его ждала вовсе не спящая жена.

Эвелин ничего не сказала, когда её муж вошёл в комнату. Он был воплощением усталости: глаза потухли, плечи ссутулены. Она подумала, что Кристофер выглядел поверженным. Такое чувство, что на своих худых плечах он нёс всю тяжесть мира.

Когда она вечером готовила ужин, то вдруг поймала себя на том, что напевает себе под нос песню, под которую они танцевали на свадьбе. От мыслей о предстоящих выходных у неё зарумянились щёки, она почти смогла ощутить себя той же легкомысленной девушкой, какой была, познакомившись с Кристофером.

Тогда всё было так просто, так беззаботно. Тогда не было войны, не было давления со стороны начальства и никто не упоминал слово «эффективность». Они могли в любой момент отправиться навстречу приключениям и находили радость даже в самых обыденных вещах – ведь они были вместе.

Но за последние несколько лет всё сильно переменилось. Мир стал жёстче. Война не пощадила никого. Изменился и её муж, и их брак. Когда Кристофер вернулся домой, он был решительно настроен заботиться о своей молодой семье, но постепенно стал отдаляться. Эвелин пыталась – да и сейчас не прекращала попыток – вернуть в их жизнь былую радость и спонтанность. Но всё чаще и чаще его работа вставала у неё на пути. Готовя ужин и мечтая о грядущих выходных, она лелеяла надежду, что эта поездка станет для них глотком свежего воздуха. Но потом позвонили из офиса, и она узнала, что их небольшому, но жизненно необходимому отпуску не суждено случиться. По крайней мере не в этот раз. У неё защемило сердце – и за Кристофера, и за себя.

Когда Кристофер вошёл в комнату, она подумала, что легче всего было бы сейчас расстроиться, но ведь она по-прежнему безумно любила своего мужа.

– Мадлен хотела тебя дождаться, – ласково сказала Эвелин, когда Кристофер заметил, что стол накрыт лишь на одного человека.

Остальная часть стола была пуста. Единственная тарелка, чашка и набор серебряных столовых приборов немым укором напоминали ему о том, что даже семейный ужин он пропустил. Отведя взгляд от стола, он посмотрел на жену, которая стояла в дверном проёме между кухней и столовой.

Руки Эвелин были сложены на груди, а взгляд её выразительных карих глаз стал ещё глубже под действием силы невысказанных слов. Она подошла ближе, свет с кухни заиграл на её каштановых волосах золотистыми переливами. Кристофер ощутил острую вспышку любви – и в то же время болезненного трепета, который в последнее время он всё чаще испытывал, глядя на красоту Эвелин. Спустя все эти годы, каждый раз, когда он смотрел на неё, у Кристофера было чувство, будто он видит её в первый раз.

– Прости, – извинился Кристофер, прекрасно понимая, как неуместно сейчас звучат эти его слова. – Пришлось задержаться на работе.

– Я знаю, мне звонила Кэтрин, – ответила она.

«Ну конечное, – подумал Кристофер. Теперь понятно её зловещее спокойствие. Из них двоих Эвелин была не только спокойнее, но и требовательнее и пунктуальнее. Никогда не опаздывать, держать слово, всегда оставаться честной – всё это было в книге золотых правил Эвелин. А раз Кэтрин, а не он, позвонила Эвелин и сообщила о том, что он задержится, значит, он оказался в беде ещё до того, как переступил порог дома.

– А ещё она сказала, что на выходных ты тоже будешь работать, – добавила Эвелин.

Кристофер сглотнул. С каждым мгновением ситуация обострялась всё сильнее.

– Я так понимаю, ты не сможешь поехать за город. – Это прозвучало скорее как констатация факта, нежели вопрос.

Кристофер вздохнул. Он понимал, что бесполезно пытаться объяснять ей, почему он должен остаться и работать. Он знал наперёд, как она отреагирует. Эвелин захочет помочь или даже предложит взять часть работы с собой. Важно то, что они вместе, вот как она скажет.

Но Эвелин не видела тени страха, пробежавшей по лицам его сотрудников, когда он сообщил им, что случится, если они не придумают, как уменьшить расходы. Он должен найти выход. Он не хотел подводить свою семью, но также он не хотел подводить и свою команду и, более того, свою компанию.

Кристофер, как говорится, оказался меж двух огней.

– Ничего не могу поделать, – наконец выдавил он из себя.

– Как и всегда, – отозвалась Эвелин, печально улыбнувшись.

Она хотела скрыть своё разочарование, но его нотки тем не менее прозвучали в её голосе. На его лице отразились такие нестерпимые душевные муки, что она тут же пожалела о сказанном. Может, Кристофер и был как кремень, но только снаружи. Эвелин понимала, что глубоко внутри он страшно переживает. Но, к несчастью, сказанного не вернуть, и если эти слова его задели – значит, она права.

Со вздохом Эвелин ушла обратно на кухню:

– Почему бы тебе не пойти к дочери и не сообщить ей об этом? А я пока ещё раз разогрею твой ужин.

Кристофер проследил за ней взглядом. Какое-то время он не мог двинуться с места. Было больно видеть, как расстроена его жена. Но разочаровать и любимую дочь? Это просто ужасно. По правде говоря, в душе он надеялся, что, вернувшись домой так поздно, он избежит встречи с ней. Глубоко вздохнув, Кристофер направился вверх по лестнице.

Городской дом Робинов уже давно не был таким роскошным, как в бытность Кристофера ребёнком. Смерть отца – а это случилось вскоре после поступления Кристофера в школу-пансион – тяжким грузом легла на плечи мамы. Их финансовое положение пошатнулось. В основном по этой причине Кристофер и чувствовал себя в долгу перед Уинслоу. Они предложили ему работу, когда он был молодым и неопытным; они предоставили ему спасательный круг, благодаря которому его семья осталась на плаву.

Они с Эвелин переехали в этот дом, когда поженились. Но времена были тяжёлыми, и такие вещи, как отслоившаяся краска или сморщенные обои, отошли на второй план. Но, несмотря на это, Эвелин удалось сделать дом уютным и гостеприимным, и на какое-то время он даже стал местом, где можно было искренне повеселиться и провести вечер за оживлённой беседой. Но потом началась война, и всё изменилось.

Поднимаясь по крутой лестнице, Кристофер грустно улыбнулся, когда проходил мимо висевшей на стене фотографии родителей. На ней они вдвоём радостно улыбались чему-то за кадром. На этом снимке они были абсолютно счастливы, а их расслабленные позы разительно отличались от той строгой зажатости, что он запомнил из детства. Не в первый раз он подумал: а вдруг Мадлен будет так же смотреть на фотографии своих родителей? Задастся ли она вопросом, почему они стали такими серьёзными?

Когда Кристофер подошёл к спальне дочери, у него промелькнула надежда: она уже могла уснуть и ему не придётся сообщать ей грустные новости. Но свет, льющийся из щели под дверью, и доносившееся из комнаты слабое бормотание убили на корню эту надежду. Постучав, он вошёл к Мадлен в комнату.

Девчушка сидела в кровати. Очевидно, она собиралась ложиться спать, но что-то её отвлекло. Он взглянул на стоявшую перед ней большую коробку, и разбросанное по одеялу содержимое этой коробки, и неподдельный восторг в глазах дочери – и ему тут же стало ясно, что именно.

– Что это у тебя? – спросил Кристофер.

Мадлен подняла на него глаза, напуганная неожиданным появлением папы. Она виновато зарделась – с нежным румянцем её ангельские щёчки стали ещё милее.

– О, это твоё, – ответила она смущённо. – Я нашла это на чердаке. Там настоящий клад твоих детских вещей.

Подойдя поближе, Кристофер выпучил глаза. Эта коробка, которую он принял за совершенно обычную и ничем не примечательную, оказалась коробкой сокровищ из его детства. Именно её он собрал тем злосчастным утром, когда они покинули загородный дом. Как же он мог про неё забыть? Среди предметов, которые Мадлен разбросала по кровати, он обнаружил гладкие речные камушки, палочки и несколько рисунков – его наивные детские наброски поблёкли с годами. Мадлен наклонилась и взяла небольшой мешочек. Тот развязался, и на одеяло посыпались маленькие коричневые жёлуди.

– Волшебные жёлуди, – вырвалось у Кристофера. Он потряс головой и быстро исправился: – То есть просто жёлуди. Ничего особенного. Разве ты не должна заниматься чем-то более полезным? – спросил он.

Ему вдруг не понравилось то, с каким любопытством она на него смотрит. Нужно было срочно её отвлечь. Посмотрев по сторонам, он заметил возле кровати груду учебников.

– Читать, например? – Он показал на книги.

Мадлен не растерялась. Как и отец, она гордилась своей ответственностью.

– Я уже прочитала всё из списка, который прислали из Грэйфорда.

Её отец довольно кивнул, и она добавила:

– Я была очень эффективна.

– Хорошо, – сказал Кристофер. – Это очень хорошо.

Отправлять дочь в ту же школу, в которую в своё время его отправили родители, было роскошью, но ведь Мадлен носила фамилию Робин. А Робины из поколения в поколение ходили в Грэйфорд. И это было ещё одной причиной, по которой ему придётся работать в выходные. Он не мог потерять работу. Только не сейчас.

– Да, – сказала Мадлен. Она была рада, что папа ею доволен. – Но что же мы будем делать в выходные? Пазлы, настольные игры? – В её голосе слышались и надежда, и радостное предвкушение.

Кристофер не смог избежать взгляда дочери. Её голубые глаза были такими чистыми, такими невинными. Они напомнили ему о том, какой ущерб его работа наносит его семье. Он уже видел этот взгляд – в зеркале, когда сам был ребёнком. Когда он рассказывал отцу про свои приключения в лесу и умолял пойти с ним, но всегда получал лишь отказ.

Он спросил у себя, – далеко не в первый раз, – как так вышло, что он стал ровно таким же? Но разве у него был выбор? Если он хочет для своей дочери хорошего будущего, ему нужно работать. Кристофер опустил глаза и принялся теребить в руках жёлудь.

– Кстати, о выходных... – наконец сказал он. – Я не смогу поехать за город.

– Но лето скоро кончится. – Голос Мадлен задрожал. – Я совсем тебя не вижу.

– Знаю, – сказал он. На душе скребли кошки. Вдруг он вспомнил, как Джайлс вручал ему список фамилий, и выпрямился. – Я бы с радостью не работал, но, видишь ли, мечты просто так не сбываются, Мадлен. За них нужно бороться. Без труда не выловишь и рыбку из пруда. Понимаешь?

Кристофер возненавидел себя. Одно дело, когда его поучал Джайлс. Но зачем нужно было говорить всё это его маленькой девочке?

К его ужасу и стыду, надежда медленно улетучивалась из взгляда Мадлен.

– Понимаю, – мягко сказала она. А потом собрала жёлуди обратно в мешочек и отдала их отцу. – Вот, возьми. А теперь ты мне не почитаешь?

– О. – Кристофера немного напугала эта просьба. Ведь обычно это Эвелин читала Мадлен перед сном. – Да, конечно, – добавил он.

Он протянул руку, взял один из её школьных учебников и открыл на первой странице. Он начал читать, не заметив, что Мадлен уже сама выбрала книжку – сказку.

– Вообще, пап, – сказала она, пару секунд послушав скучное историческое повествование, – я немного устала. – Ив подтверждение своих слов она очень громко и нарочито зевнула и стала устраиваться под одеялом.

Кристофер прищурился и открыл было рот, чтобы что-то сказать, но передумал. Поднявшись, он неловко похлопал дочь по плечу и развернулся к выходу.

– Ну тогда спокойной ночи.

Он выключил свет, и комната погрузилась во мрак.

Мадлен тихо пожелала папе спокойной ночи и отвернулась. Последний раз взглянув на дочь, Кристофер тяжело вздохнул и захлопнул дверь.

– Сладких снов, – тихонько добавил он. Извинения так и стояли невысказанными у него в горле. Возможно, это и к лучшему. Если он хочет, чтобы дочка хорошенько отдохнула, она не должна слушать его никчёмные оправдания...

* * *

– Я подумал, – сказал Кристофер, – что вам двоим тоже лучше остаться.

Он сидел за столом и ел ужин, который Эвелин для него разогрела. Тишину в доме нарушал лишь звон его серебряных приборов да поскрипывание половиц. Эвелин молча сидела напротив мужа. Кристофер пытался не обращать внимания на мрачные взгляды, что она на него бросала, но вскоре тишина стала невыносимой, и он заговорил.

– Мы всё это уже проходили, – сказала Эвелин; очевидно, предложение мужа её совсем не впечатлило. – Ей нужно играть, Кристофер, а не проводить всё время над учебниками.

– Она пойдёт в Грэйфорд, – ответил Кристофер, не отрывая глаз от тарелки. – Ей нужно заниматься.

Эвелин тяжело вздохнула. Она любила мужа. Любила его практически с первой секунды их знакомства. Ей нравилось, что он ответственный, преданный и надёжный. Она ценила его заботу о будущем и то, что он хочет для их дочери только самого лучшего.

Но чего она не любила и никак не могла понять, так это того, как он умудрялся быть в то же время таким чёрствым и ограниченным. У мужчины, которого она полюбила, было воображение. Он умел улыбаться и смеяться, он был открыт приключениям и всему новому. Но кто этот мужчина, который сейчас сидит перед ней? Порой она его не узнавала. Впрочем, не время отвлекаться на свои чувства. Что сейчас действительно важно – так это их дочь.

– Она на всё готова, чтобы угодить тебе, – сказала Эвелин, пытаясь не повышать голос. Ни к чему сейчас давать волю эмоциям. – Но в Лондоне тоже есть чудесные школы. И ты же сам прекрасно знаешь, что она не хочет уезжать.

Кристофер наконец посмотрел на неё.

– В её возрасте я тоже покинул родительский дом, – заметил он. – Это подготовит её ко взрослой жизни. К работе. Разве мы не обязаны заботиться о ней?

Эвелин вспыхнула.

– Что? – спросил он.

Она встала из-за стола, задвинула стул и подошла к мужу. Эвелин села рядом и взяла его за руку.

– Но ведь тебе даже не нравится твоя работа, – ласково сказала она и заглянула ему в глаза.

– А при чём здесь это?

– Я вот не училась в Грэйфорде, но при этом обожаю свою работу, – пояснила она.

– Да, но это всё же скорее хобби, разве не так? – спросил Кристофер.

Эвелин изогнула прекрасную бровь. В её глазах вспыхнул огонь, а щёки покраснели. Она любила мужа. Любила всем сердцем. Но порой – как, например, сейчас – он говорил такие вещи, что ей хотелось взвыть от досады.

Её хобби, как Кристофер называл её работу, так много для неё значило. Благодаря этому хобби она могла расплатиться по счетам, и, что гораздо важнее, это хобби её по-настоящему вдохновляло. Она любила свою работу, любила команду талантливых инженеров, архитекторов и строителей, с которыми они вместе трудились на благо города. На работе считались с её мнением, смеялись над её шутками, там с ней, в конце концов, разговаривали. Её ценили. Дома же она была счастлива, когда им с Кристофером удавалось переброситься больше чем хотя бы парой предложений. Она тяжело вздохнула и промолчала. Сейчас не время для ссор.

– Полгорода разрушено из-за бомбёжек, – сказала она, стараясь не сорваться. – И я помогаю отстроить его заново. Вот на что тратятся государственные субсидии.

– О, государство выделило вам средства? – Кристофер был удивлён.

– Я говорила тебе об этом несколько недель назад, – ответила Эвелин.

Она выпустила ладонь мужа и сложила руки на коленях.

Когда Эвелин снова заговорила, то уже не пыталась скрыть грусть.

– Вот об этом я и говорю. Даже когда ты рядом, на самом деле ты где-то далеко. Так больше нельзя. Когда-нибудь ты сломаешься.

– Если потрудиться сейчас, то в будущем наша жизнь станет... – Он поднёс ко рту вилку.

Эвелин не дала ему шанса договорить. Хватит с неё оправданий, чаша её терпения переполнилась. Резко отодвинув от него тарелку, она решительно посмотрела мужу в глаза.

– Станет какой? – спросила она. – Лучше? Хуже? Да неважно! Нам нужен ты. Это жизнь, Кристофер. Жизнь происходит прямо здесь и сейчас. У тебя на глазах. Посмотри, ву-у-ху-у! – Она скорчила рожицу и помахала руками над головой. Ни один мускул не дрогнул на лице Кристофера. – Я уже несколько лет не видела, чтобы ты смеялся.

– Очень забавно, – холодно отозвался Кристофер.

Эвелин встала, забрала его тарелку и направилась в кухню, но вдруг остановилась на полпути. Она обернулась и посмотрела на мужа.

Тот всё ещё был в замешательстве.

– Я лишь хочу, чтобы ты хоть иногда веселился. Дурачился. Я полюбила тебя не за то, что ты был готов к работе.

Поднявшись, Кристофер вздохнул.

– Пожалуйста, не надо всё усложнять, – мягко сказал он. – Прости меня. – Он повернулся и посмотрел в прихожую, где стояли собранные чемоданы. – Я подниму свой чемодан наверх. Прости, что попросил тебя собрать его за меня.

Но когда Кристофер подошёл поближе, то обнаружил, что его чемодана там нет.

– А где же мой?

– Я даже не стала утруждаться, – сказала Эвелин, а потом развернулась, зашла в кухню и захлопнула за собой дверь.

Кристофер так и стоял в прихожей, в недоумении глядя на чемоданы. Это звенящее, холодное равнодушие жены прозвучало громче всего того, что она сказала за ужином, и ударило больнее, чем любой из её возможных упрёков.

Что же с ними стало? Почему и когда это произошло? Раньше они во всём находили радость. Тогда он мог рассказать Эвелин о чём угодно, он бы поведал ей о том, что творится у него на душе, поделился бы своими опасениями за его подопечных. А сейчас?

Сейчас в их разговорах не было доверия, не было тепла. И Кристофер признавал, что всё это его вина. Эвелин была доброй, терпеливой, удивительной женщиной, и он знал, что она любит его. Но он настолько отдалился от неё. Как же теперь сократить эту бесконечную пропасть между ними?

«А что, если я не смогу её вернуть? Что, если она права? Что, если я и правда разучился радоваться?»

И с этими тяжёлыми мыслями Кристофер отправился в спальню.

* * *

Той ночью Кристофер дурно спал. Он всё ворочался с боку на бок, перед глазами мелькали странные картинки, а в голове вспыхивали путаные воспоминания. Время от времени он вскрикивал сквозь сон. Ему снился сырой, мрачный лес, а сквозь густой, окутавший деревья и застилающий землю туман проглядывали едва различимые силуэты медведей, кроликов, ослов и поросят.

Кристофер проснулся в холодном поту и повернулся на другой бок. Но вторая сторона кровати была пуста. Сквозь шторы пробивались первые слабые солнечные лучи. Вот и настал новый день. Он услышал, как внизу открывается дверь.

Голос дочери смешивался с голосом жены. Они были готовы к отъезду.

Сбросив с себя одеяло, Кристофер запрыгнул в рабочий костюм и побежал вниз по лестнице. Как он и полагал, входная дверь была открыта. Во дворе стояла машина. Вещи Мадлен и Эвелин были уже сложены в багажник, а они стояли в гостиной и едва удостоили Кристофера взглядом.

– Что ж, – сконфуженно сказал он. – Хорошей поездки.

Он наклонился, чтобы обнять Мадлен, но та даже не шелохнулась, поэтому он просто клюнул её в щёчку и легонько похлопал по спине.

Малышка кивнула и направилась к выходу. Но вдруг замерла, развернулась и вручила ему сложенный лист бумаги.

– Мне очень нравится этот твой рисунок, – ласково сказала она. – Может, повесишь его к моим?

Кристофер кивнул, она слабо улыбнулась и вышла во двор.

Эвелин подождала, когда она выйдет, и одарила его своим быстрым, холодным «пока». Он вдруг подумал, что этот беглый поцелуй в щёку и лёгкое похлопывание по спине без намёка на теплоту, были ни чем иным, как молчаливым наказанием за его собственное горе-прощание, за его собственное горе-всё. Не проронив больше ни слова, Эвелин покинула дом. Кристофер вышел вслед за ними. Он наблюдал за тем, как они сели в машину и уехали.

– Мне так жаль, – пробормотал он и поднял на прощание руку.

Но было уже слишком поздно. Никакое «прости» или «жаль» не вернёт ему выходных с семьёй. Он тяжело вздохнул, повернулся и пошёл обратно в дом. Зайдя в кухню, Кристофер водрузил на столешницу свой портфель.

На плите засвистел чайник, и Кристофер на автомате заварил себе чашку чая. Затем он – разумеется, эффективно – раскрыл портфель и проверил, там ли всё необходимое. Он вынул из кармана рисунок, который отдала ему Мадлен, и развернул его. К удивлению Кристофера, с потёртого листа бумаги на него глядел его старый верный друг – Медвежонок Винни.

Кристофер вздрогнул: на него вдруг снова нахлынуло туманное наваждение его сна. По рукам побежали мурашки. Он много лет не вспоминал про мишку. А теперь, когда он смотрел на рисунок, казалось, что он слышит его голос, чувствует запах Зачарованного леса. Сам того не заметив, он расплылся в улыбке...

А потом в прихожей громко прогремели дедушкины часы. Кристофер испугался, и улыбка исчезла с его лица. Он убрал рисунок обратно в карман, схватил портфель и ринулся к выходу, задев по дороге стол. На бок упала маленькая баночка мёда: Мадлен ела его на завтрак. Но Кристофер в спешке ничего не заметил и, вылетев из дома, захлопнул за собой дверь.

От удара дом содрогнулся, баночка закрутилась. Липкое золото мёда стало заливать деревянный стол, а затем и рисунок с медвежонком. А через мгновение баночка и вовсе свалилась на пол. Звон бьющегося стекла нарушил тишину опустевшего дома...

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Ворча, бурча и сопя, Винни проснулся. Его красный ночной колпачок съехал набок, и мишка медленно открыл глазки-пуговки. А когда он окончательно отошёл ото сна, то сладко и протяжно потянулся – такое было чувство, словно он проспал несколько лет. Винни потянулся: в уютной постельке было так тепло и хорошо!

Он поднялся и потянул носом воздух. Пахло чем-то очень-очень вкусным.

– М-м-м-м-м, – сказал медвежонок. – Мёд.

Сладкий аромат выманил его из кроватки, и он пошлёпал к столику в дальнем углу комнаты. Отражение Винни мелькнуло в большом зеркале. Он вытянул шею и посмотрел на свой всклокоченный мех и покосившийся колпак, потом, разглаживая мех, нахмурился. Что-то было не так.

Его одолевало смутное смятение. Даже сильнее обычного.

– Я забыл, что хотел сделать, – сказал Винни и посмотрел по сторонам. А когда на глаза ему попался буфет, медвежонок просиял и радостно воскликнул: – Ах да! Пора себя проголодать испытанием на прочность.

Он наклонился и стал тянуть передние лапки к задним. Затем поднялся и повторил упражнение ещё раз, попутно напевая себе под нос песенку:

И как по команде его животик громко заурчал. Покончив с утренней зарядкой, мишка поскорее направился к буфету, встал на цыпочки и открыл его. Дверца пронзительно скрипнула. Винни поёжился – можно было подумать, что шкафчик не открывался целую вечность. Но такого просто не могло быть. Это же был шкафчик с мёдом, а медвежонок ел мёд каждый день.

До конца распахнув дверцу, он улыбнулся, глядя на стройные ряды горшочков. На круглом бочку каждого горшочка было написано «МЕТ». Животик Винни заворчал от предвкушения, и мишка схватил один из горшочков. Но когда он заглянул внутрь, мёда там, к его ужасу, не оказалось. Медвежонок взял другой горшочек и тоже его открыл. И этот был пуст. Винни отбросил его через плечо, схватил ещё один, и ещё один, и ещё.

И ни в одном из них не было ни капельки мёда.

– Вот незадача, – сказал Винни. – Кажется, кто-то съел весь мой мёд. – Он поднял лапку: – Но! У меня же всегда припасена тайная баночка на Всякий Случай.

У дальней стенки буфета, в окружении горы пустых баночек, притаился горшочек с надписью «ЧРИСВЫЧАЙНЫЙ МЁТ». Медвежонок прикрыл глаза, предвкушая золотистую сахарную вкуснятину, которая вот-вот порадует его животик, причмокнул и запустил лапку в горшочек.

Но когда он вынул лапку, на ней не осталось и следа золотистой вкуснятины. На ней вообще ничего не было. Винни поднёс горшочек к мордочке и, прищурившись, заглянул внутрь: вдруг там, на донышке, осталась хотя бы чуточка мёду, до которой он не смог достать лапкой. Он наклонял голову всё ниже и ниже, пока – чпок! – его голова не очутилась в горшочке целиком.

Некоторое время Винни повоевал с горшочком, силясь высвободить из него голову. Наконец – снова чпок! – он справился. К его носу прилипла бумажка, на которой было написано: «ВИННИ, Я ЗЪЕЛ ТВОЙ ЧРИСВЫЧАЙНЫЙ МЁТ. ПОДПИСЬ, ВИННИ».

Винни нахмурился. Его животик снова заурчал, ещё громче, чем прежде. Нехорошо получается. Совсем нехорошо. После зарядки он сделался очень- очень голодным. Медвежонок приложил лапку к Думалке и постучал по ней. Мёд, мёд, мёд. Откуда же ему взять мёд? И тут его осенило.

– Возможно, у Хрюни остался ЧРИСВЫЧАЙНЫЙ МЁТ, который пока не съел ни я, ни тот другой Винни, который меня опередил и оставил записку. Надо поскорее отправиться в Хрюне и спросить у него.

Быстро надев свою красную футболку, Винни открыл дверь. Но выходить не стал. Если бы мёд не был нужен ему так сильно, мишка бы с удовольствием остался дома. На улице было зябко и пасмурно. По земле стелился такой густой туман, что почти ничего не было видно. А ещё стояла подозрительная тишина. Животик Винни снова требовательно проурчал. Винни всё ещё сомневался – и решил взвесить все за и против: остаться в этот промозглый денёк дома голодным или же не упустить свой шанс и сходить к Хрюне за мёдом.

Выбор был очевиден. Винни сделал шаг в туман.

Совсем скоро он добрался до дома своего друга, который жил в большом-пребольшом буковом дереве. Но хоть коричневая дверь и выглядела вполне обычно, а маленькое окошко над ней было приоткрыто, Винни почуял что-то неладное. Как-то уж очень странно выглядел дом Хрюни.

Знакомая дощечка, прибитая к столбику, покосилась и поросла мхом, так что надпись «ПОСТОРОННИМ В.» стало трудно разобрать. Винни переминался с ноги на ногу. Всё выглядело каким-то... покинутым.

Винни подошёл к двери и постучался.

– Хрюня? – позвал он. – Это Винни. Ты дома?

Тишина.

Винни приоткрыл дверь и заглянул внутрь. И действительно, дома Хрюни не оказалось. Медвежонок нахмурил брови. Куда его друг мог подеваться в такой непогожий денёк? Он снова приложил лапку к Думалке.

– Думай, думай, думай, – произнёс он. – Кто же захочет провести такой день в одиночестве?

Винни перестал постукивать по голове. Вот же оно! Никто не захочет! Должно быть, Хрюня отправился в гости к кому-то из общих друзей. Захлопнув дверь, Винни развернулся и пошёл обратно в лес – к Ушастику.

Понурое место Ушастика – так он сам называл свой домик – было, как обычно, достаточно понурым. А в клубах тумана – и того понурее. Там было так же тихо, как и у Хрюни. Медвежонок пробрался через болотце поближе к домику.

И снова странное запустение.

– Ушастик? – позвал Винни.

А в ответ – тишина. Его друзей и там не было.

Может, подумал Винни, покидая мрачную топь, они ушли к Кролику. У Кролика всегда были ответы на любые вопросы. Может, все отправились к нему, чтобы узнать, почему Зачарованный лес казался таким... заброшенным.

Но когда он пришёл к домику Кролика, там тоже никого не оказалось.

– Кролик! – крикнул Винни. – Мне срочно нужен ответ!

Обычно, заслышав эти слова, Кролик тут же вылезал из норы. Старый плюшевый зверёк страсть как любил всех поучать. Но на этот раз его голова не высунулась наружу. Тогда Винни осмелился сам засунуть голову в узкий проход – тот самый, в котором он однажды попал в безвыходное положение. Однако норка Кролика выглядела такой же пустой, как и домики Хрюни и Ушастика.

– Ну и дела, – пробормотал Винни. – Куда же все подевались?

И Винни двинулся дальше в путь по Зачарованному лесу. И куда бы он ни приходил, нигде не оказывалось ни одной живой души.

– Ау-у-у-у?! – кричал он в тишине. – Меня кто-нибудь слышит? Кенга или Ру? Тигруля? Филин?

Но никто не отзывался. Единственным голосом, который он слышал, был его собственный, эхом разносившийся по округе. Винни задрожал, обхватил себя лапками и одёрнул свою красную футболку. Что же случилось с его друзьями?

Медвежонок не знал, что делать. Обычно, какая бы незадача с ним ни приключалась, его друзья приходили к нему на помощь. Но сейчас вышло так, что незадача была, а друзей не было. Вот бы сейчас рядом оказался Кристофер Робин. Он бы точно помог. Но если так подумать, то куда пропал Кристофер Робин? Винни ужасно долго его не видел...

Вдруг сквозь туман Винни заметил цветную вспышку. Внезапный порыв ветра заставил туман расступиться, и цвет стал ярче. Зелёный. Винни стоял прямо перед зелёной дверью в большом старом дереве. Очередной порыв ветра покачнул дерево, и с хриплым скрипом дверь приоткрылась.

Винни улыбнулся. Он узнал эту дверь!

– Дверь, Через Которую Приходит Кристофер Робин! – воскликнул он и сделал шажок.

Зелёная краска облупилась, а сама дверь была сплошь увита плющом; снизу громоздилась куча сухой Листвы.

– Кристофер Робин, ты здесь? – позвал Винни.

Как будто в ответ на его зов, ветер снова надул щёки и мощным порывом распахнул дверь.

Забыв страх, Винни поспешил к ней и с любопытством заглянул в темноту.

– Кристофер Робин? – снова позвал он. – Это я, Винни. Ты-то хотя бы дома?

Тишина. Винни ещё раз постучал по Думалке.

– Думай, думай, думай, – пробормотал он.

Что же делать, что же делать? Он подумал о пропавших друзьях. Потом подумал про невесть откуда взявшуюся дверь. Подумал о мёде – всего-то секундочку.

И тут он понял, что ему нужно сделать. Нужно найти Кристофера Робина!

– О да, – произнёс он торжественно. – Кристофер Робин или поможет мне всех найти, или поможет всем найти меня. В Порядке Очерёдности.

Отбросив плющ и листву, Винни сделал глубокий вдох и, не дав себе времени на то, чтобы испугаться, шагнул во мрак.

* * *

Через мгновение Винни высунул голову из полого ствола старого дерева. Медвежонок посмотрел по сторонам. Всё вокруг мало походило на Зачарованный лес. Во-первых, туман растаял и сияло солнце. Во-вторых, в небе чирикали птички. А в-третьих, он находился в саду, а вовсе не в чаще леса.

– Кристофер Робин! – позвал Винни. – Ау!

Никто не откликнулся. Выбравшись из дерева целиком, Винни отправился на разведку. Если эта зелёная дверь – та самая Дверь, Через Которую Приходит Кристофер Робин, то, весьма вероятно, Кристофер Робин должен быть где-то по другую её сторону. А значит, Винни надо его хорошенько поискать.

Медвежонок побрёл по саду, заглядывая в кусты и фонтанчики. Но Кристофера Робина нигде не было! Он обошёл вокруг огромны!! дом с множеством дверей и почти без окон. Но и там не оказалось Кристофера Робина. Потом медвежонок направился к зелёной калитке. Распахнув её, он увидел, что к саду ведёт длинная дорожка.

– Если бы я был Кристофером Робином, – размышлял вслух медвежонок, выходя на дорожку, – куда бы я пошёл?

Дойдя до конца дорожки, Винни остановился. Он не знал, что ему делать дальше. Он понимал, что Кристофер Робин должен быть где-то неподалёку, ведь он вошёл в Ту Дверь, Через Которую Приходил Кристофер. Но Винни ещё ни разу не был за пределами Зачарованного леса, поэтому немного нервничал. А ещё ему не мешало бы подкрепиться. Сложновато на голодный желудок думать о серьёзных вещах.

Вдруг мимо прошли две девочки. На вид – как раз ровесницы Кристофера. Может, они шли на встречу с его другом. Мишка пошёл за ними следом. По пути ему попадались огромные грохочущие штуковины на колёсах. Винни отвлёкся и потерял девочек из виду. Сам не заметив как, он уже брёл среди ног очень высоких мальчиков и девочек.

– В этом лесу так оживлённо, – сказал он, остановившись в толпе. – Куда же они все спешат?

Однако, хоть Винни и замечал всех и вся вокруг, на него никто внимания не обращал. Пока он не столкнулся нос к носу с большущим псом. Чудище оскалилось и зарычало.

– Я ищу Кристофера Робина, – сказал Винни. Ему было невдомёк, что пёс совсем не рад их встрече. – Ты его не видел?

В ответ пёс зарычал ещё громче. Тут Винни заметил в тележке, там, куда пес не дотянулся бы, большую сочную морковку.

– О! – воскликнул мишка. Теперь ему стало понятно, почему пёс вёл себя так недружелюбно. – Ты тоже голодный?

Винни встал на цыпочки, схватил морковку и протянул её псу. Тот завилял хвостом и с аппетитом набросился на морковку. Винни улыбнулся:

– Надо познакомить тебя с моим другом Кроликом. Если, конечно, я его найду.

Распрощавшись с осчастливленным псом, Винни пошёл дальше, вниз по улице. Он жуть как хотел найти своего друга. Но где бы он ни искал, Кристофера Робина нигде не было.

Мишка поискал за большим красным пожарным гидрантом. Заглянул во все распахнутые двери (ни одна из которых не была зелёной). Посмотрел и под столом, на котором лежали три чёрные шляпы, но нашёл там лишь букет искусственных цветов да какие-то дырки. Когда медвежонок просунул голову в одно из этих отверстий, то увидел перед собой толпу детишек, наблюдавших за странным мужчиной в плаще, который чудно водил руками. Завидев Винни, дети завизжали от восторга.

– Ну и дела, – сказал он и, нырнув обратно, выбрался из-под стола.

Винни уже почти потерял надежду на то, что из этой затеи выйдет что-нибудь толковое, как у него над головой пролетела пчела. Будто приветствуя пчелу, его живот громко проурчал.

– Здравствуй, пчела! – Винни был счастлив этой встрече. – Умоляю, скажи, что ты живёшь на медовом дереве.

Запрокинув голову, чтобы не потерять жужжалку из виду, Винни последовал за ней. Пчела летела, петляя из стороны в сторону, Винни изо всех сил старался не отставать, но несколько раз чуть не потерял её – ведь ему приходилось уворачиваться от людей, заполонивших тротуар. Наконец пчела взмыла ввысь и перелетела через забор, исчезнув в том самом саду, из которого Винни давным-давно ушёл.

– О, – сказал он немного разочарованно.

Животик снова заурчал. И очень громко. Медвежонок понимал, что ему непременно нужно отыскать Кристофера Робина, но он так устал и ослаб от голода. Он не мог продолжать поиски – до тех пор, пока не подкрепится медком. Или не вздремнёт.

Отворив калитку, Винни прошёл в сад и покосолапил к самому тенистому дереву, плюхнулся на землю и прислонился к стволу. Да, то что надо. Он только прикроет ненадолго глазки. А потом с новыми силами продолжит поиски Кристофера... и мёда.

* * *

Кристофер встал и потянулся – спина страшно хрустнула. Он сидел скрюченным над своим столом и не поднимал головы с тех пор, как утром пришёл на работу, не прерывался ни на то, чтобы перекусить, ни на то, чтобы отлучиться в уборную. Но, к сожалению, пока его усилия не увенчались каким- либо значительным успехом. Он не придумал, как эффективно урезать расходы. И судя по измождённому и печальному виду его коллег, которые склонились над столами, они тоже не нашли решения. Кристофер подошёл к ним и сказал, чтобы они отправлялись домой. А потом решил, что и сам поступит так же. Единственным, чего он сейчас хотел, было пойти домой, налить себе выпить и забраться в кровать.

Но когда Кристофер сошёл на своей остановке с двухэтажного автобуса, на глаза, к его ужасу, попался сосед Сесил, околачивавшийся возле их дома. Сосед уже который месяц жаждал доиграть с Кристофером партию в шахматы, которую тот по простоте душевной начал на домашней вечеринке.

Кристофер совершил большую ошибку, не закончив игру, а Сесил, очевидно, не терпел незавершённости. Партия в шахматы с Сесилом – последнее, чего хотелось Кристоферу после изкурительного рабочего дня. Он быстро прошмыгнул сквозь зелёную калитку, ведущую в сад.

Погрузившись в мысли,Кристофер прошёл по саду, плюхнулся на скамейку, стоявшую под самым большим в саду деревом, и уронил голову на руки. В это время с другой стороны дерева Винни как раз пробудился от дневного сна. Осознав, что так и не подкрепился и не нашёл своего друга, медвежонок тоже уронил голову на лапки.

– Ох, что же мне делать? – вздохнул Кристофер.

– И правда, что же делать, – отозвался Винни.

Кристофер резко поднял голову. Этот голос был ему знаком!

Обернувшись, Кристофер выпучил глаза:

– Винни?!

– Кристофер Робин! – воскликнул в ответ медвежонок. Его крик прозвучал куда радостнее, чем у Кристофера.

Подскочив со скамьи, Кристофер попятился назад:

– Нет-нет, этого не может быть, – сказал он, поднимая руки. – Этого не может быть! Всё это мне мерещится.

Он заходил взад и вперёд. Этому должно быть какое-то разумное, рациональное объяснение. Откуда вдруг в саду взялся друг его детства, маленький говорящий медвежонок? Может, бутерброд, который Кристофер недавно съел, испортился, пока лежал на расчётах? Он же проглотил его не глядя. Но даже если это так, в первую очередь забарахлить должен был желудок, а не голова, разве нет?

Кристофер продолжал размышлять: возможно, что-то витало в воздухе? Или он бредил? Он ущипнул себя. Нет. Он не спал.

И тут он понял:

– Это стресс, – сказал он вслух. – Я так измотан. Боже, а ведь Эвелин меня предупреждала. – Рассуждая, он обогнул скамейку.

Это была не самая лучшая идея. Кристофер столкнулся с Винни лицом к лицу. Медвежонок радостно ему улыбнулся.

– Я разбит, – сказал Кристофер. – Совершенно разбит.

– Не вижу ни одной трещинки, – заметил Винни. Он поднял лапку и легонечко коснулся руки Кристофера. – Разве что пару морщинок.

Никаких сомнений: это был самый настоящий Винни. Кристоферу захотелось присесть, когда он наконец понял, что всё происходит на самом деле. Здесь правда был его друг детства. Прямо перед ним. А лёгкое прикосновение мягкой лапки медвежонка было лишним тому подтверждением. Когда мишка к нему прикоснулся, Кристофер будто снова очутился в Зачарованном лесу.

– Винни? – вымолвил он наконец. Его голос дрожал от удивления и в не меньшей степени от испуга. – Ты правда здесь? Как ты здесь оказался, Винни?

– Ну, я вошёл в Дверь, Через Которую Приходит Кристофер Робин. И вот я здесь, – сказал медвежонок настолько бесхитростно, словно это было и так очевидно.

Кристофер, сам того не замечая, кивал, пока вдруг кое-что не вспомнил:

– Но ведь то дерево росло в лесу за нашим загородным домом, а не здесь, в Лондоне.

– Я так думаю, оно всегда оказывается там, где нужно. – Винни пожал плечами.

Всё ещё не готовый до конца поверить в происходящее, Кристофер обошёл большое дерево. Он внимательно изучил его корни. Потом ветви. Кристофер осмотрел его со всех сторон.

– Но здесь нет никакого хода, – сказал он на-конец. – Нет никакой двери.

– О, правда? – спросил Винни, пожимая плечами. – Значит, она нам больше не нужна.

– Глупое объяснение, – заметил Кристофер.

Винни расплылся в улыбке.

– Ух та, спасибо.

А потом нахмурился, заметив серьёзное выражение лица друга и то, как он сложил руки на груди, продолжая изучать дерево.

– Ты мне рад, Кристофер Робин? – мягко спросил Винни.

Кристофер вздрогнул. Из уст его обычно вовсе не серьёзного друга впервые прозвучал такой серьёзный вопрос. Кристофер обернулся и пристально поглядел на медвежонка. Большие глаза Винни смотрели на него. По телу Кристофера пробежала волна приятного тепла, когда в его голове стали одно за другим всплывать воспоминания о давно минувших днях. Да, он был очень рад своему старому другу.

Кристофер почувствовал себя таким же счастливым, каким был когда-то, и раскрыл было рот, чтобы сказать об этом медвежонку, как вдруг услышал чьи-то шаги. А через мгновение из-за утла показался Сесил Хангерфорд.

– О, какие люди! – поприветствовал его шумный сосед.

Кристофер чудом успел спрятать Винни под полу своего огромного плаща. Затем он водрузил медвежонку на голову собственную шляпу. Но, на беду, Винни совсем не пришлось по нраву его новое место, и он, сотрясая плащ, попытался вырваться у Кристофера из рук.

– Что у тебя там? – полюбопытствовал Сесил, подходя ближе и пытаясь заглянуть под плащ Кристофера.

Кристофер развернулся так, чтобы Винни не попался на глаза его соседу.

– Да просто кошка, – сказал он первое, что пришло в голову. – Да, кошка. Только что нашёл.

– О-о-о, – протянул Сесил. К ужасу Кристофера, этими словами он только сильнее разжёг интерес соседа. – А можно погладить? Очень уж я люблю кошек.

– Эта тебе вряд ли понравится, – отрезал Кристофер.

Но тот не сдавался. Почему ему нельзя хоть одним глазком взглянуть на это милое создание?

– Это мерзкая больная кошка. И она кусается.

Кажется, это наконец возымело эффект, и Сесил чуть отступил. Кристофер сделал то же самое, и теперь они неловко стояли в нескольких шагах друг от друга. Кристофер кивнул на свой дом.

– Я хотел дать ей молока. И немного подлечить.

Тем временем Винни, который, отвлёкшись на молнию, ненадолго перестал вырываться из рук Кристофера, снова заёрзал.

– Не дави не меня! – прокричал он.

Его жалоба прозвучала не очень разборчиво, но достаточно громко, чтобы Сесил её услышал.

– Что за... – пробормотал Сесил, в недоумении глядя на Кристофера.

Кристофер чуть не взвыл. Эту беседу пора прекращать. Немедленно.

– Это я, – быстро объяснил он. – Иногда мой голос так странно звучит.

Он прокашлялся и голосом, максимально похожим на голос Винни, произнёс:

– Не дави на меня... своими просьбами сыграть в шахматы.

Объяснение было так себе, но, похоже, сработало. Сесил угомонился и, в последний раз бросив взгляд на Кристофера (и его плащ), развернулся.

– Тогда завтра, – бросил он через плечо. – В конце концов, впереди целые выходные.

Кристофер кивнул – а сам уже мысленно прикидывал, как бы увильнуть от игры, на которую он сам только что себя обрёк, – и поспешил в дом.

ГЛАВА ЧЕТВЁРТАЯ

– Как же вкусно, – сказал с набитым ртом Винни. – Ты уверен, что совсем не хочешь, Кристофер Робин?

Кристофер осмотрел кухню. Стол был сплошь уставлен опустошёнными баночками из-под мёда: маленькими, большими, декоративными, обычными. Нет ничего удивительного в том, что это произошло: если Винни находил мёд, то не давал ему шансов. Но если медвежонок казался совершенно безмятежным, несмотря на то что внезапно оказался в шумном Лондоне и чуть было не столкнулся с Сесилом, Кристофер, напротив, не мог найти себе места. Проще говоря, он был в ужасе.

Последние тридцать минут, пока Винни пополнял медовые резервы своего плюшевого организма, Кристофер пытался уложить в голове все события дня. Он никак не мог понять, что происходит – и, главное, почему. Но как ни крути, Винни был самым настоящим и по-настоящему сидел у Кристофера на кухне. И хотя медвежонок выглядел самую малость потрёпанным, его мех немного свалялся, а лапки чуть-чуть поистрепались, несомненно, это был тот самый мишка из детства Кристофера.

– Винни. – Кристофер задал вопрос, который уже давно его мучил: – А как ты меня узнал? Спустя столько лет?

– О, ты совсем не изменился, – ответил Винни, не отрывая взгляда от горшочка с мёдом.

– Да я же ужасно изменился! – воскликнул Кристофер.

И это была чистая правда. Он был совсем мальчишкой, когда покинул Зачарованный лес. Юным невинным мальчиком, который верил в чудеса и не проводил дни напролёт в поисках способа уменьшить расходы и в мыслях о том, как наиболее эффективно управлять командой.

Медвежонок покачал головой.

– Но только не здесь, – сказал он и привстал, чтобы получше рассмотреть глаза Кристофера. Мишка прикоснулся лапками к щекам старого друга, и по ним потекли на пол струйки мёда. – Тут по- прежнему ты, – добавил он.

Кристофер вздохнул. Вот бы это действительно было так! Но, несмотря на то, что сказал добродушный мишка, он всё-таки изменился. И когда Кристофер прищурился, глядя на лужицы мёда и на то, как Винни плюхнулся прямо в них, то понял, что изменился он не в лучшую сторону. Тот Кристофер Робин, который резвился с Винни в Зачарованном лесу, прыгнул бы в лужу вместе с мишкой. Но вместо этого беспорядок навёл на него ужас. И прежде чем присоединиться к медвежонку, Кристофер бросился к раковине, чтобы умыть своё липкое лицо.

Не подозревая, что его лапки оставляют медовые следы, Винни, который наконец наелся и восполнил запас сил, отправился на экскурсию по дому Кристофера Робина. Он вышел из кухни в столовую, а потом пришлёпал в библиотеку. Подняв лапку, медвежонок провёл ею по книжным корешкам.

– Как много тут места, – заметил он. – Ты живёшь здесь совсем один?

Кристофер неистово протирал книги.

– Нет, – сказал он, покачав головой. Но потом замялся. – Хотя сейчас да. Но вообще – нет. Моя жена и дочь уехали на выходные за город.

Он подумал: довольно забавно рассказывать медвежонку о том, что у него есть жена и дети.

– А почему ты не с ними? – спросил Винни.

Кажется, удивительная новость о том, что его друг теперь отец и муж, вовсе не удивила медвежонка. В ожидании ответа Винни вышел в прихожую и наступил прямо на модный коврик, за который Эвелин выложила кругленькую сумму. Коврик прилип к лапкам медвежонка.

– Мне пришлось остаться из-за работы, – ответил Кристофер. – Гораздо любопытнее, почему ты не в лесу?

Кристофер наклонился и выдернул коврик у Винни из-под ног, медвежонок не смог удержать равновесие и плюхнулся в латунный рожок семейного граммофона. Заиграла пластинка.

– Потому что, – голос Винни приглушала музыкальная штуковина, – потому что Нигде никого не было, а я Везде посмотрел.

Кристофер отодвинул граммофон от медвежонка. Винни оглянулся и посмотрел на него отсутствующим взглядом: схватка с чудным инструментом его мало потревожила, а вот из-за пропавших друзей мишка был изрядно расстроен.

– Боюсь, я тоже не знаю, куда они запропастились, – мягко сказал Кристофер. – И даже если бы и знал, что бы я мог сделать? Прости, Винни. – Он невольно зевнул и покосился на стоявшие на столике часы. – Уже поздно, и я очень устал, так что... – Внезапно раздался чей-то храп, и Кристофер обернулся.

Винни его опередил: мишка заснул, сидя на стуле.

Кристофер подошёл к своему другу детства и посмотрел на него. Тот был таким умиротворённым и безмятежным. «Интересно, когда я в последний раз так же сладко спал», – подумал Кристофер, аккуратно взял Винни на руки и понёс его в комнату Мадлен. Одной рукой он отбросил одеяло и уложил медвежонка в кровать. Винни что-то пробормотал и перевернулся на другой бочок, продолжая тихонько посапывать.

Некоторое время Кристофер стоял возле кровати. Он не мог вспомнить, когда он просто смотрел, как спит его собственная дочь. Он всегда был таким уставшим, когда возвращался домой с работы. Или был занят. Ему ни разу не пришло в голову хотя бы несколько минуток насладиться наивной чистотой детского сна. И хотя фактически Винни и не был ребёнком, он определённо был самым наивным и простодушным медвежонком в мире.

На Кристофера, глядевшего на мишку, нахлынули воспоминания о его собственном детстве, о том удивительном чувстве, когда после дня, проведённого в Зачарованном лесу со своими друзьями, ты без сил падаешь в уютную постельку. А потом поудобнее заворачиваешься в мягкое одеяло и готовишься слушать сказку, которую тебе прочитает любимая мама... Взгляд Кристофера скользнул по книжному шкафу Мадлен, и тут на глаза ему попалась коробка, которую девочка нашла на чердаке.

Встав на цыпочки, Кристофер открыл коробку и заглянул внутрь. Там были несколько желудей, веточка и маленький кусочек ткани – он подумал, что это, должно быть, одеяло. Но большую часть коробки занимали рисунки. Один за другим он стал вынимать поблёкшие листочки, с которых смотрели его старые добрые друзья.

Кристофер расплылся в улыбке. Конечно, на многих рисунках был Винни. Но тут также был и Ушастик со своим коронным ворчливым выражением мордочки, тут были и Кролик с Филином, и Тигруля, и Кенга, и Ру. С каждым рисунком воспоминания Кристофера о Зачарованном лесе и весёлых приключениях с друзьями становились всё отчётливее.

Вдруг Винни громко всхрапнул. Кристофер вздрогнул от неожиданности и уронил рисунок на пол. Решив, что это знак и ему тоже пора спать, Кристофер развернулся к выходу. Выключая свет, он в последний раз взглянул на друга.

– Спокойной ночи, Винни, – прошептал он. – Я скучал по тебе, – добавил он ещё тише.

Придя к себе в комнату, Кристофер забрался в постель и выключил свет. Это был трудный день, и он сомневался, что сможет легко уснуть. Однако не успела его голова, в которой, словно пчёлы, роились мысли, коснуться подушки, как он провалился в сон.

* * *

Кристофера разбудил внезапный грохот. Он потёр затуманенные сном глаза. Снова послышался грохот, на этот раз ещё громче. «Что происходит?» – подумал он, пытаясь разобраться, откуда доносится шум. Рядом не было железной дороги. Да и стройку поблизости он не замечал. И опять грохот, уже совсем оглушительный. Если бы Кристофер не лежал сейчас на мягком и удобном матрасе, то подумал бы, что снова очутился на поле боя.

Кристофер застонал, когда в глазах у него прояснилось и он понял, что страшные звуки издают вовсе не планирующие за окном военные истребители, а Винни. Оказывается, посреди ночи мишка вылез из кровати Мадлен и перебрался к нему. Медвежонок уткнулся плюшевой мордочкой в плечо Кристофера.

Очередной урчащий раскат разбудил Винни, и тот подскочил на кровати. Усевшись прямо на лицо Кристоферу, медвежонок потянулся.

– Пора себя проголодать, – объявил он.

Смена обстановки, очевидно, ни капельки не повлияла на его распорядок дня.

– Вверх и вниз, вверх и вниз.

При каждом наклоне попка мишки мелькала перед глазами у Кристофера, а животик урчал.

– Ты уже проголодался, Винни? – спросил Кристофер, пытаясь увильнуть от медвежьей попки.

Винни замер. Его животик громко проурчал, и мишка кивнул:

– О да, – сказал он и спрыгнул с кровати.

Плюхнувшись обратно на подушки, Кристофер наблюдал за тем, как медвежонок вразвалочку выходит из комнаты и направляется вниз по лестнице. На один волшебный миг в спальне воцарилась блаженная тишина.

БУМС!

Кристофер выпрыгнул из кровати, а снизу снова раздался шум. Не тратя время на то, чтобы надеть халат, он пулей метнулся по лестнице и ворвался в кухню. Там немедленно и обнаружился источник шума. Обвалилась одна из полок. На полу валялись банки и склянки. А посреди всего этого великолепия как ни в чём не бывало стоял Винни и хлопал глазками, словно невинное дитя.

– Лестница сломалась, – сказал он.

Кристофер, качая головой, наклонился и принялся ликвидировать беспорядок, который учинил Винни.

– Это не лестница, Винни, – сказал он. – Это была полка.

– Тогда понятно, почему по ней так неудобно карабкаться, – кивая, сказал Винни.

– У меня нет на это времени, – Кристофер тяжело вздохнул. Он выбросил несколько осколков битого стекла в мусор. – Мне нужно работать. Искать выход. – А затем (больше для себя, чем для медвежонка) добавил: – Пусть это и невозможно.

Он открыл баночку мёда (которой, к слову, Кристофер был несказанно удивлён: ему-то казалось, что Винни ещё вчера расправился со всеми его запасами). Винни пожал плечами:

– Говорят, нет ничего невозможного, – сказал он, погружая лапку в банку. – Но я делаю Ничего каждый день.

– Ох, Винни. Это не... хотя неважно. – Кристофер махнул рукой.

Он понимал, что бесполезно пытаться объяснить мишке своё поведение, но всё равно попробовал:

– Послушай, я теперь взрослый. И у меня есть то, за что я несу ответственность. Мне нельзя отвлекаться. И поэтому нам надо отвести тебя домой.

– Но как? – спросил Винни.

Кристофера кольнуло чувство вины. Он понял, что Винни пришёл к нему за помощью, а он собирается его ужасно подвести. Но Кристофер не мог провести выходные впустую. Он ведь не просто так не поехал с семьёй за город, а специально, чтобы поработать. А участвовать в злоключениях Винни было самой настоящей тратой времени. Хотя... возможно, он попробует ему помочь.

БУМС!

Ещё одна полка рухнула на пол. С неё упала пачка муки и взорвалась белым облаком пшеничной пыли, покрывшей Кристофера с ног до головы. Нет. Всё-таки первое слово дороже второго. Кристофер схватил Винни под мышку и побежал по лестнице в спальню. Ему нужно одеться. А потом они поедут в Сассекс и отправят Винни обратно в Зачарованный лес.

ГЛАВА ПЯТАЯ

Стоит признать: незаметно провести говорящего медвежонка по улицам Лондона оказалось непростой задачей. Пока Кристофер бежал по тротуару с портфелем и мишкой под мышкой, он тысячу раз пожалел, что не вызвал такси до станции. Казалось, что все жители города до единого вышли на улицу, чтобы насладиться погожим солнечным утром. Ему постоянно приходилось от кого-то увиливать. Ворча под нос, Кристофер старался привлекать к себе как можно меньше внимания.

Винни тем временем вёл себя совсем наоборот.

– Тут очень шумно, – сказал Винни.

Его голова вертелась из стороны в сторону, словно на шарнирах, в такт ломаному ритму ревущих машин, спешащих куда-то людей и беспрестанно пульсирующей энергии города.

– И это совсем не здорово, – добавил он, когда мимо них пронёсся особенно шумный и неприятно пахнущий двухэтажный автобус.

– Добро пожаловать в Лондон, – сказал Кристофер.

Завидев приближающегося к ним мужчину, Винни помахал ему рукой:

– Привет! – крикнул он. – Вы тоже на прогулке?

Мужчина оглянулся... и врезался в фонарный столб.

Кристофер вздрогнул, поскорее зажал Винни рот и занырнул в одну из многочисленных лондонских телефонных будок. Он усадил Винни на полочку, на которой стоял телефон, и ткнул в медвежонка указательным пальцем.

– Послушай, – сказал он очень серьёзно. – Люди не должны знать, что ты умеешь ходить и разговаривать.

– Но почему? – спросил Винни. Он был искренне удивлён. Кристофер же ходил и разговаривал с людьми. И ничего. Кажется, все в Лондоне так делали.

Кристофер вздохнул. Все его объяснения – как об стенку горох. Он вдруг мысленно вернулся в те времена, когда Мадлен тоже была жуткой почемучкой. Он и тогда не мог найти ответов, которые бы её устроили, и сильно сомневался, что сможет сейчас найти подходящий ответ для Винни. Но надо хотя бы попробовать. Он больше не мог тратить время его «прогулки», как выразился Винни, на то, чтобы прятать медвежонка от посторонних глаз.

– Ты не такой, как все, – сказал наконец Кристофер. – А люди не любят, когда кто-то на них не похож.

– О, – сказал Винни. – Значит, мне не нужно быть собой?

– Я... Нет... Я... – пробормотал Кристофер. – Нет, ты всегда должен оставаться самим собой.

Винни поднял на Кристофера глаза.

– Всё так запутанно, – сказал медвежонок и похлопал себя по животику. – Может быть, дело в том, что я голоден.

Кристофер чуть не расхохотался. И он бы непременно так и поступил – если бы только не стоял сейчас в телефонной будке и не пытался серьёзно поговорить с плюшевым мишкой. И наверняка все те, кому посчастливилось проходить мимо, и без того бросали на него косые взгляды.

– Ты же только что поел! – сердито заметил Кристофер.

– О! И то правда, – сказал Винни, обрадованный тем фактом, что дело вовсе не в голоде. – Тогда, возможно, я съел слишком много.

Кристофер прикусил язык. Они попусту теряли время. И это, разумеется, выводило его из себя.

– Неважно, – сказал он. – Послушай, просто попробуй не быть собой на полную катушку.

Медвежонок посмотрел прямо Кристоферу в глаза.

– Пригнись и расслабься, – сказал Кристофер и продемонстрировал, что имеет в виду: наклонил голову, расслабил руки и, обмякнув, прислонился спиной к стеклянной дверце. Какой-то прохожий, который как раз в это время оказался у будки, вздрогнул от неожиданности, отпрыгнул в сторону, бросил на Кристофера и Винни недоумевающий взгляд и скорее засеменил прочь.

«Если всё продолжится в том же духе, – подумал Кристофер, пока Винни старался повторить его движения, – весь город решит, что я сошёл с ума».

Он взглянул на Винни. Медвежонок прикрыл глазки, опустил плечи и обмяк. Однако он по-прежнему гораздо больше походил на настоящего медвежонка, нежели на плюшевую игрушку. А ведь сейчас нужно, чтобы всё было совсем наоборот!

И тут Кристофера осенило.

– Придумал! – воскликнул он. – Сыграем в тихий час!

– Ого! – сказал Винни, хлопая от восторга в меховые ладоши. – Обожаю играть! – и, сказав это, замер. Теперь он выглядел ровно так, как подобает плюшевой игрушке.

– Отличная работа! – сказал Кристофер, хватая мишку и перебрасывая его через плечо.

Он открыл телефонную будку, ступил на тротуар и направился к центральному входу станции Виктория.

К счастью, вокзал был недалеко, и Винни удалось сохранять спокойствие почти до самого поезда, пока любопытство всё же не взяло над ним верх. Медленно приоткрыв один глаз, Винни посмотрел по сторонам.

На первый взгляд станция не слишком отличалась от улицы. Разве что здесь было немного темнее и звуки казались более приглушёнными. Он уже начал было закрывать глаз обратно, но заметил продавца воздушных шариков. Мужчина держал в руке дюжину красочных шаров и предлагал их прохожим. Винни разом распахнул оба глаза. Больше всего на свете он любил яркие воздушные шарики!

– Ого! – прошептал он Кристоферу Робину на ухо. – А можно мне шарик для путешествия?

Кристофер шикнул на друга.

– Тебе не нужен шарик. – Он скривил рот так, что стал похож на неумелого чревовещателя.

– Я понимаю, что он мне не нужен, – сказал Винни. – Но мне бы очень хотелось. Очень-очень сильно.

Вздохнув, Кристофер направился к продавцу шариков. Если уж он чему и научился, будучи отцом, так это тому, что порою лучше сказать «да» и тем самым уберечь всех от большой досады. Если Винни был так похож на Мадлен в детстве, то отказ может закончиться самой настоящей истерикой. И тогда Винни, вероятно, уже не захочет играть в тихий час. А этого Кристоферу совсем не хотелось.

– Один шарик, пожалуйста, – сказал он продавцу.

– Какого вам цвета? – спросил тот.

– Красного! – воскликнул Винни, прежде чем Кристофер успел его остановить. К счастью, в этот момент продавец отвернулся и не видел, что ответил ему медвежонок, а вовсе не Кристофер. Кристофер быстренько расплатился и направился к кассе. Винни схватил шарик за верёвочку и снова превратился в обычную плюшевую игрушку (правда, очень счастливую плюшевую игрушку).

Довольный тем, что не привлёк лишнего внимания, Кристофер подошёл к кассе:

– Туда и обратно, пожалуйста, – сказал он, не обращая внимания на косой взгляд, который на него бросил кассир, когда Кристофер, вынимая кошелёк, усадил на пол медвежонка с шариком в лапке. Шарик ткнулся ему в лицо, и Кристофер отмахнулся от него.

– До Хартфилда, Сассекс, – добавил он. Но шарик снова подлетел к его лицу. – Можешь подальше? – шикнул он в сторону Винни. Шарик отплыл от него на несколько футов.

Кристофер кивнул и расплатился за билет. Убирая его в кошелёк, он взглянул на часы. Замечательно, они сделали это.

– До поезда две минуты, – заметил Кристофер. – Здорово, правда?

Но никто ему не ответил.

Кристофер резко обернулся и опустил глаза на то место, где должен был сидеть Винни.

Но медвежонка – как и шарика – не было.

* * *

Винни прекрасно проводил время. Послушавшись Кристофера, он ушёл от него подальше и теперь бродил по вокзалу, осматривая местные достопримечательности. Рядом с ним в воздухе плавно парил красный воздушный шарик.

Винни заметил сидящего в коляске малыша и поспешил к нему, чтобы поздороваться. Но, на беду, он не учёл, насколько сильно мальчик захочет с ним подружиться. А точнее, заполучить нового друга. Малыш Схватил Винни с шариком и потащил к себе в коляску. Медвежонок, конечно, был не прочь, чтобы его с ветерком подбросили до поезда, но теперь он запереживал, что не сможет найти Кристофера.

– Моё! – крикнул мальчик, когда рядом проезжала большая тележка с багажом, и намертво вцепился в медвежонка.

– Разве мы не хотим подружиться? – спросил, извиваясь, Винни. Потому что всё крепчающая хватка мальчика заставила его в этом усомниться.

Но, к счастью, когда Винни уже казалось, что он вот-вот задохнётся, к нему подбежал Кристофер.

– Нет, моё! – сказал Кристофер, вырывая Винни из рук мальчика.

– Это правда, – радостно согласился Винни.

Мальчика же это, похоже, не очень убедило. Запрокинув голову, он громко завизжал.

Услышав подозрительный шум, его мама, которая в это время разговаривала с носильщиком, обернулась. Её взгляд заметался между Кристофером, который крепко прижимал к груди плюшевого мишку, и сынишкой, который в рыданиях тянулся к игрушке.

– О господи боже! – воскликнула она. – Зачем вы отняли у моего малыша игрушку?

Кристофер ещё крепче вцепился в Винни.

– Нельзя отнимать плюшевых мишек у взрослых дядь! – отрезал он и тут же пожалел о своих словах. К его удаче, в этот момент по станции эхом разнёсся гудок.

– Заканчивается посадка на поезд! – объявил проводник. – Заканчивается посадка!

Обойдя стороной маму малыша, которая теперь разрывалась между недоумением и яростью, Кристофер помчался к платформе. Шарик трепыхался на ветру за его спиной.

– Мы же играли в тихий час, – запыхавшись, пробормотал он Винни.

– Это был коротенький тихий час, – объяснил Винни. И тут он, подскакивая у Кристофера в руке, приметил лавочку со сладостями. Даже вверх ногами конфетки выглядели очень вкусно. Будто прочитав мысли медвежонка, Кристофер покрепче схватил его за лапку и ускорил шаг.

Мгновением позже Кристофер влетел в вагон. Его грудь высоко вздымалась. Пока он пытался перевести дух, двери за ним с лязгом захлопнулись. Кристофер с облегчением выдохнул. Получилось! Остаётся только найти пассажирский вагон и сохранить присутствие Винни в тайне до конца поездки.

Но когда Кристофер попробовал пройти дальше, у него ничего не получилось. Он оглянулся и обречённо ахнул. Несчастный шарик остался снаружи – за дверями поезда!

Проследив за взглядом друга, Винни воскликнул:

– Кристофер Робин!

Но вместо того, чтобы ответить, Кристофер наклонился и отвязал верёвочку от лапки Винни.

– Но как же мой шарик! – возразил Винни, глядя на то, как шарик отчаянно заколыхался на ветру, когда поезд стал набирать скорость.

– Теперь его нет, – сказал Кристофер. – Он тебе больше не нужен.

Винни нахмурился.

– Но ведь он меня очень радовал, – тихо заметил он. – А тебя разве нет?

Кристофер пошёл по узкому проходу.

– Не особо, – сказал он. Кристофер слишком устал, чтобы притворяться маленьким мальчиком, которым был когда-то. Теперь он был измученным мужчиной. Измученным и раздражённым! Он хотел лишь одного: добраться до пригорода и отправить Винни домой.

А потом его жизнь вернётся в прежнее русло.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Кристофер растерянно смотрел на лежащую перед ним стопку бумаг. Он корпел над ними с тех пор, как два часа назад поезд тронулся с платформы вокзала Виктория, но ни на йоту не приблизился к решению. Его рукава были засучены, волосы взъерошены, а пальцы ныли от многочисленных порезов о кусочки цветной бумаги, которые он отрывал и приклеивал там и сям, мучительно пытаясь найти неизвестные в уравнении судьбы его сотрудников.

Вздохнув, Кристофер перевернул очередной лист бумаги. На нём оказался список фамилий. Пробежавшись глазами по списку, Кристофер вычеркнул две из них. На полях он написал «17%» и обвёл это число кружком.

Кончик ручки нырнул в белизну бумаги, а он всё продолжал и продолжал обводить число. Это были не просто имена: он знал этих двух людей, которых только что так хладнокровно вычеркнул. Он знал их семьи, знал, откуда они были родом, знал, чем они увлекались. Он снова вздохнул.

– Ты всегда носишь с собой портфель?

Вопрос Винни заставил Кристофера отвлечься от мрачных размышлений. Он взглянул на медвежонка. С тех пор как они покинули Лондон, Винни вёл себя тише воды ниже травы – к величайшему удивлению Кристофера. Большую часть времени он просто молча провожал взглядом мелькавший за окном пейзаж.

– Что, мой портфель? – уточнил Кристофер, показывая на раскрытую кожаную сумку, лежавшую на столе. Медвежонок кивнул. – В большинстве случаев – да.

– Он для тебя важнее, чем шарик? – спросил Винни.

– Да, он важнее, чем шарик, – ответил Кристофер. Очевидно, всё это время медвежонок не просто смотрел в окно.

Винни кивнул.

– Понятно, – сказал он. – То есть он что-то вроде одеяла?

Кристофер едва подавил стон. Снова он поймал себя на том, что сравнивает Винни и маленькую Мадлен. Он знал, что этот бесконечный поток вопросов, который поначалу мог даже показаться милым, вскоре превратится в монотонный допрос.

– Пожалуй, – наконец сказал Кристофер, обдумав вопрос Винни. – Что-то вроде одеяла. – Он надеялся, что, согласившись, прекратит этот диалог. Но ошибся.

– А для чего он тебе? – продолжал Винни, приглядываясь к портфелю.

– В нём хранятся всякие важные вещи, – сказал Кристофер и захлопнул портфель, прежде чем Винни успел запустить туда свои любопытные лапки. – Ты не потерпишь пару минуток? Мне нужно поработать. – Вернувшись к своим расчётам, он был удивлён, что Винни, кажется, и правда его послушался. На мгновение в купе воцарилась тишина.

Но счастье длилось недолго.

– Дом. Облака. Дом. Трава, – голосок Винни нарушил тишину. – Пёсик. Ещё больше травы.

Кристофер вздохнул.

– Что ты делаешь? – спросил он, в недоумении глядя на мишку. Винни снова смотрел в окно.

–. Я играю в игру, – отозвался Винни, не отводя глаз от окна. – Она называется «Расскажи, что видишь».

– Ясно, а ты не мог бы играть в неё потише? – спросил Кристофер. И снова он был удивлён, что Винни послушался и притих. Но, как и в прошлый раз, тишина и покой вскоре оборвались.

– Дом. Дерево. Трава, – Винни продолжал перечислять всё, что мелькало за окном купе. В его оправдание, говорил он и правда тише: – Дерево. Пруд. Дерево. Не знаю, что это такое. Кустик. Человек. Дом...

Часть Кристофера – та, которая чувствовала приближение серьёзной головной боли, – хотела прикрикнуть на Винни и попросить его замолчать. Но другая его часть понимала, что этого делать не стоит. Медвежонок просто был самим собой. К тому же он сам сказал Винни оставаться самим собой, так что было бы странно теперь противиться этому. Со вздохом Кристофер потёр переносицу. Ему оставалось лишь надеяться, что рано или поздно медвежонок устанет от своей игры.

Вернувшись к работе, Кристофер продолжил подсчёты. У него в запасе ещё целый час до прибытия в Хартфилд. Если хорошенько поднапрячься, он обязательно что-нибудь придумает... по крайней мере, ему бы очень того хотелось.

* * *

Кристоферу повезло – как он и надеялся, совсем скоро Винни утомился и уснул. Теперь Кристофер мог в тишине заняться делами: он склонился над бумагами, что-то неистово подсчитывая и записывая; он снова и снова перебирал вариации чисел; он анализировал данные так и эдак, пока его глаза не собрались в кучку. Но когда поезд подъехал к Хартфилду, на верхнем листе было жирно написано красным число двадцать.

У него получилось. Это далось ему нелегко, но он сделал то, чего требовал босс. Теперь надо только вернуться в Лондон и сообщить всем эту радостную новость. Но сперва нужно отвести Винни обратно в Зачарованный лес.

Когда поезд издал громкий свист, а из локомотива повалил пар, Кристофер взял Винни и перекинул его через плечо. Другой рукой схватив портфель, он, покачиваясь, направился к выходу из вагона. К удивлению Кристофера и восторгу Винни, красный шарик всё ещё был там, где они его оставили: верёвочка застряла в дверях. Винни схватил верёвочку и радостно вскрикнул. Кристофер едва ли его услышал.

В детстве путь от станции до дома казался Кристоферу бесконечным. Волшебное предвкушение возвращения в Зачарованный лес и встречи с любимыми друзьями превращало минуты в часы. Теперь же он не обращал внимания на родные пейзажи и не смотрел на прелестные домики, попадавшиеся ему по пути. Был только один дом, который он хотел увидеть, и один лес, который он хотел заметить.

Но, как ни странно, пока такси везло его по деревенской дороге, он почувствовал когда-то давно знакомое ощущение. Его ноги нетерпеливо топали, а колени будто сами подпрыгивали вверх и вниз. Прошло много лет с тех пор, как он был в семейном загородном доме. Ему не терпелось поскорее на него посмотреть. Интересно, он всё такой же большой? А вдруг деревья покажутся ему ниже, чем в детстве? Не постарел ли дом так же, как и он сам?..

Такси свернуло за угол, и сердце Кристофера забилось чаще. За время его отсутствия деревья по обе стороны дороги сильно разрослись и теперь образовывали некое подобие зелёного туннеля, в конце которого Кристофер увидел вспышку света, а затем и свой дом.

У Кристофера перехватило дыхание. Дом совсем не изменился. Он будто всё так же излучал величие и в то же время спокойствие и умиротворение. Газоны были аккуратно подстрижены, а краска совсем не облупилась. Кристофер мог бы поклясться, что ни дня не прошло с тех пор, когда они с мамой приезжали сюда в последний раз после смерти отца. Если бы не знал, что это совсем не так.

Какое-то время он не мог шелохнуться. Он понимал, что пора выходить, но где-то в глубине души боялся, что сделает шаг наружу – и мираж растает. Он понимал, что вблизи вещи могут оказаться совсем не такими, как издали. Откуда ему знать, вдруг внутри дом окажется в самом плачевном состоянии? А тут, на заднем сиденье такси, Кристофер мог продолжать тешить себя иллюзиями. Но наконец он выдохнул, взял Винни и портфель, расплатился с водителем и ступил на тротуар.

Он посмотрел на верхнее правое окно: шторы задёрнуты. Должно быть, Эвелин решила остановиться в бывшей спальне его родителей. Надеясь, что она не услышит шума отъезжающего такси, Кристофер быстро обогнул дом.

– Мы не зайдём внутрь? – спросил Винни, показывая лапкой на дом, когда они прошмыгнули на задний дворик.

Кристофер приложил палец к его губам и покачал головой.

– Нет, – прошептал он. – Мы должны вести себя очень тихо. – Кристофер пригнулся, тихонечко прокрался под окном и подал Винни знак, чтобы тот последовал его примеру. – Пригнись, – добавил он.

Но, невзирая на предостережение, Винни продолжил шествие в полный рост. В отличие от Кристофера медвежонок и так был достаточно маленьким, чтобы пройти под окном и остаться незамеченным. Да, его бы никто не заметил, даже если бы выглянул в окно. Однако это вовсе не означало, что он сам не хочет заглянуть внутрь. Остановившись у следующего окна, Винни приподнялся на цыпочки и заглянул через стекло.

– Кто там? – спросил он.

Кристофер вихрем развернулся и шикнул на медвежонка:

– Винни!

– Она не может быть Винни. – Мишку удивил неразумный ответ Кристофера. – Ведь Винни же – я.

Кристофер осторожно подошёл к окну, вытянул шею и тоже заглянул в комнату. Эвелин сидела в гостиной и поправляла в вазе красивый букет из ярких цветов.

– Это Эвелин. Моя жена, – мягко сказал Кристофер. Казалось бы, они виделись только вчера, но сейчас она выглядела как-то иначе. Возможно, более счастливой? Или более умиротворённой?

– Кажется, она очень добрая, – заметил Винни.

– Так и есть, – сказал Кристофер. Его взгляд задержался на Эвелин, пока Винни брёл к следующему окну.

– А кто она? – спросил Винни.

Кристофер перевёл взгляд на медвежонка: тот умудрился так подтянуться на передних лапках, что почти половина его плюшевого тела оказалась над подоконником. Сидящему в комнате было бы трудно его не заметить. Кристофер неловко скрючился и схватил Винни. При этом он заметил, что в комнате в кресле, пожалуй, слишком большом для неё, сидит его дочь, а вокруг разложены многочисленные учебники. Нахмурив брови, она полностью сосредоточилась на уроке.

– Это Мадлен, – сказал он Винни. – Моя дочь.

Винни просиял.

– А она не сможет выйти и поиграть с нами? – спросил он бесхитростно.

Кристофер покачал головой и отошёл подальше от окна, чтобы встать в полный рост.

– Нет, – сказал он. – Она не сможет выйти.

Он хотел добавить, что они к тому же и не играют, но спорить с Винни о формулировках было бесполезно, поэтому Кристофер прикусил язык и молча пошёл дальше. Винни вразвалочку потопал за ним.

– Тебе что, не нравится с ней играть? – спросил Винни.

– Нет, дело не в этом, – ответил Кристофер. – Но она сейчас очень занята.

Винни кивнул. Потом остановился и опустил глаза на портфель, который Кристофер всё ещё сжимал в руке, а затем снова посмотрел на дом.

– А у неё тоже есть портфель?

– Нет! – рявкнул Кристофер. Его ответ прозвучал так злобно, а ведь он совсем этого не хотел. Да, его дочь была прилежной ученицей. Нет, они не всё время играли. Но разве это значит, что с ней что-то не так? Нет! Очевидно, что нет. Кристофер перевёл дух и усилием воли прекратил свою мысленную тираду. Он понимал, что порой бывает слишком обидчивым, да и что Винни мог знать о реальном мире?

Будто в подтверждение его мыслей, Винни протянул ему свой шарик.

– Как думаешь, ей понравится мой красный шарик? – спросил он. – Может, он её осчастливит.

И снова Кристофер вспыхнул от раздражения. Но в этот раз не сдержал свои мысли.

– Да что ты привязался к этому шарику? – злобно воскликнул он. – Не в шариках счастье. И вообще, Мадлен и так счастлива. И я счастлив, что она счастлива. А теперь пойдём, Винни.

Но, несмотря на то что слова его были обращены к Винни, Кристофер понимал, что пытался убедить вовсе не мишку, а в первую очередь себя.

К счастью, совсем скоро они добрались до края леса, и он был избавлен от дальнейшего самокопания. Деревья образовали за домом Кристофера своеобразную живую изгородь, их тяжёлые ветви нависали над аккуратной лужайкой. Летом эти ветви даровали тенистую прохладу, а осенью осыпали землю золотом листвы. Когда-то Кристофер думал, что это местечко между домом и лесом волшебное и что здесь могут твориться самые настоящие чудеса. Оказавшись в Зачарованном лесу, Кристофер мог оставить позади все страхи и сомнения, отдаться весёлым приключениям и стать настоящим героем, каким всегда мечтал быть.

Теперь, когда он глядел на лес, его снова охватило то давно забытое чувство предвкушения чуда, и он ступил в шелестящие волны зелёной листвы. Правда, сейчас это предвкушение было смешано с волнением и даже страхом. Сделав глубокий вдох, он двинулся дальше, в глубь леса. Винни не отставал. Та тропинка, по которой они ходили много лет назад, поросла травой, но всё ещё была различима под плотным слоем жухлой листвы. Кристофер с грустью улыбнулся. Время не пощадило и это место.

По пути ни медвежонок, ни человек почти не говорили. Погрузившись каждый в свои мысли, они молча наблюдали за тем, как сквозь кружево листвы солнце бросало на землю резные узоры света. Заливисто пели птицы, а в траве шуршали зверушки. Тут было так тихо и спокойно, что на мгновение Кристоферу показалась, будто пудовые гири усталости, долгие годы давившие ему на плечи, испарились.

А потом они подошли к большому старому дереву с полым стволом. И если всё вокруг казалось Кристоферу потрёпанным временем, то это дерево осталось неизменным. Кора была всё такой же грубой и серой, а когда-то выведенные на ней его инициалы всё ещё были на месте. Печатные К и Р были такими смешными и угловатыми. Кристофер подошёл ближе и с любовью приложил к дереву руку. А потом вздохнул:

– Что ж, Винни, – сказал он, обернувшись к Другу, – вот ты и дома.

Винни поднял голову.

– А ты не пойдёшь со мной? – спросил он.

– Я не могу, – сказал Кристофер. – Мне нужно обратно в Лондон.

– Но мне нужна твоя помощь, – настаивал Винни. – Я же потерял всех своих друзей.

Медвежонок взглянул на Кристофера. Он совсем не понимал эту новую версию своего старого друга. Его старый Друг ни за что бы его не оставил. Его старому Другу понравился бы красный шарик. Его старый друг непременно согласился бы на приключение. А этот новый Кристофер был ни капельки не весёлым.

Винни скучал по своему старому другу Кристоферу Робину.

Подавив вздох, Кристофер пожал плечами:

– Возможно, они уже вернулись, – сказал он, хотя и понимал, что звучит это не очень убедительно. – И ты сейчас расскажешь им о своих приключениях.

– Я бы с радостью, – Винни кивнул.

– Тогда вперёд! – сказал Кристофер.

Винни помедлил. Он хотел сказать что-то ещё, что, возможно, заставит Кристофера передумать, но тот уже поглядывал на часы и нетерпеливо переминался с ноги на ногу. Поэтому Винни просто обхватил лапками ногу Кристофера и крепко прижался к ней. Очень крепко.

– До свидания, Кристофер Робин! – сказал он, сжимая его ещё крепче.

Такое искреннее проявление чувств застигло Кристофера врасплох. Он наклонился и неловко похлопал Винни по спинке.

– До свидания, Винни, – сказал он. А потом подтолкнул медвежонка к расщелине в коре. Его любимый красный шарик поплыл следом.

Ни говоря ни слова, Винни нырнул в проход и пропал из виду. Кристофер с облегчением вздохнул. Он выполнил свой долг. Теперь можно спокойно вернуться в город и сосредоточиться на работе. Но когда он уже собрался в обратный путь, на глаза ему попался красный шарик медвежонка, зависший в расщелине.

Наклонившись, Кристофер заглянул внутрь большой норы у корней дерева. Винни расположился перед зелёной дверцей, через которую на их особое место в Зачарованном лесу когда-то приходил Кристофер. Мишка сел на землю и не двигался с места.

– Что случилось, Винни? – спросил в недоумении Кристофер. Он-то думал, что Винни хочет поскорее пробежать через дверцу и оказаться дома.

Винни посмотрел через плечо.

– Иногда, если хочешь Куда-нибудь попасть, нужно подождать, и это Куда-нибудь придёт к тебе само.

– Верно, – сказал Кристофер, а сам пытался вникнуть в загадочную мудрость, которую только что изрёк его плюшевый друг. Затем он снова вздохнул. Совсем не время прохлаждаться. Надо срочно возвращаться на станцию и садиться на поезд до Лондона. Он попятился и снова оказался в проходе.

– Что ж, тогда удачи тебе. – Кристофер понимал, что эти слова мало чем помогут’, но ничего лучше он не придумал.

Винни отозвался, даже не оглянувшись:

– Да уж, удача мне не помешает. – В гулкой пустоте дерева его голос прозвучал особенно печально. – Ведь у меня в голове одни опилки.

– Хм, да, – промямлил Кристофер, не найдя,что на это ответить. – Тогда пока, – сказал он и целиком выбрался наружу.

Он поднялся и затолкал красный шарик, который всё ещё болтался в проходе, в нору. Кристофер снова собрался уходить. И снова не смог не оглянуться.

Шарик всё ещё висел в проходе к зелёной дверце. А Винни всё ещё через неё не прошёл.

На Кристофера нахлынуло чувство вины. Он знал, что если сейчас уйдёт, то Винни так и останется здесь сидеть. И так и будет ждать, что к нему само явится таинственное Куда-нибудь. Но Кристофер знал, что этого никогда не случится. И он не мог вот так оставить своего старого друга. Маленький мишка нашёл его в огромном Лондоне. Ему так нужна была помощь.

Кристофер сделал глубокий вдох. Работа подождёт. Сейчас его друг должен попасть домой, и он ни за что его не бросит. Это больше не повторится.

Кристофер поднял портфель и засунул его под мышку.

– Винни, поберегись! – сказал он, скользнув обратно в нору. – Я иду!

Кристофер Робин возвращался в Зачарованный лес.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Однако в плане возвращения Кристофера в Зачарованный лес обнаружилось одно узкое место. И этим узким местом была зелёная дверь внутри дерева. Может, дверь и не изменилась с тех пор, как Кристофер в последний раз через неё проходил, но сам он очень даже изменился. Он больше не был маленьким худеньким мальчиком с узкими плечиками и тонкими ножками. Он был взрослым мужчиной с широкими плечами и небольшим животиком.

И поэтому сейчас Кристофер оказался в затруднительном положении: он застрял в проходе, и его нижняя часть торчала с одной стороны двери, а верхняя – с другой. Он не мог избавиться от мысли, что в таком же положении частенько оказывался Винни.

Винни же, который первым прошёл через дверцу, обернулся и во все глаза глядел на своего друга. Он видел верхнюю часть Кристофера, а где же нижняя? Всё в порядке, ничего не пропало.

Медвежонок поднял глаза на Кристофера.

– Ты что, застрял? – спросил он.

– По всей видимости, да, – ответил Кристофер сдавленным голосом: ему в бока больно впивалась дверная рама.

– Знакомая ситуация. – Винни пожал плечами. – Ты тоже объелся мёдом?

Вдохнув поглубже, Кристофер схватился руками за дерево и попытался себя вытолкнуть. Но не сдвинулся с места. Он ещё раз сделал глубокий вдох и напрягся. Но по-прежнему оставался в тисках прохода. Наконец, он собрался с силами в последний раз и, словно пробка из бутылки, вылетел из дверного проёма на свободу.

Кристофер выпрямился, хорошенько потянулся и поморщился. Кажется, его ждут знатные синяки. Он поднёс руку к волосам – те стояли дыбом. Кристоферу не нужно было смотреться в зеркало, он и без того знал, что выглядит изрядно помятым и растрёпанным. Он вздохнул. В конце концов, шансы столкнуться здесь с кем-то из коллег равнялись нулю.

Увлёкшись спасением самого себя из заточения, Кристофер не успел осмотреться. Но теперь он сделал это. И был изумлён – всё застилала молочная пелена густого тумана.

Он поёжился от холода. Это ничуть не напоминало тот идеальный Зачарованный лес, который он помнил.

– Винни? – спросил Кристофер, обернувшись к медвежонку. – Тут разве всегда было так мрачно?

– Да, – ответил Винни и замер. – Или нет. Я не помню.

Кристофер прищурился. Он был более чем уверен, что раньше всё было не так. К тому же он помнил, что, когда приходил в Зачарованный лес в детстве, тут никогда не было так пасмурно, разве что изредка накрапывал грибной дождик. Что же случилось? Почему теперь здесь так уныло? В глубине душе он знал ответ, но не хотел себе в этом признаваться. Вместо этого Кристофер решил вернуться к тому, для чего он, собственно, сюда пришёл.

– Куда нам идти? – спросил он Винни.

– Я надеялся, что ты знаешь, – ответил Винни.

Кристофер покачал головой.

– Я же не был здесь долгие годы, – объяснил он. – Откуда же мне знать?

– Но ведь ты Кристофер Робин.

Ответ Винни был таким простым и однозначным, что Кристофер даже не нашёл, что возразить. Медвежонок посмотрел на него с по-детски искренним и всепоглощающим доверием. У него не было и тени сомнения, что у Кристофера обязательно получится всё наладить. Кристоферу, глядящему на мишку, вдруг страстно захотелось так же сильно поверить в себя, как верил в него Винни.

– Точно, – сказал он, напустив на себя показной храбрости. – Что ж, тогда нам нужно просто пойти и никуда не отступать.

Винни, однако, слушал его в пол-уха. Он отвлёкся на жужжащую у него над ухом пчёлку, которая как раз пролетала мимо.

– Да, нужно пойти за этой медоносной пчелой. – И он потопал следом за ней.

Кристофер схватил Винни и потянул его обратно.

– Нет, Винни. Нам нельзя расходиться, а не то мы потеряемся. – Он показал рукой на окружавший их густой лес. – Особенно когда тут такой туман.

Он пытался разглядеть что-нибудь сквозь мутную толщу тумана, надеясь увидеть тропинку или указатель. Но, увы, туман сделал всё вокруг одинаково призрачно-размытым. Без посторонней помощи им было никак не разобраться, куда же идти.

Но, к счастью, Кристофер был готов ко всему.

Он засунул руку в карман и выудил оттуда небольшой латунный кругляш.

Это был компас.

– Остался с войны, – объяснил он Винни, когда тот спросил у Кристофера, что это и откуда. – Я всегда ношу его с собой.

Привычным движением он ритмично встряхнул компас. На ощупь металл был холодным, а крышечка по прошествии лет истёрлась.

– А что такое война? – спросил Винни.

– Это то, о чём мы не будем говорить. – Кристофер пресёк дальнейшее обсуждение этой темы.

В этот момент по лесу гулким эхом пронёсся раскат грома.

Винни опустил взгляд на свой животик:

– Кажется, я ещё никогда не был таким голодным.

Довольный тем, что наконец можно сменить тему, – пусть и благодаря такой досадной неприятности, как гром, – Кристофер поднял глаза к темнеющему небу.

– Кажется, дождь собирается, – сказал он.

Снова взглянув на компас, Кристофер заметил, что стрелочка задрожала. Он не знал, куда именно им нужно идти, но если они будут идти строго на север, то хотя бы не заблудятся.

А пока Кристофер смотрел на компас, Винни смотрел на него... и на хитрую конструкцию у него в руках. Компас был такого же цвета, что и мёд, поэтому сразу приглянулся медвежонку. К тому же Кристофер сказал, что эта штуковина поможет им найти путь. И это тоже было замечательно. Единственное – Кристофер, похоже, не умел им пользоваться.

Поэтому Винни решил ему помочь. Он подошёл к другу поближе и спросил:

– Можно мне посмотреть? – и протянул лапку.

Кристофер в недоумении протянул медвежонку компас.

И тут же пожалел о содеянном.

Винни стал быстро удаляться в неизвестном направлении с компасом в лапке.

– Нет! Постой! – закричал Кристофер. – Нам нужно на север! Север! – Слова эхом ударили его по ушам. А Винни тем временем уже пропал из виду.

– Я пойду за самой проворной стрелочкой, – прокричал медвежонок в ответ.

Кристофер обречённо вздохнул. Ему ничего не оставалось, кроме как отправиться следом за Винни, – куда бы тот ни пошёл.

* * *

Винни начинал беспокоиться. Они шли уже несколько часов кряду, но так и не видели никого похожего на его друзей. Они, по правде говоря, вообще мало что видели, кроме вездесущего тумана. Чтобы хоть как-то себя развеселить, Винни решил по пути сыграть в небольшую игру. Он стал отыскивать в клубах тумана всякие формы – так же, как он делал, когда лежал на травке и смотрел на проплывающие в небе облака. Так у него получилось навоображать себе горшочек мёду. И пчелу. И медовые соты.

– Ничего не узнаёшь?

Винни вздрогнул от неожиданного вопроса Кристофера. Он хотел было спросить, не имеет ли тот в виду горшочек мёда, только что паривший у него над головой, но сдержался.

– Ты про туман? – уточнил он вместо этого.

– Что-нибудь за туманом! – нетерпеливо пояснил Кристофер.

И в это мгновение в тумане вдруг возникло что-то отличное от самого тумана. Увы, это было совсем не то, что Винни был бы рад увидеть. Это оказалась табличка, на которой детским почерком было написано: «БЕРЕГИТЕСЬ СЛОНОТОПОВ И УЖАСТЛЕЙ».

– Ну и дела, – сказал Винни, резко остановившись, из-за чего Кристофер в него врезался.

– В чём дело? – спросил Кристофер. Но, заглянув медвежонку через плечо, он увидел причину такой внезапной остановки. Узнав и почерк, и саму табличку, он издал стон.

– Ты что, шутишь? Не бывает ни Слонотопов, ни Ужастлей.

Винни показал лапкой на предупреждение:

– Ну конечно, бывают, – сказал он. – Разве ты сам не видишь, что здесь написано?

– В природе не существует жутких слоно- и хорькоподобных чудищ, которые бродят по свету и охотятся за твоей радостью, Винни, – сказал Кристофер. – А теперь пойдём. – Он быстрым шагом прошёл мимо медвежонка, миновал табличку и как ни в чём не бывало продолжил путь.

Винни же не решался пойти за ним. Он, разумеется, доверял Кристоферу Робину. Всегда доверял. Но ведь Кристофер Робин сам помог ему написать это предостережение. И что же ему делать? «Продолжу делать всё то же – Ничего, – решил Винни, – это лучшее, что я могу сделать». И мишка потопал вслед за другом.

– Кристофер Робин, – сказал он, когда они забрели в ещё более густой туман, – а кем ты работаешь? – Он толком не знал, что такое эта работа, но Кристофер так часто её упоминал, что Винни решил: это что-то очень важное.

– Я управляю департаментом эффективности в компании, которая производит саквояжи и чемоданы, – ответил Кристофер.

Винни кивнул, хоть и мало что понял:

– А у тебя там много друзей?

– Многие могут на меня положиться, – сказал Кристофер. Он обернулся: с чего это вдруг Винни так заинтересовался его жизнью за пределами Зачарованного леса?

– Значит, да, – сказал Винни.

Он выглядел таким довольным, думая, что у Кристофера и правда много друзей, что мужчине пришлось поточнее выразить свою мысль:

– Нет, – сказал он, качая головой. – Я не считаю их своими друзьями. Так было бы сложнее с ними расстаться.

Винни вздёрнул голову.

– А куда они уходят? – спросил он. На его невинной мордашке появилось выражение полнейшего недоумения.

– Не знаю, Винни, – сказал Кристофер. – Я не знаю.

Он помахал перед собой рукой, будто пытаясь разогнать туман. Он не знал. Он не имел ни малейшего понятия о том, что случится с теми людьми, которых он вычеркнул из списка ради заветных двадцати процентов. Он не знал, что теперь будет с их семьями. Он не знал, смогут ли они найти себе другую работу. Он ничегошеньки обо всём этом не знал – и до этого момента прятал ужасное обжигающее чувство в самый дальний уголок своей души. Но Винни открыл ему глаза на всё.

– А со мной ты тоже расстался?

Вопрос медвежонка волной прокатился по туманному полотну и эхом отозвался у Кристофера в голове. Он никогда не задумывался об этом, но теперь, глядя в добрые глаза Винни, который до сих пор безгранично ему доверял и который мог отправиться за ним в страшный туман неизвестности, не боясь ни Слонотопов, ни Ужастлей, Кристофер вдруг осознал, что не только ему пришлось нелегко, когда его отправили в школу- пансион. Он покинул Зачарованный лес и своих друзей, и да, он навсегда попрощался с Винни. Ну и что же из этого вышло? Кристофер посмотрел по сторонам на мрачные заросли. Вышло то, что мир рушился прямо у него на глазах.

И он мог только предполагать, что случится с миром всех тех мужчин и женщин, у которых с понедельника не будет работы...

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

– Винни, мне кажется или нам уже попадалась эта табличка?

Кристофер стоял перед табличкой, подозрительно походившей на ту, что они видели с медвежонком пару часов назад. На ней тем же детским почерком было написано предостережение о Слонотопах и Ужастлях. Кристофер наклонился к ней поближе. И вздохнул. Табличка была не просто подозрительно «схожа на предыдущую – это и была она! Та самая табличка.

Глядя на Винни, Кристофер прищурился:

– Ты уверен, что мы всё время двигались на север?

– Давай-ка посмотрим, – ответил Винни, открывая компас.

– А раньше ты не смотрел? – спросил Кристофер, на дне желудка у которого сгущалось нехорошее предчувствие.

Мишка пожал плечами:

– Перестал, когда пошёл по этим следам. – И он показал на землю.

Проследив за его взглядом, Кристофер чуть не взвыл от разочарования и досады.

– Винни! – выдавил он из себя, когда сумел совладать с гневом – правда, не до конца. – Это же наши следы! Мы просто сделали круг. Да что с тобой такое? Тебе и надо-то было всего лишь идти по компасу! – Кристофер не сдержался, хоть и понимал, что это несправедливо по отношению к медвежонку. Винни же не ветеран войны. Он даже не человек. Он плюшевый мишка!

Плечи Винни опустились, а ушки прижались к голове. Кажется, он совсем пал духом.

– Но... компас вёл нас к Слонотопам и Ужастлям, – печально возразил он.

– Да нет никаких Слонотопов и Ужастлей! – воскликнул Кристофер, обескураженный ответом Винни. – Не стоило доверять тебе компас!

– Прости, – едва слышно прошептал Винни. – Я верну его к остальным Важным Вещам.

Винни подошёл к Кристоферу, который яростно, до побелевших костяшек, сжимал в руке свой портфель, и расстегнул замочек. Не успел Кристофер и глазом моргнуть, как портфель раскрылся – равно как и его коричневая папка, набитая важными бумагами. И в этот самый момент по лесу пронёсся порыв ветра.

Важные Вещи взмыли в воздух.

Кристофер издал нечто вроде вопля отчаяния и побежал за разлетевшимися бумагами.

– Они же незаменимы! Мне вовек не запомнить всё это! – говорил он, вытягиваясь и вставая на цыпочки, пытаясь – увы, безуспешно – поймать свои листочки. Сорвав один из них с колючего куста, он с укоризной посмотрел на Винни. Медвежонок тихонько стоял на месте. И это почему-то ещё сильнее рассердило Кристофера. Не сдержавшись, он подскочил к медвежонку, и с его губ сорвались злые, жестокие слова:

– Знаешь что? Ты прав, Винни. У тебя в голове одни опилки. Знаешь, что со мной случится, если я потеряю хоть один листочек? Уинслоу сожрёт меня с потрохами!

– Ужастель сожрёт тебя? – переспросил Винни, не расслышавший из-за ветра слова Кристофера.

– Да, Винни, – сказал Кристофер. Его голос дрожал, а глаза, кажется, выпрыгивали из орбит. – Меня проглотит большой и страшный Ужастель!

Винни, который всё никак не мог взять в толк, что же происходит, нахмурился. Кристофер смеялся, но совсем не выглядел счастливым. А ещё он согласился с Винни, хотя его интонация говорила об обратном.

– Звучит не очень весело, – сказал наконец медвежонок.

И снова Кристофер странно ухмыльнулся.

– Да, потому что это и не весело, – согласился он. – Добро пожаловать в реальный мир. В нём есть не только воздушные шарики и мёд, глупенький ты мишка. Зачем ты вообще вернулся? – Он опустил взгляд на отсыревшие бумаги, понизил голос и опустил плечи: – Я уже не ребёнок. Теперь я взрослый. И должен нести ответственность.

– Но ты ведь Кристофер Робин, – пролепетал Винни.

– Нет, – отрезал Кристофер. – Я не тот, каким ты меня запомнил.

Винни покачал головой. Да, его друг не был таким, каким его запомнил мишка, но Винни не сомневался, что внутри он всё ещё был тем самым Кристофером Робином. Он просто немного заблудился. Бродил в тумане, словно по Зачарованному лесу. Но, судя по всему, Кристофер не очень хотел вспоминать себя настоящего.

– Прости, – сказал Винни и медленно попятился. – Тебе и правда лучше со мной расстаться. Ради фиктивности.

– Ради фиктивности?.. – повторил Кристофер, пытаясь понять, что же Винни имел в виду. И тут его осенило: – Эффективности!

Он запихнул собранные бумаги в портфель и защёлкнул застёжку. Но когда Кристофер поднял глаза, Винни уже не было рядом – единственное, что он видел вокруг, это застилающий всё туман.

Кристофер сглотнул, когда на лес толстым покрывалом опустилась тишина. Что же он наделал?

* * *

Пока Кристофер бежал сквозь туман, его одолевали всякие неприятные мысли. Мысли о том, что бедный голодный Винни потерялся. Мысли о том, как медвежонку грустно и одиноко. Снова и снова у него перед глазами всплывала картина того, как Винни стоит перед ним, а глазки его блестят от слёз.

Кристофера терзало нестерпимое чувство вины. Он не хотел обидеть Винни. Будь он честен сам с собой, признал бы, что наговорил всё это, потому что был зол на себя, а не из-за того, что сказал ему мишка. Он злился на себя за то, что добился заветного сокращения расходов ценой благополучия своих сотрудников. Он злился на себя за то, что беспрекословно послушался босса. Он злился на себя за то, что жертвовал чувствами ради эффективности. И, в конце концов, за то, что накричал на Винни, и тот потерялся.

И всё это по его вине.

– Винни! – крикнул он. – Винни! Где ты?

Он снова и снова выкрикивал имя друга в зыбкую пелену тумана – и снова и снова получал в ответ лишь бумерангом вернувшееся эхо. Солнце начинало клониться к закату, в лесу становилось ещё темнее. Кристофер понимал, что если в ближайшее время не найдёт Винни, то ему придётся ждать до утра.

Кристофер споткнулся о валявшуюся на тропинке ветку и, пытаясь сохранить равновесие, замахал рукой. Ему удалось устоять на ногах, но когда он остановился перевести дух, то снова обнаружил себя у таблички, предупреждающей о Слонотопах. Он сделал то же самое, что и Винни: описал круг и вернулся к исходной точке. Но на этот раз, вместо того чтобы обойти знак, Кристофер рванул прямо на него.

– Нет никаких Слоиотопов! – крикнул он во всё горло. А затем, набирая скорость, побежал ровно туда, куда табличка советовала не ходить.

Он всё бежал и бежал, пока солнце не скрылось за верхушками деревьев, погрузив лес в ранние сумерки. Тени, которые днём казались совсем не опасными, теперь удлинились и наводили страх. Шорох листвы, простой белый шум, теперь звучал зловеще. Кристофер побежал ещё быстрее. Вглядываясь во мрак, он надеялся найти Винни. Но его нигде не было.

И вдруг Кристофер что-то услышал. Где-то неподалёку раздался громкий рёв. Этот жуткий шум походил на нечто среднее между криком слона и динозавра. Кристофер сбавил темп, по рукам у него побежали мурашки, а волосы встали дыбом. Не может этого быть. Или может?..

– Слонотопов и Ужастлей не бывает, – попробовал он убедить самого себя.

Нервно озираясь по сторонам, Кристофер осторожно пошёл дальше: теперь он мог ненароком наткнуться не только на Винни, но и на чудищ, которых – как ему бы очень того хотелось – не существует в природе.

И тут он снова услышал тот же самый рёв.

Кристофер развернулся на пятках, вертя головой из стороны в сторону.

– Не бывает, не бывает, не бывает, – бубнил он своё заклинание. И по мере того, как он повторял эти слова, туман стал слегка рассеиваться и Кристофер увидел смутные очертания. Очертания каких-то существ, сильно походивших на слонов. Или, если быть точнее, на стадо Слонотопов.

И снова рёв. В это раз Кристофер уже не раздумывал. Он мигом развернулся и рванул...

Прямо в ловушку для Слонотопа!

Кристофер взвизгнул, почувствовав, как земля уходит у него из-под ног, а потом и вовсе летел в воздухе. А потом с глухим звуком шмякнулся прямо на дно огромной ямы.

– Ой, – вскрикнул он.

Кристофер лежал на холодной земле и пытался перевести дух. Он слышал, как протяжно ревут Слонотопы, и был даже рад, что оказался в десяти футах под землёй, там, где они его не заметят.

Когда Кристофер почувствовал, что прошло уже достаточно времени, он поднялся на ноги, запрокинул голову и посмотрел вверх. На небе начинали мерцать первые звёздочки. Он понимал, что совсем скоро на дне этой ямы не сможет разглядеть даже собственных рук. Ему нужно было срочно выбираться.

Он обернулся и посмотрел по сторонам. К его удивлению – и раздражению – первым, что попалось ему на глаза, был знак, надпись на котором гласила: «ЛОВУШКА ДЛЯ СЛОНОТОПА – ПОПАЛСЯ!».

Кристофер закатил глаза.

– Но я же не Слонотоп, – сказал он тихо. А потом закричал: – Они на свободе! А я здесь! – Но никто не откликнулся на его зов. Некому было его услышать. Кроме разве что самих Слонотопов. – Ты разговариваешь сам с собой, – пробормотал Кристофер.

 «Сначала я потерял Линии. Потом побежал к вымышленным чудищам, которые вовсе не вымышленные, и в итоге угодил в западню, предназначенную для этих вымышленных чудищ. Да уж, что может быть хуже?»

И тут будто сама матушка-природа услышала его стенания и решила подлить масла в огонь: начался дождь.

Сперва он лишь слегка накрапывал, но вскоре превратился в настоящий ливень. И совсем скоро земля у Кристофера под ногами превратилась в грязь. На него накатила волна паники. Надо выбираться отсюда.

Он стал предпринимать отчаянные попытки выкарабкаться из ямы. Но всё было тщетно: пальцы соскальзывали с земляных стен, и всё, что у него получалось, – лишь набрать пригоршни грязи. Он не сдавался, снова и снова пытаясь выбраться наружу. Но результат был неизменным. С какой бы стороны Кристофер ни пробовал подступиться и какую бы технику ни применял, в итоге он всё равно сваливался на дно.

А потом, когда надежда его почти покинула, он стал постепенно подниматься всё выше и выше. Левую ногу чуть повыше, переставить правую руку, теперь правую ногу... Вот и показался край ямы. Кристофер подтянулся, схватившись за него. Он почувствовал, как его лица коснулся свежий ветерок, как вдруг...

Его пальцы ослабли, и он стал соскальзывать обратно.

И снова с грохотом плюхнулся на дно ямы.

– Не-е-ет! – закричал он. – Помоги-и-и-и-те!

Но в ответ ему лишь сильнее забарабанил дождь. Яма наполнялась водой, уровень которой уже достиг его щиколоток, но ливень, похоже, и не думал прекращаться. Кристофер посмотрел по сторонам и заметил наверху торчащий из земли корень. Он отбросил свой драгоценный портфель, который, как он решил, мог ему помешать, и схватил зонтик. Затем встал на портфель, приподнялся на цыпочки, протянул ручку зонтика к коряге и зацепился за неё.

Кристофер с силой дёрнул на себя корягу. Ничего не произошло. Он дёрнул ещё раз. И ещё раз.

И на это раз кое-что случилось. К сожалению, совсем не то, на что рассчитывал Кристофер. Вместо того чтобы притянуть корягу к себе поближе, он выбил из земли булыжник. Булыжник вместе с корягой полетел на дно ямы. Кристофер не успел сдвинуться с места, и камень угодил прямо ему в макушку.

Последнее, что видел Кристофер перед тем, как потерять сознание, был хлынувший на него поток воды.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

– О-о-ой. Ой-ой-ой.

Кристофера разбудила нестерпимая головная боль. Он осторожно поднялся и пробежался руками по макушке. Там уже намечалась огромная шишка, и даже от самого лёгкого прикосновения Кристофера до кончиков пальцев пронзила острая боль. Он открыл было рот, чтобы вскрикнуть, но вместо этого истошно завопил: пока он валялся тут без сознания, вода поднялась ещё выше. Теперь она была ему по грудь.

– Винни! – закричал Кристофер. Его переполнял ужас: – Винни!

Ему совсем не хотелось утонуть в яме посреди Зачарованного леса. Ему нужно было повидаться с Эвелин. И с Мадлен. Сказать им о том, как сильно он их любит, и о том, как сильно он сожалеет...

– Здравствуй, Кристофер Робин!

Кристофер запрокинул голову и чуть не разрыдался, увидев, что на него сверху смотрит Винни. Знакомая мордашка медвежонка была лучшим, что он видел за долгое-долгое время.

– О, хвала небесам, с тобой всё в порядке! – сказал Кристофер. – Можешь мне помочь? – добавил он, а вода поднималась всё выше и выше.

– Конечно, – отозвался Винни.

Кивнув, Кристофер стал смотреть по сторонам в надежде найти что-то, что им поможет.

– Ладно, – сказал он. – Думаю, я смогу подняться, если ты сбросишь мне верёвку или...

ПЛЮХ!

Звук какого-то неожиданно рухнувшего в воду довольно крупного предмета испугал Кристофера, и тот вскрикнул. Секундой позже на поверхность всплыл Винни и стал шлёпать по воде лапками. Казалось, медвежонку было совсем не страшно бултыхаться в ледяной воде на дне ямы, вырытой для самих Слонотопов.

Он поднял глаза на Кристофера и улыбнулся.

– Зачем ты это сделал? – Кристофер был ошарашен этим поступком мишки.

– Мне показалось, что тебе здесь одиноко, – ответил Винни.

– Но теперь мы тут оба застряли, – заметил Кристофер, едва не плача. – А там наверху бродят Слонотопы и Ужастли. Мы не в безопасности. – И тут из воды показался его портфель. Кристофер вытянул руку и уцепился за его краешек. Потом он схватил Винни и попробовал усадить мишку на своеобразный кожаный плот. Если уж они оба оказались в ловушке, то его долгом было позаботиться о Винни. – Нам нужно выбраться отсюда. Но я не знаю, что делать.

Винни, который не проронил ни слова, пока Кристофер водружал его на портфель, посмотрел на друга. Его взгляд излучал спокойствие, и, казалось, он и не замечал, как сверху на него хлещет вода и что мех его промок до нитки.

– Иногда единственное, что можно сделать, – это Ничего, – наконец изрёк он и пожал плечами.

Кристофер замер.

– Ничего? – повторил он.

Винни кивнул.

– Ничего частенько выливается в замечательное Что-то.

Пока Винни говорил, портфель под ним стал раскачиваться в колышущейся воде, и мишка потерял равновесие. Винни соскользнул с портфеля и шлёпнулся в воду. Не прошло и секунды, как о нём напоминали лишь всплывшие на поверхность пузырьки воздуха.

Как ни странно, Кристофер совсем не испугался, когда увидел, что случилось. Напротив, он почувствовал необычайное спокойствие. Всё вдруг стало каким-то волшебным, будто в чудесном сне. Вода поднималась всё выше и выше, но больше не казалась холодной. В голове у Кристофера промелькнула мысль: а не тонет ли он? Он слышал, что чаще всего утопающие теряют сознание. Быть может, то же самое происходило и с ним. Он перестал бороться с водой и позволил себе в неё погрузиться.

Кристофер опускался всё ниже, и ниже, и ниже, пока не приземлился на дно ямы, и, посмотрев по сторонам, увидел, что рядом спокойно сидит Винни. Он дышал так же, как обычно, а когда заговорил, то слова его вовсе не походили на бульканье, как можно было ожидать – ведь они находились под водой.

– Здорово, правда? – спросил Винни.

– Да, здорово, – ответил Кристофер.

Однако ему начинало казаться, что всё чересчур здорово. Подозрительно. Что-то явно было не так. Он взглянул на свои руки. А точнее, на то, что раньше было его руками. Они превратились в лапы Слонотопа. А когда Кристофер прикоснулся к ушам, они оказались просто огромными и болтались тоже совсем как у Слонотопа. Он выпучил глаза, повернулся к Винни, чтобы помочь, но перепуганный медвежонок поплыл прочь.

Кристофер отчаянно хотел успокоить своего друга, но вместо руки у него вытянулся длинный хобот. И не успел Кристофер сообразить, что происходит, как хобот засосал Винни.

Кристофер стал вертеться на месте. Следовало срочно выбраться из ямы. Но после каждого оборота он сталкивался с новым Слонотопом – новой слонотопской версией самого себя. Кристофер никак не мог избавиться от чудища. Он крутился быстрее и быстрее, из лёгких его с шумом вырывался воздух – и тут его коснулся хобот другого Слоно- топа. Он ощутил сильное напряжение, а потом, как и Винни, его засосало в хобот чудовища...

* * *

Кристофер очнулся в холодном поту. Он тяжело дышал, а сердце колотилось как сумасшедшее. Это был всего лишь сон! Не было никаких Слонотопов. Не было страшных хоботов. Он жив!

Но когда Кристофер окончательно пришёл в чувство, он понял, что дело обстояло ничуть не лучше. Пока он был без сознания, вода поднялась ещё выше. Он оставался на плаву благодаря тому, что зацепился за свой портфель, прямо как Винни у него во сне. Портфель послужил ему спасательным кругом. Но дождь всё ещё лил как из ведра, и Кристоферу было необходимо как можно скорее выбраться из ловушки.

И в этот момент его руки соскользнули с портфеля, и он полетел в пучину. Перед глазами замелькали кадры из его кошмара, и он почувствовал знакомый леденящий ужас. Но прежде чем паника успела взять верх, Кристофер коснулся ногами дна ямы. Он оттолкнулся и с победным воплем вырвался на поверхность. Вода заполняла яму. А значит, если немного подождать...

– Просто Ничего не делай, – вспомнил Кристофер слова Винни.

Он лёг на спину, растопырив руки и ноги. Под ним распластался его плащ, так что казалось, будто Кристофер лежит на бежевом плоту. А потом он просто стал делать Ничего. Он Ничего не делал, пока лил дождь, а вода в яме поднималась всё выше и выше. Он Ничего не делал, когда небо стало проясняться, а звёзды на нём начали гаснуть. И он Абсолютно Ничего не делал, пока наконец не смог сделать Что-то.

Когда уровень воды достиг края ямы, Кристофер перевернулся на живот и поплыл к её берегу. Затем подтянулся на руках и упал на холодную землю. Какое-то время он просто лежал, наслаждаясь грязью – а не водой – и твёрдостью поверхности.

Когда Кристофер перевёл дух, то развернулся к яме, выудил из неё свои портфель и зонт и поднялся на ноги.

Он выбрался из ловушки. Он был на свободе.

А теперь нужно было поскорее отыскать Винни.

Кристофер шёл по лесу, выкрикивая имена друзей.

– Винни? Ушастик? – звал он. – Есть здесь кто? – Никто не откликался, но Кристофер не сдавался. Лес был не таким уж и большим. В конце концов он кого-нибудь да отыщет.

И тут Кристофер приметил кое-что знакомое. Замедлив шаг, он расплылся в улыбке, когда смог отчётливо рассмотреть Мостик Винни. Кристофер подошёл поближе, и его улыбка стала ещё шире. Так и есть, на указателе было написано «МОСТИК ВИНИ». Подпись на одной стороне гласила – «БРАСАТИЛЬНАЯ СТАРАНА», а на другой – «НАБЛЮДАТИЛЬНАЯ СТАРАНА». Он бы не вспомнил, сколько раз они с Винни приходили сюда поиграть. Бесконечно много. Игра были простой и незамысловатой: бросать палочку, стоя на одной стороне мостика, а потом бежать на другую сторону и наблюдать за тем, как она там неожиданно появляется. Но они могли играть в неё часами напролёт.

Зайдя на мостик, Кристофер перегнулся через перила с «брасатильной стараны». Из воды на него взирало его отражение. Но этот человек не был доверчивым маленьким мальчиком. Глядевшее на него лицо было старым. Старым и покрытым засохшим слоем серой грязи. Кристофер нахмурился, подобрал лежавшую у ног палочку и зашвырнул её в отражение. А потом по привычке шагнул на другую сторону мостика.

Но вместо палочки он увидел в воде Ушастика. Ослик-пессимист выплыл из-под мостика. Он лежал на спине и, как всегда понуро, разглядывал небо. Заметив Кристофера, он разве что стал еще более понурым.

– Вот так удача, – произнес Ушастик по обыкновению грустным голосом. – Слонотоп. Пялится на свой обед.

– Ушастик! – радостно воскликнул Кристофер. – Я не Слонотоп! – Он был так рад, что наконец-то нашёлся один из его друзей, что совсем не расстроился, когда ослик перепутал его со слоноподобным чудищем.

Ушастик пожал плечами.

– Да какая разница, – без выражения отозвался он. – Несусь к водопаду. Скоро сгину.

Кристофер развернулся в сторону, в которую течение понесло ослика. Несомненно, там был водопад.

– Греби! Греби! – крикнул он ослику.

Но Ушастик даже не попытался плыть. Наоборот, его каким-то образом ещё быстрее понесло по течению. Кристофер видел, как тело ослика вдруг исчезло в брызгах небольшого порога, предвещающего появление крупного водопада. Течение становилось всё сильнее и быстрее. Ушастик подплывал всё ближе и ближе к водопаду. Если Кристофер немедля что-нибудь не предпримет, то потеряет ещё одного друга, едва успев заново его обрести.

Кристофер убежал с мостика и помчался вдоль берега, продолжая кричать ослику.

– Может, оно и к лучшему, – монотонно, несмотря на пугающие обстоятельства, прозвучал голос Ушастика. – От судьбы не уйдёшь. Просто поплыву по течению.

Добежав до участка берега с пологим склоном, Кристофер приземлился прямо на пятую точку и поехал вниз, пока не коснулся воды мысками ботинок. И когда Ушастик проплывал мимо, он вытянул руку – но без толку. Ослик был слишком далеко, а рука Кристофера была недостаточно длинной.

– Не бойся, Ушастик! – прокричал он.

– Я и не боюсь, – сказал Ушастик. – Мне ли жаловаться.

– Я тебя спасу!

Кристофер героически скинул с себя плащ, побежал вдоль берега и прыгнул в воду. Но его постигло досадное – и болезненное – разочарование: ручеёк оказался глубиной не больше двух-трёх футов. Кристофер выпрямился и повторил попытку.

– Точно, – сказал он, улыбаясь, – я же теперь взрослый.

Его улыбка стала ещё шире, когда он представил, как нелепо, должно быть, выглядит сейчас. Но ему было совершенно всё равно. Он засмеялся – поначалу тихонько, а потом всё громче и громче, пока из глаз у него не покатились слёзы. Кристофер взял себя в руки и попытался вспомнить, когда так искренне смеялся в последний раз. Но не смог.

– Смеёшься над моей бедой. Что ж, чудесно, – сказал Ушастик.

Вялое замечание друга мигом вернуло Кристофера к действительности, и он живо поплыл к ослику. Он успел схватить Ушастика за мгновение до того, как его поглотил бы водопад, и вынес на берег. Отжав его, как отжимают губку для посуды, Кристофер бережно опустил ослика на землю.

– Здравствуй, Ушастик, – поздоровался он.

– Здравствуй, Слонотоп, – ответил Ушастик.

Кристофер улыбнулся – теперь это давалось ему гораздо легче, чем в первый раз после долгого перерыва.

– Я не Слонотоп, – сказал он. – Я Кристофер Робин, тот, который раньше вечно пытался тебя развеселить.

Ушастик пожал плечами.

– Я не помню, чтобы когда-нибудь веселился.

Понимая, что пускаться в дальнейшие объяснения бесполезно, Кристофер сменил тему.

– А как ты оказался в воде? – спросил он.

– Проснулся. Было ветрено. Домик сдуло. Свалился в ручей. Не умел плавать, – хладнокровно перечислил Ушастик все свои напасти. – Обычное хмурое утро.

Вдалеке Слонотоп – или кто-то, кого Кристофер слышал прошлой ночью, – издал ужасающий рёв. Ушастик взглянул на Кристофера из-под полуопущенных век:

– Твои друзья Слонотопы зовут тебя домой.

Но вместо того, чтобы снова пытаться убедить ослика в том, что он не Слонотоп, Кристофер решил попробовать докопаться до истинной причины загадочного исчезновения его друзей. Он прищурился и приложил к подбородку указательный палец. В детстве они с Винни частенько играли в детективов. И всегда для начала точно так же прикладывали пальцы к подбородку.

– Итак, – сказал он, – все проснулись. И это было мрачное утро.

Ослик кивнул.

– И куда все обычно ходят по утрам? – На этих словах Кристофер поднял ослика, закинул его себе на плечо и направился обратно к Мостику Винни.

Ушастик у него на плече вздохнул.

– Шутишь? – сказал он. – Откуда мне знать, ведь меня никогда никуда не зовут.

«Что ж, – подумал Кристофер, – хочешь ты того или нет, Ушастик, сейчас ты пойдёшь со мной. И мы выясним, куда все пропали в то мрачное утро».

И он очень надеялся, что в этом таинственном месте найдётся и Винни.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Со своей мрачной и угрюмой плюшевой ношей Кристофер ушёл от ручья и направился обратно в лес. Ему показалось, что за ночь туман немного рассеялся, и он даже стал узнавать окрестности. Казалось, Зачарованный лес снова оживал.

По крайней мере, какая-то его часть.

Пробравшись сквозь заросли колючего кустарника, Кристофер очутился на полянке. Он посмотрел по сторонам. Место казалось ему до боли знакомым. А потом ему на глаза попалась куча брёвнышек у корней одного из самых высоких деревьев.

– Домик Филина, – сказал Кристофер, наконец поняв, куда они пришли. – Он упал с дерева.

И в этот момент Кристофер с Ушастиком снова услышали, как над лесом эхом пронёсся знакомый душераздирающий рёв. Только теперь он был ещё более жутким и страшным – если это вообще возможно.

– Наверное, он кого-то переваривает, – сказал Ушастик.

– Слонотопов не бывает, – возразил Кристофер, глядя на ослика. Хотя и понимал, что его слова прозвучали совсем не убедительно. Он и сам уже начинал думать, что Слонотопы существуют. Существуют, да к тому же не так уж и далеко.

Стараясь не обращать внимания на рёв, Кристофер стал прокрадываться к обветшалому домику Филина. Он пребывал в самом что ни на есть плачевном состоянии. Брёвнышки раскололись, а крыша обвалилась. Позвав Филина, Кристофер подошёл поближе. Но очередной рёв Слонотопа заставил его отпрыгнуть назад. Ушастик так же замер от испуга.

Затем, собрав волю и отвагу в кулак, Кристофер в три широких прыжка пересёк полянку. Он остановился прямо у домика. Оглядевшись, Кристофер заметил, что с крыши свисает покосившийся флюгер. Металлическое тельце флюгера было погнуто и безвольно болталось, терзаемое сильным ветром, который и разгромил домик Филина.

Пока Кристофер рассматривал жилище друга, а точнее то, что от него осталось, по поляне пронёсся очередной порыв ветра. Флюгер покачнулся, и поток воздуха промчался сквозь погнувшуюся металлическую конструкцию. Раздался жутчайший скрип.

Этот звук и был тем самым рёвом «Слонотопов».

– Это всего лишь флюгер! – радостно воскликнул Кристофер, когда понял, в чём дело. Всё- таки он был прав насчёт Слонотопов! Их не бывает!

Ветер снова заставил старый флюгер протяжно скрипнуть, и получившийся в результате рокочущий рёв «Слонотопа» вынудил ослика съёжиться и прикрыть глаза ушками. Кристофер быстро забрался на крышу, вытянул руку и остановил колыхания флюгера.

Ушераздирающий скрежет немедленно прекратился.

Ушастик выглянул из-под своих длинных мягких ушек.

– Хм, – сказал он, как всегда без тени эмоций. – Ты только погляди.

И ослик медленно забрался на крышу, чтобы рассмотреть источник ужасного звука поближе.

– Но Филина здесь нет, – заметил Кристофер, снимая с крыши флюгер, чтобы этот рёв наконец прекратился. Теперь, когда можно было не бояться нашествия Слонотопов, Кристофер мог сосредоточиться на том, ради чего он и оказался в За-чарованном лесу.

– А что же со всеми случилось? – спросил Кристофер.

– Был бы здесь Кристофер Робин, – сказал Ушастик, – он бы знал ответ.

– Я и есть Кристофер Робин, – напомнил Кристофер.

Ушастик изогнул бровь:

– Тогда бы ты всё нам рассказал. – Кажется, Кристофер его совсем не убедил.

«Вызов принят», – подумал Кристофер, обходя кругом разрушенный домик Филина. Он заглянул внутрь через дыру в крыше: на полу валялись стол и стулья. Кристофер сделал шаг назад, оступился и чуть не свалился на шершавую доску. К счастью, он смог удержать равновесие. И тут ему на глаза попалась створка окна: её сдуло ветром на землю, и теперь она была покрыта толстым слоем грязи и чем-то очень похожим на следы.

Вдруг Кристофер издал победный крик. Он понял, что произошло.

– Они все были здесь, – принялся он рассказывать Ушастику свою теорию. Кристофер показал на стол, который виднелся через пробоину в крыше, и на дощечку. – Морковка Кролика. А ещё тут кто-то прыгал. Не иначе как Тигруля.

– Очевидно. – Ушастик снова был совсем не впечатлён.

Кристофер показал на створку и подвёл итог:

– Должно быть, она отломилась, взлетела и врезалась во флюгер. И конечно же, все подумали про Слонотопов! В панике они бросились прочь. – Рассказывая, Кристофер изобразил, как, по его мнению, всё было: подпрыгнул, якобы услышав страшный шум, и, напуганный, принялся озираться по сторонам. Он показал на пол и кучку скорлупок желудей. – Скорлупки. След из скорлупок.

– Если пойдём по нему, то найдём Хрюню, – сказал Ушастик, не дав Кристоферу договорить.

Кристофер замер и обиженно посмотрел на ослика.

– Конечно, теперь это очевидно, – процедил он сквозь зубы. А затем подхватил Ушастика на руки и отправился в путь по желудёвому следу. Совсем как на охоте!

* * *

Пока они пробирались сквозь лес, не отступая от следа, оставленного Хрюней, Кристофер не мог сдержать улыбку. Как же замечательно было заниматься чем-то, помимо сидения за рабочим столом. Он и здесь мог быть полезным и продуктивным. А ещё – он никак не мог избавиться от роли трудоголика – достаточно эффективным.

Тем временем из-за облаков стало выходить солнце.

– Вот ещё один! – воскликнул Кристофер, заметив очередной жёлудь. – И ещё!

Желудей становилось всё больше и больше.

Внезапно Кристофер услышал поразительно знакомый хруст. Он навострил уши. Это был не просто какой-то хруст. Это был хруст желудей.

Кристофер сделал ещё пару шагов вперёд. Кажется, звук доносился из ближайших зарослей. Кристофер подошёл к ним поближе и заглянул за ствол дерева.

И действительно, там собственной персоной сидел на камушке и усиленно поедал жёлуди Хрюня. На его маленькой мордашке застыл испуг.

Услышав шорох шагов, Хрюня вздрогнул:

– Кто здесь? К-кто з-здесь? – заикаясь, спросил он.

Кристофер опустил ослика на землю и подтолкнул его к полянке. Хоть поросёнок и поглощал жёлуди один за другим, словно Щелкунчик, Кристофер прекрасно понимал, что его старый друг находится на грани срыва. Может, если сначала Хрюня увидит знакомое лицо, он немного успокоится.

– Это всего лишь я, – сказал Ушастик, неуклюже приближаясь к Хрюне.

Глаза Хрюни загорелись.

– Ушастик! – взвизгнул он. – Слава богу, это ты!

– Ещё никогда и никто не был мне так рад, – как всегда печально отозвался ослик.

Кристофер, который следил за происходящим из-за дерева, видел, что Хрюня заметно расслабился. Решив, что это добрый знак, он вышел из своего укрытия. Но, к несчастью, появившееся на небе солнце сыграло с ним злую шутку: первым делом Хрюня заметил не самого Кристофера, а огромную нависшую над ним тень. Как и Ушастик, поросёнок принял старого друга за Слонотопа и истошно завизжал.

– Хрюня, – попытался успокоить его Кристофер и сделал ещё один шаг, чтобы окончательно выйти из тени. – Это же я. Кристофер Робин.

Однако его слова вовсе не убедили малыша.

– Н-н-не двигаемся! – визжал тот. – И, может, тогда он нас не сожрёт!

Кристофер залез в карман и достал из него один из множества тех желудей, которые он собирал, идя по следу Хрюни. Он протянул жёлудь поросёнку.

– Вот, держи, – сказал он. – Разве Слонотоп стал бы предлагать тебе жёлудь?

Хрюня в задумчивости нахмурил брови:

– Ну... он бы хотел меня обмануть!

Кристофер усмехнулся, подумав, что Хрюня, должно быть, шутит. Не успел он и глазом моргнуть, как поросёнок выхватил у него жёлудь и отбежал подальше. К счастью, маленький Хрюня не очень быстро бегал. Кристофер посмотрел, как тот побежал к поваленному дереву и скрылся в дупле.

Кристофер последовал за ним и услышал, как из дерева доносятся приглушённые голоса. Оннагнулся поближе к дуплу. Голоса стали отчётливее. Один из них явно принадлежал Кролику.

– Хрюня, – говорил он, – садовая твоя голова! Зачем же ты привёл его к нам! Теперь нам крышка!

Кристофер наклонился ещё ниже.

– Всем привет! – сказал он в нору.

В ответ из неё выпрыгнул Тигруля. Он сложил лапки на манер каратиста и скакал даже быстрее обычного, так что смахивал на оранжево-чёрную кляксу. Но хоть Тигруля и строил из себя храбреца, было очевидно, что ему очень страшно. Его глаза были широко распахнуты, а голос заметно дрожал:

– Я тебя атакую! Я тебя одолею...

– Тигруля, – сказал Кристофер. Он уже начал привыкать, что никто его не узнаёт. – Это я. Кристофер Робин.

Затем он присел на корточки и просунул голову в дупло. Все были в сборе: Кролик, Филин, Кенга, Ру и, конечно, Хрюня. Они и без того дрожали, плотно прижавшись друг к дружке, а, завидев его огромную голову, и вовсе завизжали.

Но постепенно визг утих. Они стали неуверенно переглядываться. Неужели это правда? Неужели Кристофер Робин вернулся? Наконец Ушастик нарушил повисшее молчание. Он вытянул шею и, нос к носу с Кристофером, уставился ему в глаза.

– Это Кристофер Робин, – кивнул он. – По глазам видно.

Один за другим друзья стали подходить поближе, чтобы рассмотреть Кристофера. Тот терпеливо ждал. Он позволил Тигруле подёргать его за нос, а Ру – потрогать его лицо. Удовлетворённые результатом осмотра, они отступили, и, наконец, к нему подошёл Филин.

Старый мудрый пернатый друг не торопился. Он то наклонялся поближе, то делал шажок назад. Потом снова наклонялся и смотрел на Кристофера огромными немигающими глазами. Наконец он кивнул:

– Да, – сказал он. – Вижу. Совершенно отчётливо. Даже и не сомневался.

Кристофер открыл было рот, чтобы возразить, но прикусил язык. Филин продолжил:

– Не желаешь ли ты к нам присоединиться, Кристофер Робин? Мы тут прячемся от Слонотопа.

– Но Филин, это был не Слонотоп, а твой старый поломанный флюгер! – сказал Кристофер, вытягиваясь в полный рост.

Кролик высунул голову из норы и цокнул:

– О боже, – сказал он друзьям. – Он тронулся умом. Такое бывает со стариками. – И обернулся к Кристоферу. Разговаривая с ним, как с несмышлёным ребёнком, он объяснил ему, что флюгер и Слонотоп – это совершенно разные вещи.

– Бедный старичок, – ласково сказала Кенга своему малышу. А потом уже громче, будто обращаясь к кому-то тугоухому, добавила: – Слонотоп – это не флюгер, милый.

Кристофер замер, не зная, плакать ему или смеяться. Он понимал, что изменился. Он понимал, что стал значительно старше с тех пор, как последний раз посещал Зачарованный лес. Но за это время он не стал инвалидом. И не потерял слух – и уж тем более разум. Но пока он собирался с мыслями, все остальные решили тоже вставить свои рассуждения на тему очевидных различий между флюгерами и Слонотопами.

– Точно, – согласился Тигруля. – Чудище настоящее. Мы сами слышали его этим утром. Оно нас всех разбудило. Оно снова на свободе.

Филин кивнул:

– И хуже того: пропал Винни.

Выглянув из маминой сумки, Ру испуганно посмотрел по сторонам:

– И я... я никуда не выйду, пока он не уйдёт, – сказал он. Его большие глаза от страха стали ещё больше.

– Но в природе не существует чудищ, – сказал Кристофер, когда все его друзья высказались.

Но это не сработало. Напротив, они снова съёжились от страха. Бесполезно было просто говорить им про то, что чудовищ не существует. Кристоферу нужно было со всей серьёзностью отнестись к их общему страху, если он хотел, чтобы они перестали дрожать и доверились ему.

– Да. Никаких чудищ не существует. Кроме, разумеется, Слонотопов.

– И Ужастлей. – Добавил Филин.

Кристофер кивнул:

– Э-эм, да, – согласился он. – И Ужастлей. И ты прав, Ру. Здесь правда был страшный Слонотоп, но теперь я его одолею.

Кристофер отошёл подальше. Не обращая внимания на взгляд Ушастика, который вообще-то прекрасно знал, что это за чудище было на самом деле, он осмотрел лужайку в поисках «Слонотопа». Приметив на краю лужайки высокий дуб, он показал на дерево.

– А-а-а! – закричал Кристофер, изо всех сил стараясь изобразить неподдельный ужас. – Попался, Слонотоп! – Он понимал, что выглядит нелепо. Даже Ушастик закатил глаза. – Либо ты часть решения, либо ты часть проблемы, – прошептал он.

Ушастик пожал плечами:

– Теперь ты заговорил, как я?

Кристофер метнул на него косой взгляд. Если он хочет сразить самого Слонотопа, придётся проявить немного хитрости. Подхватив зонт и портфель, он притворился, что гонится за Слонотопом. Через плечо он бросил, что непременно раз и навсегда положит конец бесчинствам чудовища. А потом исчез в зарослях.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

Кристофер никак не мог поверить, что дело приняло такой нешуточный оборот. Он собирался на схватку со Слонотопом. Что, разумеется, было невозможно, если только Слонотопы и правда не существовали. С кем он действительно будет вести неравный бой, так это со своим плащом: Кристофер набил его сухой листвой и подвязал поясом.

– Какая же это глупость, – сказал Кристофер, вынул зонт и принялся прогонять вымышленного Слонотопа с полянки. Ему было нужно, чтобы его друзья стали свидетелями расправы с чудищем, однако ему совсем не хотелось, чтобы они были слишком близко и могли увидеть, с кем он на самом деле сражается.

Кристофер швырнул портфель на землю, наступил на него и встал спиной к норе и своим зрителям. А затем начал «сражаться» со Слонотопом. Орудуя своим зонтом, словно мечом, он устрашающе раскачивался из стороны в сторону.

– Эй ты, Слонотопишка! – кричал Кристофер. – Я тебе покажу, как пугать моих друзей! – И в ответ самому себе Кристофер взревел, будто он и был Слонотопом.

Кристофер то исполнял роль отважного героя, то прикидывался свирепым чудищем. Он топал ногами и громко рычал. Потом вопил, будто на него нападали. В конце концов Кристоферу даже понравилась эта игра. Он забыл, что у этого действа есть зрители. Он забыл, что Слонотопы – вымышленные существа. Он забыл про «Саквояжи Уинслоу», предстоящее сокращение расходов и тот факт, что проводил мало времени со своей семьёй. Он полностью забылся и радовался как ребёнок.

– О нет! – закричал он, колошматя кулаками нависшего над ним врага. – С меня хватит! Не смей! – Он всё яростнее размахивал зонтом. Потом наклонился, сгрёб целую охапку сухой листвы и швырнул её в Слонотопа – так он будто бы ранил чудище.

Остальные же наблюдали за ним из безопасного укрытия и ждали развязки этого сражения. Тигруля, который не мог усидеть на месте даже в обычных обстоятельствах, отчаянно подскакивал всё выше и выше.

– О боже! – с восторгом воскликнул он. – Ну и досталось же этому Слонотопу! Ого! Вот бы оказаться там и тоже отвесить ему пару ударов! – Он поднял лапы и замахал ими, словно боксёр.

– Тогда почему ты не там? – спросил Ру.

Тигруля покосился на кенгурёнка. С него мигом слетела вся его бравада.

– Эм... ну, – пробормотал он. А потом показал на Кристофера, который, пока они наблюдали за битвой, сам себя схватил, а потом бросил оземь. – У Кристофера и так всё под контролем, – объяснил Тигруля.

И, вообще говоря, это была чистая правда, хоть Кристофер и устроил сам себе нехилую взбучку. Он приземлился возле Ушастика и взвизгнул от боли: кажется, подвернул ногу. Забавно, Кристофер совсем забыл, что он давно не семилетний мальчишка, чтобы забавляться вымышленной игрой. Однако его изнывающие тело и кости не были так же снисходительны.

– Жалкое зрелище. – Ушастик услышал визг Кристофера, но остался так же безучастен. Шоу его совсем не впечатляло. – Вот что это.

Тем временем Кристофер притворился, будто Слонотоп куда-то его поволок. Он впился ногтями в землю и случайно задел хвостик ослика. Ушастик всхлипнул, а его хвост остался в руке у Кристофера.

– Вот и до хвоста дело дошло, – прокомментировал ослик. – Ничего нового.

– О нет! Только не хвост! – завопил Кристофер. Он решил извлечь пользу из своей оплошности и скорее приблизить кульминацию битвы. Друзья же, затаив дыхание, наблюдали за происходящим из норки: что же будет дальше? И если Ушастик находил всё это жалким, остальные сгорали от нетерпения. Кристофер не хотел подводить своих зрителей, поэтому решил изобразить все оставшиеся приёмы разом.

– Получай, глупое эгоистичное скучное чудище! Я не боюсь тебя, вонючий, тухлый Слоно-то-о-о-оп! – И тут его голос затих, и на полянке воцарилась тишина.

Спустя мгновение плащ Кристофера взметнулся в воздух, а потом стал медленно падать. Кристофер никак не появлялся из зарослей.

– Мамочка, Слонотоп его одолел? – спросил Ру. Его нижняя губа задрожала, и он зашмыгал носом.

Все остальные были такими же грустными. Из безопасной норки они видели почти всё происходящее, но, похоже, недоглядели. Судя по тем последним звукам, что они слышали, Кристофер до последнего не терял доблести и отважно сражался со Слонотопом. Но... оказалось ли этого достаточно?

– Победа за нами! – триумфально возвестил Кристофер.

Все вздрогнули от неожиданности и обратили свои взоры на край леса. Грязный и помятый, но всё ещё с широкой улыбкой на лице, Кристофер вырвался в середину полянки.

– Гип-гип-ура! – ликовали друзья, выбегая из норы. – Гип-гип-ура!

– М-можно отп-п-праздновать? – спросил Хрюня.

Кристофер улыбнулся.

– Отличная идея! – Он был несказанно рад тому, что теперь его друзья были счастливы. Он и представить не мог, как это здорово – одолеть своё вымышленное чудовище. Но вдруг его улыбка померкла, и он нахмурился:

– Но мне нужно найти Винни.

– Ты же Кристофер Робин, – сказал Ру. От его сомнений не осталось и следа. – Ты обязательно его Где-нибудь найдёшь.

Глядя на маленького кенгурёнка, Кристофер подумал, как было бы замечательно поверить в себя так же, как в него верили его друзья. Но он уже не раз обошёл весь лес. Непохоже, что ему легко удастся отыскать Винни.

И тут до него дошёл смысл слов Ру. Внезапно Кристофер просиял.

– Точно, Ру! – воскликнул он. – Он ждёт, пока Что-то к нему придёт!

* * *

Кристофер остановился и внимательно изучил большой зелёный холм прямо по курсу. Рядышком была и вся его группа поддержки. Они проводили его к Зачарованному месту – тому месту, где много-много лет назад он распрощался с Винни. Но каким-то образом они почувствовали, что последние несколько шагов он должен сделать сам.

Кристофер положил на землю грязный плащ и портфель, кивнул друзьям и пошёл к холмику. Он поймал себя на том, что его одолевает жуткий мандраж, будто он идёт на встречу с незнакомцем, а не с верным другом детства. И вдруг он понял, что это вовсе не мандраж. Это чувство вины. Единственной причиной, по которой Винни здесь оказался, было то, что Кристофер его бросил.

Добравшись до вершины холма, Кристофер улыбнулся. Как он и думал, Винни был именно здесь. Медвежонок сидел к нему спиной. В руке он держал красный шарик.

– Привет, Винни, – ласково сказал Кристофер, подходя к медвежонку.

Винни обернулся и улыбнулся ему, будто только его и ждал:

– Привет, Кристофер, – ответил он.

Какое-то время друзья просто молча смотрели друг на друга. Затем Кристофер нерешительно шагнул вперёд. Когда он заговорил, его голос был пронизан раскаянием:

– Прости меня, Винни. Мне ужасно жаль. Ни в коем случае нельзя было на тебя кричать.

– Но у меня же в голове одни опилки, – отозвался Винни.

Его ответ прозвучал без тени укора или злобы. Это был совершенно спокойный и даже немного сочувственный тон. Сердце Кристофера разрывалось на куски.

Он покачал головой:

– Но зато у тебя в груди, – сказал он, – очень большое сердце.

Тронутый словами Кристофера, Винни опустил голову, а его пухлые щёчки залились краской. Решив, что таким образом он прощён, Кристофер подошёл к мишке.

– Наверное, ты будешь рад услышать, что все наши друзья целы и невредимы. Они прятались от Слонотопа, который оказался мной. И флюгером Филина. – Он присел рядом с Винни, и они вместе смотрели на горизонт. От тумана не осталось и следа, а на изумрудную листву леса лился искрящийся солнечный свет. – Спасибо, что дождался меня.

– Когда Кристофер Робин приходит играть, солнышко знает, что надо вставать, – сказал Винни и широко улыбнулся Другу.

Кристофер тоже попробовал улыбнуться, но на душе у него всё ещё скребли кошки.

– Я бы не был так уж в этом уверен, – наконец сказал он, изучая ладони. Из-под слоя грязи проглядывали волдыри после схватки со «Слонотопом». – Я не тот, что прежде.

Винни покачал головой:

– Ну конечно тот, – сказал он. – Ты наш друг. Посуди сам. Ты же всех сегодня спас. Ты наш герой.

Кристофер оторвал взгляд от ладоней и столкнулся взглядом с Винни. Медвежонок смотрел на него с безграничным доверием и честностью. Раньше на него точно так же смотрела Эвелин. Так всё ещё изредка на него смотрит Мадлен. И так же на него смотрят его сотрудники. А он и не замечал. Хуже того, ему было всё равно. Слышать то, как друг детства называет его героем, было невероятно приятно и в то же время казалось самой большой в его жизни ложью.

– Я далеко не герой, Винни, – вымолвил он наконец чуть слышно. – Я... потерялся.

Винни тут же отозвался:

– Но я же тебя нашёл, разве не так? – спросил он.

Мишка наклонился к Кристоферу и как мог обхватил его лапками. А потом крепко сжал.

Кристофер замер в объятиях медвежонка. Он неловко шевельнулся, не зная, что делать. И тут он снова подумал об Эвелин. Об их первых объятиях, когда они только начинали встречаться. О том, как он таял в них. О том, какое это было прекрасное чувство.

Он вспомнил о том, как впервые держал в руках Мадлен. Она была такой крошкой, а он так боялся её уронить. Но, казалось, она тоже таяла в его руках. Он никогда не был так счастлив, как в тот момент.

И вдруг что-то в его душе перевернулось. Его сердце, мучительно долго запертое на замок, вновь распахнулось. Расположившись поудобнее, он тоже стиснул Винни в объятиях. Винни издал протяжный счастливый вздох, и Кристофер почувствовал, как медвежонок тоже готов раствориться в его руках. Развернувшись так, чтобы им обоим открывался вид на долину, Кристофер стал наблюдать за тем, как солнце клонится к закату.

Теперь, когда на него не давила невыносимая тяжесть бытия, он готов был расправить крылья и взлететь. Его душа вновь была открыта чудесам, а он вновь чувствовал себя молодым и сильным. Солнце опускалось всё ниже и ниже, на небе уже показались звёзды, и Кристофер наконец позволил себе расслабиться. Винни всё ещё сидел рядышком. Кристофер сомкнул веки и за мгновение до того, как погрузиться в сон, вдруг почувствовал себя... по-настоящему счастливым.

* * *

К сожалению, это чудесное ощущение длилось недолго. Всего лишь ночь.

Когда Кристофер проснулся, солнце уже взошло. Рядом мирно посапывал Винни. Кристофер выпрямился и уставился на Хрюню, которого отправили разбудить друзей. Пугливый поросёнок отпрыгнул назад, когда Кристофер распахнул глаза и встал на ноги.

– О нет! О нет! О нет! – запричитал мужчина. Его плечи тут же напряглись, а сердце снова стало набирать привычный бешеный ритм. Он всю ночь проспал в Зачарованном лесу! Нехорошо это. Ой как нехорошо. Ему же надо быть в Лондоне!

– Что случилось? – спросил, потягиваясь, Винни.

– Случилось Завтра! – ответил Кристофер.

Винни не очень понял, что имеет в виду его Друг.

– Но ведь обычно бывает Сегодня, – недоумённо спросил он.

Несмотря на накатывающие волны тревоги, Кристофер lie смог сдержать улыбку: какой же Винни забавный в своих рассуждениях.

– Да, ты прав, – согласился он. – Разумеется, сегодня – сегодня. А это значит, что я проспал. И теперь мне нужно скорей торопиться в офис... – Он взглянул на часы. Но они больше не тикали. Закатив глаза, Кристофер запустил руку в спутанные волосы. – Как же я это допустил? И где мои вещи?

Он стал носиться по холмику. Филин, Кролик, Ушастик и все остальные тоже подошли ближе. Они также провели ночь здесь неподалёку. Вновь обретя Кристофера Робина, они совсем не хотели его терять.

Но когда они пришли, оказалось, что он всё же собирается их покинуть.

– Не переживай, – сказал Филин. – Как говаривал мой дядюшка Орвиль, «переживать – значит волноваться». – Он склонил голову набок и моргнул большущими глазами: – Или не так. «Волноваться – значит смущаться»? Или нет, не так...

Все остальные тоже подошли к Кристоферу. Они принесли его плащ и портфель. Кенга кивком указала на них и, как всегда очень ласково, улыбнулась.

– Мы привели твоё имущество в порядок. Теперь всё сухонькое и опрятное, – сказала она.

Кристофер улыбнулся в ответ, тронутый их заботой.

– Спасибо, – сказал он, забирая свой портфель. Но вдруг переменился в лице. Из беззаботного, жизнерадостного мальчишки он снова превратился в серьёзного работника серьёзной компании. – Куда же я без своего портфеля с Важными Вещами. А теперь прошу прощения, мне пора. Я и так очень задержался. – Он надел плащ и засунул руку в карман. И нащупал там какой-то холодный металлический предмет. Компас. Кристофер вынул его из кармана и протянул Винни: – Береги его. Если кто-то вдруг снова потеряется, ты сможешь его найти.

– Спасибо тебе, Кристофер Робин, – сказал Винни. А потом так серьёзно, будто вручал Кристоферу величайший раритет, медвежонок протянул ему красный воздушный шарик: – А ты возьми вот это. Для Мадлен.

Кристофер механически закачал головой. Но, взглянув на старого друга, остановился, протянул руку и забрал у него шарик.

– Для какой такой Мадлен? – спросил Ру. Он уже строил планы на этот воздушный шарик и даже немного расстроился, что его отдают Кристоферу Робину. – Неужели она важнее твоего портфеля с Важными Вещами?

– Хм, да, конечно. Несомненно, – ответил Кристофер. – Она для меня целый мир.

– Тогда почему ты не с ней? – спросил Ру.

Не успел Кристофер сообразить, что ответить кенгурёнку, как Винни подошёл к Ру и положил лапку ему на плечо.

– Она очень занята, Ру, – сказал Винни очень серьёзно, повторив то же, что сказал ему Кристофер в загородном доме. Услышав это от Винни, Кристофер понял, насколько ужасно звучали эти слова.

Кенга понимающе покачала головой.

– О, бедная крошка, – с грустью сказала она.

– Нет, она... – пробормотал, запинаясь, Кристофер. Но ему ничего не приходило в голову. – Она... ей это нравится. – Он вздохнул – время снова тратилось попусту. – Послушайте, мне пора бежать. Был рад повидаться. – И прежде чем он успел передумать или почувствовать угрызения совести из-за того, что покидает вновь обретённых друзей, Кристофер развернулся и зашагал прочь.

Плюшевые ребята смотрели ему в спину. Хрюня взял Винни за лапку. Кажется, им придётся привыкать обходиться без Кристофера – снова.

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

Кристофер быстро преодолел обратный путь до дерева с зелёной дверью, через которую он сможет попасть домой. Он нагнулся и вздрогнул. Его схватка со Слонотопом не прошла бесследно, и теперь его уже не такое молодое и сильное тело изнывало от боли. Он подавил стон и, скрючившись, пролез через дверь. Спустя мгновение он уже очутился в леске за своим домом. По привычке взгляд Кристофера непроизвольно скользнул на часы – те всё ещё не шли. Но не беда. Он и так знал: для того чтобы успеть на поезд и вернуться обратно в город, ему следует поторопиться.

Ускорив шаг, он поспешил сквозь заросли. Красный воздушный шарик покачивался и подпрыгивал у него за спиной. Кристофер увидел вспышку красного цвета, и на него накатило чувство вины: как же быстро он вновь потерял Винни и остальных своих друзей. Отчасти он страстно хотел остаться там, в Зачарованном лесу, и наслаждаться давно забытой радостью свободы. Но когда он ступил на лужайку и увидел свой дом, то мигом вернулся в свою обыденную реальность, переполненную работой, бессонными ночами, ответственностью и прочими взрослыми делами.

Кристофер, затаив дыхание, пересёк лужайку. Совсем ни к чему было попадаться на глаза Эвелин или Мадлен. У них будет слишком много вопросов. Но, подбежав к дому, он увидел свой старый велосипед, прислонённый к стене. Верёвочка от шарика натянулась у Кристофера в руках. Посмотрев по сторонам, чтобы убедиться – рядом никого нет, он в пару прыжков подбежал к велосипеду и привязал воздушный шарик к рулю. Вот Мадлен обрадуется, когда выйдет прогуляться.

– Папа!

Кристофер замер, услышав счастливый голосок Мадлен. Он поднял глаза и увидел, как она смотрит на него из окна своей спальни. Кристофер наивно пригнулся в надежде, что в мгновение ока станет невидимым. Но его манёвр не сработал.

– Папа? – повторила Мадлен, открывая окно и выглядывая на улицу. – Что ты здесь делаешь?

Кристофер посмотрел на Мадлен, а потом на дорогу. Он бы мог пуститься в бегство. Сделать вид, что не видел и не слышал её.

Он закатил глаза. Какая же чепуха! Как он мог убежать от своей дочери?

– Ты был в лесу? – крикнула ему Мадлен.

– Да, но... – заикнулся Кристофер, не зная, что сказать. Не мог же он просто взять и признаться, что прошёл через тайную зелёную дверцу и весь вчерашний день резвился в Зачарованном лесу с плюшевыми зверушками. Дочка бы сочла его сумасшедшим!

И в этот момент на лужайку вышла Эвелин. Увидев мужа, она в смятении вздрогнула, а в глазах промелькнул огонёк надежды. Но он тут же потух, когда Кристофер, извиняясь, пожал плечами:

– Мне ужасно жаль, – обратился он к дочери и жене. – Но мне нужно идти.

– Ты не сможешь остаться? – спросила Эвелин поникшим голосом. Теперь она смотрела на него не с надеждой, а с грустью.

У Кристофера сердце разрывалось при виде печального лица дочери. И зачем он только останавливался, чтобы привязать этот шарик? Если бы он просто прошёл мимо велосипеда, то сейчас бы не стоял тут как дурак перед семьёй, теряя время в тщетных попытках что-либо объяснить.

– Нет, милая, – выдавил он наконец. – В одиннадцать у меня важная встреча, и я уже страшно опаздываю.

Мадлен совсем поникла. Она отпрянула от окна, захлопнула створки и скрылась у себя в комнате. За его спиной послышался глубокий вздох Эвелин.

– Прости, – ещё раз извинился Кристофер. – Я не хотел, чтобы она меня видела.

Слабоватое оправдание. Для его семьи всё это выглядело так, будто он вдруг из ниоткуда появился, а через мгновение снова исчез в никуда.

Эвелин долго смотрела на него, не говоря ни слова. От её взгляда веяло холодом, и, когда она наконец заговорила, её голос показался ему ледяным и бездушным.

– Что ж, тогда тебе пора, – сказала она.

– Я всё объясню, – сказал Кристофер. – Правда.

– С удовольствием послушаю, – отозвалась Эвелин, скрестив руки на груди.

Кристофер смотрел на Эвелин, пытаясь разглядеть в её холодных глазах хотя бы намёк на понимание. Он хотел ей всё рассказать. Он хотел попросить прощения и хотел, чтобы она поняла: он вовсе не хотел так напортачить. Он хотел поведать ей о своих приключениях в Зачарованном лесу, о том, как он одолел Слонотопа, и о том, как отыскал Винни.

Когда они только начали встречаться и только поженились, он бы обязательно ей всё рассказал. Он бы рассказал, зная, что она его поймёт и будет очарована его волшебным рассказом. Но глядя в глаза Эвелин, он понял, что слишком отдалился от жены. Он потерял её где-то во мрачном тумане и никак не мог снова найти. И хоть он и понимал, что всё это было лишь по его вине, боль всё равно была невыносимой.

– Не могу, – сказал он тихо.

За его словами последовала оглушающая тишина.

Эвелин направилась к дому, но напоследок обернулась. Её глаза не выражали ничего, кроме разочарования. Это было нестерпимо.

– Думаю, мы задержимся здесь ещё на какое-то время, – сказала она. – Ей здесь хорошо. Нам здесь хорошо.

Кристофер почувствовал, как кровь отхлынула от его лица. Он вернулся мыслями в ту ночь, когда стоял в прихожей перед собранными чемоданами и думал, не зашло ли всё слишком далеко. Нет, пожалуй, тогда ещё не зашло. Но вот сейчас похоже на то. И он не мог винить в этом Эвелин.

– Ты правда думаешь, что так будет лучше? – поинтересовался Кристофер.

– Да.

– Надолго? – спросил он, не надеясь услышать ответ.

Эвелин пожала плечами.

– Не знаю, Кристофер. – Она поднялась по ступеням, открыла заднюю дверь, взглянула на часы и вздохнула: – Ты опоздаешь на поезд. – А потом, больше не проронив ни слова, зашла внутрь. Дверь с шумом захлопнулась.

Какое-то время Кристофер стоял как вкопанный. Ему не хватало воздуха и казалось, будто он тонет в зыбучих песках. Ему нужно идти. Необходимо. Это очень важно. Если он не попадёт на встречу, его уволят, а компания, вероятно, потерпит крах. Но что станет с его семьёй, если он пойдёт? Что станет с его жизнью?

В последний раз посмотрев на окно в спальне дочери, Кристофер печально вздохнул. А потом развернулся и рванул к дороге. Он бежал и думал: а не разрушил ли он всё сейчас?

* * *

Мадлен смотрела на висевшую перед ней книжную полку. В руке она держала одну из книг, которую им задали прочитать на лето. Она прочла её от корки до корки и уже написала по ней сочинение. Вообще-то она прочитала все книги из списка литературы и написала сочинения по всем. Теперь можно было забыть про чтение и заняться чем-нибудь ещё. Но почему-то она не решалась.

Она всё ещё не могла поверить в то, что её отец был здесь, совсем рядом с их загородным домом. И в то, что он только что ушёл. Она не понимала почему. Может, она сделала что-то не так? Или сказала что-то не то? Она прилежно делала уроки, ведь этого хотел папа. За всё время она всего лишь разочек прокатилась на велосипеде. Почему же он не остался? Она посмотрела на книгу, которую держала в руках.

Мадлен любила книги, потому что в них можно было найти ответы. Она их понимала. В отличие от своего отца.

Мадлен вздрогнула от неожиданного скрипа половиц. Она обернулась: к ней поднялась мама и принесла молока и тарелку с печеньями. Эвелин переступила порог и протянула дочери угощение.

– Всё, я закончила, – сказала Мадлен. Кажется, угощение её совсем не заинтересовало.

– Замечательно! Ты знаешь эти книги как свои пять пальцев! – Эвелин хотелось поднять дочери настроение. Мадлен была такой грустной, что у неё сердце кровью обливалось. Дочка была такой маленькой. Она была просто ребёнком, проводившим лето в деревне. Но вместо того, чтобы резвиться на свежем воздухе, она сидела в четырёх стенах и занималась, занималась, занималась...

Мадлен аккуратно вернула книгу на полку и сделала шаг назад.

– Милая, – обратилась к ней Эвелин, – чем бы ты хотела заняться?

Мадлен посмотрела на маму. Чем бы она хотела заняться? Честно говоря, она не имела ни малейшего понятия. Теперь, когда с домашним заданием было покончено, закончились все дела, которые она должна была сделать.

Она вздохнула. Чего ей действительно хотелось, так это увидеть папу. Но он уехал обратно в город, так что это было невозможно. Она посмотрела по сторонам, её взгляд зацепился за коробку с игрушками.

– Я бы хотела поиграть, – сказала она и решительно кивнула.

– Правда? – Эвелин была удивлена. В душе у неё затеплилась надежда. Быть может, внезапное появление и такое же внезапное исчезновение Кристофера не так сильно огорчило Мадлен, как она думала. Быть может, она просто побудет ребёнком и отдохнёт наконец от уроков. Но Мадлен продолжила, и надежда Эвелин испарилась.

– Да, – сказала Мадлен, будто отвечала на экзамене. – Я буду играть так хорошо и усердно, как никто никогда не играл.

– А тебе будет весело? – спросила Эвелин.

Мадлен пожала плечами.

– Разумеется. Будет ещё и весело.

Эвелин вздохнула. Мадлен была так похожа на Кристофера. Когда она была совсем малышкой, Эвелин могла часами умиляться, разглядывая поразительное сходство в мимике дочки и мужа. Но теперь она вдруг поняла, что в этом нет ничего хорошего. Если Эвелин ничего не предпримет, то Мадлен слишком рано повзрослеет.

– Иди поиграй на улице, – сказала она, пытаясь скрыть печаль в голосе. – А потом мы выпьем с тобой чаю.

Довольная тем, что ей дали чёткие указания, Мадлен развернулась и как по струнке вышла из комнаты. Глядя ей вслед, Эвелин молча корила Кристофера. «Ты должен быть рядом и всё исправить, – думала она. – Ты должен играть со своей дочерью!» Но он предпочёл работу. В который раз.

* * *

Винни очень странно себя чувствовал. Он не мог объяснить почему, но с тех пор как Кристофер ушёл из Зачарованного леса, мишке будто бы что-то не давало покоя. Он отправился в домик к Хрюне.

Может, он просто проголодался? В конце концов, он не ел мёд уже долгое время, а медвежонку обязательно нужен мёд, чтобы чувствовать себя в своей тарелке.

Винни подошёл к буфету Хрюни и принялся искать хотя бы одну малюсенькую баночку сладкого нектара. Но его поиски не увенчались успехом. Медвежонок повернулся к другу и очень по-виннивски вздохнул:

– Сегодня я сам не свой.

Хрюня подошёл к медвежонку и осторожно взял его лапку в свою:

– Ну будет, будет, – сказал он ласково. – Я принесу тебе чаю и мёда, и ты станешь своим.

Винни кивнул. Чай и в особенности мёд звучали очень заманчиво. Может, если он напьётся чаю и наестся мёда, ему полегчает и у него перестанет сосать под ложечкой? А ещё он подумал о том, как было бы здорово, если бы Кристофер Робин остался в лесу и тоже попил с ним чаю с мёдом.

Как же он был рад, когда его старый друг вернулся. До этого Винни и не замечал, каким чужим стал Зачарованный лес без Кристофера Робина. Но теперь, когда тот ушёл, это странное ощущение стало возвращаться. Туман снова принялся укрывать деревья своей пеленой, а солнце казалось не таким ярким.

Услышав снаружи невнятный шум, Винни обернулся – ив этот момент в домик Хрюни рыжим вихрем ворвался Тигруля. В лапках он держал большущий горшок мёда, лучезарно улыбался и подпрыгивал ещё выше, чем обычно.

По всей видимости, не все разделяли странное настроение медвежонка.

– Пр-р-ривет, друзья! – сказал Тигруля.

– Ты как раз вовремя. – Винни выхватил у него из лап горшочек и поднёс ко рту.

Он ожидал, что сейчас почувствует родной вкус мёда, но вместо этого что-то шлёпнуло его по носу. Он отдёрнул голову и увидел, что это большая коричневая папка, которую Кристофер Робин повсюду с собой носил.

– Тигруля! Зачем ты вытащил это из портфеля с Важными Вещами? – спросил Винни.

Тигруля пожал плечами.

– Она занимала слишком много места! – ответил он. – Нужно было избавиться от этих шуршащих бумажек. Освободить пространство для действительно Важных Вещей.

– Что же будет с Кристофером Робином, когда он обнаружит пропажу?! – спросил Хрюня. Его голос сорвался на визг, и он принялся искать жёлуди.

Винни приложил лапку к Думалке. Нехорошо получилось. Он не мог вспомнить, что именно сказал Кристофер (вероятно, потому что недостаток мёда пагубно сказывался на его думательной деятельности), но он точно знал, что Кристоферу нужны эти бумажки. Он сильнее постучал по Думалке. «Думай, думай, думай», – сказал он сам себе. Что же случится с Кристофером Робином? А потом он вскрикнул. Вспомнил!

– Кристофер сказал, что Ужастель сожрёт его с потрохами!

Все ахнули.

Винни схватил коричневую папку и направился к выходу. Нужно успеть вернуть эту штуку Кристоферу, пока его не съели! Он повернулся к друзьям и помахал рукой – мол, за мной! Им нужно догнать Кристофера – пока не стало слишком поздно!

* * *

Мадлен решила поиграть в теннис. Только она заменила жёлтый теннисный мячик на красный воздушный шарик, который нашла привязанным к своему велосипеду. Она привязала его к сетке на теннисном корте и ударяла по нему старой деревянной ракеткой. Не привыкшая делать хоть что-то вполсилы, она представляла, будто не просто играет в теннис на заднем дворе, а играет в теннис по меньшей мере в Уимблдоне.

Поднимая руки, она заговорила вместо комментатора:

– За кубок борется Мадлен Робин, – огласила она своим вымышленным зрителям. Девочка опустила руку и со всего размаху шлёпнула по шарику. – И это очко! Она победила! Толпа ликует!

К её величайшему удивлению, из кустов у корта и правда послышались аплодисменты. Она притихла и навострила уши. А потом на цыпочках подкралась поближе и попыталась заглянуть в кусты. Но они слишком разрослись, и Мадлен не смогла ничего разглядеть сквозь густую зелень.

– Ау? – позвала она.

Тишина. Сгорая от любопытства, она подобрала шарик и бросила его в кусты.

Через мгновение шарик вылетел обратно.

– Кто там?! – спросила Мадлен, срываясь на крик. И зачем она только согласилась поиграть на улице? Она так и знала, что лучше было остаться дома. Там никакие невидимки не бросали бы ей шарики и не хлопали бы в ладоши, когда она понарошку совершала победный удар.

Вдруг листья кустарника зашелестели. Мадлен услышала чьи-то голоса. Кажется, невидимки говорили что-то вроде «Хватит толкаться!» и «Ой». И не успела она развернуться и броситься на поиски мамы, как из зарослей вышло трое очень даже видимых созданий.

Мадлен потрясла головой: она не могла поверить своим глазам. Но даже после того, как она хорошенько проморгалась и несколько раз себя ущипнула, зверушки – маленький поросёнок, кто-то похожий на полосатого тигрёнка и медвежонок – всё ещё стояли перед ней. Они выглядели совсем как ожившие плюшевые игрушки – именно так Мадлен их себе и представляла. Но ведь они не могли быть живыми...

– Здравствуй, – поздоровался поросёнок.

– Должно быть, ты и есть Мадлен, – радостно сказал медвежонок.

Мадлен же в свою очередь поступила так, как в этой ситуации, по её мнению, было бы разумнее всего – закричала. Она попятилась и обо что-то споткнулась. Девочка обернулась и поняла, что этим чем-то был маленький синий ослик.

– Прошу прощения, – сказал ослик.

Мадлен снова завопила. На этот раз испугался уже ослик и взялся бегать по кругу. Он бы так и бегал, если бы не врезался в натянутую сетку и мешком не повалился на корт.

Подняв лапки, мишка подошёл к девочке поближе.

– Прости нас, – сказал он. – Мы не хотели прерывать твою игру.

Стараясь успокоиться, Мадлен сделала несколько глубоких вздохов. Но это не помогло. Потому что она не понимала, что происходит. А ей нравилось только то, что она понимала.

– Ты... ты говорящий, – вымолвила она наконец.

– Я? – спросил медвежонок, положив лапку на грудь. А потом помотал головой: – Нет. Я не говорящий. Хотя сейчас, кажется, да.

Мадлен во все глаза смотрела на говорящего мишку, в голове её лихорадочно носились мысли. Хоть всё это и было достаточно странно, медвежонок показался ей подозрительно знакомым. Ей казалось, что она уже видела его раньше. Она всю голову сломала, перебирая возможные варианты. Дома у неё не было ни одного плюшевого мишки, значит, это вариант отметался. И друзей у неё было не слишком много, а те, что были, играли в основном в куклы.

И вдруг её осенило.

– Постой! – воскликнула она. – Ты тот самый медвежонок с папиных рисунков.

Мишка улыбнулся и кивнул:

– Медвежонок Винни, – представился он. – Можно просто Винни. – Он показал на остальных. – А это Хрюня, Ушастик...

– А меня зовут Тигруля, – перебила Винни зверушка в оранжево-чёрную полоску. – Тигр-Р-Р-РУЛЯ.

Мадлен не смогла сдержать улыбку, глядя на это неугомонное создание.

– А что такое Тигруля? – спросила она.

Все по очереди ахнули, а Тигруля стал всё быстрее и быстрее скакать по корту. Он расплылся в широкой улыбке и принялся петь:

Мадлен радостно захлопала в ладоши, заливисто смеясь над забавной концовкой песенки.

Ушастик же закатил глаза:

– Опять он за старое.

– Ну тогда... здравствуйте, – сказала Мадлен и улыбнулась.

Каким-то непостижимым образом детские рисунки её папы ожили. И, судя по песенке Тигрули, они были весёлыми ребятами.

– Тебе понравился воздушный шарик? – спросил Винни. Он подумал, раз уж Мадлен поздоровалась, то теперь они друзья навеки. – Я вот очень люблю шарики.

– Так он был от тебя? – спросила Мадлен. Она бросила взгляд на красный шарик, который благодаря её победе на Уимблдоне сдулся и грустно валялся у сетки.

Винни покачал головой:

– Нет, от Кристофера Робина.

– Мой папа был с вами? – Мадлен не могла скрыть своего изумления. Хотя это многое объясняет. Теперь понятно, почему папа вылезал сегодня утром из кустов...

– Да, – сказал Винни. – Он помогал мне найти друзей.

– А ещё он спас нас от Слонотопа, – добавил Хрюня.

Тигруля подпрыгнул:

– Но он забыл свои Важные Бумажки. Возможно, в этом есть чу-чуточку моей вины.

– В этом только твоя вина, – заметил Ушастик.

Мадлен едва сдержала улыбку: ослик был таким забавно-невозмутимым. Она уже поняла, что он был главным ворчуном в этой компании. Но очень милым. И все остальные тоже были очень милыми. Она слушала, как каждый из них по-своему объясняет случившееся, а в памяти всплывали папины рисунки. Он очень точно смог передать внешность этих дивных зверушек, а теперь она могла узнать и их забавный нрав.

Мадлен наблюдала за ними как зачарованная.

– Поэтому мы сейчас отправляемся на прогулку в Лон-Дон, – вставил Хрюня.

Винни серьёзно кивнул:

– Если мы не вернём ему Важные Бумажки, Ужастель с работы сожрёт его с потрохами.

Мадлен поморщилась:

– У... у-ужа?.. – И тут она поняла, о ком толковал Винни. – Наверное, ты имел в виду Уинслоу.

И пока все наперебой обсуждали предстоящую «прогулку», Мадлен слушала их вполуха, погрузившись в размышления. У неё возникла кое-какая мысль. Если они едут в Лондон, то и она отправится вместе с ними.

– Кристофер Робин сказал, что нам надо на север.

Мадлен обернулась и увидела, что плюшевая компания двигается к воротам. Она бросилась за ними.

– Вообще-то Лондон на северо-западе, – сказала она, присоединившись к друзьям. – Но железнодорожная станция на юге.

Винни посмотрел на компас, который ему вручил Кристофер. Стрелочка указывала на букву N. Он нахмурился:

– Юг? Я не знаю, что такое юг.

Мадлен улыбнулась:

– Не волнуйся, – сказала она, хватаясь за руль своего велосипеда, долго скучавшего у стены без дела. – Я знаю.

А потом, одного за другим, она усадила ребят в корзину, прикреплённую по центру руля. Они были готовы отправиться на «прогулку».

Но перед тем, как уехать, Мадлен решила оставить записку. В конце концов, не стоит забывать об ответственности. Она ворвалась в дом, схватила листочек бумаги и быстро написала: «Уехала на прогулку к папе на работу – отвезу его бумаги. Скоро буду». Подумав, что это обрадует маму, Мадлен приклеила записку к двери и выбежала на улицу.

Теперь они могли отправляться хоть на прогулку, хоть в поход.

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

Мадлен начинало казаться, что их «прогулка» не пройдёт так гладко, как она думала. Они без проблем добрались до станции, но когда оказались на вокзале, всё немного усложнилось. Мадлен понимала, что нельзя просто взять и подойти к окошку кассы с четырьмя говорящими игрушками. К счастью, Винни знал, что делать, ведь он уже был на вокзале с Кристофером.

– А теперь нам нужно сыграть в тихий час, – сказал медвежонок, быстро объяснив друзьям правила игры.

И когда зверушки обмякли у Мадлен в руках, она подошла к стойке.

– Один билет, пожалуйста, – сказала она. – И карту Лондона. – Опуская руку в карман за деньгами, Мадлен случайно уронила Ушастика. Тот с глухим ударом приземлился на пол.

– Ай, – пробормотал он. – Как обычно.

Мадлен изобразила улыбку и быстро протянула деньги кассиру. Затем, прихватив билет и карту, отошла от стойки. Надо было срочно сесть в поезд, пока, не дай бог, ещё чего не случилось.

К счастью, они очень скоро нашли свой поезд, а в нём и пустое купе. Мадлен наспех заказала пять стаканов чая – к немалому удивлению проводника – и уселась в кресло. Поезд стал отъезжать от станции. Рядышком с Мадлен сидели её новые друзья: довольный Винни объедался мёдом, а все остальные – кроме Хрюни, которого слегка укачало в шаткой обстановке поезда, – смотрели в окошко.

Когда поезд приблизился к городу, стал накрапывать лёгкий дождик. Капли ритмично барабанили по стёклам. А на фоне хмурого серого неба залитое тёплым светом купе казалось ещё удобнее и уютнее. Если бы не дурное самочувствие Хрюни, у них вышла бы просто идеальная поездка.

– Отвлекись, Хрюня, – сказал Тигруля, когда несчастного побледневшего поросёнка чуть не стошнило. – Слушай! Это будет моя капля, – добавил он, показывая на капельку по ту сторону окна. – А это будет твоя. Устроим гонки!

– Д-давай п-поп-п-пробуем, – согласился Хрюня, переводя взгляд на окно.

Двое друзей подгоняли и подбадривали свои капли. Мадлен, улыбаясь, наблюдала за ними. Но вдруг улыбка исчезла с её лица.

– Ох, Винни, наверное, в пансионе не будет так весело, – сказала она.

Когда они покинули загородный дом, она на какое-то время забыла о том, что её ждёт в реальном мире. Но теперь, когда на горизонте показались очертания городских небоскрёбов и она увидела, как веселятся её новые друзья, на неё накатила грусть.

– Тогда зачем туда идти? – заметил Винни, как будто это было очевидно.

Мадлен задумалась.

– Если я отвезу папе эти бумаги, – рассуждала она, – может, он так обрадуется, что не отправит меня туда. Мечты просто так не сбываются, Винни. За них нужно бороться. – Она замолчала, вспоминая слова отца. – Без труда не выловишь и рыбку из пруда.

Винни кивнул:

– Ну да, – согласился он. – А ещё Ничего всегда выливается в замечательное Что-то.

– Что? – переспросила Мадлен. Эта мысль была для неё в новинку. У них дома ничегонеделание было под запретом. – Кто тебе такое сказал?

Ответ Винни её немало удивил.

– Кристофер Робин, – сказал Винни.

Мадлен покачала головой:

– Что-то не похоже на папу, – сказала она.

– Это потому что говорю я, Винни, – пояснил глупенький мишка.

Мадлен против воли расплылась в улыбке. Но потом медвежонок продолжил:

– А ещё он говорил, что счастлив только тогда, когда счастлива ты.

Улыбка тут же улетучилась с её лица. А вот это уже точно не похоже на папу.

– Думаю, ты ошибаешься, Винни, – сказала она, чуть не плача.

Но Винни помотал головой:

– О, клянусь, мы все это слышали. Или я не я. Но я это я. Такие дела.

В этот момент капелька Хрюни первой соскользнула со стекла, и поросёнокзавизжал от радости. Мадлен оглянулась, довольная, что можно отвлечься от грустной темы. Ей очень хотелось поверить Винни. Но если она и правда так много значила для папы, то почему он вечно выбирал работу вместо того, чтобы с ней играть? И почему тогда он хотел отправить её в пансион?

Она выглянула в окно: город неумолимо приближался. Она не знала ответы на эти вопросы. По крайней мере, пока. Но, возможно, если она поможет ему – и его соратникам – сохранить работу, тогда он передумает.

* * *

Но Мадлен не успела хорошенько всё обдумать, потому что поезд очень скоро прибыл в Лондон. И теперь ей нужно было позаботиться о том, чтобы добраться до «Саквояжей Уинслоу». А значит, ей предстояло поймать такси и каким-то образом незаметно провести в офис четырёх зверушек.

Поймать такси оказалось проще пареной репы. Мадлен сотни раз видела, как это делают её родители, и знала, как окликнуть большой чёрный автомобиль, а затем назвать водителю адрес. Однако кое-что сделать оказалось совсем непросто. А именно убедиться в том, что плюшевый квартет у неё под боком себя не раскроет. В отличие от Винни, все остальные ни разу не были в Лондоне, и им страсть как хотелось получше рассмотреть всё и вся.

Тигруля подскочил и выглянул в окно. Но вместо домов он увидел собственное отражение. Решив, что это ещё один Тигруля, он разинул рот от изумления:

– Эй! Что за...

– Тигруля, – нервно шикнул на него Хрюня. Он зыркнул на водителя как раз в тот момент, когда тот снова перевёл взгляд на дорогу. Он наверняка наблюдал за ними в зеркало заднего вида. – Что ты делаешь?

– Я только что увидел самого нелепого в мире самозванца! – сказал Тигруля.

Услышав голоса, таксист на мгновение оглянулся:

– Что ты говоришь, деточка? – спросил он.

Мадлен сглотнула:

– О, ничего, – попыталась она сказать самым будничным тоном, а не тоном маленькой девочки, разъезжающей на такси в компании четырёх говорящих зверюшек. – Просто говорю сама с собой.

А потом она наклонилась к Тигруле и прошептала ему на ухо:

– Тигруля, тише!

Но Тигруля и без того был тем ещё непоседой. А тут он вообще повстречал самозванца! Ну как тут можно было притихнуть? И не успела Мадлен выпрямиться, как он уже снова скакал на хвосте. На этот раз самозванец показался в боковом зеркале.

– Ещё один! Вы только посмотрите на него! Почему его глаза так близко поставлены?

– Тигруля! – прошептала Мадлен настолько громко, насколько могла.

Но Тигруля и не думал униматься. Он был слишком сосредоточен на «другом Тигруле» и его изъянах.

– Поглядите на его дурацкую полосатую шляпу и крошечные ушки! Да они же смахивают на цветную капусту! – Тигруля заводился всё сильнее. Он задрал лапки и неистово подпрыгивал от пола до сиденья, пытаясь найти Тигрулю-самозванца. Каждый раз, когда он подскакивал, такси потряхивало.

Услышав непонятный шум с заднего сиденья, таксист обернулся, чтобы посмотреть, что происходит: не могла же эта маленькая девочка учинить такую жуткую тряску.

Увидев скачущего на хвосте Тигрулю, шофёр не поверил своим глазам. Он потряс головой. Пора завязывать с кофе – кажется, у него уже начались галлюцинации.

– Я проучу этого жалкого подражателя! – прошипел Тигруля.

Хрюня сглотнул. Он уже видел раньше этот странный блеск в глазах Тигрули. Ни к чему хорошему этот блеск ещё не приводил.

И в этот момент Тигруля набросился на окно. Да ещё и с грозным рычанием. Когда таксист снова обернулся, сомнений уже не осталось – это не галлюцинации. Это и в самом деле полосатое оранжево-чёрное существо, которое, как ненормальное, скачет у него в такси. Поэтому водитель поступил так же, как поступил бы каждый, окажись на его месте, – заорал.

И чуть не выехал на встречную полосу.

Он снова завопил и быстро выкрутил руль, чудом избежав лобового столкновения с другим такси. На заднем сиденье Мадлен и её друзей швыряло из стороны в сторону, пока такси виляло по проезжей части.

– Я больше никогда не выйду из леса! – захныкал Хрюня, хватаясь одной лапкой за снова погрустневший животик, а другой – за дверную ручку.

Тигруля тем временем всё ещё пытался одолеть своего «самозванца», а Винни, как на американских горках, подбрасывало то вверх, то вниз. Когда такси в очередной раз накренилось, Винни подбросило так высоко, что тот влетел прямо в перегородку между ними и водителем.

– Привет, – весело поздоровался медвежонок с таксистом, когда тот приметил его краем глаза.

И это была последняя капля. Водитель больше не мог держать себя в руках. Издав очередной вопль, он оторвал руки от руля. Такси вильнуло влево, и, прежде чем кто-нибудь успел что-то сделать, автомобиль перелетел через бордюр и врезался в газетный киоск.

Двигатель надсадно покряхтел и заглох, а Мадлен и компания выбрались с заднего сиденья. Одёрнув юбку, девочка бегло осмотрела друзей: всё ли с ними в порядке. А сзади на место происшествия уже бежал полицейский.

– Вы должны арестовать эту банду! – завопил таксист, когда полицейский спросил, что случилось.

Полицейский посмотрел на Мадлен. Перед ним стояла милая маленькая девчушка, которая доверчиво смотрела на него голубыми глазами и сжимала в руках четыре плюшевые игрушки.

Он перевёл взгляд обратно на таксиста.

– Вас напугали маленькая девочка и её плюшевые зверушки, вы это хотите сказать? – спросил он с издёвкой.

– Что-то с ними не так, – затараторил водитель, качая головой. – Что-то... жуткое.

Полицейский продолжил опрос, а Мадлен стала медленно удаляться с места происшествия. Ей было нелегко удержать Тигрулю на месте, а им ещё нужно было найти папин офис. Но как? И тут она почувствовала, как кто-то дёргает её за рукав. Девочка опустила глаза и увидела, что Хрюня показывает куда-то наверх.

– Мадлен, – прошептал он. – Смотри! Кажется, тут написано «Ужастли».

Мадлен посмотрела туда, куда показывал поросёнок, и просияла. Там у бордюра стоял грузовик, на боку которого было написано: «Саквояжи Уинслоу». Несколько человек загружали в него бесчисленные ящики.

У неё возникла идея. Нужно было действовать быстро!

– Полицейский! – сказала она. – Там мой папа! – Она развернулась и показала на самого, как ей показалось, солидного мужчину.

– Что ж, замечательно, – сказал полицейский, поверив ей на слово. – Тогда беги к нему. Только будь осторожна!

Мадлен расплылась в самой невинной и милой улыбке:

– Конечно! Спасибо, дядя полицейский!

И пока он не успел передумать, Мадлен рванула вниз по улице и проскользнула в грузовик за секунду до того, как грузчики захлопнули двери.

Мадлен и её друзья очутились в темноте. Но это пустяки. Если она всё правильно продумала, а она никогда не ошибалась, грузовик направляется как раз к офису «Саквояжей Уинслоу». А там и до папы недалеко.

Мадлен юркнула в один из открытых ящиков. А Винни тем временем достал маленькую дорожную баночку мёда и стал наслаждаться перекусом.

– На этом грузовике мы доедем прямо до «Саквояжей Уинслоу», – объяснила она, когда грузовик с грохотом тронулся с места.

– Ты про «Ужастлей»? – спросил с набитым ртом Винни.

Мадлен кивнула.

– Именно.

Потом она выглянула из своего укрытия наружу.

Ребятам пришлось тесниться на дне другого ящика – свободного, но очень маленького.

– А как мы попадём внутрь?

Грузовик подскочил на кочке, и перед носом Мадлен пронёсся клубок чьих-то лап, ушей и хвостов.

– Тут тесновато, – пропищал Хрюня, отбрасывая от себя хвост Тигрули. А потом встал на цыпочки, чтобы стать хоть чуточку ближе к Мадлен и Винни. – Но мы в порядке.

– Сидите смирно, и мы скоро будем на месте, – отозвалась Мадлен.

Хрюня кивнул и плюхнулся обратно. Он посмотрел на двоих друзей. Те прижались к стенке ящика, а между ними была перегородка из большой коричневой папки.

– Что она сказала? – спросил Тигруля.

– Она сказала, чтобы ты держал свой хвост при себе, – ответил Хрюня.

Ушастик с подозрением прищурился. Так же, как и Тигруля.

– Что-то не похоже на Мадлен, – сказал он. – Дай-ка я сам у неё спрошу.

Он наклонился, готовясь к прыжку.

Хрюня потёр лапку и покачал головой. Он не хотел повторения той злополучной поездки на такси. Его желудок этого не вынесет. Порой ему хотелось, чтобы Тигруля просто тихонечко посидел на месте.

– Нам нельзя шуметь. А не то нас обнаружат.

– Будет сделано, – сказал Тигруля, кивая и прикладывая руку к груди. А потом подпрыгнул и завопил: – МАДЛЕН!

Хрюня съёжился от испуга.

В это мгновение грузовик угодил в рытвину, и ящик, державшийся на одной лишь тоненькой верёвочке, подскочил. Тигруля отлетел настолько далеко, что приземлился вверх тормашками: его голова очутилась на дне ящика, между Хрюней и Ушастиком, а хвост остался снаружи. Грузовик вздрогнул, то же произошло и с одним из ящиков, и с глухим стуком он повалился прямо на Тигрулин хвост.

– ААААААААА! – завопил Тигруля.

А потом он снова взвыл, когда Хрюня и Ушастик бросились ему на помощь.

Но у них ничего не получалось. Грузовик слишком сильно трясло. Они никак не могли ухватиться за хвост друга. И в тот момент, когда они и так уже были на грани отчаяния, грузовик снова угодил в яму, и ящик отлетел в конец кузова. На очередном ухабе дверцы кузова распахнулись, ящик вывалился наружу и заскользил, если это слово уместно, по проезжей части, высекая искры из шершавого асфальта.

А в это время сидевшая в своём ящике Мадлен услышала странный шум.

– Ты что-нибудь слышал? – спросила она Винни.

Мишка оторвал взгляд от опустевшего горшочка мёда.

– Я слышу, как урчит мой животик, это уж точно, – ответил он.

Мадлен пожала плечами. «Наверное, что-то снаружи», – подумала она. Что бы это ни было, это не имело значения – сейчас главное вовремя добраться до папы и спасти его от Ужастля. А точнее – от Уинслоу.

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

Тем временем в департаменте эффективности «Саквояжей Уинслоу» Кристофер Робин отчаянно нуждался в спасении.

Когда он, растрёпанный и совершенно неподготовленный, влетел в холл главного офиса, до совещания оставалась всего минута. Он рванул к лифту и, влетев в него за мгновение до того, как закрылись двери, оказался один на один с Джайлсом Уинслоу. Лицо босса излучало здоровое сияние, а в руках он держал сумку для гольфа.

Увидев Кристофера, он неуклюже переступил с ноги на ногу:

– Готов к презентации, Робин?

Кристофер похлопал по своему портфелю.

– Да, всё готово, – сказал он, кивая. А потом, прищурившись, посмотрел на клюшки: – Играли в гольф?

– Я? Что? Разумеется, нет! – стал оправдываться Джайлс. Он показал на сумку: – Это... наша, так сказать, новая отрасль. Сумки для гольфа. Вот, решил на выходных испытать. – Лифт приехал на нужный этаж, и, как только двери раскрылись, Джайлс ужиком выскользнул наружу. – Что ж, тогда до встречи на танцполе. Мы все на тебя рассчитываем.

И не успел Кристофер и глазом моргнуть, как Джайлс прошмыгнул в коридор, а затем – в свой кабинет.

Кристофер смотрел ему вслед, силясь утихомирить бурлившую в нём ярость. Сумки для гольфа? Да уж. Это же полный вздор – и они оба прекрасно это понимали. Ему жутко хотелось ворваться в кабинет Джайлса и высказать всё, что он думает, но Кристофер страшно опаздывал.

Он взглянул на настенные часы и понял – времени совсем не осталось! Ему нужно срочно бежать в переговорную. Совещание вот-вот начнётся.

Кристофер бросился по коридору и, добежав до переговорной, распахнул двери и приземлился на одно из оставшихся свободных мест. Остальные были заняты членами правления, которые собрались, чтобы послушать о пути сокращения операционных расходов на двадцать процентов. Секунду спустя в комнату вошёл и сам Джайлс. Он поискал взглядом свободные места и, обнаружив, что осталось только одно – рядом с Кристофером, – заметно напрягся. Только он сел, как в переговорную вошёл его отец. Все встали.

– Вольно, – сказал Уинслоу-старший, показав, что все могут садиться.

Когда все снова уселись, Джайлс взял слово:

– Итак, что ж, все знают, зачем мы здесь собрались. Никто не хочет, чтобы судно «Саквояжей Уинслоу» потерпело крушение. – Все дружно закивали. – Ив связи с этим нам нужно принять серьёзные решения. Мы с Робином все выходные усердно над этим работали. – Он неловко откашлялся, поймав на себе тяжёлый взгляд Кристофера. И продолжил: – Но я не буду утверждать, что это только моя заслуга. Поэтому Кристофер сейчас расскажет, что мы придумали.

Кристофер встал и медленно направился во главу стола. Он крепче стиснул свой портфель, словно тот мог его поддержать. Когда он проходил мимо дверей, то заметил, что снаружи собралась вся его команда. Они все как один изнемогали от нетерпения... и страха. Он кивнул им, надеясь хоть немного подбодрить. А затем снова обернулся к собравшимся.

– Итак, – начал он. – Хорошая новость в том, что я нашёл способ уменьшить издержки. У нас есть шанс спасти компанию. – Члены правления закивали. – Но будет нелегко. Нам придётся урезать накладные расходы, найти поставщиков с более низкими ценами, а также придётся пойти на многочисленные жертвы в отношении наших трудовых ресурсов.

Тем временем стоявшие у переговорной Макмиллан, Хастингс и все остальные обменялись взглядами. «Жертвы в отношении трудовых ресурсов» – это прозвучало не слишком обнадёживающе. Хоть они и знали, что Кристофер всегда их поддерживал, всё же они были специалистами по эффективности. А ещё они знали, что он сделает то, что ему придётся сделать.

Они снова развернулись к переговорной и продолжили слушать Кристофера.

– Жертвы не проблема, – сказал Джайлс. – Покажи нам конкретные предложения.

Кристофер прикусил язык. Отнюдь, жертвы были ещё какой проблемой. Но у него не было выбора. Джайлс был его начальником.

– Всё подробно изложено в моих записях, – сказал он, водрузив свой портфель на стол. – Тут всё очень подробно, так что готовьтесь... – Он внезапно затих, когда раскрыл портфель... а тот продемонстрировал ему свою абсолютную пустоту!

Его толстая папка пропала.

Зато на месте была коллекция сувениров из Зачарованного леса: палочки Винни, жёлуди, горшочек с мёдом. Кристофер отчаянно пытался отыскать свои бумаги, но вместо них нашёл флюгер и хвост Ушастика. В ужасе он разинул рот, в горле пересохло. Он прекратил рыться в портфеле и просто стоял и молча на него смотрел.

Наблюдавшие за Кристофером сотрудники его департамента заметили, как их руководитель побледнел.

– Замер, – сказал Баттерворт.

– Как кролик перед удавом, – добавил Лидбеттер.

Голсворси, который уже приготовился к худшему, закатил глаза:

– Нам конец! – простонал он, а затем спрятал лицо в ладонях, не желая видеть, что будет дальше.

В переговорной же обстановка была так себе.

Джайлс скрестил руки на груди и, сощурив глаза, уставился на Кристофера. Члены правления тоже уставились на Кристофера – скрестив руки на груди и сощурив глаза. И, что самое страшное, Уинслоу-старший точно так же уставился на Кристофера.

– Робин, – наконец сказал мистер Уинслоу, – если мы не решим вопрос, то нам придётся закрыться. Ну, что у вас там?

Кристофер поднял глаза. Он не знал, что сказать. Не мог же он показать мистеру Уинслоу и всем присутствующим коллекцию сувениров из Зачарованного леса. В голове же было абсолютно пусто. Он не мог вспомнить из своих расчётов ни единой цифры. Он не мог воскресить в памяти ни один из выводов, к которым он пришёл. А всё, что он видел сейчас, – кучка желудей.

– Я, эм...

Часы на стене неумолимо тикали. И тикали. И тикали. Секунды казались часами. И когда Кристофер уже думал, что вот-вот сорвётся, в переговорную влетела его помощница. Она подбежала к своему начальнику, что-то прошептала ему на ухо и показала на дверь. Там стояла Эвелин, такая же бледная, как Кристофер.

– Господа, – сказал Кристофер, обернувшись к столу. – Мне нужно выйти на минутку. Приношу свои извинения.

– Какого чёрта ты делаешь? – спросил Джайлс, в ярости откинувшись на спинку стула. – Если ты покинешь эту комнату, можешь не возвращаться!

Кристофер не удостоил его объяснений. Вместо этого он выбежал из переговорной: он и сам хотел понять, что происходит. Потому что если Эвелин здесь, а не в деревне, что-то явно было неладно.

* * *

Кристофер не ошибся: всё было очень плохо.

Эвелин быстро ввела его в курс дела. Когда он уехал в город, Мадлен каким-то образом умудрилась убежать из дома. Эвелин удалось отследить её путь до станции, а там она узнала у билетёра, что дочка купила билет до Лондона. К несчастью, она не успела на поезд, в котором уехала Мадлен, и была вынуждена найти машину, чтобы добраться до города.

– Где же она? – спросил Кристофер, отчаянно вглядываясь в прохожих на тротуарах с пассажирского сиденья, пока автомобиль колесил по Лондону.

– Я не знаю, – отозвалась Эвелин, чуть не плача. – Где-то недалеко от станции. Она совсем одна. – На неё накатило чувство вины, и её голос дрогнул. Всё из-за неё. Если бы она не была так увлечена обидой на Кристофера, то заметила бы, что Мадлен убежала. Эвелин сунула руку в карман, достала записку, которую оставила Мадлен, и протянула её мужу.

Пробежав по ней глазами, Кристофер остановился на слове «прогулка» и посерьёзнел.

– Она не одна, – сказал он.

– А с кем? – спросила Эвелин, отвлёкшись от дороги, и с любопытством посмотрела на мужа. Она не находила себе места с тех самых пор, как нашла записку. Кристофер же казался ей теперь самим спокойствием. Правда, как она могла заметить, он немного побледнел и всё никак не мог перестать ёрзать.

Эвелин было знакомо это его состояние. За годы их брака она уже не раз видела такое. А значило это поведение, что Кристофер очень хотел что-то ей рассказать, но никак не решался. Она изогнула бровь и терпеливо ждала, пока он заговорит. Потому что, насколько она также знала из собственного опыта, его вот-вот должно прорвать.

И действительно, Кристофер заговорил.

И сперва Эвелин об этом пожалела. Потому что поначалу ей казалось, что муж потерял рассудок. Если верить словам Кристофера, его Друг детства, плюшевый медвежонок Винни, отыскал его в Лондоне и привёл – через зелёную дверцу в дереве – в место под названием «Зачарованный лес», чтобы тот помог ему найти остальных плюшевых друзей. Но по мере рассказа Кристофера кое-что случилось. Казалось, будто свет, который был долгое время спрятан у него в душе, вырвался наружу. Его глаза заблестели, голос стал мягче.

И к тому моменту, когда муж начал рассказывать ей про остальных своих друзей – поросёнка, филина, кролика, кенгуру (и её малыша) и «Тигрулю», что бы это ни значило, – уголки рта Кристофера, которые, по её мнению, уже не знали ничего, кроме угрюмого выражения, поползли вверх. А она, к собственному изумлению, с удовольствием продолжила слушать его рассказ.

– А кто такие эти тигрули? – непроизвольно спросила она, когда Кристофер упомянул эту неведомую зверушку.

– Тигрули? – сказал Кристофер, всё больше оживляясь.

Пока он не начал свой рассказ, то и подумать не мог, сколько всего хочет поведать своей жене. А теперь его было не остановить. Однако он никак не мог свыкнуться с её недоверчивым выражением лица.

– Ну, это чудесные создания. Сверху они резиновые, а снизу у них есть пружинки.

Закончив описание, он продолжил своё повествование:

– В общем, я притворился, что там есть Слонотоп. Но его там не было.

Эвелин не могла поверить своим ушам. Она позволила Кристоферу поведать ей свою сказку, потому что устала от его обычной отстранённости, а сейчас было так здорово ощущать, что он делится с ней самым сокровенным, и видеть его прекрасную улыбку.

Но Слонотоп? И резиновый зверёк? Нужно положить конец этой чепухе, пока всё не зашло слишком далеко.

– Ты себя слышишь? – спросила Эвелин, прервав его. – Тебе нужно успокоиться.

Кристофер пожал плечами:

– Думаю, со мной всё в порядке, – сказал он. А потом краешком глаза заметил, как за углом вспыхнул небольшой оранжево-чёрный огонёк. Тигруля! Наверняка это он! – Они там! Левее, левее!

Эвелин не была уверена, что сейчас стоит слушать, однако повернула голову налево. Через несколько машин от них по дороге грохотал грузовик «Саквояжей Уинслоу». Она прищурилась. За ним что-то тащилось, но она никак не могла разобрать, что именно.

– Говорю тебе, это был Тигруля! – не унимался Кристофер, показывая на грузовик. – А с ним, наверное, и все остальные.

Эвелин резко обернулась к Кристоферу.

– Милый, – она пыталась говорить как можно спокойнее, хотя мысленно уже представляла, как Кристоферу от неё влетит – после того как они найдут Мадлен. – Этих зверушек не существует. Послушай, в понедельник я позвоню доктору Каннигаму. Думаю, тебе стоит немного отдохнуть и...

БУМС!

Кажется, что-то упало на лобовое стекло. Машина содрогнулась.

БУМС! БУМС!

Эвелин резко перевела взгляд на лобовое стекло. И разинула рот от изумления. Там, распластавшись по поверхности стекла, лежали ослик, поросёнок и, вероятно, Тигруля!

– Привет, Кристофер Робин! – воскликнул Тигруля, улыбаясь другу.

Тем временем, пустой ящик, из которого ребятам в последнюю секунду удалось выбраться, вывалился из грузовика и кубарем покатился на обочину. Тигруля принялся рассказываться Кристоферу, как ему удалось спастись, но тут вступил Хрюня:

– Вы, должно быть, жена Кристофера Робина, – обратился он к Эвелин. – Как ваши дела?

Эвелин хлопала глазами, то открывая, то закрывая рот, словно оказавшаяся на суше рыба. Потом она посмотрела на Кристофера. Значит, он ничего не выдумал. Его плюшевые друзья были настоящими. Они существовали – а ещё были единственной ниточкой, которая вела к её дочери.

Она съехала с дороги, а Кристофер впустил их в машину.

– А где Мадлен? – спросил Кристофер, пока все трое зверушек усаживались на сиденье.

– В грузовике, который едет в «Ужастли»! – ответил Хрюня.

Кристофер с Эвелин переглянулись. А потом Эвелин что есть мочи вжала ногу в педаль газа, крутанула руль, и, вернувшись на дорогу, они рванули в «Саквояжи Уинслоу» – туда, куда, по их мнению, направлялся преследуемый ими грузовик.

ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ

Мадлен во все глаза смотрела на возвышавшееся над ней величественное серое здание. У них с Винни получилось! Грузовик довёз их именно туда, куда Мадлен и рассчитывала, а ещё им с мишкой удалось незаметно выскользнуть из грузовика. Оставалось лишь попасть внутрь и найти папу. Но, взглянув на большие часы под крышей здания, она нахмурилась. Было уже одиннадцать с чем-то. Они опоздали. И у них не было с собой папиных документов.

– О, смотри! – воскликнул Винни.

Мадлен обернулась как раз в тот момент, когда медвежонок подобрал кучу бумаги с верхушки мусорной кучи на углу улицы.

– Вот они, Важные Бумажки.

Не понимая, как они там оказались, она забрала их из протянутой лапки Винни и улыбнулась. Лучше поздно, чем никогда. Так или иначе, их надо вернуть папе. Свободной рукой Мадлен схватила Винни в охапку и уверенно направилась ко входу в здание.

– Мы сделали это, Винни! – сказала она, улыбнувшись медвежонку.

Винни улыбнулся в ответ:

– Мы спасли Кристофера Робина!

Но стоило словам сорваться с его губ, как на улице вдруг поднялся жуткий ветер. Мадлен потеряла равновесие и вскрикнула. Она непроизвольно вскинула руки, а вместе с ними взмыли в воздух и Винни, и Важные Бумажки. В то же мгновение листочки подхватил порыв ветра и понёс их в неизвестном направлении.

– Нет! – закричала Мадлен, пытаясь удержать бумаги. Но у неё ничего не получалось, непослушные листы никак не давались. В итоге, когда ветер утих, в руках у неё оказалась лишь половина листочка, за который она чудом смогла ухватиться.

Мадлен упала на колени, глаза девочки наполнились слезами. А бумаги улетали от неё всё дальше и дальше.

– Нет, нет, нет, нет! – причитала Мадлен.

Всё пропало. Теперь её точно отправят в пансион.

– Кристофер Робин!

Радостный голос Винни заставил Мадлен поднять взгляд. Она не могла поверить своим глазам: к ней бежал папа.

– Папочка! – воскликнула она, поднимаясь на ноги.

– Слава богу, я тебя нашёл, – сказал он, на-клонившись к дочери и заключая её в самые крепкие в мире объятия. Тут была и её мама: она помогала плюшевым ребятам выбраться из машины. Эвелин терпеливо стояла в сторонке, чтобы не рушить идиллию отца и дочери.

– Я так рада, что Ужастель тебя не съел, – сказал Винни, когда Кристофер наконец выпустил дочь из объятий.

Кристофер улыбнулся медвежонку.

– А я-то как рад, – сказал он, а потом снова повернулся к Мадлен. Не успел он промолвить и слова, как малышка заплакала:

– Я потеряла твои бумаги, – сказала она. – Мне очень жаль.

Присев на корточки, он осторожно положил руки ей на плечи.

– О Мадлен, – сказал он с любовью, – это всё такая ерунда.

– Но твоя работа такая важная, – сказала Мадлен. – Я думала, что если привезу тебе твои бумаги, то, быть может, ты не станешь отправлять меня в пансион и мы все останемся вместе. Вот всё, что у меня осталось. – И она протянула ему маленький кусочек бумаги.

На какое-то время Кристофер словно онемел. Её слова разбили ему сердце. Утерев слёзы, он снова обнял Мадлен. А потом, глядя в её глаза, заговорил:

– Прости. Прости, что был Папой С Опилками Вместо Мозгов. – Он замолчал, впервые мечтая о том, чтобы эти слова сказал ему в своё время его собственный отец. – Конечно, я никуда тебя не отправлю.

Мадлен обвила руки вокруг его шеи. Кристофер тоже обнял её, и на её лице, от уха до уха, расплылась счастливейшая улыбка. Это были самые крепкие, самые тёплые и самые нежные объятия в её жизни.

– Я буду каждый вечер читать тебе сказки, – шепнул ей на ухо Кристофер.

– А я с радостью буду их слушать, – прошептала она в ответ.

– Ну и приключение же ты нам устроила.

Кристофер и Мадлен отвлёк голос Эвелин. Они оглянулись: Эвелин, улыбаясь сквозь слёзы, стояла в нескольких футах. А потом она подошла к ним и обняла обоих. Вся семья теперь была в сборе, а гости из Зачарованного леса с радостью наблюдали за их счастливым воссоединением.

– Что ж, очередная судьбоносная прогулка, – сказал Ушастик. И хоть в его голосе и прозвучал сарказм, глаза его излучали тепло. Даже он, самый ворчливый из всех ворчунов, был тронут этой сценой.

Услышав его, Эвелин расцепила объятия. Она не помнила, когда в последний раз Кристофер так крепко и с такой любовью их обнимал. Она не очень понимала, как им это удалось, но если эти плюшевые ребята смогли снова сделать его живым человеком, то она была им обязана – страшно обязана.

– О, даже не знаю, Ушастик, – наконец сказала она, улыбаясь ослику. – Всё зависит от того, как ты на это посмотришь.

Всё зависит от того, как ты на это посмотришь. Слова Эвелин эхом отозвались в голове у Кристофера. В голове закрутились невнятные мысли, и тут его осенило. Он так долго изучал бумаги, думая лишь об одном – о сокращении расходов. А что, – идея всё отчётливее вырисовывалась у него в голове – если посмотреть на числа с другой стороны? Он взглянул на клочок бумаги у себя в руке – всё, что осталось от его хитрых подсчётов.

Кристофер улыбнулся.

Они – а точнее, Эвелин – только что сохранили ему работу. А возможно, и компанию. Быстро чмокнув жену в щёку, он развернулся и побежал в холл. А за ним следом, подобрав зверушек, бросились Эвелин и Мадлен.

* * *

Через минуту Кристофер, запыхавшись, ворвался в переговорную. Семья осталась у дверей. А зверушки, сидевшие у них на руках, играли в тихий час, правда, у них не очень хорошо получалось. Они слишком сильно хотели поглядеть на Ужастля.

– Стойте! – воскликнул Кристофер, напугав мистера Уинслоу, его сына Джайлса и членов правления. – Я нашёл решение!

Мистер Уинслоу изогнул седую бровь. Последние полчаса он выслушивал всякую чепуху из уст своего нерадивого сына о том, как тот не покладая рук трудился все выходные, хотя прекрасно знал, что Джайлс всё это время играл в гольф.

А ещё полчаса он потратил на то, чтобы объяснить членам правления, почему они не могут сию же секунду уволить Кристофера, несмотря на его возмутительное поведение. И только он смог их убедить, как обезумевший Кристофер триумфально вернулся в переговорную.

– Надеюсь, наше ожидание того стоило, – отчеканил Уинслоу, когда Кристофер перевёл дух.

– О, уверяю вас, – сказал Кристофер, мудро кивая. – Потому что ключ к решению всех проблем – это... – он сделал паузу, нагнетая интригу, – ничего.

– Ничего? – переспросил мистер Уинслоу.

– Из ничего Ничего не получится, – не скрывая усмешки, заметил Джайлс.

Но Кристофер продолжил:

– А вот тут вы ошибаетесь, – сказал он. – Порой из Ничего получается замечательное Что-то. – Он посмотрел на дверь, у которой стояла Эвелин с Винни на руках, и улыбнулся медвежонку. Медвежонок с гордостью улыбнулся в ответ. Кристофер подошёл к проектору и положил на него клочок бумаги. – Что делают люди, когда они не работают? Разве ничего? – задал он вопрос всем присутствующим.

Но его вопрос остался без ответа. Члены правления смотрели на него непонимающим взглядом.

– Они отправляются в отпуск, – сам ответил Кристофер на свой вопрос. – А что людям нужно в отпуске?

И снова тишина.

– Правильно, чемоданы, сумки и саквояжи. – Снова отвечая на свой же вопрос, Кристофер повернулся к боссу. – Мистер Уинслоу, у вас тысячи сотрудников. Если вы всех их отправите в оплачиваемый отпуск...

– Оплачиваемый отпуск? – переспросил мистер Уинслоу.

Он не ослышался? Похоже, Джайлс оказался прав насчёт его вменяемости. И члены правления, кажется, разделяли его точку зрения.

В переговорной послышались смешки.

Но Кристофер был несгибаем. Он включил прожектор, и на стене появилась диаграмма самых обеспеченных клиентов Уинслоу. Он хотел наглядно всё объяснить, но вдруг понял, что у него нет указки.

Кристофер стал осматривать стол и упёрся взглядом в свой портфель. Он схватил палочку Винни и продолжил презентацию.

– На данный момент ваша клиентура представлена исключительно богачами. Но взгляните... – Он ткнул в диаграмму палочкой Винни. – Если большинство из нас сможет позволить себе отпуск, это будет означать, что сотни и тысячи обычных людей отправятся за город, на озёра и пляжи... с «Саквояжами Уинслоу». И если мы снизим цены, все смогут позволить себе их купить. – Кристофер замолчал и стал ждать реакции.

И реакция не заставила себя долго ждать.

– Великолепно, – сказал Джайлс с издёвкой. – Наши дивные пляжи забиты толпами простолюдинов, их граммофонами и бутылками из-под сидра. – Он поморщился, будто одна лишь мысль об этом уже была ему отвратительна.

Его отец же не был так резок и скор в суждениях. Он поднял руку:

– Помолчи, Джайлс...

– О, папа, я тебя умоляю! – огрызнулся Джайлс. – Ну это же чушь собачья!

– Ну конечно, что вы ещё могли сказать, мистер Джайлс, – как бы невзначай бросил Кристофер, вставая между отцом и сыном.

Джайлс покраснел как рак и в ярости выскочил из-за стола.

– Это ещё почему, скажи на милость? – завопил он.

Кристофер проигнорировал грозные взгляды, которые метал в него Джайлс.

Он пожал плечами. А потом, будто это было и так очевидно, ответил:

– Потому что ты Ужастель!

Винни оживился, совсем забыв про игру в тихий час.

– Так вот как выглядит Ужастель, – сказал он. Наконец-то он его увидел!

В жизни Ужастель оказался ровно таким, каким Винни его себе и представлял: страшным, со злыми маленькими глазками.

– Какой ещё, к чёрту, Ужастель? – неистовствовал Джайлс.

– Ужастель, – спокойно ответил Кристофер, – пакостливое мелкое чудище, которое заставляет всех работать вместо него и надеется, что мы забудем про то, что действительно важно: про наших родных, наших старых верных друзей, про тех, кого мы любим, и про тех, кто любит нас.

Кристофер подошёл к выходу и жестом пригласил войти Эвелин, Мадлен и всю его команду. А потом одной рукой приобнял Эвелин, а другой – Кэтрин.

– Что ж, – продолжил он. – Могу вам сказать, что мы больше не боимся Слонотопов и Ужастлей.

Джайлс переводил взгляд с Кристофера на отца, а с отца – на всех присутствующих. Потом он покачал головой:

– Святые небеса, у него поехала крыша!

– Ты так считаешь?

Реакция мистера Уинслоу удивила не только Джайлса, но и Кристофера.

Мужчины в унисон обернулись и с любопытством уставились на руководителя компании.

– Давайте пока оставим Слонотопов в покое, – продолжил мистер Уинслоу, с вызовом глядя на сына. – Что ты делал на выходных, Джайлс?

Джайлс заёрзал. Потом сглотнул и оттянул узел галстука.

– Я? – спросил он невинно, словно агнец божий. – Я же говорил, что я... Я работал. – По виску у него потекла капелька пота, Джайлс полез в карман за носовым платком, но вместо него вынул мяч для гольфа.

Мистер Уинслоу стал мрачнее тучи.

– Над чем? Отрабатывал удар? – спросил он и разочарованно покачал головой. – Я никогда раньше не слышал про Ужастлей, но, похоже... ты один из них.

– Я? Ужастель? Но... – затараторил Джайлс.

– Садись, Джайлс! – приказал мистер Уинслоу. А потом обернулся и посмотрел на Кристофера, который всё ещё стоял у двери.

– Поздравляю, мистер Робин, блестящая идея. Немедленно приступайте к её воплощению.

По кабинету прокатился гул одобрения, и даже члены правления, которые всё это время наблюдали за происходящим со смесью заворожённости и непонимания, зааплодировали.

Расплывшись в счастливой улыбке, Кристофер пожал протянутую руку мистера Уинслоу.

– Благодарю вас, сэр, – искренне сказал он. А затем оглянулся на Эвелин и Мадлен. – Но, если позволите, пока я не буду Ничего делать.

Мистер Уинслоу кивнул:

– Потому что, если порой Ничего не делать, из этого получается замечательное Что-то, – сказал он, повторяя слова Кристофера. – Я правильно понимаю?

– Почти, мистер Уинслоу, – сказал Кристофер. – Почти.

А потом он развернулся, взял жену и дочь за руки и покинул конференц-зал. Краем уха он услышал, как взвизгнул Джайлс:

– Этот медведь пялится на меня!

– На тебя смотрит плюшевая игрушка? – переспросил мистер Уинслоу. – Ты, очевидно, потерял рассудок.

Медвежонок, теперь зажатый у Мадлен под мышкой, по-прежнему играл в тихий час. Но, почувствовав на себе взгляд Кристофера, Винни слегка приподнял голову. И улыбнулся. Кристофер тоже ему улыбнулся.

– Глупенький ты мой мишка, – тихонько сказал он.

Но Кристофер только дразнил медвежонка. На самом деле Винни не был глупым. Отнюдь. Он был лучшим в мире медвежонком. И Кристофер с нетерпением ждал, когда наконец вернётся с другом в Зачарованный лес и будет Ничего не делать. В конце концов, он и так уже потратил уйму времени, занимаясь Слишком-Много-Чем.

ЭПИЛОГ

«ПОРОЙ МАЛОЕ ОКАЗЫВАЕТСЯ САМЫМ ВЕЛИКИМ»

ВИННИ

– Боже, какое счастье снова здесь оказаться.

Кристофер прошёл через зелёную дверцу на залитую солнцем лужайку Зачарованного леса. Он не мог не согласиться с Хрюней. Сделав глубокий вдох, Кристофер набрал полную грудь чудесного хрустального воздуха, который подрагивал на солнышке. Казалось, что тут стало теплее. Он услышал за спиной скрип старой дверцы и оглянулся: следом за ним вышли Эвелин и Мадлен.

Пока они осматривались, впервые очутившись в Зачарованном лесу, Кристофер просто молча наблюдал за ними. Его счастливая улыбка становилась всё шире и шире. Мадлен весело взвизгнула и стала играть в догонялки с Винни, Хрюней, Тигрулей и Ушастиком. Её глаза сияли от радости. Наконец-то она была просто маленькой девочкой, которая наслаждалась счастливым детством.

Он подошёл к Эвелин, сжал её руку, и они вдвоём присоединились к остальным.

Пока они гуляли, Кристофер показывал жене достопримечательности Зачарованного леса. Проходя мимо Мостика Винни, он рассказал Эвелин и Мадлен правила игры в палочки Винни. Когда они прошли рядом с домиком Филина, – который снова, как ему и положено, оказался на дереве, – он поведал им о своей схватке со Слонотопом.

С каждой новой рассказанной историей все прошедшие годы будто бы таяли. Глядя в полные восторга глаза жены и дочери, Кристофер мог снова прочувствовать магию леса, совсем как в детстве.

Наконец они пришли на место для пикника, где всегда происходили самые важные события. Кролик, Филин, Кенга и Ру уже их ждали.

Над столом висел плакат, на котором было написано: «ДАБРО ПАЖАЛОВАТЬ СЕМЬЯ РОБИНА». Увидев грамматические ошибки, Эвелин весело подмигнула Кристоферу. А потом Кенга заключила её в жаркие объятия.

Наблюдая за тем, как все радостно друг друга приветствуют, Ушастик печально кивнул.

– И всё это в самый лучший день в году, – сказал он мрачно. – В мой день рождения.

– Сегодня? – хором спросили Хрюня и Ру. – Твой день рождения?

– Да, без подарков и без именинного пирога, всеми позабытый и позаброшенный, – отозвался Ушастик. – Всё вернулось в своё русло. Я не жалуюсь.

Старый добрый ослик! Кристофер прикусил щеку, сдерживая улыбку. Да, всё и правда вернулось в своё русло – наконец-то! И это было замечательно. И тут он замер. Хотя нет, не всё. Кристофер засунул руку в карман и выудил оттуда хвостик Ушастика. Он подошёл к понурому другу и приколол хвостик на место.

– А вот теперь всё точно в своём русле, – сказал он.

Все весело засмеялись и принялись за угощения. Кристофер посмотрел по сторонам. Винни опаздывал на празднество. Шепнув Эвелин, что скоро вернётся, Кристофер покинул торжество – но сперва прихватил с собой горшочек мёду.

Удаляясь, он слышал заливистый, звонкий смех Мадлен и весёлые смешки Эвелин. Кристофер недоумевал: зачем же он так долго скрывал это место от них – и от самого себя. После всех тех горестей, что ему пришлось пережить, после всех тех трудностей, которые ему пришлось преодолеть, Зачарованный лес и его обитатели были настоящим глотком свежего воздуха, волшебным бальзамом, способным залечить любые душевные раны. Нельзя было тогда уходить.

И пока он бродил в поисках Винни, Кристофер поклялся себе, что ни за что не позволит уйти отсюда своей дочери. Она должна как можно дольше наслаждаться жизнью и той искренней добротой, которой щедро одаривал Зачарованный лес. Это меньшее, что он мог для неё сделать.

Но сначала нужно было отыскать Винни. И у Кристофера была одна мыслишка, куда мог подеваться медвежонок.

Рванув сквозь густые заросли, Кристофер выбежал к небольшому холмику по дороге к Зачарованному месту. И действительно, Винни был там – сидел на брёвнышке и смотрел вдаль. Кристофер присел рядом и протянул Винни горшочек с мёдом.

В восторге от угощения (в конце концов, Винни был медвежонком, да к тому же успел проголодаться) мишка набросился на мёд. Какое-то время они просто молча сидели, наслаждаясь Ничегонеделанием.

Наконец Винни оторвался от горшочка. Его мордочка была покрыта липким слоем сладкого угощения, и с лапок тоже капал мёд.

– Кристофер Робин, – прервал он молчание. – А какой сегодня день?

Кристофер улыбнулся мишке. Он помнил этот их давнишний разговор. Однако с удовольствием подыграл.

– Сегодня – Сегодня, – ответил он.

– Мой любимый день, – кивнул Винни.

– И мой, Винни, – согласился Кристофер. – И мой тоже.

Винни на секундочку задумался. А потом снова заговорил:

– Вчера, когда было Завтра, у меня тоже был замечательный день.

Кристофер удивился: это что-то новенькое.

Но был вынужден согласиться. Вчера был чудесный день. Более того, он ни на что бы его не променял. Если бы не вчера, сегодня бы не настало. И если бы не вчера – и не все предыдущие дни, – Кристофер не смог бы оценить важность Сейчас и не смог бы понять, насколько он счастлив.

– Ах ты глупенький мишка, – наконец ласково сказал Кристофер.

Он обнял друга за мягкие меховые плечики и перевёл взгляд на солнце, которое уже снова, следуя неизменному порядку вещей, клонилось к закату, прячась за макушками деревьев Зачарованного леса.

Винни сделал то же самое.

Так они и сидели, наблюдая за большим огненным шаром. Старые добрые друзья, вновь нашедшие друг друга и с упоением занимавшиеся... Ничем.

Оглавление

Литературно-художественное издание

ПРОЛОГ, В КОТОРОМ КРИСТОФЕР РОБИН И ВИННИ ОТПРАВЛЯЮТСЯ В ЗАЧАРОВАННЫЙ ЛЕС

ГЛАВА ПЕРВАЯ

ГЛАВА ВТОРАЯ

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

ГЛАВА ЧЕТВЁРТАЯ

ГЛАВА ПЯТАЯ

ГЛАВА ШЕСТАЯ

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ

ЭПИЛОГ