натуру Тима, видимо, уходящую корнями в принципы, скопированные у Степаныча, не поверила Тиму и продолжила расспрос.
— Ты никогда о них не думаешь?
— Для всех лучше надеть маску, что я смирился, так хоть жалеть не будут. Но если быть честным, то я думаю, что в той ситуации не так все просто, как мне рассказывает Степаныч, и я постараюсь в этом разобраться. Может быть, еще не время.
— А что Макс?
— Макс мой друг, он оптимист и говорит, что, несмотря ни на что, надо жить и радоваться. Он переживает за меня, думает, что я могу свернуть не туда в этой жизни из-за моего нрава.
— А мне нравится твой характер, — сказала Кристи, — ты живой, в отличие от большинства, всегда пытаешься найти суть вопроса. Мне это определенно в тебе понравилось.
Тим впервые взял Кристи за руку. Кристи посмотрела ему в глаза. Тим ответил на ее взгляд. У обоих блестели глаза. Кристи тоже сжала его ладонь, и они пошли дальше, но уже держась за руки и продолжая разговаривать еще оживленней.
Только теперь Тим расспрашивал о Кристи. Она уже переезжала и меняла гимназии не в первый раз из-за работы отца.
— Кто он у тебя?
— Все его называют Генерал. Но за все эти годы мне не удалось даже на капельку узнать больше о том, что делает мой отец. Я думаю, это что-то секретное, и больше не расспрашиваю его. Видимо, еще не время это знать, как ты говоришь.
— Вообще-то это мой дед так любит говорить, — с улыбкой сказал Тим.
Они как раз подошли к дому Кристи. Попрощавшись с ней, Тим двинулся в направлении своего дома, где его ждал традиционный забег со Степанычем и разбор полетов.
— Скажи, Степаныч, а тебе никогда не хотелось разобраться, что случилось с моими родителями, — спросил Тим, который так и не смог выбросить из головы мысли об этом после разговора с Кристи.
— Обстоятельства, Тим.
— Какие обстоятельства?
— Обстоятельства тех дней таковы, что человек ничего не значил перед системой.
— А теперь значит много?
— Нет войны, ты жив здоров, законы свободны относительно былых лет. Нет повода накликать на себя беду.
— А как же правда?
— Она не вернет твоих родителей. Что она тебе даст? Готов ли ты отдать все, чтобы узнать ее?
— А что, если готов? — решительно сказал Тим, по его глазам было видно, что он действительно не струсит.
— Тогда будь терпелив, стань сильным и наберись знаний. Сейчас мы с тобой слабы, и все, что мы можем, так это проиграть то, что осталось. А мне ты дорог, Тим, ты — моя связь с этим миром.
— Ты для меня тоже все, — ответил Тим, полностью согласившись с позицией Степаныча.
Со Степанычем на пробежке он сегодня разговаривал немного, больше слушал. Тим, полный эмоций дня, пошел в свою комнату, чтобы пораньше лечь спать.
Как только Тим присел на краешек кровати, перед ним возник образ старца.
— Я думал, что ты только во сне появляешься, — уже уяснив, что с ним можно разговаривать, сказал Тим.
— Не имеет значения, сон или бодрствование — это одно и то же. Одни вещи воспринимаются лучше во сне, другие — в состоянии бодрствования. Когда люди не спят, их сознание слишком занято и отвлечено на разные предметы, и поэтому они многого не замечают. Я приходил к тебе сначала во сне, так как в бодрствовании ты бы меня не заметил, тебе показалось бы, что я какое-то воспоминание или случайная мысль. Во сне же твое сознание расслаблено, ты не думаешь. Ты смог сфокусировать свое внимание на мне, так как искал меня.
— Но я не искал тебя.
— Ты искал ответы, потому что тебя не устраивали те, которые дает тебе общество.
— Почему ты старик?
— Я могу быть в любом обличии, но твое восприятие готово пока слушать слова тех, кто выглядит мудрее, например, как мудрец. Я уже пытался связаться с тобой, имея другие формы, но ты не осознал знаков судьбы.
— Как ты сюда попал?
— Меня здесь нет, — ответил он, после чего Тим покрутил головой и действительно никого не увидел.
— Я в твоем сознании, — сказал старец, опять материализовавшись для взора Тима. — Я знаю, что у тебя много вопросов и сомнений по поводу реальности происходящего, так что просто наблюдай.
Тим не успел ничего ответить, как перед его взором открылось многомерное изображение, ярче любого фильма, в правдивости содержания которого не оставалось никаких сомнений.
Раньше мир был другим, люди знали о своих способностях, могли общаться при помощи лишь мысли, перемещаться в пространстве без дополнительных приспособлений. Люди находились в полной гармонии с этим миром, поэтому практически никогда не болели и жили сотнями лет. Все были равны, так как обладали равной силой.
Были люди, которые не пользовались своими способностями, и это породило волхвов, которые являлись хранителями знаний.
Спустя какое-то время людей, которые стали забывать о своем потенциале, стало много. Среди них возникали ссоры, недопонимания, которые разрешались волхвами. Такие люди стали чаще болеть и быстрее умирать, несмотря на то, что волхвы их лечили.
Люди без
