Ирина Чумаченко
Приключения Вани и его друзей
Арбузы
На колхозных полях созревала бахча. Ребята бегали полакомиться вкусными, порою не совсем зрелыми арбузами. Было страшновато, ведь бахчу охранял дед Мефод. Ох, и грозный он был! Пройдя всю войну, вернулся совсем стариком, с косматой бородой и суровым взглядом. Вдовы его побаивались, хотя и мужиков совсем мало вернулось, Мефода обходили стороной. Так и остался он бобылём, жил тихо, работал в колхозе. Председатель, партийный человек до мозга костей, сжалился над ним и принял на работу сторожем. Так и завелось, что охранять – это дело Мефода.
Жил он в старой хате, доставшейся от родителей. Его непременной страстью стал яблоневый сад. Было и хозяйство: пяток курочек-несушек с красным строптивым петухом (грозой для всех входящих во двор), сторожевой пёс по кличке Военный, добрейшей души собака, да кот Василий.
– Мефодий Лукич! Есть кто дома? – проворная Алевтина шмыгнула в калитку и двигалась к хате. – Мефодий Лукич!
– Да тута я. Чего тебе? – бурчал он, выходя из сарая и стряхивая с себя стружки. В свободное время он вырезал ложки да тарелки. Обычно это было зимой, но сейчас он делал деревянные игрушки для ребятишек, и это ему очень нравилось. Только вот не любил он мешающих да вечно снующих баб, таких, как Алевтина. А тут её и принесла нелёгкая.
– Председатель велел сегодня пораньше в ночь заступить. Гришка-то приболел, живот крючит. Опять набрался, небось, окаянный…
– Хорошо, ступай. Нечего тут маячить.
И он пошел в сарай, думая о нерадивом Гришке, который доставляет массу хлопот, не только себе, но и окружающим.
На верстаке, красуясь, стоял деревянный медведь. «Эк, как ладно-то получился, – подумал Мефод. – Красок бы. Может, у председателя спросить? Да неохота рассказывать. Надо будет на ярмарку в райцентр съездить».
День выдался жарковатым. Мать Ванюше ещё утром наказала следить за маленьким Коленькой да прорывать в огороде бурьян, а ещё собрать яйца, чтобы куры их не выпили. Дел было много, солнышко припекало, а так хочется с ребятами сбегать окунуться на пруд. Вот он, в самом конце огорода, но ослушаться мать было страшновато.
Ваня – озорной мальчуган, в коротких штанах, которые держались с помощью наискосок пришитой лямки, желтоватой ситцевой рубахе, да на босу ногу, бодро вышагивал по огороду, присматривая свой фронт работы. Коленька – карапуз трёх лет, проявлявший интерес ко всему окружающему, семенил за братом.
– Смотри, сегодня мы с тобой будем бурьян рвать. А потом я на пруд пойду. Там мальчишки сегодня будут. Хоть окунусь.
Коленька сел у куста конского щавеля, а Ваня занялся своею работой, изредка поглядывая на брата.
– Мамка сегодня пораньше обещала прийти. Вот тогда-то и схожу к ребятам. Но до обеда надо мне всё сделать. Эх, Коля, был бы ты постарше, мы бы враз управились.
Работа спорилась, так как Ваня был очень трудолюбивым – мамкина опора, да отцова подмога. Отец рано уходил на работу, а приходил уставший. Почти вся работа по дому ложилась на хрупкие плечи матери.
Владимир – партийный, фронтовик, вернувшись со службы и женившись на красавице Прасковье, перебрался в её село. Ещё молодыми, они стали жить в родительском доме, денег на свой не было, да и родителей Прасковья не смогла оставить. Её мать вскоре умерла от тяжелой болезни, а может, от тоски по сыновьям, так и не вернувшихся с войны. Так они и жили: совместно вели хозяйство, работали и воспитывали двух сыновей. Вот уже год, как и тестя не стало, жизнь продолжалась, захватывала в свой бурлящий поток, охлаждая суровый характер Владимира. Двое сорванцов становились опорой и надеждой для родителей. Ванька – старший, уж очень походил на мать, да и помощником стал исправным. Когда дед жив был, обучал Ванюшку, занимался с ним грамотой, мастерить учил. В этом мальчугану повезло, и когда пошел он в школу, учение давалось ему легко, даже немного скучновато становилось. Коленька был ещё мал, и с ним всё больше приходилось возиться Ване. Любовь родителей разделилась, Ванюшку более жалела и любила мать, а от строгого отца влетало почём зря. Но обиды быстро забывались, да и сама жизнь постепенно налаживалась.
Мать пришла, чуть припоздав, но Ваня не обижался, он понимал, как ей тяжело, работа кассира очень ответственная.
– Ванечка, да какой же ты у меня молодец, – ласково говорила она, поглаживая чумазого и уставшего сына. – Ступай на пруд, там, поди, детишки во всю купаются. Ну ступай же, сама справлюсь.
– Справишься? Точно?
– Ступай уже! – чуть прищурив глаза, повторила мать. Она взяла маленького Колю на руки и пошла в дом. Ей нравилось, что сын проявляет заботу, растёт чутким и отзывчивым, хоть и немного шкодливым.
Ванька тем временем бежал по тропинке вдоль огорода, только босые пятки сверкали. Ребята давно уже на пруду и как бы без него не ушли куда. Тропинка огибала огороды и выходила прямо к месту, где плескались его друзья. Место для купания у них своё, особенное, малышей туда не пускали, было глубоко.
Босые ноги не чувствовали жаркую землю, настроение у Вани замечательное, даже усталость куда-то делась. На пруду весело. Сашка Лукин и Митя Бузуверов брызгали на девочек водой. Те, конечно, фыркали, но это им явно нравилось. Сима Яровая сидела под широким дубом и читала книгу, изредка поглядывая на сестру Лиду. Девочки немного отличались от остальных детей. Они приезжали к бабушке на лето из самого Воронежа, а это, казалось, так далеко…
– Привет, Сима! – сказал Ваня.
– Привет. Ты чего задержался-то? Ведь договаривались же…
Ванька шмыгнул носом, поправил штаны и, посмотрев многозначительно, произнёс:
– Дела у меня были.
– Какие такие дела? – лукаво улыбнувшись, спросила она.
– Много будешь знать, скоро состаришься! Пошли лучше купаться.
Сима приподняла бровки и с лукавой улыбкой сказала:
– Да знаю я твои дела. Опять Колю нянчил.
– Пойдёшь купаться-то?
– Нет. Уже накупалась.
– Ну и ладно. Пацаны-ы-ы-ы… – закричал Ванька и с разбегу прыгнул в воду, окатив девочек, сидевших на берегу, мутной водой вперемешку с илом, и распугав окончательно всех местных лягушек.
Как хорошо летом! Тёплые лучи солнца прогревают землю и воду, в огородах есть чем полакомиться, а сады просто усыпаны сладкими яблоками, грушами и вишнями. Накупавшись вдоволь, ребята договорились встретиться вечером, чтобы сходить за вкусными арбузами. Поле как раз располагалось вблизи деревни. План по сбору арбузов уже созрел, оставалось только дождаться вечера…
Мефодий Лукич собирался на работу. Собрав в туесок картошку, пару яиц, хлеб да щепотку соли, вышел на порог. Мимо дома проходило стадо коров. Степан Грищенко гнал бурёнок с выпаса. А дома своих кормилиц уже ждали с чистыми вёдрами хозяйки, заботливо приготовившие своим Зорькам да Чернушкам охапку свежей травы и чистую воду.
«Эх, сегодня без парного молока останусь», – подумал Мефодий. Уж очень он уважал молоко! Раньше маменька баловала его парным, только что процеженным через марлевую сарпинку, а если ещё с хлебом и молодым чесноком – так вообще цены ему не было. По дороге к полю он частенько вспоминал детство и юность, мамку, готовящую вкусные вареники с творогом, да щи с тёплым хлебом из печи, к которым иногда прилагался шматочек вкусного солёного сала. Вздохнув и отбросив воспоминания, Мефодий Лукич добрался до своего поста, сменив Григория.
Вечер выдался душным. После жаркого дня собирался дождь с грозой. Но это не смущало его. Ещё во время войны приходилось часами быть в окопах или на посту. Бои велись и в непогоду – враг не дремал, так что Мефодий привык к полевой жизни и прекрасно справлялся со своими обязанностями. Да и Военный всегда сопровождал его, помогая сторожить. Хоть и покладистый характер у кобеля, но лаял звонко, тем самым предупреждая о расхитителях бахчи.
Вечерело. Мефод разжег костёр, поставив котелок на огонь, пошел набрать хвороста. Пёс семенил за ним следом, помахивая хвостом.
Тем временем Митя, Сима и Лиза стояли у куста тёрна, Сашка же топтался возле калитки в ожидании Ивана.
– Ванька! – крикнул Сашка.
– Иду я! Пока отпросился. Мамка переживает, куда нелёгкая понесла?
– Вечно ему некогда, – буркнула Сима.
– Перестань. Успеется, – твёрдо сказал Митя, поправляя рубаху, из-под которой выглядывал холщовый мешок.
Дождавшись Ваньку, друзья решительно отправились в сторону колхозного поля. На улице становилось всё темнее. Тучи затянули плотным покрывалом небо, да так, что луна ненадолго спряталась. Даже ветер не смог разогнать эти густые, набитые осадками, тучи. Оставалось надеяться, что друзья успеют полакомиться арбузами перед проливным дождём.
– Смотрите, вон шалаш сторожа. Надо бы подальше от него, – тихо проговорил Митя.
– Может, в обход? – Лизин голос немного дрожал, то ли от страха, то ли от ветра. Сима дёрнула её за руку, как бы говоря, что стоит помолчать.
– Пошли сюда, – сказал уверенно Ванька. – Яшка говорил, что они с этого краю рвали арбузы. Подождём, когда сторож уйдёт на ту часть поля проверять.
Тем временем Мефодий Лукич решил поужинать. Картошка доваривалась в котелке. А проворная Алевтина успела-таки забежать и оставить крынку молока. «С чего это она такая щедрая-то стала? Опять чего-то просить станет пособить по хозяйству. Ну да ладно, посмотрю. Хоть и назойливая она баба, да всё успевает», – думал Мефодий, вытаскивая из котелка картошку, аромат которой доносился и до ребят.
– Военный! Военный! Ко мне! Куда ж это ты, окаянный, делся?
Послышался шелест в кустах, и к сидевшим в засаде ребятам подошёл довольный Военный. Он приветливо махал хвостом и пытался облизнуть каждого, при этом повизгивая, как щенок, радуясь нежданной встрече.
– Военный! Да перестань ты! Тише, тише, – Сима пыталась успокоить пса, который, в свою очередь, чуть ли не всю её облизал.
– Да тише вы! Нашли место для игр, – буркнул серьёзно Митя.
Ребята, отвлеченные приходом Военного, не смогли вовремя заметить, что Мефодий Лукич уже направлялся в их сторону, аккуратно пробираясь сквозь кустарник. Сашка, заметив раздвигающиеся кусты, интуитивно вжал голову в плечи и прошептал: «Ой…»
Сторож смотрел на ребят своим грозным, сжигающим взглядом.
– Вы чего это тут делаете?
Бежать бесполезно, всё равно родители узнают, поэтому стоило вести себя рассудительно. Ванька набрал в грудь побольше воздуха и произнёс:
– Мы играем, вот только Военный увязался за нами.
– Брешешь! Небось, за арбузами пришли. Эвон, и мешок виднеется. Эх, сегодня ремня нет, да ничего, надеру вам задницы лозинами.
Лиза заплакала. Страх, ветер, а тут ещё и сторож застукал. Влетит точно от родителей. Но Мефод вдруг улыбнулся, прищурил глаза и произнёс:
– Пошлите вечерять. Я вас накормлю, а потом решим, что делать.
Дровишки мирно потрескивали в ярком пламени костра, превращаясь в красно-черные угли и серый пепел. Языки пламени, словно в какой-то дикой пляске, манили своей необузданностью и спокойствием. И стало на душе как-то спокойно и тихо. Мальчишки помогли принести ещё дров. Девочки же собрали импровизированный стол, а Мефод тем временем выбрал самый спелый арбуз.
Дед Мефодий оказался не таким уж и грозным, а на самом деле очень душевным человеком. Ребята хохотали от его чудных историй детства, где он с друзьями проказничал не меньше и получал нагоняй от матери. Наевшись вдоволь арбузов, друзья отправились домой, а довольный Лукич остался на посту заниматься важным колхозным делом.
Пещера
Лето выдалось жарким, несмотря на проливные дожди, которые несколько дней обильно орошали землю. Ванька сидел на скамейке во дворе с удочками в ожидании Митяни. Сашка Лукин не смог пойти с ними на рыбалку, простудился. Это какое-то невезенье – простудиться летом.
Калитка приоткрылась, и в небольшой щели показалась голова Мити.
– Вань. Ванька! Собрался?
– Да, заходи. Сейчас пойдём.
Из сарая вышла Прасковья с полным ведром парного молока.
– Здрасте, тёть Паш!
– Доброе утро, Митя. Вань, молока ещё с собою возьми.
– Сейчас, мам, чеснока тогда накопаю.
Ваня, прихватив лопату, побежал на огород к молодым порослям чеснока. Вкус парного молока со сладковато-терпким чесноком и горбушкой тёплого домашнего хлеба – это несравнимые ощущения насыщенности и блаженства.
Туесок, заботливо собранный мамой, пара удочек, крючки, червяки в консервной банке, коробок спичек да нож, подаренный ему когда-то дедом – нехитрое снаряжение рыбака. Ребята отправились в путь.
Дорога проходила вдоль домов и посадки, уводя ребят в поле. Расстояние до пруда было неблизким и, чтобы хоть как-то отвлечься, они рассказывали друг другу разные истории.
– Дед Игнат, что на Колхозной жил, – увлеченно поведал Ваня, – рассказывал моему деду, как мальчишкой видел тут разбойников, вон в том лесу. Говорил, что у них пещера с сокровищами была.
– Да ладно! Это он от старости небылицы, небось, сочинял.
– Да нет. Дед Игнат приметы даже называл. Правда, никто ему не верил. Может, и правда там подземный ход есть? А представь, если правда? Я бы хотел меч какой найти, ну или, на худой случай, ружьишко.
– Да на кой тебе это? Хотя меч – это сила, я бы тоже не отказался.
– Может, сходим? Всё равно на весь день ушли. Вряд ли нас хватятся, а, если что, ну скажем, рыба не клевала.
– Пошли, – махнув рукой, сказал Митя.
Ребята свернули с дороги и направились в сторону леса. Он казался мрачноватым по сравнению с лугом, залитым солнечным светом. Заросли тернового кустарника переплелись с деревьями, образуя непроходимую стену, и где-то из глубины леса слышалось щебетание птиц…
– Вот же засада! – со вздохом произнёс Митя. – Если бы знать, что тут заросли, можно и топор взять.
– Ага, а ещё и лопату. И помощников.
Посмотрев на Митю, Ваня направился вдоль леса.
– Смотри!
Под пышным кустарником из-за проливных дождей образовался небольшой, но удобный лаз.
– Придется пробираться на четвереньках, – вздохнул Ваня. – Удочки тут бросим. Держи туесок, я первый полезу.
– Давай.
– Вот мамки ругать будут, опять грязные вернёмся.
Ваня отодвинул ветку колючего тёрна и вдруг – кубарем скатился вниз.
– Вань! Ты как?
– В порядке. Смотри, аккуратней, тут яма. Эх, вымазался. Теперь точно влетит, – встав на ноги, Ваня вздохнул и принялся отряхивать штаны и рубаху.
Митя старался лезть аккуратнее, чтобы не упасть. Оказавшись в углублении, размытом ливнями, мальчишки стали осматриваться.
– Смотри, Мить! – Ваня указал на бревно в виде подпорки, из которой торчало что-то металлическое. – Может, это вход?
– Ага, представляешь, свалились прямо к входу. Ха-ха-ха!
– Да погоди ты! Хватит смеяться.
Странное стечение обстоятельств привело мальчишек к интересным приключениям, о которых стоило только мечтать.
Соскребали влажную землю с потемневшего бревна крышкой от консервной банки, благо таковая имелась. Правда, червяков пришлось выпустить, чему те были явно рады. Ребята с энтузиазмом убирали камни, комья земли и ветви, расчищая завал. Вскоре обнаружили маленькую дверь, прикрывающую вход. И если б не железка, которая оказалась старой добротной петлёй, то они и не обратили бы внимания на этот лаз.
Солнце светило всё ярче, пробиваясь сквозь своды деревьев. Близилось время обеда, и живот предательски урчал, напоминая о еде, заботливо приготовленной мамой.
– Вань, давай костёр разожгу? Перекусить не мешало бы…
– Разжигай, а я попробую ещё тут отчистить.
Митя занялся костром. Яркие языки пламени заиграли переливами света, съедая старые ветви, которые он то и дело подкладывал.
– Вань, давай поедим, а то сил нет, – на развёрнутой возле костра газете Митя раскладывал еду, – мамки нам сегодня праздник живота устроили. Моя даже сало положила.
– Хорошо. Вода осталась?
– Ага, – Митя достал отцовскую фляжку, привезённую с войны.
– Слей на руки.
Мальчишки уселись возле газеты, на которой лежали варёные яйца, клубни уже очищенного картофеля, сало, ломтики хлеба и чеснок, а в самом центре стояла бутылка молока, аппетитно поблёскивая от костра. Еда казалась такой вкусной, что время, проведённое за трапезой, пролетело совсем незаметно, оставляя приятную тяжесть в набитом желудке.
– Уф… Теперь бы поспать, – вздохнул Митя.
– Некогда, нам бы до вечера управиться. Дров в костёр подбросим и пошли дверь открывать. Сам не справлюсь.
– Погоди! Я там ветку прочную видел, когда дрова собирал. Может, как рычаг пригодиться? Сейчас принесу, – и Митя направился в чащу, оставив друга присматривать за костром.
В Ваниной голове роились всякие мысли о разбойниках, о кладе и даже о том, как объяснить мамке, где это они пропадали. Шелест в кустах заставил его выйти из приятных мечтаний. Оглянувшись, он увидел пса Мефодия Лукича, Военного, приветливо виляющего хвостом, и Митю, тащившего толстую ветку.
– Представляешь, иду и вижу Военного. Как он сюда попал? Ну, я и позвал его с собой. Всё веселее будет.
– Веселее – это хорошо, только вот где Военный, там и Лукич ходит, – вздохнул Ваня.
– Может, оно и к лучшему. Да и с Военным не так страшно.
Накормив кобеля остатками еды, ребята принялись за дело. Дверь плотно прилегла к основанию, и без рычага открыть её было бы сложно, но усилия ребят вознаградились: с глухим скрипом дверь всё-таки открылась. Затхлый воздух хлынул наружу, перемешиваясь с запахом леса.
– Ура! У нас получилось! – радовались мальчишки, подпрыгивая и смеясь. Военный гавкал, вилял хвостом и тоже подпрыгивал, совсем не понимая происходящего.
– Посмотрим, что внутри, – сказал Ваня.
– Ага, вот только факел нужен, а у нас его нет.
– Да… Тут бы камыш пригодился, но до пруда далеко. А давай палки подожжем, всё-таки какой никакой свет будет.
Палки с горящим огнём не дали желаемого результата, но ребятам удалось разглядеть в углублении старые тряпки, из них-то и получилось сделать факелы.
– Больше наматывай, – поучал Митя. – Тут на несколько штук хватит.
Работа спорилась. Мальчишки быстро справились с задачей и отправились вглубь пещеры. Шли осторожно, пригибаясь – проход оказался низким и узковатым из-за осыпавшейся земли. Митя шел первым, за ним следовали Ваня и Военный. Своды пещеры, сплошь обвитые корнями деревьев и кустарника, навевали страшные мысли, но любопытство брало верх над страхом и, пройдя несколько метров, они попали в более просторную часть пещеры, походившую на комнату. У стены стояла лавка, застланная чем-то непонятным, а на противоположной стороне виднелся потемневший от времени сундук.
– Вот это да! Кому рассказать – не поверят! – воскликнули искатели приключений.
Ваня зажёг ещё одни факел, в комнате стало светлее, и ребята принялись обследовать всё. Митя занялся сундуком, ржавые петли со скрипом и скрежетом всё-таки поддались ему. Перед его взором открылось содержимое сундука: ворох старого тряпья, глиняная посуда и какая-то книга в кожаном переплёте.
– Вань, смотри, книга странная, буквы непонятные…. Эх, совсем не то, что я ожидал. Держи, мне она ненадобная, – и Митя продолжил своё исследование.
Пытаясь лучше рассмотреть книжку, Ваня присел на лавку и обнаружил углубление в стене. Он отложил книгу, залез на лавку, чтобы дотянуться и посветить. В углу послышался шорох. От неожиданности Ванька выронил факел, благо тот упал прямо в нишу, освятив её ярким светом.
– Военный! Вот зараза! Испугал! – обернувшись, Ваня прикрикнул на кобеля, потом придвинулся ближе и заглянул в нишу. – Мить! Смотри, что я нашел!
В глубине, слабо поблёскивая при свете факела, лежал меч. Ваня вытащил находку и спрыгнул с лавки.
Шум обваливающейся земли сильно испугал мальчишек. Военный громко залаял, и они пулей выбежали из пещеры, прихватив находки.
– Молодец, Военный! Вовремя вышли. Земля осыпалась, – произнёс Митя, поглаживая выскочившего кобеля.
– Да, вовремя мы вышли. Жалко, конечно, что не можем вернуться. Стоило ещё поискать. Ну, да ладно. Смотри, какой меч!
Рукоятку меча плавно огибала резная змейка, голову которой украшали два зелёных камушка.
– Вот это да! В темноте-то мы и не увидели этого, – воскликнул Митя.
– Да. Змейка красивая, а смотри – тут символы, – мальчишки с любопытством изучали находку.
– Пора собираться, вечереет уже, – сказал Ваня, – а куда делся Военный?
– Не знаю. Наверное, сбежал к Лукичу.
Солнце клонило к закату. Несмотря на усталость, друзья чуть ли не вприпрыжку возвращались домой. Находка будоражила умы юных кладоискателей, виделись сюжеты битв с непременными победами.
– Вань, Сашке показать меч надо. Вот он обрадуется.
– Ага. Пусть только выздоровеет, а то его мамка нам задаст жару.
– И то верно, – вздохнув, Митя вытянул вперёд руку, – И всё-таки, какой хороший меч!
– Давай его спрячем. А то, неровён час, отымут. Да и камушки тут, поди, интересные. Надо будет почистить его…
– Хорошо. Завтра получше рассмотрим.
Они так были увлечены находкой, что даже не заметили приближающуюся фигуру человека в брезентовом плаще.
– Вы кто такие? – громким басом окликнул он ребят.
От неожиданности Митя выронил меч. Незнакомец заметил в глазах ребят страх.
– Что это у вас? – ещё более устрашающе произнёс он.
– Меч, – ответил Митя.
– Дай-ка, взглянуть.
Митя поднял меч и протянул незнакомцу. Тот долго рассматривал находку, поглаживая шершавыми пальцами по рукоятке. Потом, посмотрев на ребят, заявил:
– Это не ваше. Посадют вас за такое. Да и родителей тоже. Ох, не сладко придётся…
Испуганные ребята переглянулись между собой.
– А что же делать, дяденька? – спросил Ваня.
– Дык, спрятать надо. Вот в посадке и спрячьте.
– Вот спасибо, – ребята направились к ближайшему кусту, положили меч и прикрыли его сухими ветвями и травой.
– Влипли, – сказал Митя, украдкой поглядывая на удаляющегося незнакомца.
– Вроде бы хорошо спрятали. Пошли домой.
– Эх, жалко. Даже похвастаться не удалось…
– А я тебе говорил, что спрятать сразу надо. Благо дядька не видел, куда меч припрятали. Завтра вернёмся, – сказал Ваня, и мальчики отправились домой.
Дома Ваня долго не находил себе места, всё хотел поделиться с мамкой своим открытием. Но устрашающее предупреждение незнакомца сильно врезалось в голову, не позволяя о мече даже заикнуться…
Летняя ночь выдалась тихой и душной. Уставший, но довольный странник сидел у костра, разглядывая удивительной красоты старинный меч, рукоятку которого плавно огибала резная змейка…
Наказы деда Якова, или зимние забавы
Проснувшись зимним воскресным утром, Ваня вскочил с кровати. Второпях оделся и вышел на кухню, вкусно пахло свежевыпеченным хлебом и тыквенной кашей. Отломив ломоть хлеба, он забрался на лежанку и принялся с удовольствием жевать ещё горячий душистый хлеб. Дверь кухни открылась и, неся полное ведро воды, вошла мать.
– Доброе утро, мамочка, – взъерошенная голова Вани показалась из-за печки.
Лежанка на русской печи – это его самое любимое место, тут тепло и уютно. Когда был жив дед Яков, он усаживал внука на лежанку, сам садился на лавку, открывал свою книгу и читал ему необыкновенные истории.
– Доброе утро, сыночек. Каша готова, – ставя ведро с водой на табурет, произнесла она.
– Вкусно пахнет, – слезая, ответил Ваня.
– Садись за стол, – она погладила сына по голове и принялась подавать ему завтрак.
От тарелки каши шел ароматный пар, а кусочек масла, лежавший в самой середине, таял и растекался жирными струйками. Мать поставила Ване кружку утреннего молока и отрезала тёплого домашнего хлеба.
– Странно, что друзья твои ещё не пришли. Андрюшка всегда чует, когда хлеб пеку, – положив большой кусок хлеба, сказала она.
– Так мы вроде бы сегодня договаривались позже пойти гулять, – уплетая завтрак, произнёс Ваня.
– Позже? Это хорошо. Тогда ты успеешь дров принести в баню, отец вернётся и затопит. А ещё воды наноси.
– Хорошо, мамуль, сделаю. Смотри, снег пошел!
– Ой! И, правда, снег. Красота-то какая! Кушай, – она улыбнулась и стала ловко вынимать очередную партию хлеба.
– Угу, – набив рот кашей, Ваня взглянул на мать, заботливо выкладывающую хлеб.
Прасковья Яковлевна пекла, как обычно, на неделю. Ванины друзья, зная это, приходили в гости пораньше, чтобы успеть полакомиться ещё горячим, ароматным, необыкновенно вкусным хлебом. Вот и сегодня, дверь открылась, на пороге стояли довольные и немного припорошенные снегом Митя и Андрей.
– Зарасти, тёть Паш! – в один голос произнесли мальчишки.
– Доброе утро, – улыбнулась она, – раздевайтесь, и за стол. Что там, снег пушистый?
Она поставила тарелки с кашей, налила молока и положила по куску тёплого хлеба.
– Ага, – садясь за стол, ответил Андрей.
– Нам как раз столько снега и надо, – сказал довольный Митя, запивая кашу молоком.
– Пацаны, поможете, дрова и воду наносить в баню? – спросил Ваня.
– Конечно, поможем! Спрашиваешь тоже, – ответил Андрей, – вместе всё ж веселее.
– Кушайте, мальчики, – она поправила косынку и вышла из кухни.
Ребята весело доедали кашу, обсуждая предстоящий поход на горку.
– А Сашка где? – спросил Ваня.
Андрей, отставив пустую тарелку, многозначительно вздохнул и произнёс:
– Да некогда ему, но обещал подойти на горку. Думаю, успеет.
– Ладно, пошлите одеваться, – сказал Ваня, – я за дровами, а вы воды наносите. В бане два ведра, а воду в кадку… Да что я вас учу. Справитесь.
И он побежал к сараю, у которого располагалась поленница с аккуратно сложенными дровами. Митя и Андрей взяли вёдра и отправились к колонке. Работа спорилась, общими усилиями всё сделали быстро: дрова сложили возле печки, воды принесли достаточно.
Довольные собой мальчишки отправились на свою любимую горку, шествуя вдоль домов, усыпанных белым пушистым снегом.
Навстречу им на телеге ехал Матвей Емельянович, в толстом овчинном тулупе он был похож на косматого медведя, с сизой бородой. Ясенка, опустив голову, чинно шла по заснеженной дороге. Ребятам очень нравилась эта лошадь: необыкновенная, невысокая, с мохнатыми ногами и добрыми глазами, обрамлёнными пушистыми длинными ресницами. Характер у Ясенки покладистый, и Матвей Емельянович иногда позволял мальчишкам управлять телегой, отчего те приходили в неистовый восторг.
– Добрый день, Матвей Емельянович, – хором произнесли ребята.
– Пфруу,– остановил он лошадь,– добрый! Куда это вы?
– Да на горку, к Авдотьеву яру, – ответил Митя.
– Вы там осторожнее, сегодня потеплело. Снег вон какой сыпал. Близко к пруду не ходите.
– Хорошо. А можно сегодня прокатиться? – спросил Ваня.
– Дык, а чего ж нельзя. Сено разгружу, поеду назад, так и прокатитесь. Но, родимая! – крикнул Емельянович на Ясенку, и она пошла своим неспешным шагом, а ребята продолжили свой путь.
Как-то быстро перестал падать снег. Друзья пришли к Авдотьеву яру. Уж не знаю, почему его так назвали, только старики по селу говорили, что жил когда-то давно у них один мужик, работал исправно, промыслом охотничьим занимался, а жена его Авдотья писаная красавица была. Вот и невзлюбил барин мужика. Позарившись на красоту супруги, забил его прямо в этом яру. А она как узнала, что сотворил барин, птицею синею обернулась и летала над яром, пока супостата того с ума не свела. Вот с тех самых пор и нарекли его яр Авдотьев.
Пруд с яром разделяла дорога, по которой ребята пришли к горке. Тут уже катались дети из Загородневки. Девчонки визжали, съезжая с горки и заваливаясь в пушистый снег, а Дима с Петей строили снежную крепость, скатывая снег в комья и выстраивая стену.
– Привет, пацаны! – сказал Петя.
– Привет, – ответил Ваня, – а что это вы тут задумали?
– Ну, это наша снежная крепость. Будем держать оборону. Я командир.
– Ха! Командир без команды, – выкрикнул Андрейка, и ребята засмеялись.
– Много вы понимаете, – обиделся Петя, – сейчас наши придут, и снова наваляем вам!
– Кто кому ещё наваляет! – возмутился Ванька, – мы тоже крепость сделаем! Ай да, пацаны! И они отошли чуть в сторону, чтобы выбрать себе более удобную позицию для крепости.
– Давай вот тут, – предложил Митя, показывая в сторону, – тут деревья. Будут прикрывать с тыла.
Ребята принялись за работу, а санки отдали соседской девочке Люсе, пообещавшей им помочь, после того, как покатается. Большие комья снега мальчики укладывали друг на друга, затем укрепляли, подбивая снег в щели. И получилась добротная крепость между двух деревьев, да ещё расположенная чуть выше от крепости противника, что давало явное преимущество ребятам. Люся пришла с санками и принесла ветку:
– Ребята, а давайте это будет наш флаг!
– Тоже мне флаг, – буркнул Митя.
– Тише ты, – толкнув его в бок, произнёс Ваня, – давай, пусть будет флаг. И установим мы его на вот эту стену. Пусть враги знают, что мы не сдадимся!
– Ой, как здорово! – запрыгала Люся, хлопая промокшими варежками. Она была необыкновенно счастлива, принеся пользу этой красивой снежной крепости. Наконец-то показался Сашка Лукин, он пришел с незнакомым ребятам мальчиком.
– Вот, знакомьтесь – Лёха, мой троюродный брат из Москвы, – представил он родственника друзьям, – это Ваня, Митя и Андрей.
Ребята поздоровались, протягивая и пожимая руки друг другу.
– Мы заждались уже,– сказал Митя,– не знал, что у тебя есть брат.
– Да, я сам не знал. Вот как бывает, – вздохнул Саша и поправил шапку на голове.
– Да чего вы, ребята? – вмешался Алексей, – познакомились, нашлись, уже хорошо! А что это вы тут делаете?
– Да вот, ерундой страдаем, – отозвался Андрей, – давай с нами. Сейчас снежки лепить надо. Много надо. А то загородневские налетят, чем отбиваться будем?
– Давайте, что ж вы молчите. Снежки, это классно! – с улыбкой ответил Алексей.
Ребята активно заготавливали снежки для битвы, то и дело поглядывая в сторону противника. Люся и Таня привозили на санках снег, а мальчишки виртуозно лепили снаряды и укладывали их в крепости.
А в это время к противоположной крепости на помощь Диме и Пете пришли их друзья – Коля и Мишка – и тоже принялись за изготовление снежков. Работа кипела. Два противоположных отряда проявляли всё большее нетерпение и готовность повоевать.
– Ну что, готовы? – выкрикнул Петя, довольно поправляя ремень на своём пальто, – сейчас мы вам зададим жару!
– Готовы! – крикнул Ваня, расставляя мальчишек по местам.
– Ура! В атаку! – крикнул Петя и, махнув правой рукой, дал команду наступать. Ребята, набрав снежков, кинулись в атаку.
– Не дадим супостатам пробить оборону! – выкрикнул Ваня.
В крепости было больше преимущества: за укреплённой стеной, между двумя деревьями, да ещё и снаряды под рукой. Снежки летели в разные стороны…. Досталось и Люсе – в лоб и за шиворот. От неожиданности она подпрыгнула и, набрав несколько снарядов, кинулась в сторону противника. Никто из ребят не ожидал такого проявления от кроткой девочки Люси. Подбежав к крепости загородневских, она упёрлась в стену и разрушила её. Коля бросился защищать крепость:
– Ты чего? Пацаны! Атас!
В этой весёлой суматохе никто и не заметил, когда Таня пошла в сторону пруда. Её привлекла соседская собака Жучка, и она решила привести её к ребятам. Но, видимо, у Жучки были другие планы. Собака ловко соскользнула на лёд и побежала к полынье. Таня направилась к ней, но вдруг, не пройдя и метра, споткнувшись о корягу, выступающую из замёршей воды, провалилась. Руками, по случайности, ухватившись за корягу, стала звать на помощь:
– Помогите! Помогите! – Жучка побежала к девочке и громко залаяла, а в это время увлёкшиеся боем ребята совсем не слышали её криков о помощи.
По чистой случайности Ваня взглянул в сторону пруда и увидел вдалеке барахтающегося в воде человека.
– Ребята! Там кто-то тонет! – бросившись бегом к пруду, закричал Ваня. Андрей схватил ветку и побежал за ним.
Все кинулись к полынье.
Продрогшая Таня, теряя силы и надежду на спасение, почувствовала тёплую руку, вытаскивавшую её из омута. В считанные секунды её достали отважные мальчики. Мокрая одежда и валенки сковывали спасённую девочку холодом.
В это время Коля выбежал на дорогу, увидев Матвея Емельяновича, замахал руками:
– Стойте! Там человек тонет! – Емельянович быстро остановился, спрыгнул с телеги и побежал со всей прыти в сторону пруда. На берегу сидели только что вынутая из воды Таня и немного промокший, но счастливый, Ваня.
– Вот же непослушные, – бурчал Матвей, укутывая детей в свой тулуп и сажая на телегу,– говорил же, осторожнее, близко к пруду не ходите.
– Так я увидел, кто-то тонет и побежал,– стуча зубами, произнёс Ваня.
– А я палку прихватил, так помогла – вытащили, – сказал Андрюшка, садясь рядом с другом.
– Ух! Трёпки вам от матерей сегодня будет. Едем, – и он направил Ясенку к дому Вани, – к тебе ближе всех. Обогреетесь, а я за матерью твоей поеду, – погладив Таню по голове, произнёс он,– вот визгу будет. Ну, живы, и ладно. Ясенка, словно чувствуя всю ответственность, бежала так быстро, как только могла.
Подъехав к дому Прасковьи Яковлевны, Емельянович помог Ване слезть, а сам взял на руки слабенькую Таню и направился в дом.
Прасковья Яковлевна сидела за столом, перебирая крупу. Шум в сенях и голос Матвея застал врасплох.
– Мам, – вбежал мокрый Ванька,– там Танюшка…
В дом вошел Емельяныч:
– Принимай, хозяюшка, вот,– развернув девочку, отдал её Прасковье.
– Ой, вы мои хорошие, – она взяла Таню, начала снимать с неё мокрую одежду, – Ваня! Быстро переодевайся в сухое. Давай, мой хороший. Как же это получилось?
– Мам, ты только не переживай. Я сейчас, – он вышел в другую комнату, чтобы переодеться.
– Паша, я за Клавдией, – кашлянув, произнёс Емельянович, – если что нужно, скажи.
– Да чего уж нужно. Спасибо тебе огромное. Вези Клавдию.
– Хорошо, – ответил он и вышел за дверь.
– Это я виновата, – прошептала Таня, – попадёт мне теперь от мамки.
– Да ну что ты, моя хорошая. Сейчас разотру тебя, горячим напою, всё будет хорошо, – она укутала девочку, посмотрела на переодевшегося сына, обняла его и отправила обоих на лежанку. Андрей испуганными глазами посматривал на суетившуюся Прасковью Яковлевну, – Андрюшка, а ты не промок ли?
– Нет. Я палку подавал, и с мальчишками вытягивали их.
– Давай раздевайся, поможешь мне, – она заварила травяной чай и разлила по кружкам.
Вечер выдался шумным. Когда всех отправили по домам, было уже темно. Ваня лежал на кровати, укутанный двумя одеялами, а заботливые руки матери поглаживали его светлую голову.
– Мой ты хороший, как я испугалась за тебя. И как сильно я горжусь твоим необдуманным, но таким важным поступком, – сказала она, и слеза скатилась по её щеке.
– Мамочка, не плачь, всё же обошлось. Времени подумать совсем не было. Она ведь могла утонуть…
– Ох, горе ты моё луковое. Мамке седых волос прибавляешь. Спи. Сон всё лечит, – она поправила одеяло и вышла из комнаты.
Ванин отец в это время ходил в соседней комнате из стороны в сторону.
– Володь, ну что ты переживаешь? Пусть поспит, день у него выдался насыщенным.
Владимир вздохнул:
– Да, пусть. Хорошо, что всё обошлось, и Матвей вовремя проезжал.
Прасковья повернулась к иконе целителя Пантелеймона и стала читать молитву, которую когда-то выучила благодаря родителям.
Ночь выдалась неспокойной. В полудрёме Ваня то слышал читающую молитву мать, то провалился в тёплый дурманящий сон, где он видел деда, тот гладил его по голове и приговаривал:
– Жизнь твоя будет яркая и значительная. Не переживай, внучек. Почаще вспоминай мои наказы да живи праведным умом.
И снова слышалась молитва матери…
Тайная книга Пелагеи
Мартовский погожий день клонило к закату. Фёдор Андреевич ещё сидел в своём кабинете, разбирая бумаги. Нога предательски ныла, а из головы не выходила сегодняшняя выходка сына и его друзей. Конечно, комичная ситуация получилась, но школа – не место для шалостей.
«Это же надо, притащить собаку в класс!» – стукнув по столу кулаком, подумал он. «А бедная Марья Кирилловна…», – вспомнив заплаканное лицо учительницы, он непроизвольно сжал в руке карандаш, и тот переломился на две части.
В дверь постучали.
– Да, – строго произнёс он.
– Фёдор Андреевич, разрешите? – в приоткрытой двери показался учитель истории Пётр Дмитриевич.
– Да, проходи. Что-то случилось? – встревоженно спросил он.
– И да, и нет, – немного смущённо учитель полез в свой портфель, достал книгу в тёмном кожаном переплёте и протянул её собеседнику. – Вот, взгляни.
– Что это? – Фёдор Андреевич открыл книгу, и его глаза наполнились удивлением. – Откуда это? Это же старославянские буквы.
– Да. А как ты думаешь? Есть у нас несколько личностей, которые так часто попадают в переделки, что не перестаю удивляться, – вздохнул Пётр Дмитриевич.
– Андрей? – удивился Фёдор Андреевич, подумав о том, что сын не стал бы скрывать от него такую книгу.
– Нет, не Андрей, а друг его – Ваня. Он принёс книгу, смею заметить, любопытнейшую! А нашли они её с Митей ещё летом в какой-то пещере. Я пообещал ему помочь разобраться.
– Да, дела. А что за пещера?
– Я и сам не понял. Смотри, там рисунки есть, и очень даже любопытные, а датирована эта книга 1698 годом. Надпись, видишь?
– Вижу.
– Вот, если присмотреться к ней, – Пётр Дмитриевич указал на необычные буквы, – у меня получается – Пелагея Ефратьева.
– Странная книга, – пролистывая страницы, произнёс директор, – я вот что думаю: вряд ли он мог найти это в какой-то пещере. А вот у его деда Якова вполне могла быть такая книжица. Да и читать он умел, дюже грамотный мужик был.
– И я о том же. Вот, подумал и пришёл к тебе. Возможно, обучить мальца грамоте дед не успел, а интерес у Вани к истории всегда был, есть и, надеюсь, будет.
– И что собираешься делать? – спросил Фёдор Андреевич.
– Помогу ученику, конечно, но надо бы мать его вызвать. Может, она свет прольёт на эту историю.
– Ты вот что, дорогой Пётр Дмитриевич, пока изучи книгу, но никому о ней не рассказывай. Сколько тебе на это времени надо?
– Да просмотрю сегодня, мне ж и самому интересно. Впервые вижу такую старинную книжицу.
– Добро. А завтра и разберёмся, что к чему.
– Фёдор Андреевич, завтра ж выходной!
– Ах да! Совсем забыл, – проведя рукой по подбородку, ответил директор, – ну, тогда до понедельника!
Воскресное мартовское утро выдалось суетным. Прасковья Яковлевна, как обычно, возилась с выпечкой ароматного хлеба, а в сковороде, дружно шкварча и постреливая, жарились кусочки сала с яйцами. Супруг с младшим сыном Коленькой собирался в соседнее село к сестре Наталье.
– Паш, ну что, готово? – взглянув на неё, спросил Владимир.
– Да, почти. Позови мальчишек, завтракать садитесь. А я пока всё соберу, – ответила она, ставя на стол сковороду с яичницей.
В печи потрескивали принесённые мужем дрова. Сыновья с удовольствием доедали свой завтрак, запивая горячим травяным чаем.
– Ну вот, – она протянула мужу сумку, собранную для его сестры. – Готово. Тут хлеб, молоко, гостинцы и отрез я ей приготовила.
– Хорошо. Коля, собирайся. Вань, а ты с матерью остаёшься, поможешь по хозяйству. К вечеру вернёмся.
Близился обед. Ваня, исправно помогавший матери, немного устал, сел на лавку и задумался. В голове запутанным клубком роились мысли о книге. Правильно ли он поступил, доверяя эту тайну учителю? А у кого ещё было спросить? Ведь Пётр Дмитриевич хорошо знал историю. Возможно, он и поможет. Ну, или хотя бы подскажет чего.
Лай дворового пса отвлёк от размышлений.
– Мухтар! Иди ко мне, – он погладил подбежавшего пса и потрепал его за ухо.
– Хозяева! – голос учителя истории как-то неожиданно прозвучал из-за калитки. Ваня быстро встал с лавки и побежал открывать.
– Здравствуйте, Пётр Дмитриевич. Проходите.
– Добрый день, Ваня. А родители дома?
– Мама дома, а отец ушёл утром ещё. Что-то случилось? Что-то с книгой не так? – он вздрогнул от переживания.
– Да нет, с книгой как раз всё так. Необыкновеннейший экземпляр, позволю себе заметить. Давай-ка, друг мой, пойдём к твоей маме, сдаётся мне, что это книга её батюшки. Я тут кое-что припомнил, – они пошли в дом.
Прасковья Яковлевна готовила на кухне борщ, аромат которого перемешался с ароматом пирожков, только что извлеченных из печи.
– Мир вашему дому, – произнёс Пётр Дмитриевич, переступая порог кухни.
– Добрый день, – вытерев руки о фартук, вопросительно посмотрела на сына, выглядывающего из-за учителя, – не ожидала таких гостей. Проходите.
– Благодарю. Я к Вам вот по какому вопросу: вчера Ваня принёс мне интереснейшую вещь, – учитель достал книгу и положил на стол,– полагаю, это вашего батюшки.
Прасковья Яковлевна взглянула на книгу, и в её глазах ожили воспоминания прошлого…
Поздним зимним вечером, когда все уснули, маленькой Паше совсем не спалось. Рядом посапывала довольная сестра Полина, прижимая к себе новый платок, подаренный родителями. В комнате жарко, да ещё кошка запрыгнула на кровать и улеглась в ногах. Паша встала и пошла на кухню,
отец сидел за столом, читая книгу. Он взглянул на дочь и спросил:
– Ты чего встала, козочка моя?
Паша улыбнулась, ей нравилось, когда отец ласково называл её козочкой.
– Папочка, да я водички попить. Жарко очень, – она взяла кружку, зачерпнула воды и, поднеся к губам, принялась пить, жадно глотая тёплую воду.
– Хочешь, посиди со мной, – перевернув страницу, произнёс отец.
– А можно?
– Ну, раз не спится, то можно.
– Папочка, а что это за книга?
– Это очень интересная книга. Когда-то давно, мне годков шесть, поди, было, братья и сёстры с родителями зерно убирать ушли, а меня по дому за старшего оставили. Так вот, сижу я на лавке под яблоней, думки свои думаю, как бы быстрее родители вернулись, а то скучно одному. И тут в калитку заходит старенький человек, борода белёсая, сам сутулится, на клюку опирается, а на плече торба висит, и просит у меня воды испить.
– А ты не испугался его? – встревоженно спросила она.
– Нет. Было в нём великое спокойствие и умиротворённость. Я
ему воды вынес, а ещё и хлеба, что для меня мать оставила. И мы сидели с ним и разговаривали долго. Потом он встал, погладил меня по голове и сказал: «Мира в тебе много». А в глазах его словно небеса заискрили, вот так и простились мы. Я его проводил до калитки, а как к лавке вернулся, смотрю, книжица лежит, ну я схватил её, выбежал, а старика того и след простыл.
– А как же это, папочка? Забыл он её, что ли?
– Не знаю, козочка моя, только сдаётся мне, что он её просто оставил.
– А как же ты понимаешь, что в книге написано?
– Я грамоте учился, но это совсем другая история. А сейчас тебе пора отдыхать.
– Ну, пожалуйста.
– Когда подрастёшь, обязательно расскажу всё тебе, а сейчас спать, – и отец погладил её по голове, – ступай.
Так она, будучи совсем маленькой, и узнала о существовании этой книги.
В одно мгновение пронеслась вся эта история в голове Прасковьи Яковлевны, вспомнила и про приметы особые в книге, и чему отец учил…
– Мам, – голос сына вернул её в реальность.
– Да, Ванечка, – встряхнув головой, произнесла она.
– Ты о чём задумалась?
– Да так, вспомнила детство, – она повернулась к учителю. – Пётр Дмитриевич, а дайте-ка мне книгу, сейчас посмотрим, если там есть имя Пелагея Ефратьева, то это точно книга моего отца.
Взяв книгу, она начала листать страницы.
– Знаете, там есть это имя. Я был немного удивлён, но не нашёл упоминаний о ней в самом повествовании.
– Это точно книга отца, но она пропала много лет назад, да и обстоятельства тогда странные были, – вытерев скатившуюся слезу уголком платка, Прасковья Яковлевна вспомнила, как её отец был расстроен, а потом сказал как-то: «Если книга наша, то обязательно вернётся».
Ваня сидел за столом, с любопытством поглядывая на мать. Образ деда, его черты всплывали в мыслях мальчика. А ведь когда-то он учил его грамоте, да и буквы эти старинные всё пытался вбить в голову шкодливому внуку.
Пётр Дмитриевич вздохнул:
– Ну что ж, раз книга эта ваша, то поспешу вернуть её, – он взглянул на Ваню, – береги книгу и не показывай её никому, а если помощь нужна будет, то обращайся.
– Спасибо, Пётр Дмитриевич, что зашли, – ответила хозяйка.
– Да мне-то за что, это Ване надо спасибо сказать. Если бы не стечение обстоятельств, то и не увидели бы мы этот экземпляр никогда. Ну, мне пора. День-то ясный какой. Вань, проводи меня.
Простившись с учителем возле калитки, Ваня подумал, что сейчас точно ему попадёт от матери. Надо будет рассказывать и о пещере, в которой они с Митей побывали летом, и о том, почему он не признался ей о находке. Вернувшись на кухню, он застал мать, сидевшую за столом с книгой.
– Мам, – шёпотом произнёс он.
Она, посмотрев на сына, сказала:
– Не думала, что эта книга когда-нибудь вернётся к нам. Как ты её нашел?
Ваня вздохнул и стал рассказывать матери о приключении летом. О том, как они отправились на рыбалку, а попали в лес и там нашли пещеру. Про необычный меч обиднее всего было рассказывать. По своей наивности они поверили незнакомцу и зарыли необыкновенный меч, а утром уже его не нашли. Прасковья, выслушав сына, обняла его.
– Знаешь, Ванечка, самое большое сокровище, что вы нашли, это не меч, – погладив сына по голове, продолжила она, – это книга. Знания в ней бесценны. По словам моего батюшки, тут описаны события, которые случатся в будущем.
– Мамочка, а знаешь, какой красивый меч был…
– Глупенький мой. Тому человеку этот меч впрок не будет.
– Обидно же, – с грустью в глазах произнёс Ваня.
– Я вот что тебе расскажу, только давай это останется между нами.
– Хорошо, мам.
– Когда эта книга была ещё у моего отца, он долго её изучал, читал. И как-то одним погожим летним днём услышала я разговор между отцом и матерью чисто случайно, но слова отца запомнились мне на всю жизнь. Он сказал: «Будет война. Многие сложат головы на поле битв, матери будут чёрные от горя. Голод и разорение тёмною птицей накроют свет. И спасут нашу землю огненные машины, только от голода придётся долго восстанавливаться».
– Это страшно, – произнёс Ваня, прижавшись к матери.
– Уже нет, сыночек. Мы это пережили, – вытерев слезу, ответила она.
– Мам, а можно и я научусь этой грамоте. Уж очень интересно, что там ещё написано.
Она вздохнула, посмотрев на книгу, потом на сына, и сказала:
– Не сейчас. Сегодня уберу я книгу подальше, а как подрастёшь, отдам её тебе. Кто знает, что там ещё за события описаны.
– Ладно, – Ваня, опустив взгляд, задумался.
Солнце клонилось к закату, Паша собирала на стол ужин. Муж с младшим сыном вернулись домой и рассказывали о своих приключениях в гостях. Ваня тихо сидел за столом, поглядывая на икону целителя Пантелеймона, за которой лежала книга в чёрном кожаном переплёте.
Сладкие яблоки, или новые ворота для бабы Нюры
День выдался жарким. Ваня, сидя на скамейке под яблоней, чинил удочки, привязывая новые крючки к леске. В нескольких метрах гордо прохаживался петух, призывая курочек клевать что-то необыкновенно вкусное в траве. Мухтар лёжа в своей будке, поглядывал на петуха, с которым у них была явная вражда. Пернатый несколько дней назад по своей неосторожности слишком близко подошёл к миске Мухтара, отчего и получил нагоняй. Пёс подпускал в свои владения только одну курочку – маленькую Рябушку, с чудным оперением на лапках, которая в благодарность садилась нестись исключительно в будке. Так волею судьбы пёс получал свежее яйцо, а курочка – лакомства из его миски.
– Ну вот. Готовы к рыбалке мои снасти, – любовался удочкой Ваня, – мам!
– Что, дорогой?
– Сегодня вечером схожу на рыбалку. Можно?
– Сходи, конечно.
– Картошки сваришь?
– Сварю.
– Тогда я сбегаю к Андрюшке, предупрежу, и к Мите зайду.
– Иди, – махнув рукой, произнесла Прасковья Яковлевна.
От предвкушения предстоящей рыбалки Ваня быстро собрал удочки, занёс в сарай и, разогнав куриц с петухом, выскочил за калитку.
В это время на улице Калинина, возле дома № 4, тётка Таисия ругала соседскую девочку Машу за её строптивую козу, которая успела-таки полакомиться молодыми, цветущими гладиолусами.
– Да что ж это такое! – возмущалась Таисия, – по весне ваша коза молодые поросли ободрала, а недавно капусту пощипала, теперь, егоза такая, и за цветы принялась. Матери передай – председателю жаловаться пойду. Он на Вас управу найдёт!
– Извините, она сама развязалась, – оттягивая в сторону козу, произнесла девочка.
– Уводи её скорее! Ах, окаянная такая! – топнув ногой, Таисия направилась во двор.
Девочка, всхлипывая, тянула строптивую Катьку к столбику, однако у козы на сей счет были другие планы. Упираясь копытами и мотая головой, она так и норовила вернуться в палисадник к вкусным цветкам, тем самым доставляя Маше массу хлопот. По счастливому стечению обстоятельств на помощь девочке пришел Митя. Он направлялся к другу, а увидев проделки козы, подошел, взял верёвку и сильно дёрнул животное. От неожиданности Катька вздрогнула и покорно пошла за Митей. Привязав животное к столбику, он сказал:
– Ну вот!
– Спасибо, Митя.
– Да не за что. Ты чего такая заплаканная?
– Да вот, – Маша показала на козу, – она сама себе на уме, строптивая очень, а теперь мне влетит от мамки. Тётка Тая так кричала, сказала, что председателю жаловаться будет.
– На козу жаловаться?
– Ох, да. Вон смотри, гладиолусы проредила, – девочка вытерла рукой слезу, – ой, что ж теперь делать?
– Не переживай, придумаем что-нибудь.
– Спасибо, Митя. Пойду я. Надо воды Катьке принести.
В это время Ваня проходил мимо стаи белых гусей, расположившихся на зелёной лужайке около пруда. Увидев его, они расправили крылья и стали неприлично гоготать и шипеть.
– Ну, я вас!
Погрозил кулаком Ваня и продолжил путь мимо дома Коли Грищенко по тропинке, ведущей через парк, где молодые деревца, недавно посаженные, набирали силу, впитывая корнями влагу из земли.
– Вань! Ванька! – окликнул его Митя.
Ваня остановился и увидел друга, бегущего за ним.
– Митя? Ты чего галопом?
– Да я к тебе шел, смотрю, ты свернул, вот и побежал догонять.
– Ааа. Я к Андрею, а потом к тебе собирался. Удочки починил. Может, на рыбалку пойдём?
– Да, можно.
– Тогда пошли к Андрею, – сказал Ваня.
– Пошли.
– Ты чего такой? – спросил он, посмотрев на друга.
– Да тут случай такой, – вздохнул Митя и рассказал Ване о приключении строптивой козы.
– Вот дела. Ладно, сейчас придумаем что-нибудь. Коза, конечно, виновата, да только тётка Таисия постоянно ругается. А сама, как сыр в масле.
– Вот и я о том же. Машу жалко, ей влетает постоянно из-за этой сварливой тётки.
Подойдя к дому Андрея, мальчики переглянулись, увидев на калитке табличку: «Осторожно! Злая собака».
– Привет, пацаны! – из-за куста тёрна показалась взъерошенная голова Андрея.
– Привет, – ответили оба.
– Что за табличка? – спросил Ваня.
– Да, батя щенка принёс. Хотите посмотреть?
– Спрашиваешь, – улыбнулся Митя.
– Проходите.
Мальчики вошли во двор.
– Только не пугайтесь. Мы назвали его Рекс. Вот, – Андрей указал на будку, – Рекс, Рекс, иди ко мне.
Из будки показалась маленькая голова щенка с торчащими ушами.
«Гав! Рррррр…» – раздался звонкий лай, вперемешку с рычанием. А из будки неторопливо вышел забавный маленький щенок.
– Ой, какой хороший! – воскликнул Митя.
– Да, – вздохнул Ваня, – а табличку не рано такую вешать?
– В самый раз! Собака то во дворе есть, и не страшно, что маленькая. Самое главное – рычит как! Сразу видно, хороший сторож!
– Точно. Только сейчас он больше похож на колобка с мохнатыми лапками, – хихикнул Митя.
– Нет, Рекс – гордо звучит! Думаю, вырастет большим и сильным, – погладив щенка, ответил Андрей.
– Ладно, вырастет, тогда и посмотрим,– сказал Ваня.
– Мы на рыбалку собирались, да тут такое дело…
Митя принялся рассказывать Андрею о Маше, её козе и о тётке Тае.
За бурным обсуждением их и застал Федор Андреевич, который вернулся с работы.
– Здравствуйте, хлопцы,– громким голосом произнёс он.
– Здрасте, Фёдор Андреевич! – ответили мальчишки.
– Пап, мы на рыбалку собираемся.
– Ну, так чего сидите? Удочки собрали?
– Я собрал, – ответил Ваня.
– А куда пойдёте, решили? Прудов-то у нас много.
– В Яроватое, там карась нынче ловится.
– Карась, говоришь, – он улыбнулся и, подмигнув, продолжил, – надеюсь, этот карась без приключений ловиться будет.
– Да ну, Фёдор Андреевич, мы только на рыбалку, – махнул рукой Митя.
– Ох, чую, дурите меня сейчас. Взгляд у Вас, как будто чего задумали. Ну, там видно будет, – он вздохнул и пошел в дом, опираясь на свой костыль и немного прихрамывая.
Договорившись о встрече, Ваня с Митей отправились по домам, а Андрей побежал в сарай за удочкой.
Прасковья Яковлевна, собрав сыну туесок, присела на табурет. Ваня суетливо бегал, вспоминая, всё ли он приготовил.
– Сын, ты чего такой шебутной? Случилось чего?
– Нет, мам. Всё хорошо. Думаю, ничего я не забыл?
– Я знаю, что ты забыл.
– И что?
– Червей накопать.
– Точно! – стукнув себя рукой по лбу, воскликнул Ваня, – спасибо, мамочка! Прихватив лопату и жестяную банку, он побежал к сараю, возле которого находилась куча навоза с жирными червяками.
Спустя некоторое время Ваня сидел на лавочке, наблюдая за курами и насвистывая что-то себе под нос.
Митя и Андрей зашли во двор.
– Ну что, готов? – спросил Митя.
– Готов. Пошлите через огороды, – вешая туесок на плечо и взяв удочки, сказал Ваня.
По тропинке, вдоль огорода, мимо соседского сада, где молодые поросли тёрна яркой зеленью прикрывали свои незрелые ягоды, пройдя огород, свернули на заветную тропинку, рассуждая, как помочь Маше. На ум приходила масса идей, которые они наперебой рассказывали друг другу.
Дорога в Яроватое оказалась очень интересной. Проходя вдоль Авдотьева яра, мальчики вспомнили счастливое спасение девочки Тани из полыньи, заставившее их прислушаться к советам взрослых и задуматься о ценности жизни.
– А давайте через двор бабы Нюры пройдём,– предложил Андрей,– помните, мы как-то ей дрова помогали складывать, а на прошлой неделе я ей донёс сумки из магазина. Она точно обрадуется.
– Да, давайте, – сказал Митя, и ребята отправились дальше.
У покосившихся ворот дома № 8, где жила баба Нюра, росла огромная яблоня. Хозяйка – сухонькая старушка лет восьмидесяти пяти – ловко собирала опавшие с ветвей красно-зелёные яблоки и складывала в ведро.
– День добрый, баба Нюра! – сказал Андрей.
Она повернулась, и лицо её озарила улыбка.
– Мальчики! Как же я рада вас видеть, – вытерев руки о цветастый фартук, произнесла она.
– Может, помочь Вам? – спросил Ваня.
– Вот спасибо, уже управилась. Яблок в этом году много. А вы не уж-то на рыбалку пришли?
– Да. Можно мы через Ваш огород пройдём? – спросил Андрей.
– Конечно, идите. Яблочек с собой возьмите, уж очень сладкие они в этом году.
– Спасибо.
Ребята набрали яблок, помогли бабушке занести ведро в дом, а затем отправились вдоль огорода на пруд.
Солнце клонило к закату. Наловив карасей, мальчишки возвращались домой.
– Пацаны, а давайте бабе Нюре ворота новые поставим? – сказал Ваня.
– И где мы их возьмём? – спросил Митя.
– Ха-ха-ха! – рассмеялся Андрей, – кажется, я понял твою задумку!!! А что, неплохой замысел!
– Нам же влетит по первое число, – тихо произнёс Митя.
– Ну и что! Зато весело. Будем потом детям рассказывать, какие мы тимуровцы, – и мальчишки дружно засмеялись.
Утром следующего дня улица Калинина, на которой жили девочка Маша и её строптивая коза Катька, проснулась не от крика первых петухов, а от дикого вопля тётки Таисии. Выйдя на крыльцо, она увидела, что новенькие ворота каким-то чудесным образом испарились, оставив лишь петли на столбах. А в это же время в Яроватом у дома № 8, где живёт баба Нюра, на стареньких столбах красовались новенькие ворота.
Неожиданный подарок тётки Полины
Тёплым июльским утром Ваня суетливо бегал, выполняя разные домашние дела. Его младший брат Коля семи лет от роду сидел, уткнувшись в книгу.
– Коль, ну, сколько можно читать?
– Вань, не отвлекай! Книга интересная…
Коля рано научился читать, ещё в детском саду, и самостоятельно записался в сельскую библиотеку.
– Коль, нужна твоя помощь!
– Иду, – он неохотно отложил книжку и направился к брату, – ну что?
– Как что! – возмутился Ваня, – я тут делами занимаюсь, а ты баклуши бьёшь!
– А вот и не бью я баклуши! Ты не хочешь читать даже то, что на лето задали, а мне интересно.
– Ой, ой… не строй из себя умника, а то профессором станешь! Лучше помоги мне. И, между прочим, мамка тебе велела траву для Зорьки приготовить, а ты ждешь, когда я это сделаю.
– И ничего я не жду, – обиделся Коля, – просто книга интересная.
– Хорошо, братишка, – смягчил голос Ваня, – сделай дело и читай сколько угодно, – он погладил брата по голове, сунул ему в руки холщовый мешок и продолжил, – ступай, а то Зорька наша без ужина останется.
Коля отправился за травой, а Ваня, схватив ведра, выбежал на улицу. Чугунная колонка располагалась у дома дядьки Василия. Возле неё на колышке висела эмалированная кружка. Поставив ведро к колонке, Ваня с силой нажал на ручку. Ему послышалось дребезжание, доносившееся из глубины. Колонка как бы неохотно раскачиваясь, пропустила чистую воду сквозь свой носик, наполняя ведро, затем второе. Струя воды манила своей прохладой, Ваня наклонился напиться. От сильного напора вода попала в рот, в нос и, разливаясь вокруг, насытила своей живительной силой прогретую солнцем землю. К образовавшейся луже подлетели несколько пчёл. Ваня вытер лицо рукой, взял вёдра и сказал:
– Пейте, пейте, жужжалки, – и, подмигнув пчелам, направился к дому.
Солнце слепило глаза, а прохладные капли воды так и норовили выплеснуться из вёдер на горячую дорогу.
Остановившись у калитки, он заметил приближающуюся тётку Дусю.
– Здрасте, тёть Дусь!
– Здравствуй. Хозяйствуешь?
– Ага, за водой бегал. Вы к нам? – открывая калитку, спросил Ваня.
– Да. Мать дома?
– Нет, на работе ещё.
Евдокия зашла во двор и осмотрелась. Ваня направился к бадье, из которой пила воду Зорька по возвращении.
– Так Вы мамку подождёте?
– А Коля где? – спросила Евдокия, не ответив на вопрос племянника.
– За травой побежал, – выливая воду, ответил он.
– Помощники, – она протянула свёрток, – мать вернётся, передай ей.
– Хорошо, тёть Дусь. А что это?
– Ох, и любопытный. Передай говорю, а там она решит, показывать тебе или нет, – улыбнулась Евдокия.
– Ладно, передам.
– Вань, давно ты в Переволочное ходил?
– Сегодня собираюсь. Передать чего?
– Поклон Полине от меня да скажи, что на днях навещу её.
– Хорошо, тёть Дусь, Васька хвастался, у Вас малины много.
– Много, заходи, малиной угощу.
– Эх… – вздохнул Ваня, – не получится.
– А чего ж, не получится? По пути и зайди, заодно и сестре малинки в качестве гостинца передашь.
– Хорошо, зайду.
– Ладно, пойду я, а то дел полно. Не забудь! – выходя из калитки, повторила она.
Ваня махнул головой и побежал в дом.
В это время соседский кот, затаившись в траве, поглядывал на цыплят, бегающих за квочкой. Десяток жёлтых пятнышек не давали ему покоя. В предвкушении скорой добычи он прищурил глаза, прижал уши, и напряг всё тело, как вдруг – Мухтар выскочил из своей будки и с громким лаем кинулся на кота.
– Вот окаянный! Пошёл прочь! – выбежав из дома, кричал Ваня, – молодец, Мухтар!
В калитку со стороны огорода зашел Коля. Он тащил полный мешок сена.
– Вань, я принёс. Хватит столько?
– Нет, ещё надо.
– Вот уж прожорливая Зорька, – высыпав содержимое мешка, произнёс мальчик.
– Что ты бурчишь! Давай по-быстрому, а то мама придёт, и надо в Переволочное к тётке идти. Надеюсь, тебя со мной не отправят.
– Ой, ой, не очень-то и хотелось по такой жаре топать!
– А кто конфеты любит получать?
Коля задумался.
– Да ты и так конфет принесёшь.
– Я-то, может, и принесу, а вот тебе завтра придётся всю домашнюю работу делать без меня. Наверняка, тётка попросит у неё остаться. А вечером я буду пить чай с конфетами и слушать её замечательные рассказы! Ха!
– Ну и ладно. Напугал тоже, а у меня книга интересная.
– Книга, книга. Заладил. Хватит, строить из себя умника!
– Ничего я не строю, – Коля схватил мешок и побежал за травой.
Время пролетело быстро. Сделав все домашние дела, мальчики зашли в дом.
– Молоко будешь?
– Да, и пирожок.
– А, может, борщ?
– Борщ не хочу. Жарко. А пирожки с холодным молоком в самый раз! – ответил Коля.
Ваня разлил по кружкам молоко, поставил тарелку пирожков, которые мать ранним утром нажарила, и уселся рядом с братом.
– Коль, пойдём на пруд купаться?
– Конечно, пойдём! Спрашиваешь тоже.
– Тогда жуй быстрей, ребята, наверное, уже на пруду, – допивая молоко, произнес Ваня.
– А, успеем? Мама вернётся домой, а нас нет. Переживать будет.
– Мы только окунёмся и назад, а мама часа через два должна прийти, так что у нас времени ещё целый вагон.
– И маленькая тележка, – засмеялся Коля.
Тёплое июньское солнце хорошо прогревало воду. На пруду, к большому удивлению, никого не оказалось. Ваня, разбежавшись, прыгнул с берега, Коля за ним.
– Хороша водичка. Коль, а, может, со мной к тётке пойдёшь?
– Не, я дома останусь. Кто-то же должен управляться, да и матери легче будет.
– Ну, смотри, вдвоём веселее.
– Привет, пацаны! – раздался звонкий голос Андрея.
– Привет, – Ваня улыбнулся, увидев своих друзей, – вы чего так припозднились?
– Да Сашка сопротивлялся, еле уговорили.
– И ничего я не сопротивлялся, в отличие от тебя у меня много дел.
– Странный ты. Все дела не переделаешь!
– Точно-точно, – засмеялся Ваня, – нам солнца не надо – нам партия светит! Нам хлеба не надо – работу давай!
– Золотые слова! – подмигнул Андрей.
Ребята прыгнули в воду, окатив мутными каплями Ваню, Колю и местных лягушек.
Время на пруду пролетело незаметно. Мальчишки, накупавшись, сидели на берегу под дубом и обсуждали новости.
– Мне к тётке в Переволочное сегодня идти.
– Надолго? – спросил Митя.
– Думаю, завтра вернусь. Мамка сказала, что ей дрова привезли, надо помочь.
– Зима холодная будет, – вздохнул Митя.
– С чего это ты решил? – возмутился Андрюшка.
– Бабка Фрося так говорит.
– Может, она ошибается? – произнёс Саша, кинув лист подорожника в воду.
– Не, она не ошибается.
– Ладно, хватит. Пора собираться. Если дров много, то и работы много, а из помощников я один.
– Да чего ты заладил – один, один, – сказал Андрей, – мы поможем, тётка твоя хорошая женщина, да и тяжело ей одной.
– А я не смогу, – тихо произнёс Саша, – мы с отцом завтра рано в Калач едем.
– Кто бы сомневался, – буркнул Митя.
– Ну чего Вы, ребята. Я ж не знал, что так получится.
– Да, ладно, не расстраивайся, Сань. Отцу надо помогать.
– Коль, а ты тоже пойдёшь с нами?
– Нет, он дома хозяйствовать останется, – ответил за брата Ваня, – на него возложена великая ответственность по сбору домашних яиц, уходу за Зорькой и поглощению великих литературных трудов.
Мальчишки засмеялись, а Коля вздохнул и сказал:
– Не смешно. За Зорькой нужен уход, она сама себе сена не принесёт, а отец на работе допоздна. И читать мне очень нравится! Не всем же неучами быть.
– Ладно, Коль, не обижайся. Будешь у нас академиком знаменитым, по радио о тебе расскажут.
– Посмотрим, – вздохнул Коля, – а сейчас нам пора домой. Мамка, поди, уже вернулась.
– Точно, академик! Ай да по домам! Вань, мы за тобой зайдём!
– Хорошо. До встречи!
Вернувшись домой, мальчики увидели мать. Она стояла возле курятника, поправляя белую косынку, а в лукошке красовались несколько яиц.
– Мам, ты давно пришла? – спросил Ваня.
– Нет, только что. А вы купаться ходили?
– Да, водичка хорошая. Тётка Дуся заходила, сверток тебе передала. Я на столе оставил.
– Хорошо, позже посмотрю. Кушали?
– Утром ещё, – ответил Коля, – пирожки с молоком.
– Так уже обед давно. Проголодались, небось?
– Да. Аж в животе урчит, – Ваня улыбнулся, подмигнув брату, и направился в дом.
На кухне мать суетливо разливала борщ по тарелкам. Коля сидел, наблюдая, как брат нарезает хлеб.
– Мам, тётя Дуся малину передаст.
– Полине?
– Ага.
– Да как же ты всё донесёшь? Молоко, хлеб, масло, творог и пирожки положу. Сумки тяжелые, справишься?
– Справлюсь, – откусывая хлеб, ответил Ваня, – Андрей и Митя со мной пойдут.
– Совсем забыла, надо положить яиц, а то её курочки нестись перестали.
– Наверное, квохтуют.
– Не знаю, спросишь у Поли.
Мальчики с большим удовольствием кушали борщ со щавелем и взбитым яйцом. Мать положила на тарелку тонкие кусочки сала и пару зубчиков чеснока.
– Мам, если не управимся сегодня, то завтра вернёмся.
– Думаю, что не управитесь. А где ж там спать будете?
– Ой, мам, найдем, даже не переживай.
Прасковья собрала лукошко, аккуратно уложив яйца, и прикрыла платком. В дом вошли Митя и Андрей.
– Здрасьте, тёть Паш!
– Добрый день, мальчики. Кушать будете?
– Нет, спасибо, мы только пообедали, – с довольной улыбкой ответил Андрей.
– А пирожки с молоком будете? Молоко холодное, пирожки есть с яблоками и с картошкой.
– Я с яблоком буду.
– А мне – и тот, и другой!
– Вот и хорошо, присаживайтесь за стол, – разливая по кружкам молоко, сказала Прасковья Яковлевна.
Время пролетело незаметно. Наевшись, мальчишки взяли гостинцы и отправились в Переволочное. По дороге зашли к тёте Дусе и набрали малины.
Время летело незаметно. Мальчишки шли, обсуждая новости и весело смеялись.
– Надо было воды взять с собой, – вздохнул Митя.
– Молоко хочешь?
– Не, молоко не хочу. А давайте в сад к Никифоровичу зайдём.
– Вот ты молодец! Где мы и где Никифорович!
– Ну и ладно. Я ж думал, что через ярки пойдём.
– Ага, через ярки, чтобы к завтрашнему вечеру попасть к тётке, – рассмеялся Андрей.
– Тогда точно она сама успеет дрова сложить.
– Скажешь тоже. Там, наверное, целая гора.
– Не знаю на счет горы, а топором рубить придётся.
– Я так и думал! – воскликнул Митя, – вы оба решили на меня всё возложить.
– А ты как хотел? Как гулять да яблоки в садах обрывать – так вместе? А как другу помочь – так Ванька сам справится? Нет уж! Вместе – мы сила! – воскликнул Андрюшка.
– Ну чего вы? Сейчас к тётке придём, и всё сделаем, а как вечерять будем, так она нам свои истории рассказывать станет. Вот увидите, как складно. Я люблю тёткины истории.
– Истории – это хорошо, а картошечка на костре ещё лучше. Помните, как на рыбалке были?
– Кто ж такое забудет? – произнёс Андрей, – караси знатные, а уха – так вообще пальчики оближешь.
– Опять ты о еде!
– Так, сами же тему такую затронули, – вздохнул Андрей, махнув рукой.
Дом Ваниной тёти находился на краю села Переволочное. Небольшая побеленная изба с металлической крышей, резными ставнями и великолепным палисадником приветливо встречала ребят.
Полина Яковлевна Погорелова сидела на стареньком диванчике, расшивая рушник яркими цветами. Рядом с хозяйкой лежала полосатая кошка, мурча и изредка прикрывая глаза.
– Ну что, Мурёха, мы с тобой совсем одни. Что-то Ванечка не пришел, – она погладила кошку и вздохнула.
Полина Яковлевна всегда с нетерпением ждала любимого племянника Ваню. В свои 54 года, она по-прежнему оставалась одинокой женщиной. Судьба её оказалась загадочной и тяжелой, но, несмотря на тяготы и лишения, Полина находила в себе силы с улыбкой смотреть на всё.
Дверь отворилась, на пороге появился Ваня.
– Привет, тёть Поль! Заждалась меня?
– Ванечка! – отложив пяльцы, произнесла Полина Яковлевна.
– А я с друзьями, встречай помощников!
– Ой, как хорошо, проходите, мальчики!
– Тёть Поль, тут гостинцы от мамки, и тётка Дуся малину передала. Ты пока разбирай всё, а мы воды попьём и пойдём дрова складывать.
Тёплый июльский день клонил солнце к закату. Работа спорилась, мальчишки рубили дрова и складывали под навес.
– Сегодня всё не успеем, – вздохнул Андрей, вытерев потный лоб.
– Утром раньше встанем, до жары надо управиться.
– Сейчас бы в пруду окунуться…
– Можешь в бочке окунуться. Там вода, как парное молоко.
– А что, можно и в бочке!
Полина Яковлевна вышла на крыльцо.
– Мальчики, вечерять пойдёмте?
– Позже, тёть Поль!
В сарае послышалось протяжное «меее», ребята переглянулись.
– Тёть Поль, а когда ты козу завести успела?
– Неделю как живёт у меня.
– Вот это да! – воскликнул Ваня.
– А сено есть?
– Степан привёз телегу полную, – она показала на прикрытую небольшую копну сена.
– А мы и не заметили.
– Да мы и козу не заметили!
– Она ж всё время молчала, как заметишь?
– Тёть Поль, а чего она мекает?
– Не привыкла ещё. Как темнеет, так и начинает свои песни петь, а днём и голоса лишний раз не подаст.
– Видно, поэтому и избавились от неё. А как звать?
– Ночка. Пойдёмте вечерять, а то остынет всё.
В скромной, но уютной комнате за столом сидели ребята. Тётка Полина присела на краю лавки и вытерла уголком платка щёку.
– Тёть Поль, а Вы почему не кушаете?
– Я до вашего прихода поела.
– Картошечка с салом – объеденье, – произнёс Митя, отправляя в рот кусочек сала.
– Кушайте, хлопцы, кушайте.
– Мы решили на сене спать сегодня, – взглянул на тётку, произнес Ваня.
– А в доме?
– В доме жарко, а на сене в самый раз. Да и проснёмся раньше, солнышко разбудит.
– Ну, как скажите.
– Ваня говорил, что Вы истории рассказываете интересные.
Полина Яковлевна махнула рукой, засмущавшись.
– Да обычные они, о жизни всё.
– Пусть будут обычные. Расскажите.
– Было мне годков пять. Я с бабушкой Серафимой дома была, а отец с мамой ушли на работу.
Бабушка Серафима, помолившись пред образом целителя Пантелеймона, принялась готовить, а я сидела на лавке и играла с куколкой.
День был солнечный, летний. Наигравшись, я вышла на улицу. За двором бегали соседские ребята и весело кричали. Мне стало интересно, что же там происходит, я и вышла на улицу.
Уж не помню, как всё приключилось, но убежала я за ребятами на край села, а затем и к лесу.
Как потерялась – не припомню. Иду и плачу, а вокруг заросли да деревья высокие. Села я на пенёк трухлявый и прошу:
«Боженька, помоги мне. Защити меня, Боженька.»
Вижу, старичок идёт: сам низенький, борода до пояса, одет в светлое, а ноги босы, палочкой поперёд себя в землю тычет, словно пробует.
Я перепугалась, а он подошел и спрашивает:
– Что, Полюшка, заблудилась?
Я головой киваю, а сказать не могу – язык застыл.
– Ну не переживай, заинька, сейчас я тебя выведу.
Руку мне подаёт, а я встать не могу. Тогда он бороду свою рукой погладил и говорит:
– Эко тебя страх сковал, видать, долго сидишь. Ну, ничего, сейчас исправлю.
Положил он мне в руки камушек и листик, а сам исчез.
Время словно замерло, я сидела и ждала. Вдруг – послышался голос отца, будто зовет меня. Я подскочила и побежала. Ветки раздвигались, трава прижималась к земле – чудо, да и только. Вскоре увидела я отца. Он шёл мне навстречу.
– Папочка! Я здесь, родненький!
Полина Яковлевна смахнула слезу и вздохнула.
– Тёть Поль, а Вас не ругали?
– Ну, как же, ругали, да только больше обнимали, целовали и плакали…
– Хорошо, что всё хорошо закончилось.
– Это хорошо, что в тот же день нашли, – сказал Митя.
– Я, конечно, всего не помню, только когда выросла, мне отец сказал, что три дня меня искали, а бабушка Серафима всё это время стояла пред образами и молилась за меня.
– Три дня?
– Да.
– Так как же Вы выжили в лесу без еды?
– Не знаю.
– Тёть Поль, что за камушек с листиком тебе старик дал?
– Камушек – янтарь, в наших местах такого точно не водится. Отец мне подвеску сделал, и я по сей день с ним не расстаюсь.
– Вот это да! Видно, старик тот непростой был!
– Кто его знает? – Полина Яковлевна улыбнулась, – молока хотите?
– Нет, спасибо, Тёть Поль, вкусно было очень. Пора отдыхать.
– Да, а то проспим до обеда, а по жаре тяжко дрова рубить.
Ночь тёмным покрывалом окутала землю, рассыпав яркие звёзды. В траве звучали песни сверчков, а мальчишки лежали на душистом сене и разговаривали.
– Да, Вань, твоя тётка везучая, раз смогла выжить в лесу.
– Не знаю…
– А чего тут знать? Видно, старик не просто так спас ей жизнь.
– Может, и не просто так, да только мы об этом точно не узнаем.
– А представьте, – Андрей вскочил и взмахнул руками, – если она запишет все истории, ну, типа, сказок. Может, она должна.
– Да уляжешься ты, – буркнул Митя, – должна, значит, запишет, а если нет, то Ваньке расскажет.
– И то верно. И всё-таки про листик она ничего не сказала…
– Давайте спать.
На столе стояла небольшая шкатулка, в которой Полина Яковлевна хранила дорогие сердцу вещи: три письма, пару серёжек, платочек с инициалами С.В. и высушенный кленовый листик. Кошка мурчала и тёрлась о ноги хозяйки.
– Сейчас, Мурёха, сейчас.
Полина Яковлевна что-то дописывала в тетради, положив карандаш в шкатулку, произнесла:
– Ну вот, теперь пора отдыхать. Как Ванечка подрастёт, отдам ему свои записи.
Кошка прыгнула на колени хозяйки и муркнула.
– Да, Мурёха, всему своё время…
Оглавление
Арбузы
Пещера
Наказы деда Якова, или зимние забавы
Тайная книга Пелагеи
Сладкие яблоки, или новые ворота для бабы Нюры
Неожиданный подарок тётки Полины
