Аристократ по обмену [Владимир Петрович Батаев Джокер J.K.R] (fb2) читать онлайн

Мир Печатей. Аристократ по обмену

Глава 1 Не там, где должен быть

Я проснулся от дикого холода. Как будто кто-то рывком выдернул меня из объятий Морфея. Несколько секунд я пытался сообразить, что произошло. Пока мозг, наконец, не соизволил подсказать — привет, ты проснулся-улыбнулся-потянулся. Встречай новый день и всё такое.

Вокруг было темно и подозрительно тихо. Наверное, опять заснул прямо перед консолью.

Я покрутил головой, пытаясь размять занемевшую шею. Попытался сообразить, кто мог перетащить меня в спальню, но так и не понял. Так же, как не понял, куда делась моя круглосуточная подсветка потолка. И какого черта так холодно, когда за окном май.

Новый порыв ледяного ветра все же заставил меня оторвать зад от кровати и встать.

Под ногами что-то хрустнуло, и я порадовался, что не стал снимать обувь. Хотя затёкшие ноги, как, впрочем, и всё тело этому явно не радовались.

Темнота была непроглядной и абсолютной. Как чёрная дыра. Как у нас любят говорить — хоть глаз выколи. На долю секунды мне показалось, что действительно их выкололи. Глаза, я имею в виду. Я даже вскинул руку и потрогал — на месте ли они. К счастью, с органами зрения всё было в порядке.

— Кто бы света отсыпал, — зевая, протянул я.

Как по волшебству в глаза ударил резкий яркий белый свет. От неожиданности пришлось зажмуриться. Ну не так же ярко, а!

Когда я снова открыл глаза, свет уже был мягче. Этакий романтический полумрак. Вот только состояние комнаты никак нельзя было назвать романтическим.

Во-первых, потому что комната была явно не моя. Я даже не знаю, чья она была. Я её увидел впервые.

Во-вторых, хотя именно этот факт нужно ставить на первое место, здесь явно кого-то убили или принесли в жертву. По крайней мере, ритуальный круг, разбросанные чёрные свечи и какая-то красная субстанция, очень похожая на кровь, говорили именно об этом. То, что хрустело под ногами, оказалось раздавленным черепом. Несколько мгновений я тупо смотрел на остатки черепушки какого-то мелкого животного и на свою ногу в чёрном сапоге сверху. Наверное ждал появления змея. Но после вспомнил, что я не Вещий Олег, тряхнул головой, прогоняя наваждение, и снова тупо уставился на свои ноги, явно в чужих сапогах, и все это безобразие на полу.

Оглядевшись, я сделал глубокий вдох. И медленный выдох. Мысль о том, что это розыгрыш интернатских, медленно таяла. Если только им не пришло в голову оттащить меня в одну из комнат Эрмитажа. По крайней мере, только там я видел подобные интерьеры. Лепнина на потолке, вытканные, скорее всего вручную, гобелены, резная мебель, огромный балдахин над кроватью со столбиками. Вряд ли у кого-то из моих друзей была подобная спальня. Да и зачем, даже если и была, кому-то вздумалось тащить меня туда?

Новый порыв пронизывающего ветра заставил меня поёжиться. Я обхватил себя руками, и снова обратил внимание на свой прикид — чёрные кожаные сапоги, заправленные в них чёрные штаны, и белая рубаха с длинными рукавами и манжетами из какого-то блестящего материала. Что это? Атлас? Шёлк? Какая к черту разница, если явно это не моя одежда⁉

Итого я в чужой комнате, в чужой одежде, осталось только выяснить, что я в чужом теле и в чужом мире и смело могу сказать что я попал! Дурацкие мысли вызвали усмешку. Чего только не придумывает мозг человека, попадая в критическую ситуацию.

Так или иначе, надо было выбираться.

Две двери в противоположных концах комнаты как бы посмеивались над моим решением найти выход. Я несколько мгновений постоял, раздумывая, куда же идти — направо или налево. Снова вспомнил Вещего Олега с его путеводным камнем, не вспомнил, куда он решил выйти, махнул на все рукой и пошёл налево. Я всегда мечтал сходить туда. И даже отсутствие девушки меня не останавливало. Хотеть же никто не запрещает, правда?

Но я ошибся. Эта дверь вела в подобие ванной комнаты. Каменная купальня, какой-то шкаф и огромное, во всю стену, зеркало с золочёными вензелями подтвердили мои догадки. Я хотел было сразу развернуться и уйти, но какой-то внутренний демон остановил меня.

Зеркало! Вот она возможность убедиться в том, что я всё ещё в себе. И что всё это чья-то дурацкая шутка. Но отчего-то я медлил.

Ну давай же, не будь идиотом, сделай три маленьких шажочка, посмотри на свою помятую после сна рожу, и вали уже отсюда! Но почему-то мысленные пинки не помогали. Вообще я никогда не страдал робостью, но сейчас что-то, видимо, во мне сломалось. Наверное, это непредвиденные обстоятельства так повлияли на мою натуру.

Отвлёкшись на философские рассуждения, я резко выдохнул, и в два шага преодолел расстояние, отделявшее меня от зеркала.

Я попал.

Снова подкинул идиотскую идею мозг. Ну а что? Ни один стилист, визажист, или как их там называют, не смог бы сотворить с моим лицом то, что предстало перед моим взором в зеркале. Это вроде бы был я, но какой-то более окрасивленный я, что ли.

Подступающая паника не помешала мне вдоволь налюбоваться своим новым лицом. Глаза вроде те же, серые, только какие-то иначе серые. Не по-человечески, что ли. Волосы длинные пепельные, как у куклы Барби. Я скривился. Как можно было додуматься отрастить их до такой длины? Как баба какая-то! На всякий случай, я что есть силы дёрнул прядь — вдруг всё же парик или, там, приклеили? Но волна резкой боли убедительно дала понять, что всё своё, родное. Волосы стали длиннее и светлее. Да и сами черты лица стали более тонкие, что ли, как это принято говорить — аристократичные.

Но верхом потрясения всё же были не волосы и не нос со скулами, а уши. Точнее их кончики, пробивающиеся из-под волос. Я даже их потрогал, чтобы убедиться в том, что это мои уши, а не какие-нибудь силиконовые накладки. Ну, знаете, у всяких там косплееров такие в почёте.

Кончики ушей отозвались тактильным коннектом в голове, окончательно развеяв мои сомнения в том, что это просто кто-то поиздевался надо мной. Тело отзывалось на мои команды и, судя по всему, принадлежало всё же мне. Хотя и не было моим.

Я попал…

Отшатнувшись от отражения, я кинулся назад в комнату. Но не успел сделать и двух шагов, как раздался треск. Кто-то выбил дверь, судя по всему, с ноги.

— Хозяин, что слу… — в комнату ввалилась зеленокожая эм… женщина. Орка? Орчиха? Не знаю, как правильно называть женских представители этой расы. Хотя, может это была гоблинша или гоблиниха. Но нет. Скорее всего, всё же орка. В фильмах они были именно такие. Огромные. Сильные. И страшные.

Неудивительно, что я отшатнулся, завизжав, как девчонка. Наступил на балдахин, запутался в нем и мешком свалился на пол рядом с кроватью. Мысленно возблагодарил небеса за то, что хоть не в лужу с кровью и костями. И снова уставился на ночную гостью.

— Мастер Аарон? Вы… — неуверенно начала та, явно находясь в замешательстве.

Аарон? Серьёзно? Что за идиотское имя!

Но сейчас не было времени на эти рассуждения.

Счёт пошёл на мгновения.

Если это всё же дурацкий розыгрыш, я могу либо подыграть и потом посмеяться, либо всё завалить прямо здесь и сейчас. Но вот если это все взаправду, как в тех самых историях… Я себя выдам. Меня четвертуют. И всё? Капут?

Я проморгался, мысленно призвал меню, иконки, воззвал к матрице и виртуальному богу на случай, если меня закинуло в какую-то игру, и сейчас идёт тест нового приложения для народа. Но никаких проявлений присутствия искусственного интеллекта в моём сознании не нашёл.

Только я и эта зеленокожая леди.

Которая явно ждала моей реакции.

Чё-е-ерт. Ну что ж за…

— Чего тебе? — я попытался принять надменную позу. Сидя в куче бархата, это выглядело наверняка нелепо.

— Простите, сир. Я думала… Мне показалось…

— Показалось ей. Креститься надо, когда кажется!

— Что? — орка непонимающе уставилась на меня.

— Что слышала. Во имя отца там, сына, духа, все дела.

— Отец ваш отошёл давно, вы ему славу воздать решили? — растерянно поинтересовалась та.

Я сделал ещё один глубокий вдох и медленный выдох. Разговор явно не клеился.

Зато пауза позволила мне рассмотреть посетительницу получше. Выступающие нижние клыки как бы говорили — смотри, всё по канону, перед тобой большой зелёный орк. Ну ладно, орка. Кожаный корсет, надетый поверх белой рубашки, отчётливо прорисовывал грудь и талию. Так, что и ежу было понятно, — это женская особь. Раскосые глаза янтарно-жёлтого цвета сейчас смотрели на меня с недоверием и опаской. Как там она сказала? Хозяин? Интересный фрукт этот Аарон, орков в прислуге держит. Или это здесь норма? Надо выяснить.

Между тем, орка озадаченно огляделась. И явно заметила разгром, учинённый в комнате.

— Вы опять баловались с Печатями? — в голосе послышалось осуждение.

Я лишь развёл руками, попросту не зная, что ответить.

— Забыли, как орал старый лорд в прошлый раз? Опять хотите быть выпоротым?

— А тебе-то что? — я постарался придать голосу более заносчивый тон.

Орка посмотрела на меня, как на сумасшедшего. Только что пальцем у виска не покрутила. Набрала побольше воздуха и разразилась целой тирадой.

— А ничего, что я чувствую все то же самое, а? Сколько раз мне было обещано убрать это. Но нет, так же забавнее, да? Пусть Орма чувствует, как меня лупят по спине только из-за того, что мне доставляет удовольствие выводить деда из себя!

— Эй! Ты забыла, кто тут главный? — я решил прервать этот малоинформативный поток обвинений. О чём она говорит, я все равно не понимал. Надо было отправить её куда-нибудь. И заняться наведением порядка. Потом выведать, куда меня занесло. И свалить в закат. А лучше всё же домой.

Орма осеклась и отвернулась, продолжая разглядывать комнату.

— О, вы вынесли витраж. Трёхсотлетней давности. Дедуля будет в восторге.

Я проследил за взглядом орки и увидел источник ледяного ветра. Им оказалась огромная дыра в витражном окне, сквозь которую в комнату влетали редкие снежинки.

Кое-как поднявшись, я подошёл к окну и сделал вид, что разглядываю утрату. Высунул руку на улицу. Поймал несколько вьющихся снежинок. Ощутил холод зимней ночи. И ещё больший холод где-то в районе груди. Такой прямо леденящий. Сжимающий грудь и не дающий вздохнуть.

Такое уж точно не подстроишь.

Я попал.

Орма неслышно подошла и встала за плечом.

— Ну… Можно сказать, что это был приступ ярости…

Я промычал что-то невразумительное в ответ. Мозг превратился в кашку и не хотел генерировать дельные мысли, кроме одной.

Я попал.

Попал.

По-пал.

Орка расценила моё поведение как-то по-своему. Ещё раз оглядев комнату, она покачала головой.

— Мне сегодня было особенно плохо! Постарайтесь больше не устраивать подобного. Или отвяжите меня!

— Я спать хочу! — сам не знаю зачем выдал я.

Та, на удивление, понимающе кивнула.

— Соседняя спальня, как всегда, готова. Я пришлю Гару, чтобы навёл здесь порядок. Рассвет через три часа. Завтрак через пять. Не опаздывайте. Иначе старый лорд прикажет мне волоком тянуть вас к столу. А это тоже ощущение не из приятных.

Я судорожно кивнул. И не обернулся, когда она выходила. Судя по тому, что не заломала и не потащила к местной страже — моё поведение сочли приемлемым для хозяина этого тела.

В голове гулял ветер. Такой же ледяной, как и в комнате. И нещадно выдувал оттуда любые зарождающиеся мысли. Кажется, это был ступор. Или как там называют состояние, когда ты просто набор тканей и органов, без намёка на логическое мышление?

Я машинально двинулся по периметру комнаты. Несмотря на отрешённость, мозг фотографически фиксировал всё, что меня окружало. Резная тумба с тремя ящиками. Я поочерёдно выдвинул каждый, отметил плавные механизмы, не впечатлился содержимым. Какие-то платки, перчатки, сорочки. Прям женский будуар, а не комната мужика. Пусть и аристократа.

Мимо шкафа я прошёл и вовсе без всякого интереса. Ну да, огромный. Ну да, наверняка с настоящим золотом и из какого-нибудь дорогущего дерева. Набитый всяким тряпьём. Балы там, рауты. Мне оно сейчас явно не поможет.

У противоположной стены, как раз напротив окна, стоял стол. С чернильницей, пером и свитком, скреплённым сургучной печатью. Никак прощальное письмо потомкам оставил.

Волна злости поднялась в груди так внезапно и неожиданно, что я даже не успел толком осознать.

Потомкам послание. Ага, сейчас же!

Я схватил свиток и рывком разломал сургуч.

«Ах, мой милый, несчастный донор. Как бы ни была прекрасна и интересна твоя жизнь, я, будучи властителем и обладателем тайного знания, превозмогая все муки души моей и совести неуёмной, аки демиург, вершащий судьбы миров…»

Мозг вскипел где-то на второй строке. Этот Аарон явно обладал витиеватой речью. И такими же мозгами набекрень. Но, кажется, это было послание не потомкам. А мне.

Становилось всё интереснее.

Я взял свиток и вернулся к кровати. Кое-как задвинул шторы балдахина, или как оно там называется. Закутался в одеяло и принялся с интересом читать это нелепое послание.

Глава 2 Письма, дневники и записки

«АХ, мой милый, несчастный донор. Как бы ни была прекрасна и интересна твоя жизнь, я, будучи властителем и обладателем тайного знания, превозмогая все муки души моей и совести неуёмной, аки демиург, вершащий судьбы миров. Но я не демиург. Я — акцептор новой оболочки. Открыватель нового мира. Я — лорд Аарон Хармес, светозарный, несущий в тьму и прозябание новое знание. Скоробей не обманул, даровав мне нового меня. Он был силен, но глуп. Как были глупы мои злопыхатели, недоброжелатели и отравители. Но Скоробей появился вовремя, чтобы спасти мой дух. И спас его. И будет зол, когда поймёт, как мой гений, мой ум и неповторимая логика, сумели обвести это порождение Великой Пустыни. О, да не призовёт он гром и молнию на главы несчастных, живущих в замке, когда длань его карающая будет преследовать виновных. Всех, но не меня. Ибо да пребуду я в новом мире, наполненном радостью и любовью… »

Я усмехнулся. На что-что, а уж на райские кущи мой мир явно не походил. Чувствую, кое-кого ждёт разочарование.

Дальше шёл поток сожалений на тему бренности, тупости и никчёмности всех, кто не является прекраснейшим лордом Аароном. И, наконец, сожаления на тему утраты своего дневника. Точнее, о невозможности взять этот дневник с собой в новый мир.

Не знаю, каким образом мне давался местный язык. Видимо, это была встроенная опция. Но даже несмотря на то, что с пониманием символов проблем не возникло, содержание явно вызвало вопросы.

Во-первых стало понятно, что этот хмырь с кем-то сговорился и переселился в моё тело. Не спрашивая моего разрешения.

Во-вторых, это тело кто-то, кажется, отравил. И либо я должен помереть в ближайшем времени. Либо все уже прошло и я огурцом.

Только сейчас я обратил внимание на лёгкое головокружение. Точнее, оно-то было с самого начала. Но я это списал на отходняк после трёх банок энергетика.

Видимо, отравление все же имело место быть. Кому это, интересно, Арик светозарный перешёл дорогу? Судя по всему разгребать это придется таки мне. Оставалось понять, кто такой Скоробей. И где найти дневник. Если хозяин этого тела ежедневно предавался самолюбованию, в нем я наверняка найду ответы на многие вопросы.

Я вскочил и, снова запутавшись в этом адском алом бархате, вывалился наружу.

— Ох тыж ё…

Я налетел на что-то большое и монументальное.

Сначала я подумал, что это брат-близнец Халка. Гора зелёных мышц с огромными кулачищами, ножищами-столбами и головой, будто наскоро приделанной сразу к плечам, без намёка не шею.

Верзила медленно развернулся и я увидел пару янтарных глаз, таких же, как у Ормы.

— Простите, хозяин, — тоненький голосок никак не вязался с этой махиной для убийства. — Меня Орма отправила, велела порядок навести. Я думал, вы уже спите в другом месте. Я не хотел вас тревожить.

Стало быть это Гару.

Орк — служанка?

Я всегда думал, что это раса воителей. А тут… Может быть они, как рабы-негры в средние века у нас? Расизм не чужд и этому миру?

Надо будет выяснить при случае.

Божечки, сколько же всего выяснить-то надо, а…

Я вспомнил, что выбрался с одной единственной целью на ближайшие полчаса — найти дневник Аарона.

Этот орк спутал карты и смешал планы.

— Принеси выпить! — я постарался придать лицу самое своё надменное выражение.

— Чего изволите? — пропищал зелёный.

— Чаю! — машинально выдал я. И тут же чуть не хлопнул себя по голове. Ну что за идиот-то такой, а…

Моё негодование оказалось праведным. Орк не смог скрыть своего изумления.

— Но вы же ненавидите чай! — он вытаращил на меня свои янтарные глаза.

И что тут придумать? Вкусы поменялись? С катушек съехал?

— Если ты не понял, это был сарказм! — я постарался сохранить красивую мину при плохой игре. — Неси как обычно! И не задавай больше идиотских вопросов.

Орк потоптался на месте и всё же вышел. Свечей на полу уже не было, как и черепушки. А вот рядом с лужей крови валялась швабра. Неподалёку стояло ведро. Видимо, я помешал орку закончить с уборкой.

Дневник.

Куда бы его спрятал я?

Да никуда. Мне бы и в голову не пришло страдать такой ерундой. Я прям представил, как я встаю с утра, открываю тетрадь на девяносто шесть листов с гоночной машинкой на обложке и вписываю туда:

Девятое ноября.

Ночью послали в космос Андрейку. Сейчас пойду дежурить в столовую.

Позднее.

Отдежурил. Воняю котлетами.

Ещё позднее.

Клеил Аньку. Анька не клеилась.

Лёг спать. Забил на футбол.

От яркости представленного, я не смог сдержать смеха. Правда, вышел он каким-то совсем уж нервным.

Где мог хранить свой дневник махровый хлыщ?

Первым делом я исследовал стол. Все ящики, боковины, столешницу. Простукивал, проглаживал, только что не облизывал. Никаких подозрительных моментов не нашёл и отправился к комоду. Перерыв все четыре ящика, я сумел только убедиться в нездоровых пристрастиях этого лорда. Обилие кружев и шелка настораживало. Хорошо, что лишь на платках и шарфиках. Но всё же.

Я встал посреди комнаты и нахмурился.

А если попробовать так же, как и со светом?

— Акцио, дневник!

Для эффектности я развёл руки в стороны.

За спиной послышался удар. Я обернулся и увидел на столе потёртую кожаную книженцию. Довольно толстую. И, судя по виду, старую.

Не в руки, конечно. Но и так сойдёт.

Дверь отворилась почти неслышно. Я в прошлом теле, наверное, и не услышал бы. Но уши теперь стали не только с острыми кончиками. Слух тоже обострился. Как и зрение. Это был небольшой, но всё же бонус.

Гару стоял посреди комнаты с подносом в руках, не совсем понимая, что ему делать дальше.

— Я передумал! Я ухожу спать. Надоели!

Орк согласно кивнул и, не говоря ни слова, отворил передо мной двери.

В коридоре было сумрачно. То ли свет тут экономили. То ли так было задумано изначально. Вправо и влево простиралась вереница дверей. Как, собственно, и напротив.

Как там Орма сказала? Соседняя спальня? А уточнить, какая именно, она не захотела? Женщины…

На этот раз я пошёл направо. Наугад. С желанием попасть-таки в пустую спальню. А не к старому лорду, например.

На моё счастье, комната оказалась пуста. И не таких громадных размеров. Всего лишь кровать, тумба и какое-то то ли кресло, то ли пуфик. Странная конструкция со спинкой и ножками.

Я забрался на кровать, мысленно отрегулировал свет и уставился на обложку.

Монограмма в виде переплетённых А и Х, некогда позолоченная, сейчас была совсем вытерта. Как и кожа на обложке. Видимо, Аарон светнесущий любил изливать душу на страницы.

Я приготовился к долгому чтению и открыл дневник наугад.

И…

Ничего.

Пустые, даже не разлинованные страницы смотрели на меня. А я — на них. А они — на меня. И никак не открывали мне богатый внутренний мир своего прежнего владельца.

Я открыл и закрыл дневник несколько раз. В разных местах. Но результат был один и тот же — пустота.

Я выдохнул и решил пойти от самого основания. С обложки.

На обратной стороне, перед первой страницей, я увидел очертание левой ладони. Не особо понимая, зачем, я приложил туда руку.

«Идентификация. Совпадение физиологический параметров: полное. Совпадение ауры: неполное. Доступен ограниченный режим чтения. Одна запись в день. Для снятия ограничения приложите печать».

Прелестно. Магическое опознавание, ну надо же.

Я проверил карманы брюк в надежде найти ту самую заветную печать. Попытался повторить тот же трюк, что и со светом, но нет. Ни мысленные призывы, ни физические поиски печати мне не принесли.

— Ну, ладно. Одна, так одна. Лучше, чем ничего.

Веснадцатое мартобрябля

АХ!

Сегодня, наконец, я встречусь с моей прекрасной Дарой! Да пребудет она в вечном здравии и красоте! Я изнемогал от тоски все эти черные дня. Я страдал. И не было мне утешенья! Но сегодня все выйдет иначе.

Она войдёт ко мне, объятая лунным светом. И я прильну к ней и найду в ней свой покой и радость бытия!

Я так давно не чувствовал женской ласки. Три дня прошло с последней моей ночи порока и утех…

— Какая гадость! — не выдержал я потока этого ванильного сиропа. К счастью, дальше язык стал более человеческим.

Конечно, всегда рядом есть Орма. Но кому нужна влюблённая рабыня, когда есть столько благородных дам в округе?

Ставрос меня достал! Ежедневные нравоучения. То учи, это учи, это зубри, тут рисуй, тут танцуй…

После того, как он связался со Скоробеем, совсем с катушек слетел.

Как вовремя мироздание послало мне мою прекрасную Дару. Мою богиню ночи. Как только мы провернём наше маленькое дельце, ни один старик, будь он хоть трижды лорд, хоть сам император, не посмеют мне указывать, что делать!

АХ!

Скорей бы ночь!

На этом запись заканчивалась.

Итого, информации было не так, чтобы много. Но все же лучше заранее знать, что ты в этом мире — местами безграмотный, озабоченный и самовлюблённый козел, который пользуется наивностью рабыни. Я на секунду представил себя и Орму…

Нет, лучше этого не представлять.

Кто такой Ставрос? Пока неизвестно. Наставник? Старый Лорд? Вскрытие покажет.

А вот то, что он тоже знаком с этим скарабеем, может быть полезно. Надо запомнить.

Дару и шашни с ней я решил оставить до лучших времён.

Напоследок ещё несколько раз помусолил дневник, но он был верен себе. Сказал — одна запись. Сделал одну запись.

Не придумав ничего лучше, я решил потратить оставшееся до рассвета время на сон.

Все равно ничего больше, не вызывая подозрений, я делать не мог.

Уже практически провалившись в сон, я увидел какой-то всполох справа от кровати. Борясь с желанием послать все и таки заснуть, я все же поднялся и пошёл к стене.

В углу валялась записка. На клочке старой пожелтевшей бумаги было накарябано несколько фраз.

Завтра. Когда челнок Солнца дойдёт до края, я явлюсь тебе твоим олицетворением.

Я тихо застонал.

Опять загадки. И опять ничего не понятно. Кто это мне свидание решил назначить? Да ещё так таинственно? Может быть, та самая богиня ночи?

Я смял записку и засунул в карман.

До рассвета оставалось совсем немного.

Нужно было поберечь силы.

Глава 3 Прелести лордства

Я открыл глаза за мгновение до того, как скрипнула дверь. Успел заметить сумрачный свет за окном. И ещё большую аскетичность спальни по сравнению с ночью. Серые стены прекрасно гармонировали с хмарью за окном. И всё это отлично отражало моё душевное состояние.

Как так можно было попасть?

Где ж я так накосячил в жизни-то?

Голос орка не дал мне пострадать как следует.

— Ваше светлейшество, десятый час пошёл. Пора вставать и приниматься за утренние процедуры!

— Рассвет в десять утра? — я не смог скрыть удивления.

Орк замер. Моргнул. И покачал головой.

— Десятый час, как вы спите, мастер.

Я присвистнул. Вот уж Спящая красавица. Возжелай меня кто-нибудь убить за это время — не заметил бы. Хотя, чего требовать от человека, который проспал перенос в другой мир?

— Почему не разбудили к завтраку? Орма говорила, что старый лорд будет не доволен!

— О, так он и милорд Ставрос ещё вчера до обеда отбыли в дальнее имение. Сестрица этого просто не знала. Осталась ваша матушка. А вы после завтраков с ней каждый раз на мигрень жалуетесь. Вот мы и решили не будить вас!

— Верное решение!

Я поднялся с кровати, потянулся и бодренько зашагал в свою спальню. Орк двинулся следом, продолжая пищать.

— Осмелюсь напомнить, что сегодня вечером ваша матушка даёт бал. Я взял на себя смелость и вызвал рабынь для подготовки. В купальне все готово.

Я слушал его вполуха.

Куда больше меня интересовал вид лордовской спальни.

Пока я спал, Гару навёл идеальный порядок и даже умудрился заменить стекло в витраже. При дневном освещении комната не так подавляла. Или, может, это отсутствие крови на полу добавляло позитива.

Так или иначе, сегодня она мне нравилась больше.

Желудок решил присоединиться к моему позитиву и напомнил о себе рёвом бизона.

— А что было на завтрак, говоришь?

— Рогалики с топлёным маслом и корицей, паштет из печени караганского гуся, каштановый мусс, зерновые хлебчики…

Я понял, что захлебнусь слюной до того, как орк закончит перечислять. Взмахом руки я прекратил поток этого кулинарного издевательства.

— Так. Я в купальню, а ты за завтраком.

— Но к тому моменту как вы закончите, наступит время бранча, — изумился орк.

Я послал суровый взгляд в его сторону.

— Хорошо, хозяин. Все будет подано.

— Прямо в купальню неси! — крикнул я вслед.

В приподнятом настроении я вошёл в ванную.

Три пары женских глаз уставились на меня, прямо таки излучая покорность и готовность услужить. Их обладательницы — молоденькие служанки. Блондинка, брюнетка и, на удивление, пепельная. А не рыжая, как того требовал канон. Я замер, стараясь взять себя в руки. И не выдать собственного волнения.

— Оставьте меня. Сегодня я хочу побыть один!

После секундного замешательства одна хотела было возразить. Но я сдвинул брови и все трое послушно удалились.

— Мы будем за дверью, милорд!

Я перевёл дыхание.

Раздеваться при свидетелях, женского пола, молодых и вполне себе миленьких… Ну уж нет. Я не дорос ещё до такого!

Я усмехнулся собственным мыслям. Не то, чтобы я был ханжой. Но вот так трое на одного — это слишком для моей расшатавшейся психики. Возможно, позже. Не сразу…

За своими фантазиями я не заметил, как разделся. На автомате, чисто механически.

— Это что за хохлома⁈

Тело в зеркале сплошь было расписано непонятными символами и узорами. Красные, синие, зелёные линии. Где-то они шли совсем рядом. Где-то стояли обособленно друг от друга. То образовывали цепочки, то какие-то круглые орнаменты. Я попробовал потереть один такой кругляш на плече. Но, как бы ни старался, ничего, кроме покраснения кожи, не вышло. Видимо, Аарон был ценителем татуировок.

— Господин, настало время омовений!

Женский голос раздался со стороны двери. От неожиданности я вздрогнул, медленно обернулся и встретился взглядом с пепельноволосой служанкой. Я моргнул в надежде, что она исчезнет. Но она стояла все также — покорно возле двери, ожидая моих приказаний. Я перевёл взгляд на себя. Понял, что не одет от слова совсем. Снова посмотрел на служанку. Теперь и она поняла, то я стою перед ней в костюме Адама. Или Аарона первородного. Она покраснела. Я понял, почему в фильмах девчонки визжат как резанные, когда их кто-то застанет неодетым. Но я смог побороть первое желание с разбегу сигануть в мраморную ванну, вмурованную в пол. Вместо этого я вместе со всей своей лордской грациозностью прошагал к купальне и залез в воду.

— Ох ты ёж ты лысый-полосатый!

Всё-таки я завизжал. Потому что вода была ледяной. Ледянейшей. Как будто её только что доставили с горных ледников. Да что там. Кусок ледника просто кинули в ванну.

— Милорд… но… обычно вы самостоятельно подогреваете себе воду, — пролепетала служанка.

— О, силы небесные, сделай что-нибудь, чтобы не было так холодно!

Она наклонилась, приложила ладонь к углублению в мраморе, и я почувствовал, как тепло разлилось вокруг. Вскоре повалил пар, и я кивнул, довольный температурой.

Погрузившись практически полностью в воду, я принялся внимательнее рассматривать служанку. И только теперь заметил, что и на её теле присутствовали эти причудливые узоры. Сине-зелёные на шее — их я сначала принял за украшения. Бусики там, фенечки. Бледно-розовая круглятина на ладони, с помощью которой она мне подогревала воду.

— Эй, а что это тут у тебя, а?

Я схватил её за руку, когда она в очередной раз принялась наливать мне в воду какую-то пахучую дрянь.

— Ос-слабленная печать огня, — чуть заикаясь проговорила девушка. — В-вы же сами велели старому лорду поставить нам такие…

Мда… идиот я.

Зато теперь я знаю, как тут называется та ерунда. Печати, ну надо же. Хотя и правда похоже.

— Мне показалось, что у тебя мозоль. Ненавижу мозолистые руки! Такие руки не должны меня касаться!

Служанка судорожно кивнула и я понадеялся, что хоть как-то сумел выкрутиться.

Вскоре я даже смог расслабиться. Надо было просто усиленно представлять на месте служанки зелёного орка. И все романтические порывы гасли ещё на подлёте к голове. В общем и целом, я даже сумел проникнуться ситуацией. Ровно до того момента, как служанка решила, что мне необходим расслабляющий массаж.

— Нет!

— Но, мой лорд, у вас вчера была такая тяжёлая тренировка! Я бы могла облегчить ваши страдания!

Я скептически посмотрел на неё. Хотел было сказать, как именно она может это сделать, но вовремя вспомнил орка.

Не время предаваться романтике. Выжить бы для начала.

— Нет!

Я был непреклонен.

— Позвольте хотя бы втереть вам в волосы обеляющую сыворотку!

Чего? Так Аарон что, не натуральный блондин? Мне нужно красить волосы? А дальше что? Ногти? Эпиляция?

Я тихо застонал и с головой ушёл под воду.

Когда вынырнул, служанка стояла у бортика с каким-то пузырьком в руках. Ничего не оставалось, как согласиться.

Спустя полчаса, обелённый и окрылённый я выбрался из ванной. Предварительно отослав пепельноволосую. Я надел подготовленный заранее шёлковый халат, собрал волосы в хвост, в очередной раз загляделся на свои новые уши. Мысленно приглушил свет и вышел из ванной. На ходу успел отметить плюсы магического управления окружающим миром. И не успел решить, что делать дальше.

Боковым зрением я уловил какой-то странный блеск. Инстинкты сработали на опережение и я увернулся, отскакивая в сторону. Мне даже показалось, что проделал я это на сверх ускорении. В этот момент воздух взорвался звоном разбившегося стекла.

— Ах ты сучья потрошина! Тварь! Да чтоб тебя орки драли по кругу!

Ещё один предмет пролетел через комнату и с грохотом врезался в стену. Я обернулся в сторону источника всего этого безобразия. Как оказалось, я попал в эпицентр женских разборок. Под звон осыпающихся осколков тёмненькая служанка кинулась вперёд и вцепилась в ту, что помогала мне с волосами.

Я как заворожённый впервые в жизни наблюдал за женской дракой. Третьей служанки не было видно. То ли сбежала с поля боя, то ли удачно спряталась, чтобы не попасть под обстрел.

— Ты! Крашеная стерлядина! Ты же знала, что волосы — это моя обязанность!

Сквозь визг и шипение мне удалось, наконец, разобрать претензии обвинения.

— Да что б ты облысела, и зубы почернели и выпали!

Брюнетка явно обладала литературным даром. Так сыпать проклятиями надо уметь.

— Да что б ты…

— Илла, я не виноватая! Он сам приказал! — отбиваясь, пропищала та. Ну, которая стерлядина. Я не смог сдержать усмешки. Ага, сам, конечно. Да я вообще беспомощным младенцем в пене лежал. Как Афродита практически.

— Не ври мне! Аарушечка не мог меня предать! Он клялся, что его волосы только для моих рук!

Видимо, воспоминания клятвы придали тёмненькой сил. Она завалила противницу на ковёр, не переставая колотить, щипаться и царапаться. Я наблюдал за происходящим, пытаясь отогнать ощущение ирреальности. Казалось, что я случайно переключая каналы, попал на дурацкое реалити. И сейчас, ещё мгновение, и выскочит приторная заставка, а громогласный голос диктора объявит: иииии, все счастливы!

— А ну, успокоились и испарились отсюда, тухлые селёдки.

Голос действительно громыхнул. Я подскочил от неожиданности и обернулся. На пороге стоял Гару с огромным подносом в руках.

Девушки замерли. Одновременно посмотрели в нашу сторону. Также одновременно заверещали и попытались смыться. Но запутались друг в друге и снова повалились на ковёр. Собственно, не рискуя действовать господину на нервы, так они и выкатились из комнаты — бесформенным человеческим клубком.

— Его светлость, простите непутёвых! — в мою сторону полился уже привычный мне пищащий голосок.

Я театрально вздохнул и попытался принять опечаленный вид.

— Женщины…

Орк, исполненный достоинства, прошагал к письменному столу и принялся расставлять на нем многочисленные тарелки. На обычном прикроватном столике все они попросту не уместились бы.

От такого многообразия я сглотнул слюну, буквально затопившую мой рот. И моментально забыл про всех служанок мира.

— Как ты там говорил? Хлебчики?

Гару кивнул и жестом пригласил меня к столу.

Ел я как не в себя. Видимо, перемещение между мирами дело энергозатратное. Лишь заметив, что орк кидает на меня обеспокоенные взгляды буквально каждое моргание, я заставил себя оторваться от еды. В конце концов, наверняка тут кормят по системе все включено. В любое время.

Едва я откинулся на спинку стула, Гару принялся суетиться, убирая приборы. Справившись с этой задачей, орк вышел. А я решил забраться в кровать и попробовать опять запустить дневник.

Книжка раскрылась где-то в первой трети.

АХ!

Всё утро спорил с леди Хармес. Называть её маменькой после случая с леди Фиорес я категорически отказываюсь!

Но её это нисколько не смущает!

Она все также продолжает пользоваться своим авторитетом, дабы задавить мои лучшие творческие начинания.

Если бы не Ставрос, я бы давно взбунтовался!

Но мне приходится…

— Милорд, прошу меня простить, — Гару появился неслышно, отчего я вздрогнул и вопросительно посмотрел на орка.

— Стэлла сказала, что вы отказались от массажа. Но вы же помните, что его никак нельзя пропускать. Забыли, как в прошлый раз…

Я прервал поток пугалок взмахом руки.

— Чего ты хочешь?

— Если вас не устраивает Стэлла, я могу предложить Иллу. Да и Нола не против, только дайте знать.

— Гару! Отстань!

Но орка было не так то просто запугать одним суровым видом в банном халате.

— Не хотите девочек, тогда массажем займусь я!

— Вот и займись! — проворчал я, возвращаясь к чтению. Правда пришлось скинуть халат и перевернуться на живот, подставляя спину орочьим… Рукам? Или все-таки лапам? Сделал пометку в голове, разобраться при случае и с этим вопросом тоже. И вернулся к дневнику.

Эта запись была длиннее. Но бесполезнее.

Из всего рассказа я понял, что леди Мелория Хармес особа с характером. С извечным комплексом отцов и детей. И с желанием женить сына как можно выгоднее. Я призадумался. У Аарона хотя бы была мать, в отличие от меня. Точнее, у меня она тоже наверняка была. Не от святого духа же я появился. Но я её не видел. А Аарон видел. Каждый день. Но счастливее от этого не становился. Вот уж действительно, хорошо там, где нас нет.

Хотя, в данный момент мне на удивление хорошо было там, где я находился. Уж не знаю, учат ли в этом мире на массажистов и проходил ли Гару такие курсы. Но прекратив читать, я с удивлением обнаружил, как напряжение и волнения покидают моё тело. Однозначно, орк был прирождённым массажистом!

— Ах ты зелёная зверюга! Руки прочь от моего сына!

Глава 4 Про расистов, истеричных родителей и балы

В первое мгновение мне показалось, что я ослышался.

Во второе — что система, отвечающая за перевод, дала сбой.

И только в третье я начал понимать, о чём идёт речь.

— Не зря, ох не зря я всё утро места себе не находила. Как только Ставрос уехал, ты тут же активизировался! Дикарь! Варвар! Скотина ты лесная!

Посреди комнаты, стеная и заламывая руки, стояла женщина. Тощая, как жердь, с лошадиным лицом и волосами цвета прелой соломы.

— Аарон, сын мой! Как ты мог отдаться в лапы этому чудовищу? Как? Это все в отместку мне за леди Фиорэ? Я же тебе сказала, что не хочешь леди Фиорэ, найдём другую! Я знаю, что это все от протеста! Я не верю, что ты такой же, как твой отец — любитель этих отвратительных нелюдей! Ах, а ведь Бернард мне говорил, что эта дружба добром не кончится! А я ему не верила!

— Это всего лишь массаж, миледи… — я попытался утихомирить разбушевавшуюся фантазию дамы.

— Вот! — рявкнула та. — Все с этого начинается! Сначала ты подпускаешь его к своему телу! Потом он забирается тебе в душу! А после — уже руководит твоими действиями и поступками! Ох, надеюсь император, да живёт он долгие годы, примет, наконец, какие-то меры. Чтобы эти твари сидели у себя по лесам и не высовывались!

Орк съёжился под градом обвинений и попытался всосаться в ковёр. Я мысленно присвистнул. Миры мирами, а что-то остаётся неизменным всегда и везде. Например, ненависть к не таким, как ты. И не важно, что среди этих «не таких» могут быть много более достойные представители разумных существ. Приговор один — раз отличаешься, значит в топку тебя. В жернова системы. На пушечное мясо. Или, как здесь, — в рабство. А все это вот — возлюби ближнего и тому подобная ерунда — лирика чистой воды. Причём, лирика нежизнеспособная.

Дама продолжала стенать, начисто убив умиротворение. Я завернулся в одеяло и сел, ожидая, пока истерика пройдёт. Ну или хотя бы утихнет. По своему опыту общения с противоположным полом я знал — пока мадам на пике, бесполезно взывать к доводам разума. Проорётся, сама, возможно, поймёт, что была не права. А возможно и не поймёт. Но тогда будет пауза, прежде чем пойдёт на второй круг. В которую можно попытаться вклиниться со своими доводами. Поэтому я принялся ждать, отпустив орка. Тот исчез тихо и незаметно. Будто попросту растворился в воздухе.

Собственно, я оказался прав. Спустя какое-то время женщина кашлянула и будничным тоном, как будто это не она только что истошно вопила, что её жизнь кончена, сообщила то, зачем пришла.

— Сын мой! Поскольку Ставрос уехал вместе с лордом Хармесом, тебе сегодня придётся сопровождать меня на бал. И играть роль хозяина! И нет, — тощая сухая рука взметнулась вверх, видимо, пресекая всяческие возражения с моей стороны. — Я не хочу ничего слышать о твоём обучении, экспериментах и прочей ерунде, которой дед забивает тебе голову на пару со Ставросом. Меня это совершенно не интересует! На бал пребудет больше сотни гостей! Я готовилась к этому событию два месяца! И я не собираюсь остаться без хозяина только потому, что какой-то идиот поджёг склады в дальнем имении! Меня вообще не волнует, кто там доживёт до весны, а кто нет! Ты понял меня?

Вид у моей «матушки» был настолько угрожающий, что я лишь кивнул в ответ, не рискуя подавать голос. В конце концов, бал — это не самое страшное, что могло бы со мной произойти. Что ж я, не станцую вальс, что ли? Наверняка тут знатные особы также танцуют вальс.

— Бернард зайдёт через час и поможет тебе собраться. И чтоб никаких лесных тварей, ты понял меня?

Я снова кивнул, не переставая удивляться этой даме. Леди Мелория несколько мгновений постояла, видимо, ожидая моих возражений. Но я молчал, как будто воды в рот набрал. Вероятно, ей показалось, что это признаком покорности, потому что следующая фраза просто добила моё сознание.

— И да! Леди Фиорэ будет вместе со своим кузеном. А позже обещался и батюшка её прибыть. Я планирую уже сегодня обсудить детали предстоящей помолвки. Надеюсь, ты будешь хорошим сыном и не станешь мне мешать!

С этими словами, преисполненная благородного достоинства, «матушка» вышла из моей комнаты.

Я присвистнул. Ну надо же. Полчаса назад была готова оставить сына в покое с нежеланным браком, лишь бы с орками не водился. А теперь — получите-распишитесь — не мешай, говорит, женить тебя.

Я задумался.

А как бы Аарон отреагировал на нежеланную жену по возвращении в своё тело? Наверняка он будет зол. И на мать, и на меня.

Это будет достойная месть за то, что забрался в моё тело, перекинув меня сюда? Думаю, вполне. Главное, чтобы он там ни на ком не женился. И татуировок не наставил везде, куда дотянется!

А уж в том, что я найду способ вернуться — я не сомневался. Вот только разберусь, что тут к чему. И вернусь!

Воодушевлённый будущим возвращением, я героически стерпел все приготовления к балу. Как и обещала мадам, Бернард явился через какое-то время. Уж не знаю, час прошел или около. Местными часами я пока не обзавёлся.

— Милорд! Из-з-звольте помочь вам с-с приготовлениями…

Первое, о чем я подумал, когда он зашёл — ящерица. Извилистая, скользкая, пучеглазая и, чего уж там, мерзкая. Блекло-серые глазки то и дело стреляли туда-сюда по комнате, высматривали что-то, выискивали. Залысины на голове он пытался скрыть причудливым приглаживанием волос. Но от того они ещё больше бросались в глаза. Тощий, как и мадам. И такой же высокомерный. Они бы составили прекрасную парочку. Прямо твиксы. Говорил он с присвистом. И все время с придыханием. Его общество мне пришлось терпеть, стиснув зубы.

Бернард подобрал костюм, рубашку и фамильные украшения — запонки, булавку для галстука и перстень с черными камнями. Я так и не понял, что это — то ли агаты, то ли гематиты, то ли вообще что-то местное.

Хвост пришлось распустить по настоянию того же Бернарда. Он порывался призвать кого-то из служанок, чтобы помочь мне с расчёсыванием. Но я, помняутренние разборки, вежливо, но настойчиво послал его куда подальше. Сам взялся за костяной гребень. И оставшееся до бала время матерился на все лады, пытаясь расчесать эти эльфийские кудри. И как только девчонки с такими патлами живут? Это же издевательство чистой воды!

— Сын мой! Я жду тебя внизу! — голос матушки прозвучал за дверью внезапно. Я не слышал никаких шагов ни до, ни после. Но понял, что мой час настал.

— С-ступайте, милорд. Леди Мелория не любит ждать! — ящерун, как я его окрестил про себя, настойчиво подтолкнул меня к выходу.

— А вы? Разве не проводите меня со всеми почестями?

— Ах, что вы! Вы только взгляните, во что превратился ваш гардероб! Нет-нет, я никак не могу оставить его в таком состоянии! Невозможно! Ис-сключено!

Я посмотрел на распахнутый шкаф. Гардероб, как гардероб. Что ему тут не понравилось? Пожав плечами, я махнул рукой на странного типа и двинулся к выходу.

Выйдя в коридор, я замер в нерешительности. В обе стороны он был абсолютно одинаковым. И ни одного указателя в сторону бальной залы. Поразмыслив, я пришёл к выводу, что идти можно в любую сторону. Рано или поздно, так или иначе, все равно попаду в нужное место.

Довольный собой, я зашагал налево. Все же на эту сторону меня почему-то тянуло больше.

Вскоре я понял, что оказался прав. Пройдя через галерею, я вышел как раз к парадной лестнице. По пути успел в очередной раз убедиться в нескольких вещах сразу — в богатстве клана Хармес, в чьём-то пристрастии к красному и чёрному в цветовой гамме, и в моем полном непонимании живописи и скульптуры. Тот бред, что висел на стенах, мог только на кошмары навести. Но никак не на чувства созерцания прекрасного.

— Лорд маркиз Аарон Хармес!

Голос громыхнул над головой, объявляя о моем приходе. Я нахмурился. Никаких признаков бала не наблюдалась. Тишина, покой и абсолютное отсутствие людей. Ну, в смысле гостей. Слуг и мамашу с Бернардом я в расчёт не брал.

Впрочем, я успел только отвесить нелепый поклон леди, как та схватила меня за рукав и притянула к себе.

— Стой смирно и улыбайся! И только попробуй что-нибудь выкинуть! Как твой покойный папаша!

В алом платье, с алыми ногтями и высокой замысловатой причёской она была похожа на демоницу. И я почему-то не очень хотел встречаться с маменькой во гневе.

Последние слова практически утонули в голосе церемониймейстера. Он все также громогласно возвестил о прибытии первых гостей.

И понеслась…

Лорды разных мастей, леди разных возрастов, все разряженные и увешанные драгоценностями, как новогодние ёлки. Не знаю, есть ли тут традиция украшать деревья. Но на себя вешать все и сразу явно почётно.

Первые человек двадцать я искренне засматривался на подходящих поздороваться и перекинуться парой ничего не значащих фраз. Пока что мне удавалось кивать во все стороны и позволять мадам упиваться своим величием. Ей явно нравилось блистать на моем фоне.

Ещё где-то тридцать-сорок гостей я улыбался уже без искренности.

Дальше у меня начала ныть рука от рукопожатий и болеть плечо от постоянных похлопываний.

— Леди Саяна Фиорэ! Лорд Герхард Фиоренус.

Матушка железной хваткой вцепилась в меня и зашипела на ухо:

— Улыбайся!

Да ладно? А я что делал все это время?

Мне хотелось ответить ей что-то такое, но я лишь молча кивнул и постарался изобразить еще более приторную улыбку.

Саяна оказалась обычной. Вот совсем. Ни блистательного эффекта от наряда и драгоценностей, ни выдающейся внешности. Если бы не маман, я бы на завтра даже под страхом смерти не узнал свою будущую жену. Видимо, Аарон разделял мой вкус на девушек, раз она и его не впечатлила.

— Аарон, поздоровайся с…

Я видел, что леди Фиорэ уже достаточно близко. Краем уха я слышал, как маменька что-то пыталась мне сказать. И, наверное, хотела получить ответ.

Но все моё внимание было поглощено новой гостьей. В блестящем облегающем платье с волной белоснежных волос она стояла в проёме, мягко улыбаясь окружающему миру.

— Леди Дарэлла Ноктис с супругом!

Она обвела взглядом собравшихся и посмотрела прямо мне в глаза. И я почувствовал, что выпадаю из реальности. Как будто меня хлопнули мешком по голове. Я мог отдать руку на отрывание — в этом взгляде синих глаз был призыв. Словно она сюда явилась только ради меня. И плевать, что рядом с ней какой-то совсем уж несуразный муж, как минимум, вдвое старше.

Не обращая внимания на хватку родительницы и ошарашенное семейство Фио-всех, я двинулся навстречу к прекрасной гостье. В конце концов, я хозяин бала, или где?

Едва я подошёл, леди сделала изящный реверанс. Её муж — круглый старичок с усами-ёршиком первым протянул мне руку для приветствия.

— О, мой дорогой Аарон! Что-то вы давненько не захаживали к нам на чай! Надеюсь, вы не сочли наше общество недостойным?

Я растерялся от такой искренней душевности и поспешил убедить его, что нисколько, ничуть, ни капельки. Что он самый мой верный друг и соратник.

— Что же, тогда ждём вас в ближайший выходной! А сейчас, милая, позволь я вас оставлю! В этом доме лучший виски, который только можно отыскать в регионе.

— Конечно, милорд. Я позже найду вас!

Старикан колобком покатился от нас и скрылся в толпе.

— Мой муж прав! — несмотря на приветливую улыбку довольно холодно процедила Дарэлла. — Ты исчез почти на пять дней! Хотя обещал, что тебя не будет всего три!

Я мысленно прикинул в уме — если сегодня почти пятый, значит, вчера был четвёртый, а позавчера Аарон должен был навестить это семейство. Но не навестил, потому что подло эмигрировал в моё тело. Рассказывать это прелестнице я, конечно, не стал. Вместо этого лишь развёл руками и покачал головой.

— Приношу свои искренние извинения, миледи. Вы же знаете моё дражайшее семейство… — тут я сделал театральную паузу.

— Да уж, — уже теплее усмехнулась Дарэлла. — Что старая кобыла? Так и мечтает женить тебя на Саяне?

Я согласно кивнул.

— А ты ей всё также заливаешь про своё искреннее желание уйти с головой в обучение и податься подмастерьем к какому-нибудь Печатнику? — это она уже не спрашивала, а, скорее, констатировала.

— До недавнего времени это вполне подходило, — мне надоело кивать болванчиком, и я решил хоть что-то ответить.

— Кстати о Печатях. Ты помнишь наш уговор?

Я напрягся.

Естественно, ничего я не помнил. Но это я. А не Аарон.

— Милорд, вас неистово требует к себе матушка!

Слуга появился так вовремя, что я с трудом подавил желание подхватить и расцеловать его прямо там, на месте. Дарэлла состроила недовольное личико, но я лишь развёл руками.

— Ну-ну, ты же понимаешь!

Так кивнула, несмотря на своё недовольство.

— Я буду ждать тебя в летнем саду, когда объявят танцы!

Сказав это, Дарэлла двинулась прочь. И тут же вокруг неё образовалось кольцо поклонников. Что поделать, она действительно была прекрасна.

Я с грустью посмотрел ей вслед и без особого восторга двинулся искать леди Мелорию.

Глава 5 Первый поцелуй

Мелория была в бешенстве. Но, как истинная леди, была вынуждена держать лицо перед гостями.

— Только попробуй выказать неуважение Саяне за ужином, я тебе голову оторву!

Я усмехнулся. Куда же девалась хвалёная аристократическая выдержка? И вообще, с чего это маман так озабочена проблемой выдать меня? Или женить, как там правильно-то? Я ещё юн! А Аарон?

Я внезапно осознал, что не знаю, сколько лет молодому лорду, в тело которого меня закинуло. С чего вдруг я решил, что ему столько же, сколько и мне? На вид-то Аарон старше. А если он при этом еще и герой-любовник?

По спине от этой мысли побежали мурашки. У меня до сих пор и девушки не было. Как-то не складывалось, что ли… Мда… вот ещё задачка выпала на мою голову.

За своими размышлениями я не заметил, что прием гостей, наконец, закончился. Леди Мелория, упиваясь собственным величием, пригласила всех в обеденную залу.

Я даже не удивился, увидев слева от себя Саяну. А вот справа восседал весьма интересный фрукт. Огромный, как скала, во фраке ядовито-горчичного цвета, он с трудом втиснулся в дубовый стул. Или что тут за деревья пускали на стулья? Не важно, в целом. Из под коротко стриженных волос торчали фирменные эльфийские кончики. Я едва сдержался, чтобы не закричать во весь голос, что впервые вижу толстого эльфа! Ну, или полуэльфа. А ведь какие-то сутки назад, может чуть больше, я считал всех этих тварей выдумкой фэнтэзийщиков. Ан нет. Оказалось, все гораздо сложнее.

Фрукт тем временем преспокойно восседал за обеденным столом, наяривая расставленные к ужину закуски. Его ничуть не смущало, что все остальные гости только что получили приглашение к трапезе и ещё никто не позволил себе такой наглости. Он просто сидел и ел, игнорируя окружающий мир.

В моей голове тут же созрел план.

Как вы там говорите, мама? Не задеть нежных чувств Саяны? Ну-ну!

Я молча отодвинул свой стул и плюхнулся рядом с пожирателем яств.

Саяна так и осталась стоять рядом со своим местом, растерянно хлопая глазами. Думала, приведу, усажу, развлекать сладкими речами буду? Ага, конечно. Не надо мне навязывать-указывать, что делать и как делать! Сам разберусь!

Впрочем, скучала она недолго. Тут же к леди подскочил какой-то хлыщ и усадил ее за стол, осыпая при этом комплиментами.

Но я уже не слушал.

Я откушивал.

Ай, кого я обманываю.

Я начал жрать. Как одичавший берсерк, три года грызший одни корешки. Так я накинулся на еду, аккуратно расставленную прислугой.

Биточки, тарталетки, фаршированные рулеты, заливное, те самые зерновые хлебечики с маслом и икрой, по вкусу очень похожей на нашу, — в топку шло все. Мой сосед сначала меня не замечал. Однако, как только в нашем секторе блюд заметно поубавилось, начал бросать раздражённые взгляды в мою сторону. Не нравится — вали домой, хотел было я высказать ему. Но тут официанты начали подавать первое. И все разом вылетело из головы.

Саяна несколько раз пыталась завести со мной разговор, но я дал понять, что крем-суп в моей тарелке увлекает меня гораздо больше, чем размышления на тему моды на бледно-лиловый в этом сезоне.

— Вы представляете, милорд, он же совершенно ужасен! — она потянула меня за локоть в тот момент, когда я потянулся за ножкой куропатки. И когда мои пальцы почти ухватили вожделенную голень, Саяна задала свой дурацкий вопрос.

— Вы не находите, что у многих дам от этого оттенка болезненный цвет лица?

Её глаза были полны надежды на ответ. Но я с трудом улавливал суть её трескотни.

— Ножку будешь?

Девушка вздохнула и покачала головой. Горчичный сосед хрюкнул, услышав этот информативный диалог. Он уже, видно было, собрался мне что-то сказать, оторвавшись от своей тарелки, но официанты вынесли очередную смену блюд. И гонка за деликатесами на нашем секторе стола началась по новой.

К моменту, когда подали десерт я чувствовал себя, как минимум, вдвое больше, чем сосед. Кем себя чувствовал он, я даже представлять не хотел.

— Милорд, сейчас объявят танцы, — снова подала голос Саяна.

— О нет! Я могу отсюда только до спальни докатиться. И то с чьей-нибудь помощью! — я откинулся на спинку стула, сложив руки на животе, и икнул.

— Что же! В целом неплохо, неплохо! — горчичный сосед довольно крякнул и отложил салфетку. — Вы показали отменный вкус и целеустремлённость, лорд Аарон. Саяна, он нам подходит! Берём!

Я недоуменно переводил взгляд с толстяка полуэльфа на свою наречённую и обратно.

— Да, батюшка. Как повелите! — та кротко опустила взгляд в пол, но я успел заметить довольную ухмылочку на её лице.

Батюшка? Берём? Нет! Нет-нет-нет! Мы так не договаривались! Расчёт был не на это сделан!

Но мои мысли никто не слышал. Вместо этого лорд горчица ли кто она там, встал, прокашлялся, отчего в зале воцарилась тишина.

Маменька на другом конце стола посерела, побледнела, затеребила в руках салфетку и дрожащим голосом пролепетала:

— Его светлость, герцог Фиорэ. Мы рады слушать ваше слово!

Герцог? Не кисло! Я присвистнул. Теперь понятно, откуда такое ярое желание женить сына. Это ж герцог, а не какой-нибудь там баронет! Конечно, если система лордства в этом мире с нашей соотносится, мда.

Герцог прокашлялся и без прелюдий гаркнул на весь зал:

— Решили! Свадьба через две недели. Все приглашены!

После этого он отодвинул стул, повернулся ко мне, хлопнул меня по плечу своей громадной ручищей и уже лично мне заявил:

— Жду в выходные. Постреляем. Только без фокусов! Оставим Печати. А десерты были прекрасны!

— Как ваша дочь, — пискнул я, впечатлённый тяжестью руки.

Тот снова довольно хрюкнул и зашагал прочь.

Я лишь проводил его ошалелым взглядом, не обращая внимания на то, что взгляды всех остальных были устремлены в нашу с Саяной сторону.

Тишину, повисшую в зале после ухода герцога, нарушил какой-то упившийся лорд.

— За леди Саяну Фиорэ!

— За леди Саяну! — несколько голосов нестройным хором ответили ему.

— За лорда Аарона Хармэса!

— За лорда Аарона! — хор стал немного больше. Напряжение спадало, а активность гостей, наоборот, нарастала.

— За будущих молодых!

— За будущих!

А дальше, как в страшном сне, кто-то крикнул это слово.

Горько!

Одиночный крик подхватили практически все присутствующие. И громкость нарастала, как снежный ком.

В моей душе теплилась надежда, что это ошибка межмирового перевода. Что всевышняя система дала сбой и здесь это значит совсем другое.

Но, кинув взгляд на Саяну, я понял, как тщетны мои надежды.

Леди медленно поднялась со своего места и повернулась в мою сторону, стараясь сохранять смущённое выражение на лице. Но в глазах девушки плескалось торжество.

Я, сам не знаю почему, поднялся следом.

Ладони покрылись холодным липким потом. А по рукам, груди и спине побежали толпы мурашек.

Не так. Нет-нет-нет. Не так должен был проходить мой первый поцелуй! Нет! Я хотел, чтобы все было по любви! Не для того я семнадцать лет ждал свою принцессу, чтобы мой первый раз случился вот так — на глазах у сотни присутствующих. Под испепеляющим взглядом матушки.

Ещё есть время сбежать. И скрыться в лесах. Надо только сделать шаг назад.

Но я не мог оторваться от глаз Саяны.

Торжество во взгляде сменилось растерянностью и… страхом.

— Милорд, на меня сейчас смотрят почти две сотни глаз…

И я сдался.

Как бы ни сильны были мои убеждения, так подставить девушку я не мог.

Пусть и совсем не знакомую.

Пусть и наполовину эльфу.

Я сдался и сделал шаг вперёд. Медленно склонился к Саяне и прикрыл глаза. Та в ответ прильнула ко мне всем телом, отчего я почувствовал, как к груди прижимается что-то мягкое и тёплое. Я судорожно пытался вспомнить, что я знаю о поцелуях.

Так. Расслабить губы. Приоткрыть и…

Что-то холодное, сухое и шершавое коснулось моих губ прежде, чем я сумел понять, что это губы Саяны.

В зале раздался гром аплодисментов.

Я разочарованно открыл глаза.

И это все?

Саяна, довольная собой, стояла и буквально светилась от счастья.

— А теперь танцы! — тут же скомандовала Мелория и народ поспешил прочь из бальной залы.

Я ошарашенно разглядывал присутствующих, которые уже и думать про нас забыли.

Все.

Кроме одной.

Дарэлла стояла у противоположной стены. Синий взгляд будто проникал мне под кожу.

Когда она заметила, что я обратил на неё внимание, она медленно развернулась и зашагала прочь.

Что она там говорила? В летнем саду, когда начнутся танцы?

Что-что, а уж танцевать я точно сегодня не настроен!

Я оставил Саяну в окружении каких-то подобных ей девиц и двинулся на поиски летнего сада.

Долго искать не пришлось. Точнее, вообще искать не пришлось. Стеклянные двери в бальной зале выходили прямиком на террасу, а уж оттуда — в летний сад.

Деревья, газоны, редкие фонтаны, дорожки и беседки-лавочки. Живая изгородь. Одним словом ничего, что отличало бы этот летний сад от сада, например, Русского музея. Или там Петергофа. Хотя в Петергофе фонтанов побольше, однозначно. Эх, не доросла ещё местная аристократия до наших размахов восемнадцатого века.

Хотя вру. Одно из отличий я все же заметил, чуть пройдясь по парку. Местные фонари имели явно какую-то магическую подпитку. Как и все остальное освещение в этом мире. В остальном же — в темноте, да ещё и с периодическим хихиканьем в кустах, однозначно передо мной предстал классический такой летний сад для утех.

Итого, сад я нашёл, осталось дело за малым — найти Дарэллу.

По моим ощущениям, я уже около получаса бродил по дорожкам, всматриваясь в темноту. Но никаких признаков и намёков пребывания блондинки тут не наблюдалось. Порыв прохладного ветра заставил меня вздрогнуть.

И только сейчас я заметил то, чего по тупости своей не заметил с самого начала. Вчера за окном была лютая зима со снегом и метелью. Сейчас же в летнем саду царила поздняя весна. Или ранняя осень. Ну или лето тут такое северное, ладно. Но уж точно никаких сугробов, снеговиков и рождественских носочков. Магия? Тут и такое возможно?

Хотя если сделать сад замкнутым пространством, пустить подогрев по контуру… А небо? А, ну купол можно прилепить. Тогда…

Обучение в инженерном классе не прошло даром.

Я настолько глубоко погрузился в размышления на тему обогрева открытого участка магической энергией, что даже не пикнул, когда кто-то схватил меня и потянул в кусты через едва заметный проем.

— Я уже устала ждать! Сколько можно! — недовольный голос Дарэллы немного успокоил моё сердце, готовое выскочить через пятую точку. Я выдохнул.

И женское тело тут же прильнуло ко мне.

А следом свершилось то, о чем я в тайне мечтал, пока одноклассники направо и налево расписывали свои похождения в деталях и красках.

Тёплые губы Дарэллы лишили меня способности думать и чувствовать что-то, кроме нестерпимого жара во всем теле.

Я потерял связь с реальностью.

И, наверное, попросту бы задохнулся, не в силах отлепиться от неё.

Но у Дарэллы были другие планы.

— Ну вот! Можешь же, когда захочешь! А то это убожеское подобие поцелуя с Саяной… Я даже переживать начала, ты ли это.

Девушка отстранилась и лукаво улыбнулась.

Я в ответ скрестил руки на груди и постарался как можно незаметнее сделать глубокий вдох и выдох.

— Ну-ну, не дуйся!

Дарэлла потрепала меня по щеке. И только сейчас я почувствовал, как изнутри что-то больно жгло. Не смертельно, но очень неприятно. От поцелуев так быть не должно. Вроде бы…

— Ау!

— Ой… — Дарэлла невинно захлопала глазами. — Неужели ты забыл про наш маленький секретик? Ты же сам хотел быть навеки связан со мной. А я не против исполнить твоё желание. Это чтобы ты больше не пропадал так внезапно, мой дорогой. Я же так тоскую без тебя, ты же знаешь!

Я растерянно потирал щеку и пытался вникнуть в смысл её болтовни. Но понимал мало чего.

— Надеюсь, ты помнишь про приглашение моего мужа? Мы ждём тебя в выходные! Не задерживайся! Иначе…

Волна боли от щеки прокатилась по всему телу. И тут же затихла. Я лишь охнул.

— Мысль о разлуке с тобой мне просто невыносима! — пролетепала Дарэлла, снова прижимаясь ко мне. — И да, не забудь принести то, о чем мы с тобой так долго мечтали. Все же готово, да, мой хороший?

— Д-да… — только и сумел промямлить я.

Дарэлла чмокнула меня в нос и отстранилась.

— Вот и славно! А сейчас мне пора!

Тенью она растворилась среди густых зарослей сада.

А я остался переваривать произошедшее.

Глава 6 Скоробей пишется через «а»!

Ещё одна татуировка.

Только чёрного цвета.

Это все, что удалось мне рассмотреть после получаса извращений с зеркалом. А точнее — с зеркалами.

Просто так с открытым ртом её было не разглядеть. Пришлось сооружать нечто подобное стоматологическим зеркалам и ловить отражение в отражении. Ещё и без фонарика.

В результате я не смог понять, что там накалякано. Но что-то было накалякано однозначно.

В довершение ко всему я, кажется, переел. Желудок болел, мутило и кружилась голова. Как с похмелья. Только от обжорства. Я умылся, сбросил с себя карнавальный костюм, и в одних трусах зашагал в спальню.

Забравшись на кровать, я в очередной раз призвал дневник. Но сколько бы ни водил руками туда-сюда, ни выписывал кренделя в воздухе и ни отдавал приказы — он молчал. Страницы оставались девственно пусты.

Видимо, сегодняшнее обновление ещё не подгрузилось.

Пш-ш-ш-ш-ш.

Справа от кровати стояла тумбочка. На тумбочке — серебряный поднос с вензелями. А на подносе в языках магического пламени лежала записка. Почему магического? Ну, потому что бумаге от огня не делалось ничего. А я же у себя сообразительный, да?

Я взял клочок.

Жду в аранжиреи. С.

Ага, бегу. Волосы назад. Ждите, дорогой С. Ждите.

Я бросил записку на пол, забрался под одеяло, отвернулся и выключил свет.

И уже практически заснул.

Но.

Пш-ш-ш-ш…

Как неизбежно Солнце уходит за гаризонт, так неизбежно ты явишся ко мне! Жду в библиатеке! С.

Я выругался, бросил эту записку к предыдущей и с головой накрылся одеялом.

Все равно, кто там жаждет встречи со мной! Путешествие по мирам — дело утомительное! А балы с полчищами девиц на выданье — тем более. Лорд хочет спать! Лорд спит!

И я заснул.

— Эй! Что за бессовестное игнорирование моих посланий? Аарушечка, мы так не договаривались!

Ехидный голос вгрызся в барабанные перепонки, пробрался в мозг и беспощадно разорвал мой сладкий сон в клочья.

Я вздрогнул, запутался в одеяле при попытке выбраться, все же победил его и взлохмаченный сел на кровати.

У окна, в свете пробивающейся луны, возвышалась сутулая фигура в балахоне.

Я призвал свет, несколько раз моргнул, настраивая яркость, и протёр глаза. Глубокий капюшон скрывал лицо посетителя. Собственно, кроме балахона, я видел только кисти рук. Сморщенные, обтянутые сухой, серо-зелёной кожей с темными пятнами. И почерневшие ногти, по которым явно плакал маникюр.

Пока я разглядывал посетителя тот, видимо, изучал меня.

— И-ху-ха-ха, — внезапно он разразился диким смехом, от которого мне стало не по себе. Мало в нем было адекватности. Очень мало.

— Ты не Аарушечка! Ты тот, другой дружочек! — балахон заходил ходуном, говорящий то ли припрыгивал, то ли танцевал, понять было сложно.

— У душечки получилось, ну надо же, надо же! Как мои знания пригодились, а! Как пригодились! Скажи, ты же оттуда, да? Оттуда прям? Я угадал? Угадал-угадал-угадал?

— Ну, допустим, — насторожился я. — А ты кто такой?

— О! Конечно-конечно! Давай знакомиться! Это же надо! Другой в этом мире. Живой и целёхонький, а не по частям! Ну надо же, надо же, а!

— А что, могло быть по частям?

— Ну… Все прошлые разы так и было, мой друг. Так и было. Великие потери для исследователей нашего времени. Величайшие. А тут ты. И не гомункул! И говорящий!

— Действительно! — фыркнул я.

Несмотря на всю абсурдность и комичность ситуации, забавный с виду балахонщик внушал страх. Знаете, как детские куколки в фильмах ужасов? Вроде и миленькая, а как смотрит на тебя неотрывно своими глазищами, будто так и хочет душу твою высосать!

— Но не будем уходить от темы! — внезапно остановился танцующий. — Я Скартан! Но мне больше нравится, когда окружающие зовут меня Скоробей!, — сказал он, выделяя каждую букву о. И снова разразился смехом:

— Йух-ху-ху-ху!

— Через "а'!— машинально поправил я.

— Что, прости? — смех оборвался резко и в комнате зазвенела тишина.

— С-скоробей пишется через «а», — от ледяного тона балахонщика мне стало совсем не по себе.

— Оу… — задумался Скартан. — Это закон вашего мира, да? — после минутного молчания, наконец, выдал он.

— Ну, что-то вроде.

— Хм… спасибо, учту. Будем считать, что познакомились.

Он прошёл через комнату и уселся на банкетку у кровати. Я хотел было по инерции возразить, что знакомство какое-то однобокое вышло. Но не стал.

— Так значит, другой, — голова в капюшоне склонилась на бок. — Интересно. И вроде разумный…

— А это так удивительно? — почему-то из всех вероятных я задал самый тупой вопрос.

— Да нет, — пожал плечами Скартан. — Разумные другие не редкость в нашем мире. Особенно в последнее время. Но вот разумные другие, совершившие обмен оболочками — дело иное. Конечно, есть ещё гомункулы. Но это совсем третье. Или ты хотел бы быть гомункулом?

Он снова хихикнул.

— Как я могу хотеть быть кем-то, о ком совершенно ничего не знаю? — вспыхнул я.

— Оу… действительно. Незадача… Ну… Гомункул — это человекоподобное нечто, созданное с помощью Печатей.

— Каких печатей? — не понял я. В который раз я про них слышал, но так ничего и не понял.

— Вот этих!

Согнутый палец ткнул меня в расписную грудь.

Синие рисунки отозвались на прикосновение отсвечиванием. Зелёные — покалыванием. Красные — теплом. И только щека с чёрной отметиной как будто инеем покрылась.

Я сглотнул, избавляясь от неприятного ощущения во рту.

— У вас таких нет, что ли? — искренне удивился Скартан.

Я отрицательно покачал головой.

— Но как же… Мы сами видели! Правда, в основном черные. Мир отрёкшихся же. Нет?

Я снова покачал головой, не понимая, про что он ведёт речь.

Скартан снова погрузился в задумчивое молчание. Когда, на мой взгляд, оно затянулось, я всё же решился задать вопрос.

— А… для чего они?

— А? — Скартан встрепенулся. Как будто только сейчас заметив, что он в комнате не один. — А, это ты. Да чтобы магию монополизировать. Подлые конкистадоры, притеснили истинный народ, задушили исконную силу и заменили на свой суррогат.

— А-а-а… Вот оно что, — я попытался сделать вид, что прекрасно понял, о чем он ведёт речь. Но, видимо, вышло не очень убедительно.

— Да что бы ты понимал, — взмахнул рукой мой собеседник. — Силу они дают тому, кто носит их. Ну, способности там. Красные это боевые. Зелёные для жизненных сил. Здоровье немощных и все такое. Синие — Печати Духа.

Он снова замолчал и я нерешительно спросил.

— А ч-черные?

— А черные в этом мире путь на плаху, — снова захихикал Скартан. — Но не переживай, у Ааруши таких нет.

Я снова сглотнул, чувствуя, как холодеет все внутри. И уже явно не от Печати. А от осознания того, насколько я попал.

Скартан, судя по всему, не заметил моего состояния. Он резко замолчал. Видимо, опять погрузился в свои мысли. А потом просто сразил меня следующим изречением:

— Ладно, раз того Аарушечки нет, все его обязательства переходят к тебе. Давай Печать.

— Что, прости? — мне очень хотелось верить, что он меня разыгрывает.

— Печать, говорю, давай. Раз ты здесь, он там, оболочки поменялись, план сработал, Печать значит готова. Давай сюда!

Я хлопал глазами и молчал, с большим трудом соображая, чего этот псих требует от меня.

Он же, в свою очередь, нетерпеливо топтался на месте с протянутой рукой.

— Ээээ… Ммм… Видишь ли… я не совсем понимаю…

— Глупые людишки! — балахон всплеснул руками, затопал ногами и заверещал. И снова резко замолчал, наяривая круги по комнате.

— Печать! Старый лорд сваял. Ааруша-дорогуша украл. И использовал, гадёныш маленький! Чтобы сбежать! А обещал мне!

В голосе послышались слезливые нотки.

— А тебе зачем? — ляпнул я просто, чтобы не молчать. И уже смелее продолжил: — Печать для переноса в другой мир, я правильно понимаю?

Скартан какое-то время молчал, раскачиваясь из стороны в сторону. Потом издал звук, похожий то ли на всхлип, то ли на вздох. Сделал несколько шагов и уселся на пол посреди комнаты.

— Как объяснить мне то, что разумению твоему недоступно? Как? Возможно, дать прочувствовать то, что чувствовал я все эти сотни лет? Что чувствовал мой народ? Так смотри же!!!

Балахон резко дёрнулся вперёд и в невероятном кульбите вскочил ко мне на кровать. Морщинистые руки вцепились в мои предплечья. Я видел, как по серо-зеленой коже поползли какие-то непонятные знаки. Вот они сорвались с кончиков пальцев и прилипли ко мне.

В следующий миг сознание меня покинуло.

Сначала я почувствовал испепеляющий зной. Как будто я заживо сгорал на солнце. Потом порыв сухого ветра кинул мне в лицо горсть песка. Я попробовал вдохнуть, и песок тут же забился в нос и в рот.

Медленно я приоткрыл правый глаз.

Вокруг, куда ни глянь, простиралась пустыня. Белый песок заполнял все вокруг. Бледно-бледно голубой, практически белый, небосвод сливался с песком где-то в неведомом далеке. Ни единого облачка. Ни намёка на прохладу.

— Это Великая Пустыня! — услышал я голос Скартана. — Место, где я родился. Я и мой народ.

Я не видел ничего, кроме песка. Барханы, дюны, ветер, небо. Или это все ещё песок? Ни единого намёка на что-то живое.

Именно так. Я не видел никого. Но вскоре стал чувствовать близость собратьев. Их безысходность. Обречённость. Страх.

— Здесь нет воды. Здесь нет еды. Одно беспощадно палящее бельмо на небе. Мы вымираем. Растворяемся в песках. Сами становимся песком. Историей. Мгновением, которого никогда не было. Мы влачим жалкое существование на краю мира лишь потому, что посмели быть первыми здесь! Виновные по праву рождения!

Я не хотел этого слышать, но слышал. И это говорил уже не Скартан. Десятки, сотни голосов нестройным хором кричали о своей жажде жить. Жить. Радоваться свету и теплу. Любить.

Но все, что у них было — бесконечная, выжженная пустыня. И обречённость.

Все это давило на меня своей мощью. Я чувствовал, как меня прижимает к земле. К песку. Как он пытается затянуть меня глубже. Чтобы сделать частью себя. Потому что нет смысла бороться. Нет смысла сражаться.

Проще покориться.

Уйти на дно мироздания.

Остаться маленькой песчинкой необъятного мира.

Вернуться к исходу всего сущего.

Меня затягивало все глубже и глубже.

Я сам не понял, что произошло. Только что я стоял на песке. Спустя мгновение — по щиколотку в песке. Спустя ещё одно — по колено.

Я не успел моргнуть, как белый песок достиг локтей. Груди. Засыпался за атласный воротник, щекоча шею.

Ещё немного и он заполнит рот. Нос. Я задохнусь. А на моем месте останется лишь новый бархан. Который в скором времени сравняется с окружающей пустотой.

Вынырнул я так резко, что не сразу понял, — все позади.

Судорожно пытаясь откашляться от невидимого песка, я сполз с кровати на холодный пол.

— Ну как? Видел? — поинтересовался над ухом Скартан.

Вместо ответа я махнул рукой.

— Теперь понял, почему мы хотим уйти?

Я кивнул.

— Вот и славно. Давай Печать!

Морщинистой рукой он ткнул меня в грудь, отчего я чуть не завалился на пол.

— Это все, конечно, очень печально. Я сочувствую твоему народу. Мне правда, очень, очень жаль. И я бы с радостью помог вам найти более подходящее место…

— Да-вай Пе-чать!

— Но, видишь ли…

— Печать!!! — рявкнул Скартан.

— Да я понятия не имею, где она!!! — закричал я в ответ.

— Оу… — выдохнул тот.

— А в Тайнике смотрел?

— Где?

— А-а-а, человечина, вот знак, видишь? Это твой Тайник. Открываешь и смотришь!

— Как открываю? Где открываю? — не понял я.

— А-а-а!!! Руками! Одной коснулся, вторую вытянул, глазками оп-оп, выбрал что надо, и вперёд!

Я с недоверием посмотрел на балахонщика, но сделал все, что он сказал.

Едва я коснулся странного вида знака, перед глазами всплыл полноценный игровой интерфейс. Я несколько раз моргнул и с трудом сдержался, чтобы не завопить от радости. Напротив каждого предмета в списке, если задержать взгляд, разворачивалось окно с пояснением — что это, откуда и для чего. То, что я так искал в первые минуты после переноса, было перед глазами.

Значит ли это, что я все-таки попал в игру? И передо мной сейчас стоит просто непись? И если меня убьют, я восстану на последней точке?

Вопросы роились в голове, сталкиваясь друг с другом и мешая мыслить логически.

— Ну что? Видишь?

Скартан подобрался так тихо, что я чуть не подпрыгнул от неожиданности.

Думай!

Думай, крашеная голова, что ты ответишь ему!!!

Найти ту самую Печать в списке не составило труда. Она так и была подписана — Печать для иных миров. Только выглядела не так, как я себе представлял. Обычный свиток, перетянутый лентой.

Мне тут же захотелось достать и разглядеть поближе, что же это такое. Но я вовремя остановился. Судя по всему, это и был ключ к моему возвращению домой. И как бы я ни сочувствовал несчастной угнетённой расе, себе я сочувствовал больше.

— Душечка моя!!! — напомнил о себе Скартан. — Ты увидел?

— Такой… Интерфейс, да?

— Что? — не понял тот.

— Со списками всякими. С подсказками? Что для чего нужно, да?

— А… ну да, да! Ааруша говорил, что мысленно видит весь склад. Ты видишь, видишь, да? — он подпрыгивал от нетерпения.

— Нет. Не вижу, — нагло соврал я.

— Но… Ты же описал точно! Подсказки! Решил обмануть меня???

Балахонщик схватил меня за руки и дёрнул вперёд. Я лишь успел удивиться такой силище. И пролетел как тряпичная кукла в кресло.

— Эй!!! Зачем мне тебя обманывать⁈ — закричал я. — В моем мире интерфейс — обычное дело! А в вашем мой не работает! Ничего я не вижу! Хоть три, хоть вытри эту каракулю! Не вижу и все!

Скартан замер и задумался.

— А если я тебе достану этот твой интерфейс, отдашь мне Печать?

Теперь я задумался.

— Только мне нужен полноценный! С подсказками по всему вашему миру. С пояснениями. Со скиллами.

— С чем?

— Ну… с навыками там разными, которые тут пригодиться могут.

— Будет тебе. И скилы, и вилы! Жди меня два дня. К началу второй ночи я принесу тебе дар. И ты обретёшь его. И даруешь мне свой дар!

Я не стал говорить, что как-то слишком много даров на пару предложений. И что я ещё ни на что не подписался.

Видимо, балахонщик сам решил всё за меня. Раздался хлопок. Вспыхнул огонь. Я зажмурился.

А когда открыл глаза — комната была пуста.

Интерлюдия 1. О пользе донорства. Кровавая не только Мэри

Быть лордом — занятие весьма утомительное! Кажущаяся праздность на самом деле даётся огромным трудом! Множество усилий приходится прикладывать для того, о чем раньше ты вовсе не задумывался. Внешний вид. Осанка. Манера речи. Ритуалы. Пристрастия и предпочтения. Все это катастрофически выматывает и изнуряет.

Кроме того, необходимо всегда и везде помнить о том, в каких ты отношениях с тем или иным представителем местного дворянства. Держать в голове все события и сплетни. Самому периодически подавать поводы для обсуждения, чтобы не стать парией в этом змеином клубке.

Необходимо посещать светские рауты, балы и собрания. Слушать оперу. Любить охоту и рабство. Последнее — неотъемлемый атрибут этого мира. Если у тебя нет раба — что-то с тобой не так. Если у тебя есть раб, но ты не относишься к нему, как к вещи — что-то с тобой не так. Если ты слишком много денег тратишь на рабов — представьте, что-то снова с тобой не так. При этом в большинстве случаев, рабов устраивает такое положение вещей. И даже то, что их жизнь напрямую связана с жизнью хозяина, их не очень-то напрягает. Чтобы не выделяться, мне тоже пришлось завести пару-тройку рабынь. Для поддержания статуса.

Это средневековье, хоть и довольно прогрессивное. Местным нравится тот порядок вещей, который установился здесь после колонизации. Они не стремятся развивать технику. Они ограничены в ресурсах магии. Вместо того, чтобы изучать первоисточник, они благополучно приняли на веру то, что было дано изначально.

Лишь редкие представители делают жалкие попытки модернизировать исходное знание. Создают уникальные Печати.

Но они, подобно чернокнижниками и алхимикам темных времён, жадны до денег, славы. И до страха. Страха, что их изобретение кто-то украдёт. Скопирует. И выдаст за своё. Потому все редкие Печати, чаще всего, остаются в могиле со своим Мастером.

В остальном же, местные изобретения не представляют никакого интереса. По крайней мере, до нашего уровня технологий им ещё тысячи лет.

Однако, к технологии создания и совершенствования Печатей, однозначно, стоит присмотреться. Думается мне, есть в этом вопросе пара темных пятен, которые могут возбудить интерес у наших исследователей!

Из отчёта лорда Герхарда Фиоренуса.

Молодой лорд откинулся в кресле и прикрыл глаза.

Иконка перед глазами несколько раз мигнула и погасла — передача данных завершилась. Лорд выдохнул. Сегодня — десятый год его пребывания в этом мире.

Когда он соглашался на эту разведывательную миссию — его уверяли, что полгода, максимум год, но не более, он проведёт в диких местах. Ему обещали повышение, новую капсулу и удвоение оклада.

И он, конечно же, повёлся на все эти сладкие речи.

И вот уже десятый год сидел здесь, в оболочке остроухого аристократа, ожидая, когда наконец там, наверху, разберутся с возникшими неполадками и вернут его домой.

За этот десяток лет он так и не смог проникнуться тёплыми чувствами к этому миру.

Его раздражало все. Климат. Дремучесть окружающих. Человекоподобные расы, непонятно кем придуманные и закинутые сюда во времена экспансии. Кто-то явно обладал странным чувством юмора.

А ещё его раздражала неизвестность. Сообщения с той стороны доходили очень редко. В первое время, когда он понял, что произошло, вообще хотел на себя руки наложить. Решил, что все кончено и миссия провалена.

Со временем кое-какая связь наладилась. Если можно назвать связью обрывки заданий, долетающие раз в несколько месяцев.

Но он знал, на что подписывался.

Потому продолжал составлять ежедневные отчёты. И старательно изображать из себя полуэльфийского отпрыска местной аристократии.

Вот и сегодня, вернувшись после бала, Герхард первым делам отправил отчёт.

И только после этого, уже глубоко после рассвета, отправился спать.

Разбудил его странный звук.

Точнее — полное отсутствие любых звуков.

Тишина.

Абсолютная.

Как в необжитом космосе перед прыжком.

Вакуум.

Полный ноль.

Герхард постарался ничем не выдать, что он проснулся и все слышит.

Точнее, слышит, что ничего не слышит.

В воздухе так и пульсировало одно единственное — опасность.

— А я знаю, что ты не спишь! — из угла комнаты раздался ехидный голос, перешедший в истерическое хихиканье.

Герхард медленно выдохнул и открыл глаза.

За окном вовсю пылал закат.

Алое солнце росчерками пронзило сине-фиолетовый небосвод.

Там, где лучи набегали на облака, алый сменялся всеми оттенками розового.

Герхард настолько засмотрелся на эту картину, что неожиданный визитёр напрочь вылетел из головы. Только внезапное оповещение вернуло лорда в реальность.

Представитель исходной расы. Житель Великой Пустыни. Клан не опознан. Настроен нейтрально.

Сообщение сканера появилось и тут же погасло. Герхард уже сам понял, что перед ним пустынник.

— Что ты здесь забыл? — лорд попытался говорить как обычно — надменно, заносчиво. Ничем не выдавая своего истинного происхождения.

— Ну-ну, Герхарушечка-душечка, чего ты? Я-то знаю, что ты не настоящий Герхарушечка! А другой. Оттуда! — пустынник показал крючковатым пальцем вверх. — С неба на голову хлоп! И нет Герхарушечки-душечки. А есть ты!

Герхард почувствовал лёгкий озноб.

Еще никто так легко не расщёлкивал подмену. Другие разведчики со временем да, понимали, кто перед ними. Местные — те вообще, даже если перед ними на корабле пируэты выписывать, ничего не заметят.

А этот раз — и все понял. С первого взгляда.

— Зачем ты пришёл? — сглотнув, проговорил Герхард. Почему-то представитель первородной расы внушал страх. Иррациональный. Ничем не объяснимый.

— О, не переживай, мой хороший, я к тебе по делу. Мне всего лишь нужен твой ин-тер-фесс, — медленно, по слогам, выговорил пустынник.

— Интерфейс, ты хотел сказать? — поправил Герхард.

— А-а-а, какая к дюнам разница. Ерунда ваша нужна, которая все описывает. Я точно знаю, что у вас, у летунов-перелётцев есть такое! В крови есть! Так что, сам дашь, или силой забирать?

Герхард напрягся. Страх вступил в схватку с любопытство и последнее в итоге одержало победу.

— А где ты видел? — вместо ответа спросил Герхард.

— А, один из ваших как-то к нам залетел. Давно это было, сотню лун назад. Один из наших съел его. А потом как накрыло — стал видеть всякое. Там и видел! — пустынник снова рассмеялся, отчего Герхард вздрогнул.

Действительно, в первых миссиях был отчёт о высадке в пустыне. Потом связь с разведчиком прервалась, и никто так и не выяснил, что с ним стало. А оказалось — съели…

Герхард поёжился. Поднялся с кровати, накинул на плечи шёлковый халат и включил свет.

Закат погас, оставив лишь отблески, и в комнате стало темно и неуютно. А Герхард терпеть не мог ни то, ни другое.

Пустынник сидел в кресле у окна, сложив руки на груди. Лица его было не видно, но Герхард и не стремился его разглядеть. Он вообще хотел избавиться от незваного гостя как можно скорее. Но сражаться с ним было глупо. Тем более, что агрессии тот пока не проявлял.

— А для чего тебе потребовался мой интерфейс?

— Вот все тебе расскажи, да покажи! Надо! Так даёшь кровь, или тебе руку оторвать? Или что-нибудь другое, что отрывается?

Герхард принялся судорожно соображать. Судя по всему, придётся драться.

— Не, даже не думай! Я сильнее, — снова захихикал пустынник. — Рискнёшь проверить, все равно кровь твою заберу, а тебя уже не будет. Тю-тю и нетути!

— А если добровольно отдам, что мне за это будет? — Герхард решил пойти на хитрость.

Пустынник задумался. И выпалил то, чего лорд ожидал меньше всего услышать:

— Домой вернуться хочешь?

Герхард замер. Окинул пустынника внимательным взглядом. И медленно изогнул бровь в немом вопросе.

— Вот и славно! — хлопнул пустынник в ладоши. — Дашь мне кровь с интерфессом, расскажу кое-что интересное!

— С интерфейсом! — на автомате поправил Герхард. — И не что-нибудь, а что знаешь о возможности моеговозвращения!

В груди затеплилась слабая, едва уловимая надежда.

Пустынник подскочил и дёрнулся вперёд, к Герхарду. По пути доставая из складок балахона пузырёк.

— И давай, рассказывай, что надо делать, чтобы наверняка сработало!

Герхард взял протянутую стекляшку и содрогнулся, когда его пальцы коснулись зелёной, холодной кожи. Жабу держать приятнее было!

Пустынник захихикал и отошёл.

— Начинай свой рассказ, — скомандовал Герхард, подходя к столу. Там он достал небольшой резак для вскрытия писем и, усевшись на край стола, полоснул себя по руке. Тут же подставил горлышко склянки, стараясь не заляпать кровью дорогой ковёр.

— Как хладнокровно, — восхитился пустынник.

— Все равно сейчас заживёт. Повышенная регенерация — одно из необходимых условий. Так что там с моим возвращением?

— О, возвращение, точно же. Скажем так… Среди тех, кто тебе знаком, появился тот, кто обладает тем, что может отправить тебя туда, куда ты так стремишься!

Герхард не понял, как это произошло, но пузырёк, который он только что держал в руке, оказался на ладони у пустынника.

— Что за⁈

— Ох, дорогушечка, это моя врождённая уникальность. Могу вот так щёлк, и перемещать всякое. Туда, оттуда. Красота же, правда?

Пустынник пощёлкал пальцами и по комнате залетали с места на место разные предметы.

— Но это же невозможно! Все отчёты и мои наблюдения говорят о том, что вся магия контролируется Печатями! Это главное правило этого мира!

Пустынник снова противно захихикал.

— Какой ты забавный, дорогушечка! Вся, да не вся! Каждое правило имеет свои исключения! И как уникален каждый круг на воде, являющийся от брошенного на гладь камня, так уникален и бесценен каждый житель Великой Пустыни. Каждый, кого так бесславно отправили на дно бытия. Но слышишь, — пустынник замер с поднятым вверх указательным пальцем. — Это не сердца стук! Это мы стучим со дна! Тук-тук. Тук-тук.

Тук.

Тук.

Тук.

И Герхард услышал.

А после — увидел.

Ряды бесформенных, неясных теней. Они дрожали, меняли форму и очертания, наползали друг на друга. И медленно двигались вперёд.

Они готовились отомстить за все лишения, которые им свалились на голову нежданно-негаданно.

Они хотели вернуть былое величие, которое у них так беспощадно отобрали.

Они хотели покарать тех, кто без спроса пришёл на их землю.

Они готовились к войне.

— Надеюсь, ты найдёшь эту Печать раньше, чем все случится, — раздался над ухом голос пустынника.

Герхард вздрогнул и обернулся на голос.

Он хотел много чего выведать.

Но пустынник исчез.

И только затягивающийся порез как бы говорил — да, лейтенант. Тебе не померещилось после эля и пунша, выпитого на балу. Это всё случилось на самом деле!

Глава 7 Лингва латина

Несмотря на то, что ушёл с бала я одним из первых, это все равно оказалось очень поздно. Или рано? Разбираться в тонкостях не хотелось ни когда я ложился спать, ни, тем более, после пробуждения. Собственно говоря, пробуждаться-то не хотелось. Я пытался встать раза три или четыре. И только когда Орма пригрозила отправить за лекарем, я всё-таки продрал глаза.

За окном день благополучно полз к вечеру.

— Какая же ты противная! — я послал орке укоризненный взгляд.

— Ну конечно! Кто-то развлекался до утра, а противная я! — девушка всплеснула руками. — Между прочим, это я, противная Орма, держала оборону, пока ваша дражайшая матушка порывалась завалиться сюда и выдернуть вас из кровати!

— А для чего я ей понадобился, не поделилась?

— Как же! Не поделилась! Да все поместье с самого утра на ушах от грядущей свадьбы молодого лорда!

В голосе орки мне явно послышались упрёк, злорадство, сарказм и обида такая вот чисто Женская.

Я вздохнул. А Орма продолжила:

— Если вам интересно, матушка ждёт вас, дабы нанести визит вежливости леди Фиоре! Бернард подобрал костюм и драгоценности!

— Кто? — не сразу вспомнил я. — А, ящерун. Ничего, как подобрал, так и назад разберёт. Работа у него такая. И леди Фиоре подождёт до выходных, не обломится!

Услышав, как я назвал камердинера, Орма едва сдержала смех.

— Слушай, сделай одолжение, набери мне ванну. Только без этих, ну как в прошлый раз.

Орма явно порадовалась услышанному.

— И сделай сразу горячую! Не хочу время тратить! Устал я!

Кажется, такое объяснение удовлетворило орку. Не признаваться же, что я понятия не имею, где во всей этой телесной Хохломе Печать огня, и как её использовать для подогрева больших объёмов воды.

Ванная пошла на пользу. Сон окончательно отстал, и я смог хотя бы примерно продумать план дальнейших действий.

Нужно было разобраться с Печатью, которую хотел отобрать Скартан.

Нужно было решить проблему с чёрной отметиной.

Нужно было определиться, что делать с леди Фиоре.

Нужно было поесть.

Начать я решил с конца. Гару без лишних вопросов приволок все, что было на кухне. И, взяв с собой дневник, я приступил к завтраку.

АХ!

Дед и Ставрос, кажется, сошли с ума. После того, как в нашу жизнь вошёл Скоробей!

Я не выдержал, взял перо и исправил буквы «о» на «а». Раздражения сразу же поубавилось и я продолжил чтение.

Я ненавижу мгновения, когда пустынник пребывает в нашей лаборатории! Он меня пугает! Как и его идеи! Конечно, отправиться в другой мир — это так волнительно и захватывающе. Тем более, что это мир Отрёкшихся. Мир, где все спокойно демонстрируют свои чёрные Печати. Мир, где никто не боится быть колесованным за свои убеждения.

Решено!

Я подарю этот мир моей прекрасной Даре!

Лишь она достойна первой познать все прелести новой жизни!

Я буду хитёр и изворотлив!

Как только дед закончит работу с образом, я выкраду его!

И на золотом блюде преподнесу моей любимой!

Вместе, рука об руку, мы пройдём через все миры к нашему счастью!

Вот же герой-любовник, а!

Печать украл, Дарэлле все разболтал, а мне разгребать!

Женить его на Саяне, чтобы неповадно было!

Кстати о Саяне. Надо было решить, как послать матушку с её визитом в поместье Фиоре без меня.

Мысль пришла спонтанно, и я озвучил её раньше, чем успел продумать все плюсы и минусы.

— Гару! Карету мне! Я еду гулять!

Орк, занимающийся все это время уборкой, медленно отставил швабру.

— Позвать Бернарда?

— Кого? А, ящеруна же. Нет, не надо. Сам справлюсь. Через четверть часа я спущусь!

— Как пожелаете, — кивнул орк и незаметно вышел.

Собирался я, кажется, дольше, чем четверть часа. Из всего обилия кружев, полупрозрачных сеток и прочего извращения, я кое-как нашёл нейтральный костюм. Правда, пришлось мириться с рубашкой со слюнявчиком на горле. Жабец, или как его там. Но у этой хотя бы объёмы были скромные.

В раздражении от собственного отражения я спустился вниз.

— Я не позволю тебе явиться к герцогу в этом тряпье!

Властный голос матушки взорвал мозг.

Я кивнул и, не замедляясь, пересёк холл.

— Аарон! Ты слышишь, что я тебе сказала! Немедленно вернись, и Бернард переоденет тебя!

— Ага, бегу! Волосы назад!

— Аарон!

Вместо ответа я хлопнул дверью.

— Милорд? Мы не едем к Фиоре?

Орма стояла рядом с лакеем у входной двери. В глазах девушки явно читалась растерянность.

— Нет. Мы едем в трактир!

— В-в к-какой трактир? — чуть заикаясь, спросила орка.

— В мой любимый!

Девушка кивнула и мы вышли на улицу.

— Ах ты ж бубонная чума! Что ж так холодно!

Порыв ледяного ветра бросил мне в лицо пригоршню снега.

— Было же тепло!!!

— Ну так бал закончился, Печати сняли, — Орка смотрела на меня, как на сумасшедшего.

— Идиоты!

Я вприпрыжку через сугробы поскакал к ожидающей карете.

Но внутри было не намного теплее. Разве что порывы ветра не кидались снегом в лицо. Почему мне всегда казалось, что карета — тот же автомобиль, только с одной лошадиной силой?

Орма, кутаясь в меховой жилет, сидела напротив и кидала на меня странные взгляды. Я старательно делал вид, что не замечаю. И пытался сдерживать зубную чечётку. Было невыносимо холодно!

— Милорд, — наконец не выдержала орка.

Я послал ей вопросительный взгляд.

— Может, всё же настроите тепло?

— Нет! — рявкнул я в ответ. После сорвал бархатную штору с окна, завернулся в неё и уставился на зимний город.

Было красиво.

Как на сказочных картинках.

Одинаковые дома с бордовыми крышами, резными ставнями, выстраивались в стройные ряды улочек. На кое-где выбитых камнях брусчатки карету то и дело подбрасывало, и каждый раз в груди что-то замирало.

Созерцание отвлекало от холода. Поэтому я глазел по сторонам неистово и страстно.

Народу на улицах было немного. То ли рабочий день ещё не закончился, то ли, наоборот, все уже были дома.

В подступающих сумерках редкие прохожие сливались с тенями, тянущимися от фонарей.

Пока мы катили к кабаку, в окнах стали зажигаться огни. Пошёл снег. И картинка стала совсем ёлочной и волшебной. Я практически почувствовал запах хвои и мандаринов. И собрался загадать желание.

— Приехали!

Орма своим грубоватым голосом беспощадно разнесла все очарование момента. Я бросил на неё хмурый взгляд и прямо в шторе вышел на улицу.

Едальня и питейня!

Деревянная табличка раскачивалась на цепях от каждого порыва ветра. И при этом издавала противный скрип. Вид у неё был, мягко говоря, не свежесотворённый. Впрочем, как и у покосившейся двери. Думаю, что за смену её сносят с петель как минимум пару раз.

Я бросил на орку хмурый взгляд:

— Серьёзно? Ты куда меня привезла⁈

— Где заседали последнее время, туда и привезла! Вас же не разберёшь. То сюда, то к элитным. То опять сюда! Я не успеваю следить за изменением ваших пристрастий, милорд!

Орка обиженно надула губы и скрестила руки на груди. Мда-а-а. Странный этот Аарон, по другому и не скажешь.

— Ты сколько со мной времени, а! Могла бы и получше вкусы изучить!

— Ой, да какая вам разница где! Лишь бы блондинок побольше было!

Я замер с открытым ртом. А орка, кажется, поняла, что именно она ляпнула своему господину и покраснела. Я вытаращился на это во все глаза — краснеющий орк это почти как бледнеющий чёрный, только зелёный. Ну в общем, это было весьма неожиданно и забавно.

Входная дверь лязгнула и из трактира, покачиваясь, вывалилось тело.

— О! Светлейшесть прибыла! Вас и-ик, ждуть! Не томите, проходите!

Пьяница попытался отвесить поклон, но не устоял на ногах и свалился на брусчатку.

— Мило, — я проводил его полет печальным взглядом. Желание заходить внутрь таяло прямо на глазах. Я развернулся и зашагал к карете.

— Я передумал!

— Но… — орка топталась у входа, растерянно смотрела то на меня, то на дверь.

— Что? Говорю же, передумал. Хочу в другое место!

— Это куда, в другое? — незнакомый голос раздался из-за угла здания. Я замер. Было в этом голосе что-то такое, ну знаете, очень настораживающее. Очень неприятное, что ли. Вот бывают такие голоса — слышишь и понимаешь, что совсем и не хочешь его слышать. Что лучше быть где-нибудь подальше.

Наверное, обладатель голоса почувствовал моё обострившееся желание сигануть в карету и приказать кучеру нестись назад.

Неясная тень отделилась от угла и шагнула вперёд. При этом некто умудрялся стоять так, чтобы свет не попадал на его фигуру.

Орка замерла и как-то сжалась.

— Милорд, вы решили нас покинуть? — вкрадчиво поинтересовался некто.

— Думаю, да, — не очень уверенно отозвался я. — Ну знаете, как-то настроение сегодня не то. Все из рук валится. Вот, одеться даже забыл, стою теперь, мёрзну. Думаю, я приболел. Что-то с головой. Насморк. Мысли путаются.

— Оу, — сочувственно выдохнул тот. — Ну что же. Я думаю, что смогу облегчить ваши страдания.

В воздухе раздался свист. И свет фонаря отразился на не пойми откуда взявшемся клинке.

— Об-блегчить? — как-то неестественно проблеял я.

— Думаю, да. Когда голова отделится от шеи — точно все проблемы будут решены.

— От-тделитс-ся? Ну, зач-чем же так радикально?

Я не понял, откуда у меня появилось заикание. И почему так сложно стало унять дрожь в коленках.

А некто продолжал:

— Видите ли… Милорд. Сударь. Ваше светлейшество. Дело в том, что мы очень не любим, когда нам что-то обещают. Просят что-то взамен. Берут у нас что-то. Но не выполняют договорённости. Это не хорошо. Очень не хорошо.

— Я с вами п-полностью согласен! Категорически! На все сто!

— Тогда, я думаю, вы согласитесь, что за невыполнение условия нашего ма-а-ленького договора, будет вполне справедливо лишить вас какой-нибудь части. Голова, я думаю, подойдёт!

— Но она же мне нужна!

— Сочувствую, — вздохнул тот.

Я почувствовал, как кончик клинка коснулся шеи. Как раз там, где пульсирует от животного страха за мою шкуру артерия. Точнее, за шкуру Аарона. Но сейчас в ней оказался я. И если шкура испортится, я тоже испорчусь.

Я лихорадочно соображал, что же мне делать.

Помощь пришла неожиданно. Орма, все это время стоявшая у дверей, внезапно подала голос:

— Aditum nocendi perfido praestat fides (Доверие, оказанное вероломному, даёт ему возможность вредить! лат.)

Тень вздрогнула, клинок опустился. Некто медленно развернулся в сторону орки.

— Откуда ты знаешь наш язык?

— Знаю, — пожала плечами та.

Некто замер. То ли насторожился, то ли впал в глубокомысленные раздумья. После паузы, показавшейся мне вечностью, он продолжил:

— У тебя есть Знак?

— Может быть. Дай нам один день. И мы выполним все, о чем договаривались! Aut cum scuto! Aut in scuto!

— Хм… — некто снова задумался. — Что же. Если ты говоришь… Я найду вас завтра на закате. Где бы вы ни были!

Орка кивнула и проделала замысловатые пассы руками.

Тень махнула левой рукой с клинком в ответ, шагнула за угол и растворилась, будто её и не было.

Я медленно выдохнул.

Тело горело огнём, несмотря на озноб от подкатывающего страха и лютый холод.

— Пойдём! — бросил я молчаливой Орме и шагнул в кабак.

Глава 8 Пина коллада и орочья Ять

— Что? Куда ты! Домой поехали!

Девушка кинулась мне наперерез и схватила за руку.

— Милорду приключений мало⁈

— Меня чуть не прирезали, пока ты в стороне стояла! Мне нужно залить этот день по самые перепонки!

— Какие перепонки? Ты же не амфибия! — удивилась рабыня.

— Барабанные, Орма! Барабанные! А ты мне, за графином чего-то очень крепкого, расскажешь, что это сейчас было!

Я перехватил орку за руку и буквально волоком потянул вслед за собой.

Та посопротивлялась для вида, но все же не стала спорить.

В кабаке было людно. Шумно. И вонюче.

Примерно так я и представлял себе средневековое поильное заведение. Судя по всему, местный люд уже успел изрядно накачаться. Поэтому на два новых тела поначалу мало кто обратил внимание.

Мы уселись за один из свободных столов.

— Что давать? — официантка, такого же зелёного окраса, как и Орма, была явно намного старше, толще и грубее. Вот примерно так и должны были выглядеть орочьи женщины — грубые, с массивной нижней челюстью, темной косой и грудью необъятного размера. Если бы не страх, никак не желавший меня отпускать, я бы непременно порассуждал об эволюционных особенностях необходимости бюста такого размера.

Но сейчас мне было не до этого.

— Все давай. Что покрепче. И много! И быстро! Двойную цену плачу!

При словах об оплате Орма собралась выдать что-то возмущённое, но я взмахом руки заставил её замолчать. Её соплеменница, напротив, сразу как-то подобрела и понежнела.

— Конечно, господин! Как прикажете, господин!

И когда я говорил побыстрее — я не думал, что все окажется на столе буквально сию же секунду. Или какие тут единицы времени. Мысленно взвыв от того, что я абсолютно ничего не знаю про этот мир, я налил себе и орке и махнул залпом.

— Ох ты ж лингва латина…

Это был какой-то местный аналог самогона. Настолько ядрёный, что у меня аж слезы выступили.

— Это орочья ять, — пояснила Орма. И последовала моему примеру.

— Она ядрёная!

— Да уж явно не пина-коллада! Ять — это то, что меня спасёт! — я налил и выпил. Орка не отставала. А потом ещё раз. И ещё.

К пятой рюмке я понял, что мир вокруг начинает становиться тёплым и ласковым. И все проблемы, затуманиваясь, уходят куда-то на дальний план.

— Орма, а что вот это было? Ну, там, на крыльце?

Меня потянуло на разговоры. Да и понять, что произошло, было жизненно необходимо.

— А, на крыльце, — кажется, Орма тоже почувствовала окружающую теплоту мироздания. — А это, милорд, была посланница Гильдии. Ну, помните, головорезы там всякие. Воры. Отступники. Которые отчего-то возжелали вашей кровушки. Что вы им задолжали? И когда вы успели с ними снюхаться!?!

В резком тоне девушки не было и капли дурмана. Отчего и я тоже в миг протрезвел.

— Не помню я! Мало ли, чего и кому я наболтал! Тем более, если был в ажуре! Не знаю! Не помню! Понятия не имею!

Я попытался говорить как можно более капризным тоном.

— Это весьма печально! Потому что они действительно придут за нами завтра. Поэтому постарайтесь-ка вспомнить!

— А почему за нами? Ты-то им зачем?

Нам принесли баранью ногу, и в перерывах между репликами я отщипывал нежнейшее тушёное мясо и жевал. Война-войной, как говориться.

— Как бы вам объяснить… Во-первых, я поручилась за вас. А во-вторых, умрёт хозяин — умрёт и раб, забыли? Так что при любом раскладе мы в одной лодке.

— Мда. Не весело, — я подхватил стручок тушёной фасоли и засосал его с характерным звуком.

— Есть такое дело, — орка то и дело бросала на меня странные взгляды. Но я решил, что всему виной та самая ять. Которую мы незаслуженно забыли.

Я налил ещё по одной. А потом ещё и ещё. Что делать с Гильдией, я не знал. И оставалась слабая надежда на то, что Скартан явится раньше и подскажет, что я должен сделать. В обмен на Печать, конечно.

И если я её отдам, то не попаду назад, домой.

Но с другой стороны, если я умру с Печатью, тоже вряд ли вернусь в своё тело.

Одним словом, как ни крути, расклад получался так себе.

— Идём домой! — я поднялся резко, подхватил сползшую на пол штору, и направился к двери.

— А плачу, как обычно, я, — услышал я раздражённое шипение за спиной. И улыбнулся сам себе. Я об этом не подумал, а оказалось — попал в привычку Аарона. Плюсик к моей маскировке, так сказать.

Пока орка возилась с кошельком и о чем-то переговаривалась с официанткой-соплеменницей, я ленивым взглядом обводил местную толпу. Угрюмые, обиженные жизнью лица, ищущие отпущение на дне стакана. Все равны, как на подбор.

— Эй ты! Ушастый! Че зыришь?

Я вздохнул и отвернулся.

— Я тебя спрашиваю! С тобой говорит не какая-нибудь челядь! Я лорд, слышал! Я баронет! А ну, к ноге!

Я посчитал до десяти, ещё раз выдохнул, и двинулся к выходу.

Ещё одна стычка сегодня мне была явно ни к чему.

— А ну стоять, лесное отродье! Небось только с дерева слез и сюда, к нормальным людям, да! Ну я тебя сейчас научу урокам вежливости!

Голос раздался прямо за спиной.

— Вежливости, — устало протянул я. — Просто вежливости.

— Че? — взревел детина, перетянутый фраком как сарделька в натуральной оболочке.

— Я! Да я баронет Ноктиоренитиус! Ты хоть знаешь, что я за человек! Ты, чучело лесное!

Орма оказалась рядом, растолкав зевак, подтянувшихся к нам в надежде на зрелище.

— А ну закрой свой рот! — рявкнула девушка. — Ты хоть знаешь, с кем ты разговариваешь!

— А, и зелень-плесень тоже тут! Парочка, значит! Ну ничего, мы с ребятами сейчас вам покажем!

Ребятами оказалась парочка таких же перебравших хлыщей. Один, не в пример своему товарищу, тощий, как жердь с лошадиным лицом и кривыми зубами. Он гаденько ухмылялся в стороне, но не собирался предпринимать никаких действий. Второй — вообще типичный ботаник. В толстенных очках он сидел в самом дальнем углу и вообще с трудом соображал, что и кому он должен показать.

— Послушай, баронетус, иди себе, попивая дальше ять, не лезь к нам. а!

Видимо, моя природная харизма и непревзойдённый внешний вид произвели на него эффект красной тряпки.

Лорд взревел, как раненый буйвол, и кинулся на меня. Я даже толком понять не успел, что произошло, как мощное тело впечатало меня в стену.

— Именем императора!!! — заверещала орка. — Нападение на маркиза Хармеса!

Но я её не слышал. В голове как будто что-то щёлкнуло.

Я сгруппировался, ныряя вниз из захвата и с силой толкнул детину головой в солнечное сплетение. Тот захрипел от неожиданности и отшатнулся. Мне этого мгновения хватило, чтобы с размаха въехать ему кулаком в нос. И ещё раз от души толкнуть его в грудь. Под собственной тяжестью баронет повалился на стол. Зазвенело бьющееся стекло. Послышались звуки падающей еды и льющейся жидкости.

Но ни один из собравшихся не проронил ни звука. Все внимание было обращено на вход.

Я обернулся и застонал.

Там, при полном параде, стояли трое стражников. Точнее двое стражников и одна стражница.

— Что здесь происходит?

— Нападение на лорда! — заверещал вперёд Ормы тот самый, жердястый.

— Нет! Нападение на нашего лорда! — рявкнула Орма, перебивая первого. — Это ваш баронетишка начал первый!

— А ваш его спровоцировал!

— Да мы вообще уходили!

— Ага, конечно! Вы специально тут ошивались и провоцировали!

— А ну молчать! — рявкнула стражница. — Всех гребите! До выяснения обстоятельств!

Я снова застонал.

Вот говорила же Орма, поехали домой! Чего было не послушать умную женщину?

Я смиренно протянул руки.

Щелчок замка на кандалах ознаменовал окончание этого тяжкого дня.

Глава 9 Владимирский централ, или о местных тюрьмах

Камера.

Полумрак.

Сырость.

Уродливый расист-баронет через решётку.

Нельзя было нас разделить? Поместить в разные концы каталажки? Меня оставить с моей прекрасной зелёной спутницей? Или, на худой конец, вообще одного оставить?

— Нет! — на мой поток вопросов ответил стражник-орк. Или полуорк. Я толком не разглядел в полумраке. Противно заскрипел замком и ушёл, оставив меня с этим лордским недоразумением.

Вот знаете! Если все аристократы-люди в этом мире были подобны этому образцу, я понимаю, почему рано или поздно те, кто поадекватнее, стали засматриваться на эльфов. А вот аристократов-орков я пока не встречал. Все больше рабы, стражники, наверное, торговцы какие-нибудь и охрана. Как вариант — бойцы на ринге. Если в этом мире ринг придумали, конечно. А если нет — неплохая идея для стартапа. Вот только для начала выйти бы отсюда.

— Эй ты! Ушастое чмо! Перестань дышать в мою сторону! — продолжал нарываться баронетус. Ноктио-как-то-там. Интересно, не родственник ли он Даре? Фамилии хоть и отдалённо, но похожи. Надо будет выяснить.

Вообще, как только это недоразумение начинало изрыгать слова, я тут же принимался усиленно думать о чем угодно. Лишь бы внутренним диалогом заглушить его трёп. Пока что спасало. Но баронетус становился все настойчивее и настойчивее.

— Что же, мать твоя была настолько страшна, что отец предпочёл ей эльфу? А тебя через семь месяцев нашли в капусте в огороде? А мать назад в лес, на дерево сбежала?

Я закатил глаза и покачал головой. Интеллектуальными мыслями тут не пахло. Хотя в чем-то он был прав. Мелория, действительно, была та еще красавица. На ее фоне Чудовище, однозначно, получило бы титул Мисс Вселенная.

Я усмехнулся такому сравнению.

— Че ты ржёшь, а? Нелюдь! Грязь!

— Слушай, ты меня утомил. Заткнись!

Я сказал это намеренно спокойным тоном. Даже, возможно, ледяным. И чуть ленивым. При этом томно вздохнул, вспоминая своё аристократичное отражение. И отвернулся, будто этого придурка никогда и вовсе не существовало.

Это, на удивление, подействовало.

Баронет заткнулся. Потом покраснел. Потом побледнел. Потом закусил губу. И, наконец, выдал:

— Так ты это… Правда, что ль, того? Орка не соврала? Ты тоже, что ли, лорд?

От удивления у меня чуть челюсть не отвалилась.

Ну надо же. Какая логическая цепочка. Сам догадался?

Последнее, как оказалось, я озвучил.

— Ну… да. Ты же это, с ленностью и хладностью воззрил на меня, как в учебнике лордства написано! Меня маменька лупила шваброй, пока не вбила эти правила в мою голову.

Вот тут челюсть всё-таки отвалилась. Образно, конечно.

Это же надо. Учебники, а. По лордству…

Средневековье какое-то!

Хотя о чем это я.

— Ты оглох, что ли, от вылаканного в баре? По-моему, там, в трактире, тебе ясно сказали — я маркиз Хармэс. Что тебе ещё надо⁈

Баронет засопел.

Потом ещё.

И ещё.

— А леди Хармениоссэ — твоя родственница, выходит?

Я вздрогнул. За блаженные мгновения тишины успел позабыть, что это недоразумение все ещё здесь.

— Кто? А. Да понятия не имею. Возможно.

Я пожал плечами и отвернулся, возвращаясь к созерцанию плесени на стене.

— Да как смеешь ты так презрительно отзываться о самой прекрасной из прекраснейших! За то, что ты оскорбил мою возлюбленную, я вызываю тебя на дуэль! Охрана!!!

От его верещания у меня в ушах зазвенело.

— Что? Какого? Кого? Да что ты несёшь!

В коридоре послышались шаркающие шаги и вскоре появился тот самый орк. Или полуорк.

— Что тут у вас? — устало прорычал он.

— Я требую дуэль! Этот лорд оскорбил мои светлые и нежные чувства! Я вызываю его на дуэль! Запротоколируйте!

— А вы хорошо подумали? — орк почесал квадратный подбородок и зевнул. Видно было, что его не очень-то радует перспектива что-то протоколировать.

— Да! Я требую дуэль! На рассвете!

— Ну, на рассвете не получится, — снова протянул тот. — На рассвете явится капитан, завизирует протокол, отпустит вас домой, пять часов на приготовления, как положено… А вот к закату успеете, я думаю.

— Отлично, — хлопнул в ладоши баронет. — Тогда внесите в протокол, что я требую дуэли на закате! На Черноречье. Один страж, один лекарь, по два свидетеля с каждой стороны! Нет, по два много чести! По одному! Так и запишите!

Орк вздохнул и кивнул.

— Эй! — я с трудом нашёл в себе силы, чтобы не начать крыть исконно русскими словесами всех и каждого. Все равно система бы не перевела.

— А моё мнение никто не хочет спросить? Я не хочу участвовать в этом балагане! Я отказываюсь от этой нелепости!

— Милорд, вы не можете отказаться! — из-за широкой спины орка показалась Орма. Живая, невредимая и совсем не за решёткой.

— А ты что тут делаешь⁈ — я обвинительно ткнул пальцем в её сторону. Девушка смутилась, но взгляда не отвела. И продолжила:

— Истинный лорд не вправе отказаться от дуэли. Это вопрос чести.

— Да к черту честь, мне жизнь дороже!

— Смею напомнить, — прокашлялся орк. — Лорд, отказавшийся от дуэли, рискует потерять титул и богатство. Решение о рассмотрении и отлучении принимает суд лордов. Поэтому…

— Что за…

Я сполз по стене на пол и ладонями прикрыл лицо. С каждым часом становилось все веселее и веселее.

— Лорд Хармэс, у вас будут какие-нибудь пожелания? Вам, как старшему по титулу, разрешаются привилегии.

— Нет! — рявкнул я в ответ. Но потом передумал. — Хотя постойте. Уведите это чучело куда-нибудь подальше от меня! Я хочу побыть в одиночестве и тишине!

Я прикрыл глаза. И впервые в жизни наслаждался звуком замочного и решёточного скрежета. А после — уходящими шагами.

— Зря вы от всего отказались!

Голос Ормы раздался со стороны решётки.

— Сгинь, предательница!

— Я вас не предавала!

— Предавала! Пока я тут сидел и страдал, ты развлекалась с этим, с этим…

— Это мой брат! — возмущённо вскрикнула девушка.

Я замялся на долю мгновения.

— Все равно! Я страдал, а ты нет! Где справедливость? Нет её! Так что уйди, противная! Оставь меня в одиночестве! Я хочу подготовиться к моей кончине в лучах закатного солнца! И алая кровь моя растворится в кровавом мареве заката!

Не знаю, насколько убедительно вышло. Но я изо всех сил старался говорить так, как читал в дневнике Аарона.

Я услышал вздох девушки и удаляющиеся шаги.

Наконец-то я остался в одиночестве!

Это было блаженное, непередаваемое чувство.

Естественно, никаким страданиям предаваться я не собирался.

Вместо этого я залез в тайник. Нашёл там нужную мне Печать и принялся читать описание.

Печать для иных миров. ДХ

Разработанный мастером Даниэлем Х образ. Работа завершена на 99,9 %. Испытания не проводились. Образ в единственном экземпляре. Внесение любых изменений может повлечь за собой неконтролируемые последствия, вплоть до самоуничтожения.

Дополнительные характеристики. Открыть?

Я моргнул, соглашаясь с предложением, написанным мелким шрифтом со звёздочкой.

Подчиняется истинным сынам клана Хармес.

И ещё более мелкий шрифт ниже:

Если ты, маленький гадёныш, решишь толкнуть кому-то образ за моей спиной, я достану тебя из под земли! И на спине твоей рога вырастут! Хоть старый лорд и завещал все тебе, и ты единственный, прямой, истинный и прочее наследник, знай! Я тебя сначала выпорю! Потом посажу на кол! А потом колесую!

Искренне твой Ставрос.

Стервос ты, а не Ставрос!

Я так и не знал, кто это. Точно не отец. Дядя? Брат? Новый любовник леди Мелории? Но, судя по всему, он был весьма приближен к главе семейства. И насквозь видел Аарона.

Я усмехнулся.

Итого.

У меня есть образ Печати, которую хотят получить многие. У меня есть сумасшедший балахонщик, который грозит убиением, если я ему не отдам этот образ. Ну, цель у него, конечно, благородная. Этакий Моисей этого мира, готовый вывести свой народ из Египта. Точнее, из какой-то пустыни. Но это почти то же самое.

Ещё есть Дара с её чёрной меткой, которую никому нельзя показывать. И ее странноватый муж. И их непристойные намёки.

И герцогская семейка Фиоре. Со свадьбой на носу.

И Гильдия преступников, которой я что-то должен.

Ах да.

И дуэль.

Почему-то мне кажется, что каждый новый день подкидывает мне новый квест. И пока что с их решением я справляюсь, мягко говоря, так себе.

Я прикрыл глаза, размышляя.

Дуэль завтра на закате на Черноречье. Название меня позабавило.

Если меня не прихлопнут на дуэли, явятся гильдийцы. И если не пристукнут они, пожалует Скартан.

Итого, как минимум, надо выжить три раза за вечер.

А жизнь всего одна.

И никаких примочек в виде исцеляющих зелий и прочего у меня с собой нет.

Или есть?

Я снова полез в Тайник. На этот раз внимательно рассматривая его содержимое.

Какие-то любовные послания.

Комплект белья. Сапоги. Расчёска.

Деньги. Ещё деньги. Каменья какие-то.

Шпага. Или рапира? Я в этих делах, признаюсь, не силен. Не двуручный меч, однозначно. А на большее моих познаний не хватает.

Древний манускрипт с припиской «Толкнуть на чёрном рынке, пока старики не хватились». Несколько Печатей с приписками «для В.», «для ИУ», «для ГТКНН».

Последние меня заинтересовали.

Я вытащил их все и принялся рассматривать.

Те, что были «для В», отливали сплетением сине-зелёных узоров. Что-то похожее я видел на рабынях. Только тут эти рисунки были не закольцованы. И по моим ассоциациям напоминали скорее какой-то штамп. По крайней мере, нанесённые на золочёную пластину с витиеватой ручкой, они выглядели именно так.

Я убрал эту красоту назад в Тайник и открыл вкладку «Полное описание».

Печать контроля Воли, модернизированная и усовершенствованная. Позволяет подавлять волю того, кто носит, тем, кто контролирует. Идёт в паре со Знаком контроля, который наносится на доминанта.

И дополнительно:

Дорого. Толкнуть в бордель! Только сперва доделать временную привязку и возможность наносить без Печатника. Озолочусь!

И совсем-совсем мелким шрифтом:

АХ! Было бы прекрасно сделать её временной и одноразовой. Попалась тебе на балу строптивая девица, которая ну никак не даётся и выёживается, пришёл ты к талантливейшему из печатников. Поставил себе знак доминанта, а потом, во время, например, танца, нанёс знак подчинения ей. И вот она у твоих ног, у всех на виду! А наутро все исчезло, будто бы и не было. И никто не узнает, что все дело было в Знаках!

Интересно.

Значит, как бы Аарон ни старался выдать себя за инфантильное создание, свои корыстные мотивы в процессе обучения печатничеству у него были. Плюсом ко всему он, оказывается, был ещё и экспериментатором. Ну и закомплексованным уродом, чего уж скрывать!

Надеюсь, мне не придётся расхлёбывать последствия его экспериментов!

В начале коридора послышалось движение.

Я поспешно сунул все Печати назад и привалился к стене.

— Вода, ваша светлость!

Орк-охранник принёс графин с водой и стакан. Я отрицательно покачал головой и он, потоптавшись, все же оставил воду у решётки. Орму я больше не видел.

Рисковать и доставать Печати из тайника не стал. А полное описание, как оказалось, можно было получить только достав нужный предмет. Поэтому за неимением дел, я растянутся на лавке и провалился в сон.

Утро пришло внезапно.

Точнее, ворвалось противным лязгом решёток.

Я, на удивление, не подскочил. И даже не дёрнулся. Видимо, постепенно начал привыкать к причудам окружающего мира.

— Палач, ваша Светлость!

Равнодушный, незнакомый мне голос объявил о приходе…

— Что значит ПАЛАЧ??? Я ТРЕБУЮ СУД! СЛЕДСТВИЕ! И ВООБЩЕ! ЗА ЧТО???

Голос сорвался в визг помимо моей воли.

Стражник и невзрачного вида человек, судя по всему тот самый палач, смотрели на меня, как на сумасшедшего.

— Милорд, стандартная процедура. Описать Печати и Знаки. Составить характеристику. Зафиксировать то, что имеется у вас на момент дуэли.

Стражник выглядел несколько растерянным. Палач же стоял с абсолютно безучастным видом, пиная попавшийся под ногу камушек.

— А. Значит, казнить меня не будут?

— Пока не за что, — покачал головой стражник.

— Если вы готовы, давайте поскорее начнём! Я ужасно устал после ночной смены, а мне ещё разбираться с баронетом!

Голос палача был действительно уставшим.

И я, не без напряжения, согласился.

— Милорд, я попрошу вас раздеться, чтобы зафиксировать видимые Печати.

Я сглотнул.

Не потому, что раздеваться среди чужих людей было для меня чем-то неприемлемым.

А потому, что после видимых Палач явно собирался перейти к невидимым.

Точнее, к одной.

Которая наверняка заинтересует его.

А там уж и до казни недалеко, если верить Скартану.

Я ещё раз сглотнул.

— Ну же, лорд Аарон. Давайте не будем все усложнять. Помнится, в прошлый раз на сопротивление вы потратили три часа. А в итоге мы закончили за три минуты!

В голосе палача к усталости прибавилось раздражение.

— Вот! Видите! Вы же прекрасно помните, как мне все это не по душе!

Я картинно вскинул руки.

— А вы продолжаете терзать мою тонкую душевную натуру! А я кто? Я же творец! Созидатель! Как мне потом создавать что-то новое, уникальное, прекрасное⁈

Палач сделал глубокий вдох. И медленный выдох.

— Я, конечно, полностью разделяю ваше негодование. Но правила…

— Ох, к черту правила! Как будто мы ни разу… Ну… вы понимаете!

Я сделал многозначительную паузу. Всеми фибрами своей переселенческой души надеясь, что попадаю в ту степь и куда надо.

Палач бросил хмурый взгляд на стражника.

— И потом! Все же знают, что лорд Аарон Хармэс ничего не забывает. Ни-че-го!

Последнее слово я произнёс с особым выражением.

Палач снова вздохнул.

— Что же. Если вы даёте слово лорда, что с прошлого освидетельствования не наносили себе новых Печатей и знаков…

— Не наносил! Клянусь здоровьем моей распрекрасной матушки! И моей будущей невесты! Вы слышали эту прекрасную новость? Я скоро женюсь! Как видите, мне сейчас совсем не до нанесения новых Печатей! Ну, если только я с дедом не состряпаю новую Печать от женского занудства. Точно! Решено! Так и сделаю, как только разделаюсь с этим противным баронетом!

Палач усмехнулся.

— Думаю, на этой Печати вы заработаете в разы больше, чем на всех ваших прошлых, хм… изобретениях.

Я не нашёлся, что на это ответить.

— Что же. Перепишите из прошлого протокола, — палач махнул стражнику. — С меня доля от благодарности лорда по факту!

Я спешно закивал.

Стражник несколько мгновений поколебался, для вида. Но коррупция свойственна, судя по всему, всем мирам и временам.

— Нам ещё с баронетом разбираться, — устало вздохнул палач. — Там, конечно, работы не много. Но лучше бы и вовсе без неё обойтись!

— Так это! Пока спит, снимите все Печати! А потом зафиксируем, что так и было! — хохотнул стражник. Но, судя по пристальному взгляду Палача, тот шутку не оценил.

— Хм… Да. Простите. Идёмте. Мда.

— А когда меня выпустят? — крикнул я вслед удаляющейся парочке.

— Вас под конвоем переведут в поместье баронета. А оттуда — к месту дуэли. Чтобы вы не сбежали, — как умалишённому, практически по слогам проговорил стражник. — Традиция же!

И двое удалились, оставив меня в полном смятении.

Не столько от перспективы провести день в плену у баронета. Сколько в обсуждении того, что лорд Хармес нынче как-то по-особенному странен.

Я застонал и приготовился к переселению в новую темницу.

Глава 10 У него есть борода, я скажу ему да!

Стоит ли говорить, что покои, отведённые мне в поместье баронета, были на редкость ужасны?

Это был то ли заброшенный гостевой дом, обветшавший и рассыпающийся на глазах. То ли вип-сарай для редких и ценных пород скота. Который тоже забросили. Сарай, в смысле. А не скота. Хотя нас сюда кинули именно как скот!

— Я тут сдохну от холода раньше, чем начнётся дуэль! — с трудом попадая зубом на зуб, пожаловался я Орме.

— Милорд, — осторожно начала та. — Я понимаю, что, скорее всего, у вас очередной период противостояния старику и Ставросу. Но, может быть, вы на время укротите своё эго и активируете вашу неповторимую Печать Огня? Одно дело считать подогрев воды делом ниже своего достоинства и совсем другое — замёрзнуть насмерть назло старику.

Я сделал глубокий вдох.

Вздрогнул от очередного порыва ветра.

И закатал рукава.

Так.

Зелёные — это точно не про огонь.

Логично, что мой выбор — красные закорюки.

Я сосредоточился.

Наверное, Орма слышала, как скрипят мои извилины.

Я изо всех сил старался вспомнить, что было накалякано на ладони у служанки. Так. Она была полукруглая. Две полусферы! Нижние половинки. Это я сейчас про Печать, если что!

Я ещё раз осмотрел руки. Таких нижних полусфер разного размера оказалось три. Отлично. Методом тыка, наверняка, найду нужную!

Воодушевлённый, я приосанился. И двинулся дальше.

Если попробовать повторить трюк, который помог мне Тайник активировать.

Как там Скартан говорил.

Нашёл, ткнул, мысль туда направил, активировал. Легче лёгкого же!

Вдохновлённый и окрылённый я выбрал полусферу на левом предплечье. Как раз и линии узора похожи были на лепестки пламени. Это точно она! Логично же, да?

Сосредоточился. Приложил два пальца. Почувствовал лёгкое покалывание.

Послал туда команда «активирова…»

Тыдыщ.

Нет, не так.

ТЫДЫЩ-щ-щ.

От меня рванулся огненный столп и впечатался в стену.

В стене напротив образовалась знатных размеров дыра. В которую сразу же пробрался ледяной воздух.

Это был не взрыв в полном смысле этого слова. Но хороший такой удар.

— За каким демоном вам понадобилось воздушный кулак активировать?

— Захотелось! — огрызнулся я. Желания активировать что попало заметно поубавилось.

— Теперь нам ещё выставят счёт за порчу имущества! — недовольно пробормотала орка.

— А мы им не можем выставить счёт за неподобающее обращение с будущим герцогом? — как бы невзначай пробрюзжал я.

Орка покачала головой:

— Мы сейчас в угнетении. Потому и рассчитывать не на что. Не хотите пока попрактиковаться в фехтовании?

— Дуэль на мечах? — чуть ли не взвыл я.

— На рапирах, — будничный тон опеки вывел меня из себя ещё сильнее. — Все до уныния стандартно.

Ага. Знать бы ещё эти стандарты!

— Если я умру, передай всем…

— Я умру следом, забыли? А все почему? Потому что кто-то только обещал меня отвязать! А дальше обещаний так и не двинулся!

— Ладно-ладно! Выживу, отвяжу, только отвяжись сама! А ещё лучше сходи, стребуй нам более подобающее бунгало!

Орма потопталась возле двери. И, к моему облегчению, всё же ушла.

Так. Несмотря на вероятность разнести тут все к едрени фени, я решил дойти до конца. И освоить работу хотя бы одной Печати. Осталось выяснить, которой из двух.

Как я понял, логики в начертаниях не было ну никакой. То есть там, где мне показались лепестки огня, оказалась воздушная ерунда.

Исходя из этого, можно вот эти три перечёркнутые палки возле правого локтя принять за искомое?

Я резко выдохнул и активировал и эту Печать.

Это был какой-то файербол. Или его ближайший собрат.

И он снёс полусгнившую раму.

Мда.

Ну, раз эти две не подошли, третья однозначно то, что надо.

В предвкушении скорейшего потепления, я активировал третью полусферу.

И на несколько мгновений попал в огненный ад.

Стена огня взвилась передо мной, снося балки перекрытий, а вслед за ними и крышу. Мне показалось, что я плавлюсь, как пластиковый пакет. С чадом и противными черными каплями. Огонь был повсюду, куда ни глянь.

Я заорал.

И все кончилось.

Как будто и не было.

И если бы не опалённые брови, отсутствие крыши на сарае и чёрная копоть на стенах — можно было бы сказать, что ничего и не было вовсе.

— Вот же… ять!

— Мда… полная ять, — голос Ормы за спиной стал вишенкой на торте.

— Ты зачем вернулась? — рявкнул я на в общем-то ни в чем не повинную девушку.

— Хотела спросить, в какой части дома требовать покои… Н-но, в-видимо не с-стоило. П-простите, милорд!

Орка развернулась и выбежала прочь.

Кажется, я её напугал.

Мда-а-а-а… Вроде бы и повёл себя, как типичныйХозяин. А вроде бы стою и полным козлом себя чувствую.

Я ещё раз обвёл усталым взглядом результат своих экспериментов и вышел на улицу. Не особо понимая, где искать Орму, двинулся наугад.

Не знаю, сколько я бродил по заснеженному саду имения Ноктиорениуситохренькакзовутих. За это время я успел пару десятков раз проклясть местный климат. Еще столько же — свою пустую голову. Чуть больше — Аарона с его переселением. Чуть меньше — местные порядки. И как раз добрался до того, кто вообще придумал этот мир, когда сзади кто-то окликнул меня.

Я решил сделать вид, что не расслышал. В последнее время каждое новое знакомство мне боком выходило!

Поэтому я, втянув голову в плечи, зашагал быстрее и подальше.

Но окрик повторился.

А потом я услышал торопливые шаги за спиной.

— Ох, святые небеса, что ж такой везучий?

— Милорд, мне кажется, или вы заблудились?

Я нехотя обернулся.

В первое мгновение мне показалось, что передо мной стоит медведь.

Огромный мужик, с простоватым лицом, густой бородой, в меховой шапке и какой-то несуразной шубе. В руках он держал лопату. А в синих глазах, впервые за все мое пребывание здесь, я разглядел искреннее участие. Ну, или мне это показалось на фоне полного отморожения мозга.

— Ничего я не потерялся! — как бы мне ни хотелось мило поболтать с ним и выпросить себе эту прекрасную шубу, маскировка была на первом месте. Потому я нацепил на себя недовольную рожу и состроил кислую мину. И тон. Надменно-ледяной, конечно же.

— Я маркиз! Гуляю где хочу и когда хочу! Ясно тебе⁈

Мужик, несмотря на мою явную агрессию, усмехнулся:

— Конечно, лорд Хармес. Чего ж тут неясного. Но надвигается буря! Потому, гуляйте лучше по левую сторону сада. Так к главному дому ближе!

Я хмыкнул и быстро зашагал налево. Подавив желание расцеловать бородоча и бегом кинуться к главному дому.

Он не обманул.

Вскоре действительно показалось крыльцо. На котором топталась обеспокоенная Орма.

— Милорд! — девушка кинулась вперёд, всплеснув руками.

— Я вас потеряла! Уже хотела собирать отряд на поиски. Сад баронета граничит с рощей, которая переходит в лес. Я испугалась, что вы…

— Что я решил сбежать? Вот ещё! Лорд Аарон ни от кого не бегает! — перебил я трескотню.

— Вообще-то, что вы замёрзли в каком-нибудь сугробе! — обиженно фыркнула Орма.

— А… Ну… я жив. Что с хоромами?

— Дали. Пойдёмте!

Орма резко развернулась и поспешила в дом. А я остался стоять, так и не поняв, что это сейчас было? Я, значит, шёл к ней, чтобы извиниться за свою резкость. Но она её уже забыла. А на новую даже не резкость, а так — ёрничество лёгкое, надула губы и ушла обиженная. Вот и как это понять можно?

Именно поэтому, у тебя, в твои семнадцать, так никого и не было!

Подал знак мой внутренний голос. Но я его тут же заглушил. И поспешил в тепло.

Обстановку жилища баронета я успел оценить одним глазом. По сравнению с моим поместьем — это был какой-то хлев. Хотя если сравнить с моим настоящим жилищем — маленькой комнаткой интерната — это были прямо таки царские хоромы. В общем, не зря говорят — все познаётся в сравнении.

Комната, которую выделили нам с Ормой, была также бедна, сера и угрюма. Но едва я увидел камин у дальней стены, готов был петь от радости и кружить орку в вихре вальсов. Та, видя мою неподдельную радость, тоже вроде как немного оттаяла.

— До заката осталось пять часов, — зевая, проговорила она. — Не думаю, что нас тут покормят. Хотя это и нарушение правил. Но баронет, кажется, только вчера из пещеры выполз. Хоть и мнит себя аристократией.

— Да и плевать. Ты что это, спать хочешь? — чуть грубовато, чем следовало, спросил я.

— Угу, — Орма виновато отвела глаза. — Мы с Грымом до утра проболтали, вспоминая детство у бабушки.

— С кем? А, с братом же. Ну так ложись и спи, пока время есть. Быстро!

— Но… А как же вы?

Судя по ее удивлению я, кажется, переборщил с заботой о подчинённых.

— А мне медитировать надо! Готовиться к предстоящей схватке! Так что давай, спи. Быстро. Не путайся под ногами! На кровать и баю-бай!

Я подтолкнул девушку в сторону единственной в комнате кровати.

Уговаривать и повторять дважды не пришлось. Орка не раздеваясь залезла под одеяло. И вскоре заснула.

Я же снова воспользовался моментом и достал дневник Аарона.

Устроившись поудобнее на полу у камина, я приложил руку к обложке.

И в момент, когда на странице стала проступать надпись, мне в голову пришла одна мысль.

Найти запись про гильдию!

Не знаю, на что я рассчитывал.

Но чернила как бы «зависли». Потом исчезли. А потом на странице появилось несколько отрывков, на которых слово «гильдийцы» было выделено двойным подчёркиванием.

— Ну прямо гугля нашего времени! — усмехнулся я и принялся бегло читать отрывки.

ГТКНН — гильдия тех, кого нельзя называть! Платят хорошо. Много острых ощущений. Прекрасные девочки!

Я скривился от последней фразы. Ловелассо-Аароно, блин.

Гильдия готова подписать кровный договор. Плата просто невероятная. Если все пойдёт хорошо, я разбогатею на них так, что старику и Ставросу придётся считаться с моим мнением!

Ещё и предприниматель, ты смотри!

Далее шла более длинная запись.

АХ! Я в отчаянии! Разработка по договору идёт медленнее, чем мне хотелось бы! ГТКН не будут ждать! Не будут шутить! Они вырежут моё сердце и принесут его Главному на золотом блюде с лунной серебрянкой! Мне нужна помощь! Но я не знаю, где ее искать! Говорят, что где-то есть первородные жители, обитатели Великой Пустыни, которые знаю ответы на все вопросы! Если я смогу на своём пути повстречать хотя бы одного, я заплачу любую цену за его знания! Лишь бы только встретить! Лишь бы только найти ответы на вопросы!

Запись заканчивалась рассуждениями о том, как же можно найти пустынника. И, судя по тому, что творилось вокруг меня, Аарон его таки нашёл. Интересно, что же за заказ взял на себя Аарон?

Я убрал дневник и достал из Тайника мешок с подписью «для ГТКН», открыл описание и принялся внимательно читать.

Набор Печатей для переноса объектов и субъектов в пространстве. АХ.

Набор разработан Аароном Х. Имеет в своём комплекте несколько именных Печатей и дополняющих знаков. Испытания не проводились.

В синем бархатном мешке с монограммой Аарона чувствовались какие-то небольшие, но увесистые предметы.

Но посмотреть, что это, равно как и прочитать дополнительные описания я не успел. Резкий стук в дверь прервал моё погружение в мир Печатей.

— Кто? — я подошёл к двери и спросил как можно тише, чтобы не разбудить орку.

— Сир, пора на блокировку! Меня прислали за вами!

Я вздохнул, спрятал мешочек назад в Тайник и тихо вышел.

В коридоре стоял уже знакомый мне медведь.

— Опять ты⁈

— Зовите меня Эмроуз, милорд, — усмехнулся бородач. — Пойдёмте, у вас два часа до назначенного времени. Час блокировку будут ставить, полчаса на одевание. Ну и до Черноречья добраться надо же.

— Угу, веди уже, не болтай! — в очередной раз чувствуя себя козлиной, а не лордом, осадил я бородача.

Но тот, кажется не обиделся. Усмехнулся в ответ и повёл меня по сумрачному коридору в неизвестном направлении.

Как оказалось, вели меня в библиотеку.

Баронет уже был здесь.

Выглядел он донельзя помятым. Хмурым. И, мягко говоря, асоциальным.

Кроме него в библиотеке находился представитель местной стражи — это я по форме узнал. Мой вчерашний знакомый палач. Бородач, который привёл меня. Лорд-Жердь из кабака. И ещё один неизвестный мне хмырь.

— Лорд Аарон, приветствую, — стражник заговорил женским голосом, отчего лицо моё вытянулось. С короткой стрижкой, косой саженью в плечах и ногой, как минимум, сорок второго размера, на женщину это явно мало походило. Видимо, от того и пошла в стражу…

— Я капитан Дона Брейн. Направлена сюда для сопровождения вашей дуэли. Правила я зачитаю после обязательной блокировки всех ваших Печатей и знаков. Напоминаю, что блокировка ставится на один час. После — самостоятельно снимается. По истечении часа, если результат будет неясен, вы вправе вызвать вашего оппонента на повторную дуэль для сатисфакции. Если по данному пункту вопросов нет, пройдите в это кресло!

У меня был миллиард и один вопрос!

Но я лишь холодно кивнул в ответ и, постаравшись принять наиболее безразличный вид, уселся в неудобное, потёртое кресло.

Баронет стоял в углу комнаты и с откровенной ненавистью пялился на меня. Как будто это я вызвал его на дуэль и стал причиной всех неудобств, а не наоборот!

Палач подошёл неслышно. Когда холодная сухая рука коснулась моей ладони, по спине пробежали противные мурашки.

— Ну же, милорд, кто-кто, а вы уж точно знаете, что это, — он особенно выделил слово, — не больно. В отличие от…

Мне не понравилась эта многозначительность. Но я промолчал, лишь бросил презрительный взгляд в его сторону.

Я хотел отвернуться и не смотреть. Но природное любопытство взяло верх. В конце концов, сейчас я увижу, как эти самые Печати ставят.

Собственно, все было так же, как я и предполагал.

Палач взял небольшой штампик, прикрыл глаза и приложил его к тыльной стороне моей ладони. Несколько мгновений не происходило ничего. А потом я почувствовал, как все тело будто покрывается невидимой изморозью. Те места, на которых были нанесены Печати и знаки занемели. Как будто местное обезболивание ввели. Как на кресле у стоматолога.

При этом, если от прикосновений Скартана Печати отзывались по разному, то тут, абсолютно все — и синие, и зелёные и даже чёрная — просто онемели.

— Готово, — палач открыл глаза и отнял штамп. — Как только объявят начало дуэли, начнёт работать таймер. Самое время отправляться, я думаю.

— Сперва я зачитаю секундантов, — перебила его капитан Дона.

— Со стороны баронета…

Она что-то там говорила, а я внезапно понял, что у меня этого самого секунданта и нет.

— Милорд? — голос Доны вернул меня в реальность. — Осмелюсь напомнить, что не имея секунданта вы сразу же приравниваетесь к проигравшей стороне. Суд лордов при рассмотрении обстоятельств дуэли может расценить это, как намеренное уклонение и приравнять к побегу! У вас будут представители на Черноречье?

— Д-да… То есть, нет. То есть, у меня есть Орма…

— Рабы не могут выступать в роли секундантов! — осклабился лорд-Жердь.

Час от часу не легче.

— Что же… Если у лорда Аарона не будет представителя, то…

— Я буду его секундантом! Эмроуз Цац. Вольный наёмник. Так и запишите!

Я уже и думать забыл о существовании бородача. И второй раз за день мне захотелось кинуться к нему на грудь с благодарностями.

В комнате воцарилось молчание.

— Эм… Ну… Как бы… Это не противоречит правилам, но…

— Я против! — завопил баронет. — Это мой наёмник! А значит, я им командую!

— Сударь, я выполнил свою работу. И не далее, как полчаса назад, вы со мной рассчитались. Напоследок отправив за этим милейшим лордом. Так что я свободен!

— Словно птица в небесах, — пропел я себе под нос, определённо, довольный тем, как все разрулилось.

Баронет от злости готов был сожрать гардину. Лорд-Жердь что-то нашёптывал ему на ухо. Палач равнодушно смотрел в окно, на затихающую метель. Капитан Брейн решила не усугублять ситуацию и пригласила всех на выход.

— Сударь, позвольте вам одолжить шубейку и предложить свою старую клячу в поездку, — Эмроуз Цац протянул мне своё меховое нечто, обеспечив меня и теплом, и средством передвижения.

— Думаю, что отблагодарю вас сразу же, как мы покончим со всем этим, сударь, — ответил я бородачу с небывалой для лорда Аарона теплотой в голосе.

Тот отвесил мне шутливый поклон и усмехнулся, открывая передо мной дверь. Библиотеку мы покинули первыми.

Глава 11 Сойдемся на Черной речке?

Было неимоверно красиво!

Метель, начало которой я пропустил из-за копания в Тайнике, успокоилась. Повсюду лежал свежевыпавший, никем не тронутый снег. Голые деревья выделялись на фоне белизны черными тонкими росчерками. Небо, уходящее в закат, пылало всеми оттенками алого.

Река ещё не замёрзла. И была совсем не чёрной. Сейчас она алела в унисон с небосводом.

И это было прекрасно!

От окружающей красоты я даже затаил дыхание. Наверное, для лорда умереть в такой красоте — чуть ли не счастье.

Но я умирать не хотел.

И искренне надеялся, что мне повезёт.

Небеса разверзнутся и изрыгнут на голову моих обидчиков полчища гомункулов. Или рептилоидов. Или космических жуков-пришельцев.

А можно как в Войне миров. Разверзнутся не небеса, а твердь земная. И оттуда попрут машины, дремлющие в недрах до сего момента…

— Милорд, это здесь. Приехали!

Бородач вырвал меня из размышлений. Вообще, Эмроуз оказался тем ещё шутником.

Во-первых, под клячей он понимал двухместную повозку с гнедым жеребцом, довольно резвым и смышлёным. И все мои страхи о том, как же надо сидеть на лошади, чтобы с неё не свалиться, развеялись сами собой.

Во-вторых, всю дорогу до Черноречья он трещал без умолку.

С одной стороны, это избавляло меня от необходимости поддерживать беседу. Но, с другой — дико мешало рассматривать окружающий мир.

Ну и в-третьих, отдав мне свою мохнатую шубу, он остался лишь в шерстяной робе. И, несмотря на заверения, что ему вовсе не холодно, кончик носа у него покраснел!

Но я не мог себя заставить вернуть этот источник тепла. Поэтому постарался заглушить горланящую совесть.

Место для дуэли между двумя деревьями было завалено снегом. Эмроуз не стал дожидаться, пока доедет остальная братия. Ловко спрыгнул с повозки, достал откуда-то снизу ту самую лопату, с которой началось наше знакомство, и принялся расчищать по кругу снег.

К моменту, когда подъехали капитан и палач, ровный утоптанный круг был готов.

— Неплохо, — похвалила его Дона. Тот улыбнулся в ответ. И разговор на этом как-то иссяк.

Баронета мы ждали, наверное, с полчаса.

У меня уже закралась шальная мысль, что он перепугался и передумал.

Но, как оказалось, прав я был отчасти. Он наверняка перепугался от моего самоуверенного вида. Настолько, что решил где-то по дороге заправиться ятью.

И к моменту, когда Жердь вытянул его из повозки, уже знатно покачивался.

Капитан Брейн покачала головой и тяжело вздохнула. Мне показалось, что я услышал что-то вроде «опять с трупом возиться». Я даже приосанился — вот как высоко оценили мои шансы на победу.

Между тем, баронет вышел в центр круга. Жердь семенил сзади, неся в руках длинный деревянный ящик.

— Фамильные рапиры! — гордо изрёк он, поравнявшись с палачом и капитаном.

Палач со скучающим видом приоткрыл крышку и кинул на рапиры беглый взгляд.

— Как и предполагалось. Одна заговорена. Увы.

Я пропустил это замечание мимо ушей, желая, чтобы все как можно скорее закончилось.

Капитан вышла в центр круга, достала из кармана потрёпанный свиток и начала читать правила:

— Дуэль на рапирах начнётся, когда лучи солнца повернутся к закату, и продлится час. Часы возьмёт на себя господин палач. Когда последний камень упадёт, дуэль будет окончена. Также дуэль будет окончена, когда кто-либо выйдет из круга, признавая себя проигравшей стороной. Убийство не приветствуется. Но не попрекается. По требованию вызывающей стороны, первая кровь не является основанием для остановки дуэли.

Пока Дона говорила о правилах, Эмроуз методично утаптывал очертания круга. Десять шагов в диаметре выглядели довольно большим пространством. Надо постараться, чтобы выпасть из такой территории.

Между тем Брейн продолжила:

— Также дуэль можно прекратить по требованию одной из сторон. Тогда она автоматически считается проигравшей. И ещё прекращение дуэли возможно в силу не зависящих от присутствующих обстоятельств. В этом случае секунданты фиксируют лидера и передают данные на Суд Лордов. Из протоколов победителя определяют пэры. Вопросы есть?

— А напомните, что мы считаем непредвиденными обстоятельствами? — с надеждой в голосе уточнил я.

Брейн от такого вопроса растерялась.

— Ну… набег диких орков? — без уверенности в голосе предположила женщина.

Я вздохнул.

Видимо, обстоятельства эти случались не часто.

— Я тебя унич-ч-то-ик-жу! — прошипел баронет, проходя мимо меня в круг.

В лицо пахнул перегаром. Видимо, яти было больше, чем мне показалось в начале.

— Ой, боюсь-боюсь, — хмыкнул я в ответ, передал шубу своему секунданту и тоже вошёл в круг.

Жердь вынул рапиры. В свете заходящего солнца лезвия казались рубиновыми.

Первым он подошёл к своему товарищу. Тот выхватил оружие, несколько раз взмахнул со свистом в воздухе и занял своё место, поглядывая на меня. Что-то было гаденькое в этом взгляде. Несмотря на хмель. Слишком уж самоуверенным он выглядел.

Я с чувством тревоги, сосущей где-то между рёбрами, взял свою шпагу. Точнее — рапиру.

Рукоять была холодной, отчего по телу поползли противные мурашки. По крайней мере мне хотелось думать, что это от холода, а не от страха.

— У вас есть по две минуты, чтобы сказать, ну… то, что хотите сказать, — будничным тоном напомнила Брейн. Видимо, в этом мире дуэли были таким же обычным делом, как и балы.

Я отрицательно покачал головой. Говорить не хотелось. Хотелось поскорее закончить этот цирк.

Баронет заплетающимся языков выкрикнул пару угроз и сдулся.

— Что же. Тогда. Время!

Я не заметил, когда палач успел достать часы. По форме очень похожие на песочные, внутри они были заполнены разноцветными камнями. Думаю, ради такого дела, как дуэль — наверняка драгоценными.

Я засмотрелся на то, как солнце играет на гранях.

И чудом уловил колыхание воздуха справа от себя.

Инстинкты сработали быстрее, чем мозг. Я попросту рухнул вниз.

Там, где пару мгновений назад была моя голова, просвистело лезвие баронетской рапиры.

Я перекатился в сторону и вскочил на ноги.

— Что за?!!

Лезвие врага сияло серебряными знаками.

— Фамильное! — гордо протянул тот. — С-серебряные делали, три сотни лет назад! Ты — труп!

— Вы же сказали, все заблокировано?

Я кинулся к палачу, предусмотрительно тормозя у линии.

— Правила требуют блокировать Печати только НА дуэлянтах. Использование заговорённого оружия не запрещено!

Теперь я понял, что означали эти недомолвки!

Оказывается, все присутствующие были в курсе этой подставы!

И только я один — не ведающий Фома, ять его за ногу.

Баронет не стал ждать, пока восстановится душевное равновесие. Он снова кинулся вперёд, ускоряемый своим чудо-мечом.

Я отшатнулся, теперь в другую сторону — и он опять пролетел мимо, едва успев затормозить у границы.

Думай, ааронья башка, думай! Ты же нужна не только для того, чтобы есть!

Драться бесполезно — я не умею. Единственное, что знаю — это где находится острый конец.

Бегать целый час — тоже не вариант. Рано или поздно, допущу ошибку.

Ать, отскочить. И ещё раз. И опять.

В перерывах между мыслями мне приходилось уворачиваться от баронета.

Надо сказать, что фехтовальщик он был тот ещё. Ревел, как раненый бизон, и кидался вперёд, как бык на тряпку. И, приловчившись, я стал угадывать и предупреждать его выпады.

Так, о чем я там думал?

А, ну конечно. Надо подгадать момент и сделать так, чтобы он вылетел за пределы круга. Всего-то. Кто гениален? Я гениален!

Баронет решил сделать паузу.

Набегался, видимо.

Он стоял напротив меня, опустив рапиру. Кончик клинка зарылся в снег. Баронет тяжело дышал. Лицо и шея покраснели, глаза налились кровью. Ну бык на корриде, честное слово.

А я, видимо, изящный тореадор.

Волосы белеют-развеваются, жабец на ветру колышется, правая нога вперёд, грудь колесом. Картина маслом, в лучах заходящего солнца!

Я пропустил момент, когда от лезвия по снегу побежали искры. В мою сторону.

Только когда одна с шипением коснулась правой ноги, я сообразил, каким идиотом был.

— Да чтоб тебя орки до конца жизни драли!

Я успел подскочить в тот момент, когда серебристые искры добрались до левой ноги.

Правая будто свинцом налилась. И от земли оторвалась на миллиметр. Но этого хватило, чтобы не остолбенеть совсем.

Баронет взревел и снова кинулся вперёд, как раз в тот момент, когда я приземлился. Я что есть силы дёрнулся в сторону, волоча за собой ногу.

Но не успел.

Тонкое лезвие вспороло кожу на правом боку. Я зашипел и схватился рукой за бок. Ледяной огонь вгрызался в тело стремительно. Я увидел, как капли крови заалели на снегу подо мной.

Это тоже было невероятно красиво.

Я упал на левое колено, рассматривая эти алые камни. Или это капли? А, может быть, это кусочки закатного солнца?

Чёрная тень закрыла от меня солнце.

Это баронет подошёл и встал надо мной.

Я слышал его зловонное дыхание у себя над головой.

И готовился с головой прощаться.

Но разве это имело значение, когда передо мной лежали осколки самого солнца?

— Аарон, дерись, ять твою! Нам жить хочется! — это был голос. Знакомый такой. Эмроуз? Брейн?

— Вставай немедленно! — и ещё один. Кто-то переживал за меня.

— Орки!!! Кто пустил сюда орков! Рабам тут не место!

Визг лорда Жерди выдернул меня из оцепенения. Баронет обернулся на этот визг, и я, не теряя ни мгновения, со всей силы ткнул его рапирой в бедро. Лезвие вошло, как острый нож в сало. С небольшим сопротивлением. Я отчётливо почувствовал этот момент — соприкосновения стали с плотью. И, так и оставив там фамильный клинок, колобком покатился в сторону.

Теперь визжал баронет. Визжал, как девчонка.

— Выдерни! Выдерни это немедленно!

Я кое-как поднялся, зажимая рану на боку и непонимающим взглядом уставился на баронета.

— Милорд, смею напомнить, что вы не обязаны это делать! — позади заговорил Эмроуз.

— Что?

Я обернулся и увидел чуть вдалеке двух своих зеленокожих рабов — Орму и Гару. Вдвоём в одном месте они смотрелись весьма необычно. И очень похоже. Не так, что все орки на одно лицо. А действительно похожи, как брат и сестра. Говорили мне об этом родстве, или нет? Надо будет уточнить!

Мысли после наведённого оцепенения ещё путались. Поэтому я с запозданием вспомнил, что что-то спросил у Эмроуза.

— Я говорю, что клинки связаны. И хоть на вашем и не было модифицирующих символов, до окончания дуэли он только ваш. И никто другой не может завладеть им.

— Я требую засчитать ему поражение, — верещал баронет, пытаясь выдернуть рапиру из ноги. Сходство с пикой и быком просто зашкаливало. Под ногой уже образовалось алое пятно.

— Уважаемый, правила не нарушены, — устало проговорила Дона, едва сдерживая усмешку.

Баронет снова заревел. И кинулся на меня с рапирой в ноге. Длинное лезвие колыхалось от каждого движения. И, наверняка, причиняло адскую боль.

Но баронета было не остановить.

Я видел его глаза, горящие ненавистью. И даже успел удивиться, за что он воспылал ко мне такими чувствами.

Время как будто замедлилось.

Сейчас передо мной был не человек. А зверь. Настоящий зверь, обуреваемый яростью и жаждой крови.

Я был один.

Я был безоружен.

И за спиной у меня была граница, которую нельзя было преступить.

Баронет набирал скорость. Быстрее и быстрее. Ещё мгновение, и его нельзя будет остановить. Он собьёт меня с ног. И мне от этого никуда не деться.

Я приготовился.

Раз.

Два.

Не дожидаясь, я бросился вперёд с распростёртыми объятиями. Почувствовал, как эта туша сносит меня без возможности к сопротивлению.

Но мне не надо было сопротивляться.

Вместо этого я нырнул под правую руку и оказался у него за спиной, вцепился в массивные плечи. Оттолкнулся от земли левой ногой, придавая нашей паре ускорения.

И резко выдохнул.

Удар о землю несколько смягчил мой друг по дуэли.

Его, наверное, спас приличный пивной живот.

От удара рапира в ноге баронета обломилась, и тот взвыл в три раза сильнее.

Эхо от его крика ещё долго гуляло по лесам Черноречья.

— Милорд, позвольте, — Эмроуз подскочил и поднял меня. Я послал ему благодарный взгляд.

— Время! — возвестил палач об окончании дуэли.

— Дуэль проведена вничью, раз оба дуэлянта оказались за границей круга, — буднично сообщил палач.

— Я попрошу! — возмутился я, опираясь на плечо Эмроуза. — Мой оппонент первым коснулся земли! Фактически я был сверху и не касался земли за пределами круга вообще! Так что считаю, что я победил!

Я услышал сразу несколько звуков.

Эмроуз хихикнул и тут же постарался выдать это за кашель. Лорд-Жердь выругался так, что система не смогла перевести. Баронет хрюкнул, перекатился на спину и, кажется, отключился. Вдалеке раздалось странного вида рычание. Наверное, мои орки так радость по поводу моего выживания выдали.

— Что же, доля истины в этих словах есть. Секунданты подпишут протокол дуэли, и мы передадим ваше заявление в суд.

Капитан Брейн подошла к палачу, забирая у него часы.

— Я ничего подписывать не буду! Это неслыханно! Он нарушил правила! Так не делают! — возопил Жердь.

— То, что так не принято ещё не значит, что так нельзя! — философски отозвался Эмроуз.

— Тут я с вами солидарен, — согласился палач. — Это был неожиданный ход. Но логически весьма обоснованный и не лишённый смысла. Возможно, даже эту тактику внесут в уроки дуэльного мастерства!

Я почувствовал, как раздувается моё самомнение.

И снова услышал рычание.

Что-то мои зелёные друзья разошлись.

Я оглянулся посмотреть, не оглянулась ли… В смысле, что они там делают.

Но не увидел своих рабов. Когда они успели скрыться? И вообще, были ли?

Хотя Жердь же верещал. Или это в голове у меня верещало?

Вот опять. Рычание. Как будто. Как будто…

Среди деревьев я увидел движение. Прищурился. Присмотрелся повнимательнее. Решил, что мерещится. Несколько раз моргнул.

И заорал:

— ЗОМБИ НАСТУПАЮТ!!!

На мой крик все, как по команде, обернулись.

— Гомункулы!

— ГОМУНКУЛЫ!!! — громче всех заверещал Жердь.

Вот же. Призвал, на свою голову.

Местные гомункулы были один в один, как наши зомби. Рычащие, пускающие слюни, сляпанные кое-как из разных тел. Их было четверо.

Я посмотрел одному в лицо. И порадовался, что сегодня ещё ничего не ел. К горлу подкатило сразу же. И я поспешно отвёл взгляд, пятясь назад.

Палач и Брейн, не сговариваясь, кинулись к лежащему без сознания баронету. Схватили за руки-за ноги и поволокли к его повозке.

— Что застыл, придурок, на лошадей и гони отсюда! — пнула истерящего секунданта Брейн.

— Мы что же, сбежим? — тоненьким голосом уточнил я.

— Ага, — подмигнул мне Эмроуз, помогая ковылять к повозке. Нога, поражённая зачарованной сталью, все ещё была свинцовой. А Эмроуз продолжил: — Прямо сейчас и сбежим. Как можно дальше. А власти уж пусть потом разбираются, чьи они, откуда, кем созданы и как тут оказались.

Гомункулы, хоть и производили впечатление неразумных и медлительных, на деле двигались весьма резво. К моменту, когда мы добрались до нашей повозки, они преодолели уже половину пути. Их не останавливали ни ветви, ни колючие кусты, ни сугробы.

— Ты гляди, как прут, а — удивился я.

— Видимо, с определённой целью идут, — отозвался бородач.

— Надеюсь, эта цель не я!

Я вспомнил обещания гильдийцев и сглотнул. Хотелось бы верить, что это не их подарочек. И не привет от Скартана…

Первой тронулась наша повозка.

Эмроуз присвистнул, и лошадь с места перешла в галоп. Я не успел схватиться за перила, и меня откинуло назад и вдавило в сиденье.

Когда я поднялся, услышал, что нас догоняют и остальные участники дуэли. Брейн пересела к Жерди и взяла управление в свои руки. Тот от истерики совсем повредился рассудком.

Повозка палача завершала наш странный кортеж.

Из рощи мы вылетели на дорогу.

Но рычание гомункулов ещё долго звучало в ушах.

И только когда я увидел городские ворота, а после — переплетения улиц, напряжение дня постепенно начало отступать.

Эмроуз доставил меня прямо к воротам моего поместья.

Я с трудом добрался до своей комнаты.

И только закрыв за собой дверь на замок выругался на всех известных мне языках.

Глава 12 Ночные шорохи

— Ах, мой Аарушечка. Подрался, да? Подрался на дуэлечке? Иха-а-а-ха!

Скартан уже ждал меня. Слившись с портьерами, он тенью проскользил вдоль стен и оказался прямо у кровати.

Я кинул на него взгляд, полный душевного тепла и доброты, и забрался на постель.

Пока я ехал в повозке, Эмроуз выделил мне какую-то тряпку, чтобы зажать рану. Она была относительно чистая с виду, и я вознёс молитву, чтобы не подцепить какую-нибудь заразу, и таки прижал ее к боку.

Пока я добрался до дома, кровь более-менее остановилась. А тряпка попросту присохла.

И теперь я, сморщившись, пытался решить, как мне все это дело промыть и продезинфицировать. И, самое главное, чем. Хотя с последним, судя по наличию в этом мире яти, можно было не заморачиваться.

— Ух, какая гадость, — голосом, полным восторга, прокомментировал мою рану Скартан.

— Если ты не можешь помочь, будь добр, подожди, пока я сам разберусь! — рыкнул я в ответ.

— Ух ты, какой грозный, а! Напугал баронетишку, да? Видом грозным напугал?

— Ты что, был там?

— Не-а. Зачем мне это? Смотреть на ваше подобие боев — сплошная скука. Танцы какие-то, а не бои. То ли дело у меня на родине… Конечности летят во все стороны, головы от тела отделяются… Красота…

Мне снова поплохело.

То ли описания Скартана были слишком яркие, то ли моя фантазия очень буйная.

Я аккуратно потянул за край повязки и зашипел. Она намертво присохла.

— Ух. Больно, наверное, да?

— Ты или помогаешь, или нет!

— Ой, как страшно! — хихикнул балахонщик. Потом протянул свою старческую руку. И резко дёрнул повязку.

— Й-й-оп… А-а-а-а… ть…

Кровь, которая вроде бы остановилась, сразу засочилась.

— Ой, не благодари, — отмахнулся от моих воплей Скартан. — И вообще, чего страдаешь? У тебя же Печать исцеляющая есть. Даже, по-моему, какая-то хитрая. С подвохом. Ну это у всех Печатников так. Что-нибудь вечно навыдумывают.

— Где? — простонал я.

— Да вот же она, — скрюченный палец ткнул меня в грудь, справа от сердца. Я с трудом смог рассмотреть, что именно там было. Одно увидел — зелёный цвет. Логично.

Я коснулся Печати и собрался её активировать. Но Скратан отвлёк:

— Только… Я принёс тебе твой интерфевс.

— Интерфей… Что? Откуда? Где ты его нашёл?

— Там, где нашёл, больше нету. Брать будешь, или как?

Я забыл и про рану. И про дуэль.

Балахонщик совершил витиеватый пасс рукой и протянул мне пузырёк с темной жидкостью.

— Хм… Похоже на чью-то…

— Кровь, да. В ней твой интерфевс. Берешь? И мне Печать отдаёшь, так?

Я почувствовал, как погорячели щеки. А в кончиках пальцев стало покалывать от предвкушения.

Если пустынник не врёт…

— А что мне с ней сделать надо?

— Выпить. Хотя это не точно… Но оно передаётся через кровь! Это точно. Ну так что, берёшь?

Я медленно взял пузырёк и покрутил его в руках. Аккуратно вынул пробку. Понюхал. Сморщился. Действительно пахло кровью.

Пить это мне не хотелось, ну вот никак. Даже во имя просветления.

— Через кровь, говоришь…

Я посмотрел на свою рану.

Потом на пузырёк.

И, не раздумывая больше, вылил половину на рану.

— Ну как? Пошло? — Скартан склонился надо мной, рассматривая порез.

Я покачал головой. Ничего. Никаких изменений. Ни внутренних. Ни внешних.

Я вызвал Тайник. Поморгал. Отключил. Включил. Все было так же, как и раньше.

Задал себе мысленно вопрос — что такое Печати. Но ничего в ответ не получил.

Тупо уставился на свою рану, из которой все ещё сочилась кровь.

Ну конечно.

Вот я тупое создание, а.

— Скажи, а как скоро начиналось действие?

— Ну… Мой товарищ поглотил, хм… — тут пустынник замялся. — В общем, он употребил большое количество крови с интерфевсом. И проявилось это часа два-три-четыре, а может и день спустя. У тебя крови значительно меньше.

— И часть её вытекла, да. Я понял.

Я одной рукой взял пузырёк. А вторую приложил к Печати исцеления. Половину от половины содержимого я снова накапал на рану. И тут же активировал Печать. Бок закололо. Потом обожгло. И я увидел, как на месте раны образуется ровная корочка.

— А сейчас заработало? — Скартан, как ребёнок, в нетерпении топтался рядом.

— Слушай. Ты сказал — два часа прошло у твоего друга. А у меня и получаса ещё не прошло. Приходи завтра, проверим.

— А если ты, мой дорогой другой Ааруша, обманешь меня?

— И куда я денусь с подводной лодки? — я отставил пузырёк на тумбочку, снял с себя всю одежду, кучей сгрузил её у кровати и завернулся в пуховое одеяло.

— Хм… Действительно. Вслед за Аарушечкой?

— То, что у меня получается активировать эту жостовскую роспись на теле, ещё не значит, что я смогу открыть портал в другой мир! — я старался быть как можно более убедительным. — Приходи завтра и посмотрим, что из этого вышло.

Скартан стоял, раскачиваясь из стороны в сторону.

Туда — сюда. Туда — сюда. Туда — туда — сюда.

Я начал задрёмывать от такой монотонности — напряжение дня давало о себе знать.

— Что же. Ладно. Обманешь меня — я тебя найду и убью!

— Ага. И не получишь Печать. Где логика? Не получится с этой кровью, будем искать другой способ, идёт?

Скартан ничего не ответил. Молча исчез, когда я моргнул.

Я посмотрел на пузырёк, который оставил на тумбочке. В нем ещё оставалось немного чудесной крови с интерфейсом. Откуда её достал Скартан, я пока думать не хотел. Равно как и пробовать эту гадость на вкус.

С другой стороны…

Вампиры же пьют кровь. И им даже нравится. Я, конечно, не вампир. Но если выпью, то она же попадёт не в моё тело. А в тело Аарона. Значит это, вроде как, и не я пил. А возможность получить подсказки в этом богом забытом месте вот она — перед глазами.

Я протянул руку и залпом выпил оставшееся содержимое. Зажмурился и задержал дыхание, борясь с желанием извергнуть все это обратно.

«Идёт процесс репликации нанитов. Пожалуйста, оставайтесь в состоянии покоя. Выполнено четыре процента»

Я моргнул.

Сообщение тут же исчезло.

И-ха-ха-ха!!!

Хотел было заверещать я от радости. Но вспомнил, что конспирация — наше все.

Четыре процента, говоришь. Значит можно поспать со спокойной совестью

На этой чудесной ноте я провалился в забытьё.

И вывалился из него также резко.

В моей комнате кто-то был.

Скартан?

Незваный гость?

Я старался сохранять дыхание спящего и не дёргать веками.

До того момента, как не почувствовал что-то, определённо острое, у себя на шее.

— И сколько мы ещё будем притворяться, сударь?

Милый женский голос. Не тот, что встречал меня за углом таверны. Этот был намного приятней. Настолько, что мне тут же захотелось открыть глаза и повнимательнее рассмотреть его хозяйку. Несмотря на клинок у горла.

Собственно, я не стал противиться своим желаниям. Открыл глаза и призвал мягкий полумрак, чтобы тут же не ослепнуть от яркого света. И увидел свою посетительницу. Надо сказать, что гостья была хороша. От такой и умереть не грех. Она сидела на второй тумбочке, положив одну ногу на кровать и внимательно рассматривая меня. Стройная фигура, затянутая в сплошь кожаную одежду. Брюки, корсет и что-то наподобие накидки. Длинные ноги, тонкие руки, изящные пальцы. Нижнюю часть лица скрывала чёрная полумаска. Но моему виду были представлены черные, струящиеся волосы, из-под которых пробивались острые кончики ушей. И ярко-синие глаза, которые смотрели на меня с усмешкой.

— Безумно рад вас видеть, леди! — охрипшим ото сна голосом ответил я. Ото сна же, да? А не от мыслей о том, какие могут скрываться за маской губы. А я тут не одет совсем. А она вся такая…

Так, стоп. У неё есть острый нож. И она может в один миг оборвать все мои полёты фантазийные.

Я решил сосредоточиться на этом.

И почувствовал, как жар, охвативший тело, понемногу стихает.

Девушка усмехнулась, отчего клинок шевельнулся и оцарапал кожу.

— Ау, — тут же зашипел я.

— Больно? А будет ещё больнее, — промурлыкала она весьма игриво. Судя по всему, осталась довольна произведённым эффектом.

— Гильдия, да?

— Угу, мой сладкий.

— А ведь все могло случиться, все могло…

Девушка снова рассмеялась. И спрыгнула с тумбочки.

— Ты не пришёл в назначенный час, как и твоя орка! Хотя вы обещали…

— Э… нет, стоп! Место встречи мы не обсуждали! А вы должны были знать, в каком прелестном месте я провёл прошлую ночь и весь день. И как удирал от этих, как их там…

— Гомункулов. Мы видели, да.

— Так это вы их послали?

— Шутишь? Ты, конечно, задолжал. Но куда дешевле тебя прирезать в собственной постели, чем тратиться на гомункулов. Ты же знаешь, сколько они нынче стоят…

Мило. Значит, рычащие твари не были приветом от гильдийцев. И потом. Чего это я такую звезду словил, что все на свой счёт воспринимаю? Может быть, это к баронету приходили. Или Жердь своим видом оскорбил кого. А я просто случайно рядом оказался!

Девушка между тем снова приставила ко мне кинжал.

— Ну так что? Заказ готов?

Я колебался всего лишь мгновение. Жизнь сейчас мне была дороже.

Медленно кивнув в ответ, я сел и открыл Тайник.

«Процесс репликации нанитов завершён. Идёт упаковка навыков. Хотите посмотреть базовые характеристики?»

Я моргнул, соглашаясь.

Перед глазами расплылась какая-то разноцветная паутина. Навыков было столько, что в глазах зарябило. Я моргнул и вся паутина свернулась, оставив лишь заголовок. Там значилось:

Статус: Лорд;

Профессия: подмастерье мастера-Печатника.

Сосредоточившись на каждом, можно было развернуть перечень того, что доступно каждой характеристике. Интереса ради, я взглянул на Лорда.

Доступные навыки:

Бальные танцы — 1 уровень.

Фехтование — до первого уровня не хватает десять единиц. Рассматривается вопрос о присвоении победы в дуэли.

Этикет — 0 уровень.

Галантность — 0 уровень.

Отношение к рабам — 3 уровень.

И ещё много чего.

Я бы с удовольствием нырнул в изучение всего этого необъятного и такого долгожданного. Но дыхание девушки у меня на левой щеке напомнило, зачем я сюда залез.

— Мементо мори? — усмехнулся я, не оборачиваясь.

— Ты тоже знаешь наш язык? Откуда?

— Лингва латина нон эст пенис канина, прелесть моя! Я все знаю, я же лорд!

Девушка пришла в замешательство.

Я же, наконец, добрался до заветного мешка со странной надписью «для ГТКНН».

Система сразу предложила мне несколько вариантов:

Достать;

Удалить;

Переместить;

Копировать.

На последней строке руки мои задрожали, а по телу прошлась волна жара. Теперь уж точно не от присутствия прекрасной незнакомки. Вот оно.

Я потянулся к последней кнопке.

Для копирования необходимо:

Пустые штампы — 3 штуки,

Бархатный мешок — 1 (в наличие нет).

Копирование невозможно.

Я заскрипел зубами от досады.

— Что-то не так?

— Тш-ш-ш-ш! Не мешай!

И гостья, на удивление, повиновалась.

Так. А если вынуть каждую из мешка.

Я мысленно потыкал в разные стороны, пока не нашёл кнопку «Достать из Тайника».

Нет, не то.

А если «Переместить»?

Тут же всплыло окно.

Переместить предметы по одному?

Да!

Переместить в Тайник?

Да!

Выйти из Тайника?

Нет!

От напряжения на лбу проступила испарина. Сидя перед монитором все это давалось куда легче.

Стоило отвлечься — мысли начинали путаться и интерфейс тут же расплывался.

Я снова сосредоточился, теперь уже на отдельных штампах.

Копировать. Копировать. Копировать.

Копирование завершено.

Отлично.

— Мешок есть?

Я вывалился из Тайника и повернулся к незнакомке.

— Что?

— На, говорю, заказ. Смотри, не потеряй по дороге!

Девушка с сомнением посмотрела на протянутую руку.

— Был уговор на четыре!

— Тут два в одном! Берёшь или расходимся?

Я понятия не имел, о каком уговоре речь. Но усталость и физическая, и моральная, придали мне наглости. И я решил пойти по принципу — решай проблемы по мере поступления.

Сейчас моей проблемой было — отдать гильдийцам то, что они хотят. А завтра я буду разбираться с тем, что, собственно, они забрали.

Благо, оригиналы остались лежать у меня в Тайнике.

Вместе с чудесным бархатным мешочком.

Гильдийка ещё раз окинула меня недоверчивым взглядом, но все же спрятала протянутые штампы в сумку.

— Что же, приятно было познакомиться! — искренне улыбнулся я девушке. — Надеюсь, когда-нибудь судьба сведёт нас вновь. При более приятных обстоятельствах!

— Да вы нахал, лорд Аарон, — в голосе слышались довольные нотки. — Редкостный нахал. Но мне такие нравятся!

Она ловко запрыгнула на подоконник.

— До встречи? — напоследок оглянулась она.

— Хм… Надеюсь, все же нет. Хотя это разбивает мне сердце!

Девушка рассмеялась и спрыгнула вниз.

Я проводил её взглядом и улыбнулся. Все-таки, она была очень красива. По крайней мере то, что я успел разглядеть.

У кровати, на тумбочке, остался лежать бледно-голубой полупрозрачный камень.

Я в задумчивости взял его и поместил в Тайник.

Тут же появилось описание:

Джиразоль — камень смерти. Встречается редко из-за высокой цены и культовых особенностей. Вставляется в глаза Мастерам Гильдии, имеющим звание Сестра/Брат Смерти. Человек, получивший подобную метку, считается связанным с этим кланом Гильдии.

Описание было скудным.

И, одновременно, исчерпывающим.

Я ткнул на звание Сестра-брат. И бегло прочитал, что это один из высших чинов в устройств мафиозной братии.

Как бы мне ни хотелось изучить все здесь и сейчас, глаза слипались, а мысли путались. Все тело ныло от непривычной нагрузки. Да ещё и рана, в придачу ко всему, тянула и зудела. Я хотел было активировать Печать здоровья.

Но в последний момент передумал.

В конце концов, эта боль меня не убьёт.А все эти Печати без лишней надобности использовать не хотелось. Мало ли, ещё оторвёт руку или хобот на лбу вырастет. Признаться, сначала я подумал вовсе не про хобот. Но решил быть культурным.

Перед глазами снова всплыл образ моей ночной знакомой.

Значит, ко мне послали не кого-нибудь. А одного из высших представителей власти в Гильдии.

А глаза у неё были такие прекрасные… И фигурка тоже ничего. А я ведь даже имени её не узнал. Хотя, она бы и не сказала, наверное. Но попытаться стоило. Потому что она была восхитительна!

Один недостаток — убить меня приходила.

Хотя это не новость. Все тут хотят меня убить. Или поиметь. Или и то, и другое — разница лишь в последовательности действий.

Кстати, о действиях.

Оставалось решить ещё одну проблему.

Я достал ту самую Печать, с которой все и началось.

Повертел её в руках. Это был свиток с изображением Печати. Но теперь-то я знал, что имея исходный рисунок — сделать саму болванку для Печати не сложно.

Для начала я переименовал её, добавив приписку «оригинал».

А после сделал сразу несколько копий.

Потому что внутреннее чутье подсказывало, что на эту Печать найдётся, как минимум, несколько желающих. Потому что лорд Аарон на деле оказался космическим треплом. Ещё неизвестно, скольким он пообещал продать её за немалые деньги. А мне она и самому нужна!

Довольный своей сообразительностью, я снова отправился спать.

Глава 13 Ученье — свет, два дня в отключке и головная боль!

Вы хотите активировать навык игры на гуслях?

Я взвыл и тихонько сполз на дно ванны. Так, что только нос остался торчать над поверхностью воды.

Едва я проснулся, сразу приказал нести завтрак и, наевшись, укрылся в ванной. Только тут я мог чувствовать себя относительно спокойно. Гару остался в комнате охранять мой покой от «домогательных селедок». Это он так нежно служанок моих называл. А я, в принципе, не возражал. Сейчас мне было важнее разобраться с новыми возможностями.

Когда передо мной впервые развернулся чудо-интерфейс, я готов был танцевать от радости. Сейчас же, по прошествии пары абсолютно безрезультатных часов, оптимизм мой поугас.

Кроме довольно обрывочной справочной информации по миру и базы навыков, система мне не выдавала ничего, что могло бы мне хоть как-то помочь. Никаких подсказок при мгновенном обращении. Никаких уровней взаимоотношений с окружающим миром. Только мои собственные навыки. При этом, они почему-то считались с момента моего попадания сюда. Несмотря на то, что тело принадлежало Аарону, навыки были мои. Я так и не понял, как это работает. Но это было так. И надежда найти где-нибудь в уголках нейросети остаточные знания лорда по печатничеству лопались, как мыльные пузыри в моей ванной.

Хотите активировать? — повторила свой вопрос система.

Я моргнул, соглашаясь.

Кто его знает, когда мне понадобится игра на гуслях. И вообще, есть ли в этом мире гусли?

Я задал вопрос сам себе, но система тут же вывела сообщение о поиске информации.

Я снова застонал и хлебанул пены.

Закашлялся.

Как раз в тот момент, когда мигнуло сообщение — навык активирован.

Прекрасно! Наверное, теперь я великий гусляр нового мира!

Никаких изменений я, конечно же, не почувствовал. Вздохнув, полез к следующей папке.

Надо сказать, что я сам не понял, как именно залез в базу навыков. Просто кликал-хлопал глазами и как-то наткнулся на кучу зашифрованных папок. Наугад раскрыл одну — там оказалась древневавилонская клинопись. Открыл вторую — создание анимированных картинок. В третьей — искусство собирать домики из спичек.

Кому пришло в голову упаковывать весь этот бред в архив, я даже думать не хотел. Наверняка где-то есть мир, в котором складывание домиков — основа выживания! Может быть, это мир спичечноголовых лилипутиков, которые насмерть замёрзнут без жилья!

Два часа я провалялся в ванной, пытаясь выудить хоть что-то пригодное для жизни в этом мире. Но ничего подходящего система мне не предложила. Под подходящим я, конечно же, имел в виду навыки фехтования, борьбы, печатничества. Обольщения, в конце концов! Но нет. Гусли. Получите-распишитесь.

— Милорд, через час у вас начинаются занятия древнеэльфийским. Старый лорд лютует, когда вы их не посещаете!

Голос орка вывел меня из состояния отквашеной капустки.

— Сейчас выхожу! — крикнул я в ответ. И напоследок решил распаковать ещё одну папку.

Навык освоения информации.

Странное какое-то название, если честно.

Не получения. Не усвоения. А именно освоения. Может быть, сложности перевода?

Я открыл описание.

Усиленный навык освоения визуальной языковой информации, представленной в текстовой или цифровой форме. Позволяет осваивать, усваивать и перерабатывать значительные объёмы информации в сжатые сроки. Имеются ограничения и побочные эффекты.

Интересно, какие побочные эффекты могут быть от длительного чтения? Буквы прыгать перед глазами начнут?

Я не раздумывая нажал кнопку «Активировать».

Мозг взорвался.

Как будто в него воткнули тысячу игл и пропустили по ним электрический ток.

Перед глазами вспыхнуло разноцветье искр.

Во рту я почувствовал металлический привкус.

Кажется, я кричал.

Точнее — орал. Ощущение было таким, будто меня перекручивают через мясорубку. При этом заживо сдирают шкуру. И следом заливают кислотой.

— Милорд! Лорд Аарон? Что?

— Заткнись, дура, и беги за лекарем!

— Опять ты! Что ты делаешь рядом с моим сыном? Что ты сделал с моим сыном, тварина зелёная?

— Это чьё-то проклятье! Зубом клянусь, проклял кто-то милорда!

— Не нес-с-сите чушь! Проклятий не с-с-сущес-с-ствует!

Какофония чужих голосов доносилась откуда-то издалека. Словно через толстый слой ваты. Я честно хотел разлепить веки, но ничего не получалось. Интересно, что произошло?

Как только я сформулировал вопрос, нейросеть сразу выкинула ответ.

Перегрузка нейронных каналов. Частичные разрывы нейронных связей. Требуется время на восстановление.

Если бы я мог — обязательно бы присвистнул сейчас.

Вы видели, да? Я чуть не спалил себе мозги!

Почему-то эта мысль вызывала во мне какой-то детский восторг.

Я прямо таки хохотал голосом балахонщика.

— И-ха-ха-ха! Аарушечка, пирожочек горелый! Не справился с интерфевсом, не справился, да? Ай не справился, не справился. Сгубила тебя кровь чужая. Ну ничего. Сейчас мы тебя подлатаем и ты печатьку-то мне отдашь. Выпьешь свежей кровушки и ещё раз попробуем.

Нет, я не мог так много думать голосом балахонщика.

С огромным трудом я таки открыл глаза.

За окном было темно. Видимо, я провалялся в кровати несколько часов.

— Ты даже помереть спокойно не дашь! — осипшим голосом проворчал я.

— Нет-нет-нетушки! Сначала печатька, потом помирашечки!

Я активировал Тайник, вытянул оттуда заранее заготовленную свиток-копию и протянул её Скартану.

— Надеюсь, я свободен? Могу строить своё счастье, искать любовь, рожать детей?

Скартан дрожащими руками забрал у меня свиток.

— И-ха-ха-ха!

Смех балахонщика отозвался в голове новой волной боли. Я почувствовал, как к горлу подкатывает тошнота.

Ничего больше не сказав, пустынник исчез.

Просто растворился в воздухе, как будто его и не было никогда.

— Милорд? Я слышал, как вы с самим собой разговаривали! Как вы себя чувствуете? — на пороге возник Гару с графином воды.

— Гару, отвратительно я себя чувствую. Как будто меня порубили в фарш, а потом наспех склеили! Дай воды!

Орк торопливо кинулся вперёд с графином. Достал откуда-то по ходу стакан, наполнил и протянул мне.

— Я думаю, это баронетишка мерзкий вам отомстил! Наслал на вас какую-то временную Печать порченую!

— Откуда ему додуматься до этого?

Орк нахмурился.

— Конечно, такие Печати только вы сотворяете… Но, может быть, кто-то специально заказал у вас одну и выведал секрет? А потом тоже начал продавать?

Я фыркнул, переваривая информацию. Лорд Аарон умилял меня всё больше и больше.

Но орк, видимо, ждал от меня какой-то реакции.

— Нет, Гару! Не может быть такого! Я один такой уникальный-гениальный в своём роде! Никто не может повторить то, что сделал я! А вообще, помоги-ка!

Я приподнялся. Комната закачалась и поплыла.

Но я был упорен.

— Что вы делаете, милорд! Вам нельзя! Нужно лежать неделю!

Но я упорно продолжал подниматься.

Орк всплеснул руками и кинулся навстречу. Он успел как раз вовремя, чтобы подхватить меня на очередном приступе головокружения.

— Мне надо в библиотеку.

— В библио… Милорд, это не смешно! На дворе ночь глубокая!

— А я и не смеюсь! Отведи меня в библиотеку!

Гару несколько мгновения стоял, видимо, пытаясь оценить степень моей вменяемости.

— Это приказ!

Мне надоело ждать. Орк вздрогнул, как будто его кольнули булавкой.

— Слушаюсь, — тихо ответил он и повёл меня в библиотеку. Прямо в пижаме и босиком.

Библиотека Хармесов была раз в пять больше, чем у Ноктиоренитусов.

Едва я переступил порог, не смог сдержать восторженного вздоха.

— Что-то не так, милорд? — тут же напрягся орк.

— Как же мы богаты, а! — протянул я в ответ.

Гару лишь усмехнулся и протопал к кожаному диванчику в отдалении, держа меня за локоть.

— Принеси мне основы печатничества!

Орк вроде бы не удивился такой просьбе посреди ночи. Ну действительно, может я решил ещё какую-нибудь гадостную Печать сотворить на скорую руку.

— Вам в чьей редакции? — уточнил он.

— Как обычно, — бросил я в ответ. Какая мне разница, в чьей? Главное, основы же! Но вслух этого озвучивать я не стал.

Гару притащил старинный фолиант. Кожаный переплёт знатно потрепался. Кое-где вообще вытерся. Страницы пожелтели от времени и старости. Признаться, мне было страшно открывать его. Ещё рассыплется прямо в руках — отдувайся потом за порчу герцогского имущества.

— А поновее чего нельзя было выбрать? — недовольно проворчал я.

— Это самое последнее издание, — развёл руками орк.

Я мысленно присвистнул.

Это что же получается? Мастера-печатники перестали делиться своими знаниями с дремучих времён? Чтобы вдруг никто не украл их тайные знания?

Вопросов в моей голове было в разы больше, чем ответов. И я решил, наконец, проверить свой усиленный процесс освоения информации.

— Ты можешь идти, — махнул я орку.

Тот замялся возле дивана:

— Мой лорд, но ваше состояние…

— Я приказываю!

Орк снова вздрогнул, растерянно моргнул и, не говоря больше ни слова, оставил библиотеку. Видимо, после прямого приказа, у рабов отключалась функция споров и возражений. Полное подавление воли, судя по всему. Надо будет изучить этот вопрос получше.

Я открыл книгу.

Страницы заскрипели, как старая дверь на ржавых петлях.

«Великий магистр Хи. Труды не единой жизни. Печатей суть».

Буквы, переплетённые витиеватой вязью, выцвели настолько, что местами приходилось всматриваться.

Я перевернул страницу.

ИХ!

Я не смог сдержать усмешку. Это семейное? Или это у всех аристократов так принято?

Судя по начертанию буквы Х, такой же, как и у Хармесов, видимо это было родство.

Я давно отметил местный порядок — все кланы, начинающиеся с одной буквы, были в родстве. Посему, этот магистр Хи был, наверняка, каким-то моим пра-пра-пра-пра. Причём, судя по отсутствию кучи идиотских суффиксов, он был верхушкой рода. Отец-прародитель и все такое. А вот противный Ноктиоренитиус был дном. И как личность, и как представитель местной аристократии.

Запомни истину одну,

Во дни сомнений и тревог,

Когда идёшь один ко дну —

Ты лишь Печатник, а не бог.

И жизнь на то тебе дана,

Чтоб проходя один лишь путь

Ты, с головой набравшись дна,

Не смог назад себя вернуть.

Это что ещё за Пушкин нашего времени? Магистр Хи любил поэзию? Или это каноны местного Печатничества и мне надо срочно учить стихосложение?

Я ещё раз прочитал это послание. Посыл, пафосный и беспощадный, мне был неясен. Куда вернуть? Зачем вернуть?

Ладно, может быть, в процессе соображу, что древний предок имел в виду.

Я перевернул страницу.

Вместо заголовка стояла заглавная буква «А» и рядом был изображён какой-то символ.

Ну, поехали!

Как только я это произнёс, в голове как будто что-то щёлкнуло. Одного взгляда на страницу мне стало достаточно, чтобы понять, про что тут идёт речь. Я, не поверив собственным ощущениям, перевернул страницу. То же самое. Ещё одну — опять понятно. За буквально несколько минут я перелистал около сорока страниц. Всю первую главу. Перелистал, понял и, кажется, запомнил.

Я отложил фолиант и устроил самопроверку.

Печати — графическое отображение зашифрованной и заключённой в контур энергии. В зависимости от цвета Печати используются разные виды энергии. Красные — сила Внутреннего Огня. Нужна для боевых искусств. Зелёные — источник Жизни. Прокачивают здоровье носящего. Синие — энергия Духа. Тут я понял чуть меньше, но суть была, что Дух — ограниченный ресурс. Кончится дух — кончится и человек. И если здоровье можно покачать извне, с Духом все как-то сложно-сложно. Надо будет изучить этот момент подробнее! Я сделал себе заметку и она тут же отобразилась в интерфейсе.

Оставались черные Печати Отрёкшихся. Которые интересовали меня больше остальных. Но в первой главе про них не было сказано ничего.

Повторив ещё раз пройденный материал, я двинулся дальше.

Спустя час я отложил фолиант.

Голова попросту раскалывалась от объёма освоенной информации. Перед глазами двоилось и жутко мутило.

Теперь я начал понимать, что значило предупреждение о побочных эффектах.

Я даже моргать боялся. Казалось — одно неловкое движение, и я начну блевать терминами и определениями! А ещё символами, знаками, вариантами контуров. И материалами, пригодными для создания основы Печати.

Я сполз с дивана на ковёр и там растянулся в позе морской звезды. Потолок поплыл перед глазами.

Так, печатник я или где? Я вытянул перед собой дрожащие руки. Вспомнил, что Скартан мне уже показывал Печать оздоровления.

Печать оздоровления велено ставить вблизи основных жил здоровья, дабы энергия текла мгновенно по главным каналам! Система выдала перед глазами картинку из главы. Интересно, а можно без вот этих витиеватостей воспроизводить?

Это тоже был простой вопрос, без команды и приказаний. Но тут же мигнуло окно с надписью «трансформирую язык». А следом появилось сообщение:

Печать здоровья необходимо ставить вблизи жизненно важных органов.

Я присвистнул. Вот он — сервис животворящий.

Я глянул на грудь — справа от сердца действительно красовалась Печать. Печать ускоренного оздоровления организма.

Не раздумывая, я активировал её.

По телу пробежала волна мурашек. Следом — приятное тепло. И я почувствовал, как тошнота и головокружение отступают. А вместе с ними — проявляется едва уловимое чувство радости. Вот теперь-то я заживу! Вот теперь-то все пойдёт по-человечески, а не через жо…

Ну, вы поняли.

Приободрённый, я поднялся с ковра. Кинул взгляд на раскрытый фолиант. И, не раздумывая, убрал его в тайник. Чтобы дочитать чуть позже в спокойной обстановке.

За окном рассвело. Не знаю, сколько я в общей сложности провалялся в отключке. И сколько времени провёл тут. Я сомневался, что смогу найти путь обратно в комнату, не нарвавшись ни на кого. Поэтому я мысленно призвал Гару. В том, что это сработает — я тоже сомневался. Я ещё не добрался до принципа работы рабских Печатей. Но в своём мысленном сообщении я добавил «приказываю». Несколько раз. И пошёл к двери.

В коридоре послышались шаги. Массивные двери заскрипели.

— И сколько можно тебя ждать! — я всплеснул руками, всем видом изображая недовольство.

— Моя лорд⁈ Вы не в пос-с-тели?

Я ошибся. Вместо Гару в дверях стоял противный ящерун. И внимательно сверлил меня своими льдистыми глазками-буравчиками. Я прямо кожей чувствовал, как этот противный взгляд впивается мне в душу.

— Я сам знаю, где я должен быть, где не должен!— выплюнул я в ответ. — А ты что тут делаешь?

— Я пришёл разобрать почту миледи, — в голосе ящеруна чувствовалась растерянность.

— Вот и разбирай, раз пришёл! Нечего мне допросы устраивать!

Я с гордым видом прошагал к выходу.

— Как прикажете, — ящерун поклонился, умудряясь при этом сверлить меня взглядом. — Я приготовил вам парадный костюм на вечер. Принести его сейчас?

— Что? — не понял я.

— Костюм. Вечер. Поместье герцога Фиоре. У вас сегодня встреча.

Вот же… Уже выходные? Так быстро?

Я попытался прикинуть, сколько дней я уже провёл в этом мире. И не смог посчитать точное количество. Четыре? Пять?

Я призвал мысленно календарь. Точнее, его аналог. И действительно, сегодня, если верить записям, был местный выходной. А это значит, что помимо леди Фиоре, мне просто необходимо побывать в гостях у одной очень чудной семейки Отрёкшихся.

— Знаешь что, Берни. Приготовь-ка мне прямо сейчас ещё один костюм. Самый лучший костюм! Мне надо отъехать!

— Но ваша матушка не одобрит, ежели вы опоздаете к приём…

— Берни! Я тебе что сказал! Готовь костюм! Вот иди и готовь костюм! А с матушкой я как-нибудь сам разберусь!

Ящерун несколько мгновений повращал глазами. Видно было, что он пытался просчитать дальнейшее развитие событий.

— Костюм мне нужен через полчаса! — я решил прокатализировать его мыслительные процессы.

— Но как же! Мне же необходимо как минимум три часа, чтобы подобрать цвета, гармонизировать текстуры…

— Полчаса! Время пошло! Не сделаешь — прикажу на дыбе растянуть!

Я не знаю, была ли в этом мире дыба. Но судя по тому, как Берн кинулся к дверям — аналог её точно существовал.

Я вышел вслед за ним, в надежде все же самостоятельно отыскать свою комнату.

Глава 14 Это будет не трудно. Это по любви

Дух есть конечный ресурс. Невосполнимый и невосполняемый! Но самый ценный оттого. И самый дорогой. Верно ли пользовать дух раба своего? Даже ежели в целях благих, да праведных? Господин один и един, а рабов-то великое множество. Но в каждом есть искра Духа Великого, что разгоняет в нас тьму изначальную. И каждый достоин уважения лишь потому, что имеет искру эту. Что живёт с ней в груди. Что горит и творит!

Я несколько раз перечитал этот абзац, пока трясся в карете. Использовать ускоренное освоение я пока не рисковал, потому читал в обычном темпе. И то и дело мысли мои улетали далеко. Отчего приходилось возвращаться и перечитывать по два, а то и три раза. Нейронные связи, если верить системе, все ещё восстанавливались. И именно на это я списывал своё тугоумство.

Только окончательно придя в себя, я понял, что отдал Скартану Печать. Пусть не оригинал, а точную копию. Но отдал же. Проклятый балахонщик нагло воспользовался моей беспомощностью. Можно сказать, выкрал её у меня! И что, что он собирался народ из Египта спасать? Ну пусть из Великой Пустыни — суть одна. Он даже не озаботился о том, выживу я от его переливаний крови или нет.

А, может быть, на это и был расчёт?

Печать получил, зачем ему лишний свидетель?

Почему-то мне раньше эта мысль в голову не приходила. Может быть, это он отравил Аарона? И рассчитывал также выманить Печать, когда тот будет при смерти? И только хитрость и везение позволили лорду свалить в мир иной. Пусть и в таком странном значении.

Я посмотрел в окно. Мимо тянулись сплошные поля, засыпанные снегом. Серое небо давило и будто вытягивало краски из окружающего мира. Сплошной безрадостный монохром.

Я задёрнул шторку и вернулся к чтению Основ.

Пока что мои знания о печатническом ремесле ограничивались совсем базовой базой. Но это было намного лучше, чем ничего. По крайней мере я себя чувствовал теперь не таким уж слепым котёнком. Подслеповатым, я бы сказал.

Дорога до поместья Ноктис заняла раза в два больше, чем я себе представлял. Такими темпами, я непременно опоздаю на бал к Фиоре. А это новые стенания Мелории. И лишние нервотрепания моей, и без того, нездоровой психики.

Я уже хотел было повернуть назад, когда впереди, на холме, показались очертания особняка. Не такого, конечно, как у меня. Но намного лучше, чем у родственника, с которым я давеча стрелялся на дуэли. Ну, ладно. Пусть не стрелялся. Но тыкался рапирами — как-то не звучит.

Интересно, Дара уже в курсе моих разногласий с ее семейкой? Или мне только предстоит посвятить её в эту сторону моей жизни?

Мне было очень любопытно, как прелестная блондинка отреагирует на новость о моей возможной кончине на дуэли. Расстроится? Опечалится? Или сделает вид, что меня и вовсе не существовало?

В последнее не очень хотелось верить.

Карета остановилась возле ворот с золочёными вензелями.

— Дальше не проехать, милорд. Дорожки узкие, застрянем или ось сломаем, — виновато развёл руками кучер.

Я вздохнул и выбрался наружу.

На этот раз я предусмотрительно натянул на себя самые тёплые вещи, какие только смог отыскать ящерун в моем гардеробе. И сейчас, как меховая капуста, гордо вышагивал по кое-как расчищенной дорожке к особняку.

При ближайшем рассмотрении я понял, что только издалека и при встречном солнце можно решить, что дела у Ноктис шли лучше, чем у родни. На деле же оказалось, что и они не шибко-то богаты. Неухоженный сад, кое-как утоптанные дорожки. Позолота на вензелях местами облупилась, местами потрескалась. Прутья решёток, давно не крашеные, кое-где пестрели пятнами ржавчины.

Я поднялся к парадному крыльцу и взялся за кольцо. Оно противно скрипнуло, как будто я был первым за последние десять лет, кто к нему прикоснулся.

Несколько раз постучав, я замер, прислушиваясь. По ту сторону двери послышалась возня. Топот, грохот и недовольное:

— С задней стороны обойди! Заперто тут все, запаяно!

Если это был дворецкий, то о хороших манерах он явно не слышал. Если хозяин дома — супруг дражайшей Дары — то я не умею разбираться в людях. Потому что на первый взгляд он производил впечатление одувана божьего.

Что же, скоро узнаем.

Я обошёл дом, с трудом пробираясь через сугробы. Снег слежался, образовав на поверхности обманчивую корочку. Вроде бы встал — выдерживает. Сделал следующий шаг, провалился почти по колено.

К моменту, когда я дошёл до заднего входа, в сапогах набралось приличное количество снега.

— Кого там лихой принёс ни свет ни заря! — покосившаяся дверь распахнулась и я увидел, видимо, таки дворецкого. Напудренный парик, наспех натянутый на лысую голову, съехал набекрень, камзол застегнут на три пуговицы, две из которых не совпадали. И завершал образ смачный запах перегара. Кто-то вчера имел дело с ятью!

— Ох ты ж! Милорд! Светлость Ваша! Простите, дурака старого, не признал сослепу! Счастье-то какое! Сам лорд, да к нам!

Дворецкий, спотыкаясь, кинулся мне навстречу. Ноги его заплелись и он, поскользнувшись на одной из ступенек, кулём рухнул к моим ногам.

— Что же, в ноги кидаться не обязательно! — не смог промолчать я. — Хозяева дома? А то пригласить пригласили, а встретить, как подобает, забыли?

Дворецкий попытался встать, одновременно отряхивая мои сапоги от снега.

— Да как же, забыли, не веровали просто, что явитесь! А тут, радость-то какая. Сам лорд. Сама светлость. Вы проходите, проходите, что ж мёрзнуть-то, а!

С последним я был согласен. Категорически!

Войдя в дом, первым делом я затребовал себе горячего чая.

Дворецкий намекал на что-нибудь покрепче, но я твёрдо отказал. Мне ещё до вечера дожить надо!

Меня разместили в мрачной гостиной. Темно-зелёные стены с потемневшими от времени деревянными панелями. Обтрепавшиеся портьеры. И скрипящий пол с поеденным молью ковром.

Явно это помещение требовало ремонта.

И, судя по всему, у хозяев не было на это денег.

Интересно, а Аарона не смущала подобная обстановка?

Вспомнив про истинного владельца тела, до меня неожиданно дошло, что я совсем забросил его дневник. Я тут же достал книжку из Тайника и раскрыл её на первой странице.

Приложите Печать…

Да уж, теперь то я понимаю, о чем тут речь идёт.

Недолго думая, я обнажил правое запястье. Там красовался небольшой синий Знак, отвечающий за личные вещи. На Тайнике таких было несколько. На дневнике — один единственный. Если бы я не отвлекался на всякие там дуэли и проявил больше внимания к деталям — нашёл бы сам совпадения.

Но нет. Я предпочёл шляться по кабакам и драться со всякими баронетишками.

Помрачнев от собственных рассуждений, я приложил запястье к странице.

Активирован Знак опознавания. Согласовать?

Я моргнул, прогоняя сообщение. По мере роста моих знаний о Печатях, система сама подстроилась под их идентификацию. И каждый раз выдавала подобные информационные сообщения. Это было непривычно. Местами назойливо. Но я решил пока что оставить эту опцию. Чтобы не налажать по незнанию.

Между тем, страницы дневника выдали мне на радость:

Идентификация.

Установлены совпадения.

Доступна полная версия.

Записи и сводки.

Отлично, мне открылся мой же дневник. Какая прелесть. Теперь я смогу читать где захочу, когда захочу и сколько захочу!

— Я смотрю, вы тут не скучаете, милорд⁈

Мурлыкающий женский голос заставил меня вздрогнуть. По спине побежали мурашки. Я тут же списал это на эффект неожиданности. А не на какое-нибудь волнение. Я убрал дневник, медленно поднялся из кресла, обернулся и замер.

Дара стояла в дверях библиотеки. И сейчас, без кричащего наряда и замороченной причёски, она выглядела ещё прекраснее. Простое бледно-лиловое платье, струящееся по стройной фигуре оттеняло её невероятные глаза. Я никогда в жизни не видел таких глаз. Васильковые! Аметистовые! Цвета грозовых глубин океана!

Не знаю, откуда в моей голове были такие сравнения. Наверняка от Аарона по наследству достались, не иначе!

— Что же вы молчите, милорд? Не рады мне? А, может быть, все ещё сердитесь за мою небольшую вольность с Печатью? Так это все во имя любви и любви ради!

— Я рад. Весьма рад. Хотя не могу сказать, что ваш подарочек пришёлся мне по вкусу!

Дара усмехнулась. Мне показалось, что в глазах девушки блеснуло явное удовлетворение.

— Ну что же вы, моя светлость! Я же, право, хотела как лучше. После того, как вы пропали без вести — какие только мысли не посещали мою голову!

Говоря это, она подходила все ближе, ближе и ближе.

Я почувствовал её дыхание на своей шее.

Дара была ниже почти на голову. Но сейчас я чувствовал себя малолетним школьником, бледнеющим и краснеющим перед самой крутой старшеклассницей.

Это сравнение мне не понравилось и я нахмурился.

— Ну же, милорд, хватит дуться! Пройдёмте в наши покои и я заглажу эту маленькую неприятность между нами!

Я почувствовал, что буквально начинаю плавиться от этого голоса. В голове зашумело и как-то помутнелось. Как будто тумана напустили. С внутренней стороны щеки, там, где была Печать Отрёкшихся, слегка кольнуло. И как-то неприятно потянуло под лопаткой.

Активированы две Печати. Помимо воли носителя. Согласовать?

От неожиданности я отшатнулся.

Что значит, помимо воли носителя? Откуда две?

— Милорд? Что с вами?

В голосе Дары прозвучали стальные нотки. Видимо, она ожидала совсем другого эффекта. А я оказался опять катастрофически близок к провалу.

— Ваш родственник. Мысль о нем вызывает во мне волну негодования и даже гнева!

— Родственник? Вы про супруга? Право же, милорд, вы же прекрасно знаете, что он не против, а очень даже за нашу близкую дружбу. Он очень ценит вашу поддержку в его ммм… исследованиях. И моральную и, в первую очередь, монетную. Так что не стоит омрачать наш прекрасный досуг мыслями о нем.

От услышанного глаза полезли на лоб. Это у них тут так принято, да? Старый муж продаёт молодую жену на благо исследований?

От этих открытий стало мерзко. Как будто в коровью лепёшку влез. И вроде потом и обтёрся в траве, а ощущение-то осталось.

— Милорд⁈ — снова напомнила о себе Дара.

Да уж. Какая тут любовь, при таких ассоциациях?

— Я не про вашего супруга. А про баронета Ноктиоренитуса. Мы бились на дуэли. Слыхали?

Кажется, я смог удивить Дару.

— Нет, ещё нет. Мы живём здесь, как затворники. Вести долетают с опозданием. И что же? Вы вспороли ему живот?

Я подивился такому коварству. А с виду же такая милая, а.

— Практически. Я растоптал его честь!

В ответ Дара заливисто рассмеялась:

— Позвольте! Какая у них может быть честь. Но мы отвлеклись, сударь!

Девушка прильнула ко мне и потёрлась щекой о моё плечо:

— Кажется, у нас есть отличный повод отметить вашу победу. Не находите?

Активирована Печать… Согласовать?

К шуму в голове добавился шум в ушах. Дара стояла, прильнув ко мне. Вся такая тёплая и мягкая. Я чувствовал, как бьётся её сердце, как при каждом вдохе поднимается грудь.

Я почувствовал, что поддаюсь. Не в силах противостоять такому коварному натиску. В конце концов, рано или поздно это у всех случается, правда? У кого-то и вовсе без любви. А тут — такая прекрасная спутница. Стройная. Гибкая. Готовая предложить мне все, что я пожелаю.

По телу разлилось тепло. В голове зашумело сильнее. А перед глазами исчезло все, кроме одной единственной картины. В которой я обнимаю Дару и прижимаю к себе сильнее. Прохожусь пальцами по обнажённой шее. Касаюсь ямки у ключицы.

Девушка отзывается на мои прикосновения обольстительной улыбкой и тянется к моим губам.

— А может, ну её, эту спальню? Здесь стоит отличный диван!

Не дожидаясь ответа, она целует меня.

— А как же слуги? — я пытаюсь уцепиться за последнюю возможность.

— Никто не войдёт. Все научены!

И не говоря больше ни слова, она увлекает меня на зелёный кожаный диван. Ловко расстёгивает дневное платье. Я слышу, как в тишине шуршит ткань, падая на пол. Я вижу прелестное обнажённое тело, готовое исполнить любое моё желание. Я вижу эти желания…

Не знаю, сколько прошло времени.

Действие Печати окончено. Навык обольщения минус один.

Я моргнул, прогоняя наваждение. Дара стояла напротив, растерянно хлопая фиалковыми глазами.

— Милорд, я вам больше не по нраву?

Я сделал глубокий вдох, стараясь успокоить буйную фантазию. Пусть и подогретую происками этой Отрёкшейся прелестницы. И задушить уколы сожаления. Ведь могло бы быть, могло бы…

Так. Я тут не для этого!

— Мне нужен ваш супруг! Я пришёл, чтобы обсудить с ним детали его исследований!

Я понятия не имел, что там изучает Эйнштейн этого времени. Но мне надо было как можно дальше оказаться от Дары, чтобы разобраться с этими неизвестными мне Печатями. Которые так ловко были замаскированы. И, судя по всему, отлично справлялись с подавлением воли Аарона. Конечно, красоту Дары никто не умалял. Но, немного узнав лорда, в чьё тело меня закинуло, я сомневался, что он способен любить без оглядки кого-то, кроме себя прекрасного. А раз все время он находился под влиянием Отрёкшейся — надо было ещё разобраться, насколько глубоко и далеко оно простиралось.

Да, если я не говорил — подаренный Скартаном интерфейс в части Отрёкшихся обладал весьма спорной информацией. Видимо, его создатели знали про этих людей на уровне бабкиных слухов. Примерно так же, как и Скартан. Тем сложнее мне было разбираться во всех этих хитросплетениях. И тем выше был шанс проколоться. Оставалось надеяться на моё природное обаяние и изворотливость.

— Странно, вы никогда раньше не проявляли интереса к занятиям моего мужа! — голос Дары выдернул меня из размышлений.

— Это было раньше. До того, как… Ну ты поняла, моя прелесть. А теперь мне надо! — я добавил в голос капризных ноток.

Дара раздражённо передёрнула плечами, но спорить не стала.

— Что же. Если таково желание лорда… — она поджала губы и отвернулась.

— Ну-ну, прелесть моя. Не обижайся! Для нас ещё настанет славное время. Вот только разберусь с этими проклятыми Фиоре. И сразу же к тебе, счастье моё драгоценное!

Но слов, видимо, было недостаточно.

— Ну же, иди сюда! Смотри, что у меня есть для тебя! Как раз, чтобы развеять тоску в твоих прелестных глазах!

Я достал из Тайника сапфир и протянул его девушке. В глазах той тут же зажегся алчный блеск. Впрочем, Дара тут же нацепила на лицо милейшую из улыбок:

— О, мой господин! Это прекрасно!

— Прекрасны глаза твои, чей блеск разгоняет сумрак души моей! А это лишь дополнение к твоей неземной красоте!

Кажется, девушка осталась довольна. Всю дорогу до кабинета ее мужа она была мила и приветлива. Как будто в библиотеке ничего и не произошло. Я лишь подивился тому, как переменчив бывает прекрасный пол. И как легко при желании добиться расположения. Всего-то имей в запасе пару каменьев!

— Он там, — кивнула Дара приоткрытую дверь в конце коридора. — Вы позволите покинуть вас здесь? Рассуждения о его достижениях нагоняют на меня тоску! А тоска делает моё лицо серым и землистым!

Я усмехнулся и зашёл в кабинет один.

В конце концов, я же сам хотел оказаться подальше от Дары, не так ли? Вот теперь буду слушать унылую лекцию о достижениях местной науки. Потом быстренько откланяюсь, сославшись на срочные дела. Вернусь домой. Метнусь к Фиоре. А там уж решу, что делать дальше. Быть или не быть. Жениться или остаться холостяком.

Едва закрыв дверь, я обернулся.

— Ох ты ж лысый-драный кот! Это здесь откуда?

Как ни старался, я не смог сдержать своего удивления.

На стене красовался плазменный телевизор.

Я протёр глаза. Поморгал. Призвал несколько раз систему, чтобы убедиться в своих видениях.

Но все было именно так.

Это был телевизор.

На стене.

В доме Отрёкшихся.

Глава 15 В Пещере горного короля

Я проморгался. Потёр глаза. Похлопал себя по лицу. И только после того, как убедился, что мне не кажется — подошёл к стене. Но все было именно так, как я видел. Посреди гобелена, кое-где поеденного молью, красовался монитор. Точнее даже экран. Но то, что это был он — не вызывало никаких сомнений.

Оглядевшись, я убедился, что никого в комнате нет. Ещё несколько мгновений постоял, прислушиваясь — не раздадутся ли шаги господина Ноктис. Но, получив полную тишину в ответ, я подскочил к стене.

Экран был то ли приклеен, то ли филигранно приколочен к истлевшему гобелену. Я попытался поддеть его, чтобы осмотреть заднюю поверхность, но ничего не вышло. Только небольшое круглое отверстие на правом боку со значком наушников как бы намекало — да-да, это я, он самый.

В коридоре послышались шаги. Я бросил внимательный взгляд на стену и вернулся в центр кабинета. Становилось всё интереснее.

— О, мой друг! Мой дражайший друг Аарон! Что же вы стоите? Присаживайтесь скорее! Ну же, ну же!

Муж Дары вкатился в кабинет колобком, и мне показалось, что я попал в какой-то ураган заботы и хлопот. Ноктис вился вокруг меня проворно и легко, несмотря на свои габариты. Я не успел моргнуть, как был усажен на мягкую банкетку с бокалом вина в руке.

— Хотя нет. Постойте. Это вино не подходит для вашего тонкого вкуса! Другое!

Тут же старый бокал был вырван из моих рук. Ноктис подкатился к буфету, погремел там графинами и спустя пару мгновений вручил мне другой бокал.

— Вот. Кровь аристократа! Урожай позапрошлого года. Думаю, вы оцените!

Я с сомнением посмотрел на жидкость в бокале. Вот уж действительно, в свете мерцающих свечей она была практически чёрной. Тягучей и густой. Совсем как кровь. Пить это мне не очень хотелось.

Себе Ноктис налил что-то прозрачное и шипучее. Наверное, какой-нибудь аналог шампанского. Я с тоской посмотрел на тонкий фужер в его руке. И осторожно пригубил содержимое своего бокала.

Меня чуть не вывернуло.

По вкусу это тоже было очень похоже на кровь. Не знаю, где они виноград такой вывели. Но это было ужасно!

— Что привело вас, мой дорогой друг? Дарэлла была очень взволнована и опечалена, что вы предпочли её общество мне. Позвольте узнать, что-то случилось? Вы пейте-пейте! Вино хоть и редкое, но для вас, мой прекрасный Аарон, у меня всегда есть запас!

Мне хотелось сказать, что я не стою таких хлопот. Но в последний момент я вспомнил, что тут я не кто иной, как наследник герцога. И, судя по всему, всё же стою.

Потому я, превозмогая отвращение, сделал ещё глоток и лениво протянул:

— Ваши исследования, мой друг. Они самые. Мне стало внезапно так тоскливо, ну знаете, как будто жизнь вдруг потеряла в один миг все краски. Лишилась всякого смысла. И вот, когда я был в одном шаге от пропасти отчаяния и бездны безысходности, я вдруг вспомнил, что у меня есть вы, мой прекрасный друг. Вы, вгрызающиеся в тайны мироздания и основы мироустройства. И я внезапно понял, что вы со своей жаждой знания истины непременно сможете помочь мне в моей тоске.

Ноктис стоял с раскрытым ртом, вытаращив глаза от удивления. Наверное, я всё же переиграл. Чтобы как-то сгладить возникшее напряжённое молчание, я сделал ещё один глоток. И меня чуть не вывернуло.

Это послужило сигналом для супруга Дары. Он отставил фужер и подошёл ко мне.

— Что же, милорд. Если так того желает ваша светлость…

— Желаю! Всей душой! Горю от нетерпения!

Ноктис взял меня за руку. От его тёплой влажной ладони меня чуть не передёрнуло. Но я сдержался. Тем временем он провёл меня в смежную комнату. Это было что-то вроде лаборатории. Дверь в неё так удачно маскировалась под одну из стеновых панелей, что я её попросту не заметил.

Здесь было светлее и прохладнее. У одной стены стоял небольшой диванчик с вытертыми подлокотниками. Над ним висела непонятного содержания картина — куча разрозненных штрихов, клякс и фигур.

У другой стены тянулся длинный стол, заваленный всевозможными свитками, книгами и толстыми тетрадями. Я удивился — как в этом хаосе можно что-то найти.

Ноктис провёл меня к столу, что стоял в центре. На нём красовались разные колбочки, склянки, пыльные бутыли и ещё множество всякого алхимического хлама.

— Друг мой, как вы тут творите? — не удержался я.

— Увы, увы. Мы стеснены не только в средствах, но и в пространстве. Приходится исходить из того, что имеем. И из вашей милости, мой друг.

Я ухватился за последнюю фразу.

— Вот поэтому я и хочу узнать, на что моя милость тратится!

Ноктис вздрогнул. И торопливо заговорил:

— Мадеин! Сейчас все свои силы и ум я направил на его изучение! И если всё удастся, нас ждёт небывалый успех! Колоссальный! Непревзойдённый!

— Мадеин? — мне показалось, что я что-то не так расслышал.

— О да… небесный металл. Глупцы считают, что он хорош только для брони! Но я знаю, что это не так!

Ноктис кинулся к дальнему столу и извлёк из кучи бумаг неприметный свёрток. Бережно развязал его и протянул мне.

Я с подозрением принял его и чуть не выронил, когда увидел, что попало ко мне в руки.

— Осторожно! — воскликнул Ноктис, кидаясь вперёд.

— Спокойно, Маша, я Дубровский! Ничего с ним не будет! Я вам гарантирую!

В руках я держал кусок металлического предмета с известной любому в моем мире надписью «made in». Данный образец был сделан в Союзе. И как он оказался здесь — уму не постижимо.

— Это Уссар! Я продал душу, чтобы завладеть им. А сейчас прошёл слух, что ещё два образца появились на рынке — Чийнэ и Уса. Последняя, если верить слухам, ещё светлее. Вы знаете, что это значит?

Что сюда каким то образом долетают спутники нашего мира? Или целые космические корабли? А, может быть, это были специально отправленные экспедиции?

Я потёр виски. В голове шумело.

— Что с вами, милорд? — с явно преувеличенной заботой поинтересовался Ноктис.

— Впечатлён размахом!

Мне стало душно. И дышалось как-то с трудом.

— Присядьте, мой друг! Вот сюда!

Усатый колобок уложил меня на диванчик. Всё время как-то охая и вздыхая.

— Готов? — до края затуманенного сознания донёсся голос Дары.

— Думаю, да, моя прелесть.

— Вот и славно. Ты представляешь, он отверг меня! Меня!!! То ли нашёл вторую Печать, то ли наляпал себе что-то защитное в очередной раз. Его паника явно от деда передалась. Становится таким же мнительным. Надо скорее заканчивать…

Веки закрылись сами собой. Как бы я ни противился подкатывающему бессилию. Последнее, что я слышал — обеспокоенные, я бы даже сказал нервозные возмущения Дарэллы о том, что её Печати больше не работают. Ну хоть в чем то я одержал верх!

Мне снился бесконечный тёмный коридор. Я шагал куда-то без цели и смысла. Просто движение ради движения. Чтобы не остановиться. Чтобы не замереть в этом пространстве. Потому что остановка равносильна смерти. Медленному, бесславному угасанию. Именно поэтому я механически переставлял ноги. Невзирая на жажду и голод. Несмотря на адскую головную боль. Превозмогая шум в ушах.

Хлопок двери вернул меня в реальность. Я застонал и открыл глаза. Не знаю, сколько я провалялся в забытьи. Вот уж гадский Ноктис! Наверняка подсыпал мне то-то в это отвратительное винище! Я сел, продолжая негодовать, и огляделся. Перед глазами мир слегка качался. Но в целом было терпимо.

В кабинете я был один. То ли парочка решила, что я проваляюсь ещё долго. То ли они были слишком беспечны и глупы. А, может быть, и то, и другое.

Потирая онемевшую шею, я поднялся. Постоял несколько секунд, ловя равновесие. И только убедившись, то не завалюсь с размаху на стол и не перебью тут все, двинулся вперёд.

Колбы и пробирки меня мало интересовали. А вот свитки — да. С моим обновлённым навыком, я мог загрузить в черепушку все, что могло мне пригодиться при изучении Печатей. Поэтому я принялся за дело.

Не особо вникая, что передо мной, я просто разворачивал свитки, открывал книги, просматривал тетради. Одного взгляда хватало, чтобы отпечатать страницу в памяти. По дороге домой рассортирую и выкину всё, что не нужно будет.

Моё внимание привлекла одна тетрадь. С твёрдым бархатным переплётом. С золочёными уголками и монограммой, выложенной драгоценными камнями. Она лежала в самом дальнем углу стола.

История тайного знания.

Под ред. Д. и А. Ноктис.

Я только сейчас понял, что понятия не имею, как зовут мужа Дары. Арнольд? Аристарх? Надо будет узнать.

Я полистал страницы. Но тетрадь оказалась пуста. То ли авторы не успели вписать ни единого предложения. То ли на ней стояла защита, как на моем дневнике. Так или иначе, вещица хоть и красивая, но абсолютно бесполезная. Я с сожалением отложил её в сторону и отошёл к стене.

Судя по всему, тут я пересмотрел всё, что могло иметь хоть какую-то пользу. Пора было возвращаться домой.

Сделав несколько шагов, я внезапно покачнулся. Перед глазами поплыла комната. Чтобы не упасть, я прислонился к стене.

Послышался тихий щелчок.

Я почувствовал, как стена под моим плечом уходит в сторону. Не удержавшись, я всё же свалился. В тайный лаз.

Дверь за спиной захлопнулась. Эхо подхватило этот звук и понесло вперёд по коридору.

Опять коридор. Как тот, что недавно я видел во сне. Я почувствовал, как по спине пробежал холодок. Радовало, что этот коридор, в отличие от сновиденческого, был сухой, освещаемый редкими факелами и, судя по всему, вполне обитаемый.

Я оглянулся на дверь за стеной. Но не нашёл ничего, что хотя бы напоминало о её присутствии здесь. На всякий случай простучал кирпичи. Раз пять. Пробовал давить, прижимать и даже пинать. Но каменная кладка была неприступна. Стояла единым монолитом. Без единого намёка на появление проёма.

Я подавил вздох и двинулся вперёд. Вариантов всё равно больше не было.

Несколько раз по пути мне попадались ответвления. Но я не стал рисковать и куда-либо сворачивать. Система, призванная хоть как-то скоординировать моё местоположение, выдала единственное:

Вы находитесь в подземелье поместья Ноктис.

Вот уж спасибо! Я сам бы не догадался. Так что мне не оставалось ничего, кроме движения вперёд. Каменные стены, подсвеченные факелами, давили и угнетали. В голове помимо воли начал звучать танец троллей. Или гоблинов? Ай, да какая разница! Ещё эти дрожащие тени, и то и дело чернеющие по сторонам ответвления. И завывания сквозняков в них. И тьма непроглядная, которая, как бездна, глядит прямо в душу.

Поначалу я вздрагивал от каждого шороха. Потом, признаюсь, попросту устал шарахаться от всего. И как-то привык, что ли. Просто шагал вперёд, не останавливаясь. Как в том самом сне, да. За монотонным шагом я потерял счёт времени. Но когда впереди повеяло холодом, чуть не подпрыгнул от радости. Воздух, затхлый и сырой, такой типично пещерный, сначала посвежел. Потом температура вокруг начала падать. И, наконец, коридор пошёл вверх. Последний отрезок пути я поднимался по крутым каменным ступеням, изрядно побитым временем. От каждого моего шага вниз сыпалась крошка. Завывания ветра над головой придавали атмосферности всему происходящему.

Я вышел посреди парка. Как оказалось — из склепа. По крайней мере, мне эти каменные врата показались именно входом в склеп. Вокруг все было в снегу. Ни дорожек, ни понимания — как выбраться из этого снежного плена. В придачу ко всему, я опять оказался раздетым на улице посреди зимы. Тёплый плащ остался в поместье. Радовало, что хотя бы утеплённые сапоги на мне.

А вот шёлковая рубашка тут же одеревенела. Я даже подумал, может, стоит применить Печать огня? Но в последний момент отказался от этой затеи. Воспаление лёгких я ещё смогу вылечить Печатью здоровья. А вот с восстановлением после самосожжения — вопрос открытый.

Поэтому я решил не экспериментировать и ещё раз осмотрелся.

Чуть в стороне от склепа я заметил слегка утоптанный снег. Как будто тут ходили, но потом всё присыпало. Причём, судя по внезапно начавшейся метели — ходили недавно. Чтобы не потерять единственную в этом снежном царстве тропинку, я кинулся по ней вперёд. Сначала шагал быстро, но тихо, стараясь не создавать лишнего шума. Потому бросил эту гиблую затею. То и дело приходилось уворачиваться от веток, да и снег под ногами проваливался периодически. Поэтому вопрос конспирации был провален начисто. Но больше я беспокоился не за то, что меня обнаружат. А за то, что тропинку заметёт прежде, чем я куда-нибудь выйду. Потому что пролегала она по довольно странному маршруту. То и дело петляла, заворачивала то вправо, то влево. Как они тут определяли, куда идти? Деревья абсолютно одинаково-голые. Указателей нет. Память? Тоже как-то слабо верится.

Зато я смог по достоинству оценить масштаб местных парков. По мне — это был самый настоящий лес. Пусть и с окультуренными деревьями.

Я не заметил, как перешёл на бег. Посреди разыгравшейся непогоды это был единственный вариант согреться. Плюс ко всему начинало темнеть. То ли из-за налетевших туч. То ли из-за того, что я полдня провалялся в отключке в кабинете Ноктиса. Так или иначе, нужно было катастрофически ускоряться.

Активировать Печать ускорения?

Вот ты совсем овца тупая, система, а? Естественно!!!

Рывок вперёд оставил все мои негодования далеко позади. Шесть ударов сердца. Ровно настолько хватило моего ускорения.

Но этого оказалось достаточно.

Тропа обрывалась на краю оврага. Вниз можно было попасть только единственным старым как мир способом. И я бы однозначно не стал кататься сейчас с горки, если бы не одно но.

Внизу, на самом дне оврага, как ни в чем не бывало, лежал космический корабль.

Всего лишь.

Поначалу мне показалось, что это результат действия снотворного, наложившийся на использование Печати ускорения и ещё не до конца прошедшие последствия повышения моих навыков.

Я, матерясь на все лады, кое-как съехал вниз и осторожно подошёл ближе.

Может быть, это местный летательный аппарат? Ну там… Паровой самолёт? Дирижабль? Ещё что?

Но чем ближе я подбирался, тем меньше сомнений у меня оставалось.

Это был космический корабль. Точнее — шаттл. Ещё точнее — капсульный модуль. Для высадки с огромного корабля-носителя.

И нет, я, конечно, не был экспертом в кораблестроении. Но уровень моего задротства и залипания в космооперы позволял мне с точностью определить, что я вижу перед собой.

Фантастическое?

Однозначно!

Реальное?

Определённо.

Мне казалось, что мозг как будто раздвоился. И одним полушарием он прекратил понимать, куда нас занесло и что тут происходит. А другое полушарие не выдавало ничего вразумительного, кроме диких восторженных воплей. И толкало меня вперёд, чтобы влезть внутрь, пощупать-потрогать, завести. Абсолютно иррационально. Но так желанно.

Стоит ли говорить, какое полушарие одержало в результате верх?

Конечно, холод тоже внёс свою лепту. Едва представив, что внутри не будет этих пронизывающих ледяных стрел, я направился прямиком к кабине.

К моей неистовой радости, она оказалась открыта. И даже практически подходила мне по росту. Чуть-чуть колени пришлось согнуть. Но в целом — вполне ничего.

Я устроился в кресле, закрыл кабину и осмотрелся.

Поначалу не происходило ничего. За это время я успел рассмотреть приборную панель с зияющей посередине дырой. Кажется, я понял, откуда в кабинете Ноктиса взялся монитор.

Идентификация.

Не установлено.

Отчёт о повреждениях.

Недоступно

Связь с головным кораблём.

Нарушено.

Перед глазами замаячили сообщения.

Я с трудом успевал их читать. Но было понятно, что корабль рассчитан на таких вот носителей интерфейса. Значит ли это, что в этом мире есть колонизаторы? Космодесантники-шпионы? Разведчики? Агенты иных рас?

Вопросы в голове штамповались один за другим. А ответов на них я пока не находил.

Я настолько погрузился в размышления, что лишь почувствовав порыв ледяного ветра, вздрогнул и обернулся.

— Какие люди. Милорд изволили прогуляться?

Голос Дары был во стократ ледянее снежного ветра. А её взгляд не сулил мне ничего хорошего.

Глава 16 Шаттлы-леталки

Думай, голова блондинистая! Думай, соображай, шурупь и всё остальное.

Дара смотрела на меня не отрываясь. И было в её взгляде что-то нечеловеческое. Фанатизм? Или что-то очень на это похожее. Я понял, что ещё мгновение, и она просто открутит мне голову за то, что я раскрыл их секрет. Потому что синие глаза прямо-таки излучали желание убивать. А зная, на что способна это коварная парочка — проверять на своей шкуре эту теорию мне не хотелось.

— И-ха-ха-ха! — я попытался скопировать безумный смех балахонщика. — Вы сотворили леталку! Это же она, да! Вот что на самом деле изучал и исследовал твой милейший супруг, да⁈ Мы захватим рынок! Люди увидят индивидуальные леталки и… и-и… И мы всех покорим! О, мне срочно нужно переговорить с твоим мужем! Сколько надо денег? Камни? Технологии? Я брошу все к его ногам, чтобы он довёл это дело до конца! Небеса покорятся нам!

Говоря весь этот бред, я выбрался из шаттла и подхватил Дару на руки.

— О, моя прекрасная Дарэлла, это то, о чем я так давно мечтал! Покорить небеса! Поработить стихию!

— Поставь меня на землю сейчас же! — заверещала девушка.

Щеку обожгло холодом — опять она попыталась активировать свою Печать.

Мне внезапно захотелось тут же закинуть Отрекшуюся в сугроб за такое. Но я решил не раскрывать раньше времени, что могу сопротивляться её влиянию. Хватит одного случая в библиотеке.

Я бережно поставил Дару на землю и опустился перед ней на одно колено, прямо в снег.

— О, шербет сердца моего, не кори меня за любопытство. Но я думал, что по вашему наставлению иду сюда!

— Это как же, интересно?

— Когда я проснулся и никого не обнаружил, лишь приоткрытую дверь в подземелье, я сразу решил, что вы бросаете вызов моим страхам! Ибо только тот, кто превозмог себя и свои слабости, может познать тайну великую!

Дара смотрела на меня с подозрением. Я в ответ подарил ей взгляд, полный щенячьей преданности.

Ветер нещадно трепал мои крашеные кудри. Колено от погружения в снег сначала намокло, потом стало сводить от холода. Шёлковая рубашка одеревенела и стояла колом. Все это придало мне наглости.

— Ну так что? Захватим небеса?

Дара моргнула, как будто только что вспомнила о моем существовании.

— Только, прелесть моя, решайся быстрее. Иначе я прямо здесь превращусь в глыбу льда!

— Следуйте за мной, милорд, — холодно, вот прям холоднее, чем окружающий снег, бросила Дара. Затем развернулась и зашагала прочь. Туда, откуда меня принесло.

Я подскочил и чуть ли не вприпрыжку кинулся следом.

— О, какое свершение! Какое достижение! Признаться, я слегка опечалился, когда сегодня ваш прекрасный супруг продемонстрировал мне свои исследования. Конечно, небесный металл — это хорошо, но…

Тут я сделал паузу и снова захохотал, как балахонщик:

— И-ха-ха-ха! Так вот, для чего это было! Ну конечно! Вы изучали небесный металл, чтобы понять, как он держится в небесах! А потом воссоздали этот шедевр! Эту вершину человеческой мысли! Этот гений! О, какие вы хитрецы! Дать мне маленькую подсказку, которая чуть не привела меня к разочарованию, что я зря потратил свои средства… А потом, отправив на путь истинных испытаний духа на силу и прочность, явить мне ваше открытие! О, как это хитро! И коварно, о моя прекрасная Дареэлла! Да, коварства вам не занимать! Но все это меркнет перед тем, что мне открылось!

Мы дошли до входа в склеп. Лицо Дары по-прежнему не выражало ничего хорошего. И я решил закрепить эффект обезумевшего от гениальности Отрёкшихся болвана.

— Решено! Однозначно решено! — перед входом в подземелье я схватил Дару за руку, вынуждая остановиться, и резко развернул к себе.

— Вот! Это всё ваше! На благо ваших открытий! — я достал из тайника мешок с золотыми монетами. Да простит меня Аарон, если это была его заначка на чёрный день. Для меня этот день настал в тот момент, когда меня лишили моего тела и закинули сюда. Поэтому я без колебаний отдал мешок с золотом блондинке.

В глазах Дары вспыхнула целая гамма чувств. За несколько мгновений я наблюдал, как ненависть и презрение сменяются недоумением, потом интересом и, наконец, алчным блеском. Она выхватила бархатный мешок и тут же развязала его, запустив внутрь свою изящную ручку.

— Здесь только золото. Не может быть! Тут хватит на новое поместье! Милорд, вы в своём уме?

— Нет, моя красавица! Я потерял разум дважды! Сначала, когда повстречал тебя. И сегодня, когда увидел результат ваших с мужем трудов! Вознеси меня на небеса, и я кину целый мир к твоим ногам!

— Кстати про мир!

Я напрягся.

Знаете, всегда бывает момент, когда от одного твоего действия что-то вдруг идёт не так? Вот это был тот самый момент. Я слишком поздно понял, что ляпнул. Но отмотать время назад мне было не под силу.

Я попытался прикинуться лысым одуванчиком. Сделать вид, что не понимаю, к чему Дара клонит. Но потерпел полное фиаско.

— Помнится, кто-то обещал нам новый мир! Лучший! Совершенный! Но что-то подсказывает мне, что слова — это всё, на что вы способны, милорд!

Мне второй раз за последние полчаса захотелось закинуть эту блондинку в сугроб. Но на этот раз ещё и притоптать, чтобы не высовывалась. Я только что ей пару килограмм золота отдал! И, оказывается, способен только на слова! Женщины!

Стараясь побороть поднявшуюся в груди волну негодования, я развёл руками:

— Радость моя, я всегда сдерживаю свои обещания! Но сейчас я чертовски замёрз! Я проголодался! И я хочу получить хоть одну твою прекрасную улыбку в награду за моё… содействие!

Кажется, до Дары дошло, что она слегка перегнула палку. По крайней мере я сделал такой вывод после того, как она фыркнула и шагнула в склеп.

Я снова, как собачка на поводке, кинулся следом. Уж где-где, а в подземелье Ноктис я точно один не выберусь.

Маршрут построен. Включить указатели?

Серьёзно? А раньше нельзя было сказать, что дорога записывается? Я бы тогда точно Дару прикопал прямо там, под сугробами!

Но тут я вспомнил, что дойти бы смог только до потайной двери. А как её открыть, я понятия не имел. Так что с желанием прикопать Дару всё же придётся повременить.

Мы шли в полном молчании. Лишь завывания ветра и редкие шорохи в ответвлениях коридора, да звук наших шагов напоминали о том, что мы всё же движемся. Спина Дары была ровной, как будто она палку проглотила. Плечи напряжены. Да и в целом, борьбу своих желаний она скрывала с трудом. Или вовсе не хотела скрывать, считая Аарона абсолютно безмозглым. Впрочем, я имел возможность неоднократно убедиться в том, что лорд будущий герцог умом явно не блистал.

Маршрут окончен. Выход.

Табличка загорелась как раз в том месте, где стена скрывала потайную дверь в кабинет. Я насторожился, фиксируя каждый жест Дары.

— Милорд, я попрошу вас отвернуться!

Вот же. Хитрая блондина! Да ещё и Печать напрягла, чтобы я наверняка не подсмотрел тайну открытия потайной двери.

Я отвесил девушке поклон:

— Как прикажете, радость моего сердца. И отвернулся. Впервые жалея, что на затылке нет глаз. Сзади послышалась какая-то возня. Потом отстукивания. Раз, два — абсолютно одинаковые. Три — чуть выше тоном. Четыре, пять — глубокие и глухие. Несколько шагов и скрип. Факел она, что ли, дёрнула? Ага, тени затанцевали на стенах. Точно что-то возле факела.

Зачем я всё это запоминал? О, всё очень просто! В ближайшую ночь я собирался вернуться, чтобы подробно изучить летательный аппарат. Без сине-фиолетовых глаз над душой. А если получится, так и панель вернуть на место. Взлететь в небо, отправиться к звёздам…

Раздался скрип отъехавшей двери. Я резко развернулся и кинулся вперёд, не дожидаясь приглашения.

Не то, чтобы я не доверял Даре… Ай, ладно. Я ей вообще не доверял! Что-то они с муженьком проворачивали, явно не безобидное!

Дара, словно прочитав мои мысли, хищно осклабилась:

— Прекрасная реакция, милорд!

— О, вам же это должно быть известно доподлинно, не так ли?

Я почувствовал, как начинают гореть кончики моих эльфячих ушей от таких намёков. Но что поделать? Если у Аарона был такой богатый опыт похождений! Я не виноват! Это всё тело!

Дара усмехнулась чуть теплее и склонила голову, принимая мою реплику.

В кабинет мы вошли одновременно.

Дверь защёлкнулась, отсекая нас от мрака подземелья. И погружая в полумрак рабочего кабинета.

Муж Дары уже был здесь. Крутился вокруг стола с весьма обеспокоенным видом. Усы ёршиком торчали сильнее обычного. И смешно касались носа, когда он то и дело шевелил губами. Видно, собирался сказать что-то умное. Но никак не мог подобрать слов.

Я решил избавить его от этих страданий. Резко кинувшись вперёд, я подхватил колобка на руки, как перед этим Дару и закружился с ним посреди кабинета.

— Вы гений, мой дражайший друг! Величайший ум всех времён и народов! Лучший исследователь! Непревзойдённый! Неповторимый! О, как я рад, что судьба свела нас вместе! Я готов и дальше служить вам верой и правдой во имя нашей дружбы и ваших открытий!

Я почувствовал, что задыхаюсь от кружения и таких пламенных речей. Поэтому поставил Ноктиса на место и выдохнул. Тот выглядел потрясённым и растерянным. Повисла немая сцена. Во время которой Дара переглядывалась с мужем, а я стоял с идиотски-восхищённым выражением лица. Но долго так продолжаться не могло. Поэтому я решил быть идиотом до самого конца.

— Выпьем! Друзья мои! Во имя укрепления нашей дружбы, наших сердец и наших умов!

Я подскочил к столику, с которого ещё пару часов назад Ноктис угощал меня отравленным вином. Оно, кстати, всё также стояло на столе. Я проглотил коварную усмешку и продолжил:

— Но сейчас, друзья мои, только вы достойны лучшего вина! Поэтому вам Крови! Мне остальное… В знак моего полнейшего преклонения перед вашими достижениями!

— Ч-что? Нет, у меня аллергия на красное вино! — тут же запротестовала Дара. Ага, как же. У меня на балу бокал за бокалом наяривала. А тут посмотрите! Аллергия у неё.

— У-у-ф, что же, а я уже, а у меня давление и потом, разум затуманится и… Меня ждёт дворецкий со срочным донесением из мэрии!

Я моргнуть не успел, как Ноктис пулей вылетел из своего же кабинета. Я даже не знаю, понял ли он, откуда мы с Дарой пришли, или всё происходящее для него осталось за гранью понимания. Но даже если он пока ещё пребывал в неведении, наверняка Дара все расскажет ему. Или нет? Может быть она окажется настолько алчной, что… Нет, об этом лучше пока не думать. Я слишком мало знаю о взаимоотношениях этой парочки.

Несмотря на протесты блондинки, я все же наполнил её бокал Кровью. Себе же налил то, что при мне цедил Ноктис — какую-то шипучку.

— За новые открытия и свершения! Я настаиваю!

Дара попыталась ещё раз отвертеться, но я схватил её за локоть и притянул к себе.

— Вы же не обидите меня, моя прелесть? Не разочаруете своим отказом?

Она внимательно посмотрела мне в глаза:

— А вы изменились, милорд! Это новость о скорой женитьбе придаёт вам наглости? Или произошло что-то ещё, о чем я не знаю?

Я стукнул свой бокал об её и загадочно улыбнулся. Не сводя с меня глаз, Дара осторожно глотнула вино.

— До дна! За будущее только до дна! Чтобы золото и камни не кончались!

Ей ничего не оставалось, как принять эту игру. Убедившись, что её бокал пуст, я влил в себя разом шипучку.

— Ох ты ж ять… — горло обожгло настоящим спиртом. А глаза полезли из орбит вместе со слезами.

— Она самая! Мой муж вам разве не рассказал? Он изобрёл этот рецепт шипучей яти. И в последнее время пристрастился к этому напитку!

Весь вид Дары выражал торжество. Пока я пытался откашляться, девушка прошагала к дивану и уселась на него, расправив складки на платье. Наконец, она разобралась с платьем и подняла на меня чуть затуманенный взор.

— И все же, милорд. Что с вами произошло? Вы охладели ко мне! Вы будто стали другим человеком! Это Саяна? Она затмила меня?

Если на первой половине фразы я знатно напрягся, то в конце уже вовсю улыбался. Женщины… Сама того не ведая, Дара подкинула мне неплохой вариант для манёвров. Вот, значит, в чем её слабость.

Я кое-как утёр слезящиеся глаза жабцом на рубашке и подошёл к дивану. Взял Дару за руки и наклонился, чтобы смотреть прямо в глаза.

— Как такому совершенному созданию подобное могло в голову прийти? Рядом с тобой меркнут звезды! Что же говорить о какой-то Саяне. Пусть за ней и стоят златые горы, все это ничто по сравнению с твоей улыбкой.

От моих слов Дара раскраснелась и довольно заулыбалась. Я решил закрепить эффект. Поднял руку и со всей нежностью, на которую был способен, погладил Дару по щеке:

— Когда я с вами, вокруг хоть бездна, хоть огненный дождь. Лишь ваши глаза имеют значение!

— О, мой лорд! — охрипшим голосом прошептала Дара. — Поцелуйте же меня скорее!

Она резко потянула меня на себя. От неожиданности я потерял равновесие и завалился на неё. Но, кажется, чего-то такого Дара и ждала. Она тут же прильнула ко мне всем телом, вцепившись в плечи.

— Я поняла, что там, в библиотеке вы меня наказали! За мою шалость с Печатью. Но теперь же мы квиты! И можем двигаться дальше!

Я почувствовал её губы у себя на шее. Во рту пересохло. Руки как будто одеревенели. Да и весь я будто в бревно превратился. Замер. Оцепенел. И с ужасом понял, что ещё мгновение и Дара поймёт, что я неудачник-девственник, а не герой-любовник, к которому она привыкла.

Я судорожно пытался сообразить, что мне надо делать.

Но Дара внезапно затихла и обмякла. Дыхание её стало ровным. Она наконец-то заснула.

Я кое-как слез с неё и в недоумении уставился на спящую красавицу. И что мне с ней делать? Оставить так? А что будет, когда она проснётся и поймёт, что я отверг её дважды?

От напряжения я схватился за голову. Пальцы тут же запутались в волосах. Точно! Волосы!

Я решительно растрепал причёску Дары. Видимо, после моего ухода она решила накрутить эту башню на голове. Теперь же я повытаскивал шпильки и заколки, раскидав их вокруг.

Пуговки! Да простит меня её камердинер. Я рванул ткань на груди и жемчужные пуговки, как горох, посыпались на пол. На обнажившуюся грудь я изо всех сил старался не смотреть. Хотя пару раз взгляд всё же задержался на белоснежных округлостях. Я почувствовал, как начинают гореть щеки. И не только щеки… Я резко выдохнул и попытался отогнать навязчивые картинки, то и дело выползающие перед глазами. Из разряда — как могло бы всё прекрасно сложиться…

Так, что ещё? Чулки?

Но как бы я ни старался, не смог себя заставить залезть под юбку беспомощной девушке. Глупое рыцарство? Возможно. Но какие-никакие принципы — это, собственно, всё, что мне от меня осталось. Я снял с неё сапоги, оставив у дивана, и аккуратно уложил девушку. Затем накрыл пледом и вышел из кабинета. Внимательно осмотрел дверь на предмет каких-нибудь охранных знаков. Нашёл одну Печать возле ручки. Зафиксировал её в памяти. И быстро зашагал на выход.

По дороге мне не встретилось никогошеньки. Ни дворецкого, ни прислуги, ни хозяина этого поместья. Как будто специально все попрятались. Хорошо, что тёплый плащ висел там же, где я его оставил. От прогулок в шёлковой рубашке по снегу я словил насморк. И как бы ни бронхит. Поэтому я радостью завернулся в мех и вышел на улицу.

Карету со спящим кучером я нашёл там же, где и оставил.

— Сколько до дома?

— Мастер, стемнело, быстро не выйдет. Часа три потратим, ежели не больше!

Я погрустнел.

— А до Фиоре?

— Ещё два в другую сторону.

Я погрустнел ещё больше. С другой стороны, балы тут дают не то, что до утра. Чуть ли не до обеда. Поэтому вполне могу и успеть. Тем более, ящерун уже подобрал костюм. Осталось быстро его напялить и вперёд, к будущей жене!

Довольный таким раскладом, я попросил кучера ехать максимально быстро. Тот хотел было что-то возразить. Но передумал в последний момент.

Карета тронулась, и я достал дневник Аарона с твёрдым намерением узнать, что же там у них всё-таки было с Дарой.

Интерлюдия 2. Братья и сестры

В комнате царил полумрак и стоял запах плавящегося воска. Изредка тишину нарушало лёгкое потрескивание свечей. Тени от них тянулись по столу через всю комнату и терялись где-то в полумраке. Иногда они подрагивали от гуляющих сквозняков. Но тут же унимались и возвращались в исходное положение.

Периодически к треску прибавлялся шорох. Некто в тёмном балахоне, скрывающем лицо, сидел за столом. Сгорбившись, он то и дело вытаскивал один из десятка сложенных в кучу старинных свитков, аккуратно разворачивал и начинал внимательно его изучать. Спустя какое-то время он вздыхал и отбрасывал свиток в сторону. И тянулся за новым. За этим занятием он проводил все свободные вечера. И этот вечер не был исключением. Никто не знал, что именно он ищет в старинных записях Печатника Хи. Но узнавать это не решался ни один из членов Ордена. Если Магистр решит — сам откроет карты. А нет — значит, так надо.

Сегодня дела шли особенно тухло. Уже с десяток записей, и все — шелуха. Ничего ценного. Ничего истинного. От этого магистр раздражался. И терял терпение. А когда он терял терпение, обычно случалось что-то из ряда вон выходящее. Потому что он — основа и оплот тайного Ордена. Он должен быть всегда рассудителен и хладнокровен. И примером своим показывать братьям, как дОлжно себя нести в этом мире. И вести. Но сил на терпение оставалось все меньше. Особенно, когда молодые и назойливые собратья то и дело пытались оторвать его от Познания.

— И долго ты собираешься подглядывать? — не меняя положения и не отрываясь от изучения свитка, внезапно проговорил Магистр.

Полумрак около стены вздрогнул, качнулся, и от него медленно отделилась человеческая тень. Несколько шагов, и пламя свечи высветило тонкую женскую фигуру.

— Как вы узнали? Я же маскировалась лучше обычного⁈

— Ты слишком громко думаешь, кошка Ви. Мягкие лапы ступают так, будто копыта буйвола. Дыхание подобно рычанию разъярённого льва. Тебя только мёртвый не услышит!

Девушка усмехнулась:

— Обычно, именно они моя категория слушателей. Издержки профессии, знаете ли.

Магистр отложил свиток и взял следующий.

— Ты знаешь, что я не в числе тех, кто поддерживает твою деятельность. Я считаю, что Орден получил бы намного больше пользы, служи ты ему всецело!

Девушка вздохнула. Этот разговор стал уже своего рода ритуалом. Из раза в раз Магистр заводил эту песню. Она обещала в скором времени перейти в Орден окончательно. И так всё оставалось уже почти десяток лет. Вот и на этот раз ответом были тишина и треск свечей.

— Что у тебя? — спустя какое-то время, не отрываясь от свитка, бросил Магистр.

— Штамп. Мне надо знать, насколько он годен.

Девушка отстегнула от пояса мешок и положила на стол, возле груды свитков. Магистр аккуратно развязал шнурок и вытащил тёмный кругляш с белым узором по контуру. Полез в ящик под столом, достал внушительных размеров лупу и принялся молча рассматривать узор.

Девушка стояла, будто статуя. Не моргая и практически не дыша. Казалось, будто время замерло в этой комнате. И только капли воска, то и дело стекающие по белым свечкам в лужицы, напоминали, что жизнь не остановилась.

Внезапно Магистр крякнул. От неожиданности жилка на шее девушки дрогнула.

— Плохо!- тут же указал на промах Магистр. — Становишься увлечённой. Теряешь хладнокровие. В твоей работе это лишнее!

— Прошу простить за слабость!

Магистр усмехнулся и аккуратно убрал штамп в мешок. После чего завязал шнурок и протянул обратно девушке.

— Молодой Хармес, не так ли? — и, не дожидаясь ответа, продолжил: — Не без изъянов. Но весьма талантливо. Он взял элементы Печати Фиоренуса, отвечающие за контроль рабов, добавил некоторые узоры Печати Безволия Отрёкшихся, а сверху замаскировал это знаками повышения мужской силы. Думается, создал он этот экземпляр для богатеньких дамочек, жаждущих незаметно подчинять себе стареющих мужей?

Девушка кивнула.

— Ты решила подчинить…

— Это была проверка,- перебила она. — Мне необходимо было знать, насколько он хорош. И какие риски? Всегда есть подвох!

— О, конечно. Таков закон мироздания, что поделать. И здесь он лежит прямо на поверхности.

Девушка нахмурилась. Мастер помолчал какое-то время, а после продолжил:

— Видишь ли, не просто так Мастера предпочитают работать с одним видом энергии. Либо внутренний огонь, либо жизненная сила, либо дух. Либо остаточная тьма.

— Я не понимаю, — качнула головой девушка.

— Достань ножи! Четыре для наглядности.

Просьба была настолько неожиданной, что исполнение её запоздало на несколько мгновений. Но все же пара едва уловимых движений, и четыре изящных кинжала легли на стол перед Магистром.

— Можешь подбросить и поймать один?

Вместо ответа девушка вскинула руку с кинжалом вверх. В свете свечей сталь сверкнула несколько раз. И кинжал, точно пойманный, опустился на прежнее место.

— Прекрасно. А два одновременно?

Девушка пожала плечами и взяла два кинжала в обе руки. Подкинула, поймала, положила.

— Все четыре!

Она прищурилась, но проделала этот трюк снова. Чуть переместив центр тяжести. И сделав пару дополнительных движений.

— Теперь поняла?

— Чем больше потоков, тем больше затрат?

— И меньше стабильность. И сложнее предугадать их взаимодействие и результат. И, самое главное, меньше срок службы.

— Печати?

— В том числе. И носителя. И Печатника. Как видишь, слишком много «но». Но то, что он делает — весьма занятно. Весьма. В первую очередь, с точки зрения потомственности и преемственности. Определённо.

— Опять не понимаю, Магистр…

— Печать Хи. Промысел нашего Создателя… Впрочем, это ведь не всё, да? Спрашивай уже, — Магистр резко сменил тему.

— Наш Печатник разглядит все потайные сплетения? — несмотря на внешнее спокойствие, голос девушки чуть дрогнул на последних словах.

— Если будет точно знать, что искать — да. Но вряд ли в средстве для потенции кто-то вознамерится искать знаки подавления воли. В конце концов, если контроль будет у тебя…

— Не у меня. Я слишком… — она запнулась, подбирая нужное слово. — Эмоциональна.

— Вот как, — усмехнулся Магистр. — Кто же тогда станет серым кардиналом?

— Витор, — последовал незамедлительный ответ.

— Но ты же помнишь про ресурсы, да? И у хозяина, и у Печатника и у самого носителя. Достанется всем…

— Так надо.

Магистр молча кивнул и снова потянулся за свитком.

Девушка постояла какое-то время, пытаясь собрать кусочки головоломки. Но Магистр, видимо, слишком утомился от её присутствия.

— Что же, кошка Ви, ступай. Я надеюсь, ты все сделаешь правильно.

Девушка поклонилась и забрала все свои вещи со стола. Порыв сквозняка погасил дальнюю свечу. Магистр этого не заметил. Он снова был поглощён изучением древних записок.

* * *

Путь к дому Витора длился целую вечность. Вечность, за которую Витория, будь она обычной девушкой, успела бы сотню раз передумать, повернуть назад, выбросить ненавистную печать, пожалеть об этом, вернуться назад, бросить все силы на поиски, найти её и потом все по новой. Но Витория лишь жалела о том, что столько времени тратит на такое бездарное занятие, как дорога. Когда среди деревьев замерцали огни дома, она облегчённо выдохнула. Осталось пережить разговор с братом, отдать ему Печать и можно, наконец, позаботиться и о себе.

Молчаливый слуга кивнул в сторону кабинета, сообщая, где сейчас брат. Тёмный, мрачный коридор усиливал шаги, что действовало на нервы. Перед дубовой дверью Витория остановилась. Сделала три глубоких вдоха, пытаясь найти равновесие. И натянула на лицо одну из своих многочисленных масок.

— Я её достала! — глаза Витории сияли, словно два сапфира. Девушка ворвалась в кабинет брата, как ураган и уселась прямо на рабочий стол.

Витор медленно оторвался от изучения каких-то бумаг и посмотрел на сестру.

— Я работаю, — ни холодный тон, ни стальной блеск в глазах не могли погасить её показной энтузиазм.

— А я тебе говорю, я её достала. Этот хлыщ, хоть с виду и полный идиот, все же не обманул. Печать работает. Я проверила на… — тут девушка запнулась. — Не важно. Теперь ты сможешь подчинить себе Дольфа!

Витор нахмурился и с сомнением посмотрел на круглый предмет в руках сестры. Но в глазах уже разгорался алчный огонь. Который было невозможно скрыть под маской ледяного спокойствия и наигранного безразличия. Уж кто-кто, а Витория знала, на что готов Витор ради власти.

— Ты знаешь, что я не люблю полагаться на эти магические штучки! — лениво протянул брат.

— Эти, как ты говоришь, штучки, вернули твою сестру с того света! Так что мог бы проявить чуть больше уважения к древним знаниям! И к тем, кто рискует своей задницей, пытаясь исполнить твои тайные желания!

— Моё желание возглавить Гильдию не такое уж и тайное, — чуть теплее усмехнулся Витор. — Какова цена?

— Ты резко постареешь. Будешь чувствовать себя немощнее. Возможно, потеряешь спрос среди женщин. Но контроль будет абсолютным. И, самое главное, неуловимым.

Витор медленно протянул руку и взял Печать.

— Без женщин я уж как-нибудь проживу. Возраст придаст мне веса в глазах старейшин. Хм… — он задумался и замолчал.

— Знаешь, мне кажется, этот, как ты говоришь, хлыщ, может быть очень полезен. Я надеюсь, он у нас на крючке?

Витория рассмеялась:

— Я думаю, побочные эффекты, о которых он умолчал, стоят его жизни. Но, возможно, я проявлю невиданное великодушие. В обмен на вечную преданность дарую ему жизнь.

— Ты, как всегда, мудра и очаровательна, Ви. Редкое сочетание для современных женщин.

Витория снова рассмеялась и спрыгнула со стола.

— Печатник явится к полуночи. А я, пожалуй, оставлю тебя. Много нерешённых дел.

— Как пожелаешь, — кивнул Витор. — Только постарайся разобраться со всеми делами к выходным. Нас ждёт герцог Фиоре.

Витория замерла у порога и обернулась:

— Что же, он насобирал достаточно золота?

— Говорит, что да. Как раз и узнаем, что он ещё может нам предложить.

— Значит, мне срочно нужно новое платье!

Витор молча достал бархатный мешочек из стола и бросил сестре. Звякнуло. Девушка ловко поймала его, взвесила с видом знатока и с довольной улыбкой спрятала в сумку. После чего кивнула и вышла из кабинета.

— Вот же скупердяй! Жлоб! Мерзкая крыса! — пробормотала Витория едва слышно, стараясь покинуть это место как можно быстрее.

Витор остался один. В задумчивости и сомнениях. Но сладкие видения будущей власти уже медленно заползали в голову, не давая отказаться от опасного плана.

Глава 17 Каркающий павлин

— Мне срочно нужна горячая купальня, костюм и свежие лошади! Я выезжаю через полчаса!

Всё это я высказал дворецкому, которого чуть не снёс массивной дверью. Старикан успел в последний момент отскочить в сторону.

— Мастер Аарон… Ваша матушка…

— Никаких матушек! Нет времени! Меня ждут у Фиоре!

Я взлетел по лестнице на второй этаж.

— Полчаса! — крикнул я через плечо и поспешил скрыться в своей спальне.

В комнате я наткнулся на Гару. Орк смахивал несуществующую пыль со стола.

— О! Прелестно! Ты-то мне и нужен.

Гару отложил меховушку и выпрямился:

— К вашим услугам, милорд.

— Ох, хоть ты оставь это! — всплеснул я руками, на ходу раздеваясь, стягивая сапоги и направляясь в ванную. Орк ступал за мной по пятам, поднимая разбросанные вещи.

— Скажи, вы с Ормой можете достать мне план поместья Ноктис? Вместе с их подземельями.

Шаги за спиной неожиданно затихли.

Я обернулся.

Гару стоял с таким видом, как будто я у него попросил достать мне восьмидесятилетнюю нецелованную девственницу.

— Что? — не выдержал я прямого взгляда этих янтарных глаз.

— Позволите узнать?

— Не позволю! Ай, ладно, позволю! Мне нужно туда отправиться под покровом ночи.

— Вы так и продолжаете свои шашни с этой Дарой, — в этом утверждении был столько осуждения, что мне тут же захотелось оправдаться по всем фронтам. В последний миг я ухватил себя за язык. Вот ещё! Лорд не должен оправдываться! Лорд вообще никому ничего не должен!

— Ты план достанешь? Или мне искать самому там, где мне бывать не желательно?

— Как будто это вас когда-то останавливало! — фыркнул Гару и закинул вещи на плечо. — Я попробую. Что-нибудь ещё?

— Да. Скажи, мне краситься надо перед балом?

Орк моргнул. Потом ещё раз. И ещё.

— Вы что имеете в виду, мой господин?

— Волосы! Надо их отбеливать, или и так пойдёт?

Для наглядности я ткнул пальцем в свою гриву.

— А, вы об этом. Как пожелаете. Герцог Фиоре славится своим полнейшим равнодушием к моде. Но вот ваша матушка будет явно расстроена, если вы предстанете в неподобающем виде.

— Вот и прекрасно! Значит, будем в неподобающем!

Я нырнул в ванну, оставив орка разбираться со своим недоумением.

Через полчаса выехать не получилось. Пока мне высушили волосы, пока ящерун со своей прямо-таки императорской величественностью облачил меня в костюм… Но большую часть времени заняли стенания Мелории. О том, как она несчастна, потому то у людей дети, как дети, а у неё — я. О том, что мой отец — паразит такой, специально помер так рано, чтобы её оставить с решением моих брачных проблем. О том, что бал у Фиоре наверняка будет ужасно организован, но никто не посмеет сказать ни слова из-за их богатства. Даже о том, что поговаривают, что Фиоре на самом деле богаче самого императора, да будет он жить долгие лета. Просто хорошо скрывают своё состояние. Ну и много чего ещё. Где-то на первой трети я отключил мозг и погрузился в дочитывание записей Ноктис, которые отпечатались в памяти. Не могу сказать, чтобы я нашёл там для себя какую-то ценную информацию. Пара интересных рецептов зелий. Несколько занятных рассуждений на тему сотворения мира. Но абсолютно ничего про Отрёкшихся. Ни слова. Ни единого. Даже в Основах я прочитал про этих людей больше, чем у самих Отрёкшихся.

Конечно, у меня затаилось подозрение, что нужные мне записи хранятся где-то в другом месте. Там, куда не может ворваться императорская стража и произвести обыск, чтобы потом предъявить найденное и отправить автора на дыбу. Или куда здесь отправляют?

Система тут же выдала:

Желаете изучить местные способы казни?

Я моргнул

— Вот! О чем я говорю! Я тут стенаю и распинаюсь, а эта неблагодарная остроухая зараза даже не думает меня слушать!

Я сфокусировал взгляд на матушке. Оказывается, последние слова предназначались мне. И расистские наклонности у неё проявлялись даже в сторону собственного сына… Мда, идеальная семейка!

Открыть?

Повторила вопрос система.

Я отказался. Не сейчас. Иначе Мелория казнит меня прямо здесь каким-нибудь четвертованием.

— Ты поедешь со мной! — наконец выдала матушка.

— Нет. Я поеду сам. Я уже большой мальчик!

— У тебя грязная карета! Это ужасно!

— Может быть потому, что я только что вернулся из поездки, а на улице не летний сухостой? Уверяю вас, ваша карета станет такой же, к моменту, когда вы домчите к поместью Фиоре.

— Ну и что! Зато я буду знать, что выехала я в чистой!

Мда… Аргумент был воистину железобетонный.

— Когда я выезжал в первый раз, она тоже была чистой. Я буду всю дорогу думать об этом!

Я отвесил матушке поклон и поспешил как можно быстрее на выход. Пока Мелория обдумывала, что я ей выдал. И не придумала новую глупость, чтобы заставить меня ехать вместе с ней.

На улице стемнело. Метель, которая в поместье Ноктис только срывалась, сейчас разыгралась на полную катушку. Что-то подсказывало мне, что не только я буду в числе опоздавших. Кучер сразу предупредил, что ехать мы будем дольше обычного. Как будто у меня не было своих собственных глаз и мозгов, чтобы до этого додуматься. Хотя, может, у аристократов это было в порядке вещей? Пока что большинство тех, с кем я познакомился, не блистали ни умом, ни сообразительностью. Жадность, тщеславие, гордыня — сколько угодно. А вот с разумностью и адекватностью явно были проблемы.

Читать в карете Основы было невозможно. Встроенного освещения тут не было, свечей-факелов никто не прикрутил в целях безопасности. А страницы я заранее не отпечатал. То же самое было и с дневником. Поэтому я мысленно повторил все то, что успел изучить. И не придумал ничего лучше, как заснуть. В конце концов, вой ветра за окном, размеренное покачивание и темнота вокруг ни к чему больше не располагали. Поэтому я попросил кучера разбудить меня за полчаса до прибытия. Ну, чтобы совсем уж помятый вид не иметь. И, закутавшись в плащ, благополучно заснул.

Разбудили меня поздно. То ли кучер забыл, то ли… Кучер забыл о моей просьбе. Это стало понятно по заиканию и бегающим глазам.

— П-простите, мастер. Дорога такая, метель, метель. Я думал ещё ехать… А тут оно — раз. И выскочило из-за поворота.

— Кто оно? — протянул я, стараясь подавить невесть откуда взявшееся раздражение.

— Так это… Поместье ихнее, ну. А я ж и кинулся вас будить. Но уже поместье.

— Ах ты безграмотная деревенщина!

Вспышка ярости была такой силы, что я с трудом соображал, что делаю. Рука кинулась вперёд, чтобы отвесить пощёчину этому мужику. Он зажмурился, но не отшатнулся. И не принял никакой попытки защититься.

В миллиметре от его лица я смог вернуть контроль над собой.

— Учи грамоту! Не разговаривай со мной так!

Это было единственное, что я смог придумать. Не столько для кучера. Сколько для себя. Не мог же я так взбеситься из-за того, что меня разбудили чуть позже, чем было приказано. Или мог? Что это? Лордские привычки берут верх? Я в чужом теле уже как бы и не я? Или все же это я сам слишком сильно вжился в роль? Вопросы роились в голове, как взбесившиеся пчелы. И жалили мой и без того перегруженный мозг всё сильнее. А ответов, как всегда, не было и в помине.

Я нахмурился и сел на своё место. Кучер, кланяясь и обещая всё учить, закрыл дверь. И вскоре карета покатилась по дорожке к замку. На рефлексирование времени не осталось. И я решил вернуться к этому вопросу позже. Собственно, как и к миллиарду других.

В отличие от поместья Ноктис, тут все было вычищено идеально. А едвамы добрались до главных ворот, как метель чудесным образом прекратилась. А нас встретило тёплое весеннее марево ночи. Я усмехнулся. Вот, что творит золото. И не важно, в каком ты мире находишься.

Карета остановилась у главного входа, и я выскочил, не дожидаясь, пока мне откроют двери. Не хотелось снова встречаться с кучером. Плащ я решил взять с собой. В последнее время события разворачивались с такой скоростью, что единственное, что я уловил — надо всегда иметь с собой тёплые вещи! Чтобы не носиться с ним, как дурень, я попросту свернул его в тубу и убрал в Тайник. Почему эта гениальная мысль не явилась мне раньше — оставалось только догадываться.

Карета плавно отъехала, открывая мне вид на поместье. Да какой там! На дворец! Воистину, это было самое величественное здание, которое мне доводилось видеть. И это при том, что я вырос в Северной столице, на минуточку! И все детство моё прошло вот в таких замках-музеях. Но этот был больше. Величественнее. Помпезнее. Внушительнее. Я мог бы ещё долго перечислять всякие разные эпитеты. Но позади раздался жуткий вопль. Я вздрогнул и обернулся.

Сразу за дорожкой начинался ярусный парк. С двух сторон на нижние ярусы вели три мраморные лестницы, сейчас подсвеченные огнями десятков факелов. На перилах ближайшей ко мне лестницы восседало нечто. Птица, которая и издавала эти жуткие вопли. Больше всего она походила на наших павлинов — такой же длинный хвост. Но яркая красно-жёлтая расцветка говорила о родстве с попугаями. Когда я подошёл ближе, птица снова завопила. И, качнув головой, распустила хвост. Белый, с искрящимися кончиками перьев.

— Ты что такое? — я не смог сдержать восторженного вздоха.

— Это паулин, — мужской голос раздался сбоку. Но я был так занят созерцанием невероятной красоты хвоста, что даже не обернулся. Но, кажется, говорившего это не смутило. — Эльфийская королевская птица-предсказатель. Эльфы верят, что её крик — это предзнаменование.

— Чего? — все так же не оборачиваясь спросил я.

— Кто знает. Счастья? Побед? Или, может быть, великих поражений? В эльфийский садах к каждому паулину представлен толкователь. У герцога Фиоре же только птицы.

— И много их?

— Несколько. Даже по меркам герцога они стоят целое состояние. Но совсем отказать себе в радости их содержания он не может.

Я обернулся и встретился взглядом с мужчиной, который мне показался знакомым.

— Мы же встречались ранее, не так ли? — я пытался припомнить, где его мог видеть. Хотя, где, где. На балу у меня, скорее всего. Больше я в приличных местах этого мира не бывал пока что.

— Вы бывали у меня, не так ли?

— Не стану отрицать. Лорд Герхард Фиоренус.

Я вспомнил.

— Прошу простить. Красота вашей сестры затмила вас.

— Разве? Мне показалось, что это была госпожа Ноктис… Хотя, я уже не так молод. Да и эльфийской крови в моих венах, к сожалению, нет. А у чистокровных людей, знаете, возраст даёт о себе знать намного раньше. Так что вполне возможно, что я просто сослепу принял желаемое за действительное.

Мне показалось, что я ступил на тонкий лёд. И он вот-вот растрескается, а подо мной откроется ледяная пропасть.

— Не стану скрывать, госпожа Ноктис одно время занимала мои мысли. Но теперь все иначе. У меня есть невеста. Потому все прошлые увлечения пускай там и останутся. Более того, мне кажется, герцогу Фиоре вряд ли понравится, узнай он о том, что я испытывал слабости… к блондинкам.

— Вы верно мыслите, мой друг, — Герхард похлопал меня по плечу. — Самое главное, чтобы никто не напомнил герцогу об этом.

Я напрягся. Намёк был слишком явным.

— И что же, по вашему мнению, может способствовать развитию,скажем так, забывчивости?

— О, думаю, для вас сущая мелочь. Видите ли, до меня дошли слухи. Сплетни. Рассказы. Не то, чтобы я был любитель или собиратель. Но когда в определённых кругах так настойчиво говорят о появлении уникальной Печати. Печати, возможности которой так будоражат многих ценителей…

Я сглотнул. Вот же трепло этот Аарон, а. С другой стороны, а что я теряю? Копий наляпал. Оригинал все равно останется у меня. Ну, хотят покорять иные миры — да пожалуйста. Магии все равно у нас нет. А вот гопоты в подворотнях достаточно. Получит заточку в бок — сам виноват. Надо было внимательнее подходить к вопросу выбора мира. В конце концов, это не я впаривал Печать. Значит и ответственности с меня никакой!

— Думаю, я смогу, эм-м-м… поспособствовать. Встретимся на этом месте, когда объявят танцы.

— О, я знаю место получше. Я провожу вас туда. Когда объявят танцы.

Лорд Герхард поклонился и направился в сторону замка. Я какое-то время постоял, рассматривая птицу. Птица делала вид, что меня-смертного вообще не существует в природе.

— Ну! Каркнешь мне ещё разок? Напоследок?

Паулин поднял голову и уставился на меня. Как будто понял, что я обращался к нему. Хотя, конечно же, быть такого не могло. С другой стороны, перемещений между мирами тоже вроде как не существует. Как и магии. И многое, многое, многое.

В ответ на мои мысли, паулин снова распустил хвост и завыл. Я вздохнул. Осталось понять, что же он мне накаркал — побед или поражений? Что-то сверкнуло в свете факелов. Я подошёл поближе и увидел, что это перо выпало из хвоста диковинной птицы. Не раздумывая, я поднял его и спрятал в Тайник, пока никто не заметил. Система тут же поставила новый предмет на учёт. Там же появилось и описание. Но читать его сразу же я не стал. И так было понятно, что это дорогая штука. Если сама птица стоит как дворец, значит, и части её будут не дешёвыми. А в подробности можно вникнуть на обратном пути. Благо, я успел выспаться.

Я обернулся и снова осмотрел замок. Больше всего он походил на наш Зимний. Только был значительно больше. Я присвистнул от таких размахов. Наш, если я правильно помнил, на полторы тысячи комнат строили почти десять лет. Сколько же отстраивали это чудо — было страшно представить. Хотя, если в тебе течёт эльфийская кровь — время не имеет значения. Как и деньги, судя по всему. Даже в темноте было понятно, что колонны и ступени выложены из дорогой породы. А статуи на крыше покрыты позолотой, а не обычной жёлтой красочкой. Плюс ко всему, размеры парка, окружающего имение, было страшно представить. А если к этому прибавить затраты на поддержание магического купола… Сколько же рабов загибалось, чтобы обеспечить все это?

Мне стало как-то не по себе. Можно сказать, мерзко и противно от того, что я помимо воли стал причастен к этому строю. Но ехидный внутренний голос посоветовал мне порадоваться тому, что попал я все же в тело аристократа. А не стал, скажем, рабом на галерах. Или такой вот батарейкой для чьего-то купола.

Тряхнув головой, чтобы прогнать не самые радужные мысли, я бодренько зашагал к парадному входу.

— Маркиз Аарон Квартос Лионель Хармес, граф Хармшир, виконт Хармэас.

Я замер от такого количество имён и титулов. Ну ничего себе! И это всё я! А ещё немного, вообще герцогом стану. Так или иначе!

Я почувствовал, как грудь выпячивается колесом, а выражение лица, вот наверняка, приобретает тот самый надменный придурковатый вид. Но это сейчас было именно то, чего требовал момент.

Не меньше сотни людей обернулись, чтобы поглядеть на избранника дочери герцога Фиоре. Я одарил всех равнодушным взглядом, стараясь разглядеть в толпе леди Саяну. Нашёл я её у дальней стены. В окружении толпы разряженных девиц. Сегодня она выглядела не в пример лучше, чем в прошлый раз. Платье красновато-кирпичного оттенка придавало ей более жизнерадостный вид. Волосы мышиного цвета были уложены в затейливую причёску, с вплетёнными рубиновыми нитями. И, самое главное, сегодня она улыбалась. Искренне, без тени смущения.

Надо признаться, что такая Саяна нравилась мне куда больше.

Она подняла глаза, и на щеках выступил лёгкий румянец. Я подавил желание помахать ей рукой. В последний момент сообразив, что маркизу негоже размахивать руками, как торговка рыбой. Поэтому я лишь чуть склонил голову в знак приветствия и двинулся вперёд через толпу.

Этот вечер обещал быть долгим.

Глава 18 Поиграй со мною

Танцы. Танцы. Ещё танцы. Вереница каких-то пышных платьев, замысловатых причёсок, вееров. То и дело раздающийся женский смех со всех сторон. Музыка. Ещё музыка. И вот такая вот ещё музыка. Милые девушки, то и дело стреляющие глазками. И я среди всего этого великолепия. С единственной целью — не запутаться в двух своих ногах. После первых трёх па мне стало настойчиво казаться, что две ноги у меня левые. А в спину кол вшит, а не гибкие позвонки. И руки-крюки, как минимум.

Теперь я осознал, что только с виду аристократия — лёгкое дело. А ты попробуй выучить все эти десять видов танцев обязательной программы. И ещё семь из дополнительной, потому что леди Саяна так захотела. Чтобы было больше возможностей потанцевать со мной у всех на виду.

Откуда я это узнал? Многочисленные подружки леди постарались. Разболтали мне всё до мельчайших подробностей. Пока я балансировал на грани, одним глазом подсматривая движения у соседа. А другим — не выпуская из виду собственные ноги, чтобы то на подол своей партнёрши не наступить, то соседней. К тому моменту, когда музыканты взяли перерыв, я чувствовал себя так, будто лошадь на мне верхом проскакала сто двадцать вёрст! И едва гости начали разбредаться кто куда, я отправился вслед за толпой мужчин. Мне не особо важно было, куда идти. Главное — подальше от кружев, вееров и шпилек. Конечно, идеально было бы укрыться в библиотеке до самого окончания бала. Но, во-первых, я понятия не имел, где в этой махине под названием имение Фиоре, находится библиотека. А во-вторых, мне ещё необходимо было оттанцевать праздничный вальс с леди Саяной. Иначе герцог уши мне оторвёт. Это мне подсказала матушка перед выходом. И я почему-то не горел желанием проверять правдивость её слов.

Комната, в которую я попал, следуя за остальными, оказалась чем-то вроде игровой. По всему периметру стояли столы разных форм и размеров. Круглые, с чем-то, похожим на нашу рулетку. Овальные с колодами карт. И прямоугольные для какого-то уменьшенного аналога бильярда. Я окинул всё это равнодушным взглядом и отошёл в самый дальний угол.

— Что же вы, маркиз, не стоит отделяться от старых друзей только потому, что вы вознамерились в ближайшем будущем стать родственником Фиоре. Поверьте, вам это не к лицу!

Я прищурился, силясь в полумраке разглядеть говорящего. Это был какой-то старый, толстый усатый лорд. Которого я, естественно, не знал. А вот Аарон, видимо, вполне.

Не найдя, что ответить, я неопределённо пожал плечами и уселся в кресло.

— Ну же, бросьте. Присоединяйтесь. О вашей страсти к игре слагают легенды!

— Боюсь, что герцог Фиоре способен одобрить лишь одну мою страсть. Это страсть к его дочери. Потому не без сожаления должен вам отказать, — я натянул на лицо улыбку и сделал вид, что рассматриваю гобелен на стене.

Мой оппонент явно хотел что-то возразить. Но в этот момент в комнату вошёл сам герцог в компании двух людей.

Высокий мужчина, на фоне упитанного герцога прямо таки болезненно худющий. Острые черты лица, выступающие скулы и бледная кожа придавали его образу какой-то измождённый вид. Мне почему-то вспомнились сказки о вампирах. Тонкие пальцы сжимали трость с круглым набалдашником. А бесстрастные глаза не выражали ничего кроме скуки. Было видно, что речь герцога ему ничуть не интересна. Как и все, собравшиеся здесь. Он скользнул по мне взглядом также равнодушно, как и по остальным. Я выдохнул — хоть кого то здесь не интересует моя персона.

Его спутница — невысокая девушка в синем бархатном платье, повторяющем цвета фрака тощего. Брюнетка с длинными волосами, кудрями обнимающими плечи и талию. Отчего-то она мне показалась знакомой. Хотя я был уверен, что раньше её нигде не встречал. Она шла с отставанием на полшага, прислушиваясь к разговору, но не участвуя в нём. И также не проявляя признаков интереса к присутствующим. Лицо я разглядеть не смог из-за кудрей и постоянно порхающего веера. Кто только придумал эту глупость?

— Ну надо же! — прошипел кто-то сбоку. — Не думал, что они явятся сюда. Невероятно. И не боятся же, а…

— Это что же, такая явная демонстрация силы и неуважения? — добавился ещё голос.

— Как бы нас всех не приплели, когда Император решит поставить зарвавшегося герцога на место!

Люди за спиной перешептывались, и мои острые уши прекрасно слышали все эти встревоженные голоса.

— Отчего же? — я попытался придать своему виду максимальное равнодушие.

— Милорд, вы что, ослепли? Это же Витор и Витория Цац!

Цац? Цац… Где же… Точно! Чёрная речка. Дуэль. Мой забавный секундант. То ли егерь, то ли дворник. Эмроуз Цац. Родственник? Надо будет выяснить. Заодно передам от своего имени глубочайшую благодарность.

Пока я вспоминал Эмроуза, троица подошла к моему креслу и остановилась прямо напротив. Мне захотелось в это самое кресло впитаться. Лишь бы только не отсвечивать. И не вести светские беседы. Но мои желания, конечно же, не учитывались.

— Вот. Пожалуйте. Мой будущий зять. До свадьбы неделя.

Герцог Фиоре явно не отличался мастерством красноречия. Мне подумалось, живи он в моем мире, непременно был бы каким-нибудь военным. Ну, такой, настоящий полковник.

— Господа Витор и Витория Цац, — герцог представил своих спутников. Я замер, в ожидании кучи титулов. Но их не последовало. Я даже растерялся. Вот так, просто Цац, и все? Не графо-маркизо-баронеты? А почему тогда столько чести? Ни на один вопрос я не знал ответа. Повисла напряжённая пауза. Все уставились в мою сторону. А я сидел, смотрел на троицу и не понимал, что же от меня хотят.

— Милорд так ошарашен скорым бегом времени, что потерял способность мыслить? — Витория Цац подала голос, от которого меня прошиб озноб.

Этот голос я бы узнал из тысячи других. Голос смерти, что посетила твою спальню и ушла оттуда, оставив на память диковинный камень. Мои глаза расширились против воли. А во рту пересохло. Витория, судя по всему, на это и рассчитывала. Убрав от лица веер, она чуть склонила голову. Я увидел усмешку на прекрасном лице.

— Мои поздравления, лорд Хармес. Надеюсь, вы будете достойным мужем для прекрасной Саяны.

Сейчас, в платье, с причёской и полностью открытым лицом, она выглядела милейшей девушкой на свете. И уж никак не вязалась с образом той, что приходила ночью. Но голос… Голос и блеск глаз. Два факта, которые убеждали меня в том, что это однозначно она — Сестра Смерти. Одна из Гильдии. Что она делает тут, среди обычных лентяев-аристократов? И кто это хмырь, что пришёл вместе с ней? Муж? Брат? А-а-а-а-а… Снова поток вопросов.

Герцог Фиоре стоял, переступая с ноги на ногу и медленно багровея. Я понял, что ещё мгновение, и он попросту вышвырнет меня из залы.

Я медленно поднялся и отвесил поклон.

— Прошу простить моё невежество. Но каждый раз, когда я вижу герцога, благоговение и преклонение отбивают у меня способность здраво мыслить. Если в мире и есть человек, на которого я хотел бы походить, это непременно он!

Я отвесил поклон в сторону герцога и продолжил слегка подрагивающим голосом:

— Рад встрече и знакомству, господа! И питаю надежды лицезреть вас на нашем торжестве!

— Ты гляди, каков, а! Плачу за свадьбу я, а приглашения раздаёт он! — рявкнул герцог. Я почувствовал, что готов прижать свои эльфийские уши. Но он тут же расхохотался:

— Но знает, кого приглашать надо! Соображает, понимаете? А в наше время это важно, да!

Витор скривился, как будто от зубной боли. Витория рассмеялась и взяла герцога под руку.

— Что же, будущий тесть, не затягивайте с приготовлениями!

— А что затягивать? Платье есть, быков готовят, сказано — через неделю, значит, через неделю.

Мне как-то в раз поплохело. До этого момента я не думал, что перспектива женитьбы накроет меня вот так быстро.

Герцог, судя по всему довольный нашим диалогом, повёл Виторию куда-то в сторону. Я остался стоять вдвоём с тощим Витором. Он разглядывал меня с едва скрываемой неприязнью. Я старался сохранять спокойствие на лице.

— Сыграем! — Витор не спрашивал и уж тем более не предлагал. Просто бесцеремонно поставил перед фактом. В ответ сразу же захотелось послать его куда подальше.

— Простите, но…

— Свои сказки будешь рассказывать кому-нибудь другому! — процедил в ответ Витор. — Иди за стол!

От такого потока неприязни, направленного в мою сторону, мне стало не по себе. Что я успел ему сделать-то?

Витор, не дожидаясь моего ответа, подошёл к столу с местным бильярдом. Взял укороченный вариант кия, повертел в руках, положил на ладонь, оценивая балансировку, и остался доволен выбором. Кто-то в зале сунулся было к нам, но Витор сразу же пресёк попытку коротким взмахом руки:

— Двое! Это наше дело!

Я сглотнул. Не нравился мне этот тип. И взгляды его сверлящие мне тоже не нравились.

Присутствующие, как по команде, тут же начали громко обсуждать свои ходы, партии и прекрасную погоду внутри купола. Витор, всё с тем же кислым выражением лица, прицелился и боковым скользящим движением отправил разбивающую шайбу в центр круга. Только сейчас я решил рассмотреть, во что я, собственно, играю. При внимательном рассмотрении то, что было на столе, можно было назвать результатом скрещивания бильярда и хоккея. Или, возможно, гольфа. Хотя скорее все же хоккея. Потому что вместо круглых шаров тут лежали плоские шайбы. Поверхность самого стола была выполнена из гладкого, отполированного камня. Чтобы шайбы лучше скользили. С двух сторон, там, где на старте располагались игроки, было две лузы. Или как это здесь называется? Я подавил рвущийся из груди вздох. Я у себя в бильярд-то ни разу не играл и правила его с трудом помню. А тут… Система на мои призывы выдать справку ответила, как всегда, скупым описанием. Видимо, тот, кто составлял базу данных, тоже не был любителем азартных игр.

— Милорд, не раздражайте меня сильнее, чем уже есть. Я держу себя в руках из последних сил. Клянусь волосами моей сестры! Ваш ход.

Я пожал плечами, ткнул шайбу и не без удовольствия наблюдал, как она проскользнула прямиком в ворота соперника.

— Мда… — Витор оказался на долю секунды в замешательстве. Что, не ожидал, что я могу вот так вот, с первого раза⁈ Ну так смотри! А почему? Да потому что я маркиз Карабас! В смысле Аарон. Короче, молодец! Я аж расплылся в довольной усмешке. До тех пор, пока Витор снова не заговорил:

— Ты правда идиот, или все же хорошо маскируешься? Один ноль в мою пользу!

После чего прицелился и с размаху ударил ближайшую шайбу. Та — следующую. Та — ещё одну. И только последняя, прилетев в мой конец стола, отскочила от бортика и уже в обратном порядке, закатила первую в ворота Витора.

— Два ноль. Продолжаем.

Я тихо застонал. Оказывается, мои ворота — в прямом смысле мои. И забивать надо туда. Через пень колоду.

Что за мир⁈ Даже игры не смогли придумать без извращений!

Вторым ударом я попытался повторить действия Витора. Размахнулся, от души влупил по шайбе. И с ужасом наблюдал, как она отрывается от поверхности и летит Витору прямо в лоб. В последний момент, уже достигнув края стола, шайба замерла в воздухе и свалилась на бортик. Отскочила от него, ткнула соседнюю и та опять закатилась в ворота. К Витору.

— Три ноль. Ты и правда безнадёжен.

Витор медленно заскользил вдоль стола, прицеливаясь.

— Я знаю, что это ты выполнял заказ Сестры. Можешь не оправдываться. Не отвертишься.

— Я не понимаю…

— Понимаешь. Прекрасно понимаешь. Ты не предупредил о последствиях.

Удар. И ещё одна шайба в копилку Витора.

— Вы же не маленький мальчик, только на свет зародившийся! Все имеет свою цену. Всегда.

Я крепче сжал кий-весло, чтобы не выдать дрожи в руках.

Удар. Мимо.

— О, конечно. И в данном случае — это цена твоей жизни. Я даю тебе неделю на исправление ситуации. Иначе леди Саяна станет вдовой, так толком и не став женой.

Удар Витора. Попадание в цель.

Я силился вспомнить, что я отдал Витории. Вроде бы какую-то Печать. С которой у Витора, судя по всему, не заладилось. Но тут же все элементарно!

— Вы всегда можете сходить к палачу. Думаю, у вас есть такой в знакомых. Если нет, могу порекомендовать городского. Он весьма неплох.

Витор побледнел ещё сильнее. Отбросив кий, он шагнул ко мне. И едва слышно процедил:

— Ты исправишь все, что меня не устраивает. Я ясно выразился?

— Что тут у вас? — массивная рука легла мне на плечо.

Голос герцога был самым приятным, что можно было услышать в этой ситуации.

— Ничего, — бросил Витор, не оборачиваясь. — Объясняю милорду правила игры. Думаю, это будем не лишним.

Витор отложил кий и смерил меня долгим взглядом.

— Идём, — не глядя бросил он сестре.

Витория несколько мгновений колебалась, но всё же шагнула к брату.

— Увидимся, милорд. Надеюсь, леди Саяна уступит мне один танец.

Девушка тепло улыбнулась мне, отчего я совсем растерялся.

— Думаю, ей это не понравится! — тут же встрял Витор.

Вот же зараза! Ящерун ему не родственник, интересно? Мне захотелось ткнуть его кием в глаз.

Витор потянул сестру за локоть, увлекая из зала. Герцог проводил парочку тяжёлым взглядом. И только когда двери за ними закрылись, прорычал:

— Бегом за мной!

Протестовать мне как-то не захотелось. Я отложил кий и поплёлся следом. Через северную анфиладу, погруженную в полумрак, мы пришли в кабинет Фиоре. Мрачная комната, с суровым лесным дизайном. Рога на стене, шкуры на полу, горящий камин с поленницей. Много грубого, необработанного дерева.

Фиоре начал в лоб, без прелюдий и хождений вокруг да около.

— Что у тебя с Гильдией?

— Н-ничего, — заикаясь, начал я. Но, увидев взгляд герцога, тут же продолжил. — Ничего такого, с чем бы я не разобрался с-сам, милорд.

Герцог взял графин с янтарной мутноватой жидкостью, плеснул в два стакана и один из них протянул мне:

— Пей. И рассказывай!

Я сделал глоток, отметил приятный вкус и залпом допил содержимое.

— Печать. Я им сделал Печать, которая их не удовлетворила. Как видите, ничего серьёзного.

— Ничего-то ничего. Кроме того, что двое самых сильных, хитрых, коварных убийц пришли сюда сегодня!

— Так вы их не приглашали? — искренне удивился я, чувствуя, как в груди теплеет.

— Таких людей никто не приглашает. Все сидят и молятся, чтобы вообще с ними не встречаться, если ты не понял! Но кому я это рассказываю! Ты умудрился не только вляпаться и попасть на крючок, так ещё и привести их ко мне в дом!

Последние слова герцог уже кричал.

Но меня отвлекло радужное сияние у него за спиной. Оно разгоралось все сильнее. Так же, как и тепло в груди. Мне стало жарко, и я поспешил развязать шейный платок.

— Что ты молчишь⁈ Отвечай, когда я с тобой разговариваю!

Сияние уже охватило всего герцога. Особенно прелестно светились кончики эльфийских ушей. Я решил, что ему следует знать об этом.

— Милорд, у вас прекрасные уши! Они такие острые и… светятся!

Герцог напрягся. В два шага пересёк комнату и схватил меня за плечи.

— И комната светится-я-я. И я взлечу-у-у.

— Эй! Ты что это, галюна словил? Ау!

Мне захотелось танцевать. Под пение этого радужного сияния. Я схватил герцога за руки и начал:

— И раз-два-три, раз-два-три…

— Стоять! — рявкнул герцог, и я замер.

— Вот же сплошное недоразумение! Если бы не твоя родовая кровь, давно б закопал! А тут возись с тобой.

Он налил в бокал что-то белое и тягучее.

— Выдохни и пей. Иначе сам волью.

Я, даже в угаре, понял, что вот сейчас лучше взять и сделать. Взял. И сделал. И тут же зажал рот руками, пытаясь подавить рвотные позывы.

— Терпи. Тебе ещё лицом светить на балу во время танца с Саяной. Дочь расстроится, если не получит идеальный вальсон! А когда у неё плохое настроение, у меня оно просто ужасное!

Я кивнул, подавая знак, что все понял.

— Вот и славно. Что будешь делать с Гильдией?

— Если позволите, задержусь у вас для изучения библиотеки…

Я старался дышать глубоко и говорить медленно.

Герцог кивнул:

— Библиотека в моем родовом имении. Поедешь туда. Заодно познакомишься с арендаторами. Раз уж рано или поздно, всё это перейдёт под твоё управление. Недоразумение…

Я хотел возмутиться, но вспышки радужных отблесков перед глазами всё ещё мешали связно формулировать свои мысли.

Герцог потёр шею, вздохнул и двинулся прочь из кабинета.

— Пошли. Танцевать пора.

Я, всё ещё видя радужное сияние, поплёлся на танцпол.

Глава 19 Перо на память

— Главный вальсон! В центре залы леди Саяна Фиоре и лорд Аарон Хармес!

Голос церемониймейстера громыхнул над толпой. Зал взорвался аплодисментами. И я вместе с Саяной поплёлся в центр на деревянных ногах. Саяна же, наоборот, словно расцвела от всеобщего внимания. Глаза заблестели, щёки зарумянились. Она даже как-то приосанилась и стала казаться чуть выше. И милее. Или всему виной радужная настойка? Времени копаться в истинных причинах преображения моей будущей жены не было. Оркестр уже начал играть вступление. И я с огромным трудом сдержал порыв развернуться на сто восемьдесят и валить отсюда с ускорением. Вместо этого я положил свои вмиг окостеневшие руки на талию девушки и принялся отсчитывать про себя ритм. Хорошо ещё, что в справочнике системы была эта информация.

Три, четыре, пять. Три, четыре, пять. Шаг. Замереть. Три-четыре-а-а-а-а. Лучше бы меня тянули на дыбе!

— Милорду не нравится наш оркестр?

— Что? — три-четыре-пять. Вот чего ей вздумалось разговаривать, когда больше сотни человек пялятся на мои заплетающиеся ноги?

— Музыка… — выдохнула Саяна. — Она вам не по душе? Вы напряжены. Обычно вы танцуете с большим воодушевлением. Я давно наблюдала, я знаю, о чём говорю.

Вот прекрасно. Только этого не хватало. Проколоться на своей нелюбви к тусовкам. С другой стороны, а чего я хотел? Ведь ясно было, что Аарон тот ещё хлыщ, не отягощённый моральными принципами, стремлением к знаниям и мыслями о будущем. Не то, чтобы у меня все это было в полном размере. Но…

Ай, ладно, кого я обманываю. До своего попадания я тоже просиживал зад за компьютером, с утра до ночи пропадая в сети и не сильно думая о завтрашнем дне. Фриланс, перебивки от заказа до заказа, друзья-геймеры, у которых были явные проблемы с противоположным полом. Ну, знаете. Такая категория парней, которых не хотят. Держат во френдзоне, нагружают своими проблемами. Но никогда не расценивают как потенциальный объект страсти и вожделения. Вот и я был такой же. Наверное, в наказание за мой тюленизм, судьба закинула меня в тело рафинированного молодца.

Ещё один грустный вздох девушки выдернул меня из собственных рассуждений.

— А? А, это ты. Нет. Музыка прекрасная. Просто дела, дела, понимаешь?

— У вас какие-то проблемы, милорд? — в глазах Саяны я увидел искреннее беспокойство за мою крашеную голову.

— Ну… Как тебе сказать. Ты же понимаешь, у мужчин всегда есть какие-то проблемы. Такова наша природа! В этом все мы!

Я попытался родить свою самую милую улыбку.

— Я слышала… Вы победили в дуэли.

— Ну… Что вы. Это громко сказано! Разве можно назвать победой поединок, в котором твой противник не знает, с какой стороны браться за рапиру?

Саяна усмехнулась.

— Надеюсь, мой небольшой привет был кстати, — девушка посмотрела на меня в упор.

— Что? Какой привет?

Я искренне не понял, к чему она клонит.

— Ну… — Саяна отвела глаза и попыталась изобразить застенчивость. — Знаете… Я слышала, что во время дуэли пожаловали незваные эм… гости…

Я напряг мозги, вспоминая события дуэли. С того момента, кажется, вечность прошла.

— Гомункулы! — внезапная догадка мне не понравилась. — Так это твоих рук дело?

— Ну, не совсем моих. И не совсем гомункулы, — тут Саяна сделала многозначительную паузу и спустя мгновение продолжила, невинно хлопая глазами: — В этом вопросе у нас специалист дядюшка Фиорес. А я лишь воспользовалась родственными связями…

Дело приобретало интересный оборот.

— Вот как… и часто вы используете эти связи? — я старался, чтобы мой голос звучал как можно равнодушнее.

— Ну… По мере необходимости. Вам ли не знать, сударь.

Я ничего не ответил и снова сосредоточился на этих чёртовых шагах. Как назло, главный вальсон был самым длинным и утомительным танцем вечера. К моменту, когда началась последняя часть, я искренне ненавидел всё, что связано с искусством этого мира. Наконец, грохнул последний аккорд, зал снова взорвался аплодисментами, и я облегчённо выдохнул. Теперь можно валить отсюда с чистой совестью. Заскочу домой, возьму еды в дорогу и своих зеленокожих и помчим навстречу тайнам поместья Ноктис.

Я отвесил Саяне поклон, взял её за руку и развернулся, чтобы проводить туда, откуда забрал.

— О, милорд, вы же не забыли, что обещали танец Витории Цац?

Я мысленно взвыл.

— Я, конечно, понимаю, что это обычная вежливость и у вас не было выбора. Но искренне надеюсь впредь, вы не будете раздавать такие опрометчивые обещания кому попало! Я не хочу, чтобы мой супруг был замечен в обществе других женщин!

Сказав это, Саяна подобрала пышную юбку, подарила мне скупую улыбку и с видом обиженной гордости удалилась.

Я чуть было не расхохотался, но вовремя вспомнил, что за мной всё ещё наблюдают окружающие. Нет, ну вы видели, а? Ещё не жена, а уже вертеть мной пытается! Женщины…

Виторию я нашёл в окружении толпы восторженных поклонников.

— Леди, я ваш должник. А дела не любят ждать. Пройдёмте? — я протянул руку.

Витория окинула меня оценивающим взглядом:

— Уже собрались уходить, милорд?

— Дела, дела, вы должны понимать. Нашу работу за нас никто не сделает!

Витория усмехнулась и взяла меня под локоть.

— Абсолютно согласна с вами, лорд Аарон. Никто не сделает за нас нашу работу.

Последние слова она произнесла с особым ударением.

Мы вышли в круг и заскользили под музыку, ничего больше не говоря. И впервые за всё время пребывания в этом теле и в этом мире, мне стало как-то спокойно. Несмотря на все проблемы и головоломки. Несмотря на угрозу разоблачения. Сейчас был только я, красивая девушка рядом и удивительная музыка вокруг. И пусть эта девушка — профессиональный киллер, чей брат пригрозил меня прирезать, если я не исправлю свои ошибки. И пусть и ошибки-то эти были не мои, а хозяина тела, в которое я попал. И пусть музыку играл оркестр моей будущей жены, на которой я не очень-то хотел жениться. И пусть, собственно, я был не совсем даже и я.

Сейчас я чувствовал тепло рук Витории. И мне было хорошо.

— Ты не сделаешь этого!

Танец подошёл к концу и я направился в сторону выхода вместе с Виторией.

— Что, прости?

— Ты не будешь исправлять Печать для Витора!

В голосе девушки, несмотря на милую улыбку, звучала сталь.

— Но если я ослушаюсь, твой дражайший братик сделает из меня канапе, понимаешь? Он попросту насадит меня на рапиру одной темной ночью.

— А если не ослушаешься, это сделаю я! Мне нужно, чтобы эта Печать вытянула все соки из них!

Кто эти самые «них» я спрашивать не стал. Да и какое мне дело, собственно говоря? Моё совсем недавно обретённое равновесие ускакало со смехом Скартана в небытие.

— Выходит, как ни крути, меня все равно прирежут? Значит все, что мне остаётся — это выбрать наиболее предпочтительную руку!

Витория остановилась и схватила меня за локоть:

— Сколько потребуется Печати на полное обессиливание?

Сколько, сколько. Если б я знал. Я даже не удосужился толком разобраться в том, что отдаю киллерше. Хорошо ещё, что копию сделал. Но не посвящать же в это девушку.

Я развёл руками и изобразил неопределённость на лице:

— Всё зависит от множества факторов, понимаешь. Сказать точно…

— Значит, ускорь это как-нибудь! Это в твоих же интересах, мой лорд! А пока будешь работать над ускорением, скройся у Фиоре. Не самое идеальное место, но на какое-то время хватит. Тем более, насколько я знаю, герцог готов оказать тебе поддержку. В обмен на определённые, эм… любезности.

— Ну да, всего лишь связать свою судьбу с его прекрасной дочкой. Такая мелочь.

— Я имела в виду Печати. Но, видимо, герцог пока не посвятил тебя в свои планы.

Витория погладила меня по руке.

— Впрочем, это меня не касается. Удачной поездки!

Девушка привстала на цыпочки и легко поцеловала меня. А в следующее мгновение смешалась с толпой, оставив меня с новым ворохом загадок и непониманий.

— Милорд, уже уходите? — у самого выхода я наткнулся на герцога в компании Витора. Вот уж рыба-прилипала.

— Прошу меня простить, неотложные дела. Сами понимаете, обязанности наследника целого рода требуют от меня большого внимания!

Герцог нахмурился.

— Вы не останетесь на ужин?

— О, это большая трагедия для меня. Я наслышан о великолепии ваших поваров. И искренне надеюсь, что в самом ближайшем времени смогу оценить это по достоинству. А сейчас, с прискорбием и горечью, с превеликим нежеланием и…

— Короче, — прервал мой словесный поток герцог.

— Отваливаю я, милорд.

— Понятно.

Было видно, что такой отъезд герцогу не по душе. Но присутствие Витора не давало ему возможности говорить все, что он думает. Этим я и решил нагло воспользоваться и слинять поскорее без лишних слов.

— Господин Цац, всего доброго. Надеюсь, с вами судьба меня сведёт не скоро.

— Как знать, как знать, — протянул Витор.

Я не стал дожидаться, пока он придумает ещё какую-нибудь гадость, отравляющую мне жизнь. Быстро откланялся во все стороны и поспешил прочь.

В парке было все также тепло и уютно. И, самое главное, безлюдно. Чудо-птицы на насесте не было. Я повертел головой и заметил блеск впереди по дорожке. Помня о том, что времени катастрофически ни на что не хватает, я подошёл к птице.

— Ну что, мой друг. Я продолжаю попадать. Все веселее и веселее с каждым разом.

Птица склонила голову, как будто слушала мои излияния. Мне вмиг стало смешно. Докатился до ручки. Или до точки.

— Что же, бывай!

Я развернулся и уже двинулся к выходу, когда за спиной услышал шуршание. А потом уже знакомый мне крик паулина.

Я обернулся. Птица с гордым видом и расправленным хвостом шагала прочь от меня. А там, где я только что стоял, лежало прекрасное перо. Недолго думая, его я тоже убрал в Тайник. На всякий случай.

— Домой, — приказал я кучеру, заворачиваясь посильнее в плащ.

Печать для обогрева активировать не стал. Знание о том, что тянуть эта Печать будет мою не восполняемую силу, как-то вмиг гасило желание по-быстрому намагичить. Едва карета выехала с территории Фиоре, карету начало болтать и трясти в разные стороны. Мне тут же подумалось, что две главные проблемы присущи не только нашей стране. А всем мирам, где есть разум.

Мимо пронеслась и скрылась за поворотом карета с опоздавшими. Как раз кто-то успеет к грандиозному ужину.

— Ваша матушка, милорд, — прокричал мне кучер, стараясь перекричать завывания ветра. — Видать, куда-то застряли по дороге!

Я мысленно возблагодарил мироздание, которое развело меня с Мелорией. Терпеть её истерики сейчас не хотелось. Да и сил, честно говоря, не было. Хотелось спать. Но тряска и колдобины не способствовали сну. А может, виной всему было нервное напряжение?

Я достал Основы. Попытался почитать, но в голову ничего не лезло. Убрал их назад и вытащил мешок с Печатями для гильдии. Повертел в руках, даже смог разобрать несколько контуров. Но в целом, ничего конкретного. Моих знаний было всё ещё недостаточно. Со вздохом разочарования убрал все это магическое богатство назад. Попытался почитать дневник Аарона. Но на первом же «АХ!» стало так противно, что я едва сдержал желание выкинуть его в окно. В конце концов, я вытащил одно из перьев и принялся наблюдать за переливами света на разноцветных чешуйках.

Перо паулина — редкое явление. Коллекционеры охотятся за ним десятилетиями. Потому что гордая птица очень редко отдаёт свои перья эльфам. Ещё реже — людям. И никогда — оркам. Цена одной чешуйки обычного паулина составляет…

Тут мои глаза полезли на лоб. Нет, не от цены на чешуйку. Для ювелира за обычную чешуйку вполне нормальная цена. Так что меня не удивила. А вот прикидка, сколько сейчас было в моем Тайнике… Паулин-то у меня был не обычный, а редкий и диковинный. И чешуек в перьях было… У меня аж дыхание перехватило от суммы, которую я представил в уме, пусть даже по меркам обычной расцветки. Выходило, что я обогатился знатно. Весьма и весьма. Кажется, теперь я начал понимать, откуда растут слухи о том, что Фиоре богаче самого императора. Если у меня два пера и я уже состоятельный человек. А у него этих паулинов несколько. Мелория, однозначно, понимала, кому отдаёт своё дражайшее дитя.

Я усмехнулся и убрал перья в самую глубину Тайника. Не то, чтобы я опасался воровства. Но пусть лучше лежат и не отсвечивают до своего часа.

Всё оставшееся до дома время я прикидывал, как продам перья, сменю имя и внешность и перееду на окраину империи. Куплю там себе домик в деревне у моря, женюсь на доярке и буду ловить рыбу по утрам. Спать в обед. А вечером пить вино из домашнего винограда и вспоминать о своей прошлой жизни, как будто она была и не со мной вовсе.

— Милорд? Почему вы… Как же… Мы думали…

В доме царила тишина, полумрак и неслыханный покой. Видимо, слуги воспользовались моментом, что хозяева уехали далеко и надолго. И решили последовать нашему примеру. Ни дворецкого, ни ящеруна. Только эта, как же её. Ила? Нула? Нола? Я так и не запомнил имена своих служанок. Признаться, я их с того раза, после побоища, которое они в моей комнате устроили, больше и не видел. Все заботы взял на себя Гару. А когда у него не получалось, брата заменяла Орма. И меня это полностью устраивало.

— Отправь ко мне моих орков. И быстрее! Я буду в библиотеке. И принеси чего-нибудь, чтобы согреться. Я замёрз, как чёрт! Ненавижу зиму!

Я повесил плащ на вешалку и двинулся в сторону библиотеки.

Служанка ничего не ответила. Молча развернулась и ушла. В библиотеке было прохладно — никто не удосужился растопить камин. Хорошо ещё, что хоть поленницу наполнили дровами. С горем пополам мне удалось разжечь камин. Сюда же я подтянул плетёное кресло, пледик и табуреточку для ног. И устроился у огня с фолиантом по печатничеству. Ну прямо картина маслом — пенсия пришла. Интересно, а тут есть вообще такое понятие?

Почувствовав, как долгожданное тепло наполняет комнату, я с головой ушёл в чтение.

Звон за спиной заставил меня вздрогнуть.

Я обернулся.

— А, это ты. Ставь всё сюда.

В библиотеку вошла та самая пепельноволосая служанка с подносом в руках. Девушка остановилась возле меня, с растерянностью во взгляде рассматривая, куда же приткнуть чай.

— Ох, вот всё за вас надо делать.

Я поднялся, с явным нежеланием выполз из своего тёплого кокона, и пошёл переносить журнальный столик поближе к камину.

— Давай сюда, дальше я сам.

Я забрал поднос и мысленно присвистнул. Он был воистину тяжёлый. Как такая хрупкая девушка могла всё это утащить?

— Нам не впервой, мастер, — служанка отвела взгляд. А я понял, что последнюю мысль озвучил.

— Ну, спасибо. Я тут дальше, разберусь. Можешь идти отдыхать.

— Ну что вы, милорд. Вы с дороги, устали. Промёрзли. Позвольте поухаживать?

В её глазах было столько участия, что я махнул рукой и сдался. Девушка улыбнулась и тут же принялась греметь чашками. Я залез обратно в кресло и снова погрузился в чтение.

— Всё готово, — услышал я спустя какое-то время.

— Угу, — не отрываясь от книги, пробормотал я. В главе как раз началось про различия между контурами стихий, которые используются при обращении с природными энергиями.

— Милорд, вы напряжены. Позвольте мне помочь…

Я почувствовал нежные руки на шее.

Я замер.

А потом действительно напрягся. Дело приобретало интересный оборот.

Моё молчание, видимо, расценили, как согласие. Руки заскользили ниже, по плечам, я почувствовал поглаживания по спине. Девушка продолжила:

— Вы меня разлюбили, да? Я стала что-то делать не так? Раньше ведь всё было так прекрасно…

Я мысленно застонал. Вот только разборок с влюблёнными служанками для полного счастья мне не хватало. А ведь все так хорошо начиналось. Я удобно уселся, процесс обучения набрал обороты. Ну какая тут может быть любовь, а?

Но моё тело, судя по всему, разделяло убеждения служанки, а не мои. Ласковые прикосновения ему нравились гораздо больше, чем зубрёжка магических основ. Я почувствовал, что начинаю терять контроль над собой. А в моем положении это было равносильно подписанию смертного приговора. Впрочем, обижать девушку тоже не хотелось.

Я повернулся, взял её руки в свои, и с нежностью, на которую только был способен, посмотрел ей в глаза:

— Ну как же я мог разлюбить тебя, свет очей моих. Я наполняюсь счастием при виде тебя. Твой образ снится мне ночами, и я страдаю от печали, когда тебя со мною нет. Но библиотека… Отправляйся ко мне и жди меня там. Я скоро буду!

Не знаю, это я был настолько убедителен, или перспектива залезть в хозяйскую кровать сыграла свою роль. Но осчастливленная служанка выскочила из библиотеки, наконец-то оставив меня наедине с чаем, книжкой и камином. И долей сожаления, чего уж скрывать.

Глава 20 Кто есть кто

Дзынь.

Я подскочил, активируя Печать Огня. Благодаря ночным тренировкам, я уже неплохо ориентировался в происхождении и применении своих Печатей. И даже не тупил при активации. По кончикам пальцев пробежало тепло, и я почувствовал, как на ладони формируется огненный шар. Я открыл глаза. И встретился с невысказанным вопросом в жёлто-зелёных глазах. Посмотрел правее. И наткнулся на ещё один такой взгляд.

— Проверяю рефлексы! — я развёл руками и убрал файерболл. Мне показалось, что Гару облегчённо выдохнул. И продолжил расставлять завтрак на столике, перед которым я заснул.Орма подбрасывала поленья в камин и заново разводила огонь, который успел прогореть и погаснуть. На несколько мгновений я умилился этой картине. Представил себя лесным затворником где-нибудь посреди непроходимой чащи, где ни балов, ни невест, ни хитросплетений высшего общества. Только я, мои зеленокожие товарищи и бесконечный лес.

Но Гару умудрился развеять приятный мираж:

— Я, конечно, ни на что не намекаю, но…

— Спальня нынче не в почёте? — усмехнулась Орма, перебивая Гару.

— Там… В общем… Я зачитался!

Орки переглянулись между собой, но больше ничего не сказали.

Я встал, разминая занемевшую спину. Прошёлся туда-сюда. И только после этого спросил:

— Планы есть?

— На будущее? На день? Или вообще? — все также посмеиваясь, уточнила Орма.

— Особняка Ноктис. Сейчас меня интересует только это.

— А, ну да, ну да, — орка как-то сразу сникла. Я решил не обращать внимания на перепады настроения моей рабыни. И не забывать, что я пока что в доме хозяин, и не обязан ни перед кем отчитываться!

— Есть план. Он старый. И не факт, что актуальный. Но это всё, что нам удалось достать. Так что…

Орк вытащил из тайника пожелтевшие от времени бумаги и протянул их мне.

— Спасибо, Гару! Хоть кто-то есть в этом доме, кто вызывает доверие! Век помнить буду, не забуду!

Орка хихикнула и отошла от камина, в котором вовсю трещал огонь.

— Ну, тоже неплохо, — похвалил я её и уселся в кресло, разворачивая план.

В комнате воцарилась тишина, нарушаемая периодическим потрескиванием в камине. Я почувствовал чьё-то дыхание у себя над головой. Медленно повернулся и поднял глаза. Снова две пары жёлто-зелёных глаз.

На мой вопросительный взгляд ответила Орма:

— Ну, ты же не думаешь, что пойдёшь туда ночью один?

— М-м-м… Я думал взять с собой Гару. Кто-то же должен управлять повозкой, пока я буду отстреливаться огненными шариками от стаи взбесившихся гомункулов.

— Я не пойму, ты собрался вломиться в поместье к Ноктис или Фиоре? — растерялась Орма.

— А Фиоре причём?

— Так гомункулы это их специализация!

— А… Нет, к Фиоре потом. С утра. В родовое поместье, где оно там находится. Герцог пригласил.

— А лучше бы сразу же, — подал голос Гару. — От Ноктис до родового поместья Фиоре как раз пути до утра.

Я кивнул. Значит, помчим сразу к Фиоре, будем разбираться с Печатями для Гильдии, чтоб её.

Позавтракав, я сообщил о своих намерениях оркам. Те переглянулись, но никак не отккомментировали моё решение, что уже было хорошим сигналом. Я поднялся и хотел было идти в спальню. Но в последний момент вспомнил о служанке…

— Гару! А ты… Сегодня уже убирал у меня?

— Конечно, милорд, — орк отставил графин с соком, который как раз пытался водрузить на поднос и выпрямился. — Там все чисто.

— Всё-всё? — уточнил на всякий случай я.

— Всё-всё, — ехидно передразнила Орма. — Никаких инородных объектов. Все удалены и отправлены на свои места!

Я усмехнулся. Всё-таки взаимопонимание — хорошая штука!

Приободрённый, я выскочил из библиотеки и зашагал к себе. Из приоткрытой двери гостиной доносились голоса:

— Ох, Бернард! Ты себе не представляешь, какой скандал разразился! Герцог Фиоре выражался, как будто портовый грузчик в дешёвом кабаке! Ох, как он кричал! Как кричал! Я думала, лорд Фиоренус сквозь землю провалится, представляешь!

Я застыл посреди коридора и прислушался. Мелория, судя по всему, недавно вернулась с бала. И прямо сейчас делилась последними сплетнями со своим фаворитом. Вкус матушки вызывал уйму вопросов. Но сейчас куда интереснее было послушать, что же я пропустил.

— Едва сказали, что Герхард был последним, кого видели возле паулина в парке, герцог как с цепи сорвался!

— Оно и понятно, моя гос-с-пожа! Одно перо — это целое состояние. А тут два пропало разом. Наверняка в одни руки и попали!

— Точно! Ты прав, мой дорогой! Наверняка! А Фиоренус как раз в парке ошивался, пока все танцевали! Слуги видели, как он топтался там туда-сюда!

Мне стало не по себе… Фиоренус… Я же напрочь забыл о том, что мы договорились встретиться в парке, едва начнутся танцы. А после отчалить в тайное место для передачи Печати. Встреча с гильдийцами выбила у меня все мысли кроме тех, которые крутились вокруг Печатей. И тут Печати, и там Печати, что ж за мир такой, а. Нельзя было попасть куда-нибудь на райские острова?

Конечно, я благополучно про всё забыл после встречи с убийцами. А уходил с бала я так быстро, как только мог, чтобы герцог не передумал и не усадил меня за стол. А лорд Фиоренус, значит, всё это время ждал меня в парке, исполненный надежд о других мирах.

Я медленно выдохнул.

В конце концов, он сам виноват! Не надо было меня шантажировать! Я не напрашивался на свидание! Он сам решил стать вымогателем и по собственной воле стребовал с меня чудо-печать.

А Мелория все продолжала:

— Фиоре подал жалобу на досмотр аристократа, представляешь! Герхарда провожали со стражей. И, говорят, вызвали палача, чтобы он все его Печати заморозил! И чтобы не сбежал никуда. Говорят, герцог требует суда! Ох, какой скандал! И это в высшем обществе!

Решение созрело в голове раньше, чем я успел все как следует взвесить. Я развернулся и вернулся в библиотеку. Гару как раз заканчивал с уборкой.

— Мне надо к Фиоренусу!

— В поместье Ноктис мы уже не собираемся?

— Собираемся. Но позже. Как раз стемнеет.

— А доехать?

— Гару! — не выдержал я. — Твоя задача решать мои проблемы, а не подкидывать мне новые! Я сказал, надо к Фиоренусу. Ты что сделал?

— Побежал готовить карету, я думаю, — орк отставил метёлку и направился к двери.

— Орму бери с собой. Мало ли, когда и куда нас занесёт.

Орк кивнул и вышел. Спустя полчаса я в компании своих зеленокожих катил по заснеженным улочкам к дому Герхарда. Орма пару раз попыталась выведать, какие планы зреют в моей голове. Но я был не настроен на длительные разъяснения. Ограничился лишь пожеланием бдительного присмотра за моей драгоценной головой. Орка усмехнулась, но с расспросами отстала, позволив мне любоваться видами городских улиц.

Надо сказать, зимний Вейсбург был прекрасен. Я ещё не бывал в столице и не видел, как там всё устроено. Но здесь, под снегом и солнцем, улицы искрились, как на новогодней открытке.

Приехали мы довольно быстро, к моему сожалению. Оказалось, что с Герхардом мы практически соседи. Его особняк стоял в каких-то трёх кварталах от моего. Знал бы — пешком пошёл. Но негоже, аристократ же…

Я выскочил из кареты, оставив орков дожидаться меня там. И направился к дому. У крыльца действительно стоял стражник со скучающим видом.

— Не дозволено! — как-то вяло и без особой инициативы проворчал он.

Я притормозил ровно настолько, чтобы достать монету и сунуть ему в ладонь:

— Зять герцога Фиоре. Будущий. Для уточнения обстоятельств.

Монета скрылась в недрах кармана быстро и чётко. Видно, что навык у человека был отработан годами. Стражник отвернулся, делая вид, что усиленно изучает ближайший сугроб. Я усмехнулся и проскочил внутрь. Чуть скривился от скрипа — видимо, тут дворецкий плохо выполнял свою работу. Об этом же говорил и сырой полумрак в холле.

— Эй! Ау! Я тут в гости к вам пришёл!

Ответило мне лишь эхо, пролетевшее по холлу и утонувшее где-то в гобеленах галереи на втором этаже.

Я прошёл туда-сюда, поднялся наверх по парадной лестнице. Навстречу мне так никто и не вышел. Да и признаков жизни как-то в принципе не наблюдалась. Плащ я решил не снимать, чтобы не простудиться в этой серости и сырости. Затянутые тёмной тканью окна едва пропускали солнечный свет. Пыль на перилах и разводы на полу просто вопели о том, что тут давно никто не убирался. Да и на жилое помещение всё это было похоже с большой натяжкой. Мне захотелось вернуться в карету и уточнить, не напутали ли мои орки. Но шаги в глубине дома остановили меня. Несколько мгновений я раздумывал, стоит ли вообще мне лезть во всё это или нет, но здравый смысл, похоже, не возобладал. Я пошёл в сторону звука. В дальней спальне на втором этаже я практически нос к носу столкнулся с Герхардом. Всклокоченный, с красными глазами, помятый — сейчас он меньше всего походил на лорда. На какого-нибудь трактирщика или торговца с перепоя — вполне. Но никак не на представителя высшего общества.

— Побываешь в руках городской стражи, не так блистать будешь! — прорычал Герхард, видимо, разгадав мой пристальный взгляд.

— Надеюсь, не сложится у меня с этим.

Повисла неловкая пауза. Герхард не знал, зачем явился я. Я не понимал, с чего приступить к разговору. Так мы и стояли друг напротив друга, по очереди хлопая глазами.

— Почему вы не сдали меня? — наконец, не выдержал я.

— А смысл? Мало того, что мне бы не поверили, так герцог бы ещё привлёк за наговор на будущего зятя. Уж не знаю, что вы ему наобещали, но он охраняет ваши честь и достоинство, как дракониха яйцо.

Мне стало интересно, а есть ли драконы в этом мире?

Система тут же выдала справку:

Драконы — мифологические существа, встречающиеся в отдельных системах. Могут упоминаться в фольклоре систем, в которых не встречались и не водились.

Это все ясно. А в данном мире упоминаются?

Я понимал, что замер, как идиот посреди разговора. Но драконы эти смутили меня. Система тут же отреагировала.

В данной системе подобные существа не встречаются и не упоминаются.

А вот это уже было интересно.

— Дракониха, говорите, да?

Я в упор посмотрел на Фиоренуса. Тот шарахнулся от меня, бледнея. Но быстро взял себя в руки, возвращая самообладание.

— Существа диковинные. Эльфийские. Не слышали?

— Такие огромные летающие ящеры, да? С крылами перепончатыми. Огнедышащие?

— Да-да, именно, — закивал Герхард.

— М-м-м… нет. Не встречал. В данной системе.

Фиоренус выпрямился.

— Вот и я не встречал.

Я прошёл через всю комнату и уселся в пыльное, зачехлённое кресло. Сложил руки на груди и внимательно посмотрел на лорда.

— Так это правда? — спустя какое-то время нарушил молчание Герхард.

— Что?

— Существование Печати!

— Насколько я понял, мы с вами находимся в системе, которая существует благодаря этим Печатям. Так что да, лорд Фиоренус, это правда. Печати существуют!

Я постарался сказать это максимально торжественно.

— Я не о том! Я говорю про Печать для перемещения между системами! Вы её создали?

— Нет, — я ответил с максимальной искренностью на лице.

Герхард сначала озадачился, а потом как-то разом сник. И даже постарел на глазах. Ничего не говоря, он развернулся и побрёл в сторону дальних спален. Видимо, потерял интерес к моей персоне. Поэтому я не придумал ничего лучше, чем бросить в спину:

— Печать создал старый лорд. Насколько мне известно. А молодой её успешно выкрал.

Герхард замер.

— И, судя по тому, что я здесь, — успешно применил. По крайней мере, для меня успешно.

Лорд стоял, не двигаясь. И только размеренное поднимание плеч говорило о том, что он в принципе дышит, а не впал в оцепенение. Я тоже сидел, не шевелясь. И гадая, верно ли я всё рассчитал. Или только что совершил прокол десятилетия. Лорд медленно развернулся. Сделал несколько шагов. И упал на колени, закрыв лицо руками. Я вжался в кресло. И услышал всхлипы.

— Десять лет! Десять лет я сидел тут один! И не надеялся ни на что! А теперь… Оказывается… Возможно! Все возможно!

Всхлипы сменились судорожным бормотанием.

— О да! Я уверен, теперь всё возможно! И всё изменится! Я вернусь! Или скроюсь! Только не так! Хватит. С меня довольно лордства!

Фиоренус вскочил и заметался по комнате. С каждым его шагом и новым словом, я вжимался в кресло все сильнее. И начал переживать за рассудок лорда.

— Откуда? Как сюда попал? С какой базы? А?

Он кинулся ко мне и вцепился в подлокотники моего кресла.

— С-с как-кой базы? — не понял я.

— Откуда тебя сбросили? Кто реплицировал сознание? Каким образом с Печатью синхронизировали? Кто вёл разработку?

Поток вопросов взорвал мой мозг.

— Так! Стоп! Давай по порядку, мистер лорд. Иначе и мой разум тоже того, кукукнется!

Лорд сделал глубокий вдох и медленный выдох.

И повторил все те же вопросы, только медленнее.

— Эм… Как бы тебе сказать… Все эти базы, сознания, это не про меня, понимаешь?

Лорд озадачился и отрицательно покачал головой.

— Ладно, давай зайдём с другого конца. Ты же не отсюда, да? Не с этой планеты? Или что тут у нас?

Фиоренус кивнул.

— Я второй разведчик, которого десантировали сюда для исследования планеты.

— А первый где? — не удержался я.

— Съели, — будничным тоном ответил Герхард. Я почувствовал, как к горлу подкатывает ком.

— В см-мысле съели? Кто?

— Ему не повезло. Он десантировался на территории Великой Пустыни. И наткнулся на отряд первородных жителей.

Мне поплохело. Кажется, Скартан что-то про это рассказывал. Именно так он узнал, как можно передать интерфейс от человека к человеку.

— Какая нелепая смерть… — пробормотал я.

— Почему смерть? — искренне удивился Фиоренус. — Да, оболочка была повреждена, задание провалено. Его сознание вернули, понизили до рядового и отправили чистить корабли на задворки системы. Но он остался вполне себе жив. Только кошмары, говорят, мучают.

Да уж. Всего лишь кошмары. Я принялся слушать дальше. И лорд не заставил себя ждать.

— Следом десантировали меня.

— А десантировали на шаттле, да?

— Ну да, на пилотируемом шаттле с тройным запасом топлива. Но без возможности вернуться на базу. А что?

— Да так. Я его, кажется, нашёл, — в задумчивости отозвался я.

— Кого?

— Шаттл.

— В поместье этих чокнутых Ноктис?

— Ну… да.

— Так я его и не терял, — усмехнулся Герхард. Кажется, разум постепенно к нему возвращался.

А вот я искренне удивился. Почему тогда не вернуться на этом шаттле назад? Последний вопрос я озвучил, стараясь скрыть своё недоумение.

— Вернуться? Куда? В открытый космос? База перемещается, без навигации где я её искать буду? И потом, это значит провалить задание. Понижение и выхлопы от двигателя на каком-нибудь зачуханном крейсере?

Да, действительно. Как будто это не он тут только что рыдал, услышав про возможность возвращения. Если б меня всё так достало, я бы любой шанс использовал. Пешком бы по космосу шагал. Хотя это я сейчас так говорю, а что будет через десять лет — ещё посмотреть надо. И потом, я глубоко сомневаюсь, что моё сознание восстановят после встречи с рапирой Витора. Или кинжалом Витории. Но мои проблемы в этом мире никого особо не волновали. А Герхард как раз вспомнил, с чего всё началось.

— Так что с Печатью? Она есть?

— Есть-то есть. Но я не знаю, как она работает. И не могу гарантировать повышение до капитана крейсера, а не двигатели…

Герхард, услышав последнюю фразу, озадачился.

— Что же… Надо бы… Хм… Мне надо всё обдумать. И составить план.

— А ты что же, хочешь вернуться с помощью Печати назад? — поинтересовался я.

— Это было бы неплохо. Но я согласен на любую систему, если не будет такой возможности!

Я присвистнул. А лорд-то наш — дезертир. И свалить собрался куда подальше, чтобы не достали. А что мне с этого? Да, собственно, ничего. Могу помочь. Могу оставить тут, с проблемами разбираться. А попробует наговорить — так это лорд с ума от горя сошёл. С катушек съехал. Бывает же, правда?

Только вот понимание того, что перья-то на самом деле у меня в Тайнике, неприятно жгло совесть.

— Короче. Я разберусь, как эта штука работает. Ты уладишь все дела с Фиоре. И запустим тебя.

— Куда?

— На Кудыкину гору, куда-куда.

Герхард вряд ли понял, куда я его собираюсь послать. Но его это и не сильно волновало. Главное — свалить куда подальше.

Глава 21 Сигнализации и склепы

— Мы едем к Ноктис?

— Нет.

— Мы не едем к Ноктис?

— Нет.

— Так едем или не едем?

Орме надоело сидеть в тишине кареты, и она попыталась выведать, что стряслось со мной в доме лорда. Я в который раз отмахнулся от неё, как от назойливой мухи, и снова погрузился в свои размышления. Я не знаю, сколько мы так просидели. Едва мы отъехали от особняка, я приказал остановиться в ближайшем переулке. Гару послушно заехал в какое-то подобие ответвления главной улицы. И уже несколько часов я сидел и разбирался со своими мыслями. И багажом накопленных знаний. Кажется, я начинал понимать Сократа, который ничего не знал. Чем больше я погружался в теорию Печатей, тем страшнее мне становилось их использовать. Не знаю, почему здесь никого не напрягали побочные эффекты. Например, в виде невосполнения Духа. Или те, кто родился в этой системе, имели иммунитет?

Чем больше я вникал, тем больше вопросов рождалось в моей крашеной голове. А того, кто помог бы мне с ответами, в поле зрения не находилось. И это напрягало всё больше и больше. Всё равно, что обезьяне дать гранатомёт. И надеяться, что попадёт она с первого раза туда, куда надо. Вот я себя этой обезьяной и ощущал. И ощущение это мне совсем не нравилось.

Орма ещё несколько раз пыталась завести разговор, но в результате поняла бессмысленность своих действий. И наконец-то отстала. Гару выбрал путь философского молчания с самого начала. И я был безмерно благодарен орку за эту молчаливость.

— Едем! — наконец-то вышел я из оцепенения.

— К Ноктис? — на всякий случай уточнил орк.

— Да.

Гару вышел из кареты и сел «за руль».

Карета тронулась.

Орма сидела, надувшись на весь белый свет. За моё молчание перед этим решила отомстить. Поначалу я хотел было разговорить рабыню, но потом оставил эту затею. Интересно, а Аарон откровенничал со своими орками? Или дружба между сословиями невозможна? В дневнике кроме упоминания о влюблённости Ормы больше ничего не было. Я даже не знал, воспользовался лорд этой влюблённостью в результате или нет. Только страдания по Даре, нытье про несправедливость деда и Ставроса.

Кстати.

Ставрос.

Я так до сих пор и не выяснил, кто это. И кем мне приходится. И приходится ли вообще. Прям серый кардинал какой-то.

— А ты решил, с какого входа пойдёшь? — Орма выдернула меня из размышлений и, как обычно, поставила в тупик своим вопросом.

Действительно.

Я же так и не решил, куда и как пойду. Но поворачивать назад было глупо.

— По обстоятельствам, — бросил я орке и вызвал картинку подземелий Ноктис из памяти.

Особняк был верхушкой айсберга. Если верить плану, под ним в глубину уходили четыре яруса. Каждый следующий шире предыдущего. Попасть на нижние этажи можно было тремя способами. Из дома, зная, где находятся потайные лестницы. Одну из них я нашёл в кабинете. Две другие были отмечены на плане. Но я не знал, что это за комнаты. Может быть супружеская спальня? Библиотека? Кухня? Почему нельзя было на плане подписать сразу⁈

Два других входа находились за пределами особняка, в парке. Через один из них я попал к шаттлу. Второй располагался на противоположном конце, рядом с каким-то озерцом. Можно было зайти с той стороны. Откуда не ждут. Надеюсь, этот вход не завален. Иначе придётся топать по заснеженному парку в темноте и холоде. Ноктис не тратились на такую роскошь, как климатический купол.

Путь до поместья занял меньше времени, чем в прошлый раз. То ли из-за погоды. То ли Гару знал тайные тропы. Но когда мы подъехали к повороту, орк протянул:

— Если нам нужен западный вход, лучше идти отсюда.

— Ты что, учил карту?– удивился я.

— Ну да. Вдруг улепётывать придётся. Надо ж знать, в каком направлении.

Я почувствовал, как уровень доверия к Гару растёт.

Орма выбралась из кареты, потянула носом и выдала:

— У них сегодня сборище. Чужие лошади. Люди. Ты уверен, что надо туда идти?

Я задумался. Но решил не отказываться от своего плана.

— Значит, они будут заняты. И не станут смотреть, кто там лезет с западного входа.

Гару подошёл к лошадям, погладил каждую по шее и что-то сказал на орочьем. Система не смогла перевести, а я не стал спрашивать. Главное, что лошади послушно двинулись вперёд и остановились на обочине чуть дальше от поворота.

— А если их украдут?– поинтересовался я. Отправляться в поместье без Гару не хотел я. Оставаться с лошадьми не хотела Орма. А остаться в итоге без лошадей не хотелось никому.

— Милорд, вы можете сказать, что нужно найти. Мы с Гару пойдём, найдём и принесём!

— А я буду сидеть один в темноте на безлюдной дороге⁈ А если кто-то позарится на меня?

Я попытался сказать это максимально капризным тоном.

Орма озадачилась. Спустя минут десять споров и пререканий, было решено идти втроём. И надеяться на то, что в такой час наши лошади никому не понадобятся.

Ещё пятнадцать минут спустя я убедился в том, что наши лошади в безопасности. Дорога с этой стороны никем не использовалась. Неочищенный снег лежал тут метровыми сугробами. Я то и дело проваливался и ругался. Орма хихикала. Гару, как всегда, философски молчал. Я порадовался, что сапоги по колено, плащ с мехом, а руки пустые. И что тайник у меня лордский, расширенный. Назад на себе тянуть не надо будет. При такой дороге это просто дар небесный!

Я начал уставать. Орки шагали вперёд, как ни в чем не бывало. Конечно, они-то привычные.

В орочьих степях не бывает снега.

Заботливая система тут же выдала справку. Но меня не впечатлило. Снега не бывает, зато они здоровенные. И сильные. И выносливые! Почему я стал эльфом, а не орком?

Хотя, если кончики ушей можно было спрятать за волосами, и ты вроде бы все тот же человек. Чуть красивее, возможно. То вот к зелёной коже я бы точно не привык.

Я упёрся в спину Гару.

— Ограда, — коротко бросил орк.

— И? — не понял я.

— Без ворот.

— Мило. Перелезем!

— Ага, — подала голос Орма. — А вопелку ты сможешь отключить?

— Вопелку?

— Угу. У них самая простая стоит, видишь?– орка ткнула куда-То на ограду. — Вой на всю округу подымет. До Фиоре слышно будет.

Я нахмурился. Это что ещё за дрянь такая?

Вопелки, шумелки, трещалки — самый простой тип охранных систем. Создаются с помощью Знаков.

Да уж я понял, спасибо! Главное вовремя!

Я подошёл к забору и посмотрел, куда показывала Орма. Действительно, на прутьях можно было разглядеть цепочку символов.

Я выдохнул. Отбрасывая замешательство и сомнения. Всякие там, а что если не получится? Получится! Выбора нет!

Я прищурился, вглядываясь в знаки. Они отозвались лёгким свечением. Перед глазами тут же появилась команда «Изменить». Я согласился. Просиживая над теорией Печатей, я уже понял, что могу создавать и изменять контуры. Но не удалять. Это дело палачей. И дело, кстати, весьма прибыльное. За удаление чёрной метки, например, с меня пол замка спросят. А за молчание ещё столько же. И почему я не стал палачом? Обогатился бы и свалил в эльфийские леса мухоморы разводить. А от дара печатника одни проблемы. Этому создай, этому создай, тому измени. И всё на халяву. Если жизнь дорога.

Я снова выдохнул, освобождая голову от лишних мыслей. Сейчас любая промашка — и вопелка взвоет на всю округу. И прощайте мечты о полётах на шаттле.

Изменить?

Да.

Контур?

Я задумался. Вот так сразу нельзя вломиться в чужое плетение. Возмутится, обидится и пошлёт меня воем куда подальше.

Нет. Повторить контур.

Я достал из Тайника тонкую кисточку с темной краской и принялся обводить вензеля. Медленно. Вдумчиво. Как будто никуда не торопясь.

Первые штрихи плетения встретили меня настороженно. Они понимали, что пришёл чужак. Но не понимали, с какой целью. Обычно чужаки рвут и ломают. А этот наоборот — укрепляет.

Вот так.

Хорошо.

Я чувствовал, как плетение медленно, но верно перестаёт сопротивляться. Сначала ослабевает ответное давление. Потом сходит на нет упорство и неприятие. А потом раз — и знаки уже сами бегут вперёд, принимая меня за создателя.

Отлично.

Теперь самое сложное. Подменить символы. Что тут у нас? Звук? Вой? Зачем нам это. Куда лучше тихие, умиротворяющие вибрации. Шум дождя. Рокот океана. Спокойствие и равновесие. Колыбельная мира.

Символы у меня под рукой перестраиваются. Линии переплетаются в новом порядке. Вязь соглашается со мной и уступает моим желаниям. Я убираю кисть и вижу, что механизм запущен. Свечение охватывает всю ограду. Цепь меняется. Меняется, подчиняясь моей воле. И я чувствую свою силу. Свою власть. Своё могущество.

— Ахренеть!

Вздох Ормы разрушил всю магию момента.

— Ты где такому научился?

— В библиотеке, — я пожал плечами.

— За неделю? В библиотеке? Кому вы сказки травите, милорд? Это всё древняя магия, да? Ваши эксперименты довели?

Я пожал плечами. Откуда мне знать, если до этого я вообще ничего подобного не делал?

— Орма, давай потом. Я не знаю, сколько продлится действие моих стараний. Так что пойдём.

Орма хотела продолжить спор, но я добавил волшебное слово «приказываю». Девушка вздрогнула и повиновалась. Продолжая метать в меня яростные молнии. Я пожал плечами и взялся за ограду.

По прутьям прошла вибрация. А вслед за ней раздался монотонный гул. Едва уловимый в порывах ветра. Я усмехнулся, довольный собой, и полез вверх. Гару перемахнул через забор в два счета. Орма зацепилась плащом за пику на верхушке забора. И кое-как выпуталась, разодрав подол. Спрыгнула на землю она смачно ругаясь на орочьем, судя по отсутствию перевода.

Гул стих, и мы двинулись дальше.

Путь до поместья был таким же, как и до забора. Куча снега, никаких расчищенных дорожек и много ругательств. Когда мы дошли до входа, отмеченного на плане, энтузиазма поубавилось даже у меня. Мои товарищи по походу, возможно, и хотели бы повернуть назад, но долг приказывал им следовать за мной. Ещё одна сложность заключалась в моем полном неумении ориентироваться на местности. Если бы не Гару, я думаю, что потерялся бы ещё где-то в начале парка. Только благодаря его подсказкам мы добрались до места всего лишь за каких-то полчаса. А не за три, как я с ужасом представлял, шагая вперёд по сугробам.

— Мог бы сразу сказать, что хочешь зайти с кладбища — съязвила Орма. Я огляделся вокруг, но никакого кладбища не заметил.

— С чего ты взяла, что мы на кладбище?

Орма посмотрела на меня с недоумением, огляделась по сторонам и, заметив, что все вокруг укрыто снегом, развела руками.

— А ты что, не слышишь?

Я силился услышать хоть что-то, но кроме завывания ветра ничего не было. Гару наклонился ко мне и прошептал:

— Это нормально. Многие не слышат.

Орма тем временем продолжала причитать:

— Что-то тут не так. Мне здесь совсем не нравится.

— Конечно, тебе здесь не нравится! Мы вломились на чужую территорию.

Я попытался успокоить рабыню.

— Дело не в территории. Здесь что-то тёмное. Я чувствую. Может быть, вернёмся, пока не поздно?

Я отрицательно покачал головой и зашагал вперёд.

Вход в склеп, точно такой же, из какого я выбрался днём ранее, был также защищён цепью Знаков. На этот раз все вышло ещё быстрее. Я уже знал, как надо работать с этой системой. Поэтому, когда вместо воплей раздался размеренный гул, я лишь самодовольно усмехнулся.

Нас встретила темнота, сырость и гулкое эхо, убегающее далеко вперёд. Я пожалел, что не успел изучить ничего, способного заглушать шаги. А ещё, что не додумался прихватить с собой факел. Но, как оказалось, об этом позаботился Гару. Орк вытащил из кармана спички, а из-за ворота просторной рубахи два факела.

— А Тайник тебе для чего? — я не понял, к чему такие сложности.

— А ничего, что у нас он обычный? Всего на один предмет? Забыл? А я ведь просила, сколько раз просила расширить нам его. Хотя бы капельку!

Гару зашипел на сестру. А я в очередной раз удивился таким интересным отношениям между хозяином и рабыней. Иногда орка вела себя прямо как жена с тридцатилетним стажем. Выедала мозг чайной ложечкой бесповоротно и качественно.

— Хорошо. Вернёмся, расширим. Не зуди!

Кажется, мои слова подействовали, как красная тряпка на быка. Девушка развернулась, упёрла руки в бока и топнула ногой:

— Хватит! Я это каждый раз слышу. Завтра. Потом. Когда-нибудь. В другой раз. В следующей жизни! Надоело! Или ты расширяешь мне Тайник сейчас!

— Или что? — я скрестил руки на груди и уставился на Орму.

Гару в это время занялся факелами и вообще никак не участвовал в наших препирательствах.

— Или я уйду! — гордо заявила орка.

Я развёл руками:

— Да, пожалуйста. Кажется, я тебя сюда и не звал. Сама напросилась. Если хочешь идти — иди. Я не держу.

Девушка замерла и растерялась. Захлопала глазами. А потом обиженно отвернулась.

Я пожал плечами. Рисковать сейчас я не собирался. Одно дело — металлические прутья и быстрое убегание в случае неудачи. И совсем другое — живой организм. Причём, вполне себе симпатичный живой организм. А если я накалякаю что-то не так и ей руку оторвёт? Я ещё ни разу не пробовал ставить Печати или Знаки на живых людях. Ну ладно, пусть в данном случае речь идёт про орка — суть одна. На листочках там, на бумажках — вроде бы получалось. Вот, на оградке — тоже. А на живой плоти… Нет уж, увольте. Я не готов к таким экспериментам!

— И здесь шепчутся, — внезапно сменила тему Орма.

Гару, наконец, высек искру из спички и камня и зажёг факел. В свете подрагивающего пламени я, наконец, понял, про что говорила Орма. Весь склеп был выложен из каменных гробов. Их использовали вместо кирпичей. На каждом — имя и дата рождения и смерти.

— Откуда их столько здесь? — прошептал я, поворачиваясь. Имена были простые, без фамилий и принадлежности. Просто Дрок. Такой-то год — такой-то. И все.

Я присмотрелся внимательнее — большая часть была погребена в один год. Мор? Чума?

— Восстание рабов, — медленно проговорил Гару. Кажется, он тоже был поражён. — Я слышал, что полсотни лет назад в этих краях случилось восстание. Его жестоко подавили.

— А почему не закопать тела в общей яме? Или не сжечь, чтобы неповадно было? К чему целый склеп сооружать?

Я не мог понять логики, в действиях владельца имений.

— Можешь спросить при случае у своего будущего тестя, — ответила за брата Орма. — Это были его земли. И восстание укрощал он. А уже после соорудил этот склеп. И продал поместье чудаковатому Ноктис.

Интересная картинка выходила. Может быть, герцог решил оставить такой своеобразный памятник потомкам? Напоминание рабам о том, где их место и что они должны делать?

Орма поёжилась:

— А сейчас они все перешёптываются. Им неспокойно. Как будто что-то надвигается. Ох, не нравится мне это место! Тёмное оно!

— Значит, пойдём отсюда быстрее! — скомандовал я.

Гару предусмотрительно протянул мне один факел, и я двинулся вперёд.

Включить режим навигации?

Предложение выскочило внезапно. Я замер от неожиданности и растерялся. И только сообразив, что предлагает мне система, разозлился. А почему раньше нельзя было предложить, когда я боялся заплутать среди сугробов бесконечного парка?

На мой риторический вопрос система не ответила. Я подавил вздох и согласился. Тут же перед глазами появился план, который я рассматривал в карете. Зелёной точкой на нем было отмечено моё местоположение. Мне оставалось выбрать красную — конечную цель маршрута. Я колебался, думая, куда же пойти. И в итоге выбрал зал за библиотекой. В прошлый раз я его не нашёл, потому что вход в него скрывал один из стеллажей. Даже если топливо мне там не найти, я рассчитывал заполучить парочку редких и ценных книг. Про местное мироздание.

Система приняла мои координаты и перед глазами тут же появилась стрелка, указывающая путь.

— За мной! — скомандовал я оркам. Те переглянулись и молча двинулись за мной.

Глава 22 Ходячие мертвецы

Подземелья поместья жили своей жизнью. Завывания сквозняков, писк крыс. Эхо от шагов. И шёпот мёртвых, упокоенных в стенах. По словам Ормы, чем ближе мы подходили к жилой части, тем сильнее становился этот шёпот. Несколько раз орка останавливалась и зажимала уши руками, трясла головой, стараясь отогнать неприятные звуки. Потом делала глубокий вдох и шагала дальше.

— А с этим ничего нельзя сделать? — тихо спросил я у Гару.

Тот покачал головой:

— Это дар от прабабки-шаманки. Она бы и рада избавиться от последствий, забыть корни и жить обычной городской жизнью. Но наше прошлое порой держит нас куда сильнее, чем кажется на первый взгляд.

Я ничего не ответил. Лишь в очередной раз подивился внутренней мудрости орка. И согласился с его изречением.

Стрелка перед глазами замигала и сменила цвет с зелёного на красный. Следом высветилось сообщение о завершении пути. Мы пришли.

Кусок стены передо мной ничем не отличался от всего, что было до. И от того, что шло после. Такой же серый камень, кое-где выщербленный. Я попытался вспомнить, какой ритм отстукивала Дара при входе в кабинет. Может быть, тут это сработает? Я передал факел Гару и принялся стучать. Тут, там, здесь. Орк какое-то время наблюдал за моими тщетными усилиями. А после не выдержал:

— Милорд, вы позволите?

Зелёная махина аккуратно оттеснила меня в сторону. Гару припал к стене ухом и начал потихоньку простукивать камни одним пальцем.

— Третий, первый, пятый. Вот второй. Где четвёртый? Вот? Нет. А этот? Тоже нет.

Орк что-то бормотал ещё на своём родном языке. Но вскоре выпрямился. С видом победителя отстучал определённую последовательность. И, довольный, повернулся ко мне, когда стена со щелчком отъехала вглубь.

— Афигеть, — повторил я недавнюю реакцию Ормы.

Гару засмущался и отвёл взгляд. Я лишь в очередной раз подивился скрытым талантам моих друзей. В смысле, рабов. Ох, как же тут всё сложно, а…

Я моргнул и отбросил лишние рассуждения. Нам предстояло самое интересное!

— Значит, так. Мы ищем две бочки. Металлические. Или… — тут я призадумался. Как объяснить оркам, что такое пластик?

— Или не металлические, — наконец нашёлся я. — Может быть стеклянные. Но точно не деревянные. В них жидкость. Эти бочки надо бы найти и забрать.

Орки снова переглянулись. И снова ничего не сказали.

— И ещё. Если что-то пойдёт не так, сваливайте подальше.

— П-простите, милорд? — Гару внезапно начал заикаться.

— Что? Сваливайте, говорю. Думайте, как вытащить меня. Возвращайтесь и вытаскивайте. Что не понятно?

— Всё понятно, — протянула Орма, прищурившись.

— Вот и славненько. Вот и потопали. Только тихо! Как мыши!

Первым в библиотеку, опять плавно оттеснив меня, вошёл Гару. Я даже возмутиться не успел.

В комнате было темно. Но зажигать факелы там, где хранятся книги — самоубийство. А карманных фонариков в этом мире не изобрели. Оставалось надеяться только на свет звёзд, падающий из огромных окон. И почему нет Печати, чтоб тучи разводить руками? Сейчас бы она мне пригодилась. Конечно, эльфийское зрение было в разы острее человеческого. Так же, как и орочье. Но любым способностям есть предел.

Особенно отчётливо я понял это, пару раз налетев на углы столов. И один раз чуть не завалив стеллаж. После этого я стал ступать осторожнее. Орки были рядом. Несмотря на габариты, они как две тени скользили вдоль стеллажей. Осматривали. Выискивали. Но ничего не трогали.

Я не без усилий читал названия на корешках выставленных книг. И чувствовал, как меня медленно накрывает разочарование. Ничего такого, что могло бы представлять хоть какой-то интерес. Ни истории Отрёкшихся. Ни тайных заклинаний. Ни темных ритуалов. Обычные, ничем не выдающиеся труды. То развитие паркового дела в поместьях с населением более двух сотен душ. То перспективная кулинария со всех уголков империи.

— Ау… — где-то рядом зашипела Орма.

— Что такое? — я кинулся к орке, снова налетев на стол. Или это был пуфик?

— Да что-то. Какой-то идиот на полу книжки бросает. Зачем тогда столько шкафов, если всё равно всё валяется?

Оказывается, орка подвернула ногу, наступив на потрепанный томик. И теперь потирала лодыжку, шипя и ругаясь.

— А глаза тебе для чего? Чтобы под ноги смотреть, не?

Я протянул ей руку, предлагая поддержку. Но та демонстративно отвернулась. Я пожал плечами и наклонился за книжкой.

Истории О.

Интересно, о чем это?

Я открыл книгу. Руку кольнуло, я даже сообразить не успел. На указательном пальце проступили мелкие капли крови. Они же отпечатались на светлом переплёте. И только после этого проступили буквы.

— Ещё и пустая. В печку её! На растопку!

Орма фыркнула и двинулась дальше.

Я перевернул страницу и прочитал предисловие. Истории и сказы о сотворении Величайшего Ордена Отрёкшихся. Житие Первородных служителей. Сказания о Пришедших со Тьмой в душе.

Видимо, я нашёл учебник истории Отрёкшихся. Или их библию.

Я засунул палец в рот, слизывая капельки крови. Мило. Что это было? Идентификация? Как на дневнике Аарона? Я вспомнил, как когда-то в детстве у девчонок были дневнички с замочками и ключиками. Впрочем, эти замочки отлично вскрывались пилочкой для ногтей или ножницами. И ты мог спокойно прочитать о том, как Таньке нравится Ванька. Что мы частенько с пацанами и делали. А тут, видимо, замочки были магичные. И то ауру предоставь, то кровью напои. Какой-то кровожадный томик попался. И по каким параметрам я прошёл на этот раз? Я вспомнил о чудесном чёрном подарке Дары в виде отметины у себя на щеке и нахмурился. Отлично, теперь и древние манускрипты меня за своего принимают. С другой стороны, я, наконец-то, смогу понять, во что я вляпался, сам того не ведая.

Наскоро убрав книжку в Тайник — ещё будет время изучить, — я поспешил к оркам.

— Ничего даже близко похожего на бочки, лоханки, кадушки тут нет.

Орма уже успела сменить гнев на милость и снова со мной разговаривала.

— Ну, значит, надо искать дальше. Посмотрим, где ещё есть комнаты. Кто ищет, тот всегда найдёт.

Я подмигнул Орме, развернулся и зашагал в тайный вход. Или выход. Орма поспешила за мной. Процессию замыкал Гару.

— Мастер, — протянул орк, когда я пытался нащупать рычаг, открывающий выход.

— А, — не оборачиваясь, отозвался я. — Снова уступить тебе?

— Да нет. Я хотел поинтересоваться.

— Ну, поинтересуйся, раз хотел.

— А вы уверены, что должны быть бочки?

— Ну… да. А что такое?

— Я видел какие-то странные предметы. Но это были совсем не бочки. И я не уверен, что это такое. Так и не понял, для чего они. Может быть, конечно, это какие-то аристократские игрушки. Для забав там. Ещё для чего… Но выглядели они странно. Показать?

Мне захотелось стукнуть орка по голове. И только удивление от количества слов, сказанных в одной реплике, остановило меня. По-моему, за всё время моего пребывания в этом мире, Гару говорил меньше, чем сейчас, в одной фразе. Оказывается, он может складывать больше пяти слов вместе. Я усмехнулся и порадовался тому, что орк решился спросить об этом сейчас. А не когда мы вернулись бы домой. Или к Фиоре. Куда мы там должны вернуться были.

— Гару, зайка ты моя, а чего ты меня сразу не позвал? — я старался сдержать нетерпение и сохранить спокойствие.

— Ну… я… не подумал… А подумал только сейчас… И… вот, — пропищал Гару и сник.

— Не подумал он. Показывай давай.

Я оставил стену и двинулся за орком.

— Вот, — Гару ткнул пальцем на нижний ярус.

Я не сразу понял, что там. Куча каких-то лохмотьев грязно-серого цвета. Как-то на высокотехнологичное топливо это не было похоже.

— Куча тряпья тебе показалась подозрительной?

— Ну… Тут запах…

— Действительно! Тебе показалось странным, что куча старого тряпья лежит, пылится и воняет?

Раздражение накрыло внезапно. Я даже не понял, в какой момент начал выходить из себя. Я лишь почувствовал, что ещё немного, и отвешу орку подзатыльник. Хорошо, что сработал инстинкт самосохранения. Орк был в два раза шире и почти на две головы выше меня. Пелена спала с глаз, и я выдохнул.

— Не воняет. Запах другой. Не нашенский…

Я не стал дослушивать лепет Гару. Присел и, кое-как поборов внутреннюю брезгливость, развернул лохмотья.

Внутри оказались завёрнутые в желтовато-серое покрытие брикеты с неизвестным мне значком.

— Что тут у нас?

Запас сухого горючего для летательных аппаратов типа шаттл класса С-4. Производство "Верус Inc.' Количество — два полёта.

Умная система, как всегда, активизировалась, едва услышав вопрос. Прочитав ответ, я едва не заверещал от восторга. Признаюсь, я понятия не имел, для чего мне это горючее. И как я буду летать на шаттле, если у него бортовой компьютер выдран и прибит к стене. Но сам факт!

— Ты ж моя радость! — я вскочил и принялся жать лапу орку. Или всё-таки руку? А, не важно. Тот от неожиданности застыл истуканом. И лишь хлопал глазами.

— Теперь идём в кабинет, забираем ещё одну вещицу и валим отсюда! Орма, хватай драгоценность!

Я поспешил к стеллажу. Но не успел сделать и двух шагов, как за спиной услышал противный скрежет.

— Что за⁈

Орма стояла, прижав к груди свёрток с брикетами топлива. И растерянно оглядывалась по сторонам.

— Что ты сделала? Что-то тронула?

Орка отрицательно замотала головой.

Скрежет нарастал. Он был такой силы, что аж скулы сводило.

— Прячь свертки, и валим отсюда!

Я схватил Орму за руку и потащил к тайному выходу

Но не успел.

Из боковых ниш, в которых для красоты, видимо, красовались белые вазоны с засохшими цветами, выпало по кирпичу. Ковёр на полу заглушил звук падающего камня. Но следом выпало ещё по одному. И ещё. Каменная кладка разваливалась у нас на глазах.

— Так задумано? — Гару подошёл и встал рядом.

— По-моему, нет… — выдохнул я.

Из проёма показалась рука. Чёрная, чернее, чем окружающая нас мгла. Следом в нос ударил трупный запах. И в довершение всему — голодное рычание.

— Однозначно, нет! — взвизгнула Орма.

Во второй нише отвалился кусок стены. И оттуда прямо на ковёр вывалилось рычащее тело. Тело барахталось в попытке подняться и обрести равновесие.

— Это не гомункул, — пропищал Гару.

— О, да. Это мёртвый страж. И он тут не один, — внезапно осипшим голосом ответила Орма. — И он нас сожрёт. Вместе со своим дружком.

— Это нехорошо, — снова пискнул Гару. И мне опять захотелось его пристукнуть.

— Д-ружком? — мой голос стал таким же писклявым, как у Гару. И почему-то я начал заикаться.

Ответом мне стал отвалившийся кусок стены от второй ниши. Оттуда вывалился тот самый «дружок». Рычащий, голодный и разлагающийся.

— Надо валить! — пятясь назад, заявила орка. Я с ней был полностью согласен. Вот только между нами и единственным безопасным выходом находилось два препятствия. Не первой свежести. Пока я размышлял, что же делать, один из них поднялся. За окном как раз выглянула луна из-за туч. Всю комнату залил бледно-серый свет. Зомби, выползший из стены, предстал перед нами во всей красе. Кожа, лохмотьями свисающая с конечностей. Трупные пятна. Истлевшая одежда. Волосы, когда-то бывшие шевелюрой, сейчас стали пушком одуванчика. Темнеющим и тлеющим. Страж, как его назвала Орма, стоял, покачиваясь. Несколько мгновений. А после со свистом втянул воздух и зарычал. И, посмотрев прямо мне в глаза мутными глазищами, кинулся вперёд.

Гару среагировал быстрее. Оттолкнув меня за спину, орк размахнулся факелом и со всей силы двинул стража по голове. Раздался треск, затем противный хруст. И рычание. В залитой лунным светом комнате я увидел отлетевшую к стене нижнюю челюсть милашки.

Это был тот самый момент из фильмов, когда зомбяк стоит и с тупым видом ощупывает повреждённое место. Как будто пытается понять, куда же делся кусок его прекрасного. Как будто у него есть мозг, чтобы это понимать. Но у этого мозга не было. И чувств, видимо тоже. Кроме голода. Он пошатнулся от приложенной орком силы, отошёл на пару шагов. А после снова кинулся вперёд.

Гару снова отразил натиск ударом факела. Зомби отбросило чуть дальше. Но не успел я возрадоваться, как подоспел второй страж. Этот, видимо, при жизни был толстяком. И привычка кушать хорошо не покинула его и после смерти. Он был значительно крупнее. И, как ни странно, шустрее. Он как-то определил, что я стою истуканом, и кинулся ко мне, обходя Гару по дуге.

Теперь уже Орма отшвырнула меня в сторону и встретила стража мечом. Вот что она хранила в Тайнике. Несмотря на запрет оружия у рабов.

Монстр насадился на лезвие, как канапешка. Но даже и не подумал останавливаться. Когда в мёртвом теле оказалось почти две трети клинка, орка провернула меч с отвратительным чавканьем и хрустом. И резко увела вниз, разрубая тело как раз между ног. Выдернула меч и с рычанием рассекла стража на две половинки уже поперёк туловища. Точнее, на четвертинки. В итоге.

Я отлетел и впечатался прямо в стеллаж с книгами. Он оказался не закреплён. И под моим весом, помноженным на силу ускорения Ормы, начал заваливаться. Мгновение, и рычание и сипение утонули в грохоте. Стеллаж вместе со мной и кучей книг завалился на соседний. Тот — на соседний. И в течение нескольких мгновений, как доминошки, все рядом стоящие стеллажи были повалены. Мы оказались в окружении. Впереди — захламлённый выход в открытую часть библиотеки. Позади — два голодных трупака. Ну ладно, один с четвертинками. Но даже в разрубленном состоянии тело кряхтело, ползло и активно желало кого-нибудь сожрать.

— Нам надо в подземелья!

Гару кивнул и кинулся к чудом устоявшему стеллажу. Не обращая внимания на попытки цельного стража откусить ему что-нибудь. Орка, разгадав замысел брата, кинулась следом. А дальше я не без упоения наблюдал за тем, как мои рабы вдвоём поднимают уцелевшим стеллаж и с грохотом и ликованиям опускают его прямо на шатающегося стража. Особого вреда тот, конечно, не получил. Но был прибит мебелью к полу. На второго, расчетвертиненного, Гару передвинул уже упавший шкаф, пригвоздив головную часть.

Я облегчённо выдохнул. Путь в подземелья был свободен.

— Ай, молодцы! И что б я без вас делал! Орма, где находка?

— Где-где, в Тайнике. Пришлось мечом пожертвовать!

— Почему пожертвовать? — не понял я.

— Ну как же. Запрет магистрата Вейсбурга. Рабы должны быть безоружными… Вы теперь отберёте…

— Я? Вот ещё. На кой мне твоя железяка? Я со своей-то совладать могу через раз. Но тащи пока так! То, что в Тайнике, важнее!

Я не стал забирать топливо у орки, все ещё опасаясь быть пойманным. А эти двое в случае чего не посмеют ослушаться приказа и свалят. Чтобы потом вытащить и меня.

За нетайной дверью библиотеки послышались голоса.

— Говорю тебе, я слышал шум!

— Орки мои, валим отсюда!

Я кинулся к тайному ходу прямо напролом. По шкафам и кучам книг. Под сипение, рычание и бульканье.

И как сумасшедший начал стучать по камням, пытаясь открыть проход. Скрип механизмов и ключей с противоположного конца комнаты действовал на нервы и мешал сосредоточиться.

— Мастер, — пропищал Гару.

— Да чего тебе⁈ Нас схватят сейчас, не видишь, что ли!

— Я просто хотел сказать…

— О, пресветлые небеса, не мешай!

Голоса за дверью спорили, был ли шум или нет.

— Я просто…

— Гару!

— Третий кирпич от низа и четвёртый от правой руки!

Орк пропищал это разом и зажмурился от страха.

Я послушно отстучал нужную последовательность, и ниша со скрипом отъехала.

Кое-как мы протиснулись сквозь неё и оказались в тихом, сыром подземелье. Я даже вдохнул этот затхлый воздух полной грудью, пытаясь избавиться от трупной вони, застрявшей в носу. Гару вернул стену на место, быстро и чётко. Как раз под звук открывающейся двери библиотеки. Последнее, что мы услышали, был испуганный вопль и отборные ругательства.

Глава 23 Ты мне не снишься, я тебе тоже

Путь до кабинета Ноктис вышел до унылости скучным. Или, может быть, это я после встречи с настоящими зомби не воспринимал окружающий мир. Просто привалился к стене, несколько минут пытался отдышаться. Как-то вяло порадовался тому, что не сожрали. И вызвал из памяти план поместья. Задал конечной точкой маршрута кабинет. Система послушно показала стрелку, указывающую путь, и я послушно пошёл за стрелкой, ни о чем не думая.

Я заметил, что у меня вошло в привычку всё обдумывать уже после того, как я выберусь и окажусь в безопасности. Я просто запретил мозгу заниматься самокопанием. Сейчас нужно выжить и попробовать улететь отсюда вперёд, в светлое будущее. Может быть, даже напроситься с Герхардом. Все одно — вдвоём проще выжить.

Орки шли молча. Только Орма периодически вздыхала. Я не обращал внимания на эти вздохи, как бы намекающие на то, что лучше повернуть назад, уехать домой, и сидеть где-нибудь в недрах своей библиотеки, не отсвечивая. Но я был бы не я, если бы поддался на такие провокации! Мне нужно отодрать от стены дисплей и передать его вместе с топливом Герхарду. С одним условием — я отдаю ему Печать, а в ответ он учит меня управлять этой штукой. И если у меня не получится улететь с планеты, по крайней мере я смогу улететь на край этого света. Чтобы сидеть там посреди леса, курить веселящие грибы и выращивать коз!

На самом деле, я начинал понимать, что меня не слишком-то тянет назад, домой. В свой мир. Что меня там ждало? Собственно, ничего интересного. Возможно, работа айтишником в каком-нибудь средненьком офисе. Ну, может быть, я бы женился… Когда-нибудь. Но жениться я и тут могу. Судя по тому, как мне улыбались леди на балах, — я по местным меркам вполне себе ничего. Зато здесь у меня есть несколько выдающихся способностей. С их помощью я вполне смогу прожить. Даже без лордства. Лучше бы без лордства. Потому что единственное, что меня ужасно напрягало — это долги Аарона. Попади я сам по себе, а не в чьё-то тело — всё сложилось бы иначе. А так ходи идиотом, не понимай, что от тебя хотят, кому ты чего должен и кто явится с тебя эти долги требовать. Хотя, признаюсь, если бы все были так прекрасны, как Витория…

Я замер, так и не опустив ногу на пол. Орка позади чертыхнулась, когда чуть не наткнулась на меня. Но я этого даже не заметил. Я внезапно понял, что совсем не помню лица Витории Цац. Я помню, что она была прекрасна. Помню её синие глаза. Помню, что Витор — Дракула.

Так, стоп. Вид Витора я тоже не смог вспомнить. Описание — да. Тощий, болезненного вида. Со злобным взглядом. И отвратительными манерами. И ужасным характером. И вообще — заноза в заднице. Но вот лица… Что это? Снова магия? Защита Гильдии? Все на балу понимали, кто перед ними. Но на допросе ни один не смог бы опознать. Хм… Интересное явление. Я немного расстроился из-за того, что не смог вспомнить лица Витории. Но отчего-то я был уверен, что едва увижу её снова — непременно узнаю.

Стрелка мигнула и поменяла цвет. Мы дошли до места, где была скрыта дверь в кабинет Ноктис.

— Нам сюда, — я кивнул на серую кладку.

— Подожди! — Орма неожиданно оттеснила меня и приложила ухо к стене. Я думал, начнёт обстукивать камни, как брат. Но нет. Она просто постояла какое-то время, а потом отошла.

— Вроде не шепчутся. Никого нет.

— Из живых? — решил уточнить я.

— Нет, конечно, — фыркнула рабыня. — Из мёртвых. Живых я не слышу!

Да уж, отличная суперспособность. К счастью для себя, я не озвучил свою мысль. На этот разу меня получилось открыть дверь с первого раза. Стена отъехала в сторону, открывая полумрак лаборатории. Кто-то оставил тут канделябр с горящими свечами. Оставалось надеяться, что этот кто-то не вернётся за ним в ближайшее время.

— Гару! Мне нужен твой Тайник! Он свободен?

Гару помялся, потом достал что-то и быстро засунул во внутренний карман жилетки.

— Да, мастер, — наконец ответил орк.

— Отлично. Слушай внимательно. Когда мы войдём в кабинет, я быстро оторву от стены одну вещь. Ну, такое чёрное зеркало. И передам его тебе. Твоя задача, во что бы то ни стало, сохранить его в целости. А если со мной вдруг что-то случится, передать его лорду Герхарду. Он знает, что с ним надо делать.

Гару вряд ли понял, что я задумал. Но послушно кивнул.

— Сохранить в целости, во что бы то ни стало!

Мы шагнули в лабораторию. Дверь за спиной вернулась на своё место со щелчком, который в тишине показался раскатом грома.

— Орма, — прошипел я. — Если что, ниша открывается вон тем рычагом.

Я указал на выступ возле полки. Орма прищурилась и кивнула, принимая информацию.

— Осторожно тут! Здесь сам черт ногу сломит. Поэтому аккуратно. И тихо!

Орки послушно кивнули.

— Стойте здесь, я всё проверю и подам знак.

Снова два кивка в ответ. Чем мне нравились мои зелёные друзья, так это тем, что не задавали лишних вопросов там, где это было лишним. Ну, ладно. Орма иногда задавала. Зато она была симпатичная! А Гару надёжный. В общем и целом, вполне неплохая компания выходила. Надо будет освободить их от рабства. С друзьями так не поступают.

Я подошёл ко второй двери, что вела в кабинет, и прислушался. Вроде бы — тишина. Я несколько минут простоял, прилипнув ухом к двери. Вроде бы все тихо. Но периодически повторяющийся звук меня настораживал. Я всё никак не мог понять, что это.

— Кто-то храпит, — услышал я над ухом. И только небеса знают, каких трудов мне стоило не залепить в ухо от испуга.

— Гару! — прошипел я. — Я тебе сказал где стоять⁈

— Там, — так же, шёпотом, ответил орк.

— А ты где стоишь?

— Тут.

— Да действительно! Иди отсюда!

— А давайте я тут, мастер. На всякий случай⁈

Мне снова захотелось пристукнуть орка. Я махнул рукой и осторожно приоткрыл дверь. Та чуть скрипнула. И храп в комнате прервался.

— Твою мать… — прошептал я одними губами. Несколько мгновений постоял, даже не дыша. И только когда храп в кабинете возобновился, я тихо выдохнул. И на выдохе распахнул дверь.

Та, на удивление, больше не скрипела. В нос мне сразу же ударил запах перегара. Такого мощного, что я аж прослезился. За столом, уютно устроившись на руке, вовсю храпел господин Ноктис. Рядом стоял полупустой графин с газированной ятью. На полу валялся ещё один, только пустой. Видимо, кто-то перебрал во имя науки. Рядом со второй рукой, в опасной близости, стояло ещё два трёхрогих канделябра со свечами. Одно движение — и десятки свитков, сложенных кучей друг на друга, полыхнут как пионерский костёр.

Я осторожно шагнул в кабинет и подошёл к столу. Не переставая прислушиваться к размеренному храпу. Осторожно взялся за канделябр и передвинул его на безопасное расстояние. Ноктис во сне застонал, что-то пробормотал про долг перед изначальной тьмой, и снова захрапел. А я смог выдохнуть и двинуться дальше.

Как я и предполагал, на мониторе стояла защитная цепочка. Только намного сложнее, чем на воротах. В какой-то миг я даже засомневался, смогу ли обмануть плетение. С другой стороны, у меня не было выбора. А раз выбора не было, то надо действовать, а не ныть. Я просто приказал себе не думать о том, какой вой поднимется в случае моей неудачи. Не думать о том, как меня прямо тут посадят на кол и поставят к забору, чтобы каждый приезжающий видел, что не стоит обижать Ноктис. Как меня заживо кремируют…

Воздействие внешней Печати на личность. Разрешить?

Ага, конечно разрешить. Чтобы я в страхе побежал сдаваться. Уже бегу. Волосы назад.

Я выбрал отрицательный ответ и продолжил. Первый этап пройден. Шагаем дальше.

Вторая ступень защиты оказалась такой же — вопелки, которые я заменил лёгкой вибрацией. Цепочка символов поддалась неохотно. Но я был настойчив и самоуверен. Так что в целом всё прошло хорошо.

Теперь осталось отлепить экран от стены. И с этим у меня явно были проблемы. Во-первых, потому что Печать, которая бы удерживала его, никак не попадалась мне на глаза. А работать с невидимыми Печатями я не мог. Это только палачи могли чувствовать все Печати и Знаки. Попробовать оторвать так? Против лома нет приёма? Но тогда велика вероятность повредить дисплей. И плакали мои полёты.

В придачу ко всему, его надо было ещё и поймать. И унести. А моих тонких ручонок для этого явно было недостаточно.

Я обернулся и жестом поманил Гару к себе. Тот тенью заскользил по комнате и встал рядом.

— Вот это надо снять со стены, — снова практически одними губами прошептал я.

— А как? — отозвался орк.

Я развёл руками и снова принялся осматривать со всех сторон дисплей. Судя по всему, Печать стояла либо на самой стене под дисплеем, либо на заднике. Других вариантов не было.

— Господа? — раздался сонный голос за спиной, от которого я вмиг похолодел. — Что вы тут делаете?

Я медленно обернулся. В дверях, с покруглевшими и увеличившимися от ужаса глазами стояла Орма. А между ней и нами, покачиваясь, как маятник, стоял вполне себе неспящий Ноктис.

— Мы снимся вам, милорд! — не дрогнувшим голосом пропищал Гару.

— Снитесь… — повторил Ноктис. — Видимо. Только во сне могут быть такие пищащие орки. — А зачем вы нам снитесь, милорды?

— Вы думаете, как снять чёрное зеркало. И перевесить его на другую стену, — продолжил Гару.

— Действительно… И-ик. А зачем перевесить?

— Чтобы узреть поток Изначальной Тьмы! — подключился я к разговору.

Ноктис постоял, пошатываясь. А потом двинулся на нас.

Я испуганно вжался в стену.

— Я столько лет этого ждал, а все оно никак. А посланников нет. А их было трое! Я знаю! Я читал хроники. Я собирал сказания! Я веровал! Трое. И вас трое!

— Сны! Мы через сны твои посланники, — подала голос Орма.

Ноктис замер, кивнул, соглашаясь, и снова двинулся к стене. Приложил один из пальцев, второй рукой придерживая монитор.

Гару среагировал молниеносно. Едва экран отлепился, он кинулся вперёд, подхватывая его, чтобы не разбился. А Ноктис, кажется, даже не заметил этого. Он обернулся с горящими глазами. Довольный, как ребёнок.

— Ять! Тьма посылает тебя испить до дна её! — снова проговорила Орма.

Ноктис, пошатываясь, вернулся к столу и схватил графин. После чего залпом выпил все его содержимое.

— Я исп-полнил волю тьмы! — вскричал он и ничком свалился на ковёр.

— Гару?

— Сейчас перенесу!

Орк уже успел запрятать монитор в Тайник и подошёл к Ноктису. Понюхал опустевший графин и присвистнул:

— Да эта ять коня завалит. Как он жив вообще после такой дозы?

— Годы тренировок, я думаю, — я подошёл к столу и посмотрел на мирно спящее тело.

— Интересно, а голова наутро болит?

— Думаю, он улетает во тьму, не успев прийти в себя, — ответила мне орка.

Я покачал головой и осмотрел кабинет. Может быть, найду ещё что-нибудь интересно?

Я вспомнил, что в шкафчике был запас Крови аристократа со снотворным. Не знаю, что меня дёрнуло и зачем мне отравленное вино. Но я подумал — а почему бы и нет? Мало ли, где и с кем придётся пить на досуге. Я распахнул стеклянные дверцы, отыскал нужный графин и перенёс себе в Тайник. Система тут же поставила предмет на учёт. Я хотел уже повернуть назад, но в глаза кинулся знакомый мешочек. Это было то самое золото, которое я выдал парочке накануне. Недолго думая, я вернул его на законное место в моем Тайнике. Да, воровать нехорошо, подарочки не отдарочки и прочая лирика. Но в свете предстоящей перемены места жительства, деньги мне были нужнее. А Ноктис… Облапошат ещё какого-нибудь аристократа. А мне выживать надо!

С этой мыслью я прошёлся ещё раз по полкам. В дальнем углу на самой верхней я нашёл ещё один мешок с непонятной надписью. Пожал плечами и тоже спрятал в Тайник. И после уже решил глянуть описание.

Сон-трава. Активированная. Гинезированная. При взаимодействии с воздухом образует усыпляющий газ. Краткосрочный эффект усыпления.

Вот и отлично. Не знаю, кого буду усыплять. Но мало ли. Достанет Мелория своими нотациями, я её раз — и усыпил. Маман спит, а я сваливаю без истерик. Ну чем не красота?

Я покачал головой, стараясь избавиться от идиотских мыслей. И закрыл шкаф. Всё равно ничего интересного, кроме запаса газированной яти, я там не нашёл.

Повернулся и наткнулся на взгляд орка.

— Что?

— Ну… Я это… А можно мне бутылку этой яти? — тихо-тихо поинтересовался орк.

— Ты ж не пьёшь!

— Я нет, что вы.

— Орма?

— Да ну нет, и она нет. Я это… Родственникам на пробу…

Я вернулся и вытащил шипучую гадость. И протянул орку. Но тот снова замялся.

— Ну что на этот раз?

— Так это… У меня в Тайнике это… Ваше…

Вот голова. Постоянно забываю, что у зелёных Тайник не пафосный. Надо будет изучить, как его расширить. И сделать друзьям подарок.

Я спрятал к себе бутылку и махнул в сторону выхода.

Орма сама раскрыла тайный лаз. Я пропустил орков вперёд и задумался. Помнится, я презентовал Даре ещё сапфир, стоимостью как половина поместья. Думаю, самое время вернуть его законному владельцу. Ну, ладно. Пусть не совсем законному. Но мне он нужнее. Наверное.

Нет, я бы, может быть, и оставил его Даре. В память о том, что связывало её и Аарона. Если бы не оказалось, что всё это — подлые манипуляции Печатями и сознанием. А подлость я не любил. Так что, думаю, настала пора мне таки увидеть спальню Отрекшейся. Ту самую, по которой так тосковал Аарон.

В том, что сапфир там, я не сомневался.

— Мастер? — Гару увидел моё замешательство.

— Вы возвращаетесь в карету. И ждёте меня где-то поблизости в течение двух часов. Если я не возвращаюсь за это время, сматываетесь. Вынюхиваете, куда меня занесло. И спасаете мою голову. Понятно?

Орки переглянулись.

— А у меня ещё тут одно незаконченное дело.

— На третьем этаже в дальнем крыле? — фыркнула Орма.

Я усмехнулся и вызвал в голове план. Да, Орма была права. Спальня Дары располагалась именно там.

— Это не то, о чем ты думаешь!

— А я вообще не думаю. Это не моя забота! — Орма вызывающе вздёрнула подбородок и упрямо уставилась на меня.

Я улыбнулся:

— Мне нужно забрать то, что у меня украли.

— Украли? Да ладно! Небось, подарил, окрылённый страстью!

Орка скрестила руки на груди и уставилась в стену.

— А если я скажу, что мне нужен палач, чтобы избавиться от этой принудительной окрылённости?

— Что? Неужто Печать? — выдохнула та. — Вот же белобрысая скотина, а!

Я понадеялся, что это она все же не про меня.

— Да я ей за такое все патлы, да я, да я…

— Потом. Сейчас ты идёшь с братом в карету и ждёшь меня там!

— А как же патлы? — искренне расстроилась орка.

— Можешь подстеречь её по дороге на очередной бал.

Орка задумалась с серьёзным видом. Потом кивнула.

— Я согласна. Я узнаю, куда она поедет в ближайшее время!

Я мысленно застонал. Не хватало мне ещё это разгребать. Но я решил, как обычно, решать проблемы по мере их поступления.

Кое-как расставшись с орками, я закрыл дверь в подземелье. Несколько мгновений постоял, прислонившись лбом к стене. Подышал для восстановления равновесия. И двинулся в коридор.

Здесь было темно и тихо. В этот час слуги либо спали, либо напивались у себя в комнатах. А если учесть, что у Ноктис и слуг-то всего ничего. Один дворецкий, кухарка и пара лакеев. И та сейчас разбиралась с библиотекой.

Я замер, сообразив, что ещё немного — они весь дом поднимут на уши. Конечно, если знают, как попасть в закрытый кабинет. Но судя по тому, что они ломились в ту дверь, как попасть — они как раз знают. А вот о том, что их там ждёт — только собираются узнать. Лично мне не хотелось бы всё ещё быть здесь, когда те двое несчастных рванут по коридорам с воплями о восставших мертвецах. Поэтому я поторопился в дальнее крыло.

Отыскать спальню Дары было несложно. Я также задал координаты, и система указывала мне путь стрелкой.

Вы пришли.

Я уже и сам понял, когда стрелка поменяла цвет.

Я какое-то время стоял в тени ниши, прислушиваясь к окружающему миру. Но пока всё было тихо. Поэтому я пересёк коридор и чуть приоткрыл дверь. И тенью скользнул внутрь.

Глава 24 Любовный треугольник. Ромб. Пентаграмма

Я осторожно приоткрыл дверь. Ровно настолько, чтобы через щель рассмотреть стол с наполовину прогоревшей свечой и дремлющую служанку за ним. В лучших традициях аристократов, спальни тут имели прихожую для слуг. Видимо.

Я порадовался тому, что петли этой двери смазаны на совесть — не скрипят и не скрежещут. Достал из тайника сонную траву. Активированную и как её там. И просто бросил в комнату. Несколько мгновений не происходило ничего. Затем послышалось тихое потрескивание. И по полу пополз дымок. Я наблюдал за тем, как он доходит до стола, поднимается вверх, сгущается около головы служанки и исчезает. Я выждал для верности какое-то время и раскрыл дверь шире. На этот раз она скрипнула. Я замер. Но служанка — дородная матрона далеко за возраст средних лет — даже не шелохнулась. Значит, трава оказалась забористой.

Я подошёл к окну, чтобы в случае чего слиться со шторой, и снова прислушался. Служанка пару раз всхрапнула и затихла. Свеча подрагивала, отчего по комнатке кружились тени. В остальном же все было тихо и спокойно.

Кроме стола, стула и пары пуфиков в комнате не было больше ничего. Пятна на стенах чётко повторяли контуры картин. Которые либо Фиоре забрал с собой при переезде. Либо Ноктис продали за долги. А, может быть, и то, и другое.

Дверь в хозяйскую спальню сливалась со стеной, обитой выцветшим гобеленом. Я приложил к двери ухо, но ничего не расслышал. Глухая, абсолютная тишина. Либо глушилка. Либо слишком толстая дверь

Активен знак Замка. Активировать ключ?

Система, видимо, была в курсе, что у меня есть ключ от спальни Дары. В отличие от меня.

Я согласился. Послышался лёгкий щелчок. И дверь бесшумно раскрылась внутрь. Так же — на небольшую щель. Которой, впрочем, хватало, чтобы слышать всё, что происходит в комнате. И даже кое-то рассмотреть.

В спальне было светлее. Намного светлее, чем тут, в прихожей. Как минимум десяток свечей, расставленных по углам, освещали комнату. На кровати с бархатным алым балдахином возлежала Дара. Всё такая же восхитительная. И всё такая же двуличная. Сейчас, после всех моих приключений, она казалась мне не менее прекрасной. Я искренне восхищался её красотой. И настолько же искренне хотел оказаться как можно дальше. Она почему-то стойко ассоциировалась с какой-нибудь королевской коброй. Ты смотришь на неё, понимаешь, что она совершенна, но ни за что на свете не хотел бы оказаться рядом. Так и с Дарой. В полупрозрачном халате, со стройным телом и бледной кожей, с этими волосами, волнами спадающими на плечи — она была само воплощение красоты. И коварства.

Мне даже стало жаль того несчастного, кто попался в её сети.

А уж то, что это был не её супруг, я был уверен на все сто. Потому что папа-Ноктис сейчас пьяный валялся в собственном кабинете. И видел радужных единорогов на зелёных орках.

А вот Дара была чем-то недовольна. На лбу пролегла морщинка. Девушка что-то обдумывала.

— Они мне действуют на нервы. И я хочу, чтобы ты решила эту проблему! Сколько ещё ждать?

Голос показался мне смутно знакомым. Но звучал как будто из-под подушки.

— Ты же знаешь, я стараюсь изо всех сил. Но это так сложно! Нужно всё помнить, всё держать в голове, понимаешь! Я же не могу проколоться и поставить под угрозу дело всей твоей жизни, мой дорогой!

— Дорогуша, ты знала, на что шла!

Мужчина грубо оборвал все попытки Дары уйти от темы. Я мысленно поаплодировал ему.

Блондинка сразу надула губы.

— Я не думала, что это будет настолько сложно!

— Ну конечно, она не думала! — фыркнул мужчина. — Она думала, что быстренько понаставит своих черных значков, все падут к её ногам, а дальше вообще простота. Направить всех влюблённых олухов загребать жар, а самой снимать сливочки, да!

Дара снова надула губы. А я снова восхитился говорившим.

— Ты злой!

— Я не злой, дорогуша. Я опытный. И живу давно. И успел выводы сделать и из чужих ошибок. И из собственных.

— Ой, да ладно тебе! — Дара грациозно потянулась. Так, что у меня аж дыхание перехватило от открывшегося вида. Только что слюни не пустил.

— Ладно, не ладно! А дела не ждут! И часики тикают! А от тебя я только и слышу — скоро, дорогой. Подожди ещё, дорогой. Все будет, дорогой. А я прям начинаю понимать, что я не просто дорогой. Что я бесценный!

— Это верно! Это однозначно! — тут же подхватила девушка. Мужчина фыркнул. Видимо, смеялся.

А голос всё никак не хотел разгадываться. Может быть, конечно, я и вовсе не был знаком с его обладателем. Так, услышал мимоходом на балу, и отложилось в памяти. Но внутренний голос нашёптывал, что я занимаюсь самоубеждением. А всего-то надо извилины поднапрячь.

Дара уселась на кровати и продолжила, глядя в сторону собеседника:

— Кстати о ценности. Это правда?

— Что?

— Ой, да ну тебя! Ты прекрасно знаешь, что!

— Не имею ни малейшего понятия, о чём ты, радость моя. Разве что о том, что ты снова пытаешься уйти от ответа и переводишь тему.

— Да я всё тебе рассказала! А ты вот уходишь от ответа! Это действительно так?

— Что? Что у меня украли два пера? Да, это так. Я стал беднее на… не знаю сколько. А что?

Я напрягся. Я знал только один случай, связанный с перьями. И с…

— И что же, нашёлся вор?

— Не-а. Но я обвинил Фиоренуса. Всё равно от него никакого толку.

Неужели это…

Мужчина подошёл к кровати. Высокий. Стройный. С темными прямыми волосами до плеч. Не мои патлы, конечно. Но и не ёжик Фиоре.

Что за?

— Как же мне это осточертело! — мужчина потянулся, разминая плечи. — Столько лет одно и то же, одно и то же! Ненавижу эту личину! Ненавижу этот народ! Ненавижу императора, чтоб его по кругу драли и на кол посадили!

От услышанного у меня глаза на лоб полезли. Я зажал рот руками, чтобы не выдать себя каким-нибудь возгласом.

— Тише, тише! — Дара испуганно замахала руками. — Здесь, конечно, стоит защита. Но мы не знаем, какие у него ресурсы!

— Зато я знаю свои! И один из этих ресурсов тормозит весь процесс! И меня это безумно раздражает! Ты слышишь меня! А когда я раздражителен, я обязательно кого-нибудь убиваю!

— О, уж я то знаю. Это мой дом стоит на кладбище, если что!

— Оу, — голос герцога стал вкрадчивым. — Ну надо же. А я, почему-то, думал, что это мой дом.

— Твой, ну конечно твой, — Дара замурлыкала и подалась вперёд. Герцог опустился на кровать, и я смог рассмотреть его профиль. Тонкий нос, высокие скулы. Сейчас я бы мог сказать, что мы даже чем-то похожи. И уж он точно в таком виде больше походил на герцога древнего рода.

Фиоре потянулся навстречу Даре и погладил её по щеке. Дара прищурилась и заулыбалась.

Сзади раздался шорох. Я обернулся и увидел, как служанка зевает и трёт глаза. Не раздумывая, я залез в Тайник за новой порцией сон-травы. Быстро выбросил руку с порошком вперёд и задержал дыхание, пока раскуривался дым.

Вроде успел.

Пока я усыплял так некстати проснувшуюся служанку, на кровати произошли изменения. Рука, которая только что гладила лицо Дары, сейчас сжимала её горло. Девушка задыхалась. Но не предпринимала никакой попытки освободиться.

А герцог как будто получал от этого удовольствие.

— Если к завтрашнему утру твой муж не явится ко мне с дельными идеями, вы пополните коллекцию, которая хранится под землёй! Понятно?

Дара прикрыла и открыла глаза, соглашаясь.

— Хорошая девочка!

Фиоре убрал руку. На бледной коже остались лиловые следы от тонких пальцев герцога. Мне захотелось тут же прибить его за такое отношение к слабому полу. Но на Дару, кажется, его угрозы произвели куда менее сильное впечатление:

— Мне теперь придётся носить шарф.

— Как раз будет повод купить новый, — герцог подбросил в воздухе камень и Дара его ловко поймала. — А на сдачу пару новых платьев.

— Как пожелаете, милорд!

Девушка ещё пару раз потёрла след и прильнула к Фиоре. Видимо, тому не надо было долго намекать на свои желания. В отличие от меня, он точно знал, что делать в таких ситуациях.

— Пожелаю. На всё время, пока я в нормальном виде!

— Значит, до утра я ваша!

Вот же! Я отвернулся, чтобы не видеть любовных лобзаний-обниманий-страданий и всё, что этому сопутствовало. Одна моя половина жаждала крови Фиоре прямо сейчас. За то, что он позарился на моё. Видимо, это была та половина, что осталась от Аарона. К счастью другая, которая, судя по всему, была моя, требовала валить отсюда подобру, по здорову. Конечно, сапфир я не нашёл. Как вариант, можно было применить сон-траву… Но тут уж точно эти двое сложили бы два и два. Вряд ли кому-то из них приходилось засыпать посреди любовных соитий. Так что я не стал рисковать и решил послушаться здравого смысла. Пусть подавятся этими камнями! Всё равно я их сделал на два пера!

Я пересёк комнату и уже взялся за ручку, когда услышал топот ног. Кто-то бежал по коридору. И я даже мог предположить, по какому поводу.

Я осмотрелся. Ни шкафа. Ни диванчика. Придётся лезть на подоконник.

Я кинулся к окну, залез на подоконник и придержал руками тяжёлую штору. Чтобы не колыхалась. И прислонился к стене, чтобы в тоненькую щель между шторой и стеной видеть происходящее.

Дверь распахнулась, и в комнату ввалился запыхавшийся дворецкий. Тот самый, который падал с крыльца к моим ногам.

— Гертруда! — он рявкнул так, что даже мёртвые в склепе подскочили бы. Что уж говорить о бедной служанке. Та дёрнулась. Подскочила. Чуть не свалилась со стула. Запуталась в подоле. Повалилась на стол. Опрокинула свечу. Тут же вспыхнула скатерть. А Гертруда, заикаясь, попыталась оправдаться.

— Дура! Пожар туши! Где госпожа?

Служанка медленно махнула рукой в сторону главной спальни.

Дворецкий кинулся было туда. Но у самой двери резко затормозил.

— Я… Это… Ну…

Из спальни доносились стоны и скрип кровати.

Дворецкий обернулся и снова шикнул на служанку, которая всё никак не могла справиться с пылающей скатертью. Комната медленно заполнялась дымом.

— Это… Госпожа Дара… Там… Это… — чуть повысил голос дворецкий.

— Да не слышит она тебя! — запищала Гертруда. — Она когда с этим, вообще ничего не слышит.

Дворецкий схватился двумя руками за голову и запричитал. А потом упал перед дверью на колени и проорал:

— Госпожа Дарэлла! Трагедь! Караул! Из подземелья мертвяки попёрли!

Из комнаты раздались отборные ругательства на два голоса.

— Да туши ты огонь! — заорал дворецкий теперь уже на Гертруду. Но понял, что это бесполезное занятие. И кинулся прямо к окну.

В этот миг у меня вся жизнь пронеслась перед глазами. И прошлая. И настоящая. Я уже видел, как срывают штору. Набрасывают на стол. В этот момент вываливается из комнаты влюблённая парочка. И всей толпой они стоят и смотрят в мои невинные глаза.

Немая сцена.

— А ну не лезь к гардинам! — внезапно подала голос Гертруда. Затем кинулась к пуфику и ловко вытянула оттуда бутылку с темной жидкостью.

Я едва сдержал крик.

Служанка выдернула пробку и выплеснула жидкость на огонь.

Огненный змей осветил всю комнату багрянцем. Гертруда завизжала. Дворецкий, судя по отсутствию перевода, ругался. Сильно. И громко.

Дверь главной спальни распахнулась и оттуда вышла Дара, облачённая уже в более приличного вида халат.

— Ab igne ignem — Фиоре направил руку на огонь, и тот съёжился и утих.

— Что тут у вас?

От голоса герцога замёрзли бы моря.

— Это… Мастер… Госпожа, — дворецкий кинулся в ноги господам и принялся биться головой об пол.

— Мы услышали возню в библиотеке. Пошли туда проверить. Думали, может из слуг кто напился и буянит. Зашли. А там оно не в библиотеке. А в той, в тайной. Мы туда. А оттуда. А там, — тут он захлебнулся рыданиями и просто начал биться об пол.

— Занятно, — Фиоре перешагнул через дворецкого и бросил Даре. — Наведи тут порядок. Я разберусь. Наверное, гомункулы мои так напугали.

— Не-е-е-ет, — завыл дворецкий. — Я знаю ваших гомункулов. Они разумные-е-е. А это мертвяки-и-и-и. Живые мертвяки-и-и-и.

— Да ты умом поехал, если гомункулы тебе разумные! — усмехнулся герцог.

— Поехал, милорд. Поехал, как эти двое на меня кинулись!

— Двое, говоришь? — задумчиво переспросила Дара. — Думаю, это всё же по моей части. Пойдём вместе?

Она обращалась к Фиоре. Но закивали все. И как только блондинка двинулась прочь из комнаты, остальные последовали за ней.

И только когда спина дворецкого, замыкающего торжественное шествие, скрылась из поля зрения, я выдохнул. И не смог вспомнить, дышал ли всё это время, или нет.

Шаги в коридоре стихли, и я осторожно слез с подоконника. Вышел из-за шторы. И замер посреди комнаты, снова разделившись на две половины. Одна кричала валить, пока не поздно. Другая — выкрасть свой сапфир. И на этот раз тёмная сторона силы взяла верх. Я кинулся в спальню Дары. И, стараясь не смотреть на кровать, которая была все ещё измята стараниями парочки, начал выдвигать ящички комодов. Белье, платки, шарфики, колечки, бусики. Много колечек. И браслетов. И бусиков.

Но я ж парень скромный. Чужого мне не надо. Я с остервенением выдвигал и возвращал на место ящики, пока не нашёл то, что искал. Мешочек со своей монограммой. В нем был сапфир. И, судя по всему, остальные подарки Аарона. Их я оставил на месте. Дарил не я — и забирать не мне. И только спрятав сапфир в Тайник, я выбрался из спальни в коридор. Скомандовал системе показать ближайший выход. И, следуя за стрелкой, выбрался на улицу. На удивление, без приключений.

Из парка меня вывела все та же стрелка. Я не знаю, сколько времени провёл в спальне. И сколько ещё потратил на поиски выхода. Надеялся лишь на два момента — либо я уложился, либо мои орки проигнорировали прямой приказ. Потому что добираться пешком по снежным полям мне не хотелось.

Но кареты на дороге не было.

Кажется, сердце остановилось, когда я понял, что меня никто не ждёт.

— Твою… ять…

Куда ни глянь, кроме деревьев парка Ноктис, тянулось поле. Я посмотрел в одну сторону. Потом в другую. И понял, что даже направления движения я не знаю. Попал, так попал. В очередной раз.

Но стоять у входа, пусть и дальнего, в поместье и ждать, пока кто-то явится сюда и найдёт тут ночного гостя — самое последнее, что можно делать. Поэтому я побрёл. Просто чтобы двигаться.

Я видел на дороге след от кареты. Но иду я по нему, или от него, я разгадать не мог. Поэтому оставалось надеяться, что всё-таки я смогу выйти. Или догнать. Или найти хотя бы безопасное место на ночь.

Луна скрылась за тучами, и мир погрузился во мрак.

Я монотонно шагал вперёд, переваривая увиденное в спальне. Даже по меркам магического мира то, что я узнал сегодня, было слишком. Для меня, по крайней мере. Оживающие мертвецы. Меняющие внешность герцоги. Божечки мои, чего же я ещё не знаю об этом месте, а?

Я шагал и шагал. Потом ещё шагал. И ещё. Ноги, несмотря на лучшие сапоги, начинали замерзать. И наливаться тяжестью.

Поднялся ветер. Он то и дело забирался под плащ, сковывая тело холодом.

В какой-то момент я перешёл на бег, чтобы согреться. Но надолго меня не хватило. Бег в мороз, по сугробам, под встречным ледяным ветром — то ещё удовольствие. Может быть, кто-то тренированный и справился бы с этим. Но для такого овоща, как я, это была сверхзадача. Поэтому вскоре я перешёл на шаг. А тепло, которое побежало по венам, тут же было изгнано беспощадными порывами ветра.

Сделав очередной шаг, я понял, что устал. От всего. От ходьбы. От гонки на выживание. От постоянного напряжения. От этого мира. И от такой жизни.

Я опустился на колени прямо посреди дороги. Переедет карета — стану местной Карениной. Может быть, какой-нибудь местный гений опишет судьбу бедного Аарона Хармеса, отвергнутого своей возлюбленной-Отрекшейся. Той, которая променяла его на герцога-оборотня. Который скрывал своё истинное лицо. И должен был стать тестем лорда Хармеса. Которого любила его дочь. И одна зелёная орка. Вот такой вот любовный многоугольник предстояло описать гению. Где у вершины стояла бы Мелория, которая ненавидела Гару.

Забавно, что где бы ни плутали мои мысли, в результате они все равно возвращались к оркам. Пожалуй, единственным существам в этом мире, которые вызывали симпатию. Конечно, была ещё Витория. Но её лица я не помнил. Только синие-синие глаза. Такие же, как сапфир, который я украл. Всё-таки украл!

Довольный собой, я через силу усмехнулся и закрыл глаза. Я знал, что на морозе нельзя спать. Я и не собирался спать, честно. Просто я невыносимо устал! До онемения ног. До потери чувства реальности. Поэтому хотел лишь полежать немного. Самую малость. Пару выдохов и три вдоха. Просто, чтобы сил набраться. И идти дальше. Вот прямо сейчас. Встать и идти. Встать и…

А дальше я погрузился во мрак.

Глава 25 Человек-тыква. Или неудавшаяся Каренина

— Говорю тебе, не тот!

— Чё эт не тот? Вполне тот! Патлы длинные. Одежа аристократская. Печатек, вон, тьма. Что не так?

— Патлы-то, патлы. Но у того как должно быть? Шо аж светятся, понял? Сир так говорил. А у этого, видел? Грязные, серые какие-то…

— Так ты столько в снегу проваляйся на холоде, не так засияешь!

— Так, да не так. А за ошибку голову отнимут. Причём нашу, а не этого!

— Вот вечно ты ноешь! Говорю тебе, тот! Поди, шоб не помер токма. А там передадим с рук на руки сиру, заберём золотишко и посвистели!

Я изо всех сил старался не застонать. Голоса ввинчивались в барабанные перепонки противным деревенским выговором. Да и говорившие были какие-то противные. Вон, голову мою отнять хотели. А она мне ещё пригодится. Раз уж не помер я там, под каретой. Кстати, о каретах. Моя давно укатила вместе с орками. А та, в которую занесло меня?

Я прислушался к ощущениям. Трясло. Качало. Периодически подбрасывало. В лицо летели мокрые хлопья снега. И приглушенный размеренный цокот подтверждал мою догадку. Не карета, конечно. А повозка. Скорее всего, разбитая вдрызг. И пара местных забулдыг в водителях. Просто блеск. Сервис премиум-класса по местным понятиям.

Я снова прислушался к разговору. Двое продолжали спорить — тот я или не тот. Судя по всему, кто-то кого-то заказал. И приказал доставить изрядно помятым, но живым. Если речь шла всё-таки обо мне, вероятно, мне решил отомстить баронет. Ну, или на крайний случай, Витор. Хотя Витору как-то несолидно, что ли. Он же вроде как глава самой Гильдии. Пусть и непровозглашенный. Пока. Зачем ему забулдыги, если у него в распоряжении лучшие кадры? Значит, остаётся баронет. Чтоб его драли местные черти. Или орки. Или орки с чертями по очереди!

Я начинал жалеть, что не проткнул его там, в круге. С другой стороны, а смог бы? Вот так хладнокровно вонзить кусок острой железяки в сердце живого человека? Пусть и редкостного козла?

Наверное, нет — признался я сам себе. А раз нет, нечего и сокрушаться. Надо думать, как сбежать и куда. Помереть спокойно мне не дали. А помирать неспокойно мне как-то резко расхотелось. Минута слабости и малодушия прошла. И надо было быстро решать, как выбраться.

— Э, долго ещё? Я жрать хочу!

Третий голос раздался так близко, что я вздрогнул от неожиданности. И задержал дыхание, в надежде, что не заметили. Только сейчас я понял, что левый бок не мёрзнет. И прижат к чему-то относительно тёплому и мягкому. До этого я настолько погряз в размышлениях, что не обратил на такую мелочь внимания. Идиот.

— Калик, не ной. Мы рулим, рулим. Попыхти там пока. Покумекай, как этого дуреня аристократского оживить, — ответил один из «водил».

— А шо его оживлять? Он живой.

— Тпру-у-у-у-у-у, — подал голос второй. Повозка дёрнулась и остановилась.

— Как живой? Хто сказал? Давно живой?

Третий, что лежал рядом, зашевелился. Запыхтел. И попытался повернуться.

— Дим, мать твою. Ты можешь мягче тормозить? Чай не гарбузы тут, а я! А мне, как ты понимаешь, самому… Вот доберусь до тебя.

— Прости, Калик. Все время забываю, что без рук, без ног, а круглый — это ты. А не гарбуз.

В ответ раздались отборные ругательства. Ну, я так думаю, что отборные. Хотя система и не переводила устное народное творчество.

— А шо ж ты раньше молчал, шо оно живое, а?

— Так вы не спрашивали!

— А мы тут едем, не знаем, как сиру на глаза явиться. А оно, оказывается, гнать надо!

— Ты гони, да не гони! Давайв Избу поворачивай. Там ночь перебудем, а по светлому помчим. Один черт, ночью все равно сира от девок не оторвём. Хоть белобрысый, хоть сам император. А так хоть поспим, да пожрём!

— Калик, а тебе все одно, лишь бы пожрать!

Я не стал говорить, что в словах моего соседа по повозке есть доля здравого смысла. Куда больше меня заинтересовало сообщение о том, что на ночь мы куда-то заедем. А уже из этого куда-то надо будет свалить в закат. Всего-то.

Заскрипел борт. Потом повозка прогнулась.

— Подъем, спящая красавица. Ну-ка, покажись. Ты или не ты?

Я скосил глаза и изобразил, как мог, полную умственную отсталость.

— Ну-ка, говори!

— Э-э-а, — промычал я в ответ.

— Бур, подойди! — скомандовал у меня за спиной Калик.

Повозка снова прогнулась — второй товарищ залез к нам и подошёл к инвалиду. Я расслышал шёпот за спиной, пока сам мычал и ковырял в носу.

— Говори, патлатая башка. Как звать?

— У-у-э-э-э-а, — снова промычал я в ответ.

В этот миг что-то острое ткнулось мне в бедро.

— Ох ты ж лысая ехидна!

Я закричал раньше, чем смог сообразить, что это подстава.

— Ну вот, ехидна, — подал голос Калик. — А теперь поговорим по-взрослому. Как звать?

— Эрик.

Снова укол.

— Да твою ж орочью бабку драть, Эрик я! — я взвыл, потирая уколотое бедро.

— Значит, Эрик. Хорошо. А что тогда у тебя делает медальон лорда Хармеса?

— Кого? — протянул я.

Укол.

Моё ругательство.

— Понятия не имею, про кого вы. Я его стянул на рынке у одного пацанёнка. Тот зевал. А я утащил.

— И одежду? — продолжил свой допрос Калик.

— А? А, не. Одежду я стянул у любовника Эллы. Захаживает к ней периодически фраер такой. Ну и остаётся. Вот я подгадал и утащил.

— А зачем? — вкрадчиво поинтересовался Калик. Остальные почему-то не принимали участия в допросе. То ли мозгом этой троицы был этот калека. То ли просто остальным было все равно.

— Шо зачем? — я постарался перенять их манеру разговора.

— Украл зачем?

— Шоб на Вольгу впечатленье произвесть. Ну, это. Любовь у нас там, все дела. А батя её не жалует меня, ну.

— С такими-то волосами, ещё бы, — фыркнул кто-то. То ли Дим. То ли этот, как его, Бор? Как-то так. Я не стал отвечать, сосредоточившись на общении с главным.

— На Вольгу, значит, — пробормотал тот, о чем-то задумавшись.

— Калик, ну так шо? Мы мчим, али куды?

— Мчим. В Избу. Там ночуем. А дальше к сиру. А этого свяжите. Это он.

Не успел Калик договорить, как две пары рук скрутили меня и замотали в какие-то тряпки.

— Эй! Вы чего, парни! Я ж ваш!

Меня связали в несколько слоёв и снова кинули на дно повозки. Я пару раз дёрнулся и оказался вновь прижатым к Калику.

— Видишь ли, мой друг, — тихо заговорил он над ухом. — Вольгой звали малютку-дочь Эмили-матери. Она была красивой женщиной. Держала бордель. И души не чаяла в малышке. Пока однажды к ней в гости не зашёл глава Гильдии. Толстый, безобразный Сэмьюил. Он был вором. И так давно возглавлял Гильдию, что разжирел, утратил юркость и вёрткость. Было у него три слабости — деньги, жратва и красивые бабы.

Я сглотнул, не понимая, к чему он клонит.

— Но, как оказалось, чем старше становился дядя Сэм, тем моложе нравились ему бабы. Пока дело до девчушек не дошло.

Я похолодел.

Калик сделал паузу, давая мне понять, что дело кончилось плохо.

— В общем, в тот год дядю Сэма нашли с отрезанными причиндалами, заткнутыми в рот вместо кляпа. И Эмили пообещала, что так будет с каждым, кто осмелиться назвать девочку именем её малышки. Так с какой Вольгой ты, говоришь, сошёлся в Вейсбурге?

Я засопел. Таких поражений не знала земля. Проколоться на имени. Ну почему нельзя было выбрать какую-нибудь Марфу? Или кто у них тут на каждом шагу встречается? Ладно. Проигранная битва — ещё не война. Доберёмся до избы, я непременно придумаю, что делать.

Калик какое-то время молчал, видимо, ждал ответа. А потом засопел. Наверняка заснул, так и не дождавшись от меня никакой реакции. Я облегчённо выдохнул. Вызвал в системе все, что было про печати, и принялся просматривать информацию с учётом моих обновлений.

Избой оказалась бревенчатая халупа посреди леса. Она стояла, прислонившись к сосне. Окна были наглухо заколочены деревянными щитами. Крыша местами зияла темными дырами. По стенам ползла то ли плесень, то ли какой-то местный её аналог.

Я смотрел на это пристанище с печалью во взгляде.

— Чай, не твои хоромы, сударь, — усмехнулся Калик, которого мимо на руках проносил Дим.

— Я не сударь, — огрызнулся я в ответ. И снова с грустью и тоской посмотрел на избу. Особняк Хармесов не нравился? Получите-распишитесь. Не зря говорят, что имеем — не храним. Я бы сейчас отдал целое перо паулина, лишь бы оказаться в своей библиотеке рядом с орками. Даже со служанками. И с Мелорией заодно. Да я бы с ящеруном отужинал, чего там.

На краткий миг я решил было подкупить эту троицу. Предложить им перо паулина. Но быстро оставил эту идею. Перо утянут, меня прихлопнут — и поминай, как звали. А в моем случае — и поминать-то особо некому. И как звали, никто так и не узнает.

Так. Стоп. Такими темпами и с такими мыслями, я снова брошусь под повозку в данном случае. Пора прекратить распускать сопли. Попал-выжил-выживаем дальше. Новый уровень. Все дела.

Я пытался надавать себе мысленных пинков, чтобы не раскиснуть. То, что я насмерть не замёрз, и меня не переехал какой-нибудь настоящий аристократ, отрезвило меня. Надеюсь, что надолго. Но, по крайней мере, прямо сейчас помирать мне расхотелось. Кончено, это было бы не мироздание, если бы не упаковало моё воскрешение в такую вот форму. Помереть не помер, но в лапы к бандитам попал. А дальше, как говорят, хочешь жить — вертись.

Значит, буду вертеться.

В халупу я заходил уже более приободрённым.

Но, когда увидел внутренности, собрал всю волю в кулак, чтобы не застонать. Как оказалось, вид снаружи был просто лухари-стайл. Внутри там, где не было плесени — сидели жуки-точильщики и подъедали остатки здоровой древесины. Полы прогнили. То там, то тут, торчали обломанные доски. В углах и вовсе провалились. А там, где чудом уцелели — красовались лужи от подтаявшего снега.

Во второй комнате ситуация была чуть получше — тут хотя бы не было дыр в полу. Посреди комнаты стоял грубо сколоченный стол и две лавки. Тут же, у стены, красовалась полуразвалившаяся печь с грязными котелками. Сколько лет они не видали щётки и порошка — оставалось только догадываться.

Всё это я смог рассмотреть исключительно благодаря лунному свету, пробивающемуся сквозь щели в брёвнах. И моему эльфийскому зрению. И это был, наверное, первый раз, когда я об этом пожалел. Глаза б мои не видели всё это убожество.

Меня усадили за стол и привалили к стене. Я прикрыл глаза, пытаясь все это развидеть. Не вышло. Перед глазами стояли гниль и плесень.

Кто-то загремел горшками.

— Не печалься, сударь. Всего одна ночь. Место проверенное. Сейчас Бур раскочегарит печь, тепло станет. А там и новый день.

Я открыл глаза. Калика привалили к стене так же, как и меня, только напротив. Он был похож на младенца-переростка. Лысая голова, как будто наспех приколоченная к туловищу. Ни рук, ни ног. Теперь я понял, про что говорили там, в повозке. Он действительно был похож на огромный гарбуз. С глазками-буравчиками. Цепкий взгляд которых заставлял съёжиться и молча сидеть, не отсвечивая.

Бур действительно гремел немытыми кастрюлями и горшками. Отправил Дима на двор, снега наковырять. Сам начал возиться у печи. Я не верил, что в такой сырости можно высечь хоть какую-нибудь малёхонькую искру. А если это и получится, то уж растопить давным-давно отсыревшие дрова — однозначно не выйдет. Мы все угорим в дыму. И наутро нас найдут телами бездыханными. Но это я так думал. А Дим, видимо, не разделял моего мнения. Он вышел и вернулся с ворохом хвороста и парой полешек. И спустя какое-то время, действительно, в печи разгорелся огонь. Я удивлённо хмыкнул. А Калик усмехнулся:

— Что, сударь, не верилось, да? Думал где нам, челяди необразованной, думать про сырость. А мы, может, поболе вас к жизни приспособлены сможем. Без вот этих ваших учений. Ты вон, оставшись в поле, что сделал?

— Лёг помирать, — просто ответил я.

— Во-о-от, — протянул Калик.

— Я не по незнанию, — попытался оправдаться я.

— А отчего же? — ухмыльнулся тот.

— От бессилия. Всё достало, понимаешь?

— Да что ж тебя достало-то, сударь? Жрать куропаток, нашими руками пойманных? Или трахать служанок, мечтающих родить от лорда и жить в достатке до смерти? Или, может, ноги болят вальсоны отплясывать?

Я вздохнул и ничего не ответил. Как ему объяснить, что достало меня совсем другое. Необходимость следить за каждым словом и шагом, чтобы не проколоться. Гадать, не сказал ли чего лишнего. Думать над тем, куда двигаться дальше.

И тут я впервые задумался глубинно. По серьезному, так сказать.

А что было бы, попади я не в тело аристократа, а просто сам по себе? Было бы мне легче? Тут хотя бы решён вопрос с жильём, едой и защитой. А там? Каково бы было там?

И я растерялся.

Замолчал надолго. Раздумывал. Анализировал. И только когда передо мной поставили чашку с непонятным варевом, наконец, пришёл к выводу. Что ною-то я зря. И вообще, как-то, прям несправедливо жалуюсь на судьбу. С интригами, даст божечка, разберусь. И с женитьбами. И с вальсонами даже. И вообще, выберусь — стану новым человеком. А кому не понравится — пусть идут лесом. К оркам. В степи!

Одухотворился я знатно. И приободрился. И в голове даже созрел какой-то план.

— А пить-то вы будете?

Мой вопрос повис в воздухе.

— Не велено, — буркнул Бур. И я понял, почему его так прозвали.

— Ой, ладно. Велено, не велено. У меня есть ять!

— Так и у нас она есть, — расхохотался Дим.

— А у меня необычная! Газированная!

— Гази-что? — повторил Калик.

— Ять с пузырьками, — пояснил я.

— Не бывает такого!

— Да зуб тебе даю! И ухо эльфийское!

Калик прищурился. Соблазн отведать необычной яти был велик. Но опасения, что я выкину что-нибудь эдакое, не меньше.

— И где же она у тебя? — наконец, поинтересовался он.

— Где-где. В тайнике. А то где ж ещё?

— Ну да. А кроме яти ещё и меч-кладунец. Которым ты нас чик-чик, и порешал, — скривился Калик.

Я не стал говорить, что он недалёк от истины. Проблемы была в том, что меча у меня с собой не было. Но был сонный порошок. И я мог бы их усыпить. Но толку, если пока что я не знаю, куда скакать. А вот напоить, выведать, и уж потом усыпить — вполне гуманный метод.

— А то ты не знаешь, что тайник только одно вмещает? У меня вот ять. Люблю я это дело, понимаешь?

Я постарался говорить как можно искреннее.

Калик раздумывал какое-то время. Пока Дим и Бур не начали нудить, что мечтают попробовать эту ять.

Я мысленно попросил прощения у Гару и приказал развязать мне руки.

Тут снова на банду сомнения напали.

— Ой, ну держи ножик свой у горла моего. Если меч вытащу, чирк, и всё. А яти хочется! — не выдержал я.

Дим воспринял мои слова буквально. И недолго думая приставил к моему горлу нож. Бур развязал мне руки и отошёл на два шага назад. Калик напрягся.

Я потёр ноющие запястья и достал бутылку с ятью.

— Вот, нате. Как и обещал.

Едва бутылка оказалась на столе, меня тут же связали и водрузили обратно к стене.

Дим первым кинулся к столу, вытянул пробку и понюхал содержимое.

— Ты гляди. И правда, ять.

После налил в грязную чашку. Тут же раздалось шипение.

— И правда. Шипучая.

Он уже кинулся было пробовать, но окрик Калика его остановил:

— А ежели отрава?

— Ай, ладно тебе, Калик. Хуже Бура. Хто ж ять травить будет? Она ж сама кого хочешь, если перепил. Так что ну тебя!

Здоровяк махнул чашку разом. Задержал дыхание. И, наконец, издал победный рёв бизона.

Бур кинулся к столу, схватил бутылку, и начал наливать себе.

— А что же про товарища забыли? — не выдержал я, кивая в сторону инвалида.

— А, так это, он же у нас голова! Светлый мозг! Просветлённый! Он всегда остаётся трезв и умён! — ответил Дим.

Я перевёл взгляд на Калика. Тот едва кивнул в ответ и снова уставился на своих товарищей. Внимательно наблюдая то за ними, то за мной.

Я выдохнул. Вот на такой поворот я как-то и не рассчитывал. Надо было срочно придумывать новый план.

Глава 26 Побег из курятника

Калик сверлил меня взглядом. Я делал вид, что ничего не замечаю и смотрел в стену. Потом в пол. Потом в стол. И снова в стену. Бур и Дим налакались газированной яти и какой-то своей настойки, заели все это варевом из котла, кое-как накормили Калика и завалились спать. Кое-как Дим притащил из повозки пару замусоленных одеял, их кинули на пол, прямо поверх гнили и сырости, и повалились сверху. Калик остался сторожить. Меня ли, своих товарищей, или же всех разом — я не стал уточнять. Как оказалось, у них был такой порядок. Инвалид отсыпался в повозке по дороге с дела на дело. Эти двое — в Избе. Отдыхали, набирались сил и снова отправлялись на подвиги. Ловить таких, как я. И доставлять, кому следует.

Пока Дим и Бур накачивались изобретением Ноктис, я сумел вытащить пару фраз из инвалида. Мне до жути было интересно, оправданы мои подозрения по поводу баронета или нет. И я в результате оказался прав. Как выяснилось, Калик был дальним родственником дворецкого, которого отец баронета когда-то от чего-то спас. И теперь баронету и его родне был обязан Калик и вся его родня. Я честно попытался вникнуть в эту хитрую схему родового долга. Но не смог. То ли мои понятия о семье и морали были иными. То ли это был какой-то лютый бред.

Калик обиделся на моё непонимание и замолчал. И вот уже третий час молча буравил меня взглядом.

За это время я прокрутил в голове множество вариантов развития событий. От подкупа троицы до побега через дыру в полу. Но каждый новый вариант непременно упирался в какую-нибудь проблему. Начиная от каких-то дремучих убеждений моих похитителей в неотвратимости долга. И заканчивая банальной невозможностью достать сон-траву из Тайника и при этом не надышаться самому. А если бы изловчиться, да закинуть, да потихоньку свалить, пока все спать будут…

Но после получаса размышлений в этом направлении, отказался и от этой идеи. Ну, сбегу я в лес. И? Ориентирование на местности — ноль. Понимание местных звёзд — ноль. Навык управления повозкой с лошадью — ноль. Способность к выживанию — тоже ноль. Сбежать, чтобы замёрзнуть под ближайшей ёлкой? Как-то после одной неудачной попытки, во мне проснулось дикое желание жить. Поэтому я решил не дёргаться хотя бы до утра. Пока не посветлеет. Пока не приедем куда-нибудь. А там уже действовать по обстоятельствам. Будет это «куда-нибудь» поместье баронета или какой-то притон, оставалось загадкой. Как ни пытался я разговорить Калика, ничего не получилось. Также неясно осталось и то, каким образом они меня вычислили. Я вроде бы никому не сообщал, что собираюсь к Ноктис. Кроме орков. Но поверить в то, что зелёные могут меня предать, я не мог. Хотя бы из-за соображений собственной безопасности орков. Умрёт хозяин — умрёт и раб. А значит, пока они привязаны ко мне, убивать меня им точно не выгодно. А значит, это были не орки.

Как только я пришёл к такому заключению, стало чуть легче. Мысль о том, что во всём мире есть парочка персонажей, которым можно доверять, хоть немного, но грела душу.

Все оставшееся до утра время я изучал доступные мне скилы. Из-за кривой базы, занятие это было утомительное. Монотонное. И малополезное. Большинство навыков были из категории «чесать ухо левой пяткой, завязывать шнуровку на женском платье каким-то определённым узлом, читать древние манускрипты на не менее древнем языке, разгадывать созвездия в непонятной мне системе». Последний я распаковал на всякий случай. Но на этом моё везение закончилась. И за несколько часов я не подобрал ничего более-менее полезного. Вот что за люди сидят на этих кораблях, а? Неужели никому не надо развязывать связанные руки? Вскрывать замки? Интересно, а у них там вообще есть механические замки? или все на электронике и нанотехнологиях?

Я решил выведать у Герхарда всё про развитие их цивилизации. Вот только выберусь, непременно узнаю, как там космические корабли бороздят вселенские просторы! И полетаю на одном! Непременно!

— Что это ты, сударь, такой бодрый, а?

Калик заговорил неожиданно. Я уже привык к тому, что он мимикрирует под стену. А он тут вдруг решил пообщаться по душам.

— Радуюсь новому дню!

— А чего радоваться-то? — хмыкнул он. — Тому, что сир порешить тебя решил?

— Решил, решил и порешил, — мило улыбнулся я в ответ. — Ну не рыдать же мне, в самом деле.

— Странный ты, сударь. Не от мира сего!

Эх, Калик, знал бы ты, насколько прав. Не поверил бы!

Начало рассветать.

Изба заполнилась предрассветной дымкой. Я выдохнул и засмотрелся, как изо рта вверх поднимается пар. Выдохнул ещё раз. И снова засмотрелся. Калик наблюдал за мной неотрывно. Я заметил, что глаза у него покраснели от ночи без сна. Видимо, дрёма в телеге — не самый лучший отдых. Зато его напарники отсыпались каждый за троих. Судя по храпу, по крайне мере, точно. Я в очередной раз послал Калику милую улыбку. И хотел уже отвернуться.

Но что-то меня остановило.

Дымка.

Рядом с инвалидом медленно клубился дымок чуть серее, чем окружающая серость. Я прищурился. Дымок медленно поднимался вверх, по лавке, затем по туловищу к груди. Вот он уже был рядом с шеей. Это была сон-трава. Я уже такое видел парой часов ранее.

Я задержал дыхание, сообразив, что последует дальше. Калик сделал очередной вдох, не заметив ничего. Глаза-буравчики затуманились. И в следующее мгновение благополучно закрылись. Я досчитал про себя до четырёх. И вскочил.

Ноги от долгого сидения в одной позе отказывались слушаться. Одеревенели и не гнулись. Я мысленно посочувствовал Буратине. И на негнущихся ногах поковылял к выходу.

Задача оказалась непростой. Пол от предрассветной влаги промок. И на морозе тут же покрылся коркой льда. Два раза я поскальзывался. Но каким-то чудом оставался на ногах.

На третий раз мне не повезло. Уже возле выхода я почувствовал манящий запах свободы. Ускорился. Поскользнулся. И, не имея двух уравновешивателей в виде рук, запутался в скользящих ногах. Туловище по инерции занесло вперёд. И я со всего маху приложился лицом об косяк. Своим прекрасным аристократичным лицом. О гнилой, потрескавшийся косяк.

Я взвыл не столько от боли, сколько от обиды. Кто-то из собутыльников за моей спиной хрюкнул и перестал храпеть. Я вскочил и, не дожидаясь, пока пивуны проснутся или Калик оклемается от травы, рванул на выход.

Не до конца соображая, куда лучше двинуть, я рванул по накатанной колее. Угонять повозку со связанными руками я не стал. Тратить время на поиски ножа или чего-то подобного — тоже. Поэтому просто рванул со всех ног куда подальше. А уже от этого подальше собирался свернуть в лес. И оттуда уже, закопавшись под какую-нибудь надёжную ёлку, решить куда бежать.

Но пробираться по колее от одной единственной повозки, которую уже наполовину замело, было не просто. С завязанными руками, в плаще, то и дело путающимся в ногах. Я бежал, дышал и матерился. На своём родном, великом и могучем.

Конское ржание за спиной заставило меня сначала замереть. А потом кинуться прочь с дороги. Я готов был уходить лесами, полями, хоть огородами. Но не учёл одного. Снег в лесу и снег на дорожке в парке — две разных истории. И если в парке Ноктис мне казалось, что тяжело пройти. То тут путь оказался намертво закрыт снежной стеной. Едва отскочив в сторону, я тут же провалился по колено. И попытавшись сделать пару шагов, бросил эту идею. Снег засыпался в сапоги, снег падал с веток за шиворот. Этот проклятый снег отрезал путь к спасению.

— Ну что, мой лорд, может быть, покатаемся?

Я не поверил ушам, когда услышал этот голос. Резко обернулся и моргнул. В повозке похитителей, в предрассветной дымке и серости, среди корявых ёлок выделялся изящный силуэт.

— Ты пришла меня убить?

В сумерках блеснули синевой два глаза. И я, кажется, перестал дышать в этот миг.

Раздался женский смех.

— Это я всегда успею сделать. Но сначала нужно уладить незаконченные дела. Запрыгивай.

Витория Цац сейчас выглядела так же, как и в нашу первую встречу. Вся в чёрном, с полумаской, скрывающей половину лица. Я точно помнил, что лицо это прекрасно. Но никак не мог его вспомнить. Как ни пытался.

Я понял, что бежать бесполезно. Так же, как и сопротивляться. Это с теми горе-похитителями я мог бы потягаться. Наверное. Если бы руки были свободны. И вообще. А тут… Оставалось только уповать на свою важность и значимость.

Витория подвинулась и похлопала по скамейке рядом с собой. Наверняка это место у извозчика как-то называется. Но я никогда не задавался целью изучить устройство кареты. Ну или повозки. Так же, как и ни разу в жизни не пробовал забраться куда-то со связанными руками. И сейчас это стало первоочередной проблемой.

— Ну что там у тебя? — услышал я сверху.

Я молча повернулся к девушке спиной и показал связанные руки.

— И? Ты что, выпутаться из узла не можешь?

Я прямо слышал, как теряю в рейтинге окружающих парней. Но что поделать. Уж какой есть! Зато Печати клепать могу!

Последнее я сказал вслух.

— А я могу спасать таких вот горе-печатников, — вернула мне раунд Витория. Я усмехнулся. И тут же напрягся, когда почувствовал холодное лезвие у запястья.

Вжух.

И я стал свободен.

— Премного благодарен, — я отвесил Витории поклон и кое-как взобрался на телегу.

Та ничего не ответила. Дёрнула поводья и телега покатила вперёд.

Мы ехали молча.

Я не знал, как начать разговор с красивой девушкой. А Витория, наверное, вообще считала меня чем-то вроде предмета интерьера. Уж не знаю, что там с ней делал Аарон. И с ней ли он имел дела. Или же её просто послали исполнить волю главных. Мне было и интересно, и в то же время опасно что-то выяснять. Поэтому я молчал.

Витория заговорила, уже когда мы выехали из леса на большую дорогу, снова к полям.

— Что же ты так попался, а?

— Я честно пытался прикинуться деревней, — признался я.

— И что же тебя выдало?

— Вольга.

Повисла пауза. Витория надолго замолчала. Впереди уже показались очертания Вейсбурга, когда она снова заговорила:

— Что тебя дёрнуло вспомнить про Вольгу?

— Соврал, что покорить её хочу, — честно ответил я.

— Да ты что! — присвистнула Витория. — А что же они?

— Что-что, не поверили. И напомнили мне историю про малышку.

Как ни старался я выглядеть равнодушным, по голосу было легко разгадать моё отвращение.

— Ты про эту сказочку для наивных дурачков? — рассмеялась Витория.

Я растерялся.

— Ну… Эти вроде как были искренни. И Эмили мне лично жаль! Бедная девушка, — я решил сразу обозначить свою позицию.

— Девушка, — фыркнула Витория. — Бедной девушкой была Вольга, которую мать продала Гильдии за бордель. Бедняжка-Эмилия — рыжая шлюха, которую за деньги переимела половина Вейсбурга. А ещё половина затем бесплатно. Когда пришёл час расплаты, рыдала и валялась в ногах. А после сочинила эту душещипательную историю, чтобы выдать себя за белую овечку в глазах общественности.

В голосе Витории звучала ничем не прикрытая ненависть. Я слушал, притаившись. И боялся спугнуть эту откровенность. Судя по всему, ей была близка эта история. И касалась то ли её лично, то ли кого-то очень близкого. Но мне, несмотря на жгущее со всех сторон любопытство, хватило мозгов не уточнять. Холод её клинка всё ещё преследовал меня. Поэтому я решил не рисковать.

— Так что вся эта сказочка на самом деле ничего не стоит, — подвела итог киллерша.

— Но… Для чего это Эмилии? — все же не удержался я от вопроса.

Витория снова рассмеялась. Но как-то цинично и холодно.

— Вы, мужчины, странные существа. Вы на дух не переносите шлюх-предательниц и коварных расчётливых стерв. Но стоит вам почувствовать себя рыцарями, спешащими на помощь к угнетённой и обездоленной даме, забываете про всё на свете. Даже про то, что эта дама — шлюха.

На этот аргумент я не нашёлся, что возразить.

Мы въехали в город, когда окончательно рассвело.

Утренний Вейсбург гудел. Несмотря на ранний час, улицы были заполнены торговцами, спешащими за прилавки. Слугами, бегущими по поручениям. И даже каретами аристократов, задержавшихся на балу.

Наблюдая за городской суетой, я неожиданно понял, что Вейсбург мне нравится. Было в нем какое-то очарование. Витория рядом молчала. Делала вид, что сосредоточена на управлении транспортом. А я и не лез с расспросами.

Только когда мы подкатили к кованым воротам небольшого особняка, я не выдержал.

— А ты куда меня убивать-то привезла?

Я осмотрелся и понял, что не знаю, что это за место. Сюда меня жизнь ещё не заносила.

Каменное строение явно находилось под магическим куполом. Там не было снега. Вовсю зеленела травка на газонах. И, наверняка, и птички мило щебетали, стоило только пересечь границу. Несмотря на внешнюю простоту, тут жил кто-то состоятельный. Правда, пытающийся сделать всё, чтобы эта состоятельность не бросалась в глаза. Как, например у Фиоре. Ну, или у меня.

Голос Витории отвлёк меня от размышлений о материальном:

— Я же сказала, что убивать тебя пока не входит в мои планы. Для начала ты должен разобраться с Печатью. А там уже посмотрим на твоё поведение. Будешь хорошим мальчиком — поживёшь ещё какое-то время.

Витория подарила мне долгий тяжёлый взгляд, затем резко спрыгнула на землю и, открыв ворота, зашагала к крыльцу. Я засмотрелся ей вслед. Вид сзади, в облегающем кожаном костюме, был не менее прекрасен, чем вид спереди. Ворота скрипнули. Девушка уже шагала по каменной дорожке. Я очухался и поспешил следом, чтобы не нервировать прекрасную даму лишний раз.

Глава 27 Я не я, и лошадь не моя

— Ты привела меня в бордель?

Сказать, что я обалдел от такого поворота, значит ничего не сказать. Пока я шагал по дорожке к особняку, мне представлялась штаб-квартира всех, кто в этом мире стоит вне закона. Этакий секретный оплот зла и бесчинства. О котором знают власти, но не суются. Ну, знаете, как во всяких там фильмах про мафию. И я даже частично оказался прав. Оплот-то был. И даже бесчинства. И разврата.

Хотя, если в этом мире было узаконено рабство, может быть и публичные дома не считались нарушением правопорядка? Надо будет выведать на досуге.

Система привычно мигнула и выдала ответ:

Дома сладострастия и расслабления являются частью системы увеселительных заведений, одобренных Короной. Владельцы подобных заведений ежегодно выплачивают отчисления в казну. А также предоставляют систему скидок государственным служащим.

Мило. Я обогатился на одно знание. Чиновникам этого мира явно повезло.

Витория стояла рядом в ожидании хозяйки. И я почему-то был на сто процентов уверен, что ехидно посмеивалась. Конечно, из-за полумаски, скрывающей половину лица, я не мог этого видеть. Но в синих глазах явно сквозила насмешка.

— А что такое, милорд? Не привык платить за любовь? Все даром, да даром?

Я фыркнул в ответ.

— Ой, ну ладно тебе. Не веди себя, как ханжа. Все знают о твоей страсти к молоденьким служанкам, состоятельным вдовам и миленьким горожанкам. Говорят, что в последнее время тебя стали привлекать и вполне замужние дамы с сомнительной репутацией.

Намёк был явно в сторону Дары.

Я оторвался от созерцания холла, утопающего в красном бархате и золоте и подарил Витории милейшую улыбку.

— А ты что, ревнуешь?

Кажется, я смог пошатнуть её невозмутимость. Киллерша бросила на меня убийственный взгляд, фыркнула и отвернулась, так ничего и не ответив. Я лишь успел заметить лёгкий румянец, проступивший на скулах. Довольный собой, я вернулся к созерцанию холла.

По стенам, куда ни глянь, были развешаны картины. Готов был дать руку на отсечение — это был местный аналог Камасутры. Позы и положения, как и в нашем мире, иногда вызывали недоумение. Пару раз мне пришлось выворачивать шею, чтобы понять, где ж там тела начинаются, а где заканчиваются. Интересно было не это. А то, что тут на картинках присутствовали не только люди. Но и эльфы. И орки. И их разные комбинации между собой. Вот тут-то меня и ждало множество открытий. Во-первых, эльфийские девушки. Мне всегда представлялись высокие, статные красавицы — холодные и, по правде говоря, плоские. Наверное, это видение наших киношников наложило отпечаток. Местные эльфийки же, в отличие от эльфов, были невысокие, хрупкие и очень похожие на статуэтки. И вполне себе с формами, кстати говоря! Если это, конечно, не выдумка художника. Встреть я их на улице, подумал бы скорее о лесных нимфах или феях. А вот мужская половина была вполне каноничной — острые уши, длинные волосы, статные, высокие. Глядя на эти картинки я вспомнил про герцога Фиоре. И про его истинный вид. Как он добивался смены внешности, мне ещё предстояло выяснить. Но сейчас, сравнивая его настоящий облик и эти картины, я пришёл к выводу, что он самый настоящий эльф.

— Милорд интересуется живописью? — приторно сладкий голос Витории оторвал меня от размышлений. — Я смотрю, межрасовые союзы вызывают в вашей душе интерес? Ах да, у вас же рабыня — орка. Влюблённая в вашу светлейшую персону.

— Опять ревнуешь? — я изогнул бровь и снова усмехнулся.

— Да с чего ты взял, что вообще меня интересуешь? — тут же вспылила Витория.

— М-м-м…Дай-ка подумать. Может быть с того, что я тебя правда интересую?

— Что за бред! Я с тобой ношусь исключительно ради твоих Печатей! Иначе…

— Иначе что? Полоснула бы меня ножом по горлу, пока я отдыхаю в кровати после ночи утех и сладострастия с какой-нибудь замужней дамой?

Витория резко отвернулась, ничего не ответив, скрестила руки на груди и уставилась в стену.

В стену, на которой ярко и живописно, во всех красках и подробностях изображалось слияние маленькой эльфийки с огромным зелёным орком.

— Оу… — я наклонился над ухом киллерши. — А тебя, значит, привлекают большие, зелёные…

— Ещё слово, и я вырву тебе язык, — буднично бросила мне Витория.

Я тут же заткнулся. Было в её тоне что-то такое, ну знаете, убеждающие. Вырвет же. И даже не моргнёт. Я почему-то в этом не сомневался.

Я лишь усмехнулся и отошёл, от греха подальше.

Боковым зрением я заметил какое-то движение на лестнице и обернулся. Наверху, наблюдая за нашим общением, стояла дама. Нет, не так — Дама! Прям с большой буквы. Весь её облик был преисполнен величественности и собственного достоинства. В темно-зелёном бархатном платье, скользящем по всё ещё стройному телу. В ожерелье с крупными изумрудами. И такой же тиарой, украшающей огненно-рыжие кудри. Это же тиара называется, да? Для короны мелковата. Но всё равно дорого-богато, однозначно.

Черты лица женщины были как бы вне возраста. Как и весь её облик. То есть я понимал, что ей однозначно сколько-то лет. Но сколько — не мог определить при всем желании.

— Захлопни варежку. Это всё магия. На самом деле она старая и дряблая горгулья.

Витория подошла неслышно и встала рядом, задрав голову наверх и также рассматривая женщину.

— Ну-ну, крошка Ви, столько времени прошло, а ты каждую встречу дуешься, как маленькая.

Голос женщины — низкий, чуть хрипловатый, сразу будил в голове определённые ассоциации.

После слов Витории я на всякий случай послал запрос в систему — нет ли на меня какого-нибудь магического влияния извне. Но система ответила отрицательно. Все реакции — мои, собственные. Я нахмурился. Конечно, может быть, вполне возможно, всё это из-за такой откровенной атмосферы и моего полного воздержания от… Ай ладно, кого я обманываю! В голове, едва я увидел Виторию, то и дело всплывали весьма определённые желания. А уж здесь, в окружении как там — сладострастия и прочее. Я мог думать только в одном направлении. И это невероятно злило. Когда, если не сейчас — когда за мной гонятся все, кому не лень и каждый первый хочет меня прихлопнуть.

И Витория наверняка тоже хочет прихлопнуть. А лучше бы просто хотела!

Ну вот опять! Что за наваждение! Я нахмурился и попытался выгнать всё лишнее из головы. И сосредоточиться на рыжеволосой.

— Мне нужно две комнаты, еда и одежда для этого, — она махнула в мою сторону.

— Так-так, — рыжая прищурилась и оглядела меня с ног до головы. — Впервые в жизни ты пришла сюда не одна, а с мужчиной. А это уже очень интересно!

— Меня не волнуют твои интересы, — оборвала её Витория. — Две комнаты. Еда и одежда. Лучше поприличнее, но неважно!

— А зачем одежда? — удивился я. — Я же тут, недалеко. Сходу там, переоденусь, все дела.

— И заляжешь на дно где-нибудь у Фиоре? Там, где я тебя не достану? Думаешь, я совсем дура?

— Н-нет, — честно признался я.

Кажется, до меня начала доходить вся комичность ситуации. Спастись из одного плена, чтобы тут же вляпаться в другой. Собственно, а чего я ожидал? Чая с плюшками и поговорить по душам?

— Вот и славно. Погостишь в обители разврата, пока не выполнишь всё, что обещал!

— И ты отпустишь меня целым и невредимым? Со всеми выступающими частями на своих местах? — я не смог сдержать иронии.

— А это зависит от степени твоих стараний! — Витория зашагала в сторону лестницы.

— Башня свободна?

Женщина кивнула.

— Значит, мы пойдём туда.

И не дожидаясь согласия, взбежала по ступенькам вверх и скрылась в коридоре.

Женщина проводила её печальным взглядом и повернулась ко мне, натягивая на лицо вежливую улыбку.

— Лорд Хармес, признаюсь, не удивлена.

— Почему это?

Не то, чтобы меня сильно волновало её мнение о моей персоне. Учитывая, что она наверняка знала обо всех приключениях Аарона. Но внутренняя упёртость была сильнее логики. С последней у меня вообще, судя по всему, были серьёзные проблемы.

Женщина усмехнулась и принялась спускаться по лестнице. Медленно и величаво. Давая во всех ракурсах рассмотреть её.

— Ваши пристрастия, ваши интересы, беспорядочные связи и траты. Игра, в конце концов. Вопрос о том, как быстро вы задолжаете Гильдии, был лишь вопросом времени. Так что нет, я не удивлена вашему присутствию здесь. Скорее меня удивляет, почему на это дело отправили именно Виторию. Вы же знаете о том, какой статус девочка имеет там?

Я кивнул.

— Согласитесь, хоть вы и будущий герцог, отправлять к вам лучших из лучших бессмысленно. Вас могла бы прирезать любая девка, которую вы подцепили бы в очередном кабаке. И эти размышления не дают мне покоя. Почему именно Ви?

— Может быть, у неё ко мне тайная страсть? — я ляпнул первое, что пришло в голову. Сам я как-то не задумывался над этим вопросом.

Женщина сошла с последней ступеньки и встала рядом. Затем протянула ко мне свою изящную руку, увешанную кольцами с изумрудами и чем-то ещё более светлого оттенка, и взяла меня за подбородок. Повернула моё лицо в одну сторону, затем в другую и, довольно хмыкнув, отпустила.

— Что же, вы действительно хороши собой. Слухи не врут. Думаете, девочка повелась на вашу внешность?

— Да я и во внутренности так-то ничего, — я не смог сдержать усмешки. Уж слишком все это похоже было на какие-то смотрины.

— Ну, это мы ещё посмотрим, — загадочно отозвалась рыжая. — Ступайте за мной. Я провожу вас в башню.

С этими словами она развернулась и начала подниматься по лестнице.

Зачем, спрашивается, спускалась? Чтобы я мог рассмотреть её, а она меня?

Женщины…

Я взбежал вверх по ступенькам, и мы оказались в том же коридоре, в котором скрылась Витория.

Меня действительно привели в башню.

Со стороны улицы её не было видно. И хорошо, наверное. Потому что эта часть особняка не видывала ремонта со дня постройки. Внутренний вид башни вызывал тоску. Куда ни глянь, везде был серый камень, из которого местами пробивался мох. Ни гобеленов, ни картин. Только серость и сырость. Интересно, почему Витория попросилась в эту часть дома? Чтобы поменьше пересекаться с постояльцами и случайными посетителями? Сюда явно не отправят никого, кто решил на любовь раскошелиться.

— Ваш номер, лорд Хармес, — женщина открыла дверь и махнула рукой в пригласительном жесте.

Я отвесил ей лёгкий поклон и зашёл внутрь.

Кровать, наспех сколоченная из досок. Покрывало из мешковины. Никаких занавесок. Никаких зеркал. Даже шкафа для одежды не было. Ладно я — у меня крутой Тайник. А остальным как оно?

Я спросил про шкаф у рыжеволосой.

— Милорд, — женщина искренне рассмеялась. — А у вас интересное чувство юмора. Тем, кто приходит в наш дом, одежда не нужна. От неё обычно стараются как можно скорее избавиться!

— Ваши посетители так горят от нетерпения? — я снова не смог победить внутреннюю иронию.

— Время — деньги, милорд. А у нас отсчёт идёт, едва открыли ворота.

Я присвистнул. Интересно, это сколько у меня уже натикало?

— Расслабьтесь. Вы с Ви. А с неё я денег не беру.

— Откуда такая щедрость? — удивился я.

Кажется, я смог смутить и эту благородную даму.

— Если захочет, сама вам всё расскажет, милорд. Прошу простить, меня ждут дела.

С этими словами женщина поспешила убраться из моей комнаты.

Я пожал плечами и прикрыл дверь. Ещё раз осмотрелся и подошёл к окну. Окна выходили во внутренний двор. Я присвистнул от высоты — захочешь выпрыгнуть — насмерть, может быть, и не разобьёшься. Но руки-ноги переломаешь. Странно, с улицы три этажа выглядели не так внушительно.

Я походил какое-то время от стены к стене. И улёгся на кровать, так и не придумав никакого занятия. Разбираться с кривой базой скилов не хотелось. Читать основы — тоже не было настроения. Поэтому я просто растянулся на кровати, положил руки под голову и уставился в потолок. А вскоре прикрыл глаза, в надежде подремать хоть немного. Бессонная ночь давала о себе знать.

Дверь раскрылась бесшумно. Если бы я был в прошлом теле — не понял бы вообще ничего. А сейчас… Нет, я не услышал скрип. Так же, как и шаги до того, как. Всё было проделано гладко.

— Ну и как тебе вид спящего меня? — спросил я Виторию, не открывая глаз.

Лёгкий вздох, кровать прогнулась под тяжестью женского тела.

— Честно? Намного лучше, чем когда ты начинаешь болтать всякие глупости! — призналась Витория.

— То, что я тебе нравлюсь — не глупости! На мой взгляд, это стоит отдельной темы для разговора!

— Да с чего ты взял, что ты мне нравишься? — Витория осталась сидеть на месте. Но в голосе явно нарастало раздражение.

— Не знаю, — честно признался я. — Может быть, мне просто хочется в это верить. Имею право!

Девушка фыркнула. То ли усмехнулась, то ли выразила так своё пренебрежение. Я не стал уточнять и, наконец, открыл глаза.

Она сидела рядом. Без капюшона, скрывающего её волосы. Сейчас они были заплетены в две толстые косы. А вот маска, к моему сожалению, осталась на месте.

— Скажи мне, — решил прояснить кое-что я. — Я же точно помню, что вы с братом были на балу у герцога.

— Угу, — кивнула Витория.

— И я помню, что все вас узнавали.

— Угу, — снова кивок.

— Почему я не помню ваших лиц?

— Магия, — Витория развела руками, как бы показывая магический жест.

Я призадумался, как выгодно было все, чему не можешь найти объяснения, списывать на магию.

— Какая-то Печать, да?

Та кивнула, даже не пытаясь отрицать.

— Какой-то несчастный создал её для вас под страхом смерти?

— Насколько мне известно, он был вполне счастлив. Конечно, я при передаче не присутствовала. Но знаю наверняка, что Гильдия заплатила ему немало за эту Печать. Правда, опять же по слухам, он всё это быстро спустил при игре.

— Вот же идиот! — я не очень жаловал азартных игроков.

— М-м-м… Самокритично, — протянула Витория, не сводя с меня внимательного взгляда.

— Что, прости? — я приподнялся на локте.

— Самокритично, говорю. Печать создал ты. Точнее, лорд Аарон Хармес.

В комнате повисла тишина.

Гробовая.

Тяжёлая.

Я слышал, как сердце бьётся где-то в районе ушей.

Витория смотрела на меня не отрываясь. Я полулежал на кровати, глядя на неё в ответ. И судорожно пытался найти хоть какой-нибудь выход из ситуации. Признаться, что я попал сюда из другого мира? Так не поймёт же! Ладно, Герхард — он сам был с другой планеты. И мог принять то, что я откуда-то попал. Пусть и в общих чертах. А Витория?

Тем временем, девушка наклонилась ко мне и прищурилась, изучая моё лицо.

— А я так и знала!

В голосе киллерши звучало торжество.

Я напрягся. По спине пробежал холодок. А руки вспотели.

— Ну же, признавайся!

— В-в чем?

— Ну хватит, а. Я тебя раскусила! Ещё когда только пошли слухи о твоей одарённости. Я не верила! Скажи, что я была права!

— В-в чем п-права? — я снова начал заикаться.

Витория придвинулась ещё ближе. Я почувствовал запах её духов. Нет, не сирень и крыжовник. Что-то такое, чего я раньше не встречал. Едва уловимое. Но истинно женское. Манящее. Я смотрел в её глаза и, кажется, дышал через раз.

— Ну же, признавайся!

Локоть, на который я опирался, как-то внезапно подогнулся, и я упал на кровать. Витория нависла надо мной, продолжая испытующе смотреть мне прямо в душу.

— Это был не ты, да?

Я понял, что теряю контроль, самообладание и остатки здравого смысла. Где-то далеко я вроде бы и понимал, что надо крутиться. Но сейчас, когда рядом была Витория, мне хотелось просто сдаться и плыть по течению

— Это был не ты! — уже утвердительно повторила Витория.

— Не я, — эхом отозвался я.

Довольная собой, Витория вскочила и упёрла руки в бока.

— А я с самого начала не верила, что это ты создаёшь все эти прославленные Печати! Кто это? Признавайся!

— Кто? Что?

Я не понял, как разговор пошёл в этом русле. Отмазался, называется.

— Признавайся, кто тот талантливый мастер? Раз это не ты. Ты забирал себе славу, деньги пополам, а мозг у кого?

Я закрыл лицо рукамии тихо застонал. Час от часу не легче.

Глава 28 Это все Печати. Это все они

Разговор по душам с Виторией вышел, мягко говоря, такой себе. Она пытала, кто делал Аарону Печати. Я мычал в ответ какие-то бессмысленные фразы. Она обижалась. Потом отходила. И все начиналось сначала.

Принесли обед. Мы поели в тишине. Каждый думал о своём. Или, может быть, вообще не думал. Это я про Виторию. Сам же я пытался понять, что мне дальше делать. Попробовать помочь Витории с её печатническими проблемами? Для этого мне надо было дочитать хотя бы Основы. То, что сработало с сигнализацией, могло вообще не сработать с людьми. Надо было проверять.

— Слушай, я могу помочь тебе. Если ты поможешь мне!

Я дождался, пока служанка унесёт посуду и взялся за дело. Витория недоверчиво посмотрела на меня и отвернулась.

— Нет, я серьёзно. Я думаю, что не так уж безнадёжен, как тебе представилось.

— Печать для Витора делал ты?

— Я, — честно признался и даже не соврал. Может быть, слукавил. Но в конце концов, это же я снял копию с оригинала и передал Витории? Я. Значит, я не соврал!

Киллерша снова повернулась ко мне и снова подарила очередной недоверчивый взгляд.

— Я тебе не верю!

— А ты проверь!

— Ну, допустим, — после короткого молчания ответила киллерша. — Что ты попросишь? Деньги?

— Это меня не интересует, — я равнодушно пожал плечами.

Перья паулинов в Тайнике давали мне гарант на спокойную жизнь. Даже если матушка выгонит меня из дома за отказ от Саяны. А я уже точно решил, что откажусь от неё. И от Дары. А вот Витория — совсем другое дело. Это уже мой выбор. Искренний и осознанный. Поэтому я сделаю ей Печать. Впечатлю своими талантами. Она в меня влюбится. Бросит Гильдию. И мы укатим в закат тратить перья паулинов.

Мда. Размечтался я как-то. Хотя Витория мне правда нравилась. Пусть я и не помнил её лица. Но всё остальное, даже вместе с её характером и опасной профессией, будило во мне интерес. И не только.

Но я отвлёкся.

— А что тебя интересует? Тайные общества? Интриги? Компромат на аристократов?

Она всё перечисляла, а я кривился и морщился.

— Ох, да что ж тебе надо, а? Чего ты хочешь от меня за эту проклятую Печать?

— Тебя.

Ответ вырвался прежде, чем я сообразил, что говорю вслух. Мысли об этом крутились в голове, но я старательно их прогонял. И они решили мне отомстить, вырвавшись наружу в самый неподходящий момент.

Витория запнулась на полуслове.

— Вот это ты наглец, а!

— А что мне терять? — рассмеялся я. — Любое неловкое движение — ты мне кровь пустишь. Ловкое — пустишь чуть позже. Не сделаю Печать — убьёшь сразу. Сделаю — какое-то время поживу.

Витория скрестила руки на груди.

— Ой, вот только монстра из меня делать не надо, а! Работа у меня такая. Ничего личного!

— А вот личного бы и хотелось!

Витория рассмеялась. И снова назвала меня наглецом.

— Эй! Вот только как клоуна меня не надо воспринимать!

Киллерша посерьёзнела и уже внимательнее окинула меня взглядом с головы до ног.

— Ну, допустим. Ты исправишь эту Печать, и я тебе отдамся? Так⁈

Я пил чай. Как раз хлебнул от души. Подавился от такого заявления. Начал кашлять, плеваться и задыхаться. То есть, как я ни старался — откашляться у меня не получалось. Мир перед глазами начал темнеть. Но даже в этой ситуации я думал о другом. Представил, как выгляжу со стороны. И захотел, чтобы прямо сейчас небеса над моей головой разверзлись, и меня утянула чёрная дыра. Впрочем, если я сейчас задохнусь, эффект будет тот же.

Витория среагировала молниеносно. Подскочила, сделала два коротких удара куда-то в область лопаток, один скользящий, и я с хрипом втянул в себя воздух.

— Мог бы сразу сказать, что тебя я интересую в ином качестве. А не пытаться утопиться в чашке чая.

Я потирал горло и тяжело дышал.

— В конце концов, не очень-то и хотелось!

— Да я… ты не так…

— Достаточно! — оборвала меня Витория. — Давай лучше про Печати.

Я сначала расстроился от такой смены темы. Потом подумал и усмехнулся. Очень уж забавной вышла ситуация. И к ней ещё можно будет вернуться позже. Когда я с Печатями разберусь.

— Можешь оставить меня одного на пару часов?

Витория посмотрела на меня с подозрением.

— Ну не стану я сбрасываться из окна башни, правда!

— Ты только что чуть в чашке с чаем не утонул! — парировала Витория. — Я тебе не верю!

— Ладно, — я не стал тратить время на споры. — Оставайся. Только хоть один звук, и ты пойдёшь к себе!

— Пф-ф. Напугал. Ты забыл, кто я? Я могу часами сидеть, моргая один раз в три минуты. Так что…

— Вот прямо сейчас начинаем с тишины!

— Ты будешь рисовать? — уточнила Витория.

— Когда я сказал сейчас, значит уже не должно быть звуков!

Виктория скрестила руки на груди и отошла к окну. Хоть я и не видел не лица, был уверен, что она надулась. Это же девушки.

Я удобнее устроился на кровати, если на этих досках это вообще было возможно. Достал том Основ и начал читать.

Я слышал, как набрала в лёгкие воздуха Витория.

— Ни звука! — напомнил я, погружаясь в чтение.

Ответом мне был долгий-долгий выдох.

Ничего, пусть подышит. Дыхательная гимнастика полезна для здоровья.

Я читал быстро и максимально внимательно. С моей способностью к освоению информации это было довольно легко. Сложнее — не кидаться проверять каждое утверждение на практике. Я твёрдо решил сначала изучить все основы и только потом пробовать что-то делать с живыми людьми.

Пару раз мне встречались упоминания о магии Отрёкшихся. Сопоставив всё, что я знал до этого, я окончательно уверился в том, что они что-то вроде Воландеморта и его Пожирателей Смерти в этом мире. То есть, такие вот адепты темной запретной магии, вершащие страшные дела на своих тайных собраниях. Что же привело к ним Аарона? Желание прикоснуться к тьме? Или все же страсть к Даре? С этим мне ещё предстояло разобраться.

Витория в первые полчаса то вздыхала, то ходила по комнате туда-сюда. Но потом, видимо, поняла, что все её попытки тщетны, и села у окна.

С этого момента я провалился в книгу. И только дойдя до последней страницы, с удивлением обнаружил, что за окном темно. Что я голоден. И что спина затекла, а руки-ноги не шевелятся.

— Восемь часов, тринадцать минут и сорок две секунды, — подала голос Витория.

— А?

— Я говорю, ты просидел так восемь часов…

— Слушай, давай сначала поедим, а?

Виктория подавила раздражённый вздох и вышла из спальни. Впрочем, вернулась практически сразу. Я едва успел несколько шагов сделать.

— Куда собрался? — тут же накинулась на меня киллерша.

— В тайную комнату!

— Куда?

— Нужду справить, — огрызнулся я в ответ. — Со мной пойдёшь?

— Нет. Там окон нет. Подожду снаружи.

— И на том спасибо. А время засекать будешь?

— Если ты там застрянешь на восемь часов, вытащу и верну назад как есть.

— Что, и без штанов? — прищурился я.

— Если понадобится.

Я молча вышел и хлопнул дверью. За хрупкой внешностью скрывался железобетон. Я это понял сейчас ярко и отчётливо. Как и то, что просто не будет.

По возвращении я застал Викторию лежащей у меня на кровати. Она перелистывала страницы Основ.

— Тоже в Печатники пойдёшь?

— Нет. Я ничего в этом не понимаю. А ты?

— Сейчас узнаем, — я пожал плечами, сел рядом и достал из Тайника Печать. Ту самую, с которой я снимал копии.

После восьмичасового погружения, все эти узоры и переплетения открылись для меня с новой стороны. Внезапно и неожиданно, я понял, что вижу. Хотя нет, не так. Вижу! С большой буквы. И Понимаю. Тоже с большой.

Едва я продумал все эти мысли, перед глазами появился привычный интерфейс. Но я его смахнул за ненадобностью. Пока что с полученной базой знаний я ориентировался сам, без подсказок. Надо будет — занырну в поисковик.

Аарон пытался создать Двойную Печать. В основу первого слоя легла усовершенствованная рабская Печать. Только этот умелец добавил пару Знаков, маскирующих волю хозяина под свою собственную. Чтобы тот, кто находится под воздействием, ничего не понял. Что-то подобное я уже видел. В той Печати, над которой он трудился параллельно. Хотел продавать для охмурения барышень. В этой же плетение было сделано более качественно и тонко. А сверху замаскировано Печатью прояснения ума. Я усмехнулся. Хитро, ничего не скажешь. И как-то так, иронично, что ли.

— А кому понадобилась эта Печать? — не отрываясь от изучения, спросил я Виторию.

Та молчала какое-то время, видимо решая, стоит мне рассказывать или нет.

— Главе, — наконец изрекла она. — Он уже в глубоком возрасте. И подозревает всех вокруг.

— И Витора?

— Кроме Витора, — нехотя призналась Витория.

— И он решил этим воспользоваться?

Девушка нехотя кивнула.

— А тебя послал делать всю чёрную работу?

Снова кивок в ответ.

— Хорош братец, ничего не скажешь. А что ты сейчас хочешь от меня?

Витория снова ответила не сразу.

— Я хочу, чтобы ты ничего не делал с тем, о чем тебя просил Витор.

А о чем он там меня просил? Но Витория и тут сама помогла мне.

— Я хочу, чтобы эта Печать вытянула поскорее все соки из обоих.

— И ты стала главой Гильдии?

— Я? — моргнула киллерша. — Нет. Мне не нужна власть.

— А что тогда нужно?

— Покой и забвение!

В комнате повисла тишина. В очередной раз. Я нахмурился и снова принялся изучать Печать. Да, всё верно. Вот тут Аарон не заметил, как два узора пересекаются. В результате получился перехлёст потоков энергии, уходящих в пустоту. Контур был нарушен. И это можно было легко исправить. Так же, как и усугубить.

— Я могу тебе помочь. Я думаю, что могу тебе помочь, — тут же исправился я.

— Подвох?

— Я сам никогда не рисовал Печати заказчикам.

И тут я, кстати, снова сказал абсолютную правду.

— Значит, я буду первой? — задумчиво протянула киллерша.

— Ну уж нет. Первым буду я. И если мне оторвёт руку, я хотя бы буду знать, что сам в этом виноват.

Ещё полчаса ушло на споры. В конце концов, я убедил Виторию, что в случае успеха, мы поставим ей вторую Печать. Проверим, как быстро она тянет силы из людей. Потом быстро найдём Палача и удалим всё, как не было. Я даже вызвался всё это дело оплатить. Витория фыркнула в ответ и сказала, что ни в чьих подачках не нуждается. Я не стал затевать новый спор. Впрочем, как не стал и рассказывать полную правду. Первая Печать в этой связке была Печатью хозяина.

Вместо этого я закатал рукав, достал из Тайника кисть с чернилами и, держа перед глазами шаблон, начал наносить узоры на предплечье.

Система тут же активизировалась.

Изменить контур?

Изменить.

Степень изменения?

Я обвёл ещё раз выделенный участок краской.

Пусть будет семьдесят процентов.

Система мигнула, принимая мою команду.

Невозможно.

Почему?

Параметры, несовместимые с жизнью.

Я задумался. Выходит, Печать и без изменений довольно скоро высосет все соки из носителей. Но раз уж обещал сделать — решил довести дело до конца. Поставил двадцать процентов и принялся рисовать дальше.

Запустить процесс активации?

Я моргнул, соглашаясь.

Не знаю, как это дело работало у Печатников этого мира. У меня перед глазами появилось подобие сетки с разноцветными энергетическими потоками прямо на теле. По моему велению, по моему хотению эти потоки укладывались в нужные мне узоры.

— Да тут вообще всё иначе! — в восхищении прошептал я. Если с оградой все было просто, хоть и интересно. То с живой материей все было просто фантастически! Невероятно! Волшебно!

Да, несмотря на то, что это была магия, это была категорически, катастрофически волшебная магия.

Потоки улеглись в нужном порядке, сетка на моей руке побледнела и погасла.

— Мощно, — раздался над ухом голос Витории.

— Не передумала?

— Давай быстрее покончим с этим! Я должна быть уверена, что никто из них не почувствует подвоха.

— Как скажешь. Имей в виду, у нас я ускорил не намного. У них, если буду делать, выставлю максимально возможную скорость изменений.

Витория нетерпеливо кивнула. Кажется, она не слушала меня вообще.

Я нехотя взял краску в руки и принялся чертить вторую Печать на её руке.

Во второй раз все прошло быстрее.

— И? — уточнила киллерша, едва сетка исчезла вместе с интерфейсом.

— И? Ты любишь варёную рыбу?

— Терпеть не могу! — довольно нервно ответила Витория.

— Ты любишь варёную рыбу! — с нажимом произнёс я.

— Что за бред⁈ Я же сказала! Я люблю варёную рыбу! Что непонятного?

Уровень раздражения был явно выше нормы. Но Печать работала. Я почувствовал дикий восторг. Я сам создал Печать! Активировал её! Ну ладно, создал не сам, а сам лишь изменил. Но сам же!

Но едва я об этом подумал, по руке прокатилась волна боли. А место, где красовалась Печать, сначала окаменело. А потом от неё в стороны проявились мелкие капилляры.

Вот значит, как оно работает.

Витория передо мной прикрыла глаза и потянула руку ко лбу.

— Что? — я кинулся к ней.

— Ничего страшного. Просто голова закружилась. Здесь душно. Скажи мне, получилось?

Финт с рыбой она явно не заметила. Как и то, что её Печать, только что поставленная, влияет на её состояние.

Мда… Интересный товарищ этот лорд Аарон. Кажется, я только сейчас начал понимать, какие дела на самом деле проворачивал этот хмырь.

— Ну так что? — продолжила Витория свой допрос. — Получилось? Работает?

— Угу, — уже без особого восторга отозвался я. — Работает. И очень быстро. Пошли искать палача!

Впервые за всё время нашего общения Витория беспрекословно поднялась и вышла из комнаты. Я даже опешил от такой покорности. Но тут же хлопнул себя по лбу. Это все Печати. Это все они.

Глава 29 Восемнадцать мне уже

Ты исправишь эту Печать и я тебе отдамся? Так⁈

Ты исправишь. Я отдамся.

Отдамся.

Отдамся.

Я застонал и перевернулся со спины на живот, потом обратно и снова на живот. Накрыл голову подушкой. Замычал. Ещё что-то попробовал поделать, чтобы выбить эту фразу из головы. Но каждый раз мысли возвращались к ней. Вот как можно быть таким косноязычным? Витория сначала решила, что я хочу с ней переспать. А потом, ещё веселее — что я хочу нанять её в качестве киллерши. Почему-то вопрос романтики как-то даже не встал. В отличие от моих частей тела, в последнее время слишком бурно реагирующих на мысли обо мне и Витории. В определённом ракурсе.

Киллерша ушла пару часов назад за палачом. Махнула рукой, пробормотала что-то наподобие «не скучай» и скрылась в сумерках коридора. Я поужинал в одиночестве и теперь маялся в кровати. Пытаясь то ли заснуть. То ли дождаться. То ли не сдвинуться от всех этих мыслей о том, что могло быть. А чего быть не могло.

Я пытался почитать — не вышло.

Пытался порисовать какие-нибудь безопасные знаки — опять не вышло. Первое, о чем талдычили «Основы» практически с каждой страницы — сосредоточенность и погружение в процесс. Полное и безоговорочное. А все мои мысли сейчас возвращались к киллерше. Поэтому, не рискуя остаться без руки или ноги, я отложил кисть и чернила назад в Тайник.

И снова уставился в потолок, пытаясь противостоять мыслям о Витории. С одной стороны — она сама предложила, и можно было бы и не отказываться сразу. С другой стороны, а чего я так шарахнулся от предложения провести с ней ночь? Пусть она и думала, что предложение это идёт от меня. Одно дело — толпа озабоченных служанок. Или, например, не менее озабоченная Отрёкшаяся. Последняя ещё и читер, сама соблазнить не может — Печати всякие калякает. Про Саяну я вообще молчу — абсолютно не моя история. А тут же совсем другое дело. Витория меня заинтриговала ещё в нашу первую встречу. Потом во вторую. Теперь вот в третью. Можно сказать, уже не первое свидание — всё можно. Чего я, спрашивается, торможу?

Внутренний голос что-то прошипел про несовершеннолетие, малолетство и вообще, всё должно быть по любви. И тут я замер. Не от мыслей о большой любви. А от напоминания о моем возрасте.

Сколько я был тут? Там, в смысле в моем мире, мне оставалось десять дней до дня рождения. Если считать с момента прибытия, выходит где-то… Сегодня я стал совершеннолетним. Конечно, я не знал, какое соотношение временных потоков на самом деле. Но если продолжать считать по сменам дня и ночи, выходило как раз что-то около.

Я усмехнулся такой вот арифметике. Один бзик по поводу малолетства можно снять. Тем более, пить я начал раньше. Курить, правда, как-то не пробовал. Зато успел на дуэль сходить. Так что самое время заняться решением сердечного вопроса. Иначе так и помру нецелованным девственником. Ну, ладно. Пару поцелуев я успел отхватить уже и здесь. Правда, не с Виторией. Значит, надо это дело исправить.

Воодушевлённый, я достал из Тайника дневник Аарона. Без какой-то конкретной цели. Просто чтобы время скоротать. Но пока листал пустые страницы, мне в голову пришла одна занятная мысль. Вывел запрос по слову «орк» и подождал, пока страница откроется в нужном месте. Мне давно хотелось узнать, что же свело Аарона с орками. Но всё как-то не до того было. А сейчас как раз тишина, одиночество и лишние мысли, с которыми становится неспокойно.

Страница высветила, к моему удивлению, несколько десятков записей. Я и не думал, что Аарон так часто пишет про своих зелёных. Я выбрал самую первую. Если я не ошибся в расчётах с годами, тут Аарону было около десяти лет. Детский почерк — кривоватый и прыгающий подтвердил мои предположения. Так же, как и не такой пафосный слог, как сейчас. Это с годами Ааруша поднатаскался в изъяснениях. А тогда было просто накарябано следующее:

А!Х! По тупости кучера чуть не угодил под колеса маркиза Жерме. Кучера велел выпороть. Орка осыпать монетами. Орк монеты не взял. Потребовал жизненное право. Сказал деду, чтобы сделал его моим рабом. И его сестрицу. Для чего мне два орка — пока не придумал.

На этом запись заканчивалась.

Я нахмурился. Что такое жизненное право я не знал. Но мне на помощь пришла система. Оказалось, что это что-то вроде местного закона. Когда кто-то спас твою жизнь, если этот кто-то отказывается брать деньги за спасение, он может потребовать от тебя спасение ещё чьей-нибудь жизни. Очень любили этим правом пользоваться приговорённые к смерти. Сначала подстроят покушение, потом спасут кого-нибудь из аристократов и требуют спасти своего обречённого родственничка. Впоследствии к действию этого Права разработали целый свод поправок и дополнений.

Я усмехнулся и убрал сообщение. Не стал вчитываться в юридические рассуждения и дополнения к этому праву. Выходит, Гару спас Аарона, а тот в ответ спас ещё кого-то. Орму? Или самого Гару? Как это выяснить, не вызывая подозрений, я не знал. Подойти к зелёным и сказать — «Эй, друзья, а напомните-ка мне, как мы с вами повстречались», — выходило слишком… подозрительно. А любопытство уже точило моё воображение. Наверное, всё-таки, Аарон спас Орму. И она в него влюбилась, как в прекрасного принца-спасителя. А тот пользовался её доверчивостью, скотина остроухая.

Я нахмурился. И снова застыл на распутье своего отношения к хозяину тела, в которое меня занесло. С одной стороны — надменный богатенький изнеженный отпрыск древнего рода, привыкший к праздности и житье на всем готовом. С другой — не без таланта и не без благородных поступков. Вон, Орму спас. Чем больше я пытался разобраться, почему меня так сильно бесит Аарон, тем больше открывал в нем каких-то неплохих сторон. И всё становилось всё сложнее и сложнее.

Шаги в коридоре — грузные, шаркающие, вырвали меня из размышлений и из кровати. Либо Витория привела палача. Либо ко мне пожаловали ночные гости. Я нехотя поднялся и встал у окна.

Дверь распахнулась без скрипа. В проёме возвышалась грузная фигура в безразмерном балахоне. Я вздрогнул, помимо воли вспоминая балахонщика.

— А ты чего в темноте сидишь? — из-за спины фигуры раздался голос Витории. Наваждение пропало, и я был безмерно этому рад. Встречаться с жителем Великой Пустыни мне больше не хотелось. Никогда. И я очень надеялся, что мироздание нас больше не сведёт в одной точке пространства.

Витория кашлянула, как бы напоминая про свой вопрос.

— Как-то спокойнее так, — я пожал плечами, рассматривая гостя. Это был другой палач. Не тот, с которым меня свела дуэль. Тот был худой, волосатый и угрюмый. Этот был лысый, толстый, неповоротливый и весь какой-то заплывший, что ли. И тоже угрюмый. От подъёма в башню он тяжело дышал. И то и дело вытирал ладони о балахон.

Витория достала из Тайника канделябр со свечами, зажгла его и поставила на стол.

— Так-то получше будет, — девушка обвела взглядом комнату, озарённую жёлтым светом. Засмотрелась на дрожащие на противоположной стене тени. И вернулась взглядом ко мне.

— Показывай.

Я не стал ждать, чтобы мне повторяли. Подтянул рукав вверх и показал Печать палачу.

Тот молча взял мою руку в свои и принялся рассматривать рисунок со всех сторон. Я содрогнулся, почувствовав холодные, потные ладони. Как будто прикоснулся к жабе.

— Дориан сказал, что мою невозможно удалить без твоей. Ну, то есть…

— Что удалять надо в том же порядке, в каком Печати ставили, — пробасил палач, не переставая вертеть мою руку.

— А-а-а, — я сделал вид, что все понял.

— Но я это говорил до того, как увидел Главную Печать, — спустя некоторое время снова подал голос палач.

Вообще я заметил особенность: Палачи этого мира были угрюмы, немногословны и как бы незаметны. Хоть и не рубили головы на плахе, а всего лишь стирали или замораживали картинки.

— А теперь? — не выдержала затянувшейся паузы Витория.

Палач поднял свободную руку, призывая киллершу к тишине, и снова принялся разглядывать узор. Мне показалось, что это длилось вечность и ещё столько же. Я смотрел по сторонам, чтобы не смущать палача своим пристальным взглядом. Всё, что я успел заметить — так это почерневшую сетку из моих капилляров, которая расползлась ещё шире. Но это было предсказуемо. Я же сам поставил действие высасывателя энергии на ускорение. И, несмотря на то, что с виду я вроде как был бодр, весел и чувствовал себя нормально, рука как бы намекала, что таймер тикает. И желательно стереть моё творчество как можно скорее.

— А теперь я говорю, что это невозможно.

Голос палача, тихий и размеренный, почему то показался мне громом. Над одинокой заброшенной башней. Две синие молнии убийственного взгляда Витории не заставили себя долго ждать. Вот и разразилась гроза.

— Что значит, невозможно? — несмотря на взгляд, полный ярости, голос киллерши был убийственно спокойным.

— То и значит. Энергия, вложенная в Печать, превосходит мои силы. Удаление рабских Печатей — дело очень и очень сложное. И дорогое. А тут не просто рабская Печать. Да пребудет в светлой памяти Фиоренус — её создатель — кто-то мастерски изменил её плетение. Здесь нужен Источник. У меня его нет. Единственный, который был в Вейсбурге, отозван в столицу.

— И что же нам делать, милейший? — вкрадчиво поинтересовалась Витория.

— Напишите завещание. Попрощайтесь с близкими. Эта Печать тянет соки из вас обоих. И тянет быстро.

Ну, тут меня Палач не удивил. Как, впрочем, и Виторию. Она сама именно этого и добивалась.

— Если я всё верно рассмотрел, вам осталась пара дней. Не больше. Проведите это время с пользой. Конечно, можете обратиться к первоисточнику. Наверняка где-то есть записки Фиоренуса, в которых он говорит, как рвать связи. Но я бы на это сильно не рассчитывал.

Палач похлопал меня по плечу и направился к двери.

— Провожать меня не надо. Денег за вызов тоже не возьму.

— Ещё бы взял! — фыркнула ему вслед Витория.

Едва закрылась дверь, прямо в полотно впился нож. Я перевёл на Виторию вопросительный взгляд.

— Ты знал! — киллерша ткнула меня пальцем в грудь.

— Ага, конечно знал. Поэтому с таким воодушевлением налепил Печать на себя. Вот такой извращённый способ самоубийства. Я, конечно, не против умереть с тобой в один день. Но только после «жили долго и счастливо».

Киллерша подошла к двери, выдернула из неё нож, засунула в сапог и уставилась на меня.

— И что теперь делать?

— Выдохни и успокойся! — махнул я в сторону кровати. К моему удивлению девушка беспрекословно выполнила всё, что я ей сказал. Я замер, не зная, что сказать.

— Что? Я решила успокоиться! Всё равно истерикой делу не поможешь.

Я медленно кивнул в ответ. Кажется, я начал понимать, для чего Витору нужна была именно такая Печать. Её носитель абсолютно не понимал, что им управляет кто-то.

— Разденься! — приказал я Витории.

Девушка склонила голову, внимательно рассматривая меня. Сначала с одной стороны, затем с другой. После медленно поднесла руки к кожаному корсету и принялась расшнуровывать ленты.

— Ч-что ты делаешь?

Язык как-то моментально прилип к небу. А в горле пересохло. И голос осип. Пока я наблюдал за тем, как Витория избавляется от корсета и начинает расстёгивать многочисленные пуговки на рубашке.

— Исполняю твоё желание. Ты же хотел меня? И если это не пожелание, чтобы я прирезала кого-нибудь из твоих недругов, то всё вполне определённо. Не так ли?

Витория расстегнула рубашку и двинулась прямо на меня. Я начал медленно отступать, пока не упёрся в кровать.

— Н-нет. То есть да. То есть ты всё не так поняла!

Я попытался остановить девушку, которая решила устроить стриптиз по моему приказу.

Витория замерла, моргнула и отошла в сторону.

И суетливо начала застёгивать пуговички.

— Не знаю, что на меня нашло. Прости. Это нервное, видимо. Наверное, я тебя не так поняла, всё-таки. Надо кого-то прирезать, да?

Я тихо застонал. И от безысходности, и от боли.

В первую очередь — от безысходности. И от своей честности, никому не нужной. Приказал бы потом забыть, зато всё свершилось бы!

Меня аж передёрнуло от таких мыслей. Может быть, Аарон на моем месте не растерялся бы. А я вот такая вот тряпка бесхребетная. Зато с чистой совестью.

Размышления отвлекали от ноющей боли в области Печати. Я посмотрел на картинку и увидел ещё сильнее разросшуюся чёрную сетку.

Я потёр виски и протянул руку Витории.

— Ну-ка, покажи, что там у тебя?

Девушка показала мне свой рисунок. Сеть под её Печатью была темнее и шире. Видимо, это у меня осталось два дня. А у неё?

Я вызвал перед глазами интерфейс, не отнимая руки от узора.

Изменить.

Переместить.

Удалить (недоступно).

Я пожалел, что удаление мне пока что недоступно. Для себя я решил, что как только научусь более-менее хорошо ставить Печати, тут же возьмусь за изучение искусства местного палачества. А что? Никто не говорил, что это запрещено правилами. А раз так, почему бы и не получить новый навык?

Я выбрал функцию изменения. Достал из Тайника кисть. Линии на руке Витории засияли, отзываясь на моё прикосновение. Я нашёл необходимый участок, отвечающий за перераспределение энергии, без особого труда. То, что сделал однажды — было уже знакомо и не требовало таких нагрузок. Поэтому я перераспределил потоки так, чтобы круг замкнулся. После проделал то же самое со своей Печатью. Тем самым, избавив нас от необходимости нестись сломя голову в столицу, в поисках какого-то там Источника. Но, тем не менее, не отменяя этой необходимости.

— Что ты сделал? — Витория с удивлением наблюдала за тем, как сначала светлеет, а затем и вовсе исчезает сеть капилляров под её Печатью.

— То, что ты и просила. Сделал всё, чтобы Витор и компаньон отправились к праотцам как можно скорее. Осталось только подменить плетение. Но, думаю, с этим не возникнет проблем. Организуешь мне встречу со своим братцем и с тем, к кому он ходит в гости по утрам. А остальное предоставь мне.

Витория поднялась и кивнула. Не знаю, восприняла это как приказ или как собственное решение. С этой Печатью я начал путаться, где исполнение моей воли, а где — её. Надо будет как можно скорее избавить нас обоих от этой ерунды.

Я вспомнил слова палача о создателе рабской Печати. Фиоренус.

Я знал лишь одного Фиоренуса, по имени Герхард. И он был ненастоящий. А настоящего давно закопали.

— Родовое поместье Фиоре!

Витория обернулась на мой крик.

— Что?

— Нам надо туда. Тем более герцог приглашал. Наверняка там найдётся что-нибудь интересное.

— Мне туда запрещён вход правилами Гильдии, — пожала плечами киллерша. — Один пойдёшь?

— Почему один? У меня есть команда зелёных! Надо только захватить их по дороге.

Витория кивнула и вышла из комнаты. Оставляя меня наедине с кучей планов, идей и несбывшихся надежд.

Я забрался в кровать и приказал себе закрыть глаза и заснуть. Сон, конечно, не шёл. Как бы я ни крутился и не считал орков, прыгающих через телегу с куропатками. После орков начали прыгать эльфы. Затем — киллеры. И, наконец, я. Вооружённый кистью и чернилами, то и дело размахивая родовым медальоном с серебряной монограммой. И при каждом прыжке на ветру развевался мой непревзойдённый жабец. А взгляд провожал уходящую вдаль Виторию в синем бальном платье.

Я так и не понял, когда провалился в сон. Но сон этот был тревожный и обрывочный. Я метался по кровати, вскакивал, пытался снова заснуть. И всё начиналось по новой. Поэтому к утру я был весь помятый, не выспавшийся и злой как чёрт. И только пристальный взгляд синих глаз моей киллерши заставлял меня натягивать улыбку и шагать в следующий день.

Интерлюдия 3. Команда зеленых

Утро в особняке клана Хармес началось громко. Сотня всевозможных звуков сотрясала богато обставленное пространство.

Топот ног — туда-сюда сновали слуги, то и дело натыкаясь друг на друга.

Звон бьющейся посуды и металла — туда-сюда сновали слуги, то и дело натыкались друг на друга и роняли серебряные подносы с посудой на мраморный пол.

Ругань — туда-сюда сновали слуги, то и дело натыкались друг на друга, роняли серебряные подносы с посудой на мраморный пол и ругались, стиснув зубы и выслушивая новую порцию брани от дворецкого, управляющего и камердинера.

Последний — ящероподобный Бернард, торжествовал и упивался всеобщей паникой и суматохой. В блёклых глазах светилась искренняя радость от окружающего безумия.

— Ты глянь на него, сейчас плясать начнёт, — пробормотала Орма, натирая до блеска доспех. Они с Гару специально выбрали ту пару, что стояла в самом дальнем алькове. В детстве они часто прятались тут втроём с Аароном от его матушки, разъярённого деда или Ставроса. Последний, впрочем, без труда вычислял троицу. Где бы они ни находились. Иногда Аарон ворчал, что у Ставроса есть магический шар, исполняющий все его приказания. В том числе, и показывающий, кто где находится.

— Не начнёт, — Гару посмотрел на камердинера и вернулся к своему доспеху. — Он боится привлекать к себе внимание, когда Ставрос поблизости. А он нынче поблизости и зол, как сто чертей.

— Ты хотел сказать, как обычно, — поправила брата Орма.

— Как, да не как! Я с утра попался ему на глаза, еле успел слиться со стеной, чтобы не попасть под горячую руку.

— Что его вывело на этот раз? — Орма поправила шлем. Тот звякнул, зашатался, но все же удержался на своём месте.

— Как обычно. Его молодая светлость.

— Искал? — Орма снова задела шлем. И тот опять зашатался, звякая на всю округу.

— Требовал к себе немедленно.

Гару, в отличие от сестры, натирал доспех медленно и методично, со свойственной ему меланхолией.

— И? — не выдержала затянувшейся паузы орка.

— И? — не понял Гару.

— Что ты ему сказал?

— А, ну как обычно. Уехал, нас с собой не взял, когда явится не сказал. Что я ему ещё мог сказать?

— Да уж действительно!

Орма фыркнула и вернулась к полировке. Но молчала она недолго.

— Тебе в последнее время ничего не кажется странным?

Гару остановился, посмотрел внимательно на сестру. Почесал нос. Оглянулся по сторонам. И, наконец, изрёк:

— Нет. А тебе?

Орма тяжело вздохнула и продолжила:

— Я имею в виду нашего лорда. Не показался ли он тебе каким-то не таким?

— Да вроде нет. Волосы, дамы, приключения — всё при нем. Что тебе не так?

— Он больше не обещает на мне жениться!

Едва орка выпалила эту фразу, как тут же покраснела.

Гару закатил глаза:

— Орма, он лорд. А ты его рабыня. Забыла?

— Нет! — Орма скрестила руки на груди и надула губы. — Но раньше ему это не мешало хотя бы обещать. А теперь что?

— А теперь он решил жениться на Саяне Фиоре, — напомнил Гару.

— Ой, да причём тут это? Он каждый год на ком-нибудь женится. Точнее, его женят. Он увёртывается. Или уворачивается… А, не важно. Тут что-то другое, попомни мои слова. Что-то с ним не так!

— Вечно ты драматизируешь! — покачал головой Гару.

— А ты, как всегда, само легкомыслие!

Орма всплеснула руками, неловко толкнула свой доспех. Шлем, не вынеся такой наглости в обращении, таки отвалился и со звоном грохнулся на пол. Отскочил. Покатился из алькова. И…

— Очень мило. Хотя, как можно ждать почтительного отношения к старине от двух степных дикарей?

— До-о-оброе у-у-утро, господин свет очей всея лорд Ставрос, — протянула Орма, на каждом слове отвешивая поклон.

— Брось! — рыкнул Ставрос, недовольно поглядывая на орку. — Хорош дерзить!

— Я-я-я-я да-а-а-аже и не ду-у-у-мала-а-а-а, ваше эльфийское величество! — все также кланяясь, ответила Орма.

— Я не эльф! — снова рыкнул Ставрос.

— Ну да, ну да. У меня тоже лишь прабабушка на орка позарилась, — хмыкнула Орма.

Ставрос — высокий, статный, остроухий и темноволосый. С двумя прядями, заплетёнными в косичку на затылке — классический атрибут эльфийской знати. Орма это знала, и каждый раз непременно указывала на эльфость Ставроса. Тот злился и отрицал свою чистокровность. Орма не верила. И, обычно, все заканчивалось обещаниями Ставроса непременно вздёрнуть орку на ближайшей берёзе. Та в ответ сыпала на мёртвом языке гильдийцев что-то, известное только ей. Сейчас Ставрос был одет во все чёрное, включая шёлковые перчатки. Они скрывали знаки на пальцах, которые простым смертным видеть не полагалось. Орма не раз доводила Ставроса до истерики предположениями о том, что это за символы и для чего они нужны. Только защита Аарона, как более старшего по происхождению члена семьи, спасала рабыню от неприятностей. Она это знала и неизменно пользовалась при каждой возможности.

Гару, предвидя дальнейший ход событий, попытался всосаться в стену алькова, но с его габаритами это было проблематично. В попытке скрыться он с надеждой посмотрел на древний гобелен. Может быть, ещё был шанс прикинуться его объёмной частью?

Но сегодня звёзды были на стороне зелёных. Ставрос устало потёр лоб и нахмурился:

— Мне нужен Аарон. Мне всё равно, из чьей кровати вы его выдернете. Приведите его ко мне! Не явится к ужину, я использую Право.

Орма враз застыла, услышав спокойный тон Ставроса. От которого по мрамору изморозь бежала.

— Я не шучу, — заметив состояние Ормы, склонил голову Ставрос. — На этот раз он зашёл слишком далеко.

Орма кивнула, не решаясь продолжить свою игру. И спросить, что же на этот раз выкинул молодой лорд. Его список проделок докатился бы до границ Империи, вздумай кто-нибудь записать все выкрутасы. Но до этого пока что никто не додумался. А вот Ставрос был чем-то серьёзно взбешён. И выяснять, чем именно, предстояло Орме.

Гару вовсе затаил дыхание.

— Вот и славно. Раз все всё поняли, идите и ищите. К ужину жду.

Ставрос наклонился, подобрал шлем, несколько мгновений прокрутил его в руках и бросил Орме. Рабыня поймала кусок металла и с грохотом водрузила на место. Ставрос усмехнулся и отвесил девушке лёгкий поклон. И всё также посмеиваясь, зашагал прочь по коридору.

— Вот же змея, — процедила ему вслед Орма.

За спиной раздался судорожный вдох — Гару, наконец, решился воспользоваться лёгкими по назначению.

— Ненавижу!

Прошипела вслед эльфу Орма. Но тот предпочёл сделать вид, что не услышал. Едва его спина скрылась за поворотом, Орма от всей души пнула доспех и поспешила укрыться в своей комнате в подвале.

Секрет плохого настроения Ставроса, впрочем, раскрылся чуть позже. В тот момент, когда Орма вздумала пробраться в спальню Аарона и протереть там пыль. А путь в покои маркиза лежал как раз мимо спальни старого лорда. Как выяснилось, не один Ставрос был опечален поведением наследника. Старый лорд был тоже в бешенстве. Он орал, топотал ногами, выл, рвал на себе волосы и колотил слуг всем, что попадалось ему под руку.

— Тварь малолетняя! Скотина неблагодарная! Ирод! Упырина! Тварь!

— Вы повторяетесь, милорд, — меланхолично напомнил лорду лекарь, за которым предусмотрительно послал поварёнка Ставрос. Эскулап монотонно отсчитывал в стакан сердечные капли. Орма тихонько попыталась проскользнуть мимо спальни старого лорда, но не вышло.

— Стоять! — заверещал тот.

И впервые в жизни Орма ослушалась. И порадовалась тому, что в её рабской Печати нет повиновения старику. Со всех ног она кинулась прочь по коридору. А старик продолжал кричать ей вслед что-то про бессердечно украденную отпрыском Печать.

На лестнице Орма чуть не налетела на Мелорию. Лишь врождённая реакция позволила девушке отскочить в последний момент в сторону, не сбив хозяйку.

Мелория пошатнулась от неожиданности. Рукой с длинными алыми ногтями вцепилась в мраморные перила. И, наконец сфокусировав взгляд, уставилась на Орму. Несколько мгновений ей потребовалось для того, чтобы понять, что перед ней ненавистная дикарка. А потом плотину прорвало:

— Ах ты ж сучье отродье! Признавайся, куда ты спрятала моего сына? Его второй день ждёт герцог в своём родовом гнезде!

Мелория несколько раз порывалась ударить орку. Но в последний момент голос остаточного разума всё же останавливал её. Как-никак, Орма была выше, крепче и моложе. И родство с орками, известными воителями, никто не отменял. Поэтому она лишь сыпала проклятиями и оскорблениями, как из рога изобилия.

Это стало последней каплей. Орма подобрала юбки, показала Мелории неприличный жест и кинулась прочь из особняка.

Гару догнал сестру уже за воротами.

— И куда мы теперь? — он заботливо протянул сестре меховой кожух.

Орма посмотрела по сторонам и уверенно зашагала в сторону центра.

— Сначала к Фиоренусу. Отдадим ему то, что… ты понял, про что я.

Гару кивнул.

— А потом… думаю, проведаем старых друзей.

— Ты же зарекалась иметь дела с Гильдией!

Орма пожала плечами.

— Не зря говорят, не зарекайся. Да и там было не так уж и плохо. Пока с Рыжулей вся эта история не приключилась. Зато мы свободными были.

— А это как сказать, — возразил орк.

Девушка не нашлась, что ответить брату. А может быть, просто не захотела отвечать.

В суете городских улиц двое зелёных шагали молча. Каждый думал о чем-то своём. В глубине души радуясь тому, что в этом огромном городе, где каждый второй аристократ сходил с ума от безделья и скуки, у них было что-то настоящее. Под названием семья.

Глава 30 Работа над ошибками

Пробуждение моё было долгим и невнятным. Я вроде бы и проснулся, а вроде бы и нет. В голове висел ватный туман. Мозг соображал с трудом. Если бы я был точно уверен, где был вчера — точно решил, что у меня похмелье. Но, к сожалению, нет. Если только от всех событий, происходящих со мной, мозг решил подать на время в отставку.

Пока я приводил себя в порядок, завтракал, слушал Виторию о ближайших планах, в голове путались мысли о том, что мне делать дальше. Но какого-то логичного решения пока что не было.

Вопрос с шаттлом я решил. Практически. И если мои орки не нарушили приказ, дорешать его должен был Герхард. За это я отдам ему Печать, и он свалит в закат. Или в мой мир. Или, может быть, найдёт Скартана и свалит с ним на пару. Это уже были их проблемы, а не мои.

Вопрос с Дарой я решил частично. С одной стороны, а что мне ещё нужно было от неё? Свой сапфир я забрал. Проводить время вместе больше не намерен. Вот печати от неё… Да, это надо будет дорешать. Найти палача. Но не этого, которого приволокла Витория. А того, с которым я познакомился на дуэли.

Кстати, про дуэль. Надо дорешать вопрос с баронетусом. Очень уж он назойлив. Надо придумать что-нибудь. Или оставить это на Ви? Я задумался. А может быть и правда, она же мне должна за Печать. Переспать с ней против её воли я точно не смогу. А жить, зная, что заказал убийство? В общем, от этой идеи я тоже отказался. Значит одна проблема оставалась пока что нерешённой.

Дальше у нас шло семейство Фиоре. И тут я завис надолго. Потому что попросту не знал, что мне со всем этим делать. Клубок, который изначально казался всего лишь ниточкой, которой Мелория решила связать меня и Саяну, на деле оказался адской паутиной хитросплетений. В которой без бутылки газированной яти не разберёшься. Герцог Фиоре на самом деле не герцог. Точнее герцог, но не тот, за которого себя выдаёт. А тот, что полвека назад загубил всех своих рабов. Дара у него в любовницах. Аарон для чего-то нужен ему. Саяна вообще непонятно какое отношение ко всему этому имеет. По своей воле она возжелала меня прекрасного или…

Я аж подскочил от внезапно пришедшей в голову мысли.

Витория подарила мне вопросительный взгляд.

— Слушай, можешь достать мне палача?

— Он же был здесь вчера, тебе мало?

— Да. То есть, нет. То есть, мне нужен другой палач. Я знаю, что в городе есть ещё один. Я видел его на дуэли.

Витория нахмурилась:

— Ну, допустим. Но этот старший на службе. И берет в три раза дороже.

— Подожди-ка, — я замер и прищурился, внимательно разглядывая Виторию. — А то недоразумение ты привела из-за денег?

Витория гордо вскинула голову.

— Какая разница? Он же сказал, что нельзя удалить. Сэкономили!

— Ты! Подвергла! Жизненной! Опасности! Меня! Себя! Только из-за того, что у тебя не хватило денег на нормального специалиста?

Я делал ударениена каждом слове.

— А даже если и так! Что мне терять?

— А обо мне ты не подумала⁈ — я, кажется, начал терять самообладание. — Мне ещё пожить хочется! Детей завести! Внуков воспитать!

Витория закатила глаза.

— Оставь этот бред ванильный для своих дамочек. Ты же в результате всё исправил. Мне эта печать не мешает. Тебе вроде тоже.

— Да? — я прищурился. — А если я заставлю тебя голой бегать по главной площади, ты тоже так говорить будешь?

Кажется, Витория растерялась.

— А если я заставлю тебя отдаваться каждому торговцу на рынке у всех на виду? Тоже скажешь, что она тебе жить не мешает?

Теперь она побледнела.

— А если я…

— Достаточно! — киллерша вскинула руку. — Что ты от меня хочешь? Привести тебе нормального палача? Без проблем. Но платишь ты!

— Естественно, я. Другого я тебе и не предлагал. И, кстати, — бросил я вслед уходящей киллерше. — И в первый раз я бы тоже заплатил. Могла сразу нормального вести.

Витория ничего не ответила.

Сидеть в башне мне надоело, и я решил спуститься вниз. В утренний час в заведении было пустынно и безлюдно. Завсегдатаи ещё спали в номерах. Случайные залётные уже убрались по домам, чтобы не отсвечивать.

Я спокойно пересёк обеденный зал и уселся у окна. Служанка — та же матрона, что приносила нам еду в башню — возникла как по волшебству.

— Чем порадовать? — не особо учтиво, даже как-то грубовато поинтересовалась она.

Я пожал плечами:

— Да принеси что-нибудь. Мне как-то все равно.

Та протёрла стол от невидимых крошек и удалилась. Я проводил её взглядом и уставился в окно. Зимний парк, блестящий на солнце снег. Редкие проезжие на дороге. Интересно, кого это из аристократов несло в такую рань? По аристократским меркам, конечно. Простолюдины трудились уже часов пять.

Пока я пялился в окно, на столе появился дымящийся чайник и свежие булочки.

— Это, конечно, не ваш стол. Но пекарь у нас прекрасный. Никто не жаловался.

Я поднял глаза и встретился взглядом с хозяйкой борделя. По правде говоря, сейчас мне меньше всего хотелось вести светские беседы. И я уже раздумывал, как бы помягче её отослать. Но она избавила меня от этой необходимости, словно прочитав мои мысли:

— Я не стану долго вас утомлять, милорд. На рассвете вам передали конверт. Там послание от Витора. Да сгниёт он заживо!

Я скосил глаза на конверт и снова уставился на даму.

— Вы что-то хотели, не так ли? Иначе, не пришли бы ко мне лично. Я внимательно слушаю. Чаю не желаете?

Та отрицательно качнула головой и как-то замялась. Не ожидала, что я вот так сразу с места в карьер?

Я подождал несколько мгновений, но она все никак не решалась.

— Миледи. Я вас попрошу. Вы начинаете действовать на нервы, а я очень плохо спал. Давайте, выкладывайте и разойдёмся на этом.

— Витор явится сегодня к вам. Пока нет Ви. Вы специально её отослали, да? Чтобы они не встречались, да?

Я покачал головой. Отправляя Виторию за палачом, я понятия не имел, что Витору взбредёт в голову назначить мне свидание.

— Разве смею я разрушать братские узы!

— Да какие братские узы! Они родственники не больше, чем мы с вами! Всё это гильдия!

А вот это уже интереснее. Значит, Витор никто для Витории? А к чему тогда весь этот спектакль? Сложно тут у них все. Но вслух я сказал другое:

— Ну, допустим. Я всё равно не понимаю, чего вы хотите от меня?

— Спасите мою девочку из лап этого паука! Он ей жизни не даёт! Он…

Внезапно хозяйка замолчала на полуслове. Неестественно побледнела. И схватилась за горло, судорожно хватая ртом воздух. Как рыба, которую выкинуло на берег.

— Миледи, вам плохо? — я приподнялся.

Та замахала руками.

— Всё… пройдёт сейчас. Разболталась я.

— Разболталась? — не понял я.

Вместо ответа женщина отвернула рукав платья и указала мне на один из Знаков. Знак вечного молчания. Такие ставили тем, кто имел обычай говорить много лишнего.

Я молча кивнул и вернулся к своему чаю.

Рыжая ещё несколько мгновений постояла у моего стола. Но так ничего больше и не сказала. Покосилась на нетронутый конверт и молча ушла. Я проводил её взглядом и, убедившись, что никто не стоит над душой, вскрыл конверт. Пробежал строчки глазами и усмехнулся. Витор был бы не Витор, если бы не качал права. Всё ещё посмеиваясь, я достал из тайника чернила и перо и написал на обратной стороне одно-единственное слово. Точнее, фамилию. Идея таким образом решить проблемы с баронетом пришла в голову спонтанно. И я не стал сопротивляться. Но, подумав немного, всё же сделал приписку — оставить живым.

Оглядевшись, я заметил парнишку, топчущегося у входа.

— Эй, ты. Иди-ка сюда, — я поманил его и показал золотой. В глазах мальца блеснул жадный огонёк. — Отнесёшь быстро, добавлю ещё один.

Тот кивнул, принимая золотой и записку.

— Сколько времени понадобится?

— Тринадцать минут, — не сомневаясь в своей скорости, ответил тот.

— Отлично. Тогда на словах передай, что приём через час. А сам беги за госпожой Викторией. И передай от меня срочную необходимость в лучших чернилах. За мой счёт. И проводи её. И помоги.

Парнишка слушал меня с раскрытым ртом. Я даже начал переживать, способен ли он запомнить такое количество слов разом.

— Всё ясно?

Тот моргнул. Развернулся. И рванул вперёд. С места в карьер, так сказать.

Я решил скоротать время до прихода Витора здесь.Книжка была со мной. Башня мне надоела. Чай в чайнике ещё оставался. А кончится — ещё попрошу. Люди тут добрые, заботливые. От жажды помереть точно не дадут.

Судя по тому, то спустя час в зале стало неестественно тихо — даже слуги куда-то запропастились, — моё послание Витор все же получил. В распахнутых дверях сначала появились двое. Безмолвные, неслышные, гибкие, как тени. С лицами, скрытыми полумасками. Коллеги Витории, судя по всему. Они неслышно скользнули в зал, обошли его по периметру и встали с двух сторон от стола, за которым я сидел. Следом в столовой появился Витор. Он был без маски. Но я уже знал, что при всем желании не смогу вспомнить его лица, едва двери за ним закроются. Он резко пересёк залу и без прелюдий и вступлений уселся за мой стол напротив.

— Ну?

— И я рад вас видеть, милорд. Чаю хотите?

— Если ты не сделаешь то, что обещал, я буду пить твою кровь на обед! — вместо ответа процедил Витор.

Я пожал плечами и бесстрастно наполнил свою чашку. Признаюсь, вот кто-кто, а Витор вообще не будил во мне никаких чувств. Включая страх.

— Я делаю исключение исключительно для тебя и повторяю свой вопрос ещё раз. Ты решил мою проблему?

— Какой я исключительный, ну надо же, — я отхлебнул из чашки и посмотрел на киллера. — Какую из, милорд? Если вы про вопрос изменения Печ…

— Довольно! Мы друг друга поняли! — оборвал меня Витор. — Сейчас сюда прибудет наш глава. Твоя задача без лишних звуков изменить всё. Понял меня?

Я снова пожал плечами и приготовился ждать того самого мифического главу. Но что-то пошло не по плану.

— Это мой бордель! И он неприкосновенен! Поэтому я буду ходить там, куда захочу и туда, куда захочу! И когда захочу!

Услышав голос хозяйки, я обернулся. Краем глаза успел заметить, как побагровел Витор. И как замялись двое по бокам от стола.

— Это распоряжение главы Гильдии! И вы не имеете никакого права его нарушать!

— Эмили, какая встреча, — холодно процедил Витор, даже не удосужившись встать, чтобы поприветствовать даму. За время, проведённое в этой шкуре, я успел усвоить, что это верх неуважения.

— Что ты тут делаешь? — задыхаясь от негодования,проговорила хозяйка.

— Ну-ну, Рыжуля, ну что ты, в самом деле. Я проверну тут одно маленькое дельце и уйду. Не кипятись!

— Не кипятись⁈ Да я сплю и вижу, чтобы тебя на кол посадили, таракан! А тебе хватает наглости заваливаться сюда с таким видом, как будто это не ты украл у меня дочь!

— Я? Упасите-спасите. Ви сама сделала свой выбор!

— Это ты околдовал мою девочку! Обманул её! Подвязал на путь беззакония и…

— А какой ещё путь мог быть уготован дочери шлюхи? — прервал поток обвинений Витор.

Я нахмурился. Рыжая Эмилия. Дочь. Кажется, я что-то такое слышал совсем недавно.

— Вольга была не такой! Она была светлым ангелом!

— Ага. Который прирезал одного твоего клиента. Хладнокровно отрезал все причиндалы и воткнул в рот.

— Это был твой человек! Которого ты обучил, как напасть на невинного ребёнка!

— Не такого уж невинного, как оказалось, не правда ли?

От удивления я чуть не уронил челюсть на пол. Хорошо, что она была несъёмная от черепушки. Выходит, Вольга, из-за которой я прокололся и попал в плен, на самом деле моя прекрасная Витория. Которую подставил Витор, а потом затянул в Гильдию.

От таких открытий голова пошла кругом. Я приготовился слушать эту шекспировскую трагедию дальше. Но у Витора были другие планы.

— Значит так. Сейчас ты и все твои люди попрячутся по норкам. Пока я здесь решаю свои вопросы. А потом ты сделаешь вид, что ничего не видела. Тебе ясно?

— С какой это стати я буду тебе подчиняться? — вызывающе вскинулась Эмилия.

— Оу… Даже не знаю. Возможно, с той самой, что прямо сейчас Витория на рынке. В окружении моих людей? И как бы она ни была хороша, выйти одной против тридцати у неё не получится. Или сделаем ставки?

Я, кажется, заскрипел зубами от злости. Вот же и правда таракан.

— Может, мы таки перейдём к делу? — не выдержал я.

Витор, кажется, только сейчас вспомнил о моем существовании. Взмахом руки он отослал Эмилию. И та, к моему удивлению, на этот раз не стала возражать. Пробормотала что-то про орков и все возможные позы. И ушла, шелестя юбками. Я проводил её задумчивым взглядом и повернулся к Витору.

— Ну. И что дальше?

— Приходит глава. Ты настраиваешь печати таким образом, чтобы он отошёл поскорее. Мы расходимся.

— А что с Виторией?

— А что с Виторией? — не понял тот.

— Ты отпустишь сестру?

— Я? А я причём. Она на службе у главы. Только он может её отпустить.

— А если он умрёт?

— Тогда она, как и все остальные, становится собственностью нового главы.

— А новым главой станешь, конечно же, ты, — сделал закономерный вывод я.

Витор усмехнулся и склонил голову.

— Скажем так. Я не исключаю такой возможности.

— И тогда ты её отпустишь.

— Вот ещё, — рассмеялся тот. — Ви — отличная рабочая лошадка. Которая работает тихо, быстро и без вопросов. При этом ты сам видел, как она хороша. Только идиот откажется от этого тела.

Я едва сдержался, чтобы не въехать этому хлыщу между глаз. Но пока что надо было держать себя в руках.

— А нынешний глава, почему её не отпускает?

— Кто знает, — пожал плечами Витор. — Возможно, по тем же причинам.

— Она же не спит с ним! — вырвалось у меня прежде, чем я сумел взять себя в руки.

Витор прищурился, поцокал и расхохотался.

— Маркиз, ты правда думаешь, что дочь шлюхи праведница? Признаюсь, повеселил, позабавил.

Я сжал под столом кулаки и сделал медленный выдох.

К счастью, в зале снова началось движение. Двое в масках поклонились Витору и вышли прочь, оставив нас ненадолго вдвоём. А потом послышалась тяжёлая, шаркающая поступь — явился глава.

Толстый. Лысый. Старый. С бельмом на глазу. Едва я представил Виторию с ним, как перед глазами всё заалело от злости.

Он мне что-то говорил про радость от знакомства. Про то, что он не сомневался в выборе Витории. Что она и только она способна найти нужных людей. Что ей нет равных. И что-то ещё.

Но я не слушал. Едва в памяти всплывали слова Витора о возможных связях киллерши, в груди просыпалось яростное желание убивать. И я не мог ничего поделать с этим. Или не хотел.

— Так что же? Мой юный друг исправит это небольшое недоразумение?

Глава гильдийцев протянул мне руку с Печатью. Точно такой же, которая связывала теперь меня и Виторию. Я склонил голову, делая вид, что внимательно рассматриваю узоры. Потом достал кисть и краску. И начал уже знакомый мне ритуал изменения. В нужный момент я кивнул Витору, приказывая показать свою Печать. Тот какое-то время внимательно всматривался в моё лицо. Не решался. Может быть, уловил мои настроения. Я постарался принять как можно более хладнокровный вид. Нехотя Витор заката рукав и протянул руку мне.

— Только попробуй что-нибудь выкинуть.

Я замкнул контур. С максимально доступным изменением скорости потока. Если я всё верно рассчитал, им хватит времени как раз для того, чтобы дойти до кареты.

Изменения не совместимые с жизнью. Продолжить?

— Иначе что? — я вызывающе посмотрел на Витора.

— Я убью её, — одними губами прошептал Витор.

Сохранить изменения. Активировать контур.

— Готово, — я поднялся из-за стола.

Витор с сомнением разглядывал плетение.

— Ох, ты, — пропыхтел глава Гильдии. — Я чувствую себя помолодевшим.

Конечно, чувствуешь. И помрёшь с ощущением счастья, — злорадно подумал я. В конце концов, кое-чему в Печатях я всё же научился.

Витор также поднялся и подарил мне недоверчивый взгляд. Я опасался, что он рискнёт применить обновлённую Печать прямо здесь. Но врождённая осторожность этой гадюки возобладала. Он спрятал Печать и, взяв главу под руку, поспешил прочь.

Я проводил их долгим взглядом.

Интересно, успеют ли они доехать до дома?

Глава 31 О внутренней тьме

— Вот знаете, милорд. Вы не перестаёте меня удивлять. Такой клубок противоречий. Такой контраст, — задумчиво протянул палач, которого всё-таки привела Витория.

Мы сидели вдвоём в пустом холле. Несмотря на обеденное время, зал был пуст. Эмилия распорядилась никого не пускать. Невиданная щедрость, учитывая то количество денег, которое собирали тут её девушки за рюмкой чая со своих спутников. Но для меня сделали исключение. Почему? Случилось нечто из ряда вон выходящее. Буквально несколько часов прошло с ухода Витора из борделя. Я едва-едва успел отдышаться от столь внезапной встречи. Убедил Виторию, что всё хорошо. Увернулся от чернил, которые киллерша в порыве эмоций запустила мне в голову. И спустился вниз, чтобы успокоить нервы. Как явился палач. Тот самый, которого Витория должна была привести вместе с собой. Но, по его словам, нечто важное задержало его приход. Настолько, что весь город гудел, обсуждая то самое, важное. На карету господина Витора налетел чёрный морок. Высосал все соки из бедных господ. Иссушил до праха практически. Так никто и не понял, что это было. Наверняка происки мерзких жителей Великой Пустыни. Только они способны высасывать все соки из бренной оболочки. Только они. Надо было провести полное описание события, составить донесение в столицу, убрать тела, чтобы особо любознательным на глаза не попадались. Заткнуть всех любопытствующих. Переговорить с магистратом. Принять меры безопасности, чтобы подобное нападение не повторилось.

Я вполуха слушал размышления палача, то и дело возвращаясь к утренней встрече. Точнее — к своему решению. Я убил двоих. Хладнокровно. Расчётливо. И, честно говоря, без особых сожалений. Можно ли было брать в расчёт то зло, которое они творили в этом мире? Можно ли было этим оправдать свои действия? Можно ли…

— Сударь, вы где-то далеко, — мягко напомнил о себе палач.

— Не скрою, вы правы.

Я не стал искать отговорки. Вместо этого кивнул на графин с искристым вином, который прислала Эмилия.

— Не желаете?

— На службе не…

— Да бросьте вы. Давайте расцветим этот унылый день винными парами!

Я потянулся к графину и разлил вино по бокалам.

— Ваше здоровье.

Опрокинул один бокал и тут же наполнил другой.

— Не можете совладать, да? А зачем ввязывались?

Под проницательным взглядом палача я опрокинул в себя второй бокал вина и, внимательно посмотрев на графин, наполнил третий.

— Это оказалось сложнее, чем я предполагал.

— Так всегда бывает, — палач, видимо, всё же решился составить мне компанию. Отпил немного из бокала и поставил его на стол. — Чужая ноша кажется легче. Своя — непосильнее. И никогда не знаешь, а что если бы…

— Мне кажется, мы собрались с вами не для того, чтобы предаваться философствованиям.

— Иногда полезно высказаться в безмолвное пространство. Которое примет информацию без рассуждений и осуждений, — глядя в окно, проговорил палач.

Я тоже перевёл взгляд в окно. И засмотрелся на блеск снега в лучах полуденного солнца.

— Вы на что-то намекаете? — наконец изрёк я.

— Почему же. Мне доподлинно известно, что чёрный морок пришёл не из Пустыни. А из… Впрочем, неважно. Пока никто не выдвигает обвинения, я незримо наблюдаю за. Пока в Вейсбурге держится равновесие, я спокоен. А последние изменения в составе правления Гильдии пойдут на пользу равновесию. Однозначно.

— Значит ли это, — начал я.

Если палач понял, что все это сотворила Печать. Печать, которую в свою очередь сотворил я. Меня ждут большие неприятности. И надо срочно решать, сколько заплатить палачу за его молчание. Но его ответ меня, мягко говоря, удивил:

— О, однозначно. Однозначно чёрный морок пришёл не из Пустыни. Видимо, первородные настолько осмелели, что стали выбираться в города. Тревожная весть. Тревожная. И где это господин Витор успел перейти им дорогу. Не знаете? — палач подарил мне проницательный взгляд.

Я покачал головой и выпил уже третий по счету бокал вина. Кажется, я начал понимать пословицу про утро, дегенератов и аристократов. Только вот не мог решить, кто же всё-таки я? Судя по моим действиям, все же дегенерат. Влюблённый в опасную киллершу. С несостоявшейся женой. Муками совести и прочее.

Кстати, про жену.

— Мастер, вы же способны определить наличие любых Печатей и знаков, я прав?

Палач усмехнулся моей мастерской смене темы и согласно кивнул.

— А удалить вы способны любые Печати?

— Тут всё зависит от объёма. Мой коллега по цеху поделился вашим случаем. Не уверен, что справлюсь в одиночку. Но если дело терпит, я смогу призвать подходящий Источник.

Я кивнул и продолжил.

— Сейчас меня интересует моё положение дел. И ещё одного участника коварного заговора. Оплата значения не имеет.

— Ну конечно, конечно, — кивнул палач и взял меня за руку.

На этот раз прикосновение палача вызвало примерно такие же ощущения, что и пальцы пустынника. Печать во рту отозвалась холодом. И ещё одна резким холодным уколом, от которого я аж подскочил.

— Твою ж ять!

— Как интересно, — задумчиво протянул палач. — Я, конечно, всякое видывал, но чтобы кто-то лепил себе Печати на заднице…

— Я не лепил! — я попытался оправдаться, потирая пятую точку. Понято, почему я её не видел — надо было иметь шею как у жирафа, чтобы так изогнуться для внимательного рассмотрения. Ну или опять извращаться с зеркалами.

Палач усмехнулся и ничего не ответил.

— Итого, у вас две черные Печати, сударь. Даже не стану спрашивать, где вы их взяли. Потому что тут видна рука одного мастера.

— А вот я спрошу. Сколько вы хотите за удаление всего этого беспредела?

Палач замялся, сложил руки перед собой на стол и принялся крутить пальцы.

— Видите ли, милорд…

— Цена значения не имеет!

Я думал, что сказал это вполне серьёзно. Но почему-то палач рассмеялся.

— Сударь. Я живу один. У меня неплохой доход. И всё есть, чего я только могу желать. Я не стремлюсь к власти. Не гонюсь за женщинами. И не имею никаких страстей, кроме Печатей. Понимаете?

— Вот я вам и предлагаю две чёрных страсти. От которых хочу избавиться. В чем проблема?

— Проблема в том, что во мне нет этой силы. Я могу работать с энергией здоровья и долголетия. С энергией силы и Духа. Но тьма…

— В каждом из нас есть своя тьма. Если вы её не чувствуете, это значит, что она ещё просто не проявила себя, — с умным видом изрёк я. Видимо, три бокала вина таки ударили в голову.

Палач задумался.

— Это может быть опасно. Возможно, даже смертельно, — он внимательно посмотрел мне в глаза.

— Каждый мой новый день проходит под таким лозунгом. Не томите уже. Убирайте.

Я снова уселся за стол и протянул палачу руку. Не знаю, что именно произвело на него впечатление. Моя пламенная речь о внутренней тьме, жажда наживы или чисто научный интерес. Но он без лишних слов снова взял меня за руку и прикрыл глаза. Я снова почувствовал холод. Который постепенно начал переходить в покалывание. Потом в лёгкое жжение. А потом в выжигающее изнутри пламя.

Я до последнего старался не закричать. Стиснул зубы. Потом до крови закусил губу. Почувствовал солоноватый привкус на языке. Попытался отвлечься мыслями о Витории. Но все было тщетно. Боль была такой силы, что мне захотелось одного — вырваться и убежать. Но палач как будто прирос к полу. И к моей руке. Я понял, почему попав в капкан животные отгрызают себе лапу. Я был готов грызть свою руку, лишь бы сбежать отсюда.

Мир перед глазами начал темнеть. Я понял, ещё мгновение — и я отключусь от боли. Но стоило мне об этом подумать, как все закончилось. Я кое-как проморгался, прогоняя тьму перед глазами. И попытался продышаться. Только когда шум в ушах начал стихать, а содержимое желудка более-менее перестало проситься наружу, я смог посмотреть на палача. Тот выглядел не лучшим образом. Так же, как и я, он тяжело дышал. Сейчас он сидел с закрытыми глазами, откинувшись на спинку стула. С резко проступившими морщинами на лице и руках. С кое-где пробивающимися седыми волосками. И я вдруг понял, что ему уже однозначно прилично лет. Или это всё последствия такой вот работы?

— Сколько вам лет? — спросил я раньше, чем успел подумать про уместность.

— В нынешнем году будет сто, — не открывая глаз, ответил палач.

Я присвистнул.

— Юбилей, значит.

Он не ответил. Ещё какое-то время мы просидели в полной тишине.

— Итак, — наконец изрёк я, когда мой зад более-менее перестал гореть от холода. Как бы странно это ни звучало.

— Итак, — эхом повторил за мной палач. — Это был интересный опыт. Теперь я могу стать богаче. Хотя и не уверен, что стану в дальнейшем связываться с такими Печатями.

— А вам тоже… было плохо? — аккуратно поинтересовался я. Судя по внешнему виду, не мне одному удаление далось тяжко.

— В сотню раз, я думаю. Учитывая новый тип энергии.

Я присвистнул. Эко ж его тогда потрепало, а.

Я молча полез в тайник и достал тот самый сапфир, из-за которого чуть не попался в спальне Дары.

— Возьмите, — я протянул его палачу.

Тот качнул головой.

— Я не возьму с вас денег за этот заказ. Вы могли умереть, но все равно доверились мне. Это высшая плата за мои умения.

Он вернул мешочек с сапфиром на мою половину стола. Но я снова передвинул его на противоположную сторону.

— Тогда считайте это платой за грядущие услуги.

Палач нахмурился.

— Есть подозрение, что дочь дражайшего герцога Фиоре находится под воздействием подобной Печати.

— А вы как прекрасный рыцарь хотите освободить свою будущую жену?

Я замер на полуслове. И подавил желание всё объяснить палачу. Кажется, в этом городе все были в курсе моей личной жизни.

Вместо ответа я кивнул:

— Как-то так, да. Хочу убедиться, что чувства наши взаимны, чисты и всё такое.

Палач лишь усмехнулся в ответ и поднялся из-за стола.

— После вас мне надо восстановить силы. На это уйдёт несколько дней. Возможно, неделя.

— Мне нужно быстрее.

— Что же. Тогда жду вас вместе послезавтра. У меня как раз будет вечерняя смена в тюрьме.

Я представил, как отреагирует Саяна на предложение встретиться в тюрьме. Вряд ли обрадуется. Но тем лучше. Проще будет покончить со всей этой свадебной ерундой.

Я согласился с палачом и проводил его до дверей. А после направился в свою комнату. Точнее — туда, куда поселила меня Витория.

— У нас получилось!

Вихрь по имени Витория чуть не сбил меня с ног. Киллерша бросилась мне на шею, как маленький ребёнок.

— Угу, — я попытался отцепить её, но не смог.

— Спасибо тебе! Ты даже не представляешь, что ты для меня сделал!

— Убил двоих. Всего лишь.

Я не разделял её воодушевления и не скрывал этого. Плюс ко всему, после удаления черных Печатей меня мутило-воротило. И все, чего мне хотелось — заснуть богатырским сном на пару годиков. А проснуться уже после того, как все проблемы за давностью лет утратят актуальность.

— Ты чего? — девушка услышала мой тон и отстранилась.

— Ничего. Я бы хотел остаться один.

— Эй. В чем дело? Наши Печати нас не убьют. Не наши убили тех, кого надо было. Что не так?

— Вот именно! Убили. Мои. Вот этой рукой отрисованные.

Для наглядности я помахал рукой перед глазами Витории.

Та, всё ещё не понимая, к чему я клоню, уставилась на меня.

— Зайдём с другого конца. Если ты не поняла, для меня убийства людей — это непривычное занятие. Конечно, когда ты одним движением руки пускаешь кровь ничего не подозревающему несчастному, понять моё состояние тебе тяжело. Но…

— Довольно, — оборвала меня Витория. — Я бессердечная тварь, которая подговорила тебя убить двух невинных ягнят. Я тебя услышала.

— Что? Да нет же, я не о том.

— О том.

Витория направилась к двери.

— Награду доставят к вам домой, маркиз. Благодарю за сотрудничество. Надеюсь, мы с вами больше не встретимся. Даю слово Сестры.

— Что?

Услужливая система тут же выдала:

Слово Сестры — клятва киллера не брать исполнение заказа, в котором обозначена какая-либо конкретная персона.

Пока я всё это читал, Витория хлопнула дверью, оставив меня в одиночестве.

Мда. Вот и вся любовь.

Я окинул комнату взглядом и вышел. Спустился вниз. Достал из Тайника меховой плащ и пересёк холл.

— Уже уходите? — сверху раздался голос Эмилии.

Я поднял руку, не оборачиваясь. Никого не хотелось видеть. Ни с кем не хотелось разговаривать.

— Мои двери всегда для вас открыты. Я всегда к вашим услугам. Чего бы это ни стоило! Вы спасли мою дочь от мерзости. И отомстили за меня. Я буду чтить эту память!

Я опустил руку и шагнул за дверь. Здесь мои дела завершились. Судя по всему, окончательно и бесповоротно.

Глава 32 От огня к огню

Вейсбург жил своей жизнью. Городу было абсолютно плевать на одного растоптанного и вывернутого маркиза. Маркизу, в общем-то, тоже было плевать на город. Я шагал по кварталам туда-сюда, без особой цели. Домой идти не хотелось. Ехать к Фиоре я пока был не в настроении. Не то, чтобы я страдал от безысходности. Одной половиной мозга я понимал, что в мире, где вовсю процветает рабство, неравность сословий и магические знаки, невозможно прожить по нашим заповедям. Но понимать — это одно. А принимать новые правила игры и синхронизировать их со своими тараканами в голове — это другое. И я пока что в этом деле не преуспел.

— Милорд, ну наконец-то.

Тоненький пищащий голосок, ставший за эту неделю уже каким-то родным, выдернул меня из водоворота мыслей и поместил в лёгкий ступор. Как ни пытался, я не мог понять, почему Гару сейчас здесь, прямо передо мной. Когда должен быть там. В смысле, у меня дома. Несколько мгновений я, не мигая, смотрел на орка. Он хлопал глазами в ответ. А я всё пытался сообразить, откуда он тут взялся и что от меня хочет.

Мы стояли в узком переулке. Настолько узком, что обойти своего раба при всём желании я бы не смог. Даже если бы он прижался к стене одного дома. А я попытался протиснуться по второй. Значит, либо мне надо было повернуть назад. Либо заставить Гару отступить и пропустить меня. Разбираться с зелёными мне сейчас не хотелось.

— Орма, я его нашёл, — внезапно заорал Гару. Я вздрогнул. И развернулся, чтобы двинуться назад. Но в том конце проулка появилась фигура орки. Я вздохнул. Отступать было некуда.

— Вот же, демоны, замуровали, — пробормотал я.

— Не замуровали, а окружили, — поправила меня Орма.

— Замуровали. Это культурный контекст. Тебе не понять, — отмахнулся я от рабыни. — Отстаньте от меня. Никуда не поеду! Буду шляться по улицам, пока не замёрзну!

— Так это. Нельзя же, — почесал затылок орк. — Там милорд Ставрос. Лютует.

— Он всегда лютует! — перебила брата орка. — Что вы натворили на этот раз? Украли очередную недоделку старика?

— Ага, недоделку, — кивнул я. — Украл, продал.

— Ничего нового, — подвела итог рабыня. Я усмехнулся. Видимо, начал понимать привычки Аарона.

— Ставрос требует вас к себе. К ужину, — уточнила рабыня.

— А я требую оставить меня. К завтрашнему вечеру!

— Так это, — замялся Гару. — Нельзя. Милорд Ставрос грозил воспользоваться Правом!

— Чем? — не понял я.

Система тут же выдала ответ. Я пробежал глазами текст и отмахнулся. Очередная сказочная чушь про долг, обязанность, возможность отобрать жизнь, дарованную однажды. Как-то так. Я не стал даже вникать. Весь этот антураж начинал утомлять.

— Вы же сами отдали ему это Право. Зачем-то, — напомнила Орма.

Вот уж действительно, зачем Аарону нужны были такие проблемы? Вляпался в очередной раз, а Ставрос вытащил? Я потёр лоб. Голова начинала болеть. И, в придачу ко всему, я, кажется, заболел. Глаза слезились, в носу щипало. И горло побаливало. Не хватало ещё свалиться от местного гриппа.

— Милорд, с милордом Ставросом шутки плохи, — затянул Гару.

— Ой, не зуди, — простонал я. — Пошли уже. Надоели!

Гару кивнул. С огромным трудом развернулся и зашагал к выходу из проулка. Я — следом. Замыкала нашу странную процессию Орма.

Всю дорогу до дома я шёл, наматывая сопли на кулак. В смысле — начался насморк. К моменту, когда мы добрались до дома Хармесов, мне хотелось одного — улечься возле камина с ведром горячего чая. И чтобы никто не зудел над ухом. И особенно — никаких упоминаний Ноктис. И Фиоре. И Витории… Короче, вообще никаких упоминаний!

Едва я зашёл в парадный холл, сразу же приказал Гару растопить камин в библиотеке. И притащить туда ведро чая. Да, именно ведро. И половник с чашкой.

Орк посмотрел на меня так, как будто я попросил найти мне восьмидесятилетнюю девственницу.

— А ужин? — робко поинтересовался орк.

Я отрицательно качнул головой и двинулся в библиотеку.

— Сын мой! — раздалось с лестницы. Я сделал вид, что оглох на оба уха и зашагал быстрее.

— Вернись немедленно! Это я разговариваю с тобой! Слышишь?

Мелория верещала что-то вслед, но я не обращал внимания. Когда за спиной закрылась дверь библиотеки, отрезав меня от противного визга матушки, я испытал настоящее блаженство. Пока Гару готовил чай, я снял с себя плащ, уложил его в Тайник и попытался сам развести огонь в камине. Но после того как пару раз чуть не спалил себе брови, отложил огниво и просто бросил огненный шар в поленья. Тот вспыхнул, разлетелся сотней искр, встретившись с каменной кладкой, и зашипел. Но поленья таки поджог. Я, довольный собой, уселся в кресло. С того раза, как я его перетащил сюда, ничего не изменилось. И кресло, и столик — всё стояло так, как я расставил. Либо мою волю тут ценили. Либо, что вероятнее, никто больше не заходил в библиотеку.

Гару, как всегда, появился неслышно. С ведром чая. С половником. И чашкой. Я подавил раздражение. Говоря про ведро чая, я не думал, что орк воспримет мои слова буквально. С другой стороны — а как ему ещё было их воспринимать?

Я кивнул орку. И дождался, пока он разложит всё на столе. Как оказалось, помимо ведра он притащил ещё всё, что было заготовлено для ужина. Это я увидел, когда он вышел из библиотеки и снова вошёл с корзиной еды.

— Эх, друг мой зелёный, что бы я без тебя делал? — я послал орку взгляд, полный благодарности.

— Худели бы. Истощались бы!

— Точно, — усмехнулся я. И, немного помолчав, спросил: — Гару, а я разве могу заболеть? У меня ж есть эти, зелёные знаки.

Ок посмотрел на меня странным взглядом. То ли испуганным. То ли удивлённым.

— Конечно, можете. Знаки эти, они ж только это, ускоряют процесс. Вспомните, как с раной было? Раз и зажила.

— Ненавижу болеть, — шмыгнул носом я. А потом чихнул. От души.

Орк от неожиданности вздрогнул.

— Я в чай вам травок добавил. Чтобы к знакам вашим быстрее исцеляли. Сопли-то ещё там, в городе учуял.

Я кивнул и уселся в кресло. Орк заботливо укрыл ноги пледом, подтянул поближе столик и ведро с горячим травяным настоем. Ещё какое-то время он крутился вокруг меня, как наседка. И только когда я рявкнул, что все хорошо и не надо меня донимать, он ушёл. Оставив меня наедине с противным, раздражённым, заболевающим мной.

Я выпил три чашки чая, плотнее завернулся в плед. И провалился в сон. К моему счастью, на этот раз без сновидений.

Проснулся я от невыносимого жара. Как будто меня посадили задницей на горящее полено. И связали руки-ноги, лишив возможности бежать. Я кое-как разлепил веки и тут же зашёлся в приступе кашля. Все вокруг было в дыму. Едкий, чёрный, он раздирал нос и глотку. Я попытался встать, но тут же повалился на пол. Плед, в который я так старательно заворачивался, сейчас пылал всеми цветами пламени. И коварно опутал ноги, не давая возможности освободиться.

Я взревел, чувствуя, что просто сгорю заживо в этом пледовом коконе.

— Ab igne ignem, — над головой раздался мужской голос.

Огонь зашипел, съёжился и исчез. Оставив после себя дымовую завесу.

— Так-то лучше, — все тот же голос прозвучал чуть вдали. А поток свежего воздуха подсказал, что хозяин голоса открыл окно.

Все ещё кашляя, я постарался высвободиться из пледа, который теперь представлял собой обуглившиеся ошмётки.

— Сплошное недоразумение, — снова голос.

Я поднял голову и не смог сдержать рвущиеся наружу слова.

— Герцог Фиоре!

— Господин пришелец! — прозвучало в ответ.

Между нами повисла немая пауза. Во время которой я мысленно призвал свет, чтобы лучше рассмотреть своего неожиданного спасителя. То, что он был как две капли воды похож на герцога Фиоре, не оставляло никаких сомнений. Точнее — на истинный вид герцога, который я подсмотрел в поместье Ноктис. В спальне Дары. И заклинание для огня он использовал то же самое, что и герцог. По крайне мере сейчас мне так казалось. И даже голос был очень похож. Но было в незнакомце, стоящем напротив, что-то, что разительно отличало его от Фиоре. А что именно — я пока не мог разгадать. Вроде те же волосы, те же острые уши. Надменность на лице. Презрение ко всему окружающему миру.

— Итак, — незнакомцу надоело молчать.

— Итак? — повторил я.

— Значит, сопляку удалось сделать то, что не покорилось старику?

Я развёл руками, не до конца понимая, что тот имеет в виду.

Видимо, углядев мою растерянность, не-Фиоре пояснил.

— Печать переноса в мир иной. Аарону это удалось. Дэниэлю — нет.

— А вы, стало быть, в курсе всего, да?

— О, я забыл представиться. Ставрос Харм. Если моё имя вам о чем-нибудь говорит.

Я пожал плечами.

— Загадочный Ставрос, про которого я много слышал, но так ничего и не понял.

— И что же вы слышали, сударь? — Ставрос склонил голову, не переставая рассматривать меня. Как будто я чудо света.

— Например, что вы вытащили Аарона из какой-то переделки. И теперь я вам должен.

— Ну, технически, мне должен Аарон. А как быть с телом, которое заняли вы — пока не знаю. Таких прецедентов на моей памяти ещё не случалось. Как вы себя чувствуете? — внезапно сменил тему Ставрос.

— О, великолепно. Благодарю. Настолько, насколько может чувствовать себя человек, которого перенесло из мира в мир, впихнуло в тело рафинированного лорда с его долгами и проблемами. Которого собрались сначала женить, потом убить на дуэли, потом завербовать в тайные общества. Которого успели похитить. Потом похитить у похитителей. Потом толкнуть на убийство. И, в довершении, который чуть не сгорел заживо в шерстяном пледе. Восхитительно. Прекрасно. Несравненно. Вот так я себя чувствую.

— Как интересно, — протянул Ставрос, усаживаясь в кресло напротив. — Вроде бы вы новая сущность. А притягиваете случайности точно такие же, как и Аарон. Как вам наш мир? Успели освоиться?

Я внезапно с ужасом понял, что чувствую себя кроликом перед могущественным удавом. И что как бы я ни трепыхался — исход будет один. Меня сожрут. И сделает это именно этот вот Ставрос. С лицом Фиоре.

И ощущение это мне категорически не понравилось. Поэтому я решил идти напролом. Все равно терять мне было уже нечего.

— А что же вы, милорд Ставрос. Как так вышло, что вы с герцогом Фиоре — двое из ларца, одинаковых с лица?

Ставрос вздрогнул, но не изменился в лице. Несколько мгновений он не отводил внимательного взгляда. А потом его губы растянулись в подобии улыбки.

— А вы умнее Аарона. Однозначно.

— Возможно, благодаря этому моему таланту я до сих пор жив, — усмехнулся я в ответ.

Ставрос кивнул, принимая мою версию. И после долгого молчания снова заговорил.

— Как я понимаю, вы смогли узреть истинную личину Фиоре, так?

Я кивнул, подтверждая его мысли.

— И что вы намерены делать дальше?

Признаться, этот вопрос несколько удивил меня. Я развёл руками:

— То же, что и раньше. Прикидываться шлангом. Ну, то есть лордом. Гулять. Соблазнять служанок. Приторговывать Печатями и Знаками. В общем, всё то, чем занимался Аарон, пока был на моем месте. Вас интересует что-то конкретное?

— Меня интересует, что ты будешь делать дальше с Печатью, с Фиоре, с твоей клятвой Дарэлле.

— А клятва непременно на жизнь завязанная, да? Если я её не исполню, то умру, да?

Ставрос кивнул.

— Я почему-то другого и не ожидал. А что я ей клятвенно пообещал?

— Печать переноса.

— А, да без проблем. Пусть забирает, — отмахнулся я.

— Ты же уже отдал её Скартану!

Впервые за время нашего разговора Ставрос потерял своё хладнокровное самообладание.

— Так я копию сделал. Несколько.

— Что ты сделал? — теперь лицо эльфа вытянулось.

— Копию, а что?

— И она работала? — уточнил Ставрос.

— Понятия не имею, я не проверял. Но копии для гильдийцев прекрасно работали. Так что…

— Копии для гильдийцев, — эхом повторил Ставрос. Потом поднялся и зашагал по проходу вдоль стеллажей, скрестив руки на груди.

Я наблюдал за его метаниями, не совсем понимая, в чем проблема-то? Когда мне надоело наблюдать, я озвучил свой вопрос.

— А как ты сделал копию? — вместо ответа прищурился Ставрос. И тут я понял, что попал. В очередной раз. Лихорадочно соображая, чтобы ему ответить, я тоже поднялся и подошёл к окну.

— Кстати, Аарон разбил ваш древний витраж, — почему-то вдруг вспомнилось мне.

— Он не древний со времён переходного возраста Аарона. Я как минимум семь раз заменял его, пока старый Хармес спал.

Услышанное и удивило, и позабавило меня. Выходит, Ставрос не раз прикрывал Аарона.

— Так раскройте же секрет. Кто вы мне. Точнее, Аарону.

— Аарон мой дальний племянник. Если я правильно помню родословное древо, его отец мой какой-то там брат.

— Так отец Аарона был эльфом?

Ставрос кивнул в ответ.

— Чистокровным?

Снова утвердительный кивок.

— Как же Мелория со своим расизмом согласилась…

— Он был очень бедным эльфом. А старик Хармес был всегда дальновидным, умным и расчётливым. Он понял, что иначе никак не пристроит дочь. А тут кровь эльфов как-никак дарует роду процветание. Вы не заметили, что среди аристократов этого мира весьма распространены союзы с эльфами?

Я задумался и понял, что он прав. Вот с орками союзов почему-то не наблюдалось.

— Орки воины. К чему изнеженной знати иметь в своей крови воинствующие гены? Они ленны и праздны. И имеют столько богатств, что им просто необходимо продлевать жизнь. Чтобы успеть как можно дольше насладиться ими.

То, с какой брезгливостью Ставрос говорил о человеческой аристократии, не ускользнуло от меня. Но я решил оставить этот вопрос на потом. Гораздо больше меня интересовало, чего ему надо от меня. И этот вопрос я тоже озвучил без тени смущения.

Ставрос замолчал. То от не ожидал от меня такой наглости, то ли не знал, что ответить. Какое то время он молчал. Потом, издав глубокий вдох, заговорил:

— Видишь ли… Печать, над которой работал старый лорд, которую украл и активировал Аарон, которую скопировал ты — я вынашивал в голове десятки лет. Я дошёл до Великой Пустыни, чтобы найти Скартана. Уговорить его поделиться своим даром с мерзким конкистадором. Я довёл Эллиаса до банкротства, а потом сделал все, чтобы старик Хармес выбрал его в качестве жеребца для Мелории. Я наступал себе на гордость всякий раз, подкидывая Дэниэлю мысли, мои мысли, о Печати, которая сможет открыть дверь между мирами. Я расшибался, чтобы Мелория заприметила Саяну. И решила, что она прекрасная партия для Аарона. Я изворачивался, чтобы свести Аарона с любовницей Фио. И когда я был в полушаге от успеха, этот крашеный сопляк украл Печать. Активировал её. И оставил на память о себе тебя. Сказать, что я расстроен — ничего не сказать, понимаешь?

Я присвистнул от такой паутины хитросплетений.

— Я понимаю всё, кроме двух вещей. Для чего козе баян, и причём тут я?

— Какой козе? Какой баян? — нахмурился Ставрос.

Я потёр лоб рукой, отошёл от окна и снова уселся в кресло.

— Ради чего столько стараний?

— Месть, — бросил Ставрос. И от его тона по спине пробежалась толпа мурашек.

— Ну а я чем могу помочь? — я решил пока что сосредоточиться на главном для меня вопросе.

— Эффект двойников. Если активировать Печать смог Аарон, сможешь и ты.

— Хорошо. Закатывай рукав. Хоть сейчас активирую.

Я достал из Тайника образ Печати и чернила с кистью.

— Не для меня, милейший, — сухо улыбнулся мне Ставрос. И я снова вспомнил про удава и кролика.

— А для кого же? — сглотнул я, подозревая, что знаю ответ на этот вопрос.

— Для Фиоре.

Я медленно убрал назад в Тайник Печать и краску. Какое-то время рассматривал свои руки, собираясь с мыслями. И, наконец, решился на вопрос:

— А мне это к чему? Напугаете смертью? Честно говоря, может это станет лучшим выходом для меня. Обещаете счастливую беззаботную жизнь? Не поверю. Так зачем мне в это ввязываться, если исход будет один?

Ставрос одарил меня тяжёлым взглядом.

— Чего ты хочешь?

— Правды! —не раздумывая, ответил я.

Ставрос кивнул и вышел из библиотеки.

Глава 33 Эльфийская рукопись

Дверь за Ставросом захлопнулась, и я остался один в библиотеке. Запах палёной шерсти въелся в нос. Я снова подошёл к окну, распахнул его как можно шире и полной грудью вдохнул морозный воздух. Не столько, чтобы перебить запах гари, сколько для того, чтобы проветрить голову. Разогнать ненужные мысли. Оставить только хладнокровие и здравый смысл. Не знаю, сколько времени я стоял и дышал.

Началась метель. Хлопья снега то и дело врезались в лицо. Таяли. Превращались в капли и стекали вниз. А я дышал, дышал, чувствуя, как какая-то часть меня покрывается коркой льда. И в этой части остаются сомнения, никому не нужные принципы, сожаления. Человек человеку волк. Кажется, как-то так говорили древние. А волк не должен сомневаться, стоит ли ему есть ягнёнка. Начнёт сомневаться — останется голодным. Станет слабым. И погибнет. Так и я — буду носиться со своей воспитанной самим же собой принципиальностью — помру в какой-нибудь местной канаве. Пришла пора взрослеть. Принимать решения и нести ответственность. Перестать быть страусом. Вынуть голову из песка. Стать… Я осмотрел себя с головы до ног. И в мыслях сразу же возник образ паулина — расфуфыренной эльфийской птицы. Я усмехнулся. Да уж. Не гордый орёл, конечно. Зато жить можно дорого-богато. Что тоже неплохо.

Приободрённый, я решил вернуться в спальню и доспать. Подошёл к столу, взял в руки поднос с нетронутым ужином и собрался идти к себе.

Но не успел сделать и шага, как стол вспыхнул. Я отшатнулся, увидев перед собой стену огня. Пара рогаликов упала с подноса на ковёр. Но всё моё внимание приковал столп огня. Неужели очередное возгорание? Что-то мне в последнее время везёт на пожары. Но пламя оказалось магическим. Тут же погасло, оставив после себя свиток, скреплённый сургучной печатью. Я с сомнением посмотрел на послание. Кто это? Опять Скартан нарисовался? Тот вроде бы шлёт записки на салфетках. Но если не Скартан, то кто? За время пребывания в этом мире я усвоил одно правило, которое работало практически без исключений. Вся магия сосредотачивалась в Печатях и Знаках. А Скартан как раз и относился к тем самым исключениям. Которые распространялись только на жителей Великой Пустыни.

Я не без опаски протянул руку и взял свиток. Сургуч был ещё тёплым. Видимо, некто решил мне его отправить прямо со стола. Монограмма на печати отсутствовала. Я посмотрел на поднос в одной руке, на свиток в другой. Бросил взгляд на открытое окно и потухший камин. И решил всё-таки идти к себе. Мысленно послав запрос во Вселенную — предоставить мне пустую спальню без полуголых служанок в моей кровати.

Не знаю, то ли Вселенная меня услышала, то ли у служанок сегодня было не игривое настроение. Спальня встретила меня теплом и тишиной. Я поставил поднос на стол, настроил свет и уселся в кресло, надламывая сургуч.

Я так понимаю, в письменном виде тебе проще воспринимать информацию. Поэтому отправляю тебе, господин пришелец, это послание. Надеюсь, ты поймёшь всё, написанное ниже. А ежели нет — значит, твой уровень развития ещё не дошёл до моего. Как бы там ни было, я не жду от тебя ни понимания, ни поддержки. Всё, что мне нужно — довести начатое до конца, а потом уйти в Чертоги Света законным правителем своего народа.

Я нахмурился, покрутил свиток в руках, но так пока и не понял, от кого это письмо пришло. Посмотрел на текст сквозь призму интерфейса, но вроде не обнаружил никаких признаков Печатей и Знаков, направленных на меня. После всего, что со мной приключилось — я вроде бы стал умнее. По крайней мере, мне хотелось в это верить.

Я вернулся к письму.

Я был рождён в час чёрной луны. Когда тьма поглотила этот мир и выплюнула, раздался мой первый крик в Доме Финэ. В богатейшем и древнейшем Доме, да будет он процветать от сотворения времён до их заката. И глянул оракул в черные воды Чаши Судеб. И изрёк — дарован мне высший дар, открыть грань миров, раздвинуть её, указать новый путь, стать ключом к вратам. И принял старейшина это Слово. И нарёк меня Sae Thoroth.

Но никто не увидел, как в миг моего первого крика раздвоилась тень луны, рождая двойника. Тёмного близнеца в бедном Доме Фио. И изрёк его предсказатель — дарован младенцу тёмный дар. Дар змеиной изворотливости и хитрости. И сказано было — пойдёт он по тайным тропам и приведёт род Фи к бездне и тьме. И имя даровано было — Идущий во Тьму — Fir Ahasar.

Но никто не обратил внимания на младенца из бедствующего Дома. Весь взор рода и Домов был устремлён к тому, кто со временем возглавит Совет старейшин. Кто поведёт племена дальше.

Я тряхнул головой, с трудом соображая, что написано на бумаге. Все эти высокопарные вывороты порядком усложняли чтение. Вот как это все понимать, а?

Система среагировала.

В тексте идёт речь о двух эльфийских домах одного рода, связанных единым предсказанием. Которое никто не разгадал и не обратил внимание. Желаете продолжить чтение в режиме автоперевода?

Да, желаю. Естественно, желаю! Иначе мозги сверну!

Система мигнула, и текст перед глазами стал проще. Я пробежался до конца и присвистнул. В кратком пересказе — тот самый бедный эльф рос в нищете, учил тёмные искусства и в один момент подставил двойника. Занял его место. Действительно обратил все дома во тьму. Они там перебили друг друга, повырезали, осталась только парочка самых стойких представителей. Совет эльфийских старейшин изгнал его к людям. Тут он тоже что-то наворотил. И конец этой мутной истории я так и не понял. Судя по тому, что фамилия (или как у них это правильно называется) эльфа была Фио, наверняка он какой-нибудь там пра-пра герцога Фиоре, с которым мне предстояло породниться в ближайшее время. Молодец Мелория, позаботилась о сыне. Вляпала в такую семейку, что врагу не пожелаешь.

Я выдохнул, отложил свиток и принялся за ужин.

— Ну что?

От голоса, раздавшегося из дверного проёма, я не то, что не подскочил — даже не вздрогнул. Видимо, нервная система привыкла к тому, что постоянно кто-то появляется из ниоткуда. Внезапно что-то говорит. И потом растворяется в небытии. Как и когда открылась дверь, я со своим острым эльфийским слухом не расслышал. Судя по голосу — это Ставрос решил проверить, как у меня дела.

— М-м-м? — промычал я в ответ, дожёвывая хлебечик с паштетом из гусиной печени.

— Ты вообще читал, господин пришелец, мой сказ? — Ставрос вышел из тени и подошёл ко мне ближе.

— Угу. Это было ваше послание, да? Читал, — отозвался я, запивая свой ужин чаем.

— И?

— Ничего не понял.

Ставрос подавил протяжный вздох.

— Что? В моем мире игры престолов только по телевизору показывают. Я далёк от этих ваших интриг, борьбы за власть и всё такое. Неужели сложно объяснить по человечески.

— Да что тут объяснять? — рявкнул Ставрос. — Я родился богатым наследником. А эта крыса Фио меня сместила, вынудила уйти в подполье и заставила десятилетиями наблюдать за тем, как он рушит мой мир. Как уничтожает мою семью. Как воспитывает дочь…

Голос эльфа дрогнул и сорвался.

Я присвистнул.

— Так это про тебя речь в свитке, что ли?

— Ты что, совсем тупой? — как-то очень безнадёжно проговорил Ставрос.

Теперь я вздохнул.

— Ну… да, наверное. Иногда я торможу от такого количества нового и неизведанного. Что поделать. Но, — проговорил я уже бодрее, — я быстро учусь. Вот Печати уже вовсю рисую, видишь! И всего-то за какую-то неделю. Так что в целом я не так безнадёжен, как тебе кажется!

Ставрос посмотрел на меня с большим сомнением во взгляде.

— Ой, да ладно тебе! Не завалю я твою невыполнимую миссию! Кстати, а что сделать-то надо?

— Убить Фио, — процедил эльф.

Ну вот. Опять я должен кого-то убить. Может, мне стоит податься в Гильдию к киллерам? Как раз смогу с Виторией чаще видеться! А Ставрос продолжил:

— Убить Фио в этом мире. Перенести его туда, откуда он не найдёт дороги. Потому что эта гадина здесь даже из мёртвых восстанет

— Ой, ладно, смерть ещё никому не удавалось победить!

— Да что ты говоришь, — протянул Ставрос. — А что тебе известно о восстании рабов в поместье герцога Фиоре, которое случилось полвека назад?

Я моргнул от внезапной смены темы.

— Ну… Это как у нас восстал Спартак, да? Всех задавили, виновных наказали. И сложены они теперь стройными рядами в нынешнем поместье Ноктис.

— Ага. Чтобы землю смертью напитать, — подтвердил Ставрос.

Я нахмурился, а эльф продолжил:

— А знаешь ли ты, что он спутался с Ноктис не просто так? Готовит сразу несколько ходов.

— К-каких ходов?

— Свергнуть императора. Утопить империю в крови.

— Ему нужна власть над людьми?

— О нет, что ты. Ему нужна власть над смертью. Древняя чёрная магия. Такая, с которой никто никогда не связывается из страха быть поглощённым бездной.

— Некромантия, что ли? — не понял я.

— Что?

— Ну… там восстание зомби, ходячие мертвецы, скелеты бегающие.

— Ну да, что-то вроде. В твоём мире есть такое?

— Ага, в книгах и по телевизору, — усмехнулся я. От услышанного голова потихоньку плыла.

— Тогда ты должен понимать, как важно выкинуть Фио отсюда.

— А почему ты так уверен, что он не вернётся назад? — я вспомнил оговорку Ставроса.

— Потому что Печать, которую украл Аарон, работает лишь в один конец. В её основе магия Скартана и наша с Фио сила двойников. Мы во все времена догадывались, что двойники могут родиться не только в одной плоскости. Вселенная многогранна. И в каждом отражении должен быть свой двойник. Так ты оказался тут при переносе. Так Фио окажется там.

— А в один конец-то почему? — никак не унимался я, не желая верить в услышанное.

— Это особенность Скартана. У пустынников часто проявляются разные уникальные способности. Его заключается в умении переноса чего-то сквозь пространство. Но перенос возможен лишь в один конец. Обратно — своим ходом. Как ты понимаешь, в случае междумирья это практически невозможно.

— Подожди, но я сам видел, как Скартан исчезал из моей комнаты!

— Окно, — пожал плечами Ставрос.

— Что окно?

— Либо приходил через него, либо уходил. Tertium non datur.

Я прикрыл глаза, чувствуя, как в ушах пульсирует кровь. Какая-то обречённость навалилась разом и со всей силой. Только что Ставрос разбил мои последние надежды на возвращение. Если Печать открывает портал только в один конец, значит…

Я тряхнул головой, отгоняя накатывающий страх. И чувство неотвратимости. И неизбежности всего. В один, так в один. Ну, не вернусь в интернат, подумаешь. Буду разводить паулинов и пить кровь аристократов!

Я посмотрел на Ставроса и двинулся к шкафу. Закинул в Тайник пару комплектов одежды и направился к выходу.

— Ты поможешь мне? — бросил мне в спину Ставрос.

— Решу по дороге к Фиоре.

— Что значит решишь по дороге? Мне нужно знать сейчас! — Ставрос рванулся вперёд и схватил меня за руку.

— Сударь! Я, конечно, не великий фехтовальщик. Но успел победить в одной дуэли. И расправиться с двумя выдающимися милордами. Давайте не будем обострять наши отношения!

Ставрос внимательно посмотрел мне в глаза. И губы его медленно растянулись в улыбке.

— А ты быстро учишься, малец. Действительно быстро. Будь Аарон хоть немного похож на тебя, далеко бы пошёл.

— Вот и я пойду, с вашего позволения!

Я освободил руку и вышел в коридор.

Верные орки, как всегда, топтались около двери.

— К Ноктис? — подала голос Орма.

— К Фиоре? — перебил её брат.

— Верно!

— Что верно? — не поняла Орма.

— Что-что, к Фиоре. Гару прав. Погнали!

Девушка надулась. Я усмехнулся. Все-таки в предсказуемости было своё очарование.

Гару замялся:

— Это, а… этот, ну… Мы сами?

— Да, мы едем сами. Без свидетелей. Что делать там, решаем по обстоятельствам!

Услышав, что Ставрос не станет нас сопровождать, орк сразу же распрямился и кинулся вперёд, подавать карету.

Спустя несколько минут мы покинули особняк клана Хармес. И мысль о том, что я больше не вернусь сюда, холодом кольнула сердце.

Я тут же отогнал её. Сейчас надо было быть рассудительным. И резво и трезво мыслящим. Жевать сопли будем потом. Если, конечно, выживем в этой битве эльфийских кланов.

Признаться, я хотел выслушать историю второй стороны. Но едва вспоминал истинный облик герцога Фиоре, который я подсмотрел в спальне Дары, желание общаться с ним сразу же уменьшалось. Было в нём что-то тёмное. И если при первой встрече я не мог понять мотивы герцога, то теперь всё становилось предельно ясно. Если Ставрос хитроумно сплёл все сети так, что Фиоре узнал про диковинную Печать, но не узнал про её неполные возможности. Если Фиоре нарисовал себя покорителем всех миров и пространств. Если твёрдо решил пойти намного дальше мира Печатей. Тогда понятно, зачем ему понадобился я. В смысле Аарон. И любимая дочь, которую отправят под венец как ягнёнка на заклание — не очень уж большая плата в этом деле.

Едва я подумал о Саяне, в памяти тут же всплыли слова Ставроса:

— Воспитывает мою дочь…

Я завис.

Так что же выходит? Что мой будущий тесть Ставрос? А не Фиоре? Я же правильно понял, что Фио и Фиоре это одно лицо? А-а-а, баранья голова, ну почему я не выпытал у Ставроса все подробности?

Но поворачивать назад было поздно. Гару гнал по зимним дорогам, как ужаленный. Лошади неслись вперёд. Орма подстраховывала брата, категорически отказавшись ехать со мной в карете. Поэтому сейчас рядом не было никого, кто помог бы мне пролить свет на эти тёмные эльфийские тайны.

Путь до поместья Фиоре был неблизкий. И я не придумал ничего лучше, как закончить начатое. Точнее — доспать недоспанное. Все равно делать в темноте кареты мне больше было нечего.

Глава 34 Начало конца

В родовое гнездо Фиоре мы прибыли к обеду. Я вышел из кареты, окинул взглядом открывшийся вид и повернулся к Гару:

— Ты ничего не перепутал?

Орк отрицательно качнул головой.

Я снова вернулся к созерцанию дома. Никак иначе назвать это строение было невозможно. Ни особняк. Ни уж тем более поместье. Небольшой, по сравнению с дворцом Фиоре в городе, домишка в два этажа. Никаких чудесных парков. Никаких строений для слуг. Ни фонтанов. Ни паулинов. Такой дом мог быть, скажем, у торговца рыбой. Но никак не у человека, по слухам, богаче самого императора. Хотя нет. Не человека. Эльфа. Древнего и хитрого.

Я напомнил себе ещё раз версию Ставроса. Фиоре, он же эльф Финэ, он же коварный сместитель достопочтенного Фио. Как-то слишком много Фи выходило на одного бедного меня.

На самом деле, я не совсем понимал, для чего отправился сюда. С Виторией мои дела завершились. Мог бы себе свалить в закат, на окраину империи. И забыть весь род Хармес и всех, кто имел к нему отношение, как страшный сон. Ах, да. Какое-то Право на жизнь. По которому я теоретически могу покинуть это бренное тело, возжелай так Ставрос. Я так и не понял, может он что-то сделать мне, как новому владельцу, или нет.

Во всей этой истории меня насторожило одно. Полное равнодушие к судьбе Аарона. Ставрос лишь пожал плечами, когда понял, что оригинал Печати переноса остался у меня. А что случилось с Аароном, его вообще не волновало. В этот момент мне стало искренне жаль маркиза. Расти в такой атмосфере, где всем на тебя наплевать — то ещё удовольствие. Отчасти я даже понимал, почему он пошёл по пути разгула. Жалкие попытки вытравить бездонное, бесконечное одиночество в груди. Я сам был таким. Пока не ушёл с головой в виртуальный мир.

— Нас ждут? — Орма выдернула меня из состояния самокопания.

Я моргнул и сфокусировался на доме.

— Ну-у-у… Герцог меня приглашал.

— Три дня назад? — иронично усмехнулась орка.

— Ну, знаешь. Назад приглашение он точно не забирал. Пойдём.

— Да мы тут, на окраине подождём, — Орма переглянулась с братом и сделала шаг от меня.

— Ну уж нет! Хватит. У Ноктис уже подождали! Я чуть кони не отбросил в зимнем поле, пока выбрался из…

У орков вытянулись лица одновременно. Гару, кажется, даже чуть побледнел. Стал салатовым.

— Что?

— Мы думали, ну вы же были у Рыжули и… — замялся орк.

— Ага. А как я туда добрался, не подумали? Меня вообще-то похитили! Дважды!

Гару схватился за сердце. Орма нахмурилась.

— А позвать? — как-то приглушённо проговорила рабыня.

— Ага. В поле чистом и ночном? Кричать «Гару-у-у-у, Орма-а-а-а, заберите меня-я-я-я», да?

Я для эффектности ещё руки рупором сложил и ко рту приложил.

— Через Печать.

Я осёкся. И, кажется, покраснел. И однозначно прокололся.

Гару кинулся к лошадям и усердно делал вид, что проверяет подковы. Орма посмотрела на меня долгим взглядом.

— Да что всё через Печать. Так не интересно! — я попытался отмахнуться. И перевёл тему.

— Ты идёшь со мной. А Гару остаётся с каретой! И не спорить!

Орма кивнула. На удивление, вообще без комментариев. Я порадовался и пошёл вперёд, к дому.

Живая изгородь, игравшая тут роль забора, не подала никаких признаков сигнализации. То ли Фиоре не захотел напрягаться, то он был уверен в своей неприкосновенности здесь. Хотя зная о том, какой дворец у него в Вейсбурге, было бы странно посягать на эту хибару.

У дверей нас, естественно, никто не встречал. Мы постояли на крыльце какое-то время. И, не дождавшись ответа, я толкнул дверь. Та открылась со скрипом. Тут явно бывали не часто. Или совсем не следили за имуществом.

— Есть кто живой? — гаркнул я на весь холл. Ну, как холл. Так, прихожую. Эхо пронеслось по стенам и затихло. Какое-то время ничего не происходило. Затем послышались ругательства. Следом наверху раздались шаги. И из коридора, ведущего в галерею, появилось облако кружев и шёлка. Я присмотрелся, не веря своим глазам.

— Дара?

— Аарон⁈

— Вот же крашеная стерлядь, — пробормотала Орма за спиной. И воцарилась тишина.

— А ты что тут делаешь? — первой воскликнула блондинка. Только сейчас я понял, что выглядит она, мягко говоря, по-домашнему. Я бы даже сказал — по-спальному. В чем-то кружевном, длинном, полупрозрачном.

Блондинка сообразила, что от меня её внешний вид не укрылся. Гордо вздёрнув подбородок, она поджала губы.

— Я приехал к своему будущему тестю, — мило улыбнулся я. — А ты?

— А я… А я… А я к своему!

Я не смог сдержать усмешки. Как и Орма за спиной.

— Ты тоже собралась связать себя узами брака с леди Саяной?

Кажется, я поставил блондинку в тупик своим вопросом. Она несколько мгновений молчала — наверняка перебирала все свои лживые варианты. И уже открыла свой маленький ротик, чтобы выдать очередную чушь. Но из того же прохода появился герцог. В маскировочном облике. Толстый, с ёжиком русых волос на голове, с недельной щетиной на лице. В глазах полопались сосуды, как будто он не спал трое суток. Или беспробудно пил.

Он с трудом сфокусировал взгляд, пошатнулся, схватился за перила и, наконец, изрёк:

— Это ты?

— Я. Вы же сами сказали…

— Сказал, — коротко кивнул тот. — Давно. Цаца больше нет. Не слышал, что ли?

Теперь я почувствовал себя на месте Дары, судорожно придумывая подходящий ответ. И не придумал ничего лучше, чем просто развести руками.

— Не слыхал. Своих проблем по горло. Из дальнего имения старый лорд вернулся. Шумит второй день.

Герцог склонил голову, внимательно выслушивая мою версию.

— Ставрос с ним? — прорычал Фиоре. И было что-то в его тоне пугающее. Я бы даже сказал — леденящее.

— Орма, ты Ставроса видела? — я повернулся к рабыне. Та кротко кивнула. — Значит с ним.

— А ты что, не видел?

— А мне он зачем? — я пожал плечами. — Я сам себе хозяин! Я будущий герцог Хармес! Сейчас маркиз! А Ставрос кто мне?

Фиоре хмыкнул. Видимо, мой ответ пришёлся ему по душе.

Я переступил с ноги на ногу и решил взять инициативу в свои руки. Пока герцог не предложил мне свалить в закат подальше.

— Ваша светлость, я прибыл, чтобы ознакомиться с делами. Вы, помнится, именно этого желали. Вот он весь я. Во всей своей красе. С лучшими намерениями прославить род Фиоре!

— Не зуди, — оборвал меня герцог. — Я звал от Цацев. А их нет.

— А дела есть! — не дал ему закончить я.

Герцог нахмурился. Дара, до этого молча стоявшая у него за плечом, решила напомнить о себе покашливанием.

— А? А, это ты, — герцог дёрнулся, окинул Дарэллу беглым взглядом и снова повернулся ко мне. — Тебя определят, — бросил он, прикрывая глаза — Рабыню в конюшни. Не спорить!

Я прищурился, внимательно разглядывая герцога. Видимо, поддержание личины требовало особых усилий. По крайней мере, сегодня он говорил особенно отрывисто. И выглядел нервно. А, может быть, всему виной моя внезапность?

— Встретимся за ужином, милорд, — процедила Дара и прошествовала вслед за герцогом.

Мы с Ормой остались стоять внизу, посреди холла.

Орма молчала. Я осматривался. Серо. Бедно. Никак не похоже на имение класса супер-люкс. Я высказался вслух. Рабыня задумчиво протянула:

— Говорят, предки Фиоре жили здесь. Ностальгия…

Я не стал посвящать Орму в свои соображения. Скорее всего, всему виной близость поместья Ноктис. Которое раньше принадлежало Фио. В котором он положил под землю рабов своих. В больших количествах.

Я не сильно верил в историю Ставроса про победу над смертью и всё такое. Но с другой стороны, до попадания сюда, в магию я тоже не особо верил. Нет, я, конечно, ждал свою сову одно время. Но быстро перерос это состояние. Вот уж точно — и придёт тебе, когда перестанешь ждать. Я усмехнулся. Орка бросила на меня вопросительный взгляд.

— И куда меня определят? — пробормотал я.

— Тебя-то в спальню. А вот как мне прикрывать ваш великосветский зад, милорд, если вы будете в спальне, а я в конюшне…

— Значит, пока что будешь в моей спальне! Не могу же я сам раздеваться, сам расчёсываться, сам себя в постель укладывать!

Орма кивнула.

Из-под лестницы появился дворецкий Ноктис. Они что сюда, всем домом прикатили? Осталось только полупьяного мужа Дары встретить для полного набора.

— Пойдёмте, милорд. Велено одного в спальню сопроводить!

На этот раз в голосе дворецкого не было и тени былой учтивости. Теперь-то я знал, что он в одной связке со своими хозяевами! Но он не знал, что я знаю. Мог бы ради приличия соблюдать субординацию!

Хотя для слуг-рабов это было в порядке вещей. Быть абсолютно верным своему хозяину. И ни во что не ставить других. Я, например, в своих зелёных тоже не сомневался. Куда я, туда и они. А уж если прикажу…

— Одному! — напомнил о себе дворецкий.

— Так я один, — я развёл руками и кивнул в сторону Ормы. — Это тень моя. Или Ты, милейший, будешь массировать кончики моих волос? Чтобы они не секлись и не пушились? Иначе я не смогу предстать перед неотразимой Дарэллой во всем своём великолепии!

Дворецкий нахмурился. По лицу было видно, как ему мерзко от одной лишь мысли — массировать мне что-то. Я с большим трудом сдержался, чтобы не съязвить на эту тему.

— Только это, резво массируйте! А то мне его светлость причиндалы поотрывает!

— Мы со скоростью света, — подмигнул я дворецкому.

Тот молча кивнул и двинулся наверх. Я — следом. Орма, чем-то озадаченная, замыкала нашу процессию.

Спальня была такой же убогой, как и весь остальной дом. Даже в башне борделя интерьер был солиднее!

Я начал высказывать дворецкому, что мне нужна купель, душистые масла и прочее. Но он сбежал сразу после купели, оставив меня сотрясать воздух своим негодованием.

Орма же, не обращая внимания на мои причитания, подошла к окну. Осмотрелась. Оценила обстановку. И кому-то помахала рукой.

— Эй! Мы вообще-то в стане врага!

— Ага, — не оборачиваясь ответила Орма.

— Вот что за жизнь! Все самому приходится! Беспредел! Я аристократ или кто, в конце концов!

— Или кто, — не отрываясь от окна, бросила Орма.

— Что, прости?

Я надеялся, что Орма что-то имела в виду. Не то, что она сказала, а я услышал.

Но рабыня резко развернулась. Зажала рот руками. А в расширившихся глазах я увидел страх.

На этот раз повисшая тишина казалась звенящей. У меня от услышанного дух захватило. Орма, сообразив, что она ляпнула что-то не то, отвернулась. Но я успел заметить, как она покраснела.

— Та-а-ак. А теперь давай подробно и с выражением! — тихо протянул я. И на всякий случай добавил:

— Это приказ!

Я услышал тяжёлый вздох. Потом ещё один и ещё.

— Орма! Хватит дышать! Кислород закончится! Давай объясняй!

Девушка принялась теребить край мехового жилета. Потом повернулась и на одном дыхании выдала:

— Ты же не наш лорд, да? У лорда получилось, и он сбежал, да? В лучший мир!

Я присвистнул. Вот это проницательность.

— На чем я прокололся? — я улыбнулся рабыне. Та покачала головой.

— Когда ты бок о бок живёшь с человеком много лет, довольно легко понять, что его подменили.

— Статистика разводов в моей стране говорит о том, что часто люди понятия не имеют, с кем они живут годами!

Орма грустно улыбнулась:

— Орки не люди!

Вот уж действительно. Очевидность. Я не нашёл, что возразить.

— Он… — начала Орма и осеклась

— Я думаю, он жив. И если сообразил, что произошло, если смог приспособиться, если понял, куда…

Тут осёкся я. Из всего, что я узнал про Аарона, в моем мире ему должно было быть несладко. Ни власти. Ни денег. Ни связей. Ни-че-го.

Орма сглотнула.

— Аарон сильный. Он справится! Особенно если рядом не будет деда! Старик не давал ему шансов вырасти.

Я не стал разубеждать орку. Иногда неведение — лучшее, что может с нами случиться. Вместо этого я присел на кровать и снова посмотрел на пока ещё свою рабыню.

— Я вас освобожу. Как только разделаюсь со Ставросом и Фиоре.

— А что с ними? — нахмурилась орка.

Я пару мгновений раздумывал, стоит ли посвящать её во все свои проблемы. А потом махнул рукой и выложил ей все. От своего первого пробуждения в этом мире до заявления Ставроса.

Орма слушала, не перебивая. Не задавала никаких вопросов. И если вначале я как-то смущался давать свои личностные оценки, то чем дальше меня несло, тем больше я изливал душу. Закончилось всё моим страданием по Витории.

— А Ставрос что? — после получаса моих рассуждений о том, как бы мне встретиться с киллершей, Орма не выдержала.

— А что Ставрос?

— Ты поможешь ему?

— Честно? Я ещё не решил. Мне как-то нет дела до его проблем. Тем более что наше знакомство он начал с запугиваний!

— Он… Резкий, да. Но… Ставрос сильный. И…

Орма снова покраснела.

— Эй! Он что, нравится тебе?

— Что за бред! — ещё сильнее покраснела Орма.

Я бы непременно развил эту тему. Но входная дверь бесцеремонно распахнулась. Дворецкий с ведром воды кинул на Орму суровый взгляд.

— Время кончиков вышло!

Орма послушно кивнула и пулей выскочила из спальни. Я проводил её взглядом и повернулся к дворецкому.

— Это что? — я указал на ведро с водой.

— Купель! Как желали. Иного нет.

Я подавил вздох.

— А спинку вы мне будете тереть, любезный?

Дворецкий пробормотал какое-то ругательство и скрылся в коридоре. Из всего я понял, что к ужину я должен явиться сам. Без специальных приглашений.

Я потрогал воду — она была тёплой. Купель не дали, так хоть воду подогрели. Но вид ведра, прошедшего не одну конюшню, отбивал всякое желание к банным процедурам. Поэтому я какое-то время просто посидел на кровати. Потом полежал, разглядывая потолок. Потом поизучал так полюбившиеся мне в последнее время Основы. Потом подошёл к окну. Обнаружил, что оно выходит во внутренний двор. Увидел Гару, понял, кому махала Орма. Сейчас зелёные что-то обсуждали, поглядывая на двух местных конюхов. Или это были садовники? Или копатели могил для незваных гостей?

От последней мысли по спине пробежал холодок. Разум подсказывал, что валить надо отсюда. Тихо и быстро. Я не подписывался ни в герои, ни в спасатели эльфийской чести. Как там, в рукописи было? Я не герой, чтоб свергнуть тьмы оплот? Вот верные слова! Однозначно!

Я попытался помахать Орме. Но та было слишком увлечена беседой с братом. А вот один из людей Фиоре поднял голову, прищурился и как-то недобро посмотрел на меня. Ему я тоже махнул пару раз, для поддержания своего легкомысленного образа. И отошёл от окна.

В голове медленно проступал план побега. Добраться до конюшни — не сложно. Приказать зелёным валить — тоже несложно. Перестать терзаться мыслями из разряда «а что если» — сложно. Но что поделать, постараюсь справиться

Я решительно направился к двери. Уйду, как колобок, не прощаясь.

Дверь распахнулась, едва я коснулся ручки. В голове пронеслось — неужели магия. Но все оказалось куда проще. И одновременно сложнее. На пороге стоял Фиоре. Выглядел он немногим лучше, чем при встрече. За его спиной стояла Дарэлла. Не надо было обладать особыми способностями, чтобы понять, насколько она напряжена. Губы поджаты, в глазах тревога. Но прекрасна, тут ничего ни добавить, ни отнять. Заметив мой заинтересованный взгляд, блондинка торжествующе усмехнулась.

— Ужин, — коротко бросил герцог.

Я сглотнул. И не решился сказать, что уезжаю. В голове сами собой всплыли рассказы Ставроса о жестокости, хитрости и безжалостности этого эльфа. Впоследствии я несколько раз проклинал этот момент. Но сейчас мне не оставалось ничего, кроме как кивнуть.

Обеденный зал тускло освещался пятёркой трёхрогих канделябров. Четыре были расставлены по углам. Один — в центре стола. По полу, стенам, потолку и даже столу тянулись корявые тени. Казалось, что все они тянутся по мою душу.

— Садись, — снова бросил мне Фиоре. На Дару он как будто вообще не обращал внимания. Мне это показалось странным. Но возможности разобраться, что к чему, пока что мне не представилось.

Принесли еду.

По сравнению с торжественным обедом у Мелории (ужин на балу Фиоре я пропустил), тут был просто ужин бедняков. Каша, варёное мясо и какие-то квёлые овощи. Я постарался не выдать лицом своё удивление. Но герцог не зря слыл опасным эльфийским парнем. Он понял всё без лишних слов.

— Мы здесь чтим традиции прародителей. Когда они пришли сюда, были бедны и слабы. Но поднялись из грязи.

— В князи, — вырвалось у меня.

— Что? — процедил Фиоре, прищурившись.

Дара уткнулась в тарелку и принялась с остервенением распиливать кусок мяса.

Я перевёл взгляд на герцога и постарался не поддаваться на этот убийственный взгляд.

— Я говорю, смогли стать князьями жизни. Обрести славу, почёт, уважение и богатство.

— А, вот ты про что, — усмехнулся эльф.

— Именно, милорд. Я искренне считаю, что никто в империи не сравнится с вами по знатности, по уму и по силе! Никто во всей империи! — на последних словах я сделал тройное ударение.

Фиоре хрюкнул:

— Льстишь, стервец! Но красиво, красиво.

Я принял самый невинный вид, на который был способен. И последовал примеру Дары. Молча уткнулся в тарелку, стараясь лишний раз не отсвечивать.

Герцог, как и в первую нашу встречу, ел много. Интересно, это личина требует такого количества еды, или он просто сам по себе жрунишка? Видимо, я засмотрелся на Фиоре. Тот оторвался от своей тарелки и послал мне вопросительный взгляд.

— Нет-нет, не отвлекайтесь, милорд. Просто мне подумалось… Откуда у вас такие кулинары? Которые даже обычную кашу превращают в пищу богов?

— Опять льстишь, — фыркнул Фиоре. — Оттуда, — после недолгой паузы усмехнулся эльф и снова вернулся к еде.

После ужина подали чай с каким-то печеньем. От последнего я отказался. Чай налил, но не стал притрагиваться — вдруг с какими-нибудь травами веселящими? Дара под предлогом головной боли поднялась к себе, и мы с герцогом остались вдвоём. Он молча сидел за столом, прикрыв глаза. Как будто дремал. Я сидел, как идиот, не зная, что мне вообще дальше делать.

— Печати, — внезапно хрюкнул Фиоре и открыл глаза.

— А?

— Я говорю, Печать для Цаца. Что это такое?

— А, да сущий пустяк. Хотел быть вечно молодым, — нарочито беспечно бросил я.

— И что же? Получилось?

Я покачал головой, подбирая слова.

— Я же надеялся на вашу библиотеку. Наверняка здесь есть древние манускрипты первых печатников. Они бы помогли мне…

— Врёшь, — оборвал меня герцог.

— Ничуть. Я, знаете ли, может и повеса в прошлом. И сказы о моих похождениях бегут впереди меня, смею заметить, часто преувеличенные. Но страсть к Печатям, она в крови, понимаете?

Герцог нахмурился. Затем прикрыл глаза. И тяжело задышал.

— Третий этаж, — после долгого молчания выдал он. И пояснил: — Весь третий этаж библиотека. Иди, рой. Завтра покажешь мне результат.

— Вы тоже хотите вечную молодость, милорд?

Фиоре не ответил. То ли не посчитал нужным. То ли заснул. Я немного выждал, а затем кинулся в библиотеку. Ясное дело, на чтение у меня времени не было. Главной целью, назревшей по ходу, стала вся доступная информация. Найти, зафотографировать глазами, изучить на досуге. Возможно — применить.

Назвать библиотекой этот склад можно было с большой натяжкой. Груды книг. Где-то расставленные по полкам и стеллажам. Где-то сваленные в одну кучу. Никакой сортировки. Никаких опознавательных знаков по разделам и тематике. Древнейшее садоводство соседствовало с руководством по выведению породистых лошадей. Хроники Орков лежали рядом с модными журналами местной знати. Газеты. Какие-то инструкции. Я тихо взвыл. Чтобы откопать тут что-то стоящее, надо сделаться просто книжным червём.

С другой стороны — а что мне было ещё делать? Возвращаться в спальню без Ормы с соседями в виде полоумного чёрного эльфа и его Отрёкшейся — такое себе удовольствие. Поэтому я ещё раз окинул взглядом груду книг и начал рыть. Методично. Без лишних эмоций. И, самое главное, без мыслей. Все усилия уходили на то, чтобы разобрать название, глянуть аннотацию, отложить. Ещё отложить. И ещё. Не знаю, сколько времени я провёл в библиотеке. Пару книг по Печатям я всё же нашёл. Включая трактат мастера Фи о природе рабской Печати. Его я переснял с особой тщательностью. С трудом подавив желание утянуть оригинал. Кто его знает, может быть, в этом хаосе есть какой-то одному Фиоре известный порядок. И утром он непременно заметит пропажу своего книжного фонда. Я не стал так рисковать. Напоследок окинул взглядом книгохранилище и двинулся в спальню. По моим расчётам дом уже давно должен был спать.

Но я ошибся. Дойдя до лестницы, я услышал голоса. Дары, Фиоре и ещё кого-то. Этот кто-то явно паниковал.

— Если мы не выйдем на рассвете, они выйдут из-под контроля! Печати не работают так, как надо! Я ничего не могу сделать!

Голос говорящего сорвался на визг.

— Рано! Ещё слишком рано! Я не уверен в своих силах. В столице наши сторонники только собирают верных.

— Я думаю, милорд, вы недооцениваете себя, — подала голос Дара.

— Я слишком долго ждал, чтобы спешкой всё испортить! — рявкнул Фиоре.

— Если не выйдем на рассвете, получим толпу неуправляемых мертвяков, — снова заговорил третий.

— Хармес ещё не готов, — тут я напрягся. А я причём? Я вообще ничего не знаю, моя хата стоит с краю!

— На нем мои Знаки, — снова Дара. — Я думаю, с ним проблем не будет.

Ага, мечтай. Знаки. Фига тебе с маслом и маком, а не знаки!

— Он сказал, что его Печать для Цацев не готова, — снова раздражённо бросил Фиоре.

— Думаю, он соврал. Он мне показывал их. Они были готовы. Я думаю, с Цацем они не сошлись в цене.

— Мне надо подумать, — бросил Фиоре.

Шаги стали удаляться. Но мне после услышанного перехотелось возвращаться в свою спальню.

Вместо этого я вернулся в книгохранилище. Забрался куда-то между двух стеллажей. И принялся лихорадочно соображать, что же мне делать дальше.

Что задумал Фиоре? Восстание зомби? Поход на столицу? А я ему зачем? Печать для Витора. Хозяин — подчиненец. Он хочет подчинить кого? Императора? Зачем ему это? Я думал, он охотится за другой Печатью. А выходит — нет. Это Дара за ней охотится?

Божечки, сколько хитросплетений! Я к такому не готов! Кто мне поможет? Герхард? Ставрос? Скартан? Я бы душу отдал тому, кто протянет руку помощи!

Едва я подумал про последнего, в голове тут же раздался ехидный смех пустынника. Я аж вздрогнул от этого воспоминания. Вот ещё — дружочек, а.

— А что это ты про меня вспоминаешь, а?

Я дёрнулся и чуть не заорал во все горло. Я был готов к чему угодно. Но не к тому, что посреди захламлённой библиотеки ко мне заявится пустынник.

— А ты здесь откуда?

— Ты позвал, я пришёл, — хихикнул Скартан.

— Гондор позовёт, Рохан отзовётся? — я постарался перевести дух. — Ты что, мысли мои слышишь?

— Мы связаны, забыл? В тебе кровь моя, во мне кровь твоя.

— Чего? — не понял я.

Скартан снова захихикал.

— Ну, пусть не твоя, а Ааруши. Но какая разница. Так что с тобой случилось? Попал?

Я кивнул.

— Ай-ай-ай, — покачал головой пустынник. — Я всегда говорил — свяжешься с эльфом, останешься бедным. Нельзя им доверять. Ой, нельзя.

— А тебе можно, — не сдержал иронии я.

— Мне? Не знаю. Смотря что.

— Тайное послание Ставросу.

— У-у-у-у, нет-нет-нет-нетушки. За бесплатно не работаем! Никогдашечки!

Пустынник покачал головой и уселся напротив, прямо на стопку книг.

— И что ты хочешь?

Скартан скрестил руки на груди. Лицо его всё также было скрыто балахоном. А пальцы с черными ногтями стучали друг о друга, как бы показывая, хозяин усиленно думает.

— Не знаю, — наконец изрёк он. — Потом придумаю.

— То есть, это дай то, не знаю что?

— Как-то так, — хихикнул пустынник. — Ну, так что. Договор?

Он протянул мне свою сухую руку. На душе было тяжело. Но иного выхода я не видел. Скрепя сердце, я пожал её.

— Вот и славненько!

Прикосновение было до мурашек неприятным. Как будто жабу взял.

— Передай Ставросу, что Фиоре на рассвете идёт на столицу.

— И-ха-ха-ха, да будет восстание. Да будет война!

Восторг пустынника меня насторожил.

— И что меня берут с собой! — на всякий случай добавил я.

Пустынник хохотнул и исчез. Я моргнуть не успел, как его уже не было.

И после этого Ставрос мне будет рассказывать сказки про окно? Тут его явно не было! Окна, в смысле. Как и Скартана. Хлоп — и нету. А был ли? Может быть, это всё моё больное, воспалённое воображение?

Так или иначе, Скартан исчез. А я остался. С предполагаемым восстанием мертвяков и попыткой государственного переворота.

Глава 35 Да пребудет с нами сила

Я проснулся от того, что кто-то усиленно тряс и периодически пинал меня.

— Ну, вставай же. Вот же ж ты, что за…

Только услышав ругательства на латинском, я кое-как продрал глаза. Надо мной склонилась Орма с перепуганным лицом. Видимо, я всё же заснул. Несмотря на грядущую опасность. Несмотря на стойкое убеждение — не спать. Несмотря на… Ай, ладно. Зелёная здесь, зомби поблизости нет, поднимаемся и валим.

— Встаю-встаю, не ори, — я кое-как поднялся и тут же почувствовал все прелести спанья где попало. Руки-ноги категорически отказывались выполнять мои команды. И в придачу ко всему голова болела.

— Надо бежать, совсем плохо! Они рядом. Они подходят!

В голосе Ормы звучал ничем не прикрытый страх.

— Кто? — ещё не до конца проснувшись, я не улавливал посыл рабыни.

— Мёртвые. Они восстали. Они идут сюда. От Ноктис. Они голодны.

Я присвистнул. Значит, зомби поблизости есть. Осечка вышла.

— Гару внизу? — я взял орку за руку и двинулся к выходу.

— Нет. Я отправила его к Ставросу.

Я замер.

— В карете?

— Нет, украли лошадь у Фиоре. Карета ждёт на дороге. Да давай быстрее же! — Орма потянула меня вперёд. Я лишь порадовался сообразительности рабов.

— В доме тихо? — у лестницы я остановился и прислушался.

— Все у конюшни.

— Кто все?

— Стерлядь, дворецкий, конюхи… — принялась перечислять Орма.

— А Фиоре?

— Финэ, — раздалось за спиной. — Господарь Финэ. Тёмный властелин. Лорд семи домов славного рода Фи.

От этого голоса мне стало не по себе. Я зажмурился и тряхнул головой. Нет. Нет-нет-нет. Не может быть этого!

Орма обернулась раньше меня и вскрикнула.

— Милорд Ставрос!

— Нет, Орма. Не Ставрос, — я обернулся вслед за оркой и встретился взглядом с герцогом. В истинном его обличье. Он склонил голову вправо и внимательно рассматривал меня, чуть прищурившись.

— А ты, Хармес, не так уж туп, как тебя представляла мне Дарэлла.

— Жизнь такая, что поделать, — пожал плечами я. — Приятно познакомиться с вашим истинным лицом. Стоит сказать, я поражён таким сходством с моим родственничком. Не поделитесь секретом, как вам удалось провернуть такой трюк?

Герцог продолжил разглядывать меня, как какую-то забавную зверюшку. Мне хотелось развернуться и бежать отсюда со всех ног. Но что-то подсказывало мне, что это не самая разумная затея.

Орма впала в оцепенение. Она с глазами полными ужаса стояла и таращилась на герцога. Тот как будто и вовсе не замечал её существования. Пауза становилась театральной. Не знаю, сколько бы мы ещё так простояли, если бы снизу не раздались ругательства.

Фиоре скривился как от зубной боли.

— Неотёсанные болваны, — процедил он. — Идём.

— К-куда? — я попятился назад.

— О, не разочаровывай меня. Я только решил, что ты не так уж туп. Со мной идём. Со мной.

— А куда с вами? — я сделал ещё один шаг по направлению к лестнице. Орма пятилась рядом.

— Покорять непокорённых, — как-то недобро усмехнулся герцог.

Я резко развернулся, схватил Орму за руку и кинулся к лестнице, мысленно приказав орке бежать со всех ног. Не знаю, приказ сработал или это Орма такая сообразительная была. Но рванули мы с места в карьер. Точнее — вниз по лестнице. В холле, увидев наше бегство, прямо на нас кинулся дворецкий Ноктис. Растопырив руки, выпучив глаза — он выглядел обезумевшим. Впрочем, как и все мы сейчас.

Орма среагировала мгновенно — перехватила мужика за руку, поднырнула и перекинула через бедро. Тот хлопнулся на спину и громко выдохнул. Я успелмысленно поаплодировать орке. И рвануть к выходу.

Во дворе нас ждали четверо. Двое — те конюхи, которым я улыбался накануне. Ещё двое — мои старые знакомые. Бур и Дим, кажется?Первых двух взяла на себя Орма. Мои же несколько мгновений таращились на воинственную орку. Я воспользовался моментом, схватил стоящее рядом с Буром пустое ведро и, размахнувшись как следует, приложил его к лицу моего похитителя. Раздался характерный звон, который тут же сменился воем. Бур схватился за сломанный нос, от души матерясь. Дим как-то медленно, неторопливо повернулся в мою сторону. Я не придумал ничего лучше, как швырнуть в него файерболл. Это было единственное из боевых заклинаний, которое я научился призывать. Времени раздумывать над тем, что я могу заживо сжечь человека, не было. На войне, как на войне. Или как там? Тем более, что неподалёку стояла кадка с водой. Жить захочет — не меня ловить будет, а полыхающий зад тушить.

Я рассчитал всё как нельзя лучше. Огненный шар встретился с волосами — те полыхнули, Дим взвыл. Огонь перекинулся на рубаху — Дим взвыл ещё сильнее.

Орма, успевшая раскидать тех двоих, подскочила и потянула меня в сторону ворот. И уже у забора я услышал так ненавистное мне:

— Ab igne ignem.

И почувствовал, как цепенеет тело. От подступающего страха.

Раздалось шипение. Мне не надо было оборачиваться, чтобы понять — Фиоре вышел из дома. Это их со Ставросом огненное заклинание, наверное, было родовым эльфийским трюком. Как только я слышал эту фразу — огонь гас. А поблизости оказывался остроухий.

— Значит, мой дорогой Аарон, по-хорошему вы не хотите, да?

Шаги Фиоре были тихими, едва уловимыми. Несмотря на повисшую тишину. Я медленно обернулся:

— Видимо, не хотим. Да и зачем оно мне? Я человек простой. Поесть. Поспать. Погулять. Власти мне не надо. Денег своих хватает. Так может это, разойдёмся, а? Я уже понял, что дочери вашей я не пара. Так давайте останемся хорошими незнакомыми. Будем делать вид, что никогда друг друга и не знали. А? Кстати, тут прохладно. Не против, если я приоденусь? А то как-то приболел я давеча. Насморк. Хвори там. Тоска.

Я демонстративно достал меховой плащ из Тайника и завернулся в него.

Фиоре покачал головой:

— Все-таки я вас переоценил, мой друг. Видите ли, в чем беда. Мне нет никакого дела до судьбы Саяны. Мне нет никакого дела до денег. Мне нужно лишь одно.

— Ч-что же? — сглотнул я, примерно представляя, что сейчас услышу.

— Смерть. Много смертей. Я хочу утопить столицу в крови. А ты, мой прекрасный маркиз, мне в этом поможешь.

— Я? Я не убийца! Обратитесь к Цацам! Они мастера в этом вопросе! А если нет, есть же в Гильдии другие образцы! Я видел! Я знаю!

Я потихоньку пятился к воротам. А Фиоре медленно наступал. Медленно и неотвратимо.

— Дело в том, что только у тебя есть то, что поможет мне завладеть всей Империей. О, да. Я говорю про твою Печать. Точнее — две. Точнее, насколько я знаю — три.

— Три? Какие три? Не было трёх!

— А ты посчитай внимательно. Одна для хозяина, — Фиоре загнул изящный указательный палец. — Одна — для подчиненца — ещё один палец. На этот раз большой. — И ещё одна для того, кто готов восстать из глубин Тьмы и занять тело императора!

Он повернул ко мне средний палец и загнул его.

Я посмотрел на орку. Провёл глазами в сторону ворот. Та едва заметно кивнула. Я склонил голову, делая вид, что внимательно рассматриваю палец Фиоре. Сам же, как можно незаметнее старался вытянуть из Тайника бутыль с Кровью аристократа.

— Так что скажешь, Аарон? Я тебя убедил быть благоразумным?

— Я скажу, милорд, что нравится мне вот этот палец! Там, откуда я родом он означает дословно — пошёл ты на…

Я выкинул одновременно вперёд руку с бутылью. И вторую — с выставленным в сторону Фиоре средним пальцем. Бутыль просвистела и приземлилась прямо у ног герцога. Раздался звон стекла. А в следующий миг туда же прилетел огненный шар. Он сорвался как раз с кончика пальца. Попал в центр содержимого. И вызвал целый огненный вихрь. Вышло эффектно. Наверное.

Я этого уже не видел. Едва Фиоре шарахнулся от внезапной огненной вспышки, мы с Ормой со всех ног дёрнули дальше.

Путь до ворот оказался на удивление чист и спокоен. Эти две сотни метров мы пролетели за какие-то мгновения. За воротами, как и говорила Орма, чуть в стороне, стояли две наши кобылы. Кареты не было.

— Некогда было вывозить. Так помчим, — бросила Орма, вскакивая в седло.

Я не стал говорить, что я и «помчим верхом» — не очень совместимые понятия.

— Ну давай же! Это не сложно! Залазь! — Орма поняла, что вызвало мой ступор. — Нас двоих кобыла не выдержит — сдохнет через два перегона!

Я мысленно перекрестился. Помолился великому Анунаху. И вскарабкался в седло. Плащ заметно усложнял процесс. Но остаться без него — верная смерть от переохлаждения.

Лошади такое неучтивое обращение явно не понравилось. Она дёрнулась. Присела на задние ноги.

— Знак! У тебя есть Знак! — Орма поняла, что может произойти дальше.

Я не стал спрашивать, что именно за знак, как его активировать и все такое. Просто послал запрос в своё Всезнающее Око. И добрая система тут же предложила мне:

Желаете активировать знак?

Да желаю я, ЖЕЛАЮ!

То, что все прошло гладко, я понял по поведению зверя. Кобыла перестала взбрыкивать и храпеть. И спокойно встала, дожидаясь, пока я наконец усядусь.

— Орма! Я молодец! Я готов! Помчали!

Я кое-как потянул за поводья и, на всякий случай, приказал лошади шагать.

Кобыла послушно поравнялась со своей подругой по карете. Но её всадница как будто не услышала меня. Да что там — не услышала. Вовсе не заметила.

— Орма! Э-эй! Ты помнишь, что сзади старый злобный эльф жаждет моей души?

— А спереди толпа мертвяков жаждет твоей плоти, — внезапно охрипшим голосом отозвалась Орма.

— Что? Каких мертвяков. Я ничего не вижу! Не выдумывай! Помчали.

— Поздно. Мы в окружении. Мы покойники!

— Вот ещё! — фыркнул я. — У меня ещё есть порох в похеровницах! В смысле огонь в пальцах! Мертвяки боятся огня. Раскидаем-прорвёмся!

— Мастер, — покачала головой Орма. — Их там три сотни. Слышишь? Три!

Я замер и прислушался.

Тишина.

Вот, что было настораживающим. Как будто всю местность накрыли колпаком. И птицы не поют, и деревья не растут. В смысле — не шелестят.

А потом я услышал. То самое. Рычание. Шарканье ног. Нестройное. Вразброд. Вразброс. И вшатание. Хотя такого слова, наверняка, не было в местной языковой системе.

Орма тихо заскулила.

— Тихо! Мы выживем! Нас не сожрут!

— Только если вернёмся за ограду. Туда они не пройдут, — покачала головой Орма. — Я слышу их, забыл? Я всё знаю.

Я несколько мгновений раздумывал, как быть. Попробовать прорваться? Пойти с Фиоре на столицу и сбежать при первом удобном случае? Перспектива стать обедом для толпы мертвяком меня не впечатляла.

— Орма! Ему нужен я и моя Печать! Нас не сожрут! — после раздумий изрёк я.

Орма как-то странно хихикнула.

— Тебя не сожрут. Твои рабы не имеют к тебе никакого отношения. Умрёт хозяин — умрёт и раб. Но не наоборот, понимаешь?

Я замер. Спокойная безысходность в голосе Ормы припечатала меня с размаху о реальность этого мира.

Я медленно слез с лошади. Подошёл к кобыле Ормы. Взял девушку за руку и потянул вниз.

— Пойдём. Мы не станем поздним ужином для толпы мертвяков.

Орма спрыгнула с лошади и как-то обмякла. Я почувствовал, какая ледяная у неё ладонь.

— Эй, так дело не пойдёт. Держи, — я накинул на неё свой плащ и зашагал назад, к воротам.

Каково же было моё удивление, когда я увидел их закрытыми. По бокам стояли потрёпанные нами же Дим и Бур.

— Мы передумали, — заявил я. — Мы идём с герцогом. Открывайте ворота.

— Не велено, — осклабился Дим.

— Мне всё равно, что велено, что не велено! Говорю тебе — открывайте!

Мордовороты сделали вид, что разом оглохли.

Я сделал медленный и глубокий вдох. Протянул руку, готовый рвать-тянуть-грызть эти прутья. Но руку тут же обожгло. А ладонь в месте соприкосновения покрылась волдырями.

— Крапивина вязь, — пропищала Орма.

Система тут же выдала пояснение на мой немой запрос. Ещё один вид охранных систем местного масштаба. Я зашипел, матерясь на своём родном. Но даже поругаться как следует я не успел. Орма вскрикнула и кинулась на прутья ворот.

Я не успел схватить её. Орка вцепилась в них, силясь хоть немного разогнуть.

— Орма!

Я почувствовал запах тлеющей плоти.

— Орма! Брось! Это приказ!

Руки орки разжались, и я успел заметить огромные кровавые волдыри на ладонях и на левой щеке.

Но голодный рык сзади заставил меня вздрогнуть и обернуться.

На дорогу, шатаясь, волоча за собой ноги, капая на землю зловонной слюной, вышли первые мертвяки. Не скажу, что я был впечатлён. Скорее — наоборот. Наши гримёры и художники порой выдавали такие картинки в фильмах про зомби, что эти в сравнении значительно проигрывали. Бонус у этих был только один. Они были настоящие. Что ни на есть. Вонючие. Тупые. И голодные.

— Если ваш хозяин не получит Печать, он очень расстроится!– бросил я через плечо.

— Не хозяин, мой дорогой. А хозяйка!

Услышать Дарэллу сейчас я ожидал меньше всего.

— А ты что тут делаешь? Я думал, тебя уже отослали домой!

— Ну что ты. Как же мои малыши без мамочки. Кстати, как они тебе?

— Вот ты ворота открой, впусти, оттуда и оценю. Издали видно лучше, знаешь ли.

Я одним глазом посматривал через плечо на Дару, другим следил за мертвяками. Первые остановились от нас в сотне метров. И я порадовался, что ветер дует не в нашу сторону. Остальные потихоньку подтягивались и останавливались. Те, кто потупее — не останавливались. И напирали на товарищей. Несколько передних уже упали под натиском. И теперь копошились, рычали и плевались, пытаясь скинуть с себя сотоварищей и подняться.

— Видишь ли, мой ненаглядный, — задумчиво протянула Дара. И тон её мне совсем не понравился. — Я бы смогла забыть все твои грехи. Я бы впустила тебя. И мы бы смогли провести ещё несколько последних мгновений вместе до того, как герцог расправится с тобой. Но… Зачем?

— М-м-м… Дай-ка подумать. Может быть затем, что вы хотите от меня эти чудесные Печати?

Я достал из Тайника те, что делал для Гильдии, и показал их Даре, не оборачиваясь. Точнее, не поворачиваясь к мертвякам спиной. Так и стоял, вполоборота — ни туда, ни сюда.

— А может быть оттого, что вы мечтаете ещё и об этой? — теперь я достал ту самую Печать. Острым эльфийским слухом я расслышал, как у блондинки дыханье спёрло. От восторга, наверное.

— Отдай их мне! — резко приказала Дара.

Я сделал вид, что замер. Потом медленно развернулся и потянул руку к Даре. Вот рука с Печатью почти коснулась прутьев. Дарэлла подалась вперёд, вскидывая руку, чтобы забрать Печать.

В последний момент я убрал разработку старого лорда в Тайник и, наклонившись к лицу Дары, прошептал:

— А вот хрен тебе!

Выпрямился и продолжил:

— Либо ты пропускаешь нас, либо вы остаётесь без Печатей.

— Что? Как? Что ты сделал? — Дара выглядела не просто потрясённой. Обескураженной. Обалдевшей. Явно не рассчитывавшей на такой исход.

— О, в чем дело, моя прелесть? Ты думала, что сейчас активируешь свои чёрные символы, я тебе подчинюсь и всё отдам. А после ты отправишь меня с блаженной улыбкой и гимном во славу твою на корм мертвякам?

Судя по выражению лица Дарэллы, именно это она и думала.

— Радуйся, душечка, что не сделала этого. Без моей руки вы не активируете ни одну Печать. Что бы сделал с тобой твой герцог, если бы узнал, что ты скормила его единственную надежду на победу своим монстрикам?

Кажется, от злости Дара заскрипела зубами. Зомби, чувствуя состояние хозяйки, тоже занервничали. А может быть это оттого, что их становилось всё больше. А ближайшая добыча была в зоне видимости. Но пока недоступна. Орма едва дышала от страха. Даже в темноте при свете пары факелов и редких звёзд, было видно, что она бледна.

Я же порядком замёрз. Или это была нервная дрожь? Так или иначе, это придало мне наглости.

— Ну же! Я замёрз! — капризно протянул я.

— Что ты сделал с моими Печатями? — наконец пришла в себя Дара. И стала той самой фурией, которой, по сути, и являлась.

— Убрал. Они мне надоели, — для картинности я пожал плечами и откинул прядь волос назад.

— Печать Отрёкшихся невозможно убрать! — зашипела блондинка.

— О! Я знаю точно, невозможное возможно! Сойти с ума, влюбиться так неосторожно. И что-то там ещё. Бард один пел. Слышала?

Дара от злости топнула ногой. От этого движения шубка, накинутая на тонкие плечи, сползла. Дара попыталась её подхватить, не теряя своей грациозности. В результате же усугубила ситуацию и осталась стоять в одном лёгком платьице.

Я покачал головой:

— Свет очей моих, давай закончим этот спектакль! Запускай нас. Тащи ведро чая. И обсудим всё по-семейному у камина. Клянусь, я не буду ревновать тебя к герцогу!

Дара что-то прошипела, подхватила шубу и бросила Диму:

— Запустить.

Я проводил её взглядом и обернулся посмотреть. Нет, не насчёт не обернулась ли она. А как там наши дружочки мёртвые себя чувствуют.

Едва хозяйка ушла, мертвяки пришли в движение. Сначала один — самый сообразительный — двинул ногу вперёд. С каким-то удивлением посмотрел на ногу. Двинул ещё чуть дальше. Перенёс на неё вес тела и притянул вторую. Постоял, оглядываясь, на то место, где он только что был. И то — куда только что встал. Затем проделал ту же самую манипуляцию ещё раз. Его сосед стоял, покачиваясь, и наблюдал за действиями собрата. Второй сосед не наблюдал. Он просто стоял и пялился в одну точку. Дальше, по цепочке, тоже как-то не проявляли признаков движения. Но вот первый прошёл уже два шага. Затем отделился от общей массы ещё на два шага.

— Вы это, открывайте быстрее, — поторопил я мордоворотов. Но те особо не торопились.

— А че? — протянул Бур. — Ну сожрут вас. Подумаешь. Скажем — не успели зайтить!

— Зайтить? — я обернулся и посмотрел тупой деревенщине прямо в душу. — Если ты не понял, Фиоре тебя на кол посадит, через нос кишки вытащит и заставит их сожрать, если не получит меня с Печатями. Ну, так вы шевелитесь?

Бур, видимо, представил всю последовательность и таки потянулся к воротам. Те подались со скрипом. Еле-еле.

В толпе мертвяков уже несколько особо умных поняли, что могут двигаться дальше. И двинулись.

Я не стал дожидаться, пока их станет больше. Или пока они подойдут слишком близко. Схватил Орму и протолкнул в образовавшийся узкий проход. Гостеприимно распахивать ворота передо мной никто не собирался.

Оказавшись в относительной безопасности, Орма выдохнула:

— Он знал!

— Кто? Что? — не понял я.

— Фиоре. Он знал, что если мы вырвемся — не сможем уйти. Поэтому и не кинулся за нами!

— Знал-не знал, какая разница. Пойдём. Может быть, солнечные лучи сожгут этих тварей.

— Не сожгут, — с грустью ответила Орма.

— Завтра видно будет. Пошли в дом. Я замёрз как черт.

Орма согласно кивнула и молча двинулась к дому. Уже возле двери она остановила меня, осторожно взявшись за локоть.

— Спасибо, что не бросил.

Я какое-то время молча смотрел на орку. Потом улыбнулся и подмигнул ей:

— Будешь должна.

Орма фыркнула и ничего не ответила. В приподнятом настроении и полном молчании мы вернулись в домишко Фиоре.

Глава 36 Кровь эльфов. Часть 1

Стоит ли говорить, что после такого неучтивого отношения к хозяину дома, спальню нам не выделили? Вместо этого под конвоем двух конюхов (кстати, кто они на самом деле я так и не узнал), нас сослали в подвал. Как оказалось — там была целая одна камера для неугодных. Сейчас это были мы с Ормой. Зато хотя бы не разделили.

Камера освещалась единственным чадящим факелом на стене. Насколько его хватит — я старался не думать. Высоко-высоко, под потолком, виднелась решётка вентиляции. Я старался думать о том, что солнечные лучи, когда они появятся, смогут пробраться к нам через неё. А ещё сожгут восставших из могил трупиков. И всё как-нибудь образуется. Здесь, под землёй, не слышно было их хрипов и чавканья. И трупная вонь сюда не долетала.

Оказавшись подальше от мертвяков, рабыня постепенно начала приходить в себя. По крайней мере, она начала говорить. Ну, как говорить. Ругаться на своём-родном. Я лишь усмехнулся и не стал отвлекать её от этого важного занятия. Всё-таки каждый приходит в себя, как может. Что же до меня — я был в каком-то отупении. Или оцепенении. Нужно было что-то решать. Придумывать. Предпринимать. Но я всё никак не мог нащупать в себе этот самый переключатель. Чтобы встрепенуться и пойти раскидывать врагов направо и налево. Собственно, а что я мог против толпы зомби, чокнутого эльфа и придурочной тёмной магички?

— Призвать на их голову кары земные! — ответила мне Орма. Я, по привычке, произнёс вопрос самому себе вслух.

— Кары? Единственное, что я могу призвать, как оказалось — жителя Великой Пустыни. Сумасшедшего. На всю голову.

— Кого ты можешь призвать?

Судя по округлившимся глазам Ормы, я сказал что-то из категории «из ряда вон».

— Ну… Пустынника. Ты же знаешь, что она обитаема?

— Знать-то знаю, — ошарашенно ответила девушка. — Но чтобы видеть вживую… Мне казалось, что все это сказки!

— И-ха-ха-ха-ха! — раздался в моей голове голос Скартана. Да уж. Сказочка он та ещё.

Я покачал головой:

— Нет, Орма. Они действительно там живут. И им там не очень весело.

— Им?

— Пустынникам. Целый народ, который выселили со своей территории.

— Кто?

— Не знаю. Я не силен в истории этого мира. Возможно, эльфы? Или первыми поселенцами были орки? А, может быть, все пришли одновременно?

Орма не ответила. И надолго замолчала.

Собственно, в этой гнетущей тишине мы просидели до самого рассвета. Когда первый луч застенчиво, едва касаясь решётки, заглянул в нашу камеру, я готов был на стену лезть от неизвестности. Но, едва заметив свет, тут же подскочил.

— Орма! Рассвет!

— И? — непонимающе уставилась на меня рабыня.

— Трупы! Их должно сжечь!

— Что сжечь? — опять тупой, ничего не понимающий взгляд.

Я подавил волну раздражения и медленно, практически по слогам продекламировал:

— Утро крестьянам помогло, солнце трупы за полчаса сожгло.

— Это из предания? — чуть склонив набок голову, уточнила рабыня.

— Ну… практически, да. Так что солнце должно сжечь полчища мёртвых!

— Ну, скажем так, с полчищами ты загнул, — Орма поёрзала, принимая более удобное положение. — Несколько сотен — да. Честно, даже не знаю, на что рассчитывает Фиоре. Взять столицу парой сотней мертвяков? Серьёзно?

— А что, там каждый день видят восставших мёртвых? — настала моя очередь изумляться.

Думаю, у нас в столице толпа трупаков среди бела дня на Красной площади непременно внесла бы разнообразие в новостные ленты. Хотя… я задумался. Если столица Империи по размерам хотя бы вполовину похожа на нашу, парой сотен мертвяков действительно никого не удивишь. К моменту, когда должна будет начаться паника, армия уже все порешает и замнёт. Это, конечно, если армия тут хорошо обучена.

— Гомункулы в империи не редкость. А эти от гомункулов отличаются только тупостью. И близостью к могилам. Хотя на особо впечатлительных, как я, может быть и подействует. Но гвардейцы императора этого не допустят. Его личный полк размажет всех по стенам и развесит как гирлянды по сторожевым башням. Поэтому, не имея ничего, кроме толпы усопших, пусть дико голодных и тупых, идти на столицу — самоубийство.

Из коридора послышались редкие хлопки.

— Невероятная сообразительность! Какие умозаключения! Какой полет мысли! Кажется, я понимаю, чем вызван интерес Ставроса к тебе, дорогуша!

Не знаю, что меня поразило больше. Что Фиоре решил завалиться в нашу камеру. Или новость об интересе Ставроса, читай древнего эльфа, к рабыне-орке.

Орма подскочила и забилась в самый дальний угол камеры, с ненавистью глядя на Фиоре.

— Оставь лорда Ставроса в покое! Ты и огрызка ногтя его не стоишь!

— У-у-ух, какая экспрессия! А что же, Фио всё также грызёт ногти? Как мило… И это глава Великого Дома. Надежда и опора целой ветви эльфов.

Я переводил взгляд с рабыни на эльфа и обратно. И ни черта не понимал из их перепалки. Точнее, понимал, но то, что понимал — мне было непонятно. Когда мне надоело стоять истуканом, я решил-таки подать голос.

— И всё же, господин герцог. Моя очаровательная рабыня права. Зачем вам столица в заведомо проигрышных условиях? Вы же сами понимаете, что не возьмёте её при такой численности.

Фиоре подошёл ближе к решётке и покачал головой.

— Всё-таки твоя сообразительность мне померещилась. Но, так и быть, я приоткрою завесу тайны. Тем более, тебе в этом сценарии отведена одна из главных ролей.

Я напрягся. Мои надежды на то, что нас отпустят сразу, как я передам Печати, начинали неотвратимо рушиться.

— Видишь ли, мой несостоявшийся родственник. Дело состоит в том, что это вовсе и не я иду покорять столицу.

— А кто же? Сами по себе восставшие трупы?

— Нет, конечно, нет. Пара разорённых Отрёкшихся. Которые решили отомстить Империи за свою неудавшуюся судьбу.

— О, как интересно! — наигранно восторженно отозвался я. — А Дарэлла и, что самое главное, её дражайший супруг знают про это?

— Узнают, когда придёт время, — усмехнулся эльф.

— Восхитительно! — не скрывая иронии, усмехнулся теперь уже я.

— Вот именно. Но самое интересное кроется не в этом.

По его гаденькому тону я понял, что главная подлянка ещё впереди. И она не заставила себя ждать.

— Как верно заметила зелёная, — Фиоре указал тонким пальцем на Орму. — Наши восставшие действительно долгое время боялись солнечного света. Они вспыхивали, как хорошо промасленные факелы, стоило первому лучу показаться из-за горизонта.

В моей душе шевельнулась надежда. И тут же умерла, потому что герцог продолжил:

— Но благодаря усилиям моего талантливого ученика, Пауля Фиореса, мы решили эту небольшую, но досадную проблему. Пауль экспериментировал с гомункулами. Поэтому, когда я предложил ему направить все свои знания и талант на работу, так сказать, с единым целым, он согласился. И теперь солнечный свет не страшен нашей армии. Наоборот. Он её злит. Он её раздражает. Он её делает неуправляемой. Готовой сносить все на своём пути!

— А на пути её больше двух десятков деревень, — осипшим голосом прошептала Орма.

— Ай, умница, — расплылся в улыбке Фиоре. — Именно. До столицы девять дней пути. Мы будем идти ночами. Под покровом тьмы заходить в каждую деревню. Выедать жителей. Пополнять ряды нашей армии. И уходить, оставляя после себя лишь выжженную дотла пустыню.

— Пополнять? Выедать? — эхом повторил я.

— Именно. Наши солдаты, как бы это сказать…

— Заразны? — подсказал я подходящее слово.

— Да! Ты всё-таки не так туп, однозначно! Так вот, продолжим. Всего один укус заражает и забирает душу и тело жертвы. И тот после смерти становится одним из них. Разве это не прекрасно?

Тон Фиоре был полон искреннего восхищения. Мне же вмиг поплохело. Судя по судорожному вздоху за спиной — Орме тоже.

— Восхитительно, — стараясь побороть спазм, сжавший горло, отозвался я. — А какова моя роль во всем этом спектакле?

— О, самая интересная, поверь мне! Ты откроешь портал в Тёмный мир. И приведёшь сюда первородного демона!

— Предварительно повесив на него Печать подчиненца, не так ли?

— Именно так. Именно так, мой дорогой друг!

Фиоре расхохотался, развернулся на каблуках и пошёл прочь по коридору.

— Но где ты возьмёшь двойника? Для переноса тела необходим двойник! — крикнул я ему вслед.

— Тройник. В нашем случае — это тройник. Хотя миров бесконечное множество. Как и наших отражений в них, — чуть обернувшись, ответил герцог. — Но, я для себя нашёл того, кто разделяет мои устремления. А донорскую оболочку вы уже вызвали, мне даже напрягаться по этому поводу не пришлось.

— Донорскую обо… — не понял я.

— Ставрос. Ваш зелёный орк побежал прямо к нему. И уже к вечеру Ставрос непременно явится сюда в пылающем плаще на белом жеребце, овеянный славой. Так что мне остаётся дождаться заката. И да начнётся действо!

Шаги Фиоре ещё долго эхом отдавались у меня в ушах. Пока на смену не пришли всхлипы. Сначала один. Потом — парочка. Потом — целая череда. Я обернулся и понял, что это плакала Орма.

Я замер, не совсем понимая, что делать. Орма, то язвительная, то суровая, то вспыльчивая. Но всегда здравомыслящая. Сейчас сидела на полу в углу, обхватив колени, и рыдала навзрыд.

Я осторожно подошёл к девушке и присел рядом.

— Эй. Э-эй, ну ты его? Тёмного пластилина испугалась?

— Кого? — не оценила юмор та.

— Ну, кого там Фиоре призвать собрался на свою голову. Плюнь. Прорвёмся. И с мертвяками разберёмся. Все пройдёт. Все перемелется.

— Что перемелется⁈ — закричала та. — Ты слышал, что он сказал! Фиоре сильный маг! Он без Печатей огнём управляет. Это его древние эльфийские штучки. Чем ты его побеждать собрался? Ты едва-едва понял, что такое Печати вообще!

Я не стал спорить. Тут она была абсолютно права. Да и фехтовальщик был из меня так себе. По правде говоря, я понятия не имел, что делать. Если с Витором всё было более-менее понятно…

Стоп.

Витор.

Точнее — его Печать. Я же не просто какой-то там мастер-печатник. Я же научился кое-чему! И это кое-что уже срабатывало дважды! А это значит — не так уж все безнадёжно.

— Орма! Не реви! Я знаю, как выпутаться! — я положил руку на плечо девушки и несильно пожал. Та подняла на меня заплаканные глаза, в которых я увидел проблески надежды. Или это было отражение моих проблесков? Я не стал вдаваться в подробности. А потому лишь ободряюще улыбнулся.

— Правда? И как?

Я покачал головой.

— Здесь даже у стен есть уши. Поэтому все, что тебе остаётся — просто поверить мне на слово. И ждать.

— Ненавижу ждать!

— Полностью поддерживаю. Можешь ещё поспать. Ночь у тебя была без сна. Кормить нас вряд ли будут. Чего зря тратить нервы и силы?

Орма прищурилась. Видимо, взвешивала моё предложение. А после молча кивнула и улеглась прямо на пол. Через пару мгновений я услышал размеренное дыхание — орка отключилась. Я покачал головой, подобрал плащ, который она вернула мне едва мы оказались в камере, и поплотнее укрыл девушку. Сам же уселся около решётки и принялся перебирать в системе базу скиллов в надежде нарыть что-нибудь полезное.

Навык ручного управления режимом энергосбережения.

Дополнительная информация: режим энергосбережения позволяет сводить практически на нет потребление жизненно важных ресурсов, а также позволяет свести до минимума все естественные потребности организма.

Желаете активировать?

Желаю! В условиях заточения без еды, воды, отхожего места и возможности нормально выспаться — это просто дар небес. Хотя, наверняка, не без подвоха.

Я включил режим на максимум и тут же почувствовал, как замедляюсь. Сердце пропускает один удар за одним. Мысли превращаются в вязкую жвачку. Дыхание переходит в поверхностный режим.

Так. Ну ладно, сидеть и едва дышать не проблема. А вот голова мне нужна.

Я покрутил настройки. Одно, как обычно, тянуло за собой другое. Другое — третье. Нельзя было оставить одни мозги — необходимо увеличивать скорость передачи нервных импульсов. Ещё необходимо поддерживать кровеносное питание на нужном уровне. Ещё процессы отведения лишней жидкости из тканей. Ещё… Короче, пока я со всем этим разобрался — прошёл краткий курс анатомии человека. Который в школе беспощадно прогуливал. Зато следующие несколько часов провёл в относительном спокойствии. Орма спала тревожно. То и дело до меня доносились стоны и фразы на латыни. Но, несмотря на кошмары, она спала. Как я приказал, незаметно для неё же. Пусть отдыхает. Это лучшее, что можно сейчас сделать.

Время близилось к вечеру. Если верить теням, которые лениво переползали от одного угла комнаты к другому. Про нас, конечно же, никто не вспомнил. За весь день — ни крошечки. Ни капельки. Хотя мне в моем режиме было, в общем-то, неплохо. Главное — привыкнуть к мухам, которые внезапно стали напоминать реактивные истребители — и рёвом крыльев, и скоростью перемещения. В остальном же я довольно неплохо провёл эти часы за перерыванием базы. Но чего-то более-менее ценного, что могло бы помочь мне в схватке с Фиоре, я не нашёл.

Когда это занятие мне вконец надоело, я перешёл в обычный режим функционирования. Не без наслаждения почувствовал, как сердце забилось в прежнем ритме. Сделал глубокий вдох полной грудью и повернулся к Орме.

— Ох ты ж рваная матрёшка! — вырвалось у меня помимо воли.

— Кто? Мартышка? Матрышка? А кто это?

Это был Скартан. Как он тут появился — я понятия не имел. Точнее, имел, Конечно, но весьма отдалённо.

— Ты что тут делаешь? — отдышавшись, спросил я.

— За дружочком наблюдаю, — пожал плечами пустынник. Лицо его всё также было скрыто глубоким капюшоном. Но мне казалось, что он сейчас непременно ехидно улыбается.

— Подсматривать нехорошо! В детстве не научили? — пробормотал я в ответ.

Скартан лишь ехидно рассмеялся.

— Очень смешно! — снова раздражённо бросил я.

— А чего это дружочек такой весь без настроения? Кто малютку обидел?

Скартан выставил перед собой руки и принялся перебирать пальцами.

— Слушай, ты бываешь серьёзным хоть когда-нибудь? Тут мир на грани фола, а у тебя всё шуточки!

— Чего? — пальцы на миг замерли, а потом снова побежали барабанить друг друга.

Я вздохнул и потёр лоб.

— Короче. Один нехороший эльф решил призвать сюда какого-то демона и всех превратить в мертвецов.

— Людей? — уточнил пустынник.

— Ну… наверное, ещё орков. Может быть эльфов.

— А, так им и надо, подлым конкистадорам! — в голосе Скартана не было и доли обеспокоенности.

— Эм… Скартан, ты услышал, что я только что сказал? — на всякий случай уточнил я.

— Что остроухий решил уничтожить себе подобных, и-ха-ха-ха-ха!

— Нет! — вскрикнул я. — Что остроухий решил призвать сюда тварь из другого мира. А все истории с призывами, сколько я их смотрел, всегда выходят из-под контроля! И мир превращается в… В… Короче, миру конец приходит. Всему миру, ты слышишь? Включая Великую Пустыню.

— Всю?

— Абсолютно. Целиком и полностью. Со всеми жителями!

— Не верю! — после недолгого молчания изрёк пустынник.

Вот же ж Станиславский, ты погляди.

Я зашагал из стороны в сторону, пытаясь придумать наиболее убедительные доводы. И чувствовал, что вот ещё немного, и я непременно найду слова.

Но женский визг отвлёк меня.

— Орма, не ори! — приказал я, и девушка тут же замолчала. Но в глазах её я видел страх.

— Тише. Успокойся. Это Скартан.

— Ух ты ж лапушка, настоящая зелёная, — рассмеялся тот.

— Это… Это же…

— Да, это пустынник. Или как вы их там называете. Это мой знакомый. Так что всё в норме.

— Зачем он здесь? — Орма с недоверием смотрела на фигуру в балахоне.

— Хотел бы я знать, — пробормотал я, и Скартан снова рассмеялся.

— Вообще-то я исполнил твою просьбу, дружочек! — Скартан ткнул меня крючковатым пальцем в грудь, и я сморщился от боли.

— Я передал твоему лорду все, что ты просил и принёс послание в ответ.

Балахонщик принялся рыться в карманах. Потом хлопнул в ладоши и изрёк:

— Все понял. Буду.

— Чего? — не понял я.

— Чего, чего. Это ответ твоего лорда. Что непонятного?

— То есть, Ставрос едет сюда? Или в столицу? Он не сказал?

— Сказал, — ответил Скартан.

— И-и-и-и? — моё терпение медленно, но верно подходило к концу.

— Сказал, что выезжает.

— Да это я понял, куда выезжает-то?

— Я думаю, что сюда. Имение Фиоре лежит на пути в столицу, если не объезжать. Новая дорога лучше. Но эта короче. Думаю, Ставрос двинулся сюда, — тихим голосом разъяснила Орма.

Одной проблемой стало больше.

Сверху, возле решётки, послышалось какое-то движение. С потолка на голову посыпалась пыль. А после — раздалось голодное рычание. Видимо, кто-то распустил трупаков по двору шататься. Или у Дары возникли проблемы с контролем.

— А это что ещё за гомункул?

Скартан одним прыжком взвился под потолок, вцепился руками в решётку и прижался к ней капюшоном. Со стороны это выглядело странно. Но не более чем восстание сотни мертвецов. Или полоумный эльф. Поэтому я лишь наблюдал за тем, как балахонщик пытается познакомиться с творениями Фиоре.

— Они… Они что, мёртвые? Цельные и мёртвые? — Скартан спрыгнул вниз и заходил взад-вперёд по камере.

— Аллилуйя! — пропел я. — А я тебе про что говорю! Ты слышал, что Фиоре съехал с катушек и хочет ваш мир добить? Я ж тебе только что это объяснил.

— Про мёртвых ты не сказал! — с нотками обиды в голосе возразил Скартан.

— Я думал, ты видел их по дороге. Сюда или отсюда.

— В первый раз я переместился прямо к тебе из недалёкой точки. Поэтому у меня остался запас, чтобы переместиться от тебя в ту же недалёкую точку. А оттуда уже своим ходом к твоему лорду. Там не было мёртвых!

— А на этот раз? — внимательно глядя на Орму спросил я.

— Что на этот раз? А. Понял-понял. На этот раз я подошёл ещё ближе своим ходом. Потом сюда. Потом смогу отсюда подальше.

— Скажи, а её ты сможешь переместить в эту точку? Ну, подальше отсюда в безопасное место?

Скартан подошёл к орке. Потыкал её пальцем в плечо. Взял за руку. И повернулся капюшоном ко мне:

— Её могу куда угодно. Она же не я. Так что отсюда могу. А оттуда уже своим ходом!

Для наглядности он поднял указательный палец вверх. Как будто декламировал мне прописную истину.

Я примерно понял, что он имеет в виду и сказал:

— Отлично! Перенеси её в бордель к Рыжуле!

И, предвидя поток возмущения от орки, сказал уже ей в лицо:

— Я приказываю сидеть и ждать меня в борделе! И не предпринимать никаких попыток пробраться ко мне сюда, понятно⁈ Приказываю!

Глаза Ормы наполнились слезами.

— Ты же погибнешь!

— Ну… Если к тому моменту я не уберу рабскую Печать, ты узнаешь об этом первой!

Шутка вышла из категории за триста. Но мои напряжённые нервы все равно ничего лучше сейчас не выдали бы. Я кивнул Скартану, и тот просто дотронулся до Ормы. В следующий миг мы остались в камере вдвоём.

А ещё в следующий в коридоре раздались шаги.

— О-па-па-шечки. Гости пожаловали! — хмыкнул Скартан, потирая руки. И исчез.

Куда он делся — мне оставалось только догадываться. Но, зная нрав пустынника, наверняка куда-нибудь рядом. Чтобы в самый ответственный момент выкинуть какую-нибудь гадость. Оставалось надеяться, что гадость эта будет для Фиоре, а не для меня.

Глава 37 Кровь эльфов. Часть 2

— Кровь эльфов на талисма-а-а-ан в час призыванья Фиоре прольйо-о-о-от!

Я изо всех сил, от всей души и во весь голос выводил отрывки из «Эльфийской рукописи». Знал я её, конечно, не очень хорошо. Местами подзабыл. Местами — заменил слова, подходящие к моей ситуации. Но концепт остался прежним. Злобный магик хочет грохнуть весь мир, как драконье яйцо. Только прекрасной дамы не хватает. Дара после всех событий в моем представлении вышла из категории прекрасных. Ну не любил я стервозин, что поделать! Пусть и ослепительно красивых. И, наверняка, умелых.

Меня вытащил во двор Дим. С особым удовольствием пару раз пнув по дороге и приложив к дверному косяку на выходе. А потом так же «нежно» передал в руки Буру. И тот, с не меньшей любовью, привязал меня к столбу посреди двора.

Кто и когда его успел воткнуть сюда — я не знал. Но вчера его ещё не было.

Во дворе толпились мертвяки. По периметру ограды, не подходя близко к центру, они слонялись туда-сюда, мыча и хрюкая. Как безумное стадо. Глядя на них вблизи сложно было поверить в то, что когда-то все они были людьми.

Из начальства только сухощавый полуэльф вился возле крыльца. Думаю, это был тот самый талантливый Паул. Или Пауль? А, какая разница. Надеюсь, я с ним виделся в последний раз.

— Я не свято-о-о-ой, чтоб свергнуть тьмы опло-о-о-от…

— Кто-нибудь, заткните его, а! Уши болят!

На крыльцо вышел Фиоре и лениво махнул в мою сторону. Тут же двое из ларца — мои старые знакомые Дим и Бур, подскочили ко мне. Один с ведром. Я успел зажмуриться, чтобы не видеть ведра, приближающегося к моему прекрасному лицу.

— Ять! — простонал я.

Удар был такой силы, что из глаз полетели во все стороны искры. Я удивился, как это мозги через нос не вылетели на корм трупакам. Но нет. Мозги остались на месте. Из разбитого носа хлынула кровь. Я приоткрыл левый глаз и завороженно наблюдал за тем, как алые капли срываются вниз и разбиваются о снег. У моего столба он был чистый. Не затоптанный. Видно, что сугроб собирали со всех окрестностей.

— Ничего-ничего, ваше светлейшество, — хмыкнул Бур. — Сейчас печатька ваша сработает, заживит, и мы повторим!

— Иди в… — промычал я в ответ. И выплюнул в сугроб кусок зуба. Правый клык не выдержал свидания с ведром и предательски покинул мой рот. Дезертир!

Фиоре окинул взглядом двор, подозвал Пауля и принялся что-то нашёптывать ему на ушко. Дары нигде не было видно. Отсидеться решила, что ли?

Ответом на мой вопрос стало конское ржание, потом топот и, наконец, явление. Дара верхом на белоснежном коне с каким-то бесформенным телом за спиной.

Конюхи открыли ворота, и блондинка без проблем въехала во двор. Мертвяки, чувствуя присутствие хозяйки поблизости, расступились и как-то попритихли.

— Получайте, мой лорд. Всё, как говорили.

Лошадь блондинки затанцевала и сделала круг по двору. Видимо, близость мёртвых действовала животному на нервы. Едва кобыла повернулась ко мне другим боком, я тихо застонал. На лошадином крупе стояло клеймо с фамильной печатью Хармесов. Не надо было быть семи пядей во лбу, чтобы понять, кто валяется бесчувственным бревном сверху.

— Что с ним? — процедил Фиоре.

— Сон-трава, не беспокойтесь! Я же говорю, всё, как вы просили!

— Это хорошо! Я хочу, чтобы он своими глазами видел, как я окончательно низвергаю его в небытие!

От пафоса у меня скулы свело.

Ставроса сгрузили на землю, проволокли к сугробу и привязали рядом со мной. Я попытался его растолкать, но сонный порошок действовал наверняка. Тем более, я не знал, какую дозу Дара влепила несчастному в лицо. Поэтому мне лишь оставалось ждать естественного пробуждения спящей красавицы.

А делать это я решил с кайфом. Помирать, так с музыкой!

— Враги в нашем доме, земля в муках сто-о-онет, убийца на тро-о-оне, он зло-о-о во пло-о-ти-и-и.

— Закрой свой рот! — прорычал Фиоре, подходя к нашей парочке.

— А что вам не по нраву, герцог? Я же слагаю балладу о ваших подвигах!

Вместо ответа Фиоре прорычал какое-то ругательство на эльфийском и пнул Ставроса.

— Просыпайся, Фио! Твоё время пришло!

Ставрос во сне застонал и попытался изменить позу. Но верёвки крепко держали и руки, и туловище эльфа.

— Может быть, вы пока посвятите меня во все тайны моей роли? Признаюсь, я боюсь, как бы не оплошать в самый ответственный момент!

Я сделал самое невинное лицо.

Фиоре склонил голову и процедил:

— Оплошаешь, и из-за тебя погибнет невинная душа!

— А не оплошаю — целый мир! — вырвалось у меня.

Фиоре усмехнулся и развёл руками:

— Такова природа совести. Или — или. Tertium non datur.

— Да-да, третьего не дано, я в курсе, — отмахнулся я.

— О, я смотрю, твоя рабыня обучила тебя языку Гильдии?

Я пожал плечами, оставив вопрос без ответа. Откуда Орма знает латынь, которая тут используется гильдийцами — я понятия не имел. Поэтому и не стал развивать эту тему.

Между тем, Ставрос по соседству начал приходить в себя. Сначала он зашевелился, чем привлёк моё внимание. Потом медленно открыл глаза. Сфокусировался на мне. Перевёл взгляд на Фиоре. И…

Таких ругательств я не слышал ни разу в жизни. В какой-то момент я аж заслушался потоком пожеланий и призывов на бедную голову тёмного эльфа. Но тот стоял и посмеивался, сверху вниз глядя на беспомощного Ставроса.

Когда тот сделал паузу, чтобы набрать в грудь побольше воздуха, Фиоре заговорил.

— А теперь слушай меня, презренный. Всё это время ты отравлял мне жизнь одним фактом своего существования! Я долго не мог найти тебя. Ты — меня. Но, так или иначе, мы встретились сегодня. Чтобы навсегда разойтись! Ты сослужишь мне последнюю службу, приняв в своё тело истинного сына Тьмы! Ты сделаешь…

— Пошёл ты в!.. — перебил Ставрос герцога.

Тот, видимо, не ожидал такого отношения. И молча открывал и закрывал рот несколько мгновений, пока до него не дошло, что его бесцеремонно послали.

— О, ещё как посмотрим! Посмотрим на то, как ты беспрекословно выполняешь всё, что я прикажу! — Фиоре склонился над Ставросом и взял его двумя пальцами за подбородок. — Ты! Сделаешь! Всё! Вывести! — герцог выпрямился и рявкнул в сторону крыльца.

Там началось какое-то движение, а потом из дверей показалось какое-то несуразное кружевное облако. Оно упиралось, брыкалось и визжало, пока дворецкий тащил его на середину двора.

— Саяна! — первым понял, что происходит Ставрос. Он побледнел и судорожно выдохнул.

Кто там ждал прекрасную даму? Получите-распишитесь! Я тяжело выдохнул.

— Вот видишь, мой дорогой брат. Я никогда не ошибаюсь! Я всегда прав! А ты каждый раз, пытаясь доказать обратное, терпишь поражение.

— Отец! — Саяна, обретя равновесие, кинулась к Фиоре. Но тот перехватил её руки и грубо оттолкнул от себя. Саяна не устояла и упала в снег.

— Хватит! Никакой я тебе не отец! Твой отец там, — он махнул в сторону Ставроса. — Можешь запомнить его именно таким. Жалким. Беспомощным. Поверженным!

Саяна переводила ничего не понимающий взгляд с одного эльфа на другого.

— Отпусти её! И я сделаю всё без сопротивления!

— Ты и так сделаешь всё! — недобро усмехнулся Фиоре. — Начинайте! — он махнул конюхам, и те принялись чертить на снегукакие-то символы.

В лучах закатного солнца и быстро подступающих сумерек мне сложно было понять, что именно они калякают.

Саяну оттащили к крыльцу, посадили на ступеньки и усыпили сон-травой после первого же вопля. Испугалась мертвяков? Хотя я вспомнил, как она намекала на подарок Пауля, который прислала ко мне на дуэль. Выходит, всё это время она была в курсе тёмных делишек своего отца? Пусть и так называемого. Ладно, это сейчас не главное. Надо разобраться с Фиоре. А потом уже пусть Ставрос занимается воспитанием дочери, как и положено отцу!

Окончательно стемнело. И дворецкий, охая и вздыхая на каждом шагу, зажёг десятка два факелов. Саяну, которая несколько раз приходила в себя, начинала верещать и рыдать, снова усыпили и отнесли в дом. Наверное, чтобы не отвлекала. Ставрос, едва увидев, что дочь в относительной безопасности, оживился. Начал бормотать что-то на эльфийском. Наверное, на эльфийском. Система не переводила. А я вернулся к созерцанию двора.

В свете живого огня символы на снегу замерцали.

— А это для чего? — не сдержал любопытства я.

Фиоре как-то странно посмотрел на меня. А Ставрос тихо прошептал:

— Маршрутные символы. Ты как мнимый создатель Печати должен это знать. Не давай ему поводов для сомнений!

— Иначе что?

— Он убьёт и тебя.

— Если у него все получится, мы тут все кокнемся. Весь ваш распрекрасный мир. Так что давай придумаем, как это дело завернуть.

Договорить нам не дали. Дим подошёл и отвязал меня, после чего рывком поднял и потянул к крыльцу. Там, кроме Пауля и Фиоре, стояла Дара. Точнее, она стояла под крыльцом, сдерживая голодных мертвяков.

Дим подвёл меня к Отрёкшейся и подбил под колени, отчего я мешком свалился вниз.

— Дарэлла, радость моя, ты же проследишь, чтобы наш юный друг не выкинул ничего?

Фиоре был самоуверен и надменен. Дара склонилась ко мне и посмотрела в глаза.

— Ты не сказала ему, что я снял Печати, да? — прошептал я.

Дара не ответила и собралась развернуться. Я перехватил её за руку и прошептал:

— А ты в курсе, что он свалит восстание на твою голову и бросит тебя на растерзание, если что-то пойдёт не так?

Дара прищурилась:

— Ты врёшь! Пытаешься выкрутиться!

— Зачем оно мне? Я и так одной ногой в могиле. Нанесение двух Печатей прикончит меня. А вот ты можешь мне помочь прихватить на ту сторону и его светлость.

— Ну что у тебя там? — Фиоре оторвался от разговора с Паулем и повернулся в нашу сторону.

— Всё в порядке. Проверяла действие.

— И как? — с недоверием посмотрел на меня Фиоре. Я уставился на Дару взглядом, полным обожания.

Эльф покачал головой и скомандовал:

— Пусть приступает к Печатям!

Дарэлла повернулась ко мне и елейным голосом пролепетала:

— Друг мой, милорд герцог жаждет познакомиться с вашим талантом Печатника. Он слышал, что вы разработали нечто уникальное. Уважьте наш интерес, покажите нам свой талант!

У меня глаза на лоб полезли. Это вот таким образом она охомутала Аарона? Так или иначе, надо было действовать. Я понятия не имел, как вёл себя Аарон раньше. Оставалось надеяться, что Дара не почувствует разницы.

— О, свет очей моих! Мне нужен доброволец, который отдаст своё тело в жертву эксперименту. Во имя науки развития печатнического дела!

Несколько мгновений герцог раздумывал. А после кивнул в сторону Ставроса.

— Сначала ему!

Дара тут же прокомментировала:

— Аарон, герцог хочет посмотреть, как будет выглядеть вторая половина Печати на твоём родственнике. Мы же сможем ему это показать, не правда ли?

Я принял задумчивый вид и согласно кивнул. Хочет посмотреть, ну конечно же. Подчинить он его себе хочет. Точнее даже не его, а то, что вселится в тело Ставроса после перехода.

Эльфа отвязали и подвели ко мне. Тот молча, не произнося ни слова, расстегнул рубашку, обнажив грудь.

— Почему сюда? — тихо спросил я.

— Там есть внутренняя защита. На всякий случай, — не сводя глаз с Фиоре, ответил Ставрос. Он пока что был верен своему слову. И выполнял приказы Фиоре беспрекословно. Я кивнул, достал кисть и принялся вырисовывать на груди Ставроса Печать подчиненца.

Вы желаете изменить контур?

Да, желаю. Я желаю отменить высасывание энергии из подчиненца.

Отказано. Данная опция возможна только при парном применении.

Я вздохнул. Как обычно, план пошёл по известному органу.

Хорошо. Тогда я желаю максимально замедлить эффект.

Принято.

— Всё готово, — я убрал кисть и повернулся к Фиоре. — Милорд Ставрос принял свою Печать. Теперь он нуждается в мудром наставнике. В поводыре, если хотите.

Фиоре спустился ко мне, закатал рукав и протянул мне левую руку. На удивление, на ней не было никаких символов.

— Какая у вас прекрасная кожа, милорд! — протянул я, извлекая из Тайника чернила и кисти.

— Рисуй молча! И живее! — презрительно бросил мне Фиоре и недовольно посмотрел на Дару.

Та сразу же защебетала:

— Аарон, милорд герцог не любит попусту тратить своё время. Постарайся проделать всё как можно быстрее!

Я кивнул и полностью погрузился в Печать.

Мир вокруг замер. Время как будто остановилось. Сейчас не было ни толпы зомби за спиной, ни сумасшедшего Финэ перед глазами. Только я, чернила и узор. Узор, который мне предстояло в очередной раз изменить.

Вы хотите изменить контур Печати хозяина?

Да, хочу. Изменить

Вот здесь.

Вы вводите изменения, несовместимые с жизнью носителя. Применить?

Да, моя милая система, именно так. Применить. Пусть он сдохнет поскорее и избавит мир от своего присутствия.

Отказано.

Я моргнул. Что значит отказано?

Изменения немедленно приведут к летальному исходу, не позволив контуру осуществить своё главнейшее предназначение.

Я застонал. Вот вечно что-то да пойдёт не туда.

— Что-то не так? — напрягся герцог.

— Мне не нравится кисточка, — капризно протянул я. — Как вернусь домой, закажу с десяток новых!

Фиоре недоверчиво посмотрел на меня, но ничего больше не сказал. Я вернулся к рисованию.

Поставить максимально возможное значение.

Отказано.

Да что происходит вообще?

Вы уже выставили Настройки на парной Печати. Желаете отменить?

Мой гениальный план рассыпался на глазах. Надежда накрутить Фиоре Печать, которая тут же вытянет из него все соки, с треском развалилась. Что делать? Убить обоих и спасти мир? Дать Ставросу шанс и попробовать разрулить всё по ходу дела? Времени на раздумья не оставалось. Фиоре нервничал, я чувствовал это. Поэтому закончил Печать и отошёл в сторону.

— Готово.

— И как мне это проверить? — прищурившись, Фиоре рассматривал рисунок.

— Сейчас я их активирую и вы… просто прикажите что-нибудь. Точнее подумайте, что бы вы хотели. Ну, я не знаю, спеть оду в вашу честь. Сплясать гопак. Снять штаны и бегать, — я пожал плечами.

Фиоре осклабился.

— Мне нравится твой юмор, юноша. Активируй!

Я попросил эльфов встать плечом к плечу. И на миг засмотрелся. Они были похожи как две капли воды. И между тем любому было ясно, что они разные, как день с ночью. Те же черты лица. Тот же наклон головы. Но разный взгляд и разная суть. Сейчас, находясь на грани между миром Печатей и реальностью, я чувствовал это особо остро.

Желаете активировать?

Система выдала мне стандартное меню. Я уже собрался активировать парную Печать, когда рассмотрел между эльфами две тонкие, едва уловимые нити. Что это такое?

Связь двойников. Редкое и уникальное явление. Подробнее?

Да!

Я быстро пробежался глазами по описанию. Благо, можно было несколько мгновений на это выделить под предлогом сложного процесса активации.

Связь двойников выглядела как рельсы между двумя телами. И была настолько тонкой, что не подскажи система, я бы и не заметил. Видимо, такая же связь существовала между мной и Аароном. И сейчас существует между Ставросом, Финэ и тем самым демоном, который должен прорваться сюда из слоёв мироздания.

Что позволяет эта связь?

Возможности не ограничены и многообразны. Телепатия. Видения. Передача снов. Обмен Печатями при определённом уровне навыков.

На последнем я задержался. Снова посмотрел на только что нарисованные Печати. Вызвал общее меню. И кроме привычного мне «Активировать», «Копировать» и «Удалить» высветилось новое «Переместить».

Я не сомневался ни мгновения.

Активировать.

Процесс активации займёт от нескольких секунд до пары минут.

Переместить.

Процесс переноса займёт от получаса до часа.

Я сжал и разжал кулаки. Очень долго. Ставрос может не дожить до светлого момента, когда поменяется с Фиоре Печатями и превратится из раба в хозяина. С другой стороны — вариантов не было. Придётся тянуть время. И я даже догадывался, в каком месте это можно сделать!

Довольно потирая руки, я увидел, что Печати активированы.

— Вот теперь всё, милорд. Вы — хозяин положения. Командуйте.

Фиоре несколько мгновений разглядывал сине-зелёный узор. Поднял глаза на Ставроса и бросил ему, как собаке:

— Убей его!

Ставрос вздрогнул. Медленно повернулся в мою сторону. И мне стало страшно. Сейчас в его взгляде не было его. Там был эльф Финэ.

Ставрос заговорил медленно и вкрадчиво:

— Знаешь, мой друг, все эти годы я лелеял в себе одно единственное желание! Я не спал ночами, представляя, как однажды проткну твоё сердце своим клинком. И всё, что старик Хармес завещал тебе, в один прекрасный день станет моим!

Я попятился.

— Ну-ну, герцог Фиоре, — я оглянулся на герцога. Тот стоял, довольно ухмыляясь. — Зачем же так сразу. Мы же ещё не совершили главного!

Я вызвал окошко перед глазами — перенос начался. Но шёл чертовски медленно. Даже одного процента пока не сдвинулось.

Я сглотнул и продолжил свою пламенную речь:

— Давайте пока без убийств обойдёмся. Вот как разделаемся со столицей, так сразу вернёмся к этому вопросу. А, может быть, вы даруете мне помилование за верную службу! Я же полезный! Я много чего умею, ну! Вам разве не нужен талантливый и верный Печатник при дворе, когда вы завладеете Империей?

— Империя мне не нужна, — услышал я ответ, не отводя глаз от наступающего Ставроса. — Мне нужен весь мир. Мёртвый мир!

Хохот Фиоре вызвал у меня истерический смешок. А в следующий миг я чудом увернулся от рапиры Ставроса. Если бы не блеск стали в свете многочисленных факелов, уже бы стал канапешкой нанизанной. Я с визгом отскочил в сторону.

— Отлично работает, — оценил мои таланты Фиоре. — Ставрос, оставь его!

Ставрос замер. И проговорил:

— Но ты ещё можешь мне сгодиться. Поживи пока что!

Фиоре, довольный результатом, оставил Ставроса стоять истуканом посреди двора. И отдал приказание слугам разводить костёр. Конечно, какой же ритуал призыва демона без огромного костра до самого неба. Это ж канон, без него никак!

Я отошёл к крыльцу и встал рядом с Дарой. Пользуясь моментом, пока Фиоре занят огнём и символами. Он опять что-то бормотал, но я даже не пытался запомнить все эти словеса.

— У тебя ещё есть время все бросить, — как бы невзначай обронил я.

Дарэлла кинула на меня уничтожающий взгляд и вернулась к своему занятию. Судя по напряжению на её лице, все силы блондинки уходили на сдерживание толпы мертвяков.

— Да отправь ты их за ограду! Зачем они тут нужны?

— Когда сын Тьмы явится, ему нужна пища, — дрожащим от напряжения голосом ответила Дара.

— То есть демон их попросту сожрёт?

— Этих да. Остальные в лесу ждут моей команды, чтобы идти на Серые Золы.

— Куда?

— Деревня, — было видно, что я действую Даре на нервы. Но почему-то она до сих пор не послала меня в те же самые Золы.

— Слушай, брось ты всё это! Тебе что, власти хочется?

— Мне жить хочется! Финэ убьёт меня, если я сделаю что-то не так, как ему хочется! — прошипела Дара изо всех сил стараясь сдержать крик.

Зомби тут же заволновались, отметив это дело рыком. Фиоре оторвался от колдований и, прищурившись, внимательно посмотрел на Дару.

— П-простите, мой лорд. Силы на исходе, а всё самое главное впереди.

Эльф ничего не ответил и вернулся к шаманству. Пауль в противоположном конце двора последовал его примеру и тоже принялся вытаптывать в снегу какие-то символы.

— Да уж… Любовь зла, — прокомментировал я.

— Да какая к черту любовь! Он обещал мне богатства и славу. А в итоге я разгребаю всю грязь, которой его светлейшество не хочет касаться!

— А если я тебе предложу реальное богатство? Бросишь всё?

Дарэлла кинула на меня не верящий взгляд.

— Я серьёзно. Состояние, скажем, в перо паулина тебя устроит?

— Так оно у тебя⁈

Я мило улыбнулся.

— Запомни, моя прелесть, даже если тебя съели, всегда остаётся два выхода! Если ты сбежишь с поля боя, я озолочу тебя. Когда разделаюсь с Фиоре.

— Тебе его не одолеть! — покачала головой Дара.

— А это мы ещё посмотрим.

Глава 38 Кровь эльфов. Часть 3

Фиоре закончил с ритуальными знаками и заклинаниями. Подошёл ко мне и приказал ставить Ставросу Печать переноса. Я кинул на эльфов тяжёлый взгляд. Ставрос незаметно кивнул и указал на грудь. Туда, где уже стояла Печать подчиненца.

Внимание! Идёт процесс перемещения Печатей. Выполнено 30%.

Отлично. Осталось дождаться, когда это, наконец, свершиться.

— Поторапливайся! У тебя полчаса! — Фиоре ткнул меня в плечо.

— А дальше?

— А дальше… — эльф растянул тонкие губы в полуулыбке, и я понял, что вовсе не хочу знать, что будет дальше.

Я с тяжёлым сердцем достал кисть и чернила и начал выводить по памяти Печать. За те ночи, что я разглядывал её — успел запомнить каждый штрих.

В груди я почувствовал холодок и остановился.

— Это особая Печать, — прошептал Ставрос. — Ты вкладываешь в её контур часть себя. Это ни Дух, ни Сила. Это ты. Твоё нутро.

Я нахмурился, где-то на интуитивном уровне воспринимая его слова. Печать чувствовала моё сопротивление. Она не хотела ложиться на гладкую бледную кожу. Я давно понял, что Печати и знаки — нечто большее, чем просто магические рисунки. Иногда мне казалось, что они, как живые существа — со своим характером. Со своими требованиями. И сейчас я лишний раз в этом убедился. Печать не ложилась. Я нервничал. Ставрос напрягался. Фиоре злился.

— Привести! — рявкнул эльф в очередной раз, когда моя рука дрогнула и вывела кривой штрих.

Я уже знал, что сейчас выведут Саяну. Что она будет верещать. Что её усыпят и кинут в одном платье в снег. Но девушка молчала. С красными, распухшими от слез глазами, она смиренно стояла возле дворецкого, изредка судорожно вздыхая. Эльф кивнул и Бур приложил к обнажённому плечу девушки горящий факел. В воздухе поплыл запах горелого мяса и крик боли. Меня замутило.

— Слушай, ну оставь ты её, а! — не выдержал я. — Иначе я ничего рисовать не буду!

Демонстрируя свою готовность исполнить сказанное, я убрал кисть и краску.

— Что ты сказал? — прищурился Фиоре. Потом резко развернулся к Даре.

Та попятилась, но споткнулась о ступеньки крыльца и упала на них.

— Мой лорд… Я не виновата… Я…

Я понял, что прокололся. И подставил Отрёкшуюся.

В руках Фиоре сверкнула рапира.

— Нет! Она не причём!

Я кинулся наперерез эльфу. Но не успел. Лезвие вошло в грудь Дары легко. Как по маслу. Дарэлла моргнула и тихо охнула. Опустила голову, с удивлением разглядывая кусок стали, торчавший из её тела.

Я почувствовал, как кружится голова, а в глазах темнеет.

— За ч-что? — тихо прошептала блондинка.

— Ты знаешь, как я поступаю с предателями! — эльф выдернул рапиру, и по светлой ткани бального платья тут же расползлось во все стороны тёмное пятно.

— Пауль! — эльф подозвал помощника. — Думаю, госпожа желает присоединиться к своим детям. Организуй.

Побледневший Пауль как-то странно дёрнулся, но не стал спорить.

Двое конюхов отволокли Дару к ограде и кинули прямо в двух стоявших ближе всех зомби.

— Не-е-е-ет, — только и успела прокричать ещё живая Дара.

А дальше один за одним, толпа мёртвых накинулась на свежее мясо. Хруст, чавканье и рычание окончательно лишили меня сил. Я согнулся пополам, и меня вывернуло прямо под ноги.

— Она будет следующей! Потом ты! Если не сделаешь всё, как положено! — процедил Фиоре, не без удовлетворения наблюдая за моим состоянием.

— Соберись! — Ставрос положил мне руку на плечо. — Выброси все мысли из головы и думай только о Печати. Она как женщина. Не приемлет конкуренции с другими мыслями в твоей голове. Освободись!

Я тяжело дышал. Я только что освободился себе под ноги. Хорошо, что практически сутки я ничего не ел. Но горечь от желудочной желчи во рту и всё ещё чавкающие рты поблизости вызывали новые позывы.

— Дыши! Ты сможешь!

Спокойный, уравновешенный голос Ставроса помогал. Я сконцентрировался на нем, как на свете маяка посреди бесконечной тьмы. И постарался все остальные мысли попросту отключить.

Создать.

Да, вот так. Линия за линией. Штрих за штрихом. Только я. И знаки. Чёрточки. Завитки. Какое-то время Печать сопротивлялась. Но потом дело пошло. Линии перестали кривить и плясать. Холод в груди сменился лёгкой теплотой — уютной и приятной. Мне даже стало чудиться, что я не посреди заснеженного двора, а у себя в библиотеке возле камина. С Ормой и Гару. За очередным спором о том, куда пойти, куда податься.

Активировать?

Система сообщила мне, что Печать готова к использованию. Я вызвал перед глазами другую вкладку.

Процесс переноса. Выполнено 70 %.

Нет, пока не стоит активировать. Подождём. Потянем время. На сколько хватит.

— Печать готова. Можешь приступать к ритуалу призыва. Если ты, конечно, не передумал.

Фиоре прищурился и подошёл к Ставросу, внимательно разглядывая рисунок на его груди.

— Она не активна!

— Конечно, не активна, — согласился я. — Сначала ты должен получить отклик с той стороны провода.

Я понятия не имел, так ли это на самом деле. Но это помогало мне отвлечь Фиоре.

Фиоре подошёл к костру, достал из Тайника рапиру, которой совсем недавно проткнул Дару, и располосовал себе ладонь. Капли кровь, слетая вниз, в огонь, шипели. Или это огонь шипел? Мне было всё равно. Я хотел одного — поскорее поменять Ставроса и Фиоре местами, подсказать Ставросу, как кокнуть последнего и закончить весь этот спектакль как можно быстрее.

Фиоре снова что-то зашептал.

— Ставрос! Подойди!

Я заметил, как сжал и разжал кулаки Ставрос, пытаясь сопротивляться действию Печати. Но тщетно. Спустя мгновение он уже думал, что сам захотел кинуться к костру. Порезать свою ладонь и пролить кровь в огонь.

Костер вспыхнул с новой силой. Языки пламени взвились вверх вместе со столпом искр. Ярких, жалящих глаза. Я прищурился. Но не отшатнулся. Я слышал, как напрягся окружающий мир. Если это можно было так назвать. Но иначе придумать не получалось. Даже мертвяки замерли, чувствуя что-то.

Рёв.

Нечеловеческий. Леденящий кровь в жилах.

Пока ещё далёкий. Но приближающийся.

— Тебе нужен был ответ? Получай! — расхохотался Фиоре.

Он запрокинул голову к небу и смеялся. Истерически. Торжествующе. Я окончательно понял, что тьма поглотила его целиком давно. И ничто не в силах спасти его тёмную душу!

Сноп искр метнулся к Саяне, опалив кудри. Девушка вскрикнула, привлекая внимание Фиоре. Тот медленно повернулся в её сторону. Склонил голову, с удивлением рассматривая. Как будто только что вспомнил, что она здесь.

— Аарон, ты уже активировал Печать Ставроса? Или ждёшь, пока прекрасная Саяна повторит судьбу прекрасной Дарэллы?

Медленно Фиоре направился к Саяне.

— Только тронь её! — прорычал Ставрос.

Фиоре замер.

— О, мой дорогой. Если ты желаешь… Как я могу отказать своему несравненному родственничку!

— Подожди! — я подскочил к Фиоре и схватил его за руку. — Оставь Саяну. Я активирую Печать. Прямо сейчас. Видишь!

Активировать Печать.

Процесс переноса 88%.

— Видишь? Она даёт отсветы! Посылает сигналы. Она работает! Отпусти Саяну!

Фиоре не без удивления посмотрел на мою руку у себя на плече. Холодно отстранился. И бросил Ставросу:

— Убей её. А потом и его. Они нам больше ни к чему!

Ставрос вздрогнул. И замер. По лицу эльфа прошла судорога. Тело, игнорируя приказы мозга, медленно двинулось в сторону Саяны. Та попятилась. Но, услышав за спиной голодный рык, остановилась. Бежать было некуда.

Фиоре же, потеряв к нам всякий интерес, снова склонился над огнём, всё громче и громче выкрикивая фразы призыва.

Ставрос боролся с действием Печати подчиненца, как мог. Я подскочил к Саяне и взял её за руку.

— Дыши. Всё будет хорошо. Мы справимся.

— Он убьёт нас, — прошептала девушка, глотая слезы.

— Нет, что ты. Не…

Ставрос подскочил и рывком дёрнул Саяну на себя.

— Ты, мерзкая девчонка! Не смогла отличить подделку от родного отца! Я растил тебя в любви! Я срывал тебе звезды и собирал лунный свет в росу! А ты не смогла отличить двойника!

Он накрутил волосы Саяны на руку и потянул на себя. Саяна выгнулась, выставляя шею. Ставрос тут же достал из Тайника клинок и приложил к горлу девушки.

— Ставрос! Ставрос, услышь меня! — я пытался докричаться до эльфа.

— Па-па… — прошептала Саяна.

Ставрос замер в нерешительности. Я продолжил наступать:

— Ставрос! Слушай мой голос! Не слушай свой. Он обманчив. Я твой маяк. Услышь меня!

Процесс переноса 93%.

— Ставрос! Ты был прекрасным отцом, пока этот ушастый хмырь не лишил тебя всего! Ставрос — ты молодец! Ставрос — ты лучше всех! Ты глава дома и что там ещё, в общем, ты главный. Ты сильный. Ты справишься!

Процесс переноса 97%.

Взвыл ветер. Внезапно поднялась метель. Бросив по горсти снега мне в рот и Ставросу в глаза. Эльф поднял руку с клинком, чтобы протереть лицо.

Странный блеск.

Свист. Скрежет.

Что-то просвистело и выбило клинок из рук эльфа.

Стрела? Вряд ли. Скорее — арбалетный болт.

Фиоре вскинулся и резко развернулся.

Следующий болт влетел в его плечо.

— Это тебе за Витора! — я чуть не подпрыгнул, когда услышал голос Витории.

— А это за меня! — во второе плечо влетел тонкий нож. Я оглядывался по сторонам, но никак не мог увидеть Виторию.

Процесс переноса завершён. Печати заменены. Успешно.

— Ставрос! Прикажи ему сдохнуть!

Ставрос моргнул и потряс головой.

— Да не тупи ты! Печати! Я поменял местами! Прикажи ему помереть уже, а!

Ставрос развернулся и посмотрел на своего двойника.

— Умри, Финэ!

Тот перестал разглядывать свои плечи. Фирменным жестом склонил голову набок и снова расхохотался:

— Ваш мир обречён! Истинный сын Тьмы уже на пороге. Он шагнёт сюда. И вы все падёте ниц перед его мощью!

Под собственный хохот эльф шагнул в костёр. И вспыхнул, как мумия.

Я уткнулся лицом в рукав, чтобы не чувствовать запах палёной плоти.

Костер вспыхнул ещё несколько раз и внезапно погас. Точнее — всё погасло. И факелы. И, кажется, даже звезды. Стало темно, хоть глаз выколи. Лишь Печать на груди Ставроса сияла ярким мертвенно-синим светом.

— Ой-ой… Кажется, это ещё не конец.

Ставрос схватился за грудь и упал на одно колено.

— Са-я-на… — только и успел прошептать он прежде, чем отключиться.

Активирован процесс перемещения Духа.

Эй! Стоп! Прекратить! Отменить!

Для отмены необходимо удалить Печать.

Удалить!

Отказано. Недостаточно навыков!

Что значит навыков недостаточно! Я тебя породил, я тебя и убью!

Изменить!

Я достал краски и внедрился в мозги Печати. Подобно тому, что я делал с сигнальными системами.

Мир вокруг сошёл с ума. Рёв ветра смешался с рёвом мертвяков. Те, потеряв хозяйку, совсем съехали с катушек. Бедный Пауль забился под телегу и дрожал, как осиновый лист. Конюхи и мордовороты Ноктис кинулись бежать. И, кажется, стали чьим-то ужином.

— Витория! Хватай Саяну и прячьтесь в доме!

Не знаю, услышала меня киллерша или нет. Из-за метели и тьмы я не видел дальше вытянутой руки. Надеюсь, они успели укрыться в доме.

Я же сосредоточился на Ставросе.

Изменить. Вот здесь. Я вижу тебя, замыкающий контур. Я знаю, что именно ты сдерживаешь всю эту силу внутри. Давай уберём тебя отсюда. Найдём тебе другое место. В новой Печати. Здесь тебя не оценят. Но я найду для тебя новый контур. И новое тело. То, которое будет с радостью и гордостью носить тебя на себе!

Контур не без сопротивления, но поддался. Я как будто работал ластиком, постепенно снимая его очертания с кожи. По крайней мере, похоже было именно на это. Я несколько раз прошёлся по этой полоске мысленно. Потом провёл пальцем, чувствуя, как он отзывается на мои мысли. Как поддаётся. Нехотя, но поддаётся. Ещё несколько минут, и я окончательно сломил сопротивление Печати. Контур сначала слабо, едва уловимо побледнел. Потом мигнул и исчез. Печать тут же потухла.

Факелы загорелись.

Ставрос распахнул глаза.

— Что ты сделал? — слабо прохрипел он.

Ответить я не успел.

Из груди эльфа там, где я только что стер одну-единственную полоску, вырвался столп тьмы. Меня откинуло назад. Я пролетел через полдвора и впечатался в стену. В голове, как после встречи с ведром, вспыхнули все цвета радуги. Я застонал и активировал Печать заживления. Она мне сейчас явно пригодится.

Вихрь пролетел по двору и замер в центре. Я приподнялся на локтях, постанывая и пытаясь уравновесить мир.

Тьма. Это была первозданная тьма. Воронка, высотой до неба. Какой-то мертвяк у забора дернулся, и воронка метнулась в его сторону. С рёвом и шипением поглотила тело. За ним ещё одно. И ещё. Смерч двинулся по периметру вдоль забора, попросту всасывая трупаков одного за другим. Я вспомнил слова Дары о корме. Сын Тьмы, явившись, будет голоден. А после…

— Ставрос! Как нам выгнать эту хрень назад? — крикнул я, стараясь перекричать вопли этого явления.

Ставрос, из чьей груди вышло это, стоял посреди Двора, покачиваясь.

— Я не могу изгнать его! Он знает лишь слово прихода! Мы обречены! Финэ добился своего, мир падёт!

В голосе Ставроса я слышал обречённость и неизбежность.

Я замер.

Что значит мир обречён?

Я только жить тут начал. С Фиоре разделался. И что, теперь какая-то ураганная воронка все разметает?

Нет! Нет-нет-нет-нет!

— Скарта-а-а-ан, Скарта-а-а-а-а-ан! Ты меня слы-ыши-ишь?

— Чего орёшь, дружочек? И слышу, и вижу! И даже чувствую!

Пустынник оказался совсем рядом.

— Ты что, всё это время был здесь?

— Угу, — подтвердил тот.

— Прям всё-всё? И всё видел?

— Ну, не всё. Я за кошкой ходил. А потом мы вместе пришли. Но самое интересное видел, да. Как этот подлый эльф сгорел, и-ха-ха-ха!

— Скартан! Вот эта тьма хочет сожрать нас всех! Ты это уловил? — я указал пустыннику на воронку, которая крутилась вдоль забора и становилась всё больше с каждым съеденным зомби. Пока мы разговаривали, она начала принимать очертания, в которых прорисовывалась голова и туловище с руками. Ног пока видно не было. Но это был вопрос времени.

Ставрос, в груди которого на месте Печати зияла чёрная дыра — портал в мир демона — выглядел совсем печально.

— Как мне избавиться от него? Ты знаешь? Ты же всё знаешь! Ответь мне!

Пустынник поднялся, поправил капюшон на голове и сложил руки перед собой.

— Знаю, — как-то очень траурно ответил он. — Удалить Печать и закрыть портал.

— А что делать с этим? — я кивнул в сторону жрущей твари. Она поела почти всех мёртвых, которые были предназначены для её ужина. Мне показалось, что последним мелькнула светлая ткань бального платья, которое тут же поглотила тьма.

— А этого я беру на себя. Только знаешь что, душечка Аарушечка. Когда будешь слагать легенду, главную роль отведёшь мне! Клянёшься⁈ Ты мне должен! Помнишь уговор? Это твоя плата мне. Легенда о храбром пустыннике!

Я не понял, что балахонщик имеет в виду. И собрался уже переспросить. Но тот рванул с места, скидывая балахон на землю. Рядом с темным вихрем материализовался ещё один. Песчаный. Во все стороны пахнуло жаром и сухостью. А в воздухе поплыл шёпот песка и солнца. Шёпот десятков голосов, укрывшихся в пустыне.

Я завороженно наблюдал за тем, как песчаник со всех сторон обволакивает тьму. Та вскинулась, слишком поздно сообразив, что она в окружении. Кинулась в одну сторону, в другую, но все попытки были тщетны.

— И-ха-ха-ха, — разнёс ветер смех Скартана. — За мной Великая Пустыня! Непобедимая! Прекрасная! Вечная! Никакая Тьма не затмит света Белого Солнца!

Песчаный смерч закручивался в тугие кольца, втягивая в себя тьму.

— Удалить, чтобы не вернулся! — напоследок прохохотал Скартан. И два вихря, слитые воедино, метнулись в портал.

Ставроса подбросило в воздухе и приложило о снег.

Я кинулся к нему, касаясь Печати.

Удалить. Удалить. Удалить!

Раз за разом я вызывал одну и ту же команду, и раз за разом система мне отказывала в этом.

— Что ты делаешь? — слабо спросил Ставрос.

— Пытаюсь стать Палачом, — бросил я в ответ, не оставляя попытки вызвать нужную опцию.

— Палачи вкладывают свою энергию в разрушение Печатей!

Ага. Пойдём другим путём.

Свою энергию, значит. А откуда возьмём? Из тех же Печатей. Вот, например, из вот этой. Рабской. Кто сказал, что нельзя переформатировать? А, может и нельзя. Но я же об этом не знаю? Правильно, не знаю.

Конвертируем. Применяем.

Что? Ах, вам недостаточно? Да горите все! В смысле берите все!

Наверное, это состояние истерии помогло мне обойти систему. Или высшие силы. Я не знаю. Я лишь почувствовал, как в один момент активируются все Печати и Знаки на моем теле. Как поток высвобожденной энергии льётся из моих пальцев в грудь Ставроса к одной, единственной.

Как мир вокруг сужается до одной этой Печати.

Как она снова наливается светом, а у меня по спине пробегает мороз от страха, что сейчас все повторится.

— Вот так, дружочек! Вот так. Не забудь про славного пустынника!

Откуда-то издалека доносит ветер.

И я снова слышу смех.

И-ха-ха!

И-ха!

И-ха-ха-ха!

Это смех. Это ритм голосов Пустыни. Это стук моего сердца. Это последние, заключительные вспышки пульсирующей Печати.

Печать удалена. Вы прокачали навык Палача на две единицы. До полного открытия навыка необходимо ещё семь. Продолжить?

Ну уж нет. Ещё семь… Даже одного подобного раза я не вынесу!

Я отполз от Ставроса и завалился на землю. Раскинув руки и ноги.

Откуда-то со стороны до меня долетел всхлип.

— Саяна? — промычал я, не имея сил встать и посмотреть.

— П-пауль, милорд. Леди Саяна и ещё одна леди укрылись в доме. Р-разрешите мне…

— Сбежать? Навстречу трупикам, что бродят за оградой? Лучше уж иди в подвале прячься, — усмехнулся я.

Судя по топоту ног, Пауль со всех ног кинулся в дом.

— Ставрос? — спустя какое-то время, а, может быть, целую вечность, спросил я.

— М-м-м, — с трудом отозвался тот.

— Тебе плохо?

— Нет. Мне хорошо. Я бы даже сказал, мне прекрасно!

Я усмехнулся, понимая, кажется, о чем говорит эльф.

Ещё какое-то время я лежал и просто смотрел в монотонно светлеющее небо.

— Скоро рассвет, — опять первым не выдержал я тишины.

— Пришелец, — ответил Ставрос.

— А.

— Сделай одолжение. Умолкни! Дай память почтить!

— Скартана?

— И всех остальных, невинно павших под гнетом Финэ.

— Потом, — бросил я резче, чем следовало. — Потом будешь чтить и слёзы лить. А сейчас радуйся!

— Чему? — не понял Фио.

— Рассвету, эльф. Рассвету.

Я прикрыл глаза, сквозь веки чувствуя, как сумерки отступают. И в мире. И в голове. И на смену тьме приходит свет — мягкий и вечный.

Nota bene

С вами был Цокольный этаж(через VPN), на котором есть книги. Ищущий да обрящет!

Понравилась книга?

Наградите автора лайком и донатом:

Мир Печатей. Аристократ по обмену

Оглавление

Глава 1 Не там, где должен быть

Глава 2 Письма, дневники и записки

Глава 3 Прелести лордства

Глава 4 Про расистов, истеричных родителей и балы

Глава 5 Первый поцелуй

Глава 6 Скоробей пишется через «а»!

Интерлюдия 1. О пользе донорства. Кровавая не только Мэри

Глава 7 Лингва латина

Глава 8 Пина коллада и орочья Ять

Глава 9 Владимирский централ, или о местных тюрьмах

Глава 10 У него есть борода, я скажу ему да!

Глава 11 Сойдемся на Черной речке?

Глава 12 Ночные шорохи

Глава 13 Ученье — свет, два дня в отключке и головная боль!

Глава 14 Это будет не трудно. Это по любви

Глава 15 В Пещере горного короля

Глава 16 Шаттлы-леталки

Интерлюдия 2. Братья и сестры

Глава 17 Каркающий павлин

Глава 18 Поиграй со мною

Глава 19 Перо на память

Глава 20 Кто есть кто

Глава 21 Сигнализации и склепы

Глава 22 Ходячие мертвецы

Глава 23 Ты мне не снишься, я тебе тоже

Глава 24 Любовный треугольник. Ромб. Пентаграмма

Глава 25 Человек-тыква. Или неудавшаяся Каренина

Глава 26 Побег из курятника

Глава 27 Я не я, и лошадь не моя

Глава 28 Это все Печати. Это все они

Глава 29 Восемнадцать мне уже

Интерлюдия 3. Команда зеленых

Глава 30 Работа над ошибками

Глава 31 О внутренней тьме

Глава 32 От огня к огню

Глава 33 Эльфийская рукопись

Глава 34 Начало конца

Глава 35 Да пребудет с нами сила

Глава 36 Кровь эльфов. Часть 1

Глава 37 Кровь эльфов. Часть 2

Глава 38 Кровь эльфов. Часть 3

Nota bene