Опекун. Подарок под Новый год (СИ) [Чарли Ви] (fb2) читать онлайн

Опекун. Подарок под Новый год

Глава 1. Новость

Смотрю на агрессивную особу передо мной. Весь её вид не внушает доверия: ярко-розовые волосы, татушки на груди и руках, нестерпимо зелёные глаза. Такого яркого в природе не бывает, скорее всего, линзы. И злобный, ненавидящий взгляд. Волчонок, ей-богу.

– И как, по-вашему, я должен с ней справиться? На цепь посадить?

– Только попробуй, придурок, – шипит Мальвина с розовыми волосами.

– Вот поэтому я тебя и прошу, Тимофей, чтобы ты взялся. У тебя сил и терпения побольше моего, – мама стоит передо мной, сложив руки в мольбе. – Она просто неуправляема.

– Мам, ты же понимаешь – мне некогда заниматься перевоспитанием чьего-то ребёнка, пусть даже и Светиного. У меня работа, огромное предприятие, больше тысячи сотрудников только в нашем городе, а ещё есть филиалы и в других городах.

Но для мамы мои слова неубедительны. Она продолжает смотреть на меня пристально, и не отводит взгляд, даже когда я скрещиваю руки на груди и отворачиваюсь.

Чувствую на спине её прожигающий взгляд.

– Тимофей! Как тебе не стыдно, отвернуться от племянницы. Света тебе хоть и не была родной сестрой, но вы жили вместе, а теперь, когда с ней произошла такая беда. Ты не можешь просто так игнорировать то, что случилось. Девочке нужна помощь.

– Ошибаешься, мамуль, очень даже могу.

– Идите в жопу со своей помощью, я совершеннолетняя. Могу жить самостоятельно, – огрызается опять неформалка.

В ней ничего от сестры. Совсем другая. И кажется, симпатичнее матери, если смыть с неё всю эту краску, перекрасить волосы в естественный цвет. Интересно какой он у неё. Тёмный? Брови вроде тёмные. Весь её вид буквально кричит о том, что она “не такая как все” , но как показала практика, чем больше человек стремится к оригинальности и говорит, что ему плевать, тем больше он зависит от людского мнения.

– Тимош, ну пожалуйста.

Мама применяет своё самое мощное средство убеждения – вкрадчивый голос, полный надежды и страдания, которому я не в силах противостоять. Моим родителям за шестьдесят и я понимаю, что с такой девчонкой они явно не справятся. Тем более, у отца больное сердце, эта девочка быстро с ними расправится.

Эх, Света, Света, как-то не вовремя ты решила свалить из этого мира.

– Хорошо. Я подумаю, что можно сделать.

– Как будто у тебя мозги есть, – бурчит волчонок.

Я усмехаюсь. Характером она пошла в сестру. Сколько она мне крови выпила. Хотя мы жили вместе всего два года, пока она не сбежала.

– А у тебя есть? – обращаюсь к ней сурово. Знаю, что мои подчинённые от этого взгляда и интонации выходят из кабинета на полусогнутых. А эта даже не моргнула.

– Да побольше, чем у тебя.

– Сомневаюсь.

– А я нет.

– Рада, разве так можно со взрослыми разговаривать? – мама пытается её одёрнуть, но девчонка смотрит на бабушку свысока, хотя сама пигалица.

– Меня зовут Мэри. Пора бы уже запомнить.

Мама бросает на меня жалобный взгляд.

– Ну хорошо. Хорошо. Я заберу её к себе на перевоспитание. Надо только с Ариной поговорить, объяснить ей всё. Не знаю, поймёт ли она такую необходимость. Да и комнату подготовить.

– Ну Ариша же умничка. Я думаю, она всё поймёт.

Так-с, и эта хитрость не прошла. Я надеялся, что упоминание имени моей девушки заставит маму одуматься.

– Угу, – соглашаюсь, а внутри всё бунтует.

Вот для чего мне эти заморочки? Разве я виноват, что моя сводная сестра умерла от передоза? Да мне откровенно плевать. Она исчезла из моей жизни около тридцати лет назад, я ещё тогда был мальчишкой восьмилетним. И вот тебе на – меня огорошили новостью, что Света умерла, а за её дочерью теперь необходимо присматривать.

Хочется спросить, на кой чёрт им это понадобилось, перевоспитывать внучку, про которую они ничего и не знали, и не удосужились даже рассказать мне, когда решили взять её на перевоспитание.

– Я заявлю в полицию, что вы удерживаете меня силой, – шипит малявка.

Я поднимаю бровь и смотрю на мать. Очень интересно, что она ответит, потому что попасть в сводки местных газет, как маньяк мне не особо хочется.

– Не выдумывай. Ты сама виновата, не надо было бросаться на соседку, – сердится мама. Не знал, что она это умеет.

– Она обозвала мою мать шлюхой!

– Я понимаю Рада, что ты расстроена, но всё же ты живёшь в обществе, и с людьми надо разговаривать, а не царапать лицо. Именно поэтому суд и признал тебя недееспособной.

Рада скрещивает руки на груди и задирает нос.

– Ты, Тимофей, не переживай. Опекунство оформлено официально и её заявление никто не примет.

– То есть я могу делать что хочу?

Мама бросает на меня испуганный взгляд.

– В пределах разумного естественно.

– Я думаю, ремень довольно разумное средство воспитания.

Замечаю встревоженный взгляд пигалицы, значит, чего-то она всё-таки боится.

– Тимофей! – мама взмахивает руками и хватается за голову. – Вы меня с ума сведёте.

– Я просто уточнил.

Глава 2. Спор

Башка трещит, во рту сушняк. Похоже, я вчера неслабо гульнул. Приоткрываю глаза и щурюсь от яркого света.

Ох…Вот за что я не люблю вечеринки, так это за то, что на следующий день очень хреново. Я даже выявил подлую закономерность: чем лучше прошла гулянка, тем хуже будет на следующий день. И, судя по всему, наш корпоратив прошёл на ура.

Мозги еле ворочаются, но даже в таком состоянии я помню, что сегодня должен забрать к себе Раду.

Хочу перекатиться со спины на правый бок, но упираюсь в мягкое девичье тело. Провожу по приятным округлостям, светловолосая девушка потягивается и томно стонет.

– Тимоша, дай поспать. Ты меня вчера замучил.

Ещё бы вспомнить её имя. Кажется, мы вчера поругались с Ариной ещё в кафе. С трудом вспоминаю её обиженное личико, но не могу вспомнить из-за чего.

Перекатываюсь на другой бок и снова упираюсь в ещё одно девичье тело. Похоже, я вчера дал маху со злости. Пытался доказать всем, что таких, как я, не бросают.

Приподнимаюсь на руках, переползаю через сонное тело темноволосой красотки. Спускаю ноги с кровати и резко отдёргиваю ногу. На полу перед кроватью валяются несколько использованных презервативов. Ну хоть в узелок додумался завязать.

Аккуратно перешагиваю и иду в душ.

– Бл*, Тимоха! Какого хера ты тут своим агрегатом светишь? Аппетит портишь, – раздаётся голос справа.

– Отъ**ись. Мой дом, как хочу так и хожу, – бурчу осипшим голосом.

Серёга ржёт, а я показываю ему неприличный жест с поднятым пальцем и исчезаю за дверью в ванной.

Прохладная вода наводит небольшой порядок в моей голове. Девчонок надо спровадить, позвонить в клининговую компанию, чтобы навели порядок к приезду племяшки. Для неё я определил дальнюю комнату на втором этаже. Давно уже пора в ней навести приборку, вот как раз пусть пигалица этим и займётся.

Из ванной выхожу другим человеком. Думал, будет хуже. Одеваюсь.

– Так девчата, подъём. У вас полчаса.

Сонные девчонки синхронно трут глаза. И садятся на кровати.

– Тимоша, ты бестактный. Вчера обещал любить меня страстно и нежно, а сегодня уже выгоняешь, – светленькая оттопыривает накачанную нижнюю губу.

– Я тебя и любил всю ночь страстно и во всех позах. Обещание своё сдержал. У вас полчаса.

Выхожу из комнаты, спускаюсь вниз. В гостиной все признаки отлично проведённого вечера, везде мишура и яркие конфетти. На кухне сидит друг Сергей.

– Ну что? Как состояние? – спрашивает у меня.

– Всё норм.

– Ты вчера так отжигал, что я решил остаться.

– Немного переборщил, – отвечаю и наливаю себе кофе из кофемашины.

– Давно я не видел тебя таким. С тобой точно всё хорошо?

– Корпоратив – имею право.

– Ну да. Не спорю. После отличного года можно и оттянуться. Вот только с Ариной зря разругался. Девчонка хорошая.

– Разругался? – проще сделать вид, что не помню, чем объяснять своё неадекватное поведение.

– Не помнишь, что ли?

– Нет. Да как ушла, так и прибежит через неделю.

– А за племяшкой когда едешь? – спрашивает участливо Сергей.

Смотрю на часы.

– Да как бы…уже надо.

– Ну ты, если справляться не будешь, звони. У меня племяшка маленькая, ей шесть. У меня опыт есть.

– Пф-ф, ещё чего. Сам справлюсь. Эта пигалица через месяц уже будет как шёлковая.

– Уверен? – Серёга расплывается в улыбке.

– Конечно. Не будь я Тимофеем Грозным.

– А давай на спор?

– Да ну. Не маленькие уже.

– Ха. Испугался, что ли, что она тебя построит? – он уже откровенно ржёт надо мной.

С Сергеем дружим с детства. Это человек, который и соперник, и друг одновременно.

– Это тебя может любая баба построить, которая понравилась.

– Ну тогда давай. Докажи, что ты супербосс. Если твоя племяшка через месяц станет другим человеком, то я больше никогда не подвергну сомнению твоё умение руководить.

Протягивает руку. Вздыхаю обречённо, но отказаться от того, чтобы уделать Серёгу не могу. Скрепляю договор рукопожатием.

– Ну всё Тимоха. Пятнадцатого февраля жду вас в гости с племяшкой хорошей девочкой.

До дома родителей доезжаю с водителем. А с порога слышу мамин голос.

– Радочка, дорогая. Это же ненадолго. Открой дверь, пожалуйста, – она стоит перед дверью в гостевую комнату.

– Готовы? – спрашиваю я.

Мама оборачивается и виновато пожимает плечами.

– Вот… Закрылась. Говорит, никуда не поеду. Весь день ни звука. Уже и не знаю, как с ней разговаривать.

– Закрылась, говоришь? Хм.

Подхожу, дёргаю дверь.

– Или ты выйдешь сейчас же или я дверь выломаю.

А в ответ – тишина.

Толкаю дверь плечом, не поддаётся. Мама охает.

– Сынок, ты что?

– Тебе надо её оттуда вытащить или нет?

– Надо.

– Тогда придётся пожертвовать замком.

Снова толкаю плечом, теперь уже со всей силы. Дверь трещит, замок выламывается. И я уже в комнате. Мальвина сидит на полу, обняв колени, и испуганно смотрит на меня.

– Собирайся. Сейчас же,– командую я громко, чтобы закрепить эффект вторжения.

____________________________

Подписаться на автора:

https:// /ru/charli-vi-u10663878

Визуал героев

1. Рада Медякова. 19 лет, художница, неформалка, любит яркие цвета и выделяться из толпы. Неродная племянница Тимофея Грозного. Её мать Светлана Медякова родная дочь Любовь Борисовны Грозной.

2. Любовь Борисовна Грозная 61 год. Бабушка Рады Медяковой. Мачеха Тимофея Грозного. С его отцом Иваном Васильевичем они сошлись, когда Тимофею было 8 лет, а Светлане 15.

3. Тимофей Иванович Грозный, 33 года. Бизнесмен, бабник, любящий сын.

4. Иван Васильевич Грозный, 66 лет, отец Тимофея, муж Любови Борисовны, отчим Светланы и дед Рады.

5. Сергей Мурдасов 35 лет. Лучший друг Тимофея

Глава 3. Ага, щас

(Рада)

Всю дорогу я молчу. Не хочу даже разговаривать с этим надутым индюком. Напялил на себя костюм, брови нахмурил и ходит важный. Прям как петух во дворе. Придурок.

Злость во мне кипит, так и норовит выплеснуться наружу. Всегда мечтала встретить свою родню, а теперь, когда встретила, поняла почему сбежала от них мама в свои шестнадцать лет. С ними невозможно быть нормальной. Они всех, кто не похож на них и ведёт себя как-то по-другому, готовы с потрохами сожрать. Одного взгляда этого самодовольного индюка хватило, чтобы понять, что он за человек.

Ну ничего, он меня ещё плохо знает. Усыплю его бдительность, а потом сбегу. Где наша не пропадала. Главное только чтобы на окнах решётки не стояли, а сбежать не проблема.

Мы куда-то едем. За рулём водитель. Славный мужичок, кстати. Вежливый. А этот развалился в кресле и командует ещё, указывает, куда ему ехать, а куда нет. Сам бы тогда сел за руль и не выёживался.

Не понимаю, почему он меня так бесит. Стоило его только увидеть, как он лениво вошёл в комнату, так сразу же всё внутри встало на дыбы, как кошка при виде собаки. А он неспешно обвёл глазами комнату, на секунду задержал взгляд на мне и отвернулся. Будто я кусок говна.

Эй, алё! К людям нельзя так относиться. Сами говорят о порядочности и правилах поведения, а на людей смотрят свысока.

Фу, блин. Даже тошно стало.

Машина въезжает в коттеджный посёлок и мне становится ещё хуже.

Вот же гадство какое. Не мог себе квартиру в городе купить, надо было выпендриться и купить дом за городом. Теперь ещё надо продумать, как сбежать отсюда. Пешком же я не пойду.

– Ты голодная? – спрашивает мой надзиратель, будто его это волнует.

Не хочу отвечать. Сам пусть подумает, надо ли людям есть.

– Ну молчи, молчи. Есть захочешь, сама попросишь. Я тебе не бабушка, которая умолять будет.

Машина подъезжает к особняку, но не привычному коттеджу, как у всех. Такое ощущение, что два огромных куба поставили рядом. И одну из стен сделали прозрачными. Очень стильно. Я просто залипаю на правильных линиях, сочетаниях стекла и металла. Выглядит дом шикарно и меня это злит ещё больше. Пока мы с матерью жили впроголодь, они тут шикуют. Конечно, он же один любимый сын. Всё для него делали. Чё бы так не жить, когда на всём готовеньком. Папа с мамой купили, а он из себя строит чёрт-те что.

Задняя дверь распахивается, и я вижу протянутую руку.

– Мальвина, ты выходить-то собираешься? Или тебя силком тащить.

Рука у него большая, с длинными пальцами, ногти аккуратно подстрижены. Похоже, он ещё и на маникюр ходит. Тьфу ты. Даже браться не хочу за такую руку. Отталкиваю его руку и вылезаю сама.

– Добро пожаловать в мой дом.

Иду за ним и оглядываюсь по сторонам. Вокруг дома высокий забор. Ворота открываются с пульта. Ну прям крепость, етить-колотить. сто процентов ещё и под охраной. Словно не в дом к дядюшке приехала, а в тюрьму попала.

Когда заходим в дом, внутри всё замирает от восторга, моя творческая половинка получает эстетическое удовольствие от лаконичного дизайна. Ничего лишнего, всё просто и идеально.

– Твоя комната наверху. Вторая слева.

Бросаю на него презрительный взгляд и молча поднимаюсь по лестнице. От комнаты я тоже в восторге. Только хрен я ему покажу. Прикинусь, что сплю, а ночью, когда уснёт, пойду на разведку. Надо посмотреть, где тут, что находится и как ещё можно открыть ворота, чтобы не привлекать к себе внимания.

Но не успеваю додумать мысль, как индюк заходит в мою комнату. И хоть я его ненавижу и считаю уродом, но всё-таки надо признать, что он красивый. Мы с девчонками в школе всегда на таких залипали. Высокий, спортивный, ноги длинные, а плечи широкие. И глаза ярко-синие, интересно он в кого. У моей мамы были зелёные и у меня зелёные, у деда серые. Может, его нагуляли? Блин, я тормоз, у нас же разные отцы и мамы.

– Как тебе комната?

– Вообще-то, когда заходят,стучаться надо. Я могла переодеваться сейчас. Или ты любитель за девочками подглядывать?

Вижу, как его передёрнуло от моих слов, и я едва сдерживаюсь, чтобы не улыбнуться от удовольствия. Ага, вот твоё слабое место. Девочек молоденьких любит, вот сто процентов. Иначе бы его мои слова так не триггернули.

– Извини, не подумал. Не привык с кем-то жить.

– Ага.

– В общем, располагайся. Вещи в шкаф можешь развесить. Завтра в магазин поедем, прикупим тебе обновок.

– А чем тебя мои вещи не устраивают?

– А ты разве не любишь новую одежду?

– Обойдусь.

– Да и в салон заедем, чтобы тебя в порядок привели.

– В смысле?

– Мне не нравится твой стиль. Так что придётся меняться девочка.

Вот придурок! Он мне ещё указывать будет, как мне одеваться? Ага щас.

– Мне, может, тоже твой мажорский стиль не нравится, и что теперь?

Индюк хмурит брови и вздыхает, так тяжело, словно он еле сдерживается, чтобы что? Выгнать меня?

– Напоминаю тебе Мальвина, это ты живёшь у меня, а не я у тебя. Поэтому ты будешь делать то, что я тебе скажу. Поняла?

– Нет.

– Что нет?

– Нет, я не собираюсь тебя слушаться. Мне девятнадцать лет, я могу жить самостоятельно, и няньку я себе не просила. Это вам что-то в голову втемяшилось, и вы решили из меня благородную девицу воспитать. Поздно батенька. Я уже не изменюсь. Раньше надо было.

– Ну это мы ещё посмотрим. И не советую со мной пререкаться. Ещё раз повторяю: я не бабушка и не дедушка. И могу применить радикальные меры в воспитании.

– Ремнём меня не запугать.

– А я и не про ремень.

Глава 4. Сбежала?

(Тимофей)

Вот ведь зараза! По-другому эту пигалицу и не назовёшь.

Захлопываю дверь, считаю до десяти и иду в свою комнату. После сегодняшней разгульной ночи хочется спать, просто ужас как. Этим я и займусь, а Мальвина может спокойно и без меня пыхтеть в своей комнате. Подуется, пропсихуется и, может, до неё дойдёт наконец, что со мной лучше не спорить.

На счёт безопасности я не переживаю. Это надо быть насколько упоротой, чтобы попытаться сбежать через высокий забор. Ворота она открыть не сможет, в этом я точно уверен. Они сейчас заблокированы.

Расстёгиваю рубашку, снимаю. Глаза слипаются. Не успеваю лечь, как на телефон падает СМС. От Арины. Что и требовалось доказать. Ненадолго же её хватило.

“А ты, случайно, не хочешь извиниться?” – таращатся на меня буквы из телефона, а за ними так и вижу взбешённую Арину. Ведь по её избалованному мнению, я должен был приползти к ней сегодня на брюхе, чтобы вымаливать прощение. Наивная чукотская девочка.

Отвечать даже не собираюсь. Пусть поистерит, понервничает, накрутит себя, через неделю сама будет искать встречи и просить прощения за свои слова. Привыкла, что ей всё на блюдечке подаётся. Ещё одна истеричка. Падаю на постель и вырубаюсь едва голова касается подушки.

Когда просыпаюсь, не могу сообразить утро сейчас или ночь. Везде темно, только от окна разливается по комнате тусклый свет. Смотрю на часы, полтретьего. Значит, ночь. В желудке урчит, и я вспоминаю, что не ел сегодня ничего кроме кофе. Встаю и иду на кухню. В доме тихо и темно. Включаю крайний свет, чтобы после темноты не ослепнуть. Где-то в холодильнике должна была остаться мясная запеканка. Достаю, ставлю разогревать. И только сейчас в мозгу проскакивает мысль о Раде. Блин, я и забыл про девчонку. В груди появляется неприятное ощущение, пытаюсь его игнорировать, но неприятное предчувствие продолжает бередить душу.

Она хоть на месте? Надо пойти проверить.

Да ну, куда она денется? – спорит логика с внутренним голосом.

А вдруг, – не отступает предчувствие.

Ночью по морозу, через высокий забор?

И чтобы прекратить внутренний спор, я поднимаюсь на второй этаж и на секунду замираю перед дверью в её комнату.

Вдруг она спит раздетая.

Я что голых баб не видел?

Толкаю дверь. В комнате темно, но даже света от окна хватает понять, что кровать заправлена, а комната пуста.

– Ну пздц!

Врубаю свет, оглядываю ещё раз комнату. Нет, мне не показалось. Пусто.

Вот же я лох. Какую-то мелкую девчонку упустил. Отличный из меня опекун. Только вот как сбежать-то смогла?

Первая мысль, которая приходит мне в голову, осмотреть двор, на снегу должны были остаться следы. Накидываю куртку как есть, некогда с рубашкой возиться. Обхожу двор с фонариком, но следов нет. Она что летать научилась? Может, на камере засветилась, которая на ворота направлена? Захожу в приложение на телефоне, где отслеживаются все камеры и я могу подключиться хоть к домашней, хоть к рабочей в любой момент. Пролистываю на быстрой скорости до нашего приезда. Но больше никто в ворота не входит и не выходит.

Матерюсь так, как никогда себе не позволял. Просто бесит мысль, что сейчас придётся звонить в полицию. Морозец начинает пробираться под куртку, и я возвращаюсь в дом. Снимаю куртку. Мысли лихорадочно мечутся. Как она умудрилась сбежать? Это просто разрыв мозга. Мне ещё этих проблем не хватало. Но чем дольше я медлю, тем дальше она сбежит. Поднимаюсь по лестнице на второй этаж, и набираю номер знакомого, который работает в полиции. Через него быстрее будет , хотя он, конечно, не обрадуется звонку в три часа ночи. Внимание привлекает движение слева, поднимаю голову и встречаюсь глазами с незнакомкой. Тёмно-русые волосы до плеч, светлые глаза, длинные ноги, и почему-то кутается в полотенце. И только спустя несколько секунд до меня доходит, что это Рада. Только почему волосы не розовые? Успела перекраситься? И татушки где все? И надо признать, без яркого отталкивающего макияжа она выглядит настоящей красоткой. Это что одно себя так уродовать?

– Ты…где была? – наконец, ко мне возвращается умение говорить.

– В ванной. Или нельзя? – под ангельской внешностью всё тот же дерзкий характер.

– Можно. Рад, что ты смыла с себя эту гадость, – показываю пальцем на лицо. – И волосы…

Чувствую себя придурком. Просто эта девочка не идёт ни в какое сравнение с той неформалкой, в одежде оверсайз. Сейчас же видно, как полотенце туго обтягивает девичью упругую грудь, а ноги кажутся бесконечными.

Заставляю себя отвести от неё глаза.

– Спокойной ночи! – выдавливаю из себя и ухожу в свою комнату.

А в трубке уже меня кто-то материт. Я и забыл, что собирался звонить.

– Извини, что разбудил, случайно твой номер набрал.

Скидываю. А из головы вид Рады не выходит. Это ж какую я себе свинью подложил. ЖИть с ней в одном доме и видеть каждый день. А ведь она моя племянница как бы. Да не по крови, но…бл***, это же самое настоящее издевательство.

А в голове звучит фраза песни: “Потому что нельзя быть на свете красивой такой”.

Глава 5. Он, конечно, урод, но красивый

Во дурак! Он вообще нормальный? Стоит весь взлохмаченный, в одних штанах, посреди ночи. Специально ждала, когда он уснёт, чтобы в ванну сходить и именно сейчас надо было с ним столкнуться. Чего подскочил? Спал бы и спал дальше.

И пока он рассматривает меня, я медленно продвигаюсь к двери своей комнаты.

Я не люблю показывать свою внешность. Она у меня неказистая, как серая мышь. Так, мама всегда говорила. И волосы противного русого цвета и глаза какие-то серые тусклые. Если бы была такая возможность себя переделать, я бы переделала всё. Волосы перекрасила в ярко-розовый, а то надоело парик носить. Розовая краска слишком быстро смывается, а хорошее окрашивание стоит дорого, да и подкрашивать постоянно надо. Чтобы глаза были ярче, специально линзы изумрудного цвета купила. А ещё бы нос поменьше сделала и губы увеличила, а то рот у меня маленький.

Стою перед зеркалом в комнате и рассматриваю себя.

Эх, жаль, что в отца пошла. Мама всегда говорила: “Вылитая Медяков, даже походка такая же”. Хотя я отца никогда не видела, у мамы даже фоток нет. А сколько раз она мне говорила, что у меня ладонь широкая, мужская. Я до сих пор стесняюсь свои руки показывать, поэтому и ношу большие худи, оверсайз размеры, в них руки можно прятать, и они не выглядят такими огромными. Вот если бы я пошла в маму или в бабушку…мне бы тогда не было так стыдно за свои руки или ноги.

Мне всегда нравилась мамина внешность, а когда я недавно увидела бабушку, поняла, что мама сильно на неё похожа. И этот индюк…тоже красивый. Надо быть слепой, чтобы не увидеть какие рельефные мышцы у него на руках…груди…животе.

Так. Стоп. Что-то меня не туда несёт.

Даю установку себе. Тимофей Грозный – моральный урод. И даже внешность его не спасёт. Знаю я таких, девчонок за пять минут убалтывают, а потом они с животами, а через девять месяцев его ребёнка воспитывают. Знали, видели, не хотим туда.Хорошо быть некрасивой, никто на танцы не приглашает, дружбу не предлагает, живёшь себе сам потихоньку. И я бы жила как раньше. Я ведь даже в училище художественное поступила, правда с сентября ещё ни разу не показалась там. А теперь ещё и эти увезли. Наверно, теперь отчислят. И с квартирой облом, зря только деньги за месяц вперёд заплатила.

Так-с, что тут из шмотья есть?

Лезу в шкаф, на полках пусто, а на штанге висит пара каких-то платьев.

Бабы его, что ли?

Прикладываю к себе.

Не. Не мой размерчик. В груди будет слишком свободно, мне до третьего размера как до Китая. Вешаю платье обратно .

Значит, придётся спать в футболке. Надо было вещей с собой побольше брать.

Ложусь в кровать и моментально засыпаю.

*** ***

– Ты вставать собираешься? – надо мной гремит ненавистный голос индюка.

– Чего тебе надобно старча? – зеваю и поворачиваюсь на другой бок.

– Ты что не слышишь? Вставай, я тебе говорю.

– Зачем в такую рань? – бурчу из-под подушки. – В тебя, что энерджайзер с утра поставили.

– Рада!

– Отстань. Я спать легла в три, а уснула в четвёртом часу. Дай поспать.

– Не отстану. Мне ещё в офис ехать и по делам. Вставай!

– Тебе надо – ты езжай, а мне и так хорошо.

– Если ты сейчас же не встанешь, мне придётся применить меры воспитания, – голос уже звучит рассерженно.

– Применяй.

Чувствую как одеяло, в которое я завёрнута, натягивается и меня тащит вместе с ним на другой край постели. Я так хочу спать, что мне всё равно. Ну, сдерёт он с меня одеяло. Я же не голая. В футболке и шортиках.

– Рада. Это не смешно.

– Отстань.

Я продолжаю сопротивляться. Он всё-таки сдёргивает с меня одеяло. И судя по наступившей тишине, что-то тут нечисто. Поворачиваю голову. Он стоит рядом с кроватью и молча смотрит на меня.

Ха. Тактику сменил. Молодец! Сработало. Привлёк внимание. Но не более. Прячу голову опять под подушку, а через секунду мне по ягодице прилетает шлепок.

Я взвизгиваю.

– Ты что охренел?

Сажусь на кровати и потираю ушибленное место.

– Я предупреждал.

– На меня нельзя поднимать руку. Я ведь и сдачу могу дать, – грожу ему кулаком.

– Рада, собирайся. Мне правда некогда.

Он стоит в костюме, такой элегантный, стройный, мужественный и мне просто ужасно, как хочется сбить с него это превосходство. Решаю применить метод развратная студентка. В школе мы так изводили нашего историка. Он порой только от наших томных вздохов сбегал с уроков.

Смотрю на индюка пристально, придвигаюсь к краю кровати туда, где он стоит. И моя голова оказывается напротив его паха. Смотрю снизу вверх, вздыхаю, как учила меня Надя, подружка.

В его глазах промелькивает растерянность.

То, что надо!

Ещё несколько секунд и он сам сбежит. Но индюк стоит, правда, глаза у него скоро на лоб вылезут от шока, похоже. Приходится подтолкнуть его к мысли, что надо валить отсюда. Протягиваю руку к его ширинке. А он всё равно стоит.

Блин, раньше это работало до того, как я успевала прикоснуться к мужчине. А теперь что делать? Рука замирает в нескольких сантиметрах от его паха. Да, похоже, я пролетела с этой выходкой. Совсем чувак бессовестный. Другой бы уже сбежал, чтобы не дай бог не быть причастным к разврату с племянницей. А этот стоит хоть бы что. И что теперь сдавать назад? Поймёт, что мухлюю. Заставляю себя преодолеть последние сантиметры и поглаживаю его ширинку.

Тимофей срывается с места и выходит из комнаты. А я охреневаю от собственной смелости и того, что у него оказывается под штанами стояк. Значит, я всё-таки могу возбуждать мужчин.

Глава 6. 1:1

Что это только что было?

Обхватываю голову руками и прислоняюсь затылком к двери. Я как маленькая девочка только что сбежал! Трусливо сбежал с поля боя. Это же проигранная битва. Теперь она будет знать мои слабости. Будет постоянно давить на это.

А что мне оставалось делать? –Пытаюсь оправдать себя. – продолжать стоять и ждать, когда она сделает мне минет?

А ты уверен, что она бы сделала? Она даже ширинку тебе не расстегнула, так слегка прикоснулась к брюкам.

Смотрю вниз, там, где заметно оттопыривается бугор. Да уже одна только эта реакция, преступление. Я ведь не педофил и не насильник. С какого хера меня завела малявка?

Арина со своими идеальными формами так не заводила , а эта пигалица с одного только взгляда подняла всё, что не должно было подниматься.

Писец!

Начинаю ходить по комнате, пытаюсь успокоиться, но её округлая попка маячит перед глазами и не желает стираться из памяти. И ведь сам виноват. Решил напугать её, думал, застесняется. Ага, прям красная вся стала от стыда. Я кажется, и то больше покраснел, чем она.

Ещё и шлёпнул её. Вот на хрена я это сделал?

Так. Надо успокоиться.

Останавливаюсь посреди комнаты. Выдыхаю. Вдыхаю через нос, выдыхаю через рот. Я должен выйти из комнаты абсолютно спокойным. Ложись, я тебе сказал. На девочек ты вставать не должен. Хотя она и не девочка. Девятнадцать, кажется, она говорила. И тело, созревшее уже. Никакая-то там девочка-подросток. У неё вполне взрослая фигура. И красивая, полная попа. Блин, опять. Лежать, я сказал.

Я выхожу из комнаты спустя полчаса. Успокоившись и успокоив своего друга. По-другому он лежать не хотел. Терпеть не могу рукоблудие, но рядом никого нет, кто мог бы снять напряжение. Теперь я ещё сильнее хочу, чтобы Арина поскорее приехала и мы помирились.

Только сейчас до меня начинает доходить, на какую муку я себя обрёк. Находиться в одном доме с человеком, который возбуждает, и его нельзя соблазнить…издевательство над самим собой.

– Рада, ты готова? – стучу в её дверь, не хочу опять оказаться в неловкой ситуации.

– Нет.

– Почему?

– Я уже отвечала на этот вопрос.

Вот стерва.

– Ты одета?

– Нет.

Так и знал, что она теперь назло будет делать. С ней надо жёстко. ДАже если она будет абсолютно голой, надо показать, что меня это не волнует. Толкаю дверь, готов увидеть её обнажённой, стискиваю зубы и хмурю брови, чтобы испугалась. На работе все боятся моего строгого выражения лица.

Но она полностью одета и сидит за столом, рисует. Опять напялила на себя этот парик, нанесла слой косметики, эти ужасные изумрудные линзы закрыли её естественный цвет.

Меня это бесит. Зачем она себя так уродует? Непонятно. А может, так и лучше. Зато теперь она меня не привлекает вообще.

–Поехали. Или я силком потащу.

– Да что ты ко мне пристал? Сказала же, что не хочу менять свой стиль. И вещи мне твои мажорские никуда не упёрлись.

– Значит, всё-таки силком тащить?

Говорю негромко, специально понижаю голос. Знаю, как это действует на девушек.

Она же вздёргивает нос к самому потолку.

– Ну, попробуй. А то вдруг опять убежишь.

Шагаю твёрдой походкой с ней. Теперь я не сбегу. Надо показать этой пигалице кто здесь хозяин, а то она с чего-то взяла, что может командовать мной.

Приближаюсь к её столу. Обхватываю руками за талию и перекидываю через плечо. Её визг оглушает. Мне кажется, у меня сейчас барабанные перепонки лопнут. Она вертится, изгибается. Вот-вот выроню, приходится хлопнуть её по попе, чтобы перестала дёргаться.

– Не имеешь право! – орёт где-то за спиной.

– Имею.

– Ненавижу тебя.

– Взаимно.

– Не нужна мне твоя вшивая одежда.

– Ну да, конечно же, лучше выглядеть, как городская сумасшедшая.

– Это мой стиль!

– Хреновый у тебя стиль.

Подхожу к двери и ставлю её на пол.

– Куртку надевай.

– Не приказывай мне.

– Не наденешь, поедешь так.

– Я заболею, – смотрит упрямо. Видимо, в детстве её не наказывали никогда. Мне бы за такое поведение уже давно от отца ремня прилетело.

– Не хочешь болеть, значит, одевайся.

Пыхтит, злится, ещё немного и из ушей пар повалит, но начинает одеваться.

Прекрасно, просто прекрасно. 1-1. Пока ничья.

Выходим на улицу. Она впереди, я сзади. Подходим к машине, и она хочет сесть на заднее сидение.

– КУда это ты? На переднее садись, – командую ей.

– Не хочу я с тобой сидеть.

– А я не хочу, чтобы ты на меня со спины набросилась.

– Я? – делает большие глаза.

– Да. Ты. Вперёд, – показываю глазами на сиденье.

Садится. Я выдыхаю. Похоже, поездка в магазин займёт намного больше времени, чем я думал. Если она будет спорить по каждому вопросу.

В машине она достаёт большие наушники из сумки и надевает их на голову. Так и едем: она слушает музыку и тихонько подпеваем, она вслух, а я мысленно. Хоть с выбором музыки у неё всё нормально. Я даже удивлён Nightwish - Wishmaster, не каждая девушка станет слушать такое. И в какой-то момент у меня к ней проскакивает уважение. Я тоже по молодости слушал рок, а теперь с этой работой совсем перестал слушать музыку, которая разгоняет по венам кровь с бешеной скоростью.

А после Nightwish играет Metallica. И я уже начинаю в такт музыке отбивать ритм на руле. Не представляю, как у неё перепонки не лопаются, потому что музыку слышно отлично, несмотря на то, что она в наушниках.

А вот и торговый центр. Паркуюсь и выхожу из машины. Рада тоже вылезает. Слава богу, а то я уж думал, вовнутрь тоже придётся на себе тащить.

Глава 7. Перемирие

Боже мой! Сколько народу!

Меня охватывает страх. Не люблю людные места, чувствую себя некомфортно. Но сзади подталкивает в спину индюк.

– Не тормози, – слышу его голос позади себя. Но у меня немеют ноги и вся бравада испаряется, когда я вижу дорогие витрины и высокомерных продавщиц.

– Мне бы что-нибудь попроще. Я вполне могу купить себе вещи в другом магазине.

Разворачиваюсь и со всего маху втыкаюсь в его грудь. Его руки обхватывают меня за талию, предотвращая падение.

– Стоять.

Держит крепко и не даёт вырваться.

– Что случилось?

– Ничего. Я просто не хочу здесь ничего покупать. Мне здесь не нравится.

– Ну и вкусы у тебя. Это самый престижный магазин , здесь собраны бутики элитных брендовых марок.

– Ну и что? Ты забыл, что я не стремлюсь быть такой же, как все.

– Рада , не заставляй меня опять нести тебя насильно. Давай заключим перемирие? Хотя бы на сегодняшний день.

Протягивает мне руку.

– А мне что с этого?

– Если не будешь вредничать, свожу тебя на батуты.

Громко фыркаю.

– Ещё чего. Я не маленькая.

–Ну а что ты хочешь?

Мне приходит в голову классная идея, я чуть не подпрыгиваю на месте от восторга.

– Желание.

– Желание?

– Да. Если хочешь, чтобы я вела себя сегодня хорошо и не скандалила, то ты должен будешь мне желание. Согласен?

Опускает руку, между бровей появляется складка. Ну блин, не дрейфь. Не порть мою задумку.

– Я похож на идиота?

– Немного.

– Рада!

– Ну нет, непохож.

– Ты думаешь, я сейчас соглашусь, а ты потом пожелаешь, чтобы я тебя отпустил. Ты меня за дурака держишь?

– Кстати, классная идея, но я не собиралась тратить своё желание на это.

Прищуривает глаза, смотрит внимательно несколько секунд.

– Ну хорошо. Только имей в виду, желание должно быть нормальное, а не издевательское или предосудительное.

– Хорошо. Договорились?

Теперь я протягиваю ему руку.

– Ты точно сдержишь своё слово? – смотрит с недоверием.

– А ты?

– Я постараюсь…Опять же, если ты потребуешь миллион…

– Нет, не переживай. Такого не попрошу. Ну, так что?

Протягивает руку и сжимает мою. Я с удивлением наблюдаю, как моя огромная рука, как я всегда думала, на фоне руки Тимофея выглядит маленькой, почти детской. Обалдеть какой он здоровый. Жмёт мою руку дольше, чем полагается. Я поднимаю голову, чтобы посмотреть в его глаза, но он резко отпускает мою руку.

– Пошли.

На первом этаже стоит огромная ёлка, увешанная гирляндами и огнями. Круглые разноцветные шары, словно бусины мерцают в еловых ветках. Красиво!

В воздухе уже витает предновогодняя атмосфера, из динамиков по залу разносится весёлые праздничные песни. До Нового года осталось всего две недели. Ещё месяц назад я планировала провести его с подружками, а сейчас я даже не предполагаю, где буду на Новый год. И всё равно мне хочется верить в волшебство, как в детстве. Хочется верить в лучшее.

– Загадываешь желание? – слова Тимофея возвращают меня в реальность.

– Нет. Сейчас же не Новый год.

Мы идём на второй этаж и проходимся по нескольким бутикам. Продавцы смотрят на меня со смешанными чувствами пренебрежения и желанием угодить. Всё из-за Тимофея. Его же вообще готовы с головы до ног облизать. Смотреть тошно на это лицемерие. Но я обещала вести себя хорошо, поэтому мне приходится мерить ту одежду, которую одобрил Тим. Что-то мне даже нравится. Например, джинсы с завышенной талией сели идеально. А вот несколько платьев отобранные из множества других мне не понравились. С рюшечками и оборочками я сразу сказала даже мерить не буду, а вот чёрное платье, приталенное и чуть выше колен мне даже самой понравилось. В нём даже я стала выглядеть изящно. Парик пришлось снять, он портил весь вид. А когда сняла парик, мой макияж стал выглядеть боевой раскраской индейцев. Я вышла в туалет, и как смогла влажной салфеткой подтёрла тени, чтобы они не смотрелись так ярко. НИкогда не думала, что примерка одежды может вообще нравиться. Но когда я надеваю следующее платье и вижу неотрывный взгляд Тимофея , мне становится приятно. Словно он меня похвалил. И хочется, чтобы он смотрел на меня ещё и не отводил взгляд. Странное чувство.

К пяти часам с покупками закончено. Всю выбранную одежду должны привезти доставкой. И я уже готова ехать домой , как Тим внезапно присвистывает. Я смотрю по направлению его взгляда и вижу плакат.

– “Повелитель ветра” фэнтези, что ли? – пожимаю плечами, не понимая его восторга.

– Ты что? Не знаешь, кто такой Фёдор Конюхов?

– Неа.

Тим смотрит на часы, потом на меня.

– В офис я сегодня уже всё равно не успеваю. Пошли в кино. Такой фильм надо увидеть.

– Да ну. Я такое не люблю.

– Ты обещала слушаться.

И мне приходится подчиниться. Тимофея берёт меня за руку и тянет на третий этаж, там оказывается есть кинотеатр. Он покупает билеты, попкорн и газировку, даже не верится, что этот мужчина в деловом костюме сейчас будет смотреть фильм, как обычный зритель. Не снимет весь кинотеатр, а будет просто сидеть в зале среди других. Но он именно так и делает. Места у нас в центре. Сидеть с ним очень комфортно. Его парфюм обволакивает меня, но это запах совсем нерезкий, он приятный и вкусный. Начинается фильм и я, к своему стыду, не могу сдержать слёз. Платочка, как назло, нет. Зато Тим протягивает свой.

– Ты чего? Тшш, не плачь, – шепчет неожиданно нежно.

– Да всё норм. Просто момент такой…

– Ну вот видишь. А ты идти не хотела.

Не люблю такие фильмы, они душу заставляют выворачиваться. Но между тем и люблю, после них хочется снова жить и бороться дальше.

Выходим из кинотеатра. Хочется молчать, переваривая увиденное. На улице уже темно.

– Понравился фильм? – спрашивает Тим.

– Угу, – киваю, и больше выдавить из себя пока не могу.

– Есть хочешь?

Пожимаю плечами, а на самом деле в желудке уже разразилась настоящая война, и я боюсь, что он скоро подаст сигнал к наступлению. После голодного детства, когда в квартире даже хлеба не было, мой желудок перестал испытывать чувство голода, в такие моменты он просто начинает болеть.

– Зайдём в кафе?

– Нет. Хочу домой.

– Ну, поехали тогда домой.

Всю дорогу смотрю в окно. Не хочется даже ни слушать музыку , ни спорить с Тимофеем. Подъезжаем к дому, он паркует машину в гараж. Чувствую его взгляд, поворачиваю голову.

– А что за желание-то? – интересуется Тим.

– Ещё не знаю. Придёт время, расскажу.

Глава 8. Арина

Лежу в постели. Туплю в потолок. Сам не понимаю, что творится внутри. Эта девочка последние несколько дней занимает все мои мысли. А после вчерашнего дня я всё больше убедился, что под напускным образом стервы скрывается очень ранимая девочка. Одни только слёзы во время просмотра фильма о многом говорят. Нет. Арина тоже плачет, когда мелодрамы смотрит. Но мы смотрели вчера совсем не мелодраму. Чаще всего такие фильмы девушкам тем более тем, кому до двадцати неинтересны. И вообще, когда она ведёт себя нормально ,то с ней вполне нормально общаться.

– Нормально? – вскипает моя совесть. – Признайся уже наконец, что тебя в ней всё заводит. Ты же вчера с неё глаз не сводил. Рассматривал не вещи на ней, а её фигуру, когда она выбирала себе одежду. И представлял как можно снять с неё платье или как сорвать джинсы.

Игнорировать этот голос невозможно. Приходится согласиться. Теперь я чувствую самым настоящим подонком, который хочет свою племянницу. Звучит это ещё хуже. А ведь если разобраться, я её никогда не видел до этого. Не воспитывал, не видел маленькой. Может, если бы я прошёл все стадии дяди, без перепрыгивания, то мне бы и в голову не пришло представлять себе, как она будет кончать. Но для меня она чужая. Как самая обычная девушка, на которую я могу засмотреться.

Время близится к шести утра, пора вставать и ехать на работу. Я и так вчера всё отменил. Сегодня надо догонять. Правда, голова не соображает после бессонной ночи. Последний раз со мной такое случалось лет пятнадцать назад. И я отчётливо понимаю, что это та самая одержимость или влюблённость, когда рвёт крышу и творишь всякую дичь.

Но! Мне творить дичь нельзя. И для меня это важно. Я должен вести себя как настоящий дядя. Помочь девочке, направить её, чтобы у неё всё сложилось хорошо в жизни. Она и так немало плохого видела в жизни. Таких людей отличает взгляд, он у них более взрослый и часто грустный. Когда ехали в машине домой, я успел насмотреться на её кешбэки в прошлое.

Будильник заставляет прервать поток мыслей. Приходится вставать, собираться. Раду оставлю дома, пусть отдохнёт. Мне сегодня тоже желательно взять передышку в общении с ней.

Срочные дела, решение рабочих моментов отвлекают меня от мыслей о Раде. А после обеда приходит СМС от Арины.

“Можно к тебе заехать?”

И я бы, скорее всего, проигнорировал её, но я хватаюсь за неё как тонущий за соломинку. Мне она сейчас нужна и лучше ей не знать для чего.

“ Приезжай,” – пишу ей ответ.

В ответ приходит куча сердечек и поцелуев. Ну в этом вся Арина. Она не умеет долго обижаться. С ней легко.

– Привет! Мой хороший, – раздаётся через полчаса с порога. Поднимаю глаза и вижу свою девушку. Постаралась курва. Выглядит, как всегда, сногсшибательно. Хоть на ней и деловой костюм, но выглядит очень сексуально, юбка тёмно-синего цвета обтягивает стройные бёдра, а приталенный пиджак на голое тело подчёркивает узкую талию. В вырезе видна пышная грудь.

– Привет, – отвечаю коротко. В голову ничего больше не идёт. У меняуже несколько дней спермотоксикоз. Арина в этом случае самое лучшее лечение.

Подходит ближе, опирается рукой на край стола. Она знает, что хороша, умеет пользоваться своими прелестями как надо.

Отодвигаюсь от стола, откидываюсь на спинку стула.

– Соскучился? – не говорит, а мурлыкает.

– Да. Особенно по твоим губам.

Она сразу понимает мой намёк. Поворачивается, идёт обратно к двери, закрывает на замок. И возвращается.

– Ты сегодня сама щедрость. Даже наказывать меня не будешь? – тихо смеётся. Расстёгивает пуговицы на пиджаке, оголяя большую ненастоящую грудь. Раньше она меня заводила, теперь же напоминает два приклеенных шара. Как по мне, грудь второго размера намного красивее…как у Рады.

Арина встаёт на колени передо мной. Тянет рука к ширинке, движения у неё размеренные, словно она решила фильм посмотреть. Смотрит мне в глаза и начинает работать руками, только потом присоединяются губы и язык.

Раньше мне нравилось смотреть на неё, поддерживать зрительный контакт, сейчас же замечаю, что губы у неё слишком большие и топорщатся, как клюв у утки. У Рады маленький аккуратный рот. Губы не пухлые, но живые и лицо – незастывшая маска. С закрытыми глазами мне легче представить, что вместо Арины сейчас передо мной Рада. Я взрываюсь слишком быстро. Даже Арина удивлённо мычит.

– Ты действительно соскучился, подтверждает она мои слова и поправляет пиджак.

– Поедешь ко мне? – спрашиваю равнодушно. Вижу, что обрадовалась, но виду не подаёт. Начинает ломаться. Хочет, чтобы уговаривал.

– Мне ещё столько дел надо сделать. Обещала к подруге заехать.

– Ок.

Умолять я её не собираюсь. Моё равнодушие действует как красная тряпка для быка.

– Хотя я могу перенести нашу встречу, – тут же меняет тактику.

– Хорошо. Я освобожусь через полчаса. Потом можем заехать в ресторан. Выбери сама какой.

Наклоняется, целует в щеку и выходит. А пока мы сидим в ресторане, я постоянно думаю, как там Рада. Разговор с Ариной не клеится, она о чём-то говорит. Пытаюсь слушать, но после очередного рассказа про подругу, которую я когда-то видел, моё внимание отключается и снова перемещается к Раде. Интересно, а как бы она вела себя в ресторане. Наверно, нам было бы о чём поговорить. Или мы снова будем острить и высмеивать друг друга. Эта идея мне нравится всё больше и больше.

– Тимофей? – окликает меня Арина и, похоже, не в первый раз. – Ты меня вообще слышишь?

– Да. Извини, устал на работе. Ночь не спал. Поехали домой.

Арина кивает. Она редко спорит. Это иногда даже раздражает.

Подъезжаем к дому, паркуюсь. Свет горит в кухонном окне. Входим. Навстречу выбегает Рада. На ней платьице и нет этого розового парика. Она самое милое, что я видел за сегодняшний день. В её глазах радость и нетерпение, но как только она видит Арину, появляется отчуждение. Мне становится не по себе, словно я ей изменил. Но это же абсурд. Отступать уже поздно.

– Познакомься Рада, это моя девушка Арина. Арина, познакомься – это моя племянница Рада.

Взгляды девушек встречаются. Арина учтиво здоровается и кивает. Рада же молчит.

_________________________

Арина Покровская, 28 лет, девушка Тимофея Грозного

Глава 9. Мне она не нравится

(Рада)

Слышу звук открываемой двери и радостная бегу в прихожую. Весь день не находила себе места. Пыталась рисовать, а когда поняла, что рисую обнажённый торс мужчины, который очень похож на торс Тимофея, бросила.

Даже готовкой занялась в ожидании его прихода. Захотелось отблагодарить за вчерашний день. Что-то в нём было, что трогало меня, задевало душу. Может, его забота,а может, и его шикарные синие глаза. Я каждый раз с трудом отводила взгляд от них. А ночью я даже поняла, что не против пожить с ним на правах племянницы. Если он будет таким же милым, как и вчера. Про то, что у него может быть девушка, мне даже в голову не приходило.

И вот теперь она стоит передо мной. Вся такая красивая: белая норковая шубка, даже под ней видно, что грудь у Арины большая, накачанные губы. Я гадкий утёнок по сравнению с ней. И мне снова хочется спрятаться под розовый парик , который сегодня даже не надела. Сама не понимаю, почему мне так больно и обидно.

Тимофей помогает ей раздеться. По ней видно, что она здесь не первый раз. Ориентируется очень хорошо.

– Как день прошёл? – спрашивает он у меня. Но у меня пропало желание с ним разговаривать. Всё, что хотелось сказать весь день, все темы, которые я прокручивала в голове разом стали не важны.

– Нормально, – быстро отвечаю и убегаю на второй этаж в свою комнату.

Не хочу видеть их счастливых и красивых. Я не из их мира. И вид Арины мне напомнил об этом. Мне никогда не быть такой. Да я и не хочу. Больно надо быть похожей на неё.

Зарываюсь в подушку, чтобы заглушить голос матери в своей голове.

“Да в кого ты такая уродилась? Ни рожи, ни кожи, за что не возьмёшься, всё похеришь. Лучше бы аборт сделала, чем тебя рожала. А теперь вот мучайся с тобой”.

Лучше уйти, лучше сбежать, чтобы больше не слышать таких слов ни от кого. Лучше быть одной.

Нет, я не плачу. Обещала себе никогда не плакать больше. Если даже мать так говорила, значит, действительно – я никому не нужна. И мне никто не нужен. С чего я вообще взяла, что можно доверять ему. Он ничего про меня не знает. И надо сделать так, чтобы и не узнал. Зря я не воспользовалась сегодняшней возможностью и не обыскала его спальню. Дура!

Ругаю себя за слабость. Слышу стук в дверь.

– Рада я могу войти?

– Нет.

Дверь всё равно открывается, впуская немного света в комнату.

Чувствую, что сел на кровать.

– Что-то случилось? – спрашивает тихо, психолог хренов.

– Нет.

– Почему ушла?

– Захотела.

– Ты сама весь ужин приготовила?

– Нет. Заказала доставку, – ворчу из-под подушки.

– Подскажи тогда номерок заведения, а то выглядит очень аппетитно.

– Не помню.

– Ужинать будешь?

– Нет. Че пристал ко мне? У тебя там дама скучает без твоего внимания.

– Не хочу, чтобы ты обижалась.

– На что?

– Сам не знаю. Но ты же на что-то обиделась.

– Перемирие закончилось. Так что не строй из себя доброго дядюшку.

Во мне поднимается волна злости на него. За то, что он такой тупоголовый. Сажусь на кровати. Поворачиваюсь лицом к нему.

– Или, может, ты хочешь продолжения того утра ,когда сбежал? Неужели твоя мымра не удовлетворяет тебя.

– Рада. Ты же не такая.

– Как раз наоборот. Я такая. Уходи.

– Я просто хотел провести спокойно вечер. Чтобы ты познакомилась с Ариной.

– Мы познакомились, и она мне не понравилась. Всё? Теперь я могу побыть одна.

– Ты знаешь, что ты сегодня хорошо выглядишь? Это платье тебе очень к лицу, – Тимофей внезапно меняет тему разговора.

Его комплимент сбивает меня, на секунду я теряюсь , но тут же парирую.

– Ну до уровня твоей Арины мне никогда не добраться.

– Тебе и не надо до её уровня добираться. У тебя своя красота – натуральная.

– Я вообще не понимаю, почему мы сейчас о моей красоте говорим. У тебя девушка в гостях, ты должен быть с ней. Уходи.

Тимофей тянет ко мне руку, я даже дышать перестаю, наблюдая за ней. Он просто поправляет мне волосы и отводит локон за ухо.

Почему он до сих пор сидит со мной? Он не должен от своей королевишны отходить даже на минуту.

Наконец, встаёт и уходит.

А ночью я слышу, как стонет Арина.

Нет, для меня это не шок. Он красивый мужчина, она красивая женщина. Не удивительно, что они за дверью предаются плотским утехам. Было бы скорее странно, если бы они этого не делали. Просто меня раздражает её голос. Можно же не орать так громко, ведь не одни же в доме. Или все должны быть в курсе, как ей хорошо. Или то, что Тимофей – классный любовник.

Почему-то эта мысль заставляет меня напрячься. Мне девятнадцать, а я до сих пор ещё не была ни с кем из мужчин. Не потому, что верю в священную девственность, которая должна достаться исключительно моему мужу. Просто не нашлось ни одного парня, с кем бы мне хотелось её лишиться. Я мечтала найти опытного , взрослого мужчину, который бы всё сделал правильно. А не сопливых желторотиков, которые суетятся и кончают, не успев войти, или рвут так, что потом сидеть больно. Так девчонки одноклассницы рассказывали, которые уже успели вкусить запретный плод.

А что если…?

Мысль, которая только, что посетила мою голову, интригует и заставляет задуматься. Она сначала пугает меня, но чем дольше я об этом думаю, тем желаннее она становится.

Снова раздаётся стон.

Я подскакиваю с кровати.

Да сколько можно! Я сейчас ей в глотку подушку запихаю, если она не знает как ей пользоваться. Выхожу из комнаты, решительно направляюсь к комнате Тимофея, чтобы постучаться в дверь и заявить о себе. Но стонов больше не слышно. Всё затихает.

“Умерла, что ли, от наслаждения? Наверно, это была бы эпическая смерть,” – с мрачной улыбкой думаю я.

Дверь в комнату открывается и я едва успеваю запрыгнуть обратно к себе в комнату. Сна мне сегодня явно не видать. Так может сотворить какую-нибудь дичь им в ванной, на радость Арине?

Глава 10. Побег

(Тимофей)

– Тимофей! Приструни свою племянницу иначе…иначе мне придётся взяться за её воспитание, – визжит в трубку Арина. Её крик оглушает. Ненавижу, когда женщина орёт.

– Что случилось? – стараюсь говорить спокойно, чтобы она немного успокоилась.

– Это мерзавка насыпала в фен муку. Я после душа хотела высушить волосы, мне кажется, у меня мука везде, всё лицо белое…

Я не слышу последние слова, потому что приходится убрать телефон подальше от лица, чтобы Арина не услышала мой едва сдерживаемый хохот.

“Мелкая пакостница. Представляю лицо Арины в этот момент. Жаль меня не было рядом, чтобы это увидеть”.

Беру себя в руки и подношу телефон снова к уху.

– …Я начала подводить глаза, а там оказался шоколад. Еле смыла его с глаз. Почему ты молчишь? Тимофей! Ты меня вообще слышишь?

– Слышу. Я поговорю с ней.

– Она испортила мне косметику.

– Тебе купить новую или что? Сегодня же переведу тебе деньги.

– Хорошо, – всхлипывает. – Что не так с твоей племянницей? Она ненормальная?

Молчу, не знаю, что ответить. Было бы легче объяснить её поведение, если бы она была избалована, но Рада совсем не такая. Насколько я понял её, это её форма протеста. Вот только против чего? Против Арины или наших отношений?

– Она нормальная, просто немного решила пошутить.

– Ну и шуточки. Я понимаю, если бы ей было двенадцать или пятнадцать. Но она уже взрослая. И почему она живёт с тобой? Почему не может жить самостоятельно?

– Потому что Арин. На то есть свои причины.

– Ей нужна всего лишь хорошая трёпка. Мне кажется, никто не занимался её воспитанием. Она совершенно не умеет себя вести, – продолжает возмущаться Арина.

– Где сейчас Рада?

– Не знаю. Я за ней не слежу.

– Зайди в её комнату. И дай трубку, я поговорю с ней.

Слышу, как сопит Арина, пока идёт до комнаты.

– Её в комнате нет, – отвечает через несколько секунд.

– А в кухне?

Опять молчание Арина спускается вниз.

– Тоже нет.

Меня охватывает беспокойство.

– Поищи её, – командую Арине, а сам на всякий случай включаю приложение отслеживания камер по периметру дома.

– Делать мне больше нечего, – ворчит в ответ.

– Арина.

Отматываю до своего ухода , потому что перед тем как уехать на работу, я заглянул в её комнату и видел, как она спала. Интересно, когда она успела всё натворить, уже после или ночью. Включаю скорость х2, в десять ноль пять видно как открывается входная дверь и Рада прямым ходом идёт к калитке и открывает их. Но где она взяла ключ?

– Арина, проверь свой ключ. Он на месте?

– Ну конечно, на месте. В сумочке лежал.

– Ты сейчас смотрела?

– Нет.

– Сейчас проверь.

Камера снаружи фиксирует светлую машину. Номера плохо видно, но если отдать на обработку, то пробить машину не проблема.

– Ключей нет! Странно…Или я их где-то выложила, – раздаётся голос Арины.

Всё понятно для чего были нужны эти пранки с косметикой и феном, чтобы отвлечь внимание.

– Я скоро приеду, – говорю Арине и скидываю звонок.

Вот дурная. Куда собралась без денег. Пропадёт же.

Срываюсь с места и говорю секретарю, что буду нескоро. Сердце колотится, покрываюсь холодным потом. Пока спускаюсь к парковке, набираю знакомого и скидываю ему видео, чтобы он улучшил качество и выписал номер машины. Коля работает оперативно и чётко. Я ещё не успеваю подъехать к дому, как он присылает номер машины и что она работает в частном такси. Созваниваюсь с владельцем такси ,выясняю последний маршрут с розоволосой девушкой. (Вот здесь Рада, конечно, ошиблась на радость мне, отследить яркую нестандартную внешность намного легче).

Таксист увёз её на железнодорожный вокзал. И мне становится дико страшно, а если я её упустил. Если больше никогда не увижу и не найду.

Странное чувство. Ещё неделю назад мне было всё равно, кто она и что с ней станет, а теперь ощущение, что потерял близкого человека. Осматриваю её комнату. Все свои вещи забрала и некоторые из новых. Больше ничего. Что ж ты творишь, девочка?

Мчу на жд вокзал. Обхожу каждую платформу. Проходит час, прежде чем я понимаю, что либо надо обращаться в полицию, либо смириться. А у меня ведь даже её фотки нет чтобы поспрашивать. Иду к кассам, может, кто-то из кассиров запомнил её яркий парик. Но ничего внятного от них не добиваюсь. Кассиры сидят как роботы, выполняют свою работу, не замечая ничего вокруг. Её нигде нет. В какую сторону пойти, где ещё посмотреть? Может, она ещё не уехала? Или ждёт поезд где-нибудь.

Выхожу через главный вход жд вокзала, продолжаю осматриваться по сторонам. На фоне белого снега её яркая голова должна сразу бросаться в глаза. Но ничего подобного я не вижу.

Глава 11. Нашёл

Сижу в какой-то забегаловке.Всё вокруг мигает и буквально кричит о приближающемся празднике. От этого в душе резонанс. Потому что в душе даже намёка нет на праздничное настроение. Мне грустно оттого, что пришлось уехать. Особенно оттого, что не увижу больше Тимофея. Каким-то образом за короткое время он засел в моих мыслях и не хотел оттуда убираться. Но жить с ним и чувствовать жгучую ревность мне совсем не хочется.

Снова оглядываюсь, Я бы сейчас с удовольствием съела какой-нибудь гамбургер или просто бутерброд, но денег хватило только на чай после того, как билет купила. Долго думала, куда ехать. Возвращаться в родной город не хочу. Оставаться здесь тоже. Давно мечтала уехать в Питер. Говорят это город творческих людей. Может, там у меня всё сложится, и я смогу поступить в художку. Да и сам город большой , можно затеряться, и они меня никогда не найдут. Я всё равно там лишний элемент.

– Эй, красотка, – доносится от соседнего столика.

Лучше игнорировать его, а то ещё прицепятся. Делаю глоток, совсем забыв, что в кружке кипяток. Весь рот обжигает.

– Ты чё глухая?

Напротив меня бухается парень не самой приятной наружности.

– Пошли к нам за столик. Пообщаемся.

Я смотрю в сторону того столика, куда приглашает меня навязчивый собеседник, и меня совсем не радует перспектива общения с вахтовиками. После месяца работы они нажираются в говно и ведут себя как свиньи.

– А вы общаться-то умеете?

– Конечно. Я вот могу очень хорошо с тобой поговорить. У меня язык шальной, девчонки не жалуются.

– Так, может, этих девчонок и позовёшь? А пока я воздержусь.

– Хочешь, денег тебе заплачу? Сколько хочешь? Здесь недалеко гостиничка есть. Я тебя приласкаю.

– Заманчивое предложение, но я предпочитаю по старинке.

– Это как?

– С человеком, которого знаю и он мне не противен.

Хоть мой голос и звучит так бодро и дерзко, на самом деле в ногах слабость. И если сейчас придётся убегать, то не факт, что они меня не подведут.

– Ну ты тоже не самая тут распрекрасная, чтобы так разговаривать, – улыбка исчезает с его лица, которое наливается краской.

– Я на звание красотки и не претендую. Вот, например, справа за столиком обалденная блондинка. Попробуй к ней подкатить.

– Ты мне больше понравилась. Глаза у тебя красивые.

– За комплимент спасибо. Но всё же я вам откажу.

– Да чё ты ломаешься?

Перехватывает мою руку за запястье и сжимает очень сильно.

– Отпусти, урод!

– Зато мой друг совсем не урод, пойдём, познакомлю тебя с ним.

Тянет меня к выходу.

– Ты сначала с мылом познакомься, придурок!

Ору, пытаюсь вырвать руку.

На нас оборачиваются, но, видимо, не воспринимают как что-то противозаконное. Он вытягивает меня на улицу. Перехватывает за талию и тащит в противоположное направление от жд вокзала.

Вонючая рука с грязными ногтями затыкает мне рот. Кто-то из прохожих пытается вмешаться, но вонючее животное огрызается ему.

– Иди на хер. Не видишь, бабу свою воспитываю.

Продолжает тащить. Я изворачиваюсь и кусаю его за палец. Ответная реакция незамедлительна и беспощадна. Он отвешивает мне пощёчину, так что в голове гудит, и я на секунду обмякаю в его руках.

– Ну вот. Совсем другое дело, – радостно бормочет урод.

В голове медленно ворочается мысль.. что он сейчас меня затащит в здание и тогда я вообще не вырвусь. Надо кричать. Челюсть после удара болит. Открываю рот и во весь объём лёгких начинаю кричать “Помогите”.

Снова потная ладонь затыкает рот.

Мне становится страшно. И чего мне дома не сиделось. Тим бы никогда не позволили себе так со мной обращаться.

– Отпусти её или я тебе сейчас все пальцы переломаю.

И когда я слышу голос Тимофея, то сначала мне кажется, что это глюк.

– Моя баба, а ты не лезь в чужие разборки придурок.

–Ещё с утра она была моей племянницей, так что не придумывай. Я тебя сука засажу по самое не хочу.

– Ага, чем докажешь?

Слышу шлепок, и хватка на моих руках ослабевает. Поднимаю голову и вижу лицо Тимофея. Даже не верится. Как так он меня нашёл?

Подхватывает меня на руки и несёт, не знаю куда, но я уверена в нём. Знаю, что не обидит. Есть в нём то качество, благодаря которому я доверяю ему. Прижимаюсь к его груди, утыкаюсь носом в плечо. Меня трясёт.

– Ну и куда ты собиралась сбежать от меня?

– Куда-нибудь, – шепчу тихо.

– Ну и зачем? – в его голосе столько тепла и заботы.

– Ты не поймёшь.

Опускает меня на землю. Смотрит в глаза. Обхватывает моё лицо ладонями.

– Зря ты так думаешь. Ты всегда можешь рассказать мне, когда тебе плохо.

Он говорит, а я смотрю на его губы, и мне очень хочется, чтобы он поцеловал меня. Интересно, а если ему сказать причину, почему я сбежала, он будет в шоке или нет.

Тим замолкает и продолжает смотреть на меня. Я чувствую притяжение между нами, Меня тянет к нему магнитом. И хочется верить, что с ним сейчас то же самое.

Поддаюсь порывы, встаю на цыпочки и тянусь к нему, если он наклонится и оставшийся путь пройдёт мне навстречу, значит, что наши чувства взаимны.

Мысленно умоляю его.

Пожалуйста, один поцелуй. Только один.

Такое ощущение,если он сейчас этого не сделает, то я умру.

Он наклоняется и прикасается к моим губам легко, едва ощутимо. Но внутри меня будто салюты взрываются от этого прикосновения. От ликования шумит в голове.

Я обвиваю его шею руками и тяну на себя. Но Тим резко останавливается. Силой расцепляет мои руки и снимает их со своей шеи.

– Что ты творишь, Рада?

– Я же говорила, ты не поймёшь.

– Садись, пожалуйста, в машину, – просит Тимофей. А я не готова сейчас отступать и ехать обратно. Здесь на улице мы никому не принадлежим, а дома он будет принадлежать Арине.

– Нет. Тимофей. Я к тебе не поеду, пока там будет твоя женщина.

Опускаю голову. Горько. Очень горько сознавать, что мне никогда не занять её место.

– Я обещаю, её больше не будет. Извини, я не подумал о тебе, когда привёл её знакомиться.

– Не будет? Ты с ней расстанешься?

Поднимаю глаза на него и вглядываюсь в эту тёмную морскую синеву.

Глава 12. Ненормальные

Что ей ответить? Врать ведь нет смысла. Даже если я расстанусь с Ариной, быть с Радой не получится. Нас не поймут. Как смотреть в глаза матери, которая доверила мне внучку?

Молчу, не зная, что ответить.

– Тимофей? – снова переспрашивает она.

– Рада, поехали домой. Там и поговорим.

Она кивает, но вижу, что расстроена. В машине всё так же молчим.

Когда увидел, как этот кабан тащит Раду, внутри всё перевернулось. Еле сдержал себя, чтобы до смерти его не забить. И сейчас вместо того, чтобы держаться за руль, хочется обнять её и успокоить, пообещать, что всё будет хорошо, но я ведь знаю, что так, как хочет она, не будет. Я ведь не мальчишка, вижу, что происходит. И как смотрит она и как тянется. А за напускной маской безразличия или агрессии скрывается ранимая душа. И мне совершенно не хочется быть тем человеком, который разобьёт её надежды и веру.

Подъезжаем к дому, паркуюсь и сижу в машине. Рада тоже не выходит. Смотрит на меня. Она хоть и младше меня, но намного храбрее, а я трушу сказать ей что-нибудь лишнее.

– Рада, я не должен был целовать тебя.

– Почему?

Какой простой и одновременно сложный вопрос.

– Потому что я старше, и я твой дядя.

– Не по крови.

– Но мне тебя доверили. И ты стала мне не безразлична. Я очень хочу, чтобы у тебя сложилась прекрасная жизнь. Хочу, чтобы ты поступила в университет ,получила профессию. Встретила парня, который будет с тобой из одного круга и примерно того же возраста…

– Я не люблю парней моего возраста. Они все придурки.

– Но тебе с ними будет комфортнее.

– К чему ты сейчас мне это говоришь? Пытаешься быть правильным? Как все? А я никогда не была такой. Боишься, что тебя осудят? Мы можем ничего не рассказывать про наши чувства. Никому…если, конечно, ты чувствуешь ко мне хоть что-то кроме жалости. И вот жалости мне совершенно не надо.

Беру её за руку.

– Это не из жалости. Но нам нельзя переходить черту. Давай договоримся. Не обижайся и не психуй, но отношения между нами не изменятся. Я могу быть тебе не просто дядей, могу стать другом. Помогу тебе устроить жизнь. Я всегда поддержу тебя. Мы будем общаться, как раньше, но не больше.

– Ты трус, – шепчет Рада.

– Нет. Я просто хочу поступить правильно. Хочу, чтобы мы и дальше общались, а не стали друг друга избегать, когда твоя влюблённость закончится.

– Влюблённость? Ты считаешь, я влюбилась в тебя?

– А разве нет?

– Нет. Ты ошибся.

Не понимаю её. Вглядываюсь в глаза.

– Тогда что это?

– Не знаю. Просто симпатия, наверно. А может и страсть ,– пожимает плечами. Мне наверно лучше переехать к бабушке. Если ты скажешь, что я перевоспиталась, они заберут меня.

Я вроде должен радоваться, что она сама всё решила и хочет к маме обратно. Я ведь об этом мечтал, но сейчас мысль остаться без неё совсем не радует.

– Хорошо, – заставляю согласиться себя. – Завтра позвоню ей.

Выхожу из машины. Жду Раду, вместе заходим в дом. Навстречу нам вылетает Арина. И я совсем не рад её сейчас здесь видеть. Почему она не уехала? Я же сказал, ей чтобы она не ждала меня.

– О! Ты всё-таки нашёл эту мерзавку.

Глаза Арины полыхают злобой.

– Арина. Перестань. Следи за своим языком.

– Ты её ещё и защищаешь?

– Да. А тебе уже давно пора быть дома.

Вижу по ней, что она едва сдерживается. Красивое лицо исказилось, и смотреть на неё неприятно.

– Ты только посмотри, чем она занималась в своей комнате.

Арина суёт мне под нос какую-то книгу.

– А это не может подождать? Рада устала и я тоже.

– Не может, – рявкает она. А я едва сдерживаюсь, чтобы не выкинуть её за шкирку. – Прости, я вся на взводе. Просто не ожидала увидеть подобное.

Я открываю книгу, которая оказывается блокнотом. И вижу зарисовки карандашом. Очень качественные рисунки.

– Нет, ты не туда смотри , вконец отлистай.

Рада подлетает и пытается отобрать у меня блокнот.

– Ты рылась в моих вещах сволочь! – орёт на Арину.

– Ты извращенка, – в ответ орёт на неё Арина.

– Хватит! – басом повышаю голос и я, чтобы прекратить начавшуюся истерию.

Они замолкают. Смотрят на меня.

Я же открываю блокнот на последнем листе и вижу рисунок мужчины. В силуэте угадывается знакомое черты. Листаю ещё. Там ещё несколько рисунков: обнажённый торс, мужские ягодицы. А на следующей странице мой портрет. Прорисован детально, особенно привлекают глаза.

– Рада это твои рисунки? – спрашиваю её. Я удивлён такому мастерству.

Она кивает.

– Очень мастерски. Я бы даже сказал профессионально. Ты где-то училась?

Рада не успевает ничего ответить, как снова начинает голосить Арина.

– Ты только это заметил? А ты не обратил внимания, кого она рисует и как? Переверни страницу ещё и посмотри. Это же какой надо быть бесстыжей, чтобы рисовать своего дядьку голым.

От любопытства я переворачиваю ещё одну страницу и обалдеваю от детализированного мужского обнажённого тела. Пусть у него нет головы, но я каждый день смотрю в зеркало и понимаю, кого она рисовала.

Рада смотрит испуганно, но не на Арину, а на меня. Боится моей реакции.

– Художники во все времена в первую очередь учились рисовать человеческое тело. И мне кажется, у Рады это отлично получилось.

– Вы ненормальные! – кричит Арина. – Твоя племянница, извращенка, а ты даже на это никак не отреагируешь?

– Я последний раз повторяю. Ещё раз обзовёшь Раду, ноги твоей здесь больше не будет.

Арина вдыхает воздух, чтобы ответить, но замолкает. Снова пытается что-то сказать и снова замолкает.

– Хотя я передумал. Сейчас же собирайся и сваливай из моего дома.

– Тимофей, как ты смеешь?

– Я думаю, ты и сама уже поняла, что мы с тобой хреновая пара.

Глава 13. Без него

Взгляд в потолок. Лежу уже…не помню сколько. Мне кажется, я даже все извилины и шероховатости на матовом потолке изучила, так долго в него смотрю. Прошла неделя, Тимофей не звонит, не пишет, не приходит. А обещал стать хотя бы другом.

Очередная солёная капля стекает в уголок глаза и катится по виску, теряясь в моих волосах.

Понимаю, что нет смысла лежать и жалеть себя, но ничего не могу с собой сделать. Не могу взять себя в руки и снова начать пререкаться с бабушкой. Или снова начать рисовать. Я уже неделю не рисую. Для меня это нонсенс. Но к карандашу даже не тянет.

Вспоминаю удивлённый взгляд Тимофея, когда он смотрел мой блокнот. Как я могла забыть его? Как?

Злюсь на себя и ругаю. Ведь это моё личное, в которое я никогда никого не пускала. А Арина словно мне всю душу изгадила, замарала единственное дорогое, что у меня было. Мои мечты, желания, которые я рисовала в блокноте и не смела никому доверить.

– Рада, девочка моя, что случилось?

В комнату входит бабушка. Я молчу. Мне ничего не хочется говорить. Она присаживается на кровать рядом со мной, гладит мои волосы.

– Нельзя же всё время лежать. Ты бы хоть поела.

– Не хочу, – заставляю себя ответить, ведь она не виновата в том, что творится в моей душе.

– Тимофей тебе что-то наговорил? Ты от него, как приехала, так не узнать совсем.

– Нет, бабушка. Всё хорошо.

– Если бы было всё хорошо, ты бы сейчас не лежала на кровати бледная, как мертвец. Что между вами произошло? Он обидел тебя? – шепчет бабушка, и я снова начинаю плакать. Лучше бы обидел. Я бы, наверное, так не страдала.

– Рада, ты скажи. Я ему тогда взбучку устрою. И ведь бессовестный игнорирует меня, трубку не берёт.

– Да ты что ба? Не надо ему взбучку. Он не обижал меня. Наоборот…это я…

– Ну ничего. Всякое бывает. Главное ты поняла, что вела себя неправильно. А Тимофей, я думаю, итак это понимает.

Судорожно вздыхаю, пытаюсь заставить себя успокоиться.

– Угу, – соглашаюсь с бабушкой, лишь бы она поскорее вышла.

–Дед ёлку привёз. Пойдём наряжать. У меня игрушки есть такие, каких ты никогда не видела. Старинные ручной работы. Хочешь, покажу?

Киваю, потому что понимаю, что от бабушки не отделаться. Она не оставит меня в покое, чувствует себя ответственной за меня. А может, и правда отвлекусь хоть немного. Мне уже от самой себя тошно. От своих страданий и соплей.

Ёлка, которую принёс дед, очень красивая. Мы с матерью чаще всего сосну покупали, потому что ёлки дороже. А дед именно ёлку принёс. Ещё и пушистую, не ободранную. Бабушка достаёт картонные коробки, в которых аккуратно упакованы игрушки. Они переложены ватой. Прежде чем вешать игрушку, я разглядываю маленькие фигурки, сосульки и шишечки. А бабушка рассказывает про каждую. Где, когда она её купила.

В комнату входит дед, одобрительно кивает. Помогает приладить гирлянду на ёлку. Сверху добавляем немного дождика и мишуры.

– Красиво получилось, – шепчет бабушка и обнимает деда.

Они красивая пара. Представляю, какими они были двадцать лет назад. И почему мама решила сбежать от них? Не такие уж они и плохие.

– Сегодня Тим звонил. Просил не волноваться за него, – сообщает бабушке дед. – Говорит конец года, приходится закрывать хвосты.

Бабушка вздыхает.

– Парню уже тридцать два, а он даже о семье не задумывается.

– Всему своё время Люба. Кстати, я его уговорил сегодня на ужин заглянуть.

Сердце у меня стучит в висках от новости. Кажется, я не видела его целую вечность.

– Что же ты раньше не сказал? Я салатиков ещё сделаю.

Бабушка уносится на кухню, дед уходит вслед за ней. Я включаю гирлянду, выключаю свет и сажусь перед ёлкой.

В детстве я верила в чудеса и в Деда Мороза. И когда с утра не находила под ёлкой подарка, мама говорила, что плохим девочкам Дед Мороз подарки не дарит. Каждый год я старалась быть послушной, заботливой и каждый год подарка не было. Ни одного. Только однажды подарок появился. В ту ночь я мысленно сказала, что перестану верить в Деда Мороза и на следующий день под ёлкой появилась кукла Барби, такая о которой я всегда мечтала. В тот момент я впервые почувствовала себя счастливой и поверила в волшебство новогодней ночи.

Потом я узнала, что это очередной мамин ухажёр позаботился обо мне. Она не постеснялась прокричать мне: “Зря Вадим тебе куклу подарил. Таким детям, как ты вообще нельзя ничего дарить. Ты сразу наглеешь”. Вот тогда я и поняла, что Деда Мороза не существует, а подарки под ёлку кладут родители. Но сейчас мне так хочется, чтобы хоть раз мне повезло. Даже у Золушки была фея крёстная, которая исполнила её желание, я тоже хочу.

Смотрю на мигающие огоньки, они расплываются радужным светом перед глазами.

“Ну пожалуйста. Пожалуйста, пожалуйста,” – шепчу я, не осознавая, чего же всё-таки хочу. Я просто хочу чуда.

И моё чудо приходит. Через полчаса на пороге стоит Тимофей. Громко рассказывает про какого-то хитрого конкурента. Я не вникаю в смысл, просто смотрю, как шевелятся его губы, пытаюсь поймать его взгляд, но он не смотрит на меня. От этого ещё больнее. За столом мы сидим напротив друг друга и Тимофей смотрит на всех кроме меня.

Решил игнорировать меня?

Так и хочется подлететь к нему и встряхнуть. Напомнить о том, что он обещал и говорил.

А после ужина мы перемещаемся в гостиную. Бабушка разливает искристый напиток по бокалам.

– А в честь чего праздник? – удивляется Тимофей.

– Наша Рада в новогоднем конкурсе рисунков заняла первое место и выиграла обучение у местного художника-портретиста.

Впервые за вечер Тимофей смотрит на меня, и я ловлю его взгляд. Пытаюсь прочесть в его глазах хоть что-нибудь. Оба замираем. Я чувствую, как в висках стучит сердце, и весь мир уходит на второй план. Голос бабушки сливается в гул.

Ну скажи хоть что-нибудь. Скажи, что гордишься мной. Скажи, что не сомневался во мне. Только не молчи, – молю его мысленно.

– За прекрасную девушку по имени Рада, – произносит он тост, уголки его губ поднимаются в улыбке. – И за мою любимую племянницу.

Специально добивает меня этими словами. Напоминает, чтобы я не оступилась? Или напоминает себе, чтобы продолжать держаться отчуждённо.

– Ну, мам, пап. Мне пора. Время уже десять. Завтра ещё ехать на работу. Остались последние дни. Хочу всё доделать.

Как уже десять? Когда успело пролететь время. Мы прощаемся. Я лишь могу проводить его глазами. Прикоснуться нельзя.

Уходит. Дверь за ним закрывается. И всё внутри будто снова гаснет.

– Ой, Тимофей телефон забыл, – охает бабушка. – Рада давай догони его скорее, а то уедет без телефона.

Хватаю телефон, ноги сую в какую-то обувь. Про куртку совсем забываю. Как есть в штанах и футболке выскакиваю вслед за ним в подъезд и бегу, перескакивая через ступени, чтобы обогнать лифт, в котором он едет.

и когда двери лифта открываются, я уже стою перед ним.

– Рада? – удивляется Тим, а я с трудом перевожу дыхание, стараюсь не сопеть на весь подъезд. Протягиваю телефон.

– Ты…забыл.

– Спасибо, – говорит он, но не берёт телефон из моих рук.

Так и стоим друг напротив друга.

– Ты избегаешь меня? – спрашиваю тихо.

– Нет.

– Я же вижу.

– Рада…Это сложно. Просто общаться и не выдать своих чувств, тем более при маме.

– Сейчас никого нет.

– Рада…

Делаю шаг навстречу.

– Ты обещал быть рядом.

– Знаю.

Его лицо словно маска, только желваки на скулах двигаются.

– Тогда почему пропал? Я скучаю без тебя.

– Ты сама приняла решение переехать к бабушке.

Прижимаю руки к его животу, они скользят по бокам. Я обнимаю его за талию и прижимаюсь. Мне так не хватает его объятий.

– Рада, ты играешь с огнём, – шепчет он мне на ухо. Его дыхание касается моей кожи на шее.

– Может, я хочу этого. Хочу, чтобы ты перестал себя сдерживать.

Отвечаю ему и смотрю на него снизу вверх. Он возвышается надо мной.

– Нет, Рада. Нет. Не проси.

Он прячет руки в карманы брюк, лишь позволяя себя обнимать.

Я его понимаю. Так правильнее. Но мне больно от этих правил. Кажется, душу разрывает в клочья его безразличие.

– Тогда могу я попросить тебя об одном? – шепчу ему, боясь собственной просьбы.

– Смотря о чём.

– Приезжай на Новый год к нам. Я хочу встретить его с тобой.

Молчит. А я жду его ответа.

– Я не знаю Рада. Нам лучше держаться подальше друг от друга, тем более в Новый год.

– Пожалуйста.

Он вынимает руки из брюк и проводит ладонями по моей спине. Сжимает и прижимает к себе.

– Малыш, я постараюсь. Но не могу обещать.

– Ты же понимаешь, что я буду ждать тебя всю ночь.

– Понимаю.

Поднимаю голову с его груди. Смотрю в глаза.

– А ты понимаешь, чего мне стоит просить тебя об этом?

– Понимаю.

Смотрим в глаза друг другу. Нас притягивает как магнитами. Тимофей наклоняется и целует меня в губы. Не так, как в первый раз, а по-настоящему. Жадно, с языком, заставляя меня задыхаться. Может, он хочет напугать меня своей грубостью, но мне, наоборот, так нравится ещё больше. Я не уступаю и не пугаюсь. Отвечаю ему с не меньшей страстью. Голова кружится, а стук сердца кажется слышно на всех этажах.

Тимофей почти отталкивает меня, отцепляет мои руки.

– Всё. Хватит Рада. Не превращайся в подзаборную шлюху. Иначе я возьму тебя прямо здесь в подъезде. Ты этого хочешь? Этого? Чтобы тебя трахали по подъездам мужики, как и твою мать?

Рука взлетает и опускается на его щеку раньше, чем я успеваю об этом подумать. Звук пощёчины оглушает меня.

– Убирайся, – цежу сквозь зубы.

– Умничка.

Он улыбается и уходит.

Глава 14. Всё правильно сделал

Иду не разбирая дороги. Вот засада! Стоит вспомнить глаза Рады, как внутри начинает болеть. И хоть знаю, что сделал всё правильно, почти всё…ощущение, что что-то сделал не так, не покидает меня. Не надо было целовать. Не надо было соглашаться на это чёртово опекунство.

Встреть я её где-нибудь на улице, никогда бы не обратил внимания, а теперь…

Запускаю пятерню в волосы, ерошу их, словно это может помочь стереть Раду из памяти.

Самое паршивое – дело ведь не только в сексе. Мне просто хорошо с ней. Она такая какая есть и мне это нравится. Душа отдыхает когда она рядом. Я не думаю, о своём статусе. С ней я чувствую себя живым.

– Чёрт! – бью ладонью по рулю, но боли не чувствую.

Надо перестать о ней думать.

*** ***

(31 декабря)

– Ну Тим, прости меня. Я поняла, что была неправа, – просит в очередной раз Арина.

Я уже не беру трубку, она шлёт голосовые одно за другим. Удаляю аудио недослушав. Она стала слишком навязчива.

Делаю глоток, пузырьки ударяют в нос.

Фу. Ненавижу. Лучше бы что-нибудь покрепче выпил, но пока нельзя. Корпоратив только начался.

Надо было провести его раньше, а не оттягивать до последнего дня. Но мне было не до этого. Я полностью погрузился в работу.

– Тимофей Иванович, можно вас пригласить на танец?

Наталья Алексеевна бухгалтер набралась смелости после очередного бокала и стоит передо мной, игриво стреляя глазами.

–Наталья Алексеевна, разве вы забыли? Я не танцую.

По моему взгляду она понимает, что перешла черту и быстро сдувается. Слава богу, мне ещё заигрываний от персонала не хватало. Хочется, чтобы всё скорее закончилось. Остаться в тишине. Хотя меня звали друзья и партнёры. Звала мама с отцом к себе, чтобы встретить вместе Новый год. Но мне лучше у них не появляться. Хотя тянет туда очень сильно. А может, махнуть на самолёте куда-нибудь в Европу или Дубай. Но я сам знаю ответ, почему я туда не полечу. Там всё обыденно: те же гулянки что и здесь, те же однотипные женщины. Еда, музыка, люди – одно и то же.

Сегодня же мне хочется провести Новый год спокойно, в кругу семьи. Наверно , старею. Но и туда не поехать. Там Рада. Может, хотя бы на несколько минут заглянуть?

Помню её просьбу, чтобы я приехал. Такой соблазн. Но расстались мы нехорошо. Всё-таки надо съездить. Заодно и подарки отдам.

Эта мысль мне нравится. И я оставляю за старшего своего зама, прощаюсь со всеми и ухожу из офиса. Представляю, какая сейчас начнётся гулянка, без моего присутствия.

Дорога до родителей со всеми пробками в предновогодней суете занимает почти два часа. Но в кармане брюк лежит подарок для Рады, и я надеюсь он ей понравится.

Вот и родительский дом. Поднимаюсь по ступеням. От предвкушения губы растягиваются в улыбке.

– Тимофей! – радостно вскрикивает мама. – Ты же сказал не приедешь.

Обнимает меня. Я даже иногда забываю, что она мне неродная.

– Сюрприз!

– Мы на стол накрываем. Проходи скорее, – зовёт она.

– Да я на минутку. Только поздравить.

– Как это только на минутку. Мы тебя не отпустим. Так ведь Рада?

Поднимаю глаза и сталкиваюсь со взглядом зелёных глаз. Куда исчезла дерзкая девчонка? Вместо бунтарки стоит изящная хрупкая красавица. Тёмные локоны мягко обрамляют очаровательное личико, а полупрозрачное платье облегает идеальную точёную фигуру. И как только мама разрешила ей надеть такое платье? Но присмотревшись замечаю, что под чёрным кружевом скрывается ткань телесного цвета.

Все мысли вышибает из головы от её вида. Я зря приехал. Думал, что за неделю чувства улеглись. Но они прожигают насквозь.

– Привет! – выдавливаю из себя. Она кивает и уходит в гостиную, где уже виднеется накрытый стол.

Меня тянет к ней. МАгнитом тянет, хочется подойти обнять, сделать комплимент. Но это кажется выше моих сил.

Мама подталкивает в спину и заставляет тоже зайти в гостиную. Уже всё накрыто, ёлка переливается огнями. Такая тёплая и домашняя обстановка, что уезжать совсем не хочется.

– Мы сначала хотели в ресторане посидеть, но передумали.

Отец встаёт из-за стола, жмёт руку, и я поддаюсь уговорам остаться.

Стараюсь не смотреть на Раду, но взгляд постоянно ищет её глазами. Она же не смотрит на меня, избегает.

– Расскажи Тимофей как у тебя дела? – просит мама.

– Всё хорошо. Намеченное на год выполнили, даже перевыполнили. Компания развивается. Всё хорошо.

– А Арина где? У вас же всё хорошо?

Молчу несколько секунд, но ответить надо, потому что мама не отстанет.

– Мы с Ариной расстались.

– Тимофей…Ну как так? Я уже думала, у вас всё к свадьбе идёт.

– Вот так.

– А почему разошлись? – не отстаёт мама.

– Не сошлись во мнениях. Да и вообще… там не было таких чувств, как у вас с папой. Ты же знаешь, что вы для меня образец, какой должна быть семья. Арина бы не потянула.

– Неужели даже на примете никого нет?

Рада впервые смотрит на меня.

Отвечаю взглядом.

– Нет.

– Я так внуков никогда не дождусь.

– Люба своим подстёгиванием ты ничего не добьёшься, – вступается отец. – Придёт время и Тимофея сразит какая-нибудь нимфа. Как когда-то ты меня.

А я продолжаю смотреть на Раду и чувствую жуткое желание, чтобы она стала моей навсегда.

Глава 15. Ты задолжал мне желание

Я смотрела на Тимофея и не могла отвести взгляд.

Прошла неделя, а мне казалось, что я не видела его вечность. Последний поцелуй перевернул во мне всё так же, как и слова про маму. Да, она не была образцовой матерью, но и по подъездам не шлялась ,как сказал про неё Тим. Мне было гадко и противно после его слов. Было стыдно из-за своей пощёчины. И только через пару дней до меня дошло, что он сказал это специально.

Я ждала его. Ждала, что он заедет хотя бы на минуту, если действительно испытывает ко мне хоть что-то. Поэтому готовилась к Новому году особенно тщательно. Платье помогала выбрать бабушка. Всё остальное: причёска, макияж, – я сделала сама и осталась довольна. А его взгляд подтверждал это.

Он ничего не говорит, но я вижу, как он нехотя отводит взгляд и через пару секунд снова возвращается. Это льстит мне, и я продолжаю игнорировать его, лишь краем глаза замечая его движения, поворот головы, улыбку.

Вечер размеренно скользит дальше, и время приближается к десяти. Бабушка с дедом смотрят Голубой огонёк по второму каналу. А внутри меня ураган. Столько всего хочется сказать Тимофею. Хочется подойти, обнять и снова ощутить его поцелуй, его губы. Сказать, что я не виню его и не обижаюсь за те слова.

Чувствую на себе прожигающий взгляд Тима, поворачиваю голову, но он не отводит глаза. Продолжает смотреть всё так же пристально.

– Скучно? – спрашивает меня.

– Немного.

– Встречала Новый годна главной ёлке?

– Нет.

– Поедешь со мной?

Я перевожу взгляд на бабушку.

– Ба? Можно?

Бабушка смотрит несколько секунд, потом соглашается.

– Хорошо, езжайте. Вам со стариками скучно, наверно.

– Ба, ну что ты говоришь. Вы совсем не старики. Просто…просто это так интересно.

– Езжай, езжай. Я не обижусь. Да, дед?

Дедушка кивает.

– Мы всё равно спать пойдём, как только речь президента послушаем.

Я подрываюсь с места и бегу одеваться, тут же останавливаюсь.

– Переодеваться надо? Холодно на улице?

– Нет. Если замёрзнешь, в машине отогрею, – отвечает Тим.

– Колготки тёплые всё равно надень, – беспокоится бабушка.

Через пять минут я уже стою готовая. Тёплые колготки с вечерним платьем, сочетание, конечно, так себе, зато я точно уверена, что не замёрзну. Ботинки на толстой подошве, зелёный пуховик и шапка с помпончиком. Совсем не подхожу Тимофею. Он стильный в кожаной куртке и брюках, словно сошедший с обложки.

– Готова?

– Угу.

Спускаемся вниз. Садимся в машину. Едем по заснеженным улицам.

А у меня такой восторг внутри, что мы вместе. Я и надеяться не смела.

– Успеем? – спрашиваю я.

– Конечно. Ещё час.

На подъезде к площади дорога перекрыта и нам приходится идти пешком. Вокруг гуляют люди. А от гирлянд и фонарей светло как днём.

– Я и не думала никогда, что ночью так много желающих встретить Новый год на улице, – удивляюсь я.

Тимофей берёт меня за руку и не отпускает, тянет за собой. Мы подходим к ёлке, которая уходит верхушкой ввысь, а искусственные пушистые ветки украшены большими разноцветными шарами.

– Не холодно? – спрашивает Тимофей.

– Нет.

– Руки холодные. Может кофе взять? Или в ресторан зайдём?

– Нет. Ничего не надо. Мне и так хорошо.

– Я должен извиниться за то, что сказал в прошлый раз.

– Не надо. Я всё понимаю.

Его глаза смотрят на меня с нежностью. Хочется насладиться этим мгновением, потому то понимаю, что он уже не повторится.

– И за поцелуй тоже. Не надо было тебя целовать.

– Не извиняйся. Это теперь одно из моих самых любимых воспоминаний.

– Эх, Рада, Рада, – прижимает к себе, смеётся. – Вот влюбишься в другого парня, будешь вспоминать этот поцелуй уже со стыдом.

– Я не хочу другого парня, – твёрдо говорю ему. – И стыдиться этого не буду.

– Все так говорят. Но время покажет, – упрямо твердит Тим.

– Мне хорошо с тобой Тимофей. Ты можешь думать обо мне всё что угодно, но я знаю себя.

– Хорошо.

– Что ты загадал на Новый год? – спрашиваю его и обнимаю за талию. Я наслаждаюсь нашей близостью, представляю, что мы обычная пара влюблённых. Хотя бы на эту ночь.

– То что я загадал, дедушка Мороз вряд ли исполнит. А ты что заказала?

– Не скажу, ты же не говоришь.

В воздухе слышатся первые ноты моей любимой песни: “Снег кружится, летает, летает” придавая ситуации ещё больший налёт романтичности.

– Я, конечно, не знаю, что ты заказала Деду Морозу, но у меня тоже припасён для тебя подарок.

– Неужели?

Лезет в карман брюк и достаёт маленькую коробочку.

– Что там? – шепчу я. У меня даже голос от волнения пропадает.

– Открой и увидишь.

Открываю. На бархатном дне лежит ажурная короткая цепь с золотым узким прямоугольником. Поднимаю его, и вижу гравировку – “Никогда не сдавайся”.

– Помочь надеть?

Киваю. Слов нет. Мне и приятно, и горько. Сама понимаю, что было глупо ждать от него чего-то большего. Он ведь даже за поцелуй в губы извинился.

Защёлкивает браслет на запястье.

– Я хочу, чтобы ты никогда не сдавалась и достигла всех высот, о которых мечтаешь.

Его слова наталкивают меня на мысль. Поднимаю взгляд от браслета. Смотрю ему в глаза.

– Помнишь, ты задолжал мне желание?

У него появляется складка между бровей.

– Помню.

– Я придумала желание.

– И?

– Обещай его исполнить.

– Рада, так нельзя. Вдруг я не смогу.

– Сможешь. Я уверена, что сможешь.

Он молчит.

– Тимофей. Ты обещал.

Прикрывает глаза.

– Хорошо. Исполню.

– Я хочу, чтобы эту ночь ты провёл со мной. Хочу, чтобы ты был моим на эту ночь. Только на эту ночь, – повторяю, когда вижу, как он качает головой.

– Нет, Рада, нет. Такое я исполнять не буду.

– Никто не узнает об этой ночи. Я буду молчать. Обещаю.

– Нет.

– Какая тебе разница с кем спать? Или я не подхожу под твои стандарты красоты?

– Рада , дело не в этом.

– А в чём тогда? Откинь просто мысли, что нас связывает какое-то там родство, посмотри на меня, как на обычную девушку. Я не привлекаю тебя?

– В том-то и дело. Я с ума по тебе схожу.

От его слов я замираю, а сердце от волнения заходится галопом.

– Тогда почему ты упрямишься? Исполни моё желание. Другого не будет.

Глава 16. Да?

Тим смотрит пристально. Держит за руки. Но я чувствую, что все мои манипуляции летят к чёрту. Он не прогнётся ни по просьбе, ни по моему желанию. Он привык решать сам. И сейчас он не намерен идти мне навстречу.

– Малыш. Нет.

– Тогда я буду думать про тебя, что ты не держишь своё обещание.

– Твоё право. Но лучше так, чем потерять тебя.

– Ты меня не потеряешь.

Тяну его за воротник на себя. Медленно, но он поддаётся. Губы твёрдые, всё ещё сопротивляется. Соприкасаемся только губами , но мне этого мало. Изнутри сжигает огонь, который требует выхода.

– Рада, – выдыхает он мне в губы.

– Если ты этого не сделаешь, тогда я сама всё сделаю, – шепчу в ответ.

– Изнасилуешь? – чувствую, что улыбается, обнимает ,сжимает в объятьях так, что сейчас расплющит. Выдавливает из меня весь воздух и я начинаю задыхаться.

– Этого хочешь, да?

– Да.

– Идём.

Берёт меня за руку. Ведёт к машине. Я молчу, ничего не спрашиваю. Боюсь, что передумает. А самой не верится. Неужели сегодня всё случится.

Мы едем недолго всего пару минут по Орджоникидзе. Останавливаемся на парковке перед отелем “Urban”. Когда мы подходим, в его стеклянно-зеркальных стенах отражается розовощёкая девушка и красивый взрослый мужчина. Тянет за собой. На ресепшене никого, но стоит позвонить, как из ниоткуда появляется девушка-администратор.

– На ночь? – уточняет она.

Тим соглашается, оплачивает, берёт ключи.

Мне, кажется, он сам торопится. Боится передумать.

Поднимаемся на третий этаж. Заходим в номер. Что происходит с нами? Я не могу описать. Это словно безумие. Стоило только захлопнуться двери, как мы бросаемся друг к другу. Тим расстёгивает молнию на моём пуховике, а я уже стягиваю куртку с его плеч. Теперь его губы целуют жадно, требовательно, язык врывается в рот, заставляя моё тело вздрагивать.

Я не успеваю опомниться, как он уже ловко снимает с меня платье через голову. Я помогаю ему. И через минуту уже стою только в нижнем белье. Тянусь к его ремню, чтобы снять, но там какая хитрая защёлка. Он помогает , расстёгивает пряжку. Тянет с себя рубашку, забыв про запонки, и они куда-то улетают под кровать. Снимает брюки.

– Иди сюда, – хрипло приказывает мне.

И я слушаюсь, подхожу. Льну к нему всем телом. Его кожа обжигает.

– Хочу тебя, – шепчет и снова впивается в губы. Я словно кукла в его руках. Податливая кукла. Мне нравится чувствовать его руки, которые смело трогают там, где я стесняюсь трогать себя. А губы горят от его поцелуев. И грудь ноет, жаждет прикосновений. Она словно наливается и становится тяжелее.

Тим отводит тонкое кружево с полушарий, оголяя их. Проходится губами по затвердевшим горошинам. В ногах чувствую слабость, сердце клокочет в горле, сталкиваясь со стоном, рвущимся из груди.

– Господи, какая же ты сладкая.

Он подхватывает на руки и укладывает на кровать, покрывает грудь поцелуями, возвращается к губам. Я уже совсем не чувствую себя, не осознаю свои мысли, отдаюсь полностью чувствам , которые тянут за собой к большему. Как природой заложено в женщине, так и я обвиваю его талию ногами, требуя, наконец, сделать то, ради чего мы сюда пришли. И если бы не тонкая ткань на мне и на нём, то он бы уже вошёл.

– Малыш, не торопись. Иначе я взорвусь раньше времени.

“Взрывайся,”– хочу сказать, но словно забываю слова и продолжаю тереться об него.

– Что ты со мной делаешь, – рычит Тимофей. Одним движением рвёт мои кружевные трусики, я чувствую сильное давление сверху. Он проникает вглубь, мне немного больно, но терпимо. Совсем не так, как рассказывали одноклассницы. Тим замирает и смотрит мне в глаза.

– Ты девственница?

– Да. Не останавливайся. Прошу.

Приподнимаю бёдра, принимая его всего. Низ живота тянет от наполнения. А Тим всё так же не двигается.

– Я не думал, что первый у тебя.

– Не думай об этом. Поцелуй меня ,чтобы у меня опять закружилась голова.

И он целует. Нежно, словно боится разбить. И двигаться начинает также медленно, слишком медленно. Мне хочется, чтобы было как раньше. Хочу страсти, резких движений.

– Перестань сдерживаться, – рычу на него. – Двигайся как раньше.

Он врезается в меня.

– Так?

Из моей груди вырывается стон.

– Ещё.

– Ещё?

Движения становятся быстрыми, мы словно пытаемся догнать то время, что упустили. Присваиваем себе другу друга. И когда подкатывает то самое. Тим хочет выйти, я сжимаю ноги и не даю ему это сделать.

– Рада, что ты делаешь? – стонет Тим.

Так правильно. Не хочу, чтобы он выходил.

Мы ещё долго лежим в объятиях друг друга. Не знаю как у кого, а для меня эта ночь стала самой прекрасной. С любимым мужчиной, в новогоднюю ночь. Только сейчас я начинаю слышать салюты. Куранты уже давно отсчитали последние секунды старого года. А в Новый год мы вошли в объятьях друг друга. Наверно, это хороший знак. Во всяком случае, мне хочется в это верить.

– Рада, солнце. Почему ты не сказала? – раздаётся тихий голос Тима.

– Если бы сказала, ты бы не согласился.

– Не согласился, – подтверждает Тим.

– А я слишком хотела этого, чтобы отказаться от тебя.

– Почему?

– А почему ты хочешь меня?

Молчим.

– Ты же понимаешь, что у нас нет будущего? – снова начинает говорить Тимофей.

– Смотря какое. Я не мечтаю о свадьбе и замужестве. Мне достаточно будет просто встречаться тайно в отеле.

Тим поднимается на локте и заглядывает в моё лицо.

– Ты думаешь, что наши встречи продолжатся?

Приподнимаюсь и целую его в губы.

– Давай не будем о грустном. Просто промолчи сейчас.

– Хочешь обманываться?

– Да. Хотя бы одну ночь.

Снова целую, перемещаюсь к его шее. Как я давно хотела это сделать. Просто прикоснуться губами к кадыку, к пульсирующей венке на шее. Тим закрывает глаза. Он ещё не вышел, но я чувствую, как он снова становится твёрдым.

– Ты сумасшедшая.

– От сумасшедшего слышу.

– Я накажу тебя, – улыбается.

– Уверен, что получится?

Всю ночь до утра мы, как изголодавшиеся, любим друг друга. Я хочу насытиться его ласками и любовью, потому что боюсь, что это наша последняя ночь.

Глава 17. Пока

Просыпаюсь медленно, как от долгой спячки. На улице ещё темно, двинуться не могу. Тим прижимает к себе и тяжесть его рук приятно давит на меня. Не могу вспомнить ни где наша одежда, ни где телефон.

Подтягиваюсь на руках, чтобы заглянуть ему в лицо. Разглядывать его черты лица ещё одна форма моего удовольствия. Ресницы густые, длинные, нос прямой с аккуратными ноздрями, губы сейчас мягкие приоткрытые, но я знаю, что они могут быть и твёрдыми, когда он злится и поджимает их. И как сегодня ночью – горячими и властными. От воспоминаний по телу пробегает дрожь.

Но чем светлее становится в комнате, тем я острее чувствую, что не имею права продолжать с ним лежать.

Я обещала ему, что мне нужна лишь только ночь. Он из-за этого и согласился. И как бы горько мне сейчас ни было, пришло время уходить.

Целую его в губы на прощанье. Шепчу: “Прости” и выскальзываю из его рук. Он спит.

Забегаю быстро в ванну, чтобы смыть запёкшуюся кровь с бёдер. Умываюсь. Заставляю себя думать о предстоящей поездке. Грустить и плакать нет никакого смысла. Я получила то, что хотела. На большее нет смысла рассчитывать.

Этот побег я готовила сразу, как я вернулась к бабушке. Деньги, которые она давала мне, я бережно складывала в копилку, заранее купила билет до Питера. В этот раз я продумала всё.

Время отбытия поезда без десяти девять. Я снова смотрю на телефон, до отбытия ещё полчаса. А меня постоянно охватывает страх как, только открывается дверь вокзала и в проёме появляется мужской силуэт, и отпускает, когда понимаю, что это не Тим.

Я уже всё решила. На первое время сниму койку в каком-нибудь хостеле. Буду искать подработку художницей. Телефон у меня хороший. Бабушка с дедушкой подарили. Не пожалели денег, купили дорогущий со стилусом, как я и хотела. Это даже больше компьютер, чем телефон. На нём можно и играть, и работать, и рисовать. На нём я тоже собираюсь выполнять заказы из интернета.

Да ничего, Рада. Прорвёмся! И не в таких передрягах бывали, – успокаиваю себя.

Жить бок о бок с любимым человеком, к которому нет возможности прикоснуться…это пытка. И я сомневаюсь, что смогу её выдержать.

Время подходит к тридцати минутам, и я не выдерживаю и иду на платформу. На морозе некогда жалеть себя. Мысли направлены на то, чтобы не замёрзнуть. В назначенное время приближается проходящий поезд. Гремит составами. Останавливается. Я поднимаюсь на подножку, окидываю взглядом старую платформу и здание жд вокзала, которое залито восходящим солнцем.

“Прощай город! Прощайте бабушка и дедушка! Прощай Тим!”

*** ***

– Как это вы не можете её найти? – цежу сквозь зубы и бросаю злобный взгляд на сотрудника полиции. – Вы знаете на какой поезд она села. Знаете, куда уехала. Так почему бы просто не поискать нормально?

– Тимофей Иванович, вы зря злитесь. Мы делаем всё, что требуется. Но если она уехала сама, то мы обязаны проверить весь путь следования поезда. Тем более, если она хотела спрятаться от вас, то билет до Питера мог быть всего лишь для отвода глаз. Она могла выйти на любой остановке. Вы понимаете какой это масштаб поиска?

– Понимаю.

– Девятнадцать лет это вполне зрелый человек. Не надо так переживать. Её ведь не похитили. Она сама села на поезд , значит, отдаёт отчёт в своих действиях.

Говорить с любым сотрудником сейчас бесполезно. Они как заведённые твердят одно и то же, а мне нужны действия, отчёты.

Встаю и выхожу из участка. Стою несколько секунд на крыльце , никак не могу сообразить, что делать дальше. Уже неделю я нахожусь в полном раздрае. С ужасом вспоминаю первое января, когда вместо Рады я увидел пустое место и несколько капель крови, которые свидетельствовали о том, что последняя ночь была не сном. Сначала я ещё не испугался. Расстроился, что она сбежала, но надеялся поговорить с ней и всё уладить.

А вот когда её и дома не оказалось. А встревоженные глаза матери в немом вопросе смотрели на меня, сердце просто замерло и заболело. Мне никогда не было так страшно за другого человека.

Она сбежала. Сбежала!

Чёрт! Чёрт! Чёрт!

Пинаю мусорку, которая звенит металлическим холодным звоном.

Какой же я дурак. Я должен был догадаться. Должен был. Ведь я же чувствовал, что что-то не так. Почему не прислушался к интуиции? Почему не почувствовал, когда она встала?

Я растаял от удовольствия. Размяк из-за этой маленькой ведьмы. Думал, она никуда уже не сбежит, тем более после прошлой неудачной попытки. Она ведь и города не знает. А я уверен, что искать её надо именно в Питере.

Пугает то, что город большой. И я даже не знаю, с чего начать. Где её искать. Я готов сам ехать туда, но куда идти?

Если бы я поехал в чужой город, куда бы пошёл? Во-первых, мне нужен будет ночлег. Не думаю, что у неё хватит денег на дорогие гостиницы. Значит, надо искать по маленьким хостелам. А их в Питере до хрена. Во-вторых, ей нужна работа, вряд ли у неё большой запас средств. А если она к кому-то уехала? Я ведь ничего про неё не знаю. Ни про её друзей, ни с кем она общалась.

Сидеть и ждать я больше не могу. Завтра же еду искать. Обыщу каждый камень, каждую улицу и комнату. Найму людей, но найду. А когда найду, придушу…или сначала обниму, а потом придушу.

Глава 18. Встреча

(Спустя два года)

– И ещё банку кукурузы захвати, – вдогонку кричит Алеся.

– Хорошо, – кричу ей и вприпрыжку спускаюсь по лестнице.

На стенах подъезда на скотч приклеены бумажные еловые ветки и колокольчики, а между первым и вторым этажом стоит наряженная ёлочка. Хороший у нас подъезд. И соседи добрые попались.

Второй Новый год я встречаю здесь в Питере. И если прошлый год я прорыдала в одиночестве, то в этом году уже всё намного лучше.

Словно первый год был годом испытаний. Сломаюсь я или нет. Сначала новость о беременности, сомнения о правильности своего решения. Да, тот год был сложный. НЕ хватало денег, приходилось перебиваться случайными заработками, но я продолжала развивать свою страничку в социальной сети. Публиковала работы, и постепенно заказов стало больше. К родам в сентябре я уже полностью перешла на онлайн-заработок. Работала везде, где разрешали брать с собой планшет. Сына назвала Димой. Всегда мечтала, что у меня будет мальчик. Он был копией Тимофея, особенно ярко-синие глаза. Иногда я представляла себе, что мы встретимся с Тимом на улице и он обо всём узнает. Иногда мне безумно хотелось позвонить ему и рассказать о своих успехах, но стоило подумать о том, что за этим последует, то желание пропадало. Наша счастливая семья жила только в моих мечтах. И чем больше я становилась самодостаточной и самостоятельной, тем меньше я разрешала возвращаться к этим мечтам. Сейчас я жила лишь работой и сынишкой, многое поняла и осознала. Я копила деньги на свою собственную квартиру и мечтала стать высокооплачиваемым художником. Поступить в колледж, как я хотела, из-за беременности не получилось. Но я оплачивала и проходила курсы, постоянно тренировалась. Шаг за шагом я шла к мечте, менялась, взрослела и теперь, вспоминая себя ту, испуганную девчонку на вокзале, удивлялась своим прежним суждениям.

Близость Нового года заставляет окунаться в прошлое, сравнивать себя настоящую с прошлой. И неосознанно я начинаю подводить итоги этого года. Мне нравится, чего я достигла. Дима растёт не по дням, а по часам. Очень умный мальчишка. Я как могу, окружаю его любовью и заботой.

Поднимаю голову к небу, откуда сыплются снежинки. Вдыхаю прохладный воздух. В Питере совсем не такая погода как моём родном городе. Здесь тепло и совсем не бывает морозов. До середины декабря почти не было снега. За два дня до праздника начался снегопад, улицы наконец-то перекрасились из серых оттенков в белые и от этого на душе радостно. Чувствуется приближение праздника, а с ним и волшебства.

Свежий снег тихо скрипит под ногами, и я улыбаюсь воспоминаниям ,которые приносит с собой первый снег. Люди торопливо бегут по домам , кто-то как и я, запоздало бежит в магазин, прикупить или хлеба, или майонез ,которого не хватило. Люблю я эту предновогоднюю суету. Когда-нибудь напишу картину на эту тему. И назову её “В спешке к Новому году”. Эх, мечты, сейчас пока нет времени рисовать на свободные темы ,но я верю, что когда-то я добьюсь своего.

Открываю дверь в магазин, здороваюсь с кассирами , которые меня уже знаю и бегу в отдел с консервацией. Нужна банка кукурузы для салата, и Алеся попросила купить тарталетки. Ей внезапно взбрело в голову сделать закуски. Но я не спорю. Она вообще молодец. Помогает мне с Димой, водится, когда у меня срочный заказ. Мы живём вместе полгода, и уже сдружились, как сестры.

Заворачиваю за угол, чтобы к тарталеткам взять красную рыбу и чуть не врезаюсь в мужчину.

– Ой, простите! – извиняюсь и отступаю в сторону, чтобы пропустить его. Поднимаю глаза и встречаюсь со знакомой синевой, которую не видела два года.

С минуту мы смотрим друг другу в глаза.

Тимофей возмужал и похорошел , хотя куда ему ещё хорошеть. Он всегда был красивым. Одет с иголочки в отличие от меня. Я ещё не успела нарядиться. Выбежала в домашнем трико, только куртку накинула сверху. На голове волосы собраны пучок. И вроде бы я и не собираюсь производить на него впечатление, а с другой стороны, хотелось, чтобы он увидел, как я изменилась. Научилась нормально краситься и стильно одеваться. Приглаживаю волосы, хоть и понимаю, что это вряд ли поможет улучшить мой внешний вид.

Вот не зря говорят: “Бойся своих желаний”. И как теперь от него сбежать? Как объяснить свой побег? Тогда он казался мне необходимым, сейчас же я понимаю, что действовала очень импульсивно.

– Рада? – наконец, он нарушает тишину. – Рад тебя видеть.

– Привет.

– Как ты тут оказалась? Живёшь неподалёку?

– Ну да.

– Как ты?

– Всё хорошо. Просто отлично.

– Может, в кафе зайдём? Ты не занята?

– Занята. Я за кукурузой забежала. Просто. Дома готовка ждёт.

– Пригласи меня к себе.

Я удивлённо таращусь на него. Он так спокойно говорит об этом, словно забыл, что я специально сбежала от него.

– Не могу.

– Почему?

– Потому что не хочу, чтобы ты знал, где я живу.

Тим улыбается.

– Ты же понимаешь, что я тебя теперь никуда не отпущу.

– Почему?

– Потому что я тебя уже два года ищу, Рада.

Делает шаг ко мне. Обнимает за талию и прижимает к себе.

– Или ты уже разлюбила меня?

– Ты же знаешь, почему я ушла. Зачем ты опять бередишь раны.

Отводит выбившийся из пучка локон за ухо.

– Я скучал. Не надо было уходить тогда. Я думал, сдохну без тебя.

Господи, неужели мне это не снится. То, о чём я так часто мечтала, сейчас происходит со мной наяву.

Наклоняется, чтобы поцеловать, но я отворачиваюсь.

– Почему? Ты кого-то встретила?

Сейчас самое время сказать “да”, чтобы он ничего не узнал обо мне и сыне, но короткое слово никак не хочет отцепляться от языка. Киваю.

–Кто он?

– Ты…ты его не знаешь.

– Конечно, не знаю. Познакомь. Я хочу знать, кто заботится о тебе.

– Нет, Тимофей. Я просила у тебя только одну ночь, и осознанно шла на расставание. Поэтому нет. Ты ведь сам всё понимаешь.

– Мне плевать. Слышишь? Плевать. Ты не представляешь, сколько раз я думал, что найду тебя и больше никогда не отпущу.

Продолжаю толкать упираться ему в грудь руками.

– Ты должен был уже забыть меня и найти другую.

– Легко сказать, “должен”. Значит, всё-таки я был прав и твоя влюблённость прошла?

– Да.

От вранья щёки горят и, мне кажется, он сейчас всё поймёт. Но он верит. Вижу по глазам, как он расстроен. Отпускает меня.

– Хорошо. Но я должен познакомиться с тем мужчиной, которого ты теперь любишь.

– Я не хочу.

– Рада. Я хочу быть уверен, что у тебя всё хорошо.

– У меня всё хорошо.

– Я ведь не отстану. Если надо будет, обойду все квартиры в этом округе.

Он говорит решительно и уверенно. И я верю ему. Как быть? Опять сбежать? Но он ведь и правда найдёт. Мне не остаётся ничего другого, как согласиться. Даже если он увидит сына, я ведь могу сказать, что он от другого.

– Хорошо. Когда?

– Сейчас.

На часах уже девять. Мы идём по улице. Молчим. Я переживаю, как он воспримет то, что у меня есть ребёнок.

– Вы Новый год дома встречать будете?

– Да.

– Со своим парнем?

– Да. Он сейчас на работе. Ближе к двенадцати приедет.

– И где он работает?

– Таксует, – придумываю на ходу свою историю.

Я боюсь правды, боюсь, что он может разозлиться на меня за то, что скрыла. Боюсь, что заберёт моего малыша. Мне казалось я так изменилась, но сегодня все страхи вернулись снова. И самый страшный – страх осуждения.

Поднимаемся на третий этаж , открываю дверь.

Навстречу выходит Алеся в фартуке.

– Ну тебя только посылать. Ой, здравствуйте, – здоровается, увидев Тимофея.

– Здравствуйте! – приветливо здоровается Тим, разувается.

– Это мой давний знакомый Тимофей, – представляю я его. Про нас с ним никто не знает. Я держу это втайне.

Из комнаты выбегает Дима и с возгласом “мама” бросается ко мне. Тянет руки. Я беру его, прижимаю. Вижу поражённого Тима. В груди всё переворачивается от его взгляда.

– А это мой сын Дима.

Тимофей продолжает молчать.

Глава 19. Сын

– У тебя есть сын? – первое, что вырывается у меня.

За последние два года я прокручивал столько сценариев в голове, но именно этого совершенно не ожидал.

Рада была для меня племянницей, любимой, любовницей. Я хотел, чтобы она была моей женой. Но в как маму я её никогда не представлял. И сейчас, когда смотрю на неё, понимаю, что эта роль ей безумно идёт. Малыш красивый, светловолосый и с синими глазами.

Наверное, в отца, – проносится в голове. – У неё ведь глаза зелёные.

– Как видишь, – отвечает Рада. Целует мальчика в лоб, а он звонко смеётся и что-то лепечет. Сердце сжимается от неожиданно навалившейся зависти и ревности. Где этот козёл, который посмел подкатить к моей Раде и ещё ребёнка ей сделать. И живут в этой квартирке. Скорее всего, съёмной. А я ведь могу дать ей намного больше. Окутать её вниманием, чтобы она купалась моей любви и заботе.

– Когда?

– Что именно? – отвечает Рада.

– Диме уже годик, – в один голос говорит подруга Рады.

– Год?

Начинаю подсчитывать в голове, может ли малыш быть моим. Мы переспали два года назад. Если Рада забеременела именно тогда, значит, должна была родить.

Чёрт! От волнения не могу подсчитать, сколько и в какой месяц должны быть роды.

Беременные ходят девять месяцев. Значит, плюс девять месяцев. Девятый месяц – сентябрь.

– Когда он родился? – спрашиваю у Рады, но та молчит.

– Так в сентябре же. Рада ты чего молчишь.

А Рада тем временем испепеляет взглядом свою болтливую подругу. Потому что теперь Раде не отвертеться и не выкрутиться.

Это мой ребёнок. Мой сын!

– Почему ничего не сказала?

– Зачем? Чтобы его все стыдились?

– о чём ты говоришь , Рада? Разве я тебя когда-нибудь стыдился?

– Да. Ты постоянно мне об этом говорил. Говорил о репутации, о том, что о нас подумают, как примут новость мама и папа.

Алеся переводит взгляд с меня на подругу и обратно. Пытается понять, о чём мы говорим.

– Я это всё говорил, чтобы предотвратить нашу близость. Но когда всё случилось, я был готов вести тебя к родителям и всё им рассказать.Но ты сбежала.

– Извини, но я не обладаю навыком телепатии, – повышает голос Рада.

Делаю шаг ей навстречу, мне хочется обнять её прижать к себе и сломать глухую оборону, которую она выстроила вокруг себя.

– Иди сюда малыш. Теперь я тебя никому не отдам. Плевать, если даже ты живёшь с другим.

Хоть она и отступает назад, но я насильно обнимаю её и прижимаю к себе.

– Так, она со мной живёт, – снова влезает Алеся.

– Значит, нет никакого парня, с которым она живёт? Ты мне наврала?

– Какая тебе разница. Я не хочу быть с тобой.

– Разлюбила? – с усмешкой спрашиваю я, а внутри всё замирает в ожидании ответа.

– Да. Разлюбила, – шепчет злобно.

Прижимаю её к себе ещё сильнее. Мне абсолютно всё равно на её подругу, на то, что она упирается ладонями мне в грудь. Как же я соскучился по этим губам ,по её неукротимому характеру, который хочется всё время укротить.

Впиваюсь с жадностью в её губы. Доказываю, что она моя и больше ничья. Рада пытается сопротивляться, сжимает зубы, не подпускает. Но оборона не выдерживает и десяти секунд. Она отвечает на поцелуй с не меньшей страстью. Она сладкая, от неё кружит голову как от крепкого виски. И пусть она говорит что хочет, её реакция намного искреннее. Ей я доверяю больше.

Когда мы прекращаем поцелуй, сердце, как бешеное стучит о грудную клетку. Мы оба дышим, будто пробежали марафон.

– Я люблю тебя Рада. Жаль, что не сказал тебе об этом раньше.

– Любишь? – как эхо повторяет она и смотрит на меня непонимающе.

– Люблю. И за последние два года понял это окончательно. Завтра же едем домой, и я рассказываю обо всём родителям.

– Я не могу.

– Почему?

– Потому что у меня работа, обязательства сдачи заказа в срок.

Рада работает? Почему меня это удивляет? ведь она как-то жила без меня. Значит, работала и сама себя содержала.

– Вы так и будет стоять в коридоре и таращиться друг на друга? Время уже встречать Новый год, а мы ещё старый не проводили, – слышу голос Радиной подруги и заставляю себя оторваться.

– Вы останетесь с нами на Новый год, Тимофей?

И хоть у меня в планах стояла вечеринка с партнёрами, я забиваю на неё. Сейчас мне совершенно всё равно. Да, скорее всего, они и не заметят моего отсутствия.

– Если приглашаете, останусь, – смотрю на Раду и, наконец, вижу улыбку на лице.

– Тогда давайте быстрее к столу.

Из комнаты доносится плач Димы, и мы бросаемся все туда. Он стоит и обнимает толстую пятнистую кошку, которая яростно пытается вырваться из его крепких объятий.

– Машка, вот чего ты не убегала от Димки, – ворчит на кошку Рада и пытается высвободить её из рук сына.

А я встаю перед сыном на колени и протягиваю шоколадную конфету.

Он видит её и неуклюже шлёпает по полу, радостно лепеча. Мой восторг и удовольствие не передать словами. Сегодня я совершенно случайно узнал , что являюсь отцом.И это самый приятный момент. Но расстраивает мысль, что я не видел, как Рада была беременна, не заботился о ней, когда она капризничала и не волновался во время родов.

Радует та мысль, что уж вторую беременность я точно буду рядом.

Маню к себе пальцами сына и он подходит ко мне без страха.

Беру его на руки и прижимаю к груди.

Волна нежности охватывает меня. Маленькое почти невесомое чудышко сидит на моих руках и теребит толстую серебряную цепь. Поднимаю глаза от сына и вижу, как две пары увлажнившихся глаз смотрят на меня.

Волнительный момент для всех. И это мой самый лучший подарок на Новый год.

Глава 20. Самый лучший подарок

Смотрю на сынишку, а от счастья сердце в груди трепещет. И где-то под рёбрами ёкает. Тимофей с Димкой так классно смотрится, что я глаз не могу оторвать. А Димка будто сразу почувствовал Тимофея. Он мальчик застенчивый, не сразу пойдёт к незнакомому человеку, а сейчас пошёл с радостью.

Кто бы мог подумать. Рассказали бы – не поверила, пока не увидела.

С трудом отвожу глаза и иду приводить себя порядок, хотя бы немного. Потому что времени почти не осталось.

Быстро накидываю платье. Оно приталенное, прозрачная ткань обшита пайетками. Когда я его покупала, мне хотелось чего-то яркого и праздничного, а теперь смотрю на себя в зеркало и сомневаюсь.

Не чересчур ли?

А, всё равно. Не понравится, потом переодену.

Волосы закручивать уже некогда. Просто распускаю их, сбрызгиваю спреем, расчёсываю и уже не всё так страшно. За время беременности они у меня отросли до середины спины. И больше я их не стригла.

Быстро подкрашиваю глаза, губы. Сбрызгиваю капелькой духов и выхожу.

Тимофей с Димой уже сидят за столом. Алеся поставила дополнительные приборы для него.

– Может, я Диму спать уложу сначала? – спрашиваю я.

– Садись. Я сам уложу.

Тимофей встаёт со своего места и начинает потихоньку укачивать сынишку. Тот ещё немного сопротивляется, но начинает зевать и тереть глаза. По телевизору идёт “Ирония судьбы” , Алеся любит этот фильм. А я смотрю на Тима и наслаждаюсь тем, что вижу. Он очень красивый. Особенно сейчас, когда снял пиджак, закатал рукава. При каждом движении рубашка натягивается, облепляя мускулы и идеальное тело. Я скучала по нему. И даже немного завидую Димке, что ТИмофей держит его, а не меня.

Не проходит и пяти минут, как Дима засыпает. Я встаю со своего места и веду ТИма в свою комнату, чтобы показать, куда его положить.

В комнате темно, включаю маленький ночник, чтобы видеть очертания сына. Разворачиваюсь и попадаю в капкан рук.

– Может, встретим Новый год как последний раз, в постели? – шепчет мне на ухо и наклоняется, прикасается к губам.

Как же давно я не чувствовала его губ, кажется, это было в прошлой жизни.

Его язык проникает ко мне в рот, сплетается с моим, я будто таю, в ногах появляется слабость. Но я не могу подвести подругу. И хоть мне хочется продолжения поцелуя, я всё же упираюсь ладонями в его грудь и пытаюсь разомкнуть наш поцелуй.

– Что не так? – спрашивает Тим.

–Там Алеся одна. Неправильно её оставить вот так.

– Но я надеюсь, позже мы всё-таки продолжим?

– Не знаю. Как вести себя будешь.

– Обещаю, буду хорошо, – отвечает Тим и снова пытается поцеловать, но я уворачиваюсь.

– Идём. Надо хотя бы ненадолго составить компанию Алесе.

Но “ненадолго” заканчивается почти под утро.

В комнате выключен свет, только ёлка мигает и переливается разноцветными огнями. По телевизору идёт какой-то концерт, звук приглушён и идёт фоном. А мы сидим на диване и разговариваем. Тим обнимает меня, я опираюсь спиной о его грудь, уютно устроившись на нём словно на кресле. Вижу, с какой тоской Алеся смотрит на нас. Её недавно бросил парень. Но я ничего не могу с собой поделать. Мне хочется сидеть рядом с Тимофеем, чувствовать его дыхание и как вздымается грудь, когда он дышит.

Мы говорим, говорим, говорим и никак не можем наговориться. Часов в пять Алеся уходит в свою комнату ,и мы, наконец, остаёмся одни.

– Что там с твоей Ариной? Наверное, вернулся к ней? – спрашиваю непринуждённо, но на самом деле очень неприятно об этом вспоминать.

– Она вышла замуж ещё год назад и уехала в Италию.

– А ты?

– Что я?

– Никого себе не нашёл?

– Я искал. И вот сегодня нашёл.

Хочется спросить, были ли у него без меня другие женщины, но осаждаю свой интерес, потому что, если скажет, что не было – не поверю. А если скажет, что были, то мне будет неприятно.

Да я и сама понимаю, что не мог Тим два года ни с кем не спать.

– А у тебя кто-то был? – шепчет мне на ухо.

– А ты как думаешь?

Сжимает меня сильно.

– Даже думать об этом не хочу. Ты моя. Только моя.

Поворачиваюсь к нему и смотрю в глаза. Тянусь к его губам, целую медленно, облизываю его нижнюю губу. Тим вздрагивает и впивается в мои губы.

– Идём в комнату , – шепчу ему, когда его руки уже забираются мне под платье. – А то вдруг сейчас Алеся выйдет.

Он встаёт, подхватывает меня на руки и направляется в комнату.

Ставит меня на пол, плотно закрывает дверь и закрывает на замок её.

Как и в прошлый раз, стоит нам остаться наедине, как сбрасываются все условности и правила. Между нами пробегают разряды тока и мы притягиваемся друг к другу. Торопимся. Срываем одежду, чтобы, наконец, дотронуться до кожи, до приятных изгибов, до выпуклых мышц и волосатой груди. Платье летит в сторону, следом и нижнее бельё. Теперь мы усердно раздеваем Тимофея. Хочу помочь, но он так быстро стягивает рубашку и брюки, что мне остаётся снять только боксеры.

Мне немного неловко, но очень любопытно увидеть Тима обнажённым.

Несколько секунд смотрим друг на друга. Тимофей первый притягивает меня к себе. Но в дальше беру инициативу я – толкаю его на кровать и сажусь сверху. Я управляю теперь движениями. Разгоняюсь и вижу, как Тим закрывает глаза, веки начинают дрожать, замедляюсь – он немного разочарованно выдыхает. А когда уже не выдерживает эту пытку, рывком переворачивает меня , подминает под себя. Теперь он двигается резко, жёстко, но от этого только азартнее и ощущения ярче.

– Признавайся, трогал тебя кто-то кроме меня? – шепчет Тим и входит резко на всю глубину.

– Нет. Только ты. Ещё.

Тимофей послушно делает, как я прошу и даёт мне наконец разряд. Мне слишком хорошо, это не сдержать внутри, крик рвётся наружу, и Тимофей накрывает ладонью мой рот, чтобы приглушить крик и не разбудить Диму.

Глава 21. Пришли сдаваться

– Главное – не дёргайся, – просит меня Тимофей.

– Я знаю.

– Говорить буду я. Твоё дело только принимать любовь и обнимашки от мамы.

– Да знаю я.

Мы стоим перед дверью родительского дома. Только с самолёта. У меня кружится голова от такой смены обстановки и событий. Ещё вчера мы были в Питере, а сегодня уже стоим на крыльце бабушкиного дома. Дима спит на руках Тимофея.

Звоню в дверь. Ждём. Дверь открывается, а на лице бабушки появляется удивление. Брови взлетают вверх, она молчит несколько секунд, словно я могу испариться.

– Рада? Мне не снится? Господи! Ваня! Рада нашлась.

Вижу, как из гостиной быстро выруливает дед не менее удивлённый. Я попадаю в двойные объятия. Или я бы даже их капканами назвала. Они так крепко стискивают меня, что, кажется, сейчас рёбра лопнут.

– Рада, Радочка, – бормочет бабушка.

И хоть я обещала себе не плакать слёзы бегут по щекам от их любви. Я не ожидала, что они меня вообще ещё помнят.

После пяти минут неистовых обнимашек мы, наконец, отлепляемся друг от друга, но бабушка продолжает держать меня за руку, словно я могу сбежать или исчезнуть.

Тянет меня в коридор. Тимофей заходит следом и только тогда бабушка замечает Диму.

– Это мой сын, – отвечаю я, не дожидаясь вопроса.

– Сын? – эхом переспрашивает она.

– Ну да. Ваш правнук получается.

Бабушка держится за деда, видно, что ей дурно. Подставляю ей своё плечо и с дедом на пару отводим в гостиную, усаживаем на кресло.

– Люба! Ну ты чего распереживалась? Девочка уже ведь взрослая, – говорит дедушка и подкладывает ей подушку под голову. Я бегу за водой. Приношу стакан.

– Бабушка, выпей.

Она отказывается.

Только Тимофей молчит и пристально смотрит матери в глаза. Она тоже не отводит взгляд. Хмурит брови. И неожиданно показывает ему кулак.

– Ты паршивец девочку мою совратил.

У меня от удивления челюсть отвешивается до пола. Как она догадалась? Смотри на Тима. Интересно, что он ответит.

– Да, мама. Я.

– Господи! – бабушка закрывает лицо руками. Дедушка обнимает бабушку за плечи, гладит по спине, успокаивает её как может.

– Ну что ты Люба. Всякое бывает. Не плачь.

– Позор-то какой, – всхлипывает бабушка.

– А в чём позор? – спрашивает Тимофей. – Мы не кровные родственники. Да вот так случилось. Я понимаю, что это пока в голове не укладывается. Но отступать я не собираюсь. Надо просто признать это мама.

– Так это Рада, значит, из-за тебя сбежала. От твоих домогательств, – бабушка будто не слышит.

Мы переглядываемся с Тимом и одновременно пожимаем плечами.

– Каких ещё домогательств? – спрашивает Тимофей.

– Ба. Никаких домогательств не было. Это я дура влюбилась в него без памяти и проходу не давала.

Бабушка убирает руки от лица. Теперь впивается своими глазами в меня.

– Да. И не смотри на меня так. Я его не выгораживаю. Вот такая нехорошая и бесстыжая. Прицепилась к нему и совращала как могла. Он и не сдержался.

– Это я во всём виновата, – качает головой бабушка. – Не надо было оставлять вас наедине.

– Незачем жалеть о прошлом уже Люба. Уже ничего не изменить.

В этот момент Димка открывает глаза, видит ТИмофея, тянется к нему и говорит громко “папа”. В тишине комнату его голос отчётливо слышно. Мне кажется, у всех в этот момент перехватывает горло от счастья, ну у меня и Тима точно. Он прижимает сына к своей широкой груди, целует в макушку и победоносно смотрит на меня.

– И когда это ты успел его научить? – спрашиваю его.

– Так, в самолёте несколько раз ему сказал, а он запомнил. На удивление сообразительный малыш, весь в папу. Да?

– Ну да. Конечно. Мама участия не принимала, – усмехаюсь я.

– Гены они такие, – совершенно серьёзно соглашается Тим, игнорируя мой сарказм.

–Рада, как назвала? – интересуется бабушка. Ей уже лучше, да и любопытство распирает, поэтому страдания пока отложены.

– Дмитрием назвала. Дмитрий Тимофеевич Медяков.

Тимофей вскидывает на меня глаза.

– А почему не Грозный?

– Потому что я мать-одиночка.

– ЗНачит, это дело надо исправлять. Завтра же идём в ЗАГС, – он даже не спрашивает, а констатирует факт.

– Что ты! – машет руками бабушка. – У девочки первое замужество, а ты хочешь её просто в ЗАГС потащить?

– А что такого? – удивляется Тим. Димке надоедает сидеть у отца на руках и он просится на пол.

– Как что? Надо подготовиться. Хотя бы две недели. Платье выбрать. Ресторан. Позвать гостей, – бабушка говорит,а её взгляд прикован к Диме. Она словно курица-наседка настороженно смотрит на малыша, чтобы заранее предотвратить его падение.

–Рада ты хочешь такую свадьбу? – спрашивает Тим.

– Нет.

– Хоть вы что мне говорите, но свадьбе быть. И я всё устрою, – ставит нас перед фактом бабушка. – Вы лишили меня радости ожидания внука, пока ты была беременна, и радости его рождения. Уж свадьбы я вам не дам меня лишить.

Дима останавливается перед бабушкой, его привлекает яркий цветок на её юбке. Он заворожено смотрит, трогает пальчиком, пытается лизнуть. Сердце бабушки не выдерживает этой мимишности и она сгребает его в охапку, целует толстые щёчки, прижимает к себе.

– Мой внучек. Какой красивый мальчик. Самый-самый красивый. Правда, дед?

Дедушка, конечно же, соглашается.

Эпилог

Небо окрашено в пурпурные цвета, которые словно градиентом растянул невидимый художник по полотну неба. Солнце, склонившись к воде, бросает свои лучи на водную гладь и к розовым оттенкам примешивается золотой.

Это мой любимый момент здесь на острове. Каждый день я прихожу к океану и наблюдаю, пытаясь запечатлеть в памяти всю красоту и буйство красок.

– Так и знал, что найду тебя здесь, – шепчет на ухо любимый голос и руки, скользнув по моей талии, крепко прижимают к его твёрдой груди. По телу пробегает дрожь. Я до сих пор, даже спустя год, как женаты, не могу поверить, что мы вместе. Скольжу в его руках, разворачиваюсь к нему лицом и пытаюсь поцеловать. Он высокий и если не наклонится, то мне не допрыгнуть. Но такого ещё ни разу не было, чтобы Тимофей отказался от поцелуя.

Я счастлива! И от осознания собственного счастья сердце заходится галопом. Страшно представить, что я могла бы до сих пор жить в Питере вдвоём с Димой, если бы не встретились с Тимофеем случайно в супермаркете.

Он прикусывает мою нижнюю губу, целует в уголок губы.

– Не представляю, что было, если бы я не нашёл тебя.

Мы даже думаем об одноми том же.

– Что за спор у вас был с Сергеем? – спрашиваю я. Ещё утром я стала случайным слушателем их разговора.

– О, это старая история.

– Расскажи.

– Да ничего особенного. Просто поспорили.

– На что?

– Неважно, – усмехается Тимофей. – Так, глупость.

– И всё же?

– Ну хорошо. Я же знаю, что не отстанешь.

– Не отстану, – подтверждаю я.

– Три года назад мы поспорили с Серёгой, что я воспитаю тебя в течение месяца.

Фыркаю от смеха.

– Ну и как? Получилось?

– Сама же знаешь, что нет. Теперь я должен выполнить его желание.

– Ох, уж эти желания, – вспоминаю как сама, воспользовалась своим.

– Ну твоё желание выполнять было очень приятно.

– А упрашивать пришлось, как маленькую девочку, – смеюсь.

– Я хотел быть правильным. А Серёга требует невозможного.

Поднимаю бровь.

– Я должен найти ему девушку. Уже всех знакомых перебрал, а ему ни одна не нравится.

– А как же Алеся?

– А она согласится?

– Уж на одну встречу-то уговорю.

– Тогда надо попробовать.

Дуновение ветерка приносит с собой тихий плач ребёнка.

– А где Дима?

– Уснул. Я ему сказку даже рассказать не успел. Нянечка в доме.

– Устал бедняжка.

– Зато у нас с теперь есть время побыть одним.

Беру Тима за руку и веду к воде. Мягкий песок приятно ласкает ступни, длинный подол юбки уже намок и обвивается вокруг ног. Идём вдоль берега и просто молчим. Не хочется ничего говорить. Смотрю на Тима и встречаюсь с ним взглядом.

– Ты счастлива? – внезапно спрашивает он.

– Конечно.

Вновь притягивает меня к себе. Убирает непослушный локон с моего лица, отводит за ухо.

– А ты не хочешь мне ничего сказать?

– Нет, – улыбаюсь.

Неужели от него ничего не скрыть? Уже много раз замечала, что он всегда первым узнавал мои тайны, будто мне в голову встроен датчик, который передаёт сигнал лично Тиму.

– А мне кажется ты врёшь.

– С чего бы? Мы же договорились друг другу не врать.

– Не верю. Даже я, мужчина , заметил, как потяжелела у тебя грудь. Сколько уже?

– Ничего она не потяжелела.

– Мне виднее. Признавайся.

Его горячая ладонь накрывает мою грудь, и тело реагирует мгновенно.

– И вот ничего от тебя не скрыть.

– Ничего.

– Я сама недавно узнала. По моим подсчётам недель десять, двенадцать.

– Значит, пора возвращаться домой.

– Вот поэтому я и не хотела говорить. Давай ещё немного побудем на острове. Здесь так волшебно.

– Хорошо. Но только неделю и не больше.

Его рука замирает на моём ещё плоском животе.

– В этот раз должна быть девочка, – делится со мной Тим. Хотя я это слышу не в первый раз. Тимофей безумно любит сына, но не забывает намекать, что хочет ещё детей.

– Бабушка с дедушкой, с ума сойдут от радости. Ты им ещё не говорила?

– Нет. Ты первый.

– Я люблю тебя, – шепчет тихо, а у меня от его слов даже слёзы наворачиваются.

– И я тебя тоже.

Оглавление

Глава 1. Новость

Глава 2. Спор

Визуал героев

Глава 3. Ага, щас

Глава 4. Сбежала?

Глава 5. Он, конечно, урод, но красивый

Глава 6. 1:1

Глава 7. Перемирие

Глава 8. Арина

Глава 9. Мне она не нравится

Глава 10. Побег

Глава 11. Нашёл

Глава 12. Ненормальные

Глава 13. Без него

Глава 14. Всё правильно сделал

Глава 15. Ты задолжал мне желание

Глава 16. Да?

Глава 17. Пока

Глава 18. Встреча

Глава 19. Сын

Глава 20. Самый лучший подарок

Глава 21. Пришли сдаваться

Эпилог