Коварство Древних [astellar] (fb2) читать онлайн

astellar Коварство Древних

Пролог

Недра Хиджальских гор. День третий от сотворения второго Источника Вечности.

— Брат?.. — из-за толстых прутьев с клацаньем захлопнутой дверцы камеры донесся преисполненный неверием голос: новоиспеченный узник до последнего сомневался в реальности происходящего.

Едва дверь заняла положенное ей место, как активизировался комплекс наложенных на камеру чар, и между прутьев решетки начали мелькать с едва слышным потрескиванием редкие синие всполохи. Лишившийся свободы ночной эльф щеголял обнаженным торсом и озарялся зеленым светом, пробивающимся из-под повязки на глазах. В этом тусклом сине-зеленом сиянии светилась темно-зеленым, эффектно выделяясь, затейливая вязь татуировок, покрывающих большую часть фиолетового кожного покрова пленника и гармонично переплетающихся между собой.

И пусть в свое время этот представитель вечноживущих утратил обычное зрение, но полученная взамен способность видеть потоки магии позволяла лицезреть терзающую его душу картинку во всей красе. За тюремной решеткой опутанного чарами узилища стояли одни из самых близких ему эльфов: брат-близнец, возлюбленная и учитель троицы друзей, один из которых в настоящий момент и был отделен завесой магии и стали.

— Прости, Иллидан, — покачал головой Малфурион — тот самый эльф-друид, на которого были обращены зеленые огоньки из глазниц заключенного, скрытые повязкой, — но это для твоего же блага.

— Мы не выпустим тебя из стазиса, пока ты не осознаешь свои проступки, — вмешался бывший учитель пленника — Хранитель Леса, полубог по имени Кенариус, чей внешний вид представлял из себя кентавра с лосиными рогами и лицом эльфа-старика.

Последнее слово зацепило Иллидана за живое, и обманчиво-спокойное выражение тут же слетело с лица: его самообладание уступило напору гнева. Всплеск эмоций, собственно говоря, и вызвал повторение «дискуссии» суточной давности, когда его застали на берегу горного озера при сотворении нового Источника. Что поделать: этот эльф всегда выделялся среди своих сородичей чрезмерной импульсивностью …

— «Проступки»?! — исступленно прорычал Иллидан, задергавшись в невидимых путах пресловутого стазиса, удерживающего слепого эльфа в воздухе, прямо по центру маленькой камеры. Его татуировки вспыхнули, и на мгновение мертвенно зеленый свет прогнал тени из отдаленных уголков темницы. Впрочем, эти жалкие крохи маны, вырвавшиеся из тела узника, только и были способны на небольшую иллюминацию, и мгновенно рассеялись, будучи поглощенными системой заклятий древнего полубога. — Сначала я, послушавшись вас, предал нашу Королеву! Потом ради своего народа я, поклявшись в верности Саргерасу, пошел в услужение демонам и предал его, как только получил Силу! А затем предал и весь свой народ, обрекая нас на смертную жизнь, когда согласился закрыть этот проклятый портал ценой уничтожения Источника! Я был против, но согласился закрыть… и закрыл! До сих пор не верится, что дал себя уговорить на это… — в этот момент он повернул голову в сторону жрицы Элуны, которая и являлась основной и, пожалуй, единственной причиной согласия. — Да я тогда весь мир едва в тартарары не отправил, когда бросил поделку Аспектов в Источник! Но даже после этого никто мне и слова не сказал! Наоборот — назвали Героем войны! Как же — «Демоны повержены, а победителей не судят»! А то, что одна половина материка — в руинах, вторую — днем с огнем не сыщешь, от нашей цивилизации остались одни огрызки, а столица так и вовсе канула в пучину — это уже не важно?! Так вот напомню — в Великом море появился Водоворот, около которого творится, драконы знают что, и весь мир, того гляди, развалится на куски, это так — ерунда и сопутствующий ущерб?!… — пленник сорвался в крик, и ему пришлось прерваться для восстановления сбившегося дыхания, но слушатели не спешили высказывать свои мнения и терпеливо ждали завершения монолога. — И вот теперь, когда я попытался исправить часть своих ошибок и вернуть миру опору, что выбила из-под него война, а эльфам — силу и бессмертие, которые за несколько тысячелетий уже стали неотъемлемой частью… смертельно неотъемлемой частью нашего народа — меня нарекли Предателем! Неужели вы не понимаете?! Я подарил эльфам надежду на возрождение, вернув вечную жизнь без жажды магии!

— Меньше надо было хлебать из Источника, как из простого колодца, тогда бы и жажды не было… — пробормотал Малфурион тихо, но так, чтобы все расслышали.

Взятая пауза была слишком маленькой, чтобы кто-то успел хоть как-то прокомментировать данную шпильку.

— Надежду на что? — устало переспросил друид, помассировав переносицу — он уже не первый раз пытался убедить брата в его неправоте. — На скорый повторный визит Легиона? Лучше быть смертным, но жить в мире и спокойствии, зная, что твоим детям не грозит участь быть съеденными или порабощенными, чем трястись от страха в надежде, что про нас забудут, а после, в один «прекрасный» день, встретить демонов и остаток твоей хваленой «вечности» пребывать у них в кабале или в их желудках! Даже не знаю, что хуже… — градус в наставительной речи друида постепенно повышался. — Для Саргераса Источник — слишком лакомый кусок, и он так просто от него не отступится! Так что можешь забыть про свое «бессмертие»: терпение Саргераса безгранично, но даже его не хватит на столь долгий срок!

— Если бы мы не закрыли портал, то давно бы уже были мертвы или бегали на побегушках у демонов! А мир… если сразу не рухнул, то Аспекты уже не допустят этого, и никакое отсутствие Источника не помешает им стабилизировать магические потоки! — вторил своему ученику полубог, но уже более эмоционально.

Последняя участница — прелестная «юная» эльфийка тоже не стала отмалчиваться, по горячности речи не уступая авторам предыдущих монологов:

— Ты не предавал Азшару — это она оставила свой народ, позволив демонам затуманить свой разум сладкими речами о «бесплатных» знаниях и «дармовой» силе! И ты не предавал эльфов, когда вместе с нами уничтожал демонический портал, разрушая Источник! Считай ты иначе, я верю, ты бы первым же отказался от этого плана! Но, во имя Элуны… — Тиранда, пребывая во власти эмоций, бахнула кулаком по решетке, от чего по всей темнице пробежала волна магии, несущая крупицу силы эльфийки, а потому отдающая явственным «лунным» привкусом, что ощутили все присутствующие, — …о чем ты думал, когда создавал второй Источник?! Разве наш народ уплатил не достаточную цену, чтобы подобное больше никогда не повторилось?! Воистину ты предал и выживших, и тех, кто погиб, отдав жизни за эту победу… победу, которую ты превратил в поражение!

«О чем я думал?» — с тоской «всмотрелся» Иллидан в любимую девушку, видя лишь белого цвета энергию, струящуюся в ее теле, да радужный блеск ауры. — «Уж точно не о демонах или мнении народа… Я думал о тебе, Тиранда! Как я мог позволить, чтобы моя любимая умерла через какие-то сотни лет жизни?! Да и чего уж кривить душой перед самим собой — я хотел стать для тебя Героем — спасителем эльфов! Хотел произвести впечатление… чтобы ты гордилась и восхищалась мной, ведь создание Источника — задача далеко не тривиальная, но об этом почему-то так никто и не вспомнил… Чтобы ты наконец посмотрела на меня с толикой тех нежности и любви, с которыми ты смотришь на моего брата!» — Глазницы распятого эльфа яростно полыхнули зеленью. — «Все, что я делал, было либо ради тебя, Ветерок, либо по воле долга и братских уз… Даже пресловутая погоня за силой была не ради самой силы, а ради возможности быть способным сделать для вас все и даже больше! Что я, собственно говоря, и сделал… И в итоге никто этого не оценил: потерял тебя, подвел брата, утратил доверие учителя, даже Азшару не смог спасти, хотя поклялся, что вытащу Королеву из лап демонов… Любовь, братские узы, уважение учителя, долг перед Азшарой и страсть изучения и обладания магией… Что-то я устал от всего этого недопонимания. Может, и правда, мне нужно побыть одному?» — запал эльфа подошел к концу. Эмоции выгорели, от знаменитой ярости в душе остался лишь тлеющий огонек да копоть безразличия. Зеленые огни почти погасли, пара искрящих изумрудов сменилась на две маленькие тусклые зеленоватые искорки, чей свет почти не пробивался сквозь повязку.

Кто ведает, что бы случилось, произнеси он эти мысли вслух: может, его простили бы, а может наоборот — прокляли и предали имя забвению. Однако охотник на демонов знал, что в любом случае она уже никогда не будет с ним, поэтому предпочел сохранить все в себе и сыграть роль трагического персонажа, всеми не понятого и не принятого. Ответил он совсем другими словами, уже набившими оскомину его пленителям, словно выпрашивая у них свою дальнейшую судьбу, впрочем, может, так оно и было — слишком уж порой расходилась его речь с мыслями:

— Я спас наш народ от мучений жажды магии и вернул едва не утраченное бессмертие и возможность использовать магию во всей ее красе, — равнодушно повторился пленник. — Это стоит того, чтобы немного рискнуть. Повторное вторжение из-за Источника маловероятно — ведь новый далеко не так силен, как первый… Я не настолько тщеславен, чтобы тягаться с его создателями — Титанами. И даже если демоны снова попробуют напасть, на сей раз Источник послужит надежной защитой…

— «Немного», «маловероятно»? — поджал губы бородатый владыка леса, а его борода затряслась от неподдельного возмущения такой трактовкой событий.

— «Надежной»? — вторил ему нахмурившийся друид.

Тиранда в этот раз никак не прокомментировала его слова, продолжая всматриваться в лицо второго по значимости в ее жизни эльфа в попытке найти там нечто, ведомое лишь ей одной.

— Война и началась только потому, что из-за козней демонов часть силы Источника Вечности попала под их контроль. Очевидно, что без его поддержки они бы не смогли задействовать столь массовый портал и огребли бы по полной программе…

— Кто мешает им снова поступить так же? Или придумать что-то еще? — справедливо заметил стоящий по другую сторону решетки брат-близнец, столь не похожий на своего плененного родственника.

— Кто предупрежден — тот вооружен, — эмоций эльфа хватило лишь на легкое пожатие плечами, дескать, что я вам прописные истины рассказываю. — Глупо выкидывать оружие лишь потому, что его могут украсть и применить против тебя. Это как раз и свидетельствует о его ценности, а также о том, что оружие следует холить, лелеять, хорошо охранять и… применять при первой же опасности. И потом — кто вам сказал, что демоны не найдут другой причины для вторжения помимо Источника? Например, ради мести? Но на этот раз у нас будет чем ответить.

— Мы своими силами пусть и с трудом, но все же одержали победу, когда на стороне демонов была часть силы Источника, а совсем без Источника они не рискнут…

— О, да-а-а… победа нам стоила всего-то девять десятых нашего народа, половины материка, спятившего Аспекта и глобального катаклизма… — с горькой насмешкой протянул Иллидан, оборвав своего брата. — А что же вы будете тогда взрывать, если «совсем без Источника»? Никак всю планету, да?

— Это пустой спор, мой бестолковый ученик, — вздохнув, продолжил самый старший из присутствующих. — Кто-то готов обменять бессмертие на недолгую, но спокойную жизнь для себя и своих детей, а кого-то, как высокорожденных, не пугают ни Скверна, ни возможность окончить свои дни в желудках демонов — лишь бы урвать лишнюю толику знаний или крупицу силы. Кто-то, как и ты, более зависим от магии, а кто-то — менее. Поэтому каждый рассуждает со своей стороны. В таких вопросах никогда не будет полного единства… У каждого своя правда, но почему-то ты пренебрег мнением других, решив все единолично!

Полубог взял небольшую паузу, но собеседник не воспользовался ею, и тот продолжил:

— Победа получилась горькой на вкус: нам пришлось пожертвовать ради нее множеством жизней и не только… Уничтожив Источник, мы поступили правильно: у нас не имелось иного выбора, и по-другому демонов уже было не остановить… и я рад, что ты не оспариваешь этот факт. — За то время, пока соратники решали его судьбу, Иллидану изрядно надоели одни и те же поучения «старого козла», и в этот раз он просто кивнул, хоть и имел другую точку зрения, несколько отличную от общепринятой. — Ты же не думаешь, что решение закрыть Портал столь суицидальным способом далось нам легко? Но мы взяли на себя ответственность за содеянное и будем нести ее до конца…

— Я никогда не отказывался от ответственности за второй Источник! — не выдержав, угрюмо буркнул провинившийся, — но вы не дали мне ее даже «пощупать», не то что «взять и понести», сразу подняли вой до небес и засунули в камеру…

— Ты не должен был создавать новый Источник, не посоветовавшись хотя бы с нами! — вновь взял слово Малфурион, и его зычный голос прогремел по всей камере.

— Можно подумать, вы бы разрешили…

Тиранда опустила взгляд, уставившись в пол, почему-то ощущая непроизвольную вину за его правоту — ему бы точно никто не позволил создать новый «источник» проблем.

— Ты, как всегда, слишком самонадеян и прямолинеен! Я не говорю, что твоя задумка так уж плоха! Вовсе нет, но следовало действовать намного тоньше… С приходом демонов мир изменился — второй настоящий Источник Вечности никому кроме них и парочки индивидов вроде тебя не нужен! — А вот на это заявление про «парочку индивидов» у пленника было, что ответить, но он не успел: брат переключился на новую тему. — Ладно, мы отвлеклись, ведь ты оказался здесь не только из-за Источника. Вспомни, Иллидан, то, что ты сделал там, на берегу бывшего озера, — эльф, поправив накинутый на широкие плечи плащ, украшенный свежей листвой деревьев, ткнул в потолок, — перед тем, как вылить в воду квинтэссенцию магии.

— Патруль, — глухо произнес узник. — Я уже говорил — они заступили мне дорогу и спровоцировали меня, когда я попытался пройти, и я…

— Убил их, — закончил за него друид. — Брат, брат… — печально покачал головой Малфурион. — Ты сам-то веришь в то, что говоришь? Герой войны, искусный маг, не последний мечник и охотник на демонов, Иллидан Ярость Бури, не смог обойтись без кровопролития в драке с неполной дюжиной рейнджеров — едва ли не вчерашних обывателей по сравнению с тобой? И умоляю — только не надо говорить, что они тебя спровоцировали!

— Я… — но эльфа вновь перебили, и он не успел поставить под сомнение тот факт, что рейнджеры, прошедшие войну длиной в четверть тысячелетия, могут быть простыми обывателями. Конечно, не сравнятся с ним, но…

— Ты. Потерял. Над собой. Контроль. — Слова древнего полубога впивались в сознание Иллидана, словно гвозди, вбиваемые не иначе, как в крышку гроба, которым по факту стала его темница. — Я предупреждал тебя насчет опасности «демонических бесплатных подарков», но твое увлечение магией и силой превысило все разумные пределы!

— Возможно, так и было, и я, действительно, погорячился… — нехотя согласился Иллидан, но тут же возмутился на остатках давешней горячности: — Но они напали первыми! И вообще — при прорыве к порталу я десятками убивал наших братьев и сестер, но за кровь эльфов, отдающих долг своей Королеве, с меня почему-то никто не спросил! А вот за десяток юнцов, которым приспичило поиграть в героев, на меня спустили всех иглобрюхов! И что значит «превысило пределы»? Да если бы не мои новые способности, мы бы никогда не прорвались во дворец! — Тут ему вспомнилось, что не предупреди он в последний момент королеву Азшару (в минуту слабости страх потерять Источник возобладал над страхом перед проигрышем в войне), то и прорываться скорее всего не пришлось бы, и при этой мысли он горько усмехнулся, понимая, что за этот эпизод он вполне заслуженно получил прозвище «Предатель» — вольно или невольно, но он предал всех, кого только смог… а то и не по одному разу, не говоря уже о сомнительности факта получения достижения «Первый на Азероте уничтожитель Источника».

— Может да, а может и нет… История не дружит со словом «если»… Я рад, что ты видишь разницу между выполнением долга и детской игрой в героев, но тогда я еще больше не понимаю, как у тебя могла подняться на них рука… У меня лишь один вывод — ты опасен, как для окружающих, так и для себя самого. С тебя станется в следующий раз сигануть прямо в Источник или создать еще пару штук про запас, на случай если «с первым что-то случится»…

Образовалась пауза, которой попытался воспользоваться Иллидан, почувствовав, что время разговоров подошло к концу, и скоро он останется тут в одиночестве.

— Тиранда, я… — начал было заключенный, но осекся: раз уж раньше не стал ничего говорить, то сейчас рвущиеся из сердца слова и вовсе лишние, к тому же самое главное он уже сказал ей давным-давно.

Зеленоволосая жрица Элуны, наконец-то, отвлеклась от рассматривания пола и, подступившись к зачарованным прутьям, взглянула прямо в «глаза» своего друга, казалось, игнорируя при этом и надетую повязку, и непосредственную слепоту.

— Иллидан, ты сам не заметил, как изменился. Куда делся жизнерадостный эльф — тот веселый балагур, который любил рассказывать придуманные на лету забавные истории? Который, запинаясь через слово, объяснялся мне в любви под сенью звезд и светом Элуны? — На этих словах Малфурион слегка приподнял брови от легкого удивления — этот момент прошел мимо его внимания, да он и не думал никогда, что Иллидан раскроет свои чувства перед девушкой, которая уже отдала свое сердце другому… — Теперь в твоих глазах горит демонический огонь, а слова и вовсе пусты, будто ты сам не веришь в то, что говоришь…

Последнее ее предположение угодило точно в цель, но пленник не спешил его подтверждать, его больше занимала другая фраза. «Вспомнила-таки… Прошло всего лет сто, но кажется, минула целая вечность…»

— Прости, — только это и смог выдавить окончательно потерявший весь свой запал Иллидан.

Несколько минут они молчали, думая каждый о своем. Наконец Кенариус понял, что пора закругляться, и по его воле позади троицы раскрылся бесцветный овал телепорта, затянутый прозрачной пленкой, за которой виднелась лесная поляна. Настало время прощальных слов.

— Разберись в себе, брат, — сказал Малфурион, отступая от клетки и скрываясь в зеве созданного учителем портала.

— Займись медитацией, ученик, — в своем стиле посоветовал напоследок старый божок. — Возьми под контроль эмоции, укроти разрывающие тебя страсти, распутай клубок своих желаний… Сделай правильный выбор.

Перед дверцей осталась стоять ослепительно красивая девушка (а других среди эльфиек по мнению сильной половины эльфов, как правило, и не бывало), ореол ауры которой пылал яркими красками во внутреннем взоре охотника.

— До встречи, Иллидан. Я верю, ты образумишься, — она грустно улыбнулась ему и тоже исчезла в портале.

Некоторое время узник неподвижно наблюдал за разлетающимися и постепенно угасающими синими искорками — тем, что осталось от схлопнувшегося перехода.

«Да, мне есть над чем подумать», — неспешно (куда ему теперь торопиться-то?) оглядел он свое жилище на несколько ближайших лет. — «Для начала можно посчитать кого и сколько раз я предал за последние двадцать лет…»

---------//---------

Колоритная троица не спешила покидать лесную поляну, расположенную около входа в подземелье. У них оставалось нерешенным еще одно дело.

— Он одумается? — как и ожидалось, первой начала Тиранда, обладающая более чувствительной и сопереживающей натурой среди них.

— Ты же знаешь, брат упрям, горяч, горд и порой отличается крайней твердолобостью, но при этом умен и обладает талантом истинного мага — проникать в суть вещей… Если последует совету и поставит цель, он сможет разобраться в себе.

— Я уверен, он справится и сумеет правильно расставить приоритеты, — поддержал своего ученика Кенариус. — Просто нужно дать ему время.

— Сколько? — девушка озвучила главный вопрос, который они по молчаливому согласию сторон откладывали до последнего момента.

— Проблему не решить с наскока… — пригладил в задумчивости свою бороду Хранитель Леса. — Иллидан слишком уж истово верит в свою правоту, да и уперт безмерно. Думаю, будет лучше, если мы не будем его тревожить хотя бы лет… двадцать пять: пусть остынет, а там посмотрим.

— Двадцать пять? — с сомнением переспросила Тиранда, и по интонациям ее голоса невозможно было определить — много это или мало.

— В самый раз, — согласился с учителем Малфурион. — Четверть века — не такой уж и маленький срок, но и слишком надолго оставлять его одного тоже нельзя — он может подумать, что о нем забыли или предали… у него богатое воображение.

— Верно, — кивнул полубог. — Но Иллидан и не будет совсем один… Я оставлю ему лазейку для досрочного освобождения. — В ответ на вопросительные взгляды спутников Кенариус пояснил. — Я назначил его тюремщицей Майев Песнь Теней — сестру одного из убитых им на горе Хиджал патрульных. Если он усмирит свою гордыню, и ему достанет здравомыслия для осознания своей вины и признания ошибки, то он попросит у нее прощения…

— А если он будет настолько убедителен, что Майев примет его извинения, то тогда мы выпустим его, — озвучил напрашивающийся вывод эльф-друид.

— Да.

— Он не часто извиняется, — поморщилась эльфийка, припомнив одинокое иллидановское «прости». — И при этом обычно немногословен…

— На все воля Элуны… — мудро и в тему ответил Кенариус.

Далее разговор плавно перешел на другие темы: предводителям уцелевших в войне и последующем катаклизме остатков эльфийского народа было что обсудить.

Глава 1

Пять дней спустя.

Будучи натурой крайне деятельной, за минувшее время пребывания в темнице Иллидан успел передумать обо всем, о чем только было можно: о своих поступках, о том влиянии, которое они оказали на конкретных персон и на мир в целом, о том, как это все примерно выглядело с различных точек зрения, начиная от ближайших сподвижников и заканчивая ни много ни мало самим Саргерасом, который подарил ему магическое зрение… Ох, и неблагодарное это было дело — фантазировать на тему мотивов поступков таких одиозных личностей — всю голову сломать можно!

И чем дольше эльф размышлял, тем больше он убеждался, что, несмотря на совершение множества мелких промахов и использование порой чересчур прямолинейного подхода, в главном он все же не ошибся — без Источника Вечности его расе ничего хорошего не светило: в лучшем случае — с трудом поддерживаемая стагнация, в худшем — постепенная деградация, ибо в основе прогресса эльфийского народа лежала сила Источника.

Словно нарочно подгадав момент, когда пленник разберется с основными вопросами, к нему заглянул первый посетитель. Стражник вынырнул из теней пустующего коридора и замер напротив решетки, рассматривая заточенного эльфа. Отблески пробегающих по прутьям волн магии выхватили из сумрака темно-зеленый плащ, наброшенный на плечи, и не только его… Длинные русые волосы, выбивающиеся из-под вычурной маски, закрывающей верхнюю половину лица, нежные губы, мягкие обводы подбородка и характерные выпуклости на груди — все это не оставляло никаких сомнений относительно определения пола особы, склонившей голову набок. И пусть ничего из этого Иллидан не видел, но возможностей его нового зрения вполне хватало, чтобы отличить женщину от мужчины.

Пяти дней, проведенных в одиночестве, явно было недостаточно, чтобы узник успел соскучиться по живому общению, поэтому он и не спешил начинать разговор с молчаливой эльфийкой. Та, в свою очередь, тоже не горела желанием налаживать контакт со своим поднадзорным. Несколько минут бессловесного разглядывания пленника завершились, и девушка, резко развернувшись, снова растворилась во мраке коридора, а Иллидан продолжил свои мысленные изыскания.

Такая почти однообразная картина повторялась изо дня в день в течение недели: одно из действующих лиц «немого театра», а именно пленник, оставалось тем же самым на протяжении всего «спектакля», а вот стражницы периодически менялись. По окончании указанного промежутка времени Иллидану надоело переливать из пустого в порожнее (как ни крути, Источник нужен — чего тут еще обдумывать?). Охотник на демонов последовал совету бывшего учителя и погрузился в медитацию: Источник Источником, но из-за своих метаний между любовью к Тиранде, братскими узами, долгом перед королевой и народом и тягой к новым знаниям и силе он порядком запутался. А еще эти юнцы, попавшие под горячую руку… Он никогда не отличался спокойным нравом, но тут брат был прав — что-то в его действиях было не так, и что именно — это он и собирался узнать!

Отстраниться от внешнего мира и погрузиться во внутренний было легко, ибо обстановка тому весьма способствовала. Иллидан расслабился и опустил голову на грудь, зеленые огни под повязкой начали медленно угасать, пока не потухли совсем. Теперь даже если бы Майев или кто-то другой изъявили желание пообщаться с пленником, их попытки остались бы безрезультатными.

Год спустя.

Время, проведенное за «разбором полетов», не было потрачено зря. Начав с самой верхушки — с анализа своих поступков — он перешел к рассмотрению их подоплеки, то бишь мотивов, как легко читаемых и лежащих на поверхности, так и внутренних, скрывающихся глубоко в подсознании эльфийского чародея. И чем больше он сравнивал свое прошлое, довоенное «Я» примерно двадцатилетней давности с настоящим, тем больше находил различий, порой малозаметных, но очень важных и существенных. Оставалось лишь найти причину этих изменений. Кто-то, незнакомый с эльфами, скажет: «Прошло целых двадцать лет, и, вполне естественно, что его образ мыслей поменялся и не один раз…», но для представителя этой расы, отличающейся малой инертностью во взглядах на жизнь, прошла всего-навсего какая-то жалкая пара десятков лет. И не все эти странности у него получилось списать на войну.

Путем сопоставления и с учетом нескольких весьма логичных допущений, Иллидан пришел к выводу, что его мозги пошли в разнос именно после приснопамятной встречи с Саргерасом. «Вот, рогатый ублюдок! К зрению и татуировкам присовокупил-таки еще какой-то подарочек!» — и чем дольше он размышлял на эту тему, тем больше находил подтверждений своей догадке. Ему осталось самую «малость» — понять, что такого натворил с ним павший Титан, и как от этого избавиться.

Однако продвинуться в этих вопросах у него не вышло. И вовсе не потому, что Иллидан не смог из-за ограниченности ресурсов, а по причине того, что ему помешали…

---------//---------

Одна из комнат типичной студенческой общаги, время конца первой пары.

«— …

— ЦЛК25 гер! Идем с ребра, нид рдру/ршам, аркан и дц. Гс от 6к пм ми.

— …

— рс25 г на ласта нужен хил с прямыми бритыми руками, торчащими откуда угодно, только не из жопы. Гс в пм!

— …»

Глаза студента второго курса, лежащего в кресле перед компьютером, с привычной легкостью, которая свидетельствовала о немалом опыте, ухватили эти сообщения в стремительно обновляющемся окне глобального чата. Заинтересовавшие его предложения, чьими авторами были хорошо знакомые рейд-лидеры, заставили задуматься: игровая неделя только-только началась, и вешать кулдауны на столь перспективные и важные для него рейды не очень-то хотелось. Что он потом будет делать оставшиеся шесть дней до сброса кд?

На пары он уже с утра решил не идти, так что весь день у него был свободен, поэтому предложение выглядело заманчиво… Ведь должен же и он когда-то сроллить эти проклятые щит и триню?! Хотя для этого их нужно сначала выбить…

«Сходить, что ль? А если — да, то куда?» — додумать эту мысль парню не дали. «Маленькое» не предвиденное обстоятельство — взрыв этажом выше, где располагалась комната «алхимиков-самоучек» — положило конец сомнениям прогуливающего занятия второкурсника, а рухнувший сверху кусок перекрытия навеки оставил эти вопросы открытыми…

В тоннеле, не имеющем ответвлений, сложно заблудиться, даже если бы в нем было темно, а уж когда вдалеке горит свет, который становится все ярче и ярче по мере приближения к нему, то малейшие опасения из разряда «проскочить мимо своей остановки» и вовсе сходили на нет. И вот, когда казалось, что до выхода оставалось лишь подать рукой, в интерьере тоннеля, остающегося темным, несмотря на близость конечного пункта, наметились изменения. Появившиеся из пола черные щупальца обхватили незадачливого путешественника и куда-то потащили.

Не успела душа осознать, где находится, и всплакнуть о потере компьютера (принадлежа настоящему задроту — про потерянное тело она вспомнила в последнюю очередь), как послышался чей-то обезличенный голос «Да, ты подойдешь…», и ее снова куда-то потянуло…

---------//---------

Со дня заточения минул один год с небольшим хвостиком… «Не слишком-то круглая дата», — скажите вы, но неприятности и проблемы не следуют расписанию, не предупреждают о своих визитах заранее и уж тем более не спрашивают на то разрешения — они просто приходят. Так что нет ничего удивительного, что именно в тот момент, когда медитирующий узник приблизился к истокам разгадки своего психического состояния, к нему заглянула на огонек одна из этих нежеланных особ.

Когда внутри головы внезапно появляется непрошенная мысль — это, конечно, заставляет поволноваться, но не так сильно, как если бы она оказалась не твоей собственной, а чужой. Вот и с героем Войны Древних приключилась такая оказия — незнакомый голос с восторгом мысленно что-то крикнул на неизвестном языке, а в следующее мгновение Иллидан с огромным удивлением осознал, что он уже не является полновластным владельцем тела, а делит его с каким-то инвалидом (по-другому назвать приживалу, ощущающегося весьма посредственным магом, у него язык не повернулся), в наглую копающимся в его памяти!

Пока настоящий хозяин эльфийской тушки, вывалившись из медитации, пребывал в ошеломлении и соображал, как такое возможно, и что ему следует предпринять по этому поводу, гость попытался перехватить контроль над телом и, вообще, повел себя крайне невежливо. Со стороны Иллидана последовала незамедлительная реакция, и он показал подселенцу, что второе имя — Ярость Бури — охотник на демонов носит вполне заслуженно… Столкновения воль и борьбы как таковых не получилось. Поднявшаяся из глубин сознания волна гнева с головой захлестнула эльфа, и прежде, чем он опомнился, чужая душа в мгновение ока оказалась вышвырнута за пределы тела, где благополучно и сгинула, сгорев от защитных заклинаний в сиянии ауры — внешнего проявления энергетической составляющей тела, окружающей мастера Тайной магии.

«Демоны меня раздери! Что это было?!» — Но тот единственный, кто мог бы проконсультировать его по данному вопросу, уже канул в небытие. «Проклятье, это я поторопился! Мне следовало «пообщаться» с этим слабосилком», — с досадой скривился маг после лицезрения на границе ауры и обволакивающих ее стазисных чар крохотной вспышки (на большее душонки гостя попросту не «хватило»). Хотя Иллидан и не чувствовал никакой опасности, но сама странность ситуации уже заставляла задуматься… Еще недавно его заумствований хватило бы от силы минут на пять, но обострившаяся за последнее время паранойя не позволила так просто отмахнутся от такого, казалось бы, пустяка. В случайности и совпадения он уже не верил — жизнь отучила. В чем заключался смысл этого несуразного нападения, Иллидан пока не понимал, хоть убей, но нутром чуял, что без подвоха тут не обошлось. А еще его беспокоило то, что атака была совершена непонятно каким способом…

— Пф… — покачав головой, эльф недобро ухмыльнулся, а потом не сдержался и вовсе коротко хохотнул. — Кто бы это ни устроил — вышло забавно. Может, меня хотели развеселить? Если это так — пусть продолжают в том же духе, я не против! — пробормотал он перед тем, как начать вновь погружаться в «спячку».

Знал бы сидящий взаперти, чем это все в итоге обернется, то явно не стал бы бросаться подобными заявлениями.

Его шепот не остался без внимания. Не прошло и пары минут, как около очнувшегося заключенного материализовалась фигурка одной из стражниц, но герою войны и этого времени хватило, чтобы вновь перейти в состояние «вне зоны доступа» …

Через два дня к нему «заглянул» еще один незваный гость, и следующая попытка захвата охраняемого тела Иллидана произошла донельзя буднично. Просто в какой-то момент эльф снова почувствовал чужое присутствие, при этом понять, каким именно образом чужая душа попала в него, минуя заклинания Кенариуса и его собственную ауру, ему не удалось. Зато у него появился источник информации.

Несколькими минутами позднее.

— Кто тебя послал? Говори! — тиски воли мага закручивались все туже, причиняя, как он надеялся, неимоверную боль пойманной душе незнакомца (по-научному астральной оболочке).

— …! (в переводе на эльфийский это звучало бы как «А-а-а!»).

— Я ничего не понял! Думай «сильнее»! — Чтобы стимулировать мыслительный процесс пытаемого, эльф приложил дополнительную нагрузку.

— …! («А-ааааа!»)

На этот раз крик получился гораздо более протяжным, но что самое важное, как и заказывал Иллидан — более отчетливым, настолько, что даже он разобрался, что к чему.

Натиск мага мгновенно ослаб, но было уже слишком поздно: душу второго гостя постигла участь не менее плачевная, чем предыдущего супостата — не выдержав оказанного давления, она просто распалась, рассыпалась на множество маленьких искорок, которые, тускло блеснув напоследок, растаяли в окружающем Иллидана буйстве магии.

«Погорячился», — констатировал «дознаватель». — «Учту на будущее, что они не просто слабые, а полные немощи».

А то, что это будущее непременно настанет, он уже ни капли не сомневался…

---------//---------

Три недели спустя.

За первой парочкой последовал еще десяток, чей аккуратный допрос не принес ощутимой пользы. Перед внутренним взором мага красовалось изображение нападающих. «Тьфу! Эти тупоухие кретины бесполезны, если что-то и знают! Они даже не могут толком поддерживать мыслеречь, как этот мусор вообще допрашивать?! Только и оставалось, что копаться в обрывках их памяти, но эти недомаги не удосужились ее развить, поэтому от всей их жизни остались лишь смутные картинки да более-менее четкое воспоминание о последних минутах жизни! И все, что удалось извлечь из них — так это несколько непонятных образов да пару зацепок: странный голос, вещающий после их смерти, и тот факт, что некоторые из них явно меня откуда-то знают…»

Иллидан был недоволен результатом общения с подселенными, но ему пришлось смириться: узнать, кто стоял за этими нападениями, не было никакой возможности. «Хм… а нужно ли вообще продолжать заниматься этим идиотизмом? И так понятно, что большего от них не добиться» — он на мгновенье задумался и тут же выдал ответ: «Мне что, больше делать нечего, как возиться с этими никчемными недомагами? (Действительно, дел в камере было прямо-таки «невпроворот»). В конце концов, главного они все равно не знают, а остальное… да плевать. Кому нужны подробности их жизни? Уж точно не мне: я еще не сошел с ума от скуки…»

---------//---------

Очередной гость появился вне устоявшегося (раз в два дня) расписания и оказался на порядок сильнее. Конечно, он заметил тенденцию по усилению вторженцев, хотя эта задача и оказалась далеко не тривиальной: усиливались-то они буквально по капле! Впрочем, не зря же он их почти месяц рассматривал с дотошностью заядлого вивисектора? Но в этот раз враг был совсем на ином уровне по сравнению с предшественниками… Узник даже не удивился нарушению графика, а увеличившаяся мощь данного представителя незнакомой ему расы не помешала эльфу походя размазать астральную оболочку «тонким слоем» по своей ауре. Сила без умения — ничто, а последним накаченная энергией духовная оболочка какого-то недоумка явно не обладала.

Быстро выполнив эту «нелегкую» работенку, Иллидан мысленно напрягся: такое резкое усиление врагов пришлось ему не по нраву. «Если первые визитеры выглядели точно разнокалиберные муравьи под ногой древнего кодо, то последний уже больше походил на мелкого, но скарабея. Разница не велика… однако, ее можно было заметить и невооруженным глазом. Если так и дальше пойдет…» — он прикинул, какими это грозит неприятностями, и нахмурился уже по-настоящему — ничего хорошего от этого нововведения ждать не приходилось. Хоть он и считал себя отличным магом, но также и знал, что всегда найдется кто-то сильнее.

Опасения Иллидана подтвердились уже в течение нескольких часов: очевидно, неизвестному врагу надоели «трепыхания» эльфа, и он решил форсировать события, перейдя от медленного прощупывания возможностей Иллидана к более быстрому и интенсивному подбору ключиков. Новый посланец напоминал кролика, причем это был весьма упитанный экземпляр, снабженный клыками. В связи с таким подходом напрашивался очевидный вопрос — почему к нему сразу не заслали сильного врага вместо этих слабаков? Но пленник не стал заморачивался разгадыванием ребусов: у него в ходе наметившейся нехорошей тенденции мутации «муравьев» в «зубастых кроликов» появились другие, более неотложные дела.

Сопоставление степени усиления последних подсылов и учащения их появления не заняло у мага много времени, и результат анализа его не порадовал. По прикидкам мужчины такими темпами не позднее чем через двое суток ему предстоял серьезный бой за свое тело с равным по силе противником, и если в этот раз опыт будет на его стороне, то вот еще через час… Нет, будь он на свободе, у него и тени поражения не мелькнуло бы в мыслях из-за таких пустяков, но вот конкретно здесь и сейчас, будучи весьма стесненным в средствах обороны… Иллидан с трудом укротил охватившую его ярость — времени оставалось очень мало, и ему следовало держать себя в руках, если он не хотел повторить судьбу сгоревших в его ауре захватчиков.

Мысль — позвать на помощь стражу — он отбросил как абсурдную: пока новость дойдет до брата или Кенариуса, его раз десять успеют вышвырнуть из тела. «Валить надо отсюда», — с кристальной ясностью осознал плененный эльф. — «А для этого нужно…»

Первый раз за все время своего пребывания в темнице он уделил пристальное внимание действующим в камере заклинаниям.

Кенариус — создатель темницы — не стал совсем обрубать ужатый до крохотного канал энергии, связавший Источник и его создателя. Он поступил хитрее. Источник питал Иллидана, а сам Иллидан выступал в виде батарейки для всего комплекса чар, который удерживал его в неподвижности, блокировал магические способности, играл роль сигнализации и выполнял еще много чего по мелочи вроде поддержания жизнеобеспечения пленника. И при этом эльфа совсем не мучила так называемая «жажда магии». Его магический резерв был заполнен наполовину и не понижался, но и не повышался: видимо на этом и строился расчет учителя.

На изучение всей этой конструкции было потрачено порядка двух часов. Может, ушло бы и больше, но в его теле объявился очередной незваный гость. И снова это случилось раньше ожидаемого, а душа оказалась сильнее предыдущей. «Кролик» сменился матерым «львом», но не задержка в несколько секунд (раньше, чтобы разобраться с вторженцами, хватало и мгновения) вызвала чувство глухого раздражения: теперь он наконец-то понял, каким образом к нему вламываются непрошенные гости! Они используют канал связи с Источником! Его канал связи с его Источником!

«Ублюдки! Клянусь, когда верну магию, следующий, кто попытается использовать мой Источник, горько пожалеет об этом! И будет жалеть целую вечность! Да я его… Стоп!» — внезапно опомнился эльф. — «Сначала мне надо покинуть эту гостеприимную обитель и желательно сделать это побыстрее, а то жалеть придется уже мне пусть и не столь долгий срок…»

Пять минут спустя.

Последние годы Иллидан тяготел к различного рода самоубийственным авантюрам: чего только стоили встреча с Саргерасом и создание Источника практически безо всякой подготовки! Вот и на этот раз придуманный на коленке план побега попахивал редкостным безумием… и был как раз в его духе. Гениальнейшая по своей простоте идея решала при ее реализации все его проблемы даже в случае неудачи… ведь смерть — это тоже выход.

Блокировка связи с Источником. Еще пару лет назад, до начала Войны Древних, за подобное предложение, попахивающим сущим кощунством, любой Высокорожденный тут же вбил бы эти слова в глотку автору вместе с огненным шаром или чем похуже, ведь жажда магии — это далеко не пустой звук, и грозила она не только неприятными ощущениями… Чем меньше маны у мага, тем больше нагрузка на тело и ауру, а уж если она совсем заканчивается, и маг при чародействе начинает тратить жизненные силы, то тут недалеко и до получения непоправимого ущерба энергетической оболочке, которые приводят к невозможности дальнейшего использования магии на немалый срок, а то и навсегда, или вообще к летальному исходу: пятьдесят на пятьдесят, как «повезет». Будучи магом от мозга до костей, Иллидан затруднялся с определением того, какое из этих двух последствий хуже, но по той же причине считал, что среди этих равных шансов он обязательно выцыганит у рока возможность на благополучный исход.

Зажатый в узкие временные рамки, пленник недолго прикидывал вероятные риски и, приложив немалое волевое усилие, перекрыл канал энергии, поступающей к нему от Источника. Едва он это сделал, как тут же почувствовал отток маны из энергетической оболочки. Теперь оставалось лишь подождать, когда заклинания Кенариуса опустошат его резерв, вытянув из него всю ману. Чары стазиса и блокировки магии недолго продержатся без подпитки и вскоре развеются или по крайней мере ослабнут. Блокировка канала позволяла избавиться от магических пут, а также закрывала лазейку для непрошенных гостей, что в свете текущей ситуации и стало основной причиной столь быстрого воплощения в жизнь этого опасного плана.

После выполнения первого пункта, Иллидан немедля приступил к осуществлению второго — начал распределять энергию по телу, «ныкая» ее, где только возможно, от жадных «усиков» охранной системы Кенариуса, опутывающих его ауру и выкачивающих из нее ману. Эльфу предстояло совершить небольшой подвиг — сохранить остатки маны до того момента, когда стазис, лишенный подпитки, ослабнет и не сможет больше его удерживать.

Принудительная откачка маны — штука сама по себе неприятная, особенно при практически опустевшем резерве, а попытка сопротивления этому процессу да приодновременном удержании блокировки, которой отдавался высший приоритет, и вовсе вызвала массу крайне болезненных ощущений. Он задергался, удерживаемый в воздухе, и, стиснув зубы, попытался подавить рвущиеся из горла стоны, поскольку привлекать внимание стражи раньше времени не входило в его намерения. Однако маг переоценил свои силы и одновременно с этим недооценил мастерство учителя: через час сопротивления все его запасы маны были подчищены под ноль, а попытки высосать из него несуществующую энергию причиняли куда больший вред энергоканалам, а соответственно и более ощутимую боль, чем он предполагал… Все силы пришлось бросить на удержание канала закрытым. По подземелью начали распространяться приглушенные расстоянием мужские крики.

Боль, нарушение конспирации и даже полная потеря маны были не столь критичны, как начавшееся разрушение энергетической составляющей тела пленника при полной неизменности состояния стазисного заклинания… Но другого выхода, кроме как идти до конца, у Иллидана уже не было.

Глава 2

Едва от темницы Предателя донесся подозрительный шум, как дежурящий поблизости эльф бросился в сторону источника звука. У искомой решетки он оказался одновременно со своим командиром. Майев получила предупреждение от сигнальных чар, установленных в камере Иллидана, о неполадках в работе комплекса заклинаний. Даже не обладая талантом узника по выявлению магии, Песне Теней хватило одного взгляда на выгнувшегося дугой хрипящего мужчину, чтобы составить мнение и принять решение.

— Позови Наю и всех, кто свободен — наш пленник пытается удрать! — отрывисто приказала девушка.

Подчиненный кивнул и опрометью кинулся обратно в коридор, а оттуда в караулку, куда в настоящий момент должны были стекаться наличествующая стража тюремного комплекса, поднятая по тревоге. Майев же сжала в кулаке побрякушку-артефакт, отправляя тревожное сообщение своему непосредственному начальству, и в этот момент свечение чар, опутывающих решетку камеры, погасло. Темница погрузилась во мрак, раздался шлепок рухнувшего наземь тела.

«Помнится, Кенариус говорил, что выбраться из его стазиса можно только лишившись безвозвратно всех магических сил, на что не пойдет ни один маг… Вот сейчас и проверим насколько он был прав».

Девушка отступила от решетки на пару шагов, ее правая рука опустилась на чакрам, а с раскрытой левой ладони слетело несколько магических светлячков…

---------//---------

«Я еще жив…» — осознал Иллидан, вырвавшись из цепких когтей полузабытья. Очнувшись на каменном полу, он поморщился и тихо выругался: хотя из него больше и не высасывали силу, но исковерканная энергетика и отсутствие в ней и капли маны давали о себе знать. Да еще и пресловутая жажда магии… Психологически удерживать закрытым канал связи с Источником становилось сложнее с каждой секундой — это как умирать от обезвоживания, утопая при этом в озере, наполненном прозрачной родниковой водой… отравленной, разумеется.

Опершись сначала на руки, он медленно поднялся, вернув телу вертикальное положение. Вокруг узника летали зеленые светлячки, озаряя его и помещение теплым светом, под повязкой, надетой на глаза узника, тускло тлели огоньки похожего цвета, в которых, впрочем, не было ни грамма тепла. Иллидан мельком огляделся, а потом уставился на тюремщицу, точнее на ее левую руку, в которой зарождалось какое-то заклинание, что-то прикидывая про себя.

— Без маны ты мне не соперник. Не подходи к решетке и не пострадаешь, — эльфийка сочла своим долгом предупредить узника, хотя будь тут кто-нибудь из ее близких или хороших знакомых, они бы обязательно заметили, что ей очень хотелось, чтобы он «подошел и пострадал».

Так вышло, что желания девушки полностью совпали с текущими планами Иллидана. Пленный охотник на демонов сделал два шага, приблизившись к решетке, и, взявшись за прутья, попытался их разогнуть. И хотя это было вполсилы и не всерьез, мускулы эльфа напряглись, и железо, лишенное защитных чар, начало медленно уступать физической мощи охотника на демонов. Майев не стала дожидаться, пока убийца ее брата выберется из клетки, и атаковала. С выставленной вперед ладони сорвался сгусток светло-зеленой энергии, в полете трансформировавшийся в каркас из силовых линий, похожий на небольшую птичку.

В зеленом свете бесстрастное лицо Иллидана исказилось в торжествующей усмешке, и он ухватил снаряд загоревшейся татуировками рукой и отпрянул от решетки, сжимая в кулаке трепещущий сгусток энергии. Не обращая внимания на стражницу, впавшую в легкий ступор, мужчина раздавил добычу и прислушался к внутреннему источнику, который голодным зверем набросился на несчастный конструкт.

— Маловато будет, — пробормотал себе под нос Иллидан. — Хотя… — окинул он придирчивым взглядом летающие вокруг огоньки. — Этого должно хватить.

Светлячков постигла судьба птички, и маг не стал терять время и, сконцентрировавшись, приступил к выполнению заключительной стадии побега. Огни, скрытые повязкой, совсем потухли, а татуировки на теле наоборот пыхнули силой, хорошо заметной в темной камере даже в видимом диапазоне. Фигура эльфа, замершего по центру узилища, подернулась дымкой, по которой периодически пробегала слабая рябь. Данное действие продолжалось на протяжении нескольких секунд, по истечении которых Иллидан внезапно кашлянул кровью, а его татуировки окрасились в зелено-красные тона — видимо маны все-таки не хватило, и в дело пошла жизненная энергия.

Резкий звук привел Майев в чувство, и она, выпустив из захвата бесполезный чакрам, сунула руки под плащ. Спустя мгновение в мага, несомненно пытающегося удрать, полетели метательные ножи: атаковать магией после недавней демонстрации она поостереглась. Остро-отточенное оружие, разминувшись с прутьями решетки, устремилось к цели… и пролетело сквозь эльфа. Ножи ударились о стену камеры и, с жалобным клацаньем отскочив от нее, попадали на пол. Смутно-различимый силуэт Иллидана, оказавшийся остаточным следом от телепортации, окончательно развеялся спустя пару мгновений. Пусть такой способ перемещения в пространстве был куда менее зрелищным и не особо надежным по сравнению о стандартными порталами, но зато обладал несомненным достоинством — был не столь требователен к запасам маны и времени исполнения, так что Иллидану выбирать не приходилось.

Девушка зарычала и в порыве чувств саданула рукой по решетке опустевшей камеры. Защитные наручи встретились с прутьями, и по коридорам темницы распространился металлический грохот…

---------//---------

Полдня спустя. Отроги Хиджальских гор близ Ашенвальского леса.

Тайник — крохотная пещерка — прямо скажем, не впечатлял. Вход был завален огромным булыжником и заращен плющом — вот и вся маскировка, на которую сподобился Иллидан. Тем не менее, в защиту создателя укромного места можно сказать, что у него не было времени на создание качественной магической завесы, призванной сокрыть спрятанные вещи. А делать кривую поделку на скорую руку по методу «тяп-ляп»… так по ней тайник найдут куда вероятнее, чем кто-нибудь случайно натолкнется на фонящую природной магией пещерку. К тому же данное место предназначалось лишь для временного хранения, просто создатель Источника не предполагал, что настолько задержится с повторным визитом.

К искомому камню привалился спиной изможденный эльф. Выглядел он откровенно паршиво: тело было покрыто корочкой засохшей крови, а при кашле изо рта до сих пор нет-нет да вырывались красные капли. Плачевное состояние тела и усугубляющий эффект жажды магии привели к тому, что Иллидан достиг своей цели, практически обессилив и физически, и психологически, удерживая блокировку канала на одной силе воли, замешанной на упрямстве. Чтобы организовать горячую встречу «дорогим» гостям, следовало подлечиться и немного подготовиться, но для этого надо было добраться до запасов эликсира с эссенцией маны, столь необходимой его растерзанной энергетической оболочке.

С последним препятствием на пути к заначке, оставшейся с послевоенных времен, Иллидану пришлось конкретно повозиться, но уже через несколько минут каменная преграда была преодолена, и у него появился доступ к вожделенным флакончикам, лежащим вперемешку в небольшой котомке. Вопреки ожиданиям, первым в дело пошел красный флакон вместо голубого: перед восстановлением запасов маны, необходимо было закрыть вопрос о физическом состоянии тела.

И вот, в конце концов, горьковатая прохладная голубая жидкость обволакивающим потоком устремилась по горлу к желудку. Осушив три эликсира в несколько торопливых глотков, маг пару секунд прислушивался к своим ощущениям, а потом, злобно рыкнув, в расстройстве запустил опустевшие склянки в стену: заклинание телепортации окончательно добило его энергетическую составляющую, подорванную удачной попыткой выбраться из стазиса, и теперь мана в ней попросту не задерживалась. Внутренний источник исправно снабжал полученной от эликсиров маной наполовину разрушенные энергоканалы, не подозревая о своей напрасной работе: энергетическая структура эльфа на данный момент являлась не хранилищем магии, а больше напоминала огромную дырявую бочку, которую пытались заполнить водой крохотными наперстками. По крайней мере, простые эликсиры маны не могли обеспечить превосходство поступления энергии над ее убылью. Правда у него под рукой «случайно» завалялось средство на несколько порядков лучше и на столько же опаснее…

«Исправление последствий займет не один год и даже не одно десятилетие, а сила мне нужна уже сегодня… да что там сегодня — прямо сейчас! Значит придется еще разок пройти по краю…» — Взгляд усталого мага, быстро прокрутившего в голове различные варианты, опустился на котомку, внутри которой помимо эликсиров и прочих расходников лежала неприметная шкатулка, служащая вместилищем для небольших сосудов из непрозрачного стекла, заполненных водой из первого Источника Вечности, в количестве четырех штук, которые и создавали демаскирующий фон вокруг пещеры, несмотря на экранировку шкатулки. — «В обычном случае пить воду Источника столь же самоубийственно, как попытка одолеть дракона врукопашную — внутренний источник взалкавшего силы идиота просто разорвется под напором энергии вместе с его телом. Не многие могут себе позволить хлебать Вечность как обычную воду, и я, к моему сожалению, в их число не вхожу. Хотя с оборванными энергоканалами быстрое переполнение резерва мне не грозит, и эта затея становится не более суицидальной, чем попытка сотворить заклинание телепортации без маны… С другой стороны, все еще можно попытаться обратиться за помощью к брату и учителю, но поди их найди, а флакон-то вот он лежит, только руку протяни. Да и чего греха таить — мне всегда хотелось попробовать ее на вкус…»

Решившись, эльф откинул крышку шкатулки, достал одну из склянок, самую мелкую, и тут же осушил ее содержимое. На удивление мага водичка оказалась не настолько сильна, как он предполагал: то ли сила Вечности ослабла после уничтожения Источника, то ли «решето» его энергетической системы было с настолько крупными дырками, что без труда выдержало поток генерируемой маны без усугубления последствий побега, а возможно, ему просто повезло. Как бы то ни было, никаких эксцессов по обузданию силы лекарства у беглеца не возникло. Через нескольких секунд на оказавшуюся безвкусной жидкость последовала реакция в виде заструившейся по жилам маны и эффекта ударившей молнии: нечесаные волосы встали дыбом, а по телу зазмеились голубоватые искорки энергии — излишки силы просились наружу. Здраво рассудив, что негоже давать энергии «перевариваемой» водички понапрасну тратиться на какую-то дешевую иллюминацию, Иллидан убрал блокировку с канала, рассчитывая убить двух гноллов сразу: снять нагрузку на внутренний источник и разобраться с наверняка уже заждавшимися хорошей трепки очередными бестелесными охотниками за его телом. А после этого беглец планировал осуществить явку с повинной: он не верил, что троица предводителей кал’дорай при подобных обстоятельствах снова посадит его за решетку… по крайней мере до тех пор, пока не разберется с природой этих нападений. Но запланированный разговор с братом пришлось отложить…

Ручеек энергии, берущий начало в Источнике, словно обрадовавшись исчезновению запруды, поспешил наполнить силой старое русло, однако, его потуги на сей не были оценены по достоинству: там, где раньше устье ручья заканчивалось небольшим озерком, теперь плескалось целое море энергии.

Вопреки ожиданиям Иллидана за плотиной, возведенной им пару часов назад на пути сплавляющихся по каналу вторженцев, никого не оказалось. А он-то думал, что там уже не иначе как очередь образовалась!

Впрочем, образовалась… вот только не из посягателей на его тело, а из коротких ментальных посланий. Неразборчивые приказы спешить на подмогу сменились смутными призывами о помощи, а те, в свою очередь — боле-менее различимыми паническими мольбами о спасении, а затем и вовсе отчетливыми криками боли. Все эти попытки дозваться помощи отдавали острой болью в висках, что нисколько не улучшало самочувствие мага, но, как бы то ни было, он узнал автора, да и любой эльф на его месте узнал бы — ведь это был голос их Королевы.

«Она жива?!», — первое, о чем подумал оторопевший Иллидан, собственными глазами видевший, как буйство энергии на месте разрушенного Источника в клочья разнесло столицу, а от дворца Азшары и вовсе должна была остаться одна пыль, растворенная в морской воде! А позже он видел и бездонный провал, который образовался на месте здания! Да чтобы его заполнить Великому морю пришлось понизить свой уровень на полметра! А ведь королева так и осталась рядом с эпицентром, и какой бы сильной магичкой она ни была, выжить там явно не могла… по мнению Иллидана. — «Хотя с другой стороны — кто, если не она? Или она все же передумала оставаться и благополучно слиняла оттуда до того, как Источник рванул, а портал во дворце схлопнулся? Так, стоп! Не о том думаю…»

Априори посчитав, что Азшара в момент взрыва как-то сумела выкрутиться, маг переключил свое внимание на более насущные вопросы, коих к текущему моменту набралось немало. Почему на его тело до сих пор еще никто не покусился? Что это за странные сообщения от королевы? Нет ли связи между первым и вторым? И что, собственно говоря, делать дальше?

Ответ на первый вопрос Иллидану, в общем-то, был без надобности, поскольку наличие силы и самого главного — возможности ее применять — позволяло разобраться со столь нетривиальными нападениями раз и навсегда. А вот второй вопрос требовал более вдумчивого подхода. У мага сложилось такое впечатление, будто все эти сообщения Азшары целый год копились непонятно где, а потом внезапно все разом были разосланы адресатам (или адресату при условии, что все эти послания предназначались непосредственно ему, а не всем, до кого она смогла «докричаться»).

Но времени размышлять над причинами задержки «телепатической почты» равно и над третьим вопросом у бывшего заключенного уже не было, да и желание пропало: качество последнего прослушанного крика боли не оставляло никакого сомнения в том, что эльф удостоился чести услышать голос страдающей королевы практически в реальном времени. У Иллидана-предателя появилась отличная возможность искупить одно из своих предательств, и он не собирался ее упускать. Вопрос «Что делать?» сам собой превратился в «Кого убить?», а встреча с братом могла и подождать.

Наметив для себя план дальнейших действий, он немедленно приступил к его реализации. Два из оставшихся заветных флакончиков вернулись в шкатулку, которая заняла свое старое место в пещере. Последний же на всякий случай вместе с остальными скромными пожитками беглеца в течение полуминуты благополучно уместились в котомке, перекинутой через плечо. Даже одного выпитого флакона должно быть достаточно для демонстрации максимальных возможностей, невзирая на перековерканную систему энергоканалов, которая не спешила приходить в норму и отзывалась болезненными ощущениями в духовной оболочке. Но почему бы и не иметь лишний козырь в рукаве?

На то, чтобы отследить источник ментальных посланий, ушло всего ничего — где-то пара минут, благо эльфийка, зовущая на помощь, и не думала скрываться, а наоборот — словно всеми силами пыталась упростить работу своим спасителям. Поначалу Иллидан морально готовился к встрече с соотечественниками, которые взяли королеву в плен и теперь мстили ей за все те ужасы и страдания, что выпали на их долю в прошлогодней войны. Но после определения координат, по предварительным прикидкам указывающих на расположение королевского дворца, то бишь на место казавшейся бездонной морской впадины, неподалеку от гигантского Водоворота, он уже не был так уверен в личностях тех, с кем ему придется столкнуться. Перед ним замаячила перспектива встречи с демонами, которые вполне могли попытаться возложить на Азшару всю вину за провал вторжения и отомстить ей.

По здравому размышлению мага, чтобы воссоединение со старыми знакомцами из когорты подручных Саргераса прошло успешно и в его пользу, следовало немного подготовиться. Чем Иллидан и занимался последующие полчаса, время от времени сожалея об утрате зачарованных клинков, к которым он уже привык…

Глава 3

Зин-Азшари, уничтоженная столица эльфов.

Почти над центром заполненного водой бездонного котлована, образовавшегося на месте взорванного портала, замерла в неподвижности девичья фигурка. Некогда роскошное белое платье, ныне щедро заляпанное пятнами грязи, зияло прорехами, сквозь которые проглядывала небесного цвета кожа. Ранее белоснежные волосы «малость» потускнели, и теперь этот грязный сваленный колтун на голове никак не напоминал ту затейливую прическу, результат часового труда личного парикмахера, что ранее ниспадала шелковистыми волнами за лопатки.

Несмотря на нахождение едва ли не на километровой глубине, молодая по внешнему виду эльфийка не испытывала никаких связанных с этим фактом сложностей. Девушку окружала трехметрового диаметра пурпурная сияющая сфера, которая сдерживала давление воды, не позволяя морю расплющить бросившую ему вызов особу. В диадеме, украшающей высокий аристократический лоб, пульсировал крупный опал, попадая в такт пробегающим по сфере всполохам энергии.

Однако проблемы у этой юно выглядящей эльфийки однозначно имелись. И вода была не самой страшной напастью — в глубинах Великого моря водилось много чего такого, о чем даже вспоминать нельзя было без содрогания от ужаса или омерзения.

Вокруг защитной сферы клубилась тьма, преисполненная угрозой и заметно отличающаяся по концентрации мрака от естественной темноты, создаваемой толщей воды. Периодически из нее формировались щупальца и жадно пробегали вдоль пурпурной поверхности в поисках уязвимостей, однако, не рискуя при этом в попытках продавить защиту голой силой. От этого ожившего мрака, как бы банально это ни прозвучало, так и веяло первозданным злом. Внутри него нетерпеливо скользили рыбообразные существа, то приближаясь к сфере, то удаляясь от нее… в ожидании того мига, когда их повелительница присоединится и возглавит недавно созданную расу.

Низвергнутой в прямом смысле этого слова королевы ночных эльфов, Азшаре, было не до чаяний своих бывших подданных, превратившихся под влиянием Бездны в хвостатых, чешуйчатых карикатур на самих себя. На осунувшемся лице проступила испарина, обескровленные губы сжались в узкую едва различимую полоску. Можно было заметить, как быстро мечутся глаза под опущенными веками. Очевидно, что девушка пребывала без сознания, но от этого ее положение было только хуже, ведь Тьма опасна не только видимыми проявлениями: ее возможности по скрытому влиянию на умы разумных порой выходили за мыслимую границу…

---------//---------

Сон на яву.

Азшара погружалась в морскую пучину. Рядом тонули тела ее соотечественников, которых она не смогла спасти.

«А может быть не захотела?» — в мыслях промелькнул вкрадчивый шепоток. — «Какое мне дело до этих плебеев?»

«Нет!» — с неожиданной для себя яростью возразила девушка. — «Все, что я делала, я делала это на благо ночных эльфов!»

«И кал’дорай, и кель’дорай?» — с едва заметным глумлением уточнил внутренний голос.

«Изучение магии подстегнуло развитие всех эльфов!»

«И как же развитие магии связано с открытием портала в демонический план?» — не унимался голос. — «Признай, что я алкала личной силы и впустила демонов в свой родной мир только лишь по этой причине…»

«Да как ты смеешь?!» — мысленно закричала эльфийска, в злости исказив свои черты лица до неузнаваемости.

«Смею я или ты?»

«Я — Королева Ночных эльфов — Азшара! Я — та, кто выбирает путь, по которому пойдет мой народ! И никто не вправе мне указывать! Ни этот жалкий в своей узколобости божок Кенариус, ни свихнувшиеся Аспекты, ни коза Элуна вместе со своим парнокопытным ковеном, ни Саргерас, думающий, что может купить меня за крохи со своего стола!.. Ни ты, скрывающийся во тьме и выдающий свои слова за мои мысли! Покажись, ублюдок!»

Во время затянувшегося диалога она не обратила внимания на отсутствующую потребность в воздухе.

«Раз ты этого так хочешь…» — голос в тотчас изменился, загрубев и преисполнившись внутренней силой.

Внезапно, словно из ниоткуда, в толще воды возникла исполинская непроглядная тень, окруженная ореолом клубящихся черных щупалец. А затем в центре открылся огромный огненный глаз, который был на порядки больше хрупкого тела эльфийской девицы. Зрачок уставился на замершую эльфийку, которую зримый размер представшей перед ней сущности застал врасплох. Монстр не просто внушал, нет, он подавлял своими размерами и мощью… во всяком случае пытался.

«Кто ты?» — взяв себя в руки, спросила девушка.

«Я — Н'Зот. Я — тот, кто был с момента Сотворения мира», — представился неизвестный с не меньшим, а то и большим апломбом, чем ранее это сделала королева эльфов.

«И чего ты хочешь… Н'Зот?» — усмехнулась Азшара в последнее время ей было не в первой общаться с могущественными созданиями, какое ей дело до какого-то кальмара-переростка, который, несмотря на габариты, сильно уступал в распространяемой ауре могущества тем же Аспектам.

«Неважно, чего хочу я, давай поговорим о том, чего хочешь ты», — в интонациях снова появились вкрадчивые нотки.

«И чего же хочу я?» — отозвалась насмешливо эльфийка, приняв игру собеседника.

«Мести?» — кинул пробный шар огромный комок щупалец.

«Кому? Саргерасу? Не смешно…»

«Тем, кто предал свою Королеву, тем, кто разрушил основу твоего могущества — Источник Вечности. Ведь будь он цел, то ты не попала бы в такую ситуацию».

«Мстить этим слепым глупцам, по определению не видящим даже своего носа? Невеждам, живущим в своем замкнутом мирке и не подозревающим о том, что тот является крохотной частичкой огромной Вселенной? За кого ты меня принимаешь? Наказать идиотов — да, но не мстить: я не настолько мелочна».

«Возможно, ты хочешь спасти своих подданных?» — тьма на миг развеялась, позволив Азшаре разглядеть множество дрейфующих в толще воды тел эльфов.

Сердце на секунду дрогнуло, но ей удалось сохранить на лице надменное выражение уверенной в себе особы. Впрочем, Древний бог уловил даже такое мгновение слабины:

«Я протяну руку помощи, дам силу, помогу вернуть власть и бессмертие…»

«Ты?! Ха, не смеши меня! О какой силе ты говоришь? Да тебя любой дракон плевком перешибет. Если бы за моей спиной был Источник, тебе бы не поздоровилось, креветка!»

Тьма, казалось, никак не обиделась на такое обращение.

«То, что ты видишь, лишь слабая проекция даже не меня самого, а моей тени на эту реальность. Я развоплощен Титанами и много тысяч лет мой Дух дремал в глубинах моря, но близится Мое время… Служи мне! А когда освободишь меня, то узришь мощь, что и не снилась королеве эльфов».

«Служить… тебе?!» — это предложение вывело ее из себя. — «Я сама возьму то, что захочу: как ты верно заметил, я — Королева Азшара!»

Девушка попыталась атаковать монстра, но вокруг нее быстро сгустилась тьма, минуя всю защиту, и ее сознание померкло.

«А я — Н'Зот, и я умею ждать» — последнее, что она услышала.

Древний бог, поймав в свои сети жирного желтохвоста, не торопился. Мелкая рыбешка считает себя черной акулой? Пусть ее. Ему неведомо понятие скуки, в конце концов, он как паук, раскинувший повсюду свою паутину, имеет далеко не одну точку интереса в этом безумном мирке под названием Азерот. Ведь таким его сделал именно он — Н'Зот! И чтобы Азерот стал еще чуточку безумнее, ему следует продолжить свое начинание годичной давности. Тьма вновь начала рассеиваться, чтобы запустить «игру» со спящим сознанием упрямой эльфийки на новый виток…

Азшара погружалась в морскую пучину. Рядом тонули ее соотечественники, которых она не смогла спасти.

«Тебе не хватило сил?» — в мыслях промелькнул вкрадчивый шепоток. — «Так может пора озадачиться поисками нового их источника? Не одной Тайной магией жив Азерот…»

«Что?.. Кто ты?»

---------//---------

Окрестности бывшей столицы ночных эльфов — Зин-Азшари.

Над водной гладью открылся подрагивающий портал. Из нестабильно работающего пространственного окошка выпрыгнул рослый эльф и тут же выругался: не успел он приводниться, как изображение лесной поляны пошло рябью и негромко схлопнулось. Стало очевидно, что гостям тут не рады.

Вокруг бывшего узника сгустился вытиснивший воду барьер чистейшего синего цвета, запитанный от силы, позаимствованной еще у старого Источника. Сориентироваться на местности для Иллидана не составило особого труда. Подарок, полученный от Саргераса, без проблем помог разглядеть на горизонте величественный столб разноцветной энергии, начинающийся над Водоворотом и пронзающий небеса: энергия вытекала из разорванного сердца Азерота и частью растворялась в окружающем пространстве, возвращаясь обратно в лоно мира, а частью насыщала собой бездонную Круговерть Пустоты, окружающую планету. Азероту еще долго предстояло залечивать эту рану, нанесенную родительнице ее неразумными детьми…

Понаблюдав некоторое время за бесконечными потоками энергии и поборовшись с обуявшим его желанием немедленно заняться подчинением этой мощи, он опустил голову, чтобы вернуться к более приземленным вещам. Долго всматриваться в глубины моря Иллидану не пришлось: толща воды не была ему помехой, и он легко сумел разглядеть в бедной энергетической картинке морской воды огромный расплывающийся черный объект с протуберанцами щупалец такого же цвета. Внутренний компас, сориентированный на источник сигналов о помощи, указывал прямо на центр этого зловещего образования, вносящего дестабилизацию в пространственную магию, но при этом свободно пропускающего ментальные посылы…

«Подозрительно… Ну, кто бы сомневался! Вот только я просчитался: это явно не демоны», — резюмировал маг в ходе осмотра объекта. — «И вообще смахивает на ловушку».

Эльф еще раз окинул оценивающим взглядом предполагаемого противника и только тогда заметил мелькающие внутри клубка тьмы, то тут, то там, искорки аур живых существ, чем-то похожих на обычные эльфийские.

— Похоже, будет непросто, — пробормотал он прежде, чем погрузился в воду.

А далее последовали стремительный спуск и преодоление течения, которое, несмотря на расстояние до породившей его воронки, было вполне ощутимым. Благо движимой силой ныряльщика выступала все та же магия, а не столь неудобный инструмент как собственные конечности. Когда до цели оставалось рукой подать — примерно метров сто — ему навстречу метнулся маленький клочок отделившейся тьмы. Будь у Иллидана обычное зрение он бы увидел сравнительно небольшую темно-зеленую рыбу с рубиновыми глазами, покрытую шевелящимися отростками. Лет эдак тысяч через десять потомков этого монстрика назовут темными селедками, и за ними будет устраиваться охота среди рыболовов Нордскола, но то — дело будущего, а сейчас же…

«Приветствую, Иллидан Ярость Бури. Что привело тебя в мои владения?» — сгусток тьмы оказался способен транслировать мысли, породившего его облака, и мысли эти были не столь легковесны как у обычных разумных, наоборот — они отдавали опытом прожитых тысячелетий и давящей силой наделенного немалыми возможностями существа.

В памяти эльфа на миг мелькнул образ Саргераса, создававшего аналогичное, но более чем тысячекратно превосходящее по ощущениям давление. Однако даже такого уровня злодея герою разыгрывавшейся постановки следовало опасаться.

Сами слова были наполнены недовольством: могущественное создание вряд ли привыкло скрывать свои эмоции, хотя Иллидан и не исключал возможности пускания пыли в глаза: крутилось что-то эдакое на периферии сознания — какой-то подвох.

«Кто ты?» — волей-неволей магу пришлось остановить свое продвижение: провоцировать конфликт, когда неизвестный идет на контакт, и имеется возможность уладить дело миром — это было неблагоразумно с его стороны с учетом текущего состояния.

«Я — Н'Зот, и здесь мои владения», — уведомило его нечто, зависшее в толще моря хаотично расплывшейся кляксой.

Повтор про «владения» Иллидан счел недобрым намеком на то, что ему тут не рады, что, в свою очередь, лишь уверило его в правильном выборе пункта назначения.

Спаситель королевы в отличие от своего брата был порой слишком прямолинейным, предпочитая решать все вопросы силой, а не игрой разума и подвешенным языком. Не то чтобы он совсем не умел плести словесные кружева и интриговать — все-таки во дворце Азшары чему только не научишься, но в этот раз Иллидан как обычно рубанул с плеча, не видя смысла ходить вокруг да около.

— Я пришел за Азшарой, и либо ты отдашь ее сам, либо… — произнес он вслух.

Но выдвинуть ультиматум он не успел.

«Ты смеешь угрожать мне, Древнему?! Да я властвовал над этим миром, когда вы были не более чем пылью на ногах Фреи!»

«Оцени иронию — «пыль» сейчас стоит перед «властителем мира», угрожает, требует, а тот бессилен что-либо сделать. Так кто здесь «пыль», а кто хозяин положения?»

«Ты ошибаешься, эльф. Ты ошибся уже в тот момент, когда пришел сюда. Теперь мне не придется доставать твою тушку из-под хиджальского Источника — ты сам любезно доставил ее мне. Осталось выковырять из-под панциря твою никчемную душонку: в отличие от тела она меня не интересует».

Внезапно тьма рывком расширилась, заполнив обозримое пространство. Рыба-переговорщик пропала из вида, а эльф оказался внутри царства мрака. Но маг оставался спокойным: вопреки словам никто не пытался добраться до него сквозь магический барьер. А выключение света — такой себе фокус: во тьме было маловато магии, чтобы причинить вред, но достаточно, чтобы поставить не слишком сильную антипортальную завесу. Куда больше его заинтересовали слова, которые разом проясняли все непонятности последних дней: и попытки захвата тела, и их прекращение вместе с появлением зова о помощи Азшары — оказывается этот Н'Зот просто сменил тактику и начал ловить на живца.

«Так это ты стоишь за всеми этими нападениями? Полагаю, и Азшары у тебя нет».

«Она у меня», — тут он смог немного удивить Иллидана, уже принявшего зов за подделку, а потому повторно смирившегося со смертью повелительницы эльфов. Тьма на секунду раздвинулась, явив перед спасителем эльфийку без сознания в пурпурном ореоле защитной сферы. — «И сейчас ты присоединишься к ней».

Если бы в свое время Иллидан не разменял зрение на возможность видеть потоки магии, то вполне возможно, что к коллекции бога добавилась бы и синяя сфера защиты с повисшим внутри бесчувственной тушкой долгожданного визитера. А так он смог увидеть, как темная энергия породила тончайшие жгутики, которые неоправданно легко прошли сквозь универсальную защиту, не потревожив ее, и устремились к голове не ожидавшего такой каверзы мага. На волне адреналина, поддавшись страху, он выпустил волну сырой силы, разметавшую посягнувшие на его жизнь отростки, а затем его охватила знаменитая ярость братьев. Ярость не от коварного нападения, а от того, что оно вынудило испытать чувства страха и беспомощности столь нелюбимые чародеем.

Пространство между телом и пленкой защитных чар оказалось заполнено той же необработанной маной, успешно отразив повторный натиск бога. Для этого нужно было лишь ослабить контроль за истекающей из внутреннего источника энергией, как она сама через разорванные каналы хлынула наружу. Не мешкая, Иллидан стал формировать заклинание кольца разложения — единственный пришедший на ум способ, который мог с большей долей вероятности справиться с окружающими его нитями темной энергии, из последних, как выяснилось, и состояло все это облако мрака. Обучили ему этому фокусу знакомцы из Пылающего Легиона. Построение заклинания, само собой разумеется, базировалось на Скверне, что олицетворяла собой извечный Хаос, и его татуировки, нанесенные ни много ни мало самим Павшим Титаном, прекрасно справились с задачей по конвертированию энергии из одного типа в другой. Спустя три попытки щупалец пробраться сквозь защиту и десяток прилетевших из темноты трезубцев, во все стороны, подчиняясь воле мага, трансформировавшего стандартное кольцо в сферический взрыв, понеслись хаотические волны ядовито-зеленой Скверны. Хаос не терпел упорядоченность в любом ее проявлении: хоть в светлом, хоть в темном — а потому в окружающей фигуру мага тьме стали расползаться быстро увеличивающиеся прорехи.

В мыслях раздалось злостное шипение оскорбленного в лучших чувствах Древнего. Чем дальше от заклинателя уходила сформированная им агрессивная энергия, опустошающая водное пространство от чего бы то ни было, тем слабее становился эффект, и прошло не так много времени, когда пространство вновь начало заполняться тьмой, но самое главное Иллидан успел рассмотреть — Азшара оставалась на том же самом месте, где назвавшийся Н'Зотом демонстрировал свою пленницу. Маг пришел к логичному выводу, что микроскопические щупальца хоть и могут проникать через барьеры, что видимо и произошло с Азшарой, но неспособны переместить королеву и отключить ее защиту: атака явно предпринималась на ментальном уровне через духовную оболочку. Данное направление магии фактически являлось темной альтернативой школы Духа, основа которой зиждилась на Природе, а потому Иллидан, который когда-то являлся учеником старого козла, в мыслях уже примерялся к тому, какие меры еще можно применить против таких угроз и как он будет приводить королеву в сознание.

Больше не обращая внимания на тьму, эльф, продавливая дорогу щитом, устремился к эльфийке.

«Задержите его!» — сознание перехватило мысленный приказ, и со всей определенностью он констатировал, что тот был благополучно доведен до адресатов. Одновременно появилось ощущение, приближения кого-то сверхсильного, кто мог оказаться ему не по зубам. Словно до этого Н'Зот присутствовал здесь лишь малой частью, а теперь собирал все силы в единый кулак, чтобы разобраться с вторженцем. А еще он что-то до этого говорил про душу, и переходить из категории теоретического интереса в категорию практического пособия по изъятию, несомненно, такой полезной штуки как душа, Иллидан точно не горел желанием. Вот почему он, не жалея ни сил, вливаемых в защиту, ни окончательно разрушающихся энергоканалов, прокладывал путь сквозь сотни окруживших его змееобразных тел, оставляя за собой одни лишь ошметки врагов.

В какой-то момент, добравшись до цели, эльф едва избежал соприкосновения активных защит, которое могло привести при самом неблагоприятном исходе к чему-нибудь нехорошему в виде сожранных тьмой двух эльфов.

Оставался один вопрос, на который у него пока не было вразумительного ответа — как ему самому пробиться сквозь пурпурную сферу? Тот легко выдерживал продолжительное давление Тьмы, а уж про сферу Скверны и говорить нечего — та получилась сильно ослабленной к тому моменту, когда достигла искомой точки… Насколько он знал, опал в королевской диадеме был не просто магическим камнем — хранилищем энергии мага — нет, он являлся концентрированной силой Источника — того самого, чья энергия бурлила в его теле, и над остатками которого сейчас вращалась воронка Водоворота, состоящего большей частью как раз из той самой энергии нежели из воды.

Для начала синяя пленка, повинуясь воле мага, расширилась и аккуратно охватила пурпурный «янтарь» с застывшей в ней девичьей фигурой, фактически проглотив его. Но, увы, простой план — очистить от влияющих на духовную оболочку щупалец и попытаться вернуть сознание беспамятной эльфийке — не оправдал себя. Сгустки тьмы на поверхности защитной пленки легко уничтожились, но остались еще те, которые уже попали внутрь сферы, и видимо, они даже в отрыве от основного тела Древнего продолжали угнетать дух Азшары. По крайней мере, удар по сфере к видимым изменениям не привел, хотя верховная чародейка эльфов должна была уже трижды среагировать на попытку взлома защиты.

Обстановка за пределами его расширенного, а потому уменьшившего свою прочность барьера осложнялась с каждой секундой. Тьма бурлила, негодуя на похитителя за отнятую игрушку, и наливалась силой, поступающей откуда-то снизу. Времени на научные изыскания по преодолению дружественного барьера уже катастрофически не хватало. Можно было бы пожертвовать большей частью маны и пересилить блокировку на телепортацию, но у него вряд ли получилось бы в таких условиях сформировать достаточно большое окно портала, чтобы протащить королеву вместе с ее сферой. К тому же следом поднимался вопрос обеспечения безопасности такого перехода через пространственный прокол с активной чужой защитой: сам бы он пробился, а вот для бессознательного тела подобные игры с пространством могли окончиться смертью…

В общем проблем образовалось много. Впрочем, у Иллидана была возможность изящно их решить, причем своим излюбленным методом, а именно — вдарить посильнее: ведь у него на руках оставался еще один флакон с водой Источника. Эльфа останавливало от его немедленного распития только одно: два флакона чересчур даже для него, и прием второго окончательно поставит на нем крест как на маге, если он вообще выживет после этого.

«Ну, а что делать?» — задался он риторическим вопросом. — «Или я сейчас сдохну со смыслом или просто сдохну… хотя, есть еще вариант просто убежать…

«И вот чего ради я заделался в герои? А как же Тиранда, неужели я так и уйду, не осчастливив ее?»

При упоминании имени возлюбленной перед ним возникло до боли знакомое лицо, чьи губы безмолвно шевелились, словно говоря, что он слишком упрям, чтобы отступать перед чем бы то ни было… и кем бы то ни было. Это заставило его встряхнуться, и маг сразу осознал, что последние мысли были не его: враг как-то сумел просочиться сквозь защиту и навязать пусть и несколько сумбурных, но вполне связных предложений.

С каких это пор он стал сомневаться в своем выборе? Рука решительно скользнула в сумку, нащупывая заветный флакон.

«А мой ли это выбор? Возможно, мне его навязали, и все что я вижу — не более чем хорошо разыгранная сцена. Возможно, стоит отступить и поразмыслить об этом, чтобы не наделать ошибок?» — скользнула в голове Иллидана мысль, но тот лишь отмахнулся.

«Меня подловил на этом Саргерас, чуть было не подловил ты, неужели ты думаешь, что я настолько туп, что попадусь в эту ловушку в третий раз? Похоже, тысячелетия не прибавили тебе ума».

Зачарованный хрусталь был осушен одним глотком, и внутренности мага второй раз за день опалило огнем. Только в отличие от первого раза, пламя и не думало стихать, распространяясь по телу со скоростью лесного пожара и напрочь игнорируя остатки энергетической системы. Силой Источника пропиталась каждая клеточка тела, а бесконтрольная мана, заполнив весь организм начала вырываться за его пределы, с каждой секундой наращивая темп своего утекания. Татуировки на теле Иллидана засверкали так, что все еще окружающие его бывшие эльфы прыснули врассыпную: их рыбьи глаза не были приспособлены для такого. Даже тьма на какой-то момент отступила от границ защитного барьера.

Время запустило свой обратный отсчет, и маг оставил напрасные попытки вернуть контроль над непокорной силой и сконцентрировал все усилия на текущей задаче. В пурпурную защиту, построенную на основе Тайной магии, которая брала свои истоки у Порядка, врезалось переполненное мощью копье Скверны: когда нужно было что-то разрушить, выбор Хаоса являлся наиболее очевидным решением.

И то, что не получилось у сил Бездны за месяцы неспешной осады, вышло у антогониста Порядка. В пробитую брешь тут же потекла магия, выметая остатки эманаций Древнего, а рука Иллидана, скользнув следом, сдернула со лба диадему. Пурпурная сфера растаяла, а эльф едва успел подхватить обмякшую королеву на руки. С этого момента события понеслись вскачь.

Азшаре не понадобилась дополнительная помощь в битве за свой разум, и как только тренированное подсознание чародейки освободилось от необходимости поддерживать защиту, то сразу переключилось на борьбу с наведенным Н'Зотом сном. Веки Азшары дрогнули и стали медленно подниматься, и Иллидан развеял готовое плетение очищения. Не успела молодо выглядящая эльфийка очнуться, как Древний бог, наконец, смог взяться всерьез за нарушителя его планов.

Пространство затопила истинная Тьма, при взгляде на которую легко можно научиться различать оттенки «черный» и «непроглядно-черный». Растянутая синяя пленка защиты пошла волнами и начала сжиматься под внешним давлением. И как оценил эльф, времени до ее падения оставалось всего-ничего. Пока за ним стояла сила Источника, можно было влить ману в защиту, но это лишь отсрочило бы вполне очевидный для Иллидана результат, а потому он решил не терять время понапрасну. Маг прикрыл глаза и сконцентрировался, стараясь перехватить управление над как можно большей частью энергии, вырывающейся из его источника под действием двух выпитых флаконов. Пространство перед ним затрещало. Растягивались и рвались скрепы, наложенные Н'Зотом на эту область для воспрепятствования портальным чарам. Силы Древнего бога, поверженного в войне с Титанами и заточенного вне этой реальности, а потому заметно ослабленного, явно не хватило, чтобы перебороть мощь самого Азерота, пусть даже это и был всего лишь ее отблеск, но отблеск тех времен, когда Источник Вечности был еще на пике своей силы. Перед чародеемпоявилось небольшое, но непрерывно расширяющееся окошко, за дрожащей и подергивающейся рябью пленкой которого виднелась уже знакомая опушка рядом с тайником.

Когда маг открыл глаза, перед ним предстала рамка перехода, пусть и работающая нестабильно, но, тем не менее, почти полностью готовая к использованию по назначению. Вот только ее приходилось поддерживать и стабилизировать: без постоянной подпитки маной Источника и удержания от разрушения его волей она бы давно схлопнулась. А если еще вспомнить о необходимости хоть немного подпитывать защитную сферу… Это означало лишь одно — ему все же придется остаться здесь…

— Иллидан, ты предал меня, — Азшара, казалось, не заметила ни творящегося вокруг безумства, ни свет, исходящий от тушки соотечественника, и начала диалог с выставления претензий. — Два раза!

Ее безвольно опущенная рука взметнулась и, вцепившись в горло спасителя, начала сжиматься. Эльфийку при этом нисколько не смутило обжигающее касание Источника, чья сила прямо-таки переполняла соотечественника.

— Кха…Я как раз занят искуплением вины! — прохрипел предатель, портал замерцал, однако создатель пусть и с трудом, но удержал чары под контролем.

Ослабив хватку, спасенная пленница огляделась, задумалась, вспоминая непрерывный цикл ее вербовки, а затем, быстро вникнув в диспозицию, уточнила:

— Зачем нам убегать? Верни мне диадему, и мы разберемся с этой божественной подделкой!

— Нет, — качнул головой эльф, примериваясь к окошку и готовясь удержать канал при переносе. — Мой внутренний источник скоро перегорит, и я вижу, что твоя диадема почти разряжена, а откуда бы Н'Зот ни черпал свои силы, их явно не становится меньше — так что битву на истощение мы не выдержим. Прощай, моя Королева. Позаботься о нашем народе.

— Поменьше пафоса, «герой», — Азшара неохотно убрала руку. — И знай, я многое могу простить, но не разрушенный Источник! Вы даже не представляете себе, что вы наделали…

— Я создал новый Источник на вершине Хиджала, вот только этот Н’Зот как-то получил к нему доступ, — скороговоркой предупредил он, рассказав основные моменты, и тут же кивнул в сторону портала, — А там, в пещере, есть пара склянок с водой из старого… Пора!

Из поверхности, связывающей две точки пространства, на секунду ушла рябь и в окно перехода тут же полетела снова чем-то разозленная магичка, хотевшая высказаться, а вслед за ней отправилась чуть было не позабытая диадема. Портал сразу схлопнулся. Иллидан решил, что лучше потратить последние мгновения жизни на борьбу, чем сгинуть, пытаясь трусливо сбежать через нестабильный портал, который он определенно не сможет удержать в момент перехода. К тому же бывший охотник на демонов не соврал Азшаре: его энергетическая система доживала последние минуты, сократившись фактически до одного источника. И когда тот перегорит, то уделом Иллидана останутся простейшие фокусы наподобие светлячков, доступные юным адептам, только-только ступившим на стезю изучения магии.

Едва пространственное заклинание прекратило свое существование, как Тьма неожиданно отступила, сменившись просто тьмой. Следом пропало внешнее давление. В голове обреченного мага раздалось:

«Вы, создания из плоти и крови, такие предсказуемые, хоть и считаете себя самыми хитрыми…»

Иллидан ожидал продолжения, но враг молчал. Перед ним замаячил призрачный шанс на спасение, нужно лишь пробраться поближе к Водовороту, зачерпнуть энергии и…

Какие блага ждут его после этого «и» эльф «додумывать» уже не стал, прервав проникшую в голову чужую мысль о «спасении».

«А мне кажется, что тут кто-то другой считает себя самым хитрожопым», — он отвернулся от видимого на горизонте потока Силы, вздымающегося к небесам и манящего своим буйством, а затем, пока враг не успел навязать ему еще какую-нибудь «удачную» мысль, вложил всю подконтрольную ему ману в последний удар. Все равно, когда действие водички из Источника подойдет к концу, он превратится в жалкого недомага и уже не сможет сам определять свою судьбу… Поэтому забота о своем здоровье в этот момент им не рассматривалась. Да и о какой заботе может идти речь, если заряд Хаоса стал формироваться прямо вокруг него? Точнее сам Иллидан стал центром ядовито-зеленого шара.

Если бы в это время кто-нибудь, наделенный магическим взором, наблюдал за местом проведения спасательной операции, то он бы непременно увидел, как черное пятно на дне моря оказалось большей частью выжжено хлынувшей во все стороны и разъедающей все на своем пути зеленой волной. Конечно, спустя несколько секунд после суицидального взрыва, устроенного непокорным остроухим, мрак снова отвоевал свои позиции, вот только трофей, на который так рассчитывал Н’Зот, бесследно испарился…

Древние боги представляли собой сущности высочайшего порядка развития по сравнению с теми, в чьих жилах текла кровь, и не важно, какого та была цвета. Но даже они не были лишены недостатков. Конкретно данный представитель божественной братии обладал довольно мстительным нравом, и абсолютно точно, что ему не понравился околонулевой результат интриги, закрученной еще несколько десятилетий тому назад. Погнавшись за двумя зайцами, он остался ни с чем. И если с Азшарой еще были какие-то варианты, то вот детище Саргераса оказалось безвозвратно потеряно… И это его изрядно взбесило.

Да, душа своенравного эльфа была Н’Зоту без надобности, тут он не соврал… Но кто сказал, что раз тело ему не досталось, то успевший напакостить тип должен отправиться в объятья этой выскочки Элуны, или куда они там спешат после смерти? Нет, у Н’Зота хватало возможности, а главное — желания, отомстить Иллидану по пути на перерождение, дорога к которому представляла собой всего-навсего специфическое астральное измерение. Да и упомянутых возможностей у него в последнее время заметно прибавилось…

Давным-давно Н’Зот смог заполучить доступ к щупальцу своего мертвого собрата — И'Шараджа. Да, тот безвозвратно погиб, но плоть бога есть плоть бога. И'Шарадж был сильнейшим из четверых повелителей Бездны и умудрился пустить «корни» очень глубоко в недра Азерота. Так глубоко, что когда пришедшие извне Титаны убили бога, то не рискнули вырвать его конечности из чрева земли, побоявшись разрушить весь мир. Слуги Порядка ограничились лишь тем, что уничтожили семиголовую тушу И'Шараджа, на месте смерти которого образовался тот самый Источник Вечности. К последнему-то Н’Зот и сумел подключиться благодаря связи с мертвой плотью павшего Древнего. Через него он получил возможность мало-мальски влиять на события. И то, что сейчас вместо «затхлого болотца» возник целый Водоворот энергии, его более чем устраивало: теперь ему не требовалось так тщательно скрывать свои действия от прислужников Титанов.

Глава 4

Хиджальские горы, воссозданный Источник Вечности.

Азерот далеко не везде успокоился после уничтожения средоточия его магических и природных сил. Один год — ничтожно мало для восстановления после такого катаклизма. Однако все-таки на планете нашлись тихие, спокойные местечки, которые не подверглись беспощадной волне разрушения, прокатившейся по миру, или были затронуты ею с незначительными последствиями.

Небольшое озеро, что образовалось в незапамятные времена на вершине горы Хиджал, было как раз одним из таких мест. Концентрированная энергия, обильно смешанная с чистейшей водой, делала обстановку на его берегах еще более приятной и располагающей для всех разумных, не понаслышке знакомых с магическим искусством, а также тех, кто захотел бы полюбоваться горными пейзажами. Большая часть маны, выделяемой с искрящей голубым поверхности, устремлялась вверх, чтобы затем раствориться в окружающем мире, но оставшиеся крохи энергии стабильно день за днем насыщали магический фон окрестностей озера. Впрочем, крохами они были лишь по сравнению с самим Источником, поэтому было не удивительно, что уже сейчас, спустя всего лишь год после смешения воды с концентрированной Вечностью, вершина горы издалека виделась разноцветным туманом, завихрения которого сплетались в жгут Силы, соединяющий многострадальную землю Азерота с бесконечными небесами. Во всяком случае, такая картинка представлялась тем, кто обладал магическим взором: драконам или, например, одному эльфу, которого «одарил» этой способностью сам Саргерас. Но остальным магам для понимания происходящего вполне хватало ощущения разлитой вокруг Силы и соответствующих заклинаний познания…

Одним утром природное очарование озера, ставшего вторым Источником Вечности, было нарушено. Причем внезапно большое количество ценителей горных видов могло обескуражить любого, кто вел бы статистику посещения сего места «туристами».

Первой, на считая стражи, на берегу появилась выглядящая слегка помятой, но тем не менее преисполненная изящной грации и нескрываемого величия особа. Не узнать в ней свергнутую королеву Азшару, считавшуюся погибшей, не смог бы ни один эльф. Даже если бы он был косым, глухим или вовсе слепым. Поэтому-то пятеро незадачливых охранников, поставленных новыми правителями эльфийского народа, переминались неподалеку, не решаясь подходить ближе, в то время, пока их шестой собрат вызывал означенное начальство.

Так мало-помалу у озера образовалась скромных размеров толпа, разделенная на два лагеря. И настроения между ними ходили далеко не дружественные, особенно это было прекрасно заметно при взгляде на лидеров двух враждебных группировок. Хотя, если бы эльфы, собравшиеся на пологом берегу, не были в курсе подоплеки, то они вполне могли бы подумать, что присутствуют на пусть и нетривиальной, но все же семейной разборке. Противостоящие стороны не стеснялись в экспрессивных выражениях при попытке донести свою мысль до оппонента, но переходить от слов к делу не спешили… Особенно на этом поприще выделялась одна потрепанного вида представительница вечноживущих, чьи неровно остриженные короткие волосы выглядели вызывающе на фоне роскошных грив остальных эльфиек. Впрочем, сейчас всем было не до ее новаторской прически: наступала кульминация полуторачасового обмена претензиями.

— …Старый козел! Ты думаешь, что это благодаря твоим бездарным потугам ленивые драконьи задницы объединились и дали бой Пылающему Легиону?! Ха! Как бы не так! Твои жалкие дипломатические таланты ничего кроме смеха не вызывают! Это я — пусть и чужими устами, провела переговоры с Аспектами и натравила их на демонов! Это я — хитростью выманивала у Саргераса тайные знания, рискуя сойти с ума при каждом контакте с ним! Это я — поставила на кон все, и заманила демонов через открытый портал на Азерот, в подготовленную ловушку, и сделала их зависимыми от силы Источника, которым управляла тоже я! Если бы все пошло по плану, мы выбили бы опору из-под Саргераса, лишив его марионеток, без которых ему оставалось бы только кусать локти, облизываясь издали на наш Азерот! А мы получили бы знания о физических и магических законах, которые вознесли бы наше развитие до непредставимого уровня! То, для чего нашим исследователям потребовалось бы ни одно тысячелетие, само шло нам в руки. И если бы не череда ваших вмешательств и случайностей… за которые, я подозреваю, несут ответственность Древние, я…

— Сколько раз ты произнесла слово «я»? — видя, что пышущий от гнева Кенариус не в состоянии возразить бывшей Королеве эльфов, слово взял Малфурион. — И если все так, как ты говоришь, почему ты не сказала об этом нам?! Жалкие оправдания! Ты подчинилась Саргерасу, а сейчас строишь из себя невинную овечку!

— Что?! По-вашему все мои обращения к кал’дорай с призывом успокоиться и не баламутить эльфов были лишь для того, чтобы покрасоваться на балконе?! Посмотри мне в глаза, Малфурион, и скажи, что я вам не говорила, что у меня все под контролем! Да если бы меня «подчинил Саргерас», я бы давным-давно открыла портал, идиоты!

Лично друид никогда не слушал воззвания королевы, а потому слегка растерялся под напором аргументов, не имея возможности подтвердить или опровергнуть слова Азшары. Ведь сейчас та могла говорить все, что угодно лишь бы обелить себя в глазах ночных эльфов… Но тут эстафету вовремя подхватил Кенариус, смогший слегка унять свои эмоции:

— И мы должны были поверить пустым заверениям, что все в порядке, глядя на то, как полчища демонов убивают или пленяют наших сородичей и уничтожают все живое вокруг? Как стонет сама Земля от их присутствия?!

— Небольшая жертва ради великой цели… — отмахнулась было Азшара, но тут же поняла, что слова прозвучали как оправдание — то, что она категорически не переваривала. — Ах, Земля у вас, грязекопов, стонет, да? Пару деревень потеряли и бороды от страха поджали? А вы хоть на миг задумались, что было бы, если вместо одного большого портала в контролируемом мною месте, открылись бы тысячи маленьких по всему Азероту? И догадайтесь, благодаря кому, этого не произошло?

— «Пару деревень»? Да если бы ты ничего не открывала, то всего этого можно было избежать! Тысячу лет она, видите ли, не захотела ждать, обменяв время на жизни десятков тысяч эльфов и наших союзников! — внесла свою лепту и последняя из троицы.

— Пф… У нас нет, и не может быть союзников, девочка! Во всяком случае уж точно не эти ходячие полуразумные рассадники блох! — столь нелестно она отозвалась о фурболгах, пропустив мимо ушей первую часть предложения про потери. — И вообще — вы должны следовать моей воле, а не оспаривать каждое слово и требовать доказательств! Я — Королева ночных эльфов — Азшара! Я по определению лучше знаю, кому, что и когда делать или не делать! Не вам — любителям зверушек — давать советы той, кто по праву рождения, знаний и силы облечен властью над эльфами! Копались в земле? Вот и продолжали бы заниматься своими цветочками, а не лезли в те сферы, в которых вы ничего не понимаете!

— Что-то я не заметила особых «улучшений» за время твоего правления. Все было также как и при твоем отце… тетенька. Кроме твоего навязчивого увлечения магией!

Азшара с поистине королевским пренебрежением пропустила мимо ушей ответную шпильку касательно своего возраста.

— А когда ты последний раз была в столице? Может, стоит напомнить, почему она называлась «Сияющей»?! Да и что в вашей глухомани вообще должно измениться? Научить вас копать не справа-налево, а слева-направо?

— Довольно! Хватит с нас твоего пустого красноречия! Отвечай, зачем ты сюда явилась? — старый полубог все же смог взять себя в руки.

— И даже не спросите, где была и чем занималась? Может, вам еще что-нибудь рассказать? — ерничая, поинтересовалась вечно молодая девушка, и выпустила на волю обуревавшие ее эмоции, и показала пусть и хорошо контролируемое, но столь явное желание поубивать идиотов. После чего симпатичное лицо исказилось в яростной гримасе, а внутри огромного опала, венчающего диадему эльфийки, зародился яркий отблеск. Разумные почувствовали давление, исходящее от королевы. — Не забывайся, божок! Борода еще не отросла, чтобы требовать у меня ответа!

— Мы не допустим того, чтобы история повторилась, — с этими словами Малфурион, крепче стиснув посох, шагнул вперед, возвещая о том, что готов перевести неудавшиеся переговоры в заключительную стадию.

Группы поддержки обеих сторон, состоящие из пары дюжин эльфов и эльфиек разной степени опасности, напряглись. Но Азшара была не заинтересована в этом конфликте, хотя, казалось бы, у нее на это были все веские основания. Однако теперь, когда план по ослаблению Саргераса провалился в Бездну вместе со столицей, а на горизонте вдобавок показались новые враги, терять оставшиеся эльфийские ресурсы и личные силы в междоусобицах на ее взгляд было не практично. Она все же была королевой не просто для красного словца, и кому как не личностям, облеченным властью, уметь разделять личные обиды и высокие идеалы.

— Вот и не допускайте… здесь! А мы уходим… — в голосе древней эльфийки появились стальные нотки: сбросив стресс, она заметно успокоилась и вновь обрела королевское величие, порядком подрастерянное за полуторачасовую пикировку.

— Куда? — вырвалось из массовки, сгрудившейся за спинами тройки лидеров кал’дорай.

Естественно, Азшара проигнорировала выкрик «черни» и, полуобернувшись к своим сподвижникам, приказала:

— Дат’Ремар, готовь корабли.

Лицо высокорожденного не дрогнуло, однако среди сородичей трудно скрыть эмоции, особенно сильные. Вот и сейчас все присутствующие догадались, что Дат’Ремар столь же удивлен приказу, как и остальные.

— Моя королева?..

— Собирай всех, кто остался мне верен. Мы пойдем на восток.

— Но как же Источник?.. — невысказанная мысль витала в воздухе: чем дальше они отплывут, тем сильнее станет эффект «жажды магии».

— Всех, кто остался мне верен, — повторилась она, но тут же добавила: — И не только на словах. Пусть на деле докажут свою преданность и пойдут за мной в неизвестность. Мне нужна от них только вера в свою Королеву, а остальным я их обеспечу… не будь я королевой Азшарой!

До решения, на принятие которого самому Дат’Ремару потребовалось бы порядка трех тысяч лет, эльфийская правительница додумалась за те сутки, которые она приводила себя в относительный порядок, собирала своих сторонников и добиралась до озера.

— И ты думаешь, что можешь, как ни в чем ни бывало, прийти сюда, набрать эссенции, — Кенариус дернул головой, кивая в сторону флакончиков в ее руках, в которых плескалась энергия нового Источника, — наврать с три короба и просто уйти? История не должна повториться, — он несколько переиначил слова своего ученика.

— Ну, рискните, — девушка вновь обернулась к полубогу, и ее точеное личико украсила зловещая улыбка. — Теперь, когда мне не нужно сдерживать портал, посмотрим, чего вы стоите без Аспектов за спиной…

Внезапно Источник за ее спиной взбунтовался. Потоки исходящей от него маны до этого момента, хаотически перемешиваясь, устремлялись в небесную высь, а теперь большей частью слились в единый спрессованный жгут, уткнувшийся концом в Азшару. Королеве удалось подчинить детище своего бывшего подданного. Впрочем, чему удивляться: сотни, тысячи лет изучения Источника Вечности не могли не принести результата. В данном случае положительного.

Кал’дорай вместе со своими лидерами невольно попятились. Если поначалу силы противостоящих сторон виделись примерно равными за небольшим численным перевесом ночных эльфов, то теперь расклад выходил с заметным преимуществом в пользу их высоких собратьев, при чем даже без учета такой неопределенной величины как сама Азшара.

— А теперь пошли прочь.

Сложно сказать, что Кенариуса покоробило сильнее: пренебрежение в голосе королевы, вернувшей контроль над своими эмоциями, или необходимость ей подчиниться. Но, несмотря на то, что сила была не на их стороне, учитель и его ученики остались на поляне, лишь отойдя на пару шагов, уступив натиску незримого могущества адептки Тайной магии и магии демонов.

— И мы должны поверить в то, что ты отпустишь нас просто так?

Ирония ситуации заключалась в том, что всего парой минут назад стороной, не собиравшейся отпускать своих оппонентов, являлась именно троица главных последователей лунной богини.

— А мне должно быть до этого дело? — она слегка изогнула правую бровь, выражая сдержанное недоумение от одного предположения подобного факта.

Возникла пауза. И чем продолжительнее та становилась, тем больше сгущалось повисшее в воздухе напряжение.

— Где Иллидан? — внезапно от Тиранды последовал «малость» неуместный для данной ситуации вопрос.

Азшара на мгновение задумалась, стоит ли ей отвечать, но не нашла веских аргументов против.

— Предатель погиб, спасая свою Королеву. Впрочем, раз уж такое дело, одно предательство я могу ему простить… Но не уничтоженный Источник и не эту кривую поделку! — она презрительно покосилась на берег озера. — Можете так и написать на пустой могиле этого неудачника.

Со стороны жрицы лунной богини послышался скрип, и это был не гневный зубовный скрежет, а звук натягиваемой тетивы. Но как бы ни была быстра Тиранда, ее жених оказался шустрее. Вот только цели у них оказались разными. Под громкий шелест внезапно начавшегося листопада берег скрылся за зеленой лавиной.

Азшара не растеряла свое спокойствие ни из-за осеннего сумасшествия, обрушившегося на горную долину, ни из-за стрелы, звонко щелкнувшей по пурпурному куполу защиты, окружившего всю ее группу. И уж тем более ее не расстроило бегство оппозиции, раскрывшееся, когда буйство природы улеглось, «словно» по волшебству.

— Дат’Ремар, готовь корабли, — ровным голосом повторила она, мысленно решая уже совсем другие задачи.

Эльфы вокруг нее тут же отмерли, и возникла оживленная суета: кто-то отправился разведывать обстановку, кто-то — строить порталы. Источник, получив свободу, снова направил свои «помыслы» к утреннему небу.

— Моя королева, — у Дат’Ремара, занявшего при молчаливом согласии Азшары место ее помощника, имелось право задавать вопросы и даже иногда получать на них ответы. — Разве не лучше было бы разобраться с ними сейчас? Пока они находились в вашей власти. На поиск или постройку кораблей уйдет время, а они наверняка попробуют помешать, если не сами, так с помощью драконов…

— Мир по-прежнему нестабилен и едва удерживается на грани, так что Аспектам сейчас не до нас, — отмахнулась от данной угрозы Азшара. — Думаешь, мне не хотелось обломать рога не весть что возомнившего о себе божка? Но в данный момент не то время, когда можно разбрасываться ресурсами даже такими… никчемными. Они и эта пародия на Источник послужат отвлекающим маневром. Уверена, это у них прекрасно получится. Да, кстати, поручи кому-нибудь набрать эссенции Лунных колодцев. Из любых, каких смогут, но чем больше и разнообразнее, тем лучше… В идеале все свободное от припасов и эльфов место в трюмах должно быть забито эссенцией.

— Да, моя Королева.

Глава 5

Где-то около Начала пути к Перерождению.

Вокруг клубился туман обычного, ничем ни примечательного серого цвета. И пусть его происхождение оставалось неизвестным, но он, несмотря на густоту и свою таинственность, не смог скрыть ярко-светлое пятнышко, маячившее вдалеке. К нему, прорываясь сквозь завесу, которой никогда не было суждено опасть каплями прозрачной росы на траве, двигался тускло светящийся шарик. Компанию ему составляли собратья пусть и несколько меньшего размера. Движение было до раздражения медленным, но зато без малейших усилий со стороны новоявленных путешественников: далекий свет самостоятельно притягивал новые души, отринувшие все мирское и направляющиеся на новое перерождение, да и сама зыбь мягко подталкивала в нужном направлении.

Душа одного из героев Войны Древних пребывала в благостном спокойствии, пожалуй, даже заметно чрезмерном для этого места. То ли утрата тела так на нее подействовала, то ли события, предшествующие ее попаданию сюда. Как бы то ни было, пока туман, мягко касаясь шарика, отщипывал от него по искорке, обезличивая тем самым стремящуюся к Свету душу, в это время последняя пыталась переварить одну единственную мысль, обладающую не бог весть какой глубиной:

«Где я?»

С учетом всех обстоятельств душа известного эльфа едва ли смогла бы справиться с поставленной самой себе задачей до самого конца, не сказать бы, что такого длинного пути. И то, что данная сущность принадлежала не последнему среди сородичей магу, обладающего завидной волей, помогало не сильно. Все-таки это место обладало своими законами, и попасть сюда по своему желанию для наработки соответствующего опыта было практически невозможно. Конечно, в любых законах были и лазейки… вот только они, как правило, не касались обычных разумных.

На пути бывшего жителя Азерота, стремящегося в прямом смысле слова к новой жизни, внезапно возникла преграда. Туман впереди быстро сгустился, превратившись в темную, практически черную кляксу, чьи щупальца сразу же рванули наперерез попытавшемуся скорректировать курс шарику, не обращая внимания на его соседей, порскнувших в разные стороны. Маневр, исполненный неразумным «автопилотом», был обречен на неудачу. Инородные жгуты оплели добычу и тут же попытались ее сжать в попытке уничтожить. Однако то ли душа оказалась прочнее предполагаемого, то ли вторгшийся чужак переоценил свои силы, но первая попытка оказалась неуспешной, а захваченный источник сути эльфийского чародея не торопился распадаться под внешним воздействием. Оживший туманный черный сгусток не слишком расстроился невозможности разобраться со своим недавним обидчиком прямо на месте, решив отложить месть до возвращения в родные пенаты Азерота. Благо технология перехвата чужих душ, следующих к перерождению, у него уже была отработана. Щупальца тьмы навернули вокруг цели многослойный кокон, и «осьминожек» стал растворяться в тумане. Чернота блекла, постепенно теряя в цвете и уступая серым краскам дороги забвения.

Вот только непрошенный гость проделал это недостаточно быстро для того, чтобы один из местных хозяев не успел «поздороваться» с уходящим. Уже порядком размытое пятно тьмы захлестнуло сформировавшееся из окружающей хмари лассо, мгновенно налившееся белейшим светом. Чтобы избежать бесславной гибели на чужбине, гостю пришлось вновь проявиться в этом плане астрала, концентрируя вокруг себя больше Тьмы. Петля начала затягиваться туже, а за конец этой обжигающей противника Светом «веревки» кто-то дернул, потащив с увеличивающейся скоростью к видневшемуся вдалеке пятну, тому самому, что являлся целью путешествия окружающих душ.

Очевидно, что близкое знакомство с напавшим не входило в планы чужака, а потому он, снова уподобившись осьминогу, сжался, вытянулся и рванул в сторону, пытаясь выскользнуть из петли. Захваченная душа под давлением щупалец оказалась «выплюнута» и, превратившись в неуправляемый снаряд, унеслась куда-то в сторону, противоположную рывку, но интерес к ее судьбе у вторженца уже угас. На первом плане резко проявилось простое и незатейливое желание выжить.

Как там дальше сложились дела у незадачливого похитителя можно только догадываться, но, судя по всему, о местных обитателях он худо-бедно, но имел представление и явно встречался с ними не первый раз, а потому его шансы на удачную попытку скрыться были далеко отличными от нуля.

Душа тем временем быстро преодолевала немалые расстояния. Импульс «выстрела» оказался достаточно сильным, чтобы уносить тревожно мерцающий шарик перпендикулярно потоку, расталкивая по пути плывущих к Свету «коллег». И пусть столкновения рождали безумную траекторию полета, да и о силе притяжения далекого источника перерождения забывать не стоило, но, как бы то ни было, общий вектор движения сохранялся прежний на протяжении довольно большого отрезка времени. И хотя под конец полета скорость пострадавшего от нападения заметно упала, но все-таки ее хватило, чтобы вырваться за пределы «молочной» реки забвения.

Душа из-за своей тормознутости мышления едва-едва осознала, что что-то не так, как уже внезапно вылетела за границы кажущейся бесконечной мглы. Оказавшись в пустом пространстве (а чем пустота отличается от тьмы можно понять, только испытав на собственной шкуре) шар, по-прежнему тускло сияющий, резко потерял остатки скорости, а затем начал медленно дрейфовать куда-то в пустоту, прочь от туманного потока, туда, где располагалась новая точка назначения, невидимым магнитом подхватившая потеряшку.

Так, путь к перерождению из пары лет превратился в дорогу, которая займет у Иллидана несколько тысячелетий. Благо полное забвение ему теперь не грозило, да и подумать мертвому теперь было о чем, несмотря на скорость мыслительного процесса, так и оставшуюся смехотворной.

---------//---------

Побережье Калимдора.

— И что, мы вот так просто ее отпустим, после всего того, что она сделала?! — не выдержала Тиранда повисшего молчания, резким жестом поправив вылезший на глаза локон зеленых волос, выдав тем самым свое нервное состояние. — Да едва она устроится на новом месте, как тут же примется за старое!

— Сейчас мы ничего не сможем сделать, — нехотя констатировал их общее бессилие полубог. — Даже если мы соберем все силы, то максимум из доступного нашим возможностям — это размен всех наших жизней на жизни всего лишь части ее сторонников… или на нее одну, но тут без гарантий.

Троица лидеров ночных эльфов стояла на скрытом деревьями холме и наблюдала за погрузкой кораблей, в течение уже нескольких часов идущей полным ходом около руин Эльдарата — небольшого эльфийского городка, жители которого несколько лет тому назад даже не догадывались, что их лесная обитель внезапно станет самым настоящим портовым городом, точнее его развалинами. На берегу, освобожденном от деревьев, пошедших на починку неизвестно где найденных эльфийских посудин, наблюдалась оживленная суета. Несколько тысяч эльфов весьма бодро обеспечивали непрерывный конвейер по доставке припасов в трюмы. Бухта была не очень большой, и на приколе стояло всего десять кораблей, в то время как пара сотен остальных, как уже заполненных, так и дожидающихся своей очереди, бросила якорь поодаль. Зато маги сумели организовать стоянку кораблей непосредственно вплотную к некогда пологому берегу, что позволяло не заморачиваться использованием лодок и грузить бочки и ящики прямиком по сходням.

Внимание наблюдателей было приковано к конкретной представительнице их расы — властной эльфийке, замершей между отступившим лесом и берегом и с насмешливо-презрительной улыбкой смотрящей в сторону провожающих. И ни расстояние, ни заросли не были помехой ее взгляду… впрочем, зрители особо и не скрывались. В белых волосах, неизвестно зачем (совсем не по эльфийской моде) коротко остриженных, ярко горела красная капля камня Силы знаменитой королевской диадемы. Спутать королеву Азшару с кем-то другим было невозможно.

— Выяснилось, зачем им столько эссенции из Лунных колодцев? — прервал затянувшуюся паузу Малфурион.

— Нет, — качнул головой Кенариус. — Из простых исполнителей никто ничего не знает, возможно нужная информация есть у приближенных, но до них добраться не удалось.

— Да чего там выяснять! — в сердцах воскликнула девушка. — И так все очевидно — она хочет сделать новый Источник!

— Скорее всего, — согласно кивнул наставник любящей друг друга парочки. — И можно даже не сомневаться, что у нее это получится. Но пусть ее творение и будет наверняка сильнее детища Иллидана, оно никогда не сможет сравниться с Источником Вечности.

— Согласен, но без контроля это дело оставлять тоже нельзя. Нужно попросить Аспектов, приглядеть за ней. Они как никто другой должны понимать, что очередной катастрофы наш мир не выдержит.

— И все равно обидно, что она уйдет от наказания, — девичья логика вполне себе признавала предъявленные ей факты, но вместе с тем все равно была на своей волне и упорно отрицала реальность, в которой главная зачинщица Войны Древних выходила сухой из воды. — В то время как Иллидан… Ты и сам знаешь, что заклинания поиска показывают, что он мертв.

— Она могла соврать, а заклинания несложно обмануть, — Малфурион поспешил успокоить ранимую натуру своей невесты, в знак поддержки положив руку ей на плечо. — Тебе ли не знать, что Иллидан выкручивался из любых переделок.

— Еще бы знать, куда он влип на этот раз, — буркнула девушка, продолжающая с хмурым видом разглядывать красующуюся на берегу особу королевских кровей.

Конкурентке за звание самой красивой эльфийки не мешали выглядеть на все сто ни короткая инновационная прическа, ни приталенная кожаная броня непритязательно серого цвета, сменившая привычные белые воздушные обмотки, которые ранее королеве заменяли одежду, ни надменная моська, уже набившая оскомину Тиранде, но от этого, увы, не ставшая менее привлекательной для мужских взглядов… Все это чисто по-женски не сильно радовало жрицу Элуны. Поэтому желание восстановить справедливость за случившееся с ее народом и волнение за пропавшего друга щедро окроплялось обычной завистью к чужим красоте и силе…

— Рано или поздно узнаем. Или он сам объявится, или драконы наконец освободятся от работ по стабилизации Азерота и захотят побеседовать с виновницей бедлама мирового масштаба. Не думаю, что даже Азшара сможет избежать разговора «по душам».

Некоторое время они молча наблюдали за передаваемыми по цепочке грузами, быстро исчезающими в недрах транспортников.

— Поначалу мы не собирались трогать ее выживших последователей: все-таки они наши собратья. Но теперь, с ее появлением… Азшара с Высшими и Азшара без Высших — это две большие разницы. Так, может, все же стоило перебить их? — девушку не оставляли кровожадные намерения.

— Нет, мы верно решили: раз она уходит, то нечего давать ей повода задержаться здесь дольше необходимого. Она на удивление равнодушно отнеслась к кал’дорай в общем и к нам в частности. Можно сказать, она сдержала слово… Но мне все равно неспокойно, — неожиданно признался Кенариус.

— Это из-за их ухода? Или из-за послания Азшары о Н’Зоте? Думаешь, это правда? — Малфуриона тоже беспокоил этот вопрос, причем настолько, что он отвернулся от далекого берега.

— Второе. Помнится, что на вершине Хиджала она упоминала этих самых Древних, и не похоже, чтобы она врала.

— Зачем бы ей предупреждать нас? — пожала плечами девушка, немного успокоившись. — Наверняка отвлекает нас от очередных своих «королевских» козней.

— Возможно, — задумчиво произнес старый полубог. — Но, если это правда, нас ждут тяжелые времена. Нельзя терять бдительности — враг непонятен и возможно могущественен.

— Все же предлагаю сначала обсудить этот вопрос с Малигосом — кому как не Хранителю Магии знать о возможностях этого Н’Зота…

— Если он, конечно, все-таки существует, а не является плодом воображения свихнувшейся на старости лет лысой тетки, — не преминула вставить шпильку Тиранда.

— Да, консультация у Аспектов не помешает, — согласно кивнул Кенариус. — Правда, не думаю, что Малигос откликнется на просьбу: ему сейчас не до наших проблем. Но я попытаюсь связаться хоть с кем-нибудь из них.

На этой ноте обсуждение сложившегося положения закончилось, и правители ночных эльфов отправились по своим делам, которые и не думали заканчиваться как минимум в ближайшие века. А проследить за отбытием бывшей королевы было кому и без них.

---------//---------

Флагман сформированного флота кель’дорай занял лидирующую позицию и устремился в сторону открытого моря, прочь от опустевшего берега. И хотя одномачтовые скорлупки были как одна похожи друг на друга, «лидерские качества» головному кораблю перепали отнюдь не за какую-то внешнюю атрибутику наподобие цвета парусов. На его борту присутствовала венценосная особа, определявшая ныне не только политический курс своего народа, но и направление движения в прямом смысле слова.

— Обогнем материк с севера и пойдем на запад, — приказала наконец Азшара, едва берег немного отдалился, но пока даже не намеревался скрываться за горизонтом.

— Маги говорят, что на востоке много островов, — осторожно произнес капитан, замерший около королевы и рулевого. — Мы не останемся без припасов на пути к другой половине материка.

— Нет, идем на запад, — безапелляционно заявила девушка. — И пусть маги не жалеют сил: чем быстрее и дальше от Водоворота мы окажемся, тем лучше. А насчет припасов можешь не беспокоиться: я найду нам еду и воду даже посреди Великого моря.

— Да, моя Королева.

Капитан легонько поклонился и отошел в сторону, чтобы транслировать распоряжения Азшары на другие корабли. Его место тем временем занял Дат’Ремар.

— Моя Королева, «сородичи» все еще наблюдают за нами.

— Плевать. У этих любителей природы и бородатых козлов руки коротки, чтобы помешать нам. Меня больше волнует тот, кто следит за нами из морских глубин. Напомни всем, что раз в день нужно обращаться к магам и проходить курс очищающих заклятий… и принимать по одному глотку лунной эссенции. Всем без исключения, и самим магам тоже. Главное не трогайте отмеченные бочонки: они пригодятся нам для другого дела.

— Ее может не хватить на всю дорогу, — осторожно заметил советник.

— Вот поэтому я и приказала поторапливаться, — девушка оторвалась от разглядывания горизонта и кинула недовольный взгляд на сородича: дескать, «еще тупые вопросы будут, или ты наконец займешься делом?!»

— Моя королева, — Дат’Ремар поспешил поклониться и исчезнуть с поля зрения пребывающей не в духе Азшары.

Долгий путь к восточным землям через Великое море начался…

Глава 6

Королевство Лордерон, Серебряный бор. Один из многочисленных рыбацких поселков, разбросанных по побережью Великого моря. 11 год со дня открытия Темного Портала.

На разлапистой ветке огромной темной сосны, на высоте десяти метров сидел худенький темноволосый мальчик. Опершись спиной на ствол величавого исполина, он качал одной ногой, попадая в такт пальцам, барабанившим по исцарапанной коленке второй. Под ним, на земле, раздавался неразборчивый гомон. Детвора отчаянно хотела присоединится к своему кумиру, однако все их попытки покорить необхватную преграду завершались неудачей, что вызывало приступы острой зависти, замешанной на восхищении достижениями местной знаменитости.

Не обращая внимания ни на детскую возню, ни на смолу, проступающую сквозь кору, ни на начавшийся дождик, который пока не мог пробиться через густую копну иголок укрывшего его от начинающейся непогоды дерева, мальчик с не по годам серьезным взглядом голубых глаз задумчиво уставился на испещренную волнами сизую поверхность моря. Мысли его набегали, подобно волнам: «Все-таки в обычном зрении есть своя изюминка. Бесспорно, что на войне подарок Саргераса куда важнее и полезнее, да и виденье магических потоков само по себе — чарующее зрелище, но вот в такие моменты остро осознаешь, чего именно ты лишился… И невольно задаешься вопросом, а стоило ли оно того?..» Однако до совсем уж пораженческих настроений он старался не скатываться…

Минуло уже больше десяти лет, как Иллидан переродился в одного из людей — той расы, чьи представители, казалось, еще совсем недавно покушались на его бывшее тело. За это время он успел как перебеситься от потерь, так и побыть в ступоре от грядущих перспектив: ведь в человеческом ребенке — сыне обычных рыбаков — магии было не больше, чем в окружающих его деревьях. Благо еще звезды хоть и изменили свое положение, но не настолько, чтобы бывший ночной эльф по куполу ясного ночного неба не смог разобраться, что он по-прежнему живет на родном Азероте, а не попал в какой-нибудь чужой мир из мириада существующих. Впрочем, долгое пребывание за гранью изрядно усмирило его буйный нрав, и сделало гораздо менее импульсивным — как раз тем, кем всегда хотели его видеть учитель, брат и возлюбленная. И для этого «всего-навсего» потребовалось умереть… В общем, он достаточно спокойно принял перерождение представителем иной расы и потерю возможности оперировать маной на высоком уровне…

Тем не менее, становиться на один уровень с дубами и елками знаменитый эльфийский маг категорически не желал, а потому пытался всеми правдами и неправдами раскачать то засохшее зернышко, что представляло из себя его энергетическое ядро. Столько практики по тончайшим манипуляциям с маной, сколько он получил за минувшее десятилетие, он не получал за всю свою прошлую жизнь. Все-таки несмотря на востребованность подобных навыков во все времена, его прошлый магический запас позволял пренебрегать как мелкими потерями, к слову составляющими не более пяти процентов от общего запаса маны, вложенного в заклинание, так и кривоватостью плетений, что съедало еще до десяти процентов КПД. А в этой жизни он поначалу был лишен возможности использовать не то что энергоемкие чары, но практически вообще любые, кроме самых простейших, не считая прямых манипуляций маной…

Нельзя сказать, что его усилия прошли даром — по крайней мере, магом по людским меркам его уже можно было назвать совершенно точно. Вот только прежние возможности относительно достигнутого уровня виделись далеким миражом в бесконечной пустыне, и ему предстояло пройти еще долгий путь в попытках прикоснуться к горизонту. Однако даже догадываясь о бесплодностях прилагаемых усилий к становлению величайшим магом, Иллидан не намеревался опускать руки, собираясь воспользоваться данным судьбой шансом по полной программе и прожить вторую жизнь без сожалений об упущенных возможностях…

Правда, он небезосновательно подозревал, что его планам могут помешать. Частичная потеря памяти и тревога, пробуждающаяся всякий раз, когда он пытался проанализировать смутные ощущения от пребывания за гранью, обеспечивали дополнительную мотивацию к тренировкам. «С другой стороны», — рассуждал Иллидан логически, — «Раз мир еще не захватили демоны и Н’Зот, то еще не все так плохо…»

Шум внизу внезапно усилился, и в те редкие минуты созерцательного отдыха, которыми он разгружал свои мозги от занятий с магией, вклинился детский выкрик:

— Лин!

«Сейчас опять будут просить, чтобы я помог им забраться. Как будто мне делать больше нечего», — меланхолично подумал двенадцатилетний мальчик, но ошибся в своих предположениях

— Лин! Там настоящий маг! Показывает магию, почти как у тебя, только настоящую! Пошли смотреть!

На мгновение юный кумир деревенской малышни задумался, а затем все же стал спускаться. «Ну, раз «почти как у меня, только настоящая» — почему бы и не глянуть? Хотя наверняка это очередные рекрутеры: ищут одаренных, восполняют потери. Судя по рассказам торговцев, в этой эпохе постоянно воюют, от того среди магов возникает «естественная» убыль».

Вообще родители назвали его Пфонсом, но… такая собачья кличка пришлась ему не по душе, и он быстренько переименовался, едва научившись членораздельно говорить. И с новым именем особо не заморачивался: выбрал несколько букв из старого и состыкнул так, чтобы не резало человеческий слух. В конце концов, новая жизнь — новое имя, да и тот образ могучего эльфа, который стоял за именем Иллидан Ярость Бури, как-то не слишком соответствует человеческому мальчику.

Процесс спуска превратился в очередную тренировку. И к тому моменту, когда он ступил на землю, в его руках находился приличный шарик очищенной от мусора смолы, ранее покрывающей его кожу и одежду в самыхразнообразных местах: сильно измазываясь, он специально усложнял себе задачу. Несколько секунд концентрации и шарик превращается в изящную статуэтку. В руке оказывается «живая» янтарная фигурка гарпии, неуверенно переминающаяся на ладони мальчика, и тут же новорожденный потомок Авины расправляет крылья и отправляется в свой первый полет, который неожиданным образом, минуя ладошки более расторопных детей, заканчивается в руках у самой мелкой из девчонок, оттесненной в задние ряды. Еще мгновение, и смола затвердевает, навсегда фиксируя стремительную грацию крылатого создания.

Ребятня было сгрудилась около счастливицы, рассчитывая рассмотреть подарок, но счастливый визг заставил отпрянуть их в стороны.

Он знал, что большая часть его «продукции» отбиралась родителями сорванцов и продавалась «втридорога» проезжим торговцам, но ему было все рано. Он разбрасывался фигурками не в качестве сувениров на память. «Теперь забудут обо мне как минимум на пару дней», — удовлетворенно кивнул сам себе «начинающий» маг и направился в деревню, чей частокол виднелся за узкой полоской деревьев, отделяющей пляж от поселка рыбаков…

Упомянутый детьми приезжий маг малость неуверенно топтался посреди небольшой площади, прямо напротив дома старосты. Его неуверенность проистекала из отсутствия привычного вида деревенской детворы, окружавшей его всякий раз, когда он по прибытию в очередное поселение рыбаков показывал пару трюков вроде красочных иллюзий или волшебных фейерверков. Старшие юноши и девушки, скучковавшиеся поодаль, вели себя по-взрослому и не спешили бурно восторгаться его завлекательным приемам.

Поэтому-то мужчина с сединой в волосах, одетый в видавшую виды серую робу, обрадовался выбившемуся из толпы в первые ряды Лину как родному.

— Мальчик! Хочешь увидеть страшного орка? Одного из тех, которых победили наши доблестные воины в битве при Лордероне четыре года назад!

— Неа, — «мальчик» едва ли не в носу ковырялся, показывая всем видом, насколько ему не интересно.

На этот раз ожидаемой заминки не последовало, видимо, маг за время своих путешествий успел набраться немало опыта в общении с самыми разными детьми.

— Тогда возможно тебя заинтересует огромная боевая катапульта?

— Неа. Хочу увидеть боевую магию.

— О! — сразу оживился гость. — Тогда смотри!

Маг вытянул руку, и над его открытой ладонью начал формироваться огненный шар, закручиваясь из появляющихся ниоткуда лент огня. Достигнув размера с метр в диаметре, заклинание приобрело законченную форму, и шар начал с гудением медленно вращаться, показывая себя со всех сторон и посылая вокруг волны теплого воздуха, рассыпая при этом ворох быстро гаснущих искр. Правда, не всем частицам призванного огня доставалась бесславная участь угасания, некоторым доставало сил достигнуть земли, где они выполняли свое предназначение — нести разрушение в этот мир. Пожухлая трава, притоптанная сотнями деревенских ног, вспыхивала, наполняя воздух тонким запахом дыма.

Толпа деревенских опасливо шарахнулась назад, но при этом оживленно загудела: зрелище им явно пришлось по вкусу, затрагивая скрытые струнки в душе, позволяя на миг почувствовать себя причастным к событиям минувшей войны. Однако не все оказались под впечатлением от увиденного заклинания. Впрочем, конкретно молодые парни, строя из себя бывалых вояк перед лицом подруг, больше храбрились, чем на самом деле представляли собой образчики хладнокровия. Мальчик же в отличие от старших подошел поближе, протянул руку и под испуганный зрительский вздох со скептичным видом поболтал внутри «огнешара».

— Настоящую, — уточнил Лин.

Вот теперь рекрутер (а то, что это был именно рекрутер, парень не сомневался: несколько телег, борта которых оседлали разновозрастные призывники, соблазненные открывшимися перспективами стать магами, стояли прямо на околице) удивился по-настоящему:

— Ты… как ты узнал, что это иллюзия?!

И тут же раскрыл причину своей эмоциональности, оказавшейся банальной обидой за свои достижения на ниве магического искусства, спасовавшие перед обычным деревенским пацаном:

— Да меня даже в самом Даларане хвалили!

Заклинание тем временем развеялось, как и следы его применения: сгоревшая трава вновь зазеленела, а дым полностью исчез вместе с запахом.

— Он же практически не горячий, как его можно спутать с настоящим?

Но тот уже не слышал, продолжив бормотать себе под нос.

— В самом Даларане… Да сама… сама… эльфийская королева отметила «естественность получающихся образов»!

— Что-что про королеву эльфов? — тут же искренне полюбопытствовал парнишка. Новости и слухи этой эпохи, все еще непонятно насколько именно отстоящей от даты его смерти, он узнавать любил, ведь как ни крути, без этого было слишком скучно.

— А? — с трудом отрешился от своих проблем иллюзионист.

В этот момент из задних рядов молодежи, в отличие от стариков даже не подумавших убегать от явленного заклинания, а потому услышавших упоминание эльфов, раздался наполненный возмущением тонкий юношеский голос:

— Да, хватит нам тут детские фонарики показывать! Давай эльфиек!

По толпе прокатился одобрительный ропот, щедро сдобренный негодованием женской части поселка. Впрочем, последнее ушло, едва послышался девичий выкрик уже про «ушастых красавчиков».

— Эльфов, эльфов! — деревенские чуть ли не скандировали, выкрикивая название союзной расы.

На площади начало скапливаться напряжение. Мгновения стремительно уходили, а заказанных эльфов все не было и не было. Толпа, не получая желаемое, начала негодовать. Уловив изменение настроений, маг все же вышел из ступора и развеял иллюзию шара.

— Конечно-конечно, уважаемые! Я неоднократно бывал в войсках и видел наших союзников во всей их красе! А еще мне даже довелось удостоиться чести поприсутствовать в ставке главнокомандующих южным фронтом и лицезреть предводителей эльфов! Ах, какое небывалое зрелище скажу я вам! Их взгляды были наполнены мудростью! Их тела — само совершенство! А лица настолько прекрасны, что у меня слов…

Пока маг заговаривал толпе зубы, концентрируясь параллельно на заклинании, очевидно, с целью преподнести его как можно эффектнее (явно какая-то заранее отрепетированная заготовка), Лин тем временем внимательно наблюдал за движениями, казалось, бесцельно размахивающего руками кудесника. Пусть наблюдение потоков маны ему теперь и недоступно, но благодаря богатейшему опыту прошлой жизни распознать сотворение чар он смог бы с закрытыми глазами. Буквально по запаху. И его в нынешнем состоянии изрядно привлекали альтернативные способы чародейства: никогда не знаешь, в какой куче навоза найдешь мешок с изумрудами. Хотя, конечно, это не означало, что нужно нырять в каждую такую кучу с головой, но вот при наличии времени… просто потыкать палочкой… почему бы и нет?

Увидев все, что его интересовало в чужой волшбе и осознав, что «настоящую» боевую магию ему никто не покажет, Лин собирался уйти, не прощаясь. Однако едва мальчик повернулся спиной к магу, как тот закончил:

— … И-и-и разрешите представить! Ее Высокое Эльфийское Высочество — Королева Ашара!

Но вовсе не исковерканные титул и имя Королевы заставило его обернуться. Толпа разом замолкла. На лицах недалеких безграмотных рыбаков застыло выражение целой смеси чувств: среди ярко выраженных преклонения и восторга нашлось место похоти и зависти от соответственно мужской и женской части присутствующих. Волей-неволей пробудился интерес к происходящему и у Лина.

Повернувшись, настал его черед впадать в удивление, едва не дошедшее до отвисшей челюсти. До этого момента все, сказанное рекрутером, делилось если и не на само себя, то где-то около того. Но сейчас… сейчас Лин был готов жизнь поставить на то, что как минимум один раз, но этот человек и правда видел Азшару во плоти. Знаменитое выражение лица «Я — Королева, а вы грязь!» было невозможно подделать с чужих слов или картинок… по крайней мере, он искренне так считал. Полуголые девичьи прелести Лин не удостоил вниманием: одного косого взгляда было достаточно, чтобы понять, что все, кроме лица — личная фантазия иллюзиониста для привлечения публики.

Потрясение было вызвано, во-первых, тем, что Азшара явно изменила своим принципам общения только с сильными. Во всяком случае в его голове не укладывалась возможность пребывания Королевы в компании столь никудышного мага да еще и человека. Пусть даже он и просто стоял где-то рядом для массовки.

А во-вторых, хоть понимание, что сейчас его мать родная не узнает, включая брата, бывшего учителя и Тиранду, никуда и не делось, но все же от осознания, что Азшара, где-то рядом, причем не гнушается посещать людские земли, Иллидану стало не по себе…

— А я б ей…

В этот момент молчание народа перешло в оглушительный рев, заглушивший окончание фразы кого-то из задних рядов. Мальчик вздрогнул, и в его голове возникла на редкость здравая, пусть и запоздалая мысль. «Я попросту теряю время в этой глуши. Что толку в совершенствовании контроля маны, если как таковая эльфийская магия слишком энергоемкая, а потому мне пока недоступна? Нет, нужно перебираться в этот их Даларан и учиться человеческому подходу к волшебству, пусть даже если для этого ему выдадут шаманский бубен и придется, размахивая руками, изображать клоуна… Лучше так, чем никак. В конце концов, артефакты еще никто не отменял. А там и контроль параллельно улучшу — идеал, как известно, недостижим. Возможно и еще что-то наметится».

Взглядом выцепив родителей из толпы, он, более ни секунды ни раздумывая, направился к скучковавшимся женщинам, не обратив внимания на отца, возбужденно комментировавшего прелести эльфиек в кругу односельчан.

— Без сожалений, — едва заметно шевельнув губами, напомнил он себе.

В принципе юный маг мог уйти и не прощаясь, но решил разжиться припасами сейчас, чтобы не тратить время на их поиски и заготовку в дальнейшим. Как он подозревал, родители, с которыми у него, несмотря на все его странности, сложились на удивление нейтральные отношения, уже давно смирились с очевидным фактом его ухода, а потому все свои силы бросили на воспитание четырех его братьев и сестер. Естественно, предоставленная свобода действий была ему только на руку.

---------//---------

Окрестности Лордерона. Тренировочная площадка ордена Серебряной Длани.

— …Почувствуй Свет. Отбрось его показательную теплоту: когда нужно, он бывает безжалостным. Впусти его в себя. Ощути этот невероятный сплав спокойствия и решительности. Доверься ему, и он не подведет тебя ни в минуты мира, ни в час войны…

— Мне жарко, Утер. Может в теньке потренируемся? — юноша-блондин королевских кровей не выглядел особо усталым, хоть и был облачен в тяжелые тренировочные латы, но все равно недружелюбно щурился в сторону безоблачной синевы небес.

Наставник, медленно, но верно становящийся другом юному принцу, неодобрительно покосился на подопечного, с попеременным успехом пытающегося напитать молот силой Света, но ничего не сказал, а только вздохнул: излишняя изнеженность в ученике все еще присутствовала, несмотря на все его усилия по ее выколачиванию.

— Артас, Утер! Хватит валять дурака! Заканчивайте свои чародейские штучки и посмотрите, какое славное пиво я прихватил из погреба!

Занятая тренировкой парочка обернулась на знакомый голос. И их ожидания оправдались: на грубо сколоченной скамейке, в тени складской стены, восседал массивный коротышка, принадлежность к дворфам которого легко можно было определить по таким атрибутам, как: наличие полного комплекта боевой латной брони (и это невзирая на мирное время…), длиннющая рыжая борода, заплетенная в косичку, и непременный бочонок с пивом. Образ довершали молот и топор, аккуратно прислоненные к стене — ну, какой же дворф, переживший осаду Стальгорна, выйдет на улицу без оружия?

— Мурадин, — отреагировал тотчас мужчина в серой броне с позолотой, его лицо, обрамленное благообразной русой бородкой, выделяющейся серебром седых волос, нахмурилось. — Не мешай занятию.

Прямой взгляд суровых голубых глаз паладина столкнулся с плохо различимым из-за кустистых бровей прищуром посла Каз Модана. Но если выражение глаз и было непонятным, то ухмылка на лице определялась вполне однозначно: брату нынешнего короля Каз Модана было скучно, и он искал себе достойную компанию. А кто может быть достойнее, чем юный принц Лордерона, являющийся и его учеником, и давний друг — первый паладин новосозданного ордена, чье влияние распространилось далеко за пределы Лордерона, о чем свидетельствовал хотя бы тот факт, что главная резиденция Серебряной Длани по факту находилась в соседнем Штормграде, отстраиваемом после победы во Второй Войне с орками.

— Да брось, Утер! Посмотри на мальца, — незваный гость кивнул в сторону Артаса, который после отповеди учителя усиленно делал целеустремленный вид, показывая, что никто и ничто не сможет встать между ним и тренировкой. — В такой день надо за девчонками бегать или пить пиво в тенечке, а не заниматься высокоморальной хренью.

— Пиво и девчонки не спасут ему жизнь и не помогут в трудной ситуации принять верное решение, в отличии от учений Света, которые ты назвал «высокоморальной хренью».

— Вот в чем-чем, а в пиве уверен на все сто процентов! — Мурадин хлопнул себя по выпирающей на животе округлости нагрудника, специально созданного кузнецами-гномами для удобства сородичей при поглощении пенного напитка в промышленных масштабах. — Да и насчет девчонок… помнится, есть одна белокурая особа, весьма сведущая в магии. Так вот, подозреваю, огненный шар этой крошки пополезнее вашего «светильника» будет. И в перспективе сохранения жизни выгоднее увиваться за такой девчонкой, чем в поте лица изучать воинскую науку. Да у нее и юбка широкая — за такой удобно будет прятаться…

Когда Утер уловил, к чему клонит его старый друг, от изначального желания выгнать того взашей не осталось и следа. Особенно после того, как речь, призванная сыграть на гордости и самолюбии принца, нашла хороший отклик в его пятнадцатилетней бунтарской душе. Теперь Артас старался не для вида, а принялся за тренировку всерьез, и мысли его были направлены отнюдь не на ухаживания за подругой детства.

Соперничество, тщеславие, гордыня… Пусть мотивация была не самой лучшей, но теперь паладин был убежден, что не пройдет и минуты, как лицо ученика избороздят дорожки пресловутого пота. Утер считал, что рано или поздно, но выбьет из принца всю дурь и направит его на правильный путь. Показав большой палец коллеге по наставничеству, мужчина снова углубился в теорию учения Света…

Глава 7

Королевство высших эльфов Сель’Талас, столица Ис’Ней-Азшари. 11 год с открытия Темного Портала.

В центре огромного круглого зала находился бассейн, занимающий значительную часть помещения. Вдоль стены размещалась дорожка, опоясывая по периметру бортик, сдерживающий внутри исходящую светом и зримой силой энергию, которая там плескалась вместо воды. Столб искрящейся маны стремительно поднимался вверх, чтобы упереться в купол потолка, исписанного многочисленными рунами. И вся мощь этого потока, рожденного новым Источником Вечности, не могла преодолеть опыт и знания чародейки, которая когда-то занималась Творением этого места, ставшего к настоящему времени поистине культовым для всей расы. Энергия, не сумев пробиться к бескрайнему небу, низвергалась бурными волнами и стекала по куполу вниз, сосредотачиваясь в десятках энерговодах, чтобы затем покинуть юдоль своего рождения и устремиться навстречу предназначению — служению на благо кель’дорай…

«А остальной Азерот пусть бесполезная деревяшка снабжает» — примерно такой мыслью руководствовалась Азшара, создавая новый Источник.

Каждая крупица маны шла в ход. А та энергия, что оставалась нерастраченной, снова возвращалась в свою купель: система энерговодов была замкнута на рукотворный бассейн. Впрочем, маны никогда не бывало слишком мало, а уж после запитывания того сигнально-защитного комплекса чар, что охранял покой Сель’Таласа и его столицы, обратно в Источник возвращались сущие крохи. Но эльфы приспособили входящие в Источник энерговоды под другие нужды: они целенаправленно сливали уже собственную ману, питая сам источник и увеличивая тем самым его силу. Излишки же, если такие и образовывались, то уходили на зарядку накопителей: кристаллов и камней маны.

Узнай Аспекты о получившемся КПД системы, то слюной изошли бы из зависти. Но кто ж их допустит в святая святых? Как-то разок еще на заре становления Сель’Таласа главы синих и красных драконов попробовали едва ли ни силой напроситься в гости, но им пришлось уйти несолоно хлебавши — таким «гостям» тут были не рады. Хотя во избежание кровавой развязки эльфам пришлось поклясться на зарождавшемся Источнике не пытаться призвать демонов — но, право слово, теперь, когда кель’дорай с Легионом стали явными врагами, более идиотского требования они и придумать не могли…

На бортике Источника, прямо напротив главного и единственного входа, сидела полноправная хозяйка, она же создательница этого места — вечно юная и прекрасная эльфийка с белоснежными волосами, чья небольшая длина давным-давно стали символом новой эпохи. В диадеме, что покоилась на лбу девушки, мерно пульсировал огромный опал, удивительным образом попадая в такт возникающим в Источнике волнам энергии. Одну из рук она опустила в светящуюся субстанцию и плавно водила в ней перебирая пальцами, точно обычная девчонка в летнем белом платьице, играющаяся в обычном же фонтане. Если приглядеться, то можно было заметить, как ее пальцы окутывал радужное сияние, которое уносилось волнами энергии и быстро растворялось в них. Королева чаще других поданных делилась со своим детищем собственной маной, и хотя та по большей части и была получена от Источника, но, во-первых, что-то перепадало и из других источников, а во-вторых, после попадания в тело мага мана со временем переставала быть нейтральной, преобразовываясь в его собственную энергию…

«Прошло почти десять тысяч лет, а Саргерас все никак не уймется. Его приверженцы из кожи вон лезут и порой даже не иносказательно, чтобы пробраться в наш мир и как-нибудь напакостить. Натрезимы кишмя кишат в людских землях, и пусть сами они уже не рвутся на рожон после того, как им несколько раз обломали рога, то вот всяких наймитов и предателей подсылают глазом моргнуть не успеваешь.

А еще эта устрица — отрыжка бездны — воду мутит, особенно на Калимдоре… Хорошо все же, что между «идеально, но на острове» и «чуть похуже, но посредине суши, в горной долине» я выбрала в качестве места для Источника именно второй вариант…

Аспекты же вместо того, чтобы выполнять свои обязанности, выкидывают выходки похлеще прихвостней Кил'джедена: сначала устроили игрища среди людей, а потом додумались позволить себя шантажировать вернувшемуся из небытия Нелтариону и ему же едва не проиграли! Почему я должна была исправлять их косяки и расправляться с этой ящерицей-переростком? Благо хоть удалось остаться с прибытком…»

Азшара ощутила, как удобно покоится между ее налитых молодостью грудей с виду ничем не примечательный золотой диск, обладающий огромной мощью, пожалуй, сопоставимой с носимой диадемой, и ее губы исказились в тонкой усмешке.

«Тупые рептилии! Снова остались с носом. Зато теперь они присмиреют и бросят заниматься ерундой. А то заявились, понимаешь, в Даларан на все готовенькое. Медом им там что ли намазано? И ведь если бы артефакт попал ко мне раньше, все могло бы быть по-другому! Все-таки верно, что если хочешь сделать что-то хорошо — сделай это сама… Иллидан-Иллидан… что стоило отдать диск мне? За каким вообще демоном его нужно было кидать в Источник? Хотя не удивлюсь, если окажется, что и тут Н’Зот постарался — только ему было выгодно его разрушение …»

События давно отгремевшей Войны Древних до сих пор аукались всей ее расе. Но за минувшее время Азшара хотя бы смогла примириться с потерей первого Источника, отдав все силы на создание и поддержание нового, и теперь воспоминания о владении безграничной мощью лишь вселяли тоску да желание уединиться от насущных проблем, вместо ненависти к некоторым разумным, причастным к злополучным событиям… Вот и сегодня девушка совместила ностальгические порывы с плановой подпиткой своего детища.

Впрочем, у нее была уже отработана методика борьбы с приступами меланхолии. Достаточно было подвести итоги приложенных усилий к возрождению эльфийского народа. От одного осознания, что ей удалось практически из ничего сотворить это великолепие, охватывала гордость за достигнутый результат. Да, она была не лишена тщеславия, но кто из нас не без греха? Во всяком случае подобный недостаток весьма сочетался с образом властолюбивой королевы и оказывался неотделим от ее ауры величия, превращаясь в достоинство.

А между тем результаты не ограничивались одним единственным Источником. Да, бездонный источник энергии был важен, и, пожалуй, в ранге приоритетов он по праву занимал первое место. Но все же самым главным достижением она считала победу над собой. На то, чтобы понять, что времена снова изменились, и уже не получится всем диктовать свою волю с позиции силы, у нее ушло без малого пару тысяч лет. Нелегко было признавать, но в тот момент она уподобилась тем же элунопоклонникам, которые некогда не захотели принять перемены в жизни ночных эльфов, что раскололо монолитное общество на два сословия.

Работа над своим восприятием изменившихся раскладов привела к посвящению большего времени таким аспектам жизни правителя, как дипломатия и интриги. Верно — теперь ей приходилось интриговать и учитывать интересы собственного народа в куда большей степени, чем раньше, когда она принимала решения касательно судьбы подданных, рассматривая ситуации лишь через призму силы Источника Вечности.

Что касается дипломатии, то недостаток эльфийских ресурсов заставил обратить свое внимание на меньших братьев по разуму, которые жили в восточной части некогда единого материка. Мурлоки и тролли. Как же эльфийка радовалась в свое время, что в этой части света отсутствовали фурболги! Этих любимчиков Элуны — говорящих рассадников блох — она терпеть не могла.

Что ходячих рыб, что каннибалов пришлось принуждать к подчинению силой и обеспечивать лояльность магическими клятвами, но кого это волновало? Уж точно не Азшару. Хоть и пришлось немножко повозиться (почему-то низшие расы в особенности тролли не признавали себя низшими и не хотели работать на благо эльфийского народа), но теперь мурлоки являлись первой линией обороны от угрозы, которая могла бы прийти из моря, а тролли стерегли сухопутные границы. С троллями вообще получилась забавная ситуация, когда Азшара решила спустить пар и во главе отряда разведчиков атаковала обнаруженное крупное скопление диких предков, она еще не знала, что на самом деле это не «скопление хижин», а аж целая столица «Великой империи Зул’Аман». Однако для магички с опытом тысячелетий за спиной и наличием осколка силы Источника Вечности разницы особой не было… И это им еще в свое время повезло, что она, занятая изучением Источника Вечности, мало обращала внимания на то, что творилось на другом конце Азерота.

И пусть функции новоявленных «союзников» были больше дозорными нежели силовыми, но даже так это решение себя уже оправдало: не все попытки проникновения можно было обнаружить магией, и такие поползновения предпринимались с завидным постоянством. По сути высшие эльфы уже несколько тысячелетий находились в состоянии неявной войны… Эти потуги Н’Зота вернуть над эльфами контроль можно было бы назвать нелепыми или даже смешными, если бы за ними не стояла реальная сила.

Затем, когда появилась новая многочисленная раса с самоназванием «люди», Азшара увидела не только кучу возможных проблем, которые могли бы возникнуть, оставь она новичков без присмотра, но и перспективу, а потому, недолго думая, устроила переговоры с представителями Аратора — империи людей, объединившихся против тех самых троллей, столицу которых она успешно разгромила при зачистке северной оконечности материка. Нужно ли говорить, что лишенные руководства клыкастые вудупоклонники, несмотря на свою многочисленность, не смогли противостоять агрессии молодой расы, получившей от мудрых эльфов поддержку в виде знаний о магической науке?

Еще имелись хитрозадые крепыши-дворфы. Уже несколько сотен лет добавляя персональной головной боли Азшаре. Одна устроенная ими Война Трех Молотов чего стоит… Внешне простые, как камень у обочины дороги, бородачи на деле оказались себе на уме: понастроили во всех горах скрытых форпостов, рыскают по материку, суют свой толстый нос во всякую щель, прикрываясь членством в некоей Лиге Исследователей… А потом у нее магические маяки пропадают! Те самые, которые разведчики старательно расставляют по всему континенту, формируя портальную и сигнальные сети!

А еще эти назойливые коротышки беспрестанно копают. Копают и копают. Рейнджеры замучились гонять их по границе, но пойди поймай их в горах! А уж какой скандал был, когда едва ли не в самой столице Ис’Ней-Азшари («Во имя Азшары» — королева не особо мудрила с новым названием), расположенной вокруг нового Источника и построенной фактически в горах, нашли очередной раскоп вместе с самими доморощенными археологами, неизвестно как проникших сквозь все преграды в самое сердце ее страны. И при всем при том дворфы нагло тормозят открытие официального посольства эльфов в Стальгорне!

«Как же они меня бесят…» — резюмировала девушка свои воспоминания о дворфах.

Еще одним поводом для раздражения от самого факта их существования являлось то, что дворфы в свое время подсуетились и обзавелись союзниками. Да какими — коротышками-гномами, оказавшимися непревзойденными изобретателями! Азшара по достоинству оценила их творческий потенциал, основанный на магии и технологии. Вот только время было безвозвратно упущено, да и начальные условия сложились не в ее пользу: гномы выбрались из недр на поверхность не абы где, а в непосредственной близости от дворфийской столицы. Бронзобороды мигом просчитали перспективу и предоставили помощь «собратьям» в обмен на кабальный договор о взаимопомощи. Конечно, Азшара сама бы не отказалась от подобного договора, но ради такого приобретения могла бы предложить и более достойные условия, вплоть до партнерских: все-таки делать что-то из-под палки это совсем не то же самое, что созидать в порыве творческого вдохновения. Она отлично знает на своем примере, что в последнем случае результат получается на порядок качественнее.

И хотя ее послы в Гномрегане неустанно трудились в попытке переманить если не весь народ, то хотя бы его лучших представителей, обещая всестороннюю поддержку и ресурсы, но, увы, маленькие инженеры оказались сильно подвержены зову долга. Что с одной стороны было прекрасным качеством для ее будущих союзников, но в настоящее время вынуждало ее занять выжидательную позицию в расчете на изменение положения… или возможности самой организовать это изменение.

Такие помощники здорово бы помогли как в возведении укрепрайонов в граничных областях, так и в поиске эмиссаров демонов и Н’Зота. Ведь несмотря на «союзнические» отношения, граница эльфийского государства непрестанно укреплялась. В том числе и по горным цепям, отделяющим их от человеческих королевств, образовавшихся на месте империи Аратора, падение которой произошло не без помощи Азшары, посчитавшей, что принцип «разделяй и властвуй» тут более предпочтителен. С последним эльфийские послы даже несколько перестарались, и, когда демоны сделали очередной ход, приведя на Азерот орков, оказалось, что разрозненные «человеки» не способны от слова «совсем» самостоятельно справиться с подобными прямыми угрозами, решение которых по задумке Азшары было на них возложено. Да, люди благодаря проводимой королевой политике не могли скооперироваться с целью укусить кормящую их эльфийскую руку, но разобщенность и внутренние разногласия сыграли и в другую сторону — Лордерон, Штормград, Гилнеас, Кул-Тирас, Стромград, Альтерак, Даларан не смогли объединиться перед внешней угрозой, как когда-то сделали их предки, противостоя троллям.

Первые пятеро погрязли в дрязгах и обуявшей жадности, касающейся того, кто кому и сколько будет должен за оказанную помощь с нашествием зеленокожих вояк. Совет Кирин-Тора, правящий Далараном, совсем зазнался от успехов на поприще магических искусств и, уподобившись лягушке на дне колодца, дерзко заявил, что они выше местячковых разборок, а буде кто приблизится к границам города с воинственными намерениями, того будет ждать печальная участь… Вот как отправиться за новыми знаниями в портал орков — это всегда пожалуйста, а как помочь в войне — и без них справятся.

Даже потеря Штормграда не смутила человеческих правителей. «Сосед-то слаб оказался: продул каким-то немытым полуголым дикарям» — таково было их мнение. Хотя Альтерак (наверное, в виде исключения) от страха за собственную шкуру попытался продаться захватчикам еще до того, как те перешли перешеек, отделяющий Лордерон от Каз Модана. На их счастье им помогли образумиться лордеронские войска, начавшие стягиваться к границе со Стромградом. И вот ведь какое совпадение, их маршрут пролегал прямиком через знаменитую альтеракскую долину…

В итоге Азшаре пришлось-таки помогать войсками взращенному под боком детищу дипломатии и лично (подумать только — лично!) вразумлять человеческих правителей, направляя их на нужный ей путь. Скорее всего даже козлиный отпрыск Элуны прослезился бы от умиления, услышь ее речь о сплочении рядов перед внешним врагом, о взаимопомощи и выручке!

Политика… чего только не сделаешь ради своего народа. В Даларане, например, пришлось перед учениками местной академии прочитать небольшую лекцию о магии, сопроводив ненавязчивую рекламу Сель’Таласа приглашением для всех желающих магов в гости с целью «обменяться опытом». Ведь из таких вот юнцов с горящими от жажды знаний глазами впоследствии получаются превосходные шпионы и агенты влияния… ну а умудренные жизнью седые маги, если у них возникнет желание заглянуть к ним в гости могут насладиться видами гостевого квартала Ней-Азшари, из которого их настойчиво попросят не выходить. Не одним же демонам совращать смертных знаниями, силой, властью и долголетием?

Проведенная акция по вербовке, судя по докладам подчиненных, оказалась настолько удачной, что Азшара подумывала как-нибудь повторить спонтанно возникшее желание навестить Даларан. Да и совету Кирин-Тора не мешало бы периодически напоминать, кому они всем обязаны.

«…Пусть и не в ближайшее время. А пока на сегодня хватит с меня терапии — работа сама себя не сделает. Косточки зазнайкам наару можно перемыть и в следующий раз…» — Азшара легко поднялась, позволив каплям энергии частью стечь обратно в колодец, а частью впитаться в ладонь, и покинула помещение. Дверь за ее спиной закрылась с легким треском активирующейся защиты, оставив в абсолютной тишине бесплодные попытки энергии пробиться к звездному небу.

---------//---------

Даларан, резиденция магического ордена Кирин-Тора

Супруг Алекстразы тяжко вздохнул. Срок, выставленный Азшарой, подходил к концу. Кориалстраз собирал свои многочисленные пожитки в отнюдь не скромных апартаментах, принадлежащих ему как одному из членов совета Шести: за те несколько лет, что дракон в облике высшего эльфа входил в пресловутый совет, он успел обрастись барахлом. Нет, он, разумеется, был искренне рад и счастлив, что его повелительницу смогли спасти — прекрасная Алекстраза всегда стояла для него на первом месте, но все же уходить вот так, по указке той, что хитростью завладела одним из самых значимых сокровищ их расы…

«Будь ты проклят, Нелтарион! Как же мы были наивны, поверив в необходимость создания такого мощного артефакта: не зря же ее нарекли Душою Дракона…»

В результате артефакт оказался у Азшары — той, у кого он хотел его видеть в последнюю очередь (не считая Нелтариона, конечно). Коварная королева эльфов появилась, словно из ниоткуда, умыкнула Душу из-под носа у его ученика, попутно надрав задницу Нелтариону, ослабевшему от схватки с другими Аспектами, и улизнула под защиту Источника. Кориалстраз искренне надеялся, что хотя бы предатель сгинул с концами. По крайней мере после той световой иллюминации и буйства магических потоков, что царили в местопребывании родоначальника черных драконов, сам бы он выжить не смог, будь даже в сотню раз сильнее.

И после похищения, опустившись до приземленного шантажа, владелица Души, абсолютно бесстыже угрожая драконам своей новой собственностью, выставила ультиматум — в течение года покинуть территорию Даларана в целом и человеческие королевства в частности. Благо хоть выдала время завершить все дела… На попытку возразить, что они, мол, не просто так находятся среди людей, а ни много ни мало препятствуют козням прихвостнями демоном, а также в общем контролируют и направляют развитие магии в безопасное русло. На что им был выдана в целом справедливая резолюция, что они не справились с заявленными обязанностями. С другой стороны, они еще легко отделались: их всего-навсего выгнали из человеческого сектора, а не попытались закабалить, как спятивший Аспект земли…

Во входную дверь постучали. Крас (а именно под этим именем он был известен в Даларане) отвлекся от своих переживаний и произнес:

— Входи, Ронин.

В обитель одного из верховных магов Кирин-Тора вошел улыбчивый молодой человек, его рыжая шевелюра ярко выделялась в лучах солнца на общем фоне.

— Учитель, — улыбка на устах ученика померкла, ему было тяжко от совершавшейся на его глазах подобной несправедливости.

— Время пришло. Завтра я согласно договору покину Даларан. Сегодня вечером на собрании Шести я порекомендую тебя на освобождающуюся должность, но сам понимаешь — после сделанного заявления об уходе в «уединение» мой голос уже не имеет авторитета. Впрочем, не буду лукавить, я считаю тебя самым достойным претендентом на освобождающееся место. Надеюсь, за минувший год ты хорошо усвоил мои уроки.

— Вы так говорите, будто мы уже никогда не встретимся, и вы действительно собираетесь на край мира, чтобы остаток дней провести в наблюдении за звездами.

— Нет, конечно, — улыбнулся Кориалстраз. Подобное предположение от единственного человека, знавшего об его истинной сути, позабавило дракона. — Не переживай, ты всегда сможешь обратиться ко мне за помощью или советом в час нужды.

— Вы тоже, учитель…

Несколькими часами позднее Крас, как и обещал, выступил с обращением к совету Шести, из которых присутствовало только четверо, не считая Краса: верховный маг Варгот возглавлял экспедицию в портал орков.

— …Коллеги, мне было приятно с вами работать. Но перед тем, как попрощаться, хотел бы озвучить свои мысли о вопросе моего преемника. Предлагаю кандидатуру своего ученика — Ронина. Он прекрасный, сведущий во многих аспектах маг, о чем без сомнений знают все здесь присутствующие, кроме того он уже посвящен в цели и задачи, стоящие перед членом совета, а значит сможет приступить к выполнению своих прямых обязанностей с момента назначения…

— Кхм, — дождавшись небольшой паузы, в речь экс-члена Шести встрял другой представитель высших эльфов — Анастериан — столь предрасположенный к политике разумный, что сама королева эльфов выбрала его кандидатуру на эту должность, во всяком случае слухи утверждали именно так…

— Со всем моим уважением… лорд Крас, — с глубоко скрытой насмешкой произнес посол Азшары, — Но мы собирались обсудить этот вопрос после вашего ухода. Это вопрос объективности, сами понимаете.

— Конечно, советник Анастериан, — дракон не подал и виду, что его задело замечание приближенного Азшары. — Я лишь высказал свои мысли. И прошу заметить, что мои помыслы направлены исключительно на процветание ордена.

— Мы знаем, советник, — благожелательно улыбнулся его «соотечественник». — Когда Королева решила направить вас в экспедицию, это я предложил выдать отсрочку в один год. Так что не волнуйтесь, по возможности мы учтем ваши пожелания и всесторонне рассмотрим все… аспекты познаний вашего ученика, — на слове «аспекты» последовала еще одна едва уловимая улыбка. — Но все же правила, есть правила — не будем нарушать установленный протокол.

Некоторые члены совета слегка удивились подобным подробностям отставки верховного мага: до этого заявления они считали, что это было личное решение Краса. Впрочем, любые дрязги между эльфами были на руку людям, остро желавшим сохранить хотя бы ту видимость независимость от Сель’Таласа, которую им позволяла Азшара. А уж как сам Кориалстраз удивился тому, что год отсрочки был получен благодаря оппоненту… Как бы то ни было, его выдержки с лихвой хватило, чтобы удержать лицо.

— Понимаю, — кивнул дракон. — Тогда на этом и закончим. Прощайте, коллеги.

Дождавшись ухода Краса, оставшаяся четверка членов совета Шести приступила к обсуждению искомой темы. В совет входили: глава — Антонидас, представитель эльфов — Анастериан, бывший ученик Антонидаса и куратор магов-экспериментаторов — Кел'Тузад, ныне отсутствующий куратор исследовательского направления — Варгот и бессменная помощница главы — Модера.

— Что ж, советники, прошу озвучить кандидатуры, — начал обсуждение глава совета — высокий пожилой человек с длинной белой бородой. — В свою очередь предлагаю Ансарема Руноплета. Трудолюбивый и очень упорный волшебник. Нет такой проблемы, которую он бы со временем не смог решить.

Обсуждение по традиции велось по кругу, и следующей была молодая женщина — одна из самых молодых архимагов в истории ордена.

— Кадгар, — предложила помощница главы. — Опытен, силен, имеет большие связи и знакомства.

На этот раз последовал комментарий от следующего по очереди — русоволосого с проседью мужчины с короткой козьей бородкой.

— Авантюрист до мозга костей, — бросил он и тут же после секундной заминки. — У меня нет кандидатуры.

Оставалось слово за Анастерианом. Большая часть присутствующих была уверена, что эльф поддержит инициативу ушедшего соотечественника. Однако тот медлил. Если он выставит кандидатуру, то решающий голос будет за Кел'Тузадом как не имеющего своего протеже, а это не устраивало посла Азшары, желающего протащить в совет еще одного эльфа, но и делать выбор из Ансарема и Кадгара ему не хотелось. В конце концов, он определился со стратегией.

— Солариан Звездная. Имеет пытливый ум и безграничную фантазию. Как вы знаете, она является отлично зарекомендовавшим себя преподавательницей. Легко объясняет сложное через простое, а простое через сложное. Нет такой гипотезы, которой она бы не смогла придумать, — напоследок Анастериан разрекламировал эльфийку по аналогии с главой.

— Голосуем, — подытожил Антонидас.

Теперь выбор оставался за Кел'Тузадом, если, конечно, кто-то внезапно не решит отдать голос за чужого кандидата. По комментарию куратора экспериментаторов можно было судить, что представитель Модеры не слишком тому понравился. Но Анастериан не тешил себя надежной на пятидесятипроцентный шанс на успех. Эльфийский посол уже догадывался о результате, а потому не слишком расстроился, когда сформировавшиеся одновременно на всеми присутствующими иллюзии явили итог голосования.

Три против одного за Ансарема Руноплета. Как и следовало ожидать, люди не торопились отдавать власть в руки своих покровителей… Впрочем, пусть их играются в своей песочнице. Анастериан не сомневался — появись такая необходимость, и совет выполнит все, что скажет их Королева. Очень уж они выглядят пришибленными после каждой встречи с Азшарой, и не важно, где та случалась: в Даларане, Ис’Ней Азшари или на поле боя… особенно на поле боя.

Глава 8

Королевство Кул-Тирас, столица Боралус. 11 год с открытия Темного Портала.

Коренастый мужчина во флотском мундире и адмиральской треуголке нервно теребил свою короткую бородку, переминаясь перед дверью в комнату дочери. На прошедшем родительском совете было принято безапелляционное решение о том, что изменения, касающиеся политического курса Кул-Тираса, будет доводить до девочки-подростка четырнадцати лет именно муж. И теперь Даэлин Праудмур мысленно репетировал свою речь, в попытке сгладить неровности: дочь не очень часто возвращалась на родину из Даларана, где проходила обучение магическому искусству, и отцу очень не хотелось отпускать с каникул обиженного на родителей ребенка. Очень не хотелось… но дальше тянуть было нельзя — он и так почти целый год выжидал взросления любимой дочурки.

«Милая, понимаешь, ситуация изменилась, и теперь мы с Лордероном лучшие друзья навек, и нам уже не нужен политический брак, а вот могучая волшебница… Почему? Потому что так сказала Королева Азшара, а она слов на ветер не бросает, раз сказала друзья, значит друзья и точка. Поэтому выгод от твоего брака с принцем Артасом… никаких. Любите друг друга? Это… разумеется, это аргумент, моя малышка, но видишь ли какое дело… Ты же хотела стать могучей волшебницей, повелительницей стихий, огня, воды и чего-то там… Что-что? Да-да, и ветра, и огня, и земли, и света, и тьмы… Эй! Молодая леди! Что еще за тьма?! Не шути так над старым отцом! Молодой? Ага, молодой, как же… разве что только в душе. Так вот, знаешь, у принцессы очень много других обязанностей… Каких именно? Ну там, подсчет налогов, битвы со свекровью… воспитание детей… супружеский долг… Э-э??! Забудь, что я сказал!!! Фух, давай еще раз. Так вот, знаешь, у принцессы очень много других обязанностей… да, поверь на слово, ну, просто очень много! И ты совершенно точно не сможешь быть одновременно и принцессой, и великой магессой… Магичкой? Хорошо пусть будет магичкой… Да-да великой магичкой… Очень Великой Магичкой Джайной Праудмур. Менетил? Нет-нет, милая, я же говорю — или принцесса, или волшебница. Хочешь быть принцессой?! А… А как же повеление могучими бурями и огненным дождем? Снова хочешь быть Очень Великой Магичкой? Ай, ты моя умница! Да и я же не говорю, что вы должны перестать дружить… дружите на здоровье! (Только на расстоянии, подальше друг от друга) Что? Нет, я ничего не говорил, тебе показалось… Кстати, а может тебе кто из эльфов понравился? Они все как один красавчики и через одного лорды и принцы… Что? Естьодин? Признался в п-п-прошлом году?! (Якорь мне в глотку! На ребенка покусился! Убью су…!!!). Как говоришь его зовут? Э-э…. что-то я снова отвлекся. Ну, кроме эльфов есть много других, не менее достойных кандидатур… Вот, например, Ронин — молод, хорош собой, уже почти архимаг, и главное — не женат. Может, тебе к нему пойти ученицей? Не любишь бородатых? Да у Антонидаса в десять раз длиннее! Он старый ему можно? А… а как же я? У меня же тоже борода! Меня любишь?..»

Прерывая мысленный монолог на месте ответа на сакральный вопрос, дверь, рядом с которой околачивался адмирал, приоткрылась. Из проема высунулась девчоночья голова с густыми растрепанными волосами цвета спелой пшеницы. Голубые глаза внимательно уставились на замершего отца.

— Пап, чего бубнишь под дверью?

— Ох… прости, малышка. Я тебя разбудил?

— Почти, — уклончиво ответила девочка-подросток, не торопясь распахивать дверь, что адмирал воспринял за подтверждение своей догадки

— А я как раз к тебе шел… «Так никаких эльфов, Ронинов и обязанностей принцессы… Никаких эльфов, Ронинов и обязанностей принцессы…»

— …?

— А? Что прости?

— Я говорю, что случилось?

— Ну, тут такое дело… А… А как у тебя дела в школе?

Девочка с подозрением уставилась на замешкавшегося отца. Сложив бегающий взгляд с вопросом о какой-то школе (хотя она обучалась в академии), Джайна в момент раскусила отца, которого знала, как облупленного. Вопрос остался без ответа, воцарилось неловкое молчание. Взгляды пересеклись, и началась напряженная схватка фамильного упорства… Тем не менее, победитель уже был известен: ведь великий адмирал очень любил свою голубоглазую дочурку…

---------//---------

Гора Хиджал. Примерно то же время.

Каким бы ни было огромным дерево, возвышающееся над самыми высокими пиками хиджальских гор, даже оно не смогло своей кроной закрыть путь звездному и лунному свету. Впрочем, даже если бы дело обстояло иначе, мириады огоньков, вьющихся вокруг ствола и порхающих в далекой кроне, не дали бы погрузиться окрестностям во мрак. Но несмотря на имеющееся освещение эта ночь была наполнена предчувствием беды, и ветер не ласково шелестел, перебирая молодые побеги, а тревожно носился среди старых засохших сучьев, наполняя воздух угрожающим скрипом.

В Калимдор пришло Зло. И ладно бы за всеми этими предчувствиями крылась некая метафорическая сущность, но нет, на этот раз оно решило прийти в гости к ночным эльфам лично. Происходи дело днем, и можно было бы разглядеть черные прожилки пульсирующих вен, охватывающих огромный ствол Нордрассила…

Ничем не примечательный участок земли дрогнул, вздыбился небольшим холмиком, и из-под земли появилось черное щупальце, очень похожее на обычного ленточного червя, разве что цвет и размер не совпал самую «малость». Судорожно извиваясь, оно пыталось выбраться на поверхность. И через какое-то время ему это удалось. Не мешкая ни секунды, незваный гость приступил к своей миссии. Он затрясся мелкой дрожью, и в какой-то момент на месте одного появилось два других чуть поменьше, но идентичных до последнего жгутика Тьмы. Земля вокруг почернела, а часть растений рассыпалась прахом, другая — засохла. За появлением новой «жизни» всегда стояла цена… в чем бы она ни выражалась.

Потомки отползли друг от друга, и их охватила та же дрожь. Пятно мрака на земле начало расширяться… Но внезапно оказалось, что у этой картины имеется наблюдатель. Высокий силуэт шагнул из тени и превратился в эльфа… а эльфа ли? Рога и длинная зеленая борода — не самые верные признаки идентификации у вечноживущих. Однако имелись и исключения из этого правила. Великий друид с брезгливостью наблюдал за действиями Врага, но не извлек для себя ничего нового. Место вторжения озарило зеленое сияние. В воздухе сразу запахло весенней свежестью. От инородной «живности» не осталось и следа. Существа, практически целиком состоящие из энергии Бездны, не могли сопротивляться духовному очищению — заклинанию школы Духа, являющейся одним из направлений магии Природы — пусть не антагониста Бездны, но стоящей в градации космологических Сил где-то рядом. Убедившись в уничтожении паразита, Малфурион создал портал и отбыл, так и не произнеся ни одного слова за все время сеанса по восстановлению природного баланса.

Спустя несколько ночных часов зачистки состоялась встреча лидеров кал’дорай, личности которых уже стали легендарными среди простого народа. Поначалу разговор совсем не клеился: все были прекрасно осведомлены об имеющейся проблеме, а потому было бессмысленно ее озвучивать. Впрочем, начинать все равно было кому-то нужно, и эту обязанность взял на себя самый старший, высказав вслух витающие мысли:

— Нордрассил осквернен.

— Драконы все еще молчат?

Ни один из присутствующих не поднял голову вверх, чтобы проводить взглядом хорошо заметные даже в предрассветных сумерках огромные силуэты: за минувшие месяцы они вдосталь насмотрелись на небесных владык.

— Говорят, что им нужно больше времени, чтобы разобраться с причиной.

— Пусть тащат свои ленивые задницы сюда: наверное сложно разбираться с подземными проблемами, летая в облаках.

— Тиранда… — укоряюще произнес Малфурион.

За минувшие тысячелетия со дня пропажи главного балагура за сарказм в их группе стала отвечать именно жрица Элуны. Однако на фоне год от года… да что там — день ото дня растущих проблем такое перевоплощение спокойной девушки в нервную особу, язвящую по делу и без, смотрелось блекло.

— Что не так? Как будто вы считаете по-другому.

Малфурион тяжело вздохнул, но ответить не успел: вмешался учитель.

— Нужно все же принять решение.

— Я не буду обращаться к этой…. стерве за помощью! — взвилась тут же девушка, почуяв, куда дует ветер.

Исходя из контекста этой короткой реплики, уже можно было догадаться, что речь шла о бывшей королеве ночных эльфов. Что удивительно, речь о том, что нужно попросить совета у Азшары, первым завел самый непримиримый борец с ее правлением — Кенариус собственной персоной. Видимо время меняет даже полубогов… Сие эпохальное событие произошло несколько дней назад, в течение которых разгорались жаркие споры, возникали обиды, звучали извинения.

— Возможно… нет, — пересилил себя Малфурион, — совершенно точно, что мы ошибались на ее счет. И то, что за минувшие десять тысяч лет нас не поработили демоны — говорит само за себя.

— Это не показатель — попробуй забалуй, когда за тобой следят пару тысяч летающих ящериц, умеющих колдовать. Хотя… если они следят за Азшарой также, как диагностируют Нордрассил, то я уже ничему не удивлюсь.

— Ты же знаешь, что они тебя слышат, да?

— Если бы они вместо подслушивания чужих разговоров занялись делом, то давно бы уже разобрались со всеми проблемами.

— А если бы кое-кто лучше следил за доверенным им Источником, такого бы ни случилось, — внезапно позади девушки раздался бесстрастный голос.

Тиранда, не торопясь вздрагивать, обернулась. Их почтил своим присутствием сам Малигос — хранитель Магии, представший в виде голубоволосого эльфа весьма суровой наружности.

«Если бы кое-кто не схалтурил, проращивая Нордрассил, никакие Н’Зоты не смогли бы добраться до его корней», — верховная жрица Элуны была не последним эльфом, но, естественно, дерзить вслух, стоя при этом лицом к лицу с одним из могущественных Аспектов, она не собиралась.

Не дождавшись ответа на выдвинутую претензию к качеству охраны, Малигос продолжил:

— Мы вычислили источник заражения. Он находится глубоко в недрах Хиджала. В нашей истинной форме мы не сможет проникнуть туда, а в облике эльфов наши возможности будут сильно ограничены, поэтому разбираться с осквернением придется вам самим. К тому же так будет справедливо: вы не справились с охраной — вам и исправлять.

Подобного пренебрежения бунтующая душа древней… юной эльфийки уже не выдержала. «Тоже мне обслугу нашел… А где они были все эти тысячелетия?!»

Спустя небольшую паузу Малфурион согласно кивнул:

— Отбить Источник у Врага — наш долг и вопрос выживания расы… -.

«Наверное Иллидан бы славно посмеялся, услышь из уст брата про Источник и выживание расы в одном предложении. Вот уж кто-кто, а создатель Источника оценил бы по достоинству такой поворот», — несмотря на мелькнувшую мысль далекую от обсуждаемой темы, она успела вклиниться в речь супруга, пока тот не наговорил лишнего:

— … Но нам нужно обсудить это с Элуной. Посоветоваться.

Услышав про Элуну, надменный дракон утратил выдержку, и его лицо слегка перекосило. И в принципе было от чего: Элуна была специфической богиней, особенно в части взаимодействия со своей паствой. Она нечасто откликалась на просьбы о наставлениях в отличие от воззваний о помощи: спрятаться в тенях, усилить заклинания лунным светом, сделать день ночью — все это было для нее куда проще, чем сказать своей пастве пару слов. Но ночные эльфы не теряли надежды, недаром каждое обращение к Элуне начиналось со слов: «Богиня, наставь меня в Пути». В общем, как правило, степень ее участия в жизни подопечных эльфов была минимальной. Фактически «посоветоваться с Элуной» уже стало устоявшейся идиомой и означало взять паузу в разговоре… на неопределенный срок.

На этот раз заминку перед ответом совершил дракон, но тоже не очень большую.

— Посоветуйтесь… но не слишком долго — это ведь в ваших интересах.

«Ага в «наших» интересах залезть не пойми куда… Как будто Аспектов абсолютно не волнует, что произойдет с их детищем!»

— Хотите сказать, что вы не собираетесь нас поддержать там, внизу? — нахмурился Кенариус.

— Именно это я и сказал. Повторюсь — вам придется обойтись своими силами.

В этот момент лицо дракона показалось бессмертной девушке настолько надменным, что ею овладело острое желание как-либо уязвить этого спесивца. Тиранда вспомнила по ассоциации другую наглую рожу, убрала из голоса лишние эмоции и холодно произнесла:

— Тогда мы будем вынуждены обратиться за помощью к нашим соплеменникам… с другого материка.

При этом легендарная девичья память позволила упустить из виду тот факт, что не далее как пять минут назад она сама же выражала бурный протест против такого предложения.

Малигос нахмурился и, поджав губы, уставился на троицу эльфийских предводителей давящим взглядом.

— Раз вы настолько не верите в свои силы, что готовы на такой отчаянный шаг… что ж синие драконы протянут вам крыло помощи: двое из наших помогут вам во тьме подземелий.

---------//---------

— Я сделал то, о чем ты просил. Настало время исполнить обещанное.

— Ты получишь желаемое только после того, как увижу эльфов на пороге пещеры. Договор был об этом.

— …. Если обманешь меня… Ты знаешь, что я сделаю.

— Договор.

— Договор.

Глава 9

Побережье озера Лордамер.

Чем дальше от моря отходил обоз, тем меньше становились сосны и ели, и тем приветливее делался мрачный лес, пока, в конце концов, исполинская чащоба не превратилась в светлое редколесье, деревья в котором едва достигали размера в два обхвата. Миновав Серебряный бор, рекрутеры уткнулись в береговую линию самого большого озера континента, на берегах которого были построены и столица Лордерона, и знаменитый город магов. Обоз, прошедший по Лордерону едва ли не вдоль всего побережья Великого моря, собрал богатую добычу и превратился в самый настоящий караван. Вербовщикам пришлось даже докупать телеги и дополнительное продовольствие: на полсотни ртов они явно не рассчитывали.

Затем последовал трехдневный переход по берегу озера до альма-матер всех человеческих волшебников. Эта часть маршрута обошлась без показательных выступлений. И хотя деревни на берегах Лордамера были не менее многочисленными, чем в родных краях Лина, но при этом они располагались слишком близко не столько от Даларана, сколько от Лордерона — одноименной столицы королевства, а потому было не удивительно, что по окрестностям уже прошлись частым гребнем в поисках ополченцев, при чем сделав это далеко не единожды. Во всяком случае в каждом из поселков, через которые пролегал их путь, обоз встречали хмурые взгляды, а в воздухе витала отчетливая неприязнь к коллегам мага-вербовщика, которые где сладкими посулами о сытной жизни или воззваниями о долге, а где и угрозами сманили на службу королю Лордерона — Теренасу Менетилу — чуть ли не половину их сородичей.

Усладить взор вчерашних землепашцев и рыбаков внезапностью появления у стен Даларана не получилось. Обитель магов не вынырнула навстречу из-за холма или поворота, а медленно и кропотливо открывала подробности своего облика по мере приближения к ней вдоль прибрежной линии, свободной от препятствий для жадных взглядов новичков. Лин в противовес большинству своих будущих коллег наблюдал за вырастающими на горизонте золочеными шпилями города, покрытых розоватой дымкой, спокойно пусть и с едва уловимым интересом. Все же против великолепия гармоничного стиля архитектуры Зин-Азшари башенки Даларана, натыканные как ни попадя, не тянули от слова совсем.

При этом самым счастливым при виде города-государства был глава обоза — тот самый фокусник, как продолжал называть его про себя Лин. Облегчение от того, что он скоро расстанется с обществом необразованных сельчан и с головой окунется в блага цивилизации, по мере приближения к цели путешествия все более и более отчетливо проявлялись у мужчины на усталом лице.

— Добрались! — с радостью произнес маг, едва обоз остановился у какого-то барака, миновав черту городских окраин и попутно сверну с главной дороги.

При этом до сияющих позолотой огромных врат, ведущих непосредственно в сам Даларан, оставалось еще по меньшей малости с версту. Впрочем, пришло понимание, что в «блестящем» городе надобность во вчерашних грязекопах и рыбаках отсутствует, а потому удивление от остановки быстро прошло и сменилось осознанием, что программа обучения будущей «школы» вряд ли удовлетворит запросам перерожденного эльфа, поскольку предназначена для «личинок чародеев», как вербовщик называл вполголоса подопечных. А значит дальнейшее пребывание в компании попутчиков лишено всякого смысла — ведь была еще знаменитая академия. Та самая, о которой полдороги разглагольствовал маг, бывший с его же собственных слов ее выпускником. Между прочим, как теперь вспоминалось мальцу, в тех беседах не было ни единого прямого слова о том, что они будут обучаться в столь «выдающемся» учебном заведении наравне с одаренными представителями высшей аристократии человеческих государств, но зато намеков на это было насыпано в развешенные уши пассажиров обоза с полный короб.

«Спасибо за доставку, но я, пожалуй, пойду», — пока все дружно пялились на жилище будущих «великих» магов, Лин соскользнул с телеги и, подхватив исхудавший за время путешествия мешок, неторопливо скрылся в ближайшем проулке. — «Как-нибудь сам разберусь — в конце концов, я фактически пусть и слабый, но состоявшийся маг — такого не должны выпнуть за порог, учитывая все те слухи про катастрофическую нехватку кадров».

Размышляя в таком же ключе, он прогулочным шагом направился в сторону мощеной дороги, с которой они свернули минут пять назад. Он не был преступником, чтобы убегать сломя голову, да и ему самому спешка претила — он же не юнец какой, чтобы носиться повсюду по поводу и без.

По мере приближения к воротам становилось очевидно, что хозяева города не желали видеть на своих чистых улицах немытых побирушек и прочий сброд. Стены были окружены куполом магического барьера бледно-розового цвета, который охватывал весь город за исключением ворот. Но эта лазейка в городской защите охранялась вполне достойно выглядящим десятком стражи во главе с парой магов, которые бдительно проверяли каждого проходящего. Издалека не были понятны критерии, по которым давалось разрешение на вход, но одних людей пропускали безо всяких вопросов, у других требовали какие-то пропуска, выполненные в виде медальонов, которые затем разве что на зуб не пробовали, а третьим просто задавали пару вопросов… и всех без исключения проверяли каким-то жезлом. Внутрь Даларана, как оказалось, не пускали кого попало, и нескольким гостям пришлось уйти несолоно хлебавши.

Наверное, будь время более мирное, и его уверенная походка вкупе с открытым взглядом, несмотря на более чем скромный внешний вид, помогли бы пройти мимо стражи… Но только недавно отгремела Вторая Война, а еще советник Анастериан, тот который был единственным эльфом в Совете Шести, настоятельно рекомендовал проявлять бдительность, и санкционировал периодические внеплановые проверки.

— Кто таков? Покажи пропуск! — последовал вопрос, едва парень миновал короткую очередь.

— Поступаю в академию, — коротко ответил Лин и в доказательство своих слов создал над раскрытой ладонью иллюзию одного из значков, выгравированных над воротами.

На тот момент он еще не знал, что глаз, испускающий лучи — символ Кирин-Тора.

— Хм… — буквально на секунду задумался молодой маг, несший дежурство, окидывая паренька оценивающим взглядом. — Тебе придется подождать, пока за тобой не придут из Академии. Я не могу тебя пропустить одного. Уллис! Свяжись с приемной, пусть пришлют наряд для сопровождения кандидата.

— Хорошо, — покладисто согласился напарник по смене, одетый в аналогичную фиолетовую робу, и скрылся в караулке.

Лин просто кивнул и отошел в сторонку, попадая под любопытные и завистливые взгляды некоторых гостей. Как оказалось, для его ситуации уже существовала отработанная процедура. Впрочем, если задуматься, как-то же должны проходить местные, прибывшие в город в желании поступить в самое завидное из доступных заведение на континенте… Не у всех же были пригласительные пропуска?

Догадавшись, что из-за него никто не будет надрывать жилы, Лин решил не терять времени зря и погрузился в упражнение. Вокруг него запорхала обычная городская птичка, со стороны казавшаяся иллюзией, но на самом деле представлявшая собой полноценный сгусток маны, материализованной его волей. Юный маг сосредоточился и принялся детализировать облик птахи. У облика летающего учебного пособия начали прорисовываться подробности, делая его неотличимым от скачущих неподалеку по крышам лачуг живых собратьев. Быстро закончив с первым «питомцем», он принялся за следующего. Постепенно создаваемая стайка пичуг начала превращаться

Он настолько погрузился в тренировку, что пока по его лицу стекала одинокая капля пота, вызванная отнюдь не полуденной жарой, он даже не заметил, как в Даларан успело въехать несколько экипажей с короткой остановкой у ворот. Дети аристократов возвращались с каникул домой.

— Эй, парень! За тобой пришли.

Контролируемые птицы, словно испуганные, разлетелись кто куда, чтобы, скрывшись из виду, рассыпаться быстро растворяющимися в пространстве частичками маны. Лин обернулся. Парочка раздолбайского вида молодых людей, оказавшихся его провожатыми, не внушала доверия. Их раздраженные взгляды, которыми они окидывали щуплого мальчика, нисколько не скрывали всю ту неприязнь, которой их обеспечила внеплановая прогулка по полуденной жаре.

— Иди вперед, — последовал короткий приказ от новоприбывших.

Судя по настроению провожатых, общаться те не хотели. Но Лину не было до них никакого дела: раз уж их гоняют по мелким поручениям, то вряд ли они что-то из себя представляют как маги. А другие личности ему были не интересны. Совсем.

Пока парочка следила за новичком да направляла его на путь к академии, Лин с некоторой долей любопытства разглядывал магическую составляющую города магов. И пусть виденье потоков маны осталось в прошлой жизни, ему хватало и обычного зрения. Магия присутствовала буквально во всем. Начиная от не пачкающихся тротуаров и заканчивая иллюзиями, демонстрирующими ассортимент лавок перед их входом. Бывший эльф не мог не признать, что в части многообразия используемых чар Даларан обошел разрушенную эльфийскую столицу… Правда, некоторые решения оставались достаточно спорными на взгляд мага с многовековым стажем. Особенно в плане практичности. Во всяком случае чары, окрашивающие пролетающих птах в случайные цвета радуги, были сомнительны, и попытка осознать их практическую ценность изрядно путала мысли. Разве что вынос мозга и был целью этого заклинания. «Кенариус при виде подобного издевательства над пичугами наверняка бы свою бороду сжевал от возмущения. А вот Азшара бы наоборот — назвала создателя заклинания идиотом, бесцельно транжирящим свое время». Подавив приступ неуместной ностальгии, Лин вернулся к разглядыванию достопримечательностей, но бурно восторгаться вопреки ожиданиям контролирующей его парочки не спешил. Хоть что-то в этом мире осталось неизменным, ведь по версии его старых знакомых Иллидан только и делал, что не оправдывал чьи-то ожидания…

Очередная улочка, мощеная полированными булыжниками красного гранита, немного извивалась между городских зданий и, следуя непонятной задумке архитекторов, становилась все уже и уже, пока наконец не вывела на площадь, значительная часть которой была опоясана ажурной оградой. Гостеприимно распахнутые ворота выставляли на всеобщее обозрение комплекс из многоэтажных зданий, башенок и полигонов, связанных тропинками, дорожками, а кое-где и крытыми переходами. Стоящая на входе охрана нисколько не мешала оценивать достопримечательности.

«Неплохо», — прокомментировал Лин полученный результат сравнения открывшегося зрелища с приснопамятным бараком, и, естественно, что тот был не в пользу последнего.

— Давай налево, мелочь, — послышалась новая команда по корректировке маршрута.

Указанная боковая дорожка привела прямиком к ближайшему строению, оказавшемуся скромного вида двухэтажным домиком.

— Вас только за смертью посылать, охламоны! — седовласый мужчина, сидевший в холле, за на удивление скромным столом, на первый взгляд был недоволен ситуацией не меньше своих посыльных, начавших потихоньку отступать, едва переступив порог. — Эй! Куда намылились?! А кто будет его отводить назад, если он провалит вступительный тест?

И тут, не утруждая себя паузами, встречающий обратился к юному «дарованию», внимательно изучая его непритязательный внешний вид:

— Ну-с, молодой человек, с чем вы пришли в нашу Академию? Стража весьма лицеприятно отзывалась о ваших навыках.

Сразу создалось впечатление, что не будь этого отзыва, то с ним бы и разговаривать никто не стал.

Символ Кирин-Тора вновь воспарил над раскрытой мальчишеской ладонью, чтобы на этот раз быть всесторонне изученным и признанным годным спустя всего лишь полминуты пристального разглядывания и манипуляций с маной. Правда, по мнению Лина, рассматривать там было особо не чего, простенькая иллюзия — детские фокусы по сравнению с его текущим уровнем контроля, но и смысла демонстрировать свои истинные возможности он не видел, ведь не зря же говорят, умеешь считать до десяти, остановись на пяти.

— Прекрасно-прекрасно! Твердая семерка по шкале Квинтесса… Самоучка?

— Не совсем. Странствующий маг научил паре приемов…

— Однако… Отличный контроль чар в столь юном возрасте! Что ж — пожалуй, место в нашей Академии тебе обеспечено. Но если ты сейчас покажешь еще что-нибудь интересное… Уверен, многие захотят взять тебя личным учеником.

Интонация пожилого мага под конец как-то неуловимо изменилась, и Лин, подчиняясь предчувствию, замотал головой, дескать, все, что мог, все явил.

— Жаль…

«И тут какие-то интриги… А мне всего-то нужен доступ в библиотеку и несколько лет спокойной жизни».

Между тем, маг резко поскучнел и не стал скрывать в голосе разочарование, словно торгаш, которому показали золотую монету, а затем обманули блеском серебра — пусть и не презренная медь, но и до вожделенного золота далеко.

— Раз ты у нас такой… самостоятельный, — именно так он охарактеризовал безродное происхождение будущего ученика академии, — Вот, держи стандартный договор: пять лет обучения за двадцать пять лет службы на благо Даларана. — На столе появился небольшой лист пергамента, содержащий всего несколько строчек. — Читай внимательно — когда будешь принимать магическую клятву в твоем сознании должно быть сформировано четко выраженное желание следовать условиям соглашения… Ты же умеешь читать?

— Да.

Подробности приема на обучение и прочие нюансы его будущей академической жизни, такие как: распорядок, жилье, материальное обеспечение — остались не озвученными. Маг явно не горел желанием распинаться перед потрепанным мальчиком — по виду вчерашним батраком.

Вчитываться не пришлось: стройные ряды слов состояли из каллиграфических букв, легко бегущих под взором читателя. Академия обязалась обучить всему, на что хватит способностей каждого конкретного индивида. Обеспечение давалось тем выше, чем выше показатели результатов учащегося, но какой-то минимум дают всем. Взамен же требовалось отработать четверть столетия, причем будущая сфера деятельности на ниве возвеличивания родного города могла сильно отличаться от той специальности, которую выбирал ученик. Проще говоря, на войну при случае призывали всех.

Поскольку магические клятвы Иллидана не особо не пугали, то уж и Лину они были до одного места, поэтому он быстро на все согласился, не раздумывая, чем лишь неумышленно закрепил за собой образ сбежавшего из дома деревенщины, только что исполнившего свою самую заветную мечту.

— Согласен, что мне нужно делать?

— Отлично! — энтузиазм, демонстрируемый на словах, сильно расходился с появившимся презрением на лице: как же продался в рабство за подачку. — Положи правую руку на шар и скажи: «Клянусь соблюдать условия договора, заключенного между мной и Академией»

На столе появился слабо светящийся артефакт. Лин мысленно пожал плечами и выполнил требуемые действия. Принятие клятвы уложилось в пару секунд. Руку слегка кольнуло болью, а в ауре поселился не сильно скрывающийся инородный элемент.

— Добро пожаловать, — неприятно усмехнулся маг, после того как поводил жезлом у головы мальчика для проверки, и, убрав договор и артефакты обратно в стол, протянул поступившему ученику какой-то мелкий предмет, а сам обратился к переминающимся провожатым. — Включу его в пятнадцатую группу. Объясните ему, что тут к чему, и проводите к общежитию.

«Забавно, даже имени не спросили…» — подумал Лин, рассматривая простенький медный медальон с цифрой пятнадцать на одной стороне и символом Кирин-Тора на другой.

---------//---------

Несшие дежурство старшекурсники, которых запрягли провести экскурсию, к младшему коллеге отнеслись с бóльшим дружелюбием, чем к неизвестному пареньку и щедро делились описанием магической академии Даларана и спецификой ее обучения.

Как оказалось, академия состояла из пяти больших корпусов и кучи разных мелких построек. Один корпус был учебным, второй совмещал в себе администрацию, столовую, пресловутую библиотеку, исследовательские лаборатории и еще много чего, о чем ученики не ведали, но при этом не забывали неустанно фантазировать на эту тему. Ну, а остальные три корпуса отводились под общежития: подавляющее большинство учеников являлось аристократами или детьми магов в неизвестно каком поколении, и гордость их предков не давала им никакого выбора, кроме как обитать в роскошных хоромах со слугами и прочими приятными бонусами высшего сословия. Под это дело и отводилась парочка роскошно выглядящих даже снаружи пятиэтажных дворцов. Очевидно, что третье здание — трехэтажное и ничем не примечательное строение, приткнувшееся на задворках комплекса — теперь являлось домом для Лина на будущие пять лет.

— …а расписание занятий висит в холле, но довольно часто меняется и лучше периодически уточнять.

— Библиотеку можно посещать без ограничений? — уточнил Лин, терпеливо дождавшись конца обзорной лекции, а также неписанных правил поведения из разряда «не груби преподавателям» и «не мозоль глаза аристократам».

— Конечно, — даже удивился тот подобному интересу, наверняка подспудно ожидая вопроса «Когда меня научат кидаться огненными шарами?». — Правда книги запрещено выносить из библиотеки. По крайней мере, до тех пор, пока не проявишь себя и не разживешься серебряным медальоном — парень хлопнул себя по груди, на которой на цепочке болтался серебряный кругляшок с оттиском цифры три. — Ладно, про академию рассказали, в общежитие заселили, форму получил… что еще? — рассказчик обернулся к молчаливому товарищу, который за все время совместного пребывания сказал всего несколько предложений, но тот лишь пожал плечами. — Тогда все, бывай… Ах, да самое важное — покидать территорию академии «медякам» запрещено.

Кивнув на прощание, старшекурсники, так и оставшиеся безымянными, отправились дальше нести дежурство на благо родной академии. Лин же спокойно развернулся и удалился в сторону библиотеки — он решил наконец познакомиться с местом, в котором планировал проводить большую часть времени. А по пути можно было и расписание глянуть…

---------//---------

— Руни, я не могу понять, как на этой схеме, подавая на вход воду и огонь, мы получаем воздух на выходе… Здесь же нет никаких замысловатых или неизвестных узлов для преобразований… по отдельности все просто и понятно, но вот как это работает вкупе, хоть убей, не пойму… Руни, может, ты посмотришь? Руни? — не получая ответа продолжительное время на свое бормотание, задумавшаяся девушка заподозрила неладное и отняла взгляд от учебника, чтобы взглянуть на одну из соседок по библиотечному столику. — Эй, хватит парней разглядывать! У меня тут задача века!

— Какие еще задачи, Айме?! И нафиг парней! Посмотри, что творит тот мальчишка! — прошептала ей подруга.

Подавив мученический вздох, девушка с серебристыми волосами перевела взор на предмет изучения подружек, на который те довольно открыто пялились. Сознания, захваченного решением задачки, внезапно достигли шепотки, раздающиеся за их столом.

— …а ведь всего лишь «медяк».

— Если не притворяется, то недолго ему ходить с медным.

— Он же новенький. Почему ему вообще сразу не дали «серебряк»?

— С чего ты взяла, что он новенький?

— Ха! — немного громче обычного воскликнула блондинка с внушительной грудью, размер которой приобретал совсем другое значение с учетом расстегнутой на лишнюю пуговицу блузки и снятой мантии. — Ты что — забыла?! Да я знаю всех в Академии поименно!

— Лайна, ты, наверное, хотела сказать, знаешь всех парней? — подпустив в голос явственно различимых ироничных ноток, предположила ее соседка — стройная девушка, сидящая с краю — единственная, перед кем на столе не лежало даже самого завалявшегося клочка бумаги, но зато над аккуратно расставленными женскими аксессуарами по наведению марафета парило, подрагивая, пленка наколдованного зеркала, при чем юной волшебнице удавалось одновременно и корректировать макияж, и разглядывать источник обсуждения.

— Нет, она хотела сказать, знает всех симпатичных парней с влиятельными родителями за спиной и минимум с серебряным рангом, — дополнила последняя из четверки — та самая Руни — кареглазая девица с шикарной густой гривой черных волос.

— Эй!..

Новичок между тем, не обращая внимания на окружающие его шепотки, занимался невиданным ранее делом: читал и писал одновременно. И ладно бы только это, но в первом занятии принимало участие сразу три книги, страницы которых переворачивались самостоятельно, повинуясь начинающему магу. Два учебника изучались с разной скоростью, что сразу бросалось в глаза из-за несинхронности движений листов бумаги. Третьим был справочник, который периодически быстро шелестел страницами в разных направлениях, предоставляя читателю информацию о тех или иных терминах. Айме даже снова потеряла нить разговора, пока ошарашенно разглядывала эту дивную композицию из новичка, трех книг, пера и по всей видимости личного дневника.

— … и вообще он не в моем вкусе, — вздернула нос та самая пышногрудая Лайна. — Угрюмый коротышка.

— Да-да, дело, разумеется, именно в этом, а не в том, что это, по всей видимости, выходец из деревенских, — язвительно отозвалась Руниса — для друзей просто Руни.

Кудрявая модница на мгновение оторвалась от зеркала, бросив полноценный взгляд на парня, и тут же заявила с видом эксперта:

— Вообще-то, ему от силы лет тринадцать-четырнадцать, но не удивлюсь, если он даже моложе.

— Тогда еще подрастет, — тоже уверенно заявила Руни.

— Ага, а потом окажется, что он чей-то внебрачный ребенок и наша Лайночка растает под суровым мужским взглядом, — ожила наконец Айме, отрывая глаза от необычного посетителя библиотеки.

Промывка косточек новичка начала плавно перетекать в обычный девичий треп…

Глава 10

Где-то под горой Хиджал.

Пятеро разумных неспешно прокладывали путь сквозь землю и скалы, с каждым метром становясь все ближе и ближе к цели своего подземного путешествия. Члены команды, собранной для уничтожения источника скверны Нордрассила, не заморачивались с выбором маршрута: они все являлись далеко не последними магами и не ведали проблем с созданием своего собственного хода. К тому же один из ее участников был ни кем иным как легендарным полубогом, физическое тело которого обладало немалыми размерами и четырьмя копытами — конечностями, которые меньше всего подходили для прогулки по пещерам естественного происхождения. Так что выбора у них по сути никакого и не было, кроме как проложить свою дорогу вниз.

Количество маны, затрачиваемое на обеспечение удобства маршрута для их четвероногого компаньона, было несопоставимо мало по сравнению с резервами магов. Но ведь помимо Кенариуса в ряды спасителей Мирового Древа затесалась парочка представителей рода Синих драконов. И здесь речь шла не о каких-то там драконидах, габариты которых были вполне сопоставимы с сыном Элуны, а о полноценных летающих разумных ящерах, длина которых, измеряемая в «полубогах», достигала более десяти «козлов». В общем, прикинув все «за» и «против», команда приняла коллегиальное решение, что Мадригоса и Калесгос — те самые драконы, которых Аспект Магии отрядил на помощь эльфам — потопают на своих двоих в гуманоидной форме.

К слову, если выбор Калесгоса — фактического соперника Малигоса — в качестве компаньона можно было объяснить двумя словами «хоть бы сгинул», то Мандригоса, несмотря на то, что числилась в постоянных напарниках у Калесгоса, на самом деле являлась вернейшей соратницей нынешнего главы рода. Поэтому представить ее в роли «отработанного материала» было довольно сложно любому индивиду, посвященному во внутренние интриги рода Синих драконов. Впрочем, ни Тиранда, ни Малфурион, ни даже Кенариус не причисляли себя к последним, а потому состав группы просто восприняли как факт.

Чем глубже уходила прокладываемая спираль тоннеля, тем ощутимее становились эманации Бездны, и тем больше сомнений рождалось в головах участников.

— Мы почти на месте, — Малфурион внезапно остановился. — Мы же не неоперившиеся столетние юнцы, которые мчатся вперед сломя голову. Предлагаю подготовится.

Процесс обмена переглядываниями и кивками не затянулся надолго, и маги стали усиленно чародействовать, повышая тем самым шансы на благополучный исход в случае непредвиденных ситуаций…

…И стоит отметить, что, когда новообразованный туннель вывел их в очередную полость естественного происхождения, все их приготовления оказались как нельзя кстати. Обычная с виду пещера, каких они миновали с добрый десяток, превратилась в ловушку, едва «спелеологи» достигли ее центра. Просто одномоментно пространство вокруг затопила Тьма и, не мешкая, сомкнула свои тугие щупальца вокруг магических щитов, тут же замерцавших от нагрузки. Внутри же защитных барьеров вовсю хозяйничали тонкие жгутики — меньше собратья отростков, ломающих щиты. Вот только внезапность нападения и использование излюбленного фокуса Древнего — отвлечь противника прямым ударом и, напав исподтишка, захватить контроль над разумом оппонента — не принесли ожидаемого результата.

На удивление самой подготовленной к атакам оказалась жрица Элуны. Сверкнула ослепительная особенно на фоне окружающего мрака вспышка, раздалось шипение и вокруг участников экспедиции образовалась свободная область.

Свято место пусто не бывает, о чем и не поленился напомнить противник, быстро восстановив свои потери на поле боя, однако, остальные участники группы успели воспользоваться мгновением передышки и включились в противостояние. Засверкали разноцветные вспышки заклинаний, вот только эффект оказался около нулевым: маги не хотели рисковать и использовать по-настоящему серьезное волшебство, ведь в противном случае последствия применения подобных чар могли сказаться на целостности потолка не лучшим образом. Между тем давление на щиты возрастало и возрастало, и вскоре для всех стало очевидным, что тем, кто посягнул на священное Древо, а также напал на пятерку магов, был именно приснопамятный Н’Зот, а не просто какой-нибудь пусть и сильный, но обычный посланец Бездны.

Потерпев неудачу с взятием вторженцев под контроль, напавший нисколько не расстроился. Со дня памятной, но неудачной попытки захвата Иллидана, являвшегося единственным образчиком уникальной магии Саргераса, минуло десять тысяч лет. За это время даже обезьяна способна научиться сбивать бананы палкой — что уж тут говорить о боге, олицетворявшем саму Бездну, пусть и на уровне одного Азерота. В общем, не удивительно, что у Н’Зота появилась в запасе пара новых трюков… и на этот раз он не планировал разводить долгие церемонии.

Щупальца, облепившие защитную сферу Калесгоса, внезапно напряглись и, выпрямляясь, отдернулись назад, оставшись в соприкосновении с защитной магией лишь самым кончиком. По «иголкам» получившегося «ежика» пробежала судорога, меняющая их цвет. Черные у основания исторгнувшего облака, они постепенно серели, в какой-то момент переходя со светло-серого на светло-голубой, а ближе к концу и в полноценно синий цвет, сливаясь с лазурной сферой дракона. Вот кончик превращается в присоску по типу осьминожьего щупальца, а затем словно кто-то схватил щупальца в кулак, собрав их тем самым в пучок, и дернул в сторону. Упорядоченная вязь силовых линий универсального щита маны, доселе считавшегося надежной защитой, покуда в нем оставалась хоть капля маны, скомкалась и слетела смятым покрывалом по направлению рывка, быстро распадаясь на отдельные лоскуты и крупицы энергии. Не ожидавшего такой подлянки дракона тут же укутало коконом мрака, из которого донесся вопль боли.

События тут же полетели вскачь. Подобные же манипуляции с щупальцами противник применил на оставшихся членах «деревоспасательной» экспедиции. И если эльфы вступили в противостояние, сконцентрировав все свое внимание на обороне, то разъяренная нападением на сородича, Мадригоса не обратила внимания на попытки врага лишить ее защиты, поскольку обернулась драконом, и крохотная по сравнению с истинной формой защитная сфера распалась сама собой, оставляя под защитой чешуи. Вырвавшийся из пасти поток драконьего пламени стремительно охватил кокон с Калесгосом, попутно изрядно очистив пещеру от темных эманаций.

Истинный огонь краем задел и Кенариуса, но полубог лишь порадовался данному обстоятельству, ведь союзник испепелил добрую половину связки щупалец, играющих с ним в тяги-перетяги. Оставшаяся часть присосок уже не могла составить конкуренцию Повелителю природы, и тот с ними разобрался, выпустив из руки рой зеленых огоньков, при соприкосновении с Бездной взрывающихся едкими брызгами, буквально проплавляющими силой Жизни своего почти прямого антагониста.

Потеря нескольких целей, позволила Н’Зоту уделить больше внимание оставшейся парочке. К дрожащим от перенапряжения щитам устремились тонкие иглы тьмы, попытавшиеся пробить защиту, создавав давление в разных местах. Вместе с тем щупальца Мрака, столь успешно подстраивающиеся под чужую силу, также усилили напор в попытке сорвать защитный покров. Увидев подобное, Кенариус бросил попытки удержать расползающуюся структуру создаваемого портала и с двух рук окатил соратников светлячками, проявившими себя с лучшей стороны.

В это же время из разорванного огнем кокона вывалились останки, которые по определению не могли считаться живыми. Мадригоса, поддавшись гневу при виде павшего сородича, попыталась затопить пламенем всю пещеру. В итоге, когда драконица выдохлась, оказалось, что цель ее не была достигнута, но зато под дружественный огонь попали остальные участники группы. И если Кенариус без труда отразил ненаправленную атаку, а Тиранде данное опрометчивое решение Мандригосы помогло избавиться от щупалец подобно тому, как проделал это ранее сам Кенариус, то вот для представительницы рода синих драконов и Малфуриона вспышка ярости стоила дорого.

Великий друид не вовремя проявил изобретательность и талант мага и каким-то хитрым образом преобразовал защиту в мелкоячеистую сеть, которая покромсала отростки Тьмы на нежизнеспособные кусочки. Однако данное действие потребовало от него приложения значительных сил, а потому последовавшая за этим огненная волна застала его врасплох, и сгораемый заживо и отчаянно сопротивляющийся этому маг громко закричал.

У Мандригосы возникли аналогичные проблемы. Потратив чересчур много маны на попытку отомстить за сородича, она оказалась неспособной достойно встретить новую волную эманаций Бездны, хлынувшую в ее сторону из уголков пещеры, так и оставшихся прибежищем Мрака, несмотря на минувшую огненную геенну. В крики эльфа вплелся драконий рев.

Теперь уже любимец Элуны дал выход своему гневу. Возникнувший из ниоткуда простой на вид посох уперся концом в пол, и от места прикосновения во все стороны хлынула светло-зеленая волна, а затем еще и еще. По пещере, забивая вызывающие рвотные позывы миазмы, распространился запах свежей листвы. И пусть по цвету проявления в реальности Жизнь и походила на Скверну, но воздействие было противоположным. Впрочем, это не касалось Бездны, для которой, что Хаос, что Жизнь являлись недружелюбными сущностями. Природная магия, источником силы которой являлась стихия воды, также успешно справлялась и с первородным огнем.

Казалось, оставшаяся на ногах троица могла праздновать победу, но Кенариус, являющийся источником энергии для формируемых волн, чувствовал, что тойсамой энергии осталось в нем, полубоге, не так чтобы и очень много. Он бы даже сказал катастрофически мало, если бы это заявление не попахивало пораженческими мыслями. Продолжая удерживать одной рукой посох, являющийся фокусирующим звеном, Кенариус изрядно поднатужился, но все-таки смог преодолеть блокаду пространственных чар, устроенную Н’Зотом, и создать на подконтрольной эманациям Жизни территории портал для отступления из ловушки.

— Тиранда! Бери Малфуриона и уходи!

Девушка, уже склонившаяся над постанывающим мужем и накладывающая на него лечебные заклинания, встрепенулась, но, подавив эмоции, выполнила команду, и с неженской силой подхватила свою половинку, и устремилась к порталу.

Н’Зоту явно не понравилось, что захлопнувшийся было капкан приоткрыл свои челюсти. Давление Бездны усилилось по всем фронтам, участок пещеры, подвластный мощи весеннего леса, стал быстро сдавать свои позиции. Кроме того, чтобы удержать замерцавший портал, учителю друидов пришлось перебросить значительные силы на его стабилизацию. Это привело к тому, что место, на котором Мандригоса пыталась прийти в себя, снова оказалось под контролем врага. Небольшой вихрь голубых снежинок приостановил наступление Мрака и дал возможность драконице вернуться в форму эльфийки и броситься в сторону портала.

Кенариус, видя, что счет пошел на мгновения, принял решение и, отпустив посох, сконцентрировался на портале. Усилием воли зафиксировав колеблющиеся потоки маны пространственных чар в одном положении, он взмахом руки забросил туда спешащую Тиранду вместе с ее ношей. Затем попытался повторить тот же фокус с союзницей, но, когда подхваченная порывом ветра Мандригоса уже пересекла окно, последнее заколебалось и неожиданно схлопнулось. Враг, опирающийся в том числе и на силы Источника, преодолел наконец сопротивление полубога и поставил точку в затянувшимся сражении.

В глазах Кенариуса мелькнула искра озарения, и он, схватив так и не думавший упасть посох и вернув тем самым утраченный контроль над заклинанием Великого Покоя, что-то забормотал, к чему-то готовясь.

— Я не допущу второй раз одну и ту же ошибку, — раздался в пещере первый раз с момента начала сражения голос атаковавшего группу Древнего бога. — Ты будешь моим.

Одна единственная цель, к тому же сильно ослабленная прошедшим боем, оказалась парализована вцепившимися в нее отростками Мрака. Что бы ни планировал сделать потомок богини Элуны, он это не успел…

---------//---------

Тем временем у подножья горы Хиджал.

Нестабильный портал буквально выплюнул из себя двух эльфов. Обернувшаяся Тиранда заметила за рамкой перехода бросившуюся вслед драконицу, однако заклинание Кенариуса попросту расползлось рваными клочьями тумана. Высшая жрица возобновила лечение мужа, изредка контролируя местность на предмет угроз. Судьба Мандригосы и оставшегося внизу Кенариуса осталась неизвестной.

— Чем все закончилось? — спросил Малфурион, как только очнулся.

— Мы проиграли. Что произошло с Калесгосом, ты сам видел. Мандригоса и Кенариус остались там, но… — подавленная девушка даже не нашлась, что сказать по поводу шансов учителя выбраться из подобного переплета. — Мы сильно недооценили опасность.

— Скорее переоценили свои силы, — поморщился нахмурившийся друид и сделал это вовсе не от боли, по крайней мере, не от физической так уж точно.

— Да, проклятая Азшара была права, — через силу выдавила эльфийка. Тиранде нелегко было признать правоту соперницы. — Нам следовало быть осторожнее с Н’Зотом…

В этот момент, словно специально усугубляя глубину правоты Королевы, в мировом течении потоков маны произошло серьезное изменение. Настолько глобальное, что не заметить это было невозможно. Особенно являясь высшими магами. Особенно находясь практически в шаге от источника этих самых изменений.

Великое Древо Нордрассил перестало подпитывать планету живительной силой. Наоборот — теперь на вершине Хиджала будто появилась черная дыра, начавшая неумолимо втягивать в себя все возможные крохи природной энергии, при чем не только бесхозные, но и не чураясь пытаться отобрать ману, уже чему-то или кому-то принадлежащую. Словно бывший Источник резко поменял знак с плюса на минус. И если пытаться отобрать у мага подконтрольную ему энергию — это нетривиальная задача, то вот насчет остальных обладателей маны все было не столь категорично…

Особенно сильно эффект начал сказываться на окружающем лесе как местности, находящейся слишком близко к центру бедствия. Наглядную реакцию на изменения эльфы увидели сразу: начавшийся в середине лета листопад не оставлял ни тени шанса на возможное недопонимание ситуации. И пусть Тиранда не могла из леса разглядеть Мировое Древо, но готова была поклясться на своем любимом луке, что окраска гиганта нынче не соответствует вечно зеленому дереву. Наверняка там изрядно добавились другие краски, с более… черными тонами.

— Что-то мне кажется, Малигос нам не все рассказал… — первым делом вышедшая из ступора Тиранда почему-то вспомнила настойчивые попытки Аспекта Магии отправить их разбираться с осквернение Древа.

— С этим мы будем разбираться после, — задумался на миг над словами жены мужчина. — А пока у нас на повестке возник более животрепещущий вопрос… Что нам делать с учетом того, что тут эльфам больше не рады?

Глава 11

Даларан.

То, что учеба в академии акцентирована больше на практическом применении волшебства, причем не важно будь то боевая магия, искусство иллюзий или целебное дело, Лин понял уже через неделю занятий. Все-таки война накладывает свой отпечаток в том числе и на мирные учебные заведения. Но его это волновало постольку-поскольку: в конце концов, маг его уровня прекрасно мог почерпнуть теорию и из книг, благо ему хватало опыта продираться сквозь излишние заумствования непререкаемых среди человеческих чародеев авторитетов. Чем он и занимался, тратя на библиотеку все свое свободное время: практику-то можно и потом подтянуть, а вот если его по какой-нибудь причине выставят из академии, то получить доступ к необходимым знаниям будет проблематично.

С другой стороны, нельзя не отметить, что его ночные бдения в, как оказалось, круглосуточно работающей библиотеке, позволили узнать много нового и взглянуть на некоторые вещи под иным углом. Хотя, если брать непосредственно прошлого Иллидана, то могущественный высший эльфийский чародей никогда бы не стал, например, измерять изменения коэффициента полезного действия заклинания в зависимости от окружающей среды. Ему всегда было очевидно безо всяких теорий, что пытаться вызвать огонь под водой — задача не уровня обычного мага, но вот то обстоятельство, что, потратив сущие крохи маны на увлажнение воздуха, он понизит мощность огненных заклинаний противника на сколько-то там процентов, как-то ускользало от него. Или наоборот — добавив совсем немного в воздух кислорода и убрав из него излишнюю влагу, можно получить некоторый прирост к мощности своих собственных огненных заклятий. Из таких нюансов и ковалась победа человеческих магов. И подобным трюкам с детальным описанием экспериментальных подтверждений теоретических выкладок была посвящена далеко не одна книга…

— Тот самый случай, когда тебе не хватает силы и на помощь приходит хитрость, — пробормотал Лин, переворачивая последнюю страницу очередного труда по принципам взаимодействия молнии и воды, и стоит отметить — очень удачного взаимодействия.

Потянувшись до хруста, мальчик поморщился — в последнее время он немного запустил свое физическое развитие. Мысленно дав себе зарок завтра с утра устроить полноценную зарядку, он промочил горло из стакана с водой и стал прицениваться к стопке следующих на очереди томов. Как-то сам собой взгляд скользнул к столику, за которым обычно обустраивалось несколько (от одной до пяти в зависимости от времени суток и их настроения) девиц, которые столь бурно обсуждали его методику чтения в первый день посещения местного храма знаний. В настоящий момент присутствовала вся пятерка.

К слову, четверка сплетниц его не интересовала, внимание привлекала пятая — на первый взгляд обычная девчонка с голубыми глазами и светлыми волосами. Оглянись и поймешь, что тут каждая третья такая. Ну, или он чего-то не понимает в красоте человеческих девушек. В любом случае его заинтересовала отнюдь не внешность подростка, не ее знатное происхождение (та оказалась принцессой одного из семи человеческих королевств — Кул-Тираса) и даже не тот факт, что лишь она одна носила золотой медальон, в то время как ее подруги были «серебряшками». Однажды, когда эта самая Джайна, вернувшись с каникул, присоединилась к своим подругам за библиотечным столиком, Лин мельком взглянул в ту сторону да так и не смог оторвать взгляда от этой ученицы… Что, между прочим, не осталось не замеченным и привело к насмешливым комментариям со стороны ее веселых подружек. Вот только причины подобного интереса лежали не в той плоскости, о которой первым делом подумали юные девицы…

В этой-то причине и заключалась проблема! И была та весьма и весьма значительной и при этом неизвестной величиной — он откуда-то знал эту особу, но при этом был готов поклясться чем угодно, что видит ее впервые в жизни! Для мага, что мог едва ли не по секундам вспомнить всю свою жизнь, это было немыслимым фактом. Да и сколько там этой жизни было? Всего двенадцать лет. Он даже всерьез рассмотрел гипотезу, что знал ее в прошлом Иллидана, но подзабыл, пока его душа блуждала в небытии. Но это предположение не выдерживало никакой критики: как могут быть связаны высший эльф и молодая девушка, расы которой десять тысяч лет назад еще даже в природе не существовало? Оставался вариант, что он познакомился с ней пусть даже и заочно уже в этой жизни. На подтверждение этой версии ушла целая ночь просмотра своей памяти, окончившаяся отрицательным результатом. Но ведь он ее определенно откуда-то знал! И эти нелогичность и непонятность очень сильно раздражали Лина, выбивая его из колеи налаженного учебного процесса при малейшем упоминании о Джайне или их пересечении в академии. А в библиотеки они встречались практически каждый раз! Таким образом, он бы очень хотел знать, как это возможно, что это вообще может значить и главное — почему его так тянет узнать ответ?! Хотя на последний вопрос у него был ответ — он всегда терпеть не мог загадки и стремился раскрыть истину.

Между тем от воспоминаний о проделанных изысканиях его отвлек девичий смех, прозвучавший немного громче обычного, а потому заметно выбившийся из общего шума, состоящего из шелеста страниц, скрипа перьев и шепотков учеников. Лин вернулся в реальность и осознал, что уже довольно продолжительное время открыто пялится на тот самый камень преткновения с голубыми глазами, что с возмущением уставились на него в ответ. Смех же был порожден зловредными подружками, которых изрядно веселил интерес пусть и немного способного, но безродного крестьянина к принцессе и талантливой ученице самого Антонидаса — главы Кирин-Тора.

Лину было не до смеха, а потому его потерянный взгляд с помощью поднятой брови превратился на лице в вопросительное выражение. Он словно спрашивал: «Ну, и что ты на меня уставилась?». Возмущение во взгляде Джайны удесятерилось, а по лицу пробежали красные пятна, и те свидетельствовали явно не об охватившем ее внезапно смущении… Лин пожал плечами и вернулся к книгам. Любопытство любопытством, но знания сами по себе в голове не появятся.

Однако спустя каких-то пол часа он снова залип на девчонку. На этот раз его «разбудил» ответный пристальный взгляд принцессы, а не комментарии ее подружек. Лин вздохнул, разорвал зрительную связь и уткнулся в книгу. «Может, я в нее влюбился? Любовь с первого взгляда, как с Тирандой? Нет, вроде ничего такого не чувствую… Хотя уже начинаю сомневаться: во всяком случае применение подхода «Нет эль… человека — нет проблемы» вызывает в душе бурный протест… И ведь непонятно даже, в каком направлении дальше двигаться, чтобы распутать этот клубок загадок…Прямо проклятье какое-то…»

На последней мысли он застыл, не заметив, что снова уставился в лицо интересующей его личности. «Почему я не подумал о самом очевидном варианте? Нет, конечно, не о проклятье — таких проклятий не бывает, да и я смог бы по ауре понять, если бы меня прокляли. Но вот какое-либо иное магическое воздействие в качестве причины моего интереса, более тонкое… Нет, что-то не сходится — интерес интересом, но я же ее вдобавок, и правда, откуда-то знаю! Совершенно точно мне никто не говорил, что она принцесса и ее зовут Джайна — а такое знание вложить в мою голову да еще так, чтобы я не сумел концов не найти — это что-то за гранью возможностей обычных магов. Аргх! Еще немного, и я приду к выводу, что это Саргерас так пошутил! Вот только не замечал за ним пророческих способностей о событиях на десять тысяч лет вперед… Может проделки бронзовых драконов?..»

— Кхм, кхм!

Лин сфокусировал взгляд, и выяснилось, что пока он был погружен в себя, Джайна подошла к столу и, сложив руки на груди, с недовольным видом уставилась на него. Поскольку он не отрывал от лица девушки глаз по мере ее приближения, его голова оказалась запрокинута назад.

— Чем могу помочь? — мальчик покрутил головой и отодвинул стул, приняв более удобную позу перед нависшей собеседницей.

— Ты мне поможешь, если объяснишь, какого демона тебе от меня надо, и прекратишь пялиться!

Пока в повисшем молчании они разглядывали друг друга, а подружки принцессы напряженно вслушивались, усиленно делая вид, что им нисколечко не интересно содержание разговора, сам Лин обдумывал спонтанно возникшую идею. Ведь если он не знает истоков своего интереса, то, возможно, сама Джайна сможет приоткрыть завесу тайны? Поэтому он и решил честно признаться в причине, побудившей его засматриваться на девчонку.

— Я тебя откуда-то знаю и не могу понять откуда. При этом уверен, что впервые увидел тебя всего лишь несколько дней назад уже здесь, в академии. И уверяю тебя, меня это бесит больше, чем тебя мои разглядывания. Может быть, у тебя есть какие-то мысли на этот счет?

Едва «медяк» начал говорить, Джайна открыла было рот для гневной отповеди, но по мере осмысления ответа решила отказаться от этой затеи. И не мудрено: насколько Лин смог понять из перешептываний, основной версией девичьего коллектива была «запретная любовь крестьянина к принцессе», а потому в ответ на признание девушка уже готовилась разразиться пламенным речью, дабы показать всю разницу между их положением, и предложением, куда именно он может запихнуть свою любовь. Подобное выступление с учетом его вопроса пришлось бы не в тему и выставило бы ее глупой девчонкой, помешанной на романтике и смотрящей на все через призму с изображением принца на белом коне.

Очередное молчание не затянулось надолго. И если поначалу Джайна не знала, что ответить на этот странный вопрос, кроме как правдивого «Я тебя не знаю, отстань от меня, иначе пожалеешь!», то, когда она осознала, что неизвестного мальчишку в ней привлекла (при условии, что он сказал правду, конечно же) не ее образцовая внешность и не исключительный талант в магии, а непонятно какой взбрык в его бестолковой голове, то сильно разозлилась.

— Не смей больше меня отвлекать! — девушка слегка наклонилась, а по ее волосам пшеничного цвета пробежали искры магической энергии, заставив те заметно распушиться. Фокус, не раз выручавший, когда нужно было поставить кого-нибудь на место. Помогал даже со взрослыми.

«Ого! Сильна, сильна… жаль не могу увидеть ее внутренний источник. Хотя можно же…» — Лин с любопытством наблюдал за бегающими искрами, а затем без задней мысли протянул руку к волосам, намереваясь произвести замеры на ощупь.

Джайна шарахнулась от него как от прокаженного, ноги юной особы заплелись, и она полетела на пол, намереваясь познакомить голову поближе с углом одного из столов. Но падение внезапно остановилось, и испуганная девушка зависла в воздухе, напрочь презрев законы гравитации, пусть и неизвестные ей, но от того не потерявшие свою актуальность. Не успела она опомнится, как ее мягко приподняло, помогая восстановить равновесие.

— Жаль, что ты ничего не знаешь, — произнес Лин, не скрывая разочарования, и опустил вытянутую в направлении девчонки руку.

Ученица главы академии замерла, ощущение воздействия чужой магии пропало. Спасший ее от падения мальчик снял со стопки три верхних книги, разложил их перед собой и, более не обращая внимания на продолжающую стоять у его стола Джайну, приступил к изучению литературы по своей методике. Сосредоточившись, Лин сходу погрузился в анализ текста, и ему даже не пришлось делать вид, будто он не замечает девочку. Любопытство было задавлено волей в связи с неудачными попытками поиска правды, и мальчик надеялся, что в ближайшее время оно не будет его терроризировать, хотя бы до конца дня.

Блондинка-подросток постояла некоторое время, но, так ничего и не сказав, вернулась к подружкам. Спустя некоторое время «перемирия» оказалось, что ситуация поменялась на противоположную, и теперь это Джайна бросала украдкой в сторону сына рыбака внимательные взгляды. Вот только если парнишку ранее интересовало ее лицо, то талантливая волшебница предпочитала наблюдать за одновременным переворотом страниц, и чем дольше наблюдала, тем задумчивее и продолжительнее становились ее взгляды…

…А на следующий день, после занятий, странный мальчик заявился в библиотеку с золотым медальоном на груди.

---------//---------

Женщина была стара. Весь ее облик прямо заявлял о немощи, приходящей перед самой смертью, от чего при первом же взгляде появлялось стойкое убеждение, что моргнуть глазами для нее — уже совершить подвиг эпических масштабов. Однако, пусть Налебера и не являлась самой могучей магичкой Даларана, но была как минимум одной из опытнейших, а потому возраст для нее не представал серьезной проблемой. Ее разум не потерял своей остроты даже спустя почти полтора столетия, миновавших со дня ее вступления в орден Кирин-Тора, а магия легко поддерживала в ней жизнь, что позволяло оставаться одной из старейших преподавательниц в академии.

Но вместе с возрастом приходила и скука. Краски жизни блекли. Цели становились расплывчатыми, а то и вовсе утрачивали свою ценность. А слово перспектива, казалось, перешло на параллельную прямую, чтобы навсегда разойтись с жизненным путем женщины. Но все же, если глобальные планы и остались в прошлом, то маленькие радости в настоящем приобрели особое значение в непримиримой борьбе с рутиной. Одной из таких отдушин являлись «шутки» над учениками…

— Кто сможет вытащить кролика обратно, получит золотой медальон, — заявила Налебера, окидывая взглядом несколько групп «медяшек», пришедших на лекцию по плетению рун.

Перед началом посвящения в таинство руноплетства несколько минут традиционно отводилось на выдачу ученикам задания, обладающего бесценной наградой, но при этом кажущегося абсолютно невыполнимым. Причем для будущих магов, только ступивших на путь постижения магического искусства, оно действительно являлось невыполнимым… Правда, отнюдь не по той причине, которая виделась непосредственно самим ученикам, а лишь ввиду отсутствия соответствующих навыков и опыта.

На этот раз фантазия скучающей волшебницы породила следующую композицию. На столе, у преподавательского места, стоял скромных размеров деревянный сундук с откинутой крышкой, рядом находилась клетка с обычным на вид серым кроликом, который, между прочим, уже не первый раз выступал в качестве реквизита Налеберы. Женщина, подражая бродячим фокусникам, продемонстрировала, что сундук пуст, а затем без суеты достала за уши своего «добровольного» помощника и начала медленно опускать его в новое пристанище.

Внезапно из недр изделия плотников под аккомпанемент испуганных возгласов учеников вырвался пучок сегментированных отростков, оканчивающихся костяными когтями. В мгновение ока пушистый грызун оказался утянут внутрь, а затем новоявленный монстр попытался проделать ту же операцию с удерживающей его добычу человеческой рукой. Преподавательница, вскрикнув, с неожиданным для ее возраста проворством умудрилась, разжав хватку, отскочить минимум на пару метров от злополучного места проведения испытания на получение золотого амулета. Отростки, оказавшиеся неожиданно гибкими, утащив ушастого внутрь опасного короба, еще некоторое время поисследовали окружающее пространство на предмет дополнительной добычи, смахнув попутно со стола опустевшую клетку, и были таковы.

— Мда, — женщина опомнилась и, окружив себя эффектно выглядящим щитом, осторожно подошла и заглянула внутрь каверзного сундука. — Неприятно, получилось. Но, тем не менее, мое слово крепко — если сможете вернуть кролика или что там от него осталось, получите золотой медальон и с учетом возросшей сложности… дайте подумать… — женщина напоказ задумалась. — Тысячу золотых сверху. Есть желающие попробовать? — В ее голосе присутствовала насмешка, пусть и не все присутствующие обладали должным житейским опытом, чтобы ее уловить, но все-таки она там определенно была.

Гомон в лекторском зале сменился молчанием, а затем оживленными обсуждениями впечатленных заявленной суммой учеников — та была значительной даже для отпрысков высших дворян, не говоря уже о всех прочих. При всем при том — именно «прочих» в «медных» группах было подавляющее большинство. Однако, несмотря на поистине королевскую награду, желающих выйти и показать свою удаль в противостоянии с монстром, сумевшим испугать преподавателя академии, что-то не находилось.

«Прекрасно. Все как обычно: молодежь — в трепете, а мне за это — почет и уважение», — с удовольствием подумала женщина о результатах хорошо выполненной проделки. Неожиданно с места поднялся ничем не примечательный с виду паренек и начал спускаться по пологим ступеням аудитории, на которых и располагались ученические парты. Глаза женщины быстро среагировали на движение и уставились на смельчака, дерзнувшего нарушить устоявшиеся традиции. Изредка, но подобные личности все же находились. Ведомые жадностью, глупостью, верой в длину своих родословных или в свою, ничем не подкрепленную, исключительность, они пытались тем или иным образом пошатнуть ее авторитет. Ведь даже провальная попытка, превращающая неудачника в посмешище, приводила к тому, что фокус внимания зрителей смещался с преподавательницы и ее провокационных шуток на опозорившегося себя ученика… Налебера была не лишена некоторого тщеславия, как и любой уважающий себя маг.

Пока неспешно шагающего «медяка» сопровождали усиливающиеся шепотки не столь смелых однокурсников, разум преподавательницы выдал справку о претенденте на золотой медальон или, что скорее всего, о претенденте на изрядную порцию унижения — ведь неудачливых выскочек никто не любит. Увы, информации по данному индивиду в закромах памяти оказалось не очень много. Ученик был новичком и никак не отметился на прошлых лекциях, не проявив также и желания принять участие в предыдущих «конкурсах». Правда, до нее доходили слухи о его уникальной методике изучения библиотечных книг, но без каких-либо подробностей. В общем, можно было сказать, что женщина ничего не знала о спускающемся молодом человеке.

Что касается его текущего поведения в лекторском зале, то память ей подсказала, что последние пять минут новичок лишь с легким интересом вслушивался в гуляющие шепотки соседей, переговаривающихся о многом и всяком. Его действия были слишком внезапными, а потому озадачили преподавательницу. Даже в какой-то момент у Налеберы мелькнула мысль, что молча спускающийся ученик хочет не бросить вызов ее заданию, а… Да мало ли что могло взбрести в голову ребенка? Может просто приспичило? Однако по мере приближения храбреца к столу ее сомнения улетучивались.

— Значит, готов вступиться за честь академии и спасти несчастного кролика? — прозвучал вопрос, едва мальчик приблизился вплотную к месту действа.

— Нет, мне просто нужен золотой медальон, — покачал головой ученик, разглядывая стоящий на столе ящик.

— Вот как, — женщина окинула очередным оценивающим взглядом добровольца. — Что ж прошу, продемонстрируй свои навыки.

Налебера отошла в сторону на несколько метров и демонстративно скрестила на груди руки, показывая, что никак не будет мешать или помогать ученику.

Только парнишка попытался заглянуть в злополучный ящик, как из него снова вырвались те же плети, разве что ставшие чуток больше и разбавившие свой сероватый окрас красными тонами. Ученик едва успел отпрянуть, а зал тут же загудел, послышались комментарии и предположения о судьбе бедного кролика, раз монстр так заметно подрос. И никто не заметил, как брови преподавательницы вздернулись в удивлении. Кому как не ей было знать, что все ранее увиденное учениками было не более чем искусной иллюзией ее авторства, и никакие «костяные щупальца» в ее ящике определенно точно не жили, а кролик благополучно отправился обратно в загон через небольшой портал…

Тем временем, храбрец отважно бросил вызов чудовищу, раскидывая во все стороны небольшие огненные шары и сосульки (стандартный набор умений учеников из медных групп), и даже иногда попадая в цель. Одно из сегментированных щупалец, начисто срезанное острым куском льда, вяло извивалось на полу, а еще парочка судорожно дергалась в попытке избавиться от охватившего их огня. На стене, позади стола, появилось несколько черных дымящихся опалин, а на полу — россыпи быстро таящих кристаллов льда — следы, оставшиеся от пролетевших мимо цели магических снарядов.

Оставшиеся неповрежденными пять конечностей вымышленного монстра все столь же яростно пытались достать подростка, оказавшегося неожиданно вертким. При этом слепое махание конечностей то и дело разбавлялось внезапными целенаправленными выпадами.

Чем дольше разыгрывалось сражение, тем больше в интерьере зала появлялось последствий применения боевой магии и тем больше эмоций проступало на старческом лице Налеберы — ведь все, включая боевые заклинания, было не настоящим. Поддержку столь объемной и детализированной иллюзии ожидаешь скорее от талантливого выпускника или взрослого мага средней руки, нежели от какого-то юнца-новичка, едва разменявшего второй десяток.

Наблюдая, как заметно запыхавшийся мальчик, одержав «победу» над «монстром», достойную золотого медальона, подходит к немного обгоревшему ящику, женщина подумала, что сей индивидуум вполне мог бы сдать выпускной экзамен по магии иллюзии.

Выскочка, как его уже окрестили не стихающие шепотки, продолжил удивлять собравшихся. Осторожно приблизившись к логову отростков, он сначала аккуратно заглянул в ящик, а затем, после недолгого разглядывания чего-то, видимого лишь ему самому, смело запустил внутрь руку. Причем конечность ушла в невысокий предмет по самое плечо.

Зал ахнул. Если в девичьих голосах звучал восторг от явленной смелости, то противоположный пол был куда категоричным в своем мнении. Парни едва ли не говорили: «Ну, куда ты полез, идиот! Одумайся, пока не поздно!». Поэтому, когда претендент на «золото» громко закричал от боли и задергался в невидимых тисках в попытке вытащить руку из коварного ящика, практически никто не удивился. Естественно, в список «удивленных» попала преподавательница, при этом отсортируй кто-нибудь данный список по степени «офигевания», то Налебера лидировала бы в нем с большим-большим отрывом…

Попавший в переделку ученик направил свободную ладонь в сторону ловушки, поймавшей ее товарку, и окатил вырвавшимся из нее потоком пламени внутренности ящика. В ответ из недр изрядно потрепанного деревянного изделия «изрыгнулось» зеленоватое облако, раздался скрежет, и в следующий миг паренек отскочил от недружелюбно настроенной коробки, повторив недавнюю ретираду преподавательницы. Его рука была покрыта кровью и какой-то желтой слизью, а потому было не ясно со степенью ее повреждений. Но одно стало очевидным для всех — в сжатом кулаке что-то было. Ладонь разжалась, и предмет, полученный с риском для жизни, пролетел по короткой дуге и оказался пойманным Налеберой. Во время полета и произошла его идентификация — сильно замаранное кровью кроличье ухо.

Магичка с изумлением осмотрела трофей, пощупала, даже что-то там наколдовала, но видимо результат во всех случаях остался неизменным — этот испачканный красным комочек меха подозрительно похож бы на кроличье ухо… Или очень хорошо под него маскировался. После пристального изучения женщина подняла взгляд на человека, на котором отлаженный процесс с шутками над учениками за долгие годы дал первый сбой. Вот только вместо ожидаемого удивления, замешательства или хотя бы того самого нечитаемого взгляда, который обычно приписывают людям при состоянии полного ошарашивания, на хмурящемся лице Налеберы застыла лишь подозрительность. В голове старожила академии промелькнуло сразу несколько предположений об истоках мастерства юного дарования. От более вероятного — помощь другого преподавателя, до дикого — замаскировавшегося подданного их остроухих соседей по континенту.

И нет — ее паранойя разыгралась отнюдь не от нежелания отдавать огромную кучу золота, что она опрометчиво пообещала за спасение животинки… Ну, во всяком случае не только из-за него. И даже не талант, явленный учеником, сыграл главную роль в обуявшем Налеберу недоверии. Гордость старейшей преподавательницы взывала к ней. Ущемленное самолюбие требовало у подсознания найти любую мало-мальски правдоподобную причину, чтобы отказать в признании юного мага победителем, ведь иначе вековая репутация магички обратится в ничто.

Ученик каким-то образом догадался, что его «победе» мягко говоря несильно рады, и, почти угадав с причиной, поспешил заявить:

— Мне нужен только амулет…

Чаши «весов» сомнений о том, как поступить в сложившейся ситуации, заметно заколебались. Внезапно ее осенило, и Налебера приняла решение: «Ну, и ладно. Зато теперь прогнозирую появление большого количества желающих бросить вызов моим «заданиям». Это будет весело…»

Глава 12

Даларан.

Золотой амулет на груди давешнего новичка быстро стал центром внимания посетителей библиотеки. Едва владелец желанной многими учениками статусной побрякушки показался на пороге храма знаний, как золотой жетон замечался то одним, то другим читателем. Вокруг этих внимательных учеников стали быстро образовываться расходящиеся по залу круги народной молвы. За то время, пока Лин добирался до библиотекаря, все присутствующие успели и изумиться, и поделиться своими эмоциями с соседями. За столиком давних «поклонниц» читательского таланта бывшего «медяка» воцарилось не менее бурное оживление.

— А мы тебе говорили, Лайна, надо было сразу его хватать, а теперь сама видишь — у тебя появились конкурентки.

Четыре девушки, включая упомянутую Лайну, дружно покосились на пятую подружку. Та, в свою очередь, пристально разглядывала обсуждаемую всей библиотекой персону.

— Возможно это заразно, — предположила Руни. — Вот так вот зыркнет на тебя, потом тоже придется пялиться на него в ответ.

— У нас с Лайной разные мотивы. Меня в этом мальчике интересует только магия, — пробормотала Джайна, показав, что несмотря на отрешенный взгляд, она по-прежнему слушает разговоры своих подружек.

— Ах, конечно-конечно! Как же мы могли забыть? — с преувеличенным недоумением в голосе отозвалась грудастая блондинка, отвечая на выпад принцессы. — У тебя же для «не магии» есть мускулистый голубоглазый блондин-красавчик королевских кровей! Кстати, что-то он давно тебя не навещал…

В воздухе повис не высказанный вопрос.

— Не имею ни малейшего понятия, куда он запропал, — удовлетворила девушка любопытство соседок, умолчав при этом, что помолвка с Артасом накрылась если и не медным тазом, то около того. «Кстати, это странно — ведь папа еще не отправлял послание о разрыве помолвки. Может, король Теренас тоже передумал?..»

— Если не будешь уделять ему внимание, его у тебя уведет какая-нибудь вертихвостка, — Лайна, считаемая той самой вертихвосткой, сочла своим долгом предупредить подружку.

— Если его так легко увести, то на кой он такой нужен? — вступилась за подругу Эвин — та самая модница, не расстающаяся с зеркалом и косметикой даже на лекциях. — Уверена, Джайночка найдет себе получше.

— Лучше, чем принц Лордерона? — с сарказмом поинтересовалась Руни, являющаяся одной из двух девушек, до сего момента не принимавших участие в беседе.

— Ну, принц и принц — что в этом такого? Как будто нам, магам-аристократам, не хватает денег и влияния, — пожала плечами Эвин. — Если мы хотим, чтобы наши дети имели магический дар, надо выходить замуж за мага — это всем давно известно.

— Всем известно?! — вскинулась серебряноволосая девушка — последняя участница посиделок. — Да это не более чем гипотеза!

Видимо эта гипотеза сильно бередила душу юной девы, явно имевшей виды на кого-то, кому от рождения не так повезло с магическим даром, как ей. И подружки если и не знали об этом факте, то точно догадывались о нем: сложно утаить что-то в столь юном женском коллективе, когда желание обмыть косточки противоположному полу бурлит в молодой крови.

— Вот только не начинайте снова… — Джайна на пару секунд отвлеклась от вида растущей перед учеником стопки книг, выкладываемых на стойку библиотекарем. — Ни подтвердить, ни опровергнуть гипотезу так и не получилось. В любом случае, даже если она и верна, то о стопроцентном шансе на появление одаренного потомства и речи не идет.

— А хоть бы и так, — легко пошла на уступки Эвин, внимательно рассматривая в зеркале свои безупречные рыжие кудряшки. — Но неужели кто-нибудь из вас откажется от дополнительных шансов родить одаренных детей?

— Ну, если так ставить вопрос… Пожалуй, что нет. Хотя… Разве бывает много денег и власти? — задумчиво произнесла Руни.

— Эльфов в этом все равно не переплюнешь, и возможности пробиться на самый верх в нынешних реалиях у нас нет. Разве что каким-то образом превратиться в эльфийку… — Лайна зажмурилась, и на ее лице проявилась мечтательная улыбка.

— Ага-ага, бессмертие, вечная молодость… Раскатала губы! — Айме насмешливо усмехнулась на столь детские фантазии.

— Об этом я и говорю: если не можешь занять место в первой десятке, то какая разница — будешь ты тысячной или тысяча сто первой, — произнесла девушка, увлекшаяся своим изображением в зеркале. — Ты будешь всегда сливаться с фоном множества других неумех, даже не могущих наколдовать огненный шар размером хотя бы с колесо от телеги…

Девушки обладали должным представлением, а потому почувствовали себя неуютно, ведь среди них не было никого, кто мог бы уже осилить боевую магию на указанном уровне. Никого, кроме, разумеется, ученицы самого Антонидаса. Как раз-таки Джайна и вступилась за своих менее талантливых подруг.

— Не слушайте ее, — принцесса Кул-Тираса обратила взор на своих соседок. — Даже если бы вы, скажем, завтра научились творить такие огнешары, Эвин заявила бы, что имела ввиду телегу орков. Пессимистка — что с нее взять!

— Это реализм, — возразила рыжая кудряшка, с сомнением оглядывая свои пальцы и подумывая переключиться на маникюр. — Им давно пора расстаться с иллюзиями становления могучими волшебницами, повергающих орды орков одним заклинанием… или принцев — одним взмахом ресниц.

Всем присутствующим было ясно, в чьи именно огороды рухнули булыжники: Айме и Лайна начали стремительно краснеть. Впрочем, об их сокровенных чаяниях подруги были прекрасно осведомлены, а потому нет-нет да и мелькала в девичьих пикировках очередная шпилька на этот счет.

— Реализм — это когда пусть у тебя и не получилось, но ты сделала все возможное, а пессимизм — это когда ты сдаешься, при этом не ударив и палец о палец.

— И в чем разница? Зачем надрываться, если итог неизменен?

— А разница в том, что в первом случае ты можешь достигнуть цели, если не опустишь руки.

— Это уже называется оптимизмом.

— Скорее идиотизмом…

— Вы такие лентяйки…

Девичий треп перерос в спор, и сидящим за соседними столиками стало трудно определить авторов конкретных реплик. Однако вскоре по библиотеке прокатилась другая волна шепотков, положившая конец обсуждению о подходах к жизни. Девушки быстро отследили точку интереса остальных посетителей и дружно обернулись в сторону позабытого гениального первогодки, который ко всеобщему удивлению вместо того, чтобы занять один из пустующих столиков, направился к выходу, не забыв захватить ту самую подборку книг, над которой мучился библиотекарь последние пять минут.

— Куда это он? — полюбопытствовала Лайна как самая далекая от учебных дел: даже Эвин, с показательным пренебрежением относящаяся к процессу обучения, знала побольше подруги.

— С золотым медальоном он может брать книги с собой и учиться в месте, где его не будут доставать другие ученики, а он сам не будет отвлекаться, глазея на белокурых особ королевских кровей, — пояснила Руни в своем репертуаре.

Джайна поморщилась, тем самым выразив молчаливый протест против подобной трактовки.

— Джайна, тогда почему ты не пропадаешь в своей комнате? Ты же любишь учиться! — обратилась Лайна к подруге, когда до полногрудой красотки дошел тот факт, что одна из них тоже является обладательницей искомой золотой побрякушки.

Та только было открыла рот, чтобы поведать о своей совести, не позволяющей ей кидать подруг, как снова встряла языкастая брюнетка.

— Она просто боится закопаться в пыльные фолианты и упустить возможность насладиться золотой порой юности.

— Чего там бояться, имея в парнях самого Артаса?

— И где этот принц? — с насмешкой на лице Руни отбила «подачу» подруги — любительницы решать задачки.

— Не волнуйся, Джайна, он еще вернется, — утешила Айме, вспомнив о том, что молодой человек куда-то пропал из жизни принцессы.

— Хватит обсуждать меня в моем же присутствии! — не вытерпела Джайна. — Лучше бы читали учебники!..

Но тема Артаса всегда находила живейший отклик в душах юных магичек, и как-то само собой разговор свернул на обсуждение принца-красавчика, и на какое-то время об одаренном ученике снова забыли…

---------//---------

Даларан, некоторое время спустя.

Ничем ни примечательный с виду флигель хоть и казался затерянным среди многочисленных построек магической академии Даларана, но при всем при том являлся безраздельной вотчиной сильнейшего архимага человеческих королевств, бывшего по совместительству главой совета Шести и ректором академии. И пусть правое крыло центрального здания отнюдь не поражало размерами на фоне масштаба всего комплекса, но в этом строении нашлось место как самому Антонидасу, так и его ученикам. В качестве последних на текущий момент выступала никто иная, как Джайна Праудмур — дочь короля морского Кул-Тираса. Но никто из знакомых архимага не мог бы заявить, что девочка попала в личные ученики благодаря связям своего отца: Антонидас не был замечен в собирательстве «мусора» и вполне был способен отличить не ограненный алмаз от обычных стекляшек…

Впрочем, самой Джайне статус ученицы знаменитого чародея всегда казался чисто символическим. Антонидас не слишком часто уделял время подопечной, предпочитая заниматься своими исследованиями и делами Кирин-Тора, попутно решая проблемы всего Даларана. Талантливейшая ученица академии попала под крыло сильнейшему магу видимо больше для соблюдения традиций и вопроса престижа, чем благодаря преподавательским позывам Антонидаса. Как раз в настоящий момент было время очередного урока, но Джайна находилась в выделенной специально под занятия комнате в одиночестве. Хотя не сказать, что принцесса теряла время впустую в ожидании учителя — изучение эксклюзивной литературы из запасов архимага не может считаться напрасным времяпрепровождением.

— Джайна, зайди ко мне, — в помещении внезапно раздался старческий, но по-прежнему наполненный силой мужской голос.

Девушка оторвалась от книги и недоуменно вздернула брови: обычно «занятия» заканчивались без встреч с хозяином флигеля, правда, иногда следовал кратковременный визит с небольшой напутственной лекцией… но, пожалуй, на ее памяти это третий раз, когда глава Кирин-Тора вызывал ее в свою лабораторию.

Джайна неторопливо поднялась с мягкого пуфа и направилась к выходу, не забыв оставить раритетный томик на столике: выносить книги Антонидас категорически запрещал. Но не успела будущая повелительница стихий даже покинуть комнату, как пришло новое целеуказание.

— Джайна, иди в приемную и встреть нового ученика. Объясни и покажи ему все, что требуется. Возможно я потом подойду…

— Да, учитель.

За два года обучения она так и не поняла — слышит ли ее ответы архимаг или нет, будучи убежденным в том, что его поручения не дерзнут проигнорировать. Но в любом случае младшая Праудмур была благоразумной особой и предпочитала отвечать.

Услышав про ученика, Джайна на волне промелькнувших в голове ассоциаций сразу догадалась о возможной кандидатуре, а потому, когда она добралась до выхода из флигеля, то личность худого темноволосого мальчика, чем-то сильно недовольного, не стала для нее сюрпризом.

Увидев встречающую, юный «покоритель ящика Налеберы», как уже прозвали Лина в народе, на пару мгновений по своему обыкновению залип на нее, после чего отмер и, скорчив не поддающуюся описанию гримасу, нахмурился еще сильнее. И хотя отрицательная реакция ее «фаната» на визит в жилище сильнейшего архимага человечества весьма заинтересовала Джайну, она предпочла отложить вопросы на потом и сначала выполнить поручение учителя.

— Пойдем, — позвала Джайна и неосознанно протянула руку с намереньем взять когда-то безызвестного, а ныне весьма популярного парнишку за ладонь.

Видимая невооруженным глазом разница в возрасте и в росте, а также недовольная мордашка на мгновение заставили девушку позабыть о том, что стоящий перед ней человек не просто потерявшийся маленький мальчик, над которым надо установить опеку и отвести к родителям, а младший коллега по изучению таинств магических дисциплин.

Новенький вместо того, чтобы включить гордыню сильного пола, могущего обойтись безо всякой девичьей помощи, едва заметно удивился, перестав проецировать на лиценегодование, а затем, словно боясь, что Джайна передумает, быстро протянул руку в ответ. В момент соприкосновения ладоней по телу принцессы пробежали целой толпой мурашки, а затем рассредоточились и принялись нарезать замысловатые траектории, вызывая легкую щекотку, впрочем, не доводящую до дискомфорта.

«Будь на моем месте Лайна, наверняка бы решила, что это признак любви с первого взгляда», — мимолетно подумалось Джайне, когда она остановила свой первый порыв оттолкнуть юного «ухажера». Ей стало любопытно. Девушка сразу сообразила, что виной всему магия Лина. Угрозы та вроде не несла, но при этом ощущалась довольно странно. На гране озарения чувствуя, что прямо сейчас может узнать что-то новое, Джайна прикрыла глаза и сосредоточилась, всем своим магическим естеством пытаясь поймать ускользающее ощущение прозрения.

Лин, в свою очередь, изучал магичку человеческой расы, которую прозвали гением поколения. Результаты вырисовывались прямо-таки неоднозначные, даже обескураживающие. То, к чему он стремился годами тренировок, Джайне с лихвой отвесили при рождении — прекрасно развитую энергетическую систему, «усугубленную» нагрузками пусть и не такими интенсивными, каким подвергал себя Лин. Во всяком случае он категорически не признавал, что подобного результата можно достичь как-то иначе. Разница в пресловутом таланте у людей была ненормальной по сравнению с эльфами, у которых чисто гипотетически каждый представитель мог бы стать архимагом при соответствующем подходе… и наличию Источника под боком, конечно. Этот феномен требовал пристального внимания — у Лина замаячила перспектива в недалеком будущем как-то решить вопрос со своей недоразвитой магией. Тонкое оперирование потоками маны — хорошая способность, но на ней одной не въедешь в мир высшей магии: силенок не хватит.

Первой, спустя полминуты, пришла в себя Джайна. Когда ворох интуитивно понятных образов превысил некий лимит восприимчивости, девушка поняла, что пока что для нее достаточно новой информации, и распахнула глаза. Рассмотрев спокойное лицо и закрытые глаза Лина, она разорвала контакт с ладонью мальчика. Ощущение пробегающих мурашек сразу исчезло.

— Любопытно…

— Интересно…

В один голос произнесла парочка и замолчала, пристально разглядывая друг друга.

— Ладно, пойдем, — первой нарушила молчание Джайна, на этот раз не став протягивать руку. — Я покажу тут все…

— Меня не интересует «все», меня интересуют только знания, — буркнул Лин, следуя за девчонкой.

— Только знания? Не магия? — на автомате переспросила Джайна, даже притормозив и обернувшись от удивления похожестью фразы на ее собственную цель.

— Магия приходит с опытом. Опыт не возникает из ничего, он вырабатывается во время практики, осуществляемой с использованием знаний. Если у тебя есть знания, то чтобы превратить их в магию тебе лишь нужно время. Но время вообще бесценная штука, которая нужна всем, всегда и везде, так что его можно исключить из задачи, как априори необходимое условие для получения магии. И вообще, что ты подразумеваешь под магией?

— Для меня магия — это возможность решить любую задачу в любой момент.

— Какой практичный подход.

— Ты уверен, что тебе всего двенадцать?

— Ровно настолько, насколько уверен в том, что твоя впечатляющая аура — результат тренировок, — с одному ему понятным сарказмом произнес Лин.

— Да, спасибо, я много медитирую, — отвернувшаяся девушка не заметила, как в ответ на такое заявление дернулись в улыбке уголки губ собеседника.

«Много медитирую», — с чувством покатал в мыслях бывший эльф. — «Если бы все было так просто — мир был бы переполнен архимагами… Эта девчонка, что-то скрывает, пусть даже сама не подозревает об этом».

— Смотри, вот тут…

Пока Джайна проводила инструктаж, они обошли несколько помещений и коридоров. Экскурсия, из которой Лин уяснил лишь то, что пропускать занятия Антонидаса строго воспрещается, но при этом нельзя почти ничего трогать и куда-то заходить, закончилась аккурат в ученической комнате. Джайна сразу плюхнулась на пуф в обнимку с книжкой, но открывать ее не спешила, с любопытством наблюдая, как второй ученик архимага изучает комнату, уделяя особенное внимание книжным полкам.

— Так как построено обучение?

— Учитель иногда проводит лекции. Ты можешь пользоваться малой алхимической лабораторией, правда, она практически ничем не отличается по сравнению с общей академической, но зато тут никто не толкнет тебя под руку в самый не подходящий момент.

— Не густо.

— А еще у тебя есть эксклюзивная возможность ознакомиться с личной библиотекой главы Кирин-Тора.

— Как по мне, так весьма скромно для архимага, — подвел итог своему осмотру нескольких полупустых книжных полок.

— Хорошо — с частью личной библиотеки главы Кирин-Тора. Так лучше?

— Еще не знаю. Но «Ветви усовершенствованного феномена обратного путешествия во времени в разнообразной магической практике», «Причины Войны: сравнительное исследование летаргии орков», «Самоучитель Антонидаса по выживанию при пожаре» звучат не слишком обнадеживающе. Хотя надо смотреть — мало ли что скрывается за обложками…

Лин сцапал первую книгу и начал пролистывать, пытаясь понять, насколько полезно будет ее содержимое.

— Автор — архимаг Антонидас, 2693 год со дня основания Даларана… Я так понимаю, что тут, — мальчик обвел рукой скопище литературы, — представлены в основном труды нашего учителя?

— Да, так и есть. Я уже изучила больше половины и могу с уверенностью заявить, что названия у прочитанных книг полностью соответствуют их содержанию. Кстати, «Причины Войны…» написаны очень интересно, на основе допросов орков и переводов их текстов. Там про их вождей и шаманов и о том, как они попали под влияние демонов.

— Демоны? Да, это интересно, — пробормотал Лин, но тянуться к указанной книге не спешил, вчитываясь в заинтересовавший его фрагмент про гипотезу о существовании временных петель и участии в их создании бронзовых драконов, периодически похмыкивая в процессе. — Что ж, пожалуй, тут есть чем заняться. Иногда бывает полезно отдохнуть от учебы.

— «Отдохнуть от учебы»? — переспросила Джайна, не поняв сходу, о чем идет речь.

— А ты считаешь, что из сборника анекдотов для бронзовых драконов или из исторических хроник, — он взял в руку книгу про орков, — Можно многое почерпнуть в плане знаний о магии?

— Знания бывают разными, — пожала плечами принцесса. — Понимание происходящего в мире может в какой-то момент принести больше пользы, чем умение творить огненный шар.

— Да, — кивнул Лин согласно. — Но одно другое заменить не может, только дополнить, и магия как универсальный инструмент мне все же кажется более приоритетной. Как ты там говорила? «Решение любой задачи в любой момент», а на это способна только магия. Поэтому и говорю, что ради интереса в свободное время можно и ознакомиться с хрониками и научными трудами, но учить тут особо нечего… Кстати, нам тут долго сидеть? Сколько нужно времени, чтобы соблюсти все приличия? А то, когда меня назначали учеником архимага, как-то не предупредили, что посещения его занятий строго обязательны.

— Каждый день после занятий, — снова пожала плечами Джайна. — Строгих временных рамок нет, но думаю, что не меньше получаса. Не понимаю, чем ты недоволен? — из контекста разговора она осознала причину хмурого выражения, отображавшегося на лице Лина в момент их встречи на входе. — В конце концов, личное ученичество у главы Кирин-Тора дает ученику немалые репутационные привилегии. Теперь можешь пинками открывать дверь в библиотеку и брать любую понравившуюся книгу самостоятельно, не дожидаясь одобрения библиотекаря.

— Мне и так выдают любую книгу на выбор.

— А еще можно обратиться за консультациями к преподавателям, и они, как правило, не отказывают.

— Это уже интереснее, — Лин сразу же задумался, оценивая перспективы.

— Вот-вот. А еще, Лин, учитель может направить куда-нибудь с поручениями, и у тебя появится круг знакомств возможно даже среди высших магов Даларана! Это сильно упростит твою дальнейшую жизнь после завершения обучения.

Видя, что взрослый не по годам мальчик еще сильнее погрузился в раздумья, Джайна подбросила новую пищу для размышлений.

— Также есть возможность отправиться куда-нибудь в экспедицию или в составе посольства посетить Каз Модан или даже Сель’Талас.

— Без последнего можно и обойтись, — произнес Лин после того, как вздрогнул, услышав название эльфийского королевства и по ассоциации вспомнив недобрый прищур нынешней королевы оплота эльфов.

— Разве ты не хотел бы увидеть странные механизмы гномов, кузнечное искусство дворфов или высшую магию эльфов? — неподдельно удивилась девушка.

— Конечно, хотел бы! — быстро ответил Лин. — Это я про экспедиции.

То ли сработала знаменитая женская интуиция, то ли воодушевление в голосе было излишне правдоподобно, но, как бы то ни было, Джайна с подозрением уставилась на мальчика.

— Ты определенно что-то скрываешь, — резюмировала она спустя несколько мгновений пристального разглядывания. — Может ты чей-нибудь внебрачный ребенок? И поступил сюда инкогнито? Ты определенно как-то нервно отреагировал на… Сель’Талас! — громко произнесла она и тут же победоносно воскликнула, когда соученик снова пусть едва заметно, но все же дернулся: — Ага! Так я и знала! Ты слишком много знаешь, для обычного сельчанина! Колись, как ты связан с эльфами? Неужели один из твоих родителей был эльфом? Кто бы это мог быть…

— Эй-эй! Не надо фантазировать! — бывший архимаг с такой скоростью замахал руками, с какой в свои лучшие годы не плел вязь заклинаний. — И ради всего святого, не надо рассказывать свои догадки подружкам: обо мне и так ходят невразумительные слухи исключительно благодаря их сплетням!

— Острый слух, говоришь? — Джайна сделала свои выводы на основе сказанного и кинула внимательный взгляд на уши, прикрытые темными волосами. — Можешь показать уши?

Лин вздохнул: ему и в прошлой жизни редко удавалось переспорить прекрасную половину. Видимо в это время девушки нисколько не изменились. Он приподнял пряди, обнажив круглую ушную раковину обычных размеров.

— Видишь? Я тебе могу как угодно поклясться, что мои родители самые обычные рыбаки с западного побережья.

— Я тоже могу как угодно поклясться, что ты что-то скрываешь!

— Ну, естественно, что я что-то скрываю! Только не то, что вы, девчонки, постоянно придумываете! — он экспрессивно взмахнул руками. — Все что-то да скрывают. Давай на этом и остановимся. Я не хочу, бегать по углам от учениц, считающих меня замаскированным эльфийским принцем!

— А что насчет меня?

— Что «насчет тебя»? — смена темы его не слишком напрягла, но вопрос поставил в тупик, поскольку мог означать буквально все, что угодно.

— Ты так и не «вспомнил», откуда меня знаешь? — выделала она голосом часть фразы.

Взгляд парня преисполнился подозрительности, но он все же ответил:

— Нет. Я перебрал все варианты, но видимо этой загадке суждено остаться неразгаданной.

— Вы, мальчишки, такие гордые… Просто признай, что я тебе понравилась и все — зачем нужны эти идиотские оправдания?

Лин открыл было рот, но не смог выдавить из себя ничего членораздельного. Ему почему-то вспомнился эпизод, когда Тиранда высказывала ему за излишнюю гордость. Краски воспоминания поблекли, черты лица расплылись, но голос звучал по-прежнему четко, как если бы жрица Элуны находилась рядом. И интонации эльфийского голоса практически совпадали с только что прозвучавшим обвинением.

«Может, это тот самый случай, когда надо согласиться вне зависимости от истины? Мне же ее еще уламывать на более детальное изучение ауры, а может и информация у нее какая-нибудь есть стоящая…»

— Да, ты мне понравилась, — опустил голову Лин в попытке имитировать смущение.

Но девушка, получив желаемое признание, не стала озадачиваться отсутствием достоверности. В противном бы случае всплыло отсутствие таких обязательных штрихов, как робость в голосе и красный цвет лица.

— Ты только не расстраивайся, но у меня уже есть парень и куча поклонников.

— Ничего страшного, — выдавил улыбку мальчик. — Может, лучше поговорим о магии или обменяемся знаниями?

— Как ты умудряешься читать несколько книг одновременно? Не могу уложить это в голове… Это же невозможно!

На этот раз Лин улыбнулся по-настоящему.

— «Решение любой задачи в любой момент», — повторил он. — Ответ прост — магия.

— Научишь?

Было заметно, что Джайне нелегко просить о таком какого-то новичка, но его обновленная репутация и становление учеником Антонидаса, а также безусловный факт обладания особенными способностями, примиряли принцессу с необходимостью просить. Судя по напряжению, прозвучавшем в голосе молодой магички, эта просьба являлась для нее едва ли не самым основным моментом в беседе.

— Почему бы и нет…

Глава 13

Ис’Ней-Азшари, королевский дворец.

— …Вы облажались, не смогли справиться даже с таким простым поручением и теперь пришли ко мне?!

Эффект приподнятой брови на лице юной эльфийки в белых одеяниях усиливался видом трона, на котором она восседала, а также видом переполненных магией побрякушек, надетых на нее: диадемы с пульсирующим опалом и амулетом в виде золотого диска на цепочке.

— Каким еще поручением? — хмуро отозвался высокий мужчина-эльф, чьи лиственные одеяния, рога и прозелень густых волос выдавали в нем друида.

— Ну, как же… Я поручала вам не сдохнуть. Разве не ты, Малфурион, грозно топорща бороду, клялся, что не допустишь повторения истории? Поздравляю! Ты не допустил, ты сделал много хуже — подарил Врагу Источник.

— Нас заманил в ловушку Малигос. Кенариус пожертвовал…

— Желающих быть обманутыми — обманывают. Не слышал такую поговорку? Нашли кому довериться — хитрозадым ящерицам, которые всегда были себе на уме. А про Кенариуса даже не начинай… Напомнишь ему про его жертву при личной встрече.

— Он мертв.

— Твои слова да Н’Зоту бы в уши, но что-то мне подсказывает, что ваш горячо любимый козлик так легко не отделается… Ну, а ты что молчишь, жрица? Молитвы закончились? Или… Элуне оказались не посильны твои просьбы?

Тиранда все ждала, когда эта высокомерная старуха обратит на нее внимание, но это все равно произошло неожиданно и в то же время во вполне себе ожидаемой провокационной манере.

— Мы пришли просить о помощи, а не выслушивать оскорбления.

— Оскорбления? Ты ошибаешься, девочка. Достаточно посмотреть на вашу ситуацию в целом, чтобы понять, что сильнее, чем вы, предатели, унизили себя сами, мне придумывать уже ни к чему, — произнесла с виду благодушно настроенная Азшара, а затем внезапно резко переключилась на другую тему, нисколько не поменявшись в лице. — О какой именно помощи вы просите? Военной? Убежища? Что конкретно вы хотите? Хватит с меня этих ваших «мир под угрозой» и «простые эльфы страдают».

— Освободив Нордрассил, нам не придется спасаться бегством.

Многотысячелетний опыт подсказал королеве, что в речах Малфуриона присутствует нотка неуверенности, которую Азшара логично связала с их неверием в ее способности разобраться с Н’Зотом из-за их собственного недавнего проигрыша. Возникла пауза.

— Вы думаете, что представляй этот сорняк-переросток для меня и моего народа значимую угрозу, я не выковыряла бы его с корнем давным-давно? Пусть это и потребовало бы некоторых усилий. Так вот — сейчас, когда он пытается забрать назад у Азерота его энергию, ситуация с моей точки зрения не изменилась. Но я, так и быть, будучи доброй и прислушивающейся к чаяниям даже таких предателей как вы, уничтожу вашу проклятую деревяшку, а вы взамен принесете мне клятву верности. Магическую. Как вам мое предложение? — девушка на троне искренне и где-то даже заразительно улыбнулась.

Супруги помрачнели еще сильнее, и нельзя было сказать от какой новости больше: от готовности Азшары уничтожить Великое Древо или принятия рабской клятвы.

— Нордрассил не нужно уничтожать…

— Мы не станем твоими рабами!

Королева, не прекращая улыбаться (такая реакция просителей для нее была очевидной), выбрала именно реплику Тиранды для ответа.

— Значит станете рабами Н’Зота. И вместо того, чтобы служить своей Королеве, как и было изначально предопределено — вы будете на посылках у Бездны вместе со своим козлом-наставником.

— Если ты поможешь очистить Древо…

— Зачем это мне? — благодушные интонации в звенящем ручейком девичьем голосе приобрели скучающие нотки. — Возможно, это даже реально выполнить, но не вижу ни одной причины, по которой мне нужно было хотя бы задуматься о такой возможности. Нет Источника — нет проблемы. Да что далеко ходить: недавно вы и сами придерживались этого постулата и даже воплотили его в реальность.

— Я… Мы были не правы.

— Мне не нужны ваши раскаяния. От них сейчас никакого толку. Источника Вечности больше нет, а врагов стало только больше. И у меня нет желания с вами нянчиться.

— Но уничтожение второго Источника приведет…

— Источника — возможно, — казалось, ей доставляет скрытое удовольствие прерывать речи оппонентов. — А вот трухлявой деревяшки — определенно нет. Так каков ваш ответ?

---------//---------

— Один — дуб дубом, даром что друид, а вторая — дура-элунопоклонница с напрочь отбитым чувством самосохранения… — проговорила Азшара вслух, будучи поглощенной самолюбованием в зеркале, занимающим добрую половину одной из стен ее роскошных покоев.

Несмотря на неудавшиеся переговоры, властительница эльфов выглядела спокойной. Казалось, Азшару нисколько не волнует отказ бывших подданных, не захотевших возвращаться под ее крыло.

«Эх, как бы мне ни хотелось самой разобраться с оскверненной поделкой Аспектов, но что-то меня тревожит… какое-то неясное предчувствие опасности. Интуиция настойчиво подсказывает, что лучше мне пока не покидать Сель’Талас надолго. И ведь до визита парочки предателей ничего такого не ощущалось. Что же такого значимого они сообщили? Или дело в них самих?» — она в который раз мысленно прокрутила в голове всю встречу, но так и не обнаружила ничего странного. — «Хм, не понимаю… И это раздражает!».

Реагируя на всколыхнувшиеся эмоции, зеркало отобразило золотой блеск в янтарных глазах. Девушка на секунду застыла, смежив веки, и, когда зеркало вновь показало ее во всей красе — «кусочки» янтаря уже олицетворяли саму безмятежность.

«И все же было бы правильнее поскорее разобраться с угрозой. Вот только кого отправить? Кто сможет справиться с заданием или хотя бы не сдохнет или того хуже — не попадет в плен? Как-то не хочется собственноручно пополнять ряды приспешников Н’Зота. Может, Кель’Таса? Нет, он слишком самоуверен. Сепетрею? Недостаточно сильна. Солариан? Неопытна…»

Азашара погрузилась в раздумья, но затем, в какой-то момент, когда все боле-менее подходящие кандидатуры закончились, ее черты лица хищно заострились от нахлынувших воспоминаний, несущих привкус ностальгии.

«Проклятый Иллидан! За десять тысяч лет так и не появился исполнитель его уровня. Вот что ему стоило не сдохнуть так не вовремя?! Хотя, наверное, выживи он — и я сама бы прибила этого сумасшедшего авантюриста за все его проделки… И это меня называли безумной?»

Сильнейшей магичке Азерота снова пришлось обуздывать всплеск эмоций. Но за тот миг, который древняя эльфийка справилась с нахлынувшим чувством тоски по прошлому, ее внезапно посетило озарение.

«Иллидан! А ведь и верно: эта пустоголовая жрица ни разу за весь разговор не упомянула, своего бывшего ухажера! До этого же, при каждой встрече, от нее сыпались обвинения в его смерти, а сейчас же… Вот оно!»

По большому счету Азшаре было плевать на переживания девки, когда-то наивно тужащейся в напрасных попытках превзойти ее красоту, и на то, по какой причине зеленоволосая крестьянка на этот раз не подняла заветную тему, ей было наплевать вдвойне, а вот то, что на сегодняшнее время все еще оставался неподтвержденным факт гибели Иллидана — эльфа, стремящегося превзойти ее в магических дисцилинах, она как-то за давностью лет и подзабыла. «Ну, немудрено — все-таки уже десять тысяч прошло… Я, помнится, первое время даже думала, что он как-то умудрится выжить. Но теперь надо исходить из худшего — его постигла та же участь, что и лунного сыночка, любящего загребать жар чужими копытами. Это может быть опасно. Татуировки у Саргераса получились на редкость эффективными».

Последовал еще один период размышлений, но уже более стратегического характера.

«Решено. Нужно максимально укрепить оборону, а затем все-таки лично наведаться на Калимдор. И надо бы сообщить кал’дорай, чтобы убирались от Хиджала, если им жизнь дорога. Впрочем, в свете минувших событий, насчет их жизнелюбия можно и усомниться. Но в любом случае не хотелось бы по прибытию на разборки с Н’Зотом столкнуться в довесок с кучей павших на сторону Бездны предателей…»

---------//---------

Даларан, два месяца спустя.

— … Если хотя бы немного задуматься, то станет очевидным, что «невидимые потоки маны, пронизывающие все сущее» — это полная чушь. Даже близко нелогично.

— Лин, ты же сам читал «Размышления о природе сущего». Это самая вероятная гипотеза о распределении маны в пространстве.

— Если бы это было действительно так, то в мире существовал бы только один единственный Источник магии, потоки которого опутывали бы все вокруг.

— Автор как раз намекал на такой Источник, который по слухам есть в Сель’Таласе.

— И как тогда быть с нашими источниками? Ядро каждого мага постоянно генерирует ману и выбрасывает вовне излишки. Откуда-то же они берут энергию? Джайна, не думаешь же ты, что наши ядра связаны с эльфийским Источником? Эльфы прямо спят и видят, как бы облагодетельствовать другие расы, — Лин, сидящий с книгой в руках в тени раскидистой кроны одного из древесных исполинов академии, улыбнулся, вспомнив реакцию Азшары на попытки разных личностей примазаться к ее Источнику.

— Да уж вряд ли… — улыбнулась в ответ девушка, составляющая ему компанию в перерыве между занятиями. — Но как тогда получается, что мана содержится в воздухе, земле, воде и во всем остальном?

— И огне, — подсказал юный читатель, взявшийся за просвещение своей коллеги в части теоретических достижений эльфийской науки. Пусть те и были десяти тысячелетней давности, но все равно в фундаментальных знаниях давали фору собственным изысканиям молодой человеческой расы: их мудрые, бессмертные соседи не спешили нести просвещение своим «союзникам».

— При чем тут огонь? Хотя… погоди-ка! Не хочешь ли ты сказать, что…

— Да, ты сама почти ответила на свой вопрос — мана содержится в воде, воздухе, земле и огне, потому что они являются стихийными элементами и, если можно так выразиться, обладают собственными источниками. Но с этими «источниками» не все так просто. Скажи, как ты думаешь, где и почему маны будет содержаться больше: в озере или в реке?

— Смотря какая река и какое озеро, но, если принять во внимание твои слова про источники, то там, где больше воды.

— Отчасти это верно… — вынужденно согласился «учитель». — Не удачный пример. Давай другой — песок и земля, в равных объемах. Или вот еще — воздух в комнате со сквозняком, и воздух в комнате того же размера, но без сквозняков. Так, где маны больше?

Джайна задумалась, а затем принялась рассуждать вслух:

— Насчет земли сложно сказать — я никогда не была в пустыне. Вода… в воде, если честно, не видела никаких отличий, хотя бывала и на больших реках, и на озерах, и на море — лишь бы воды было много. А вот, что касается воздуха, то определенно, чем сильнее ветер, тем проще из окружающего воздуха брать ману, значит там ее больше. И к чему это приводит? — спросила она саму себя и тут же предположила с ноткой неуверенности в голосе, которая стала исчезать по мере следования за логической цепочкой выводов: — Воздушная мана возникает при движении воздуха? Значит из-за ветра. Тогда, если исходить из контекста вопроса и основываться на особенностях стихий, которые их характеризуют, то получится, что в земле больше маны, чем в песке, в стоячей воде — чем в текучей, так как она стремится к равновесию, а в огне…

Девушка задумалась, но, когда спустя пару секунд Лин уже хотел вмешаться, она встрепенулась и закончила:

— А с огнем все просто: чем он сильнее, тем больше маны.

— Отлично! — похвалил ее Лин. — Учить тебя, Джайна — одно удовольствие: все схватываешь на лету. Да, действительно, пока в огне есть ярость, в земле — незыблемость, в воздухе — непостоянство, а в воде — спокойствие, мы, маги, можем легко извлечь из них энергию. Смотри.

Подросток потыкал пальцем в землю, а затем положил ладонь и на секунду замер, после чего взмахом руки предложил девушке самой исследовать означенный участок. Заинтригованная Джайна, уже предполагая результат, дотронулась до земли, а затем с минимальным усилием погрузила внутрь руку, словно в воду. Место будто только этого и дожидалась, и осела, осыпавшись внутрь легким прахом, обнажив попутно корни растений и приютившего их дерева.

— Я всего лишь забрал почти всю ману. То есть лишил землю ее основы — того, что поддерживало саму ее суть.

— Значит, в камнях маны еще больше… — девушка поднимала ладонь и зачарованно наблюдала, как между ее тонких пальцев просачивается прах, опадая серыми струйками обратно на землю.

— Верно. Кстати насчет воды. Движение на нее влияет куда в меньше степени, чем на воздух. Практически не ощутимо, но влияние все же есть и, как ты правильно сказала, в текучей воде всегда будет чуть меньше маны, чем в стоячей. Здесь она очень схожа с огнем, недаром являясь его антагонистом — чем больше воды, тем больше маны. А распространенное заблуждение, что во время шторма можно собрать больше энергии, объясняется как раз за счет воздуха — да, собрать больше маны можно, но не водного элемента. Зато, все меняется, когда вода превращается в лед… Что из всего этого следует? — внезапно спросил паренек.

— Что лучше брать ману не из всего подряд, а из самого богатого ею источника? И еще использовать заклинаний той школы, окружение которой это само способствует?

— Это да — люди привыкли тянуть ману из всего подряд, а не из удобных источников. Но это также означает, что при использовании маны конкретного элемента в заклинании того же типа не нужно прикладывать дополнительные усилия, чтобы потратить время и часть маны на ее преобразование в нужный спектр. Смотри, — повторил он. — Вот это заклинание каменного шипа на основе воздушной маны, а это на основе земной.

— Не вижу разницы, — оценив одинаковую скорость создания и осмотрев два получившихся осколка камня, скептически заявила Джайна.

— Ее нет лишь потому, что это самое простейшее заклинание, а у меня очень много опыта и контроля. Но если бы ты умела контролировать, из какой именно стихии брать энергию, то при попытке сотворить чары сама бы ощутила разницу.

— Эй, я прекрасно знаю, что рядом с водой колдовать водные заклинания гораздо проще!

— Не сомневаюсь, но сейчас ты знаешь, почему это так происходит. Почти в каждом вашем заклинании есть руна с преобразованием энергии в нужный спектр. Причем, как правило, используется универсальная руна. Да, она позволяет, подав на вход энергию почти любого типа, получить нужный на выходе, но вместе с тем в зависимости от спектра обладает низкой эффективностью из-за больших потерь при преобразовании. Не спорю, иногда такой инструмент нужен и без него никак не обойтись, например, когда ты во льдах пытаешься разжечь огонь, но и до абсурда тоже доводить не нужно! Вот ты говоришь, что у воды творить чары водной школы проще? Но зачем в таком случае, там нужно такое преобразование, ведь у тебя на руках уже имеется мана нужного типа? А я тебе отвечу — потому что в большинстве своем человеческие маги не умеют при поглощении внешней маны разделять ее по типам и выделять необходимый спектр. Например, рядом с озером ты, бесконтрольно собирая из окружающего пространства ману, накопила пятьдесят процентов водной, и по двадцать пять земной и воздушной, поэтому тебе становиться гораздо проще сформировать чары, и они получатся заметно сильнее при том же объеме вложенной в них энергии, чем если бы соотношение было не в пользу водной стихии, так как процент потерь при преобразовании меньше. Но задумайся, что бы было, если на вход универсального преобразователя маны в ману водного типа подать именно последнюю?

— Преобразование пройдет легче, но все равно с потерями. И в целом это нецелесообразно и избыточно, раз уже имеется нужный спектр.

— Логично, не правда ли? Осталось научить тебя этому способу, а дальше умение отточится с опытом.

— Когда ты все разложил по полочкам и правда стало все просто и понятно, но почему про это даже нет ни одного намека в книгах? Хотя догадываюсь…

— Да — обычная политика. Эльфам не выгодно иметь под боком слишком сильного и независимого союзника. Но уверен, что большая часть ваших старших магов умеет и знает, как правильно обращаться со стихиями.

— «Ваших», да? — подколола ученица, постепенно становящаяся подругой, кинув очередной нечитаемый взгляд на соседа по дереву.

Лин едва заметно поморщился.

— Могу еще раз показать уши. Под «вашими» я имел ввиду магов-аристократов, сам-то я из деревенских… — он печально вздохнул, дескать как бы он не сожалел об этом, но реальность не изменить.

— Ну да, ну да… — Джайна даже засмеялась: своему компаньону в этом вопросе она уже не верила ни на медяк.

— Думаю, если не рассказывать направо и налево, то проблем у тебя не будет, — перевел он начавшийся разговор о своих отношениях с эльфами на более актуальную тему.

— Думаю, даже если я проведу лекцию в главном зале, то мне все равно ничего за это не будет, — скопировав его поучительную интонацию ответила девушка, бывшая принцессой, а потому знающая, о чем идет речь.

— Кроме того, что на тебя обратят внимания эльфы, — он счел нужным предупредить свою ученицу о подобном развитии событий. — Что им взбредет в голову не знаю. Я хоть и интересуюсь политикой, но не обладаю нужной информацией в достаточном объеме.

Не услышать просьбу в последних словах мог только глухой или тупой. А поскольку дурой принцесса и обладательница золотого медальона студентка быть не могла, то…

— Они и так обращают на меня внимание, впрочем, как и на тебя — мы же ученики самого Антонидаса. А насчет политики я тебя просвещу.

— Спасибо, а сейчас, перед тем, как попробуем выделить определенный спектр поглощаемой маны, ответь на вопрос. Как ты думаешь, сколько всего видов энергии существует? Вот, например, какого типа мана содержится в дереве?..

---------//---------

Где-то на дороге между Лордероном и Стратхольмом.

— Артас, ты сам на себя не похож после разговора с отцом. Что случилось? — в какой-то момент наставнику надоело коситься на задумчиво-растерянную физиономию подопечного и ждать, пока принц созреет и сам все расскажет, а потому спросил напрямик.

— Отец сказал, что Праудмур разорвал нашу помолвку с Джайной, и теперь я волен выбрать спутницу жизни себе по душе, но настоятельно при этом просил не забывать о долге будущего короля перед своим королевством.

— И поэтому он направил тебя с инспекцией в Стратхольм, — уже начавший седеть мужчина понимающе улыбнулся в бороду. — Где вполне можно найти какую-нибудь эльфийку, могущую запасть на твою смазливую мордашку. А это уже хорошая партия даже для принца.

— Утер! — возмутился мускулистый молодой блондин, почти достигший шестнадцати лет. — Дались мне эти эльфийки! Мне нравиться Джайна!

— Многие столичные аристократы с тобой не согласятся, — хмыкнул в ответ паладин. — В Стратхольме сейчас очень много высокородной молодежи, потому что город расположен фактически на границе с Сель’Таласом, в котором есть достаточно любопытных соседей, желающих посмотреть быт «короткоухих человеков».

— Все равно, — нахмурился принц. — Мне плевать, что там хотят другие аристократы.

— Тебе, может быть, и все равно, но Даэлин очевидно думает иначе. Этот прохвост сразу почуял, куда дует ветер, после внушения сделанного эльфами на собрании глав человеческих государств. Так что теперь ему нет особой выгоды в упрочнении связей с Лордероном через брак. Не удивлюсь, если подобный твоему совет был сделан и Джайне. Ну, да ты и сам должен знать о подобных нюансах политики… — тут он заметил мелькнувшее удивление на лице подопечного. И хотя тот попытался его скрыть, но было уже поздно. — Чему-то же тебя обучают эти придворные шаркуны на занятиях, на которые ты убегаешь с моих тренировок?..

Чем дальше произносил свою речь глава ордена Серебряной Длани, тем большим подозрением преисполнялся его голос насчет реального повода отлучек принца.

— Ну… да, разумеется, об этом я догадался! И вообще отец не запрещал мне общаться с Джайной…

— Хм, — Утер хоть и смерил юношу проникновенным взглядом, обещающим еще вернуться к теме пропуска тренировок, от которой попытался уйти принц, но все же сейчас паладин не стал догонять отступившего противника. — Раз ты так по ней соскучился — на обратном пути непременно заглянем в Даларан… Если, конечно, к тому моменту какая-нибудь симпатичная эльфийка не украдет твое сердце, или особо ушлая дворяночка не затащит тебя в постель, сочтя, что принц в роли супруга будет смотреться не хуже эльфа.

— Утер! Ты же сам меня обучал. Не думаешь же ты, что твоего ученика так легко сбить с пути? Я люблю Джайну!

— Ну, ну, — неопределенно хмыкнул мужчина: пусть столь пламенное заявление и было идущим от чистого сердца, но будучи произнесенным молодым юношей, в крови которого в силу возраста бурлит желание покрасоваться перед девчонками да и не только покрасоваться… в общем, у паладина и просто опытного зрелого мужчины не было доверия к словам ученика.

— Вот увидишь, мы будем вместе!

Утер тяжело вздохнул, он не хотел продолжать разговор в таком ключе, но выбора у него как у наставника не оставалось, да и он сам был не из тех людей, что отступают перед правдой лишь потому, что она кому-то может не понравиться.

— Тогда, Артас, главное — чтобы Джайна думала точно также.

Принц ожидаемо обиделся на подозрения в неискренности отношений представителей двух королевских семей, но тут же пылко воскликнул:

— Даже, если ее чувства охладели ко мне, я заставлю ее снова влюбиться в себя!

— Вот это по-нашему, по-паладински! — дернув за поводья, Утер заставил своего коня подступить ближе к протеже и хлопнул того по плечу, громко лязгнув на всю округу рукавицей о наплечник. — Главное — не сбиться с пути, а Свет всегда поможет тебе осилить дорогу! Кстати, насчет Света… жду не дождусь, когда ты продемонстрируешь свой прогресс в освоении Гнева небес. И надеюсь он будет значительным.

Наставник тоже умел, когда нужно, переключаться на другую тему, и теперь принца, состроившего на лице определенно нерадостную гримасу, одолевали мысли отнюдь не любовной направленности… Принцип «Делу время, а потехи час» Утер категорически одобрял и сам свято следовал ему на протяжении уже последних двадцати лет.

Глава 14

Где-то в Круговерти Пустоты.

Кил'джедена уже очень давно волновал один вопрос. Не то что бы он был главным или хотя бы важным… но все равно периодически всплывал в памяти и с настойчивостью, достойной самого могущественного эредара, отвлекал от других дел. Вот и сейчас, когда генерал Саргераса ожидал подчиненных натрезимов для доклада, его мысли снова и снова возвращались к той самой назойливой проблеме.

«Почему у всех вторая часть имени пишется с большой буквы, а у меня с маленькой?!» Сейчас, по прошествии более тридцати тысяч лет со дня его рождения, он уже и не помнил, в какой момент обнаружил, что окружающие проявляют непочтительность к одному из сильнейших разумных Вселенной. И пусть на тот момент, он и не был таковым… но он к этому стремился еще тогда! И что же в итоге? Все его тщеславие разбивается о какой-то парадокс, заключающийся в том, что даже живущие в разных мирах смертные, которым каким-то чудом удалось узнать о его существовании, пишут в своих бесполезных, недолговечных бумажных трактатах вторую часть его имени с маленькой буквы! Это его раздражало, а наличие источника постоянного раздражения уже бесило, и хотя эту слабость удавалось легко контролировать, но сам факт ее существования бесил его вдвойне, делая уязвимым…

— Повелитель! — от размышлений по поводу изворотливости судьбы в желании подгадить успешным эредарам (а Кил'джеден считал себя именно таковым: бессмертен, влиятелен — чего еще надо?) его отвлекло прибытие подчиненных.

— Тихондрий, Анетерон и… Мал’Ганис, — последнее имя он выделил, но совсем не по той причине, о которой подумали натрезимы. — Почему вы в таком составе?

Его вопрос лишь укоренил заблуждения Повелителей Ужаса о выделении собрата из-за низкого ранга последнего. Свою слабость Кил'джеден тщательно скрывал особенно от своих приспешников.

— Мефистрот просит прощения. Его план вошел в финальную стадию, и он остался лично проконтролировать его исполнение, — вкрадчивые интонации владыки натрезимов могли бы запутать любого… кроме Кил'джедена.

— Похвально, — несмотря на слова, без особого восторга высказался первый заместитель владыки Пылающего Легиона, — а чем вызвано присутствие Мал’Ганиса? Не припоминаю, чтобы он был правой рукой Мефистрота.

— У него есть предложение, достойное вашего рассмотрения, — ответил все тот же Тихондрий, переглянувшись мельком с Анетероном.

«Сомнительная идея, за которую они не хотят нести ответственность», — перевел для себя эредар, являющийся самым подкованным специалистом в подковерных интригах и манипуляциях.

— Что ж, Мал’Ганис, я слушаю тебя. А затем вы оба, — он перевел взгляд на предводителей натрезимов, — расскажете мне о своих успехах на Азероте и о том, почему в Плане до сих пор нет заметных подвижек…

---------//---------

Нордскол, Ледяная Корона.

Что может быть хуже, чем крах всех начинаний и изгнание собственным народом? Ну, например, смерть, порабощение души и заточение в глыбе магического льда. Да, бывший верховный шаман орков тоже считал, что последнее хуже. Правда, он понял это слишком поздно, только тогда, когда переступил через тот злополучный портал (пусть будут прокляты порталы и тот, кто их создал!) и попал в руки Кил'джедена…

И вот теперь он, Нер’Зул, на Азероте — в месте, где проиграл предавший его бывший ученик. Опутанный чарами такой мощи и искусности, что его бесплотные мозги вскипали лишь от одной попытки осмыслить эту магическую конструкцию. Окруженный многочисленными надзирателями Кил'джедена. Поставленный перед сложнейшей задачей — взять реванш у людей и эльфов, он превратился из могучего властелина орков в жалкого раба и всего лишь оружие павшего эредара. И теперь он мог только повиноваться приказам прислужников правой руки Саргераса, бессильно наблюдая, как натрезимы используют его возможности как инструмент, который в случае ненужности владелец без сожалений выкинет на свалку истории.

Нер’Зулу вспомнилось первое собрание натрезимов, которое они провели в его узилище, не скрывая будущие планы от пленника…

«— Тихондрий, эльфы довольно плотно контролируют Нордскол. Повезло еще, что они не ладят с драконами, иначе от них совсем было бы не протолкнуться.

— Мы можем сделать или быстро и громко, или медленно и тихо, но в любом случае велика вероятность провала. Особенно в первом варианте, — дополнил слова Анетерона Мефистрот.

— Мы, натрезимы, — медленно произнес повелитель демонов. — Шпионы и разведчики, тактики и стратеги. Но уж точно не воины, хотя и умеем постоять за себя. Естественно, наш выбор падет в пользу большей скрытности. Огромную армию легко спрятать, когда она состоит из нежити, которая не просит есть и пить и может годами лежать под снегом, никем не замеченная. Но остается один проблемный момент — для некромантии нам нужно много материала и желательно живого. Вот только, едва мы начнем активно охотиться за пленными, нас быстро найдут. И не важно, чьи селения подвергнуться разграблению: троллей, врайкулов, фурболгов или каких-нибудь клыкарров… Или кто там еще обитает в этих снегах? Однако на первом этапе Плана, нам не нужна большая армия, а потом, на третьем, она появится сама собой. Поэтому предлагаю сосредоточиться на создании небольшого отряда элитных воинов. Слушаю ваши предложения.

Со стороны двух десятков крылатых сородичей Тихондрия посыпались указанные предложения, при этом соблюдалась очередность, не понятная никому кроме самих натрезимов.

— Кладбище драконов. Их кости превосходят живой материал.

— За погостом следят, но нам никто не помешает украсть несколько костей… Для начала.

— Время терпит, можно и подземный ход прокопать.

— Можно, только аккуратно: тут все недра в нерубских пещерах.

— Жаль самих нерубов нельзя пустить под нож.

— Да, для некромантии они бесполезны и их слишком много, чтобы можно было заставить подчиниться силой.

— Зато если бы это удалось, эльфы не смогли бы пронюхать — они не суются в пещеры.

— Арахниды не совсем бесполезны, но нужны исследования на преодоление врожденной ментальной устойчивости, которые возможно займут не один год.

— Можно продвигать как запасной вариант.

— Кстати, никто не мешает разорить несколько поселков тех же врайкулов. Вряд ли пропажа нескольких сотен разумных так встревожит эльфов. Не могут же они контролировать каждую захудалую деревушку?

— С драконами звучит перспективнее. Толку нам от пары тысяч бесполезных охотников? Они не стоят и пары костей дракона возрастом в несколько тысяч лет — только не нужный риск обнаружения.

— На крайнем севере обитают много животных как хищных, так и травоядных. Уж об их пропаже точно никто не узнает.

— Хм, если за дело возьмемся лично, то сможем натаскать много материала и сделать это достаточно быстро.

— Вы забываете, что мы не можем слишком часто пользоваться порталами. Проклятые ушастые аборигены специально отслеживают колебания эфира, вызванные пространственными заклинаниями.

— До сих пор не пойму, как они это делают.

— На данном этапе достаточно знать, что наши враги так умеют.

— За это знание несколько наших собратьев отдало свои жизни на восточномматерике.

— Вернемся к теме. Как насчет земельников? Хоть в качестве подопытных для нежити големы бесполезны, но если удастся перехватить управление, то мы получим готовую армию…

— Взломать код Титанов… это может оказаться посложнее поисков источника невосприимчивости нерубов к подчинению после оживления.

— Еще один запасной вариант?

— Да, пожалуй, можно выделить пару сородичей на это направление.

— Что-то еще?

— Море, там можно найти…

— Там вотчина Н’Зота. Если кто забыл — Кил'джеден особо предупредил не вступать в конфликт с Древними. Пока.

Мозговой штурм закончился внезапно, словно по команде. Но тишина продлилась недолго, руководитель операции по подготовке плацдарма для атаки Источника подытожил:

— Драконий погост примем за основной план. Параллельно будем аккуратно охотиться на хищников и изучать нерубов и земельников. На поверхности лишний раз не показываемся. И не забудьте — нам еще нужно протестировать заклятье магической чумы. Она должна сыграть свою роль на втором этапе на все сто процентов. Он слишком критичный в Плане, поэтому осечки недопустимы. Эльфы тщательно следят за порталами и скверной? Что ж мы ударим с той стороны, с которой они не ожидают».

По прошествии почти четырех лет Нер’Зул не мог не признать, что, несмотря на свою демоническую сущность, натрезимы — прекрасные исполнители и организаторы в одном лице. Сами придумали план — сами выполнили. Еще бы интриговали поменьше — цены бы им не было.

Пещера, в которой они обосновались, была впечатляющих размеров, но за годы неустанных усилий, прикладываемых его мертвыми сородичами, последовавшими за орком в тот злополучный портал, а также самими Повелителями Ужаса, огромные пустые площади оказались забиты неподвижно стоящими мертвецами, залежами драконьих костей и клетками с живым материалом, ожидающих своей очереди. Оглядывая магическим взором ряды его войска, он видел, какой силой обладает каждый их этих обманчиво хрупких скелетов. Не каждый орк-воитель был бы способен справиться один на один с творениями демонической некромантии. А уж благодаря высокоуровневым защитным чарами, наложенных во множестве на мертвых бойцов, среднестатистическому шаману ничего не светило в схватке один на один. Возможно, кто-то из его учеников бы справился, да тот же Гул’Дан, будь он проклят навеки, наверняка бы смог совладать… Но предавший ученик был один, а здесь набралось уже несколько тысяч мертвецов — небольшая, но очень грозная армия.

Но это была еще не вся военная мощь, отданная под его контроль. Нер’Зул ощупал взглядом небольшой отряд отдельно стоящих костяков, отличающихся повышенной видимой хрупкостью, но вместе с тем отчетливо излучающих незримую опасность. Личи. Вот уж тут-то спасовал бы и плохо кончивший Гул’Дан. Даже сам Нер’Зул усомнился в результате схватки, если бы он вышел против такого противника один на один в пору бытия верховным шаманом орков, до момента принятия дара Кил’джедена, оказавшегося с подвохом…

В другой части пещеры расположился закуток исследователей, характеризовавшийся разбросанными то тут, то там частями тел арахнидов и земельников. Как и ожидал старый орк, натрезимы не преуспели ни в первом, ни во втором начинании. Слишком уж малые силы были брошены на эти направления. Возможно его шаманские знания оказались бы весьма актуальными в решении этих задач, но бывший чернокнижник не хотел помогать своим убийцам и надзирателям. Нет, прямой приказ саботировать Нер’Зул не мог, но вот заставить пленника творчески подойти к исполнению своих желаний демоны не могли. К слову, они не особо и стремились, используя орка лишь в качестве поводка для нежити и делая всю основную работу сами. На счастье Тихондрия и его сородичей Кил’джеден не поскупился на количество подчиненных, засланных на Азерот, когда начал воплощать свой План.

Нер’Зул не просто наблюдал за действиями натрезимов. Нет, он учился. Учился всему, до чего дотягивался взор его незримых глаз. Методам и навыкам демонов, языкам пленных, некромантии, управлению мертвыми… — список был большим. Но по-другому бывший верховный шаман не мог: в конце концов, не только у Кил’джедена был План с большой буквы. План, как избавиться от рабского ярма и заодно отомстить коварному эредару…

---------//---------

Окрестности Хилсбрада.

— … Это наш шанс занять его место! Если мы объединим силы… — богато одетый парень фанатично сверкал глазами и распалялся все сильнее и сильнее, казалось, не замечая при этом на лице слушательницы выражение скепсиса и скуки.

«А ведь еще пару лет назад и я была такой же…», — с внутренним содроганием подумала девушка. — «К счастью я из тех, кто старается учиться на чужих ошибках. В отличие от некоторых. К слову, женщины в нашем роду всегда были заметно осмотрительнее глупых самцов. Поэтому с недавних пор я предпочитаю работать с женщинами… ну, или с самками», — она погладила по морде переминающуюся с копыта на копыта лошадку, стоящую в одиночестве: ее собеседник, увлекшийся монологом, обычно перемещался своим ходом.

При внимательном взгляде можно было заметить близкое родство двух молодых людей: оба были темноволосы и обладали схожими чертами лица. Их телосложение отличалось стройностью и повышенной гибкостью, а движения, несмотря на излишнюю порывистость, были преисполнены грациозности. А еще в парочке, скрывавшейся от чужих глаз в безымянном перелеске, присутствовало много темных тонов: начиная от иссиня-черных волос обоих, непроглядной радужки глаз брата и ногтей и губ сестры, безо всяких помады и маникюра привлекающих свой взгляд глубоким черным цветом, и заканчивая их одеждой, в которой присутствовало немало означенного оттенка.

— … Поэтому мы должны объединиться! Предлагаю… — продолжал упорствовать в своей настойчивости парень, затеявший монолог на природе.

Она давно бы послала агитатора в какое-нибудь отдаленное место, но тут присутствовала сразу пара «но»: братец был донельзя вспыльчивым индивидом и при этом куда сильнее нее — все-таки он был старшим, а возраст в их среде почти всегда равносилен таким понятиям как опыт и личная сила. Поэтому отказываться было нельзя.

— Отличный план! Только нам нужны союзники…

— Союзники? — переспросил радетель за отцовское наследство, нахмурившись.

— Подчиненные, рабы — называй, как хочешь, — легко исправилась девушка, уловив недовольство. — Не хочешь же ты сам заниматься рутинными делами?

— Да, рабы нужны…

— Тогда я отправлюсь в Штормград: он все еще восстанавливается после войны, и в мутной воде легком можно будет навербовать подручных, к тому же владения Риннов — самое удаленное от эльфийских земель человеческое королевство.

— Проклятые эльфы! — последовал плевок в виде небольшого огненного сгустка, показавший весь тот направленный на подданных Азшары негатив, который имелся у брата. — Постой… зачем нам вообще люди? Они бестолковые и уже подвели отца! Я планировал покорить огров… и кстати мне нужна твоя помощь.

— Людей много, есть из кого выбрать. И потом — огры на одном уровне развития с мурлоками — неужели ты один не сможешь разобраться с какой-то рыбой?

Парень пристально посмотрел на нее, прищурившись. Сквозь полусомкнутые веки мелькнул вертикальный зрачок.

— Впрочем, если ты настаиваешь… — тут же пошла на попятный родственница.

— Нет, — после недолгого молчания произнес он. — Ты права, я справлюсь и сам. Но тогда я жду, что ты сможешь подчинить если и не все королевство, то уж точно как минимум большую его часть!

От ощущения тяжелого взгляда, столь напоминающего отцовский, внутри что-то дрогнуло, но своего решения кинуть братца она не переменила: отец в свое время тоже много чего хотел, но даже вся его отнюдь не напускная суровость ему не помогла, и он тупо сдох, переоценив свои силы… или недооценив противников, что в общем-то одно и то же.

— Конечно, брат. Будем держать связь как обычно?..

Спустя пару минут девичья фигурка верхом на лошади скрылась из виду.

— Трусливая клуша, — пробормотал с отчетливым презрением в голосе молодой мужчина.

Нельзя было отрицать некоторую предвзятость и пренебрежение, имевшиеся у «любимой» младшей сестренки в отношении к своему брату. Но последний был далеко не так глуп, как представляла уехавшая девушка. Парень прекрасно осознавал отсутствие у партнерши желание сотрудничать, но надеялся, что страх перед его силой удержит сестру от опрометчивых поступков так же, как и в свое время страх перед силой отца удерживал их самих, а также мать.

Вот только он сильно заблуждался в степени ее разочарования кровными родственниками… Сестра, узрев силу Азшары во всем ее великолепии, не собиралась в отличие от матери включаться в эту безумную борьбу за власть ради власти.

Не успела «завоевательница» Штормграда удалиться и на пару километров, как на ближайшем перекрестке свернула, намереваясь заложить петлю и вернуться назад, в Лордерон. Однако, немаленьких размеров черный дракон, который еще совсем недавно был молодым человеком, откликавшимся на имя Виктора Нефариуса, этого уже не заметил: его путь лежал в противоположную сторону, на восток.

Глава 15

Лордерон, королевский дворец.

Высокий статный мужчина стоял у окна, из которого открывался великолепный вид на город и озеро, что блестело вдали за городской стеной. И хотя его темные волосы были изрядно подпорчены сединой, никто при виде этого человека не усомнился бы в том, что он лично принимал участие в недавно гремевшей в людских землях войне с зеленокожими громилами-чужаками. Да, Теренас Менетил II, правитель этих земель, все еще был крепок и силен, несмотря на праздный образ жизни нескольких последних мирных лет.

Взгляд короля был спокоен, но задумчив. Незряче уставившись на залитую солнцем столицу и не слыша ни крика чаек, ни голосов изнывающих от жары стражников, ни городского гула, долетающего даже до центра дворца, Теренас размышлял над воистину королевской проблемой — будущем своего народа…

Не то, чтобы оно виделось печальным, но наличие столь сильного соседа, чья опека в последнее время стала совсем назойливой, все же заставляло призадуматься над перспективами.

«Магия — краеугольный камень. Она является прекрасной опорой трону, но она же тот червь, что постоянно точит его изнутри… Хорошим примером первого является Серебряная Длань — что бы паладины не говорили по поводу того, что они не маги. Не менее очевидный пример для второго — эти зазнавшиеся выходцы из Даларана… Про эльфов и говорить нечего — не зря же говорят, что первое слово, которое произносят эльфийские дети — это «мана», а не «мама»…

Достаточно одного взгляда на Сель’Талас или тот же Даларан, и сразу становится очевидно, что будущее за магией. Эх, жаль только, что такой инструмент управления и развития пропадает впустую! Почему подавляющее большинство устремлений человеческих магов лежит в плоскостях теологических изысканий или направлены на разрушение? Почему нельзя разработать слабенькое заклинание или простой артефакт для вскопки земли? Почему обязательно надо сделать трехметрового железного голема и, вручив лопату, отправить топтать крестьянские посевы?! Тоже мне «дозорных полей» нашли… Про особую породу дойных коров, которые питаются мясом, вообще молчу… Чем забиты головы создателей этих надругательств над здравым смыслом?! Иногда мне кажется, что лучше было принять то предложение дворфов о союзе… Хотя, кого я обманываю? При наличии эльфов, живущих прямо за соседними горами, крутить интриги с бородачами — значит подписать себе смертный приговор…»

— Отец, что это значит?! — конец размышлениям в целом и послеобеденному перерыву в частности положила ворвавшаяся в кабинет девушка.

Мужчина неторопливо обернулся к дочери, в свои почти семнадцать по-прежнему остающейся взбалмошной девчонкой. Ему не нужно было особо гадать о причине возмущения нежданной посетительницы.

— Разве ты не рада? Королева Азшара объявила мир во всем мире, — с долей иронии произнес Теренас, а затем добавил, но уже с более серьезным тоном. — И теперь тебе ради его поддержания больше не придется выходить замуж за «престарелого старикашку», как ты любишь называть наших достойных аристократов.

— Это все прекрасно, — на секунду смешалась юная принцесса, ведь предъявлять претензии к этому нюансу она даже не думала, но быстро пришла в себя. — Но зачем ты хочешь отправить меня в Стратхольм, вслед за братом?! Весь двор шепчется о том, зачем ты его туда послал, и теперь то же самое будут говорить про меня! Я уже слышу, как меня называют эльфийской подс…

— Хватит! — повысил король голос, чего уже давно не позволял себе в отношении дочери, которая являлась пусть и старшим, но любимым ребенком. — Я вырву их языки, если кто-нибудь посмеет распустить порочащие тебя слухи! И вообще — успокойся! Я направил тебя туда не за этим: для этого у тебя есть старший брат. Хотел сделать тебе подарок на восемнадцатилетие, но раз уж у твоей мамы такой длинный язык, то придется «подарить» его сейчас. Так вот — у меня есть договоренность с эльфами о твоем обучении магии в столичной академии Сель’Таласа.

Калия открыла было рот, но снова закрыла, не найдя нужных слов, чтобы описать охватившие ее эмоции радости. Впрочем, девушка не была бы девушкой, если бы не смогла найти даже в таком моменте свою личную ложку дегтя. И она предъявила претензию.

— Но почему в Сель’Талас? Почему к эльфам? Я так хотела в академию Даларана, там почти все мои подруги, включая Джайну!

— Даларан… — неопределенно протянул Теренас, но дальнейших уточнений не последовало, вместо этого он, будучи изрядно поднаторевшим за последние годы в общении импульсивными подростками, спросил: — Разве ты не хочешь похвастаться перед подружками, что тебя обучают самые умелые маги материка? И много ли людей может позволить себе заявить, что они побывали в эльфийской столице и тем более обучались там волшебству?

За время беседы мужчина приблизился к дочери и уже уговаривал ее, положив руки той на плечи.

— Так-то да, но…

— Калия, такая возможность выпадает лишь раз в жизни, — с нажимом в голосе прервал он попытки увильнуть. — А в Даларан ты всегда успеешь. Он у нас единственный город магов, так что никуда из него твои подружки не денутся.

— Хорошо, отец. Я согласна, — кивнула девушка, и, улучив момент ослабления хватки, выскользнула из рук родителя, и была такова.

Посмотрев вслед убежавшей, король лишь покачал головой.

«Как будто у тебя есть выбор…»

---------//---------

Остров Кезан.

По пирсу сновали праздно шатающиеся гоблины. Богачи, простые жители, закабаленные сородичами рабочие — зеленые карлики всех сословий бродили по деревянным доскам причала в ожидании прибытия судна. Над мачтами неторопливо идущего по волнам корабля трепетали флаги с символом шестизубчатой шестеренки.

Один из владельцев груза, пребывающего покамест на борту, не выдержав ожидания, воскликнул:

— Чего они тянут?

Его компаньон, тоже прибывший проследить за разгрузкой товаров, ответил с не меньшим недовольством:

— А то ты не знаешь этих «шестерок»: как аванс получать, так они первые, а как дело делать — так ищи-свищи их.

Пусть эти торгаши и не являлись самыми успешными и ушлыми индивидуумами на острове (иначе им не пришлось бы самолично присутствовать на разгрузочных работах), но, как бы то ни было, за спиной у каждого из них стояло по одному охраннику, что и придавало им основной колорит в глазах окружающих. Именно один из телохранителей и оказался самым внимательным и бдительным среди всех сородичей, участвующих во встрече.

— Что-то не так, — произнес гоблин-охранник, пристально разглядывая приближающийся корабль и хмурясь все сильнее по мере того, как качающийся на волнах нос посудины покрывал все больше и больше расстояния до причала. — На палубе не видно ни одного моряка.

Фантазия встревожившегося работодателя тут же выдала самое нежелательное для его торговых дел предположение:

— Пираты?

— Нет, — второй охранник, тоже с подозрением уставившийся на приближающийся корабль, сразу отмел эту версию как несостоятельную. — На горизонте нет ни одного паруса. Ни один пират не будет атаковать порт всего с одним вымпелом. И потом…

Чем больше народа прислушивалось к разговору, тем быстрее смолкали остальные голоса, и тем больше гоблинов охватывала тревога. Некоторое время зрители дозревали, а затем все тот же бдительный охранник предложил:

— Давайте отступим ближе к городским воротам. Если все нормально, то вернемся.

— Да, пожалуй, — ухватился за предложение наниматель, которого при виде надвигающегося корабля охватывало смутное предчувствие опасности, и он бы давно показал спину, если бы не боязнь уронить свой авторитет.

Большая часть присутствующих гоблинов под насмешливыми взглядами самых бесстрашных или самых безголовых подалась вслед за торговцами. Что и помогло им в конечном счете насладиться лишними минутами своей суетной жизни смертных созданий…

Когда кораблю, все еще не подававшего признаков жизни, оставалось до пристани метров сто или другими словами — полминуты хода, над бортом появилась черная фигура гуманоидной формы. И слово «черная» относилось отнюдь не к цвету кожи или одежды. Струящийся мрак окутывал незнакомца, скрадывая очертания силуэта. Время, отпущенное неизвестным на разглядывание, у очевидцев нападения закончилось очень быстро. Казалось, помимо своего внезапного появления пассажир корабля не совершил ни единого движения, но оставшихся на пристани зеленых коротышек постигла страшная участь.

Из морской воды, прямо из-под деревянного настила, взметнулись вверх черные пики, круша в труху доски причала на своем пути. По воле заклинателя с головы незадачливых работяг, что решили, презрев опасность, опередить трусливых конкурентов и заработать на разгрузке, не упал ни один волосок. Ведь на них у напавшего были совсем другие планы нежели простое и бессмысленное убийство. Пики, еще недавно казавшиеся верхом прочности, расплылись, опали и погребли под собой тех гоблинов, кому «повезло» не свалиться в воду или у кого не хватило на это смекалки. Раздались повсеместные вопли, наполненные ужасом и болью. Зрителям, застывшим в страхе у стен портового города, стало очевидно, что соприкосновение с тьмой, являвшейся материализованной энергией Бездны, сказывается на здоровье обывателей Кезана не лучшим образом. Крики несчастных быстро смолкли, вместо их тел появились черные пузыри, колышущиеся так, словно готовы были взорваться от переполнившего их «гноя» в любой момент.

Впрочем, зеленые купальщики также разделили долю своих наземных собратьев, просто судьба скрывшихся под водой осталась неизвестной для наблюдателей, а потому в их мыслях заронилось ложное зерно надежды на спасения от посетившего кошмара.

С момента нападения прошло всего ничего, а корабль достиг пункта назначения, но в то же время и стража города наконец стряхнула оцепенение. На стене расцвел цветок пушечного выстрела, уши собравшихся заложило от грохота, а добрую треть борта судна, захваченного неизвестным магом или существом, разнесло в щепки. Соратники поспешили поддержать артиллериста. Бывшую пристань вместе со стоящими на приколе кораблями захлестнуло огнем, а подступы к городу окутались дымом от разорвавшихся при стрельбе пушек: что поделать, даже сейчас, в минуты, когда на кону стояли их жизни, гоблины не смогли преодолеть криворукость своей расы.

Когда ревущее пламя опало, очевидцам стало понятно, что одиночке, бросившему вызов целому городу, было наплевать на защитников и их потуги. В кругу обугленных обломков плавали жирные нервно подергивающиеся пельмешки черного цвета, выглядящие неповрежденными и абсолютно целехонькими. Незваный гость, мистическим образом преодолев пару сотен метров бывшего пирса, очутился на берегу, окруженный невзрачной с виду полупрозрачной серой пленкой защитной сферы. Противник, не скрывающийся более за бортом уничтоженного корабля, предстал во всей красе, оказавшись четвероногим созданием наподобие кентавра. Рогатого черного кентавра.

Не прошло и пары секунд, как из воды на всем обозримом пространстве стали выползать змеевидные твари: могучие бойцы с огромным наспинным гребнем и тяжелым оружием в руках и стройные создания женского пола с явными атрибутами волшебниц. Новоявленная армия окуталась магическими щитами и начала стремительно сокращать расстояние до городских укреплений. Артиллерия и в этот раз не спасовала, но в то же время два десятка убитых наг, вырвавшихся за зону действия барьеров, никак не могли сойти за воплощение мечты защитников города об идеальном обстреле. В ответ на стены обрушились мощные заклинания испепеляющие, замораживающие или разъедающие защитников города, которые оказались практически бессильны против сильной магической поддержки. Возможно именно поэтому враги в качестве первой ступеньки к мировому господству выбрали именно гоблинов… Битва за Кезан началась.

В пылу сражения никто не заметил, как ряды нападавших пополнились несколькими зеленокожими бойцами, чья кожа была пронизана темными прожилками, а с поверхности моря в это же время пропали черные пузыри…

---------//---------

Остров Кезан. Немногим ранее.

Изо дня в день перебирать бумажки — это скучно… Скажите вы и будете правы. Однако для некоторых индивидуумов, таких как, например, гоблины, это было восхитительное занятие. Особенно, если эти бумажки фактически являлись основой состояния и благополучия одного из представителей знаменитого рода банкиров. Торговый магнат Галливикс, будучи главой картеля Трюмных Вод — самой большой и богатой торговой компании Кезана, был как раз из последних.

И пусть когда-то этот гоблин захватил место главы торговой гильдии лишь благодаря удаче, но теперь он по праву занимался своими торговыми делами в роскоши, тишине и спокойствии, а один из самых-самых особняков Кезана обеспечивал всем этим своего владельца.

Раздавшийся неподалеку пушечный выстрел и последовавший за ним целый залп заставили неофициального правителя Кезана подскочить на месте. Однако пусть он и обладал неплохой чуйкой на неприятности, но даже прилично развитая паранойя не смогла убедить его бросить в буквальном смысле все и бежать спасать свою шкуру в сторону ближайшего дирижабля… В конце концов, он находился в сердце своей маленькой империи, где как не здесь было самое безопасное место на острове?

Особняк, расположенный на краю города, вдали от городских трущоб, был донельзя статусным владением, но, увы, конкретно в этот день этот факт сыграл дурную шутку с его хозяином. Наги, ворвавшись в элитное гоблинское жилье спустя всего минуту после окончания канонады (к слову, длилась она всего-навсего пять минут), застали Галливикса, что называется со спущенными штанами. Толстый гоблин пытался на ходу впихнуть толстую кипу бумаг в неимоверно раздутый незакрывающийся саквояж. Наг, хищно прошипевший что-то вроде «За Н’Зота!» на странном эльфийском, походя смахнул голову незадачливому банкиру и ринулся на поиски более расторопных слуг…

Но к чести всей расы гоблинов далеко не у всех представителей бывших инженеров жадность доминировала над волей к жизни. То тут, то там, отчаянно дымя, вверх взлетали дирижабли. И пусть иногда гоблинская работа подводила своих создателей, не давая некоторым судам воспарить к небесам, но как минимум паре десятков неказистых цепеллинов это удалось. И все бы ничего, но начавшие было праздновать свое спасение от змеевидной угрозы, поглотившей весь Кезан, гоблины внезапно осознали, что пусть высота и стремительно увеличивалась, но для магии змеелюдок несколько десятков метров не являлись сколько-нибудь значимой помехой…

В итоге из двадцати смогли выскользнуть из ловушки лишь пять дирижаблей и то только за счет наличия защитных артефактов: не даром данные образчики воздухоплаванья принадлежали самым богатым гоблинам. Правда, по «странному» стечению обстоятельств ни одного из владельцев на борту не оказалось…

На этот раз пассажиры и команда учли свои ошибки и не торопились праздновать победу, наоборот — они прилагали все усилия, чтобы убраться как можно дальше от острова. Вот только они не знали, что недолетающие и рассыпающиеся от потери энергии заклинания принадлежали отнюдь не самым сильным противникам. Вражеский командир, еще недавно безучастно наблюдающий за быстрым штурмом и последовавшей резней, оживился при виде убегающей добычи. Естественно, что подобное не входило в планы его Хозяина, а потому он за пару секунд сформировал и отправил в полет стразу пять стрел тьмы — по числу оставшихся целей. На вид обычные заклинания, но по факту — конструкты из энергии Бездны, обладающие хорошими скоростью и дальностью полета в ущерб мощи. Последнее им обеспечивал тип используемой маны. Против поделок местных артефакторов самое то!

И магическая защита трех дирижаблей, пребывающая к тому же на последнем издыхании после прорыва, не выдержала, рассыпавшись, и допустила вражескую магию до защищаемого объекта. Ни деревянный корпус, ни листы металлической обшивки не стали помехой, и в воздухе возникли три темных шара. Щепки и обрывки лопнувшего кожаного мешка, ранее поддерживающего в воздухе деревянный корабль — все, что осталось от гоблинского транспорта.

Но вопреки всем прогнозам пара цепеллинов каким-то чудом выстояла против не самой распространенной разновидности магии, хотя и полностью лишилась защитных сфер. Теперь рулевые воздушных посудин отчаянно пытались выгадать лишние градусы, чтобы по наиболее короткому пути доставить себя и пассажиров до ближайшего облака. Со стороны их затея не выглядела обреченной на провал, но шансы на успех были… просто были. Особенно, если учитывать малое время формирования заклинания и большую скорость полета.

Казалось, результат нисколько не разочаровал черного «мага-кентавра», но следующие стрелы он сформировал еще быстрее и наделил их куда большим запасом энергии: все-таки цепеллины успели порядком удалиться. Да и было снарядов уже четыре штуки, по две на каждый уцелевший борт.

Еще одно облако древесной трухи, обрамляющее шар тьмы, стало памятником чьим-то несбывшимся надеждам. Но это уже мало кого интересовало: время на поверхности словно остановилось, почти все наги замерли, уставившись в небо. Ослепительно белый экран, возникший на пути черных стрел, без видимых усилий отразил натиск врага на последнее прибежище спасающихся бегством коротышек. Если бы существо, являющееся командиром армии змеелюдов, сохранило возможность удивляться, как его солдаты, то эта заминка не могла бы быть истолкована как-то по-другому. Но на самом деле он просто сконцентрировался на плетении более высокорангового заклинания. Огромное черное копье пусть и было гораздо медлительнее своих младших «коллег», но судя по прочерченной в воздухе дуге обладало способностью самонаведения и в целом внушало опасения. Не зря же его стихийные аналоги назывались драконоубийцами…

Улепетывающий на всех парах дирижабль успел-таки скрыться в настоящем облаке, но спустя десяток секунд следом за ним в грязно-белом мареве растворился и подарочек захватчика Кезана.

Минула одна, вторая, третья… вот уже пошла пятая секунда и даже самому тупоголовому нагу стало очевидно, что что-то пошло не так. Вот уже и начальство начинает в спешке колдовать очередное заклинание, а в небе все нет никакой реакции. Ни черных взрывов, ни падающих остатков поверженного беглеца, ни белых вспышек давешней защиты — ничего. Второе копье удачно навелось на цель и целеустремленно исчезло в молочно-серой пелене вслед за собратом…

Третье же копье было развеяно на середине. Словно получив безмолвный приказ, маг направился в сторону небольшого действующего вулкана, возвышающегося в центре острова, не обращая внимания на солдат, вернувшихся к поискам недобитков.

---------//---------

Ровно пять минут прошло с того момента, когда с пожилой гоблинши, отразившей тройной удар вражеской магии, слетела иллюзия и скрывавшаяся за ней молодо выглядящая эльфийка рухнула в обморок. Однако этого времени вполне хватило, чтобы шок от потери острова слегка спал, и некоторые личности успели придумать парочку теорий заговора, выставив главной виновницей случившегося нападения именно свою спасительницу.

— За борт ее! Это все из-за этой длинноухой ведьмы!

Та самая парочка с причала теперь уже бывших купцов, окруженная пятеркой охранников, была более здравомыслящими разумными, а потому не поддержала столь категоричное мнение остальных спасенных. Наоборот — они видели огромные перспективы от того, что на дирижабле оказалась представительница Сель’Таласа, ведь как ни крути, а эльфы были самыми влиятельными и сильными во всем Азероте. Уже одно то, что они выжили, было ярким подтверждением этого факта, а потому отдавать на расправу толпе свой шанс на лучшую жизнь они явно не собирались.

К добровольным защитникам беспамятной эльфийки тем временем приближались решительно настроенные пассажиры. Всем этим гоблинам достало сообразительности бросить все и спасаться бегством, или они просто по воле случая находились неподалеку от дирижабля на момент нападения, а потому и смогли уцелеть. Самой же команде корабля было не до разборок, и они по-прежнему не покладая рук стремились увеличить разрыв в расстоянии между воздушным судном и родным городом, оставшимся далеко за кормой.

— Стойте! — со стороны гоблинов, окруживших лежащее тело, последовала попытка решить дело словами. — Если бы монстры пришли именно за ней, она бы просто сбежала телепортом: вы же сами видели, насколько она сильна!

— Верно! — поддержал товарища второй торгаш. — К тому же она спасла наши жизни и, возможно, еще спасет… Как можно быть такими не благодарными?!

Несмотря на искреннее возмущение, показанное на лице, на самом деле данный представитель торговой братии больше страшился гнева эльфийской королевы, если бы с ее шпионкой (а ни кем другим маскировавшаяся эльфийка и быть не могла) что-нибудь случилось, чем всерьез рассчитывал на признательность эльфийских властей за спасение лазутчицы.

Толпа с хмурыми, а где-то и откровенно злыми лицами обступила заступников, но какой-то из доводов все же нашел нужный отклик, и переходить от слов к делу гоблины не спешили.

Минута-другая, и ситуация стабилизировалась. Пассажиры недовольно бурча разошлись по палубе, разбившись на несколько групп. Торговцы с облегчением выдохнули и тут же с тревогой посмотрели на лежащую спасительницу: та по-прежнему оставалась без сознания. Им оставалось «всего-ничего» — преодолеть половину Азерота и доставить эльфийку живой ее сородичам. Впрочем, по сравнению с недавней ситуацией задача и правда выглядела ничтожной…

Гоблинские дирижабли не были самыми скоростными, поэтому новости до Азшары дошли с сильным опозданием. И когда Королева во всеоружии во главе маленькой армии прибыла «для разведки» через телепорт на Кезан, то ее взору предстали разрушенный остров, отсутствие каких-либо врагов и… почему-то потухший вулкан.

Глава 16

Академия Даларана, резиденция главы Кирин-Тора, 14 год с открытия Темного Портала.

— … Вот в общем и все. Подробнее теорию узнаете из этих книг, — Антонидас указал ученикам на стопку фолиантов. — И не вздумайте сами испытывать заклинание! Когда попрактикуетесь и сможете создать достаточно стабильный портал, покажите его сначала мне.

— Да, учитель, — в один голос ответили подопечные, внимательно смотря на мага.

Архимаг с подозрением покосился на спевшуюся парочку, чему-то усмехнулся незаметно в бороду и был таков, оставив учеников наедине с литературой и друг с другом.

Джайна и Лин переглянулись и взяли по фолианту для изучения.

— Что скажешь? — спустя час и несколько пролистанных книг парень первым нарушил тишину, не выдержав давления своего любопытства при виде соседки, увлеченно вчитавшейся в трактат с многообещающим названием «Порталы для каждого».

— Магия пространства — это интересно! — призналась девушка, с усилием отрываясь от книги.

— Ага, и требует тщательного изучения и долгих кропотливых тренировок… Но начнем мы не с этого. Пошли на полигон — покажу как раз кое-что из разряда интересного…

То, что парочка обучалась у одного из сильнейших магов человечества, отнюдь не означало, что они не обменивались знаниями друг с другом, при чем ведущим экспертом в этом вопросе выступал как раз самый младший участник дуэта учеников, а потому заинтригованная Джайна согласилась, едва услышав предложение.

— Лин, ты уже что-то знаешь из этой области? — полюбопытствовала девушка, едва они покинули вотчину архимага.

— Ты сомневалась? — даже улыбнулся напарник и, не дожидаясь ответа, произнес: — На самом деле у меня и правда есть кое-что интересное. Тебе как раз подойдет. Кстати, знаешь, почему понятие расстояния тесно связано с пространственной магией?

Джайна задумалась на мгновенье, но тут же пожала плечами:

— Больше расстояние — значит нужно больше маны и контроля, как и в любых других направлениях.

— С каким-нибудь огненным шаром все так и есть: после сотворения заклинание, перемещаясь, растрачивает вложенную в него энергию, а его структура ввиду отсутствия контроля со стороны мага постепенно дестабилизируется под воздействием внешнего фона. Но что если рассмотреть с этой точки зрения среднестатистическое заклинание портала? Ведь само по себе оно никуда не перемещается, и маг постоянно поддерживает целостность его структуры, так в чем выражается разница между открытием портала на расстоянии пары десятков метров и сотен километров? Ведь вне зависимости от способа «прокола» заклинателю приходится соединять две физически несовместимые точки пространства. Но в первом случае он потратит маны сущие крохи, а во втором может и надорваться при отсутствии внешнего источника… Так вот есть такой термин как «упругость среды». Если для того, чтобы пробить брешь в пространстве для переноса на расстояние в пару метров надо прорваться сквозь тонкую гибкую «пленку», то с увеличением расстояния, как ты наверное уже догадалась, эта пленка становится толще и теряет свою гибкость. «Упругость среды» кстати должна быть описана где-то в книгах, пусть, возможно, и под другим названием. В общем, к чему я это все рассказал. Этот самый эффект гибкости позволяет магам мгновенно перемещаться на короткие расстояния без совершения проколов: ведь подвинув «пленку», ты уже как бы оказываешься в другой точке. И дальность таких вот прыжков теоретически ограничивается лишь способностью мага прогибать завесу пространства, но практически для осуществления подобных перемещений на пару километров уже надо обладать недюжинными способностями в умении управлять магией.

— И насколько экономнее по мане «прыгнуть», чем сотворить портальные чары? — девушка внимательно слушала лекцию, а потому этот назревший вопрос сорвался с ее языка, едва Лин замолчал.

— Если не учитывать всевозможные вариации обоих подходов, то в среднем… где-то не меньше, чем на порядок. Но тут есть любопытный нюанс! Это правило работает только до определенного расстояния, а затем магу придется тратить ману не только на «прогиб» завесы, но и на удержание ее от разрыва. Естественно, требования к контролю для мага при этом возрастают. Впрочем, это выходит все равно экономичнее, чем поддерживать прокол, который так и норовит затянуться.

— То есть, на коротких дистанциях надо использовать прыжки, а на длинных — порталы, — резюмировала девушка свои размышления.

— Не совсем, Джайна, — качнул головой Лин, замерший по центру полигона, до которого они добрались в ходе беседы. — Несмотря на то, что назначение и тех, и других заклинаний одно и то же — переносить пользователя сквозь пространство с одной точки в другую, но применение их все же не взаимоисключающее. Прыжок хорош скоростью исполнения и низкими показателями потребления маны. Недостатки — как я уже говорил, расстояние и необходимость видеть место назначения. Впрочем, последнее — необязательное условие, но поверь, прыгнуть вслепую и оказаться в окружении врагов — отнюдь нередкая причина смерти неудачников, переоценивших свои силы… Главные же достоинства портала — он, в свою очередь, позволяет увидеть место назначения и переместить не только себя, но и других, и что не менее важно — грузы. Недостатки полностью противоположны достоинству прыжков — время и мана. Про умение и контроль не упоминаю — они необходимы во всех случаях.

— Ясно, — кивнула головой сосредоточенная девушка. — Я так понимаю, «прогибать пленку» ты умеешь?

Вместо ответа улыбающийся Лин как-то резко поблек, а затем и вовсе быстро растворился в воздухе. Позади принцессы раздался его голос.

— Да, все верно. А то, что ты только что видела — это так называемый остаточный след. Неграмотные личности думают, что это иллюзия, но на самом деле непосредственно сам маг не имеет к ее появлению никакого отношения — это всего лишь небольшая задержка в реакции пространства на изменение твоего положения.

— Можешь повторить? — спросила девушка, успевшая не только развернуться, но и оглядеть товарища с ног до головы.

— Конечно, смотри.

На этот раз он не стал исчезать из поля зрения, а несколько раз быстро переместился хаотично по полигону прямо перед ее глазами. Так что Джайна успела рассмотреть и процесс исчезновения, и появления и даже в какой-то запечатлела два остаточных следа и самого Лина в третьей точке — настолько быстро он выполнил два прыжка подряд.

— Ну, что, хочешь научиться? — последний прыжок вернул его к девушке.

— Мог бы и не спрашивать… Конечно, хочу! — напоказ возмутилась юная волшебница. — Как будто кто-то отказался бы от такого умения.

— На самом деле это очень простой навык. Правда, чтобы им овладеть в совершенстве, потребуется много практики, но зато потом ты сможешь «прыгать» так же легко, как ходить. Кстати, можно сделать скачок с предметами или с кем-нибудь — расстояние, объем и вес переносимых вещей и количество людей зависят от опыта и силы мага. Хочешь попробовать?

— Да! — выпалила девушка до того, как к ней пришла мысль о возможной опасности подобной демонстрации.

Лин взял ее за руку, на мгновение сосредоточился, и вот они уже стоят в нескольких метрах от предыдущего местопребывания. Личный учитель принцессы пояснил:

— Личный контакт сильно облегчает процесс переноса. Маг должен как бы обернуть груз или человека своей маной, после чего они становятся единым объектом, который можно переместить в пространстве.

— Ясно… Необычное ощущение. Так, что мне нужно сделать, чтобы прыгнуть самой? Создать оболочку из маны?

— Да. Все просто, Джайна, слушай…

---------//---------

Тот факт, что главу ордена Серебряной Длани и его ученика узнала охрана академии Даларана, нисколько не способствовал пропуску незваных гостей на территорию обители магов. Даже для столь известных персон требовалось разрешение, которое мог выдать, к примеру, любой из преподавателей. Впрочем, обратись они за данным пропуском, то получили бы его без проблем — все-таки лица, стоящие на пороге академии, были широко известны даже среди магов. Но в этот раз ничего такого не потребовалось, потому как после приветствий их огорошили известием об отсутствии на территории цели визита.

— … Насколько я знаю, она где-то в городе по поручению главы.

— Вот как? Тогда мы подождем где-нибудь поблизости. Пошли, Артас. Посидим в ближайшей таверне…

— … Почему она не дождалась? Я же послал вестника.

Паладин даже прервал неспешное потягивание пива и с удивлением воззрился на подопечного.

— То есть, если к тебе придут друзья, а ты в этот момент будешь выполнять мое поручение, то ты бросишь все дела и пойдешь весело проводить с ними время?

— Э-э… нет, учитель, ты неправильно понял! — тут же заюлил парень королевских кровей.

— Похоже, пребывание в Стратхольме не пошло тебе на пользу. Вместо того, чтобы набраться серьезности, ты наоборот ее растерял, — окинул паладин суровым взглядом разгильдяя-подопечного: увы, но он не мог уделять ученику все свое время — все-таки должность главы ордена накладывала свои обязательства.

— В своем стремлении увидеть Джайну я серьезен как никогда!

— Лучше бы не о девушках думал, а об учебе, — по-стариковски проворчал мужчина. — Твоя-то Джайна учится небось неустанно… кха-кха! — бросив взгляд за окно, он внезапно осекся и поперхнулся пивом.

Артас в этот момент смотрел на паладина, а потому поспешно повернулся в сторону улицы, чтобы увидеть причину, произведшую на учителя настолько сильное впечатление, что выдержка подвела прославленного воина.

Увидел.

Его избранница, которую он не видел целых два года, заразительно смеялась, идя бок о бок с каким-то невзрачным типом, что и являлся источником веселого настроения девушки.

Скрипнул рывком отодвинутый стул, но первый порыв юного приверженца Света догнать удаляющуюся по улице парочку и устроить выяснение отношений прервал его старший, а потому более опытный товарищ. Артаса, охваченного яростью и ревностью напополам с обидой и непониманием от происходящего прямо на его глазах предательства, насильно усадили обратно за стол.

— Что ты там себе надумал сгоряча? Разве я не говорил, что голову всегда надо держать «холодной» и не руководствоваться эмоциями, особенно идущими из глубин сердца!

— Но Джайна!.. Она там развлекается с каким-то сморчком вместо того, чтобы ждать и встречать меня, своего друга детства!

— И что, ей теперь нельзя ни с кем разговаривать и улыбаться? — с отчетливой насмешкой в голосе проговорил Утер.

— Нет, но…

— Послушай, юноша! — видя, что подопечный успокоился, мужчина приступил к нотации. — Не позволяй чувствам особенно таким, как ревность, застить голос разума! Поверь моему опыту, если сейчас подойдешь к Джайне и спокойно поговоришь, все твои подозрения развеются, как дым на ветру. Паренек окажется едва знакомым учеником, который просто встретился на пути в академию. А насчет улыбок… тебе ли, принц, не знать, насколько недолговечны девичьи улыбки? Сегодня она тебе улыбается, потому что ей что-то от тебя нужно или у нее просто хорошее настроение, а завтра ее взгляд переполняется безразличием.

— Джайна не такая, — заявил нахмурившийся Артас, нет-нет дапоглядывая на никуда не торопящуюся парочку: что-то ему подсказывало, что паренек не тянет на «едва знакомого».

— С близкими — вполне вероятно, а с едва знакомыми приятелями — определенно нет. Уж поверь моему опыту, — повторился умудренный жизнью паладин.

— Утер, разум говорит, что ты прав, но интуиция подсказывает, что этот недомерок не просто первый встречный ученик — они явно хорошо знакомы!

— Даже если и так, и что? — повел могучими плечами мужчина. — Ты что, хочешь запретить ей дружить с кем-то кроме тебя?

— Нет… — хотя губы и сказали так, однако выражение лица ревнующего парня говорило «да».

— Если хочешь набивать свои шишки вместо того, чтобы воспользоваться мудростью старшего товарища — дело твое, — неодобрительно качнул в ответ головой паладин, поднимаясь. — Пошли? А то, когда они пройдут на территорию академии, нам придется получать разрешение на вход, чтобы ты мог с ней встретиться.

— Не хотелось бы превращать нашу долгожданную встречу в сумбурный обмен любезностями у порога, — буркнул в ответ Артас достаточно спокойным голосом, словно и не он пару минут назад пытался броситься на конкурента с кулаками, но тем не менее встал и вслед за учителем направился к выходу. — Я рассчитывал как минимум на романтическую прогулку по городу…

— Это хорошо, что в тебе проснулся здравый смысл, — на этот раз последовал удовлетворенный кивок.

---------//---------

… И хотя во время Первой Войны с орками дворфы заключили союз с Альянсом семи королевств, по факту обе стороны воздерживались от оказания военной помощи, и отношения между ними до сих пор остаются довольно прохладными. Впрочем, стальгорнских торговцев освободили от большинства пошлин, и те быстро наводнили наши рынки высококачественным оружием, от чего выиграли обе стороны. Отец же рассказывал, что с экономической точки зрения Каз Модан получил больше выгоды чем королевства, и теперь они периодически пытаются еще раз «наладить» отношения, присылая послов с какими-то мутными схемами. Видимо успехи в военное время затмили им разум, и теперь они думают, будто все им должны. Как бы то ни было, дворфы в очередной раз заявили о себе. Кстати, сейчас ходят слухи, будто Бронзобороды пытаются о чем-то договориться с Седогривами…

Получасовые лекции по истории и политическому устройству Азерота чередовались ответными рассказами об устройстве магии и разбавлялись минутками смеха, порожденными комментариями юного слушателя.

— Бронзобороды и Седогривы… Очень созвучно! Ты тоже думаешь, что коротышки выбрали гилнеасцев потому, что у тех есть гривы похожие на их бороды?

Джайна хмыкнула, а когда над вытянутой рукой Лина возникла карикатурная проекция, показывающая встречу коротышки с бородой до пола и лохматого человека, и вовсе засмеялась.

— Возможно…

— Джайна!

Девушка быстро обернулась, с удивлением обнаруживая позади них своего друга детства. Конечно, она помнила, что Артас хотел навестить ее на днях, но… хотел и хотел — что с того? Будучи практически полностью поглощенной учебой, она не акцентировала внимание на этом событии, потому-то и удивилась. Ведь даже раньше, когда перед ней вставал трудный выбор между магией и вниманием некоего красавчика-принца, она все же выбирала магию, хотя последнее и весьма льстило ее девичьему самолюбию. Теперь же, когда столь интересующие знания возникали «словно из ниоткуда», образ блондина в девичьих мечтах заметно поблек. Пусть Артас и был давним другом, а потом и вовсе возлюбленным, но с возможностью использования маны она была знакома куда дольше, и физическое влечение к одному конкретному представителю мужского пола не могло сравниться (увы, ему) со стремлением к овладению искусством, что бурлило в ее крови с тех самых пор, когда юная принцесса осознанно сотворила свое первое заклинание. Также не мог не сказаться столь долгий период разлуки…

В общем, возлюбленная, на взгляд Артаса, не проявила должного энтузиазма от их встречи, от чего глодавшие его подозрения лишь укоренились в охваченном ревностью разуме. Будущего короля даже не смутил тот факт, что на роль своего конкурента за сердце юной Праудмур он назначил совсем юного паренька, который в силу возраста не мог быть повинен в том грехопадении, в котором в мыслях обвинял подругу Артас, мало того — на фоне рослого широкоплечего белокурого красавца-принца внешность супостата была ничем не примечательной… Логика и любовь очень редко шли рука об руку, и данный случай отнюдь не являлся исключением.

Пока рот принца автоматически генерировал стандартные приветствия, подходящие ситуации, его глаза пытались одновременно «заколоть» супостата и «облизать» объект вожделения. И если девушка, которая разговаривала с другом лицом к лицу, а потому его взгляды не являлись для нее тайной, хмурилась, с непониманием разглядывая Артаса в ответ и невпопад кивая головой на его слова, то Лин, в свою очередь, отнесся к нагрянувшему в гости другу Джайны с полным равнодушием. Ревнивый парень не интересовал юного мага, стремящегося восстановить свои прошлые способности, от слова совсем, а вот его спутник, представившийся Утером, в глазах бывшего эльфийского архимага был крайне любопытной личностью. Ведь, судя по эмблемам открытой ладони серебряного цвета на амуниции, мужчина являлся паладином — одним из тех самых, о которых недавно рассказывала ему напарница в рамках уроков истории и политической обстановки.

Как узнал Лин, данная категория лиц относилась к магам-воителям, оперирующим силой Света — то есть тем самым направлением магии, о котором эльфы десяти тысячелетней давности хоть и знали, но не применяли ввиду наличия ультимативной Тайной магии. Впрочем, появись у них в то время такая нужда, и наряду с наследием Титанов они непременно бы изучали Свет, благо последний был чем-то родственен магии друидов. Как в настоящее время обстояли дела у эльфов с магией Света Лин не знал, но предполагал, что несравнимо лучше, чем во времена его бытия охотником на демонов: раз уж даже у людей появились маги, владеющие данным направлением магической дисциплины.

Тем временем, в ответ на прозвучавший призыв прогуляться Джайна скосила глаза на напарника, желая отследить его реакцию, но тот был всецело поглощен разглядыванием паладина. И как девушка, мысленно хмыкнув, отметила — Утер неуютно чувствовал себя под этим пристальным взглядом, более подходящим какому-нибудь заядлому вивисектору, нежели обычному на вид пареньку пусть и с мантией мага.

— Лин, мы с Артасом отойдем ненадолго, дождись меня, хорошо?

— Конечно. Я пока побуду с лордом Утером. Надеюсь, вы не откажите мне в нескольких консультациях? — обратился Лин к мужчине.

На что тот удивился, даже перестав обращать внимания на странные разглядывания себя любимого. Спина удаляющегося воспитанника также перестала его интересовать.

— Консультаций? Юный маг интересуется военным ремеслом или искусством владения оружием?

— Почти, — искренне улыбнулся Лин, представив, как этот, пусть и прошедший не одну войну и выглядящий очень опытным, мужчина поучает бойца, имеющего за спиной несколько десятилетий непрекращающихся битв. Да и масштаб Войны Древних не шел ни в какое сравнение с творящимися в настоящим времени беспорядками: а другими словами назвать последние столетия истории Азерота у бывшего эльфа не поворачивался язык.

— Почему бы и нет.

Честность подкупает. Паладины, идущие по пути справедливости, обладали способностью выявлять отсутствие оной в чем бы то ни было. Вот и сейчас Утер не разглядел недобрых намерений, а потому не имел повода отказать в подобной просьбе. К тому же ему все равно нужно было как-то скоротать время, пока юный принц утрясал свои сердечные дела. С учетом сложившейся ситуации это могло затянуться на неопределенный срок, который и мог скрасить разговор с умным собеседником. Правда насчет интеллекта последнего были некоторые сомнения ввиду его возраста, особенно усилившиеся после следующих слов:

— А можете продемонстрировать что-то из ваших паладинских умений?

Артас, не успевший особо далеко отойти, а потому прекрасно расслышавший просьбу малолетки, оглянулся, скривив губы в презрительной усмешке, параллельно кидая сочувственный взгляд на наставника, ведь тому предстояло выдержать напор типичного крестьянского ребенка, увидевшего перед собой героя войны. А никем иным нежели обычной деревенщиной чернявый «просто Лин» (как представился он парочке лордеронцев) и быть не мог.

Между тем, только что познакомившиеся глава ордена Серебряной Длани и ученик главы Кирин-Тора начали удаляться в ту самую забегаловку, откуда пару минут назад вышли два паладина.

— Не думаю, что будет уместно применение боевых умений в центре города, — попытался тактично съехать с темы Утер, видимо тоже принявший просьбу ученика академии за неуемное любопытство жителя сельской местности, впервые увидевшего паладина.

— Достаточно примитивного проявления света: например, заклинания исцеления, ну, или не знаю — зажгите световой огонек.

— Хм… Что ж смотри, мне не жалко.

Спустя пару секунд Лина охватил поток благодатной энергии, а затем напротив паладина зажегся, не сказать, что очень яркий, шарик: собеседник не пожадничал с демонстрацией и показал оба заклинания, даже несмотря на то, что по слухам, сами паладины наотрез отказывались признавать свои умения магией.

— Интересно! — произнес взалкавший знаний маг, проникаясь ощущениями от охватившей его «святости». — Можете, взять меня за руку и повторить?

Утер, задумавшись на мгновение, кивнул. Судя по выражению его лица, он явно заинтересовался результатами проводимого эксперимента. Протянутая ладонь паренька утонула в огромной лапище паладина, а исследователя снова окатило исцеляющей волной.

— Очень интересно! — дополнил он свой предыдущий ответ после недолгого погружения в себя и анализа магии.

— И как результат? — полюбопытствовал мужчина, продолжив движение в сторону таверны.

На что о чем-то размышляющий парень, идущий рядом, молча выставил вперед раскрытую ладонь, и над ней зажегся небольшой, но яркий едва ли не до слепоты белый шарик. Интенсивность свечения была на порядок больше ранее продемонстрированного воином.

— Непривычно, но принцип ясен, — поведал Лин щурящемуся паладину, который пытался прикинуть, что это такое ему показывают.

— Хм, ты хочешь сказать, что это Свет? — нахмурился Утер от неверия в подобный результат. — Обращаться к Свету могут лишь паладины и жрецы, а ты не похож ни на того, ни на другого! И что-то я не слышал, чтобы маги могли выкидывать такие коленца. Молодой человек, к чему эта профанация?

— Профанация? — не понял ученик академии, будучи погруженным в какие-то расчеты ввиду открывшихся перспектив.

Остановившись у порога пункта назначения, Лин погасил безвредный светоч и вопросительно уставился на поделившегося информацией спутника приятеля Джайны, желая пояснений сути претензий, а то, что это была именно одна из них, он догадался по интонациям.

— Никто кроме паладинов и жрецов, — повторил Утер. — Маги и прочие знахари, шаманы и друиды не могут взывать к святой силе Света! Так зачем ты пытаешься изобразить обратное?

Паренек смерил его нечитаемым взглядом, а затем неожиданно поинтересовался:

— Даже эльфы?

— Что «эльфы»?

— Даже эльфы не могут использовать магию «Света»? — терпеливо озвучил полную версию вопроса молодой представитель даларанских кудесников, сделав едва ощутимый акцент на последнем слове.

Паладин было открыл рот, но осекся, и его уверенное выражение лица сменилось задумчиво-хмурым.

— Никто кроме паладинов, жрецов и эльфов, — нашел в себе силы признать свою неправоту паладин, несмотря на то, что подобная концепция очень сильно нарушала постулаты его веры, однако он точно знал, что северные соседи способны на такое. И вопрос их принадлежности к жрецам и паладинам даже не стоял.

Не став никак комментировать ответ, Лин шагнул внутрь, одновременно поясняя результаты своих изысканий:

— Всего лишь другой подход, основанный на вере, а не на воле. На самом деле с точки зрения магии между волей и верой разница не велика. Все же при формировании заклинаний в связках приказ — посыл и просьба-посыл можно считать, что просто меняется полярность. Воля обеспечивает уверенность, что твой «приказ» будет выполнен, а вера — что «просьба» услышана. А уж выделить нужный спектр для заклинания не так и сложно. В общем подход практически один в один как в друидизме с его «вежливыми обращениями» к силам Природы.

Глубоко задумавшийся Утер, усевшись за столом, ответил несколько невпопад:

— Это не заклинания, это умения.

— Называйте как хотите — пока используется мана, смысл останется неизменным.

— Хочешь сказать, что любой паладин или жрец может научиться магии?

— Может. Если сильно захочет. Как и маг — использовать магию Света с помощью веры, — пожал плечами представитель подрастающего поколения магов: получив нужную информацию, он потерял интерес к продолжению разговора, а потому уставился в окно, несмотря на некоторую невежливость подобного жеста.

— Что-то не было видно, что твой Свет появился от большого труда.

— У меня есть… небольшой опыт в таких делах.

Утер с сомнением покосился на молодого человека, состроившего подозрительно серьезную мордашку, и, явно придя к какому-то решению, недоверчиво покачал головой.

— Ладно, оставим магию в стороне — раз уж выдалась свободная минутка, лучше расскажи, как вам живется в академии, — спросил первым мужчина, которому не очень хотелось отвечать на вопросы о войне или показывать «крутые удары» — в общем, заниматься всем тем, о чем его обычно просили по случаю обыватели.

— Спим, учимся, практикуем, самообразовываемся. И так — по кругу, — с некоторым недоумением отозвался Лин, которому было неясно, что может заинтересовать в житье-бытье ученика академии пусть даже и магической. — Иногда выполняем задания Антонидаса.

Кивавший в такт перечислениям Утер был доволен ответом — именно таким он представлял себе идеальный распорядок дня при обучении. И сейчас бывалый воин искренне жалел, что Артас — принц, и к нему нельзя применить озвученный подход… В этот момент последнее предложение резануло слух. Он-то считал, что паренек — просто знакомый, встретившийся Джайне, возвращающейся в академию, а тут вырисовываются худшие предположения Артаса…

— Ты вместе с Джайной учишься у Антонидаса? — осторожно поинтересовался паладин, рассматривая его золотой медальон, и еще до ответа, как иногда случается, его озарило уверенностью — да, все так и есть, и Лин не просто помощник подруги детства принца.

— Да, если можно так выразиться.

Мужчина уставился на парня испытывающим взглядом, но тот этого даже не заметил, по-прежнему разглядывая за окном городскую жизнь.

— И как тебе общение с целой принцессой? — последовала попытка вызнать о том, в каких отношениях состоят личные ученики главы ордена магов — исключительно ради будущего спокойствия ученика.

— Джайна прежде всего не красивая и умная принцесса, а талантливейший маг… то есть магичка. И думаю, что в части взаимопонимания у меня с ней дела обстоят получше, чем у вашего подопечного.

Лин кивнул куда-то за окно, но за мгновение до этого его собеседника повторно накрыло озарением, чего, между прочим, не случалось уже очень давно, и Утер понял, что мальчишка не просто так пялился все это время на улицу. Паладин, не утерпев, нагнулся над столешницей и уставился в ту же сторону. Ругающиеся Джайна и Артас его нисколько не удивили — ссора между друзьями детства, по его мнению, была предопределена. И хотя взрослый был уверен, что основная вина лежит на его воспитаннике, но определенную ее долю также возлагал и на факт появления у принцессы нового друга.

— Кажется, они идут к нам…

---------//---------

— Давно не виделись, Джайна. Как ты тут? Как учеба?

— Все прекрасно — обучение движется семимильными шагами.

— Значит совсем скоро станешь «могучей магичкой»? — улыбнулся шутливо Артас, припомнив, как уже не раз бывало, сокровенную мечту юной принцессы.

Вот только реакция последовала совсем не та, которую друг детства ожидал получить в ответ на озвучивание их общей «тайны». Во всяком случае он рассчитывал увидеть на лице Джайны обычное смущение и услышать ее неизменно уклончивое «почти», после которого она по обыкновению забавно нахохливалась и становилась похожей на мокрого воробушка. Вот только в ответ раздалось категоричное — «да», произнесенное при том донельзя уверенным голосом — тем самым, которым она в детстве рассказывала о своих планах. Но если в те далекие времена серьезная девичья мордашка и крики «Я стану магичкой!» вызывали у всех без исключения умиление, то сейчас такой настрой заставил парня насторожиться. Интуитивно Артас почувствовал, что потерял первенство в рейтинге конкретной представительницы прекрасного пола, уступив его такой неопределенной вещи как магия… и хорошо, если только ей одной.

Против воли нахмурившись от вновь охвативших его подозрений, принц спросил:

— Что-то случилось?

— Мое понимание магии вышло на новый уровень.

— А… поздравляю, — произнес Артас, не совсем улавливая, как относиться к этой новости, и в свою очередь ляпнул, похваставшись: — А меня Утер произвел в полноценные паладины! Неделю назад сдал экзамен…

Так, обмениваясь новостями и делясь своими достижениями, парочка дошла до ближайшей площади, и, ведомая девушкой, обошла вокруг фонтана, и направилась назад. Чувствуя, что время уходит, а подруга, несмотря на долгий срок разлуки, не настроена продлять их прогулку, Артас перешел к самым волнующим темам.

— Джайна, насчет нашей помолвки. Отец сказал…

Теперь уже девушка нахмурилась. Отсутствие долгое время весточек от «жениха», разрыв помолвки, пусть и инициированный ее отцом, но несомненно поддержанный и со стороны Теренасов, а также ее последние успехи на поприще постижения магических искусств — все это вместе делало поднятую тему неактуальной.

— Подожди, Артас, — остановила она немного путаные уверения в том, что, дескать, разрыв помолвки и прочие обстоятельства — ничто перед их чувствами друг к другу. — Ближайшие лет двадцать я собираюсь посвятить себя изучению магии. Прости, но даже если бы королева эльфов в приказном порядке не установила мир, то я бы все равно попросила отца разорвать помолвку.

«Наверное, Лайну хватил бы удар только от одной мысли отвергнуть красавчика-принца»

— Что?! — такого Артас, уверенный в своей неотразимости, подкрепленной постоянными покушениями со стороны лиц противоположного пола во время его пребывания в Стратхольме, не ожидал. — А как же наша любовь?!

— Ты про детскую влюбленность? — уточнила Джайна, удивившись столь эмоциональной реакции.

Парень же услышал что-то свое и тут же предположил:

— У тебя кто-то есть, да? Только не говори, что это тот хиляк с лицом деревенщины в сотом поколении, с которым ты была!

— Артас! Побольше уважения к моему… другу!

Короткая запинка была обусловлена тем, что Лина можно было назвать скорее учителем и наставником, чем другом и напарником, но, естественно, сейчас, когда разговор начал вестись на повышенных тонах и с большей горячностью, эта пауза была воспринята негодующим принцем совсем иначе.

— Так и знал! Джайна!..

Уроки Утера принесли пользу и, несмотря на взрывной характер молодого принца, он все же смог воздержаться от обвинений своей возлюбленной в измене. Но то, что ревнивец мог простить своей девушке — своему сопернику он прощать не собирался.

— Я вызову его на дуэль!

В этот момент охватившее девушку раздражение, готовое вылиться в весьма экспрессивный посыл, пропало, будто его и не было.

— Поединок? — переспросила она спокойным голосом. — Да на здоровье.

Лин, налегающий не только на теорию, но и уделяющий немалое время практике, в среде учеников и даже учителей был известен как маг, не проигравший ни одного учебного поединка на арене академии. Чем был очень доволен старый Антонидас, ведь от этого его репутация на ниве наставничества стала совсем уж заоблачной. Многие хотели тренироваться с «воспитанником» главы, поскольку тот постоянно использовал непредсказуемые тактики и уловки, начиная от иллюзий и заканчивая методами не прямых воздействий. А еще Лин с завидным постоянством отрывал ее от книг и заставлял усиленно практиковаться, оттачивая владение заклинаниями, намекая, что мирные деньки рано или поздно закончатся и разразится война. И его аргументы в пользу такого предположения были довольно убедительны. Одно то, что эльфы, будучи доминирующей расой на всей планете, в последнее время усиленно укрепляют оборону и щедро делятся знаниями с людьми, вместо того, чтобы по обыкновению подгребать все и вся под себя — говорило само за себя.

«Помниться, он как раз хотел посмотреть на магию Света, а также узнать, что из себя представляют паладины…»

---------//---------

Солнце щедро одаривало бликами волн, птицы весело щебетали, крякали и клекотали, а деревья немного шумели листвой — в общем, западное побережье озера Лордамер жило своей размеренной жизнью, на которую путники, передвигающиеся по тракту между Далараном и Лордероном, мало обращали внимания. Не выделялся на фоне остальных путешественников и небольшой отряд во главе с двумя паладинами, направляющийся на север, в столицу. Не то чтобы предводители не были, как и их подчиненные, пресыщены пейзажами родных просторов, нет — были, но все же основной причиной их безразличия к картинам природы являлись результаты их визита в обитель магов.

Младший последователь Света предавался черной меланхолии, его лошадь под стать настроению хозяина еле-еле плелась немного в стороне от основного отряда — принц Артас изволил страдать от неудачи на любовном фронте, и даже недавнее поражение от соперника поблекло на фоне воспоминаний о разгневанной Джайне, в сердцах выпалившей донельзя рассерженным голосом: «Видеть тебя не хочу, придурок!». Впрочем, в последнем, как принц признался сам себе, была немалая доля его собственной вины: а нечего было обзывать подругу детства «гулящей девкой» только лишь из-за того, что после окончания поединка Джайна подошла не к нему, валяющемуся на земле в виде пособия по садоводству, будучи оплетенным выросшей травой и непонятно откуда взявшимися лианами, а к этому недомерку Лину, который выиграл бой, не сходя с места…

Старший товарищ хоть и выдал профилактический подзатыльник за несдержанность по отношению к девушке, а также высказал пару слов ободрения, выразив тем самым сочувствие, но все же был в основном озадачен анализом результатов произошедшего собственного «обмена опытом», о котором его попросил победитель поединка с принцем непосредственно после оного.

В ходе тренировочного боя мага с еще одним паладином сразу же выяснился тот факт, что в отличие от юного адепта Серебряной Длани его наставник владеет неким «божественным» умением, обеспечивающим защиту от любого вида урона. Во всяком случае сам Утер искренне так считал… до недавнего времени — того самого, когда под ним разверзлась земля, и он ухнул, окутанный розовым сиянием защитного благословения Света, в яму, наполненную по колено жидкой грязью, а затем сверху прилетела небольшая шаровая молния, но попала не в несокрушимый щит, а аккурат в поверхность окружающего паладина болотца. Утер, познав незабываемые впечатления, вынужден был признать поражение, когда парнишка с индифферентным лицом продемонстрировал еще одну молнию, но размером в несколько раз больше.

И вот теперь озадаченный паладин, скрипя малость закостенелыми в догмах мозгами, пытался понять, как так вышло, что абсолютная защита, спасающая даже от отравленного магией воздуха и дающая возможность гулять чуть ли не по лаве (правда, последнее он не проверял), спасовала перед обычным в общем-то заклинанием! Пытался понять, но не понимал…

Глава 17

Подножье Хиджальских гор, Ашенвальский лес.

Казалось, даже бессонные метания вокруг Хиджала в течение нескольких последних месяцев в попытке остановить расползающуюся Тьму не смогли поколебать неотразимую внешность прекрасной эльфийки. Сия особа, обладающая пышными волнистыми волосами редкого зеленого цвета, по-прежнему составляла конкуренцию признанным красавицам своей расы.

Однако в минуту отдыха, столь редко выпадающую на долю верховной жрицы Элуны, Тиранда занималась вовсе не поддержанием своей «неотразимости», как могла бы подумать любая другая девушка, и даже не тратила свободное время на сон, как могли бы подумать все остальные — нет, помыслы эльфийки были направлены на вполне конкретную вещь, связанную с ее прошлым. В нежных девичьих ладошках, способных выпустить из лука стрелу на расстояние, гораздо превышающее видимость зорких эльфийских глаз, находился невзрачного вида небольшой серый камень. Наткнись иной раз на подобный экземпляр, невзирая на его пирамидообразную форму, подумаешь — что за ошибка природы? Но в данном случае подобный вердикт о невзрачности не позволяла вынести легкая синяя магическая дымка, являющаяся неотделимой особенностью данного представителя булыжников. Нельзя не отметить, что раньше, каких-то десять тысяч лет назад, цвет дымки был зеленым, а интенсивность ее свечения была таковой, что владелица иногда использовала его в качества настольного светильника.

Впрочем, сейчас артефакт интересовал жрицу отнюдь не в качестве предмета интерьера или безделушки ностальгического характера — данная «безделушка», являлась одним из подарков влюбленного в красавицу-эльфийку приятеля, откликающегося на имя Иллидан. По совместительству поделка служила артефактом, позволяющим отслеживать состояние заклинателя, но ничего особо выдающегося возможности камня не предоставляли — по большому счету они просто давали знание о том, ранен, жив или мертв данный эльф… Правда с его помощью можно было вполне найти местоположение создателя, но это уже другой вопрос.

И вот артефакт, со времен Войны Древних остающийся просто памятной вещью о погибшем друге, несколько лет назад превратился в нечто большее. И пусть горел он уже не тем цветом и не столь ярко, как хотелось бы его обладательнице, но одно осознание, что взбалмошный любитель магии выжил заставляло сердце трепетать от радости.

Тиранда до сих пор так никому и не рассказала о том, что бывший герой-предатель минувшей эпохи воскрес. Даже своим подружкам. Даже мужу… Особенно подружкам! Она знала Малфуриона, как облупленного: тот лишь отмахнется от такого доказательства и приведет в защиту своей версии железный аргумент — будь Иллидан жив, он бы не стал прятаться десять тысяч лет — такое затворничество не для его деятельной натуры. А вот ее подружки, в список которых входили в том числе и эльфийки, точащие зуб на брата верховного друида, могли сорваться на поиски бывшего поклонника и переполошить в процессе половину Азерота. Ставить же в известность сородичей с другого материка о появлении Иллидана Тиранде очень не хотелось.

— Да и не просто же так он до сих пор не прислал никакой весточки? Правда же? — пробормотала она, пряча пирамидку в котомку, навьюченную на ездового саблезуба, и прыгая следом в седло.

Вместе с выжившими сородичами жрица Элуны направлялась к новому местожительству ночных эльфов — огромной долине в центре материка, окруженной практически сплошными горами. И пусть там не было привычных лесов, но зато и следов Бездны тоже не наблюдалось. В пути, изрядно сокращенном с помощью телепортов, девушке предстояло усиленно отгонять тревожные мысли о том, что за молчанием выжившего друга может крыться какая-нибудь веская и крайне уважительная причина из тех самых, которых и врагу не пожелаешь. Например, связанных с Саргерасом или Н’Зотом…

---------//---------

Калимдор, где-то в песках Танариса.

Ноздорму нравилось наблюдать за песчаными бурями. Поэтому он изредка выбирался из обители своего рода — одной из крупнейших временных аномалий Азерота под названием Пещеры Времени и следил за хаотичными метаниями песчинок, подчиняющихся воле ветра. Аспекту Времени казалось очень уместным придуманное им сравнение песчинок с судьбами разумных, ветра — с потоком Времени, а непосредственно самой бури в целом — с изменчивостью и непостоянством этой могущественной силы, на страже которой он и его род бронзовых драконов стоял уже многие десятки тысяч лет, с того самого момента, когда Аман'Тул, лидер Пантеона Титанов, наделил их способностью ею управлять…

Огромный бронзовый дракон, лежащий на скальном выступе, наблюдал за буйством стихии и размышлял. А поразмыслить ему было о чем. Хотя бы о том, как избавиться от навязчивого ощущения, что все идет не так, как должно быть. Последнее время Ноздорму начинало казаться, что его сородичи были правы: бронзовые драконы, тысячелетиями охраняющие временные линии от происков разных недоброжелателей, пытающихся изменить историю, были уверены в существовании Предначертания. Однако, кто бы что ни говорил, но уж сам Аспект Времени совершенно точно знал, что никаких рока и предопределения не существует, даже с учетом магии, позволяющей вмешиваться в будущее, и наличия тех самых злополучных временных петель. И тем не менее в будущее он смотрел с изрядной тревогой… А вернее пытался это сделать, но почему-то некоторые моменты упорно ускользали от взора Аспекта. И это как раз и вызывало наибольшее беспокойство.

Недавно у него появилась зацепка. На удивление ниточки вели не к без меры распоясавшемуся Н’Зоту, прячущимся демонам или там эльфам, которые, к слову, за последние века набрали приличную силу, а к людям — относительно молодой расе, обосновавшейся на восточном материке. И сейчас Ноздорму в том числе определялся с кандидатурами посланника в человеческие земли, выбирая из своих ближайших помощников. Возможно перспективнее было бы ему самому отправиться и лично разобраться со всеми непонятками, однако бытие Аспекта не позволяло покинуть свой пост дольше чем на кратковременное любование песчаной бурей.

— «Хронорму или Соридорми? Хм… В другое время я даже не задумался бы над выбором — оба великолепно разбираются в хитросплетениях временных потоков, но в части коммуникабельности с другими разумными Хронорму даст сто очков форы любому из нашего рода. Вот только слишком уж чудит он в последнее время. Один его новый облик чего стоит — крохотная девица-гномка. Как он там себя назвал? «Неопределившийся»? Слово-то какое придумал… Нет, лучше отправлю-ка его в Драконий Покой — пусть там поработает послом, может, сородичи вправят ему мозги? А там, глядишь, сам одумается, или его какая драконица захомутает…»

---------//---------

Гавань Менетилов.

— И все-таки — почему именно Стальгорн? Почему нельзя было послать нас на какое-нибудь менее тривиальное задание? Неужели «прийти, забрать и уйти» — это уровень личных учеников самого сильного архимага Даларана? — светловолосая девушка, легко сбежавшая со сходней корабля, наконец перестала сдерживать свое негодование, накопившееся за все время скуки морского путешествия из Южнобережья в единственный портовый город дворфов.

— Чем тебе Стальгорн не угодил? Думаешь, бродить по болотам в поисках какого-нибудь особого крапчатого кроколиска интереснее, чем читать в тепле и уюте книги?

— Где ты нашел «уют» в провонявшей рыбой посудине?! — возмущение, сквозившее в голосе молодой магички, позволило определить истинный источник недовольства.

— Кто тебе не давал применить магию, чтобы избавиться от запаха и прочих неудобств?

— Знать заклинания на все случаи жизни невозможно!

— Но стремиться к этому надо, — возразил Лин и тут же, походя, продемонстрировал чары очищения воздуха.

— Ты и такое умеешь? — удивилась она, но тут же возмутилась, — Эй! А почему тогда не применил во время плаванья?!

— А сама как думаешь? — по его лицу скользнула легкая улыбка — так бы учитель смотрел на нерадивого подопечного, который задал вопрос с очевидным ответом.

Джайна за время их совместного обучения успела хорошенько проникнуться преподавательскими талантами товарища, а потому вздохнула и предположила:

— Мотивация, да?

— Она родимая, она… Кстати, знаешь, чем мы сегодня займемся? — спросил Лин, окидывая оценивающим взглядом подступающие к морю горы, которые возвышались над городской стеной.

Подруга не преминула посмотреть в том же направлении.

— Только не говори, что ты хочешь срезать путь до дворфийской столицы через горы?

— Сделать крюк на неделю или добраться до цели за день… Хм, дай-ка подумать… Хорошо — не скажу!

— Ох… — снова вздохнула девушка, но на сей раз наигранно. — Будем тренироваться в прыжках и порталах?

— В точку. Как обычно — тебе даже объяснять ничего не надо! Эх… где же ты была раньше? Мы бы с тобой такое бы творили…

Джайна покосилась на спутника, который, погрузившись в какие-то свои воспоминания, снова начал заговариваться. И хотя подсказки о прошлом излишне талантливого паренька озвучивались далеко не в первый раз, юная принцесса, несмотря на всю свою гениальность, так и не смогла раскрыть тайну Лина — кто он такой, и откуда взялся. Но время расспросов еще не пришло, а потому девушка снова промолчала. Между тем парочка покинула относительно небольшой городок, обогнула залив и свернула на тропинку, ведущую куда-то в сторону означенных гор, увенчанных белыми шапками…

— А тут красиво, — Джайна замерла на краю уступа, с которого открывался вид на только что преодоленный парочкой подъем, а также на морской залив с одной стороны и на простирающие до горизонта болота с другой.

Ученикам верховного мага Кирин-Тора понадобились оставшиеся до вечера полдня, чтобы взобраться на ближайшую вершину, а потому в настоящий момент они имели возможность наблюдать, как солнце, наполовину скрывшееся за морской гладью, окрашивает красным цветом окрестности.

— Горы — это всегда красиво, — поделился своим жизненным опытом Лин, также с любопытством оглядывающий округу.

Девушка внезапно скинула капюшон, вскинула руки и, что-то ликующе прокричав, от всей души зарядила в небо молнией. Скальные пики озарила ярчайшая вспышка. Не ожидавший подобного Лин следующие полминуты усиленно лечился, восстанавливая зрение и безбожно ругаясь про себя. К чести Лина стоит отметить, что недоволен он был отнюдь не подвохом со стороны подруги, а ситуацией в целом, а потому распекал сам себя за потерю бдительности.

— Чего коротышек пугаешь? — произнес он со смешком в то время как, из-под ладони, приложенной к глазам, выбивалось тусклое свечение.

Когда парень наконец проморгался, то с удивлением обнаружил, что ученица замерла прямо напротив, в непосредственной близости от него. И уставилась на него грустными-грустными голубыми глазами. Интуиция подсказала бывшему долгожителю, что сейчас будет очередной выверт женской логики. Он не успел поинтересоваться в чем дело, как последовали крепкие объятья, а на ухо девичий голос, едва не срывающийся на слезы, прошептал:

— Не уходи, пожалуйста!

— Со всей ответственностью заявляю — и в планах не было! — поспешил заверить ее Лин, легко поглаживая по спине. — С чего ты вообще взяла, что я куда-то уйду?!

Джайна отстранилась от него и поделилась испытывающим взглядом.

— Ты сам недавно сказал, что нормальные книги закончились. А раз ты пришел в академию только за знаниями, то тебя в Даларане уже ничего не держит: тренироваться-то можно в любом месте!

— Да куда я пойду? — пожал тот плечами. — Обратно в свой рыбацкий поселок? Нет уж, рыбу — рыбакам, магию — магам. Так что не выдумывай лишнего, я никуда от тебя не собираюсь сбегать.

— Даже к эльфам? — голубые девичьи глаза снова начали грустнеть. — Я же вижу, с какой ностальгией ты смотришь на них. Постоянно интересуешься обстановкой в Сель’Таласе. Задумчиво посматриваешь на горизонт…

— Глупости, — усмехнулся он добродушно. — Вот куда-куда, а в Сель’Талас я точно не поеду, даже если мне сам Антонидас прикажет под угрозой отчисления! Нет — даже если они всем орденом бухнутся мне в ноги и начнут умолять!

— Точно-точно? — Джайна снова обняла парня, и тот из-за разницы в росте уткнулся в девичье плечо.

— Определенно, — фыркнул Лин ответ. — А вообще, знаешь, давай-ка я тебе расскажу кое-что. Давно надо было это сделать. Я же вижу — ты умираешь от любопытства. Может, и твоя мотивация к практике подрастет.

Девушка на миг напряглась, но затем расслабилась и лишь крепче обняла друга и учителя по совместительству.

— Ты часто оговаривался… но я не хотела лезть в твои дела.

— Ладно, пойдем. Нам еще надо разбить лагерь до темноты…

---------//---------

Северные горы Дун Морога.

— … Давай подытожу, — любопытство, интерес и восторг, столь явно читающиеся поначалу в эмоциях слушательницы, по мере выяснения новых подробностей жизненных перипетий друга уходили, оставляя за собой лишь серьезность и сосредоточенность на лице девушки, включившейся в столь любимый ею анализ фактов. — Десять тысяч лет назад ты был эльфом и «не самым последним» магом. На Азерот вторглись демоны, от которых вы отбились ценой мирового катаклизма. А затем появился некий бог Н’Зот, оперирующий Тьмой, убил тебя и попытался захватить твою душу на пути к перерождению, но неудачно. Что скорее всего стало причиной твоего возрождения именно в человеке, а не в эльфе. И при этом это случилось лишь спустя десять тысяч лет, но зато с памятью о прошлой жизни, пусть и немного пострадавшей… — она задумалась над краткой интерпретацией не слишком маленького рассказа, а затем высказала свое мнение: — Звучит до невероятности эпично! Но, признаться честно — у меня куча вопросов.

— Задавай.

Лин подозревал, что вопросы будут далеко не обычными — все-таки Джайна — это Джайна, с тривиальностью она не дружит. В общем, так и получилось.

— Каково это, быть всемогущим бессмертным архимагом, а затем оказаться в хрупком человеческом теле с крохотным даром магии?

— Что до отсутствия магии в этом теле — оно дало много минусов, но и плюсов вышло не мало. Ведь благодаря скромному ядру мой контроль уже достиг заоблачных высот по сравнению с прошлым, когда мощь заклинания главенствовала над искусством его плетения. Да и знаешь, в целом, тоже нормально, — признался парень и задумчиво посмотрел на пылающий в центре палатки огонь, который совсем не беспокоило отсутствие дров. — Поначалу, конечно, было непросто привыкнуть к таким радикальным изменения. Но затем я успокоился и теперь просто наслаждаюсь жизнью. В последние десятилетия предыдущей так не получалось — все куда-то спешил, хватался за все подряд. А сейчас пришло понимание, что моя смерть освободила меня от всех долгов и обязательств и можно начать жить почти с чистого листа.

— Почти? — уцепилась она, когда стало понятно, что продолжения не ожидается.

— Мои знания о магии все еще со мной, как и о врагах: я уверен, что ни Саргерас, ни Н’Зот никуда не делись. Так что я пришел в это время не с пустыми руками.

— Понятно… Слушай, а почему у тебя такая странная реакция на эльфов? Разве ты не должен был поступить наоборот — стремиться попасть к своим бывшим соотечественникам, а не скрываться от них? Вдруг они сумели бы как-то помочь.

— Это сложный вопрос, — немного погодя ответил Лин, продолжая наблюдать за игрой языков магического пламени. — Как-нибудь я расскажу все более подробно, но сейчас нет настроения. Если вкратце, то у меня были непростые взаимоотношения с нашими… с предводителями эльфов. Вот что ты знаешь об Азшаре? — неожиданно спросил он, поднимая взгляд.

— Ну, она величайшая магичка современности… бессмертная красотка-королева… — осторожно начала она.

— Скажи, как думаешь, я не обижусь, — прервал парень.

— Не видела ее ни разу, но по словам отца — крайне властолюбивая и эгоистичная натура, но при этом величия и личной харизмы хватает на десяток королей.

— Да, пожалуй, лучше и не скажешь — величия и харизмы ей не занимать. А еще Азшара — крайне злопамятная личность, и что-то мне подсказывает, что она может узнать меня и в этом облике. По привычкам ли или набору используемых заклинаний — не важно, но это может произойти, и тогда мне не поздоровиться! Я, как бы это помягче выразиться, пару раз пренебрег своим долгом по отношению к королеве. Но считаю, что смерть закрыла все долги, — повторился он, — Так что сам раскрываться не планирую и буду избегать внимания со стороны бывших сородичей всеми способами. Хотя и вряд ли удастся — рано или поздно наши дорожки пересекутся, ведь ни ты, ни я не планируем оставаться в ранге заштатных волшебников.

— Понятно, — с едва заметным облегчением в голосе произнесла Джайна, и тут ее лицо неуловимо изменилось. — А у тебя среди эльфов наверное остались родственники, друзья… семья?

— Бывший учитель, брат, бывшая возлюбленная, — спокойно перечислил он и тут же уточнил, поскольку, как показалось, он понял подоплеку вопроса: — Эти связи не тянут меня назад: я уважаю их всех троих, но с учетом того, что они заточили меня в тюрьму на неопределенный срок — наши пути-дорожки явно разошлись. Правда, я понял это только после перерождения. Я благодарен Кенариусу за все то, чему он меня научил, но не согласен с его однобокими взглядами на магию. Тиранда… когда-то она была смыслом моей жизни, центром всех моих помыслов и поступков, источником вдохновения… Но ей оказалось все это не нужно, и она выбрала брата. Бывает. Сам Малфурион чересчур много на мой взгляд радел за позиции наставника. Я не был согласен с их лозунгом: «Природа — наше все!». А еще, к слову, я мечтал о неодолимой силе и едва ее находил, как отправлялся на поиски чего-то еще более разрушительного, не понимая, что сила — это далеко не все, что нужно магу. В общем, сейчас меня не волнует все то, что так увлекало в прошлой жизни.

Собеседница медленно кивнула, переваривая ответ, но очередной вопрос снова возник сам собой на основе последних слов:

— А как же магия?

— А что магия? — он пожал плечами. — Она мне по-прежнему интересна, но уже не в плане поиска могучих чар — все равно моей маны не хватит ни на что серьезное. Стоило лишиться силы, и я осознал, что магия не состоит лишь из нее одной. Меня, признаться, очень увлекли исследования фундаментальных законов. Как что устроено, как работает, откуда что берется и куда исчезает. Понимание основ, как оказалось, может датьневероятный результат.

Джайна, припомнив тренировочный бой Лина с Утером, снова кивнула, но задать следующий вопрос не успела. Парень спросил сам:

— Раз уж у нас ночь откровений, можешь ответить на один вопрос? Мой опыт подсказывает, что затягивать с ним не стоит — можно фатально опоздать.

— Конечно.

— Я тебе нравлюсь?

— ?!…

---------//---------

Стальгорн.

Столица Каз Модана оказалась городом скрытых контрастов. Хотя, казалось бы, какие такие контрасты возможны в подземном городе, когда со всех сторон на гостя давят если не сами здания, так каменные своды, нависающие над домами монструозного размера? Однако дворфам нашлось чем удивить любого разумного, посетившего Стальгорн и заплатившего на входе немалую пошлину.

Во-первых, освещение. Реки и водопады магмы, озаряющие темно-красным светом, мрачную подземную обитель коротышек-бородачей, никого не могли оставить равнодушным. Уличное освещение… Впрочем, оно было представлено стандартными заклинаниями, а потому не представляло особого интереса, как и обычные факелы, кроме как в самом факте своего наличия и то только лишь для подчеркивания разнообразия световой иллюминации. Самым поразительным с точки зрения парочки магов-путешественников являлись вырабатывающие свет изобретения гномов: яркие фонари, развешанные по всему гномьему кварталу, работали на совершенно других принципах нежели магия.

А во-вторых, звуки. Можно было идти в тишине по темному коридору, а затем, внезапно, за поворотом нарваться на оглушительные лязги работающих кузен. Рев пьяных дворфов из таверн сменялся странным тиканьем и шорохом крутящихся шестеренок гномьих владений …

В общем, пока Джайна и Лин добирались до Тормуса — кузнеца, у которого разместил свой заказ глава Кирин-Тора, они успели обойти полгорода, поделиться впечатлениями, а также конкретно так оглохнуть, когда проходили мимо мастерских и кузниц…

— Вот, ваш заказ, — хмурый дворф, с виду ничем не выделяющийся среди подобных бородатых коренастых коротышек, поднатужившись, оторвал от пола средних размеров сундук и рывком закинул его на прилавок, прямо напротив посетителей. — Проверять будете?

Лин с подозрением покосился на добротное изделие неизвестного столяра, понимая, что за относительно небольшими габаритами кроется немалый вес товара, и перевел взгляд на подружку: именно та получала задание от их покровителя. Джайна же, понимая, что где-то произошла накладка, и искренне надеясь, что та закралась не в ее информацию, нахмурилась, и из-под капюшона донеслось:

— Мастер Тормус, разве это не должен был быть арканитовый жезл?!

— Все верно, — кузнец солидно качнул головой, и, сняв накладки с пустых проушин замка, откинул крышку, и явил представителям заказчика свой товар. — Прекрасные арканитовые жезлы в количестве тридцати штук — все, как договаривались.

Парочка молодых магов полюбовалась мерным красноватым сиянием, которое испускали изделия из арканита даже без зачарования, и переглянулась друг с другом. Лин взял один из жезлов и тут же понял, что во всем сундуке как бы не полста килограмм. Парень покачал головой в сомнениях разглядывая содержимое будущей доставки.

— Хм… До порта видимо придется добираться по дороге, — Джайне в отличии от напарника не нужно было примериваться к заготовке под основной инструмент зачарователя, чтобы узнать ее вес.

— Можно бросить все вещи и быстро перебраться через горы, но такой вариант мне не нравится. Мастер, где у вас можно нанять повозку до Гавани Менетилов?

— Спроси на входе в город, — буркнул дворф. — Вы все проверили? Претензий нет? Закрывайте заказ.

Рядом с сундуком, на прилавке, оказался пергамент, украшенный двумя печатями. Джайна пробежала глазами договор, заглянула в сундук, позвякала, перекатывая жезлы туда-обратно, и, только убедившись в совпадении написанного с содержимым, поставила оттиск выданной Антонидасом печатью. На что коротышка тут же сцапал лист и молча скрылся в недрах лавки, даже не попрощавшись.

Посетители снова опустили взгляд на распахнутый сундук и задумались.

— Ладно, — Лин захлопнул крышку, нивелируя гипнотическое воздействие, которое оказывали на них светящиеся заготовки. — Предлагаю, тебе остаться тут — покараулить жезлы, а я пока поищу повозку и, пожалуй, носильщика — не нам же тащить их до ворот?

— Хорошо, Лин. Я подожду…

Прошло всего десять минут, как Лин отправился на поиски наемных помощников, когда дверь кузнечной лавки открылась, и через порог перешагнули две высокие фигуры. «Охранница» подняла голову, оторвав взгляд от книги, взятой для таких случаев в путешествие. Парочка вошедших эльфов доброжелательно и на удивление синхронно улыбнулась, вызвав мурашки у молодой девушки. Но у Джайны не было возможности задействовать свой могучий интеллект и успеть осознать то, о чем предупредила интуиция и что не так с посетителями — неказистый браслет-артефакт из свитых веточек, подаренный напарником с год назад, внезапно нагрелся.

Магия духа, вложенная в артефакт, помогла опознать в нагрянувших гостях врагов, не гнушающихся пользоваться заклятьями, влияющими на разум.

Тем временем посетители перешли к более решительным действиям. С наверший коротких жезлов, которые откуда ни возьмись появились в руках эльфов, слетела пара багряных искр, ударивших в Джайну прямо сквозь успешно сотворенный голубоватый кокон защиты, и, казалось, бесследно впитались в тело. Вот только вопреки ожиданиям напавших их жертва все еще не торопилась падать без чувств. Вместо девушки на пол посыпалась древесная тлеющая труха — все, что осталось от артефакта-подарка. Сама же юная магичка как-то неловко дернулась и растворилась в воздухе. К полной неожиданности для напавших злоумышленников. Ушастые маги были именно врагами — сбежавшая принцесса не строила на этот счет ни малейших иллюзий.

Эльфы на исчезновение будущей пленницы среагировали оперативно. Один из магов как-то по-хитрому дернул ладонью, и во все стороны прокатилась воздушная волна, принесшая немного хаоса в интерьер лавки. Несколько экспонатов с грохотом попадали, скрыв за шумом тихий шелест страниц у книги, выпавшей из рук Джайны, но из-за дверцы, за которой скрылся хозяин, не донеслось ни звука, да еще и ящик с заказом верховного мага Кирин-Тора остался неподвижен.

— Не иллюзия? Не похоже на невидимость, — продолжая настороженно оглядываться, нарушил молчание один из напавших — тот, что применил последнее заклинание.

Второй — обладатель коротких волос, не отвечая, прикрыл глаза, сосредотачиваясь.

— Она снаружи! Это был портал! — воскликнул он.

Лицо первого вытянулось от удивления.

— Но ведь такие порталы…

— Потом! Надо быстро поймать ее, пока она не переполошила половину города!

Оба тут же окутались едва различимой серой дымкой, а затем, демонстрируя явно искусственно завышенную скорость передвижения, рванули друг за другом наружу. Едва гости скрылись за порогом, как дверь во внутренние помещения распахнулась, оттуда буквально выкатился давешний дворф, который, не выказав никакого удивления отсутствию представителей покупателя — словно произошедшее для него не являлось тайной, просто и без затей утащил в недра своего дома сначала заветный сундучок, а затем и оставшиеся от двух человечков рюкзаки, не забыв подобрать книгу с пола.

Когда его в приказном порядке попросили об услуге соотечественники из числа приближенных к власти, пусть и знаменитый в узких кругах, но все еще остающийся связанным по рукам и ногам узами долга и цеховых обязательств, кузнец не будь дураком согласился на предложение. Урона репутации никакого не предвиделось, ведь как его заверили — «никто ни о чем не узнает», а Стальгорн умел хранить секреты…

---------//---------

То, к чему в ее обучении еще не приступал Лин, она освоила сама под влиянием эмоций и момента. А момент для самообразования, стоит отметить, выдался что надо — Джайна так испугалась внезапного нападения, ставшего в ее жизни первой стычкой с врагами, что сама не поняла, как сбежала прыжком, одновременно поддерживая на себе бесполезные защитные чары. А ведь Лин в свое время утверждал, что подобные трюки — однозначный признак мастерства… И ладно бы только это — она еще и свой рекорд по расстоянию единым махом побила! Раньше полкилометра были для нее сложной, трудной, но выполнимой задачей: ну, не давалась ей дальше та «пленка», разделяющая пространство, о которой рассказывал Лин, и все тут… А тут возьми и скакни в три раза дальше! Да еще в место, находящее все поля ее зрения…

Так вот и оказалось, что в процессе становления «мастером» Джайна несколько переусердствовала, выложилась на полную и теперь, ковыляя по мрачному коридору в сторону главных ворот, чувствовала себя отвратно. Прямо сейчас и речи не шло не только о дальнейших прыжках, но и вообще о применении любых других заклинаний.

Но пролетали секунды, неровная походка становилась все более уверенной. Время между шагами уменьшилось, и в какой-то момент девушка побежала. Чтобы уже через тридцать метров остановиться всего в десяти шагах от очередного поворота и развернуться навстречу преследователям, столь быстро догнавшим ее. Адмирал Праудмур мог гордиться собой и своей дочерью — воспитанное в принцессе чувство собственного достоинства требовало встречать опасность лицом к лицу с высоко поднятой головой. Ради последнего девушка рывком скинула капюшон, освобождая тут же рассыпавшиеся по плечам копну пшеничных волос.

Подбегавшим недоброжелателям досталась довольно мощная для столь плачевного состояния молния, которая, правда, всего лишь безобидными искорками «стекла» на каменный пол по проявившимся бирюзовым щитам. Эльфы даже не замедлились и прямо на бегу снова применили свои жезлы, очевидно зачарованные на какие-то узкоспециализированные чары из магии духа — направления, заклинания которого как никакие другие подходили для влияния на разум. Но на этот раз артефакт не смог помочь Джайне ввиду его полнейшего выхода из строя в минувшем инциденте. Девушка, уже зная, чего ожидать, долгие три секунды сопротивлялась воздействию на чистом упрямстве, но все же уступила в этой борьбе, зашаталась и, обмякнув, упала под ноги покусившимся на королевскую особу личностям.

— А теперь…

Обычный кинжал ценой несколько серебрушек не дал эльфу, следующему моде последних десяти тысяч лет на короткую прическу, поделиться дальнейшими планами со своим напарником…

Вот всем хороши стихийные щиты! Ну, кроме того, что от физических атак не защищают от слова совсем…

Появившийся из ниоткуда за спиной эльфа парнишка-человек не дрогнувшей рукой привнес в черты лица бывшего сородича столь не достающий, но, по его мнению, крайне нужный элемент, а именно торчащую из подбородка рукоять, намертво соединившую две челюсти. Не успело тело незадачливого похитителя рухнуть на пол, а рядом уже оседал его сообщник, демонстрируя аналогичную рукоятку в затылке. И ни разница в росте или возрасте, ни превосходство эльфийской физиологии над человеческой не смогли остановить расправу. Опыт в очередной раз доказал свое превосходство над прочими составляющими успеха.

Вовремя вернувшийся Лин мельком осмотрелся по сторонам, фиксируя любопытные головы очевидцев, выглядывающие из окон близлежащих домов, и присел около подруги. Положив ладонь на голову девушки, он замер, оценивая ситуацию. Спустя несколько секунд неподвижности, парень, придя к каким-то своим выводам, резко поднялся на ноги и развернул бурную деятельность вокруг случившегося побоища, оставаясь при этом на редкость хладнокровным.

Первым делом, он подлечил Джайну и попутно подложил под голову девушки ее же капюшон, а затем затеял обыск трупов, вещи которых как и сами тела проходили по его понятиям в качестве законных трофеев. Спустя каких-то пять минут прямо на каменном полу были выжжены эльфийские руны, а вокруг разместились накопители, извлеченные из принадлежащих бывшим поданным Азшары артефактов после их раскурочивания. Телам тоже нашлось место в образовавшейся композиции, в схеме которой мало-мальски любой сведущий в волшебных аспектах уверенно опознал бы магию пространства, хоть и использовавшую в качестве источников маны тела погибших магов — но когда такие нюансы останавливали архимагов пусть и бывших? Раз уж не получается решить вопрос за счет своей энергии, то можно воспользоваться чужой.

Еще через минуту в центре «наскальной» живописи заполыхала синим светом небольшая рамка портала, самостоятельно питаемая разложенными вокруг «ингредиентами». За пространственным окошком виднелся берег озера, и вполне возможно, что какой-нибудь знаток географии смог бы определить, что местность принадлежит одному из крупнейших озер материка.

Лин молча поднял на руки девушку и скрылся на той стороне. Спустя несколько секунд обратно прилетел один из драгоценных камней, что раньше составляли единое целое с жезлами напавших, служа навершиями. Его собрат лежал в одной из узловых точек магического рисунка.

Как бы то ни было, драгоценный камень, весело покувыркавшись по полу, напоследок сверкнул, а затем место событий поглотила вспышка. Раздавшийся следом взрыв уничтожил как сам портал, так и практически все следы стычки и последующей подготовки к побегу.

Впрочем, заинтересованным лицам, которые вовсю спешили к месту происшествия, чтобы разобраться в причине гибели Высокорожденных, было достаточно и свидетелей, а уж как именно сбежали убийцы — дело десятое… Все равно на факт их бегства повлиять уже было невозможно, в отличие от возможности получения прибыли даже от проваленной операции. Будь то полноценная выгода или же просто небольшой укол соперников на политической арене Азерота…

Глава 18

Стальгорн.

— Проклятые наземники! — низкорослый и щуплый даже по меркам своего народа дворф ходил кругами по своему кабинету, призывая кары подземные под ноги глупым исполнителям, сумевшим напортачить там, где, казалось бы, ошибка исключена. — Неужели так сложно справиться с простым заданием?! Схватить ребенка пусть и мага — это же не изумруды в граните искать?!

Сенатор Бэрин обладал ярко-красной растительностью на лице, благодаря которой и получил свое прозвище — Краснокамень. И теперь его борода грозно топорщилась в солидарности с обуреваемым яростью хозяином. Навернув десяток кругов, он внезапно успокоился и остановился около столика, уставленного емкостями с разнообразными горюче-смазочными материалами, предназначенным специально для луженых глоток дворфов. И их стальных желудков, конечно.

Кружечка знаменитого двоичного пойла примирила четвертого по порядку, но не по значимости советника короля Магни Бронзоборода.

— «Ну, и ладно. Не получилось надавить на Кул-Тирас — натравим эльфов на Даларан. Зря я что ли именно их нанимал? Возможно ушастые хотя бы компенсируют некомпетентность своих наемников… Угу, как же — «наемников»! Всем известно, что все древолюбы — шпионы! А все же жаль, что задумка сорвалась… Кул-Тирасу подставить эльфов как заказчиков похищения, а эльфам — штормградцев как нанимателей их сородичей — такая задумка, и пошла прахом! И все из-за кого? Из-за какого-то ребенка, который нахватался всяких фокусов в этом их человеческом рассаднике тупости и вообразил себя спасителем принцесс! Угрх… как вспомню, на что эти бездельники тратят свои силы, так сразу начинает тошнить… Клянусь Творцом — лучше бы камни с места на места перекатывали, и то больше пользы было бы!»

Сенатор снова начал наматывать круги вокруг рабочего стола, пусть теперь и проделывал это медленно, со степенностью, присущей истинным сынам гор. Медовуха, плескавшаяся в кружке, сменила пойло и стала источником вдохновения, настроившим дворфа на конструктивный лад.

«… Кстати нужно узнать, что там у наших союзничков-изобретателей получилось с антипортальным устройством. Они за последний год съели месячный оборот нашей гильдии торговцев, а дальше на коленке собранного прототипа так и не продвинулись, а ведь нам нужно отлаженное изделие, которое можно было бы поставить на поток. И нужно, как оказалось, было еще вчера!..»

---------//---------

— Ну, и как тебе первая схватка не на жизнь, а на смерть? — с легкой смешинкой в голосе поинтересовался Лин.

Парень с удобством устроился на обрывистом берегу озера, развалившись на пушистой зеленой перине, которая «сама собой» образовалась в месте его лежки. Наблюдая, как его подруга колдует, по-другому и не скажешь, с прядками своих волос, воспользовавшись заклинанием зеркала одной из своих подружек, он лениво перекатывал травинку во рту.

— Была бы прекрасной, если бы я ее с треском не проиграла, — умывшаяся и малость приведшая в порядок одежду после ночевки на свежем воздухе Джайна нахохлившейся птичкой сидела рядышком и занималась восстановлением прически.

Лишившись как груза, так и своих личных вещей, но зато заметно сократив обратный путь в родную обитель магов, парочка учеников знаменитого Антонидаса налегке двигалась в сторону Даларана, вдоль берегов озера Лордамер, приютившего этот знаменитый город.

— Магия, влияющая на разум, считается несколько стоящей особняком от остальных направлений. И далеко не от каждого заклинания можно защититься лишь одной силой воли. Из личного опыта могу сказать, что даже универсальные щиты могут спасовать. В общем, если хочешь разобраться в теме и научиться хотя бы защищаться, то тут надо проводить серьезные тренировки для наработки соответствующих реакций.

— Эх, вот бы в сутках было раза в два больше часов…

— Зато в этой гонке за знаниями есть один несомненный плюс — перед тобой всегда будут дороги, по которым ты еще не ходила, и горизонты, за которые еще не заглядывала, — под конец интонации речи некогда могучего мага едва уловимо изменились.

— Горизонты — это, да, было бы неплохо… — в девичьем голосе проступили аналогичные мечтательные интонации.

— Хватит издеваться над своими волосами! Давай помогу, — не вытерпел все же парень вида попыток причесываний немытой головы.

Раньше он, как и любой другой эльф, обладал роскошными длинными волосами, за которыми, чтобы те оставались таковыми, требовался надлежащий уход. А потому опыта в таких делах у Лина было вдосталь. Девушка, будто дожидаясь подобного приглашения, сразу подсела поближе, повернувшись спиной.

Некоторое время парочка провела в молчании. Джайна — занятая разглядыванием играющих в волнах солнечных зайчиков и бескрайнего синего неба, раскинувшегося над их головами, а Лин — наводя волосам, что не так уж и сильно пострадали от минувшей стычки и ночевки под звездным сводом, первозданный вид. Частички грязи и пыли осыпались едва ли не сами собой, от простых поглаживаний волосы приобретали лоск, наливались внутренней силой и начинали блестеть и искриться под солнечным светом. Через какое-то время работа по очистке была закончена, и Лин просто любовался струящимся переливами желтого и золотого цвета, наслаждался ощущением шелкового ниспадающего потока, раз за разом пропуская его сквозь пальцы.

В какой-то момент Джайна, не дожидаясь окончания парикмахерских процедур, не заговорила.

— Ты же их убил, да?

— Напавших? Разумеется.

— И каково это — убивать своих бывших сородичей?

— Сородичи, не сородичи — далеко не всегда врагов определяет расовая принадлежность. Ты же не думаешь, что я должен был встать на сторону каких-то чужаков лишь потому, что у них длинные уши?

— Нет, конечно, просто… — девушка замешкалась, пытаясь подобрать более верные слова. — Ты ведь очень долго был одним из них.

— Ну, и что? — Лину было лень пожимать плечами — подруга все одно не могла увидеть этого жеста, поэтому все, на что его хватило — передвинуть порядком измочаленную травинку в другой уголок рта. — За прошлую жизнь я убил немало эльфов, и меня уже тогда не смущала наша принадлежность к одной расе. И тебя не должна смутить, если вдруг нападут люди, а не орки, например.

— Да, есть враги, и есть друзья — остальное не важно, — встряхнула она головой, и волосы, словно этого и ждали, рассыпались по плечам золотистыми копнами. — Лучше расскажи что-нибудь про магию разума.

— Легко! А кстати, нам старикан ничего не сделает за утерю жезлов?

— Да, у него этими заготовками половина кладовок забита. Не думаю, что он обеднеет от одного ящика.

— Тогда, следует опасаться лишь новых столкновений. Мы же не знаем, что им было нужно? Значит могут попытаться снова напасть.

— Скорее всего меня хотели похитить — все-таки я принцесса.

После слов принцесса, что-то щелкнуло в голове у Лина, и пальцы, поглаживающие голову и перебирающие волосы, задвигались более осмысленно, переключившись на конструктивную деятельность.

— Да, похоже на то. Видимо современная политика не слишком-то отличается от интриг при дворе Азшары.

— Думаешь, это были не просто наемники, а я за чем-то понадобилась эльфам?

— Возможно… В следующий раз постараемся захватить одного живым. Но вообще я имел ввиду, что политика во все времена была грязным делом, и не удивлюсь, если заказчиками являлись конкуренты Антонидаса за пост главы Кирин-Тора, или какие-нибудь аристократы из Кул-Тираса, недовольные правлением твоей семьи, или еще кто.

— Да, — воздохнула Джайна. — Догадками истину не отловить. Давай, лучше вернемся к магии…

— Конечно, Ваше Высочество, как пожелаете, — весьма достоверно спародировал он одну из ее служанок.

Девушка хмыкнула, но промолчала в ожидании лекции, и та не замедлила последовать. Пока пальцы и магия творили из «золотого» материала корону, достойную юной принцессы, берег озера оглашался принципами оперирования чарами узкой специализации по части противодействия внушению, контролю разума и прочим штучкам ментальной направленности.

Спустя час солнце заметно приблизилось к зениту, стало заметно припекать, и Лин понял, что с обучением нужно было завязывать. К счастью его творческий порыв сошел на нет, оставив после себя, казалось, нетронутую россыпь волос, покоившихся на плечах девушки с парой косичек на эльфийский манер по бокам, да небольшую золотую диадему, увенчавшую голову. Вот только украшение хоть и виделось со стороны выполненным из благородного металла — на деле являлось плодом часовых усилий самопровозглашенного парикмахера.

— …Все готово.

Джайна, последние полчаса ерзающая от любопытства, тут же снова воспользовалась заклинанием модницы Эвин, и перед ней растянулась пленка магического зеркала.

— Ого! Красиво! — по достоинству оценила она подвиги учителя во имя ее красоты.

— А вот так будет еще красивее, — произнес Лин, разглядывая из-за ее спины получившийся результат в зеркале, и щелкнул пальцами.

Подувший в лицо девушки легкий ветерок заставил ту прищуриться и мигом превратил легчайшие волосы в грозно распушившийся золотистый поток, открыв заодно вид на тонкую шею принцессы. Диадема, даже не шелохнувшись под напором воздуха, внезапно заблистала голубыми огнями, словно в ней зажглось с десяток крупных сапфиров, еще парочка появилась в прищуренных глазах, превратив те в две наполненные под завязку холодом льдинки, добавив изрядной доли суровости общей картине. Юная принцесса-волшебница в единый момент превратилась в настоящую королеву-архимага!

— А что, мне идет, — произнесла девушка, высокомерно вздернув подбородок.

— А то ж, — согласно кивнул Лин, вместе с подругой разглядывая ее внезапное преображение, и тут же противореча сам себе, сложил из пальцев над головой девушки фигуру оленьих рогов. Картина вышла на редкость противоречивой, несуразной, а потому весьма смешной.

Наряду с девичьим смехом иллюзия колдовских огней в глаза и короне «Джайны Всемогущей» пропала, а ветер стих. И на ноги поднялась не суровая королева, а смешливая девчонка-принцесса, которая тут же поделилась хорошим настроением с успевшим подняться с колен другом, подарив тому крепкие объятья и чмокнув в щеку.

— Догоняй! — Джайна устремилась к дороге, что скрывалась за кустами, метрах в пятидесяти от берега.

Парень скептически посмотрел вслед убегающей девушке и окинул взглядом полянку на предмет забытых вещей, но «забыть» на берегу то, что осталось в кузнечной мастерской Стальгорна, было попросту невозможно. Затем Лин сконцентрировался, чтобы уже через секунду выйти из вышеупомянутых кустов прямо навстречу бежавшей на своих двоих магичке.

— Поймал, — с улыбкой он встретил подбегающую спутницу.

— Нечестно! — от нее последовало наигранное возмущение.

— А ты разве не знала? Эльфы самые нечестные во всем Азероте, особенно если это касается игры в догонялки с девушками.

Не теряя хорошего настроения, только-только восстановившегося после неудавшейся попытки похищения, парочка направилась в сторону Даларана — им еще предстояло отчитаться о поручении перед учителем.

---------//---------

Лордерон, королевский дворец.

Артас смотрел на переданную посылку — книгу, завернутую в ткань, и непонимающе хмурился. Нет, он вполне мог понять, почему Джайна вернула тот набор украшений, который он послал ей в знак примирения, но ведь второй подарок он выбирал уже с умом, руководствуясь не его ценностью в золотом эквиваленте (хотя и магический фолиант не сказать, чтобы дешево стоил), а предпочтениями девушки, перед которой он сильно провинился! И вот теперь, рослый парень смотрел на упакованную книгу и усиленно пытался понять, чем мог не угодить ей и этот подарок. Ведь Джайна всегда говорила, что магия в ее жизни занимает особое место. Даже когда он искренне считал, что лидирует в списке любимых вещей, то знал, что детская мечта невесты дышит ему в затылок, а теперь-то у него и вовсе не осталось никаких сомнений, что та оставила его позади… далеко позади. И хорошо, если только она одна!

Принц тряхнул головой, в очередной раз отгоняя невеселые думы, светлые волосы, на время тренировок собираемые в хвост, но в настоящий момент ничем не сдерживаемые, рассыпались по плечам. После той злополучной поездки все пошло наперекосяк, и дело касалось не только его личной жизни: отец старался все больше и больше посвящать принца в обязанности будущего короля, а Утер после пресловутого визита в Даларан совсем свихнулся на почве тренировок, благо большую часть времени уделяя все-таки своим собственным. Мурадин куда-то пропал, и уже с полгода от него ни слуху, ни духу. Даже его мать — Лианна Менетил и та после отправки любимой дочурки в Сель’Талас вспомнила о сыне и решила окружить его нерастраченной заботой!

Он подавил тяжелый вздох — не дело жаловаться на трудности даже наедине с собой. К тому же отношения с Джайной его беспокоили куда больше, чем временные неудобства: Утер не сможет все время пропадать на тренировках, Мурадин найдется, уроки отца рано или поздно закончатся, а Калия вернется, и материнская хватка ослабнет — вот только время не поможет решить проблему с Джайной! Конкретно в этом случае оно работает против Артаса.

Оторвавшись наконец от книги, он поднял взгляд на изображение юной принцессы, стоявшее на столе, в рамке. Принц своими видом олицетворял знаменитое упрямство королевской династии Менетилов. Один изгиб поджатых губ выдавал в нем весьма упорного человека.

— Остин!

Когда дверь в опочивальню принца приоткрылась, и в щель заглянула вихрастая рыжая голова, Артас продолжил:

— Готовь коней и сопровождение — мы едем в Даларан!

— Да, мой принц!

Книга перекочевала в руки, и Артас стремительно вышел из комнаты — еще нужно было уговорить отца на поездку, но он примерно знал, что пообещать ему взамен.

---------//---------

— Шандрис.

— Тиранда? Что случилось?

Девушка в плаще с накинутым на голову, несмотря на летний зной, капюшоном и с выбивающимися из-под него локонами фиалкового цвета подошла к своей давней подруге. Та замерла на краю высокого уступа и разглядывала огромную зеленую равнину, раскинувшуюся от подножья скалы до далеких, едва виднеющихся на горизонте гор.

— Нас выгнали из родных лесов, и теперь мы ютимся в глубине материка, в центре окруженной высокими скалами долины, на этом крохотном плато, а все потому, что до ужаса боимся приближаться к Хиджалу и морским берегам.

В первый момент одна из самых признанных Часовых промолчала. Крыть было нечем — все было так, как озвучила верховная жрица Элуны. Впрочем, спустя какое-то время девушка осознала, что Тиранда не торопится продолжать, так что молчать дальше было бессмысленно: вряд ли подруга позвала ее, чтобы просто постоять и посмотреть на бескрайнюю степь.

— Ты сказала, что так посоветовала Азшара — а если уж она смогла убедить и тебя, и Малфуриона, то значит — это было единственно верное решение для нашего спасения. К тому же я уверена — мы еще вернемся в наши леса, и пусть рассчитывать на помощь драконов после предательства Малигоса или на помощь Азшары после всего того, что она сделала — это унизительно, но им все равно придется вступить с нами в союз. Иначе Н’Зот рано или поздно явится и по их души.

— Я позвала тебя как раз по этой причине. Есть еще кое-кто, кто может нам помочь, — произнесла Тиранда и замолчала, так и не отвернувшись от края скалы за все время разговора.

Лучница задумалась. Слегка пошевелив длинными ушами, которые не прикрывал капюшон, она неуверенно предположила:

— Кенариус выжил?

— Скорее всего, но это не он. И Азшара сказала, что лучше бы нам с полубогом не встречаться. В этом я, пожалуй, тоже ей верю.

— Не Азшара, не драконы и не Кенариус… я в замешательстве, но жрица продолжала молчать, и Шандрис не вытерпела. — Конечно, я могу начать перебирать любые значимые силы, которые теоретически могли бы нам помочь, начиная от Элуны или Титанов и заканчивая троллями, тол’вирами или потомками Акири, но может все же не будешь терзать мое любопытство?

Тиранда в ответ на столь очевидную иронию повернулась, и приглашенной эльфийке сразу бросилось в глаза, что жрица что-то держит в руках.

— Ты помнишь, что это? — Тиранда показала на раскрытой ладони серую каменную пирамидку маленького размера, излучающую едва заметную синюю дымку.

Шандрис внимательно осмотрела артефакт, не прикасаясь к нему, но лишь пожала плечами:

— Сложно вспомнить то, о чем не знаешь.

— Это артефакт Уз — показывает состояние эльфа, сделавшего к нему привязку. Если светится — значит, как минимум жив… — Тиранда снова замолчала.

— И-и-и? — поторопила ее рейнджер.

— Во время Войны они были очень популярны. Этот — подарок Иллидана. И еще — недавно он был обычным камнем.

— …! — Шандрис открыла было рот, но не смогла собрать разбежавшиеся мысли в кучку, а вместе с тем жрица спокойно разглядывала лицо своей давней знакомой в ожидании ее ответа.

— Так, — сосредоточилась прославленная лучница и констатировала: — То есть легендарный охотник на демонов жив. Но как он нам может помочь? Если уж даже Кенариус не смог. Да и захочет ли? Наверняка он скрывался десять тысяч лет не просто так. И вообще — где его искать?

— Он всегда был изворотливым и умелым воином и магом. Зная его любовь к магии, думаю, за минувшее время он должен был изрядно возрасти в силе, — начала Тиранда по порядку отвечать на вопросы. — К тому же не просто так Иллидан дал о себе знать: если б он не хотел, чтобы его нашли, то камень не активировался бы. Насчет последнего… артефакт приведет к Иллидану, но отыскать его должна будешь именно ты.

— Я?! — изрядно удивилась девушка подобному поручению — на ее взгляд, как-то уж больно быстро все завертелось.

— Да, я не могу покинуть наш народ и отправиться в такой момент на другой материк, а судя по всему — он где-то в тех краях, — взгляд светлых глаз жрицы Элуны был преисполнен добровольно взятой на себя ответственностью и печалью. — К тому же нужно все сделать в тайне, чтобы наши… сородичи не прознали о нем. А ты самая лучшая специалистка по скрытости и маскировке, моя близкая подруга, а еще — знакома с Иллиданом и не точишь на него зуб. Именно ты, Шандрис, самая лучшая кандидатура.

— Скажешь тоже — знакома… я его видела всего пару раз! Не уверена, что он меня заметил — тогда я еще совсем молодой была…

— Неважно! — перебила ее эльфийка с зелеными волосами. — Возьми несколько сестер на всякий случай, подготовьтесь, и завтра я открою портал. Постараюсь поближе к цели, но тут уж как получится. Попытайся его убедить, что он снова нужен своему народу, и главное — передай Иллидану, что это именно я прошу о помощи, — она протянула письмо…

— А если он будет в Сель’Таласе? — уточнила девушка, принимая послание.

— На все воля Элуны…

Пять минут спустя Шандрис, пусть и пребывая в замешательстве, но тем не менее уверенно шагала по временному лагерю в сторону расположения Часовых. «Как один эльф может изменить исход войны? Хотя, если так подумать, то Азшара вполне бы справилась с этой задачей».

По причине малолетства девушка не присутствовала при столкновении с Королевой у второго Источника Вечности, во время знакового Исхода кель’дорай с «земли вечного звездного света», но рассказы очевидцев о королевском величии тогда впечатлили. Пусть среди простых кал’дорай высокорожденная блондинка-эльфийка, впустившая демонов на Азерот, была не то что непопулярна, а по большей части ненавидима, но это не мешало проявлять уважение к ее силе… или испытывать страх перед ней.

Но, несмотря на то, что Шандрис одолевали сомнения, которые не мог развеять полностью даже многотысячелетний авторитет Тиранды, она собиралась подойти к выполнению просьбы подруги самым ответственным образом. В конце концов, далеко не каждый день тебя отправляют на другой материк искать пропавшего без вести десять тысяч лет назад воина-архимага — то ли Героя, то ли Предателя — здесь легенды несколько расходились во мнениях.

---------//---------

«Другая» сторона Азерота.

Изменчивый и причудливый мир был наполнен яркими красками со всеми возможными оттенками зеленого. Даже размытость и зыбкость окружающего пространства, дарующие предметам налет эфемерности, не могли заглушить буйство одной из основополагающих стихий. Сама Жизнь царила в этом месте, принимая иногда весьма и весьма причудливые формы, что даже могущественный друид, будучи на протяжении нескольких тысячелетий накоротке с этой стихией, подчас удивлялся ее фантазии.

Но сейчас Малфуриону, целеустремленно шагающему сквозь расступающиеся перед ним призрачные заросли, было не до диковинок этого места. На этот раз он пришел в Изумрудный Сон к его хозяйке по важному делу. Впрочем, по этому же делу он приходил в святая святых Азерота последние пять раз. По его сосредоточенному лицу, испещренному морщинами — куда там дубовой коре! — можно было догадаться, что сподвижник Кенариуса в это посещение рассчитывал получить иной результат в отличии от предыдущих неудачных попыток.

— Малфурион, — раздался тихий, но вместе с тем отчетливо слышный женский голос, едва друид показался на краю поляны, свободной от безумств окружающей природы.

— Изера, — поприветствовал в ответ эльф Аспекта природы — повелительницу этого места.

Огромная призрачная зеленая драконица, лежащая по центру чашеобразной поляны, расплылась туманом, собравшимся впоследствии в гуманоидную форму — молодую на вид невысокую стройную эльфийку. На вид довольно обычную, вот только… Если открытость одежды зеленого цвета (узкая полоска «бронелифчика» и обтягивающие стройные ноги штаны — вот и весь ее гардероб) еще можно было бы списать на самовыражение юной поросли кал’дорай, а горящие зеленым глаза — на сильнейшую одаренность природной магией, то вот пара рожек, размером превышающих знаменитые эльфийские уши минимум в два раза и растущих изо лба под углом назад, являлись очевидным признаком того, что эльфийкой эта девушка не является… или является не только ею.

— Ты зря приходишь сюда, друид. Не в моих силах тебе помочь.

— Изумрудный Сон был создан Титанами, чтобы сохранить Азерот… — начал говорить Малфурион, подходя ближе.

Девушка тяжело вздохнула и прервала:

— Не начинай. Я побольше твоего знаю, кто, когда и зачем создал Изумрудный Сон. Я уже объясняла вам с Кенариусом, что мне нельзя покидать это место. Ты думаешь мне не больно смотреть, как страдает Азерот? Но я просто не могу помочь вам. Вся моя суть привязана к Изумрудному Сну, и он же является основой моей силы — даже решись я оставить это место без охраны и перейди в реальный план — там я попросту была бы бесполезна и не смогла бы вам ничем помочь. Сколько раз мне еще это надо объяснить, чтобы ты, Малфурион, прекратил тешить себя пустыми надеждами?!

— У меня есть план. Если я заманю Н’Зота или его армию сюда, ты сможешь расправиться с ними?

Изера застыла, но вовсе не из-за восторга от подобной идеи, а скорее наоборот.

— Ты с ума сошел?! Ты хочешь провести врага в самое сокровенное место Азерота?!

— У меня нет других вариантов. Малигос — предатель, а остальным Аспектам нет до нас никакого дела. Или мы попробуем действовать по моему плану, или Н’Зот уничтожит нас по одиночке. Ты же не думаешь, что, когда Азерот падет, он не попытается проникнуть сюда, в самое его сердце?

— Если ты не видишь, других путей — это не значит, что их нет, — немного остыла драконица, осознав, что Малфурион пока находится лишь на стадии проработки последней идеи, а не хочет любой ценой претворить в жизнь свой безумный план, будучи полностью им поглощенным. — Вы могли бы объединиться со своими сородичами с другого материка. К тому же есть еще люди, дворфы, гномы — они все набрали немалую силу.

— Без помощи Аспектов нам ничего не светит в борьбе с одним из Древних богов, — за все время разговора голос Малфуриона не изменился ни на йоту, оставаясь спокойным. — Если уж сами Титаны не смогли окончательно разобраться с ними, то у нас и подавно нет таких возможностей. Даже Азшара при всей ее похвальбе и носа не кажет из Сель’Таласа. Без Источника — она пусть и сильнейшая среди нас, но вместе с тем обычная магичка, которой не рангу тягаться с олицетворением самой Бездны. Зато на это способны вы, преемники Титанов.

— Ты не понимаешь, Малфурион. Хоть мы, Аспекты, и сильны на своем поле, но из меня и Алекстразы никудышные воины. Мы умеем хранить и защищать, а не уничтожать врагов. С последним тебе могли бы помочь Нелтарион и Малигос, но первый сошел с ума и мертв, а второй хоть вроде и пришел в себя после потери почти всей стаи, но сейчас закрылся за магическими барьерами в своем жилище и не идет на контакт. И после твоих рассказов о случившемся под Нордрассилом это вызывает тревогу…

— Ноздорму, — теперь настала очередь друида перебивать хозяйку Изумрудного Сна. — Он самый сильный среди вас. Время, которым он повелевает, может превратить поражение в победу.

— Время — это не то, чем можно размахивать, словно обычной дубинкой. Да, он его хранитель, если можно так выразиться, и способен на многое, вот только цена применения его силы велика, чересчур велика. Ты этого не знаешь, но тогда, десять тысяч лет назад, вы не успели остановить демонов, план Азшары тоже провалился, и Саргерас вступил на Азерот. Мир застыл на краю пропасти, и Ноздорму пришлось вмешаться. Вот только изменение прошлого в новом настоящем привело к разрушению Источника. Ты же не думал, что вы просто пришли и разрушили демонический портал, а заодно и связанное с ним сердце всего Азерота какой-то обычной магией и артефактом пусть и очень сильным? Мир не так-то просто вывести из равновесия да еще и за пару мгновений.

Подобная информация стала новостью для Малфуриона, а потому смогла пробить его маску невозмутимости. Ошарашенная физиономия лишь беззвучной раскрывала рот в попытке что-то сказать, но лишь трясла бородой. Но вот удивление сменилось возмущением.

— Так это он взорвал Источник?!

— Ты чем слушал? — нахмурилась Изера. — Ноздорму ничего не унитчожал, Источник Вечности не выдержал столь глобального вмешательства в прошлое, и потоки его энергии пошли в разнос. В итоге — он взорвался сам.

На осмысление новой и упорядочивание всей остальной информации у друида ушло с минуту времени, в течении которой зеленая драконица терпеливо ожидала, пока гость ни закончит обдумывать ее слова.

— Неужели ничего нельзя сделать?

— Нет! — последовало категоричное заявление. — Ноздорму вмешается лишь тогда, когда ситуация станет совсем критической. И не ясно, чем придется пожертвовать Азероту в ответ за эту помощь. И останется ли кто-то в живых, чтобы насладиться плодами такой победы.

Спустя еще пять минут пустопорожних препирательств, Малфурион покинул Изумрудный Сон. Его план заставить оставшихся Аспектов выступить на его стороне под угрозой призыва сюда Н’Зота провалился. Там действительно некому было сражаться, кроме Ноздорму, на которого он и рассчитывал, приходя сюда, но тот, если верить Изере не станет вмешиваться до самого конца, причем конца Азерота, а не эльфов. А Аспекты Жизни и Природы действительно не обладали выдающимися бойцовскими талантами, и пусть здесь, в центре сосредоточения Жизни и Природы, Алекстраза и Изера могли многое, но он сам еще не совсем спятил, чтобы прокладывать для Бездны дорожку в Изумрудный Сон…

Теперь у него остался лишь запасной вариант.

---------//---------

Нордскол.

Уединенный остров на западе северного континента Азерота был окружен неприступными скалами. Неприступными для любого, кто не умел летать. Однако горные цепи являлись не единственным препятствием для решивших нарушить уединение владельца этого клочка суши. В центре острова, носящего звучное название Хладарра, располагалась невысокая башня. Долина в кольце гор, опоясывающих берег Хладарры, была закрыта мощным магическим куполом, а сама башня, казалось, искрилась от всевозможных защитных чар, наложенных как на нее саму, так и на ее окрестности. В башне не было дверей, да и сама она никем не охранялась, кроме магии, а потому даже снаружи можно было увидеть, что внутри единственного на острове сооружения, имеющего из всего интерьера лишь пару лестниц, мерцала пленка портала.

За пространственной прорехой скрывалось убежище самого Аспекта Магии. Прихожей в жилище Малигоса являлся огромный каменный диск, парящий во мраке под светом далеких звезд. И звезды, и темнота были не более чем искусной иллюзией, и владения сильнейшего дракона из синей стаи не ограничивались лишь одной площадкой в «космосе»: по краю диска находились скрытые порталы, ведущие уже в более специализированные помещения.Но сейчас, на время проводимого ритуала, Малигос занял именно эту, первую площадку, доступ к которой на данный момент был заблокирован даже для тех редких гостей, которые иногда заглядывали на огонек к дракону. В роли последних вот уже несколько тысячелетий выступали лишь члены его семьи: дети — Аригос и Киригоса — и вторая супруга — Сарагоса. Первая супруга, его консорт — Синдрагоса — была мертва вот уже десять тысяч лет, однако же именно она была причиной, почему сейчас прихожую его жилища украшали многочисленные магические фигуры вкупе с длинными цепочками рунных символов. Причем тайные знаки были не только на камне, но в воздухе: разноцветная вязь рун, мерцавшая в темноте, перемежалась сложными объемными фигурами — и первая, и вторые едва заметно подрагивали от переполнившей их маны.

В центре всей этой композиции завис в воздухе крупный неграненый сапфир, который и стал ценой для Древнего бога за предательство Кенариуса. В драгоценном камне содержалась душа его погибшей супруги. И вот уже несколько месяцев со дня завершения сделки дракон, пытался воскресить свою возлюбленную. Оправдывая свой титул Повелителя Магии, Малигос раз за разом улучшал предыдущий метод или находил новые подходы, и вот сейчас настала пора седьмой попытки.

Синеволосый эльф (только в этом облике у него получилось уместиться на краю площадки, не тревожа результат своей многочасовой работы), скрывшись за защитными чарами, громко выкрикнул слово-активатор, ритуал пришел в действие. По магическим рунам и знакам прошел импульс, и те налились Силой. Воздух словно зазвенел от напряжения. Из ничего над рунными кругами соткался силуэт огромной драконицы…

Раздался пшик, и вся энергетическая конструкция, тихо звякнув напоследок, развалилась на отдельные быстро гаснущие и теряющие форму элементы.

Малигос отменил защиту (на этот раз обошлось без взрыва) и скрипнул зубами, подходя к сапфиру. Очередная неудача! Его бесило, что даже люди и те научились воскрешать мертвых, а он, Аспект, уже много дней топчется на одном месте! И хотя задачи по возвращению к жизни только что расставшегося с жизнью гуманоида и могучей драконицы, умершей десять тысяч лет назад, различались по сложности как небо и земля — это не являлось оправданием собственного бессилия в глазах самого Малигоса.

Проблема крылась в отсутствии тела, и нельзя было сказать, что он не пытался ее решить «обычными» средствами. Во время предыдущих попыток нескольким его младшим членам стаи пришлось пожертвовать своими телами, однако все было напрасно — душа Синдрагосы не могла удержаться в драконицах, даже не являющихся родственницами его супруге, и снова возвращалась во временное пристанище. А родичей Синдрагосы во всем Азероте просто не осталось в живых. Можно было бы создать тело с нуля, но для этого необходимо было найти остатки предыдущего — задача, так и оставшаяся не решенной за все время, минувшее со дня утраты любимой.

Мысли Аспекта внезапно переключились на обдумывание новой идеи. Ведь с душой супруги на руках поиск ее останков должен был заметно упроститься. А если и здесь его постигнет неудача, то всегда можно наведаться на Драконий погост и продолжить эксперименты, но уже с останками ее родственников. Малигос с облегчением улыбнулся и, наметив пути решения новых-старых задач, начал создавать следующий ритуал только уже для поиска тела Синдрагосы, одновременно отправляя мысленный посыл нескольким сородичам с приказом найти на погосте останки вполне определенных личностей — ближайших родственников Синдрагосы по женской линии — вряд ли его супруга обрадовалась бы возроди он ее в мужском теле, да и это противоречило его устремлениям. Последняя задача — найти на огромнейшем кладбище нужные кости — тоже была далеко не тривиальной даже для него самого, а потому Малигос и решил заранее озаботиться добычей материала, чтобы тот был под рукой в случае возможной неудачи с поисками останков любимой…

---------//---------

Ис’Ней-Азшари.

Азшара заслушивала очередной доклад высокой белокурой эльфийки в кожаной броне — главы разведывательной сети, раскинувшейся по всему Азероту, а где-то даже и за его пределами (не только Кирин-Тор любит направлять экспедиции в Дренор), когда внезапно почувствовала, что с Источником что-то не то.

С ее Источником. Что-то. Случилось.

Королева сразу перестала интересоваться вопросами равно как оживших сгустков Света — наару, бывших себе на уме, так и попавших под их влияние дренеев, которых она до сих пор рассчитывала получить в качестве союзников, но что-то пока дипломатические реверансы ни к чему не приводили…

Азшара окуталась мощнейшей защитой, даруемой ее знаменитой диадемой, и, не прощаясь, покинула зал совещаний, прыгнув на всякий случай не в самое ближайшее к Источнику место, доступное для телепортации. Жизнь научила, что никакие меры предосторожности не бывают лишними, и пусть ничто не свидетельствовало о нападении на дворец, да и телепортироваться в его пределах могла только она, но древняя и вечно юная эльфийка предпочла перестраховаться. Задержка, вызванная уступками паранойи, не оказала влияния на происходящие события. Ворвавшаяся в святая святых королева успела застать все самое интересное, а до самой кульминации ей даже пришлось подождать минут пять, в течении которых она, закрыв за своей спиной двери и убедившись в отсутствии прямой угрозы, всеми доступными способами пыталась понять, что происходит с Источником.

А Источник — бассейн с маной — во всю лихорадило. Уже не было никакого искрящегося столба маны, вырывающейся с его поверхности, а сама гладь, ранее мерно пульсирующая небольшими ровными волнами, теперь бурлила и была испещрена бурунами и водоворотами. Жидкость в рукотворном бассейне наливалась светом — мана вместо того, чтобы, как и прежде, устремляться вверх, в попытке достигнуть Круговерти Пустоты, накапливалась в Источнике.

И это, на взгляд Азшары, не сулило ничего хорошего. Ладно еще королевство остается без подпитки — на такой случай эльфы и запасались накопителями, но вот угроза взрыва или еще чего похуже сильно напрягали, заставляя подозревать в случившемся диверсии и происки врагов. Не сумев ничего понять, но и не обнаружив при этом каких-либо признаков непосредственной опасности, Азшара решила рискнуть и прикоснуться к Источнику. Через непосредственный контакт можно было куда более точно оценить состояние своего творения — не у всех же подобно Иллидану есть возможность не просто ощутить энергию, а увидеть ее потоки.

Девичья ладошка, окутанная разноцветным флером ауры могущественного мага, осторожно коснулась, а затем полностью погрузилась в неспокойную поверхность Источника. А тот словно только этого и ждал!

Купол одного из самых защищенных на Азероте залов буквально обожгла ярчайшая вспышка не света, но самой маны — той жидкой субстанции, что наполняла бассейн. Вокруг пронесся мощнейший порыв энергии, однако рунная вязь, покрывающая потолок и стены, чьим предназначением как раз являлось поглощение и преобразование нейтральной силы, была сделана Азшарой с большим запасом прочности, как раз для нивелирования воздействия на энергетическую сеть королевства возможных флуктуаций Источника. Чудовищный по силе импульс был пусть и с трудом, но укрощен и поглощен, что привело к тому, что в столице, как и по всему Сель’Таласу, начавшие было угасать под настороженными взглядами прохожих магические уличные светильники внезапно загорелись едва ли не в десять раз сильнее обычного! В вечерний Сель’Талас на короткое время пришел день.

Ничего, из этого Азшара, разумеется, не увидела, будучи ослепленной не столько в обычном зрении (глаза то она как раз успела прикрыть), сколько в чувстве магии. Однако помимо временной дезориентации случившееся не причинило Азшаре другого вреда. Потерю чувствительности к движению маны удалось восстановить в кратчайшие сроки, одновременно со зрением. Последнее пришлось весьма кстати: только-только проморгавшейся Азшаре во всей красе показали красивую иллюминацию. Сотни золотых песчинок, образовавшихся над центром Источника после взрыва его энергии, начали быстро притягиваться друг к другу, формируя эльфийский силуэт. Стягивающиеся в воздухе крупинки энергии приобрели стройную девичью форму, которая затем налилась объемом и начала темнеть, приобретая более разнообразную палитру цветов нежели ярко-желтый.

И вот перед замершей у бортика бассейна королевой, так и не вынувшей руку из Источника, предстала голая девчонка-эльфийка, возраст которой едва ли превышал одно столетие. Обычная с виду за тем исключением, что ее волосы как цветом, так и прической были подозрительно похожи на белоснежную стрижку Азшары. Сияние вокруг девицы, вторгнувшейся в самое охраняемое место Сель’Таласа, погасло, и нежданная гостья мягко опустилась в центр колодца. Тем временем на поверхности Источника снова начала концентрироваться создаваемая им мана, и вскоре поток энергии вновь устремился вверх, чтобы по традиции бесславно, но с пользой расплескаться по преграждающему ему путь куполу и направиться не в космические дали, а по энерговодам к вящей пользе эльфийского народа.

Новоприбывшая с любопытством огляделась, стоя по колено в жидкой мане и овеваемая возносящимися вверх частицами энергии. Ни первое, ни второе, ей, определенно, не мешало, а скорее даже наоборот — доставляло удовольствие. Девчонка огляделась, и ее взгляд зафиксировался на хозяйке дворца. Гостья ярко улыбнулась и шагнула вперед.

Азшара, успевшая восстановить чувствительность, в замешательстве уставилась на существо, выдающее себя за эльфийку, а то, что девчонка не является эльфом она ощущала всеми фибрами своей души. Также королеву очень сильно смущало и напрягало, что у юной визитерши было куда более сильное сродство с Источником чем у нее самой, а ведь, казалось бы, такое в принципе невозможно — ведь она, Азшара, являлась его создательницей и хранителем. Такое просто не укладывалось в голове! Но понимание, что приближающаяся девушка не является врагом, столь же ясно отпечаталось в сознании, как и тот факт, что случилось нечто невероятное, невозможное, но определенно чудесное. Во всяком случае Азшарой овладела необъяснимая радость, словно от долгожданной встречи с давно ожидаемой подругой (если, конечно, опустить тот момент, что с друзьями у нее были проблемы, касающиеся их полного отсутствия).

Вопросов у поднявшейся на ноги королевы было много, а уж когда юная девица подошла вплотную и, доверчиво хлопая янтарными глазами, окаймленными пушистыми белыми ресницами, заключила ее в объятия со словами: «Мама!» — их стало еще больше…

Глава 19

Даларан.

Город магов жил своей особенной жизнью. И на его улицах ныне, как и во времена постройки (а это ни много, ни мало — две с половиной тысячи лет назад), властвовала магия. Многообразие ее форм и расцветок подкупало тех немногих гостей города, которые все же смогли преодолеть все препоны, связанные с недавним усилением мер безопасности. Возможно самим жителям Даларана уличная обстановка и не казалась выходящей за грань разумного, но на концентрацию магии в городе это к счастью никак не влияло — ведь иначе место не было бы знаменито как город магов.

Впрочем, не все, что встречалось на его мощенных улочках, относилось именно к магии. Иногда попадались довольно обывательские вещи — например, сценка ссоры двух молодых людей…

Солнечный свет, свободно проникающий через два огромных окна, отражался от чистого отполированного пола и не без помощи магии разбегался по помещению тысячами солнечных зайчиков, превращая небольшую таверну в крайне уютное местечко. Обычно это место служило точкой притяжения многочисленных влюбленных парочек. Обстановка становилась поистине романтичной, когда вместо дневного светила в панорамные окна, расположенные по обе стороны от входной двери, заглядывала его ночная сестра. Ну, а в безлунные ночи или пасмурные дни никто не мешал хозяйке, не чурающейся волшебства, подвесить рядом с заведением несколько искусственных источников иллюминации.

День только начинался, а искомая таверна уже была наполовину оккупирована молодежью страждущей романтики: десять из двадцати столиков уже были заняты. Одиннадцатое, и оно же последнее у окна, место было облюбовано одинокой человеческой девушкой. Вполне вероятно кому-то могло показаться, что юная брюнетка ожидает своего кавалера, скрашивая минуты до встречи с ним разглядыванием улицы, но это было не так. Одетая в черное темноглазая красотка занималась одним из любимейших занятий — тем, чего ей еще недавно катастрофически не хватало, а именно — ничегонеделаньем.

Пока ладошка, периодически клацая по металлической ложке покрытыми черным лаком ногтями, методично разделывала десерт, раз за разом отправляя небольшие кусочки торта в рот, не боясь размазать по губам черную помаду, сама девушка пристально наблюдала за парочкой учеников академии с виду обычных, но чем-то привлекших ее внимание. Голубоглазые брюнет и блондинка медленно шли по мощеной улице, и, глядя на их сцепленные ладони, наблюдательница не должна была иметь никаких сомнений в том, что парочка движется именно в эту таверну. Вот только излишне сосредоточенные лица обоих влюбленных заставляли усомниться в верности предположений, а то и насторожиться — а ну как, маги раскрыли незваную гостью, проникшую в их город по пропуску, сделанному на ее человеческое имя еще при жизни отца? Хотя в таком случае на ее поимку вряд ли стали бы посылать каких-то неопытных учеников, пусть и, судя по золотым медальонам, находящимся на самой вершине в иерархии учеников даларанской магической академии.

Приглядевшись повнимательнее и заметив прикрытые веки, девушка поняла, что, взяв друг друга за руки, юные маги явно находили в этом какой-то иной смысл, отличный от влюбленности. Флер романтичности в парочке все же какой-никакой прослеживался, что вполне соответствовало духу заведения, являющегося целью неспешной прогулки парочки. Обострение паранойи сошло на нет, и тревога улеглась сама собой…

Поскольку средних размеров тортик, представляющий собой произведение искусства местных кондитеров, не торопился заканчиваться, а взгляд черных глаз продолжал неотрывно следить за странными молодыми магами, то появление нового участника представления, естественно, не прошло мимо внимания персоны, наслаждающейся лакомством и погожим деньком. Заинтересовавшая девушку парочка как раз подходила к последнему перед таверной перекрестку, как из-за поворота показался пеший рыцарь во главе небольшого сопровождения. Без шлема, светя представленным на всеобщее обозрение мужественным лицом, с накинутым на плечи шикарным синим плащом, чьи складки нисколько не скрывали блеск позолоты брони, златокудрый предводитель отряда казался… нет, являлся олицетворением самой мужественности. Вот только, как позже выяснилось, ничего из перечисленного не произвело впечатления на девушку-мага, к которой он подошел…

Личность «рыцаря» была легко установлена: кем бы была наблюдательница, проведя значительное время в образе дочери аристократа, если бы не смогла опознать Артаса Менетила, которого она тому же лично видела несколько раз на разных приемах? Это знание идентифицировать и Джайну Праудмур — только глухие не знали о взаимоотношениях принца Лордерона со своей «коллегой» из Кул-Тираса, нюансы которых активно муссировались в среде молодых лордеронских аристократок.

…Юные маги, несмотря на их непонятное занятие, обнаружили визитера заблаговременно и успели повернуться к нему лицом. Трое молодых людей остановились прямо в центре, не сказать, что оживленного, перекрестка. О чем именно говорила встретившаяся тройка молодых людей, осталось неизвестным, но по результатам разговора, темноволосый парнишка-маг пожал плечами и направился по первоначальному маршруту, то есть прямиком к таверне. Оставшаяся светловолосая парочка медленно двинулась за ним, сопровождающие юного аристократа воины, подчинившись повелительному взмаху подопечного, отступили в проулок.

Светловолосая парочка настолько… синергично смотрелась вместе, что даже она, представительница другой расы, скрывающаяся под обликом человека, невольно залюбовалась воссоединением двух половинок одного целого. Правда, спустя некоторое время наблюдения за ними, когда внешнее сродство блондина и блондинки перестало слепить взгляд, оказалось, что во взаимоотношениях у парня с девушкой было не все так радужно, как в совместимости их внешности. Во всяком случае, хотя голубоглазый паладин и пылал энтузиазмом, но выражение лица магички прямо свидетельствовало об отсутствии интереса в продолжении разговора, при этом что-то не давало ей прервать неприятный разговор.

Увлекшись наблюдением за «человеками в естественной среде обитания» и неожиданными размышлениями о своем одиночестве, любительница темных тонов упустила из виду третьего участника «любовного треугольника». Тем большей неожиданностью стало, что очередной посетитель таверны, вход в которую находился в поле бокового зрения расслабляющейся гостьи Даларана, оглядевшись, подошел именно к ее столику и негромко произнес, заставив вздрогнуть:

— Однако! Какая приятная неожиданность! У меня как раз имеется пара вопросов к вашему племени. Приветствую, крылатая, меня зовут Лин.

Обратившийся к ней человек оказался тем самым худощавым брюнетом — спутником девушки, ныне окучиваемой златокудрым принцем. Представившись, парень под ее взглядом, вмиг ставшим настороженно-враждебным, без разрешения уселся напротив отдыхающей и с любопытством принялся разглядывать представительницу другой расы. Драконица, скрывавшаяся под видом человеческой девушки, быстро огляделась, но, не увидев и признака ловушки, ответила легко раскрывшему ее сущность человеку столь же пристальным изучающим взглядом, отметив краем сознания, что она прозевала не только этого «Лина», но и создание тем чар от подслушивания.

— Кто ты? — наконец спросила она, не выведав ни с помощью острого взора, ни чуткого обоняния ничего особенного — с виду обычный парень из подрастающего поколения человеческих магов.

— Ученик Антонидаса, — дополнительно представился юноша и сразу же успокоил напрягшуюся было собеседницу: — Но это не важно — я, если можно так выразиться, подошел по личной инициативе.

— Неужели? — девушка не могла поверить, что обычный человек, пусть даже и являющийся учеником главы Кирин-Тора, мог вот так просто, проходя мимо, обнаружить скрывающуюся в человеческом облике драконицу да еще и под чарами маскировки высокого уровня, а после ничтоже сумняшеся подойти, чтобы задать какие-то там вопросы. — И с чего ты вообще взял, что я «крылатая»?

Парень молча вынул из кармана деревянный кругляшок и, повертев в ладони, пояснил:

— Артефакт. Обнаруживает заклинания маскировки и теплеет при приближении к их источнику.

— В нынешнее неспокойное время скрываются все, кто хочет пожить еще немного подольше, — медленно, аккуратно выбирая слова, произнесла девушка, продолжая внимательно изучать своего непрошенного гостя. — Я могу быть и эльфийкой, и человечкой, и даже какой-нибудь демоницей… кстати, не боишься?

— Не каждый демон сможет преодолеть антидемонический полог, — отрицательно качнув головой, он ткнул пальцем вверх, намекая на городскую защиту. — А тот, который смог бы провернуть подобный фокус, вряд ли бы стал просто сидеть в таверне и глазеть на прохожих. Людям же нет смысла заморачиваться столь непростыми чарами, чтобы замаскироваться под человека, разве что кроме шпионов каких-нибудь. Но тогда тот же вопрос — что вынюхивать шпиону в обычной таверне посреди бела дня? Не сплетни же учеников? Это все несерьезно. А насчет эльфийки… ты слишком много ешь сладкого — они предпочитают фрукты.

Незнакомка на подобные аргументы отреагировала негромких хмыком и дополнительно прокомментировала:

— Не убедил.

Пока собеседники мерялись взглядами, упомянутый десерт оказался зачерпнут ложкой и вскоре исчез за черными девичьими губами: кое-кто попытался скомпенсировать нервозность путем возобновления пиршества, и не сказать, что неуспешно.

— Вы, драконы, примеряя личину других разумных, очень любите надевать одежду с цветом своих родов, не говоря уже о том, что цвет волос, как правило, также позволяет достаточно уверенно определить семейную принадлежность дракона. А у тебя так и вовсе полный набор: одежда, волосы, губы, ногти и глаза — и если сейчас ты сможешь доказать, что ты не из рода Черных драконов, то я… ну, например — выполню одну твою просьбу. Что скажешь?

Посверлив взглядом спокойное лицо Лина, незнакомка поступила очень по-женски, внезапно переведя тему:

— Так что там у тебя были за вопросы?

— Да в общем-то по сути всего один, — с готовностью откликнулся парень. — Какого демона вообще происходит?! — воскликнул он достаточно эмоционально и тут же поспешил раскрыть суть своего недовольства: — Почему, когда Азероту угрожают все, кому не лень, никто ничего не делает?! И в данном случае под «никто» я подразумеваю в первую очередь Аспектов!

Девушка даже неосознанно помотала головой в замешательстве от подобной претензии.

— А я-то откуда знаю?! — воскликнула она в ответ.

— Что значит — «не знаешь»? — нахмурился Лин, почему-то сразу ей поверив. — Вас, драконов, хлебом не корми — дай языком почесать между собой. Неужели сородичи не в курсе событий? В жизни не поверю. Вы же обожаете совать свои длинные носы куда вас просят и не просят.

Хозяйка столика поджала губы. Данная сентенция не просто имела право на жизнь, а находилась очень близко к истине, но только в отношении любых других драконов, кроме нее. Бытие дочерью Аспекта-предателя распространяло свой негативный отпечаток на традиции семейных посиделок среди крылатых ящеров.

— Я очень давно не общалась с сородичами на подобные темы.

Посверлив взглядом несговорчивую девицу пару секунд, Лин молча пожал плечами и, показывая, что его вопросы закончились, отвернулся к окну, чтобы как раз застать апогей очередного конфликта между друзьями детства. Джайна в гневе притопнула ногой и, больше не слушая статного блондина-красавчика, направилась к таверне, не заметив, что ее не состоявшийся ухажер последовал за ней. На подходе к таверне принцесса на мгновение замерла, углядев в окне Лина с какой-то красивой незнакомкой лет на пять старше нее, но быстро справилась с замешательством и наконец-то добралась до того самого заведения, куда уже давно хотела вытащить своего парня из круговерти тренировочного процесса, который он же себе и организовал.

Дверь тихонько скрипнула, отворяясь, и вошедшая девушка, не осматриваясь, шагнула к столику, который облюбовал ее друг, парень и по совместительству учитель. Она была уже на полпути к цели, когда позади нее дверь снова издала «мелодичный» звук. Встретившись взглядом с ученицей, Лин еле заметно кивнул ей за спину. Джайна покосилась назад и тут же развернулась лицом к преследующему ее юноше, который, несмотря на надетую броню, двигался на удивление тихо.

— Артас, мне казалось, что мы закончили разговор, — сухо произнесла магичка, явно не обрадовавшись возвращению бывшего парня.

Артас глубоко вздохнул, успокаиваясь.

— Я искренне извинился, Джайна. Почему ты не хочешь дать мне еще один шанс? Хотя бы в память о старой дружбе?

Девушка вздохнула не менее тяжело.

— Магию магам, власть королям — каждому свое, — всего одной фразой она сразу и расставила свои приоритеты, и показала, что их судьбы расходятся и не в каком-то отдаленном будущем, а уже прямо сейчас.

Принц открыл рот, но, потрясенный, не смог вымолвить ни слова. Несмотря на то, что и сам он, как и его избранница, сидел на «двух стульях»: наследника трона и члена ордена Серебряной Длани — парень не помышлял, что может полностью посвятить себя стезе паладина. И вот теперь услышать такое от Джайны… Нет, он, разумеется, помнил о мечтах своей подруги детства, но до последнего момента не думал, что она вот так вот возьмет и едва ли не прямым текстом откажется от своего положения! Пусть это и не королевский трон (наследником все-таки являлся ее старший брат), но и титул Ее Высочества — это не то, чем стоит походя разбрасываться! Решив же стать обычной магичкой, она…

Перед глазами принца замелькали картинки: корпящая в ночи над древними фолиантами девичьей фигуры при свете одинокой свечи и он сам, сидящий на отцовском троне в латной броне своего наставника, в окружении толпы придворных и яркого света, заливавшего тронный зал сквозь витражные окна.

«…Потеряла изрядную долю притягательности», — внезапно осознал Артас и уже по-новому посмотрел на свою предполагаемую невесту. Один из столпов, отвечающих в его глазах за исключительность юной особы: «принцесса», «магичка», «подруга детства» и так далее — сильно пошатнулся. О красоте девушки он в тот момент и вовсе не задумывался — в Стратхольме видал и покрасивее.

Артас некоторое время разглядывал молчащую девушку, а затем внезапно развернулся и направился к выходу, перед этим бросив напоследок:

— Прощай, Джайна.

Начинающая волшебница в ответ ничего не сказала: она уже попрощалась с ним там, на улице, вместо этого она повернулась к исходной цели и, сделав оставшиеся шаги, вопросительно посмотрела на Лина, легонько кивая в сторону мрачно выглядящей девицы.

— Я бы вас познакомил, но она не представилась, — обезоруживающе улыбнулся парень и махнул в сторону соседнего столика, где можно было позаимствовать свободный стул. — Да ты садись.

Пока Джайна подтаскивала искомый предмет мебели под взглядом еще сильнее нахмурившейся (хотя, казалось бы, куда уж больше) безымянной драконицы, чей покой уже дважды был нарушен непрошенными визитами, Лин вводил свою подругу в курс дела по поводу личности новой знакомой.

— Дракон? — переспросила пристроившаяся бок о бок со своим парнем Джайна, внимательно разглядывая насупившуюся черноглазую брюнетку, хоть и продолжившую молчать, но вместе с тем вроде пока что не планирующую применять тактическое отступление.

— Да. Молодая, неопытная и ничего не знающая, — врубил правду-матку бывший архимаг, заставляя незнакомку изрядно разбавить бело-черные оттенки лица красным то ли от смущения, то ли от знаменитой ярости, на которую были очень падки разумные рептилии. — Бесполезная. Но ты как-то говорила, что еще ни разу не видела драконов? Так что вот — смотри.

— Хм… Так как тебя зовут? Мое имя ты уже слышала, — поинтересовалась Джайна у сидящей напротив девушки, которую от «бесполезной» совсем перекосило.

Любительница сладкого постаралась усмирить гнев и обдумать появившиеся возможности — новое знакомство обещало стать крайне полезным для нее. Светить свое прошлое имя Катраны Престор — дочери Давала Престора, являющегося личиной ее отца, было чревато проблемами, ведь смерть не сняла с Аспекта черных драконов всех тех злодеяний, что он успел натворить, поддавшись безумию Древних богов. А вот имя, данное ей при рождении, на настоящий момент было известно крайне узкому кругу лиц, в состав которого входили лишь брат-идиот да пропавшая без вести мать, и его использование не должно было привести к раскрытию родственной связи со Смертокрылом. К тому же она осознала, что роли поменялись, и теперь ей очень хотелось узнать кое-что у незваных гостей. И драконица решилась, не став заморачиваться придумыванием очередного поддельного имени:

— Ониксия.

Возможно связи с человеческими магами — это то, что нужно для скрывающейся от своих сородичей беглянки?

---------//---------

Окрестности Даларана.

Нельзя сказать, что ночные эльфы совсем ничего не знали об обитателях восточного материка. Нет, разумеется, они знали. И ведали по их меркам достаточно, чтобы отслеживать активность своих беглых сородичей на предмет сотрудничества с демонами и наличия прочих ситуаций, угрожающих всему Азероту. Правда, со временем безопасность границ азшаровских прихвостней стала совсем беспрецедентной, и лазутчикам некогда единого народа приходилось довольствоваться косвенными признаками отсутствия сговора с Саргеросовской кликой да слухами, блуждающими по человеческим землям. Со сбором последних, кстати, тоже было не все так просто: местные эльфы не торопились устраивать частые экскурсии в людские королевства, а потому выдавать себя за сменивших местожительство собратьев разведчикам следовало с очень большой осторожностью — проще уж под людей замаскироваться… Что являлось не самой простой задачей — уж точно не с их высоким ростом и длинными ушами.

И вот теперь, прячась в тени лесной окраины, пятеро эльфиек наблюдало за человеческим городом, который за своей стеной и за шпилями далеких башен, возвышавшихся над оборонительным сооружением, скрывал берег крупнейшего озера материка. Один из тех самых разведчиков, что контролировали ситуацию на восточном материке, запаздывал. А именно с его помощью Шандрис и ее команда рассчитывали попасть за стены Даларана, в его центр — туда, куда указывала путеводная нить артефакта, врученного им верховной жрицей Элуны, а это рейнджеры смогли определить достаточно точно благодаря замерам интенсивности свечения пирамидки, проведенным с разных точек городских окрестностей.

Наконец ожидание поискового отряда закончилось появлением ничем не примечательного, кроме высокого роста, мужчины-человека средних лет, играющего роль простого торговца…

… - Нет, я смогу провести в город только одну из вас, — в который уже раз повторился союзник, так и не сбросив маскировки. — Вы не понимаете, о чем просите — меры защиты усиливаются едва ли ни с каждым днем!

— Мы должны пройти все, — терпеливо объясняла свою позицию Шандрис. — Мои сестры — узконаправленные специалисты. Я не знаю, что именно нам придется делать в черте города, поэтому мне нужна вся моя команда.

Мужчина покачал головой.

— Это слишком опасно. Не знаю, что там у вас за задание и допускает ли оно раскрытие, но могу сказать одно — мое точно не допускает. Я не могу потерять налаженные за десятилетия связи и источники информации ради сиюминутной выгоды. А вы даже языка толком не знаете!

— А я не могу раскрыть цель задания… но, если у нас все получится, обещаю — тебе возможно больше не придется прятаться среди людей.

На этот раз лазутчик, известный под именем Карсадан, зашел еще дальше в демонстрации своего недоверия сомнительным планам нежданных соотечественников — он тяжело вздохнул, после чего начал пояснять:

— На входе проверяют всех, но это в принципе не особая проблема. Проблема в том, что мой статус жителя города позволяет мне провести только одного гостя. То, что вы хотите, в принципе можно организовать, но в разумные сроки, а никак не за один день.

Теперь настал черед Шандрис проявлять моральную усталость от этого разговора и вздыхать. Ей уже начал надоедать этот торг: начинали они с невозможности в принципе, потом оказалось, что одному эльфу все же можно проникнуть в город, а теперь и вовсе выясняется, что нужно лишь подождать сколько-то там дней, и Даларан раскроет свои объятья незваным гостям.

— Сколько времени это займет, и что тебе для этого нужно? — перешла эльфийка к конкретике.

— А что может еще понадобиться для дела, касающегося нелегального прохода в охраняемый город? — удивился мужчина.

Девушка нахмурилась, не понимая намека.

— Деньги, разумеется, — шпион даже закатил глаза от такого непрофессионализма. — Только золото сможет помочь причастным преодолеть страх перед возможным наказанием за ваш провал.

— Наш провал?!

— Я не верю, что, какой бы то ни было, миссии, к которой отнеслись спустя рукава, может сопутствовать успех. А весь ваш внешний вид прямо говорит о том, что никто из вас ни разу не был на этом континенте и вообще не знает ни о местных реалиях, ни о текущих раскладах.

— Ты должен провести нас в город, как можно скорее — остальное не твоя забота.

— А золото? — поспешил напомнить мужчина, видя, как Часовая начала отворачиваться от него.

Заигравшийся в шпионов эльф был не прав: пусть времени для подготовки было немного, но Часовые потратили его именно на изучение обстановки, сложившейся на соседнем континенте. Изучали они, что самое интересное, как раз-таки доклады скрывающихся на восточном материке разведчиков. А потому про расселившихся людей и их любовь к желтому металлу узнали едва ли не сразу. Вот только Шандрис не собиралась ничего объяснять излишне очеловечившемуся сородичу. И нахмурившийся эльф это понял.

— Через два дня на этом месте, — обронил житель Даларана, разворачиваясь, и, не прощаясь, направился к дороге.

Какое-то время эльфийки наблюдали за удаляющимся соплеменником, но вот он скрылся из виду, и члены поискового отряда затеяли обмен мнениями, вылившийся в обычный девичий треп.

— Что он о себе вообразил? Тоже мне «эксперт по человекам» нашелся.

— Наверное близость кель’дорай так действует…

Шандрис же не поддержала перемывание косточек сородичу и в отличие от напарниц погрузилась в молчание, задумчиво глядя на далекие городские стены: что-то ей не нравилось во всей этой ситуации, но вот что именно она не могла понять… Но у нее еще было время подумать.

---------//---------

— … Мурлоков?! — невольно воскликнула, не сдержавшись, девушка, в то время как ее напарник просто промолчал. — Но это же не наш уровень! Или это из-за прошлого провала в Стальгорне? Но там…

— Да, Джайна, — перебил ее длиннобородый старец, что уже привык к эмоциональным всплескам своей ученицы. — Именно из-за попытки похищения я буду направлять вас только на простые миссии. Еще только не хватало потерять принцессу Кул-Тираса из-за безалаберности, мне и одного раза хватило. Вот с сопровождением — пожалуйста…

«А ведь какой тихой и спокойной девочкой она была… до появления второго ученика», — мелькнула мысль, и Антонидас бросил малость недовольный взгляд на спокойного парня, но тут же сменил гнев на милость. — «Зато какой сильной магичкой она стала благодаря ему! Жаль, что сам парнишка не настолько одарен: талантлив без меры — что есть, то есть, но вот в части магического потенциала… без хорошо развитой системы энергетических каналов и большого запаса маны не стать ему архимагом», — верховный маг Даларана не имел привычки преуменьшать свои недостатки и знал, что является не лучшим учителем для молодых магов. Что поделать — дел у архимага было навалом, и времени на наставления подрастающей смены уже не хватало, а ученики были нужны — это был вопрос престижа. Да и не ему же заниматься всякими обыденными мелочами? Это не рациональная трата времени главы ордена Кирин-Тора… Да и потом — Антонидас старался отбирать самых способных не просто так, он направлял их развитие, предоставляя доступ ко всевозможным благам академии и некоторым личным знаниям и связям, а огранкой своего таланта они уже должны были заниматься самостоятельно, раскрывая и используя свою одаренность по полной программе. И пока что такая его тактика — дать некоторую свободу действий и выделить ресурсы — себя оправдывала. Нынешние ученики подтверждали работоспособность его метода преподавания на все сто процентов. Или даже двести — по крайней мере, его эго тем сильнее удовлетворялось, чем больше возмущения он обнаруживал в официальной ноте протеста на действия учеников в Стальгорне, врученной ему уполномоченным послом короля Магни Бронзоборода.

— … Кроме того, — небольшое мысленное отступление не мешало архимагу параллельно объяснять Джайне и Лину подоплеку очередной миссии, но теперь лекция по технике безопасности подходила к концу, — Джайна, было бы прекрасно, если бы ты потренировалась в убийстве врагов. Теория без практики мертва, но на одних тренировках без реального опыта далеко не уедешь.

На что Лин к полному удовольствию мага тоже покивал, подтверждая его высказывание, а девушка вздохнула, но промолчала, что само по себе свидетельствовало о согласии с необходимостью получения оного опыта.

— Тогда, учитель, у меня есть вопрос, — решил уточнить Лин непонятный момент. — Насколько мне известно, около Лордамера мурлоков почти всех истребили, во всяком случае это утверждает последняя версия справочника путешественника. Если и остались какие-то недобитки, то они спрятались в самой глуши прибрежных зарослей, и вряд ли в их составе присутствуют достаточно сильные шаманы, или кем там еще бывают их владеющие маной. Наше задание превратится в бессмысленный поиск и блуждание по болотам, а цели по получению опыта не будут достигнуты. Может быть, мы отправимся в другое место? Если нужны именно мурлоки, то в соответствии со справочником большое их количество обитает на побережье Великого моря как на северном, так и на южном. А так мы можем и разбойников каких-нибудь погонять, правда, вряд ли среди них встретятся маги…

— Достаточно, я понял, — остановил его Антонидас и задумчиво произнес: — Вот уж не думал, что мурлоков смогут перебить. Во времена моего обучения они казались неистребимыми без проведения полноценной военной компании…

На мгновение глаза могущественного чародея застила пелена ностальгии, но он быстро вернулся в настоящее и предложил:

— Что ж, тогда отправляйтесь к Южнобережью. Его окрестности освоены и хорошо изучены, так что там относительно безопасно. Северная же граница Лордерона слишком близка к берегам Сель’Таласа, а сейчас там очень напряженная обстановка. Но моря нынче в принципе неспокойны, так что вы там давайте поосторожнее, без молодецкой удали. Удачи! И не забудьте про плавники…

О чем-то задумавшийся парень снова несколько раз кивнул в такт словам наставника о морских опасностях, словно знакомый не понаслышке, на что великий маг не обратил внимания, скрывшись в коридоре после напутственных слов.

— Когда пойдем? — спросила девушка, проводив взглядом старика.

— Еще только начало дня — соберемся и к обеду выдвинемся, — предложил Лин. — Чего тянуть?

Та в ответ согласно кивнула и, уже понимаясь с кресла, уточнила:

— Пешком или порталом?

— Как хочешь, но за порталы на такие дистанции тебе самостоятельно браться все же рановато. Хотя туда можно и порталом — попросим кого-нибудь помочь. В принципе я и сам могу открыть… если разорить запасы академии на несколько накопителей маны.

— Тогда пойдем пешком, — приняла решение Джайна. — Через полчаса буду на выходе.

— Хорошо.

И парочка разбежалась по своим апартаментам.

---------//---------

— «И стоило панику разводить? «Невозможно! Нельзя! Не получится!». Пусть и прошла целая неделя, но мы все же попали за стены Даларана», — усмехнулась про себя нервничающая Шандрис, когда их пятерка после изучения стражами выданных шпионом зачарованных бляшек-пропусков миновала городские ворота. За мысленным монологом скрывалась попытка успокоить обуявшее девушку чувство тревоги.

— «И чего было время тянуть? Разленились тут все», — девушка настороженно огляделась, не обращая внимания на красоты знаменитого города магов. — «Надо будет Тиранде сказать, что Карсадан специально тормозил миссию, пусть она ему всыплет по первое чис…», — тут ее мысли прервались. — «Специально… специально!»

Члена древнего ордена Часовых бросило в холодный пот от одного лишь предположения о намеренном затягивании лазутчиком операции по проникновению в святая святых человеческих магов. История эльфов знавала далеко ни одно предательство, и все они, как правило, заканчивались плачевно для ее народа.

До этого самого момента на грани сознания блуждали смутные подозрения, которые никак не могли уложиться в одну непротиворечивую картинку… Но теперь все странности наконец-то увязались в один клубок: и долгая задержка в получении пропусков, и слишком простая проверка на воротах по сравнении с виденным ранее (их даже никто ни о чем не спросил!), и усиливающееся ощущение неприятностей, возникающее у нее, как правило, при наличии злонамеренных взглядов — все эти предпосылки свидетельствовали о том, что их заманили в засаду, и отряд не взяли до этого в том же самом лесу лишь потому, что азшаровских прихвостней (а кто бы другой это еще мог быть?!) очень интересовало их задание. Вполне возможно, что решению кель’дорай об отсрочке нападения они с сестрами были обязаны ее обещанию Карсадану о том, что если у них все получится, то ему больше не придется прятаться среди людей. Вот только она имела ввиду, что попросит Тиранду отозвать на родину сородича, оказавшего отряду неоценимую помощь, а тот видимо решил, что речь идет о какой-то эпической миссии, влияющей на расклад сил на Азероте… И что самое печальное, если все так и было, то Карсадан, как говорится, попал не в бровь, а в глаз, поскольку на возвращение Иллидана Тирандой возлагалось немало надежд.

План по проверке подозрений сформировался достаточно быстро — не успели они пройти и одного квартала. Нужно было всего-навсего шмыгнуть в первый попавшийся безлюдный закоулок и воспользоваться одним из приемов друидической магии. Шандрис логично рассудила, что если за ними никто не следит, то вспорхнувшими птицами или выбежавшей из закутка кошкой никто не заинтересуется, а потом они просто еще раз пройдут в город по тем же пропускам, в противном случае — смена облика станет первым шагом для перегруппировки и сброса погони со своих уже не фигуральных хвостов. Знаком показав следовать за ней, Шандрис шагнула к выбранному переулку, но перед тем, как скрыться в нем, она успела подумать, что нежелание Карсадана встретить их у ворот в свете сложившихся обстоятельств является еще одной гирькой на весах недоверия к шпиону, не смотря на имеющееся у того разумное объяснение о нежелании привлекать чье бы то ни было внимание к связи простого торговца амулетами с высокорожденными.

Шум улиц притих после первого же поворота, и Шандрис не стала рассусоливать и сказала, как есть, воспользовавшись резервным способом проникновения в город, только приспособив его для бегства:

— Уходим прямо сейчас. Действуем по второму варианту. Встречаемся на третьей точке, — Шандрис выбрала в качестве точки сбора довольно удаленное от Даларана место.

Подчиненные хоть и удивились внезапности такого решения, но вопрос доверия к командиру не стоял. Спустя несколько секунд над крышами двухэтажных домов вспорхнули три птицы и, стремительно набирая высоту, разлетелись в разные стороны. Попадись пташки на глазакакому-нибудь местному орнитологу, тот бы с уверенностью опознал в них лесных обитателей и тут же уточнил, что в данном регионе такие не водятся. Одновременно с пернатыми из переулка выскочила огромная рыжая кошка, издали похожая на детеныша тигра. Эксперты зоологии смежного направления заявили бы с не меньшей уверенностью чем коллеги до них, что кошка не просто похожа на полосатых представителей джунглей, она и является одной из них. Чистокровный тигренок. Больше из переулка никто не появился, однако на параллельной улице мелькнул хорек, которого большая часть жителей и не видела ни разу в жизни.

Среднестатистические маги, практикующие друидизм, который и позволял оборачиваться зверьми или птицами, не умели изменять вес животной формы, особенно это касалось новичков и тех, кто выбрал друидизм не своей основной специализацией. И пусть эльфийки не могли считаться друидами, но за тысячелетия практики отточить нужное умение может любой, даже самый нерадивый индивид, а ведь Шандрис, готовясь к миссии, выбрала лучших из лучших… Потому-то в небесной синеве пытались скрыться не какие-то огромные неуклюжие кондоры, а обычные пичужки, а среди закоулков пытались потеряться мелкий хорек и полосатый детеныш, а не сам король джунглей.

Первые секунды после отступления Шандрис казалось, что ее опасения не подтвердились, и она накрутила себя подозрениями. А еще в выбранном плане отступления смущал один момент — невозможность в животной форме связаться с сестрами по ордену, ведь о нападении на члена отряда они узнают лишь постфактум, ну, или в том случае, если враги окажутся слишком шумными… Зато и поймать Часового в звероформе гораздо сложнее, хотя эльфийка не могла не отметить, что для такой тактики лучше подходил лес.

Спустя минуту перемещений по запутанным улочкам Даларана «мнимые» враги сделали свой ход, очевидно решив, что дракон в небе слишком недосягаем, а им хватит и совы в руках, ведь узнать о цели пятерки кал’дорай можно и поймав одного из них. Шандрис не знала, как проходили попытки захвата ее подчиненных, были ли они вообще, а если и были, то насколько удачными, но ей самой на небольшом отрезке одной из улочек пришлось сполна хлебнуть адреналина. Сначала хорька, в образе которого она пребывала, попытались остановить, вдарив чарами ментальной направленности. Шандрис кратковременно охватил сильный страх, мысли стали путаться, но тело лишь ускорило свой бег, положившись на животные инстинкты, чем и была сильна смена облика друидов. После неудачи с первой попыткой ее несколько раз попытались приморозить, а затем и вовсе обратить в ледяную скульптуру, но попасть заклинаниями по верткому зверьку, не гнушавшемуся для передвижения использовать стены, оказалось непосильной задачей для напавшего. Когда до выхода из проулка оставалось всего ничего, остающийся неизвестным противник попытался предпринять более решительные меры и перестал осторожничать, использовав заклинание более-менее массового действия. Раздался слабый взрыв, позади Шандрис взметнулся огненный всполох, поток горячего воздуха подхватил хорька, и его с подпаленной шкуркой вынесло из прохода туда, куда он и стремился — на улицу, которая в отличии от задворок не пустовала. Расчет был на то, что нападающий не рискнет устраивать сражение в людном месте.

То ли уловка сработала, то ли враг оказался не так мобилен, то ли возможности по захвату цели живьем у этого конкретного мага были ограничены — в любом случае на лавирующего между людских ног зверька потрепанного вида больше не покушались. Шандрис, не обращая внимания на боль от легких ожогов, стремилась затеряться в городе. Когда боевой задор от стычки уменьшился, эльфийка обратила внимание, что в голове пульсирует та ниточка, что связывала ее с поисковым артефактом. Сконцентрировавшись на ней, Шандрис с удивлением узнала, что та уже даже не намекает, а прямо говорит о непосредственной близости разыскиваемого Иллидана! Или она каким-то образом умудрилась за пару минут бега миновать несколько кварталов и очутиться в центре, где скрывался участник Войны Древних, или искомый эльф в первые за последнюю неделю сменил местоположение и по ее прикидкам находился теперь где-то едва ли на не соседней улице!

Новость ошеломляла близостью цели, а то, что в роли последней выступал тот самый знаменитый Иллидан Ярость Бури, лишь усиливало это чувство.

«И в нашем дереве может быть праздник», — такая удача изрядно воодушевила девушку, которая за последнюю минуту уже успела как упасть духом, так и смириться с провалом задания. Небольшая площадь, переулок, еще одна улица — расстояние до точки назначения измеряется десятком-другим метров, и вот зверек заметался среди прохожих, пытаясь понять, куда именно указывает артефакт. Но в такой близи от цели сделать это оказалось не так-то просто. При воспоминании о висящей на хвосте погоне радость Шандрис начала угасать. Хорек в недоумении замер посреди улицы, а затем принялся отчаянно вертеть головой, остро желая обнаружить потеряшку визуально. Но рослого эльфа с фиолетовой кожей поблизости нигде не наблюдалось. Люди, люди — кругом одни обычные люди!

Шандрис вспомнилась маскировка Карсадана — ведь тот тоже выглядел как простой человек. Она снова стала бегать кругами, но при этом внимательнее рассматривать прохожих, пытаясь сопоставить информацию, получаемую от артефакта с наблюдаемой картиной перемещения людей, проделывая тот же самый фокус с определением местоположения Иллидана, с помощью которого она узнала, что искомый эльф находится в центре Даларана. Данное действие затруднялось тем, что некоторая часть прохожих останавливалась и начинала глазеть на мечущегося зверька, да и стремительно утекающее время неслабо давило на сознание, заставляя нервничать и совершать ошибки.

Глава 20

Даларан — город магии, а потому неудивительно, что неспешно идущая к выходу из города парочка учеников знаменитой академии, не распознала в приглушенных хлопках звуки боевых заклинаний. В окрестностях слишком много всего происходило магического, чтобы обращать внимание на каждый хлопок, да еще и не особо выделяющийся на общем фоне. А вот прибежавший хорек сразу привлек внимание своими суматошными перемещениями.

— Смотри, какой забавный! — Джайна поддалась влиянию девичьей впечатлительности от милых вещей и остановилась, разглядывая небольшого зверька с симпатичной пестрой мордочкой. — Наверное он потерялся… бедняжка! Интересно, чей он?

Отвлекшись от размышлений о сути огня и том факте, что огонь без притока воздуха быстро гаснет, а с ветром становиться на порядок сильнее, Лин перевел задумчивый взгляд на заинтересовавшего спутницу чьего-то питомца. Парень как раз застал момент, когда хорек замер на месте и пристально, но судорожными, дерганными движениями головы принялся разглядывать прохожих. Слишком внимательно, по мнению Лина, концентрируясь на лицах людей… для обычного зверька.

— Кажется, он свой собственный, — пробормотал парень, когда их с хорьком взгляды пересеклись.

Он был готов многое поставить на спор, что это далеко не обычный представитель фауны — от последних не тянет едва ощутимой сканирующей магией. Лин не знал, водились ли подобные зверюшки на этом материке, но вот насчет своей прошлой родины он был уверен на все сто процентов. Но даже если за образом пушистой непоседы скрывался длинноухий сородич с опытом диверсионной деятельности в несколько тысячелетий, то опасности в этом облике тот не представлял — это же не тигр и не медведь. А чтобы попытаться причинить значимый вред, он должен каким-то образом вцепиться в горло… а кто ж ему такое позволит?

— Если он ничей — возьму себе! Смотри какая милаха!

Словно читая его мысли только задом наперед, Джайна улучив момент, когда неизвестный маг в облике зверька в очередной раз пробегал мимо, сцапала его так же легко, как какой-нибудь коршун цыпленка, и принялась тискать ошалевшего незнакомца, явно не ожидавшего такой подставы. Впрочем, следует отдать ему должное — растерянность длилась не более пары секунд. И вот уже хорек начал молча вырываться поневоле, пуская в ход когти и зубы. Но куда там — принцесса обладала громаднейшим опытом по обращению с животными, в чьи желания не входили планы быть затисканными насмерть: ведь у Эвин, модницы-подруги из академии, была злющая, но такая милая кошка… Хотя даже так парочкой укусов и царапинами ей пришлось обзавестись.

Замешательство Лина продлилось дольше, чем у неизвестного друида, но видя, что хорек ведет себя в рамках приличий и не пытается любой ценой вырваться на свободу, немного успокоился. А затем, вспомнив об одном заклинании, которое относилось, как и смена облика, продемонстрированная незнакомцем, к силам Природы, и найдя его весьма уместным, а где-то даже ироничным, применил его на хорьке, для пущего эффекта прикоснувшись к нему.

Чары друидов, направленные на умиротворение животных, привели к странной реакции со стороны подопытного: нет, хорек, безусловно, успокоился и к радости Джайны бросил попытки вырваться из ее объятий, но при этом уставился на Иллидана с настолько ошарашенным видом, насколько способен изобразить не всякий человек, ну, или эльф. Лицо Лина в ответ изобразило задумчивость: он почувствовал, что-то непонятное, полузнакомое во время прикосновения к шерстке зверька. Троица некоторое время занималась своими делами: хорек, оказавшийся самочкой — пялиться, Джайна — тискать будущего питомца, а Лин — вспоминать, что это такое произошло. Для прояснения ситуации парень даже присоединился к своей подруге в поглаживаниях зверька, чтобы залегендировать необходимый тактильный контакт. Разобраться, несмотря на предпринимаемые усилия, не получалось, однако, возникало явственное ощущение что вот-вот и этот бастион падет, а загадка разрешится…

Как при такой погруженности в процесс установления истины Лин умудрился заметить незнакомцев, показавшихся на улице и, судя по косвенным признакам, выискивающих пушистый объект его интереса, парень и сам бы не смог ответить точно, но догадки, связанные с прошлой жизнью, имелись. Ведь опыт, что ни говори, бесценен, и никогда не знаешь, в какой момент какие знания пригодятся.

— Пойдем, нужно уходить отсюда, — Лин неуловимым жестом отнял хорька у подруги и упрятал его в сумку. — А ты сиди тихо, если не хочешь, чтобы тебя нашли.

— Что-то случилось? — Джайна проследовала вслед за парнем, к выходу из города.

— Узнаем у нашей новой знакомой, когда выйдем из города. А пока, мы никаких хорьков не видели, и если что — говорить буду я.

— О, так этот зверек называется хорьком? — девичий слух проявил свою избирательность.

— Джайна… — укоризненно произнес парень.

— Ладно-ладно, я никого не видела… на чем мы остановились?

— На том, что стихийные проявления заклинаний можно нивелировать не только стихиями-антагонистами. Но предлагаю вернуться к этому вопросу попозже, когда останемся одни. Расскажи лучше, как у тебя дома дела, — Лин, едва повернув голову, словно случайно, бросил взгляд назад: незнакомцы, оказавшиеся по большей части эльфами, потеряв цель, приступили к расспросам прохожих.

Он ускорил шаг, его подруга поспешила вслед за ним.

— В Кул-Тирасе обстановка не очень: корабли стали пропадать все чаще и чаще, рыбаки не рискуют удаляться далеко от берега. Приходится усиливать охрану конвоев, а торгаши тоже стали сбиваться в караваны.

— В непростое время мы живем, — констатировал парень, нисколько не удивившись последним новостям с родины подружки.

— Да, ты предупреждал, но это… — Джайна запнулась, пытаясь подобрать ситуации верное определение, — неприятно.

— В большинстве разумных сильна надежда на лучший исход. Увы, когда во врагах числятся личности подобных масштабов, то надежда не самый верный способ борьбы с ними. Кстати, может, твоим помощь какая нужна? Если что — говори.

Девушка вздохнула.

— Отец сказал, что пока я не стану архимагом, чтобы ноги моей на островах не было.

— Ну, и зря он так. Зачастую не нужно быть архимагом, чтобы влиять на события и уметь решать проблемы.

— Я примерно так ему и написала. Посмотрим, что он ответит.

— Думаю, у любого отца на это будет один ответ — «моя дочка слишком маленькая для таких дел».

— Да, я понимаю — отец беспокоится, — Джайна еще раз вздохнула. — Но от этого легче не становится.

— Взрослый подход.

— Ты так произнес, как будто все, что я делала до этого, было ребячеством, — вроде как пошутила девушка, но Лин, будучи опытным собеседником, уловил нотки зарождающейся обиды.

— Джайна, если бы я считал тебя ребенком, я бы не стал с тобой целоваться, так что можешь считать это обычным комплиментом.

Мысли девушки мигом переключились с надуманной обиды на другие обстоятельства… более волнительные и смущающие, и она улыбнулась.

— Спасибо!

— Не за что.

---------//---------

Выпущенная на волю в ближайшем лесу неизвестная друидка не торопилась отменять звериную форму, застыв столбиком, вытаращив бусинки глаз на парня и периодически поглядывая на его спутницу.

— Ну? — нетерпеливо произнес Лин.

Хорек в этот момент как раз разглядывал Джайну, встречая в ответ взгляд, наполненный любопытством и скрытой тревогой. Напарник успел посвятить девушку во все тонкости, касающиеся найденного «питомца», и именно поэтому предполагаемая расовая принадлежность милого создания вызывала у юной принцессы заметные опасения, связанные с прошлой жизнью ее парня. А ну как Лин вернется к своим и станет Иллиданом? Суть ее беспокойства можно было выразить одной фразой: «Эльфы бывшими не бывают».

Зверек, среагировав на речь, повернул голову в сторону владельца сумки, позволившей беглянке беспрепятственно покинуть город, но, не услышав продолжения, снова с сомнением покосился на Джайну.

— Только не говори, что не понимаешь речь… — тут Лин запнулся, осознав, что не знает, как на эльфийском обозвали людей, но достаточно быстро справился с замешательством, — …короткоухих? Отменяй звериную форму, или я сделаю это принудительно! Поверь, ты не захочешь почувствовать это на себе.

Вот теперь хорек вздрогнул, явственно демонстрируя реакцию на слова, а спустя пару секунд вместо мелкого хищника очутилась стройная девица, чье лицо скрывалось за капюшоном, из-под которого выбивались локоны цвета фиалок и над которым благодаря специальным прорезям торчали длинные эльфийские уши, а из-за спины выглядывал лук.

Как ни странно, но, несмотря на частичную потерю памяти и довольно шапочное знакомство, Лин сразу опознал в незнакомке ту самую эльфийку-подростка, которая хвостиком ходила за Тирандой несколько последних лет Войны Древних. Само собой разумеется, что парень не подал виду, будто они знакомы, скрывая и то, что хорошо разбирается в отличиях между кал’дорай и кель’дорай. Правда, тот факт, что, вернув первоначальный облик, эльфика стала таращиться исключительно на него, настораживал.

— Ну, и кто ты? И зачем ты с сородичами устроила догонялки у нас в Даларане? У вас в Сель’Таласе дела закончились?

На что Лин получил неожиданный ответ. Подруга бывшей возлюбленной молча извлекла из поясной сумки какую-то вещь, искрящуюся синим флером магии, видимой даже обычным зрением. После пристального разглядывания можно было заметить, что за магической завесой скрывается серый булыжник в виде небольшой пирамидки.

— Ах, вот оно что…

— Лин? — к своему неудовольствию в эльфийском Джайна была не сильна.

Он хоть и предлагал поучить ее столь нужному языку, но руки пока не доходили — ведь всегда находились более приоритетные занятия. Однако сейчас, когда в опасной близости от ее парня снова появилась непонятная девица, юная принцесса уже не считала изучение языка соседей такой блажью, как раньше…

— Артефакт в ее руках настроен на мой поиск. Я сам его сделал… когда-то.

Додумать остальное, не произнесенное товарищем вслух, не составило для Джайны особого труда.

— Оу…

— Вот-вот, — вздохнул тот в ответ. — Сейчас узнаю, что им понадобилось.

Лин повернулся к эльфийке и обратился к ней, перестав скрывать свое происхождение.

— Ишну-ала, Шандрис. Поздравляю, ты меня нашла. Вот только зачем? Десять тысяч лет прошло, знаешь ли.

— Элун-Aдоре, Иллидан… — пересохшее от волнения горло не дало продолжить, да и факт того, что легендарный воин помнит ее, не добавил спокойствия, и девушка запнулась. — У нас война с Н’Зотом, которую мы проигрываем! Кенариус мертв… Тиранда просит тебя о помощи!

Красноречие не являлось сильной стороной одной из предводительниц ордена Часовых, заготовленная речь куда-то выветрилась, а потому рассказ о «последних» новостях получился коротким и несколько сумбурным, но эльфийку выручило письмо за авторством подруги, которое она и протянула сразу по завершению своего экспромта.

За Лином сразу нарисовалась златовласая макушка. Хоть он и вытянулся за последние годы, но и рост Джайны тоже не стоял на месте, что и позволило последней спокойно заглянуть через плечо спутника и ознакомиться с посланием, дабы убедиться, что оно не любовное. Благо парень не чинил препятствий, а знания эльфийской письменности в отличии от устной речи у нее имелись: значительная часть библиотечных накоплений была написана именно на языке старших братьев и сестер по разуму.

Изучение письма заняло не более минуты. Растекаться мыслью по тексту Тиранда не стала, обрисовала ситуацию как есть и пожурила Иллидана за столь долгое отсутствие, напоследок горячо заверив, что все ждут его возвращения.

— «С любовью, Тиранда», — хмыкнула Джайна, дочитав до конца.

— Она жена моего брата, — напомнил он, купируя собственнический инстинкт девушки.

— Я помню, да и зовет она тебя не на свидание, а на очередную самоубийственную миссию… — она внезапно осеклась, а следом последовали объятия и в ухо понеслось нечто среднее между паническим шепотом и разъяренным шипением. — Только не говори, что ты согласишься! С твоим уровнем маны — это будет безответственно!

— Нет, неразумные поступки остались в прошлом, — поверх женских рук, скрестившихся на его груди, легла мужская ладонь и успокаивающе погладила их. — Я и тогда-то не смог потягаться с Древним богом, а уж теперь-то и говорить нечего.

— Что ответишь? — голова Джайны легла на плечо, усилив контакт.

— Правду. Но меня не так волнует реакция Тиранды на мой отказ, как вероятная встреча с Азшарой. Теперь, когда мои знакомые узнали, что я жив, новость рано или поздно дойдет и до нее. А мы расстались не в лучших отношениях.

— Ты же спас ей жизнь!

— Но еще я поучаствовал в уничтожении Источника Вечности, да и в целом проявил себя не слишком примерным верноподданным.

В ответ на что девушка печально вздохнула. Принцесса Кул-Тираса примерно представляла уровень силы и влияния королевы эльфов, и искренне надеялась избежать ее внимания к своему избраннику.

Шандрис, оставленная без внимания, наблюдала за перешептываниями обнявшейся парочки с широко раскрытыми от удивления глазами. Насколько ей было известно Иллидан всегда неровно дышал к ее наставнице, а эта девица… она вообще была человеком! Правда, пришедшая мысль о возможной маскировке пассии Предателя, заставила ее опомниться и попытаться сконцентрироваться на деле. Думать, о скрывающейся за личиной голубоглазой магички с волосами цвета пшеницы какой-нибудь эльфийки из числа приближенных к Азшаре, не хотелось… но приходилось: она не жаловалась на слух, а эльфийские имена на человеческом наречии не отличались по звучанию от языка «детей звезд», и упоминание Азшары не могло не настораживать. «Вот уж не думала, что буду жалеть о том, что не знаю человеческий язык», — ею овладело нехорошее предчувствие, и настроение, достигнув уровня эйфории при встрече с Иллиданом, теперь по результатам этой самой встречи стремительно падало вниз. Следующие слова парня, обращенные уже к ней, не стали для Шандрис неожиданностью — она успела морально подготовиться к отказу.

— Нет, Шандрис, я не пойду с тобой. При всем желании я не могу вам помочь, — произнес Лин, поднимая взгляд от витиеватых загогулин Тиранды на вестницу, и, предупреждая возможные возражения, продолжил: — Если ты не заметила, я уже не тот «могучий ученик Кенариуса», что был раньше. Теперь по силам я всего лишь обычный маг, пусть и знающий больше чем остальные. И да, это, — ткнул он пальцем себя в грудь, — не маскировка. То, что ты видишь, и есть мое настоящее тело.

— Но как же… — первый порыв осмыслить сказанное Иллиданом, особенно последнее предложение, вогнал эльфийку в ступор. Это потом уже усомнится в истинности его заявления насчет силы, а сейчас слишком много событий произошло за короткое время чтобы неторопливое эльфийское сознание успело их все принять.

— Так получилось, что я немножечко умер, — пожал тот аккуратно плечами, ведь Джайна все еще не выпустила его из объятий, а ее голова и вовсе покоилась на той части тела, которой он попытался выразить недоумение по факту своей смерти. — И вообще, почему вы не пошли на поклон к Азшаре, если у вас дела обстоят настолько плохо? — парень помахал письмом и даже озвучил несколько особенно выделяющихся моментов: — Смерть Кенариуса, потеря второго Источника и всего Хиджала, предательство Малигоса — как мне кажется, всего этого достаточно, чтобы начать искать помощи везде, где только можно.

— Малфурион и Тиранда встречались с Азшарой, — отмерла Шандрис, нервно вздыхая, — и не смогли договориться.

— Старые обиды, да?

— Спустя несколько дней после того, как ты пропал из… темницы Кенариуса, Азшара, считавшаяся мертвой, внезапно появилась у сотворенного тобой Источника и заявила нашим лидерам, что они провалили ее план по уничтожению демонов, а также что она больше не намерена терпеть вероломство своих подданных, после чего со своими верными соратниками красиво ушла в закат, — высказала она краткую версию давно минувших событий и, немного подумав, добавила: — Тиранда, Малфурион и Кенариус очень обиделись от подобной трактовки истории о спасении кал'дорай от демонов.

— Видимо, не настолько, чтобы вообще с ней не встречаться, — заметил Лин. — И что такого запросила Азшара за помощь с Н’Зотом, с чем наши знакомые не смогли согласиться?

— Я точно не знаю — там было много пунктов, но основной из них — отказ от веры в Элуну.

— А-а-а, тогда ясно.

Джайна больше не вмешивалась в разговор, усмирив свое любопытство — Лин потом все равно потом расскажет, но за выражением лица гонца следила пристально. И нахмуренное личико длинноухой особы безмерно радовало девушку.

— Если уж на то пошло, то союзы можно заключать не только с сильными. Или вы решили пойти по пути Азшары, которая, как мне помнится, ни во что не ставила тех же фурболгов, троллей и прочих?

— Всех, кого могли, мы задействовали, но битва за Нордрассил была проиграна.

— Прямо-таки уж и всех? Не пробовали поискать союзников на этом материке? Люди, дворфы, гоблины, гномы… Да даже тех же самых орков — не думаю, что им всем так уж нравится сидеть в своем запорталье под пятой демонов. Кстати о демонах: их можно было бы натравить на Н’Зота, но это может быть опасно — они не из тех, кто сражается до последнего, и как только определится победитель, то сразу последует попытка договориться, а их союз — явно не то, что нужно Азероту.

— Я… ничего не могу сказать по этому поводу. Возможно, Тиранда пыталась сделать что-то в этом направлении, но лично я про дворфов и гномов первый раз слышу.

— Я действительно не могу вам помочь, — настала очередь Лина вздыхать при виде поникшей эльфийки. — Но не против пообщаться с братом и Тирандой. Давай, я напишу им письмо.

Через пару минут послание верховной жрицы вернулось к Шандрис, исписанное с обратной стороны. Уже собираясь попрощаться, Лин поинтересовался:

— Да, кстати, что ты натворила в городе, что за тобой гнались стража и эльфы?

В этот момент ее глаза широко распахнулись, а лицо приняло выражение, будто ее пыльным мешком огрели.

— Сестры! Это была ловушка! Нас предали, когда мы пытались проникнуть в город! — выпалила она, затем куда-то подорвалась, но тут же замерла и уставилась на парня… просительным взглядом.

Лину и гадать не нужно было, чего от него ожидают.

— И ты предлагаешь нам втроем идти штурмовать Ис’Ней-Азшари, чтобы вызволить твоих попавшихся сестер-шпионок?! — изумился он.

Не то чтобы Иллидан раньше не совершал столь безумные поступки… но когда это было-то?

— Мы не шпионы! Мы члены ордена Часовых, — поправила малость успокоившаяся эльфийка. — И они могут быть все еще в Даларане!

— Могу попытаться узнать, что и как, но ни о каком боестолкновениях в Даларане и речи не может идти: я как-никак живу в этом городе!

— Если их поймают, то Азшара может узнать о том, что ты жив, Иллидан!

— Не велик секрет. Днем раньше, днем позже — все равно она рано или поздно узнает, — отмахнулся Лин от угрозы, но, наблюдая отчаяние на лице эльфийке, решил ее успокоить: — Да не переживай ты так! Сильно сомневаюсь, что обычные охотницы могут что-то знать, чего не знает Азшара, ну, может, как раз кроме факта моего появления. Главное, чтобы Тиранда о них похлопотала до того, как их начнут пытать всерьез.

— Пытать?!

— Думаешь, твои сестры все расскажут, если их просто вежливо попросят?

— Нет, но…

— И это добавит им проблем, — констатировал он и сменил тему, потому что, по его мнению, они занимались переливанием из пустого в порожнее: — Слушай, я, конечно, рад тебя видеть, и все такое, но тебе наверное надо спешить? Твои сестры же наверняка знали пути отхода вашего отряда, место открытия портала, или как вы там собирались возвращаться на Калимдор? Если кто-то из них попался и все расскажет, то с возвращением у тебя возникнут проблемы…

Разочарование столь явственно читалось на бледном личике Шандрис, что Иллидан счел нужным пояснить пару моментов в том числе из его прошлой биографии.

— Если бы сейчас вместо меня был тот самый Иллидан времен Войны Древних, то он тоже бы тебе не помог. Иллидан Ярость Бури может и был великим воином и магом, но в числе его… моих тогдашних достоинств не числилась помощь, образно говоря, сирым и убогим. Будь у меня прежняя сила, то я бы тебе помог — ведь моя тайна вскорости вряд ли потянет даже на пяток золотых монет, а потому пытки твоих подруг попросту бессмысленны. Вот только теперь у меня нет ни силы, ни влияния. Не думаю, что агенты Азшары поверят мне на слово, если я приду к ним и скажу: «Ишну-ала, братья, я Иллидан, и это меня искали кал’дорай!»

Шандрис безмолвно кивнула и, с хрустом сжав письмо перед тем, как спрятать его за пазухой, рванула в ведомые одной только ей дали, начинающиеся в ближайших кустах.

Проследив за растворившейся в лесу эльфийкой, Лин решил, не дожидаясь вопросов, приступить к рассказу, потому как чувствовал, что любопытство, охватившее Джайну, вот-вот вырвется из-под ее контроля. Она и так совершила небольшой подвиг, держа рот на замке во время беседы с «почтальоном». А за подобного рода свершения во все времена полагалась награда. Развернувшись, он превратил односторонние объятья в обоюдные и поцеловал девушку. Спустя какое-то время потерянные для всего остального мира остановились, отдышались, и только после этого парочка продолжила путешествие, и Лин пересказал разговор с разведчицей и подвел краткий итог:

— … Судя по всему, финальная битва с Н’Зотом не за горами. Да и про демонов забывать не стоит.

— Думаешь, эльфы нас пригласят на нее?

— Обычные войска вряд ли позовут — толку-то от них? А вот магов — обязательно. А вообще — искренне надеюсь, что мы туда не попадем, как минимум в ближайшие лет двадцать, — нахмурился он, прекрасно представляя себе масштаб применяемых заклинаний на предстоящей войне.

— Если мы туда не попадем, то лишимся возможности хоть как-то повлиять на ее исход. И если победа меня не особо волнует, то вот поражение… оно приведет войну к порогу наших домов.

— Ты права, — со стороны парня послышался вздох. — Просто хотелось бы превратить это пресловутое «хоть как-то повлиять» в уравнении во что-то более привлекательное до того, как придется приступить к его решению.

— А есть варианты? — не могла не заинтересоваться Джайна.

После недолгого молчания последовал ответ:

— Есть. Даже несколько, но один опаснее другого. Кроме одного.

— ?

Лину не нужно было иметь семь пядей во лбу, чтобы уловить невысказанный вопрос, а потому ответ не заставил себя ждать.

— Есть одна задумка…

---------//---------

— Малфурион, ты снова пришел плакаться по поводу невыполнимых требований за мою поддержку?

Зеленобородый друид смотрел на эльфийку на троне, но не видел ни ее знаменитой красоты, ни улыбки, довольно редко посещающей ее, ни выражения утомленности, которое появлялось на ее лице всякий раз, когда она общалась с «интеллектуально одаренными» личностями. Причина подобной «невнимательности» крылась отнюдь не в плохом настроении предводителя ночных эльфов — основным моментом являлось непомерное по своей силе давление, оказываемое на него этой «хрупкой девушкой». Малфуриону казалось, будто он удостоился аудиенции ни много ни мало самой Элуны, так что ему было не до разглядываний королевы высших эльфов — мужчина силился не грохнуться на колени, одновременно пытаясь понять, как у Азшары получается раз за разом превышать все мыслимые и немыслимые пределы уровня личного могущества.

Внезапно давление пропало. Едва не преклонивший колени гость пошатнулся, но устоял, воспрянув духом.

— Что ж признаю — ты достаточно силен, чтобы выделяться из серой массы, но мое мнение о твоих интеллектуальных способностях не изменилось.

— Я пришел сказать, что мы согласны на твои условия.

— Вот как? — в картинном жесте недоумения ее левая бровь слегка изящно изогнулась. — Ты говоришь «мы», но вижу перед собой лишь тебя одного… А где же наша свободолюбивая жрица? Неужели она не рада повидать свою Королеву? Или быть может… ты принял решение в одиночку, и твоя половинка еще не знает об этом?

Малфурион был уверен, что смог удержать лицо да и ничем другим не выдал себя, но многоопытная эльфийка каким-то образом все же его раскусила.

— Ах, ты, старый лицемер! О сколько же открытий ей предстоит узнать после твоего возвращения! Ты же не забыл о пункте, касающегося Элуны, который вызвал небывалый разлив желчи у твоей подружки? — в ее речи проскользнули шутливые интонации, она явно была настроена на удивление позитивно, словно и не было между ними десяти тысячелетий вражды.

«Впрочем, с ее-то силой можно побыть великодушной…», — мелькнула у мужчины мысль.

— Так ты поможешь нам?

Улыбка на лице Азшары немного потускнела.

— Малфурион, тебе не кажется, что так дела не ведутся? Думаешь, твоего обещания достаточно? Сегодня ты слово дал, завтра вы его взяли назад и снова начнете деградировать по всем направлениям, — друид был готов апеллировать к последнему утверждению, но девушка не дала ему такой возможности, продолжив с нажимом в голосе: — Да именно деградировать! Давай посмотрим, каких результатов вы смогли добиться после Войны. Может, вы повысили интеллектуальный и духовный уровень народа, развивая науку, образование и культуру? Что-то не заметно. Даже наоборот — твои кал’дорай скоро будут бегать голозадыми с каменными копьями, как тролли. Начало положено — вы уже переехали из своих древесных пещер, в палатки из шкур. Про взорванный и отданный врагу Источники, наверное, лучше промолчать… Что там еще? Ах, да тот самый Изумрудный Сон, который вы холили и лелеяли, напрягаясь из всех своих куцых сил… Поздравляю! Вы выполнили за зеленушку грязную работу и то даже не всю, а так — дай-то боги десятую часть. Зато десять тысяч лет половина кал’дорай не вылезала из мягких кроваток… Упс, прости! Я хотела сказать из вонючих берлог, но не суть, ведь итог один — вместо того, чтобы выбраться из задниц Аспектов, вы залезли туда поглубже. Наверное, чтобы лизать сподручнее было, да, Малфурион? И как, насколько нализали? Что-то я не наблюдаю стройных драконьих рядов перед вами или хотя бы за вашими спинами. Видишь, к чему привело следование за кем угодно, кроме своих собственных правителей? Ты видел, мою столицу, наверняка знаешь, что происходит в Сель’Таласе, так что можешь сравнить и прочувствовать разницу между кал’дорай и кель’дорай. А ведь для вас все могло сложиться иначе, выбери ночные эльфы сторону своих сородичей. А вы вместо того, чтобы идти за своей Королевой и братьями и сестрами по крови, слушали козлов, ящериц и эту древнюю маразматичку, позабывшую о том, что она является духом природы, пусть старым, сильным, но всего лишь духом — тоже мне богиня луны нашлась, у которой ни разу за десятки тысяч лет не нашлось силы разок показаться своим верующим! Так что с вашей вольницей пора заканчивать, и, если ты подзабыл, в прошлый раз я говорила про магический контракт.

— Я же сказал — мы согласны на все твои условия, — произнес усталым голосом Малфурион, когда понял, что поучения подошли к концу, и не сказать, что ему было приятно от данной отповеди, когда его по сути взяли за бороду и начали сначала тыкать, а потом и вовсе с чувством возить лицом, как котенка, наделавшего лужу в неположенном месте.

— Ладно, скажу прямо, раз уж намеков ты не понимаешь — сначала контракт, потом все остальное.

— После ты поможешь очистить Нордрассил, и мы вернемся в Ашенваль и Хиджальские горы, — продолжил упорствовать друид, корректируя условия договора, на который он только что согласился.

— Повторяю последний раз, — с выражением бесконечного терпения на лице ответила Азшара. — Это бессмысленно, Н’Зот снова его захватит, а тратить десятилетия на возведение защиты в преддверии войны с демонами и Древним мы не можем. Проще тогда, оставить все как есть, но это было бы идиотским поступком, ведь тогда на стороне Н’Зота будет сила Источника.

— Последствия уничтожения Источника непредсказуемы, может разразиться очередной катаклизм, который погубит весь Азерот!

— Что-то вы об этом не думали, когда взрывали Источник Вечности, — с насмешкой отозвалась она на столь слабые потуги оппонента. — Не переживай, я в отличии от вас сделаю все качественно.

Аргументы у Малфуриона закончились, да и те, которые были озвучены, предъявлялись не первый раз.

— Все, хватит тратить мое время! Иди и без согласия Тиранды не возвращайся — ночным эльфам же не нужна междуусобная война?

---------//---------

Среди людей считалось, что все дороги ведут в Даларан, но, как бы то ни было, знаменитый город магов посещали не только представители человеческих королевств, но и другие расы, в основном, конечно, их союзники — эльфы, однако бывало заходили и дворфы, и гномы, и гоблины — в конце концов, услуги чародеев, а также разнообразные магические товары требовались многим.

Сейчас проверку на воротах Даларана проходила эльфийка с такой густой копной роскошных золотисто-русых волос, что все прочие ее достоинства и прелести напрочь затмевались на фоне того безумства, что устроили вьющиеся на концах шелковистые нити, являющиеся предметом зависти многих женщин и девушек. Поношенная одежда плотно облегала ладную фигурку путницы, благодаря чему нисколько не умаляла ее красоту.

Чародей из числа стражи после наложения проверочных заклинаний не особо удивился, не обнаружив наличия маскировки. Проведя жезлом вдоль девичьей фигуры, он озадаченно хмыкнул, когда сканирование не показало наличие каких-либо артефактов, кроме нескольких чисто женских побрякушек и жетона-пропуска. Последний представлял собой видавшую виды бляшку, обладающую, несмотря на внешнюю неказистость, магической меткой не самого низшего допуска. Все обстоятельства в сумме не давали ни на мгновение заподозрить в прекрасной эльфийке замаскированного пособника демонов или представителя их вида.

Кивнув в ответ на пожелание доброго дня, молодая женщина направилась в город… Кто бы знал, сколько представительнице рода бронзовых драконов пришлось просмотреть временных развязок, чтобы найти ту самую, условия которой позволили бы ей гарантированно без препятствий попасть на территории Даларана. Совет Кирин-Тора очень внимательно отнесся к предупреждениям старших коллег из соседнего государства и организовал вполне достойную линию обороны от всевозможных демонических шпионов. Благо хоть драконам и настоятельно посоветовали не появляться в Даларане, в черные списки они пока не попали, и комплекс охранных чар не подвергся соответствующим модификациям, направленным на обнаружение крылатых ящеров.

Соридорми, миновав ворота, зашла в первый попавшийся трактир, к ее счастью тот был боле-менее пристойного вида, и приступила к очередному анализу вероятностно-временных потоков для поиска наиболее благоприятного. Ведь это только прошлое нельзя было менять, а вот будущее… сам Аман'Тул поручил бронзовым драконам охранять Азерот и следить за его Судьбой, и те, в свою очередь, ответственно отнеслись к поручению сильнейшего Титана.

Ноздорму мог «прозревать» сразу далеко в будущее, а вот его сородичам и даже этой конкретной драконице, являющейся супругой Аспекта, приходилось разбивать Время на несколько отрезков, период которых определялось силами конкретного дракона, и пытаться выбрать из них нужный. Почему пытаться? Да потому что выбрав в качестве первого звена тот, что обладал самым наилучшими показателями, страж Времени рисковал получить в конце временной цепочки, приводящей к корректируемому событию, мало того не самую большую эффективность, а то и вовсе не тот результат, на который он рассчитывал, а прямо противоположный. Время не любило шутки… если только они не были его собственными.

Как оказалось, интересных развязок в ближайшем будущем было не так уж и много, а если точнее — всего одна. Правда, чтобы ее найти Соридорми пришлось просидеть в забегаловке без малого три часа, но куда деваться — каждому свое. Она расплатилась за недопитый бокал вина и направилась вглубь Даларана. Ее целью являлась еще одна таверна, основными клиентами которой были, как правило, молодые парочки и дети с родителями, ведь меню заведения акцентировалось на сладостях, столь любимых девушками всех категорий и детишками любых возрастов…

Тем временем Ониксия, сидящая за ближайшим к окну столику, увидела дальнюю родственницу сразу, едва та показалась на перекрестке, но в первые мгновения никак на нее не среагировала. Но вот взгляд оторвался от гривы, блестящей золотом на солнце, скользнул по желтым глазам и остановился на небольшом золотом медальоне в виде песочных часов, слабо заметном на фоне светлой кожи куртки. Но ни расстояние, ни падающие из-за спины приближающейся эльфийки солнечные лучи не были помехой для драконьего взора. А благодаря подсказке недавнего собеседника Ониксия смогла быстро сопоставить внешность незнакомки с символом, изображенным на украшении, и опознать в идущей девушке своего сородича, причем вполне конкретного рода.

Ониксия напряглась, но не настолько сильно, чтобы подрываться с места и куда-то бежать. Раз уж бронзовая драконица столь целеустремленно идет прямо к ней, то бегать от сородича, бывшего накоротке с магией Времени — не самая разумная затея. Путь эльфийки закончился прямиком у ее столика, за который она уселась безо всякого стеснения.

— Пусть полет твой будет легок, Ониксия. Меня зовут Соридорми. Расскажи, пожалуйста, свою историю, а я тебе… погадаю.

Консорт Аспекта Времени знала основные моменты прошлого одной из последней в роду Черных драконов. Но ее как раз интересовали частности событий, особенно случившихся относительно недавно.

Глава 21

Калимдор, временное пристанище ночных эльфов.

На сердце у Шандрис было нелегко. Но разумом она признавала, что было бы еще тяжелее, если бы отряд потерял не одну сестру, а несколько. Не повезло Аераниор — той самой часовой, что умела оборачиваться в тигра. Отступление по земле оказалось куда опаснее воздушного бездорожья и, скорее всего, закончилось захватом… Благо Тиранда обещала попросить Азшару выдать пленницу при следующей их встрече.

Пока Шандрис была погружена в невеселые раздумья о судьбе соратницы, Тиранда знакомилась с ответом Иллидана, причем перечитывала не такое уж и большое послание уже пятый раз. Наконец жрица перевела взгляд на подругу и категорично заявила:

— Не верю.

— Эм… Чему именно? — пребывая в непонятках, спросила принесшая письмо эльфийка.

— Ничему! — отрезала Тиранда, с хрустом сжимая несчастную бумагу. — Что еще за «умер и переродился в человека»?! Тебя обманули, Шандрис!

— Он узнал меня и обратился по имени! На эльфийском!

— Это ни о чем не говорит!

— Но камень Уз указывал на него!

— Вот именно! Это и был Иллидан, но под чарами маскировки!

— Перерождение — конечно, невероятно звучащее объяснение, но я все же не думаю, что он врал. Он даже согласился встретиться с тобой и все обсудить! Зачем ему обманывать?!

— Затем, что ты его больше не найдешь, — Тиранда была мрачна как никогда. — Наврал с три короба, теперь защитится от поиска, и ищи его свищи по всему Азероту!

— Ну, не знаю, — протянула Шандрис. — Это не походило на спектакль. И он ни разу ни выразил намерения избавиться от меня: ни тогда, когда поймал в облике хорька, ни тогда, когда узнал меня. Хотя его подружка, как мне кажется, будь ее воля, превратила бы меня обратно в хорька…

— Что еще за подружка? — удивилась Тиранда.

— Ну, там с ним была…

— Так стоп, — прервала ее старшая эльфийка. — Расскажи все с начала, по порядку и с подробностями.

Через час Шандрис замолчала, но следующего вопроса не последовало: Тиранда хоть и оказалась въедливой слушательницей, но даже ее фантазии не хватило, чтобы растянуть пятиминутный рассказ на большее время. Одна из двух «пастырей» кал’дорай молчала в течение следующих пяти минут, и охотница не рискнула сбивать с мыслей свою подругу. И вот наконец был вынесен вердикт.

— Надо с ним встретиться, — и почему-то в ее голосе уже не звучали сомнения по поводу возможности организации данного события. — Вернись назад и попробуй их выследить. Может быть, они еще не успели вернуться в город. Когда найдешь — вызови по амулету, и я открою туда портал.

— Хорошо… но в этот раз я пойдуодна!

---------//---------

Шестерка огромных ящеров с чешуей самых разнообразных синих оттенков: от светло-голубого до сапфирового — пробиралась сквозь облака, скрываясь от случайных взоров. Представители драконьего племени и в обычное время не стремились выставляться на всеобщее обозрение, а сейчас конкретно эти летающие разумные огнеметы так и вовсе прятались, при чем не от кого бы то ни было, а от своих собратьев, только относящихся к другим родам. И опасались они не зря: благодаря Аспекту их рода репутация у лазурных драконов в последнее время сильно упала. Но знаменитые драконы-маги хоть и прятались, но не слишком волновались о последнем, ведь в этот раз пунктом назначения являлось крайне редко посещаемое место — Драконий Погост. Все же драконы были практически бессмертными созданиями, так что пополнение на кладбище происходило нечасто, но случалось.

«Снижаемся», — от главного в стае пришла мысль-приказ. Драконы, синхронно сложив крылья, начали пикировать, при этом буквально растворяясь в воздухе. Под чарами невидимости они незаметно покинули приютившие их облака и устремились к земле, где даже с большой высоты виднелись серые пятна — большие скопления драконьих костей. Древнее кладбище оправдывало свое название. Ведущий, огромный темно-синий самец, по совместительству являющийся самым сильным и опытным магом, распределил своих младших сородичей по направлениям: задание их Вожака необходимо было выполнить как можно быстрее, и было бы лучше, чтобы это произошло с положительным результатом. Поиск конкретных представителей драконьего племени среди тысяч накопившихся за тысячелетия костяков — задача далеко не тривиальная, поэтому они и прилетели вшестером.

Повелители неба отдалялись друг от друга, направляясь к окраинам захоронения, чтобы охватить разные сектора. Если бы поисковые чары не накладывали ограничения на расстояние, то достаточно было и одного дракона, но, увы, из-за дальнего родства разыскиваемых останков с эталонным образцом им придется прочесывать местность, паря над залежами костей несколько часов, а то и дней…

Однако столько времени не понадобилось. Не прошло и пяти минут, как кладбище озарила яркая вспышка, источником которой послужил один из искателей. Под изумленными взглядами драконов едва ли не треть захоронений, представленная скелетами древних ящериц, подернулась дымкой, а затем и вовсе развеялась без остатка, оставив после себя лишь обледенелую землю, серое крошево костей и… непрошенных гостей. Пожалуй, самым удивленным и обескураженным выглядел тот, кто наколдовал заклинание массового очищения. Совсем не то он ожидал увидеть, почувствовав под собой чары иллюзии и захотев их снять.

А уж как удивилась парочка высших демонов, под руководством которых нежить гуманоидной формы оперативно растаскивала очередной драконий костяк по косточкам и по цепочке передавала в стационарный портал. Вот натрезимы спокойно себе работали, никого не трогали, ну, по крайней мере, из живых так уж точно, и вот на тебе — сначала с области раскопок кто-то сдергивает маскировку, а затем с этого «кого-то» из-за использования заклинания спадает невидимость, он проявляется в воздухе прямо над их головами, в каких-то пятидесяти метрах, и оказывается драконом. Обычным таким синим драконом, сородичи которых, по общему мнению жителей Азерота, являются признанными гениями во всем, что касается Магии.

«Он один! Убьем его быстро!» — тоже не брезгующий пользоваться телепатией демон с чего-то решил, что незваный гость, а вернее — хозяин, прибыл для проверки или общения с духами предков в гордом одиночестве. Это было явной ошибкой знаменитых тактиков.

Далее со стороны натрезимов последовали согласованные действия, благо планы на случай появления грозных владык неба ими были разработаны еще до того, как они нанесли первый визит на Драконий Погост. Вокруг неприятеля сгустился воздух, не позволяя тому оперативно сменить местоположение, а следом завязшего, словно в трясине, дракона накрыла светящаяся зеленым (цвет Скверны — любимый цвет демонов) сеть.

Чешуйчатого мага мгновенно окружила голубая защитная сфера, вместе с которой он благополучно и сверзился вниз на радость осквернителям могильника. Но не успела нежить во главе с командирами обступить повергнутого владыку неба, как на помощь примчались сородичи последнего. Спасители, видимо в знак солидарности с врагами, тоже решили ошибиться по-крупному и не уделить должное значение открытому порталу, судя по всему, предполагая на другой стороне обычный склад.

Разметав с одного удара слабую нежить, чье предназначение до этого боя состояло в банальном принеси-подай, драконы сконцентрировались на вторженцах из иных миров. Мысленная речь помогает координировать действия соратников, но когда ею обладают обе стороны конфликта, то эффект преимущества нивелируется, и победа достается тому, кто сильнее. А в данном случае сильнейшими были драконы. В конце концов, даже без учета разных нюансов, их было тупо больше. И пока один ящер не давал врагам сбежать с помощью телепортации, в которой так искусны были натрезимы, второй блокировал им путь к стационарному порталу, третий сконцентрировался на защите группы, освободив попутно пойманного сородича, оставшаяся тройка вдарила по одному из демонов общим заклинанием. Хоть и яркий, но в остальном с виду обычный огненный шар, легко прорвал защиту натрезима, и вырвавшееся из сферы пламя легко уничтожило физическую оболочку демона, освободив того от «оков плоти», как любят выражаться одни из жителей Нордскола. Второго иномирянина общими усилиями обездвижили.

И вот когда коллективными действиями драконов одного натрезима развоплотили, отправив его сущность блуждать в Круговерти Пустоты, а второго — пленили и уже подступались к рогатой добыче, из позабытого портала хлынула толпа высокоуровневой нежити, которые были не чета ранее истребленным грузчикам, и демоны, в числе которых было не меньше десяти натрезимов. Не то, чтобы последних сильно огорчили потери, или у них внезапно проявилась взаимовыручка, но демоны определенно не желали, чтобы захваченного собрата пытали и выбили из него информацию о готовящемся вторжении.

Через пару минут ситуация кардинально изменилась, и вот уже пятерка драконов, находясь на земле, окружив пленника, изо всех сил старается удержать защиту, которая спасала их от участи быть нашинкованными на кубики стягивающейся сетью. Шестой собрат выделывал в воздухе фигуры высшего пилотажа, игнорируя при этом физические законы и здравый смысл. Магия, что еще сказать. На первый взгляд казалось, что старания оставшегося на свободе ящера, не пытающегося удрать, бессмысленны и лишь оттягивают неизбежное, но начавшие появляться высоко в небе, вне зоны действия магии, блокирующей пространственные чары, порталы, через которые стала прибывать подмога, добавили смысла в хаотическую пляску дракона, а также внесли свежую струю в сражение и резко качнули чашу весов снова в сторону хранителей Азерота. Причем вновь прибывшие щеголяли не только синими оттенками, но и зелеными и красными, последних было даже больше чем первых двух вместе взятых.

Поток нежити и демонов не иссякал, в небе тоже продолжали открываться новые порталы. На землю обрушились потоки огня, а в воздухе стало слишком много ядовито-зеленого цвета… Битва у Драконьего Погоста началась, и связанный магическими цепями натрезим выступал в роли приза. Причем немалому количеству драконов пришлось сосредоточиться не на сражении, а на защите пленника от коллег, посчитавших, что его проще убить чем спасти, и на удержании сущности демона, которая так и норовила выскользнуть из физического сосуда и отправиться на «перегруппировку» в родные пенаты. В общем демоны делали все, чтобы их тайны остались не узнанными, хотя уже сами факты хищения драконьих костей, наличия нежити и огромного количества демонов говорили о многом…

Как бы то ни было, но в какой-то момент даже образовалась ситуация что участники противоборствующих сторон занимались исключительно одним из двух дел, не считая контроля своей собственной защиты, а именно: попыткой убить пленного натрезима или его защитой соответственно.

Точку в затянувшейся баталии поставил Малигос. До него все же дошла весть о беспрецедентно наглом вторжении демонов на кладбище и тот, впав в бешенство от одной только мысли о том, что необходимые ему для ритуала воскрешения останки могли украсть, по прибытии сразу же вдарил какой-то своей разработкой… По случайности получившийся кратер с выплескивающимся из него синим пламенем получился аккурат на месте пребывания пленника, уничтожив того вместе со всей той защитой, которую драконы навешивали на него в течение всей битвы. Для выживших натрезимов, а таких к их счастью было большинство, битва закончилась, и те поспешили ретироваться, бросив на растерзание остатки неразумных войск. Стационарный портал, с большим трудом удерживаемый кем-то на той стороне от попыток колдующих ящеров закрыть его, перестал сопротивляться и приказал долго жить.

---------//---------

— Ма-а-ам!

В личный кабинет Азшары ворвалось, по-другому и не скажешь, юное белокурое живое воплощение милоты. Возраст эльфийки-подростка в переводе на человеческие мерки варьировался между пятнадцатью и семнадцатью, хотя, конечно, никому из присутствующих не пришло бы в голову обращаться к системе измерения возраста смертных соседей.

— Что случилось, Майвелл? — произнесла Азшара, не отрывая взгляда от поверхности стола.

Хозяйка кабинета в настоящий момент изучала пергамент, поверхность которого была испещрена множеством неизвестных символов. Бутылка с посланием неизвестного была найдена на берегу, но на текущий момент никто так и не смог перевести или расшифровать надписи, хотя все эксперты в один голос уверяли, что это не розыгрыш какого-либо человеческого ребенка, от нечего делать запустившего «кораблик» в море. И тому было несколько убедительных доказательств: пергамент и пробка были неизвестного растительного происхождения, а бутылка успела полюбиться большому количеству живности и представляла собой практически готовый экспонат для какой-нибудь коллекции в качестве натуральной окаменелости…

— Мне скучно! — девочка оббежала стол и, поднырнув под рукой Азшары, с любопытством уставилась на пергамент.

Вечно юная и прекрасная королева, несмотря на проявляемое в последнее время спокойствие, имела жесткий, если не сказать жестокий характер, но, тем не менее, была выше чувств раздражения и злости, направленных на ребенка, тем более на практически своего собственного.

— Ты уже прочла все книги? — названная мамой эльфийка пошла навстречу ребенку в его желаниях получить родительскую ласку и обняла его рукой.

— Да! — девочка задрала голову, взгляд янтарных глаз молодой копии королевы скрывал в себе легкую хитринку.

— И какой урок ты вынесла из них?

— Нельзя есть желтый снег?

— Что?! — невольно переспросила мать-одиночка, а после осмысления ответа ее брови стали подниматься высоко-высоко на радость невинно улыбающейся шутнице.

— То есть я хотела сказать: «Увидела демона — убей демона».

— Молодец! — заслуженно хвалить куда приятнее тех пустых словоблудий, которыми иногда ей приходится заниматься в угоду политическим интригам.

«Какой потенциал и поразительная проницательность… выразить смысл трех книг о опасности работы со Скверной в четырех словах — какая же она все-таки уникальная… лапочка. Многое она уже знала от рождения, а новые знания поглощает с невероятной скоростью, а главное — понимает их, и вместе с детской непосредственностью это создает неповторимый эффект», — Азшара умилилась при виде серьезной мордашки. Древняя эльфийка сама не заметила, как попала под влияние очарования аватары Источника, с другой стороны ее участь разделяло подавляющее большинство взрослых, ставших родителями. К тому же, несмотря на физический возраст аватары, замерший на пороге становления взрослым эльфом, по уровню развития Майвелл находилась где-то на уровне девочки лет эдак пятидесяти.

— Мне скучно, хочу тебе помочь!

Еще одной отличительной особенностью девочки была сильная привязанность к Азшаре, которую считала мамой, и желание ей в чем-нибудь угодить и оказать помощь. Поэтому Майвелл было интересно все, чем занималась родительница.

Королева улыбнулась и пододвинула ей старый пергамент.

— Вот, пытаемся понять, что это за письмена и не зашифрованы ли они.

Майвелл посмотрела на послание, но чуда не случилось, и знания о заковыристых иероглифах в голове девочки не обнаружились, как в свое время случилось с витиеватой эльфийской письменностью. Но на этом «научные» изыскания новоиспеченной наследницы Сель’Таласа не завершились, юная эльфийка принюхалась к пергаменту, поскребла чернила ноготком, лизнула получившийся порошок и с неподкупной уверенностью произнесла:

— Мишки!

— Мишки?

— Ага, мишки!

— Что за «мишки»? — попыталась уточнить Азшара. У нее мелькнула мысль о шерстистых рассадниках калимдорских блох — фурболгов, но эти грязнули и письменность с пергаментом? Возможность подобного абсурда ей даже в голову не пришло рассматривать.

— Смешные мишки.

Дальнейшие расспросы показали, что ни описания, ни местопребывание этих самых «смешных мишек» из аватары Источника вытянуть не получиться — такие подробности той были неведомы…

Раз уж речь зашла о достоинствах мелкой воспитанницы, то нельзя не отметить и ее недостатки. По мнению Азшары, он был всего один, но зато какой…

— Мам, а когда папа вернется?

… Девочка периодически пыталась узнать о судьбе второго родителя, в существовании которого почему-то была абсолютно уверена. Поскольку Азшара до сих пор так и не обзавелась спутником жизни, а создавала Источник она в гордом одиночестве, то с личностью предполагаемого отца у нее были связаны серьезные опасения. Ведь кто бы это ни был, он мог обладать таким же влиянием на могущественную аватару, как и она сама. И если с мыслью, что девочка любит кого-то еще кроме нее Азшара еще могла пусть и через силу, но смириться, то вот возможность лишиться этого милого чуда, обладающего могуществом, в потенциале сопоставимым с Источником, из-за прихоти неизвестной «второй половинки», ее неимоверно бесила, благо хоть дочь на вопрос: «Кого ты любишь больше?», уверенно отвечала: «Маму!». Последнее позволяло избежать большей части головной боли в будущем, оставляя за ней решающее слово в споре за Майвелл, но не снимало угрозы, например, такого плана, когда этот «отец» просто подойдет к дочери и скажет: «Пойдем со мной» и та ведь пойдет!

То, что «папа» вполне себе реально существует, она смогла понять из расспросов дочери и сразу попыталась установить его личность, логично предположив, что он должен иметь какое-то отношение именно к Источнику, а не к ее любовным интересам. И пусть тот был создан почти десять тысяч лет назад, но она смогла проследить все основные вехи его сотворения и функционирования… хотя теперь, наверное, правильнее было бы говорить — жизни.

Так вот, во-первых, в зал с Источником никто кроме нее никогда не входил: ни до его создания, ни после, ни тем более во время. И не потому что не хотели — многие жаждали проникнуть в святая святых Сель’Таласа, да и до сих пор не прочь были бы урвать хотя бы толику могущества, а потому что защитный комплекс чар — это то, с чего она начала творить Источник.

Во-вторых, она лично проверила каждую емкость с водой из Лунных колодцев, из тех что когда-то давно легли в основу Источника. Конечно, ее могли как-то обхитрить, или разумный, который теоретически мог заколдовать воду, был многократно опытнее и сильнее ее. Но думать, что отцом девочки является кто-то уровня Саргераса не хотелось, да и тот факт, что у Майвелл именно мама находится в приоритете противоречил данной гипотезе.

В-третьих, тот единственный, у кого была возможность, что-то сделать с эссенцией из Источника Вечности, был мертв. Пусть она и не видела гибель Иллидана собственными глазами, но… Ладно, самой себе Азшара могла признаться, что «в-третьих» в этой части вышло несколько недостоверным, и эльф вполне возможно стал рабом Н’Зота, однако это всяко произошло после того, как он набрал эссенции Источника, поэтому, несмотря на имеющееся у нее уважение к навыкам Иллидана, последние нельзя было сравнить с ее собственными достижениями на поприще познания магической науки, и предположение, что она что-то там не нашла, било по ее тщеславию, а потому отбрасывалось как ложное.

Четвертой была самая наиболее вероятная гипотеза на текущий момент. Каждый день тысячи эльфов, используя проложенную в Сель’Таласе систему энергетических каналов, зацикленную на Источнике, питали сердце королевства. И хотя Азшара постаралась приложить все усилия, чтобы сделать поступающую в Источник ману как можно более нейтральной, общедоступность энерговодов играла против нее, и даже наличие автоматической блокировки каналов для защиты Источника в случае выявления подозрительной энергии не сильно успокаивало Азшару в данном вопросе, ведь факт оставался фактом — она не была «матерью-одиночкой».

Как бы то ни было, пресловутый «отец» по умолчанию был записан во враги.

— Не знаю, Майвелл, не знаю. Самой бы хотелось знать. Может, он тебя разлюбил? — ответила Азшары стандартно.

— Не-е-ет, это же папа! — от дочери последовало не менее типичное возмущение, а вот далее диалог получил развитие, принципиально отличающееся от ранее случавшихся разговорах об отце. — А давай съездим к нему в гости?

Рука, поглаживающая голову девчонки, замерла.

— А ты знаешь, где он находится? — осторожно поинтересовалась королева, выждав небольшую паузу — ну, а вдруг дочка еще какое-нибудь откровение выдаст?

— Ага! Недавно узнала!

— Где?

— Где-то там… — девочка махнула рукой в сторону двери.

Азшара соотнесла указанное направление и стороны света, и оказалось, что «где-то там» может быть практически в любой точке материка, за исключением небольшого количества земель, лежащих севернее столицы, поскольку дочка отправила маму на юг. Задумчиво покосившись на выход из комнаты, королева хмыкнула.

— А на карте показать можешь? Или хотя бы сказать, как далеко он находится?

— Даже не знаю… Папа далеко… за горами.

«Значит не в Сель’Таласе… Печально и в то же время обнадеживающе — большая часть потенциальных претендентов в «мужья» отсеялась». За время, прошедшее со дня «рождения» аватары, Азшара научилась разговаривать с дочкой на одной волне.

— Дальше, чем живут гномики?

Откуда Майвелл знает, где живут «гномики», было неясно, как и то, почему она вообще о них знает, а о людях, к примеру, нет. Но довольно точно описанный квартал инженеров Стальгорна не давал двояких толкований — она знает.

— Нет, ближе! Гораздо!

— Вот как…

Увы, другими ориентирами в географии девочка похвастаться не могла, а потому Азшаре нужно было подумать: определить примерное местоположение папаши было достаточно просто — достаточно было повозить Майвелл по стране и замерить направление в нескольких разных точках, затем соотнести с картой, нарисовать несколько линий, и искомым местом окажется точка их пересечения. А вот дальше… ладно еще место окажется нежилым, тогда дело значительно упроститься. С какой-нибудь деревушкой тоже все будет просто — хватать и тащить всех на «экспертизу» отцовства. А вот если там будет город или столица какого-нибудь человеческого королевства… На поездку Майвелл по стране еще можно было согласиться, то вывозить ее из Сель’Таласа было слишком опасно… Но и выяснение личности папаши являлось едва ли не жизненно важно необходимостью. Впрочем, при большой нужде она не постесняется силой пригнать на проверку всех жителей, хотя, конечно, перед грядущей войной портить отношения с союзниками не хотелось бы…

Да, определенно, тут было над чем поразмышлять.

---------//---------

Калимдор, временное пристанище ночных эльфов.

Когда конфликтуют незнакомые разумные, то зачастую повышают друг на друга голос, подсознательно считая, что чем громче, тем убедительнее они сами, и тем авторитетнее их мнение. Когда ссорятся жена и муж или пара возлюбленных, то громкость, как правило, отходит на второй план, основными мерами воздействия на противоположную сторону являются аргументация и оперирование фактами или же принцип «Я так хочу!», использующийся особо упрямыми и твердолобыми.

Ссора между предводителями кал’дорай, несмотря на то, что они были женаты, проистекала по совмещенному варианту: сильно повышенные интонации перемежались тоннами сарказма, выдаваемых в попытке переубедить оппонента. Каждый отстаивал свою точку зрения, как единственно верную, практически не утруждаясь анализом аргументов противоположной стороны. На их счастье, они догадывались о реакции друг друга на принесенные новости, а потому заблаговременно уединились, что называется, за закрытыми дверями, решив не посвящать в тему остальных соотечественников и не опускать их мораль видом ругающихся предводителей.

— …То есть, по твоему мнению, то, что я не рассказала о Иллидане сразу из опасения подарить тебе ложную надежду о выжившем брате — это то же самое, что единолично принятое тобой решение о предательстве Элуны и согласии на рабское ярмо от этой белобрысой зазнайки?! Малфурион, ты взял пример с Аспектов и сошел с ума?! Или у тебя очередное разжижение мозгов после Изумрудного Сна?!

— Не помню, чтобы на последней нашей беседе были найдены хоть какие-то альтернативные способы выживания.

— Иллидан…

— А мне про него ничего не было известно до этого момента! Да и потом, твоя вера в моего брата… безосновательна. Один в поле не воин!

— И один в поле воин, если поле один на один… И вообще не меняй тему! Как ты мог только подумать о том, чтобы отказаться от Богини?! После всего того, что она для нас сделала?

— Не так уж и много, — буркнул он в ответ.

— Возможно, — неожиданно согласилась жрица Элуны, — но это не повод ступать на путь предательства!

— С точки зрения Азшары, это как раз мы предатели, — напомнил о столь немаловажном моменте Малфурион.

— И ты решил занять ее сторону? Вместо того, чтобы искать другие возможности, ты обратился сначала к тем-которые-бояться-вмешаться, а потом, когда они тебя послали, отправился к той-кому-всегда-было-на-нас-наплевать?

— Думаешь, лучше бесславно сгинуть в неравном бою?

— По-твоему, эта стерва, связав нас магической клятвой, не отправит на передовую? И это твой наилучший выход — умереть не за свои родину и интересы, а за чужие? Серьезно?!

— Возможно мы ресурсы для нее, но как раз ими она и не разбрасывается. Ты сама видела, как устроена ее столица — никто не бездельничает, все работают на благо страны.

Девушка вздохнула.

— Я много чего там увидела из того, на что ты, видимо, не обратил внимания. И порабощенных троллей и мурлоков в том числе. Я не хочу, чтобы мои дети жили в казармах на положении низшей расы лишь потому, что в свое время одному из лидеров не хватило сообразительности принять верное решение!

— Если бы его еще знать, это самое верное решение… — настала очередь друида вздыхать, но тут он встрепенулся: — Погоди, ты сказала «дети»?

— Естественно, я не беременна, но рано или поздно они появятся, Малфурион, а рабство — это навсегда!

— Клятвы еще не принесены, мы и собрались для того, чтобы обсудить положение. Так что конкретно ты предлагаешь? Ну, кроме того, что нам обязательно надо повидать «Иллидана».

— Есть вероятность, что это не он, — согласно кивнула Тиранда, уловив сомнения в голосе возлюбленного. — Но кем бы он ни был, этот человек навел меня на мысль, что мы слишком узконаправленно подошли к решению проблемы.

— Да-да, — мужчина взмахнул рукой с зажатым в нем посланием. — Найти союзников в других местах… Я прочитал. Но ты сама понимаешь — маловероятно, что все эти тол’виры и прочие мечтают нам помочь.

— Возможно… — произнесла она, приняв на мгновение задумчивый вид. — Но я не об этом. Мы пытаемся решить проблему, исходя из того, что нам надо вернуться в Ашенваль, для этого нам надо очистить Нордрассил, а для этого надо разобраться с Н’Зотом. И вот тут-то перед нами и встал вопрос: «Как нам одолеть Древнего бога, если в одиночку мы не справились?». И мы пошли по очевидному пути и стали отчаянно искать союзников.

— Про союзников я уже понял, — тактично напомнил Малфурион. — И в принципе даже согласен, что надо попробовать с кем-нибудь договориться, но нам банально нечего предложить за помощь.

— Нет, я не об этом. Мы зациклились на войне с Древним, но ведь нам достаточно очистить Нордрассил, а уж с его помощью мы придумаем как защититься от прихвостней Бездны. Благо действующий пример использования Источника для защиты у нас есть перед глазами.

— Мы же уже пробовали, забыла? Мы обследовали Нордрассил, и по результатам исследований была организована та самая вылазка…

— … Потому что так сказал Малигос, — закончила за мужа жрица, — который нас предал. Ни разу не подозрительно, не правда ли?

— Да, я как-то об этом не задумывался… Но возможно это из-за того, что там мы воочию видели правдивость его слов? Источник осквернения Мирового древа находится под землей.

— Да плевать — пусть хоть на Луне! Прости, Элуна, за такое кощунство… Главное — разобраться с эманациями Бездны!

— Хорошо, — покладисто согласился друид, не желая спорить по пустякам. — Я спрошу у Изеры и Кориалстраза… и еще у кого-нибудь.

— Это только первый момент. А ведь есть еще самое начальное звено в цепочке наших бед — возвращение в родные леса. Мы априори решили вернуться во что бы то ни стало, и это неправильно

— Что ты имеешь ввиду? — нахмурился он. — Остаться тут? Это мы тоже обсуждали — это лишь даст нам отсрочку и приведет к поражению, ведь чем дольше мы ждем, тем больше сил накопит Н’Зот.

— Бегство, — неожиданно заявила Тиранда. — Раз нам никто не горит желанием помогать с общей проблемой — мы можем убежать и позволить ее решать всем заинтересованным лицам самостоятельно.

Малфурион сначала удивился, а затем задумался.

— Что-то в этом есть… Мы зациклились на Калимдоре в то время, как на других материках может найтись более подходящее для нас местечко. Вот только это опять-таки даст всего лишь отсрочку.

— Никто не говорит про материк, — пожала плечами супруга. — В Круговерти Пустоты полно разных миров. Вон, у Азшары под боком расположен стационарный портал в мир каких-то дикарей, которые недавно напали на людей. Если они смогли открыть, то и мы сможем.

— Это… интересная идея, — не мог не признать Малфурион. — Но про то, что мы сможем открыть портал в другой мир — сильное заявление. Этим дикарям, насколько я знаю, помогли демоны.

— Что смогли сделать одни маги, то смогут и другие. Просто нужно время, которое нам предоставит переселение на другой материк.

— Значит, ищем на восточном континенте место и готовимся к переселению, параллельно узнаем про возможность очищения и продолжаем искать союзников.

— Не забудь про Нордскол и о встрече с Иллиданом.

— Да-да, и поговорим с Иллиданом, — ну, не верил Малфурион, что его брат выжил. — Когда, кстати?

— Как только Шандрис его найдет, я свяжусь с тобой.

— Хорошо.

---------//---------

Нордскол. Как много всего скрывается за этим словом для каждого из драконов.

Полет среди фьордов очень… воодушевляет! Внизу бьются в гневе волны, пытаясь завоевать неприступные скалы, а наверху царит буйство жизни, особенно по весне, когда зелень могучих сосен щедро разбавляется яркими красками цветов… А еще ветер. Полет вдоль обрывистых скал практически постоянно сопровождался этим верным спутником, и не важно сотрудничал ветер в каждый конкретный момент или препятствовал, дуя навстречу — он всегда помогал проникнуться стихией и «почувствовать небо на кончиках крыльев».

Полет над желтыми клеверными лугами приносит радость и веселье. Бодрящий насыщенный травянисто-медовый аромат этих желтых цветов прямо-таки заставлял вдохнуть его поглубже, а затем повторить еще и еще!

Полет над тундрой помогает расслабиться. Огромные однообразные пространства полузамерзшей травы и земли, припорошенной давно не таявшим снегом, навевают покой одним своим видом. А еще так славно перекусить одним-другим мамонтенком! Бесчисленные стада шерстистых травоядных водились на всем материке, но предпочитали все же что-то среднее между относительно теплым южным побережьем и северными заснеженными полями — этим местом как раз и являлась тундра. Охота позволяла напомнить, что они являются хищниками, и животные инстинкты им отнюдь не чужды.

Полет над западной низиной, заросшей джунглями, заряжает бодростью. Если фьорды поражали своим разнообразием цветов, то сплошное зеленое полотно джунглей заставляло поневоле проникнуться силой Жизни, что особенно любили делать красные и зеленые драконы в силу своей природы.

Парение в потоках естественных природных источников маны, изобилующих в Нордсколе, позволяло быстрее пополнить собственные запасы. То самое чувство, когда широко распахнутые крылья буквально пронизывает восходящий поток крупиц энергии… Как говорится, синие драконы одобряют!

Их собратья, сородичи павшего Нелтариона, тоже любили наматывать круги, только предпочитали парить не где попало, а над теми источниками маны, что располагались в действующих вулканах. Полет же бронзовых драконов был стремителен и прекрасен… но невидим для окружающих, ибо они скользили средь временных потоков, не утруждая себя материальными заботами.

Горы… а вот над ними лучше было не летать, тем более низко: спятившие прислужники Титанов считали врагами каждого, кто вторгался в их владения в том числе и своих, по сути, коллег по присмотру за Азеротом.

Одним словом, Нордскол для драконов стал родным, можно даже сказать, священным местом. Именно здесь были возведены их святилища и храм, названный Драконьим Покоем, в котором встречались представители разных родов, для обсуждения тех или иных вопросов, принятия каких-либо глобальных решений или просто для обмена новостями. Послы зеленых, красных, бронзовых, синих и даже черных драконов, несмотря на предательство их Аспекта, в последнее время почти всегда присутствовали на вершине храма: сказывалась напряженная ситуация на Азероте.

Но в данный момент верхняя площадка была опустевшей, лишь одинокая фигурка Аспекта Жизни следила за окружающей храм пустошью, да младшие члены родов оставались на страже, в то время как большая часть членов драконьего союза направилась на кладбище…

Собравшаяся на погосте пятерка действующих послов обсуждала наглую кражу останков своих предков, а также сражение, последовавшее за обнаружением похитителей.

— Ну-с, дражайшие сородичи, что будете делать? — звонкий девичий голос девушки-человека разбавил похоронные настроения.

Нэлис, посол черных драконов, была, как обычно, весела и бодра. А чего ей грустить? С ее родом все самое страшное уже произошло — Аспект мертв, а от исходной численности бывших хранителей земли осталась едва ли сотая часть. Так что представителю рода, являющегося смертельным врагом остальных драконов, кроме, пожалуй, бронзовых, оставалось лишь шутить да немного нервничать из-за того, что дипломатическая неприкосновенность распространялась лишь на храм Драконьего Покоя и на область вокруг него, а на погосте мирная зона сложилась скорее благодаря обычаям нежели каким-то договоренностям, подкрепленным словами Аспектов. Поэтому ответ на вопрос о том, насколько кладбище можно было считать безопасной территорией, был несколько неопределенным. Умирать от рук сородичей из-за свихнувшегося Аспекта Нэлис явно не хотелось — очень уж жизнелюбивым разумным она была, а потому приходилось шутить вдвое больше обычного, скрывая опасения за маской приподнятого настроения.

— А вы, похоже, не только живых родичей ни во что не ставите, но и мертвых тоже, и помогать не собираетесь, я правильно понял? — первым, как и следовало ожидать, откликнулся Кориалстраз, консорт Алекстразы, являющейся Аспектом Жизни и по совместительству лидером красных драконов.

Из всех родов именно красные понесли самые ощутимые потери в столкновениях с черными собратьями во времена буйства Нелтариона. А уж попытка Аспекта Земли похитить Алекстразу для продолжения своего рода нашла горячий отклик в душах ее сородичей, наполнив их искренней ненавистью, пламя которой было под стать красного цвета их шкур. И самым ярым «поклонником» этой попытки являлся именно Кориалстраз — законный муж Алекстразы. Лишь благодаря личной просьбе супруги он не вытолкал взашей эту надоедливую хамку из храма. С другой стороны, еще пару лет назад он вообще хотел оборвать ей крылья и скинуть с верхней площадки… Так что на лицо был очевидный прогресс. В общем, давняя «любовь» этих двух членов драконьего союза была всем известна, а потому другие послы не спешили встревать в их диалог, предпочитая действовать по проверенному подходу: предоставить возможность этой парочке немного спустить пар, а затем уже перейти к конструктиву.

— Мертвым наша забота уже ни к чему, у нас больше в чести заботиться о живых, а не о мертвых. Хотя откуда вам, хранителям Жизни, знать о таких словах, как «забота о жизни»? Вам же больше по нраву оперировать такими как: «смерть», «ненависть», «месть» — не правда ли?

— У нас были хорошие «учителя». Считай, это лишь наша им «благодарность».

— Какое благородство! Ваша признательность распространяется не только на «учителя» и круг сподвижников, но и даже на нас, его «троюродных» родичей. Поистине, вы — «достойный» представитель своего рода, — играть словами Нэлис умела, как никто другой, и скрип зубов оппонента это лишь подтвердил.

— Давайте все же ближе к теме, — не вытерпел Итар, посол зеленых драконов, догадавшись, что на этот раз обмен «любезностями» может несколько затянуться. — Не у всех нас есть время слушать вашу перепалку.

Зеленые драконы по большей части принадлежали нематериальному миру, а потому старались уменьшить свое пребывание в физическом плане Азерота.

В ответ Нэлис лишь пожала плечами, дескать, она тут не при чем, а затем, состроив на лице скучающее выражение, и вовсе отвернулась от кипящего гневом Кориалстраза: свой план-минимум по доведению до белого каления ненавистника черных она уже выполнила. Пусть уж лучше недруги вспоминают старые обиды, чем размышляют о ее неприкосновенности конкретно в этом месте…

Большая часть присутствующих драконов в том числе и ящеры, не относящиеся к послам, предстала в образе эльфов, меньшая — людей. Приняв облик остроухих магов, подручные Титанов деловито обследовали окрестности: поле боя, место стационарного портала, останки нежити — целей для пристального изучения находилось много. Некоторые из присутствующих летали, осматривая местность сверху, а заодно наблюдая — не подкрадывается ли враг, решивший нанести внезапный удар по скоплению хранителей Азерота. Однако среди всей этой толпы был один индивид, который предпочитал облик гномов — союзников дворфов. Был тут правда один нюанс — Хронорму, посол бронзовых драконов, выбрал в качестве облика не просто гнома, а девушку-гнома. Мелкая блондинка с огромными зелеными глазами, ныне прикрытыми веками, может быть, и вызывала бы чувство умиления у своего собеседника, если бы означенный собеседник при этом не знал, что за маской симпатичной девчушки по имени Хроми скрывается многотысячелетний ящер мужского пола — Хронорму.

Глаза Хронорму распахнулись, и он, вынырнув из временных потоков прошлого, вынес вердикт.

— Это демоны, и они…

— Да ты что! — тут Нэлис не выдержала и, повернувшись, картинно всплеснула руками. — А я-то думала, что это переодетые гномики устроили Тыквоин со скелетами и украшениями, попутно изгваздав все зеленой краской! — девушка ткнула пальцем в ближайшую зеленую лужицу овеществленной энергии Скверны.

— Раз уж не хочешь помогать, то молчи и не мешай! — холодно приказал Итар: он тоже ненавидел черных драконов и пусть показывал это не так сильно и явно, как Кориалстраз, но посол зеленых драконов с уважением относился к другу, поэтому не встревал в его пикировки с этой мерзкой отрыжкой Нелтариона. Сейчас же он не собирался терпеть ее заскоки.

— Я и так вам помогаю! Разбавляю ваше словоблудие своими остроумными намеками. Но если вам не нужна помощь специалиста по магии Земли, чтобы определить, откуда пришли демоны с нежитью, то умолкаю…

— …!

Молчание было донельзя красноречивым.

— Ну, вы, наконец-то, закончили?

Хронорму был недоволен многими вещами: и тем, что его невежливо прервали, и тем, что у демонов тоже есть в запасе пара трюков со Временем, из-за чего у него не получилось в подробностях рассмотреть произошедшее — а еще он был крайне недоволен тем, что Ноздорму направил его в храм послом, а потому он дико завидовал Соридорми, которой досталось задание поинтереснее, но это уже к текущему делу мало относилось.

Не дождавшись ответа, он обратился персонально к главной бутозерше:

— Нэлис, еще остроты остались?

Та дернула головой в неопределенном жесте, но бронзовый дракон счел это положительным ответом, а потому продолжил прерванную речь:

— Демоны были здесь не меньше года, и за это время они украли более тысячи останков. В картинках прошлого мне удалось подсмотреть, что скрывалось с той стороны портала. Это была огромная пещера, заполненная высокоуровневой нежитью, натрезимами, прочими разумными, а также и неразумными демонами. А еще на заднем фоне маячил непонятный ледяной кристалл с едва угадываемым гуманоидным силуэтом внутри, — над раскрытой ладонью гномки для иллюстрации описанного предстала двухмерная картинка.

Собравшиеся как-то резко напряглись. Большинство справедливо считало, что враги представлены только тем контингентом, который участвовал в битве за Погост, а тут оказывается одних натрезимов раза в два больше.

— Что-то я не видел здесь вчера таких типов нежити, — Кориалстраза заинтересовали именно проявления антижизни, а поэтому он сразу выявил нестыковку.

— Хм… возможно, они не хотели раскрывать все карты? — поддержал товарища посол зеленых драконов, тоже недолюбливающий подобные игры со смертью.

— А меня больше беспокоит такое количество демонов, — признался Хронорму, рассматривая созданную собой проекцию. — Ладно натрезимы — эти без смазки в любую щель пролезут, но сколько же времени и сил они потратили, протаскивая остальных? Не могли же и мы, и эльфы проворонить создание стационарного портала в Круговерть Пустоты?

— Вряд ли, но это значит, что они тут уже довольно долго… Или тут гораздо больше натрезимов и им подобных, способных самостоятельно проникать на Азерот и прихватывать с собой друзей, — эльф в одеждах зеленого цвета поскреб от волнения подбородок, позабыв, что находится не в драконьей форме, а у него на голове не прочная чешуя, а вполне себе обычная кожа, легко поддающаяся даже ногтям, что привело к появлению царапин, правда, почти сразу же затянувшихся.

— Мы не знаем ни какова сила этой нежити, ни сколько таких пещер, ни где они находятся, — подвел итог Кориалстраз, недовольно косясь на Нэлис. — Что будем делать?

— Так уж и быть — с последним пунктом помогу, чтобы потом не говорили, что мы такие плохие лишь потому, что мы черные, — девушка заканчивала свою речь, уже развернувшись и направившись в сторону, где еще совсем недавно исправно функционировал стационарный портал, который помогал демонам совершать грузоперевозки.

Принимавшая участие в диалоге троица послов переглянулась и проявила активность в мысленном обсуждении намерения Нэлис. Спустя десять секунд Хронорму поморщился от очередной траты времени из-за разразившейся перепалки и, оборвав контакт, направился следом за предложившей помощь драконицей — он все-таки был самым дружелюбным по отношению к уцелевшим сородичам Аспекта Земли. Кориалстразу и Итару ничего не оставалось делать, кроме как пойти за бронзовым драконом.

Последняя — Сарагоса, посол рода синих драконов, являлась консортом Малигоса и оказалась на этом месте благодаря устранению бунтаря-Калесгоса руками Н’Зота, но данная драконица принимать участие в обсуждении не спешила. Сарагоса попала сюда лишь из необходимости отыгрывать роль посла, на кладбище драконов ей в целом было наплевать. К тому же в настоящий момент ее больше беспокоила обострившаяся одержимость супруга идеей воскрешения своей главной жены — Синдрагосы, да и, что ни говори, а позиции главной супруги в случае возвращения конкурентки ей терять совсем не хотелось. Так что Сарагосе было не до возни с демонами, но и она последовала следом за всеми к месту размещения портала, уничтоженного врагами при отходе.

— Где-то там, под горами, — Нэлис, закончившая свои изыскания, поднялась с колен, отряхнула руки от изучаемых крупиц пыли, что натащили на кладбище воры с той стороны портала, и махнула в сторону севера. — Полтысячи километров, плюс-минус пятьдесят. Точнее смогу сказать после ритуала, который может затянуться на пару дней, если, конечно, вы мне не поможете. Как вариант, возможно вас сориентирует вон та синенькая молчаливая дамочка.

На этот раз послы дружно покосились на Сарагосу, продолжающую делать вид, что она не с ними. Посмотрели-посмотрели на нее, да решили начать немного с другого конца.

— Чтобы с гарантией устранить угрозу подобных масштабов и не понести при этом чрезмерных потерь, нам понадобится целая армия и несколько Аспектов в придачу, — удивительно то, что произнес это Хронорму, Аспект рода которого не часто принимал личное участие в сражениях.

— Можно позвать эльфов — они не откажутся поучаствовать в разборках с демонами, — поспешил предложить Кориалстраз: у него определенно не было желания подвергать свою супругу опасностям.

— Они вряд ли помогут, — помрачнел Итар. — Мы отказали кал’дорай в помощи с Н’Зотом, да и они сильно обижены на Малигоса, — взгляды послов снова перекрестились на Сарагосе, но та уже успела прокачать навык «Сделаю вид, что ничего не слышала» до приличных высот. — Попробовать, конечно, стоит, но я бы на вашем месте не стал надеяться на положительный результат. А с Азшарой… не думаю, что вообще получится поговорить.

— Люди? — предложил Хронорму. — У Даларанских магов большой потенциал.

— Толку-то сейчас от потенциала? Сейчас уже нужныготовые, опытные бойцы, — вздохнул посол зеленых драконов. — Да и насколько я знаю, человеческие маги под крылом у Азшары. Что-то сомневаюсь, что они решаться на самостоятельные действия. Королева эльфов не производит впечатление особы, не способной удержать собственных вассалов в узде.

— Ага, и именно поэтому эльфы поделились на кал’дорай и кель‘дорай, — насмешливо прокомментировала брюнетка.

Видение фактически уже готовой демонической армии здорово подпортило настроение присутствующим, а потому не удивительно, что на эту особу сразу же огрызнулись, благо выбор из послов, готовых это сделать в любой момент, был большой. Но первым успел лидер по ненависти к черным собратьям:

— Раз ты такая умная, тогда ты и пойдешь договариваться с Азшарой от лица всего союза. И без эльфов можешь не возвращаться! — мстительно добавил Кориалстраз.

Он не боялся посылать ее одну и наделять такими полномочиями: с тех пор как Душа Дракона оказалась у Азшары, она посылала лесом всех драконов, прилетающих «поговорить». И не все они возвращались целыми и невредимыми.

— Конечно, «союзник», почему бы и не слетать, — неожиданно для всех легко согласилась девушка. — Но вообще-то, раз ты признал, что я умнее тебя, то не могу не подтвердить на деле этот факт. В таком простом деле нам не нужны помощники. Предлагаю просто обрушить свод пещеры. Нежить, разумеется, не убьет, но точно лишит ее дееспособности. Да и демонам придется несладко. Минимум усилий — максимум результата.

Повисло напряженное молчание. Но если красноволосый и зеленоволосый эльфы пытались найти или придумать изъяны в озвученном плане, чтобы… да в общем-то без всякой цели просто в силу привычки и идя на поводу чувств, то вот маленькая гномка серьезно задумалась, пытаясь отыскать нужный вариант будущего и заглянуть в него одним глазком. Во всяком случае предложение Нэлис не оставило равнодушными всех заинтересованных лиц, и первая реплика не заставила себя ждать:

— Вряд ли демоны настолько тупы, что не предусмотрели такую возможность, — в словах Кориалстраза не было ничего особенного, но интонациями он постарался передать все свое презрение к умственным способностям той, что возможно когда-то убивала его сородичей.

Обсуждение началось.

Глава 22

Азжол-Неруб. 15 год с открытия Темного Портала.

Акиры были разносторонней расой с интересами, порой лежащими с точки зрения иных форм разума в совершенно противоположных областях: каннибалы и падальщики, ценители искусства плетения паутины, великие зодчие, маги, безжалостные воины, преданные Королеве подданные… Одним словом — разумные насекомые.

Их потомки, нерубы, несомненно пошли по стезе далеких предков — ведь они обладали всеми описанными качествами. Многие разумные совершали ошибку, думая, что интеллект насекомых оставляет желать лучшего, не принимая во внимание достижения этой великой некогда расы. Основным аргументом являлось приведение в пример пчел и муравьев — те тоже могли много чем похвастаться в том числе и свершениями на ниве строительства, но при этом оставались тем, кем они и являлись — неразумными букашками. Вот и про нерубов у жителей и гостей Нордскола сложилось такое же мнение: «Опасны, но… чуть умнее пчелы, чуть крупнее муравья». У самих пауков было другое мышление и мировоззрение, не говоря уже про уровень того самого интеллекта, который превосходил подавляющее большинство разумных рас Азерота, поэтому-то они и не спешили разубеждать в чем бы то ни было кого бы то ни было… Особенно последнее касалось еды: говорить с пищей? Это не про нерубов…

Ануб'Арак, король нерубов. В его хитиновых конечностях была сосредоточена основная власть немаленького подземного королевства Азжол-Неруб. Формально главными являлись королевы, ведь ни один житель, в том числе и сам король, не мог оспорить их приказ, благодаря испускаемым феромонам. Вот только, как и обычно в таких случаях, возникает одно «но» — королевам не было ни до чего дела кроме выведения потомства. Да, с помощью потомства они управляли развитием своей колонии, выводя в зависимости от нужды особи, на чем-то специализированные, но вектор развития определял именно король — самая сильная особь королевства, самая умная… и с самым большим сопротивлением к воздействию феромонов.

Когда с разных концов королевства стали пропадать нерубы по одному или маленькими группками, никто не обеспокоился, даже сам Ануб'Арак, к которому стекалась информация со всех областей, подвластным каждой из королев. Однако со временем число потеряшек медленно выросло, и уже данный факт заинтересовал исполинского бронированного паука. Королевы не обратили на это внимания и лишь скорректировали количество откладываемых яиц. Но Ануб'Арак был хорошим королем, и ему было важно все, что выходило за границы обычного, ведь это могло нести либо угрозу, либо выгоду для королевства.

Проведение расследования не заняло много времени. Открылись любопытные подробности: в подавляющем большинстве случаев никто и никогда не видел ни тел пропавших, ни следов боя — ничего. В редких случаях нерубы-добытчики становились жертвами хищников с поверхности, или рабочие попадали под обвалы — но эти случаи не выходили за рамки статистической вероятности, и тела при этом никуда не исчезали.

Механизм исполнения приказов завертелся, обо всех случаях стали докладывать сразу после пропажи сородичей, по горячим следам самых свежих и перспективных из них отправились усиленные поисковые группы. Собратьев они, разумеется, не нашли, но выяснили, что в местах, где обрывалась цепочка следов, фонит эманациями неизвестной магии. Таковой она оставалась только до тех пор, пока добросовестные подчиненные не сняли параметры и не прошерстили библиотеки. В источниках знаний, представленных в виде особым образом сплетенных паутинках, нашлось немало интересного касательно данной темы. Похитителями оказались никто иные как обитатели Великого Ничто, которое другие расы знали под названием Круговерть Пустоты.

Демоны строили свои козни вокруг его народа. И с этим определенно стоило что-то сделать. Для начала с помощью отрядов-приманок, за которыми усиленно следили удаленными средствами, выяснили, как именно происходят нападения, а заодно и убедились в правильности определения личностей похитителей.

Рога, копыта, крылья, когти, Скверна — этих признаков вполне хватило для уверенной идентификации. Вопрос численности врага был пока что вторичен, а вот то, с какой легкостью демоны использовали магию для перемещения в пространстве, стало неприятным сюрпризом. Все силы королевства стоило бросить на защиту от угрозы проникновения в святая-святых Азжол-Неруба и только потом же думать об ответных мерах…

---------//---------

Лордерон.

По мощенным улочкам столицы самого могущественного человеческого государства неспешно прогуливалась парочка молодых людей. Высокий голубоглазый рослый блондин — практически состоявшийся паладин в сверкающих позолотой доспехах, и будущая храмовая жрица — хрупкая юная красотка-послушница с копной волос пшеничного цвета и глазами настолько ярко-голубыми, что не каждый погожий летний день можно было увидеть небо аналогичного цвета.

Милое воркование парочки влюбленных в основном сводилось к девичьим просьбам поведать о ратных подвигах ее избранника и прочих свершениях в том числе на ниве политики, что сопровождалось восторженными охами и ахами, ненавязчивой лестью, тонкими восхвалениями и благосклонными улыбками, перемежающимися ласковыми касаниями. В общем, Артас Менетил уже который раз возносил хвалу Свету, что его путь пересекся с этой идеальной девушкой, углядев знак судьбы в той встрече, случившейся в безымянном переулке, где он героически спас испуганную послушницу от грабителей. А уж то, что сия несчастная была похожа как две капли воды на его бывшую невесту, не могло не разбередить душевные раны принца и не заронить в его сердце привязанность к спасенной незнакомке, каковой девушка оставалась не слишком долго и, представившись именем Даяна, сделала серьезную заявку на успех…

Успех кого или чего? Это можно было узнать лишь сторонним наблюдателям, которыми, например, являлись телохранители и прислуга принца, и только тогда, когда они догадались бы заглянуть в родной дом юной послушницы, являющейся отпрыском то ли купчишки средней руки, то ли разорившегося дворянского семейства — принц особо не вникал. Так вот, едва под аккомпанемент прощальных слов будущего короля Лордерона за спиной Даяны закрывалась дверь отчего дома, как девушка буквально преображалась. Доброта, ласковая улыбка превращалась в холодную усмешку, невинность уходила из взгляда и заменялась циничным расчетом. А вот уж чего не появилось в облике шпионки — так это таких вещей, как: самоуверенности, фанатизма и прочих ненужностей, мешающих заниматься делом опытному специалисту.

Вопрос, кто именно внедрил ко второму лицу Лордерона «Даяну», был риторическим. Едва ее грудь, отчетливо выступающую под узкой, приталенной робой, покинул скромно выглядящий медальон, как оказалось, что благостные эманации Света исходят вовсе не от невинной девушки, а от побрякушки, являвшейся артефактом. После снятия же легкой иллюзии и слабой глушилки демонических эмонаций выяснялось, что на голове шпионки под копной волос скрываются короткие рожки, которые хоть и были миленькими на вид, но все-таки вполне определенно указывали на нечеловеческую природу подружки принца. Вкупе с источаемым девушкой легким флером Скверны варианты ее нанимателей сокращались до всего одной позиции.

И хотя после снятия маскировки в ее взгляде появилась некоторая безуминка, а черты лица стали более хищными, но при этом, как ни странно, внешний вид «Даяны» ничуть не изменился — демоны подошли к вопросам выбора и корректировки внешности своего агента влияния очень вдумчиво, не надеясь лишь на чары маскировки — мало ли куда занесет квартеронку суккубов? В обитель магов и приграничные территории с эльфами, такие как Стратхольм, кураторы из натрезимов настойчиво советовали ей не соваться ни в коем случае. Конечно, Даларан по части безопасности был вне конкуренции, но и защита дворцового комплекса отличалась на порядок в лучшую сторону по сравнению с самой столицей. Впрочем, ее больше беспокоила не магическая сигнализация, а церковь, в которую ей приходилось ежедневно наведываться согласно легенде. Вот уж где она натерпелась страху — подведи ее амулет, и бьющаяся на раскаленной сковороде живая рыба ей посочувствует — сожгут на костре по-любому! Все-таки для таких слабосилков, одним из которых являлась эта девушка с милыми рожками, Свет и его последователи являлись врагами, даже более злейшими чем Порядок — хотя, казалось бы, Хаос, чьим приверженцом был каждый демон за редким исключением, в мировом распределении сил вполне себе соседствовал со Светом, а никак не являлся его антагонистом…

Не обращая внимания на бьющих поклоны «отца» и «прислугу», которые как менее ценные агенты попали под ее командование, девушка направилась в глубины подвала — где как ни там прятать всяческие демонические штукенции, способные выдать в обычном семействе ярых культистов?

«Даяне» предстояло отчитаться о текущем положении дел. Во избежание различного рода эксцессов на связь с начальством она выходила нечасто, примерно раз в две недели, да и та была односторонней — приказы натрезимы передавали другими способами, немагическими.

Убедившись, что дверь закрыта, самая дальняя комната надежно отрезана от остального дома, а небольшая статуэтка кошки мирно спит, свернувшись клубочком — знак того, что на комнату не действуют сканирующие или подслушивающие плетения, шпионка взяла в руки маленькую неприметную каменную табличку, испещренную символами языка натрезимов, влила в нее небольшое количество маны и принялась наговаривать сообщение:

«Суккубское очарование на паладина почти не действует. Ускорить План не получится. Нужно еще не менее полугода»

Она отложила артефакт-передатчик и задумалась. Мефистроту всегда казалось, что его подчиненные работали слишком медленно: один из натрезимов, ответственных за операцию на Азероте, думал, что, постоянно уменьшая выделенное время и подгоняя «ленивых бездарностей», он добьется успеха… Впрочем, кто она такая, чтобы критиковать методы повелителя? Главное, чтобы ее не наказали за нерасторопность, но в отличие от менее опытных сородичей «Даяна» была сильна не столько умением применять расовую способность соблазна, сколько знанием мужской психологии и искусством управления инстинктом размножения. Успех миссии по приручению принца Лордерона уже виднелся шпионке на горизонте. Хотя, конечно, в отношениях парень-девушка ей не хотелось доводить ситуацию до последнего этапа ввиду личной неприязни, испытываемой к цели, ввиду тупости, ослиного упрямства, надменности и прочих отрицательных черт характера подопечного…

---------//---------

— Малфурион, — вздох, пронесшийся сквозь полуматериальный мир, был преисполнен сострадания к показателю интеллекта непрошенного, но вместе с тем ожидаемого гостя — примерно так любящая мать вздыхает при виде очередной шалости неразумного ребенка.

В эту встречу Изера сразу предстала в облике усталой эльфийки, надеясь тем самым, сократить время переговоров.

— На этот раз я по другому поводу, Изера. Куда ближе к твоему профилю, чем борьба с Н’Зотом.

— И что же это? — нисколько не заинтересовалась драконица, будучи свято уверенной в том, что вопрос пожаловавшего в гости друида тем или иным образом связан с означенным Древним.

Аспект оказалась права на все сто.

— Нам нужна помощь в очищении Нордрассила. Твоя и Алекстразы, — Малфурион тоже не намерен был рассусоливать, времени у него было в обрез.

— Вы уже придумали, как разобраться с Н’Зотом? — удивилась хранительница Изумрудного Сна.

— Нет, с ним мы разберемся с помощью силы очищенного Источника.

— А кто тогда будет охранять нас во время очистки Мирового Древа от эманаций Бездны? — последовал очевидный вопрос, но, судя по нахмурившемуся личику, Изера уже начала догадываться об ответе.

— Мы.

Изера вздохнула, но мягкость не только ни ушла из ее голоса, а даже наоборот — усилилась.

— Малфурион, послушай — я понимаю, что вам тяжело, и вы готовы хвататься за любую соломинку, но то, что ты предлагаешь — это как лечить симптомы, не обращая внимания на болезнь.

— Хорошо, — кивнул друид, нисколько не разочарованный отказом.

Лидеру кал’дорай все больше и больше импонировало последнее предложение Тиранды о переезде на другой материк. Азшара смогла — а чем они хуже? Конечно, без Источника придется худо, но того по факту уже и нет, а сделать хоть какое-то его подобие они смогут. Да у них даже имеется эссенция Источника Иллидана, которую они набрали на всякий случай сразу после отплытия Азшары. Так что визит в Изумрудный Сон был всего лишь формальностью, чтобы потом не задавать себе вопросы по типу: «А вдруг Изера помогла бы?»

— Пойми наконец — мы с Алекстразой не противники Н’Зоту.

— Нет так нет, — равнодушно пожал плечами Малфурион, окончательно разочаровавшись в Аспектах.

Тысячелетиями его собратья помогали Изере восстанавливать Изумрудный Сон, но случилась беда, и что? Они оказались одни…

«Хватит уже переживать за всеобщее счастье: тут от демонов мир спаси, там Изумрудный Сон восстанови — надоело! Настала наша очередь обижаться и быть эгоистами», — Малфурион, все решив про себя, молча развернулся и, не прощаясь, направился к месту, откуда можно было бы создать портал на Азерот.

Печальный взгляд мудрых драконьих глаз провожал гостя до самого «порога», но сочувствие хозяйки друиду было до одного места.

---------//---------

Где-то глубоко под водой.

Когда-то этот город назывался Ни’алота, но живущие ныне расы давно забыли как о жителях, его населявших, так и о самом городе. Стоит отметить то, что Ни’алота была под водой уже во времена великого Раскола, вызванного разрушением Источника Вечности. С той поры город лишь немного поменял местоположение из-за тектонического сдвига плит, попутно разрушившись практически до основания, да обзавелся новым жителем, вернее — тенью его присутствия, потому что Древнему богу, заточенному в темнице Титанов, даже если он является самим Н’Зотом, невозможно было проявиться в реальности Азерота в физическом теле. Пока невозможно…

Темное бесформенное облако, неподвластное течениям, зависло в центре одного из уцелевших залов. На заре становления Азерота, еще до прибытия Пантеона, Н'Зот воевал одновременно с двумя своими братьями — К'Туном и Йогг-Сароном. Победы Н'Зот не снискал, равно как и поражения, но он сейчас находится здесь и по-прежнему властвует на Азероте (что бы там себе прислужники Титанов не воображали). Да одно то, что его имя на слуху и приводит в трепет сильных мира сего, говорит само за себя! А кто сейчас помнит о К'Туне и Йогг-Сароне? Первый окопался в глубинах Ан'Киража и про него знают лишь драконы и то только те, которые пытались проникнуть в древние развалины и в результате навсегда остались в королевстве киражей пленниками К'Туна. Но при этом сам бог и носа не кажет из своих песков! О втором не знает даже он сам, Н’Зот, что уж тут говорить об остальных! Раньше его, кстати, это незнание сильно напрягало — конкурентов не любит никто, но время шло, и поиски сбежавшего из Ульдуара бога ни к чему не приводили. Н’Зот убедил самого себя, что бывший «товарищ» спрятался от него в каком-то дремучем уголке Азерота и в целом его планам не угрожает. Но все же Н’Зот нет-нет да приглядывал за активностью Бездны на планете — чисто на всякий случай.

Сейчас же он, как и обычно, занимался стратегическим планированием, корректировал уже имеющиеся наработки и строил новые схемы. Недавняя потеря такого прекрасного инструмента, как Смертокрыл, заставила внести изменения во многие замыслы. Впрочем, его тщеславие (а кто не без греха) успокаивалось тем, что помощник оказался дурнем и не смог справиться с ситуацией, в которую загнал сам себя, даже с помощью артефакта, аккумулирующего мощь всех пяти Аспектов… Ну, что за идиотом надо быть? Ладно, Нелтарион сам решил сдохнуть, но что больше всего в той ситуации пятилетней давности Н’Зота раздражало — так это попадание Души Дракона к Азшаре.

А с последней у него была давняя взаимная и причем искренняя «любовь». Одно ее имя благодаря безупречной памяти заставляло его вспоминать грандиозный провал, который случился десять тысяч лет назад. Да-да, тот самый эпизод в его немыслимо долгой жизни, когда он умудрился сначала упустить эльфийскую королеву вместе с еще одним могущественным артефактом, а затем проворонить и поделку Саргераса, на которую у него были особенные планы… А после в вечной жизни Н’Зота едва не поставили точку, когда он, поддавшись чувству мести, решил позаботиться о посмертии психа-самоубийцы, который умудрился ему нагадить на все десять тысячелетий вперед: ведь бог не планировал так рано объявлять всему Азероту о своем возвращении, а теперь все основные силы в мире знают о его присутствии, не говоря уже о настоящем укрепрайоне, созданном перепуганными эльфами.

Н’Зот вообще предпочитал не вспоминать имя охотника на демонов даже мысленно — редкий случай, когда бог так легко впадал в неконтролируемую ярость! Страх смерти… может ли еще что-то сильнее испугать бессмертного бога?

Что ж, пусть не все прошло так, как было запланировано, но он усвоил урок — зачем ему держаться совсем уж хитро вывернутых планов и маневров, подражая Йогг-Сарону, когда у него есть сила? Ему нужно лишь увеличить ее, сделав подавляющей, обеспечить себе абсолютное превосходство по всем фронтам. И нельзя сказать, что за минувшие десять тысяч лет он не достиг на этом поприще никаких успехов. Азеротцы не зря боятся водных просторов, морские глубины таят в себе несметную армию, что наращивает свое число изо дня в день. В Подземье, пристанище ныне мертвого Нелтариона, пленные земельники делают защитные артефакты для его войск. Близится тот день, когда волна монстров сметет неугодных с пути и никакие Источник и Аспекты им не помогут! И что особенно подогревало тщеславие Н’Зота — это было даже не основным планом!

Впрочем, время ставить финальную точку пока не настало, ему нужно выкачать из Нордрассила еще больше энергии. И пока что это удавалось без помех. Он смог отвлечь всех: Азшару, организовав постоянные нападения на ее королевство; Малигоса, подсунув ему поврежденную душу его дражайшей супруги, о чем Аспект, как рассчитывал Н’Зот, никогда не догадается; Изеру, играясь детищем Йогг-Сарона — Изумрудным кошмаром… Да он даже демонов дезинформирует, касательно своих сил! Но осталось недолго, и если все пойдет по плану, и никто не вмешается, он сможет распахнуть ворота в Бездну и получить свой собственный Источник силы уже через несколько лет — не одной же Азшаре строить порталы на Источнике? И вот тогда… мир ждет перерождение, и все вернется на круги своя, а Азерот станет его личной вотчиной…

---------//---------

Вечер. Солнце еще не до конца опустилось за кромку, а на холме уже ярко горит костер, с подножья, со стороны мерно шумящего моря, тянет прохладой, но тепло огня встает непреодолимой преградой на пути стихающего дневного бриза. У источника тепла расположились, приобнявшись, юноша и девушка. Густой пряный аромат полевых трав, смешивался с запахом моря. Костер, закат, начинающиеся зажигаться звезды, объятья симпатизирующей друг другу парочки — все это создавало атмосферу с уклоном в явную романтику… вот только тема разговора была диаметрально противоположна.

— … Раньше я думал, что силу можно обрести исключительно тремя путями. С ней можно родиться, ее можно натренировать или ее можно отобрать. Примеры приводить надо?

Джайна мотнула головой.

Получив очередное подтверждение ее смекалки, Лин продолжил:

— Но недавно я узнал, что есть еще и четвертый способ. Оказывается, необязательно иметь свою силу, достаточно уметь управлять чужой.

Подруга ощутила, что за словами скрывается немалый смысл — в конце концов, Лин попусту болтать не любил, но что именно он хотел донести до нее, девушка не поняла, несмотря на свои успехи на поприще анализа информацией — для оценки остро не хватало исходных данных. Джайна промолчала, легко уняв любопытство — время вопросов еще не пришло, сейчас ей и так все расскажут.

— Как-то раз я увидел, как играющая ребятня в Даларане, используя поделки дворфов и гномов, выжигает рисунки на деревянных скамейках. Безо всякой магии — уточнил парень тот аспект, который его особо впечатлил.

— С помощью гномьей силы молнии? — полюбопытствовала Джайна, заодно показав, что она держится в курсе последних новинок, давно уже ставшими знаменитыми изобретателями.

— Нет, хотя к молниям еще вернемся. У них были увеличительные стекла.

Пока Джайна, морща лобик, вспомнила, что из себя представляют эти самые стекла, он подбросил пару поленьев в костер и покосился на кучку хвороста рядом — хватит ли на ночь, или придется спускаться к небольшой рощице у ручья, текущего меж холмов? Но запас пищи для огня успокаивал своей солидностью и твердым обещанием продержаться до позднего утра, то бишь до того самого момента, когда просыпалась девушка, столь любящая засиживаться за книгами и участвовать в ночных посиделках.

— У меня есть парочка в сумке, но сейчас, ночью, они бесполезны — работают только на солнечном свете. Это стекло каким-то образом, собирает солнечные лучи и фокусирует на одной точке, многократно увеличивая их силу. Настолько, что дерево загорается, хотя и не сразу. Завтра покажу, но сам принцип работы устройства очень интересен тем, что чем больше его размер, тем быстрее и сильнее нагревается облучаемая поверхность и, соответственно, быстрее загорается предмет.

— Значит, если создать магией огромное стекло и сфокусировать его на враге, то ему мало не покажется?

— В точку! И это при худших раскладах. В идеале же от него должен остаться один пепел, но это не точно — надо проверять. Единственное, что я пока не понял — как именно устройство делает то, что делает. Впрочем, можно на худой конец раздобыть технологию изготовления стекла. Без этих знаний нам не воссоздать его магический аналог.

— Ну, а еще нам надо понять, что и насколько выгоднее по затратам маны, по мощности чар, по тратам времени на магию — сотворить это стекло или обычное заклинание. Если первое будет потреблять как огненный дождь, а бить при этом всего по одной цели, то, наверное, овчинка выделки не будет стоить.

— Зато в поражающем эффекте не будет маны. Совсем. А это несомненный плюс, так как такой удар будет проходить сквозь магическую защиту, — возразил рассказчик, планируя сделать акцент в использовании нового заклинания именно на этой его особенности.

— Не любую, только стандартную, — уточнила Джайна. — Если это обычный свет, пусть и концентрированный, его наверняка можно отразить теми же зеркальными щитами, например, как солнечную стрелу. А это уже минус.

— Отражающая защита? Хм… Да, ты права, — после нескольких секунд размышлений отозвался Лин и на мгновение крепче прижал к себе подругу, показывая, что оценил ее вклад в начавшийся мозговой штурм.

— Возможно щиты из школы Тьмы или любые другие непроницаемые барьеры тоже станут неподвластны обычным лучам, — она не стала развивать тему зеркал, а вместо этого постаралась копнуть в другую сторону, подсказанную ее богатым воображением.

— …! — как бы парадоксально это ни звучало, но молчание вышло довольно красноречивым.

— Проклятье! — выругался все же Лин. — Я, когда увидел эту стекляшку и осознал перспективы ее применения, сразу потерял критическое мышление.

— Не наговаривай на себя, — теперь ободряющим обнимашкам подвергся инициатор разговора. — Изучение магии редко приносит искомый результат быстро. Как правило, цель достигается путем долгих кропотливых исследований и экспериментов.

— Прямо с языка сняла… — тут парень слегка напрягся, что прижавшаяся к нему боком подруга сразу заметила. — Кажется, у нас гости. Остальные способы усиления обсудим потом.

— А что, есть что-то еще? — дала Джайна волю своему любопытству.

Упоминание гостей, конечно, заставило ее насторожиться, но куда в меньшей степени, нежели если бы Лин внезапно вскочил и начал швыряться во все стороны огненными шары с криками «Враг!»

— Про артефакты и стекла я рассказал, но пара задумок в запасе имеется… Это эльфы, — определил он каким-то образом расовую принадлежность поздних визитеров.

— Которые именно? Снова с Калимдора или местные?

— Скорее всего мои бывшие знакомые — я же сам приглашал их в гости.

В этот момент уже и Джайна почувствовала, что и ее сигнальный контур, раскинутый у подножья холма не столько для защиты, сколько ради тренировки, потревожен.

Пара минут прошла в молчании. Треск костра разбавился гудением набирающей мощь защитной сферы, которую Джайна развернула вокруг их небольшого лагеря. На что Лин лишь неопределенно хмыкнул, но протестовать не стал.

И вот он, исторический момент — первая за десять тысяч лет встреча трех знаменитых эльфов, единственных учеников полубога Кенариуса. И хотя на встрече присутствовали посторонние: спутница Иллидана и затесавшаяся среди гостей проводница с фиолетовыми волосами — но даже эти мелочи, как и тот факт, что одного из них уже нельзя было назвать эльфом, не могли посягнуть на уникальность и неповторимость события.

Атмосфера торжественности, появившаяся, когда едва различимые в опустившихся сумерках и тусклом звездном свете фигуры медленно вступили в круг света, отбрасываемым костром, и остановились на границе защитного купола, продлилась недолго. Нет, поначалу все складывалось хорошо и вполне соответствующе знаковой встрече…

— Ишну-ала, брат, Тиранда, Шандрис.

Что могло пойти не так, когда мужчина, давным-давно объяснявшийся в любви под светом тех же самых звезд, что озаряли Азерот в этот безлунный поздний вечер, появляется на встречу с бывшей возлюбленной в компании новой подружки? И хотя первая давно вышла замуж за его же старшего брата, но когда это имело значение для женщины, если в поле ее зрения появляется «конкурентка»?

Малфурион нахмурился, но промолчал. Он сильно сомневался, что этот человек — его брат, а потому пока отдал ведущую роль в разговоре Тиранде. Мужчина прекрасно знал свою жену, и для него было вполне очевидно, что она не успокоится, пока не вытрясет душу из новоявленного «родственничка»,

— Иллидан, что произошло? Куда ты пропал? И кто эта девушка?!

— Я тоже рад вас видеть, — улыбнулся Лин. — Прямо ностальгией повеяло.

— Иллидан, нам не до шуток! Что случилось? Почему ты в этом облике?!

Парень вздохнул.

— Могу рассказать с самого начала… Если у вас есть время, конечно.

— Время есть…

— Но не очень много, так что покороче, — бросив преисполненный подозрений взгляд на подростка, Малфурион перебил жену, догадываясь, что та будет тянуть разговор до последнего, в попытке слепой надежды подтвердить личность рассказчика.

— Ты изменился, брат… стал таким недоверчивым.

— Я не верю в столь своевременные чудесные «воскрешения-появления» эльфа, пропавшего десять тысяч лет назад.

— Не я вас искал, а вы меня, — напомнил Лин о немаловажном обстоятельстве. — У меня теперь другая жизнь, другие интересы.

— Видим мы твои «интересы», — фыркнула жрица Элуны, недовольно покосившись в сторону принцессы Кул-Тираса. — Может, уже скажешь своей подружке, чтобы сняла защиту? Мы пришли просто поговорить.

— Последний раз, когда вы пришли ко мне, и мы «просто поговорили», на следующий день состоялась самоубийственная атака на королевский дворец. И вот история повторяется — вы внезапно нагрянули, и, бьюсь об заклад, снова хотите втравить меня в очередную авантюру.

Неожиданно Тиранда улыбнулась, в ее глазах на мгновение мелькнула искорка превосходства.

— На этот раз, Иллидан, мы справились с проблемами без твоей помощи.

— Справились? — искренне удивился подобному раскладу парень, уж кто-кто, а он как никто другой представлял себе возможности Н’Зота, и такое вот заявление, несмотря на личность, его заявившую, поневоле вызывало сомнение в его истинности. — Избавились от Древнего?

— Вроде того, — поспешил встрять Малфурион, пока супруга не разболтала все их планы подозрительной личности, от которой за версту тянуло кознями Азшары. — Это не важно. Мы здесь не за этим.

— Странно, а в письме все было по-другому… — Лин не стал скрывать недоумение из-за этой нестыковки и покосился на Шандрис, которая и доставила пресловутое послание.

— Не ты ли написал в ответ, что, если задача не решается в лоб, нужно искать обходные пути? Считай, мы последовали совету.

— Прекрасно, рад за вас! — поздравил родича бывший эльф, так и продолживший сидеть у костра в обнимку с подругой, и тут же с иронией добавил: — Но позвольте усомниться в том, что вы просто так навестили меня — лишь для того, чтобы повспоминать былое. Это не в ваших привычках.

— Мы пришли убедиться, что ты это ты.

На эти словах супруга Тиранда поджала губы в недовольстве — она уже не сомневалась в личности негостеприимного хозяина и не понимала, как Малфурион не смог опознать брата.

— Малфурион, хватит ходить вокруг да около! — вмешалась жрица. — Спроси то, что тебя интересует. Сам говорил про время, так не тяни его.

Получить шпильку от жены во время переговоров, Малфурион не ожидал, но та не смогла ввести его в замешательство.

— Как твой побег связан с появлением Азшары? — он предпочитал к предполагаемому брату обращаться обезличено, без упоминания имени.

— Вы хотите узнать что-то, неизвестное вам, у человека, которому вы не доверяете и в личности которого сомневаетесь? Забавно, — усмехнулся Лин, но тем не менее ответил. — Если кратко — я помог ей выбраться из плена Н’Зота.

— Так и знал!

Малфурион уже давно подозревал, что его брат был причастен к приснопамятному появлению Азшары на берегу второго Источника, и, как бы это ни звучало парадоксально, но несмотря на предвзятое отношение к молодому человеческому магу, сейчас он подтвердил свои догадки, поверив словам незнакомца.

Тиранда тоже могла похвастаться неслабым запасом предубеждений, вот только направлены они были явно не на Иллидана, а на отсутствующую здесь королеву Сель’Таласа… и сидящую у костра девушку. Именно поэтому, услышав о факте оказании помощи Азшаре, эльфийка с зелеными волосами нахмурилась вслед за супругом.

— Почему ты помог ей после всего того, что она сделала?!

Ненадолго задумавшись, Лин ответил брату:

— Наверное это была попытка искупления хотя бы части предательств.

— То есть думал тем же самым местом, что и тогда, когда создал Источник, не посоветовавшись с нами, — констатировал Малфурион. — Ты в очередной раз пошел против интересов кал’дорай.

— Я сражался против демонов, а не Азшары и высокорожденных.

— Но в то время мы думали, что они заодно! — подключилась Тиранда.

— В «то время», да? Признание собственных ошибок — это сильный ход, — качнул головой Лин, умолчав о том, что и он сам тогда считал также.

— После десяти тысяч лет мира глупо отрицать очевидное — у нее была масса возможностей впустить на Азерот прихвостней Саргераса, а то и его самого, — друид признал свою неправоту.

Лин едва слышно вздохнул. Встреча друзей и родственников или уже бывших друзей и бывших родственников — он пока так и не разобрался в этом моменте — свернула куда-то не туда. Странные вопросы, странные намеки, странный разговор ни о чем… воссоединение явно не задалось.

---------//---------

Пространственное измерение, являющееся вотчиной Аспекта Магии, за последние дни претерпело некоторые изменения. Цепочки рунного текста, переливающиеся разноцветным блеском на полу и в воздухе, никуда не делись, но их содержимое поменялось. На парящей в пустоте платформе, прямо на рунах, теперь валялись неприглядными кучами драконьи останки. Древние кости, небрежно очищенные от промерзлой земли, валялись вперемешку с телами нескольких синих драконов, еще недавно бывших вполне живыми, но «пожертвовавших» своими жизнями ради своего повелителя. Единственным же предметом интерьера, остававшимся совсем неизменным, был кусок драгоценного камня, зависший в воздухе, прямо по центру всей композиции.

Но, несмотря на кажущуюся завершенность грядущего ритуала, Малигос не торопился приступать к очередной попытке воскрешения возлюбленной. Для полной уверенности ему требовался лишь образец тела самой Синдрагосы, а не ее дальних родственников, останки которых накопали его подчиненные — то есть та самая «малость», на поиски которой Аспект потратил большую часть последних десяти тысяч лет… И лишь теперь, когда он на некоторое время отвлекся от безуспешных попыток и направил всю силу своего могучего интеллекта на решение этой второстепенной задачи, у Малигоса с помощью души получилось-таки обнаружить примерный район гибели супруги. Останки драконицы, как оказалось, пребывали буквально под носом! Прямо на Нордсколе, в северной его части.

В настоящее время большая часть стаи синих драконов исследовала скованные льдом скалы и занесенные снегом горные ущелья, и Малигос не сомневался в успехе — что такое пара сотен квадратных километров пусть и сложного рельефа по сравнению со всем Азеротом по большей части покрытым водой. Великое море — не самое удобное место для поисков чего бы то ни было.

Остальные сородичи участвовали в подготовке ответного визита к окопавшимся на Нордсколе демонам. И если настойчивые просьбы посланцев храма Драконьего Покоя о помощи в готовящемся акте возмездия Малигос мог легко игнорировать, то вот факт того, что Аспект по вине осквернителей кладбища едва не лишился столь нужных ему составляющих ритуала, привел его в бешенство, и тот не пожалел оторвать от поисков с десяток умелых магов. Демонам еще повезло, что они не добрались до интересующих Малигоса останков родичей его мертвой супруги. Иначе разгневанный повелитель Магии определенно лично возглавил бы готовящееся нападение на расхитителей погоста и сильно осложнил им жизнь или устроил им вторую Войну Древних — в зависимости от степени бешенства.

Теперь же древнему ящеру оставалось лишь ждать вестей от обоих отрядов, и он нисколько не сомневался, что первая группа справиться с заданием быстрее, что и подтвердилось спустя всего двое суток после начала поисков.

— «Повелитель, мы нашли!»

— «Принесите мне череп, если он уцелел», — подавив радость, напомнил Малигос о поручении.

— «Он цел, как и остальной скелет, но глубоко вмерз в лед. Нам нужно полдня чтобы достать его, не повредив».

— «Не подведите меня».

— «Да, повелитель!»

По сравнению с прошедшим со дня гибели супруги временем еще один день — капля в море. Что ж осталось недолго…

---------//---------

Где-то в квартале гномов Стальгорна.

Уместившееся в руке инженера-подмастерья устройство управления было оснащено лишь большой красной кнопкой да короткой антенной, выступающей из корпуса на пару сантиметров. И хотя маленькая ладошка держала самодельный пульт уверенно, в том была больше заслуга перчаток с открытыми пальцами, чем веры в собственное творение: пот, обильно выделяемый от волнения, надежно впитывался в ткань, не давая металлической коробочке скользить в ладони. Переживания юной изобретательницы были вполне оправданы: как-никак настало время теста ее первого серьезного изобретения!

Поначалу глаза цвета спелого ореха неотрывно наблюдали за замершей на верстаке чудаковатой композицией скрепленных между собой агрегатов, выбрав в качестве поднадзорного элемента грубые катушки проводов, облепившие загогулину неясного назначения. Впрочем, последнее можно было смело сказать обо всем прототипе, представлявшим некое продолговатое устройство, которое чем-то немного походило внешним видом на дворфийские ружья…

Затем лицо оказалось укрыто за темными очками, относящимися к тем артефактам, в которых легко можно было посмотреть на солнце и не ослепнуть. Веснушки, украшавшие щеки небольшой россыпью, покраснели, ярко выделившись на фоне светло-серых волос, убранных в два пушистых хвостика по бокам головы. Палец, поглаживающий кнопку, напрягся и резко вдавил ее внутрь корпуса передатчика сигнала.

Первую секунду ничего не происходило, но вот что-то внутри загудело, а затем послышался треск формирующихся электрических разрядов, и мастерскую осветили быстрые белые вспышки, в течение каких-то десяти секунд слившиеся в одно сплошное яркое пятно. Темнота перед взором юной изобретательницы рассеялась, превратившись в глубокие сумерки с отчетливо видным белым шариком, испускающим во все стороны короткие разряды. Крохотные молнии не исчезали бесследно, как можно было бы ожидать от этого природного явления, вызванного искусственным путем, а будто стекали по невидимой сфере, накапливались в ее нижней части и стремительно пропадали в глубине прямоугольной коробочки. В соседнем блоке агрегата, рядом с этой иллюминацией, зарождалось красное свечение. И пусть испытательница была в защитных очках, ей не требовалось зрение, чтобы понимать, что именно там происходит — ведь это она воплотила в жизнь свою собственную идею, а потому прекрасно знала, что сейчас в небольшом граненном рубине концентрировалась энергия, чтобы пройти последний этап преобразования и из молнии окончательно превратиться во «Всеразрушающий красный мегалуч смерти». Да, Трикси Быстросмен понимала, что название было так себе… но и это ведь пока всего лишь прототип! А когда изобретение заработает и его признают сородичи, она придумает название покруче и не такое короткое…

Послышался очередной негромкий треск, набирающее силу сияние внезапно погасло, а воздух наполнился непередаваемым запахом сгоревшего устройства. Последний частенько присутствовал в гномских мастерских, особенно у начинающих инженеров. Потом, когда юные изобретатели матерели и получали уважаемую приставку «мастер», они избавлялись от львиной доли провалов и переставали быть похожими в своих неудачах на зеленокожих коллег — коротышек-гоблинов. А вот ранг подмастерья не давал подрастающему поколению инженеров какую бы то ни было гарантию на успех их начинаний… что только что и подтвердилось.

— Аргх!

Расстроенная полученным результатом, Трикси сняла очки и подошла к прототипу. Заключенный в толстую колбу, выточенной из цельной друзы хрусталя, рубин рассыпался на мелкую красную пыль, по которой нет-нет да проскакивали паутинки разрядов — остаточные эффекты от неудавшегося выстрела. Внимательно осмотрев остальные составляющие монструозного вида пушки, Трикси поджала губы — она, конечно, надеялась на лучшее, но расчеты оправдались чуть больше чем полностью. Рубин оказался самым слабым звеном — драгоценному камню, несмотря на всю его твердость, банально не хватило прочности. И поскольку увеличить последнюю было не по силам и мастеру-инженеру, ей, подмастерью, оставалось воспользоваться последней возможностью. Пусть в среде инженеров не приветствовалось использование магии, но все же и не запрещалось. А только магия могла увеличить прочность природного кристалла! По прикидкам Трикси и надо-то лишь чуть-чуть повысить твердость материала, догнав по показателям венец драгоценных камней — алмаз…

«Насколько бы все оказалось проще, если бы в качестве накопителя можно было использовать алмазы или сапфиры! Пусть последние и не превосходят по прочности рубины, но зато их хрупкость можно было бы компенсировать их размерами: рубины нужной пропорции, по словам дворфов, просто не встречаются в природе! А с алмазом было бы еще лучше — его прочность позволила бы уменьшить размер прототипа!» — негодовала девушка, вытряхивая рубиновую крошку. — «… Но почему-то накопление энергии работает только с камнями красного цвета, а из них, насколько известно, рубин — самый крепкий камень…»

Дверь мастерской, сделанная в виде большой шестеренки, под аккомпанемент задорного пиликанья отъехала в сторону. В святая святых ворвалась мелкая даже по меркам гномов веснушчатая девица с бросающимися в глаза ярко-красными волосами, подвязанными в три коротких хвостика: два побокам и один на макушке.

— Трикси! Спрячь, пожалуйста! Мастер хочет меня побить! — начинающий инженер начала наворачивать круги вокруг верстака старшей сестры.

Хозяйка мастерской, не обращая внимания на мельтешения алого цвета, продолжала убирать последствия тестового запуска и параллельно раздумывать о том, где бы ей раздобыть умелого мага со специализацией наложения чар, и главное — согласного помочь за скромное в прямом смысле этого слова вознаграждение.

Кроха Джема Быстросмен была не просто ученицей мастера-инженера Пружиннера Шумотора — наставника сестры, а самой младшей подопечной, и теперь она желала привлечь внимание родственницы всеми доступными методами, а потому начала размахивать зажатым в руке гаечным ключом в опасной близости от прототипа «всеразрушающего красного мегалуча смерти». Продолжить игнорировать свалившуюся на голову «проблему» — означало подвергнуть свое детище ненужным опасностям, а нервы — испытаниям на прочность. И, увы, имея в сестренках знаменитую в широких кругах инженеров «ломастершу», те самые невосстанавливающиеся серые клетки надо было поберечь, ведь им далеко до прочности вышеупомянутых драгоценных камней.

— Ну, что опять, Джема? Разве ты не видишь, что я занята? Сколько можно говорить, чтобы ты не врывалась в мастерскую во время моих экспериментов? А если бы я паяльник на руку уронила?!… — прорвало девушку, и чем дальше, тем сильнее гномка распалялась.

— Ой, да ладно тебе! — легкомысленно отмахнулась незваная гостья. Поняв, что ее цель достигнута, и она смогла наконец отвлечь сестренку от любимых железок, Джема остановила свой забег по чужой территории. — На моей памяти ты еще ни разу ничего не роняла, не говоря уже про взрывы.

— У тебя просто память каждый день обновляется, поэтому ничего и не помнишь, — буркнула в ответ Трикси.

— Не правда! Я помню свою любимую старшую сестренку! Самую заботливую…

— Ладно-ладно! Чего тебе в очередной раз понадобилось? — создательница оружия оборвала восхваления в свою честь, набившие уже ни одну оскомину. — Скажу сразу — денег не дам! Самой нужны.

— Ой, да кому они нужны! — беспечно отмахнулась от предположения та, кто еще неделю клянчила у всех подряд деньги на какую-то «крутую штукенцию», без которой, по ее словам, у нее не выходило выполнить экзаменационную работу на ранг подмастерья. — У меня их полно, а вот алмазной пилочки… той самой, с розовой ручкой — нету! Одолжи, а? — проникновенно попросила Джема, заглядывая в глаза сестры.

Не успели слова категоричного отказа (покуситься на святое!) вырваться из приоткрытого рта, как Трикси замерла. Пришедшая идея ей понравилась.

— Говоришь, денег полно? — девушка, словно вышедшая на охоту хищница, смерила оценивающим взглядом «добычу» и осторожно, чтобы не вспугнуть, шагнула вперед.

Однако красноволосая гостья обладала редкой чуйкой на неприятности, в противном же случае она давно была бы подвергнута тому самому избиению, о котором Джема причитала, ворвавшись в мастерскую.

— Не-е-е-ет! Только не мои запасы! — «реактивный моторчик в юбке» завелся и снова начал забег по помещению, наматывая круги в попытке ускользнуть из ловких сестринских рук.

— Хочешь пилочку? Готовь золотишко! — шепнул девичий голосок на ушко сцапанной, но продолжившей брыкаться юной гномке.

И можно было не сомневаться, что уже через час младшенькой придется конкретно так раскошелится — все-таки при всей своей внешней непохожести две гномки были родными сестрами и выросли вместе, а потому нет ничего удивительного в том, что их характеры обзавелись общими чертами… Такими как, например, пренебрежительным отношением к понятию личного имущества — ну, какая еще может быть «частная собственность» между ближайшими родичами?!

Глава 23

Нордскол, горы к северу от Морозных высей.

Начало операции против обнаглевших демонов прошло успешно. После помощи Нэлис в ритуале сродства, проведенного над частичками камней, невольно принесенными нежитью из портала, были получены точные координаты искомого укрытия порождений Скверны. Сборный отряд из представителей пяти драконьих родов (пусть из черного присутствовала одна лишь Нэлис, но ведь присутствовала же!) после предварительной разведки осторожно, соблюдая меры безопасности, окружила местность. А затем на область были наложены мощные антипортальные чары. И пусть способность натрезимов шастать в Круговерть Пустоты заблокировать было почти невозможно, но уж помешать воспользоваться имеющимися порталами или построить новые для спасения армии нежити драконы, щедро подпитывающие чары, рассчитывали отнюдь не напрасно.

Результат первого этапа… был неочевидным. Демоны, словно того и ждали, перестали маскировать свое присутствие, и пещера глубоко под горой окуталась активированной мощной стационарной защитой, раскрывая тем самым свое точное местоположение перед сканирующими заклинаниями. Но что хотели этим показать приспешники Саргераса на тот момент оставалось неясным. То ли то, что они готовы к нападению и будут сражаться до последнего, то ли это был намек на то, что действия драконов были просчитаны, и демоны успели эвакуироваться, оставив вместо ценного содержимого пустоту под прочной «скорлупой» защиты.

Впрочем, разумные ящеры не были намерены играть в угадайку. Они прилетели с четким планом, который не предполагал прямой штурм, и не спешили от него отступать, наоборот — не успело недоумение воцариться в головах послов, которые и командовали всей операцией, как их подчиненные, не обремененные необходимостью вести стратегическое планирование, уже начали выполнять второй этап.

Сразу пара десятков драконов, из которых не меньше трети относилось к сородичам Малигоса, начали вливать ману в загодя подготовленное заклинание. В воздухе стали проявляться рунные слова, закручиваясь спиралью вокруг черной фигурки, застывшей в центре скальной площадки. Нэлис была исключена из цепочки командования, но в этот раз главной тому причиной являлось отнюдь не ее происхождение. Она, как самый лучший и опытный специалист в магии Земли, стояла, что называется «у руля», формирующегося заклинания. Секунды превратились в минуту, но еще больше времени опытной магичке не понадобилось — огромная рунная конструкция просто рухнула вниз и, пройдя прямо сквозь заклинательницу, исчезла без следа, растворившись в камне.

Мгновенье-другое, и горы вздрогнули. Драконы, пребывающие в двуногом обличье, поспешили вернуться к истинной форме и подняться в небо, присоединившись к послам и сородичам, продолжающим поддерживать блокировку пространственных чар.

Область гор размером не менее квадратного километра затряслась и, сложившись отрогами скал к эпицентру, осела вниз, изрядно уменьшив высоту данной местности.

Огромные валуны еще продолжали разбегаться по склонам новообразованных гор, а послы, кружа неподалеку друг от друга, обменивались впечатлениями.

— Ну, что там? — Изер не был силен в сканирующих заклятьях, а потому наблюдать вживую за результатами падения огромной массы на щит, прикрывающий убежище демонов, не мог.

— Щит не выдержал, нежить погребена под камнями… — озвучил Кориалстраз, но проделал это излишне спокойным голосом для такого момента, как успешное завершение плана.

— Но…? — давний приятель консорта Алекстразы прочитал между строк и поторопил его внести разъяснения.

— Но нет следов демонов, да и подозреваю, что нежить не та, которую нам показал Хронорму.

— Не успели, — констатировал очевидное огромный зеленый дракон, зависнув рядом с красным сородичем, внимательно изучающим новую проекцию, сформированную показателями сканирующих заклятий, а не видениями прошлого.

— Нужно начать поиски, мы не можем позволить демонам накапливать силу, — вступил в диалог еще один посол, отличающийся от остальной собратии бронзовым отливом чешуи.

— Думаешь, они прячутся здесь, на Нордсколе? — поинтересовался Кориалстраз у Хронорму.

— Не думаю — почти уверен. Но где конкретно — увы, даже не догадываюсь.

— Где-то в очередной пещере.

— Да, скорее всего. У них немного вариантов…

Дальнейшие обсуждения было решено перенести в более спокойное место, и драконы направились в Драконий Покой.

---------//---------

Дарнхольд.

Пьяный мужчина средних лет безучастно разглядывал дно кружки. Без какой-либо цели и уж точно не в поисках истины. Опухшее от длительных запоев лицо, блеклая седина, грубый шрам поперек левого глаза — с такой внешностью он, ссутулившийся на колченогом стуле, нисколько не походил на того бравого широкоплечего пригожего молодца, который геройски проявил себя во время Второй Войны с орками. Да и место обитания оставляло желать лучшего. Крохотная коморка, видавший виды стол с потемневшей от пролитого вина столешницей, чадящая лампа — это не та обстановка, которую ожидаешь увидеть при упоминании о жилье одного из лордеронских генералов.

— У меня было все, о чем я мечтал! Я был силен, красив. У меня были деньги и положение в обществе, — тишину комнатушки разорвал хриплый тусклый голос. — Сначала я лишился красоты, — он, едва касаясь, провел пальцем вдоль шрама. — Затем в погоне за властью я потерял деньги — пост командующего лагерями с пленными стоил не дешево… А после… после у меня отняли ВСЕ! — он издал приглушенный рык — жалкая тень некогда командного голоса пронеслась по коморке.

— «Спесивые даларанские ублюдки, проклятые длинноухие твари и Теренас… двуличная мразь! Да как у него совести хватило встать на сторону этих длинноухих выкормышей?! Он должен был поддержать меня! Меня — своего верного вассала! Который, между прочим, отдал за эту должность все свои накопления!!! И все это ради чего?! Ради того, чтобы целый год в поте лица организовывать лагеря, а затем на все готовенькое пустить этих тощих дрищей в мантиях?!» — несмотря на выпитое, его затуманенным мозгам хватило здравомыслия не сквернословить в слух на сюзерена и союзников Лордерона, особенно когда последние обосновались едва ли не за стенкой, но уж мысленно изощряться в ругательствах запретить ему не мог никто…

— «У меня даже раба отобрали! Какого-то вшивого заморыша… таких зеленых вонючек половину лагеря набилось — бери любого, так нет же — надо обязательно забрать моего! Тоже мне «великого шамана» нашли, как будто пленных матерых колдунов не хватает. Вот зачем им понадобился этот недоучка? Зачем они вообще возятся с этими громилами??»

Впрочем, ответ на последний вопрос был хорошо известен Эделасу Блэкмуру. Как никому другому — ведь будучи впечатленным неукротимой яростью противника генерал уже во время войны задумывался, что было бы неплохо, если бы во главе армии орков встал командующий, умелый и честолюбивый — то есть такой, как он сам. Лелея именно эту мысль, он поднял свои связи, бросил на кон все средства и добился перевода из действующей армии в тыловую службу «скромным» интендантом… Но, видимо, светлые мысли пришли не только в его голову, и потенциальной армией, состоящей из орясин с зелеными рожами, заинтересовались северные союзники, подтянув своих клевретов — даларанцев…

В общем, должность была потеряна и, насколько бывший генерал понимал, безвозвратно. Все, что ему оставалось — посвятить себя своему пороку и предаться безудержному пьянству, которое разбавлялось ругательствами и меланхолией.

— Тарета, принеси еще вина… — по привычке произнес он, но на приказ никто не откликнулся.

— Тарета, твою мать, тащи вино!

Однако, дочка бывшего слуги уже давно сменила статус, став помощницей одного из магов, и возвращаться к своим прошлым обязанностям даже не думала к большому неудовольствию Блэкмура.

— Да пошли они все… — в сердцах пробормотал мужчина, так и не получив ответа.

Тяжесть в голове стала совсем необоримой, и та упала на сложенные на столе руки. Очередной монолог спившегося генерала подошел к концу…

---------//---------

Храм Ан'Киража.

Ныне ставшая старинной пословица кал’дорай гласила: «Перед тем, как идти убивать инфернала, потренируйся на импах». И как бы Азшара не презирала своих соотечественников-предателей, она не брезговала использовать чужую мудрость, чтобы не набивать свои собственные шишки.

Финальная схватка с Н’Зотом нуждалась в репетиции. А кто бы еще лучше мог выступить в качестве главного тренировочного манекена перед схваткой с Древним богом, чем один из его собратьев? Ослабленный, но не утративший своей власти над Бездной, К'Тун как никто другой подходил на эту роль, и именно поэтому сейчас королева эльфов в гордом одиночестве неторопливо, преисполненная королевским величием, спускалась в глубины разрушенного храма Акиров, туда, где скрывался заточенный Титанами бог, попутно уничтожая его охрану. Гордо вздернутый подбородок, властный взгляд, белоснежное платье еще больше осветляло светло-голубую кожу… впрочем, в данном месте большее значение имели артефакты, нежели невесомые одеяния или королевский шарм. К диадеме, являющейся одним из последних напоминаний о мощи Источника Вечности, и медальону драконов, лежащим между ее упругих грудей, добавился тонкий жезл с навершием, инкрустированным голубым сапфиром — камнем, что многократно усиливал связь с сотворенным ею Источником.

За спиной эльфийки, превзошедшей в силе целую армию, а потому не нуждавшейся в сопровождении, оставались лишь завалы из кусков плоти, осколков хитина и бьющихся в предсмертных конвульсиях щупальцев. Детища К’Туна не могли сдержать напора магички, в чьих руках были сосредоточены опыт прожитых тысячелетий, энергия Источника и мощь драконьего артефакта. Разумеется, полноценная войсковая операция сильно бы упростила получение желаемого результата, вот только если сама Азшара могла оперативно вернуться в Сель’Талас, пробив силой барьер пространственных искажений, то проделать это с тысячами эльфов в разумные сроки было проблематично даже для нее. А чтобы вернуться самостоятельно, войску понадобилось бы потратить кучу времени на зачистку руин, чтобы выйти из поля действия блокирующих чар, так как ее подчиненные при всех их навыках не были способны бороться с магией Древнего бога на равных…

Координаты убежища одного из четверки Древних богов раскрыла, как ни странно, Майвелл. Откуда аватара третьего Источника Азерота смогла узнать эту информацию, Азшара так и не выяснила. Даже догадаться о том, что дочь, упоминая «многоликого», говорит именно о К’Туне, уже было нелегко — Азшара просто не сразу поняла, что данное слово нужно трактовать в буквальном смысле. Благо хоть с «бесконечными руинами в песочке» было сложно ошибиться — песок был только на юге нынешнего Калимдора, а руин хоть и хватало и в Танарисе, и в Ульдуме, но со словом «бесконечные» ассоциировались лишь одни — Ан’Кираж, владения бывших Акири, которые занимали едва ли не четверть от всей пустыни.

Конечно, если бы она знала раньше, что здесь скрывается подобная гнусь, то давно бы разнесла тут все… Но Азшара никогда не была заинтересована в покорении остатков насекомых — исследование магии было куда интереснее каких-то полуразумных букашек, а после раскола материка ей и подавно стало не до этого. К слову, киражи вели себя тихо как во времена ее владычества над всем Азеротом, разумно не привлекая внимание господствующих на Азероте кель’дорай, так и после уничтожения Источника Вечности: как теперь уже стало очевидным, опасаясь конкурента по божественным пакостям — Н’Зота. Но вот теперь вскрылось, что К’Тун не просто скрывался ото всех в страхе за свою шкуру, нет, он копил силы, наверняка мечтая о триумфальном возвращении к мировому господству!

Домечтался…

Азшара вскинула изящный жезл, зажатый в левой руке, и направила в коридор, ведущий под наклоном к центру подземного комплекса, хорошо зарекомендовавшую себя очередную волну структурированных искажений, после которой оставались лишь нашинкованные враги. Использовать что-то более разрушительное она не собиралась. И вовсе не из страха быть заваленной в руинах — обрушение потолка ей бы ничем не повредило, но тратить время на расчистку пути королева категорически не желала, вполне себе соглашаясь в этом моменте с бронзовыми драконами, заявляющими, что Время — это самое ценное, что есть у разумных.

Когда до цели по ее ощущениям оставалось рукой подать, сзади послышался нарастающий шум. Азшара, развернулась и заклятье на основе магии Хаоса и воздушной стихии направилось на этот раз в другую сторону коридора, уже подвергавшуюся его воздействиям не далее, как несколько минут назад. Вечно юная девушка абсолютно не удивилась появлению противника у себя за спиной, ведь она открыла портал ко входу в центральный храм Ан’Киража, в то время как основная армия Древнего бога была размещена в городских руинах, но теперь вражеские силы стремительно мобилизовались и стекались к точке проникновения для защиты своего повелителя.

Передовой отряд подкрепления оказался распущен на лоскутки так же, как и остатки обороняющихся, выбежавшие навстречу в отчаянной попытке добраться до эльфийки. И наконец ножка в мягких белых туфлях ступила на круглую площадь огромных размеров. На удивление пустую, за тем исключением, что в ее центре виднелся большой бассейн, ровную гладь которого покрывала маслянисто черная жижа, а может быть, и не только покрывала, но и полностью его наполняла.

Азшара, остановившись на полпути к искомому болоту, удовлетворенно кивнула — знаменитая магичка достигла цели своего, как она надеялась, короткого визита. Не тратя время на пустые разглядывания, девушка вскинула руку, указывая прямиком на центр черного «водоема», над которым и сформировался возникший из ниоткуда столп света. В момент столкновения подозрительной жижи и энергии антагониста раздалось шипение, но с виду другой реакции не было: поверхность осталась по-прежнему гладкой. Неизвестно, чем закончилось бы противостояние двух изначальных стихий, но обитавшему в глубине лужицы существу явно не понравилось приветствие посетившей его гостьи. Черная поверхность забурлила и испустила густой дым аналогичного цвета, который быстро окутал бассейн, а затем, накопив некий критический объем, рывком поднялся вверх и полностью скрыл собой ослепительно желтый столп… Чтобы через мгновение опасть, представив вместо высокоуровневого боевого заклинания магии Света гигантское уродливое существо.

Хозяин резервуара, наполненного эманациями Бездны, почему-то больше всего вызывал ассоциацию с одуванчиком. Но не с тем, который красуется белыми зонтиками пушинок на радость детишкам, а с обычным распустившимся цветком. Вот только вместо желтых лепестков основание было усыпано мерзкого вида извивающимися щупальцами отвратно-блевотного цвета. На кончиках каждого щупальца подрагивали кругляши глаз. А центре «цветка» возвышалось основное отличие от его растительных собратьев — огромный шар-глаз. У физического воплощения К’Туна, а никем другим это создание являться не могло, был своеобразный фетиш на органы, дарующие зрение: глаза были натыканы даже в подложке, из которой и прорастали зрячие щупальца.

— Ты осмелилась напасть на Бога? Жалкое создание, ты приблизила свою гибель. Твоя смерть предрешена…

Но жуткий потусторонний голос, возникающий, казалось, прямо в голове, нисколько не заинтересовал Азшару и уж тем более не подвиг на общение. Также не напрягла ее и попытка ментального воздействия, которое оказывал на нее павший бог с помощью магии Разума на протяжении спуска в обитель и которое усилилось на порядок после появления К’Туна. А уж тратить время на лицезрение этого монстра… нет, не за этим она сюда пришла.

Но от некоторой доли пафоса в угоду моменту королева эльфов не стала отказываться, и по банальному щелчку тонких пальчиков вокруг главного ока бога возникли копья, преисполненные Светом. Сорвавшись в тот же миг в полет, магические снаряды, несмотря на эффект внезапности, не смогли достигнуть цели и уткнулись в невидимую преграду. Расплывшись кляксами по поверхности щита, заклинания не смогли нарушить его структуру, но по крайней мере сделали его видимым для обычного зрения. Мутный купол проходил ровно по бортику бассейна.

Оценив мощь и неприступность барьера, запитанного от сил Бездны, Азшара неслышно хмыкнула. Она не из тех разумных, что любят меряться голой силой, ведь магия — это прежде всего Искусство… А в барьере кроме запредельного количества маны ничего и не было. Между Азшарой и К’Туном появились три сгустка желтого, светло-зеленого и темно-зеленого цветов, которые начали сплетаться в разноцветное копье толщиной с дерево в два обхвата.

Использование Света супротив Тьмы — с одной стороны донельзя логично, ведь он является ее прямым антагонистом, вот только верно и обратное: эти две сущности находятся в равновесии, но, получив малейшее преимущество, легко выигрывают у оппонента. Именно поэтому у световых копий не было ни шанса одолеть защиту бога. Ведь они имели конечный заряд, в отличии от сферы, обладающей потенциально бесконечным источником подпитки: все зависело от пропускной способности канала питающего неразрушимый с виду щит. А вот добавление к Свету элементов Жизни и Хаоса, что сильно конфликтовали с эманациями Бездны, могло принести плоды победы. Оставалось еще решить вопрос с подпиткой чар, но судя по тому, что новое копье уже было сформировано, а разноцветные облачка и не думали пропадать или прекращать снабжать заклинание энергией, Азшара не упустила из виду этот момент.

— … Ты уже мертва, смирись, — К’Тун, уверенный в своей безопасности, все это время продолжал психологическую обработку и пытаться продавить ментальные барьеры, однако то, что вокруг Азшары не виднелось никакой защиты, не означает, что ее не было вовсе. Она умела учиться не только на чужих, но и на своих ошибках.

Наконец заклинание сформировалось, и оказалось, что это никакое не копье. С конца световой палки сорвался трехцветный луч, закрутился вокруг оси, превращаясь в эдакую вытянутую веревку, и впился в защитную сферу, прямо напротив зрачка огромного глаза. Уже спустя секунду, К’Тун осекся, а его глаз сфокусировался на пытающимся пробуриться вражеском заклинании. Около точки соприкосновения защита стала размываться, постепенно тускнея. Но так продолжалось недолго, уже спустя мгновение пятно мрака напротив луча начало восстанавливать свои позиции концентрируя все больше и больше энергии, одновременно с этим остальная область сферы побледнела, избавившись от грязевых разводов Бездны. Система застыла в некоем равновесии, где три силы бросили вызов одной.

Но такое положение дел не устраивало ни одну из сторон. Облачка, питающие заклинание Азшары, стали расти, увеличивая тем самым диаметр энергетического луча. Но Древний бог тоже сделал свой ход, и площадь вздрогнула, когда прямиком из пола, ломая плиты, полезли разнообразные щупальца, также увенчанные глазами, как и основное тело их создателя. В какой-то момент большая часть отростков внезапно посмотрела прямиком на эльфийку, и в их зрачках заклубился мрак, а остальные сосредоточились на источниках маны светового сверла. За спиной, из злополучного коридора, послышался нарастающий шелест — элитные силы, сформировав ударный кулак, спешили к месту начавшегося сражения.

Не изменившись в лице, словно находиться в окружении сотен щупалец — это ее нормальное времяпрепровождение, Азшара положила правую руку на Душу Дракона, и в ту же секунду мир замер. Конечно, не весь Азерот застыл в угоду желанию королевы, но локальная временная аномалия, охватывающая значительную часть храма, имела место быть. Эльфы не были мастаками в магии Времени, но изучение артефакта, к которому приложили лапу в том числе и бронзовые драконы, не прошло даром.

Внимательный наблюдатель легко бы заметил, что искажение времени сработало не для всех одинаково: в отличии от неподвижно застывших щупалец огромный глаз, охваченный черной дымкой, слегка подергивался, словно в попытке сбросить сковавшие его цепи. Однако на самом деле заклинание Азшары не остановило Время для всех, а ускорило ее саму — ведь гораздо проще и менее энергозатратно вырвать из потока Времени только одну себя, чем площадь в несколько сотен квадратных метров. И теперь К’Тун пытался, что-то сопоставить чудовищной разнице в скорости течений Времени и хоть как-то сравняться с противницей, но та не для того влезла на «территорию» Ноздорму, чтобы профукать честно заработанное преимущество и потратить его на разглядывание глазастого монстра…

К’Тун не понял, что сделала наглая эльфийка, размазавшись в поле зрения его многочисленных ок, так и не успевших вступить в сражение, но внезапно его объял Свет. Много Света. Он возник, словно из ниоткуда, аккурат под защитным куполом, ранее считавшимся непробиваемым — по крайней мере, Титанам в свое время быстро надоело ковырять его защиту, и они приковали его прямо вместе с ней. А вот нечего было концентрировать энергию Бездны только в одной точке щита, возлагая остальную защиту на более нейтральную ману!

Если бы здесь присутствовал Утер, прозванный Светоносным, глава ордена Серебряной Длани, он бы уже не смог сомневаться в вопросе: «Могут ли эльфы использовать умения Света паладинов?». Несколько модифицированная Благодать в умелых руках переставала хорошо лечить союзников, но при этом оказалась безжалостна к врагам и по-прежнему не требовала прямого доступа к цели. В своей время принцип обхода магической защиты был разобран и тщательно исследован, и сделан вывод, что это привилегия Света, но Азшара не слишком расстроилась этому факту — для ее планов использование этого аспекта магии было достаточно.

Переход от мягких успокаивающих объятий Мрака к гегемонии безжалостного Света породил ужасную боль, которую даже он, Древний, не смог проигнорировать! В зале раздался громкий то ли стон, то ли бульк — увы, но специального отверстия для криков К’Тун не предусмотрел, зато в ментальном поле его вопль вырвался далеко за пределы храма. На какой-то момент бог утратил концентрацию, и защитный купол перестал оказывать нужный уровень противодействия заклинанию Азшары, тому самому, которое все еще пыталось пробиться сквозь защиту. И теперь, наконец-то, ему это удалось. К’Тун не успел опомниться и отойти от предыдущего удара, как центр глаза пронзил луч, переливающийся тремя красками по цвету породивших его сил. Суть бога поразил самый настоящий болевой шок, а затем скрепы Бездны, удерживающие сосредоточие его мощи в материальном плане Азерота в целом состоянии, начали истончаться, рваться и исчезать…

— Радуйся, пока можешь, но это еще не конец… — последней мыслью К’Тун попытался оставить за собой последнее слово, несмотря на позорное поражение в битве.

— А то я не знаю, — пробормотала Азшара себе под нос, мельком оглядывая исчезающие на площади в корчах щупальца и затем напряженно вглядываясь в основное тело собрата Н’Зота.

Но постепенно эльфийка успокаивалась. Бездна уменьшала свое присутствие тем сильнее, чем меньше черной эссенции оставалось в стремительно пустеющем фонтане, оказавшемся самым настоящем колодцем. Тренировка была закончена. И пусть знающая магичка понимала, что окончательно уничтожить Древнего бога, бывшего едва ли не плоть от плоти Азерота — задача непосильная для ее текущих возможностей, несмотря на кучу козырей на руках и в рукавах. Но даже временное развоплощение Н’Зота дало бы отсрочку и возможность стать сильнее, обрести недостающие для победы знания или придумать новый, более хитрый план. В какой-то момент над фонтаном перестала клубиться черная дымка, и Азшара перед уходом повторила заклинание, с которого и началась эта битва — над пустым провалом воссиял солнечный свет. Так, на всякий случай…

---------//---------

Даларан, башня главы Кирин-Тора.

Первые лучи солнца осторожно заглядывали в окно. В кресле с подложенным на сиденье тигриной шкурой сидел старик и, поглаживая длинную белую бороду, напряженно размышлял, разглядывая какой-то свиток. Глава одного из двух самых знаменитых орденов человечества не мог быть озабочен мелкими проблемами — для этого у него имелось несколько помощников, учеников, не говоря уже об обычных слугах. Поэтому неудивительно, что предмет его измышлений был глобален, серьезен и… до крайности проблематичен. И нет, вопрос никак не был связан с обитателями Круговерти, сторонниками Бездны, спятившими драконами и прочими текущими мировыми бедами — теми самыми, которые поджидали Азерот в не столь отдаленной перспективе. До этих потенциальных катастроф еще нужно было дожить и сделать это желательно в целости и сохранности, но именно последнее как раз и было проблематично, учитывая желание правительницы соседней страны посетить Даларан с «дружественными намерениями», о которых было четко выражено в том самом послании, изучаемом Антонидасом.

В общем разборки с демонами маячили в будущем, а вот Азшара предполагала нанести визит уже через пару дней — и слава Магии, что у него… у города есть эти самые два дня! В прошлый-то раз она заявилась вообще без предупреждения! И чем закончилось? Несколькими трупами, разрушенными зданиями, нарушающими чувство прекрасного… нет-нет, не все так было печально, как выглядит на первый взгляд. «Неразумные человеки» оказались слишком жадными до чьего-то золота и организовали засаду на пути Азшары из этой самой башни в академию. С какой уж целью они решились на этот самоубийственный поступок было неизвестно — напавших быстро повязало сопровождение королевы после того, как окрестности прочувствовали на себе наколдованные главной эльфийкой чары антимагии. Именно из-за последних и произошли упомянутые разрушения: многие даларанские постройки держались в целости только за счет чародейства их хозяев, а после рассеивания скрепляющих заклинаний от зданий оригинальной конструкции остались лишь кучки строительного мусора…

Впрочем, главной причиной тихой паники самого влиятельного в городе человека были отнюдь не возможные жертвы среди недоумков или потери у жилищного фонда — а результаты того агрессивного переманивания магов, что устроила Азшара в свое прошлое посещение. Тогда она так разрекламировала Сель’Талас, что на волне гуляющих слухов о эльфийской магии и свидетельств очевидцев, принимавших участие в совместных походах с союзниками во время Второй Войны, от желающих пройти практику у знаменитых магов не было отбоя! А ведь это, считай, потеря возможных подручных и вместе с тем потенциальные агенты влияния ушастых «союзников»! А маги Даларана только-только стали восстанавливать свою численность, изрядно сократившуюся после двух войн…

На фоне ожидаемой повторной волны пропаганды о прелестях учебы за границей Антонидас особенно переживал за молодое поколение, к которому в частности относились и его ученики. Политический скандал из-за сбежавшей к эльфам принцессы Кул-Тираса явно был бы лишним в карьере верховного мага Даларана.

Второй его ученик хоть и был весьма способным и до подозрительности много знающим, но вот природа конкретно так отдохнула на нем при распределении магического дара. Знания не помогут, если потолок объема маны — уровень старшего мага. Ни магистра или хотя бы мастера, а всего лишь обычного среднестатистического мага, каких даже сейчас, в послевоенные годы, в городе было пруд пруди. Разумеется, не во всех направлениях нужно обладать мощным резервом, но в руководящие посты дорога для Лина была закрыта. Антонидас, в общем-то, так и планировал оставить ученика при академии, благо тот был на удивление хорошо осведомлен во многих дисциплинах. На первый взгляд подобный кадр эльфам без надобности — им подавай потенциальных мастеров, не меньше. Вот только слухи, ходившие по академии, на тему родства новичка, получившего золотой амулет в рекордные сроки, с расой длинноухих магов, несколько напрягали. Ведь дыма без огня не бывает, и шансы, что пареньком заинтересуются эльфы были далеко не нулевыми. Сможет ли тот устоять перед соблазном приникнуть к источнику древних знаний? Этот вопрос и беспокоил Антонидаса, ведь потерять ученика — значит потерять лицо, чего главе Кирин-Тора категорически не хотелось. Слово «нет» мудрый старик, лично знакомый с Азшарой, даже не рассматривал…

— Ладно, надо их куда-нибудь сплавить от греха подальше, но так, чтобы все выглядело естественно, — задумавшийся маг решил поставить точку в своих опасениях. — Может, организовать какую-нибудь посылку в Штормград? Пару книг для местного филиала? Нет, слишком далеко… Выдать им отпуск и направить в Кул-Тирас? Так до острова как бы не дальше, чем до Штормграда, да и адмирал не обрадуется, если я отправлю его дочку на море, ставшее в последнее время совсем неспокойным… Объявить каникулы и отпустить вообще всех учащихся? Так за такое эльфийка мне сразу голову оторвет, ведь одной из заявленных целей визита значится «знакомство с будущими коллегами и хранителями мира между двумя союзными государствами», там еще было что-то про «обмен опытом», но последнее звучало чересчур фантастически: чтобы представители самой надменной расы Азерота решил облагодетельствовать знаниями каких-то левых неумех — это даже на бумаге выглядело неправдоподобно!

— В конце концов, не обязательно же их отправлять в населенные места? Можно снова послать за каким-нибудь ингредиентом. Ядра элементалей вполне подойдут. Помнится, в нагорье Арати их всегда хватало… Решено! Так и поступлю, сегодня же вышлю их из города…

Андонидас не мог знать, что Азшара, вернувшись из «командировки» в Ан’Кираж раньше рассчитанного времени, решила перенести дату посещения Даларана аккурат на пару дней…

Лежащий на столе стеклянный куб осветился мягким светом. На одной из его граней, обращенной в сторону мага, появилось изображение молодо выглядящей женщины с пронзительным взглядом темно-зеленых глаз, острыми чертами заспанного лица и короткой прической волос пепельного цвета — это была помощница архимага и член совета Шести.

— Антонидас! Стража докладывает, что на площади перед академией открылся портал, и из него выходят эльфы! Она уже тут! — голос Модеры был приправлен изрядной долей паники — все-таки не каждый день судьба сталкивает с магичкой, позиционирующей себя как сильнейшую на Азероте да еще и заявившейся к тебе в госте ни свет ни заря.

Хозяин башни некоторое время молчал, даже не дрогнув лицом, словно ничего такого и не произошло, а затем очнулся и по-юношески бодро подскочил рывком с места, успев бросить в артефакт связи:

— Я сейчас буду! Встреть их пока!

---------//---------

Нордскол, Хладарра.

Давным-давно, в те времена, когда Хладарра, как и весь Нордскол, еще являлась частью единственного материка Азерота — Калимдора, эта скромная заснеженная долина была не слишком богата обитателями. Теперь же, по прошествии многих тысячелетий, минувших с той поры, как остров облюбовал под свою резиденцию Малигос, Хладарра ожила, причем в буквальном смысле этого слова! Закаленные в продолжительных холодах деревья, находясь в постоянном энергетическом поле, окружавшем обитель повелителя Магии, превратились в Морозные древа — грозных могучих энтов. И теперь эти великаны, укутанные шапками из пушистых снежинок, медленно блуждали по заснеженному лесу, поскрипывая всеми сочленениями своего десятиметрового роста. Драконы, посещающие долину по вызову Малигоса, обращали на них внимания не больше чем на расплодившихся без меры энергетических паразитов — мана-змей. Первые были немного опасны, но не интересны, вторые — безобидны, но при этом раздражали своими тараканьими повадками, а именно: постоянно крутились под ногами, но попробуй прихлопни этих летающих проныр…

Серьезную опасность ожившие древа представляли только на земле в честной схватке, а вот с воздуха они прекрасно уничтожались как природным оружием драконов — дыханием, так и любой мало-мальски серьезной магией. Но сейчас ни сила, ни размеры, ни древесная броня, ни даже вполне себе достойное магическое сопротивление — ничто не смогло помочь лесным жителям. Один за другим древа разлетались тоннами щепок под ударами чешуйчатых лап, еще больше навсегда застывало диковинными скульптурами под ледяным дыханием, или просто исчезали, будучи обращенными в ничто…

Хозяин долины с болью и горечью во взгляде наблюдал за вакханалией, творящейся вокруг его жилища. Нет, сами деревяшки ему были глубоко безразличны, если не сказать большего. А вот судьба той, под чьими лапами и ударами простых, но мощных заклинаний страдала флора или скорее фауна острова, очень даже волновала Малигоса. Ведь принесшей разрушение на мирный лес была никто иной как его дражайшая супруга — та самая, первая…

Воскрешение Синдрагосы прошло более чем удачно. Тело было сформировано на зависть Алекстразе — красавице, признанной всеми ящерами. Душа встала на «место», как влитая. Мощь энергетического ядра, на создание которого пришлось пожертвовать десятком сородичей, впечатлила бы самых искушенных драконов-магов… Но как всегда было одно «но». В этой прекрасной машине-смерти, которой предстала перед своим супругом Синдрагоса, не было ни капли разума, и мало того — все устремления «новорожденной» драконицы были преисполнены яростью и ненавистью ко всему окружающему и неважно чем последнее являлось: несчастным Морозным древом, неудачливым кроликом, попавшимся на глаза или самим Малигосом — обезумевшая возлюбленная не различала никого и ничего. Отбившись от воскрешенной, он с некоторыми потерями чешуи выдворил злобствующую ящерицу из своей башни на «проветривание» и теперь мрачно наблюдал за ее кровожадным поведением, отказываясь признавать в этом создании свою супругу.

В душе Малигоса разгоралось неистовое пламя ненависти, соразмерной с безумием Синдрагосы. Вот только направлено оно было на вполне конкретный объект.

— Н’С-с-зот! — вырвалось из бронированной груди мага-дракона то ли рык, то ли шипение.

Не требовалось особой мудрости, чтобы установить виновника состояния объекта его страсти. И уж теперь-то стала вполне очевидной причина, по которой все прошлые попытки воскрешения, несмотря ни на какие усилия, постигала неудача. Все просто — душа, ставшая квинтэссенцией безумия, уже не помнила, каково это — быть гордым драконом. Каким образом Древний смог сотворить подобное — дело десятое, но в любом случае посланник Бездны просчитался, и вместо того, чтобы выключить Малигоса из состава противоборствующего альянса, загрузив его неразрешимой задачей по воскрешению супруги, он получил себе во враги повелителя Магии. И все это благодаря недооценке лучшего мага Азерота!

Об этой ошибке Н’Зоту предстояло раскаяться не единожды, в чем Малигос поклялся себе светлой памятью супруги, надежда на встречу с которой только что умерла в страшных муках…

Глава 24

Даларан.

Чашка горячего чая с пирожным утром прекрасно поднимает настроение и задает тонус на весь день. Так считали завсегдатаи небольшой таверны, а хозяева всячески поддерживали подобные стремления у гостей. За столиком у окна устроилась троица представительниц слабого пола, уже некоторое время ставших постоянными клиентами этого заведения, ориентированного на молодые парочки. Две жгучих брюнетки, принадлежащих к людской расе, одна совсем молодая, другая заметно постарше, и эльфийка с шикарной копной золотисто-русых волос молча наслаждались утренним чаепитием, не утруждая себя произнесением какие-либо банальностей. Все, что они хотели обсудить, было уже обговорено еще несколько дней назад, при их первой встрече, и теперь девушки просто ждали, наслаждаясь моментом спокойствия…

В это время на площади перед знаменитой академией магов было необычайно оживленно. Десятки эльфов заполонили свободную территорию перед распахнутыми воротами, за которыми, вдалеке, спешно концентрировалась встречающая делегация. Естественно, высокорожденные не собирались ждать, пока хозяева очухаются от их внезапного появления. Перед рассредоточившимся сопровождением, состоящим из королевской гвардии Сель’Таласа, появилось трое эльфов. Две юно выглядящие красотки и один молодой мужчина. Они, возглавляемые одной из девушек, миновали ограду и направились по дорожке к главному корпусу, от которого уже спешили навстречу члены Кирин-Тора.

— Мы рады приветствовать уважаемых представителей Сель’Таласа…

Пока слегка запыхавшийся от внеплановой утренней пробежки Антонидас, который не мог лично не поприветствовать дорогих союзников, выдавал на автомате стандартные фразы, он не мог отделаться от ощущения, что что-то идет не так, словно чего-то не хватает…

Игра в догадки закончилась, так и не начавшись, когда старого мага пронзило с головы до пят искрой озарения, и в его голове тревожным набатом застучала мысль с вопросами: «А где, собственно говоря, сама Азшара?! Не могла же она передумать? И не заявилась же сюда вся эта толпа без нее?..»

Вот только как бы не силился Антонидас родить верное предположение об истинном состоянии дел, все его гипотезы лишь продолжали оставаться таковыми, и тревожащие владетеля Даларана вопросы подвисли в воздухе дрожащей стрункой в преддверии судьбоносного мига, когда на них все же найдутся ответы. Вот только большинство из них человеку, привыкшему самостоятельно управлять событиями, может сильно не понравится.

Утро окончательно перестало быть томным…

Пока главного мага города одолевала усиливающаяся мигрень от переполнявших его думы волнений, в вышеозначенной таверне громко скрипнула широко распахнутая дверь, пропуская очередного посетителя. Вернее, посетительницу, которая, даже не думая сколько-нибудь мяться на пороге, что было вполне себе обычным явлением для новеньких клиентов, сразу направилась к облюбованному троицей девиц столику. Те присутствующие из числа немногочисленных посетителей, кто сразу обернулись на звук открывающейся двери, и те, которые, замечая движение между столиками, поворачивали головы, отрываясь от чашек с чаем или от собеседника, а также обслуга заведения, которой вменялось в обязанности встречать новых клиентов — все они, едва их взгляд падал на зашедшую девушку, а их разум посещало осознание от увиденной картины, тут же впадали в ступор.

Не каждый день удавалось увидеть ослепительную красотку-эльфийку в белых одеяниях из тончайшего и легчайшего паучьего шелка, что больше открывали и подчеркивали, чем прятали от жадных мужскихи завидующих женских взоров… И тем более отнюдь не каждый житель Даларана знал, как выглядит королева эльфов, и встречал ее в живую или хотя бы видел на гравюрах или в шарах с иллюзиями, хотя последние совсем недавно стали пользовать большой популярностью. Но, как бы то ни было, отсутствие знаний о личности вошедшей эльфийки нисколько не мешало проникнуться ореолом власти, источником которой была маска высокомерия, застывшая на лице. Гордая осанка, величественная походка и искрящийся маной жезл в руках усиливали эффект «Я — Королева!».

Самая молодая из сидящих девиц, у столика которых остановилась Азшара, заметно нервничала, вторая брюнетка тоже была не в своей тарелки, но довольно успешно это скрывала, лишь нет-нет да ее глаза с опаской косились на чародейскую палочку в руках у незваной гостьи. Самая старшая и самая примечательная из троицы спокойно наблюдала за приближением «сородича», и ее хладнокровию можно было только позавидовать, ведь девушка, как и самая юная из ее подруг, сидела у прохода, а Азшара остановилась прямо рядом с их столиком, в непосредственной близости от рыжеволосой представительницы кель’дорай.

Вокруг четырех девушек образовался купол, непроницаемый изнутри для звука и света. Для окружающих казалось, что на месте их столика возникла черная полусфера. Поставленная Азшарой защита от подглядывания и прослушивания стала сигналом к началу беседы, и первой ее начала самая старшая из сидящих — эльфийка, во внешнем виде которой превалировали желтые оттенки, начиная от глаз, волос и заканчивая одеждой. Под куполом тишины раздалась мелодичная речь на эльфийском.

— Видите, я же говорила, что нам лишь надо немного подождать, и мы окажемся у истока событий.

— У истока? Так меня еще не называли… впрочем, что еще ожидать от ящериц, — слегка скривилась Азшара, но тут же продолжила, ясно дав понять, что она прекрасно поняла всю суть фразы про исток: — Думаешь, Соридорми, ты одна можешь играться со Временем? Хочешь, я тебе погадаю?

Жезл, словно сам собой, повернулся, и теперь его навершие указывало прямо на голову супруги Ноздорму, едва не зарываясь в гриву, по ошибке принадлежащую эльфийке. Видимо Азшара все-таки иногда печалилась, что когда-то давно пришлось перейти на короткую стрижку в связи с определенными обстоятельствами, именуемыми Н’Зотом и лишившими ее прекрасного длинного белого водопада, когда-то ниспадающего по ее спине.

— Я не верю в предсказания, — качнула головой бронзовая драконица в облике эльфийки, нисколько не устрашившись плохо завуалированной угрозы.

— Тогда зачем вы здесь собрались? Только не говори, будто не в курсе, что в Даларане твоим сородичам не рады.

— Меня направил Ноздорму.

— Поговорить со мной? — позволила себе усомниться Азшара, не понаслышке знавшая о необщительности крылатого, владеющего титулом Повелитель Времени.

— Разрешить кризис Азерота, — с точностью повторила свое предыдущее движение головой Соридорми — очевидно, что качание головой было ее любимым жестом. — Через разговор с тобой, с кем-то еще или еще через какие-то действия — неважно. Но угроза миру должна быть устранена.

— Подумать только, — в какой-то сложно уловимый миг Азшара оказалась сидящей за их столиком, вот только почему-то вместо стула ее Королевское Величество восседало на троне, размеры которого хоть и были небольшими, но все равно позволяли возвышаться над собеседницами на целую голову и снисходительно взирать на них сверху вниз. А еще с этой позиции и с выражением бесконечного снисхождения, появившемся на лице, очень легко и приятно было заваливать своих собеседниц тоннами сарказма: — Сам «Великий и Ужасный» Ноздорму снизошел до решения проблем Азерота… И как обычно «вовремя»! Не тысячелетия назад, когда что демонов, что Н’Зота можно было брать едва ли не голыми руками, а именно сейчас, когда Азерот застыл на пороге большой войны, а то и очередного катаклизма. А он точно Аспект Времени? Пока что такие действия только говорят о крепости его заднего ума. Знаешь, если во время Войны Древних его позднее вмешательство можно было отнести к случайности, то повторение его реакции в аналогичных событиях попахивает закономерностью.

— Как раз потому, что он видит дальше и больше любого из нас — в его действиях не стоит сомневаться. Он выбирает наилучшие вероятностно-временные линии и следует им.

— Почему-то все его выборы сворачивают в сторону бездействия. Даже сейчас он не вмешался сам, а прислал из тысяч драконов всего лишь одну тебя. Так что можешь своим сородичам вешать лапшу на уши про «принципы невмешательства», «временные парадоксы» и «причинно-следственные связи, приводящие к ухудшению ситуации из-за бездумного вмешательства» — все это я уже слышала от тебя в прошлый раз, когда вы целым кагалом нагрянули ко мне в попытке отжать мой новый Источник. Не надо повторяться.

— Ты не хочешь объединиться? — поинтересовалась Соридорми, не теряя индифферентное выражение лица.

— С тобой? — приподнятая бровь должна была явственно показать все то недоумение, которое должно охватывать любого разумного при получении им подобного предложения в похожей ситуации. — Или быть может с ними, — последовал легкий кивок в сторону внимательно и молча слушающих разговор двух черных дракониц, не первый день уже вполне успешно маскирующихся под человеческих девушек. — Что-то мне подсказывает, что после выходок Нелтариона члены их стаи числом не дотягивают и до трехзначного значения. Но даже так, это будет куда больше, чем, похоже, собираешься предложить мне ты.

— Не все измеряется размером войска.

— Ладно, пошутили и хватит, — лицо Азшары стало точной копией желтоглазой эльфийки в плане отсутствия эмоций. Бронзовые драконы в общем и конкретно эта представительница в частности раздражали ее одним фактом своего существования. — Ближе к делу, не собираюсь больше тратить на вас свое время.

Соридорми безмолвно перевела взгляд на старшую брюнетку — посла черных драконов, Нэлис. Этот намек сложно было трактовать как-то иначе — она передавала эстафету своим компаньонкам, заодно тем самым сообщая их будущему союзнику, что они не действуют заодно, и их предложения различаются.

— Род черных драконов готов присоединиться к тебе.

— В обмен на что? — уточнила Азшара. — Я не верю в альтруизм в какой бы то ни было форме его проявления. Это только эти, — она пренебрежительно кивнула в сторону гривастой девицы, — могут, когда им что-то нужно, петь дифирамбы о «сплочении рядов во имя Азерота», а когда помощь требуется уже тебе, то ломят несусветную цену.

— В обмен на безопасность. Трудно сражаться, предполагая, что прямо в этот момент твоим родичам может грозить смерть.

— От всего не защититься, но я тебя поняла. Предоставить место в Сель’Таласе несложно — в горах полно укромных долин. Но мне будут нужны гарантии. Я не пущу в свою страну тех, кому не могу доверять — тень безумия древних богов витает над вашим родом. Поэтому с вас союзная клятва на Душе Дракона. Вот условия, — из воздуха возник один бумажный лист с не сказать, что большим количеством записей — Азшара не любила двоякостей в таких вещах, ведь, как правило, подобные уловки работали в обе стороны. — Если согласны — добро пожаловать.

Две девицы, одетых в черное, быстро пробежали текст магической клятвы, условия которой были на удивление весьма простыми: ненападение на союзников, помощь в отражении внешних угроз, равноценный обмен знаниями. В ответ драконам предоставлялись безопасный уголок в Сель’Таласе — самом охраняемом государстве Азерота, а также возможность свободно посещать эльфийские города и даже — воистину щедрость! — пользоваться энергией Источника на общих условиях с простыми жителями страны. Несмотря на простоту договора, Нэлис, получившей какой-никакой опыт за то время, пока она была послом в храме Драконьего Покоя, виделось здесь что-то подозрительное, но ввиду отсутствия информации она пока не могла связать воедино плавающие в ее голове обрывки догадок. В противном случае, она бы знала, что доктрина в Сель’Таласе была такова, что эльфы больше отдавали Источнику, чем потребляли: все для Азшары, все для победы и прочее в таком же духе.

Драконьи тела сами по себе обладали прекрасными источниками энергии, и правительница эльфов явно ожидала, что ее будущие подданные… то есть, конечно, союзники, будут каждый день сбрасывать в общую систему энергоканалов свою ману, а добровольность подобного обеспечит клятва на их реликвии…

— Нам надо…

Нэлис решила воспользоваться традиционной паузой в переговорах и как следует обдумать каждый пункт, но…

— Мы согласны.

… Ониксия, будучи моложе своей напарницы, в иерархии рода стояла все-таки на ступеньку повыше, являясь дочерью — кровь от крови и плоть от плоти Аспекта Земли, и Нэлис не решилась возражать, чтобы не ссориться на глазах будущего союзника, искренне надеясь при этом, что от них не потребуют принести клятву прямо сейчас, а потом у нее будет время изучить договор и обсудить все с Ониксией и прочими членами рода.

Азшара, подождав немного и не получив возражений против последних слов, принялась опутывать союзников новыми обязательствами.

— Прекрасно. Отрадно видеть разумность в столь юном возрасте, да еще у прямого потомка безумного Нелтариона… Ониксия, верно? Кстати, насчет потомков… Я слышала, что твой брат, Нефариан, обосновался в Сумеречных горах, захватил дренорских недобитков и теперь лелеет мечты об экспансии, собирая…

По мере перечисления подробностей у одной из наследниц Аспекта Земли росло удивление и чувство приближающихся неприятностей. Даже она сама, получая иногда весточки от родича, не была в курсе положения дел Нефариана.

— … Так вот, сомневаюсь, что он принесет клятву, да и такие смутьяны мне даром не нужны, поэтому вы должны будете избавиться от него.

— Это обязательное условие? Если все так, как вы говорите, то он скопил большие силы, а нас слишком мало, чтобы победа досталась малой ценой.

— Ну, если вас не страшит раскол рода на две стаи… то в принципе это ваши проблемы. Мне этого Нефариана разделать, как повару курице голову свернуть — потребуется пара секунд на все про все. Просто знайте, что играть за обе команды не получиться: если я узнаю, что поклявшиеся мне драконы создают проблемы на стороне и рушат репутацию, будь то нападения на союзников-людей или нейтральных дворфов и тому подобное, мало вам не покажется, и даже совершенно не важно — с Нефарионом они будут или сами скооперируются «тряхнуть стариной и попугать людишек». Держи своих в узде и с моей стороны проблем не будет, а то знаю, как это обычно бывает — проходит сколько-то времени, все плохое забывается, и союзники начинают чудить. В общем, если что случится — отвечать в первую очередь будешь именно ты.

Вводная была окончена. Две брюнетки обменялись взглядами, и Ониксия сообщила результат переглядываний:

— Мы сделаем так, чтобы проблем не было.

— Тогда жду всех желающих, скажем, ровно через неделю у восточной границы… — по голосу Ониксия с Нэлис поняли, что названные временные рамки пересмотру не подлежат, но им было еще что рассказать для повышения лояльности хозяйки их будущего дома.

— У нас есть новости — натрезимы собирают армию высокоранговой нежити где-то под Нордсколом.

— И почему я не удивлена, что это происходит прямо под носом у вашей чешуйчатой братии… Рассказывайте.

По мере узнавания подробностей проведенной недавно драконами операции тень задумчивости все очевиднее выделялась на лице Азшары.

— В умении Аспектов проспать вторжение шавок Саргераса прямо в свой дом я нисколько не сомневалась, — подытожила белокурая эльфийка услышанное в своем неповторимом стиле. — Будете в своем храме посоветуйте от моего имени заглянуть в его подвалы — на месте демонов я бы прятала армию нежити именно там, под толстой красной жопой этой старой клуши Алекстразы.

— Хорошо.

В ответ на сарказм Нэлис позволила себе злорадно улыбнуться — уж она-то постарается довести до Кориалстраза «совет» Азшары слово в слово. В храме Драконьего Покоя ей ничего не грозило, а вот увидеть выражение лица этого высокомерного зазнайки после подобного посыла дорогого стоило.

— А теперь разберемся с тобой, — фокус разговора сместился на Соридорми.

Супруга Ноздорму не стала чиниться и сразу перешла к сути:

— Знаю, ты кое-кого ищешь. Могу помочь… Но не за так, разумеется.

— О, так ты знаешь, где логово Н’Зота? — королева позволила проступить интересу на лице, весь ее вид при этом словно говорил о том, что она не поняла, о ком идет речь.

— Я не о древнем боге, — терпеливо ответила Соридорми, словно опытный рыбак, не торопящийся подсекать чересчур осторожную рыбку.

— Тогда твое предложение не интересует, — легонько повела Азшара плечами, изобразив пожатие, и заявила с выставленным напоказ апломбом: — А всех, кого мне нужно, я сама найду.

— Не сомневаюсь, — согласилась поддельная эльфийка. — Но потеряешь время. С моей же помощью, ты встретишься с ним уже сегодня.

— Старость не радость, да? — спросила внезапно Азшара. — Силы уже не те, глаза слепнут, нюх подводит, хвост отваливается… Сочувствую. Если бы ты была столь информирована, как пытаешься показать, то знала бы, что я встречусь с нужным разумным уже сегодня. И сделаю это самостоятельно.

Желтые глаза прищурились, словно пытаясь определить насколько честна была коротко стриженная блондинка в своих словах. Шпильку насчет возраста со свойственным хладнокровием драконица пропустила мимо ушей.

— Ты знаешь личность того, кто тебя интересует? Не верю.

— Твое право, но мне не нужно знать личность того, кого я ищу. Я же маг — мне достаточно уметь его найти, не правда ли? — выждав пару мгновений и получив ответа на риторический вопрос, Азшара продолжила: — Еще предложения есть?

— Я могу заглянуть в будущее…

— Пф… нашла, чем удивить! Я сама могу заглянуть в будущее, — эльфийка незаметно повела телом, и медальон, покоящийся между ее роскошных грудей, словно сам собой, изменил свое положение, привлекая всеобщее внимание. — Любой архимаг может заглянуть в будущее или талантливый самоучка, да даже шаманы могут это легко сделать, при чем отнюдь не с помощью сакрального наследия Титанов, а всего лишь благодаря настойке из болотных мухоморов!

— И все же не думаю, что их и мои возможности соизмеримы.

Соридорми показала себя крепким орешком, не проявив ни капли волнения по поводу нескладывающихся переговоров. Азшаре уже начало это надоедать, в конце концов, она прибыла в Даларан как раз-таки ради поисков неизвестного отца Майвелл, а не для чесания языками со много о себе возомнившими драными ящерицами. Но королева не позволила охватившему ее раздражению испортить результат, к которому она плавно подводила Соридорми в течение всего разговора, а именно — развести ее на пробное прозрение, ей как раз хотелось кое-что уточнить…

— Пока что-то твоя квалификация на данном поприще не внушает доверия. Ты узнала, что я приду в таверну? Так себе достижение, если бы вас, фонящих на всю округу драконьей магией, тут не было — естественно, и меня бы здесь не оказалось. А про поиски, которые организовали мои подчиненные, можно было узнать десятью разными способами, начиная от магии и заканчивая от подслушивания разговоров. Так что пока не вижу ничего уникального в предлагаемом тобой товаре. И кстати, ты еще не сказала, что ты хочешь получить взамен. Возможно, в ответ я запрошу нечто совсем другое.

— Мне нужна часть силы нашего Аспекта, заключенная в Душе Дракона, — четко произнесла Соридорми, зайдя сразу с главного и даже не думая увиливать от прямого вопроса. — А еще…

По мере выслушивания «хотелок», высказываемых на полном серьезе, Азшара сменила глухое раздражение на знаменитый королевский гнев. Она молча поднялась, трон под ней исчез. Сначала троица подумала, что явно недовольная пустой тратой времени эльфийка так и покинет их, не прощаясь, но в последний момент, когда гостья уже собиралась развернуться, она кинула яростный взгляд на бронзовую драконицу, сопроводив его словами:

— Тебе нечего предложить за это. Даже если Ноздорму отдаст мне десять таких как ты в вечные рабыни, это все равно будет не равнозначный обмен. Сильно не равнозначный.

Защитный купол распался на быстро затухающие завихрения маны. В спину уходящей эльфийке донеслось:

— А если я скажу, что знаю, где логово?

Азшара даже не обернулась, но ее холодный голос порадовал посетителей таверны мурашками.

— А с чего ты взяла, что я не знаю? Ничего ты от меня не получишь, жадная ящерица.

Дверь с печальным скрипом закрылась. На лице владеющей Временем застыла печальная улыбка. Разговор прошел не идеально, но в целом так, как и должен был пройти, но почему-то на душе Соридорми было грустно, хотя это далеко не первый раз, когда она жертвовала одним ради многих, частью ради целого, минутой ради вечности… Жаль, что она сама так и не смогла узнать, кого же именно ищет Азшара — это упростило бы задачу. Что ж она здесь сделала все, что могла, но ответственность не давала уйти просто так, не проконтролировав результат. Все-таки цена вопроса ни много ни мало — мир на Азероте.

---------//---------

Где-то в Даларане.

По улочкам обители человеческих магов, освещенных если не первыми, то точно вторыми лучами солнца, быстро шла эльфийка. Очень злая эльфийка. Что улавливали все ранние прохожие. Даже ее красоту и богатство наряда на этот раз замечали во вторую очередь.

Азшара не стала пользоваться порталом, решив проветриться и притушить пламя ярости, разгоревшееся ни с того ни с сего под конец переговоров с чокнутыми драконицами, вернее с одной из них. А заодно она следовала за путеводным артефактом, что состряпала на коленке ее дочка для поиска потерянного «папы». И королева очень и очень хотела его найти, как бы не сильнее самой Майвелл. Но, естественно, совсем с другими целями. Конечно, лишать ребенка одного из родителей было неправильно, но… что делать? Это было лучше, чем самой лишиться дочки.

Точность поделки была неоднозначной. Конечно, в пределах Азерота «километр плюс минус» — показатели, выданные талантом Майвелл — выглядели достаточно обнадеживающе, но вот уже в пределах густонаселенного города, такие значения не слишком радовали. Поэтому-то, когда разведчики, снабженные артефактом, дошли до Даларана, Азшара вознамерилась лично посетить это «прибежище аборигенов» и возглавить поиски. Благо прочесать город вдоль и поперек с той толпой народа, которую она взяла с собой в качестве сопровождения, можно было даже без артефакта. Розыскные мероприятия должны были начаться сразу после быстренького завершения официальной части визита в союзное государство, но детство взыграло в одном месте, и королева решила самостоятельно опробовать возможности первого творения начинающей артефакторши. Тогда-то она и наткнулась на Соридорми с компанией, а теперь вот собралась на еще один заход по закоулкам Даларана. Без особого расчета на успех — с целью лишь немного остудить голову…

Так, мрачно поглядывающая по сторонам Азшара размышляла о том о сем, пока артефакт в виде браслета не подал короткий импульс о близости цели. И практически одновременно с этим событием эльфийка «на выгуле» встретилась взглядом с ничем не примечательным пареньком-человеком. Блеск хищного янтаря столкнулся с яркой синевой свободного неба. Встретившиеся тут же остановились. Идущая взявшись за руку с парнем девушка также замерла, с удивлением разглядывая остановившуюся посреди улицы юную эльфийку в безумно дорогом с виду платье. На лице студентки академии стали проступать узнавание и опаска — уж кто-кто, а принцесса Кул-Тираса прекрасно знала, как выглядит монаршая особа самой могущественной страны во всем Азероте. Невольным жестом она крепче сжала ладонь своего парня. Возможно именно последнее и дало толчок к разговору.

— Азшара… Какими судьбами? — демонстрируя идеальное произношение эльфийского, произнес Лин, как ни в чем ни бывало, словно встречался с ней по крайней мере вчера, и, прекрасно помня королевские повадки и видя признаки гнева в виде недобрых искорок в глазах, он не удержался, чтобы ни спросить: — Кто это так умудрился тебя взбесить и остаться в живых? Ведь если бы ты его прикончила, то не метала бы молнии сейчас, да и мы не слышали ни грохота, ни взрывов.

Азшара громко вдохнула через нос и медленно выпустила воздух. Терапия немного помогла, и королеве пусть и с трудом удалось взять себя в руки. Все-таки найдя ответ на мучавший ее вопрос с того самого момента, когда дочка заикнулась о втором родителе, ей хотелось закрыть его как можно быстрее… Но личность, да и что скрывать — облик папаши были довольно интригующими, поэтому она пусть и с трудом все же отказалась от быстрого решения проблемы.

— Иллидан. Ярость. Бури, — медленно, со вкусом протянула Азшара, не находя в себе желания скрыть в голосе нотки неверия, которых становилось тем меньше, чем ближе к концу произносилось имя умершего «героя». — Все-таки выкрутился.

— Исключительно твоими молитвами, — на полном серьезе заявил Лин, правильно оценив, что никто его жизни и свободе не угрожает… пока.

Эльфийка скривила губы то ли в усмешке, уловив шутку, то ли в недоверии, приняв высказывание на веру. Краткий обмен фразами, позволил прощупать парня, просветить его под магическим рентгеном вдоль и поперек. И то, что получилось, с одной стороны не могло не нравиться королеве, так как столь слабый маг на вряд ли стал бы угрозой ее влиянию на дочь, поскольку просто не смог бы проникнуть через все те линии защиты, что она навертела вокруг своего дворца, а с другой стороны… это же Иллидан! Кто, как не он, скрывавшийся десять тысяч лет, смог бы найти лазейку.

Видимо Иллидану не понравился оценивающий взгляд его бывшей королеве, потому как он поспешил высказаться «против» применения к нему действий убийственного характера:

— Ты же помнишь, что я тебя спас? А потом умер? Мне кажется, этого вполне достаточно, чтобы закрыть между нами все долги.

Оценивающим взгляд янтарных глаз быть не перестал, но теперь в нем появилась еще и задумчивость, что человеческий отрок счел благоприятным результатом его усилий. Естественно, он заблуждался. Но продолжить погружаться в самообман он не успел.

— Что ты сделал с эссенцией из Источника?

— Три склянки вылил в озеро, две выпил и еще две отдал тебе, — ответил Лин, теряясь догадках, к чему ей эта информация, в половине из событий которой она участвовала сама.

— Я не про это. Что ты сделал с эссенцией после того, как набрал? В части магического воздействия, — уточнила она.

Если раньше, при упоминании Источника Вечности, ее переполнял гнев, то сейчас даже сердце не сбивалось с ритма — так, мелькало несколько картинок воспоминаний, да на этом и все. Все-таки и срок не малый прошел с тех времен, и у нее появилось новое детище, причем, как сравнительно недавно выяснилось, появилось в прямом смысле этого слова и получило имя Майвелл.

— Попытался экранировать ящик с флаконами и спрятал его. Что еще с ними можно было сделать?

— Ну, ты же умудрился вылакать пол-литра эссенции, как какое-то вино, и при этом остаться в живых.

— Насчет последнего — ты не права. Я, вообще-то, немножко умер!

— «Немножко»? — вопрос в интонациях присутствовал больше для приличия — львиную долю там занимал сарказм, замерший далеко от границы приличия, отделяющей ее от простой иронии.

— Десять тысяч лет не такой долгий срок, по сравнению с возможностью снова жить полноценной жизнью, а не блуждать огоньком души где-то на изнанке мира.

Ответы порождали лишь еще большие вопросы, что уже начало раздражать Азшару: все-таки первая попавшаяся улочка человеческого города не то место, где приятно вести долгие беседы. А поставить здесь свой походный трон — это экстравагантно даже для королевы эльфов, славящейся своими неординарными поступками. Словно подслушав ее мысли, к разговору, улучив момент, подключилась Джайна, и принцессу не смутило незнание ею эльфийского.

— Ваше Величество, простите, но, может быть, нам стоит переместиться в более подобающее для разговоров место?

Азшара на мгновение перевела пристальный взгляд на спутницу объявившегося спасителя или предателя — смотря, какой поступок оценивать, а затем снова обратила взор на Иллидана.

— Кто это?

— Джайна Праудмур, принцесса Кул-Тираса, будущий архимаг, — представил свою спутницу Лин и добавил: — Она со мной, — вложив более глубокий смысл, чем виделось на первый взгляд.

— Променял собачку Элуны на человечку? Разумный выбор, поздравляю, — попросту проигнорировала вопрос юной магички, выбрав новую, более актуальную тему.

Если бы Лин не был в прошлом хорошо знаком с Азшарой и не представлял уровень взаимоотношений двух признанных красавиц эльфийского народа, который, судя по недавней встрече со старыми знакомыми, не сильно-то и изменился, то он, возможно, принял бы эти слова за похвалу и одобрение, но ничего такого на самом деле не было — правительница Сель’Таласа всего лишь в очередной раз походя отпустила шпильку в сторону бывшей соперницы за титул первой красотки, поставив ту ниже человеческой девушки.

— Вы обе никак не можете отпустить старую вражду, даже перед лицом новой угрозы, — качнул головой парень, показывая свою печаль от такого положения дел.

— О, так ты встречался с этой припадочной? «Жизнь за Элуну!» Фу, даже вспоминать противно! — в притворном отвращении эльфийка скривила губы.

— Что будешь делать с калимдорским Источником? — не только Азшара умела, любила и практиковала смену темы.

— Хм, — очередной оценивающий взгляд янтарных глаз пробежался по довольно щуплому с виду подростку, и, что-то для себя решив, Азшара произнесла: — Ладно, нам действительно стоит сменить место. У меня есть к тебе вопросы. Оставь свою подружку здесь и пойдем за мной.

Между королевой и бывшим подчиненным открылся портал, куда шагнула его создательница, оставляя парочку юных магов тет-а-тет. Лин смерил взглядом идеальную осанку, прекрасно наблюдаемую со спины эльфийки, которая неспешно отходила от границы пространства, отделявшей Даларан от огромного тронного зала. Несколько шагов, и Азшара с комфортом устроилась на троне и с выжиданием уставилась на приглашенного гостя. Но парень задумчиво осматривал рамку портала и кусочек тронной залы, не страшась пересекаться взглядами с начинающей раздражаться королевой, но не торопился пересекать черту.

— Меня она, я так понимаю, не пригласила, — констатировала Джайна, задействовав знаменитую женскую интуицию и личные качества: аналитический склад ума и немалый интеллект.

— Если что — ты знаешь, что делать, — с этими словами он сделал шаг, но ладонь девушки, по-прежнему держащая его за руку, в последний момент сжалась вокруг пальцев парня.

Лин остановился и обменялся со своей ученицей и по совместительству девушкой безмолвными взглядами.

— Эй, голубки, мне кажется, вы совсем не уважаете мое время. А разумные, не уважающие мое время, как правило, теряют свое. И зачастую навсегда.

Не услышать в этих словах, произнесенных самым доброжелательным голосом, угрозы могла бы только глухая или полная идиотка. Ни первой, ни тем более второй юная принцесса не являлась, а потому под тревожный стук влюбленного сердечка отпустила вторую половинку на встречу со его прошлым. И пусть на душе у нее было неспокойно, но, по крайней мере, сейчас, глядя на то место, где еще мгновением назад был прямой проход в сердце легендарной Ис’Ней-Азшари, Джайна понимала, что встреча с Азшарой могла получить куда более трагичное развитие…

Где-то вдалеке улицы мелькнуло и пропало рыжее пятнышко. Статная эльфийка, под образом которой скрывалась бронзовая драконица, направилась обратно в кафе. План не удался, но, по крайней мере, проступила некоторая ясность, и теперь ей требовалось время, чтобы подумать и прикинуть новые расклады. Правда, спроси у нее, а какой, собственно говоря, был план, она бы не смогла внятно ответить… Ох, уж эти бронзовые драконы!

---------//---------

Где-то под Нордсколом.

— …Идти против Легиона — значит идти против Саргераса!

— Глубокая мысль, брат. Но к чему она?

Лидеру натрезимов не имело смысла скрывать иронию в голосе. Он, Тихондрий, был самым могущественным среди своих собратьев, а потому относился к ним с заведомым пренебрежением. К кому-то с легким — как например, к своему текущему собеседнику, Мефистроту, который являлся третьим по силе и которому дозволялось советовать и почти на равных вести разговор с достойнейшим из Повелителей Ужаса. А кто-то даже не был удостоен чести открывать пасть в присутствии Тихондрия — такие кадры не принимали участия в общих совещаниях и были молодыми Повелителями, чьей квалификации хватало, по мнению старшинства, лишь на «принеси-подай-пошел вон».

— «Кто-то» саботировал мой план, — явственно скрипнул клыками демон, кожаные крылья которого, сложенные за спиной, имели ярко выраженный синий цвет.

— То есть, тебе не удалось сманить на нашу сторону одного из совета Кирин-Тора не из-за того, что ты пожадничал в цене, и он боялся эльфийского возмездия за предательство сильнее, чем хотел получить предложенную тобой награду?

Не приняв ироничный тон от одетого в красную броню «коллеги», Мефистрот со злостью процедил:

— У меня почти получилось… его спугнули!

— Конечно-конечно! — продолжил издеваться Тихондрий.

Дела в ведомстве Тихондрия обстояли куда как лучше, чем у конкурента в борьбе за внимание Кил’джедена и Архимонда. И это не могло не радовать главного натрезима, ведь его позиции оставались сильны как никогда: несмотря на то, что все демоны состояли в Пылающем Легионе и вроде как стремились к общей цели — распространению господства Саргераса, у каждого из них были свои собственные амбиции, впрочем, не сильно-то и отличающиеся среди высших представителей демонической расы.

— Можешь насмехаться сколько угодно, — произнес Мефистрот, взяв себя в руки, а следом доказал, что он тоже умеет угрожать. — Не забывай, что мой провал — это провал всей операции, а когда я предоставлю доказательства саботажа… знаешь, что сделает лорд Архимонд с предателем?

— Какие громкие слова «саботаж», «предательство»! Лучше бы вспомнил об «ответственности», «старании», «исполнительности»…

— Пустые слова…

Натрезимы, считающие себя мастерами хитро выкрученных интриг, не слишком уважали честных трудяг, предпочитая пользоваться чужими плодами усилий. Конечно, последнее не часто практиковалось, когда приказы отдавались лично бывшими эредарами или самим павшим титаном, но иногда находились истинные приверженцы традиционных забав натрезимов «обмани ближнего» или просто отчаянные храбрецы, что забивали на недовольство лидеров Пылающего Легиона. По крайней мере, одного из когорты этих любителей острых ощущений и подозревал Повелитель Ужаса, расписавшийся в провале возложенной на него миссии.

— Думаешь, твои жалобы смягчат наказание за провал? — позволил себе усомниться с очередной иронией в голосе Тихондрий.

— Думаю, лордам будет очень интересно узнать, кто из их слуг старается выполнить их поручение, а кто занимается личными делами во вред общему плану.

— Конкретно тебе это мало поможет: неудачников Архимонд с собратом не любят столь же сильно, как и «вредителей». А уж если кто-то другой выполнит работу этого недотепы…

Два натрезима обменялись взглядами.

— Не лезьте в мои дела, и тогда вас минует гнев лордов.

— Поменьше паранойи, и побольше старательности, и тогда достигнешь успеха.

— Я предупредил.

Тихондрий за время разговора окончательно убедился, что Мефистрот не представляет угрозы его положению. Тот совершенно точно имел за душой какой-то запасной план, но главного натрезима это интересовало лишь постольку-поскольку: он сказал правду, когда говорил, что владыки не любят неудачников, а потому и не беспокоился о возможных действиях незадачливого сородича. Тихондрий хмыкнул и сделал одолжение в виде жирного намека по поводу источника неприятностей младшего коллеги.

— Тогда предупреждать тебе надо Мал’Ганиса.

Мефистрот прищурился, скрывая эмоции, бушующие на дне демонических глаз, и кивнул, признавая за собой небольшой должок.

Но, каким бы незначительным ни было одолжение, Повелитель Ужаса по имени Тихондрий намеревался обязательно когда-нибудь выставить счет за эту информацию…

---------//---------

Штормград.

Едва короткая летняя ночь сменилась предрассветными сумерками, как северо-западные окраины Элвиннского леса наполнились громкими звуками. Глухие удары по дереву, звонкое клацанье металла о камень, треск ломающихся веток у падающих деревьев, щелчки откалывающихся каменных блоков, визг пил. Ну, и конечно, как тут обойтись без подбадривающего мата не выспавшихся работников? Лесопилки и каменоломни, расположенные рядом со столицей самого южного королевства людей, работали с полной загруженностью, вот уже девятый год поставляя строительные материалы в Штормград, восстанавливаемый после обидного поражения в Первой Войне с орками. Пятилетний срок, на который ориентировался король Вариан Ринн во главе с дворянами Штормграда, каждый раз сдвигался, но вовсе не из-за нерадивости рабочих или нехватки золота, как можно было бы подумать, а совсем по другой причине. Вскрытые кубышки знати и купцов Штормграда, братская помощь от союзных человеческих, в которой особенно отличился Лордерон, неожиданная, но приятная безвозмездная ссуда от Сель’Таласа — все это позволило сильно расширить рамки фантазии, и Вариан «пожадничал». В хорошем смысле этого слова.

Широкие мощенные улицы, облицованные камнем каналы, ровные ряды трехэтажных домов, не говоря уж о подземной составляющей: столица оказалась опутана канализационными проходами на радость дворфам и гномам, приглашенным в качестве строителей и инженеров за приличную сумму. Особо стоило отметить тройку самых масштабных проектов: огромный дворцовый комплекс, раскинувшийся в северной части столицы, величественный собор, пусть не по ширине, так уж точно по высоте соперничающий с будущим жилищем короля, и порт. И если с первыми двумя все было ясно: светская власть нуждалась в зримом подтверждении ее могущества, а паладины и жрецы, возвеличивая Свет, боролись не столько за умы, сколько за души жителей, то вот с портом дело обстояло несколько иначе…

Казалось бы — чем может удивить обычная пристань для кораблей? Оказалось, может, да еще как! Гигантизм в постройке порта превысил все самые смелые фантазии даже таких «скромных» парней как бородатые коротышки-дворфы, которые были известны всякому гостю Стальгорна в качестве разумных с острыми приступами гигантомании. Штормград был расположен на возвышенности, доминирующей над морским берегом на несколько десятков метров. Широченный замощенный плитами причал, позволяющий вместить на рейд до сотни кораблей одновременно, был защищен двумя бастионами по бокам, как раз достигающими по высоте уровня плато. Но, несмотря на тонны материала, пошедшего на превращение некогда обрывистого побережья, в серую полосу без единого просвета иных расцветок, отнюдь не причал претендовал на олицетворение «оды в честь Камня». В скальном основании была выдолблена (а где и наоборот — достроена) широкая, сравнимая длиной с гаванью Лестница. Каждая ступенька этого надругательства над бюджетом позволила перемещаться по ней разве что какому-нибудь великану, способному задрать ногу на десяток с лишним метров. Каждый из рукотворных уступов предназначался для отдельной линии обороны и уже сейчас, на этапе завершения стройки, спешно оборудовался укреплениями и пушками. Разумеется, для подъема из порта в город и, соответственно, спуска вниз были предусмотрены в нескольких местах обычные лестницы, соединяющие основание одной Ступени с другой. Издалека они казались ломаными цепочками из-за своего перпендикулярного расположения относительно ступеней гигантской родственницы и оснащения площадками для отдыха, после которых направление их движения менялось на противоположное. Для перемещения грузов были предусмотрены лифтовые шахты, выдолбленные в самой верхней Ступени и выводящие к пристани через тоннели, проложенные в нижней…

На обзорной площадке самой высокой башни собора замер мужчина в сверкающей на солнце броне. Облокотившись на парапет, округу разглядывал глава Серебряной Длани. Перед его глазами, как на ладони, открылся вид и на дворец, и на внутренний двор резиденции ордена, и на непрекращающуюся стройку на улицах города и в портовом районе. Взгляд задержался на временном квартале союзников — дворфов и гномов, помогающих в строительстве за звонкую монету. На окраине квартала располагался котлован с зияющей в одной из его стенок шахтой, из которой непрерывным потоком вывозились по рельсам на тележках извлеченный грунт. Задумчивость на мгновение пропала из взгляда паладина, и тот поморщился: по его мнению, позволять строить бородачам подземный поезд, связывающий напрямую Стальгорн с их городом, было ошибкой со стороны Вариана. При всем уважении к боевому товарищу, Мурадину, Утер не слишком доверял политикам дворфов… да он вообще не доверял этой братии: политикам, советникам, послам и прочим интриганам вне зависимости от их расовой принадлежности — прекрасно помня, к чему привела разобщенность во время первой войны с орками. И теперь, наблюдая издалека за возней «муравьев», неутомимо перетаскивающих различные грузы, его посещали мрачные мысли. Попытка угнаться за двумя зайцами, оказывая реверансы как в сторону Азшары, так и Магни, в будущем могла сильно аукнуться Штормграду. Впрочем, сейчас этот вопрос не стоял, и Утер даже отчасти понимал короля, явно рассчитывающего найти золотую середину — ему важны были все возможные ресурсы. Штормград, разоренный войной, нуждался во всесторонней поддержке. Особенно остро этот вопрос встал, когда эльфийские послы продемонстрировали шар с записью уничтожения Кезана и атаками монстров побережья Сель’Таласа…

В мыслях верховного паладина в какой уже раз мелькнуло то незабываемое зрелище, и он сжал перила до хруста — одно только воспоминание об этой погани, противоестественной Свету, вызывало в нем бурю эмоций, которые мужчина даже не думал скрывать, уподобляясь оркам в их безумной ярости, несмотря на всю свою знаменитую выдержку. Вся суть главы ордена поборников добра и справедливости взывала к уничтожению антигонистов Света. Будь его воля он бы уже попытался записаться добровольцем в эльфийскую армию, как уже сделали несколько его собратьев и коллег-жрецов, но его держал долг. К тому же интуиция подсказывала Утеру, что битвы с этим Н’Зотом он не сможет избежать, даже если захочет. Нужно лишь было подождать…

Вот только никто не говорил, что ожидание должно быть бездейственным. Утер отошел от парапета и направился к спуску: его ожидал тренировочный зал. Бросив напоследок взгляд в сторону возводимой обороны порта, он негромко произнес:

— Да прибудет с нами Свет.

Глава 25

Ис’Ней-Азшари, королевский дворец.

— Полагаю, ты позвала меня в гости не для того, чтобы многозначительно помолчать? — произнес Лин, когда пауза, возникшая после закрытия портала из Даларана, стала затягиваться.

— Терпение, Иллидан, терпение, — не став пропускать подколку мимо своих длинных ушей, ответила Азшара, сидевшая до этого с видом «королева в раздумьях, не мешать». — Твой сарказм не уместен, сейчас мы кое-что уладим, а потом обсудим наши дела.

Она не стала уточнять, что в зависимости от результатов первого до второго может и не дойти. Несколько часов назад, когда Азшара самолично отправилась на поиски «папаши» своей дочурки, она, можно сказать, подстелила соломки, заронив в Майвелл сомнения касательно того, что второй родитель любит ее также сильно, как мама, да и вряд ли узнает ее при встрече… если вообще захочет встречаться. Конечно, эти приготовления должны были стать прелюдией к вести о смерти отца, но и данной ситуации для этой карты могло найтись свое применение.

Позади парня послышался легкий шелест. Слегка повернув голову, он боковым зрением увидел, что створки дверей, ранее плотно сомкнутые, оказались распахнуты настежь, а в их сторону, к трону, кто-то бежит. Спустя мгновение мимо пронесся белый вихрь, превратившийся в юную эльфийку, как две капли воды, похожую на Азшару. На коленях последней неизвестная пигалица и устроилась. По-родственному крепкие объятья лишь подтвердили скоропалительные выводы Лина, что ничто эльфийское королеве не чуждо — даже такое понятие как семья.

Лин с интересом разглядывал парочку, пропуская мимо ушей стандартные девичьи сюсюканья и раздумывая о превратностях судьбы: скажи ему кто-нибудь десять тысяч лет назад, что Великая Азшара остепенится — он бы попросту рассмеялся в лицо шутнику. Будучи увлеченным своими мыслями, молодой парень не сразу заметил, что «девчонки» закончили обмен новостями, и теперь как взрослая эльфийка, сидящая на троне, так и молодая особа, расположившаяся на коленях у старшей родственницы, молча уставились на замершего перед ними человека.

— Что? — на лице гостя, разглядывающего «гостеприимную» хозяйку и ее нежданную дочь, проявился отчетливый вопрос.

Однако ответ лишь еще больше все запутал.

— Это он, — Майвелл окончательно подтвердила подозрения мамы.

Что-то странное было во взгляде молодой эльфийки. Смесь жгучего любопытства, непонятного ожидания и явной тревоги, выставленная напоказ, скрывала под собой что-то еще… Вот только Азшара не намеревалась испытывать терпение дочери, которая благодаря впечатлениям от долгожданной встречи со вторым родителем могла сломать весь план по низвержению отцовского авторитета на самое дно, состряпанный буквально на коленке в те минуты, когда она встретилась с Иллиданом. С Майвелл могло статься в любую секунду нарушить просьбу мамы, которую та довела до нее с помощью магии Разума сразу по возвращению во дворец, а потому королева спросила у Иллидана прямо так, незамысловато, лоб в лоб:

— Ты узнаешь эту девочку? — она погладила ребенка по голове, взлохмачивая сложную прическу и превращая ту в прекрасный пример материализованного хаоса белого цвета с торчащими из него крупицами порядка — парочкойтонких косичек.

Судя по улыбающемуся личику, девочка не только не возражала против подобного проявления ласки, но даже наоборот — приветствовала.

Лин прервал обмен взглядами с предполагаемой дочерью своей бывшей королевы и посмотрел на Азшару, медленно качая головой.

— Первый раз вижу. Твоя дочь?

— Да, моя, — улыбнулась Азшара настолько искренне, что герой войны Древних опешил, не удержав эмоции и позволив им проявиться на лице.

Но вот искренность ушла, оставив после себя более привычный образу Королевы торжествующий оскал, и именно это вернуло Лину утраченное спокойствие… на одно мгновенье.

— Папа, как же так?! — в глазах девчушки застыли слезы. — Мама была права, ты меня не любишь!

Лин открыл было рот, но так и не смог извлечь из себя ничего невнятного — уж больно могуч и стремителен был тот вихрь мыслей, что промчался в его голове, под конец оставив ее полностью опустошенной. Завершало этот внезапный хоровод предположение о шутке, но во взгляде Азшары ничего подобного не читалось, а потому подсознание откинуло его как неконструктивное. Но ничто не вечно, и оторопь, охватившая одного из участника действа, постепенно сошла на нет.

— Азшара? — спросил парень, не замедлив пояснить вопрос: — Что за представление ты тут разыграла? Разве мне не полагается в таком случае хотя бы помощь суфлера? А то чувствую себя ничего не понимающим идиотом.

— Не переживай, от тебя ничего не требовалось, кроме честного ответа на один вопрос, — взрослая эльфийка счастливо улыбалась, сжимая в объятьях трепыхающуюся дочурку.

— Так кто эта девочка?

— Тебе не надо знать, главное — ты признал, что не являешься ее отцом.

— Ну, справедливости ради, стоит отметить, что такого я не говорил… — в этот момент янтарные глаза опасно сверкнули, и Лин понял, что этот вопрос очень важен для пригласившей в гости женщины, а значит, критичен для сохранности его тушки, и потому поспешил продолжить мысль: — Но, определенно, я физически ни в прошлом, ни в нынешнем теле никак не могу являться отцом этой прелестной девчушки, — под конец сделал он комплимент, зная, что подобные вещи очень положительно влияют на настроение родителей, а последнего в разговорах с Азшарой всегда было маловато.

Видимо такой ответ устроил сильнейшую магичку среди эльфов, а потому она снова переключила внимание на дочку, обратившись к ней со словами:

— Все еще хочешь «погостить» у «папы»? Видишь, он в тебе не заинтересован и даже не узнает…

— Нет! — Майвелл скользящим движением умудрилась вывернуться из цепких лап любящей родительницы и шагнула к кандидату в потерянные члены семьи, протягивая навстречу ладошку.

Лин же тем временем застыл, инстинктивно понимая, что его жизнь повисла на тоненьком волоске. Из контекста разговора он, не будь дураком, уже догадался, что юная представительница эльфийского народа очень важна Азшаре, и то, что ребенок почему-то считает его своим отцом, непомерно нервирует королеву. Настолько, что она хочет отправить старого знакомца на повторное перерождение. Владелица трона мрачно уставилась на головную боль последних нескольких недель, но каких-либо действий покамест предпринимать не спешила, что Лин интерпретировал как разрешение на дальнейшее «общение» с остающейся безымянной для него девочкой и тоже протянул руку.

В момент осторожного соприкосновения двух ладоней парочка новоявленных родичей замерла. Быстрый обмен образами по возникшей эмпатической связи прошел незаметно, даже для Азшары, но вот итог этого молчаливого «разговора» пропустить не смог бы разве что полностью слепой индивид. В какой-то момент парень с девушкой слегка шевельнулись, и их фигуры быстро растворились в воздухе — эффект от телепортации на короткие дистанции оставался неизменным даже в том случае, когда автором заклинания являлась аватара Источника. О последнем, кстати, Азшара догадалась едва ли не сразу, лишь на мгновенье позволив захватить свой разум параноидальной мысли о похищении дочери, но сразу же ее отбросив — нынешнее тело Иллидана обладало не настолько могучим потенциалом в магии, чтобы прорваться сквозь антипортальные чары, подпитываемые самим Источником.

Королева вскочила с места и тоже исчезла, догадавшись, что искать пропажу следует в самом сокровенном месте эльфийских земель. Телепортация, короткий рывок по коридорам, и вот она оказалась перед входом в место концентрации магической энергии Азерота. Казавшиеся несокрушимыми двери распахнулись от легкого толчка, и перед Азшарой открылся следующий вид. Оказалось, что Иллидан занял ее любимое место на бортике в то время, как Майвелл устроилась рядышком, и, свесив ноги в Источник, плещется в светящейся «водичке», и что-то рассказывает бывшему эльфу.

— Мам! Это точно мой папа!

Азшара на мгновение замерла, удерживая под контролем рвущиеся наружу нехорошие слова, а затем все же позволила себе едва заметно вздохнуть в качестве поощрения за победу над эмоциями. Но внутри она не переставала задаваться вопросом: ведь они разделились всего на минуту — что можно было такого спросить у незнакомца, чтобы так уверенно причислить его к числу самых близких? Конечно, нельзя было не учитывать ту связь, которая помогала Майвелл в поисках отца, но ведь буквально только что благодаря нехитрой уловке Азшары любимая дочка узнала, что Иллидан ничего про нее не знает! Так каким же образом?!

«Его ведь теперь даже и убить нельзя! По крайней мере не в ближайшее время… Не хочу узнавать, как душевная боль аватары отразится на Источнике…». Объективные мысли закончились, и неопытной матери оставалось лишь молча смотреть на идиллическую картину воссоединения отца с дочерью…

— Азшара, мне кажется, нам надо поговорить, — внес свою лепту новоиспеченный папаша, возрастом вышедший едва ли не моложе «плоть от плоти» своей.

— Да… пожалуй.

---------//---------

Где-то в Круговерти Пустоты.

Довольно большой плоский булыжник некогда являлся частью населенного мира, а теперь, безжизненный, он медленно дрейфовал в Великой Пустоте… Но вот в какой-то момент привычный ход вещей изменился, как уже не раз бывало за последние двадцать пять тысяч лет. На поверхности, которую весьма условно можно было назвать верхом, появился огромный краснокожий демон — по-другому и не скажешь, ибо был он огромен, рогат, с копытами и пышущий Скверной — все атрибуты сторонника Пылающего Легиона на лицо, причем с одного взгляда можно было понять, что прибывший входит в цепочку высшего командования.

Спустя секунду после появления архидемон уже усаживался за созданный магией стол, а еще через несколько мгновений напротив него занимал место очень похожий индивид только с кожей голубого цвета. Отростки, которыми были украшены их подбородки вместо бород, привычных большинству разумных, выдавали в них эредаров — жителей Аргуса, того самого мира, обломок которого стал местом их встречи. И видимо последнее вышло отнюдь не случайно — приспешники Саргераса то ли позволяли себе малость поностальгировать, то ли потакали извращенному чувству — любованию результатом предательства своего народа, которым они отличились аккурат двадцать пять тысяч лет назад…

Не то чтобы двое давних приятелей были завалены работой по горло, но и терять время попусту они не любили, а потому не успели они усесться, как между ними завязался «дружеский» разговор.

— Кил’джеден, — произнес последний прибывший, — твои хваленые натрезимы топчутся на месте и тянут время. Сроки вышли, а План не двигается.

— Обстоятельства непреодолимой силы, — невозмутимо и быстро ответил «начальник» повелителей Ужаса.

— Да неужели? С каких пор летающие ящерицы стали таковыми? — проявил изрядную осведомленность главный военачальник Саргераса, впрочем, не став излишне фонтанировать сарказмом по отношению к коллеге, занимавшему в Легионе должность «начальника» шпионов.

— Примерно с тех самых пор, как старейшины их родов стали Аспектами, — архидемон любезно пояснил расклад сил на Азероте своему собрату.

— И что? Аспекты появились вчера или, может быть, неделю назад? Они уже полсотни тысячелетий маринуются в этой банке с не сдохшими пауками — и не учитывать в своих действиях выкормышей Титанов и отрыжку Бездны — значит расписаться в собственном бессилии.

— «И что?» — краснокожий демон позволил неудовольствию обозначиться на своем лице. — Итак понятно, что из натрезимов исполнители коллективных задач так себе, им бы только поинтриговать вволю. Но по крайней мере, пусть и с некоторыми отступлениями, главное дело движется потихоньку вперед…

— Вот именно, что «потихоньку». Ты разве забыл поговорку? «Лучше один раз вовремя, чем два раза правильно». Кому нужна будет их армия нежити, если весь Азерот захватят эти ушлые божки? Думаешь, твои хваленые натрезимы смогут пробиться к Источнику, если им придется прорываться с боем через каждый метр? Да и сомневаюсь я, что после победы Бездны на Азероте останется что-то достойное внимания нашего повелителя… Разве что оскверненные Источники.

— Водоворот, Архимонд, Водоворот, — подсказал Кил’джеден с насмешкой на лице, последняя относилась к тому, что при наихудшем варианте событий в соответствии с запасным планом прорываться предстояло не хитрожопым натрезимам, а как раз-таки основному воинскому контингенту Легиона — подчиненным левой руки Темного Титана. — Его, конечно, не получится использовать напрямую, но энергия есть энергия, какой бы направленности она ни была.

Бывшие эредары помолчали.

— Ладно, а теперь по существу, — завершил обмен шпильками «первый после бога». — Что с основным планом?

— Подвижки есть, и армия нежити скоро будет готова, но надежды на успех мало — мы тщательно изучили оборону Сель’Таласа, эльфы слишком хорошо укрепились.

— Тогда предлагаю сделать основным план Б.

— Хм… Здесь уже твоя вотчина. Как скоро и быстро ты сможешь перекинуть войска на Дренор?

— А это уже зависит от того, как быстро узнают о вторжении наару и их сателлиты, а также разведчики эльфов, местные, исследовательские группы людей, или кто там еще шарится по осколкам Дренора? Но это твоя задача — прикрыть нас от них или заставить их замолчать.

На что Кил’джеден покачал головой.

— Все основные специалисты заняты игрой в прятки с драконами, эльфами и Н’Зотом на Азероте. Я могу выделить нескольких натрезимов, но тебе придется справляться своими силами. В конце концов, скрытость на определенном этапе станет уже не особо актуальной. Согласись — лучше все сделать быстро и не дать врагу времени воспользоваться информацией, чем затягивать до последнего, рассчитывая, что никто ничего не узнал. Сам знаешь — наши Легионы не относятся к тем вещам, которые легко спрятать.

— Хорошо, — согласился Архимонд после нескольких секунд раздумий. — Тогда согласуем время?..

---------//---------

Ис’Ней-Азшари, королевский дворец.

«Вы снова наступили на те же грабли: вместо того, чтобы объединиться перед лицом общей угрозы (то есть, принести мне магическую клятву и пахать, пахать на благо Сель’Таласа…), вы опять начинаете вставлять мне палки в колеса. Я вела переговоры с дворфами о присоединении к альянсу. Предоставила им целую кучу доказательств опасности Скверны и Бездны. И только-только наметились успехи в уговорах этих твердолобых коротышек, как заявились вы и помножили на ноль все усилия многолетнего труда! Хотя, конечно, эти упертые бородачи тоже хороши: как же — «у нас есть собственные эльфы, теперь мы можем послать Азшару куда подальше!». А люди? Они вообще находятся под моей прямой протекцией! Это, можно сказать, мое детище! Что вы забыли в Штормграде?! Видимо, правы были мои советники, когда говорили, что я отнеслась к вашим проступкам излишне простительно…» — Азшара вела про себя монолог, читая попутно сводки разведчиков. Не нужно было иметь семь пядей во лбу, чтобы понять, кому именно было адресовано это мысленное обращение.

Однако на самом деле это была лишь попытка вышибить клин клином. Очень уж Азшару донимали результаты переговоров с нежданно-негаданно объявившимся Иллиданом, поэтому-то она, чтобы отвлечься, хваталась то за одно, то за другое и в конечном счете все равно возвращалась к событиям минувшего дня…

— … Так ты говоришь, что Майвелл рассказала про свою природу и подключила тебя к моему Источнику?

Лину не нужно было обладать каким-либо глубоким опытом общения с королевой, чтобы догадаться, что она, мягко выражаясь, негодует по поводу услышанного.

— После всего услышанного очень странно слышать даже от такой собственницы как ты, что это твой Источник, — если бы Иллидан тушевался перед Азшарой, он никогда не смог бы занять место подле нее, практически став вровень по статусу с такими одиозными личностями как лорд Кур'Талос, который командовал армией во времена Войны Древних, или Варо'тен, являвшимся капитаном личной гвардии королевы, даже не являясь при этом одним из кель’дорай. Впрочем, объективности ради стоит отметить, что упомянутый Кур'Талос также не принадлежал к касте высокорожденных…

— Он мой во всех смыслах этого слова: я создала Источник, и Майвелл моя дочь.

— Не понимаю, как из первого у тебя вытекает второе. Разве из всей этой истории не следует, что это Источник Майвел, а ты просто ее мама.

— Просто?!

— Хорошо-хорошо. Любимая мама, — поправился Лин, которого ситуация в целом стала забавлять. Он уже понял, что после всего случившегося скорая расправа ему не грозит. — Но — мама, а не хозяйка. Ты же не считаешь это прелестное создание имуществом?

— Хватит играть словами, Иллидан, — Азшара взяла себя в руки, хотя в подобных ситуациях, когда дело касалось Майвелл, это давалось ей нелегко, и особенно в последнее время. — Источник и Майвелл — суть одно и то же. И говоря, что Майвелл моя, я подразумеваю, что она моя дочь, не больше, но и не меньше… Не беси меня.

— Оу… — Лин почувствовал неловкость — слишком уж злить Азшару в его планы не входило.

— Лучше расскажи, каким образом, моей дорогой дочурке удалось провернуть все это за пару минут.

— Оу… — повторился парень, но на сей раз с легким удивлением. — Вообще-то разговор шел не менее двух часов… но теперь, когда ты сказала про пару минут, я осознал, что все было не так просто.

— Магия Времени… вот засранка!

И столько всего намешано было в этом восклицании: и чувство гордости за успехи дочурки, и удивление, и радость, и еще доброго вороха разных интонаций и полутонов — что Лин не выдержал и снова начал крамольничать:

— Азшара, тебе надо было обзавестись дочкой еще десять тысяч лет назад, а лучше все пятнадцать и не одной, а сразу пятью — для гарантии.

— Ты на что это намекаешь?! — высокорожденная эльфийка сменила милость на гнев в одно мгновение.

— Ни на что, — быстро ответил Лин, внутренне улыбнувшись при этом — дразнить властолюбивую королеву оказалось веселым занятием. — Может быть, вместо семейных дрязг…

На этих словах от зачарованного каменного трона под Азшарой послышался треск, будто он держится из последних сил и вот-вот раскрошится в пыль.

— … Кхм, так вот, может, лучше обсудим проблему Легиона и Н’Зота?

Перед ответом королева, помрачнев, выждала нужную паузу.

— Я вижу ты совсем расслабился в человеческой шкуре. Я не твоя подружка, Иллидан. Еще одна шуточка с твоей стороны, и, поверь, я найду на тебя управу, такую, чтобы не расстроить Майвелл. Например, у тебя же есть подружка-ученица…

— Хватит угроз, Азшара, — теперь уже нахмурился Лин. — Если бы ты посмотрела на нас со стороны, непредвзято, то поняла бы, что то, чем мы занимаемся — дрязги и есть. Предлагаю вернуться к более важной теме.

— Я, Королева Азшара, и я решаю, что важно, а что нет! — рассердилась эльфийка на троне, но сделала это больше по привычке — основной накал страстей спал.

— Уже лучше, — похвалил он ее. — Так вот, насчет Н’Зота…

— Почему я должна обсуждать это с тобой? — на этот раз ехидство было на ее стороне. — Ты кто такой, чтобы я с тобой советовалась по геополитическим проблемам? Может архимаг, герой Войны Древних или, скажем, обладатель уникальных глаз и татуировок? Ты — человеческий маг со слабым потенциалом, которому даже связь с Источником не поможет быстро сделать чары высшего ранга. Ты где-то прошлялся, когда я нуждалась в надежных исполнителях, а теперь пришел на все готовенькое и хочешь встать рядом со мной? Не зазнавайся, Иллидан Ярость Бури. Я позвала тебя, чтобы закрыть вопрос твоего предполагаемого отцовства с Майвелл, а никак не для того, чтобы разговаривать о Саргерасе и Н’зоте.

— То есть в своем высокомерии ты отвергнешь мою поддержку, мой опыт? Странно, а я слышал, что нынче кель’дорай сильно изменились и не пренебрегают ничьей помощью.

— Вот как? А тебе есть, что предложить?

— Я с этого и пытался начать, но вообще-то даже если бы у меня ничего и не было, разве помощь пусть и слабого, но опытного мага, при том хорошо знакомого с ситуацией — это уже не больше, чем ничего?

— Ты меня утомил… Видимо, чтобы ты отстал, придется выслушать твои сказки. Давай, можешь начинать, — Азшара устроилась поудобнее, опершись головой на кулак с упором скулы на выставленный указательный палец, и приготовилась внимать с таким скучающим видом, словно ей собирались рассказывать нудную историю, о которой она слышала по меньшей мере уже сотню раз…

… И в целом ее ожидания оправдались. Рассказ о приключениях Иллидана не был наполнен удивительными событиями и уложился в пять минут. А вот его магические изыскания выглядели достаточно интересно, но она и сама давно поняла перспективность сотрудничества с гномами, а ее собственные исследователи вовсю изучали изобретения коротышек и занимались экспериментами, подобными иллидановским.

— Твоя подружка права насчет увеличительных стекол — их магическая версия ни лишена недостатков, которые слишком легко может использовать противник, чтобы нивелировать эффект от заклинания. Как одноразовый козырь — да, но для повседневного применения уже не подойдет.

— Это всего лишь идея, — пожал тот плечами в ответ. — Сырая, недоработанная, но, на мой взгляд, перспективная в своем потенциале… И таких у меня много.

— Ладно-ладно, убедил — от тебя будет толк: ты всегда хорошо приспосабливался. Но раз уж сегодня день откровений, то «по-семейному» могу тебе сообщить, что у нас уже нет времени на научные изыскания. Год-два не больше, и Азерот погрузится в пучину Войны. Может быть даже уже завтра.

— Все мои наработки — результат четырехлетних исследований. Так что два года — это немалый срок. И, кстати, почему тебя интересуют только гномы? У людей я почерпнул немало интересных концепций и теорий, хотя, возможно, они уже вами найдены за время моего отсутствия, и это как раз твои подданные передали их даларанским магам.

— Напиши свои выкладки и перешли через Анастериана, — отмахнулась Азшара от очередной попытки парня обратить ее внимание на перспективность научных изысканий. — А сейчас вернемся к более важной теме.

Иллидан вздохнул… мысленно.

— Может, я просто поклянусь тебе на одной из твоих магических безделушек, что ни буду каким-либо образом пытаться навредить Майвелл или использовать ее или … ну, что ты там еще придумаешь — и мы закончим на этом?

— Прекрасное предложение! — сразу же воодушевилась девушка. — Обсудим формулировку…

---------//---------

Нордскол.

Как спрятать десятки тысяч мертвецов, подавляющая часть которых относилась к элитной нежити и обладала соответствующими габаритами? Особенно в условиях, когда драконы, скрепя сердце, подключили к ведущемуся в горах поиску убежищ натрезимов своих собратьев из Черной стаи — известных знатоков во всем, что касалось магии Земли. Но повелители Ужаса смогли найти ответ на этот непростой вопрос, и теперь вокруг Нордскола дрейфовали десятки ничем ни примечательных с виду айсбергов, затерянные среди тысяч своих собратьев… пока дрейфовали. Разумеется, расколи кто один из указанных экземпляров, и он бы очень удивился содержимому «орешка» и сильно не обрадовался бы при этом.

Удобно, практично, и при этом решался вопрос незаметности доставки к восточному материку: хоть к берегам Тирисфаля, хоть к самому Сель'Таласу. Хоть и последнее, учитывая сложную обстановку в прибрежных водах эльфийского королевства, было нежелательным — столкновение с армией Н’Зота планировалось не ранее, чем они захватят Источник и организуют стационарный портал в Круговерть Пустоты для Саргераса и бесчисленных полчищ демонов.

Да, конечно, подобная уловка не обеспечивала такую мобильность как у порталов, но айсберги, по максимуму экранированные от эманаций Смерти, и отследить было практически невозможно, только если знать, что искать и делать это целенаправленно, а так — кусками льда у северных берегов в зимнюю пору никого не удивишь. У натрезимов же еще ни разу за всю их историю не было ни одного перебежчика, правда это обеспечивалось не за счет какой-то там верности, а за счет собственной интриганской природы и страха перед мощью Павшего Титана.

Через год после вступления плана в действие гости с севера должны были достигнуть берегов Лордерона, за это время планировалось все подготовить к быстрому захвату королевства, пополнению армии и нападению на Сель’Талас. Атака на эльфов виделась безумием, особенно с южной стороны, прикрытой естественной защитой — горами, и усиленно патрулируемой ушастыми, несмотря на то, что там они граничили со своими союзниками. И это было действительно так, если не знать, что прямо сейчас нанятые дворфы усиленно подкапывались под горами, прокладывая пути за все кордоны, выявленные за последние несколько сотен лет непрерывной разведки. И нет, стальгорнские коротышки не обезумили, связавшись с демонами, просто они считали, что выполняют заказ их Лиги Исследователей, которую, как известно всем заинтересованным лицам, пивом не пои, а дай заслать в Сель’Талас пару археологических экспедиций, а лучше пару десятков, чтоб наверняка. За щедрую плату коротышки, подогреваемые патриотическими настроениями (работать на Лигу у них считалось весьма почетным), закапывались на серьезную глубину.

Как запасной вариант рассматривался десант нежити с воздуха. Но пока этот проект был на стадии разработки, потому что натрезимы еще не определились как именно нежить попадет в воздух. На дирижаблях? Медленно и ненадежно. На драконах-личах? Тех слишком мало, чтобы использовать их в качестве транспортных средств, да и поставленные на службу Нер’Зулу воскрешенные драконы являлись одной из вершин искусства Некромантии, что не подразумевало бездарной растраты их потенциала. Порталами? С одной стороны, антипортальные чары можно было обойти — достаточно раскрыть порталы на любой «вкус и цвет» на высоте нескольких километров, но с другой — падение с подобной высоты крайне негативно скажется на целостности войска, пусть даже оно и неживое, вплоть до его полной непригодности для боя. У последнего варианта имелись разного рода нюансы, например, такие как — открытие портала над озерами, коих имелось в достаточном количестве на территории противника, причем некоторые из них располагались в опасной близости от столицы, которую и требовалось захватить. Конечно, в воде нежить серьезно потеряет в мобильности, но это уже было решаемым вопросом. Поэтому-то пока что лидировал именно третий способ реализации запасного плана.

Правда, Тихондрий, поставленный Лордом Кил’джеденом ответственным за операцию, не знал о том, что Н’Зот уже многие века пытался не просто провести разведку, а напакостить эльфам, и многие уловки, придуманные на настоящий момент натрезимом, были уже испробованы Древним богом, а потому эльфы имели свои меры противодействия. Но до этого открытия был еще год с лишним. Почему год? Потому что натрезим, загостившийся на Азероте, вот-вот должен был получить приказ, запускающий обратный отсчет…

---------//---------

Где-то в Сумеречном Нагорье.

— Вы посмели бросить мне вызов?! Глупцы!

В воздухе, на всю округу, прогремел устрашающий рык огромного черного дракона. Однако эти громкие слова «малость» диссонировали с текущей обстановкой. Пресловутый дракон удерживал себя в воздухе над парой сотен огров-магов, что смотрелось непрезентабельно по сравнению с окружившими их сородичами ящера. И пусть там присутствовали всего лишь жалкие остатки Черной стаи, бывшие скорее напоминанием былой мощи рода, но даже так там было несколько десятков черных драконов, пусть и немного меньших размеров (на самом деле не драконы были маленькими — это просто Нефариан пошел статью в отца).

— Нефариан! — назвала его по имени родная сестра. — Мы прилетели покончить с безумием нашего отца.

— Это я-то безумен?! — прямому потомку Аспекта Земли достало понимания ситуации, чтобы сложить два и два. — Вы предали волю Отца, Аспекта Земли! Мы, черные драконы, должны править Азеротом!..

— Ну, ты еще скажи, что мы должны их всех завоевать, чтобы уберечь от войн, — Нэлис, поддерживающая себя в воздухе рядом с Ониксией, была в своем репертуаре.

— Да, именно!

Нэлис в ответ на такие слова покачала головой и даже умудрилась прикрыть морду крылом в знак разочарования и не потерять высоту при этом: не зря она в свое время пролезла в послы, чтобы быть подальше от вожака стаи. Но обмен колкостями закончился так толком и не начавшись. На плоской вершине горы, на которой и происходила приветственная встреча делегации, прибывшей по головы наследия Нелтариона, наметились изменения в рельефе. Часть скалы просто осела внутрь, и из образовавшегося провала неспешно выбралась драконица. Очень большая и злая драконица. И сразу стало ясно, отчего «предводитель» огров был столь самоуверен.

Синтария, супруга Нелтариона и по совместительству мать Ониксии и Нефариана, предстала перед стаей во всей красе. Лишь немногим уступающая размерами своему мужу, она казалась олицетворением той мощи Земли, которую некогда Титаны вложили в Аспекта данной стихии.

В ответ на вполне осязаемую угрозу, распространяемую Синтарией, от младших членов стаи черных драконов повеяло напряжением. При этом Ониксия с Нэлис синхронно «нахмурились», что в драконьей форме выразилось в прищуривании. Страха как такового не было у обеих, и если с представительницей храма Драконьего Покоя все было ясно — безбашенна как факт, то родная дочь прекрасно представляла силу своей родительницы, вот только… Азшара была явно сильнее, даже без учета того, что за эльфийкой помимо личной силы стояла мощь всего Сель’Таласа.

— Синтария, что ты тут делаешь? — Ониксия решила не отступать от сложившейся пару минут назад семейной традиции и обратилась к матери по имени, словно проводя черту между собой и близкими родичами.

— Род подчинится нам или умрет.

Ониксия в это время мельком огляделась, в позах соратников читалась неуверенность. Казалось, драконам нужен всего один толчок, чтобы склонить их принять нужное решение… например, такое, как последовать за сыном и женой главы, погибшего, между прочим, не абы как, а от рук эльфов, под крылышко которых она их позвала. И Ониксия решила первой бросить камешек на весы, поставив на кон самое ценное, что у нее было — свою жизнь. Небольшая по сравнению с эффектно появившейся особой драконица сложила крылья и ринулась вниз, помогая себе магией, чтобы ускориться. По округе пронесся ее голос, наполненный как никогда силой и уверенностью — она выложилась на все сто процентов и даже добавила чего-то сверху:

— За мной, братья и сестры! Мы больше не будем расходным материалом!

Пламя, усиленное магией, вырвалось из драконьей глотки, чтобы бессильно расплескаться вокруг большого защитного купола, сверкнувшего в лепестках огня. Не сказать, что призыв так уж сильно сплотил духом редкие ряды союзников, но, тем не менее, небольшими группами драконы устремлялись вслед за той, кому доверили вести себя в светлое будущее. Сражение за доминирование над Черной стаей началось.

Нельзя сказать, что Ониксия и Нэлис испытывали восторг от идеи пойти под руку Азшары. Нет, вовсе нет — никаких «Жизнь за Азшару» тут и в помине не было. Просто альтернатива была куда хуже — смерть за неподчинение. Подчиниться же Нефариану — означало жизнь, но недолгую и наполненную страхами… опыт погибших девяти десятых Черной стаи это подтверждал.

То ли повезло, то ли у Ониксии открылось умение красноречия, то ли выжившие члены роды прекрасно понимали текущие расклады, а то ли просто подействовал стадный инстинкт, так называемый эффект толпы, но, как бы то ни было, в начавшейся схватке приняли участие все. В стороне никого не осталось, так как каждый смог додуматься до того, что сомневающимся достанется на орехи в любом случае, кто бы ни победил. Но что было более удивительным — прибывшие на разборку с Нефарианом выступили на стороне нового лидера, несмотря на то, что сражение с многотысячелетней драконицей, нахватавшейся разных трюков у мужа-Аспекта, виделось очевидной самоубийственной затеей.

Нефариана, ринувшегося к матери неизвестно с какой целью перехватила в воздухе семерка его младших сородичией, и они уже все вместе устроили веселую карусель с обожженными мордами, оторванными хвостами и сломанными крыльями. Еще пара десятков ящеров обратила свое внимание на огров… те не обрадовались и укрылись от нескончаемого потока пламени и атакующих заклинаний за мощным барьером, поставленным коллективными усилиями, даже не думая пока переходить в атаку. Остальные сконцентрировались на основной угрозе — Синтарии, и, как показала практика, отнюдь не напрасно. Именно в сражении с супругой бывшего Аспекта образовались первые невозвратные потери за весь бой: пятерка ящеров, уворачиваясь от какой-то сети, светящейся синим гадким светом, совершила свой маневр слишком близко от земли, за что и поплатилась. Пустая, казалось бы, скала едва ли не мгновенно взорвалась каменными шипами — вот что значило сражаться с магичкой — первой по силе в магии Земли… после Аспекта, разумеется. Выросшие копья не продержались и пары секунд, но хватило и этого — они уже успели натворить дел и, рассыпавшись в пыль, оставили после себя пять неподвижных драконьих туш, тяжело брякнувшихся на плато.

Дальше схватка шла с попеременным успехом и не отличалась особой зрелищностью: драконы методично долбали объемными чарами по щиту огров, но тот держался, только нет-нет да пасовал перед некоторыми особо изощренными или высокоемкими чарами, которые узкими лучами прошивали защиту насквозь, но забирали одного, от силы парочку двухголовых магов. Синтарии, которая так и не взлетела, оставшись на плато, время от времени удавалось кого-нибудь задеть и уронить на землю, где участь несчастного была незавидной, но при этом быстрой. Да еще одного противника удалось достать Нефариану — но обрадоваться особо он не успел, потому как от группировки, осаждающей огров, устремилось сразу три ящера и присоединились к полетам вокруг сына Аспекта, и, естественно, они там не просто летали…

В это время Нэлис, которая и не думала ввязываться в эту безумную игру «догони меня заклинание» с пятеркой сородичей из своей, если так можно выразиться, свиты составляла заклинание водного хлыста — «слегка» модифицированной ледяной стрелы. Малая активность (умирающие сородичи с такой формулировкой точно не согласились бы) Синтарии заставляла нервничать, спешить, а потому совершать досадные и совершенно ненужные ошибки. Но что бы ни затевала старейшая драконица, послу с помощниками удалось закончить свои приготовления первыми.

Вот в воздухе сформировалась узкая плеть, конец которой вместо того, чтобы вдарить по самой опасной противнице, захлестнул шею ее сына, преодолев его защиту и втянулся внутрь нее, увлекая за собой весь водный поток целиком. Нефариан словно на стену налетел, замерев в воздухе посередине очередного маневра уклонения, чем не замедлили воспользоваться участвующие в веселой воздушной карусели. В магический купол, окружавший его выделяющуюся на фоне оппонентов тушу, ударили с разных сторон потоки драконьего пламени и несколько заклинаний. Причем последовавшая неудача не смутила атакующих, и в мерцающую сероватым налетом устремились новые чары.

Тем временем Нефариан попытался избавиться от затягивающегося вокруг шеи кольца. Спустя пару секунд, после «вероломной» атаки защитная сфера заполнилась огнем, выбранного в качестве антагониста водной структуры вражеского заклинания. Группа поддержки из-за резко усилившегося потребления поддерживаемых чар стала неловко и вразнобой махать крыльями и медленно снижаться. Нэлис же, прилагая отчаянные усилия по ускорению сжатия кольца, решилась вложить маскимально доступные из имеющихся ресурсов: у нее пропала ее собственная защита и чары левитации, а внимание сконцентрировалось исключительно на поставленной задаче.

И подобная самоотверженность принесла плоды, события стали стремительно развиваться. Синтария, мало-мальски контролирующая происходящее, не могла не заметить исчезновение защитного купола дерзкой девчонки, напавшей на его сына, и тут же среагировала, перестав формировать усиленную стрелу огня для пробития ее брони, а кинула обычную молнию — самое быстрое заклинание из ее арсенала, рассчитывая, что на одну беззащитную драконицу подобного хватит с лихвой. Единственное чего не учла Синтария — что цель ее заклинания начнет падать, не просто снижаться, а именно падать. Какой бы ни была быстрой природная молния, ее магическая товарка заметно уступала той в скорости, и потому не было ничего удивительного в том, что она прошла мимо, аккурат над головой чересчур сосредоточенной Нэлис.

Спустя еще мгновение защита Нефариана схлопнулась, бушевавший под ней огонь пропал. Падающую тушу сына Аспекта тут же приласкали кружащие вокруг драконы, но это оказалось излишним: тело и голова падали отдельно, мужская линия Нелтариона прервалась.

Нэлис успела очухаться сильно заранее до встречи с землей и до того, как Синтария смогла бы повторить атаку с учетом упреждения или воспользоваться магией Земли. Несколько секунд потребовались послу для того, чтобы набрать высоту и воссоединиться с командой, которая имела на редкость потрепанный вид, несмотря на то, что не участвовала впрямую в схватке. Между тем освободившиеся силы дружно навалились на огров: что было довольно логично, так как пусть выходцы с Дренора и не участвовали напрямую в сражении, но одним фактом своего существования блокировали достаточно крупные силы возжелавших свободы черных драконов. Нэлис, оценив обстановку, решила присоединиться к Ониксии: ограм и подкрепления хватит с избытком, а вот отряду, кружащему вокруг Синтарии, подмога бы не помешала.

С подключением группы с Нэлис во главе для супруги мертвого Аспекта наступил переломный момент. Основным признаком приближения развязки стал тот факт, что атакующие перестали терять сородичей. Синтария стала меньше атаковать, больше защищаться и вообще старалась убраться внутрь горы, но последнее у нее не особо получалось: старый проход обвалился во время боя, а чтобы создать новый, нужно было потратить немного времени. Еще пару минут спустя к ним присоединились два с половиной десятка сородичей: с огровским щитом разобрались с помощью уловки, вырастив под куполом несколько десятков грибов, рассыпавших вокруг свои ядовитые споры, и пока шаманы разобрались, что к чему, больше половины из отряда двухголовых уже не могло принимать участие в сражении.

Участь Синтарии была предрешена, и это поняли все участники.

— Не дайте ей сбежать! — приказала Ониксия, вырвавшись из круговерти заклинаний и огня, при виде портальной рамки, начавшей формироваться под куполом матери.

Сложности топчущейся у портала драконши заключались в размерах портала: создать стабильно работающий телепорт в текущих условиях и так задача не из легких, а уж, чтобы туда поместился дракон, и вовсе непосильна. Так что ее уделом был портал, вполне себе подходящий для эльфийских габаритов. Оставалось всего ничего, принять двуногую форму и шмыгнуть в рамку перехода. Здесь то и крылась главная проблема всех драконов, что этот процесс занимал не одну и не даже не две секунды, а никак не меньше пяти, в течение которых драконы становятся уязвимее. Пока Синтария решалась, оперативно составленное групповое заклинание, направленное на блокирование работы с пространством, вступило в силу. Рамка овала задрожала, пленка, соединяющая два разных места, зарябила, и портал развеялся. Отсчет конца сражения пошел на секунды…

Уже потом, в ходе обысков обители последователей Аспекта Земли, были найдены свежие кладки с необычными яйцами, один внешний вид которых говорил об их чуждости всему драконьему роду. И тут-то стало ясно, что они подловили Синтарию после откладывания яиц, когда она пребывала в сильно ослабленном состоянии. С учетом тех потерь, которые они понесли, а погибло не меньше шестой части, вывод был неутешительным. Одним словом — повезло…

Глава 26

Даларан.

Вернувшись из Сель’Таласа (Азшара была настолько любезна, что подбросила его прямо к воротам академии) Лин развел бурную деятельность, касающуюся в основном смены учебного плана Джайны и подготовки к будущим сражениям, а также возможно экстренному «перебазированию» в какое бы то ни было место. Раз у него появился доступ к халявной мане, почему бы им не воспользоваться?

И вот с момента встречи с Азшарой минуло пару недель, а Лин с Джайной до сих пор пребывали в задумчивости, обдумывая принесенные новости и размышляя над перспективами, при этом девушку еще и снедала сильная тревога за родных, оставшихся в Кул-Тирасе. В текущий момент было время учебных часов у их наставника, и парочка как обычно отбывала срок в резиденции главы Кирин-Тора за чтением книг.

— Ученики, хватит киснуть! — в кои-то веки Антонидас почтил своих подопечных личным присутствием, но, как оказалось, вовсе не для того, чтобы поделиться знаниями. — Сходите, заберите заказ.

Лин покосился на бледное лицо Джайны, которая с отсутствующим видом уставилась в книгу. Девушка, судя по всем признакам, даже не заметила появления главы академии. Он едва заметно вздохнул и ответил учителю:

— Я схожу. Куда и зачем?..

Десять минут спустя, парень уже шел по мощеным улочкам города в направлении первого пункта назначения… Да-да! Под словом «заказ» крылся список, пусть и уместившийся на одном листочке, но состоящий далеко не из одной-двух позиций.

Посетив третье место, оказавшееся скромного вида кузницей, Лин начал выходить из себя. Сначала он подумал на невезение, но потом заподозрил, что Антонидас специально придумал такое задание, чтобы расшевелить своих учеников: ведь по каждому пункту заказа возникали какие-то проблемы: с ценой, с количеством, с качеством, а то и все вместе! И приходилось говорить, вникать, говорить, вникать, убеждать, угрожать… И ладно бы это было один раз, ну, два, но не три же из пяти?! Он и так потратил полдня на то, что можно было сделать от силы за час и то, если двигаться по городу прогулочным шагом. А это он еще в двух последних точках не побывал… У него намечается война за Азерот, а он тут занимается не пойми чем! А ведь за две недели «юный» исследователь так и не успел скомпоновать результаты всех своих изысканий для передачи эльфам…

В общем, к ювелирной мастерской Лин подходил хмурый и преисполненный всяческих подозрений. И его страхи начали оправдываться уже шагов за десять до нужного дома, дверь которого, к слову, была приоткрыта, и именно это обстоятельство не мешало разговору, ведущемуся внутри на повышенных тонах, стать достоянием гласности не только Лина, но любых других любопытствующих прохожих.

— …За этот бесполезный кусок стекла пятьсот золотых?! — возмущенно звучал звонкий девичий голосок.

— Бесполезный?! Стекло?! — мужской хриплый голос негодовал не меньше. — Да что б ты знала — это самый настоящий багровый рубин! Должным образом ограненный и зачарованный! Ты хоть знаешь, как редко такие рубины встречаются в залежах титановой руды?! Да такая цена — это уже едва ли не себестоимость этого прекрасного камня! Если бы я сам их не гранил и не зачаровывал, то они бы стоили все шестьсот! А я всего-навсего отдаю тебе за полтысячи в знак уважения перед знаменитыми гномскими инженерами!

— За такую цену я куплю мешок обычных, как обычно и делала! С ума сойти — пятьсот золотых! Да как у тебя только язык повернулся назначить столь завышенную цену?! Это разве не знаменитый Даларан — город умелых магов? Я что — попала к торгашам?

— Побойся своих шестеренок, гномка! — проявил подкованность в инженерских вопросах продавец. — Я сам покупаю их по четыреста, плюс материалы, плюс огранка и зачарование — пятьсот золотых — честная цена!

— Четыреста чего? Меди или серебра? И какие еще материалы на сотню? Где это видано, чтобы для огранки кроме камня да резца еще нужны были какие-то расходники?! А работа? Пошептать пару минут над камнем, сделать пару пассов, потратить ману, которая восстанавливается сама собой — и все! За что тут платить такие бешеные деньги?!

— За уникальный эксклюзив! — непреклонно заявил продавец. Гордость и пафос в его словах перемешались, сделав их более… осязаемыми.

— Р-р-р!.. — раздалось из лавки, а затем оттуда донеслись звуки копошения. — Жадюга! Вот только приди к нам за каким-нибудь резаком! Будешь расплачиваться за него алмазами! По весу!

Лин так и не понял, пытается ли покупательница сбить цену или действительно возмущается творящимся беспределом. Заслушавшись, юный маг замедлился, а затем, поднявшись на последнюю ступеньку крыльца и вовсе остановился перед входом. Поэтому, когда из магазина, даже не тронув дверь, а просто проскочив в приоткрытую щелку, неожиданно выскочила гномка с двумя пушистыми хвостиками пепельных волос по бокам головы, он не успел увернуться, не сразу заметив мелкую девицу. Для столь невысокой особы юная подданная широко известного даже в Даларане Меггакрута обладала массой достаточной для того, чтобы сбить с ног ученика верховного мага…

Многие жители предпочитали оставлять первый этаж под подвал, а вход в здание делали, считай, со второго этажа — просто для того, чтобы не обременять себя земляными работами. И хозяин лавки, являвшийся по совместителю мастером-огранщиком и спецом по зачарованию, был как раз из таких, ленивых, или попросту зажал денег на наемных землекопов. В общем, катилась незадачливая парочка поотнюдь не короткой лестнице. Пересчет ступенек высокого крыльца сопровождался руганью на эльфийском, ойканьем на гномском и металлическим клацаньем инструментов из экипировки инженера, которые тем самым словно выражали свое недовольство по поводу встречи с каменными ступеньками. А еще присутствовали подозрительные хрусты, трески, звуки битого стекла, раздающиеся из котомки с заказом Антонидаса, что не сулило вещам архимага ничего хорошего.

Ругань закончилась, когда Лин попытался исправить ситуацию и замедлить свое стремительное движение навстречу брусчатке, но то ли не учел веса охотницы за рубинами, то ли что-то намудрил — в общем, что-то пошло не так, и охвативший парня свет остался всего лишь светом, а его затылок тем временем познакомился с камнем мостовой. Между тем, «Ой-ой-ой!» превратилось в жалобный стон «У-у-у!», когда девушка-гномка, познакомив свои ребра со ступеньками, в итоге оказалась лежащей на столкнутом ею человеке. При этом поза была довольно компрометирующей. О чем немедля сообщила доброхотка из числа прохожих, подслушивающих разговор, а потому ставших свидетелями фиаско двух клиентов ювелирной лавки:

— После такого тебе придется выйти за него замуж.

— Скорее, ей придется отправиться в тюрьму за убийство ученика главы совета Кирин-Тора, — еще один из зевак оказался достаточно подкованным в текущем политическом раскладе, чтобы опознать парня, служащего подстилкой для гномки.

Помотав головой, Трикси Быстросмен оклемалась и обнаружила себя сидящей на молодом парне-человеке, причем на позиции чуть пониже живота, упираясь руками ему в грудь. Из ее приоткрытого ротика вырвалось смущенное «Ой!», а веснушки стали еще более отчетливо заметны на сильно покрасневшем лице, но в тот же момент из одного из многочисленных кармашков инженера-подмастерья вырвался синий свет, который охватил значительную область вокруг эпицентра, а после с шипением исчез, забрав вместе с собой в неизвестные дали невезучую парочку… Кусок брусчатки и часть лестницы тоже пропали, оставив после себя оплавленную выемку в виде полусферы. Раздался хлопок, и воздух занял освободившееся место.

Не то чтобы Трикси собиралась использовать странного вида устройство, подаренное сестрой на последний день рожденья и задекларированное как «Генератор червоточин, возвращающий любимую сестренку в их самый лучший шестереночный домик откуда бы то ни было!». Нет, не собиралась — ведь на стандартный генератор эта коробочка с синим кристаллом никак не походила, да и от ученика-инженера, ну, никак не ожидаешь получить работоспособное изделие уровня мастера! Но вот чего гномкой предусмотрено не было, так это неожиданного знакомства хрупкого подарка, невзирая на защитный колпачок кристалла-накопителя, с одной из ступенек, после которого пресловутый кристалл треснул, а устройство, по идее, должно было прийти в полную негодность! И, как показала практика — напрасно…

…

Несколько минут спустя после прецедента. Резиденция Антонидаса.

Слухи разносятся быстро, а в городе магов — еще быстрее.

— Джайна! — в гостиной-ученической раздался громкий голос — хозяин дома решил воспользоваться магической связью. — Лина похитили!

Сначала девушка вздрогнула от окрика, а затем, когда до нее дошел смысл учительских слов, на ее лице проступило искреннее изумление, породившее восклицание:

— Что?!

Но затем девушка опомнилась, на лице проступила сильная тревога, и первой конструктивной мыслью была «Эльфы?». Но на ум ей сразу пришли клятвенные заверения напарника, что со стороны бывших сородичей все вопросы улажены. И она склонна была им верить, ведь ту чудовищно возросшую скорость восстановление маны, которую продемонстрировал Лин по возвращению из пенатов Азшары, сложно было списать на проблемы с эльфами, скорее уж наоборот — стороны расстались довольными друг другом. Поэтому, без труда удерживая на лице удивление, Джайна уточнила:

— Кто?

— Гномы, — последовал короткий и вместе с тем мозговыносящий ответ, вогнавший принцессу, уже начавшую паниковать, в ступор.

— ….

И неясно было, что более ошеломительно — то, что бывшего архимага вообще смогли похитить, или что это сделали не влезающие в политику коротышки, отнюдь не блистающие на поприще магических наук…

---------//---------

Остров Друствар.

Нельзя сказать, что на юго-западном острове архипелага Кул-Тираса не было ничего кроме гор. Нет, было. Вот только львиную долю этого участка суши, не представляющего из себя какой бы то ни было стратегической или экономической ценности, покрывали именно горы во всей своей красе. Увенчанные шапками, а некоторые — целыми покрывалами снега, скальные пики доминировали над прочими природными красотами. Кряжи опоясывали каменных исполинов, далее шла цепочка взгорий и холмов, а там уже рукой подать было и до побережья, а где и вовсе между горами и морем не было ни пяди земли — скалистые выступы погружались прямо в соленую воду.

То, что неисправное инженерское устройство телепортации перенесло хозяйку с ее новым «знакомым» именно в горы — результат той самой неисправности и неточной привязки к географическим характеристикам Стальгорна, выполненной кривыми руками сестренки-Джемы, а то что местом назначения оказался именно Друствар — всего-навсего случайность, ведь на Азероте хватало иных мест, где властвовали «камень, снег и ветер».

Прибытие гостей на самый недружелюбный из островов Кул-Тираса тоже не обошлось без казусов. Завихрения вьюги, играющие над долиной, в какой-то момент сплотились в единую не просматриваемую снежную сферу, из которой с высоты десяти метров выпали две фигуры и сопутствующий переносу мусор, в котором преобладали куски брусчатки и лестницы. Неизвестно, что случилось бы, если б в гонке от места появления до земли победили люди — вполне возможно, что камни не «простили» бы такой наглости и попросту поубивали бы чемпионов ударами по голове. Но в данном случае для невольных путешественников все обернулось тоже не слишком хорошо, особенно для парня, показавшего мужскую удаль и обогнавшего в полете гномку. Впрочем, он был оседлан, а значит имел фору, и потому победа досталась ему без труда, чего нельзя было сказать о последствиях встречи с землей. Нет, сама по себе укромная долина была наполнена снегом доверху, вот только под ним были голые камни без следов земли. Снег в этой горной долине лежал веками и уступал солнцу в исключительно аномально жаркие года. «Мягкости» посадке добавил пресловутый упавший мусор. И голова парня снова пострадала от знакомства с чересчур твердыми предметами, но в этот раз досталось и прочим частям тела — все-таки падение с десятиметровой высоты не шутки, даже с учетом трехметровой подушки мягкого сверху и слежавшегося снизу сугроба.

— А-а-…

Девичий крик, сопровождавший движение вниз, резко оборвался, будучи заглушенным толщей снега. В горах снова воцарились звуки вьюги, которая стремительными темпами заметала провал в сугробе, сильно напоминающий человеческую фигуру с раскинутыми в стороны руками и ногами.

Трикси, если и растерялась, то на пяток секунд не больше. Десять лет совместных проживания и практики с юными, подающими надежды инженерами, когда могло случиться воистину что угодно, сильно закалили ее характер. Подумаешь, немного отбила бока и коленки, снег набился куда можно и куда нельзя, а сама охотница за рубинами сидит на том, на чем сидеть не полагается столь скромной девушке, как она… бывало и хуже. Несмотря на то, что специалистами по поломкам и непредвиденным ситуациям числились гоблины, но их коллеги тоже «могли, умели и практиковали»… «Вот помню…», — Тьфу. Кха, — девушка прокашлялась и попыталась освободить лицо от налипшего снега. — «…как раскаленная гайка от взорвавшегося гравитационного колодца прокатилась по запасам взрывчатки — как мы тогда половину Стальгорна не развалили, до сих пор не понимаю…»

Пока голова была забита воспоминаниями, привычные к труду руки выполняли нужное дело, отвоевывая пространство у снега под светом миниатюрного фонарика, и вскоре под сугробом образовалась искусственная полость, удерживающая объем за счет спрессованного снега. Контур поделки совсем не походил на ровную окружность, скорее напоминая саркофаг, а ее размер едва-едва вмещал в себя человека — выглядела сия постройка криво и не очень надежно, но Трикси решила, что на первое время, чтобы сориентироваться в ситуации, ее должно было хватить. Если бы это творение увидели клыкарры, они бы точно похвалили создательницу за возвращение к истокам, но вместе с тем отметили бы, что иглу давно уже вышли из моды, а вот яранги нынче весьма популярны…

Ни про каких разумных моржей Нордсколла гномка не ведала и, разобравшись с первоочередной проблемой, пыталась понять, как решить следующие три не менее важные задачи: привести в чувство пострадавшего по ее вине незнакомца, согреть построенное убежище и как-то пробиться через потолок, чтобы обеспечить приток свежего воздуха. Замерзшие в край руки из-за возни со снегом крайне плохо согревались дыханием, а забившийся во всякие разные места снег растаял и намочил одежду, что нисколько не прибавляло положительных эмоций, но зато добавляло искреннего желания начать с вопроса обогрева.

— Добыть огонь не проблема, — начал рассуждать шепотом будущий великий грандмастер в инженерном деле. — Я могу это сделать десятью разными способами, но загвоздка в том, что мне нечем его поддерживать! Я же не гоблин, чтобы таскать с собой взрывчатку! И потом, — принялась она развивать мысль, — Даже если я зажгу огонь, мы задохнемся тут минут через пять, и это возвращает меня к третьей задаче…

Девушка уставилась в потолок, но помотала головой: нет, теоретически можно было сделать кирпичики из снега, чтобы по ним взобраться на самый верх и проковырять уже занесенное место падения, но к тому моменту она бы уже вусмерть замерзла.

«Если бы у меня были материалы, я бы намастрячила какой-нибудь источник тепла, не потребляющий кислород. Но все, что со мной есть — стандартный набор, несколько инструментов для проверки качества драгоценных камней, да пара безделушек — подарков сестры. Кстати…». Трикси начала проводить инвентаризацию тех самых «безделушек», одна из которых перенесла ее и прохожего в неизвестные дали, рассчитывая обнаружить, что-нибудь полезное, если не в назначении самих побрякушек, так хоть в их составляющих. Однако в этот раз не повезло: магнитики на веревочках и защищаемые от света очки не то, что требовалось в данной ситуации.

Изучение своей сумки затянулось на целых десять минут, чужую трогать не стала — вряд ли там были залежи дров или запасы нефти. Гномка подошла к столь ответственному делу вдумчиво и основательно перетряхнула свои пожитки, не пропустив ни одного кармашка. В какой-то момент Трикси поняла, что ей уже в общем-то не так и холодно. Осознание этого обстоятельства позволило переключить мозги, сконцентрированные на решении проблемы обогрева, на другие задачи. Снова покосившись на ледяной потолок, сверкающий в свете фонарика, она волей-неволей обратилась к последнему вопросу, несправедливо пониженному в приоритете, и в то же мгновение осознала, что до сих пор восседает на неподвижной тушке… неподвижной, но такой теплой!

Удивленная Трикси дотронулась до человека и почувствовала заметную разницу в температуре. Неосознанно положив ему на грудь обе холодные ладони, она с расслабленным видом закрыла глаза, чувствуя, как тепло проникает в замершие руки. Вскоре жажда знаний возобладала над постигшей девушку нирваной, и Трикси, открыв глаза, принялась изучать товарища по несчастью, который начал приносить пользу, даже не приходя в сознание.

— Маг. Человек. Очень молодой, считай, ровесник. Можно сказать, безусый юнец, — констатировала гномка, рассмотрев одежду, золотой медальон с символом Кирин-Тора и наконец сумку, в которой лежали штукенции неясного назначения. — Ну, маг и маг, молодой, — делать-то что? — озадачилась девушка, не найдя ничего полезного в вещах коллеги по несчастью.

Еще раз посмотрев наверх, Трикси зябко передернула плечами, вспомнив, что там бушует буран. Опустив взгляд, гномка стала, от нечего делать, изучать лицо человека, но тут же замерла, когда одна из ссадин, украшающих левую щеку, затянулась прямо на глазах. О медицинской помощи она не знала ровным счетом ничего, но то, что раны не заживают так быстро, она прекрасно усвоила на личном опыте, который она бы и рада была уменьшить, но… инженеры — такие инженеры.

— То есть мне, получается, и делать ничего не надо? — пришла к логическому выводу Трикси. — Тепло есть, маг очнется сам, а кислород… в принципе, без огня должно хватить надолго, но, если нет… ну, допустим, буду что-нибудь кидать наверх, пробивая нанесенную шапку… А если…

Согревшаяся девушка размякла, начала сказываться усталость, накопленная в том числе и за время блуждания по Даларану и торговли с его жадными жителями. Трикси сама не заметила, как, засыпая, легла на «грелку» и попыталась обнять ее, увеличив тем самым площадь соприкосновения с горячей поверхностью. Разумная деятельность в берлоге невольных путешественников остановилась, и если одна из них незатейливо спала, то второй только-только переходил из полуобморочного состояния в сон. И все это под светом так и не выключенного фонарика и звуки ветра за «крышей»…

---------//---------

Кул-Тирас, Боралус.

Любой образованный житель людских королевств знал, на чем зиждется мощь и богатство Кул-Тираса. Флот. Количество военных, транспортных и торговых кораблей уходило за трехзначное число, что в разы превышало сумму посудин остальных соседей по материку, включая даже эльфов. Впрочем, последние не были показателями — у остроухих зазнаек была давняя и вполне объяснимая нелюбовь к водным просторам, а потому все их кораблики можно было пересчитать буквально по пальцам одной руки. Морская же торговля Штормграда, Лордерона и прочих ввиду наличия столь сильного конкурента была развита не очень.

Да. Любой мог кивнуть на флот. Вот только далеко не каждый из подобных знатоков ведал, что к кораблям шел серьезный довесок. Магия воды. И пусть маги не имели никакого отношения к Даларану и Кирин-Тору и называли себя жрецами, а свою волшбу выдавали за благословения — традиция, ничего не попишешь — это никак не сказывалось на результативности морских заклинаний. Ветра благоприятствовали, волна помогала, корабли плыли быстрее — в общем, торговля спорилась. Вот только…

Бородатый мужчина плотного телосложения во флотском мундире стоял на балконе, подставив нахмуренное лицо порывам ветра, играющим мелкими капля дождя. Погода была под стать настроению короля Кул-Тираса — знаменитого адмирала Даэлина Праудмура. Верные люди донесли, что в вотчине Штормсонгов не все ладно. Будь это семейство какими-нибудь заурядными аристократами, то адмирал, может быть, и внимания бы не обратил на тревожные звоночки, угадываемые в предпоследних донесениях и четко отраженные в последнем послании. Вот только именно Штормсонги контролировали магов, величавших себя «жрецами моря», и были вторыми по уровню влияния в стране. Вторыми после него, короля — а это уж серьезная политическая сила! И как раз по этой причине у Даэлина напрочь отсутствовало желание организовывать разборки внутри страны в это непростое время, когда над всем Азеротом нависла тень смерти в прямом смысле этого слова…

«Если, конечно, на собрании королей, прошедшем пару лет назад, Азшара не соврала, а морские монстры у берегов — это не всего лишь единичная миграция», — еще совсем нестарый адмирал вздохнул и снова погрузился в мысли, не замечая усиливающегося дождя с ветром. — «Если бы все было так просто… Предательство! Морские монстры чувствуют себя в Долине Штормов как дома, входя в храм Штормсонгов и даже о чем-то договариваются с этими предателями! Поверить не могу! Жадные глупцы…»

В дверь настойчиво забарабанили, что было отчетливо слышно, несмотря на уличный шум. Даэлин сразу отвлекся от мысленных изобличений отступников и еще больше нахмурился, хотя, казалось бы, куда сильнее — он никого не ждал, да и немногим дозволялось бахать кулаком в дверь его рабочего кабинета.

— Входи!

Когда дверь открылась, и за ней обнаружился один из его личных порученцев, адмирал понял, что снова что-то случилось — по бледному лицу незваного посетителя скатывались капли пота, а сам мужчина тяжело дышал, словно бежал о самых ворот дворца… А может, и не словно.

— Ваше Величество! — едва переступив порог, верный слуга рухнул на одно колено и продолжил, не дожидаясь разрешения. — Беда, Ваше Величество! Вторжение монстров! Долина Штормов захвачена!

— Что?! Весь остров?! — удивление короля можно было понять: северный архипелаг занимал по площади как два южных и западный, вместе взятые: Друствар, Тирагардского Поморье и Мехагон. И захватить за сколько-то там часов половину Кул-Тираса — это была самая невразумительная новость, которую он только слышал за всю жизнь, а потому сложно было не то что поверить, а даже просто представить такую ситуацию. — С чего ты это взял?! Что с фортом, крепостями?!

— Чудом спасшиеся беженцы проходят через северные ворота столицы! — начал отвечать по порядку принесший дурные новости порученец. — Дэлин молчит, над усадьбой Норвингтонов видны дымы. Только что все подтвердилось: маги провели разведку, Ваше Высочество — в Долине Штормов не протолкнуться от змееногих, рыболюдей и тех, что с щупальцами…

— Поднимай все гарнизоны и позови кого-нибудь из даларанцев! Предупреди южные заставы, и готовьте корабли! — приказы сыпались один за другим, но вопросам тоже нашлось среди них место: — Почему не сообщили сразу, как люди принесли первые вести?! Сколько времени прошло с начала?!

Они вдвоем выбежали из кабинета и, не обращая внимания на встревоженно переглянувшуюся стражу, побежали вглубь дворца.

— Я узнал полчаса назад, но новости звучали слишком невероятно, и я отдал распоряжение все проверить…

Бег приобретал угрожающие масштабы. К ним кто-то присоединялся, а кто-то, получив указание, сразу или со временем, дождавшись нужной развилки, выбывал из гонки.

Спонтанно организованный марафона завершился в огромной зале, по центру которой стоял круглый стол. Столешницу занимала достаточно подробная карта восточного материка и Кул-Тираса. Еще больше карт, особенно морских, валялось на столах, расставленных вдоль стен, и хранилось в тубусах, размещенных в специальных стойках. Можно сказать, что эта комната прекрасно подходила под штаб на случай военных действий. И один раз она уже использовалась в данном качестве, когда орки вторглись на Азерот, и в какой-то момент оказалось, что зеленокожие громилы неплохо разбираются в морском деле, а еще — быстро строят корабли и умеют с ними обращаться.

Вот только масштаб бедствий тогда и сейчас был несравним — в те времена Кул-Тирас участвовал исключительно в морских сражениях, оставляя сухопутные битвы Альянсу, и при этом битвы велись исключительно на чужих территориях. Мирные жители морского королевства не ведали войн уже очень, очень давно… Наверное со времен становления страны, когда империю Аратора раздирали внутренние противоречия и провинции, будущие королевства, воевали друг с другом, стараясь отжать жирные куски у соседа. Сейчас же все было по-другому.

— …Нужно позвать на помощь лордеронцев! Они обещали!

— Пусть маги свяжутся с Далараном, нам нужна магическая поддержка!

— Сначала надо сообщить эльфам!

— Может, надо приготовиться к эвакуации?

— Трус! Надо вывести флот и…

— …И затонуть у выхода из бухты? Море кишит ими! Одно дело — сражаться с кораблями, другое — с этими монстрами!

— Видано ли — мы потеряли самый крупный остров за пол дня! Нам с ними не справиться! Нужно эвакуироваться на материк!..

— Да, верно! Сражаться с равными противниками — это одно, а подохнуть просто так — совсем другое!

Обсуждение дальнейших планов переросло в горячий спор, а затем в безответные выкрики. Панические настроения овладели офицерами и аристократами. Только король молчал и хмуро наблюдал за сварой. Даэлин и рад бы был вмешаться, но с одной стороны он ждал весточек с материка и пока не мог определиться со стратегией без этой информации, а с другой — ему было на руку, что власть имущие не мешают ему по-тихому отдавать приказы. Иногда, вот прямо как сейчас, он сильно жалел, что его власть в стране не абсолютна, а держится на трех китах: военном флоте, торговом и своем собственном.

«Как же хорошо, что хотя бы Джайна сейчас в безопасности…» — мужчина, по внешнему виду одномоментно постаревший на десяток лет, печально вздохнул.

Говорят, чтобы рассмешить богов, надо рассказать им о своих планах. Но Судьбе порой достаточно даже мысли, чтобы вмешаться и начать хохотать над незадачливыми смертными.

— Отец!

В проеме с незакрывающейся последние полчаса дверью стояла девушка чуть выше среднего роста. Плащ с капюшоном скрывал ее фигуру и часть лица, но вышивка с магическими символами и знаком Кирин-Тора, а еще посох в девичьих руках ясно говорили, что на пороге штаба стоит магичка. Возможно юная, но уже могущая повелевать недоступными простым обывателям силами. А уж голос и светлые волосы юной принцессы мог идентифицировать каждый из присутствующих.

— Джайна! — охнул адмирал, а его правая рука сама собой легла на грудь, напротив сердца: последнее слишком бурно отреагировало на очередную подставу. — Во имя моря, что ты здесь делаешь?!

— Даларан откликнулся на твой призыв о помощи, Даэлин, — ответил высокий старик, прошедший вслед за кинувшейся к отцу девушкой.

— Антонидас, старый друг! — адмирал тут же оживился при виде архимага, впрочем, то же можно было сказать и про подданных, замолчавших при появлении принцессы. — Рад тебя видеть, как никогда!

— Не сомневаюсь, — прибывший на выручку союзному королевству и своему давнему знакомому старый архимаг улыбнулся. — Как обстановка?

— Долина Штормов кишит морскими монстрами — они внезапно появились по всему побережью и устремились к центру острова. Нападений на столицу пока не было, но на побережье Тирагардского Поморья стали появляться монстры. С Дозорного холма сообщают, что над Листопадной бухтой видны дымы — видимо они решили следующим захватить Друствар. И еще — Штормсонги нас предали, они заодно с монстрами, — кратко обрисовал положение адмирал, кидая пристальные взгляды на сильно взволнованную любимую дочурку, и в конце добавил, пригорюнившись: — От флота толку нет: на море очень неспокойно.

— Нда-а… — протянул Антонидас, разглядывая иллюзию отряда чудовищ, запечатленную кем-то из магов, проводивших разведку, а затем неожиданно спросил невпопад, явно чтобы разбить похоронные настроения: — Меня всегда интересовал один момент — какой идиот назвал остров Долиной Штормов? При чем тут долина? При чем тут штормы?

— Ну, штормы там и правда бывают… — осторожно заметил один из присутствующих офицеров, когда вопрос уложился в голове.

— Не чаще, чем в других местах, — сказал, как отрезал, предводитель прибывшего телепортом подкрепления и тут же развернул бурную деятельность: — Ученица, обеспечь постоянное наблюдение за подступами к Боралусу, — и тут же уточнил, — Со всех сторон. Надо организовать сигналки и начинать укреплять стены, а еще… — обратился он уже к стоящей за ним помощнице.

Он старался загрузить угрюмую Джайну работой, потому-то и взял ее с собой, несмотря на возможное неудовольствие родителей, с которыми ей тоже неплохо было бы пообщаться. К тому же, как со своей точки зрения обоснованно считал сам архимаг, с ним ученица была в безопасности, а вот оставшись одна в Даларане могла и чего-нибудь учудить на почве любовных терзаний. И да — Антонидас прекрасно знал, что между его учениками отношения несколько отличались от только дружеских… в хорошем смысле. Так же он знал, что его второй ученик был весьма непрост и многое скрывал… но старый маг, убедившись в лояльности Лина, закрывал на это глаза.

— … и наконец, где Анастериан?

Модера молча пожала плечами, дескать, эльф вне ее компетенции — как никак он тоже является членом совета Кирин-Тора. Глава того самого совета пожевал губы в недовольстве отсутствием нужной информации и поручил, одному из толпящихся в коридоре подручных:

— Найдите эльфийского посла и пригласите его сюда.

Тем временем Джайна закончила чародействовать, и одну из свободных стен заняло несколько магических экранов, показывающих то, что попало под эффект заклинаний типа «Всевидящее око». И картина не радовала — слишком много монстров скапливалось у трех северных проходов в столицу, и делали они это чересчур организованно для обычных перемещений. Благо хоть два из трех подходов в Боралус являлись довольно узкими мостами, а третий закрывала крепость. Вот только Антонидас не обольщался, прекрасно осознавая, что монстры — морские твари — и то, что столица по сути построена посреди пролива, на островах и искусственных насыпях, является в данном случае серьезной уязвимостью в обороне, давая врагу возможность атаковать практически с любой стороны. Н’Зот определенно точно не являлся идиотом и вряд ли будет действовать на невыгодных условиях. В целом же единственное чего искренне желал на настоящий момент старый архимаг — чтобы Древний лично не пожаловал на огонек, а уж о лезущих из морской пучины тварях они позаботятся… конечно, если там не будет много монстров уровня архимага.

— Боюсь тебя огорчить, Даэлин, но врагам нет дела до Друствара, они скоро атакуют столицу.

— Сможешь переправить жителей на материк порталами? — если раньше король всерьез не рассматривал возможность эвакуации (кто бы им дал на кораблях отплыть?), то теперь, с прибытием магов, шансы на спасение людей в случае поражения стали отличаться от нулевых.

— Прости, забыл сказать — стационарные порталы начали готовить, как только прибыли, — кивнул Антонидас. — Переправим всех, кого успеем до боя, если противник не вмешается в их работу.

— Ну, и слава богам, — облегченно выдохнул мужчина, не расстающийся даже в помещении со знаменитой треуголкой.

В этот момент прибежали еще люди в плащах с символикой Кирин-Тора, и глава прибывшего с магической поддержкой отряда отвлекся на доклады. Даэлин тем временем заметил, что дочка не сильно напрягается в поддержании заклинаний, а наблюдением и без нее нашлось кому заняться: у магических экранов столпилась едва ли не треть присутствующих в зале собраний людей. Поэтому он тихонько подозвал ее и, пока было время, а его непосредственного участия в управлении не требовалось, принялся расспрашивать ее о житье-бытье в академии Даларана: как-никак они не виделись в живую уже почти целый год. И в целом разговор шел вполне себе обычно, но, как всегда бывает, возникло одно «но». Будучи из той плеяды сверхзаботливых отцов, Даэлин не обращал внимания на многие вещи, связанные с любимой дочуркой, например, на недостатки, но при этом весьма остро реагировал на опасности и угрозы, возникающие на ее жизненном пути, а также ревностно следил за личной жизнью. Поэтому то, он и уловил в ее голосе небольшую запинку на полушутливый вопрос о личной жизни: почему-то он считал, что Джайна целиком посвятила себя магии, а наблюдая на каникулах за ее успехами и слыша хлалебные отзывы старого друга, у него были на то все основания.

— Все… нормально, пап.

— У тебя кто-то есть? — нахмурился тотчас мужчина, враз переставший быть королем и превратившийся в Отца. — Кто это? Надеюсь, не какой-нибудь проходимец-юнец со смазливой мордашкой?

— Это маг, отец. Сильный, — подумав, принцесса решила признаться в наличии у нее второй половинки — в таком случае, по ее мнению, лучше раньше, чем поздно. — Ты, помнится, сам намекал выбрать жениха из магов.

— Я и не спорю… Но все-таки ты можешь сказать, кто он?

— … - девушка взяла паузу, но взгляд отца не стал менее требовательным, и она призналась: — Его зовут Лин, и он тоже ученик Антонидаса.

— Хм… Старый лис кого попало себе не возьмет… Но погоди-ка! — встрепенулся мужчина, явно что-то вспомнив. — Мне кто-то говорил, что глава Кирин-Тора взял под свое крыло какого-то мальчишку! Это про него? Сколько ему лет?

— Шестнадцать… он моложе меня всего на два года! — тут же встала она на защиту своего избранника от возможных нападок.

— Молодость пройдет. Главное, чтобы голова на плечах осталась, — рассеянно ответил он, но тут же встрепенулся: — А он, кстати, здесь? Познакомишь? — словно невзначай, полюбопытствовал Даэлин.

— Его тут нет, — нехотя ответила девушка, снова нахмурившись: что-то ей не понравился намек на потерю головы — ведь королей хлебом не корми, только дай кого-нибудь на плаху отправить.

— А где он? — ожидаемо поинтересовался мужчина, пекущийся о счастье дочурки едва ли не сильнее ее самой.

Адмирал заподозрил, что ухажер не просто так не появился перед лицом родителей своей девушки — для беспокоящегося отца стало очевидно, что избранник дочери либо что-то скрывает и вообще подлец и негодяй, либо не настолько идеален, каким его без сомнения представляла себе Джайна, а значит тоже мерзавец и жиголо, недостойный не то что руки его ангелочка, но даже дышать с ней одним воздухом!.. Размышляя и накручивая себя подобным образом, он неожиданно осознал, что пропустил ответ родной кровиночки мимо ушей.

— Что ты сказала, прости?

Последовавший за этим выразительный взгляд, наполненный возмущением, Даэлин не отнес на свой счет. После паузы девушка повторила сказанное ею ранее:

— Его куда-то телепортировало из-за неудачного заклинания. Чужого заклинания, — она специально акцентировала внимание на этом факте, догадываясь о возможных претензиях к силе ее учителя и парня по совместительству.

Специалисты, направленные Антонидасом на место похищения ученика, разобрались в случившемся у ювелирной лавки, но «артефакты» гномов работали на совершенно иных принципах, и определить точку назначения они не смогли. Прошли уже почти сутки с момента инцидента, и Джайна волновалась все больше и больше — ведь у Лина было подключение к эльфийскому Источнику и проблем с маной для построения портала он не испытывал, а уж со знаниями о пространственной магии — так уж точно. Вот только Лин все не появлялся и не появлялся, и Джайне, как и любой уважающей себя девице, приходилось додумывать причины его задержки самостоятельно. Самостоятельно, вдумчиво и обстоятельно, уделяя этому все свободное время, а потому накручивая себя безмерно.

С фантазией у девушки, уже стоящей на пороге получения заветного звания «архимаг», было все в порядке, а потому идей набралось много, начиная от поднятия «старой» темы с похищением гномами, заканчивая внезапно вспыхнувшей любовью к «похитительнице». Логике сложно было спорить с женским инстинктом собственницы, особенно тогда, когда до нее дошла иллюзия с изображением гномки. Конечно, та была не красивее ее, но… Ревность подкидывала воспоминания о том, что ее избранник последнее время очень интересовался не только устройствами Гномрегана, но и инженерами, его населявшими. Благо хоть кредит доверия к Лину был огромным, и подобные версии случившегося с любовной составляющей откидывались как невразумительные гипотезы… пока что. Ведь времени прошло всего ничего и мало ли что там случилось…

Правда, во время выдумывания теорий она принимала во внимание тот факт, что Лин еще жив. Джайна попросила сделать ей такой же артефакт, с помощью которого его нашли эльфы с Калимдора, а заодно и сама научилась мастерить подобные штуки. И теперь она могла отслеживать его состояние и примерное местоположение. Ведь сделал же он его бывшей возлюбленной, а чем она хуже? И, как отметила девушка, телепортация в Боралус заметно сократила расстояние между ней и возлюбленным, а это означало, что он где-то на западе…

— …Джайна? — на этот раз вышла очередь Даэлина вытаскивать свою дочь из задумчивости.

— Извини, ты что-то спросил?

Но дальнейшему общению помешал окликнувший ученицу Антонидас:

— Джайна, ты нам нужна, подойди!

Минуты спокойствия подошли к концу.

---------//---------

Остров Друствар.

Действие пассивно сработавшего лечебного заклинания из школы друидизма закончилось глубокой ночью. Возможно, целебный сон, в который погрузился Лин по окончанию основного эффекта наложенного заклинания, мог продержаться и до самого утра, вот только именно восстанавливающая магия обеспечивала тело теплом, реагируя на холод как на враждебный эффект, с которым следует бороться. При этом попавший в переплет парень проснулся вовсе не из-за того, что «на улице похолодало», а из-за того, что замерзла та, кого согревала его магия — как раз гномка и разбудила недавно ставшего отцом молодого мага. В поисках тепла она попыталась зарыться в остывающее «одеялко», для чего стала чуть ли не домогаться своей «грелки».

Лин открыл глаза и сразу сощурился, поморщившись: свет фонарика хоть и был не столь ярок, но бил прямо в лицо очнувшемуся после беспамятства. Он мельком огляделся, но кругом, на расстоянии вытянутой руки, был лишь кое-как спрессованный снег. Затем парень сосредоточился на своих ощущениях, которые тело настойчиво пыталось до него донести, и почувствовал тяжесть на груди и как что-то твердое упирается ему в живот. Приподняв голову, Лин увидел лишь косичку пепельного цвета, торчащую из выпуклости на его груди, сформированную его же плащом. На память парень не жаловался, как и всякий хороший маг, а потому быстро идентифицировал девчонку, кутающуюся в его подмоченную одежду. Вот только вопросы, где он и как сюда попал, оставались подвисшими в воздухе. Но у него имелся отличный источник нужной информации, осталось дело за малым — разбудить его… точнее ее.

Сначала Лин, понимая, что в ледяной пещере особо-то и не развернешься, начал с малого — просто потыкал греющуюся девицу наугад пальцем. Но ему неизменно не везло, и он все время попадал во что-то металлическое или просто твердое. Затем, осознав, что он и сам в общем-то начал замерзать, накинул на них обоих согревающие чары и не забыл про просушку одежды, а после, недолго думая, подергал гномку за косичку — насколько Лин помнил, девушки всегда трепетно относились к своим волосам.

Приятно, когда твои ожидания оправдываются, вдвойне приятно, когда после этого не приходится оправдываться…

— Ай!

Скрючившийся и вжавшийся в него бугорок распрямился, превратившись в девушку-гномку, что позволило Лину увидеть воочию навыки опытного инженера по упаковке/распаковке неупаковываемого. Охотница за рубинами чихнула, зевнула, проделав это едва ли не одновременно, и помятая мордашка наконец уставилась на ожившего мага. Переглядывания заняли всего лишь несколько секунд, после которых девушка обезоруживающе улыбнулась и представилась:

— Привет! Меня зовут Трикси!

— Лин. А теперь слезь с меня, Трикси, — настроения у парня не было от слова совсем, несмотря на то, что еще недавно он буквально жаждал пообщаться с каким-нибудь подкованным инженером. — А иначе тебе придется познакомиться с моей девушкой и, думаю, тебе это не понравится.

— Да хоть с твоей бабушкой, если она сможет нас найти и вытащить отсюда! — гномка оказалась бойкой на язык. — И вообще — кто из нас парень? Возьми на себя ответственность! — и помимо прочего она была той еще шутницей…

Попытки избавить «стеснительного» парня от своего общества в крохотной ледяной пещерке привели к еще более пикантной позе, когда девушка, оседлав, устроилась прямо на паху и теперь вертелась, ища, куда можно податься из замкнутого пространства. Естественно, место для отступления не находилось.

— Ладно, я все понял! Хватит мельтешить, — у парня даже закружилась голова от порывистых движений рук гномки, которая переключилась на жестикуляцию.

Трикси, замерев после его слов, с удивлением на лице принялась ощупывать себя и свою сухую одежду, не понимая источник охватившего ее тепла.

— Так что случилось? Где мы и как здесь оказались? — осведомился Лин, когда девушка наконец перестала ерзать по самому сокровенному месту мужчины, но тут же уточнил, чтобы избежать неконструктивной речи: — В двух словах.

— Мы в заднице, — печально вздохнула девушка, уложившись в оговоренный лимит, и тут же со всей непосредственностью все-таки полюбопытствовала насчет согревшегося тела: — Магия, да?

— Ага, она самая… А поподробнее?

— У меня с собой был генератор червоточин, и когда мы, столкнувшись, свалились с лестницы, то он немножечко покоцался и сработал, — она, насколько позволили обстоятельства, развела руками, дескать, с кем не бывает, и продолжила, — Из-за чего мы телепортировались в неизвестном направлении. Я не знаю, где мы, но тут полно снега — видимо мы в каких-то горах.

Снег слушателя нисколько не заинтересовал, а вот кое-что другое — несомненно.

— Переносной телепорт, не использующий магию… Ведь не использующий же? — уточнил на всякий случай Лин и, дождавшись кивка, задумчиво протянул: — Интересно…

Маг в преддверии войны сразу оценил этот аспект очередной новинки от гномских инженеров — во всяком случае он до этого раза ни о чем подобном не слышал и не подозревал. Кому как не ему знать, что возможность телепортации в условиях жесткого противодействия противника пространственным перемещениям является бесценным и неоспоримым преимуществом. А уж если развить мысль и использовать этот генератор для переноса какого-нибудь опасного артефакта непосредственно к врагу, сквозь магическую защиту, то…

— Эй, маг! — перед лицом Лина несколько раз щелкнули пальцами. — Что ты там бормочешь? Надо выбираться отсюда!

— Хм, — глаза сфокусировались на насупившемся личике, украшенном несколькими веснушками, и сам собой вырвался вопрос: — А зачем?

Короткий ступор быстро сменился словоизвержением.

— Что значит «зачем»?! Ты что, здесь жить собрался?! Ты же не… Ах! Нет, ты не подумай — так-то ты хоть и молодой, но парень видный и маг в придачу, а я симпатичная молодая гномка и опытный подмастерье-инженер — практически мастер. Сама судьба свела нас вместе, так что у нас все шансы стать парочкой! Вот только, ты что-то говорил про девушку? Это же была шутка? Правда? — в конце монолога «сама придумала, сама поверила» прозвучало столько неподдельной надежды, что Лин даже растерялся, еще больше смятения парень получил, когда Трикси, подтянувшись до его груди, внезапно попыталась поцеловать.

«Видимо с личной жизнью у подающих надежды инженеров дело совсем швах», — решил про себя маг, придерживая ее за плечи и тем самым останавливая от неординарного поступка.

— Вообще-то я имел ввиду, что снаружи по ощущениям буран и ночь, — расставил он все точки над тем, чем надо. — А я доверяю своим чувствам и выбираться из какого-никакого убежища в настоящее время считаю попросту бессмысленным.

— А я о чем? Предлагаю скоротать время за приятным делом, красавчик, — гномка внезапно игриво подмигнула и попыталась перебороть силу рук, чтобы осуществить первоначальный замысел с поцелуем, и нельзя сказать, чтобы у нее совсем ничего не получалось — видимо физические нагрузки у девушки-инженера встречались куда чаще чем у парня-мага.

Открытый было рот не успел исторгнуть гневную отповедь, как Лин заподозрил неладное — слишком уж красным было лицо новой знакомой и слишком странное выражение было у глаз орехового цвета. Лин не считал себя настолько неотразимым, чтобы первая встречная девушка, да еще будучи представительницей иной расы, после пары минут разговора набрасывалась на него с известным намерением. Первое же предположение, сделанное им в спешке, казалось донельзя логичным, и маг назначил виноватым в ситуации свое первое и единственное сотворенное после обретения сознания заклинание… ну, почти единственное.

«Может, его стоит переименовать в «Согреть и возбудить»? Не удивлюсь, если такой эффект у эльфийского заклинания возникает только в случае применения на жителей Гномрегана. Никогда бы не подумал, что, в общем-то, бытовые чары, проверенные тысячелетиями практики, могут проявить скрытые возможности».

Взгляды парня и девушки, оказавшихся в компрометирующем положении, в очередной раз пересеклись, а следом гномка обмякла, и Лин, продолжая придерживать ее за плечи, осторожно опустил себе на грудь, фактически вернув ее на место, с которого все и началось. Усыпление одной девицы было несложной, но необходимой задачей.

— Джайна меня точно поколотит, если узнает…

Глава 27

Остров Друствар.

— …Стыдно то как, — Трикси, снова подняв ту самую тему, прижала ладошки к покрасневшим то ли от холода, то ли действительно от смущения, но скорее всего все же из-за второго — на нее действовало согревающее заклинание, которое в отличие от первоначального, оказавшегося с изъяном, хорошо справлялось исключительно с воздействием низких температур.

— Больше извиняться не буду, — честно предупредил гномку парень.

Парочка ранним утром покинула свое убежище и направилась к выходу из приютившей их долины. Ввиду глубины снежного покрова идти пришлось под сугробами, изображая ледяных йормунгаров. Лин только вначале подбросил себя магией, дабы оценить обстановку наверху и наметить маршрут. И теперь маг с помощью волшебства торил путь сквозь сугробы в то время, как спутница шла позади и доставала его всякими разными вопросами, почему-то связанными с личной жизнью бывшего архимага — видимо не все вчерашние поступки Трикси объяснялись побочным эффектом заклинания…

— …Как зовут твою девушку? А как вы с ней познакомились? Тяжело наверное быть таким высоким? Вы с ней уже целовались? А чем она занимается? Долго учиться магии? Вы сразу влюбились друг в друга?..

Конечно, Джайна тоже бывала порой любопытной, но ее интересы, как правило, лежали в плоскости, так или иначе связанной с магией, а потом интересной и самому Лину. Впрочем, он спокойно отвечал и стойко держался под градом вопросов, ассоциируя «допрос» с тренировкой хладнокровия и пытаясь представить Трикси обычным ребенком. И хотя с последнем неплохо помогал ее рост. Но все же это действие являлось непростой задачей — в конце концов, от детей не ожидаешь вопросов на интимные темы.

— …Ты же не держишь на меня зла?

— Нет, — ответил маг, не сбавляя хода. — Я причастен к столкновению не меньше твоего, а уж то, что твой арте… твое устройство сломалось, и нас перенесло сюда — в том вообще ничьей вины нет.

— Ну да,ну да, кроме моей криворукой младшей сестренки, — буркнула Трикси. — Вот не могла эта балда сделать конструкцию более надежной?

— От случайностей никто не застрахован, — пожал он плечами. — К таким моментам надо относиться проще, особенно когда они уже произошли. А вот эти вот изречения по типу: «Ах, если бы я пошел не по тротуару, а по центру дороги, меня не приложило бы упавшей черепицей!» ни к чему полезному не приводят, потому что те, кто шел по центру точно также восклицают: «Ах, если бы я пошел не по центру дороги, а по тротуару, меня не сбила бы лошадь!», — Лин изменил голос на более грубый, явно кого-то передразнивая, но поскольку общих знакомых у них не было, то девушка, естественно, не знала о ком идет речь.

— Ни в Стальгоне, ни в Гномрегане нет ни черепиц, ни лошадей, — невпопад прокомментировала Трикси, о чем-то задумавшись.

— Зато у вас там полно всяких опасных изобретений и взрывчатых веществ.

— Это да… Слушай! — поймала она наконец за хвост мысль, мелькающую на периферии сознания, и сбросила оковы задумчивости. — Ты же маг! Можешь сделать мне большой рубин? Вот чтоб прям — огромный! Я заплачу!

— Я что — похож на ювелира? Или по-твоему любой маг может гранить и зачаровывать драгоценные камни?

— Да ладно тебе прибедняться! И его не обязательно гранить и накладывать чары — достаточно просто сделать, с остальным я и сама справлюсь.

— Так тебе нужен не природный, а искусственный драгоценный камень?

— Любой. Даже не обязательно рубин, главное — кристалл должен быть красного цвета и как можно прочнее, ну, и прозрачным, само собой.

— В принципе… — задумался на мгновенье Лин и выдал: — Это возможно. Используя чары трансмутации можно сотворить практически что угодно, вот только эффект будет временным. Чем маг опытнее и чем больше маны вложит — тем дольше рубин будет рубином, а не речной галькой. Или из чего там обычно трансмутируют кристаллы? Впрочем, не суть. Алхимики могли бы сделать эффект трансмутации постоянным, но это тебе обошлось бы куда дороже услуг давешнего ювелира.

— Временный?.. Аргх! Ладно! — Трикси состроила такое выражение лица, как будто долго мучалась: выбрать ей синюю краску для волос или зеленую — а затем ее уговорили на красную. — Я согласна, все равно у меня пока только опытный образец. Так что главное — чтобы мое детище в принципе заработало!

— Заработало что? — проявил любопытство на этот раз сам Лин: все-таки его сильно интересовали гномские изобретения. — И ты что-то говорила об оплате…

— Триста золотых. Больше у меня нет, — ответила девушка, пропустив мимо ушей первый вопрос. Гномка была из той когорты инженеров, которая соблюдает приметы, а потому рассказывать о пока что не работающем «Всеразрушающем красном мегалуче смерти» не хотела… чтобы не сглазить. — И лучше уж я отдам их тебе, чем тому жадюге из Даларана, — она погрозила вдаль кулаком.

— Я похож на человека, которому нужны деньги?

— Нет, ты не похож, ты и есть человек, а им, как известно, нравятся деньги.

— Кому известно? Дворфам? Так эти жадные бородатые коротышки первые в очереди за золотом, — припомнил он крайне нелестную характеристику на подданных Магни Бронзоборода от своей подруги, а также свой некоторый опыт общения с жителями Стальгорна.

— Аргх! — повторилась она. — Ладно, если золото тебя не интересует, может быть бартер? Могу сделать что-нибудь на заказ — я же без пяти минут мастер! — и не давая времени ответить, сразу продолжила: — Но все-таки — неужели в обмен на драгоценный камень ты хочешь меня и мое тело? А как же твоя Джайна? Я думала, у вас любовь. Нет, ты не подумай — если ты в меня влюбился, я всесторонне рассмотрю твою кандидатуру, но пока…

— Слушай, — перебил парень, вздохнув, при этом явно не собираясь оборачиваться. — Я понимаю, что у вас вообще и у тебя в частности там, под землей, большие проблемы с личной жизнью. Но в пятый раз поднимать данную тему — это уже за гранью. Особенно с учетом того, что с первого раза не прошло и десяти минут.

— Да иди ты! Нет у меня проблем с личной жизнью! — обиделась Трикси, очевидно задетая за живое. — Я просто люблю инженерное дело! Пока не получу «мастера», отношения меня не интересуют!

— Ты же уже «без пяти минут мастер», — подколол ее Лин, оказалось, что с этой гномкой, не смотря на ее заскок на почве отношений между полами, общаться было легко, как с давней подругой.

— Ну, не то чтобы уже мастер… — смутилась та на мгновенье. — Как инженер я, безусловно, могу считаться мастером… формально, но вот в контексте образования новой семьи я, скажем так, почти мастер…

Между тем в неспешном передвижении по рукотворному тоннелю наметились изменения: начался подъем, и вместо привычного снега стали попадаться валуны и скалы, торчащие из тонкой промерзшей прослойки земли и которые ко всему прочему приходилось обходить. В какой-то момент торимый под снегом путь уперся в глухую стену, которая хоть и не была отвесной, но ее крутой склон ясно свидетельствовал о том, что они добрались до выхода из долины (ну, или выхода — смотря с какой стороны посмотреть).

Проделав выход из сугроба, открывший вид на голубое утреннее небо, на котором не было ни следа ночного бурана, Лин развернулся и начал озвучивать перспективы.

— Что ж, мы пришли. План такой. Если за день не поймем, куда мы попали — ночью определим примерное местоположение по звездам. В любом случае, если это место не будет представлять для меня интереса, я сотворю портал, и мы вернемся в Даларан.

Трикси открыла было рот, но тут же захлопнула, затем снова открыла и снова вернула нижнюю челюсть на место, на третий раз шок прошел, и на спутника обрушилось Возмущение:

— Ты можешь вернуть нас обратно в любой момент?! А-а-а-а! Во имя какой шестеренки мы тут тогда мерзнем в сугробах?! Хочу домой!

— Ну-ну, не плач, милая. Ути-пути! — он изобразил добродушную улыбку и потрепал ее по голове. — Когда папа решит здесь все свои дела, мы обязательно вернемся домой и там купим тебе самый большой леденец на палочке.

Последнее действие вызвало очередной ступор, но на этот раз закончившийся не вспышкой негодования, а обратной реакцией — девушку словно проткнули иголкой и тем самым выпустили избыточные эмоции.

— Да иди ты, — вяло отмахнулась Трикси, делая безуспешную попытку вывернуться из-под руки — рука Лина, которому понравилось гладить, невольно потянулась вслед за движением мелкой.

— Раз тебе все еще холодно, могу «подогреть» утренним заклинанием, — предложил парень от щедрот души и с явственно фальшивым энтузиазмом добавил: — Возможно, тебе даже удастся меня соблазнить!

— Не смешно, — буркнула попутчица в ответ и уже более резво отскочила в сторону. — И, нет, спасибо — я не замерзла.

— Не тебе же одной шутить! — пожал тот плечами в ответ и снизошел до пояснений. — Я бы, пожалуй, мог вернуть тебя одну в Даларан или даже в Стальгорн, благо недавно бывал в последнем, но, во-первых, не хочу в незнакомом месте колдовать столь мощное заклинание да еще из магии Пространства, за эманациями которой все заинтересованные лица наблюдают особенно пристально и по которой нас могут найти до его завершения, а во-вторых, не хочу тратить ману — мало ли где мы оказались.

— Параноик, — снова буркнула обиженная Трикси, которой не понравилось, что ее, пользуясь преимуществом в росте, едва не затискали как какого-то ребенка! Не такие чувства она хотела бы вызывать у представителей мужского пола. — Можно подумать, мы кому-то нужны в этих горах.

— Ладно, прости, если обидел, — взрослый эльф в человеческом подростке не то чтобы прямо прекрасно знал, когда надо пойти на уступки девушкам, но определенно имел в этом некоторый опыт, — Но твое негодование прозвучало очень дерзко для той, которая еще совсем недавно рвала на себе волосы и принимала всю вину за наш перенос на себя.

— Это я от неожиданности! — гномка уже оправилась и перешла в наступление, ибо хорошие девушки, а Трикси была именно такой, не могут быть виноватыми… слишком долго.

— От неожиданности приняла вину на себя или от неожиданности решила, что я твой личный извозчик? — не мог он не продолжить пикировку.

— Все сразу. А вот нечего вываливать на меня такие новости спустя несколько часов блужданий неизвестно где!

— Да-да, виноват, конечно же, я. Кто бы сомневался в вас, девушках. Но, раз мы с этим определились, может быть, уже пойдем на свежий воздух?

— Извини, — вздохнула гномка и первой покарабкалась по скальному откосу.

— А из тебя возможно будет толк, — пробормотал маг так, чтобы Трикси услышала, и полез вслед за ней.

Рекогносцировка на местности дала не очень много. Поднявшись на невысокий склон, они оставили за спиной засыпанную снегом долину и оказались перед обрывистым спуском, оканчивающимся относительно ровной заснеженной поверхностью. Куда бы они ни посмотрели, везде были горы.

— Мда… Надо спускаться и выбираться отсюда. Вон там вроде есть прогал, — резюмировал Лин осмотр окрестностей.

— Пешком, да? — Трикси помнила про нежелание творить могучую магию, но все же решила уточнить — а вдруг у мага имеется способ упростить им жизнь без сильных заклинаний?

Знаменитая женская интуиция ее не подвела — способ имелся.

— Ну, почему сразу «пешком»? Есть вариант — я сейчас перемещусь заклинанием вниз, а затем ты спрыгнешь, и я магией подхвачу тебя у земли. Как тебе идея?

— Отстойно, — сказала, как отрезала, нахмурившаяся девушка. — Я не хочу прыгать!

— Могу сначала тебя скинуть, а потом уже сам спущусь вниз, чтобы поймать, — вежливо предложил он свою помощь.

Трикси сразу отскочила от края и молча попятилась от сошедшего с ума спутника, не отрывая от него взгляда испуганных глаз…

— Кажется, шутка зашла слишком далеко. Расслабься, дай руку и оглянуться не успеешь, как мы будем уже внизу.

Гномка не двинулась с места, продолжая сверлить шутника взглядом, преисполненного подозрения, попутно задаваясь вопросом: «А шутника ли?».

— Ой, да ладно тебе! — закатил глаза парень. — Очевидно же, что я пошутил.

Внезапно маг растворился в воздухе, но не успела изумленная гномка похлопать глазами, как сзади ее кто-то ухватил за подмышки, сцепив руки на ее животе, приподняв и прижав к чьей-то груди. Нет, Трикси, разумеется, потом догадалась о личности домогателя, но на тот момент смогла лишь пискнуть в ответ на такую настойчивость. Впрочем, спустя пару секунд, как и было обещано, напрягшаяся девушка оказалась в новом месте, где ее и выпустили из непрошенных объятий.

— Предупреждать же надо!

— Я и предупредил, — пожал в который раз плечами Лин. — Ты просто не послушала, как обычно.

— Это все твои идиотские шуточки!

Выставленные претензии были обоснованы, но взаимны.

— Будешь себя хорошо вести — брошу так шутить. Договорились?

На лице парня в первый раз за их встречу появилась настолько искренняя улыбка, да еще и наполненная доброжелательностью, что Трикси сразу заподозрила подвох, что девушка машинально отказалась, не успев взвесить все «за» и «против». На что, в свою очередь, Лин лишь хмыкнул и сказал:

— Твой выбор. А теперь предлагаю ускориться, — с этими словами он протянул к ней руки. — Поворачивайся, будем снова прыгать — не весь день же блуждать по горам.

— А… разве ты не говорил, что колдовать заклинания телепортации из этой твоей магии Пространства — значит привлечь к себе внимание? Может, лучше пешком? — сделала она, как ей показалось, неплохую основанную на логике попытку избежать еще одних объятий, которые вызывали в ней смущение и неловкость, что подогревало раздражение.

— Такой прыжок на видимое расстояние затрачивает всего-навсего примерно шестьдесят условных единиц маны, что не считается большой величиной. Вряд ли ты что-то знаешь про удельную энергоемкость, так что поверь на слово — этого количества недостаточно, чтобы взбаламутить природные потоки маны, по изменению которых определяют местоположение заклинателя. И при этом данный тип телепортов не создает разрывы в пространстве, так что с этой стороны мы тоже защищены от демаскировки.

— Ясно.

— Ну, раз ясно, то долго мне тебя еще ждать? — слегка нахмурился парень, позволяя легкому недовольству проявиться на лице и попытался ее подстегнуть через уже проверенный способ. — Или, может быть, ты хочешь сменить позу? Взять тебя на руки, или ты не оставила попыток меня соблазнить и хочешь прижаться ко мне грудью?

— Аргх! Чтоб тебя шестеренкой приложило! — притопнула ногой от негодования Трикси. — Я не такая! Это все твое заклинание!

— Была бы «не такая», то не поднимала бы эту тему каждые пять минут, — справедливо возразил он.

— Последние разы поднимаешь ее именно ты! — к экспрессии в словах и выражению возмущения на девичьем лице добавилась выразительная жестикуляция руками.

— Не будем о том, почему тебя так интересует эта тема — свои догадки я уже высказал, а мне же просто весело над тобой подтрунивать — у тебя забавная реакция, — честно признался Лин. — Так что — ты определилась с позой?

— Да чтоб тебя… — пробормотала насупившаяся девушка, снова прекрасно расслышав интонации голоса, которые акцентировали внимание на одном и том же слове, и сдалась: — Давай, как раньше. Никогда бы не подумала, что меня будут таскать и тискать как мягкую игрушку…

Проскочив обнаруженное ущелье за пару минут, они уперлись, нет, не в тупик, как можно было бы подумать, наблюдая приближающуюся стену, а в очередной уступ, на вершине которого они вскоре и оказались. Теперь перед ними встал выбор: спустившись, вниз идти налево или направо, прямо дорога была закрыта той самой стеной, оказавшейся на поверку монолитным основанием высокого пика, который парочка не смогла толком разглядеть из-за стен ущелья.

— Думаю, надо разведать, — оценив оба направления, но не найдя достойной предпосылки для правильного выбора, высказался маг и тут же, не сходя с места, стал чародействовать.

Высоко в небе, на границе видимости, возникла практически бесцветная магическая конструкция, с виду напоминающая обычный глаз. Ее появление осталось не замеченным Трикси. И хотя у нее была возможность найти проявление заклинания дальновиденья с помощью подзорной трубы, которая, к слову, была у нее в одном из многочисленных кармашков, но для этого нужно было знать о существовании конструкции и целенаправленно изучать небесные выси. К тому же возникший перед Лином магический экран, показывающий вид гор с высоты, поначалу интересовал ее куда сильнее, происходящего над головой. Потом уже девушка, будучи технически подкованной, сообразила сопоставить картинку и, найдя в небе искомую точку, хорошенько изучить ее, но вначале сменяющееся изображение, висящее в воздухе, полностью завладело ее вниманием — устройства с подобным эффектом у гномов были пока только в разработках.

— Горы, горы, горы — везде одни горы, — подвел итоги проделанной разведки Лин, пока попутчица разглядывала магический экран. — Ничего интересного. Тогда предлагаю идти на восток — все поближе к дому.

— Если это приблизит нас к моему рубину, который ты пообещал мне сделать, я только за.

— Пообещал? Ну, пусть так. Тогда ты, конечно, отдашь за работу то, о чем мы договаривались?

— «Договаривались»?

— Да. Когда я «пообещал», тогда мы и «договорились». Ты что — забыла?

Спустя несколько секунд молчания, Трикси наконец произнесла:

— И как с тобой только твоя Джайна уживается?

— Нормально. Это потому что мы не придумываем друг другу «обещания».

— Как тут не придумывать, если от золота и бартера ты отказался, а сам молчишь и ничего не предлагаешь?

— Мне нужны твои знания, твои навыки, твои…

— Стоп-стоп! Ты что, за один злосчастный камешек хочешь меня на пожизненную каторгу загнать?! А что уж сразу не в сексуальное рабство?

— Хм… — Лин сделал вид, что задумался, а затем покачал головой. — Идея завлекательная, но думаю, Джайна будет против гарема — мы ж не кентавры какие-нибудь. И вообще откуда такие распутные мысли возникают в этой милой головке?

— Они там живут, — с неожиданной гордостью заявила гномка, вызвав кратковременный ступор. — Что, съел?

— Честное признание. Но раз уж ты снова подняла вопрос стоимости услуг, давай ближе к делу. Я предлагаю в обмен на твои знания и навыки — свою магию, магические ингредиенты и расходники. От тебя мне нужны на заказ несколько приблудин и консультации по искусству инженерного дела.

— Эй, это наука, а не искусство! Не путай со своими: «Взываю к силам ветра, земли и огня»! У нас все подчиняется строгим законам, в наших устройствах нет места случайности!

— Да неужели? — казалось, голос парня стал неиссякаемым источником сарказма.

— Рабочих устройствах! — топнула Трикси ногой, будучи под эмоциями из-за недоверия, проявленного к ее профессии.

— Так что насчет предложения?

— Ты наверняка хочешь меня обмануть! Дылдам нет веры! Если ты думаешь, что я буду делать тебе те же генераторы червоточин за свои деньги, чтобы потом их поменять на пригоршню кристаллов, которые потом, по твоим же словам, превратятся в бесполезный мусор, то можешь забыть! Договор должен быть равноценным!

Лин, который и не думал обманывать возможную будущую компаньонку, решил зайти с другой стороны и польстить:

— Мастера-инженера не проведешь. Как же я могу пытаться обмануть столь умную гномку, талантливого специалиста и такую милую и красивую девушку? Я просто не успел досказать, — по-мужски он взял всю вину за прошедший инцидент на себя. — Мы заключим небольшой договор, по которому наши заказы должны иметь более высокий приоритет, чем у других клиентов. Естественно, все оказываемые друг другу услуги должны быть оплачены: золотом ли или встречной услугой — неважно. И даже цены назначим не по себестоимости материалов, а оставим рыночную — вдруг у кого-то из нас будет больше заказов, и тогда получится несправедливо. А рубин… да я тебе их мешок сделаю забесплатно в качестве жеста доверия к партнеру. Ну, так что?

— М-м-м, — неприкрытая лесть, перемешанная с правдой, сделала свое черное дело. — Согласна! И нужен мне не мешок, а один, но большой рубин!

— Отлично! — Лин отвернулся к экрану, на который продолжало выводиться изображение гор, скрывая поистине демоническую улыбку, скользнувшую по его лицу.

Очень уж много у него вопросов накопилось к инженерам, а тут такой случай представился — она же не откажет проконсультировать его по «нескольким» моментам? «Может, ее с недельку-другую тут поводить? А что — горы, свежий воздух, страдающий без ответов я… все лучше, чем корпеть в подземельях. Правда, Джайна обидится. Она наверное сильно волнуется. Кстати…» Последние мысли натолкнули его вспомнить кое о чем. Вынув из-за пазухи небольшой амулет, болтавшийся там рядом с академическим медальоном, он сжал его в кулаке и, прикрыв глаза, замер на полминуты. Означенный артефакт Уз был ответным подарком принцессы на аналогичный медальон. И судя по тому, что Джайна находилась практически ровно на востоке, а вокруг них снежные горы, это означало, что, скорее всего, они находятся на одном из островов Кул-Тираса. «Вот заодно с ее родителями познакомлюсь».

— Ну, ты там все разглядел? — недовольная отсутствием внимания Трикси решила поторопить своего партнера.

— Не терпится на ручки? — не мог не подшутить парень над взбалмошной девицей.

— Пф… А если и так? — с вызовом в голосе ответила гномка.

— Как я могу отказаться от твоих обнимашек, раз ты так настойчиво просишь? — протянул маг к ней руки, попутно развеивая заклинание наблюдения…

Через полчаса они любовались дымом, поднимающимся из-за очередной горы, вставшей на их пути.

— Еще немного и вернемся к цивилизации, — прокомментировал очевидное Лин.

— Давно пора, я голодна как стая йети! Но хотя бы мы выбрались из снегов…

— Ну, уж извини, что я не взял еды для походов по магазинам.

— А я слышала, что маги, могут создавать еду и воду из ничего, — намек на то, что гномка готова польститься на искусственную еду, если она появиться здесь и сейчас, был достаточно толстый.

— А я слышал, что у инженеров есть устройство, воскрешающее мертвых.

— … - Трикси печально промолчала, осознав, что ее мечты пошли прахом, но затем, по истечении нескольких секунд, все же ответила: — Эх, и тут наврали…

— Меня больше беспокоит не отсутствие у нас пищи, а то, что местные, похоже не иначе как ради нашего прибытия, решили запалить себе весь поселок — что-то уж больно много густого дыма.

— Думаешь, там нас ожидают проблемы? — сообразила гномка. — Может, все же телепортируемся в Даларан? Здесь же нет ничего интересного.

— Посмотрим, — расплывчато ответил парень и приказал: — Хватайся! Осталось недолго…

Спустя еще несколько километровых прыжков и пять минут времени они оказались у цели. Парочка достигла берега моря. С высоты очередного спуска открывался прекрасный вид на побережье. По правую руку синева моря плавно переходила в небесные просторы, благодаря размытой линии горизонта. Напротив, за водными просторами, виднелась дымка земли. Слева отчетливо проступали очертания соседнего острова с вертикальной черточкой маяка. Ну, а самое интересное наблюдалось прямо под их ногами, на берегу.

Рыбацкий поселок в сотню домов прекратил свое существование. Остатки деревянных строений догорали, а их жители собирались в кучу… вернее их тела. Десятки отвратного вида монстров с щупальцами, с рыбьими хвостами, чешуей и плавниками сноровисто сновали по пепелищу и не брезговали ни частями тел, ни скромной домашней живностью — все это с неопределенными целями сносилось к небольшой деревянной пристани, где уже накопилась изрядного размера гора трупов.

Молодой маг стоял на краю уступа с гордой осанкой, уверенным видом и спокойным лицом. Ветер трепал волосы и развевал края плаща, придавая моменту нужную долю пафоса. Вот только все портила прячущаяся за ближайшим камнем гномка, которая хоть и изрядно испугалась, но девичье любопытство пересилило страх, и теперь она, высунув голову из-за укрытия, как говорится, «с ужасом на лице ужасалась творящимся внизу ужасам».

— Дела у подданных Джайны совсем плохи.

— «Подданных»? — несмотря на следы гостившей на берегу смерти, непосредственно свидетелем бойни Трикси не была, а потому все-таки не настолько «ужасалась», чтобы пропустить интригующие слова компаньона.

— А я не говорил? Джайна Праудмур — принцесса здешних земель.

— У-у-у… как скромному и красивому мастеру-инженеру соревноваться с целой принцессой, — девушка то ли и в самом деле опечалилась, то ли только сделала вид — на фоне творящегося внизу безобразия так сразу и не разберешь. — А что вообще за твари внизу?

— ….

Выражение лица можно было описать как: «Ты это серьезно?»

— Что? — Трикси и не думала смущаться. — Ни разу не видела подобных чудищ до этого.

— Да ты поди за всю свою жизнь первый раз выбралась из мастерской! Как можно ничего не знать о ситуации с морем мирового масштаба?

— Что тут такого «мирового»? — косясь одним глазом на берег, спросила она. — Да, жителей жалко, но монстры есть монстры — их и на суше полным-полно.

— Тем, что, во-первых, они нападают по всему побережью — даже эльфам достается, а во-вторых, у них есть предводитель — древний бог Н’Зот, которого не смогли убить в свое время даже Титаны. Ну, хоть про титанов-то ты в курсе?

— Да уж побольше тебя! — фыркнула девушка.

— Ладно, поверю… А хочешь, посмотреть на высшую магию? — внезапно сменил он тему. — Мне как раз надо кое-что протестировать.

Парень видимо принял какое-то решение, так как бросил рассматривать творящийся внизу беспредел и начал расчищать и выравнивать небольшой участок уступа.

— Я так понимаю, от моего ответа ничего не зависит? — Трикси отвлеклась от разглядывания монстров.

— Ну, ты можешь отвернуться, — милостиво разрешил он пропустить самый интересный момент всего их приключения.

— Ага, сейчас! Даже не мечтай — я с тебя глаз не спущу, — пригрозила девушка и в доказательство серьезности своих намерений большими и указательными пальцами насильно распахнула веки, превратившись благодаря своим несколько обвисшим косичкам в маленького нахохлившегося совенка. — И вообще, если что — я за! Тесты — это святое.

На что Лин хмыкнул:

— Лучше бы за округой следила. Кто этих рыбообразных знает — вдруг умеют летать или ползать по отвесным стенам.

— А почему ты думаешь, что они не могут скакать через пространство так же, как и ты?

Лин открыл было рот, но тут же закрыл и, почесав затылок, снова хмыкнул, только уже без оттенка веселья, а скорее растеряно.

— А ведь и правда могут… теоретически. Впрочем, ладно, прорвемся. А теперь смотри.

— Уже? — минутная подготовка к «удару высшей магией» как-то не впечатлила девушку — какие-то линии, парочка блеклых кристаллов внутри рисунка и все — это не выглядело серьезным.

— Ага, — хищно улыбнулся маг, достал из-за пазухи какую-то палочку и, опасно прищурившись, вглядываясь вниз, сломал ее с сухим щелчком.

Первые секунды ничего не происходило, и в распаленный ожиданием мегазрелища ум пришла догадка о несрабатывании расхваленного заклинания. Не успела девушка предъявить претензии организатору зрелищ ввиду отсутствия последних, как Лин первый нарушил тишину, наполненную ожиданием.

— Не туда смотришь, — в голосе молодого мага снова звучала насмешка. — Глянь наверх.

Трикси тут же послушно задрала голову вверх и почувствовала, как ее рот распахивается от удивления: с огромной высоты к земле быстро приближалось что-то красного цвета, стремительно вырастая в размерах. «Метеорит…» — в опустевшем разуме замельтешила одинокая ошалелая мысль. Воздух стал наполняться гулом. И пусть Трикси пока этого не видела, зачарованная прибытием гостя из Круговерти Пустоты, но внизу монстры зашевелились, задергались и один за другим рванули в сторону воды. Вот только на их пути встал несокрушимый на вид магический барьер, охвативший собой всю территорию поселка и даже чуточку сверх. На стандартные удерживающие щиты Лину не хватило бы времени, но в данном случае это и не требовалось. Использованные им чары отличались очень маленьким сроком действия, измеряемого буквально секундами, но зато этот существенный недостаток компенсировался исключительной прочностью барьера, не позволившей в настоящее время монстрам покинуть зону поражения.

Тем временем, «подарок» с небес предстал во всей красе: огромная огненная каменюка летела прямо в центр поселка. До падения оставалось несколько мгновений.

— Так, нам пора.

Трикси не успела возмутиться или хоть как-то отреагировать, а ее взяли в охапку, а затем мир перед глазами закружился, затем снова и снова. И вот они уже находятся за несколько километров от грядущего действа. Едва девушка успела сориентироваться на местности по протянувшейся к земле красной полосе, как их предыдущее местоположение захлестнуло взметнувшемся пламенем, раздался оглушительный грохот, земля содрогнулась, а окружающие скалы выразили неудовольствие дерзкими смертными, скинув с себя плохо державшиеся обломки. Несколько камней отскочило от вспыхнувшей вокруг двух путешественников полусферы, и все успокоилось. Нет, там, над побережьем, воздух по-прежнему был переполнен пылью, пеплом и мусором, но вот пламени, взрывов и сотрясений земли уже не было.

Немного помолчав, ошеломленная Трикси потерянным голосом поинтересовалась:

— А это не чересчур круто? За минуту обрушить метеор на землю — я думала, столь сильная магия требует море времени и сил. И ты не слишком молод для такого?!

— Это был артефакт, а все остальное нужно было для барьера. Я мог призвать метеор сразу, без подготовки, но тогда монстры могли разбежаться, — ответил он, пропустив мимо ушей последний вопрос.

Мага, поджарившего пятые точки и не только прихвостням Н’Зота, можно было бы назвать невозмутимым, если бы не злорадная усмешка, застывшая на его лице. После десяти тысячелетий перерыва он открыл новый счет.

— Пойдем отсюда…

В следующий раз они вышли к берегу в нескольких километрах севернее от бывшего поселка отмщенных рыбаков.

Лин еще раз оглядел окрестности и констатировал:

— Все, что я знаю о географии говорит, что мы на юго-востоке Друствара — одного из тройки самых больших островов Кул-Тираса.

— Боюсь, я в географии чуть больше, чем ноль: восток от запада отличу, но на этом мои успехи заканчиваются.

— Тогда тебе повезло, что ты уронила с лестницы именно меня. С мной не заблудимся. Нам нужно попасть туда, — он кивнул на дымку на горизонте. — Тирагадское поморье — восточный архипелаг Кул-Тираса.

— А может все же в Даларан? — жалобным голоском предложила Трикси, состроив умильную мордашку, сама при этом не сильно веря в успех уговоров даже с учетом применения девичьих штучек — очень уж оживленным выглядел маг после расправы над морскими монстрами.

— Надо помочь тестю.

— Тестю? — почему-то озвученная причина испортила ей настроение, слова о помощи гномка пропустила мимо ушей.

— Последние месяцы ходили слухи, что на море очень неспокойно, а Кул-Тирас якобы чуть ли не в осаде. Видимо, не так уж и сильно они преувеличивали. Вот ты, кстати, как добиралась до Даларана? По суше в обход, через море напрямую или телепортом?

— Телепортом, разумеется! Я же, считай, мастер — мне генератор-червоточин сделать, как плюнуть! — задрала носик Трикси, умолчав, что «плюется» она пусть и хорошо, но генератор использовала все же чужой, одолжив его у старшей сестренки Белби. — А на обратном пути хотела воспользоваться услугами магов… — сразу отмазалась она, предупреждая возможный вопрос насчет возвращения Стальгорн.

— Ясно. Ну, еще воспользуешься, не переживай.

— Да я уже попользовалась: впечатлений хватит на всю оставшуюся жизнь… которая, чувствую, будет не очень долгой, если мы в ближайшее время не телепортируется куда-нибудь подальше!

— Хорошо, убедила, — сдался парень.

— Мы возвращаемся?! — не поверила своим ушам Трикси и, в общем-то, правильно сделала.

— Ты возвращаешься, — поправил ее Лин и пояснил: — Я открою тебе портал. В принципе это будет правильно — здесь становится слишком опасно.

— Но… но… — Трикси резко передумала уходить и теперь подыскивала причину остаться, даже не задумаясь о причинах, заставивших ее переменить желание на диаметрально противоположное. — Я же не могу оставить партнера в опасности!

— Ничего страшного, я уже взрослый мальчик и смогу о себе побеспокоиться.

— И ты просто так лишишь меня приключения? Возможно первого и единственного за всю мою жизнь! — придумала она еще одну причину, а затем словила вдохновение: — И вообще я беспокоилась за тебя и за твою девушку! Вы, парни, любите совать нос куда можно и куда нельзя, а затем заставляете своих девушек волноваться! И потом — должен же кто-то быть рядом с тобой, чтобы быть голосом разума!

— То есть, в Даларан ты уже не хочешь? — Лин даже не удивился, подозревая нечто подобное благодаря прошлому опыту общения с женской частью населения Азерота.

— Ага!

— Тогда пошли на ручки, — усмехнулся парень. — Нам надо попасть на тот остров с маяком, с него сможем перебраться на основной остров Тирагардского поморья, а там уже и до столицы рукой подать.

---------//---------

Боралус.

— Почему они медлят? — спросил кто-то из той толпы придворных, которая толпилась за спинами магов, вышедших на первый план по той причине, что они занимались разведкой и оперативной связью.

— А ты пойди и спроси, — посоветовали в ответ из той же толпы, но уже с другого места.

И сразу между людьми, пытающимися скрыть свои страхи, завязалась короткая перепалка. Но нынешним гостям было мало дел до нервов хозяев, а потому со стороны предводителя отряда магов быстро сформировалось предложение, поразившее болтунов своей «актуальностью»:

— А мне кажется, что такие отважные и опытные мужчины, как вы, обязательно должны лично оценить обстановку на стенах. Экраны — то дела магов, и вам, воинам, они не подходят. Я прямо чувствую, как кровь играет в ваших жилах от нетерпения обагрить клинки кровью врагов!

Когда Антонидас обернулся и только-только начал говорить, шепотки смолкли, а затем, когда толпа осознала сделанное для них беспрецедентное предложение, то «благодарные» слушатели взбудоражились не на шутку. И если первые ряды еще держались и лишь неловко переглядывались между собой, не рискуя, правда, встречаться взглядами с седобородым старцем, то задние вовсю возмущались, пользуясь прикрытием в виде спин менее везучих товарищей. Ропот раздавался все сильнее и сильнее, пока в один момент кто-то достаточно смелый или просто глупый громко ни сказал:

— Наше место здесь, рядом с Его Величеством!

— Да-да… мы нужны здесь… — у «первопроходца» сразу появилась поддержка.

— Вы еще тут? — нахмурился верховный маг и внезапно окутался сеткой разрядов, воздух посвежел и запахло грозой, а голос старика стал грубее на пару тонов. — Вы уверены, что хотите меня разозлить?!

К чести выгоняемых из комнаты офицеров и затесавшихся в их ряды придворных, они хоть и подались к двери, и с опаской косились на с чего-то разбушевавшегося мага, но выполнять приказания по сути правителя чужой страны не спешили. Не то, чтобы им было сложно пойти навстречу «просьбе» архимага, или они боялись выйти на стены — нет, безусловно, все это было, но все-таки главным сдерживающим фактором являлось присутствие короля. Внимание бурлящей толпы было приковано к Дэлину. Знаменитый адмирал, находящийся в компании нескольких доверенных офицеров из ближнего круга, не был оскорблен действиями союзника по приведению порядка в штабе, а даже был благодарен — если бы Праудмур лично взялся выпроваживать этих лоботрясов, то они бы сразу развели говорильню, а просто выгнать — значит получить обиженных подданных… «Политика, мать ее за ногу!» — обычно короля посещали примерно такие мысли, только приправленные ругательствами на морскую тематику. И что его бесило больше всего — даже сейчас, в такой сложный для всего королевства момент, ему приходилось учитывать настроения этих господ. «Перевешал бы половину…», — мрачное настроение сказалось и на отношении к исконной проблеме всех королей — взаимоотношении с аристократией, правда, вслух Дэлин произнес совсем иное:

— Идите к своим людям.

В иной раз люди могли возмутиться такому приказу, но хмурый архимаг — это не то, что следует игнорировать, а потому уже спустя пары минут, потраченных на соблюдение достоинства, в штабе стало заметное свободнее.

— Может, нам ударить первыми? — предложила Модера, когда инцидент был исчерпан, и ответственные лица снова вернули к конструктивному обсуждению хода будущего штурма. — Все желающие эвакуированы, и тянуть время дальше не имеет смысла.

— Сель’Талас точно нам не поможет? — обратился Антонидас к Анастериану. — Может…

— Нет, — качнул эльф головой. — Королева сказала, что нам придется справляться собственными силами. Эльфы помогут, только если станет совсем плохо.

Повторная попытка аккуратно выведать причины отказа не увенчалась успехом, но главный маг Даларана, несмотря на беспокойство о ситуации с Кул-Тирасом и одновременно любопытство происходящим в эльфийском королевстве, не собирался делать третью попытку: Азшара крайне не любила тех, кто пытался сунуть нос в ее дела.

— Тогда поддерживаю предложение Модеры — предлагаю напасть первыми.

И хотя главной ударной силой среди засевших в обороне являлись именно маги, но они все-таки были на чужой земле, да и к тому же Антонидас не хотел огорчать старого друга, а потому он с вопросом в глазах поймал взгляд короля, очевидно отдавая судьбоносное решение тому на откуп.

— Сомневаюсь, что мы сможем избежать битвы — не тогда, когда от королевства осталось хорошо если четверть. Раз у нас все готово, то давайте ударим первыми.

— Хорошо, — кивнул Антонидас и повернулся к помощнице. — Скажи нашим, пусть начинают. Мы тоже скоро подойдем.

— Нужно кого-то оставить, — разумно дополнил Анастериан. — Следить за обстановкой и для связи.

— Да, я хотел оставить пару магов, но, наверное, все же будет лучше, если это поручить кому-то из нас… Модера, останься с Джайной и присмотри тут за всем.

— Конечно.

— Но, учитель!

Два голоса, одновременно прозвучавшие, интонацией выражали полное противоречие друг другу. Модера была спокойным человеком, а потому ее интерес к боевой магии даже в столь непростое время оставался слабым. Нельзя сказать, что она совсем не обладала нужными знаниями и навыками в убийстве и разрушении, но все же отдавала предпочтение изучению мирных направлений магии. Именно поэтому молодая женщина-архимаг не стремилась на передовую и в общем-то даже с готовностью осталась вне будущего боя.

А вот ученица главы Кирин-Тора была совсем из другого теста, не говоря уже о том, что защищать планировалось ее родной дом, а потому энтузиазма Джайны хватило бы на десяток человек. И если поначалу желание накостылять по самое «не хочу» орде монстров поутихло из-за встречи с отцом, то, когда Антонидас призвал всех идти на фронт, пламя ярости вновь опалило мысли принцессы.

— Джайна, останься, — приказал-попросил Антонидас, не обращая внимания на корчившегося рожи короля — у него и без молчаливой просьбы старого друга были свои резоны не пускать девушку в сражения с монстрами. Ведь мало того, что Джайна, по его мнению, была слишком юна, так она еще являлась одаренной и талантливой магичкой, которой оставалось всего-ничего до полного раскрытия потенциала и получения титула архимага. В общем архимаг не собирался давать всяческим монстрам мешать «распускаться» этому магическому «цветку».

— Я тоже могу помочь! Я понимаю, что тут кто-то должен остаться, но уважаемой Модеры будет достаточно…

Зная о привязанности девушки к логическим построения и следованию рациональности, старый маг зашел с другой стороны:

— Оглянись вокруг, Джайна — мы не взяли никого из магов моложе двадцати. Ты исключение, но лишь потому, что ты давно не видела родителей.

Этот аргумент было сложно перебить, а потому принцесса замешкалась, пытаясь найти лазейку. Но тут подключился отец со своими увещеваниями, что постоянно сбивало с мысли юную чародейку, и она смирилась, кивнув. Антонидас, удовлетворившись решением возникшей проблемы, переключился на другие.

— Эвакуацию войск с Тирагардского Поморья закончили?

— Еще нет, — откликнулся один из его помощников, ответственный за это дело. — С Тол Дагором закончили, Вольная гавань — почти. Остался Дозорный Холм, а Бриджпорт потерян.

— А что с Друстваром?

— Крепости уже захвачены, нам не удалось никого спасти — остров потерян.

— Ясно… Модера, Джайна, оставляю все на вас! Мы ушли.

Спустя минуту количество народа в штабе еще больше сократилось — до полутора десятка человек.

Глава 28

Тирагардское Поморье, Дозорный Холм.

Укрепления крепости, построенной на небольшом острове, расположенном между архипелагами Друствар и Тирагардское Поморье, но административно закрепленным все-таки за последним, содрогнулись от двух последовательных взрывов. Не успела улечься пыль, поднятая падением двух метеоров аккурат на скопления морских монстров, как молодой парень-маг, появившийся внутри крепости в охапку с не менее юной гномкой, стал настойчиво требовать у первых попавшихся солдат, оглушенных взрывами, провести его к главному. Маги являлись не настолько уникальными разумными, чтобы их не смог опознать рядовой даже такой заштатной крепости, как эта, а потому уже через пару минут парочка солдат проводили прибывшую подмогу в обитель офицеров.

— Командир Холлиуэлл, — представился рыжеволосый бугай (а с другой комплекцией у военных и не встречалось) и быстро завалил вопросами: — Кто ты такой? Что это были за взрывы? Эвакуация началась? Или штаб изменил планы, и мы переходим в атаку?

— Про изменение планов мне ничего неизвестно. Я Лин, ученик Антонидаса из Кирин-Тора, и я тут для усиления ваших позиций. И да, взрывы — это моя работа, у вас тут в округе совсем все плохо.

— Вот как… — командующий гарнизоном задумался, а затем с сомнением покосился на Трикси, прячущуюся за спиной Лина: ей было некомфортно присутствие большого количества вооруженных дылд. Офицер был достаточно высокого звания и неплохо обучен, чтобы знать, кто такой Антонидас, вот только это не распространялось на знание о гномах, а потому, хоть его отношение к незнакомому юнцу и изменилось на более уважительное, но, тем не менее, сам по себе следующий вопрос оказался обидным для спутницы мага:

— Я знаю про подкрепление из Даларана, но зачем вы взяли с собой ребенка?

— Эй, я не ребенок! — Трикси появилась из-за спины и более не пряталась, хмуро уставившись на гадкого «взрослого».

— Она не ребенок, — с готовностью подтвердил Лин, делая в уме пометку, что в столицу прибыли его коллеги по ордену. — Это мастер-инженер из Стальгорна и моя… помощница.

Короткую запинку Холлиуэлл не заметил, потому как усиленно третировал мозги в попытке вспомнить все, что он знает о Стальгорне. Зацепившись за смутное воспоминание о каких-то коротышках, командир кивнул.

— Ясно, прошу прощения. Через полчаса должна начаться эвакуация в Боралус, нам надо продержаться до открытия портала. Вы можете защитить периметр?

— Думаю, смогу. Насколько я понял ситуацию, вас пока не атаковали, а просто заблокировали.

— Да, все верно, но численность врага увеличивается, округа планомерно разоряется — все говорит о скором нападении.

— Полчаса точно продержимся, — заверил его маг в собственной компетентности. — К тому же у противника нет магов — это сильно облегчает дело. Если так все и продолжится, то проблем не будет, пока у меня есть мана — а ее у меня… много.

Мужчине эти слова показались излишне тщеславными, но в то же время у него была надежда, что не все являлось пустой похвальбой, ведь в ученики самой главной шишки в магическом городе-государстве кого попало не берут… не правда ли? Если, конечно, парень не наврал, но тогда вообще было бы не ясно, что он тут позабыл, и каким образом ему удалось так эффектно, а самое главное — эффективно, появиться: падение с неба двух огненных звезд Холлиуэлл наблюдал из окна самолично. Еще полчаса назад командир гарнизона сильно клял судьбу, начальство, а затем и всех, кого вспомнил, насчет того, что штат гарнизонных войск меньше напару порядков, чем хотелось бы, и в него не включено ходя бы пятьдесят магов воды из храма Штормсонгов. Теперь же он готов был молиться на одного мага Кирин-Тора…

— Тогда не буду задерживать, — Холлиуэлл понимал, что чем быстрее парень приступит к своей работе, тем больше шансов на их общее выживание.

— Сообщите, если что-то изменится… Кстати, в крепости много мирных жителей? Я видел по пути беженцев.

— Несколько человек сумело сбежать из Листопадной Бухты — чудо, что они успели перейти мост до того, как его захватили. Еще с полсотни пришло с Тирагардского Поморья. И в самой крепости было несколько десятков — наши семьи и обслуга. Всего, думаю, сотни полторы будет.

Холлиуэлл не знал, чем был вызван вопрос, но искренне надеялся, что это касалось эвакуации, а не оценкой веса будущего груза, который достанется совести мага, когда их здесь прижмут и придется драпать без оглядки, оставляя за спиной обывателей и умирающих солдат… Мужчина потряс головой, прогоняя чересчур живые картинки возможного поражения.

Увы, нельзя было сказать, что подчиненный адмирала Праудмура совсем не угадал с предположениями…

— Проблема в том, — счел нужным предупредить Лин волнующегося офицера, — Что я прибыл сюда прямиком из Даларана, и построить портал в Боралус в короткие сроки не смогу, так как ни разу там не был. Можно сделать телепорт до Даларана, но тогда, чтобы в него прошло больше пары человек, им нужно начать заниматься сейчас — вместо обороны. Поэтому у меня вопрос — вас точно пообещали эвакуировать?

— Да, насколько можно быть точным в военное время. Сейчас, как мне известно, твои товарищи занимаются спасением Вольной Гавани… — упавшим голосом произнес Холлиуэлл, мрачнея на глазах.

— Ладно, думаю, проблем не будет, — как-то легкомысленно, на взгляд командующего, маг отнесся к ситуации. — Мы ушли.

На что Холлиуэллу оставалось лишь кивнуть и вернуться к разглядыванию карты крепостных укреплений в окружении молчащих всю беседу помощников.

Выйдя из здания штаба Лин направился к ближайшей лестнице на стену. Трикси от него не отставала ни на шаг.

— Если все пойдет не по плану, ты их бросишь, верно?

— Мы их бросим, — уточнил Лин. — Или ты думаешь, лучше умереть всем вместе, чем спастись хоть кому-нибудь?

— Да нет, — вздохнула гномка печально, но вместе с тем чувствуя, как внутри растекается тепло от такого емкого «мы».

— Это война, а она по определению не обходится без жертв, особенно когда стороны настроены столь… бескомпромиссно, — продолжил утешать он девушку.

— Я знаю, — еще раз вздохнула Трикси. — Наш родной город Гномреган был потерян из-за войны и предательства.

— Видимо, я маловато знаю о гномах. Что за Гномреган? Насколько я знаю вы живете в Стальгорне. И с кем вы воевали? — заинтересовался Лин, ведь в тех исторических трактатах, где упоминались маленькие инженеры, ничего про это не было.

— Гномреган — это…

Пока они ходили по укреплениям форта, и парень занимался своими чародейскими штучками, Трикси рассказывала о своей покинутой родине, войне с троггами и предательстве Термоштепселя.

— Не понимаю, — признался Лин, попутно вырисовывая пальцем светящиеся руны на стене одной из угловых башен. — Почему вы не попросили помощи у эльфов или людей, если ваши союзники, дворфы, не пожелали вам помочь?

— Потому что им плевать на нас! — внезапно, словно по повороту тумблера, ожесточилась гномка. — Им нужны лишь наши знания и умения!

— Бесплатно и за простое спасибо никто не работает, — пожал тот плечами, не видя ничего не обычного в такой ситуации. — Вот только раз у вас самостоятельно не получилось решить проблему, то без помощи извне вам никак не обойтись, но за нее чем-то придется пожертвовать. Дворфам же выгодно ваше полуподчиненное положение, в котором вы оказались, когда они вас приютили.

— Они наши союзники! — возмутилась девушка.

— Это так, — согласился он. — А еще они очень жадные. И если они вам сейчас помогут по-союзнически, забесплатно, то потом вы скажете им «спасибо» и вернетесь в Гномреган, а они, потратив силы на его освобождение, останутся без услуг инженеров, к которым уже привыкли.

— Почему без инженеров?! — возмущение усилилось. — Мы никогда не нарушим наших договоренностей!!!

— Уточню — без дешевых услуг инженеров, — продолжил Лин спокойно объяснять нюансы политики, разъясненные ему Джайной. — Наверняка многие вещи вы им делаете бесплатно или за бесценок, чисто из благодарности за то, что вас пустили жить в Стальгорн. А еще не удивлюсь, если у дворфов есть безумная скидка на ваши услуги, так, чисто «по-соседски». Да мне хватило одного посещения, чтобы понять, что в Стальгорне не все ладно. Взымать золотом за проход в город? Это могли придумать только дворфы.

За спиной не переставшего выводить эльфийские загогулины парня послышалось шмыганье носом. Лин отвлекся от начертания основы для будущего купола магической защиты и увидел насупившуюся Трикси, готовую удариться в слезы.

— Не расстраивайся, — попросил он ее. — Лучше подумай, что ситуацией можно воспользоваться для того, чтобы разорвать или изменить договор с Бронзобородами. Советую обратиться к эльфам. Был у них недавно в гостях и был приятно удивлен тому, как у них все устроено. Можете даже переехать к ним — Азшара будет рада таким талантам. К тому же Сель’Талас — самое защищенное место во всем Азероте, что особенно актуально в нынешнее время.

Со стороны Трикси послышался первый неуверенный хмык, а затем она произнесла:

— Ты так говоришь, словно и не человек, а эльф, или по меньшей мере эльфийский шпион и провокатор.

— Ага, а уши скрываю за прической.

— Такие не скроешь.

— Я еще маленький, они просто не выросли, — видя, что гномка передумала обижаться, он вернулся к прерванной работе. — А если серьезно, раз вы так хотите сохранить независимость, то можете нанять, например, нас, даларанцев, заключив разовый контракт. Что нам эти трогги? За пару дней освободим мы ваш Гномреган.

— Там радиация, она сама по себе очень опасна, и именно из-за нее трогги мутировали. А еще предатель настроил кучу роботов и заполонил ими все проходы.

— Тогда тем более, надо задуматься о переезде, — снова поднял эту тему Лин. — Дом — это, конечно, прекрасно. Но лучше жить в новом, чем умереть в старом.

— Почему умереть? Мы не собираемся понапрасну отдавать жизни без шанса на победу.

— Потому что даже если вы его вернете назад каким-то образом, то удержать все равно не сможете, раз уж не смогли отбиться даже от троггов.

— Эй, их было нереально много! А еще этот гад Термоштепсель!..

— Думаешь, это можно сравнить с легионом демонов во главе с павшим Титаном? Или с полчищами тех тварей за стеной под предводительством Древнего бога? Если бы все было так просто…

— Ха! Ты так говоришь, будто сам это видел! — не поверила девушка.

— Я бы пожелал тебе никогда не увидеть разницы, но, боюсь, мы живем в непростое время, и возможно ты скоро сама это поймешь.

Она замолчала, о чем-то размышляя. И молчала на протяжении — невиданное дело! — десяти минут, чтобы затем задать один вопрос.

— Так вы действительно можете помочь?

— Даже если Даларан откажется по какой-то причине, то уж Сель’Талас точно заинтересуется пусть даже и в виде разовой сделки. Не буду напоминать про свой совет касательно переезда под крылышко к Азшаре, а то ты снова сочтешь меня замаскированным эльфом.

— И все же напомнил, — пробурчала девушка, но уже без особого недовольства: ведь вода, как известно, камень точит.

— Ну, что поделать — вот такие мы эльфийские шпионы, нам тоже надо отрабатывать свою корку хлеба.

— Угу, лучше требуй рубинами вместо еды, я тебе потом их на такую жареную пещерную крысу поменяю — пальчики откусишь!

— Пещерную крысу? — в сомнениях переспросил Лин, а то мало ли — вдруг ослышался.

— Ага! У нас такие экземпляры бегают, что за ними целыми группами охотятся.

— Давай лучше я тебя тортом угощу? Есть в Даларане одно местечко, там каких только не продают. Нежные взбитые сливки из свежайшего коровьего молока с хрустящими запеченными взбитыми яичными белками с сахаром…

— Ты там что, на полставки подрабатываешь? — громко сглатывая слюну, поинтересовалась Трикси.

— Нет, просто понравился вкус и заинтересовался рецептом — вдруг когда-нибудь захочется, а поблизости не окажется кондитерской лавки, — Лин был рад, что удалось переключиться с проблем Гномрегана на другие темы. — Кстати, ты не проголодалась?

— Нет, то, что нам удалось раздобыть в покинутой деревушке, мне еще переваривать и переваривать… Тебе еще долго? — вдруг спросила она.

— Минут пять, наверное, осталась одна башня еще. А что?

— Кажется, сейчас будет атака.

Лин повернул голову и посмотрел туда же, куда с любопытством уставилась его попутчица. Крепость находилась на холме, по большей части обладающем обрывистыми склонами, внизу, на прибрежной полосе шумел прибой. И вот как из воды выбегали уже знакомые монстры. Лин покосился в сторону молчащих пушек, затем перевел взгляд на уродливых порождений Н'Зота, снова на пушки и, наконец-то дождался. Раздался грохот артиллерийских орудий, и следовавших за первой волной атакующих смело картечью, опрокинув обратно в морскую воду. В тех же, кто попал под защиту берега и упорно пытался влезть на кручу, начали разряжать ручное оружие.

— Все нормально, успеем, — констатировал маг и вернулся к чародейству, но все же его движения стали заметно быстрее: все-таки не со всех сторон крепость была защищена заслонами природного происхождения, в некоторых местах склоны были пологими, и как раз именно там в крепостных стенах стояли ворота, к которым подходили дороги.

Насчет одной башни и пяти минут Лин погорячился — только после того, как они с Трикси пробегали еще минут десять по внутреннему двору, юный маг в итоге остановился в центре крепости вскинул засветившиеся руки и выкрикнул ключ-активатор. Сорвавшаяся с ладоней синяя энергия быстро достигла в воздухе определенной точки, где расцвела цветком с широкими стремительно сливающими друг с другом лепестками, которые устремились к крепостным стенам, образуя тем самым защитный купол…

Вот только все эти телодвижения оказались неактуальны: магов у противника так и не появилось, да и количество монстров было невелико, а через пять минут стояния на стене посреди площади открылся долгожданный портал. Из огромного пространственного окна, не давая присутствующим и шанса разглядеть, что творится на противоположной стороне, сразу вышел маг, как и положено ситуации, проявив максимум паранойи. Человека в робе с орнаментом из символов Кирин-Тора окружала активная защита. Он держал в руках пылающий синим посох, а вокруг мужчины виднелся флер от наложенных заклинаний. Бегло оглядевшись, заострив внимание на магическом куполе и не увидев непосредственной опасности, он крикнул:

— Командира сюда!

После чего маг отошел в сторону и смог уделить время для более подробного осмотра. Разумеется, спускающаяся с крепостной стены парочка, состоящая из юноши в аналогичной робе и гномки, сразу привлекла его внимание. Ученик Антонидаса не тот человек, который мог бы остаться не узнанным в такой ситуации, что и продемонстрировал вновь прибывший.

— Лин? — слегка удивился маг, но будучи не в курсе происшествия суточной давности, не стал интересоваться, какими судьбами сюда занесло подающего надежды юного мага да еще в компании гномки, а вместо этого спросил, ткнув оголовьем посоха вверх: — Твоя работа?

— Да, Времиар. Давно не виделись.

— И как тут обстановка?

— Лезла всякая мелочь, даже магов не было — солдаты сами справились, — Лин махнул рукой в сторону покинутой стены. — А так в целом — монстры уничтожают все на побережье.

Перекинувшись еще парой слов и проклянув по традиции виновника нападения, а именно Н’Зота, ученик главы Кирин-Тора перешел к расспросам:

— Портал из Боралуса? Антонидас там? Город в осаде? — скомпоновал он все новости, которые смог узнать из разговоров и ситуации в целом.

Но долго мучать собрата по ордену у Лина не получилось — прибыл командир гарнизона. Впрочем, ответы на оставшиеся вопросы должны были найтись на той стороне портала…

---------//---------

Боралус.

Начало сражения за столицу Кул-Тираса вышло не столько эффектным, сколько эффективным. Какие-то секунды, и вода вокруг группы островов, на которых стоял город, застыла льдом на тридцать шагов от берега, включая всю толщу вплоть до дна. Передовые отряды морских тварей, скрывавшиеся у стен, оказались уничтожены одним сплоченным ударом пары десятков магов, из которых один носил высшее звание в магических дисциплинах.

Со стороны магических проекций, с помощью которых командующие обороной наблюдали за началом операции по деблокированию Боралуса, зрелище вышло на редкость обыденным. Подумаешь, прибрежные воды изменили цвет, а волны прекратили свой бег — вот если бы разразился шторм, столь любимый магами Кул-Тираса, или врага накрыло огненной бурей… вот тогда, да, было бы на что глянуть, а так — слишком скромно для знаменитого ордена Кирин-Тор.

Принцессе, которую не пустили повоевать, заняться особо было не чем, кроме как нервничать и переживать. Ее даже от поддержки проекций отстранили. Отец вместе с организованным штабом генерировал идеи и приказы, посылая гонцов и напрягая магов для передачи сообщений тому или иному отряду. Модера вместе с оставшимися членами ордена образовали свой кружок по интересам и тоже обсуждали тактику, но уже с точки зрения вектора приложения магических сил.

Джайна, так и не найдя себе дела, подошла к открытому окну, чтобы не путаться под ногами. Из-за бледно-розовой едва заметной пленки магического купола, обеспечивающего штаб от возможных атак противника, виднелись вспышки боевых заклинаний, слышался грохот пушек. Немного посмотрев на отблески разгоравшегося сражения, она заставила себя переключиться с печальных мыслей на теоретические расчеты способа достать противника чем-нибудь убойным прямо отсюда, а параллельно рассматривала возможность использования для наведения магические экраны. Хватило ее минут на пять, а затем мысли снова вернулись к войне, родителям и Лину.

На этот раз тема оказалась более чем благодатной. Смотря в окно незрячим взглядом, Джайна погрузилась в себя настолько, что разговоры и жаркие споры, рождающиеся при малейшем изменении оперативной обстановки, стали размытым, плохо различимым шумом, звучащем где-то на фоне. Принцесса даже не заметила, как прошло полчаса…

Из меланхолии помогла выбраться тишина — просто в какой-то момент Джайна осознала, что назойливый шум стих и из него исчезли человеческие голоса, оставив лишь приглушенные расстоянием звуковые эффекты заклинаний да голос гарнизонных пушек. Девушка обернулась и с удивлением увидела, что в еще совсем недавно многолюдной комнате осталось всего несколько человек: она сама, тройка магов-наблюдателей, да еще пяток штабных офицеров, но ни отца, ни Модеры, ни их окружения видно не было. Что, на взгляд Джайны, было подозрительно.

— Где все? — обратилась она к коллегам, сосредоточенно разглядывающих панорамы битвы, идущей вокруг города.

— Кто где, — ответил ближайший маг-наблюдатель. — Часть распределили по участкам обороны, часть направили в резерв, кого-то — с приказами на материк. Модера, когда узнала, что твой напарник вышел из одного из эвакуационных порталов побежала его встречать. Король зачем-то пошел с ней, а его свита — за ним. Тебя, кстати, оставили за старшую.

Джайна сразу сообразила, о ком шла речь. Девушка открыла рот, но не смогла вымолвить ни слова. К радости и облегчению от внезапного возвращения Лина добавилась сильная тревога от новости о скором знакомстве ее парня с ее же отцом. Джайна отлично знала характер своего родителя, а потому сразу поняла, что без ее присутствия встреча может закончится плохо. Она уже готова была сорваться с места, чтобы бежать к площадкам порталов — тем единственным местам, где не действовал антипортальный барьер, поставленный лично эльфийским послом, и которые хорошо охранялись на случай вражеских диверсий. Хорошо еще ее остановили слова второго коллеги, а то ведь Джайна к своему стыду позабыла уточнить, к какой из трех портальных площадок все ушли. Про то, что вообще-то идет война, и кто-то должен следить тут за всем, на тот момент она даже не подумала…

— Вон там смотри, они уже должны быть на месте, — мужчина в робе, не отрывая взгляда от экрана, показывающего участок стены, облепленный почему-то все еще не уничтоженными монстрами, махнул рукой куда-то в бок, на другую проекцию.

Джайна, понимая, что скорее всего уже не успевает к месту событий, бросилась к указанному экрану. Все, что ее ждало — это отличный вид на портал, из которого выбегали солдаты, а еще спины толпящейся свиты отца. Обзор оказался ни к черту. Девушка, недолго думая, перехватила контроль над заклинанием, влила больше маны, расширив тем самым окно проекции, и изменила местоположение «Всевидящего ока», дабы сменить ракурс на более удобный, и приблизить изображение, и тут же осознать, что ее тревоги оправдались — она опоздала.

Теперь главными действующими лицами магической трансляции стали четверо. Лин, что стоял и с невозмутимым видом выслушивал королевские претензии. Отец, наседающий на ее парня. Модера, которая молчала и не вмешивалась, но при этом находилась достаточно близко, чтобы дать всем понять, что она принимает непосредственное участие в ситуации. Четвертой же была гномка, прячущаяся за Лином от гнева адмирала. Сопровождающие архимага и короля лица замерли на почтительном расстоянии. Мимолетно убедившись, что с Лином все в порядке, Джайна первым делом сосредоточила свое внимание, как ни странно не на ссоре двух близких людей, а именно на особе с двумя потрепанными хвостиками, столь нагло прижимающейся к ее парню! Какая нормальная девушка спокойно отнесется к подобному зрелищу?

Впрочем, помешанная на магии девушка по определению не могла являться нормальной, а потому, обуздав свою не вовремя вспыхнувшую ревность и стараясь не обращать внимания на предполагаемую соперницу, Джайна сконцентрировалась на деталях и сразу же поняла, что беседа идет о ней — она столько раз видела, как произносил отец ее имя, что это движение его губ не спутает ни с чем. Увы, совершенствуемое время от времени заклинание разведки еще не вышло на такой уровень, чтобы вместе с изображением передавался звук, хотя этот факт не помешал ученице архимага понять суть разговора благодаря яростной жестикуляции одной из сторон конфликта. Очевидно, что Даэлин Праудмур не собирался отдавать руку дочери какому-то юнцу, пока за его репутацией не стояли реальные дела, будь тот хоть трижды учеником старого друга и подающим надежды магом в квадрате…

У всего было начало и конец, и спор тестя с предполагаемым зятем тоже не мог продолжаться вечно — у последнего кончилось терпение, и он, судя по всему, тоже перешел на повышенные тона. Мужчина навис над «молокососом», как наверняка называл он сейчас юного мага, но тот и не думал уступать, стоя в позе человека, уверенного в своих силах. «Ему бы посох — и был бы вылитый архимаг», — засмотрелась девушка на своего избранника и учителя…

— Прямо, как два петуха, — неожиданно раздался комментарий из-за спины Джайны, пристально следящей за развитием событий.

Принцесса слегка вздрогнула и, дернув головой, покосилась на еще одного зрителя, ухитряясь не выпускать семейную разборку из виду. Бокового зрения оказалось достаточным, чтобы соотнести расплывчатую фигуру со смутно знакомым голосом и признать в незнакомце Анастериана — посла Сель’Таласа и по совместительству одного из верховных руководителей Кирин-Тора.

— Завидую им, ведь их цель — это такая прекрасная девушка, как вы, — продолжил тем временем древний архимаг, отвешивая попутно дежурный комплимент. — Но видится мне, что подобного рода дискуссии в текущий момент не уместны, вы так не считаете, леди Джайна?

«Леди Джайна» сильно подозревала, что эльф едва ли в курсе всей подоплеки ситуации, но в любом случае что-то ответить было нужно, хотя бы из вежливости.

— Да, уважаемый советник. И я бы была рада оказаться там, чтобы остановить бессмысленный конфликт.

— Если думаете, что ваше присутствие помогло бы их примирить, то ошибаетесь — скорее наоборот. Поверьте моему опыту, они подружатся куда быстрее, если померяться между собой… своей крутизной или просто и незатейливо дадут друг другу пару раз по морде.

Пока Джайна думала, как бы повежливее объяснить, что «они не такие», события между тем развивались как раз по варианту Анастериана. Даэлин, что-то настойчиво объясняя, обвел руками все вокруг, словно говоря: «Смотри! Это все мое!». На что Лин лишь пренебрежительно скривил губы, что в исполнении молодого парня смотрелось не очень впечатляюще, а затем показательно медленно поднял правую руку и щелкнул пальцами. И никто кроме наблюдательной Джайны не обратил внимания, что вторая рука была скрыта в перекинутой через плечо сумке. Но вот спустя пару секунд, не увидев никакого эффекта от простого щелчка, король что-то спросил, скопировав усмешку претендента на руку его дочери. Лин же лишь ткнул пальцем вверх, и когда попавшие в изображение люди задрали головы, то рты у большей части открылись, включая короля и помощницу Антонидаса. Гномка же, как отметила принцесса, не выглядела удивленной, хоть и смотрела с интересом на небо.

Джайна легким пассом руки изменила ракурс обзора, хотя уже примерно догадывалась, что именно они там увидели — Лин не скрывал от нее приготовления, ведущиеся к большой заварушке, в которые входили и разного рода «расходники», щедро напитываемые силой эльфийского Источника. Солнце уже давно перевалило за зенит, а потому уставившиеся на небо люди смогли без помех углядеть пять косых красных полосок, которые стремились к земле, словно линии, чертимые руками богов. Наблюдателям из штаба и вовсе ничего не мешало разглядывать небесных посланников во всей их красе.

— Артефакты? — полуутвердительно вопросил посол, догадавшись об источнике демонстрируемой мощи. — Неплохо. Вот только интересно, откуда такие познания в столь юном возрасте? Да и насколько я помню рассказы Антонидаса, малыш Лин не может похвастаться большим резервом — самостоятельно ему бы их пришлось заряжать чуть меньше чем вечность.

В словах Анастериана звучал неприкрытый вопрос, да и его возвращение в штаб было чересчур неожиданным, а потому подозрительно.

— Естественно, я помогаю Лину в его начинаниях. И наполнить маной пару артефактов не самое сложное, — девушка не собиралась раскрывать секреты, тем более чужие — раз Азшара ничего не рассказала своему приспешнику, то и ей не уместно.

— Вот как… — неопределенно произнес задумавшийся о чем-то Анастериан, наблюдая, как метеоры достигают земли за стенами и возносят в небо столпы пыли или воды и пара, пламя и остатки монстров, но собеседнице это зрелище было не особенно интересно, и она снова переключилась на семейную историю, готовую в любой момент стать драмой.

Эльф чуял подвох, но не мог понять, с какой стороны подступиться к загадке юного ученика Антонидаса. Откуда у него знания и навыки? Где он берет ману для воплощения своих придумок? И главное — почему королева просила присмотреть за ним? Что может связывать юношу-человека и древнюю эльфийку? От безответных вопросов у него начинало портиться настроение: он не любил работать втемную…

Даже отвлекись Джайна от показываемой картинки, то не смогла бы по спокойному лицу посла понять, поверил он сказанному или нет. Девушку в тот момент больше всего волновало продолжение разговора между ее парнем и отцом, продолжавшего пребывать под впечатлением.

— Ты можешь сходить на площадь, — неожиданно предложил Анастериан. — Я тут за всем присмотрю.

Размышления не отняли слишком много времени.

— Спасибо, советник!

Будущая архимаг скорым шагом направилась к выходу, а эльф занял освободившееся место у экрана. Внезапно уши представителя Сель'Таласа уловили странное — звук шагов принцессы оборвался слишком резко, да и скрипа дверей затем не воспоследовало. Анастериан посмотрел вслед ушедшей и обнаружил, что та застыла на полушаге в нескольких метрах от выхода. Паралич неизвестного происхождения продержался на Джайне несколько секунд, и девушка, ожив, в два прыжка достигла двери, но, едва коснувшись ручки, снова замерла, только уже буквально на мгновение, а после развернулась и расплылась в остаточном эффекте короткого телепорта, появившись рядом с ним. Для эльфа в общем-то было очевидно, что оцепенение было вызвано не магией, а состоянием просветления, выражение которого отчетливо застыло на лице возвращающейся магички. Впрочем, его куда больше заинтересовали продемонстрированные Джайной таланты…

Принцесса, не говоря ни слова, подскочила ко все еще показывающему портальную площадь магическому экрану, уставилась на изображение, а затем ее тело дернулось и… снова исчезла аналогичным образом.

Картина площади тем временем пополнилась пропавшей девицей, но на самой площади на это мало кто обратил внимание. Все кроме эльфа застыли в изумлении. Не то, чтобы Анастериан не удивился, но его выдержки определенно хватило, и он удержал лицо. Подобные прыжки были нормой для его сородичей или опытных магов из числа местных, но увидеть столь филигранное исполнение в лице юной представительницы молодой расы да еще и в условиях противодействия антипортальных чар — это неожиданно, особенно, если учитывать, что судя по всему, она первый раз прыгала на столь дальнее расстояние да еще и в место, находящееся вне прямой видимости.

— «А она точно человечка?»

Но мысль-вопрос осталась без ответа…

---------//---------

Боралус, то же время.

Пока большая часть присутствовавших на площадке с эвакуационными порталами пялилась на вздымающиеся над городскими стенами последствия падения пяти огненных каменюк, Лин первым продолжил остановившийся спор на счет того, кто чего достоин.

— Может, у меня и нет целого королевства, но мне не нужна такая эфемерная штука, как власть. Все еще считаешь меня молокососом?

— Молокососом? — переспросил Даэлин, медленно переводя взгляд на парня. — Нет, но вот зазнавшимся выскочкой — определенно.

— Без наглости в наше время никуда, — по-стариковски вздохнул парень, что позволило несколько сгладить напряжение.

— Тоже верно, — произнес король вполголоса, словно с неохотой соглашаясь с оппонентом.

— Все еще считаешь меня, — повторился Лин, продолжая додавливать тестя, — недостойным своей дочери, старик?

Король почувствовал новую волну раздражения, поднимающуюся в груди, а ведь он только-только начал успокаиваться после демонстрации силы новоявленным женихом! Когда от магов пришло донесение о появлении второго ученика Антонидаса из портала, ведущего в Дозорный Холм, отец всеобщей любимицы ринулся «знакомиться», благо ситуация на стенах оставалась неизменной, и оборону можно было оставить на компетентных подчиненных. И что же он увидел? Какого-то донельзя пафосно выглядящего юнца, которому он бы не доверил ни одного серьезного дела! Этот выскочка весь разговор был дерзок и не вежлив (про притчу о соломинке в чужом глазу и бревне в своем Даэлин как-то и не вспомнил), и лишь присутствие помощницы Модеры не позволяло разобраться с ее обнаглевшим коллегой…

— Думаешь, если научился паре фокусов и имеешь смазливую мордашку — это достаточно, чтобы соответствовать ей?

— Думаю, она сама способна это решить.

— Если ты думаешь, что Джайна выберет твою сторону, а не мою, то ты глубоко заблуждаешься!

— Я не буду тем, кто поставит ее перед таким выбором… а ты?

На некоторое время в разговоре снова появилась пауза.

Знакомство с избранником дочери стало выходить на новый виток препирательств, благо хоть молчащая Модера еще с самого начала встречи, поняв, куда дует ветер, поставила односторонний барьер от подслушивания, дабы семейные дрязги не стали всеобщим достоянием. Однако ссора не смогла продолжится по более чем «объективной» причине — на сцене появился искомый объект спора. Джайна, воспользовавшись отсутствием в данном месте антипортальных чар, что наполовину облегчило ее работу, так как в точке входа они все-таки присутствовали, материализовалась в пяти шагах от четверки и на таком же расстоянии от окружившей их свиты. Мгновение ушло на восстановление ориентации в пространстве, и в два шага оказалась в объятьях парня. И нельзя сказать, что последний поступок стал результатом безотчетного импульса, вовсе нет — просто юная принцесса решила прямо заявить о своем выборе спутника жизни.

— Лин!

— Привет, милая! А я вот тут с твоим папой знакомлюсь…

— Отец? — девушка повернулась к королю.

Даэлин стоял, поджав губы, с нечитаемым выражением лица, но вот он переборол себя и через силу проговорил:

— Все нормально, Джайна. У тебя очень талантливый молодой человек. Сейчас не время, но я убежден, что нам нужно еще многое с ним… обсудить, — а затем, не дожидаясь ответа, мужчина резко развернулся и, выйдя из-под действия чар, громко приказал столпившейся свите: — Возвращаемся!

— У меня много вопросов, — заявила Модера, фактически первый раз за встречу подав голос, не считая первоначального приветствия. — У Антонидаса тоже, думаю, найдется, что спросить.

— А это не может подождать до конца сражения? — в обычном случае Джайна бы не рискнула возражать одной из совета ордена, но радость от возвращения парня внесла свои коррективы.

— И не узнать, как сюда попал Лин, и что твориться за порталом? — помощница главы Кирин-Тора перевела взгляд с виновника собрания на девушку и продолжила. — А еще почему вы, юная леди, находитесь здесь, а не в штабе, за которым были приставлены присматривать? Думаете, ответы на эти вопросы после отражения нападения станут более актуальными?

Ученики Антонидаса молча переглянулись. Модера, посчитав отсутствие возражений за согласие, приступила к расспросам и начала с того, что поинтересовалась личностью гномки, прячущейся за молодым магом — ведь перед тем, как обсуждать возможные секреты, надо же убедиться, что все присутствующие лица имеют право их услышать. К слову, вопрос идентификации мелкой также очень волновал и вторую присутствующую девушку…

Глава 29

Ни'алота.

Н'Зот испытывал положительные чувства. Еще одна веха плана была успешно достигнута. Средоточие стихии Воды, спрятанное под храмом человеческого культа получено. Потраченная ради отвлечения людей армия солдат была лишь сборищем «мяса», не имеющего даже магического дара и, как следствие, малейших перспектив в грядущей битвах за власть над Азеротом. Потерь ему было нисколько не жалко, ведь морские глубины скрывают неисчислимое количество подобных созданий.

Теперь Древнему необходимо было сосредоточится на выполнении заключительного этапа подготовительного плана. Сердце воздушной стихии «ждало» своего нового хозяина. Недавно нашедшийся «Огонь» он забрал у коротышек-гоблинов, даже не подозревавших о хранящемся на их острове сокровище. «Земля» досталась предвестнику Бездны «по наследству» от Нелтариона, прямиком из храма Земли. Оставалось дело за самым сложным — ведь мало того, что средоточие Воздуха хранилось в горной труднодоступной для морских обитателей местности, так последняя еще и располагалась не где-нибудь, а в Нордсколе — вотчине сразу нескольких Аспектов. Про личность хранителя Н'Зот старался вспоминать не слишком часто: хоть и не в его привычках было игнорировать проблемы, но и настроение себе он лишний раз не хотел портить. Не то чтобы Торим, подневольный охранник храма Штормов, был прямо-таки таким уж сильным — вовсе нет. Однако его силы вкупе с крайним неудобством местности заставляли испытывать сомнения и тревогу касательно успеха силового варианта решения проблемы, чего Н'Зот чувствовать определенно не хотел. А потому в качестве основного плана ему виделась возможность «договориться» с одним из потомков Титанов… примерно так, как он это проделал с Малигосом. Правда, в случае с Торимом ему придется соблюсти анонимность: в отличие от Аспектов, имевших привязку к конкретным стихиям, приверженцы Порядка почему-то на дух не переносили представителей Бездны, хотя последняя и не являлась антагонистом «упорядоченности». Но так уж исторически сложилось еще в тот самый момент, когда Титаны прибыли на Азерот, и теперь Древнему богу с этим приходилось считаться — в конце концов, он являлся одним из виновников такого к себе отношения.

И вот сейчас Н'Зот выбирал переговорщика, которого Торим не попытался бы убить сразу при встрече. А выбор был не так уж и мал — на Азероте нашлось немало разумных, готовых служить кому угодно за исполнение своих желаний…

---------//---------

Ульдум.

«Какие-то они все инертные и недоговороспособные. Королева будет недовольна». Советник Анастериан, направленный Азшарой на юг Калимдора для вербовки союзников, только что покинул каменную коробку — резиденцию короля местного племени рамкахенов. В данном случае отсутствие результата нельзя было считать результатом. Кошкоподобного правителя звали Фаорис, и он с интересом выслушал и про демоническую угрозу, и про разбушевавшегося Древнего бога и заявил, что спасение племени — важная задача, но при этом категорично добавил, что в приоритете является защита Ульдума и что, если таковое вторжение случиться, рамхакены, как один, будут защищать эти священные земли, но ни о каком путешествии и тем более переселении, куда бы то ни было, не может идти и речи. Если подытоживать, то его ответ свелся к «В этих песках мы родились, тут мы и умрем».

А ведь это еще были самые разумные из потомков Тол'виров. Южные племена даже разговаривать с посольством не стали, сразу напав. С полуразумными элементалями воздуха, облюбовавшими чертоги, расположенные на самом юге Калимдора, запретила связываться Азшара. И это было логично: Анастериан тоже полагал, что бывшие сторонники Древних не те союзники, которые нужны эльфам. Вот только в сухом остатке после длительного путешествия по Калимдору на его счету дипломата-вербовщика числились: несколько стай гарпий, чьи матриархи были достаточно стары и умны внять доводам архимага да десяток племен тауренов, чьи шаманы оказались на удивление здравомыслящими разумными. Последние при долженствующей подготовке могли бы значительно усилить военные силы коалиции, вот только время уже сильно поджимало, и обучение быкоголовых должно будет пройти по сокращенной программе… Но этот вопрос уже лежал вне юрисдикции посла, а сам же он справедливо считал, что маленький плюс лучше, чем вообще никакого.

В переговорах Анастериан не чурался демонстрировать силу, но все же, выполняя рекомендации королевы о добровольности вербуемых, старался больше действовать уговорами и щедрыми посулами.

Анастериан окинул последним взглядом окружающие пески и скомандовал сопровождению готовить портал в Сель'Талас. И хотя на Калимдоре было еще много мест, в которых посольство могло бы завербовать солдат в армию, рамхакены стали последней точкой в затянувшемся визите — дикие племена дикими племенами, а на восточном материке его уже ждало следующее задание — гномы наконец-то созрели для полноценных переговоров и заключения договора о сотрудничестве, а маленькие механики были куда важнее и перспективнее, чем все текущее население Калимдора вместе взятое, включая даже остатки ночных эльфов, обосновавшиеся в центре материка.

---------//---------

Зул'Гуруб.

Тролли, живущие в укромной долине на юге восточного континента, мало задумывались, почему в пруд, расположенный в одном из последних пристанищ этой расы во всем Азероте, вода впадает, стекая с гор, но не переполняет его, не имея при этом видимых спусков воды. Ключевым здесь было слово «видимых», и причина этого мистического с точки зрения клыкастых дикарей явления была проста — подземные проходы, по которым вода уходила вниз, а далее, пройдя тернистый путь сквозь скалы, разбавляла собой соленость южных морей. Так что и не пруд это был вовсе, а вполне себе полноценное озеро, пусть и не поражающее своими размерами и глубиной. Величины последней, впрочем, хватило на то, чтобы проникших сквозь подземные речки посланцев Древнего бога, местные жители заметили далеко не сразу, а только лишь тогда, когда рыбообразные монстры, не обращая внимания на обитающих в озере кроколисков, уже выбрались из воды, причем проделав это не на отлично просматриваемой каменистой отмели, а ловко взобравшись прямо на крутой берег, укрытый завесой джунглей. Большая часть непрошенных гостей имела вместо привычных любому жителю земной поверхности ног длинный толстый хвост.

Когда отряд из двадцати бывших эльфов был обнаружен, то нападать на него тролли, прибывшие на место проникновения первыми, не рискнули. Чужаки не проявляли агрессии и даже наоборот — демонстрировали всеми плавниками миролюбие и готовность достигать консенсуса. Тревожные тамтамы, звуки которых наполнили долину при обнаружении проникновения фактически в центр поселения, постепенно затихли. Убежавшие гонцы сделали свою работу — вокруг послов постепенно стала скапливаться самая настоящая армия, состоящая из воинов, шаманов, знахарей, а также прирученных диких животных и лоа — куда же троллям без них?

Вскоре на место событий прибыла пятерка верховных жрецов, с которыми было не все так очевидно, как казалось на первый взгляд. Пожалуй, уже никто не мог понять — защищают они остатки империи Гурубаши от своего кровожадного покровителя — Хаккара Свежевателя Душ — или же все-таки попали под его влияние и помогают ему возродится на Азероте. Однако, когда Н'Зот замыслил найти союзников в лице клыкастых гуманоидов, то ему не было никакого дела до этих обстоятельств. Где он и где этот червяк с крыльями? Сравнение было настолько не в пользу последнего, что и Древний даже не задумывался о возможности подобного сопоставления их сил и влияния среди божественной братии.

— Что вам нужно здесь, чужаки? — первыми слово взяли хозяева.

— Мы приш-ш-шли с-с предлож-жением руки помощ-щи от наш-ш-шего повелителя, — прошипел в ответ самый представительный из делегации наг.

Переговоры начались. Для получения положительного результата оставалось дело за «малым» — преодолеть обоюдную гордыню, кровожадность троллей, самоуверенность посланников Древнего и еще кучу факторов, вставших на пути к созданию союзнических или вассальных отношений… Однако желание Древнего бога превалировало над всеми помехами, и не было никаких сомнений в том, что посланники добьются успеха своей миссии.

---------//---------

Где-то под Нордсколом.

Бывший верховный шаман, бывший великий колдун — тот, кого когда-то орки звали Нер'Зулом, ныне являлся всего лишь куском зачарованного льда. Но раба Пылающего Легиона не столько волновало текущее состояние, сколько беспокоила судьба, определенная ему демонами. Его хотели лишить существования. Использовать и выбросить, как отработанный материал. Заменить. И что самое унизительное — на кого? Может, во главе армии нежити должен был встать кто-то из высшей лиги, например, Маннарот? Или хотя бы кто-то из натрезимов? Нет — всего лишь один из слабых людишек, причем, может быть, даже не маг! Можно подумать, что человек, какой бы сильной личностью тот ни обладал, сможет справиться с легионом нежити или хотя бы просто удержать их в узде, не говоря уж о полноценном управлении! То, что участь «заменителя» должна была стать едва ли не трагичнее его собственной, нисколько не волновало пленника демонов…

Нер'Зул не ведал о причине столь резкой «перестановки» в командующем звене Плети (старый орк в соответствии с поставленной задачей должен был командовать нежитью до победного конца), но догадки у него имелись — надсмотрщики как-то узнали о его попытках освободиться от контроля и решили не рисковать и найти подходящую замену. Разумеется, натрезимы не посвящали бывшего союзника в свои планы — еще чего! Однако у Короля-лича хватало возможностей и главное — проницательности, чтобы из разрозненных обмолвок натрезимов сложить непротиворечивую картину грядущей высадки в Лордероне. И чем больше времени проходило, тем больше деталей прояснялось: ведь каждая костяшка, находящаяся под его контролем, служила шпионом в стане «союзников». Да, сейчас большая часть армии, как и сам Нер'Зул, была запакована во льдины и дрейфовала в открытом море, но кто говорит об армии, когда дело касается таких тем, как шпионаж и разведка? Мелкие животные и птицы, поднятые личами — его бывшими собратьями, служили не только на благо Плети, но и ее непосредственному повелителю. Уж кому-кому, а пленнику сами великие духи велели вовсю пользоваться «служебным» положением для организации освобождения от власти Кил'джедена. О полноценном побеге из ледяной глыбы Нер'Зул даже не мечтал — орк не представлял, что сотворил с ним один из подручных Саргераса, и в каком направлении следует двигаться, чтобы хотя бы просто рассмотреть возможность возвращения нормального тела, не говоря уже о том, чтобы ее реализовать.

И теперь Нер'Зул надеялся, что надзиратели «не знают о том, что он знает о том, что они знают» о его попытках выбраться из-под их контроля. Самое же ироничное во всей этой ситуации было то, что его намерения и цель демонов совпадали в ключевом моменте — им всем нужна была еще одна жертва для Ледяного трона. И пусть причины и нюансы сильно разнились, но, какой из планов окажется более жизнеспособным, могло сказать лишь время… И старый орк с нетерпением ждал развязки.

---------//---------

Штормград.

С момента бойни, разразившейся на Кул-Тирасе, минуло несколько месяцев. Многие выжившие жители Боралуса и те, кто успел спрятаться за его стенами до того, как архипелаг захлестнуло волной морских тварей, переселились на земли давнего союзника, в вотчину Менетилов — Лордерон. Однако это касалось лишь простых обывателей, а вот солдаты и их командиры, когда им было предложено перебраться поближе к морю, в Штормград, согласились, не раздумывая. Хотя возможно виной тому была личность человека, сделавшего им подобное предложение…

Даэлин Праудмур застыл у каменных зубцов, на вершине одной из циклопических башен, составляющих оборону нового Штормграда, восстановленного и скорее даже перестроенного после первой войны с орками.Сверху открывался прекрасный вид на побережье. Мелкие волны, гуляющие по морской поверхности, навевали спокойствие своим видом, вот только знаменитый адмирал слишком хорошо знал, что скрывает под собой видимая безмятежность водной стихии.

Почему он привел своих людей именно сюда? Этот выбор не был продиктован ностальгическими чувствами к «большой» воде, отнюдь нет. Во главе угла стояла практичность. Когда Антонидас разжевал текущую ситуацию, сложившуюся на Азероте, бывший король Кул-Тираса понял, что не просто легкомысленно отнесся к приснопамятному предупреждению, полученному от эльфов, а в контексте минувшего нападения на его родину Даэлин, словно все пропустил мимо ушей. И вот теперь, когда из-за своей беспечности ему пришлось бросить Кул-Тирас, он жаждал поквитаться с врагом. А где еще его моряки и остатки водных магов могли принести больше пользы как не возле моря? Вот он и выбрал Штормград. Конечно, под этот простой критерий подпадало немало других мест, например, таких как: Гилнеас, Лордерон, Сель'Талас. При чем, если рассматривать эльфов, то у них имелся серьезный «бонус», и он со своими людьми уже вовсю мстил бы морским тварям — по слухам у них там, на северном побережье, уже давно творилась дикая мясорубка. Но все-таки выбор короля пал именно на Штормград — ведь если есть альтернатива, то лучше отдать свою жизнь за людей, а не за остроухих зазнаек…

Не сказать, что его венценосный собрат, Вариан Ринн, не обрадовался прибывшей прямиком через портал подмоги. Наоборот — молодой король определенно был счастлив получить значительное подкрепление, ведь нехватка человеческих ресурсов — это не та проблема, которую можно решить, просто отсыпав лишний мешок золота. Вот только знаменитый адмирал не смог сойтись во мнениях с местными по поводу командования. Нет, Даэлин не посягал на верховенство, но уж своих людей абы кому он отдавать не хотел, вернее — никому не хотел. Хозяева, в свою очередь, не желали отдавать на откуп чужакам ни метра столичных укреплений — это, по их мнению, сильно подрывало обороноспособность города. Бывший король же, снова ставший «обычным» адмиралом, наотрез отказывался передавать своих солдат под чужое командование, прекрасно понимая, что штормградцы будут беречь своих за счет его людей. Решение данного вопроса пока продвигалось со скрипом, но, стоит отметить, все же двигалось — эльфы неплохо накрутили хвосты своим союзникам, и тема «последнего боя» нашла нужный отклик, понизив негативное влияние недостатков человеческой расы на решение подобного рода проблем…

К слову, Даэлин поднялся на временно выделенную кул-тирасцам башню и выгнал оттуда часовых не для обдумывания перспектив своей службы на благо Штормграда — просто мужчина соскучился по своей дочери, и ему захотелось побыть одному и поностальгировать. Однако очень быстро мысли отца перешли на последнюю встречу с Джайной, которая состоялась после эвакуации в Даларан и на которой ему был официально безапелляционным тоном представлен «друг». Причем слово «друг» звучало в контексте «жених» настолько явно, что при воспоминании об этом камень башни начал крошиться под пальцами от одного лишь отголоска тех эмоций, который он испытывал при встрече с наглым юнцом. Впрочем, Даэлин практически сразу ослабил хватку — еще тогда он, немного остыв, осознал, что сложившаяся ситуация на самом деле не противоречила его собственным намерениям касательно судьбы родной кровиночки. Ведь он сам ей когда-то намекал… да что намекал — прямым текстом говорил присмотреться к своему окружению для поиска выгодной партии. Правда он указывал на вполне определенных кандидатов — сильных, взрослых магов, уже состоявшихся на поприще своей профессии и могущих обеспечить не только достаток будущей семьи, но также и какие-никакие преференции для королевства дорогого тестя.

У беспокоящегося отца как-то совсем вылетело из головы, что пресловутый разговор о женихах по большей части состоялся исключительно в его собственной голове. Но, как бы то ни было, его тревога касательно личной жизни дочери заметно улеглась. И нельзя сказать, что фокусы этого Лина не произвели на него впечатления, но все же основным успокаивающим фактором стали слова старого друга. Архимаг, не пожалев хвалебных од, подтвердил перспективность кандидата на руку и сердце принцессы, несмотря на юный возраст ученика, и Даэлину пришлось, скрепя сердце, уступить напору Джайны…

Спустя несколько минут, окончательно успокоившись, мужчина окинул взглядом плескавшиеся внизу волны и, печально вздохнув, словно попрощавшись то ли с морем, то ли с Джайной, направился к выходу. Время было дорого. Беспокойство за дочь беспокойством, но о своем «долге» Древнему богу король побежденного, но не сдавшегося Кул-Тираса не забывал ни на миг, как и об оставшихся на Кул-Тирасе предателях…

---------//---------

Сумеречный лес, Мглистая роща.

— Ты уверена, что этого будет достаточно? Прислужники Н'Зота не смогут его восстановить с той стороны? — Малфурион наблюдал, как портал, через который кал'дорай, вернее их остатки числом едва ли больше четырехзначного, прибыли на земли людей, начинают разрушать.

— Нет, со стационарными порталами так не сработает, а от обычных спасают стандартные чары.

— Ну, да, которые обходятся на раз-два любым боле-менее умелым магом… И вообще — а если они нашли этот портал до нас и что-нибудь тут припрятали?

— Разведчики перевернули здесь каждый камень и ничего не нашли.

— А…

— Хватит паниковать, Малфурион, — жрица, тоже следящая за работой сородичей, повернулась лицом к супругу. — Мы пошли уже на третий круг.

— Ситуация обязывает нас видеть во всем подвохи, подозревать ловушки и сомневаться. И проверять, проверять, проверять, — друид нисколько не обиделся на обвинение в паникерстве — после всего того, что они испытали, нельзя было не стать параноиком.

— Если бы Н'Зот хотел, он бы до нас уже давным-давно попытался добраться, пока мы были на Калимдоре. Ему был интересен лишь Нордрассил.

— Скажи это Кенариусу, — буркнул длиннобородый мужчина.

— Ну, сделал он ловушку по случаю — воспользовался, так сказать, выпавшим шансом. После этого же за нами никто специально не охотился?

— Не потому ли, что мы не давали такой возможности?

— Малфурион, — девушка не выказывала ни тени сомнений в правильности их действий, имея на то наверняка веские причины, о чем и постаралась донести до супруга, — переживать о свершившихся поступках имеет смысл только тогда, когда у тебя был какой-то другой, альтернативный вариант, который на момент выбора казался не таким успешным, как сделанный тобой, а вот потом, после внезапного фиаско, раскрылся совсем в другом свете… Тогда — да, пожалуй, соглашусь, что можно и посокрушаться над своей ошибкой. Но мы же уже обсудили, что у нас не было никакого выбора — только бегство. И за минувшее время мы смогли найти одну лишь эту долину, а значит — никаких перепутий нашем пути, и эта дорога — наша судьба и единственный шанс на спасение.

— Или мы настолько упрямы, что не видим альтернативные возможности… — буркнул себе в бороду друид.

Но дискутировать на тему судьбоносности того или иного решения можно было долго, а потому Малфурион не стал углублять затронутый вопрос, вместо этого уцепился за последнее предложение юной эльфийки, на внешности которой пока еще не сказалось «отключение» от Нордрассила и его подпитки энергией Природы.

— И разве это не подозрительно? Разведчики смогли найти только одно подходящее место, но зато какое! Тут тебе и стационарный портал, который ведет на другой континент, и укромная долина под боком у нового союзника, обещавшего помочь с продовольствием. Стоит ли упоминать, что спрятанный вход в портал находится на подозрительно пустом побережье и это практически в прямой видимости Нордрассила?! Да одно это должно настораживать настолько, что не найдя подвоха, надо искать его снова и снова, пока тот не найдется!

— Мы не могли остаться на Калимдоре, — напомнила ему Тиранда об очевидном факте.

— Да, не сегодня-завтра Великое Древо будет окончательно потеряно, и в тот момент лучше оказаться как можно дальше от Хиджала. Но во имя Элуны! Зачем нам лезть в такую очевидную ловушку…

— … «когда мы могли бы пойти к Азшаре», — закончила за него обладательница шикарной гривы зеленых волос. — Даже не начинай, Малфурион. Между Элуной и этой предательницей не может быть никакого выбора. Сама только идея отказаться от нашей Богини — уже кощунство.

— Не я поднял тему, но оставим это. Мы уже здесь, и этого не изменить…

— Рада, что ты это понимаешь, — в отличии от своего супруга верховная жрица лунной богини оставалась спокойной и непоколебимо уверенной в себе на всем протяжении разговора, но иногда нет-нет, а ироничные нотки проскальзывали в ее голосе.

— …но мы можем удвоить, утроить… удесятерить осторожность. Перепроверить еще более тщательно, усилить караулы, а лучше вообще переехать.

— Куда?

— Куда-нибудь!

— Мы это уже обсуждали. В Лок Модан дворфы нас не пустили. В Сумеречном нагорье после буйства Нелтариона выжженная пустошь. Что там еще было? В Тернистой долине нам придется умыться кровью — там слишком много троллей, да и море неподалеку. Остальные места либо уже заняты людьми, как Элвиннский лес, либо не пригодны для жизни, как те же болота и горы, либо слишком близко к побережью.

— Ты «забыла» про северную часть материка. Деревни троллей — что-то-там-Алор. Они слишком слабы, чтобы у нас могли возникнуть какие-то проблемы с ними.

— Тебя прямо так и тянет к Сель’Таласу, да? И я ничего «не забыла». Это ты запамятовал про недостатки тех земель — они опять-таки слишком близко к побережью. А тролли слабы, потому что никому не нужны, пока сидят в своих горах и не лезут к людям. Лордерон давно бы с ними разобрался, если бы не форпост Лиги Исследователей в тех горах — люди просто не хотят связываться с дворфами, — Тиранда показала неплохую осведомленность в политической обстановке на новом для нее материке. — И самая главная проблема — мы умрем с голоду уже через месяц, потому что там нечего есть, а здесь мы хотя бы можем по первости закупаться у Штормграда.

— Тролли чем-то же питаются? А зависеть от «союзника», который себе на уме, в таком важном вопросе — это неправильно. И тебя разве не смущает, что они союзники и с Сель’Таласом? — Малфурион попытался наступить на больную мозоль супруги, но у него ничего не вышло.

— Нет, не смущает. И я не против Сель’Таласа. Я против Азшары и ее попыток загнать нас в рабство и заставить предать Богиню. Все, Малфурион, достаточно, — она выставила открытую ладонь, останавливая собеседника, готового привести «новые» аргументы. — Факты от слов не поменяются — это самое выгодное место со всех точек зрения. Если тебе нечем заняться, кроме как по нескольку раз обсуждать одно и то же, то ты вполне можешь здесь все лично перепроверить в тот самый, «десятый» раз. И если ты найдешь тут что-то опасное, мы сразу вернемся к этому разговору, а пока мне надо позаботиться о размещении наших сородичей.

Малфурион был нахмурен, но он кивнул и отправился организовывать проверку. Эльфийка проводила его долгим нечитаемым взглядом, но, в конце концов, тоже переключилась на работу. Очередной переезд кал’дорай был в самом разгаре.

---------//---------

Сель’Талас.

Что бы ни декларировала Азшара своим «бедным родственникам», оставлять бывший Источник под контролем Н’Зота она не собиралась. Но при этом она не врала, когда говорила, что собирается его не очистить, а уничтожить. Зачем ей вся эта возня и последующая головная боль? И все бы ничего — она бы сразу разрушила эту испорченную деревяшку, но тут была одна проблема. Всего одна, но зато такая, которая не позволяла действовать необдуманно — уничтожить Нордрассил нужно было так, чтобы он не повторил судьбу первого Источника, а Азерот не оказался поглощен еще одним Катаклизмом. Разумеется, сравниваться Источник Вечности и какое-то жалкое его подобие, к тому же порядком исковерканное Аспектами, было нельзя, но даже маленькое буйство планетарного масштаба — это не то, что было нужно в преддверии большой войны. Вместе с тем оттягивать до бесконечности тоже было нельзя — Азшара подозревала, что, выкачав нужное ему (королеве очень хотелось бы знать, для чего именно, но вряд ли это было что-то хорошее) количество энергии, Древний бог может сам уничтожить Источник, причем проделав это не тем мягким способом, которым планировала воспользоваться сама магичка, а наверняка выбрав что-то более разрушительное…

С вариантами у Азшары по «бескровному» уничтожению Нордрассила было с одной стороны туго. Школами антагонистической направленности пользоваться было нельзя — предполагаемая реакция получалась слишком сильной для Азерота. По сути древо представляло собой сплав Природы и Тьмы, что исключало применение Света и Смерти. Пытаться Природой пересилить целый Источник было бы глупой затеей в стиле Малфуриона, но никак не столь опытной магички как она. Использование же Скверны… да, демоны бы одобрили. Тьма тоже исключалась по вполне понятным причинам. Вот и оставалась всего лишь Тайная магия. Да «всего лишь» там самая магия, в которой она была особенно сильна, несмотря ни на какие попытки Саргераса, в свое время желавшего приобщить ее к Хаосу.

И сейчас Азшара находилась на одном из испытательных полигонов, который использовался эльфами-исследователями по прямому назначению. К решению поставленной задачи подходили с разных направлений, но, как ни странно, первой добилась частичного успеха группа, ставившая перед собой самую простую в теории, но сложную в реализации задачу — заставить сплав из двух чужеродных энергий, Природы и Тьмы, вступить в конфликт и аннигилировать друг друга.

Небольшое дерево в кадке, светящееся зеленью от переполнявшей его энергии Жизни, было обвито черными жгутами, что делало его похожим на Нордрассил в миниатюре. Вот один из магов, стоявших рядом с Азшарой, в полусотне метров от образца, вскинул руку с жезлом, и с его навершия сорвался яркий фиолетовый шар, наполненный чистой энергией Порядка. Развернувшись в полете в мелкоячеистую сеть, заклинание оплело несчастное дерево и с шипением впиталось в него. Секунда-другая, зеленое смешалось с черным, и дерево начало плавиться. Не было никакие взрывов, вспышек, сотрясений земли — просто спустя минуту вместо кадки с деревом образовалась неприглядного вида темная лужица, слабо фонящая Тьмой, Природой, Порядком и, как ни странно — Скверной.

Результат впечатлял и удовлетворял ожиданиям, за исключением одного маленького «но». И это были вовсе не опасения превратить половину Хиджала в дурно пахнущее черное болото — плевать на него. Для корректной работы заклинание должно было иметь не меньше половины, а лучше ровно половину от запасов энергии Жизни объекта его применения, в противном случае процесс аннигиляции не становился лавинообразным, а при недостаточном наполнении и вовсе мог не запуститься или скорость взаимного уничтожения Природы и Тьмы была столь незначительна, что процесс легко устранялся любым желающим. А в том, что последние быстро найдутся, королева нисколько не сомневалась.

Вложить в заклинание энергию объемом, равным половине Источника, пусть и такого никчемного по понятиям Азшары — это было сильно даже для нее. Однако экспериментальное заклинание по сути состояло на девяносто пять процентов из голой силы, в то время как оставшиеся пять процентов приходились на искусство магии как таковое. То есть с усложнением структуры заклинания падала его энергоемкость… до известного предела, потом, конечно, вступала в действие обратная зависимость. Поэтому-то исследователи продолжали работать в этом направлении, но пока успехи были не значительны. Азшара подумывала переключить остальных на данное направление, ведь времени на продолжительные изыскания не оставалось — заклинание по ее прикидкам им требовалось, как говорится, уже вчера.

---------//---------

Даларан.

— Я, конечно, знала, что обещанного три года ждут, но никогда не думала, что это относится на твой счет! — гномка, переступающая порог той самой, известной в молодежных кругах таверны, не преминула напомнить о временной задержке выполнения обещания.

— А кто убежал в Стальгорн, едва получил свой «большой красный камень»? — Лину было что ответить на такое обвинение. — А потом появлялся набегами, только за новой порцией камней?

— Сначала надо было угостить девушку обещанным тортиком, а потом уже дарить огромный рубин!

— «Дарить»?

— Тот хлам… кхм, — девушка, недавно взявшая следующую ступень инженерного дела, если по-простому — ставшая мастером-инженером, малость смутилась. — То есть, я хотела сказать, — она издала нервный смешок, — те высокоточные инструменты и первоклассные материалы, что ты попросил взамен… В общем, обмен вышел немножко неравноценным. Да таким подарком ты, считай, сделал мне предложение руки и сердца! Это было бесчестно с твоей стороны, уже имея девушку, так поступать со мной! Скажи ему, Джайна! — гномка обратилась к идущей с другого бока парня еще одной спутнице.

— Да, Лин, это было безрассудно — украсть сердечко нашей милой Трикси. Теперь в ответ она выест тебе весь мозг.

— Эй! Я не такая! Я бедная и несчастная милая гномка! — но фоне торчащей над столом головы с двумя симпатичными пепельного цвета косичками ее заявление не выглядело ложным.

Трикси, несмотря на явно демонстрируемую симпатию к Лину, умудрилась за минувшие со дня их знакомства полгода подружиться с Джайной, и все это благодаря своему простому и веселому нраву.

К столу тем временем подошла знакомая парочке учеников главы Кирин-Тора официантка.

— Что будете заказывать? — приблизившаяся девушка прервала дружеские подколки на любовную тему, к которой, как правило, сводился любой разговор с гномкой, длящийся более пяти минут.

— Самый большой и дорогой торт!

Девушка в белом переднике обладала большим опытом общения с самыми разными клиентами и клиентками в особенности, а потому не особенно не удивилась запросу. Она кинула быстрый сочувствующий взгляд на парня и, не изменившись в лице, уточнила:

— Так самый большой или самый дорогой? Самый дорогой — среднего размера.

— Тогда сделайте самый дорогой торт, просто больше размером — вот чтобы я увидела его и ахнула! — произнесла заказчица с видом: «Ну, что тут может быть непонятного?».

Официантка кивнула, но для подтверждения заказа уставилась на явного плательщика. Парень кивнул и добавил:

— К торту — все как обычно, плюс нам с Джайной чего-нибудь покрепче, а ребенку — сока.

Лицо Трикси приобрело выражение искреннего возмущения, настолько сильного, что первые секунды она сидела с красным лицом и ничего не могла вымолвить. Официантка, на чьей памяти парочка молодых магов никогда не заказывала спиртное, верно уловила подоплеку момента и не спешила выполнять заказ, с любопытством ожидая, чем закончится дружеская подколка.

Не став дожидаться бурной реакции гномки, Лин исправился:

— Я передумал — нам с Джайной тоже сока.

А затем он, не удержавшись, добавил:

— Все-таки взрослые должны подавать пример детям.

— Я тебе это припомню! — посулилась отошедшая от возмущения Трикси, когда официантка удалилась к стойке для оформления заказа. — Так опозорить мастера-инженера!

— Не обиднее, чем то, когда ты предлагала испытать на Джайне новую поделку своей сестры, а самим пойти поразвлечься.

— Тссс… не выдавай наши планы, она же услышит! — гномка, скосив взгляд на Джайну, сидящую рядом с Лином, сделала вид, будто та не может услышать их разговор, находясь с ней за одним столиком.

— Я гляжу, вы очень хорошо ладите, — магичку умиляло поведение подружки, и она особо это не скрывала. — Может, нам на самом деле удочерить ее, как ты и предлагал?

— Хм, думаешь?

— Эй! Заканчивайте уже! Это уже не смешно! Я же не шучу про ваш рост! Я в отличие от вас понимаю, насколько вам неприятно ходить такими дылдами, но с деликатностью отношусь к вашей проблеме, а не выпячиваю ее на всеобщее обозрение, высмеивая идеальный рост других!

— Ладно-ладно, извини, Трикси. Погорячился, — извиниться перед девушками никогда не было лишним, дабы хрупкие девичьи сердца не хранили или, не дай боги, плодили обиды.

— Кстати, пока готовится торт, можешь похвастаться своим безумным изобретением, — переключился Лин на нейтральную тему, которая, в общем-то и являлась, официальным основанием для их встречи — они отмечали присвоение гномке нового ранга.

— Ха, теперь вот сиди и кусай локти от любопытства! В осознании, что из-за своего слабоумия, выдавившего из себя идиотские шуточки, ты не станешь свидетелем триумфа моего непревзойденного гения!

— Даже Джайне не покажешь?

— Хм, ну-у… — она бросила оценивающий взгляд на тарелку подружки. — Если она поделится со мной, то так и быть покажу и даже дам постре… то есть я хотела сказать — постоять рядом и проникнуться несомненным величием моего таланта!

— Тортик не отдам — можешь забирать Лина, — бывшая принцесса в наигранном испуге пододвинула пустую тарелку себе поближе, но тут же, словно спохватившись, добавила: — Разве что кусочек.

— Вот так — променяли на торт, и даже не на весь, а всего лишь на маленький кусок, — посетовал парень, с удовольствием поддерживая шутливую перепалку.

— А если отдам свою долю — могу забирать его целиком? — уточнила Трикси, окидывая взглядом уже Лина.

— Если добавишь пару пирожных сверху — он твой на весь день.

— Ой, заниматься этим днем… я так смущена! — гномка приложила ладошки к щекам.

— Что хоть изобрела-то? Надеюсь не мушкет для дворфов, стреляющий рубинами? — Лин понял, что пять минут видимо уже прошли, и предпринял еще одну попытку сменить тему, и снова успешную.

— Пф! Скажешь тоже! Мушкеты — это даже не вчерашний день, это позапрошлый век! Так что я придумала пушку. Крутую пушку. Очень Крутую Пушку, — ответила компаньонка.

— Я понял-понял, ты придумала пушку, которая вместо ядер стреляет рубинами — что уж тут непонятного? Теперь ясно зачем тебе большие рубины. А вообще это очень оригинальная идея… Говоришь, у вас в Стальгорне за такое дают мастера-инженера, да?

— Р-р-р! — в глазах Трикси мелькнуло желание постучать по голове соседа и желательно чем-то тяжелее посуды, присутствующей на столе.

— Проголодалась, наверное. Устала после литья пушек, — «предположила» Джайна, услышав рычание, а затем «успокоила» подругу: — Ничего, Трикси, скоро принесут мой торт, а ты пока займись Лином: до вечера еще далеко, но время летит быстро — оглянуться не успеешь, а аренда ученика главы Кирин-Тора уже закончилась…

— Злые вы. Уйду я от вас, — скорчив обиженное лицо, Трикси начала медленно подниматься со стула. — Туда, где вкусно, и бесплатно кормят, и гладят по голове, а не говорят гадости!

— И где же на Азероте находится столь благословенное место? — полюбопытствовала Джайна, поскольку знания подобного — стратегическая информация для любой девушки, пусть даже у нее и есть уже парень.

— Ближе чем вы думаете! Естественно… на коленях у парня, которого я арендовала у его же девушки за пару кусков тортика! — под конец объяснения Трикси, последовав совету, уже сидела на оном месте и показывала язык ошарашенной подруге.

— Ну, насчет поглаживаний я догадался, что это вменяется мне в обязанность, — Лин взлохматил прическу наглой особы, предварительно бросив нечитаемый взгляд на спутницу, которая пусть и в шутку, но продала его за сладости, а теперь возмущенно сопит, глядя на парочку, потому что не может ничего сказать в свое оправдание. — А что с едой? Ты вроде как еще даже осталась должна пару пирожных.

— Так тут принцип «все включено» — твоя доля тортика идет вместе с тобой, — и тут Трикси фальшиво вздохнула. — А раз уж я маленькая девочка, то придется тебе кормить меня с ложки.

Момент с пирожными был тактично опущен.

— Эй! Так не честно! — опомнилась наконец Джайна. — Может, я тоже хочу, чтобы меня кормили и гладили!

— Ну, хочешь я тебя покормлю и поглажу? За кусок тортика, — гномка предложила восстановить «справедливость» по-своему.

— Тогда тебе придется вернуть Лина! — бывшая принцесса, имевшая представление об экономике аж целого королевства, предприняла попытку поторговаться.

— Нет-нет! — покачала Трикси схваченной со стола ложкой. — Это так не работает! Мы уже заключили договор, и он вступил в силу. Теперь нам надо заключить еще один: но кормить и гладить тебя да впридачу отдать тво… моего парня — это слишком много за один маленький несчастный кусочек тортика! Впрочем, за всю твою долю, я бы могла сдать своего парня… ну, скажем на пару минут. За две минуты вы точно не успеете заняться ничем таким.

— Трикси, ты же мне подруга? — проникновенно начала магичка.

Поняв, что торговаться с гномкой за сласти — изначально провальный путь, Джайна зашла с другой стороны, используя старый, но безотказный метод под названием «Ты меня уважаешь?».

— Э… да-а, — с подозрением ответила девушка, подспудно чувствуя, что сейчас беседа повернется в неблагоприятную для нее сторону.

Неизвестно, куда дальше зашел бы разговор про аренду парней и сопутствующие для данной темы вопросы, но в этот момент подошла парочка официанток, принесших их заказ. На одном подносе возвышался огромный тортище, которого хватило бы пятерым в голодное время, и еще сколько-то бы точно осталось. На втором стояли соки, чай, пирожные, фрукты — в общем «гарнир».

Пока впечатленные юные лакомки изучали творение кондитерского искусства, парень удивленный размерами торта произнес:

— Так, девушки, внимание! Пока вы все это не съедите, мы отсюда не уйдем.

— Ты хочешь добить свою бывшую? Хитрый план, одобряю! Ведь Джайне придется съесть две трети, а нам всего по одной шестой — я из благородных побуждений помогу с твоей порцией, — не могла не прокомментировать Трикси, чувствующая душевный подъем от беседы и, разумеется от сиденья на коленях у Лина — не без этого.

— Нет-нет! Это так не работает! — передразнил ее Лин и зловеще усмехнулся. — Сейчас ты узнаешь, что чувствует себя ребенок, когда он уже наелся, а родители настойчиво пытаются впихнуть в него «ложку-другую» с призывом «за папу, за маму».

— Ой-ой! — «испуганно» вскрикнула гномка, ничуть не испугавшись угрозы — не ей, признанной сладкоежке бояться какого-то тортика, каким бы большим тот ни был. Трикси даже, входя в образ, заболтала ногами.

Битва на выносливость началась…

Три часа спустя, полигон Кирин-Тора.

— МУАХАХАХА!!!….

Изобретение Трикси издавало «пиу-пиу», рассылая во все стороны потоки красных лучей. Невысокая гномка с «Суперлазеропулеметом, Стреляющим Всеразрушающими Красными Мегалучами Смерти» — огромной пушкой вдвое больше ее самой, но судя по весу достаточно легкой, чтобы объевшаяся торта создательница смогла не только удержать ее в руках, но и при этом еще и стрелять, представляла собой сюрреалистичное зрелище, а потому эта картина создавала неизгладимое впечатление… особенно в контексте того, что лучи при попадании в цель проплавляли толстые металлические пластины, аннигилировали дерево и прожигали огромные дыры в призванных земляных элементалях, выступающих в качестве подопытных кроликов. И все это наряду с полным игнорированием большей части стандартных защитных чар — в устройстве гениальной изобретательницы хоть и использовалось немного магии, но в самих воистину «красных лучах смерти» не содержалось ни «грамма» магической энергии. Ошарашенный Лин, наблюдающий в компании не менее шокированной Джайны, лишь благодарил неизвестного строителя полигона, что догадался в свое время окружить полигон помимо нескольких магических щитов обычным земляным валом, который сейчас покрывался оплавленными рытвинами, больше похожими на кратеры, но при этом продолжал стоически, если не сказать большего — героически, выполнять свою основную функцию по защите Даларана от юных волшебников. В роли целой толпы последних сейчас выступала одна-единственная мастер-инженер, показывая насколько недооценивают ее сородичей по части разрушений.

— … МУАХАХАХА!!! Ну, как? Я похожа на безумную изобретательницу? — спросила гномка, повернув голову в очках в сторону зрителей, при этом не прекращая уничтожать миш… полигон, но уже делая это не глядя.

— Не отличишь.

— Точь-в-точь.

В один голос подтвердили и закивали синхронно Лин и Джайна, для которых и проводилась демонстрация «почти опытного образца». Что уж будет на выходе «совсем опытного» устройства, Лин остерегался загадывать — как бы там в функциях не была заложена неуязвимость для хозяина или полет… Кажется, ему нужно было еще раз пересмотреть значимость гномов в общем и инженерного дела в частности на поприще борьбы с Древним богом…

---------//---------

Окрестности Лордерона.

— … А я ему в ответ и говорю: «Раз мы не отбиваем Кул-Тирас у монстров, значит на то есть причина. Если ты усомнился в королевском приказе — значит ты усомнился в Свете! Ведь принц Артас — один из самых могучих паладинов, а они, как известно, сильны своим Светом праведности!». А он такой…

— …Постой, Даяна, — задумчивого вида парень в броне перебил симпатичную девушку в церковном одеянии, увлеченно рассказывающую о своих буднях. — Лучше расскажи еще раз о мече.

«Наконец-то! Я уже начала подумывать, а не усомниться ли в своем профессионализме…» — полудемоница, прячущаяся под робой жрицы, мысленно вздохнула с облегчением. Скромная, невинная «служительница церкви», до этого восторженно поедающая своего кавалера влюбленным взглядом, сейчас же умудрилась выразить недоумение всего одним словом. — Меч?

— Про который ты недавно рассказывала — меч, дающий силу, но при этом с проклятьем, с которым не смогли справиться жрецы, — напомнил Артас своей девушке, судя по скорченной рожи, наверняка ругнувшись про себя про девичью память.

— А, да, были такие слухи, — «припомнила» девушка. — Ты же про найденный в каких-то развалинах клинок, который никто не осмелился взять из-за неизвестного проклятья?

— Да. Ты не помнишь, о каких руинах шла речь?

«Меч» был залегендирован по полной программе. Положить какую-нибудь не особо полезную оскверненную железку в первые попавшиеся развалины, затем распустить слухи, привлечь внимание церкви, позволить ей разобраться с опасным предметом и, пользуясь ажиотажем, заманить принца, прошедшего курс годичной подготовки под руководством «Даяны», в нужное место и в последний момент подсунуть ему проклятый меч… но уже совсем другой. А главное — если что-то сорвется, юная послушница останется вне подозрений: ведь даже о мече Артас благодаря курсирующим слухам узнал не от нее — просто, пользуясь близким знакомством, выведывал подробности именно у своей девушки. Так что, несмотря на то, что в успехе операции ни кураторы, ни исполнительница, не сомневались, но и от случайности подстраховаться не забыли, оставляя возможность для новых попыток, хотя время, выделенное на окучивание будущего предателя, уже начинало поджимать.

— Вроде севернее Альтерака… Точно не помню. А что? — полюбопытствовала «Даяна».

— Можешь уточнить? Хочу проверить, так ли силен мой Свет, как говорят о нем в народе. В преддверии большой войны с морскими тварями нам понадобится каждая возможность для усиления.

— Конечно, любимый, — девушке не требовалось даже состоять в родстве с суккубами, чтобы голосом суметь задеть нужные нотки в черствой мужской душе, а кровь знаменитых демонов обольщения лишь усилила эффект. — Сегодня все разузнаю. Ты же возьмешь меня с собой? Хочу посмотреть, как ты утрешь нос старым зазнайкам из собора.

Смотря в преданные голубые глаза, Артасу было сложно отказать своей девушке в такой малости, как лицезрение своего триумфа, да что «сложно» — он бы и сам ее позвал, ведь для воплощения тщеславия, исподволь подогреваемого агентом Легиона, нужны благодарные зрители.

Скоро принцу, прожившего последний год под ни разу не озвученными прямо девизами: «Эльфы думают только о себе!», «Кто, если не я, защитит народ Лордерона от морских чудищ?» и «Цель оправдывает средства…», предстояло пройти проверку идеалов Света на прочность …

---------//---------

Прибрежные воды Нордскола.

Старый Ноатак, представитель народа калу'ак, тихо-мирно плыл на лодке вдоль южного побережья Ревущего Фьорда. Как опытный рыболов, знающий, кого именно он хочет поймать, обычно он удил рыбу не с берега, а с лодки или на крайний случай с одного из многочисленных островков, разбавляющих собой прибрежные воды Нордскола. И сейчас ему нужна была лодка как раз не в качестве площадки для рыбной ловли, а лишь для доставки до пункта назначения — до одной из плавающих льдин. И выбор Ноатака в пользу этих извечных спутников северного материка был сделан не просто по причине куда большего там места, чем в утлом рыбацком суденышке. Нет, мастер-рыболов прекрасно знал, где водятся самые жирные и вкуснейшие королевские морские дьяволы, которые и являлись целью сегодняшней рыбалки.

Наконец, облюбовав подходящий кусок льда, являющийся не просто плавучей льдиной, а верхушкой айсберга, старый рыбак причалил к будущему месту рыбалки и, затащив лодку на льдину (мало ли с чем может столкнуться айсберг — лишаться своего средства возвращения домой клыкарр не хотел), начал неспешно выгружаться. Столь же неторопливо клыкарр стал готовить присмотренную неровную площадку — мастер-рыболов не мог себе позволить совершить ошибку неопытного юнца и поскользнуться на льду в самый ответственный момент выуживания добычи…

Время плавно шло, заброс следовал за забросом: айсберги не стояли на одном месте. В садке плескалось уже десяток рыбин (рыбалка явно задалась), когда Ноатака решил осмотреться, чтобы отвлечься от поплавка и размять затекшую спину. И тут старик с удивлением узнал, что его ледяной остров сильно отдалился от берега. И не он один. Целая куча айсбергов, ранее медленно дрейфовавших вдоль берега, теперь довольно быстро направлялась прочь от него, прямиком в открытое море. И скорость все увеличивалась и увеличивалась. Данный представитель расы разумных моржей не только достиг вершин мастерства в рыболовном промысле, но и вообще являлся старым и опытным разумным, а потому, не выпуская из рук удилища, схватил садок и ринулся к лодке. Добыча полетела на дно, удочка, не разбираясь, туда же, а сам клыкарр вытолкнул лодку и, чуть не оставшись на льдине, в последний момент успел забраться в средство для спасения, до того, как его снесло в сторону.

Ноатаке еще повезло, что он выбрал в качестве места для рыбалки айсберг, ближайший к берегу, иначе его на пути к дому ждало бы увлекательное приключение под названием: «Увернись от льдины». А так у старого рыболова появилась возможность посмотреть вслед уплывающим белым холмикам и попрощаться с оставшимися вещами перед тем, как вспомнить молодость и основательно попотеть на веслах по пути к дому…

То событие, которое для племени калу'ак стало лишь забавным инцидентом да поводом для шуток молодежи над стариками, являлось по факту одним из начальных звеньев в цепи грядущей Войны. Будь Ноатак менее опытным и придирчивым и выбери на айсберге ровную поверхность для размещения, то, смахнув мешающийся снег, легко бы смог обнаружить на свою голову под слоем прозрачного льда кости. Очень много костей. При чем не просто бессистемно вмерзшие в лед кучи останков, а цельные костяки, большинство из которых даже обладали какой-никакой экипировкой.

Но клыкарру улыбнулась удача… а вот людям не очень. Правда, жители северного побережья Лордерона осознают это только лишь через месяц, когда десант нежити достигнет восточного материка…

Глава 30

Калимдор. 17 год с открытия Темного Портала.

Официально новый виток Войны начался, как ни странно, не с действий основных фигурантов: Древнего бога, эльфов или демонов — а с позабытого и сброшенного со счетов Аспекта Магии.

В один пасмурный день высоко в небе над Нордрассилом, из сизых туч, вынырнула стая синих драконов практически в полном составе. Не прошло и полминуты, как в воздухе возникла сложная магическая фигура, где узловыми точками выступали летающие ящеры-маги, а линиями — рунные цепочки, засверкавшие золотом, несмотря на отсутствие солнца. Самая крупная синяя точка, видимая с земли, находилась несколько сбоку, но при этом к ней сходилось множество золотых цепочек. Центр же получившейся конструкции оставался свободным и располагался аккурат над огромным полностью почерневшим деревом-исполином, сильно утратившим в размерах по сравнению со временем его создания на Источнике магии. Спустя каких-то пять минут (а по сравнению с силой и масштабом готовящегося заклинания этот срок был донельзя скромным) тучи и облака разорвал ослепительный поток света. Поток неструктурированной энергии цветом жидкого золота устремился на оскверненную территорию, словно драконы умудрились сделать прокол в солнце, позволив излишкам расплавленной солнечной материи вытечь на Азерот.

Возможно Н’Зот из-за неожиданности не смог упредить последовавший удар, а возможно и не захотел, уже получив от сгнившей деревяшки большую часть необходимой ему энергии. Вот только благодаря тому, что мстящий Малигос не задумывался о последствиях, как, например, Азшара, которая тоже примеривалась к дубу-переростку, Древнему богу нанесли несколько больший урон, чем он сам того ожидал от простой потери Источника природной энергии.

Солнечный огонь вопреки логике не начал сразу аннигилировать все, до чего добрался, а повел себя подобно густому маслу: частью расплескался по округе, частью стал обволакивать черное дерево, впитываясь в его «запачканный» Бездной ствол и устремляясь дальше, к корням Мирового Древа. Поначалу черное смешивалось с золотом, порождая темные разводы, которые быстро растворялись по мере подпитки от драконьего заклинания.

Оскверненный Источник наливался светом, золото растекалось по черным трещинам, испещривших землю у основания дерева. И вот, дождавшись перехода через точку невозврата, Малигос оборвал заклинание и скомандовал отступление.

Десяток самых нерасторопных или невезучих драконов не успел скрыться в порталах и вынужден был лично запечатлеть свое последнее в жизни представление, показанное не кем-то там, а самим Азеротом. Две противоборствующие Стихии: Тьму и Свет, усиленный огнем — застигла отложенная реакция, и имевшаяся в них энергия потратилась на уничтожение прямого конкурента.

Азероту в очередной раз повезло. Вспышка и последовавший за ней сильнейший взрыв были детским лепетом по сравнению с трагедией, разразившейся десять тысяч лет назад. Но даже так — сравнявшиеся с землей горы Хиджала, огромная волна-цунами и магический шторм — это не те, обстоятельства, которые обрадуют жителей Азерота, особенно из числа тех, что были непричастны к текущим событиям. Впрочем, большей части последних было плевать на какой-то там Хиджал на каком-то там Калимдоре, а вот катившаяся по Великому морю волна или буйствующая по всему миру магия — это уже совсем другое дело.

---------//---------

Дренор. Пустоверть.

Демоны не любили искать сложные пути. Да, они хитрили, юлили, пытались найти выгоду в чем бы то ни было, и со стороны казалось, будто прямые маршруты во время решения поставленных задач для них строго противопоказаны. Однако, покажи им короткую дорожку, ведущую к успеху, и подавляющее большинство «подданных» Саргераса непременно ринется по ней, сметая все на своем пути. Вторжение на осколок Дренор шло по такому же принципу.

Местом наименьшего сопротивления открытию порталов из Круговерти Пустоты на родину орков являлась местность под названием Пустоверть. Именно здесь грань пространства становилась размытой, позволяя магии Хаоса легче влиять на физические законы вплоть до полного их игнорирования. Поэтому-то название локации вполне себе отражало суть безумств, творящихся на этой группе летающих островов. Появившаяся из темно-зеленых овалов пространственных каверн парочка демонических легионов во главе с несколькими натрезимами, не мудрствуя лукаво, сразу направилась всей толпой к точке назначения, Трону Стихий, не отвлекаясь на виднеющуюся вдалеке Крепость Бурь…

Конечно, им предстоял неблизкий по меркам этого крохотного мирка путь — пройти от самого края до центра, но при этом что такое неделя пути по сравнению с десяти тысячелетним ожиданием? Правильно, ничто. Вот и предводители Пылающего Легиона посчитали также. А по пути можно было избавляться от свидетелей триумфального возвращения демонов на эти земли. Такой план ведь лучше, чем пытаться захватить нужное место планомерным наступлением — удар должен быть стремителен, чтобы оставить врагу, ни о чем не догадывающемуся до самого конца, как можно меньше времени на продумывание обороны.

Сам по себе Трон Стихий — сосредоточение природной энергии этого мира — не был конечной целью нашествия созданий Скверны. Они всего-навсего хотели воспользоваться им для призыва своего повелителя. Несмотря на кажущуюся легкодоступность Дренора для прорыва демонических полчищ, лорд Архимонд находился не в тех отношениях со Скверной, чтобы «живой» мир распахивал перед ним «ворота». Касательно столь жалкого клочка земли, «двери» к которому были раскрыты «настежь» — протиснуться сквозь «створки» представляло собой практически непосильную задачу для существа подобной весовой категории. Природа не терпела отродий Скверны и всячески стремилась воспрепятствовать попаданию Хаоса в свою вотчину. Поэтому-то Архимонду и требовалась сторонняя поддержка, иначе он давным-давно разобрался бы со всеми вопросами на Азероте самолично… ну, или, по крайней мере, на пару с Кил’джеденом…

В прошлый раз, когда демоны резвились на Дреноре, родина орков сократилась до одной пятой от изначальной территории. Теперь же от мира не должно было остаться ничего, но таков «побочный» эффект от перенаправления потока энергии с подпитки умирающего осколка на построение портала на «другой» конец Пустоты. Что нисколько не волновало командиров армии вторжения: мир без Источника не разрушался мгновенно, времени вполне хватало, чтобы достигнуть Темного Портала, ведущего к истинной цели Легиона — Азероту. Архимонд был нацелен исключительно на победу, так что, пройдя сквозь Портал, Легион возвращаться если и планировал, то точно не этимпутем…

---------//---------

Альтерак.

По горному лугу, слегка припорошенному снегом, шагал десяток человек. Среди них выделялись молодой парень в латной броне с молотом на перевязи за спиной, совсем не чувствующий веса навешанного на себя железа, и юная девушка в жреческой хламиде. Остальные являлись охраной и сопровождением, из числа которых были выделены люди, оставшиеся с лошадьми у входа в долину.

— И кому пришла в голову мысль, спрятать проклятый артефакт в такой глуши? — пожаловался незнамо кому самый уставший сопровождающий, его пухлые формы выдавали в нем отнюдь не записного рубаку, а скорее придворного карьериста.

Принц Артас не особо скрывал, куда направляется, а потому его люди периодически принимались обсуждать цель путешествия. И сейчас, когда они почти достигли ее, как раз настал один из подобных моментов.

— Глушь-то — ладно, но тут же холодрыга, зуб на зуб не попадает! — охотно поддержал разговор его сосед — с виду явный «коллега» по протиранию штанов.

— А по-вашему артефакты должны валяться, где ни попадя? Как по мне, именно здесь им и самое место! — заявил третий участник борьбы за внимание наследного принца и тут же непоследовательно добавил: — Хотя, конечно, тут могло быть и потеплее…

Остальные сопровождающие воздержались от перепалки, то ли экономя тепло, то ли являясь более ответственными людьми, попавшими в свиту по знакомству, а не за личные заслуги.

— Кажется, это там, — вглядывающаяся в карту девушка, не обращая внимания на тихие голоса за спиной, неуверенно ткнула пальчиком куда-то в сторону леса.

— Нет, милая, — отрицательно качнул головой шедший вместе с ней во главе отряда рослый блондин со знаками Менетилов на одежде. — Туда.

Латная перчатка принц указала на скалу, возвышающуюся градусов на пятьдесят левее указанного «проводницей» места. Молодая девушка сконфуженно, но при этом донельзя приятно улыбнулась и призналась в своей несостоятельности в отведенной ей роли проводницы:

— Извини, Артас, но эти карты для меня — темный лес.

— Ничего, не каждому же быть разведчиком и следопытом, кто-то должен быть сильным, а кто-то красивым, как ты…

— Спасибо!

Всю дальнейшую дорогу до цели парочка мило ворковала, а идущая за ними группа отстала, чтобы не мешать принцу общаться со своей пассией. Охрана принялась шепотом спорить на старую тему о том, когда же наконец принц «сорвет этот цветочек»: часть убежденно заявляла, что только после свадьбы, кто-то — что молодые будут блюсти церковные устои до конца и не расстанутся со своей невинностью, пока носят саны жрицы и паладина — в общем, народ развлекался, как мог…

Искомых «развалин», оказавшихся полуразрушенной пристройкой ко входу в заброшенную шахту, они достигли минут через пять: те скрывались прямо у подножия замеченной ранее скалы. Естественно, тут же посыпались тихие шепотки комментариев касательно плачевности представшей перед ними картины.

— И вот тут вот находится проклятый меч непомерной мощи?

— Да, сомнительно…

— Хорошо, если какую-нибудь кирку найдем.

— Что-то мне не хочется полдня блуждать под землей и ковыряться в задницах дворфов…

— На полдня у нас не хватит факелов.

— Зачем нам факелы, если с нами будет жрица и паладин?

— Предлагаешь принцу и его девушке поработать для тебя светильником, умник?

— Нет, но…

— Так, всем внимание! — прекратил препирательства Артас. — Внутрь пойду я с Даяной, остальные — охраняйте вход.

— Но Ваше Высочество!.. — мгновенно в один голос запротестовали верноподданные, причем, как обычно, самыми голосистыми оказались самые бесполезные из подчиненных.

— Там, судя по описанию, тупик, так что охраняйте вход, и я никуда не денусь.

— Но вдруг внутри засада? Бандиты или монстры, — нахмурился капитан королевской стражи, возглавляющий охрану принца. — Ваше Высочество, помилуйте, мы не можем отпустить вас одного!

— Артас, пусть поступают, как должно, — вступилась за сопровождение Даяна, дотронувшись до плеча парня. — Это же их обязанность — охранять тебя, чтобы ни случилось.

Немного поразмыслив, парень был вынужден признать правоту.

— Ну, хорошо, выделите сколько нужно людей, капитан

Означенный капитан перед тем, как раздать указания зашептавшимся людям, благодарно кивнул девушке, о которой у него сложилось очень хорошее впечатление — за все время их знакомства она ни разу не создала проблем для охраны принца и даже наоборот, вот как сейчас, всегда пыталась упростить им жизнь. Опытному вояке лишь было жаль, что у нее не получилось отговорить принца от этой поездки (чему он лично был свидетелем) в столь неспокойное время.

Не прошло и двух минут, как в очередной раз уменьшившийся отряд канул в зеве шахты. Десяток человек из самых говорливых расположился у входа. И пусть данные люди и являлись по большей части кабинетными бумагомараками, но все-таки когда-то давно и они проходили военную службу, да и пара солдат среди них присутствовала. Но даже будь они все как один элитными рейнджерами лордеронской армии, то все равно не заметили бы слежку за собой: раскусить натрезимов, мастеров скрытости, дано не каждому эльфу, что уж тут говорить об обычных короткоживущих людях. И демоны не просто наблюдали — делать им больше нечего, как следить за бесполезными человечками! — они ждали приказ. А там уже они должны были либо всех устранить, либо… защитить на обратном пути.

Тем временем ведомая принцем группа достигла назначения. Записи, раздобытые Даяной по просьбе любимого, не соврали — подземный проход был действительно коротким и заканчивался полукруглой залой. По центру расположился небольшой постамент, на котором лежала обычная с виду глыба льда, уже в которой торчал приснопамятный «проклятый меч», и являющийся целью путешествия. Вокруг «натюрморта» присутствовала легкая, едва заметная глазу морозная дымка.

— Да уж, судя по черепу на эфесе, клинок действительно не из добрых, — первым именно принц прокомментировал зрелище, открывшееся перед группой в лучах искусственного света.

— Выглядит опасно, — оценил со своей точки зрения капитан.

— Артас… — Даяна не стала продолжать, только бросила взволнованный взгляд на парня.

— Все в порядке, Даяна, я справлюсь, — он напоследок коснулся успокаивающе коснулся ладони девушки и направился к центру, обернувшись на ходу и бросив приказ: — Никому не вмешиваться!

Парень вспыхнул Светом и в засиявшей броне твердой походкой подошел к заточенному в куске льда мечу и не менее уверенно положил ладонь на эфес, чтобы попытаться не менее эффектно вынуть его из морозного плена. Но что-то пошло не так… Принц замер, но источаемый им Свет нисколько не угас, морозная аура тоже никуда не делась и, будучи порождением Хаоса, никак не прореагировала на своего ближайшего коллегу на схеме энергетического распределения Элементов во Вселенной. Что поделать: сами Хаос и Свет никогда не враждовали, в отличие от личностей, их применяющих…

И с этого момента театр одного талантливого режиссера по имени Мефистрот разделился на две фактически не пересекающиеся сцены, в одной из которых данный натрезим стал непосредственным участником, сыграв одну из главных ролей.

Взгляд со стороны спутников принца.

Когда Артас ухватился за проклятый клинок, то замер. По его телу бегали тревожные, на взгляд капитана, всполохи Света, но шли секунды, а ничего ужасного не происходило до тех пор, пока замороженный меч не вспыхнул зловещим синим сиянием. Народ, естественно, взволновался. Капитан стиснул рукоять бесполезного меча и шагнул вперед, неизвестно с какими целями. Но «светлая» жрица успела среагировать первой.

— Он вступил в противостояние с волей артефакта! Я помогу сама! Не лезьте к нему.

Девушка выставила вперед жезл-усилитель, который спустя пару секунд исторг из себя целую волну переливающегося всеми цветами радуги Света, как бы странно ни звучало подобное словосочетание. При этом, каждый из присутствующих лордеронцев был абсолютно уверен в принадлежности заклинания к святой магии жрецов, которая славилась среди простого населения своим ультимативным воздействием на всяческие темные штучки. И, в общем-то, они были правы, правда, только лишь на половину. Радужный поток, само собой разумеющееся, принадлежал школе Света, но являлся не более чем эффектно выглядящей иллюминацией, не причиняющей никакого вреда кому бы то ни было. Тем не менее, с точки зрения простых воинов выглядело сие действо впечатляюще. Фигуру Артаса обволокло сиянием, и борющийся принц словно воспрянул духом… по крайней мере с виду выглядело именно так.

Даяна тем временем замерла в донельзя пафосной позе, удерживая вскинутый жезл одной рукой и направляя его в сторону возлюбленного. По ее напряженному лицу и стекающим каплям пота было прекрасно видно, что поддержка Артаса дается ей нелегко. Солдаты прониклись искренним уважением — не каждый ожидает от юной пигалицы участия в противостоянии с силами Зла. Самое смешное было то, что использование артефакта, выдаваемого за жезл-усилитель, но по факту являющегося преобразователем в магию Света, для родственницы суккубов давалось на самом деле непросто, так что напряжение было не наигранным. С другой стороны, девушка не рассчитывала заниматься развлечением солдат дольше пяти-десяти минут — именно столько по ее скромному мнению должно было понадобиться ее начальнику, чтобы уговорить принца встать на сторону Легиона…

Взгляд со стороны Артаса Менетила.

Когда его длань, облаченная в латную перчатку, сомкнулась на рукояти, то краски мира перед ним поблекли, а звуки пропали, и это несмотря на исправно работающую ауру, которая со слов наставника должна была сильно ослаблять эффекты от темных сил, а то и вовсе сводить их на нет! Между тем Артас нисколько не испугался, ведь на него лично меч никак не повлиял, и лишь сжал сильнее стиснутые на рукояти пальцы и попытался рывком вытащить клинок. Однако тот не поддался. И в этот-то момент парень услышал в голове голос… или голоса. Они что-то очень тихо, на грани слуха шептали, фразы накладывались друг на друга, делая их неразборчивыми. Но громкость постепенно повышалась, голоса сливались, пока не остался только один, и пусть меч (а кто бы еще, по мнению принца, это еще мог быть?) часто обрывал свои предложения, делая их бессвязным текстом, но по крайней мере в них появился смысл…

— «Воин…»

— «Дарю смерть врагам…»

— «Жаждешь силы…»

— «Зачем…»

— «Дарю жизнь…»

— «Мощь переполняет меня…»

— «Вечная жизнь…»

— «Смерть врагам…»

— «Спасение друзьям…»

Все, что уяснил Артас, так это то, что он пришел по адресу — сила ему и его народу нужна была, как никогда раньше. Принц напрягся и меч стал поддаваться, понемногу выходя из ледяной глыбы. Такими темпами и минуты не прошло бы, как грозный артефакт оказался бы у него в руках. Успех вскружил Артасу голову и тот, возликовав, мысленно произнес:

— «Мне нужна сила! Ты дашь мне ее, или я возьму ее сам!»

Артефакт словно ждал начала диалога. Впрочем, почему «словно»? Для понимающих ситуацию все было вполне очевидно — вот только таковых со стороны Света не нашлось. Клинок вспыхнул синевой, и его продвижение на свободу застопорилось, какие бы ни прикладывал усилия юный принц. По лезвию не дающейся добычи пробежали силовые жгуты, которые, добравшись до верха, намертво зафиксировали рукоять с ладонью. В это же время чужой голос обрел силу, связность и вкрадчивые интонации, и Артас прекратил дергаться и замер, вслушиваясь, не обращая внимания на замельтешившие перед глазами обесцвеченные серые искорки разных тонов. Будь с его восприятием все нормально, принц бы смог увидеть окутывающий его радужный кокон…

— «Зачем тебе сила, воин? Разве ты уже недостаточно силен?»

— «Нет!» — яро опроверг подобное предположение Артас, ведь разве силы бывает слишком много? — «Мои враги сильнее и их много!»

— «Всегда найдется кто-то сильнее, абсолютной силы не бывает. К тому же даже она тебе не поможет — ты наверняка растратишь ее бестолково.»

— «Мне нужна сила, чтобы повергнуть врагов! На что еще ее можно потратить?» — в последней фразе принца сквозило недоумение.

Вообще мысленное общение позволяло более чутко чувствовать эмоции собеседника. Чем вовсю пользовался общающийся с человеком натрезим. И нет, он не пытался управлять разговором на основе считанных эмоций Артаса, Мефистрот поступил проще и куда коварнее — демон попросту собирался говорить правду и ничего кроме правды, но, естественно, выставляя ее в нужном для него ключе, иначе каким же бы он был демоном, если бы не поступал так? Правда в подобном общении сильно подкупала, подспудно заставляя доверять собеседнику…

— «Мда? И кто же, как ты думаешь, твои враги?»

— «Древний бог.»

— «Бедный, бедный Н’Зот… Десять тысяч лет воевал с эльфами, а тут оказывается люди считают его врагом, да еще и готовятся с ним воевать…»

— «Он уже с нами воюет. Его морские монстры разоряют наше побережье и захватили целое королевство!»

— «Разумеется, он захватил Кул-Тирас. Островитяне вступили в союз с эльфами — почему бы ему не напасть и не ликвидировать угрозу превентивно? А побережье… при всем своем «всемогуществе» Н’Зот не в силах уследить за каждым своим солдатом. Это означает, что ваши берега атакует не Древний бог, а всего лишь отбившиеся от рук монстры, жаждущие чем-нибудь поживиться. Так что не Н’Зот ваш враг… ну, или не только он — в конце концов, Древний бог не просто так жаждет скинуть эльфов с пьедестала власти, а чтобы установить свою диктатуру на Азероте.»

— «Откуда ты это знаешь?»

— «И это самое важное, что тебя заинтересовало из всего сказанного мной?»

— «Да…» — последовал быстрый неосознанный ответ, но спустя мгновение Артас переменил свое мнение. — «Нет! Что еще за «союз с эльфами»?»

— «А это правильный вопрос. Как ты думаешь, Даларан, который является клевретом Сель’Таласа, по своей доброте так быстро прибыл на помощь островитянам?» — голос в очередной раз продемонстрировал свою осведомленность о текущих делах. — «Эльфам нужны солдаты, способные умирать на их берегах»

В этот момент Артас, уже начавший путаться в хитросплетения правды, зацепился за последнее предложение и, как ему казалось, противоречащее истине.

- «Зачем тогда они спасали кул-тирасцев? Ведь Праудмур увел свои войска в Штормград, а не в Сель’Талас, и эльфы фактически разрешили ему это сделать!»

— «Конечно, Азшаре нужны те, кто будет умирать во славу нее, но еще больше ей нужны те, кто будет убивать. Поэтому-то вместо мяса эльфы забрали себе практически всех водных магов, не говоря уже о самих даларанцах, оставив вас один на один с магией Н’зота.»

— «…»

Почувствовав слабину, натрезим усилил напор.

— «Не понимаю, зачем тебе трепыхаться? Я не вижу для вас, людей, разницы: быть под властью Н’Зота или Азшары. Думаешь, победа эльфов что-то изменит в вашем подчиненном положении? Эльфы бессмертны. Ваша раса никогда не сможет сделать самостоятельных шагов, вы обречены довольствоваться объедками с эльфийского стола.»

Семена раздора упали на благодатную почву, к тому же неплохо подготовленную за минувший год. Артас скрипнул зубами.

— «Дай мне силы, и я все изменю!»

— «В одиночку?», — в голосе сквозила насмешка. — «Даже с моей силой ты не сможешь быть во всех местах одновременно».

— «За мной пойдет весь Лордерон!»

— «Не пойдет. Ты всего лишь принц, а твой отец боится лишний раз чихнуть без ведома Азшары. И не говори, что это не так — это известно даже вам, самим лордеронцам.»

— «Я смогу его уговорить!»

— «Ты не силен в красноречие… но пусть так — я же уже говорил, что толпа обычных солдат ничего не может противопоставить магам, которыми эльфы поголовно и являются. Так что без союзников тебе не обойтись.»

— «Даларан…»

Но «меч» не дал ему договорить.

— «Даларан слишком давно ест подачки из рук Азшары и ее прихвостней. Даже твоя бывшая подружка уже давно с ними», — натрезим хорошо подготовился и знал все больные точки вербуемого смертного, а потому сразу начал давить на все сразу: — «И даже твой наставник занимается тем, что отправляет подкрепление в Сель’Талас, уменьшая силы твоего ордена, и, того гляди, сам отправится на передовую, жертвуя собой ради ушастых лицемеров…»

— «И кто же, по-твоему, может стать союзником людей?» — помрачнев и с трудом успокоив свой гнев, Артас не придумал ничего лучшего, кроме как задать вопрос «проклятому» артефакту.

— «Как известно, враг моих врагов — мой друг. У Н’Зота и Азшары есть еще один противник.»

— «Драконы?» — проявил подкованность в данном вопросе принц.

— «Хм… и драконы тоже», — вынужден был признать очевидное Мефистрот. — «Но с Аспектами сложно договориться — они даже не против всех, они просто за себя и ни за кого более. И у них нет союзников — они и про меж собой-то не дружат. Так что я говорил о Пылающем Легионе.»

— «Демоны?» — даже фыркнул Артас, услышав упоминание об эльфийской страшилке.

— «Да будет тебе известно, демоны — это далеко не весь Легион. И вообще — возглавляющие его разумные имеют к демонам, скажем так, косвенное отношение.»

— «Мухомор поганки не полезнее. Легион, эльфы, Н’Зот — это все одно и то же.»

— «О, мой юный доверчивый друг! Разве тебя не научила жизнь не верить эльфам и в особенности их пропаганде? Что ты вообще знаешь о демонах? Ну, кроме того, что они «плохие», — на мгновенье вкрадчивость уступила сарказму, впрочем, строго дозированному и управляемому — Мефистрот не хотел, чтобы будущая заготовка подумала, будто над ней подсмеиваются.

— «Они хотят разрушить Азерот.»

— «То же самое драконы говорят о эльфах, а эльфы о Н’Зоте. И что самое интересное — если бы Аспекты, Азшара, Н’Зот или Саргерас решили уничтожить Азерот, они бы давно это сделали — возможностей-то у них для этого хоть отбавляй.»

— «И какова же цель Легиона, по-твоему? Мир во всем мире?» — несмотря на то, что Артаса достаточно легко удалось убедить в том, что эльфы — враги, демонов в качестве союзников он пока что воспринимал со здоровым скептицизмом.

— «Такой цели даже у тебя нет, что уж говорить о Павшем Титане. Нет, тут куда проще и сложнее одновременно — Сила. Саргерас, как и ты, жаждет силы, а Азерот прямо-таки преисполнен ею. Но в целом это вполне обычная цель для всех сторон начинающейся войны. А еще Легион хочет отомстить. Азшара заключила сделку с Темным Титаном — Знания в обмен на Силу, но, получив свое, эльфийка отказалась платить по счетам. Обманула… Саргерас попытался, как бы дико это не звучало, забрать Силу силой, но не преуспел — безумные эльфы, не желая отдавать обещанное, едва не погубили весь Азерот, что, цени, не устроило Саргераса — ведь он хотел забрать, а не уничтожить, и Титан отступил, заняв выжидательную позицию. Возможно, ты слышал про раскол некогда единого материка, случившийся десять тысяч лет назад? Если да — то он произошел как раз в результате этих событий…»

— «О какой Силе конкретно идет речь? Что хочет получить Саргерас?»

Не сказать, что Артас идя за мечом, рассчитывал получить экскурс в историю, но информация никогда не была лишней, особенно такая… достоверная. Паладинское чутье подсказывало принцу, что собеседник максимально открыт и не скупится на сведения. План третьего по силе натрезима, основанный на правде, работал…

— «Об Источнике, разумеется. О том, который от всего Азерота спрятали эльфы в Сель’Таласе. Но вам, людям, от него ни тепло, ни холодно — сила всего мира, используется на благо лишь одной расы, и, когда Саргерас разберется с эльфами, то Источник лишь поменяет владельца — вы люди все равно не сможете его использовать, как те же эльфы, от которых вы, благодаря им же, отстали в развитии на несколько тысячелетий.»

Принц невольно нахмурился. Мефистрот, читая Артаса, если и не как открытую книгу, то что-то около того, понимал, что сейчас принца охватила пресловутая людская жадность. Жадность вообще была свойственна любым разумным созданиям, а не только смертным, потому-то проживший кучу тысячелетий натрезим как никто другой знал, как направить силу этого чувства в более конструктивное и нужное ему русло.

— «Забудь об этом несчастном фонтане — что толку сожалеть о том, что ни ты, ни твои ближайшие потомки в сотом колене не сможете использовать? Лучше подумай о Знаниях, которые достанутся победителям после победы над эльфами. И ведь они достанутся союзникам Легиона… Сам подумай — зачем Саргерасу Знания, которые он же и отдал этим предателям? Со знаниями так не работает, это же не артефакты, которые после передачи убывают в одном месте и прибывают в другом — мудрость же лишь множиться, оставаясь у обеих сторон. Понимаю, хочется всего и сразу, но будем разумны — тебе Легион нужен больше, чем ты ему, а за победу над эльфами придется заплатить. Да и распределение трофеев получается куда справедливее, если основывается на долях, вложенных каждым участником союза, и, поверь мне, возможности такого уникального объединения как Пылающий Легион, история которого насчитывает полсотни тысячелетий и который возглавляет бессмертный Титан, несоизмеримы с королевством, причем всего лишь одним из семи на Азероте, которое может похвастаться едва ли тройкой тысяч лет существования, я бы даже сказал — выживания под пристальным контролем эльфов».

Вкрадчивость интонаций демонического голоса мягко обволакивала сознание не искушенного в интригах лордеронского принца, укрывая его слой за слоем тончайшей пеленой недомолвок и правильно расставленных акцентов, снижая тем самым критичность восприятия. Мефистрот не хотел накладок, а потому старался не за страх перед провалом, а за возможность получить из рук лордов или, чем Хаос не шутит, самого Саргераса лакомый кусок азеротского пирога при разделе добычи. Между тем Артас созрел до обсуждения деталей будущего союза.

— «У тебя есть какие-то конкретные предложения, или ты просто так завел речь про Легион?»

— «Как ты уже наверняка догадался, меч перед тобой создан Легионом и может наделить союзника создателей великой силой. Взамен же требуется всего-навсего объединиться против одного конкретного врага.»

— «Ты сам говорил, что солдаты Лордерона — ничего не стоят на поле боя по сравнению с эльфийскими магами.»

— «Будь солдаты одни — все так и есть, но у тебя есть жрецы и паладины, а еще будет поддержка меча и главное — союзники, которые обеспечат необходимым магическим прикрытием. Когда армия Легиона пойдет через твои земли к эльфийским границам, очень важно будет, в каком именно качестве будут выступать твои люди — в виде мясной прослойки для эльфов, которые держат вас за ручных обезьян, или же в виде союзников Легиона, в котором найдется достойное местечко для каждого имеющего потенциал, а ты, я вижу, обладаешь им в полной мере. Решай, юный принц, будущее твоего народа в твоих руках».

Надо ли говорить, что Артас Менетил согласился? Тщеславие, стремление показать себя и ненависть к «богатому соседу» — все это и многое другое сыграли свою роль во время выбора стороны юным принцем. К его чести следует отметить, что парень подсознательно понимал, что сделай он иной выбор и ни он, ни его спутники больше не вернуться в Лордерон. И если на простых солдат ему было в общем-то плевать, то вот судьба девушки, чья незримая поддержка ощущалась, как Артас только что осознал, с самого начала диалога, весьма его волновала… что, собственно говоря, тоже было учтено при разработке операции.

Натрезиму было принципиально получить добровольное согласие от Артаса, ведь на примере Нер’Зула можно было увидеть, что принуждение к сотрудничеству далеко не так эффективно, каким могло бы быть. И теперь за старым орком требовался неусыпный контроль, дабы тот не выкинул какой-нибудь фортель в самый не подходящий для этого момент. Поэтому-то он, Мефистрот, лично провел разговор с Артасом, не доверив это важное дело ни своим «коллегам», ни тем более Королю-личу.

Наконец принц решился, и меч, носящий название Ледяная Скорбь, легко покинул глыбу, которая вместе с постаментом выполняла чисто декоративные функции на только что разыгранной, как по нотам, сцене. Принца вдобавок к его собственному Свету и радужной «поддержке» Даяны охватила морозная дымка. В голубых глазах поселился холод, который обычными людьми стал восприниматься как твердая до жестокости уверенность в себе и своих поступках. Впрочем, решительные лидеры всегда нравились народу больше неуверенных в себе королей.

Бывший же владелец клинка утратил над ним контроль, и это не могло ему понравиться. Но что старый орк мог сделать, запертый в магических доспехах, закованных в лед, и подконтрольный демонам? План Нер’Зула не сработал, натрезим его перехитрил: его лишили канала воздействия на новую игрушку Легиона.

Мефистрот, расположившийся в невидимости в самом темном углу, коварно ухмыльнулся. «Как же я обожаю такие моменты! Жаль, что с натрезимами такой трюк не пройдет — мои собратья почему-то за тысячелетия подковерных интриг разучились верить на слово…»

---------//---------

Нордскол, Грозовая гряда.

Казалось, ветер здесь, в храме Штормов, расположенном на самом высоком пике Нордскола, не утихал ни на секунду. Но созданию Титанов, занявшему это стратегическое место многие и многие годы назад, было наплевать на погоду — он уже давно к ней привык. Титанид Торим, которого некоторые несведущие невежды называли титаном (хорошо хоть с маленькой буквы), пребывал, как и обычно, не в настроении. Он сидел на каменном троне и незряче уставился куда-то вдаль. На его лице застыла гримаса скорби и разочарования. Еще бы — убили жену, обманом вынудили уйти из Ульдуара, на пост в котором его поставил Пантеон… А ведь это было его призвание! И пусть он, как и все его собратья, являлся хранителем Азерота, но прежде всего его долг состоял в охране темницы Древнего бога — Йогг- Сарона. Теперь же он даже и не знает, что происходит в Ульдуаре, может статься, что узник сбежал или того хуже — выпущен предателем Локеном, а значит он не справился и опозорен до конца своей бессмертной жизни…

Торим вздохнул. Что толку в бессмысленных переживаниях и сомнениях? Эдак он додумается до чего-то уж совсем ужасного… например, до гибели Пантеона — почему-то же они молчат и не откликаются на его призывы? Титанид мотнул головой, прогоняя опасную и в то же время такую навязчивую мысль о смерти Создателей. Нет, он не уподобится Локену! Пусть сейчас для него невозможно выполнить главную задачу, но от этого он не перестает быть одним из защитников Азерота. И, как хороший хранитель, Торим не мог усидеть без дела и сразу нашел себе альтернативную цель, причем не фиктивную, а самую что ни на есть «хранительскую». Защита сосредоточения силы воздушной стихии являлась достойной миссией, в конце концов, квинтэссенция мощи Ал'Акира, Нептулона, Теразан и Рагнароса — это не те вещи, которые должны валяться без присмотра. Правда, (и Торим мог себе признаться честно) он был уверен в том, что не выгони его предатель-Локен из Ульдуара, то он бы и не вспомнил про сердца повелителей элементалей, которые Титаны давным-давно отобрали по праву победителя у их обладателей.

И теперь Торим застрял на вершине храма Штормов, где находилось средоточие силы одной из четырех стихий. День за днем его собеседником был один лишь один ветер… не считая валькирий и женщин врайкулов, что иногда скрашивали его одиночество. Ну, да какие из них собеседницы? Но ситуация в ближайшее время должна была измениться — на самый высокий пик Грозовой гряды пожаловало смертное создание из плоти и крови. К лучшему же этот визит или к худшему должен был показать будущий разговор.

На краю скалы, прямо напротив трона титанида, приземлился грифон. Наездник не успел, спустившись, сделать и двух шагов по направлению к наследнику воли Титанов, как тот шевельнулся, сменив позу, и над промороженном пиком раздался Голос, подспудно внушающий трепет любому, чья воля не была закалена сотнями прожитых лет… Гость, к слову, подобным похвастаться не мог, а потом вздрогнул от неожиданности.

— С чем пришел, человек? — показал Торим некоторую подкованность в вопросе расы незваного гостя.

— Приветствую знаменитого хранителя Торима, — пряча смятение, поклонился мужчина в возрасте, обладающий густой бородой и усами и одетый в робу, которую многие жители восточного материка уверенно опознали бы как форму магов Даларана, причем принадлежащую самому верху иерархической цепочки — членам совета Шести.

— Не нужно лести, смертный. Говори, зачем пришел.

Последовала короткая заминка, и прибывший, собравшись с мыслями, произнес явно заранее заготовленную речь:

— Я уполномочен предложить помощь в возвращении Ульдуара под ваш контроль. А также союз против Йогг-Сарона.

Теперь уже взял паузу хранитель, впрочем, та тоже продлилась недолго.

— От чьего лица ты предлагаешь союз?

— Мой повелитель предпочел бы остаться не названным. Он ничего не просит взамен, Йогг-Сарон и его враг, поэтому…

— Отказываюсь, — оборвал Торим представителя шифрующейся стороны. — Если это все, то уходи, человек.

— Но…

— Уходи! — громыхнул в округе гром, а в глазах титанида поселились молнии.

На свое счастье маг-переговорщик внял доводам разума, и, молча поклонившись, взобрался на грифона, и отбыл. Торим проводил хмурым взглядом исчезнувшую за краем скалы ездовую животину и, неожиданно поднявшись, прошел в центр площадки, оглядываясь вокруг.

— Так и знал, — в голосе титанида, несмотря на грохочущие в прямом смысле слова нотки, отчетливо прослеживалось мрачное удовлетворение.

Торима охватило то самое чувство, когда ты оказываешься прав в своих предположениях, пусть они и предрекали нехорошее. Пространство начало корежится, словно кто-то силой хотел прорваться сквозь установленную хранителем защиту. И вот ведь совпадение — это происходило аккурат там, где пару минут назад стоял так и не представившийся незнакомец. Очевидно, не заполучив средоточие воздушной стихии хитростью, противник перешел к более традиционным для Азерота «переговорам». А в том, что целью является именно охраняемый им объект, Торим понял сразу, как только заподозрил обман. К слову, последнее случилось еще в начале: на подобное намекал сам факт визита человека… Что поделать — после тысячелетий одиночества, проведенных после предательства Локена, Торим стал «немножко» параноиком.

— Наконец-то битва! Я смогу исполнить свое предназна… — он осекся.

Когда-то давно, он, сидя на похожем троне в Ульдуаре, тоже считал, что сможет выполнить долг, но ошибся. Нынешняя ситуация навевала неуловимое сходство с минувшими событиями.

— Это не повторится! — хранитель сжал кулаки и направился к трону, не обращая внимания на начавшую формироваться арку перехода. — «Если параноить, то до конца…»

Когда, спустя минуту на не таком уж большом пяточке, на вершине пика, стало не протолкнуться от элитных воинов во главе с существом, некогда носившего имя Кенариус, Торима там уже не было. Приняв за аксиому, что враг не идиот нападать без надежды на успех, он решил отступить, даже не подозревая, что тем самым изрядно подожжет пятую точку типа, пославшего своих миньонов добыть средоточие Воздуха…

---------//---------

Ис’Ней-Азшари, королевский дворец.

С размаху приложенная к лицу ладонь приобретает куда более многогранный смысл, нежели простые отчаяние, недоумение, негодование и прочие эмоции, связанные с этим всемирно известным жестом, если и рука, и лицо принадлежат могущественной персоне, в чьей воле находится возможность распоряжаться чужими судьбами. И совсем уж запредельным по эффекту этот жест становится в исполнении вполне конкретной личности, славящейся своей выдержкой и хладнокровием.

Королева Азшара изволила выслушивать отчет главы корпуса разведки, Сильваны Ветрокрылой, при этом ее рука не покидала своего места на лице практически с самого начала доклада о событиях на Калимдоре.

— Я поняла, — произнесла «юная» особа на троне, наконец, возвращая руку на подлокотник. — Прилетели драконы и, как обычно, все изгадили, причем без всякого переносного смысла. И теперь все наши наработки по вопросу Нордрассила никому не нужны, а значит бесценное время, потраченное на исследования, ушло впустую вместо того, чтобы принести пользу, и мало того — нам теперь придется разбираться с цунами и магическим штормом… Хотя, знаешь что: найди-ка мне Нэлис — она должна быть в северном крыле. С проделками ящериц должны разбираться ящерицы. Отправим ее к красным, и пусть эта старая клуша Алекстраза растрясет жирок и устранит последствия самодеятельности своего синего собрата.

Белокурая девушка в кожаной броне и зеленом плаще никак не прокомментировала резолюцию начальства, но и выполнять поручение тоже не спешила — у нее нашлась в запасе еще одна новость.

— Моя королева, есть еще кое-что. Пропала связь с экспедицией за Темным Порталом. Я отправила разведку, но пока от нее никаких вестей не поступало.

Азшара нахмурилась, оценивая плохую новость, а то, что она являлась именно таковой, лично у нее не вызывало никаких сомнений.

— В руководстве экспедиционного корпуса ведь находится твоя сестра? — спросила неожиданно королева и, увидев заигравшие желваки на лице подданной, не стала дожидаться ответа, обнадежила: — Не переживай понапрасну. Всегда есть шанс на лучшее, пока не увидишь тело собственными глазами, и ведь порой даже это не показатель — уж ты-то знаешь.

Сильвана как особа, облеченная некоторым доверием, была в курсе о восставшем из небытия герое Войны Древних, а потому благодарно кивнула, и печать беспокойства, снедающего знаменитую в узких кругах лучницу, развеялась.

— А вообще, что-то это мне не нравится, — Азшара уделила полученной новости более пристальное внимание и поделилась своими выводами. — Если в вопросе беспокойства о жизни близкого человека всегда надо уповать на лучшее, то с вопросами, касающимися государственной безопасности, следует поступать строго диаметрально — предполагать наихудший вариант, а потому…

Серые глаза главы разведки расширились не от осознания факта, что вторая по значению новость из-за своей неопределенности по приоритету внезапно стала вдруг первой, а от того, к чему это приведет. И Сильвана была права на все сто в одномоментно пролетевших в голове предположениях.

— Объявляю повышенную готовность к нападению Легиона! Общий сбор через полчаса в тронном зале, — голос Азшары приобрел объемное звучание: благодаря магии оповещение прозвучало на весь дворец.

— Так, пока у тебя есть время, отдай приказ о повышенной бдительности для поста слежения за Темным Порталом. И пусть они выходят на связь каждые пять минут.

Сильвана кивнула и на этот раз поспешила выполнить приказ со всей возможной тренированной разведчицей скоростью, поэтому через секунду в зале ее уже не было.

— «Пусть только твари попробуют сунуться на Азерот и сразу познакомятся со всеми нашими наработками по антидемоническому вторжению за последние десять тысяч лет! Хотя, может, портал сразу взорвать?» — задумалась королева, не заметив, как напряжение, охватившие ее, вылилось в барабанную дробь пальцами по подлокотнику. — «Нет, надо дать экспедиции шанс. Но едва первый демон ступит на Азерот, моя рука не дрогнет закрыть этот отнорок, ведущий в жопу мира — я же не хочу, чтобы мой дом стал таким же…»

---------//---------

Лордерон.

Стандартная тройка всадников патрулировала вдоль побережья Тирисфальских лесов, благоразумно не приближаясь непосредственно к самому берегу — они уже были не только наслышаны о морских чудовищах, но и успели сами поучаствовать в их убийстве.

— Гляди-ка, Адам, к берегу льдины плывут… Странно.

Мужчина, к которому обратился товарищ, привстал на стременах, приложил ладонь ко лбу, закрываясь от солнца, пригляделся и признал правоту напарника:

— И правда — льдины… Да еще и так много! Как вы думаете, куча льдин, плывущих к берегу в разгар лета да еще и наперерез течению — это попадает под тот список подозрительного, о котором приказал докладывать лейтенант, когда еще все началось?

Это был риторический вопрос, поскольку одновременно с разглядыванием северных гостей капрал Адам второй рукой, отпустив поводья, нашаривал за пазухой переговорный амулет. Солдат даже успел его достать, вот только воспользоваться им уже не удалось: появившийся рядом натрезим одним взмахом руки перечеркнул всю бравую троицу патрульных.

Конечно, демон понимал, что это лишь вопрос времени, когда о их прибытии узнают местные. Вот только командующие Плетью желали держать в неведенье врагов как можно дольше, а потому едва ли не самолично зачищали округу он ненужных свидетелей своего визита «в гости».

Тем временем, айсберги начали разрушаться, хотя до берега и оставалось еще метров сто — они все равно не могли бы из-за своей высоты подплыть к берегу, так что натрезимы разумно принялись высвобождать свою мертвую армию от оков льда. И вот уже через несколько минут первое умертвие, несмотря на доспехи, выбралось из воды на берег, за ним последовали еще и еще. В какой-то момент показалось поганище, и это стало спусковым крючком: вся прибрежная линия в обозримом пространстве превратилась в наглядное пособие по некромантии. Апофеозом вакханалии Смерти стал огромный водный горб, вспучившийся на месте одного из айсбергов. Из него, как птенец из скорлупы, с шумным плеском выбрался на свободу костяной дракон. Первый… из ста. Жителей окраин ожидало «веселое» времяпрепровождение, но недолгое.

Не все из возглавляющих вторжение занимались такими саргерасоугодными делами, как зачистка свидетелей и выгрузка войска. Несколько личей под руководством натрезимов ставили маскировочные барьеры и подготавливали малые порталы: подтянуть тысчонку-другую демонов никогда не бывало лишним. А вот Повелитель Ужаса по имени Тихондрий очень сильно желал знать, как обстоят дела со вторым едва ли не ключевым пунктом плана.

— Ну?

— Тишина, господин. Они еще не прибыли на Азерот, — ответил натрезиму лич сомнительной внешности и не очевидной разумности, но при этом корпящий над важным переговорным шаром.

— Я и без тебя знаю, что значит молчание артефакта, болван! Продолжай вызывать. Мне нужна связь с лордом Архимондом.

— Слушаю и повинуюсь, господин.

Пока бывший орк-шаман возился с шаром, к демону с красными крыльями подошел Анетерон, который сразу же не замедлил поинтересоваться причиной заминки:

— У нас проблемы, брат?

— Ничего такого, чего не было бы предусмотрено в планах, — повернулся к нему Тихондрий. — Лорд задерживается. Возможно дорога до портала заняла у него больше времени, или мы ошиблись с расчетами.

— Или у него возникли проблемы, — разумно предположил второй в армейской иерархии натрезим.

— Скорее уж, он сам их кому-то организовал.

Демоны обменялись понимающими оскалами: сложно было спорить с подавляющей магической мощью одного из ближников павшего Титана.

— В любом случае не будем отступать от плана. Несколько отрядов занимаются западными поселениями, парочка — монастырем, а основные силы идут к Лордерону. Высадка закончится в срок?

— Да, проблем нет. Все, как и ожидали — еще полчаса, и все войска будут готовы.

— Тогда сразу же выступаем. Ах, да — напомни Мефистроту, чтобы он заканчивал свои дела, чем бы он там не занимался, — презрительные интонации по поводу их собрата, пока еще занимающего третье место в негласном рейтинге натрезимов, слышались вполне отчетливо в голосе Тихондрия.

— Хорошо.

Именно этот момент выбрал натрезим, о котором только что шла речь, для своего появления.

— Нам уже не нужно идти на Лордерон, да и остальные отряды было бы неплохо отозвать.

Воцарилось молчание, Тихондрий, напряженно размышлял, разглядывая, прищурившись, прибывшего подчиненного, Анетерон от него не отставал. Наконец, поняв, что натрезим, облаченный в синие цвета, считает это мигом своего триумфа, а потому явно не будет ничего пояснять, пока его конкретно не попросят об этом. Тихондрий наступил на горло своей гордости — они, натрезимы, умели признавать поражение, к тому же это лишь виток долгой игры, ведущейся за внимание Лордов — и прямо спросил, не забыв уколоть противника, вроде уже сброшенного со счетов, но все-таки вернувшегося за стол с неизвестным набором карт:

— Почему же нам не надо идти в Лордерон и нарушать тем самым план, утвержденный Лордами Архимондом и Кил’джеденом?

— Потому что Лордерон теперь наш союзник и всеми силами будет помогать нам избавиться от эльфов, — заявил Мефистрот и продолжил развивать мысль: — Делать из опытных солдат низшую нежить — это бессмысленный расход ресурсов и трата драгоценного времени. Думаю, будет лучше, если мы направимся к Даларану или сразу к Стратхольму, предварительно согласовав это с Лордом.

Продолжая задумчиво изучать принесшего неожиданную новость собрата, командующий Плетью демон поинтересовался, наконец, сформулировав следующий вопрос:

— На чем основаны твои уверения в союзнических отношениях Лордерона?

— Юный принц этого королевства добровольно принял Ледяную Скорбь и не далее, как десять минут назад, собственноручно использовал ее, чтобы снести голову своему королю-отцу, обозвав предателем, когда тот не согласился с предложением перейти на сторону Легиона и хотел рассказать все эльфийскому послу. Последнего, кстати, тоже удалось поймать. Так что Азшара пока не знает ни о небольших перестановках на политическом фронте, ни, я так полагаю, — он обвел взглядом высадившуюся нежить, — о нашем присутствии здесь.

— И принца все поддержали? — усомнился Анетерон.

— С моей помощью принц взошел на престол тихо, без провоцирования народного возмущения показательной смертью бывшего короля. О смерти последнего кроме принца пока никто и не знает, так что считаю, что все под контролем. Рядом с ним для охраны оставил пару натрезимов и внедренного агента — они присмотрят за будущим королем-личем.

— Что ж, раз все так, то ты только что неплохо минимизировал потери в результате неудачи твоего последнего задания, Мефистрот. Пусть Лордерон — это не Даларан, но уже хоть что-что.

Эти слова не тянули на похвалу даже с натяжкой, но Мефистрот вполне себе благодушно улыбнулся, прекраснопонимая, что конкурентам ничего не остается, как делать хорошую мину при плохой игре. Между тем Тихондрий продолжил:

— Однако у нас есть небольшая проблема — Лорд Архимонд пока не отвечает, видимо выбивается из графика.

Троица главных натрезимов помолчала, обдумывая сложившееся положение. Неизвестно, к какому решению они бы пришли, но именно в этот момент в соответствии с жанром подал голос лич, колдующий над шаром дальней связи.

— Лорд Архимонд на связи, повелители.

Не успели натрезимы даже обернуться к подавшей голос нежити, как на них надавила тяжелая аура, являющаяся, благодаря разделявшим их расстоянию, лишь отголоском той чудовищной мощи, что накопил падший эредар за десятки тысяч лет своей жизни.

— Тихондрий, что с Планом? У меня возникла проблема — эльфы заминировали Портал, а твои бестолочи умудрились это проворонить. Хорошо, с маскировкой не напортачили, и мы успели переправить часть войск до того, как разведка эльфов заподозрила неладное. Но примерно две трети остались отрезанными на гибнущем Дреноре. Если вообще выжили после разрушения Портала — мне удалось направить импульс взрыва в сторону Дренора.

Архимонд пребывал явно не в духе и, судя по всему, в качестве виноватых уже назначил именно натрезимов, так что хорошие новости пришлись как никогда кстати (Тихондрий даже мысленно поблагодарил своего собрата, списывая ему долг за Мал’Ганиса). Мефистрот тоже прекрасно понимал ситуацию, а потому его рожа стала еще довольнее, хотя, казалось бы, дальше оскал уже физически не мог растянуться.

— Милорд, у нас хорошие новости…

Глава 31

Сель’Талас.

Королевство эльфов походило на разворошенный муравейник. Несмотря на опыт и выучку, нельзя не начать бегать, как угорелый, когда наступают события, к которым ты готовился всю свою сознательную жизнь, что у некоторых исчислялась пятизначными числами. Азшара в отличие от подданных пребывала в созерцательном равнодушии, и, нет, ее не подкосила череда недавних неудач с Нордрассилом и взрывом Темного Портала: глупо рассчитывать, что все будет идти в соответствии с планами, а королева эльфов по определению не могла быть глупой. Ее больше волновало появление на Азероте такой одиозной фигуры, как правая рука Саргераса… или левая? Она всегда путала, кто там из двух падших эредаров авторитетнее.

Тут эльфийка, обведя присутствующих на бессрочном совещании разумных, остановила свой взгляд на Нэлис, с которой до сих пор никто не снял должности посла черных драконов. Конечно, можно было предположить, что Азшара заострила внимание на том, как драконица в образе эльфийки нервничает и грызет ногти — да, зрелище поистине удивительное — но, нет, просто она кое о чем вспомнила, и это кое-что не преминула озвучить.

— А где нежить с Нордскола? Кто-нибудь что-нибудь слышал о ее появлении?

Подданные молча переглянулись и уставились на Азшару, та же, в свою очередь, сдержала порыв изобразить понравившийся жест прикладывания руки к лицу и сразу начала раздавать указания:

— Если демоны здесь, они не могли не привести с собой и нежить. Уже не важно каким образом они это сделали, но нужно их найти, и как можно раньше. Пошлите разведку, осмотрите подступы к Сель’Таласу. Проверьте берег Лордерона — он самый ближний к Нордсколу. Особенно северное и северо-западное побережье — там горы практически вплотную подступают к воде, и при желании в скалах можно десять наших армий спрятать, не говоря уже о нежити. Опросите еще раз разведчиков, а лучше вообще всех, кто находится за пределами Сель’Таласа. Найдите мне вторую армию, я не верю, что она все еще на Нордсколе — это просто бессмысленно. Разве что они будут пытаться рисковать и перебрасывать нежить порталами, используя магию — то-то драконы обрадуются.

— Они могли перебрасывать небольшими отрядами под маскировочными чарами. За полгода должны были перебросить… — но эльф осекся, когда Азшара посмотрела на него уничижительно, как на произнесшего очевидную по ее мнению вещь.

— Поэтому я так и сказала, но повторю это еще раз. Найдите. Мне. Армию. Нежити. Надеюсь, в этот раз прозвучало достаточно доходчиво.

На выполнение приказа ушло всего полчаса. Повезло. У одного из присутствующих друг… был послом в Лордероне. Как только вскрылась его пропажа, на Лордероне сфокусировалась разведка, и уже через пятнадцать минут свежие данные от нее лежали перед Азшарой.

— Принц объявил себя королем, старый Теренас «куда-то» пропал, а по Лордерону спокойно шествует армия нежити и идет, судя по всему, к Даларану. Печально, — подытожила Азшара. — Предупредите всех союзников о предательстве и готовьте портальные площадки для эвакуации из города. Нет смысла терять магов, они нам и самим пригодятся, даже людские. И не забудьте обеспечить кордон и каждого проверить с особой тщательностью. Нам не нужны засланцы Н’Зота и Саргераса… В Стратхольме никого из наших не осталось? Возвращайте всех — демоны не станут церемониться с Лордероном…. Что слышно об Архимонде?

— Остался вместе с армией в Выжженных землях, готовят порталы, — мгновенно ответила Сильвана, все-таки вопрос проходил по ее ведомству.

— Ну, надо думать: демоны же не тупые орки, чтобы идти пешком через половину материка. Кстати, как там у нас обстоят дела с орками?

— Все потенциально полезные размещены в Сель’Таласе, — отчитался один из присутствующих и тут же добавил. — Но я бы на них не очень рассчитывал, обучение шаманов идет ни шатко ни валко и явно не закончено. А без магии орки — мясо, которое пусть и сильнее обычного, но лишь чуточку.

— Досадно, но ничего не поделать. Зато удалось договориться с гномами — выгода только одного этого союза перевешивает любые другие неурядицы на политическом фронте, осталось только убедить их переселиться на наши земли полностью, а не маленьким анклавом… Что ж, мои верные подданные, мы готовились к этому десять тысяч лет. Пора показать, кто есть кто на Азероте!

---------//---------

Лордерон, монастырь Серебряной Длани.

Монастырский комплекс располагался в предгорьях северной части Лордерона. Усыпанные виноградниками холмы, тренировочные площадки, дорога, убегающая куда-то вдаль, в сторону столицы, тропинка, терявшаяся среди скал и ведущая к видневшемуся за ними маяку — на все это открывался прекрасный вид со стены, опоясывающей несколько строений монастыря, где вот уже несколько лет велась подготовка паладинов. И чем суровее приходили приказы от нынешнего главы ордена, Утера Светоносного, тем интенсивнее велись тренировки будущих воинов Света, но вместе с тем тревожнее становилось на душе у населения монастыря: рекрутов и наставников, рабочих и слуг. Даже простые путешественники, пришедшие вознести пару молитв, и торговцы, прибывшие закупить очередную партию монастырского красного вина ощущали витающее в воздухе беспокойство.

И вот пока в соборе монастыря шло бурное обсуждение странных приказов, отданных из столицы через магическую связь, на стене отдыхала от праведных физических нагрузок молодая носительница гордого звания паладина. Девушка лет двадцати пяти со светло-рыжими слипшимися от пота волосами, к слову, являлась дочерью одного из заседавших за закрытыми дверями людей, достаточно известного по Второй войне с орками — верховного генерала Аббендиса. Ее любимое место здесь, на крепостной стене, обдуваемое легким ветерком, выгодно отличалось от пропекаемого до последнего камня плаца. Стратегическая позиция была оборудована с разрешения отца всеми необходимыми для уставшей девушки мелочами: навесом для создания тени, удобной лежанкой для расслабления перенапряженного тренировкой тела и парочкой кувшинов ягодного морса, разумеется, охлажденного.

Пребывая на грани постижения различных тайн бытия, привилегированная паладинша никак не ожидала, что ее выкинет из созерцательного состояния раздавшийся прямо над ухом девичий голос, незнакомый, но при этом очень приятный на слух.

— А здесь у вас красиво и тренировки очень крутые… Я решила! Остаюсь с вами и вступаю в орден Серебряной Длани!

Девушка распахнула глаза, закрытые не иначе как для лучшего восприятия окружающего, а вовсе не из-за усталости, и повернула голову. Рядом стояла, рассматривая попеременно округу и саму паладиншу, девочка-подросток с бросающейся в глаза короткой, но густой копной серебристых волос.

— Привет! Меня зовут Салли, и с этого дня я ваш новый рекрут!

— Бриджит Аббендис, — на автомате представилась девушка, несколько сбитая с толку появлением вблизи столь явного источника позитива, но затем опомнилась и, слегка нахмурившись, спросила: — Как ты вообще попала на стену? Сюда не пускают, кого попало.

— А я не «кто попало», я — рекрут!

— Не помню тебя на утреннем сборе, да даже если и так — рекрутам тут не место! Как тебя вообще стража пустила?

— Сказала, что новичок и хочу полюбоваться округой со стены, — пожала плечами девчонка.

— Не может быть, — Бриджит нахмурилась еще сильнее.

— Ну… еще я сделала так, — Салли изобразила настолько невинно-жалобное личико, что весь негатив допрашивающей рассеялся без следа сам собой, а на лице образовалась умильная улыбка.

— Я-ясно… Что ж, добро пожаловать! — с неимоверным усилием паладинша вернула контроль за мышцами лица и добавила: — Надеюсь, твой воинский дух так же силен, как и твои лицедейские способности.

— Меня хотели взять жрицей в столичную церковь, но я решила стать паладином, как Утер Светоносный! И родители привезли меня сюда…

— Жрицей? — позволила себе усомниться в заявленном постулате Бриджит, на ее взгляд, девчушка была не слишком подходящей по нраву для жреческого контингента, вот только она позабыла, что характер не главный определяющий фактор при выборе.

В ответ на это была явлена еще одна демонстрация, но на этот раз более профильных талантов — над ладонью Салли воссияла ярчайшая искорка. Да, она была мала, но при этом ее насыщенность Светом была куда сильнее, чем можно было бы представить. Особенно у пятнадцатилетней (или сколько ей там?) необученной пигалицы…

Сразу появились общие темы для продолжения разговора, и весь час, отведенный девушкой на отдых, пролетел незаметно, будучи потраченным на девичьи посиделки. И для оживленно общающихся представительниц «слабого» пола было совершенно неважно, что одной едва стукнуло шестнадцать, а вторая уже имеет пятилетнюю дочь! Одним словом — женщины…

Возможно даже, что Бриджит бы пропустила свою тренировку — нечасто ей удается столь свободно посплетничать по душам с кем-то, общающимся на одном с ней женском языке, однако, судьба распорядилась иначе. В какой-то момент, внезапно, на всю округу раздался колокольный звон. Причем это был не просто призыв к обеду или какое-то подобное напоминание о заведенном в монастыре распорядке дня, а полноценный тревожный набат, раздавшийся, как гром среди ясного неба. Такое завершение разговора не предвещало ничего хорошего, и, чтобы это осознать, вскочившей с лежанки девушке понадобилось лишь окинуть взглядом окрестности. А там творилась самая настоящая жесть — картина из кошмара.

Через гребень холма, расположенного в километре от монастыря и запирающего собой долину с виноградниками на ее склонах, переваливала целая толпа разнообразных демонов, самых настоящих, как их и описывали в своих трактатах северные соседи по континенту. И сказать, что стало с людьми, встретившимися на пути порождений Хаоса, было просто — чтобы лишиться каких-либо иллюзий касательно их судьбы, достаточно было увидеть, как погибают селяне, ухаживающие за посадками, а также несколько путников, бежавших к монастырю в тщетной надежде опередить вырвавшуюся вперед стаю гончих. За спинами демонов показались человекоподобные фигуры в доспехах, но их Бриджит уже не увидела — на тот момент и других дел хватало помимо разглядывания нападающих!

Как-то сразу стало не до разговоров, да и колокол продолжал отчаянно голосить, как будто кто-то еще мог не расслышать этот звон, не говоря уже о начинающем его перебивать громогласном реве бегущих к стенам монастыря исчадий зла. Но, как бы то ни было, перед тем, как буквально слететь со стены во внутренний двор, Бриджит успела крикнуть новой подружке, что та бежала в собор прятаться. Правда, паладинша сильно сомневалась, что в случае поражения защитников этого оплота ордена Серебряной Длани, которые уже начинали накапливаться у ворот, получится отсидеться где-либо на территории монастыря.

Не обратив внимания на бегущую к стене стражу (обычным людям ближний бой не то чтобы противопоказан… но зачем геройствовать, когда есть в наличии специализирующиеся именно на ближнем бою воины Света, а во врагов можно спокойно пострелять сверху?), дочь знаменитого генерала вместо того, чтобы присоединиться к собратьям, ринулась к стойке с элементами тренировочной брони — свою-то уже забрать из кельи и надеть она явно не успевала, а так хоть какая-то дополнительная защита…

Девушка едва успела напялить нагрудник, шлем и левый наруч, как от ворот, которые никто и не подумал закрывать, поскольку они выполняли чисто декоративные функции, раздалось рычание. Конечно, спустя несколько секунд оно сменилось на скулеж, но Бриджит поняла, что счет идет воистину на секунды, отбросила второй наруч, схватила со стойки первые попавшиеся молот и щит и, укутавшись защитой Света, бросилась на помощь товарищам, краем глаза отметив, что со стороны собора в их сторону бежала основная ударная сила — верхушка командования.

Когда она вырвалась на простор (а паладины лучше всего себя показывали в чистом поле, на котором было где размахнуться), с арьегардом демонической армии было уже покончено — «собачкам», выращенным для противостояния магам, нечего было противопоставить таинствам Света, половина умений в которых, несмотря на их принадлежность к магической дисциплине, работала вообще без маны на одних лишь воле и вере. Но этот успех не сильно радовал — буквально в двухстах метрах на них неслась небольших размеров толпа демонов разнообразных форм и размеров. Среди иномировых существ преобладали огромные синие парни в доспехах и большой глефой в руках, под ногами у них мелькала какая-то мелочь, а за спинами маячила пара «девушек» с кожаными крыльями и кнутами в руках. И все. Если не считать, настораживающих одним своим видом парней в доспехах с оскаленными голыми черепами под шлемами открытого типа и горящими голубым глазами. И вот уже последних было больше чем нужно для скромной обители. А еще настораживали голубоватый флер явно магической защиты, который окружал атакующих, и некоторая целеустремленность в действиях противника… словно ими кто-то руководил.

Это все, что успела заметить девушка, перед тем как все это сборище, громыхая доспехами и издавая разные непотребные звуки, добралась до стены и замерших в шахматном порядке, на расстоянии в три метра друг от друга, паладинов, которых, увы, было всего-навсего чуть больше двух десятков. Она даже не успела испугаться. А дальше все слилось в натренированную последовательность действий: ослепить врага Светом, усилить им же молот, ударить посильнее и шагнуть вперед… ну, или в другую сторону, если удар пропал втуне.

Практически с первых мгновений боя стало ясно, что драться с сильными, но безмозглыми тварями, периодически вылезающими из моря, и сражаться с противником не менее слабым, но при этом обладающим как минимум зачатками интеллекта и имеющим магическую поддержку — это абсолютно разные вещи. Да, паладины, успешно сопротивлялись многочисленным попыткам демонов покрошить, изжарить и прочим способам лишить их жизни, но и похвастаться какими-либо достижениями на ниве убийства рогатых-хвостатых у них не получалось: синекожие держали удар не хуже самих воинов Света, а те несколько мелких демонят, походя расплющенных молотами, были не в счет, так как явно не считались за серьезных противников, хоть и кидались огненными шарами направо и налево, и вообще они чисто случайно попали под удар, поскольку в основном атаковали с расстояния.

На какой-то короткий промежуток времени установился паритет, а затем к веселью присоединилась нежить. И, казалось бы, что могут сделать порождения некромантии, против очищающего Света? Вот только создатели Плети тоже это прекрасно понимали, а потому не бросили армию, столь кропотливо создаваемую под носом у драконов, на убой, а послали в бой, обеспечив необходимую поддержку: защищавшим монастырь людям было не видно, но за спинами скелетов присутствовали еще и личи. Так нападающие завладели преимуществом и начали постепенно теснить обороняющихся в сторону ворот, на счастье последних пока обходилось без потерь, чему весьма способствовало активное использование ультимативной защиты, столь любимой Утером Светоносным, но, как чувствовали люди, удача уже стояла к ним боком и вот-вот должна была начать разворачиваться нежеланным для них местом.

Переломным моментом стал выход на поле битвы командующего демонической армией. Вот позади паладинов, вынужденно сбившихся в полноценный строй в форме полукруга, возникла, точно ниоткуда, фигура рослого демона с огромными кожистыми нетопыриными крыльями за спиной зеленого цвета. Воины Света, будучи увлеченными сражением, не заметили появления нового врага, в отличие от тех, кто пытался со стен разить неприятеля из арбалетов. Но даже громкие предупреждающие крики не смогли помочь защититься от внезапной атаки. Натрезим, едва появившись, сразу взмахнул охваченной ядовитой зеленью рукой, целясь в шею ближайшего паладина, и его когти прошли святое благословение и защитную кольчугу, словно их и не было. А затем демон исчез… чтобы тут же появиться уже с другой стороны строя с целью уменьшить его еще на одного защитника. И еще, и еще… Когда паладины осознали трагичность положения, они уже потеряли пятерых, а их строй стал трещать по швам: демон специально выбирал цели среди тех, кто был не под эффектом божественной защиты, но не успел последний погибший упасть на землю, как отряд охватило сияние Света. Сотворенная иллюминация не была ослепляющей, она была мягкой и настолько плотной, что, казалось, этот барьер можно было потрогать руками.

Настоятель монастыря не просто так затесался в ряды бойцов ближнего боя. Именно благодаря его усилиям, паладины могли сосредоточиться на сражении, не обращая внимания на раны, которые закрывались едва ли не в момент нанесения — один из высших рангов в церкви Святого Света давали не за красивые глаза. Брата Бенджамина сманивали в собор, воздвигаемый в Штормграде, но он предпочел остаться здесь, в родном монастыре, который стал тренировочной базой для ордена Серебряной Длани, и теперь, стоя с воздетым посохом, щедро тратил ману спасая жизни собратьев хоть и не по Ордену, но по вере так уж точно.

Натрезим, появившись около следующего паладина, не преуспел в его убийстве: удар превратился в толчок и лишь отбросил человека, причем поймав его прямо на замахе. Усиленный удар пришелся прямо на голову синего силача, являвшегося целью воина Света, и та не выдержала, ознаменовав первую серьезную потерю со стороны демонов. Натрезим скривился и, бросив недобрый взгляд в сторону жреца, снова исчез, чтобы появиться аккурат над человеком, вызвавшим его злость. Между его ладоней, направленных на жреца, быстро сформировалось темно-зеленое пламя, принявшее форму копья, и устремилось вниз. Казалось бы, человек, специализирующийся на противостоянии силам зла, шутя должен справиться с подобной напастью, вот только что значит ранг верховного жреца против нескольких тысяч лет опыта? Заклинание легко прошило несколько барьеров, но не смогло одолеть ту самую защиту, за которую противники столь не любят паладинов. Один из паладинов, оказавшихся рядом, успел среагировать и прикрыть настоятеля, уроненного на землю первой заметившей демона Бриджит. Следом в раздувшего от гнева ноздри натрезима прилетел освященный молот, и демона отбросило и конкретно так приложило об стену, вдобавок приголубив сверху столпом Света.

— Надоедливые, насекомые! — вырвался полурев-полукрик из пасти натрезима, став первыми словами, произнесенными на поле боя, не считая, разумеется, матерных слов и проклятий на головы демонских отродий, а также разнообразных выкриков-молитв по типу «Во имя Света!», служащих ключами-активаторами для многочисленных умений паладинов. Демон снова исчез, а когда появился, то снова принялся за подрывную деятельность, и не сказать, что неуспешно: пусть все были настороже, но способность мгновенного перемещения по полю боя и атаки, прошивающие стандартную защиту, как бумагу — очень сильные козыри. Воины Света снова начали гибнуть.

— Во двор! — отдал приказ генерал Аббендис, понимая, что, скорее всего, это конец, и они даже не успеют отступить — решение вывести паладинов наружу при таких раскладах было ошибочным.

Брат Бенджамин сотворил очередной барьер, и тот неплохо справлялся с защитой от наседающей толпы. Самого наставника окружили, оберегая, трое паладинов, в число которых входила и Бриджит. Люди медленно пятились, удерживая демонов и нежить и не забывая поглядывать за спину, правда, не всегда это помогало. Натрезим продолжал атаковать, выбирая жертв по краям оборонительных позиций монастырских защитников, и охранники жрица поневоле расслабились, пропустив атаку на поднадзорного. Впрочем, если говорить по правде, внимательность им бы не помогла: удар последовал с неожиданной стороны. Ничто не предвещало, просто в какой-то момент из-под земли стремительно вырос каменный кол, и Бенджамина не стало. Последовал легкий ступор, за время которого защитная техника жрица развеялась.

— ЗАЩИТУ! ВО ДВОР!!! — вложил в этот крик все силы генерал и, подавая пример, окутался розовым флером временного бессмертия, как называли это умение некоторые члены ордена.

Не каждому дается долго поддерживать столь полезный навык. «Коль воля твоя сильна, то Свет станет твоим спасением» — под таким девизом фигурировала эта способность в священных текстах, и ее применение и правда зависело от воли больше чем любое другое умение. «Жаль, что мы не столь волевые, как Утер», — подумалось Бриджит, когда бегущий рядом с ней товарищ лишился головы, ведь по слухам глава ордена был способен поддерживать защиту очень и очень долго, не бесконечно, конечно же, но ему, как правило, хватало времени, чтобы разделаться с любым противником.

Девушка чувствовала, что вскоре разделит участь соседа, ведь защита вот-вот падет. Ей нестерпимо захотелось запрокинуть голову и посмотреть на небо, на солнце, увидеть Свет в последний раз. В глазах защипало… Божественное благословение начало развеиваться, и она, замедляясь, стала поднимать взгляд наверх, но неожиданно увидела свою новую подругу. Салли стояла на стене в том же месте, где она разговаривала с ней до нападения, возле ее разгрузочного уголка. На лице девочки смешались ужас, непонимание, надежда, страх, вера, печаль… Почему-то в этот, последний момент Бриджит остро почувствовала все эти эмоции, а затем они встретились взглядами, и губы сами собой скривились в слова: «Беги!». А затем последовал короткий укол боли, и Свет померк…

---------//---------

Дренор. Немногим ранее.

Поначалу наару на вторжение Легиона не обратили внимания. Заметить заметили (еще бы — такая толпа практически неподалеку от их корабля пробежала), но… что, они демонов не видели? Вот если бы они покусились на Крепость Бурь, тогда — да, тогда бы ими занялась автоматическая система защиты, а так пусть с ними эльфы разбираются. В конце концов, они — наару, совершенные существа Света, давным-давно перешедшие на энергетическую форму жизни, и их дело — наставлять других, более слабых и непонимающих созданий, учить их и передавать им безупречную Мудрость, дабы дело Света распространялось во Вселенной. А воюют пусть другие, например, те же эльфы, которые отказались припадать к источнику знаний о сакральном смысле жизни. Сами наару уже и не помнили, когда непосредственно принимали участие в сражениях…

Однако, демоны вместо создания хаоса на Дреноре, то есть своего обычного времяпрепровождения, проследовали к Трону Стихий, и наару забеспокоились, если можно так выразиться о существах, которые, по их же словам, не имеют эмоций в привычном для большинства разумных понимании. Но было поздно, возможность вмешаться была упущена, и на эти земли явился Архимонд — ближайший сподвижник Темного Титана, которого они недавно (всего-то полсотни тысячелетий назад) назначили своим главным Врагом. Сам по себе павший эредар был не особо страшен — даже помощнику Саргераса пришлось бы несладко, сунься он к кораблю посланников Света, ведь именно сейчас в Крепости Бурь находилось с десяток наару, которые могли своей энергией с лихвой запитать системы обороны. Страшнее было то, что само появление Архимонда стало возможным лишь благодаря разрушению Трона Стихий — сердца этого несчастного осколка некогда процветающего мира. Теперь счет, когда Дренор окончательно погибнет, шел на считанные дни.

И пусть наару были несколько самоуверенны и считали себя истиной в последней инстанции, но чего у них было не отнять, так это заботы и желания помочь, присущих заветам Света. И тот факт, что не все принимали их помощь и наставления, безмерно огорчал их. В общем, терять своих последователей на гибнущем Дреноре наару не желали, а потому ускоренными темпами собирали дренеев да и вообще всех, кто под руку попадется, кроме эльфов. Но остроухие не попали на спасательный борт не потому, что наару решили мелко отомстить тем за пренебрежение, с которым отнеслась к высшим созданиям эльфийская королева — просто подданные Азшары, не иначе как в гордыне своей, не приняли протянутую руку помощи и решили спастись сами, сбежав через Темный портал после того, как через него переправится Легион.

A'дал, являющийся лидером наару, никогда бы не признался, но когда Темный портал взорвался, исторгнув магический огонь, испепеливший три четверти из числа не успевших переправиться на Азерот демонов, то он испытал самое настоящее удовлетворение. И нет, причиной едва ли не экстаза, охватившего самого благонравного из воплощения Света, были вовсе не смерти десятков тысяч солдат Саргераса. Ему не было особого дела до этих пешек и тех разрушений, которые они могли принести. Наару интересовала прежде всего борьба с Хаосом как некоей концепцией, философией, а не хаосом на материальном плане — в общем, они предпочитали бороться за умы смертных, нежели за их материальные блага: сражаться с энтропией бесконечной Круговерти Пустоты — ищи дураков. Поэтому удовольствие он получил, когда отрезанные от метрополии эльфы, осознав, что выбора нет, кинулись к нему «на поклон», договариваться. Он, конечно, и так бы дал им спастись, но не отказал себе в том, чтобы немного потешить не самое праведное качество.

И вот, когда эльфы оперативно погрузились на корабль, необходимо было решить, куда им направиться. Крепость Бурь могла пронзать пространство быстрее света, телепортируясь по указанию своего «капитана». Дожидаться кончины Дренора смысла не было, а потому A'дал назначил пунктом назначения Азерот… Ну, а куда еще идти, если именно там сейчас, судя по всему, решалась судьба едва ли не всей Вселенной?

Небольшой сдвиг в пространстве по пятой оси координат, и вот они уже на орбите Азерота. Но спящий Титан встретил их неласково. От планеты исходило слишком много негатива, ее жителям явно приходилось переживать не простое время. A'дал уже выбирал место для парковки, когда почувствовал сильный призыв о помощи. Звали не конкретно его, но обращение к Свету он не мог перепутать ни с чем другим. И наару решил повременить с парковкой: земля никуда не убежит, а вот служитель Света потенциально уровня Велена, находящегося на корабле, на дороге не валяется. Так почему бы и не помочь? A'дал без заднего умысла открыл канал для соискателя, оказавшегося молодой человеческой девушкой, к своим запасам энергии. Очень уж сильны были от нее эманации веры, несмотря на обуявшее ее чувство ужаса. А вера для наару всегда была лакомым кусочком. Он чувствовал, что ей нужна всевозможная поддержка, поэтому решил не мелочиться.

Ну, на что смертная может потратить силу Света? Ослепить врага? Залечить рану? Защититься? A'дал не понял, что произошло, но отток маны вышел катастрофичным. Не меньше половины запаса ушло за раз! Не успел наару опомниться, как еще процентов тридцать, словно дракон языком слизал! И ведь это было не простое воровство ресурсов — столько маны не один человек не сдюжит хранить в теле, а значит все ушло на пресловутые «ослепить, залечить, защититься»! И как только неподготовленная смертная смогла пропустить через себя такую мощь?!

A'дал поспешил разорвать канал… да и вообще он резко надумал приземляться где-нибудь подальше от предприимчивых человеков… например, на другой стороне Азерота.

Тем временем около монастыря Серебряной Длани происходила бойня. Юная Салли с ужасом наблюдала за уничтожением защитников, и вместе с тем в ее голове жила надежда, ничем не обоснованная, слепая в своей вере на лучший исход. Она видела, как умирают паладины, один за другим. Она видела, как страшной смертью погиб жрец-старик. Она видела, как ее новая подруга, призывая ее бежать, пала, обезглавленная мелькающим на поле боя ужасным демоном. Она видела, как вскоре были убиты и остальные воины Света. Она видела слишком многое для шестнадцатилетней наивной девчонки. И Салли настолько истово верила в лучшее, что даже когда демоны начали врываться во внутренний двор, не успевшая стать паладиншей ждала, что вот-вот и случиться чудо, ведь Зло не должно победить. Настолько в ней была сильна Вера в Свет, что Свет отозвался на ее призыв. По крайней мере, ей так показалось. Она словно очутилась в бесконечном светлом пространстве, чей убаюкивающий, мягкий, нисколько не слепящий Свет готов был сделать все, что несостоявшаяся юная жрица ни пожелает. Раздавшийся невнятный женский шепот показался роднее голоса матери, что переполнило запас ее впечатлений. Салли от охватившего ее воодушевления распахнула руки, словной обнимая весь мир, и пожелала… прямо от всей души пожелала, что аж наару, поделившийся с ней энергией проникся. И за счет того, что желание не было сформулировано четко (это был скорее интуитивный образ), выполнение его потребовало колоссального расхода энергии. Мысленный посыл Салли состоял из двух разных частей и воплотился в реальность тоже последовательно.

На окрестности монастыря опустилась светлая дымка, если можно так описать невесомую перину, состоящую из солнечных зайчиков. Нежить, не обращая внимания на явленную иллюминацию, продолжала врываться в ворота. Демоны же, обладая каким-никаким интеллектом, все как один, включая натрезима, уставились на защитную стену, прямиком на источник творящейся магии. И с последним ошибиться было трудно — там стояла девчушка с раскинутыми руками и закрытыми глазами, охваченная золотым сиянием.

Мал’Ганис (а именно он командовал отрядом, направленным уничтожить не подчинившийся монастырь) оценивающе прищурился, не понимая с чем столкнулся. Интуиция, отточенная многими тысячелетиями жизни, вопила о приближающихся неприятностях, и если он сейчас чего-нибудь не предпримет, то все станет плохо… для него, Мал’Ганиса, плохо. Натрезим исчез, чтобы снова появиться неподалеку от непонятной жрицы. Проверенное копье Скверны устремилось на внешне беззащитную человечку (атаковать в ближнем бою демон не рискнул), чтобы распасться на быстро обесцвечивающуюся взвесь, не долетев до нее с полметра. Натрезим не стал терять время на озадачивание, удивление и прочие человеческие тупости, а начал формировать, кое-что поубойнее.

Но командир отряда Плети не успел. Зайчики замельтешили и стали быстро сгущаться над конкретными местами. Если бы солдаты Легиона были чуточку умнее, они бы заметили, что это происходит повсеместно, но при этом исключительно над телами погибших людей. Небо пронзили столпы Света, на мгновение ослепившие всех, обладающих зрением. А когда в демонических глазах прояснилось, их оглушил восторженный рев вернувшихся к жизни людей. Обитатели монастыря на тот момент еще не знали, что Чудо воскрешения, доступное лишь жрецам и паладинам самых высоких рангов, произошло в радиусе километра — все-таки сил у лидера наару было немеряно и их нельзя было сравнивать с куцыми возможностями людей, которые даже не подозревали, что вернуть к жизни можно столь массово, а не то что десяток человек раз в несколько дней, и при том только что умерших. Сражение неожиданно для обеих сторон вступило во вторую фазу. А ядовито-зеленый огромный шар, обрушившийся на невзрачный покров жрицы, постигла участь предыдущего заклинания.

Подспудно понимая, что плохие новости не закончилось, Мал’Ганис решил осуществить еще одну попытку убийства девчонки, и если его ждал очередной провал, то валить подобру-поздорову. Своя шкура ближе, чем какое-то задание, тем более полученное всего лишь от Тихондрия, а не от Архимонда, Кил’джедена или самого Саргераса. Но на этот раз интуиция его подвела. Не успел он даже до середины осилить формулу, как еще одна вспышка озарила стены монастыря, и по округе прокатилась волна Света, но уже не того невесомого и мягкого, а слепящего и обжигающего не хуже иного огня.

Нежити досталось больше всех: все немертвое просто развеялось прахом и куски брони, лязгая друг об друга, осыпались на землю. На этот раз личи не смогли помочь своим собратьям во смерти… Плоды некромантии являлись практически антагонистами для светлых заклинаний, что с них взять. Смерть и Тьма — очень близкие соседи…

Демоны отделались упомянутыми ослеплениями и ожогами. Сам же натрезим практически не пострадал, несмотря на близость к источнику заклинания массового поражения — видимо, поражающая волна распространялась больше по земле, чем по воздуху. Мал’Ганис оборвал формируемые чары и огляделся. Не прошло и полминуты, как его отряд оказался разбит, а победа обернулась жесточайшим поражением. Демон окинул пристальным взглядом обращенные к нему лица, словно запоминая, хотя почему «словно»? Натрезим определенно запоминал недругов, прямо сейчас начавших добивать солдат Легиона, чтобы однажды, по случаю, жестоко отомстить за сорванные планы. Почувствовав ответный взгляд, Мал’Ганис посмотрел на так и не убитую им жрицу и невольно содрогнулся: раскрытые глаза девчонки представляли собой бездонные колодцы Света. И оттуда кто-то очень внимательно наблюдал за ним… и тоже запоминал. Едва осознав этот факт, повторно вздрогнувший натрезим просто исчез, как говорится, не прощаясь.

Выжившие благодаря удачному стечению обстоятельств люди еще долго будут приходить в себя, как и сама создательница чуда, эффект святости у которой постепенно сходил на нет, даже не подозревая, что им повезло еще и в том, что Салли не загадала, что-то по типу: «Мира во всем мире» — и тогда бы энергии ей явно не хватило, невзирая ни на какую помощь — запасы, накопленные наару, были очень даже конечны…

---------//---------

Где-то рядом с Азеротом…

Она уже давно потеряла счет времени, в течение которого была вынуждена находиться в состоянии глубокого сна. Бесконечное падение в темную бездну — вот что стало ее уделом. Редкие проблески сознания позволяли ей совершать попытки вырваться из темницы, сотворенной Титанами, но сил едва-едва хватало, чтобы провалиться в зыбкую полудрему, насыщенную зелеными оттенками, где пленница сразу же увязала в липких тенетах видений о том, что происходило в реальности. И хотя наблюдение без возможности повлиять на судьбу мира, что на заре времен дал ей жизнь, было той еще пыткой, она была рада и такому: спать и видеть сны, наполненные событиями Азерота — куда лучше погружения в пресловутую бездну. Титаны в свое время не поленились изощриться и отсечь ее от источника силы столь нетривиальным способом…

Изредка ей удавалось скопить энергии и воплотить свою волю в материальном мире. Однако, как правило, такие действия сразу и возвращали ее в первоначальное состояние, обрывая «показ сновидений», организованный Изумрудным Cном, созданным отнюдь не для того, чтобы «сохранить нетронутый образ Азерота». При этом было не важно, что узница пыталась совершить: передать ли своим последователям пару напутственных слов или облагодетельствовать их маленьким, но настоящим чудом.

Да, последователи… Сам факт их наличия мог бы оказать благоприятное воздействие на ее существование, а то и вовсе — помочь вырваться из заточения! Да, мог бы… вот только вместо этого являлся издевкой. Верующие, как и положено, молились ей, обращали к ней свои чаяния и надежды, щедро делясь верой… вот только энергия от последней практически не доходила до адресата. Ведь она была не богом Природы, а богиней Света. Все, что ей и перепадало — жалкие крохи. Учитывая, что хоть верующих и было немало, но все их знания об объекте поклонения отличались лживостью, навязанной клевретами тюремщиков, и были далеки от реального положения дел, а также то, что их «богиня» не часто откликалась на призывы, силы в молитвах, считай, не было. И крошка от этого «считай, не было» — это явно не тот ресурс, на который стоило рассчитывать при планировании побега. Вырваться же на волю — единственная цель, на которую были направлены все ее помыслы: для нее, создания Света, находиться в заточении в кромешной тьме было тем еще испытанием…

«Недавно» появились еще одни «последователи», но те напрямую использовали ее силу — Свет, пользуясь тем, что ее владелица заточена в тюрьме. Нужно ли говорить, что подобное нисколько не приносило пользы самой узнице?..

Но вот, в один прекраснейший момент, все изменилось, и на удивление — к лучшему, если не сказать большего. Она как раз пребывала в очередной дреме, безучастно наблюдая за жизнью на Азероте, когда почувствовала его. Зов. И тот факт, что этот зов был слабым и еле слышным не играл никакой роли, ведь это был первый призыв к ней, проникший сквозь преграды узилища за… она уже затруднялась назвать точное количество времени, проведенного в заточении. Обращение было не к богине луны и не к безликому Свету, как некоему аспекту одной из мировых энергий, а к сущности, имеющей право им распоряжаться. В ином случае безадресная мольба до нее бы просто не дошла, как не доходят воззвания к Свету человеческих паладинов и жрецов. Благо, по ее нескромному мнению, прав у нее на владение Светом оставалось хоть отбавляй, а вот возможности, правда, подкачали.

Фокус внимания сместился, и при более пристальном изучении образовавшейся с молодой девушкой связи оказалось, что на зов откликнулась не она одна. Был кто-то третий. Впрочем, в тот момент ей было не до личности ее «коллеги», куда более важным был тот факт, что незнакомец оказался настоящим благодетелем и поделился своими запасами с нуждающейся, не подозревая, что та не одна, и это еще вопрос — кому именно требовалось больше силы: бывшей богине или будущей послушнице?..

В ее власти было лишить незадачливого наару всех его запасов. Она могла ничего ни отдавать человечке, забрав все себе. Да, она бы уже через мгновение могла покинуть свою темницу! Могла… но не стала. Даже в такой ситуации жажда долгожданной свободы не смогла затмить свет искры ее разума. Здраво рассудив, что оказаться на воле — это еще не решение всех проблем. Она, обессиленная долгим заточением, стала бы желанной добычей для давних недругов, вовсю развлекающихся на Азероте, не говоря уже об Аспектах и прочих подручных ее пленителей. К тому же подобного рода подлости противоречили ее сути. Именно поэтому, A'дал не лишился всего запаса, а Салли получила тот результат, в котором нуждалась. А то, что вместо выброса сырой силы богиня продемонстрировала свое умение, позаимствовав образовавшуюся разницу в мане — это никто не заметил. Но даже так — полученной энергии вполне хватило бы вырваться на волю, но, как уже говорилось, богиня не спешила покидать тюрьму, предпочтя пока что ограничиться «выходом из темной камеры в коридор».

Защитив себя от возвращения во мрак беспамятства, она застыла в хрупком балансе между дремой и явью и не спешила пересекать черту, но при этом заполучив долгожданную возможность подготовить почву для безопасного возвращения…

Глава 32

Ис’Ней-Азшари, академия магии.

Перед глазами девушки на страницах книги пролетали магические круги и руны эльфийского алфавита. Мельтешение рун усугублялось мерцающим источником света, чей заряд вот-вот должен был закончится, но вставать и заряжать его было откровенно неохота. А еще то и дело норовили свалиться на глаза светло-русые локоны волос, чья длина по имеющейся при дворе Азшары моде варьировалась от «по плечи» до «коротких до не приличия», поэтому приходилось периодически их поправлять. «Эльфийкам, наверное, с этим проще — из-за таких ушей не сваливаются, заправила и все…» — в голове уставшей человеческой девушки, продолжающей вгрызаться в гранит магической науки даже глубокой ночью, начали появляться посторонние мысли, не относящиеся к теме, изложенной в учебнике. Калия Менетил уже не раз прокляла тот день, когда четыре года назад накануне своего восемнадцатилетия согласилась на предложение отца и посвятила себя постижению магии под руководством знаменитых эльфийских чародеев. И это вместо изучения у жрецов владения Светом, к которому у нее, как все говорили, была предрасположенность, но не было особого желания…

Как оказалось, знаменитые маги становились таковыми вовсе не по праву рождения, а достигали вершин искусства плетения заклинаний путем многочасовых бдений за фолиантами и нескончаемыми тренировками. Даже сейчас будущая, как она надеялась, архимаг, являющаяся по совместительству принцессой Лордерона (и уже после всего пережитого ею — именно в таком порядке!), занималась не тем, чем положено заниматься молодым и красивым девушкам в столь позднее время, то есть принимать ванну и готовиться ко сну, а в прямом смысле слова в поте лица грызла новый гранитный камешек знаний о магии.

Калия в очередной раз заправила прядь, всмотрелась в законспектированный отрывок из учебника, придирчиво оценила свои потуги и подытожила: «Вроде изложила самую суть…». В этот момент раздался тревожный стук в дверь. Почему он был именно таковым она не смогла бы объяснить даже самой себе: стук ничем не отличался от обычной эльфийской ноты вежливости, но сердце подсказывало, что что-то случилось. И девушка заочно была склонна согласиться с таким выводом: впервом часу ночи хорошие новости не приносят, те, как правило, терпят до утра.

— Войдите! — Калия не стала тратить время на наведение красоты, посчитав избыточным для подобного момента.

Как опытного в общении с людьми, к принцессе направили Анастериана — члена совета Кирин-Тора, посла эльфов в Даларане, советника королевы по внешним связям и прочая, прочая. Пусть девушка и не знала, о чем пойдет разговор, но личность эльфа, нагрянувшего к ней ночью, уже сказала о многом. «Что-то случилось дома!» — сделала логичный вывод Калия и была совершенно права.

— Ваше Высочество, — от гостя последовал вежливый кивок, что у иного человека вполне сошел бы и за легкий поклон. — У меня плохие известия.

Принцесса не удержала порыв волнения в узде и судорожно вздохнула, но затем взяла себя в руки: сказалось дворцовое воспитание.

— Лорд, — вернула кивок хозяйка комнаты и указала на кресло, приглашая присесть.

Незаметная взгляду задержка, и эльф из укоренившейся вежливости принял приглашение, несмотря на катастрофическую нехватку времени, впрочем, задерживаться в покоях девушки он не собирался. Гость вроде ничего и не делал, но Калия сразу поняла, что за посвежевший воздух и яркое освещение ответственен именно он — просто потому что больше некому. Последовал благодарный кивок, и принцесса попыталась изобразить на усталом лице готовность к серьезному разговору, что с учетом охватившей ее тревоги удалось без особого труда.

— Не буду ходить вокруг да около. Ваш брат… попал под влияние демонов. Ваша мать под стражей, ваш отец пропал и скорее всего мертв…Лордерон нам уже не союзник.

Ошарашенная Калия, путаясь в мыслях, призвала на помощь всю свою выдержку, обретенную в медитациях. И это отчасти помогло: девушка не вздрогнула, да и губы остались сомкнутыми, но расширившиеся зрачки, участившееся дыхание и сильно побледневшая кожа не стали тайной для эльфа, выбравшего своей стезей дипломатию, а потому прекрасно разбиравшемся в подобного рода нюансах. Выждав приличествующую, по его мнению, паузу, Анастериан продолжил:

— Сейчас ситуация такова, что мы ожидаем нападения на Сель’Талас со дня на день и пока не можем восстановить ваш статус-кво. Мне жаль, но вам придется задержаться здесь на некоторое время.

Девушка, планирующая в течение месяца навестить родных, вскинулась, и из нее вырвалось невольное:

— Я заложница?

Анастериан улыбнулся, словно только что услышал что-то крайне забавное — по сути так оно и было.

— Конечно, нет, леди — принцессе Лордерона сейчас просто опасно возвращаться домой, но для вас здесь ничего не изменится, и вы продолжите свое обучение. В настоящее время владение Магией — очень востребованное умение, — произнес он, но видя, что это мало успокоило девушку, пояснил: — Даже будь ваша ценность как заложницы отличной от нуля, мы бы ни за что не стали договариваться с демонопоклонникам вне зависимости от их местоположения: у границ ли нашей страны, на другой стороне Азерота или вообще в другом мире. Это как официальная, так не афишируемая позиция Сель’Таласа — никаких договоров с демонами.

— Почему это у меня нулевая ценность? — принцесса, будучи яркой представительницей девушек, даже девушкой в квадрате, вычленила самое «главное».

Гость владел большим багажом опыта общения с прекрасным полом в том числе и среди короткоухих соседей, а потому легко поборол желание закатить глаза и пояснил:

— Потому что нынешнему королю, леди, плевать на вас, а Сель’Таласу плевать на него. Он не интересовался вашей судьбой и вообще ничего о вас не спрашивал, хотя и связывался с нами, выставляя какие-то идиотские требования по передаче Источника и возврате долгов демонам… Я даже комментировать это не хочу, ибо это потребует сильно углубиться в нашу историю, чтобы понять всю глупость его слов, а у меня, увы, нет на это времени. Нам же, как я уже говорил, не о чем договариваться с союзниками демонов. Допускаю, что не все пошли за бывшим принцем добровольно, скорее даже наоборот, но со всеми этими вопросами мы будем разбираться уже после победы над Легионом. Но, тем не менее, нам не хотелось бы, чтобы вы пострадали — ведь после кому-то придется возглавить Лордерон, и вы для этого наиболее подходящая кандидатура.

— Если там всех не съедят демоны… — озвучила девушка развязку, которую подспудно опасалась.

— Да, это было бы очень грустно, — согласился эльф и перевел тему: — Ваше Высочество, может быть, вы хотите пообщаться с леди Праудмур? Насколько я знаю, она ваша подруга.

— Джайна? Она тут? — встрепенулась ожидаемо девушка.

— Скоро будет в столице. Мы эвакуировали в Сель’Талас даларанцев и кого смогли из Лордерона — из числа противников союза с Легионом.

— Да, я бы хотела с ней встретиться.

— Что ж, думаю, это можно будет устроить завтра, а сейчас мне пора, Ваше Высочество. Спокойной ночи.

— Спасибо, лорд Анастериан.

---------//---------

Даларан, немногим ранее.

У главы Кирин-Тора дела не ладились с самого утра. Начавшись с таких мелочей, как поиск тапочек, продолжившись разбившейся любимой чернильницей, неприятности и не думали заканчиваться. Не говоря уже об одолевающих его дурных предчувствиях. Правда, последние прочно поселились у него на сердце еще неделю назад, но это был не повод поддаваться унынию, и позволять вещам валиться из рук или теряться… В настоящий момент архимаг как раз искал артефакт для связи с эльфами. После того, как Анастериан отбыл на родину, переговорный шар остался едва ли не единственной связующей ниточкой с Сель’Таласом. И, как можно было потерять столь важный предмет, сам Антонидас решительно не понимал, но собирался разобраться… Поиски шли уже минут десять, стол был перерыт чуть больше чем полностью (и такое бывает, если ищущий является архимагом), но, увы, все безрезультатно.

Антонидас как раз перекладывал какие-то бумаги из одной стопки в другую, пытаясь понять, может ли артефакт затеряться между страниц. По логике выходило, что нет, не может. Но опыт настойчиво твердил, что с эльфийскими артефактами может быть все не просто… В этот чрезвычайно ответственный момент, в рабочий кабинет ворвалась помощница, сжимая в руках искомый шар. Но не успел хозяин кабинета возмутиться факту наглой экспроприации, как до него дошло, что Модера не просто настойчиво сует артефакт ему в руки — шар мигал красным, а это значит, что северные соседи жаждут срочно с ним пообщаться.

— Это Анто…

— Демоны во главе армии нежити высадились на северном побережье Тирисфаля. Архимонд с еще одной армией проник в Азерот через Темный портал и сейчас строит порталы куда-то к нашим границам. Принц Артас попал под демоническое влияние, и теперь большая часть Лордерона на стороне Легиона. В течение дня Даларан будет атакован, подготовьтесь к эвакуации.

Архимаг не то что, уточнить ничего не успел — он даже осмыслить быстро произнесенные слова одного из членов совета ордена не смог до того, как шар связи потух. Некоторое время глава Кирин-Тора переглядывался со своей помощницей, и оба вид имели донельзя пришибленный. Они, конечно, предполагали, что однажды (когда-нибудь, не на их веку) Даларану придется столкнуться с чем-то подобным, но предполагать — одно, а встретиться лицом к лицу с реальностью здесь и сейчас — это совсем другое.

Но вот сеанс паники закончился победой воли, взявшей под узду эмоции от свалившейся, как снег на голову, новости о демоническом вторжении, и Антонидас довольно резво для своего возраста вскочил и кинулся к выходу. Модера ринулась за ним, едва поспевая. Впрочем, цели догнать начальство перед ней не стояло, поскольку она догадывалась, куда именно бежит старик — в заклинательную залу, из которой можно было оперативно оповестить город и его окрестности о нападении и предстоящей эвакуации…

— «Жители Даларана! Прямо сейчас к нашему городу движется огромная армия нежити и демонов. Но у нас есть выбор! Мы можем показать нашу смелость, остаться и погибнуть, пусть и заставив врага дорого заплатить за вторжение в наш родной город. Или же… мы проявим мудрость и отступим к союзникам, чтобы победить в войне и выжить. Жители Даларана! Берите самое ценное, спешите к площади перед академией и заходите в порталы. Но торопитесь — времени мало!..»

— Для экспромта сойдет, — похвалила выступление помощница. — С обывателями все ясно, но что мы будем делать сами? Неужели просто сбежим? А как же наша система обороны, которую мы, глядя на эльфов, укрепляли из года в год? Может, хотя бы попытаемся огрызнуться?

— Что-то мне подсказывает, что без этого не обойдется вне зависимости от наших желаний, — покачал головой белобородый маг, шагая к выходу из зала. — Уверен, что мы не успеем всех переместить до того, как на город нападут. Так что нашим заготовкам представится шанс показать себя во всей красе, даже не сомневайся…

Продвигаясь обратно к кабинету, он начал выдавать указания:

— Собирай всех магов во дворе, будем распределять сектора. Первыми надо переправить учеников. И найди Лина. Скажи ему, пусть прибережет гномские изобретения и свои придумки до финальной битвы — не стоит лишний раз раскрывать козыри.

— Да, чего его искать, — хмыкнула молодая женщина. — И так ясно, где он околачивается… и с кем.

Модера подразумевала место, которое в последнее время стало предметом общих разговоров для всей академии. Однако она несколько ошиблась. Незадолго до всеобщего оповещения на одном из полигонов академии, отданном в безраздельное пользование личным ученикам старого архимага, наблюдались непривычные для этой территории тишина и спокойствие. Ничего не взрывалось, никаких режущих слух звуков, день не становился ночью, а ночь — днем, и даже новых разрушений не появлялось. Да, последнее время полигон интенсивно использовался по назначению, однако сегодня было иначе: на площадке никого не было. Юные маги, испытывающие новые придумки, решили сделать перерыв…

В одной из тупиковых аллей академии, на площади скромных размеров, окруженной лавочками, располагался небольшой фонтанчик. Несколько деревьев вкупе с источником воды дарили прохладу ученикам, которые решили бы отдохнуть в этом уютном местечке. Впрочем, не магам, ставшим на пути постижения тайн Магии, беспокоиться о жаре.

Сейчас, прямо во время занятий, почти все скамейки были свободны… кроме одной, которую занимала самозабвенно целующаяся парочка. Девушка находилась в объятьях парня, сидя у него на коленях. Достаточно было упомянуть об украшавших их золотых медальонах, как любой ученик мгновенно бы идентифицировал влюбленных, даже не видя их лиц. Подопечные главы Кирин-Тора собственной персоной. Не сказать, что за последнее время их отношения сильно продвинулись вперед — они, может быть, были бы и рады, но им все время что-то мешало: то безумная гонка вооружений, то исследовательская горячка нападет, то Джайну вызовет в Штормград ее отец или позовут ее подружки, которым в последнее время уделялось, по их мнению, катастрофически мало внимания, то Майвелл захочется увидеть уже своего «отца», и тому приходится потакать прихотям «дочурки», дабы не рассердить «маму», или нагрянет в гости Трикси, которая пытается напроситься третьей — и не сказать что совсем уж безуспешно: на безхитростную, по-наивному милую гномку сложно было разозлиться всерьез, чем та и пользовалась, зачастую делая это неосознанно… В общем, времени на себя практически не оставалось. Но сегодня, как уже отмечалось, будущие архимаги решили сделать перерыв и предаться порывам юности и, возможно, даже сделать следующий шаг…

— «Жители Даларана!..»

Когда они разорвали оказавшиеся короткими объятья, парень уже улыбался. Его явно забавляло сложившееся положение дел в их отношениях. Джайна отстранилась, вздохнув, и высказалась:

— Видимо пока со всем не разберемся, нам не будет покоя, да?

Лин в ответ нежно провел тыльной стороной пальцев по щеке не только своей девушки, но и ученицы, пусть и не официальной, но подумал, что одного жеста недостаточно для прояснения его позиции по данному вопросу, и решил высказаться:

— Не переживай, Джайна, осталось недолго. Сейчас разберемся с Легионом, а затем и до Н’Зота очередь дойдет. А после у нас будет предостаточно времени…

— Верно…

Девушка снова прижалась к возлюбленному, положив ему голову на грудь. Помолчав с полминуты, наслаждаясь уходящими мгновениями спокойного времени, она подняла голову и спросила:

— Нам, наверное, надо идти?

— Маги будут уходить последними, поэтому на площади нам пока делать нечего, — рассудительно ответил Лин. — Врага поблизости пока нет, все самое необходимое мы давно носим с собой — так что можем еще посидеть…

С последними словами он потянулся к ее лицу с явным намерением продолжить то, чем они занимались до объявления об эвакуации.

— Кхм… я извиняюсь, но Модера сказала, что вы должны подойти к главному корпусу, — раздался неподалеку полузнакомый голос одного из учеников.

Парочка на мгновение замерла, так и не приступив к поцелуям, а затем Джайна рассмеялась от очередного вмешательства случайностей в их отношения.

— Интересно, если мы сейчас проигнорируем намеки судьбы и попытаемся продолжить, что произойдет? — поинтересовалась девушка.

Лин уловил озорные интонации, и понял, что Джайна шутит, и улыбнулся в ответ.

— Хочешь проверить?

Сначала сделав вид, будто надумала согласиться, Джайна все же покачала головой и нехотя покинула нагретое место.

— Ладно, быстрее начнем — быстрее закончим. К тому же я давно хотела побывать в Сель’Таласе… посмотреть на твою дочь.

Лин, поднявшись вслед за девушкой, закатил глаза — когда Джайна узнала, что у ее парня появилась столь близкая «родственница», то, не прекращая, подтрунивала его на эту тему.

— Посмотришь еще и не только, — посулил с наигранной угрозой парень. — Вот как спросит тебя со взглядом, как у Трикси, что есть добро, и чем оно отличается от Света — я посмотрю, как тебе будет весело…

Так, подшучивая друг над другом, парочка направилась к месту общего сбора. Оттуда, выслушав указания, они пошли к одной из заклинательных зал академии, где разворачивался центр наблюдения за округой по типу того, что орден применил при обороне Кул-Тираса. Такое назначение не стало для них неожиданностью — куда еще направлять талантливую молодежь? Не на передовую же…

До Лина с Джайной донесли мнение Антонидаса о необходимости не светить козырями слишком рано и оставили в покое. Сама высокая коллегия в составе пяти членов совета Шести (за вычетом Анастериана, который в последние годы манкировал своими обязанностями и редко появлялся в Даларане) собралась где-то по соседству для составления плана «как лучше хлопнуть дверью на прощание». Сами же молодые люди оставались спокойны к всеобщему удивлению нервничающих магов. А чего им было волноваться? Они были сильны и уверены в своих силах, имели пути экстренного отступления, если что-то пойдет не так. И в целом от битвы за город не ожидалось превозмоганий — так чего переживать-то? Разумеется, жаль покидать ставшее привычным место, в котором они провели несколько лет, но не настолько, чтобы это вызывало хандру. А демоны… да что он — демонов что ли не видел? Джайна же слишком сильно верила в авторитет своего будущего супруга, а потому тоже не наблюдала причин для беспокойства.

Время шло. Смотреть, как толпы людей исчезают в зевах трех порталов, было скучно. Еще менее интересной выглядела картинка окрестностей за поднятым над городом и ставшего пурпурным от влитой в него энергии барьером: предместья, из которых пока еще тоненький людской ручеек втягивался в Даларан, обычные пасторальные пейзажи, немного запачканные налетом цивилизации, и ни следа демонического присутствия. Лин внимательнее пригляделся к одному из трех входов в обитель магов, и ему стало понятно, что голос Антонидоса, вещавший на весь город, не охватил застройку за стеной. Люди, торопящиеся укрыться за городской чертой, явно были предупреждены отдельно. И хотя спасающиеся личности были облечены каким-то доверием, но это им не помогло миновать усиленный пост без тщательной проверки. Последняя-то и тормозила растущую очередь. А это еще обыватели не сообразили, что что-то происходит, иначе у ворот было бы не протолкнуться от желающих попасть в Даларан. Лин смотрел, и что-то ему не нравилось во всей этой суете, но он пока не понял, что именно, и парень решил поделиться своими неоформленными опасениями с подругой.

Пока ученики главы совета Шести наблюдали за растущей перед воротами толпой, сами члены совета уже закончили совещаться и разбежались решать поставленные задачи… но не все. Был один человек, который решил заняться своими… «личными» делами.

От некогда русой шевелюры и аккуратной короткой бороды остались лишь седая шапка волос да всклоченная пакля на подбородке того же цвета. Сравни кто внешность этого человека с его видом десять лет назад, и разница оказалась бы поразительной. Но последние годы подкосили многих магов, а не только главу экспериментаторского корпуса, поэтому изменения Кел’Тузада остались без внимания его коллег и подчиненных. А между тем внешний вид архимага изменился в худшую сторону далеко не из-за обстановки, складывающейся на Азероте. На начавшего стареть мужчину так повлиял сделанный выбор… Впрочем, для него самого это скорее был Выбор, и сейчас он готовился заплатить очередную цену за полученные знания.

Кел’Тузад, несмотря на проверки и тесты, каждый раз немного опасался, устанавливая связь со своим «нанимателем» прямо из своих покоев. И пусть связной артефакт излучал лишь нейтральную ману, а его кредитор обещал абсолютную безопасность, но сама ситуация напрягала архимага, и это даже не по причине предательства Кирин-Тора, а из-за неоплаченных долгов. Быть должным сущности, воюющей с эльфами во главе с одиозной королевой — это не входило в число сокровенных желаний амбициозного и жадного до знаний человека.

— Слушаю тебя, смертный, — из невзрачного серого шарика не раздалось ни звука — этот голос, поражающий своей нечеловечностью, возник прямо в голове архимага.

— Демоны собираются напасть на Даларан. Маги эвакуируются к эльфам. Что мне делать? — Кел’Тузад знал, что собеседник не любит разглогольствования, а потому высказался исключительно по делу.

Обдумывание ситуации заняло у Древнего бога пару секунд, по истечение которых был сформирован приказ:

— Убей всех, кого сможешь. Они не должны достаться ни Азшаре, ни Легиону. Выполнишь, и долг будет оплачен.

Ощущение присутствия Н’Зота исчезло, оставив схватившегося за грудь архимага в одиночестве. И нет, Кел’Тузад изображал инфарктного вовсе не из-за проснувшейся совести и человеколюбия к своим коллегам — узы договора черной паутиной пульсирующей энергии, оплетавшие сердце, дернулись и сжались на мгновение, демонстрируя, что случится с незадачливым предателем, если он надумает предать дважды или просто не выполнить приказ.

Естественно, Кел’Тузад поддался посулам Н’Зота вовсе не для того, чтобы бесславно сгинуть, расплачиваясь с ним по счетам, а потому нападать на товарищей не спешил. Зачем всех оповещать о своем предательстве, если можно все сделать по-тихому? Во всяком случае, мужчина, достав из закромов пугающего вида горящий багрянцем кинжал, планировал устранить верхушку ордена скрытно, пользуясь доверием к нему, как к члену совета. И Кел’Тузад не видел причин, почему это не должно сработать… Спрятав артефакт под мантию, он вышел, возможно, навсегда покинув свой кабинет.

Тем временем демоны сделали свой ход. Из-за зданий, опоясывающих привратную площадь, показались среднестатистические с виду вурдалаки и, издавая громкое урчание, на удивление небыстрым шагом направилась прямо ко входу в город, где уже собралась приличная толпа спасающихся бегством людей. Разумеется, люди «немножко» запаниковали и бросились к вратам, наплевав на стражу. Последняя замешкалась, но помня инструкции встала стеной на пути еще непроверенных людей, чему весьма способствовало наличие магов, которые отгородили проход барьерами. Осознав, что их основной план, проникнуть в город под прикрытием испуганной толпы, провалился, десяток натрезимов, которые скрывались среди людей под чарами, перешли к запасному.

С личей, прятавшихся под образом примитивной нежити, как и с повелителей Ужаса, слетела маскировка, когда они совместно нанесли магический удар по хлипковатой для такого обороне. Хотя Даларан в целом и был прикрыт мощными щитами, но врата в город защищались силами приданных к страже магов, которых пусть и было с учетом ситуации десять вместо стандартной пары, однако этого все равно было недостаточно, чтобы посоперничать в боевой мощи с натрезимами. Поэтому было не удивительно, что оборона была прорвана этой атакой. Положение усугублялось тем, что подобное происходило не только на одних воротах, но и на остальных входах, где окружающий город барьер имел уязвимость.

Бдящие на стенах маги обрушили на нежить, рванувшую из-за спин личей к лишенным защиты проходам, град заклинаний. Нападавшие стали нести первые потери. Демоны предусмотрительно не лезли вперед, оказывая магическое прикрытие наступающим войскам. Над нежитью стали раскрываться щиты, а в городской барьер для отвлечения внимания посыпались как безобидные, так и не очень чары.

Орден Кирин-Тора, несомненно, знал о данной угрозе и не мог не предусмотреть контрмер против подобных действий противника, а потому начавшие соединяться края барьера в арочном проходе, прямо перед безносыми мордами упырей, сюрпризом для демонов не стали. Парочка из бегущих первыми солдат Плети, повинуясь командам натрезимов, встала по краям смыкающегося прохода, их тела внезапно расплылись, превращаясь в аморфное нечто, испускающее ауру гнилостного зеленого цвета, которая обволокла границы барьера в явной попытке если не остановить, то хотя бы замедлить процесс. Последнее у домашней заготовки натрезимов вышло на загляденье: если барьер и продолжил смыкаться, то проделывал это незаметно глазу. Ручеек нежити стал втягиваться внутрь, как вдруг на месте ворот что-то рвануло, сверкнуло синим и перед взглядом демонов предстала скульптурная композиция из замороженных мертвяков, покрытой инеем арки ворот и барьера, стремительно затягивающего брешь, словно торопящегося наверстать упущенное.

Атака захлебнулась, и натрезимы уже не успевали провернуть недавний фокус, однако они не расстроились: то, что не получилось в этом месте, увенчалось успехом в другом. И сейчас к восточному выходу стали стягиваться две остальные группировки, которым не удалось закрепиться на воротах. То же самое касалось и защитников: они устремились к месту прорыва. Про жителей предместий, к тому времени большей частью погибших от нежити, уже никто не вспоминал…

Тем временем в академии, бывшей по совместительству резиденцией Кирин-Тора, а ныне являющейся штабом, осуществлялась диверсия. Кел’Тузад не стал заморачиваться хитрыми планами, а заходил в гости к готовящимся к эвакуации членам совета, а также, шагая по коридору, останавливался «поболтать» с нечасто попадающимися навстречу магами, оставляя за собой наспех спрятанные тела. Пока что на его счету из числа архимагов были записаны Варгот и Ансарем, а также два десятка попавшихся под руку обычных магов, часть которых еще недавно была его подчиненными. Прямо сейчас предатель направлялся в кабинет главы совета: Кел’Тузад, может, и сразу бы разобрался со «старым дураком», но помощница Антонидаса все время находилась вместе со стариком и к тому же была архимагом. Нападать сразу на двух коллег Кел’Тузад считал излишне авантюрным, а потому оставил их напоследок, надеясь, что они к тому времени разойдутся, и с ними получится разобраться поодиночке. Конечно, он попробует какой-нибудь уловкой выманить Модеру из кабинета, но полностью полагаться на этот план в условиях уже начавшегося сражения с демонами не стоило, а потому Кел’Тузад намеренно оттягивал момент встречи с «друзьями», намереваясь заглянуть по пути еще в пару мест, одним из которых являлся наблюдательный пункт. Он слышал, что ученики Антонидаса — весьма перспективные маги, на уровне Ронина и Кадгара, которых у него не получилось достать, потому как последние в настоящий момент развлекались где-то на передовой. Туда он хотел заглянуть после того, как зачистит академию и разберется с порталами. Предатель верил, что устранение столь одаренных чародеев благоприятно скажется на сумме его долга. Возможно даже получиться получить прибыль…

Дойдя до нужного помещения, Кел’Тузад открыл дверь и замер на пороге, осматриваясь. На него покосилось несколько магов, но те быстро вернулись к наблюдению и координации участвующих в обороне сил. Ученики Антонидаса были ничем не обременены разве что кроме общего контроля за ситуацией, а вот остальные присутствующие в количестве пятерых магов как раз и занимались по сути управлением обороной.

Для того, чтобы разобраться со всякой шелупонью, ему не требовалось каждого тыкать кинжалом. Оружие было слишком ультимативным, и использовать его — как стрелять метеорами по воробьям. Он за весь свой променад по коридорам и корпусам академии применил его всего два раза — на своих коллегах-архимагах, а тут… Щелчок пальцами, и под потолком образовалось серое облако, начавшее быстро закручиваться по спирали, образуя воронку. Сам по себе сотворенный вихрь не оказывал прямого воздействия — быстро аккумулируя внешнюю энергию, он вбирал в себя ману, после чего, если заклинатель не использовал ее по своему разумению, распадался, возвращая накопленное в окружающий мир. Этот заклинание являлось одним из способов обеспечить зону так называемой «антимагии», где колдовать было либо невозможно, либо с большим трудом, благодаря подготовке или огромному опыту. Не сказать, что последнего было у архимага в достатке, но первым-то уж он себя обеспечил, а главное — ожидать того же от нескольких обычных магов и пусть и одаренных, но все еще учеников не приходилось.

Магические экраны погасли, расползались пассивные магические щиты, послышались изумленные вскрики, какие-то вопросы — но все это уже не интересовало Кел’Тузада, он бросил в комнату ярко-красный шарик, переполненный энергией настолько, что даже вихрю потребовалось бы несколько секунд, чтобы впитать энергоемкое заклинание, которые, естественно, никто не собирался давать. Дверь закрылась, изнутри раздался громкий приглушенный хлопок — предатель все еще не собирался поднимать шум, но исчезновение контролирующего центра не могло остаться не замеченным, и теперь ему следовало торопиться, пока новости не дошли до Антонидаса или его помощницы. «Хотя…» — обдумал остановившийся мужчина мелькнувшую мысль. — «Почему бы и нет — должно сработать».

Кел’Тузад вынул из кармана переговорный артефакт и вызвал Модеру.

— Слушаю.

— Со мной связались и сказали, что пропала связь с залом наблюдения. Можешь, посмотреть, что там у них стряслось? Я сейчас не могу отвлекаться.

— Хм… хорошо.

— Спасибо.

Немного пройдя по направлению к кабинету главы ордена, он спрятался в боковом коридоре, укрывшись дополнительно чарами невидимости и приготовив кинжал. Минута сменялась минутой, и организовавший засаду занервничал. Все-таки расстояние тут было не такое уж и большое, чтобы так долго идти, но затем Кел’Тузад сам себя успокоил мыслью о том, что вероятно Модера попыталась прояснить ситуацию удаленно. Но вот в коридоре послышались шаги, и мимо поворота быстро прошла с обеспокоенным видом самая молодая представительница из числа архимагов. Рывок на пределе своих скромных физических сил в основной коридор, быстрый замах, резкий удар… внезапное отсутствие сопротивления, и иллюзия девушки растворяется в воздухе, а сзади замешкавшемуся убийце накидывают на шею что-то металлическое и начинают душить, попутно фиксируя обе руки, а сам провалившийся диверсант, бессознательно дергаясь в попытке ослабить удавку, с ужасом понимает, что его магическая сила заблокирована.

Вскоре на полу в коленопреклоненном положении замер мужчина, но не потому, что его силой заставили опуститься — просто тело охватила слабость. Его руки были перехвачены за спиной магической цепочкой, которая вдобавок захлестывала шею и светилась нежным голубым светом. Над Кел’Тузадом возвышалась тройка пленивших его магов: Лин, равнодушно смотрящий на тяжело дышащего старика, в которого превратился архимаг после всех перипетий, Джайна, на лице которой читалось не столько злость, сколько негодование и недоумение от предательства старшего мага, и, само собой разумеется, Модера — вот уж кто-кто, а она даже не пыталась скрыть негатив, направленный на бывшего коллегу, среди которого преобладала ненависть. Последнее было неудивительно — видимо она уже прознала об убийствах.

— Ка-а-ак? — прохрипел проигравший, первым нарушив молчание, и уставился на подопечного Антонидаса.

Вопрос, как именно его смогли раскусить, не стоял — и так было очевидно, что раз ученики главы остались в живых, то они-то и предупредили обо всем своего учителя и его помощницу. Теперь-то ему было ясна, как никогда, причина задержки Модеры, все просто — она готовилась к захвату. А вот как именно парень с девчонкой смогли пережить огненную ловушку — имелся вопрос… Не то чтобы ему так уж хотелось это узнать (наверняка все дело было в каком-нибудь защитном артефакте), но надо же было с чего-то начинать диалог? А то, что именно от него ждут первого хода, становилось тем более очевидным, чем гнетущее становилось молчание. Однако он ошибался, с ним никто не собирался разговаривать, по крайней мере в данный момент. Вместо ответа парень, явно пародируя бывшего члена совета, когда он заглядывал к ним в заклинательный зал, поднял руку и щелкнул пальцами. Сознание покинуло Кел’Тузада…

Спустя час, когда войска нежити прорвались-таки сквозь огонь, лед молнии и прочие «приятности», их командиры с недоумением обнаружили, что защитники куда-то подевались. А затем порядком ослабленный защитный купол пропал… чтобы начать формироваться глубже в городе, отсекая от нападающих всю центральную часть Даларана, включая академию и портал. С учетом значительного уменьшения защищаемого объема барьер разворачивался куда быстрее и был мощнее предыдущего. Защитники же спешили скрыться в портале, а на нападающих для отвлечения внимания с неба посыпался огненный дождь вперемешку с молниями и сосульками. Битва за Даларан подходила к концу…

Глава 33

Нордскол, храм Драконьего Покоя.

На вершине храма, на площадке, постоянно обдуваемой ледяными ветрами северного материка, собрались послы драконьих родов, дабы обсудить неотложные вопросы. Четверо разумных, одетые в синие, зеленые, красные и желтые цвета, должны были решить ни много ни мало — судьбу Азерота. Представительница рода черных драконов отсутствовала по уважительной причине — ее не пригласили.

— Легион сделал свой ход, про Н’Зота и говорить нечего… Что будем делать? — вынес Кориалстраз вопрос на повестку внеочередного собрания.

От синих присутствовал сам Малигос, который уже очень давно не показывался в этих стенах — затворнический образ жизни и помешанность на решении проблем личного характера внесли свою лепту в сложившееся положение дел.

— Плевать на Легион — пусть с ними эльфы разбираются. Надо сосредоточить все силы на Н’Зоте и закончить работу Титанов по искоренению Древних богов, — несмотря на свою одержимость мести конкретно Н’Зоту за свою окончательно погибшую супругу, Аспект Магии прекрасно понимал, что такая цель мало кого вдохновит, а потому зашел с другой стороны — более глобальной.

— Но это не получилось за сто с лишним тысяч лет. Почему ты думаешь, что выйдет сейчас? — поинтересовался посол зеленой стаи, лорд Итар.

— Выйдет! — сказал, как отрезал, Малигос, но затем все же пояснил: — Потому что мы толком не пробовали.

— Но Титаны…

— Да-да, — отмахнулся он от Итара. — В этом-то и проблема — мы почему-то считали, что раз Предтечам не удалось сокрушить отродий Бездны, то и нам, их преемникам, это окажется не под силу.

— «Почему-то»? — загнул к верху правую бровь Кориалстраз.

— Если бы они были настолько сильны, как вы полагаете, то неужели они бы давно не захватили Азерот? За те самые «сто с лишним тысяч лет»?

Консорты Алекстразы и Изеры переглянулись. Дело в том, что они не узнавали их давнего знакомого — тот всегда отличался крайне вспыльчивым нравом, и потеря супруги лишь усугубила и без того непростой характер, поэтому видеть его логичные убеждения, высказанные спокойным тоном, было странно. Им было невдомек, что его одержимость супругой после ее смерти от его собственных лап вышла на иной уровень, когда «цель оправдывает средства». Просто раньше, он считал себя всемогущим и способным с помощью Магии решить любую задачу, и был лишь вопрос во времени, которое необходимо потратить на ее решение. Подстава от Н’Зота приспустила его с небес, и теперь Малигос, осознав, что в одиночку не потянет против Древнего, готов был предложить союз Аспектам, хранителям, эльфам, Легиону, людям… даже сородичам Н’Зота! И все лишь для того, чтобы отомстить. Судьба Азерота на данный момент ему была безразлична.

— В чем-то ты, безусловно, прав, но есть одно «но» — Легион является такой же угрозой для Азерота, как и Н’Зот, и в борьбе со вторым, мы не можем забывать про первого, — вступила в беседу маленькая гномка.

— В принципе, с демонами справятся и остроухие или, по меньшей мере, задержат: клевреты Азшары серьезно укрепились вокруг Источника, и так просто их оттуда не выбить, — принял сторону Малигоса консорт Алекстразы: уж кто-кто, а недавний член совета Кирин-Тора не понаслышке знал о мощной защите, возведенной северными соседями Лордерона у своих границ.

Итар поймал взгляд Хронорму, но тот покачал головой, дескать, не вздумай соглашаться, будет плохо — это я тебе как бронзовый дракон говорю. Кориалстраз, заметив сомнения друга, не преминул дополнить:

— Прямо сейчас Легион не опасен, а вот Н’Зот — прямая угроза Азероту.

— Да, что вы говорите! — насмешливо откликнулась гномка. — Вот сколько-то там десятков тысяч лет был белым и пушистым и неспособным «давно захватить Азерот», — припомнил Хронорму слова Малигоса, — а тут на тебе — «прямая угроза»! А Легион уже активничает на Азероте прямо сейчас и, по крайней мере, опасен тем, что может нас оставить без союзников.

— Союз с этой наглой воровкой?! Вот еще! — лицо обычно спокойного Кориалстраза скривилось в негодовании: он очень болезненно воспринял тот факт, что часть силы его драгоценной возлюбленной находится в руках у какой-то эльфийской девки, которая возомнила себя всемогущей.

— Здесь я, пожалуй, тебя поддержу, — согласился Итар. — Мы неоднократно предлагали ей объединиться, но она каждый раз выставляла непомерные требования.

Одновременно с этим наследник Норганнона высказался совсем в ином, неожиданном ключе:

— Я не против союза с ней. Но толку от него в настоящий момент не будет: я уверен Азшара потребует сначала разобраться с Архимондом и его сворой, но на это у нас нет времени — я чувствую, что Н’Зот что-то затевает…

— Ноздорму сказал, что угрозу Легиона не стоит недооценивать, — перешел к козырям Хронорму, ведь мнение Аспекта Времени — это не то, от чего можно просто отмахнуться.

Малигос, идя на встречу, догадывался, что его основным противником в споре, впрочем, как и обычно, будет именно Ноздорму, а потому подготовил стратегию, дабы склонить остальных послов на свою сторону.

— Если бы глава твоего рода был озадачен более приземленными вещами, а не витал в своих временных потоках, то к его словам было бы куда больше доверия. А так… напомни, когда он последний раз сделал что-то полезное? Ну, там — предупредил об близящемся усилении Древних, подготовился к прибытию Легиона — хоть что-то такое? Каждый раз говорить: «Если бы мы так не сделали, то было бы еще хуже» — это вызывает подозрения в истинности его «пророчеств». Когда разумный думает, что только его мнение верно, а поступки непогрешимы — это приводит к проигрышу — по себе знаю.

— Может, Ноздорму и не непогрешим, но он мудрейший из нас. И только он может заглянуть далеко в будущее.

— Про будущее никто не спорит, — дернул плечом Аспект Магии в ответ на слова посла бронзовых драконов, в его душе начало расти раздражение. — Но оценивает видения он исключительно на свое усмотрение. И каким бы он ни был «мудрым», его мнение на события — это мнение одного, и то, что он считает себя единственно правым, не делает его таковым. И потом…

Единства среди помощников Титанов не было уже очень давно, а потому не удивительно, что и сейчас мнения разделились. Как никогда раньше не хватало пятого участника. Совет грозил затянуться…

---------//---------

Ис’Ней-Азшари.

Сель’Талас встретил беженцев из Даларана неласково. Портал располагался посреди достаточно большой каменной площадки, обнесенной стеной. Пол был покрыт вязью тускло светящихся рун и в целом внушал опасения, не говоря уже о том, что выбравшихся из портала людей ждало несколько десятков эльфийских магов, выстроившихся по периметру стены и готовых обрушить на незваных чужаков отточенные за тысячелетия заклинания.

Затем была проверка. У каждого из прибывших без исключения изымали все артефакты, затем надевали на него ошейник и «просили» ответить на «пару» вопросов. И если ответы устраивали проверяющих, то вещи возвращали, а людей выпускали в лагерь, разбитый неподалеку для эвакуируемых союзников, практически прямо за стеной. После того, как бегущие из окруженного нежитью города закончились, а портал закрылся, проверка продолжалась еще два дня — очень уж много людей было по сравнению с числом выделенных для контроля магов. Как бы то ни было, нельзя сказать, что такие драконовские меры, были оправданы одной лишь эльфийской паранойей — среди бывших жителей Даларана нашлось немало подозрительных личностей, которым предстояло пройти углубленную проверку. Впрочем, как ни странно, явных пособников Легиона или Древнего бога выявлено не было… исключая, притащенного главой беженцев пленника.

Но даже после всех мероприятий, направленных на обеспечение безопасности Сель’Таласа от проникновения шпионов и диверсантов, людей не отпустили свободно гулять по эльфийской земле и тем более не бросили без присмотра, но и оставлять человеческий ресурс бездельничать смысла не была, а потому была затеяна сортировка. Простых жителей, не способных сражаться, было значительное количество, и они оставались покамест во временном лагере. Опытные и не очень маги во главе с Антонидасом были перемещены в другой лагерь, военный, поближе к южной границе. Преподаватели и ученики академии во главе с Модерой были переправлены в столицу: сманивание перспективных магов у эльфов было поставлено на поток, а потому в эльфийском учебном заведении уже обучалось много перспективных одаренных людей.

В число счастливцев, удостоившихся чести лицезреть Ис’Ней-Азшари попали и личные ученики Антонидаса. И причин этому было по меньшей мере две: формальная — они, несмотря на более чем впечатляющие навыки, все еще числились в списках академии Даларана, и фактическая — «родственные» связи, если можно было так выразиться про отношения Лина с одними из первых лиц Сель’Таласа…

— Снова учиться… — со вздохом, преисполненным безнадеги, девушка со светлыми волосами уронила голову на сложенные на столе руки.

— Лайна, подумай о перспективах, — заговорщицки прошептала ей кареглазая соседка, склонившись к ее уху. — Тут же как на подбор — одни красавчики-эльфы и через одного состоявшиеся или будущие архимаги! Богатый выбор! Нужно лишь…

Учитывая, что главная сплетница академии не умела говорить тихо, ее слова стали всеобщим достоянием.

— Ха! — саркастически хмыкнула хмурая Эвин, сменившая жизненные приоритеты и вот уже почти три года как не державшая в руках привычного зеркальца и набора магической косметики, и, не отрываясь от изучения очередного толстого фолианта, вступила в намечающуюся беседу «о главном»: — …оторвать свою ленивую задницу от стула и стать хоть немного похожей на Джайну — без этого на тебя даже не взглянут!

— Да не слушай, ее, она просто завидует, что на тебя парни засматриваются чаще, чем на нее с косметикой, — добрая советчица за словом в карман никогда не лезла. — Она поэтому и разочаровалась и в своей неотразимости, и в своей пудре.

— Нет, может она права? Может, мне надо перекраситься из белого в желтый? — пробурчала Лайна, и по голосу даже было не понятно, всерьез ли это она сказала или шутит, догадавшись, что речь шла об учебе, а не о внешности.

— Руни, хватит ее отвлекать, — сказала четвертая подружка, также проводящая время с книжкой в руках, но тем не менее заметившая, что брюнетка снова что-то пытается нашептать блондинке на ухо. — Лучше бы и вправду позанимались… сейчас не то время, чтобы пренебрегать знаниями.

— О, боги! — девушка приняла вид «как меня все достало», но это не помешало ей разразиться обличающей отповедью: — Вас как Джайна «покусала», так вы совсем «оджаинаились»! Вам осталось только найти себе по лохматому заучке, и можно с сумасшедшим видом вместе с ними носиться по академии, не вылезая с полигона и из библиотеки! — тут брюнетка вспомнила, что они находятся не совсем в девичьей компании, и не замедлила извиниться: — Прости, Лин, я не имела ввиду тебя.

Парень, притулившийся в углу комнаты, пожал плечами, не отрывая взгляда от своих записей, дескать, он не в обиде. А вот близкая подруга не упустила возможности воткнуть шпильку в ответ на столь очевидную промашку. Упавшая на лицо серебристая прядь не помешала девушке отпустить остроту:

— Ну, конечно, мы тебе верим! Наверное, ты говорила о каком-то другом Лине, который тоже любит книги и полигоны… — сарказм настолько остро ощущался в словах Айме, что его можно было спокойно набрать в фиал-другой в качестве ингредиента… если бы нашелся подходящий рецепт. — Лучше бы училась также хорошо, как молола языком.

— Если бы я хорошо училась, то Лайне было бы скучно одной на дне рейтинга Академии.

— Эй, я не на самом дне! — вскинулась девушка, которая вместо учебы обычно занималась поисками своего принца.

— Знаешь, дно от «поддонья» не слишком-то и отличается — ты настолько в конце рейтинга, что упоминание разницы между тобой и последним в списке становитсяабсолютно несущественным, — вставила свои две медяшки Эвин.

— Ну, не дается мне учеба… — вздохнула девушка. — Что я могу поделать?

— Начать учиться? — для того, чтобы выставить на всеобщее обозрение высоко поднятую бровь, бывшая модница даже оторвалась от книги. Продемонстрированный знак недоумения являлся воплощение элегантности, а потому даже вкупе с отсутствием на лице косметики нисколько не поколебал природную красоту рыжеволосой девушки, кудряшки которой остались там же, где и ее гламур: на завивку совершенно не было времени.

— Эй! Я учусь!

— Открыть учебник, попялиться в него бараньим взглядом пять минут, а затем закрыть — это не учеба, а издевательство над знаниями и над собой.

— Тут я с нашей рыжей согласна — лучше бы ты эти пять минут потратила на разглядывание красавчиков и тогда бы, ты была на шаг ближе к успеху.

Подначивания от лучшей подруги Лайна уже не выдержала и со стоном, преисполненным отчаяния, снова опустила голову на стол, успев воскликнуть:

— Да как вообще возможно запомнить все эти толстенные фолианты?!

— Не у того спрашиваешь, подруга, — Руни пожала плечами, пусть это действие и прошло мимо взгляда вопрошающей, поскольку та разглядывала царапины на столешнице.

— А у кого мне еще спрашивать?

— Наверное у тех, кто щелкает эти скопления занудных букв как орешки…

Все девушки, не сговариваясь, посмотрели на Лина. Тот не будь дураком, осознал, куда подул ветер, и в попытке избежать очередных расспросов и настойчивых просьб «поучить» решил сменить тему. Не то чтобы он был против дать пару советов, но парень уже не раз и не два общался с подругами своей девушки и знал, что вопросы о магии быстро превращаются в обсуждения их с Джайной взаимоотношений.

— Лучше скажите, надолго они там? — он кивнул в сторону выхода из комнаты.

Где-то там уже целый час общались после долгой разлуки принцессы Кул-Тираса и Лордерона… бывших Кул-Тираса и Лордерона. Последнее королевство, может быть, еще формально и существовало, но вот фактически, это уже была не вотчина Менетилов, с династией которых прочно ассоциировался этот оплот человечества, некогда являвшийся самым сильным среди семи королевств.

— Да они только начали, — удивилась подобному вопросу Руни.

Уж кто-кто, а она знала толк в разговорах, и поэтому ее мнению в данном вопросе можно было доверять, как никакому другому…

— Ладно, что вас интересует? — смирился Лин со своей участью.

— Скорочтение! — по мере ознакомления с объемом информации, которую было бы неплохо изучить, девушка с серебристыми волосами все больше и больше понимала насколько удобный это навык для мага.

— Методы увеличения резерва, — в отличие от подруги Эвин была более прагматична.

— Суперпамять!

— Как влюбить в себя архимага!

Лин сделал вид, что не услышал последние две реплики, специально сделал голос занудным и стал объяснять достоинства и недостатки основных методов повышения резерва маны. Впрочем, у него нашлись благодарные слушательницы, не обращающие внимания ни на «учительский» голос, ни на наигранные стенания двух подружек-лентяек.

Полчаса, час, два — принцесс все не было, и лекция грозила затянуться. Руни еще держалась, а вот Лайна уже бессмысленным взглядом пялилась в потолок и явно пребывала в полнейшей прострации, слова парня даже не доходили до разума. Уже казалось, ничто не могло нарушить отрешенность охотницы за женихами от земных забот, но тут в комнате послышался треск рвущегося полотна, а прямо над рассказчиком, в воздухе, образовалась искривленная трещина, окруженная ореолом полярного сияния. «Обычная» такая расщелина в пространстве, за котором скрывался непроглядный мрак.

Учитывая, что академия Ис’Ней-Азшари, может, и была защищена от несанкционированных телепортов похуже, чем королевский дворец, но для нарушителей овчинка явно не стоила выделки: энергии, требующейся для преодоления защитных барьеров, запитанных, на секундочку, от Источника, хватило бы устроить локальный армагеддон. На такую затею могли решиться либо идиоты, либо гении или безумцы — последние могли каким-то хитрым образом обойти защиту. Но среди демонов таких вроде не водилось, что, по мнению Лина, было к лучшему, ибо поступки нельзя было просчитать ни у первых, ни у вторых, ни у третьих …

Когда щель рывком расширилась до смутно знакомой конструкции — овальной формы, а из темноты показалась страшенная башка натрезима, то уже успевший вскочить, окутаться защитой и разбросать магией взвизгнувших девчонок по углам, бывший охотник на демонов сильно усомнился в своих ранее сделанных выводах: кто-то из демонов все же рискнул, и оставалось лишь понять к какой категории тот относится.

Однако буквально следом за головой, падающей на опустевшее кресло, вместо крылатого тела последовала мелкая девичья фигурка, сжимающая ее когтистая лапа и кусок кожистого крыла… и все. Края разлома сомкнулись, оставляя недостающие части демона где-то там — Азерот восстановил попранный баланс материи и пространства.

— Трикси?! — когда все телепортировавшиеся объекты беспрепятственно проиграли силе тяготения, в полусмятой в прямом смысле этого слова коротышке Лин с удивлением опознал их с Джайной общую подругу, причем та пребывала в очень плачевном состоянии, если не сказать большего — предсмертном.

Тихо хрипящая в безнадежной попытке раздвинуть сломанные ребра, гномка вряд ли отчетливо осознавала окружающее, но ее губы беззвучно изобразили несколько движений, сложившихся в слово «Лин». Тем временем, парень не терял время даром. Одна ладонь, окутанная энергией цвета весенней листвы, опустилась девушке, выбравшейся из передряги живой, прямо на лицо. Вторая же рука осторожно освобождала Трикси из хватки мертвого демона… если, конечно, рука, крыло и голова, валявшиеся на полу, принадлежали одному владельцу.

Пока Лин предпринимал все меры для удержания жизни в израненном теле, юные магички приходили в себя, выползали из своих углов, чтобы сразу же словить ступор при виде головы натрезима, красующейся по центру комнаты. Опрокинутый столик, перевернутое кресло, гномка, парень оказывающий ей помощь, даже остальные демонические конечности — все это ушло на задний фон. Отвратный облик в совокупности с непередаваемым «флером» Скверны позволяли лидировать в списке «популярных» вещей, завоевывающих внимание милых девушек.

— Что это… — ослабевшим голосом произнесла Руни: на вопросительные интонации ее храбрости уже не хватило.

— Ты, что, не видишь? Демон, разумеется, — рыжеволосая магичка за последнее время набралась хладнокровия, и пусть прямо сейчас его запасы таяли, как снег в жаркий летний полдень, но его все же хватало, чтобы оставаться самой спокойной из присутствующих… естественно, не считая Лина.

— Ну, и мерзость! — оценка была несколько однобока, но что еще взять с Лайны?

— Мне одной становится плохо при мысли встретить такого, но живого? С ним вообще можно справиться с нашими силами?.. Ой! — Айме не оставила происшествие без комментария, но, когда повернулась за ответом к Лину, только тогда заметила, что в их компании появилось пополнение. — Тебе помочь?!

— Нет, лучше позовите Джайну, — несмотря на сосредоточенность на лечении, у парня хватило времени и возможностей не только на разговор: к этому моменту он уже успел освободить подругу из плена когтистой лапы, поднять опрокинутый диванчик и перенести на него пострадавшую.

Айме в отличие от ее подружек не надо было просить дважды — она кивнула и скрылась в коридоре.

— Ты назвал ее «Трикси», — Эвин, начав брать под контроль эмоции, легко вытащила из памяти данный эпизод. — Твоя знакомая? Что произошло?

— Да, это наша с Джайной подруга. Видимо Стальгорн оказался не таким защищенным, каким его полагали дворфы…

Маг, обладающий возможностями, а главное — имеющий желание, способен на многое. И уж спасение раненного близкого человека от смерти в этот список точно входит. По телу мелкой девицы, уже нисколько не напоминающему скомканный окровавленный кусок мяса, завернутый в лохмотья, разлилось мерно пульсирующее зеленое свечение. По комнате распространился ярко выраженный аромат весеннего леса. Из коридора тем временем послышался громкий топот. Судя по всему, к месту прорыва антипортального барьера спешила охрана академии, опережая заговорившуюся с подружкой Джайну.

— Джема… сестренка… — первое, что произнесла тихим, плачущим голоском очнувшаяся мастер-инженер.

Внимание присутствующих сконцентрировалось на спасенной. В этот момент в комнату ворвалась парочка орудий смерти, иначе о готовых к бою эльфийских архимагах и не скажешь, потому как, будучи увешанными переливающимися разными цветами на любой вкус магическими барьерами, они внушали опасность. Все находящиеся в комнате кроме Лина замерли, парализованные заклинаниями. После этого, нацелившись на парня, избежавшего их чары, а потому самого подозрительного, начали задавать вопросы:

— Что тут произошло?!

Не успел Лин не то что ввести в курс дела, но даже определиться с линией поведения, как до комнаты добежала Джайна. Не обращая внимания на эльфов, которые не стали преграждать дорогу опознанной ими принцессе, она подскочила к ложу подруги и бегло осмотрев ее, в свою очередь, спросила:

— Что с ней?! Что произошло?

Но и второй раз открыв рот, Лин не преуспел с разъяснениями: точно по центру комнаты легко и непринужденно открылся обычный портал, и прямиком из тронного зала их почтила своим присутствием сама королева. На этот раз параличу подверглись все без исключения, включая давешних архимагов. Бегло осмотревшись, повелительница эльфов перевела взгляд на Лина, и к тому вернулась подвижность.

— Так и знала, что без тебя здесь не обошлось, Иллидан! Хватит ломать мои охранные барьеры! — Азшара первым делом выставила претензии и лишь потом поинтересовалась: — Что случилось?

Лин не выдержал и вздохнул.

— Что случилось? — переспросил он. — Да ничего особенного, если не считать того, что, похоже, один наш рогатый знакомый решил перед тем, как идти к нам в гости, поздороваться с другими нашими знакомыми, живущими под горой и бородатыми без меры.

На что Азшара нисколько не удивилась. Она освободила охрану, и та, подчиняясь жесту, отправилась восвояси.

— Не мудрено, — произнесла она и, кинув короткий взгляд на гномку, предположила: — Я так понимаю, Гномреган тоже приказал долго жить?

— Не знаю, Трикси после освобождения Гномрегана осталась в Стальгорне, так что последний точно захвачен.

— Нельзя сказать, что это неожиданно. Я бы сама поступила также, начав со слабейших противников, если бы не удалось реализовать эффект внезапности и достигнуть главной цели… Ладно, это неважно. Меня больше интересует, каким образом удалось прорваться сквозь портальную защиту? Мы же усовершенствовали ее в том числе и от гномских поделок. Говори!

К диалогу было подключено еще одной действующее лицо. Приказ был настолько повелевающим, что ему было невозможно сопротивляться, и уж тем более не девушке, которая находилась в душевном раздрае.

— Генератор червоточин. Сестренка делает… делала особые генераторы: они не работали как надо, но при этом обладали странными эффектами.

— Ну, да — можно было и не спрашивать… Безумные в своей гениальности гномские инженеры. Если бы не ваша упертость, твоя раса, гномка, давным-давно бы жила в Сель’Таласе и горя не знала. Дальше разбирайтесь сами, у меня нет времени. Наверняка Архимод уже на полпути к Штормграду, туда из Стальгорна ведет прямой подземный путь…

Это Азшара еще не знала о прибытии на Азерот наару, которые хоть и спасли членов дренорской экспедиции на радость главе корпуса разведки, но сами по себе сулили ту еще головную боль…

Если бы не паралич, то Джайна обязательно бы вздрогнула, ведь большая часть выживших кул-тирасцев обосновалась именно в Штормграде, включая ее отца. Но шанс проявить эмоции ей представился практически сразу: королева скрылась в портале, и девушки обрели подвижность и возможность говорить, чем они и не преминули воспользоваться. Девичьи голоса слились, породив неразборчивый гомон.

— Вау! Это была Азшара, да?

— Так кто эта девушка-гномка?

— Красотка.

— Что с ней, Лин?

— Вот бы мне так уметь…

— Сестренка…

— А когда…

— Ну, и страшилище все-таки.

Конец анархии положили появившиеся две девушки. Дверь открылась и в комнату заскочила запыхавшаяся Айме, следом за ней следовала та самая подружка Джайны — принцесса Калия. Сестра нынешнего короля Лордерона не торопилась присоединяться к «разговору», но при этом с любопытством прислушивалась и как будто даже понимала, о чем говорят девушки.

— Что вы тут разгалделись? — как одна из самых здравомыслящих после Джайны юная магичка с серебристыми волосами взяла ситуацию под контроль. Ученица Антонидаса и сама бы справилась с женским «бунтом», но ее мысли были больше заняты текущим состоянием подруги и грядущими проблемами отца.

— Ой, Айме! Ты та-ако-ое пропустила… Сейчас расскажу!

— Стоп-стоп! Давайте по порядку. Лин…

— Мы с Джайной вас покинем, сначала нам надо позаботиться о Трикси, — парень поднял на руки гномку и вместе с Джайном направился на выход.

— А… ясно. Тогда мы вас подождем… у Руни в комнате.

— Эй, почему у меня?! — Руни не славилась аккуратностью, а потому ее апартаменты пусть и отличались от текущей обстановки в лучшую сторону, но ненамного.

— Ты хочешь остаться тут? — выразительным взглядом Айме окинула разгромленную комнату, где все еще валялись части демона.

— Нет, но…

Дальнейшие препирательства от Лина скрыла закрывшаяся за спиной дверь.

---------//---------

Сумеречный лес, Мглистая роща.

— Богиня, наставь меня в Пути… — слова обращения к Элуне привычно срываются с губ ее верховной жрицы.

Богиня ночных эльфов редко отказывала в помощи, если дело касалось прямого проявления ее сил в реальности, другое дело, что просить ее по пустякам было не принято. А вот советов, подсказок, предупреждений — всего этого кал’дорай удостаивались нечасто, да и то в основном лишь самые верные верующие. Титул верховной жрицы носила та эльфийка, что пользовалась большей благосклонностью богини луны чем другие сестры по вере. Впрочем, последнее было за дело — искать более истовую элунопоклонницу чем верховная жрица было просто бессмысленно.

На этот раз совет, полученный Тирандой, был куда более явным, чем обычные нечеткие видения. На фоне картинки штурмуемого полчищами демонов человеческого города, расположенного на побережье, в голове у нее раздался чарующий девичий голос, прошептавший всего лишь несколько слов.

— «Помоги союзникам. Обрети спасение».

Тиранда невольно нахмурилась. Да, Штормград, а именно его показала Элуна, считался их союзником… но лишь формально. Союзные отношения еще не были испытаны временем: они только-только договорились о поставке еды в обмен на необременительные услуги в части усиления обороны, но договор даже еще не вступил в силу!

Тиранда прикрыла слегка светящиеся нежно-голубоватым светом глаза, погружаясь в раздумья, но буквально сразу встряхнулась. Вера на то и вера, что она не требовала каких-либо дополнительных знаний или доказательств, чтобы начать действовать. И пусть такая позиция и граничила с фанатизмом, но эльфийке было все равно. Она не предавала доверия своей богини раньше, не подведет ее и сейчас. Ее сородичам сегодня предстояло узнать, что у них намечается скорая встреча с давним врагом.

---------//---------

Ни'алота.

Н’Зот был недоволен неудавшейся попыткой захвата средоточия воздушной стихии. Туповатый полубожок вместо того, чтобы заключить сделку и отдать Сердце воздуха или умереть и отдать, проявил недюжинное здравомыслие и сбежал, не забыв прихватить с собой искомый предмет. И теперь, чтобы найти прибежище Торима ему, Древнему богу, необходимо было снова договариваться с Ал'Акиром — кому как не правителю элементалей воздушной стихии знать о местоположении источника своих сил, которого его когда-то лишили Титаны. И пусть Ал'Акир не мог покинуть Трон четырех ветров, являющимся местом его заточения, но уж направить к нему в гости посланников, чтобы получить нужную информацию, Н’Зоту ничего не мешало…

Когда спустя пару дней прячущееся на морском дне порождение Бездны, уже мнящее себя повелителем Азерота, получило ответ, оно было в ярости. Сила гнева Н’Зота поднялась на новый уровень, затмив даже показатели того случая десяти тысячелетней давности, когда его бессмертному существованию чуть было не положили конец. Просто единичный прецедент не смог перевесить накопившиеся инциденты, связанные с одной конкретной особой, величающей себя Королевой. Верно, Сердце недостающей стихии каким-то образом оказалось в Сель’Таласе, и теперь его план трещал по швам — энергии на открытие врат в Бездну не хватало, а запасной вариант — Нордрассил был потерян из-за обезумевшего Аспекта Магии, который, видимо, все-таки догадался о подставе. Конечно, у него оставался запасной план для запасного плана… но попытка смешать энергию Водоворота с Тьмой грозила уничтожением Азерота — а это никогда не значилось целью Н’Зота. Он хотел править миром, переделанным по своему вкусу, а не уничтожать его.

Будь Древний бог менее самоуверенным, то он вполне мог бы иметь план по разрушению Азерота на случай своего проигрыша. Но Н’Зот и поражение? Нет, такой результат не принимался им в расчет, уж точно не после многотысячелетней подготовки. А возникшие сложности вполне себе решаемы — мало ли в мире источников энергии? Просто теперь вместо одного ему нужно будет собрать десяток… или сотню — неважно.

Со временем Н’Зот успокоился. Сейчас у него все равно появилась более важная задача — на первое место вышла необходимость обеспечить проигрыш резвым конкурентам, которые вовсю бесчинствуют на восточном материке. Разумеется, он не собирался мешать Азшаре и Архимонду уничтожать друг друга и уж тем более помогать одной из сторон, но ситуацию он контролировал, чтобы в нужный момент вырвать победу из рук ослабленного противника. А если вдруг победят эльфы, так и вообще идеально — пока они сидят в своем закутке и не путаются под ногами, ему до них никакого дела нет: пусть продолжают защищать свое побережье от «полчищ» монстров, не подозревая, что это лишь отвлекающий маневр.

Если бы Древний бог знал, что недавно Азшара развоплотила одного из его собратьев, он бы не относился так спокойно к возможной победе Сель’Таласа над Легионом…

---------//---------

Окрестности Штормграда. Пару дней спустя.

Архимод стоял на опушке, за его спиной виднелись редкие, почерневшие стволы — остатки легендарного в чем-то Элвиннского леса. Главнокомандующий Легиона слишком углубился в изучение Хаоса, чтобы это осталось без последствий. И дело было не в банальном изменении внешности, как веточки-листочки у тех же друидов, идущих на пути познания Природы. Нет, разумеется, рога, чешуя, когти и прочая демоническая атрибутика тоже присутствовала, но главным фактором было другое. Скверна. Ему даже не нужно было что-то там колдовать, чтобы привносить эффект неупорядоченности в окружающий мир. Излучаемые им излишки родной маны исправно оскверняли деревья и растения, а шаги оставляли на земле заметно светящиеся следы…

Демон, глядя на стены Штормграда, возвышающиеся прямо за наполненным водой рвом, размышлял. Уже много времени прошло с тех пор, когда он последний раз ступал по землям Азерота… последний, впрочем, был и единственным. Но то дела давно минувших дней, и пусть с ним и не было ни Маннарота, ни Хаккара, ни других командующих Легиона, но сейчас количество натрезимов и армия Плети вполне компенсировали потери, в то время как нынешний Источник имел едва ли десятую часть силы от Источника Вечности, Аспекты понесли потери, а у предательницы Азшары уже не получится исподтишка уничтожать отряды Легиона, выдавая себя за союзницу.

Конечно, нападать на окопавшихся эльфов было чревато серьезными потерями, а то и вовсе повторным поражением — Архимонд не собирался недооценивать своих врагов. Хотя, возможно, не случись досадного инцидента с Темным порталом, он бы напал, пользуясь численным превосходством. Теперь же бывший эредар вынужден был подтачивать силы противника, пополнять ряды нежити и готовить плацдарм для прибытия подкрепления во главе с Кил’джеденом. Удар там, удар тут и вот перед демонами стоит очередной город, который либо сдастся, либо падет, а его жители все равно вступят в его армию, только уже не в рядах Легиона, а в составе Плети…

Почему он сразу не напал на Штормград, хотя от Темного портала до него было ближе, чем до обители дворфов? Ответ на этот вопрос заключался в данных разведки, которая уверяла, что несмотря на все укрепления, спешно возводимые штормградцами человеческий город был куда менее беззащитной целью, по сравнению с подземными катакомбами бородатых недомерков. Использовать тактику внезапного удара лучше на сильных фигурах Азшары, раз уж на главной противнице она себя не оправдала. Кроме того, порталу все равно куда перебрасывать войска: на пятьсот километров или пять тысяч — по сравнению с космическими расстояниями для стационарных порталов такие дистанции не серьезны…

И Архимонда нисколько не смущал тот факт, что официально дворфы и эльфы не являлись союзниками. Для него все, кто не входил в Легион, были врагами. Возможно, в данном вопросе он несколько перестраховывался: о, бывший эредар прекрасно знал на личном примере о разобщенности разумных в вопросах, решение которых имело какую-никакую альтернативу. Но также он прекрасно знал, о свойстве тех же самых разумных сплачиваться перед лицом всеобщей опасности, если никакого выбора не предполагалось.

Штормград к этому моменту уже должен был пасть, но, как обычно, вмешалась случайность в виде какого-то резвого инженера, убившего натрезима и заодно прорвавшегося сквозь пространственные барьеры и оповестившего азеротцев о захвате города коротышек. Поэтому обрушение тоннеля, связывающего по прямой Стальгорн и Штормград, которым демоны намеревались воспользоваться, уже не вызвало у левой руки павшего Титана никакого удивления и не оставило ему выбора, кроме как захватить штурмом оплот приспешников вероломной эльфийки. Город, на который смотрел Архимонд, пока его войска готовились к наступлению, был окружен мощными пространственными барьерами, наколдованными демонами и исключающими… или с учетом недавнего инцидента — препятствующими бегству осажденных. Он не собирался давать местным шанс отступить в Сель’Талас, как сделали это даларанцы. При захвате Даларана у Тихондрия не было средств обеспечить серьезную антипортальную блокаду, чем воспользовались ушлые эльфы, но свой втык для профилактики главный натрезим все равно получил…

Архимонд не дождался ответа на свое щедрое предложение о вступление в ряды Легиона и скомандовал штурм, сделав это нетривиальным для командира, но столь обыденным для могущественного чернокнижника способом — обрушил на город огненный дождь. Подручный Саргераса не забыл рассказ Тихондрия о любви азеротских магов к метеорам и решил продемонстрировать разницу в силе…

Глава 34

Штормград.

На городской стене показались те из ее защитников, что были одеты в жреческие балахоны. С наверший посохов служителей церкви сорвались и устремились вниз ярко-белые лучи…

«Эльфы, конечно, предупреждали, что Свет будет не столь полезен в схватке с демонами как с порождениями Н’Зота, но не настолько же!» — мелькнула мысль в голове лидера ордена паладинов при виде того, как убойная магия коллег-жрецов по большей части бессильно растворяется при встрече с дымкой защитного купола, наполненной зелеными искорками — это была первая попытка ответить на метеоритный поток, рухнувший с неба и едва не сравнявший с землей недавно отстроенный город вместе со всеми его магическими барьерами и теми, кто за ними укрывался.

Разумеется, не Светом единым в лице жрецов и паладинов жила защита Штормграда. Имелись какие-никакие маги, наличествовало несколько батарей дворфийских орудий, а также большое количество простых солдат, еще к ним примкнули беженцы из родного Лордерона во главе с юным дарованием, о котором ходили невероятные слухи…

Мысль скользнула на предательство воспитанника, и Утер сомкнул до скрипа перчатку на рукояти своего верного молота, но практически сразу вернул контроль над собой и ослабил хватку — впасть в бешенство было бы совсем не кстати…

…но самое главное — к ним на подмогу пришли эльфы. И пусть эти длинноухие, как выяснилось, не являлись подданными Сель'Таласа и даже находились с последними в недружественных отношениях, но, тем не менее, силу собой представляли изрядную…

Утер прекрасно понимал молодого короля Штормграда, спешащего ухватиться за любую протянутую руку помощи, чтобы у его народа была надежда на выживание в грядущей… начавшейся войне. Вот только на этот раз им противостоял не тот противник, которого можно было бы одолеть надеждой или удачей.

Командиры защитников, готовящиеся к отражению атаки из морских глубин, были вынуждены приспосабливать свои наработки против демонической угрозы. Вслед за неудачной попыткой служителей Света на нападающих, мчащихся к городским укреплениям под мощным магическим прикрытием, посыпались заклинания, ядра, стрелы, камни и прочие подарки гостеприимных хозяев.

Демоны стали нести первые потери, ведь остановить разогнанный дворфийскими орудиями чугунный шар оказалось не столь просто, как разобраться с энергией Света. Что уж говорить про падающие сверху увесистые каменюки: пусть подземные коротышки предпочитали огнестрельное оружие, но таким мастерам ничего не стоило «немного доработать» имеющиеся в наличии у союзников метательные машины — трофеи отгремевшей десяток лет назад войны с орками. И теперь вместо полсотни килограмм к земле устремлялись, кувыркаясь, оставшиеся после строительства каменные блоки весом под пару сотен. И вот к чему-то столь бесхитростному и простому демоны оказались подготовлены не в той мере, которой им бы хотелось. Вид расплющенных, искалеченных, а то и вовсе разлетающихся от особо удачных попаданий монстров радовал взгляд защитников, то тут, то там, со стен, начали раздаваться ликующие крики… преждевременные.

---------//---------

Под стенами Штормграда.

Архимонд с недовольством прищурился, глядя на падающие камни. Да, командующий войсками Легиона прекрасно понимал, что еще немного и его солдаты достигнут стен, и тогда осажденные осознают простую истину — демоны бегут к человеческим укреплениям вовсе не для того, чтобы толпиться под ними в ожидании смерти. Но даже с таким пониманием потери на ровном, как он считал, месте огорчали левую руку Саргераса. А Архимонд не любил огорчаться — ему нравилось проделывать это с другими — что он и продемонстрировал.

— Если на мои войска упадет еще хоть один камень — отправлю вас на передовую.

И, казалось бы, бывший эредар произнес угрозу безадресно, но, судя по перешептыванию, донесшемуся из-за спины он был услышан, а его приказ — принят к сведенью. И уже не позже чем через полминуты падающие с неба каменные блоки встречали зеленые сгустки, после попадания которых в цель на землю осыпалось лишь безвредное крошево.

Предводитель демонической армии удовлетворенно кивнул и тут же внес свою лепту в штурм — после его заклинания и парочки небрежных пассов небо пронзил желто-зеленый росчерк одинокого, но крупного метеорита. Купол осаждаемых поблек, но выдержал, однако камень не разлетелся на куски, как его прошлые собратья, а отскочил, оплывая на лету очертаниями, и вот уже перед воротами Штормграда стал вырастать из груды осколков огромный, вровень со стенами инфернал, прямо-таки пылающий Скверной…

Этим Архимонд пока и ограничился: не для того он забирался на самый верх цепочки командования, чтобы сейчас изображать из себя пусть и элитного, но солдата, а так бывший эредар вполне мог бы снести хлипкую оборону людишек одним-единственным заклинанием… главное — не переборщить. Да и куда ему теперь торопиться-то? День, два, неделя — время погоды не делало, ведь момент уже все равно был упущен. Эльфы готовились к вторжению несколько тысячелетий, и несколько дней для них — это ни о чем, а вот его армия после фиаско у Портала остро нуждалась в подкреплениях. Поэтому-то чернокнижники практически и не оказывали магической поддержки наступающим войскам, непрерывно вызывая из Пустоверти новых демонов или поднимая мертвых. Хотя из местных был и не ахти какой материал, но вполне себе годился, чтобы разорять окрестные деревни и тем самым преумножать свое число, чтобы в дальнейшем превратить кучу никчемных ходячих костяшек и протухших зомби в какого-нибудь элитного голема плоти… Это на роль «мяса» в войсках Саргераса конкурс был всегда чисто формальным — принимали всех, а вот ко всем остальным войскам относились тем придирчивее, чем выше был их ранг в разветвленной иерархии Легиона. Впрочем, в самом городе его ждал жирный куш.

Тем временем, инферналу не понравилось угощение гостеприимных жителей, не жалеющих припасенных снарядов, свитков и самое главное — маны. И пусть творение Скверны обладало неплохой сопротивляемостью вражеским заклинаниям, нельзя было сказать, что молнии, бьющие в каменную шляпку головы, совсем не наносили урона. Как бы то ни было, создание демонических миров призвали не для того, чтобы оно выступило в качестве манекена для отработки ударов — инфернальный голем окончательно сформировался и, издав невнятный, но громкий скрежещущий звук, уверенно двинулся в сторону городских врат.

Шаг, второй… Магическая поддержка наконец закончила плетение, и результатом совместных усилий стал насыщенный ядовитой зеленью купол, окруживший призванное создание. Голем-инфернал, которого перестала беспокоить «жалящая мошкара», третий и четвертый шаги проделал более уверенно… но вместо того, чтобы затем опробовать своим весом прочность каменного моста, он провалился прямо в ров вместе с обломками людской постройки, которая развалилась отнюдь не самостоятельно, под весом здоровяка — ей, безусловно, помогли обороняющиеся. Вопреки ожиданиям свидетелей бесславного падения вода, вступив в контакт с демоническим огнем, не торопилась исходить клубами пара: Скверне не было никакого дела до таких мелочей. Но такое игнорирование работало не со всеми физическими законами. Вода скрывала под собой второй слой ловушки — яму, наполненную отборной тиной. И чем дольше барахтался инфернал, тем сильнее и быстрее погружался в жижу, которая еще полминуты назад была обычной землей — и ни магический щит, ни родная защита от магии не смогли воспрепятствовать сему процессу или хотя бы замедлить его.

Предводитель демонов слегка поморщился. Желание сэкономить силы и пополнить армию «на халяву» начало идти в разрез со сложившейся обстановкой. А вот нежелание действовать самолично можно было бы отбросить в сторону в угоду целесообразности, но он все еще опасался переусердствовать. Завершить все одним ударом и разрушить город, потратив ресурсы и не получив ничего взамен — его явно не прельщало. И если к потерям в рядовых силах Архимонд относился достаточно спокойно, ведь они были вполне себе восполнимы (опытные колдуны могли призывать тех же самых бесов десятками), то вот растрачивать свою собственную ману в больших объемах ему не хотелось категорически — в конце концов, именно от него зависел успех всей войны. Благо у него были подчиненные, на которых принцип экономии не распространялся.

— Начинайте, — скомандовал Архимонд, когда его армия, пусть и неся некоторые потери, наконец почти достигла укреплений: рва и остатков моста, как сейчас уже стало ясно, бывшего ловушкой.

За спиной командующего находилось немало демонов, владеющих магией, начиная от суккубов и заканчивая натрезимами. Ведущую роль, конечно, играли последние. Часть колдунов занималась удержанием чар, дестабилизирующих пространственную магию, другие — прикрытием наступающих войск, ну, а еще одна группа готовилась вскрыть оборону человеческого города и обеспечить своей армии доступ внутрь городских укреплений. Причем последние, как это ни странно, вступили в прямое противостояние с первой группой — этому способствовал выбранный ими способ проникновения за стены Штормграда — магия порталов. И здесь ввиду значительности усилий, прилагаемых к удержанию пойманных людишек, играло очень ключевую роль предельное расстояние, на которое мог открыться портал. На берегу рва образовалось с десяток темно-красных арок, в которые устремились потоки солдат Легиона, не утруждая себя покорением стен, а выходы появились аккурат у внутренней стороны каменной кладки, всего-навсего в тридцати метрах от входа — именно на такое расстояние обороняющимся «милостиво» дозволялось попытаться удрать из обреченного города, приложив при этом значительные магические усилия.

На поле боя резко снизилась концентрация лиц защитников — большая часть как один повернулась спиной к врагу, а то и вовсе в пешке покинула гребень стены. Что происходило в самом городе Архимонд не видел, но прекрасно представлял трудности, испытываемые азеротцами… Если так можно было назвать бойню, которая развернулась в первые секунды вторжения на беззащитные улицы города. Потом, разумеется, военачальники объединенной армии людей попытались организовать блокирование ворвавшихся в город тварей, но получалось не очень — очень уж нестандартным и неожиданным оказался этот маневр Легиона. Ужас и отчаяние, в который начал погружаться город, доставляли подручному Саргераса видимое удовольствие…

---------//---------

Штормград. Квартал магов.

Сияющая голубым блеском стрела легко пронзила череп одного из синекожих бугаев, выбежавших из-за поворота, уже с трудом прорвалась сквозь грудину, прикрытую броней, второго и застряла в мельтещащем под ногами «взрослых дядек» бесенке, опрокинув его на брусчатку. В течение следующих пяти секунд рядом просвистели три ее товарки, и нельзя было сказать, что результат получился хуже. Оставшихся же в живых демонов погребло под растительной массой, пробившейся из земли к свету и капитально разворотившей мостовую. Однако из-за угла дома уже показалась новая волна захватчиков.

— Они просто завалят нас телами, а уйти из города уже не получится, — индифферентно прокомментировал сложившуюся ситуацию друид, стоя на крыше рядом с эльфийской лучницей, являющейся «по совместительству» его женой и правительницей остатков кал’дорай.

На удивление Малфурион успокоился после того, как они оказались заперты в Штормграде, хотя в свое время он бурно протестовал против предложения Тиранды оказать помощь новым союзникам, следуя указаниям «видений Элуны».

До хруста стиснув лук и попутно отправив в полет еще несколько перистых гостинцев, девушка (после нескольких божественных проявлений Тиранда словно скинула груз прожитых лет, помолодев, если и не телом, то уж душой так уж точно) уверенно произнесла:

— Элуна не оставит нас в час беды. Малфурион, ты же сам все видел.

— И я еще раз повторю: эта Салли… она больше похожа на жрицу из их церкви, чем на осененную нашей богиней.

— Если бы ты был ближе к Элуне, то у тебя не возникало бы подобных сомнений. И потом — кто тебе сказал, что одно другому мешает?

Следующие стрелы, несмотря на магическую составляющую, «весело» застучали по внезапно возникшему защитному куполу, разлетаясь в разные стороны бесполезным ворохом щепок. Для прикрытия забуксовавшего направления явился кто-то посерьезней, а значит нужно было отходить — в конце концов, не стоило давать врагу шанс реализовать озвученную Малфурионом угрозу. Но едва они перескочили через несколько крыш, как обрисовалась новая проблема.

— Если Элуна может помочь, то, думаю, сейчас самое время, — заметил Малфурион, характерное мерцание магического щита, развернутого над столицей человеческого королевства, которое свидетельствовало о том, что энергетическая защитная конструкция доживала свои последние минуты…

---------//---------

Штормград. Торговый квартал.

Торговая площадь у главного входа в город была самой оживленной его частью еще до войны, а сейчас, когда это большое открытое пространство стало единственным местом, оборону которого захватчики так и не смогли продавить даже спустя пятнадцать минут, на ней наблюдалось настоящее столпотворение. Из пяти порталов, горевших зловещим багрянцем около до сих пор закрытых городских врат, врывались в город солдаты Легиона во всем их многоликом разнообразии. Однако, несмотря на то, что защитники Штормграда не могли похвастаться такими отличительными особенностями как: рога, копыта, хвосты и прочей демонической атрибутикой — им в целом удавалось легко сдерживать давление атакующих, пусть даже последнее и возрастало с каждой минутой боя. Столь серьезное достижение защитников на фоне успехов демонов, стремительно распространяющихся по городским улочкам, на других направлениях, было обусловлено лишь одним фактором — присутствием на поле боя лидера ордена Серебряной Длани.

Первый паладин блистал на поле боя. Утер Светоносный еще никогда настолько не оправдывал своего прозвища. Его защитная аура испускала сияние, режущее глаза врагов и воодушевляющее союзников, а сам мужчина в ореоле розового света легко, словно прутиком, размахивал знаменитым молотом, подаренным ему основателем ордена, выступая эдаким могучим и несокрушимым утесом, о который волна за волной разлетались брызгами крови демонические отродья. Все попытки неприятеля расправится с «волноломом» оказывались обречены на неудачу, ведь ни одна атака так и не смогла достать Утера: ультимативности божественного щита никто не отменял. Даже когда удерживать абсолютную… почти абсолютную защиту оказывалось невозможным, перед паладином вставали его товарищи, а спустя, казалось, всего несколько секунд, их лидер снова возвращался на поле боя во всеоружии.

А ведь при этом Утер там был далеко не в гордом одиночестве. Не считая братьев по ордену на площади кого только не было, начиная от гвардейцев Ринна, защищавших родные земли, и заканчивая эльфами, которые недавно присоединились к образовавшемуся альянсу. А если углубиться в подробности состава защитников, то среди горожан и ушастых гостей из Калимдора еще «толпились» кул-тирасцы, дворфы и лордеронцы. Подданные почившего Менетила-старшего прибыли последними, успев всего за один день до появления демонов под стенами Штормграда, и среди прочих союзников были самыми примечательными, переплюнув по степени вызванного интереса даже эльфов. Причиной исключительности явившегося отряда была вовсе не его невеликая численность, составлявшая всего-навсего три сотни человек — даже эльфов и тех было больше, и даже не способ прибытия — порталами в нынешнее время уже никого не удивишь. А вот личность лидера вызывала сильные эмоции, и изумление в душе истово верующих в Свет там было далеко не на первом месте…

Если посмотреть на предводительницу сородичей северных соседей Лордерона, то, узнав о возрасте юно выглядящей зеленоволосой эльфийки, каждый выявит в ее взгляде отблеск той изюминки, которую подспудно будет там искать: будь то мудрость прожитых тысячелетий или суровость лидера, проведшего свой народ через немало передряг. Ну, так это эльфийка — древнее создание, за которым тянется флер легенд, преданий и обычной людской фантазии, перевиравшей из века в век все что можно и что нельзя, а вот от юной девушки-подростка как-то не ожидаешь ничего подобного, а тут на тебе — периодически включающийся нечеловеческий взгляд наполненных Светом глаз выдавал в ней по меньшей мере аватары бога и заставлял трепетать даже столь опытного, волевого человека, которым являлся Утер…

В общем, появление Салли Вайтмейн и его собратьев по ордену из лордеронского монастыря вызвало большой ажиотаж среди жрецов и паладинов, даже несмотря на нависшую над Азеротом угрозу. Ведь у истово верующих, которыми несомненно являлись представители церкви и ордена Серебрянной Длани, произошло крушение идеалов веры, которые они пестовали в себе всю сознательную жизнь по пути к Свету. В один момент осознать, что за безликим Светом, которому они обращали свои воззвания и который направлял и согревал их, а также защищал от врагов, стоит чья-то воля… воля высшей Сущности — дорогого стоит.

Вспомнив небольшую лекцию об Элуне, любезно проведенную лидершей союзников, по совместительству являющейся верховной жрицей упомянутой богини луны, Утер, успешно размазывая молотом череп очередного демона, невольно скривился: ему также припомнился и разгоревшийся жаркий спор среди высших церковных деятелей, и паладин уже предчувствовал, какие словесные баталии начнутся после сражения по поводу пола Бога…

Казалось бы, верховный паладин должен был быть сосредоточен на битве, а не отвлекаться на праздные воспоминания, если так можно было выразиться о мыслях, касающихся первого проявления некоей божественной сущности Света, но механическая работа рук не требовала от него каких-либо серьезных затрат внимания в отличии от необходимости концентрации воли на поддержке защиты, и Утеру вполне хватало опыта, чтобы успевать еще и решить какую-либо тактическую задачу или, как в данном случае, поразмыслить над вопросами стратегического характера. Но совсем уж отвлекаться он не спешил, а потому вовремя заметил качественное изменение состава нападающих: вперед полезли увешанные броней синие бугаи, весьма ловко обращавшиеся с огромными протазанами. Видимо, командирам демонических полчищ надоело ждать, когда Штормград упадет в их лапы переспелым плодом, и они решили усилить напор. И это не замедлило сказаться на обороне защитников.

И пусть сам Утер по-прежнему вносил ощутимый вклад в уничтожение живой силы противника, концентрация внимания на нем врагов постепенно сходила на нет: демоны были не настолько тупыми, какими казались на первый взгляд, чтобы бестолково долбиться в непрошибаемую сферу защиты. Потери членов стихийно образованного альянса от дистанционных атак стали возрастать в то время, как магия обороняющихся в большинстве своем лишь бессильно разбивалась о мощную защиту нападающих. Конечно, такие долгожители, как эльфы, просто обязаны были составить конкуренцию колдунам противника… вот только не всекал’дорай были искусными магами, да и их количество оставляло желать лучшего, а уж число присутствующих конкретно на этой площади и вовсе было ничтожно мало. Поэтому-то и не удивительно, что магическое противостояние люди и их союзники с треском проигрывали. Положение спасали лишь строй вышеупомянутых паладинов да толпа жрецов, но атакующий арсенал последних был весьма скуден, на одном же лишь лечении далеко не уедешь, глухая оборона — это путь в никуда, и Утер прекрасно это понимал, но не представлял, что тут можно было сделать. Доблестный паладин не видел возможности переломить ход сражения в их пользу, а потому следовало отступить, оставив торговую площадь, сложность дальнейшей обороны которой не вызывала сомнений по причине ее размера, а также из-за уменьшения числа защитников чуть ли не пропорционально увеличению количества демонов, продолжающих выбегать через портал.

Вот очередная яркая молния, сотворенная кем-то из эльфов, ударила по активно использующим заклинания колдунам, превратила цель в хорошо пропеченный кусок мяса и скакнула к соседу, но, изрядно ослабев, лишь бессильно «погладила» защиту ближайших соратников умершего. Над головой паладина, куда-то в сторону любителя поджаривать колдунов, пролетели темные сгустки, но, судя по еще одной молнии, их постигла неудача, и союзник выжил, правда, это совсем не означало, что при этом не пострадал кто-то другой. Один эпизод битвы из многих, но именно из таких моментов и рождалось понимание — площадь не удержать…

Линия защитников пятилась, несмотря на присутствие в строю решительно настроенных паладинов. И вот когда главный из поборников Света в очередной раз задумался о приказе на отступление, на площадь и, как в последствии оказалось, на весь город внезапно пала тень. Времени отвлекаться на выяснение природы явления у Утера не было от слова совсем, он лишь понадеялся, что купол выдержит очередную каверзу демонов. А в том, что это именно атака последних, мужчина даже не усомнился. Но вот после того, как ударивший с неба ослепительно белый луч, прочертивший перед защитниками линию, испепелил всех без исключения солдат Легиона, попавших под заклинание, невзирая на магические щиты последних, сомнения появились. Следующая атака с небес оказалась не столь удачной: выбранный неизвестным в качестве цели арьергард демонов, представленный преимущественно колдунами, оказывающими поддержку войскам, был защищен куда лучше простого мяса, а потому луч едва ли справился со щитами трети магов противника, как вложенная в него энергия иссякла.

Как бы то ни было, люди и их союзники получили передышку, и Утер, как и многие стоящие рядом, воспользовавшись моментом, посмотрел вверх. В небе, почти касаясь истощенного защитного купола, завис огромный темно-фиолетовый кристалл, вокруг которого медленно кружили три его младших собрата кораллового, аметистового и голубого цветов. Именно первый саттелит оказал поддержку штормградцаам у главных ворот и в настоящий момент вполне успешно выжигал порталы, остальные два — разбирались с ворвавшимися в город демонами в других районах, а вот центральный кристалл без тени стеснения нагло атаковал ставку командующего Пылающим Легионом. Белый луч, который, на взгляд паладина, был толще ранее виденных по крайней мере раза в три, связал неизвестный летающий объект и точку, скрытую за городской стеной. И еще сравнительно недавно Утер видел огромного голубокожего демона, стоящего у бывшей опушки, как раз примерно в том направлении.

Такое положение дел продержалось едва ли несколько секунд, за которые Утер успел разобраться всего-навсего с одним демоном, проскочившим через выжженную полосу отчуждения, как обстановка на поле боя снова изменилась. Но тут уже нельзя было точно сказать, в какую именно сторону, ввиду отсутствия видимости. За стеной вспух огромный купол темно-фиолетового цвета (словно в насмешку над парящим над городом кристаллом) с зелеными прожилками. В него-то и уперся луч, испускаемый небесным объектом, и одновременно с этим по периметру стен снова стали открываться порталы, из которых не замедлили хлынуть новые демонические подкрепления. По граням висящих в воздухе кристаллов стали расплываться темно-зеленые пятна — свидетельства попаданий заклинаний, насыщенных Скверной. И тут же, словно демонический щит послужил руной-активатором, по всему городу, возле скопления его защитников, стали открываться множественные порталы непривычно белого цвета, а усиленный маной девичий голос скомандовал на весь город:

— Защитники и жители Штормграда! Все отступайте в порталы! Спешите!

Вполне возможно, что Утер бы не поверил какому-то там подозрительному голосу с небес, заподозрив ловушку. Демоны вполне могли пожертвовать своими, чтобы заманить своих врагов и принять тепленькими прямо на выходе из порталов. Разумеется, паладин ничего не знал ни о наару, ни о том, как их убеждала оказать помощь штормградцам та, кого эльфы называли Элуной, поэтому имел полное право сомневаться в подобной ситуации. Вот только Утер узнал голос. Отдавшей приказ на отступление была никто иной как та самая Салли Вайтмейн, о которой он еще недавно размышлял, а потому…

— Передайте всем — отступаем!

Глава ордена паладинов подтвердил приказ, но сам при этом планировал уйти если и не самым последним, то одним из их числа — сегодня его молоту предстояло еще немного поработать… во имя Света, разумеется.

---------//---------

Водоворот.

Когда Архимонд почувствовал, что его астральный двойник уничтожен, он должен был сильно удивиться: хотя тот и был создан с целью отвлечь внимание сильных мира сего, но его гибель явно не предполагалась — все-таки двойник находился не абы где, а посреди армии Пылающего Легиона. Впрочем, в тот момент Архимонду было не до подобных «мелочей». Подручный Саргераса пропускал через себя энергию разрушенного первого Источника Вечности и творил портал… хотя вернее его было бы назвать Порталом. Конечно, вот так вот — пропуская энергию Водоворота через себя и преобразуя ее в более удобный «формат» — построить портал для призыва самого Саргераса не получится. Правда, Архимонд об этом нисколько не сожалел — ведь если бы Водоворот можно было использовать в качестве батарейки, ее давно бы уже «разрядили» местные. А так — даже для него процесс изъятия из воронки нужной энергии был на пределе его отнюдь не малых магических талантов.

В общем, левая рука Павшего Титана, замершая на одном из утесов, окружавших Водоворот, пыталась построить огромный портал вовсе не для призыва из Круговерти Пустоты своего повелителя или дополнительных армий Легиона — да они бы тупо не поместились на этом жалком клочке суши. Все было куда проще и сложнее одновременно — архидемон вызывал своего коллегу и давнего друга, если так можно было выразиться о сопернике за внимание Саргераса — Кил’джедене. И нельзя было сказать, что призыв этого разумного был проще, чем призыв тысяч демонов, пусть те и были куда слабее одного из двух бывших лидеров эредаров.

Усилия, затрачиваемые на постройку Портала, не прошли даром: спустя пять минут после гибели астрального двойника на уступе разверзлась (по-другому и не скажешь) арка межпланетного перехода. Из-за кромки дыхнуло Пустотой Круговерти, а затем через тончайшую пленку, разделяющую пространство, прошел краснокожий громила, очень похожий на создателя Портала. Арка за спиной вновь прибывшего сразу развеялась разноцветным ворохом маны, мгновенно втянутой Водоворотом.

— Трепещите, смертные! Зло. Пришло. В этот мир, — грубый, но глубокий и наполненный неприкрытой мощью голос, перекрыл даже шум Водоворота.

И хотя сил на конвертацию энергии для создания прохода сквозь пространство и было потрачено немеряно, у Архимонда все же без проблем вышло продемонстрировать на лице недоумение по поводу столь неприкрытого плагиата, о чем ярко свидетельствовала приподнятая бровь: все-таки командующий Пылающим Легионом не ожидал услышать свою коронную реплику из чужих уст.

— Что? — пожал плечами Кил’джеден. — Я всегда хотел это сказать…

Глава 35

Спустя несколько дней. На подступах к границам Сель’Таласа.

Не то чтобы теперь, когда у Пылающего Легиона, по мнению Архимонда и Кил’джедена, был перевес и в численности армии, и в магической силе, им требовалось использовать разного рода уловки, подготовленные натрезимами. Просто раз уж все готово, то почему бы и не облегчить себе жизнь? И вот прямо сейчас отряд за отрядом скрывался в тоннелях, прокопанных уже давно убитыми дворфами, которые пролегали под горами, отделяющими Лордерон от королевства эльфов, и которые должны были провести демонов внутрь оборонительной системы Сель’Таласа. Немного в стороне готовились к открытию десятки порталов, конечные точки которых располагались высоко в небе, за пределами сигнальных контуров эльфов, прямиком над несколькими озерами Сель’Таласа. А еще с сотню порталов-обманок должны были попытаться открыться по всему королевству вероломных ушастых, когда-то кинувших Легион… пусть побегают, понервничают, раздергивая силы.

Одновременно с этим вдоль западного побережья материка, двигаясь по направлению к юго-западным границам Сель’Таласа, шествовал ударный кулак Пылающего Легиона, при этом нисколько не скрываясь: замаскировать тысячи демонов, элитных мертвецов и людей-отступников, пошедших за новым королем Лордерона, сотню костяных драконов и самое главное — несколько сотен натрезимов и двух бывших эредаров, собравшихся в одном месте, а потому ощутимо фонящих магией — было далеко не просто, а значит и не нужно, ведь ману перед решающим сражением надо было экономить. Да, береговая линия была не слишком широкой, а кое-где скалы и вовсе вплотную подступали к воде, однако магия легко и быстро решала подобные проблемы, а вот прорываться сквозь единственный горный перевал, рискуя повторить инцидент с Темным Порталом… скажем так — приближенные Саргераса были самоуверенными личностями, но далеко не глупцами.

И хотя на скалистом побережье не было найдено никаких укрепрайонов, и разведка также не обнаружила и ловушек, демоны все равно передвигались с оглядкой, прекрасно понимая свою уязвимость, будучи зажатыми между горами и Великим морем. Натрезимы, являясь самыми приспособленными для решения разведывательных задач, то и дело сновали по горам, предупреждая возможные действия противника, направленные на обрушение этих самых гор на головы «ни в чем не повинных» солдат Легиона. Вместе с тем, прибрежные воды также не остались без внимания: пусть Н’Зот и был не врагом, а скорее конкурентом, и атаковать ему прямо сейчас подходящую к эльфийским границам армию было попросту невыгодно, но… береженого Саргерас бережет. Поэтому за водной гладью и тем, что она скрывает, наблюдали не менее пристально, чем за горными красотами…

Тем временем эльфы со всем тщанием следили за передислокацией врага. Азшара прекрасно понимала, что немногие из ее окружения могли бы попытаться организовать диверсию и не умереть в процессе. Рисковать ей не хотелось, но при этом она не была бы Королевой Азшарой, если бы не попыталась хоть что-нибудь предпринять, что-нибудь, что гарантированно сработает. И пусть это будет скорее мелкий укус, чем реальный вред (она реально оценивала соотношение между количеством урона и гарантированностью его нанесения), но для воодушевления ее собственных войск даже такого было бы достаточно — в грядущей битве может помочь любая мелочь. И хотя она и уверена в победе, но иные победы поражений горше, уж кому как ни ей об этом знать, а потому Азшара не желала видеть трупы клевретов Павшего Титана на фоне разрушенного Сель’Таласа… пусть лучше просто сдохнут где-нибудь в сторонке.

В небе, прямо перед головой колонны демонической армии, растянувшейся на несколько километров, начала формироваться воронка огромного портала диаметром как бы не в полкилометра. Скорость ее формирования была такова, что полностью завершенной она бы стала приблизительно тогда, когда под ней оказался ровно центр движущегося войска. Естественно, демоны остановили свое продвижение, создав затор, в попытке разобраться в ситуации. Архимонд с Кил’джеденом задумчиво рассматривали с виду неопасное заклинание, мало похожее на реальный портал, поскольку представшая в воздухе иллюминация по количеству энергии, затраченной на ее создание, больше походила на иллюзию, пусть и не рядовую, но тем не менее. Очень походило на отвлекающий маневр. Однако предводителей Легиона смущал тот факт, что постепенно объем маны, содержащийся в псевдопортале, увеличивался. Конечно, до величин, необходимых для открытия настоящего портала таких размеров, заклинанию заявленными темпами пришлось бы трудиться не одну сотню лет. Подозрение на ловушку сменило собой мысль об отвлечении внимания от настоящей атаки, а затем в ходе коллегиального совещания было принято решение о банальной попытке их задержать.

Первого они не боялись — они же не люди, раздолбайски относящиеся к патрульно-постовой деятельности. У архидемонов даже мысли не возникло о том, что натрезимы могут выполнить спустя рукава задачу, полученную напрямую от правой и левой руки Саргераса, да еще и в их непосредственном присутствии — такие глупцы долго не жили, и за минувшие тысячелетия выбыли из состава Легиона по «естественным» причинам.

Касательно второго — ловушки — их гордость не позволяла им бояться таких слабых заклинаний. И как только эта мысль созрела бывшие эредары стали решать, что будет практичнее с точки зрения экономии времени и сил: разобраться с устроенным эльфами (ну, а кто еще это мог быть?) светопредставлением или наплевав на него миновать это место под усиленной защитой. В первом случае выигрывалась мана, во втором — время.

Пока подручные Саргераса раздумывали, как миновать подлянку, ее создатели нанесли настоящий удар — все-таки первое пришедшее на ум предположение об отвлечении внимания оказалось истинным. Увы, для демонов, в их мире аналоги концепции «Не следует множить сущее без необходимости» не были столь популярны. В десяти километрах от побережья, что для гор являлось значительным расстоянием и потому было вне интереса натрезимов, расположилась Черная стая. И пусть драконов было мало по сравнению с годами расцвета, а их сильнейшие представители канули в лету, да и действовали сородичи Ониксии во главе с ней самой на расстоянии, являющимся пределом их возможностей оперирования разрушительной стороной магии Земли, но именно в последней они были подкованы как никто другой на Азероте. Вложившись по полной программе в сформированный совместными усилиями рунный круг, драконы спустя уже несколько секунд покинули горный район через любезно открытые союзниками порталы: это сюда они добирались, ради маскировки ловя ветер своими крыльями, а вот отступление лучше было производить со всей возможной поспешностью, даже не оставшись полюбоваться результатами своих усилий. А там было на что посмотреть…

Раздался оглушительный треск, и солидный кусок горной цепочки, задрожав, стал разваливаться на глазах. Вызванная заклинанием лавина набирала скорость, а усиливающийся грохот словно грозно предупреждал о последствиях тех, кто решится заступить ей путь. Архимонд в досаде скривился от необходимости тратить свои силы, но и давать уничтожать его армию еще до начала сражения — верх глупости. Чтобы наколдовать мощный и вместе с тем большой щит от физических воздействий да еще и быстро, нужно не только быть искусным магом, но и обладать достаточным запасом маны для такого выкрутаса. Левая рука Саргераса в полной мере обладала и первым, и вторым, и этого хватило, чтобы защитить войска от подлого удара… пусть и не полностью. Ну, а сколько-то там сотен или тысяч погибших — ерундовый результат для такого масштабного заклинания. Тем временем воронка в небе внезапно, безо всяких прелюдий, свойственных подобного рода трансформациям, превратилась в не менее огромное веретенообразное тело, которое устремилось вниз.

Теперь уже Кил’джедену пришлось демонстрировать свои навыки в постановке быстрых и мощных щитовых чар. И пусть здесь угроза была несущественна, по его мнению, но он решил подстраховаться и вложил маны в щит с запасом. Конечно, ему было проще, чем ранее его собрату — и размах не тот, и атака насквозь магическая, что сильно облегчало выбор защиты…

Эльфы предоставили Кил’джедену возможность осознать свою ошибку. Осознать, но не исправить. «Веретено» перед столкновением с барьером, вильнуло в сторону, мягко обтекло защиту и вдарило по воде, но не прямым ударом, а как-то вскользь, охватывая значительную площадь водной поверхности. Архидемон тоже умел в динамические изменения заклинаний, а потому защитная оболочка потеряла свою куполообразную форму и устремилась в погоню за вражеским заклинанием, чтобы не дать себя обойти и прорваться к подопечным. Вот только, как оказалось, недопортал, скользящий по воде, сам по себе был не опасен, в отличие от той тучи брызг, которую он оставлял за собой. Водяная взвесь, несмотря на наличие заклинания Кил’джедена и действие личных защит, начала оседать на толпящихся на узкой прибрежной линии демонах, и те взвыли. Когда перед Азшарой встал выбор между кипятком и кислотой, предложенными ее исследователями, как средство против магических барьеров, она без особых раздумий остановилась на втором, прекрасно понимая, что большинство противников кипяток может лишь рассмешить, а то и вовсе поблагодарят за согревающий душ. Конечно, и кислота не могла справиться с абсолютно всеми представителями демонической «фауны», но это обстоятельство мало утешало тех, на ком ее эффект сказался в полной мере…

На надпись, выполненную на эредане — языке погибшего Аргуса, а ныне принадлежащем Пылающему Легиону — и висящую на месте приснопамятной воронки, демоны обратили внимание только тогда, когда переполох в авангарде и арьегарде, на которые пришлись потери, более-менее устаканился.

«Добро пожаловать, в Сель’Талас!»

Сначала Азшара хотела написать про Азерот, но сочла первую атаку слишком мелкой для целой планеты.

«Первую»? Ну, разумеется, владычица кель’дорай не намеревалась сидеть сложа руки, пока к ее границам марширует армия демонов. На ее взгляд, Легиону было бы менее затратно по ресурсам, если бы они открыли порталы прямо у ее границ, а так — уж она-то постарается обеспечить незваным «гостям» разнообразие в «увеселительных» мероприятий, запланированных хозяевами для гостей на всем протяжении «экскурсии».

---------//---------

Юго-западное побережье Сель’Таласа.

За следующие полчаса на растянувшуюся колонну последовали еще две атаки, одна из которых фактически в точности повторяла самую первую за исключением того, что на этот раз крылатые союзники эльфов, узнав, что система охранения не поменялась, обошлись без отвлекающих маневров. В итоге Архимонд не выдержал и, открыв портал в несчастном километре от оборонительной линии эльфов на южном берегу, первым шагнул в него, дабы подготовить плацдарм. Его уже не тревожили возможные потери из-за перебрасывания войск почти под носом азшаровских прихвостней — командующий Легионом осознал, что их вояж по берегу принесет куда больше бед.

Реакция от окопавшихся ушастых, несмотря на достаточно порядочное расстояние, последовала незамедлительно. Сверху беззвучно ударила молния, сверкнув так, что даже свет солнца на миг отошел на второй план. За ней последовало еще несколько быстрых, но слабоватых заклинаний похожего типа. Однако эффектность явно превзошла эффективность. Заклинания бессильно рассыпались безвредными, быстро угасающими искрами о пассивную защиту архидемона, на что можно было даже не реагировать.

— Вы недооцениваете меня и Легион.

По взмаху когтистой лапы Архимонда на землю около портала опустился крупный сапфир, ранее извлеченный из одной из ячеек неприметного пояса. Камень ярко играл солнечными лучами на своих гранях. Мгновение, и область радиусом едва ли не в полкилометра оказалась закрыта зеленого цвета куполом, обладающим слабой проницаемостью для взглядов снаружи: максимум того, что могли увидеть наблюдатели — смутные, расплывчатые тени объектов, оказавшихся рядом с границей магической защиты. И все те атакующие заклинания защитников, что следовали за быстрыми молниями и в отличие от них требовали мало-мальски серьезной подготовки и времени, обрушились уже на защиту, прикрывающую проходящих через портал демонов.

Увы, эльфам — надежность купола, порожденного артефактом, оказалась выше всяческих похвал. Судя по всему, не только у Азшары водились крутые артефакты… Первая фаза обороны обещала стать сложной для обороняющихся. Эльфы, словно догадавшись о стойкости магического щита, перестали тратить ману и вообще затихарились, что само по себе было подозрительно. Архимонд же, не обращая внимания на утративших активность противников, открывал один портал за другим, сквозь которые внутрь купола устремлялись войска. Разумеется, он занимался этим не в одиночестве, и порталы открывались также и с другой стороны: натрезимы трудились вовсю, стараясь загладить вину за не слишком удачное охранение, в то время, как Кил’джеден занимался обеспечением безопасности перемещающейся армии в точке ее исхода. Когда невдалеке открылся большой портал, а вслед за этим сквозь пленку перехода просунулась костяная морда дракона, Архимонд почувствовал скрытое облегчение: переправа войск вышла на поток и больше не требовала его непосредственного участия, что павшего эредара, как командира, изрядно раздражало — его дело управлять Легионом и убивать врагов Саргераса, а не играть роль мага поддержки…

На перебрасывание войск ушло два часа, последним через последний же портал прошел Кил’джеден. Разумеется, вся армия не смогла бы поместиться под куполом, однако никто не мог воспрепятствовать начать создавать еще несколько стационарных барьеров по мере прибытия костяка армии — демонов и нежити. Когда стационарные купола сменились на динамическую защиту, а сапфир-артефакт вернулся владельцу, то оказалось, что эльфы не просто так перестали активничать: они занимались тем же самым — перебрасывали подкрепления. Виднеющееся вдалеке белое пятнышко на фоне укреплений при ближайшем рассмотрении оказалось наблюдающей за действиями оппонентов хорошо знакомой эльфийкой. Королева Азшара лично возглавила оборону своего королевства на самом опасном участке.

Глядя на уверенную в себе особу, насмешливо улыбающуюся перед лицом превосходящих сил Легиона и его детища — Плети, Архимонд почувствовал слабую тень беспокойства. «Возможно, надо было подготовиться получше?» — но такая мысль не успела оформиться из подспудных, слабо уловимых ощущений, как пылающий в крови огонь Скверны зажег в сознании пламя ярости, стерев даже упоминание о неуверенности.

— Вперед! Уничтожьте их всех!

Глас командующего достиг каждого солдата, и армия демонов, сверкая переливающимися разными цветами барьерами, среди которых преобладали защитные заклинания зеленых оттенков, присущими энергии Хаоса, пришла в движение. Над позициями эльфов, укутанных тем еще многоцветием аналогичных защит, зажглось множество красных крохотных звездочек, размер которых увеличивался с каждым мгновением. Демоны не прошли и трети пути, как стало ясно, что на головы защитников вот-вот прольется огненный дождь «на максималках». Если бы здесь присутствовали свидетели штурма Штормграда, то они бы с большим подозрением относились к любым падающим с неба каменюкам. Впрочем, тут собрались опытные эльфы, некоторые из которых застали еще войну Древних, а потому они вполне себе представляли, что такой вот летящий подарочек после приземления им на головы может превратиться во враждебно настроенного инфернала…

Тем временем высоко в небе, за пределами чувствительности подавляющего большинства присутствующих магов, начало формироваться некое плетение, маноемкость которого была едва ли на уровне хорошего такого, добротного, но всего лишь огненного шара. Заклинание воплощалось в жизнь аккурат между солнцем и наступающей армией, а потому разглядеть его глазами, буде кому бы пришла мысль в голову посмотреть вверх, было практически невозможно. А еще этот «результат эльфийского осмысления гномьих примочек» нисколько не мешал проносящимся поодаль раскаленным булыжникам, хоть и занимал изрядную площадь: магическое увеличительное стекло не просто так создавалось огромных размеров, его планировалось применить как неизвестный козырь ультимативного характера.

Битва за Азерот, отсроченная на десять тысяч лет, вступила в решающую фазу.

---------//---------

Сель’Талас.

Несколько сотен демонов и нежити под предводительством парочки натрезимов — лучших диверсантов Легиона — приближались к поверхности по спиралевидному подземному проходу, проложенному ныне мертвыми членами уничтоженной Лиги Исследователей. Где-то там, вдоль южной границы Сель’Таласа, еще несколько аналогичных отрядов стремились вырваться из тесных глубин на оперативный простор, и пока что никто из них не видел никаких препятствий на пути выполнения этого плана.

Не то, чтобы эльфы филонили при охране своей территории… уж за десять тысяч лет установить тотальный контроль можно было и над вдвое большей территорией — просто совсем недавно в дружные ряды защитников Сель’Таласа влились остатки стаи черных драконов, а те, как известно, были на «ты» с магией Земли. Вот на их плечи и крылья и легли заботы по охране земных недр. И стоит отметить, что, несмотря на то, что в настоящий момент большая часть стаи была задействована для организации диверсий на пути основной армии Легиона, поредевших рядов повелителей Земли вполне хватило для наблюдения за отрядами вторжения… почему сразу наблюдения? Да потому, что места вторжений были уже локализованы эльфами еще в тот момент, когда работяги-коротышки еще только-только пересекли границу Сель’Таласа при прокладывании своих тоннелей. На тот момент Азшарой было принято решение оставить все как есть, ведь лишить Н’Зота нескольких тысяч бойцов, поймав в ловушку и завалив их под землей, куда лучше, чем если бы они тем или иным способом выдали свою осведомленность о подкопе и спугнули противника, не нанеся ему урона. И да — в то время эльфы еще думали, что это были очередные проделки «морской каракатицы», а не их давнего врага из Пустоверти…

Но вот пришло время, и черные драконы, скооперировавшись в несколько троек, начали проводить действия противоположного характера нежели те, которыми занималась другая часть стаи, а именно — противоборствовать диверсиям со стороны уже Легиона. Выглядело это, правда, не настолько эффектно, как обрушение скальных массивов на рогатые головы вторженцев на Азерот: драконы зависали неподалеку от предполагаемого выхода, между ними, в воздухе, загоралось несколько рунных слов, затем следовала вспышка, иллюминация пропадала, а сторонний наблюдатель, находись он на земле, почувствовал бы толчок. Пара заклинаний для проверки результата и довольные драконы улетали к следующей точке. А чего бы им не быть довольными? Сегодня у них был карт-бланш на подпитку от Источника, и они могли наколдоваться вволю, обрушивая мощь Земли на головы врагов нового дома.

Между тем неподалеку от Ис’Ней-Азшари враг предпринял еще один отвлекающий маневр. И противодействие десанту нежити, появившемуся высоко в небе, аккурат над самым крупным озером королевства, шло не так успешно, как обстояли дела на южных границах. Стабильные порталы, открывшиеся за пределами барьера, препятствующего искажению пространства, непрерывным потоком извергали из себя нежить. И первых, и вторых было достаточно, чтобы над озером пошел самый настоящий дождь мертвецов. Зрелище разбавлял вид десятка костяных драконов, наворачивающих круги вокруг точек перехода и явно занимающихся их охраной. Впрочем, не каждому дано было разглядеть все в подробностях на десятикилометровой высоте и не каждому это вообще было нужно — в основном всех интересовали падающие с неба творения натрезимов, решивших заняться некромантией.

Десятки, сотни солдат Плети, благодаря наложенному на них заклинанию, слегка замедлялись перед приводнением и с шумным всплеском скрывались в глубинах озера. За время, которое потребовалось эльфам, чтобы сориентироваться в ситуации и выработать ответный ход, Легион успел перебросить примерно половину от подготовленной к операции армии. А затем у них начались сложности, если так можно было назвать толстенную корку льда, образовавшуюся аккурат в районе десантирующихся войск врага. И слабенькое заклятье невесомости, призванное смягчить удар о воду, нисколько не помогло при приземлении на твердую поверхность. До того, как мертвецы, разлетевшиеся на кости, куски плоти и части доспехов, смогли бы своими останками создать подушку безопасности для «соратников», командиры Легиона успели сообразить, что лавочка прикрылась. Дождь прекратился, порталы, выпустив еще несколько летающих мертвых ящериц и незаметно проскользнувшую парочку натрезимов, закрылись, но вместе с тем получившая подкрепление костяная стая пошла на снижения, явно рассчитывая соединиться с наземными войсками, пережившими десантирование, если слово «переживший» можно было употребить относительно нежити.

Тем временем на берегу, используя преимущество родной территории, один за другим открывались уже эльфийские порталы, из которых спешно выбегали отряды, состав которых был той еще солянкой. Эльфы, люди, гномы, орки. И нет, коренные жители Сель’Таласа вовсе не кидали своих союзников на убой — в конце концов, их, эльфов, среди прибывающих войск все еще было большинство. Просто даларанцы и знаменитые инженеры жаждали поквитаться с захватчиками за свои потерянные города, а орки… Орки — это орки, их не надо было упрашивать подраться. И пусть их шаманы были пока слабоваты против демонических чернокнижников, рослые зеленокожие бугаи, одетые в зачарованную броню и вооруженные артефактными топорами, могли встретить лицом к лицу выходящую из воды нежить и не умереть при этом за пару ударов. Большего от них и не требовалось — в королевстве, владычица которого была могущественной магичкой, все проблемы привыкли решать магией, а не бряцаньем металла, пусть даже тот и был не простой сталью, а каким-нибудь адамантитом.

В принципе эльфы могли бы встретить выбирающуюся на берег нежить совсем другими силами, но тактика отвлечения путем попыток создания порталов-пустышек сработала и защитникам Сель’Таласа волей-неволей пришлось выделить солдат для проверки и блокирования возможных проникновений на территорию страны: они ведь не знали всерьез или нет демоны пытаются проломить антипортальный полог. Увы, растянуть с дворца на всю страну чары, полностью блокирующие чужие игры с пространством, было нереально, даже имея под рукой неиссякаемый источник энергии.

«Герой» прошлой войны с демонами тоже вышел из портала в числе защитников. И хотя Лину хотелось принять участие в главной битве, он понимал, что при прочих равных условиях его нынешнее тело сильно проигрывает по возможностям предыдущему, да и память после загробных скитаний по-прежнему барахлит, а потому он с приспешниками Саргераса находился в разных весовых категориях. Впрочем, амнезия имела не только недостатки, но и несомненные достоинства: о своих привычках с суицидальными наклонностями он благополучно позабыл и уже не стремился самолично встречаться с генералами Легиона. К тому же то, что ему и здесь хватит развлечений, юный маг понял при одном взгляде на пикирующую стаю драконов-скелетов, противостояние один на один с каждым из которых могло бы превратиться в эпичную битву, а тут их было под четверть сотни… Правда и Лин был далеко не в одиночестве.

— Ну, что тут у нас? — мрачно поинтересовалась гномка, остановившись по левую руку от парня.

— Нежить, — коротко ответил Лин, покосившись на хмурую Трикси, которая еще не отошла от мясорубки в Стальгорне.

Девушка крепко сжимала в руках тот самый «почти опытный образец» своего скорострельного ружья, который она подарила своим друзьям после памятной демонстрации, повлекшей за собой разрушение одного из полигонов академии. Чудом выбравшись из столицы дворфов, Трикси потеряла в ходе боя последнюю версию изобретенного ею оружия, однако подарочный экземпляр хоть и не мог похвастаться особой надежностью, но в боевой мощи не слишком-то и уступал утраченному изделию.

— Нежить, — повторила она. — Ясно…

Что именно Трикси «ясно» Лину было абсолютно непонятно, но по сквозившему в ее милом голосочке сожалению даже незнакомец бы догадался о том, что девушка хотела видеть совсем других противников в прицеле, на скорую руку приделанном к ее «мегалучемету».

— Не расстраивайся, уверена, тебе еще представится возможность отомстить, — Джайна встала по другую сторону подруги, бросив взгляд на своего парня поверх головы гномки.

— Начнем с Оков, — кивнул Лин, соглашаясь с безмолвным предложением хорошенько вдарить по обнаглевшим костяшкам. — Покажем, что Светом могут пользоваться не только жрецы и паладины…

— О, да!.. — воскликнула гномка и, направив оружие в сторону озера, поверх голов орков, зажала гашетку.

Внутри «опытного образца» зародилось алое сияние, и первые красные лучи устремились к накапливающимся на прибрежной линии врагам, опередив в своем начинании соперников в игре «увидел демона/нежить — убей демона/нежить». Рунные круги, созданные друзьями гномки, еще только-только разворачивались в воздухе. Целью юных магов, решивших объединить усилия, стала стремительно приближающаяся драконья стая, члены которой в противовес своим живым собратьям, не преминувших бы такой ситуации издать рев-другой погромче, отличались молчанием и окружавшей их мертвой тишиной.

До земли пикирующим мертвым ящерам оставалось не менее половины километра, когда магическая конструкция над головами учеников главы Кирин-Тора, напитавшись силой, в том числе одолженной у Источника, вспыхнула и исчезла, а передовую группу воздушного прикрытия Плети накрыло тускло светящимся облаком, которое хоть и быстро развеялось, но в него успело занырнуть еще несколько драконов, что в сумме составило девять единиц — больше половины от общего количества летающих образчиков высшей некромантии. Попавшие под удар мертвые сородичи Аспектов, невзирая на имеющиеся магические щиты, оказались скованными магией Света, представшей в виде золотых энергетических цепей. Заклинание, несмотря на свою принадлежность к противникам темной стороны магического спектра, не наносило какого-либо урона детищу Смерти, а «всего лишь» обездвиживало цель и не давало нежити использовать ману, благодаря чему и было проигнорировано защитными чарами. Данный результат достигался путем блокировки магического ядра, являющегося источником некротической энергии, из которого нежить черпала силы как для атакующих заклинаний, так и для простого перемещения в пространстве… например, полета. Эффект от атаки не замедлил сказаться на расстановке сил: пока скованные драконы камнем падали вниз, навстречу с каменистым берегом, никуда не девшейся льдиной на озере или водой, отставшая от основной группы четверка оживленных костяшек разлетелась в разные стороны, уменьшая возможность одновременного попадания под следующие удары по области. Они тут же начали сами колдовать, хотя было очевидно, что они еще не вышли на нужную им дистанцию для уверенного поражения наземных целей — просто порабощенные души драконов осознали, что такими темпами они могут вообще не успеть нанести какого-либо урона и если не обрушат заклинания на головы защитников Сель’Таласа сейчас, то не сделают этого уже никогда.

Прикрывающие разномастную толпу чародеи не спали, и шары ледяного огня, которым пытались приголубить драконы наземные войска, бесславно разбились о барьеры. Крылатая нежить активно совершала маневры на безопасной высоте, не позволяя тем самым достать их чем-нибудь серьезным, а потому спокойно продолжала обстрел слабенькой магией, даже не подозревая при этом, что кудесники, столь лихо обезвредившие их собратьев, уже утратили интерес к забаве «стреножь дракона» и сейчас играют в «упавшего — добей».

Обездвиженные драконы встречались с поверхностью, разбрасывали по ней свои косточки, а затем норовящим собраться останкам что-то прилетало в довесок из рядов человеческих и эльфийских магов: луч чистейшего Света с неба, огненный шар в голубую крапинку прямо в морду, молния странного коричневого цвета — вариантов хватало. Как правило, добивающих ударов хватало, чтобы лучшие образчики некромантии отправлялись на повторное свидание со смертью.

Защитники Сель’Таласа тоже несли потери: все-таки высокоуровневая нежить не тот противник, ближний бой с которым являлся пределом мечтаний даже таких отъявленных отморозков как орки. И совсем не передать словами, как «обрадовались» выходцы с Дренора, когда из воды, неподалеку от берега, вынырнула рогатая черепушка дракона из числа парочки везунчиков, которым повезло с мягким приводнением, а затем проморозила ледяным дыханием сразу с полсотни зеленых силачей вместе с артефактной защитой, позволив тем самым умертвиям вклиниться в ряды защитников. Вдалеке, на правом фланге, мелькнул и исчез натрезим, а вспыхнувший купол взрыва на месте пригорка, который облюбовала пятерка даларанских магов, явственно дал понять эльфам и их союзникам, что сражение перестало идти в одну калитку.

В тот момент, когда позади троицы друзей неожиданно появился натрезим, Лин уже и сам подумывал сменить свои текущие занятия — прикрытие разошедшихся девушек и методический отстрел ближайшей нежити — на что-нибудь более активное и соответствующее его опыту и навыкам. Но, возможно, что лишь благодаря тому, что Лин лично обеспечивал защиту их тройки, напавшему натрезиму не удалось даже поцарапать вспыхнувшую вокруг них защитную сферу, за чью поддержку отвечал воткнутый в землю тонкий стержень из истинного серебра.

— Ну, наконец-то! — многообещающе улыбнулся парень, хотя и знал, что зловещее выражение лица никто не увидит: натрезим за спиной уже сбежал, а его подругам было не до этого, ведь уверившись в свою собственную безопасность, они с головой погрузились в азарт. — Ждите тут, и ни шагу за купол!

С костяными драконами сборная армия худо-бедно справлялась, благо Лин с Джайной, уже разобрались с большинством, а вот с высшими демонами шутки были плохи. К сожалению, здесь отсутствовали эльфийские архимаги, могущие сравняться по силе с приспешниками Кил'джедена, впрочем, Лина это нисколько не волновало — он и сам без пяти минут… эльфийский архимаг.

Найти на поле называющего себя Повелителем Ужаса было легко — там, где со стороны азеротцев звучали крики боли, там и атаковал демон, нанося удар, как всегда, исподтишка. Натрезим в очередной раз пропал с виду, появившись сверху, высоко в небе, за спинами защитников. Кожистые крылья распахнулись, удерживая не без помощи магии полтонны веса в воздухе, рогатая голова дернулась из стороны в сторону, быстро оценивая сложившуюся диспозицию. Взгляд носителя Скверны зафиксировался на прозрачном белом барьере, окружающим человеческую девушку-мага и гномку. Защита, проявленная после его удара, не торопилась исчезать, но не это заинтересовало диверсанта Легиона — под куполом не хватало еще одного человека. Натрезим прищурился и, пользуясь тем, что его пока никто не заметил, стал более внимательно осматривать поле боя в поисках пропавшего сильного мага. От таких он должен избавляться в первую очередь!

В этот момент демон уловил колебания пространства позади себя, и тут же без раскачки он дернулся, совершая пространственный скачок подальше от этого места, даже не пытаясь обернуться: он прожил долгую, многотысячелетнюю жизнь не потому, что изображал героя. Вот только пространство внезапно стало жестким, словно антипортальные чары усилились до уровня эльфийской столицы, и все, на что хватило навыков натрезима — это «шагнуть» на три метра от начальной точки. Вот только этого оказалось недостаточным для противостояния неизвестной угрозе, о чем демона сразу же поставили в известность, сделав это тривиальным способом для тех, кто любит подкрадываться к жертве сзади. Массивную шею чем-то захлестнуло. Чем-то, что проигнорировало магические щиты, артефакты защиты и скользнуло мимо доспехов прямо к незащищенному месту.

— Какого?!.. — успел выдавить схватившийся за горло натрезим до того, как шнурок, казавшийся ничем не примечательным изделием кожевников и не содержащий ни грамма маны, вспыхнул темно-синим светом, являющимся отличительным признаком Тайной магии, а затем начал быстро стягиваться вокруг цели.

Осознав, что встрял по шею в прямом смысле слова, демон попытался поддеть когтями удавку, однако не преуспел, но его это не остановило: вцепившись прямо в собственную плоть, он смог ухватиться за атаковавший артефакт и, напрягшись, используя магию усиления, одним плавным движением, преодолевая сопротивление, разорвал убивающий его предмет…

И вроде, на все про все у него ушло хорошо, если секунд десять, но даже столько времени отдавать противнику явно не стоило. Не успели обрывки шнурка, выполнившего задачу по отвлечению внимания высшего демона на все сто процентов, разлететься и на пару метров, как страдальную шею натрезима пересекла полоса пространственных искажений. Естественно, столь корявая попытка открыть портал закончилась неудачей, но подобной цели и не стояло: все, чего хотел напавший на натрезима маг, он добился — демон падал вниз, причем голова летела отдельно от тела.

Лин, продолжая поддерживать чары левитации, огляделся, как сделал совсем недавно его почивший оппонент. Чаша весов неумолимо клонилась в сторону обороняющихся. Маги прямо на его глазах успешно запинали еще одного натрезима, других Повелителей Ужаса на поле боя Лин не выявил. В небе оставался один-единственный дракон, да парочка его неживых сородичей изображала на земле что-то похожее на копошение. Нежить, сброшенная порталами, оперативно уничтожалась, едва появившись на берегу, и серьезные силы, достаточные для прорыва, накопиться не успевали…

---------//---------

Западное побережье Сель’Таласа.

Если внутри эльфийского государства дела у защитников обстояли неплохо, то на месте главного вектора атаки Пылающего Легиона обстановку можно было охарактеризоватькак ужасной… для атакующих. Десятиметровый круг ослепляющего Света прошелся по армии нежити и демонов, опустошая их ряды с абсолютной безжалостностью, оставляя после себя раскаленную землю и оплавленный песок, разя нещадно всех без разбора. И если с нежитью и людьми такие чудовищные потери еще можно было понять ввиду уязвимости мертвых перед данным спектром магии и общей слабости жителей Лордерона, то вот с демонами дела обстояли непросто: порождения Скверны гибли вне зависимости от ранга силы, включая даже натрезимов, на минуточку, являющихся сильнейшими подчиненными Саргераса, конечно, после двух павших эредаров. И главной странностью этого козыря ушастой зазнайки было не то, что пятно Света аннигилировало все на своем пути, а то, что делало оно это, с наглой легкостью игнорируя или пробивая почти любую магическую защиту, и при этом от него самого не чувствовалось никаких эманаций маны! Но ведь ничем иным, кроме как проявлением какого-то высшего заклинания школы Света, этот луч быть не мог, не правда ли? В общем, по мнению Кил’джедена и разделяющего его точку зрения Архимонда, эльфы достали из загашника что-то совсем беспрецедентное и работающее на неизвестных принципах, о которых у парочки предводителей армии Легиона не было ни малейших представлений.

Атака забуксовала. Армия Легиона усиленно маневрировала под стенами эльфийских укреплений, стараясь не попасть под неизвестное заклинание Света, но одновременно с этим получая плюхи различных масштабов непосредственно от защитников, которые, казалось, совсем не напрягались с поддержкой столь энергоемкого, судя по его разрушительности, заклинания.

Возможно у лидеров Легиона и получилось бы разобраться с неизвестным заклинанием, но сейчас были не те место и время, чтобы заниматься научно-исследовательской деятельностью. Следовало что-то менять в плане и быстро. Или переключаться на один из резервных… Не то, чтобы возможность успеха противника прорабатывалась всерьез, но то и отличает хорошего стратега от мертвого — у него есть планы на все случаи жизни!

— Придется разделиться. Я атакую столицу, отвлеку Азшару и свяжу ее боем, а ты следом пробьешься к Источнику. Без эльфийки вся оборона здесь развалится, и оставшихся войск хватит, чтобы разобраться с заслоном, — предложил Архимонд, не подозревая, что вносящее в их ряды опустошение является результатом работы не самой королевы и сотни-другой архимагов, а всего-навсего парочки из числа последних вкупе с несколькими подмастерьями, и то такие «серьезные» силы были привлечены лишь для обеспечения повышенной маскировки… а если бы на небе присутствовало больше одного источника света, то и ультимативных солнечный зайчиков на земле было бы соразмерное количество. До использования магических зеркал для перенаправления солнечных лучей эльфы пока не додумались, хотя, казалось бы, солнечными зайчиками дети играли еще задолго до появления гномов с их увеличительными стеклами…

— Хорошо, — согласился напарник.

— Дай мне пять минут и действуй.

Архимонд, не дожидаясь согласия, открыл портал, используя заранее подготовленный одноразовый артефакт, создававший на десять секунд гарантированный проход в защищенное место, и шагнул в разрыв, за ним последовал десяток натрезимов, под командованием Анетерона, остальных командиров Повелителей Ужаса он, очевидно, оставил своему собрату.

---------//---------

Окрестности Ис’Ней-Азшари.

Неподалеку от городских укреплений, в каком-то километре от них, открылся портал, источающий эманации Хаоса, что позволяло многое сказать о его создателе. Впрочем, последний ступил на землю кель’дорай мгновение спустя, и все предположения о его личности мгновенно превратились в непреложный факт — в гости к эльфам пожаловали демоны, причем фигуры не рядового состава, которые даже не стали заморачиваться открытием прохода за пределами антипортальной блокады Сель’Таласа, на многокилометровой высоте, ради экономии пары сотен условных единиц маны. Да и что им эта экономия? Сейчас на кону стояли другие приоритеты. Жаль только, этот принцип не работал с антипортальными чарами самой столицы — защита там была совсем иного уровня, требовавшего экспоненциально возросших усилий по созданию портала внутри городской черты…

Столица королевства ненавистной эльфийки встретила лидера захватчиков и его группу поддержки из Круговерти Пустоты неласково. Над городом полыхал переполненный Силой магический купол, затейливость структуры которого явственно давала понять, что на его взлом понадобится немалое время. Кристаллы, венчающие защитные башни, щедро расставленные по всей стене, тревожно мерцали разнообразными цветами в зависимости от типа стихии, задействованной при их создании. Ворота были, естественно, закрыты и запечатаны дополнительными барьерами, а от города спустя секунду после появления первых демонов под его стенами, раздался резкий звук — сигнал тревоги.

Время пафосных фраз еще не пришло — они хороши, когда уже все определено, сейчас же это было бы пустой тратой времени — а потому Архимонд пошел по привычной дорожке и начал с установки проверенной стационарной защиты. Когда купол развернулся, эредар сжал в кулаке заранее приготовленный кристалл, настолько плотно гравированный рунами, что любой мало-мальски понимающий разумный сразу же признал бы в использованном предмете вершину искусства артефакторики.

Высоко в небе появилась ярко-красная точка, по мере приближения которой ее размеры быстро увеличивались, а позади стал проявляться хвост дыма. Вместо заклинания огненного дождя, измененное для использования инферналов, на город было призвано заклинание кометы… тоже, само собой разумеющееся, модифицированное. Как считал Архимонд, этого должно было с лихвой хватить, чтобы Азшара вернулась с побережья и лично возглавила оборону своей столицы. Павший эредар, наблюдающий за приближением огромного инфернала, вызванного через Круговерть Пустоты и временно маскирующегося под небесное тело, спокойно вернул израсходовавший заряд артефакт на пояс и плавным, поглаживающим движением провел рукой по неиспользованным ячейкам. Гигантский летящий булыжник являлся далеко не единственным супероружием, которое было изготовлено за десять тысяч лет — не только эльфы готовились к этому знаменательному событию.

Шли секунды, комета увеличивалась в размерах и по мере приближения все больше и больше оправдывала свое название, но никакой активности со стороны защитников столицы по-прежнему не наблюдалось. Азшара тоже не спешила появляться, словно на сосредоточие эльфийского могущества падала не стометровых размеров каменюка, а обыкновенный огненный дождик, вызванный каким-то слабосилком. Данное обстоятельство сильно раздражало левую руку Саргераса, а потому Архимонд решил превратить пробный удар в ультимативную атаку. В дело пошли еще четыре артефакта-маяка, которые были точь-в-точь как ранее использованный кристалл. Сигналы ушли в Круговерть, чтобы, мгновенно достигнув Аргуса, разрядить каскады исполинских накопителей энергии, установленных неподалеку от Анторуса — ставки Пылающего Легиона. Спустя несколько мгновений в небе Азерота по наведенному маяками сигналу появилось еще четыре пока что маленьких огонька…

На сей раз ожидания оправдались. До падения первого гостинца оставалось от силы полминуты, когда на стене появилось главное действующее лицо акта, все также одетое с иголочки в белое платье паучьего шелка. Над городом начали спешно разворачивать дополнительные щиты, но вся эта суматоха была вторична. Главное — запасной план перешел к заключительному этапу, а значит Архимонду можно было не сдерживаться. Короткий приказ, и натрезимы, сразу же занявшие свои места вокруг эредара, задействуют ключ-активатор заклинания. Архимонд оказывается в центре конструкции из энергетических линий, вдоль которых устремились в бесконечный бег искаженные Скверной символы Тайной магии — наследия павшего Титана. Обход защиты — искусство, затратное по времени, пусть и экономящее силы. Разрушение преград голой мощью — путь сильных, но недалеких. Коварство — вот удел достойных власти. Как ни сложно было догадаться, Архимонд принадлежал к разумным, придерживающихся последнего подхода, и сейчас планировал именно схитрить. Любому очевидно, что при наличии Источника под боком сам Творец велел запитывать бесплатной энергией все что можно и нельзя — что уж говорить про стационарный барьер, окружающий столицу королевства. Однако подключение бездонного Источника к контуру заклинаний была палкой о двух концах: да, щиты превращались в практически непробиваемые, неистощимые конструкции, однако при этом уязвимым местом такой кажущейся непреодолимой защиты являлся канал подпитки. И использовать этот нюанс можно было по-разному: попытаться разорвать связь или…

Из сформировавшегося между разведенных ладоней Архимонда яркого до слепоты ядовито-зеленого шарика энергии вырвался тонкий луч, легко пронзивший дружественный купол и устремившийся к городу. В месте соприкосновения луча с защитным барьером начало быстро формироваться зеленое пятно, расползаясь во все стороны. Да, на прочность щита эта атака никак не повлияла, наоборот — подпитка дополнительной энергией Скверны сделала щит лишь мощнее. Индивид далекий от магии мог бы сделать вывод о том, что Архимонд спятил — а как иначе назвать попытку разрушить защиту путем бомбардировки огромными камнями, а затем, перед ударом, начинать укреплять вражеский барьер? Однако, если эльфы не хотели получить оскверненный Источник за счет попадания в него через канал подпитки столичного купола подконтрольной эредару энергии Хаоса, то им нужно было либо снять защиту — на что они бы явно не пошли, либо оборвать связь между заклинанием и Источником — это в принципе было планом-минимумом и устроило бы Легион, так как барьер, даже будучи запитанным от накопителей, мгновенно превращался в ни на что не годную иллюминацию перед грядущим ударом, либо — ушастые зазнайки могли ничего не делать, понадеявшись, что Скверна не успеет захватить Источник до падения инферналов — что было планом-максимумом, так как Архимонд был искренне убежден в обратном благодаря паре трюков. Конечно, оставался вариант, что Азшара за оставшиеся мгновения придумает что-то свое, но Архимонд счел возможным пренебречь подобным исходом как маловероятным. Но даже, если случиться что-то непредвиденное, его основной задачей было тянуть время и отвлекать Азшару от Кил’джедена, а не побеждать всю эльфийскую армию в гордом одиночестве…

Какое-то время ничего не менялось: хвостатые кометы приближались, причем первая из них заметно обгоняла товарок, Скверна исправно расползалась по барьеру, а белая фигурка королевы продолжала неподвижно стоять на стене. Но вот спустя неуловимый миг все кардинально изменилось.

Архимонд и натрезимы оказались окутаны потоками света, словно и не возвышался над ними зеленый барьер, попав под удар той самой непонятной магии, которая произвела столь сильное опустошение в рядах Легиона на побережье. Еще секунда и на месте дислокации демонов разверзлась бы огненная бездна, но оперативно поднятый купол на сей раз с использованием Тьмы отсрочил прожаривание командирского состава Легиона: как ранее показала практика подобная защита нивелировала эффект неизвестного заклинания, но при этом для своего поддержания ежесекундно требовала чудовищные объемы маны. Так что такая попытка защититься от эльфийского козыря была лишь полумерой.

Одновременно с этим Азшара наконец начала действовать. Хоть черный купол, как и его большой собрат зеленого цвета, обладал односторонней непроницаемостью для зрения, но, даже не упустив свою противницу из виду, Архимонд не понял, что именно она сделала. Просто раз — и падающий инфернал, готовый попробовать городскую защиту на прочность, пропал. Словно на мгновение на пути его движения открылся огромный портал — чего не могло быть, так как Архимонд не мог бы пропустить использование пространственных чар.

Следующий удар защитников предсказуемо пришелся на пульсирующий от энергии луч, упирающийся в городской купол. Атака была проста и незатейлива — на пути зеленой линии встала скала, выросшая из земли за долю секунды. Естественно, Архимонд, совершающий нападение на канал подпитки барьера от Источника, и сам не мог не понимать, что противник может отплатить той же монетой. Ведь, в конце концов, канал, по которому передается энергия из точки А в точку Б, по определению является слабым местом. А потому левая рука Саргераса постаралась обеспечить свое детище лучшей защитой, какую только можно было придумать, а именно — путем исключения возможности совершения атаки. Передаваемая энергия Скверны не успевала отделиться от ее источника — шара в руках Архимонда — как «проваливалась» в другое астральное измерение, чтобы вновь проявиться в Азероте на расстоянии километра, когда нужно было вступать в непосредственное взаимодействие с плетением городского барьера. А все эти пафосные зеленые лучи и прочие детали были не более чем отвлекающей внимание иллюминацией…

Борьба умов и умений оперативно подстраиваться под динамически меняющуюся обстановку продолжилась. План Легиона по концентрации усилий защитников, включая их королеву, на действиях Архимонда пока что работал, теперь дело оставалось за Кил’джеденом. В конце концов, план последнего по получению доступа к Источнику был еще хитрее, чем маневры Архимонда, направленные на отвлечение внимания Азшары и ее ушастых прихвостней.

Глава 36

Источник, ныне единственный и неповторимый.

Майвелл расположилась на бортике своей купели, на любимом месте создательницы, а если по-простому — мамы. Свесив ноги внутрь Источника, девочка медленно болтала ими, создавая волны. Светящаяся «водица» создавала непередаваемое ощущение максимального комфорта, сравнимого разве что с объятьями самой близкой ей эльфийки. Майвелл было скучно, хотелось заняться множеством дел, включая помощь маме, но она сидела тут взаперти, следуя слову, данному родительнице никуда не выходить, покуда та не вернется. Азшара не часто просила ее о чем-то, и несмотря на то, что на душе обретшего разум Источника было неспокойно, девочка не собиралась расстраивать маму и покидать самое защищенное место Сель’Таласа.

Время шло, тревога понемногу усиливалась, а отвлечься не получалось: не так-то просто занять саму себя каким-нибудь интересным делом, если приходится это делать в месте, которое известно тебе до последней трещинки в камне. Но затем Майвелл пришла в голову… Идея. Да, она не могла покинуть зону безопасности, а мама не могла прийти, так как была сильно занята, но ведь был еще один близкий разумный, которого она могла бы позвать в гости, не нарушая данного слова и не вызывая родительского гнева. Обдумывание этой мысли не заняло много времени, к тому же аватара Источника чувствовала, что искомый человек находится на территории ее влияния и вроде бы не занят ничем мало-мальски важным. Так что, переместить его сюда не составляло для нее большого труда… наверное. Во всяком случае ничто не мешало ей попробовать.

Идея настолько захватила девочку, что она как-то позабыла поинтересоваться мнением второго родителя насчет «прийти в гости». Она даже не поняла, как смогла осуществить принудительную телепортацию без использования классического заклинания портала (к слову, порталы она тоже умела создавать)! Возникли едва заметные колебания воздуха, по пространству пробежала рябь, и оно, подчиняясь воле воплощенного Источника, дрогнуло и буквально выплюнуло из себя незадачливого «папашу».

Несмотря на неожиданное перемещение, Лин не растерялся, ведь он только что участвовал в боевых действиях, а те отличались быстрой сменой обстановки. Хотя парень, конечно, изрядно удивился тому, в какое место его внезапно затянуло. Мельком осмотревшись, он быстро установил источник данной «неожиданности».

— Майвелл?! Что случилось?!

— Ску-у-учно!

На осмысление причины своего появления в самом защищенном месте Сель’Таласа ушла пара секунд, по истечение которых Лину удалось сдержаться и оставить эмоциональные ругательства при себе. Он лишь на мгновение прикрыл глаза и вздохнул: в конце концов, Майвелл была необычным ребенком, и Лину вовсе не хотелось даже в воспитательных целях как-либо обижать аватару Источника, которая вполне могла перекрыть ему выделенный канал с энергией из каких-то своих эгоистично-детских соображений. И только дурак бы стал заниматься подобным во время военных действий.

Следующие пять минут прошли в осторожных попытках выведать у хозяйки купели, что конкретно требовалось от приглашенного «родителя». Но, выслушав монолог, в котором причудливо сплелись признания о тревоге за маму, сражающуюся с «плохим рогатым демоном», хвастовство успехами на поприще познания своих сил и еще целая куча девичьих тем «обо всем сразу и ни о чем конкретно», Лин смог признаться себе, что так ничего и не понял, поскольку за все время «дочка» не задала ни одного вопроса и ни о чем не попросила. Если бы здесь была Азшара, то та сразу бы заметила, что Майвелл не просто так молотит без умолку — Источник нервничал, пусть и не осознавая своего состояния.

Впрочем, когда аватара внезапно осеклась, уставившись, казалось бы, на пустое место напротив входа, а тревога явственно проступила на ее лице, то Лину подумалось, что лучше бы все оставалось по-прежнему, а девичий треп он был готов потерпеть столько, сколько нужно. А уж слова-предупреждения и вовсе не понравились парню, не понаслышке знакомому с разнообразными аспектами магии.

— Временные потоки в хаосе!

Первая мысль, которая приходила в голову при слове «время» в контексте магии, была связана с бронзовыми драконами, которые все как один были мутными типами и вполне могли воспользоваться атакой демонов, чтобы совершить диверсию, ведомые одним лишь им известными планами. Вторая, исходя как раз из текущей ситуации, была связана непосредственно с приспешниками Саргераса. Ни то, ни другое Лина не радовало, и он бы предпочел, чтобы Азшара сама разобралась с возможной проблемой, но, судя по рассказам дочери, королеве, несмотря на все приготовления, приходилось несладко, и, если она сейчас бросит все и ринется на защиту Источника, потери могут быть невообразимыми… если не фатальными. Он не завидовал своей старой знакомой, но, зная Азшару, между страной и Источником, она бы выбрала второе, впрочем, Лин поступил бы также, а Иллидан и вовсе уже сделал свой выбор десять тысяч лет назад — в конце концов, Источник без эльфов вполне мог прожить, а вот эльфы без Источника…

Мгновения на обдумывание положения ушли, и нужно было что-то решать.

— Можешь что-нибудь сделать?

— Не знаю, попробую…

---------//---------

Монастырь Серебряной Длани. Немногим ранее.

Некогда знаменитые виноградники были безжалостно уничтожены, но виной всему были вовсе не военные действия, которые проходили здесь пару недель назад, когда базу паладинов атаковал отряд нежити под предводительством одного из натрезимов. Причиной надругательства над безобидными растениями являлся как раз командир проигравшего отряда. Мал’Ганис, улучив минутку, не придумал ничего умнее, кроме как выместить раздражение за поражение и страхи за угрозу своей жизни на тех, кто по определению не мог дать сдачи.

Как у не самого слабого натрезима образовалось свободное время, и что он вообще забыл в монастыре, откуда уже давно сбежали все выжившие? Ответ был прост — он и еще несколько собратьев сопровождали Кил’джедена, выполняя роль не столько охраны, сколько «принеси-подай». Однако после прибытия на место павший эредар самолично занялся подготовкой к запланированному ритуалу, не доверив своим подчиненным столь тонкую работу, чем и воспользовался Мал’Ганис…

Выбор на бывшую обитель служителей Света пал неспроста. Монастырский комплекс прекрасно подходил в качестве площадки для проведения заключительной фазы атаки на Источник по той простой причине, что стоял на источнике природной магии. Основным аргументом в его пользу стала пошаговая доступность места от той точки на побережье, где Кил’джеден отделился от основной армии Легиона, возглавляемой Архимондом.

Мощеная площадка во внутреннем дворике была дополнительно выровнена и через пару часов подготовки оказалась покрыта рунами, символами, фигурами, а также имела в ключевых местах несколько артефактов, и далеко не все из них были демонического происхождения. Вопреки ожидаемой от демонов магии с атрибутами Хаоса каменная поверхность источала эманации антагонистической направленности. Порядок. Тайная Магия — то, в чем были особенно сильны главные враги его повелителя — Титаны. В данный момент Кил’джеден готовился использовать один из трюков, которому его научил лично Саргерас.

Замерев в центре магического рисунка, демон замкнул контур, активировав тем самым плетение. Силовые линии вспыхнули фиолетовым светом, к начертанной колдовской фигуре со всех сторон стал стекаться светло-зеленый разреженный туман, который появлялся сам собой на расстоянии десяти метров от места проведения ритуала и стягивался к центру. Чем ближе подступала природная энергия, тем насыщеннее она становилась. И вот из сгущавшегося тумана стали вырываться усики, вытягивающиеся в сторону рисунка. Чем ближе к рунным вязям приближалась энергия, тем тоньше становились ее потоки, меняя при этот окрас к белому, после чего начиная снова темнеть, но уже с другим оттенком. Когда тянущиеся со всех сторон жгутики утончались настолько, что превращались в едва заметные ниточки, они достигали своей цели, будучи полностью фиолетовыми под цвет символов. Природная мана постепенно преобразовывалась сначала в нейтральную, а затем в энергию Порядка, насыщая контур силовых линий.

Заклинание, воплощенное на земле с помощью ритуальной магии и специфических загодя подготовленных артефактов, а потому требующее не слишком уж огромного запаса энергии, всего через пять минут полностью зарядилось и было готово принести поражение врагам Легиона.

В какое-то неуловимое глазу мгновение линии рисунка стали расщепляться на крохотные частицы, взмывающие вверх, словно искорки от большого костра. Цвет миниатюрных покорителей воздуха, соблюдая традицию, менялся по мере отдаления от земли на золотистый — верный признак использования родной магии убитого Саргерасом верховного Титана Аман'Тула, повелевающего Временем.

— Если слишком глубоко закопаться в прошлое…

Кил’джеден не удержался, чтобы не посмаковать момент триумфа, пусть он еще и не наступил. Его фигуру обволокло золотистым коконом, а затем произошел плавный… сдвиг. Казалось, силуэт просто подернулся рябью, как это бывало при пространственных скачках — тот самый момент, когда развеивался остаточный фантом переместившегося в другое место мага. И даже эффект наблюдался как после телепортации — начавший быстро расползаться кокон оказался посреди скального массива. Вот только это были вовсе не игры с пространством.

— …можно повредить своему будущему, — окончание фразы, когда-то давно, лет эдак с полста тысяч назад, являвшейся, по словам Саргераса, любимой присказкой владыки Пантеона Титанов — Кил’джеден произнес задолго до проведения своего ритуала… примерно за десять тысяч лет.

Не став тратить время на то, чтобы оглядеться в окрестностях будущего монастыря, гость из «далека», задействовал свиток портала с заранее вбитыми координатами и спустя секунду перенесся на север, туда, где эльфийская королева в ближайшие пару лет сотворит новый Источник Вечности. Перенос дался легко: здесь еще не было могучих чар, препятствующих магии пространства. Хотя ему и следовало спешить, пока отродья Ноздорму не вышли на его след, на этот раз Кил’джеден осмотрелся: очень важно было не промахнуться.

Демон не собирался ничего менять в прошлом, прекрасно понимая, что это мгновенно станет известно бронзовым драконам, что поспешат ему помешать. Драться на их поле ему совсем не хотелось, да и в магии Времени он разбирался довольно слабо. Но даже оставаясь пассивным зрителем картин прошлого, правая рука павшего Титана опасалась, что ящерицы смогут как-то вычислить вторженца в их сферу влияния. Поэтому, когда Кил’джеден занял искомую точку и убедился, что не оставит после себя никаких следов, то с незаметным вздохом облегчения отпустил заклинание, удерживающее его в прошлом, позволив временным потокам восстановить мировой баланс, о котором столь пекутся бронзовые драконы, и перенести его назад в будущее… только вернув «немного» не в то место, откуда стартовал хронопутешественник.

---------//---------

Источник. Настоящее время.

Не нужно было уметь решать задачки по высшей магии, чтобы понять, что к Источнику пытается проникнуть враг. Догадаться же, что вторженец вряд ли окажется тривиальной личностью, тоже получилось безо всякого труда. Но еще до того, как в начавшем сгущаться воздухе Лин смог опознать одного из командующих Легиона, он интуитивно уловил уровень грядущей угрозы, а потому крикнул:

— Приведи Азшару!

— Но… — Майвелл перевела тревожный взгляд с временной аномалии на родителя, но высказать свою позицию касательно примерности поведения и выполнении просьб мамы не успела.

— Быстрее!

— Хорошо, — девочка кивнула, сосредоточилась, прикрыв глаза, и исчезла, переместившись наружу.

В Источнике тем временем назревало противостояние не менее эпическое, чем то, что происходило снаружи, перед столичными укреплениями. И, нет, Лин здраво оценивал свои силы и не рассчитывал победить узнанного врага, и даже наличие связи с тем самым Источником не давало самоуверенности ни тени шанса, чтобы закрепиться в душе молодого архимага. Где он, бывший молодой эльф, а теперь вообще человеческий юнец, и где демон, проживший полсотни тысячелетий?.. Впрочем, Лину нужно было лишь продержаться до прибытия той, кто обладал могуществом, соизмеримым с силой вторженца. Пожалуй, на стороне парня играл тот факт, что проникнувший в самое охраняемое место враг явно собирался не разносить тут все, а взять силу Источника под свой контроль, а оттого будет ограничен в действиях.

Кил’джеден словно пробился сквозь толщу мутной воды — еще мгновение назад различался лишь его огромный силуэт, а вот уже около входа предстал во всей своей зловещести предводитель демонической армии, попирающий рогами потолок. Мельком оглянувшись, новое действующее лицо уставилось на единственного присутствующего в помещении разумного.

— Хм… — незваный гость предполагал наличие охраны и вполне возможно даже ее переизбыток, но совершенно точно не ожидал увидеть здесь человека, при чем всего-навсего одного…

И хотя последний был магом, но что ему этот маг, когда из-за близости к Источнику, он, невзирая на все эльфийские ухищрения, мог пользоваться его силой? Пусть и не в том объеме, в котором ему мог бы обеспечить свободный доступ к этому бездонному кладезю дармовой маны.

Озарившая Лина идея сильно запоздала, ведь не отошли он Майвелл, и реализация пришедшей на ум мысли сильно упростилась бы, но заминка врага все же позволила претворить импровизацию в жизнь. Вместо того, чтобы устраивать заведомо обреченные на провал превозмогания, он решил отсидеться в защите. Сиганул с места прямо в Источник и одновременно с этим повторил подвиг десяти тысячелетней давности, только вместо того, чтобы просто бросить вынутый из запасников артефакт в эссенцию Магии, он его активировал. Мага окружил полупрозрачный белесый купол, который, повинуясь воле создателя, мгновенно расширился аккурат до бортика. Потоки маны, стремящиеся вверх и ранее упиравшиеся в купол помещения, чтобы затем, скользнув по нему вниз, устремиться к энерговодам Сель’Таласа, теперь были остановлены магическим щитом, вставшим преградой на их пути. Разумеется, из-за этого город и его защитные системы остались без маны, но Лин рассчитывал, что они как-нибудь продержатся несколько минут, в конце концов, у города были накопители, а у кель’дорай оставалась их связь с Источником, который делился с ними напрямую энергией Азерота, обеспечивающей знаменитые бессмертие и вечную молодость эльфийского народа…

Барьер, подпитываемый самим Источником, стал непреодолимой преградой на пути Кил’джедена, о чем возвестило короткое проклятье, вырвавшееся из уст демона. Самого эредара было не видно за щитом, помутневшим до молочной белизны от вливаемых в него объемов энергии. Как бы то ни было, Лин не волновался ни о прочности барьера, ни о ругающемся противнике, все, что его интересовало в данный момент — как не перегореть в купели от избытка маны в теле или хуже того — не дематериализоваться от подобной концентрации энергии. Если бы не его прошлый опыт взаимодействия с уничтоженным Источником Вечности и создания нового, не говоря уже о выпитых фиалах эссенции, он бы не стал пускаться в подобную авантюру.

Пока разум прикладывал всевозможные усилия к подпитыванию щита, тело человека, так и оставшегося около бортика, постепенно растворялось в буйстве энергии, что, несомненно, закончилось бы для мага смертью, но к защитнику последнего рубежа прибыло подкрепление. В центре появилась девичья фигура. Аватара Источника быстро навела порядок в оставленной на минутку вотчине, и агрессия концентрированной маны сошла на нет, а самого Лина мягко отстранили от управления его же заклинанием.

Тем временем дверь, ведущая в сердце Ис’Ней-Азшари, распахнулась, и на пороге предстала во всем своем великолепии Королева, примчавшаяся прямо с поле боя. Стоило отметить, очень взбешенная Королева… Ее Величие не смог пошатнуть даже малость потрепанный вид.

Кил’джеден хоть и прорабатывал такой вариант, но не планировал драться с эльфийкой до осквернения Источника. Азшара же, как никто другой, понимала, что сражение в этом месте в принципе ни к чему хорошему не приведет, а уж тем более затяжное… В общем оба противника понимали, что промедление им не выгодно, а потому решили закончить одним ударом.

Тем временем вокруг Кил’джедена закружились тени, быстро стягиваясь в неоформленный темно-синий сгусток перед грудью. Не дожидаясь завершения заклинания, в которое, несмотря на слабенькие спецэффекты, была вложена большая часть маны, Кил’джеден задал ему цель. Азшара, в свою очередь, тоже не поскупилась и пожертвовала с одной стороны недавним по ее меркам приобретением, а с другой — давно известной вещицей. Сорвав с груди пресловутый медальон, выглядящая юной девицей королева, нисколько не сомневаясь, безо всякой жалости после пары магических манипуляций бросила в сторону врага. Наверное у драконов всего Азерота в этот момент екнуло сердечко или поджался хвост — Душа Дракона была для них не просто артефактом! Увы, но к прискорбию летающих ящериц ключевым здесь словом являлось «была»…

Тьма тысячи душ — любимое заклинание правой руки Саргераса — великолепно уничтожало многочисленные цели, каждый снаряд получал автоматическую привязку к конкретному противнику на стадии формирования заклинания, и вопреки названию в нем содержалось далеко не тысяча, а гораздо, гораздо больше… Несмотря на материальное воплощение создаваемых снарядов, атаковали они вовсе не физическое тело цели, а ауру и духовную оболочку или, если угодно — душу, от чего большая часть щитов просто-напросто игнорировалась данным типом магии. А уж если вместо скопления противника указать одиночную цель… заклинание превращалось в ультимативное решение проблем силовым способом.

Азшара об этом ничего не знала, а то наверняка бы, будь она менее взбешенной, испуга… изобразила испуг, хотя бы для вида. По ее мнению, летящий в ее сторону рой синюшных клякс хоть и был энергоемким заклинанием, но ничего особенного из себя не представлял, в отличие от концентрированных непокорства Земли Нелтариона, безумства Жизни Алекстразы, вечности Времени Ноздорму, знатной доли самой сути Магии Малигоса и конечно же, непонятной хрени в виде частички Изумрудного Сна Изеры, и главное — все это было вложено лишь в одно намерение, не отличающееся от планов противника — стереть с лика Азерота одного конкретного индивидуума. Вот только в отличие от заклинания оппонента, что нацеливалось на вполне определенный эффект, сила Аспектов могла сотворить с врагом что угодно в прямом смысле этого слова.

Сама же Азшара просто воспользовалась помощью Майвелл и переместилась под многострадальный купол, у которого, во-первых, снова сменился контролирующий потоки разумный, а, во-вторых, появилась прекрасная возможность продемонстрировать, каким именно образом он сдерживал удары демона до появления королевы эльфов. Так-то Азшара предпочла бы возвести защиту из своих разработок, но времени на это не было, да и запитка барьера от Источника позволяла практически полностью нивелировать разницу в навыках двух магов.

Она почувствовала небольшое усиление оттока маны от Источника к барьеру, держащему удар проникшего в святая святых врага, но это все было не серьезно. Зато снаружи раздался рев, спустя мгновение сменившийся на нечто, очень похожее на жалобный скулеж побитого щенка, пусть и по уровню громкости тот был размером с кодо. А затем и вовсе наступила тишина. Эпичного противостояния у Кил’джедена не получилось…

Тем временем под стенами Ис’Ней-Азшари Архимонд задумчиво разглядывал полуразрушенный город, но его этот вид вопреки логике абсолютно не радовал. Эта змея Азшара выбрала Источник вместо города, причем сделала это с показательным равнодушием — не став тянуть время до последнего, что теоретически могло помочь ей защитить столицу по крайней мере от падения двух гигантских инферналов, она убрала подпитку от Источника, а затем и вовсе отключила щит.

Архимонд не знал, что первое вышло не по ее воле, а решением отключить щит она спасала от перегрузки и последующего разрушения множество энергетических накопителей и системы энерговодов в целом. Что такое дома по сравнению с плодами искусства артефакторики, на которые зачарователями, ювелирами и артефакторами было потрачено сотни лет? Тем более столица стояла практически пустой, потому как мирные жители были эвакуированы уже в то время, когда армия демонов еще только начала свое шествие по побережью.

В общем на первый взгляд у буянящих инферналов, парочка из которых развлекалась внутри городских стен, а вторая двойка пыталась сломить сопротивление защитников, чтобы присоединиться к собратьям, все было хорошо. Однако Архимонд уже знал, что его собрат был мертв или чего похуже, а значит план рухнул, и теперь ему либо нужно было наступать в попытке закончить начатое, либо…

Появление Азшары, выглядящей как ни в чем не бывало и буквально по щелчку пальцев аннигилировавшей одного из оскверненных исполинских големов, позволило определиться с выбором дальнейших действий.

— Отступаем!

Войска можно набрать новые и даже найти замену павшему Кил’джедену, чтобы через несколько тысячелетий повторить попытку, но вот жизнь… она была одна, и лишаться ее Архимонд определенно не хотел, невзирая на возможное недовольство Саргераса.

---------//---------

Ни’алота.

Напасть сейчас, пока эльфы немного ослаблены минувшим сражением, или сначала отыскать недостающую энергию и, открыв проход на родину, получить подкрепления для гарантированного захвата Азерота? Данный вопрос Н'Зот задавал себе не первый раз. Спрятавшийся где-то у эльфов охранник сущности стихии Воздуха был по-прежнему в недосягаемости вместе со своей кубышкой. И где найти недостающий источник энергии для открытия врат в Бездну древний бог не представлял. Все мало-мальски подходящие для этой цели объекты находилось в недосягаемости… или были уже у него.

И тут внезапно Н'Зота озарило. Воевать с Аспектами или титанидами, окопавшимися в Ульдуаре — занятие бесперспективное, ведь хотя у тех и были указанные предметы, но враги скорее потратят их в ходе войны, чем оставят в качестве награды победителю. Потрепанный же подручный Саргераса — совсем другое дело! В отличие от первых демон был прямо увешан артефактами с ног до головы и между тем являлся врагом всего Азерота, то есть помощи Архимонду ждать не приходилось. И это, не говоря уже о плачевности состояния проигравшего в очередной раз битву за Источник Легиона, остатки которого сейчас отступают порталами в Лордерон. А уж если получится захватить демона живым… У иного от открывающихся перспектив закружилась бы голова, а Н'Зот просто отдал приказ выступать давно готовым войскам, да он и сам на этот раз не собирался отсиживаться в тылах — победа в этом сражении сулила победу в необъявленной, но уже давно идущей войне за Азерот, а потому все требовалось сделать быстро и приложив максимальное количество усилий, дабы исключить малейшие шансы на поражение.

Спустя полчаса, ушедших на передислокацию войск, по всему Азероту начался самый полномасштабный отвлекающий маневр за всю его историю. Покинутое демонами побережье Сель'Таласа наводнили морские обитатели, та же картина наблюдалась на северном и восточном берегах территории кель'дорай. Они выходили из моря, такие разные по силе и опасности, и пытались преодолеть укрепления, возводимые эльфами тысячелетиями.

Несмотря на высокие скалистые берега, отделяющие Ульдуар и Террасу Творцов от северных вод, территория титанидов оказалась заполонена вторженцами: морские твари вылетали из воды, выбегали из порталов, взбирались по скалам — в общем, создавали видимость наступления по всем фронтам. Особенно досталось месту хранения никому ненужной кроме ее охранников Реликвии Титанов — остров Берег Древних прямо-таки умолял, чтобы его захватили, ведь для нападения на прибрежной полосе были созданы все условия.

Нордсколу не повезло дважды. Ведь его избрали своим местом жительства не только титаниды со сворой земельников, но и главные пособники Титанов — драконы со своими вожаками — Аспектами. Из числа последних единственным, кто отсутствовал на северном континенте Азерота был повелитель Времени, окопавшийся в прямом смысле этого слова в песках Танариса, между прочим, совсем рядом с берегом… Так что и по душу Ноздорму тоже нагрянули нежданные гости. В общем, драконы сильно удивились, когда прямо по остаткам Пути Титанов в сторону храма Драконьего Покоя и места обитания Алекстразы хлынули полчища монстров. Часть из них отделилась от основной армии и атаковала Изумрудное святилище, за каких-то пару минут прямо засыпав своими телами уютную долинку — священное место Изеры, из которого столь легко (при должном умении, разумеется) проникнуть в ее святая святых — Изумрудный Сон. Малигоса, догадавшегося о подставе и уничтожившего со своей стаей Нордрассил, солдаты Древнего бога тоже, естественно, попытались развлечь, но большой надежды на это не было — слишком уж хорошо была укреплена Хладарра, а уж возвышавшийся в его центре Нексус и вовсе мог бы поспорить с дворцом Азшары, а ведь у повелителя Магии не было Источника под боком, правда, и времени на свое творение вожак синих драконов потратил несравнимо больше, чем ушастая выскочка.

Не забыл Н'Зот и про недавно образовавшийся альянс, засевший на островах, западнее Калимдора, хотя и явно при выделении сил для атаки этого направления действовал по остаточному принципу: сборная солянка из беженцев с осколка Дренора, жителей людских королевств и остатков ночных эльфов не та цель, которая стоила, чтобы на нее отвлекаться. Н'Зот признавал силу наару, сплотивших вокруг себя этот сброд, но из-за их пацифистского настроения и политики невмешательства, о чем в один голос твердили его шпионы с той стороны ныне разрушенного Темного Портала, не принимал наару в расчет. Да, если бы у него было время, вокруг Лазурной и Кровавой дымки была бы организована блокада не слабее эльфийской, но тут и пары месяцев не прошло, как появился этот летающий кристалл, так что Н'Зот просто не успел с достойными контрмерами. Правда, следует отметить, что некоторое время назад именно Крепость Бурь рассматривалась в качестве приоритетной цели для нападения — бог подозревал, что у созданий Света много чего могло найтись в закромах из того, что пригодилось бы ему самому… Но воевать с антагонистами на их территории не очень хотелось.

Основная масса в том числе элитных войск перебрасывалась порталами к одноименной столице Лордерона — городу, куда отступил Легион вместе с выжившим командиром. Н'Зот не ведал такого понятия, как загонная охота, но не обязательно знать терминологию, чтобы использовать готовый инструмент…

---------//---------

Лордерон.

Открытие порталов и нападение монстров, выглядящих мерзко даже по мнению демонов, Архимонд воспринял как данность. Шакалы всегда рвали проигравших, а внешний вид напавших был не важен: с равной вероятностью они могли быть ушастыми обманщиками или летающими огнеметами. Вопрос был лишь в том, успеет ли он покинуть Азерот до того, как падальщики рискнут наброситься на ослабевшего хищника?

Не успел… Правда, Архимонд в последнюю очередь ждал атаки именно от конкурента, ведь у прочих сторон конфликта было больше мотивов добить ближайшего помощника Саргераса.

Архимонд стоял на крепостной стене, построенной людьми, но не испытывал по этому поводу неудобств — наводить лоск и бросать пыль в глаза можно, когда празднуешь победу, а в его ситуации любые средства хороши, главное — выжить.

На город накатывала армия каких-то тритонов. Да, их было много, они были оснащены зачарованными броней и оружием, прикрыты магическими барьерами, и в целом производили какое-никакое впечатление за счет своего количества. Вот только нападающее мясо по силе не выдерживало никакого сравнения не то что с натрезимами, даже со стражами Скверны или рыцарями Смерти. Со стороны Пылающего Легиона после неудачного нападения на эльфов остались либо самые сильные, либо самые везучие, что для солдат является немаловажным критерием при выживании на поле боя. И сейчас элита Легиона на значительном отдалении от стен Лордерона разбиралась с огромной массой, бросаемой на убой в попытке разменять, образно выражаясь, пешки на фигуры. Почему демоны и нежить не обороняли стены, как делали это люди? Во-первых, их было слишком много, и стены ограничили бы их потенциал, во-вторых, человеческие стены строились, несмотря на некоторый размах, совсем под другие габариты, в-третьих, защитные укрепления лучше всего помогали реализовыватьдальнобойные атаки, из которых у Легиона и Плети в наличии была только магия, которой, в свою очередь, было плевать на стены, ну, а, в-четвертых, на привратной площади строилось сразу два портала для бегства: один в Круговерть, другой к Водовороту — и командиры желали находится к ним как можно ближе… на всякий случай.

Реальная польза от городской стены — с ее высоты можно было следить за ходом боя и управлять им, чем Архимонд и наиболее сильные натрезимы и занимались, периодически нанося магией стратегические удары. Так что со стороны могло вообще показаться, будто демоны прямо сейчас защищают людей. На самом деле, как бы странно это ни звучало, Архимонд придержал их в резерве, чтобы, когда появятся вражеские командиры, человеческие паладины и жрецы, оставшиеся на стороне подконтрольного Легиону местного королька, внесли свою лепту использовав Свет. Пока что с небес сыпались обычные инферналы, и этого хватало с лихвой…

План открытого противостояния с последующим использованием портала домой после его постройки был запасным, и он был так себе, так как не укладывался ни в какие временные рамки: ведь каким бы ни был размен элиты на мясо, в условиях ограниченности контингента первой и едва ли не бесконечности второго каждая потеря ускоряла приближение поражения. А потери были. Так что в качестве основного варианта спасения своей шкуры (сразу, по мере готовности второго портала, переместиться к Водовороту и попытаться с его помощью удрать в Круговерть Пустоты) виделся более реалистичным, но и, увы, плохо прогнозируемым в связи с опасной близостью к вотчине Н’Зота. Поэтому Архимонд не видел ничего зазорного в том, чтобы перед бегством к незаживающей ране Азерота попытаться разменять армию на свое спасение, подготовившись к возможной засаде.

Был еще один, третий вариант спасения, но тот прятался в рукаве лишь на самый крайний случай. Развоплотиться, чтобы сам Азерот вытолкнул душу в Круговерть Пустоты, с потерей артефактов и самое главное — тренированного тела, на котором зиждилось могущество павшего эредара, как в принципе и любого натрезима — это не то, о чем мечтали жадные до силы клевреты Пылающего Легиона…

Тем временем на поле боя начали появляться новые подкрепления Н'Зота, среди которых все чаще и чаще мелькали создания гуманоидной формы, не имеющие лиц, а также наги, один вид которых вызывал острую неприязнь по причине родства с эльфами. Как можно было узнать в четырехруких, хвостатых, чешуйчатых созданиях — эльфов? Примерно также, как в самих эльфах увидеть их предков — троллей, а именно — никак. Архимонд просто владел данной информацией по отчетам шпионов Кил'джедена, тысячелетиями следившими за обстановкой на Азероте.

У Легиона, обладающим ограниченными военными ресурсами, начались проблемы…

---------//---------

Водоворот.

Архимонд не собирался давать загонять себя в угол. По своему опыту он знал, что чем дольше ждешь какого-то события, тем меньше возможностей остается, хотя, казалось бы, должно быть наоборот — ведь будущее несет за собой новую информацию, а значит должно обладать куда большей вариативностью, нежели незнание прошлого и сомнения настоящего. Вот только это работало только в теории, для какого-нибудь идеального случая. Реальность же оставалась таковой, что окно возможностей постоянно сужалось, и наступающее будущее неумолимо отсекало «лишние» побеги от дерева вероятностей, на практике реализуя то самое сакральное «Если бы…», заставляющее иных разумных сильно сожалеть об упущенных возможностях. Стоило ли говорить, что павший эредар, обладающий гигантским опытом прожитых десятков тысяч лет, был не из числа последних?..

Построить портал в Круговерть без нормального источника энергии — голубая мечта в текущих реалиях, так что рано или поздно ему пришлось бы бежать к Водовороту — единственному доступному месту, обладающему энергетикой, необходимой для создания портала в Круговерть. Просто скрыться на Азероте — задача, тоже невыполнимая для демона его могущества и в заявленные сроки, а значит даже не подлежащая рассмотрению. Таким образом, бегство было единственным шансом на спасение, но одно дело — отступить, когда не остается выбора, и потрачены все силы, и совсем другое — прибыть на сцену для вероятного отыгрыша последнего акта с максимально возможным запасом маны и подготовленным.

У Архимонда оставалось не менее трех четвертей от отступивших к Лордерону войск, когда достроился портал, ведущий в окрестности Водоворота, и он и все оставшиеся натрезимы, включая переживших перипетии сражения за Источник Тихондрия, Анетерона и Мефистрота, сразу же покинули Лордерон.

Портал за спинами беглецов закрылся. Правая рука Темного Титана огляделась, но Водоворот по-прежнему устраивал буйство энергии, а в округе было все тихо. С виду. Архимонд не считал противника идиотом и полагал, что тот сможет воедино связать место призыва Кил'джедена и вероятный путь отступления самого Архимонда. Потому-то эредар не беспочвенно подозревал ловушку, устроить которую в месте, окруженном морем — нынешней обителью Древнего бога — сам бог велел. И последние слова в данном случае отнюдь не являлись каламбуром: ведь Н'Зот и правда был богом.

Архимонд, внимая шепоту паранойи, не пошел туда, где в прошлое посещение призвал Кил'джедена, а выбрал местечко на максимально возможном удалении от эпицентра гигантской энергетической аномалии, но эта предосторожность не позволила избежать нападения из засады.

— Попался, — слово возникло в пространстве, словно появившись ниоткуда, и больше напоминало мыслеречь, но ею не являлось — просто существо, его произнесшее, имело достаточно сил для создания такого эффекта.

Из воды просочилась черная туманная клякса с горящим красным глазом по центру, сонмом окутавших ее бесплотных щупалец и аурой незримого могущества. Одновременно с появлением Древнего бога взметнувшиеся повсеместно из воды черные жгуты ударили по отряду демонов, а на поверхности моря показались многочисленные приспешники Н'Зота и это уже были не те слабосилки, что в настоящее время атаковали позиции Легиона в Лордероне.

Внезапный удар пришелся на вспыхнувший ядовитой зеленью купол. Пробить не вышло, но потеря пятой части маны, вложенной в защитное заклинание, прямо свидетельствовала о серьезности намерений конкурента за мировое господство! За первой попыткой проломить оборону последовали другие, и демоны, подвергшиеся нападению, бросились вливать ману в затрещавший барьер и одновременно устанавливать новые. В ход пошли ультимативные средства, и вот артефакт, выточенный из большого сапфира, вновь был пущен в ход, создавая несокрушимую защиту. Точнее, несокрушимую, пока в кристалле имелась энергия, которой, к огромному сожалению Архимонда, после всех недавних военных действий на побережье и под эльфийской столицей оставалось всего-ничего — где-то десятая часть, чего абсолютно точно не хватало для полноценного противодействия противнику такого калибра.

На щиты посыпались непрекращающиеся удары щупалец, за пределами безопасной зоны все сверкало и переливалось от магических ударов, а сверху прямиком на все это безобразие летел мегаинфернал, вызванный из последнего оставшегося кристалла — брата-близнеца использованных при штурме Ис’Ней-Азшари артефактов, прибереженного на всякий случай.

Вдруг, весьма неожиданно для обороняющихся, готовящих нечто каверзное из арсенала самого Саргераса, снаружи все стихло. Правда, это затишье предварялось новым и вместе с этим тем же самым словом. И, невзирая на наличие шума от боя, его, как и в случае с речью Н’Зота, услышали все присутствующие, пусть оно и тоже не являлось результатом телепатии.

— Попался! — об уровне и разнице в силах между первым и вторым голосами сложно было судить всего лишь по одному слову, но то, что новый голос является женским и более эмоциональным в отличие от обезличенного рева Н’Зота не уловить было невозможно.

Почему-то Архимонд сразу понял, что речь идет не про него — да кому он сейчас нужен? — и почему-то при звуке женского голоса первой потенциальной его владелицей, кто пришла на ум, была Азшара. Ну, а кто еще кроме нее? Как бы то ни было, любые вмешательство и претензии к нападающим были ему на руку, а потому он, не теряя времени, отдал приказ бросать заниматься ерундой, если так можно было выразиться про построение пентаграммы для вызова и поддержки усиленного Ливня Хаоса, и начать всеми силами помогать ему строить портал — время передышки нужно было использовать с умом.

Тем временем, пока трудящиеся в поте лица демоны пытались покинуть негостеприимный Азерот, снаружи барьеров происходили интересные события. Во-первых, в небе, прямо над тушей Н’Зота, раскинулось пушистое белое облачко столь же аморфное и бесформенное, как и владелец красного глаза, уставившегося на вмешавшуюся в конфликт зла со злом третью сторону. При чем вид у одноглазого бога был, несмотря на сложность выражения эмоций при отсутствии лица и наличия только одного глаза, весьма озадаченным, но ни в коей мере не испуганным. А чего Н’Зоту было бояться, если он сразу опознал личность нависшей над ним особы? Недоумение же было вызвано тем фактом, что, по его мнению, она не могла тут присутствовать ни в какой форме — ведь именно он был тем, кто поспособствовал тому, чтобы вторженцы, прибывшие на Азерот порядка ста пятидесяти тысяч лет назад, засадили заклятого врага в темницу, аналогичные которой достались впоследствии самим Древним богам. Да если бы Древние не враждовали между собой со страшной силой, они в свое время и сами бы давным-давно разобрались с единственной помехой на пути к установлению гегемонии Бездны на Азероте…

— Ты?! Выбралась и осмелилась попасться мне на глаза в таком жалком виде?!

Некогда названная Элуной богиня не стала отвечать, вместо этого, будто и не услышав вопроса, произнесла:

— Хочу познакомить тебя кое с кем. По его словам, у вас найдется много общих тем для разговора.

На этом беседа двух божественных сущностей, немало на заре Азерота попортивших друг другу крови, и закончилась. Из центра безобидного облака вырвался ослепительно белый, можно сказать, канат и устремился к антагонистически выглядящей цели. Н'Зота обуял настоящий ужас, он сразу узнал своего давнего обидчика со времен неудачной охоты за душой Иллидана. Не задумываясь, бог мгновенно скрылся в воде, вслед за ним устремилось и ультимативное оружие жителя верхних слоев астрала. Спустя пару секунд по виду натянутого троса можно было уверенно сказать, что добыче не удалось скрыться в толще морского течения, образованного Водоворотом, и у небесного рыболова наблюдается знатная поклевка. Вскоре из-под поверхности воды показался отчаянно сопротивляющийся сгусток черноты с аляпово выглядящим на его фоне красным глазом. Тщетность попыток бога вырваться из хватки стража астральных границ обуславливалась тем, что последний учел свою давнюю ошибку и вместо лассо теперь использовал для захвата мелкоячеистую сеть.

Разумеется, Н'Зот не потерял голову от близости мирового господства и не явился лично на разборки с улепетывающим восвояси архидемоном, да и не смог бы он этого сделать, будучи все еще физически заточенным в темнице Титанов. Хотя доступ к энергии Азерота давал узнику разные поблажки, но не смог помочь превозмочь волю великих реконструкторов Вселенной, и тело оставалось под замком. Казалось бы, чего Н'Зоту в таком случае бояться? Но не все было так просто: по мере подъема добычи все отчетливее проступал вытягиваемый вслед за хозяином «хвост». Флер частичек темной энергии скатывающийся вниз превращал пойманную проекцию бога в ложку вытягиваемую из густого жидкого теста. Вот только при ближайшем рассмотрении можно было заметить, что энергия не стекала вниз, а наоборот текла наверх: «хвост» пытался догнать свою комету, попутно вытягивая тем больше черноты из точки старта, чем выше поднимался бессмысленно ревущий бог. Замок темницы не выдержал столь изощренных издевательств и сдался, вот только это ничуть не обрадовало заключенного — в этот момент Н'Зот все бы отдал и даже продался бы в кредит, лишь бы запор оставался в целостности и сохранности. Но не судьба…

Спустя минуту самой невероятной за всю историю Азерота рыбалки, добыча скрылась в облаке вместе со снастью, а само временное вместилище Элуны, у которой появились столь интересные знакомые, растворилось в воздухе словно обычное облачко. Рыбак так и не показался. Демоны побили все рекорды построения межмировых порталов и сбежали, натерпевшись вдоволь страху в процессе, ведь нет-нет да поглядывали краем глазом за тем, что творилось снаружи барьеров, о чем, конечно, никогда не признаются.

Приспешники Древнего бога очнулись только после того, как портал в Круговерть закрылся, а барьеры исчезли, словно это стало командой выйти из ступора. Монстры суетливо разбежались в разные стороны искать своего хозяина, присутствие которого они вдруг перестали ощущать первый раз за всю свою жизнь. Не лишенные интеллекта ближайшие помощники уже догадывались, что вероятность снова встретиться со своим создателем стремиться к нулю, но и задаваться вопросами «Что делать и кто виноват?» в столь опасном месте стал бы только безумец, от чего они даже лидировали в гонке «Уплыви как можно дальше отсюда».

Мало кто знал, что за событиями, произошедшими около Водоворота, от начала и до конца наблюдала одна весьма предприимчивая особа благодаря помощи своей дорогой дочурки. Майвелл была опосредованно связанна в том числе и с великим Водоворотом, а потому для нее не составило большого труда показать своей любимой мамочке изображение и даже со звуком. И теперь знаменитая королева находилась в смешанных чувствах. С одной стороны, ее враги бежали или были повержены, с другой — столько готовились к войне за выживание, делали запасы на случай многовековой осады границ, а тут вдруг раз — и все закончилось…

Эпического противостояния не вышло, но это была одна из тех редких ситуаций, когда Азшара не могла сказать, что ее это не радует.

Эпилог

Эпилог 1. Немного обо всем.

Храм Драконьего Покоя.

Аспекты давно не собирались все вместе лицом к лицу, но сейчас повод был более чем весомым, а вершина храма Драконьего Покоя как раз и предназначалась для подобных встреч. Отсутствовал только Нелтарион, но у Аспекта Земли была уважительная причина, а его наследник пока не определился.

— Мы собрались, чтобы принять решение, — исторически сложилось (попробуй откажи настойчивой «девушке»), что председательницей на подобного рода советах была Алекстраза, она и взяла первое слово. — Один враг наших повелителей оказался уничтожен, вторая же наоборот — вырвалась на волю. И вот теперь встал вопрос — что мы будем с этим делать?

После оглашения повестки дня образовалась тишина, которую позволяла обеспечить магия, в противном случае из-за ветра, свободно гулявшего внутри незастекленного помещения, драконам пришлось бы перекрикиваться. Если бы не ограждающее от воздушных потоков заклинание, наличие шума было бы совсем не солидным для такого уровня встречи. Аспекты в эльфийской форме сидели вокруг стола с задумчивыми одухотворенными лицами, словно самые настоящие вершители судеб, впрочем, формально они ими и являлись.

Послышался скребущий звук. Головы присутствующей четверки предводителей синей, красной, зеленой и бронзовой стай дернулись в направлении его источника. Алмазная пилочка гномьего производства аккуратно водилась по черным ноготкам темноволосой девушки-человека. Нэлис, с которой так никто и не снял обязанности посла, находилась здесь по сути для порядка и без права голоса.

— Что? — состроив непричемистое личико, черная драконица оторвала взгляд от полируемых ногтей.

Может, кто-то и посчитал бы такое поведение излишне вызывающим, но у нее была своя глава, и чужие Аспекты находились вне линейки ее командования. Да и недавние сражения с Нефарианом и Легионом изрядно подняли планку самоуважения, хотя и без этого Нэлис всегда была остра на язык.

Молчание Аспектов можно было трактовать однозначно — попытка поставить зарвавшуюся молодежь на место, надавив авторитетом и источаемым уровнем угрозы. Но…

— Я еще молода, мне не поздно следить за собой… — не дождавшись ответа, девушка вернулась к прерванному занятию, но продолжение «в отличие от старперш», хоть и не было произнесено вслух, явственно повисло в воздухе, во всяком случае та, кого касалась шпилька, это поняла.

Со стороны повелительницы красных драконов повеяло сильным раздражением: видимо, Алекстраза не забыла слова эльфийской королевы про «толстую красную жопу этой старой клуши», которые Нэлис добросовестно и с большим удовольствием передала ей в рамках отчета о посольской деятельности.

Призрачное лицо Изеры изобразило укоряющий взгляд, дескать, они тут серьезные вещи обсуждать собрались. Малигос хмыкнул, а последний представитель их братии просто промолчал

— Ну, хорошо-хорошо, — пилка исчезла, а девушка вытянула вперед открытые ладони в примиряющем жесте, но так чтобы присутствующие драконицы хорошо рассмотрели ровный маникюр. — По делу, так по делу. Предлагаю — ничего не делать.

Если присутствующие ждали развернутого ответа, то они ошиблись: Нелис не собиралась блистать красноречием, раз уж она не входила в состав принимающих решение.

— Поддерживаю, — внезапно присоединился повелитель Магии: Н'Зот был мертв, а все остальное его интересовало от слова «никак».

Алекстраза нахмурилась и высказала свою точку зрения, которая была, как обычно, диаметрально противоположной:

— Мы облажались с Древними, запустив решение застарелой проблемы, и Н'Зот набрал силы. Сейчас, считаю, ситуация аналогична. Титаны не зря заточили «Элуну» наравне с порождениями Бездны, и если упустим возможность, то в будущем ситуация может повториться. Нужно объединиться и ударить всем чем есть. Уж не знаю, что там Азшара сделала с Душой Дракона, но сейчас, когда к нам вернулись силы, потраченные на ее создание, лучшего времени и не придумаешь — враг слаб, а мы сильны как прежде… почти.

Взгляд янтарных глаз с вытянутым вертикально зрачком с лика прекрасной эльфийки уставился на единственную человечку, чтобы не было двоякости при интерпретации того, кого касалось это самое «почти». На что Нэлис лишь равнодушно пожала плечами: не ей было жаловаться на отсутствие силы. Да, механизм Титанов, который должен был «назначить» нового Аспекта и одарить его «великой силой», то ли сломался за давностью лет, то ли пока не определился с кандидатурой, но договор с Азшарой, как считала молодая драконица, давал многократно больше плюсов. Ведь так сила Источника доставалась всей стаи, а не одному избранному, что сильно нивелировало эффект заложенного в крови черных драконов принципа жесткой иерархичности, основанной на силе.

Да, договор с Азшарой в связи с потерей Души Дракона и утратой действия предыдущего пришлось перезаключить на Источнике, но опять-таки, по ее мнению (которое, между прочим, разделяли и остальные ее сородичи), несмотря на победу над основными врагами, в мире оставалось достаточно угроз, несущих гибель практически уничтоженной стаи, останься та на вольных хлебах. Начиная от возможных внутренних противоречий, продолжая сородичами из других стай, некоторые из которых, не будем снова показывать на них наманикюренным пальцем, спят и видят, как убить или взять под контроль остатки повелителей Земли, заканчивая новой угрозой вселенского масштаба, на которые столь богата история Азерота — уже сейчас Нэлис могла с легкостью придумать штук пять весьма правдоподобных.

Кстати, по ассоциативной цепочке, подумав о договоре с Азшарой, девушка сразу вспомнила момент, когда выявилась та самая уловка, о наличии которой в договоре она подозревала при первом ознакомлении с ним. Тогда Ониксия с ходу согласилась на предъявленные условия, не дав ей подробно разобраться в нюансах, однако потом, после расправы над Нефарианом и заключения договора, Азшара, слегка злорадно улыбаясь, пояснила, что пункт про «использование энергии Источника на общих условиях с простыми жителями страны» означает, что теперь все драконы при отсутствии каких-либо дел, связанных с чародейством, должны наравне с эльфами периодически сливать свою ману в энерговоды, опутавшие весь Сель’Талас. Сам процесс был отлаженным, быстрым и безболезненным даже при вливаниях больших объемов, что Азшара и продемонстрировала на практике, ахнув в энерговод половину своего резерва всего за пару минут. Драконы в то время переглянулись и усиленно покивали, клятвенно пообещав, что будут трактовать этот пункт именно таким образом… Надо было видеть лицо Азшары, когда она, прибыв с инспекцией в их новое логово в горах, неподалеку от Ис’Ней-Азшари, застала специально проведенный туда энерговод, облепленным тушами драконов, которые с удовольствием и полной самоотдачей погрузились в игру «прокачай резерв и стань сильнее на халяву»…

Погрузившись в воспоминания, Нэлис выпала из обсуждения, что сделало Алекстразу еще более раздраженной, потому как та посчитала, что представительница черных драконов лишь изображает витание в облаках, чтобы сделать ей шпильку. Тем временем Аспект Жизни пыталась уговорить свою подругу поддержать решение об активных действиях, аргументируя тем, что кому как не владычице Изумрудного Сна, являющейся по сути составной частью темницы старой богини, понимать необходимость предлагаемого плана.

Но Изера отказывалась считать свое детище всего лишь «темницей» и до сбежавшей богини Света ей не было никакого дела — она ведь даже не нарушала столь любимый ею баланс в отличие от Н'Зота. К тому же после смерти Древнего бога внезапно исчез блуждающий по ее владениям Кошмар, что вогнало Изеру в состоянии нирваны. Да ее даже с большим трудом удалось вытащить из Изумрудного Сна, а вы тут со своей войной…

В общем сложился паритет: один — против, одна — за, одна воздержалась и последний… просто промолчал. Ноздорму витал в своих потоках Времени постоянно, и это было не утрирование, а именно фактом — он занимался этим двадцать четыре часа в день и семь дней в неделю, а потому это «слегка» сказалось на его социальной активности.

Минут пять послушав вяло текущий разговор двух дракониц, Нэлис с противным скрежетом отодвинула стул и встала. Вообще-то такого звука не должно было быть, и уж не в этом зале точно, но она повелительница Земли или погулять вышла? В общем, вновь сосредоточив внимание на себе, Нэлис заявила:

— Предлагаю, раз наше обсуждение зашло в тупик, по исторически сложившейся традиции, то бишь на основе имеющегося прецедента, отложить решение данного вопроса на… десять тысяч лет. Раз других вопросов, я так понимаю, нет, то я, пожалуй, пойду.

Посол черных драконов направилась к выходу. Но пока она шла к нему успела застать развязку. С негромким шелестом отодвинулось еще два стула.

— Она права — решение принято, вопрос отложен.

Малигос тоже направился к выходу и тоже не прощаясь. Вслед за ним после кивка последовал Ноздорму, с легкой довольной улыбкой на лице: ведь, по его мнению, он только что своим молчанием предотвратил минимум уничтожение драконов, а максимум разрушение всего Азерота. Не будем, наверное, упоминать тот факт, что своим бездействием он едва ли не ежедневно «устранял» подобные угрозы. Но истины ради стоит отметить, что Аспект Времени действительно устранял их, вот только способ его был, мягко говоря, неоднозначным — он устранял их тем, что попросту не создавал сам. Впрочем, не каждый может тысячелетиями сдерживать свои позывы в узде да еще и получать от этого удовольствие…

Изера вскоре последовала за коллегами, и Алекстраза осталась одна, погрузившись в свои мысли. Роль лидера пусть и неформального давалась ей тяжело. Почему-то любое ее предложение принималось в штыки…

— Ладно, не хотите решать общие проблемы — я тоже побуду эгоистичной. Пришло время поработать по специальности и создать новую жизнь. Говорят, даже Азшара обзавелась потомством, чем я хуже? «Кориалстраз, зайди ко мне!»

Когда получивший сообщение консорт добрался до Рубинового святилища, его уже там ожидала Алекстраза причем в своем естественном облике.

— Моя королева?

— Настало время отдать свой долг, супруг.

Неожиданное заявление вогнало Кориалстраз в ступор. Хоть он и являлся консортом, но такие обязанности последний раз он исполнял… да ни разу он еще не исполнял! У Аспекта Жизни всегда находились какие-то более приоритетные задачи, и будем честны, не очень-то он хотел этого делать в заявленном контексте. Следующий вопрос прояснил причины такого нежелания.

— А может в эльфийской форме? — с надеждой в голосе предложил пресловутый эльф.

Драконья морда сморщилась и активно замотала, а затем, рыкнув предупреждающе, сделала шаг по направлению к консорту. Тому оставалось только вздохнуть и тоже сменить облик. Тут-то и вскрылась подоплека: появившийся на месте эльфа дракон оказался раза в три меньше супруги. Несмотря на бескрайние уважение и любовь к своей королеве, Кориалстраз не был собственником и с удовольствием уступил бы конкретно эту обязанность — получить боль и унижение в процессе драконьих игр — кому-нибудь другому. Вот только, к сожалению Кориалстраза, в отличие от него Алекстраза как раз-таки была собственницей…

---------//---------

Тельдрассил.

Люди и дворфы после вестей о поражении Легиона и Древнего бога захотели вернуться на родной континент и начать восстанавливать исконные земли предков, пусть и не спешили покидать новообразованный Альянс, поскольку ощущали себя уязвимыми перед гегемонией Сель'Таласа на восточном материке. Дренеи и наару стали осваивать острова Кровавой и Лазурной Дымки — место приземления Крепости Бурь. А вот кал'дорай не собирались возвращаться на родину, так как не видели в этом смысла и пользы: Нордрассил уничтожен, леса, окружающие Хиджал заражены и еще не скоро придут в себя. Но оставаться рядом с союзниками тоже не стали, посчитав, что быть настолько близко к непонятным наару — это излишне. Тем не менее бежать куда-то к черту на рога ночные эльфы не собирались и заложили столицу нового королевства на острове восточнее союзного лагеря, одновременно с этим начав обустраивать деревушку на западном берегу Калимдора, чтобы застолбить территорию чисто на всякий случай: пока что численность кал’дорай не позволяла активно совершать экспансию куда бы то ни было.

Хотели назвать Тельдрассилом, но Тиранда заметила, что на «Корону Земли» посаженный росток будущего Мирового Древа пока не тянет, и предложила свое название Тирассил — «Земля Тиранды». На что Малфурион справедливо заметил, что это будет выглядеть как подражание столице Сель'Таласа, которая называлась «Во имя Азшары», о чем не преминет напомнить каждый высший эльф, которого они встретят. Тут уже вскинулась жрица, для которой упоминание Азшары служило катализатором, слово за слово и супруги в очередной раз поссорились.

Но на удивление друида Тиранда уступила ему в этом «ключевом» моменте, тут же напомнив про эту уступку при обсуждении следующего вопроса: как все-таки кал’дорай выкручиваться из ситуации с утерянным бессмертием. Нордрассил разрушен, а новый Источник сам себя не создаст. Теперь же, когда их богиня Элуна обрела зримое могущество и воплощение, вопрос перехода под руку Азшары снялся автоматически, но при этом осталась указанная выше проблема. Ведь пройдет еще немного времени и молодость станет увядать, а в потенциально бесконечной жизни наметится вполне конкретный себе предел. И Тиранду, как девушку, беспокоил прежде всего первый момент, связанный с юностью. Уступать Азшаре еще и в Этом вопросе, считающая себя первой красавицей среди всей эльфийской расы, Тиранда не хотела, как-то позабыв, что десять тысяч лет назад ее категоричность была направлена на поддержку противоположного мнения, но Кенариуса больше не было, а авторитета мужа, оказавшегося тем еще подкаблучником, не хватало.

Малфурион предлагал воспользоваться, раз угроза демонического вторжения перестала быть актуальной, методом Иллидана и Азшары. Договориться с Азшарой о парочке фиалов из ее Источника в обмен на какие-нибудь уступки, набрать эссенции из оставшихся лунных колодцев или попытаться зачерпнуть исходного материала из Водоворота объединить это с припасенной эссенцией Источника Иллидана. Позвать самого Иллидана для консультации (конечно, здесь разумнее было бы пригласить Азшару, но упоминание королевы еще и в таком контексте могло бы вывести Тиранду из себя, в то время как имя брата наоборот — действовало успокаивающе) и получить пусть и несоизмеримо более слабый, но зато свой Источник.

Тиранда же стояла на том, что нужно положиться на милость Элуны, и никакие подачки от предавших Богиню эльфов им не нужны…

Нужно ли говорить о том, чья точка зрения победила? Ну, да каждый сам себе голова…

---------//---------

Руины Штормграда

На первый взгляд можно было подумать, что главными в новообразованном Альянсе, куда входили наару, дренеи, кал'дорай, люди (штормградцы, кул-тирасцы и частично лордеронцы), дворфы из числа строителей Штормграда, были именно первые — создания из энергии Света. Вот только это было поверхностное суждение, и верховодила там одна предприимчивая особа, чья звезда показалась только недавно на политическом небосклоне. И нет, это была не вернувшаяся из небытия Элуна — богине были не интересны местечковые дрязги, она мыслила более глобальными категориями. Да новообретенная богиня Азерота даже не стала возвращать свое исконное имя, оставив последователям право называть себя Элуной, только скорректировав правила молитв, чтобы те стали доходить до нее…

Речь же шла о ее верховной жрице… и снова нет — не о той, что с острыми длинными ушами и зелеными волосами, у Элуны была более перспективная кандидатка. Молодая человеческая девушка, которая, казалось, совсем недавно с наивным взглядом на мир пришла в монастырь Серебряной Длани для обучения на паладина. Салли Вайтмейн — верховная жрица Элуны и по совместительству ее аватара.

Утер с высоты разрушенного бастиона наблюдал за Штормградом, медленно отстраиваемым уже в который раз за последние десятилетия, параллельно размышляя о вопросах религиозного толка. Бум поклонения явившей себя богине Света был вполне себе ожидаемым, и, положа руку на сердце, главный паладин ничего не имел против превращения безымянного и равнодушного Света, к которому он обращал молитвы на протяжении всей своей жизни, в красивую молодую женщину… Ну, точнее, наверное, в «красивую молодую женщину», поскольку самого облика богини никто не видел: Элуна предпочитала появляться в виде бесформенного облачка или просто в качестве голоса в голове. Еще иногда он являла себя благодарным за спасение людям посредством аватары — юной девчонки, по сути еще не вышедшей из возраста ребенка.

В общем по всем вопросам теперь шли к Салли, и ее возраст никого не смущал. Сами же наару после окончания войны постарались побыстрее спровадить «человеков» вместе с заставляющей их нервничать вестницей богини назад, на восточный материк.

Теперь нужно было восстанавливать связи с Лордероном и Далараном, которые, похоже, окончательно перешли под протекцию эльфов, а еще было бы неплохо узнать, что сейчас творится в остальных королевствах: Гилнеасе, Кул-Тирасе, Стромграде и Альтераке. Самого же Утера теперь, после устранения угрозы Легиона и Н'Зота, интересовали судьбы Мурадина и бывшего воспитанника, предавшего не только человечество, но и весь Азерот…

---------//---------

Стальгорн, некоторое время назад.

В столицу королевства дворфов Каз Модан пришла война, и теперь на улицах подземного города звучали не удары молотов по наковальням, не вдохи-выдохи огромных мехов и не шипение закаляемого металла, а крики, взрывы, звон оружия и рев нападающих демонов. То, что город обречен — было ясно любому мало-мальски владеющему информацией о ситуации, проблема заключалась в том, что таковых было не очень много. Слабо дружащие с магией дворфы не ожидали, что по всему городу откроются порталы и из них хлынут орды демонов. Основные силы врага были брошены на места сосредоточения основных военных сил местных жителей: палаты Магии, Войны и Тронный зал — часть отрядов противника заблокировала выход из города, а часть — оккупировала подземный вокзал, лишая какой бы то ни было возможности сбежать из ловушки.

В момент атаки Мурадин Бронзобород по просьбе своего брата-короля обсуждал с главным механиком и по совместительству королем гномов Гелбином Меггакрутом положение дел на политическом фронте, в частности поднимался вопрос договора между гномами и эльфами, от одного упоминания которого у Магни Бронзоборода лицо превращалось в пособие по изучению кривых линий для начинающих инженеров…

Выход с вокзала располагался в пределах видимости рабочего места Меггакрута, около которого и проводилась беседа, как это называли механики — «без отрыва от производства». И не увидеть, как со стороны платформы с поездами выбегают демоны, мог бы только слепой. Появились первые жертвы, причем с обоих сторон: парочка прохожих, оказавшихся не последними инженерами, перед своей гибелью что-то успели кинуть во врагов, от чего от них остались лишь дымящиеся зловонно выглядящие кучки.

— Да чтоб я свой молот пролюбил! — никогда не расстающийся с означенным молотом Мурадин выхватил оружие и на следующие пять минут потерял счет времени.

Гелбин в это время головы не терял и помимо выстрелов из непонятного устройства, которое испускало невидимые, а скорее быстро летящие снаряды и нарезало цель на кубики при попадании в нее, занимался еще и разведкой… технической. Просто так что ли по всему Стальгорну зеркала были понатыканы? И то, что он узнал, ему совсем не понравилось.

— Мурадин! Город почти захвачен! В кварталах магов и воинов бойня! Надо выбираться отсюда пока демоны здесь все не заполонили!

— Проклятье!.. Нам нужно в самый северный зал музея Лиги Исследователей! Там ближайший секретный ход! — раскрыл дворф государственный секрет, но ситуация позволяла и не такое.

— Сейчас организуем, — кивнул Меггакрут и вынул рупор из… примерно того же места, откуда ранее он достал свой дистанционный шинкователь.

— Внимание! Все прорываемся в сторону северного выхода!

Пока не последние лица Стальгорна устраивали мини-совещание, на поле боя произошли некоторые изменения, как ни странно — положительные. Откуда-то из подсобок выбежало несколько гномов, по виду инженеры инженерами с какими-то огромными штуками наперевес. Агрегаты загудели, включаясь, на концах стволов зародился ярко-красный свет, а затем наступающую неорганизованную толпу демонов причем вместе с парочкой натрезимов, попавших под раздачу, просто смело волной красных лучей, издающих «пиу-пиу». Еще одному повелителю Ужаса до этого видимо было плевать на сопротивление, ведь оно больше напоминало агонию, но каких-то десять секунд показали, что из предсмертного состояния еще можно выбраться. Натрезим возник из ниоткуда в своей любимой манере прямо над головой одной из инженеров с чудо-оружием. Мгновенно упав вниз и схватив героя, оказавшегося девушкой-гномкой, демон внезапно замер, по пространству вокруг схваченной гномки пробежала рябь искажения, и девушка исчезла вместе с демоном, правда, последний исчез частично: безголовое, без одной руки и части крыла тело рухнуло вниз, испугав коллег погибшей гномки.

На секунду даже замерли все свидетели столь быстротечной расправы: гномы — при виде павшей соотечественницы, демоны — от потери командира. Но вот бой возобновился, и обладатели чудо-оружия продолжили зачистку. Выжившие кооперировались, хватали подмышки находящихся в прострации детей, стариков, раненых и организовывались перед решительным броском в указанном направлении.

Через три минуты толпа гномов и нескольких дворфов неслась по тоннелю, соединявшему район Механиков и зал Исследователей, в котором и располагались резиденция Лиги Исследователей и музей. Выбегать на главную площадь зала Исследователей не стали, по совету Меггакрута после выхода из тоннеля уходя при возможности вправо. Промчавшись по залам Лиги, в каких-то пустив кровь демонам, а в каких-то даже увеличив количество выживших, беглецы выбежали на маленькую площадь перед входом в музей, мимо которого как раз шел отряд — сборная солянка демонов, двигаясь из центра города в сторону резиденции Лиги. Снова красные лучи, снова непонятные гномские устройства, снова натрезимы, которые в этот раз неправильно оценили обстановку, и парочка из них была тупо расстрелена, когда они появились над головами уже ученых гномов…

В общем с боями и потерями, куда без них, беглецы вломились в музей. А тот оказался свободным от врагов — повезло.

За спинами выживших закрывались все двери, какие были, их состав пополняли немногочисленные служки, решившие отсидеться в тихом местечке, а сами они постепенно приближались к точке эвакуации. Ворвавшись в малую залу, где обнаружились отчаянно спорившие о чем-то смотритель и охранник, Мурадин, не думая, отпихнул их в стороны и прямо по стенду на полу и выложенным на нем экспонатам пробежал к стене, разнося в хлам хрупкие уникальные ульдаманские барельефы — за спиной раздался сдвоенный вздох от подобного святотатства, который оказался поглощен догнавшей его толпы, столпившейся в дверях.

Посвященный в городские секреты дворф постучал по одному камню, погладил другой, нажал на третий — в общем совершал стандартные действия для открытия тайных проходов. И не прошло и полминуты как перед обнадеженными жителями стена углубилась на метр и ушла в бок, открыв искомый проход.

— Все внутрь! — скомандовал Мурадин, отступив в сторону.

Народ не нужно было упрашивать, и несколько сотен выживших жителей ломанулась в тоннель. Главный механик подошел и встал рядом с дворфом, молча наблюдая за исчезающим внутри потоком, но затем все же спросил:

— Надеюсь, ты не собираешься остаться тут? Это было бы крайне неразумно.

— Нет, — покачал бородой Мурадин. — Сначала надо помочь спастись хоть кому-то, а потом уже задумываться о вопросах мести и прочем.

— Да, выживание должно быть на первом месте, — согласился Меггакрут. — Если бы гномы не следовали этому принципу, мы бы давно сгинули в Гномрегане.

Остальное время они провели в молчании. Последним беглецом оказался тот самый охранник музея, который ранее спорил со смотрителем. Сейчас он обливался слезами и прижимал к груди целый ульдаманский барьеф, да и карманы его заметно оттопыривались, как и что-то за пазухой. Мурадин покачал головой, но ничего не сказал. Он узнал соотечественника: Леон Сердце Гор всегда был не от мира сего и ярым поклонником его брата Бранна. Затем он и Меггакрут прошли внутрь и закрыли за собой проход…

Тем временем в туннеле, где-то посередине растянувшейся колонны.

— Сестра! — какая-то пигалица с розовыми волосами, до сей поры тихо-мирно покоящаяся без сознания на чьих-то руках, из этих самых рук вырвалась и метнулась в хвост колонны, увернувшись попутно от пытающихся остановить ее доброхотов.

— Джема Быстросмен, твоей сестры там нет, — ловко сцапал ее за шкирку какой-то гном в годах, который словно только и делал, что всю жизнь ловил шебутных девчонок… хотя почему словно? Для знаменитого наставника юных инженеров это было обычным времяпрепровождением. — У нее сработал генератор червоточин, я лично видел.

— Но… — растерянно пробормотала гномка, узнавшая по голосу в своем пленителе их общего с сестрой наставника — Пружиннера Шумотора — и девушку сразу стала понятна та сноровка, с которой ее поймали — уж кто-кто, а мастер за время обучения приловчился сдерживать энтузиазм младшей сестренки своей лучшей ученицы.

— Пойдем, Джема, даст Шестеренка — свидитесь еще…

Беглецы уходили вглубь гор, заваливая за собой проход, и даже Мурадин не знал, куда именно ведет секретный тоннель: в свое время он запомнил только точку входа, не думая, что когда-то реально придется им воспользоваться…

---------//---------

Крепость Бурь.

Разумные, принимающие участие в послевоенном совете, были неординарными. Светящийся белым причудливый символ, зависший в воздухе — наару A'дал. Облачко, озаренное белым же светом — проекция богини Элуны. И скромный лидер дренеев — пророк Велен, который малость не понимал, что он забыл в такой компании, и зачем этим двум вообще было встречаться в материальном мире, когда они вполне могли договориться обо всем там, на энергетическом плане.

— Ничего не имею против вашего присутствия на Азероте, главное — не создавайте проблем, мне не нужны религиозные войны, — женский голос из облака донес свою позицию и облако исчезло.

Велену было двадцать пять тысяч лет, поэтому он мудро решил промолчать…

---------//---------

Сель'Талас. Лагерь орков.

Тралл, сын Дуротана, смотрел на звездное небо и размышлял. Жизнь его народа со слов старейших сородичей за последние тридцать лет круто поменялась: появление демонов, война с дренеями, лидерство колдунов, вторжение на Азерот, проигрыш, снова вторжение и еще один проигрыш, плен, появление эльфов и союз с ними, разрушение демонами родины, война с демонами и наконец победа и жизнь в новом мире. Такую стремительную историю сложно уложить в голове, а сам он принимал участие только в парочке сражений последней войны и далеко не на главных фронтах. Теперь он живет на земле, где обитают эльфы, люди, гномы, драконы и они, орки. Тралл чувствовал своим шаманским чутьем, что он был рожден возглавить свой народ. Народ, который ожидает, что он поведет его в светлое будущее. Вот только орки, ничего не знающие кроме войны, думают, что путь до этого прекрасного времени должен быть обязательно обагрен кровью врагов. Но Тралл не знал такой жизни, по его мнению, они уже попали в то самое будущее, куда стремились, и его долг как вождя донести это знание до своего народа…

---------//---------

Эпилог 2. Немного о везении.

Крепость Лордерона, некоторое время назад.

Из окна крепости — оплота всех лордеронских королей — выглянула девушка. Из ворот как раз выбегал очередной отряд, вызванный на городские стены…

Наблюдательница была весьма мила собой, и знающие люди ответственно заявляли, что девица очень похожа на первую красавицу Кул-Тираса — принцессу Джайну Праудмур. Наряд жрицы усиливал образ грустноулыбающейся девушки флером чистоты. «Даяна» сделала свое черное дело на высшем уровне и привела принца Лордерона под руку Легиона, потратив на это всего пару лет и десяток «невинных» поцелуев (если подобное слово вообще можно было употреблять к поцелуям суккубы, пусть даже и не полноценной), но в итоге оказалась не у дел — агента влияния оставили в замке «на всякий случай», затем тупо позабыв про нее…

Так что грусть Кларины — это настоящее имя квартеронки суккубы — была неподдельной, ведь именно сейчас Легион проигрывал войну, а командиры уже бежали с поля боя. Она была местной, так как родилась и выросла в глухой деревушке Азерота. Кларину, как и многих других, специально готовили к внедрению, и, хотя счастливый билет выпал именно ей, как самой талантливой, квартеронка все равно из-за происхождения считалась расходным материалом, и эвакуация ей не светила, как, впрочем, и большей части Легиона. Жить данной представительнице проигравшей стороны оставалось до прихода победителей… Победа Легиона могла привести Кларину к «успеху», который заключался в ее выживании, но, увы!

Это Кларине еще повезло, что ее не прикончили «благодарные» местные за сманивание принца на сторону зла. Она была не дурой, а профессионалкой, и не стала после завершения операции расслабляться и отбрасывать маску церковной служительницы в сторону. Продолжив носить маскировку вместо эпатирования публики своими рожками, агент влияния Легиона для всех окружающих осталась той самой жрицей Даяной, которая сначала отговаривала Артаса, а затем самоотверженно помогала ему получить злополучный клинок. Да что тут говорить — пара сердобольных человек из замка ей даже предлагали бежать, когда в город вошли демонические войска! Это льстило ее самолюбию и мастерству диверсантки и позволило подготовить пути к отступлению… которыми она планировала воспользоваться прямо сейчас, не дожидаясь окончательной развязки!

…Последний солдат из отряда подкрепления скрылся из виду, и крепость заметно опустела. Кларина взяла под контроль поток мыслей, сконцентрировавшись на предстоящей задаче, и, набросив на голову капюшон, вышла из комнаты. Пара сотен шагов, и нужный человек был найден на том месте, где и ожидалось. Пожилой мужчина с метелкой в руках молча кивнул и махнул рукой, призывая последовать за ним. Все уже было обговорено заранее — не в последний же момент это делать? Идя за слугой, которому была не безразлична ситуация на родине, девушка все сильнее погружалась в хитросплетения крепостных коридоров, в итоге покинув оплот Менетилов через один из флигелей, отданный на откуп прислуге. Боковые ворота крепости, несмотря на военное положение, тоже удалось покинуть без труда: обменявшись парой ничего не значащих слов со стражей, слуга спокойно прошел через калитку сам и провел «спасаемую от лап демонов» жрицу. «Повезло», что именно сегодня на этих воротах дежурили люди, не преданные новой власти. Ага, повезло… Планирование и расчет всегда занимали главенствующую роль у разного рода диверсантов.

— Спасибо, дальше я сама — до церкви рукой подать.

Мужчина что-то хотел сказать, но передумал и просто выдал напутствие:

— Да пребудет с тобой Свет.

— Да вернется он на нашу грешную землю, — ответила ему девушка устоявшейся за последнее время фразой, кротко улыбнувшись… вот вроде уже не было особого смысла поддерживать маскировку, но профессионал на то и профессионал, что играет роль всегда, а не только тогда, когда нужно.

Свернув за угол по направлению к обители жрецов, Кларина, естественно, не пошла в этот рассадник нравственности, а поспешила к своей «конспиративной» берлоге, до порога которой ее провожал Артас… При этой мысли сразу вспомнился ее хозяин-заказчик, скупость которого не позволила обеспечить операцию всей полнотой материальной поддержки в соответствии с наукой, которой Кларину с детства обучали сородичи-подчиненные натрезима.

«Я надеюсь, что Мефистроту не удалось сбежать… А лучше — чтобы их всех перебили…» — размышления, наполненные вероломством и предательством по отношению к проигравшему начальству, блуждали в девичьей голове, скрытой под капюшоном, на всем пути до дома, который был ее местом проживания до того, как ей пришлось перебраться к Артасу поближе. Еще совсем недавно Кларину удерживал от опрометчивых поступков страх перед демонами, сейчас же наоборот — особых причин соблюдать верность Легиону больше не было, и девушку толкал вперед страх перед раскрытием победителями ее роли в переходе королевства на сторону Павшего Титана. С другой стороны, победившей стороне не обязательно было играть в детективов, а достаточно раскрыть ее происхождение и — добро пожаловать на костер!

На удивление не встретив никого, кто заинтересовался бы быстро шагающей девушкой, явно скрывающей свое лицо, Кларина добралась до своей цели. Припасенное оружие и пара честно позаимствованных магических свитков не понадобились. На стук дверь никто не открыл, но это не смутило вернувшуюся домой хозяйку — скорее всего, ее бывшее прикрытие по окончании операции было в принудительной форме завербовано в Легион и в данный момент, вполне себе вероятно, отсутствовало в его составе по причине «естественной» убыли в процессе штурма эльфийских границ. Извлеченный из котомки, украшенной церковной атрибутикой, ключ мягко скользнул в хорошо смазанный замок, и после неслышного щелчка дверь тихо открылась. Мельком оглядевшись, но не заметив ничего подозрительного, девушка скрылась в доме, не пожалев несколько секунд на то, чтобы закрыть за собой дверь на засов. Еще одна дверь, ведущая в подвал, разделила судьбу входной, а затем их участь разделила и третья товарка. Кларина оказалась в самой дальней и защищенной комнате подвала.

Первым делом вынув из тайника пурпурный кристалл, являющийся ни чем иным, как осколком чьей-то души, девушка аккуратно скатала и убрала коврик из угла комнаты, под которым обнаружилась едва светящаяся зеленым фигура, над которой сразу после исчезновения препятствия заклубилась фиолетовая дымка. Две окружности, вписанных друг в друга, пространство между которыми было разделено на восемь равных частей. К внешнему кругу, диаметр которого едва достигал метра, примыкала четверка собратьев размером поменьше. И все это было густо исписано колдовскими рунами и символами. Демонический круг телепортации во всей своей красе! Кристалл занял положенное место в центре, что позволяло воспользоваться этим специфическим заклинанием для перемещения к аналогичному кругу. Пока осколок души заряжал портал, девушка по-быстрому собирала в сумку все ценные вещи, которые попадались на глаза, но вместе с тем не относящиеся к колдовству и не имеющие отношения к демонам или Скверне.

Кларина не знала, что ситуация на поле боя уже успела поменяться, и, прогнав растерявшихся после гибели Н'Зота морских монстров, остатки Легиона, тоже лишенные командования, уже сами были вынуждены откатиться под стены Лордерона под натиском внезапно объявившейся эльфийской армии. А эльфы были стороной-победительницей и не собирались давать проигравшим войскам и шанса разбежаться по округе, а потому вдобавок к их окружению поле боя было накрыто антипортальным пологом… под который, естественно, попал и человеческий город. А еще бывшая подруга принца не ведала, что ее коллеги, покидая «деревню шпионов», в которую и вел эвакуационный портал, зачистили все следы, уничтожив в том числе и точки выхода — то есть, вместо того, чтобы преумножить пути отступления, они решили проявить неуместный «профессионализм», как будто случайное обнаружение их нычки сейчас, после начала военных действий, могло на что-то повлиять!

Нельзя быть отличным шпионом и при этом обладать плохой чуйкой на неприятности. Вот и девушка, ступив в круг и активировав его, почувствовала неладное, но было уже поздно. Растянувшееся мгновение, и перед глазами квартеронки-суккубы Кларины открылся неожиданный вид, несколько отличающийся от деревянной избушки, в которую она планировала попасть. Крохотная пещера, у входа которой она оказалась, выходила на скалистый уступ, совсем не скрывающий окружающие горы, большая часть которых была увенчана шапками снега. Но пейзажи мало интересовали девушку, настороженную и испуганную внезапной неудачей в плане — в той самой пещере, на пороге которой она появилась, находился древний каменный пьедестал с установленной на нем фигуркой кого-то весьма зубастого: хвостатый шар помимо одной большой пасти, усыпанной острыми иглами, обрамляли еще с десяток малых пристанищ измельчителей плоти. Истукан дрогнул и пошевелился. В пещере послышался Голос:

— Я наблюдал за тобой, беглянка из Легиона. Теперь ты будешь работать на меня…

---------//---------

Нордскол, Ревущий фьорд.

Ноатак из народа калу'ак после памятного случая, когда «взбесившиеся» айсберги едва не унесли его в открытое море, больше не рисковал удаляться от берега, предпочитая теперь выуживать не морскую рыбу, а пресноводную. Да, в речках и озерах выбора поменьше, но, поскольку те являлись местами обитания клыкозубой сельди и ледникового лосося, это не просто примиряло с действительностью, а можно сказать, что смена места ловли оставляла его даже в плюсе, ведь ни один по-настоящему уважающий себя калу'ак не откажется от вкуснейшей селедки. Правда, за последней приходилось забираться аж в Ревущий фьорд, но благо у его народа там было поселение Камагуа, а между ним и гаванью Моа'ки курсировали черепашьи лодки.

В настоящий момент старый рыбак как раз находился в излучине одной из речушек, берущих свое начало с горных озер Ревущего Фьорда. Его целью были те самые селедки, лососей же он наловил в прошлые свои походы в Седые холмы, хотя, конечно, если они все же попадались, то их судьбой становился садок — у калу'ак не было принято отпускать взрослую добычу — только мальков.

Мирно расположившись на берегу, усыпанном прижимающимся к земле золотистым клевером, Ноатак спокойно следил за редко дергающимся поплавком, не собираясь искать более успешные места. Зачем? В местах обитания косяков любой криворукий ученик сможет наловить целую корзину за двадцать минут. Но разве это рыбалка? Когда калу'ак забросит удочку лишь с целью поймать рыбу, он перестанет быть калу'ак — для этого существуют сети, а удочка — это священный атрибут любого уважающего себя рыбака! Ноатак себя уважал — как-никак он был великим мастером рыбной ловли, и именно поэтому сейчас старый рыболов сидел в омуте, подмытом излучиной, вместо того, чтобы охотится за селедкой на любимых ею местах — перекатах.

Показавший первые признаки неуверенной поклевки поплавок резко ушел под воду, а удилище в руках потомка моржей сначала выгнулось дугой и затем попыталось оставить своего хозяина и последовать вслед за леской и поплавком в прозрачные воды горной реки. Сейчас Наотак находился не на своей утлой лодчонке, пытаясь вытащить из воды черную акулу размером с само плавсредство и чувствуя, что якорь вот-вот не выдержит таких надругательств и вскоре появится новая лодка на акульем приводе — нет, под ногами у старика находился твердый берег, а его руки были все еще крепки, а потому, несмотря на расслабленность, вызванную приобщением к природе в процессе неспешной рыбалки, опытный рыболов не растерялся от внезапной атаки речного обитателя.

Борясь с подсеченной добычей и постепенно одолевая ее сопротивление ложными поддавками, Наотак уверенно выигрывал неожиданно непростую схватку с хитрой рыбиной, пытающейся соскочить с крючка разнообразными уловками. Мастерская снасть, рассчитанная на взрослую черную акулу, и твердая рука делали свое дело. По мере сматывания катушки, к поверхности приближалось продолжающее буйствовать темное пятно. Хоть чистейшая вода и не позволяла разглядеть дно омута из-за его глубины, но вот видимость уже в паре метров от поверхности была едва ли не идеальной, и старый рыболов уже мог со всей определенностью заявить, что доселе такой добычи ему не попадалось, да и вообще про подобный экземпляр он ни разу не слышал среди своих сородичей. И дело было вовсе не в размере — это был абсолютно новый вид рыб.

Неожиданная схватка закончилась безоговорочной победой мастера-рыболова, и теперь тот с удивлением разглядывал бьющуюся на берегу на фоне золотых цветов огромную, раза в два больше обычных обитателей речушки, темно-зеленую рыбину с рубиновыми глазами, морда которой была покрыта отвратительного вида отростками, чье назначение даже представитель народа калу'ак не смог угадать сходу. В целом рыба была… как рыба, несмотря на отталкивающий внешний вид. Подумав и изучив добычу как следует, Наотак бросил ее в садок и довольный уникальным уловом снова закинул удочку. Спустя пять минут вернувшейся в неспешное русло рыбалки, старик изрек себе под нос:

— Хоть ты ни на что не похожа, но здесь водится только селедка, поэтому нареку тебя Темной сельдью…

Старый рыболов не знал, что сравнительно недавно, когда рыба имела Хозяина, в глубине ее рубиновых глаз жил огонек разума, и была она донельзя опасна. Но теперь это была все лишь рыба… Темная селедь — будущие трофей и гордость любого рыболова Нордскола.

---------//---------

Где-то в Азероте.

Последний из четверки Древних богов, самый хитрый, умеющий великолепно приспосабливаться под изменение обстановки, а также профессионал во всем, что касается маскировки и работы из тени. Йогг-Сарон. Хоть он и был порождением Бездны, как и его собратья, но вместе с тем сильно отличался от них. И именно это отличие, как справедливо считал он сам, позволило богу пережить своих «коллег». Все дело в том, что в его целях никогда не значилось мировое господство да и любое другое тоже. Все, чего Йогг-Сарон хотел — это проводить время в свое удовольствие. А что может доставить больше наслаждения, чем расстраивание чужих планов и привнесение в этот мир немного безумства? Он очень сильно не любил такие явления, как: статичность, стагнация, регресс и прочие вгоняющие в тоску и уныние вещи.

Титаниды гордятся безупречностью темницы, в которой Титаны заточили его, Йогг-Сарона? Ох, он свалил оттуда, едва нога последнего из Титанов покинула Азерот. Но почему бы слегка не наказать его охранников за излишнюю гордыню? Как раз и кандидат был идеальный — Локену, мучающемуся им же самим придуманными сомнениями, уже оставалось пару шагов до того, чтобы что-нибудь натворить. Древний бог всего лишь несколько раз шепнул пару идей без конкретной их реализации, так этот титанид такое отчебучил, что в Ульдуаре — «темнице» Йогг-Сарона — до сих пор твориться не пойми что…

Тупые механизмы Титанов гордятся своей выверенной, холодной логикой, всегда действующей по установленным Творцами законам? Получите Проклятье Плоти! Как же весело было наблюдать за постепенным осознанием земельников себя как личностей и их суматошными поступками, лишенными напрочь столь привычной им машинной логики.

Старая маразматичка гордится своими идеальными зелеными посадками в фантомном, несуществующем лесу? О, однажды она сильно удивилась, обнаружив в своей обители черненькое пятнышко, которое мало того, что оказалось не уничтожимым, так еще и хаотично передвигалось по всему Изумрудному Сну, и превращало столь любимые Изерой растения во что-то… случайное. Полюбовавшись толстой ящерицей, мечущейся по своим территориям в попытке вернуть все как было, он отправился дальше вершить безумные дела и восстанавливать хаос, как самый настоящий хаосит. Потом, многие тысячи лет спустя, Йогг-Сарон с удивлением узнал, что контроль над его в принципе довольно безобидным, хотя и раздражающим творением, перехватил собрат по имени Я-в-каждой-бочке-затычка и сотворил из него оружие, творящее монстров и постепенно разрушающее угодья Изеры. В отместку он знатно поводил Н'Зота за нос, пока тот искал Сердца стихий, но с самим Кошмаром ничего делать не стал — ведь он жил по принципу не ты нагадил, не тебе убирать. Стоило ли упоминать, что свои поступки он не ассоциировал со словом «гадить»?..

Как-то увидев надменную моську Азшары, он выбрал ее в качестве очередной цели и подбросил ей свое новейшее изобретение в доведении разумного до бешенства, ну, или сумасшествия, если воля последнего окажется слишком слаба. Артефакт-механизм назывался «Головоломкой Йогг-Сарона» — он прямо так и написал на стенке шкатулки! Сама по себе суть «подарка» была проста — при попытке отгадать головоломку и открыть шкатулку в голову пытался проникнуть голос, нашептывающий опять-таки случайные фразы (ну, не любил он какие-либо ограничения, что поделать, и старался в своих проделках обходиться без них). Внутрь головоломки он положил достаточно ценную штуку — фонящую сильной магией радужную жемчужину, лично зачарованную им повышать удачу владельца в два раза, и тоже честно и подробно написал об этом на самой шкатулке. О-о-о! Бог, чьим времяпрепровождением являлись проделки и подстраивание нужных событий, хорошо умел обращаться с вероятностями, поэтому что такое удача, знал не понаслышке. Но самый смак был в том, что Головоломку нельзя было разгадать. Упорство в попытке вскрыть силой привело бы к уничтожению шкатулки вместе с ее содержимым. Получить доступ к жемчужине можно было лишь одним способом — пытаться открыть без цели получить содержимое. Классика жанра! Но он верил в жадность и не допускал мысли, что найдется такой разумный, который будет пытаться разгадать головоломку чисто из спортивного интереса.

Благодаря шкатулке он мог лично наблюдать за попытками ее открыть. Правда, его слегка разочаровало, что Азшара даже не попыталась разгадать многочисленные загадки — вот для кого он спрашивается так старался? — и сразу начала с попыток взлома и обхода системы уничтожения ценного содержимого. Но даже так, шкатулка отыграла свою роль на все сто процентов: уже через две недели после начала работы со шкатулкой на лбу королевы появились складки задумчивости, а еще спустя месяц гневный огонь в глазах дополнился прямо-таки убийственным желанием настучать этой шкатулкой по голове ее создателю. Спустя неделю Азшара не выдержала и отдала ее своим клевретам, насколько Йогг-Сарон знал, под это дело была выделена целая группа мающихся бездельем эльфов, которые вот уже несколько тысяч лет пусть и периодически сменяющимся составом пытались раздобыть содержимое шкатулки… Шутка удалась.

Впрочем, в последнее время, Азшара набрала изрядной силы и преуспела в паранойе, последнее стало возможным благодаря его недавно почившему собрату, поэтому с королевой Сель'Таласа он старался не связываться, все-таки скрытость занимала важное место в жизни Йогг-Сарона, а ему не хотелось, чтобы о его делишках узнал весь Азерот — это сразу потеряло бы львиную долю интриги. Возможно, сейчас, когда победа осталась за силами добра, уровень эльфийской подозрительности постепенно сойдет на нет, а пока он сосредоточится на иных объектах, чьи планы нуждались в небольшой «корректировке». Например, вон, кал’дорай семечко посадили, рассчитывая получить новое Мировое древо. Бог искренне пожелал им успехов — после его маленького вмешательства, ему самому было интересно, что же там получится в итоге…

Разнообразных проделок за его жизнь было немало, можно сказать, он уже стал непревзойденным великим магистром в подобных делах, следуя терминологии профессий по последней моде азеротцев. Йогг-Сарон вообще старался идти в ногу со временем и пристально наблюдал за результатами магического и технического прогресса. Правда с первым были определенного рода проблемы, так как основные достижения последних тысяч лет на ниве магического искусства принадлежали Сель'Таласу, а там владычествовала, как уже отмечалось, крайне параноидальная личность, поэтому подсматривать получалось далеко не всегда. Но все же удавалось, как тогда с экспедицией коротышек из Лиги Исследователей, которые прокопались под защитными сооружениями и вылезли практически аккурат под столицей… то есть, он хотел сказать, под пятой точкой взбешенной этим обстоятельством особы, которая именно так и восприняла это событие.

В общем, да, за прогрессом он следил. Особенно его радовали поделки гоблинов и гномов. У первых постоянно все взрывалось и ломалось, причем само собой без какого бы то ни было вмешательства в том числе и с его стороны. Это обстоятельство всегда интересовало бога безумия, он даже заподозрил происки новоявленного конкурента, действующего избирательно и локально. Однако никакие проверки не подтвердили эту гипотезу, просто это был такой факт — у этих криворуких недоинженеров все взрывалось и ломалось.

Гномы же, в свою очередь, поражали витиеватостью полета фантазии. Да, у этих мегаинженеров тоже порой бывали накладки и что-то «взрывалось и ломалось», но, будем честны, как раз в этом случае руку прикладывал именно Йогг-Сарон! Ну, просто потому, что было весело и забавно наблюдать, когда уверенные в своих расчетах гномы получали на выходе несколько не тот результат, который хотели, а порой и совсем не тот! Впрочем, некоторым изобретателям Йогг-Сарон благоволил и, можно сказать, покровительствовал. Нет, ну, нужно быть абсолютно безумным гением, чтобы изобрести телепортатор — тот самый генератор червоточин, основанный на каких-то абсолютно невменяемых физических принципах и не использующий ни грамма маны! Он был твердо убежден, что гномы сами не понимают, как это работает, хотя и уверены в обратном. Лично сам Йогг-Сарон побоялся бы перемещаться с места на место через Великое Ничто — но кто он такой? Всего лишь скромный бог Бездны, а не оторванный от реальности гном-инженер, которого не испугает возможность размазаться тонким слоем по всей Вселенной и выпасть из круга перерождений с вероятностью пятьдесят процентов — как говорится, либо размажет, либо нет…

Еще из последних шедевров гномского инженерного дела стоило отметить «Суперлазеропулемет, Стреляющий Всеразрушающими Красными Мегалучами Смерти». Уже одно название позволяло повесить это уникальное оружие на стенку, чтобы периодически посматривать на него умилительным взглядом. В награду за доставленное удовольствие от одного только вида на лица демонов, когда на них выбежали из гномского квартала Стальгорна коротышки-гномы с подобным оружием наперевес и начали стремительными темпами прореживать популяцию саргеровских прихвостней — причем не просто кого-то там, а самих натрезимов! — он слегка подшаманил с генератором червоточин, имеющимся у создательницы, что позволило ей спастись от неминуемой смерти, а заодно и выбраться из обреченного города, сразу попав в нужное место.

Не только безумные в своем гении изобретатели получали толику его покровительства, еще Йогг-Сарон присматривал за разумными, склонными вести скрытый образ жизни, наполненный коварными планами, розыгрышами, подставами и прочими столь милыми ему вещами. Разумеется, среди подобных представителей разумной жизни выделялись натрезимы, поэтому-то он особо и не мешал их планам, а даже где-то и помогал, например, отводя, взоры случайно пролетающих драконов от кладбища, пока погост подвергался разорению. Возможно, Древний бог был бы куда более щедр с ними, но его раздражала самоуверенность коренных жителей Круговерти Пустоты. Впрочем, среди демонической братии находились талантливые крепкие специалисты-профессионалы, которым оказывалось расположение в полной мере — здесь в качестве примера можно было бы привести отмороженную дальнюю родственницу суккуб, шастающую по храму Света, как по своему дому, прикрываясь всего-навсего какой-то кустарной бирюлькой… или собирающейся, правда по незнанию, воспользоваться порталом, ведущим в никуда. Ну, как тут не помочь? Ведь у него такой большой опыт по части работы с портальной магией! И такая больш… больная фантазия по части точек выхода…

В настоящий момент, когда на Азероте закончилась очередная эпоха перемен, Йогг-Сарон продумывал новую глобальную идею, к которой будет двигаться медленно, но неотвратимо, подстраивая события под нужный результат. А задумал он ни много ни мало сделать так, чтобы Азерот — спящий Титан — никогда не проснулся! Ему нравилось играть в этом мире, и он не желал его разрушения, да и, в конце концов, разве это ли не шутка достойная повелителя Безумия?..

---------//---------

Эпилог 3. Короткий — когда просто все хорошо.

Восстановленный Даларан.

И хотя остаться в Сель'Таласе поближе к комплексу магических лабораторий, Источнику, библиотекам, коллегам-исследователям и прочим вещам, сильно облегчающим жизнь на поприще познания магического Искусства, было бы разумно с какой стороны ни посмотри, но сердце в отличие от головы подсказывало совсем иное. Помнится, десять тысяч лет назад, он тоже сделал выбор вопреки логике и здравому смыслу, но разве он пожалел об этом хоть на миг? Кхм… точнее — но разве он жалеет сейчас об этом? Вот и в этот раз (вот уж совпадение) Лин пошел наперекор желанию Азшары и покинул благословенные Королевой эльфийские земли, чтобы вернуться в альма-матер человеческих магов. Вообще к удивлению парня, Азшара смягчила свой нрав по отношению к нему, несмотря на недавнее навязчивое желание держать второго родителя как можно дальше от своего ребенка. Возможно, этому поспособствовало его недавнее героическое лежание в Источнике… но Лин не был уверен в чем-либо, когда дело касалось Азшары. Ну, покинул и покинул Сель'Талас — что такого? Не сбежал же он в другой мир? Видимо победительница Кил'джедена считала также и, хотя и была недовольна невыполнением ее просьбы-приказа, «отпустила его погулять», как выразился их «общий» ребенок…

Лин проснулся уже далеко не первый раз без ощущения, будто нужно спешить, а он катастрофически опаздывает и не успевает, и сейчас нежился в кровати, ловя последние мгновения ускользающей дремы. Война закончилась, проблемы остались позади, и можно было наслаждаться давно заслуженным отдыхом. Окончательно сбросив остатки сна, парень мельком мазнул взглядом по потолку, повернул голову и почти уткнулся носом в девичье лицо. Из приоткрытого рта на подушку протянулась ниточка слюны, связав налитые молодостью и припухлые от активно проведенного минувшего вечера губы с мокрым пятном, но эта картина нисколько не портила внешний вид красотки, лишь будоражил воображение парня картинами недавних событий откровенного содержания.

Улыбка, легкий поцелуй, возвращенное на место одеяло, сползшее с обнаженной фигурки, и Лин покинул огромную кровать. Одевшись и покосившись на не думавшую просыпаться девушку, парень снова улыбнулся, явно вспомнив о чем-то хорошем, и, повременив с посещением ванной комнаты, направился на кухню, привлеченный звуками готовки.

У плиты, на магическом огне которой, стояла большая сковорода, хозяйничала молодая особа в форме архимага Даларана.

— Доброе утро, милая.

— Доброе, Лин… Эй!

Приобняв двумя руками колдующую (не в прямом смысле этого слова) над завтраком девушку за талию и тем самым отвлекая ее, визитер телекинезом попытался отщипнуть чуток приготавливаемого омлета для дегустации. Однако титул архимага девушке дали не за красивые глазки. Перехваченный аналогичным умением кусочек желтой воздушной массы для верности был прихлопнут лопаткой, до этого момента совершающей плавные помешивания для исключения неприятных последствий в виде горелого вкуса. Джайна положила свободную руку на поймавшие ее в объятья мужские ладони и легонько потерлась щекой о щеку лежащей на ее плече головы.

— Разбуди лучше эту соню, а то снова будет бурчать, что завтрак холодный…

— Да, Трикси может…

Лин задумался на мгновенье, а затем, шкодливо улыбнувшись, освободил одну руку и показушно щелкнул пальцами. Раздался едва слышный всплеск воды, и практически одновременно с этим — визг. Затем из спальни общей для трех молодых людей донеслось возмущенное:

— Эй!!!

---------//---------

Эпилог 4. Непоседливый.

Ис’Ней-Азшари, королевский дворец.

— Мама, мама! Помоги!

В кабинет Азшары, как уже не раз бывало, ворвалась эльфийская девчонка-подросток. Правда, обычно это все же происходило через дверь, а не так — во вспышке телепорта, да и на лице дочери в тот момент не наблюдались слезы в отличие от нынешнего вторжения.

— Что случилось, Майвелл?

Несмотря на редкость подобного события, королева ничуть не обеспокоилась явленной влаге на личике — в последний раз дочурка плакала, когда узнала, что Дедушка Зима посещает только дворфов, гномов и людей и не приходит к маленьким эльфийкам. Она тогда сначала не поняла вообще, о чем идет речь, а когда разобралась (помогла Сильвана, что было не удивительно — кому как не главе корпуса разведки знать о подобного рода вещах?), то стала выискивать, какой-такой идиот рассказал любимой дочурке об этом персонаже чужого фольклора?! Впрочем, вскоре выяснилось, что Майвелл и сама не промах в удаленной добыче информации…

— Я нечаянно! Я не хотела ломать!

— Спокойно, что бы ты не сломала — ничего страшного. Ну, же не плачь, расскажи. Что произошло?

Всхлипывающая в объятьях девочка, задрала голову и уставилась с зареванным видом на маму.

— Обещаешь не ругать?

— Конечно! — обещание сопровождалось поглаживанием по коротким, как у мамы, белым, как у мамы, шелковистым, как у мамы — в общем, идентичным маминым волосам.

— Я нашла остров смешных мишек и случайно сломала барьер, а теперь злые тени их убивают!

В подтверждение своим словам девочка показала нарезку событий. Над ее рукой развернулось небольшое прозрачное полотно экрана, на котором замелькали кадры вместе со звуками, аватара даже перевод с чужого языка умудрилась мимоходом сделать, как отметила Азшара, все выше и выше по мере просмотра поднимающая левую бровь. Вид на какой-то огромный остров с высоты полета, который был укрыт мутной серой пленкой барьера. Вот барьер треснул и рассыпался на быстро истаивающие клочки тумана. Красочная полная жизни земля, представшая перед глазами, недолго оставалась таковой. Примерно в центре неизвестного острова вспухли взрывом ожившие черные тени и начали расползаться в стороны. Вот картинка сменилась на прямоходящего черно-белого медведя в одежде и с широкополой шляпой. Он стоял на возвышении перед заполненной сородичами площадью и толкал речь. Именно ее то и перевела Майвелл. Агитка про призыв подняться, как один, и защитить родину от Великого Зла, была не столь интересна сама по себе, как непосредственное упоминание «Великого Зла» в контексте замелькавших следом изображений повсеместно разгоревшихся на острове сражений. И судя по всему, дальние родственники презренных фурболгов проигрывали битву за битвой. Противник впечатлял как минимум своей необычностью.

— Это вообще где?!

— Недалеко!

Почему-то самой сильной магичке Азерота подумалось, что Майвелл умудрилась пролезть в какой-то чужой мир. Хотя при упоминании о мишках, что-то такое крутилось в голове…

Прежде чем Азшара успела вспомнить события с посланием в найденной на берегу бутылке, на столе зажглась красным цветом переговорная сфера — срочный вызов, а внутри нее сформировалось изображение чем-то крайней взволнованной ранее упомянутой Сильваны Ветрокрылой. Главная разведчица после возвращения сестры вместе с остальными эльфами, спасенными наару с Дренора, на радостях развернула бурную деятельность, отличившись в отражении диверсий Легиона во время его недавнего вторжения. Но даже, несмотря на проявленную активность, знаменитая лучница не стала бы беспокоить свою Королеву по пустякам, поэтому Азшара, прижав к себе дочурку, мысленно активировала артефакт.

— Что случилось?

— Моя Королева! Форпост с Зандалара доложил, что в Великом море, южнее них, появился огромный остров! И оттуда во все стороны разлетаются какие-то черные бесплотные противники. Барьеры не смогли их долго сдерживать, и я отдала приказ на эвакуацию. Судя по докладам рейнджеров, эти сущности то ли слабо уязвимые, то ли вообще бессмертные — это не ясно точно, так как не понятно появляются ли новые тени или это восстановившиеся после уничтожения старые…

Азшара внимательно слушала, не перебивая, и по ходу доклада, Майвелл, чувствуя вину, все сильнее и сильнее вжималась в мамину грудь в поисках поддержки. Древняя эльфийка вздохнула про себя, но это не было отражением печали, связанной с новыми проблемами, наоборот, молодая мама почувствовала облегчение. «Это даже к лучшему — когда есть некий Враг, то сложно расслабиться и потерять бдительность…»

— А давай-ка объявим тревогу, — легко приняла решение о начале новых военных действий, Азшара по завершению рапорта. — Что скажешь, ты же давно хотела нажать на нее?

Майвелл, отстранившись от мамы, неуверенно кивнула и покосилась на один из артефактов на столе, с помощью которого недавно весь Сель'Талас узнал о начале войны с демонами. Предмет, активирующий комплекс чар, нацеленных на оповещение, был стилизован под последнюю гномскую моду и выполнен в виде большой красной кнопки.

— Давай, смелее.

Но девочка не боялась, просто все еще переживала насчет своего проступка… но активировать артефакт хотелось сильнее — как-никак это Большая Красная Кнопка! Кто не мечтает хотя бы раз нажать на такую? В этом мнении Майвелл, несмотря на то, что являлась воплощением могущественного Источника, была солидарна с гномами. Детская ладошка одолевшего сомнения ребенка легла на муляж инженерного устройства и коротким импульсом запустила сообщение об угрозе Сель'Таласу…

Встретив взгляд дочурки, Азшара улыбнулась в ответ под звуки ее заранее записанного голоса, призывающего кель'дорай к мобилизации. Эльфы готовы были продемонстрировать всем и каждому, что именно они являются доминирующей силой на Азероте.

Оглавление

Пролог

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Глава 23

Глава 24

Глава 25

Глава 26

Глава 27

Глава 28

Глава 29

Глава 30

Глава 31

Глава 32

Глава 33

Глава 34

Глава 35

Глава 36

Эпилог