Папочкин Ангелок [К. А. Найт] (fb2) читать онлайн

К. А. Найт Папочкин Ангелок

Переводчик: АмфитРита

Редактор:Ms. Lucifer

Вычитка: Ведьмочка

Это художественное произведение

Любое сходство с местами, событиями или реальными людьми совершенно случайно.

ПОСВЯЩАЕТСЯ

Посвящается всем тем девушкам, которые вступили в тот возраст, когда твой парень — самый сок, но и отец твоего парня еще очень хорош собой.

P.S. Папа, пожалуйста, никогда не читай это, иначе я больше никогда не смогу смотреть тебе в глаза. Закрой книгу сейчас же.

Просто уйди и притворись, что никогда ее не брал в руки. Договорились?

Я никогда не хотела нуждаться в нем.

Но, узнав об измене своего парня, я решаю немного отомстить придурку… переспав с его отцом.

Тайлер, мистер Филлипс. Старый ловелас, предмет моих самых смелых фантазий, который был недосягаем… до сих пор. Но одна ночь, проведенная с ним, перерастает в нечто большее, чем мы могли себе представить. Когда же реальность врывается в наш сказочный мирок, встает вопрос, сможем ли мы справиться с тем, с чем нам двоим придется столкнуться?

Сердца разбиты, жизни разрушены, но если мы сможем выжить в мире, который против нас, мы получим шанс прожить счастливую совместную жизнь.

Пристегнись, папочка, совсем скоро я стану твоим персональным ангелом.

Шел бы ты Джастин, лесом. Твой папочка намного лучше тебя.

Эта книга содержит элементы, которые некоторые читатели могут счесть триггерными. Все персонажи в этой истории старше восемнадцати лет, а все сексуальные связи происходят по обоюдному согласию.

~

Тексты всех книг выставляются исключительно для ознакомления и не несут никакой коммерческой выгоды.

Текст предназначен исключительно для ознакомительного чтения.

Все права на оригинальные тексты принадлежат автору и коммерческим и некоммерческим организациям.

После прочтения просим удалить книгу с устройства и не распространять файлы в сети «Интернет»

1 ЛЕКСИ

— Что если я ему не понравлюсь? — бормочу, нервно покусывая губу. Джастин протягивает руку и мягко улыбается мне. Я удивляюсь, уже не в первый раз, почему при этом я ничего не чувствую. Я просто ощущаю себя с ним… в безопасности и комфортно. Что не так уж и плохо для меня. Мне нужно перестать встречаться с неправильными парнями, а Джастин добрый, милый и… скучный, но, черт, это же не плохо, верно?

Скука — это хорошо. Скука мне не повредит.

Он берет мою ладонь, лежащую на коленях и сжимает, прежде чем потянуть мое платье вниз, заставляя меня неловко сдвинуться. Может, мне стоило надеть что-то другое? Я никогда раньше не встречалась с родителями парня. Я не из тех, кого можно привести домой к родным, к тому же идиоты, с которыми я обычно встречаюсь, долго в моей жизни не задерживаются. Мы с Джастином встречаемся всего пару месяцев, но он хотел, чтобы я пошла с ним на день рождения его отца, и мне было неловко ему отказать.

И вот мы уже здесь. Когда мы въезжаем на длинную подъездную дорожку, ведущую к прилично выглядящему огромному дому, я сглатываю. Черт, что я делаю? Но у меня нет времени на размышления. Джастин выходит из машины и уже ждет меня. Задыхаясь, я ругаю себя, выходя из машины. У тебя все получится, Лекси. Притворяйся, пока не добьешься успеха, это как выступать на сцене.

Я беру Джастина за руку, и он тянет меня к входной двери. Он даже не стучит, просто открывает дверь, выкрашенную в черный цвет, и проскальзывает внутрь. Ухмыляясь, Джастин приветствует первого встречного и уходит, оставляя меня просто стоять там. Неловко переместившись, я стаскиваю с себя жакет и перекидываю его через руку, держа подарок в районе солнечного сплетения.

Я иду вперед по коридору, игнорируя лестницу по правую руку, идя на звуки музыки, раздающиеся откуда-то слева. Там много людей, и у меня нервно дергаются губы. Обычно меня это не беспокоит, я бы вошла, представилась и повеселилась от души, но здесь все совсем иначе. Это дом отца моего парня, парня, который мне нравится, поэтому я стою там, пока из толпы не отделяется мужчина и не направляется в мою сторону.

Воздух вырывается из моих легких, когда я беспомощно смотрю на него. Святые гребаные вагины. Он — совершенство. Старый ловелас, не иначе. У него подстриженная, ухоженная, темно-коричневая борода, а его коротко подстриженные каштановые волосы уложены по бокам. Вокруг его глаз и рта закрались несколько морщинок, но они только добавляют мужчине шарма, нисколько не портя его. Взгляд его темных глаз пронизывающий, всепоглощающий, он сосредотачивается на мне, словно пригвождая к месту, не давая возможности убежать ни от его глаз, ни от него самого. Другие бы отвели взгляд, но не он. Он напряжен и идет прямо на меня.

На нем серые брюки и белая рубашка с закатанными до предплечий рукавами, демонстрирующими мускулистые, покрытые венами предплечья и большие руки. У него крепкое телосложение, и внешне он кажется огромным. На вид мужчине, наверное, около сорока, но, господи, видно, что он печется о своем внешнем виде куда больше, чем большинство парней моего возраста. И на этих опасных губах играет высокомерная улыбка, как будто ему об этом точно известно.

От одного его взгляда мои трусики тут же становятся мокрыми от желания. Причем я не испытывала ничего подобного уже несколько месяцев с Джастином. Без сомнения, я сильно краснею и дышу слишком тяжело, но этот мужчина… кажется, он занимает собой все пространство комнаты. Его присутствия хватает, чтобы заполнить пространство без остатка. Он источает силу, доминирующую… и все это направлено на меня прямо сейчас.

— Здравствуйте, — приветствует он с немного смущенной улыбкой, при этом оглядывая меня с нескрываемым сексуальным подтекстом. От этого я трепещу перед ним.

Внезапно Джастин оказывается рядом, небрежно беря меня за локоток. Затем он обхватывает меня рукой почти по-хозяйски, ведя себя со мной фамильярнее, чем когда-либо прежде.

— Привет, папа, это Лекси, девушка, с которой я встречаюсь.

Папа?

Это его отец?

У меня чуть челюсть не отпала. Джастин — блондин с зелеными глазами, а этот парень весь такой мрачный и задумчивый, не имеет ни малейшего сходства с Джастином. Пожалуйста, скажите мне, что он его отчим, потому что, святые угодники…

Мужчина слегка отстраняется, щурясь, когда пробегает по мне каким угодно, только не по-отечески бесстрастным взглядом, и одно это заставляет меня снова почти задыхаться. Нет, стоп, черт.

— Приятно с вами познакомиться, — выдавливаю я из себя, мой голос напряжен. — С днем рождения, мистер Филлипс.

Он хмурится.

— Прошу, зови меня Тайлер. Приятно познакомиться, Лекси.

Я замираю, мое сердце бешено колотится, будто птица в клетке, заточенная в моей груди. Мой желудок сжимается, а дыхание перехватывает, когда я неловко протягиваю ему руку. Тайлер бережно берет ее, словно я какая-то драгоценность, его мозолистые пальцы гладят мою руку, когда он наклоняется и, глядя на меня темными глазами, прижимается мягкими губами к тыльной стороне моей ладони. Волосики его коротко подстриженной бороды касаются моей кожи, отчего я тяжело сглатываю. Тайлер выпрямляется и осторожно отпускает мою ладонь, пока я таращусь на него.

Черт.

Меня привлекает отец моего парня?

Нет, ни за что, блядь. Этого не может быть, но пока эти темные глаза смотрят на меня, я понимаю правду. Я в заднице, и не в хорошем смысле этого слова, потому что, проведя всего лишь долю секунды рядом с отцом моего парня, я завелась как никогда раньше.

А он неприкасаем.

2 ТАЙЛЕР

Новая девушка моего сына-придурка слишком чертовски красива. Я не могу отвести от нее глаз, когда она смеется и прижимается к нему. Я пытаюсь перестать пялиться на нее весь вечер, но не могу себя контролировать. Он даже не отрывается от своего телефона, этот тупой урод. Где, черт возьми, я ошибся с ним?

Посмотри на нее.

Лекси поднимает взгляд от телефона и, кажется, сдувается, когда понимает, что ему все равно — вот идиот. От Лекси захватывает дух, она самая красивая девушка в этой комнате. Черт, да в любой комнате, в которой я когда-либо был.

Ее длинные, светлые, волнистые волосы ниспадают на гладкое, загорелое плечо. Голубые глаза завораживают и растопят любого, на кого она посмеет взглянуть. Она такая милая, такая невинная. У нее полные губы, а ее лицо — треугольное и такое очаровательное. Ее тело…

Черт.

Она словно влажный сон.

Черт.

Я хочу девушку моего сына. Очень сильно.

Отвернувшись, я разом допиваю свой напиток и направляюсь на кухню, поправляя свой твердый член в брюках, и прислоняюсь к раковине. Соберись, перестань думать о ней в таком ключе. Лекси достаточно молода, в дочери тебе годиться!

Но, черт возьми…

— Мистер Филлипс?

Мягкий, сладкий, соблазнительный голос раздается у меня за спиной, и мне приходится вцепиться пальцами в раковину, чтобы не схватить ее. Я не могу больше смотреть в эти голубые глаза.

— Тайлер, — резко напоминаю я ей.

Лекси замолкает на мгновение, вероятно, из-за моего резкого и грубого ответа, поэтому я вздыхаю и поворачиваюсь, пряча свою эрекцию за кухонным стулом.

— Тебе что-нибудь нужно?

Например, мой член? Хочу спросить я, но этот вопрос так и остается не заданным.

Она улыбается едва заметной, нервной улыбкой. Эти красные накрашенные губы кривятся, и все, что я могу представить, это как они обхватывают мой член, а светлые волосы зажаты в моем кулаке, пока я трахаю ее маленький сладкий молодой ротик.

— Я искала уборную…

Она прерывается и неловко отодвигается, привлекая мой взгляд к туфлям на высоких каблуках. Я пробегаю глазами по ее длинным, худым, загорелым ногам до полных бедер, которые выставлены напоказ в коротком, свободном платье, надетом сейчас на ней. Интересно… если бы я задрал его прямо сейчас, обнаружил бы там кружевные трусики?

Наверняка. Черт.

Я поднимаю глаза на Лекси и вижу, что она зажала губу зубами, зрачки у нее расширены и взгляд растерян, но в них мелькает… вспышка чего-то еще, чего-то, что ускользнуло слишком быстро, чтобы я мог уловить.

— Вниз по коридору, первая дверь, — грубо отвечаю я ей.

Лекси кивает и отворачивается, ее бедра покачиваются, когда она направляется в коридор, и мой взгляд останавливается на ее упругой пухлой попке. Я представляю, как ее попка заполняет мои руки, пока девушка скачет на моем члене.

Блядь, что, черт возьми, со мной не так?

В этот момент Джастин входит на кухню и оглядывается по сторонам, несомненно, в поисках своей девушки, и эта мысль проносится у меня в голове.

— Она в уборной, — ворчу я.

Он кивает и ухмыляется мне. Клянусь, этот парень больше похож на свою маму, чем на меня, и это пугает.

— Что ты о ней думаешь?

Я сжимаю руки в кулаки и упираю их в бока, чтобы не дать себе волю и не попытаться свернуть ему шею. Это не его вина, что меня привлекает его девушка, и я больной ублюдок, раз хочу такую молодую девушку.

— Она кажется очень милой, — бросаю я ему кость, а Джастин лишь кивает.

— Она и правда милая. Лекси работает певицей в центре города, у нее есть постоянное место, там мы и познакомились.

Я киваю. Она поет… Я просто могу себе это представить.

У Лекси бархатистый, мягкий и сексуальный голос. Я представляю, как она поет, как звук обволакивает меня, когда я снимаю с нее одежду и обнажаю ее идеальную кожу.

— Это хорошо, — рявкаю я. — Она тебе нравится?

Джастин пожимает плечами.

— Ага.

Да? Господи, иногда мне хочется отшлепать своего ребенка. Это нормально?

— Она кажется очень умной и доброй, — парирую я.

Это преуменьшение.

Лекси очаровала всех в комнате, в том числе и меня сегодня вечером. Ее смех заразителен, а улыбка милая. Я не мог оторвать от нее глаз, задумчиво сидя в кресле, пока мои друзья разговаривали со мной, но все, что они мне говорили, было лишь пустой болтовней. Мой взгляд был прикован к ангелу в белом. Она так внимательно слушала и старалась вникнуть в то, что они говорят, что я понимал, как она очаровывает всех присутствующих.

Джастин снова достал свой телефон, ухмыляясь чему-то на его экране.

— Думаю, это помогает ей быть чертовски сексуальной.

Я фыркнул и отвернулся. Вот урод. Сексуальной? Это слово даже и близко не способно описать то, насколько она красива.

Лекси выглядит как совершенство, все ее изгибы так чертовски привлекательны, а этот восхитительный маленький ротик идеально подходит для того, чтобы его хорошенько оттрахали.

Сжав переносицу, я делаю глубокий вдох.

— Как дела у твоей мамы?

— Вроде все хорошо, укатила с Марком в Таиланд. Знаешь, пап, тебе действительно стоит завести новую жену или еще какую-нибудь дырочку, чтобы ты не был здесь один. Бог знает, что тебе не помешал бы хорошенький трах, ты всегда так напряжен.

Повернувшись, я удивленно смотрю на него.

— Джастин, моя сексуальная жизнь не твоего ума дело. А теперь иди поздоровайся со своей тетей, она беспокоится, — огрызаюсь я, и он вздыхает, но делает то, что ему велят, как в детстве.

Я слышу легкий вздох, но, оглянувшись вокруг, никого не вижу, так что я не обращаю на это внимания. Я поворачиваюсь обратно к раковине и считаю до десяти. Так она привлекательная? И твой член твердеет от одного взгляда на нее?

Это нормально.

Ты не будешь видеть ее часто, можешь не обращать на это внимания. Если она сделает Джастина счастливым, тогда я справлюсь с этим…

3 ТАЙЛЕР МЕСЯЦ СПУСТЯ…

Лекси снова здесь.

В чертовски крошечном красном бикини, которое ничего не скрывает. Материал облегает ее мокрую попку, а полные груди почти вываливаются из материала. Ее соски соблазнительно поблескивают. Светлые волосы Лекси убраны в небрежный пучок, а на лице ни грамма косметики. Если я считал что она красива с макияжем, то сейчас она просто поразительна.

Я видел ее несколько раз после моего дня рождения, в основном мимоходом или когда мы устраивали совместные вылазки с Джастином, чтобы поесть вне дома. Каждый раз я возвращался с яростным стояком и ощущал себя резко больным. Я хочу ее, даже сейчас.

Не передать как сильно.

Это неудовлетворенное желание поглощает меня. Я дрочу на свои фантазии о ней. Украсть ее у моего сына и научить ее тому, как должен обращаться с ней настоящий мужчина, заставить ее кричать мое имя и скакать на моем члене. Отвернувшись от окна, я тяжело дышу. Теперь она здесь. В моем бассейне. Полуголая и мокрая, черт возьми, и я не могу с этим смириться. Я даже попросил Джастина перестать приводить ее сюда. Он спросил, почему я так ее ненавижу. То, что он думал, что я испытываю к ней неприязнь, было намного лучшим вариантом, чем если бы он узнал правду — что я отнюдь не испытываю к ней ненависти, а совсем наоборот. Я жажду ее, жажду отведать сладость ее тела.

Невинность Лекси взывает к темной стороне меня, которая хочет разрушить ее, которая хочет разбить ее вдребезги, завладеть ею и сделать Лекси своим маленьким грязным ангелочком. Она молода, ей едва за двадцать, а я вдвое старше ее. Она встречается с моим сыном, но это ничего не меняет. Я все еще хочу ворваться туда, бросить Лекси на террасу, сорвать с нее этот крошечный кусочек ткани и трахнуть ее языком. Уверен, на вкус она была бы такой же сладкой, как и на вид…

Как будто она контролирует мои движения, я оборачиваюсь на ее смех, вжимаясь плечами в стекло окна второго этажа в моей спальне, наблюдая за Лекси. Солнце ласкает ее золотистую кожу, и изгибы Лекси зовут меня, требуя, чтобы я лелеял ее тело в своих ладонях, пока врываюсь в эту маленькую тугую киску.

Джастин брызгает на Лекси водой, а она обрызгивает его в ответ, прежде чем он хватает ее и притягивает к себе для поцелуя. Она даже не издает характерного стона, блядь. Она бы застонала, если бы это сделал я. Я бы завладел этим ртом, отбирая каждый ее вздох. Делал бы это до тех пор, пока она не разучилась бы без меня дышать. Джастин опускает руки в воду, и мне приходится закрыть глаза, так как во мне закипает ревность.

Лекси не моя, но, черт возьми, как бы я хотел, чтобы она всецело принадлежала мне.

Я мучаюсь, не в силах отвернуться, когда Джастин поднимает ее из воды и усаживает на бортик бассейна. Он снова целует Лекси, и ее глаза закрываются, когда он поворачивает голову девушки и целует ее плечо и грудь, игнорируя ее безмолвную мольбу. Лекси выпячивает свои пышные груди, а он даже не прикасается к ним, чертов идиот. Я бы спустил эту нитку и ласкал их своим языком, заставляя ее умолять об одном только этом.

Но он этого не делает. Его рука проскальзывает мимо ее бикини, и я внезапно испытываю чувство стыда за то, что смотрю на это. Я уже собираюсь отвернуться, когда она откидывает назад голову, открывает глаза, сканируя сад и соседей, прежде чем посмотреть на окна моего дома. Блядь.

Лекси скользит взглядом мимо окна, стекло которого нисколько меня не скрывает, и в шоке отшатывается назад, так как она вперивает свой взгляд в точку, где я нахожусь. Она видит меня. Она знает, что я смотрю, как чертов извращенец. Но она ничего не говорит, вместо этого она замирает… лишь на мгновение, прежде чем снова закрыть глаза и раздвинуть ноги для него.

Грязная маленькая девочка.

Она хочет, чтобы я смотрел? Она дразнит меня? Нравится ли ей это? Судя по тому, как она стонет, ей нравится. Лекси кажется еще более дикой, когда понимает, что мой взгляд устремлен на ее бедра, когда он трахает ее пальцами. Но все заканчивается слишком быстро. Лекси громко, фальшиво стонет, и Джастин отстраняется с самодовольным видом.

Вот гребаный идиот. Лекси притворилась.

Я отрываюсь от окна, прежде чем подавить желание ворваться туда и взять ее самому, чтобы показать этому идиоту, что именно нужно делать с такой женщиной. Как заставить ее кричать, извиваться и умолять о твоем члене. Чтобы часами пробовать Лекси, изучать ее.

Направляясь в душ, я быстро раздеваюсь и хватаюсь за твердый член. А образ ее глаз на мне в этот момент буквально впечатался мне в мозг.

4 ЛЕКСИ

Той ночью не могу перестать думать о мужчине в соседней комнате. Тайлер видел нас сегодня, я знаю это. Отец моего парня наблюдал за нашим быстрым трахом, и, блядь, от этого я была мокрее, чем когда-либо. Я чувствовала его взгляд на себе, когда пальцы его сына проникали в меня. При этом я страстно желала, чтобы это были пальцы мужчины, наблюдавшего за мной из окна. Я визуализировала это.

Джастин храпит и переворачивается, когда я лежу на спине, мои бедра сжимаются, когда я представляю, как пробираюсь в соседнюю комнату и бужу его отца своим ртом на его члене. Я не могу выбросить его из головы. Прошел уже месяц с тех пор, как я встретила Тайлера, и каждый раз, черт возьми, я убеждаю себя, что это только в моей голове, что (если говорить начистоту) он не такой уж и сексуальный. Что на мое восприятие повлияло вино или я что-то такое съела, что моя реакция на него была ненастоящей.

И все же с каждым разом моя потребность в отце моего парня только усиливается.

Я представляю, как Тайлер трахает меня, его высокомерный рот на моей киске. Дошло до того, что когда мы с Джастином трахаемся, я прошу его делать это сзади, чтобы я могла представить, что это руки его отца впиваются в мои бедра, а его дыхание щекочет мое ухо, когда он входит в меня. Но потом все заканчивается слишком быстро, и я остаюсь мокрой и неудовлетворенной, гадая, заставит ли его отец меня кончить.

Повернув голову, чтобы посмотреть на Джастина, я убеждаюсь, что он все еще спит, его светлые волосы взъерошены. Он совсем не похож на своего отца. Когда я впервые увидела его, он показался мне симпатичным… но его отец… Его отец — как чертово выдержанное вино, которое со временем становится только лучше.

Облизнув губы, я откидываю голову и закрываю глаза, пытаясь заставить себя заснуть. Бесполезно. В голове мелькают воспоминания о том, как он блуждал по изгибам моего тела своим темным взглядом, как я чувствовала его взгляд, прожигающий дорожку по моей коже, когда я устраивала для него шоу. Понравилось ли ему это?

Дрочил ли он, представляя меня?

Прикусив губу, чтобы сдержать стон, я тихо скольжу рукой по бедру, слегка раздвигая их, и проникаю пальцами в трусики, обнаруживая, что они все мокрые от моего желания.

Черт.

Я останавливаюсь и делаю глубокий вдох. Это извращенство, Лекси, даже для тебя. Я отгоняю свои мысли, но так же легко, как я это делаю, они возвращаются снова. Я представляю, как его руки раздвигают мои бедра, а губы, достойные грехопадения, смыкаются на моей киске, словно она принадлежит Тайлеру. Слегка выгнувшись, я обхватываю пальцем свой клитор, представляя, что это его язык.

Его толстые пальцы проводят по моим губам и раздвигают их, открывая меня его голодному взгляду. Проводя пальцами вниз, я ввожу в себя сначала один, потом другой, задыхаясь от напряжения. Мое сердце бешено колотится. Если Джастин сейчас проснется, если он увидит меня… Если он узнает, что я ласкала себя, представляя его отца…

От этой мысли мне становится еще жарче, и я слегка отбрасываю одеяло, раздвигая бедра, приподнимая бедра навстречу пальцам, задавая быстрый, жесткий ритм. Это будет грязно и быстро, его умелый рот и пальцы требуют моего освобождения. Я невероятно близка… как вдруг Джастин прекращает храпеть. Открыв глаза, я отдергиваю пальцы и поворачиваю голову, чтобы встретиться с его взглядом, пока он прогоняет остатки сна.

Если я не могу поиметь его отца, тогда я буду иметь его.

Грязная мысль внезапно прошивает мой мозг. Что, если его отец услышит нас? Он прямо в соседней комнате, а дверь в спальню слегка приоткрыта. Он может нас слышать.

— Привет, детка, — бормочу я. Джастин устало зевает и переворачивается на спину.

Одним плавным движением я переворачиваюсь и опускаюсь на его стройные бедра, прижимаясь своей взмокшей киской к его покрытому боксерами члену. Я качаюсь на нем, пока Джастин просыпается. Он моргает в шоке, но тянется вверх и хватает меня за бедра.

— Лекси, что за…

— Я хочу тебя, — шепчу я, наклоняясь и целуя его. Джастин целует меня в ответ, но это мало что дает, поэтому я поднимаю голову, хватаю его руку и тяну ее к своей груди, заставляя его погладить мою грудь.

Джастин стонет, его член подрагивает подо мной, а руки сжимают мою плоть. Но этого недостаточно. Понятно, что Джастин более… романтичный, чем я, но я, по крайней мере, пытаюсь. Приподняв бедра, я проникаю между нами, стягиваю его боксеры и обхватываю его твердый член. Джастин тянется к тумбочке и берет презерватив, быстро надевая его.

Отодвинув трусики, я ввожу его в себя, а затем резко насаживаясь на него, принимая всю его длину одним толчком. Громко застонав, я закрываю глаза и раскачиваюсь на нем, поднимаясь и опускаясь и вращая бедрами, отчаянно стремясь к собственному освобождению. Мои глаза остаются закрытыми, пока я дрожу и тереблю свой клитор, сильно и быстро, представляя себе, как его отец в соседней комнате подслушивает нас.

Слушает.

Его рука обхватывает член, и он дрочит его, толкаясь вверх, представляя, что это я. При этом с моих губ внезапно срывается стон, и Джастин тянется вверх, пытаясь закрыть мне рот.

— Тише, — шипит Джастин. — Мой отец может услышать.

Черт, я надеюсь на это.

Потянувшись сзади, я кладу руки ему на бедра и откидываюсь назад, покачивая бедрами и наблюдая, как его член входит и выходит из меня, желая, чтобы в этот момент подо мной был кто-то другой. Я заикаюсь от вида лица Джастина, поэтому закрываю глаза, слегка поворачиваю голову и возвращаюсь к своим фантазиям.

И в мгновение ока тишину комнаты снова разрывает мой стон, а Джастин стонет подо мной, отчаянно трахая меня. Я могу сказать, что он уже близок, поэтому я стараюсь не отставать, мой палец яростно теребит мой клитор.

Совсем близко раздается какой-то звук, отчего я резко открываю глаза. Звук не был особенно громким, но по какой-то причине привлек мое внимание. Джастин слишком потерян, чтобы заметить это, но я замечаю. В коридоре появилась тень. Я замираю на секунду, понимая, кто это. Большой контур движется, слегка смещаясь, и половица снова скрипит. Именно этот звук я слышала. То был скрип половицы.

Мне должно быть противно, мне стоило бы остановиться.

Но я не останавливаюсь. Моя киска сжимается при виде его, зная, что он наблюдает за мной, поэтому я сильнее кручу бедрами и тереблю свой клитор. Я не свожу глаз с тени отца Джастина, и с хныканьем кончаю. Моя киска сжимается вокруг члена Джастина, когда он хрипит и замирает подо мной. Но я все еще не отворачиваюсь, мой взгляд устремлен на тень.

Джастин тянется вверх и берет мою голову, поворачивая меня к себе, затем слегка приподнимается и целует меня.

— Было здорово, иди-ка приведи себя в порядок, — бормочет он, шлепая меня по бедру, чтобы заставить двигаться.

Сглотнув, я слезаю с него, мои глаза устремляются к двери, но в проеме никого. Даже тени. Мне показалось… или он действительно был там?

⁓

Я замираю. Я выбрала эту короткую юбку для Джастина… или его отца? Черт. Джастин уже внизу, и я слышу их разговор. Мы обещали позавтракать перед отъездом. Я приняла душ, сделала прическу и макияж, а теперь смотрю на себя в зеркало. Я ношу вещи и пошлее этого наряда, но после прошлой ночи я сомневаюсь в его уместности. Короткая плиссированная желтая юбка в паре с белым топом. Но у меня нет другой одежды, к тому же на улице чертовски жарко, поэтому я одергиваю ее и спускаюсь вниз.

Они оба притихли, когда я вошла. Джастин ухмыляется, пока его отец стоит — Тайлер, мне нужно перестать называть его отцом, или, что еще хуже, папочкой.

А может, и нет.

Тайлер направляется к кофемашине в углу.

— Кофе? — урчит Тайлер, сексуальные нотки в его голосе заставляют меня дрожать.

— Пожалуйста.

Я киваю и улыбаюсь Джастину, опускаясь на стул рядом с ним.

Тайлер склоняется над моим плечом, его рука касается моей, заставляя меня тихо задыхаться, когда он ставит передо мной кружку. Его грудь вибрирует позади меня.

— Вот держи, — тихо предлагает он.

— Спасибо, Тайлер.

Я сглатываю, когда он отходит, а я чуть ли не падаю. От Тайлера исходит такая сила, что это просто чертово безумие.

Он садится, а сам сверлит меня взглядом своих темных глаз, пока Джастин ест, не обращая внимания на повисшее в кухне напряжение.

— Сахар и молоко на стойке, если хочешь.

Благодарно кивнув, я встаю, но потом колеблюсь. Вместо того чтобы направиться за угол, я делаю кое-что смелое. Джастин не смотрит, и стул Тайлера стоит прямо напротив меня, а не Джастина…

Я не могу удержаться, чтобы не поддразнить его. Я наклоняюсь над стойкой, чтобы взять сахар и молоко, в результате чего моя юбка поднимается вверх по бедрам и обнажает мои белые трусики. Когда я поворачиваюсь, я встречаю темный взгляд Папочки, но он быстро отводит глаза, и я хмурюсь. Почему мне нужно видеть его реакцию? Почему меня это волнует?

Сев обратно, я завариваю кофе, а затем беру чашку, согревая руки.

— Итак, Лекси, ты певица, верно? — спрашивает Тайлер, откинувшись на стуле, а его накачанные бедра при этом оказываются слегка раздвинутыми.

Я киваю с улыбкой.

— Да, и танцовщица. В университете я изучала криминологию, но, честно говоря, я люблю петь.

Я пожимаю плечами.

— По вечерам я пела в баре, чтобы оплатить проживание и курсы, а потом просто решила остаться.

— Она и правда хороша, — бормочет Джастин с набитым ртом. Тайлер при этом кривит губы, с отвращением взирая на Джастина, прежде чем снова перевести взгляд на меня.

— Ну, может быть, как-нибудь заскочу посмотреть твое выступление. Держу пари, ты неплохая артистка, — комментирует он, впериваясь взглядом в плоть моих губ. Я же ерзаю на стуле, стараясь не обращать внимания на пульсацию моей киски. Невозможно не уловить подтекста — Тайлер говорит о бассейне… и о прошлой ночи.

— Детка, ты не принесешь мне воды? — просит Джастин, вытирая рот. — Из холодильника.

Кивнув, я ставлю свою кружку и сползаю со стула, направляясь к холодильнику. Я открываю его и вижу воду на дне, поэтому я наклоняюсь, чтобы взять одну бутылку и замираю, понимая, что я освещаю всю комнату и чувствую на себе их взгляды.

Темные, волнующие взгляды двух пар глаз.

Запретные.

Выпрямившись, я поворачиваюсь, закрывая холодильник бедром, но Тайлера уже нет. Я смотрю ему вслед, пока он удаляется по коридору, а я стою с бутылкой прохладной воды.

Почему меня это волнует?

Не должно, но волнует.

5 ТАЙЛЕР ДВЕ НЕДЕЛИ СПУСТЯ

Клянусь, Лекси явилась сюда, чтобы мучить меня. У меня сильная воля, но Лекси? Она проверяет ее на прочность. Давит на нее. Мне хочется нарушить все правила и взять то, что я хочу — ее.

Но знаете, что хуже всего? Лекси даже не прилагает для этого ни капли усилий.

Сидя напротив нее, я опрокидываю одним глотком напиток, пытаясь заглушить огонь, пылающий в моем желудке, и успокоить мой затвердевший член, который умоляет меня бросить эту настольную игру со стола и трахнуть мою девочку прямо на этом чертовом столе. А Джастину невдомек. Около часа назад он просто взял и выперся на улицу. Ему видите ли стало скучно, и он сидел на улице и пил, разговаривая по телефону.

В комнате остались лишь я и она.

Именно тогда она и затеяла грязную игру. Я мог бы уступить, сдаться и уйти, сохранить спокойствие, но перед лицом ее озорной, все понимающей, наглой ухмылки, я начинаю действовать.

Босой ногой Лекси снова задевает мою ногу под столом, как будто нарочно, и невинно хлопает большими глазками, пока передвигает своего игрока по полю. Предупреждающе сощурившись, я бросаю кости и делаю ход, а затем откидываюсь назад и наблюдаю за ней. Лекси облизывает губы, не отрывая глаз от доски, и я едва могу сдержать стон. Эти сладкие розовые блестящие губы заставляют меня представлять все мыслимые и немыслимые пошлые вещи, которые я мог бы с ними сделать.

Рубашка и шорты на ней сидят свободно и непринужденно, хотя в целом они смотрятся на ней так, будто на ней нет ничего, кроме нижнего белья. Я не был так возбужден со времен переходного возраста. Неужели недостаточно того, что я застал ее трахающейся с моим сыном? Что я стоял там, как гребаная статуя, не в силах пошевелиться?

Смотрел на ее крутящиеся, извивающиеся бедра. Невероятные груди Лекси подпрыгивали, когда она получала удовольствие, а когда ее глаза встретились с моими и она не остановилась… клянусь, она одним взглядом пригвоздила меня к месту. Моя рука болела от желания схватить ее, наклонить над кроватью и отшлепать по заднице за то, что так бесстыдно дразнила меня. За то, что выставляет себя напоказ. Она должна была знать, что я был там, что я слышал и видел ее.

А когда она кончила?

Черт.

Этот звук, который она издала, запечатлелся в моем мозгу.

— Ваша очередь, — ласково предлагает она, улыбка снова кривит ее губы. Она знает, что делает со мной.

И я начинаю тихо себя ненавидеть, потому что мне это нравится. Мне нравится ее дерзкое поведение. У нее лицо ангела, а душа грешницы. Лекси — грязная маленькая грубиянка, которой нужна твердая рука и твердый член. Но это не могу быть я, напоминаю я себе, ерзая на стуле, чтобы унять горящие яйца.

Я отчаянно ищу безопасную тему.

— Как дела на работе? — интересуюсь я.

Лекси потягивает вино, невинно скрестив ноги. Топик, который она носит, слегка натягивается, демонстрируя вершинки ее полных грудей. Если бы она подняла руки, я бы увидел…

— Нормально. Теперь у меня там постоянное место, ну, я типа «звезда», так что…

Лекси пожимает плечами, рубашка сползает с одного плеча, обнажая ее загорелую кожу. У меня внезапно начинает болеть рот от желания впиться в нее зубами, пока я буду вколачиваться в эту сладкую маленькую киску. Мой сын прямо там, за дверью, но я устроил мысленный спор с самим собой о том, как это будет провести рукой по ее бедрам и раздвинуть их. Будет ли она мокрой?

Будет ли Лекси кричать для меня?

— Это хорошо, — отвечаю я, прежде чем прочистить горло. — Как называется клуб? Возможно, я заскочу как-нибудь.

Лекси хихикает, румянец окрашивает ее щеки, и я хватаюсь за край стола. Черт, она так чертовски мило краснеет. Готов поспорить, что и ее грудь краснеет.

— Эм, я не думаю, что вам там понравится. — Лекси наклоняет голову, голубые глаза озорно загораются.

— Почему? Потому что я старый? — хмыкаю я.

Она подмигивает.

— Вовсе нет, но… Ну, честно говоря, мистер Ф…

— Тайлер, — перебиваю я, приподнимая бровь и набираясь смелости, чтобы она снова назвала меня мистером как угодно.

— Тайлер, — поправляется Лекси, мое имя скатывается с ее языка, лаская его. — Это клуб бурлеска.

Я моргаю и замираю, каждая мышца в моем теле твердеет. Я не могу снова не пробежаться по ее изгибам глазами, представляя Лекси в этих маленьких костюмах, танцующей на сцене. Черт.

— Бурлеска? — Мне удается выдавить это слово из горла, в котором вдруг перекрыли разом весь кислород.

Черт, теперь меня будут преследовать картинки только этого действа. Вид ее в кружевах и жемчугах, плывущую в свете прожекторов и ухмыляющуюся мне. Она снова смеется.

— Ага. Джастин, наверное, не хотел, чтобы я говорила, но меня это нисколько не смущает.

Лекси пожимает одним плечом и двигает фигуру по доске.

— Это просто другая форма танца, самовыражения, такая же, как балет или чечетка. — Затем Лекси поднимает глаза на меня с выражением вызова на лице, осмеливаясь осудить меня. — Во всех видах танца тело выступает инструментом для выражения эмоций, но в бурлеске я могу быть свободной и выкладывать все на сцене, флиртовать и дразнить. Это придает мне силы. Дело не только в сексе, но и в силе.

Я киваю в знак понимания. Я не осуждал, я пытался осадить себя, чтобы не потребовать от нее немедленно устроить для меня шоу.

— Конечно, ты еще и поешь? Это очень впечатляет, ты должна быть достаточно выносливой. — Лекси наклоняет голову в замешательстве, а я продолжаю свою мысль: — Чтобы танцевать и петь одновременно, нужна большая сила.

Улыбка медленно расплывается по этим полным губкам, а я забываю, как дышать. Эта улыбка выбивает из меня весь дух, как будто мое понимание значит для нее все. А Джастин, что не понимает?

— У вас очень просвещенный взгляд на вещи. Многие мужчины не уверены в себе, — хмыкает Лекси.

— Джастин? — догадываюсь я, переходя этот мост.

Я не должен спрашивать, но сейчас я не отступаю. Я ловлю ее взгляд, и Лекси смещается, оглядывается через плечо, а затем снова смотрит на меня.

— Сначала он не возражал… но да, ему становится нелегко. Думает, что я хочу торговать своим телом за деньги.

Лекси опускает глаза, а лицо у нее сереет.

— Мужчины всегда так думают. Они никогда не видят за нарядами и перьями искусство, которое скрывается под ними, свободу, которую оно мне дарит.

— Так вот, чего ты хочешь, ангелок. Тебе не хватает свободы?

Слова слетают сами собой. Я ничего не могу с собой поделать. Но я не беру свои слова обратно.

Лекси поднимает голову, встречаясь со мной взглядом. Ее розовые губы соблазнительно приоткрываются. Сглотнув, она кивает.

— Всегда. Быть свободной и быть той, кем я хочу, делать то, что я хочу… иметь того, кого я хочу. — Ее голос становится хриплым в конце.

Мы продолжаем смотреть друг на друга, и я не в силах оторвать взгляда. Я не могу отвести глаз, хотя должен был бы. Напряжение наполняет воздух, когда смысл слов Лекси проникает мне под кожу. Хочет ли Лекси меня так же, как я хочу ее? Ведь именно это она пытается сказать?

Я открываю рот, чтобы спросить, но тут раздвижная дверь захлопывается и разрушает чары.

— Ты готова, детка? Я устал, — зовет Джастин, входя в гостиную.

Она прочищает горло и встает на ноги. Подмигнув мне, Лекси снова начинает двигаться, а я таращусь на нее.

— Попался, — бормочет она и быстро оборачивается на меня с ухмылкой.

У меня вырывается смех. Никто никогда не побеждал меня. Никогда. Но этот ангелок только что сделал это. Ангел, мечтающий о свободе — о том, чего она не найдет в объятиях моего сына.

Я бы хотел, чтобы она обрела свободу в моих объятиях.

Я бы позволил ей парить и быть свободной, если бы только она стала моей.

⁓

Все дело в мелочах. Я стал заботиться о Лекси. Прошло уже несколько месяцев. Честно говоря, я не думал, что они продлятся так долго, но мы проводим все больше и больше времени вместе. Мы проводим вечера за просмотром кино и играем в игры, мы пьем и разговариваем. Джастин всегда раздражается и первым закругляется, оставляя нас наедине. Я узнаю, о чем она мечтает, на что надеется. Она говорит мне о своем прошлом.

Лекси прекрасна внутри и снаружи.

Полностью. Но сегодня она другая — притихшая и несчастная. Я пытаюсь выманить ее из скорлупы, но она, кажется, сворачивается калачиком, поэтому я нарушаю свои собственные правила. Обойдя стол, я игнорирую игру, в которую мы играем. Джастин наверху собирает вещи. Здесь только она и я, возможно, поэтому я так осмелел. Но эта тоска, эта боль на ее лице заставляют меня нарушить все правила. Мне нужно утешить ангелочка, помочь ей.

Она взывает к моей натуре защитника.

Стоя на коленях у ее ног, я сжимаю ладони Лекси на коленях в своих лапищах. Она продолжает смотреть на мои ручищи, моя загорелая плоть накрывает ее нежную кожу, но она не отстраняется.

— Ты в порядке?

Лекси кивает и собирается выдавить из себя фальшивый ответ, тогда я поднимаюсь, крепко сжимаю ее подбородок и заставляю ее посмотреть мне в глаза.

— Не лги мне, ангелок. Что случилось? — Я требую, приказывая ей сказать мне, не давая Лекси места для лжи или уклонений. Она скажет мне, или я выбью из нее признание силой.

— Я… Кажется ли вам, что я уродина? — шепчет она.

Я изумленно моргаю. Лекси очень комфортно чувствует себя в своей шкуре, и она знает, что красива… Откуда такие вопросы?

— Почему мне должно так казаться? — огрызаюсь я. Она вздрагивает, но я отказываюсь отступать. — Слова, ангелок, используй все слова, или я пойду и спрошу своего сына.

Она вздыхает, глаза наполняются слезами.

— Мы поссорились из-за того, что я танцую. Он сказал, что я хочу заниматься этим, потому что считаю себя недостаточно хорошей, что мне нужно, чтобы они хотели меня, чтобы доказать себе, что я не уродина. — Лекси икнула на последнем слове, и во мне будто разворошили угли. Как он посмел?

Как этот идиот смеет пытаться сломать такое прекрасное создание, сидящее передо мной? Как он смеет причинять ей боль в силу собственной неуверенности? Мой сын-придурок должен поклоняться Лекси, кидаться ей в ноги, смотреть, как она танцует и поет, с гордостью осознавая, что все эти мужики со своими бабами хотят ее, но он тот, с кем она уходит домой. Я хочу свернуть ему шею, но она все еще смотрит на меня. Эти большие голубые глаза смотрят на меня в ожидании. Я должен ответить. Я должен дать ей правильный ответ.

— Нет, он заблуждается. Я никогда не видел, как ты танцуешь, но я знаю, что ты делаешь это не поэтому. Ты прекрасна, Лекси, так чертовски прекрасна, что иногда это причиняет боль, и речь сейчас не только о красоте физической.

Она фыркает, и я вытираю скатившуюся слезу, баюкая ее лицо в своих ладонях.

— Дело в мелочах.

Лекси пытается отвернуться, тогда я крепко сжимаю руку и заставляю ее посмотреть мне в глаза, я понижаю голос, в котором появляется немного песка, когда я признаю это, когда доказываю, что уже давно за ней наблюдаю.

— Ты не можешь увидеть себя со стороны. Ты не видишь, когда твое лицо озаряется смехом, когда ты просто улыбаешься, когда никого нет рядом, или как оно смягчается, когда тебе спокойно. Ты не видишь себя, когда говоришь о своих пристрастиях, как сверкают твои глаза, а голос повышается и ты начинаешь заговариваться. Как улыбка не сходит с твоих губ, когда ты чуть наклоняешься к собеседникам, когда говоришь. Как смотришь на них, пока они говорят, уделяя им все свое внимание. Ты не видишь, как твои слезы наполняют эти по-детски голубые глаза и взывают ко всем.

Ангел задыхается, и я придвигаюсь ближе, протискиваясь меж ее бедер, нарушая интимное пространство между нами. Она снова сглатывает, нервным взглядом она пытается прочитать что-то в моих глазах.

— Ангелок, — бормочу я, — ты прекрасна, ты чиста, добра душой. Твоя красота поражает меня. Каждый раз, когда я думаю, что ты не можешь стать еще более великолепной, ты становишься такой. И это убивает меня. Разрушает меня.

Я бросаю голодный взгляд на ее губы, а она зеркалит мои действия, прежде чем наши взгляды снова пересекаются.

— Такая красивая, — с тоской шепчу я.

Я слышу шаги Джастина, и она тоже. Улыбка искривляет губы Лекси, которые она закусывает лишь на мгновение.

— Спасибо, Тайлер, — шепчет она специально для меня, прежде чем отпустить мои руки и смахнуть слезы.

Она «делает лицо», пока я смотрю, и я никогда не чувствовал такого счастья от осознания того, что она позволила мне увидеть ее слабость, ее неуверенность, и позволила мне помочь.

— Ты готова, детка? — Джастин зовет ее так, как будто она чертова сучка.

Лекси встает и проскальзывает мимо меня.

— Иду, — отвечает она, ее голос еще не до конца восстановился, но он не задает вопросов — идиот. Лекси замирает у двери в гостиную, а я стою и смотрю ей вслед.

Она делает вдох и поворачивается ко мне, быстро преодолевая расстояние. Ее рука ложится мне на грудь, она поднимается на носочки и прижимается губами к моей небритой щеке. Я вдыхаю ее сладкий аромат, наслаждаясь ощущением ее тепла, ее губ на моей коже. Лекси задерживается там дольше, чем это считается приличным, прежде чем опуститься на пятки. Опустив руку, Лекси смотрит на меня, когда отходит. В ее глазах мелькает растерянность.

Затем она уходит так же быстро, как и пришла.

Я смотрю вслед ангелочку, а сам поднимаю руку, чтобы коснуться щеки, улавливая остатки ее тепла. Такое невинное движение, и все же я почти кончил в штаны.

6 ЛЕКСИ ДВА МЕСЯЦА СПУСТЯ…

Думаю, я знаю, когда все пошло не так. В тот момент, когда встретила эти темные глаза и увидела его высокомерную ухмылку. Когда японяла, что хочу отца Джастина больше, чем его самого. Когда Тайлер сказал красивые слова, которые я до сих пор прокручиваю в голове, и когда я поняла, что он тоже хочет меня. Потом, с тех пор, каждый день, каждое невинное прикосновение, улыбка, смех и шутка заставляли меня забыть обо всем и обо всех — включая Джастина.

В ту ночь, когда рука Джастина лежала у меня на животе, я не могла уснуть, мечтая, чтобы это был кто-то другой. Так что да, я могу понять, почему и когда. Это вбило клин между нами, даже если Джастин не знал причины, а я не говорила об этом прямо.

Я даже закрыла глаза на то, когда он начал мне изменять, и, честно говоря, если бы заметила это, не думаю, что мне было бы до этого дело. Он стал для меня рутиной, человеком, с которым я чувствовала, что должна быть вместе, потому что он был хорошим, добрым и милым… Но насколько может быть милым мужчина, который трахает другую женщину, пока ты находишься за стеной в соседней комнате на вечеринке?

Я узнала об измене не в тот вечер, нет, я узнала об этом около двух дней назад. И, честно говоря, я почувствовала облегчение. Дерьмовое оправдание, но это правда. И когда я столкнулась с Джастином, и он разорвал отношения, заявив, что я слишком много работаю, слишком многого хочу, я улыбнулась. Я улыбнулась, потому что все, что я чувствовала — это свободу. Наконец-то все закончилось.

Глупо, я знаю.

Может быть, часть меня осталась, потому что это была моя единственная связь с Тайлером. Может быть, я осталась, потому что устала страдать от тех мальчишек-плохишей, на которых я так легко западала, с их темными глазами и улыбками, от одного вида которых у девушек трусики становятся мокрыми. Тех, кто называл меня сексуальной прежде, чем красивой, и кто видел мое тело раньше моей улыбки.

Все кончено.

Разве я не должна быть расстроена?

Мы были вместе почти шесть месяцев. То были одни из моих самых долгих отношений за многие годы, и все же я не расстроилась. Я даже пожелала ему счастья, когда уходила. Джастин был расстроен, зол, и я поняла, что он пытается причинить мне боль, вывести меня из себя.

Знал ли он, что даже когда я лежала в постели рядом с ним ночью, я была далеко от него?

Что еще до того, как все закончилось, я одной ногой уже стояла за дверью?

Возможно. Я никогда не хотела причинить ему боль, но, думаю, именно это я и сделала, и когда я думаю о Джастине, я чувствую себя виноватой… и, ладно, немного обиженной. Он должен был быть хорошим парнем, черт побери, и даже если я чувствую облегчение, я злюсь, что он мне изменил. Джастин мог бросить меня, что угодно, но измена? Так поступают только мудаки.

Я несколько дней накручиваю себя по кругу, бросаясь из крайности в крайность — от дикого хохота до дурацких слез, от боли к счастью. И когда я выдыхаюсь, я понимаю одну вещь — я хочу отомстить, я хочу поквитаться.

Но только сегодня я понимаю, как это сделать. Сейчас я на сцене, посылаю воздушные поцелуи публике и подмигиваю, прижимая к груди перья. Мои светлые волосы идеально завиты, а под перьями на мне только жемчуг. Свет прожектора падает на меня, поэтому я не вижу зрителей в уютном клубе, но я их слышу. Их аплодисменты подобны раскатам грома, они топают ногами и радуются, требуя еще. Я снова кланяюсь, жестом указывая на группу, и свет прожекторов меркнет. Я поворачиваюсь, чтобы уйти со сцены, моя программа на сегодня закончена, но тут мой взгляд останавливается на столе, который стоит недалеко от сцены, но спрятан в тени.

Я замираю, переставая дышать, а сердце учащенно бьется, когда я встречаюсь с этими темными, знакомыми глазами. Они смотрят на меня, даже в тусклом свете, и сейчас они мне более знакомы, чем глаза его сына. Он в костюме, как всегда. Ноги Тайлера расставлены, а в руке стакан со скотчем. Пока я смотрю на него, он отпивает глоток, я же поспешно ухожу со сцены.

Тайлер.

Что он здесь делает?

Глядя на себя в зеркало, я быстро влезаю в платье и надеваю туфли на каблуках, готовая к продолжению вечера, но не могу оторваться от зеркала. Я вытираю капельки пота на своем загримированном лице, проводя рукой по подбородку, обводя контур губ, накрашенных красной помадой. Схватив ватную палочку, я протираю по линии глаз, на которые нанесены тени, и замираю. Я теряю время, откладывая неизбежное.

Трусиха, Лекси.

Повернувшись, я откидываю волосы на плечо и выхожу через дверь на сцену. Я направляюсь прямо к нему, зная, что если я этого не сделаю, то струшу, но я должна знать. Почему он здесь?

С каждым шагом, который я делаю, во мне нарастает сильное чувство, огонь, желание. Оно росло во мне с тех пор, как я впервые увидела Тайлера, и где-то внутри я знаю, что сегодня ночью оно вырвется наружу, взорвется.

Но кто останется на пепелище?

Гореть так ярко и чувствовать так глубоко, что это вызывает привыкание, но когда все закончится, последствия лишат тебя силы, разрушат тебя до основания. Тайлер Филлипс погубит меня. Я знаю это, я видела это в его глазах.

Но я хочу этого.

Я хочу быть разрушенной его руками.

Сломанной и переделанной.

Люди протягивают руки и поздравляют меня. Они говорят, но я их не слышу. Я улыбаюсь и иду дальше, пока не оказываюсь перед его столом.

— Ты великолепна, — хвалит Тайлер, упиваясь мной, как всегда, но на этот раз он закрывает глаза, пытаясь скрыть потребность во мне, когда натыкается на мой взгляд.

— Почему вы здесь? — спрашиваю я беззлобно.

Он отодвигает другой стул.

— Присядь, Ангел.

Я сажусь, а Тайлер кривовато улыбается. Он протягивает мне напиток, и я делаю глоток — джин, лед и лимон, мой любимый. Он вздыхает и оглядывается по сторонам.

— Хотел узнать, все ли у тебя в порядке. Я говорил с Джастином сегодня.

Облизнув губы, я тоже оглядываюсь по сторонам, не в силах встретиться с ним взглядом, не зная, что сказать. Тайлер протягивает руку и хватает меня за плечо, притягивая к себе. Я смотрю вниз на его большую ладонь, лежащую на мне, и провожу взглядом по его глазам, дрожа от интенсивности его взгляда, которым он смотрит на меня.

— Ты в порядке?

Я не отвечаю, я не в состоянии говорить под таким напором, а он почти болезненно сжимает руку, смотрит на меня, недовольно поджав губы.

— Ангелок, — предупреждающе шипит Тайлер.

— Да и нет, — шепчу я, чтобы слышал только он.

Тайлер молчит, просто смотрит на меня, ища во мне правду, и этого становится чересчур, слишком поглощающе, слишком неожиданно. Я дергаю Тайлера за руку, и он отпускает ее, прежде чем усесться обратно. Я задыхаюсь, когда он отпускает меня, и дрожащей рукой беру свой стакан, чтобы глотнуть немного. Облизываю ободок стакана, когда замечаю его взгляд.

— Так вот зачем вы здесь… Чтобы узнать, все ли у меня в порядке после того, как ваш сын порвал со мной?

Тайлер хмурится, но не отводит взгляд.

— И да, и нет, — признает он, и я киваю. Мы оба ходим вокруг неизбежной правды.

Причины, по которой он сюда пришел, причины, по которой он не уходит. Причины, по которой не ухожу я, причины, по которой я наклоняюсь к нему ближе.

Потребность.

Желание.

Желание узнать, будет ли это так же хорошо, как в моих фантазиях…

Запретный шепот связывает нас, что-то настолько неправильное, что это кажется абсолютно правильным. И когда я сжимаю бедра вместе, а его голодные глаза пожирают меня, я знаю ответ. Я собираюсь трахнуться с отцом Джастина…

Тайлер. Я собираюсь трахнуть его, попробовать его на вкус и удовлетворить это желание, а когда мне станет лучше и я буду чувствовать себя удовлетворенной, я уйду, и все это будет хорошим воспоминанием, о котором можно будет иногда вспоминать.

Опрокинув бокал, я успокаиваюсь, зная, что собираюсь сделать. Больше не нужно обходить острые углы, оставаться неудовлетворенной и пытаться подавить готовые сорваться слова. Сейчас или никогда. Отведя плечи назад, я улыбаюсь ему, направляя в грудь всю храбрость, которую я использую на сцене, что помогает мне произнести следующие слова.

— Встретимся в туалете. — Я встаю и, подмигнув Тайлеру, пробираюсь сквозь толпу к коридору в задней части зала. Я захожу в женский туалет и наклоняюсь к зеркалу, проверяя свою помаду, пока жду, последует ли он за мной. Мое сердце колотится в груди, руки трясутся от нервов.

Мгновение спустя дверь открывается. Тайлер открывает ее. Он выглядит смущенным, но в то же время похож на изголодавшегося зверя. Он знает. Я подхожу ближе, и он отступает назад, ударяясь о дверь и прижимаясь к ней. Я щелкаю замком и проверяю, что остальные кабинки пусты.

— Анг… Лекси, что ты делаешь? — Он сурово хмурится.

— Ангелок? Ты ведь именно это собирался сказать, верно? — спрашиваю я, дразняще проводя рукой по его груди. Тайлер перехватывает мою ладонь и сжимает, заставляя меня задыхаться от боли и удовольствия, моя киска сжимается от силы его прикосновения. Черт, я могу представить, как эти руки вот так сжимают мои бедра, мою грудь… снова мои бедра.

Глаза Тайлера темнеют, когда он все понимает без слов по выражению моего лица.

— Ты не можешь мыслить ясно…

— Нет, я это делаю. Мыслю яснее, чем когда-либо. Мне надоело притворяться, что я не хочу тебя. Я хочу, и мы оба знаем, что ты тоже хочешь меня, — отвечаю я, а затем призывно улыбаюсь.

— Лекс… — вздыхает Тайлер. — Ты достаточно молода, ты мне в дочери годишься. Черт, ты встречалась с моим сыном! — огрызается Тайлер, но притягивает меня ближе, словно не может удержаться.

— И что? Тебе станет легче, если я буду называть тебя папочкой, пока ты трахаешь меня? — Я усмехаюсь, а Тайлер стонет, закрывая глаза на мгновение, прежде чем вновь открывает их и фиксируется на мне.

О, ему это понравилось.

Придвинувшись ближе, я прижимаюсь к твердому телу папочки и смотрю на него сквозь ресницы.

— Папочка, трахни меня, прямо сейчас. Мы оба знаем, что ты хочешь этого, так что к черту правила. Я устала быть хорошей девочкой, когда плохая чувствует себя намного лучше.

— Ангелок, — вырывается у него, но потом Тайлер не знает, что сказать, поэтому я отступаю назад, высвобождаю руку из его захвата и хватаюсь за низ платья. Я слегка приподнимаю его по бедрам, а Тайлер взглядом прослеживает каждое движение, пока его руки сжимаются в кулаки.

— Остановись.

— Почему?

Я усмехаюсь, сдвигая платье выше и показывая папочке, что под ним я голая. Голая и мокрая. Для него.

Тайлер огрызается. Он хватает меня за шею и прижимает лицом к стене, в то время как сам толкает меня в спину. Его рот касается моего уха, когда он так легко удерживает меня на месте.

— Ты хочешь быть плохой девочкой? Верно, Ангелок? — рычит Тайлер, проводя другой рукой по моему бедру, касаясь моей обнаженной киски.

Тайлер накрывает ее твердой, собственнической ладонью, и я насаживаюсь на нее.

— Ты полагаешь, что можешь показывать мне свою киску и дразнить меня, а я не буду реагировать? Такой плохой Ангелочек, но я готов поспорить, что если бы я засунул пальцы в твою киску прямо сейчас, ты бы оседлала их и закричала, не так ли?

— Да, — простонала я, толкаясь в его руку. — Пожалуйста, Тайлер.

— Что пожалуйста, — шепчет Тайлер, покусывая мое ухо.

— Пожалуйста, Папочка, трахни меня!

Я почти плачу, отчаяние переполняет меня. Я зашла так далеко не для того, чтобы он сейчас ушел. Тайлер разворачивает меня, и я мгновенно ощущаю давление его руки.

Я задыхаюсь, глядя на него. Тайлер полностью одет и выглядит таким сексуальным и соблазнительным. Он наблюдает за мной, пробегая взглядом по моей обнаженной коже.

— Снимай платье, сейчас же.

Я сглатываю, а он лишь щурится от моей нерешительности.

— Ты хочешь мой член? Раздевайся сейчас же, Ангелок.

Я делаю то, что мне велят. Покачивая плечами, я позволяю бретелькам упасть, обнажая грудь. Тайлер издает стон, его взгляд остановился на них, когда я схватила материал на бедрах и потянула платье вниз, пока оно не оказалось у моих ног. Освободившись от блестящей ткани, стоя только в туфлях на каблуках, я жду, пока Тайлер пробегает по моему телу голодными глазами.

— Я представлял тебя голой с первого момента нашей встречи, но это ничто по сравнению с реальностью. Ты чертовски сногсшибательна, Ангелок, слишком, черт возьми, совершенна, слишком чиста для этих старых, грязных рук. Но мне все равно. Я пытался быть хорошим и позволил тебе уйти. Теперь ты моя, и я буду иметь тебя любым чертовым способом, каким захочу. Ты меня понимаешь? — рычит Тайлер, придвигаясь ближе и резко сжимая мой подбородок. — Скажи «да», Ангелок.

— Да, — шепчу я, задыхаясь, отдаваясь во власть его рук. Здесь, в туалете клуба, Тайлер опускается на колени, и я отшатываюсь назад, когда он обхватывает мои бедра.

— Тайлер… что…

Он поднимает голову, его темные глаза встречаются с моими. Папочка так близко к моей киске, что я почти чувствую его дыхание.

— Ты же не думала, что я собираюсь нагнуть тебя и быстро трахнуть, правда? Я не такой, как маленькие мальчики, с которыми ты привыкла встречаться, Ангел. Ты получишь этот член только тогда, когда я буду готов. Сначала мне нужно разыграть несколько фантазий, в том числе узнать какая ты на вкус, пока ты кончаешь с моим языком в твоей дырочке.

Тайлер толкает меня назад, пока я снова не упираюсь в стену, и хватает меня за бедра.

— Держись за перекладину, — бормочет он, и я тянусь вверх и делаю именно это, когда Тайлер закидывает мои ноги себе на плечи. Его большие руки обхватывают мою задницу и сжимают, когда он приближает мою киску к своим губам, как голодный мужчина.

Есть что-то такое неправильное, грязное и сексуальное в том, что он полностью одет, а я голая и беспомощная, зная, что кто-то может войти и увидеть. Я издаю стон от первого прикосновения его языка. Тайлер не направляется прямо к моему клитору, нет, Тайлер ведет себя так, будто у нас есть все время в мире, когда он раздвигает мои губы и облизывает их, дразня меня. Вдохнув поглубже, он снова издает стон.

— Ты пахнешь восхитительно. — Тайлер вылизывает меня от заднего прохода до клитора и снова стонет. — На вкус ты еще чертовски лучше. Я могу сказать, что у меня точно разовьется зависимость. Я бы провел всю свою гребаную жизнь, стоя на коленях между твоих бедер, Ангелок, глядя на твою красивую розовую киску. Ты вся мокрая для меня, Ангелочек, да?

Я киваю, и Тайлер крепче сжимает мою задницу, когда обдувает дыханием мой центр, заставляя меня дрожать.

— Слова, Ангелок, помнишь?

— Да! Это для тебя, — хнычу я, прижимаясь к его рту, отчаянно желая кончить.

— Хорошая девочка, — хвалит Тайлер и вознаграждает меня, снова облизывая меня, вверх и вниз, дразняще, маняще, прежде чем внезапно расправляет свой язык, прижимает его к моему клитору и хмыкает. Я почти падаю вперед, вскрикивая, вторую руку тяну вниз, хватая его за волосы и притягиваю ближе.

Одним из толстых пальцев Тайлер прижимается к моему входу, и его темные глаза встречаются с моими, когда он вводит его в меня. Вскоре Тайлер добавляет другой, растягивая меня, заполняя меня. Тайлер изгибает их, снова и снова щелкая мой клитор, заводя меня все больше и больше. Я не могу удержаться, чтобы не подпрыгнуть на его широких плечах, качаясь на волнах ритма его рта и пальцев.

— Еще, — требую я.

Но он не отвечает, и я дергаю его за волосы.

— Еще, Папочка!

Тайлер стонет, и еще один палец присоединяется к двум другим, заполняя меня, извиваясь и поглаживая мой канал и все те чувствительные нервы, которые заставляют меня выгибаться и выкрикивать его имя.

— Я так близко, так близко, — кричу я, нисколько не заботясь о том, кто слышит.

Тайлер ласкает меня, пробуя на вкус, словно я его любимый десерт. Как будто он не может насытиться, как будто цель всей его жизни — попробовать мою киску.

— Пожалуйста, боже, пожалуйста.

Слова бесконтрольно срываются с моих губ, пока я скачу на лице Папочки, притягивая его ближе, пока я тянусь к пропасти, которая внезапно оказалась рядом. Тайлер сбрасывает меня в бездну, когда его второй большой палец прижимается к моей заднице, просто прижимается.

Я кричу о своем освобождении, насаживаясь на его лицо, мои бедра сжимаются, но я не могу остановиться. Волны неги и удовольствия прокатываются через меня, пока, наконец, не стихают, и я падаю. Папочка все еще лижет меня нежными движениями языка, пробуя мою разрядку, но я слишком чувствительна.

— Еще раз, — требует он.

Я пытаюсь оттолкнуть Тайлера, это слишком, но он не обращает на меня внимания.

— Я не могу, — почти всхлипываю я, сильно дрожа.

— Можешь и будешь. Я здесь не ради одного жалкого оргазма, Ангел мой, — огрызается он. — Ты остановишься только тогда, когда я скажу «хватит». Ни раньше, ни когда-либо еще. Поняла меня, Ангел?

Я хнычу, а Тайлер засовывает свой язык в мою киску, вылизывая мои соки, словно не может удержаться.

— Тайлер, боже, пожалуйста, я не могу.

Он ворчит в мою киску, выдергивает пальцы и снова вводит их, заставляя меня вскрикнуть. Тайлер облизывает пальцы языком, прежде чем переключиться на мой клитор, а затем спускается вниз по моим губам. Он не оставляет без внимания ни одно место, его пальцы впиваются в мою задницу так сильно, что я знаю, что останутся следы.

Я не могу отвести взгляд от его темной головы между моих бедер. Все эти месяцы привели к этому, и теперь я никогда не хочу, чтобы это закончилось. Наслаждение туманит мой разум, заполняя вены, повелевая… призывая его.

Тайлер.

Черт, я буду называть его Папочкой, если он продолжит трахать меня так хорошо.

Он так быстро, быстрее, чем когда-либо, возвращает меня в реальность, чтобы снова бросить через край грубым требованием.

— Давай, Ангелок.

Тайлер лижет меня, а я прижимаюсь к нему еще крепче. От наслаждения у меня потемнело в глазах, а когда я снова открыла глаза, он уже тянул мои бедра вниз, его подбородок и губы были покрыты моими блестящими выделениями. Это выглядит так грязно, но Тайлера это не волнует, он не вытирает их. Вместо этого он смотрит прямо на меня, с гордостью, нося следы моего освобождения.

Откинувшись назад, Тайлер помогает мне встать, а затем поднимает три блестящих пальца к свету, встречается с моими глазами и высасывает их дочиста. Я не знаю, почему это кажется таким сексуальным, особенно после того, как он только что трахал меня языком в туалете клуба, но это так, и я снова сжимаю бедра, задыхаясь.

7 ТАЙЛЕР

Черт, она на вкус словно рай.

Лекси так чертовски красиво кончила на мой язык и пальцы. Я все еще чувствую ее вкус, крики Лекси звенят у меня в ушах, и все же я хочу еще. Я хочу всего этого. Я хочу быть погребенным в ее лоне и видеть, как она кончает на моем члене. Я хочу, чтобы эти ногти впивались мне в спину, царапали меня там, а не копошились у меня в голове. Я хочу кончить ей на грудь, пометить ее, завладеть ею.

Но она молода, невинна. Однако в эти мгновения она выглядит совсем не так, как сейчас, когда придвигается ближе, обнаженная и раскрасневшаяся от удовольствия. Ее грудь вздымается и просит моего рта, поэтому я не могу удержаться, наклоняюсь и дразню ее сосок, засасывая его между губами. Лекси стонет и хватает меня за голову, приподнимая ее. Я с готовностью поддаюсь, и мы замираем, прежде чем наши губы встречаются в поцелуе.

Должно быть, Лекси чувствует вкус себя на моих губах, потому что она хнычет и прикусывает мою губу, всасывая ее. Схватив ее за задницу, я притягиваю Ангелочка ближе, прижимая к себе, а ее рука скользит между нашими телами и нащупывает мой член. Он твердый, молит ее, хочет оказаться внутри нее. Но если мы сделаем этот шаг, пути назад уже не будет. Я планировал просто заставить ее кончить и дать ей осмыслить случившееся, но у моего Ангела на меня другие планы.

Она опускается на колени и, не сводя с меня глаз, расстегивает мои брюки и достает член. Ее маленькая рука обхватывает основание, она проводит по грибовидной головке, а затем облизывает ее. Застонав, я рывком засовываю его в ее рот, касаясь ее губ, пока она не размыкает их и не всасывает кончик внутрь. Ее щеки впадают, когда она сосет, затем Лекси высвобождается и облизывает мой ствол, тщательно смачивая его.

— Ты такой вкусный, — хрипло бормочет она.

— Грязная маленькая соплячка, — рычу я, и она озорно ухмыляется.

— Да? И что ты собираешься с этим сделать, Папочка?

Прежде чем я успеваю что-либо сказать, Ангел заглатывает меня целиком, до самой руки, которой она крепко сжимает мой ствол. Я стону, откидывая голову назад, когда Лекси двигается вверх-вниз, заглатывая меня с каждым разом все глубже. Ее горячий маленький ротик лучше, чем я мог себе представить, ее помада пачкает мой член.

Но я не могу больше терпеть. Притянув Ангелочка к себе, я снова целую ее, размазывая красную помаду по нам обоим.

— Надо было уйти, Ангел, когда у тебя был шанс, потому что теперь я тебя не отпущу.

Лекси задыхается и дрожит, когда я хватаю ее.

Поворачивая Ангела, я раздвигаю бедра Лекси и прижимаю ее рукой к стене, оголяя ту хорошенькую бойкую попку, которую она демонстрировала на сцене, дразня меня. Она хватается за раковину, а я запускаю руку в ее волосы и тяну ее голову вверх, пока Лекси не встречает мой взгляд в зеркале.

— Смотри на меня, Ангелок. Ты будешь точно знать, кто трахает тебя, точно знать, на чей член ты кончаешь.

Лекси хнычет и приоткрывает губы, когда трется об меня.

— Тогда трахни меня уже.

Я наклоняюсь и смотрю на нее в зеркало, впиваясь зубами в ее плечо в наказание. Ангел дергается от этого, закрывая глаза на мгновение, прежде чем снова открыть их и посмотреть на меня. Кусая сильнее, я запускаю руку между нашими телами и провожу пальцем по ее влажной киске, пока она снова не вскрикивает, толкаясь в мою руку, чтобы получить больше.

— Тай… Папочка, пожалуйста! — умоляет она.

Отпустив ее плоть, я с удовольствием отмечаю след на Ангеле, прежде чем взять в руки свой член и провести им по ее влажной киске. Лекси толкается вниз, надавливая на мой член, выпячивая задницу, она пытается насадиться на меня.

Нетерпеливая маленькая штучка.

— Чертова грязная маленькая девочка, — бормочу я, крепче сжимая волосы Лекси, когда вставляю свой член в ее вход.

— Да, грязная, так трахни меня, наполни меня своей спермой, пока она не будет стекать по моим ногам, и все в зале не будут знать, чем мы здесь занимались.

Она стонет, ее упругие груди просят моих губ.

— Ангелочек, — стону я. — Когда ты так говоришь, ты заставляешь меня хотеть трахнуть твой маленький грязный ротик.

— Позже, — обещает она, выгибаясь назад и сжимаясь так, что мой член на дюйм проскальзывает в нее. Лекси стонет от ощущения, а я другой рукой хватаю ее за бедро, чтобы притормозить. Я слишком большой, чтобы она могла принять меня всего сразу, даже если она будет толкаться назад, пытаясь это сделать.

— Вот так, Ангел, возьми меня всего, насадись на мой член, — бормочу я.

Лекси закрыла глаза, а губы раскрыла в удовольствии, когда взялась за раковину, отталкиваясь еще на дюйм, чтобы еще больше вогнать меня в свою тугую влажную киску.

— Боже, ты такая чертовски тугая, Ангелок.

Лекси отклоняется, ее голова падает вниз. Она такая мокрая, но, несмотря на это, я слишком большой. Схватив Ангелочка за бедро, я качаю ее взад и вперед на своем члене.

— Давай, Ангел мой, прими меня всего, я знаю, ты можешь. Трахни мой член, малышка.

— Тайлер, боже, пожалуйста, — умоляет она, толкаясь назад, чтобы попытаться принять меня, но у нее не хватает сил.

Я прекращаю дразнить Ангела, впиваясь пальцами в ее бедро. Она кричит, дергаясь, но я держу ее неподвижно, позволяя почувствовать каждый дюйм моего толстого члена, входящего в нее. Беру ее.

Заявляю свои права на нее.

Делаю этого грязного Ангелочка своим.

— Боже, ты так хороша, Ангелочек, такая тугая, такая мокрая, — бормочу я, облизывая ее плечо, пока она расслабляется на мне. — Хорошая девочка. Почувствуй, как я напрягаюсь для тебя, как ты сводишь меня с ума. Я представлял, как трахаю эту маленькую тугую киску больше, чем могу объяснить. Чтобы ты кричала подо мной, когда я покрываю тебя своей спермой, наблюдая, как она капает из твоего рта, киски и даже задницы.

Ангел вскрикивает и толкается назад, и я медленно начинаю двигаться маленькими толчками, просто прорабатывая ее тугие мышцы, продолжая рассказывать Лекси о каждой грязной вещи, которую я хочу с ней проделать.

— Каждый вечер, когда мы играли в настольные игры, я представлял, как встаю на колени и зарываюсь лицом в твою киску, заставляя тебя кричать, когда ты кончаешь на мой язык.

Она снова вскрикивает, сжимаясь вокруг меня, когда я начинаю ускорять темп.

— Каждый наш совместный киносеанс я хотел скользнуть рукой по твоему бедру в темноте и почувствовать, так ли ты сладка, как выглядишь.

— Тайлер, — задыхается Лекси; глазами, затуманенными вожделением, встречаясь с моими в зеркале. Ее красные губы приоткрылись, щеки раскраснелись. Ангел никогда не выглядела такой красивой.

— На каждой гребаной вечеринке, например, на моем дне рождения, я хотел пойти за тобой в ванную, нагнуть тебя над раковиной и смотреть, как ты берешь мой член — вот так — и трахать тебя так сильно, что ты не сможешь ходить. Они бы услышали нас, не так ли, Ангелок? И ты все равно не остановишься, пока не кончишь, как жадная девчонка, которой ты и являешься.

— Да, боже, да, — повторяет Лекси, толкаясь назад навстречу моим толчкам, теряя связь с реальностью.

Крепко сжимая волосы Лекси, я вхожу в нее снова и снова. Я трахаю ее жестко и быстро, как и обещал, гладкая киска сжимается вокруг моего члена, и Ангел снова вжимается в меня, принимая меня на всю длину.

— Такая грязная маленькая девочка. Тебе бы понравилось, если бы кто-нибудь увидел нас. Если бы кто-нибудь застал меня трахающим тебя. Увидел, как ты дико желаешь меня, как ты течешь от вкуса моего члена, заполнившего твой рот.

Она откидывается назад сильнее, беря то, что ей нужно.

— Вот так, Ангелок, возьми все, заставь себя кончить на моем члене. Сними напряжение.

Лекси вскрикивает и делает именно это, ее глаза закрыты в блаженстве, ее тело бьется в моей хватке, когда она скачет и бьется на моем члене, стремясь получить долгожданное освобождение.

— Ты так близка, Ангел, я чувствую это, ты готова снова кончить для меня, а мы только начали…

— Блядь, — огрызается Ангелок, снова открывая глаза, чтобы встретиться с моими. — Ты такой большой.

Она качает головой, наблюдая за мной через зеркало.

— Ты чувствуешься так чертовски хорошо, лучше, чем я представляла… лучше, чем я чувствовала себя той ночью, — признается она, задыхаясь. — Когда я скакала на его члене, я представляла, что он твой… Я ласкала себя, думала о тебе, когда он проснулся. Я так сильно хотела кончить… Боже, так сильно.

Я дергаю Лекси за волосы, и она вскрикивает от боли, ее киска прижимается ко мне.

— Так ты использовала его, не так ли? — требую я ответа.

— Да, да, да, Папочка, я использовала его, — кричит она.

— Ты сильно кончила? Ты кричала и закрывала глаза, представляя, что это мой член, на котором ты скачешь? — рычу я, требуя от нее ответа. — Посмотри на меня, Ангел мой.

Эти по-детски голубые глаза смотрят на меня, Лекси облизывает губы, ее киска трепещет вокруг меня.

— Да, боже, да, я представляла, что это ты, каждый раз, твою мать.

Я ничего не могу с собой поделать, я теряю контроль и с рычанием вхожу в нее. Лекси вскрикивает, ее киска сжимается вокруг меня, когда она кончает, но я трахаю ее, не сводя взгляда с ее глаз, чтобы она точно знала, кто трахает ее сейчас.

— Еще раз, — требую я.

— Я не могу, боже, я не могу!

— Еще раз, Ангелок, или я кончу тебе на грудь и заставлю тебя выйти с голой грудью на улицу, — предупреждаю я.

Я отпускаю волосы Лекси и хватаю ее за другое бедро, поднимая ее задницу выше, чтобы получить лучший угол.

Ангел вскрикивает, подаваясь назад, чтобы встретить меня. Я больше не могу контролировать это, я слишком долго хотел ее, нуждался в ней, она слишком чертовски тугая, слишком влажная. Слишком идеальная.

— Сейчас! — рычу я.

Лекси стонет, когда я снова врезаюсь в нее, и, держа ее за бедра, я насаживаю Ангела на свой член, пока между нами не остается ни сантиметра свободного пространства. С хрипом я заполняю ее сжимающуюся киску, наполняя ее своей спермой.

Она задыхается и стонет, когда мой член размягчается, но все еще толкается назад крошечными толчками, раскачиваясь на нем, пока дожидается своего освобождения.

— Хорошая девочка. Посмотри, как красиво ты кончила для меня.

— Боже, Тайлер, — кричит она, поднимая голову, ее взгляд расслаблен и ленив, когда Лекси откидывается на меня, позволяя мне удерживать ее. Я не говорю ей, что мои собственные колени ослабли и, кажется, могут подкоситься от удовольствия, все еще проходящего через меня.

Такого никогда не было, ни с кем другим. Но с моим маленьким грязным Ангелочком? Это просто охуенно. И мы только начинаем. В дверь стучат, и она ухмыляется.

— Занято! — кричит она.

Освободившись от ее прилипшей киски, я хватаю платье Лекси и опускаюсь на колени, поднимая одну ногу девушки, затем другую, задирая ткань выше, пока она не скрывается от моих жадных глаз.

— Мне нужно привести себя в порядок, — протестует она.

Я поворачиваю Ангелочка, затем хватаю за горло и притягиваю ближе.

— Нет, не нужно. Ты выйдешь отсюда с моей спермой, капающей из твоей киски. Ты сядешь со мной в машину, и если ты будешь хорошей девочкой, я трахну тебя по дороге домой.

— А если нет? — опасно шепчет Лекси.

— Я трахну тебя по дороге домой, но не позволю тебе кончить. Потом, у себя, я буду трахать тебя снова, сводя с ума, пока ты не будешь умолять кончить, и только тогда я позволю тебе. Твои оргазмы теперь зависят от меня, твое тело — принадлежит мне, и мне еще не достаточно, Ангел. Я планирую иметь тебя всю ночь напролет, и, возможно, даже на следующий день и на следующий. Только когда я буду удовлетворен, я отпущу тебя.

Но в глубине души я знаю, что этого никогда не будет достаточно. Ни одной ночи, ни недели. Я не могу насытиться Лекси, и не думаю, что когда-нибудь смогу.

8 ЛЕКСИ

Тайлер переплетает наши руки вместе, не стесняясь, что нас могут увидеть, когда открывает дверь. Там ждет женщина, и когда ее взгляд падает на Тайлера, ее рот приоткрывается. Он кивает ей и проскальзывает мимо, увлекая меня за собой. Я подмигиваю ей.

— Извини, Папочка позвонил.

Я смеюсь, а Тайлер притягивает меня ближе, его рука опускается на мою задницу и властно обхватывает ее, пока мы пробираемся сквозь толпу. Здесь никто не будет задавать вопросов, мы все вольны быть теми, кем хотим. Это одна из тех вещей, которые я люблю — ты можешь просто быть собой. Никакого осуждения, никаких взглядов… просто быть живой. Счастливой и согласной на все.

Мы здесь — семья неудачников и отбросов. У каждой девушки своя причина быть здесь, но на этой сцене все остальное не имеет значения.

— Веди себя хорошо.

— Да, Папочка, — мурлычу я, прислонившись к его боку и хлопая ресницами. Я облизываю губы, когда Тайлер смотрит на меня сверху вниз. — Ты всегда можешь наполнить мой рот…

Он щурится.

— Я сейчас же перегну тебя через колено прямо здесь, Ангел, и мы оба знаем, что тебе это понравится.

— Это обещание? — пробормотала я, беря Тайлера за руку и направляясь к бару. По пути я машу рукой Хэлси, выступающей на сцене. Она младше меня, но мы очень близки. Я почти смеюсь, когда вижу, как группа из трех молодых парней в первом ряду ошеломленно смотрит на нее, не отрывая глаз, словно никого больше не существует. Я беру свою сумку и жакет у бармена Джимми, который даже не моргнул при виде Тайлера. Тайлер берет мой жакет и помогает мне влезть в него, а затем перекидывает мою сумку через плечо. Каким-то образом он все еще выглядит мрачным и чертовски мужественным с моей цветочной сумкой через плечо. Ему она так идет. Рукой Тайлер снова обхватывает меня, когда ведет из клуба.

— Лучше готовься, Ангел. У нас вся ночь впереди, чтобы я мог сделать с тобой все грязные вещи, которые захочу.

— Не могу ждать, — мурлычу я и снова прислоняюсь к боку Тайлера, прижимаясь к нему грудью. Он притягивает меня ближе, скользит рукой по моему бедру, когда мы выходим на улицу, где влавствует холодный ветер. Тайлер ведет меня через дорогу к своему «мерседесу», открывает дверь и помогает мне сесть в низко посаженное кресло. Наклонившись, когда я устраиваюсь поудобнее, Тайлер хмыляется, проводя большим пальцем по моему подбородку и помаде на нем.

— Пристегнись, детка.

Он подмигивает мне.

Захлопнув дверь, я делаю то, что мне велят, пока Тайлеп огибает капот и занимает водительское место. Он заводит двигатель, одна рука ложится на мое бедро, когда он выезжает на почти пустую дорогу. Его рука ползет все выше и выше, задирая мое платье, и я раздвигаю бедра для него.

— Чувствуешь нетерпение?

Я ухмыляюсь, откидываясь назад на сиденье с подогревом и слегка приподнимая бедра, чтобы подтолкнуть его выше.

— Всегда.

Тайлер с ухмылкой смотрит на меня, легко поворачивая за угол.

— Я уже несколько месяцев хочу заполучить тебя в свои руки. У меня много времени, чтобы наверстать…

— Да, тогда тебе лучше начать сейчас.

Я ухмыляюсь, хватаю Тайлера за руку и тяну ее к своей киске. Он стонет, взгляд перебегает с дороги на меня, но потом Тайлеру приходится переключить передачу и забрать руку обратно.

— Потрогай себя, — требует он.

Я усмехаюсь и говорю:

— Нет, как насчет того, чтобы я потрогала тебя вместо этого?

Прежде чем Тайлер успевает запротестовать, я расстегиваю его брюки и освобождаю член. Расстегнув ремень, я наклоняюсь и всасываю его член в рот без всяких дразнилок. Я издаю стон, почувствовав вкус Тайлера, солоноватого и просто охренительного. Он такой большой, что я не могу проглотить его целиком, поэтому обхватываю член рукой, сжимаю и кручу, пока двигаюсь вверх-вниз.

— Блядь, Ангел, — рычит Тайлер, его рука запуталась в моих волосах.

Надув щеки, я ласкаю его яйца, посасывая их сильно и быстро. Слюна капает с моего подбородка, когда я скольжу вверх и вниз.

Тайлер тащит меня вверх и вниз по своему члену, заведя двигатель. Внезапно он отрывает меня от себя. Тайлер задыхается и сжимает руль, его член твердый и мокрый от моего рта.

Он смотрит на меня цепкими, полными похоти глазами.

— Поласкай себя, Ангел, но не кончай, блядь.

Я дуюсь на Тайлера за то, что он остановил меня, но когда он смотрит на меня жестким взглядом, я делаю то, что мне говорят, наслаждаясь эффектом, который я на него произвожу.

— Теперь, Ангел, покажи мне пальцы в этой тугой киске.

Проклятье, его грязный рот делает со мной злые вещи. Как и его предплечья… и щетина… и глаза. Да что уж там, весь он. Не могу дождаться, когда увижу его голым, сниму с него этот костюм и поклонюсь на алтарь Папочки Тайлера, потому что, Господи Иисусе, этот мужчина, он достиг возраста совершенства.

Серебряный лис? Скорее серебряный бог.

Не желая заставлять его ждать, я задираю платье и раздвигаю бедра, сдвигаясь так, чтобы дать Тайлеру лучший обзор, повернув голову к нему на подголовнике. Проводя пальцами по своему центру, я тянусь к нему и провожу пальцами по его губам, смачивая их своими соками. Он смотрит на меня и со стоном слизывает их.

— Ты чертовски хороша на вкус, Ангел.

— Еще лучше с твоей спермой внутри меня.

Я стону, погружая пальцы внутрь себя. Сейчас нет смысла дразнить, я снова так сильно нуждаюсь в нем. Тайлер только что подарил мне четыре оргазма, а я уже хочу еще.

Изгибаясь на сиденье, я провожу рукой по груди и сильно сжимаю ее, не сводя с него глаз, пока вожу пальцами по себе.

— Черт, я такая мокрая, насквозь промокшая.

Тайлер стонет, смотря на меня.

— Не смей, блядь, кончать. В следующий раз, когда ты это сделаешь, это случится вокруг моего члена.

— Не обещаю, — говорю я, задыхаясь, мой голос хриплый, когда я щелкаю свой клитор и бессовестно скачу на пальцах. Мы уже на шоссе, и мимо нас проезжают машины. Они могут оглянуться и увидеть меня, но мне все равно. Пусть смотрят.

— Тайлер…

Я задыхаюсь. Он ругается и отмахивается, заставляя меня смеяться, что обрывается стоном, когда я чувствую приближающуюся разрядку. Он тоже должен это чувствовать.

Мы не успеваем вернуться к нему домой.

Тайлер с проклятием съезжает с дороги и едет по грунтовой дороге, прежде чем остановиться на опушке леса, а главная дорога остается не так далеко позади. Он отстегивает ремень безопасности в мгновение ока, а затем хватает меня. Смеясь, я позволяю Тайлеру затащить меня к себе на колени.

Его твердый член уже готов, и он держит меня над ним, глядя на меня своими темными глазами, его руки грубые и крепкие. Тайлер такой чертовски сильный, что я чувствую себя крошечной и хрупкой.

Тайлер называет меня Ангелом, но трахает меня как шлюху. Мне это нравится.

Он насаживает меня на свой член, а его руками рвет платье, освобождая мою грудь. Он засасывает мой сосок в рот, поклоняясь моему телу, и между нами проносятся разряды электричества.

Я люблю секс, люблю наслаждение, но такого еще никогда не было. Никогда еще он не был таким сырым… таким наполняющим, пока я не почувствовала, что могу умереть, если не буду иметь его. Тайлер чувствует то же самое, я вижу это в его глазах, и я удивляюсь, как мы оба боролись с этим так долго.

Но теперь мы вместе, и это взрывоопасно.

Грязно и охренительно.

Тайлер входит и выходит из меня, и я хватаюсь за спинку его кресла и использую ее, чтобы оседлать моего Папочку. Свет фар освещает машину, когда мимо нас проносятся люди, и это только подстегивает меня.

От моего дыхания запотевают окна, я пыхчу и стону, используя Тайлера, оседлав его. Он крепко держит меня, позволяя брать все, что я хочу, позволяя мне использовать его. Наклонившись назад, я притягиваю Тайлера к себе и целую его крепко, с языком, мы качаемся в слаженном темпе, одновременно достигая оргазма, приближение которого мы чувствуем оба.

Его пальцы сжимаются на мне, одной рукой Тайлер обхватывает мою грудь — трах с ним просто потрясает. Мне нравится боль, мне нравится твердость. Он сжимает меня крепче и притягивает ближе. Его бедра замирают, и теперь он просто вбивается в меня, не заботясь об изяществе и сдержанности.

— Ангел.

Тайлер стонет у меня во рту.

Это посылает меня за грань, и я кричу о своем освобождении в его машине, опускаясь на его член и скрежеща зубами. Мое тело содрогается от напряжения, когда я сжимаюсь вокруг него. Наслаждение проникает в меня с такой силой, что я могу только держаться за Тайлера, пока он стонет и замирает, а затем я чувствую, как Тайлер освобождается внутри меня, наполняя меня своей спермой, которая стекает по его члену и моей киске.

Святые вагины.

Мы оба задыхаемся и вспотели, но, когда я поднимаю голову, мы оба ухмыляемся. Тайлер прижимается к моей щеке и нежно целует меня, этот жест так противоположен грязному, быстрому траху.

— Пора отвезти тебя домой, Ангелок.

— Да, — бормочу я, прикусывая его губу, думая о том, что ждет нас сегодня ночью.

Мы не будем спать, нет, сегодня мы будем наслаждаться. Нашим временем.

Тайлер приподнимается и шлепает меня по заднице в наказание.

— Веди себя хорошо, или первым местом, которое я трахну, будет твоя задница.

Господи, я надеюсь на это.

9 ТАЙЛЕР

Я возвращаюсь домой в рекордное время с грязной грешницей на пассажирском сиденье. Ее тело зовет меня по имени, и я отвечу ему своим языком. Как только мы подъезжаем к моему дому и заезжаем в гараж, я выключаю фары и двигатель и выскальзываю из машины, прежде чем обогнуть ее. Распахнув дверь, я едва позволил Лекси выйти, прежде чем прижал ее спиной к борту машины.

Она хихикает, но это вскоре переходит в вздох, когда я обхватываю рукой ее горло и наклоняю ее подбородок назад, чтобы она встретилась с моими темными, голодными глазами.

— Всегда дразнишь меня, Ангел. Пришло время тебе за это заплатить, — рычу я, пробегая взглядом по ее платью.

— Мне нравится это платье, но без него ты мне нравишься больше.

Я срываю его, опускаюсь на колени и поднимаю одну ногу, затем другую, стягивая материал, пока она не оказывается передо мной голой. На Лекси нет ничего, кроме туфель на каблуках. Она дрожит от прохладного воздуха, ее маленькие соски напряжены и просятся мне прямо в рот. Киска Лекси все еще блестит, ее губы влажные, а глаза дикие. Лекси чертовски аппетитна, и хотя я только что имел ее, я хочу ее снова. Я хочу погрузиться в каждую ложбинку изгибов ее тела, но сначала мне нужно выпустить пар.

Пар, который она вызывает, пар, которым она командует, когда поднимает ногу, ставит пятку на мой твердый член и слегка надавливает.

— Папочка? — мурлычет Лекси, откидываясь назад на машину и проводя рукой по груди, чтобы коснуться блестящей киски. — Если я буду хорошей девочкой, ты меня трахнешь?

— Да, — рычу я, целуя шелк кожи ее бедра.

— А если я буду плохой девочкой? — спрашивает она, облизывая губы, глядя на меня. — Что, если я действительно плохая гребаная девочка?

— Тогда я буду трахать тебя жестко, — отвечаю я, мой голос хриплый. — Повернись и положи руки на капот, Ангел, затем раздвинь ноги и дай мне посмотреть на свою киску.

Когда Лекси ухмыляется, я хватаю ее ногу и сжимаю ее.

— Сейчас же, Ангел. Не заставляй меня просить дважды, или я трахну твою задницу и оставлю свою сперму капать с нее, пока буду входить внутрь.

Лекси сужает глаза, но опускает ногу и, взмахнув светлыми волосами, поворачивается. Наблюдая за мной через плечо, она кладет руки на капот моей машины, прежде чем наклониться. Ее ноги раздвинуты, давая мне прекрасный вид на ее розовую киску.

Ангел виляет своей попкой. Наклонившись ближе, я провожу языком по ее ноге до киски, затем перехожу на другое бедро и провожу языком до ступни. Она задыхается и опускает голову на капот, раздвигая ноги шире. Такая, черт возьми, отзывчивая и нуждающаяся.

Идеальное сочетание демона и ангела.

Грех, способный совратить даже священника с пути истинного.

Она выглядит как те женщины из фильмов, ведет себя как ангел, а трахается как порнозвезда.

Те парни, с которыми она встречалась раньше, были идиотами.

Лучше, чем Лекси, не бывает. Она — идеальная женщина, моя идеальная женщина, потому что больше ни у кого ее не будет. Ее киска — моя, ее задница — моя, и ее рот — тоже. Я намерен доказать ей это.

Я всю жизнь ждал такую женщину, как она, и теперь, когда она у меня есть, я ее не отпущу. Возможно, она пришла ко мне, чтобы отомстить, но она получит гораздо больше. Этотангел привел свою красивую задницу прямо в логово демона, и этот демон не собирается ее отпускать.

Кружа вокруг киски Ангела языком, я раздвигаю ее губы и погружаю язык внутрь, заставляя ее громко стонать, когда она извивается от моих прикосновений.

— Папочка, — хрипло шепчет она, — ты не закрыл дверь.

Она права, я не закрыл, и я также не закрыл как следует Лекси собой. Она почти наполовину открыта, любой может нас увидеть.

— Тебе это нравится, Ангел? Нравится мысль, что кто-то наткнется на нас, увидит мой язык в твоей киске?

Она хнычет, когда я ввожу в нее два пальца и загибаю их.

— Что они могут увидеть, как я трахаю тебя, и услышать твои крики?

— О, блядь, — шепчет она, когда я щелкаю языком ее клитор.

— Потому что я думаю, что ты хочешь этого, Лекси. Я думаю, ты хочешь, чтобы кто-нибудь увидел нас, увидел, что ты делаешь со мной. Как ты сводишь меня с ума, пока я не могу думать ни о чем другом, кроме как быть внутри тебя, с твоими ногтями в моей спине и киской, обхватывающей мой толстый член.

Она практически течет, пока я говорю, оттопыривает свою задницу назад, чтобы получить больше. Усмехаясь, я вылизываю ее соки, заставляя Лекси снова задыхаться.

— Но ты была хорошей девочкой, такой хорошей девочкой, и ты заслуживаешь награды, не так ли?

Когда она не отвечает, я щипаю Лекси за клитор, заставляя ее дергаться и кричать.

— Отвечай, когда я спрашиваю, Ангелок.

— Да! Трахни меня, Тайлер, — умоляет она.

Облизав ее киску еще раз, я высвобождаю пальцы и встаю, обхватив шею Ангелочка руками. Я прижимаю свои пальцы, покрытые соками Лекси, к ее губам, раздвигая ее ноги.

— Попробуй свой вкус на моей коже, Ангел, как чертовски мокрая ты становишься для меня, и не прекращай сосать, — приказываю я, обхватывая член другой рукой и прижимая его к ее капающему центру.

Лекси раскрывает идеальные губы, чтобы поглотить мои пальцы, обхватывая их, пока она проводит по ним языком, пробуя на вкус свои соки, смешанные с моей спермой. Грязный маленький Ангел.

Вынув их у нее изо рта, я обхватываю рукой ее шею и прижимаю Лекси лицом к капоту.

— Хорошая девочка. Посмотри, как ты чертовски великолепна, раскрыта для меня, как на пиру.

— Папочка, пожалуйста, — стонет она, отталкиваясь назад, чтобы попытаться взять мой член, и я шлепнул ее по бедру.

— Я сказал, не двигайся, Ангел.

Лекси снова хнычет, ее руки сжимают капот, когда она отклоняет бедра назад.

— Ангел мой, — предупреждаю я. — Веди себя хорошо.

— Или что, папочка? — мурлычет она, отталкиваясь и вводя в себя дюйм, заставляя задыхаться. — Ты сказал, что будешь трахать меня жёстче, или это были просто грязные слова?

Я снова шлепаю Лекси по бедру и одним толчком проникаю глубже в ее цепкую киску, сдерживая стон от того, как крепко она обхватывает меня. Я наклоняюсь и целую ее шею.

— Просто грязные слова, Ангел?

— Да, и это все… старикашка? — дразнит она.

Сузив глаза, я вбиваюсь в Лекси, она громко вскрикивает, но стон перерастает в смех, когда она отталкивается назад, чтобы встретить мои грубые толчки. Я тружусь над ней изо всех сил, и не успевает она опомниться, как снова кричит, ее киска пульсирует вокруг меня в разрядке. Вытащив свой член, я раздвигаю ее ягодицы, и она втягивает воздух и стонет.

— Папа… Папочка? — лениво спрашивает она.

— Я говорил тебе, что буду трахать тебя сильнее. Ты должна была быть хорошей девочкой, — рычу я, проводя своим мокрым членом по ее заднице. — Теперь я собираюсь трахать твою маленькую попку и смотреть, как моя сперма вытекает из нее, и мы оба знаем, что ты кончишь снова, как грязная маленькая девочка, которой ты и являешься, не так ли, Ангел?

— О боже, — шепчет Лекси, но я большой и не хочу причинить ей боль, поэтому я шлепаю Лекси и сильнее прижимаюсь к ее шее.

— Не двигайся, или я не позволю тебе кончать всю ночь, — угрожаю я, а затем отступаю назад. Она вздрагивает, но не двигается, и я, усмехаясь, иду в темный дом, включая свет, пока поднимаюсь наверх. Я нахожу в ящике нераспечатанный тюбик смазки и спускаюсь вниз, чтобы найти ее там, где я ее оставил, распростертой на моей машине, с задницей в воздухе, сочащейся соками.

Ебаный ад.

Шагнув за нее, я откручиваю колпачок и брызгаю на раздвинутую задницу Лекси, заставляя ее дернуться вперед.

— Холодно, Ангелок?

Она кивает, пока я втираю смазку пальцами, вдавливая один в ее задницу и прорабатывая тугие мышцы.

— Я ее согрею, — обещаю я, добавляя еще один палец. Она слишком тугая. — Расслабься, детка, мой член слишком большой, чтобы сделать это, если ты не расслабишься.

Она снова хнычет, но расслабляется, доверяя мне свое тело и удовольствие.

— Хорошая девочка, — хвалю я, работая пальцами, входя и выходя, пока она снова не начинает стонать. Когда Лекси начинает отталкиваться, я освобождаю их и прижимаю свой член к ее попке. Она замирает, и я глажу ее по спине другой рукой.

— Ангел, — воркую я, — почувствуй, как сильно ты меня напрягаешь, как чертовски дико ты заставляешь меня чувствовать себя. Ты заставляешь меня забыть обо всем остальном, кроме тебя и этого тела, которого я жажду.

Она вздыхает, выгибаясь навстречу моим прикосновениям, и я провожу головкой члена по ее мышцам, замирая и позволяя ей расслабиться еще больше, прежде чем ввести еще один дюйм. Это происходит медленно, и я двигаюсь неглубокими, медленными толчками, пока, наконец, не ввожу член по самые яйца. Это пытка в лучшем смысле этого слова — стараться не двигаться, когда все, чего я хочу, это входить в нее до тех пор, пока она не сможет видеть, не то что стоять.

— Хорошая девочка, — удивленно бормочу я, глядя вниз на ее тугую маленькую попку, принимающую меня. — Черт возьми, Ангелок, ты бы видела, как сексуально ты выглядишь сейчас, обхватив мой член.

— Боже, Тайлер, двигайся, пожалуйста, — умоляет она.

Усмехаясь, я вытаскиваю член и снова ввожу его, начиная медленно, но вскоре ускоряясь. Лекси стонет, встречая каждый толчок, ее задница сжимается вокруг меня так сладко, что я понимаю, что долго не протяну. Но и она тоже. Лекси уже почти кричит снова, и когда я вбиваюсь в нее по-настоящему, она действительно кричит.

Громко, несомненно, разбудив соседей.

— Вот так, Ангел, — рычу я, трахая ее. — Пусть они услышат, как ты кончаешь для своего папочки, — рычу я, протягивая вниз свободную руку и щелкая ее клитор, пока Лекси не кончает с криком. Ее задница сжимается вокруг меня так, что я не могу двигаться, запирая меня внутри ее тела, пока Ангел дергается и извивается.

Это заставляет меня освободиться. Мои яйца напрягаются, пока я не могу сдержаться. Я стону, взрываясь, заполняя ее задницу. Изгибаясь над спиной Лекси, я осыпаю поцелуями ее мягкую, потную кожу.

— Черт возьми, Ангел, — стону я, задыхаясь, мое сердце колотится. — Как это может быть лучше с каждым разом?

Мы остаемся так на некоторое время, пока она не вздрагивает, несомненно, от холода. Я отстраняюсь от ее обмякшего тела и поворачиваю ее. Лекси спотыкается, поэтому я удерживаю ее и целую слезы на ее щеке, но она улыбается, поэтому я уверен, что это не слезы грусти.

— Держись, Ангел, — бормочу я, закрывая дверь гаража и запирая ее, а затем беру Лекси на руки и прижимаю к своей груди. — Я держу тебя. Давай приведем тебя в порядок.

Она кивает и прижимается к моей груди, как маленький котенок. Я чуть не сбиваюсь с шага, глядя на эту крошечную женщину в моих руках. Она такая доверчивая, такая чертовски совершенная, что мне становится больно.

Как я могу отпустить ее, если она — все, чего я ждал всю свою жизнь?

Все это не имеет значения, ни возраст, ни ее бывший… мой сын. Это не имеет значения. Я оставлю ее себе.

Лекси — моя.

10 ЛЕКСИ

Я не могу даже пошевелиться, мои конечности не хотят меня слушаться. Меня еще никогда не трахали так тщательно. Я нахожусь в состоянии расслабленного блаженства. Папочка может сделать все, что угодно, и я позволю ему. Я как мурлыкающая кошка в его больших руках, когда он легко несет меня по дому и вверх по лестнице.

Странно снова быть здесь, но это также кажется правильным. Тайлер проходит мимо комнаты Джастина, и я намеренно не смотрю на него. Однако он ловит мой взгляд и мягко улыбается, когда заходит в свою комнату и проходит в ванную.

— Как ты себя чувствуешь, Ангел? — бормочет Тайлер.

— Устала. Думаю, ты убил меня.

Я хихикаю, и Тайлер ухмыляется, когда начинает наполнять ванну, все время держа меня в своих объятиях. Господи, какой же он сильный! Он добавляет пену, с любовью поглаживая мою спину. Когда ванна наполняется почти наполовину, Тайлер помогает мне забраться в нее. Я почти погружаюсь в воду, настолько я расслаблена, и он снова смеется, помогая мне сесть.

— Не утони, пока я принесу тебе попить, — приказывает он, широко улыбаясь.

— Да, Папочка, — отвечаю я автоматически, закрывая глаза, пока теплая вода течет вокруг меня, расслабляя меня еще больше. Я не слышу, как Тайлер уходит, поэтому открываю глаза и вижу, что он смотрит на меня со странным выражением лица. Но потом он моргает, и оно исчезает, а Тайлер наклоняется и целует меня так нежно, что у меня на глаза наворачиваются слезы.

— Боже, Ангел.

Его голос грубый и одновременно наполнен нежностью, когда он гладит мою щеку, а затем вздыхает, прежде чем отстраниться.

— Я вернусь через мгновение. Не двигайся, блядь.

Я просто плыву, позволяя пузырькам расслабить мои мышцы. Мне приходится выключить кран, когда ванна наполняется, и не прошло и двух минут, как Тайлер вернулся. Он втискивает бутылку с водой мне в руку.

— Пей, Ангел, — требует он.

Я сажусь, откручиваю уже ослабленную крышку и делаю большой глоток, после чего передаю ему бутылку обратно. Тайлер отставляет ее в сторону и начинает раздеваться. Клянусь, у меня отвисает челюсть, когда я наблюдаю за ним.

Это покруче, чем в фильме «Супер Майк».

На самом деле, музыка даже звучит в моей голове, пока я наблюдаю за ним. Тайлер даже не пытается быть сексуальным, но, клянусь, я просто кончаю от того, что смотрю на него. Он чертовски красив, все мышцы и твердые грани, его возраст только дал ему время достичь совершенства. У него копна темных волос на широкой груди и несколько завитков этнической татуировки, обвивающихся вокруг плеча. Его шесть кубиков пресса сжимаются, когда он снимает носки и брюки. Я облизываю губы, когда Тайлер показывает свои накачанные, покрытые волосками бедра — что есть такого в накачанных бедрах, от чего я становлюсь мокрой? Его член уже в состоянии готовности, толстый и длинный, как я помню. Понимая, что он симпатичный, Тайлер поворачивается и подмигивает, когда замечает мой взгляд, его персиковая попка оттопыривается.

Теперь я знаю, почему девушкам нравятся мужчины постарше. Кому нужны повзрослевшие мальчики, когда можно получить чертовски идеального зрелого мужчину с большим членом, который знает, как им правильно пользоваться?

— Наклонись вперед, Ангел.

Я делаю то, что мне велят, не находя слов.

Тайлер проскальзывает за мной, разбрызгивая воду по сторонам, и притягивает меня к себе, его ноги располагаются по обе стороны от меня. Я расслабляюсь, прижимаясь к его большой груди, а он обхватывает меня руками, поддерживая, чтобы я могла закрыть глаза и плыть.

Тайлер начинает мыть меня, и я позволяю ему, хватаю другую руку Тайлера и прижимаю к ней свою маленькую. Я улыбаюсь разнице. Тайлер огромный во всем, а я чувствую себя хрупкой.

Подняв его руку выше, я играю с его пальцами, замечая маленький белый шрам на одном пальце.

— Что случилось? — тихо спрашиваю я, пока Тайлер продолжает мыть меня. Я как пушинка в его руках. Как может один мужчина быть таким совершенным?

Я сильная женщина, но, черт возьми, даже самым сильным из нас нравится, когда о них заботятся время от времени, а Тайлер? Он боготворит мое тело во время и после секса, полностью отдаваясь каждой задаче по уходу за мной, даже если он, вероятно, знает, что мы не сможем снова заняться сексом, потому что мне слишком больно. Ему все равно, он делает это, потому что может и хочет, а не для того, чтобы что-то получить взамен.

— Когда я учился в университете, я напился и взялся готовить. Ничего хорошего из этого не вышло, — отвечает Тайлер, заставляя меня смеяться, целуя мою щеку и убирая руку назад, чтобы закончить мыть меня.

Я делаю вздох.

— Я никогда не спрашивала… Что случилось с мамой Джастина?

Он даже не пропустил ни одного дюйма, его влажные руки прогибаются над моим животом, продолжая мыть меня.

— Ничего, это был секс на одну ночь. Я был молод и все еще строил свою компанию, у меня не было времени на отношения. Мы познакомились в баре, и я даже не узнал, как ее зовут. Через два года она нашла меня и сказала, что у меня есть сын. После этого мы разделили обязанности по его воспитанию. Я занимался им каждые выходные, а она — на неделе. Это сработало, даже когда она вышла замуж. Мы стали в некотором роде друзьями. Я никогда не хотел детей в том возрасте, но это заставило меня работать в десять раз усерднее, чтобы обеспечить ему все то, чего у меня никогда не было.

— Ты хороший отец, — пробормотала я.

Он смеется, целуя меня в щеку.

— Я надеюсь на это, но это не мешает Джастину набивать собственные шишки, совершая ошибки. Вроде тебя.

— Думаешь, я была ошибкой?

— Для него? Да. С тобой у него не было ни единого шанса. Ты бы поняла это, даже если бы он не изменял. Ты слишком чересчур для него, чересчур откровенная, мечтательная, творческая. Джастин, как бы я его ни любил, очень недалекий человек.

Я обдумываю его слова. Возможно, Тайлер прав.

— Так ты так и не остепенился? — спрашиваю я с любопытством.

Тайлер пожимает плечами, когда моет мои ноги.

— Моя компания набрала обороты, и работа стала моей жизнью, когда он переехал. Годы прошли так быстро… Ангелок, никто никогда не заставлял меня хотеть этого. Они видели меня, видели лишь мои деньги, привязанные к моему имени, видели хорошую жизнь. В конце концов, я устал от змей и просто оставил попытки… до тебя.

— Меня?

Я почти пискнула.

Тайлер глубокомысленно усмехается.

— Да, тебя. С твоими чертовски невинными глазами и добрым характером, ты завладела мной одной гребаной улыбкой, Ангел. Ты не похожа ни на кого из тех, кого я встречал раньше. Тебе ничего не нужно, но я хочу подарить тебе весь мир.

Я дрожу от этого, не зная, что сказать. Как секс с Тайлером стал таким глубоким так быстро? Я только что вышла из сложных отношений, поэтому не ищу новых. Я должна уйти сейчас, пока он не понял этого.

Он, должно быть, чувствует это, потому что замирает.

— Я ни о чем не прошу, Ангел. Пока нет, но мы оба знаем, что это было больше, чем секс, ты можешь получить это от кого угодно. Ты пришла ко мне по какой-то причине, и когда ты поймешь, что это такое, я все еще буду здесь, в ожидании. Я годами ждал подходящую женщину, и могу подождать еще немного.

Я игнорирую его слова, не готовая к тому, что говорит Тайлер, и он бросает попытки. Часть меня чувствует, что я только познакомилась с Тайлером — ну, во всяком случае, с этой его стороной. Такая близость — это что-то новое, но другая половина меня знает его лучше, чем кто-либо другой. Я знаю, что заставляет его смеяться, как губы Тайлера кривятся вправо, когда он улыбается. Как он любит свой кофе, его мечты, его надежды…

Он хватает мою киску сильно, собственнически, как будто она принадлежит ему, и, черт возьми, если я не трусь об эту руку, хотя он просто пытается заботиться обо мне. Но это делает свое дело — отвлекает меня от моих мыслей и обращает мое внимание на твердый член, прижатый к моей заднице. Хватка на моей киске усиливается… Хватит думать, Лекси. Сейчас все это не имеет значения. Мне все равно, насколько все это беспорядочно, я хочу этого мужчину каждую чертову свободную минуту. Каждое движение его пальцев вызывает смесь агонии и удовольствия, его грубая ладонь скрежещет по моему клитору, пока я не задыхаюсь. Вода бьет по моим твердым соскам, заставляя мои щеки пылать, а сердце замирать.

Тайлер целует мой висок, заставляя меня вздохнуть в разочаровании, пока он моет меня, а затем сливает воду, прежде чем помочь мне выйти.

— Пойдем, Ангел, тебе нужно поесть и поспать.

— Правда?

Я ухмыляюсь, когда Тайлер приседает и поднимает мои ноги, вытирая их, прежде чем поцеловать каждую и опустить обратно. Он смотрит на меня, в его взгляде тлеют угли.

— Да, потому что я планирую провести завтрашний день меж твоих бедер, так что тебе лучше отдохнуть, пока я тебе позволяю это делать.

11 ТАЙЛЕР

Я достаточно взрослый, чтобы знать, чего я хочу в жизни, и достаточно сильный, чтобы взять это. Я хочу Лекси, это так просто. Я почувствовал, как она замерла при моем заявлении. Я позволю ей пока отступить. Она молода и явилась не из самого лицеприятного места, так что я позволю ей поверить, что это временно, просто для того, чтобы удовлетворить некоторые желания в ней… когда на самом деле, я планирую оставить моего Ангела у себя.

Навсегда, если она позволит мне.

Я слишком стар для игр, но я готов играть в них, чтобы заполучить ее. Готов сделать все, что потребуется, чтобы Лекси поняла, что принадлежит мне. Как сейчас, я смотрю, как она спит. Луна светит в открытое окно, любовно освещая ее прекрасное лицо и ее светлые волосы, которые разметались по моей подушке, как я представлял себе в течение многих ночей. Ее тело прижато к моему, каждый изгиб так отличается от моего твердого, зрелого тела.

Я чувствую себя грязным и неправильным. Она молода, а я чувствую себя намного старше… но это меня не остановит. Мне все равно, что кто-то думает, и насколько велика разница в возрасте — когда ты знаешь, ты знаешь.

А Лекси? Она — та самая.

Та, которую я ждал. Это никогда не было так. Я думал, что смогу взять ее тело, тело, которое она предложила, и ничего не почувствовать. Я ошибался. Секс… черт, он снес мне крышу. Меня никогда так не тянуло к кому-то, и то, когда мы с ней вместе, это как рай в красивой упаковке с богиней блондинкой в главной роли.

Такие отношения случаются нечасто. Я отказываюсь быть похожим на своего сына-идиота и позволить лучшему, что когда-либо случалось со мной, уйти.

Джастин… Что он подумает? А мне не все равно?

Он дурак, и всегда им был. Он обращается с женщинами как с одноразовыми дырками — ранит их, а потом бросает. Он молод, я знаю это, но иногда я ненавижу этого урода.

Почему он должен был встретиться с ней первым?

Я устал смотреть на нее и хотеть, устал притворяться, что она мне не нужна. Устал убеждать себя, что не грежу о ней, не представляю ее в своих объятиях, ее тело, раскинувшееся подо мной.

Она хочет меня, я знаю это.

Но будет ли этого достаточно?

Вопросы теснятся в моей голове, но когда она поворачивается с очаровательным похрапыванием и прижимается лицом к моей груди, я понимаю, что мне все равно. Все решится само собой, меня волнует только то, что она здесь. Со мной. В моей постели, в моих объятиях.

Пока что Лекси моя.

И я планирую воспользоваться этим по максимуму.

Обхватив ее руками, переплетя наши ноги, я прижимаю голову к ее голове и закрываю глаза, на моем лице играет улыбка. Мой Ангелочек прижимается ближе, словно не может насытиться. Я борюсь с усталостью, навалившейся на мое тело и разум, желая запомнить эту ночь навсегда.

Начало оставшейся части моей жизни.

С Лекси в её центре.

12 ЛЕКСИ

Я медленно просыпаюсь от удовольствия, которое разливается по моему телу, что-то твердое упирается мне в спину, а сердце колотится. Я на грани того, чтобы кончить…

Что за…

Стон срывается с моих губ, когда я чувствую Тайлера позади себя. Его член в моей киске, и он держит мою грудь, медленно трахая меня жесткими, размеренными толчками.

— Наконец-то проснулась, Ангелок? — пробормотал Тайлер. — Ты так крепко спала, но почти кончила для меня, моя маленькая грязная девочка.

Он проводит рукой по долине моих грудей и накрывает мою киску, вонзаясь в меня все сильнее.

— Так чертовски близко. Даже во сне ты была мокрой для меня. Что тебе снилось, Ангел?

Я стону, и Тайлер смеется, целуя мою шею до самого уха.

— Это было связано с моим членом?

— Я не… я не помню, — задыхаюсь я, запинаясь на полуслове, пока он шлепает меня по клитору.

Мое тело так плотно прижато к его телу, что между нами нет ни сантиметра свободного пространства. Я чувствую, как его сердце бьется в такт с моим, его рука слегка дрожит, когда Тайлер обнимает меня и толкается, когда я полностью проснулась.

— Уверен, что так и было, Ангел. Ты разбудила меня стонами во сне, а твоя рука гладила мой живот, как будто ты какая-то жадная девчонка, которой ты по сути и являешься. Я не мог удержаться, — пробормотал он мне на ухо, грязные слова заставили меня вскрикнуть, и Тайлер снова шлепнул меня по клитору. — Разве я сказал, что ты уже можешь кончить, Ангел? — рычит Тайлер.

Я содрогаюсь, когда разрядка подкрадывается ко мне. Я так близка, но Тайлер внезапно выходит из меня, заставляя меня застонать.

Я переворачиваюсь, и он оказывается надо мной, тени темной комнаты закрывают его лицо. Его черные глаза жадно смотрят на меня, а его большие накачанные руки лежат по обе стороны от моей головы, когда он раздвигает мои бедра и протискивается между ними. Его влажный член снова прижимается к моей киске, пока он ждет, когда я спущусь с этой грани.

Сощурившись, я поворачиваю голову и кусаю его руку в наказание. Это заставляет его хрюкнуть, и я наблюдаю, как его глаза закрываются и он дрожит.

— Черт, Ангел, не делай этого, если не хочешь, чтобы я кончил тебе на грудь прямо сейчас, даже не заставив тебя кончить. Ты не единственная, кто сейчас на грани…

Выгибаясь, я трусь грудью о его твердую грудь, и Тайлер снова стонет, прежде чем наклонить голову и лизнуть один из моих сосков, втягивая его в рот.

Застонав, я обхватываю ногами его талию, принимая на себя весь его вес. Тайлер опускается, держа одну руку рядом с моей головой, а другой крепко сжимает мою грудь, перекатывая сосок в такт с тем, как его язык ласкает и сосет другой сосок.

Мои глаза закрываются без всякого смысла. Я не могу больше смотреть в эти темные, голодные глубины, пока он разрывает мое тело. Его рука внезапно оказывается на моем подбородке и резко сжимает его.

— Смотри на меня, Ангел, сейчас же.

Задыхаясь, я открываю глаза, наблюдая, как Тайлер ползет по моему телу, его губы пробегают по моему животу, заставляя меня вжиматься ему в рот. Его широкие плечи раздвигают мои ноги, а он обдувает теплым дыханием мою влажную киску, заставляя меня дрожать.

— Я не могу выкинуть из головы твой вкус. Господи, Ангел, ты потрясающая на вкус, и я хочу просыпаться каждый день с моим языком в твоей киске.

— Блядь, Папочка, — стону я, не в силах сдержаться. Его грязные слова подстегивают меня, когда он раздвигает мои губы и приникает ко мне, темными, голодными глазами все еще смотрит на меня.

Тайлер погружает палец внутрь меня, поглаживая мои стенки и нервы, а языком проводит по моему клитору. Он ест меня так, словно ему никогда не бывает достаточно, его взгляд полон удовольствия.

Тот факт, что Тайлер наслаждается этим, делает меня еще более дикой. Я тянусь вниз и хватаю его за голову, царапая ногтями кожу головы, пока извиваюсь на его языке, впечатываюсь своей киской дальше в его рот. Я уже почти за краем, особенно когда он добавляет еще один палец, растягивая меня, трахая меня в такт своему языку.

— Ангелочек, — стонет он. — Мне нравится, как ты становишься мокрой, как чертовски крепко ты сжимаешь мой член и пальцы, а смотреть, как ты кончаешь? Это охуенно, это моя новая любимая вещь. Я хочу, чтобы ты выкрикивала мое имя каждый день, чтобы эти розовые красивые губы были раздвинуты, как сейчас, чтобы твои глаза были дикими и большими… чтобы твое тело принадлежало мне.

Тайлер опускает лицо к моей киске, а я качаю головой и закрываю глаза, не в силах больше держать их открытыми, так как все больше и больше удовольствия течет через меня, контролируемое им. Губами Тайлер обхватывает мой клитор, и всасывает его, сильно.

Я почти отрываюсь от кровати, когда вскрикиваю, разрядка застает меня врасплох и отправляет в темноту. Фейерверк взрывается где-то за моими веками, когда я чувствую, как Тайлер гладит меня сквозь пелену, его голос проникает сквозь туман, но не его слова.

Когда я наконец прихожу в себя, он целует мою киску и ползет вверх по моему телу. Его подбородок и губы покрыты моими соками, но ему все равно, и мне тоже, когда я поднимаюсь и притягиваю Тайлера к себе. Я чувствую свой вкус на его губах и отчаянно целую Тайлера, наши языки и зубы сталкиваются, когда он поднимает мою ногу на свое бедро и прижимает свой член к моему входу.

— Тайлер, — задыхаюсь я, прижимаясь к его губам. Он предупреждающе покусывает их, заставляя меня застонать. — Папочка, пожалуйста.

Со стоном, который я проглатываю, Тайлер снова входит в меня, его толстый член заставляет меня стонать, когда растягивает меня до предела. Под этим углом Папочка проникает глубже, чем раньше, и когда он отводит губы и мои глаза открываются, я натыкаюсь взглядом на его пристальный взгляд, отчего атмосфера между нами становится интимной. Его пальцы впиваются в мою кожу, когда он трахает меня… но эти глаза.

Эти темные глаза никогда не отрываются от моих. Он претендует на меня, ставит на меня клеймо собственника, давая мне понять, кто именно находится внутри меня, трахает меня и доставляет мне удовольствие.

Наши тела двигаются как музыка, синхронно извиваясь друг вокруг друга, наше крещендо быстро нарастает. Мы оба не в состоянии долго продержаться друг с другом. Никогда не было такого ощущения, что я не могу насытиться им. Что я никогда не хочу, чтобы он останавливался. Я хочу, чтобы Тайлер постоянно находился внутри меня, любым способом, которым я могу его достать.

Я одержима удовольствием, которое он приносит, как наркоман, нуждающийся в наркотике. Именно этим Папочка Тайлер является для меня сейчас, моим собственным сортом наркотика. Каждый поцелуй разжигает во мне экстаз, каждое скольжение его рук по моей груди и бокам подстегивает меня. Каждый раз, когда он погружается в мою киску и вырывает стоны из моего горла, это доказывает одно.

Это не одноразовая интрижка, это привыкание.

А что такое зависимость? Зависимости обладают такой силой, чтобы причинить тебе боль, и без них… без них жизнь — пытка. Как я переживу уход от этого, когда я знаю, какое блаженство я могу найти в его прикосновениях?

— Останься со мной, Ангел, — простонал он, прижимая свою голову к моей, когда входил в меня, отгоняя каждую угнетающую мысль. Каждый удар его члена усиливает это удовольствие, пока мне не становится все равно.

Если я наркоманка, то и он тоже.

Тайлер может называть меня Ангелом, но мы оба знаем, что они падают.

И я падаю, падаю сильно, прямо с обрыва и освобождаюсь. Я издаю стон ему в губы, а Тайлер замирает и корчится от удовольствия. Наши сердца бьются в унисон, а тела покрыты потом, когда он прижимается ближе.

Я обхватываю его руками, пытаясь отдышаться, но он целует меня так мягко, так нежно, что у меня на глаза наворачиваются слезы. Тайлер трахает меня как животное, но после этого любит меня так нежно. Как это вообще возможно?

— Останься, Ангел, останься со мной, — шепчет Тайлер.

Я моргаю, затем сглатываю, чтобы унять сухость во рту, и возвращаюсь на землю.

Ангелы падают.

Но могу ли я действительно влюбиться в отца своего бывшего парня?

Пока мы задыхаемся, его член все еще во мне, наши тела прижаты друг к другу, я ищу его взгляд. Слова застревают у меня в горле, пока я ищу ответ на его вопрос. Тайлер вздыхает, прежде чем снова поцеловать меня.

— Давай немного поспим.

Я знаю, что причинила ему боль, но я не знаю, чего хочу. Все это было так быстро, так быстро прошло, и я окрылена Тайлером. Что, если это пройдет? Что если этого недостаточно? Могу ли я действительно остаться? Но… могу ли я уйти?

Позволит ли он мне уйти, если я попытаюсь?

И хочу ли я этого?

Жизнь редко дает нам второй шанс на первую любовь. У меня была своя доля принцев и шутов, а теперь мне нужен король, который будет заботиться обо мне во всех отношениях. Кто знает, что у него в руках… королева.

Но может ли вожделение — я не буду говорить о любви, пока нет — длиться долго, когда мы сталкиваемся с такими трудностями?

Хотела бы я знать.

Папочка… пожалуйста, не делай мне больно.

13 ТАЙЛЕР

Я оставляю Лекси спящей, а сам ускользаю в магазин за продуктами. На обратном пути я решаю захватить завтрак для нее и себя, мы даже можем позавтракать в постели. Я знаю, что при свете дня у нее могут возникнуть сожаления или сомнения, но надеюсь, что это не так, так же как надеюсь, что она все еще будет рядом, когда я вернусь.

Это больше, чем просто секс или трах. Между нами что-то есть, что-то, что я хочу исследовать, даже если она до конца не уверена. Мне просто нужно время, чтобы убедить ее, что я не причиню ей боль, как те идиоты в прошлом. Время, чтобы доказать, что она может доверить мне свое сердце.

Я как раз выхожу из кафе с напитками и пакетом еды, когда сталкиваюсь с Джастином. Я замираю, и он тоже, прежде чем усмехнуться.

— Привет, пап. Что ты делаешь так рано в свой выходной?

— Завтракаю, — парирую я. — Я думал, ты сегодня работаешь?

— Взял отгул, — отвечает он, его глаза устремлены вдаль, как это обычно бывает, когда он лжет. — Хочешь перекусить вместе? — спрашивает он.

— Извини, мне нужно возвращаться, может, на следующей неделе? — предлагаю я.

Джастин кивает, и я похлопываю его по плечу, когда прохожу мимо, прежде чем остановиться, зная, что не должен этого делать.

— Как Лекси? Я давно вас двоих не видел.

— О.

Обернувшись, я вижу, что его лицо покраснело, а рука потирает затылок.

— Мы расстались. Прости, я знаю, что она тебе нравилась.

Чертовски преуменьшаешь, парень, учитывая, что я украл ее при первой же возможности, наполнил ее своей спермой и теперь думаю о том, как оставить ее себе навсегда.

— Очень жаль, она хороший человек. Что случилось? — тупо интересуюсь я.

В последнее время мы с ним отдалились друг от друга, в основном потому, что каждый раз, когда я его вижу, мне хочется избить его за то, что у него была она, и я думаю, что какая-то часть его знает об этом.

— Просто не сложилось. Эй, я лучше пойду, если хочу успеть на работу.

Джастин исчезает внутри. Подождите-ка, я думал, он типа взял отгул?

Дети, они никогда не становятся слишком взрослыми, чтобы лгать своим родителям.

Отворачиваясь, я подавляю чувство вины за то, что солгал ему, за то, что не сказал ему правду о нас с Лекси. Но я не знаю, хочет ли она этого, и это ее выбор, а не мой.

Правда всегда выйдет наружу, надеюсь, она это поймет.

Стряхнув с себя наваждение, я отправляюсь домой и, войдя в дом, кладу еду в тарелки и несу их наверх. Когда я вхожу в комнату, я замираю и смотрю на нее.

Лекси прекрасна ночью, но еще более прекрасна днем.

Солнце проникает в окно, целуя ее золотистую кожу, а ее светлые волосы блестят на моих подушках, как прядки золота. Кожа Лекси гладкая и идеальная, ее изгибы выставлены напоказ. Высокая, пышная грудь просит моего рта, а ее живот призывает меня целовать и поклоняться ему.

Ее округлые бедра и накачанные ляжки заставляют мой член твердеть в течение нескольких секунд, и я думаю о том, чтобы съесть на завтрак Лекси. Но когда у нее заурчало в животе, и она моргнула, открыв эти притягательные глаза, я понял, что сначала нужно ее накормить.

Потом уже я смогу съесть ее.

— Доброе утро, Ангел, — бормочу я, проходя через комнату. Я ставлю тарелку и кофе на тумбочку перед Лекси, прежде чем наклониться и украдкой поцеловать ее.

Ухмыляясь, я проскальзываю рядом с ней, моя собственная тарелка с омлетом покоится на моем колене, когда Лекси сонно моргает и садится. Простыня сбивается на ее талии, но, похоже, ее это не волнует.

— Ммм, пахнет потрясающе, ты готовил? — спрашивает она, беря круассан, отламывая кусочек и жуя, прежде чем застонать. — Боже, если бы ты приготовил это, я бы вышла за тебя замуж.

— Ну… — поддразниваю я, прежде чем разрезать свой завтрак. — Жаль разочаровывать, но нет. Но я встретил Джастина в кафе.

Я чувствую, как Лекси замирает, и ее взгляд устремляется в мою сторону, поэтому я поднимаю голову и ободряюще улыбаюсь Лекси.

— Я ничего ему не сказал.

Она опускает глаза, а затем морщится.

— Прости, я не…

— Я знаю, — говоря, киваю на ее тарелку с едой. — Ешь.

Глаза Лекси блестят, когда она откусывает кусочек. На ее губах остается крошка теста, и я наклоняюсь и слизываю ее. Ангел стонет и прижимается ко мне, но я отступаю с усмешкой.

— Сначала поешь, Ангел.

— Дразнишься, — ворчит она.

— О, я планирую дразнить тебя все утро, Ангел, и заставлять тебя выкрикивать мое имя, чтобы все слышали, но сначала тебе нужно поесть… Тебе понадобится энергия.

Она усмехается и ест быстрее, и когда я заканчиваю, откидываюсь назад и потягиваю свой кофе, наблюдая за моим Ангелочком.

— Оставайся сегодня вечером со мной.

— Тайлер… — начинает Лекси, и я поднимаю руку.

— Я больше ни о чем не прошу, но мы оба знаем, что нам не хватает друг друга. У меня есть много времени, чтобы наверстать упущенное. Ты ведь сегодня не работаешь?

Ангелочек качает головой, нервно покусывая нижнюю губу, поэтому я наклоняюсь и прижимаю большой палец к пухлой губе Ангелочка, пока она не отпустит кожу, а затем большим пальцем поглаживаю то место, где она прикусывала кожу.

— Тогда останься со мной, Ангел, еще на одну ночь. Позволь мне заснуть с тобой в моих объятиях. Если завтра ты захочешь уйти, я позволю тебе. Я даже не буду преследовать тебя, если ты этого хочешь, ты будешь отомщена. Еще одна ночь, Лекси, со мной, прошу.

Лекси смотрит мне в глаза, прежде чем склониться к моему прикосновению.

— Хорошо, — соглашается она, заставляя меня усмехнуться.

— Хочешь принять душ, Ангел?

Она кивает, и я наклоняюсь ближе, шепча ей в губы.

— Лучше поторопись, потому что я проголодался и говорю не о еде. Я хочу, чтобы ты оказалась подо мной меньше, чем через двадцать минут, так что у тебя есть десять минут, милая.

Ангелочек визжит и встает на ноги. Смеясь, я шлепаю ее по заднице и смотрю, как она спешит через комнату, соблазнительно покачивая бедрами.

К черту двадцать минут.

Я встаю, тянусь через плечо, хватаю свою рубашку и стягиваю ее, снимаю туфли, следуя за ней.

Я мог бы просыпаться так каждый день: она в моей постели, ее смех наполняет воздух.

Ангел, останься, навсегда.

14 ЛЕКСИ

Я возбуждена.

Очень возбуждена. Сегодня Тайлер ни разу не заставил меня кончить. Он мучает меня, я знаю это. Мы мыли друг друга в душе, он прикасался ко мне и возбуждал меня, а потом отошел, не обращая внимания на свой твердый член.

Сейчас Тайлер ухмыляется, наблюдая за мной. Я неловко ерзаю на стуле, пока мы играем в эту игру.

Его выбор.

У нас целый день вместе, а он хочет сидеть и играть в настольную игру. Его грудь обнажена, а волосы мокрые после душа. Мне хочется наброситься на моего Папочку, но я не поддаюсь.

Вместо этого я решаю помучить его в ответ.

Встав, я намеренно не опускаю платье, демонстрируя ему свою задницу и отсутствие нижнего белья, пока иду к стойке и беру леденец. Мне всегда нравилось, как Тайлер смотрит на меня, когда я посасываю леденцы. Я даже не знаю, почему он держал их рядом. Мы купили их в шутку. Сейчас я думаю, что, возможно, это обоснование моего возможного наказания. Сорвав обертку, я поворачиваюсь и, не сводя с него глаз, засасываю клубничный леденец в рот, издавая характерные стоны от вкуса.

Тайлер сужает глаза, когда наблюдает за мной, все его тело напрягается. Я проскакиваю обратно к столу, сажусь и с хлопком вынимаю леденец изо рта, а затем соблазнительно провожу им по губам. Тайлер повторяет это движение со стоном.

— Ангел, — предупреждает он, — что я говорил тебе о том, что нужно быть послушной?

Я невинно моргаю.

— Делать это? — сладко отвечаю я, проводя языком по леденцу, а Тайлер смотрит, как я обхватываю его губами и сильно посасываю.

— Ангел, я серьезно, — рычит Тайлер, откидываясь назад и вздрагивая, прежде чем потянуться вниз и немного переместиться.

Смеясь, я вытаскиваю конфету изо рта, облизывая губы, пока бросаю кости и двигаю фигурку, прижимая леденец к губам.

— Я просто играю, как ты и хотел, — мурлычу я, расслабляясь и снова проводя леденцом по губам, пока наблюдаю за Тайлером. — Хочешь выпить? — спрашиваю я, поднимаясь на ноги, втягивая леденец в рот.

Тайлер крепко хватает меня за запястье, заставляя вздохнуть и посмотреть на него сверху вниз. Мое сердцебиение мгновенно учащается, и моя киска сжимается от импульса доминирования, исходящего от него.

Тайлер — гребаный альфа насквозь, а я только что практически не подчинилась ему.

Я знаю, что Тайлер пытался быть милым, доказать, что ему нужно больше, чем мое тело, но у девушки есть потребности, потребности, которые включают его член в моей киске, эти большие руки, обхватывающие мою грудь, его губы, властно требующие мои… и много, много оргазмов.

Тайлер стоит и возвышается надо мной. Твердым телом он почти прижимается к моей руке, заставляя меня дрожать от его силы.

— Ангел.

Одно слово, и я почти таю.

Приподнявшись на цыпочки, я целую Тайлера, позволяя ему почувствовать вкус клубники на моих губах, прежде чем опустить ноги на пол.

— Да, Папочка? — сладко бормочу я.

— Блядь, — ворчит он.

~

ТАЙЛЕР

Как я могу устоять перед моим Ангелочком, когда она такая сладкая на вкус? Когда она смотрит на меня большими глазами, полными озорства и похоти? Крошечное платье, в которое она одета, обнимает ее изгибы и оголяет почти всю грудь и задницу, заставляя меня постоянно напрягаться, когда я представляю, как перегибаю Ангелочка через стол и трахаю.

Как я представлял много раз до этого, когда она сидела напротив меня, но теперь я могу это сделать. Пытаюсь сохранить наши отношения такими, какими они были, и быть уважительным, но это не то, чего хочет каждый из нас. Она хочет меня, я хочу ее.

Ангелочек хочет моего контроля, доминирования и приказов. Она хочет, чтобы мой член входил в нее, когда и как я решу, а я хочу, чтобы мой маленький Ангел был в моей власти. Полностью.

Лекси смотрит на меня, облизывая леденец, затем делает шаг вперед, вынимает его изо рта и проводит им по моим губам. Она нежно целует меня, отстраняется с ухмылкой и снова облизывает губы.

— Ты на вкус как клубника, — мурлычет она.

Когда Ангел снова берет леденец в рот, и обхватывает его, посасывая так, что ее щеки становятся впалыми, я не могу удержаться. Грубо хватаю Ангелочка за затылок и притягиваю к себе. Она задыхается, а я выхватываю леденец и отбрасываю его в сторону.

— На колени, Ангел.

Лекси ухмыляется, но падает на них, моргая, смотря на меня почти по-совиному, как будто она не знала, что именно это и произойдет. Моя грязная девочка.

— Да, Папочка.

Расстегивая ремень, я вижу, как Лекси вздрагивает от этого звука, когда я расстегиваю молнию на брюках, освобождаю свой член, а затем касаюсь подбородка Ангелочка.

— Открой. Хочешь что-нибудь пососать? Ты можешь пососать мой член. Проглоти меня, Ангел, и покажи мне, как работает этот красивый ротик.

Лекси стонет, ее глаза расширяются от вожделения, когда она открывает ротик, как хорошая маленькая девочка, и сосет меня. Застонав, я смотрю как ее губы смыкаются вокруг меня, пока Ангелочек сосет, а ее рука обхватывает основание моего члена.

Я глажу ее по голове и делаю неглубокие толчки, заставляя себя глубже входить в ее влажный, тугой рот, борясь с желанием ворваться внутрь и оттрахать ее до потери сознания за то, что она дразнит меня.

— Боже, Ангелочек, ты так чертовски красива на коленях с моим членом во рту, эти большие глаза смотрят на меня. Я чувствую себя таким грязным, а ты выглядишь такой чертовски невинной.

Но потом она проводит зубами по моему члену, покачивая головой, доказывая, что я не прав. Мой Ангел грязен как ад и любит, когда я использую ее, приказываю ей, доминирую над ней.

Голубые глаза не отрываются от меня, а щеки впалые вокруг моей длины, и она держится, пока я сильнее впиваюсь в ее рот, проникая глубже в ее горло.

— Хорошая девочка, высоси меня досуха, Ангел, — рычу я, наблюдая, как Лекси заглатывает меня почти целиком; её губы встречаются с рукой, обернутой у основания моего члена, заставляя меня стонать, пока я борюсь с тесным жаром ее рта.

Запустив руку в волосы Ангелочка, я оттягиваю ее голову назад, а затем с силой опускаю вниз. Лекси поддается моему контролю, позволяя мне направлять ее вверх и вниз по моему члену. Она извивается на полу, трется об него, и мне приходится закрыть глаза, чтобы не кончить от одного только вида этого зрелища.

— Господи, Ангел, ты катаешься по полу, грязная девчонка? — Я вонзаюсь в ее рот, и она задыхается, когда я проталкиваюсь глубже. — Такая мокрая от моего члена, ты почти кончила, я уверен.

Лекси стонет вокруг моего члена, вибрации вызывают хрюканье, когда я дергаюсь в ее рту, проникая в горло Лекси, а затем отступаю назад и вхожу в нее. Я уже почти рычу, не в силах говорить.

Эти глаза оставляют меня беззащитным, когда Лекси принимает меня всего, такой чертовски совершенный ангел. Каждый толчок приближает меня к краю. Я хочу видеть, как стон вырывается из ее губ. Я должен сказать это вслух, потому что она снова стонет, и вибрация посылает меня за край.

Я изливаюсь ей в рот. Лекси мгновенно отрывает губы от моего члена, открывает рот и позволяет моей сперме стекать с ее губ, стекать по подбородку и на грудь. Она стягивает с себя платье, пока оно не падает на пол, и стоит передо мной на коленях обнаженная, а я отступаю назад, тяжело дыша.

От вида моей спермы, стекающей по ее груди, я едва не кончаю снова, мой член уже твердеет. Она голодно облизывает губы.

— Вот так, папочка? — пробормотала она, проводя пальцем по губам, прежде чем облизать его. — Или, может быть, ты хочешь шоу?

Ангел проводит двумя пальцами по беспорядку на своей груди, пока я наблюдаю за ней, смачивая их моей спермой, прежде чем провести ими по животу. Мои глаза беспомощно следят за ее движениями. Лекси раздвигает колени, когда засовывает покрытые спермой пальцы всвою киску и стонет.

— Блядь, Ангел, — стону я, наблюдая, как она бьется, трахая себя пальцами. — Откинься назад, дай мне посмотреть на твою жадную пизду.

Лекси откидывается назад, ее ноги раздвинуты, грудь выгнута дугой, а глаза устремлены на меня, пока она теребит себя. Ангел вытаскивает пальцы из своей цепкой пизды и трет ими свой клитор, прежде чем снова опустить пальцы вниз и погрузить в свой канал.

Я хватаюсь за стол позади меня, пытаясь остановить себя, чтобы не пойти туда, но когда Лекси добавляет еще один палец, я не могу. Я вырываюсь и опускаюсь на колени, проползая между ее ног. Я шлепаю ее по руке.

— Двигайся, Ангел, дай мне попробовать тебя на вкус.

Лекси высвобождает пальцы и, будучи той еще дразнилкой, проводит ими по моим губам. Я обхватываю пальцы губами и посасываю, пробуя на вкус ее и меня.

— Нам хорошо вместе? — хрипло спрашивает она.

Вытащив пальцы Лекси, я наклоняюсь и вылизываю длинную линию к ее жадной киске.

— Как в раю, Ангел, но твои оргазмы — мои. Я такой же жадный ублюдок.

Я закидываю ее ноги себе на плечи, и Лекси падает назад, ее грудь выгибается дугой, когда она трется о мой рот.

Любой может увидеть нас прямо сейчас. Если люди подойдут к окну гостиной, то смогут увидеть нас через открытый дверной проем кухни. Но нам все равно.

Она моя, даже если это только на сегодня, и я буду делать с моим Ангелочком все, что захочу. Если я захочу вывести ее на улицу и заставить соседей смотреть, как она скачет на моем члене, я это сделаю.

Схватив Лекси за бедра, я притягиваю моего Ангела ближе к своему рту, лаская ее киску, пробуя свою солоноватую сперму, смешанную со сладостью ее лона. Лекси прижимается ближе с хныканьем, когда я провожу плоским языком по ее клитору и вниз к ее отверстию, прежде чем ввести язык внутрь.

— Тайлер, боже, пожалуйста! — умоляет мой Ангел.

— Я хочу, чтобы ты кончила на мой язык, Ангел, снова и снова. Этого никогда не будет достаточно, — бормочу я, прижимая два толстых пальца к ее входу и просовывая их внутрь, и киска Лекси мгновенно сжимает их. Загибая их, я провожу языком по клитору моего Ангелочка, сильно и быстро, зная, что она уже близко.

Доказательства того, что Лекси наслаждается минетом, очевидны. Мой маленький грязный Ангел. Лекси кричит мое имя все громче и громче, зарываясь руками в мои волосы и прижимая меня ближе, пока я не могу дышать, все, что я могу делать, это лизать ее киску.

Я бы с радостью умер прямо сейчас, задохнувшись меж ее бедер с моими пальцами и языком в ее киске. Лекси кричит и сжимает бедра вокруг моей головы, удерживая меня там, пока я глажу и лижу ее.

Бедра Лекси дрожат и раскрываются, когда она тяжело дышит, ее киска трепещет вокруг моих пальцев. Когда она не может больше терпеть, я отстраняюсь и ползу вверх по ее телу, удерживая себя одной рукой над головой Ангелочка, когда ее глаза открываются и встречаются с моими.

Наклонившись, я нежно целую моего Ангела, заставляя почувствовать вкус ее освобождения на моих губах и языке.

— Это был только первый. Теперь приведи себя в порядок и давай закончим нашу игру. Ты сможешь быть хорошей девочкой так долго, Ангел?

— Не обещаю.

— Если сможешь, то после этого мы поужинаем, — предлагаю я ей в губы.

— О да, что? — спрашивает Лекси, но ее возбуждение немного спадает.

— Ты, — рычу я. — Ты — мой ужин.

15 ЛЕКСИ

Я привожу себя в порядок и снова влезаю в платье, потом мы заканчиваем нашу настольную игру, и Тайлер выигрывает, потому что я отвлеклась на его грязное обещание. Он был так спокоен и серьезен. Он собирается трахнуть меня. Я не знаю, когда и как. Я просто жду, и это превращает меня в клубок, полный похоти и беспорядка.

Я — лужица желания под его взглядом, и он это знает.

Тайлер высокомерно ухмыляется, точно так же, как и при нашей первой встрече. Он убирает настольную игру, медленно и спокойно, пока я смотрю на него. Я ерзаю на стуле, наблюдая за Тайлером, за тем, как двигаются его предплечья и сжимаются бицепсы. Как изгибается его задница в узких джинсах. У меня чуть слюнки не потекли.

Тайлер может заставить меня кончить, даже не пытаясь. Это смущает и вызывает привыкание. Я никогда не чувствовала такого безумного влечения к кому-то, и мне становится грустно от одной мысли о том, что все это закончится.

Потому что это должно случиться, верно?

Это просто так взрывоопасно. Каждый раз когда мы вместе, я жду, что это чувство ослабнет, но оно становится только сильнее. Тайлер играет с моим телом, как на инструменте. Он заботится обо мне, он добрый и заботливый, а потом он может превратиться в сурового, угрюмого папашу, готового трахать меня до потери сознания. Его грязные слова заливают мои уши, пока его член заполняет мое тело.

Я сжимаю бедра, и Тайлер наклоняется ко мне, дразняще проводит носом по моей шее, а затем щиплет меня за ухо.

— Я почти чувствую запах твоего желания, Ангел.

— Я думала, что я твой ужин? — пробормотала я, наклоняя голову так, чтобы он мог получить лучший доступ.

Тайлер грязно хихикает, покусывая мою кожу.

— Такая требовательная, Ангел, всегда хочешь то, чего не можешь иметь…

— Да? Как ты? Например, твой член? Потому что у меня, кажется, он есть, — отвечаю я, поднимаясь и запуская пальцы в его волосы, пока он целует мое плечо.

Тайлер стягивает с меня платье и хватает мою грудь, сильно сжимая в наказание.

— Следи за своим ртом.

— Или что? Ты уже трахал его, и это не сработало, — дразню я со стоном, когда Тайлер пощипывает и сжимает мой сосок так сильно, что это граничит с болью. С Тайлером все — доминирование, уверенный ход, и он знает, как мне нравится, когда он добавляет намек на боль.

— Не заставляй меня наказывать тебя, Ангел. Я планировал быть таким хорошим, есть твою сладкую киску, пока ты не закричишь, а потом заполнить тебя своим членом и смотреть, как ты подпрыгиваешь на нем… Но если ты будешь непослушной, мне, возможно, придется передумать, — пробормотал Тайлер, покусывая мочку моего уха, когда отпустил мою грудь и провел рукой по моему животу и накрыл мою киску.

Навязчиво.

Сильно.

Я впиваюсь в руку Тайлера, закрывая глаза, но давления недостаточно. Мне нужен его язык, его член и все, что я могу получить. Тайлер знает это и смеется. Высокомерный ублюдок.

— Папочка, пожалуйста.

Я пытаюсь сменить тактику, мой голос низкий, мурлыкающий и сладкий.

— Черт, ты так сладко просишь, Ангел, — стонет он, облизывая мое ухо. — Особенно когда я зарыт в тебе по самые яйца. Мне нравится, как ты просишь… умоляешь… кричишь для меня.

— Правда? Я не помню. Почему бы тебе не доказать это?

Он снова смеется.

— Такая маленькая очаровашка. Ты бросаешь мне вызов, чтобы я заставил тебя кричать, Ангел? Потому что мы оба знаем, что достаточно моего языка или пальцев, и ты будешь кричать, как грешница.

— Тогда докажи это, Папочка. Докажи, что я твой маленький непослушный Ангелок, — требую я.

Тайлер откидывает мою голову назад другой рукой, превращая мое горло в длинную линию, когда смотрит на меня, сощурившись, во взгляде его темных глаз притаился голод. Тайлер наклоняется и прижимается своими губами к моим в жестком, кровоточащем поцелуе, прежде чем отпустить и провести рукой по моей киске.

Тайлер вводит в меня два пальца. Я вся мокрая, и это заставляет его стонать, пока он наблюдает за мной, держа меня в узде, трахая меня пальцами. Но я хочу больше, чем его руки. Я хочу его член, его рот. Я хочу, чтобы Тайлер входил в меня так, как я представляла каждый раз, когда сидела напротив него за этим столом.

— Папочка, — задыхаюсь я, приподнимая бедра и двигая ими в такт ритму его пальцев. — Трахни меня, прямо здесь, за этим столом, как мы оба представляли себе столько раз. Как в тот вечер, когда Джастин был на улице… и моя нога и твоя соприкасались под столом… а твой взгляд прожигал мою грудь. Я надела этот крошечный топ, чтобы попытаться соблазнить тебя, и боже, как я хотела, чтобы ты сломался и схватил меня. Сделай это сейчас. Покажи мне, что именно ты хотел бы сделать со мной, — умоляю я.

Тайлер вынимает пальцы из моей киски, заставляя меня хныкать, когда отпускает мою голову. Обогнув стул, он смотрит на меня, пока очищает пальцы от моих соков губами, заставляя меня задыхаться сильнее. Мне нравится, как Тайлер не стесняется своего желания.

Он выбивает стул из-под меня, подхватывает, разворачивает меня и бросает на стол. Вещи сверху падают на пол, но мы не обращаем на них внимания. Тайлер раздвигает мои бедра и стягивает платье через голову, отбрасывая его в сторону. Я голая перед ним, а он все еще одет.

Почему это так сексуально?

Я дрожу под темным взглядом Папочки, когда он осматривает мое распростертое для него тело. Опираясь на локти, я раздвигаю ноги шире, позволяя ему хорошо рассмотреть мою мокрую киску.

— Я хотел трахать тебя той ночью и каждую ночь, но эта рубашка… черт, я мог видеть твои соски сквозь нее. Я хотел сорвать ее и погрузиться в твое тело, трахать тебя прямо там, у него под носом. Обладать тобой, как я хотел с тех пор, как впервые встретил тебя. Ангелок, ты проверила мою решимость, ты заставила меня почувствовать себя таким слабаком.

Тайлер наклоняется и всасывает мой сосок в рот, заставляя меня застонать и выгнуть шею назад, прижимая его голову к своей груди.

Но он борется с моими руками и поднимает их, его темный взгляд прожигает мое тело.

— Ты знаешь, что я сделал, когда ты ушла? — Я качаю головой, мои глаза расширены, сердце колотится. — Я трахал себя прямо здесь, трахал свою руку, вспоминая, как подпрыгивали твои сиськи, когда ты шла, как двигалась твоя маленькая тугая попка в этих шортах. Как твои губы кривились в озорстве… как загорались твои глаза. Я представил, что это твоя киска, которую я трахаю. Я облил спермой весь этот гребаный стол, Ангел.

Наклонившись еще ниже, Тайлер лижет мой живот, обводя пупок, прежде чем отступить назад, и я хнычу от потребности. Ухмыляясь, он расстегивает брюки и берет в ладони свой твердый член, поглаживая его, пока я смотрю.

— Вот так. — Я смотрю, как он сжимает его в руке. — Представляя твою тугую молодую киску подо мной. Я чувствовал себя таким грязным, но это не помешало мне делать это снова каждый гребаный день, когда я думал о тебе. О том, как ты будешь извиваться для меня, кричать для меня. Какой грязной девчонкой ты была бы, любя мой твердый член. Как твой Папочка трахает тебя… но это не идет ни в какое сравнение с реальностью. — Встав между моих ног, он трется своим членом о мою киску, заставляя меня прижаться ближе. — Ни капельки.

Тайлер входит в меня, заставляя меня вскрикнуть, когда я выгибаюсь дугой. Все это ожидание, все это дразнение, блядь… Тайлер не медлит, он не делает это долго. Он трахает меня, грязную и сырую, впиваясь в меня снова и снова. Стол раскачивается от его движений, и я тянусь к нему, чтобы ухватиться за его голову. Ногами обхватываю его талию, я призываю Папочку двигаться быстрее, грязные слова слетают с моих губ.

— Папочка, пожалуйста! — умоляю я. — Сильнее, боже, сильнее, — призываю я, упираясь в его задницу, и Тайлер высвобождает мои руки, показывая, как легко ему было со мной.

Его лицо искажается в рычании, его глаза голодны, а руками Тайлер крепко сжимают мои бедра, смяв их, когда насаживает меня на свой член. Влажный звук нашего сближения звучит громко, даже сквозь шлепки нашей кожи.

Это грязный звук, но, боже, он только распаляет меня еще больше. Я пальцами впиваюсь в гладкое дерево, когда опускаюсь навстречу его толчкам. Твердый член Тайлера такой чертовски толстый, что наше соитие на грани боли, но я бы ни за что не остановилась. Особенно когда Тайлер тянется вниз и начинает теребить мой клитор в такт своим толчкам. Боль и удовольствие сливаются воедино.

Наш секс грязный, как и наши отношения — сырой, жестокий и чертовски увлекательный. Я не хочу, чтобы это закончилось. Я хочу проводить каждый день под ним, над ним, с его членом внутри меня, демонстрирующим мне, кто здесь хозяин. Я могу дразнить и провоцировать, но это все он. Тайлер берет меня только тогда, когда хочет, я полностью в его власти.

Его грязный Ангел.

Тайлер пальцами проследил дорожку от моего клитора и провел по долине моих грудей, а затем обхватил мою шею и сжал ее, прерывая мои стоны. Его руки удерживают меня, возвращая на землю, даже когда мое удовольствие расширяется. Одним прикосновением Тайлер напоминает мне, что это он трахает меня, владеет мной, уничтожает меня для всех остальных. Тайлер прижимает меня к себе, его взгляд сталкивается с моим, пока он трахает меня без устали.

— Ангел, — стонет Тайлер, громко шлепая по нашей коже. Мышцы у него на руках набухли от силы, и я не могу отвести взгляд от этого бога передо мной. Ни один мужчина не должен быть таким красивым и так потрясающе трахать меня. Мое тело принадлежит ему больше, чем мне.

Оно откликается на его слова.

На его прикосновения.

На его требования.

— Черт, ты такая чертовски тугая и мокрая, посмотри, какая ты чертовски мокрая. Я одержим тобой, Ангел. Ты моя. Признай это, — требует он, наклоняясь надо мной и освобождая мое горло настолько, что я могу говорить. — Скажи это, — приказывает Тайлер, впиваясь в меня.

Мои ноги дрожат, когда я снова достигаю грани освобождения, но он удерживает меня там размеренными толчками, не настолько сильными, чтобы отправить меня за грань, и он знает это.

— Скажи. Скажи, — рычит Тайлер, сжимая мое горло в предупреждении.

— Твоя, — кричу я. — Твоя, твоя, твоя, твоя, Папочка, я твоя! — кричу я, когда он вонзается в меня и одновременно тянется вниз и щелкает мой клитор.

— Кончай, — приказывает Тайлер, и я, как хорошая гребаная девочка, делаю это. Я кончаю так сильно, что почти теряю сознание. Я все еще чувствую, как Тайлер трахает меня, трахает меня прямо так. Я едва преодолела первый гребень, а он уже тянет меня обратно.

— Ты снова кончишь, — требует он, пальцы Тайлера побелели от захвата моих ног, когда он закидывает их себе на плечи и продолжает свой жесткий, дикий темп.

— Я не могу, — хнычу я, качая головой.

— Ты можешь и ты будешь, Ангел. Твое тело — мое, и если я скажу тебе, что ты кончишь снова, ты кончишь. Полностью на моем члене, как хорошая маленькая грязная девочка, которой ты и являешься, — требует он.

— Я… блядь, я слишком устала, слишком измучена, — кричу я.

— Я зацелую все это получше, но прямо сейчас ты, блядь, кончишь, — приказывает он. Когда я снова качаю головой, Тайлер выходит из моей цепкой киски, заставляя меня вскрикнуть.

Я переворачиваюсь, и мои трясущиеся ноги ударяются об пол, когда меня толкают вниз, положив руку на середину плеч. Перегнув меня через стол, он раздвигает мои ноги и поднимает мою задницу выше, впиваясь в меня.

Мои ногти скребут дерево столешницы, оставляя на нем следы, а я кричу и отталкиваюсь назад, чтобы встретить толчки Тайлера. Я хочу того, что он предлагает, оргазмов, которые он из меня извлекает. Его толстый член тянется по нервам, пока я снова не оказываюсь на краю.

— Сейчас же! — требует Тайлер, и я снова падаю, мое тело обмякает и дрожит под ним, пока я пытаюсь дышать. Моя киска сжимается вокруг него, заставляя Тайлера хрипеть, и он затихает.

— Да, Папочка, наполни меня, пусть сперма капает из меня, покажи им, кому я принадлежу, — кричу я, чувствуя, как Тайлер наполняет меня своим освобождением.

Я падаю вперед, прижимаясь лицом к дереву. Он прислоняется к моей спине, его щека прижимается к моему плечу, когда Тайлер тоже набрасывается, наши скользкие тела скользят друг по другу.

— Господи, Ангел, мне кажется, ты пытаешься меня убить.

Я смеюсь, заставляя Тайлера снова застонать, и он целует мой позвоночник.

— Давай освежимся, и я приготовлю тебе настоящий ужин.

— Оргазмы и сэндвичи? Ты самый лучший Папочка на свете, — дразню я, заставляя его шлепнуть меня по заднице.

— Лучше запомни это, Ангел, — отвечает он.

О, я запомню.

Запомню…

16 ТАЙЛЕР

Я готовлю пасту, пока Лекси моет посуду. Как только я поставил тарелку с пастой и газированную воду на стол, Лекси вернулась в комнату в одной из моих рубашек.

Я закрываю глаза и щиплю переносицу.

— Ангел, черт, — бормочу я. — Ты хочешь, чтобы я снова тебя трахнул?

Она смеется, проходя мимо меня, проводя рукой по моей груди.

— Сначала еда, Тай, а потом ты можешь трахать меня до умопомрачения.

— От тебя не так-то просто оторвать руки, — бормочу я, открывая глаза и шлепая ее по заднице, когда прохожу мимо Лекси и сажусь на свое место. Я кладу салфетку на колени, стараясь не обращать внимания на свой быстро твердеющий член, пока Лекси сидит за столом. Первые три пуговицы рубашки расстегнуты, открывая моему взору полные гребни ее грудей.

Она поднимает колено, как делала это всегда, и ее жест заставляет меня улыбнуться. Это привычка, то, что она делает, когда чувствует себя комфортно с кем-то. Она никогда не делала этого с Джастином после того, как он прокомментировал этот порыв. Маленький идиот. Я прячу улыбку, делая глоток воды и наблюдая, как Лекси ковыряется в еде.

— Ангел, тебе нужно поесть.

Я подмигиваю, чтобы смягчить упрек, но наблюдаю за Лекси, пока она не откусит большой кусок, и начинаю есть сам. Лекси не заботится о себе, но это изменится, я буду заботиться о ней.

Всегда.

Ангел думает, что сможет уйти от этого, но она ошибается. Возможно, она и не имела в виду, что она моя, когда говорила об этом, но мы оба знаем правду.

Теперь она принадлежит мне, а я принадлежу ей.

Никакая другая не сравнится с ней. Я даже не хочу другую. Я просто хочу ее. Даже если это трудно, сложно… и извращенно. Я хочу моего Ангелочка до конца наших дней. Я устал от одиночества… но я ждал.

Ее.

Большую часть времени мы едим в комфортном молчании.

— Как работа? — спрашивает она, прежде чем сделать глоток газировки.

— Очень хорошо. Мы расширились и приняли еще более двухсот сотрудников.

Я вытираю рот, сажусь поудобнее и смотрю на нее.

— Вау, это потрясающе, Тайлер! Хотя я могу это понять, ты потрясающий босс с невероятной рабочей этикой.

— Спасибо.

Я улыбаюсь.

— А что насчет тебя? Ты уже решила, что делать с пением и твоим дипломом?

Лекси приступает к ответу, а я слушаю с восторженным вниманием. Все в ее жизни меня интересует. Она очень умная, но также и творческая натура, и пытаться подавить это было бы позором. Лекси заслуживает того, чтобы быть счастливой и получать удовольствие от своей работы.

Потянувшись, я сжимаю ее руку.

— Я бы хотел найти работу, которую я люблю, когда был в твоем возрасте. Если ты сейчас найдешь то, что тебе нравится, зачем колебаться? Какая разница, что думают другие? Счастье трудно найти, любовь моя, держись за него.

Я сжимаю ее руку, а Лекси улыбается мне потрясающей улыбкой.

Я мог бы делать это каждый день до конца своей жизни — обсуждать проблемы, делиться нашими общими идеями. Это так нормально, так правильно, и пока я глажу ее руку, я не могу удержаться, чтобы не наклониться и не поцеловать моего Ангела.

Это гораздо больше, чем просто физическая близость. Наши эмоции уже были в этих отношениях до этих выходных, с того момента, как я встретил ее, если честно. Она может отрицать это сколько угодно, но в глубине души Лекси знает правду. С Джастином ничего не вышло, потому что она не любила его.

Она влюбилась в меня.

Как будто я был с ней настолько глубоко, что это испугало меня. Это было так быстро, что я даже не мог бороться с этим, как бы я ни старался, но иногда неважно как сильно ты пытаешься сопротивляться чему-то, это все равно произойдет.

У мира есть странный способ приносить вам то, что вам нужно, таким образом, каким вы никогда не ожидали. Лекси появилась в моей жизни с дополнительным списком осложнений в виде моего сына на ее шее. Я был терпелив, я старался быть сильным… но больше не буду.

Она — то, что я хочу, и я планирую взять ее. В моей голове уже формируется идея, как удержать моего Ангелочка навсегда, надеть кольцо на этот палец, быть для нее «Папочкой» до конца наших дней.

Лекси улыбается, наклоняя голову.

— О чем ты задумался?

— О том, какая ты красивая, — пробормотал я, наклоняясь вперед и по-хозяйски целуя ее руку. — Как чертовски сильно ты лишаешь меня возможности дышать, даже не пытаясь.

Лекси задыхается, ее глаза сияют, когда она моргает и наклоняется к моему прикосновению, так же, как я ищу ее.

— Да? Продолжай.

Смеясь, я обхватываю ногами ее стул и подтаскиваю Лекси ближе, пока не могу схватить его рукой и притянуть к себе полностью. Когда Ангелочек оказывается прямо передо мной, я наклоняю ее подбородок назад и смотрю ей в глаза.

— Какая ты бескорыстная, добрая и заботливая. Какая ты талантливая. Когда ты поешь, у меня мурашки по коже, ты переносишь меня в другой мир. — Она сглатывает, но я продолжаю, проводя губами по ее губам. — Ты заставляешь меня хотеть быть тем мужчиной, которого ты видишь, когда смотришь на меня.

— Тайлер, — шепчет она.

— Я одержим тобой. — Я завершаю свое признание поцелуем. — И я никогда не хочу отпускать тебя.

Лекси задыхается, и я не могу удержаться, чтобы не поцеловать ее снова, крепко, показывая моему Ангелу своим поцелуем все, что я еще не сказал. Все, что, как я знаю, она хочет услышать, но еще не готова к этому.

Когда я отстраняюсь, ее глаза закрыты, и Лекси медленно открывает их, сталкиваясь с моим взглядом, пока мы говорим без слов.

Мы говорим друг другу, как сильно мы хотим друг друга… как сильно мы любим друг друга.

17 ЛЕКСИ

Остаток дня мы провели, разговаривая и исследуя, обмениваясь нежными, любящими прикосновениями, изучая тела друг друга. Я спрашиваю о некоторых тонких белых шрамах, которые я нашла, и Тайлер рассказывает мне о том, как он сломал ногу, пытаясь произвести впечатление на Сэнди Льюис, когда ему было двенадцать лет. Мы смеемся, мы обнимаемся, и, честно говоря, я никогда не чувствовала такой связи с другим существом.

Как будто я знаю его всего, но мне еще многое предстоит узнать.

Тайлер предлагает себя без предубеждений и суждений, он — открытая книга. На любой вопрос, который я задаю, он отвечает, и я стараюсь делать то же самое. Однако он интересуется не только поверхностными вещами, он копает глубже. Его вопросы даже заставляют меня обдумывать ответ и обсуждать его, прежде чем я отвечу.

Мне это нравится. Тайлер говорит со мной как с равной и прислушивается к моему мнению, даже если он не согласен. Тай рассуждает рационально. Наверное, сказывается его возраст, но, честно говоря, это так освежает.

Одержимость.

Ранее он сказал, что одержим мной, и мне знакомо это чувство. Все, что я узнаю о Тайлере, только усиливает мое желание уйти. У меня было его тело, но теперь он делится своим разумом и сердцем.

Я не знаю, смогу ли я это пережить… смогу ли я уйти, хотя должна.

Каждый раз, когда я смотрю на Тайлера, мое сердце учащенно бьется, а в животе появляется то чувство, которое говорит мне, что даже если я еще не готова… это больше, чем секс.

Наверное, я знала это в глубине души, когда он пришел в клуб. Я приняла решение броситься на Тайлера и позволить случиться тому, что случилось. Он так легко меня уничтожает — одно слово, один взгляд, и я принадлежу ему всецело. Он может погрозить пальцем, и я прибегу, и интенсивность этого пугает меня.

Я никогда раньше не чувствовала так глубоко. Тайлер Филлипс — моя новая одержимость. Он — причина всех тех слов песен о любви, которые я пою, не понимая, почему делаю это. Но теперь, когда я, наконец, поняла, они обретают смысл.

Тайлер чувствует это, но не дает мне отступить, эти темные глаза удерживают меня на месте, пока он наблюдает за мной. Я прижимаюсь к его боку, пока по телевизору идет какой-то дурацкий фильм. Наши ноги переплетены, а его руки обхватывают меня, заставляя чувствовать себя маленькой и защищенной.

— Устала, Ангелок? — пробормотал он, и я моргнула. На самом деле нет, но чем дольше я провожу здесь, в его объятиях, занимаясь обыденными вещами, тем больше мне не хочется уходить, поэтому я просто киваю.

Тайлер наклоняется и целует меня в макушку, жест настолько обычный и мгновенный, что мне приходится смахнуть слезы. Выскользнув из моих объятий, он закрывает шторы, пока я наблюдаю за ним, а когда в комнате становится темно, Тайлер возвращается и заключает меня в свои объятия.

Я обхватываю его за шею и устраиваюсь там, пока он несет меня вверх по лестнице, но не могу удержаться, целую его шею. Тайлер замирает, почти спотыкаясь.

— Ангелок, — предупреждающе шипит Тайлер. Его голос звучит громко в темном доме, заставляя меня дрожать от желания.

Поэтому я делаю это снова.

С ворчанием он прыгает на верхнюю ступеньку лестницы и спускает меня вниз по своему телу, мои руки все еще на его шее, а тело прижато максимально близко к нему. Тайлер берет меня за подбородок. Я едва вижу его, и по какой-то причине это заставляет меня почти задыхаться, моя киска сжимается, когда я думаю о том, что должно произойти.

— Ангел, если ты хочешь меня, все, что тебе нужно сделать, это попросить, — шепчет Тайлер, его тембр был темным и сексуальным, как ад.

Наклонившись, я нежно целую его, прежде чем отстраниться.

— Но хочешь ли ты меня? Все время? Несмотря ни на что? Даже сейчас? — бормочу я, продолжая шагать назад по коридору. На каждый мой шаг он делает один шаг вперед, преследуя меня, ведя меня туда, куда он хочет.

Тайлер всегда контролирует ситуацию, даже когда я думаю, что контролирую ее я.

Дверь в спальню Джастина слегка приоткрыта, и я замираю, зацепившись взглядом за идеально заправленную кровать. Воспоминания о ночи, похожей на эту, нахлынули на меня.

Тайлер хватает меня за плечи и кружит, положив руку на мою шею, он тянет мою голову назад, пока она не касается его плеча. Другой рукой Тайлер держит меня за бедро, позволяя мне чувствовать каждый дюйм его твердого тела, прижатого к моему.

— Ты помнишь ту ночь? — рычит он мне на ухо, его твердый член прижимается к моей попке.

— Помню.

— Я услышал шум и пошел проверить, но обнаружил, что ты прыгаешь на члене моего сына. Я не мог видеть его, только тебя. Твои бедра и изгибы твоего тела, то, как ты скакала на нем с растрепанными волосами и закрытыми глазами. Ты выглядела как гребаная богиня, а потом ты повернулась, не так ли, Ангелок?

Я киваю, и он сжимает мое горло.

— Да, повернулась. Я слышала тебя… Я представляла, как ты подслушиваешь в соседней комнате, а потом увидела тебя стоящим в дверях.

— Вот так, стоящим здесь, — рычит он.

— Да, я… я не могла отвести взгляд, гадая, понравилось ли тебе то, что ты увидел.

— Мне чертовски понравилось, — прорычал он. — Я так сильно кончил в руку, что удивляюсь, как ты меня не услышала. Я представлял, как ты прыгаешь на моем члене, скачешь на мне вот так, твое тело в моих руках. Так близко, чтобы попробовать и трахнуть.

Я не могу удержаться, и снова трусь о Тайлера. Это так безосновательно, но я мокрая как черт. Он лижет мое ухо, заставляя меня стонать.

— Если я сейчас опущусь ниже, ты будешь мокрой для меня, не так ли, Ангел? Вспоминая ту ночь… Ты хотела, чтобы это был я?

— Да, и снова да, — отвечаю я, а он усмехается, опуская руку к моему бедру, поглаживая его, а затем проводит костяшками пальцев обратно вверх. Тайлер скользит все выше и выше, почти до моей киски, задирая рубашку вверх.

— Иногда я представляю себе это. Я даже стою здесь и вспоминаю это, когда трахаю свою руку, желая, чтобы это была твоя красивая, тугая молодая киска. Я чувствовал себя таким грязным, желая тебя, но я не мог остановиться, и я знал, как ты выглядела тогда. Изгиб твоей полной груди, твои широкие бедра и длинные ноги… как покачивалась твоя попка, когда ты опускалась. Как ты сморщила нос, когда кончила.

Тайлер рукой скользит выше, пока не обхватывает мою киску в жесткой, собственнической хватке.

— Как ты так красиво покраснела перед тем, как кончить.

— Тайлер, — задыхаюсь я, вдавливая свою киску в его руку, которая уже сочится для него. Мне нужно, чтобы он заполнил меня. Его грязные слова и властные руки заставляют меня умолять его об этом.

— Я хочу тебя, прямо сейчас, вот так. Я заставлю тебя оседлать меня на его кровати, как в ту ночь, и тебе это понравится, правда, грязная девчонка?

— Блядь, — стону я, двигая бедрами, чтобы втереться в его руку, потому что, черт возьми, да, я сделаю это.

Тайлер убирает руку и отступает назад. Я кручусь, наблюдая, как он поднимает ладонь и, глядя на меня, проводит языком по центру, пробуя мои соки, прежде чем сощуриться, глядя на меня.

— Тащи свою сексуальную задницу в спальню. Я хочу, чтобы ты стояла на коленях на кровати и голая, Ангел. Дай мне посмотреть на свою киску.

Я спешу сделать то, что мне велят, снимаю рубашку и позволяю ей упасть на пол, забираюсь на кровать и сажусь на колени, лицом к изголовью. Меня пробирает дрожь, когда я слышу, как скрипят половицы, когда Тайлер почти бесшумно движется в мою сторону. Я чувствую его позади себя, тепло его тела, дыхание Тайлера шевелит мои волосы, и это заставляет мое сердце замирать в ожидании того, что он собирается сделать.

Вдруг его рука вырывается, наматывая мои волосы в кулак, и откидывает мою голову назад, пока я не отклоняюсь назад, глядя на него сверху. Тайлер забирается на кровать и прижимается к моей спине. Он голый. О, черт. Я чувствую каждый сантиметр его твердой, теплой кожи. Я хочу повернуться, посмотреть на него, прикоснуться к нему, но он удерживает меня на месте, неподвижную и ждущую его члена и рта.

— Наклонись и раздвинь ноги, я хочу попробовать тебя на вкус.

Да чтоб меня.

Тайлер отпускает меня, и я падаю вперед на руки, почти прижимаясь лицом к покрывалу, которое все еще слегка пахнет Джастином. На мгновение мне становится не по себе, но когда Тайлер своими большими руками раздвигает мою попку и проводит языком от моей киски к ней, я вскоре забываю об этом.

Он лижет меня, снова и снова, его язык погружается в мою киску, а затем ласкает мой клитор, пока я не издаю стон и не отталкиваюсь, прижимая свою киску к его голодному языку. Но потом Тайлер отстраняется.

Хныча, я прижимаюсь лицом к кровати, делая отчаянные вдохи, пульсируя и сотрясаясь от желания кончить. Матрас прогибается, я поднимаю и поворачиваю голову, чтобы увидеть его, сидящего спиной к изголовью, его твердый член, зажатый в руке, когда он наблюдает за мной. Я не могу удержаться, но облизываю губы, когда Тайлер наблюдает за этим со стоном.

— Ползи ко мне, Ангел, — требует Тайлер, и я делаю это, покачивая бедрами, проползая между его ног, пока моя голова не оказывается на одном уровне с его и я не сажусь. Тайлер голодным взглядом наблюдает за мной, неторопливо поглаживая свой член.

— Потрогай свои груди.

Прикусив губу, я тянусь вверх и глажу свои потяжелевшие груди, наблюдая за его рукой на члене, затем опускаюсь вниз и сжимаю киску и извиваюсь, качаясь на пустом месте, моя разрядка снова нарастает.

— Остановись. Теперь дай мне посмотреть, как ты трогаешь эту сладкую маленькую киску, дай мне посмотреть, как ты заставляешь себя кончить для меня.

— Да, Папочка, — хнычу я, отпуская грудь и проводя рукой по животу к центру, поглаживая влажное местечко, а затем выгибаясь и потирая клитор. Подняв глаза, я встречаюсь с его темными глазами, раскачиваясь и подрагивая, стараясь продержаться дольше. Я хочу, чтобы он был таким же диким, как я сейчас.

Но это слишком, когда Тайлер смотрит. Я уже близко, когда его голос окликает меня:

— Остановись!

Я снова трусь, и Тайлер сильно хватает меня за запястье, прежде чем оторвать мою руку.

— Я сказал, остановись, Ангел. Плохие девочки не получат сегодня то, что хотят, — предупреждает он.

Господи, как он может заставить эти слова звучать так грязно?

Отпустив мою руку, Тайлер берется за мои бедра и без усилий поднимает меня, пока коленями не оказываюсь по обе стороны от его бедер, а я не оказываюсь над ним. Я хватаю его член и прижимаю его к своей киске без его настоятельной просьбы, заставляя его застонать.

— Вот так, детка, дай мне посмотреть, как ты опускаешься на меня. Прими меня всего, я знаю, ты можешь. — Тайлер отпускает мои бедра и откидывается назад, наблюдая за тем, как я насаживаюсь на него.

И я делаю это, вбирая его по дюйму за раз. Мне становится трудно, и я почти плачу от желания почувствовать его внутри себя.

— Хорошая девочка, — бормочет Тайлер. — Возьми все, я знаю, ты сможешь.

Я киваю, а затем снова поднимаюсь и опускаюсь, и он входит в меня до упора. Тогда мне приходится замереть. От ощущения такой полноты я закрываю глаза, дрожа и сжимаясь вокруг него. Тайлер такой чертовски большой, что это даже не смешно. Кажется, что он почти касается шейки моей матки.

— Блядь, это так прекрасно, смотреть, как ты принимаешь меня целиком, — рычит он, обхватывая меня и сжимая мою задницу, побуждая меня двигаться. — Теперь оседлай меня, Ангел. Прими меня, получи все свое удовольствие, позволь мне смотреть, как ты разрываешься на моем члене. Езди на мне, используй меня.

Опустив голову назад, я делаю то, что мне велят. Я начинаю приподниматься, сначала медленно вращая бедрами, пока с меня не потекут соки, а потом я поднимаюсь и опускаюсь. Его руки хватают меня за задницу, помогая мне трахать его, насаживая меня снова и снова на его толстый член. Хлюпанье громко звучит в комнате, даже сквозь мое дыхание и стук моего сердца.

— Боже, Ангел, ты так совершена. Слишком, блядь, совершена. Посмотри, как красиво ты скачешь на члене своего Папочки. Тебе приятно?

— Да, папочка, блядь, я…

Я качаю головой со стоном и прижимаю руки к его груди, наклоняясь, чтобы поцеловать Тайлера, пока кручу бедрами. Я чувствую, как он ударяет в ту точку внутри меня, отчего я почти кричу ему в рот. Тайлер глотает вырвавшийся звук, его язык сражается с моим, а его руки берут верх, помогая поднимать и опускать меня все быстрее и быстрее, пока я не выкрикиваю свое освобождение ему в рот. Моя киска сжимается так сильно, что Тайлер стонет, и моя разрядка словно фейерверк, мое тело содрогается от ее силы. Но он не прекращает двигать бедрами, трахая мою тугую киску, и меня снова накрывает оргазм.

— Вот так, Ангел, ты выглядишь так чертовски идеально, когда кончаешь, я чувствую, как влага стекает по моему члену, — хрипит Тайлер, и когда я открываю глаза, он смотрит, как его член входит и выходит из меня.

— Тайлер, — задыхаюсь я.

Тайлер хрипит и внезапно приподнимает меня. Моя голова кружится, когда меня переворачивают, тащат назад по его коленям и насаживают на его член, заставляя меня кричать, когда Папочка проникает в мой все еще трепещущий центр.

Он прижимает мою спину к своей груди, поднимая и опуская меня на свой член. Мои глаза устремлены на дверь, а его рука лежит прямо на моем горле.

— Помнишь, как ты наблюдала за мной? Даже в темноте, когда твое тело крутилось и трахало его, ты лишь наблюдала за мной, твоя грудь вздымалась, губы были приоткрыты, а глаза расширены. Ты была чертовски поразительна. Я хотел забрать тебя у него, показать ему, как заставить тебя кричать… как ты только что и сделала, Ангел. Ты так красиво кричишь, когда в тебе член, когда тебя трахает настоящий мужчина.

Тайлер входит в меня так сильно, что, клянусь, я чувствую это в своем животе. Его руки владеют мной, наши скользкие тела движутся вместе… его толстый, твердый член берет меня снова и снова. Это слишком. Я обмякла в его руках, позволяя Папочке делать со мной все, что он захочет.

Хлюпанье от нашего соития громкое, свидетельствующее о том, насколько я мокрая, и он знает это. Тайлер хихикает мне в ухо, когда пальцами проводит по моему животу и щиплет клитор, заставляя меня вскрикнуть.

— Мой грязный Ангел, что мне с тобой делать? Ты сводишь меня с ума, ты заставляешь меня забыть о том, что правильно… что нужно делать. Что я должен делать…

— К черту все правила, просто трахай меня. Это то, что ты должен делать, — пыхчу я, двигая бедрами в плену его пальцев и члена, уже в погоне за очередным оргазмом — он сделал меня жадной до них.

Ради удовольствия, которое я нахожу в его объятиях.

То, что мы делаем, грязно и неправильно, трахаемся на кровати его сына, притворяясь, что это та самая ночь… но и это чертовски сексуально.

— Что бы ты сделал, если бы он вошел? — интересуюсь я.

— Ты имеешь в виду, остановился бы я? — бормочет Тайлер, проводя плоским языком по моему уху. — Никогда, ты моя, Ангел. Это тело — мое. — Он ущипнул мой клитор в знак предупреждения. — И я буду брать его когда захочу, как захочу, и ты будешь любить каждую секунду, не так ли?

Я хнычу, не в силах говорить, когда волна снова нарастает, готовая накрыть меня. Тайлер крепко сжимает руку на моем бедре и сильно шлепает по моему клитору.

— Отвечай своему Папочке.

— Да! Боже, да! Пожалуйста!

Я почти кричу, боль как от удара плетью почти переносит меня за край, но Тайлер держит меня, ведя по острию ножа освобождения и пытки, затягивая удовольствие, показывая мне, кому именно принадлежат мои оргазмы.

Папочке Тайлеру.

— Папочка, Папочка, Папочка, — напеваю я. — Пожалуйста, боже, пожалуйста, Тайлер, мне нужно кончить, пожалуйста. Папочка, заставь меня кончить на твоем толстом члене. Я хочу чувствовать, как ты заполняешь меня, смотреть, как твое семя вытекает из меня на простыни.

Тайлер хрипит, его бедра замирают, а потом он трахает меня по-настоящему. Никакого больше милого, дразнящего Тайлера. Он входит в меня жесткими, быстрыми толчками, заставляя меня скакать на его члене, подпрыгивать на нем, когда Папочка берет меня.

И от одного удара его члена до другого я кончаю так сильно, что теряю сознание.

18 ТАЙЛЕР

Мой ангел прихрамывает, поэтому я несу ее в постель и привожу в порядок. Она уже наполовину спит, когда целует меня на ночь и так невинно и сладко бормочет:

— Спокойной ночи, Тайлер.

Я держу Лекси всю ночь, а когда встает солнце, мне не хочется ее отпускать. Я пытался придумать, как заставить ее остаться, оставить ее навсегда, и план уже созрел. Мой Ангел думает, что она уйдет, но иногда Ангел должен воспарить, прежде чем его можно будет приручить.

Лекси снова будет моей, эта возможная разлука не навсегда. Я напоминаю себе об этом, когда она просыпается. Лекси открывает большие голубые глаза и смотрит на меня. Улыбка лениво кривит ее губы, когда она потягивается, переворачивается на спину и смотрит на меня.

— Доброе утро, — бормочет Лекси.

Я не могу не улыбнуться, она чертовски очаровательна. Я наклоняюсь и целую ее. Ангел пытается углубить поцелуй, но я отстраняюсь, оставляя ее желать большего. Она хмурится, когда я смеюсь и сползаю с кровати.

— Кофе и завтрак, Ангел?

— Конечно, — отвечает она, явно смущенная. — Потом, наверное, ты можешь вызвать мне такси?

Я колеблюсь, и только когда могу контролировать свое выражение лица, вновь смотрю на Лекси.

— Конечно. Спускайся, когда будешь готова, красавица.

Я слышу как Лекси встает, пока я спускаюсь по лестнице с телефоном наперевес, прокручивая свой план. Как только все будет готово, я сварю кофе и приступлю к завтраку. Ангел потратила много энергии в эти выходные, поэтому ей нужно хорошо питаться.

К тому времени, когда все готово, Лекси уже спускается вниз, одетая в то платье из клуба. Я издаю стон, почти спотыкаясь, когда входит мой Ангел. Черт, как она может становиться еще красивее с каждым днем?

У меня возникает желание сорвать это платье и нагнуть Лекси над столом, но я не делаю этого, хотя она опускает глаза в разочаровании, как будто ожидала, что я так поступлю.

— Садись, Ангел, — требую я, и Лекси садится на свой стул, пока я ухаживаю за ней, а затем ставлю тарелку для себя. Усевшись, я кладу салфетку на колени и смотрю, сощурившись, как Лекси ковыряется в еде.

— Ешь или я поставлю тебя на колени, — угрожаю я.

Она ухмыляется.

— Это обещание? — мурлычет Лекси, но делает большой, целеустремленный укус, заставляя меня улыбнуться, когда я копаюсь в себе, но воздух между нами наэлектризован. Мы оба не знаем, что сказать или сделать. Лекси уезжает, я знаю это, но мне бы хотелось, чтобы она осталась.

Ангел заставляет этот пустой дом оживать, с ней в нем все ощущается как в настоящем доме.

Когда она заканчивает есть ‒ потягивает кофе, и мы переплетаем ноги под столом, темнота позволяет нам дотянуться друг до друга. Мы снова стали невысказанной тайной друг для друга, но к черту это. Я хочу, чтобы весь мир знал, что она моя девочка. Я хочу кричать об этом, хочу, чтобы они видели ее в моих объятиях и знали, что она моя.

Отпихнув стул, я опускаюсь на колени рядом с Лекси и рывком поворачиваю стул, заставляя Ангела обхватить меня ногами, когда я беру ее за подбородок и смотрю в глаза Лекси, прежде чем поцеловать ее. Сильно. Она мгновенно стонет, впивается руками в мою рубашку, пытаясь сорвать ее, и я отступаю назад, задираю рубашку над головой и отбрасываю в сторону.

Лекси касается руками моей кожи и гладит, заставляя меня дрожать. Черт, только она может сделать меня таким слабым. Я покусываю ее губы, прежде чем повернуть голову Ангелочка и поцеловать в шею. Она хнычет, поднимая платье, чтобы показать мне свою мокрую киску без трусиков, и теперь настает моя очередь стонать.

— Черт, Ангел, как я могу отпустить тебя? — бормочу я, прижимаясь к ее коже, чувствуя, как пульс Лекси бьется под моими губами. — Когда я вижу, какая ты мокрая для меня, когда ты так легко сдаешься… когда я жажду тебя каждую секунду каждого гребаного дня. Я хочу приходить домой и находить тебя мокрой и ждущей. Я хочу перегибать тебя через стол, когда захочу.

— Как сейчас? — спрашивает она и хватает мою руку, проводя ею вниз по телу к своей киске.

Не в силах удержаться, я прижимаюсь к ней.

— Как сейчас, Ангел. Ты такая требовательная, не так ли? Такая чертовски нуждающаяся, моя маленькая проказница, — бормочу я, покусывая ее кожу, пока я щелкаю клитор, а затем скольжу по влажной коже и просовываю палец в Лекси. Но я не хочу там свои пальцы, я хочу в ней свой член. А она хочет уйти? Отлично, я заставлю Ангела запомнить меня. Я уничтожу ее для всех остальных, так что когда она вернется домой и ляжет в постель сегодня вечером, Лекси намокнет, вспоминая, как я трахал ее. Я поднимаюсь на ноги и расстегиваю ремень. Лекси смотрит на меня голодными глазами, ее тело выставлено напоказ. Я достаю свой член и глажу его, наблюдая за ней.

— Ты хочешь этого, Ангел? — Она кивает, а я щурюсь. — Мненужны слова, Ангел.

— Да, блядь, папочка Тайлер, я хочу этого. Я хочу, чтобы ты трахнул меня прямо здесь и сейчас, — мурлычет Лекси.

— Встань, — требую я.

Она встает, и я осторожно беру Ангела за горло и толкаю назад. Я провожаю ее к задним окнам. Они выходят в сад и на остальную часть района, где нас могут увидеть люди. Я желаю, чтобы Лекси знала, ‒ я хочу, чтобы они видели ее со мной.

Чтобы они знали, что Ангел моя.

Я прижимаю ее к стеклу и целую, прежде чем повернуть, моя рука все еще на ее шее, когда я наклоняюсь.

— Я собираюсь трахнуть тебя прямо здесь, где они все смогут увидеть, как хорошо мой Ангел принимает в себя мой член. Как легко ты кончаешь для меня, а потом ты уедешь и сядешь в такси с моей спермой, вытекающей из твоей киски.

— Да! Блядь, пожалуйста, Тай! — умоляет она, снова насаживаясь на меня.

Смеясь, я провожу рукой по бедру Лекси до киски, проводя пальцами по ее влажности.

— Мне нравится, как ты возбуждаешься, нравится, что ты всегда мокрая для меня. Тебя возбуждает мысль о том, что кто-то увидит нас? Увидит, как тебя трахает более взрослый и опытный мужчина? Снова и снова берет твое маленькое невинное тело?

Ангел стонет, но не отвечает, поэтому я просовываю палец в ее задницу и ввожу его внутрь. Она стонет и снова толкается в меня.

— Ты знаешь, что когда я говорю, ты должна отвечать, Ангел.

— Да! Черт, я хочу, чтобы они видели! Я хочу, чтобы все видели. От одной мысли, что люди будут смотреть на нас, я становлюсь чертовски мокрой. Теперь трахни меня, Папочка, пожалуйста! — почти кричит Лекси. Вытащив палец, я прижимаю головку члена к ее киске, и когда Лекси делает вдох, дрожа от потребности, я вхожу в нее. Руками Лекси ударяется о стекло, когда прижимается ко мне. Я сильнее раздвигаю ягодицы Лекси, вбиваясь в нее, желая, чтобы она почувствовала каждый дюйм моего желания. Как дико Лекси заставляет меня чувствовать себя, как я выхожу из-под контроля, как сильно я буду скучать по ней и по этому.

— О, черт, — шепчет Ангел, ее дыхание затуманивает стекло. Наклонившись, я лижу ее шею.

— Блядь, ты так хороша, Ангел, как чертов кулак вокруг моего члена. Ты так легко принимаешь меня всего, как хорошая девочка, но ты не ответила, когда я спросил, поэтому ты наказана. Ты не кончишь, пока я не скажу тебе, поняла?

Она хнычет, сжимая киской мой член.

— Но, Папочка, я уже близко.

— Мне все равно, блядь. Ты не кончишь, или я выйду из тебя и пройдусь по этому милому личику, и заставлю тебя выйти отсюда с моей спермой, чтобы все видели, — рычу я, впиваясь пальцами в ее бедра, пока отбиваюсь от собственной надвигающейся разрядки, желая, чтобы это длилось вечность. Я хочу остаться в ней навсегда, чтобы Ангел была здесь со мной каждый день.

Может быть, я действительно наказываю Лекси за то, что она уходит, я не знаю, мне все равно.

— Давай, сейчас же, — требую я, протягивая руку и щипая клитор, заставляя Лекси кончить с криком. Она дергается и извивается, ее киска сжимает мой член и вытягивает из меня разрядку.

Я издаю стон, прижимаясь лицом к шее моего Ангела, заполняя ее, мое дыхание учащается. Сердце Лекси словно бьется о мою грудь, и я нежно целую ее шею, прежде чем отстраниться от обмякшего тела Ангела. Я убираю член и поворачиваюсь к ней. Она спотыкается и прислоняется спиной к стеклу, ее лицо пылает от желания. Лекси растягивает губы в улыбке, когда смотрит на меня. Я нежно целую ее, не в силах удержаться, и сдерживаю слова, которые хотел бы ей сказать.

Слова, которые, без сомнения, заставят ее уйти быстрее, а не остаться, поэтому, хотя они уже на кончике моего языка, я не произношу их. Вместо этого я говорю Ангелу то, что хочу сказать, поцелуем.

⁓

ЛЕКСИ

Тайлер не дает мне привести себя в порядок. Он берет мои «аварийные» трусики, которые были в сумочке, и опускает их на пол передо мной, пристально смотря на меня темными глазами. От всех эмоций, которые я вижу в них, у меня перехватывает дыхание. Тайлер поднимает поочередно мои ноги и помогает надеть трусики, а затем медленно тянет их по моим бедрам. Он целует мои ноги, заставляя меня вновь испытывать в них дрожь. Тайлер целует мой клитор, прежде чем натянуть их на место, а затем встает и накрывает мою киску тканью, заставляя меня извиваться от влажного ощущения его спермы, капающей с меня.

— Я буду трахать свою руку, когда ты уйдешь, зная, что тебе придется сидеть в пропитанных моей спермой трусиках всю дорогу домой, Ангел.

Ебаный ад.

Тайлер возвращает мое платье на место и отходит, позволяя мне дышать, пока забирает с собой интенсивность. Это еще одна причина, по которой мне нужно уйти. Когда я здесь, с Тайлером, меня захватывают чувства, но у меня все еще есть жизнь, друзья и дела. Он не может быть всем моим миром…

Тайлер вызывает такси, и мое сердце замирает, хотя это был мой выбор. Я собираю вещи и жду. Тайлер не смотрит на меня все это время, поэтому я подхожу и обнимаю его со спины. Он накрывает мои сцепленные ладони своими.

— Я буду скучать по тебе, Папочка, — бормочу я.

Он вздыхает.

— Тогда оставайся.

Слова звучат тихо, как будто он не решается их произнести.

— Я не могу, мы оба это знаем.

Я отступаю назад, когда слышу гудок, и жду, облизывая губы, но когда Тайлер не оборачивается, я опускаю взгляд.

— До свидания, мистер Филлипс.

Я поворачиваюсь и быстро иду прочь, пытаясь скрыть слезы на глазах. Почему это так больно? Я слышу громкие, быстрые шаги, прежде чем меня разворачивают и впечатывают в стену. Тайлер смотрит на меня темными глазами, а губы приподнял в высокомерной ухмылке, как в первый раз, когда я его встретила. Как и тогда, у меня до сих пор перехватывает дыхание. Он по-прежнему самый красивый мужчина в этой комнате, в любой комнате.

— Я же говорил тебе: или Тайлер, или Папочка, Ангел. — Он целует меня, крепко и быстро. — Не забывай об этом, мать твою. Я скоро вновь найду тебя.

Тайлер отстраняется и делает шаг назад, его руки сжаты в кулаки. Мои пальцы касаются губ и танцуют по ним, чувствуя тепло, которое все еще остается от его поцелуя. Сглотнув, я одариваю его дерзкой улыбкой.

— Нет, только если я не найду тебя первой… Папочка. — Я поворачиваюсь, распахиваю входную дверь и мчусь по дорожке, зная, что если я этого не сделаю, то могу остаться.

Я практически бегу к такси, стоящему у обочины, не желая оглядываться назад. Увидеть эти глаза, эти губы… и мужчину, который так легко завладел моим сердцем и телом. Достаточно одного взгляда, одного мановения этих восхитительно грязных пальцев, и я снова окажусь перед ним на коленях. Я сажусь в такси, говорю водителю адрес и только тогда оглядываюсь на Тайлера.

Он смотрит, как я ухожу, его лицо печально, взгляд потерян. Я чувствую то же самое. Я смотрю вслед, пока мы отъезжаем, смотрю до тех пор, пока не перестаю видеть Тайлера, а потом с заикающимся вздохом поворачиваюсь. Доставая телефон, чтобы занять себя, я прокручиваю пропущенные звонки, сообщения и уведомления, но не могу заставить себя беспокоиться о них или отвечать на них.

Я оцепенела и расстроена. Я думала, что смогу так легко уйти от Тайлера. Но где-то на выходных я начала влюбляться в Тайлера Филлипса. Это новое, свежее чувство, которое так легко разбивается, но я чувствую его. То порыв моего падения.

Я влюбилась в своего Папочку.

19 ТАЙЛЕР

Я смотрю, как уходит Лекси, и мое сердце щемит при виде этого. Она должна быть здесь, со мной, и когда я возвращаюсь в дом, чувствую себя неправильно. Здесь пусто без ее смеха, без поддразниваний, без присутствия Лекси. Один уик-энд ‒ это все, что мне было отведено с ней, а я уже планирую вечность. Но у меня было шесть месяцев, чтобы влюбиться в своего Ангела, и я влюбился.

Сильно.

Я отказываюсь отпускать ее. Я стараюсь не писать ей сразу, не хочу пугать моего Ангела, но мой план зависит от ее согласия. Поэтому я привожу себя в порядок, затем беру телефон, пролистываю сообщение и колеблюсь. Если она ответит отказом, смогу ли я действительно позволить ей уйти?

Наверное, нет. Я собственнический мудак, и Лекси моя.

Тайлер: Завтра вечером, в 21:00, сходи со мной на свидание.

Она не отвечает сразу, и я кладу телефон в карман, намереваясь заняться работой, чтобы не обращать внимания на его вес в моем кармане и мои нервы. Но два часа спустя я просто смотрю на список покупок на этот месяц и не вижу ничего из написанного.

Затем мой телефон вибрирует. Я быстро достаю его и ухмыляюсь, когда вижу ее имя.

Ангел: Ты уже все обдумал?

Тайлер: Всесторонне.

Ангел: Люди могут увидеть нас.

Тайлер: Мне плевать. Я этого хочу. Я не стыжусь тебя, Ангел. Разве только ‒ ты не стыдишься меня?

Ангел: Стыжусь? Суперсексуального, доминирующего бога секса? Никогда;)

Я смеюсь.

Тайлер: Так сходи со мной на свидание.

Ангел: Где-нибудь в общественном месте?

Тайлер: Ты думаешь, это остановит меня от того, чтобы трахнуть тебя?

Тайлер: Ну да, где-нибудь в общественном месте. Скажи «да», Ангел.

Ангел: Да, Папочка.

Тайлер: Хорошая девочка. Надень платье, что-нибудь сексуальное. Пусть они все увидят твои изгибы и то, что они хотели бы иметь. Я заеду за тобой в 20:45.

Я откладываю телефон и погружаюсь в цифры, наконец-то я могу поработать. Но позже, лежа на диване, я листаю телефон в поисках ее фотографий, когда понимаю, что у меня их нет.

Тайлер: Пришли мне фотографию, я уже скучаю по твоему лицу и телу.

Мгновенно приходит одна, на которой изображены ноги в носках, что заставляет меня ухмыльнуться.

Тайлер: Твоего лица, Ангел.

Приходит еще одна, на этой ‒ ее грудь, и я издаю стон. На ней только крошечный топ, ее грудь почти вываливается из него, а соски покрыты мурашками. Я вижу ее подбородок и ухмылку на розовых губах.

В этот момент я получаю еще один снимок. На нем ее лицо со светлыми волосами в пучке на макушке. Эти озорные глаза зовут меня, и мой член твердеет, подрагивая, по мере того, когда я смотрю, как кадры все больше и больше приближаются, как в стоп-кадре.

Лекси обхватывает грудь рукой.

Стягивает рубашку, сосок проглядывает сквозь пальцы.

Лекси рукой проводит вниз по животу к маленьким кружевным трусикам, ее ноги обнажены.

Я вытаскиваю свой член, держа телефон одной рукой, пока смотрю, как она кончает. Я глажу себя, издавая стон при виде того, как Лекси рукой проскальзывает в трусики. Затем я вижу это — ее розовую блестящую киску. Но мой телефон молчит. Я перелистываю сообщения, неторопливо поглаживая себя, пока не приходит видео.

На нем она трогает себя, блестящими пальцами скользя внутри снова и снова, пока Лекси трахает себя. Ее клитор наливается, когда Ангел быстро трет его, и я слышу ее пыхтение и звук телевизора на заднем плане. Черт. Я глажу себя быстрее, мои глаза прикованы к экрану. Я не могу оторвать их от ее пальцев, которыми Ангел проталкивается в киску, все быстрее и быстрее, пока громко не застонет, замедляясь, а ее киска пульсирует.

Лекси теребит себя, и я не могу удержаться от того, чтобы не кончить на живот, наблюдая за ней. Видео обрывается, на экране появляется снимок ее тела, показывающий мне все эти восхитительные изгибы, которые принадлежат мне.

Черт, она меня убьет.

Когда снова могу стоять, я убираюсь и запираю дом. Но когда я лежу в постели, все, что я могу делать, это вдыхать ее запах и вспоминать, как Ангел чувствовала себя в моих объятиях. Ее сторона кровати холодная, и я ненавижу это.

Поэтому я снова хватаюсь за телефон.

⁓

ЛЕКСИ

Приходит еще одно сообщение, и у меня замирает сердце. Я жажду его слов, этого контакта, хотя и не должна. Я ушла, я сделала выбор, а теперь согласилась на свидание. Разве это не серьезно? Зачем я отправила те фотографии и видео? Я скучала по Тайлеру, это точно, и мне хотелось подразнить его. Я хотела знать, что он все еще думает обо мне, все еще жаждет меня, как я его. Черт, я даже изменила его имя на Папочку в своем телефоне. Сейчас я лежу в пушистой пижаме, смотрю какой-то серьезный фильм о любви и скучаю по тому, как он обнимает меня. По его губам, проходящим по моей щеке и голове. Скучаю по безопасности и счастью, которые я обрела с ним.

Папочка: Не забудь поесть.

Черт, откуда он знает, что я не ела?

Ангел: А если я не буду?

Папочка: Тогда завтра, в ресторане, я нагну тебя и трахну так, чтобы все видели, в качестве наказания.

Моя киска сжимается, но я делаю то, что мне велят. Я не особенно хочу быть арестованной, но Тайлер искушает меня. Неужели он действительно сделает это? Черт. Я не могу перестать представлять себе как он нагнет меня сейчас, пока разогреваю пиццу и беру пиво.

После еды я запираюсь, иду по коридору маленькой квартиры и ложусь в постель. Мне трудно заснуть, а когда я, наконец, засыпаю, мне снятся большие руки, которыми он проводит по моему телу. Жесткие, шепчущие требования и большие, толстые члены, трахающие меня. Я просыпаюсь со стоном, мои трусики влажные. Луна светит сквозь открытые шторы, и я смотрю на часы, чтобы увидеть, что уже два часа ночи. Я пытаюсь снова заснуть, но моя киска все еще пульсирует, требуя разрядки.

Поэтому я просунула руку под одеяло и залезла в трусики, обнаружив, что они насквозь мокрые. Другой рукой я стягиваю рубашку, пощипываю и покручиваю сосок. Я представляю, что это Тайлер прикасается ко мне, представляю, как он ртом скользит по животу к моему влажному теплу. Пальцами ныряя в меня без предупреждения, разгибая и снова входя, трахая меня ими, пока он рычит грязные слова мне на ухо. Как Тайлер языком проводит по моему клитору, как сейчас это делаю я большим пальцем.

Я приподнимаю бедра и трахаю себя пальцами, держа глаза закрытыми, пока почти чувствую его. То, как его язык сплющивается, когда Папочка проводит по моей киске, как он широко разводит меня пальцами, обещание, что Тайлер скоро кончит.

Это посылает меня за грань, и я кончаю неловко быстро с приглушенным криком, уткнувшись головой в подушку. Задыхаясь, я вытаскиваю пальцы, содрогаясь от последующих ударов оргазма, и лежу так, пока не вздыхаю. Я поднимаюсь на ноги, иду в ванную и быстро привожу себя в порядок.

Очевидно, что Тайлер завладел моим разумом. Я никогда не смогу освободиться от его околдовывающей власти над моим разумом и сердцем. Одни выходные — вот и все, что для этого потребовалось. Я проводила месяцы с мужчиной и никогда не чувствовала себя так отчаянно нуждающейся, как сейчас. Или такой нужды в нем, такого отчаяния.

Это ужасно. Чувства так сильны, но я не в силах им сопротивляться. Как приливная волна, они смывают меня своей мощью, и я не в состоянии держаться ни за что, кроме него.

Завтра я снова увижу Тайлера. Все те силы, которые я сохранила, рассыплются под одним его взглядом. Я знаю это, и мне все равно. Я скучаю по моему Папочке, и плевать, что подумают другие.

Включая тебя, Джастин. Твой отец все равно делает это лучше.

20 ТАЙЛЕР

Прошло немало лет с тех пор, как я ходил на свидания. Я заржавел.

Но знаю несколько хороших ресторанов, и я выбрал один из них, который открыл сам, не для того, чтобы похвастаться, а потому что знаю, что он ей понравится. Я надеваю серые брюки и белую рубашку, добавляю пиджак, прежде чем отправиться покупать цветы.

Я пришел рано, я знаю это, но ничего не могу с собой поделать. Я отсчитываю часы, пока не увижу Ангела снова. Она поглощает все мои мысли. Я никогда не чувствовал себя так. Помню, она как-то давно сказала мне, что ее любимые цветы — подсолнухи, поэтому я купил самый большой букет, который смог найти, стебли перевязал ярким золотым бантом. Затем я отправился к ней домой.

Сегодня мы несколько раз переписывались. Лекси спрашивала, что надеть. Она прислала мне фотографии, на которых она завтракает. В течение всего дня я не мог оторваться от вибрации телефона, зная, что эти сообщения от нее. Я остановился возле ее дома и нахмурился. Он не выглядит безопасным. Входная дверь открыта. Это достаточно хороший район, но это не значит, что преступности здесь нет.

Выйдя из машины, я еще раз проверяю номер ее квартиры и поднимаюсь по каменным ступеням в вестибюль. Там пожилая женщина с лающей собакой проверяет почту, и я киваю, проскальзывая мимо и поднимаясь по лестнице на второй этаж. Я следую по номерам к двери квартиры Лекси. Она живет в самой последней квартире на этаже, и я выпрямляюсь, прежде чем поднять руку, чтобы постучать.

Как только я это делаю, дверь рядом со мной открывается, и оттуда выходит мужчина в сверкающем ярко-розовом топе и трусах, с очень внушительной бородой и длинными волосами.

— Ну привет, красавчик. Я тебя здесь раньше не видел. — Он перемещает взгляд на цветы и хлопает в ладоши.

— Боже мой, какие красивые! Скажи мне, что ты здесь, чтобы я пал пред тобой ниц только ради того, чтобы ты смог содержать меня до конца моих дней.

Я усмехаюсь, собираясь ответить, когда дверь Лекси открывается. Она стоит там в халате и смотрит сначала на меня, а затем на того парня.

— Прекрати пытаться украсть моего мужчину, Джон.

Он отмахивается от нее.

— Мог бы и догадаться, он слишком грубый, чтобы быть геем. — Джон подмигивает мне. — Развлекайся, и не позволяй ей втянуть тебя в слишком большие неприятности.

Затем он посылает нам двоим воздушные поцелуи и закрывает дверь.

Лекси оглядывается на меня с широкой улыбкой, и я протягиваю ей цветы.

— Это тебе, Ангел, — бормочу я.

Она смеется и берет их, выглядя очень счастливой.

— Проходи.

Ангел отступает внутрь.

— Мне просто нужно одеться. Это не займет у меня много времени. Устраивайся поудобнее.

Она останавливается и, быстро повернувшись на пятках, прижимается своим телом к моему, поднимается на цыпочки и целует меня. Я издаю стон, едва сдерживаясь, чтобы не схватить ее, бросить на диван и трахнуть до бесчувствия. Я накрываю затылок Лекси ладонью и углубляю поцелуй, прежде чем отстраниться. Она задыхается, и я ухмыляюсь.

— Иди оденься, пока я не решил, что тебе больше пойдет полное отсутствие одежды, — предупреждаю я.

Лекси усмехается и поворачивается, чтобы сделать то, что я сказал, но я не могу удержаться, притягиваю ее обратно и целую снова, заставляя ее смеяться, когда халат слегка распахивается, обнажая гребни обнаженных грудей. Я постанываю и щипаю себя за переносицу.

— Черт, иди уже, — бормочу я.

Смеясь, Лекси поворачивается и, бросив взгляд через плечо, подмигивает, сбрасывает халат и голая идет по коридору. Ее упругая задница выставлена напоказ, а вместе с ней длинные ноги и полные бедра. Мой член дергается в брюках, когда я смотрю на нее, мои пальцы чешутся от желания сжать эти полушария от одного воспоминания о том, как я вхожу в нее сзади, от одной мысли, что ей нравится пожестче.

Я отворачиваюсь, прежде чем последую за Лекси в ее спальню, осматриваю квартиру, проявляя здоровое любопытство. В гостиной два изумрудно-зеленых дивана, выставленных углом, с маленьким журнальным столиком между ними и телевизором. В углу стоит книжная полка, и я направляюсь туда, просматривая множество книг — бизнес-учебники, биографии, романы и триллеры. Похоже, моей девочке нравится все. Я прохожу по пушистому черному ковру и за перегородкой попадаю в маленькую, но длинную кухню. Конечно, они могли бы сделать так, чтобы здесь было больше места, но я ловлю себя на мысли, что начинаю перекраивать пространство, как архитектор. Профессиональная привычка, что скажешь.

Здесь все безупречно и по-домашнему, рука Лекси чувствуется в каждой детали. У нее повсюду картины с изображением танцовщиц и певиц бурлеска, демонстрирующие ее страсть. На холодильнике висит групповая фотография, и я присматриваюсь. Она стоит в центре в длинном, сверкающем, почти прозрачном платье. Слева от нее ‒ молодая блондинка с дымчатым макияжем глаз, а справа ‒ черноволосая пожилая женщина. В самом конце ‒ рыжеволосая женщина примерно одного с Лекси возраста. Все они улыбаются, стоя на сцене и обнимая друг друга.

— Это мои девочки, мы выступаем вместе, — говорит мне Ангел, и я поворачиваюсь, чтобы увидеть ее, стоящую в дверях. Она чуть наклонила голову, чтобы надеть серьги, а губы накрашены красной помадой. Ее глаза и брови подкрашены. У нее идеальная прическа, волосы волнистые, выглядят мягкими и шелковистыми. Но именно платье приковывает мой взгляд.

— Черт возьми, Ангел, — бормочу, мои зрачки расширены, а во рту пересохло.

Оно красное и облегающее, облегающее эти восхитительные изгибы, и ее грудь почти выпирает из верхней его части. Материал похож на шелк. Длиной оно до верхней части ее бедер, удерживается только двумя крошечными бретельками. Это убийственное платье. И я мгновенно завидую тому, как ткань касается ее кожи. Мой член благодарно подрагивает, и я не могу перестать бегать глазами по ней, пока она крутится на месте.

— Ну что, это достаточно сексуально? — дразнит она.

— Не знаю, смогу ли выпустить тебя, — рычу я, упираясь спиной в стену. Лекси с улыбкой откидывает голову назад, проводя рукой по моей груди до твердого члена, который она сжимает в моих штанах.

— Если будешь хорошо себя вести, ты сможешь увидеть его на полу чуть позже.

Лекси нахально наклоняется и целует меня, прежде чем поднырнуть под мою руку.

— Но сейчас я голодна, и не только из-за твоего члена, так что накорми меня, Папочка, а после покажи мне, как тебе нравится это платье… и очень маленькие трусики на мне… Кстати, я без лифчика, — мурлычет она, надевая туфли на каблуках.

Я на мгновение закрываю глаза, чтобы восстановить контроль, мне так хочется стянуть платье и проверить, серьезно ли она. Лекси смеется и надевает длинное черное пальто, которое я буквально натягиваю на нее.

— Пойдем, пока я не решил, что не могу держать свои руки при себе, — бормочу. Я беру Лекси за руку и вывожу за дверь. Она закрывает дверь и прислоняется ко мне, пока мы идем.

Спустившись вниз, я открываю перед ней пассажирскую дверь машины, и она элегантно садится. Я наклоняюсь и целую ее в лоб, пока стою там.

— Ты выглядишь чертовски восхитительно, Ангел. Самая красивая женщина, которую я когда-либо видел, — заявляю я, закрывая дверь и направляясь к двери со стороны водителя. Запустив двигатель, я выезжаю на улицу и еду через весь город к ресторану. Я не могу удержаться, чтобы не протянуть руку и не положить ее на ее бедро, но Лекси это нравится.

— Так куда мы едем? — взволнованно спрашивает она.

— В маленький ресторанчик, который я обожаю, «Зодиак». Там интимная обстановка и потрясающая еда. Шеф-повар Эмилио — художник, — говорю Лекси, сжимая ее бедро.

Я смотрю на нее. Ангел голодно смотрит на меня, поэтому я щурюсь.

— Продолжай так смотреть на меня, Ангел, и я пропущу ужин и съем тебя вместо него.

— Обещаешь? — мурлычет она.

Застонав, я снова сжимаю ее бедро.

— Веди себя прилично, я пытаюсь быть джентльменом.

— Джентльменство — это скучно, я предпочитаю своего грязного Папочку.

Ох уж женщина.

Я прочищаю горло и меняю тему разговора.

— Вообще-то это был один из первых ресторанов, над которым поручили работать моей компании.

— О, ничего себе, правда? Не могу дождаться, чтобы увидеть его! — восторгается Лекси, и я ухмыляюсь шире, понимая, что она действительно это и имеет в виду.

— Не могу дождаться, чтобы показать тебе, — признаюсь я. — Это одно из моих любимых мест.

Я подъезжаю к зданию. Выключив двигатель, обхожу кругом и помогаю ей выйти из машины, целуя в щеку. Я беру Лекси за руку и поворачиваюсь к парковщику, передавая ему свой ключ. Он улыбается и дает мне талончик, а затем спешит вокруг, чтобы припарковать машину для меня.

Мы заходим внутрь, и когда ждем, пока нас рассадят, я наблюдаю за моим Ангелом. Ее рот открыт от шока, глаза расширены, когда она оглядывается вокруг.

— Тайлер, это прекрасно, — шепчет она в благоговении.

Я оглядываюсь вокруг, впервые видя все это ее глазами, и это заставляет меня снова влюбиться в это место. Потолок стеклянный, чтобы можно было видеть звезды. Стены увешаны растениями и светильниками, дабы придать ему уюта. Пол из белого мрамора, который медленно поднимается вверх, чем дальше вы отходите. Здесь есть акценты золотого и черного цветов, как в современном стиле, так и в стиле бохо, как и хотел владелец. Это большое помещение, которое изначально было складом, пока мы его не снесли. Мы сохранили некоторые элементы конструкции, но не все.

Лекси поворачивается, чтобы посмотреть на меня.

— Ты невероятен.

— Нет, Ангел, ты невероятна, — отвечаю я, когда мы подходим к началу очереди. Метрдотель поднимает глаза и широко улыбается.

— Мистер Филлипс! — приветствует он, подходя, чтобы пожать мне руку. Он также улыбается Лекси. — И ваша прекрасная спутница! Идемте, ваш обычный столик уже готов для вас, и Эмилио рад вашему возвращению. У него есть несколько новых блюд, которые вы должны попробовать!

— Что бы вы ни выбрали, все будет идеально, как всегда, — продолжаю я за него с ухмылкой, пока нас ведут через столы к одному из задних столиков. Отсюда открывается хороший вид на ресторан и звезды, а позади нас стоят цветы. Я всегда сижу именно там.

Я выдвигаю стул для Лекси, и когда она садится, я придвигаю его, бормоча ей на ухо:

— Ничто не будет таким вкусным, как ты.

Затем я тоже сажусь и беру меню.

— Мы сами выберем закуски, но, пожалуйста, скажите Эмилио, чтобы он приготовил все, что нужно для основного блюда. — Я смотрю на Лекси. — Поверь мне, Ангел, он настоящий мастер, тебе понравится.

Она кивает.

— Я тебе доверяю. — Лекси изучает меню. — Все выглядит потрясающе.

Я смеюсь и обращаюсь к официанту.

— Дайте нам минутку. Ангел, хочешь вина?

— Да, пожалуйста, белого.

Он кивает и спешит за бутылкой хорошего вина. Я смотрю на Лекси, а не на меню, и она наконец поднимает глаза, встречаясь со мной взглядом с улыбкой:

— Что?

— Ничего, просто я скучал по тебе, — пробормотал я.

Улыбка Лекси становится шире.

— Я тоже по тебе скучала. Кажется, я уже привыкла к твоей компании.

— Привыкла?

Я смеюсь.

— Вау, ты говоришь обо мне так очаровательно.

— О, ты очаровательна. Еще немного, и я стеку лужицей под стол прямо здесь и сейчас.

Мой взгляд фокусируется на ней, опускаясь к телу, прежде чем я снова поднимаю взгляд, чтобы встретиться взглядом с Лекси.

Я могу быть терпеливым. Я могу романтизировать ее, соблазнят, но она не хочет этого. Я вижу это в ее глазах. Лекси не хочет, чтобы я сдерживался. Она хочет мужчину, который взял ее, потому что это все, что он мог сделать. Сегодня будет весело, и не успеет ночь закончиться, как она снова окажется в моих объятиях с моим членом, погруженным в ее горячее, тугое тело.

Я снова и снова буду требовать своего Ангела.

21 ЛЕКСИ

Я облизываю губы, когда Тайлер придвигает свой стул рядом с моим и снова начинает потягивать вино. Разговор течет, мы смеемся и шутим. У нас никогда не было проблем с взаимопониманием, и в отличие от некоторых первых свиданий, здесь нет неловкого молчания.

Я знаю его, я знаю об этом человеке все. Тайлер заставляет меня чувствовать себя красивой, умной и важной. Он слушает, когда я говорю, а когда он смотрит на меня и корчит рожицы, я хихикаю, зная, что речь идет о паре справа, которая спорит.

У нас теперь даже есть внутренние шутки?

Черт, это так просто. Как это так легко быть с ним? Между нами такая близость, на которую обычно уходят годы. Как будто мы были вместе всегда. Каждый раз, когда он смотрит на меня, мое сердце учащенно бьется. Когда Тайлер наклоняется и целует мое плечо, я дрожу от желания. Когда он рукой опускается на спинку моего стула и просматривает меню, я прижимаюсь к нему.

Официант возвращается, наливает нам вина и принимает наш заказ, после чего снова оставляет нас наедине. Мы разговариваем и флиртуем, наблюдая за другими в ресторане и придумывая истории о том, кто они и что здесь делают. Мне еще никогда не было так весело на свидании, но под всем этим скрывается желание.

Я сгораю от желания обладать им, мужчиной рядом со мной, который так невинно прикасается ко мне. Но каждое прикосновение посылает удар в мою жадную киску, которая помнит, как хорошо он умеет заставлять меня кончать. Мои трусики намокли, а Тайлер ухмыляется, словно знает, что делает. Ублюдок, вероятно, так и есть. И когда он «случайно» задевает мои твердые соски, чтобы взять бутылку вина, я знаю, что он делает это специально.

После того, как Тайлер наполняет наши бокалы, приносят закуски, и мы едим в дружеском молчании. Еда невероятная, лучшая из всех, что я когда-либо ела, и после этого я не могу дождаться, что же у нас будет на основное блюдо. Но я голодна совсем по другой причине, и, похоже, Тайлер тоже.

Рукой Папочка скользит по моему бедру, и я распахиваю глаза, когда оглядываю шикарный ресторан, в котором мы находимся. Он сидит, потягивая вино, и даже не смотрит на меня. Тайлер выглядит спокойным и собранным, а не так, будто он пальцами танцует по стрингам, которые я надела. Я не могу удержаться, но раздвигаю ноги шире, приглашая его прикоснуться ко мне.

Тайлер просовывает пальцы за барьер тонкой ниточки и проводит ими по моей киске, чувствуя, какая я мокрая. Мои щеки пылают, даже когда я становлюсь еще более влажной, мне нравится это озорное ощущение табу. Здесь так много глаз, что достаточно кому-нибудь посмотреть, чтобы увидеть, как он проводит пальцами по моей киске. Но Тайлеру все равно, он играет на моем теле мастерски, как на скрипке, проскальзывая в меня, будто никогда и не уходил.

Но когда нам приносят еду, Тайлер не вынимает пальцы из меня, пока приветствует и благодарит официанта, который ставит перед нами тарелки с едой и уходит. Только тогда Тайлер смотрит на меня с ухмылкой и вынимает пальцы. Пока я смотрю, он облизывает их, прежде чем начать есть. Я сижу, почти задыхаясь и трясясь от желания, мои соски больно впиваются в атласное платье. Тайлер смотрит на меня и сужает глаза.

— Ешь, сейчас же, Ангел, — требует он.

И я ем, и основное блюдо оказывается даже лучше, чем закуски. После еды мы потягиваем вино, и Тайлер вновь скользит рукой по моему платью и трусикам, погружаясь в мою киску, как будто он никогда не прекращал прикасаться ко мне. Только на этот раз он не дразнит, а трахает меня своими пальцами, щелкая мой клитор, пока я не начинаю задыхаться. Я стараюсь не двигаться, но ничего не могу с собой поделать, я трусь о его руку, раскачивая бедрами, чтобы трахать его пальцы.

Черт, это так неправильно, но это так приятно.

— Какой-нибудь десерт, сэр? — спрашивает официант, когда подходит проверить нужно ли нам что-то.

— Нет, спасибо. У меня уже есть немного.

Тайлер усмехается, проводя большим пальцем по моему клитору, заставляя меня задыхаться. Официант смотрит на меня в замешательстве из-за шума, но кивает и уходит, чтобы взять наш счет.

— Тайлер, я кончу, если ты не остановишься, — стону я, пряча лицо в его шее. Он усмехается и снова щелкает мой клитор. Я прикусываю губу, чтобы не вырвался стон.

— В этом и состоит весь план, Ангел, почувствовать, как ты кончаешь на моих пальцах, прямо здесь, у всех под носом. Тогда я буду знать, что моя девочка удовлетворила оба своих аппетита, и никто больше не узнает об этом, — пробормотал он, ускоряясь. Я стараюсь не шевелиться, но меня качает от его прикосновений, и с каждым щелчком, толчком и потягиванием его пальцев мне все меньше дела до окружающих нас людей.

Я бесстыдно скачу на его руке, пока оргазм не прорывается сквозь меня. Я так сильно прикусываю язык, чтобы не закричать, что чувствую вкус крови.

Тайлер стонет мне в ухо, прислонившись ко мне.

— Черт, Ангел, это было так сексуально. — Тайлер гладит меня, прежде чем освободиться и поправить нижнее белье. Он целует меня в щеку, пока я пыхчу и дрожу.

Подняв голову, я смотрю на Тайлера, чувствуя себя удовлетворенной и безкостной, но мне нужно привести себя в порядок. Тайлер вытирает пальцы о салфетку и берет мой подбородок, нежно целуя меня на глазах у всех.

— Это было только начало. Я собираюсь съесть твою киску на ужин и трахнуть тебя на десерт.

Официант стоит у стола, и я знаю, что он его слышал. Его щеки пылают, но он ничего не говорит. Я не могу удержаться, чтобы не посмеяться над его смущением, когда встаю.

— Извини, я отойду попудрить носик.

Тайлер кивает и передает свою карточку, пока я иду в туалет. Я привожу себя в порядок, поправляю макияж и волосы. Мои трусики все еще влажные, но я ничего не могу с этим поделать, к тому же они скоро будут сняты с меня, их заменит рот Тайлера, а я не могу ждать.

Я возвращаюсь, и он ждет меня за столом. Когда я подхожу, Тайлер берет меня за руку и ведет к входной двери. Мы проходим через нее, чтобы выйти на улицу, и он снова целует меня.

— Подожди здесь, я возьму машину.

Кивнув, я плотнее укутываюсь в пальто, чтобы побороть холод, пока Тайлер идет к парковщику, протягивая ему деньги, пока они разговаривают.

Пожилая пара тоже ждет свою машину. Женщина одета в лучшее длинное платье и шубу. Ее волосы уложены в тугие локоны, которые выкрашены в ужасный красный цвет, а макияж очень плотный. Она усыпана бриллиантами, демонстрируя их богатство, но я вежливо улыбаюсь ей, когда замечаю, что она и ее муж смотрят на меня. Он опускает взгляд на мою грудь, и я сужаю свой на него, наблюдая, как покачивается его живот, когда он вдыхает. У него лысина на макушке, а по бокам седые волосы. Его лицо пухлое, а тело облегает обтягивающий костюм.

— Отвратительная, золотоискательница, — слышу я ее шепот.

Тайлер забирает машину, поэтому он не слышит, но я слышу.

Я скрежещу зубами, когда гнев бурлит в моих венах, и смотрю на эту снобку.

— Извините, что разочаровала вас, но мне просто нравятся большие члены и мужчины, которые умеют ими пользоваться. — Я пробегаю глазами по ней и ее мужу. — Очевидно, вы придерживаетесь иных стандартов.

Тайлер возвращается и берет меня за руку, я подмигиваю женщине, игнорируя его растерянный взгляд, когда он помогает мне сесть в машину. Но внутри меня пылает гнев… и печаль. Неужели это то, что люди думают обо мне? Это не первый раз, когда меня называют шлюхой, обычно из-за моей профессии, но я не хочу, чтобы Тайлер так обо мне думал.

И чтобы о нем тоже думали плохо. Он хороший, благородный человек. Он не заслуживает такого обращения… только из-за меня. У него хорошая репутация в обществе. А я — певичка из бурлеска, вдвое моложе его. Смогут ли они когда-нибудь по-настоящему принять нас?

Может ли это повлиять на его жизнь, если он выберет меня?

Это не должно быть так сложно. Если тебе кто-то нравится, ты встречаешься с ним. Но я волновалась всю дорогу домой, волновалась, что то, что думают недалекие люди, разрушит не только его репутацию, но и его бизнес. Я этого не стою. Никто не стоит.

Когда мы подъезжаем к моему дому, я выхожу из машины раньше него и направляюсь внутрь.

— Ангел, подожди! — зовет Тайлер, но я не могу, мне нужно подумать.

Он ловит мою руку и поворачивает меня, обхватывая мой подбородок и наклоняя мою голову, чтобы посмотреть в его глаза. Я вздрагиваю, и он почти рычит.

— Что-то не так. Скажи мне, что именно, сейчас же, — требует он.

Я вздыхаю.

— Ничего страшного, пожалуйста, не бери в голову.

— Нет, Ангел, что-то расстроило тебя. — Тайлер прижимается ко мне, заставляя меня дрожать. — Теперь скажи мне, или я отшлепаю тебя.

Я стону от обещания, но отвожу глаза в сторону, решая, что сказать. Тайлер прав, я должна сказать ему, но я не хочу, чтобы он почувствовал то же, что и они, или отступил и отстранился. Или испортить это его любимое место.

— Видел пару, которая ждала снаружи? — Он кивает, и я продолжаю. — Они назвали меня шлюхой, золотоискательницей, — признаюсь я.

Я жду с замиранием сердца, пока Тайлер смотрит на меня, его взгляд мечется, а лицо медленно превращается в хищный оскал.

Тайлер отступает, как и думала, и я паникую, когда он поворачивается и начинает уходить без единого слова, выражение его лица говорит мне все без слов.

— Куда ты идешь?

Я зову его, стуча каблуками по асфальту, когда спешу за ним.

— Собираюсь найти их и убить на хрен за то, что они расстроили мою девочку, — рычит он, оглядываясь на меня. — Иди внутрь, сейчас же.

— Подожди, пожалуйста, оставь это, Тайлер! Пожалуйста!

Я хватаю его за руку, и он поворачивается обратно, притягивая меня к своей груди, когда я встречаюсь с ним взглядом.

— Ты ведь знаешь, что это не то, что я думаю, верно, Ангел? — спрашивает он, обеспокоенный, глядя в мои глаза и видя там проблеск нерешительности.

— Я…

Он вздыхает и качает головой.

— Вот почему ты была такой отстраненной по дороге домой, — пробормотал он, как бы про себя.

— Я просто не хочу разрушать твою жизнь, Тайлер. Это может стать скандалом. Люди знают тебя, они будут шептаться. Я привыкла к этому, а ты нет. Я не хочу втягивать тебя в такую драму, — настаиваю я, слова вырываются из меня. Его лицо ничего не выражает, Тайлер выгибает брови дугой.

— Никто, даже ты, не имеет права выбирать мою жизнь за меня, Ангел. Мне плевать на то, что кто-то думает обо мне или о тебе. Мы знаем правду, так почему их мнение имеет значение? Мы не можем позволить этому влиять на наше счастье или разрушать магию наших ночей. Не позволяй этому заставить тебя сомневаться в том, что у нас есть, потому что это самые настоящие отношения, которые у меня когда-либо были. Я никогда раньше не испытывал таких чувств к кому-то, Лекси. Мне плевать на возраст, это просто цифра.

Не только. Хочу я прошептать, но он прав. Мне плевать на все это. Я хочу Тайлера, всегда хотела, всегда буду хотеть. Я всегда бросала людям в лицо их ожидания и суждения, и на сцене я стою выше, так почему же должно быть иначе?

Я просто устала, наверное, от того, что мне приходится бороться за то, что и кого я хочу. Бороться со стигмой моего собственного выбора. Люди не могут понять, что кто-то настолько уверен в своем теле, настолько счастлив танцевать и быть сексуальным перед другими. Они не могут понять, почему я забочусь о Тайлере или хочу его. А то, что они не могут понять, они оспаривают, атакуют.

Но к черту их.

Они не имеют значения, только он имеет значение.

— Заходи внутрь, — шепчу я.

Тайлер вздыхает и целует меня.

— Ты устала, и я почти слышу, как ты думаешь. Иди и поспи немного, Ангел. Я увижусь с тобой снова, когда ты будешь готова. Я не хочу давить на тебя или трахать тебя сегодня ночью только потому, что ты хочешь бросить это им в лицо. Подумай о том, что я сказал, хорошо? Помни, наша жизнь такая, какой мы ее делаем, и никто, кроме нас, ее не проживет, так почему нас должно волновать их мнение. — Тайлер целует меня, ждет, пока я войду внутрь, а потом садится в машину. Мне грустно, но он прав. Я не делала этого по правильным причинам, а он заслуживает лучшего.

Я причинила ему боль?

Черт, это такой беспорядок. Может быть, если я посплю, то утром у меня будет ясная голова. Я поднимаюсь наверх, но замираю, когда вижу человека, который ждет меня на пороге.

Джастин.

Он видел меня? Со своим отцом? Он смотрел? Почему он здесь?

Я сдвигаюсь, когда он поворачивается ко мне, пробегая глазами по моему телу.

— Черт, ты хорошо выглядишь, Лекси.

— Спасибо. Что ты здесь делаешь? — спрашиваю я, не желая проходить мимо него, чтобы открыть свою дверь — он может подумать, что это приглашение. Джастин подходит ближе, но я отступаю назад, не зная, что делать или что сказать.

— Я скучаю по тебе, — признается он и трет голову. — Я был идиотом, я знаю это, и я предал твое доверие. Я был чертовым идиотом… Я хочу вернуть тебя. Дай мне еще один шанс. Я сделаю все, что потребуется. Лекси, ты будешь встречаться со мной снова?

Черт.

22 ТАЙЛЕР

Я должен был уйти, прежде чем перекинул Лекси через плечо, принял ее предложение и показал ей своим телом, насколько мне наплевать на мнение других. Но это было бы неправильно. Она была растеряна, расстроена и уязвима. Поэтому я поцеловал ее на прощание и ушел, и всю дорогу домой мой гнев кипел, только усиливаясь.

Как они посмели оскорбить мою девочку? Я должен был услышать. Я бы надрал им их гребаные задницы. Неужели они не видят, какая она красивая и замечательная? Какая милая и добрая? Любящая и веселая? Почему возраст так много значит?

Я вздыхаю и откидываюсь на диван, когда возвращаюсь, раздумывая, что делать. Надеюсь, с ней все в порядке, но я был уверен в своих словах: она должна решить, хочет ли она этого. Сможет ли она справиться с этим. Люди будут шептаться. Мне плевать, но очевидно, что ей не плевать. Но это мило, потому что ее забота была обо мне, и это только заставляет меня любить ее еще больше.

Я бы хотел, чтобы она была здесь, но Лекси нужно немного личного пространства. Надеюсь, она поймет, что я был прав, и проигнорирует то, что сказали эти гребаные идиоты. Но я не могу. Это не сойдет им с рук.

Я быстро набираю Эмилио и объясняю ситуацию, и он тут же ставит для них пожизненный запрет. Но я иду дальше. Я обзваниваю все компании, с которыми когда-либо работал, тех, кого считаю друзьями, и с помощью имен, полученных от Эмилио, добиваюсь, чтобы на них было наложено вето и там.

Никто не оскорбляет мою девушку без последствий. Никогда.

⁓

ЛЕКСИ

Его слова звучат в моей голове.

— Я хочу, чтобы ты вернулась.

— Джастин… — Я качаю головой, переместившись на пятки. — Ты совершил ошибку, совершил, но если быть честной, то только потому, что наши отношения были давно закончены. Мы оба цеплялись за то, чего даже не существовало. Мы не подходим друг другу, так что нет. А теперь, пожалуйста, уходи.

— Лекси. — Он чертыхается. — Пожалуйста, я знаю, что ты злишься…

— Я не злюсь, — перебиваю я. — Сначала я злилась, и мне было больно, но сейчас? Теперь я просто равнодушна. Наши отношения были токсичными, мы ссорились чаще, чем занимались сексом.

Он краснеет от этого, а я закатываю глаза. Вот что я имею в виду: мне нужен мужчина, а не он. Мне нужен его отец.

— Иди домой, Джастин, ты знаешь, что так будет лучше.

Я прохожу мимо него и отпираю свою дверь. Джастин выбрасывает руку вперед и преграждает путь, и я замираю. Он наклоняется. Чувствует ли он на мне запах своего отца?

— Подумай об этом, Лекси. Я буду ждать. Я так просто не сдамся.

Он отступает, и я вдыхаю, дрожа от странного ощущения, что я снова так близко к нему. Джастин никогда не возбуждал меня так, как Тайлер, но сейчас, когда он почти прикасаетсяко мне, я чувствую себя практически больной.

Я слышу, как Джастин уходит, и замираю, прежде чем броситься внутрь, запереть дверь и отступить назад. Сегодняшний вечер был просто ужасным, а начинался он так хорошо. Я раздеваюсь и выпиваю рюмку «Дж», затем снимаю макияж и укладываю волосы. Я скользнула в кровать и уставилась в потолок, не зная, что делать.

Я хочу Тайлера, правда. Неужели меня действительно волнует, что скажут или подумают другие? Я привыкла к тому, что на меня смотрят, что меня осуждают. Стоит ли он того, чтобы бороться?

Да, черт возьми, стоит.

И теперь я чувствую себя дерьмово из-за того, что позволила ему уйти. Он, наверное, думает, что я такая идиотка. Я решаю позвонить ему, но не уверена, что Тайлер хочет со мной разговаривать. Но тут мой телефон вибрирует, словно вызванный моими мыслями.

Достаточно сказать два слова, и я снова улыбаюсь, счастлива и полна надежды. Надежды на то, что мы сможем преодолеть эти проблемы. Я знала, что это будет нелегко, но я сделала выбор. Я выбрала Тайлера, и я не собираюсь уходить без боя.

Папочка: Спокойной ночи, Ангел.

Тайлер все еще хочет меня, и он готов бороться за меня.

Как и я.

23 ТАЙЛЕР

Неделя прошла как в тумане. Лекси была занята на работе, и я тоже, так как начиналась новая стройка. Мы общаемся каждый вечер, но мы были слишком заняты, чтобы видеть друг друга. Мы разговариваем и в течение дня. Но я все равно скучаю по ней, скучаю по ее объятиям, мне хочется слышать ее смех и видеть ее улыбку наяву.

Поэтому в пятницу вечером я забираю Лекси с работы, удивив ее. Я жду на улице, прислонившись к машине. Она выходит в своей кожаной куртке, короткой юбке и топе, на этот раз на обычных каблуках. Лекси роется в своей сумке, поэтому не замечает меня, пока я не прочищаю горло.

— Скучала по мне, Ангел?

Она замирает, и поднимает голову. Как только Ангелок видит меня, она ухмыляется и бросается ко мне. Я отталкиваюсь и встречаю ее на полпути, хватаю и тащу в свои объятия. Ее сумка падает на землю, а она взбирается на меня, обхватывает ногами мою талию и приникает губами к моим губам.

Я издаю стон ей в рот, хватаю ее за задницу, прислоняюсь спиной к машине и крепко обнимаю ее. Я скучал по этому. Один вкус ее губ, и я забываю о своей усталости и тяжелой неделе. Все стрессы, переживания, все исчезает, кроме нее. Моя девочка, мой ангел снова в моих объятиях, где ей и место. Это такое чертовски правильное чувство.

Она стонет у моих губ, и я сглатываю.

— Снимите номер! — раздается чей-то крик, и Лекси поднимает голову, смеясь и оглядываясь через плечо. Я прослеживаю ее взгляд до молодой блондинки с фотографии на холодильнике. Сейчас она выглядит немного старше. Девушка, прислонившись спиной к стене, курит и с ухмылкой смотрит на нас.

— Ух-ха-ха, ну ты и болтушка, Блэр! — кричит Лекси, выскальзывая из моих объятий, но она не уходит далеко, а просто прислоняется к моему боку. — Где те мальчики, которые все время таскаются за тобой по пятам?

— Дала им отставку.

Блэр усмехается, выпуская струйку дыма. В этот момент дверь открывается, и она чертыхается, когда трое мужчин выходят и, кажется, смотрят на нее. Смеясь, Лекси подхватывает свою сумку и машет на прощание. Я помогаю ей сесть в машину, улыбаюсь и машу девушке, которая сейчас спорит с возвышающимися над ней парнями. Я колеблюсь мгновение, но она подходит к ним, и они отступают с поднятыми руками и ухмылками на лицах.

Смеясь, я забираюсь в машину и завожу двигатель. Лекси откидывается на сиденье, лижет и кусает мое ухо.

— Лучше бы тебе поднажать, Папочка. Я слишком давно тебя не имела, а кончать на свои пальцы, пока я фантазирую о тебе, не считается.

Я отъезжаю от обочины и мчусь как оглашенный, мой член уже твердый, а она смеется, облизывая мое ухо. Лекси кладет ладонь на мой член и гладит его по всей длине через брюки, пока я не ругаюсь.

— Черт, продолжай в том же духе, Ангел, и мы можем разбиться.

— Хм, как ты думаешь, оно того стоит? Почувствовать тебя у себя во рту? — дразнит она.

Я выкручиваю руль, чтобы избежать столкновения с машиной.

— Пристегнись, сейчас же, — требую я.

Лекси смеется, но делает то, что ей говорят, пристегивается и смотрит на меня голодными глазами. Я чувствую то же самое, эту срочность, эту потребность. Прошло слишком много времени с тех пор, как у меня была она, и это безумие. Я могу месяцами обходиться без секса, но одна неделя без моей девочки — и я голодный мужчина.

Я еду домой так быстро, что наверняка нарвусь на штраф за превышение скорости, но мне все равно. Я выпрыгиваю из машины, и она оказывается с другой стороны. Я хватаю Лекси, перекидываю через плечо и врываюсь в дверь, потому что не могу больше ждать.

Мне нужен мой Ангел.

Я даже не успеваю далеко зайти в дом. Я вжимаю ее в стену кухни. Ангел смеется, но звук вскоре переходит в стон, когда я задираю ее платье и раздвигаю бедра, чтобы взять в охапку ее уже мокрую киску. Лекси прижимается к моей руке, наши губы встречаются в темноте, наши души притягиваются друг к другу.

Лекси переплетает язык с моим, мы боремся за контроль, но когда я ввожу в нее палец, она передает мне бразды, позволяя делать все, что я захочу. В конце концов, моя непослушная маленькая девочка знает, что это даст ей то, чего она желает. Иногда отказ от контроля — это еще одна форма силы. Ты позволяешь кому-то контролировать тебя, доверяешь ему, и у тебя есть вся сила, чтобы сказать «стоп».

— Тайлер, пожалуйста, — умоляет она у моих губ, когда я прижимаю большой палец к ее клитору, просто надавливая на него, пока неглубоко трахаю ее пальцем.

Я почти дрожу от потребности, мой член готов погрузиться в ее лоно, оказаться внутри моего Ангела. Я хочу чувствовать ногти Лекси в моем плече, когда беру ее, и слышать крики в своем ухе. Поэтому я вытаскиваю палец, заставляя моего Ангелочка хныкать, когда она порывисто наклоняет бедра.

— Сначала мне нужно снять напряжение для нас обоих, Ангел, а потом я собираюсь провести всю ночь меж твоих бедер, — обещаю я, и она кивает, отчаянно целуя меня. В поцелуе замешаны наши зубы, сплетаются наши языки, когда я спускаю молнию и высвобождаю свой член.

Я провожу им по ее щели, смачивая ее, пока она издает нетерпеливые звуки.

— Такая жадная девочка, — бормочу я.

Она впивается ногтями в мои плечи и закусывает губу.

— Войди в меня, пока я сама себя не трахнула.

— Терпение, Ангел, — приказываю я, даже когда прижимаю головку члена к ее входу.

Мы оба одновременно делаем вдох, и одним толчком я проникаю внутрь нее, прокладывая себе путь через ее тесноту.

Лекси откидывает голову к стене, и она закрывает глаза, поднимая одну ногу и обхватывая мою талию. Она крутит бедрами, надавливая на мой член, пока я не погружаюсь в нее до упора. Мы оба задыхаемся, когда я наматываю ее волосы на кулак, притягивая голову Ангела вперед, пожирая ее губы и начиная двигаться внутри нее.

Я трахаю Лекси быстрыми, жесткими толчками, она подпрыгивает на моем члене. Я впечатываю ее в стену, но моей грешнице это нравится. Она дает столько же, сколько получает, притягивая меня ближе и встречая мои толчки, продолжая целовать меня. Встреча наших тел громкая, грязная и чертовски великолепная. Она поворачивает голову, чтобы отдышаться, ее сиськи прижимаются ко мне, и я проникаю между нами и стягиваю ее рубашку, освобождая грудь Лекси, чтобы она оказалась у меня в ладонях. Я сильно сжимаю и кручу ее сиськи, пока она не вскрикивает от каждого толчка. Лекси близка, я чувствую это.

Я тоже. Я слишком долго был без нее. Никакие фотографии и видео не компенсируют то, как она чувствует себя подо мной, ее киска обхватывает мой член, ее губы на моих губах, а ее тело обнажено.

— О, блядь, Тай, блядь, пожалуйста, — умоляет она.

Ворча, я поднимаю ее ногу выше и захватываю один из ее сосков, засасывая его в рот. Она кричит, ее киска сжимается, когда она кончает. Я трахаю Лекси до конца, и когда она содрогается от молний своей разрядки, я вытаскиваю член из ее лона и разворачиваю ее. Прижав ее к стене, я отодвигаю ее задницу назад и вхожу в нее.

Я трахаю Лекси жестко и быстро, пока со стоном не кончаю, упираясь лбом в ее спину. Я прижимаю ее к себе, задыхаясь, мой член размягчается, когда я высвобождаюсь из ее цепкого тела. Удерживая Лекси на месте, я жду, пока смогу нормально дышать, чтобы отойти. Но когда я отступаю назад и смотрю на нее, я снова начинаю напрягаться.

Я никогда не смогу насытиться ею.

— Наверх, быстро, Ангел. У тебя есть две минуты, чтобы раздеться и лечь на мою кровать, прежде чем я приду за тобой. И где бы я тебя ни поймал, я буду тебя трахать.

24 ЛЕКСИ

Он трахает меня там, где находит, то есть на лестнице. Его руки путаются в моих волосах, когда он заставляет меня кричать так громко, что я, несомненно, перебужу всех соседей, но мне плевать. Затем он несет меня наверх, в душ и трахает меня, долбя об кафель, вбивая в меня большой толстый член, пока я не могу больше ходить.

После этого мы падаем в кровать и обнимаем друг друга, пытаясь отдышаться. Моя киска и бедра болят самым наилучшим образом. Папочка крепко прижимает меня к себе, переплетая руки и ноги, и осыпает поцелуями мое лицо. Я не могу удержаться, чтобы не хихикнуть. Мне кажется, что мое сердце сейчас разорвется от счастья. Это больше, чем секс, хотя секс просто потрясающий, но после него, просто… быть с ним, смеяться, разговаривать и обнимать друг друга, постепенно становится моей любимой частью.

Наблюдать, как большой, успешный Тайлер Филлипс расслабляется и улыбается, вызывает привыкание. Он ухмыляется мне, проводя рукой по моему боку, когда заканчивает рассказывать о своем дне.

— Я скучала по тебе, — промурлыкала я.

Тайлер моргает, и его ухмылка переходит в медленную, уверенную, сексуальную улыбку, от которой мои бедра сжимаются вместе.

— Я тоже скучал по тебе, Ангел. Как прошла твоя неделя?

Он притягивает меня ближе, целуя в макушку. Наши обнаженные тела прижимаются друг к другу, заставляя меня дрожать, когда его твердое тело по сравнению с моей маленькой фигурой кажется гигантским.

— Долгая и одинокая без тебя, — мурлычу я, поглаживая его грудь, прежде чем вздохнуть. — Я видела Джастина.

— Правда? — спрашивает он, глядя на меня сверху вниз.

Не с ревностью, а с замешательством.

Я киваю и прислоняю голову к его груди, принимая его утешение.

— Он появился около моей квартиры, утверждая, что хочет вернуть меня. Я сказала ему, чтобы он проваливал, но он был очень настойчив. — Тайлер прижимает меня к себе и просто слушает. — Я не знаю, почему. Он был тем, кто изменил и порвал со мной, и если быть честной, мы были ужасны вместе. Просто рутина, и никто из нас не был счастлив.

Тайлер хмыкает, и хотя ему, должно быть, неловко, он дает мне совет и утешает меня.

— Некоторые мужчины не понимают, что у них есть, пока не потеряют это. Они всегда хотят того, что есть у других. Это очень глупо. — Он приподнимает пальцем мой подбородок. — Мой сын — дурак, я всегда так думал. Он никогда не понимал, какая ты невероятная. Мне жаль, что тебе пришлось с этим столкнуться. Уверен, это было очень неловко. Могу ли я что-нибудь сделать, Ангел?

Я нежно целую его, проводя губами по его губам.

— Просто продолжай быть таким замечательным, — бормочу я. — Мне нравится, как ты меня воспринимаешь. Все эти комплименты… они заставляют меня чувствовать себя такой красивой.

Я снова целую его.

Тайлер усмехается, и я переворачиваюсь так, что оказываюсь над ним, поставив колени по обе стороны от его бедер. Я чувствую, как твердеет его член, когда Тайлер стонет у моих губ.

— Я могу это сделать, Ангел, это не трудно. Ты — лучшее, что когда-либо случалось со мной. Такая чертовски умная, чертовски сексуальная, добрая…

Я облизываю и целую его грудь, пока он говорит. Тайлер на мгновение запинается, когда я обхватываю рукой его твердый член.

Ухмыляясь и возвышаясь над его членом, я выгибаю бровь.

— Это все, Папочка?

— Черт, Ангел, — бормочет он, потянувшись вниз и запустив пальцы в мои волосы. Его глаза дикие, рот приоткрыт. Мне нравится власть, которую я имею над этим мужчиной, мужчиной, который приказывает мне, который так легко управляет мной, разрывает меня на части и собирает обратно. И все же один взгляд, один поцелуй, одно прикосновение — и он мой.

— Ты совершенство, и так чертовски талантлива, что когда ты поешь, я переношусь в другой мир…

Тайлер стонет, когда я втягиваю головку его члена в рот. Он задыхается, но продолжает, комплимент за комплиментом льются с его губ, подстегивая меня.

Обхватив рукой основание его члена, я покачиваюсь, втягивая его все глубже в рот, пока Тайлер не упирается мне в горло. Его бедра дергаются, и он стонет, проникая в мой рот и возвращая контроль. Рукой Тайлер удерживает меня там, пока я стону вокруг его длины, по которой стекают капли, когда он отстраняет меня и снова опускает мою голову. Тайлер трахает мой рот, не сдерживаясь. Я извиваюсь на простынях, моя киска сжимается от желания, а в животе разливается тепло от ощущения его члена, его руки, почти болезненно дергающей мои волосы, силы в каждом толчке и похотливого взгляда, которым он наблюдает за мной.

— Ангел, черт, твой рот как рай. Я просто хочу провести здесь все свои дни, трахая тебя. Смотреть, как ты пыхтишь и умоляешь меня, — прохрипел Тайлер, его шея напряглась, когда он пытался сдерживаться. Но я хочу почувствовать, как его разрядка взрывается у меня во рту, ощутить ее вкус и понять, что я сделала Папочку слабым.

Хмыкнув, я втягиваю щеки и сосу сильнее, и с криком Тайлер взрывается в моем рту, заполняя его. Он проникает прямо в мое горло, заставляя меня глотать его сперму, что я с жадностью и делаю. Когда Тайлер кончил и рухнул на спину, я отстранилась от его члена, слизывая последнюю каплю спермы, прежде чем с улыбкой сесть. Смотря на него, я провожу пальцем по губам и обсасываю их.

— Ты такой вкусный, Папочка, — мурлычу я.

Его глаза сужаются, и я дрожу от этого взгляда, зная, что это означает, что я либо в беде, либо вот-вот кончу так сильно, что не смогу видеть. Он тычет в меня пальцем.

— Тащи сюда свою красивую задницу, живо.

Я ползу вверх по его телу, но Тайлер хватает меня, когда я пытаюсь поцеловать его. Он хватает меня за бедра, без труда поднимая, прежде чем прижимает мою киску к своему жадному рту. Задыхаясь, я падаю вперед, упираясь руками в стену. Мои колени раздвигаются вокруг его головы, пока он пирует мной. Не дразня, нет, погружая язык в мой клитор, прежде чем щелкнуть его.

Снова и снова.

Опираясь головой на стену, я насаживаюсь на его рот, отчаянно желая освобождения. Тайлер по-хозяйски держит меня за бедра, проводя языком взад-вперед. Хвалы и мольбы слетают с моих губ. Закатывая глаза, я извиваюсь над ним, когда он засасывает мой клитор в рот.

Трахать, трахать, трахать.

Своим языком, без слов, он требует, чтобы я кончила для него… и я кончаю. Я хнычу у стены, дрожа и содрогаясь, вжимая его голову все глубже в свою киску, пережидая волны освобождения. И когда все заканчивается, я падаю назад. Тайлер ловит меня и притягивает обратно в свои объятия, я задыхаюсь, глаза все еще закрыты. Усмехаясь, он целует меня в губы, и я чувствую вкус своей собственной сладости, смешанной с его ароматом.

— Спокойной ночи, Ангел, — бормочет он.

— Спокойной ночи, Тайлер.

Я зеваю, прижимаясь ближе, не в силах больше бороться с усталостью.

⁓

Поцелуи стекают по моей спине, он проводит рукой по ноге. Застонав, я раздвигаю бедра и слышу смех.

— Доброе утро, Ангел. Я оставлю тебя одеваться. Я собираюсь приготовить завтрак, ты хочешь что-нибудь особенное?

— Блины и оргазм, — бормочу я, зарываясь лицом в подушку.

Тайлер снова смеется, а потом его губы касаются моего уха.

— Если ты будешь хорошей девочкой, я отведаю эту сладкую маленькую капающую киску под клиновым сиропом.

Я переворачиваюсь и мгновенно открываю глаза, когда Тайлер встает, смеясь, а затем выходит из комнаты. Ублюдок, он знает, как уговорить девушку встать. Я слышу, как Тайлер передвигается внизу, поэтому соскальзываю с кровати. Я одеваюсь в одну из его рубашек, умываюсь и укладываю волосы в пучок, прежде чем спуститься вниз.

Скользнув на свое место, я ухмыляюсь, глядя, как Тайлер подпевает радио. Его задницу прикрывают только серые джоггеры, которые не оставляют ничего для воображения, так как любовно обтягивают его задницу. Широкие плечи и мускулистые руки Тайлера притягивают мой взгляд, пока он готовит. Быть таким красивым должно быть незаконно. Когда он поворачивается, то подмигивает мне, и я чуть не падаю в обморок. Тайлер делает мне чай и ставит его передо мной, наклоняется и одновременно целует меня.

— Ммм, ты восхитителен на вкус, — бормочу я, облизывая губы.

Тайлер усмехается и возвращается к плите.

— Сироп. Я пробовал его, чтобы убедиться, что он достаточно хорош, чтобы прикоснуться к этой милой киске.

Я чуть не выплюнула свой чай. Он не должен уметь говорить такие вещи так спокойно. Я убираю, пока он ставит передо мной еду, опускается на свой стул и начинает есть. Мой желудок урчит, и я тоже ем, поглощая все на тарелке. Это так вкусно. Когда я заканчиваю, я откидываюсь назад со стоном.

— Есть ли что-нибудь, что ты не можешь делать? Готовить, трахаться…

Я улыбаюсь, а Тайлер смеется, вытирая рот салфеткой. Я смотрю, как он это делает, покусывая губу, моя киска сжимается, когда я вспоминаю его обещание разбудить меня.

Тайлер опускает взгляд на мои губы, и откидывается на спинку стула, положив на него руку, наблюдая за мной.

— Хочешь чего-нибудь, Ангел?

— Тебя, всегда.

Я ухмыляюсь и встаю, обходя стол. Я провожу пальцем по сиропу на его тарелке и провожу им по его губам. Наклонившись, не сводя глаз с Тайлера, я облизываю их. Со стоном он берет мою голову в ладони и притягивает меня ближе, а я хихикаю и падаю к нему на колени.

Тайлер целует меня крепко, доминируя над моим ртом, а затем отстраняется, оставляя меня желать большего. Я жажду оргазма, который он обещал. Тайлер рукой проскальзывает под рубашку и обхватывает мое бедро, а затем тянется вверх по боку, по ребрам и к груди. Он сильно сжимает ее, а затем выкручивает мой сосок, заставляя меня хныкать.

— Папочка, — задыхаюсь я. — Ты обещал… Я была хорошей девочкой.

— Ты никогда не бываешь хорошей, Ангел, ты как Люцифер в платье. — Он смеется, но снова целует меня, протягивая руку к моему бедру. Тайлер гладит его, неторопливо целуя меня, как будто у него есть все время на свете, чтобы исследовать меня, даже когда я задыхаюсь и извиваюсь на его коленях, желая, чтобы он прикасался ко мне больше.

— Нетерпеливая маленькая штучка, — шепчет он мне в губы.

Прикусывая его губу, я натягиваю ее, прежде чем вернуть обратно, и он стонет. Я чувствую, как его твердеющий член дергается от этого, и вдруг мы уже стоим.

Меня бросают на стол. Еда и тарелки падают на пол и разбиваются, но мы не обращаем на них внимания, пока он расстегивает рубашку. Пуговицы разлетаются повсюду, пока я не оказываюсь перед ним обнаженной. Тайлер берет сироп и размазывает его по моей груди. Я хнычу, когда от его прохлады меня бросает в дрожь, а потом задыхаюсь, когда сироп стекает по моей коже. Он вылизывает дорожку вдоль моей груди, поднимается между грудей, затем вокруг сосков, прежде чем втянуть один из них в рот.

Я не могу удержаться от смеха, прежде чем он переходит в крик.

— Да, — шиплю я, обвивая ногами его талию. Тайлер губами скользит по моей груди к подбородку, и мы встречаемся в отчаянном поцелуе. Протягивая руку между нами, я просовываю ее в его джоггеры, хватаю твердый член и сжимаю, заставляя Папочку стонать мне в рот.

Рукой Тайлер скользит вниз по моему животу к моей киске и дальше по моим влажным складочкам, щелкая мой клитор по пути, прежде чем он дразнит мою дырочку.

— Я буду трахать тебя пальцами, покрытыми сиропом, а потом вылижу тебя дочиста, когда ты кончишь, — предупреждает он.

Да, черт возьми, я в деле.

Словно услышав мою внутреннюю мольбу, Тайлер отстраняется от меня. Задыхаясь, я смотрю, как он смазывает пальцы сиропом, как обещал, и, не сводя с меня глаз, вводит два из них в меня. Тайлер растягивает меня, поглаживая стенки, пока я не приподнимаю бедра. Это так извращенно, что мне не может не нравиться. Тайлер осыпает мою грудь поцелуями, покусывая, облизывая и посасывая мои соски. Я отдаюсь наслаждению Тайлера. Я скачу на его руках и толкаюсь грудью в его рот, а когда я с криком кончаю, его рот оказывается на моей киске, впитывает мою разрядку, смакует мои соки, смешанные с сиропом. Папочка лижет меня до тех пор, пока я не отталкиваю его.

Сидя с улыбкой, он облизывает губы и хмыкает.

— Сладкая.

— Блядь, Тайлер, — хриплю я. С голодным взглядом, устремленным на меня, он стягивает свои джоггеры. Я едва успеваю взглянуть на твердый, толстый член, прежде чем вскрикиваю, когда меня тащат вниз по столу. Тайлер закидывает мои ноги себе на плечи и вводит в меня свой член.

С моих губ срывается крик, который быстро переходит в стон, когда Тайлер вводит в меня свой член, а затем вынимает и снова вводит.

Приподняв бедра, я встречаю его быстрые толчки, откинув голову назад на стол. Мои соски болят от его рта, а киска пульсирует от затихающих разрядов, через которые Папочка проводит меня, трахает меня.

— Мне нравится, как ты ощущаешься, Ангел, на моем члене. Такая чертовски тугая и влажная, вокруг моего твердого члена. Моя жадная маленькая девочка, не так ли? Просто обожает все, что я ей даю, — рычит он.

Я закрываю глаза в блаженстве, киваю в ответ, но Тайлер шлепает меня по клитору, заставляя вскрикнуть.

— Слова, Ангел, говори со мной, — требует он.

— Да! Трахай, как хочешь! — отчаянно кричу я, удовольствие уже снова нарастает и прорывается сквозь мое тело. Моя кожа перегревается, живот дрожит, а ноги начинают трястись. Я не могу перевести дыхание, едва могу говорить, пока Тайлер вбивается в меня.

Трахает меня, как и обещал.

Тайлер снова шлепает меня по клитору, на этот раз сильнее, и это бросает меня через край. Я тащу его за собой, сжимая толстый член, пока Папочка не кончает с криком, наполняя меня своей спермой. Наклонившись, он кладет голову мне на грудь, слушая, как колотится мое сердце, пока мы лежим и приходим в себя. Я чувствую, как мои соки и его сперма капают из меня, и от этого липкого ощущения я хнычу.

Это был идеальный, быстрый, жесткий трах. Мне нравится все, что он дает мне — долгий дразнящий секс, короткий дикий… все, что угодно, лишь бы он был со мной.

— Вот это хорошее утро.

Он смеется и целует мою грудь в области сердца.

— Давай приведем тебя в порядок.

Мы принимаем душ вместе, целуясь и смеясь, а после я снова одеваюсь в свою обычную одежду. Позже мне нужно на работу, а Тайлеру проверить свои новые приобретения, поэтому он отвозит меня домой. Тайлер целует меня на прощание в машине, обещая поговорить со мной позже, и планирует провести вместе весь завтрашний день, чего я не могу дождаться.

Я смотрю, как он уезжает, с широкой улыбкой, от которой никак не могу избавиться, и, не видя его больше, иду в дом.

Когда подхожу к своей двери, вижу там цветы, что заставляет меня широко улыбнуться, я хватаю их и вхожу внутрь. Когда иду на кухню, чтобы найти вазу, я ищу открытку, но не нахожу ее. В любом случае, я уверена, что они от Тайлера. Это не мои любимые цветы, как он купил мне в прошлый раз, но они все равно красивые, и тот факт, что он их прислал, заставляет меня счастливо пританцовывать.

Вот что значит быть влюбленной? Если именно так, то я хочу, чтобы это длилось вечно.

25 ТАЙЛЕР

Я часами смотрю на текстовое сообщение во время работы, размышляя, что делать.

Джастин: Привет, пап, хочешь поужинать сегодня? Мне бы пригодился совет.

Я прижимаю большой палец к экрану, чтобы ответить, но колеблюсь. Я не хочу, чтобы Лекси сердилась на меня, но Джастин все еще мой сын, поэтому я быстро набираю ответ.

Тайлер: Конечно, я закажу нам столик в «Риццо» на 8 вечера.

Джастин: Звучит неплохо, тогда увидимся.

Я убираю телефон в карман и сосредотачиваюсь на структурном отчете, лежащем передо мной. Должен ли я сказать Лекси? Я не увижу ее сегодня вечером, но я не хочу, чтобы Ангел думала, что я что-то от нее скрываю. Я не стыжусь и не смущаюсь наших отношений, и хотя она не хочет, чтобы Джастин знал об этом, я все еще должен поддерживать с ним отношения. Я все еще люблю его.

Решение принято, я беру свой телефон и усмехаюсь, открывая наши сообщения. Последняя — это фотография, где она целует экран перед тем, как уйти на работу на репетицию. Я не должен беспокоить Лекси, но она может прочитать сообщение позже.

Тайлер: Я сегодня ужинаю с Джастином. Позвоню тебе после. Я уже скучаю по тебе.

Она не отвечает сразу, поэтому я кладу телефон в карман и погружаюсь в работу, все время думая, какой совет может понадобиться Джастину. Одно можно сказать наверняка: это будет неловкий ужин.

⁓

Я прихожу ровно в восемь вечера и жду Джастина. Когда он не появляется — этот парень всегда опаздывает — я достаю телефон и перечитываю последнее сообщение Лекси.

Лекси: Спасибо, что дал мне знать. Надеюсь, вы оба хорошо проведете вечер. Я поговорю с тобой позже. Я так скучаю по тебе, моя кровать кажется пустой без тебя.

Как раз когда я собираюсь убрать телефон, приходит ее фотография в наряде для сегодняшнего шоу, и я издаю непроизвольный стон. Она в кружевном бюстгальтере и блестящих шортах. Ее волосы распущены и завиты, ниспадая вокруг плеч, глаза подведены, а губы красные. Она выглядит достаточно хорошо, чтобы, блядь, ее съесть.

— Привет, папа! — зовет Джастин, и я быстро убираю телефон в карман. Я не встаю поприветствовать его, чтобы он не увидел явную эрекцию в моих брюках.

Джастин опускается на свое место напротив меня и высокомерно машет рукой, чтобы заказать напиток, заставляя меня закатить глаза. Официант подходит и принимает его заказ, и после того, как официант уходит, я делаю глоток своего напитка.

— Как дела? Как работа? — спрашиваю я.

— Хорошо, хорошо, отлично.

Джастин отмахивается, и я понимаю, что он пришел сюда по очень конкретной причине. Он не хочет светских бесед. Это меня немного огорчает. Он все еще мой сын, и я хочу быть частью его жизни, но он все усложняет.

— Итак, я пришел к тебе за советом, — нервно парирует он.

— Верно, ты говорил об этом. В чем дело? — спрашиваю я, откидываясь на спинку кресла. Надеюсь, это не для того, чтобы занять у меня еще больше денег. Я считаю, что ребенок должен зарабатывать сам, но когда он просит, я не могу не уступить. Это происходит все чаще и чаще, и мне становится интересно, на что он тратит все эти деньги.

Джастин смотрит на стол, как в детстве, обдумывая, что сказать, чтобы не попасть впросак. Между нами возникает неловкость. За эти годы мы отдалились друг от друга, но после Лекси… что ж, возможно, это моя вина. Я не знаю, что ему сказать, и это заканчивается напряжением, как сейчас. Мы оба понимаем, что происходит что-то большее, но ни один из нас не хочет об этом говорить.

Я могу только представить, как он отреагирует, если узнает…

— Я хочу вернуть Лекси, — говорит он. Я моргаю, резко отрываясь от своих мыслей, сжимая руку на бедре.

— Что? — интересуюсь я. Наверняка ослышался.

Джастин поспешно кивает.

— Я совершил большую ошибку. Ты был прав. Она потрясающая, и я хочу попробовать еще раз. Но она отказала мне, и, честно говоря, я не знаю, что сказать или сделать, а ты так хорошо с ней ладил, и я подумал, что у тебя может быть для меня дельный совет, — поспешно говорит он.

«Лажу с ней» — это чертовски мягко сказано. Я таращусь, не зная, что сказать. Этого, блядь, не может быть. Мой сын просит, чтобы я дал ему совет, как вернуть мою девушку? Потирая лицо, я пригубил немного водки. Я обещал Лекси не говорить ему, но не могу сидеть сложа руки и слушать, как он рассказывает о том, какая она замечательная и как сильно он хочет ее вернуть.

— Разве ты не думаешь, что это то, что ты должен был понять, прежде чем изменять? — огрызаюсь я.

Он чертыхается.

— Да, но я был идиотом. Она потрясающая, папа. Такая сексуальная и…

Ревность пронзает меня, и мне требуется все мое самообладание, чтобы не схватить Джастина и не ударить по умоляющему лицу за то, что он так о ней говорит. Одержимость накатывает на меня, и я крепче сжимаю стакан, чтобы не сказать то, что не должен.

— Ну что, есть совет? — спрашивает Джастин, и я понимаю, что он заговорил.

— Если она сказала «нет», значит, нет, парень. У тебя был шанс, ты облажался, — отвечаю я, возможно, резче, чем хотел, но стараюсь.

— Я просто думаю, что мог бы взять ее нахрапом, понимаешь? — размышляет он, наклоняясь ко мне.

Я фыркаю.

— О, это чертовски романтично, ты берешь ее нахрапом? Она явно приняла решение, и ты должен уважать его, раздражать ее — это не выход. Ты должен оставить девушку в покое, чтобы она могла жить дальше без твоего появления как напоминания о боли, через которую ты заставил ее пройти.

Джастин закусывает губы, как будто сердится, и встает.

— Отлично, спасибо за помощь, — рявкает он. — Надо было догадаться, что не стоило приходить к тебе, — бормочет Джастин, допивая свой напиток и оставляя меня там, глядя ему вслед.

Я смотрю, как он уходит, и гнев, ревность и чувство вины поглощают меня, пока я больше не могу этого выносить. Отставив свой напиток, я оставляю щедрые чаевые и возвращаюсь к своей машине. Там я быстро набираю номер Лекси, надеясь, что она уже закончила.

Она мне нужна.

Она отвечает в режиме «фейстайм», явно в туалете клуба, где она, вероятно, одевается, чтобы пойти домой. Издаю стон. Я собирался поговорить, спросить ее мнение, позволить успокоить меня… но, увидев моего Ангела, я понимаю, что хочу чего-то другого. Я хочу убедиться, что она все еще моя. Ядовитые слова Джастина заполняют мой мозг, поедают его, пока все, о чем я могу думать, это доказать ему и себе, что она моя.

Только моя.

Никогда его, никогда больше.

Она мой гребаный Ангел.

— Привет, Тай, как дела…

— Закрой дверь, снимай штаны сейчас же, — приказываю я.

Лекси моргает, смотрит на меня мгновение, даже когда я вижу, как волнение наполняет ее глаза. Телефон оказывается на стойке, и через мгновение я слышу щелчок замка, прежде чем ее лицо снова появляется на экране.

— Тай? — спрашивает она.

— Разве так меня зовут? — требую я.

Она вздрагивает, растягивая губы в улыбке.

— Нет, — шепчет она.

— Скажи это.

— Папочка, — мурлычет она.

— Хорошая девочка, теперь покажи своему Папочке, кому ты принадлежишь. Покажи мне свою красивую киску. Потрогай ее, — инструктирую я, устраиваясь поудобнее на водительском сиденье, наблюдая за своей девочкой.

Лекси облизывает губы, а затем с улыбкой проводит рукой от одного полушария груди до другого, сжимая грудь, наклоняя камеру, чтобы показать мне. Застонав, я смотрю, как Ангел проводит рукой по своему голому животу и проникает в маленькие кружевные стринги, которые она носит. Лекси оттягивает их в сторону, показывая мне свою уже мокрую пизду.

— Черт, Ангел, — простонал я, мой член дергается в штанах, когда я смотрю на нее, но дело не в моем удовольствии и даже не в ее. Речь идет о том, чтобы убедить нас обоих, что Джастин не встал между нами. Что я — ее, а она — моя.

— Трахни себя пальцами, заставь себя кончить, пока я наблюдаю.

Лекси стонет и щелкает свой клитор, прежде чем провести пальцем по своей капающей киске и просунуть его внутрь.

— Хорошая девочка, — воркую я. — Черт, посмотри, какая ты мокрая. Я вижу, как ты сжимаешь свои пальцы, детка, это так чертовски сексуально. Я сижу в чертовой машине и пытаюсь не взорваться в своих брюках, как какой-то гребаный подросток.

— Сделай это, — пробормотала Лекси, — и покажи мне. Я бы хотела, чтобы ты был здесь, чтобы это были твои пальцы… твой язык или член. Я так нуждаюсь в этом. Я думала о тебе до того, как ты позвонил, стоя в ванной, где ты впервые трахнул меня.

Проклятье. Я все еще помню, как она стонала мое имя, первое ощущение ее тугой киски вокруг моего члена, моего дикого Ангела и экстаз, который я обрел в ее объятиях.

— Вот так, Ангел, думай обо мне. Когда увижу тебя завтра, я зароюсь лицом между этих прекрасных бедер на несколько часов. Я хочу пробовать твои соки, пока ты кричишь мое имя, — прорычал я, прижимая руку к члену поверх брюк, пытаясь успокоиться.

Но я должен был знать лучше. Когда дело касается моей девочки, я беспомощен. Лекси сводит меня с ума, пока я не забываю обо всем, кроме нее. Наблюдая, как Ангел пальцами скользит внутрь и наружу из ее тугой киски, стоны и вздохи заполняют мой экран, я ничего не могу с собой поделать. Откинувшись на сиденье, я оглядываю затемненную парковку. Слава богу, я припарковался в самом конце, и никто не видит меня. Расстегнув ремень, я достаю свой член и поглаживаю его, наблюдая за ней.

— Ничего не могу с собой поделать, я трогаю себя, Ангел, хочешь посмотреть?

Она стонет в ответ.

— Хочешь увидеть мой толстый член, который будет в тебе завтра?

— Да, Папочка, пожалуйста, — умоляет Лекси, ускоряя движения пальцами, когда добавляет еще один, растягивая киску, как это делает мой член.

Наклонив камеру вниз, я позволяю Лекси увидеть, как я сжимаю в кулак свой член, поглаживая его.

— Блядь, — шипит она.

Приподняв бедра, я толкнулся в руку.

— Хорошая девочка, ты уже близко, не так ли? Я вижу, ты собираешься кончить для меня, как добрый Ангел? Облить эту руку?

— Да. Так близко, черт, черт, — бормочет Лекси, наклоняя бедра, отчаянно теребя себя пальцами.

Ворча, я ускоряюсь, пытаясь бороться со своей разрядкой, пока мои яйца напрягаются.

— Сейчас, — грубо требую я, со стоном изливаясь на руль и на себя, наблюдая, как громко стонет Ангел. Ее киска сжимается вокруг пальцев, когда она кончает, и ее соки капают с них, как я и просил. Задыхаясь, я смотрю, как она вытаскивает их.

Направив камеру на ее красное, изнывающее от похоти лицо, я смотрю, как Лекси вылизывает их дочиста.

— Черт, Ангел, — бормочу я, мой обмякший член снова дергается. — Я позвоню тебе, когда вернусь домой. Тебе лучше быть голой, с вибратором в киске, но не кончать, — приказываю я, прежде чем повесить трубку. Я быстро вытираюсь салфетками и еду домой. У меня назначено свидание с моей девочкой. Я не могу дождаться, когда увижу, как она трахает себя для меня, кончая снова и снова.

Это подготовка к завтрашнему дню, когда мой Ангел снова будет подо мной, ее тело будет моим, и я буду делать с ним все, что захочу.

26 ЛЕКСИ

Не могу дождаться вечера, когда увижу Тайлера. Это поднимает мне настроение, когда я заканчиваю две первые песни. Направляясь за кулисы, подправляю макияж и ухмыляюсь себе в зеркало. Меня охватывает волнение от того, что Тайлер будет делать со мной сегодня вечером.

Надеюсь, плохие, плохие вещи.

Аллегра приходит после своей песни и выпивает рюмку, прежде чем накрасить губы. Прислонившись к туалетному столику, я улыбаюсь Аллегре, а она подмигивает мне через зеркало.

— Итак, кто тот красавчик, с которым я видела тебя на прошлой неделе?

Я закатываю глаза, и она поворачивается.

— Не-а, скажи мне, этот парень с большой буквы Ч. Он выглядит так, будто трахается грязно.

— О, он так и делает, и долго… и жестко, — дразню я.

Аллегра смеется и бросает мне боа из перьев. Я ловлю его, оборачиваю вокруг плеч и начинаю трястись над ней. Встав на ноги, она хватает меня за руки, и мы вместе крутимся и танцуем под грохот музыки наверху, пока меня не вызывают на сцену для очередного номера.

Она шлепает меня, когда прохожу мимо.

— Иди и возьми их, девочка, представь, что твой серебряный лис смотрит.

Она ухмыляется, когда садится обратно.

— Повезло тебе, сучка.

Я одариваю Аллегру воздушным поцелуем, стоя у лестницы на сцену.

— Ты знаешь это, девочка. Может быть, если ты перестанешь говорить всем самцам, чтобы они отвалили, ты найдешь своего.

Ее смех следует за мной наверх. Аллегра всего на несколько лет старше меня, ей почти тридцать, но я никогда не видела ее с мужчиной дольше одной ночи. Аллегра сказала мне однажды, что все они — пользователи и ублюдки, так что теперь она использует их вместо того, что они используют ее. Может быть, однажды придет мужчина и свалит ее с ног, но я сомневаюсь в этом, она, скорее всего, съест его на завтрак.

Свет на сцене выключен, когда я опускаюсь на сцену, держа пальцы на ободке своей кожаной шляпы, наклоняя ее вниз. Мои ноги раздвинуты и согнуты, а бедро задрано, пока я жду своей реплики. Включается музыка, и свет загорается, освещая меня и нагревая мою кожу. Мои трусики нагреваются, когда я делаю шаг вперед, покачиваясь в такт. Высокие шорты обтягивают фигуру, не оставляя ничего для воображения, а корсет обтягивает грудь так, что она почти выпирает из него. На голове у меня закреплен розовый парик.

Когда ритм стихает, я ухмыляюсь и поднимаю подбородок. Пока я принимаю разные позы и хватаю микрофон, чтобы начать петь и танцевать, басы бьют в такт. Толпа сходит с ума, хлопает и танцует вместе со мной, пока рекой льются напитки. Я теряюсь в пульсирующей музыке, позволяя себе парить.

Сцена — это всегда место, где я выкладываюсь на полную, где я позволяю нотам унести меня. В те минуты, когда я выступаю, ничто другое не имеет значения. Я и есть музыка.

Когда песня заканчивается, и я стою с микрофоном в воздухе и улыбкой на лице, я чувствую, что ничего не может пойти не так. Моя жизнь наконец-то там, где я хочу, и я так счастлива. Ничто не может это испортить…

Правда?

Возвращаясь вниз, я опускаюсь в кресло и потягиваю воду. Это была моя последняя песня на сегодня, и все остальные девушки сейчас выходят на сцену для группового выступления, так что у меня есть минутка, чтобы передохнуть, пока я готовлюсь к выходу. Начинаю с удаления всего макияжа, затем снимаю парик и кладу его на манекен, вытаскиваю шпильки из волос и провожу по ним пальцами.

Какой-то шум заставляет меня обернуться с испуганным вздохом, и когда я вижу Джастина, прислонившегося к двери, вскакиваю на ноги.

— Джастин? — Я моргаю. — Что ты здесь делаешь? Ты не можешь…

Я оглядываюсь, удивляясь, как Джастин проскользнул мимо охраны.

Но он делает шаг вперед и пинком захлопывает дверь, закрывая нас в комнате. Песня девочек длится четыре минуты. Это четыре минуты с ним, если я не смогу заставить Джастина уйти или проскользнуть мимо него.

Заводя руку за спину, я на всякий случай хватаю с туалетного столика расческу с острыми краями. У Джастина такой безумный взгляд, что меня передергивает. Я не думаю, что он когда-нибудь причинит мне вред, но почему он здесь? И интенсивность его выражения, а также тот факт, что Джастин направляется прямо ко мне, заставляют меня стоять прямо.

Джастин останавливается, прижимаясь ко мне, как будто чувствует, что имеет полное право прикасаться ко мне только потому что мы когда-то трахались. Джастин тянется к моей щеке, но я вздрагиваю. Он опускает руку и щурится:

— Ты не отвечаешь на мои звонки и сообщения, я просто хочу поговорить.

— Хорошо, но не здесь, встретимся снаружи в клубе…

— Нет, — рычит он мне прямо в лицо, и я снова отшатываюсь назад. — Только мы вдвоем. Там, где никто не сможет отвлечь тебя или повлиять на твое решение.

Неужели он действительно думает, что другие имеют какое-то отношение к тому, что я не хочу возвращаться к нему?

— Джастин, я не хочу с тобой разговаривать, не говоря уже о том, чтобы снова быть вместе. Ты засунул свой член в другую женщину, и нам было ужасно вместе. Просто смирись с этим и оставь меня в покое, — огрызаюсь я, раздраженная его постоянными домогательствами и нежеланием отпустить меня.

Джастин никогда не был таким преданным, когда мы были вместе. Может быть, если бы он был таким, я бы не спала с его отцом.

— Нет, нет, ты не понимаешь.

Джастин вздыхает и отступает назад, проводя рукой по волосам.

— Это была ошибка, ясно? Я извинился.

Он поворачивается, его глаза дикие, волосы торчком. Я сглатываю в страхе. Что-то не так… Он выпил?

— Ты должна, блядь, выслушать меня! — кричит он, и его кулак пролетает мимо меня.

Я отшатываюсь в сторону, когда Джастин бьет кулаком по моему зеркалу. В ужасе поворачиваюсь, смотрю на треснувшее стекло, потом снова на него. Я отступаю назад с зажатой в руке расческой и направляю ее на него.

— Тебе нужно убираться! Сейчас же!

Я почти кричу, но моя рука дрожит, когда Джастин подходит ближе, опустив подбородок.

— Или что, Лекси?

Он хватает меня и швыряет на туалетный столик, его рука тянется к моему горлу.

— Ты хочешь драться? Это все? Это какая-то больная игра, которую ты затеяла?

— Нет, — огрызаюсь я, бьюсь об него и отталкиваю его назад. — Я не могу выражаться яснее, но попробую еще один гребаный раз, так что слушай сюда. — Я подхожу ближе, прижимаю острый край расчески к горлу Джастина, заставляя на этот раз замереть его, а не меня. Меня тошнит от мужчин, считающих, что я принадлежу им только потому, что они засунули в меня свой член. Они никогда не имеют права прикасаться ко мне, пока я не разрешу, и они должны это понять, потому что я устала просто принимать это. — Я не хочу трахать тебя, прикасаться к тебе или быть в отношениях с тобой. Я хочу, чтобы ты перестал звонить и писать. Я хочу, чтобы ты оставил меня в покое.

— Тебе ведь понравились цветы, не так ли? — с ухмылкой вмешивается он.

Цветы… Черт, они были от него?

— Они были от тебя? — выдыхаю я. — Джастин…

— Подожди, ты думала, что они от кого-то другого? С кем ты, блядь, трахаешься? — требует он, вжимаясь в расческу, и я задыхаюсь, отдергивая ее, но уже слишком поздно. На шее Джастина, где он случайно порезался, появляется капля крови. Он начинает поддерживать меня, пока говорит. — Лекси, с кем ты, блядь, трахаешься?

— Не твое собачье дело! — кричу я ему в лицо. — Оставь меня в покое, ты, гребаный преследователь! Все кончено. Конец! Ты понимаешь это? Ты был ошибкой с самого начала, а теперь позволь мне жить дальше, или я клянусь…

— Что? — смеется Джастин. — Что ты сделаешь? Проткнешь меня своей маленькой расческой?

Я ухмыляюсь, отказываясь быть запуганной этим засранцем.

— Да, а потом я вышвырну твою задницу отсюда. Оставь меня в покое.

Джастин смотрит на меня, явно обдумывая мои слова. Джастин опускает плечи и вытирает лицо.

— Я просто хотелпоговорить…

— Так ты заявляешься ко мне на работу? Тем более пьяный и ломаешь мою собственность? — Я смотрю на свое зеркало. — Молодец, а теперь убирайся к чертовой матери.

Громко вздыхая, Джастин отступает.

— Прости, Лекси, пожалуйста, просто подумай о том, что я сказал? — умоляет он почти с надеждой.

— Ты шутишь? — шиплю я. — Нет, значит «нет», это всегда будет «нет», и это дерьмо — одна из причин, почему.

В этот момент мы слышим шаги девушек, спускающихся по лестнице со сцены. Они останавливаются, когда видят нас. Их смех и голоса обрываются, когда они видят мое выражение лица, разбитое зеркало и Джастина.

— Убирайся, или я надеру тебе задницу, извращенец, — рычит Аллегра, пока другая девушка идет за охраной.

— Убирайся, пока я не выпотрошила тебя, как гребаную пизду, — огрызается Блэр и даже достает откуда-то лезвие.

Еще раз взглянув на меня, Джастин исчезает, и я падаю. Они все бросаются ко мне и начинают задавать вопросы.

— Я в порядке, клянусь, я в порядке.

Я вздыхаю.

Появляется охрана, и я заверяю их, что со мной все в порядке, но прошу их больше не впускать Джастина. Вытерев лицо, я беру свою сумку, и охранники провожают меня до входной двери, чтобы убедиться, что я нормально доберусь до дома. Но как только дверь открывается, вся моя тревога и страх сменяются облегчением и счастьем.

Тайлер.

Когда я вижу Тайлера, ожидающего снаружи, все остальное исчезает. Джастин, ужас, ничто другое не имеет значения, кроме него. Я бросаюсь в его объятия, и Тайлер обхватывает меня руками, а затем отстраняется и крепко целует меня.

Я знаю, что должна сказать ему, но это может подождать дольше. Сейчас я просто хочу быть со своим мужчиной.

Он гладит меня по щекам и ухмыляется.

— Я тут подумал, в субботу у меня дома будет семейный обед, пойдем?

— Но…

Тай пожирает мои губы и предупреждающе сужает глаза, заставляя меня дрожать.

— Ты не должна говорить, что ты со мной. Джастина там не будет, но они все любят тебя, так что они даже не будут сомневаться… Ну же, Ангел, пожалуйста? Сделаешь это терпимым? — умоляет он.

— Может, ты хотя бы пообещаешь пощупать меня под столом?

Я ворчу, не в силах отказать ему.

— Я сделаю тебе лучше: буду трахать тебя, пока они внизу едят, — дразнит он, ухмыляясь. Я наклоняюсь и целую Тайлера.

— Хорошо, но ты должен мне оргазм за то, что мне приходится терпеть постоянные вопросы Фло о детях.

— Договорились, — пробормотал Тайлер мне в губы. — А теперь давай отвезем тебя домой, чтобы я мог сорвать с тебя одежду и приступить к оргазмам.

Но на задворках сознания зарождается чувство вины. Я должна рассказать ему о Джастине… Поймет ли он меня?

⁓

Лежа в объятиях Тайлера позже той ночью, я наконец рассказала ему.

— Тайлер?

— Хм, Ангел? — пробормотал он, притягивая меня ближе.

— Джастин появился сегодня на моей работе. — Я чувствую, как он поднимает голову и смотрит на меня, поэтому я приподнимаю брови. — Он был пьян, кричал, что я должна к нему вернуться. Он даже пробрался в примерочные и загнал меня в угол. Он разбил мое зеркало и угрожал мне… Джастин напугал меня.

Тайлер чертыхается.

— Ты серьезно?

Я киваю.

— Я не хотела тебе говорить, я просто… — Я вздохнула. — Джастин действительно напугал меня. Он ушел до прихода охраны, но мне пришлось пригрозить ему расческой. Он не хотел принимать отказ и даже пытался…

Я колеблюсь.

— Что? — требует Тайлер.

Я облизываю губы, а Тайлер касается пальцами моего подбородка и откидывает мою голову назад, заставляя встретиться с его темными глазами.

— Что? Скажи мне сейчас.

— Ну, не знаю, чтобы он занялся со мной… — неубедительно отвечаю я.

Его глаза вспыхивают, тело напрягается.

— Ты в порядке?

Я киваю.

— Я просто испугалась.

Тайлер наклоняется и целует меня.

— Мне так жаль. Убедись, что охрана теперь всегда у двери. Я могу поговорить с ними, если понадобится, этого не должно было случиться. Ты уверена, что с тобой все в порядке?

— Да, я просто подумала, что ты должен знать, — пробормотала я.

— Ты должна была сказать мне раньше, Ангел, но я все понимаю.

Он снова целует меня, мягко, с любовью, а затем сползает с кровати.

— Тайлер? — спрашиваю я, садясь, когда он хватает свои джинсы и начинает одеваться. — Подожди, куда ты направляешься?

— Чтобы избить моего сына-идиота, — рычит он, поворачиваясь ко мне с расстегнутыми джинсами, демонстрирующими его сексуальную линию V и голую кожу, ведущую к члену.

— Нет.

Подползая к краю, я хватаю Тайлера за бедра и смотрю на него сверху.

— Он был пьян и вел себя как идиот. Я думаю, Джастин понял, о чем речь. Не разрушай ваши отношения из-за меня, ладно?

— Ангел, — рычит Тайлер, потянувшись вниз и схватив меня за подбородок. — Он не только напугал тебя, но и угрожал и прикасался к тебе. Джастин — ходячий мертвец. Неважно, сын или не сын.

Я целую пресс Тайлера и прижимаюсь к нему головой.

— Пожалуйста, пожалуйста, не надо, хорошо? Я клянусь, если что-то еще случится, ты можешь делать с ним все, что захочешь, но просто отпусти это, хорошо? — умоляю я, закатывая глаза. Я отвлекаю Тайлера, поглаживая его по животу и зарываясь рукой в джинсы. — Вернись ко мне в постель.

Он колеблется, сжимая кулаки. Тайлер — защитник, собственник… но я не могу стать тем, что встанет между ним и его сыном, и я знаю, что он пожалеет об этом.

— Пожалуйста? — мурлычу, невинно моргая. — Обними меня и люби меня, Папочка?

Тайлер колеблется, и я обхватываю его член рукой и сжимаю, заставляя его стонать.

— Ангел, прекрати пытаться отвлечь меня.

Встав на колени, чтобы быть выше, я ухмыляюсь и наклоняюсь, целуя его подбородок и щеку.

— Это работает?

— Да, — ворчит он.

— Хорошо, потому что я сейчас вся мокрая, и тебе нужно с этим разобраться, — мурлычу я, покусывая его ухо.

— Я все еще хочу выбить из него дерьмо, — бормочет Тайлер, но потом он кладет руки на мои бедра, и отбрасывает меня назад. Я подпрыгиваю на кровати, раздвинув ноги, с ухмылкой на губах, когда он стягивает свои джинсы. Проползая между моих раздвинутых ног, Тайлер останавливается, чтобы поцеловать каждую внутреннюю часть бедра, мой живот и над сердцем, прежде чем добраться до моих губ. — Но я позволю тебе отвлечь меня еще ненадолго.

Схватив Папочку за волосы, я целую его, переплетая свой язык с его языком и обхватывая Тайлера ногами, прежде чем перевернуть нас. Я нависаю над ним, растягиваясь на его огромном теле; твердый член прижимается к моей киске. Облизывая и покусывая его губы, я дразню, раскачиваясь на члене, а затем лижу горло Тайлера и покусываю там. Тайлер обхватывают мою задницу большими руками, сжимая ее, пока качает меня быстрее, проводя взад-вперед по его члену и смачивая его своими сливками.

— Ангел, — стонет Тайлер, заставляя меня ухмыляться в его кожу. — Не дразнись, возьми мой член в красивый ротик.

— Это приказ, Папочка? — спрашиваю я, облизывая раковину его уха.

Тайлер сжимает мою задницу за секунду до того, как шлепает по ней, заставляя меня вскрикнуть ему в ухо, даже когда моя киска сжимается.

— Приказ. Ты же не хочешь, чтобы я убил этого ублюдка за то, что он трогал мою девочку? Обхвати своими гребаными губами мой член и покажи мне, что ты моя девочка, или я выебу эту милую киску до беспамятства, а пока ты спишь, надеру ему задницу.

Целуя грудь Тайлера, я закатываю глаза, проводя языком по твердым линиям его пресса. Тай ворчит, наблюдая, наматывает мои волосы на кулак и тянет меня вниз.

— Открой и соси, как хорошая девочка.

Удерживая его взгляд, я делаю то, что мне говорят, и на этот раз не капризничаю. Тайлер засовывает член мне в рот, и я смыкаю губы вокруг его твердого, толстого члена. Хмыкнув, обхватываю рукой его основание и начинаю покачиваться, сначала медленно, пока он не начинает поднимать бедра, вгоняя член глубже.

Тайлер не отрывает от меня взгляда, сжимая челюсть и скрежеща зубами наблюдает за мной. Сжимая и выкручивая руку, я всасываю его до самого горла. Тайлер стонет, его бедра замирают, прежде чем он ускоряется. Это не займет у него много времени, и я не могу дождаться, когда почувствую его вкус на своем языке, своего мужчину и его удовольствие.

Проведя рукой по бедру Тайлера, я просовываю ее между ним и одеялом, и пока он отвлекается, ввожу палец в его задницу. Он вскрикивает и дергает бедрами, вонзая свой член мне в горло, когда кончает. Я отстраняюсь, позволяя сперме стекать по моему подбородку на грудь. Когда эрекция спадает, я вылизываю его член дочиста, прежде чем вытащить палец. Используя чистую руку, я мажу пальцы его спермой, кручу и треплю соски, пока он со стоном наблюдает за мной. Набрав рукой побольше спермы, я вылизываю ее, не сводя с него глаз, и провожу языком по пальцам, прежде чем провести по ладони.

— Ангел, — стонет Тайлер, закрывая глаза, когда я ухмыльнулась.

Тайлер задыхается, когда его член становится мягким, и я сползаю с кровати, мою руки и забираюсь обратно, обхватывая его за талию.

— Ты достаточно отвлекся, Папочка, или тебе нужно трахнуть мою задницу?

Его глаза расширяются, и он кладет руки на мои бедра.

— На колени, блядь, сейчас же, — почти рычит Тайлер.

Смеясь, я делаю то, что мне говорят, готовая к ночи оргазмов и захватывающего члена Тайлера. Интересно, смогу ли я когда-нибудь насытиться им? Наверное, нет.

Я Папочкина девочка на всю жизнь.

27 ТАЙЛЕР

Я все еще зол на Джастина, но Лекси успокоила меня в течение недели настолько, что я согласился с тем, что он совершил ошибку и был пьян. Но это не значит, что ему все сойдет с рук. Есть маленькие ошибки, а есть ошибки, когда ты загоняешь в угол, пугаешь своего бывшего и делаешь непристойные комментарии. Он все равно получит по заднице, когда я увижу его в следующий раз.

Вот почему хорошо, что Джастин не придет сегодня на обед. Это ежегодная традиция — устраивать его у меня дома. Придут пятнадцать родственников — мой отец и его новая жена, их новые дети, тетя Джастина, моя тетя, мой дядя, некоторые, о которых я даже не знаю, как они связаны… и Лекси. Они наверняка спросят, почему она там. Мои родственники не знают, что она рассталась с Джастином или встречалась с ними раньше, но все равно, мне плевать. Я хочу, чтобы Лекси была рядом со мной, я просто хочу, чтобы мне не приходилось скрывать это. Я хочу держать ее за руку, показывать Ангела, уговаривать ее, но она еще не готова.

Я могу подождать, но это не значит, что буду держать свои руки подальше от нее, когда мы будем наедине. Я хочу, чтобы мой маленький Ангел знал, что я буду трахать и иметь ее, как захочу и когда захочу. Мне все равно, если они найдут нас, пусть. Мы оба взрослые люди, так почему это имеет значение?

Лекси даже предложила помочь мне готовить, что я обычно делаю один, и это приятно. Мы включили музыку, разговаривали и флиртовали, пока готовили. Она начала борьбу за еду, которая закончилась тем, что она выкрикивала мое имя с моим членом, погребенным в ее киске, пока я трахал ее через стойку, а ее красивые груди были вдавлены в тесто.

Взглянув на часы, когда доставал пирог из духовки, я вздохнул, зная, что они скоро придут к нам, и блаженство, которое я сейчас испытываю с Лекси, исчезнет. Мне придется вернуться к притворству, что она девушка моего сына или просто знакомая девушка, а не женщина, от которой я без ума.

В которую я влюблен.

Когда Лекси приходит на кухню, одетая и готовая, у меня перехватывает дыхание. Я часто чувствую себя больным ублюдком за то, что взял ее и был с ней. Я называю ее Ангелом не только потому, что она милая, но и потому, что она похожа на него. И прямо сейчас, когда солнце освещает дверной проем, озаряя медовые волосы и золотистую кожу Лекси, она могла бы быть здесь, чтобы забрать мою душу и сердце. Потому что у нее есть и то, и другое.

Лекси смотрит вверх и улыбается, заканчивая завязывать пояс платья. На нем изображены подсолнухи, и оно с глубоким вырезом, демонстрирует ее декольте, но не слишком сильно. Платье застегивается на талии, демонстрируя ее изгибы, а затем расширяется к икрам. Образ завершают черные туфли на каблуках. Мой член мгновенно твердеет, и я бросаю пирог на стойку и набрасываюсь на нее.

Лекси хихикает, когда я целую ее, отталкивая в стену, и счастливый звук переходит в стон, но она отрывает рот.

— Они скоро придут, — напоминает она мне.

— Мне по хуй. Пусть видят, хотя ты можешь довести моего отца до сердечного приступа, — дразню я.

Лекси смеется и наклоняется, вытирая мои губы и щеки.

— Ты весь в помаде, Тай.

— Да? Думаешь, она испачкает и мой член?

Я рычу, наблюдая, как вспыхивает ее взгляд при этой мысли.

Она стонет и отталкивает меня.

— Ты неисправим. — Лекси поправляет платье, и я щурюсь.

— Детка, ты идеальна, не суетись, ты всегда такая, — говорю я ей.

Лекси краснеет, глаза загораются, когда она улыбается мне.

— Ты неженка, Папочка.

— Только для тебя, детка, — отвечаю я, целуя ее в щеку. — У меня есть для тебя подарок.

Схватив коробку, которую я спрятал в ящике, я протягиваю ее Лекси. Она хмурится, смущенная, пока не открывает ее, а потом смеется, заметив внутри маленький золотой вибратор.

— Ты собираешься надеть его сегодня.

Она смотрит на меня.

— Что?

— У меня установлен контроллер на телефоне.

Я ухмыляюсь.

Лекси открывает рот.

— Тайлер, я вставлю его не для того, чтобы щеголять с этим перед твоей семьей.

— Нет, ты наденешь его сейчас. Я хочу сидеть там, зная, что ты мокрая и нуждающаяся, что в любой момент я могу заставить тебя кончить перед ними, а ты не в силах остановить это, — требую я.

Глаза Ангелочка темнеют, и я понимаю, что ей нравится эта идея. Я притягиваю ее к себе, прижимая, и даю Лекси почувствовать каждый дюйм моего твердого члена, прижатого к ее животу.

— Ангел, ты будешь хорошей девочкой для Папочки и будешь делать то, что тебе говорят, не так ли?

Она закатывает глаза.

— Ты знаешь, что буду.

— Хорошо, — шепчу я. — Если ты будешь очень хорошей, я даже могу приберечь твою разрядку до десерта, в противном случае это произойдет, когда ты будешь приветствовать их.

— Черт, Тай, — бормочет она.

— Нужна помощь, чтобы вставить его, Ангел?

Я ухмыляюсь, снова прижимая Лекси к стене. Я чувствую, как колотится ее сердце, и наблюдаю, как Лекси расширяет глаза, когда беру коробку. Я вытаскиваю вибратор и бросаю упаковку позади себя. Скользя рукой по ее бедру, я приподнимаю ногу Ангелочка, и она задыхается.

Я смотрю на нее, губы почти соприкасаются, я проскальзываю за тонкий барьер трусиков и обнаруживаю, что она уже мокрая, но недостаточно влажная. Я прохожусь по ее губам и покусываю, одновременно поглаживая ее клитор.

Я двигаю вибратором все быстрее и быстрее, пока она почти не кончает, и тогда я отстраняюсь.

— Оближи его, Ангел, — бормочу я, поднимая вибратор.

Не сводя с меня взгляда, Лекси всасывает его в свой маленький сладкий ротик. От этого зрелища мой член дергается, когда я вспоминаю свои ощущения, и я чуть не кончаю в брюки. Лекси захватывает вибратор и проводит губами вперед-назад, а затем облизывает его своим талантливым языком.

Вырывая вибратор из ее рук, прежде чем отбросить и трахнуть Лекси самому, я провожу вибратором по бедру Лекси и прижимаю округлую головку к ее пульсирующему входу. Теперь она стонет.

— Папочка, пожалуйста, — умоляет Лекси, надавливая, чтобы попытаться принять его в себя, но я со смехом отдергиваю вибратор, заставляя ее хныкать.

— Хочешь сейчас, да?

Она кивает, упираясь в стену.

— Блядь, пожалуйста.

— Насади себя на него, — приказываю я.

Лекси делает то, что ей говорят, надавливая, пока вибратор не проникает в ее маленькую тугую киску, заставляя Лекси вскрикивать. Когда вибратор полностью вошел в Лекси, ее влага прижалась к моим костяшкам пальцев, я отстраняюсь, поглаживая ее трусики. Отстранившись, я вытираю руку от ее соков и подмигиваю ей, когда раздается звонок в дверь.

— Почему бы тебе не открыть, Ангелок?

Она задыхается, прислонившись к стене. Щеки Лекси раскраснелись, и она выглядит чертовски невероятно. Облизывая губы, она поправляет волосы и встает, стонет, когда вибратор двигается внутри нее.

— Ладно, — ворчит она, откидывая волосы на плечо и выходит из комнаты. Я смотрю вслед Лекси, ухмыляясь, когда она пытается идти нормально.

Вытащив свой телефон, я жду, пока она дойдет до двери и откроет ее, прежде чем включить вибратор. Я слышу вздох, который Лекси быстро подавляет. Закончив дразнить, я выключаю вибратор и жду ужина, чтобы по-настоящему им воспользоваться.

Прохожу в гостиную, где я сдвинул диваны в сторону и поставил большой стол, и приветствую гостей — моих тетю и дядю. Они ведут светскую беседу, пока все не оказываются в сборе, включая моего отца.

— Папа, ты помнишь Лекси? — предлагаю я после того, как мы обнимаемся.

Папа поворачивается к Лекси, когда она протягивает руку, и заключает ее в медвежьи объятия, заставляя меня усмехнуться. Он большой и мягкотелый. Папа был игроком в регби, когда я был ребенком, поэтому он огромный. Наверное, это у меня от него.

— Рад снова тебя видеть, девочка!

— Ужин не заставит себя долго ждать. Лекси весь день помогала мне готовить, — делюсь я, пока она стоит рядом со мной на приличном расстоянии.

— О, черт, надеюсь, это будет лучше, чем его стряпня, — говорит мой папа, заставляя всех смеяться, включая меня и Лекси.

⁓

За столом раздается громкий смех, все разговаривают и хорошо проводят время. Мой папа рассказывает Лекси истории из моего детства, а моя мачеха разговаривает с моей тетей. До сих пор я воздерживался от использования вибратора, держа ее начеку. Мы только что закончили основное блюдо, поэтому я беру свой телефон и включаю низкую скорость.

Лекси переключается, на мгновение переводит взгляд на меня, а затем снова поворачивается к моему отцу, который что-то говорит Лекси. На ее щеках появляется румянец. Ухмыляясь, я увеличиваю скорость, а затем снова уменьшаю, пока она не начинает извиваться так сильно, что я могу сказать, что Лекси снова близка, поэтому я выключаю вибратор.

Ангел бросает на меня взгляд, успокаивается и снова слушает моего отца.

Наблюдая за тем, как она смеется с моим отцом, я откидываюсь назад с понимающей улыбкой. Я собираюсь жениться на этой женщине. Я собираюсь сделать ее своей навсегда и создать с ней семью. Она будет моим будущим.

— Время для десерта, — объявляю я. — Лекси, поможешь мне прибраться?

— Не будь дураком, мальчик, я помогу. Лекси, посиди здесь, — предлагает папа, вставая. Я беру кастрюли, а он собирает все остальное, и мы идем на кухню, смех Лекси преследует нас. Это заставляет меня улыбнуться, когда я ставлю посуду в раковину. Папа делает то же самое и прислоняется к столешнице, наблюдая за мной.

— Что? — спрашиваю я, моя улыбка исчезает.

Он смотрит на меня, выгнув бровь и ухмыляясь.

— И как долго ты с ней спишь?

Я издаю стон.

— Неужели это так очевидно?

Он смеется.

— Да, ты все время смотришь на нее и постоянно улыбаешься. Черт, я не помню, когда ты в последний раз улыбался, парень. — Папа хлопает меня по плечу. — Она тоже наблюдает за тобой, это мило.

Я смотрю на него, опираясь руками на раковину.

— И тебя это устраивает?

— Она ведь не встречается с Джастином до сих пор?

Я качаю головой, а он пожимает плечами.

— Он все равно ничтожество, так что нет, мне все равно. Или ты забыл, что я женился на женщине на двадцать лет моложе?

Думаю, да. Похоже, у нас, Филлипсов, есть что-то общее. Я поворачиваюсь и смотрю в столовую, не то чтобы я мог их видеть.

— Она пока не хочет никому говорить, это будет трудно.

— Будет.

Папа кивает, стоя рядом со мной.

— Многим моим друзьям сначала нравилось, когда они думали, что это просто секс, но когда они поняли, что я настроен серьезно, стали меня отговаривать. Я потерял многих из них, но могу сказать, что ни по кому из них не скучаю. А все, кто не понимает, могут идти на хуй. У любви нет возрастных ограничений, сынок. До тех пор, пока вы оба счастливы и согласны, разве это имеет значение? У тебя только одна жизнь на этом свете, Тайлер, не трать ее на беспокойство о том, что подумают или сделают другие. Просто проведи ее счастливо, и если эта девушка сделает тебя счастливым, как я это наблюдал сегодня, тогда сделай это.

Я уставился на папу на мгновение.

— Когда ты успел так поумнеть?

Он усмехается.

— Всегда так было, просто ты никогда не хотел слушать. Я никогда не видел тебя таким, Тайлер. Не променяй это ни за что на свете. Сделай так, чтобы все получилось, и я обещаю, что оно того стоит.

С этим напутствием папа выходит из кухни, оставляя меня размышлять над его словами.

Что ж, я получил папино одобрение, и, честно говоря, мне стало намного легче. Мне все равно, что думают другие, но я знаю, что она волновалась, может быть, потому что думала, что будет много драмы, если это не навсегда, но это навсегда, и ей пора это понять. Плюс, есть еще осложнение в виде Джастина, но мы можем сказать Джастину. Он будет зол, но ему придется смириться с этим.

Лекси — моя.

Захватив десерт, я несу его в гостиную и делаю еще один шаг за тарелками, прежде чем разрезать пирог и подать его на стол. Когда сажусь, я позволяю себе коснуться бедра Лекси под столом, пока откусываю кусочек. Она вжимается в меня, пока ест.

Когда мы закончили, я убираю, и все сидят вокруг, пьют и разговаривают. Лекси приносит торт на кухню, пока я вытираю руки о полотенце для посуды. Пока она отвлекается, я снова включаю вибратор. Она чуть не роняет кусок пирога, когда со стоном натыкается на холодильник. Она поднимает голову и видит, что я наблюдаю за ней, как хищник.

— Иди сюда, Ангел, — требую я.

Лекси пытается сопротивляться, но я нажимаю пульсирующую кнопку на своем телефоне, и со стоном Лекси, пошатываясь, подходит ко мне, ее глаза дикие, а тело дрожит от возбуждения.

Схватив Лекси, я толкаю ее к островку так, что она оказывается лицом к дверному проему, а стойка закрывает ее нижнюю половину. Я задираю ее платье, хватаю вибратор, ввожу и вывожу его из нее, как будто это мой член.

— Тайлер, — предупреждающе шипит Лекси, даже когда отталкивается назад, чтобы принять его глубже, она держится руками за стойку. — Они могут войти в любую минуту.

— Тогда нам лучше поторопиться, — бормочу, вытаскивая вибратор. Я расстегиваю брюки, прижимаю головку члена к киске Лекси и наклоняюсь к ней, целуя пульсирующую точку на шее.

— Не своди глаз с двери, Ангел, — требую я и одним быстрым толчком погружаюсь в нее.

Лекси поворачивает голову и глушит свой стон рукой, когда я хватаю ее за бедра и начинаю трахать по-настоящему. Лекси пульсирует вокруг меня и ее сладость капает с вибратора, и я знаю, что Лекси так заведена, что ей не понадобится много времени, чтобы кончить вокруг моего члена, как хорошая маленькая девочка, обливая его, так что даже когда мы снова окажемся снаружи, она будет знать, кому принадлежит.

Мне.

— Тебя возбуждает, что они могут войти в любой момент? — спрашиваю я, сжимая в кулаке волосы моего Ангела и оттягивая ее голову назад. — Что любой из них может войти и увидеть, как я трахаю тебя? Что они могут услышать тебя.

Она вскрикивает, снова насаживаясь на мой член.

— Да, боже, да, — восклицает Лекси, сжимая меня так крепко, что мне приходится бороться, чтобы вытащить член.

— Я не могу дождаться, когда твое освобождение попадет на мой член, и я вернусь туда, зная, что я только что заставил тебя кончить в соседней комнате, — бормочу я, прижимаясь к ее коже.

Смех достигает нас, и Лекси задыхается, но мысль о том, что нас могут поймать, заставляет ее стонать и толкаться сильнее. Лекси опускает руку и берет мой член, как хорошая маленькая девочка.

— Я схожу за выпивкой, — слышим мы голос Фло.

Ухмыляясь, я протягиваю руку и щелкаю ее клитор, заставляя Лекси вскрикнуть, даже когда она пытается отстраниться, но я не позволяю этого сделать.

— У тебя она еще есть, — кричит мой отец, и их шаги удаляются.

Лекси задыхается, и ее тело дрожит. Схватив вибратор, я сильно прижимаю его к ее клитору, позволяя ему раскачиваться по ее телу, пока я вхожу в нее снова и снова.

— Кончи для меня, Ангел, кончи на мой член.

Лекси хнычет, отталкиваясь, и с еще одним толчком она делает именно это. Ее киска сжимается вокруг меня как кулак, зажав мой член внутри себя, она кричит и кончает. Все тело Лекси подрагивает от силы ее освобождения. Я обхватываю рукой ее шею, прижимая Лекси к себе, пока трахаю ее, и со стоном наполняю сладкую маленькую киску своим семенем.

Мы оба тяжело дышим, пытаясь перевести дыхание, прислонившись к стойке, пока я не засмеялся. Отстранившись от тела Лекси, я целую ее в плечо, а затем тянусь вниз и стягиваю ее трусики.

— Возвращайся туда, Ангел, и не надо ничего убирать. Я хочу, чтобы ты чувствовала, как моя сперма капает с тебя, пока ты разговариваешь и будешь милой.

Я отступаю назад, когда Лекси поворачивается и спотыкается. Ее щеки покраснели, глаза расширены от разрядки, грудь вздымается и почти вываливается из платья — я никогда не видел ничего столь прекрасного.

— Святой ад, — шепчет она. — Это было так чертовски сексуально.

Ухмыляясь, я убираю член и застегиваю молнию, как раз когда мы слышим, что кто-то направляется в нашу сторону. Я поворачиваюсь и хватаю полотенце для посуды и тарелку. Лекси в панике хватает чашку и делает вид, что ждет, чтобы передать ее мне, когда входит моя мачеха. Она широко улыбается нам, ее щеки раскраснелись от вина.

— Есть еще вино? — спрашивает она.

— В холодильнике, Кэрол, — вежливо говорю я ей, пока Лекси краснеет и отворачивается. — Должно быть хорошо охлажденным. Осторожно с конденсатом, можно намочить руку, — комментирую я, дразня Лекси, которая смотрит на меня с ухмылкой.

Кэрол моргает в замешательстве, но хватает его и направляется обратно к выходу.

— Так извращенно, — смеется Лекси.

— Тебе это нравится, Ангел. А теперь иди и развлекайся. Если тебе будет трудно говорить, не стесняйся упомянуть, как сильно ты любишь мою толстую…

— Забыла открывалку, — объявляет Кэрол, входя в комнату.

— …корочку пирога. Тебе ведь она понравилось, не так ли? — заканчиваю я.

— Да, — парирует Лекси и отворачивается, пока Кэрол ищет открывалку. Она ставит чашку на место. — Пирог был очень сочным, очень приятным, — замечает она, прежде чем выйти из кухни. — Лучший пирог, который я когда-либо ела.

Я усмехаюсь, не в силах удержаться, когда Кэрол хватает открывалку и смотрит на меня.

— Это был действительно отличный пирог, Тай! — говорит она и выходит, оставляя меня позади, а я смеюсь.

Мне чертовски повезло, что я нашел своего Ангела.

28 ЛЕКСИ

Я осталась у Тайлера прошлой ночью. После того, как все ушли, мы были слегка пьяны, и, уткнувшись в постель, занимались грязной любовью, смеясь над тем, что произошло за ужином. Сейчас я еду домой, мое сердце переполнено счастьем, а на лице дурацкая ухмылка, от которой я не могу избавиться.

Отец Тая был очень милым, приятным и постоянно отпускал небольшие комментарии, которые заставили меня подумать, что он знает о нас с Тайлером. Меня это не беспокоило, если честно. Я не стыжусь того, что встречаюсь с Тайлером, да и с чего бы мне стыдиться? Он невероятный человек, самый лучший, и меня не волнует его возраст.

Я просто не хочу разрушать его работу или его отношения с сыном, но я знаю, что Тайлеру интересно, не стыдно ли мне с ним встречаться. Он не спрашивает, но я ловлю взгляды, когда он думает, что я не замечаю. Тайлеру больно и интересно, планирую ли я уйти только потому, что это трудно.

Я не планирую. Мне нравится наш маленький секрет, знать, что у нас есть что-то общее, чего никто не знает, но я также очень уверена в нем. Мы встречаемся недолго, но когда ты знаешь, то знаешь. Мир замирает, когда мы вместе, мое сердце познает его сердце, и мы просто… подходим друг другу. Как будто мы созданы для того, чтобы быть вместе. Я никогда не думала, что буду верить в родственные души, но Тайлер заставляет меня верить.

Я люблю его так сильно, что это нереально.

Это очевидно, и для такой девушки, как я, это пугает, но и освобождает. Я знаю, что он всегда будет рядом, всегда будет заботиться обо мне, всегда будет защищать меня и всегда будет любить меня. Нам всегда будет весело, и он будет поддерживать меня. Тайлер понимает мои увлечения и спрашивает, как прошел мой день. Он слушает. Тайлер слишком идеален. Никто не идеален, но для меня? Он настолько близок, насколько это вообще возможно.

Может быть, пришло время сделать это публично. Было бы здорово больше не скрывать наши отношения.

Когда возвращаюсь в свою квартиру, я издаю стон. Джастин ждет там, у моей двери. Когда он видит меня, то сужает глаза. У него в руках цветы, все еще не мои любимые, потому что он не знает меня так хорошо, как его отец.

— Ты только что вернулась? — спрашивает он. — Я торчал здесь всю ночь, — огрызается Джастин.

Я моргаю от его заявления. Он был здесь всю ночь?

— Зачем? — спрашиваю я, хватая ключи и держа их между пальцами на случай, если он нападет.

— Чтобы увидеть тебя, очевидно. — Он пробегает взглядом по моему телу и усмехается. — Очевидно, что ты была занята кем-то другим, спала с кем попало. Скажи мне, Лекси, ты хоть знаешь, как его зовут, тупая шлюха?

Я закатываю глаза.

— Я шлюха, потому что меня не было в моей квартире, когда ты явился без приглашения после того, как я попросила тебя не подходить ко мне? Умно, Джастин, а теперь отвали.

Он делает шаг ко мне, но я стою на своем. Усмехаясь, Джастин толкает меня назад, когда идет вперед, впечатывая меня в стену. Но в отличие от того, как это делает Тайлер, от действий Джастина у меня сводит живот, и страх наполняет меня, хотя я и не показываю этого.

— Теперь слушай сюда… — начинает он, но я лишь щурюсь. Хватит с меня, Джастин испортил мое отличное настроение.

— Нет, ты, блядь, слушай. Еще раз придешь сюда, и я вызову полицию. Ты меня понял? А теперь уходи.

Когда Джастин не двигается, я притворно хватаю свой телефон.

— Пошла ты! Ты скоро приползешь ко мне, — усмехается Джастин, и я смеюсь прямо ему в лицо.

Приползти к нему? К человеку, который даже не смог заставить меня кончить? Сука, пожалуйста, я могу приползти за членом его отца, но не более того.

Я вздрагиваю, когда Джастин разбивает цветы о стену рядом с моей головой, и, бросив последний взгляд, он поворачивается и уходит. Мое сердце словно готово выскочить из груди, а ключи звенят в моих дрожащих руках, когда я вбегаю в квартиру и захлопываю дверь, закрываясь на замок.

Это выходит из-под контроля. Возможно, мне придется спросить Тайлера, что делать.

⁓

После долгих раздумий я позвонила Тайлеру и теперь нервно жду его прихода. Он приходит с улыбкой, не зная, зачем я звонила, но радуясь встрече. Когда мы сидим на диване, я беспокойно ерзаю.

— Ангел, скажи мне, что происходит. Ты заставляешь меня нервничать.

— Джастин снова был здесь, — говорю я ему и вздрагиваю.

Я ненавижу впутывать его в это и ставить в эпицентр происходящего, но я не знаю, что делать. Я не хочу идти в полицию, но Джастин начинает меня пугать.

— Что? — огрызается он, хватая меня за руку. — Ангел, что случилось?

Я рассказываю ему все, и лицо Тайлера темнеет с каждым словом. Когда я заканчиваю, задаваясь вопросом, не сломает ли это нас, он притягивает меня к себе на колени и обхватывает руками.

— Мне жаль, Ангел, это, наверное, было очень страшно. Нам нужно разобраться с этим. Джастин не может приходить сюда, он не может поддерживать с тобой контакт. Сейчас с ним явно что-то не так, и мне жаль, что я не заметил этого раньше.

— Я тоже не заметила… Думаю, он много пьет, — пробормотала я, прежде чем зарыться головой в плечо Тайлера, испытывая облегчение от того, что он не взорвался и не порвал со мной сразу же. — Я не буду звонить в полицию. Я просто думаю, может быть, ты мог бы поговорить с ним? Может быть, мы могли бы сделать это вместе?

Тайлер отстраняется, чтобы посмотреть на меня.

— В смысле, рассказать ему о нас?

Я киваю, нервно ища его глаза.

— Если ты не против? Это может обескуражить Джастина, и, честно говоря, я устала это скрывать.

Тайлер ухмыляется так широко, что у меня сердце подпрыгивает.

— Ангел, ты знаешь, что я хочу рассказать всем, но не позволяй ему заставлять тебя, пока ты не будешь готова…

— Нет, — вмешиваюсь я, прикрывая его губы. — Я думала об этом несколько дней, — уверяю Тайлера, мой голос полон уверенности. — Я хочу рассказать всем… если ты этого хочешь, — парирую я.

Тайлер убирает мою руку от своих губ и целует ее.

— Лекси, посмотри на меня.

Когда я смотрю, он наклоняется и целует меня.

— Это все, чего я хочу. Я хочу кричать об этом с крыш, чтобы все знали, какой я счастливый ублюдок.

— Ты мягкотелый, — дразню я, прижимаясь лбом к его лбу. — А как же твоя работа?

— Мне плевать на мою работу, и это не имеет к ней никакого отношения. Ты — мой приоритет, понимаешь? Почему бы нам не взять эти выходные, чтобы ты действительно подумала об этом, и если в понедельник ты будешь чувствовать то же самое, мы продолжим?

Я киваю, и он целует меня так нежно, что хочется плакать.

— Я останусь здесь сегодня на всякий случай, а завтра ты можешь остаться у меня.

— Звучит как план, — бормочу я, гоняясь за его губами и заставляя его смеяться.

Тайлер прижимает руку к моему затылку и крепко целует меня.

— А теперь иди и засунь свою красивую задницу во что-нибудь удобное. Мы можем посмотреть те фильмы, которые ты любишь, а потом я приготовлю что-нибудь для тебя, — предлагает он.

— Обнимашки, член и дрянная еда? Я согласна, Папочка.

Я целую Тайлера и поднимаюсь на ноги, чувствуя облегчение после того, как мы все обсудили.

Тайлер шлепает меня, когда я прохожу мимо, заставляя меня хихикать. Я спешу одеться в удобную одежду, которой оказывается длинная рубашка. Я не надеваю лифчик или трусики, потому что они все равно окажутся на полу. Я собираю волосы в хвост. Тайлер видел меня и в худшем виде, но все равно хочет меня, так что мне все равно.

Когда я возвращаюсь, он уже разделся до трусов, накинув одеяло на одно бедро, и листает сериалы от Netflix. Я сажусь рядом с ним, проскальзываю под одеяло и сворачиваюсь калачиком под его рукой. Тайлер сжимает меня так, будто это самая естественная вещь в мире. Это просто подходит, это просто работает, и, прислонившись к его боку, я понимаю, что никогда раньше не было так легко.

Но не безопасно… просто идеально.

⁓

В ту ночь мы спим, завернувшись в объятия друг друга после милой ленивой ночи, и это именно то, что мне было нужно. С его руками вокруг меня и нашими переплетенными ногами я чувствую себя в безопасности, счастливой и любимой, и легко засыпаю с улыбкой на губах и его именем, нацарапанным на моем сердце.

Через некоторое время я просыпаюсь от громкого удара. Я сажусь, сердце колотится, но Тайлер уже собирается встать, как вдруг дверь спальни резко распахивается внутрь. Я вскрикиваю, закрывая лицо, когда Тайлер движется впереди меня, готовый защитить меня от того, кто ворвался.

Моему сбитому со сна сознанию требуется мгновение, чтобы осознать то, что я вижу. Нервы и страх бурлят в моих венах, поэтому я тянусь к плечу Тайлера, чтобы удержаться, и смотрю на фигуру, стоящую в темноте.

Он входит в комнату, лунный свет освещает его лицо, и у меня отвисает челюсть.

— Джастин? — кричу я.

Он смотрит между нами, и шок отражается на его лице, прежде чем превратиться в гнев.

— Ты, блядь, издеваешься надо мной? — кричит он.

Я увядаю под его гневом, но Тайлер встает.

— Джастин, успокойся. Иди обратно. Я выйду через минуту, и ты заплатишь за ущерб. Тебе повезет, если я не вызову копов… — начинает он.

Джастин смеется.

— И что я им скажу? Ты трахаешь мою бывшую?

Тайлер выпрямляется и расправляет плечи в гневе. Даже в одних боксерах он чертовски силен, но когда взглядом перебегаю с одного на другого, меня охватывает чувство вины. Я тому виной.

— Не говори так, тебе нужно уйти и успокоиться. Очевидно…

— Что мне нужно, так это чтобы ты перестал трахать мою глупую шлюху…

Джастин не успевает закончить, Тайлер бросается на него. Я задыхаюсь и тянусь к Таю, когда он обхватывает Джастина за горло, без труда прижимая его к своей груди.

— Не заканчивай это предложение, мальчик.

— Мальчик? Пошел ты! Пошли вы оба! — кричит он, борясь с захватом Тайлера.

— Тай… — начинаю я, и это только раззадоривает Джастина.

— Он мой гребаный отец, Лекси, ты больная сука! — кричит на меня Джастин, его глаза дикие, а на губах пузыри слюны.

Я отказываюсь сидеть здесь и трусить, поэтому поднимаюсь с кровати и скрещиваю руки на груди, глядя на него.

— Ну да, теперь я зову его Папочкой.

Я ухмыляюсь.

Тайлер подавился смехом и начал тащить брыкающегося и кричащего Джастина из комнаты. Я накидываю халат и выхожу вслед за ними, хмурясь на свою выбитую входную дверь. Если бы Тайлера здесь не было, что бы случилось?

Я дрожу от этой мысли и стою в дверях, пока Тай бросает его на диван и тыкает в него пальцем.

— Лежи, я серьезно, — предупреждает Тайлер, его голос звучит грозно, и Джастин замирает, понимая, что его отец говорит серьезно. Он зол как черт. — Что, черт возьми, ты думаешь, ты делаешь? — спрашивает Тайлер, его тон наполнен невысказанным гневом. Он смотрит на меня, чтобы убедиться, что я в порядке, и я киваю, прежде чем Тайлер снова смотрит на Джастина. Его тело почти дрожит от гнева.

— Разбираюсь с моей девушкой…

— Бывшей, — перебиваю я в ярости. — И ты думал, что вломиться в мою квартиру посреди ночи — это нормально? У тебя есть две секунды, чтобы объяснить, почему я не должна звонить в полицию и выдвигать обвинения. Это преследование и взлом с проникновением.

Шум заставил меня обернуться. Я смотрю на дверь и вижу там своего соседа.

— Все в порядке, — говорю я ему.

Он хмурится и смотрит на Тая и Джастина.

— Ты уверена? — спрашивает он. — Я могу надрать им задницы.

— Все в порядке, извини. Возвращайся в постель, — умоляю я.

Он кивает и отступает назад.

— Позвони мне, если что-нибудь понадобится. — Он указывает на них. — Если я увижу на ней хоть одну отметину, я покалечу вас обоих.

Я улыбаюсь, когда мой сосед возвращается в свою квартиру, и я закрываю сломанную дверь, насколько это позволяет уединение, прежде чем посмотреть на двух мужчин в моей гостиной. Какой беспорядок! Слезы наполняют мои глаза, и я борюсь с ними.

— Я не хотела, чтобы ты узнал об этом вот так, Джастин…

— Конечно, блядь, не хотела!

— Что ты хочешь от меня? — огрызаюсь я, утирая слезы. — Мы расстались, я могу спать с кем хочу.

— Только не с моим гребаным отцом, детка. Какого черта? — кричит Джастин, хватаясь за голову и дергая себя за волосы.

— Я не буду извиняться за то, что была с твоим отцом. Я люблю его, Джастин.

— Подожди, что? — спрашивает Джастин, дергая головой, словно от удара.

Тай тоже смотрит на меня. Ладно, я не собиралась говорить ему об этом, но просителей не выбирают. Я улыбаюсь ему.

— Да, я люблю тебя.

Он сияет, его глаза светятся счастьем.

— Я тоже тебя люблю, Ангел…

— Заткнись, блядь! — кричит Джастин, прерывая нас.

Моргнув, я закрываю рот. Мое сердце замирает от признания Тайлера, но об этом позже. Сейчас нам нужно разобраться с Джастином, а это зашло слишком далеко.

— Тебе нужно успокоиться, сынок, — огрызается Тайлер, скрещивая руки. — И перестань кричать на нее.

— Или что? — рычит Джастин, вскакивая на ноги. — Ты собираешься трахнуть еще одну из моих женщин?

Он фыркает.

— Не твою женщину, — возражаю я, и Джастин смотрит на меня так, что я замолкаю.

Тайлер делает шаг вперед, его слова размеренны и медленны.

— Мы можем обсудить это, когда ты успокоишься, но до тех пор тебе нужно уйти. Мы с Лекси вместе, так что тебе нужно принять это или найти способ.

— Я пришел к тебе за советом! Я сказал тебе, что хочу вернуть ее! — хнычет он, и Тайлер вздыхает.

— А я пытался быть добрым и отговорить тебя. Тогда мы уже были вместе, — парирует Тайлер.

— Джастин, мне жаль; тебе, наверное, тяжело, но ты не можешь помочь тому, чего хочет сердце. А мое хочет Тайлера, и всегда хотело.

Джастин вздрагивает от этого признания и поворачивается ко мне. Я задыхаюсь и падаю назад, когда вижу, что его кулак направляется ко мне, но Тайлер уже там. Он ловит его в воздухе, и прежде чем я успеваю закричать, Тай ударяет кулаком в разъяренное лицо Джастина.

Джастин падает назад, из его сломанного носа капает кровь, и он смотрит на своего отца. Тайлер смотрит в ответ, словно не может поверить, что только что сделал это. Шагнув вперед, я прижимаю руку к плечу Тайлера, пытаясь утешить его. Джастин срывается с места, заставляя нас с Тайлером подпрыгнуть, когда распахивает разрушенную дверь и уносится прочь.

Мы оба выдохнули, и я обвела Тайлера взглядом, обхватила его щеки и посмотрела в его грустные, полные вины глаза.

— Спасибо, — бормочу я.

— За что? — спрашивает он, его голос низкий и потрясенный.

— За то, что защитил меня, за то, что постоял за меня. Никто никогда не делал этого раньше. — Наклонившись, я нежно целую его в губы. — Мы ничего не можем сделать сегодня вечером. Давай закроем дверь и вернемся в постель. Я лучше поцелую твою руку, Папочка, — дразню я.

Это заставляет Тайлера хихикать, и он притягивает меня в свои объятия, прижимая подбородок к моей макушке.

— Я всегда буду защищать тебя, Ангел, и говоря всегда, я именно это и имею в виду.

Тайлер отстраняется и пальцем поднимает мой подбородок, заглядывая мне в глаза.

— Я люблю тебя.

Мое сердце переворачивается, когда я слышу, как Тайлер произносит это снова, и широкая улыбка, которую я не могу контролировать, пересекает мои губы, когда наклоняюсь и целую его.

— Слова, Ангел, используй слова, — напоминает Тайлер, заставляя меня хихикать.

— Я тоже люблю тебя, Тайлер, — обещаю я.

— Хорошо, потому что ты моя навсегда, Ангел. Я никогда не отпущу тебя. Что бы ни случилось, это я и ты, — рычит он, а затем шлепает меня. — Иди и верни свою прекрасную задницу в постель, я заблокирую дверь.

— Да, Папочка, — отвечаю я и пробираюсь по коридору, оборачиваясь в конце, чтобы увидеть, как Тайлер смотрит на меня со знающей улыбкой на губах и глазами, наполненными такой любовью, что я почти ошеломлена.

Наша любовь… в некотором смыслезапретна. Многие сочли бы ее странной и неправильной. Но мне плевать, потому что для меня она идеальна.

29 ТАЙЛЕР

Я не мог уснуть той ночью, даже когда Лекси крепко спала в моих объятиях. Я ударил своего сына. Чувство вины переполняет меня, но я бы сделал это снова и даже больше, чтобы защитить Ангела в моих руках. Джастин — мой ребенок, всегда им будет, и моя любовь к нему безгранична, но он становится все меньше и меньше ребенком, которого я помню, и все больше и больше мужчиной, которого я не узнаю. Из-за этого его трудно любить, и когда он замахнулся на мою девочку, я увидел красный цвет.

Мне пришлось сдерживать себя, чтобы не ударить его больше одного раза. Но как только я увидел боль и разбитое сердце на его лице, напомнившее мне о том, как он был ребенком, а я был его героем, я понял, что облажался. Я должен был сделать что угодно, только не ударить Джастина. Но это случилось, и я ничего не могу сделать, кроме как жить с последствиями и надеяться, что смогу сохранить отношения с сыном.

Может быть, когда он успокоится, мы все сможем сесть, поговорить и дать ему понять, что это больше, чем просто секс, это любовь, и я не отдам Лекси никому.

Включая его.

Но когда встает солнце, я все еще не сплю. Мои мысли бегают по кругу. Лекси стонет и зарывается головой в мою грудь, заставляя меня улыбаться, когда я смотрю на нее сверху вниз. Она такая красивая. Каждый раз, когда я смотрю на Лекси, у меня перехватывает дыхание. Она открывает глаза и моргает, глядя на меня.

— Ты слишком любишь утро, — ворчит Лекси, и я притягиваю ее ближе, заключая в свои объятия. Я не упоминаю, что еще не спал.

— Хм? Могу я загладить свою вину завтраком? — предлагаю я.

Это веселит Лекси, заставляя меня смеяться, когда наклоняюсь и целую ее. Когда я чувствую вкус сладости, которая присуща Лекси, мой член подрагивает, но я не обращаю на это внимания. Не все сводится к сексу, и я хочу, чтобы она это знала. Как бы я ни хотел видеть ее тело, распластанное подо мной, свой член в этой маленькой тугой киске с ее наслаждением, капающим на него, я так же сильно хочу близости. Ее доброты, ее слов, ее поддержки и любви.

Я сползаю с кровати и, оставив Лекси просыпаться, направляюсь на кухню. Мой взгляд останавливается на разрушенной двери, и я быстро отправляю сообщение знакомому подрядчику, и он обещает быть здесь в течение следующего часа, чтобы починить ее и предусмотреть дополнительные меры безопасности. Я хочу, чтобы моя девочка была в безопасности, и никто не должен войти в дом, пока она спит или уязвима.

Черт, да никогда, пока она сама их не впустит.

Я слышу, как Лекси собирается, поэтому я поворачиваюсь к холодильнику и достаю несколько сосисок и бекон, чтобы сделать парочку быстрых бутербродов. Я сварил кофе и как раз накрывал на стол, когда она вошла, освежившаяся и одетая в простое облегающее платье, из-за которого я чуть не уронил кружку, спеша к ней. Смеясь, Лекси пытается оттолкнуть меня, пока я целую ее лицо и шею, погружаясь в моего Ангела и ощущая ее.

— Сначала еда, потом член, — хмыкает она.

Ухмыляясь, я отстраняюсь и целую Лекси.

— Но ты выглядишь достаточно хорошо, чтобы поесть, Ангел, — бормочу я.

— Ну, в таком случае… — начинает Лекси, но потом принюхивается. — О боже, это бекон? Подвинься.

Она отталкивает меня, и я чуть не падаю от смеха, когда Ангел бросается к столу и начинает есть.

— Я вижу, где стою в твоей иерархии, — дразню я, садясь и тоже принимаясь за еду.

— Да, это бекон, Папочка, пончики.

Лекси ухмыляется, засовывая в рот очередной кусочек.

Когда мы закончили есть, я помыл посуду, пока Лекси потягивала кофе, устремив взгляд вдаль. Мне не нравится беспокойство на ее лице, поэтому я разворачиваю ее стул, беру кружку Ангела и ставлю ее на стол, а сам опускаюсь перед ней на колени, поглаживая бедра. Голубые глаза темнеют от голода, когда Лекси смотрит на меня, слегка раздвигая бедра, приглашая приблизиться.

Наблюдая за Лекси, я наклоняюсь и прокладываю дорожку поцелуев вдоль ее бедер, задирая носом платье.

— Ты обещала Папочке после, не так ли? — бормочу я, касаясь ее кожи, заставляя Лекси дрожать. Мне нравится ее реакция на меня. По коже Лекси пробегают мурашки, а бедра Ангел раздвигает шире. Она рукой тянется и хватает мое плечо, пытаясь притянуть меня ближе.

Дразня, я провожу носом по внутренней стороне ее бедра, раздвигая их. Ее платье все еще прикрывает ее киску, поэтому я задираю его и облизываю губами крошечные желтые кружевные стринги, закрывающие мне вид на мое любимое место.

Погребенный глубоко внутри нее любой частью меня.

— Я жажду кое-чего другого, — шепчу, касаясь ее кожи, поднимая глаза, чтобы встретиться с ее глазами, когда Лекси откидывается назад, приоткрыв губы, наблюдая за мной.

— О да, чего? — спрашивает она, перекидывая свое бедро через мое плечо, чтобы дать мне лучший доступ.

— Тебя, всегда. Ради этой сладкой маленькой киски, которая уже хорошенько взмокла для меня, я готов вкусить удовольствие от твоей разрядки, Ангел.

Не теряя времени, я стягиваю трусики с Лекси, целую ее ногу, а затем смотрю на ее мокрую киску. Я проникаю ртом вдоль ее бедра, останавливаясь и покусывая каждые несколько дюймов. Лекси стонет, пытаясь притянуть меня ближе, а я хихикаю.

Наконец, касаюсь киски Лекси, и она дрожит от моих прикосновений. Я раздвигаю половые губы Лекси и скольжу пальцами по ее щели, смачивая их, прежде чем погладить ее клитор, а затем снова протаскиваю их вниз и ввожу в нее. Ее тугая киска обхватывает мои пальцы, и Ангел начинает трахать себя ими.

Но я обещал съесть ее, и мой рот уже пересох от желания попробовать Лекси на вкус. Наклонившись, я обхватываю губами ее клитор и посасываю, перекатывая его взад-вперед, прежде чем провести по нему языком. Лекси вгрызается в мой рот и пальцы, когда я ускоряю свои прикосновения. Ее сладость взрывается на моем языке, почти заставляя меня кончить от одного только ее вкуса.

— Трахни, трахни, трахни меня, — шепчет Ангел, впиваясь в мой рот.

Я жду, пока она почти кончит, а затем откидываюсь назад, мой подбородок и губы, без сомнения, покрыты ее кремом.

— Папочка, — хнычет Лекси, ее глаза открыты.

Поцеловав внутреннюю часть бедра моего Ангела, я встаю на ноги и направляюсь к холодильнику, не показывая ей, что делаю, пока не окажусь между ее ног. Лекси смотрит на меня в замешательстве, когда я наклоняюсь и, держа кубик льда во рту, лижу ее киску.

Лекси вскрикивает, но это переходит в стон, когда я провожу кубиком по ее клитору и влажной, теплой киске.

— Святой ад, — бормочет она, подергивая бедрами в погоне за разрядкой.

Напевая, я скольжу льдом по ней, снова и снова натыкаясь на клитор Лекси, а затем обвожу его языком и погружаю внутрь ее канала. Лекси вскрикивает, сжимая мои волосы, и отчаянно скачет по моему лицу. Лед тает внутри нее, пока с криком она не кончает, сжимаясь вокруг моего языка. Ворча, я вылизываю ее, пока Лекси не отталкивает меня.

Я откидываюсь назад и смотрю, как мой Ангел задыхается, открывая глаза, ее грудь вздымается, когда она опускается на стул. Ухмыляясь, я облизываю губы, наблюдая за ней.

— На колени, лицом вниз через стол. Сейчас же, Ангел, — требую я.

Лекси хватается за стол и встает на шатающиеся ноги, но я не могу ждать и решаю, что хочу увидеть ее лицо, когда погружусь в нее. Поэтому я встаю, хватаю Лекси и бросаю на стол, а затем раздвигаю ее бедра. Лекси голодно смотрит на меня, когда я спускаю штаны и беру в руки свой затвердевший член.

— Войди в меня, — приказывает она, стягивая платье через голову и отбрасывая его в сторону.

Застонав, я опускаю голову и втягиваю в рот один из ее твердых сосков, но она нетерпелива, рукой Лекси обхватывает мою длину и направляет меня к ее капающей пизде. Я хватаю ее за бедра и тяну к краю, пока она не находит баланс и не откидывается назад, и одним движением я врезаюсь в мою девочку, растягивая ее тугую киску вокруг моего толстого, твердого члена.

Отпустив ее сосок, я поворачиваю голову и засасываю другой в рот, крутя и покусывая, пока она сжимается вокруг меня, ногами обхватывая мою талию, подталкивая меня вперед.

Ухватившись за край стойки, я поднимаю голову и встречаю ее задыхающиеся губы, когда я выхожу из Лекси и снова вхожу. Она стонет мне в рот, и я глотаю ее, пока трахаю.

Я ускоряюсь, пока мы не прижимаемся друг к другу, ее киска пульсирует, крики усиливаются. Мои ноги дрожат от желания кончить, но я сдерживаюсь, желая быть в ее тугом, влажном тепле как можно дольше. Ангел так чертовски хороша.

Когда я внутри нее, все остальное не имеет значения. Все, кроме нее и ее удовольствия, исчезает.

Ангел рукой скользит между нами, нащупывает мои яйца и сжимает их. Я бессилен сопротивляться, и вхожу в нее, скрежеща, чтобы ударить по ее клитору, и я хриплю, когда кончаю. Лекси хнычет, ее киска сжимается вокруг меня, когда она ощущает свой собственный оргазм.

Доброе, блядь, утро для меня.

⁓

Я ухожу от Лекси после завтрака и еду на работу на несколько часов, а затем отправляюсь домой, чтобы разобраться со звонками, и, наконец, ложусь спать. Но мой дом пуст и одинок, и я понимаю, что хочу проводить каждую ночь с моей девочкой. Здесь, у нее, мне все равно. Лишь бы она была со мной.

Я пишу ей об этом, и Лекси посылает мне в ответ плачущее эмодзи, а затем желает спокойной ночи.

Пока я убираюсь, три громких стука в дверь заставляют меня нахмуриться. Уже поздно, и Лекси спит дома, так кто же это может быть? Вновь раздается стук, на этот раз громче, настойчивее, почти сотрясая дверь от силы и заставляя соседскую собаку лаять.

Прежде чем я успеваю открыть, задняя дверь распахивается, и я поворачиваюсь, чтобы увидеть взволнованного и рассерженного Джастина.

— Джастин, какого хрена? — огрызаюсь я. Он захлопывает за собой дверь, его лицо красное, а глаза остекленели. Он явно пьян. — Иди домой и проспись, или оставайся здесь…

— Я не останусь здесь, блядь! В доме, в котором ты, возможно, трахал мою девушку! — кричит он.

Нахмурившись, я пытаюсь сдержать свой гнев, но Джастин действует мне на нервы.

— Она не твоя девушка. Если ты пришел спорить, то можешь уходить. Я вызову тебе такси. Если ты пришел поговорить по-мужски, то присаживайся.

Я даю своему сыну выбор, стоя, скрестив руки на груди.

Он скрежещет зубами и вырывает стул, после чего падает на него. Я стою на месте, мне не нравится его взгляд. Я очень не хочу разрывать с ним отношения — или, что еще хуже, вызывать полицию, — но я буду защищать своего Ангела. Может быть, без нее, чтобы разгневать или отвлечь его, я смогу достучаться до Джастина и заставить его увидеть правду.

Вздохнув, я посмотрел на Джастина, когда он уставился на стол.

— Я знаю, что ты злишься. У тебя есть на это полное право. Я хочу, чтобы ты знал, что мы ничего не делали, пока вы были вместе. Мы оба пытались противостоять искре между нами, но ей нужен был комфорт, и одно привело к другому. Мы оба взрослые люди, Джастин, и ты не любил ее, а я люблю. Тебе нужно двигаться дальше, иначе ты потеряешь еще и меня.

Джастин горько фыркает и начинает смеяться, а затем поднимает голову и смотрит на меня. На этом злобном лице не осталось и следа моего сына.

— Я пришел сюда не для того, чтобы быть дружелюбным или выслушивать твои оправдания.

— Тогда зачем ты пришел? — спрашиваю я, опуская руки и делая шаг к нему. — Чтобы снова подраться? Тебе нужно повзрослеть, Джастин. Ты изменил Лекси и порвал с ней. Она все равно для тебя никто, а меня она делает счастливым, разве ты этого не видишь? После стольких лет я, наконец, обрел счастье, а ты хочешь сломать все, как ребенок? Потому что ты ревнуешь? Потому что та, кого ты выбросил как мусор, обрела счастье, и теперь ты решил, что хочешь вернуть ее? — Он пытается перебить, но я предупреждающе щурюсь. — Повзрослей и побыстрее. Может быть, я слишком избаловал тебя, но ты не угрожаешь, не домогаешься и не вламываешься в дом женщины. Тебе повезло, что она убедила меня не вызывать полицию. И ты не должен приходить в мой дом без предупреждения, — рычу я, накручивая себя, когда делаю шаг к нему.

Джастин встает на ноги, сталкиваясь со мной.

— Я любил тебя за все твои ошибки, всегда поддерживал тебя и пытался научить — что правильно и неправильно, но я явно потерпел неудачу. Ты превратился в ужасного человека, и я разочарован, что ты мой сын.

Знаю, что это слишком много, я слишком далеко зашел, когда Джастин вздрагивает. На мгновение я вижу в его глазах маленького мальчика, чей отец — его герой; мальчика, который смотрит на меня, любит меня и всегда борется за мое внимание. Я поморщился и потер глаза.

— Я устал, я не должен был…

— Заткнись, блядь! — кричит он. — Ебать тебя, и ебать твою шлюху! Мне плевать, что ты обо мне думаешь. Ты всего лишь извращенец, трахающий дешевую вертихвостку. — Джастин ухмыляется, когда я щурюсь. — Ты думаешь, она тебя не бросит? Что она не перейдет к кому-то более молодому и интересному? У нее ухажеров, как у гребаной рыбы, и как только ей надоест твой член, она уйдет, а ты все испортишь из-за одной дерьмовой киски.

— Убирайся сейчас же, пока я тебя не вышвырнул, — рычу я, сжимая кулаки, а тело трясется от гнева. Как он смеет так говорить о моей девочке? Как он смеет обвинять меня в том, что я извращенец, что я пытаюсь запятнать гребаного Ангела, которым является Лекси?

В этот самый момент я ненавижу своего сына и то, во что он превратился.

Он — моя самая большая ошибка.

— Сейчас же, — требую я. — И ты ошибаешься, мы с Лекси любим друг друга. Смирись с этим. Она не устанет от меня и не уйдет, потому что любит меня и мой гребаный член. То, что ты не смог удовлетворить ее, не значит, что я не могу, — огрызаюсь я, выпустив остаток своей тирады. Если Джастин не уберется с моих глаз в следующую секунду, он окажется в больнице за свои слова и действия.

Я устал защищать его, отстаивать его права.

Он больше не мой сын. Он не более чем преследователь, сумасшедший бывший.

— Ты мне больше не сын. Ты желчный, мелкий человек. Приходи, когда будешь готов извиниться, и может быть, просто, черт возьми, может быть, если ты больше ничего не будешь делать или говорить, наша семья не разрушится, — говорю Джастину и отворачиваюсь, отстраняя его.

— Пошел ты и твоя семья. Я не хочу быть твоим сыном, — кричит он. — И я уничтожу вас обоих за то, что вы сделали.

Что-то хлопнуло по столу, и я обернулся, чтобы увидеть фотографию — нашу с Лекси фотографию. Фото сделано в моем гараже, она прижата к моей машине. Я трахаю ее, все четко и ясно… Как он вообще ее получил?

Он горько усмехается.

— У меня на телефоне есть еще и гребаное видео. Ты забыл сменить пароль безопасности и что там есть камера. Ты собираешься покончить с этим, ты собираешься разбить ее гребаное сердце и бросить ее в мусор, или еще это маленькое видео? Оно станет вирусным. Я разошлю его всем твоим клиентам, твоим друзьям и семье. Все узнают, какой ты больной ублюдок. Это разрушит твою репутацию, твою работу, твои отношения. Неужели одна киска стоит этого?

Джастин отошел, оставив меня смотреть на фотографию.

Он взял прекрасный, сокровенный момент моей жизни и превратил его в нечто темное и злобное, отравив один из лучших моментов моей жизни. Это что-то личное между мной и Лекси, а он хочет сделать это достоянием общественности? Чтобы пристыдить и опозорить нас за то, что мы нашли любовь?

Я поднимаю голову, чтобы потребовать его удалить или сделать это самому, но дверь распахивается, и он уходит.

Я не сомневаюсь, что Джастин выполнит угрозу, он разместит это везде. Вопрос в том, смогу ли я остановить его? А если нет, сможем ли мы с Лекси жить с последствиями?

Она уйдет?

Возненавидит ли она меня?

Мне плевать на свою репутацию, на то, что думают люди, но у нее была тяжелая жизнь, и это может вывести ее за грань. Любовь не делает вас слепым, вы все еще можете любить кого-то и оставить его. Иногда потому, что так проще, иногда потому, что слишком больно оставаться.

Если они все это увидят, если они сделают нашу жизнь тяжелой… несчастной… будет ли это слишком?

Неужели это конец для меня и моего Ангела?

Я ударяю кулаком в стену и прижимаю к ней голову. Я не могу потерять Лекси, не могу. Что же мне делать? Ненависть, какую я никогда не испытывал, наполняет меня к Джастину за то, что он поставил меня в такую ситуацию. За то, что заставил меня выбирать.

Потому что я всегда буду выбирать ее.

Теперь мне просто нужно придумать, как удержать Лекси и не дать этому выплыть наружу.

30 ЛЕКСИ

Весь день от Тайлера не было никаких вестей, поэтому, когда он приехал забрать меня с работы, я была приятно удивлена. Я целую его, но Тай просто помогает мне сесть в машину и всю дорогу домой крутит руль, даже не глядя на меня.

Когда мы подъезжаем к его дому, и он помогает мне выйти, прежде чем пройти на кухню и опуститься на стул за столом, положив голову на руки, я понимаю, что что-то не так. Что-то плохое. В моем желудке зарождается неприятное чувство, когда я стою в затемненном дверном проеме и наблюдаю за ним.

— Тайлер? — шепчу я, и он вздрагивает, но не смотрит на меня.

О боже, он что, бросает меня? Или еще хуже?

Мои ноги дрожат, но я заставляю себя преодолеть расстояние. Не в силах стоять, я опускаюсь на колени у его ног. Мое сердце болит, а легкие сжаты, что затрудняет дыхание, и я делаю отчаянные вдохи. Мои губы дрожат, а слезы затуманивают зрение. Я знаю, что сейчас произойдет, он собирается меня бросить.

Обычно я бы первая покончила с ним и ушла… но я не хочу терять Тайлера. Я люблю его, и это то, что я никогда не считала возможным. То, чего я никогда не испытывала. Он делает меня счастливой. Тайлер заставляет мое сердце воспарять, и я только начала представлять себе будущее с ним. Нет, этого не может быть, это не может быть кончено.

Я буду умолять, если понадобится, я буду использовать свое тело, чтобы доказать, что он все еще хочет меня, все еще нуждается во мне. Чего бы мне это ни стоило, я не могу потерять своего Папочку. Я просто не могу. Он — воздух, которым мне нужно дышать, и перед лицом возможности того, что все закончится…

Я вдруг понимаю, как чертовски сильно он мне нужен. Я не хочу ходить по этому миру одна. Никогда больше. Мне нужны наши ленивые воскресенья в объятиях друг друга, медленные, одурманивающие поцелуи и исследующие, дразнящие прикосновения. Я хочу его смех. Мне нужен его ум и его комфорт. Я хочу его гордость и его любовь. Я хочу доброту Тайлера и решительность. Я хочу увидеть, как он видит мир. Я хочу его сообщения и грязные обещания, его крупные, сильные руки, держащие меня рядом. Я хочу ласк Тайлера, как будто я единственная, кого он когда-либо любил. Как будто мое тело — это его наркотик, а он — наркоман.

Я хочу его, всего его. Тайлер Филлипс — мой, и если он думает, что теперь все кончено, то его ждет совсем другое.

— Что случилось? — спрашиваю я, наклоняясь вперед и хватая его за руки.

Он сглатывает и смотрит на меня со страхом в глазах. Страх, которого я никогда раньше не видела. Тайлер всегда такой сильный, такой уверенный.

— Поговори со мной, — умоляю я.

— Ангел, — шепчет он, протягивая руку и касаясь моей щеки. Одно это мягкое прикосновение расстраивает меня, и я прижимаюсь ближе, обхватывая его своим телом, пытаясь прижать к себе.

Одно прикосновение, и он уничтожил меня.

Один испуганный, скорбный взгляд, и будущее, которое я создавала в своем воображении, падает на пол и разбивается вдребезги.

— Пожалуйста, пожалуйста, — умоляю я, протискиваясь между его ног. Я целую Тайлера в щеку, переходя к губам. — Пожалуйста, — бормочу я в ответ, прежде чем поцеловать Тайлера.

Я пытаюсь показать ему, как нам хорошо вместе, как сильно он нуждается во мне, но Тай не целует меня в ответ, и мои губы дрожат, когда слеза стекает по щеке. Я провожу ими туда-сюда, пытаясь завлечь его, пытаясь сжечь это ощущение, застрявшее в моих костях.

— Лекси, — умоляет Тайлер и хватает меня за руки, слегка отталкивая назад, чтобы я не могла больше его целовать.

— Скажи мне. Мы можем все исправить, что бы это ни было, только не делай этого, — требую я, прижимаясь лбом к его лбу.

— Ангел… не делать чего? — пробормотал он в замешательстве.

— Не оставляй меня, пожалуйста, не оставляй меня.

Я моргаю и закрываю глаза, пряча слезы, пряча свои слабости. Мое тело содрогается от силы сердечной боли.

— Я люблю тебя. Я люблю тебя так сильно, что сделаю все.

Тайлер стонет и притягивает меня к себе, обхватывая своими большими, сильными руками, и даже если он хочет оставить меня, даже если я ему не нужна, я приму это. Я приму все обрывки его внимания и любви.

— Я никогда не оставлю тебя, Ангел, — рычит он, и эти слова сотрясают мой мир… А что потом? Он отстраняется и заставляет меня посмотреть на него. Взгляд Тайлера становится жестким. — Смотри на меня, Лекси, — приказывает он. — Я делаю то, что мне велит Тайлер, и он крепче сжимает мой подбородок. — Никогда. Ты понимаешь меня, Ангел? Ты моя навсегда. Если мне понадобится поставить тебя на колени прямо здесь, чтобы напомнить тебе об этом, я это сделаю.

Моя киска сжимается от его заявления, и я распахиваю губы, когда Тайлер смотрит на них.

— Пожалуйста, — шепчу я, не уверенная, что это то, что мне нужно, но, возможно, это так, возможно, он всегда знает раньше меня. Мне нужно напоминание о том, что он мой, видеть ту слабость, которую я создаю в нем. Видеть, как Тайлер выкрикивает мое имя, когда берет мой рот.

Когда он пачкает мою кожу и душу своими прикосновениями.

Мне нужно, чтобы Папочка доказал, что никуда не уйдет, прежде чем мое сердце разобьется еще больше. Он видит это в моих глазах, его собственные темнеют, и его мышцы сжимаются, когда я чувствую, как его член твердеет подо мной.

Тайлер сжимает мой подбородок и заставляет распахнуть губы, крепко целуя меня, прежде чем оторваться.

— На колени, Ангел, — требует он, его голос груб и наполнен желанием.

Контролируя меня, Тайлер толкает мою голову вниз, и я соскальзываю с его колен на пол, мои колени подрагивают от удара. Легкая боль вытесняет ту, что в сердце.

Каждое прикосновение, каждый взгляд выталкивает его обратно, заменяя его этим.

Желание.

Проведя руками по бедрам Тайлера, я расстегиваю его брюки и достаю твердый член, лаская его, пока Тай смотрит на меня этими темными глазами. Ночь заполняет комнату, едва освещая и тени окутывают нас, как объятия любовника.

Это напоминает тот день много месяцев назад, когда Тайлер стоял передо мной на коленях, заставляя меня увидеть себя такой, какой он видел меня. Только тогда мы еще боролись с этим, а сейчас возбуждение проникает в меня с такой силой, что я задыхаюсь. Мое тело всегда реагирует на него, склоняясь к нему, как цветок к солнцу. Он — моя сила и моя слабость.

Он мой парень, но он и некто гораздо больший.

Он мой Папочка.

— Никаких дразнилок. Соси мой член, как хорошая маленькая девочка. Пока ты не вспомнишь, кому ты принадлежишь, кому ты всегда будешь принадлежать. Этот рот…

Он касается его своим членом, пока рукой гладит мои волосы.

— Эти груди, эта сладкая маленькая киска — все это мое, и если мне понадобится заполнить каждую дырочку и облить тебя своей спермой, чтобы ты поняла это, я сделаю это, — рычит он.

Тай пальцами пробирается сквозь мои волосы, притягивая меня к его твердому члену.

Он контролирует меня, забирает мою борьбу, все эти колебания и неуверенные, кружащиеся мысли, и заменяет их самым сильным из всего.

Это.

Мы.

Наше желание, наша любовь.

Я открываю рот и всасываю его, заглатывая до основания, прежде чем закатить глаза. Он не колеблется. Тай вырывается и снова погружается в мой рот, заставляя меня слегка задыхаться, когда слезы наполняют мои глаза, но на этот раз по другой причине.

— Это единственный раз, когда ты будешь плакать по мне. Поняла, Ангел? С моим толстым членом в твоем рту, напоминающим тебе, кто владеет тобой. Кто любит тебя. Никогда и ни в какой другой раз. Я убью любого, кто его туда вставит. Я уничтожу любые твои сомнения, — клянется Тайлер, его глаза полны решимости. Речь идет не только об удовольствии.

Речь идет о доказательстве его преданности мне.

Его шея напряжена, бедра раздвинуты, чтобы он мог приподняться и снова и снова впиваться в мой рот, заставляя меня сосредоточиться на нем. Я просто держусь и принимаю все, что он может предложить, принимая его и чувствуя желание Тайлера ко мне в каждом твердом дюйме его члена, в каждой капле его спермы в моем горле, наполняя меня своей любовью до тех пор, пока ничего другого не существует.

Моя киска сжимается от желания, мои сливки капают и смачивают трусики, пока я не скрежещу по полу в поисках любой разрядки. Но я не получу ее. Тайлер держит меня на грани, даже не позволяя себе расслабиться, пока вгоняет член в мой рот.

— Кому ты принадлежишь? — рычит он. — Я хнычу вокруг его члена, засасывая его глубже, а он сужает глаза. — Лекси, я задал тебе гребаный вопрос. Кому ты принадлежишь?

Я освобождаю рот, слюна капает между его членом и моим ртом, когда я быстро сглатываю и сажусь выше под его взглядом. Кто-то может ахнуть, кому-то может показаться, что наш контроль друг над другом слишком велик, но мне это придает силы. Этот большой, опасный мужчина — весь мой, а я — вся его.

— Тебе, тебе, тебе, — шепчу я, и он кивает.

— Хорошая девочка, — мурлычет Тайлер. — Вот и мой Ангел. Я потерял тебя на мгновение, никогда больше так не делай. Я не хочу больше видеть эти сомнения в твоих глазах, никогда. Если я это сделаю, я выведу тебя прямо на улицу и буду трахать тебя на глазах у всех, пока ты и они не поймут, кто ты для меня, Ангел. Поняла?

Я киваю, отчаянно тянусь ртом к его члену.

Тайлер удерживает меня от этого на мгновение, дразня меня, пока я облизываю губы, жаждая почувствовать его во рту, ощутить и попробовать его освобождение. Только когда Тайлер убеждается, что я понимаю, что он говорит, он тянет меня обратно вниз. Я открываю рот и держусь, пока он не прекращает бороться со своей разрядкой.

Используя мои волосы, он приподнимет и опускает мою голову на своем члене, трахая мой рот, как мою киску, пока со стоном не взрывается. Он всаживается глубже, проталкивая свой член и сперму в мое горло, а я глотаю и глотаю, пока он не перестает освобождаться. Я падаю назад, задыхаясь, мои губы и щеки болят, но любовь наполняет мое сердце.

Сомнения исчезают. Я все еще его, он все еще мой. Между ними ничего нет.

Тайлер сползает на пол и притягивает меня в свои объятия.

— Я люблю тебя, Ангел, всегда. Никогда больше не сомневайся ни в этом, ни в нас, — бормочет он, целуя мою макушку.

— Что случилось? — спрашиваю я, прислоняясь к груди Тайлера, когда он обнимает меня на полу в кухне. Тайлер гладит меня по спине и притягивает к себе на колени, обнимая меня так сладко, что это противоречит тому, как он только что трахал мой рот.

Тайлер вздыхает и целует мою голову, словно не может заставить себя произнести следующие слова.

— Джастин, он пришел сюда прошлой ночью с угрозой. Я сказал ему уйти, я отрекся от него. В следующий раз, когда он подойдет к тебе, ты вызовешь полицию, поняла?

Я киваю, хотя мое сердце бешено колотится.

— Что это была за угроза? — Он снова колеблется, и я поднимаю голову. — Папочка?

— Видео, где мы трахаемся, — рычит он. — Он снял его на камеру в гараже. Если я не порву с тобой, он собирается опубликовать его, чтобы попытаться разрушить нашу репутацию.

Мой рот открывается, и я моргаю.

— Ну, черт.

Тайлер кивает и смотрит на меня.

— Я не знал, что делать. Если ты хочешь уйти, я понимаю…

Я прикрываю его губы, видя беспокойство. Тайлер боялся, что я тоже его брошу. Мы оба так волновались, что не остановились, чтобы взглянуть на правду.

— Никогда, — решительно отвечаю я. — Мне плевать на свою репутацию. Черт, я певица в бурлеск клубе, люди и так меня осуждают. Это только усугубит ситуацию. Но, Тайлер, как же твоя работа, твоя семья?

— Ты — моя семья, Ангел, ты — мой единственный приоритет. Я могу справиться со всем остальным, что случится или придет к нам, только если ты будешь рядом со мной. Ты уверена, что хочешь этого? — спрашивает он.

— Всегда, — шепчу я и прижимаюсь к груди Тайлера, чтобы поцеловать его. — Что бы ни случилось, мы справимся с этим вместе.

— Тогда, я думаю, нам стоит сделать это публично и остановить слухи еще до того, как они начнутся. Я устал прятать тебя, как маленький грязный секрет, Ангел, хотя ты таковым не являешься.

Тайлер вздыхает и притягивает меня ближе.

Я чувствую биение его сердца и прижимаюсь к нему. Вместе мы сможем справиться с происходящим.

— Давай сделаем это, давай покажем им всем, — шепчу я.

⁓

Мы больше не прячемся.

Больше не сдерживаем себя от прикосновений, поцелуев и дразнилок. Наши отношения открыты, и это приятно. Прошла всего одна ночь, и мы никуда не ходили, но осознание того, что я могу прикасаться к Тайлеру, когда захочу, что все будут знать, что он мой, освобождает.

Мы решаем позавтракать на улице. День чудесный, и мы сидим за маленьким столиком. Я в его рубашке, он в шортах, нас окружает тень и больше ничего. Мы держимся за руки, наши ноги переплетены, и на наших лицах улыбки.

Несколько соседей смотрят на нас, а один даже делает грубый комментарий. Мы не обращаем на них внимания. Пусть думают, что хотят. Мне все равно. На самом деле, когда тот самый сосед настаивает на том, чтобы смотреть на нас, пока подстригает живую изгородь рядом с нами, я прислоняюсь к Тайлеру. Когда он смотрит на мужчину, Тайлер отводит лицо в сторону, я хватаю его, разворачиваю и целую. Папочка стонет и обхватывает мое лицо, чтобы углубить поцелуй, но я медленно отстраняюсь, облизывая губы, глядя на мужчину.

Сосед открывает рот, лицо краснеет, и он быстро бросается внутрь, заставляя меня рассмеяться. Тайлер ухмыляется и откидывается в кресле, а я не могу удержаться, провожу рукой по его бедру и нащупываю член через шорты. Тайлер приподнимает брови, а губы подрагивают, даже когда я чувствую, как его член твердеет под моим прикосновением.

— Я думаю, ты достаточно показала ему, Ангел, но если ты хочешь, чтобы я тоже показал, я предлагаю тебе усадить твою прекрасную попку на стол и раздвинуть бедра, чтобы я мог полизать эту киску, чтобы они все увидели, — комментирует Джастин громко и четко, даже не понижая голос.

От этой мысли во мне вспыхивает искра желания, и я ерзаю на стуле, моя киска становится влажной и сжимается, мой клитор начинает пульсировать, когда я представляю, как он делает именно это. Тай сужает глаза и берет мою руку, которая лежит на его твердом члене.

— Ты этого хочешь, Ангел? Все эти любопытные ублюдки будут смотреть, как я заставляю мою девочку кончать так сильно, что она кричит?

Тайлер наклоняется и лижет раковину моего уха, затем закусывает мочку и облизывает ее.

— Видишь, как твоя сладкая молодая пизденка капает для меня, твоего Папочки?

— Да, боже, пожалуйста, — умоляю я, наклоняясь к нему, прижимаясь грудью к его руке. Тайлер, несомненно, чувствует мои твердые соски, которые просятся к его губам и зубам, к его особой марке удовольствия, которую он отпечатывает на моей коже.

— Ты кончишь для меня, Ангел? — мурлычет Тайлер, рукой скользя вверх по рубашке. — Ты оседлаешь мое лицо и кончишь на него?

Тайлер скользит рукой выше, нащупывая мою киску, когда я голодно раздвигаю ноги для него. Я уже мокрая как черт, представляя, как Папочка лижет меня здесь, на улице, солнце целует мою кожу, его пальцы внутри меня, и любой может видеть нас, наблюдать за нами, даже получать от этого удовольствие.

— Ты хочешь, чтобы за тобой наблюдали? Хочешь, чтобы они видели, как я трахаю тебя? Чтобы они видели, как я показываю этим скучным старым ублюдкам, как хорошо я претендую на тебя?

Я киваю, закрывая глаза, пока трусь о руку Тайлера. Я прикусываю губу и пытаюсь остановиться, но стон все равно вырывается наружу.

— Тайлер… — шепчу я хриплым и полным желанием голосом, пока Тайлер распаляет меня своими словами.

И все же он едва коснулся меня. Вот как легко этот мужчина овладевает мной, контролирует меня и доминирует надо мной, и мне нравится каждая гребаная секунда этого.

Тай убирает руку и отрывает от меня губы, после того как дразнящим, открытым ртом поцеловал меня в пульс на шее. Его глаза темные и опасные. Его губы тонкие, а выражение лица голодное, когда Тайлер отодвигает стул. Стоя, он кивает головой, и я поднимаюсь на ноги, чуть не споткнувшись. Я настолько нуждаюсь, настолько дика от этого внезапного желания, о котором я даже не подозревала.

Чтобы за мной наблюдали.

Тайлер берет меня за бедра, и я чувствую тепло, даже через тонкий материал рубашки, когда он легко поднимает меня и кладет на стол. Я раздвигаю ноги, когда он садится и подтаскивает свой стул ближе.

— Согни колени, — инструктирует он.

Прижав голые ступни к краю стола, я сгибаю ноги и показываю ему свою киску. Тайлер потирает щетину на подбородке, но я вижу ухмылку, когда откидываюсь на руки и смотрю на него. Грудь вздымается, сердце колотится, я жду, что он собирается сделать.

— Оттяни трусики в сторону, дай мне посмотреть на мою любимую киску, — приказывает он.

Наклонившись назад, я скольжу рукой по своему телу, натягивая рубашку до тех пор, пока она не ляжет на верхнюю часть бедер, а затем оттягиваю трусы в сторону, чтобы он мог видеть мою киску.

— Посмотри, какая ты красивая, Ангел, такая мокрая и розовая.

Тайлер тянется руками вверх по моим ногам, раздвигая их еще больше, пока это не становится болезненным, проводя большими пальцами по моему обнаженному центру, прежде чем убирает их. Не сводя с меня глаз, Тайлер всасывает пальцы в рот, хрюкая от вкуса.

— Я как голодающий, которому подарили билет на банкет. Вот как ты хороша на вкус, Ангел, — стонет он. — Тебе нравятся эти трусики?

Я качаю головой, не понимая, куда клонит Тайлер, как вдруг он выхватывает нож для завтрака, задирает мою рубашку еще выше и фиксирует материал на моем бедре. Тайлер проводит лезвием по моей коже, заставляя меня вздрогнуть, когда проникает им под трусики, и одним быстрым движением разрезает их. Мне приходится приподнять бедра, чтобы Тай стянул их, и вот они уже у него в руке. Он засовывает мои трусики в карман и задирает рубашку выше.

До живота, пока моя киска не будет выставлена на всеобщее обозрение. Закрыв глаза, я откидываю голову назад, выпячиваю грудь, задыхаясь. Это так неправильно, так чертовски непослушно, что я даже не могу описать свои ощущения.

Я чувствую их взгляды на нас, я чувствую их взгляды на мне. Это только усиливает мое желание. Я чувствую себя красивой, сексуальной и сильной, и когда Тайлер пальцами скользит по моему влажному теплу и проникает ими внутрь моей киски, я возношусь на небеса, как ангел, которым он меня называет.

Затем его рот тоже оказывается там, Тай смыкает губы вокруг моего клитора и посасывают его. Я со стоном прижимаюсь к его рту и с силой дергаю бедрами. Тайлер пальцами проникает внутрь меня, проводя по моим стенкам и нервам. Он продолжает давить на мой клитор, пока я не тянусь вниз и не запутываю руку в его волосах.

— Тайлер, пожалуйста, пожалуйста, — умоляю я, не зная, о чем прошу, но с ним это всегда больше. Тайлер отпускает мой клитор, щелкая по нему языком снова и снова, прежде чем провести плоским краем языка по моим складочкам и погрузить его внутрь меня.

— Ангел, — простонал Тайлер в мою киску, когда я подняла бедра и беспокойно заёрзала на его лице.

— О, боже, я так близко, пожалуйста, пожалуйста, — почти кричу я, когда Тай вновь обхватывает мой клитор губами, на этот раз с намеком на зубы, пальцами впиваясь в меня и затем отпуская. Влажный звук громкий, даже сквозь дуновение ветра. Солнце льется на меня, нагревая мою и без того перегретую кожу.

Сердце замирает, живот сжимается, я отдаю Тайлеру свое удовольствие, он подгоняет меня все выше и выше, пока не вонзается в меня пальцами одновременно с тем, как кусает мой клитор, и я кричу о своем освобождении, чтобы все слышали. Я сжимаюсь вокруг пальцев Тайлера и прижимаю его голову ближе, пока скачу по волнам экстаза, текущим по моим венам.

Он лижет меня, облегчая жжение от укуса, но это также продлевает мое удовольствие, пока я не отталкиваю его, тяжело дыша, когда все мое тело содрогается от напряжения. Откинувшись назад, Тайлер улыбается мне, его губы и подбородок покрыты моими соками, и нежными пальцами он тянет мою рубашку вниз, прикрывая меня, прежде чем поднять. Я обхватываю ногами талию Тайлера, расслабляясь, когда он направляется внутрь, позволяя Папочке делать все, что он хочет. Я все еще не отошла от своего освобождения.

Тайлер несет меня наверх и укладывает на кровать, где я просто расслабляюсь с довольной улыбкой. Он возвращается с фланелью и вытирает меня, а затем забирается между моих бедер и кладет голову мне на живот, с ухмылкой глядя на меня сверху. Рукой обхватывая мой бок, заставляя меня чувствовать себя крошечной и карликовой на фоне его огромного тела. Эти темные глаза так наполнены счастьем, что я чуть не задыхаюсь от него, когда тянусь вниз и глажу волосы Тайлера.

Он громко вздыхает, гладя меня по животу.

— Я люблю тебя, Ангел.

— Я тоже тебя люблю, — бормочу я, пока мы просто расслабляемся.

В этот момент звонит телефон Тайлера. Он стонет и отпускает меня, вытаскивая телефон из шорт и отвечая на звонок, прижимая телефон к уху.

— Алло? — лениво приветствует он. Тайлер слушает мгновение, затем резко выпрямляется. Его лицо бледнеет, а глаза наполняются страхом, когда он встречается взглядом со мной. — Я сейчас же приеду, спасибо, — шепчет он и кладет трубку, потрясенно глядя на телефон.

Сидя, я накрываю его руку своей, нахмурившись.

— Тайлер, что случилось? Кто это был?

Он не отвечает какое-то время, поэтому я сжимаю его руку, и он вскакивает, моргая, глядя на меня.

— Звонили из больницы. Джастин попал в аварию.

31 ТАЙЛЕР

Едва помню, как вышел из дома. Лекси вела машину, потому что мои руки слишком сильно дрожали. Она даже надела на меня туфли и закрыла дверь, а теперь плетется по пробкам, чтобы доставить меня туда. Неважно, что случилось с Джастином, она знает, что он мой сын и я люблю его.

Страх наполняет меня — точнее, ужас. По телефону мне не сказали, насколько все плохо.

Поездка в больницу кажется вечностью, но на самом деле мы оказываемся там менее чем через двадцать минут, и я спешу в приемный покой, не зная, куда еще идти. Я нервно встаю в очередь и рассказываю любезной медсестре о звонке. Она велит мне присесть, пока она узнает больше информации.

Я опускаюсь на липкий пластиковый стул, не обращая внимания на всех остальных присутствующих. На тех, кто ранен и болен. Лекси нервно стоит передо мной, но я не могу заставить себя заговорить. Чувство вины, ужас и беспокойство борются во мне, пока я не чувствую, что могу закричать или заплакать, или и то, и другое.

Он мой сын.

— Хочешь, чтобы я ушла? — нерешительно спрашивает она.

Я качаю головой и притягиваю Ангела ближе, обнимая, чтобы утешить.

— Не оставляй меня, останься, — умоляю я.

— Хорошо, я здесь, я никуда не уйду, — обещает она, поглаживая меня по спине. — Он будет в порядке, Тайлер, будет. Верь в докторов.

Я киваю и прижимаюсь головой к животу Лекси, а она обнимает меня, пока мы ждем. Как я могу перейти от такого счастья, которое было всего полчаса назад, к страху до мозга костей? У меня в животе нарастает ужасное чувство, действительно ужасное. Такое, какое бывает только у родителей, и я не думаю, что с ним все будет хорошо.

Когда врач приседает рядом со мной, его лицо печально, а когда он берет меня за руку, мое сердце щемит.

— Мистер Филлипс. — Он смотрит на Лекси, затем снова на меня. — Не хотите ли вы пойти со мной?

— С ним все в порядке? — прохрипел я. Я слегка отстраняюсь от Лекси, но беру ее за руку, когда она пытается отойти. Ангел успокаивает меня; сжимаю ее ладонь, пока доктор нервно облизывает губы.

— Пойдемте, поговорим наедине, — предлагает он, встает и снова смотрит на Лекси. — Вы идете, мисс?

Лекси смотрит на меня, когда я, спотыкаясь, поднимаюсь на ноги и подтаскиваю ее ближе.

— Да, — почти срываюсь я, а затем морщусь, потирая лицо. — Простите, я просто очень волнуюсь.

— Понятно, пожалуйста, следуйте за мной, мистер Филлипс, и я смогу ответить на все ваши вопросы.

Врач ведет меня в комнату в глубине больницы.

Комната не слишком большая, с двумя розовыми креслами напротив дивана, столом посередине и картиной на стене. Врач садится на стул, а мы занимаем диван. Через минуту дверь открывается, и входит пожилая женщина.

— Мистер Филлипс, я Ребекка. — Я пожимаю ей руку, когда она садится на диван, и смотрю между ними.

— Могу я его увидеть? Он в порядке? — резко произношу я.

— Во-первых, мистер Филлипс, есть ли еще родственники, которым мы должны позвонить? — спрашивает Ребекка.

— Его мама в Париже, ее не стоит беспокоить, — бормочу я, когда плохое предчувствие усиливается. — Где мой сын? — почти кричу я.

Доктор наклоняется вперед, его лицо опечалено, и в этот момент я знаю… но мне нужно это услышать.

— Мистер Филлипс, нам очень жаль, но Джастин не выжил.

Не выжил…

Он умер?

Я, должно быть, сказал это вслух, потому что она вздрагивает.

— Боюсь, что так. Похоже, он сел пьяным за руль. Мне очень жаль говорить вам, что он врезался в барьер, и машина перевернулась. Его привезли сюда, где над ним поработали и срочно отправили в операционную, чтобы устранить внутреннее кровотечение, но, боюсь, на операционном столе у него произошла остановка сердца, и он не выжил, — сообщает он мне, но все остальное меркнет, кроме этих слов.

Умер.

Не выжил.

Я чувствую, как Лекси прижимается ближе, обнимает меня. Я слышу, как они спрашивают меня, в порядке ли я. Они все смотрят на меня, но ничего не кажется реальным. Слова эхом отдаются в моем сердце и голове, когда все вокруг рушится. Моя тщательно выстроенная, безопасная жизнь исчезла в одно мгновение.

Жизнь моего сына оборвалась в одну секунду, и он был один. Один, когда умер. Меня здесь не было.

И теперь его нет.

Странно, но я думаю только о последнем нашем разговоре, когда я сказал ему, что он больше мне не сын. Что я разочаровался в нем. Слезы застилают мне глаза, я опускаю голову на руки и кричу.

Лекси целует мое плечо и пытается утешить меня.

— Мистер Филлипс, я консультант по вопросам утраты близких. Я буду здесь,если вам что-нибудь понадобится. Сейчас мы дадим вам две… минуты. Мы будем снаружи.

Я слышу, как закрывается дверь, и поворачиваюсь, отчаянно бросаясь к Лекси. Она ловит меня и падает обратно на диван, обнимая меня руками, когда я всхлипываю и кричу ей в кожу.

Мой сын мертв.

⁓

Время прошло, но я не могу сказать, сколько. Слезы высохли на моих щеках, я оцепенел и опустел, все еще держа Лекси в руках. Я поднимаю голову и вижу слезы в глазах Лекси, когда она крепко прижимает меня к себе.

— Его больше нет, — шепчу я.

— Я знаю. Мне так жаль, — сокрушенно прошептала она.

В этот момент раздается стук. Я должен сесть, но не хочу, поэтому, когда они открывают дверь и застают нас в таком виде, мне уже все равно. Они, кажется, ничуть не удивлены, а Ребекка грустно смотрит на меня.

— Можно мне войти?

Я киваю, и она садится.

— Я даже не могу понять, что вы чувствуете. Мы искренне сожалеем о вашей утрате, — начинает она.

— Спасибо, — машинально отвечаю я, мой голос хриплый и грубый.

Она нервно смотрит между нами.

— Вы хотели бы его увидеть?

— Увидеть его? — интересуюсь я.

— Некоторые считают, что это помогает, дает шанс попрощаться, получить некое логическое завершение, но, конечно, если вы не хотите, это тоже нормально. Что бы вам ни нужно было сделать, мы здесь ради вас, — уверяет она меня.

⁓

Я просто опустошен.

Полное оцепенение. Единственное, что поддерживает меня, — это Ангел, держащий меня за руку, когда меня ведут в комнату. Простыня натянута до подбородка, и когда я вижу бледное тело Джастина, я бросаюсь к нему.

Мое сердце снова разрывается на части, и капают слезы, хотя я думал, что у меня их уже не осталось, так как вся эта боль возвращается. Я падаю на колени и прижимаюсь головой к его прохладной щеке.

Моего сына, моего мальчика, моего чертова ребенка больше нет.

Такой неподвижный, такой холодный.

Я больше никогда не увижу его глаза, не услышу его смех. Не увижу, как он стареет, женится, заводит детей. Я никогда больше не услышу, как он ведет себя как ребенок, как смеется и просит моего внимания из-за чего-то, что он сделал. Все эти годы его жизни просто исчезли.

Стерты из-за одной глупой ошибки.

Мои слезы падают на его лицо, когда я стою на коленях, держа Джастина за руку, но она холодная и твердая — это больше не мой сын. Это просто его тело, моего сына больше нет. Его забрали у меня, и я никогда, никогда больше не увижу и не услышу его.

Этот мир вдруг кажется очень пустым и бессмысленным.

— Прощай, Джастин, — шепчу я, но это не приносит мне облегчения.

Это не приносит мне ничего.

Я опустел.

И холоден, как и безжизненный труп моего сына.

32 ЛЕКСИ

Следующий день прошел без остановки. Я звоню на работу, чтобы все время быть рядом с Тайлером. Может быть, я и не сошлась с Джастином в конце, но часть меня все же переживает его смерть. Другая половина меня сокрушается, наблюдая за тем, как человек, которого я люблю, справляется со всем этим давлением и болью.

Тайлер справляется с изяществом, никогда не срывается, не останавливается, хотя я была бы разбита. Он продолжает двигаться. Я думаю, это единственное, что сохраняет рассудок Тайлера, но он умоляет меня не покидать его. Я продолжаю сжимать руку Тайлера, и он плачет у моей груди по ночам, единственный раз, когда Тайлер показывает боль от потери сына — кроме того случая, когда ему пришлось рассказать маме Джастина. Тогда он плакал и всхлипывал. Тайлер позволяет боли поглотить его только тогда, когда ему нужно перевести дух.

Тайлер начинает планировать похороны, и я помогаю, когда могу, но чувствую, что мешаю. С каждым днем он все больше злится. Не на меня, а на весь мир… и на себя.

Он винит себя.

Тайлер думает, что мог бы остановить это, если бы просто заставил Джастина остаться здесь. Заставил сына бросить пить и разрешил всю драму между нами тремя. А теперь Тайлера терзают вина и горе, и я просто жду, когда Тайлер взорвется. В какой-то момент он должен взорваться, никто не может так жить дальше. Его сердце растерзано, и он пытается ничего не чувствовать, потому что это легче, чем боль.

Той ночью, после того как мы разобрались с похоронами, мы лежим в постели, никто из нас не спит. Тайлер рядом со мной, но кажется, что он в миллионе миль от меня, его глаза устремлены в потолок. Он отстранился днем, и я не знаю, что делать, чтобы преодолеть этот разрыв.

Винит ли он меня?

Вспоминает ли он обо всем, когда смотрит на меня?

От этой мысли мое сердце впадает в панический режим, и слезы застилают глаза, когда я провожу рукой по простыне, ища его руку. Но когда переплетаю наши руки, он отдергивает свою, вскакивая, словно выходя из глубокого оцепенения.

— Тай? — спрашиваю я, поворачиваясь к нему, но Тайлер перекатывается на край. Он сидит на краю, положив голову на руки. Его спина прогнулась и дрожит. Нервно облизывая губы, я снова тянусь к нему, не в силах выдержать расстояние. Я знаю, что ему больно, я просто хочу помочь, но он отталкивает меня, и я не знаю, что делать. — Тай?

Я снова шепчу в темноту, кладу руку ему на плечо, но он стряхивает ее, и я сажусь на пятки, глядя на Тайлера. Я потеряна и не знаю, что делать и как помочь. Тайлеру больно. Он сломлен. Он потерял своего сына. Я ничего не могу сказать или сделать, чтобы залечить эту рану, но я хочу быть рядом, чтобы поддержать его, держать его за руку, когда он сломается… Неужели Тайлер не хочет этого?

Поможет ли это, если я дам ему свободу?

Я не знаю, какой вариант лучше, и я не хочу нарушать молчание и спрашивать, хотя мужчина, которого я люблю, трещит по швам прямо у меня на глазах.

— Что я могу сделать? Скажи мне, я все сделаю, — умоляю я, обхватывая себя руками, чтобы сдержать свои страхи, свою неуверенность, которая говорит мне, что он больше не любит меня, что он ненавидит меня.

Дело не во мне, а в нем, и сейчас я должна быть более значимой личностью для него. Я должна быть такой, какой он хочет меня видеть, даже если это причиняет боль.

— Уходи, — шепчет он.

— Что? — спрашиваю я, не уверенная, правильно ли я его расслышала.

— Уходи! — огрызается Тайлер, оборачиваясь, чтобы встретиться с моими глазами. — Уходи, все кончено.

Я отшатываюсь, как будто Тайлер ударил меня, и мое сердце замирает от его взгляда. То дикий взгляд загнанного зверя, и в нем не осталось ничего от моего Тайлера.

— Ты не это имел в виду, ты обижен, ты зол, я понимаю…

Тайлер горько смеется.

— Я серьезно, Ангел.

То, как он произносит это слово, звучит как угроза, и я замираю. Я его Ангел, конечно, он не может иметь это в виду?

Тайлеру Филлипсу не позволено разбивать мое сердце.

Но, похоже, что именно это Тайлер и делает. Я доверяла ему, я люблю его, и я знаю… Я знаю, что ему больно, он напуган и нападает на меня, но это не останавливает боль, проходящую через меня, когда я смотрю на Тайлера, не зная, что делать.

— Убирайся! — ревет он, его глаза расширены и безумны, его грудь вздымается. — Все кончено! Что ты не понимаешь? Уходи! Убирайся!

Я хватаю свою сумку, телефон и брюки и бросаюсь к двери, прижимаясь к ней головой, борясь со слезами. Прежде чем уйти, я смотрю на него.

— Я люблю тебя, Тайлер. Я прощаю тебя, и несмотря ни на что, буду здесь, когда я тебе понадоблюсь. Пожалуйста, не вини себя, вини меня, если придется, — шепчу я, зная, что дело не в нас.

Или даже в нем.

Дело в Джастине. Думаю, он все-таки исполнил свое желание.

Мы теперь порознь.

33 ТАЙЛЕР

Я смотрел, как уходит Лекси, мое сердце разрывалось на куски. Я взял уже треснутое сердце и втоптал его в грязь. Мой Ангел плачет, расстроена и обижена. Она думает, что я не люблю ее, думает, что я виню ее. Я видел это в ее глазах.

Это не так.

Я виню себя. Я разрушил жизнь сына своими желаниями и эгоизмом. Я разбил ему сердце, забрал у него все, и теперь он мертв. Я не могу разрушить и ее жизнь. Я не поступлю так с любовью всей моей жизни. Она заслуживает лучшего, ей нужно лучшее, чем сломленный мужчина, которому суждено сломать все.

Я причинил ей боль, я разбил ее сердце.

Но лучше бы я сделал это до того, как ее жизнь будет разрушена, как моя. Лучше, чтобы она ненавидела меня сейчас. Мне было невыносимо видеть, как любовь в ее глазах переходит в ненависть, а затем в боль. Не мог смотреть, как Лекси разлюбит меня.

Поэтому, хотя ситуация и убивает меня, я отпустил ее. Я вернул моему Ангелу крылья, и теперь она ушла. А я остался один. Моя кровать холодная, поэтому я прижимаюсь к ее стороне кровати, вдыхаю ее сладкий запах, прижимаюсь к ее подушке, и слезы льются все сильнее.

Из-за любви, которую я потерял.

И еще семьи.

Моя жизнь превратилась из невероятной, самой счастливой жизни, о которой можно только мечтать, в совершенно разбитую. И единственная женщина, которая могла бы помочь мне пройти через это и не дать мне развалиться на части, — та, которой я причинил боль, чтобы уберечь ее, но она не хочет этого видеть.

В конце концов, мой Ангел возненавидит меня за эту ночь, и мне придется смириться с этим.

Я должен жить дальше, но без нее и Джастина… все это кажется таким бессмысленным.

⁓

Я уже несколько дней не ходил на работу. В моем доме беспорядок, и я не могу заставить себя ответить на звонок кому-либо. Я просто пью и перечитываю сообщения, наши смс-ки с Лекси. Просматриваю наши совместные фото.

Я скорблю не столько о сыне, сколько о жизни, которую я собирался прожить с ней.

Похороны завтра, и я не знаю, как буду жить без нее. Стоять там в одиночестве и смотреть, как хоронят Джастина. Его мама будет там, но мы не разговариваем, и она тяжело это восприняла. Она не хочет иметь со мной ничего общего, обвиняя меня.

Мой отец будет там, но я не могу заставить себя встретиться с ним. Неужели он не видит, как разочарован его сын? Неужели они не видят боль в моих глазах и чувство вины в каждой мышце моего тела?

Швырнув телефон через всю комнату, я, спотыкаясь, иду на кухню. Наполняю бокал и опрокидываю его в себя залпом, но даже жжение алкоголя не может заглушить эмоции, проносящиеся сквозь меня, как торнадо. Я ударяю рукой в стену и смотрю, как она трескается, оставляю в ней дыру. Разжав кулаки, я вижу, что кожа на костяшках пальцев треснула, и кровь капает на пол.

Я даже не почувствовал этого из-за своей эмоциональной боли.

Поэтому я делаю это снова, нанося каждый удар все сильнее и крича, когда выпускаю все наружу, и когда я снова падаю на пол, кровь покрывает обе руки, а в моей стене остаются дыры. И мне все еще не лучше.

Завтра будет худший день в моей жизни, и единственное, что я могу придумать, чтобы сделать его лучше, — это чтобы мой Ангел был рядом со мной. Но я разрушил и это, и теперь я совершенно один и проведу так всю оставшуюся жизнь.

Я умру в одиночестве. По крайней мере, я не разобью ничье сердце, когда это случится.

Ангел, прости меня.

34 ЛЕКСИ

Сегодня мы прощаемся с Джастином. Независимо от того, что он сделал, я все равно буду сегодня рядом с Тайлером, даже если он не хочет, чтобы я была рядом. С Джастина не сотрешь следы, потому что он мертв, но его отец — любовь всей моей жизни. И знает он об этом или нет, я нужна ему, даже если это просто понимание или встреча с его глазами на одно мгновение.

Даже если я плачу всю неделю с тех пор, как мы расстались. С тех пор, как Папочка взял мое сердце и разбил его так легко. Я думала, что ему просто больно, но с тех пор Тай не выходит на связь, и с каждым днем я чувствую неизбежность конца наших отношений.

Я думала, что он — мое будущее, моя вечность, хотя на самом деле я никогда не ожидала, что найду его. Тайлер любил — любил меня ради меня. Поддерживал меня. Он был добрым и заботливым, таким чертовски захватывающим, но, возможно, наши отношения начались по плохой причине, поэтому их окончание по плохой причине имеет смысл.

Глядя на себя в зеркало, я надеваю облегающее черное платье длиной до колен. Оно облегает мои изгибы благодаря длинным рукавам и небольшому V-образному вырезу. Я добавляю черный кардиган и туфли на каблуках. Макияж сделан, а волосы убраны назад в шиньон у основания шеи.

Мои глаза опухшие и красные, но я ничего не могу с этим поделать. Сегодня утром я плакала в душе. Мое сердце болело так сильно, что я не могла дышать, поэтому я упала на колени и раскачивалась вперед-назад, пытаясь втянуть воздух. Пытаясь заглушить физическую боль от разбитого сердца.

Я хочу свернуться клубочком и выплакаться, но я не могу, потому что я все еще люблю его. Сегодня для Тайлера самый худший день, поэтому даже если он возненавидит меня за это, разозлится или скажет мне уйти, я уйду, потому что он мой Тайлер…

Мой Папочка.

⁓

Похороны проходят в маленькой местной церкви, расположенной за городом между холмистыми полями. Солнце светит в церковь, которая выглядит как коттедж. Мне приходится пройти через маленькие коричневые ворота и каменную арку, увитую цветами, по старой мощеной дорожке и подойти к большим, старым, коричневым двойным дверям здания, которые дают возможность заглянуть в прошлое. Сама церковь из старого серого кирпича, с высоким арочным витражом над дверью и вокруг нее.

При входе нам раздают листовки с фотографией Джастина и эпитафией. Внутри церкви есть большие каменные арки с крестами и старые резные надгробия с датами и именами. Между ними два ряда скамей, которые сделаны из старого дерева, а подушки для коленей прикреплены к спинке передней скамьи.

В задней части церкви стоит стол с тарелкой для сбора пожертвований и листовками для Джастина. Здесь нет ни гроба, ни тела — вероятно, оно уже в земле, — но все одеты в черное, и церковь очень полна.

Я неловко стою там, сжимая в кулаках листовки и сумку, не зная, куда идти. Куда сесть. Я замечаю Тайлера впереди, он сгорбился, сидит на первой скамье. Его черный костюм натянут на широкие плечи, его голова склонена, и вокруг него никого нет. Тайлер выглядит таким одиноким, что у меня щемит сердце. Я хочу потянуться к нему, утешить, но не думаю, что он хотел бы этого. Слезы наполняют мои глаза, у меня скручивает живот, а сердце обливается кровью. Я не могу отвести от него взгляд, от человека, которого люблю.

Человека, который разбил мое сердце.

Но здесь его собственное разбито в клочья, и как бы все ни сложилось, мне больно видеть, как Тайлер страдает.

Больно видеть его страдающим и одиноким.

В этот момент кто-то касается моего локтя, и я поворачиваюсь, чтобы встретиться с печальными глазами отца Тайлера. Он одет в черный костюм, его лицо осунулось. Сегодня он выглядит старше. Его жена стоит рядом с ним в черном платье, похожем на мое. Когда я встречаю его взгляд, он мягко улыбается мне.

— Хочешь посидеть с нами?

Я облизываю губы и смотрю на Тайлера, а затем на его отца, глаза которого наполнены тысячей невысказанных слов. Кажется, он понимает, потому что кивает.

— Я посижу с Тайлером, чтобы он не был один. Пожалуйста, знай, что мы всегда рады тебе, Лекси. Ему просто больно. — Отец Тайлера смотрит на сына и в этом взгляде сквозит боль. — Не отказывайся от него. Он винит себя, и его душа разодрана. Ты нужна ему сейчас больше, чем когда-либо, но это будет нелегко.

Он сжимает мою руку, берет руку своей жены и направляется вниз к скамье, где сидит Тайлер. Как только он доходит до него, Тайлер встает, и они обнимаются. Тайлер зарывается головой в плечо отца, его спина дрожит.

Сглотнув, я отворачиваюсь, пока не начала рыдать, и вместо этого сажусь на заднюю скамью в одиночестве. Другие сидят группками, тихо переговариваясь. Я слышу слова «трагедия», «такая внезапная смерть», «поражение» и многое другое. Каждое слово заставляет меня сгорбить плечи за то, что я вообще здесь.

Потому что я здесь не ради Джастина, а ради Тайлера.

В конце концов, церковь заполняется, и все занимают свои места, пока викарий идет к входу, чтобы начать службу. Он останавливается перед Тайлером и его отцом, которые все еще стоят и разговаривают. Викарий пожимает им руки и немного говорит, прежде чем подняться на подиум у входа.

Тайлер поворачивается, чтобы посмотреть, куда сесть, и наши взгляды сталкиваются. Эти обычно темные глаза светлеют от горя. Под глазами у него мешки, а лицо осунулось и обвисло от усталости и боли. Он совсем не похож на моего Тайлера.

Он выглядит сломленным.

На мгновение все остальное исчезает, все, кроме нашего пристального взгляда.

Взгляд, который говорит мне о миллионе вещей. Я вижу его боль, его горе, его вину… и его принятие. Тай думает, что это то, чего он заслуживает. Он смирился. Затем Тайлер отворачивается и садится, лишая меня своего внимания. Я падаю, тяжело дыша, слезы стекают по моим щекам, а сердце разрывается снова и снова.

Мы могли бы быть незнакомцами, а не любовниками, он мог бы быть не тем человеком, который знает мои страхи и мечты. Кто обнимал меня, когда я плакала, когда была счастлива. Кто заставлял меня смеяться, кто поддерживал и любил меня.

Я — ничто, просто еще один призрак в этом месте.

Тай так легко отвернулся, а я изо всех сил стараюсь не бежать к нему, умолять его принять меня обратно, простить меня. Винить меня, ненавидеть меня, что угодно, кроме этой холодности. Я бы приняла его гнев, его боль. Я бы позволила Тайлеру нарисовать их на моем теле, словно провозглашение.

Но я остаюсь сидеть на своем месте, склонив голову, пытаясь контролировать эмоции, пока викарий читает Библию.

Я пропускаю почти всю службу, я так потеряна в своей боли, но когда они встают, чтобы петь, я тоже встаю, бормоча слова. Когда люди начинают выходить из церкви, я оцепенело следую за ними, обхватив себя руками.

Мы идем по обозначенной дорожке вокруг церкви, проходим через железные ворота и попадаем на соседнее кладбище. Я следую за процессией к участку под деревом. Земля уже взрыхлена. Очевидно, Джастин уже похоронен там. Надгробия еще нет. Викарий обходит нас по кругу и снова начинает говорить, пока я ищу глазами толпу. Я киваю отцу Тайлера, а затем смотрю на Тайлера. Он стоит один у основания могилы и смотрит на нее. На его лице застыло выражение боли, каждая черточка вызывает волну, которая проходит через меня, пока я не могу остановиться.

Я иду к нему, спотыкаясь на ходу, не в силах отвести взгляд, чтобы посмотреть, куда направляюсь. Тайлер — центр моего мира, и я должна добраться до него и помочь, поддержать его. Сделать это лучше, если смогу.

Ни один родитель не должен хоронить своего ребенка, смотреть, как заканчивается его жизнь, и чувствовать, как разбитые осколки ее остаются в груди, словно постоянное напоминание.

Я подхожу к Тайлеру. Он вздрагивает, но даже не поднимает глаз, чтобы посмотреть, кто это. Но я знаю, что он чувствует меня так, как мы всегда чувствуем друг друга. Его рука свисает на бок, и я придвигаюсь ближе, прижимая свою ладонь к его руке. Я сжимаю ее, пытаясь без слов дать ему понять, что я здесь.

Я принадлежу Тайлеру.

Мгновение ничего не происходит, затем медленно, очень медленно, Тай сжимает мою руку своей. Мое сердце взлетает ввысь, и разбитые осколки начинают собираться воедино. И все это от одного прикосновения.

Но через долю секунды он отталкивает мою руку, стряхивая мое прикосновение, и, ни на кого не глядя, поворачивается и уходит. Эти хрупкие части моего сердца снова и снова рушатся, опускаясь вниз по моему телу и оставляя после себя зияющие раны. Я смотрю вслед человеку, которого люблю, мое сердце лежит на земле вместе с Джастином, пока Тайлер забирается в свою машину и уезжает.

Я поворачиваюсь, не в силах остановить себя, и слезы текут по моему лицу. Я смотрю, как Тайлер уходит, но когда я оборачиваюсь, все тоже смотрят ему вслед, пока не переводят обвиняющие взгляды на меня. Все они смотрят на меня, обвиняя, и я почти слышу их осуждение и их мысли. Все, кроме его отца, который смотрит на меня печальным, понимающим взглядом. Их тяжелые взгляды заставляют меня попятиться назад, их осуждение покрывает мою кожу словно масло, капая на меня, пока я не могу дышать или думать. Сглотнув, сердце забилось, и боль пронзила грудь; я огляделась по сторонам, затем, пригнув голову, бросилась обратно через кладбище к церкви и своей машине.

Оказавшись там, я распахнула дверь и захлопнула ее за собой, прижимая голову к рулю. Мои руки трясутся, когда рыдания, наконец, вырываются наружу, как будто вытекают из самой глубины моего сердца.

Слезы затуманивают мое зрение, сопли капают из носа, а губы дрожат, когда с моих губ срываются прерывистые звуки. Я кричу и бьюсь, ударяя по рулю, а потом вытираю лицо, размазывая макияж, но мне все равно. Он ушел. Тайлер ушел, как будто я была никем, оставив меня наедине с последствиями моих действий.

Он ушел.

Мое сердце повторяет этот избитый напев до тех пор, пока я больше не могу его выносить. Я вытираю лицо трясущимися пальцами и убираю пряди волос назад, чтобы иметь возможность видеть.

Я завожу двигатель и даю задний ход, почти не глядя на то, куда еду.

На самом деле, я не помню большую часть пути, но я дома, и когда я вижу, что мою дверь наконец-то починили, я сползаю по стене коридора, глядя на нее со слезами, текущими по моему лицу. Тайлер починил мою дверь. Я говорила об этом ранее перед смертью Джастина… что двери не было после того, как Джастин сломал ее, а теперь она на месте. Даже в самый худший день своей жизни Тайлер привел кого-то сюда, дабы тот починил мою дверь, чтобы убедиться, что я в безопасности. Сидя там и рыдая, я начинаю дрожать от холода, поэтому, спотыкаясь, поднимаюсь на ноги, иду к двери, отпираю ее и закрываю за собой.

Я вижу новую систему безопасности, и рыдание застревает у меня в горле — даже сейчас Тайлер защищает меня.

Я мчусь по коридору, спотыкаясь на каблуках, но останавливаюсь на полпути, чтобы сбросить их. Я бросаю туфли с криком, наблюдая, как они летят по воздуху. Одна туфля пробивает штукатурку стены и падает на пол.

Не обращая внимания, я иду по коридору в ванную и раздеваюсь, как только оказываюсь там. Мое черное платье падает на пол у моих ног, забытое, как и я.

Слезы все еще льются потоком, когда я забираюсь в душ и включаю его, вздрагивая от холодных брызг, прижимаю руки к стене и рыдаю. Я позволяю звуку льющейся воды заглушить мою боль.

Но она бьет слишком сильно. Мне кажется, что меня разрывает на части, когда я сползаю на пол душевой кабины и скручиваюсь в клубок, захлебываясь рыданиями.

Он оставил меня.

Мой Тайлер ушел… и все, что осталось — это память о нас.

⁓

Спустя несколько часов я перестала страдать. Теперь я просто онемела и одинока. Более того, мне нужно двигаться, что-то делать, выйти из мыленного вихря и забыться, поэтому я принимаю глупое решение в доли секунды. Я одеваюсь и мчусь в клуб, желая забыть о своих проблемах и вернуться к прежней жизни.

Найти любовь в объятиях незнакомца.

Я танцую под грохочущую музыку, бросаясь в нее, чтобы не думать, чтобы чувствовать. Гулкие басы заглушают даже стук моего сердца. Руки ползают по моим изгибам со всех сторон, но я закрываю глаза и не обращаю на них внимания. Я просто двигаюсь, просто чувствую музыку, прикосновения и наслаждаюсь тем, что я не одна.

Тай ушел.

Это эхом отдается в моем сердце, как обвинение, поэтому я выпиваю еще один стакан и танцую сильнее, позволяя музыке скрыть мой страх и боль.

Но тут раздается свист и потасовка, и, открыв глаза, я встречаю взгляд Аллегры. Я смотрю на нее. Один взгляд на нее, и все возвращается, и я знаю, что бы я ни делала, сколько бы ни пила, с кем бы ни трахалась, чтобы попытаться забыть… я никогда этого не сделаю. Как я могу забыть того, с которым мне суждено быть вместе?

Как я могу забыть чувство настоящей любви? Я не могу, я просто должна найти способ выжить.

Я сглатываю, не двигая бедрами, пока Аллегра с беспокойством наблюдает за мной, а затем наклоняется ко мне.

— Детка, что ты здесь делаешь? Все в порядке? У тебя такой вид, будто ты плакала.

Я не знаю, то ли это простой вопрос, то ли то, что я вижу беспокойство на ее лице… Она искренне хочет знать, все ли со мной в порядке, но моя губа снова начинает дрожать. Смотрю на Аллегру, и она вздыхает, прежде чем взять меня за руку. Она ведет меня с танцпола по коридору в туалет, а затем захлопывает дверь и закрывает ее за нами под недовольные взгляды женщин, прежде чем погладить меня по щекам.

— Что происходит, детка? Ты не работала, а теперь я вижу тебя здесь в таком виде? — спрашивает она.

— Он порвал со мной, — патетически шепчу я. — Джастин умер… Я, эм… — Я качаю головой с горьким смехом, прислонившись спиной к липкой фарфоровой раковине. — Он умер, а Тайлер порвал со мной, и я просто не знаю, как с этим справиться. Мне никогда раньше не разбивали сердце, — признаюсь я и встречаю ее добрый взгляд. — Я так сильно его люблю, и это так больно. Как мне сделать так, чтобы это прекратилось? Как мне это пережить?

Аллегра вздыхает и обнимает меня.

— Шшш, все хорошо. Боль — это хорошо. Когда боль прекращается, это самое страшное, потому что это значит, что все действительно закончилось и ты выздоравливаешь. Живи пока в боли, потому что это значит, что она реальна, что это произошло. Но ты выживешь, я обещаю тебе это, Лекс. Сердца заживают, иногда сильнее, чем прежде, иногда тонкие, как бумага, которую легко разорвать, поэтому их нужно защищать, — бормочет Аллегра как бы про себя, прежде чем продолжить. — Я была там, где ты — брошенная, одинокая, потерянная и сломленная. Но все становится только лучше. С каждым днем будет становиться легче, но пьянство и перепихон со случайными мужиками не поможет. На ночь ты будешь чувствовать себя хорошо, но при свете дня тебя будет переполнять сожаление, и эти эмоции все еще будут ждать тебя.

Я отстраняюсь, а Аллегра вытирает мои слезы салфеткой и почти по-матерински убирает волосы с моего лица.

— Ты обещаешь… ты обещаешь, что станет легче? — шепчу я.

Она медленно кивает.

— Да, но это не значит, что сейчас не больно.

Аллегра грустно улыбается.

— Как насчет того, чтобы отвезти тебя домой? Если ты действительно хочешь выпить, я сделаю это с тобой. Черт, мы можем раздавить его, если ты хочешь. У него маленький член? Странные фетиши? — поддразнивает она.

Я смеюсь сквозь слезы и вытираю лицо, спотыкаясь на нелепых туфлях на каблуках, которые я надела раньше, не подумав.

— Нет, у него огромный член и… черт, он потрясающий. Я не могу его бросить.

Аллегра вздыхает.

— Очень жаль. Тонкие, маленькие члены легче пережить, — подмигивает Аллегра.

— Нас всегда портят те ублюдки, которые умеют хорошо трахаться. Давай я отвезу нас домой, и ты мне все расскажешь.

— Спасибо, — шепчу я, и Аллегра обхватывает меня руками, когда внезапная усталость наполняет меня.

Ее объятия лучше, чем миллион прикосновений незнакомцев. Это правильное чувство, потому что она заботится, она не дает мне развалиться, когда я чувствую, что не справлюсь сама. Ее сила обещает мне, что все наладится, даже если сейчас я не вижу света.

— Не стоит благодарности, детка. Мы друзья, ты просто забыла об этом на мгновение. Жизнь продолжается, Лекси, просто не позволяй ей слишком долго продолжаться без тебя.

Жизнь продолжается… это правда.

Но как мне жить дальше с той жизнью, которая мне больше не нужна?

Тайлер и жизнь, которую мы строили вместе, были тем, чего я хотела, а теперь, когда я вернулась к этой пустоте, я знаю, что это не то, чего я хочу.

Как мне справиться с этим?

Неужели это и есть взросление и обретение силы?

Если да, то это отстой.

35 ТАЙЛЕР

Ангел тянулась ко мне, пыталась обнять меня, помочь мне…

Я не мог.

Было слишком больно обнимать и прикасаться к женщине, которой у меня больше никогда не будет. Женщине, чье сердце я так жестоко разбил из-за собственной боли. Увидев ее там, я был ошеломлен, потому что знал, что она пришла за мной, а не за ним, а я снова обошелся с ней как с дерьмом.

Может, это и к лучшему, по крайней мере, теперь она может двигаться дальше. Лекси может перестать пытаться спасти меня.

Я допиваю последнюю бутылку и падаю обратно на диван, уставившись в потолок. Я не могу заставить себя подняться наверх, почувствовать ее запах, который улетучивается с моих простыней. Увидеть комнату моего сына, которой он больше никогда не будет пользоваться.

Похороны были ужасны, но этот момент еще хуже. Скорбящие на службе будут жить дальше — чувствовать грусть, а потом жить дальше, но как мне быть?

Как мне жить дальше после потери моего ребенка?

От потери любви всей моей жизни?

Я не знаю — вот простой ответ. Мне нужно научиться жить с этим, и это то, что я должен сделать сейчас.

Я просто не знаю как.

Мой отец пытался остаться. После этого он пришел ко мне домой, взглянул на все, снял пальто и начал приводить в порядок выброшенные бутылки. Он даже сходил за покупками для меня и заделал дыры в стене, а потом посидел со мной и выпил. Но я не мог говорить, и, в конце концов, ему пришлось вернуться домой к своей семье.

Ангел была моей семьей.

Я не могу заставить себя протянуть руку помощи кому-либо. Вместо этого я напиваюсь и отключаюсь, а когда просыпаюсь на следующее утро, мне противно от того, во что я превратился. Я заставляю себя встать на ноги и иду в душ, не обращая внимания на похмелье, одеваюсь и привожу себя в порядок после вчерашнего вечера. Затем я сажусь с чашкой кофе за стол, мои пальцы зацепились за царапину от нашего с Лекси последнего совместного отдыха.

Я должен протянуть руку и извиниться. При ярком свете дня я ненавижу то, что я с ней сделал. Я набросился на нее от боли и горя, не думая. Я просто хотел защитить Ангела от тьмы, бушующей во мне. Меня охватила буря сердечной боли, и вместо того, чтобы просто почувствовать ее, я выместил боль на Лекси, но это разрушило бы то, что я уже сделал. Я знаю, что был прав, я разрушил бы ее жизнь.

Нет, так будет лучше.

Даже если это больно, даже если я ненавижу тот факт, что я ответственен за ее слезы.

Но, даже подумав об этом, я не могу остановиться. Несколько часов спустя я не могу сопротивляться, я должен знать, все ли с ней в порядке. Я подъезжаю к ее квартире и просто сижу снаружи, не давая себе войти и вымолить у нее прощение. Я страстно хочу увидеть Лекси, узнать, что с ней все в порядке.

Что она в безопасности.

Я знаю, что вчера наконец-то разобрались с ее новой дверью, и это меня немного успокаивает, но мне нужно увидеть все своими глазами.

Мне приходится ждать несколько часов, но я вижу, как Лекси вылезает из черной машины с женщиной за рулем, которую я узнаю в клубе. Она машет рукой на прощание, но глаза у нее красные и выглядит она усталой. Это вызывает в моем сердце чувство сожаления и потери.

Тоска.

Я скучаю по ней. И когда Лекси поворачивается и направляется внутрь, мое сердце замирает от того, что я ее не увижу. Это все, что я могу себе позволить, но после одного взгляда я снова теряюсь, потому что я все еще люблю Лекси. Всегда любил и всегда буду; с того первого момента, когда она вошла в мой дом и улыбнулась мне…

Я принадлежу моему Ангелу.

Сердцем, телом и душой.

Навсегда.

36 ЛЕКСИ

Прошла неделя с тех пор, как я видела Тайлера, и я думала, что с каждым днем будет становиться легче, но этого не происходит. Мы так сильно разошлись во мнениях, что я не чувствую, что мне удалось высказать свою точку зрения или получить завершение, так что вместо этого все это остается внутри меня.

Гноится.

Я знаю, что в глубине души Тайлер был моим человеком. Наша любовь превосходит эмоции и мысли, мы были созданы друг для друга. Это намного глубже, чем просто любовь, мы родственные души, и даже если мы больше не вместе, я знаю, что мое сердце всегда будет принадлежать ему.

Никто и никогда не заменит Тайлера Филлипса, и это больно.

Он больше не мой и, возможно, уже никогда не будет моим, и я должна научиться жить с этим. Смириться с болью, которую приносит одна только мысль о нем, и каждое воспоминание, каждое прикосновение и даже каждый запах, который я улавливаю, напоминает мне о Тайлере.

Мое сердце разбито, но мир не остановился. Я должна вернуться к работе, к жизни и притвориться, что все в порядке, притвориться, что каждая улыбка не причиняет боли, и что когда я смотрю в зеркало в гримерке, я не вижу разбитого незнакомца, смотрящего на меня.

Возможно, мне было бы лучше не знать, что такое связь и любовь, но даже когда я размышляю об этом, мне кажется, что это неправильно. Это ложь. Как может кто-то испытать такую любовь, страсть и связь и возненавидеть ее просто потому, что она закончилась? Это все равно, что никогда не испытывать солнца или дождя. Не видя его, не чувствуя его, вам не с чем сравнивать, и вы упускаете жизненно важный опыт.

Чтобы жить по-настоящему, нужно любить и быть с разбитым сердцем, иначе ты просто плывешь по течению жизни, не испытывая всего, что она может предложить.

Я нахожусь в уборной и мою лицо, когда открывается дверь. Сначала я даже не поднимаю взгляд, но когда я не слышу, как она закрывается… когда я чувствую на себе взгляд, что-то кружит мне голову. Открываю и закрываю рот, когда встречаю эти темные, знакомые глаза. Сегодня они полны решимости, даже если в них есть тени ужасной боли прошлого, а губы, которые я знаю лучше, чем свои собственные, слегка подрагивают, когда он смотрит на меня.

Его черные волосы зачесаны назад, борода снова подстрижена и ухожена, и Тайлер надел серые брюки и белую рубашку. Он выглядит невероятно, и мое сердце мгновенно замирает, даже когда моя киска сжимается, не заботясь о том, что он причинил мне боль, потому что она хочет его. Всегда хочет, несмотря ни на что, потому что я принадлежу ему, сейчас и навсегда, моему Папочке.

Мы молча смотрим друг на друга, просто упиваясь друг другом. Прошла неделя, вот и все. Неделя, которая показалась мне годами, но сейчас, глядя на Тайлера, кажется, что времени не прошло вовсе, как будто мы могли бы снова оказаться в объятиях друг друга, как будто ничего не произошло.

Но я напоминаю себе, что это произошло, что это случилось, и я не могу просто упасть перед ним на колени и вернуться к поклонению ему. Сейчас это неловко. Я не знаю, что сказать, что сделать.

Тайлер делает шаг вперед, и дверь захлопывается за ним, эти темные глаза фиксируют меня на месте.

— Ангел, — бормочет Папочка, его голос темный и глубокий, чувственный тон, говорящий об атласных простынях, телах, сходящихся вместе, и таком удовольствии, что я вспоминаю, как это было хорошо.

Одно слово, и я уже принадлежу ему.

Я слабая.

— Тайлер, — отвечаю я, мой голос хриплый, а во рту пересохло.

Я смачиваю губы, и Тайлер следует за этим движением темным взглядом, вспыхивая на мгновение знакомством и потребностью. Я отступаю назад, обхватывая себя руками за талию, пытаясь защититься от него.

Тайлер может так легко сломать меня, так легко разрушить, и я позволю ему это с улыбкой на лице.

— Ты в порядке? — спрашивает он, оглядывая меня.

Даже сейчас, даже после всего, что произошло, он беспокоится обо мне. Всегда пытается защитить, обеспечить мое счастье и безопасность. Я знаю, что он ранил меня в момент слабости, но это не значит, что мне не было больно.

Это просто значит, что это сбивает с толку.

Я ненавижу эту дистанцию между нами, эту неловкость, и в его глазах я вижу те же чувства. Обычно для нас все так просто, правильно и идеально. Так долго нас тянуло друг к другу, тянуло судьбой, вселенной или просто желанием, но теперь эта нить обрывается, готовая оборваться. Один из нас просто должен быть достаточно сильным, чтобы оборвать ее, потому что все, что сейчас держит ее вместе — это боль, горе и то, что могло бы быть.

— Я могу спросить тебя об этом. Ты спал? — спрашиваю я, искренне беспокоясь.

Тайлер пожимает плечами, потирая лицо.

— Немного. Это трудно, — признается он.

— Я знаю. Мне жаль, Тай, — бормочу я, и он опускает руки.

Его глаза стекленеют и блестят от непролитых слез.

— Я скучаю по тебе, Ангел. Я знаю, что не должен быть здесь после того, что я сделал, но я ничего не мог с собой поделать. Я слаб, когда дело касается тебя.

— Ты не единственный, кто слаб, — бормочу я.

Тайлер делает шаг вперед, и я не могу отступить, просто не могу. Он снова придвигается ближе, почти прижимаясь ко мне, и на мгновение я прислоняюсь к Тайлеру. Я забываю обо всем, кроме его запаха, тепла его тела и ощущения его руки, которой Тайлер гладим меня по щеке.

Но любовь Тайлера не просто сделала меня слабой, она сделала меня сильной. Она заставила меня задуматься глубже, заставила посмотреть на себя в другом свете, и сейчас мне не нравится тот человек, которым я являюсь.

— Тай, не надо, — умоляю я почти тем же тоном, что и тогда, когда просила его не разбивать мне сердце… но теперь я прошу его не пытаться все исправить.

Мне нужна эта боль, мне нужно быть разбитой, чтобы я могла снова исцелиться.

Его лоб прижимается к моему.

— Я не могу помочь себе, никогда не мог, когда ты была вовлечена в это, — шепчет он неровно.

Я чувствую, как его слезы стекают по моим щекам, каждая из них — как трещина в моем сердце. Сейчас мы просто два сломанных, страдающих человека. Но это неправильно, и если мы будем продолжать в том же духе, это никогда не будет любовью. Это будет лишь потребность.

— Вернись ко мне, Ангел. Вернись ко мне, Лекси… Я так чертовски скучаю по тебе. Ты нужна мне. Ты нужна мне, чтобы спать, чтобы жить. Я так чертовски сожалею о том, что сделал. Я думал, что спасаю тебя от себя, но вместо этого я просто проклял нас обоих.

Возможно, если бы Тайлер сказал что-то еще, кроме «нужна», я бы согласилась. Это вертится на кончике моего языка, но я не могу. Я не могу этого сделать.

Может быть, когда мы будем готовы, мы встретимся снова.

Мы были просто двумя душами, которые когда-то были настолько взаимосвязаны, что трудно было отличить нас друг от друга, но теперь мы чужие. Разве не печально, как быстро это происходит? Как можно перейти от ежедневного общения с кем-то к тому, чтобы больше никогда с ним не встречаться? От знания каждого сантиметра их жизни, празднования их успехов и погрязания в их неудачах вместе с ними… до ничего?

Просто два прохожих на улице, которые однажды лишь кивнут в знак приветствия.

— Я не могу быть твоим Ангелом, Тайлер. Не тогда, когда я прикована к земле такой болью. Тебе так больно, потому что ты тоже скорбишь о нашей любви, о том, что могло бы стать нашим будущим. Ты причиняешь мне боль, я причиняю боль тебе. Мы оба разбиты и страдаем, но я не могу быть тем, кем тебе нужно быть сейчас. Я просто не могу. Я всегда буду любить тебя, всегда буду рядом с тобой, но нам обоим нужно исцелиться. Мы не можем сделать это вместе. Мы просто не можем. Это не любовь, это слепая агония, которую мы пытаемся утопить в потребности и желании, а мы оба заслуживаем большего.

— Ангел, — выдыхает он.

В его голосе столько боли, что мне приходится отступить назад, прежде чем я упаду на колени и буду молить его о прощении.

Может, я и Ангел, но в этот момент он — мой дьявол. Тайлер заставил меня пасть от благодати и поклониться его ногам, он заставил меня пасть во тьму и боль, но также и познать такое всепоглощающее желание и любовь, что они все еще горят на моей коже.

Я бы сделала все, чтобы остаться, чтобы защищать его и любить… но теперь я не могу. Я должна себе больше, даже если мне больно уходить, даже если чувствую себя виноватой за то, что оставила Тайлера, когда он нуждается во мне. Я должна сосредоточиться на своей собственной агонии и исцелении. Я не могу быть тем, кто нужен ему, я должна поставить себя на первое место.

Я должна полюбить себя раньше, чем кто-либо другой, иначе планка будет установлена очень низко. Как я могу знать, чего я заслуживаю, если я даже не ценю, кто и что я есть? Они могут приложить совсем немного усилий, и это сделает меня счастливой, потому что я не буду думать, что заслуживаю большего. Любовь к себе всегда должна быть на первом месте, и, возможно, именно поэтому у меня было так много неудачных отношений. Может быть, именно поэтому Джастин смог причинить мне столько боли, и поэтому я так много принимала в этих отношениях.

Потому что я не думала, что заслуживаю лучшего.

Это не может быть дальше от истины. Я знаю, что заслуживаю лучшего, заслуживаю любви, которую Тайлер предложил мне. Но как я могу принять это и дать столько же любви в ответ, если я не люблю себя? Когда я все еще верю, что я та девушка, которая заслуживает быть обманутой и несчастной, потому что это проще, чем признать, что я не могу посмотреть в зеркало и полюбить себя.

Но теперь я люблю.

Я столько всего пережила в этой жизни. Меня обижали, предавали и ломали. Я так много любила и смеялась, что это причиняет боль. Мое тело может хранить жизнь, оно может делать невероятные вещи. Независимо от шрамов и скотча, скрепляющего его, мне нужно любить каждый сантиметр, внутри и снаружи, и принять себя полностью, прежде чем это сможет сделать кто-то другой.

Мы принимаем ту любовь, которую, по нашему мнению, заслуживаем. Я никогда по-настоящему не принимала любовь Тайлера, потому что всегда думала, что не заслуживаю ее, как будто другой ботинок может упасть в любой момент, и теперь, когда это произошло, я поняла, насколько запуталась внутри. Я молода, мне не нужно иметь все вместе, но мне нужно уметь быть одной.

Быть собой без чьей-либо руки или постели.

И прямо сейчас мне нужно это сделать. Мне нужно сосредоточиться на себе, даже если это означает оставить его, когда я ему нужна. Если мы сойдемся сейчас, я всегда буду девушкой, чье сердце он разбил, когда все стало трудно, которая просто сидела и плакала, ожидая, пока он сожмет пальцы, прежде чем я приползу обратно.

Мы должны быть равными, партнерами.

А это значит, что нужно разбить его сердце в ответ.

Тайлер падает передо мной на колени, точно так же, как я не так давно в этом самом туалете. На этот раз я уничтожаю его.

— Пожалуйста, — только и произносит он, хотя я вижу правду в его глазах. Он знает, что это конец.

— Прощай, Тайлер, — шепчу я, а затем позволяю себе минутную слабость. Я прижимаюсь к его щекам и запоминаю эти глаза, прежде чем наклониться и нежно поцеловать его. — Я всегда буду любить тебя, Папочка, и, возможно, мы могли бы стать чем-то великолепным, но мы просто оказались не в том месте и не в то время. Может быть, наше время придет снова, а может быть, и нет, но я никогда не забуду любовь и счастье, которые я обрела с тобой.Даже если бы я знала, что все закончится такой болью, я бы сделала все заново, только чтобы у меня был ты… Я прощаю тебя, Тайлер Филлипс, и я люблю тебя.

Я целую его еще раз, наши слезы смешиваются при прощании, а затем отстраняюсь, хватаю свою сумку и оставляю его там, на коленях.

Умоляющим.

Я чувствую, как Тайлер смотрит на меня, его слезы все еще на моих щеках, его вкус задерживается на моих губах — его сердце в моих руках.

Я разбила его и без того разбитое сердце, но теперь у меня наконец-то есть конец.

Я наконец-то могу жить дальше. Я могу, наконец, стать тем, кто я есть.

Больше никаких игр, никаких пряток или смущения.

Жизнь слишком коротка, чтобы не жить каждой ее секундой. Хорошее, плохое, уродливое. Принимать все это и уроки, которые оно преподносит. Потому что я никогда не буду такой же девушкой или такой же юной, как в тот момент.

А жизнь… жизнь так быстротечна. Посмотрите, как быстро забрали Джастина.

Нет, жизнь — это прекрасный, уродливый беспорядок, но я бы не хотела, чтобы было иначе.

37 ТАЙЛЕР

Я и в самом деле потерял ее. Все действительно кончено.

Несмотря на боль, я знаю, что Ангел права. Сейчас не то время. Мы возвращались друг к другу, потому что это было легко, привычно и менее болезненно, чем разлука. Я убедился, что она добралась до дома нормально, а потом отправился домой сам.

Я не планирую потерять Лекси навсегда. Она все еще единственная, но она права, сейчас не то время. Поэтому я постараюсь быть готовым в нужный момент. Если потеря Джастина и научила меня чему-то, так это тому, что жизнь слишком драгоценна, слишком хрупка.

Я не потеряю Лекси так, как потерял его.

Сначала мне нужно вернуть свою жизнь в нормальное русло. Вернуться к работе, чтобы построить будущее, частью которого она сможет стать, когда будет готова. Я буду ждать, потому что Лекси — мое будущее, я знаю это. Она просто не может быть моим настоящим, но это нормально. Я буду ждать, готовый к тому, что она тоже будет готова.

Потому что я люблю ее так, как никогда не любил ничего в этом мире.

Я знаю, что в следующий раз, когда мы будем вместе, это будет началом вечности, и я буду готов. Мой Ангел вернет свои крылья и будет летать высоко. Я больше никогда ее не заземлю, не обижу и не оставлю.

Лекси — моя.

Следующая неделя проходит как в тумане. Я с головой погружаюсь в работу и покупку нового дома. С этим домом связано слишком много воспоминаний, как хороших, так и плохих, но он кажется мне памятником всему, что я потерял. Мне нужен новый старт, новое начало. Сохранение комнаты Джастина как гробницы мне не поможет. Каждый раз, когда я прохожу мимо, она причиняет боль и блокирует хорошие воспоминания.

Его больше нет, но я никогда не смогу его забыть. Его комната — это просто место, Джастин живет в моем сердце и всегда будет жить.

Вместо того чтобы просто купить дом, я трачу свои ночи и свободное время на его проектирование — для меня, для нас, для нее. Дом ее идеальной мечты со всем, о чем она мечтала. Я позабочусь о том, чтобы в нем был бассейн, потому что она любит купаться на солнце. Я предусмотрел кинозал, потому что она любит фильмы. Кухня достаточно большая, чтобы мы могли готовить и играть, а ванна достаточно большая для нас обоих.

В доме есть огромное окно, выходящее на задний двор, чтобы она могла свернуться калачиком и почитать, как рассказывала мне, что любила делать в детстве. В доме есть студия, где Лекси может петь и играть, а также танцевальная студия, где она может заниматься и погружаться в музыку. Разумеется, все это звукоизолировано, так что ей не придется беспокоиться о шуме.

У меня есть кабинет, чтобы я мог работать дома и проводить больше времени с ней, много места для гостей и даже детей. Я хочу, чтобы все это было с ней — жизнь, семья. Я помню, как Лекси любила сидеть под звездами в ресторане, поэтому я проектирую комнату со стеклянным потолком, чтобы сидеть под звездами и смотреть на мир.

У меня уходит шесть дней непрерывной работы, чтобы нарисовать первоначальный проект, после чего я связываюсь со строителями и строительными компаниями, которым доверяю. Я купил участок земли много лет назад с намерением построить там дом, но так и не собрался это сделать. Участок находится в хорошем районе, вокруг него построены другие дома, но не слишком близко, так что там достаточно уединения. На участке есть озеро, которое тоже застроено, с дорожками и пирсами. Это прекрасное место, достаточно близкое для городской суеты, которую я люблю, но достаточно удаленное, чтобы не слышать шума дорог.

Сейчас самое подходящее время для начала работы. Договорившись о ценах и контрактах, они приступят к работе на следующей неделе. Я время от времени проверяю Лекси, отправляя всего несколько сообщений, потому что стараюсь не перегружать ее. Она отвечает, чтобы сообщить мне, что с ней все в порядке, но не более того. Лекси игнорирует мои поздние пьяные сообщения типа: «Я скучаю по тебе».

Я не виню Лекси, я не хочу давить на нее.

Однажды я даже зашел к ней после работы, просто чтобы взглянуть на нее. И не успел я оглянуться, как прошло две недели. Странно, но я скучаю по ней, как по Джастину. Мое сердце болит за обоих.

Его мать возвращается в Париж, ненавидя меня. Мир продолжает жить, как будто его никогда не было, но я знаю, что это не так, и я буду помнить Джастина таким, каким он был до всего… этого. Любящим, веселым, моим сыном.

Без споров и гнева, без пьянства и ненависти. Просто семья.

В пятницу вечером на той неделе я позволяю себе небольшую слабость — иду в клуб. Мне нужно услышать и увидеть ее. Я сижу далеко, в тени, когда мой Ангел выходит на сцену. Свет падает на нее сзади, как палящее солнце, освещая богиню, которой она является. Лекси в простом коротком белом платье с блестками и на каблуках, а ее волосы распущены и волнисты. Она никогда не выглядела так красиво, и когда она берет микрофон и начинает петь, я переношусь в прошлое.

На эти три минуты я — не я. Мое сердце не отяжелело от боли и горя. Я не устал и не грущу. Я такой, каким меня делают ее слова, они переносят меня в мир, который создала Лекси своим потрясающим, хрипловатым голосом. Я вижу, что и на всех остальных она производит такой же эффект — они заворожены, настолько хорош ее голос. По моей коже бегут мурашки, волосы встают дыбом, а легкие замирают, зацепившись за каждое слово. Она смотрит на толпу, но она также смотрит и за пределы нас, как будто действительно переносит нас куда-то.

Ее голос настолько хорош, что Лекси могла бы стать звездой, но она никогда не хотела этого. Ей просто нравится выступать, это ее способ отпустить себя, и когда песня меняется, ее голос следует за ней, переходя на призрачное пение, от которого у меня на глаза наворачиваются слезы. Она поет о потерянной любви, о смерти и новой жизни. Она поет о прощении и втором шансе, и в глубине души я знаю, что она поет для нас. Это видно по суровой честности ее лица и глаз, по тому, как она отдает каждому слову всю себя, с такой силой и целью.

Лекси делает больше, чем просто поет песню. Она и есть песня.

Ее тело — текст, ее сердце — мелодия, а ее разум — эмоции.

Когда все закончилось, Лекси стоит в свете прожекторов, которые не могут сравниться с ее великолепием. Она склонила голову, и одна слезинка блестит на ее щеке, когда ритм замедляется до остановки. Затем свет гаснет, а когда через мгновение зажигается вновь, ее уже нет.

Сглотнув, я на мгновение закрываю глаза и вспоминаю, как хорошо было чувствовать себя любимым ею. Быть ее и только ее. Знать, что существо в моей постели и руках сияло так ярко, что затмевало все остальное, втягивая в свою орбиту. Оживляла тебя, наполняла такой любовью и эмоциями, что ты мог только надеяться, что другие когда-нибудь почувствуют хотя бы малую толику того же.

Понимая, что мне нужно уходить, пока она не застала меня здесь, я встаю, осушаю свой бокал и оставляю чаевые. По дороге я перекидываюсь парой слов с охранником и прошу его проводить ее до машины, и он заверяет меня, что проводит. В баре я тоже покупаю розу и прошу передать ее Лекси, но не говорю, от кого она.

А потом я иду домой один, в свою холодную пустую постель, и надеюсь, что однажды мой Ангел прилетит ко мне.

На крыльях песен и любви.

38 ЛЕКСИ

Тайлер не знал, что я видела его той ночью в клубе, но я, конечно, знала. Как я могла не увидеть? Даже окутанный тенью, чтобы спрятаться от меня, он выделялся. Мое сердце всегда знает, где Тайлер, и я спела для него. Это была не та песня, которую я планировала петь, что подвело группу, но я все равно это сделала. Мне нужно было, чтобы он знал.

Каждый заслуживает еще одного шанса.

Что я люблю его.

Что я сожалею о том, как все закончилось.

И когда я получила розу на выходе из бара, я улыбнулась, почувствовав ее запах, потому что знала, что он все понял. Своим способом Тайлер говорил мне, что тоже любит меня, и что он будет ждать, когда я буду готова вернуться домой.

К нему.

Я не вышла на связь в ту ночь, или даже на следующую, или на последующую, потому что я все еще исцеляюсь, все еще расту в того, кем хочу быть. Я хочу привести свою жизнь в порядок, закончить вечерние курсы и получить диплом, и я найду шоу в Вест-Энде. Я по-прежнему буду выступать в клубе, потому что мне нравится петь и танцевать там по ночам, выражать свою сексуальность и свободу, но я не могу дождаться начала работы в мюзикле.

У меня не главная роль, но это неважно, я делаю то, что люблю — выступаю, и я наконец-то нашла свое дело.

Проходит еще две недели, дни летят быстро. Учу песни, вникаю в распорядок дня, репетирую день за днем, а потом выступаю в клубе по вечерам, у меня почти нет времени на мысли и чувства. Но иногда, в промежутках, когда темнота прогоняется светом, и я лежу в постели, пока весь мир спит, я думаю о нем. О его улыбке, его прикосновениях, его теле и его любви.

Я скучаю по Тайлеру.

Я не позволяю себе говорить ему об этом, хотя мы все еще разговариваем время от времени. В основном, чтобы узнать, как дела у другого, но ничего слишком личного, ничего слишком глубокого, ничего, что могло бы причинить боль. Но этот небольшой контакт не дает мне сойти с ума без него.

Тайлер пошел дальше?

Нашел ли он кого-то другого, кто согреет его постель и отвлечет его от боли? Я пыталась, но не смогла, и мне интересно, чувствует ли он то же самое.

Я не смею спрашивать, даже когда интересуюсь, как он. Правда, я имею в виду, ты все еще любишь меня?

Ты все еще хочешь меня так, как я хочу тебя?

В ночь моего первого выступления на сцене я так нервничаю. Я рассказала Тайлеру о новой работе, но это не то же самое, что его присутствие здесь. Я ищу его за светом прожекторов, желая увидеть в толпе, но это всего лишь незнакомцы. Однако, когда я возвращаюсь домой тем же вечером, меня ждет контейнер с едой, мои любимые цветы, немного вина… и записка.

«Я так горжусь тобой, Ангел. Знай, что я буду рядом на каждом выступлении.

Твоя самая большая поддержка,

Тайлер»

В ту ночь я плакала и уже не в первый раз спрашивала себя, почему я оставила его. Почему я не приняла его обратно, когда он попросил. Я думала, что мне нужно держаться подальше, чтобы найти свое счастье, но теперь ясно, что он и есть мое счастье, и без него я просто несчастна.

Но что, если он не чувствует того же?

Есть только один способ узнать, но даже он наполняет меня страхом. Сейчас мы находимся в промежуточном состоянии, все еще держимся, но если я спрошу, а он ответит «нет», если он пошел дальше или больше не хочет меня, тогда все действительно кончено.

И этот страх удерживает меня в течение следующих двух недель. С каждым днем у меня появляется все больше вопросов и опасений, и я скучаю по нему больше, чем думала, что это возможно, как будто каждый мой вздох причиняет боль без него. Я скучаю по его объятиям, по его улыбке, по его смеху. По тому, как Тайлер видел мир. Я даже не увижу его снова, и это убивает меня.

Это забавная вещь о страхе, он калечит тебя сильнее, чем даже боль в сердце, потому что ты представляешь себе все, что может пойти не так, все возможности, и ты снова и снова все переосмысливаешь. Понимаешь, что самое ужасное слово, которое ты можешь услышать — это слово «нет».

Поэтому в среду вечером, когда я иду домой после спектакля, я останавливаюсь на набережной и поплотнее кутаюсь в пальто. Лето скоро закончится, и прохладный воздух напоминает мне о грядущей зиме. Полумесяц ярко сияет надо мной, облака скрывают звезды. Вода спокойна, а город не спит, но в это время становится тише. Я стою и смотрю на воду, затем достаю свой телефон и совершаю прыжок веры.

Я прыгаю обратно в воздух и молюсь, чтобы мои крылья поймали меня.

Его Ангел.

Я: Мы можем встретиться, мы можем поговорить? Я устала держаться в стороне. Я устала скучать по тебе. Я все еще люблю тебя… если я тебе нужна.

39 ТАЙЛЕР

Я не сплю, конечно же. Я никогда не сплю без нее рядом со мной, и когда я получил сообщение, мое сердце заколотилось, а затем взлетело. Я чуть не падаю, так быстро сажусь, мои руки дрожат, когда я пытаюсь напечатать ответ так быстро, как только могу.

Я: Где ты, Ангел?

Я встаю на ноги и натягиваю джинсы одной рукой в темноте, не в силах опустить телефон ни на секунду. День, которого я ждал, настал. Я терпеливо ждал, я был вежлив и добр, держа дистанцию и уважая ее решение — даже когда я просто хотел привязать ее к своей кровати и заставить любить меня, остаться. Но теперь она возвращается в мои объятия, и я больше никогда не позволю ей уйти.

Ангел: Южная сторона реки, напротив старого книжного магазина. Почему ты спрашиваешь?

Ухмыляясь, я качаю головой. Неужели она действительно думает, что я просто отправлю ей пошлую смс и мы сможем поговорить на следующий день? Она должна знать меня лучше.

Я: Потому что я приду за тобой, Ангел, и тебе лучше быть готовой. Я больше никогда тебя не отпущу.

Я спускаюсь вниз и сажусь в машину, заводя двигатель еще до того, как она ответила.

Ангел: Тогда тебе лучше поторопиться, Папочка.

О, игра началась, Ангелок.

Я завожу двигатель и выезжаю из гаража, направляясь прямо к своей девочке. Фары освещают темноту, когда я выезжаю со своей улицы в город, чтобы забрать своего Ангела. Дороги в это время не слишком загружены, в основном такси и те, кто пытается добраться до дома, поэтому мне удается припарковаться у реки в рекордное время. Я выхожу, запахиваю пальто и засовываю руки в карманы, ища Лекси у ограждения на мосту.

Я нахожу Лекси немного ниже. Она стоит спиной ко мне, закутанная в пальто, чтобы ветер не доставал до ее кожи. Ее светлые волосы перекинуты через плечо, а ее фигуру не скрывают слои одежды. Лекси одна, за ее спиной горят огни города, но они светят не так ярко, как она. Я медленно иду к ней, мое сердце колотится, а желудок сжимается. Нервы переполняют меня, но также и надежда.

Я останавливаюсь позади Лекси, и она, должно быть, чувствует меня, потому что поворачивает голову и смотрит через плечо, эти яркие глаза встречаются с моими, а улыбка кривит ее губы. Лекси поворачивается ко мне, и мы стоим в нескольких метрах друг от друга. Просто смотрим друг на друга.

— Ты пришел, — констатирует она тихим и уверенным голосом, заставляя член встать, как и всегда. Это напоминает мне ночи, проведенные между ее бедер, мой член в этом сладком маленьком ротике, в ее киске и попке, и как она кричала, что любит меня.

— Я всегда буду любить тебя, Ангел, ты знаешь это, — пробормотал я и шагнул ближе. Лекси зеркально отражает меня и тоже делает шаг вперед. — Я скучал по тебе, Лекси, так чертовски сильно. Каждую секунду каждого дня.

Она сглатывает, облизывая губы, прежде чем они расплываются в ухмылке.

— Да? Насколько сильно? Покажи мне, — требует она.

Усмехнувшись, я так и делаю. Лекси сказала, что хочет поговорить, но в этом нет необходимости. При одном взгляде друг на друга все вопросы исчезают. Я вижу это в ее глазах, а она — в моих. Мы по-прежнему любим друг друга, мы по-прежнему хотим друг друга… и на этот раз это навсегда.

Я преодолеваю то расстояние между нами, наполненное сожалениями, болью и горем, и снова делаю ее своей девушкой. Запустив руку в ее волосы, я приподнимаю голову Лекси и встречаю эти губы отчаянным, яростным поцелуем. Он жесткий и быстрый, наши тела прижимаются друг к другу, мы оба пытаемся наверстать упущенное. Я не хочу отстраняться, но я должен это сделать, чтобы дышать. Прижимаюсь лбом к ее лбу, скользя руками по спине Лекси к попке и обхватываю ее.

— Вот моя девочка, — бормочу я.

— Да, твоя, — соглашается она. — Я должна знать, есть ли кто-то еще, Тайлер… Я не виню тебя…

Я прервал ее поцелуем.

— Кто-то еще? Как может быть кто-то еще, Ангел? Я ждал тебя всю свою жизнь, что эти несколько недель? Нет, я все еще твой, навсегда твой, — шепчу я и скрепляю слова поцелуем, когда она задыхается у меня во рту.

— Хорошо, я чувствую то же самое. Никто не сравнится с тобой. Я не могу жить дальше, потому что я все еще люблю тебя. Всегда буду…

Лекси прерывается, встретившись взглядом с моими темными глазами, и мое сердце подпрыгнуло.

— Отвезешь меня домой? — просит она, слегка дрожа от усилившегося ветра.

— Только если ты пообещаешь быть хорошей девочкой, — пробормотал я.

— Я? Никогда. Тебе больше нравится, когда я плохая, Папочка, — дразнит она.

— Блядь, продолжай так говорить, и мы не успеем вернуться к машине, Лекси. Прошло слишком много времени с тех пор, как ты была у меня, и мои воспоминания и моя рука просто недостаточно хороши, — рычу я.

Она ухмыляется, и я хватаю Лекси за подбородок, снова наклоняюсь, чтобы поцеловать ее.

— В машину. Сейчас, Ангел, — требую я, прижимаясь к ее губам.

Я отступаю назад, обхватываю ее рукой за талию и веду к машине. Когда открываю перед ней дверь, Лекси проскальзывает внутрь.

Я намеренно касаюсь ее груди, когда пристегиваю ремнем безопасности. Лекси стонет и трется об меня еще сильнее, заставляя меня хихикать, когда я целую ее. Я закрываю дверь и спешу обойти машину спереди, проскальзываю внутрь и включаю отопление, прежде чем повернуть голову и посмотреть на моего Ангела.

Я все еще не могу поверить, что она здесь, и скоро вернется в мои объятия, где ей самое место.

Потянувшись, я прижимаю руку к ее колену и провожу кистью вверх, раздвигая полы пальто, когда достигаю верхней части ее бедра.

— Достаточно тепло? — интересуюсь я.

— Горит. Заводи машину, — мурлычет Лекси, приподнимая бедра навстречу моей руке.

Смеясь, я так и делаю и въезжаю в пробку. Я держу руку на передаче, пробираясь между машинами, пытаясь добраться до дома как можно быстрее. Она тянется ко мне и накрывает мою руку на рычаге. С довольной ухмылкой, которую я не могу сдержать, я вскидываю руку и сжимаю ее, а затем подношу к губам и провожу ими по костяшкам пальцев.

Я знал, что однажды Ангел вернется ко мне. Я так рад, что этот день, наконец, настал.

Я дома.

— Я скучала по тебе, Тайлер. Обещай мне, что мы больше не будем этого делать? — грустно просит она.

Когда мы доходим до фонаря, я смотрю на Лекси и позволяю ей увидеть правду в моих темных глазах, пока целую костяшки ее пальцев. Мне нужно многое исправить, и я сделаю это своими действиями.

— Никогда, Ангел. Ты теперь моя на всю жизнь, лучше привыкай к этому. — Я буду держать тебя при себе.

Лекси усмехается, ничуть не обеспокоенная моей угрозой. Как обычно, мой Ангел готов отдаться мне.

Я не могу дождаться, это будет сладко.

Я проведу всю ночь, зарабатывая ее прощение оргазмами.

Ее глаза темнеют, словно она знает мои мысли, и между нами проскакивает электрический ток. Мы наклоняемся друг к другу, наши губы встречаются, неловко целуемся, пока машина не сигналит, разрывая наш поцелуй. Ангел подавляет стон, даже когда я смеюсь. Я снова чмокаю ее и поворачиваюсь к дороге, чтобы посмотреть на зеленый свет.

Скоро, очень скоро, Ангел, ты будешь моей во всех смыслах этого слова.

Я собираюсь заполнить каждую ее гребаную дырочку, заставить ее выкрикивать мое имя снова и снова, пока она не сможет больше ходить или думать о том, как я причинил ей боль.

Тогда я буду делать это снова и снова, каждый день до конца наших дней.

Пока она не простит меня.

Пока она не полюбит меня.

Пока она не взлетит так высоко, что больше никогда не сможет упасть.

40 ЛЕКСИ

Oдно прикосновение. Один поцелуй.

Это все, что мне понадобилось, чтобы снова стать его. И вдруг все стало на свои места, и я знаю, что мы проведем остаток жизни, исцеляя разбитые сердца друг друга.

Я никогда больше не оставлю Тайлера, даже если он попытается заставить меня, даже если он будет умолять меня или причинять мне боль. Я принадлежу Тайлеру Филлипсу, всегда, и он принадлежит мне.

Дорога домой кажется вечностью. Мое тело болит, желание бурлит во мне, ускоряя дыхание и сердцебиение. Я сжимаю бедра вместе, пытаясь игнорировать пульсацию своего клитора. Я знаю, что скоро снова буду с ним, почувствую, как его руки обводят мои изгибы, почувствую член внутри себя, возносящий меня на небеса, и я не могу дождаться. От одной только мысли об этом мои трусики становятся влажными, а соски твердыми.

Вот чего мне не хватало — не только предвкушения секса, но и близости с ним. Эти глаза приковывают меня к месту, делая все на свете правильным. Только в объятиях Тайлера, рядом с ним, я чувствую себя правильно. Словно очнувшись ото сна, я чувствую себя по-настоящему живой и счастливой. Боль осталась в прошлом, и мы оба совершили ошибки, но это наш второй шанс.

Новое начало, чтобы на этот раз все сделать правильно.

Я знаю, что Тай мой навсегда, и я рада, что рискнула и написала ему. Я не ожидала, что он придет за мной прямо тогда, но я должна была. Тайлер никогда ничего не делает наполовину. Если он чего-то хочет, он берет это.

Как я.

Когда мы подъезжаем к его дому, он заезжает в гараж и выключает машину. Гул двигателя стихает, и мы оба начинаем дышать неровно. Я поворачиваю голову, чтобы встретиться с его глазами, и точно так же мы приходим в движение.

Я бросаюсь на него, и он ловит меня, руками тянется к моей голове, чтобы притянуть меня ближе, его губы разбиваются о мои. Он пытается замедлить поцелуй, но мне это не удается. Я дергаю Тайлера за пальто, и он стонет, безуспешно пытаясь разорвать мое. Я хнычу, так сильно нуждаясь в нем, и он отстраняется, задыхаясь, его глаза дикие.

— Выходи из машины. Сейчас же, Ангел, — требует он.

Я быстро выбираюсь наружу, пока Тайлер медленно огибает капот, каждый шаг наполнен целью. В его глазах — предупреждение о том, что должно произойти. Сегодня вечером я буду полностью поглощена Папочкой Тайлером, и я не могу, черт возьми, ждать.

Тайлер крутит пальцами, я поворачиваюсь, и он прижимается своим телом к моей спине, каждый твердый, теплый дюйм заставляет меня дрожать, а его руки скользят по моим рукам, по животу и к поясу моего пальто. Он ловко расстегивает его и отступает назад, вытаскивая ремень, огибая меня, и пропуская его между ладонями, наблюдая за мной.

— Я собираюсь завязать тебе глаза, — рычит Тайлер, не оставляя мне выбора. Я дрожу от силы доминирования, которая звучит в каждом слове. Иногда я веду себя как грубиянка, иногда мы равны, но сегодня он главный. Отвечает за меня, мое тело и мое удовольствие, и ясно дает это понять. Тайлер собирается доказать, почему он мой Папочка.

Взмахнув ресницами, я облизываю губы, покрытые помадой, а он ехидно щурится.

— Даже не думай бунтовать, Ангел, или я нагну тебя над машиной и отшлепаю ремнем по заднице.

Черт.

Я дрожу от этой мысли, и желание бороться с Тайлером наполняет меня, просто чтобы посмотреть, сделает ли он это.

Тайлер подходит ближе, его рука с угрозой тянется к поясу.

— Ты этого хочешь, Ангел? Чтобы я нагнул тебя и отхлестал ремнем по заднице?

Я прикусила губу.

— Зависит от того, планируешь ли ты лучше целовать ее после этого?

Я дразнюсь, наклоняясь к Папочке и проводя рукой по его телу к поясу. Тайлер сжимает мои руки, останавливая движения, контролируя меня. Он тянет мои руки за спину и поднимает их, заставляя меня подняться на ноги со вздохом. Легкая боль заставляет свежую влагу хлынуть из моей киски.

Черт, я люблю доминирующего Тайлера.

Ударом ноги он раздвигает мои ноги, удерживая меня в дисбалансе на пятках, когда наклоняется ко мне.

— Всегда, Ангел… ты собираешься вести себя хорошо?

— Нет, — отвечаю я с ухмылкой. — Лучше сначала накажи меня.

Тайлер отпускает мои руки, расслабляя их, но тут он внезапно разворачивает меня и с силой вталкивает в машину. Срывает с меня пальто, а затем стягивает мои джинсы до колен, связывая меня так, что я едва могу стоять или двигаться. Тайлер шире раздвигает мои ноги, а затем кладет большую ладонь на спину и толкает меня вниз, пока руками не упираюсь в машину.

Это напоминает мне ту первую ночь, но на этот раз мы познали друг друга, как сильно мы можем трахаться, как хорошо это может быть. На этот раз речь идет не только о сексе, но и о возвращении того, что у нас было.

Это наша любовь.

Извращенная, темная и такая чертовски красивая, что она граничит с болью.

Я слышу, как Тайлер расстегивает ремень, а затем шипение кожи, когда Тай протягивает его через брюки, заставляя меня дрожать в предвкушении. Половина меня жаждет боли, умоляет о ней. Я хочу, чтобы Тайлер пометил мое тело, чтобы показать, что я снова принадлежу ему, а он — мне. Другая половина не может дождаться, когда Тайлер поцелует ее получше и компенсирует всю эту боль своими одурманивающими поцелуями и электрическими прикосновениями.

Тайлер грубо стягивает с меня нижнее белье, слегка сдвигая меня назад, а затем шлепает меня по щеке, заставляя задыхаться.

— Не двигайся, Ангел, и я поцелую все это хорошенечко, — приказывает он.

Тайлер проводит ремнем по моей коже, гладкая кожа ремня заставляет меня трепетать перед тем, что должно произойти. Я не могу ждать. Тайлер отстраняется, и я замираю, напрягаясь в ожидании. Он наносит первый шлепок ремнем, звук раздается в гараже. Он не сдержался, шлепок не был мягким, это был карающий удар по моим ягодицам, заставляющий вскрикнуть, когда я дергаюсь. Тайлер наклоняется и целует жжение, прикосновение его мягких губ заставляет мои глаза автоматически закрыться, когда он проводит губами по моим ягодицам к моей киске, прежде чем остановиться.

— Папочка, — умоляю я, оттопыривая задницу назад, делая это специально, чтобы получить еще один удар, чтобы получить это жжение от боли, которое попадает прямо на мой пульсирующий клитор.

Треск раздается прежде, чем ремень приземляется на мою кожу. Боль мгновенная, прежде чем Тайлер растирает место удара рукой, превращая жжение в теплое покалывание. Тай протаскивает холодную металлическую пряжку по моей капающей киске, которая сжимается и я готова вот-вот кончить от одного только его наказания. Я сжимаю блестящий металл его машины, а голова покорно повисает.

— Блядь, ты бы видела, какая розовая у тебя задница, Ангел. Как чертово произведение искусства. Я не могу дождаться, чтобы трахнуть тебя сзади, чтобы увидеть эти следы, когда я буду входить в твою тугую маленькую мокрую киску.

— Да, черт возьми, да, — простонала я, толкаясь назад, чтобы получить больше.

Тайлер скользит пальцами по моей киске, прежде чем щелкнуть по моему клитору. Я стону, отталкиваясь еще сильнее, моя киска пульсирует и умоляет о его члене.

— Такая чертовски мокрая, Ангел, — шепчет он, целуя меня в шею. — Тебе нравится боль?

— Ты знаешь, что да. Мне нравится все, что ты можешь предложить. Но я хочу большего. Я хочу носить твои отметины, чтобы мне было больно, когда я сажусь, и вспоминать, как ты заставлял меня кончать от этого и становиться мокрой.

Тайлер стонет мне в ухо, звук хриплый и наполненный похотью.

— Черт возьми, Ангел, как ты можешь быть таким совершенным Ангелочком?

Тайлер откидывается назад, и на мою задницу приземляется еще один удар, потом еще один, затем он поглаживает ее, а потом одаривает еще двумя. Они проходят по моим ягодицам, толкая меня вперед. Моя задница болит, ее так жжет, но это жжение только усиливает мое желание, и я вишу там, позволяя ему делать с моим телом все, что он захочет, потому что я знаю, что это приведет к невообразимому удовольствию.

— Этой боли хватит на всю нашу жизнь, ты согласна, Ангел? — шепчет Тайлер, а я хнычу, кивая ему. Я толкаюсь своей красной, болезненной попкой в его твердый член, который напрягается в джинсах.

Внезапно Тайлер завязывает мои глаза шелковистым материалом пояса от моего пальто. Пояс туго завязан за моей головой, и я чувствую дыхание Тайлера над моим ухом.

— Хорошо, теперь пришло время для удовольствия. Так много удовольствия, что ты больше никогда не сможешь от меня уйти, — обещает Тайлер.

Он поворачивает меня, и я стою там, неуверенная, задыхающаяся и мокрая. Мои ноги почти дрожат от предвкушения. Тайлер руками скользит по обнаженным участкам моей кожи, и поднимает одну ногу за другой, снимая с меня джинсы, а затем надевает туфли на каблуках и целует свод каждой ступни. Затем эти поцелуи тянутся вверх по моим ногам, и он, должно быть, встает, потому что я чувствую его дыхание на своем лице, аромат мяты и виски заставляет меня облизнуть губы. Я напрягаю глаза, чтобы увидеть сквозь ткань, но внутрь проникают лишь маленькие струйки света, и я ничего не могу разглядеть.

Тайлер застегивает ремень на моих запястьях и держит их передо мной, прежде чем потянуть меня вперед.

— Доверься мне, Ангел.

Я доверяю. Поэтому я киваю и позволяю Тайлеру вести меня в дом. Он направляет меня, давая указания, но когда мы доходим до лестницы, Тайлер просто и без усилий поднимает меня и несет вверх, а на самом верху опускает и освобождает мои запястья.

— Иди, — требует он.

Я была здесь так много раз, что нашла дорогу в комнату Тайлера, проведя руками по дверной раме и шагнула внутрь. Тайлер обхватил меня через рубашку руками за тяжелую грудь, пока сам лижет мое ухо.

— Позже я собираюсь трахнуть их, но сначала я заставлю тебя кончить так сильно, что ты потеряешь сознание, — обещает Тайлер.

Я знаю, зачем… чтобы заслужить мое прощение. Я чувствую это в каждом его прикосновении, кроме того, что я уже простила его, но я не откажусь от оргазма.

Тай стягивает с меня рубашку и я снимаю лифчик. Тайлер возвращает руки, пощипывая и покручивая мои соски, пока я не начинаю стонать и не откидываюсь назад, нуждаясь в том, чтобы кончить, мои бедра извиваются. Я чувствую, как моя влага стекает по бедрам.

Тайлер берет мои груди и сжимает их, поглаживая соски, прежде чем руками скользит вниз по моему животу и касается моей капающей киски.

— Кому она принадлежит? — спрашивает он.

Я не отвечаю, ухмыляясь, когда чувствую, как Тайлер напрягается из-за отсутствия слов. Мне нравится давить на него, доводить до бешенства, пока он не начнет трахаться как дикий зверь. Тайлер сжимает хватку до боли.

— Ангел, — требует он.

— Почему бы тебе не показать мне? — смело дразню я.

Тай скользит пальцами по моей щели, поглаживая клитор, а затем вводит в меня два толстых пальца и трахает меня ими. Он скручивает и выкручивает их, когда я почти кричу, оседлав их. Давление наполненности почти доводит меня до предела, но как раз в тот момент, когда я готова кончить, Тайлер отстраняется, и я вскрикиваю.

— Не волнуйся, я напомню тебе, — клянется он. — Встань на колени на кровати, потянись назад и раздвинь для меня ягодицы.

Я, спотыкаясь, иду к кровати, ударяясь о нее коленями, прежде чем бесцеремонно заползти на нее, дразняще покачивая попкой. Я прижимаюсь лицом к покрывалу, чтобы принять свой вес, прежде чем потянуться назад и раздвинуть ягодицы, мои бедра раздвинуты как можно шире. Мои ботинки утопают в одеяле, когда я чувствую, как прохладный воздух обдувает мою перевозбужденную киску, заставляя меня дрожать.

Я чувствую, как Тайлер блуждает по мне взглядом, и могу почувствовать его похоть даже отсюда. Я так настроена на него.

— Черт, посмотри на это. Какая ты чертовски красивая, эта пизда, капающая для меня, все эти изгибы, умоляющие о моих прикосновениях. Ты хочешь, чтобы я прикоснулся к тебе, не так ли, Ангел?

— Да, — простонала я, пытаясь сдвинуть повязку с глаз, но Тай рычит, и внезапно опускается рукой на мою больную задницу, заставляя меня вскрикнуть.

Я прижимаю руки к кровати, сжимая простыни, дыша от неожиданной боли, но Тай вознаграждает меня, набрасываясь ртом на мою киску. Скользит языком по ней, прежде чем щелкнуть мой клитор, снова и снова, а затем погружается в меня.

И когда он сосет мой клитор, я наконец-то кончаю, на все его лицо.

Тай облизывает меня, проталкивая свои пальцы внутрь и борясь с моим тугим, пульсирующим каналом. Он не дает этому кайфу прекратиться, проводя меня через мой оргазм, гладя точку G снова и снова, большим пальцем прижимаясь к моей заднице, выжимая из меня очередную разрядку.

Я вскрикиваю, лежа на постельном белье, практически наваливаясь на руку Тайлера. Это почти слишком, но Тайлер, должно быть, знает, потому что вынимает пальцы, а затем целует основание моего позвоночника.

— Мне нравится, как ты кончаешь для меня. Это так чертовски красиво, а эти крики… — Папочка стонет на моей коже. — Я не могу дождаться, чтобы слышать их всю оставшуюся жизнь.

Тай губами касается моих пылающих ягодиц, а его язык проникает внутрь моей попки, заставляя меня стонать.

— Позже, — обещает Тайлер, откидываясь назад. Внезапно его огромный член прижимается к моей киске. — Сначала я хочу увидеть, как ты возьмешь мой член, Ангел.

Я стону, закрывая глаза под повязкой, когда отталкиваюсь, пытаясь насадиться на его член. Я знаю, как хорошо Тайлер будет чувствоваться внутри меня, этот толстый член, растягивающий меня, бьющий по всем тем точкам, которые заставляют меня видеть звезды, а под этим углом он будет бить намного глубже.

— Ты готова стать моей, Ангел? — промурлыкал он.

— Да, теперь трахни меня, Папочка, — требую я.

41 ТАЙЛЕР

Я не в силах устоять, когда Лекси называет меня Папочкой своим горячим грязным ротиком.

Я проталкиваюсь внутрь ее тугой киски, заставляя Лекси принять мой член. Ее киска все еще трепещет в последствиях разрядки, поэтому мне приходится проталкивать каждый сантиметр, но когда я насаживаюсь до упора, наклоняюсь и провожу губами по ее позвоночнику.

— Моя, — шепчу я. — Ты моя, навсегда.

Схватив Лекси за бедра, я начинаю трахать ее, сначала медленно, но плотное прилегание ее тела в сочетании с ее стонами заставляет меня ускориться.

Передо мной ее идеальная розовая попка. Я не могу удержаться, чтобы не схватить ее и не сжать, заставляя Лекси кричать, когда она снова насаживается на мой член, принимая всего меня, моего жадного ангела. Ее голова прижата к кровати, ее невероятные сиськи, несомненно, волочатся по простыням. Ее сливки стекают по моему члену, когда я вытаскиваю его и снова вставляю, наблюдая, как Лекси покачивает попкой и как ее маленькая тугая киска растягивается вокруг моего члена.

Проводя рукой по изгибу позвоночника Ангела, я запускаю руку в ее волосы и сжимаю их в кулак, пока трахаю Лекси. Я насаживаю ее на свой член снова и снова, повязка на глазах все еще на месте. Ее идеальный, пухлый рот, который я буду трахать позже, разрывается от непрерывных, рваных, прерывистых криков.

— Я люблю тебя, Ангел, — рычу я. — Так чертовски сильно. — Она хнычет и толкается назад сильнее. — Кому принадлежит твоя киска? — снова требую я.

Она хнычет, содрогаясь подо мной. Ее оргазм так близок, но я сбавляю темп, чтобы не дать Ангелу кончить, пока она не перестанет вести себя как грубиянка.

— Сейчас, — приказываю я сквозь стиснутые зубы, стараясь не обращать внимания на собственный приближающийся оргазм.

— Тебе, блядь, только тебе, навсегда! — отчаянно кричит она.

— Хорошая девочка, — воркую я, снова вхожу в Лекси и щипаю ее клитор, вгоняя член как можно глубже.

Она кричит и извивается, когда кончает, ее тугая маленькая пизда сжимается так сильно, что и меня тянет за край. Мой член дергается, когда я взрываюсь, наполняя ее своей спермой. Я отстраняюсь и хватаю ее, выплескивая остатки на ее красную задницу и мокрую киску, наблюдая, как она стекает по ее коже, а Лекси падает вперед, ложится на кровать и тяжело дышит.

Опустившись рядом с ней, я тянусь вниз и поглаживаю больную задницу Ангела, массируя ее своей спермой, а затем протаскиваю пальцы вниз и, все еще покрытые спермой, ввожу их в нее.

— Первый раунд, Ангел. Готова повторить? — спрашиваю я.

Лекси смеется, задыхаясь, и снимает повязку, моргая и смотря на меня большими, невинными глазами.

— Всегда, Папочка, если ты еще сомневаешься.

— Сомневаешься во мне? — Я распахиваю глаза. — На спину. Колени врозь, бедра к плечам, — требую я.

Лекси повинуется, и я встаю на колени, мой член уже затвердел, когда она схватила свои бедра и приподняла их. Ее мокрая, покрытая спермой киска обнажена, а груди непристойно сжаты между ними. Блядь, это так возбуждает.

— Я купил тебе новые подарки, Ангел. Не могу дождаться, когда смогу ими воспользоваться.

Я протягиваю руку, достаю первый из нераспечатанной упаковки и показываю ей.

Ее глаза расширяются, Лекси стонет.

— Да! — шипит она.

Я провожу шариками по ладоням и костяшкам пальцев, черные анальные шарики блестят.

— Они будут чувствоваться невероятно в этой красивой попке, когда я буду трахать тебя, — говорю Лекси, прежде чем наклониться, прижать кончик к капающей киске Ангела и начать вводить шарики внутрь, пока не дошел до кольца, в которое просунул палец и вытащил их. Я делаю это снова и снова, делая их влажными и мокрыми. Лекси наблюдает за мной все это время, задыхаясь, ее ноги дрожат от предвкушения.

Когда они намокли, я вытаскиваю их из ее тугой киски и поднимаю Лекси одной рукой, а другой прижимаюсь к ее попке.

— Готова, Ангел?

Лекси кивает, закрыв глаза в блаженстве, когда я медленно начинаю вводить шарики, заставляя ее чувствовать каждый толчок, пока они постепенно становятся все больше и больше, и ее попка не станет полной, а кольцо не окажется в ложбинке между двух половинок ее божественной попки. Я же, глядя на это, только откинулся назад и прикусил губу, глядя на нее.

— Черт, ты должна это видеть, это чертовски красиво. Думаю, в следующий раз я куплю тебе анальную пробку.

Наклонившись, я облизываю соски Лекси, прежде чем втянуть их в рот, встречаясь с ее взглядом, когда щипаю их.

— Я купил зажимы и для них. Я планирую опробовать их на твоем клиторе, но позже, — сообщаю я ей.

Лекси откидывает голову назад, извивается, пытаясь заманить меня трахнуть ее. Усмехаясь, я облизываю ее живот до обнаженной киски и проникаю пальцами туда, скользя по ее влажности.

— Готова, чтобы тебя снова трахнули?

— Да, войди в меня, — требует она, покачивая попкой. Лекси задыхается, когда шарики двигаются и трутся внутри нее.

— Они приятные на ощупь?

— Очень, но с твоим членом внутри меня они бы тоже ощущались не хуже, — дразнится она.

Смеясь, я приподнимаюсь над Лекси и кладу руку рядом с ее головой, обхватывая свой твердый член и прижимая его к ее входу. Когда я наклоняюсь и упираюсь лбом в ее лоб, я вхожу в Ангела, заставляя ее кричать мне в лицо. Она раздвигает слегка ноги, я немного не понимаю, почему, но она сглатывает и сводит их обратно.

Наклонившись назад, я наблюдаю, как погружаюсь и выхожу из ее тугой дырочки. Мой огромный член покрыт ее сливками, и Лекси поднимается навстречу каждому толчку, когда я грубо беру ее, зная, что она может это вынести, зная, что ей это нравится. Наше дыхание громкое, а шлепки наших мокрых тел, сближающихся друг с другом, еще громче.

Я трахаю Лекси быстро, желая, чтобы она кончила снова. Когда я тянусь вверх и пощипываю ее соски, то чувствую, как она снова заводится. У нее перехватывает дыхание, ноги дрожат, и я знаю, что Лекси близка, поэтому я тянусь вниз и продеваю палец в бусы, и когда она начинает кончать, я вытаскиваю их из ее попки. Она кричит в экстазе, ее глаза закрываются, голова запрокидывается назад, ее киска сжимается так сильно, что я не могу даже пошевелиться.

Ее ноги раздвигаются, а руки падают на кровать, и она почти теряет сознание. Усмехаясь, я вытаскиваю и снова вставляю, трахая ее, и когда она моргает, открывая глаза, чтобы увидеть, что я все еще трахаю ее, Лекси хнычет.

— О боже, это было так приятно, — признается она, обхватывая ногами мою талию. — В следующий раз вставь туда фаллоимитатор.

— Да, Ангел, — соглашаюсь я со стоном, представляя, как делаю именно это.

Теперь я трахаю Лекси для собственного удовольствия, входя и выходя из нее, подпрыгивая, пока не кончаю, а затем высвобождаюсь и разбрызгиваю свою струю по ее сиськам, пока она хнычет. Черт, это прекрасное зрелище.

Я падаю на бок, и мы оба лежим так, задыхаясь, с ухмылками на лицах. Я тянусь к ее руке и переплетаю наши пальцы вместе, не в силах остаться без ее прикосновения ни на секунду.

— Отдохни несколько часов, Ангел. Я планирую разбудить тебя моей головой между твоих бедер, а затем снова с моим членом у тебя во рту.

— Не могу дождаться.

Лекси усмехается и поворачивает голову, чтобы встретиться с моими глазами.

— Я так рада, что написала тебе.

— Я тоже, Ангел, но я ждал. Я бы ждал столько, сколько потребуется, чтобы ты нашла дорогу ко мне, — пробормотал я.

— Ты знал, что я вернусь? — спрашивает она.

— Да, я никогда в этом не сомневался. Эта любовь должна быть, тебе просто нужно было убедиться в этом самой, но ты больше никогда не будешь одна. Это ты и я, Ангел, до самого конца.

⁓

Я делаю то, что обещал. Я привожу ее в порядок, и Лекси засыпает в моих объятиях, но я не могу уснуть. Только не с ней. Я наблюдаю за Лекси, запоминая каждую черточку ее лица и тела, как должен был сделать в первый раз, чтобы, когда она уйдет, я мог закрыть глаза и думать о ней, чтобы я никогда не был без моего Ангела.

Мое сердце колотится, когда я обнимаю Лекси, говоря мне, что вот оно. Это дом, это то, что я искал долгие годы. Это моя вечность, ночи с моим Ангелом и пробуждение с ней в моих объятиях. Проводить наши годы вместе. Расти, учиться. Все будет не идеально, я буду совершать ошибки, и она тоже, но мы никогда больше не сдадимся, потому что за это стоит бороться.

Мы все обсудим, найдемпути решения, потому что это и значит быть влюбленным. Прощать, говорить и всегда обещать бороться за это, даже когда становится трудно.

Но когда становится слишком тяжело, когда мои призраки начинают преследовать меня, и все эти токсичные мысли заполняют мою голову, те, которые оттолкнули Ангела в первый раз, я тянусь к ней. Я целую ее щеку и спускаюсь по ее телу, и, как я уже сказал, я бужу ее своим языком в ее киске.

Лекси стонет, и открывает глаза, когда я закидываю ее бедра себе на плечи и провожу языком по ее щелочке. Она лучезарно улыбается мне, гладя меня по волосам.

Я вознаграждаю Ангела за то, что она такая удивительная, за то, что она — все, что мне нужно, и погружаю свой язык внутрь нее. Медленно и уверенно я занимаюсь любовью с ее киской своим ртом, показывая ей все, что хотел бы сказать в те ночи, когда боролся, показывая ей, что всегда любил ее, даже когда был потерян от боли на некоторое время.

Она улыбается, и я знаю, что Лекси понимает, даже когда ее руки обхватывают груди, пощипывая и сжимая их, пока я смотрю. Я вдавливаю свой твердеющий член в кровать, чтобы немного ослабить давление, но в этот раз дело не во мне, а в ней.

Уверенными движениями я возбуждаю Лекси, любя ее клитор и киску так же, как я уничтожал их раньше. Я целую ее все лучше, пробуя каждый сантиметр, пока Лекси не застонет, кончая на мой язык и весь мой рот, и даже тогда я вылизываю ее дочиста. Мне нужно попробовать каждую каплю желания и любви в ее креме.

Только когда Лекси вздыхает, я откидываюсь назад и ползу вверх по ее телу, крепко целуя ее.

— Спи, Ангел, мне просто нужно попробовать мою девочку.

Она смеется и переворачивается, прижимаясь головой к моей груди, когда я притягиваю Лекси в свои объятия и смыкаю их вокруг нее, мои ноги тоже, чтобы она никогда больше не смогла сбежать от меня. Я целую ее голову, а она целует мою грудь.

— Я никуда не уйду, Тайлер. Не жди от меня этого, — шепчет она, всегда зная, что у меня на уме.

— Я знаю, — бормочу я, ведь так оно и есть. Лекси никогда не уйдет.

Она та единственная, та, на ком я женюсь. Я собираюсь заделать ей ребенка и наблюдать, как наши жизни развиваются вместе.

На этот раз я сделаю лучше, я должен.

Джастин может уйти, но здесь, с моей девочкой на руках, я знаю, что он пришел в мою жизнь, чтобы преподать мне уроки и привести ее ко мне.

У каждого есть своя цель в этой вселенной, и даже когда люди от нас уходят, это не просто так. Она больше не борется, и хотя мое сердце все еще саднит от потери сына, я знаю, что все в порядке.

Это не моя вина.

Или Лекси.

Иногда плохие вещи просто случаются, но если вы держитесь, если вы переживете это, солнце всегда будет всходить для вас каждый день.

42 ЛЕКСИ ДВА МЕСЯЦА СПУСТЯ…

Жизнь снова хороша.

Я знаю, что он все еще борется со смертью Джастина, и всегда будет бороться. Тайлер потерял сына, и это никогда не пройдет бесследно. Но когда он теряет голову от горя или темноты, я рядом, чтобы осветить ему путь. Тай также заслужил мое прощение, не то чтобы у него его уже не было, но он старается изо всех сил. Завтрак всегда ждет меня, мои любимые цветы и вино. Такие мелочи, как прогрев машины перед тем, как я сяду в нее, или включение отопления перед тем, как я приду домой… все это показывает мне, как сильно он меня любит.

В ответ Тайлер вытаскивает меня из сомнений и подталкивает меня выше, чем я когда-либо могла себе представить. Он учит меня, как выглядит настоящая любовь. Тай всегда рядом, он всегда прощает и заботится. Он готовит для меня, ходит со мной по магазинам. От ленивых дней до приключений — все это мы делаем вместе.

Мы не обращаем внимания на взгляды, и, в конце концов, тем, кто нас знает, надоело нас ненавидеть. Мы потеряли нескольких друзей, но Тайлер не потерял ни бизнес, ни семью, чему я очень рада. Его отец и мачеха приходят на ужин каждую пятницу, и я наконец-то понимаю, что значит быть частью семьи.

Тай смотрит мои выступления каждую субботу, громче всех аплодирует и хлопает. Он гордится мной. Он также посещает мои театральные представления каждые выходные. Я обязательно нахожу его за светом прожекторов, в его глазах светится любовь, а гордость написана на каждой черточке лица.

Любовь есть, она ждет, если вы готовы искать ее, бороться за нее, какой бы странной она ни казалась и сколько бы другие ни говорили вам, что это неправильно. Только ваше сердце знает, чего вы хотите, что вам нужно, и вы должны прислушиваться к нему больше, чем ко всему остальному.

Вне ненависти, вне сомнений.

Любовь есть любовь.

Несмотря на возраст, пол или количество людей. И пока вы счастливы, почему чужое мнение имеет значение?

Оно, блядь, не имеет значения.

Пусть ненавидят, потому что любовь всегда победит, и однажды их ненависть станет единственным, что у них останется в этом мире.

Прошло два месяца с тех пор, как мы снова вместе, и на этот раз я считаю, потому что знаю, что это надолго. Наша любовь выдержит все, что бросит на нее этот мир.

Тайлер уже несколько недель намекает на сюрприз, почти ликуя от осознания. Я пытаюсь выманить это у него на каждом шагу, но он только ухмыляется и отвлекает меня самыми лучшими способами. На прошлой неделе я официально съехала со своей квартиры и переехала к нему. Долгие годы это был мой дом, мое бегство от мира. Там я училась быть независимой и полюбила себя такой, какая я есть.

Но пришло время вернуться домой и перейти к следующему этапу моей жизни с Тайлером.

Дом Тайлера всегда наполнен смехом, и я люблю просыпаться рядом с ним каждое утро. Он до сих пор прикасается ко мне каждый раз, когда я вхожу в комнату, как будто не может поверить, что я действительно здесь. Тай также построил для меня гардероб — для всех моих костюмов и стойку для грима, чтобы все демонстрировать. Даже не спрашивая, он увидел мою потребность и решил ее. Он действительно невероятный.

Я поднимаю глаза от своего текстового сообщения и вижу, что он читает. Что такого в читающем мужчине, что так возбуждает? Он держит книгу одной рукой. Его серые джоггеры свободно облегают накачанные бедра, а грудь обнажена, демонстрируя мне все его впечатляющие мышцы. Его волосы откинуты назад и слегка растрепаны из-за того, что я пыталась заплести их раньше. Другой рукой Тайлер обхватывает пальцы моих ног, которые лежат на его бедре. Откинувшись на спинку дивана, я просто наблюдаю за ним, за тем, как его глаза бегают по страницам, впитывая каждое слово, как шевелятся его губы, когда он читает, даже не осознавая этого.

Как сжимаются и разжимаются его плечи, когда Тайлер переворачивает страницу, прежде чем снова обхватить мои пальцы, сжимая их, чтобы напомнить мне, что он здесь. Иногда достаточно быть вместе, даже если это просто отдых.

— Что, Ангел? — рассеянно пробормотал он.

— Ты красивый, — поддразниваю я.

Тайлер фыркает и подмигивает мне, прежде чем вернуться к чтению. Не в силах удержаться, я шевелю пальцами ног, и он отпускает их, когда я пробираюсь дальше по дивану, прижимая их к его члену. Тай приподнимает брови, и смотрит вверх.

— Что ты задумала, Ангел? — спрашивает он с ухмылкой, откинувшись на спинку дивана.

— Ничего, — невинно отвечаю я и снова делаю вид, что читаю на своем телефоне.

Тайлер возвращается к книге, а я выгибаю ногу, проводя ею по его члену, вперед-назад, концентрируясь на нем, даже когда смотрю на свой телефон, как будто это случайность. Я чувствую, как его член твердеет под моей ногой, а его глаза смотрят на меня.

— Ангел, — предупреждает он, низкий тембр его голоса мгновенно заставляет мою киску сжиматься. Это его голос в спальне.

— Да, Папочка? — приторно интересуюсь я, моргая, глядя на него. Я закрываю свой телефон и бросаю его на пол рядом с собой, когда толкаю стопой его член, заставляя Тайлера хрюкнуть.

Он медленно закрывает книгу, положив туда закладку, и наклоняется, чтобы положить ее на журнальный столик, а затем садится обратно, вновь смотря на меня.

— Хочешь поиграть? — бормочет он, положив руку на мою ногу и потирая ее о свой член.

— Всегда, — мурлычу я и медленно задираю майку, чтобы обнажить грудь. Я уже решила, что лифчики бессмысленны, когда живешь с ним — они либо теряются, либо рвутся, поэтому я никогда их не ношу. Тайлер наблюдает за мной, и, решив подтолкнуть его еще больше, я скольжу пальцами по животу к трусикам, а затем медленно просовываю их внутрь, чтобы коснуться голой киски. Трусики — это то же самое, что и лифчики: они только мешают.

Я смотрю, как покачивается адамово яблоко Тайлера, когда он сглатывает. Я раздвигаю бедра и потираю свой влажный центр, стону, когда касаюсь клитора.

— Я мокрая, — говорю я ему, прикусив губу. — Ты должен почувствовать, насколько сильно.

Издаю стон, погружая пальцы внутрь себя.

— Я предупреждал тебя о том, чтобы ты не дразнила меня, — бормочет Тайлер. — Помнишь, Ангел?

— Помню что-то о том, чтобы я не делала этого, или я получу шлепки по киске и наказания, но ты, по сути, угрожал мне хорошим времяпрепровождением.

Я ухмыляюсь.

Его губы кривятся в ухмылке, и он отталкивает мою ногу, раздвигая ноги шире, его твердый член обтягивает трусы.

— Отлично, никаких шлепков. Вместо этого встань на колени, — приказывает он.

Не подчиняясь ему, я продолжаю трогать себя, и Тай приподнимает брови.

— Встань на колени сейчас же, Ангел, или я не позволю тебе кончать целую неделю.

Можете не сомневаться, в этот момент я двигаю задницей. Скатываюсь с дивана и ползу по полу, пока не сажусь на пятки между его раздвинутых ног.

— Стяни мои джоггеры, — требует он.

Я хватаюсь за пояс и тяну их вниз, его огромный, твердый член вырывается на свободу и почти бьет меня по лицу. Мой рот наполняется слюной, когда я думаю о том, чтобы взять его в рот. Тай поднимает задницу, позволяя мне стянуть их до лодыжек, а затем снимает их, и я отбрасываю штаны в сторону, глядя на Тайлера сверху.

Его огромное тело выставлено напоказ: рука по-прежнему лежит на спинке дивана, пресс маняще сжимается, а твердый член прижат к животу и на кончике мерцает капля. На его толстом, твердом члене вздулись вены.

— Теперь твоя очередь, — тягуче говорит Тай, наслаждаясь этим. Другой рукой обхватывая член, медленно поглаживая его, пока я стою. Отступив назад, не сводя с него глаз, я вцепляюсь пальцами в пояс своих джоггеров и постепенно стягиваю их вниз, поворачиваясь, когда наклоняюсь, чтобы стянуть их с ног, заставляя его стонать. Я отклоняюсь назад, хватаю подол рубашки и стягиваю ее через голову, так что я полностью обнажена перед Тайлером.

Тай смотрит на меня, поглаживая свой член, слегка приподнимая бедра.

— На колени, — требует Тайлер.

Я мгновенно опускаюсь на них и ползу, скользя руками по его икрам и бедрам. Я жду приказа, облизывая губы в ожидании, когда мне скажут сосать его член. Тайлер прижимает его к моим губам, но я знаю, что лучше не лизать, хотя и хочу этого. Тай проводит им по моим губам, вперед-назад, смазывая их своей спермой.

— Соси, — наконец приказывает он, его голос хриплый.

Я обхватываю основание члена, едва успевая обхватить его толстую длину, пока облизываю кончик. Я окунаю язык в щель, чтобы собрать больше спермы, а затем провожу языком вниз по его длине и обратно вверх. Он смотрит на меня ленивыми, полными удовольствия глазами, когда я, наконец, достигаю кончика и обдуваю его своим дыханием. Его член подрагивает в моей руке, и я с ухмылкой обхватываю губами головку и сосу.

— Блядь, Ангел, — рычит Тай, приподнимая бедра, но я отстраняюсь и снова облизываю кончик. — Проглоти меня целиком, — рычит он, теряя самообладание.

Решив сделать то, что мне говорят, пока Тайлер снова не забрал его, я заглатываю член до основания, прежде чем поднять голову. Тайлер проводит рукой по моим волосам, когда я снова опускаю рот вниз, а затем двигаюсь вверх-вниз на его члене. Сначала я двигаюсь медленно, но потом ускоряюсь. Тайлер громко ворчит, поднимая бедра и трахая мой рот. Он рукой вцепился в мои волосы, подталкивая меня все быстрее и быстрее. Слюна бесконтрольно стекает с моих губ и по подбородку, пока я глотаю его снова и снова. Я вдавливаю свою киску в ковер, чтобы получить немного трения, мои клитор и киска пульсирует, требуя разрядки.

Чтобы меня трогали, трахали.

С ворчанием Тайлер отрывается от моего рта, оставляя меня задыхающейся и растерянной.

— Достаточно наказания. Я хочу эту киску, которая принадлежит мне, — бормочет он и поднимает меня на колени. Он раздвигает мои губы, когда я закидываю ногу на его бедра, практически нависая над его твердым, сочащимся членом.

Тайлер яростно теребит мой клитор, пока я не седлаю его руку, а затем он прижимает головку своего члена к моей киске.

— Опустись, детка, я хочу увидеть, как ты скачешь на моем члене, заставь себя кончить, пока я смотрю.

Как хорошая девочка, я делаю это, насаживаясь на его член. Мне приходится бороться за каждый дюйм, поднимаясь и опускаясь. Мои соки стекают по члену Тайлера, смачивая его и облегчая скольжение внутрь, пока он не оказывается во мне по самые яйца. Тайлер растягивает меня так восхитительно, заполняя меня так хорошо, что я не могу удержаться, но кручу бедрами и скалюсь. Ухватившись за диван за спиной Тайлера, я кручу бедрами, ускоряясь, пока мы оба боремся за освобождение.

Я скачу на Папочке, как он приказал.

Я все сильнее и сильнее подпрыгиваю на его члене, время от времени замедляясь, чтобы повилять бедрами и скрежетать ими, пока не наступит разрядка. Я вскрикиваю, откидывая голову, когда сжимаюсь вокруг него. Тай наблюдает за мной все это время, его темный взгляд голодный и собственнический, и только когда я открываю глаза и фиксирую их на нем, он двигается.

— Время игр закончилось, — рычит Тайлер, крепко сжимая руки на моих бедрах. Он отрывает меня от своего члена, заставляя хныкать, когда переворачивает меня, шлепая по заднице.

Папочка кидает меня на диван, встает сзади, хватает за горло, пока член входит внутрь киски, заставляя меня кричать от того, как внезапно он вошел. Он не трахает меня нежно, нет. Тайлер вбивается в меня, все быстрее и быстрее, толкая меня вперед, его яйца громко шлепают, когда он берет меня.

Владеет мной.

— Папочка, — хнычу я, отталкиваясь назад, чтобы встретить его жесткие толчки.

Он стонет, сжимая мое горло, в то время как другой рукой пробирается вверх по моему животу и сжимает мою грудь. Тайлер щиплет мой сосок, а затем возвращается вниз и ласкает мой клитор. Все это время он насаживает меня на свой огромный член. Я задыхаюсь от удовольствия, проносящегося сквозь меня. Я уже чертовски близка к этому.

Тайлер меняет угол наклона, слегка приподнимая мои бедра, пока не проводит по той точке внутри, от которой мои глаза закрываются, а слова слетают с губ. Мольбы, молитвы и восхваления, пока с криком я не кончаю.

На весь его член.

Тай следует за мной, хрюкая, а затем затихает, и наполняет меня своим освобождением, наклоняясь ко мне и целуя вдоль позвоночника.

— Черт возьми, Ангел. Я люблю тебя.

43 ТАЙЛЕР ЧЕТЫРЕ МЕСЯЦА СПУСТЯ…

Мне нравится жить с Лекси. Это нормально и естественно, и мы так хорошо подходим друг другу. Проводим вместе почти каждый день, когда мы не на работе. Я никогда не был так счастлив, и она тоже.

Мы говорили о том, чтобы завести собаку, но я пытаюсь отговорить Лекси, не говоря, что нам нужно подождать до переезда. Я не хочу подвергать щенка или пожилую спасенную собаку из приюта таким испытаниям, пока мы не поселимся в новом доме, который уже почти достроен.

Я поехал туда сегодня после работы, сославшись на то, что у меня сорвалась встреча. Все идеально. Дизайнер по интерьеру наносит последние штрихи на боковую часть, а садовники разбираются с задней частью и заканчивают строительство бассейна.

Это все, что я себе представлял, и даже больше, а огромная картина, которую я заказал, занимает центральное место. Вы видите ее первым делом, если входите в парадную дверь — Ангел, мой Ангел. Она стоит спиной к комнате, ее крылья выставлены на всеобщее обозрение, а изгибы призывно открыты, скрыты лишь кружевами на заднице. На ее ноге отпечаток моей руки, а в ее руке микрофон. Это невероятно и именно то, что я хотел.

Во всем огромном доме есть и другие вещи, связанные с Ангелами, включая неоновые лампы над кроватью и огромные, сделанные на заказ золотые крылья в ее гардеробной. Надеюсь, Лекси понравится, но это не единственный сюрприз.

Завтра будет грандиозный вечер, поэтому после осмотра дома я позвонил, чтобы проверить все ли готово для этого. Когда все подтверждается, я отправляюсь домой. Я ненавижу лгать Лекси и скрывать от нее что-то, поэтому, к счастью, у меня есть еще только один день.

Когда я возвращаюсь, то застаю ее снаружи. Ее лицо раскраснелось от вина в бокале, стоящем перед ней, а аппетитное тело облегает платье свободного покроя. Волосы распущены и волнисты, ноги босые. Напротив нее сидят Аллегра и Блэр, две ее самые близкие подруги из клуба. Я встречаю их все чаще и чаще, и они прекрасны. Я так рад, что у моего Ангела есть такие друзья, даже если они не являются обычной дружеской компанией. Аллегра старше моей Лекси, тогда как Блэр младше, почти школьного возраста. В любом случае, они делают ее счастливой.

— Девичник? — спрашиваю я, наклоняясь и быстро целуя ее.

Она кивает, откидывая голову назад, чтобы улыбнуться мне.

— Эй, милый, ты опоздал.

— Извини, встреча затянулась. Не позволяйте мне беспокоить вас. Хотите, я приготовлю вам, девочки, что-нибудь? — спрашиваю я, глядя на них сверху. — Привет, дамы.

Они подбадривают меня своими бокалами.

— Тайлер.

Аллегра почти холодно кивает, ее глаза сужаются. О-о, ледяной голос, это значит, что у меня проблемы. Клянусь, если бы я не знал ее, я бы даже испугался этой женщины. В ее глазах есть что-то решительное, как в ту ночь, когда она угрожала оторвать мне конечности и избить меня ими, если я снова разобью сердце Лекси, и это меня смущает.

Блэр просто смеется, глаза остекленели, а лицо покраснело, заставляя меня вскинуть бровь. Как давно они пьют?

— Итак, Тайлер, что ты скрываешь от нашей девочки? Ты ведь не изменяешь? Нам ведь не нужно отрезать твой член? — рычит Аллегра.

Фыркнув, я смотрю вниз на своего Ангела.

— Изменять этому великолепному созданию? Думаешь, я долбаный идиот? Нет, но ей придется подождать, чтобы увидеть все самой, по крайней мере, до завтра, — обещаю я и снова целую ее.

— Пойду приготовлю курицу или что-нибудь еще, — предлагаю я. — Оставлю на тебя твой девичник, Ангел.

— Люблю тебя, — говорит она.

Усмехаясь, я целую ее снова, не в силах удержаться. Она такая очаровательная.

— Я тоже люблю тебя, Ангел, всегда, — обещаю я.

Я поворачиваюсь, чтобы вернуться в дом.

— Я хочу пиццу, красавчик! — кричит она мне вслед.

Я слышу, как они соглашаются, что пицца звучит неплохо, поэтому с улыбкой на лице я качаю головой и иду в дом готовить пиццу. Что моя девочка хочет, то и получает.

Пока я ее готовлю, я оглядываюсь на улицу. Лучи заходящего солнца освещают сад, освещая мою девочку во всей ее красе. Она светится от счастья, смеется над чем-то, что они сказали. Словно почувствовав мой взгляд, она поворачивается, и ее смех стихает, когда она улыбается мне, наполненная таким счастьем, что невозможно не почувствовать того же.

Я все еще скучаю по Джастину, мне все еще больно, но Лекси помогает мне исцеляться день за днем. Я был идиотом, когда оттолкнул ее и позволил ей уйти, но я не собираюсь делать этого больше никогда. Она не только поддерживает меня, когда я слаб, но и держит меня за руку, когда я силен. Она такая идеальная. Свет для моей тьмы.

Мой Ангел для моей грешной души.

Я никогда не чувствовал такой любви и даже не знал, что это возможно. Каждый раз, когда я смотрю на Лекси, кажется, что она растет. Я просыпаюсь с полным сердцем и улыбкой на губах. Я иду по жизни, не сбавляя шага, зная, что всегда буду возвращаться домой к ней.

Я не знаю, что принесет нам дальнейшая жизнь, но знаю, что с ней рядом я справлюсь со всем.

Всегда.

44 ЛЕКСИ

Я надела стринги и бюстгальтер, веревки перекрещиваются на моем теле и соблазнительно обрисовывают мои изгибы. Не могу дождаться, когда Тай потом разденет меня.

Под изысканным платьем, которое он мне купил, я вся словно грешница.

Веревки впиваются в бедра, пока едем к моему сюрпризу. Мое облегающее белое платье сверкает, как бриллианты. Облегающий верх и затянутая талия останавливаются чуть выше колен, а расклешенная юбка свисает вниз, как капающие бриллианты. Тайлер сказал мне надеть его и оставил меня готовиться. Лиф сверкает, материал скудный и держится на бретельках-спагетти. На мне бриллиантовые серьги и ожерелье, которое он мне купил, а макияж и прическа сделаны так, чтобы я выглядела, по его словам, «достаточно хорошо, чтобы мной можно было отобедать».

— Скажи мне, — хнычу я, глядя на него. Тайлер смеется и качает головой, а я хмыкаю. — Ладно, — бормочу я. — Лучше бы это было что-то хорошее.

— Это будет стоить ожидания, — обещает он, наклоняясь и целуя меня, когда мы останавливаемся на красный свет. — Поверь мне, Ангелок.

Пять минут спустя мы остановились возле «Зодиака», первого ресторана, куда мы пошли на свидание. Фактически, первое место, где я поняла, что это больше, чем секс, и я хмурюсь, но выхожу. Тайлер берет меня за руку, отдавая ключи парковщику, но я чувствую, что он слегка дрожит, что заставляет меня обеспокоенно смотреть на профиль Тайлера. Что происходит? К чему все эти секреты? Драматизм? Дверь открывается перед нами, и мы заходим внутрь, моя голова затуманена вопросами, а нервы переполняют меня.

Музыка доносится до меня, медленный, любящий ритм, который заставляет меня улыбаться. Мне нравится это место, но действительно ли это сюрприз?

Однако когда я оглядываюсь вокруг, мое замешательство только усиливается. Здесь пусто. Весь ресторан пуст, и нет никого, кроме нас.

— Тайлер? — спрашиваю я, когда мой взгляд останавливается на лепестках роз на полу, ведущих в ресторан.

— Лучше следуй по ним, Ангел, — пробормотал он и отпустил мою руку.

Я бросаю на него взгляд, прежде чем сделать это, и иду по тропинке на белых каблуках, пока лепестки вьются по пустому ресторану — прямо к столику, за которым мы сидели во время нашего первого свидания. Тот самый, перед цветами со стеклянным потолком. На белой скатерти под звездами ничего нет… кроме кольца.

Оно в бархатной коробочке Cartier, а камень такой огромный, что его наверняка видно с неба. Он сверкает внутренним светом, а белая полоса инкрустирована желтыми камнями меньшего размера. У меня замирает сердце, голова кричит, чтобы я не надеялась, но когда я поворачиваюсь, то вижу его позади себя.

Тайлер стоит на коленях, смотрит на меня темными глазами, на его лице надежда. Тайлер берет мою руку, которая дрожит, и нежно целует ее. Его темный взгляд наполнен надеждой и такой любовью, что я ошеломлена.

— Ангел, мне показалось, что это идеальное место, чтобы сделать тебе предложение. Именно здесь я понял, что ты моя навсегда, что я люблю тебя так сильно, что хочу жениться на тебе. Это то место, где мы всегда должны были оказаться, каким бы трудным ни был наш путь. Я совершил несколько ошибок, но я проведу остаток своей жизни, чтобы исправить их… если ты примешь меня?

— Тайлер… — начала я, но он ухмыльнулся, заставив меня замолчать.

— Лекси, ты — любовь всей моей жизни. Женщина, которую я ждал. Я хочу провести с тобой остаток жизни, познать, что такое любовь и счастье. Если ты примешь меня… Ангел… ты выйдешь за меня замуж? Будешь ли ты моей навсегда? — спрашивает он дрожащим голосом. Тайлер сглатывает, ожидая моего ответа.

Мое сердце подскакивает, а слезы наполняют глаза.

— Да, — шепчу я, падая на колени. — Да! — почти кричу я, бросаясь на него.

Тайлер ловит меня со смехом, и наши губы встречаются в отчаянном, счастливом, полном надежды поцелуе, прежде чем он помогает мне встать на ноги, берет кольцо, надевает его мне на палец и снова целует меня. Мое сердце разрывается от счастья, сила поражает меня, и все это начинается с него. В этот момент раздаются хлопки и аплодисменты, и я поворачиваюсь, плача и смеясь, чтобы увидеть, что весь персонал ресторана наблюдает за происходящим, а также мои друзья, друзья и семья Тайлера. Я даже не заметила, как они вошли, слишком поглощенная мужчиной, за которого собираюсь замуж.

Тайлер обхватил меня руками и поцеловал в щеку.

— Я так люблю тебя, Ангел, и не могу дождаться, когда ты станешь моей женой.

Я поворачиваюсь к нему, ухмыляясь шире, чем я думала, что это возможно, и мое сердце взлетает вверх. Это даже не кажется реальным — быть настолько счастливой.

— Я тоже тебя люблю, очень сильно. Как мне так повезло? — пробормотала я, потрясенная.

— Тебе? Ангел, это мне повезло. Я могу проводить каждый день, просыпаясь с тобой, и каждую ночь в твоих объятиях, — отвечает Тайлер, наклоняется и целует меня, показывая одним прикосновением, как сильно он этого хочет.

Хочет меня.

Следующий час проходит в поздравлениях, шутках, смехе и фотографиях. Когда мы, наконец, садимся за стол, мы с Тайлером остаемся одни, пока все пьют и празднуют.

Когда я в шоке смотрю на кольцо, я не могу удержаться от смеха. Кто бы мог подумать, что я выйду замуж за человека, который был отцом моего бывшего? Если бы он был жив, я была бы его мачехой. Эта мысль вызывает во мне боль при воспоминании о потере Джастина. Не для меня, а для Тайлера. Но сейчас не время для грусти, сейчас время для счастья.

Это место для возможностей и столько любви, что кажется, будто она может вырваться из меня.

— Это не единственный сюрприз, Ангел, — обещает Тайлер, целуя меня. — Доедай свой десерт, мне нужно кое-куда тебя отвезти.

⁓

Я едва смогла доесть торт, слишком взволнованная тем, что Тайлер приготовил для меня. Я ошеломлена, я помолвлена. Собираюсь выйти замуж. Я всегда знала, что на этом мы закончим, и меня это устраивает. Больше года назад я не могла представить, что выйду замуж, а теперь я не могу представить, что не выйду за этого человека. Мы попрощались со всеми, и гости смотрели на меня знающими взглядами — похоже, я единственная, кто не знает, что будет дальше.

Я готова… Я рада нашему с ним новому будущему.

Как миссис Филлипс.

Тайлер ведет машину сквозь ночь, направляясь за город, его рука лежит на моей, огромное кольцо сверкает даже сейчас. Тайлер наклоняется и целует меня в щеку, когда мы мчимся по холмам и въезжаем в закрытый квартал. Затем он замедляет ход, проползая через него, проезжая мимо все больших и больших частных домов, пока не останавливается у огромных железных ворот в конце.

— Тайлер, что? — спрашиваю я, сбитая с толку. — Где мы?

Он ухмыляется, и когда ворота распахиваются, он набирает обороты и проезжает через них. Они закрываются за нами, и мы едем по извилистой подъездной дорожке. По обеим сторонам высятся деревья, сквозь их навесы светятся фонари. Мы сворачиваем на круговую дорожку, и Тайлер останавливается перед освещенным особняком.

Справа — гараж на четыре машины, который закрыт. Слева я вижу огромный сад, но мое внимание привлекает дом. Он огромный… и чертовски красивый.

Тайлер выходит из машины, и я в замешательстве оборачиваюсь.

— Тайлер, — шиплю я, но он открывает дверь с моей стороны и протягивает мне руку.

— Пойдем, невеста, — дразнит он.

Я кладу свою ладонь в его, и он помогает мне выйти из машины, целует меня снова, пока ведет вокруг, чтобы остановить перед домом.

— Где мы? — спрашиваю я.

— Дома, Ангел, мы дома, — говорит он.

Я поворачиваюсь и смотрю на Тайлера с открытым ртом.

— Ты купил его? — шепчу я.

— Ангел, пожалуйста. Я построил его для тебя. Еще до того, как мы снова воссоединились. — Тайлер обхватывает меня руками, смотря темным взглядом, наполненным любовью. — Я знал, что ты вернешься ко мне, я знал, что ты та самая. Это наш новый дом, это твой дом. Я так сильно люблю тебя, и я хотел показать это. Теперь, может быть, мы пойдем внутрь, будущая миссис Филлипс? — поддразнивает он.

Я беззвучно киваю, не зная, что сказать, а он усмехается, целует меня и отстраняется, прежде чем провести меня через гравийную дорожку и по огромным мраморным ступеням к деревянным двойным дверям. Я не могу не улыбнуться, когда вижу крылья в качестве дверных засовов. Тай открывает их, и мы заходим внутрь. Яркость на мгновение ослепляет меня, когда я оглядываюсь вокруг.

С потолка свисают люстры, с которых капают бриллианты. Пол из серого и белого мрамора ведет к двум винтовым лестницам, а между ними на стене висит огромная картина с изображением ангела.

Меня.

Я не могу оторвать от нее взгляд, даже когда Тайлер тянет меня дальше, но я застываю на месте. Неужели это действительно моя жизнь? Я смотрю на Тайлера и вижу, что он обеспокоен, в то время как слезы наполняют мои глаза. Такой девушке, как я, здесь не место, но, боже, я хочу этого.

— Ангел? — пробормотал он в замешательстве, подходя ближе.

— Ч… — прохрипела я, сглатывая комок в горле. — Мне не место в этом районе или доме.

Тайлер усмехается и притягивает меня ближе, ущипнув за подбородок.

— Ты чертовски ошибаешься, Ангел. Я купил землю в этом районе еще до того, как он застроился. Тебе здесь самое место, вот увидишь. Поверь мне, я никогда не поведу себя с тобой неправильно, и я убью любого, кто скажет что-нибудь плохое. А теперь, без слез, иди и исследуй свой новый дом, а потом возвращайся и покажи Папочке, как ты его любишь, — приказывает Тайлер.

Его слова успокаивают меня, и паника отступает, сменяясь чистым волнением. Тай смеется, когда я отталкиваюсь каблуками и спешу по коридору мимо лестницы на кухню. Здесь больше люстр, и все идеально. Стол у задней стены приподнят и сделан из дерева, вокруг него восемь серых стульев с высокими спинками. За ним находятся две открытые двери, обрамляющие стол. Справа — кухня, огромная, с совершенно новой современной техникой. В ней есть подсветка под серыми шкафами. Остров серого цвета в тон полу, а холодильник — двухдверный, что заставляет меня качать головой. Здесь есть все, что только можно представить для кухни, и даже больше. Она выглядит как что-то из каталога.

Не то чтобы я собиралась готовить, если только Тайлер не заставит меня.

Я бросаюсь к окнам на задней стене, которые от пола до потолка и позволяют мне видеть улицу. Там есть патио с грилем и столом. За ним — бассейн, окруженный шезлонгами, огромным овальным креслом и ротанговым диваном. Есть также бар с крыльями ангела на дереве.

Покачав головой, я поворачиваюсь и иду по комнатам дома. Тай проделал потрясающую работу. Внизу на отдельном уровне находится зимний сад с музыкальной и танцевальной студиями для меня. Там есть музыкальная система и все, что только можно себе представить. Он все продумал. Здесь есть тренажерный зал, оборудованный по последнему слову техники, и две гостиные. Наверху находится огромная спальня с окнами, выходящими на задний двор. Кровать королевского размера уже застелена и такая удобная, что хочется на нее запрыгнуть. Мебель сделана со вкусом, и, честно говоря, я и сама не смогла бы выбрать лучше. Она кричит о роскоши и комфорте.

Ванная комната просто огромная, с ванной-джакузи и душевой кабиной. В ней есть две раковины и зеркала с подсветкой над ними. Здесь есть еще люстры, на этот раз черные. Я даже не могу говорить, пока выхожу из комнаты и осматриваю другие двери. Каждая открытая дверь вызывает во мне еще большее волнение и шок. Тайлер построил это… для меня. Каждая комната кричит о его влиянии, и он запомнил все, что я когда-либо упоминала о доме, вплоть до мелких деталей.

В доме четыре свободные спальни, а также кабинет для Тайлера, еще две ванные комнаты, кинотеатр и многое другое.

Все выполнено в оттенках серого и черного с вкраплениями желтого, и я едва могу дышать, когда спешу вниз по лестнице, останавливаясь внизу, чтобы увидеть Тайлера там, в ожидании. Он улыбается мне, глядя на открытые входные двери.

— Нравится, Ангел? — спрашивает он. — Ты можешь изменить все…

Я бросаюсь на него. Тайлер ловит меня, смеясь и кладя руки на мою задницу.

— Мне нравится, и я люблю тебя, — заявляю я. — Я не могу дождаться начала нашей жизни здесь, муж.

Он стонет.

— Черт, как же горячо это звучит из твоих уст. Давай ворвемся в комнаты, начиная отсюда.

Смеясь, я позволяю ему унести себя.

Мое сердце взмывает ввысь, мои крылья несут меня к моей любви.

Когда я смотрю в его темные глаза, мое сердце учащенно бьется. Мне так повезло найти такого мужчину, как Тайлер Филлипс. Того, кто любит меня за меня, и так глубоко, что я чувствую это одним лишь взглядом. Мне пришлось бороться за свое место здесь, но, боже, оно того стоило. Даже без большого дома и дорогих украшений мне было бы все равно. И все же мы здесь, в огромном особняке, который он построил для меня… Черт, мы могли бы жить в одной комнате, и я была бы счастлива.

Все, что мне нужно, это он.

Навсегда.

ЭПИЛОГ ЛЕКСИ ГОД СПУСТЯ…

Мне с каждым днем все труднее и труднее передвигаться, и я постоянно хочу в туалет. Мой живот такой большой, что кажется, будто ребенок вот-вот готов выскочить, а ведь до срока еще пять недель. Сидя, я вздыхаю и провожу рукой по животу, улыбаясь от счастья, когда чувствую толчки нашей малышки. Мое обручальное кольцо сверкает в свете гостиной.

Наша свадьба была очень интимной и немноголюдной, как я и хотела. На ней присутствовали только те, кого мы любим. Мои девочки выступали и пели для нас, а я даже спела песню, которую написала для Тайлера в качестве сюрприза и заставила его плакать. Наша свадебная фотография висит над камином, и я не могу удержаться от слез, когда вижу ее.

Глупые гормоны.

Я не ожидала, что забеременею так быстро, но, честно говоря, это такое волнительное время, и я не могу дождаться встречи со своей дочерью. Она будет избалована, но я знаю, что Тайлер рад снова стать отцом, даже если иногда ему больно думать о сыне, которого он потерял.

Мне пришлось сделать перерыв в работе. Я больше не могла выступать, когда живот стал слишком большим, но я планирую вернуться после родов, когда буду готова. Я хочу провести некоторое время со своей дочерью, прежде чем я это сделаю — это мой первый ребенок, в конце концов. Тайлер полностью поддерживает это решение и все остальное, что я хочу сделать. И пьеса, в которой я играю, и клуб уверяют меня, что моя работа будет ждать меня, когда я вернусь. Мои девочки тоже в восторге, все артисты уже балуют малышку. Она никогда не будет одинока, как я. У нее такая большая семья, что она не будет знать, чем заняться. Я даже попросила Аллегру и Блэр стать крестными.

В этот момент дверь открывается, и я поднимаю голову, слыша, как он снимает пальто и туфли и направляется в мою сторону.

— Ангел? — зовет он.

— Я здесь! — отвечаю я.

Тайлер входит и улыбается, когда видит меня, ухмылка расплывается по его красивому лицу. Если это возможно, то с возрастом он выглядит только лучше. Тайлер приседает перед диваном, на котором я лежу, и целует мой живот.

— Привет, папочкина дочка, — шепчет он, прежде чем встать и поцеловать меня. — Здравствуй, Папочкин Ангелок, — дразнит он, заставляя меня смеяться, когда я чмокаю его в бок.

Тай садится рядом со мной, кладет руку мне на живот, чтобы узнать наше будущее.

Кто бы мог подумать, что такая трагедия может привести к такому счастью?

Я прошла путь от скучных, несчастливых отношений до лучшего, что когда-либо случалось со мной. Любовь может быть такой неожиданной, и, если вы будете осторожничать, вы можете полностью ее упустить. Вы должны быть открыты для нее, готовы принять то, что заслуживаете, но когда вы получаете ее, крепко держитесь за нее и никогда не отпускайте, потому что в мире больше нет ничего подобного. Ты проводишь жизнь в поисках, ты проводишь ночи, находя намеки на него в чужих телах… но это никогда не сравнится с тем, что настоящее.

С тем, что навсегда.

С той любовью, какую я нашла в объятиях своего Папочки, а теперь я стану мамочкой. Мое сердце так переполнено, что оно саднит и готово пролиться слезами из глаз. Всю свою жизнь я не знала, что такое настоящее счастье, до этого момента. И все это благодаря Тайлеру Филлипсу, моему серебряному богу.

— Ты хорошо провела день? — спрашивает он, прерывая мои мысли.

— Да, если не считать того, что мои ноги и спина меня убивают. О, и мне пришлось писать миллион раз.

Я надулась.

— О, детка, хочешь, чтобы я поцеловал ее получше? — предлагает он, его глаза темнеют от вожделения.

— Ну, это то, из-за чего мы ввязались в это с самого начала, — дразню я, но Тайлер опускается на колени и начинает массировать мои ноги, заставляя меня стонать. Он пробегает губами вверх по моим бедрам и задирают платье выше, когда я откидываюсь назад.

С тех пор как я забеременела, он не может оторваться от меня. Обычно я просыпаюсь с его языком или пальцами внутри меня — невероятное утреннее пробуждение, если можно так выразиться.

— Ну, если ты настаиваешь, Папочка, — стону я, закрывая глаза, когда он усмехается.

— Настаиваю, Ангелок. Позволь мне сделать тебе приятно, позволь мне любить тебя.

Я вздыхаю от счастья, позволяя ему делать со мной все, что он захочет…

В конце концов, я же просто Папочкин Ангелок.

Оглавление

Это художественное произведение

ПОСВЯЩАЕТСЯ

1 ЛЕКСИ

2 ТАЙЛЕР

3 ТАЙЛЕР МЕСЯЦ СПУСТЯ…

4 ЛЕКСИ

5 ТАЙЛЕР ДВЕ НЕДЕЛИ СПУСТЯ

6 ЛЕКСИ ДВА МЕСЯЦА СПУСТЯ…

7 ТАЙЛЕР

8 ЛЕКСИ

9 ТАЙЛЕР

10 ЛЕКСИ

11 ТАЙЛЕР

12 ЛЕКСИ

13 ТАЙЛЕР

14 ЛЕКСИ

15 ЛЕКСИ

16 ТАЙЛЕР

17 ЛЕКСИ

18 ТАЙЛЕР

19 ТАЙЛЕР

20 ТАЙЛЕР

21 ЛЕКСИ

22 ТАЙЛЕР

23 ТАЙЛЕР

24 ЛЕКСИ

25 ТАЙЛЕР

26 ЛЕКСИ

27 ТАЙЛЕР

28 ЛЕКСИ

29 ТАЙЛЕР

30 ЛЕКСИ

31 ТАЙЛЕР

32 ЛЕКСИ

33 ТАЙЛЕР

34 ЛЕКСИ

35 ТАЙЛЕР

36 ЛЕКСИ

37 ТАЙЛЕР

38 ЛЕКСИ

39 ТАЙЛЕР

40 ЛЕКСИ

41 ТАЙЛЕР

42 ЛЕКСИ ДВА МЕСЯЦА СПУСТЯ…

43 ТАЙЛЕР ЧЕТЫРЕ МЕСЯЦА СПУСТЯ…

44 ЛЕКСИ

ЭПИЛОГ ЛЕКСИ ГОД СПУСТЯ…