Александр Мелентьевич Волков
Как Миша Рогаткин спас Алфею
Фантастический рассказ
Рисунки Г. Валька.
Альманах «Круглый год», 1967. - М.: ДЛ, 1966 г.
…
Миша Рогаткин, ученик 3-го класса, был вне себя от счастья. Подумать только: именно его, Мишу, из всех московских ребят, более того - из всех ребят Советского Союза, пригласили участвовать в первой межзвёздной экспедиции!
Для этого надо иметь немалые заслуги, и такие заслуги у Миши были. Он проглотил множество научно-фантастических романов о путешествиях в дальние миры и знал о космических кораблях всё, что о них можно знать, начиная с их внешнего вида и кончая внутренним устройством. Он только не умел ещё управлять звездолётом, но был уверен, что при небольшой практике у него получится и это.
Но пора открыть читателю секрет. Не за то пригласили Мишу Рогаткина в полёт, что он был знатоком научной фантастики: таких мальчиков в Москве было сколько угодно. Мишу избрали потому, что он был всесоюзным чемпионом игры в крестики-нолики, а командир корабля, товарищ Лебедев, был страстным любителем этой игры, и ему был нужен партнёр на время полёта.
Лебедев сам явился к Мишиным родителям и начал уговаривать их отпустить с ним мальчика. Папа возражал:
- Я слышал, что космические путешествия длятся годами и десятками лет. Глядишь, Миша вернётся дряхлым стариком, а ведь ему надо ходить в школу.
Лебедев рассмеялся:
- Вы, товарищи, не знаете новых достижений науки и техники. Сейчас всё это необыкновенно упростилось. Мы полетим в десять раз быстрее света и вернёмся с Сириуса через две недели.
А в это время как раз наступали зимние каникулы, и потому родители согласились, чтобы Миша полетел.
- Брать тебе с собой ничего не нужно, - сказал Мише командир. - Всё у тебя будет.
- И межпланетный скафандр? - спросил Миша.
- И скафандр, - заверил Лебедев. - Как раз на твой рост.
И вот всё осталось позади. Дюзы с могучим рёвом умчали звездолёт с ракетодрома. Миша пережил столь знакомое ему по книгам ощущение невыносимой тяжести, а потом взмыл к потолку в состоянии блаженной невесомости. Далеко внизу остался бледно-голубой шар Земли, а возле него совсем крошечный шарик Луны. Миша рассматривал их сквозь толстое стекло иллюминатора и думал о том, как яростно завидуют ему все ребята на Земле.
Быстро потекли дни полёта, отмечаемые по земным часам.
Экипаж «Циолковского» был невелик: командир корабля Лебедев, штурман Громов, юнга Миша Рогаткин.
- Понимаешь, Миша, - объяснял Лебедев, - наш полёт разведывательный. Учёные предполагают, что возле Сириуса есть обитаемая планета, и наша цель установить, так это или нет. Если мы такую планету найдём, в следующий рейс полетят специалисты.
В первом рейсе было мало людей, зато корабль был весь набит приборами. Вдоль стенок главной каюты выстроились электронный переводчик, электронный математик, электронный врач… Да, да, не удивляйтесь, самый настоящий врач, который металлическими руками выстукивал больного, мерял температуру, ставил диагноз болезни и даже в своих недрах приготовлял лекарство.
К счастью, никому из членов экипажа за время полёта не понадобились услуги электронного врача. Зато электронному переводчику работы хватало. Чтобы он практиковался в своём деле, Миша закладывал в него французские и немецкие книжки, и автомат приятным голосом с металлическим оттенком читал ему на русском языке сказки Перро и братьев Гримм.
Космонавты не скучали. Штурман возился с приборами, рассчитывая путь корабля. Лебедев в свободное от вахты время сражался с Мишей в крестики-нолики. Миша поддерживал свою славу чемпиона, и победа редко доставалась командиру. Но мальчик сразу оказался побит, как только вступил в соревнование с электронным математиком: с этим шутки были плохи.
Дни пролетали с невероятной быстротой: вахта, еда, слушание сказок, игра в крестики-нолики, сон и снова вахта… Миша научился управлять звездолетом и нёс дежурство наравне со взрослыми, чем очень гордился.
Через пять дней полёта в стекло иллюминатора нестерпимым голубым блеском засветился Сириус.
- Мы близки к цели, - сказал Лебедев.
Штурман Громов провёл астрономические наблюдения и установил, что возле Сириуса обращаются девять планет. Электронный математик рассчитал, что наиболее благоприятной для жизни является пятая планета, по величине равная Земле. Туда и направил свой путь «Циолковский».
Чтобы с разбегу не проскочить через всю систему Сириуса, звездолёт начал сильно тормозить. На корабле появилась тяжесть. И тут с Громовым случилась большая неприятность. Отвыкнув от тяжести, он сделал неловкое движение и вывихнул ногу. Электронный врач вправил вывих, смазал ногу вазелином и забинтовал. Сидеть возле приборной доски штурман мог, но по кораблю двигался с трудом.
А избранная звездолётчиками планета приближалась с каждым часом. Она удивительно походила на Землю: материки и океаны, хотя и непривычных очертаний, горы, атмосфера… И, наконец, в телескоп стали видны города, пароходы на морях, поезда на железных дорогах.
- Ура, ура, она обитаема!- в восторге заорал Миша. Корабль перешёл на круговую орбиту и стал самым обычным спутником планеты, с периодом обращения в два земных часа.
Миша пустил в ход фотографические автоматы, снимавшие планету, а командир сидел у передатчика и подавал сигналы. Громов, наблюдавший в телескоп, заметил, что появление «Циолковского» произвело внизу огромное впечатление. На высоких башнях городов появились флаги, а пароходы и паровозы стали давать гудки: это было видно потому, что их окутывали облачка пара.
Скоро на ленте автоматического приёмника появились буквы незнакомых очертаний. Эту ленту заправили в электронный переводчик. Но «Циолковский» сделал не меньше двух оборотов вокруг планеты, прежде чем аппарат расшифровал знаки странной азбуки.
Космонавты вздрогнули, когда переводчик вдруг заговорил металлическим голосом:
- Говорит Алфея! Говорит Алфея! Работают все радиостанции Союза Алфейских Социалистических Республик! Отвечайте, кто вы такие! С какой звезды прилетели к нам? Отвечайте, отвечайте!!
Лебедев начал говорить в рупор аппарата, а тот за это время так хорошо изучил язык чужой планеты, что прямо передавал на радиоприёмник знаки алфейской азбуки: там, внизу, они превращались в алфейскую речь.
- Мы с Земли! - говорил Лебедев. - Эта планета вращается вокруг Солнца, так мы называем нашу родную звезду. Солнце находится от вашего Сириуса на расстоянии двенадцати световых лет, и мы - одни из ваших ближайших соседей в космосе. Мы явились сюда в предположении, что ваша планета обитаема, и очень рады познакомиться с вами, люди Алфеи!
Алфейцы ответили быстро. Всего через несколько минут электронный переводчик снова заговорил:
- Говорит Алфея! Люди Земли, мы очень рады вашему приезду, так как надеемся, что вы нас спасёте. Нам угрожает страшная опасность! Наш единственный спутник Форамен сорвался со своей орбиты и теперь вот-вот упадёт на Алфею и разобьёт её вдребезги! Наша техника не в состоянии этому воспрепятствовать: мы ещё не научились строить космические корабли. Люди Земли, спасите нас!
- Люди Алфеи, ждите и надейтесь! - ответил Лебедев. - Мы сделаем для вас всё возможное. Объявляю перерыв связи. Мы должны провести необходимые расчёты и приготовления.
Лебедев открыл совещание. Первым получил слово Миша, как младший член экипажа. Задыхаясь от волнения, он предложил:
- Мы должны спуститься на Форамен, заложить в него динамит и взорвать спутник! Если отдельные куски упадут на Алфею, они не наделают большого вреда.
- У нас нет взрывчатки, - возразил командир. - Мы, конечно, могли бы спуститься за ней на Алфею, но, боюсь, у нас не хватит времени… Смотрите, вот он, Форамен!
В ночном небе показался огромный кроваво-красный шар. Он летел с ужасающей быстротой. Штурман навёл на него телескоп, сделал наблюдения и вложил данные в электронный вычислитель. Тот вскоре дал ответ:
«Спутник врежется в планету через шесть земных часов».
- Видите… - горестно сказал Лебедев. - Разве успеешь взорвать его?
Тут внёс своё предложение Громов:
- Мы должны взять Форамен на буксир и оттащить его на прежнюю орбиту. Нашей мощности хватит, когда мы запустим двигатели на полную силу. Но для этого надо выйти из «Циолковского»… К сожалению, я не могу этого сделать…
- Я выйду, я! - закричал Миша. - Товарищ капитан должен управлять звездолетом - значит, взять спутник на буксир могу только я!
- Да, на тебя вся надежда! - вздохнул Лебедев. На Алфею была передана радиограмма:
«Люди Алфеи, мужайтесь и ждите! Сейчас мы возьмём ваш взбесившийся спутник на буксир и выведем на прежнюю орбиту. Это опасное дело берёт на себя наш юнга, пионер Миша Рогаткин».
Ответ пришёл моментально:
«Ждём и надеемся! Желаем пионеру Мише Рогат-кину удачи и заранее благословляем его имя!»
Электронный математик за три минуты высчитал, какую скорость и направление надо дать «Циолковскому», чтобы он догнал Форамен и мог на него спуститься. А Лебедев и Миша вели приготовления. Миша облачился в пустотный скафандр, Лебедев обвязал его шнуром. Он вручил мальчику моток капроновой верёвки, которая могла выдержать чудовищное натяжение. Порывшись в кладовой звездолёта, командир нашёл огромный гвоздь с широкой шляпкой и молоток.
- Ты понимаешь свою задачу? - внушал Лебедев Мише. - Найди в спутнике дырку либо щель и вбей туда гвоздь как можно крепче, привяжи к нему верёвку, предварительно размотав её. Остальное сделают двигатели корабля.
- Есть, капитан, будет выполнено! - лихо отчеканил юнга.
Сердце его ликовало. Вот он, подвиг, который прославит Мишу Рогаткина на века!
Тем временем «Циолковский» приближался к спутнику. Можно было ясно различить его бугристую поверхность. А вдали виднелась орбита, которую по неизвестной причине покинул Форамен. Она рисовалась в пространстве в виде четкого красного пунктира…
- Внимание, садимся! - раздался возглас Громова. Мягкий толчок. Корабль спустился на Форамен.
Миша проверил своё снаряжение и вышел в пустоту через безвоздушную камеру, таща верёвку, молоток и гвоздь. Он лихорадочно смотрел вокруг. Ага, вот хорошая, глубокая и узкая щель. Но вбить в неё гвоздь оказалось не так-то легко. При каждом ударе Миша от отдачи подскакивал на три метра. Хорошо ещё, что его держала верёвка, а то бы он совсем улетел в пространство: на спутнике почти не было тяжести. И ведь всё это происходило в темноте; хорошо ещё, что светили фары «Циолковского». Но вот дело сделано, гвоздь вбит глубоко и прочно. Верёвка привязана. Где-то в корпусе звездолета ровно и мощно заработали двигатели. Миша не покинул спутник: ему приходилось следить, чтобы всё было в порядке. Капрон натянулся, гвоздь в расщелине держится, моторы грохочут вовсю, а спутник ни с места - он ничуть не продвигается к старой орбите, ярко светящейся в ночном небе.
На сердце у Миши похолодело.
«Мощности не хватает!» - подумал он. Но тут же вспомнил сказку о последней соломинке, переломившей спину тяжело нагруженного верблюда. - Я сам подключусь! - крикнул он.
Запустив маленький ракетный двигатель, находившийся у него за спиной, Миша обеими руками вцепился в верёвку.
И - о чудо! - Форамен сначала нехотя, медленно, а потом всё быстрее и быстрее начал скользить к своей орбите!
- Браво, мой мальчик! - послышался голос Лебедева в наушниках.
Восторг командира разделили все жители Алфеи, следившие за Мишиными действиями в телескопы и бинокли.
Скоро Форамен был прочно усажен на свою орбиту. Миша привязал его к ней скользящей петлёй и усталый, но счастливый вернулся в корабль, где с него сняли скафандр.
Лебедев и Громов горячо поздравили отважного юнгу. Но что творилось внизу! Поздравления оттуда неслись лавиной, и электронный переводчик, захлё-бываясь, едва успевал передавать их.
Миша был совершенно ошеломлён. Двое суток летели радиограммы. 365 тысяч пионерских отрядов спорили за честь присвоить себе его имя. 15 тысяч комсомольских организаций предлагали досрочно принять его в члены комсомола. Все школы Алфеи обещали ему выдать аттестат зрелости…
Радиограммы шли одна за другой потоком, и наконец электронный переводчик возмутился.
- Да что вы, ребята, очумели?! - гневно закричал он. - Думаете, я электронный, так мне и отдыхать не надо? Вот лопнут лампы, тогда наплачетесь!
Переводчику дали трёхчасовой отдых. Тем временем Миша смотрел в телескоп. Как видно, алфейцы уже выучили русскую азбуку, потому что везде на улицах и площадях сияли лозунги:
«Да здравствует Миша Рогаткин!»
«Слава отважному Мише Рогаткину!»
«Герою-пионеру пламенный привет!»
Переводчик снова заговорил, и снова посыпались хвала, восторги, предложения. Из всех предложений
Мише больше всего по душе пришлись два. Государственная публичная библиотека Алфеи подобрала для него все сочинения алфейских фантастов. Но, услышав об этом, электронный переводчик снова взбунтовался и заявил:
- Не буду переводить! Этого мне хватит до конца дней!
Второе предложение было от Всеалфейского общества охотников. Охотники решили подарить Мише усыпительное ружье для охоты на крупных хищников. Ружьё стреляло специальными ампулами. Вонзаясь в шкуру зверя, ампула усыпляла его, а проснувшись, он становился кротким, как овечка, и можно было вести его домой на веревочке.
«Циолковский» уже начал спускаться на Алфею, как вдруг Миша повернулся в своей постели в Москве, в Большом Гнездниковском переулке, и… проснулся.
Космический сон приснился ему потому, что накануне папе звонили, поздравляя с Новым годом, знакомые лётчики, о которых Мише было достоверно известно, что они готовятся в космонавты. Миша сам принял участие в телефонном разговоре, и один из них шутливо пригласил мальчика принять участие в его первом космическом рейсе…
Сильнее всего Миша жалел о том, что не успел получить чудесное ружье.
This file was created
with BookDesigner program
bookdesigner@the-ebook.org
18.01.2024
