только у Елены, а Анна и Мария остались бездетными. Жили сестры в одной коммунальной квартире на 11-й Красноармейской, это произошло не сразу, а в результате обмена. У каждой имелась своя комната с высокими потолками. Были в квартире и другие жильцы.
Анна Илларионовна вышла замуж за балтийского моряка Скакунова Андрея Мартемьяновича, который был лично знаком с легендарным Дыбенко. Это помогло ему во время Кронштадтского мятежа, в котором он не участвовал, но служил на линкоре «Марат». Родом Андрей Скакунов 1899 года рождения был из Сибири. Рослый и физически крепкий. Он стал крестным для многих детишек. Работал в обойме руководителей невысокого звена — начальник стройки, руководитель подсобного хозяйства и прочее. Во время войны был призван в армию, но на хозяйственные работы. Человек творческий: придумал автоматизированную линию для обжига кирпичей. Примазавшиеся «соавторы» получили за нее Ленинскую премию, а его забыли.
Анна, жена его, была красивее своих сестер. От прежних хозяев им досталась мебель: монументальный резной дубовый буфет, под стать ему стол, над ним абажур, который поднимался и опускался, самоварный столик, красивые дубовые стулья с плетеными спинками, входившая в гарнитур тумбочка у кровати.
Мария Илларионовна вышла замуж за Алексея Михайлова, личного водителя директора пивоваренного завода «Красная Бавария», с которым рассталась. Потом у нее был Кузнецов, запомнившийся тем, что жарил себе и ел тухлые куриные яйца. Мария работала телефонисткой на заводском коммутаторе завода «Ленжет», поэтому во время блокады ей не разрешили эвакуироваться. Говорят, что, оставшись в блокадном городе вдвоем со своей мамой, она повредилась рассудком — ругала Сталина. Ее нашли повешенной. Сама она это сделала или ей помогли, история об этом умалчивает. Похоронена на Богословском кладбище.
1.3. Родня отца
У моего отца в Ленинграде до войны жили младшая сестра Вера, старший брат Миша и младший Митя.
Миша жил на Московском проспекте, 20, был женат и имел четырех детей: старшая Тоня, младшая Люда, между ними два брата, имена которых не помню. У дяди Миши до войны мы с папой были два раза. Моя мама почему-то с родней отца не контактировала, и к нам в гости никто из папиных родных не приходил (наша интеллигенция с ярославской деревенщиной не зналась). Имя дядькиной жены не помню. Дядя Миша с моим папой были похожи, ростом приблизительно одинаковые, только дядя Миша более худой. После войны я встретила на Сенном рынке мою одноклассницу Ленку Минину, которая зазвала меня к себе в гости, и оказалось, что она жила на одной лестничной площадке с дядей Мишей. Ленка позвонила своим соседям, и выяснилось, что дяди Миши там уже нет, а те, кто жил, ничего о нем не знали. Я и раньше звонила в эту квартиру, но мне не открыли, а вот Ленку впустили, соседка ведь.
Митя жил у Пяти углов, он и его сестра Варвара были похожи. Дядя Митя — невысокого роста, кривоногий, рыжеватый. У него мы с папой были в гостях лишь один раз. У дяди Мити имелся граммофон — редкость в то время. Кажется, он был не женат. Жил в комнате в коммунальной квартире.
Вера обитала в той же квартире, что и дядя Митя, но в своей комнате. Была ли она замужем, не знаю, но растила дочку приблизительно моего возраста.
В Ленинграде жили тетки отца: Поля и Вера.
Тетя Поля жила на 12-й Красноармейской, дом 6 (наискосок от нашего дома, напротив был восьмой). Тетя Поля находилась в услужении у семьи и имела в квартире свою комнату. В гостях у тети Поли мы ни разу не были, а вот по каким-то делам я к ней забегала, и тоже по какой-то надобности (не в гости) она заходила к нам. Тетя была небольшого роста, худенькая, волосы темные.
Тетя Вера больше походила на Митю: круглое лицо, рыжеватые волосы. Где она жила — не знаю, может быть, она в Ленинград только приезжала к тете Поле.
О родителях отца (моих деде и бабке по отцовской линии) никогда речи не заводили. Были ли они живы — не знаю. После войны я никого из родни отца не встречала и ничего о них не слыхала.
2. Из детства, 1926–1941
2.1. Апапаня
Помню себя лет с пяти, когда мы жили в коммуналке. Наша соседка Александра Павловна работала в академии медсестрой, была внушительных размеров и очень смешливая. Она была связана гражданским браком с Борисом Петровичем. Когда я была совсем маленькой, не могла выговорить ее имя-отчество и звала ее Апапаня, и все в квартире ее только так и величали.
Она при мне со своим Борисом Петровичем обращалась фривольно, а я ей в этом подражала, чем от нее похвалу заслуживала, чему она рада была — от души хохотала и этим меня поощряла. Тетя Аня с ней ругалась, считая, что она ребенка к неуважению к старшим приучает.
Апапаня меня каждый день приглашала стихи читать, концерт им устраивать. Я читала громко, с выражением и хотела, чтобы мне по окончании все хлопали. Помню моменты в стихах, которые особо нравились Апапане и Борису
