деревне уже давно начался – за окном слышалось пронзительное пение горластого петуха и звонкие мерные удары молота по наковальне.
Сам он вставать и не собирался, да разбудила собака, стянув с него одеяло. Емеля сладко потянулся, постепенно просыпаясь, и задумался.
– Пора на горке кататься, – наконец вспомнил он свои вчерашние планы.
Парень сел на печи, пока не в силах разомкнуть веки, и, услышав удары молота, отметил:
– А батя-то уже в кузнице.
Отец всегда вставал затемно и сразу принимался за работу: дело ждать не будет – он единственный кузнец на всю деревню. Давно зрение потерял, а работу не бросил и со всеми своими инструментами ловко управлялся на ощупь.
Емеля собрался было подняться с печи, но передумал и просто перевернулся на другой бок. Он снова задремал, а когда окончательно проснулся, низкое солнышко заливало избу приветливым светом. Эх, пора вставать, а то покататься не получится – день сейчас короткий, надо успеть засветло. Ну да, знает, что давно взрослый, но никак не может расстаться с детскими привычками. Как отказаться от удовольствия слететь с горы на санках под свист ветра в ушах?!
Емеля слез с печи, наскоро позавтракал, а потом, натянув шапку, тяжёлую шубу и валенки, пересёк сени и толкнул дверь, выходящую на улицу. Теперь предстояла непростая задача – пробраться мимо занятого делом отца так, чтобы тот его не заметил. Батя, хоть и не видит, а слухом и чутьём обладает отменным. Но помогать ему в работе вместо того, чтобы кататься на горке в своё удовольствие, Емеле вовсе не хотелось.
Отец оказался на улице, возле входа в кузницу. Найдя на ощупь деревянную перекладину, он повесил на неё готовую подкову. И нет чтобы теперь отдохнуть! Однако батя снова принялся качать мехи, а потом, взяв щипцами раскалённую заготовку следующей подковы, бросил её на наковальню, поднял молот и со всей силы ударил по ней.
Емеля хотел было прокрасться мимо отца незамеченным, но снег под валенком предательски скрипнул, и он испуганно замер на месте. Тут же раздался новый удар молота, и его осенило – он снова двинулся дальше, но теперь ступал в снег точно под удары молота, чтобы отец не услышал и не припахал на работу.
Вот уже и до корыта добрался, за которым и направлялся – сам вчера его здесь оставил. Вообще-то оно предназначалось для квашения капусты, но зимой Емеля использовал его вместо салазок, чтобы кататься с горки.
Он тихонько подхватил корыто под мышку и направился в обратный путь, как вдруг его весело окликнул отец:
– На горку пошёл кататься?
– Да, бать, – смутился Емеля.
– Ну, силёнок-то поднакопил? Подсобишь, Емелюшка? – попросил батя.
Емеля замялся, не зная, что ответить.
– Давай-давай, – подбодрил отец. – Посмотрим, дорос ли до кузнечного дела.
Емеля, конечно, считал, что он ещё не дорос – да отец и сам должен понимать! Ростом, конечно, он уже выше бати, но вот работать в кузнице не имеет никакого желания. Емеля отложил корыто, приблизился и рукой замерил расстояние до мехов. Результат его не устроил – он пригнулся, чтобы казаться ниже, и, не разгибаясь, подошёл к отцу. Тот ласково погладил его по голове.
– Да... – понимающе усмехнулся. И посетовал: – Скорей бы ты вырос, Емелюшка. Уже лет вон сколько, а всё такой же маленький... Ладно, иди на речку, – разрешил он. – Может, хоть рыбки наловишь.
Емеля вскочил с радостным видом, готовый тут же рвануть с места.
– В другой раз поможешь, – напоследок заметил отец.
– Хорошо, бать, – с облегчением отозвался сын.
Емеля выбежал за околицу с корытом под мышкой, но в последний момент, вспомнив о рыбалке, прихватил с собой и ведро-кадушку: вдруг с уловом сегодня повезёт! Тогда и батя его похвалит, и сам он не будет чувствовать себя бесполезным.
Когда Емеля прибежал на горку, катание уже было в самом разгаре – там собрались все деревенские ребятишки. Он был значительно старше, выше и крупнее остальных, но его это нисколько не смущало. Емеля как ни в чём не бывало уселся в своё корыто и со свистом понёсся вниз по склону. Всё как он мечтал – ветер свистит в ушах, разлетаются снежные вихри, норовя попасть в лицо, забиться в рот и в нос.
– Поберегись! – заорал он что есть мочи. – Я говорю, отойди отсюда!
Девушки, которые направлялись к речке яркой весёлой стайкой, испуганно отшатнулись, но тут же засмеялись и хором пропели:
Как Емеля на корыте в город собирался!
Докатился до реки – щуки испугался!
Раздался очередной взрыв хохота, но Емеля не обиделся – он катился себе дальше, улыбаясь во весь рот.
– Да нужен мне ваш город! – добродушно отмахнулся он. – Мне и здесь хорошо.
Корыто тем временем полным ходом приближалось к реке, покрытой толстой ледяной коркой. Емеля со свистом вылетел на лёд, закрутился и со смехом вывалился из корыта. Поднявшись и отряхнувшись от снега, он огляделся и довольно кивнул – подходящее место для рыбалки нашлось само собой. Раз уж не стал помогать бате в
