мраке ночном или в белых лучах на рассвете.
Прекрасна душа на волнах беспредельного моря,
Когда она прочь улетает за сизые горы,
Когда пробирается сквозь бирюзовые ели
Или летит сквозь колючие злые метели.
Душа невозможна в безводной и мёртвой пустыне,
Но более чем восхитительна в райской долине,
Где вместе с весной бутоном у ног расцветает
И с ветром холодным к седым облакам улетает.
Душа обаятельна в нежности к этому миру,
Харизматична в любви, подобна святому кумиру,
Изящна, красива, как сакуры ветвь, утончённа,
На вечную жизнь, как узник в тюрьме, обречённа.
Душа бесподобна, когда она дышит свободой,
Неповторима, своей восхищаясь породой,
Немыслима в гневе, робка в неизвестности жизни,
Безумна, горда, словно образ, сошедший с картины.
Душа, словно пена морская, легка и прозрачна,
Тверда, как земля, редка, словно шанс на удачу,
Воздушна, как ветер под сводом холодного неба,
Спокойна, как мир внутри старого графского склепа.
Душа не живёт, когда она тонет в печали,
Она умирает, добра не испив из Грааля,
Её своим льдом давит айсберг на севере крайнем,
И хлещет любовь из на сердце открывшейся раны.
О, как ты прекрасна, душа, в тишине и покое,
В прохладе ночной, в пустынном полуденном зное.
В мгновении любви проживаешь ты целую эру,
И что ты исчезнешь однажды, я просто не верю.
Наташа
Был душный август где-то в русском поле,
Но речь не русская звучала вдалеке.
Там было не понять, что воля, что неволя,
Там было лишь кольцо в худой руке.
— Как страшен миг… — сказал вдруг чей-то голос. –
Проходит скорбно молодость в бою.
Последняя минута нам осталась…
Хоть расскажи историю свою!
— Что говорить? Похожа участь наша.
Мы все одно.
— Дни наши сочтены.
Скажи-ка мне, что помнишь ты, Наташа?
Что пронесла сквозь эти злые дни?
Задумалась Наташа, глядя в пропасть.
Кольцо на пальце, только не на том,
Мундир в грязи, к себе и к близким строгость…
Тут вспомнить трудно что-нибудь одно.
— Пусть будет школа — светлая обитель.
Прошли года, как будто их нет,
А школа в сердце — мой душехранитель.
Так я бы назвала её в ответ.
Там было всё: от детства золотого
До дня, когда взглянула на себя
И не увидела ребёнка озорного,
Лишь будущее, взрослую меня.
Мне в школе друг впервые повстречался,
Любовь впервые встретилась мне там,
И там же душу мне с тобою воспитали,
Ему и ей, тебе и мне… Всем нам.
Что хорошо, что плохо, объяснили,
Нам показали, что такое честь,
И в сердце навсегда искоренили
Низкопоклонческую лесть.
Они всё это сделали… Как знали,
Что будет день: отложим табеля,
И всех учеников с душой из стали
На бой святой пошлют учителя.
Вот мы с тобой сидим сейчас в окопе
И речь немецкую — будь проклят страшный враг! –
К несчастью, понимаем с полуслова –
А может, к счастью, но назад — ни шаг.
Вот мы с тобой с кольцом сейчас на пальце:
Домой не ждут ни мать и ни отец,
Взорвёмся скоро мы в последнем танце,
Возьмём себе билет в один конец.
Не все так делают, Маруся, представляешь?
Не в каждом есть подобной силы дух.
Такую силу люди воспитали,
Зажгли огонь, чтоб в вечность не потух.
Скажи мне, Маша, ты ведь понимаешь,
Что это школа заложила в нас
Бесценнейшие правила морали,
Из стали возвела в душе каркас?
Не все так делают, Маруся, представляешь?..
Не все идут за чёрный горизонт,
Где дым скрывает смерти и печали…
Не в каждом, видно, эта честь живёт.
Что говорить? Похожа участь наша.
— Спасибо, друг, да только нам пора…
Снимай кольцо и в добрый путь, Наташа.
— В далёкий путь!
— Ни пуха ни пера!
Разговор в саду
По Гефсиманскому саду вдвоём
Шли Иисус и Иуда под весенним дождём.
Стражники ждали их у входа в сад.
— Скажи мне, учитель, ты этому рад?
Завтра настанет последний твой день.
Ты станешь не больше, чем лёгкая тень.
Неблагодарные люди забудут тебя,
Всю мудрость твою под землёй погребя, -
Остановившись у старых ворот,
Сказал Иуда Искариот. –
Сегодня за деньги я продал тебя.
Скажи, учитель, ты ненавидишь меня?
Покачал головой Иисус из Назарета.
— И не жди от меня на вопрос свой ответа.
Ненависть — сильное чувство, мой друг,
Для моего сердца это невыносимый звук.
Надеюсь, что деньги, что ты получил
От первосвященников, иудейских светил
На благо пойдут тебе, мой ученик.
Услышал это Иуда и сразу поник.
А добрый учитель стоял под дождём,
Глаза от воды закрывая плащом,
Мелодию под нос себе напевал
И мыслям своим с тихой грустью кивал.
Иуда покинул предутренний сад.
Христа заковал полусонный солдат,
И тут же, у Гефсиманских ворот
Повесился Иуда Искариот.