АКАДЕМИЯ
НАУК СССР
ИНСТИТУТ ЭТНОГРАФИИ им. Н. Н. МИКЛУХО-МАКЛАЯ
ПЕТЕРБУРГ
И ГУБЕРНИЯ
ИСТОРИКО-ЭТНОГРАФИЧЕСКИЕ
ИССЛЕДОВАНИЯ
Составитель
и
ответственный
Н. В. ЮХНЕВА
ЛЕНИНГРАД
«НАУКА»
ЛЕНИНГРАДСКОЕ ОТДЕЛЕНИЕ
1989
редактор
В сборнике продолжается публикация работ по этнографии Петербурга, начатая в книге «Старый Петербург: историко-этнографические
исследования» (Л., 1982). Включены также материалы, относящиеся
к Петербургской губернии. Исследуются народные гулянья, снабжение
населения хлебом, крестьянское жилище и другие темы. Большое внимание уделяется этнической проблематике.
Книга
ОТ РЕДАКТОРА
Настоящий сборник является непосредственным продолжением вышедшей
семь лет назад книги «Старый Петербург: историко-этнографические исслелования» (Л., 1982). Тогда изучение этнографии Петербурга— Ленинграда
только начиналось. В 1974, 1976 и 1978 гг. состоялись конференции по этнографии Северо-Запада СССР (их проводила Ленинградская часть Института
этнографии АН СССР),' на которых петербургско-ленинградская тематика
играла ведущую роль. Материалы этих конференций легли в основу названного
издания, а также и предшествовавшего ему сборника «Этнографические
исследования Северо-Запада СССР» (1977), в котором имелся специальный
раздел под названием «Этнография Петербурга».
В последующие годы были опубликованы две монографии: «Этнический
состав и этносоциальная структура населения Петербурга: вторая половина
ХХ
— начало ХХ в.» (Л., 1984) Н. В. Юхнёвой, «Этническая
менном советском городе: социологические очерки» (Л., 1987)
товой и значительное число статей.
С 1983 г. ежегодно проводятся научные чтения
бурга—Ленинграда».? В
1987 г. началась регулярная
группа в совреГ. В. Старовой-
«Этнография Петерпубликация материа-
лов этих чтений — серийное издание «Этнография Петербурга— Ленинграда»
(ЭПЛ). В вын. 2 ЭПЛ помещена обзорная статья, в которой подводятся
итоги изучения этнических аспектов истории Петербурга, именно
— нерусских этнических групп в населении дореволюционного Петербурга.
Предлагаемый читателю сборник открывается статьей Л. Н. Семеновой,
которая посвящена организационным мерам по снабжению хлебом населения
Петербурга в ХУ1Ш в. и позволяет по-новому, в необычном ракурсе, увидеть
правительственную политику того времени. Большая, хорошо иллюстрированная работа А. М. Конечного о петербургских народных гуляньях на масленой
и пасхальной неделях имеет монографический характер. Она охватывает весь
период бытования в Петербурге гуляний «на балаганах», содержит их исчерпывающее описание, основанное на богатой источниковой базе, а также
теоретические обобщения. По теме статья примыкает к опубликованным
в прошлом сборнике работам, посвященным праздничным развлечениям высших классов. Ю. Н. Беспятых и Л. Н. Сухачев вводят в научный
' См.: СЭ.
2 См.: СЭ.
3 Семенова
ХХ в. // СП. С.
гулянье 1-го мая»
оборот новые
1975, № 1; 1977. № 1; 1979. № 1.
1984. № 5; 1986. № 2; 1988. № 1.
Л. Н. Общественные развлечения в Петербурге в первой половине
147—163; Великанова С. И. Гравюра К. Гампельна «Екатерингофское
как источник изучения архитектуры и быта Петербурга 1820-х годов //
СП. С. 190—200.
источники — малоизвестные описания пстербургского быта, принадлежащие
перу иностранцев, которые авторами впервые переведены на русский язык.
Эта статья определенным образом дополняет работу А. М. Конечного, так как
содержит материалы также и по народным гуляньям.
А. С. Мыльников обобщил материалы о выходцах из славянских земель,
живших в Петербурге в ХУПП и начале ХХ в. Как и статья Ю. Н. Беспятых
и Л. Н. Сухачева, работа А. С. Мыльникова посвящена иностранцам в России,
хотя и имест иной аспект. Вместе с тем она составляет часть блока статей
о национальных группах, в который входят статьи о евреях в Петербурге,
немцах
и финноязычных
народах
—
в Петербургской
губернии.
Н. В. Юхнёва пишет о евреях в Петербурге 1860-х годов, которые
были переломными в истории еврейской петербургской колонии.
Л. В. Выскочков дает характеристику этнического состава сельского
населения
Сенеро-Запада,
анализируя
русские
источиики
ХУШИМ-—
ХХ
вв.
{речь идет о финно-угорских этнических группах). В статье Т. А. Шрадер
показано правовое и хозяйственное сближение немецких колонистов Петербургской
губ.
с
остальным
населением
в
ходе
реформ.
Работа
построена
на анализе законодательства и архивных материалов. Н. В. Ушаков также
посвятил свое исследование губернии. Он анализирует типы русского крестьянского жилища и их размещение на ее территории.
Сборник заключает статья А. М. Конечного об известном исследователе
Петербурга Н. П. Анциферове, столетие со дня рождения которого исполняется
в
1989
г.
Полезным
для
исследователей
статьи список работ Н. П. Анциферова
ведению.
будет
по Петербургу,
приведенный
в
конце
градоведению и крае-
Н.
В. Юхнёва
А. Н. СЕМЕНОВА
СНАБЖЕНИЕ
ХЛЕБОМ
В ХУ
(ПРАВИТЕЛЬСТВЕННАЯ
С
первых
дней
столкнулось
существования
с необходимостью
Петербурга
обеспечить
ПЕТЕРБУРГА
в.
ПОЛИТИКА)
русское
правительство
бесперебойное
снабжение
продовольствием населения вновь основанного города, что было связано с большими трудностями, поскольку новый город возник на разоренной окраине, расположенной на большом расстоянии от основных
районов страны, производивших хлеб.
Первоначальное население Петербурга состояло в основном из военнослужащих и казенных мастеровых. Всех их продовольствием обеспечивало правительство. В первых указах о высылке работных людей
на строительство города подчеркивалось, что в Санкт-Петербурге дано
будет им «хлебное жалованье и денег по полтине на месяц каждому».
Хлебное жалованье для разных категорий трудового люда было
в первые годы различным, но чаще всего сводилось к полуосьмине
муки и малому четверику крупы в месяц,’ Именно такой паек получало
большинство мастеровых Адмиралтейства — 3 четверти (348 кг) муки
и небольшое количество крупы в год. С 1721 г. хлебное жалованье
казенных мастеровых в Петербурге по указу Сената стало единым
и состояло из 29 кг муки и 95'/. кг (с 1723 г. — 3'/, кг) крупы,
на
жену
выдавали
29
кг
муки,
на
детей
с
95-летнего
возраста
по
14.5 кг муки в месяц. В первые годы существования города соль
также выдавалась натурой. Жлебным жалованьем обеспечивались и
солдатские полки, работавшие на строительстве города. Выдача казенным мастеровым и солдатам натурального пайка продолжалась
и в середине столетия."
Для обеспечения Петербурга хлебом правительство использовало
один из чрезвычайных поборов, которым крестьянское население
страны было обложено с начала Северной войны,— так называемый
«запросный хлеб». В 1703 г. с каждого крестьянского двора он равнялся осьмине (4 четверика) ржаной муки или четверти овса и 5 пудам
сена. Тяжесть этого налога для крестьян состояла ие только в самом
хлебном поборе, но и в том, что его полагалось доставить в указанные
правительством места, ас 1703 г. этими местами становятся Петербург,
5
Шлиссельбург,
Ямбург,
Псков.
Для
уплаты
этого
сбора
они
обраща-
лись к подрядчикам, сдавая им вместо хлеба деньги. Крестьян северных
районов нанимать подрядчиков заставляла нехватка хлеба, крестьян
южных районов
— трудности перевоза хлеба до места его сдачи.
Подрядчики брали с крестьян различные суммы в зависимости от
того, куда должен был быть доставлен хлеб. Стоимость четверти ржи
и перевозка ее в [сков оценивались подрядчиками в 1 р. 80 к.—
Тр. 92 к., стоимость четверти ржи и перевозка ее в Петербург
—
в 3 руб. Эта необычайно высокая цена говорит о том, как тяжела
была
доставка
хлеба.
Доставка продовольствия в Петербург была сложнейшим делом —
из-за порогов (Мстинские, Свирские, Волховские, Невские и др.)
на реках, из-за бурь на Ладожском озере, отчего гибла значительная часть судов, шедших с продовольственными грузами в новый
город.
Удаленность Петербурга от основных житниц страны при российском бездорожье делала доставку грузов по дорогам тяжелой. В «Описании Петербурга» 1717 г., т. е. когда уже много было сделано для
улучшения
подъездов
к
нему,
дороги
характеризуются
следующим
образом: «Не только сам город, но также и вся местность вокруг так
низка и болотиста, что сюда можно приехать и отсюда выехать только
по одной дороге, которая недалеко за городом делится на две. И эти две
дороги
в
таком
плохом
состоянии,
что
в
весеннее
и
осеннее
время
можно насчитать дюжинами мертвых лошадей, которые в упряжке
задохлись в болоте, ... дальше от города дорога еще больше ухудшается. ..».’ Летом «если дождь идет только один день, то всюду
можно завязнуть в грязи, как за городом, так и в городе».*
Задержки
ным
людям
с
и
Наибольшее
подвозом
продовольствия,
солдатам
число
хлеба,
побегов
были
из
а
для
Петербурга
значит
них
и
невыдача
главным
было
работ-
бедствием.
вызвано
именно
задержками с выдачей провианта и голодом. ° Правительство предпринимало самые энергичные меры для обеспечения города продовольствием.
Видя,
что «запросный
натуральные
во втором
поборы
попадают
десятилетии
ХУП]
хлеб»,
а в значительной
в руки
в. встало
подрядчиков,
на путь
мере
и другие
правительство
замены
натуральных
повинностей денежными. Подряды на поставку хлеба для Петербурга, для армии начинают брать от казны не только купцы и крестьяне, но и дворяне, в частности близкие Петру | люди
— Кикин,
Меншиков и др.
Хлеб шел в Петербург в огромных по тому времени количествах.
Подсчитать его невозможно, так как сохранившиеся источники крайне
неполны. М. Я. Волков подсчитывал количество привезенного в Петербург хлеба в 1721—1726
Опоченскую
стью»;
7
пристань.
кроме
того,
гг. по сказкам
Но
хлеб
владельцев
«сказки
сохранились
поступал
в Петербург
судов.
далеко
прошедших
не
и другими
полнопутями.
Тем не менее из цифр, приводимых Волковым, ясно, что подавляющая часть хлеба, шедшая в Петербург по вышневолоцкой системе,
состояла из «подрядного хлеба», т. е. хлеба, закупаемого для города
правительством. Крупными партиями шел хлеб для служителей опреде6
ленных ведомств, например «хлеб ведомства корабельных лесов»,
«хлеб дворцового ведомства». Возможно, что часть хлеба, идущего
в Петербург из имений крупных вельмож, ' также потом продавалась
ими в казенную канцелярию, ведавшую заготовкой провианта, но
в Опоченской пристани он зарегистрирован как их собственный «запас».'?
Кроме казенного хлеба и хлеба помещичьего, в Петербург постепенно во все большем количестве начинает поступать частный хлеб,
идущий на рынок.
Петровское правительство пыталось регулировать цены на хлеб.
В
1713
г.
издан
указ
о
запрете
вывоза
хлеба
из
страны
при
повыше-
нии цены на него выше
12 коп. за пуд или 1 руб. за четверть в Москов-
ской
преодолеть
губ.
Пытаясь
последствия
неурожая
начала
20-х годов, Петр [| в апреле 1722 г. издал указ об установлении предельной цены на хлеб, «чего 6 выше не возвышать». Следить за этим
должна была полиция. 16 февраля 1723 г. последовал развернутый
указ о помощи голодающим, который предусматривал конфискацию
хлебных излишков в районах, пораженных голодом, с тем чтобы раздать этот хлеб взаймы голодным крестьянам. Ради пресечения хлебной
спекуляции власти ограничили торговую прибыль 10 %. Хлеботорговцам в Петербурге надлежало «продавать в народ хлеб, и у той продажи
брать им себе сверх покупной цены и платежа пошлин и других
настоящих
правдивых
расходов
прибыли
по гривне
на рубль. а больше
того отнюдь не брать, под лишением всего того капитала».
В 1723 г. власти разрешили было беспошлинный ввоз хлеба из-за
рубежа, но уже в 1724 г. установили половинную пошлину на ввозной
хлеб. 13 ноября 1724 г. последовал указ, освобождающий от уплаты
внутренних пошлин хлеб и другие продовольственные грузы, предназначенные для Петербурга.
Правительство неоднократно приказывало продавать в Петербурге
хлеб по умеренной цене, притом хорошего качества, нормируя припек
(с пуда муки не более
вался
на
и передавался
месте
торговли.
навливали твердые
чтобы
цены
не
1 пуда 20 фунтов хлеба). Сырой
в госпитали,
Главный
цены
за его продажу
магистрат
на продукты.
повышались.
До
и
полиция
Полиции
полудня
хлеб конфиско-
грозило
наказание
Петербурга
уста-
поручалось следить,
торговали
по
твердым
ценам
(чтобы «обывателям можно тою покупкою без повышения цен удовольствоваться»
), а после полудня — по вольным. Этот порядок соблюдался в Петербурге даже в ХХ в. В 40-е годы ХУШ в. полиция
строго следила за соблюдением установленных государством цен.'*
Изыскивая после неурожая 1723 г. пути, как избавить страну
от голода, Петр | издал указ (20 января 1724 г.), которым было
велено «учинить экономии генерального, которого должность первая
над
хлебом,
чтобы
везде
запасный
был,
дабы
в
неурожайные
годы
народ голоду не терпел; сию должность взять из иностранных уставов
и к тому свое прибавить и предложить».'? Были созданы запасные
магазины для обеспечения хлебом армии. Они просуществовали до
1732 г., позднее их не наполняли. Для снабжения хлебом в случае
неурожая гражданского населения магазинов заведено не было.
Вопрос
об
обеспечении
населения
хлебом
в
неурожайные
годы
поднимался неоднократно. В 1743 г. генерал-прокурор и кавалер князь
Никита Юрьевич Трубецкой внес предложение в Сенат, согласно
которому правительство должно было «положить особливыя суммы»
на то, чтобы закупить в урожайное время хлеб и сложить его в магазинах. «В случае где-либо недорода раздавать, а когда в оном нужды
состоять не будет и в заморский отпуск отпускать».' Предложение
осуществлено не было. В 1754 г. сенатор генерал-фельдмаршал и
кавалер граф Петр Иванович Шувалов представил в Сенат подробный
проект об устройстве запасных магазинов. Шувалов предложил иметь
три типа магазинов — «для удовольствия полков», «для балансу в цене
на хлеб внутри государства», «при портах, дабы всегда при случае
всякой надобности, а наипаче (от чего боже сохрани), ежели в некоторых местах недород последует, чтоб иметь надежный ресурс от
запасных магазейнов и содержать цену хлеба в равновесии».'’ Шувалов
предлагал в случае голода раздавать людям хлеб без оплаты с условием
возврата в урожайный год. И Трубецкой и Шувалов считали необходимым
почти полное сосредоточение хлебной торговли в руках
правительства. Оба проекта были заслушаны в Сенате и похоронены
в многочисленных комиссиях. Реального результата они не имели
и интересны как отражение того, что общественная мысль считала
необходимым создание государственных запасных магазинов на случай
помощи голодающим.
Правительственная политика по обеспечению населения хлебом
в ХУПГ В. не была предметом исследования. Единственная специальная
статья принадлежит М. Шпилевскому. Автор опубликовал некоторые
документы и на основании их сделал краткие выводы. Рассмотрев
политику Екатерины
НП, М. Шпилевский
отметил, что вскоре по всту-
плении на престол Екатерина [| издала указ о заведении во всех
городах страны хлебных магазинов, «дабы всегда цена хлеба в моих
руках была».' Рассмотрение вопроса о хлебных магазинах в Сенате
закончилось созданием в 1763 г. специальной комиссии, состоявшей
из генерал-поручика Веймарна и генерал-майора Никиты Бекетова.
«Комиссия о учреждении государственных магазинов» пришла к заключению, диаметрально расходящемуся с намерением императрицы. Создание государственных запасных магазинов, писали Веймарн и Бекетов, стоило бы громадных издержек казне, а между тем «его должно
считать напрасным, бесполезным, невозможным, вредным как для
казны, так и для всего общества».'*
Освобождая казну от расходов и забот о снабжении населения
продовольствием, члены комиссии сочли необходимым позаботиться
о средствах для предупреждения голода и пресечения дороговизны.
Забота
о
продовольствии
населения
перекладывалась
на
помещиков
и магистраты.
«А как крестьяне в точном рабстве у помещиков
своих состоят, сии ж последние через первых благосостояния содержание свое и доходы получают, то всемерно никто в содержании
благосостояния своих крестьян больше интересован быть не может,
как сам каждый помещик. Следовательно, оному и требовать не можно,
чтоб чужим как (а не) единственно собственным его старанием такое
8
ему
в пользу
комиссии
обрашающееся
предлагали
издать
учреждение
высочайший
учинено
указ,
было».
Члены
обязывающий
поме-
щиков содержать годовые запасы. Проверка того, что годовая провизия
«для своего домашняго и крестьян своих продовольствия» содержится
помещиком, должна была осуществляться «близлежащими соседями
друг за другом».?' Члены комиссии считали, что правительство должно
отказаться от развития казенной торговли и всячески поошрять
частную торговлю хлебом. Комиссия рекомендовала отказаться даже
от государственных закупок хлеба для армии, а предлагала полковым
командирам покупать «по вольной цене хлеб и провиант и все прочия
до полковых нужд потребныя вещи» в тех местах, где расквартированы
полки.
М. Шпилевский считал, что идеи доклада, составленного
комиссией, легли в основу административной практики. «Императрица,
вероятно, убежденная доводами докладчиков, отказалась от первоначального намерения завести во всех городах хлебные запасные магазины» и тем самым держать хлебную торговлю под контролем государства. Правительство перешло к поощрению свободной торговли,
к развитию судоходства для улучшения этой торговли, к поощрению
совершенствования сельского хозяйства. «Правительство Е.катерины |]
старалось
всячески
побудить
помещиков,
сельские
и
городские
обще-
ства к заведению хлебных запасов на собственный счет. Но беспечность
и бездеятельность дворянских, сельских и городских обществ принуждали правительство заводить казенные магазины во многих городах
и селениях». М. Шпилевский, однако, не привел ни одного факта
заведения правительством магазина.
А. Лаппо-Данилевский также упомянул о заведении при Екатерине П хлебных магазинов, но при этом он не определил, были
эти магазины казенными или частными.?*
Авторы «Очерков истории Ленинграда» упомянули о создании
в
1766
г.
на
Адмиралтейской
стороне
запасных
казенных
хлебных
магазинов, «где во время наиболее резкого повышения цен па рынке
мука для „небогатых“ отпускалась по более дешевым ценам, чем
в торговых рядах». Магазины были созданы, по мнению автора
приведенных выше строк В. И. Макарова, «чтобы уменьшить рост
недовольства народных масс все увеличивающейся дороговизной»
(фактов недовольства автор не привел). «Серьезного влияния на цены
эта мера не оказывала, так как подобных ‚,магазинов“ (слово «магазин»
автор всегда ставит в кавычки, — Л. С.) было совершенно недостаточно. Мероприятие преследовало не экономические, а политические
цели правительства».
Приведенные выводы также не подкреплены
фактами.
Невозможно
верно
оценить
мероприятия
по
снабжению
хлебом
жителей Петербурга, не располагая материалами о существовании
запасного магазина и его деятельности. Такие материалы удалось
найти в архиве ЛОИИ.
В 1766 г. в Петербурге был основан запасной магазин. Его
каменные амбары для хранения муки располагались по Крюкову
каналу. Жлеб из этого магазина продавался по низкой цене. Кроме
возмещения расходов на закупку и перевозку хлеба, цена его в
9
Петербурге включала 8-процентную надбавку. Последняя была необходима для постройки и починки магазинных помещений, оплаты
служителей. из нее также шло отчисление на увеличение капитала.
расходуемого на закупку хлеба.*° Петербургский магазин был крупным
складом, в нем хранилось до 200 тыс. четвертей муки. Его служащие
проводили большую работу по заготовке, хранению и продаже хлеба,
однако штат магазина был невелик — 20 человек, включая сторожей
и8 вахтеров. На содержание всех служащих тратилось всего 1828 руб.
в год. Как видим, аппарат был минимальным. Когда пишут о чиновниках царской России, то обычно употребляют термины «взяточничество», «казнокрадство», при этом редко изучают конкретные факты,
относящиеся к служебной карьере прогрессивно настроенных чиновников. Между тем в екатерининское время с оживлением общественной жизни среди чиновников можно встретить людей, одушевленных идеей честного служения обществу. Эти люди особенно охотно
шли на службу, которая позволяла им осуществлять свои принципы.
Характерно,
что в правлении
действительный
статский
С.-Петербургского
советник
Даль
и
магазина
коллежский
находились
советник
Ра-
дищев.? Управляющим магазином был коллежский советник Добровольский. Генерал-провиантмейстер Маврин писал в одну из правительственных комиссий: «Не могу не отдать справедливости управляющему магазейном. .. господину коллежскому советнику Добровольскому и прочим чинам его команды в их отличной работе». По
положению «Закона о магазейнах» служащие имели право ежегодно
терять определенный процент от хранящегося хлеба «на раструски
и
мышеяд».
За
11
лет
Добровольскому
следовало
«на
раструски
и мышеяд» исключить 30 134 четверти муки, между тем управляющий и служащие его команды исключили только 4350 четвертей. ы
Они сумели практически полностью сохранить вверенный им хлеб
от наводнения, а совсем малое количество подмоченного хлеба быстро
распродали по очень дешевой цене. Служащие магазина покупали
муку через подрядчиков в низовых городах «в удобное время дешевыми
ценами». Это
в Петербурге
позволяло
им
по очень низкой
в
течение
многих
лет
продавать
муку
цене. Цена для магазина устанавлива-
лась «высочайшим соизволением» и была одинаковой на протяжении
десяти лет (1775—1785 гг.) — куль девятипудового веса по 3 руб..
а четверть в 7'/. пудов по 2 р. 50 к.?! Вероятно, так же достойно
вел себя штат магазина и во время сильного вздорожания хлеба в Петербурге, во всяком случае нет ни одного факта, свидетельствующего
о злоупотреблениях
служителей
магазина; сохранились тетради,
в которые каждый день записывались все покупатели и количество
хлеба, проданное каждому из них. [После этого трудного для Петербурга
периода,
30
октября
1786
г.,
императрица
повелела
премиро-
вать служащих магазина, выдав им «за труды и усердное исправление
должностей годовое их не в зачет жалованье».?*
обычное время, когда рыночная ситуация была, по мнению
правительства, нормальной, хлеб из магазина на продажу частным
лицам почти нс поступал. Так, в 1777 г. было продано всего 360 четвертей, в 1780 г.— 34252 четверти. в 1783 г.— 1821 четверть,
10
в 1784 г. 23 745 четвертей, в 1785 г. количество проданного петербургским жителям хлеба резко возросло
— 85 296 четвертей.33 Попытаемся определить,
что значили эти цифры.
Летом
1786 г. в Петербург
пришло необычайно много работных людей — 58 тыс. Вместе с ними
число жителей Петербурга, нуждающихся в покупке хлеба (т. е., исключая военнослужащих и казенных служителей, получающих провиант
из казны), составило, по данным петербургского губернатора, 174 тыс.
человек. Для того чтобы прокормить такое большое число жителей, требовалось
33 750
четвертей
работных людей
хлеба
(85296
муки
в месяц.3*
В
в город не было. Проданное
четвертей)
могло
прокормить
1785
г. такого
наплыва
из магазина количество
горожан
около
трех
месяцев.
В обычное время магазин продавал хлеб в Адмиралтейское ведомство"? и Провиантмейстерскую канцелярию, т. е. он шел на пропитание
армии и мастеровых казенных предприятий. Но потому этот магазин
и считался «запасным магазейном», что он должен был помочь правительству предотвратить голод в экстремальной ситуации. Представление о том, что магазин продавал населению хлеб постоянно, является
ошибочным.
Документы архива ЛОЙИ позволяют проследить, какие меры принимали петербургские власти в момент резкого подорожания хлеба.
К
июню
1786
г.
в
Петербурге
резко
поднялась
цена
на
хлеб,
куль муки вздорожал до 7 руб. В Шлиссельбурге цена поднялась
до 7р. 50 к.— 7р. 70. к.?° Прежде существовавшая цена хлеба — «такая,
к каковой давно уже здесь приобвыкли, ибо из лавок за многие
уже годы ниже сего почти никогда не продавался» 37 — была 4 руб.—
4 р. 250 к. за куль. Вздорожание хлеба стало подлинным бедствием
для неимущих. Правительство образовало 15 июня 1786 г. авторитет-
ную комиссию, которую возглавили граф Шувалов и граф Воронцов.
Комиссия была учреждена, «чтоб цену на хлеб в здешней столице
снизить и впредь удержать оную в желаемом положении».
Вздорожание было вызвано неурожаем 1785 г.39
Правительство исходило из того, что в столь огромной стране,
как Россия, «по разному климату и разному свойству земли не бывает
повсеместного в хлебе недостатка, остаются области с излишеством
хлеба». Задача состояла в том, чтобы изыскать резервы и быстро
переправить их в районы, терпящие бедствие.
Комиссия прежде всего выяснила причины вздорожания. Оказалось,
что
в
результате
неурожая
в Петербург
было
завезено
осенью
1785 г. мало хлеба и «дороговизна произошла от невеликого остатка
прошлогоднего хлеба в лавках и лабазах, от малого привоза на барках
с начала весенней навигации, от прекращения продажи из запасного
магазина и от пришедших в город до 58 000 работных людей».“'
По приказу комиссии было оперативно выявлено, сколько хлеба
имеется в городе. Специально определенные комиссией чиновники были
«тот же час» посланы во все районы Петербурга «для описания
количества муки ржаной, также и ржи в лабазах, лавках, амбарах
и в тех местах, где хлеб промышленниками держится». Правительственные канцелярии имели реестры всех лабазов, лавок и амбаров
11
города, и посланные комиссии шли по заранее известным адресам.
Кроме того, их сопровождали люди, досконально знавшие свою часть
города, — квартальные офицеры и гласные городской думы. Во время
досмотра они должны были выявить наличие хлебохранилищ «и сверх
оного ресстра» и зарегистрировать и этот хлеб. Посланным чиновникам
и сопровождающим их лицам велено было не делать торгующим
«никакого притеснения или устращивания», объясняя торговцам, что
сие делается «для узнания самой истины о наличности здесь в городе
хлеба». При осмотре хлеба должны были присутствовать сами хозяева
или их приказчики.*? Быстро проведенный учет позволил выяснить,
что в городе имеется 41 000 четвертей хлеба“* (руководители комиссии считали, что определенное количество хлеба торговцы обязательно
от досмотра утаили). Взяв сведения у губернатора о количестве
людей в городе, комиссия доложила Екатерине ||, что хлеба хватит
на 4—5
недель.
Столь же оперативно правительство получило сведения об идущих
в Петербург хлебных караванах. Генерал-поручику Архарову, «имеющему водяную коммуникацию в своем ведомстве», был дан указ
«без дальней огласки собрать вскорости все сведения о идущем
в Санкт-Петербург хлебе через подкомандующих его на пристанях
и по разным дистанциям находящихся». Эти сведения поступили в комиссию с нарочным курьером.“ Стало ясно, что кашинский караван
с 100000 четвертей муки и ржи подойдет в Петербург не позднее
15 июля. Кроме того, на барках, идущих по Неве, находилось около
20000 четвертей ржи, но она «не есть рожь на продовольствие
здешнего города определенная, а большею частью законтрактованная
для заморского отпуску»
Сразу же, 22 июня 1786
по 3 р. 60 к.—3 р. 80 к. за четверть.“
г., последовал указ о запрещении вывоза
этого и другого хлеба за границу.*’ Характерно, что еще до правительственного указа о запрете вывоза хлеба за границу из С.-Петербургского порта управа благочиния сама воспрепятствовала такому вывозу.
Комиссия о хлебе была создана, как помним, 15 июня 1786 г. Управа
благочиния
запретила
иностранным
купцам
вывоз
хлеба,
как
только
увидела, что хлеб в Петербурге начал дорожать. Иностранные купцы
уплатили пошлину, получили «ерлыки из таможни» и хотели грузить
хлеб, но им запретила управа благочиния. Поскольку государственного
указа о прекращении вывоза хлеба не было, управа сослалась на то,
что иностранные торговцы купили зерно в Петербурге, а значит,
допустили перекуп, который запрещен. Запрет перекупов был подтвержден указом Екатерины [ от 23 июня 1784 г. Корабли простаивали
без грузов, иностранные купцы жаловались в таможню, таможня жаловалась
ния
в С.-Петербургское
утверждала,
что
хлеб
губернское
иностранцами
управление.
«закуплен
Управа
здесь
с
благочивозвыше-
нием настоящих цен и из числа доставляемого сюда на вольную продажу для продовольствия здешней губернии жителей, каковую покупку
управа благочиния почитает не иначе как родом перекупа, от которого
может возвыситься крайняя дороговизна на хлеб».* Управа благочиния
прекрасно знала, что зерно привезено в Петербург специально для
заморского торга, а не для продажи в городе, и значит, покупка зерна
12
иностранными купцами не была перекупкой хлеба, привезенного на
продажу жителям Петербурга, но твердо стояла на своем, пытаясь
сохранить зерно в городе. В этом отразился также характерный для
70— 80-х годов ХУ в. взгляд на торговлю зерном как разорительную
для России. 11 июня С.-Петербургское губернское правление направило
в портовую таможню указ, в котором одобрило действия управы
благочиния.
Губернатор
объявил
управе
«удовольствие»
ее действиями
и подтвердил, что не может быть в Петербурге покупки хлеба иностранными купцами, что вывоз хлеба «основан единственно на пользу
иностранных купцов».“° Таким образом, управа благочиния сохранила
в городе определенное количество зерна.
Но существовала еще одна трудность. В Петербурге почти не было
мельниц, поэтому в Петербург всегда везли муку, рожь привозили
специально для заграничного торга. Комиссия нашла выход. Летом
1786 г. «остановленную от отпуска от здешнего порта за море рожь»
перемалывали на ручных жерновах 200 человек из рабочего и смирительного домов.?°
В рассматриваемое время хлебная торговля в Петербурге находилась «в руках восьми главноторговцев». В городе ходили упорные слухи
о спекуляциях этих торговцев, задерживающих якобы суда с хлебом
на подступах к Петербургу, чтобы взвинтить цены. Комиссия сразу же
взялась за расследование этих слухов. Вверх по Неве был отправлен
коллежский
секретарь
Сергей
Беневоленский.
Уже
2 июля
Шувалов
и Воронцов получили его рапорт. Задержанных судов с хлебом не было,
на всем пути оказалась только одна стоящая барка, на которой
привез
200
четвертей
продававший
не
этот
хлеба
хлеб
тверской
местным
крестьянин
Иван
крестьянам.
Гамановский,
Перекупщиком
он
был.'
Выяснив обстановку, правительство сочло необходимым начать
продажу хлеба из запасного магазина и предприняло экстренные меры
для пополнения магазина хлебом. Магазин находился «под собственным ведением» императрицы, на случай отсутствия Екатерины [П —
«под ведением главнокомандующего в столице». Екатерина П уделяла
в это время пристальное внимание снабжению Петербурга хлебом.
Доклады комиссии шли непосредственно к ней, от нее шли распоряжения.
В
«Дневнике»
сохранились
23
июня
записи
1786
г.
секретаря
о том,
«От
что
Екатерины
вопрос
беспокойства
не
этот
было
[П
А.
В.
волновал
выхода.
Жраповицкого
императрицу
Был
позван
поутру. Говорено о хлебной комиссии благосклонно. Имел случай
заявить о поспешности доклада и сказать о надобности усилить запасной магазейн».?? 1 октября — «Изъяснениео Маврине по поводу хлеба,
покупаемого поставщиками под Невским».3 23 октября 1786 г. Екатерина осовбодила от ответственности за магазин генерал-провиантмейстера Маврина и назначила с.-петербургского губернатора Новосильцева.?* Цену на хлеб, продаваемый из магазина, устанавливала императрица. Комиссия предложила Екатерине [| установить 55 коп. за пуд
ржаной муки, или 4 р. 95 к. за куль. Члены комиссии считали, что при
существующей цене муки 7 руб. за куль продажа из магазина по более
дешевой цене приведет к появлению «перекупщиков и подобных тому
13
злоупотреблений». Однако Екатерина П указала снизить цену до
45 коп. за пуд. Власти обнародовали в газетах и иными способами
по всему городу извещение о продаже хлеба из казны по этой цене.
Открылся запасной «городовой» магазин. За июль— август 1786 г.
магазин продал 43 200 четвертей муки, т. е. около 70 % того, что тре-
бовалось
городу.
Продолжал
не удалось установить,
например,
3330
«выпущено
кулей»,5°
но
магазин
работать
сколько хлеба было
в городе
была
это
вся
на
продажу
мука
или
и
осенью,
из него продано.
муки
только
но
кулевым
одна
нам
В сентябре,
из
числом
партий —
неизвестно. Вряд ли можно говорить, что торговля из магазина не имела
значения.
Шувалов и Воронцов были «самоличными» свидетелями «общенародного удовольствия» по поводу открытия магазина. Помимо того
что
жители
появление
85
коп.
с
Петербурга
казенного
четверти.”
покупали
хлеба
хлеб
снизило
Осведомленные
цену
люди,
по
у
государственной
«вольнопродавцов»
сообщали
члены
на
комиссии,
уверяли, «что не было в то время злоупотребления со
торгующих хлебом, ибо они сами, покупая хлеб дорогою
на пристанях, не могли иначе продавать». Несомненно,
что хлебопродавцы в это время не упускали случая для
Купец И. А. Толченов в своем «Журнале» спустя 10 лет после
1786 г. корил себя за то, что «сими благополучными
цене,
стороны
ценою
однако,
наживы.
событий
годами не восполь-
зовался по своему нерадению». Увлекшись семейными заботами, он
не поехал в Петербург, поручил дела приказчику, который отчитался
перед ним в продаже ржаной муки по 9 р. 70 к.—5 р. 60 к. за куль.
Даже это дало «редкой барыш», но Толченов горевал, считая, что мог
разбогатеть в те годы значительно больше, если бы находился в Петербурге
сам. ря
В правительственных бумагах говорилось о запасном магазине
как средстве помощи нуждающимся жителям: «Запасной магазейн, —
значилось в указе, — установлен в нужном случае для пособия маломошным жителям и простому народу»,
«бедные и посредственного
состояния жители ближе по положению своему должны быть к монаршему милосердию»,', «для народу и вообще для людей неимущих
или посредственного состояния хлеб недорого продаваться будет из
запасного магазейна, где его получать можно по 45 копеек пуд, которая
цена, конечно, неотяготительна».°° Екатерина [| писала петербургскому вице-губернатору Новосильцеву: «Городовой запасной хлебный
магазейн учрежден с тем намерением, дабы при дороговизне хлеба
обеспечить пребывающему в здешней столице и в окружных местах
народу, а особливо же скудным людям, безнуж|[д]ное прокормление
и поддержать умеренную цену, то и желаем, чтоб вы, имея сие в виду,
преимущественно
таковых
довольствовали
отпуском
хлеба пудами по установленной от нас цене»."*
Императрица и руководители комиссии о
подчеркивали,
что
«отпуски
хлеба
(из
им
хлебе
магазина.—
Л.
из
магазейна
неоднократно
С.)
в знатные
домы совсем не приличны»;" что же касалось требований, поступающих
от разных домов и команд об отпуске из магазина хлеба кулями
и в немалом количестве, то нужно «таковый отпуск удержать, дабы
14
не довести магазейн до оскудения».° «Команды эти», т. е. различные
казенные и дворцовые ведомства, должны были для своих людей покупать хлеб вольною ценою. Эти указания относятся к 3 ноября
1786
г. и 9 ноября
1788
г. Документы
показывают,
что беспокойство
властей было обоснованным. С момента открытия магазина ведомости
о продаже хлеба пестрят именами знати, генералов, крупных чиновников. Записи об отпуске хлеба работным людям единичны. За 1 июля
1786 г. было 74 выдачи
хлеба, из них 73 дворянам
и одна священнику;
за 2 июля — 134 выдачи, из них 113 дворянам, 10 иностранцам,
4 священникам, 4 разночинцам, 3 купцам. Подавляющее большинство
дворян
покупали
по
одному
кулю
(по
9
пудов,
хотя
велено
было
продавать хлеб пудами). Однако сановники использовали свое положение,
чтобы
Безбородко
закупать
в июле
хлеб
в
магазин
очень
больших
продал
в два
количествах.
приема
20
Для
графа
кулей
муки
(180 пудов), для княгини Дашковой 5 дней подряд отпускали по 2 куля
(90 пудов), обер-полицмейстер Петербурга Рылеев, обязанный следить
за порядком, закупил не менее 9 кулей за месяц, для А. А. Нарышкина
сразу
отпустили
10 кулей
и т. д.
родажа хлеба работным людям осуществлялась много реже.
1 и2 июля ее не было. 3 июля 1786 г. из 119 выдач на долю рабочих
приходилось только две выдачи: «Рабочим людям 20 человекам —
3 куля» и «В дом Григория Никитича Орлова рабочим людям
36 человекам — 6 кулей».
4 июля
«мастеровым
людям,
занятым
раз-
делением золота и серебра, 50 человекам — 5 кулей» (1 августа им же,
33 человека, — 6 кулей). Рабочим людям в дом советника Мирза-хана,
10 человек, — 1 куль. За первые 5 дней работы магазина был продан
701 куль муки, из них рабочим людям — 15 кулей, двадцати служителям горного училища — 2 куля; в военные команды — 4 куля
(майору Маничарову
30 человек — 2 куля).
на 5 человек — 2 куля, майору Зимину
на
Остальная мука разошлась сановникам (сена-
тору князю ШЩербатову, камергеру Салтыкову, адмиралу Чичагову
и др.), дворянам, живущим в Петербурге, офицерам, канцелярским
служащим, священникам, иностранцам («придворной бабушке
ше» — 1 куль, иностранцу Миллеру
— 1 куль и т. д.).
Штиль-
Такая же ситуация характерна и для последующих дней. В августе
канцеляристы магазина стали объединять всех рабочих, получивших
хлеб в течение дня, в одну запись, например: 19 августа «разным
рабочим
людям —
13 кулей»,
21
августа
«разным
рабочим
людям
—
27 кулей». Если приходили мастеровые с определенной фабрики,
то это отмечалось в записи: 19 августа — «чулошной фабрики рабочим
125 человекам — 12 кулей», 21 августа «шпалерной мануфактуры служителям — 2 куля». В большинстве дней рабочие не покупали хлеб,
но в отдельные дни им отпускались значительные количества хлеба:
31
июля
в дом
баронессе
Черкасовой
для
рабочих,
150
человек, —
7 кулей; 1 августа в дом графа Брюса для рабочих людей, 150 человек, — 10 кулей, рабочим людям, 28 человекам, — 3 куля. Самое большое количество хлеба было выдано рабочим 19 августа: из 96 кулей,
отпущенных в этот день, 25 кулей пришлось на долю рабочих,
4 куля — на долю военнослужащих с Каменного острова, 29 кулей
15
вители знати и генералитета (по кулю муки было продано в дома
генерала Ганнибала, генерала Потемкина, князя Голицына, княгини
Шаховской, графа Ягужинского, генеральши Штелиной).
Имеются записи о продаже муки служителям. и ученикам различных
казенных
заведений.
5
августа
Академии
наук
служителям,
60
чело-
век, — 2 куля; 25 июля Академии наук для мастеровых людей — 2 куля; 18 августа Академии наук для воспитанников — 10 кулей; 3 июля
Горного училища служителям, 20 человек, — 2 куля; 28 июля в Академию художеств для воспитанников — 10 кулей. 5 августа кавалерской думы служителям выдано 5 кулей; 25 июля музыкантам князя
Г. А. Потемкина — 1 куль; 21, 23 июля, 1 августа — придворным конюхам
выдано
13 кулей.66
Видно, что в июле хлеб отпускался из запасного магазина только
кулями, в августе,вероятно, также (поскольку хлеб, выданный рабочим
людям, стали объединять в одну запись, то говорить об этом с полной
уверенностью нельзя). В конце осени—начале зимы положение изменилось. Вице-губернатор Новосильцев, которому подчинялся магазин,
свидетельствовал, что «день ото дня увеличивается число просящих
хлеба, а по времени еще больше ожидать должно, особливо пред
наступлением весны. Главный расход по пуду и по два, простирающийся в сии дни до 1800 пуд».°’ Одновременно Новосильцев подчеркивал, что «немало требований выходит по 1—2 куля от домов от команд
на целые корпусы. Сейчас требуют служителям придворной конюшни
на 627 человек, Академии наук на 879 человек, ведомству конторы строения домов и садов на 500 человек, медицинской коллегии 100 кулей,
да Адмиралтейского ведомства на Охтенских жителей требовано было
6000
кулей». "3
Продавая хлеб из магазина по цене, значительно ниже рыночной,
чиновники предприняли энергичные меры для пополнения магазина
хлебом
по
требованию
правительства,
«не
следуя
обрядам
канцеляр-
ским, но образом самым кратким, наблюдая токмо верность, точность
и ясность и стараясь, чтоб тут во всем невместная медленность
отвращена была».
° Необходимо было срочно «пособить прямой
нужде»,
а при лучших урожаях предполагалось довести запас магазина до
300 тыс. четвертей. Были отпущены из казны деньги для закупки
хлеба в Риге. Жлеб закупили, но при этом ошибочно заключили
контракты на провоз хлеба до Кронштадта, что удорожило его провоз
в Петербург. В Риге хлеб закупили по 4 р. 57 к.— 4 р. 66 к. за четверть,
провоз
до
Кронштадта
обошелся
в 60
коп.
четверть,
от Кронштадта
до Петербурга «с покупкою кулей, наймом крючников, перемеркою
и поклажею в магазейн по 30 коп., да за перемол ржи по 60 коп.,
почему и причитается расход на рожь, окроме рижской цены, по
1 р. 50 к. на всякую четверть».? Кроме денег, отпущенных для закупки
хлеба
в Риге,
казна
выделила
132 500
руб.
«в
пользу
магазейна
без
возврата»; предполагалось, что на них будет закуплен хлеб «в низовых
16
городах, где хлеб родится». Закупать хлеб предполагалось «не только
подрядом, но и через своих комиссионеров, отправляемых в те места
с наличными деньгами»."!
Из ассигнационного банка отпустили 150 000 руб. Шувалову и Воронцову на покупку хлеба. Екатерина | выражала уверенность, что они
употребят эти деньги «в действо с наилучшим успехом. В сем случае
не считаем мы нужным наблюдать приказные обряды, но на основании
купеческом хозяйственную только выгоду». Закупка хлеба, доставка
его,
«люди
коих
вы
для
того
употребите
да
останутся
вашем распоряжении».” Из этих денег Шувалов
в
собственном
и Воронцов передали
новгородскому и тверскому генерал-губернатору Архарову
89 700 руб.,
рижскому губернатору Беклешову 60 000 руб. С мая по октябрь 1787 г.
Архаров
купил
и переправил
в петербургский
магазин
18 276
кулей
8 пудов, да 19 776 кулей 8 пудов купленного им хлеба дойти не успело
и зазимовало в Ладожском канале. Каждый куль с доставкой обошелся по 4 р. 53 1/2 к. Беклешов купил и доставил в магазин 8 421 куль,
его хлеб обошелся в 5 р. 81 1/2 к. за четверть.!3
Для ускорения доставки хлеба указом 23 октября 1786 г. повелено
пропускать хлеб в Петербург без остановок, оказывать везущим хлеб
всякое
содействис.
На
пристанях
был
опубликован
указ
об освобожде-
нии судов с хлебом от всех осмотров. Только при входе в Шлиссельбург
должно
было
объявлять,
сколько
везут
хлеба.
Потом
в Петербурге
или под Невским монастырем владельцы судов давали сведения,
сколько хлеба и для каких нужд привезено в город.”“ Таким образом,
администрация имела точные сведения об имеющихся в Петербурге
запасах
хлеба.
23 сентября 1787 г. всенародно был объявлен указ, отменяющий
запрет местных властей на вывоз хлеба из губерний, имевших удовлетворительный урожай. Подтверждена была вольная и повсеместная
торговля хлебом внутри империи, установленная указом 31 июля
1762 г.’ В ноябре 1788 г. Екатерина П предписала генерал-губернаторам Пензенской, Тамбовской, Казанской, Нижегородской, Орловской
губ.
на
посланные
из
казны
деньги
«покупать
колико
можно
хлеба» и распорядиться его доставлением в Петербург.
В условиях неурожая и голода работа комиссии по закупке хлеба
усложнилась. Из всех губерний поступали сведения об урожаях и ценах,
закупалось зерно для Петербурга в Архангельске, Казанской, Вятской
губ.”
Комиссия
считала,
во
что
обойдется
в Петербурге
хлеб,
доставленный из той или другой части страны, и решала на этом
основании, закупать его или нет.
В это же время, в 1786—1788 гг., появляется множество предложений об улучшении снабжения Петербурга хлебом. Некоторые из них
были весьма радикальные, например предлагали «зделать распорядок
касательно винокурения», который даст уменьшение в казенном доходе,
но зато будет «приращение» в хлебе для народного продовольствия.”
Решались вопросы о будущем магазина. Комиссия предлагала, когда
«цена на хлеб збудет внутри государства, то есть после хороших
урожаев», тогда купить в запасной магазин, «чтоб оным по крайней
мере можно было на год столицу и уездные здешней губернии
2 Петербург
и губерния
17
города... совершенно обеспечить, независимо от того количества,
который промышленниками на вольную продажу сюда привозится».80
До 400 000 четвертей, в том числе '/; рожью, предлагала комиссия
иметь в запасном магазине.?
Как видим, государство обладало определенными возможностями,
чтобы помочь столичному населению в неурожайные годы, и использовало эти возможности. Кроме запасного хлебного магазина в Петербурге был и запасной дровяной магазин.
Неурожаи 1785—1788 гг.? показали правительству необходимость
принятия более действенных мер для оказания помощи голодающему
населению. Политику Екатерины П в этом вопросе более энергично
продолжил Павел Г. В 1799 г. велено было, чтобы во всех казенных
и частных селениях учреждены были магазины для хранения запасного
хлеба на целый год и чтобы губернаторы рапортовали об их состоянии.
Из отчетов губернаторов 1800 г. видно, что определенные меры
были приняты.
Но сельское население, которое обязано было создать
эти запасы, исходя из нормы три четверти ржи и три четверика
ярового на каждую душу мужского пола, было не в состоянии отложить
столько хлеба. Все правительственные призывы о создании у крестьян
запасов на неурожайное время оставались невыполненными, так как для
уплаты податей крестьянин вынужден был даже в урожайные годы
продавать столько хлеба, что ему едва хватало на пропитание.“
Анализ
проблем
продовольственного
снабжения
Петербурга
рас-
крывает те стороны жизни столичного населения, которые до сих
пор ускользали от внимания исследователей. Факты показывают,
что абсолютистское государство, решительно отстаивая интересы господствующего дворянского класса, в то же время должно было
проводить в жизнь меры для удовлетворения потребностей всего
общества, включая его низшие слои.
ПСЗ. Т. 4. № 2240.
? Приговор Сената от 18 февраля 1712 г. // Доклады и приговоры, состоявшиеся
в Правительствующем сенате в царствование Петра Великого. Спб., 1882. Т. П, год 1712,
ки. 1. № 167
3 Семенова Л. Н. Очерки истории быта и культурной жизни России : Первая
половина ХУШ в. Л., 1982. С. 229—230.
*В
40-е годы ХУШ
в. квалифицированные казенные мастеровые получали
по 2 четверика ржаной муки, по '/з четверика круп и снетков, по '/; четверика гороху,
соли по 2 фунта на месяц, в мясоедные дни по '/› фунта ветчины в день (Семенова Л. Н.
Рабочие Петербурга в первой половине ХУП] века. Л., 1974. С. 166).
5 Капустина Г.
Д. К истории хлебного рынка Москвы в ‘начале ХУШ в. //
Города феодальной России. М., 1966. С. 376—378.
Он
архива Александро- Невской лавры. Спб. 1903. Т. 1; 1911. Т. 2;
1916. Т.
т
и, . . столичного города С.-Петербурга. .. // Белые ночи. Л., 1975. С. 228.
8 Там же. С. 231.
3 Семенова Л. Н. Рабочие Петербурга в первой половине ХУ
века. Л., 1974.
С. 201—203.
1 Волков М. Я. Привоз хлеба в район Петербурга в 20-е годы ХУШ в. // Вопросы
социально-экономической истории и источниковедения периода феодализма в России.
М., 1961. С. 120.
Каждый
| четверик (14.5 кг) ржаной муки,
мяса в мясоедные дни и 2 фунта
удваивалась
(Семенова
Л.
Н.
Рабочие
163).
? Волков М. Я. Привоз хлеба... С. 122—123. О том, сколь огромен был этот
«запас» и что он ни в коей мере не мог полностью идти на пропитание семьи помещика
и его дворни, свидетельствуют цифры. Навигация в районе Опоченской пристани
продолжалась по крайней мере 6 месяцев —с 25 апреля по конец октября. Книга
записи сказок владельцев судов, везших запасы дворян, сохранилась всего за два
месяца 1721 г. —с 25 апреля по 30 июня. За эти месяцы А. Д. Меншиков получил
8403 куля, П. М. Апраксин — 1511 кулей, Г. И. Головкин — 1000 кулей, Г. Г. Скорняков-Писарев — 1300 кулей ит. д. (Волков М. Я. Привоз хлеба. .. С. 122). Куль равнялся
9 пудам.
13 ПСЗ. Т. 7. № 4634.
'\ Очерки истории Ленинграда. М.; Л., 1955. Т. 1. С. 84; Семенова Л. Н.
Рабочие Петербурга... С. 159—163.
15 ПСЗ. Т. 7. № 4420.
18 Шпилевский М. Материалы для истории народного продовольствия в России //
Зап. Новоросс. ун-та. Одесса, 1874, Т. 14. С. 4.
'7 Там же. С. 5.
'8 Указ 23 августа 1763 г. ПСЗ, № 11649; Шпилеаский М. Материалы для истории
народного продовольствия в России. Прил. 1. С. 8.
19 Там же. С. 14—20.
20 Там же. С. 21,
?' Там же. С. 22—23.
2? Там
же.
С.
30—31.
23 Там же. С. 34—35.
24 «В тесной связи с мерами по народной гигиене стоял и вопрос о народном
продовольствии, получившем благодаря попечениям Екатерины [ менее случайный и
произвольный характер, чем то было раньше. Кое-где, например, заведены были
хлебные магазины, они появились не только в городах, но и в некоторых деревнях»
(Лаппо-Данилевский А. Очерки внутренней политики императрицы Екатерины [1. Спб.,
1898. С. 14).
25 Очерки истории Ленинграда. М.; Л., 1955. Т. 1. С. 286.
26 Архив ЛОИИ, ф. 36, оп. 1, д. 410, л. 190, 195.
27 Там же, л. 458; д. 412, л. 79.
28 Там
23 Там
же,
же,
д. 413,
д. 410,
л. 289.
л. 337.
д. 412,
л. 78.
3% Там же.
31 Там же.
3? Там
33
3%
35
57 039
36
же,
Там же, д. 410, л. 210 и сл.
Там же, л. 36—36 об.
В 1784 г. в Адмиралтейство было продано
четверти.
Архив ЛОИЙИ, ф. 36, оп. 1, д. 412, л. 14.
37 Там
38 Там
же,
же,
д. 410,
д. 412,
л.
л.
47 203
четверти,
в
1785 г. —
118.
195.
33 В 1786 г. повторный неурожай был там, где сеяли вымокшими недозрелыми
семенами 1785 г., и в некоторых других районах. Неурожай в 1786 г. охватил
центр страны
— Московскую, Ярославскую, Владимирскую, Тверскую, Калужскую,
Тульскую, Рязанскую и черноземные губернии: Орловскую, Курскую, Воронежскую,
а также Смоленскую и Казанскую (Архив ЛОИИ, ф. 36, оп. 1, д. 410, л. 141—142;
Журнал или записка жизни и приключений И. А. Толченова. М., 1974. С. 211—212,
428—429.
* Архив ЛОИИ, ф. 36, оп. 1, д. 410.
*' Там же, д. 413, л. 11.
4? Там же, д. 412, л. 8.
43 Там
44 Там
45 Там
146 Там
же,
же,
же,
л. 8—9 об.
д. 410, л. 90.
д. 413, л. 16.
же, д. 410, л. 90.
2%
19
Там же, д. 413,
99 об.
Там же, д. 556, ^. 278.
Там же, л. 280.
Там же, д. 413, л: 15, 34.
Там же, д. 412, л. 14.
Храповицкий А. В. Дневник. М., 1901. С. 6—7.
Там же. С. 10.
Архив ЛОИИ, Ф. 36, оп. 1, д. 413, л. 95.
>
47
48
49
50
51
52
53
54
55
Там
56
Там же, д. 410, ^. 334.
Там же, л. 44—44 об.
Там же, л. 44 об.
Журнал или записка жизни и приключений
Архив ЛОИИ, ф. 36, оп. 1, д. 412, л. 64 об.
65.
Там
: чи л. 118.
Там
Там
Там
4
л. 64 об.
Там
. 410, л. 446.
Там
246 и сл.; д. 412, л. 75—80.
412, л. 471.
Там
Там
413, л. 95 об.—96.
Там же,
43, 96; д. 410, л. 46.
Там
Там
413, л. 97—97 об.
Там
124.
410, ^. 124.
Там
60
61
62
53
54
55
66
67
68
69
70
71
72
73
74
75
Там
Там
76
Там
77
Там
Там
78
79
80
Там
Там
же,
же,
144.
413,
410,
412,
413,
410,
вы.
59
15 об.
И.
А.
Толченова.
С.
206—209.
РННЬЬ
58
л.
кевыанызьяыыы
57
же,
159.
446.
87—96, 104—105,
183, 185—190.
148.
109, 115—115 об.
- 119-119 об.
119.
82
Щербатов М. М. Рассуждения о повсеместном голоде в России 1787 г. //
ЧОИДР.
1860. Т. 1; Безобразов. Неурожаи прошлого века // Наблюдатель. 1893.
№ 3; Щепкин. Голода в России // Исторический вестник. 1886. № 6
83 Мурзанов Н. А. Хлебные запасные магазины при Павле Т// Архив истории
труда, в России. ПГг., 1922. Кн. 3. С. 130—133.
* Шпилевский М. Материалы для истории народного продовольствия в России. С. 7.
81
Там
же,
же,
А. М. КОНЕЧНЫЙ
ПЕТЕРБУРГСКИЕ, НАРОДНЫЕ. ГУЛЯНЬЯ
НА МАСЛЕНОЙ И ПАСХАЛЬНОЙ
НЕДЕЛЯХ
Народная зрелищная культура, и в частности гулянья «на балаганах»,
— одна
из интереснейших сторон быта старого Петербурга.
Эти праздники «не только собирали воедино ‚‚весь город“, но и показывали ему собранные воедино традицию и новации, искусство „свое“
и ‚чужое“, простонародное и барское, народное и казенное, словом,
резюмировали и художественно синтезировали всю городскую куль-
туру».
Гулянья во время масленой и пасхальной недель — самые грандиозные по масштабу в отличие от остальных городских праздников —
не входили в разряд официальных увеселений, устраиваемых ежегодно по высочайшему повелению. Праздники «на балаганах», в которых наиболее ярко проявилась традиция народного театрального искусства, привлекали горожан обилием зрелищ и развлечений, атмосферой
игровой активности и непринужденного веселья.
Петербургские гулянья развивались на древних традициях деревенских календарных праздников, приуроченных к проводам зимы и
встрече весны, где катание с гор и на качелях, кружение на каруселях
было
связано с архаическими
культами
славянской
мифологии.
Н. В. Понырко прослеживает связь масленичной обрядности с кануном
христианского праздника Великого поста.’ Наплыв иностранных бро-
дячих
трупп
в столицу
(особенно
с
1820-х
годов)
также
способ-
ствовал расцвету площадного зрелишного искусства. Определенное
воздействие на гулянья оказали и великосветские развлечения. Так,
например, городская карусель «вобрала» в себя и различные формы
придворных забав: «карусельный круг» с играми, театрализованную
«великосветскую карусель» с костюмированными всадниками, кружение знатных экипажей на гулянье, иллюминацию.° Разумеется, все
эти придворные увеселения были переработаны праздничной площадью, «упростились до степени размалеванного лубка», по выраже-
нию ЕЁ. П. Иванова.
Зрелищшно-развлекательные
формы
европейского ярмарочного карнавала и
календарных
великосветских
праздников,
развлечений
21
синтезировались применительно к петербургскому укладу, приобретая
новый характер. По наблюдению А. Ф. Некрыловой, гулянье как
«открытая система легко впитывает в себя элементы и формы различных традиций, сфер быта, культуры, искусства». В условиях
городской среды изменилась и социальная функция гулянья: площадь
стала местом проведения досуга и общественных развлечений жителей
столицы. Заметим также, что устроителям народных увеселений город
обязан появлением цирка, зоологического сада, аттракционов, общедоступных увеселительных садов, становлением эстрады и уличной
рекламы.
Единственным обстоятельным исследованием по петербургским
балаганам является известная книга Е.. М. Кузнецова, автор которой
для описания гуляний на Царицыном лугу в последней четверти ХХ в.
использует рассказы режиссера площадного театра, а для воссоздания
раннего периода народных праздников привлекает весьма ограниченно
печатные источники и материалы периодики. Мз мемуарной литературы укажем на содержательные воспоминания сына знаменитого
антрепренера АД. В. Лейферта и А. Я. Алексеева-Яковлева.”
Настоящая работа основана на архивных документах, выявленных
в различных фондах Ленинградского гос. исторического архива
(ЛГИА)
и Ленинградского гос. архива литературы и искусства
(ЛГАЛИ), а также на изучении периодики, изобразительного ряда
(в собраниях музеев и библиотек Ленинграда и Москвы),
работ по истории Петербурга, бытовых очерков.
мемуаров,
Считаю приятным долгом выразить признательность за советы и
указания Н. Д. Румянцевой, Е.. А. Сунцовой, А. Г. Левинсону,
Ю. М. Лотману, Р. Д. Тименчику, Токуаки Баннай (Токио).
В
нашу
задачу
входило
провести
реконструкцию
общей
картины
петербургских гуляний, в истории которых можнс выделить три периода, отражающих эволюцию зрелищно-развлекательных форм народных праздников: 1) в ХУПП— первой четверти ХХ в. гулянья проходят на льду Невы и в различных частях города, а пространство
праздничной площади организовано вокруг мест забав (гор, качелей и
каруселей); 2) празднества на Адмиралтейской площади (1827—
1872), когда центром увеселений становится действо-зрелище (балаганные театры, большие карусели с балагуром «дедом», райки и т. д.);
3) гулянья в последней четверти ХХ в., на которых проявляется
тенденция к увеличению (и совершенствованию) аттракционов и
мелких
зрелищных
Народные
До
начала
ХХ
форм.
увеселения
в ХУП|—первой
в. петербургские
газеты
четверти
помещали
ХХ
в.
только объявле-
ния о гастролях приезжих трупп («комедиантов», «кунстберейтеров»,
«механиков», «еквилибристов» и др.). В дошедших до нас мемуарах
о Петербурге ХУПП в. иногда встречаются описания катальных гор
на Неве (при этом, как правило, не указывается местонахождение
построек).?
22
Основным
источником
по истории гуляний
в ХУП[— начале
ХХ
в.
послужил изобразительный материал,'°так как архивные документы,
относящиеся к этому времени, обнаружить не удалось, а первые
обозрения народных увеселений появляются в периодике в 1810-х годах.
Народная жизнь Петербурга возникает на многочисленных гравюрах и рисунках (реже в живописи) только в последнем десятилетии
ХУШь., | хотя и ранее бытовой материал присутствовал на различных
изображениях
города,
но в качестве
стаффажа.
Забавы
простонародья
привлекали
внимание главным
образом
художников-иностранцев,
которые, попав в чужую среду, более остро воспринимали экзотику
и своеобразие городских праздников.
Популярными развлечениями жителей столицы в первой половине ХУП| в., как отмечает Л. Н. Семенова, были святочные
потехи, кулачные бои и масленица, которая отмечалась разгульным
пиром, ездой на лошадях и катаниями с ледяных гор. Одно из первых
упоминаний
масленичной
катальной
горы,
специально
построенной
на
льду Невы, относится, насколько нам известно, ко второй половине
1730-х годов."
Изобразительный материал содержит информацию о местах проведения гуляний, дает представление об эволюции зрелищно-развлекательных форм народных гуляний, организации пространства праздничной площади, архитектуре и оформлении построек, городских
типажах и атмосфере увеселений.
В конце ХУП]— начале
ХХ
в., как это видно
по изобразительному
ряду, масленичные горы возводились на льду Невы против Смольного
монастыря, Литейного двора, Петропавловской крепости, Петровской
площади. Гулянья на масленице и пасхальной неделе проходили также
на левобережных
Дворцовой
изображений
площадях
и Царицыном
рубежа
Невы:
Сенной,
лугу.?
На
ХУПП—ХПГХ
вв.
Театральной,
переднем
находятся
плане
Петровской,
большинства
катальные
горы
(на масленице) либо перекидные качели и карусели (на пасхальных
увеселениях). В это время на гуляньях преобладают не зрелищнотеатральные, а развлекательные формы — прообразы современных
аттракционов, вокруг которых и организовано пространство праздничной
площади
(рис.
1—7).
«Масленица во всей Европе есть время торжества забав, — писал
П. П. Свиньин, — а для русских главнейшее удовольствие составляют
ледяные зоры».' Катальных гор было всегда две (их высота достигала
13—18 м); они сооружались параллельно друг другу, но в разных направлениях — скатами навстречу. Вот как описывает И.-Г. Георги горы
конца
ХУПГ
в.
«Здесь
бывало
построивали
обыкновенно
ежегодно
к сырной неделе две публичные горы на Неве. Каждая состоит в кубической подмостке из бревен в 6 сажень вышины, снабденной с одной
стороны лестницею для входа, а с другою — крутым, несколько
волнистым дощатым скатом, покрытым льдом для спуска и пр. Сие
увеселение столь нравится народу, что и простые женщины и молодые
люди лучшего состояния в оном участвуют. Некоторые молодые люди
столь искусны в том, что спускаются с горы без санок на ногах или
коньках».'!” Горы украшались елками, флагами, деревянной скульпту23
рой, а иногда и «першпективными картинами». «Для зимнего катанья
употреблялись санки и лодки, обитые сукном, на стальных полозьях
на ‚‚головашках“; у одних было резное изображение льва, а у других
лебедя».' Вечером горы освещались фонарями: «отражение сей массы
разноцветных огней в снегу, мешаясь с тенями, представляет необыкновенное зрелище».'
В последней
четверти ХУ]
в. горы стали возводить
и на пасхаль-
ных гуляньях; они были устроены по типу придворных катальных
сооружений. С этих деревянных («летних») гор спускались «по отведенным покатым желобам посредством маленьких колясок, поставленных на четырех медных колесах» (рис. 7).20
Качели строились первоначально на пасхальной неделе и составляли
«в
сие
время
всеобщую
забаву
и
гулянье»;?'
в конце
ХУ
в. они
появляются и на масленице.
Возле гор и качелей (круглых, маховых, подвесных) располагались
небольшие строения в виде шалашей («лубошных»)
или сараев,
получивших
с
1820-х
годов
название
балаганов.
Здесь
выступали
фокусники, кукольники, вольтижеры и комедианты, которые представляли «наиувеселительнейшим образом в приторных одеяниях всякие комические и трагические важные деяния, басни, сказки, чудеса,
кощунства и пр. Каждое представление не продолжается более получаса,
а потому
и бывает
оных
в день
до
30
и более...
Между
оными
бывают также и разные, показывающие свое искусство в скорости,
равновесии, силе».??
Первые три или четыре дня праздника стечение гуляющих было
не так велико. Но уже с четверга (эта традиция сохранилась и в Х/Х в.)
почти весь город собирался у гор и качелей. «Нева почти покрыта
вокруг гор людьми, каретами и саньми, ибо большая часть жителей
приезжает один или несколько раз туда, чтобы видеть оное».?3
Светская публика и состоятельные горожане выезжали на гулянье,
чтобы продемонстрировать новые экипажи и моды, а также посмотреть
на забавы народа, который в свою очередь с любопытством взирал
на множество карет или саней, опоясывающих толпу и постройки.
Праздничная площадь превращалась в своеобразную театральную
сцену, а участники гулянья были одновременно и зрителями, и действующими лицами.
С момента
основания
Управы
благочиния
(1782)
в ее обязанности
входил надзор за «народными играми и забавами».” Заметим также,
что с 1763 г. четвертая часть дохода от «публичных позорищ» и
«всяких игралищ за деньги» поступала в пользу воспитательного
дома. В Петербурге этот сбор производился с 1773 г.?
Принято, считать, что при Павле [ традиция народных праздников
прервалась.?° Действительно,
существует
указ
от 29 декабря
1796
г.,
в котором говорится: «Вольные спектакли запрещено давать во весь
Великий пост и во всю неделю Святые Пасхи».?” Однако, как свидетельствует аббат Жоржель, Павел | не только не запретил народные увеселения, но и сам наблюдал за ними. Описание масленицы в царствование Павла [ встречается также в мемуарах Меермана ^” (к изданию приложены две гравюры Й. Маркуса с изо-
24
бражениями гор на Неве и качелей на Царицыном лугу — Марсовом поле).
Судя по периодике, начиная с 1810-х годов размах гуляний стремительно возрастает. Газета «Северная почта» 26 апреля 1813 г. впервые
поместила подробный отчет о народном празднике: «Несколько уже лет
как сии увеселения устраиваются обыкновенно на Исаакиевской и
Петровской площадях. Там были ныне две летние горы, 8 театров
народных, 4 каруселя, 150 качелей круглых и 120 веревочных: все сие
поставлено было по плану и фасаду... Были дни, в которые с гор
скатывалось по 7000 человек один после другого, а в театрах перебывало зрителей до 30 000. В первые три дни уже карет и колясок было
по два и по три ряда вокруг качелей по всему пространству обеих
площадей...
Число
же оных
(экипажей. — А. К.)
вообще
на гулянье
сем примерно полагать можно до 3000».30
Появление на «сарае для комедий» балкона с зазывалами (вероятно,
‚в конце ХУ в.; рис. 6) 3! оказало огромное воздействие на характер
и структуру гулянья: представление отныне выносится и к наружным
стенам балагана, становится своеобразной «театрализованной рекламой».32
«Взойдемте в средину сего волнующегося замка, коего стены
с одной стороны составляют вертящиеся качели, с другой горы,
а с остальных сараи для комедий, — сообщал
наблюдательный
АЛ.
П.
Свиньин.
—
На
балконах
сих
последних
дурачатся
паяцы
и
гре-
мит разноголосая музыка. Посмотрите, как от доброго сердца хохочет
добродушный народ над пестрыми сими Момусами. Острота их более
всего веселит зрителей и привлекает в комедии, несмотря, что шутки
их большею частию бывают неудачны, как и многих остряков большого
света. Один паяц лазает по кровле с маленьким медвежонком, одетым
в детское платье... Другой с балкона отдает отчет хозяину своему,
облеченному в одежду Сципионов и Цезарей, о числе людей, идущих
в комедию... Там, на третьем балконе,
— драка кукол (Полишинель).
Ревнивый
муж
бьет неверную
жену.
Баталия
сия сопровожда-
ется презабавным разговором между супругами, забавным по существу
материи, а более по выговору простонародных русских слов исковерканным
голосом
немца
или
итальянца».``
Балкон как сценическая площадка стал обязательной принадлежностью балагана, а позже и карусели. Не случайно его отсутствие
вызвало недоумение у П. Фурманна
— автора статьи «Физиономия
масленичных балаганов»: «У Легата же и балкона нет! Это верх
плошадной аристократии. ГПомилуйте, что за важничанье, разве вы
забыли, что балаган без балкона все равно, что масленица без блинов?
Воля ваша, а, по-моему, балаган без балкона и балкон без наемного
балагура теряют типический характер свой!».?“
В конце 1810-х—начале 1820-х годов народные увеселения проводятся на Геатральной площади. «Уже три года как гулянье на Святой
неделе перешло с Исаакиевской площади на Театральную. Здесь
нельзя не удивиться искусству, с каким располагаются комедиянтные
сараи, качели, летние горы, карусели и проч. красивым и удобным
образом в столь тесном месте».
25
Масленица
1825
г.
прошла
на
Царицыном
лугу,
а
увеселения
на пасхальной неделе — на Театральной площади.3? В 1826 г. не было
сообщений о праздновании масленицы. А многолюдность публики на
пасхальном гулянье этого года, устроенном на Театральной площади,38
газета объясняла тем, что «закрытие театров по случаю траура заставляло людей образованных стекаться в балаганы будто на смех,
а в самом деле для рассеяния», отмечая при этом как нарушение
традиции отсутствие на празднике «придворных экипажей».3
С 1820-х годов, когда народные увеселения становятся заметным
событием не только в жизни Петербурга, но и России," газеты
и журналы регулярно помещают обстоятельные обозрения гуляний
«на горах» (масленица) и «под качелями» (пасхальная неделя),
в которых подробно описывают площадные зрелища и развлечения,
балаганные представления, называют имена их устроителей, число
построек и т. д.
Празднества
на Адмиралтейской
площади
(1827—1872)
Гулянья «на горах» и «под качелями» с 1827 г. постоянно проводятся на Адмиралтейской площади." \
Несколько слов о законодательных мерах по организации и регулированию народных праздников в эти годы.
«Для приращения городских доходов» с 1835 г. участки под балаганы и карусели на Адмиралтейской площади стали отдавать ежегодно
с торгов в городской распределительной думе (с 1873 г. — управе);
горы
и качели
(до
1867 г.) строились бесплатно.
К торгу допускались
«иностранцы и всякого звания лица», которым в думе объявлялся
«план всем местам, назначенным к отводу под балаганы»; нижняя
цена за квадратную сажень площади составляла не менее трех рублей
ассигнациями.‘? В листе для торга указывались «звание и имя получателя места», номер участка (он проставлялся на балагане), его
размер и стоимость. После окончания праздника содержатели построек
должны были в течение недели разобрать их и привести в порядок
площадь."3
Обер-полицмейстер, получив от думы уведомление об «отводе
мест», направлял в 1-й округ путей сообщения список владельцев
участков и план «розданным местам», поручая правлению округа составить чертеж расположения на Адмиралтейской площади балаганов,
гор, каруселей, качелей и вести надзор за их «правильною и прочною
постройкой». Выполненный чертеж поступал на «высочайшее усмотрение», после чего обер-полицмейстер давал разрешение на начало
строительства,
которое
продолжалось
около
двух
недель
силами
арендаторов участков под наблюдением архитектора округа путей
сообщения. Акты освидетельствования построек, подписанные архитектором и полицмейстером (они также присутствовали на торгах),
направлялись обер-полицмейстеру.** Согласно закону 1867 г., с торгов
стали отдавать участки под все постройки для народных праздников,
разрешив за отдельную плату оставлять не сломанными балаганы и
26
карусели после окончания масленицы на время Великого поста до
гулянья на пасхальной неделе.
Законодательство
коснулось
и «общенародных
увеселений».
Уложение 1845 г. предусматривало арест актеров «на время от трех
дней до трех недель» за «действия, которыми явно оскорбляются
добрые нравы и благопристойность».*° По ходатайству Общества покровительства животным в 1866 г. запретили «водить медведей для
забавы народа».“7
важды в году на Адмиралтейской
площади возникал увеселитель-
ный городок, растянувшийся на расстояние более полукилометра от
Дворцовой до, Исаакиевской площади, с двумя линиями многочисленных
построек.‘ Первую
линию
занимали
большие
балаганы
(преоб-
ладали театры), обращенные фасадами в сторону Невского проспекта.
Вдоль Адмиралтейства тянулись две катальные горы (скатами навстречу друг другу) и располагались мелкие строения. По торцам
второй линии, перпендикулярно ей, также стояли балаганы. Всего на
площади
находилось
до 16 балаганов
(в среднем
построек не регламентировалась, а ширина
чена
до
10 сажен
Гулянья
воскресенья
по выстрелу
ках; в 8 час.
(рис.
8, 9,
12); длина
и высота
их с 1836 г. была
ограни-
17).43
«на горах» и «под качелями» продолжались неделю (от
до воскресенья). Открывались они ежедневно в полдень
сигнальной пушки °° и с подъема флагов на всех постройвечера увеселения прекращались.
Празднества
на Адмиралтейской
страниц
в истории
петербургских
кусство
переживает
здесь
свой
площади —
гуляний.
одна из самых
Народное
ярких
зрелищное
ис-
апогей.
«Никогда не бывало такового количества комедий или балаганов,
заключавших большое разнообразие в представлениях, — говорилось
в одном из первых обозрений гулянья. — Кроме двух летних гор,
разного рода каруселей и качелей
— парижских, маховых, круглых
ит п, было 14 сараев, выстроенных вдоль Адмиралтейского бульвара, кои с пестрыми флагами своими и разноцветными вывесками
походили
на какой-то
были следующие
китайский
представления.
или
японский
№
1. Турньера — вольтижирование
городок.
В сараях
сих
и гимнастическое искусство на лошадях. 2) Кемферта — вольтижирование и екилибрическое искусство. 3) Лемана
— пляска по канату.
рама. 13) Шихтеля — гроты из сталактитов, или капельников. 14) Буравлева — китайские тени... Экипажи ездили в три или четыре ряда
мимо качелей».?'
Не
случайно
балаган
под №
1 (самое
престижное
место 5?)
зани-
мал «Амфитеатр Турниера», успешно гастролировавший в столице
с 1824 г. Огромная популярность труппы «конных балансеров» Жака
Турниера способствовала появлению стационарного цирка, открытого
в 1827 г. Турниер внес половину суммы на постройку деревянного
27
здания у Симеоновского моста, за что получил от города право
пользоваться «Олимпическим цирком» на пять лет «для представления в нем искусства верховой езды, вольтижирования и пантомим».
Особое место в истории петербургских балаганов принадлежит
Христиану Леману. Его имя появляется на страницах газет в 1826 г.
(до этого он выступал на народных гуляньях в Москве), когда
«Северная пчела» рекомендовала посетить балаган «балансера-гротеска» Лемана и
его зверинец.“ Но
уже в следующем
году он был постав-
лен в обозрении праздника «под качелями» в один ряд с Турниером.
«Леман — артист вроде паяцев. Он, кроме ловкости во всех гимнастических упражнениях, одарен особенным искусством переменять
физиономию и смешить мнимою своею простотою».?°
На пасхальной неделе 1830 г. Леман впервые показал петербуржцам серию пантомим-арлекинад. «Пантомимы будут переменяться
каждый день, — сообщала газета. — В первый — представлен будет
Пьеро бомбардир; во второй день
— Арлекин в плену; в третий
—
комическое путешествие по морю. Пантомимы сии сопровождаемы
будут забавными превращениями, например, управителя в осла,
крестьянской избы в модную лавку, Арлекина в книги; камень
превратится в Пегаса, на котором Арлекин полетит на воздух; Арлекином зарядят мортиру и выстрелят его в окно модной лавки;
Пьеро раздвоится и обе части его пойдут в противные стороны;
сильным ветром из мехов Пьеро в ванне поднимется на воздух».58
«Превращения составляют одну из важнейших частей представления,
— отмечалось в статье «Пантомима г. Лемана и компании»,
—
и все производится в действо так быстро, так ловко, что глаз не
успевает следовать за движениями, и не примечаешь обмана. .. Такого
классического паяца, как г. Леман, мы отроду не видывали».5' При этом
Леману ставили в упрек, что в его арлекинаде «множество перемен
декораций и превращений, но — нет сюжета». Именно эти превращения и принесли славу пантомиме, ставшей навсегда самым популярным
театральным зрелищем народных праздников. «Более всего впечатления
производил
на
нас
эпизод,
когда
непокорного
Арлекина
раз-
резали на восемь равных частей, и он через мгновение оживал
на горе врагам и нашу общую радость,
— вспоминает посетитель
балагана В. Берга. — Хотя эту сцену мы видели десятки раз, но она
неизменно вызывала общий взрыв восторга».
Леман не только играл в пантомимах, но и сам оформлял постановки
и рекламные вывески для своих балаганов,б? а также был «весьма
искусен в механике и увеселительной физике»,°' успешно соперничая
с императорскими театрами. «Леман имеет чудесный дар предупреждать наших драматургов. Все, что теперь влечет нас в театр, все это мы
давно уже видели у Лемана в балагане. Вам нравится извержение
Везувия в ‚„Фенелле“ — Леман показывал его за два года прежде; вас
ужасает
скелет
в
‚„Мгроках“
— Леман
выставлял
его
в
1830
году;
вы восхищаетесь красным огнем в „Волшебном стрелке“ — но это
изобретение Лемана».?
В первый день масленой недели 1836 г. случилась самая большая
трагедия в истории гуляний
— во время представления загорелся
28
огромный
балаган
Лемана,
в пожаре
погибло
127
зрителей.
Леман
со своей труппой перебрался в цирк у Симеоновского моста, который он
арендовал
в состав
с 1835 г., где поставил
многожанрового
«несостоятельным
к
пантомиму-арлекинаду,“
циркового
платежу
искусства.
аренды
за
Однако,
цирк»,
в
вошедшую
оказавшись
конце
1836
г.
«иностранец» Леман «из столицы скрылся».
От Лемана — «Виктора Гюго начальных штукмейстеров» (как
назвала его «Северная пчела») — пошла плеяда балаганных «маэстро»:
его ученики братья Легат, семейство Берга, Лейферт, АлексеевЯковлев, которые в своих арлекинадах совершенствовали приемы
«превращений» и «перемен».
С начала 1830-х годов выступала на гуляньях шведская пантомимная труппа Легат (родоначальник балаганной и актерской династии),
сохраняя первенство среди своих соперников. В обозрениях праздников
всегда отмечалось: братья Легат «дают пантомимы с прекрасными
декорациями, с блестящими костюмами, с волшебными превращениями. .. Коломбина их грациозна, Пьеро забавен, Арлекин ловок,
превращения быстры». Балаган Легат привлекал внимание публики
не только арлекинадой,' но и огромными размерами самой постройки
и ее
убранством.
«Невозможно
поверить,
чтоб
за
дощатыми
стенами
балагана скрывалась такая великолепная палатка; чтоб сальные свечи,
прикрепленные к простым обручам, заменялись роскошными люстрами! Скамейки обиты яркою материей; оркестр не висит над зрителями на прозрачном балконе, а расположен перед сценою и скрыт
от публики
наклонным
щитом;
авансцена
расписана
искусною
кистью; завеса право не дурна; декорации очень хороши; превращения,
перемены
ная».
В
бурга
чрезвычайно
конце
1850-х
Вильгельм
удачны...
годов
Берг,
на
Пантомима
забавная,
гуляньях
появляется
продолживший
традицию
разнообраз-
уроженец
былой
Гам-
арлеки-
нады. В театре Берга декорации «были написаны условно, но тщательно, — в тех тонах, что преобладали в восемнадцатом веке в живописи. И все перемены делались так чисто, так скоро, что им мог
позавидовать бы любой казенный театр. Плотник уцеплялся по свистку
за веревку и увлекал своей тяжестью ее вниз, поднимая кверху
нужную декорацию. Всякие трюки и превращения производились
по старым традициям».' «Арлекинада всегда кончалась сценой в аду,
причем неизбежно показывался огромный, во всю сцену, голый до пояса
сатана, — вспоминает П. П. Гнедич представление в балагане Берга. —
Кроме
этого
неизбежного
финала,
были
постоянные
трюки,
как
бы
ни менялось содержание пантомимы — разрезание Арлекина на куски
и
стреляние
им
из
пушки
в
цель.
Все
делалось
быстро,
судорожно,
как потом практиковалось в кинематографе».”!
Арлекинаду с превращениями можно было увидеть только в двухтрех площадных театрах (каждый вмещал более тысячи зрителей),
куда устремлялось не только простонародье, но наведывалась светская
публика, а временами
— и императорская фамилия. В этих театрах
пантомиме всегда предшествовал небольшой дивертисмент из эстрадноцирковых номеров. Леман, например, проделывал фарсы (глотал яйцо
29
и вытаскивал утку) и «разные акробатические игры на тугом канате
и на полу».”? В остальных балаганах шла короткая по времени арлекинада в составе многожанровой программы. «Представления Пациани
начинаются акробатами. Сначала танцует на веревке ребенок, потом
забавный паяцо, наконец Каролина Пациани. Она делает трудные
экзерциции со стулом и присоединяет к ним еще другие, делаемые
ею без шеста. После этого отделения следуют опыты силы. После
силачей тирольцы поют свои национальные песни. За тирольцами
показывается несгораемая англичанка, которая кует руками раскаленное железо, глотает огонь, ходит по раскаленному железу и становится
в жаровню, наполненную горячими угольями. Для окончания представления
дают
небольшую
пантомиму
‚„Арлекин-скелет“,
без декора-
ций, без особых приготовлений, как арлекинады даются в Италии».'®
До середины ХХ в. наряду с пантомимой-арлекинадой, занимавшей ведущее место в репертуаре площадных театров, шли в балаганах
военные "и приключенческие («Калабрезские разбойники в лесу, или
Сильное нападение на семейство Лорда») пантомимы, ставились
«живодвижущиеся картины».'° Напомним, что в эти годы петербургским театрам было присуще совмещать в одном представлении различные жанры,
'°а в Михайловском театре спектакли и концерты всегда
сопровождались живыми картинами,
По утверждению Е.. М. Кузнецова, а вслед за ним и других
исследователей, до 1860-хгодов на гуляньях не разрешалось «играть
пьесы из русской жизни». Официальных распоряжений на запрещение постановок с русской тематикой нами не выявлено. Однако обнаружен документ о постройке на Адмиралтейской площади во время
гулянья «под качелями» в 1848 г. балагана, в котором крепостные
люди местного помещика А. А. Жеребцова «представляли с некоторым успехом пьесы из народных сказок и народного быта».'8 В 1839 г.
в «Олимпическом цирке»,”
генетически и типологически близком
балагану, «возникает зрелище в совершенно новом роде
— русская
пантомима с русскими песнями и плясками. На первый раз возвещен
Бова Королевич
и Милитриса
Кирбитьевна,
князь Кирбит Кирбитьевич Седыр, Милитриса,
в которой являются
Бова, Иванушка-дура-
чок, Полкан
богатырь,
Кащей
бессмертный,
Яга-баба,
русалки,
ведьмы». А так как устроителями цирковых и площадных зрелищ
часто были одни и те же лица, то можно предположить, что эта пантомима
появилась
и
на
сцене
балагана. Напомним,
что
арлекинада
попала
в цирк из площадного театра Лемана.
Празднества на Адмиралтейской площади — период расцвета театрально-зрелищного искусства и формирования классического типа
гулянья «на балаганах».
Владельцы многочисленных построек, соперничая с площадными
театрами, предлагали публике широкий выбор зрелищ и развлечений,
рассчитанных на массовый вкус. «Но вот ударил заветный час и пустота
сделалась тесною, флаги затрепетали над кровлями, с балконов загремели бубны и трубы, домики распахнули приветливо свои завесы, —
сообщала
санное
30
газета
племя
об
открытии
механиков
гулянья.
—
Посмотрите, как
(антрепренеров. — 4. К.)
это
разбро-
соединилось
на
общий пир корысти и славы, ратоборствует и состязается. Все манит
к себе внимание всеми своими средствами: то смыслом, то смышленостью,
то
метким
фарсом,
то
мелким
искусством,
то
ловкой
удалью,
то красным словом, то затейливым вымыслом... Всякий кидается
в этот хаос мыльных пузырей с каким-то опьянением; все хотят удовольствия; морали не ищут».
В обозрениях гуляний мало внимания уделяется зрелищам, давно
знакомым
петербуржцам:
зверинцу,
цирку,
медвежьей
комедии,
куклам-марионеткам,
театру «Китайских теней»
и др. Зато
периодика
фиксирует все изменения и новшества, происходившие на Адмиралтейской
площади.
Упрощенная и короткая программа одних балаганов состояла из
выступлений «пляшущих, скачущих и играющих штукмсейстеров»
8?
пантомимы или живой картины;”
в других — демонстрировались
всевозможные диковинки. Здесь давали представления «ученые»
собаки, обезьяны и канарейки.
«Балаган Фенароли. Обезьяны
и собаки
передразнивают людей; одеваются, кокетничают, пляшут, важничают,
бранятся, выходят на поединок».* У Герольда канарейки «танцуют,
маршируют, мечут артикул, стреляют, умирают, оживают».
В отдельных постройках можно было увидеть:
«носорога, единственного
во всей Европе»; альбиноса, который «является перед зрителями
в Полудиком наряде и разговаривает по-английски,
по-немецки,
по-французски и по-итальянски»;’”
танцы «уроженцев Австралии,
Африки, Южной и Северной Америки»; великана из Финляндии
«ростом в 3 аршина и 3'/› вершка»; «безрукого человека», который
«ногами пишет, вдевает нитку в иголку, шьет, заряжает пистолет,
стреляет»; паноптикум с «восковыми фигурами, представляющими
и исторические лица, и вымышленные сцены» °" ит. п.
В этих зрелищах, напоминающих ожившие лубки, проявляется
связь (и взаимовлияние) репертуара балаганов с тематикой популярных народных картинок и книг.“
Находился на площади и «Детский театр». где выступали куклымарионетки, ставились живые картины.?3
Уже в первом обозрении народного праздника на Адмиралтейской
площади упоминаются «косморама» и «панорама».”* В этих постройках
демонстрировались живописные виды городов, экзотических уголков
Европы и памятных событий.
Особую известность получила в 1830-е годы «косморама» художника Лексы. В 1826—1827 гг. он показывал свои работы с «изображением любопытных мест всех частей света» 3 в доме княгини Лобановой-Ростовской. Затем Лекса уехалв Европу ив 1834 г. привез в Петербург «богатую коллекцию видов»: «огромную панораму горы Этны»,'"
«очаровательный Фалль», «штурм и взятие Варшавы», «смерть Наполеона» 33 и др. Вместе с Соритцем, владельцем панорамы Константинополя °°
в
доме
Косиковского
(на
углу
М.
Морской
и
Невского
проспекта), Лекса открывает «космораму» под названием «Оптическое
путешествие». На пасхальной неделе 1834 г. «Лекса выставил
14 косморамических видов», а посреди площади в специальном павильоне находилась панорама Константинополя.'' Не обошел внима31
нием Лекса и Петербург, панорама которого привлекала многих художников, а литографированные виды города получили в 1830-е годы
широкое распространение. В августе 1834 г. Лекса зарисовал столицу
с лесов
Александровской
колонны.'!?
Эту
панораму
можно
было
уви-
деть в Зимином переулке и на гуляньях.
Из других построек, где выставлялись живописные
полотна,
отметим: «Кинетозографический театр» Купаренко,'3 «Китайскую
панораму»,
'°* балаган царскосельского купца Д. Сергеева с батальной
панорамой
«Синопское
сражение».
*
Непременной зрелищной формой празднеств с 1830-х годов становится раек (рис. 10),'°° который по аналогии с упомянутыми выше
балаганами часто именовали подвижной «косморамой» или «панорамой».
«Раек,
— писал
Д.
Ровинский,
— это
небольшой,
аршинный
во все стороны ящик, с двумя увеличительными стеклами впереди.
Внутри его перематывается с одного катка на другой длинная полоса
с доморощенными изображениями разных городов, великих людей и
событий. Зрители, «по копейке с рыла», глядят в стекла, — раешник
передвигает картинки и рассказывает присказки к каждому новому
нумеру,
часто
очень
замысловатые».'°’
С
середины
ХХ
в.
наряду
с переносной «косморамой» на площади появляются внушительные
сооружения, в которых картинки (живописные или лубки) вставлялись
в рамки и помещались в специальном возвышении над райком. Зрелища
и представления в балаганах и на самой площади, памятные исторические события,
новости
и городской быт (рис.
11) '08 перерабатывались
райком в своеобразную видеохронику. Раек оказался одной из самых
универсальных зрелищных форм, сочетая в себе видовую. «панораму»,
выступления кукольников и площадных зазывал, балаганное представление. Определенное воздействие оказал раек на лубочную продукцию, литературу для народа, язык газетных фельетонов. '
«На народных гуляньях начиная с 1830-х годов неизменно присутствует специфический для времени симбиоз искусства и техники, —
отмечает Е.. И. Кириченко и делает интересное наблюдение.
— Аттрак-
ционные формы демонстрации технических новинок, прежде чем получить распространение на выставках, прошли апробацию в парках и
на представлениях, дававшихся в балаганах».'!
Поездка на поезде, путешествие на пароходе, полет на паролете
включались
в действие
пантомим
в балагане Легат уже в 1830-е годы.
«Забавнее всего видеть на сцене насыпь железной дороги, паровоз
с фабрики Джона Кокериля в полном ходу, с свистом, ревом и гулом,
и длинную цепь экипажей, наполненных пассажирами, как в воскресенье на Семеновском плаце. Но г. Легат с компаниею не довольствуется представлением на своей сцене важнейшего изобретения
нашего
времени:
он
опередил
век
и
заставляет
своего
усатого
Пьеро
летать по воздуху на паролете, изобретенном в М. М. государстве,
в 19.. году».!' «Одна из назначенных пантомим называется Пароходом. В ней зрители увидят Кронштадт и Травемюнде».''? Предприимчивые братья Легат соорудили на площади «миниатюрную железную
дорогу в виде карусели».''
Достижения в оптике и химии нашли
применение у фокусников в их «магических» и «волшебных» театрах.
32
Рис.
1.
Х.-Г.
Гейслер.
искусства). Масленичное
Ледяные
горы.
Гравюра.
гулянье на льду Невы
1801
(Музей
циркового
против Смольного монастыря.
Рис. 2. М.-Ф. Дамам-Демартре. Горы на льду Невы.
Офорт, акватинта. 1810-е гг. (Гос. музей истории Ленинграда).
1)
1 Зах,
1593
к я |
,
=
Е
ИИ
<
Гы
з
[Горы
Е
кр:
>
9
ВИ
МАЕ
А
-®
ы
"т
18%
5
т
1
: я
и
2
ний 22
Рис. 3. Д. Кваренги (>).
и балаганы на льду Невы против Петропавловской крепости|
Гравюра, 1810-е гг. (Гос. музей историн Ленниграда).
Рис.
4. Н. Серракаприола. Ледяные горы, Литография.
1817 (Отдел эстампов ГПБ).
`
-жа
иле
=».
7+?
вы
[м
Рис.
5. Х.-Г.
Гейслер.
Качели.
Карусели
Рис. 6. Х.-Г.
Гулянье
на
'', | Зак.
Гейслер.
Сенпиой
1593,
Гравюра.
и качели
Качели.
плошади.
Гравюра.
Слева
1801
(Отдел
на Сенной
3
=
ИР
эстампов
ГПБ).
плошади.
1801
балаган
ыы
ка
(Отдел
с
эстампов
балконными
ГПБ).
зазывалами,
Рис.
7. Качели,
Гравюра С. Ф. Галактионова по рнсунку М. Н. Воробьева,
1817 (Гос. музей исторни Ленинграда).
Летние катальные горы на ПИстропской площади.
Рис.
8.
Неизвестный автор. Ледяные горы на Адмнралтейской
Антография. 1835 (Гос. музей истории Ленинграда).
Сирава балаган Х. Лемана,
плошади.
Рис.
9.
чех они ХВ ды
И. Шарлемань. Адмиралтейская илошадь
Антография. 1850-е гг. (Гос. музей историн
Справа балаган В. Берга.
ВЫ т Пльезуь В Фчяь ария.
Гозлинь лаидах
АЕНЕЖАН БЫЛИ
СФАКИТУ
ХОРеША
БАРЖА
ШТУЧИНА
русск
А ватъ наводить вудкть
ВЪ Комод,
ЗА
Рис.
Г
М0С.
А
волЬШей
РАБКЪ.
ГОРОДЪ ПАРИЖЬ
зрители,
ПРЕДКАРЬ
УГОРИЫЬ, НОЕ ЮО МОДЬ лишь вы
‚ вольшой мость въ Племжуь, вонЪ кАКЪ ФРАИТИКИ
ККВАИТЬ АУ ПРОХОЖИХ
®.
во время масленицы.
Ленинграда).
жа.
та.
ИЗЪ БАРМАНОВЪ
ПДАТОУКЯ
жа!
10. Русский раек. Литографированный
1857 (Отдел эстамиов ГПБ)
лубок.
ДЕТАЮТЬ
Рне.
нли
11. Огнедышашая гора Этна. Гравнрованный лубок, 1848,
Из изд.: Губерт К. Рассказы косморамшика,
Объяснение к 16 картниам, находящимся в космораме. СПб.,
Рис. 12. Последний день разрушения города Помнеи,
Гравированный лубок. 1834 (Гос, музей историн Ленииграда).
1848.
Рис.
13. Синопское
Картина
Рис.
14.
В.
сражение.
3-я из серин «Рабк»
Литографированпый
лубок.
1854.
(Гог. музей историн Ленинграда).
Ф. Тимм. Масленниа. Литография.
1858 (Гос. музей
Ленинграда). Справа карусель «Железная дорога»
на Адмнралтейской илошади,
историн
в.
У,
ит:
5 р
<
Ве
в.
р №
ПРЕДСТАВЛЕН!Е
а чавес
"А
ьгР
Г А.
УДИБИТЕЛЬНО
ДРЕССИРОВАННЫХЪ
ДВУХЪ СЛОНОВЪ
У
\,
.
в
в вез
ве
ЕТУ
а
у
+
НАМЩНЫЙ ПАНТОМИУНЫЙ ТЕАТЬРЬ
вая
--
й
ЗРЕНИЕ ВОЙ НИ
”
хан
К зеинех бам.
ЕН
2
юн
РНЕ,
уз
Ва
ты, вии ФН В Ч ЗЫ зле
ее мтр лы слои
Рис. 15. Афиша балагана
«Народный
я РУ и
74
пантомимный театр В. Берга».
1866 (Ленинградский театральный музей).
Масленичное гулянье на Адмиралтейской плошади.
Рис.
16.
Балаган «Театр В.
С фотографии конца
ия Адмиралтейской
Малафеева»
1860-х гг. (Отдел эстампов ГПБ).
плошади
Рис. 17. Крытые карусели, балаганы и горы на Адмиралтейской площади
С фотографин А. Лоренса. 1860-е гг. (Гос. музей истории Ленинграда).
Рис,
Рис,
18.
Пасхальное
К, Булла
гулянье
иа
ЩЦарицыном
1891 г. (Музей циркового
лугу.
С
искусства).
фотографин
19. Фасад балагана А, П. Лейферта «Театр „Развлечение и польза“».
С фотографии 1896 г. (Ленинградский театральный музей).
Рис.
20.
Петрушка.
Хоомолитографированный
Вторая половина Ж[Х
в. (Гос, музей истории
лубок
Ленинграда).
Рис.
21. „Большой самокат» А. В. Николаева на Семеновском плацу.
С фотографии К. Булла 1898 г. (Музей циркового искусства).
Слева «Театр „Развлечение и польза“».
Рис.
22. «Американские горы» на Шарицыном лугу. С фотографии
начала 1890-х гг. (Гос. музей истории Ленинграда).
К.
Булла
Камера-обскура использовалась в балагане «Живая панорама площади». «За восемь гривен вас впускают в палатку и вы на стенах
ее видите в малом виде все, что происходит снаружи».!'* В «Механическом театре» куклы-автоматы, повальное увлечение которыми охватило Европу еще в конце ХУ
в., танцевали в балете, разыгрывали
комедию, участвовали в пантомиме с превращениями. «Куклы ездят
верхом, прыгают на канате, превращаются из павы в карету, из кареты
в старинную барыню».'' К середине ХХ в. на площади появляются
карусели в виде яликов, пароходов и паровозов, стрельбища в цель
из механических ружей и пистолетов, ударные силомеры, «механические музеи» с автоматами и даже «американские круговые велосипеды».
В 1830-е годы на гуляньях формируется традиция откликаться
на важнейшие события в жизни города и России. Открытие железной
дороги Петербург— Царское Село (1837) и новых пароходных сообщений между столицей и крупнейшими портами Европы (1836—1839)
было отмечено упомянутыми выше пантомимами и специальной каруселью. «Ни одно из художественных
произведений,
явившихся
в области изящного на нашей памяти, — сообщала газета о картине
К. П. Брюллова «Последний день Помпеи», — не имело такого быстрого, всеобщего, можно сказать, народного успеха».''8 Полотно Брюллова было выставлено в Академии художеств в октябре 1834 г.,
но уже в апреле этого года (после показа картины в Париже) издается
лубок «Последний день разрушения города Помпеи» (рис. 12); в мае
Лекса демонстрирует копию с работы Брюллова в своей «космораме»
на Адмиралтейской площади, ''Га на масленице 1835 г. Леман поставил
живую картину на этот сюжет. «Вы видите все группы подлинной
картины, видите зарево и извержение Везувия, слышите ужасный грохот. Сделано все, что можно сделать в сквозном балагане: при пяти
и шести градусах мороза фигуры, одетые легко, как под небом Неаполя,
дрожат невольно».
После разгрома турецкого флота в Синопской бухте (1853) знаменитое сражение можно было увидеть на гулянье 1854 г. в «панораме»
Сергеева, балагане Легат, ''3 в райке (рис. 13).'2° Во время Крымской
войны почти во всех балаганах давались патриотические военные
пантомимы. Эти постановки отличались эффектным оформлением и
состояли из массовых батальных сцен (с атаками крепостей, взрывами,
сражениями), вставных дивертисментов и аллегорического победного
апофеоза. «В продолжение Святой недели труппа г. Раппо давала пантомиму под названием ‚Слава России в 1854 году“, состоящую из
четырех
картин,
— сообщала
газета.
— Пантомима
не отличается
содержанием, но обставлена очень прилично. Турецкий паша веселится
на берегу Босфора с женами и многочисленной свитой, среди которой
видны французские и английские мундиры; является труппа жонглеров
и эквилибристов и дает представление. Следующая картина представляет бивак русских воинов, расположившихся в леску, на берегу
Дуная; бьют тревогу и воины уходят навстречу неприятелю. В третьей
картине видна турецкая крепость, перед которой паша делает смотр
своему войску; является всадник, возвещающий о приближении рус3 Петербург
и губерния
33
ских, вслед за тем раздаются вдали выстрелы, а за выстрелами приходят русские. Загорается битва. Русские берут крепость, которая объята
пламенем. Пантомима кончается общей картиной, представляющей
торжество русских: турки повержены наземь, русские стоят над ними
с подъятым оружием, над этой картиной парит двуглавый орел,
а на облаках появляется Слава с лавровым венком в руке».'?! В соседнем
балагане
подобная
«битва
шла
очень
естественно.
Сражавшиеся
так увлеклись своим положением, что тузили друг друга не в шутку,
и некоторые из них остались, к удовольствию зрителей, за занавесью».
Веселье царило и посреди площади между балаганами, горами,
вереницей
качелей
и
каруселей,
рядами
торговцев,
предлагавших
орехи, сласти, сбитень, чай, квас, пироги, калачи, баранки, моченые
груши, мороженое, воздушные шары.'?3 Это было место дешевых и
даже бесплатных развлечений. «Там нашел себе простор замысловатый
ум русского мужичка, там расточаются остроты природных водевилистов», ^ — писала газета, имея в виду балаганных зазывал, раешников, петрушечников, разносчиков-торговцев.
Сведения о балагаиных зазывалах крайне скудны. Не удалось
обнаружить
и
записей
их
выкриков,
кроме
одной,
уже
вошедшей
в научный оборот. «Честные господа, пожалуйте сюда!
— кричит
расписанный паяц (кукольного балагана. — А. К.). — Здесь вы увидите веши невиданные, услышите речи неслыханные, чудо чудное,
диво дивное. Заморские комедии! Скорее, скорее, почти все места
заняты“.
Музыка
прерывает
слова
паяца
и
разладицей
наигрывает
торопливый экосез».'?° В обозрениях народных праздников паяцы —
так всегда называли балконных комиков — только упоминаются.
«В сем балагане забавен паяцо, русский человек, одаренный необыкновенною
природною
остротою
и прекомическою
физиономиею.
Появление его на балконе производит неумолкающий смех в толпе
неплатящих зрителей». '?8 «В этом балагане достоин замечания паяцо,
солдат, родом, кажется, малороссиянин, самая комическая физиономия, забавник, остряк, импровизатор».'?7 Интересно, что выступление
паяца иногда включалось и в программу представления. Так, в 1840-е
годы
содержатель
балагана
«отставной
солдат
Бомбов
забавлял
пуб-
лику своими прибаутками в стихах и прозе»,!"* а также исполнял
цыганские песни и танцы. Судя по изобразительному материалу и
периодике, паяц появлялся на балконе балагана всегда в костюме
персонажа итальянской арлекинады (чаще Пьеро) в сопровождении
актеров и музыкантов. «На балкон одного балагана выскочил полишинель, паярец или лейман, как называют его мужички. Он весь в белом,
сказано: мельник! На голове у него дурацкий, белый же, колпак.
Рукава полотняной его куртки длиннейшие. Рожа набелена и нарумянена».'?°
Леман,
Легат
и Берг
обходились
без
балконного
балагура,
ас 1860-х годов владельцы крупных театров вообще перестали использовать балкон для зазыва публики в балаган.
С середины ХХ в. главной притягательной силой площади стала
большая
сона,
34
как
(«теплая»)
карусель,
«действо-зрелище
которая,
повторяла
по наблюдению
в
миниатюре
А.
всю
Г. Левин-
систему
гулянья».
(30
«Вместо
павильоны,
середине,
круглых
в которых
на
качелей
устроены
основании
и
под
лодки
крышею
теперь
или
строят
род
поставлен
великолепные
колясочек.
столб
с
В самой
железными
наконечниками. Внизу, под помостом, вертят этот столб, а к нему
прикреплены лодки или колясочки, которые и вертятся вокруг. Пока
машина вертится, играет музыка, в иных павильонах поют песенники». !3! «В одном из этих каруселей сделано важное нововведение, —
отмечала газета, — в центре вертящихся лодок устроена неподвижная
платформа в квадратный аршин пространством, на которой воздвигнута небольшая сцена с кулисами и занавесью». В карусели «мы увидели живую картину: какой-то рыцарь с крайне свирепым лицом и
поднятою шпагою стоял над склонившейся пред ним чрезвычайно
румяной
дамой
в
фантастическом
костюме;
рыцарь
и
дама
слегка
покачивались, вероятно от усталости. Занавес опустился и когда, через
несколько секунд, поднялся снова, мы опять увидели рыцаря и даму
по-прежнему покачивавшихся, но уже в другом положении: рыцарь
стоял, опершись на шпагу и глядел вверх, а дама, нежно опираясь
на плечо рыцаря, глядела ему в глаза. Затем последовала пантомима. ..
Публика стала требовать качучу, занавес поднялся и на сцене появилась
очень толстая и крайне румяная испанка в тирольском костюме,
с кастаньетами в руках».
Таким образом, в 1850-е годы в крытой карусели произошел
синтез аттракциона и театрализованного зрелища, а на площади
родилась новая развлекательная форма: публика, кружась в лодочках
или вагончиках, наблюдала представление (пантомиму, живую картину, танец). Вместе с этой каруселью на гуляньях появился еще
один балагур — «дед», наряженный в нарочито грубой работы костюм:
залатанный армяк, ямщицкая шляпа (иногда с бумажным цветком),
онучи и лапти, накладная борода из пакли (льна). Карусели «украшаются снаружи очень пестро и при каждой из них, кроме шутника
или дедушки, в сером армяке, с седой бородой, потешающего публику
рассказами и прибаутками, есть несколько пар танцовщиков, обязанных с утра до ночи танцевать на эстраде, окружающей карусель,
польку. Большая часть кавалеров одета так же, как и дедушка, а дамы
в цветных бархатных и шелковых, украшенных позументами и, разумеется, значительно полинялых костюмах» (рис. 14).133
Подобную карусель с «дедом» современники часто называли
балаганом.'3* В 1871 г. В. И. Кельсиев записал от «выступавших
в роли стариков» И. Евграфова и Г. Казанцева прибаутки балагуров
Адмиралтейской площади.
'°° Сюжеты этих прибауток («Жена», «Ло-
терея»,
«Часы»
карусельных
и
др.)
«дедов»,
а
постоянно
не
балаганных
варьировались
зазывал,
как
в
выступлениях
считает
В.
Е.
Гу-
сев.'36 Нет и никаких свидетельств тому, что зазывалы петербургских
балаганов рядились в костюм «деда».'37 Следует иметь в виду, что
«знаменитый балаганный дед, краса и гордость масленичного гулянья»,38 фигурирующий на страницах периодики и мемуаров,
—
это балагур карусели.
Владельцы
праздничных балаганов уделяли особое внимание
рекламе. С 1820-х годов издаются объявления и афиши (рис. 15) '3%
3
35
гастролирующих трупп; в 1860-е годы появляются программы площадных театров.“ На огромных щитах-вывесках (они появились в начале
ХХ
в.), которые с разных сторон облепляли постройки, изображались
персонажи постановок, батальные сцены, черти, мертвецы, экзотические звери и т. п. Небольшие балаганы всегда сочетали устную
рекламу с живописной. «Закликало у меня нанят первый сорт, на всей
площади не найдешь голосистее, — поучал «опытный» балаганщик
своего компаньона, — ну и вывески сделаем такие, чтоб всякому в нос
бросались».!“' Эти вывески часто сопровождались пространными
надписями.
«Г. Шульман
будет разбивать
рукою
камни от 1 до 6 фун-
тов, а г-жа Шульман станет подымать на волосах до 10 пудов и, кроме
того, покажет опыты огнеедства».'“? Выкрики зазывал и яркие вывески
создавали праздничную атмосферу на площади, но далеко не всегда
адекватно отражали рекламируемые зрелища и представления. И хотя
зрители были порой в недоумении, когда видели совсем не то, что им
обещали у входа в балаган, однако это «одурачивание» входило
в правила
игры
и
благодушно
воспринималось
публикой.
Гулянье на Адмиралтейской площади, как вспоминает П. П. Гнедич, «носило чисто демократический характер. ‚,Чистой“ публики здесь
почти не было. Фабричные, горничные, кухарки, мастеровые, мелкое
купечество, приказчики — вот главный состав толпы. И то, что предлагалось
ей,
не
выходило
из
уровня
их
понимания,
и
вполне
их
удовлетво-
ряло. .. Чистая“ публика каталась вокруг площади в открытых санях
и в каретах».“3
В 1841 г. «Художественная газета», говоря об «эстетической
стороне»
петербургских
увеселений,
с иронией
отмечала:
«а вот и еще
художество — только наизнанку (балаган) ».'“* Непонимание своеобразия природы
площадного искусства было присуще не только представи-
телям образованного общества, но и очеркистам-шестидесятникам.
'*°
Балаганное зрелище подобно лубку ориентировалось на активную
игровую реакцию со стороны народной аудитории, подчинялось особым
нормам морали и эстетики. «Аплодисментов я не помню, — свидетельствует А. В. Лейферт, — одобрение выражалось
как-то иначе:
смехом,
напряженным вниманием и сочувственными возгласами».
\*8
До середины ХХ в. владельцами балаганов являлись в основном
иностранцы, приезжавшие со своими труппами: немцы, итальянцы,
французы, англичане, голландцы, австрийцы, финны, шведы, американцы.'*7С 1860-х годов балаганы переходят в руки местных купцов
и мещан. Качели, карусели и горы всегда устраивали крестьяне,
мещане и купцы (последние содержали горы). В 1847 г. гражданский
губернатор предложил думе ввести акциз со всех «находящихся
в городе лиц, дающих представления и зрелища». Против этих сборов
выступил
обер-полицмейстер.
Направляя
думе
в
1852
г.
сведения
о «шарманщиках, комедиантах, уличных музыкантах», обер-полицмейстер сообщал, что они «находятся в бедственном положении», и
в заключение писал, что «стеснить бедный класс странствующих»
артистов — «значит отнять последние даровые увеселения у бедного
трудящегося класса жителей, навести на них уныние и направить их
к другим, менее нравственным
36
развлечениям».'*8 Этот документ харак-
теризует образ жизни бродячих актеров, которые оставались в Петербурге после окончания гуляний, перебиваясь случайными заработками
в увеселительных садах, трактирах и во дворах.'*? Среди устроителей
зрелищ бытовала поговорка: «Попал раз на площадь — сделался
балаганщиком,
балаганщиком
площадь для этих
притягивающее».
'5°
В
1860-е
пьесы»
годы
людей
и
в репертуаре
(постановки
с
с исторической, военной
этого направления стал
умрешь»,
«заключала
а
в
балаганов
небольшими
сама
себе
Адмиралтейская
что-то
появляются
диалогами)
из
обаятельное,
«разговорные
русской
жизни
и бытовой тематикой. Одним из инициаторов
конкурент В. Берга купец В. М. Малафеев.
В « Геатре В. Малафеева» (так гласила вывеска на балагане) давались:
«Ермак, покоритель Сибири», «Иван Сусанин», «Битва русских с кабардинцами» (рис. 16), «Купец Иголкин».!?' Даже Берг сближает
героя пантомимы с современностью, поставив арлекинаду «Всемирная
выставка, или Возвращение Пьеро и Арлекина из Парижа», '5? и в свой
традиционный репертуар вводит «комическую сцену» «Путешествие
в ад купца Угорелова».
Гулянья на Адмиралтейской площади завершились печально:
в ночь на 18 апреля 1872 г. сгорели театры Берга и Малафеева.
'5*
Однако не пожар послужил поводом для перевода гуляний на другое
место: по высочайшему повелению устройство «балаганов, каруселей и
проч.» в 1873 г. было перенесено на Царицын луг «в виду занятия
Адмиралтейской
Гулянья
на
площади
под
Царицыном
лугу
и Семеновском
Расположение
балаганов
городской
сквер».
(Марсовом
плацах
поле),
Преображенском
(1873—1899)
на Царицыном
лугу
в 1870-е
годы
часто
менялось: они помещались против Павловских казарм, Летнего или
Михайловского садов. С 1880-х годов городская управа стала отводить
места под постройки вдоль Лебяжьего канала. Первую линию занимали
площадные театры (4—5 построек стояли фасадами к каналу); во второй — находились 2—3 балагана, зверинцы, цирки, панорамы, между
которыми теснились десятки качелей, каруселей и стрельбищ,
'5°
райки, ширмы с Петрушкой, торговые постройки. На последней линии
(у казарм) воздвигались две катальные горы; здесь же располагались
полицейский пикет и пожарное депо, сооружавшиеся за счет содержателей
балаганов.!7
В 1884 г. ввели новые правила о размерах балаганов «для зрелищ».
Длина
постройки
была
ограничена
до
25
сажен,
ширина
{между
внутренними стенами) — до 8 сажен; расстояние между балаганами —
не менее 10 сажен. 58 Позже, в 1889 г., управа установила и предельную
высоту балаганов — 7 сажен.!5? Арендная плата за место под балаган,
занимающий площадь в 250 кв. сажен, составляла в 1890-е годы сумму
порядка
3 тыс.
руб.,а ежегодный
доход
города
с гуляний
достигал
24—32 тыс. руб. Большие площадные театры вмещали 1000—
1100 зрителей и давали в день 8—10 представлений. Строительство
37
такого балагана, в котором участвовало до 200 плотников, обходилось
в 6—7 тыс. руб., а общая сумма расходов (аренда места, плата за
простой, жалованье труппе из 250—300 человек, оформление постановок, реклама и т. п.) за неделю праздника составляла 25—27 тыс.,
в то время как сбор за этот период не превышал 30 тыс. руб.'"'
Гулянье, как и прежде, начиналось в полдень '5? и продолжалось
до 8 часов вечера.
«На Марсово поле шел народ, привлекаемый пестротой и яркостью
всей обстановки, создававшейся на это время на громадной площади,
оглушительным хаосом разнообразных звуков, бесчисленностью всяких развлечений, увеселений и забав и, наконец, исключительным,
повышенным темпом всех впечатлений и действий, — вспоминает
очевидец гуляний. — Всякий, кто попадал на Марсово поле в эти дни,
чувствовал себя в совершенно иных, непривычных условиях, приобщался к общему веселью и испытывал самое удовлетворенное благодушное
настроение».
'63
Антрепренеры балаганов на Царицыном лугу соперничали теперь
не только между собой, но и с новым конкурентом — общедоступными
садами,
которые
со
второй
половины
ХХ
в.
становятся
основным
местом проведения досуга небогатого жителя столицы. В начале
1870-х годов, как сообщает В. О. Михневич, семь подобных заведений
предлагали разнообразные «развлечения неразборчивой публике невысоких слоев», а в «Крестовском саду» и на катках появились постоянные катальные горы. '°* Зрелища и развлечения в садах с их ориентацией на широкий состав публики и создание праздничной атмосферы
были родственны площадным, а их устроители использовали огромный
опыт народных гуляний. Вместе с тем в деятельности некоторых
арендаторов садов и содержателей балаганов (ими часто являлись одни
и те же лица) проявляется тенденция трансформировать профессиональное искусство в массовую культуру, а общий характер репертуара
площадных и садовых театров эволюционирует в направлении усиления просветительного начала.
В 1870-е годы главными претендентами на первенство среди балаганов оставались «Народный театр В. Малафеева» и «Пантомимный
театр В. Берга».
У Малафеева давались «драматические представления»: «Илья Богатырь», «Блокада крепости Кострома, или Русские в 1608 году»,
«Царские потешные, или Кожуховский поход», «Красное солнышко,
или Падение язычества на Руси» '6° и другие патриотические постановки с хоровыми и танцевальными номерами. Эти инсценировки
носили батальный характер, основной упор делался на их оформлении,
особенно в костюмах и вооружении, для чего Малафеев содержал
бутафорскую
феерией
оружейную
с эффектными
мастерскую.
декорациями
Не
пренебрегал
и балетом,
Малафеев
а также
и
цирковой
программой.
Берг, который в эти годы содержал также варьете в Коломне и
театр в «Крестовском саду», 166 обязательно сопровождал традиционную пантомиму «комической народной сценой» с эстрадным дивертисментом. При этом он использовал прежний запас постановочных
38
эффектов, сохраняя и пополняя их. На гулянье 1874 г. в балагане
Берга шли одновременно народная сцена «Чужим добром не наживешься» и арлекинада «Венская выставка, или Арлекин под судом».
И хотя эта пантомима
являлась
как бы откликом
на выставку
1873 г.,
в ней зрители снова видели знакомые и любимые сцены. Газета
отмечала, что в пантомиме «происходят ужасные вещи: Пьеро берет
шпагу и разрубает Арлекина на маленькие куски», потом они «срастаются и он оживает».'°7 Многие постановки в театре Берга, например
«Волшебная мельница, где превращают старух в молодых», '68 по воспоминаниям режиссера этого балагана, «представляют собою цепь слабо
мотивированных, но быстро чередующихся превращений актеров в
актрис
и предметов
в людей — и наоборот.
Это
уже
была
не
пьеса,
а скорее своего рода иллюзионный аттракцион с применением так
называемого ‚черного кабинета“, т. е. иллюзионно-трансформационных
эффектов,
возможных
и с помощью
„робы“
В
только
невидимых
с капюшонами
балагане
на
сплошном
ассистентов,
черном
одетых
бархатном
в черные
фоне
бархатные
и масками».'°
«Театр
пантомим
Легат»
выступал
большой
хор
ниже-
городских цыган и давалась «балетно-комическая и фантастическая»
пантомима «Кощей Бессмертный и Баба-яга, или Торжество весельчака
Арлекина» с «танцами, превращениями, провалами, электрическим
и
бенгальским
писанной
Купец
освещением»;
и назначенной
все
завершалось
для Парижской
апофеозом
выставки
«по
картине,
1878 года».'”°
В. Н. Егарев, основатель «Русского семейного сада», привез
в 1875 г. английскую труппу братьев Ганлон-Ли, состоящую из пантомимных актеров, клоунов и гимнастов. На Царицыном лугу в « Геатре
английских пантомим В. Н. Егарева» Ганлон-Ли ставили пантомимы
(«Страшный Пьеро», «Проказы Арлекина, или Похождение двух
Пьеро на суше и море» и др.) и давали цирковой дивертисмент с участием хора певцов под управлением Ивана Молчанова.'7
Для балаганных постановок, развивающихся в направлении театра
феерий, часто использовали сюжеты, заимствованные из оперных и
балетных либретто («Руслан и Людмила»,
«Дон Кихот»). В программу
балаганов входят не только народные сцены, но и комические диалоги
и куплеты на злобу дня, "’а с 1880-х годов концертное отделение
сделалось привычной частью репертуара площадных театров. Народные гулянья стали источником выдвижения исполнительских сил для
садовой эстрады и цирка. Такой путь проделали, например, хор военных песельников И. Молчанова, владимирские рожечники, гармонист
П. Невский, исполнитель фабричных частушек []. Ф. Жуков; на сцене
балагана Малафеева
В феврале 1880
состоялся бенефис клоуна А. Дурова.
г. дума поддержала предложение обер-полиц-
мейстера об устройстве в Петербурге
«общедоступных театров»
для «поднятия нравственного уровня низших слоев населения».
!73
Репертуар площадных театров стал предметом особого внимания и
давления со стороны прессы. «Общий характер балаганных представлений с каждым годом мало-помалу изменяет свой характер, —
сообщал
долгое
«Петербургский
время
царившая
листок»
для
23 февраля
народных
1880
развлечений,
г., — арлекинада,
теперь
уступила
39
место „разговорным“ пьесам сказочного, исторического и даже водевильно-обличительного характера». Другая газета, возмущенная тем,
что «публика толкается» на гулянье «единственно ради развлечения»,
требовала:
«От
балаганов
пора
бы
потребовать
и пользы».!"*
Заво-
довладельцы и фабриканты в целях воспитания трудящихся масс
создают в 1885 г. Невское общество народных развлечений '7? в селе
Александровском, ав 1886 г. открывают на Смоленском поле Васильевского острова постоянный «народный театр» и летнюю сцену в Петровском парке.!”" Празднование масленицы происходит теперь одновременно в разных частях города: на Царицыном лугу, в селе Александровском и Михайловском манеже.
«И во всем уже повеяло духом педагогики, попечительства о нравственности, — пишет о 1880-х годах А. Н. Бенуа, — желанием заменить примитивное искреннее народное веселье чем-то, что претендовало
на большую „культурность“ и изысканность».
'78
С предложением об открытии в городе народного театра выступили
в 1870-е годы и содержатели балаганов В. Малафеев и А. Федотов,
но их начинания не встретили поддержки у властей.” В 1878 г.
А. Я. Алексеев-Яковлев,
работавший
в эти годы режиссером
в извест-
нейших увеселительных садах «Ливадия» и «Аркадия», построил на
Царицыном лугу небольшой балаган под названием «Развлечение и
польза».
Им
руководило
«желание
реорганизовать
балаганные
пред-
ставления постановкой таких пьес и зрелищ, которые служили бы
не только для бессмысленной потехи, но посильно, хотя бы в малой
степени, служили и делу просвещения „простого народа“».'3° В 1880 г.
этот балаган перешел во владение купца А. П. Лейферта, у которого
А. Я. Алексеев-Яковлев проработал режиссером около двадцати лет.
Новый театр «ставил себе целью доставлять публике развлечение и
пользу, полагая, что достигнуть всего этого можно постановкой сцен
или соответствующих переделок из произведений наших лучших
писателей, постановкой исторических пьес, сюжетом для которых служили бы известные всякому русскому знаменательные эпохи и события».'8!
Через два года балаган
занял ведущее
воздействие на
сиков, народных
ставил в театре
«Развлечение
и польза»
(рис.
18, 19)
место среди площадных театров, оказав заметное
их репертуар.'8° Помимо инсценировок русских классказок и исторических пьес, А. Я. Алексеев-Яковлев
живые картины по полотнам художников В. И. Сури-
кова («Переход Суворова через Альпы
в 1799 году»), А. Д. Кившенко
(«Военный совет в Филях в 1812 году») '83 и других живописцев,
а также феерии-арлекинады.'!* В концертную программу театра
включались выступления духового оркестра, цыганского хора Григория
Соколова, гармонистов, гусляров.
По признанию А. Я. Алексеева-Яковлева, его попытка внедрить
в репертуар дидактические постановки и пьесы с монологами и длинными диалогами не увенчалась успехом: зритель неохотно шел на
подобные представления. Анализируя свою неудачу, режиссер сформулировал
требования
публики
к площадному
театральному
зрелищу:
«Оно должно было быть кратким, концентрированным, радостным,
таким же пестрым и ярким, как само гулянье, кипевшее вокруг и
40
поминутно напоминавшее о себе».'° Опытные
режиссеры ставили
«разговорные» пьесы с «ослабленным» сюжетом, уделяя главное внимание сценографии, совершенствуя традиционные приемы «превращений»
и «перемен». «Не отказываясь от текста, преимущественно стихотвор-
ного,
— вспоминает
А.
Я.
Алексеев-Яковлев,
— я
стал
давать
его
в небольших дозах, так, чтобы актеру приходилось выявлять сюжет
преимущественно действием. Я оценил значение красивой, нарядной
декорации, понял цену смены темпов, ритмов и красок и пошел
по
пути
яркого
праздничного
представления».'°
Постановки
А.
Я. Алексеева-Яковлева
разных
сценических
«были
эффектов
событиями
и был
сезона,
выдающимся
он
мастером
ввел
много
в области
зрелищ: феерий, шествий, живых картин и апофеозов».!°7 Декорации,
реквизит и костюмы в театре «Развлечение и польза» постоянно
обновлялись, пополняя прокатный склад и магазин братьев Лейферт,
'88
которыми пользовались даже в ХХ в. театры и артистические кабаре
(«Передвижной театр» [1]. П. Гайдебурова, «Бродячая собака»).
Театры Малафеева и Лейферта, ориентируясь на вкусы основного
посетителя, не теряли былой популярности. «Балаганы на Царицыном
лугу! — вспоминает
средственно
Малафеева
В. А. Оболенский. — Сколько
народного
творчества!
и Лейферта. Нелепые,
в них было
Лучшими
считались
примитивные
пьесы,
непо-
балаганы
непременно
с выстрелами, сражениями, убитыми и ранеными, примитивные актеры
с лубочно намалеванными лицами и неуклюжими движениями. Но
что-то увлекало в этих сумбурных зрелищах. Не говоря уже о простонародье, которое валом валило в балаганы, где зрители с увлечением
участвовали в игре бурным смехом или возгласами поошрения и
негодования, но и так называемая „чистая публика“ охотно их посешала. Очевидно, в этом народном лубке было нечто от подлинного
искусства. .. Балаганы были, может быть, единственным местом старого Петербурга, где в одной общей толпе смешивались люди всех
кругов и состояний».
На Марсовом
поле ведущие площадные
театры
превратились
в зрелищно-развлекательные предприятия с многожанровой программой, близкой к репертуару тех садовых театров, которые предназначались для простонародья.
В небольших балаганах второй линии давались военно-исторические
постановки, шли народные сцены и сказки, водевили и фарсы, «разбойничьи» и бытовые пантомимы, феерии-арлекинады, показывали
«туманные» и «живые» картины, выступали кукольники, фокусники,
певцы, танцоры, музыканты. Эти маленькие балаганы были своего
рода народными театрами миниатюр с разнообразной дивертисментной
программой из эстрадных и цирковых номеров. «Мы предпочитали
посещать маленькие театрики, где было посвободнее и иногда даже
оригинальнее, — писал редактор «Ежегодника имп. театров». — Подчас в этих театрах встречалось больше талантов, чем в больших. Начиная с внешности балагана, кончая его незатейливой внутренней обстановкой,все должно было содействовать слиянию актера со зрителями.
И были же там актеры!».'9° На Царицыном лугу к услугам балконных
зазывал прибегали только балаганы второй линии. «Пьеро неестествен-
41
ной толщины бьет в турецкий барабан и осипшим голосом зазывает
публику. Рядом с ним девица в костюме акробатки дудит в тромбон».
'
Появляются и театры-цирки, на балконах которых давались клоунские
представления. Десятки мелких балаганов предлагали широкий выбор
«лубочных» зрелищ, «зазывая к себе зрителей обещаниями показать
чудовищные, необъяснимые явления природы: теленка о 5 ногах;
американку-геркулеску — огнеедку; жену и мужа — великаншу и карлика; девицу Марию, самую толстую и колоссальную, показываемую
первый раз в России; феномена, без вреда для здоровья глотающего
горящую паклю; факира, безболезно протыкающего себя саблей во все
части тела, и т. п.».'? Широкое распространение получили обманные,
или шуточные, балаганы. Привлеченная броской вывеской «Панорама
всего Петербурга» публика набивалась в палатку, после чего «предприниматель открывал заднюю стену балагана и приглашал полюбоваться
на открывшийся вид Марсова поля, Мраморный дворец, Петропавловскую крепость».
В
1887
г. огромный
Родина», состоящая
ным
фотографиям
успех
имела
движущаяся
из 80 полотен, на которых
были
изображены
виды
панорама
«Наша
по специально заказан-
городов
и уголков
России.
Демонстрация сопровождалась чтением со сцены описаний местностей,
проходивших
перед глазами зрителей.!9* Большой
популярностью
пользовалась и живописная панорама, которая «несколько лет подряд
наглядно знакомила общество и народ с картиной севастопольского
боя, сменившегося не менее эффектным зрелищем взятия Кавказа».
'3°
В толпе ожидающих начала представления устраивались владельцы
«потешных панорам», внося заметное оживление своими выкриками,
соперничая
с острословами
в импровизации.
Раек использовался
антрепренерами
панорамщик
ния. 9"
Н.
В.
для
рекламы
и на сцене
Дризен
балаганных
площадного
так
описывает
театра
постановок;
как
'96
персонаж
владельца
райка
появлялся
представле-
на
Марсовом
поле: «Еще забавлял раешник. Примостившись в дощатой будке,
он собирал пятаки какими-то необыкновенными картинами. Чего только
у него здесь не было: и „Извержение итальянской горы Везувия“,
и „Пир Валтасаров“,'3 и модный в то время сюжет ‚Знаменитый
разбойник Чуркин, он же скопинский банкир Рыков“. Однако картины
представляли
наименьший
нсистощимый
на
всякие
интерес у раешника.
прибаутки,
с
такой
Интересен
он был сам,
удивительной
рифмой,
которой свободно позавидовал бы любой из наших футуристов».
'99
Но более всего публику привлекали выступления карусельного
краснобая. «Водрузившись на перила огромнейшей карусели, в шапке
с
из
бубенцами
и
огромнейшей
солдатиков-балагуров)
т. е. импровизировал
беседу.
бородой
из
исполнял
И
горе
тому,
пакли,
дед
обязанности
кто
попадал
(обыкновенно
сошегепсегз,
ему
на
зубок!
Старик буквально забросает его шутками, иногда очень меткими и
злыми, почти всегда нецензурными. Большей частью такими жертвами
бывали: какой-нибудь провинциальный ротозей, впервые попавший
в столицу, либо бойкая горничная,
‚погулять на балаганах“».?00
42
отпущенная
господами
со
двора
На Царицыном лугу по сравнению с Адмиралтейской площадью
число балаганных театров сократилось почти вдвое. Здесь проявляется
тенденция
к
увеличению
(и
совершенствованию)
аттракционов
и
мелких развлекательных форм и к постепенному вытеснению театральных
представлений.
Синтез аттракциона и театрализованного зрелища получил свое
завершение в «Большом самокате» — карусели, приводимой в движение паровой машиной (рис. 21). Самокат (а их возводилось до пяти)
представлял собой двухэтажную крытую постройку, с внешней и
внутренней
галереями,
с «лубочным»
экстерьером
(живописные
клейма, деревянная рисованная скульптура, пестрые занавеси и драпировки).
были
«Наружные
убраны
яркими
стены
карусели, — вспоминает
картинами,
среди
которых
А.
Н. Бенуа, —
виднелись
изображе-
ния разных „красавиц“ вперемежку с пейзажами, с комическими
сценами, с „портретами“ знаменитых генералов».?' В 1890-е годы
на гуляньях появляется карусель в виде парусных лодок, которые,
кружась, покачивались, как на волне; летние катальные горы превращаются во внушительное сооружение, получившее «экзотическое»
название «Американских гор» (рис. 22); перекидные качели обретают
очертания паркового «Колеса обозрения».
«Чудеса забытой арлекинады»
— под таким названием прошла
в последний раз пантомима-арлекинада на масленичном гулянье
1895 г. в Театре «Развлечение и польза».?? «Любимец Арлекин старел,
дряхлел и, наконец, отошел в вечность, — писал драматург Б. И. Бентовин в 1900 г. — Балаганные промышленники Марсова поля двинулись „в ногу со временем“ и начали ставить или мелодраматическую
ерунду, или высокопатриотические пьесы. Арлекин был отброшен
в гнилые сарайчики-балаганы ‚второго ряда“. Но и с этих задворков
его изгнали телушки о шести ногах и глотатели пылающей пакли.
Потом пошла мода на „принципы“. Принципы эти касались вопросов
народного развлечения и поучения».?03
Из-за высочайшего смотра войск на Марсовом поле в 1897 г.
гулянье на пасхальной неделе перенесли на Преображенский плац.?“
Владельцы больших балаганов отказались принимать участие в этом
празднике,
поскольку
возводить
после
масленицы
второй
раз
постройки было невыгодно.
В
январе
перенесение
1898
и Семеновский
с мрачной
местом
для
г.
народных
«воспоследовало
плацы.2°
репутацией,
увеселений,
высочайшее
гуляний с Царицына
Далекий
Семеновский
и масленая
от центра,
грязный
плац оказался
неделя
соизволение»
на
луга на Преображенский
1898
и неудобный,
малоподходящим
г. принесла
убытки
устроителям
балаганов. Высокая арендная плата и резко изменившаяся обстановка на традиционных гуляньях вынудили содержателей
театров Лейферта, Малафеева и других окончательно устраниться
от участия в народных праздниках после пасхальной недели 1898 г.208
Масленица 1899 г. была устроена Обществом дешевых столовых
и чайных.?57 На Семеновском плацу «уныло торчал один балаганчик»,
но не было катальных гор и каруселей с «дедом». А пасхальные
гулянья в том году проходили «по старому шаблону» уже на Преобра43
женском плацу, где были воздвигнуты «три балагана, несколько
каруселей и силомеров». В одном из этих балаганов под названием
«Электрический
мир»
впервые
демонстрировался
кинематограф.
«Изобретение Люмьера стало достоянием улицы,
— сообщала газета. — Невзыскательные посетители „Электрического мира“ были
в большом восторге от кашляющего, чихающего и шипящего аппарата
‚живой
фотографии“».?09
месте с тем газеты продолжали нападки на балаганы, обвиняя
их в «пошлости» и в «оскорблении общественной нравственности»:
«Что было возможно и интересно в свое время, то стало уже нетерпимым в наши дни».
1899 год оказался последним в истории петербургских народных
гуляний «на балаганах», организация которых с 1900 г. перешла
к попечительству о народной трезвости, захватившему в свои руки
все разновидности народных увеселений.?!
«Конец ХХ столетия, — писал В. Н. Всеволодский-Гернгросс, —
характеризуется быстрым и почти повсеместным умиранием чисто
низового театра и созданием театра „псевдонародного“. Здесь шло
„приспособление“ господствующих приемов исполнения, вещественного оформления и драматической литературы к вкусам городских
низов»."'* На смену балаганным представлениям, где «главную роль
играет
впечатление»,
«общедоступный
работе
говорилось
театр»
в
статье
с репертуаром,
«Агония
«дающим
балагана»,
некоторый
пришел
толчок
мысли». !3
Для многих современников праздники «на балаганах» остались
ярчайшим театральным переживанием детства. «Стоит мне вызвать
в памяти то ‚чувство экстаза“, в котором я тогда очутился, — вспоминает А. Н. Бенуа в предисловии к книге А. В. Лейферта о своем
первом посещении балаганного театра, — как я уже весь исполняюсь
безусловной
верой
в абсолют
театра,
в его благодать,
в его глубокий
человеческий смысл».?!*
В начале ХХ в. зарождается тенденция к демократизации эстетического кругозора и происходит резкое расширение самого понятия
«искусство». «Ярмарка, балаган, — пишет Ю. М. Лотман, — становясь
предметом не только научного внимания, но и художественного переживания, вызывали сдвиги в мире эстетических норм и меняли социальную ориентацию культуры. Происходила демократизация вкусов и
норм»."'?
Площадные праздники как коллективные явления массового
искусства входят в круг художественных ценностей. Уже в 1910-е годы
в периодике появляется ряд воспоминаний о «широкой масленице»,?!5
а историки искусства Н. Н. Врангель и Л. И. Жевержеев выступили
с проектом возобновления былых увеселений.
Общество защиты и сохранения в России памятников искусства
и старины в 1914 г. «решило восстановить все то, что создано народным
творчеством в театральной области» и с «этой целью задумало возродить старинные народные гуляния». Организация всего дела была
поручена Н. Н. Врангелю, Ю. Э. Озаровскому и С. Ю. Судейкину.
«Предполагается
выстроить
на Марсовом
поле
ряд
домиюов,
павильо-
нов и шатров, в которых будут устроены разные развлечения: куколь44
с улицами, идущими по разным направлениям. По этим улицам будут
проходить исторические процессии в национальных костюмах. По вечерам же они будут иллюминированы»."!” Осуществлению этой затеи
помешала
война.
В марте— апреле 1922 г. общество «Старый Петербург» организовало «серию вечеров, посвященных воспоминаниям о былых петербургских балаганах», на которых «в виде иллюстрации была поставлена
инсценировка при участии целого ряда уцелевших балаганных номеров».?'8 С сообщениями о разных периодах гуляний выступали
А. Ф. Кони ?'° (1840—1850-е годы), 1. П. Гнедич
( 1860— 1870-е годы)
и А. В. Лейферт (1880—1890-е годы).??' А на одном из собраний
в Театральном музее дал представление бывший «дед» Марсова поля
С. И. Тимофеев.??! При обществе «Старый Петербург» работала
комиссия по реконструкции народных гуляний и развлечений (председатель — А.
В. Лейферт,
И. А. Фомин),
весь
члены — А.
Н.
Бенуа,
С.
Н.
Жарновский,
которой был «теоретически подготовлен и разработан
необходимый
материал
по
организации
народных
гуляний»,2
«установлена программа развлечений» и форма, «которую они должны
принять в настоящее время».??3 Общество
«Старый
Петербург»
в 1923 г. арендовало на три года для проведения гуляний большой манеж бывшего Николаевского кавалерийского училища на Лермонтовском проспекте.??“ В декабре 1923 г. в манеже было устроено гулянье
«по программе, хотя и забытой, но далеко не изжитой», на котором
выступали «деды», раешники, петрушечники, паяцы, акробаты, фокусники, клоуны, гармонисты, гусляры, рожечники, а в балагане,
сооруженном в манеже, шла постановка Экспериментального театра
«Обряд
русской
народной
свадьбы»
(по
этнографическим
материалам
северных губерний, отобранным В. Н. Всеволодским).2?° Специально
для этого праздника общество купилоу С. И. Тимофеева «две карусели
по шестнадцать деревянных лошадок и по четыре коляски в каждой»,
а также «одну перекилную качель с восьмью люльками».?8 Однако
на этом и завершилась деятельность общества «Старый Петербург»
по использованию традиционных форм народных праздников применительно к новым общественным условиям.
Гулянья «на балаганах» сыграли заметную роль в русской культуре
ХХ
в. Многие
деятели
литературы
и искусства
к новому художественному слову не раз обрашались
явлению народного творчества.
в поисках
к этому
пути
яркому
' Левинсон А. Новый этап в изучении городских гуляний // Декоративное искусство СССР. 1986. № 1. С. 42.
? См.: Понырко Н. В. Масленичный смех // Лихачев Д. С., Панченко А. М.,
Понырко Н. В. Смех в Древней Руси. Л., 1984.
3 См.: Левинсон А. Неклассическая красота карусели // Декоративное искусство
СССР. 1980. № 9; Конечный А. М. Общественные развлечения и городские зрелища
в Царском Селе (ХУП!— начало ХХ в.) // ЭПЛ. Л., 1988. Вып. 2.
* Иванов Е. Карусели и прочие монстры. [М], 1928. С. 4.
$ Некрылова А. Ф. Русские народные городские праздники, увеселения и зрелища:
конец ХУП-— начало ХХ века. Л., 1988. С. 6.
45
5 Русские
обработке Евг.
7 Лейферт
Воспоминания
народные гулянья по рассказам А. Я. Алексеева-Яковлева в записи и
Кузнецова. М.; Л., 1948.
А. В. Балаганы. Пг., 1922 (далее: Балаганы); Алексесв-Яковлев А. Я.
: 1920-е гг. (ОРиРК. ГПБ, ф. 1130, арх. Е.. П. Гершуни, ед. хр. 317; далее:
Воспоминания).
8 Подобные
объявления
хранятся
в архиве
П.
Н.
Петрова
(ОРиРК
ГПБ,
ф.
575,
ед. хр. 391 и др.). См. также: Иноземцев Ив. Общество эквилибристов: Картинки
из истории развлечений ХУП] века // Исторический вестник. 1901. № 4.
3 См., например, описания масленичных гор на льду Невы в мемуарах Хавена,
Кокса, Иенне, приводимые в статье Ю. Н. Беспятых и Н. Л. Сухачева «Петербургский
быт
в Россике
ХУПП
века»
настоящего
сборника.
1 Обзор иконографии по петербургским праздникам «на балаганах» см.: Конечный А. М. Петербургские народные гулянья и развлечения : Конец ХУ!|— начало ХХ в.
(Обзор выставки) // СЭ. 1985. № 6.
И См.: Народный Петербург конца ХУПП и начала ХХ веков в изображении
ме
и граверов // Историческая панорама Санкт-Петербурга и его окрестностей.
.,
б.
г.
'2 К этому периоду относятся работы художников: Д.-А. Аткинсона, К. Беггрова,
М. Воробьева, С. Галактионова, К. Гампельна, Х.-Г. Гейслера, М.-Ф. Дамам-Демартре,
Д.
Кваренги,
К.
Кнаппе,
К.
Кольмана,
А.
Мартынова,
Й.-Е..
Маркуса,
Нютгеля,
П. Свиньина, Н. Серракаприола, Д. Скелтона, Г. Скородумова, А.-Г. Убигана, Д. Ходовецкого и других (неустановленных) авторов.
3 Семенова Л.
Н. Общественные развлечения в Петербурге в первой половине ХУ
в. // СП, с. 149—150.
1
См.
ее описание
в мемуарах
Хавена
(статья
Ю.
Н.
Беспятых
и Н.
Л.
Сухачева
в настоящем сборнике). О существовании катальных сооружений на Неве в 1730-е годы
свидетельствует и анонимная заметка «Горы»: «Будущая императрица российская
Елизавета Петровна очень любила кататься с ледяных гор, которые устраивались
на масленице на Неве» (Петербургская газета. 1889. 21 февраля).
15 О народных гуляньях во второй половине ХУ11|—начале ХХ в. см.: Георги И.-Г.
Описание российско-императорского столичного города Санкт-Петербурга и достопамятностей в окрестностях оного. Спб., 1794. Ч. 2. С. 654—656; Исторические труды
Александра Томилина. Спб., 1854. С. 62—63; Карнович Е. П. Исторические рассказы
и бытовые очерки. Спб., 1884. С. 434—496; Пыляев М. И. Старый Петербург : Рассказы
из былой
картинки.
жизни столицы. Спб., 1887. С. 418—420; Ровинский Д. Русские народные
Спб., 1881. Кн. 4. С. 212; Празднование масленицы в старину // Ведомости
С.-Петербургского градоначальства и столичной полиции. 1899. 23 февр.
'6 Масленица // Свиньин П. Достопамятности Санктпетербурга и его окрестностей.
Спб., 1816. С. 76 (далее: Свиньин П. Масленица).
'7 Георзи И.-Г. Описание. .. С. 654. В начале 1820-х годов на Неве против Сената
аи
февр.
горы
купца
Подозникова
высотою
около 26 м. (Петербургская
газета.
1889.
).
'8 Пыляев М. И. Старое житье. Слб., 1892. С. 133.
'3 Свиньин П. Масленица. С. 78.
20 Качели // Свиньин П. Достопамятности Санктпетербурга и его окрестностей.
Слб.. 1817. С. 124 (далее: Свиньин П. Качели).
2! Свиньин П. Качели. С. 124.
2? Георги И.-Г. Описание. .. С. 655—656; см. также: Свиньин П. Масленица. С. 80.
23 Георти И.-Г. Описание... С. 654.
:
24 Высоцкий И. П. С.-Петербургская столичная полиция и градоначальство. Спб.,
1903. С. 59; Георги И.-Г. Описание. .. С. 65
?° Жуковский 9. А. Сбор с публичных зрелиш и увеселений // Русская старина.
1893. № 2. С. 481, 483.
26 Об этом писали: Лыляев М. И. Старое житье. С. 135; Гуревич А. Я. История
русского театрального быта. М.; Л., 1939. Т 1. С. 240—241; Русские народные гулянья.
С. 7.
27 Высоцкий И. П. С.-Петербургская. .. полиция. .. С. 77.
Карнович Е. П. Исторические рассказы... С. 455—456.
См. статью Ю. Н. Беспятых и Н. Л. Сухачева в настоящем сборнике, примеч. 38.
О гуляньях на Исаакиевской и Петровской площадях, а также на льду Невы
ичеленица 1816 г.) см.: Северная почта. 1814. 15 апр.; 1815. 28 апр.; 1816. 23 февр.,
9 апр.
46
3' См. изображение балкона с зазывалами на гравюре Х.-Г. Гейслера «Качели»,
изданной в 1801 г.
32 Сы.; Некрылова А. Ф. Народная ярмарочная реклама // Театральное пространство: Материалы научной конференции (1978). М., 1979. С. 340—342.
33 Свиньин П. Качели. С. 126—128.
&
Р Репертуар русского и пантеон иностранных театров. [Спб.], 1843. Т. 1. Ки. 3.
. 230
35
Гулянье
под качелями // Отечественные
записки.
1821. Ч. 6. №
13. Май.
С. 238.
Масленица // Северная пчела. 1825. 7 февр. (далее: СПЧч.).
37 Ф. Б. Нравы. Качели // СПч. 1825. 2 апр.
33 СПч. 1826. 27 апр.
33 Ф. Б. Наблюдения под качелями // СП. 1826. 29 апр.
О гулянье как важной новости сообщается и провинциальному читателю. «Начнем
по порядку — с гулянья под качелями, — пишет анонимный автор в эпистолярной подборке «Портрет в альбом». — Представь себе несколько тысяч экипажей, один лучше
другого, которые в трех бесконечных рядах кружатся около Большого театра ...
кривлянье паясов и балагаиная музыка отнимают много удовольствия» (Библиотека
для чтения. 1823. Кн. Х1. С. 42).
Только масленица 1861 г. была перенесена на Царицын луг (ЛГИА, ф. 921,
оп. 41, д. 9, л. 8); впервые
народные
гулянья
на Адмиралтейском
(Петров П. Н. История Санкт-Петербурга. Спб.,
1? ПСЗ. Собрание И. Т. Х. № 8577.
43 ЛГИА, фФ. 514, оп. 1, д. 540, 2106, 2111.
*
См.
документы
в 1844—1865
*° ПСЗ.
о постройке
гг. (ЛГИА,
Собрание
балаганов
ф. 921, оп. 5—8,
П.
Т.
ХИ.
№
прошли
в 1774 г.
и каруселей
на Адмиралтейской
площади
24, 25, 28—31,
45114;
лугу
1885. С. 796).
ЛГИА,
ф.
33—38,
792,
оп.
40, 41, 44, 45, 66).
1,
д.
1028,
л.
31.
%6 ПСЗ. Собрание 1. Т. ХХ. № 19283. За проступки актеров несли ответственность
и владельцы балаганов. Когда актер Мушинский допустил во время представления
выпад в адрес «Петербургского листка», то дело пытались воэбудить против содержателя
площадного театра В. Берга (ЛГИА, ф. 487, оп. 1, д. 1184).
*7 ПСЗ. Собрание П. Т. ХМ. № 44065.
*8 См. чертежи расположения построек на Адмиралтейской площади в 1847—
1854
гг.
3
(ЛГИА, ф. 921, оп. 66, д. 2; оп. 8, д. 9; оп. 34, д. 6).
ЛГИА, ф. 921, оп. 66, д. 2, л. 17—17 об., 20—20 об. Здесь же говорится о том, что
длина построек доходила до 32 сажен, а в 1847 г. был освидетельствован балаган
братьев Легат длиною 42 сажени.
30 В 1865 г. во дворе Адмиралтейства установили пушку, которая производила
полуденный выстрел по сигналу точного времени из Пулковской обсерватории.
5" Качели на Святой неделе // Отечественные записки. 1827. Ч. 30. № 85. Май.
С. 324—326.
5? Нумерация балаганов, согласно чертежу расположения построек, начиналась
от Дворцовой площади.
53 ЛГИА, ф. 792, оп. 1, д. 1339, л. 87 об.; д. 2269, л. 4.
5 СПч. 1826. 20 апр.
55 Ф. Б. Народные увеселения на Святой неделе // СПч. 1827. 9 апр.
56 Смесь // СПч. 1830. 8 апр.
57 СП. 1831. 17 февраля. Имя Лемана стало легендарным. Даже много лет спустя,
в 1860-е годы, народ называл паяцев Адмиралтейской
А
ние
гулянье
у гор
площади «лейманами»
в Петербурге // Воскресный
досуг.
(Генслер И.
1863.
58 В. В. В. Масленица 1834 года в Петербурге // СПч. 1834. 4 апр.
53 Импрессионист. Возрождение Арлекина // Новости и Биржевая газета.
Р
Т.
1.
1900.
февр.
№
8
5?
83
р
См.: СПч. 1833. 6 апр.
СПч. 1831. 17 февр.
Масленичные балаганы // СПч. 1834. 28 февр.
О пожаре балагана Лемана см.: СПч. 1836. 4 февр., 4, 5 и 6 марта; Чаплин Д.
февраля 1836 года в Петербурге : Рассказ очевидца // Русский архив. 1877. Кн. 3.
8% Нынешние балаганы // СПч. 1836. 2 апр.
8° ЛГИА, ф. 792, оп. 1, д. 2269, л. 4 об.
47
56 В. С. Еще о балаганах // СПч. 1835. 13 апреля. В арлекинаде с превращениями
всегда сохранялся традиционный треугольник Арлекин—Коломбина—
Пьеро (см. также:
Ф. Б. Балаганы // СПч. 1851. 13 апр.).
«Более
всех был
посещаем
балаган
братьев
Легат — 45 представлений,
26 182 чел., сбор 29 062 руб.» (Литературная гезета. 1840. 2 марта).
88 См.: СПч. 1847. 27 марта. Петербургские балаганы навсегда сохранили внешнюю
форму в виде «сарая». В Москве же «каждый балаган отличается особенной архитектурой, — сообщала «Литературная газета» 24 февраля 1840 г., — иной имеет форму турецкого шатра, другой — готического здания, третий — фантастического замка».
8 СПч. 1836. 2 апр.
70
7!
Гнедич П. Старые балаганы // Театр и искусство. 1914. № 14. С. 326.
Гнедич П. П. Книга жизни : Воспоминания. Л., 1929. С. 38. Напомним об ориента-
ции раннего кинематографа на балаганное зрелище. Можно говорить и о воздействии
арлекинады на Пструшку, о типологической близости кукольного представления балаганному.
Наблюдавший
оба
этих
зрелища
А.
Н.
Бенуа
свидетельствует:
в
театре
Петрушки «как и на балаганных пантомимах, все сводилось к бесчисленным проделкам
какого-то озорника, кончавшимся тем, что мохнатый черт тащил ‚,милого злодея“ в ад»
(Бенуа А. Мои воспоминания. М., 1980. Кн. 5. С. 521; см- подробное описание представления
Петрушки:
там
же.
кн. 2,
с. 284—285).
? Статистика балаганов под качелями // СП. 1833. 6 апр.
3 р. М. Балаганы // СП. 1835. 12 апр.
“ «Пантомима у г. Гверры, изображающая лагери русский и турецкий, сражение,
взятие города и взорвание стены на воздух, прекрасная» (СПч. 1847. 27 марта).
Распространение получила живая картина «Петр Великий в бурю в лодке на Ладожском озере» (СПч. 1847. 27 марта; 1851. 13 апр.). Возможно, что обращение к этому
эпизоду восходит не только к народной молве о Петре 1, но и к знакомству с гравюрой
Миньере на аналогичный сюжет «Петр [ на Ладожском озере во время бури в 1724 г.»
(издана в 1824 г.).
76 О роли театрального искусства в этот период см.: Лотман Ю. М. Театр и тсатральность в строе культуры начала ХХ века// Лотман Ю. М. Статьи по типологии
культуры. Тарту, 1973. Вып. 2.
” Русские народные гулянья. С. 12.
" ЛГИА, ф. 536, оп. 4, д. 486, л. 5—8 об.
® «Олимпический цирк» — «истинно народный театр», представляющий «историю
народных увеселений Петербурга» (СПч. 1837. 1 дек.).
° Балаганы на Адмиралтейской площади // СПч. 1839. 30 марта.
%' -ни. Светлая неделя на Адмиралтейской площади // СП. 1839. 1 апр.
* Робба «отличался вольтижированием и жонглерством: на лошади играл шестью
шарами, ножами, обручем со стаканами, полными водою, тремя чугунными шарами
( СПч. 1834. 16 мая). Фокусник «палит из пушки часами и перстнями, снимает с помощника своего рубашку, не скидывая сюртука»; силач «поднимает гири и бросает ядра
в несколько пуд» (СПч. 1833. 6 апр.).
3 В балагане Беккера «группа красавиц, представляющих живые картины лучше
рафаэловских» (СПч. 1853. 26 февр.).
* СПч. 1833. 6 апр.
5 Там же. 1834. 28 февр.
36 Там же. 1838. 7 апр.
37 Там же. 1836. 2 апр.
33 ‘Там же.
Литературная газета. 1840. 17 апр.
СПч. 1838. 7 апр. Подобные балаганы были более характерны для ярмарок и гуляний
конца
ХХ
в.
%' СПч. 1833. 6 апр. Паноптикум навсегда вошел в зрелищную систему гулянья
в начале 1830-х годов после демонстрации в столицах и на ярмарках «галереи восковых
фигур» (СПч. 1826. 2 февр.; Новый живописец общества и литературы на 1830 год.
М., 1830. С. 11).
9? О театрализованной природе лубка см.: Лотман Ю. М. Художественная природа
самих народных картинок // Народная гравюра и фольклор в России ХУП— ХХ вв.
1976. С. 247—267; Савушкина Н. И. Русская народная драма: Жудожественное
Е.
83 СПа.
48
М,,
1988
(раздел
1847. 27 марта;
«Лубочные
1853. 26 февр.
картинки
и книги»).
3% См. о них: Публичные представления с оптическими приборами // Юная
Россия. 1885. № 23.
Находился на площади балаган «Лальорама или косморама с картинами, выложенными
из соломы»
(СПЧч.
1835.
14 февр.).
96 СПч. 1826. 2 февр.
7 «Огнедышашую гору Этну» Лекса показал «в Зимином переулке, позади Казанского ".- в особо устроенном для нее здании» (СПЧч. 1834. 18 мая), а затем выставил
на гулянье.
98 СП. 1834. 8 и 28 февр.
Эта панорама длиною 200 футов (60.8 м) была выполнена художником Манзони;
ему же принадлежат виды Москвы и Петербурга (см.: Панорама Константинополя //
Отечественные записки. 1828. Ч. 36. № 102. Октябрь. С. 172—174).
10° СПч. 1834. 8 февр.
в ам же. 27 апр. О «космораме» Лексы см. также: 1835. 14 февр.; 1838. 7 апр.;
102 еп
1834. 30 и 31 авг. Помимо Лексы и Г. Г. Чернецова, панораму Петербурга
с Александровской колонны зарисовал В. Е. Раев (Жудожественная газета. 1836.
№ 1112. С. 186—187; СПч. 1838. 1 окт.).
3 Литературная газета. 1840. 17 апр.; СПч. 1840. 18 апр.
14 СПч. 1853. 26 февр.
15° Санктпетербургские ведомости. 1854. 19 февр. Этот балаган имел длину около
13 м, ширину 6.5 м (ЛГИА, ф. 921, оп. 34, д. 6, л.
3).
108 О петербургском райке см.: Конечный А. Раек — народная забава // Декоративное но
СССР. 1986. №9 (с изображениями «Потешной панорамы» и лубков
для нее
17 Ровинский Д. Русские народные картинки. Сиб., 1881. Кн. 5. С. 231.
58 См. издания К. Губерта, иллюстрированные лубками: Рассказы косморамщика,
или Объяснения к 16 картинкам, находящимся в космораме. Спб., 1848; Балагур, или
рим расскозы косморамщика : Объяснения к 16 картинам, находящимся в космораме.
пб.,
$
См.:
Русский
Конечный
фольклор.
А.
М.
Т. 25. Л.,
Раек
1989
в системе
петербургской
(в Приложениях
народной
помещены
культуры //
тексты
выкриков
раешников).
''° Кириченко Е. И. К. вопросу о пореформенных выставках России как выражении
исторического своеобразия архитектуры второй половины ХХ в. // Художественные
процессы в русской культуре второй половины ХХ века. М., 1984. С. 122.
' Балаганы // СПч. 1838. 7 апр.
112
Там же. 1839. 1 февр.
(3 Там же. 1843. 18 февр.; см. также: 1842. 23 апр.
'1 Там же. 1833. 6 апр.; см. также: 1840. 18 апр.
'8 Там же. 6 апр.; см. также: 1839. 1 апр.
16 Там же. 1834. 21 окт.
ИТ Там же. 16 мая.
18 4. Г. Взгляд на балаганы // СПч. 1835. 14 февр.
(3 Санктпетербургские ведомости. 1854. 19 февр.
120 В 1854 г. в серии «Раек» вышел лубок «Синопское сражение».
и Петербургская летопись // Санктпетербургские ведомости. 1854. 18 апр.
ам же.
123 В 1866 г. на Адмиралтейской площади запретили «продажу крепких спиртных
напитков, листков счастья, стрельбы из механических пушек и пр. игры с подарками,
имеющие вид лотереи или фортунки» (Алфавитный указатель к приказам по С.-Петербургской
полиции.
Спб.,
1870.
С.
35).
134 Светлый праздник в Петербурге // СПч. 1840. 18 апр.
'25 р. Б. Нравы. Качели // СПч. 1825. 2 апр.
16 СПч. 1833. 6 апр.
127 ‘Там же. 1834. 28 февр. См. также: 1839. 11 февр.; 1853. 26 февр.
128 Петербургская хроника // Литературная газета. 1840. 24 февр.; Репертуар и
пантеон. 1843. Т. 1. Ки. 3. С. 224.
129 Генслер И. Масленица, народное гулянье у гор в Петербурге. С. 34. Ср.: Слепцов В. А. Балаганы на святой // Слепцов В. А. Сочинения. М.; Л., 1933. Т. 2. С. 470.
4 Петербург
и губерния
49
13° Левинсон А. Г. Развитие фольклорных традиций русского искусства на народгуляньях : Дис. ... канд. искусствоведения. Машинопись. М., 1980. С. 146.
3' Народные увеселения // СПч. 1853. 26 февр.
13? Петербургская
летопись // Санктпетербургские
ведомости.
1854.
18 апр.
Качучу привезла в столицу в конце 1840-х годов австрийская балерина Фанни Эльслер;
лубок с изображением знаменитой танцовщицы показывали в райке.
133 Там же.
134 В «балагане, где публика кружилась в лодках вокруг громадного вала, традиционный балаганный дед с пеньковой бородой занимал толпу остроумными шутками»
(Марина М. В Петербурге 60-х годов прошлого столетия // Русская старина. 1914.
№ 3. С. 698). Ср.: Москвитянин. 1851. Кн. 2. №6. С. 117.
135 Кельсиев А. Петербургские балаганные прибаутки, записанные В. И. Кельсисвым // Труды Этнографического отдела имп. Общества любителей естествознания,
антропологии и этнографии. М., 1889. Кн. 1Х. С. 113—118.
8 Гусев В. Е. Русский фольклорный театр ХУ]
— начала ХХ века. Л., 1980.
С. 60—61. Варианты прибауток, записанных В. И. Кельсиевым, с указанием на их
ных
принадлежность
м
Воеы
«дедам»
см.:
Лейферт
А.
В.
Балаганы.
Е:
64—69:
Алексесв- ЯковлевА. Я. Воспоминания. Л. 20.
7 Некрылова А. Ф. Народная ярмарочная реклама. С. 342.
'38 Бенуа А. Мои воспоминания.
. 2. С. 292.
133 См. каталоги выставок: Искусство жонглера. Л., 1929; Конный цирк. Л., 1930.
140 См.: Описание всего представления в народном пантомимном театре В. Берга
на Адмиралтейской площади во время сырной недели 1867 г. Спб., 1867.
' Балаганщики : Очерки жизни и нравов артистов и антрепренеров увеселительных заведений и праздничных балаганов. Спб., 1868. С. 7.
4? Наше житье-бытье (пасхальное обозрение) // Петербургская газета. 1867.
30 апреля. См, также: Слепиов В. А. Балаганы на святой. С. 476—478; Масленичное
гулянье 1872 г. на Адмиралтейской площади в Санктпетербурге и Путешествие в ад
купца Угорелова. Представление в балагане Берга. Спб., 1872.
5.
3 Гнедич П. Старые балаганы. С. 325. См. также: Колзаков К. П. Журнал
на 1839 год (ОРиРК ГПБ, ф. 338, ед. хр. 2, л. 7—10).
* Русский карнавал // Жудожественная газета. 1841. № 3. С. 3—4.
145 См.: Слепцов В. А. Игры и зрелиша // Литературное наследство. М., 1963.
Т. 71; Гнедич П. «Горы» и «карусели» // Жизнь искусства. 1922. 11 апр.
146 Лейферт А. В. Балаганы. С. 42.
147 Среди содержателей балаганов иностранцы составляли в 1840-е годы 90%,
в 1850-е — 70 %. См. списки арендаторов мест на Адмиралтейской площади в 1844—
1856
гг.
(ЛГИА,
ф. 921,
оп.
24,
д.
3; оп.
29,
д. 2; оп.
34,
д. 6; оп.
36,
д.
15).
48 ЛГИА, ф. 514, оп. 1, д. 2097, л. 1, 93—94.
143 Об уличных актерах см.: Марина М. В Петербурге 60-х годов прошлого
столетия. С. 693—695.
15° Балаганщики. С. 3.
15' Гнедич П. Старые балаганы. С. 327; Марина М. В Петербурге 60-х годов
прошлого столетия. С. 697—698. Не исключена связь этих постановок с лубками «Битва
русских с кабардинцами» (1864), «Жизнь за паря Ивана Сусанина» (1866), «Ермак
Тимофеевич — покоритель Сибири» (1868).
? Петербургская газета. 1867. 30 апреля.
153
Сценарная
рукопись этой постановки
театральной библиотеке (№ 47063).
оп.
(1872
г.)
хранится
в
Ленинградской
154 Ведомости С.-Петербургской городской полицни. 1872. 19 апреля; ЛГИА, ф. 792,
1, д. 1841.
55 Известия С.-Петербургской городской думы. 1873. №
10. С. 1064—1066;
ЛГИА,
Ф.
514,
оп.
1, д. 484.
155 Так, например, в 1883 г. на Марсовом поле находилось 8 балаганов, 3 больших
карусели, 14 стрельбищ, 18 каруселей «коньков» (ЛГИА, ф. 792, оп. 1, д. 3948, л. 183).
7’ Русские народные гулянья. С. 100; Лейферт А. В. Балаганы. С. 28. См. также:
план расположения построек на Царицыном, лугу в 1885 г. (ЛГИА, ф. 513, оп. 67, д. 107,
л.
100);
чертежи
ан
(33),
каруселей,
гор, торговых
заведений
(там
же,
ф.
513,
оп. 129, д. 92; оп. 130,
5; оп. 159, д. 244; оп. 169, д. 443, 450, 452—461); списки
владельцев балаганов в 18861897
гг. (там же, ф. 513, оп. 157, д. 145; оп. 158, д. 398;
оп.
50
159,
д. 244;
оп.
129,
д. 92;
оп.
130,
д.
5).
158 ПСЗ. Собрание 1. Т. ПУ. № 1952.
153 ЛГИА, ф. 513, оп. 159, д. 244, л. 57, 64.
160 Там же, ф. 792, он. 1, д. 6979, л. 4; д. 7557, л. 1—2.
‘8! Бахтиаров А. Брюхо Петербурга. Спб., 1888. С. 309; Лейферт А. В. Балаганы.
С. 48; Алекссев-Яковлев А. Я. Воспоминания. Л. 21.
16? С 1873 г. полуденный выстрел производился из пушки, находящейся на Нарышкином бастионе Петропавловской крепости.
183 Лейферт А. Балаганы // Жизнь искусства. 1922. 25 апр. С. 4.
164 Михневич В. Петербург весь на ладони. Спб., 1874. С. 233—235, 545.
85 Петербургская газста. ев
5 февр.; 1875. 17 апр.; Новое время. 1880. 23 апр.
166 ЛГИА, ф. 514, оп. 1,
1432; ф. 792, оп. 1, д. 2498; ф. 513, оп. 64, д. 538.
167 Петербургская газета. 1874. 6 апр.
188 Сы. сценарную рукопись постановки, сочиненную В. Бергом в 1881 г.: Ленинградская тсатральная библиотека, № 22097. Пантомима шла в балагане А. Бергв 1882 г.
3 Русские народные гулянья. С. 70.
118 Афиша балагана «Театр пантомим Легат»: Масленица 1878 г. (Ленинградский
театральный музей, КП-2194—62).
;‚ Пеербуриская газета. 1875. 16, 18 февр-; 17 апр.
172
См.: Мушинский Н. Первый русский комик: Оригинальные комические фарсы,
куплеты, сцены, шутки для одного или нескольких действующих лиц. Составлены для
народных гуляний. Спб., 1879. Две комические сцены, вошедшие в это издание, были
поставлены
в
балагане
В.
Берга.
73 ЛГИА, ф. 513, оп. 100, д. 20, л. 10, 18 об.
114 Петербургская газета. 1880. 23 апр.
‘75 Карпов Е. Десятилетие народных гуляний за Невской заставой: 1885—1895.
Спб., 1895; ЛГИА, ф. 1267, он. 17, д. 205.
176 ЛГИА, ф. 492, оп. 1, д. 6304, л. 2; Карпов Е. П., Окулов Н. Н. Организация
народного театра и полезных развлечений для народа. Сиб. 1889. С. 4—5 (в издании
приведен список пьес, разрешенных для народного театра).
"7 ЛГИА, ф. 513, оп. 100, д. 20, л. 86—87
18 Лейферт А. В. Балаганы. С. 14.
7) Петербургская газета. 1874. 5 февраля; ЛГИА. ф. 2073, оп. 1, д. 139.
180 „| лексеев-Яковлев А. Я. Воспоминания. Л. 12—13.
181 В память десятилетнего существования временного народного театра А. П. Лейферта под названием «Развлечение и польза» (1880—1890). СПб., 1890. С. 4 (в брошюре помещены отклики газет на постановки, а также репертуар театра).
18? См. репертуар балаганных театров в 1880—1898 гг. в кн.: Лейферт А. В. Балаганы, „С. 49—59.
3
181
Русские
А.
Я.
народные
гулянья.
Алексеев-Яковлев
С.
88—90.
(1850—1939)
—
режиссер,
художник
и драматург
—
автор 50 феерий и 32 пьес. См. о нем: Опись памятников русского театра из собрания
Л. И. „Жевержеева. Пг., 1915. С. 83.
18° Русские народные гулянья. С. 82. См. также статью Н. В. Дризена «Будущее
народного театра» в его кн.: Материалы к истории русского театра. М.,
:
8 Русские народные гулянья.
187 Лейферт А. В. Балаганы. С. 24.
188
См.:
Бр(атья»
А. и Л. Лейферт поставщики столичного литературно-артистиче-
ского кружка: _
трироаннь
каталог. Спб., 1898.
3 Оболенский В. А. Очерки минувшего. Белград. 1931. С. 13—14.
13° Дризен Н. В. Сорок лет театра // Столица и усадьба. 1915. № 40/41. С. 23.
'3' Иванов „Л. Балаганы // Столица и усадьба. 1915. № 48. С. 6. См. также:
Алексеев- Яковлев А. Я. Воспоминания. Л. 21.
? Лейферт А. В. Балаганы. С. 60.
193 Столпянский П. Старый Петербург // Биржевые ведомости. 1916. 19 а" ( веч.
вып.). Описание обманных балаганов на Марсовом поле см. в кн.: Кризер В. А. Актерская громада. М., 1976. С. 105—107.
''* См.: Яковлев-Алексеев А. Каталог-путеводитель, подробно описывающий
декорации панорамы, показываемые в театре «Наша Родина» и изображающие путешествие по России. Спб., 1887.
$ Максимов К. Из петроградских переживаний: Воспоминания старожила //
Наша старина. 1915. № 5. С. 472—473.
4*
51
196
См.: Рассказ раешника о представлении в театре Лейферта под названием
«Развлечение и польза» на Царицыном лугу во время сырной недели 1897 года. Сиб.,
1897.
197 См. рукопись феерии-арлекинады А. Я. Алексеева «Волшебные блины, или
Проказы Арлекина” па масленице» (1892; Ленинградская театральная библиотека.
№ 75300).
198 «Пир Валтасара» — эскиз В. И. Сурикова, за который он получил в 1874 г.
первую премию Академии художеств.
'33 Дризен Н. В. Сорок лет театра. С. 23. Тексты выкриков панорамщиков
Марсова поля см.: Бахтиаров
А. Брюхо Петербурга. Спб., 1888. С. 314—315; АлексеевЯковлев А. Я. Воспоминания. Л. 18; Лейферт Л. В. Балаганы. С. 70,
° Дризен Н. В. Сорок лет театра. С. 23. Ср.: Бенуа А. Мои воспоминания. Кн. 2.
С. 292. Тексты прибауток «дедов» см.: Петербургская газета. 1873. 20 февр.; 1874.
5 февр.; 1880. 29 февр.; 1899. 26 февр.; Бахтиаров А. Брюхо Петербурга. С. 311—314;
Млекеьни- Я ковлев А. Я. Воепоминания. Л. 19—20.
20' Бенуа А. Мои воспоминания. Кн. 2. С. 292.
20? Лейферт А. В. Балаганы. С. 58.
203 Импрессионист. Возрождение Арлекина // Новости и Биржевая газета. 1900.
19 февраля.
5“ Ведомости С.-Петербургского градоначальства и столичной полиции. 1897.
11 апр. См. план расположения построек на Преображенском плацу в 1897 г. (ЛГИА,
ф. 213, оп. 169, д. 449).
20° Известия С.-Петербургской городской думы. 1898. № 5. С. 1020.
2% ЛГИА, ф. 792, оп. 1. д. 7557, л. 1—2.
207 Народ. 1899. 23 февр.
208 Петербургский листок. 1899. 22 февр.; Петербургская газета. 1899. 25 февр.
20° Петербургская газета. 1899. 20 апр.; Петербургский листок. 1899. 20 апр.
210 Ведомости С.-Пстербургского градоначальства и столичной полиции. 1899. 23 и
24
1
2" ЛГИА, ф. 792, оп. 1, д. 7557, л. 1; Из истории театров петербургского попечительства о народной трезвости // Театр и искусство. 1907. № 52.
? Всеволодский (Гернгросс)
В. История русского театра. М.; Л., 1929. Т. 2. С. 312.
213
Пр-ов
В.
Агония
балагана // Петербургская
газета.
1898.
7 апр.
21 Лейферт А. В. Балаганы. С. 9. См. также: Бенуа А. Мои воспоминания. Кн. 2
(глава «Балаганы»); Маковский С. Портреты современников. Нью-Йорк, 1955 (глава
«Масленица»);
детства»
).
Добужинский
М.
В.
Воспоминания.
М.,
1987
(глава
«Петербург
моего
15 Лотман Ю. М. Блок и народная культура города // Наследие А. Блока и
актуальные проблемы поэтики: Блоковский сборник [У. Тарту, 1981. С. 9.
18 Помимо упомянутых выше воспоминаний, см. также: Ауслендер С. Русский
карнавал // Речь. 1914. 10 февр.; Бенуа А. Масленица // Речь. 1917. 10 февр.; Бразуль Д. Былое веселье // Театр и искусство. 1916. № 7; Гнедич П. Старый Петербург:
На масленице // Биржевые ведомости. 1917. 10 февр. (веч. вып.); Дризен Н. В. Старый
Петербург // Весь мир. 1918. № 10. С. 11; Щеглов Ив. Театральные огни // Ежегодник
имп.
театров.
1910.
Вып.
1Ш.
С.
2—3.
217
18
19
220
221
2?
223
22*
Возрождение старинных народных развлечений // Речь. 1914. 29 янв.
ЛГАЛИ, ф. 32, оп. 1, д. 10, л. 3
См.: Кони А. 4. Петербург: Воспоминания старожила. Пб., 1922. С. 53—54.
Лейферт А. В. Балаганы // Жизнь искусства. 1922. 25 апр.
Боцяновский Вл. Балаганный дед // Жизнь искусства. 1922. 4 апр.
ЛГАЛИ, ф. 32, оп. 1, д. 10, л. 4.
Общество «Старый Паб.
1921—1923. Спб., 1923. С. 37.
ЛГАЛИ, ф. 32, оп. 1, д. 28, л. 1, 5.
225
Там
же, л. 14. См. также:
Обряд
русской
Экспериментальном театре // Краеведение.
2*° ЛГАЛИ, ф. 32, оп. 1, д. 92, л. 1.
народной
1924. №
свадьбы
3. С. 356—357.
в Государственном
Ю. Н. БЕСПЯТЫХ.
Н. Л. СУХАЧЕВ
ПЕТЕРБУРГСКИЙ БЫТ
В РОССИКЕ ХУ в.
Обширная Россика ХУП в. далеко еще не обследована с историкоэтнографической точки зрения. Именно в это время Западная Европа
открывала для себя новую Россию. На протяжении всего столетия возрастал интерес к русской культуре (нередко как к явлению экзотическому) ик истории страны, ее географии, экономике, населению. Свою
роль сыграла и официальная политика, способствовавшая привлечению
иностранцев на русскую службу. В настоящей статье рассмотрены
некоторые не опубликованные на русском языке иностранные сочинения, содержащие значительный комплекс сведений о быте Петербурга петровского и послепетровского времени и по-прежнему остающиеся, как правило, вне поля зрения исследователей.
Почти все учтенные здесь сочинения хранятся в фонде «Россика»
Государственной Публичной библиотеки им. М. Е.. Салтыкова-[Щедрина —
крупнейшем
в мире
собрании
зарубежных
изданий,
посвящен-
ных России (в пределах Российской империи). Фонд сформировался
в результате длительной целенаправленной деятельности ученых начинаяс 1850-х годов. Под руководством тогдашнего директора Публичной
библиотеки М. А. Корфа, полагавшего собрание иностранных изданий
о России «важным и для науки, и для правительственных целей»,
сначала был напечатан каталог известных уже книг, дополненный
затем крупными отечественными историками и литературоведами.
Новый фонд стал интенсивно пополняться за счет собраний самой
Публичной
библиотеки
собраний.
Кроме
того,
и
других
общественных
приходили
и
поступления
частных
книжных
из-за
рубежа —
от библиотек и книгопродавцев. В 1873 г. был уже издан двухтомный
алфавитный каталог «Императорская Публичная библиотека в С.-Петербурге. Каталог отдела „Россика“, или сочинений о России на иностранных языках».” Комплектование фонда продолжалось еще полвека
— до 1930 г., когда оно было прекращено с реорганизацией
структуры ГПБ.
Основные категории изданий, сосредоточенных в фонде: «|!) книги
и брошюры „по всем отраслям человеческого ведения“, относящиеся
53
к России и изданные на иностранных языках за границей; 2) книги,
журналы, газеты, листовки, изданные в России на иностранных языках;
3) переводы на иностранные языки сочинений русских авторов»,
причем «главное место среди этих материалов занимали издания,
посвященные истории России, ее народов»?
— свыше 30 тыс. названий.*
А. Л. Гольдберг (1922—1982) и И. Г. Яковлева проделали огромную работу по составлению систематического указателя исторической
части фонда, изданы три выпуска.?
Понимая Россику более широко, т. е. не ограничиваясь коллекцией
ГПБ, укажем здесь на несколько весьма содержательных сочинений
иностранных авторов ХУП в., уже переведенных на русский язык.
Они содержат много уникальных сведений и фактов о петербургском
быте, и к ним постоянно обращаются решительно все исследователи
эпохи. Среди таких авторов, более или менее длительное время проведших в Петербурге, — немцы Ф.-Х.. Вебер, Г. фон Бассевич, Ф. В. Берхгольц, К. Г. Манштейн, датчанин Ю. Юль,' англичанка леди Рондо,
француз М.-Д. де Корберон.?
Видное место в ряду таких исторических источников занимают
сочинения, целиком или преимущественно посвященные Петербургу,
особеннораннему. Заслуженно знамениты два немецких описания,
польское
\'и др., в том числе пока не опубликованные на русском
языке.!? Очень любопытно сочинение англичанки Э. Джастис.!3
Петербург устойчиво занимал внимание культурных и предпринимательских кругов, искавших здесь приложения сил и капиталов. Сведения об истории и архитектуре города эпизодически перемежались
с описанием условий жизни, одежды, развлечений горожан и другой
информацией бытового характера. Ограничиваясь
иногда скупыми фра-
зами, иностранные авторы подмечали и то, что могло ускользнуть
от привычного взгляда русских мемуаристов, что обычно не интересовало дипломатических представителей при царском дворе и что редко
проникало в другие документы эпохи. Показывая возможности «путешествий» и «дневников» для изучения петербургского быта, мы отдаем
предпочтение свидетельствам очевидцев.
Начнем
с противопоставления
Петербурга
и Москвы,
Петербурга
и остальной России — оно последовательно проводится многими авторами. Так, по свидетельству Даниэля Лекалье, этот город, «хотя
повсюду здесь замечаешь варварство и плохой вкус наряду с показной
роскошью, нищету рядом с кичливым богатством, похож все же многими сторонами почти на все морские порты и на большие города
Европы из-за обилия иностранцев, которые здесь обитают или которых
привлекает торговля; но как только покидаешь Петербург, видишь
подлинную
по бедности
Воссию,
а
это
и простоте
совсем
того,
другое
что было
дело,
в
чем
замечено
можно
убедиться
мной».!*
Замечены
были крестьянская одежда (с. 68—71), хозяйственные постройки и
жилища (с. 71—72), транспорт (с. 79—81), некоторые обычаи (с. 89—
91).
Любопытные
сюжеты
и
зарисовки,
сведения,
из вторых рук, можно извлечь даже из самых
54
полученные
поверхностных
порой
наблю-
дений. Нередко местные реалии передаются в искаженном и переосмысленном виде, как в письме графа Франческо Альгаротти
из Петербурга, помеченном 21 июня 1739 г.: «...в обычаях страны
бросать детей из печи, где их держат некоторое время, в холодную воду
или в снег, Так их приучают к жаре и холоду, и так они становятся более
неуязвимыми к превратностям погоды, чем был Ахилл к ударам вражеских копий и стрел».'!? Воображение итальянца поразило не понятое им
сообщение о том, как парятся в русской печи. В том же духе рассказ
о домовом из небольшой главки «Предрассудки» в книге Абеля Бурья,
прибывшего в Россию в
1777 г., получившего место воспитателя в кадет-
ском корпусе и ставшего в феврале 1779 г. пастором французской
реформистской церкви: «У меня некоторое время служил итальянец,
полностью воспринявший это верование от русских. Он утверждал, что
своими глазами видел моего домового, гигантского роста, черного,
как дьявол, и с горящими, как огонь, глазами. Если по ночам поскрипывала мебель, как случается порой при смене погоды, то это, по его
мнению, возился домовой».'б Здесь важна даже не столько необычная
«демоническая» внешность домового, сколько факт активного восприятия русского поверья слугой-итальянцем, что само по себе может
кое-что сказать о жизни в многонациональной городской среде. Интенсивность этнических контактов с редкостной убедительностью изобразил наблюдательный датчанин Педер фон Жавен: «Пожалуй, не
найти другого города, кроме Петербурга, где бы одни и те же люди
говорили на столь многих языках, причем так плохо. Можно постоянно
слышать, как даже слуги говорят то по-русски, то по-немецки, то
по-фински... Нет ничего более обычного, чем когда в одной фразе
перемешиваются слова 3—4 языков... Однако хуже всех портят
в Петербурге немецкий язык финны, которые предлоги ставят после
слов... Говорящий по-русски немец и говорящий по-немецки русский
обычно совершают столь много ощибок, что их речь могла бы быть
принята
строгими
Петербург
с древним
в
критиками
этом
за новый
отношении,
иностранный
пожалуй,
можно
язык.
было
бы
И молодой
сравнить
Вавилоном».'7
Разрозненные наблюдения, разумеется, неспособны дать скольконибудь полную картину петербургского быта, но при сопоставлении
с другими источниками могут прояснить и дополнить ее зримыми
деталями. При этом кажущаяся экзотичность увиденного или услышанного и добросовестно зафиксированного порой неискушенными
в литературе авторами не исключает восприятия стоящих за их сообщениями
реалий.
Самые ранние описания Петербурга содержат лишь сравнительно
скупые замечания, полезные все же для знакомства с его бытом.
Одно принадлежит шведу Ларсу Юхану Эренмальму, оказавшемуся
в русском плену после взятия Выборга и наблюдавшему
город в 1710—
1711 и 1712 гг. Рукопись сочинения «Состояние России при Петре [» '8
хранится в университетской библиотеке г. Уппсала. Мз рукописи,
завершенной
в
1714
г.,
можно
выяснить,
что
в
«русской
слободе»
(т. е. на Петербургском острове) живут только «русские и финны,
но не иностранцы, разве что иностранные министры или пленные,
55
которым пришлось перебраться сюда из немецкой слободы»;
ней, на Адмиралтейском острове, обитали «все морские
шлюпочные матросы, маринеры и большинство придворных
царя и иностранные министры, немецкие купцы и другие
ники».
о том,
в последофицеры,
служащих
ремеслен-
Сообщает Эренмальм и о дороговизне «съестных припасов»,
что в Петербурге он «насчитал более шести превосходных
кораблестроителей английской нации. .. помимо голландцев и других»,
а встречая русских, обученных морскому делу за границей, «нашел
их
настолько
похожими
в
разговоре
и
манерах
на
голландцев»,
что
«трудно было определить, голландцы ли они, или русские» (с. 221).
Описание
петровского Петербурга
оставил
шотландец Питер
Генри Брюс (родственник Р. В. и Я. В. Брюсов), поступивший на русскую военную службу в 1710 г.'? Этот очевидец уже сообщает, что
«все купцы» селятся на Петербургском острове, севернее же «живут
азиатские купцы, а именно армяне, персы, турки, татары, китайцы и
индусы». Рядом с Адмиралтейством имеют жилища лишь «люди,
занятые на строительстве кораблей, а также офицеры и матросы
флота», однако при этом вверх по Неве «выше Адмиралтейства находится
Иноземная
слобода,
или
иностранный
город,
где
живут
все
чужестранцы из Европы; тут есть несколько протестантских и один
католический молитвенный дом». Описывает Брюс и увеселения,
в том числе ассамблеи, а также смотр парусных и гребных судов,
находившихся в пользовании дворян: «один день недели по желанию
царя
был
определен»
для
приучения
их
к
«матросским
приемам»
и
«различным маневрам военного флота». Большое впечатление произвел
на автора общий трудовой ритм строившегося города: «Целыми
днями не было видно и слышно ничего, кроме купцов и рабочих,
которые либо строили корабли и галеры, каменные и деревянные
дома, либо копали каналы и мостили улицы. Река постоянно была
заполнена большими кораблями, привозившими всевозможные материалы — кирпич и черепицу для стен и крыш и камень для мостовых. ..
И поскольку каждый был занят тем или иным делом, то не было видно
ни единого праздного человека». Отметим здесь, что рассказ шотландца
о Петербурге, помеченный 1714 г., содержит ряд более поздних сведении.
Кое-что сообщает о быте русской столицы оказавшийся в Петербурге в феврале 1725 г. уппсальский студент Юхан Шерне, но из его
записей можно все же извлечь информацию о роскошном мундире
А. Д. Меншикова
(из «серебряной ткани»)
и о женской
моде «ставить
на лицо множество мушек и румяниться хуже парижанок», которой
«следуют все — от императрицы до крестьянок». Обед у Меншикова
в присутствии императрицы изображает анонимный автор из свиты
Я.-К. Сапеги, прибывшего в Петербург в марте 1726 г. Польский
гость обратил внимание, что «дамы, жены некоторых сенаторов, также
сидели за тем же столом в конце с правой стороны, ибо стол был длинный,
а не круглый».?'
г
В том же году в Петербург вторично приехал Французский ботаник
Пьер Дешизо, „еще в 1724 г. безуспешно пытавшийся устроиться на русскую службу." Описав топографию города и его пригороды, Дешизо
56
подробно останавливается на празднестве в доме графа Рабутина,
где присутствовала Екатерина 1.°3 Это самое яркое воспоминание
француза, если не считать переживаний во время большого наводнения.
Вскользь Дешизо замечает также, что Васильевский остров — «как бы
квартал французов по их прибытии в Петербург» (с. 21), что в городе
«обычные дома деревянные», что помещения отапливаются печами,
но некоторые иностранцы «распорядились устроить камины», что
в российской столице «совершается публичное отправление четырех
религий»
(с.
16).
Любопытны бытовыми деталями свидетельства другого француза,
бывалого путешественника Обри де ла Мотрэ, прибывшего в Петербург в конце сентября того же года.“ Со слов некоего «боярина» он
излагает сцену маскарада, описывает бани, которые стояли вдоль набережной «или довольно близко к ней» у Аптекарского огорода. Но поскольку «способ купания русских известен по нескольким уже напечатанным сочинениям», Мотрэ избегает повторения, хотя и добавляет, что
«русские так же привычны к бане, как к еде и питью, они используют баню в качестве универсального лечения от любого недуга, как
турки
свою»
(с. 236).
Рассказывает
французский
автор также
о нака-
зании 18 человек на «сенном рынке» (с. 253), изображает попойку
монахов в Александро-Невском монастыре, свидетелем и участником
которой оказался (с. 277—278).
улиц
Этот источник ценен также описанием
и здании.
В более поздней Россике нюансы быта представлены шире. Так,
с женской внимательностью к одежде описывает наряды светских дам,
и прежде всего императрицы Анны Ивановны и принцесс, а также
экипажи, пишу и многое другое некая Элизабет Джастис,”? жившая
в Петербурге гувернанткой у английского купца Эванса с 1734 по
1737 г.
В цитированной выше книге []. фон Хавена о впечатлениях 1736—
1737 гг. наряду с обычным обзором истории и архитектуры российской столицы помещены такие сюжеты, как «Похороны» (с. 47—48),
«Катание на санях» (с. 52—57), «Посты» (с. 61—62), «Праздничные
дни»
(с. 62—64),
«Крестины»
(с. 64—66),
«Масленица»
(с. 89—91),
«Игры на масленицу» (с. 91—92). Как и другие иностранцы, датчанин
особо оговаривает отличавшую Петербург веротерпимость,?°
посвящая
отдельные главки церквам — лютеранской, реформистской, католической, а также другим религиозным общинам (с. 70—76). О русских
похоронах []. фон Жавен узнал, например, следующее: «Обычно
похороны и проводы умершего простолюдина также не производят
большого впечатления. Правда, тех, кто сколько-нибудь благороден, все
еще, по старому обычаю, хотя и вопреки установлению императора
Петра Первого, сопровождают плакальщицы, которые должны плакать,
провожая покойного. Однако я часто наблюдал, как лишь два парня
приходили с телом, неся его на доске почти совершенно нагое и на плечах примерно так же, как носят муку к пекарю. Либо же в лучшем случае в выдолбленном
бревне,
если
родным человеком. При этом
церемонии» (с. 47—48).27
покойный
не было
был
сколько-нибудь
никакого
благо-
сопровождения
или
57
Русский похоронный обряд озадачил Э. Джастис: «Я не видела похорон, пока не пробыла там (в Петербурге. — Ю. Б., Н. С.) два года,
хотя и жила в очень населенной части города и близко от двора. И в тот
день я не видела ничего, кроме необычного света. Подойдя узнать,
что это такое, обнаружила, что это многочисленные факелы: их средь
бела дня несли перед телом. Я сочла это в высшей степени абсурдным.
Но человек, в чьей компании я была, рассказал мне, что русские кладут
в
гроб,
а
это
еще
более
абсурдно:
туда
кладут
пару
башмаков,
несколько свечей и пропуск. Последний — чтобы покойника впустили,
но я не знаю, куда. Полагаю, русские считают, будто существует
несколько степеней счастья, ибо такой пропуск можно купить в лавке
или на рынке, и его действенность зависит от цены».?8
Некоторые из отмеченных П. фон Хавеном особенностей русского
быта однозначно привязаны к Петербургу, например описание ледяных
гор на Неве: «Помимо различных игр, обычных на масленицу, русские
в эту неделю устраивают себе развлечение, которое чужеземным
наблюдателям кажется более опасным, нежели веселым. А именно,
в сильный
мороз
строят
из
досок
гору
высотой
около
20
локтей 29
с уклоном на лед реки, где ее возводят. Эту деревянную гору до тех пор
поливают водой, покуда она вся не обледенеет. []о одну ее сторону
устраивают на реке каток длиной фавнов 3 в сто, а по другую находится
лестница. С наступлением масленицы там всю неделю напролет с утра
до позднего вечера множество людей обоих полов; они платят оплатившим
и построившим
это сооружение
по
1 копейке
за
каждый
спуск
с ледяной горы. И вот они садятся на специальные маленькие санки,
ждут, пока их подтолкнут вниз, и мчатся с неописуемой скоростью
далеко по катку. В Петербурге в этом году было три такие ледяные
горы. Зрителей при этом было столь же много, как и тех, кто предавался развлечению. Поскольку не слыхать, чтобы многие при этом калечились, то забава эта, вероятно, не так опасна, как кажется» (с. 91—92).
Представляющие историко-этнографический интерес петербургские
наблюдения []. фон Жавена вписываются в общий поток сведений
о России, почерпнутых европейцами из разнообразных источников.
О
характере
последних
можно
судить
по библиографическому
обзору
в труде Иоганна Бернулли?' с упоминанием известного описания
Петербурга 1713 г. и описания, помещенного Ф.-Х. Вебером в «Преображенной России».3? Далее И. Бернулли называет еще несколько
сочинений о Петербурге, среди них книгу []. Дешизо, которую, однако,
сам «не видел» (с. 3). Сведения самого И. Бернулли, включившего
в «Путешествие. ..», помимо деталей городской застройки, картину
бала в Петергофе (с. 85—97), по-видимому, ценны подробным перечнем 2080 картин и 77 миниатюр из императорской художественной
галереи (с. 169—277).
Англичанин Джон Ричард 33 отмечает дорогие наряды знати, одевавшейся на французский манер (с. 30), моду на украшения, оцениваемые
«более
по своей
величине,
чем
по качеству»
(с. 44),
широкое
распространение «не очень изящных» наемных экипажей, хотя при этом
«низшие классы общества ходят пешком» (с. 43), и поражается сословной градации публичных увеселений, которые проводятся отдельно
58
для знати, для военных и для купцов, что «абсурдно в коммерческом
государстве»
(с.
44).
Среди
подобного
рода
замечаний
небезынте-
ресны строки, посвященные облику женщины: «Русские женщины
вообще красивы, они в большинстве красятся, от высших до низших;
их зубы белы и ровны, возможно, из-за того, что они пьют только
холодное спиртное. Как бы то ни было, но еще в 1714 году русские
женщины имели обыкновение чернить зубы... Существует различие
в головном уборе девушек и замужних женщин, чего я не замечал
в Англии у замужних леди. Когда выходят замуж, свободно спадающие волосы покрывают своего рода шелковым платком, похожим
на шотландскую шапочку, ибо они считают неприличным сохранять
в замужестве
девичий
убор»
(с. 44—45).
К концу 1780-х годов относится изданное П.-Н. Шантро «Философическое, политическое и литературное путешествие в Россию. . .»,3*
в подзаголовке которого указано, что в данном сочинении, «переведенном с голландского», можно обнаружить все «самое интересно и
правдивое о нравах русских, населении, религиозных представлениях,
предрассудках, обычаях» и т. д. Плодовитый французский литератор
Пьер-Никола Шантро никогда не был в России, он провел 20 лет
в Испании, где якобы и обнаружил соответствующую голландскую
рукопись, «обработанную» и «дополненную» им. В книге действительно
приведены самые общие сведения о транспорте (с. 7), одежде ямщиков
(с. 25), ледяных горах и ярмарке на Неве (с. 27—28), одежде знати
(с. 38), религиозных праздниках (с. 135—136) и даже о «культе богов
у русских» (с. 143). Спустя несколько лет Фортиа де Пиле и Буазгелен
де Кердю, оценивая среди прочих книг о России двухтомник Шантро,
подчеркивали: «Нет и двадцати страниц в этом сочинении, которые
не
содержали
бы
абсурда
или
какой-либо
ошибки».35
Две главки посвятил петербургскому быту немец Ф. Иенне — «Балмаскарад»
(с. 123) и «Зимние
развлечения»
(с. 129—131).38
В послед-
ней описано катание на Неве с ледяных гор, представлявших собой
«два помоста высотой от 40 до 50 футов, шириной 20 футов и на расстоянии более 400 шагов один против другого, каждый на своей линии»
(с.
129).
При
этом
«скорость,
которую
набирают
санки,
скатываясь
с горы, заставляет их проделать весь путь до другого помоста, и тогда
в конце дорожки катающийся берет свои санки подмышки и по лестнице, устроенной сбоку, поднимается на другой помост, чтобы таким же
способом снова прийти к первому, за каковое развлечение он всякий
раз отсчитывает
копейку»
(с. 131). Другой
забаве предавались
«глав-
ным образом маленькие дети». Она состояла в том, что «более низкие
санки привязывают к длинному канату и при помощи колеса, укрепленного на вставленном в лед колышке, разгоняют по кругу» (с. 131).
Сопоставляя этот текст с аналогичной выдержкой из Хавена, можно
усмотреть некоторые изменения в устройстве ледяных гор на Неве.
Упомянутый выше граф А. Фортиа де Пиле, изгнанный из Франции революцией, отправился в 1790 г. в сопровождении Л. де Буазгелена де Кердю в поездку по Европе, результатом чего явилось пятитомное «Путешествие двух французов. . .», изданное анонимно. России
посвящен третий том труда.’ Авторы ознакомились как с фундамен59
тальными для своего времени историческими сочинениями (Страленберга, Леклерка, Левека), так и с путешествиями (аббата Шапп
д’Отроша, Бурья, Шантро, Римбера). По собственным впечатлениям
они описывают петербургский транспорт (с. 10—12), обряд освящения
воды в Неве (с. 79—83), лютеранскую свадьбу (с. 83—84). Не-
безынтересны сведения о промышленности столицы (с. 116—148):
об Охтинском пороховом заводе, где «численность занятых на различных работах доходит до пятисот человек; это все солдаты... около
120 женатых рабочих имеют дом и небольшой участок; остальные
живут в казармах» (с. 126); о Сестрорецком оружейном заводе, рабочие которого «имеют очень немногое, у всех есть хлеб и крупа; они
живут в деревне в полуверсте от завода» (с. 130); о стекольной мануфактуре «за монастырем Александра Невского», где численность рабоЧИХ «доходит до 264, включая тех, кто носит камни и работает в лесу»
(с. 138); о фабрике по производству галуна, на которой имеется «сто
пятьдесят рабочих, включая женщин; все живут при фабрике; одни
крепостные,
Среди
ности
другие
свободные»
фрагментарных
населения
(с.
и часто
Петербурга
142).
приблизительных
или
отдельных
его
оценок
групп
не
численмогла
не
заинтересовать читателей статистическая справка голландского ученого
путешественника Йохана Меермана, 33 останавливавшегося на берегах
Невы с ноября 1798 по март 1799 г. и на обратном пути из Москвы —
с ноября 1799 по март 1800 г. «Население Петербурга, — сообщает
автор, — превышает 220 000 человек; в последней четверти уходящего
столетия оно явно увеличилось. В это число входят около 4000 финнов
и бывших жителей областей Ингрии; русских более °/7 от общего числа;
немцы составляют от 17 000 до 18000, другие нации намного отстают
от них по численности. Рождаемость оценивается здесь как 1 к 31.
Смертность оценивается как 1 к 35, мужская смертность по отношению
к женской
как 84 к 100, что на самом
деле поразительно,
ибо числен-
ность мужчин более чем на половину должна превышать женскую.
Таков по меньшей мере расчет Крафта на 1780 год. Удивительно,
что на
1000
русских
детей только 7 рождаются
мертвыми.
.. В целом
до 20 лет здесь умирает меньше молодежи, чем в других местах. . .»
(с. 141—142). Привлекают Меермана и «традиционные» для путешествий в Петербург темы — катание с ледяных гор (с. 168) и балы
(с. 176); сообщает
он о том, что здесь «насчитывается
ней,
одной
запряженных
из одной
части
города
лошадью
в другую
или
двумя,
значительна»
свыше
3000 са-
и стоимость
поездки
(с.
164).
Примечательно, что десятью годами ранее Фортиа де Пиле и
Буазгелен де Кердю видели только одноупряжные наемные экипажи и
сани, а стоимость поездки оценили как «очень скромную», добавляя
при этом: «Кучера и ямщики обязаны носить на спине ниже ворота
жестяную бляху с номером, под которым они зарегистрированы в полиции. Это украшение в дополнение к их бороде и одежде, состоящей
из длинного коричневого „полулохмотья“ и пояса, смешно контрастирует с элегантными экипажами, на которых позади иногда располагаются два или три богато одетых лакея» (с. 10—11). Подобного рода
заметки «с натуры» при всей своей эпизодичности
и составляют
60
основную ценность рассматриваемых сочинений. Сопоставимые наблюдения встречаются не часто, и с этой точки зрения представляют
интерес повторяющиеся описания ледяных гор на Неве, а также описания
обряда
водосвятия.
В дополнение к уже цитировавшимся отрывкам из книг Жавена и
Йенне приведем впечатления английского историка У. Кокса, наблюдавшего зимние сцены на Неве в конце 1770-х годов: «Нет ничего
более веселого и своеобразного, чем зимние сцены на Неве, и едва ли
проходил день без того, чтобы я поутру не прогулялся или не проехался
по ней в санях. Множество экипажей и саней и бесчисленные пешеходы,
непрерывно пересекающие ее, создают впечатление бесконечного потока. Лед также усеян разрозненными или собравшимися вместе
группами людей, и каждый занят по вкусу, кто чем. В одной части
находится несколько длинных огороженных участков для катания
на коньках. Чуть дальше — огороженное место, где дворянин обучает
своих лошадей разным фигурам для верховой езды. В другой части
толпа наблюдает за тем, что называется санными гонками. Дорожка
представляет собой вытянутый участок примерно
милю длиной и доста-
точной ширины, чтобы повернуть сани. Это едва ли можно назвать
гонкой, ибо имеются только одни сани, в которые впряжена пара
лошадей, и все искусство ездока состоит в том, чтобы заставить
коренную
лошадь
бежать
рысью
как
можно
скорее,
а
другая
втяги-
вается в галоп.
Ледяные горы в высшей степени распространены и представляют
для населения постоянный неисчерпаемый источник развлечений. Они
строятся следующим образом. На реке возводят помост высотой примерно в 30 футов с площадкой наверху, куда поднимаются по лестнице.
Сверху к поверхности реки идет наклонная гладкая поверхность
из досок примерно 4 ярда в ширину и 30 в длину. Она поддерживается прочными столбами постепенно уменьшающейся высоты, а по ее
краям идут дощатые борта. Этот скат выложен квадратными плитами
льда толщиной примерно 4 дюйма, их сначала выравнивают топором
и укладывают вплотную друг к другу, а затем опрыскивают водой.
Благодаря этому они срастаются и, пристав к доскам, сразу образуют
наклонную плоскость из сплошного льда. От подножия этого ската лед
на реке очищают от снега на длину в 200 ярдов и ширину в 4, и края
этой дорожки, как и края и верх помоста, украшают пихтами и соснами.
Каждый имеющий санки“ поднимается по лестнице и, достигнув
вершины, садится на них у верхнего края ската, вниз по которому он
позволяет им скользить со значительной быстротой, удерживая при
спуске санки в равновесии. Тогда благодаря скорости, набранной
на спуске, они мчатся свыше 100 ярдов по льду реки. В конце этой
дорожки обычно находится другая подобная же ледяная гора, расположенная почти параллельно предыдущей и начинающаяся там, где та
кончается. Человек сразу поднимается снова и таким же образом
скользит вниз по другому ледяному скату. Эту забаву он повторяет
сколь угодно часто. Я нередко более чем по часу простаивал у подножия
этих
ледяных
следуют
одни
гор,
наблюдая,
за другими.
как
Однако
санки
с
невероятной
сам я не набрался
быстротой
смелости
для
61
такого эксперимента. Единственная трудность заключается в управлении санками и удержании их в равновесии, когда они мчатся вниз
по скату, ибо если сидящий на них человек не будет по неосторожности
или из страха держаться прямо и уверенно, он вполне может перевернуться и подвергается немалому риску поломать кости, а то и шею.
А поскольку одна-единственная оплошность могла бы оказаться роковой, я довольствовался наблюдением за развлекавшимися, сам не принимая в этом участия. Мальчики также постоянно катаются с этих гор,
они скользят обычно на одной ноге, а не на двух. Эти ледяные горы
придают реке приятный вид благодаря и деревьям, которыми они
украшены, и движущимся людям, в определенные часы дня беспрерывно спускающимся с гор» (с. 483—485).
Путешественники дают не во всем сходную картину увеселений
на Неве, но каждый из них счел нужным остановиться на устройстве
ледяных гор; к 1770-м годам они образуют комплекс из двух параллельных друг другу помостов, в то время как П. ЖХавен в 1730-е годы
говорит лишь о том, что «было три таких горы».
Если обратиться к еще более ранним источникам, то можно,
по-видимому, обнаружить и естественный «прототип» этих сооружений: «Находили высокую крутую гору и зимой один ее склон сверху
донизу поливали водой, затем забрасывали соломой и до тех пор повто-
ряли это поочередно, пока не образовывался толстый лед. На вершине
горы стоял стол, уставленный водкой, с которого катавшиеся получали
сначала выпить на дорожку. Вместо санок для спуска использовался
тонкий
соломенный
коврик
примерно два локтя длиной
и один локоть
шириной. На коврик один за другим садились три человека. Первый
захватывал ногами передний край коврика, чтобы он не выскользнул.
Второй обнимал первого под руками и охватывал ногами туловище.
Третий и последний проделывал то же самое по отнощению к сидящему
в середине. Когда эти трое были готовы к отъезду, подавался знак
подтолкнуть их, и уж тогда от всех троих меркуриев требовалось
быть
особенно
осторожными
и
все
время
держать
ноги
поднятыми
вверх, если они не хотели подвергнуться риску споткнуться и покалечиться, ибо, скользя, стрелой летели вниз, и брюки, если не были
прочны, рвались в клочья. Как только их толкали сверху, начинали
играть литавры и трубы, звук которых сопровождался криками зрителей и самих спускавшихся. И я могу на собственном опыте подтвердить,
что когда был со всеми остальными принужден также проделать этот
спуск и счастливо завершил гонку, я от головокружения почти ничего
не слышал и не видел». Это превосходное описание приведено во второй
части
«Преображенной
России»
ганноверского
дипломата
Ф.-Х. Вебера,“ завершившего свой трехтомный труд уже по отъезде
из Петербурга (в 1719 г.), но включившего некоторые воспоминания
и в эти части книги, гораздо менее известные, нежели переводившаяся
на русский язык первая часть.
Одним из массовых действ, привлекавших иноземных наблюдателей своей необычностью, была церемония водосвятия в иордани
6 (17)
на
62
января.
описания
Она
первой
изображена
трети
ХУПП
подробно
в.,
и
многократно.
принадлежащие
Укажем
голландскому
художнику
и
путешественнику
в 1702 г.), датскому
морскому
К.
де
офицеру
Бруину
(наблюдал
и дипломату
Ю.
Юлю
обряд
(1710),
анонимному автору «Описания Санктпетербурга и Кроншлота» (1711),
шведскому пленному священнику Г. Седербергу (1710-е годы), английскому дипломату Дж. Мэкензи (1719), гольштейн-готторпскому при-
дворному
Ф. В. Берхгольцу
мата леди Рондо
(1722 и 1724), жене английского дипло-
(1731), англичанке
Э. Джастис
(середина
1730-х
го-
дов). Зрелищная сторона церемонии подана авторами очень по-разному. Своеобразно и описание []. фон Хавена: «Как только в 11 часов
закончилась утренняя церковная служба, императрица со знатнейшими
придворными
и большим
числом
высших
священников
вышла
из церкви, направляясь к сооруженному на реке Неве Шеа{гит,
так плотно обнесенному столбами, что его сквозь них трудно было
рассмотреть. Высокий епископ произнес там краткую речь перед присутствующими, затем совершил освящение, сопровождаемое немногими
обычными обрядами. Как только это кончилось, выстрелили пушки,
расставленные вокруг крепости. Каре из 6 полков, или 10—11 тысяч
человек,
и стоявшая
на реке
Неве
вокруг
{Неа{гит
в карауле
пешая
гвардия также салютовали троекратным залпом. Тем временем императрица прежней процессией отправилась в свой дворец. После освящения можно было видеть, как священники крестили на Неве множество новорожденных. Другие, молодые и старые, обнаженными
прыгали в ледяную воду; два стоявших над прорубью парня их сразу
вытаскивали обратно. Кроме того, некоторые люди черпали из реки
воду и тут же ее выпивали или уносили домой, чтобы сохранить»
(с. 62—63).
В том же 1737 г. это действо впервые наблюдал английский врач
Дж. Кук: *3 «Во льду проделана квадратная прорубь, каждая сторона
которой длиной примерно шесть футов; около нее постлано много ковров наподобие пола, огороженных вокруг кольями, чтобы не подпускать
толпу. Сверху устроен полог. По окончании службы духовенство
выходит из главной церкви и образует процессию, следуя друг за другом соответственно сану, и идут по четыре или пять в ряд, всего
числом в несколько сот человек. Идущие несут большую хоругвь,
большой фонарь и большое изображение нашего спасителя или какого-то святого. Они шествуют в таком порядке, сопровождаемые
знатными и простыми людьми, и весь путь до реки поют молитвы.
Священники вступают за ограду всего с несколькими знатными
людьми и там совершают другие части церемонии. Когда находят,
что вода достаточно освящена, подается сигнал 1200 гвардейцам,
которые окружают все это тремя рядами и тут же дают частые
залпы, повторяемые трижды; затем стреляют большие пушки с крепости
и также
троекратно
салютует
около
300
орудий.
Так
закан-
чивается эта церемония, совершаемая почти одинаково по всей России.
Много больных фанатиков приходит, чтобы окунуться в эту святую
воду, стремясь избавиться от своих недугов, и действительно многие
из них достигают желаемого, но не так, как хотели. То есть их
убивает холод, ибо церемония совершается в середине зимы. Многие невежественные глупцы несут своих детей, в том числе новорожденных,
63
чтобы их окунуть. Детей передают священникам, которые трижды
погружают их в воду с головой. Некоторые захлебываются, некоторые
выскальзывают из рук священника и течением их затягивает под лед.
Когда такое случается, говорят: „,Бог взял их к себе“. Но еще
больше
умирает
от холода»
(с. 50—51).
П. фон Хавен и Дж. Кук, одновременно наблюдавшие одно и то же,
обращают тем не менее внимание на разные детали этого зрелища.
Редкое совпадение еще раз свидетельствует о субъективности восприятия. В конце 70-х годов Абель Бурья непосредственно после описания
ледяных гор, которые «петербургские мужики сооружают прямо на реке», продолжает: «В день богоявления на льду рядом с берегом
устраивается церемония, привлекающая не меньше народа: это освящение воды, совершаемое под окнами дворца императрицы. Высшие
священники господствующей церкви располагаются на льду, где заранее проделана прорубь, тут же заполняющаяся водой. Они освящают
эту воду, с множеством молитв погружая в нее крест; жители приносят
своих детей, и священники их крестят, окуная в воду реки. Рядом со священниками находятся самые видные лица двора. На льду и на берегу
выстроены
рядами
целые
полки
солдат,
чтобы
приобщиться
к благо-
словению одновременно с рекой. По окончании церемонии солдаты
разряжают свои ружья, а пушки с крепости и Адмиралтейства им отвечают. .. После церемонии священники собираются у духовника императрицы, чтобы откушать с ним. На это празднество в последние
годы приглашаются священники всех религий» (с. 58—59).
Спустя десяток лет Фортиа де Пиле и Буазгелен де Кердю сообщают: «Освящение воды происходит 6 января. В половине двенадцатого мы увидели, как приносят две небольших хоругви; сопровождающий их человек нес на шесте фонарь, в котором горела зажженная
свеча. Затем следовало распятие без какого-либо эскорта священников.
Это был весь кортеж, что не мешало народу выражать свое уважение
и часто креститься. По прибытии в дворцовую церковь здесь совершили
богослужение обычным образом... После завершения церемонии
во дворце священники спустились по правой лестнице дворца, выходящей к Адмиралтейству (по Иорданской лестнице. — Ю. Б., Н. С.),
пройдя через апартаменты великого князя. Через всю улицу был
протянут ковер, доходивший до своего рода временного алтаря в виде
открытой со всех сторон ротонды, которая возвышалась над ближайшей к дворцу частью адмиралтейского рва. По одному подразделению
из всех полков гарнизона выстроилось со своими знаменами боевыми
рядами от дворцового крыла до перспективы перед алтарем... Ранее
полки присутствовали целиком на этой церемонии, которая устраивалась прямо на Неве, и долго там еще оставались, подверженные
всей
суровости
холода.
Тогда
при
этом
присутствовал
весь
двор,
что очень удлиняло церемонию, и госпитали переполнялись солдатами.
Вполне можно поверить, что это один из мотивов, которые побудили
царствующую императрицу не выходить более из своих апартаментов... Затем начинается церемония освящения воды: она состоит
в том, что берут воду из проруби, устроенной в центре алтаря,
и ЛЬЮТ ее в некий сосуд. Митрополит окунает в воду распятие,
64
затем выливает ее обратно в прорубь, из которой ее взяли, откуда
вновь набирают воду, коею окропляют знамена, свешиваемые надо
рвом. Во время этой церемонии, длящейся более получаса, поют молитвы и стреляют из пушек в крепости... После того как знамена
возвращают на место, отряды дефилируют перед дворцом. Знаменами
приветствуют императрицу, которая находится за окном в эркере,
устроенном над одним из выступающих портиков ее дворца... Теперь
уже не окунают в воду, как некогда, новорожденных, но огромная
толпа спешит набрать воды, чтобы полить себе на голову или на руки,
или унести ее домой. Алтарь сохраняется еще несколько дней, и многие
приходят
набрать
воды»
(с.
79—83).
Как
можно
заметить,
авторы неплохо осведомлены о предыстории наблюдаемого
ставшего при Екатерине |] скорее парадным зрелищем.
# х
*
Рассматривая
Россику
ХУП]
в. в качестве
одного
из
ритуала,
источников
исторических и этнографических сведений о Петербурге, не будем
ни переоценивать значения отдельных сочинений, ни приуменьшать те
возможности, какие предоставляют исследователям даже случайные
наблюдения и разрозненные замечания иностранных авторов. Петербургскую жизнь, разумеется, характеризуют и иные сведения, которые мы были вынуждены здесь опустить или только наметить, —
скажем, быт знати и царский быт. Эта сторона городской жизни хорошо
отражена в обследованных источниках.Опущены нами и немаловажные
сведения о топографии и архитектуре города.
Петербург с самого начала был русским городом и в то же время
отличался от других городов России, что прекрасно осознавали и не самые начитанные в истории нашей страны авторы-путешественники.
Здесь сохранялись и видоизменялись старые традиции и возникали
новые, обусловленные сугубо петербургскими реалиями (одна из них —
наводнения, другая
— торжества по поводу спуска нового корабля
на воду; обе добросовестно зафиксированы многими иностранцами,
оказавшимися свидетелями таких событий).““
В своем обзоре мы попытались учесть главным образом «уличные» впечатления современников, показать, как отражен в Россике
прежде всего быт широких социальных слоев. При таком подходе
не всегда можно ожидать обилия сведений. В целом же обширные
фонды Россики наряду с данными иных источников позволяют внести
многие недостающие фрагменты в картину старого Петербурга.
' Цит. по: Гольдбер» А. Л., Яковлева И. Г. Коллекция «Россика» Государственной
Публичной библиотеки им. М. Е. Салтыкова-Щедрина // История СССР. 1964. № 5.
С. 92. Эта превосходная статья, написанная крупнейшими знатоками и хранителями
фонда, подробно освещает историю его создания и состав. Мы сердечно благодарим
Яковлеву за помощь, оказанную при подготовке настоящего обзора.
? ВБ Ноеёаце ипрёга|е рибПаие 4е $1.-Ре{егзБоиге: Сафа|обие 4е |а зесНоп
дез Киз$са оц &сг$ зиг 1а Кизуе еп [априез @{гапрёгез. ЗРЬ., 1873. Т. 1—2.
3 Гольдберг А. Л., Яковлева И. Г. Коллекция «Россика»... С. 93.
* Там же. С. 102.
5 1-й и 2-й выпуски были первоначально напечатаны на ротаторе в 1964 и 1967 гг.
Здесь мы сошлемся только на второе их издание как более полное и гораздо
5 Петербург
и губерния
65
более доступное: Дореволюционные издания по истории СССР в иностранном фонде
Государственной Публичной библиотеки им. М. Е.. Салтыкова-Щедрина: Систематический указатель
/ Сост. А. Л. Гольдберг и И. Г. Яковлева. Вып. 1. История России
с древнейших времен до конца ХУП века. Л., 1982; вып. И. Образование Российской
империи
(1682—1725).
Л.,
1984.
Впервые
опубликован
вып.
1]:
Дворянская
империя
ХУШ
века (1725—1801). Л., 1986.
$ Вебер Ф.-Х. Записки о Петре Великом и его царствовании брауншвейгского
резидента Вебера
/ Пер., предисл. и примеч. П. [П. Барсова // Русский архив. 1872.
Вып. 6. Стб. 1057—1168; вып. 7. Стб. 1334—1457; вып. 9. Стб. 1613—1704; Бассевич Г. фон. Записки... служащие к пояснению некоторых событий из времени
царствования Петра Великого. (1713—1725) / Пер. И. Ф. Аммона, предисл. П. И. Бартенева // Там же. 1865. Вып. 1. Стб. 1—54: вып. 2. Стб. 141—204; вып. 5/6. Стб. 567—
636. Имеется отдельный оттиск: М., 1866; Берхгольц Ф. В. Дневник камер-юнкера...: 1721—1725 / Пер. И. Ф. Аммона. М., 1902—1903. Ч. 1—4: Манштейн К. Г.
Записки о России/ [Пер. В. В. Тимощук]. Спб., 1875.
’ Юль Ю. Записки ... датского посланника при Петре Великом (1709—1711) /
Пер. Ю. Н. Щербачева, примеч. Г. Л. Грове // Чтения ОИДР. 1899. Ки. 2, отд. 3.
С. 1-Х, 1—128; кн. 3, отд. 3. С. 129-442, 482—486; кн. 4, отд. 3. С. 487—598.
Имеется
отдельный
оттиск:
М.,
1900.
8 Письма леди Рондо, жены английского резидента при русском дворе в царствование императрицы Анны Ивановны
/ Пер. и примеч. С. Н. Шубинского, предисл.
[К.
Н.
Бестужева-Рюмина|.
Спб.,
1874.
3 Корберон М.-Д. де. 1) Интимный дневник. .. французского дипломата при дворе
Екатерины ПШ. Спб., 1907; 2) Из записок // Русский архив. 1911. Кн. 2, вып. 95,
С. 217—104; вып. 6. С. 161—204.
18 Описание Санктпетербурга и Кроншлота в 1710-м и 1711-м годах
/ [Пер.,
предисл. и примеч. А. Ф. Бычкова]. Спб., 1860 (перепечатано без «Предисловия
русских издателей»: Русская старина. 1882. Т. 36. Октябрь. С. 33—60; ноябрь.
С. 293—312); Описание. .. стол::мого города С.-Петербурга. .. / Пер. Е.. Э. Либталь.
Предисл. и примеч. С. П. Луппова // Белые ночи. Л., 1975. С. 197—247. Удалось
установить автора второго описания: им является немец Геркенс: скорее всего, ему же
принадлежит и первое.
| Петербург в 1720 году: Записки поляка-очевидца / Вступ. ст. и пер. С. Л. Пташицкого // Русская старина. 1879. Т. 25. Июнь. С. 263—290.
12? См. обзор: Беспятых Ю. Н. Иностранные описания Петербурга первой четверти
ХУП
в. // Вспом.
ист.
дисц.
Л.,
1987.
Т.
18. С.
131—142.
'3 Джастис Э. Гри года в Петербурге / Вступ. ст., пер. и примеч. Ю. Н. Беспятых //
Нева. 1988. № 5. С. 198—207.
Сведения о переведенных на русский язык иностранных сочинениях о России
ХУП
в. см. в справочных изданиях (правда, далеко не полных): Минилов С. Р.
Обзор записок, дневников, воспоминаний, писем и путешествий, относящихся к истории
России и напечатанных на русском языке. Новгород, 1911. Вып. 1.; История дореволюционной
России
в дневниках
и воспоминаниях.
Т.
1. ХУ—ХУПТ
века.
М.,
1976.
Имеются также статьи обзорного и библиографического характера.
'* ГезсаШег О. Уоуарееп Апз]в{егге, еп Визе её еп Зиеде, [ай еп 1775... А Рам,
ап УПГ [1800]. Р. 65. Далее соответствующие страницы цитируемых изданий указываются
в тексте
(в
круглых
скобках).
15 А[ваго!! Е. Зарею 9 еНеге зорга |а Виза
Ча!'ащоге.
издавалась
(1770
1а
и
1п
Рамьют,
1763.
на английском
1785)
Р.
85.
(1769
Под
разными
и 1770),
/ Ей. зесоп4Ча. Ку а е4 ассгезспиа
названиями
французском
(1769
и
Ф.
1770),
Альгаротти
голландском
языках.
16 [Виг]а А.] ОБзегуаНоп$ 4’ип уоуавеиг зиг [а Визе,
Сиг[ап4е её 1а Ргиззе. А ВегИп, 1785. Р. ПТ. Имеется
17 Наочеп
книга
Р. Везе
и!
Виз|апа.
К]бЪепвауп,
1а Еийапде, |а Глуопе,
также издание 1787 г.
1743. $. 138—139.
переиздавалась на датском языке (1747 и 1757) и переведена на немецкий
Книга дважды
(1744). С
немецкого издания был сделан перевод (неполный): Путешествие по России
1739 годах : (Из дорожных записок фон Гафсна) // Северная пчела.1863. №
3 Ейгептайт Ё. Г. Вуз$ап4аз 1154Ап4 ипаег Рёег Г. Об авторе и
см.: Беспятых Ю. Н. Сочинение Л. Ю. Эренмальма «Состояние России при
(1714
г.) // История
СССР.
1984.
№
5.
С.
141—150.
с несколькими замечаниями» опубликовано в статье:
старинной рукописи // Нева. 1982. № 5. С. 186—189.
66
«Описание
Беспятых
города
Ю.
Н.
этого
в 1736—
150—170.
его труде
Петре [»
Петербурга
Страницы
13 Вгисе
Визза,
Р. Н.
Тагёагу,
Метоз...
ТигКеу,
Соматшвь
Ме
\езЁ
ап
пез,
Ассоип(
ею.
о! 615 Тгауе|!5
1оп4оп,
1782.
т
ОСегтапу,
Имеется
немецкое
издание 1784 г.; страницы, относящиеся к Петербургу, опубликованы с сокращениями,
см.: Беспятых Ю. Н. Петербург в 1714 году // Блокнот агитатора. 1983. № 1. С. 56—62.
2 Агпе Т. 1. Лопап НИагпе осп позКоуйегпа // Агле Т. /. Ре! зюга зуй]оа. Еззауег
от
вапепа ОЧегз зуепзК-гузКа КиНиг!огЬтп4е![5ег. З4оскпо!т. 1917. $. 155.
' Руагуиз2 дгое! 2 \/Ипа до РеегзБигра. .. Рапа Зар!ей!, {агоз{у ВобгиузНеро.
[$. |. её а.]. $. [4].
? Результатом первого посещения стал проект устройства ботанического сада в Петербурге. См.: ДезсШзаих Р. Метоге рог зегуг а "шз{гисНоп 4е |" з{юте паиге|е
Чез р!ап{ез 4е Кизз!е, её а '@{аБ!!5зетеп( Фип }аг@т Бо{ап!аие а За!т{-Ре{егзБоигв.
[$. |], 1725; 2 е4. [$. 1.], 1728.
23 резсшзаих Р. Уоуаре ае Мозсоме... А Раг5, 1727. Р. 18—20. 2-е издание книги было выпущено под измененным названием: ОезсгрИоп 4‘ип уоуаре ГаНа $1. Р4егзБоигр. Райз, 1728.
“* Мо{гауе А. ае [а. Уоуаве еп ап81015 е{ еп [гапсо!з 9’А. 4е |а Могауе
еп 4!уегзез ргоушсез е{ р!асез 4е 1а Ргиззе ОПиса!е её Коуа[е, 4е |а Визе, 4е Па Ро|1орпе... Га Науе; А ЁГоп@гез; А БиБИп, 1732.
25 ]изнсе
Е.
А уоуаве
410 Визза...
[опдоп,
О недавно опубликованном переводе (неполном)
* Эта веротерпимость была прежде всего
Семенова
Л.
Н.
Очерки
истории
быта
1739.
2-е
изд.:
см. примеч. 13.
«обращена лицом
и культурной
жизни
Ёоп4оп,
к
России:
1746.
Западу».
Первая
ХУПГ в. Л., 1982. С. 157.
*7 Здесь, как и в других местах своего сочинения, датчанин обнаруживает
шее знакомство с трудом Ф.-Х. Вебера. См.: Вебер Ф.-Х. Записки... Стб.
28 Джастис Э. Три года в Петербурге. С. 203.
23 Локоть (а]еп) — старинная датская мера длины, равна 0.6277 м.
Фавн,
Фаун
(Тауп)
— морская
сажень,
равна
1.883
См.:
половина
хоро1354.
м,
3" ВегпошШ Г. Вейзеп дигсН Вгапдепьига, Роттегп, Ргеиззеп, Сиапа, Кизз!ап@
ипЯ Ро еп, т деп Зайгеп 1777 ипа 1778. Терав, 1780. Вд 4. Имеется переиздание
1855 г. Часть 4-го тома была напечатана в извлечениях и пересказе: Бернулли И.
Записки // Русский архив. 1902. Кн. 1. С. 5—30.
3? [Мебег Е.-СВ.|. Оаз усгапдеге Кизз!апа... [ТН. ||. РгапКГагёй, 1721. $. 445—
490. Это описание заимствовано дипломатом у Геркенса, но дополнено собственными
более поздними наблюдениями, в том числе бытового характера. В русский перевод
первой
части
«Преображенной
России»
описание
не вошло.
33 Кспага 7. А 1юиг гот Топаоп \№ю РеегзБиген, тот 1Вепсе ю Мозсом,
апд геигп №0 [Гопдоп Бу мау оГ Сошапа, Ро|ап@, @егтапу, ап@ НоПапд. Гопдоп,
1780. Переиздано в 1781 г.
3% Спагеаи [Р.-М.] Уоуаве рНЙозораие, роН#аие её ИМегаше, Тай еп Киз5е
репдап{ 1ез аппеез 1788 е{ 1789... А НашБиге, 1794. \Уо!. 1.
35° [Рогиа ае РИез А., Возвейт ае Кегаи [1..]. Уоуаве 4е 4еих {гапса!з еп АПетарпе, Папетагск, Зиёде, Визе е{ Ро|орпе [ай еп 1790—1792. Раг!з, 1796. \о1. 3.
Р. УШ.
36 Леппез Кезеп уоп $1. РейегзБигр 515 МаЦа
т 4еп
Сета
1798.
Оцадашут...
РгапКиг;
Гера,
ип
1790. ТВ.
уоп 4ег Ропаитйпаипа
№15
1.
Имеется анонимное же немецкое переложение этого тома: СесПпипреп епез
дез моп Виз5!ап4 : Епмогеп аи етег Ве!зе дигс| даз$ ги$$15сНе Ке!сН. М.; $РЬ.,
составляла 250 тыс. человек, в их числе 1800 англичан (Меегтап /. Киз]апа, Безсноц\4
т Ве(геКтв 10{ 2 {пе аагагуКзКип
ше ропр, Сгоп@ еп Гис резее!4...Наа ет,
1804). К этому изданию приложены два листа, гравированные Й. Е. Маркусом
и изображающие «Зимние увеселения в Петербурге» (ледяные горы на Неве) и «Летние увеселения
в Петербурге»
(два «колеса» с четырьмя
люльками
на фонс
Мраморного
дворца). В целом изобразительный материал в Россике ХУПГ в. невелик, и к тому же
«графическим работам иностранных мастеров свойствен чисто внешний, иллюстративный,
костюмно-этнографический
подход
к явлениям
кина Е. И. Русская серия гравюр А. Дальштейна
и
русской
народной
жизни»
(Ит-
1750-х годов // Памятники культуры :
67
Новые открытия.
Хорошо известен
Письменность. Искусство. Археология.
альбом И,-Г. Гейсслера (СеЁзз{ег /.-б.
1981. М., 1983. С. 270).
МаШензсве Оагз{еПипееп
ег ЗЩеп, Сбебгаисне ипа ГизагКейеп Бе! деп гиз51зсНеп, {афаг1зсНеп, попройЙзспеп
ип апдегеп УбКегп т гизззснеп ВеюВ... ера,
[1804]), где ряд бытовых
сцен
(в
показан
России
«криков»,
на
был
и Ж.
зированные
петербургском
с мая
Б. Лепренса
«народные
датированный
1749
по
фоне.
1753
Менее
известны
г.), оставившего
(в России в 1758—1762
картинки»,
1765 г. (титульный
например
гравюры
серию
гг.), который
Дальштейна
петербургских
представляет идеали-
л. 22 — «Охтенская
лист альбома озаглавлен:
А.
листов
торговка
яйцами»,
«ГУуег$ а) из{етеп($ еЁ иза-
рез 4е Кизче... Пезытёз еп Кизые 4’аргёз пайиге е{ ргауёз а 1"еаи Тог{е раг
У. В. Те Рипсе»). Имеются отдельные графические листы (например, эрмитажные
акварели М.-Ф. Дамам-Деметре «Прогулка в санях на Симеоновском мосту»), а также
гравированные издания, отражающие русский быт конца ХУП]-— начала ХХ
в.
(Д.-А. Аткинсон, Ж. Девильи, №. Делабарт), но последние не связаны с Петербургом.
4 Сохе \. Тгауе!$ ифо Ро|апд, Виза, Змедеп, апд ОептагК. 1{егзрегзе4
ЖИР В154фюг!са| ге!аНопз ап@ ро!Нса! мдашиез. Гопдоп, 1784. \о|. 1. Труд к 1802 г.
выдержал
1792),
(1790,
или
не
менее
6
английских
изданий
и
был
переведен
французский (1786, 1787, 1805), голландский
1792) и шведский (1789, сокращенное издание)
пересказе
неоднократно
публиковались
отрывки
из
на
немецкий
(1785—
(1788—1791), итальянский
языки. В русском переводе
этого
капитального
сочинения.
Помещаемая нами цитата ранее не переводилась на русский язык.
41 «Нечто подобное подносу мясника, как доктор Кинг верно отмечает в своей
оригинальной брошюре о влиянии холода в России» (примечание У. Кокса). Это глухая
ссылка
на
одно
из сочинений
священника
английской
фактории
в Петербурге
Джона
Глена Кинга: Кю Г. С. А Пешег 10... Че [ога В1зсПор оГ Бигпат сопаття
зоте оБзегуаНопз оп {е сИта{ о! Киз$а ап@ 4не Мог{егп соип{гез, мИН а \е\м
оГ Не Путе тоищатз оГ СагзКо ЗеШо пеаг $4. РеегзБоигр. Гопдоп. 1778. Р. 17.
Имеется немецкий перевод в кн.: Кии /. С. ВетегКкипреп пБег Киз$!апа ип@ 4е
Китм... Бераю, 1788.
4? Уебег Е.-СВ. Оез УегАпаемел Киз3ап@з х\меуйег ТНней... Наппоуег, 1739.
$.
162—163.
43 СооЕ /. Уоуавез ап@ 4гауе!$ 1НгоивН е Виз$ап Етрие, Таг{агу, апа Раг!
{пе Кшедот о! Рег\а. ЕдтБигвй, 1770. Уо!|. |. 2-е иэдание вышло в 1778 г.
44 См.: Беспятых Ю. Н., Сухачев Н. А. 1) Первые в историн города // Нева. 1985.
№ 3. С. 188—191; 2) Самое разрушительное // Там же. 1987. № 6. С. 195—198;
Беспятых
Ю.
Н.,
Квятковский
И.
А.
«Корабль
вбежал
в
Неву...» //
Там же. 1984. № 1. С. 185—189.
оГ
А. С. МЫЛЬНИКОВ
ВЫХОДЦЫ
ИЗ СЛАВЯНСКИХ
В ПЕТЕРБУРГЕ.
(ХУП1-—начало ХХ
ЗЕМЕЛЬ
в.)
С первых лет существования Петербурга среди его жителей появились
и представители зарубежных славянских народов. Это в целом недостаточно изученное явление представляет существенный этнографический и историко-культурный интерес, прежде всего как свидетельство
повседневного, непосредственного межславянского общения. Надо заметить, что до сих пор на это обстоятельство должного
внимания
не об-
ращалось. Как правило, в работах по вопросам русско-славянских
связей преимущественно рассматриваются контакты в области науки и
искусства, т. е. в сфере так называемой профессиональной культуры
(некоторое исключение составляют исследования славянского фольклора, хотя общая направленность их имеет несколько иной характер).
Между тем усилившийся в последние годы интерес к народной культуре делает актуальным рассмотрение и другого аспекта названной
темы, а именно — развития и характера прямых межэтнических (в нашем случае межславянских) контактов на уровне народной (в нашем
случае
городской)
среды.
Не претендуя, разумеется, на сколько-нибудь исчерпывающее освещение этой проблематики, изучение которой едва начинается, мы
хотели бы остановиться на некоторых ее аспектах, основываясь на материалах Петербурга ХУП!-—первых десятилетий ХХ в. Намеченные
хронологические рубежи не случайны. Они в общих чертах соответствуют периоду наметившегося интенсивного процесса становления
наций и национальных культур славянских народов, а для большинства
южных и западных славян — и первому этапу национально-освободительного движения против социального и национального угнетения
в Габсбургской монархии и Оттоманской Порте.
Переселение представителей южных и западных славян в Россию
или их временное пребывание здесь имело давнюю историю. Однако
сравнительно массовый характер эти процессы приобрели на рубеже
ХУП— ХУП
вв.. совпав в значительной степени со временем основания Петербурга как новой столицы империи. Этому способствовал ряд факторов. С одной стороны, превращение России в одну
69
из ведущих мировых держав делало ее в глазах угнетенных масс
зарубежного славянства естественным союзником
и защитником.
Для южных славян дополнительным стимулирующим обстоятельством
были конфессиональные моменты, на значимость которых со всей определенностью обращал внимание Ф. Энгельс. Пока, подчеркивал
он, христианские подданные Оттоманской Порты (а славяне составляли
среди них подавляющее большинство) «остаются под игом турецкого
владычества, они будут видеть в главе греко-православной церкви,
в повелителе шестидесяти миллионов православных, кем бы он ни был
в других отношениях, своего естественного освободителя и покровителя».
С
другой
стороны,
издавна
бытовавший
в русском
обществе
инте-
рес к зарубежным славянам, отразившийся в летописях, хронографах и литературно-публицистических произведениях предшествующих
веков, порождал славянские мотивы политики Петра 1. Этот сложный
и до конца еще не осмысленный вопрос заслуживает особого освещения, что выходит за рамки стоящих перед нами задач. Поэтому
назовем лишь несколько примеров, свидетельствующих о сознательном
стремлении Петра | использовать языково-культурную близость русских и остальных славян: поиски для задуманной в Петербурге
Академии наук зарубежных ученых из славянской среды, направление
в 1716 г. группы русских переводчиков в Прагу, вербовка в славянских землях специалистов по горному делу и промышленности,
моряков, врачей и т. д. Многие из лиц, откликнувшихся на призыв Петра |, оставили заметный след в жизни России. Так, ближайшим сподвижником императора стал серб Савва Лукич Рагузинский,
происходивший из боснийского княжеского рода Владиславичей.
В
1727
г. из южнославянских
ровать Сербский
границ
России
переселенцев
было
решено
сформи-
гусарский полк, которому поручалась охрана южных
и отводились
земли
вокруг
Бахмута.
Поскольку
пере-
селение балканских славян продолжалось, в 1751—1752 гг. для них
были выделены земли и учреждены два административно-военных
района: Славяносербия (с центром в Бахмуте) и Ново-Сербия (с центром в Ново-Миргороде). Часть черногорцев осела в Самарской и Оренбургской губ. Южнославянские переселенцы служили в рядах русской
армии и героически сражались во время Семилетней и русско-турецких
войн конца ХУП]
в. и позднее. Такова была обстановка,
рой в составе петербургского
бежных
славянских
населения
появились
на фоне кото-
выходцы
из зару-
земель.
С точки зрения своего статуса они могут быть разделены на две
категории: лица, прибывавшие в Петербург на постоянное или по
крайней мере длительное жительство, и те, кто наведывался сюда
с деловыми или познавательными целями на сравнительно короткое
время.
К первой категории относились люди разного социального положения: ремесленники, купцы, лица свободных профессий. Если сведения
о последних, хотя и далеко не полно, зафиксированы в литературе,
то о ремесленниках и купцах славянского происхождения известно
несравненно меньше. Однако те и другие в Петербурге проживали,
70
как это по материалам пореформенного периода убедительно показала
Н. В. Юхнева на примере словацких жестянщиков.* Однако до середины Х[Х в., а тем более в начальный период существования
Петербурга подобные социальные группы славянского происхождения
были малочисленны. Впрочем, вопрос этот нуждается в дополнительной
разработке.
Трудность
заключается
вовсе
не
в отсутствии
источников.
На-
оборот, соответствующие документы отложились в фондах ЦГИА
СССР и других центральных и местных архивов. Однако этническая
принадлежность здесь указана не всегда четко, а чаще всего и вовсе
не отмечена, поскольку заменялась упоминанием вероисповедной принадлежности. При этом нередко фамилии записывались искаженно,
а многие ремесленники и коммерсанты славянского происхождения
причислялись по месту их происхождения или предшествующей деятельности к выходцам из немецких земель. Несомненно, выявление
фактических, в том числе статистических, сведений об этой части
петербургского населения остается важной задачей дальнейшего историко-этнографического изучения Петербурга.
Что же касается лиц свободных профессий, то появление их в составе постоянного населения города, если отвлечься от отдельных
случаев более раннего времени (например, приглашение Петром |
польских волынщиков *"), в основном относилось ко второй половине
ХУПГ
в. Так,
деятелей
1770-х
в 70—80-е
искусства
годов
сюда
годы
чешского
переехал
в Петербург
и польского
чешский
переселилось
несколько
происхождения.
музыкант
Ян
В
(Иван)
конце
Богумир
Прач, занявшийся преподаванием в Смольном институте и в театральном училище. В следующем десятилетии в Петербурге обосновалась
группа артистов из Праги, где она выступала в труппе известного
деятеля чешской сцены И. Бруниана. Среди них выделялись актрисы
Эдмунда Тиллева-Шольцова и Жофия Шредерова.' В 1797 г., по-видимому, по личному приглашению Павла |, на постоянное жительство
в Петербург переехал чешский художник Фердинанд Мартин Хватал,
известный в России под фамилией Квадаль.* В 1804 г. он был удостоен
звания академика русской Академии художеств, оставаясь на положении
вольного
даля,
как
Второй
мастера.?
явствует
из
петербургской
Умер
онв
1808
документов,
части,
Е
причем
проживала
в доме
№
77
(в
в
1817
г.
вдова Ква-
в третьем
квартале
настоящее
время —
переулок Антоненко). Возможно, однако, что после смерти мужа она
переменила адрес, поскольку оказалась в трудном материальном положении (спустя 20 лет она жила уже в первом квартале, в доме
Малиновского).' Душеприказчиком Квадаля был купец Иван
судя
ния.
В
по
фамилии,
конце
вполне
ХУП[-—начале
возможно,
ЖХ
в.
также
в
чешского
Петербурге
Граб —
происхожде-
поселилось
не-
сколько видных деятелей польской художественной культуры: композитор Ю. Козловский (с 1790 г.), художники А. Орловский (с 1802 г.)
и Ю.
Олешкович
(с 1810 г.) и др. В конце
1820-х годов
в Петербург
переехали живописец В. Ванькович и выдающаяся пианистка и композитор М. Шимановская— она сняла квартиру в доме купчихи Пень7
тешевой (ныне улица Ракова, 15).'? В 1824 г. в Петербург прибыл
гениальный польский поэт А. Мицкевич, который провел здесь примерно год.
В эти десятилетия в Петербурге разворачивается деятельность
и ряда представителей зарубежной славянской научной интеллигенции.
Среди них заметную роль сыграл «карпаторусс» (украинец с территории Словакии) М. А. Балутьянский, переехавший с семьей в конце
1803 г. и вскоре принявший российское подданство. Он был определен
профессором политических наук Педагогического института
— будущего Петербургского университета, первым ректором которого и стал.
В последующие десятилетия (а он умер в 1847 г.) М. А. Балугьянский
вел активную преподавательскую деятельность и принимал ближайшее участие вместе с М. М. Сперанским в подготовке Свода законов
Российской империи. Среди учеников М. А. Балугьянского были
А. И. Куницын и А. И. Галич, лекции которых в Царскосельском
лицее слушал и юный А. С. Пушкин, и будущий ректор Петербургского
университета П. А. Плетнев.!? Проживая в Петербурге, М. А. Балугьянский поддерживал контакты с рядом представителей зарубежной
славянской общественности и, как нам удалось установить по архивным
источникам,
явился
одним
из
первых
в
России
исследователей
истории
славянской культуры.“
Особую группу славянского населения города составляли учащиеся.
В
1751
г. на обучение
в Кадетский
корпус
был
принят
серб
Николай
Войнов, ранее учившийся в Киевской духовной академии. Его отец,
переехавший в Россию еще за несколько лет до этого, вплоть до выхода
в отставку служил поручиком Сербского гусарского полка.!° В последующие годы такие случаи участились. Как видно из перечня
1758 г., в Кадетский корпус было определено 13 черногорских юношей,
а в следующем
году принят
южнославянская
Д.
Момирович,
молодежь
еще один
обучалась
впоследствии
(И.
Савич).'8
В начале
и в гимназиях.
находился
на
Один
государственной
Ж[Х
из
в.
них,
службе
ив
1839 г. написал «Краткую историю и географию Сербии».'”
К сожалению, в настоящее время еще нет сколько-нибудь достоверных статистических данных о количестве и этническом составе
западно- и южнославянского населения Петербурга.
Ко второй категории — временно проживавших в Петербурге представителей зарубежного славянства
— относились преимущественно
коммерсанты, артисты-гастролеры, путешественники, а также лица,
прибывавшие с дипломатическими заданиями. Особо следует упомянуть высших чинов православного южнославянского духовенства, добивавшихся от России финансовой и иной помощи, а также поддержки
национально-культурного движения своих народов. Несколько раз, например,
побывал
в
Петербурге
с
подобными
целями
черногорский
митрополит Василий Петрович. Здесь же он и скончался весной
1766 г. во время последнего путешествия, формальной целью которого
было запоздавшее поздравление Екатерины [| с восшествием на престол. Православные иерархи приезжали не одни, а в сопровождении
помощников
далеко
72
и обслуживающего
не всегда фиксировались
персонала,
однако
в источниках..В
сведения
литературе,
об
этом
в част-
ности, выдвигалось предположение, что в числе сопровождающих
находился Степан Малый, правивший позднее, в 1767—1773
Черногорией под именем русского императора Петра 111.!8 Один из
ближайших и самых верных приверженцев, скотовладелец Марко
лиц
гг.,
его
Та-
нович, действительно побывал в России в 1750-е и начале 1760-х
годов. [По его рассказам, весной 1762 г. он был принят императором,
который
будто
бы
обласкал
его
и даже
пил
за
здоровье
черногорцев.
Трудно судить о достоверности подобных деталей рассказа М. Тановича, однако он все же поддается косвенной проверке. Дело в том,
что нам удалось выявить официальное свидетельство, согласно которому по личному
поручению Петра
1
русский
посол в Вене Д. М. Го-
лицын вручил послу Республики Венеции 30 мая 1762 г. протест
по поводу притеснения православных славян, проживавших в венецианских пределах.”
Этот малоизвестный, но любопытный факт,
противоречащий
созданной
Екатериной
[| легенде
о Петре
ПТ,
может
служить подтверждением того, что в основе рассказа М. Тановича
могли лежать какие-то подлинные факты.
Важную роль в развитии чешско-русских, а отчасти и межславянских культурных связей сыграло путешествие в Россию великого
чешского слависта И. Добровского, совершенное им за счет Чешского
общества наук совместно с минералогом и пражским меценатом
гр. И. Штернбергом. В Петербург они прибыли из Стокгольма
через Финляндию 17 августа 1792 г.
И. Добровский вместе с И. Штернбергом посещал Академию
наук, где они, в частности, беседовали с академиками П. С. Палласом
и И. Г. Стриттером. Кроме того, чешский славист изучал славянские
рукописи и старопечатные книги в библиотеках Академии наук и Александро-Невской лавры, а также и в некоторых частных собраниях.
Й. Добровский встречался, например, со знаменитым коллекционером
А. И. Мусиным-Пушкиным, жившим тогда еще в Петербурге, и знакомился с рукописями его коллекции.” В октябре Добровский направился в Москву, а в начале следующего года выехал оттуда
на родинуИ. Штериберг оставался в Петербурге дольше, поселившись в отеле
«Лондон». Отсюда он выезжал в Петрозаводск, Архангельск и некоторые другие внутренние губернии, а 17 марта, не получив офиЦиального разрешения, направился в Москву. По прямому указанию
Екатерины П он был выдворен за границу. Почти одновременно
с ним в Петербурге проживал известный польский композитор
М. К. Огиньский.
«Какой
ими
впечатлениями
1793
г. — После
того
о
город, мой дорогой
Петербурге
как
я видел
с женой
Лондон,
друг! — делился
в
письме
Берлин,
от
Дрезден
3
он сво-
января
и Вену,
я все же был поражен, проезжая по широким улицам этой столицы,
еще не существовавшей сто лет тому назад».
Какие же этнокультурные следствия вытекали из подобных как
длительных, так и кратковременных контактов? Конечно, они способствовали развитию прямых русско-славянских связей. За несколько
лет до своего последнего посещения Петербурга Василий Петрович
написал «Историю о Черной горе». Эта небольшая по объему книжка
73
{в ней всего 43 страницы) была издана в типографии Петербургской
Академии наук в 1754 г. Замысел автора был сформулирован в посвящении
книжки
дом нашим
вице-канцлеру
М.
И.
Воронцову — чтобы
черногорским и другие славеносербские
шее желание
имели
к высокославной
Российской
«с наро-
народы усердней-
империи».””
Василий
Петрович знакомил русского читателя с географией и историей Черногории, экономическим положением страны, которую он рассматривал
не изолированно, а как часть истории сербского народа.
Пребывание в Петербурге славянских авторов, установление контактов с деятелями русской науки и литературы способствовали тому,
что уже
в ХУ[]
в. Петербург
стал важным
центром
зарождавшегося
славяноведения, сыгравшего заметную роль в развитии межславянского
сотрудничества. Это в свою очередь приводило к установлению тесных
связей между представителями русской и зарубежной славянской
культуры с взаимным обогащением обеих сторон.
В качестве примера сошлемся на И. Прача и Ю. Козловского —
представителей чешского и польского искусства, обосновавшихся на постоянное жительство в столице. Вместе с видным деятелем русской
культуры
Н. А. Львовым
чешский
музыкант составил и издал в 1790 г.
«Собрание народных русских песен с их голосами». Часть песен,
вошедших в сборник, была заимствована из вышедшего еще в 1776 г.
аналогичного издания В. Ф. Трутовского. Роль И. Прача заключалась главным образом в том, что он гармонизировал русские
народные напевы. «Собрание» является своеобразным памятником русско-чешского сотрудничества.“ Во многом сходные черты несет в себе
и творчество Ю. Козловского. Участник штурма Очакова, он создал
в честь взятия русскими войсками под командованием А. В. Суворова
в декабре
1790
г. турецкой
крепости
Измаил
полонез
«Гром
победы,
раздавайся». Впервые исполненное в петербургском Таврическом
дворце в 1791 г., это произведение на несколько десятилетий стало
фактически
русским
гимном.
Включение в новую духовную среду нередко оказывало заметное
воздействие на характер творчества представителей зарубежного славянского искусства. Любопытна с этой точки зрения судьба Ф. М. Квадаля. Чешский художник, выступавший в различных жанрах (он был
анималистом и баталистом, создавал натюрморты, делал офорты
ит. д.), до переезда в Россию успел побывать в Италии, Франции,
Англии и других странах Европы. В этот период он преимущественно
работал в стилевой манере барокко (особенно в Чешских землях).
Оказавшись в Петербурге, Жватал сменил не только свою фамилию,
но и манеру письма, перейдя к классицизму. На это, несомненно,
оказали влияние как вкусы заказчиков его картин, так и более
глубокие
причины
— отход
русского
искусства
от
поэтики
барокко
в направлении классицизма (и преромантизма). Ряд заказных картин,
написанных Ф. М. Квадалем, имел официозный характер. Среди них,
например, можно назвать картину, изображавшую сцену коронования
Павлом | его жены императрицы Марии Федоровны. Эту картину
в 1809
г. приобрел
кн. А.
Б. Куракин.
После
смерти
Ф.
М.
Квадаля,
как видно из документов, его вдова пыталась продать другую картину,
74
«представляющую коронование блаженной памяти императора Павла
Первого». Согласно определению Сената от 26 апреля 1817 г., «сия
картина многодельна и художник сам ценил ее весьма дорогою
ценою».?”
Понятно, что особый историко-этнографический интерес представляют записи впечатлений выходцев из славянских земель о Петербурге
— об
общем
облике
города,
о
нравах
и
обычаях
населения,
о повседневной жизни столицы страны. Такие впечатления наиболее
яркими были у людей, привыкших к иному стилю жизни и оказывавшихся в Петербурге на сравнительно короткое время. Эти
материалы встречаются, хотя нередко носят чрезмерно обобщенный
характер
— примером может служить приведенный выше отрывок
из
письма
М.
К.
Огиньского,
хотя
и оно,
конечно,
примечательно.
С названной точки зрения наиболее ценными являются соответствующие разделы «Замечаний о России» И. Штернберга. Жотя в целом
автор при сравнении Петербурга с Москвой отдает явное предпочтение
последней, пятый раздел книги полностью посвящен описанию Петербурга и пригородных мест, в том числе Царского Села и Павловска.
По замыслу Петра, писал И. Штернберг, Петербург должен был стать
ключом к развитию экономики и торговли страны. Однако к концу
ХУПГ
в. он превратился
в центр
деспотизма
и уподобился
Древнему
Риму. Приводя краткую историческую справку об истории основания
и развития города, Штернберг подробно характеризует его быт и общественно-культурную жизнь. Эта сторона интересов чешского путешественника
весьма
показательна — он внимательно
наблюдал
за жизнью простого народа, в том числе крестьянства, к которому
относился с симпатией, и сочувствовал тяжелому положению крепостных.
В
этих
вопросах
его
многое
роднит
с А.
Н.
Радищевым,
с книгой которого он, судя по всему, был знаком.
В то же время И. Штернберг описывает и жизнь великосветского общества, а также «большого двора» Екатерины [| и «малого двора»
цесаревича Павла Петровича. К первому он относится критически,
ко второму — с симпатией: это свидетельствовало о том, что автор
как сторонник идей «просвещенного абсолютизма» возлагал иллюзорные надежды на Павла.
Контакты представителей общественной мысли и культуры русского и зарубежных славянских народов получили дальнейшее углубление в годы вызревания революционных идей декабризма. Так,
К. Ф. Рылеев проявлял живой интерес к освободительному духу
польской поэзии, а полковник русской армии чех В. И. Враницкий
стал одним из активных участников движения декабристов.” Усилившаяся переписка русских писателей и ученых с их польскими, чешскими, словацкими и южнославянскими коллегами органично дополняла те контакты, которые устанавливались между многими из них
в Петербурге или во время посещения русскими зарубежных славянских культурных центров, в особенности Праги.
ажным аспектом таких контактов было личное знакомство деятелей русской художественной культуры с писателями, музыкантами и
другими представителями славянской творческой интеллигенции.
Эту
75
черту хорошо выразил поэт И. И. Дмитриев в четверостишии,
щенном первому приезду в столицу М. Шимановской:
«Таланты
все
в
родстве:
источник
их
посвя-
один;
Для них повсюду мир; нет ни войны, ни грани;
От Вислы до Невы, чрез гордый Аппенин —
Они взаимно шлют приязни братской дани».3°
После ее окончательного переезда в 1828 г. в Петербург дом Шимановской превратился в художественный салон, в котором частыми
посетителями были А. С. Пушкин и А. С. Грибоедов, В. А. №уковский
и М.
И.
Глинка.
Глубоко
символично,
что живший
в Петер-
бурге польский художник В. Ванькович создал портреты двух величайших
славянских
поэтов — А.
С. Пушкина
и А.
Мицкевича.
Столь же закономерным явилось и то, что Петербург как город,
в котором развивались непосредственные контакты между передовыми
представителями русского общества и деятелями прогрессивных движений в славянских землях, превратился в последующие десятилетия
в средоточие межславянских революционных связей. Эта тема, отчасти
уже освещенная в литературе, заслуживает самостоятельной комплексной разработки.
В целом пребывание
в Петербурге
выходцев
из южно-
и западно-
славянской среды оставило заметный след в развитии русско-славянских научных, литературных и общественно-культурных контактов.
Оно способствовало углублению осведомленности русского общества
об остальных славянских народах и в свою очередь распространению
знаний о России, русском народе и его культуре в зарубежной
славянской среде. Поэтому очерченный круг вопросов представляет
немаловажное значение для более полного освещения характера межславянских народных контактов и этнодемографической и культурной ситуации в Петербурге рассматриваемого периода.
В связи с этим хотелось бы остановиться на некоторых эвристических аспектах такого изучения. Выше уже отмечались трудности, возникающие при обращении к источникам, особенно архивным
{их разновидности и пути выявления были охарактеризованы нами
подробнее в одной из предшествующих работ).3? Добавим, что для нашей темы интерес представляют данные о месте проживания и роде
занятий
выходцев
разумеется,
совсем
или
для
хотя
из
тех
бы
на
зарубежных
славянских
из
обосновывался
них,
кто
длительное
земель,
прежде
всего,
в Петербурге
на-
время.
Возникает вопрос: складывались ли при этом какие-то организационные формы, объединявшие выходцев из славянских земель, наподобие, скажем, немецкого землячества? Со всей определенностью ответить на этот вопрос пока сложно не только в силу относительной малочисленности славян в составе Петербурга рассматриваемого периода,
что, естественно, затрудняло возможность появления земляческих союзов, но и из-за неразработанности самой темы. Тем не менее
отдельные факты, которыми мы в настоящее время располагаем,
позволяют
утверждать,
что
тенденции
к профессиональным
или
на-
ционально-культурным объединениям жителей разных славянских национальностей существовали. Кроме упоминавшегося выше случая
76
территориального (соседского) объединения словацких ремесленников,
описанного Н. В. Юхневой, но относящегося к чуть более позднему
времени, сошлемся на земляческие связи петербургских поляков.
Одним
церковь,
из
центров
в частности
приобрела
у
их
объединения
была
Римско-католическая
наследников
Г.
Р.
местная
коллегия.
Державина
его
дом
католическая
В
1846
г. она
(Набережная
реки Фонтанки, 118) и прилегающий земельный
участок, выходящий на нынешнюю 1-ю Красноармейскую улицу.”
До сих пор
сад, расположенный здесь, именуется у ленинградских старожилов
польским.
Тяга поляков петербургской диаспоры к национально-культурному
объединению проявлялась и в литературных формах. Ярким подтверждением сказанному служат комплекты двух рукописных журналов на польском языке
— «Меркурий» («МегкКигу») и «Северный
дневник («Рапиеп!К рофпоспу»), хранящиеся в собрании Государственной Публичной библиотеки им. М. Е.. Салтыкова-[Цедрина."" «Меркурий» выпускался дважды в неделю с 18 (30) ноября по 19 (31) декабря
1840
г.
В
конце
последнего,
восьмого
номера
сообщалось,
что с 1 января 1841 г. журнал продолжится под названием «Северный
дневник». В комплекте сохранилось 10 номеров, последний датирован
1 апреля того же года.
Оба журнала выпускались группой поляков, проживавших в Петербурге. Во главе редакции стояли К. Матковский, Л. Зенкович и Т. Билевич. Фамилии участников кружка (всего названо 13 человек) приведены на общем титульном листе, датированном более поздним
временем — 1847 г. 3° Не исключено, что это свидетельствовало о сохранении связей между членами кружка и в дальнейшем, после апреля 1841 г.
«Меркурий»
и «Северный
дневник» носили отчетливо выраженный
национальный характер, о чем со всей определенностью заявлялось
уже во вводной статье к первому журналу:
«Наша земляческая
жизнь, наш малый общественный круг, малый численно, но большой
и
богатый
духовно,
по
необходимости
нуждается
в
каком-то
внешнем
проявлении». В обоих журналах помещены прозаические и стихотворные произведения, критические статьи и разборы литературных
сочинений. Члены кружка шли в русле современной им польской
романтической литературы, о чем, в частности, свидетельствовали
эпиграфы из знаменитых «Крымских сонетов» А. Мицкевича. Это,
несомненно, заключало в себе глубинный смысл, поскольку герой
сонетов — пилигрим, странствуя на чужбине, тоскуст о своей далекой
родине.
Наряду с выявлением подобных материалов внимания заслуживают
такие архивные источники, как ревизские сказки, а для конца ХУ
в.
и последующих десятилетий
— списки жителей и — в тех случаях,
когда они заводились, — послужные (формулярные) списки. В них,
хотя и редко, отмечалось и этническое происхождение.”
При обращении к источникам необходимо принимать во внимание
еще одно существенное обстоятельство — связи, которые у зарубежных
славян складывались не только с коренным, но и с иностранным
77
населением Петербурга. При всей кажущейся очевидности этот аспект
далеко не всегда учитывается в литературе. В качестве примера, подтверждающего сказанное и примечательного с фактической и методической точек зрения, сошлемся на контакты чешских путешественников
И. Штернберга и И. Добровского с представителем происходившей
из Штетина и обосновавшейся в середине 1780-х годов в Петербурге
немецкой купеческой семьи Бландов Самуэлем Фридрихом. Подробнее
об этом нам уже приходилось писать,"
однако в то время вне поля
нашего зрения оказались генеалогические данные о петербургских
Бландовых, опубликованные А. Бакстремом в 1973 г.33 Между тем
они не только подтверждают сведения, почерпнутые нами из архивных
источников, но и позволяют представить состав купеческой семьи
в конце
ХУ
в.
В
частности,
А.
Бакстрем
указывает,
что
семья
эта состояла из четырех братьев, в том числе упомянутого С. Ф. Бландова (или Бланда) и главы фирмы «Братья Бландовы» Иогана Якоба.
Правда, по нашим сведениям, он числится в «Ведомости о записавшихся
в Санктпетербургское купечество разных лиц» за 1785 “°, а не 1786 г.,
как значится у А. Бакстрема. По-видимому, у них была сестра Каролина Шарлотта, состоявшая в браке с петербургским купцом и партнером фирмы Иоганом Фридрихом Гроотом, а впоследствии — с купцом Иоганом Михаэлем Фридрихом Вертманом, уроженцем немецкого
города Вольгаст. До 1794 г. она значилась совладелицей компании
своего второго мужа. *'
Приведенные данные представляют некоторый интерес для выяснения той среды, с которой так или иначе оказались связанными
И. Штернберг и И. Добровский по прибытии в 1792 г. в Петербург.
С. Ф. Бландов дал им несколько рекомендательных писем в Москву,
одним из поручителей И. Штернберга был также находившийся в Петербурге шведский
капитан Норберг. Оба они оказались весьма приме-
чательными личностями. С. Ф. Бландов отличался передовыми, а по
мнению С. Р. Воронцова, даже «якобинскими» взглядами. Норберг
до появления в Петербурге служил у сибирских заводчиков братьев
Походяшиных. Младший из них, Г. М. Походяшин, свою часть капитала в размере 50 тыс. руб. пожертвовал в 1787 г. Н. И. Новикову
для организации помощи голодавшим крестьянам.“? Оба поручителя
чешских путешественников, таким образом, были близки к передовым
кругам русского общества. Они информировали И. Штернберга и
Добровского
о судьбе Н. И. Новикова и А. Н. Радищева,
сЕ
к тому времени книгой которого «Путешествие из Петербурга в Москву» С. Ф. Бландов и познакомил в Петербурге И. Штернберга. Этот вывод удалось сделать, именно используя источники
о петербургских контактах И. Штернберга и И. Добровского. Такой
своего
рода
«фланговый»
подход
К
материалам
о
зарубежных
славянах
в Петербурге, учитывающий более широкий этнокультурный контекст
и, разумеется, методически уточняемый в каждом конкретном случае,
способен дать эффект при изучении названной темы. Ее дальнейшая
разработка представляет несомненный научный и общественно-культурный
78
интерес.
' Энгельс Ф. Что будет с европейской Турцией? // Маркс К., Энгельс Ф. Соч.
2-е изд. Т. 9. С. 31—32.
? Флоровский А. В. Чехи и восточные славяне : Очерк по истории чешско-русских
отношений (Х—ХУП вв.). Прага, 1947. Т. 2. С. 428—438; Княжецкая Е. А. Связи
России с Далмацией и Бокой Которской при Петре 1 // Советское славяноведение.
1973. №
5. С. 47—48; Мыльников А. С. Русские переводчики в Праге
: 1716—1721
гг. //
ХУ век. Сб. 9: Проблемы литературного развития в России первой трети ХУ1Ш века.
Л., 1974. С. 279—288; там же библиография вопроса.
3 Бажова А. П. Русско-югославянские отношения во второй половине ХУ ПТ в. М.,
1982. С. 118 и след.
“ Юхнева Н. В. Словацкие жестянщики в Петербурге // СП. С. 114—128.
$ $1айип /. МаснисМеп уоп дег Мих т Визз1ап@ 1770 // $1ай!т Г. Гиг СезеНспе дез Тпеа{ет {п Кизз[апа. Маспг!сН{еп уоп аег Тап2Кип$( ипа ВаЙеНеп т Киззап4.
МасписН {еп уоп дег Мизк ш Киз$$[апа. МасВагиск. Гер2е, 1982. $. 11—79, 80.
8 Финдейзен Н. Ф. Два старейших печатных сборника народных песен // Сборник
статей в честь А. И. Соболевского. Л., 1928. С. 45—48.
7 Уйига Г. РгайзКу ёигпай$а, дгатаНК а Бегес у МозКуё рЕеЧ 150 1ефу // З1оуапзКу ргеед. 1956. № 5. С. 159.
Некрасова Е. Забытый чешский художник : К вопросу о русско-чешских связях
ХУП-— ХХ вв. // Искусство. 1980. № 8. С. 59—63.
З? ЦГИА СССР, ф. 789, оп. 1, № 2222, л. 2 об.
1 Там же. № 2074, л. 2; № 2222, л. 1.
Й
Там
же,
№
2074,
л. 2; №
2222,
л. 2.
12 Бэлза И. Ф. Мария Шимановская. М.,
'3 Косачевская Е. М. М. А. Балутьянский
четверти ХХ в. Л., 1971. С. 78.
“
Мыльников
А.
С.
Новое
1956. С. 104.
и Петербургский
о славистических
интересах
университет в первой
М.
А.
Балугьянского //
Славянская филология : К Х международному съезду славистов. Межвузовский
Л., 1988. Вып. 6. С. 14—24.
'° Политические и культурные отношения России с югославянскими
в ХУП[ в. : Документы. М., 1984. С. 149.
16 Там же. С. 220, 237.
' ЦГИА СССР, ф. 735, ош. 2, № 97, л. 1—2.
8 См.: Фрейденберг М. М. Степан Малый из Черногории // Вопросы
1975. № 10. С. 118—132; там же библиография вопроса.
3 АВПР, ф. Сношения России с Австрией, 1762 г., № 398, л. 23.
* Мыльников А. С. Легенда о русском принце : Русско-славянские связи
в мире народной культуры. Л., 1987. С. 132—133.
' Мыльников
А.
С.
«Слово
о
полку
Игореве»
и
славянские
сборник.
землями
истории.
ХУ Ш
изучения
в.
конца
ХУП!-— начала ХХ в. // Вопросы истории, 1981. № 8. С. 45; Му/’шрои А. $. Ри ети!веп КиНигВ${ог15сНеп АзреЖеп 4ег з[а\/зсп—ецё$сНеп \/155$епзспаЙзБеепипвеп
Епде 4ез 18.—Ал[апр 4ез 19. Л. // ЛангЬисн г
Сезеб сре ег зожаНзсвеп
[Апдег Еигора$. Вегп, 1982. ВЧ. 25/2. $. 123—138. В этих работах приведена библиография вопроса,
? Цит. по: Бэлза И. @. Пути развития русско-польских музыкальных связей//
Русско-польские музыкальные связи. М., 1963. С. 23.
*3 Петровий В. Истори]а о Црно] Цетиъе; Титорад, 1985. С. 24.
** Финдейзен Н. Ф. Два старейших печатных сборника. .. С. 48.
*° Бэлза И. Ф. Пути развития. .. С. 21.
26 бе{егоий-Когесйу Н. Вагокп! 2а1& у Сеспасй а па Могауё // Итёгпе. 1970.
М
5. 24. 26.
.
.
=
27 ЦГИА СССР, ф. 789, оп. 1, № 2074, л. 3 об.
28 Суегибего |. ВетегКипвел ПБег Визз!ап@ аи! етег Кезе ретасВ{ ш Уайге
1792 ила 93 шИи {а зИзсНеп ипа тееотоор1есНеп ТабеИеп. [ОгезЧеп], 1794. $. 137,
157—172.
М.,
23 Кишкин
А. С. Чешско-русские литературные и культурно-исторические контакты.
1983. С.
о
А
И. Ф.
8
но,
революционного
м
Шимановская.
Мария
например,
демократа
освещена
Ж.
С.
жизнь
Жуевича
С.
39
39.
и деятельность
в кн.:
Карасев
В.
в Петербурге
Г.
Сербский
сербского
демократ
79
Живоин Жуевич : Публицистическая деятельность в России в 60-х гг. ЖХ в. М.,
1974. 334 с.
3? Мыльников А. С. Разработка истории этнокультурных процессов в Ленинграде
и области и некоторые вопросы источниковедения // Этнографические исследования
Северо-Запада СССР: Традиции и культура сельского населения. Этнография Петербурга. Л., 1977. С. 148—155.
33 Памятники архитектуры Ленинграда. Л., 1969. С. 249.
3* ГПБ, Польск. Е.ХУП.20. Оба журнала составляют конволют, созданный
в конце 1840-х годов, причем «Меркурий»
35 ГПБ, Польск. Е. ХУИ. 20, л. 1.
36 Там же, л. 36.
.
помещен
после
«Северного
дневника».
37 См., например: Александрова Т. М. Виды массовых архивных источников для
исследования семейного быта населения Петербурга ХУП
[— начала ХХ в. // Этнографические исследования Северо-Запада СССР. С. 157.
38 Мыльников А. С. Иоахим Штернберг и чешские параллели к «Путешествию»
Радищева // ЖУП век. Сб. 12: А. Н. Радищев и литература его времени. Л., 1977.
С. 183—198; там же пазваиы работы А. В. Флоровского, Я. Вавры и других исследователей
вопроса.
39 Сегез Еи ап !ае. Не!зпр/югз, 1973. Т. 2. $. 82—84.
48 ЛГИА, ф. 221, оп. 1, № 104.
4! Пользуясь случаем, приношу благодарность проф. Э. Амбургеру (ФРГ) за сообщение дополнительных сведений по генеалогии семейства Бландовых, а также за указание публикации А. Бакстрема.
4? Мыльников А. С. Иоахим Штернберг. .. С. 197.
43 Громыко М. М. Походяшин в «Дружеском ученом обществе» Н. И. Новикова //
Города Сибири: экономика, управление и культура городов Сибири в досоветский
период. Новосибирск, 1974. С. 259—298.
Н. В. ЮХНЁВА
ЕВРЕИ
ПЕТЕРБУРГА В ПЕРИОД
РЕФОРМ 1860-х годов:
СОЦИАЛЬНО-ДЕМОГРАФИЧЕСКАЯ
ХАРАКТЕРИСТИКА
Настоящая статья имеет узкие хронологические рамки (фактически —
одномоментный временной срез) и ограниченную тему (только социально-демографическая характеристика). То и другое объясняется,
с одной стороны, важностью пореформенного периода в истории еврейской колонии Петербурга, с другой — необходимостью ввести в научный
оборот
и
прокомментировать
материалы
первой
петербургской
городской переписи (1869 г.) по данному вопросу. '
Петербургские городские переписи, а всего их было пять, являются
ценным источником для социально-демографической характеристики
еврейской
этнической
группы.
Все они остаются
с этой
точки
зрения
до сих пор неизученными. Все же материалы более поздних переписей
(начиная с 1881 г.) нашли некоторое отражение в литературе,
чего нельзя сказать о переписи 1869 г., о которой не только нет
отдельных публикаций, но материалы ее не использованы и в единственной статье, посвященной общему очерку истории еврейской колонии
Петербурга.?
Многонациональная столица. В ХУП[ в. этнический состав населения Петербурга в основном сводился к двум компонентам — русским,
которые составляли 92—94 %, и иностранцам. В первой половине
ХХ в. доля русских несколько уменьшилась (до 87—89 %) за счет
того, что, кроме иностранцев, которых по-прежнему было немало,
появились также группы представителей нерусских подданных империи. В пореформенное время доля русских еше уменьшилась и одновременно стабилизировалась: с конца 1860-х годов до 1910 г. она
составляла 82—83 % населения столицы. В течение этого времени доля
иностранцев упала с 3.1 % до 1.2 %; нерусские петербуржцы состояли
в подавляющем большинстве из российских подданных. При этом
соотношение разных национальных групп менялось. В 1869 г. самой
многочисленной группой в Петербурге были немцы, второе место
занимали финны вместе со шведами, третье — поляки с литовцами.
Далее шли евреи и эстонцы. Ко времени переписи 1881 г. существен6 Петербург
и губерния
81
ных
В
изменений
1890
г. уже
в
соотношении
наблюдались
этнических
определенные
групп
не
изменения.
произошло.
Поляки
стали
второй по величине нерусской этнической группой, опередив финскошведскую. Увеличилось число белорусов и эстонцев, а евреев —
сократилось, в результате чего эти три группы оказались примерно
равновеликими. Очень большие изменения произошли в структуре
нерусского населения в 1890-е и 1900-е годы. Быстрыми темпами
возрастает в это время численность белорусов и поляков с литовцами.
Обогнав немцев, эти две группы становятся к 1910 г. самыми крупными.
Немцы занимают третье место, евреи по численности приближаются
к немцам. Растет численность эстонцев, украинцев, латышей, падает — финнов со шведами, в результате эти четыре группы оказываются
близкими
по
величине.
Как видим, за 40 лет возросла мозаичность нерусской части населения Петербурга: в 1869 г. четыре группы составляли во всем населении
свыше 1 % (немцы, финны со шведами, поляки с литовцами и евреи).
к 1910 г. таких групп стало семь (добавились белорусы, эстонцы, латыши). Кроме того, сильно изменилось соотношение и удельный вес
разных этнических
групп. Если в 1869 г. преобладал
немецко-финский
компонент, то в 1910 г. первенствующее место занял славянский.
Значительно увеличилась доля русскоязычного, хотя и нерусского
населения — за счет главным образом белорусов, украинцев и евреев,
в меньшей степени — за счет других национальностей. Русскоязычные
петербуржцы и представители славянских народов вместе составляли
в 1910 г. 55 % всех нерусских жителей Петербурга (против 16 % в
1869 г.), а немцы,
финны
и шведы — 21 %
(против
62 %
в 1869
г.).
В табл. 1 содержатся данные об этническом составе населения Петербурга в период с 1869 по 1890 г.. которые основаны на трех петербургских переписях населения и уточнены автором этой статьи.
Евреи в Петербурге начиная с пореформенного времени занимали
постоянно четвертое по численности место среди нерусских групп,
доля в населении варьировала от 1 до 2 %. В 1869 г. их численность
была равна 6.7 тыс., в 1881 г. — 17 тыс., в 1891 — 15.4 тыс. (уменьшение связано с антиеврейским законодательством). К 1900 г. числен-
ность евреев в Петербурге снова возрастает, но только в начале ХХ в.
темпы роста достигают уровня 1870-х годов, в результате чего
в 1910 г. в Петербурге было уже 35 тыс. евреев (табл. 2).
Роль петербургской еврейской колонии в истории евреев России.
Каково место еврейской колонии Петербурга в истории евреев-ашкеназов России? Колония эта была расположена достаточно далеко от их
основной этнической территории ° и сильно отличалась от всего народа
по своему социальному составу и культурному облику. Евреи Петербурга были мало похожи на своих соплеменников, живших в Белорус-
сии,
Литве
и на
Украине.
Отличия
в социальной
структуре
были
результатом ограничения в праве жительства: в Петербурге был более
высок процент евреев, занимавшихся интеллигентными видами труда,
основная масса состояла из ремесленников и отсутствовали неквалифицированные рабочие и люмпен-пролетарские группы, составляющие
82
Таблица
1
Этнический состав населения Петербурга
по переписям 1869—1890 гг.
1869
Этническая
группа
тыс.
1881
9,
человек
тыс.
1890
9
человек
тыс.
9,
человек
Русские
Белорусы
Украинцы
Евреи
Эстонцы
Латыши
Финны
Шведы
Поляки
Литовцы
Немцы
Французы
Англичане
Татары
Армяне
Грузины
Итальянцы
Прочие
Примечание. Эзездочкой обозначена реконструкция, остальное — данные переписей,
Источник: Юхнева Н. В. Этнический состав и этносоциальная структура населения
Петербурга: Вторая половина Х1Х
— начало ХХ века. Л., 1984. С. 24.
значительную часть населения городов и местечек черты оседлости.
Велики были и культурные отличия. Петербургские евреи очень
быстро утрачивали в столице традиционную еврейскую бытовую культуру и язык. С пореформенного времени и до начала первой мировой
войны в течение полустолетия в столице шел интенсивный процесс
языковой ассимиляции: в 1869 г. почти не было евреев, считавших
родным русский язык. в 1910 г. доля их достигла 42 %. Сравнение доли
уроженцев столицы среди евреев с долей русскоязычных показывает.
что в начале ХХ в. второе поколение было практически полностью
русскоязычным." По темпам языковой ассимиляции евреи опережали
все национальности, за исключением украинцев и белорусов. Евреи
отличались быстрой интеграцией и сменой языка при медленных темпах
собственно этнической ассимиляции. Относительная быстрота интеграции. которой не благоприятствовало национальное неравноправие и
религиозное отличие от основной массы населения. может быть объяснена внутренней ориентацией большинства еврейских мигрантов на
включение в петербургскую жизнь и разрыв с национальной средой
Западного края. Определенную роль в ассимиляционных процессах
в Петербурге играл переход в христианство. В отличие от Центральной
6*
83
и Западной Европы, где принятие христианства евреями в ХХ в.
носило массовый характер, в России в целом оно никогда не играло
существенной роли, так что и в этом также состояла особенность
Петербурга. Но при всем отличии от основной еврейской массы
петербургская колония была не какой-то случайной группой, тупиковой
ветвью,
а,
наоборот,
в известном
смысле
являлась
прообразом
буду-
щего развития еврейского народа в России. В Петербурге впервые
возникали, осознавались, ставились и решались (или не решались)
важные проблемы, которые впоследствии приобрели актуальность для
всего народа, например соотношение родного и русского языков,
значение религии в этнической идентификации, способы национального
существования в условиях дисперсного проживания и т. д. Некоторые
из этих проблем не только не утратили своей актуальности до настоящего времени, но приобрели общезначимый характер. Таков, например,
вопрос о русскоязычной национальной литературе. Первой возникла
в середине ХХ в. русскоязычная еврейская литература, и споры
вокруг нее предшествовали сегодняшним дискуссиям о том, к какой
литературе, русской или национальной, принадлежат писатели разных
народов, населяющие нашу страну и пишущие по-русски. Но эти
рассуждения уводят нас за пределы темы. Поэтому вернемся к основному вопросу. Очень важно сказать о том, что петербургская колония
сыграла большую, может быть даже решающую роль в национальнокультурном развитии еврейского народа. Это было общим явлением:
петербургские национальные колонии играли важную роль в национально-культурном развитии и других народов. Более того, это было
общей закономерностью: расположение центров национальных движений вне основной этнической территории,
в крупном
инонациональном
городе,’ было обычным явлением для целого ряда европейских
народов, не обладавших собственной государственностью и переживших
в ХУП!--Х[Х вв. национальное возрождение. Особенно характерно
это было для народов, находившихся в составе трех крупнейших
многонациональных империй — России, Австрии и Турции.*
В столице России во второй половине ХХ
— начале ХХ в. имелись
представители почти всех народов империи. Но далеко не каждая
национальная колония играла роль в развитии своего народа. Конечно,
не могли выполнять функции национального центра те этнические
группы, которые в Петербурге не осознавали своего единства, не имели
собственных организаций, т. е., строго говоря, не были колониями.
Но и в тех случаях, когда колония обладала и национальными
организациями, и прессой, и школой, последние иногда имели лишь
местное значение и никак не влияли на национальное возрождение и
национальное движение в целом. Стать центром (или одним из центров) национального движения Петербург мог только при определенных
условиях. Условия эти касаются как особенностей движения, так и
характера и положения национальной колонии. Центр национального
движения может быть расположен вне основной этнической территории
в том случае, если движение имеет характер национально-культурный и
при этом находится на начальном этапе, когда главной движущей силой
его являются немногочисленные группы
84
интеллигенции,
занятые раз-
работкой национального языка и распространением просвещения на
этом языке. При переходе ко второму, массовому этапу национального
движения
центр
его обычно
перемещается
на национальную
террито-
рию. Локализации центра национального движения в инонациональном городе благоприятствует отсутствие антагонизма с доминирующей
в этом городе национальной культурой. При наличии этих условий
колония в инонациональном городе может стать национально-культурным центром в том случае, если она обладает более или менее высоким
социальным статусом и в ее составе имеется группа образованных
людей, не утративших связи со своим народом и заинтересованных
в его культуре.
В пореформенное время (1860-е годы) сочетание всех этих условий
складывается так, что Петербург становится на некоторое время
центром латышского и отчасти эстонского национальных движений.
В этот же период российская столица начинает играть важную роль в
национально-культурном развитии еврейского народа и не теряет этой
роли и в дальнейшем: еврейское национально-культурное движение
было
срок.
связано с Петербургом наиболее тесно и наиболее длительный
Еврейская культура развивалась в России на трех языках —
древнееврейском (иврит), разговорном еврейском (идиш) и русском.
В Петербурге были представлены все три течения, но все же наиболее
значительным было русскоязычное.
Еврейское национальное движение в ХХ в. отчетливо делится на
два периода — до последней четверти ХХ в. оно проходило под знаменем просвещения, а с конца ХХ в. приобрело характер борьбы
за национальное возрождение.
Просветительное движение, зародившееся в Пруссии (и связанное
с именем берлинского еврейского философа М. Мендельсона) получило
название «Гаскала», что на иврите значит «просвещение». Фактическим
содержанием Гаскалы был переход от средневековых форм культуры
к культуре нового времени, но внешне это выражалось в приобщении
евреев к европейской культуре. Идеи Гаскалы в России были восприняты из Германии, поэтому некоторое время распространялись
на немецком языке. Близкий раэговорному идишу, немецкий был все же
языком чужой страны и перед просвещенцами («маскилами») остро
встал языковый вопрос. Иврит воспринимался как священный язык
Торы, на котором невозможно обсуждать обыденные темы. Идиш в те
времена считался обиходным «жаргоном», малопригодным для целей
просвещения. Русского языка широкие еврейские массы не знали.
Российская Гаскала стала развиваться на двух языках
— на языке
иврит как национальном (путем его реформирования и создания на нем
новоеврейской светской литературы) и на русском (что соответствовало
мысли основоположников немецкой Гаскалы о необходимости просвещения на языке страны проживания).
Очагом просвещения на древнееврейском языке стала Вильна,
давний
центр
еврейской
культуры.
Жарактерно,
что почти
все еврей-
ские писатели, писавшие на иврите, были уроженцами Литвы. Из виленских просвещенцев вышли два творца новоеврейского литературного стиля — прозаик М. А. Гинцбург и поэт А. Б. Лебенсон.
85
В Вильне появился первый исторический роман А. Мапу. Наконец,
здесь жили и писали в 1860-е годы крупнейшие деятели еврейской
литературы того времени — поэт Лев Гордон и прозаик Менделе Мойхер-Сфорим. В Вильне с 1860 г. выходила (на иврите) первая в России
еврейская газета — еженедельник «Гакармель». Богатые традиции
средневековой
еврейской
культуры
благоприятствовали
развитию
в
Вильне просвещения на древнееврейском языке, но они же создавали
и определенные трудности для маскилов. Сопротивление, которым
встречали Гаскалу в консервативной ортодоксальной среде, опиралось
на талмудическую раввинскую ученость, и просвещенцам противостояло не невежество, а теологическая образованность.
Иное положение сложилось в Одессе, которая стала вторым центром
Гаскалы. В этом новом портовом городе с пестрым составом населения
не было средневековых культурных традиций. Здесь не появилось
собственных крупных литературных сил, но зато не было и заметного
сопротивления Гаскале. Просвещение пошло вширь, первоначально
опираясь на приезжих из Галиции европейски образованных евреев.
В 1826 г. в Одессе было открыто еврейское общеобразовательное училище (с преподаванием на немецком языке) — событие по тем временам
исключительное.
[Широкое
развитие получила еврейская
пресса.
В 1860 г. начал выходить (почти одновременно с виленским «Гакармелем») еженедельник на иврите «Гамелиц»; в качестве приложения
к нему выпускался еженедельник на идише, предназначавшийся для
простонародья
(«Кол-Мевассер»), — мероприятие,
до
которого
в Вильне той поры не снисходили. Особенная по сравнению с Вильной
роль Одессы проявилась в том, что в ней было положено начало
еврейской периодической печати на русском языке: в 1860 г. О. Рабинович основал здесь журнал «Рассвет». Очагом возникновения еврейской
русскоязычной культуры Одесса стала не случайно: евреи здесь
занимали относительно высокое экономическое и общественное положение, тесно контактировали с русскими и в своих просветительских
начинаниях получали поддержку одесских властей. В результате в
1860-е годы Одесса становится признанным
центром еврейского
просвещения, каковым ее считали как адепты, так и противники
Гаскалы. Однако уже в следующем десятилетии она уступает первенство Петербургу (это проявилось, в частности, в перенесении места
издания «Гамелица» из Одессы в Петербург °). Падение роли Одессы
для еврейского национально-культурного движения было следствием
ухудшения положения живших там евреев. Даже в годы самой мрачной
реакции ни в Вильне, ни в Петербурге антисемитизм не получил
такого распространения и влияния и не принимал столь безобразных
форм,
как
в Одессе
(погромы
1871,
1881,
1886,
1905
гг., господство
в городе черносотенного «Союза русского народа», военное положение
1905—1909 гг.).
В дореформенное
время
Петербург
не был
и не мог быть
центром
еврейской культуры — по той причине, что евреи не имели права жить
в нем постоянно (можно было лишь приезжать по временным разрешениям). Тем не менее нельзя не отметить двух фактов, не связанных
между собой, но свидетельствующих о роли Петербурга для евреев
86
даже в то время и в этом смысле показательных. С тех пор как миллионы евреев после разделов Польши стали российскими подданными,
царское правительство постоянно было озабочено «урегулированием»
их положения: в столице то и дело создавались разные комиссии
по еврейскому вопросу, на которые вызывали с мест (для консультаций) представителей еврейской кагальной верхушки
и раввината.
Второй факт, единичный и в свое время казавшийся малозначительным
и даже курьезным, — появление в начале Ж[Х в. именно в Петербурге
первого еврейского литературного произведения на русском языке
(обращенный к русскому читателю «Вопль дщери иудейской» Л. Неваховича).
В
1
1859 г. было
гильдии,
ав
разрешено
1861
г.
—
селиться
окончившим
вне черты
высшие
оседлости
учебные
купцам
заведения
с ученой степенью (разрешение жить вне черты оседлости всем,
получившим высшее образование, было дано только в 1879 г.). В результате этих постановлений в Петербурге появляется группа образованных евреев, которые сразу же приступают к национально-культурной
деятельности.
В
1863
г. по
инициативе
барона
ЁЕ.. Гинцбурга
и
А. М. Бродского создается в составе 21 человека «Общество для
распространения просвещения между евреями России». Оно ставило
своей целью насаждение русской грамоты и светских знаний. Общество
постепенно превратилось в многотысячную всероссийскую организацию
с центром в Петербурге и отделениями в городах черты оседлости.
До конца ХХ в. это была единственная организация, объединявшая
широкие круги еврейской интеллигенции. Еврейские просветители
первых пореформенных лет видели будущее евреев России в переходе
на русский язык и сближении с русским народом. Такая позиция
соответствовала либеральному пониманию национального вопроса, который трактовался как правовой — полное уравнение в правах. Вместе
с тем взгляды еврейских ассимиляторов импонировали царскому правительству, и их деятельность на первых порах пользовалась официальной поддержкой и покровительством, что облегчило процесс превращения
Петербурга
в центр
еврейской
русскоязычной
культуры.
С 1870-х годов Петербург становится центром еврейской печати на русском
языке.
Всего
в
России
в течение
50
лет
(с
1860
по
1910
г.)
выходило 39 названий русскоязычных еврейских газет и журналов,
из них 21 в Петербурге (7 в Одессе, 3 в Вильне, по 1—2 в других
городах). Среди издававшихся в Петербурге должны быть названы
«Еврейская библиотека», десять томов которой вышли в период 1871—
1903 гг., еженедельники «Русский еврей» (1879—1884 гг.) и «Рассвет»
(1879—1883 гг.) и, конечно, ежемесячный журнал «Восход», издавав-
шийся
без перерывов
единственным
с 1881
по 1906 г.; иногда
долгие
в России русско-еврейским органом. После
годы
он был
1906 г. число
еврейских изданий на русском языке стало быстро расти, хотя
многие оказывались недолговечными. Среди более значительных
—
еженедельник «Новый восход», журналы «Еврейский мир», «Еврейская старина».
К 1880-м годам Гаскала исчерпала себя. Среди евреев возникает
сильное течение, сторонники которого ратовали за национальное воз87
рождение. Подобные настроения давали о себе знать и прежде, хотя
и не получали широкого признания среди еврейской интеллигенции, —
они возникали тогда в полемике с крайними взглядами русификаторов
и
исходили
главным
образом
из
мысли
о
нереальности
в
условиях
того
времени полного слияния евреев с русским народом. Поиски нового
пути пошли под влиянием примера других европейских народов, успехи
которых
в борьбе
очевидны.
за национальное
Толчком
к широкому
возрождение
стали
распространению
к этому
в еврействе
времени
нацио-
нальных идей послужил взрыв антисемитизма — не только в России,
ноив Ёвропе, особенно в Германии, где евреи, казалось, уже достигли
эмансипации и почти полностью ассимилировались; это подорвало веру
в
то,
что
еврейский
вопрос
может
быть
разрешен
гражданской
эмансипацией и ассимиляцией. Начало ХХ в. ознаменовалось самым
широким участисм свресв в социал-демократическом движении, как в
составе РСДРП, так и путем создания собственной организации
—
Всеобщего еврейского социал-демократического союза (Бунд). Распространение новых идей среди широких народных масс и развитие
литературы на языке идиш привело к тому, что центр еврейской
культурной жизни частично вновь вернулся на основную этническую
территорию евреев. Но этот процесс не был столь однозначным, как
у других народов, — у латышей и эстонцев, например. Для евреев
России все большее значение приобретала русскоязычная национальная культура, развивавшаяся под непосредственным влиянием культуры русского народа, и благодаря этому значение Петербурга все
возрастало. Вместе с тем для деятелей еврейской культуры того
времени, даже писавших по-русски, не был характерен полный отрыв
от национальных языков. Многие были двух- или трехъязычны и
выступали попеременно на том или другом языке. В Петербурге
в начале ХХ в. наряду с господствовавшей здесь русскоязычной
стихией то и дело проявляла себя — так или иначе — и деятельность
на языках идиш и иврит. Именно в Петербурге с 1903 по 1909 г.
выходила первая ежедневная газета на идиш «Дер Фрайнд», широко
распространявшаяся на основной этнической территории еврейского
народа (в 1909 г. издание этой газеты было все же перенесено
в Варшаву). Роль Петербурга для евреев России в нескольких
словах можно определить так: в конце ХГХ— начале ХХ в. Петербург
был одним из центров культуры на языках иврит и идиш и главным
центром русскоязычной культуры.
История
История
еврейской колонии Петербурга до середины ХХ
еврейской
колонии
Петербурга
может
быть
в.
разделена
на
два периода — с конца ХУ П] в. до 1850-х годов и от реформ 1860-х годов до 1917 г. В первый период колония состояла из временных жителей, ее численность не превышала нескольких сот человек. Во второй
период возникает колония, состоящая не только из временных, но
также и из постоянных жителей, ее численность постепенно растет
от нескольких тысяч до нескольких десятков тысяч; имеются еврейские общественные организации, печать. 1860-е годы были пере88
ломным моментом
— именно тогда впервые возникает в Петербурге
постоянная еврейская колония. Все, что было до середины ХХ в..
фактически является предысторией. Краткий очерк ее дается ниже.
На протяжении Х1\У—
ХУ
вв. евреи были подданными ПольскоЛитовского государства, в границах которого находились тогда также
Белоруссия и Украина. Во второй половине ХУ[] в. в результате
национально-освободительной
войны
украинского
народа
под
предво-
дительством Богдана Хмельницкого левобережная Украина отошла
к России. До этих событий там жило много евреев, но в ходе ожесточенной борьбы. длившейся с переменным успехом в течение нескольких
десятков
По
лет,
большинство
Андрусовскому
их
договору
погибло,
(1667
уцелевшие
г.)
немногим
бежали
в Польщу.
оставшимся
предо-
ставлялось на выбор уйти в Польшу или остаться (последнее — лишь
при условии согласия на это местных жителей-христиан). В результате
Россия в течение примерно полустолетия имела среди своих подданных
немногочисленное еврейское население левобережной Украины. После
смерти Петра [ один за другим стали издаваться указы об изгнании
евреев из пределов Российской империи. Указы не всегда исполнялись,
но все же к середине ХУПП в. Россия официально (хотя, вероятно,
не фактически) осталась без евреев: им было запрещено не только
жительство, но и временные приезды. Соответствующим образом
ив Петербурге почти целое столетие после его основания евреев среди
жителей практически не было. Исключение составляли отдельные
евреи-иностранцы, да и то они по большей части были христианами.
Так, шутом при дворе Петра [, а потом и при дворе Анны Иоанновны
был Ян д’Акоста ( Лакоста), происходивший из семьи евреев-марранов.
Наиболее успешной была карьера Антона Мануйловича Дивьера. Сын
португальского еврея, он был привезен в Россию Петром из Голландии и назначен в 1703 г. первым петербургским генерал-полицмейстером. В 1826 г. Дивьер был даже возведен в графское достоинство.
но вскоре оказался в опале. После ссылки в Сибирь Дивьер вернулся
в Петербург в 1743 г.. где вновь занял пост генерал-полицмейстера,
но спустя два года умер.
В конце ХУП!Г-—начале ХХ в. в результате разделов Польши
Россия получила в подданство около миллиона евреев. По первому
разделу (1772 г.) к империи была присоединена часть Белоруссии;
здесь были созданы две губернии — Полоцкая (позднее — Витебская)
и Могилевская. По второму разделу (1793 г.) к России перешла
остальная часть Белоруссии (Минская губ.) и правобережная Украина,
разделенная
на
Брацлавскую
(позднее
(1795
г.)
Россия
губернии
Изяславскую
Подольская).
включила
в
свой
С
(позднее
третьим
состав
Волынская)
разделом
и
Польши
Литву — Виленскую
и
Слонимскую (позднее Гродненская) губ. В это время евреям, населявшим перешедшие от Польши земли, было разрешено селиться в Екатеринославском наместничестве (будущие Екатеринославская и Жерсонская губ.), в Крыму, а также в Киевской, Черниговской и НовгородСеверской (позднее Полтавская) губ. Этими постановлениями фактически была сформирована будущая «черта оседлости», поскольку
89
евреям уже тогда было запрещено проживание (и даже пребывание)
за пределами перечисленных губерний. Позднее, в 1815 г., в состав
России было включено так называемое Царство Польское с полумиллионным еврейским населением. В конце ХУП1 в. приезжать в Петербург евреям было можно либо по особому разрешению, либо полулегально, когда власти смотрели на это сквозь пальцы, либо нелегально.
С конца царствования Екатерины |] появилась небольшая колония,
состоявшая из людей богатых или занимающих достаточно высокое
положение, а также из иностранцев. Наиболее известными людьми
среди членов колонии были коммерсанты и общественные деятели —
Абрам Перетц, Нота Ноткин, писатели Лейба Невахович и Мендель Левин (Сатановер). Судьба многих образованных евреев, живших
в то время в Петербурге, — крещение и ассимиляция: слишком оторванными они оказывались от своего народа (Л. Невахович, А. Перетц).
Приезжали в Петербург и жили в нем более или менее длительные
сроки также евреи, не связанные с русским обществом. Особую
группу составляли делегаты, приезжавшие в столицу с целью какихлибо ходатайств или участия в работе комиссий по законодательному
урегулированию положения евреев. Первой была депутация из Белоруссии в составе шести человек, ходатайствовавшая в 1785 г. об облегчении положения евреев. Постоянно приезжали по торговым делам
купцы. Известно, например, что группа белорусских еврейских купцов
вела в 1800 г. в Петербурге оптовую торговлю.
Маленькая еврейская колония хотя и состояла из временных
жителей, но они приезжали с семьями и жили подолгу. Колония
имела резника, моэля. В 1802 г. евангелическо-лютеранская община
Св. Петра уступила евреям часть своего Бретфельдского кладбища
(теперь — Волково).
Изменения наступили в 1805 г., когда вошло в силу «Положение
о евреях» 1804 г.'? Оно соответствовало либеральному духу первых лет
царствования Александра [ и начиналось с постановления о предоставлении евреям права обучаться во всех училищах, гимназиях и университетах «без всякого различия от других детей». Право это, абсолютно
нереальное для черты оседлости, могло иметь некоторый смысл
в Петербурге. Наиболее же важным в истории петербургской колонии
было то, что Положением отменялся запрет евреям покидать губернии
черты оседлости. Купцам, фабрикантам и ремесленникам было разрешено временно проживать (вместе с семьями) во внутренних губерниях. Первоначально евреи, видимо, не подвергались в столице особым
стеснениям. Но после Отечественной войны, когда стал явным поворот
к реакции, это отразилось и на петербургских евреях: в одном частном
письме 1817 г. имеется сообщение о первой попытке массовой высылки
из Петербурга евреев, в особенности ремесленников.!3 А в начале
1820-х годов начался «разбор» — выяснение, кто живет в Петербурге
«без благовидных причин». '
Тем не менее в результате закона 1804 г. происходят существенные
изменения в характере еврейской колонии Петербурга по сравнению
с предыдущим временем. Колония увеличивается численно и, кроме
того (это необходимо отметить особо), в ее составе появляется новая
90
Таблица 2
Еврен
Происхождение
(губернии
Лифляндская
(г.. Шлока)
в Петербурге
в 1826 г.
Муж- | Жен- | Дети | Всего
и города)
чины | щины
губ.
Курляндская
Могилевская
Виленская
6
а
—
°
. 23
70
12
13
18
2
16
26
2
Витебская
Звание*
духовенство
6
==
52 | Раввин — 1
114 | Резники— 9]
16
|купцы мещане
—
6
1
6
—
15
60
10
10
11
2
1
14
1
Минская
8
1
2
11
—
7
Подольская
2
1
3
6
1
==
Белостокская обл.
Киевская губ.
Выборг
Фридрихсгам
8
1
1
1
—
=
—
—
—
==
—
—
8
1
1
1
2
—
1
—
4
1
—
—
36
23
30
89
—
—
—
—
—
—
29
22
Иностранцы
(в том числе
из
Царства
Польского)
Без указания происхожде-|
ния
Итого
370
* Не обо всех известно.
и сточник: таблица составлена по данным, приведенным в работе: Гессен Ю. Санкт-Петербург //
ЕЭ. Т. 13. Стб. 941.
прослойка, которой до того в столице не было, — ремесленники.
О составе и численности колонии в этот период мы можем судить
по специальной переписи, сделанной в 1826 г. по личному указанию
Николая [ (список был сделан с целью высылки из столицы). !? Общая
численность еврейской колонии составляла в то время 370 человек.
Соотношение мужчин, женщин и детей показывает, что многие, особенно
иностранцы,
жили
в
Петербурге
вместе
с
семьями.
Среди
прибывших из-за границы было 36 мужчин, 23 женщины и при них
50 детей (из Царства Польского}. Соотношение среди российских
подданных выглядело так: мужчин — 143, женщин — 37, детей — 50,
т. е. среди них семейных было много меньше, чем среди иностранцев.
Преобладали выходцы из Белоруссии и Литвы (из Могилевской,
Витебской, Виленской и Минской губ. было 155 человек). Из Прибалтики (в основном из Курляндии) было 58 человек, с Украины же
(Подольская и Киевская губ.) — только 3 человека, из Польши
(Бело-
стокская обл.) — 8 человек (табл. 2). В списке были указаны сословная
принадлежность и занятия. Названы раввин, 9 резников, 12 купцов,
4 зубных
врача
и
109
ремесленников
(в том
числе
ученики).
Среди
ремесленников были портные, сапожники, красильщики мехов, обойщики, токари, резчики печатей, ювелиры, золотошвейные мастера
и др., а также два настройщика музыкальных инструментов.
После 1805 г. в Петербург стали чаще приезжать и жить в нем
депутаты так называемых Еврейских комитетов. Первый Комитет был
создан в 1802 г., результатом
его деятельности
о евреях» 1804 г. Следующий
Комитет был созван в 1806 г., затем —
в 1809, 1823 и 1825 гг.
и явилось
«Положение
91
Таблица
Сведения
по
о
евреях
переписям
в
3
Петербурге
1869—1890
ГГ.
язык
—
всего
дано
около
1965|
4360
—
754\
676
в
6624
|16 826|15
331
реформ
другие языки
Христиане,
11410710295
— |
тов),
считающие
ыы
всего
положение
как
103}
134
`
1
19
.
129|
142
25
шестисот
о нем
будет
связи
бурге
Ванн СБрБВЕнаЙ
язык
православные
1
ухудшилось
в
ев-
России
Вообще, так и в Петербурге. Николаевское законодательство о
евреях очень обширно (было из-
Иудаисты
русский язык
времена царство-
Николая
реев
189 | вв! | в
еврейский
В мрачные
вания
с
ак-
ниже
характеристикой
1860-х
же
разных
сказано
ГОДОВ.
события
В Петер-
развивались
об
У
следующим
образом.
Уже в марте 1826 г. было дано распоряжение о том, чтобы евреи, живущие
в
столице
«без
всякого
дела»,
были высланы, в результате чего
уехали 22 человека. С остальны-
Итого
П
рых
6753
римечанне.
было
не
более
Везде
нсключены
нескольких
сточники:
[16 96815 356
кото-
ми,
жившими
разбирались
десятков.
а,
п
сле
1869
г. Вып.
1, отд.
2,
таблХТ (
1
2
—
|
оъфмчъфзп
Поляки
наиболее
р
`-
Латыши
видим,
6.0—79
1
1
„Шведы
Как
4.059
в
—
Евреи
Татары
Французы
Англичане
Финны
Эстонцы
Немцы
этнически
обусловленным
было
расселение
евреев и татар, французы и англичане занимали второе место. По-видимому, можно констатировать связь высокой концентрации с конфессиональными отличиями от большинства населения (евреи, татары)
ис
иностранным
подданством
(французы,
англичане). Эта
закономер-
ность сохранялась в Петербурге и в последующие годы.8
В 1869 г. в Петербурге имелся один район сосредоточения евреев,
центром которого был 4-й участок Спасской части. Здёсь жило 26.7 %
всех
петербургских
евреев,
доля
их
в
населении
участка
составляла
7.9 %, что в 8 раз превышало долю евреев во всем населении. Евреи
селились также в прилегающих кварталах соседних участков. В одном
из них, 4-м участке Московской части, доля евреев в населении также
была достаточно высока, в остальных — незначительна. Всего же
в этом районе проживало в 1869 г. 65.9 % всех петербургских евреев
(4413 человек, подсчитаны жители восьми участков: 2-го и 3-го Казанской части, 3-го и 4-го Спасской, 1-го Коломенской, 1-го и 2-го Нарв107
ской, 4-го Московской). Остальные были более или менее равномерно
расселены по городу.
«Еврейский»
лежащих
Что
же
район
Петербурга
к Садовой
улице
представлял
собой
между
этот
был
расположен
Сенным
в кварталах,
и Никольским
при-
рынками.
район?
Охарактеризуем самым общим образом этническую топографию
Петербурга пореформенного времени, чтобы понять место «еврейского
района» на его карте. В аристократическом административном центре
(левый
берег
Невы
от Фонтанки
до
Мойки)
население
состояло
из
родовой и служилой аристократии, крупных чиновников, военных,
а также тех, кто был занят их обслуживанием. Люди низших слоев
общества в официальном центре столицы жили исключительно в тех
случаях, когда по роду своей деятельности были связаны с обслуживанием основного населения. Доля русских здесь составляла 77 %.
Состав нерусской части был немецко-польским, особенно много (10 %)
было немцев (поляков — 1.7 %). Именно эти национальности преобладали в высших и образованных слоях населения. Культурным и
торговым центром столицы был Невский проспект до Фонтанки и
Большая Морская улица с прилегающими кварталами. Здесь жили
главным
образом
люди,
занятые
административной
деятельностью,
чиновники, представители разных свободных профессий, педагоги,
артисты, а также торговцы и многочисленные служащие магазинов и,
разумеется, прислуга. Доля русских была немного ниже, чем в административном центре (72—73 %), среди иноэтнической части было много
иностранцев, главным образом фрацузов и немцев.
Описанный центр столицы, для которого был характерен средний
уровень концентрации нерусского населения, был окружен поясом,
где доля нерусских была максимальна. Это — Васильевский остров, средоточие науки и заграничной торговли, а также торгово-ремесленный
район, расположенный южнее Невского (2-й и 3-й участки Казанской
части). На Васильевском острове доля русских составляла 73 %, очень
многочисленны были немцы и финны. Казанская часть была самой
этнически смешанной во всем Петербурге. Русские здесь составляли
только две трети населения. Из нерусских преобладали немцы (20.5 %)
и финны (6.2%). Здесь было много лавок, торговавших готовой
одеждой, и соответствующих мастерских. Они обслуживали не высшие
круги общества, как магазины на Невском, а средние слои.
Второй
пояс, в котором
доля
русских
была
наивысшей,
охватывал
торгово-ремесленный район вокруг Садовой улицы. Вот здесь-то,
на окраине русского по преимуществу торгово-ремесленного района,
и находился еврейский уголок Петербурга.
Садовая улица, прорезавшая с севера на юг Спасскую часть, была
главной торговой артерией не только этой части, но и всего Петербурга.
Самой характерной ее чертой было преобладание привозной торговли
над местной и большое число в связи с этим рынков — шесть крупнейших рынков столицы (вся оптовая торговля). Кроме рынков, на Садовой и вокруг нее, на разных улицах и в переулках Спасской части,
размещались многочисленные ремесленные мастерские, главным образом
108
следующих
отраслей:
обработка
металлов,
кожевенные,
обработка
волокнистых веществ, дерева. Многие мастерские работали не назаказ,
как в центре, а на продажу — сами и сбывали одежду, утварь, обувь.
Большинство ремесленников составляли крестьяне. Часть их вела кочевую жизнь: портные, сапожники, шапочники, меховщики весной уезжали в деревню, а осенью возвращались назад (зимние отходники).
Роль Садовой для простого народа была подобна роли Невского
для привилегированного общества. На Садовой всегда было многолюдно. Продаваемый на рынках и с рук товар был рассчитан на покупателей из низших слоев населения, в том числе на рабочих, которые
являлись сюда за покупками с самых отдаленных окраин. Здесь было
очень много трактиров, харчевен, распивочных, обжорных рядов:
в них нуждался сосредоточенный в районе многочисленный бессемейный и бездомный люд. Район этот был, по иетербургским представле-
ниям, можно сказать, совсем русский. Ближе к Невскому
Спасской
части)
русских
было
87—89 %.
Дальше
от
(2-й участок
Невского
доля
русских была еще выше и со временем росла (в 3-м участке Спасской
части русское население составляло в 1869 г. 87 %, в 1890 г. — 91%).
Интересные данные о погубернском составе русского населения этого
района имеются в опубликованных материалах переписи 1864 г.:
выходцы из Ярославской, Тверской и Костромской губ. составляли
здесь 85 % жителей (т. е. почти все русское население).5”
Далее Сенного рынка начинался район, где в 1869 г. сосредоточивалось две трети петербургских евреев. Это была уже торгово-ремесленная периферия. На Никольском рынке (у Крюкова канала) происходил наем рабочих. Здесь под специально построенными навесами
собирались приезжавшие в Петербург в поисках работы крестьяне.
Каждую весну приезжали каменщики, печники, землекопы, огородники, плотники, торговцы-разносчики и др. Прилив их начинался
с конца февраля и продолжался до конца апреля, а отъезд происходил
в сентябре, октябре и в начале ноября. На Ново-Александровском
рынке (на пересечении Садовой и Вознесенского проспекта) торговали
подержанными промышленными товарами. Здесь было много мелких
мастерских,
дешевых
лавочек,
обслуживавших
бедный
люд,
но не было
размаха оптовой и привозной торговли. Лавочки и мастерские принадлежали почти исключительно евреям.
Компактное жительство евреев в Петербурге в то время было
обусловлено главным образом сильными этническими, земляческими,
родственными и религиозными связями. Здесь поселялись те, кто приехал недавно, — ремесленники, получившие право жительства в столице всего за четыре года до переписи, по которой мы судим о расселении. Они плохо знали русский язык, чувствовали себя в городе
чужими. Объединяющими центрами для евреев были синагоги. По
данным переписи 1869 г., в этом районе имелись четыре синагоги, одна
молельня, школа с приютом и еще одна школа, для девочек; вне его —
только две молельни (молельни при воинских частях и в госпитале
не учитываем).°* В литературе имеются сведения лишь о двух молитвенных домах (причем подчеркивается, что синагогами их называть не
разрешали) — о молитвенном доме на Екатерининском канале у Львиного мостика (официально существовал с 1865 г. и о хоральной мо109
лельне
на
состоялось
Вознесенском
в 1868
Несмотря
здесь
на
сохранялось
проспекте,
г. на Рош-Ашана
нивелирующее
от еврейского
первое
богослужение
(Новый
влияние
быта
год).
большого
и в уличной,
в которой
города,
открытой,
кое-что
жизни,
а не только в домашней. В рассказе В. Н. Никитина, посвященном
петербургским евреям, говорится, как после молитвы в синагоге «40—
50 очень религиозных, преимущественно пожилых евреев пошли восвояси, как в своих местечках, — в талесах».° Правилами 19 августа
1852 г. было установлено:
«Употребление талесов и твалимов (тфилин)
и ермолок дозволить только при богомолении в синагогах и молитвенных домах, но отнюдь не допускать носить их вне синагог и молитвенных домов». ' Однако в конце 1860-х годов на выполнение этого правила
в таком захолустном районе столицы смотрели сквозь пальцы, тем
более что в 1865 г. последовало разъяснение, что правилами о еврейской одежде имелось в виду устранить на улицах и в общественных
местах «неприличия» в одежде «со стороны как евреев, так и вообще
всех прочих жителей» и что в дальнейшем не встречается необходимости «в принятии каких-либо мер, исключительно относящихся до
еврейского
населения».
Район, о котором идет речь, оставался центром расселения евреев
и в последующее время. В 1890 г. в названных выше 8 участках абсолютная численность евреев была на уровне 1869 г., но теперь это составляло 48 % всех евреев, живших в столице. Именно здесь, в 1-м участке
Коломенской части, на Лермонтовском проспекте, в конце ХХ в. была
построена новая большая синагога, существующая поныне.
В других районах евреи жили рассеянно и в небольшом числе.
Очень мало их было в аристократическом центре, в этом смысле изменений с годами не наблюдалось. Так, в Адмиралтейской части и прилегающих к Невскому 1-м участке Казанской и 1-м участке Спасской
части (до Фонтанки) в 1869 г. жили 396 евреев (6 % всего их числа),
в 1890 г. — 774 человека (4 %). Это объясняется социальными при-
чинами. Среди евреев было очень мало лиц, занимавших высокое общественное положение. Торговые и ремесленные заведения, принадлежавшие евреям, не могли конкурировать с сосредоточенными в этом
центральном районе первоклассными магазинами и ателье. На отдаленных окраинах евреи также практически не жили, так как среди них
почти
не
было
заводских
и фабричных
рабочих.
Можно попытаться реконструировать различие социального (вернее — сословного) состава еврейского населения в зависимости от места
жительства (цифровых данных об этом не имеется). Как уже говорилось, 66 % петербургских евреев жили в 1869 г. в одном небольшом
районе. Здесь селились те, кто недавно приехал, т. е. мещане, появившиеся в Петербурге после 1865 г. Они составляли 41 % всех петербургских евреев. Остальные 25 %, вероятно, состояли из отставных солдат.
Люди, занимавшие более высоксе общественное положение, здесь
не жили. В других районах Петербурга были расселены купцы,
почетные граждане, дворяне (16 %) и
часть солдат (13 %), т. е. в этих
районах простой народ среди евреев составлял менее половины.
Любопытные результаты для характеристики еврейского расселения в Петербурге дает анализ более поздних материалов. В 1910 г.
110
в традиционном еврейском районе проживало не более четверти всех
петербургских евреев. Но именно здесь оставался наиболее высоким
процент считающих родным еврейский язык — по участкам от 63 до
80 %; в остальных районах еврейский язык считали родным от 38 до
52 %
евреев. Это значит, что и в начале ХХ
в. вновь приезжающие
предпочитали селиться в старом традиционном районе и только спустя
некоторое время часть их расселялась по другим районам города.
Е
*
Материалы переписи 1869 г. фиксируют начальный момент формирования в Петербурге многочисленной еврейской колонии. Она состояла в то время в большинстве своем из недавних выходцев из Западного края, недостаточно еще адаптировавшихся в столице, а также из
отставных солдат, утративших некоторые основы национальной культуры, но не усвоивших и русскую. Социальный статус евреев в Петербурге был в то время довольно низок, несмотря на то что законом
не допускалась иммиграция беднейших слоев: он всецело определялся
еще более низким статусом их в черте оседлости. Вместе с тем в Петербурге уже тогда начала формироваться русскоязычная интеллигенция, что обеспечило в дальнейшем условия для возникновения в Петербурге центра русскоязычной еврейской культуры.
' Санктпетербург по переписи 10 декабря 1869 г. (далее: Перепись
1872.
Вып.
1, 2;
1875.
Вып.
1869 г.). Сиб.,
3.
? Грузенберг С. Еврейское население Петербурга // Восход. 1891. Кн. 1. С. 1—23;
Соловейчик М. Петербургские евреи по последней переписи // ‘Там же. 1892. Кн. 5.
С. 1—16.
3 Гессен Ю. Санкт-Петербург // ЕЭ. Т. 13. Стб. 936—949.
* Юхнева Н. В. Этнический состав и этносоциальная структура населения Петербурга : Вторая половина Х|Х— начало ХХ века. Л., 1984.
5 См. об этом: Юхнева Н. В. Этническая территория и особенности расселения
евреев-ашкеназов России в конце Х[Х в. // Малые и дисперсные этнические группы
в Европейской части СССР. М., 1985. С. 56—70.
$ Юхнева Н. В. Этнический состав... С. 210.
7 Петербург был для евреев инонациональным городом, в то время как в Белоруссии и Литве имелись города, где они являлись доминирующей этнической группой.
См. об этом: Юхнева Н. В. Материалы к этническому районированию городского населения Европейской России // Этнические группы в городах европейской части СССР :
Формирование, расселение, динамика культуры. М., 1987. С. 112—126.
хнева Н. В. О роли многонациональных городов Центральной и Восточной
Европы в интеграционных этнических процессах (ХУП1-— ХХ
вв.) // У истоков формирования наций в Центральной и Юго-Восточной Европе : Общественно-культурное
развитие и генезис национального самосознания. М., 1984. С. 17—28.
° Об этом см.: Юхнева Н. В.: 1) Роль Петербурга в национальном развитии
латышей и эстонцев // Проблемы этнической истории балтов. Рига, 1985. С. 159—163;
2) Роль Петербурга в национально-культурных движениях народов России // ЭПЛ.
Вып. 1. Л., 1987. С. 3—11.
19 О «Гамелице» петербургского периода см.: Вартанов Ю. П. Некоторые данные
о быте петербургских евреев в 70-е годы ХХ в. на страницах газеты «Гамелиц» / /
ЭПЛ. Л., 1987. Вып. 1. С. 30—37.
&
ь Гордон Л. О. К истории поселения евреев в Петербурге // Восход, 1881. Т. 2.
. 35—41.
1? ПСЗ. Т. 28. № 21547.
13 С. Л. [ Липшиц С.]. К истории евреев в Петербурге в царствование императора
Александра | // Еврейский ежегодник на 1901—1902 год. Спб., 1901. С. 339—340.
'\ Гессен Ю. Санкт-Петербург. Стб. 941.
111
15 См. там же.
16 ВПСЗ. Т. 2, №
"Там
18
19
20
21
2?
23
2%
же,
№
1329,
1330.
1115.
Там же. Т. 13. Отд. 1, № 10886.
Из записок сенатора К. Н. Лебедева. 1838 // Русский архив. 1910. Кн. 7. С. 387.
Гессен Ю. Санкт-Петербург. Стб. 943.
Карнович Е. Санктпетербург в статистическом отношении. Спб., 1860. С. 50.
ВПСЗ. Т. 11, отд. 1, № 42264. С. 693—694.
Там же. С. 694—695.
Там же. С. 695.
25° Там
же.
28 Гессен Ю. Попытка эмансипации евреев в России // Пережитое : Сборник,
посвященный общественной и культурной истории евреев в России. Спб., [1910]. Т. 1.
С. 158—159, 161.
27 ВПСЗ. Т. 11, отд. 1, № 42264. С. 696.
28 Гессен Ю. Александр П, русский император // ЕЭ. Т. 1. Стб. 814 (по рукописным
материалам).
29
30°
31
3?
33
Там же.
ВПСЗ.
Там же.
Там же.
Там же,
3%
Там
же.
Стб. 814—815.
Т. 2, № 1329.
Т. 30, № 29681; т. 31, №
Т. 30, № 29850.
Т. 21, № 30493.
Т.
31, №
30877,
30888.
30847.
35 К столетию Комитета министров: 1802—1902. Исторический обзор деятельности
Комитета министров. Спб., 1902. Т. 3, ч. 1. С. 332.
35 ВПСЗ. Т. 34, № 34248.
37
Там
же.
Т.
35,
№
34459.
38 Там же. Т. 36, отд. 2, № 37684.
39 Гессен Ю. Е
и русский
40 ВПСЗ. Т. 35, № 3
41
Там
же.
42? ВПСЗ.
Т.
42,
№
Т. 40, №
император.
Стб. 817.
ть,
42264.
43 Карнович Е. Санктпетербург. .. С. 50.
‘% Гессен Ю. Санкт-Петербург. Стб. 945.
45 Там же.
46 Там же.
47 Там же.
“8 Днепровский С. К истории еврейской общины в Петербурге // Недельная хроника, Восхода. 1893. № 35, С. 934.
° Перепись 1869 г. Вып. Г, отд. 2. С. 25, табл. 1.
° Никитин Н. Век прожить
— не поле перейти... (Из записок отставного солдата), //
ЕБ.
Спб.,
1874.
Т.
4. С.
194.
' Там же. С. 194—213.
5? Перепись 1869 г, Вып. 1, отд. 1. С. 1.
53 Перепись 1869 г. (каки другие) не дает численности ремесленников. Способ получения приведенной цифры см.: Южнева Н. В. Этнический состав... С. 56—57.
С. 56—57.
5* Никитин В. Н. Искатель счастья // ЕБ. 1875. Т. 5. С. 100.
5$ ВПСЗ. Т. 45, № 48175.
5 $ См. анализ на 1890 и 1910 гг. в кн.: Юхнева Н. В. Этнический состав... С. 114—
115.
7 Санктпетербург : Исследования по истории, топографии и статистике столицы.
Слб.,
58
казарм.
59
8°
5!
1868.
Т.
3. Табл.
на с. 20—34
Перепись 1869 г. Вып. 2. Перечень церквей, учебных заведений, богаделен, тюрем,
С. 129—147.
Днепровский С. К истории... С. 934—936.
Никитин В. Н. Искатель счастья. С. 96.
Гессен Ю. Одежда // ЕЭ. Т. 12. Стб. 48—49.
Л. В. ВЫСКОЧКОВ
ОБ ЭТНИЧЕСКОМ СОСТАВЕ.
СЕЛЬСКОГО НАСЕЛЕНИЯ
СЕВЕРО-ЗАПАДА РОССИИ
(вторая
половина
ХУИ1--Х1Х
в.)
Северо-западный регион России издавна был зоной контакта славянских и прибалтийско-финских племен. Русское население оставалось
на территории, отошедшей к Швеции после Столбовского договора
1617 г.’ Возвращение России в результате Северной войны берегов
Балтики и основание Петербурга привели к заселению Ингерманландии
русскими крестьянами-переселенцами из внутренних губерний.
По данным переписи 1732 г., обработанным С. М. Троицким, в Копорском, Шлиссельбургском и Ямбургском уездах (сведения по Петербургскому
уезду
неё
сохранились)
русских
«переведенцев»
было
около 17 % всего крестьянского населения, «старожилов русских,
которых деды и отцы в Ингерманландии жили до шведского владения» — 9.6 %. В целом русское крестьянское население еще значительно уступало ингерманландским финнам (в источнике — «чухонцы»
И «латыши»), которых было
ижор (24 %).?
37.6 %, но русских было уже больше,
чем
К середине ХУПГ в. заселение края в основном было завершено.
Вероятно, этому способствовал и указ Сената от 12 января 1748 г.,
который во изменение указа 1712 г. разрешал помещикам закреплять
за собой в собственность земли, предназначавшиеся ранее для поселенцев,
с
единственным
условием
эти
земли
действительно
«русскими
крестьянами населить, чтоб чрез то могла Ингерманландия российскими крестьянами размножиться». Примерно
к этому времени
(1747 г.) относится, в частности. распоряжение П. Б. Шереметева
о переселении в Губаницкую мызу его ярославских крестьян,
Из наиболее значительных русских селений в окрестностях Петербурга можно назвать ямщицкие слободы — Московскую, Смоленскую.
Вологодскую, Тосно. принадлежащие дворцовому (удельному) ведомству села Стрельну, Красное, Пулково, слободу Рыбацкую (позже
Александровской мануфактуры). подчиненную Адмиралтейству слободу Охту, помещичьи селения
— Большую
слободы (Парголово), Шувалово, Левашово,
сударственными
8 Петербург
крестьянами
и губерния
деревни
и Малую Суздальские
Мурино, населенные го-
Купчино.
Волкову
(частично).
113
Итоги заселения края были отражены на карте созданной в 1749 г.
Межевой канцелярии. Окладные книги, относящиеся ко второй половине
ХУП]
в., свидетельствуют
о достаточно стабильной
численности
сельского населения. ‘Гак, с 1783 по 1789 г. помещики перевели в Петербургскую губ. 1228 крестьян (без дворовых — 507), а выбыло за
пределы губернии за этот же период 1184 (без дворовых
— 639).7
этому времени установились в основном и границы трех губерний Северо-Запада России — Новгородской, Псковской и Петербургской. Наиболее значительные изменения губернских границ были
в 1744, 1772, 1775—1776, 1781, 1784, 1796, 1801 гг., причем границы
1801 г. в основном совпадали с границами 1781 г.3 Они сохранились
до 1917 г., если не считать незначительных изменений, в частности
включение с 1812 по 1864 г. Сестрорецкого завода с окрестностями
в состав
Выборгской
губ.?
Общая площадь, занятая тремя губерниями Северо-Запада России,
составляла в конце ХХ в. 220 316 км*.'° На этой территории проживало по переписи 1897 г. 4 601 372 человека, из них в сельской местности —
3 021 551 человек.''
Крестьян в сельской местности (не считая
проживающих в городах) было 2 820 742 человека.!? В предшествующий период доля крестьян среди сельского населения была еще выше.
При изучении демографических и этнических процессов необходимо
иметь в виду, что территория современных Ленинградской, Новгородской и Псковской обл. не совпадает с территорией бывших губерний
и несколько уменьшилась (всего 196 500 км’). Ленинградская обл.
стала
больше
Петербургской
км?),
Псковская — на
53 768
родская
обл. стала
122 339 км).
в два
В состав
губ.
на 36 %
12.5 %
раза
меньше
Ленинградской
(соответственно
(55 300
и 44 209
Новгородской
обл. включены
85 900 и
км),
а Новго-
губ.
(55 300 и
Карельский
пе-
решеек севернее Белоострова, территория бывшего Лодейнопольского
уезда Олонецкой губ. восточнее р. Оять и небольшие южные участки
севернее р.Свирь бывших Петрозаводского и Олонецкого уездов. Из
состава Новгородской губ. в Ленинградскую обл. вошла территория
Тихвинского
уезда,
а Гдовский
уезд
и южная
часть
(примерно
1/5)
Лужского уезда к югу от Череменецкого озера ныне находятся в составе
Псковской
обл. Восточная
часть Новгородской
губ. (бывшие
Кириллов-
ский. Белозерский, большая часть Устюжно-Железопольского и Череповецкого уездов) вошла в состав Вологодской обл. К. Псковской
обл.
в 1920
г. отошла
северная
часть бывшей
Полоцкой
губ.:
Невель-
ский, Себежский и первоначально
— Велижский уезды (г. Велиж
ныне в Смоленской обл.). В то же время территория бывшего Холмского уезда Псковской губ. ныне находится в составе Новгородской
обл., а Торопецкого уезда — Калининской. Изменения административных границ имеют значение прежде всего при изучении карел, вепсов,
эстонцев-сету (статистика относится к различным административнотерриториальным единицам).
этническом отношении наиболее однородным было население
Псковской и Новгородской губ. В первой, кроме русских, в небольшом
количестве проживали эстонцы-сету и латыши, а во второй — карелы
и вепсы. В Петербургской губ., точнее, на той ее территории, которая
114
входила ранее в состав «ингерманландских уездов», кроме русских
старожилов и русских переселенцев, бок о бок с ними жили различные
прибалтийско-финские
народы
с
различной
исторической
судьбой:
водь, ижора, ингерманландские финны (эвремейсет, савакот), эстонцы,
а также, вероятно, небольшое число карел, вепсов и этнической группы
финнов в низовьях р. Луги.
Особую этносоциальную группу составляли немцы-колонисты, селившиеся в Петербургской губ. с 1765 по 1819 г. В основном это были
протестанты,
в небольшом
числе — католики
(из Пфальца).!3
В Нов-
городской губ. их колонии появились в 1822—1836 гг.'* В 1897 г. среди
уездного населения Петербургской губ. немцев было 8088 человек
в Новгородской — 3518, в Псковской — 2055.'*
Вплоть до начала ХХ в.
колонисты сохраняли свою национальную обособленность.'8
В пореформенный период среди сельского населения Северо-Запада
России резко выросла численность латышей и поляков. В отличие от
поляков проникновение латышей (так же как и эстонцев) относится
к более раннему
времени.
В начале 60-х годов ХУП]
в. «латыши
веры
греческого исповедания» фиксируются источниками в Изборском, Вышегородском и Островском уездах (в первом — вместе с «чухнами»,
т.
е.
эстонцами).'”
В
1897
г.
среди
сельского
населения
их
было
10 120. из них 90 % — православные. В основном они жили в Псковском и Островском уездах. В Новгородской губ., по данным переписи
1897 г., латышей было 6153 (они занимали четвертое место после
русских, карел и вепсов), в Петербургской — 3130. Поляков в 1897 г.
в Петербургской губ. было записано 3169, в Псковской — 1947, в Новгородской — 1817 человек. В Псковской губ. среди сельского населения
проживало 2687 евреев. Представителей других национальностей было
не более нескольких сот человек в каждой губернии.
а территории бывшей Ингерманландии в результате контактов
русское население уже в середине ХУП] в. более четко этнически
идентифицирует разные финноязычные народы, что нашло отражение
и в официальных документах. Православные ижоры и водь противопоставляются ингерманландским финнам лютеранского вероисповедания — «чухонцам», или «маймистам». Постепенно исчезает неопределенное название всего прибалтийско-финского населения — «латыши».
В топографических описаниях, записках путешественников, географических лексиконах, трудах Вольного экономического общества и других
источниках
конца
ХУП
в. говорится
о чуди,
чудье,
ижоре
(инг-
рах), чухнах, чухонцах (маймистах). Одним из первых дал краткие,
иногда наивные, характеристики финнам, ижорам и эстонцам автор
первого этнографического труда о народах России Моганн Готлиб
Георги.' Значительную часть описания Петербургской губ. (1788—
1790 гг.) известный журналист и историк Федор Осипович Туманский
посвятил характеристике финноязычных народов, их языку и быту.'9
В середине ХХ в. академик П. И. Кеппен на основании сведений,
полученных от петербургского гражданского губернатора и дополненных некоторыми местными земскими исправниками, впервые опубликовал данные о численности води, ижоры и немцев. Им же была обобщена информация об ингерманландских финнах, полученная от 20 про. 8*
пола)
* Источникн: Келпен И. И. 1) Об ннородческом. .. населении. ..С. 187;2) Об этнографической карте. . .
С. 38—39; Кобцэан В. М. Изменения п размещении населения Россин в ХУПГ
первой половине Х[Х в.
1971. С. 155. Перерасчет данных 1Х (1850 г.) ревизии с учетом женщин сделан исходя из соотношепия на
100 мужчии 102 женщины, характерного для ХХ в.
тестантских пасторов. Эти сведения были проверены ПП. И. Кеппеном
во время поездки по губернии в августе 1848 г. и нашли отражение
в «Этнографической карте С.-Петербургской губернии» (1-е изд. —
1849 г.) и ряде публикаций. Данные о корелах, вепсах и эстонцах
в других губерниях содержатся в главном труде П. Кеппена в области
этнографии — «Этнографической карте Европейской России», впервые
изданной
Академией
наук
в 1851
г.?'
Отчасти
могут
быть
использо-
ваны и более поздние этнографические карты.?? Сведения П. И. Кеппена не могут быть полностью сопоставимы с данными [Х ревизии
(1850 г.), зафиксировавшей
податные сословия.
Однако
— по крайней
мере в отношении сельского населения они дают реальную возможность для реконструкции его этнического состава (табл. 1). Для второй
половины ХЖПХ в. представляют интерес различные статистические
издания,?* но наиболее точные сведения содержатся в опубликованных
данных
как
первой всеобщей
в общем
Своде.
так
переписи
населения
и в отдельных
России 28 января
выпусках
по
1897 г..
губерниям.”
Водь. Древнейшее население края, давшее название Водской пятине, впервые было описано нарвским пастором Трефуртом в сборнике,
изданном в Риге в 1783 г. Как отмечал профессор Цеплин, Трефурт,
«не входя в этнографические подробности и не зная по-фински, смотрел
на них с той же точки зрения, как все их соседи, и назвал чухонцами
или чудью, не взирая на то что побережные крестьяне финского племени зовут себя вотландцами».?°
116
Более подробно описал водь Ф. Туманский, уточнивший, что «все
окрестные крестьяне, которых словоупотребление должны быть нам
правилом к суждению, между чюдью и чухонцами делают различие. ..
Чюдь они называют чюдью, а эстонца чухною».?8 Аналогично в описании Петербургской губ. 80-х годов ХУПИ в. в Нарвском уезде отмечаются «ижоры, чудь и чухны».?’ Об
этом же свидетельствует А. Шег-
ренв 1830-е годы," П. И. Кеппен в 1840-е годы 2 и составители списка
населенных мест в 1862 г.3° В 1882 г. земские статистики, производившие подворную перепись, также отмечали, что «народ и теперь называет водь чудью».?' Таким образом, источники не подтверждают мнение А. И. Попова, считавшего, что термин «чудь» в разговорной народной речи не применялся по отношению к води, а только к вепсам (заволоцкой чуди) и эстам.3?
Ф. Туманский, знакомый
как с литературой, так и с местным
насе-
лением, приводит правильное самоназвание води — «вадделазет» — и
связывает ее с летописной чудью.?3 По его сведениям, водь проживала
в «не многом количестве в уездах Ямбургском и Ораниенбаумском,
особливо около озера Бабина и главное их седалище в деревнях Котлы
или Каттила и Бабине с окрестными»." Как самые крупные водские
деревни они названы Д. Успенским в 1845 г.° В описании Петербургской губ. конца ХУП] в. «чудь» (с характерными для нее этническими
признаками) отмечается в этом же районе, входившем тогда в Нарвский
уезд." 8 В опубликованной в 1849 г. этнографической карте Петербургской губ. (впервые представлена в Академию наук в ноябре 1846 г.)
П. Кеппен зафиксировал проживание води в районе Лужской губы,
к югу от Копорья, а также отдельными очагами от Ямбурга до Красной
Горки на Финском заливе. Несколько раньше И. Д. Дмитриев упоминал об 11 водских селениях между Лугой, Новыми Сумами и Нарвой.37
По уточненным данным [|]. И. Кеппена, в 1848 г. води было в Ораниен-
баумском
уезде
(2487 мужчин
1475
и 2661
и в Ямбургском
женщина).
3673,
а всего
5148
Он же приводит список
человек
32 водских
селений. По нашим подсчетам, водь составляла около 1.3 % крестьянского населения губернии (табл. 1).
К сожалению, в опубликованных материалах переписи 1897 г.
нра
о води отсутствует. В 1920 г. води было около 1000 челоПо подсчетам Я. Я. Ленсу в 1927 г., число води, помнящих свой
язык, «несколько» превышало 500 человек.*! По
данным А. И. Попова,
к началу 1970-х годов оставалось несколько десятков человек, знающих
водский язык (все старше 60—70 лет).*? В настоящее время продолжается археологическое и этнографическое изучение води. Этнографическая экспедиция Объединения музеев Ленинградской обл. в 1987 г.
выяснила, что на территории Кингисепиского „р-на проживают несколько десятков человек этой национальности.
Иж
ор а.
Более
многочисленными
были
другие
древние
жители
края — ижора, по имени которой получила название Ижорская земля
в ХПИ
ХУ
В узком
вв., позднее — Ингерманландия.
значении, как отмечал И. Г. Шаскольский,
«Ижорская
земля охватывала только юго-восточный угол южного побережья Фин117
ского залива, от устья Невы до устья реки Стрелки (на территории
современного г. Стрельна), далее на запад шло побережье Водской
земли».“*
Следует
отметить,
всех уездах Петербургской
но больше
всего
их было
что в ХУП1-—ХХ
вв. ижоры
жили
во
губ., кроме Гдовского и Новоладожского,
в Ямбургском
и Ораниенбаумском
уездах.
Находились они и западнее Стрельны.
В связи с тем что ижора давно связала свою судьбу с русским народом (и так же, как водь, давно приняла православие), даже у образованной части русского общества существовало устойчивое представление о ее славянском происхождении. Уже Ф. Туманский подверг
критике эту точку зрения и подчеркнул, что «ижоры, или ижорцы, или
еще ингры, суть отродие финнов».“° Как известно, по языку и культуре ижоры ближе всего к карелам. В этом плане интересно свидетельство Ф. Туманского, что финское население района Ямбурга и нижнего течения р. Луги «ижорянам дает название карьялазит, то же, что
корелам».^"
В устье р. Луги ижоры граничили с водью и дальше отдельными
очагами, чересполосно с финнами и русскими, населяли побережье
Финского залива до Ораниенбаума. Вплоть до последнего времени
сохранялся ижорский язык на Сойкинском полуострове, в некоторых
деревнях на р. Коваши, в низовьях р. Луги, в деревнях Орлы, Кейкино, Краколы и на Курголовском полуострове у д. Липово."
П. Кеппеном было установлено ижорское население в северо-восточной
части
Лужского
уезда
(они
подчинялись
Ораниенбаумскому
дворцовому управлению).“8 Вероятно, ижоры, а не карелы, имеются
в виду и в более раннем источнике
— «топографическом» описании
Лужского уезда конца ЖУП
в., где сказано, что «в Егорьевской
выставке экономического ведомства крестьян 162 души имеют особое
наречие языка карельского».*? Оредежский диалект ижорского языка
считался наиболее близким к карельскому. Территориально этот район
(верховья р. Оредеж) привязывается к русско-шведскому пограничью
после Столбовского договора 1617 г., что, видимо, отражает процесс
переселения ижоры в пределы Русского государства. В то же время
археологические данные позволяют отнести «начальный этап формирования зоны носителей оредежского диалекта к эпохе, предшествующей
1500 г.».°° Принадлежность к удельным и государственным крестьянам препятствовала заключению браков с окрестными русскими помещичьими крестьянами. Только после реформы 1861 г. ижорское население верховьев Оредежи стало быстро смешиваться с русским. В 1876 г.
здесь было ижор 2176, а к середине 1950-х годов ижорский язык
помнили лишь старики.?' На этнографической карте Петербургской губ.
селения ижоры были показаны также к северу от Невы, в южной части
Карельского перешейка (пять очагов). Этот район входил в зону
расселения ижоры и в предшествующий период.” Здесь в 1834 г. (или
в 1833 г.), в д. Мискюла Лемболовской волости Петербургского уезда,
родилась известная сказательница Ларин Параске, памятник которой
был установлен в Хельсинки в 1911 г.°° В соседнем Шлиссельбургском
уезде ижорские селения были в Колтушской и Рябовской волостях,
а также и на левом берегу Невы (в частности, село Ижора на пути из
118
Петербурга в Новгород). П. Кеппен отметил также ижору и в ЮжноКексгольмском округе Великого княжества Финляндского (689 человек
в 16 деревнях). Наличие 8 карельских дворов в с. Матокса в конце
ХУПП в. отметил путешественник Н. Озерецковский.?°
К концу ХГХ— началу ХХ в. ижорский диалект, распространенный
на Карельском перешейке, видимо, исчез. А. Лаанест выделяет четыре
ижорских диалекта, которые были изучены им в живой разговорной
форме в конце 50-х— первой половине 60-х годов нашего века: сойкинский, хэваский, оредежский (верхнелужский) и нижнелужский. Оредежский диалект к этому времени уже вышел из употребления. А. Лаанест отметил близость ижорского языка к эвремейсет и карельскому,
считая, что все они развились из древнекарельского языка, так же как
и более отличный от них савакотский диалект финского языка.8
В «топографическом описании» Петербургской губ. отмечается, что
«многие из маймистов и ижор знают на финском языке читать книги,
но письмена у них не употребляются, ко обучению же грамоте детей
своих рачительны столько, сколько, напротив того, русские крестьяне
к тому не склонны». Указанное обстоятельство противоречит обывательскому представлению горожан-петербуржцев о «неграмотном» чухонце.
По данным П. Кеппена, в 1848 г. в Петербургской губ. насчитывалось 17 800 ижор (8549 мужчин и 9251 женщина). Они проживали
в 222 селениях и встречались еще в 18 селениях, как правило, финских.
Больше всего их было в Ямбургском (7493) и Ораниенбаумском
(6393) уездах. Их удельный вес, по нашим подсчетам, составлял
более 4 % крестьянского населения (табл. 1). В середине 1860-х годов
в Петергофском уезде (до 29 Х| 1849 г. — Ораниенбаумский) их было
около 8 тыс.5° Перепись 1897 г. зафиксировала в Петербургской губ.
13 721 человека (6565 мужчин и 7156 женщин), еще 4 человека (мужчины)
— в Новгородской
губ. В 1897 г. ижоры
составляли
около 2 %
сельского населения (табл. 2). По переписи 1920 г., ижор, проживающих в основном в Кингисеппском р-не, было 10 595 (разговорный язык
ижорский, письменный — русский и отчасти финский), по переписи
1959 г. — 1100 человек,8' 1979 г. — около 700 человек.8?
мик
Ингерманландские
финны.
А. Шегрен выделил две основные
финнов — эвремейсет (эурямейсет)
манландии
во время
шведской
после Столбовского договора
В 30-е годы ХХ в. акадегруппы ингерманландских
и савакот. Они
колонизации
края
1617 г.) и получили
появились в Ингер-
(главным
образом
название по приходу
Эуряпяя на Карельском перешейке, в районе Выборга, и области Саво
в Финляндии. А. Шегрен высказал мнение, что это переселенческое
движение могло начаться еше после Ореховецкого договора 1323 г.,
когда западная часть Карельского перешейка отомла к Швеции.
В любом случае до ХУИ в. оно не могло быть значительным.
По свидетельству П. И. Кеппена, которое вполне подтверждается
другими источниками, русское население края называло ингерманландских финнов
что значит
(и савакот, и эвремейсет) чухонцами (или маймистами,
«человек
земли»,
«туземец»).“
«Странно, — замечал
119
в соответствии с источииком включены савакот, эвремейсет и подь-
11 и 26.
П. Кеппен, — что жители нашей столицы о разнородности маймистов,
обитающих, так сказать, тотчас за городскими заставами, знают почти
не более, как о разных родах эскимосов: сиглемютах, квихпаках и пр.».
В целом упоминаний, а иногда и довольно подробных описаний
ингерманландских финнов («чухонцев», «маймистов») в географической литературе довольно много (Х. Ф. Вебер, Н. Я. Озерецковский,
И. Г. Георги и др.). Имеются
животноводством,57
Пробудившийся
в выпуске
целой
сведения об их занятиях рыболовством,8
есть описания жилищ и быта.**
интерес к народам России нашел
серии
фарфоровых
фигурок
отражение
на императорском
и
фарфо-
ровом заводе. Среди 9 фигур, изображавших представителей финноугорских народов, была фигурка «маймистихи», выполненная по рисунку И. Г. Георги.
Позднее русский читатель мог вспомнить «приют
убогого
чухонца»
в «Медном
всаднике»
А.
С.
Пушкина.
Фольклор
финно-угорского населения Петербургской губ. изучали Элиас Леннрот
и Э. Европеус.
П. И. Кеппен относил ингерманландских финнов вместе с ижорой
к «отраслям карелов».'° Это мнение опиралось на свидетельства этнической истории. Исторически граничащая с емью в Средней Финляндии
область
Саво
была
западнокарельской
областью,
хотя
основные
земли карел (до ХУП в.) находились на Карельском перешейке."
Можно отметить и общие корни савакотского диалекта финского и
карельского языков. Вероятно, эти обстоятельства и послужили основанием
120
для
обозначения
на
«Этнографической
карте
Европейской
Рос-
Таблица
2
по переписи
г. (данные
(«чудь»)
ов
3
9154
9157
%
численность
24567
25458
2.34
2.27
24545
39581
64116
1.72
5.73
3.03
25523
67163
1.61
2.21
14
|0.01 |
289 | 0.04 |
303 | 0.01 |
19
9443
10.00 |
|0.33 |
9462
%
97
3015
3112
0.11
0.23
0.23
891
1.23
|0.23 | 92686
языке)
Все прибалтийскоНИКа НАССКЕНИЬ
0.00
0.71
0.66
383
численность
о родном
Эстонцы
>>>
оо
Вепсы
1897
2.01
сии» [П. Кеппена (1851
рельской территории.
Немцы
Другие
численность
%
численность
%
244
22654
22898
0.28
1.76
1.67
670
3518
4188
0.78
0.27
0.31
1061
1.46
28081
29142
1830
2.52
2.67
2.59
2055
3885
0.19
0.35
48710
160678 |
209388
3.43
23.28
9.89
55369
8088
63457
3.89
1.17
3.00
50015
211413
3.11
7.00
5.68
57869
13.661
71530
3.63
0.45
| 1.53
261428
г.)
значительной
части
численность
4215
11922
16137
%
4.93
0.93
1.18
8577 |
11.81
100114 |
9510
109624 |
7.04
1.37
5.19
112906
39138
152044
7.15
1.23
3.30
17706
26283
Финляндии
как
1.59
2.34
ка-
Советские лингвисты, отмечая принципиальную возможность первоначальной общности эвремейского, савакотского и ижорского языков
с «древнекарельским», все же подчеркивают, что первые два являются
финскими диалектами, так как оставшиеся в Финляндии эвремейсет
и савакот были суоминизированы и стали составной частью финскогосуоми народа. Сами представители этих народов чаще всего называли
себя в ХХ в. финнами."
Во второй половине ХУП]— первой половине ХХ в. ингерманландские
финны
исключением
проживали
Гдовского,
во
всех
Лужского
уездах
Петербургской
губ..
за
и Новоладожского.'3
Эвремейсет занимали чересполосно с ижорой побережье Финского
залива между Стрельной и Сойкинским полуостровом, территорию
к юго-востоку от Гатчины, Карельский перешеек, включая побережье
Ладожского озера, местности, прилегающие к Выборгской губ., а также
южнее Токсова. Савакот были распространены на большей территории
южнее эвремейсет — в районе Павловска, Гатчины и далее по направлению
кр.
Луге,
побережью
Финского
залива
между
Наровой
и Лугой.
Кроме того, они занимали на Карельском перешейке район Мурина
и южнее, доходя до Невы напротив порогов. В южной части Шлиссельбургского уезда они жили на границе с Новгородской губ. и
в д. Марково."
Следует отметить, что финнов низовьев р. Луги и Курголовского
полуострова []. Кеппен не выделил в особую этническую группу,
121
а причислил
к эвремейсет.
Честь открытия этой группы,
говорящей
на
особом нижнелужском диалекте, А. Лаанест приписывал В. Поркке,
который в 1885 г. выпустил работу об ижорских диалектах. На самом
деле это было сделано за сто лет до того Ф. Туманским, посвятившим
этой народности, которую он назвал «ямы», специальный раздел. Соседняя водь, по его свидетельству, считала их старожилами края и
называла «рандалазит».? Ф. 'Туманский отмечал, что они представляют собой «середину между чудьми и ижерами». Численность их
«больше, нежели чюдей, однако же невелико, и главнейшие обиталища в селах Орле и Извозе». Он отмечал также, что они «охотно
соглашаются зваться ижерами: но в том противоречит им их наречие,
образ жизни, нравы, обычаи».’° Ф. Туманский считал, что их «следует
отличать от другой еми», которую он в соответствии с распространенной
тогда
восток.
ошибочной
за
локализуют
теорией
Ладожским
емь
Шегрена
помещал
археологи
и
далеко
на
лингвисты
Центральной
Финляндии,
где
Финляндии,
стала одним
А. И. Попов
Луге,
в
И.
Советские
с сумью, проживавшей в Юго-Западной
компонентов финнов-суоми.""
Ямбурга,
(ямь)
А.
озером.
объясняет происхождение
затем Кингисеппа),
на Яме»),
названия г. Ямы
она
вместе
из
(будущего
основанного в 1384 г. («город камен на
от тюркско-монгольского
«яма»
(почтовая
станция),
подчеркивая, что к финскому племени ямь или емь это название не
имеет отношения.” В качестве аналогий он приводит названия ЯмИжора,
Ям-Бронницы
и др.,
где приставка
«ям»
более
позднего
про-
исхождения. Сам характер летописного сообщения напоминает аналогичное «в Чюди». Обращает на себя внимание и топонимика с корнем
«ям» недалеко от истоков р. Наровы, у Чудского озера, — Ямяя, на
р. Желче — Ямм ит. д. Расположенная в этом регионе д. Ям (бывшего
Вирского уезда Эстляндской губ.), в 60 км от Нарвы, на р. Старой
Нарове у Чудского озера, вообще находилась на острове и не имела
сухопутной
связи
с внешним
миром." 3 Вопрос
о
«ямах»
остается
откры-
тым. А. Лаанест считал, что «судя по языку, их (финнов низовьев
р. Луги. — Л. В.) первоначальную ‚прародину следует искать где-то
западнее Карельского перешейка». Другие исследователи считают,
что в междуречье Луги и Наровы было смешанное водско-ижорское
население. Процесс взаимопроникновения культур отчасти прослеживается с ХУ в.''
Еще в первой половине ЖУ [11 в. значительная часть ингерманландских финнов (так же как ижоры и русских «старожилов» края) стала
помещичьими крестьянами или пополнила ряды дворцовых (с 1797
удельных) крестьян, подчиняющихся или непосредственно императорской фамилии, или дворцовым и другим управлениям. Так, в ведомстве
царскосельского дворца было 33 «чухонских деревни».*? В 1796 г., на
пятый день царствования Павла [, к вновь образованному г. Гатчине
было приписано3037 душ финских крестьян мужского пола.83 Финские крестьяне в районе Токсова подчинялись коменданту Петропавловской крепости («комендантские»).
Среди государственных крестьян ингерманландских финнов было
немного. По данным Х ревизии (1858 г.), в составе государственных
122
крестьян Петербургской губ. было 1404 души мужского пола финских
крестьян, "* т. е. около 3 тыс. душ обоего пола. Кроме того, они были
и среди ямщиков. В 1796 г. к русской слободе Тосна было приписано
8 финских селений, так называемая «Маймистская половина», — всего
1093 человека обоего пола, примерно столько же их оставалось и
в 1858 г. Государственными крестьянами были финны-лютеране некоторых подстоличных деревень — Осельков, Тентелеевой, Емельяновки, Волынкиной и др. В д. Волковой было немного ижор (в 1848 г.—
27 из примерно 100 жителей).
Наиболее
финское
значительным
население
далее — без
(и
численно,
Шлиссельбургского
городских
ния). В Петербургском
и по
уезда:
жителей) — 21364
уезде финнов,
удельному
в
(43%
1897
весу)
г.
сельского
проживающих
было
(здесь
и
населе-
в сельской
мест-
ности (т. е. ингерманландских), было 17 760 (33.5 %), в Петергофском — соответственно 14 419, или 27 %, и, кроме того, в последнем
было 6673 ижор (10%). В Ямбургском уезде ингерманландские
финны составляли 19 % уездного населения (11 516).7 В предшествующий период доля финского населения была несколько выше. Так,
в 1860-е годы на финнов приходилось около 34 % населения в Петергофском уезде. Отчасти информацию этнического характера содержат
и данные о соотношении церквей и кирх. В конце ЖУ [[[ в. в Шлиссельбургском уезде кирх было больше, чем православных церквей.
сожалению,
перепись
1897 г. (опубликованные
данные
во всяком
случае) не зафиксировала отдельно савакот и эвремейсет. Всего же
к финнам было отнесено 130 413 человек, в том числе в уездах
—
107 006,
что
составляло
приблизительным
15.5 %
подсчетам,
сельского
населения
(табл.
основанным
на данных
[]. И. Кеппена
2).°
По
(1848 г.) и [Х ревизии (1850 г.), ингерманландские финны (всего
72 323 человека
— 42 979 савакот и 29 344 эвремейсет) составляли
около 18 % крестьянского населения Петербургской губ. Еще 31 эвремейсет был отмечен П. И. Кеппеном в Новгородской губ." По переписи 1920 г., ингерманландских финнов было 120 388 человек.”
Карелы.
о пребывании
Довольно
часто
на территории
в источниках
Петербургской
встречаются
губ. карел
—
указания
выходцев
из
Финляндии, которых П. И. Кеппен называет карелами-протестантами,
или «каряками». По его данным, в 1848 г. их было 3660 человек обоего
пола, которые в основном работали в хозяйстве ингерманландских
финнов.33
Уже составитель русско-карельских учебников, карел по национальности Е.. Тихонов, отмечал ошибку П. И. Кеппена, который не только
часть Финляндии, но и весь Карельский перешеек отнес к карельской
территории. В действительности же карелы в этом регионе в ХУ —
ХХ вв. проживали только в восточной части Выборгской губ., тяготея к Ладожскому озеру.” Существование этой особой этно-конфессиональной группы, вероятно, отражало определенный этап постепенной суоминизации тех карел, которые остались под властью шведов
в ХУП в. Тогда же проводилось насильственное обращение карельскоижорского православного населения в лютеранство. Как отмечал
123
И. Г. Георги, хотя ижоры «внешне веру сию исповедовали, но как
о правоте оной не были совершенно удостоверены, то вскоре (после
изгнания, ‚шведов. — /. В.) обратились многие к греко-российской
церкви». В
ЖХ
в.
подавляющая
масса
ижор
и все
карелы
были
православными.
Были
и зоны
финско-карельских
этнических
и конфессиональных
контактов. Во время путешествия 1785 г. в районе Сердоболя (Сортавалы) Н. Я. Озерецковский зафиксировал наличие финнов-лютеран и
«кареляков» — православных (1240 прихожан), для которых служба
велась в «российской же церкви», в 2 верстах от города, на «финском»
языке. В с. Матокса, находящемся в 26 верстах от впадения р. Влоги
в Ладожское озеро (70 верст по ладожскому берегу от Шлиссельбурга) путешественник отметил при «российской церкви» священника,
который хорошо знает «чухонский» язык (там же 8 дворов ижор).?
Православные финны были в каком-то количестве и в районе Лемболова (в 20-е годы ХХ в. в с. Троцемяки была православная церковь,
а рядом с Лемболовым — кирха).
Ф. Туманский, отмечая наличие карел в Петербургском и Шлиссельбургском
уездах,
Перепись
ровала
16
1897
подчеркивал,
г. среди
карел,
проживающих
что
населения
они
«исповедания
а С.-Петербургского
— 36
в городах —
лютеранского».93
Шлиссельбургского
110).'9°
В фондах
(по
уезда
всей
Музея
зафикси-
губернии
без
антропологии
и
этнографии АН СССР имеются небольшие коллекции по карелам
Карельского перешейка.
!' В основном же карелы появлялись в Петербургской губ. среди крестьян-отходников из других губерний. Так,
К. Д. Ушинский
во время поездки по Волхову
в Новоладожском
уезде
(1852 г.) сообщает о карелках, привезенных на работу (месить глину
и делать кирпичи) из Тверской губ. ‚Это племя, отмечает он, «почти
не утратило своей национальности».'0? Основная масса карел, проживавшая ранее на Карельском перешейке, после Столбовского договора
1617 г. начала переселяться в пределы Русского государства. С 30-х
годов ЖУП в. переселение приняло массовый характер. Так, поселения
карел оказались в Новгородской, Тверской (Бежецкий, Новоторжский,
Тверской уезды) и даже Ярославской губ. (Угличский, Ярославский
уезды).!03 На этнографической карте Европейской России П. Кеппена
густо
населенными
карелами
показаны
Тихвинский
уезд,
р.
Мста
и
ее притоки, окрестности городов Боровичи, Валдая и далее к югу, уже
в Тверской
губ., территории
под Вышним
Волочком,
Бежецком,
север-
нее Торжка и Гвери. По данным П. И. Кеппена, из 171 693 карел
(включая 3660 «каряков» Петербургской губ.) в Тверской губ. проживало 84 638.'04
На севере, в Архангельской губ. (Карельское Беломорье), было
11 228 карел, в Олонецкой — 43 810, в Ярославской (в основном Угличский уезд) — 1283, в Новгородской — 27 086. Таким образом, на
территории Новгородской губ. проживало 15.8 % всех карел (без
«каряков» —
16.1 %).
По отношению
ко всему
крестьянскому
населе-
нию губернии они составляли 3.4 %. Здесь сформировался особый
тихвинский говор карельского языка.'9° В новгородской семинарии
ставился вопрос об изучении священниками карельского языка. Сле124
дует отметить, что уже во второй половине ХХ
в. в Новгородской губ.
значительная часть карел «успела так обрусеть, что свободно объясняется по-русски, приняла многие обычаи и весь почти строй жизни русской». '°° По переписи 1897 г., всего через 50 лет после данных П. Кеппена, новгородских карел стало почти в три раза меньше (хотя общая
численность карел по стране выросла до 208 101), '37 всего 9908 человек
обоего пола,'* что составляло 4.8 % всех карел страны, а удельный
вес их в составе сельского населения Новгородской губ. снизился до
0.77 %. Больше
(1076) уездах.
всего карел было в Валдайском
(5791)
и Боровичском
Эстонцы. Ф. Туманский отмечал, что коренным населением эстонцы были в небольшой части т расиеоко уезда (позднее Ямбургского),'29 а в других уездах «суть переселенцы из Ревельского наместничества».''’ Эстонцы (в источнике «чухны») фиксируются также
в Нарвском уезде « Гопографическим описанием» Петербургской губ. ''!
На этнографических картах ХХ в. эстонцы показаны в Ямбургском уезде южнее г. Нарвы (д. Иола, или Юалы, на берегу р. Наровы ),
а в основном
в Гдовском
уезде —
и Псковским в Воронцовском
Чухны, Ершово, Казаковицы,
и по границе с Псковской губ.
волости (Гверздон, Гридина,
эстонцами Гдовщины, так же
губ., было значительным
между
озерами
ещев ХУ[П— начале ЖУ[Ш
Северной войны, была основана д. Луукюла
ский
Луг),
Пейпус
(Чудским)
обществе Казуринской волости (Луг
Чудские Заходы, Власова Грива и др.)
в Елешневском ‚обществе Середкинской
Сержа и др.).''’ Стихийное заселение
как и территории соседней []сковской
позже — Ершово,
Чудские
в. Позже,
в годы
(Луг, Луг Чухны, ЧухонЗаходы,
Яновы
Заходы,
Грива.''° Этот процесс продолжался и после присоединения Эстляндии и Лифляндии к России. По представлению прибалтийского (немецкого) дворянства, в Сенате неоднократно рассматривался вопрос
о возвращении беглых крестьян. Но уже в 1744 г. была принята
специальная инструкция, предписывавшая крестьян из Прибалтики.
которые «восприяли в России веру греческого вероисповедания, таковых с женами их и детьми из России в Лифляндию не возвращать
и оставлять их в тех местах, где они ныне в России жительство
имеют».'" Этот указ способствовал переходу беглых эстонцев в православие. В значительной части они оседали на обширных землях Печерского
монастыря
ских крестьян,
и
после
секуляризации
затем слившихся
вошли
в
состав
с государственными
К 1761 г. относятся данные о проживании
эстонцев
экономиче-
крестьянами.
'`°
(в источнике —
«чухон») на территории Изборского уезда (тогда Псковской провинции
Новгородской губ.).''' Наиболее компактно эстонцы заселили окрестности городов Печеры (ныне Печоры) и Изборска по границе с Эстляндией
(между г. Печоры и оз. Псковским по течению р. Ижмы).
Большая часть эстонцев Гдовского уезда Петербургской губ. и Пе-
чорского уезда Псковской (территория этих уездов в настоящее время
находится
в составе
Псковской
обл.)
относилась
к этнографической
группе эстонцев-сету (ээстласет), так называемым «полуверцам». Сету
приняли православие, но сохранили свой язык. '''
125
По данным [. И. Кеппена, из 633 496 эстонцев России в Петербургской губ. проживало 7736 (из них 2522 вне городов
— Нарвы,
Петербурга и др., в том числе 652 лютеранина и 1870 православных).
Лютеран (Воронцовское общество) можно отнести к собственно эстонцам,
а
православных
(Елешневское)
—
к
эстонцам-сету.
Почти
все
они были государственными крестьянами (в 1858 г. — 1290 душ мужского пола или около 2.5 тыс. обоего пола). В Псковской губ. проживало около 8 тыс. эстонцев.
''8
Во второй половине ХХ в. переселенческое движение усилилось,
особенно в Петербургскую губ., где численность эстонцев увеличилась
в
15
раз
(39 581),
а доля
в сельском
населении
возросла
до
5.7 %.
В Псковской губ. их численность увеличилась в 3 раза и составила
24 567, или 2.34 % сельского населения. В Новгородской губ. их было
чуть
больше
3 тыс.
(0.23%).
Вепсы. К числу коренных народов восточной части северо-западного региона относились вепсы, восходящие, по-видимому, еще к летописной веси. Окрестное население называло их «чудью» и «чухарями».
По некоторым данным, вепсы Лодейнопольского уезда и сами себя называли «чухарями». ''? В научных кругах о вепсах стало известно после
поездки к ним А. И. Шегрена в 1824 г. Их язык близок к южным диалектам карельского языка.
епсы занимали обширный район Межозерья (Ладога—Онега—
Белое озеро), тяготея к Вепсской возвышенности. В ЖЖ в. территория, занятая вепсами, входила в состав Лодейнопольского и Петрозаводского уездов Олонецкой губ., а также Тихвинского и Белозерского
уездов Новгородской губ. Граница между Лодейнопольским и Белозерским уездами разделяла почти поровну их этническую территорию.
От западного побережья Онежского озера поселения вепсов, протягиваясь к юго-востоку, достигали верхнего и среднего течения р. Оять,
служившей
границей
между
Лодейнопольским
уездом
Олонецкой
и
Новоладожским уездом Петербургской губ. Небольшое число вепсских
деревень могло находиться и в Новоладожском уезде, где переписью
1897
г. было
зафиксировано
289
вепсов
(«чудский
язык»).
Южнее вепсы встречались отдельными очагами. Самая южная
из показанных
П. И. Кеппеном
вепсских деревень находилась
на широте Тихвина, где-то на полпути между Тихвином и Белым
озером.
В другом
направлении,
на восток, вепсские поселения
протягивались в сторону Белого озера (название которого является
«калькой» с вепсского языка), не доходя до него тогда около 25 км. !?!
По данным П. Кеппена, в 1848 г. в Олонецкой губ. было 8550,
а в Новгородской — 7067 вепсов (45% от их общего числа).!??
В 1897 г. в Новгородской губ. проживало 9157 вепсов, т. е. около
35.5 % всех вепсов. Их удельный вес в составе сельского населения
снизился с 0.9 до 0.7 %. В Тихвинском уезде было 7136, а в Белозер-
ском — 2011 вепсов. Вепсские деревни сохранились в самых глухих
местах, население сильно обрусело. По свидетельству современников,
народ к северу от Новгорода — типа «более финского»: с приплюснутым носом, рыжеватыми волосами. '23
126
*
*
*
Данные второй половины ХХ в. о прибалтийско-финском населении несколько разнятся, отражая различную степень точности в сборе
первичной информации. Так, по П. И. Кеппену, в 1848 г. прибалтийскофинские
народы составляли около 25%
уездного населения —
143 627 человек. По данным
ность
этих
губернии,
же
народов
причем
их
официальной
была
доля
в
100250,
статистики
или
Петергофском
около
уезде
1862. г., числен-
20 %
была
населения
определена
в 57.5 %, в Шлиссельбургском — 47.2 %, в Ямбургском — 39 %, Царскосельском — 24.8 %, Петербургском — 21.2 %.'2* В 1897 г. численность прибалтийско-финского населения (по заявлениям о родном языке) определена в 160 678 человек, что составляло 23.3 % всех жителей
в уездах. В Псковской губ. его доля в 1897 г. составила 2.7 % среди
сельского населения, в Новгородской — 1.8 %. В целом по трем губер-
ниям прибалтийско-финские народы составляли от 8 % (1848 г.) до7 %
(1897
г.)
сельского
населения,
русские — 90—91
%.
Численность
и удельный вес других народов были незначительны.
Этнический состав населения Северо-Запада России в ХУШЬ—ХХ вв. оказывал определенное влияние на хозяйство и быт региона,
что необходимо учитывать в исторических и историко-этнографических
исследованиях.
\ Седов В. В. 1) Этнический состав населения северо-западных земель Великого
Новгорода ([Х— ХУ
вв.) // Сов. археология. 1953. Т. 18. С. 190—230; 2) Этнический
состав населения Новгородской земли // Финно-угры и славяне. Л., 1979. С. 74—80;
„Лебедев Г. С. Археологические памятники Ленинградской области. Л., 1977.
? Саверкина И. В. Русское население Ижорской
земли в первой половине
ХУП в. // История крестьянства Северо-Запада России в ХУП—Х[Х веках : Межвузовский сборник. Л., 1983. С. 47—55.
3 Троицкий С. М. О некоторых источниках по истории землевладения в Ингерманландии в первой половине Х\УШ в. // Источниковедческие проблемы истории народов
Прибалтики. Рига, 1970. С. 118—119.
* ПСЗ. 1-е собр. Т. 12. № 9471.
$ Прокофьева Л. С. Петербургские владения Шереметевых в Х\УШ в. // СевероЗапад в аграрной истории России. Калининград, 1987. С. 125.
5 Александров Б. В. Описание рукописных карт ХУП в., хранящихся в отделе
рукописной книги // Труды Архива АН СССР. 1946. Выг. 6. С. 303.
й одеяеты произведены на основании: ЦГИА СССР, ф. 558, оп. 2, д. 205,
л.
92—101.
8 Подробнее см.: Ден В. Э. Население России по пятой ревизии. М., 1902.
Т. 1; Готье Ю. История областного управления в России от Петра [ до Екатерины П.
М., 1913. Т. 1.
3 ПСЗ. 1-е собр. Т. 32. № 25097.
10 Подсчитано по данным: Стрельбицкий И. Исчисление поверхности Российской
империи.
Слб.,
' Первая
свод
по
империи
1889.
С. 4.
всеобщая
перепись
результатов
населения
разработки
данных
Российской
Первой
империи,
всеобщей
1897
переписи
г.
Общий
населения,
произведенной 28 января. Спб., 1905. Т. 1. С. 20, 56 (далее: Общий свод по империи. ..).
Численность сельского населения подсчитана как разность между всем наличным
населением и населением городов.
1? Общий свод по империи. .. Т. 1. Табл. 8. С. 165.
13 Кеппен
П. И. Об
инородческом,
преимущественно
немецком
населении
С.-Петербургской губернии // ЖМВД. 1850. Ч. 32. Кн. 10. С. 181—209; Военно-статистическое обозрение Российской империи. Санкт-Петербургская губерния
/ Сост.
Жуковский. Спб., 1831. Т. 4. Ч. 1. С. 15—16; О принятом колониями Санктпетер-
127
бургской
губернии
новом
распоряжении
их
пахотной
земли // Санктпетербургский
журнал. 1805. № 10. С. 79—89; История и статистика колоний иностранных поселенцев
в России // ЖМНП.
1854. Ч. 53 (№ 10—12). Отд. 2. С. 27—29; Швецов М.
Столетний юбилей
См. также: ЦГИА
Среднерогатской
СССР, ф. 1589,
колонии // Петербургский листок. 1866. №
оп. 2, д. 171, 184, 198, 272, 279, 281, 291,
123.
326,
336, 348, 470, 486, 510, ее 567. 586—589; ф. 398, оп. 18, д. 6223; ЛГИА, ф. 192,
оп. 1, д. 51, 109, 184;
253, оп. 1, д. 80; оп. 81, д. 1084, 1343, 1414, 2149, 2177;
$ 266. оп. 1.
2:9. 1900, ол. 3 д. 1.
* Клаус А. Наши колонии: Опыты
и материалы о истории и статистике
ры
колонизации в России. Сиб., 1869. Вып. 1. С.
Ссылки на материалы переписи 1897 г. см. ниже.
$ Столпянский П. Вверх по Неве от Санкт-Питер-Бурха до Шлюшина. Пб.,
1922. С. 26.
'" Бакмейстер Л. Топографические известия, служащие для полного географического, описания Российской империи. Спб., 1774. Т. 1, ч. 4. С. 346, 350, 352.
8 Георзи И. Г. Описание обитающих в Российском государстве народов, также их
житейских обрядов, вер, обыкновений, жилищ, одежд и прочих достопамятностей. Спб.,
1776. Ч. 1. С. 14—25.
ы
Туманский
Ф.
Опыт
повествования
о деяниях,
положении,
состоянии
и разде-
лении Санкт-Петербургской губернии... 1789—1790 гг. (ОРиРК ГПБ. Эрмитажное
собрание; далее: Эрм. собр.), № 558. В этнографической своей части этот труд
< комментариями опубликован эстонской исследовательницей Э. Эпик:
Ор
Е.
Уаа]а!аз{ез( }а 15игЦез{ ХУП1-за] 1юрш: Е\поргааЙИз! та{ега!е Е]о4ог ТитапзК!
Ре{егриг!: КиБегтапви Ки]е!изез. ТаШпп, 1970. ГК. 47--119. (См.: Эрм. собр.,
№ 558, л. 22—92, 161—162 об.).
° Кеппен П. И. Об инородчсском... населении. .. С. 181—209; 2) Водь и Водская
пятина // ЖМНИ. 1851. Ч. 70. № 5. Отд. 2. С. 41—67; № 6. Отд. 2. С. 100—146;
3) Селения, обитаемые ижорами в Санкт-Петербургской губернии // Учен. зап. имп.
Акад.
наук
по
[и
1!
отделениям.
1853.
Т.
2, вып.
3. С. 412—422.
2' Кеппен П. И. Об этнографической карте Европейской России. 2-е изд. Сиб.,
1853. Подробнее см.: Кабузан В. М. Источники для составления карт этнического
состава населения России ХУПП-— первой половины ХПХ в. // Вопр. географии. 1970.
Т. 83. С. 126—133; Яцунский В. К. Петр Иванович Кеппен (1793—1894) // Отечественные экономико- географы ХУП-—ХХ вв. М., 1957. С. 167—173.
* Риттих А. Ф. Этнографическая карта Европейской России. Спб., 1875; Этнографическая карта южной части Северо-Западной области // Л.,
1927. Приложение.
(Тр. кИпС; № 12).
3 Списки населенных мест Российской империи. Вып. 37. Санкт-Петербургская
губерния. Список населенных мест по сведениям 1862 г. Спб., 1864; Историко-статистические сведения о С.-Петербургской епархии. Спб., 1885. Вы. 10; Материалы по статистике народного хозяйства в С.-Петербургской губернии (далее: МСНХ). Сиб.,
1882—1896. Вып. 1—8.
* Общий свод по империи... Спб., 1905. Т. 2. Табл. 13. С. 90—95; Первая
всеобщая перепись Российской империи 1897 г. Т. 37. С.-Петербургская губерния.
Спб., 1903. Табл. 13. С. 88—89; Т. 26. Новгородская губерния. Тетр. 2. Спб., 1903.
Табл. 13. С. 66—69; Т. 34. Псковская губерния. Тетр. 2. Спб., 1904. Табл. 13.
С.
48—51.
Данные
переписи
в
отношении
С.-Петербурга,
в
том
числе
и
о
мигра-
ционных потоках окрестного населения в столицу, были проанализированы в кн.:
хнева Н. В. Этнический состав и этносоциальная структура населения Петербурга.
Л., 1984. С. 26—29, 169 и др.
8 ит. по: Цетриус А. А. Нечто о вотландцах // Северный архив. 1822. Ч. 1, №2
С. 235.
26 Эрм. собр., № 558, л. 25 об.
1 ЦГВИА СССР, ВУА, № 18999, л. 85 об.
петеп{$... ЗРЬ., 1833. $. 4.
Кеппен П. И. Водь и Водская пятина. С. 43.
зо Списки населенных мест ... Текст. С. 42.
з1 МСНХ. Крестьянское хозяйство Ямбургского уезда. Спб., 1885. Вып. 3. Текст.
С. 31.
? Попов А. И. Названия народов СССР : Введение в этнонимику. Л., 1973. С. 69.
128
33 Эрм. собр., № 558, л. 25 об.
,
3% Там же. Речь идет о Сойкинском приходе. Сойкинская дача, по сведениям
1747 г., принадлежала А. А. Фондер-Флитовой (ЛГИА, ф. 262, оп. 46, д. 15).
35 Успенский Д. Ингры, ваты, ягрямя, саволаксы // Финский вестник. 1845. Т. 2.
Отд . 4. С. 8.
36 ||ГВИА СССР, ВУА, № 18999, дл. 85 об.
37 Дмитриев И. Д. Журнал от Москвы до С.-Петербурга и обратно... М., 1839.
С. 556. Названия 9 деревень см.: Цетриус Л. А. Нечто о вотландцах. С. 237.
Подробнее см.: Списки населенных мест... Текст. С. 42.
.
3 Кеппен П. Об инородческом. . населении. .. С. 187. См. также: МСНХ. Спб.,
1885. Вып. 3. Текст. С. 29—31.
39 Кеппен П. Хронологический указатель материалов, относящихся к истории
инородцев Европейской России. Спб., 1861. С. 118—120.
° Список народностей Союза Советских Социалистических Республик / Под ред.
И. И. Зарубина. Л., 1927. С. 23.
4! Ленсу Я. Я. Материалы по говорам води // Западнофинский сборник. Л., 1930.
С. 201. (Тр. КИПС; № 16).
12 Попов А. И. Названия народов СССР. С. 90.
13 Серзеев А. Находка в Волговицах // Ленинградский рабочий. 1987. № 37.
11 сент. В ХХ в. деревня называлась Валховицы. См.: МСНХ. Вып. 3. С. 29.
* Шаскольский.И.
в ХГУ
45
46
147
1966.
П.
Борьба
Руси
за сохранение
выхода
веке. Л., 1987. С. 52.
Эрм. собр., № 558, л. 26.
Там же.
Лаанест А. Ижорские диалекты : Лингвогеографическое
С.
к
Балтийскому
исследование.
морю
Таллин,
16.
8 Кеппен П. Об этнографической карте... С. 24.
13 ЦГВИА СССР, ВУА, №.18999, л. 95 об.; см. также: Списки населенных мест. ..
Текст. С. 43.
5° Рябинин Е. А. Средневековая ижора (итоги и перспективы исследования) //
Финно-угры и славяне : Проблемы историко-культурных контактов. Сыктывкар, 1986.
С. 33.
$' Шлызина Н. В., Конкка У. Водь, ижора и финны Ленинградской области //
Народы Европейской части СССР. М., 1964. Ч. 2. С. 313; Шлызина Н. В. Роль
художественных занятий в процессе ассимиляции водско-ижорского населения в конце
Х!Х— начале ХХ века // СЭ. 1965. № 4. С. 55—65.
5? Рябинин Е. Средневековая ижора. С. 28.
53 (Федоров И. Т. Расселение ижоры в ХПХ—ХХ веках // СЭ. 1983. № 5. С. 99;
Мутанен Н. Народная книга Ларин Параске // Альманах библиофила. М., 1985.
Вып. 19. С. 184—192. Об ижорцах Петербургского уезда в 1882 г. см. МСНХ. Сиб.,
1887. Вып. 5. Ч. 2. Текст. С. 23—24.
“ Кеппен П. И. Селения, обитаемые ижорами. .. С. 422.
5 Озерецковский Н. Путешествия по озерам Ладожскому и Онежскому... Сиб.,
1792. С. 23—24.
$6 Лаанест А. Ижорские диалекты. С. 16.
5" ЦГВИА СССР, ВУА, № 18999, л. 58 об. Обучение грамоте у ингерманландских
финнов (протестантов) было связано во многом с обрядом конфирмации.
58 Кеппен П. Селения, обитаемые ижорами... С. 417, 419. См. также: Списки
населенных мест... Текст. С. 44.
3 Семенов П. П. Географо-статистический словарь Российской империи. Спб.,
1873. Т. 4. С. 84.
69 Список народностей Союза Советских Социалистических Республик. С. 22.
81 Лаанест А. Ижорские диалекты. С. 14.
е ыы Брук С. Население мира : Этнодемографический справочник. 2-е изд. М., 1986.
53 5/багеп
А. 1. ОЪег
Фе
ИплёзсВе
ВеубКегипр...
$. 24. См. также:
вина 3. М. Из истории финского населения Ленинградской
1962. № 20. Сер. ист., яз. и лит. Вып. 4. С. 116—120.
5% Кеппен П. Об инородческом... населении... С. 185.
65 Кеппен П. Об этнографической карте... С. 23.
8 ЦГВИА
СССР,
ВУА, №
'/29 Петербург и губерния
области // Вестн.
ДуброЛГУ.
18999, л. 43.
129
57 Там же. Л. 52 сб.; Георзи И. Г. Описание. . народов. .. С. 16.
68 [Вебер Х. Ф.] Описание Санктпетербурга и Кроншлота в 1710-м и 1711-м годах.
Спб.,
города
53
1860.
С. 6, 49—54;
Георги
Санкт-Петербурга...
Езорова-Котлубай
Спб.,
М.
И.
Г. Описание
российско-императорского
1794. С. 666.
Финские
народности
в фарфоровых
фигурках
столичного
Историко-
бытового отдела Государственного Русского музея // Финно-угроведение. Л., 1931.
Вып. 1. С. 17—38.
0 Кеппен П. Об инородческом ... населении. .. С. 185.
" Шаскольский И. П. Борьба Руси. .. С. 11
7? Лаанест А. Ижорские диалекты. С. 16.
3 ЦГВИА СССР, ВУА, № 18999, л. 23 об., 31—31 об., 52, 58—59; Кеппен П. И.
Об инородческом ... населении. .. С. 187.
7“ Этнографическая карта С.-Петербургской губернии. [Б.м.., 6.г.]. Списки финских
селений см. также: Лаанест А. Ижорские диалекты. С.
7; Галахова А. Я. Чередование ступеней согласных в основе слова в финских говорах Ленинградской области //
Вопр. финно-угорской филологии. Л., 1984. Вып. 4. С. 114; Списки населенных мест. ..
Текст.
С
>
75 Эрм. собр., № 558, л. 26.
76 Там же, л. 27 об.—28, 33.
77 Бубрих Д. В. Не достаточно ли емских теорий? // Изв. Карело-Финского
филиала АН СССР. 1950. № 1. С. 80—92; Шаскольский И. П. О емской теории
Шегрена и его последователях // Там же. С. 93— 102.
8 Попов А. И. 1) Названия народов СССР. С. 87—88; 2) Следы времен
минувших.
Л.,
1981.
С. 82—83.
г
73 Архив ЛОИИ СССР, ф. 36, оп. 1, д. 482, л. 27.
80 Лаанест А. Ижорские диалекты. С. 13.
8' Рябинин Е. А. Средневековая ижора. С. 33.
8? История уделов за столетие их существования. Т. 2. Гл. 2. С. 67.
83 [|ГИА СССР, ф. 558, оп. 2, д. 208, л. 50 об.; Георги И. Г. Описание.
..
Санкт-Петербурга. . . С. 706. По УП (1815 г.) ревизии их было 1395 душ мужского пола.
См.: Озерецковский Н. Путешествие на озеро Селигер. Спб., 1817. С. 9, 25.
84% Этнический и религиозный состав государственной деревни в 1858 г. См.:
Материалы для статистики России, собираемые по ведомству Министерства государственных имуществ. Спб., 1861. Вып. 3. С. 182—185.
85 ||ГИА СССР, ф. 573, оп. 4, д. 5772, л. 195—195 об.
86 Кеппен П. Селения, обитаемые ижорами. .. С. 413.
87 Исходные данные для подсчетов см.: Первая всеобщая перепись населения
Российской империи, 1897 г. Т. 37. С.-Петербургская губ. С. 91—95 (табл. 12).
88 (Списки населенных мест... Вып. 37. Текст. С. 44; Семенов П. П. Географостатистический словарь... С. 84. Данные о лютеранах по всем селениям в 1882 г.
(по Петергофскому уезду в 1881 г.) см.: МСНХ. Вып. 1—3, 5, 7.
89 |ГВИА СССР, ВУА, № 18999, л. 50 об. Данные 1862 г. см.: Списки населенных
мест... Текст. С. 40.
В дальнейшем
ссылки
на табл.
1, 2 (данные
1848 и 1897
гг.)
не оговариваются.
Кеппен П. И. Об инородческом... населении... С. 187.
Список народностей Союза Советских Социалистических Республик... С. 22.
Кеппен П. Водь и Водская пятина... С. 187; Военно-статистическое обозрение
Российской империи. Т. 4, ч. 1. С. 211.
9% Тихонов Е. Замечания на этнографическую карту России академика П. Кеппена // Изв. РГО. 1866. Т. 2. Отд. 2. С. 57—64.
35° Георги И. Г. Описание... народов. .. С. 24.
96 Озереиковский Н. Я. Путешествие по озерам Ладожскому и Онежскому. ..
С. 83. Речь идет о Кексгольмском округе Выборгской губ., образованной в 1744 г.;
ПСЗ. 1-е собр. Т. 12, № 8856. Об этой церкви см.: Историко-статистический очерк
православной церкви в Финляндии // Историко-статистические сведения о Санктпетербургской
епархни.
Спб.,
7 Озерецковский
С. 23—24.
98
Некрасова
1875.
Н.
В.
Л.
№
558,
Я.
Вып.
4. С.
Путеводитель
1927. С. 65.
33
130
Эрм.
собр.,
140.
Путешествие
л. 27—27
об.
по
по
озерам
Ладожскому
северным‘ окрестностям
и
Онежскому.
..
Ленинграда.
Л.,
190 Первая всеобщая перепись населения Российской империи. Т. 37. С.-Петербургская губерния. С. 92-93.
' Станюкович Т. В. Коллекции музея антропологии и этнографии по народам
Европы и европейской части СССР // Из культурного наследия народов России.
Л., 1972. С. 25.
'? Ушинский К. Д. Поездка за Волхов // Ушинский К. Д. Сочинения. М.; Л.,
1948. Т. 1. С. 308.
13 Летописная корела занимала Северо-Западное Приладожье, Юго-Восточную
Финляндию (районы Саво и Лаппеенранта) и Северную Приботнию. Отдельные
группы могли жить в Хяме и на Ижорском плато. См.: Кочкуркина С. И. Древняя
Корела.
Л.,
1982.
14 Кеппен
15
Рязоев
ского языка).
16
С.
75; 2)
Корела
и Русь.
П. И. Об этнографической
В. Д.
Л.,
Образцы
карельской
Л.,
1986.
С.
134—135.
карте... С. 29.
речи
(тихвинский
говор
собственно
карель-
1980.
Бозословский Н. Общий
очерк образа жизни и характера жителей Новгородской
губернии // Новгородский сборник. Новгород, 1865. Вып. 1. С. 1.
17 По переписи 1979 г. карел в СССР было 138 тыс., в 1983 г. — около 135 тыс.
(см.: Брук С. И. Население мира. С. 142, 144).
108 Первая всеобщая перепись населения Российской империи 1897 г. Т. 26. Тетр. 2.
С. 68—69.
193 Нарвским уезд назывался с 1780 по 1797 г., когда был образован Ямбургский
уезд без г. Нарвы, но уже 1 января 1802 г. Нарва была снова включена в состав Ямбургского уезда заштатным городом.
10
Эрм.
собр.,
№
558,
л. 31.
и! ЦГВИА СССР, ВУА, № 18999, л. 85 об.
"2 См. также: ЦГИА СССР, ф. 381, оп. 47, д. 181; Военно-статистическое обозрение
Российской империи. Т. 4. Ч. 1. С. 210.
&
м
ты
В.
Эстонские
поселенцы
в СССР
(1917—1940
гг.).
Таллин,
1976.
14 ПСЗ. 1-е собр. Т. 12, № 9023, пункт 2. С. 205—206.
"5 Подробнее см.: Филиппов А. Н. Тяга прибалтийских крестьян в Великороссию
в | половине ХУ
века //Сб. статей в честь Матвея Кузьмича Любавского. Пг.,
1917. С. 649—662; Норман Э. Тематика эстонских пословиц // КСИЭ. 1950. № 12.
С. 92; Народы европейской части СССР. М.. 1964. Т. 2. С. 20.
6 Бакмейстер Л. Топографические известия... С. 346,
"7 Подробнее см.: Рихтер Е. В. Итоги этнографической работы среди сету
Псковской области летом 1952 г. // Материалы Балтийской этнографо-антропологической экспедиции (1952 г.). М., 1954. С. 183—193. (Тр. ИЭ. НС; Т. 23).
5 в. Кеппен П. 1) Водь и Водская пятина. .. С. 50; 2) Об этнографической карте. ..
'3 Малиновская 3. П. Из материалов по этнографии вепсов // Западнофинский
сборник. С. 167.
'2' Пименов В. В. Вепсы: Очерк этнической исторки и генезиса культуры. М.,
1965. С. 14—15, 18.
12" Этнографические карты П. Кеппена (1851) и А. Ф. Риттиха (1875) позволяют
дополнить
схему
В.
В. Пименова
(Вепсы.
С.
179,
Кеппен П. Об этнографической карте. .. С.
123 Бозословский Н. Общий очерк. .. С. 2.
124 Списки населения мест... Текст. С. 44.
'/9*
рис.
105.
11).
Т. А. ШРАДЕР
ПРАВОВАЯ И КУЛЬТУРНАЯ АДАПТАЦИЯ
НЕМЕЦКИХ КОЛОНИСТОВ
В ПЕТЕРБУРГСКОЙ ГУБЕРНИИ
В ПОРЕФОРМЕННОЕ ВРЕМЯ
Национальная политика русского правительства в пореформенной
России
— большая и еще мало раскрытая тема в истории русского
государства ХХ в. Поэтому рассматриваемый мною вопрос о поселянах-собственниках (бывших немецких колонистах) представляется
лишь
незначительной
частью этой
проблемы.
Тем
не менее
он важен
для поэтапного раскрытия жизни многонациональной России во второй
половине ХХ
в. В России
в ХУП—ХХ
вв. проживало большое
число выходцев из Германии, принадлежавших к различным сословиям. Значительной частью немецкого населения были крестьяне,
поселившиеся на землях России в конце ХУП в.
Вопрос о немецких колонистах нельзя рассматривать в отрыве
от общей политики царского правительства по крестьянскому и национальному вопросам. Но эта тема требует серьезного анализа большого
документального материала. Цель же данного исследования — рассмотреть вопрос о российских подданных
немецкого происхождения,
проживавших
в Петербургской
губ.; период
охватывает вторую половину ХХ
исследования
и начало ХХ
в.
в основном
В статье использованы фонды
ЦГИА СССР и ЛГИА (в общей
сложности 14 фондов), материалы
ПСЗ, русская и немецкая литература, газеты, в которых рассматривается вопрос о немецких колонистах.
Необходимо указать на книгу Ф. Шиллера,' опубликованную в 1927 г.
в Покровске издательством Автономной ССР Немцев Поволжья.
Книга выпущена тиражом в 1000 экз. и представляет собой справочник
литературы о немецких колонистах на немецком и русском языках,
выпущенной до 1927 г.
После издания Екатериной Ш в 1762 г. Манифеста «О позволении
иностранцам выходить и селиться в России и о свободном возвращении
в свое отечество русских людей, бежавших за границу» ив 1763 г. —
«Манифеста о дозволении всем иностранцам, в Россию выезжающим,
поселяться, в которых губерниях они пожелают, и дарованных им
правам», в Россию начали переселяться жители различных областей
Германии. Основными причинами массового переселения немецких
132
крестьян можно считать малоземелье на родине, высокие подати и
налоги, воинскую повинность, притеснения со стороны
местных
властей, войны, голод, в ряде случаев гонения за веру. В соответствии
с манифестом Екатерины [| переселенцы в России получали казенные
земли бесплатно, значительные привилегии, в том числе свободу
от воинской повинности, освобождение от высоких податей, сохранение
уклада жизни и свободу вероисповедания. В России немецким переселенцам предоставлялись пустующие плодородные земли в Тобольской, Астраханской,
Оренбургской,
Белгородской
и других
губерниях
при условии принятия ими русского подданства.
середины ХХ в. была начата разработка закона об отмене крепостного права и параллельно с этим пересматривался закон о немецких колонистах. Правительство признало необходимым пересмотреть
Устав о колонистах, и в 1850 г. при Министерстве государственных
имуществ
была
создана
особая
комиссия.
Работала
эта
комиссия
с перерывами. Только в 1867 г. была образована дополнительно еще
одна комиссия, в состав которой входили члены Министерства государственных
имуществ,
Министерства юстиции
и Министерства
внутренних дел. Эта комиссия выработала ряд документов, в частности
«Положение об общественном устройстве колонистов», «Правила
о преобразовании общественного у них управления и передаче
в ведение общих российских учреждений», «Положение о поземельном
устройстве поселян». Комиссия закончила работу в июле 1870 г.,
авиюне 1871 г. Государственный совет принял «Правила об устройстве
поселян собственников, водворенных на казенных землях в губерниях».? В соответствии со статьей 13 «Правил» иностранные поселянесобственники в шестимесячный срок передавались в ведение общих
губернских,
уездных
и местных
по крестьянским
делам
учреждений.?
Затем представители Министерства государственных имуществ в трехлетний срок выдавали бывшим колонистам акты на предоставленные
им в надел земли, которые назывались владенными записями.‘ Полученными землями поселяне могли распоряжаться по своему усмотрению — сдавать в аренду или продавать. Наследование землей определялось также колонистами, и, как правило, немцы пользовались
майоратным правом наследования. Поселяне должны были выплачивать государственные подати, а также нести как земские, так и
другие денежные и натуральные повинности. Кроме того, они облагались сбором на содержание местных по крестьянским делам учреждений и общественными сборами на содержание особых колонистских
управлений, училищ и духовенства.
водя новое законодательство специально для немецких колонйстов,
правительство стремилось
уравнять
права
немецких
поселенцев
с правами русских крестьян. В дореформенной России немецкие
крестьяне благодаря своим привилегиям очень быстро стали обладателями значительных капиталов. Русские же крестьяне в пореформенной
России делали первые шаги по пути капиталистических отношений.
«Правила» 1871 г. касались всех немецких поселян-собственников.
В статье рассматривается,
как эти «Правила»
претворялись
в
жизнь в немецких колониях Петербургской губ. во второй половине
ХХ в.
133
Первыми переселенцами в Петербургскую губ. в 1766 г. были
крестьяне из Гессена, Вюртембурга, Бранденбурга. Всего под Петербургом разместилось 110 семей, которые основали 3 колонии. 60 семей
поселились на правом берегу Невы, напротив Рыбной слободы
(в настоящее время Рыбацкое), заняв земли площадью в 2100 десятин.
а
самая
большая
колония
Петербургской
губ.
получила
название
Ново-Саратовская. Вторая по величине колония состояла из 28 семей,
располагалась она в верхнем течении р. Ижоры и получила название
Ижорская,
или Колпинская.
Следующая
по величине
состояла
из 22 семей, находилась в 12 верстах от города на пути в Царское Село
и называлась Средняя Рогатка.”
Колонисты в Петербургской губ., как и во всей России, освобождались от податей а в тех местах, где сосредоточивалось большое
количество семей, освобождались от налогов в течение 30 лет. Поселенцам выдавалась из государственной казны ссуда на строительство
дома, покупку скота и инвентаря с выплатой в течение 10 лет без
процентов равными частями. Немецкие колонисты находились в ведении Канцелярии Опекунства иностранных колонистов. В период
царствования Павла | при Сенате была создана Экспедиция государственного хозяйства, опекунства иностранных и сельского домоводства, в задачу которой входила, в частности, опека иностранцев,
поселившихся в империи. В ХХ в. немецкие колонисты входили
в ведомство Министерства государственных имуществ. Во время правления Александра [| условия жизни колонистов мало изменились.
Вновь прибывшие в Россию семьи получили в районе Ораниенбаума
2000 десятин, а также значительные площади в поселке Извара
и под Ямбургом. Но из-за сложности занятия хлебопашеством в последних
двух
районах
несколько
семей
переехало
в 1811
г. под
Павловск
и в район Стрельны на постоянное жительство, 11 семей получили
земли около почтовой станции Кипень, а в 1812 г. между Ораниенбаумом и Петергофом 4 немецкие семьи создали Ораниенбаумскую
колонию. Значительное число семей из Извары и из-под Ямбурга
переехало в южные районы России. После окончания Отечественной
войны
1812 г. отмечался большой поток немецких переселенцев
из Германии в южные губернии России, под Петербургом же количество переселенцев было незначительным. В 1817 г. была создана
небольшая колония около Павловского парка под названием Этюп.
Около Царского Села ткач Кемпер обосновал небольшую колонию
под названием Фридентальская, жители которой ткали шелковые
ленты для царского двора.
Итак, к 20-м годам ХХ в. в Петербургской губ. образовалось
10 колоний немецких крестьян. Жили они по единым правилам,
которые были приняты в 1803 г. под названием «Инструкция для
внутреннего распорядка и управление в Санкт-Петербургских колониях». В ней очень четко регламентировался порядок и жизненный
уклад в колониях. В то время у немецких крестьян был высокий
уровень земледелия: использовали трехпольную систему обработки
земли, переходили к 6—7-польной, выращивали озимые и яровые
хлеба, картофель, знали основы ветеринарии. В зимний период все
134
жители
колоний
обособленный
занимались
от
русского
рукоделием
населения
и
ремеслом.
образ
Немцы
жизни,
между
говорили исключительно на немецком языке.
К середине ЖПХ в., по данным 9-й ревизии
1856
вели
собой
г.,
число
колонистов-домохозяев в Петербургской губ. составляло 1744 (6 % всех
немцев-колонистов
28
тыс.).'
В
России,
которых
Петербургской
губ.
насчитывалось
немцы
в
составляли
то
время
меньшинство
по сравнению с крестьянами других национальностей. Так, например,
согласно статистическим данным 1866 г. по Петергофскому уезду,
в 372 деревнях проживало 18 100 душ мужского пола, в 6 немецких
колониях того же уезда насчитывалось их 387.'' На долю немецких
колонистов в Петербургской губ. приходилось около 0.2 % пахотных
земель, ибо в 1893 г. из общей площади 3 644 649 десятин обработанных земель немецкие колонисты владели 7115 десятинами. '
Благоприятные природные условия, льготы, которые русское правительство предоставляло переселенцам из Германии, трудолюбие и
хорошая организация сельскохозяйственных работ способствовали
экономическому процветанию колоний. Подрастало новое поколение, и,
конечно, земель, на которых обосновались предки, стало недостаточно.
Младшие сыновья не могли наследовать землю отца и были вынуждены
основывать новые колонии. Колонисты были уже настолько состоятельны, что имели возможность покупать земли в окрестностях
Петербурга.
В
основном
это
были
выходцы
из
старых
колоний
—
Ново-Саратовской и Средней Рогатки. Так, в 30-е годы ХХ в. они
купили у графа Воронцова более 100 десятин земли в районе между
с. Муриным и Лесным и создали колонию Гражданка. В 1834 г.
около Петергофа основана колония Александровская из 8 домов.
В 50—60-е годы число дочерних колоний росло быстро: Приютино
(1856), Янино (1863), Каменка (1865), Фарфоровая (1865), Новое
Парголово
Рогаткой
(1868),
(1872),
Маленькая
колония
около суконной фабрики Торнтона
кие
места
(1895),
рядом
Ново-Александровская
Волково
около
со
(1872),
(1880),
Каменки
старой
Средней
Веселая
колония
в Мурине
(1889), ШИиро-
(1892
1900).13
или
Подтверждением расселения сыновей колонистов может служить
завещание Адама Штро (Ново-Саратовская колония) от 12 сентября
1874 г., в котором он отдает распоряжения в отношении каждого
наследника. У Адама Штро было 4 сына, 2 незамужние дочери
и
несколько
замужних
дочерей,
которых
онв
завещание
не
включил,
так как уже дал им приданое. Старший сын Федор, больной человек,
должен был жить у одного из братьев, получая 1 рубль в месяц,
готовое платье и питание. Яков получил 15 десятин 937 кв. сажен
земли, купленной в 1856 г. старшим братом в Уткиной Заводи.
Андрей получал надел в Ново-Саратовской колонии под № 30
со всеми строениями и службами, Карл — землю площадью 14 десятин
со всем имуществом в с. Александровском, приобретеннуюАдамом
Штро у графини фон дер Шуленбург в 1863 г.'
Немецкие крестьяне, купив землю в другом уезде, пытались закрепить
за
60-х
годов
собой
право
владения
к Ново-Саратовской
землей
колонии
в старой
было
колонии.
приписано
В
конце
748
душ,
135
реально же там проживало 552 человека, остальные распределялись
следующим образом: 68 колонистов имели свои усадьбы в СанктПетербургском уезде, 98 — в Шлиссельбургском, 12 — около Фарфоровского завода, 18 — около Парголова. В 1874 г. началась переписка
между группой немецких колонистов, имевших владения в других
уездах, но причисленных к Ново-Саратовской колонии, с рядом
правительственных учреждений: с Санкт-Петербургским по крестьянским делам присутствием, с Министерством внутренних дел, с Главным
комитетом по устройству сельского состояния. Эта группа (Жристиан
Вализер, Себастьан Рейх, Якоб Роб) требовала оставить за ней право
на владение землей в Ново-Саратовской колонии. Переписка продолжалась 5 лет. Правительственные инстанции отказали в их просьбе.
Примером взаимоотношений немецких колонистов с соседними
крестьянами из Рыбной слободы может служить тяжба, длившаяся
с 1860 по 1869 г. Суть дела состояла в том, что в 1769 г. при поселении
60 семей немецких крестьян на правом берегу Невы, на так называемой
Выборгской
стороне,
напротив
Рыбной
слободы,
им
было
отдано
несколько более 2100 десятин, включая прибрежную
полосу, которая
ранее
Взамен
принадлежала
крестьянам
Рыбной
слободы.
русские
крестьяне получили в вечное пользование 12 рыбных тонь, 7 из которых
примыкали к берегу немецкой колонии.'" До 1859 г. немецкие колонисты беспрепятственно проходили по этим тоням, перевозили на барках удобрения из Петербурга и останавливались у специально
построенных спусков на высоком берегу Невы для поднятия их
на берег. С 1859 г. крестьяне Рыбной слободы начали активно
пользоваться тонями и за плату давали возможность стоять проходившим по Неве плотам с лесом, что вызывало недовольство колонистов, так как плоты мешали подходу к берегу. Колонисты подали
иск в суд с требованием запретить остановку плотов. Крестьяне
Рыбной слободы подали встречный иск, в котором обвиняли колонистов в том, что при перевозке удобрения распространялось зловоние
и загрязнялись принадлежавшие им тони, где гибла рыба. В результате
долгой
тяжбы
Санкт-Петербургской
губернской
чертежной
был
составлен чертеж берегового пространства с показаниями тонь русских
крестьян, а немецким крестьянам было предписано перенести спуски
к тем участкам принадлежащего им берега, где не было тонь.
Пользуясь
правом
распоряжаться
данной
им
землей
по
своему
усмотрению, крестьяне Ново-Саратовской колонии вплоть до 1896 г.
сдавали в аренду участок размером 25 десятин владелице соседнего
кирпичного завода г-же Стукёй. В последний год аренды на сельском
сходе
колонии
(90
поселян)
было
решено
продать
владелице
этот
участок по 1050 руб. за десятину, т. е. за 26250 руб. Земля
была плохого качества, поэтому цена считалась выгодной, а вырученные
деньги было решено внести в Губернское казначейство в уплату
выкупных платежей за землю. Но поскольку по закону от 14 декабря
1893 г. продажная цена за десятину не должна была превышать
300 руб., в Санкт-Петербургском присутствии по административному
делению было решено передать дело на рассмотрение Министерства
внутренних дел. По распоряжению министерства было установлено,
136
что
колонисты
должны
были
выплатить
за
20-летний
срок
143 723 р. 20 к., а на 1896 г. было выплачено лишь 130 185 р. 49 к.,
и решение министерства было положительным, но только с условием,
чтобы полученная сумма была выплачена в счет долга. Получив
такой ответ, на сходе поселян в 1897 г. было решено, что выгоднее
было сдавать владелице кирпичного завода в аренду по 145 руб.
за десятину сроком на 24 года, а по истечении этого срока использовать
эту землю под выгон скота.'"
Немецкие колонисты, накопив значительное состояние, могли,
согласно указам от ноября 1863 г. и февраля 1877 г., выкупать земли,
полученные ранее от государства. Выкуп проходил по согласованию
с Удельным ведомством и по утверждению министра императорского
двора.' Цена на землю, расположенную от Петербурга ближе 25 верст,
была 50 руб. серебром за десятину, на расстоянии более 25 верст —
41 рубль серебром. '°
67 г. крестьяне
из Ново-Саратовской
колонии
Севастьян
Бич,
Яков Штро, Петр Шефер и Андрей Штро выкупили свои наделы
размером 17 десятин по 879 руб. за участок.
В пореформенной России русское крестьянство стало составлять
конкуренцию немецким крестьянам, вывозя продукты земледелия
на обширный рынок российской столицы. Подтверждением этого
является прошение, с которым 50 поселян Верхне- и Нижне-Ижорской
колоний Царскосельского уезда в 1882 г. обратились на имя министра
внутренних дел. Они решили выкупить в личную собственность земли
этой колонии. Удельное ведомство установило цену в размере
52 735 р. 30 к. за десятину с выплатой в течение 30 лет с 5 % годовых.
Но эта сумма, как указывали колонисты в послании, ссылаясь
на тяжелое экономическое состояние семей, была для них высокой.
И далее они писали, что после открытия железной дороги между
Петербургом и Царским Селом «бывшие ямщики обратились к земледелию
и обрабатывают
поля.
Где
прежде
были
пустоши,
где
прежде
сбывались только наши земледельческие продукты и куда исключительно шло все удобрение из Павловска и Царского Села, там ныне
все изменилось к нашей невыгоде».?!
Немецким поселянам предоставлялись большие свободы выбора
сословного состояния. В Законах о состояниях [Х тома Свода законов
по официальному изданию 1876 г. поселяне в течение десяти лет
могли записываться в другие состояния (сословия), оставаясь по желанию в прежнем сословии, при условии, что будут нести по обоим
состояниям все повинности и окладные сборы.?? Подтверждением этому
может служить факт перехода поселян Ново-Саратовской колонии
Эйкстеров в колпинское мещанство. На сельском сходе при участии
волостного заслушали письменное заявление Ивана Иванова и Ивана
Христианова
Эйкстеров,
которые
(первый — с
женой
и
детьми,
второй — с матерью) просили выдать им увольнительное свидетельство. Оба просителя имели по «владенной» записи подворья и продавали их со всем земельным наделом поселянину той же колонии
Якову Яковлеву Керну в вечное пользование за 4 тысячи серебром.
10 Петербург
и губерния
137
По
«Правилам»
1871
г. немецкие
поселяне
имели
право
до 1881
г.
выезжать из России без уплаты в русскую казну части нажитого
им капитала. Это право было продлено до 1888 г.
И, наконец, о привилегии немецких колонистов в отношении
воинской повинности, которую они получили со времен поселения
на российских землях. В «Правилах» 1871 г. указано, что в течение
10 лет это положение сохраняется в силе до издания общего закона
о
воинской
повинности.
А
уже
в
Законах
о
состоянии
1876
г.,
в разделе «Особые правила о сельских обывателях», в примечании
к $ 750, читаем, что если кто из поселян пожелает выехать из России,
то должен заявить о своем намерении до 1 сентября того года, в котором
подлежит призыву в армию. Если же это намерение не осуществлено
и не объявлено об этом в Присутствии о воинской повинности,
то поселянин привлекается к набору в солдаты как уклонившийся
и подвергается повинности без жребия.?* Вероятно, это примечание
внесено во избежание злоупотреблений при рекрутском наборе среди
поселян призывного возраста.
Итак, можно сказать, что русское правительство, уравнивая в правах немецких колонистов с крестьянами других национальностей пореформенной России, в целом не ущемляло их политического и экономического положения, давало им возможность постепенно привыкнуть
к новым порядкам. Но несмотря на то, что права крестьян Петербургской губ. были уравнены, в статистических данных по уездам немецкие
колонисты выделялись в особую группу (в связи с их отличным от русских крестьян экономическим положением, специфическим укладом
жизни, а также тем, что немецкие крестьяне, как правило, в общении
использовали немецкий язык). Так, например, в ведомостях от 1904—
1905 гг. о населении Шлиссельбургского уезда указано, что крестьян
там — 46 009, колонистов — 525 душ; в Ямбургском уезде крестьян —
84 028, колонистов — 1205 душ;
в Парголовской волости в 1904—
1905 гг. проживало из сельских сословий крестьян
— 4236, колонистов
— 387 душ;
в Муринской волости крестьян
— 2102, колонистов — 385 душ.?7
Исследования правового положения немецких поселян-колонистов
Петербургской губ. помогают понять процесс врастания этой немногочисленной этнической группы в многонациональное Российское государство.
' Эс ег Е. Р. |Щегафиг гиг Сезсвсе ипд УоК$Кип4е ег
ит 4ег Зоудешиюп [Шг Фе Шайге 1764—1926. Рокто\зК, 1927.
ы
Историческое
обозрение
пятидесятилетней
деятельности
дешёзсНеп
Ко!отеп
Министерства
госу-
дарственных имуществ: 1837—1887. Спб., 1887. Ч. 2. С. 130.
3 Там же. С. 131.
1 ЦГИА СССР, ф. 911, оп. 1, ед. хр. 38, л. 137 об., 139.
$ 5!итрр К. опфег Отиск аиз дет Ненпбисн 4ег РешзсНеп аиз Виззап4.
Зинвам, 1966. $. ТУ.
$ Агтбигеег Е. Сезее№е
ег ВеНбг4еп-огратзаНоп
Визз!алп4$ уоп Раег
Чет Сгоззеп
ТЫ.
№15 1917. Ёе!ел,
8 1ы4. Р. 279.
° ПСЗ. 1830. Т. ХХУП.
138
1966. $. 274.
Р. 273.
№
20798.
16‚ ЦГИА СССР, ф. 911, оп. 1, ед. хр. 3, л. 133.
' Санкт-Петербургские ведомости. 1866. № 14. 14 янь. С. 2.
1? Велицын А. А. Немцы в России. Спб., 1893. С. 55.
'3 Агтфигвег Е. дезсысве дег Вепбг4еп-ограпзайоп Визз!апаз уоп
Отоззеп №15 1917. фе1деп, 1966. $. 273.
“ ЛГИА, ф. 190, оп. 4, ед. хр. 484, л. 3—4.
15 Там же, Ф. 262, оп. 3, ед. хр. 102, л. 24.
16 Там же, л. 60—64.
17 Там же, Ф. 258, оп. 4, ед. хр. 271, л. 1-19.
'* ЦГИА СССР, ф. 1261, оп. 66, ед. хр. 19, 1879 г., л. 1.
13 Там
А
Рае{ег дет
л. 2.
2% ЛГИА,
190, оп. 4, ед. хр. 484, л. 2.
21 ЦГИА СССР. ф. 1291, оп. 66, ед. хр. 19, 1879 г., л. 5.
2? Законы о состояниях 1х Свода законов по официальному изданию 1876 г.
и продолжениями 1890, 1891 и 1893 гг. / Сост. А. Скоров, А. М. Полонский. Спб.,
1895. С. 266.
23 ЛГИА, ф. 238, оп. 3, ед. хр. 222, л. 188, 299.
Законы о состояниях... С. 266.
2° ЛГИА, ф. 260, оп. 1, ед. хр. 222, л. 188, 299.
6 Там же, ф. 976, оп. 1, ед. хр. 10, л. 9, об.— 10.
27 Там же, л. 41 об.—42.
Н. В. УШАКОВ
МИЛИЩЕ РУССКИХ КРЕСТЬЯН
ПЕТЕРБУРГСКОЙ ГУБЕРНИИ
конца Х1Х— начала ХХ в.
Цель
настоящей
статьи — дать
характеристику
жилиша
русского
населения Петербургской губ. в конце Х[Х
— начале ХХ в. и на основанин данных о жилище
определить,
к какой этнографической
группе
— западно- или севернорусской
— относятся
русские этой
губернии,
Территория
бен
губ.—Ленинградской обл. плохо изучена с этнографической точки зрения. Если ряду финноязычных
народов этой территории — води, ижоре, вепсам, в меньшей степени
финнам — уделялось
внимание
в рамках
финноугроведения,
то
по карелам и эстонцам практически нет работ.' И совершенно неизученным остается основное население губернии
— русские, так как
специальной
этнографической
литературы
нет, разрозненные
и
фрагментарные этнографические сведения содержатся в дореволюционной
местной
периодической
печати
и
введение
в
научный
оборот этих материалов является темой ряда специальных работ.
Жилище русских этого региона также практически не изучено.?
Источником
работы
являются
собственные
полевые
материалы
автора, собранные в результате планомерного полевого обследования
жилищ русского и финноязычного населения Ленинградской обл.
в 1980—1985 гг.’ Помещенные ниже фотографии выполнены автором
в эти же годы.
Прежде всего необходимо оговорить территориальные рамки
работы. Они определены административными границами Петербургской губ. — Ленинградской обл., так как в силу неизученности русского
населения этой территории здесь невозможно выделить для исследования локальную группу русских, имеющих определенные отличительные черты от других групп русского населения. Такое определение является в значительной мере условным, но в данном случае оно
наиболее приемлемо. В дальнейшем по мере изучения русских этой
территории можно будет либо выделить те или иные их этнографические группы, либо соотнести их с другими группами русского
населения.
140
Административные границы как Петербургской губ., так и Ленинградской обл. неоднократно менялись (с 1708 г. по настоящее время).“
Здесь территориальными границами исследования приняты границы
Петербургской губ. конца Х|Х— начала ХХ
в., установленные в
1781 г.
и практически без изменений просуществовавшие до 1922 г., т. е. около
150 лет. Эти границы совпадают с хронологическими
рамками
изучения традиционной культуры — конец Ж|Х— начало ХХ
в.
Для наглядности выбранных здесь территориальных рамок работы
административные границы и деление Петербургской губ. 1781—
1922 гг. привязываются к современным административным границам
Ленинградской
обл.
(Ниже
Петербургская
губ.
и Ленинградская
обл.
принимаются в границах административных делений именно этих
периодов).
Территория Ленинградской обл. значительно больше территории
Петербургской губ. в восточном и северо-западном направлениях и
несколько меньше в юго-западном. Ниже дано приблизительное
соотношение
17 районов
губ. (см. также
Ленинградской
рис.
1).
Ленинградская
обл.
Ближние
(центральные)
примыкающие
1. Ломоносовский
районы,
к Ленинераду
район
и Тосненский
4. Всеволожский
район
Западные, юго-западный
южный районы
районы
Западный, юзо-западный
южный уезды
и Кингисеппский
4. Ямбургский
районы
район
Дальние восточные и северо-западные
районы Ленинерадской обл.,
не входившие в зраницы
Петербурзской зуб.
11, 12. Лодейнопольский и Подпорожский
Уезды
соседних зуберний на
северо-западе
1. Лодейнопольский
востоке
уезд Олонецкой
губ.
Новгородской
губ.
и
районы
13, 14, 15. Киришский, Тихвинский
Бокситогорский районы
16, 17. Приозерский и Выборгский
районы
уезды
7. Шлиссельбургский уезд
8. Новоладожский уезд
район
10. Волховский
и
уезд
5. Гдовский уезд5
6. Лужский уезд
Восточные
7. Сланцевский район
8. Лужский район
Восточные
Петербургской
Ближние (центральные) уезды,
примыкающие к С.-Петербиурту
1. Петергофский уезд
2. Царскосельский уезд
3. Петербургский уезд
и
районы
9. Кировский
и 8 уездов
Позвбурненыиеув;
2, 3. Гатчинский
5, 6. Волосовский
обл.
и
2.
Тихвинский
уезд
3. Выборгская губ. Великого
Финляндского
княжества
Вследствие разницы в территориях Ленинградская обл. и Петербургская губ. различаются и по этническому составу. В Ленинградской
обл., помимо русских, проживают водь, ижора, финны Ленинградэстонцы,
ской обл. (старое название «ингерманландские финны»),
вепсы, карелы (локальная группа карел: старое название — «тихвинские карелы»). В Петербургской губ., кроме русских, проживали только
141
=
КАРЕЛЬСКАЯ
Онежское
с
<
>
>
а
=
.
=
>
<
.
ы
°
\“
>
хх
“Царское Село
|
>
|
=
и
7
=
НОВГОРОДСКАЯ
2
НИН СКОВСКАЯ'!
ыь
ОБЛ.
}
ОБЛ.
——;
дааа }
|
=>
57
Рис.
а —
1. Соотношение
границы
границ
и административных делений
и Ленинградской области.
Петербургской
Ленинградской обл.; 6 — границы районов Ленинградской обл.;
С.-Петербургской губ.; г — границы уездов Петербургской губ.
водь, ижора, ингерманландские финны, эстонцы. Вепсы и тихвинские
карелы жили на территории Лодейнопольского уезда Олонецкой губ.
и Тихвинского уезда Новгородской губ. Современное население Карельского перешейка (Приозерский и Выборгский районы Ленинград-
ской обл.) — русские, но раньше там в основном проживали финнысуоми (именно финны-суоми, а не ингерманландские финны), так как
до революции это была Выборгская губ. Великого княжества Финляндского.?
Путем исключения хорошо известных по литературе зон расселения
финноязычных народов Петербургской губ.’ можно определить границы расселения русского населения этой территории, т. е. ограничить
территориальные рамки работы границами расселения русских в Петербургской губ. Существующие этнические карты П. Кеппена и Д. А. Зо-
лотарева,
142
а также собственные
полевые
материалы
автора подтверж-
дают в общих чертах такое определение границ расселения здесь
русских.
Водь, ижора, ингерманландские финны проживали на территории
Петербургской губ. компактными локальными группами в своих исторически сложившихся зонах расселения: водь
— в западной части
Ямбургского уезда, ижора — в северных частях Ямбургского и Петергофского уездов (южное побережье Финского залива) и в южной
части Царскосельского уезда (по р. Оредеж), ингерманландские
финны — в ближних от Петербурга частях Ямбургского, Петергофского, Царскосельского и Шлиссельбургского уездов, в Петербургском
уезде, а также в самой западной части Ямбургского уезда (на побережье Кургаловского полуострова). Эстонцы в отличие от других
финноязычных
народов
этой территории,
не имели
своих
исторически
сложившихся зон расселения и проживали отдельными небольшими
поселениями и хуторами в западных уездах Петербургской губ. (расселение их в силу его значительной дисперсности можно не учитывать).
Русские жили во всех уездах Петербургской губ., но плотность русского
населения в разных уездах была различной. Можно выделить зону
почти сплошного русского населения: Гдовский, Лужский уезды,
южная часть Ямбургского уезда, дальние от Петербурга части Петербургского, части Петергофского, Царскосельского, Шлиссельбургского
уездов
т.
е.
и
в
Новоладожский
зонах
уезд.
расселения
В
других
води,
ижоры,
частях
Петербургской
ингерманландских
губ.,
финнов,
русские жили отдельными деревнями чересполосно с финноязычным
населением.
В силу сложности этнического состава данной территории необходимо кратко коснуться истории формирования населения этих мест.
Русские
и
финноязычные
народы
—
давнее
население
этой
территории.
Между археологами ведутся споры о времени появления здесь славянского населения — \У1-—УПТ или УП -—1Х
вв. н. э. В дальнейшем
эта территория составляла Водскую пятину средневекового Новгорода.
одь
—
самое
древнее
от северо-эстонских
релы,
появляется
население
этих
мест:
племен. Ижора,
здесь
на
рубеже
в
|
тыс.
н.э.
представляющая
|
и
И
тыс.
н.
э.
она
отделилась
собой часть коВ
ХУН
в.,
когда
территория была под властью Швеции (отсюда старое название этой
земли — Ингерманландия), сюда переселились две группы финнов
из Финляндии
— эвремейсет и савакот, которые и сформировали
население, впоследствии названное ингерманландскими финнами.
Только эстонцы появились здесь поздно — в конце Х|[Х— начале
ХХ в.
{именно в это время происходили значительные переселения эстонских крестьян на территорию ВРоссии).!°
Цель настоящей работы — по данным о жилище определить, к какой группе — западнорусской или севернорусской — относятся русские
Петербургской
губ.
Для
этого
необходимо:
1)
наметить
основные
аспекты рассмотрения жилища; 2) определить на основании этого
рассмотрения его типы и особенности и проследить их территориальное
распространение в Петербургской губ.,3) определить существовавшие
на территории губернии комплексы жилища и соотнести последние
с комплексами русского жилища, рассмотренными в историко-этногра143
фическом
атласе
«Русские», '!
т,
е.
выяснить,
к
какому
комплексу
русского жилища относятся жилища русских Петербургской губ. —
к западнорусскому или севернорусскому.
Аспекты рассмотрения жилища следующие (они определены на
основе историко-этнографического атласа «Русские» и скорректированы применительно к данной территории): 1) высотный показатель
дома (высота подклета); 2) планировочное решение дома (соотношение
срубов в доме, т. е. типы дома по планировке); 3) внутренняя
планировка дома (положение печи и ее устья в избе); 4) высотный
показатель двора (т. е. этажность двора); 5) связь дома и двора;
6) степень открытости двора; 7) состав помещений двора и иногда —
его частей (зависит от степени открытости двора); 8) ориентировка
дома и двора по отношению к улице (необходимо рассматривать только
вместе, ибо дом и двор конструктивно неразрывны); 9) части усадьбы
и постройки
на ней и вне ее (зависит от типа двора);
10)
материал
и строительная конструкция дома, двора и ограды усадьбы: фундамент,
стены, пол, двери, окна, потолок, крыша, ее конструкция и форма,
покрытие крыши, ограда усадьбы, постройки на усадьбе и вне ее;
11) отопительная система дома.
Высотный показатель дома. Бытовали дома на среднем и низком
подклете. В первом случае дома рубились на четвертом-пятом венце
(высота подклета около метра), во втором случае — на втором-третьем
венце (высота подклета меньше полуметра). Дома с низким и средним
подклетами были распространены почти по всей губернии, за исключением Новоладожского уезда, где бытовали дома только на среднем
подклете.
Планировочное решение дома. Здесь бытовали следующие четыре
типа жилого дома по планировке (рис. 2, 6, 7, 8): 1) двухчастное
жилище — изба—сени; 2) трехчастная связь — изба—сени—клеть,
изба—сени—2-я
изба
(или
дом
на две
избы),
изба—сени—горница;
3) дом-пятистенок с продольной пятой стеной — изба, 2-я изба—сени
(т. е. изба-двойня); собственно пятистенок с продольной пятой стеной
— изба,
пени в Лужском уездах. Разновидность изба—сени—горница встречалась реже; изба—сени— клеть практически уже не встречалась (последняя была архаичной). Дом-пятистенок с продольной пятой стеной
(3-й тип)
чаще
бытовал
в разновидности
изба,
горница—сени,
чем
изба, 2-я изба-—сени (изба-двойня). Этот тип бытовал в Гдовском
и Новоладожском уездах. Дом-пятистенок с поперечной пятой стеной
(4-й
тип) — комната—кухня—сени
— бытовал
повсеместно
и,
за
исключением
Ямбургского,
был преобладающим.
ной
связью
Гдовского
и
Новоладожского
уездов,
В последних уездах он вытеснял дома с трехчаст-
и пятистенки
с продольной
пятой
стеной.
Внутренняя планировка дома (рис. 3). Бытовала в основном западнорусская внутренняя планировка дома, т. е. печь располагалась
в ближнем
от
входа
углу
и была
повернута
устьем
к боковым
окнам.
Только в Новоладожском уезде совместно с западнорусской бытовала
и севернорусская внутренняя планировка дома: печь располагалась
в ближнем от входа углу и была повернута устьем к передним окнам.
ие
и
с
=
1
2
Рис.
1
—
севернорусская
Необходимо
оли
в|
3
3. Типы
планировка;
планировка
определить
ом
-
отметить,
только
в
внутренней
2 —Щ
пятой
внутренней
есть
дома.
планировка; 3,
с поперечной
что типы
где
планировки
западнорусская
пятистенка
домах,
4
собственно
4
—
внутренняя
стеной.
планировки
изба,
т.е.
дома
в
можно
двухчастном
жилище (1-м типе) изба—сени; трехчастной связи (2-м типе)
сени—клеть, изба— сени—2-я изба, изба—сени—горница; в
пятистенках с продольной пятой стеной (3-м типе) — изба, 2-я
сени; изба—горница—
сени. В пятистенке с поперечной пятой
(4-м типе — комната—кухня—
сени) старый тип внутренней
ровки определить невозможно, ибо печь стоит в кухне у пятой
и смотрит устьем либо в боковую стену, либо в дверь или стоит
дине
либо
пятой стены
в дверь.
Высотный
зом
и смотрит
показатель
одноэтажные
дворы.
устьем
двора.
либо
Были
Только
в ближайшую
распространены
в Новоладожском
изба—
домахизба—
стеной
планистены
посере-
боковую
стену,
главным
уезде
не
обра-
было
одноэтажных дворов и бытовали полудвухэтажные дворы: второй этаж
представлял собой получердачное помещение и являлся сеновалом
(рис. 10).
Связь
дома
и двора
(рис.
4, 9).
В Ямбургском
уезде
бытовала
двухрядная связь дома и двора (двор стоял сбоку дома под отдельной
крышей). Здесь, правда реже, бытовала и П-образная связь дома и
двора
(двор
между
уезде,
домом и двором был небольшой открытый дворик). В Лужском
правда довольно редко, встречалась Т-образная связь дома и
Г-образной
формы
был
пристроен
сбоку
дома,
так
что
145
р
г
1
2
х
ЖА
|
я
Я
Са
5
6
Рис. 4. Типы связи дома и двора.
а — дом; б -— двор; од — открытый двор.
1 — однорядная связь; 2 — двухрядная связь;
3 — П-образная
связь; 4 — Т-образная
связь.
двора (двор пристроен к длинной стороне дома, поперек его). В остальных уездах была распространена однорядная связь дома и двора (двор
пристраивался сзади дома). В Ямбургском и Лужском уездах последняя связь дома и двора бытовала наряду с двухрядной, П-образной
и Т-образной связью дома и двора.
Степень открытости двора. Дворы в основном были крытые. Только
в Ямбургском уезде встречались полуоткрытые дворы — это []-образная
связь
дома
и двора
(рис.
4).
Состав помещений двора (и езо частей). Во всех уездах губернии
состав помещений двора был следующим: собственно крытый двор,
хлев и небольшой сеновал на чердаке двора для повседневного кормления скота. В Ямбургском уезде, кроме того, были следующие помещения и части двора: крытая часть двора, хлев, небольшой сеновал над
хлевом. Это связано с П-образной связью дома и двора, или полуоткрытым двором. В Новоладожском уезде, где бытовали полудвухэтажные
дворы,
состав
помещений
двора
был
иным:
на
первом
этаже
двора
располагался собственно крытый двор и хлев, на втором получердачном этаже располагался вместительный сеновал с основными запасами
сена. В остальных уездах, где были распространены одноэтажные
дворы, как крытые, так и полуоткрытые, бытовали отдельно стоящие
сенные сараи с основными запасами сена, расположенные либо на
усадьбе
дома,
либо
вне
ее.
Ориентировка дома и двора по отношению к улице. При однорядной
связи дома и двора дом был повернут к улице короткой стороной,
изредка длинной стороной. При двухрядной связи и П-образной связи
дома и двора (Ямбургский уезд) дом повернут к улице только короткой
стороной. При Т-образной связи дома и двора (Лужский уезд) дом
повернут к улице только длинной стороной.
Части усадьбы, постройки на ней и вне ее (рис. 5). Почти повсеместно усадьба состояла из следующих частей: открытой части усадьбы, расположенной сбоку от дома и крытого двора, и огорода позади
дома и двора. Только в полуоткрытых дворах П-образной связи дома
и двора, встречающейся в Ямбургском уезде, не было открытой части
усадьбы, так как эти функции выполняла открытая часть двора в полуоткрытом
дворе.
Постройки
на усадьбе — амбар,
баня,
сенной
сарай;
постройки вне усадьбы — рига с гумном, колодец. Иногда баня стояла
вне усадьбы, если дерзвня была расположена вблизи реки или озера,
тогда все бани стояли около воды. В ряде случаев сенной сарай ставили
вне усадьбы на покосе. В редких случаях рига с гумном и колодец были
146
Крытьих дбор
Открытое пространство
7
т
/
Открытый 060р
0горой
Я
Огород
:
>
вГ/
дом [260р]
[Г
бом
1
2
Рис.
1 —
усадьба
с
5. Типы
открытым
усадьбы.
пространством,
выполняющим
функции открытого двора (двор на усадьбе крытый);
2
усадьба
с открытым
внутренним
двором
(двор
на усадьбе — полуоткрытый).
на усадьбе. Рига с гумном, как правило, принадлежала нескольким
хозяйствам, а колодец — целому концу деревни, в связи с этим последние редко располагались на усадьбах. На усадьбе или вне ее находился погреб: это зависело от удобной для его использования сухой
почвы. Погреба вообще были распространены довольно редко, так как
почти под каждым домом имелся небольшой подвал — картофельная
яма. Такой состав построек на усадьбе и вне ее был распространен во
всей губернии, исключая Новоладожский уезд. В этом уезде не
строили отдельно стоящих сенных сараев, так как дворы здесь, в
отличие
от всей остальной
части Петербургской
губ., были
полудвух-
этажные и основные запасы сена хранились на сеновале, находящемся на втором этаже двора и представляющем собой получердачное помещение.
Материал и строительная конструкция дома, двора и ограды усадьбы: фундамент, стены, пол, двери, окна, потолок, крыша, ее конструкция
и форма, покрытие крыши, озрада усадьбы, постройки на усадьбе
и вне ее. Дома строились из бревен, очень редко из кирпича; фундамента под домами не было: клали камни под углы дома, иногда по периметру. Только в Ямбургском, Гдовском и Лужском уездах встречались
фундаменты под домами из двух рядов больших круглых камней,
скрепленных мелкими камнями и гашеной известью (рис. 11). Бревна
стен рубились в угол с выпуском, реже в лапу без выпусков, прокладывались мхом или паклей. Снаружи стены домов не обшивались и внутри
обоями не оклеивались. Полы делались на балках, врубленных в стены
и иногда подкрепленных еще столбами, настилались чаще одинарные,
реже двойные, не красились. Двери были широкие, с высокими порогами. Окна были в основном двойные, без форточек. Потолки делались
на балках (матицах), которые располагались как вдоль, так и поперек
дома, не красились, утеплялись глиной, песком, мхом, мякиной. Крыши
самцовой
конструкции
встречались
только
в
Новоладожском
уезде,
повсеместно были распространены крыши стропильной конструкции.
Крыши почти везде двускатные, только в Гдовском уезде были распространены крыши со скатами на их торцовых концах. Крыли крыши
в Ямбургском и Гдовском уездах соломой в снопиках, позже дранкой,
в остальных уездах — соломой в рассыпку под жердь, позже дранкой,
в Новоладожском уезде чаще дранкой, реже соломой в рассыпку под
жердь.
147
Рис. 6. Дом двухчастный (изба—сени) с низким подклетом. Связь
дома и двора однорядная. Коней Х|!Х—начало ХХ в. Д. Корпово
Пустомержского
сельсовета
Кингисеппского
р-на
(Ямбургский
у.).
Фото автора. 1982. Неготека МАЭ, И-2080-47,
Рис. 7. Дом с трехчастной связью (изба—сени—2-я изба). Конец ЖМХЫ—
начало ХХ в. Д. Корпово Пустомержского сельсовета Кингисеппского р-на
(Ямбургский у.). Фото автора. 1982. Неготека МАЭ, И-2080-45.
Рис. 8. Дом-пятистенок с продольной пятой стеной (иэба, горница—сени). Конец
Х1Х
— начало ХХ в. Д. Овсиши Поречского сельсовета Сланцевского р-на (Гдовский у.). Фото автора. 1982. Неготека МАЭ, И-2080-628.
Рис.
9.
Дом
с трехчастной
связью
(изба—сенн—2-я
изба).
Т-образная
связь
дома н двора (на фотографин не видна). Конец Х|1Х — начало ХХ в.
Д. Ям-Тесово
Ям-Тесовского сельсовета Лужского р-на (Лужский у,). Фото автора. 1982.
Неголска
МАЭ.
И-2080.984.
Рис. 10. Дом на среднем подклете с полудвухэтажным двором (однорядная связь
дома и двора). Конец Х!Х— начало ХХ в. Д. Лавиния Киселевского сельсовета
Волховского р-на (Новоладожский у.). Фото автора. 1981. Неготека МАЭ, И-2069.50.
Рис.
11. Каменный
Поречского
фундамент
сельсовета
под домом.
Сланцевского
Неготека
Конец
района
Х!Х—начало
(Гдовский
Э. И-2080-617.
у.).
ХХ
Фото
в. Д. Овсищи
автора.
1982.
Рис. 12. Каменный двор. Конец ХХ —начало ХХ в. Д. Рель Рельского сельсовета
Лужского
р-на
(Лужский
Стены дворов
двор — из досок,
странено
у.). Фото
автора.
1982.
Неготека
МАЭ,
И-2080-801.
чаще всего делались из бревен, иногда сам крытый
хлев же обязательно из бревен. Это было распро-
повсеместно;
только
в Ямбургском,
Гдовском
и Лужском
районах встречались дворы, построенные из двух рядов больших
камней, скрепленных мелкими камнями и гашеной известью (рис. 12).
Хлев внутри такого двора делался из бревен (иначе бы замерз скот
зимой). В остальных частях постройки дворы не отличались от домов,
только во дворе не было пола и потолка, в хлеву был грубый пол и окна
волоковые.
Ограды
усадьбы
были
везде
одинаковые:
либо
косая
изго-
родь из жердей, либо ограда из толстых горизонтальных жердей,
укрепленных на вертикальных столбах. Основные части таких построек,
как баня, амбар, рига с гумном, сенной сарай, были такие же, как в доме
и дворе. Иногда сарай для сена делался из досок. Территориальных
различий в этом не обнаруживается.
Отопительная система дома. Основной печью была русская печь,
стоявшая в избах и в кухнях пятистенков с поперечной пятой стеной;
горницы и комнаты в таких пятистенках отапливались либо лежанками,
либо круглыми печками, обитыми железным листом. Сами избы,
помимо русской печи, иногда подтапливались маленькими квадратными
печурками. Территориальных различий в отопительной системе дома
не обнаруживается. Бани отапливались черными печками-каменками,
На основании определяющих признаков (низкий и средний подклет
под домом, западнорусская внутренняя планировка, одноэтажный двор,
однорядная, двухрядная или [-образная связь дома и двора, стропильная
конструкция
крыши
и ее
покрытие
соломой
в снопиках
или
соломой
151
в рассыпку под жердь) 1-й комплекс жилища, распространенный у русских почти во всей Петербургской губ., можно отнести к западнорусскому. 2-й комплекс жилища, бытовавший у русских Новоладожского уезда Петербургской
губ., на основании его определяющих
признаков (средний подклет под домом, сочетание западнорусской
и севернорусской внутренней планировки, полудвухэтажный двор —
внизу двор и хлев, наверху получердачный сеновал, сочетание стропильной и самцовой конструкций крыши, покрытие ее в основном
дранкой, реже — соломой в рассыпку под жердь) можно характеризовать как промежуточный между западнорусским и севернорусским
комплексами.'? Локальными особенностями жилища русских Петербургской
губ.
можно
считать
дворы в западных уездах.
На этом основании можно
бытовавшие
сделать
каменные
вывод,
что
ской губ. по данным жилища конца Х[Х
— начала
новном
к западнорусской
фундаменты
русские
и
Петербург-
ХХ в. относятся в ос-
группе.
' Литература по финноязычным народам этого региона довольно обширна, и ее
характеристика требует специальной работы. Приводим лишь основные издания, содержащие библиографию по этому вопросу: Финноугорский сборник. Л., 1928. (Тр. КИПС;
№ 15); Западнофинский сборник. Л., 1930. (Тр. КИПС; № 16); Дубровина 3. М. Из
истории финского населения Ленинградской области // Вестник ЛГУ. Сер. ист., яз., лит.
1962. № 20, вып. 4. С. 111—120; Народы европейской части СССР. М., 1964. Т. 2.
С. 845—846; Пименов В. В. Вепсы : Очерк этнической истории и генезиса культуры.
М.; Л., 1965; Никольская (Тароева) Р. Ф. К истории изучения этнографии карел
и вепсов // Этнография Карелии. Петрозаводск, 1976. С. 5—44. Об эстонцах Ленинградской обл. немного говорится в исторической монографии: Маамязи В. Эстонские
поселенцы
в СССР
(1917—1940
гг.).
Таллин,
1976.
С.
22—23.
По
карелам
Ленин-
градской обл. есть одна диалектологическая работа: Рязоев В. Д. Образцы Карельской
речи : Тихвинский говор собственно карельского диалекта. Л., 1980.
? Этнографические работы по жилищу этого региона посвящены жилищу финноязычных народов: Езоров В. В. Эвремейсы Лесколовского сельсовета // ЛОИКФУН.
Исследования и материалы по финно-угроведению. Л., 1928. Т. 1. С. 40—43; ЕзороваКотлубай М. Л. Развернутый план эвремейской избы // Тр. краеведческой комиссии
ЛОИКФУН. Л., 1928. Вып. 2. С. 11—16; Габе Р. М. Материалы по народному зодчеству
западных финнов Ленинградского округа // Западнофинский сборник... С. 107—162;
Андреева „Л. В. Крестьянское жилище Ленинградской области (предварительные
выводы)
// Проблемы истории и культуры Северо-Запада РСФСР.
Л., 1977. С. 169—176
{в последней работе характеризуются в целом жилища Ленинградской обл. с точки
зрения архитектуры и не рассматривается вопрос об этнической принадлежности этих
жилищ); Етоева 3. И. Поселения и жилища вепсов конца Х|Х— начала ХХ вв. //
Этнография народов Восточной Европы. Л., 1977. С. 125—139; Строзальшикова (Етоева) 3. М. Традиционное жилище Межозерья. Л., 1986.
3 Собраны данные по традиционному и современному жилищу русских всех 17 районов
Ленинградской
обл.,
всех
финноязычных
народов
этой
территории,
их
диалектных
и крупных локальных групп. Обследовано свыше 60 деревень. Жарактер собранных
материалов следующий: сведения информаторов, подсчеты распространсния типов
жилищ в деревнях, планы жилищ с размерами и схематичные планы жилищ, многочисленные фотоматериалы по жилищу. См.: Ушаков Н. В. Материалы 4 экспедиций
и 6 командировок в Ленинградскую область в 1980—1985 гг. (Архив ИЭ АН СССР,
ЛЧ, к. 1, оп. 2, № 1197—1204, 1233—1237, 1410, 1412—1413, 1455—1456, 1459—
1460 — всего
1255 листов полевых
иеготека МАЭ (при ИЭ АН СССР,
записей,
ЛЧ, кол.
включая
иллюстративный
И-1996, И-2069, И-2080
—
4000 кадров).
* Атлас
152
Ленинградской
области.
М...
1967.
С.
74,
75, 82.
материал);
всего около
5 Юго-западная половина Гдовского уезда С.-Петербургской губ. входит сейчас
вместе с г. Гдовом в Гдовский р-н Псковской обл.
6 В настоящей работе не учитываются дисперсно расселенные другие этнические
группы и не рассматриваются поселения немецких колонистов под Петербургом.
7 О
расселении финноязычных
народов С.-Петербургской
Е{поргар сне Кагёе дез $+.-Ре{егзБиге!зсеНеп @оцуегпетеп{5.
губ. см.: Корреп Р.
$. РЬ., 1849; Золота-
рев Д. А. Этнический состав северо-западной области и Карельской АССР. Л., 1927.
(Тр. КИПС; № 12), этнографическая карта южной части северо-западной области;
Лаанест А. Ижорские диалекты : Лингвогеографическое исследование. Таллин, 1966.
Т. 1. С. 5—6; Основы финно-угорского языкознания (прибалтийско-финские, саамский
и мордовские языки). М., 1975. С. 5; Федоров И. Т. Расселение ижоры в Х1Х—ХХ вв. //
СЭ. 1983. № 5. С. 97—104.
8 (Седов В. В. Восточные славяне в \У1—ХИ вв. М., 1982. С. 46—66, 158—185;
Лебедев Г. С. О времени появления славян на Северо-Западе // Северная Русь и ее
соседи в эпоху средневековья. Л., 1982. С. 29—39.
3» Аристэ П. А. Формирование прибалтийско-финских языков и древнейший
период их развития // Вопросы этнической истории эстонского народа. Таллин,
1956. С. 5—27; Народы европейской части СССР. Т. 2. С. 310—328.
Маамязи В. Эстонские поселенцы в СССР... С. 22—23.
| Историко-этнографический атлас «Русские». М., 1967. Т. 1; 1972. Т. 2.
12 Историко-этнографический атлас... С. 152—154.
11 Петербург
и губерния
Л. М. КОНЕЧНЫЙ
Н. П. АНЦИФЕРОВ — ИССЛЕДОВАТЕЛЬ
ПЕТЕРБУРГА
В 1989 г. исполняется сто лет со дня рождения Николая Павловича
Анциферова — одного изосновоположников
петербургского
градоведения.
Н. П. Анциферов родился 13 июля 1889 г. в городе Умани,
на Украине. Свое детство он провел в Крыму, в Никитском саду,
которым заведовал его отец — известный педагог-естественник. После
смерти отца (1897) он живет в Киеве, учится в знаменитой 1-й гимназии.
В 1908 г. Анциферов переезжает с матерью в Петербург, гдев 1909 г.
оканчивает Введенскую гимназию ' и поступает на историко-филологический факультет университета. В Петербурге, вспоминает Анциферов, «я задумался о тех формах культурной работы, которые свяжут
меня с рабочими». И студент-первокурсник читает курс по русской
истории в рабочем университете при Обуховском заводе. По инициативе А. А. Гизетти и Н. П. Анциферова в 1910 г. при Эрмитаже создается кружок, одной из главных целей которого была подготовка руководителей экскурсий для рабочих. «В наш кружок вошли несколько
учеников И. М. Гревса: А. П. Смирнов, М. А. Георгиевский, Г. Э. Петри,
А. В. Шмидт, А. Э. Серебряков, А. В. Тищенко. Я привлек Т. Н. Оберучеву, В. П. Красовскую, В. В. Табунщикову и земляка Л. Е.. Чикаленко. Из девушек у нас работала еще Е. О. Флеккель и несколько
бестужевок: Т. С. Стахевич, В. М. Михайлова, М. М. Левис, Л. Ф. Завалишина. Позднее примкнул к нам Ф. А. Фьелструпп и еще позднее — антрополог
Г. А. Бонч-Осмоловский...
Из нашей среды
в Петербурге
вышли
те руководители,
которые образовали
ядро экскур-
сионистов в Петрограде». *Эрмитажный кружок стал родоначальником
экскурсионного дела в Петербурге.
После успешного окончания университета в 1915 г. Анциферов
остается при кафедре всеобщей истории, где находится до 1919 г.*
О круге научных интересов Анциферова-студента дает представление
характеристика,
составленная
его
руководителем
профессором
И. М. Гревсом:
154
«В историко-филолозический факультет
императорского Петроградского университета.
Николай
Павлович
Анциферов
давно
известен
мне
как
талант-
ливый, одушевленный и упорно работающий над наукою юноша.
Он участвовал целый ряд лет в руководимых мною семинариях
по средневековой истории, больше всего интересуясь вопросами духовной
и,
в
частности,
религиозной
культуры.
Он
работал
с
последова-
тельным усердием и всегда с успехом над изучением поздней Римской
империи и ее образованности, специально изучив сочинения Бл(аженного) Августина, сосредоточиваясь на нескольких основных вопросах
религиозной и церковной истории эпохи и обнаруживая серьезные
способности
и
развивающееся
уменье
в
разработке
всех
трудных
частных проблем. Следя за другими семинариями, предлагавшимися
мною из отдела позднего средневековья, Анциферов не менее успешно
занимался и здесь раннею историею францисканцев, общественным
строем
Флоренции
и вообще
итальянским
городом
в ХЦ
и ХИ]
вв.
Представленное им зачетное сочинение об аскетизме Франциска Ассизского является удачным опытом историко-психологического анализа. Анциферов во многих отношениях уже сложился для того,
чтобы приступить к самостоятельной научной работе. Для укрепления
его в знаниях и методологических навыках необходимо дать ему
возможность
воспользоваться
и
дальше
теми
средствами,
какие
дают
университетские учреждения.
Я горячо ходатайствую перед факультетом об оставлении Анциферова
на
два
года
для
дальнейшего
усовершенствования
и приготовления к профессорскому званию.
Петроград, 7 ноября 1915 г. Профессор
Ив.
в
науке
Гревс». °
Однако Анциферов отказался от научной карьеры, видя свое предназначение
в просветительной
деятельности.
Под
руководством
И. М. Гревса в послеоктябрьские годы он занимается пропагандой
культурного наследия города среди широких масс и постановкой
гуманитарного
образования
учащейся
молодежи.
В
1918
г. создается
Экскурсионная секция при Музейном отделе, а в 1921 г. начинают
свою деятельность Петроградский научно-исследовательский экскурсионный
институт”
(закрыт
в 1924
г.)
и общество
«Старый
Петер-
бург» ° (ликвидировано в 1938 г.), занимавшееся изучением, популяризацией и охраной города. Анциферов активно сотрудничает во всех
этих учреждениях. Он руководит семинариями по изучению Петербурга, Павловска и Детского Села, выступает с докладами
и лекциями,
разрабатывает и водит экскурсии по городу и пригородам, сотрудничает
в журналах
«Педагогическая
мысль»
(1918—1924)
и «Экскурсионное
дело» (1921—1923). В 1927 г. Анциферов избирается членом Центрального бюро краеведения. Необходимо упомянуть и о преподавательской деятельности Анциферова: в школе при бывшем Тенишевском училище
в колонии для
истории
(1918—1925), где он вел и гуманитарный кружок,
беспризорных в Славянке (1919—1920), в Институте
искусств
т
(с 1925 г.).
155
тей
Петербург является главным героем большинства монографий и стаАнциферова. Из семинариев И. М. Гревса и их совместной
поездки
в Италию
(летом
1911
г.) Анциферов
вынес
не только
идею
«полного исторического изучения города как высшей формы концентрации культурной жизни и живого собирательного организма», ° но
и приверженность к экскурсионному методу «наглядного показа истории» (термин И. М. Гревса). К изложению материала в экскурсионной
форме
Анциферов
часто прибегает
в своих исследованиях
Петербурга.
Будучи противником механистического изучения города как набора
достопримечательностей, Анциферов рассматривал его как «целостный
культурно-исторический организм», отмечая при этом, что «при разработке плана экскурсий требуется не только основательное знание истории и топографии города, но и хороший опыт переживания его целостного образа». '® Иначе говоря, город или определенный памятник
должны быть не только источником познания, но и эстетического
впечатления и нравственного переживания. Разработки Анциферова
по организации и методике проведения экскурсий, к которым не столь
уж часто обращаются музейные работники, не потеряли актуальности
и в наше время.
В 1921 г. в издательстве. «Картонный домик» вышел сборник
«Об Александре Блоке», где наряду со статьями видных литературоведов (Б. Эйхенбаума, Ю. Тынянова, В. Жирмунского) было помещено
исследование Анциферова «Непостижимый город: (Петербург в поэ-
зии А. Блока)». «Александр Блок, подобно Пушкину, был поэтом
Петербурга, — писал Анциферов. — Оба они в значительной мере
созданы городом Петра и вместе с тем оба создали, каждый по-своему,
образ Северной столицы. Без знакомства с ними мы многого не поймем
в Петербурге, но без познания места его в их творчестве, без раскрытия
образа нашего города в их поэзии многое останется неясным в их художественном наследии. Образ города имеет свою судьбу. Каждая эпоха
порождает свое особое восприятие; смена эпох создает постоянно меняющийся
— текучий
образ
города
и вместе
единый
в чем-то
основном,
составляющем его сущность, как органического целого». '' Здесь Анциферов впервые сформулировал два аспекта темы «писатель и город»:
выявление образа города в творчестве писателя или поэта и анализ
отображения урбанистической среды в художественном тексте (от
города к литературному памятнику). Эта статья положила начало изучению отраженного в художественном творчестве облика Петербурга.
Работа Анциферова о Блоке стала фрагментом его монографии
«Душа Петербурга», изданной в 1922 г. издательством «Брокгауз—
Ефрон». Эта книга имеет авторскую датировку: сентябрь 1919 г.
В
Славянке
(под
Павловском),
занятой
Юденичем
осенью
1919
г.,
вспоминает Анциферов, «я смотрел в сторону любимого города, стараясь понять, что означало зарево, что оно сулило Петрограду! Ведь
решалась его судьба. Я стал писать об этом городе, о его трагической
судьбе. И назвал его городом „трагического империализма“, как
А. Ахматова ‚,Город славы и беды“.'* Это было время, когда я работал
над книгой,
которую
позднее
решился
назвать
‚,Душа
Петербурга“».'3
Личные потрясения Анциферова (смерть детей летом 1919 г.), тяжелые
156
испытания, выпавшие на долю любимого города, поиски пути духовного
возрождения и нравственного спасения
— все это породило особую
эмоциональную напряженность книги. «Душа Петербурга» — вершина
творческого наследия Анциферова — конденсирует в себе темы почти
всех «петербургских» работ исследователя. Анциферов впервые предпринял глобальную попытку осмыслить город.как синтез материальнодуховных ценностей, постичь «душу» Петербурга, под которой он понимал «исторически проявляющееся единство всех сторон его жизни
(сил природы, быта населения, его роста и характера его архитектурного пейзажа, его участие в общей жизни страны, духовное бытие его
граждан)»."*
Вслед за «Душой Петербурга» появляются еще две монографии:
«Петербург Достоевского» (1923) и «Быль и миф Петербурга»
(1924).'? Все эти книги Анциферов рассматривал как единый и целостный текст. «Петербургская» тема была для него не только предметом
научного исследования, но и содержанием жизни.
В 1944 г. Анциферов
успешно защитил в Институте мировой
литературы диссертацию «Проблемы урбанизма в русской художественной литературе: (Опыт построения образа города— Петербурга
Достоевского — на основе анализа литературных традиций)», в которой писал: «Еще в 1919 году я приступил к работе над образами Петербурга,
преломленными
суровые
годы,
когда
в
творчестве
наших
город — „Петра
классиков...
Это
творенье“ — переживал
были
время
своего Чез{гисНо перед новым расцветом. В своей книге ‚,Душа Петербурга“ я пытался дать в первой ее части, „,@еп!1$ [0с!*, свое понимание
трагической сущности этого города с всечеловеческой душой. Во второй
части — ‚Образы Петербурга“ — я сделал опыт раскрытия „судьбы“
города по его отражениям в творчестве художников слова, понимая
под судьбой историческое воплощение конкретной индивидуальности,
т.е. диалектический путь его раскрытия во времени. Мой обзор начинался с анализа высказываний Ломоносова и заканчивался образами,
созданными ранним Маяковским. Через год мною был выпущен
„Петербург Достоевского“, в котором я развил одну из глав моего
первого
труда,
предпослав
ему
методологическое
введение
и
развернув
тему во второй части труда, уже в экскурсионном плане. В 1924 году
была выпущена тем же издательством моя книжка ‚,Быль и миф Петербурга“, в которой я сопоставлял отображение города в ‚„Медном всаднике“ Пушкина
с реальной обстановкой
происхождения
Северной
сто-
лицы. Основная идея труда: миф, созданный нашим поэтом, не искажение исторической действительности, а ее истолкование и сублимация, —
переключение
в символические образы
сов.
труда,
Оба
эти
вытекающих
из идей
в сущности,
‚Души
глубоких
представляют
исторических
развитие
процес-
проблем,
Петербурга“».!6
Сохранился корпус писем Н. П. Анциферова к его ученику и другу
Г. А. Штерну,!” из которых видно, что, находясь во время войны
в Москве, Николай Павлович жил в постоянной тревоге за судьбу
Ленинграда: «очень исстрадался за ленинградцев» (7.01.42); «готовим
выставку ‚Литературные места, захваченные фашистами“. Среди них
наше бесконечно любимое Детское Село» (02.43)
ит. п. «Сейчас я весь
157
поглощен радостными событиями под Ленинградом, — писал Анциферов Штерну
1 февраля 1944 г. — Но судьба наших памятников
Петергофа, города Пушкина, Павловска и других потрясает».
Анциферов начинает работу над книгой «Пригороды Ленинграда:
Города Пушкин, Павловск, Петродворец» (издана в 1946 г.), которая, как сообщает он Штерну, будет «дополнение к ‚,Душе Петербурга“».!8
Значительный интерес представляют и неопубликованные работы
Анциферова: «Проблемы изучения ‚,Медного всадника“» (с авторской
пометой:
«СПБ
1923—Москва
1950»),
«Некрасовские
места
в Петер-
ряд работ Анциферова
по градо-
бурге» '9 и др.
К
1920-м
ведению
в 1925
и
годам относится
краеведению
г. он выпускает
целый
(см.
прилагаемую
монографию
«Пути
библиографию).
изучения
города
Так,
как соци-
ального организма: Опыт комплексного подхода», представляющую
собой развернутую программу синтетического изучения города. Совместно с женой Анциферов подготовил трилогию под общим названием «Книга о городе» (Л., 1926—1927). В этом исследовании жизнь
разных городов (от их возникновения до наших дней) проиллюстриро-
вана на примерах из русской и мировой литератур. «Отрывки, включенные в эту книжку, — сообщают авторы в предисловии, — характеризуют типические стороны жизни города вне рамок стран и народов».?°
Т. Н. и Н. П. Анвциферовы через призму художественных текстов
пытаются выявить типологические особенности городского жилища,
транспорта, быта и других сфер жизни городского организма. Анциферов впервые предложил метод монтажа художественных текстов для
типологической характеристики города.
Идеологическое наступление на интеллигенцию в середине 1920-х
годов привело к разгрому исторического краеведения
на рубеже
годов.
Волна репрессий захватила и Николая Павловича. В 1925
был арестован, но вскоре освобожден; дважды Анциферов
дился в лагерях:
ский канал) ив
в 1929—1933 гг. (Соловки,
1937—1939 гг. (Уссури).??
Кемь,
1930-х
г. он
нахо-
Беломоро-Балтий-
С 1934 г. и до конца жизни (скончался Анциферов в 1958 г.)
Николай Павлович постоянно живет в Москве, работает в Государственном Литературном музее (с 1936 по 1956 г.).
Потеряв семью, Анциферов все свои чувства перенес на любимый
город. Он часто приезжает в Ленинград, навещает могилы родных и
друзей, в белые ночи водит москвичей по городу, бродит по паркам
Пушкина, сидит перед Медным всадником.
«Петербург — это русские Афины, — записывает он свои ощущения от первой встречи с городом, еще до того как поселился в нем. —
Стольный
Петербурга
рова.
158
город
русской
навсегда
духовной
культуры».
связана с именем
Николая
И
для
нас
Павловича
«душа»
Анцифе-
Библиография
работ Н. П. Авциферова по Петербургу,
градоведению и краеведению
1921
1. Непостижимый город: (Петербург в поэзии А. Блока) // Об Александре Блоке : Сб. статей. Пб., 1921. С. 285—325.
2. О литературных экскурсиях // Педагогическое дело. 1921. № 1/2.
С. 7—12.
3. О литературных экскурсиях // Школьные экскурсии, их значение
и организация: Сб. научно-педагогических статей / Под общ. ред. Б. Е.. Райкова.
2-е изд.
Пб.,
1921.
С.
374—381.
4. Петербург Достоевского: (Опыт литературной экскурсии)
сионное дело. 1921. № 2/3. С. 49—68.
// Экскур-
1922
5. Душа
Петербурга.
Пб.,
1922. 226 с. с ил.
1923
6. О методах и типах историко-культурных экскурсий. ПГг., 1923. 39 с.;
То же // Современная школа. Пг., 1923. С. 129—155.
7. Петербург Достоевского / Рис. М. В. Добужинского. Пб., 1923. 106 с.
8. Литературные экскурсии: (Медный Всадник) // Вопросы экскурсионного дела по данным Петроградской экскурсионной конференции 10—12 марта
1923 г. / Под общ. ред. проф. Б. Е. Райкова. Пг. 1923. С. 27—32.
9.
Литературные
экскурсии
// Анзерт
Д.
Н., Райков
Б. Е. Экскурсион-
ный метод в просветительной работе: Цо материалам Петроградской
сионной конференции 10—12 марта 1923 г. М.; Пг., 1923. С.
экскур38—44.
1924
10. Быль и миф Петербурга. Гг., 1924. 84 с.
11. Город как объект экскурсий для внешкольников
экскурсии.
М.,
1924.
С.
//
Внешкольные
50—73.
1925
12. Пути изучения города как социального организма : Опыт комплексного
подхода.
13.
Л.,
1925.
148
Наша улица:
временность.
Л.,
с. с ил.
(Опыт подхода к изучению города} // Экскурсии в
1925.
со-
С. 5—51.
14. Экскурсии по экономическому и социальному быту городов: (Обследование рынка) // Экскурсии в культуру : Методический сборник / Под ред.
проф. И. М. Гревса. М., 1925. С. 35—55.
1926
15. Город как выразитель сменяющихся культур:
тики.
Л.,
1926.
224
Картины
и характерис-
с. с ил.
(На обл.: Книга о городе [1]. Перед загл. авт.: Н. и Т. Анциферовы).
16. Пути изучения города как социального оргавизма: Опыт комплексного
подхода.
2-е изд.
Л.,
1926.
150 с. с ил.,
план.
17. Современные города. Л., 1926. 228 с. с ил.
(На обл.: Книга о городе [2}. Перед загл. авт.: Н. и Т. Анициферовы).
18. Теория и практика литературных экскурсий. Л., [1926]. 109 с.
19. Теория и практика экскурсий по обществоведению. Л., 1926. 214 с.
Приложение: Район морского порта (эпоха торгового капитализма) : Экскурсия по Васильевскому острову (Стрелка и Тучкова набережная). С. 156—211.
159
20. Главная улица города // На путях краеведения. М., 1926. С. 99—106.
21. Город как объект экскурсионного изучения // Краеведение.
1926.
№ 2. С. 167—181.
22. Культурные гнезда // Мзвестия Центрального бюро краеведения.
1926. № 7. С. 223—226.
23. Улица рынков (Садовая, ныне 3-го Июля в Ленинграде): Краеведческий материал для экскурсий по социальному и экономическому быту //
По очагам культуры: Новые темы для экскурсий по городу. Методический
сборник / Под ред. проф. И. М. Гревса. Л., 1926. С. 57—108.
1927
24.
Детское Село. М.; Л., 1927. 96 с. с ил., планом. (Совместно с О. Рын-
диной).
25. Жизнь города. Л., 1927. 299 с.
(На обл.: Книга о городе [3]. Перед загл. авт.: Н. и Т. Анциферовы).
26. Окрестности Ленинграда: Путеводитель / Под ред. Б. Брюллова и
М. Сергеева. М.; Л., 1927. 384 с. с ил., карта и план.
27. Беллетристы-краеведы: (Вопрос о связи краеведения с художественной литературой) // Краеведение. 1927. № 1. С. 31—46.
28. Краеведение как историко-культурное явление // Известия Центрального бюро краеведения. 1927. № 3. С. 83—86.
29. Краеведческие экскурсии // Известия Центрального бюро краеведения. 1927. № 4. С. 115—118
30. Типовая экскурсия по городу // Известия Центрального бюро краеведения.
1927.
№
7 (сентябрь).
С. 234—237.
1928
31. Краеведный путь в исторической науке: (историко-культурные
шафты) // Краеведение. 1928. № 6. С. 321—338.
ланд-
1929
32.
Как изучать свой город: В плане школьной работы. М.; Л., 1929. 118 с.
33. Пушкин в Царском Селе: (Литературная прогулка по Детскому Селу).
Л.,
1929.
34.
55 с. с план.,
карт.
Литература по городоведению // Краеведение. 1929. №7. С. 409—421.
1940
35.
местам.
Лермонтовские места в окрестностях Ленинграда // По лермонтовским
М.,
1940.
С.
102—110.
1946
36. Пригороды Ленинграда: Города Пушкин, Павловск, Петродворец. М.,
1946.
112 с. с ил.
1949
37. Пушкинские места Ленинграда // Вокруг света. 1949. № 5. С. 35—40.
1950
38. Петербург Пушкина. М., 1950. 64 с. с ил.
39. Пушкин в Шарском Селе. М., 1950. 80 с. с ил.
1954
40.
Москва
литературных
160
и Петербург в жизни и творчестве Гоголя:
экскурсий)
// Гоголь в школе:
Сб. статей.
М.,
(Материалы
для
1954. 653—704.
' ЛГИА,
ф. 303, оп. 2, д. 1865, л. 25 об.; д. 1875, л. 9 об.
? Анциферов Н. П. Путь моей жизни:
в обработке, л. 386, 403).
Воспоминания
Анциферов Н. П. Дневники : Петербургский
4 ЛГИА, ф. 14, оп. 1, д. 11096, л. 3—19.
$ Там
же,
л.
(ОРиРК
университет
ГПБ,
(там
ф. 27 — архив
же,
л. 79, 83).
1,
6 Экскурсионное дело. 1921. № 2/3. С. 206—207.
7 Гревс И. М. Петроградский Экскурсионный институт: (его природа и задачи) //
Экскурсионный вестник. 1922. Вып. 1. С. 2—3; см. также: Ленинградский гос. архив
литературы и искусства, ф. 93, архив Петроградского Экскурсионного института.
8 См.: Конечный А. М. Общество «Старый Петербург
— Новый Ленинград».
1921—1938 // Музей 7. М., 1987.
° Гревс И. М. Дальние гуманитарные экскурсии и их воспитательно-образовательный смысл // Экскурсионное дело. 1922. № 4—6. С. 4—5; см. также: Каганович Б. С.
Гревс
— историк средневековой городской культуры // Городская культура:
Средневековье и начало Нового времени. Л., 1986.
'° Анциферов Н. П. О методах и типах историко-культурных экскурсий. Пг.,
1923. С. 23.
"
{98
Об Александре Блоке. Пб., 1921. С. 285.
Из стихотворения А. А. Ахматовой «Ведь
где-то есть
простая
жизнь
и свет. ..»
'3 Анциферов Н. П. 1919-й год (ОРиРК ГПБ, ф. 27, л. 7).
№ Анциферов Н. П. Душа Петербурга. Пб., 1922. С. 48.
15 Подробнее см. наш (совместно с К. А. Кумпан) комментарий к факсимильному
переизданию этих трех монографий, которое готовит издательство «Книга».
'8 ОРиРК ГПБ, Ф. 27,т. 1, л. 15—16. См. также: Анциферов Н. П. Теория и практика литературных экскурсий. Л., [1926]. С. 102—103.
' Собрание А. Г.
Штерна. Выражаю глубокую признательность сыну Георгия
Александровича Штерна Алексею Георгиевичу за любезно предоставленную ‘возможность ознакомиться с его домашним архивом.
18 Из письма от 11 сентября 1944 г. (Собрание А. Г. Штерна).
19 См.: Враская О. Б. Архивные материалы И. М. Гревса и Н. П. Анциферова по
изучению города // Археографический ежегодник за 1981 год. М., 1982.
2 Анциферовы Н. и Т. Жизнь города. Л., 1927. С. 3.
21 См.: Советское краеведение. 1930. № 6. С. 5; Против вредительства в краеведческой литературе. Иваново, 1931.
См. воспоминания Н. П. Анциферова: «Воскресение»; «СЛОН: (Соловецкие
лагеря особого назначения)»; «Шахтинское дело научной интеллигенции»; «Медвежья
гора»; «1937-й год: Тюрьмы (Бутырки и Таганка)» (ОРиРК ГПБ, ф. 27; собрание
А. Г. Штерна).
23 Анциферов Н. П. Путь моей жизни (ОРиРК ГПБ, ф. 27, ^л. 362—363).
СПИСОК
АВПР
ВИ
ВПСЗ
СОКРАЩЕНИЙ
— Архив внешней политики России. М.
— Вопросы истории. М.
— Полное собрание законов Российской империи.
Второе собрание
—- Военный ученый архив (в составе ЦГВИА СССР)
— Государственная
Публичная
библиотека
им.
М. Е. Салтыкова-Шедрина. Л.
— Еврейская библиотека. Непериодические сборники.
Спб.
— Еврейская
энциклопедия.
В
16 томах.
Сиб.
— Журнал
Министерства народного просвящения.
Спб.
— Живая старина. Спб.
— Краткое содержание трудов Института этнографии
АН СССР
— Ленинградский государственный архив литературы
и искусства
— Ленинградский государственный исторический ар-
ВУА
ГПБ
ЕБ
ЕЭ
ЖМНП
ЖС
КСИЭ
ЛГАЛИ
ЛГИА
хив
ЛОИИ
СССР
ЛОИКФУН
— Ленинградское
отделение
Института
СССР АН СССР
— Ленинградское общество исследователей
финно-угорских
ОРиРК
ГПБ
ПСЗ
ПСРЛ
РГО
СП
СПч
СЭ
Тр. КИПС
ЦГВИА
СССР
ЧОИДР
эпл
СССР
культуры
народов
— Отдел рукописей и редких книг Государственной
Публичной библиотеки им. М. Е. СалтыковаЩедрина. Л.
— Полное собрание законов Российской
империи
— Полное собрание русских летописей. Л.
— Российское географическое общество
— Старый Петербург : Историко-этнографические исследования. Л.,
2.
— Северная пчела. Сиб.
— Советская этнография. М.
— Труды Комиссии по изучению племенного состава
населения СССР и сопредельных стран
— Центральный
государственный
военно-исторический
ЦГИА
истории
архив
— Пеетриминый государственный исторический архив
СС
— Чтения Общества истории и древностей российских
— Этиография Петербурга— Ленинграда : Материалы
ежегодных
научных
чтений.
Л.
СОДЕРЖАНИЕ
От редактора
..
Семенова Л. Н. Снабжение
ственная
политика)
хлебом
..
Петербурга
в ХУШ
в. (орал
..
Конечный А. М. Петербургские народе гулянья на масленой и пасхаль-
ной неделях.
Беспятых Ю.
Мыльников
.
Н., Сухачев
А.
С.
..
н.
д. ристиианий
ни
(ХУ
Ш— начало
ХХ
из
славянских
быт в
земель
ив
в
И
в.
Порт
69
в.).
Юхнёва Н. В. Евреи
Петербурга
в период Реформ
1860-х годов:
социально-демографическая
характеристика
я
3
Выскочков Л. В. Об этническом составе сельского населения Северо.
Запада России (вторая половина ХУ1-—ХХ в.).
22 в в
Шрадер Т. А. Правовая и культурная адаптация немецких колонистов
в Петербургской губернии в пореформенное время.
Ушаков Н. В. Жилище русских крестьян Пезербуртекой
Х1Х— начала ХХ в.
.. ..
ян: ие
Конечный А. М. Н. П. Арки
Список
сокращений
..
21
53
— исследователь
губернии
к
Пвветсее
я
конца
81
113
132
140
154
162
ПЕТЕРБУРГ
И ГУБЕРНИЯ
ИСТОРИКО-ЭТНОГРАФИЧЕСКИЕ
Утверждено
Институтом
этнографии
ИССЛЕДОВАНИЯ
к печати
им. Н. Н. Миклухо-Меклая
АН
СССР
Редактор издательства Й. П. Налкина
Художник Л. А. Яценко
Технический редактор И. Н. Исаков
Корректоры А. Х. Салтанаева и Г. И. Суворова
ИБ № 44249
Сдано в набор 18.05.89. Подписано к печати 5.10.89. М-37571. Формат 60Ж 90'/ ‚в. Бумага
офсетная
№
|.
Фотомабор.
Гарннтура
академическая.
Печать
офсетная.
+0.75 вкл. Усл. кр.-от. 11.48. Уч,-изд. л. 14.0. Тираж 6200. Тип, зак. №
Ордена
Трудового
199034,
Ордена
Красного Знамени
издательство
Ленннградское отделение.
Ленинград.
Трудового
В-34, Менделеевская
лин.,
Усл.
печ. л,
1593. Цена
«Наука».
1.
Красного Знамени Первая типография
издательства «Наука».
199034, Ленинград, В-34, 9 линия, 12.
