САНКТПЕТЕРБУРГЪ.
Типографія Товарищества "Общественная Польза",
БОЛЬШАЯ ПОДЪЯЧЕСКАЯ,
1878.
39.
Дозволено цензурою. С.-Петербургъ. 15 ноября 1878 года.
ПРЕДИСЛОВІЕ.
Народы, населяющіе Россію, столь разнообразны по своимъ ти
памъ, костюмамъ, нравамъ и обычаямъ, что описаніе ихъ и нагляд
ное изображеніе всегда возбуждало интересъ, и въ началѣ настоя
щаго вѣка было нѣсколько заграничныхъ изданій, которыя, по тог
дашнему состоянію художественной техники, были весьма несовер
шенны, а кромѣ того во многихъ случаяхъ и Фантастичны. Къ ты
сячелѣтію Россіи было въ первый разъ сдѣлано великолѣпнѣйшее
изданіе «Les Peuples de la Russie» Паули съ роскошными хромоли
тографіями, й при томъ сдѣланными на основаніи болѣе вѣрныхъ
этнографическихъ данныхъ. Но изданіе это даже и въ первое вре
мя его появленія, по цѣнѣ своей и роскоши, было недоступно для
публики; нынѣ же, когда цѣна нѣсколькихъ экземпляровъ, остав
шихся въ продажѣ, дошла едва не до 200 руб. за экземпляръ, мож
но сказать, что оно совершенно недоступно. Дѣлать вновь подоб
ное изданіе въ Россіи невозможно; но составить альбомъ въ мень
шихъ размѣрахъ, исполненный однако хорошо, и издать его не такъ
роскошно съ тѣмъ, чтобы пріобрѣтеніе его сдѣлать вполнѣ доступ
нымъ для публики, приняло на себя Картографическое Заведеніе
Ильина.
Въ альбомѣ «НАРОДЫ РОССІИ» будутъ хромолитографированы
слѣдующіе типы русскихъ народовъ.1) Великорусски 2) Малороссы. 3) Бѣлоруссія. 4) Поляки. 5) Ла
тыши. 6) Литовцы. 7) Вотяки. 8) Зыряне. 9) Финны. 10) Мордва.
11) Черемиссы. 12) Евреи. 13) Цыгане. 14) Молдаване (Румыны).
15) Крымскіе татары. 16) Казанскіе, симбирскіе и сибирскіе тата
и
ры. 17) Башкиры. 18) Киргизы. 19) Осетины. 20) Армяне. 21) Гру
зины. 22) Имеретинцы. 23) Мингрельцы. 24) Гурійцы. 25) Чеченцы.
26) Лезгины. 27) Кабардинцы. 28) Курды. 29) Якуты. 30) Тунгузы.
31) Гиляки. 32) Айно. 33) Бурята. 34) Калмыки. 35) Самоѣды. 36)
Юраки. 37) Остяки. 38) Чукчи. 39) Каряки. 40) Камчадалы. 41)
Бухарцы. 42) Хивинцы. 43) Туркмены. 44) Сарты и 45) Узбеки.
Къ этимъ хромолитографіямъ приложенъ и текстъ съ описаніемъ
нравовъ, образа жизни и обычаевъ поименованныхъ народностей.
Въ текстѣ кромѣ того гравюры, изображающія типы, сцены, замѣ
чательные города Россіи и другія заслуживающія вниманія мѣста.
Приступая къ изданію, Картографическое Заведеніе считаетъ
долгомъ заявить, что оно слишкомъ далеко отъ какихъ бы то ни
было притязаній на научный характеръ «Живописнаго Альбома».
Уже самое пазваніе показываетъ, что главная цѣль состоитъ въ жи
вописномъ воспроизведеніи народныхъ типовъ Россіи; текстъ же не
болѣе какъ дополненіе къ рисункамъ и написанъ въ самой попу
лярной формѣ съ цѣлью ознакомить съ наиболѣе характерными
этнографическими чертами различныхъ племенъ. Объемъ описаній
и степень интереса ихъ должны быть, конечно, весьма различны и
зависѣть отъ тѣхъ этнографическихъ особенностей, которыя прису
щи каждому племени. Чѣмъ племя наиболѣе отличается отъ сла
вянскаго, тѣмъ описаніе его можетъ показаться интереснѣе; для
племенъ же славянскихъ, этнографическій бытъ которыхъ болѣе
ила менѣе извѣстенъ каждому изъ русскихъ, для заинтересованія
читателя потребовался бы цѣлый научный трактатъ, который не
подходилъ бы уже подъ предпринятый трудъ. Этимъ объясняются
тѣ рамки, въ которыя включенъ текстъ «Живописнаго Альбома» и
настоящей книги.
ОГЛАВЛЕНІЕ.
СтРАН.
Общій этнографическій очеркъ..................................
1
I. Великоруссы. Сомовъ...............................................
4
II. Малороссы. Соболева.................................................... 35
Ш. Бѣлоруссы Поповъ........................................................ 85
IV. Поляки. Соболева......................................................... 115
V. Литовцы и Жмудины. Поповъ........................................ 153
VI. Латыши. Его же......................................................... 179
VII. Финны. Его же......................................................... 199
ѴIII. Эсты. Веселовскій....................................................... 227
IX. Ливы. Его же............................................................... 236
X. Карелы. Его же........................................................... 239
XI. Мордва. Шиле............................................................... 241
XII. Вотяки. Ея же......................................................... 281
ХIII. Зыряне. Ея же.................................................. . 305
XIV. Черемисы. Ея же........................................................... 321
XV. Пермяки. Глѣбовъ....................................................... 373
XVI. Вогулы. Его же........................................................... 379
XVII. Евреи. Соболева........................................................... 383
ХѴIII. Молдаване. Зотовъ....................................................... 431
XIX. Цыгане. Шиле.............................
451
XX. Болгары. По Канитцу.................................................. 471
XXI. Греки...................................................................... 497
ПАРОДЫ РОССІИ.
ЭТНОГРАФИЧЕСКІЕ
ОЧЕРКИ.
Государство русское, начавшее свою жизнь въ 862 году соедине
ніемъ нѣсколькихъ славянскихъ племенъ подъ управленіемъ князей,
превратилось нынѣ, чрезъ тысячу лѣтъ, въ огромную русскую импе
рію. Россія занимаетъ теперь одну шестую часть всей суши и
частъ всей поверхности земнаго шара. Русская земля раскинулась въ
двухъ частяхъ свѣта: въ Европѣ и въ Азіи; въ одной только Европѣ
русской земли болѣе, чѣмъ во всѣхъ прочихъ европейскихъ государ
ствахъ вмѣстѣ взятыхъ. Все пространство Россіи доходитъ до
390,000 квадратныхъ миль и распредѣляется такимъ образокъ:
Въ Европѣ........................ ..
На Кавказѣ............................
Въ Сибири..............................
Въ Средней Азіи....................
Каспійское и Азовское моря ..
Всего......
98,481
7,897
227,339
46,741
9,680
кв. миля.
> миль.
> >
> миля.
> миль.
390,138 кв. миль.
Но одно пространство само по себѣ еще ничего не значитъ. Земля
имѣетъ значеніе только тогда, когда она богата и когда ее населяетъ
Народы Роміи.
1
2
умный, образованный и трудолюбивый народъ, и при томъ въ та
номъ числѣ, что не остается большихъ пространствъ необработан
ныхъ совершенно. Въ Россіи есть очень много мѣстъ, которыя вовсе
ме могутъ быть обработываемы, ибо лежатъ далеко на сѣверѣ, имѣ
ютъ продолжительную зиму и значительную часть года покрыты снѣ
гомъ. Другія земли не воздѣлываются потому, что земли слишкомъ
много, а рабочихъ рукъ мало, ибо населеніе Россіи, хотя и велико
само по себѣ, но мало для того огромнаго пространства, на которое
раскинулась Россія.
И дѣйствительно, на всемъ протяженіи Россіи живетъ болѣе 811/,
милліона, человѣкъ; эти жители распредѣляются такимъ образомъ:
Въ ЕвропейскойРоссіи....... 71.207,790 ч.
На Кавказѣ..............................
4.583,640 >
Въ Сибири..............................
3.327,620 >
Въ Средней Азіи..... ..... ..........
2.626,240 »
Всего...........
81.645,290 ч.
Это населеніе разбросано весьма неравномѣрно, такъ что есть
губерніи весьма густо населенныя, какъ напримѣръ, Калужская, а
другія почти совершенно пустынныя, какъ напримѣръ, Архангельская.
Всѣ жители Русскаго царства принадлежатъ къ различнымъ пле
менамъ, изъ которыхъ славянское племя, какъ по своему нравствен
ному вліянію, такъ и по числу, есть главное. Оно состоитъ изъ рус
скихъ и поляковъ; русскіе же подраздѣляются на три группы: бѣло
русовъ, малоруссовъ и, наконецъ, вѳликоруссовъ, а всѣ три группы
вмѣстѣ составляютъ около 54 милліоновъ. Изъ этого числа бѣло
русы, въ числѣ около 3-хъ милліоновъ, живутъ въ губерніяхъ:
Виленской, Ковенской, Волынской, Подольской, Черниговской, Смо
ленской и Орловской, и въ весьма небольшомъ числѣ въ Херсонской
и Пензенской.
Малоруссы, въ числѣ около 11 -ти милліоновъ, занимаютъ губернія:
3
Полтавскую, Харьковскую, Черниговскую, Кіевскую, Волынскую,
Подольскую, Екатеринославскую, Херсонскую и Таврическую, а так
же частью живутъ въ Воронежской, Орловской, Курской, Могилев
ской, Бессарабской и въ Донской области.
Великоруссы, въ числѣ около 40 миліоновъ, занимаютъ всѣ губер
ніи средней Россіи, и кромѣ того живутъ во всѣхъ другихъ губер
ніяхъ какъ Европейской, такъ и Азіатской Россіи.
Другая отрасль славянскаго племени — польская народность, на
селяетъ главнымъ образомъ Царство Польское и разныя другія мѣ
ста Имперіи. Всѣхъ поляковъ считается въ Россіи 4.400,000.
За славянскимъ племенемъ по многочисленности своей слѣдуетъ
финское, въ которомъ считаютъ болѣе 4.500,000.
Далѣе, уже въ значительно меньшемъ числѣ, слѣдуютъ: литовцы,
евреи, татары, башкиры и киргизы.
Вообще названныя племена и народы распредѣляются такимъ
образомъ:
Русскихъ........................ около 54.000,000
Финновъ................................ 4.500,000
Полякоковъ............................. 4.400,000
Литовцевъ............. ................. 2.620,000
Евреевъ.....................
2.330,000
Татаръ................. ............ '.. 1.472,000
Киргизовъ.............................. 1.245,000
Башкировъ.............................. 1.037,000
Остальныя принадлежатъ къ разнымъ европейскимъ и азіятскимъ
народностямъ и даже къ бродячимъ инородцамъ, живущимъ на
крайнемъ сѣверѣ Россіи и въ Азіи. Обо всѣхъ ихъ мы будемъ го
ворить въ своемъ мѣстѣ, а теперь опишемъ жизнь главнаго племени
славянскаго, начиная съ русской вѣтви.
*
СЛАВЯНСКОЕ ПЛЕМЯ.
I. ВЕЛИКОРУССЫ.
Характеръ, жилища, одежда и пища.
Красивыя черты лица, средній ростъ и хорошее сложеніе, удаль
и смѣлость, находчивость и беззаботность, покорность судьбѣ и
привязанностъ къ родному углу составляютъ характеристику велико
русскаго крестьянина. Уживчивость съ людьми, способность примѣ
няться ко всѣмъ обстоятельствамъ жизни, откровенность, доходящая,
до болтливости, радушіе, а, гдѣ нужно, то и хитрость, также свойст
венны великорусскому крестьянину. Въ мѣстахъ, обильныхъ землею
онъ земледѣлецъ; гдѣ земля даетъ скудные урожаи, великоруссъ отхо
дитъ на сторону разныхъ промысловъ и, если только не запьетъ,
то съ одинаковымъ умѣньемъ и удобствомъ пристроится къ чему угод
но. Понятливость вѳликорусса даетъ ему возможность легко изучить
всякое мастерство, а смѣтливость и находчивость, при счастьѣ, дѣла
ютъ изъ него толковаго торговца или промышленника. Однимъ сло
вомъ, добрый великорусскій парень, какъ говорится, смолодецъ на всѣ
руки».
Такъ какъ великоруссы разбросаны по всѣмъ губерніямъ сред
ней Россіи, гдѣ почва и разныя другія условія жизни не одинаковы,
то естественно, что и характеръ великорусса не вездѣ бываетъ оди
наковъ. Въ мѣстахъ небогатыхъ и глухихъ, обремененный иногда
ВЕЛИКОРУССКІЙ ПАРЕНЬ.
5
нуждою вслѣдствіе скудости почвы и отсутствія другихъ заработ
ковъ, онъ кажется диковатымъ, неповоротливымъ и безтолковымъ;
но тотъ же великоруссъ въ бойкихъ мѣстахъ, на плодородной почвѣ,
вблизи хорошихъ путей, связывающихъ деревню съ городскимъ на
селеніемъ, является смѣтливымъ, удалымъ и даже разбитнымъ.
Но если близость къ городамъ способствуетъ къ развитію крестья
нина, то въ то же время эта близость нерѣдко портитъ веливорусса, который легко поддается всякому соблазну и искушенію.
Отправляясь вслѣдствіе близости города на промыселъ, крестья
нинъ приходитъ въ столкновеніе со всякимъ народомъ и за
имствуетъ новыя привычки, наклонности и пороки, которые въ глуши
ему были неизвѣстны. Находясь въ разлукѣ съ своимъ семействомъ,
котораго не видитъ иногда по цѣлымъ годамъ, онъ отвыкаетъ отъ
него, а часто и вовсе не помогаетъ своей семьѣ. Равнодушный къ
своему семейству, онъ становится равнодушнымъ и ко всему осталь ■
ному, беззаботность укореняется въ немъ до высшей степени, удаль
обращается въ буйный разгулъ, а смѣтливость, ловкость и смѣлость
принимаютъ часто безнравственное направленіе.
Если нельзя по правдѣ сказать, чтобы русскій крестьянинъ впол
нѣ хорошо и сознательно понималъ всѣ религіозные догматы, то всетаки страхъ Божій, сильный и постоянный, сопровождаетъ его вездѣ
и въ большей части случаевъ удерживаетъ его отъ дурныхъ намѣ
реній, а надежда на Божій промыслъ служитъ часто большимъ
утѣшеніемъ въ жизненныхъ невзгодахъ.
Къ старинѣ, къ обычаямъ своихъ предковъ, къ обрядамъ и вѣро
ваніямъ крестьянинъ весьма приверженъ и питаетъ къ нимъ большое
уваженіе.
Если между коренными качествами великорусса можно встрѣтить
множество недостатковъ и пороковъ, то причины этого заключаются
въ маломъ образованіи нашего народа вообще и въ тѣхъ историче
скихъ событіяхъ, которыя держали русскаго крестьянина въ крѣпо
б
стной зависимости, отъ которой онъ нынѣ избавленъ Императоромъ
Александромъ II.
Опишемъ теперъ жизнь великорусскаго крестьянина въ его деревнѣ.
Нельзя сказатъ чтобы русская деревня имѣла привлекательный
видъ. Если, подъѣзжая къ ней издали она и кажется живописною,
то при ближайшемъ осмотрѣ она тотчасъ же теряетъ всю свою пре
лесть. Разумѣется, мы говоримъ не о тѣхъ немногихъ деревняхъ, гдѣ
бываютъ двухъ-этажныѳ деревянные, а иногда и каменные дома, а
о большинствѣ, которое встрѣчается на каждомъ шагу. Чаще всего
русская деревня представляетъ множество всякаго рода деревянныхъ
построекъ, расположенныхъ въ безобразной кучѣ, съ разными закоул
ками. Избы не рѣдко бываютъ крыты соломою, покривившіяся на
бокъ, а улицы полны непроходимой грязи.
Жилыя строенія состоятъ обыкновенно изъ двухъ избъ или сру
бовъ, стоящихъ большею частью безъ фундамента и соединенныхъ
между собою холодными сѣнями. Одна изба, обыкновенно теплая, на
значается для жилья, а другая есть клѣть, въ которой хранится по
суда и прочее имущество, а лѣтомъ въ ней и живутъ. Но чаще встрѣ
чаются дома, состоящіе изъ одной лишь избы и холодныхъ сѣней,
гдѣ устроенъ небольшой чуланъ вмѣсто клѣти. Главная принадлеж
ность избы—русская печь; однако есть не мало мѣстностей, гдѣ до
нынѣ еще сохранились курныя избы, въ которыхъ, за неимѣніемъ
трубы, дымъ идетъ по избѣ и выходитъ черезъ дверь. Нерѣдко въ
одной избѣ съ крестьянскою семьею живетъ и крестьянская ско
тина. Описывать внутренность избы мы считаемъ совершенно из
лишнимъ, ибо это безполезно для тѣхъ, кто видѣлъ и недостаточно
для не видавшихъ избы.
Въ особенности дурны бываютъ крестьянскія помѣщенія для ско
та; конюшни и сараи для лошадей, хлѣва для коровъ, овецъ и сви
ней часто бываютъ открытые, съ дырявыми стѣнами въ видѣ навѣ
совъ, забранныхъ съ одной только стороны плетнемъ. Зимою подоб
7
ный хлѣвъ не защищаетъ скотину отъ холода, весною же въ немъ
вѣчно стоятъ лужи навозной жидкости и дождевой воды.
Не смотря на то, что русскій крѳстянинъ очень любитъ баню,
тѣмъ не менѣе она однако въ русскихъ деревняхъ представляетъ
большое безобразіе; чаще всего она представляетъ какое-то закоптѣ
лое логовище и скорѣе пачкаетъ, нежели моетъ тѣло. Крестьяне, у
которыхъ нѣтъ бани, парятся въ печахъ, и случается иногда, что въ
такой банѣ человѣкъ задыхается до смерти.
Причина, почему крестьянскія постройки представляютъ такой
безобразный видъ, заключается отчасти въ бѣдности, а отчасти так
же и въ томъ, что крестьяне не чувствуютъ потребности улучшать
свое жилье и пользоваться всякаго рода удобствами. Въ мѣстностяхъ
бойкихъ и у крестьянъ зажиточныхъ деревень встрѣчаются, какъ
уже было сказано, и двухъ-этажныя дома.
Зимняя одежда крестьянина состоитъ изъ армяка, сшитаго изъ
толстаго сукна, обыкновенно сѣраго цвѣта, овчинной длинной на
гольной шубы, теплой шапки и кожанныхъ рукавицъ. Рѣдко, да и то
развѣ въ сильный морозъ, обвязываетъ онъ свою шею платкомъ. Лѣтняя
одежда состоитъ изъ понитковаго армяка (ткань изъ шерсти и льня
ной или посконной пряжи пополамъ), полукафтана и шляпы, которая
въ разныхъ губерніяхъ бываетъ разной формы. Обыкновенно же лѣ
томъ ходятъ въ рубахахъ и портахъ.
Для обуви по большой части служатъ лапти, плетенныя изъ лыкъ,
и только болѣе зажиточные крестьяне промышленныхъ великорус
скихъ селъ носятъ кожанные сапоги.
Крестьянки особой теплой одежды не имѣютъ; ихъ одежда состо
итъ изъ синей понитковой юбки (поневы) и верхней, довольно широ
кой, но не длинной одежды съ широкими короткими рукавами, кото
рую въ разныхъ мѣстахъ называютъ различно: сарафанъ, шушпанъ,
сермяга, армякъ и пр.
Головной уборъ въ прежнее время отличался большимъ разно
8
образіемъ. Во многихъ великороссійскихъ губерніяхъ онъ былъ
очень красивъ и богато убранъ разными украшеніями. Теперь онъ
встрѣчается все рѣже и рѣже и во многихъ мѣстахъ уже вовсе вы
шелъ изъ употребленія и замѣненъ простымъ платкомъ яркаго цвѣта.
Сохранившіеся донынѣ разные женскіе головные уборы, извѣст
ные подъ названіемъ кичекъ, повойниковъ и проч., лишенные нынѣ
своихъ прежнихъ украшеній, въ разныхъ мѣстностяхъ бываютъ
весьма разнообразны и нерѣдко не только не составляютъ красы,
но даже безобразятъ. Обувь та же, что и у мужчинъ: лапти и онучи,
а зимою валенки. Вообще же женская одежда весьма недостаточна
и много отзывается на здоровьѣ женщинъ.
Одежда дѣтей еще недостаточнѣе женской. Ребенка, кромѣ гру
бой рубашки, окутываютъ въ пелену изъ какой нибудь старой одеж
ды; когда же онъ начнетъ ходить, то одѣваютъ такъ же, какъ и взро
слаго, и то не всегда: часто даже въ зимнее время онъ довольствует
ся одною рубашкою, и потому, чтобы укрыться отъ холода, дѣти
почти все холодное время проводятъ на печкѣ. Множество дѣтей
умираетъ отъ такого небрежнаго къ нимъ отношенія.
Какъ въ образѣ жизни, такъ и въ одеждѣ замѣчается большая
разница между глухими деревнями и деревнями, лежащими на боль
шихъ путяхъ и вблизи городовъ. Въ мѣстахъ, гдѣ есть выгодные
промыслы, всякій, сколько нибудь исправный, парень тянется изъ
всѣхъ силъ, чтобы добыть себѣ порядочное праздничное платье;
иной, находясь на заработкахъ въ Москвѣ, Петербургѣ и другихъ
большихъ городахъ, заводитъ себѣ щеголеватый костюмъ: суконный
казакинъ; зипунъ, плисовые штаны, красную рубаху, высокіе сапоги,
и тащитъ все зто къ себѣ въ деревню. Тогда и женщины такихъ де
ревень также начинаютъ одѣватся чище, опрятнѣе и съ большимъ
вкусомъ.
Обыкновенна пища крестьянъ очень проста и однообразна: ржа
ной хлѣбъ, щи и каша составляютъ повседневный обѣденный и
9
ужинный ихъ столъ, съ тѣмъ только различіемъ, что каши весьма
часто и вовсе не бываетъ; что же касается мясной пищи, то это боль
шая рѣдкость для крестьянскаго стола и допускается только въ
важные праздники. Ржаной хлѣбъ въ великорусскихъ деревняхъ по
большей части бываетъ хорошъ; въ праздники къ ржаной мукѣ под
мѣшиваютъ пшеничной и пекутъ изъ этой смѣси такъ называемые
пироги и лепешки. Щи, какъ въ постные, такъ и въ скоромные дни
варятъ изъ квашенной капусты безъ всего, съ тѣмъ только разли
чіемъ, что въ скоромные дни прибавляютъ иногда сала или сметаны,
или просто молока. О заправѣ щей мукою,масломъ и крупою не мно
гіе имѣютъ понятіе, почему щи бываютъ жидки и невкусны. Рыба
вдали отъ рѣкъ употребляется также очень рѣдко и всегда соленая;
овощи, по причинѣ отсутствія хорошихъ огородовъ, употребляются
также мало; карто®ель, который могъ бы служить хорошею и пита
тельною пищею, далеко еще не въ общемъ употребленіи; его не вез
дѣ разводятъ и притомъ не въ достаточномъ количествѣ. Въ нѣко
торыхъ мѣстахъ крестьяне даже вовсе не употребляютъ картофель
въ пищу, и ѣсть его считаютъ за величайшій грѣхъ, потому что рас
теніе это, будучи не природнымъ русскимъ, вывезеннымъ изъ земли
бусурманской, шло чрезъ не вѣрныя руки. Есть мѣстности, гдѣ пред
полагаютъ, что картофель имѣетъ голову, руки и ноги и что по вы
нутіи его изъ земли остается одно туловище, прочія же части его не
видны для православныхъ. Кромѣ того утверждаютъ, что въ этомъ
растеніи есть кровь, принимая за кровь красноту разрѣзаннаго крас
наго картофеля. Въ нѣкоторыхъ мѣстахъ Калужской губерніи было
еще недавно, а можетъ быть есть и теперь, убѣжденіе, что покойни
ка, ѣвшаго при жизни картофель, слѣдуетъ выносить на кладбище
не въ ворота, а черезъ разобранное звено избы. Еще менѣе можно
встрѣтить горохъ, свеклу и огурцы; только капуста въ большомъ
ходу, а также лукъ и рѣдька, въ особенности въ постные дни. Грибы
также въ большомъ употребленіи.
10
Молочная пища употребляется мало; молоко и сметана болѣе слу
жатъ для приправы щей и каши; кислое молоко ѣдятъ иногда, но
болѣе дѣлаютъ изъ него творогъ, который, такъ же какъ и яичница,
подается къ столу чаще по праздникамъ. Въ большіе праздники и
въ особенности на масляной количество съѣдаемой пищи удвоивается, отчего являются заболѣванія. Но есть время въ году, когда,
напротивъ, даже исправный по хозяйству, крестьянинъ голодаетъ, и
сащое голодное для народа время есть Петровъ постъ. Въ это время
овощи еще не созрѣли, а заготовленная въ прокъ капуста бываетъ
на исходѣ, такъ что обыкновеннымъ кушаньемъ въ это время года
бываетъ квасъ съ зеленымъ лукомъ и огурцы, если они поспѣли. Ко
всему этому надо еще прибавить, что въ то же время не достаетъ
даже хлѣба, и крестьянинъ или прибѣгаетъ къ займамъ для пропи
танія себя и семьи, или молотитъ рожь еще незрѣлую.
Вообще пища крестьянина мало питательна, ибо состоитъ глав
нымъ образомъ изъ продуктовъ растительнаго царства, что служитъ
причиною сильнаго развитія золотушныхъ болѣзней. Крупную и мел
кую скотину и птицу, если все это находится у крестьянина да
же въ избыткѣ, онъ не употребитъ для пищи, ибо она нужна ему
или для хозяйства, или для продажи.
Употребленіе въ большомъ количествѣ мясной пищи болѣе бы со
отвѣтствовало сѣверному климату, особенно въ дѣтскомъ возрастѣ
и для человѣка не вполнѣ еще сложившагося, но дѣтскій возрастъ,
вслѣдствіе недостаточности родителей, не принимается во вниманіе
относительно пищи, и какъ только дитя отнимутъ отъ груди, его на
чинаютъ кормить тѣмъ же, что ѣдятъ и взрослые, а во время поста
не даютъ ребенку и молочной пищи.
Квасъ не всегда бываетъ хорошаго качества, а въ праздничные
дни варятъ изъ густаго отвара солода, ржаной муки и хмѣля—бра
гу—напитокъ питательный, пріятный на вкусъ и полезный для здо
ровья. Но по дороговизнѣ это бываетъ очень рѣдко. Водка, не смо-
11
тря на дороговизну, всегда въ употребленіи, особенно во время ба
зарныхъ дней, когда всякая продажа и покупка сопровождается уго
щеніемъ. Пристрастіе къ водкѣ и распространеніе употребленія ея
даже между женщинами составляютъ одну изъ самыхъ гибельныхъ
язвъ, заботиться объ уничтоженіи которой есть обязанность всякаго
желающаго добра русскому крестьянину.
Предразсудки и повѣрья.
Одна изъ причинъ недостатковъ какъ въ сельскомъ хозяйствѣ,
такъ и въ личномъ характерѣ русскаго человѣка—это малое обра
зованіе и соединенное съ нимъ множество предразсудковъ и повѣрій.
Необразованность часто доходитъ до крайняго невѣжества. Много
примѣтъ и вѣрованій удерживается еще до сихъ поръ между про
стымъ народомъ и останавливаетъ успѣхи сельскаго хозяйства и от
части улучшеніе крестьянскаго быта. Напримѣръ, дни счастливые и
дни, въ которые работать считается грѣхомъ, строго соблюдаются
народомъ и бываютъ очень часто причиною, что удобнѣйшее время
для полевыхъ работъ упускается. Время начала полевыхъ работъ,
посѣвъ и уборка хлѣба, время сѣнокоса — все распредѣлено по из
вѣстнымъ днямъ календаря или, лучше сказать, по святцамъ; кошеніе
луговъ, напримѣръ, во многихъ мѣстахъ начинается съ Троицына дня,
но такъ какъ день этотъ бываетъ и 10 мая, и 15 іюня, то уборка
сѣна часто бываетъ несвоевременна.
Мы укажемъ здѣсь только на нѣкоторыя изъ заблужденій русскаго
народа.
Почти повсюду между простымъ народомъ держится вѣра въ зна
харей и колдуновъ. Колдунамъ приписываютъ возможность портить
людей, конечно, при содѣйствіи нечистой силы; эти же келдуны, по
мнѣнію народа, могутъ и смять съ человѣка порчу. Въ служители не-
12
чистаго попадаетъ обыкновенно, по народному убѣжденію, какой ни
будь умный, но хитрый старикъ или, чаще, злая, хитрая и молчаливая
старуха. Такихъ людей по наружности уважаютъ, но тайно боятся и
ненавидятъ; ихъ недоброе вліяніе на сосѣдей и знакомыхъ проявляет
ся въ семейныхъ раздорахъ, разныхъ несчастьяхъ и въ особенности
въ болѣзняхъ, припадки которыхъ непонятны для крестьянъ. Всѣэти страшныя появленія могущества колдуновъ слывутъ у крестьянъ
подъ общимъ названіемъ порчи.
Есть еще другой разрядъ людей, которыхъ считаютъ посвященны
ми въ разныя знанія, посредствомъ которыхъ они могутъ предотвра
тить разныя бѣды—это знахари. Къ нимъ въ особенности любятъ
обращаться въ нѳсчастіяхъ, болѣзняхъ и другихъ бѣдахъ бабы. Зна
харь—это обыкновенно ловкій и находчивый плутъ, который никогда за
словомъ въ карманъ не полѣзетъ. Онъ успокоиваетъ глупую бабу раз
ными двусмысленными или еще чаще совершенно безсмысленными рѣ
чами, утверждая вѣру въ ней разными таинственными обрядами, на
шептываніемъ на воду и проч. Вредныя послѣдствія отъ вѣры въ
искусство знахарей обнаруживаются болѣе всего въ болѣзняхъ. Кре
стьянинъ обыкновенно не считаетъ себѣ больнымъ до тѣхъ поръ, пока
можетъ ходить; пренебрегая болѣзнью въ самомъ началѣ, когда бы мо
жетъ быть при нѣкоторомъ воздержаніи и покоѣ болѣзнь могла бы и
пройти, онъ продолжаетъ прежній трудъ, разстроивается еще болѣе
и обращается къ знахарю и знахаркѣ, которые пользуются просто
тою мужика, берутъ съ него больше и лѳчатъ иногда такимъ сред
ствомъ, отъ которыхъ, если не слѣдуетъ смерть, то дѣлается крестья
нину еще хуже.
Истерическіе припадки и падучую болѣзнь обыкновенно при
писываютъ дѣйствію нечистой силы. Сами страдающіе этими бо
лѣзнями утверждаютъ, что они испорчены колдуномъ или, какъ
называютъ ихъ въ нѣкоторыхъ мѣстахъ, порчельниками. Эти
припадки сопровождаются криками и воплями въ особенности во
галичская
13
время обѣдни при чтеніи Евангелія и при пѣніи херувимской пѣсни.
Эти кликуши до сихъ поръ встрѣчаются во многихъ мѣстностяхъ,
хотя и значительно рѣже, чѣмъ это было прежде. Простой народъ
увѣряетъ, что кликуши одержимы бѣсомъ, котораго напустилъ
порчельникъ.
Къ колдуну обращаются не рѣдко и вслѣдствіе семейныхъ дѣлъ.
Такъ, для прекращенія несогласія между мужемъ и женой, проис
шедшаго вслѣдствіе порчи, даетъ колдунъ одному изъ супруговъ на
говорную воду, съ которую тотъ долженъ обойти противъ солнеч
наго движенія три раза домъ свой и, входя въ ворота, сдѣлать на
нихъ крестъ заблаговременно приготовленнымъ вѣникомъ изъ трехъ
сучковъ березы, потомъ начертить кресты на всѣхъ окнахъ дома,
на всѣхъ дверяхъ, столахъ, скамейкахъ, палатяхъ, печахъ и проч.
Оставшуюся же воду долженъ выпить. При леченіи такою водою не
должно подавать милостыни и даже давать кому бы то ни было что
нибудь изъ съѣстнаго; въ противномъ случаѣ леченіѳ будетъ недѣй
ствительно.
Въ числѣ золъ, которыя можетъ сдѣлать порчельникъ, считается
залбмъ. Когда нѣсколько колосьевъ, иногда цѣлый снопъ, сведены
такимъ образомъ, что всѣ они какъ будто переплетены между собою,
на подобіе того, какъ переплетаютъ верхушку деревьевъ, чтобы
устроить бесѣдку, то это называется заломомъ. Если женщины
встрѣтятъ во время работы такой заломъ, то ни за что не будутъ
продолжать жатвы до тѣхъ поръ, пока человѣкъ, знающій заговоръ
отъ залома, не уничтожитъ его силы и не разведетъ колосьевъ. По
мнѣнію народа, колдунъ, желая сдѣлать зло, заламываетъ съ из
вѣстными ему заклятіями растеніе, отчего оно хотя и приноситъ
плодъ, но вредный для здоровья хозяина и для его семейства или
для скота. Суевѣрные старики разсказываютъ молодежи, что заламы
вающій колосья колдунъ вынимаетъ спорипу изъ хлѣба, и увѣряютъ,
что сами видѣли колдуновъ, заламывающихъ рожь, которая во вре-
14
мя залома колышется какъ бы отъ сильнаго вѣтра. Поймать такого
колдуна нѣтъ возможности, потому что его охраняетъ злой духъ.
Противъ залома крестьяне употребляютъ такое средство. Три ра
за обходится заломъ съ востока и на четырехъ сторонахъ, ставъ
спиною къ солнечному пути, распускаютъ ладонь, произнося слѣ
дующія слова: «если ты спроста, и я спроста, если ты съ хитрости, и
я съ хитрости». Сдѣлавъ это, вырываютъ каждый снопъ и сжигаютъ
его на мѣстѣ. Хлѣбъ же, собранный съ десятины, на которой нахо
дился заломъ, сами хозяева не употребляютъ въ пищу ни для себя,
ни для скота, а продаютъ его.
Колдунъ, по мнѣнію народа, силою злаго духа можетъ превра
щать враговъ своихъ въ разныхъ животныхъ. Такихъ обращенныхъ
людей называютъ бборотнями. Этого превращенія и вообще всѣхъ
золъ колдуна крестьяне боятся до такой степени, что оказываютъ
имъ всякое почтеніе, приглашаютъ ихъ на пиры и свадьбы, гдѣ
даютъ имъ самыя почетныя мѣста.
По мнѣнію крестьянъ, ни одинъ колдунъ и колдунья не могутъ
умереть до тѣхъ поръ, пока не передадутъ своего чародѣйства дру
гому; смерть же ихъ всегда бываетъ страшна и люта, и они въ те
ченіи нѣсколькихъ часовъ претерпѣваютъ страшныя адскія мученія.
Злой духъ, съ которымъ они при жизни были въ стачкѣ, дѣлается
при смерти ихъ тираномъ и мучителемъ; онъ раздираетъ тѣло кол
дуна и помѣщается въ его внутренности. При смерти колдуна выни маютъ одну доску изъ потолка для того, чтобы душа его могла ско
рѣе улетѣть.
Народъ думаетъ, что послѣ смерти своей колдунъ ежедневно въ
полночь посѣщаетъ свой домъ, и родственники, ожидая его прихода,
оставляютъ на столѣ одинъ приборъ. Пришѳдши домой, колдунъ
отъискиваѳтъ въ печи приготовленное для него кушанье, а поѣвши,
идетъ осматривать дворъ, лошадей, коровъ и прочихъ животныхъ.
Но лишь только прокричитъ пѣтухъ, онъ опрометью бросается въ
15
свою могилу и лежитъ тамъ ничкомъ до слѣдующей ночи. Чтобы
избавиться отъ ночнаго посѣщенія колдуна, вбиваютъ въ могилу его
осиновый колъ или оставляютъ въ печи жареную кашу, при видѣ
которой мертвецъ навсегда оставитъ свое бывшее жилище.
Въ числѣ разныхъ повѣрій есть еще одно—это опахиваніе.
Когда свирѣпствуетъ какая нибудь болѣзнь или падежъ скота, то
поздно ночью, когда всѣ спятъ, непорочныя вдовы и дѣвицы, зара
нѣе согласясь, сбираются гдѣ нибудь въ деревнѣ, одѣтыя всѣ въ
бѣлыя рубашки, съ распущенными волосами и ничѣмъ неподпоясан
ныя и съ сохою. Собравшись, онѣ идутъ слѣдующею процессіею во
кругъ деревни. Впереди идетъ одна изъ дѣвушекъ съ небольшою
иконою, съ прикрѣпленною къ ней восковою свѣчею; за нею другая
впрягается въ оглобли и тащитъ соху, при чѣмъ всѣ другія, под
хвати эту соху съ боковъ, помогаютъ ей тащить ее. Возлѣ сохи, съ
противуположной стороны отъ деревни, идетъ третья дѣвушка съ
кнутомъ, и, безпрестанно стегая по воздуху, отгоняетъ нечистаго духа,
противъ котораго и всѣ другія вооружены кто кочергой, кто ухва
томъ, хворостиной или кнутомъ. Всѣ въ полголоса на распѣвъ чи
таютъ разныя молитвы, и, проходя близь жилья, молятся шепотомъ,
чтобы не быть открытыми. Случайный свидѣтель этого обряда или
какой нибудь любопытный долженъ быть очень остороженъ, ибо если
его замѣтятъ, то изобьютъ не на животъ, а на смерть. При встрѣчѣ
какого нибудь препятствія, преграждающаго путь процессіи, какъ
то канавы и проч., всѣ начинаютъ колотить по немъ своимъ оружіемъ
и въ изступленіи кричать: «что это за урядъ, чтобы кровью смерти не
унять». За тѣмъ преграду уничтожаютъ и идутъ далѣе. Случаи опа
хиванія предупредить почти невозможно, потому что затѣвающіе опа
хиваніе деревни хранятъ затѣю свою въ глубокой тайнѣ.
Всѣ эти грубые и нелѣпые предразсудки, оставшіеся еще съ того
времени, когда русскіе были язычниками, держатся вслѣдствіе невѣ
жества народа и весьма часто приносятъ большой вредъ. Надо, впро-
16
чемъ, сказать, что нѣкоторые изъ нихъ при распространеніи обра
зованія, улучшеніи нравственности и самаго быта крестьянъ, нако
нецъ при содѣйствіи религіи, уже теряютъ свою силу, а соврѳменемъ
вѣроятно и вовсе уничтожатся. Уже и теперь вѣра въ колдуновъ и
въ нѣкоторые суевѣрные обряды болѣе въ ходу между женщинами;
мужчины же меньше придаютъ значенія всѣмъ этимъ бреднямъ и
нерѣдко подсмѣиваются надъ простотою бабъ, которыя позволяютъ
знахарямъ морочить себя самымъ глупымъ образомъ.
Кромѣ вѣры въ колдуновъ, наши крестьяне вѣрятъ еще въ злаго
духа, который носитъ различныя названія, смотря по тому, гдѣ жи
ветъ и дѣйствуетъ: такъ бываютъ: домовой, водяной, лѣшій или лѣсо
викъ. Кромѣ этихъ духовъ, обитающихъ на земной поверхности,
по мнѣнію народа, существуютъ еще духи, летающіе по воздуху,
которые извѣстны подъ общимъ названіемъ летающихъ змѣй. Всѣ
эти породы злыхъ духовъ называются нечистой силой и вражьейКъ послѣднимъ принадлежатъ вѣдьмы и русалки.
Первое мѣсто между злыми духами занимаетъ домовой, который
очень прихотливъ, и всякій крестьянинъ старается исполнять всѣ
его прихоти, чтобы не навлечь на себя его гнѣва. Такъ, покупая
корову или какую другую скотину, крестьянинъ принимаетъ въ раз
счетъ какая шерсть ему по двору, то есть какой шерсти скотъ
любитъ домовой; а шерсть эта всегда бываетъ та же, что и у домоваго.
Подобравъ такимъ образомъ животныхъ, крестьянинъ можетъ быть
спокоенъ насчетъ отношеній къ нимъ домоваго, который въ такомъ
случаѣ будетъ холить скотину, беречь ее, чистить, и скотина будетъ
всегда здорова. Животныя же не ко двору обыкновенно будутъ тощи
и хилы, ибо домовой гоняетъ ихъ, бьетъ, воруетъ у нихъ кормъ и
отдаетъ его своимъ любимымъ животнымъ.
Если кто хочетъ пріобрѣсти себѣ расположеніе домоваго, тотъ
долженъ въ полночь выйдти на дворъ и, ставь лицемъ къ лунѣ, ска
зать: «стань передо мной, какъ листъ передъ травой, не черенъ не зе-
IIIIH
РУССКОЕ ЗАЖИТОЧНОЕ СЕЛО.
17
ленъ, но такимъ, каковъ и я; я принесъ тебѣ яичко». Услышавъ та
кой зовъ, домовой является въ человѣческомъ видѣ и, получивъ яйцо,
соглашается на желаніе крестьянина и становится покойнымъ.
Крестьяне имѣютъ обыкновеніе вѣшать въ курятникахъ, подъ за
стрѣхою подъ самой насѣстью горло отъ кувшина для того, чтобы
домовой не дѣлалъ курамъ никакого вреда. Есть повѣрье, что если
этого не дѣлать, то ежедневно будетъ недочетъ въ курахъ.
Разсказываютъ въ Калужской губерніи, что женщина можетъ пе
рехитрить домоваго. Такъ, одна дѣвушка-невѣста гадала о своемъ
суженомъ въ банѣ, для чего, поставивъ тамъ два прибора, сѣла и
стала звать его. Въ полночь является женихъ; поужинавъ, съ не
вѣстой, онъ приглашаетъ ее ѣхать къ вѣнцу. Это былъ злой духъ.
Дѣвушка, понявъ съ кѣмъ имѣла дѣло, сказала, что у нея нѣтъ
подвѣнечнаго платья. Женихъ въ одну секунду принесъ его. Тогда
невѣста находитъ другія препятствія и безпрестанно посылала же
ниха то за тѣмъ, то за другимъ, пока не насталъ часъ, въ который
запѣлъ пѣтухъ, заранѣе уже принесенный невѣстою въ баню. Же
нихъ исчезъ, а платья и другія принесенныя имъ вещи остались у
невѣсты. На другой день она разсказала все это своей пріятельницѣ,
которая также захотѣла выманить у нечистаго подарки; однако по
платилась за это жизнью.
Прочіе злые духи: водяные и лѣшіе или лѣсовики также часто
дѣлаютъ непріятности человѣку, а иногда и шутятъ. Лѣшіе, по на
родному сказанію, ходятъ по лѣсу наравнѣ съ деревьями или съ тра
вою; по ночамъ же свищутъ и кричатъ. Если лѣшій встрѣтится съ
человѣкомъ, то сперва схватитъ его руками, потомъ шутитъ надъ
нимъ, щекочетъ его и, наконецъ, замучиваетъ до смерти. Кто заблу
дится въ лѣсу, то говорятъ, что его обошелъ лѣшій и въ такомъ
случаѣ надо надѣть все платье па изнанку.
Самыя естественныя вещи, которыя разумный человѣкъ легко мо
жетъ объяснить, толкуются простымъ народомъ какъ продѣлки лѣНароды Россіи.
'
“
18
шаго. Такъ, лѣтъ тридцать съ небольшимъ назадъ въ лѣсахъ нѣко
торыхъ уѣздовъ Костромской губерніи вдругъ появилось огромноеколичество бѣлокъ, которыя, какъ всякому извѣстно, всегда перебѣ
гаютъ съ одного мѣста на другое большими стадами. Ясно, что жи
вотныя изъ голоднаго мѣста перебѣгали въ другое, гдѣ было больше
корму. Однако это простое явленіе народъ объяснилъ тѣмъ, что бѣ
локъ гналъ лѣшій изъ Вятской губерніи въ Вологодскую; другіе при
бавляли еще къ этому, что одинъ лѣшій проигралъ своихъ бѣлокъ
другому лѣшему въ карты, а потому и перегоняетъ ихъ изъ своихъ,
владѣній въ чужое.
Водяные живутъ въ водѣ, часто выходятъ на берегъ съ растре
панными волосами и чешутъ голову гребнемъ; иногда схватываютъ
купающихся и утаскиваютъ ихъ въ свое жилище, гдѣ и замучи
ваютъ до смерти. Кромѣ того, они разрушаютъ часто на мельницахъ
плотины и мосты, а въ водополь уносятъ и строенія. Въ многихъ ве
ликорусскихъ губерніяхъ существуетъ убѣжденіе, что водяной ни
когда не можетъ утащить къ себѣ солдата или служащаго человѣка,,
потому что люди эти принадлежатъ казнѣ. Вообще говорятъ, что во
дяной не любитъ «ни военныхъ забіякъ, ни приказныхъ строкъ, ни
ученыхъ изувѣровъ».
Къ водянымъ же относятъ и русалокъ, въ которыя попадаютъ,
по крестьянскому убѣжденію, всѣ женщины, наложившія на себя ру
ки. Получивъ въ свое владѣніе такую грѣшную душу, злой духъ
варитъ ее въ котлѣ съ разными снадобьями и зельями, отчего жен
щина дѣлается необыкновенною красавицею и вѣчно молодою. По
вѣрованію народа, русалки живутъ обыкновенно въ рѣкахъ, а съ
Троицына дня до Петрова странствуютъ по землѣ, летаютъ въ лѣ
сахъ, избирая себѣ пріютомъ старыя деревья, особенно дубы; качаются
на древесныхъ сучьяхъ или разматываютъ пряжу, похищая ес у тѣхъ
крестьянокъ, которыя ложатся спать безъ молитвы. Русалки нена
видятъ женщинъ и мучаютъ мужчинъ. Въ нѣкоторыхъ губерніяхъ
'19
шестая недѣля послѣ Пасхи, то есть недѣля передъ Троицынымъднемъ, извѣстна подъ именемъ русальской. По преданію, она по
лучила это названіе потому, что русалки посвящаютъ ее своимъ за
бавамъ и увеселеніямъ, празднуютъ свои свадьбы, качаются на де
ревьяхъ, плаваютъ, кружатся и поютъ пѣсни. Только въ продолже
ніи этой недѣли русалки бываютъ видимы для человѣка.
Кромѣ этихъ суевѣрій, есть еще въ каждой почти губерніи особыя
примѣты для всякаго дѣла и начинанія. Такъ, крестьянинъ видитъ
дурное предзнаменованіе, когда прокричитъ воронъ или филинъ, за
воетъ собака, уйдетъ изъ горшка каша, вѣритъ въ дурную встрѣчу
и въ дурной глазъ.
Особенное значеніе имѣютъ конечно тѣ повѣрья и примѣты, кото
рыя прямо касаются матеріальнаго благосостоянія. Въ этомъ случаѣ
крестьянинъ, безъ соблюденія извѣстныхъ принятыхъ обычаевъ, не
предпринимаетъ ни одного важнаго дѣла. Нѣкоторыя изъ этихъ при
мѣтъ имѣютъ, впрочемъ, и религіозное значеніе. Такъ, въ нѣко
торыхъ мѣстахъ, отправляясь на посѣвъ яроваго, крестьянинъ,
помолившись Богу, съѣдаетъ ржаную просфору, которая освящается
въ день Благовѣщенія и до времени посѣва сохраняется въ закромѣ
съ овсомъ. Во многихъ селеніяхъ во всякомъ домѣ можно найти та
кую просфору. Многіе сберегаютъ для посѣва тотъ овесъ, на кото
ромъ во время Пасхи, когда священникъ былъ въ селѣ съ иконами,
стоялъ образъ Божіей Матери.
Когда наступаетъ время жатвы, тогда одна изъ деревенскихъ ста
рухъ, вдова или замужняя, извѣстная крестьянамъ по легкости своей
руки, отправляется ночью въ поле и жнетъ одинъ снопъ, который,
связавъ, ставитъ па землю до трехъ разъ, молясь Прасковьѣ Пятни
цѣ, чтобы опа помогла рабамъ Божьимъ, (при чемъ произноситъ почти
всѣ женскія имена цѣлой деревни), безъ скорби и болѣзни окончить
жатву и чтобы была имъ заступницей отъ з.ъ измѣренныхъ людей.
По произнесеніи молитвы, старуха, взявши снопъ, старается пройти
20
до долу никѣмъ незамѣченною, почитая всякую встрѣчу недобрымъ
предзнаменованіемъ.
Для того, чтобы узнать—хорошъ ли будетъ урожай иди дуренъ—
бросаютъ на застрѣху (нижняя часть крыши) полотенце, на которомъ
хозяйка дома подносила пирогъ священнику, бывшему въ праздникъ
Пасхи съ образами. Если брошенное полотенце не скатится на землю,
то надо ожидать хорошаго урожая.
Желая оградить скотъ свой отъ моровой язвы, пригоняютъ 18 авгу
ста (въ день святыхъ Флора и Лавра) лошадей къ церкви, гдѣ по
окончаніи обѣдни и молебна окропляютъ лошадей святою водою. Ло
шади въ этотъ день не употребляются ни въ какую работу. Точно
также въ нѣкоторыхъ мѣстахъ крестьяне не работаютъ и 18 апрѣ
ля. чтобы предохранить свой скотъ отъ падежа. Въ день св. Ники
ты въ другихъ мѣстахъ служатъ молебны о домашнихъ птицахъ и
преимущественно о гусяхъ.
Есть примѣты для узнанія впередъ погоды. Такъ, если синичка
съ утра начнетъ пищать, то ожидаютъ къ ночи морозу; когда ворона
начнетъ каркать, то на другой день будетъ дождь. Свинья, бѣгущая
изъ стада съ визгомъ, предвѣщаетъ грозу.
Крестьянинъ пчеловодъ замѣчаетъ перемѣну погоды по движенію
пчелъ. Если пчелы начинаютъ съ утра играть, то есть быстро летать
взадъ и впередъ, то въ тотъ же день будетъ дождь; если съ вечера
онѣ кучкой сидятъ около отверстія въ улей, то на утро предвѣща
ютъ ненастье, а если прячутся на ночлегъ въ улей, то ожидаютъ
ясной погоды.
Таковы разныя примѣты и суевѣрія нашего великорусскаго
крестьянина. Конечно, мы не могли и сотой доли расказать того,
что существуетъ еще по разнымъ губерніямъ, гдѣ живутъ великоруссы. Но и этого достаточно, чтобы видѣть какъ много есть
еще такихъ вещей, которыя скорѣе ухудшаютъ домашній бытъ
крестьянина, нежели улучшаютъ его положеніе. Обвинять во всемъ
НРЕСТЬЯННА
21
простолюдина нельзя, ибо многое изъ того, что онъ унаслѣдо
валъ еще со временъ язычества на Руси, укоренилось въ немъ
вслѣдствіе многихъ историческихъ обстоятельствъ, которыя из
мѣнились къ лучшему только въ нынѣшнее царствованіе. Невѣже
ство же и дурныя привычки изчезаютъ не скоро; для крестьянина же
все это тѣмъ простительнѣе, что живущіе въ городахъ мѣщане и
купцы, имѣющіе несравненно больше достатка и средствъ для обра
зованія, мало чѣмъ отличаются отъ деревенскаго жителя и почти
также невѣжественны, какъ и крестьяне.
Свадебные обряды.
Самые замѣчательные и интересные обряды сопровождаютъ въ
крестьянскомъ быту три важнѣйшія событіяжизни, а именно: свадь
бу, крестины и похороны.
Когда молодой человѣкъ достигаетъ узаконенныхъ лѣтъ, то его ста
раются какъ можно скорѣе женить. Женихъ съ невѣстою рѣдко со
четаются по собственному желанію, но почти всегда по волѣ родите
лей, которые устроиваютъ дѣло помимо молодыхъ. Родители хоро
шаго жениха бываютъ весьма разборчивы, и когда прослышатъ на
сторонѣ о дѣвушкѣ, которая подъ пару ихъ сыну, то или сами ѣдутъ,
или посылаютъ сваху осмотрѣть невѣсту. При этомъ осмотрѣ не
только оглядываютъ дѣвушку съ ногъ до головы, но велятъ ей даже
пройтись; смотрятъ: твердо ли держится ока. Высокій ростъ, крѣп
кое сложеніе, чистота и свѣжесть лица, а главное здоровье цѣнятся
болѣе всего. Всякое семейство желаетъ имѣть бабу, способную нести
хозяйственные труды въ домѣ и въ полѣ, и здоровье которой руча
лось бы за будущее поколѣніе.
Свадебные обряды хотя и имѣютъ нѣкоторый общій характеръ,
но въ разныхъ мелкихъ подробностяхъ различаются не только въ
22
разныхъ губерніяхъ Великороссіи, но даже въ разныхъ уѣздахъ од
ной и той же губерніи. Поэтому, при описаніи свадебныхъ обрядовъ,
мы возьмемъ уѣздъ Калужской губерніи и уѣздъ Костромской. Въ
Мещовскомъ уѣздѣ напримѣръ, въ Калужской губерніи, свадьба
играется слѣдующимъ образомъ.
Отецъ, желающій женить сына, засылаетъ въ извѣстный ему домъ,
гдѣ есть невѣста, сваху. Сваха, пришедши въ этотъ домъ и помолив
шись у порога избы, заводитъ съ матерью невѣсты рѣчь издалека и
мало по малу переходитъ наконецъ къ цѣли своего посѣщенія. Тогда
мать невѣсты, если женихъ ей по душѣ, объявляетъ свахѣ, что она
посовѣтуется съ своими родственниками и знакомыми и не замедлитъ
увѣдомить ее о послѣдствіяхъ. Но если матери невѣсты женихъ не
нравится, то она говоритъ свахѣ, что дочь ея еще молода и пр.
Если женихъ нравится, то мать невѣсты, отпустивъ сваху, устроиваетъ домашнее совѣщаніе, на которомъ и рѣшается участь невѣсты.
Въ назначенный для помолвки день, въ домъ невѣсты съѣзжают
ся гости обѣихъ сторонъ, а со стороны жениха родители его, сваха
и одинъ холостой парень. Посадивъ гостей, родители невѣсты просятъ
у жениха выговоръ, то есть женихъ долженъ дать на приданое де
негъ; такое приданое бываетъ отъ 35 до 70 рублей, смотря по со
стоянію жениха. Сверхъ того женихъ обязанъ купить невѣстѣ
сапоги или коты. По заключеніи этого договора и по полученіи
родителями невѣсты условленной суммы сполна, или задатка, вы
водятъ невѣсту, благословляютъ обоихъ и, по пожеланіи имъ счастья
въ предстоящемъ супружествѣ, начинается пиръ. Женихъ и невѣста
угощаются отдѣльно отъ прочихъ, а иногда и въ особой горницѣ.
Парень, пріѣхавшій съ женихомъ, распоряжается при угощеніи и
подноситъ вино. Такъ оканчивается помолвка, извѣстная здѣсь» подъ
названіемъ ладовъ.
Послѣ помолвки жепихъ ежедневно посѣщаетъ свою невѣсту и
приводитъ съ собою товарищей. Такимъ образомъ каждый день со-
23
«являются вечеринки, на которыхъ затѣваются разныя игры, поют
ся величанья жениху и невѣстѣ, а иногда водятся хороводы. За по
хвалы, которыя поются въ пѣсняхъ, женихъ обязанъ не только отъ
себя, но и за невѣсту, благодарить дѣвушекъ, давая имъ мелкія мо
неты; въ противномъ случаѣ дѣвушки начнутъ его порицать въ
пѣсняхъ. Жениха порицаютъ и тогда еще, когда онъ даритъ менѣе,
нежели сколько можетъ. По требованію родныхъ своихъ, женихъ и
невѣста съ разными церемоніями подносятъ гостямъ вина, при чемъ
гости заставляютъ Жениха съ невѣстою цѣловаться.
Наканунѣ свадьбы бываетъ курникъ—круглый разрисованный
разными узорами пирогъ, приготовленный матерью жениха. Женихъ,
съ своей стороны, посылаетъ въ домъ невѣсты съ свахой также пи
рогъ, водку и мясо, а иногда и живаго пѣтуха; невѣста же для же
ниха завертываетъ въ ручникъ пару пряниковъ. Въ день передъ
свадьбой не бываетъ никакихъ увеселеній и женихъ не посѣщаетъ
невѣсты. Съ наступленіемъ же слѣдующаго дня онъ извѣщаетъ не
вѣсту, чтобы она готовилась къ вѣнцу. Получивъ это извѣщеніе,
родители невѣсты раскладываютъ на скамьѣ вывороченную наголь
ную шубу, на которую сажаютъ невѣсту и начинаютъ одѣвать ее къ
вѣнцу. При одѣваніи соблюдаются нѣкоторыя примѣты; такъ, въ са
поги или башмаки кладутъ подъ пятку серебряныя или мѣдныя
деньги, для того чтобы невѣста не знала нужды и бѣдности заму
жемъ. Обувь на правую ногу невѣсты надѣваетъ шапочникъ, то
есть шаферъ—въ знакъ взаимной любви будущихъ супруговъ. Для
пожеланія счастья своей дочери, родители невѣсты приглашаютъ ка
кую нибудь женщину, любимую и уважаемую своимъ мужемъ, и про
сятъ вложить серьги въ уши невѣсты; по примѣтѣ, невѣста будетъ
въ такомъ случаѣ наслаждаться такою же тихою и пріятною семей
ною жизнію, какъ и женщина, надѣвающая ей серьги. Та же женщи
на снабжаетъ невѣсту и своимъ подвѣнечнымъ платьемъ—также въ
24
знакъ будущаго благополучія невѣсты. Во все время одѣванія не
вѣста должна оплакивать свою дѣвическую жизнь.
Когда невѣста одѣта, шапочникъ ѣдетъ извѣстить о томъ же
ниха, который, помолившись Богу и получивъ родительское благо
словеніе, отправляется къ невѣстѣ звать ее въ церковь. Его сопро
вождаетъ цѣлый поѣздъ, въ которомъ участвуютъ дружка, дядька,
то есть посаженый отецъ, два поддружка и сваха. Послѣдняя, съ по
вязаннымъ на головѣ полотенцемъ и съ чернымъ платкомъ на шеѣ,
сидитъ на особой лошади съ семилѣтнимъ мальчикомъ, называемымъ
блюдникомъ. Поѣздъ на двухъ или трехъ саняхъ или телѣгахъ
подъѣзжаетъ къ дому невѣсты. Дружка стучитъ въ ворота и вызы
ваетъ хозяина слѣдующими словами:
— Хозяинъ, а хозяинъ! у тебя, слышь, фатера наймается; пусти,
слышь, накормить лошадей.
— Что ты стучишь тамъ какъ угорѣлый, отвѣчаетъ хозяинъ; у
меня харчевня что ль, или постоялый дворъ? Говорятъ тебѣ, что
фатера здѣсь не нанимается; отваливай скорѣе отъ двора, а то худо
тебѣ будетъ.
Послѣ такого отказа, поѣздъ катается по деревнѣ и, сдѣлавъ
два оборота, снова подъѣзжаетъ къ дому невѣсты, но и на этотъ
разъ отецъ ея непремѣнно откажетъ пріѣхавшимъ. По пріѣздѣ въ
третій разъ, дружка, стуча въ ворота, говоритъ:
— Сватъ, а сватъ! пусти охотниковъ на задворокъ, заяцъ, слышь,
слѣдъ оставилъ около твоихъ воротъ и махнулъ къ тебѣ въ сарай;
пустишь что ли поймать его, аль нѣтъ?
— Ну, ступай, говоритъ отецъ невѣсты, какой тамъ тебѣ заяцъ
нуженъ.
Подъ зайцемъ разумѣется невѣста, которую женихъ долженъ
найти, потому что въ это время она бываетъ спрятана.
По заплетеніи косы накладываютъ на невѣсту полотенце, съ ко
торымъ она и должна вѣнчаться; потомъ родители благословляютъ
25
свою дочь, при чемъ послѣдняя говоритъ: «родимый батюшка и ро
димая матушка, не прошу у васъ ни злата, ни серебра, но прошу
Божія и вашего благословенія на вѣки нерушимаго». Послѣ благо
словенія сажаютъ невѣсту въ сани или телѣгу свахи и поѣздъ от
правляется въ церковь. Если невѣста прежде жениха взялась за
скобку двери на паперти, а потомъ первая стала на подножье, то
это считается вѣрнымъ знакомъ, что мужъ будетъ у нея въ повино
веніи. Послѣ вѣнчанія молодые отправляются каждый въ домъ сво
ихъ родителей.
Въ домѣ молодаго сваха, послѣ нѣкоторыхъ припѣваній, гово
ритъ: «миръ вамъ, добрые люди, благословите насъ ѣхать, по суже
ную ѣхать, суженую домой брать». Тогда отправляются за молодой;
въ поѣздѣ участвуютъ тѣ же лица, которыя были со стороны жени
ха въ церкви при бракосочетаніи. По пріѣздѣ новобрачнаго и всѣхъ
сопровождавшихъ его лицъ въ домъ молодой, дѣвушки начинаютъ
пѣть величанія сперва повобрачнымъ, а потомъ и прочимъ гостямъ,
начиная со свахъ.
Послѣ величанья связываютъ молодыхъ подпояской въ знакъ то
го, что они должны любить другъ друга и жить дружно. Теща, по
ложивъ грошъ передъ своимъ зятемъ, говоритъ: «вотъ тебѣ дитя
рубь: поставь клѣть, кути плеть и учи свою женку не для людей, а
для себя». Затѣмъ, накрывъ кружку полотенцемъ, подаютъ ему хлѣбъ,
который онъ разрѣзываѳтъ пополамъ.
Потомъ сваха выходитъ на улицу и, возвратившись, развязываетъ
молодыхъ и сама перевязывается подпояской съ праваго плеча на
лѣвое. Между тѣмъ новобрачный подноситъ дружкѣ рюмку вина, а
новобрачная даритъ ему полотенце; дружка завертываетъ въ поло
тенце разрѣзанный молодымъ хлѣбъ, въ замѣнъ котораго оставляетъ
привезенный съ собою. Затѣмъ онъ выводитъ молодыхъ и, остановясь па крыльцѣ, поетъ, поперемѣнно со свахою, одну изъ свадеб
ныхъ пѣсенъ, пока всѣ усядутся въ сани или въ телѣгу. Съ этою
26
пѣснею поѣздъ катается по деревнѣ, а когда подъѣзжаетъ къ дому,
то сваха встрѣчаетъ молодыхъ пѣснею.
Въ избѣ встрѣчаетъ молодыхъ отецъ съ иконою, а мать съ хлѣ
бомъ-солью. Молодые кланяются въ ноги родителямъ, которые ихъ
благословляютъ, а потомъ садятся за столъ, чтобы дождаться ран
нихъ. Такъ называются родственники молодой, пріѣхавшіе на свадьбу.
Пока молодые дожидаются раннихъ, дѣвушки, заблаговременно при
глашенныя, поютъ пѣсни.
По пріѣздѣ раннихъ начинается пиръ, во время котораго чаша съ
виномъ безпрестанно переходитъ изъ рукъ въ руки.
На другой день послѣ свадьбы пріѣзжаютъ провѣдать молодыхъ
родственники и знакомые, при чемъ молодой роздаетъ подарки прі
ѣзжающимъ. Опять начинается пиръ. Молодые должны исполнить
послѣдній свадебный обычай, а именно: они отправляются доставать
изъ колодезя на улицу воду. Въ это время къ колодезю сбѣгаются
холостые и женатые, дѣвушки и женщины и выливаютъ изъ бадьи
воду до тѣхъ поръ, пока не угостятъ ихъ виномъ.
Въ Костромскомъ уѣздѣ свадьба празднуется нѣсколько иначе.
Сватовство совершается какъ и вездѣ, или между самими родите
лями или посредствомъ свахи. Когда между родителями состоится
согласіе, то они распиваютъ между собою водку.
Этотъ обычай называется пропиваніемъ невѣсты. Во время это
го пира между родителями идутъ разнаго рода условія и назначает
ся день брака, наканунѣ котораго бываетъ дѣвичникъ.
На дѣвичникъ, который считается торжественнымъ днемъ кресть
янской дѣвушки, собираются подруги невѣсты, даже подростки, п до
прихода жениха вмѣстѣ проводятъ время въ бесѣдѣ, пѣсняхъ и
играхъ. Къ копцу же дня начинаютъ одѣвать и убирать невѣсту.
Къ тому времени, когда нужно пріѣхать жениху съ гостями, дѣ
вушки всѣ вмѣстѣ одѣваютъ большую куклу, прячутъ въ пее подар
ки и, до пріѣзда гостей, кладутъ ее на палати или въ другое мѣсто.
Ч”
Когда же гости съѣдутся, дѣвушки выбираютъ самую меньшую,
.даютъ ей въ руки подносъ, бережно усаживаютъ на него сдѣланную
куклу съ подаркомъ и велятъ ей поднести это свату жениха въ по
дарокъ отъ невѣсты, а сами въ это время поютъ слѣдующую пѣсню:
Ужъ какъ свату-то бы ворогу
Сломать бы ему голову;
Онъ самъ шестомъ,
Голова пестомъ,
Уши ножницами
Рожа пряслицею,
Глаза пуговицей,
Носъ какъ луковица;
На запяткахъ-то грибы растутъ.
На горбу-то сухари толкутъ,
Въ головѣ-то мыши гнѣзда вьютъ.
Сватъ долженъ выслушать эту пѣсню съ улыбкою и благодарить.
Отдѣлавши такимъ образомъ свата, дѣвушки поютъ пѣсню дру
гаго содержанія тысяцкому, то есть крестному отцу жениха. Во
время этой пѣсни женихъ начинаетъ угощать гостей съ невѣстиной
•стороны виномъ и пивомъ, привезеннымъ имъ изъ своего дома. Окон
чивъ пѣть, дѣвушки начинаютъ сбирать на столъ къ ужину, а одна
изъ нихъ беретъ блюдо и, подойдя къ жениху, говоритъ: «у насъ на
потолкѣ-то земля, а вы намъ пожалуйте серебра». Женихъ даетъ се
ребряную монету, послѣ чего дѣвушка обходитъ другихъ гостей, ко
торые и кладутъ ей мѣдныя монеты.
Когда сядутъ за столъ и надо подавать горячее, то раздаются
голоса гостей: «печка не отворяется». Это значитъ, что нужно пода
рить стряпуху, которая съ оловяннымъ блюдомъ обходитъ всѣхъ го
стей, изъ которыхъ каждый кладетъ, сколько можетъ. Послѣ ужина
28
дѣвушки дарятъ жениха; подарокъ заключается въ платкѣ, въ кото
рый насыпаютъ гороху; за жениховъ сваха съ невѣстиной стороны
даритъ отца и мать жениха бумажнымъ платкомъ, а послѣ родите
лей жениха дарятъ всѣхъ поѣзжанъ съ его стороны. Послѣ подар
ковъ невѣста беретъ подносъ съ рюмками и, наливъ вина, подноситъ
его гостямъ. Кто выпьетъ, тотъ долженъ положить на подносъ сколь
ко нибудь денегъ, которыя отдаются невѣстѣ.
Затѣмъ гости поднимаются, прощаются съ хозяиномъ и расходят
ся. Черезъ нѣсколько минутъ по уходѣ гостей, возвращается женихъ,,
который, уходя изъ избы, нарочно оставляетъ въ ней рукавицы и
шапку; эти вещи прячутся дѣвушками.
— Гдѣ же моя шапочка съ рукавицами? спрашиваетъ женихъневѣсту.
— Рукавички на спичкѣ, а шапочка на палочкѣ, отвѣчаетъ не
вѣста.
Рукавички дѣйствительно находятся, но шапочку найти не можетъ,
и ищетъ ее среди смѣха. Наконецъ онъ находитъ шапку гдѣ нибудь
въ углу, на какой нибудь дальной полкѣ.
— А что ты посылаешь изъ дому въ домъ? спрашиваетъ женихъ
свою невѣстѵ.
*
— Посылаю я изъ дому въ домъ низкій поклонъ, а твоей ма
тушкѣ пшеничный пирогъ, отвѣчаетъ невѣста.
Тогда женихъ три раза цѣлуется съ своею невѣстою и прощается
съ нею. Дѣвушки же остаются въ домѣ невѣсты, которую раздѣва
ютъ, готовятъ для нея постель и вмѣстѣ съ нею ложаться спать.
Такъ оканчивается дѣвичникъ.
Въ день свадьбы родные жениха собираются въ домъ его отца, а
оттуда уже веселымъ поѣздомъ отправляются къ дому невѣсты.
Немного не доѣзжая до дому, поѣздъ останавливается, и только
одинъ дружка подъѣзжаетъ къ воротамъ дома и говоритъ между
прочимъ, что нельзя ли ему поднести рюмочку винца, да стаканчикъ
29
пивца. Выпивъ рюмку, дружка подходитъ къ невѣстѣ и даритъ ее
отъ имени Зкениха какимъ нибудь подаркомъ. Его также отдарива
ютъ. Дружка даритъ также родителямъ невѣсты бѣлила, румяна,
платокъ, зеркало и шубу, говоря:
Вотъ вамъ, сватушка и свахонька,
Бѣлила ростовскія,
Румяна московскія,
Покровъ (шаль) да зеркальце.
Вотъ вамъ, сватушка, и свахонька,
Шубу овечью,
А вы намъ пожалуйте
Душу человѣчью.
Затѣмъ спрашивается у родителей невѣсты, желаютъ ли они у
себя видѣть новобрачнаго князя. Тѣ отвѣчаютъ: желаемъ. Тогда
дружка возвращается къ поѣзду и передаетъ жениху желаніе роди
телей невѣсты. Невѣста же, какъ только дружка выйдетъ изъ дому,
сейчасъ же надѣваетъ подаренную ей шаль. Затѣмъ ее, совершен
но готовую уже къ вѣнцу, выводятъ и сажаютъ за столъ. Узнавъ о
пріѣздѣ, жениха съ поѣздомъ, невѣста начинаетъ плакать п причи
тать. Женихъ входитъ въ избу вмѣстѣ съ священникомъ, а въ слѣдъ
за ними'и гости. Въ это же время свахи начинаютъ расплетать у
невѣсты косу. Бакъ только пріѣхалъ женихъ, дружка начинаетъ
подчивать всѣхъ находящихся въ избѣ орѣхами, а гдѣ ихъ нѣтъ—
баранками. Сперва потчуютъ стариковъ и старухъ, потомъ молодыхъ
женщинъ, пѣвицъ и наконецъ ребятъ. Поднося орѣхи или баранки
старикамъ, приговаривается: «старые старички, подпалатные жители,
бабьи служители - извольте принять, поздраствовать новобрачнаго
князя съ княгинею». Поднося старухамъ, говорится: «старыя старуш
ки, совьи брови, медвѣжьи взгляды—извольте принять и проч.».
30
Когда же подносятъ молодымъ женщинамъ, то приговариваютъ: «мо
лодыя молодки, широкія лопасти, ворота браные, запястья шитыя—
извольте и пр.» Дѣвицамъ говорятъ: «красныя дѣвицы, крыночныя
блудницы, горшечныя пагубницы, ваше дѣло лобъ лощить, да домъ
тащить; извольте и пр.» Наконецъ ребятишкамъ говорятъ такъ: «ма
лыя ребятки, толстыя запятки, косыя заплатки, гороховые пупки,
рѣпные желудки, ваше дѣло переломи коврига, извольте и проч.».
Когда послѣ угощенія настаетъ время благословить невѣсту, то
всѣ встаютъ; отецъ съ иконою, а мать съ хлѣбомъ солью становятся
посреди избы. Невѣста, вся въ слезахъ, дѣлаетъ три земные пок
лона передъ иконою, потомъ съ отчаяннымъ видомъ падаетъ передъ
родителями на колѣни, прося ихъ благословенія. Послѣ того друж
ки подходятъ къ невѣстѣ и уводятъ ее за руки; она же проситъ
ихъ дать ей послѣдній разъ взглянуть на своихъ родителей. Дружки
напоминаютъ ей, что уже пора уводить изъ родительскаго дома,
чтобы не возвращаться въ него по прежнему веселою и беззаботною
дѣвушкою. Наконецъ она выходитъ и садится въ сани или телѣгу.
Поѣздъ трогается, но сейчасъ же останавливается опять. Дружки
съ образомъ три раза обходятъ весь поѣздъ для того, чтобы надъ
поѣзжанами была недѣйствительна злоба недобрыхъ, колдовство ли
ходѣя и разныя другія воображаемыя дѣйствія колдуновъ. Испол
нивъ этотъ обрядъ, дружки идутъ къ родителямъ невѣсты, просятъ
ихъ кушать хлѣба-соли къ новобрачному князю, при чемъ пригова
ривается: «пожалуйте сватушка п свахонька, къ новобрачному кня
зю хлѣба кушать; у насъ дворъ подъ окошкомъ, а пзба то у воротъ;
у насъ рогатыя-то скотины—тараканъ да жужелица, а мѣдныя-то
посуды—крестъ да пуговицы, а хлѣба-то упасъ про васъ три сусѣка: въ первомъ сусѣкѣ макъ, въ другомъ точно та,къ, а въ третьемъ
растянись да и лягъ. А нива-то у пасъ про васъ наварено три пива:
пиво киснетъ, а другое на крюкѣ виснетъ, третье пьемъ, ковшикъ
поднесемъ, да за волосы потрясемъ, объ полъ грянемъ, да топкомъ
31
прибавимъ, да объ лавку лбомъ. Только, сватъ, съ этого пива у насъ
по трое сутки съ похмѣлья лежатъ».
Послѣ вѣнца молодые ѣдутъ въ домъ родителя жениха. Священ
никъ съ крестимъ въ рукахъ входитъ въ домъ первымъ; затѣмъ на
разстояніи двухъ шаговъ сзади идутъ рука объ руку новобрачные.
Сваха, взявъ заранѣе приготовленный вѣникъ, даетъ пройти священ
нику и бросаетъ вѣникъ подъ ноги молодымъ. Это дѣлается для
того, чтобы отвести отъ молодыхъ порчу. Когда всѣ войдутъ въ
избу, то начинается поздравленіе молодыхъ съ питьемъ вина за ихъ
здоровье. Всѣ присутствующіе берутъ подносимую имъ рюмку вина
и, отвѣдавъ его, говорятъ: «горько». Молодые при этомъ цѣлуются.
По окончаніи поздравленія молодыхъ, сваха подходитъ къ ново
брачной и говоритъ ей:
— Посмотри-ка на таракановъ-то: сколько набилось на палати.
Лишь только молодая, сидящая въ углу подъ иконою съ пону
ренною головою, посмотритъ кверху, какъ сваха, обратясь къ хо
лостымъ парнямъ и ребятамъ, заранѣе уже влѣзшимъ на палати,
спрашиваетъ ихъ: хороша-ли? Всѣ въ голосъ кричатъ, что есть мочи:
хороша! Если хозяева мало угощали виномъ и пивомъ, то парни во
всю глотку кричатъ: не хороша! Это однако случается рѣдко. Вы
пивъ водки, посторонніе уходятъ и остаются только молодые да
гости.
Для гостей накрываютъ столъ, но молодые за столомъ не присут
ствуютъ, а уходятъ къ себѣ, гдѣ и остаются до слѣдующаго утра;
гости же пируютъ всю почь.
Въ другихъ мѣстахъ той же Костромской губерніи послѣ ужина
молодой садится на постель, а передъ нимъ съ покорностью стоить
его жена въ ожиданіи отъ него приказаній. Мужъ протягиваетъ но
ги, а жена снимаетъ съ пего сапоги. Изъ праваго сапога выпадаютъ
деньги, а изъ лѣваго плетка. Этимъ намекается, что отъ мужа жена
должна ожидать награды и наказанія, смот[Я по тому, какъ будетъ
32
«ебя вести. Вообще это одинъ изъ тѣхъ многихъ обычаевъ, которые
остались въ народѣ отъ того времени, когда на женщину смотрѣли
не какъ на подругу мужа, а какъ на рабыню.
Кромѣ семейныхъ праздниковъ, какъ-то свадебъ, крестинъ и т. п.
и общихъ всѣмъ большихъ годовыхъ праздниковъ, въ каждомъ при
ходѣ сельскомъ большую роль играютъ праздники храмовые. Они
обыкновенно поити всегда сопровождаются базарами, то есть тор
гомъ, на который съѣзжается множество торговцевъ изъ окрестныхъ
селъ и деревень съ разными товарами и деревенскими лакомствами.
Самое же празднество заключается обыкновенно въ изобильной пищѣ,
неумѣренномъ питьѣ, въ нѣкоторыхъ бояхъ и вообще всякаго рода
увеселеніяхъ.
Къ числу праздниковъ, кромѣ обыкновенныхъ: маслянницы, свя
токъ и пасхи, въ великорусскихъ деревняхъ съ большою торжествен
ностью празднуется четвергъ передъ Троицынымъ днемъ. Это такъ
называемый семикъ. Въ этотъ день женщины, надѣвъ свои лучшія
платья, вмѣстѣ съ разодѣтыми парнями, украшаютъ лентами сруб
ленную березку и съ пѣснями несутъ ее на лугъ. Затѣмъ, разсыпав
шись въ разныя стороны, изъ наломанныхъ вѣтокъ плетутъ вѣнки,
въ средину его вѣшаютъ крестъ и два человѣка въ одинъ и тотъ
же мигъ цѣлуютъ этотъ крестъ съ двухъ сторонъ, каждый съ своей.
Поцѣловавшіе такимъ образомъ крестъ, размѣниваются между собою
крестами и дружатся на вѣки. Всякая ссора между ними считается
послѣ этого великимъ грѣхомъ.
Послѣ завивки вѣнковъ, садятся кругомъ березы, ѣдятъ яичницу,
и потомъ поютъ пѣсни и водятъ хороводы. Съ закатомъ солнца бе
резу съ пѣснями несутъ въ деревню, а участвовавшіе въ завиваніи
вѣнковъ отправляются къ озеру, рѣкѣ или пруду, гдѣ, снявъ съ
себя вѣнки, опускаютъ ихъ въ воду около берега и, почерпнувъ
сквозь вѣнокъ воды, умываются. По совершеніи этого обряда, снова
бросаютъ вѣнокъ далеко въ воду и наблюдаютъ за нимъ. Если вѣ
нокъ поплыветъ, то бросившій будетъ жить долго: если же потонетъ
то скоро умретъ.
Такова въ главныхъ чертахъ жизнь великорусскаго крестьянина.
Мы видѣли, что великоруссы надѣлены и хорошимъ характеромъ,
и достаточнымъ умомъ для того, чтобы улучшать свой бытъ и устройвать наилучшимъ образомъ свою жизнь. Однако многое еще остает
ся нашему крестьянину для того, чтобы онъ могъ выйти изъ тѣхъ
неблагопріятныхъ обстоятельствъ, въ которыхъ находится въ на
стоящее время. Описавъ выше хорошія качества и недостатки вели
корусскаго характера, скажемъ въ заключеніе нѣсколько словъ о
томъ, что еще нужно ему.
Въ семейной жизни русскаго крестьянина есть много такого, что
напоминаетъ еще времена отдаленныя и что постепенно выводится у
народовъ болѣе образованныхъ. Такъ, самый важный шагъ въ каж
домъ семейномъ домѣ—бракъ, рѣдко совершается между женихомъ
и невѣстою полюбовно. Обыкновенно это дѣло берутъ на себя роди
тели, часто вовсе не обращая вниманія на то—нравятся ли другъ
другу женихъ и невѣста. Естественнымъ слѣдствіемъ такого брака
весьма, часто-бываютъ семейные раздоры между мужемъ и женою,
ненависть другъ къ другу, побои, а нерѣдко и преступленія, влеку
щія за собою смерть жены или мужа.
Излишнее употребленіе водки влечетъ за собою также домашнія
несогласія, обѣдненіе цѣлыхъ семей и множество преступленій, кото
рыя безъ водки уменьшились бы по числу своему вдвое противъ ны
нѣшняго.
Множество вредныхъ повѣрій и предразсудковъ, мѣшающихъ от
части и сельскому хозяйству, опутываютъ нашего крестьянина, пре
пятствуютъ его образованію и вредятъ здоровью.
Всѣ эти недостатки, надо правду сказать, не составляютъ приішдНароди Россіи.
3
34
лежяости исключительно только нашего крестьянина. Они встрѣча
ютъ среди всякаго простаго человѣка, кто бы онъ ни былъ, но нельзя
не сказать, что у русскаго народа эти качества встрѣчаются чаще,
чѣмъ у другихъ.
Въ послѣднее время, впрочемъ, съ освобожденіемъ крестьянъ отъ
крѣпостной зависимости, многое начинаетъ измѣняться въ жизни
русскаго человѣка. Теперь уже во многихъ мѣстахъ созналъ народѣ
вредъ отъ пьянства и невѣжества, и нерѣдко приходится слышать о
закрытіи въ деревняхъ, по приговору самихъ крестьянскихъ обществъ,
кабаковъ и объ открытіи взамѣнъ ихъ сельскихъ школъ для обуче
нія крестьянскихъ дѣтей.
Главное средоточіе всего великорусскаго народа есть городъ Мо
сква—древняя столица русскихъ царей и сердце Россіи. Она осно
вана семьсотъ лѣтъ тому назадъ, на мѣстѣ, принадлежавшемъ боя
рину Кучкѣ, почему долгое время называлась въ народѣ Кучковымъ.
Сначала это былъ небольшой городокъ, потомъ туда ста ли стекаться
торговые люди, а черезъ 200 лѣтъ послѣ своего основанія Москва
образовала уже цѣлое княжество. До Петра русскіе князья и цари
украшали Москву, и только Петръ Великій перенесъ свою столицу
въ новый городъ, построенный имъ на берегу Невы й Финскаго за
лива—въ Петербургъ.
Вся Москва, за исключеніемъ ея предмѣстій, занимаетъ площадь
въ 64 квадратныя версты. Населеніе Москвы доходитъ до 400,000
человѣкъ, которые живутъ въ 15,600 домахъ.
Православныхъ церквей въ Москвѣ болѣе 300, въ томъ числѣ 7
соборовъ и 1S монастырей»
II.
МАЛОРОССЫ.
Характеръ, жилища, одежда и пища.
Малороссы, въ числѣ около 11.000,000 душъ, составляютъ главную
массу населенія въ губерніяхъ: Полтавской, Харьковской, Чернигов
ской, Кіевской, Волынской, Подольской, Екатеринославской, Хер
сонской и Таврической. Кромѣ того, они живутъ въ значительномъ
числѣ въ губерніяхъ: Воронежской, Орловской, Курской, Могилев
ской, въ Бессарабской и въ Донской области и попадаются въ гу
берніяхъ: Саратовской и Самарской.
При словахъ малороссъ и Малороссія, воображенію рисуются ве
селыя картины щедрой природы и тихой, привольной земледѣльче
ской жизни. Рисуются раздольныя степи, обширныя пашни, во
лы, медленно волочащіе плугъ, бѣлыя, уютныя хаты, красиво обрам
ленныя зеленью, бакчи, на которыхъ зрѣютъ арбузы и другіе плоды;
рисуется чудно-синее небо, веселыя, довольныя своею судьбою лица
молодежи и звучитъ серебристая мелодія пѣсень, которыя лѣтомъ
раздаются здѣсь во всѣхъ селеніяхъ отъ зари и почти до зари.
Какъ всѣ земледѣльческіе народы, малороссъ нрава, добраго и
36
тихаго. Онъ сильно привязанъ къ своей прекрасной родинѣ, любитъ
осѣдлую жизнь, свою благодатную землю, своихъ воловъ, свой до
машній очагъ, свой благодарный трудъ и гордится положеніемъ зем
ледѣльца.
Вообще, народъ этотъ стоитъ на высокомъ нравственномъ уровнѣ.
Между малороссами мало встрѣчается пороковъ. Честность ихъ на
поминаетъ патріархальныя времена, а кражи случаются весьма рѣдко,
и на малороссійскомъ языкѣ нѣтъ даже слова воръ, которое замѣ
няется словомъ злодій.
Вмѣстѣ съ обезпеченною жизнью, малороссъ наслѣдовалъ отъ
свонхъ предковъ равнодушіе къ наживѣ: коренной малороссъ не
понимаетъ стремленія къ обогащенію. Для него не существуетъ про
мышленности. Онъ смотритъ на промыслы съ высока, почти съ пре
зрѣніемъ. Единственный его старинный и излюбленный промыселъ—
чумачество, о которомъ мы поговоримъ ниже. Малороссъ непракти
ченъ въ житейскихъ дѣлахъ, и за эту непрактичность о малорос
сахъ часто отзываются какъ о простакахъ, но такіе отзывы неспра
ведливы. Напротивъ, народъ этотъ одаренъ умомъ проницательнымъ,
тонкимъ, часто глубокимъ и способнымъ къ продолжительному п
упорному труду. Если умъ малоросса не всегда способенъ дѣйство
вать быстро, за то онъ отчетливо и ясно понимаетъ усвоенный пред
метъ. Правда, что при встрѣчѣ съ незнакомымъ человѣкомъ, мало
россъ не засыплетъ его словами, не поторопится выставить на по
казъ весь свой умственный запасъ, а будетъ вести себя сдержанно.
Но иногда два, три меткія слова, докажутъ меткій юморъ или бле
стящее остроуміе. Вообще насмѣшливость свойственна этому племе
ни; она замѣтна даже въ дѣтяхъ, особенно во время ихъ игръ.
Малороссовъ сильно упрекаютъ въ лѣни. О пей разсказываютъ
много анекдотовъ, такъ что опа пріобрѣла даже своего рода, знаме
нитость.
Не въ оправданіе, но въ поясненіе этой лѣни, слѣдуетъ замѣ-
37
тить, что малороссъ обработываетъ свои поля подъ сильнымъ зно
емъ, почти съ апрѣля и до половины сентября, а такъ какъ посѣ
вовъ много и все здѣсь зрѣетъ и поспѣваетъ быстро, — то полевыя
работы слѣдуютъ одна за другою, безъ перемежки. Крестьянину не
когда отдохнуть въ рабочее время; онъ встаетъ съ зарею и трудится
безъ устали цѣлый день. Понятно, послѣ того, что онъ любитъ на
сладиться удовольствіемъ бездѣйствія.
Малороссъ вообще добръ и гостепріименъ. Но гостепріимство это
происходитъ отчасти и отъ того, что онъ самъ любитъ попировать.
Осенью и зимою, въ великорусскихъ губерніяхъ, крестьяне часто
отправляются на заработки, но украинцу нѣтъ этой необходимости.
Слѣдовательно, времени у него свободнаго много, и пирушки случа
ются часто. Онъ считаетъ святою обязанностью справлять всѣ имянины, крестины, поминки и пр. и обыкновенно при такихъ случаяхъ
слишкомъ много пьетъ горѣлки. Вообще, какъ ни грустно, но спра
ведливость требуетъ сказать, что пьянство сильно распространено
въ Малороссіи; ему подвержены не только мужчины, но даже жен
щины и дѣвушки. Не смотря на то, къ пьянымъ относятся съ пре
зрѣніемъ.
Малороссы очень набожны. Они свято чтятъ всѣ предписанія
религіи и въ особенности строго соблюдаютъ посты. Даже дѣтямъ,
отнятымъ отъ груди, не даютъ молока по средамъ и пятницамъ, но
вмѣстѣ съ тѣмъ малороссы чрезвычайно суевѣрны. Нигдѣ слѣды древ
нихъ языческихъ обычаевъ не уцѣлѣли такъ, какъ между малороссами,
тѣмъ болѣе, что близкія отношенія къ природѣ щедро одарили это
племя фантазіею и поэтическимъ чувствомъ. Послѣднее выражается
также въ музыкальности малороссовъ. Между ними очень много хо
рошихъ голосовъ и они чрезвычайно любятъ пѣнье, что доказываетъ
и богатый запасъ ихъ пѣсень, равнаго которому нѣтъ ни у одного
изъ славянскихъ племенъ.
Одну изъ отличительныхъ чертъ малороссійскаго характера со-
38
ставляетъ также привязанность къ старинѣ, доходящая до закоснѣ
лости. Малороссъ не любитъ никакихъ нововведеній, а вмѣстѣ съ
ними и грамотности. Это тѣмъ болѣе достойно сожалѣнія, что пле
мя это, при своемъ проницательномъ, часто глубокомъ умѣ, было бы
очень способно къ развитію, если бы ничто не мѣшало ему сознать
его пользу.
Наружность малоросса больше подходитъ къ азіатскому типу.
Онъ худощавъ, окладъ лица продолговатый, волосы и глаза темные,
цвѣтъ тѣла смуглый. Въ движеніяхъ своихъ онъ медленъ и непово
ротливъ, что происходитъ отчасти отъ дѣйствія климата, отчасти
отъ занятій хлѣбопашествомъ и скотоводствомъ, которые неспособ
ны расшевелить человѣка. Онъ немногорѣчивъ, особенно съ чужими
людьми, часто даже угрюмъ и смотритъ изъ подлобья. Старики дер
жатъ себя иногда съ какою-то свойственною имъ важностью и дос
тоинствомъ. Совсѣмъ не таковъ малороссъ въ дружескомъ кругу,
особенно на пирушкахъ; здѣсь онъ развертывается, и шутки его ис
полнены юмора и остроумія.
Исторія Малороссіи, представляющая упорную борьбу съ цолякаками и другими сосѣдями, выработала въ характерѣ племени духъ
независимости и глубокое сознаніе человѣческаго достоинства. Ма
лороссъ гордъ: онъ не любитъ льстить и низкопоклонничать, не
выноситъ несправедливости, нахальства, грубости, и съ упрямствомъ
готовъ отстаивать свои права даже и тогда, когда знаетъ, что отъ
этого не будетъ никакой пользы. Но вмѣстѣ съ тѣмъ, въ немъ глу
боко вкоренено чувство законности, которому онъ обязанъ казачест
ву, распространившемуся по всему краю.
Казаки рѣшали всегда свои дѣла приговоромъ громады, т. е.
мірскаго суда, и не подчиниться этому суду или закону немыслимо
для малоросса.
Тревожныя времена заронили также въ душу украинца, вѣчно
принужденнаго опасаться и часто молча глотать обиды, — духъ не-
39
довѣрчивости и мстительности. Спросите малоросса о самой простой
вещи — онъ всегда отвѣтитъ вамъ уклончиво и вмѣсто да, скажетъ
только, можетъ бытъ.
Къ людямъ не одного съ нимъ племени онъ относится не только
еще недовѣрчивѣе, чѣмъ къ соплеменникамъ, но даже непріязненно.
Евреевъ и нѣмцевъ-колонистовъ малороссы не терпятъ. Въ отно
шеніи евреевъ это объясняется тѣмъ, что евреи забрали въ свои ру
ки всю торговлю страны — и такимъ образомъ держатъ часто жи
телей въ угнетеніи. Нѣмцевъ же они не' любятъ вѣроятно за то,
что тѣ живутъ замкнутою жизнью и не сообщаются съ ними; въ от
ношеніи русскихъ, называемыхъ здѣсь москалями, и особенно къ сол
датамъ, малороссы крайне недовѣрчивы, что доказывается поговор
ками:
«Мутыть, якъ у сели москаль» *).
«Колы москаль каже: сухо, то пиднимайсь по ухо; бо вінъ бреше» **). «Зъ москалями знайся, а камень у пазухи держи». «Видъ
москаля полы врижъ, та втикай».
Также недовѣрчиво малороссы относятся и къ чиновникамъ.
«Ангельскій голосокъ, да чертова думка», говорятъ они про нихъ.
Если же какая нйбудь слышанная новость сильно заинтересуетъ
ихъ, то они обращаются за объясненіями и совѣтами къ дьячку, а
тотъ къ священнику.
Что же касается до мстительности малороссовъ—то эта черта во
все не похожа у нихъ на мстительность, напр. корсиканцевъ или
кавказскихъ горцевъ. Она не ведетъ къ озлобленному, продолжитель
ному мщенью, а ограничивается тѣмъ, что малороссъ, какъ всѣ лю
ди, одаренные умомъ и самолюбіемъ, не скоро забываетъ оскорбле) Баламутитъ, какъ москаль въ селѣ.
**) Если москаль скажетъ: сухо, то поднимай одежду
онъ лжетъ.
повыше, потому что
40
нія. Его глубокое и сильное чувство разгорается медленно, но за то
переходитъ въ пламенную страсть и часто остается на всю жизнь.
Отчасти врожденная независимость характера, а отчасти смутныя,
историческія времена, когда, вслѣдствіе войнъ, семьи часто дроби
лись и переселялись въ другія мѣстности, развили въ здѣшнемъ на
родѣ особенность быта, которою онъ рѣзко отличается отъ великоруссовъ. Въ великорусскихъ деревняхъ женатые сыновья всегда жи
вутъ вмѣстѣ съ отцомъ и ведутъ хозяйство сообща. Въ Малороссіи
же, напротивъ, какъ скоро сынъ женится — сейчасъ заводится сво
имъ домомъ и отдѣльнымъ хозяйствомъ. Обычай этотъ хорошъ въ
частной жизни, такъ какъ избавляетъ отъ пустыхъ ссоръ и домаш
нихъ дрязгъ, но въ общемъ отъ него страдаетъ хозяйство. У отдѣ
лившагося сына нѣтъ иногда всего необходимаго для отдѣльнаго
хозяйства, а отецъ между тѣмъ лишается работника; такимъ обра
зомъ у обоихъ пропадаетъ безъ пользы много времени. Молодой хо
зяинъ привыкаетъ къ праздности, и когда обзаведется полнымъ хо
зяйствомъ, не увеличиваетъ уже размѣровъ пашенъ.
Впрочемъ, встрѣчаются семейства, гдѣ всѣ женатыя сыновья жи
вутъ вмѣстѣ подъ надзоромъ отца и работаютъ сообща, хотя такіе
примѣры чрезвычайно рѣдки и не въ духѣ народа.
Малороссійскія села и деревни не похожи на великорусскія. Мѣ
стоположеніе ихъ большею частью живописно. Обыкновенно онѣ
расположены на возвышенностяхъ, на холмистыхъ берегахъ рѣкъ
или на склонахъ балокъ *). Селеніе не образуетъ прямой улицы,
обстроенной съ обѣихъ сторонъ домами, а разбросано безо всякой
симметріи. Хаты расползаются во всѣхъ направленіяхъ, и въ длину,
и въ ширину. Между ними находятся огороды, кононляиники, сады
*) Валки—отлогіе овраги, составляющіе характеристическую, географическую
особенность Малороссіи и Новороссіи.
МАЛОРОССЫ.
41
и выгони, такъ что все селеніе какъ будто купается въ зелени. Ес
ли оно лѣпится по склону балки, то среди нея вырытъ прудъ.
Въ срединѣ села или гдѣ нибудь на бугрѣ, возвышается церковь,,
а близъ нея обыкновенно волостное правленіе или сельская расправа.
Вокругъ села на холмахъ идетъ рядъ вѣтряныхъ мельницъ. Почти
передъ каждою хатою есть палисадникъ, огороженный плетнемъ. Въ
немъ пестрѣютъ гвоздика, барвенокъ, зоря, штокъ - роза, роза обык
новенная и другіе цвѣты, а иногда растетъ сирень.
Дворъ обнесенъ также плетнемъ; ворота сквозныя, сколоченныя
изъ жердей. Хозяйственныя постройки то идутъ рядомъ съ хатою,
то разбросаны по двору, часто между группами деревьевъ. При
этомъ выказывается иногда вполнѣ любовь малоросса къ природѣ
Если, напр., ему надо построить сарай или навѣсъ на томъ мѣстѣ
гдѣ растетъ какое нибудь дерево,—онъ ни за что не срубитъ его, а
обнесетъ стѣнами и пропуститъ чрезъ крышу, такъ что оно очутится
внутри сарая. Точно также поступаютъ феллахи *) съ финиковыми
пальмами. Но плодъ финиковой пальмы для феллаха то же,что хлѣбъ
для европейца, тогда какъ малороссъ щадитъ какой нибудь тополь,
липу или какое нибудь неплодовое дерево—слѣдовательно, дѣйству
етъ въ этомъ случаѣ совершенно безкорыстно.
На дворѣ стоитъ обыкновенно кладовая, сарай для телѣгъ, сарай
для овецъ, открытый сарай для скота и лошадей, нѣсколько хлѣвовъ
и птичникъ. У зажиточныхъ хозяевъ бываетъ также крытое гумно.
Хата имѣетъ обыкновенно отъ 9-ти до 12 аршинъ въ длину и
отъ 7-ми до 8-ми въ ширину. Полъ вь комнатѣ дѣлаютъ изъ битой
глины. Такая хата состоитъ изъ избы, сѣней и кладовой. Только
зажиточные хозяева имѣютъ по двѣ комнаты. Въ сѣняхъ ставится
плетеная дымовая труба, называемая дымарь, которая идетъ до вер
ха крыши. Въ степныхъ хуторахъ, гдѣ часто бываютъ такія силь*) Египетскіе крестьяне, живущіе по берегамъ Нила.
42
ныя вьюги, что снѣжные сугробы заваливаютъ хаты въ уровень съ
крышею—эти трубы служатъ тогда единственнымъ отверстіемъ для
выхода. Йодъ трубою устраивается родъ широкой полки, па которой
лѣтомъ готовятъ пищу.
Внутренность хатъ содержится всегда очень опрятно, такъ какъ
малороссіянки, въ противуположность своимъ мужьямъ, очень дѣя
тельны. Чистота составляетъ щегольство здѣшнихъ хозяекъ. Надо
замѣтить, впрочемъ, что постройка жилищъ въ Малороссіи вообще
очень разнообразна, смотря по тому, богатъ ли край строительными
матерьялами и по степени зажиточности крестьянъ. Въ нѣкоторыхъ
мѣстахъ можно встрѣтить просторные каменные дома, похожіе на
дома тамошнихъ колонистовъ. Въ другихъ мѣстахъ, гдѣ страна
богата лѣсомъ, строятъ деревянныя хаты и уже не обмазываютъ
снаружи глиною. Въ безлѣсныхъ же, но богатыхъ хорошею глиною
мѣстностяхъ, строятъ мазанки, стѣны которыхъ выбѣливаютъ какъ
снаружи, такъ и внутри. Тамъ же, наконецъ, гдѣ нѣтъ даже годной
для строенія глины, какъ напр. въ южныхъ уѣздахъ Херсонской
губерніи, крестьяне живутъ въ опрятныхъ, но тѣсныхъ и сырыхъ
нездоровыхъ землянкахъ. Хуторомъ называется выселокъ, состоя
щій изъ одной или нѣсколькихъ хатъ.
Одежда малороссовъ, какъ мужская, такъ и женская, нисколько
не похожа на великорусскую. Даже обувь инаго покроя. Малороссъ
не любить стѣсненія въ одеждѣ, что понятно при малороссійскомъ
климатѣ, а потому она вообще отличается широкими, обширными,
размѣрами. Онъ носитъ бѣлую рубашку изъ грубаго холста, съ про
рѣшкой на груди, ане съ боку, съ узенькимъ, стоячимъ воротникомъ,
часто вышитымъ, который завязывается шнуркомъ или лентой. Ру
башку надѣваютъ подъ шаровары. Шаровары дѣлаютъ чрезвычай
но широкіе и непремѣнно съ карманами. У болѣе зажиточныхъ они
бываютъ пестрядиные, а у иныхъ выбойчатые, а по зимамъ носятъ
суконные. Они стягиваются очкуромъ, надѣваемымъ изнутри и всегда
48
запущены въ голенища. Вообще ширина шароваровъ считается ще
гольствомъ и иногда доходитъ до безобразія. Верхнихъ одеждъ нѣ
сколько. Самая легкая называется юбка родъ пальто изъ сѣраго
или бѣлаго сукна, съ цвѣтными выпушками, которая застегивается
кожаными пуговками. Парубки (парни) и молодые женатые малороссы
носятъ суконные полукафтаны, а зимою кожухъ, т. е. коротенькій
полушубокъ. У бѣдныхъ одинъ кожухъ служитъ для всего семейства.
Сверхъ юбки, кафтана или кожуха надѣвается свита, родъ армя
ка, стянутаго въ тальѣ кожанымъ поясомъ. Носятъ также кирею,
т. е. длинную свиту съ капюшономъ, защищающимъ отъ непогоды
голову и шею. Вотъ эти различные роды одеждъ въ употребленіи у
малороссовъ; все различіе между ними состоитъ единственно въ укра
шеніяхъ. Только въ нѣкоторыхъ уѣздахъ Черниговской губерніи
крестьяне одѣваются по бѣлорусски. Зажиточные носятъ иногда очень
дорогіе по ихъ состоянію кожухи, сдѣланные изъ сѣрыхъ ягнячь
ихъ мерлушекъ. Во всѣ времена года, малороссъ носитъ шапку изъ
черныхъ, сѣрыхъ и даже бѣлыхъ мерлушекъ; въ нѣкоторыхъ мѣс
тахъ шапки эти дѣлаютъ очень высокія. Впрочемъ, есть селенія,
особенно степныя, гдѣ лѣтомъ носятъ круглую шляпу съ широкими
полями, называемую брилъ. Встрѣчаются иногда соломенныя брили
туземнаго мастерства, сплетенныя довольно искусно. Обувь состоитъ
изъ чоботовъ (сапоговъ). У богатыхъ они бываютъ сафьянные или
изъ хорошей юфти, а у менѣе зажиточныхъ изъ воловьей и даже ло
шадиной кожи. Лаптей такихъ, какъ въ Великороссіи, здѣсь не но
сятъ, кромѣ тѣхъ уѣздовъ Черниговской губерніи, гдѣ народъ одѣ
вается по бѣлорусски. Эту обувь замѣняютъ въ Малороссіи посто
лы, состоящіе изъ четыреугольнаго куска кожи, загнутаго и скрѣп
леннаго напереди, который привязывается къ ногѣ ременными или
веревочными завязками.
Одежда молодежи, какъ покроемъ, такъ и украшеньями, щеголеватѣе,
4i
чѣмъ y стариковъ. Мужчины, кромѣ стариковъ, стригутъ волосы и
брѣютъ бороду.
Малороссійскій женскій нарядъ совершенно своеобразенъ.
Рубашки обыкновенно носятъ холстинныя. Дѣвушки и молодицы
(молодыя замужнія женщины) красиво вышиваютъ ихъ на рукавахъ
и на подолѣ красною бумагою. Вышитый подолъ называется ляховка.
Вышивка рубашекъ составляетъ большое щегольство и надъ иною
рубашкою дѣвушка просидитъ полгода. Вмѣсто великорусскаго са
рафана, малороссіянки носятъ плахту и запаску. Одежды эти состоятъ
изъ двухъ кусковъ матеріи, которые просто обертываютъ вокругъ
таліи; сверху надѣваютъ поясъ. Плахты и запаски дѣлаютъ изъ
шерстяной одноцвѣтной матеріи, изъ шерстяной клѣтчатой или съ
разводами, а иногда парчевыя. Пояса носятъ шерстяные, особенно
красные шелковые и очень дорогіе парчевые. Этотъ костюмъ мало
россіянка носитъ лѣтомъ и въ особенности дома; въ другія же вре
мена года и на выходъ, у нея есть другія наряды. Лѣтомъ, дѣвушки
и молодыя женщины носятъ гирсетъ, коротенкое пальто безъ рука
вовъ; зимою свитку, только гораздо короче мужской и сшитую со
сборками. Богатыя носятъ байковыя свитки, зеленыя съ красными
мушками и суконныя. Кромѣ того, носятъ и длинныя свиты, расши
тыя по краямъ нол ь синими или красными шнурками и шубы съ
круглымъ, откиднымъ воротникомъ. Въ нѣкоторыхъ мѣстахъ сохра
нился еще старинный нарядъ, кунтушъ, который надѣваютъ при
торжественныхъ случаяхъ или въ большіе праздники. Дѣвушки за
плетаютъ волосы въ одну косу или въ нѣсколько мелкихъ косъ, ко
торыя связываютъ посрединѣ. Вокругъ головы повязываютъ ленты,
концы которыхъ падаютъ назадъ вмѣстѣ съ косою. Исключительную
особенность малороссійскаго женскаго наряда доказывающую врож
денный вкусъ малороссіянокъ къ изящному, составляютъ цвѣты. Въ
великорусскихъ губерніяхъ никогда не увидишь цвѣтовъ на головѣ
крестьянки, тогда какъ въ Малороссіи дѣвушки не только лѣтомъ
45
убираютъ голову цвѣтами, но даже и въ другія времена годаносятъ
искуственные. Цвѣты или просто втыкаютъ за ленту, или надѣвают
ся на голову вѣнки. На шеѣ дѣвушки носятъ множество монисто *)
и образковъ.
Женская обувь состоитъ изъ черевиковъ и сапоговъ, которые у бога
тыхъ бываютъ сафьянные. Впрочемъ, малороссіянки вообще любятъ хо
дить босыя, и часто даже, идя въ церковь, несутъ сапоги въ рукахъ.
Ходить босой по снѣгу считается здѣсь чѣмъ - то въ родѣ достоин
ства, и про такую женщину обыкновенно говорятъ: какая чепуриха,
т. е. щеголиха.
Дѣти въ Малороссіи всегда одѣты точно въ чужое платье, по
тому что дѣтскую одежду обыкновенно припускаютъ на ростъ и въ
длину, и въ ширину.
Въ отношеніи пищи, малороссъ гораздо прихотливѣе великорус
скаго крестьянина. Обиліе и разнообразіе припасовъ развили въ
немъ вкусъ и онъ не удовлетворяется количествомъ, но обращаетъ
вниманіе и на качество пищи. Свѣжую пищу готовятъ не только на
обѣдъ, но и на ужинъ. Вообще малороссы любятъ все жирное. Из
вѣстное малороссійское сало составляетъ для нихъ такую же насущ
ную потребность, какъ и хлѣбъ. Національныя малороссійскія ку
шанья: борщъ, галушки, пампушки, вареники, сырники и пр. Куша
нья эти приготовлются изъ творогу и пшеничной муки и приправ
ляются масломъ и сметаною. Говядину ѣдятъ рѣдко; больше упо
требляютъ баранину, поросятъ и иногда птицъ. Также творогъ, мо
локо и простоквашу. Для питья употребляютъ иногда татарскій
напитокъ бузу, приготовляемый изъ нросяной муки. Обыкновенно
же пьютъ яблочный квасъ или,воду.
*) Бусы съ монетами и медальонами, костяными, стеклянными, мѣдными, а
иногда серебряными и золотыми.
46
Въ хозяйствѣ малоросса не достаетъ только косъ и важной насущ
ной потребности—соли.
Косы покупаютъ у пріѣзжихъ торговцевъ, а соль привозятъ изъ
Крыма и Бессарабіи малороссійскіе извозчики, называемые чума
ками.
Суевѣрія предразсудки и повѣрья.
Малороссы, какъ мы уже сказали, крайне суевѣрны. Причина этого
кроется какъ въ недостаткѣ образованія, такъ и въ склонности
къ фантастическому. Преданья языческой старины, переходя изъ
поколѣнія въ поколѣніе, достигли до нынѣшняго малоросса въ
видѣ смутныхъ повѣрій о какихъ-то грозныхъ существахъ, та
инственность которыхъ нравится его поэтически настроенному во
ображенію. Оттого - то остатки языческихъ вѣрованій нигдѣ не со
хранились въ такой силѣ, какъ именно въ этой странѣ, бывшей ко
лыбелью христіанства въ Россіи. Въ понятіяхъ малоросса весь міръ
населенъ таинственными существами, имѣющими роковое вліяніе на
участь всего живущаго, и онъ старается всѣми силами ладить съ ни
ми, чтобы избѣжать ихъ мстительности.
Для малоросса ничто не дѣлается просто, въ силу естественнаго
порядка вещей; въ самыхъ обыкновенныхъ явленіяхъ жизни видитъ
онъ участіе какой-то сверхъестественной силы.
Начнемъ съ собственной его хаты, гдѣ, какъ и въ домѣ великорус
скаго крестьянина, хозяйничаетъ дѣдушка-домовой, называемый мало
россами дидкою. Вѣрованіе въ этого духа слишкомъ хорошо извѣст
но всѣмъ и мы не станемъ входить въ подробности о немъ, тѣмъ бо
лѣе, что дидкѣ приписывается все то, что въ Великороссіи — домо
вому. Живетъ дидко обыкновенно за печкой; отъ этого вѣрованья
происходитъ отчасти заботливость малороссійскихъ хозяекъ о печ
H
кахъ, которыя онѣ стараются держать какъ можно опрятнѣе и ча
сто бѣлятъ. Невѣста во время сватанья непремѣнно обязана колу
пать печку, т. е. отламывать отъ нея маленькіе кусочки глины, какъ
бы испрашивая себѣ этимъ счастья въ супружествѣ. Оборони Боже,
дать кому нибудь огня изъ печки, потому что въ такомъ случаѣ
собственноручно отдаешь всякую благостыню и благодать изъ дома.
Въ каждомъ полѣ есть также свой хозяинъ, полевикъ, который жи
ветъ въ растущемъ хлѣбѣ, и чтобы пріобрѣсти покровительство этого
духа, въ нѣкоторыхъ мѣстностяхъ, передъ началомъ посѣва, поютъ въ
честь его хвалебныя пѣсни. Когда-же снимутъ жатву, то изъ бла
годарности къ полевику, а отчасти также для того, чтобы и впредь
не оставлялъ своими милостями, въ какомъ нибудь мѣстѣ нивы ос
тавляютъ для него «бороду». Борода эта состоитъ изъ нѣсколькихъ
несжатыхъ колосьевъ, вокругъ которыхъ выжигаютъ траву. Колосья
перевязываютъ красною ниткою и украшаютъ цвѣтами, а въ середину
ихъ кладутъ краюшку хлѣба съ солью, при чемъ поютъ: «Оце тоби
борода, хлѣбъ, соль и вода».
Въ лѣсу живетъ лисунъ или полисунъ. Онъ также бываетъ раз
личнаго роста, смотря по вышинѣ деревьевъ въ его владѣніяхъ. Бъ
языческія времена онъ считался также богомъ торговли и вмѣстѣ
съ тѣмъ богомъ волковъ, покровителемъ стадъ.
Полисунъ еще и донынѣ сохранилъ отчасти свое значеніе, какъ
покровитель торговлей разгуливаетъ по ярмаркамъ въ видѣ обык
новеннаго человѣка. Если малороссъ, желающій выгодно сбыть или
пріобрѣсти какой нибудь товаръ, встрѣтитъ на ярмаркѣ, или на ка
комъ бы то ни было торгу, человѣка, который запахиваетъ свитку
не правою подою, а лѣвою, онъ очень радъ этой встрѣчѣ. Онъ знаетъ,
что всѣ крещеные запахиваютъ свитку правою полою и только одинъ
полисунъ имѣетъ привычку запахивать ее лѣвою. Если же полисунъ
появился на ярмаркѣ, то торгъ пойдетъ отлично, къ обоюдной вы
годѣ какъ продавцевъ, такъ и покупателей.
48
Такъ какъ иы уже заговорили о полисунѣ и о волкахъ, то раз
скажемъ кстати какую важную роль играютъ волки въ малороссій
скихъ преданіяхъ и повѣрьяхъ. Они дѣлятся по уѣздамъ, и волкъ
одного уѣзда не смѣетъ перебраться въ другой, потому что этого
не позволяетъ имъ св. Юрій, который со временъ христіанства счи
тается пастыремъ волковъ. «Св. Юръ звіря пасе», говоритъ малорос
сійское изреченіе. Онъ даетъ имъ и пропитаніе.
Слѣды языческаго вѣрованья въ роковое предопредѣленіе замѣт
ны и въ этомъ случаѣ. Малороссъ твердо убѣжденъ, что отъ вол
чьихъ зубовъ невозможно спастись никому—ни звѣрю, ни человѣку.
«Что у волковъ въ зубахъ, говоритъ малороссійская поговорка, то
Егорій далъ»; или ловитъ волкъ «роковую овечку». Волки, однако же,
чтобы получить себѣ пропитаніе, должны вымаливать его.усв. Юрія,
въ теченіе двѣнадцати дней. Когда волки воютъ, это значитъ, что
они просятъ у св. Юрія пищу для себя.
Животное, обреченное святымъ на съѣденіе волку, ни подъ ка
кимъ видомъ не укроется отъ него. Отъ этого произошли молитвы
къ этому святому, въ которыхъ малороссы просятъ его покровитель
ства, какъ для себя, такъ и для стадъ своихъ.
Когда родится ягненокъ, хозяинъ произноситъ надъ нимъ слѣдую
щее заклинаніе:
«Здорова знеси, відъ вовка втечи, рунце принеси». (Будь здоровъ,
убѣги отъ волка и принеси руно).
Когда скотъ выгоняютъ въ первый разъ на пастбище, то для
предохраненія его отъ всего дурнаго, произносятъ надъ нимъ такъ
называемое замовлянъе. Такихъ замовляній множество.
На улицѣ, въ дорогѣ ли, на веселой ли пирушкѣ, малороссъ всегда
долженъ опасаться таинственныхъ духовъ. Почудится ли ему ночью,
что его кто нибудь называетъ по имени подъ окномъ — бѣда, если
онъ откликнется. Непремѣнно захвораетъ,потомучтоего выкликаетъ
Мара, фантастическое существо, неопредѣленнаго свойства. Извѣ-
МАЛОРОСОЙПВ
ТИПЫ.
49
стно только, что Мара одѣвается въ сѣрую свитку и носитъ голову
подъ мышкою. А попробуй какой нибудь порубокъ дурно отозваться о
Ховалѣі Плохо ему придется. Ховала бросится на него и закроетъ его
своимъ тѣломъ, такъ что парубокъ станетъ невидимъ. Духъ же, поль
зуясь этимъ обстоятельствомъ, безнаказанно отколотитъ его такъ,
что у того на долго останутся синяки на тѣлѣ. У Ховалы двѣнад
цать глазъ, и когда онъ идетъ гдѣ нибудь, то освѣщаетъ ими всю
окрестность, какъ заревомъ пожара.
Существуетъ еще въ воображеніи малоросса упыри. Упырь— злое
существо съ родни вѣдьмѣ и нечистому. Тѣло у него длинное, худо
щавое, лицо испитое, характера онъ несообщитѳльнаго. Днемъ онъ
сидитъ на печи, предсказываетъ будущее и помогаетъ отыскивать
пропажи, а по ночамъ ходитъ на кладбище и сосетъ изъ труповъ
кровь. Когда онъ умираетъ, то не гніетъ въ гробу, а выходитъ изъ
него по ночамъ затѣмъ, чтобы сосать кровь уже у живыхъ спящихъ
людей. Иногда онъ засасываетъ ихъ до смерти.
Выдаетъ ли малороссъ зумужъ дочь или женитъ сына, и тутъ
смотри, чтобъ угодить чародѣйскимъ силамъ, а то если обидится на
него или на жену его, какой нибудь знахарь или вѣдюкъ, то обра
титъ дружку или подружку въ волка. Иногда же и весь свадебный
поѣздъ обращается вь волковъ, которые разбѣгаются по лѣсамъ.
Такихъ оборотней называютъ вовкулаками. Малороссы говорятъ,
что охотникамъ случалось даже застрѣливъ волка, найти въ тѣлѣ его
свадебные ручники. Вовкулаки, всегда живутъ по близости селеній,
они не безпокоятъ людей, а напротивъ приносятъ ту пользу, что
охраняютъ стада отъ настоящихъ волковъ, которые ихъ очень
боятся.
Вѣдьмы знакомы и великороссамъ, но нигд ѣ вѣрованіе въ нихъ не
распространено такъ, сильно, какъ въ Малороссіи. Главное мѣстоприбы
ваніе ихъ на Лысой горѣ, близъ Кіева. Здѣсь засѣдаетъ ихъ стар
шая, и сюда, наканунѣ Иванова дня, собираются на шабашъ всѣ под- ■
Парады Россіи.
50
властныя ей вѣдьмы. Отправляясь въ такое путешествіе, вѣдьма ма
жетъ себѣ подъ мышками волшебною жидкостью и отлетаетъ въ тру
бу, верхомъ на помелѣ или въ ступѣ.
Вѣдьмы раздѣляются на природныхъ и ученыхъ. Учеными счи
таютъ злыхъ бабъ, большею частью безобразныхъ старухъ, которыя,
будто бы изъ желанія вредить людямъ, познакомились съ нечистымъ.
Отличительный признакъ вѣдьмъ—хвостъ. Ученыя вѣдьмы гораздо
злѣе природныхъ и дѣлаютъ надъ людьми разныя недобрыя прока
зы.
Вѣдьма любитъ прохаживаться по чужимъ хлѣбамъ, обыкновенно
въ бѣлой рубахѣ, съ распущенными волосами. Когда вѣдьма зла на
какого нибудь сосѣда или односельчанина, то дѣлаетъ на его нивѣ
закрутку: захвативъ въ горсть, стоящія на корню колосья ржи или
пшеницы, надломаетъ и закрутить во всѣ стороны съ заговоромъ;
иногда еще и красною ниткою перевяжетъ.
Встрѣтивъ такую закругку во время жііитвы, жницы приходятъ
въ ужасъ, потому что хозяину нивы грозитъ болѣзнь или смерть.
Никто, ни за что на свѣтѣ, не согласится дотронутся до заколдован
ныхъ колосьевъ.
Чтобы сбыть бѣду, огораживаютъ закрутку осиновыми кольями и
выжигаютъ осиновыми дровами. Никакое другое дерево не помо
жетъ кромѣ осиноваго, такъ какъ ото считается по народному не
вѣрью проклятымъ, потому что на немъ повѣсился Іуда. Когда на
чнетъ горѣть закрутка, злую колдунью также начнетъ жечь внутрен
ній огонь, й чѣмъ ярче пылаютъ дрова, тѣмъ больше она мучится.
Послѣ этого призываютъ священника и онъ читаетъ на винѣ мо
литву, чтобы уничтожить силу чародѣйства. Иногда же вмѣсто свя
щенника зовутъ знахаря затѣмъ, чтобы опъ разрушилъ чары своими
чародѣйскими же средствами.
Иногда двѣ вѣдьмы состязаются между собою, защищая другъ у
■ друга кого нибудь изъ людей. Такихъ вѣдьмъ народъ называетъ
51
зла личина. Малороссы говорятъ, что нынче вѣдьмы значитель
но уже перевелись, но все таки ихъ уцѣлѣло еще на столько, что
почти въ каждой деревнѣ есть какая нибудь несчастная старуха,
слывущая за вѣдьму.
Віьдюкг тоже, что вѣдьма, только мужескаго пола. Онъ также
золъ и безобразенъ и имѣетъ ту же способность превращаться въ
различныхъ животныхъ. По ночамъ любитъ путать прохожихъ, кида
ясь имъ подъ ноги.
Малороссы также вѣрятьвъ русалокъ. Въ нѣкоторыхъ мѣстностяхъ
распространено вѣрованье въ русалокъ двухъ видовъ. Однѣ—молодыя,
красивыя дѣвушки, другія же безобразныя старухи. Послѣднія не тер
пятъ дѣтей и подростковъ, которые безъ спроса родителей бѣгаютъ по
пашнямъ, лугамъ, зарослямъ, купаются въ глубокихъ рѣкахъ и т. и.
Когда они попадаются русалкамъ, тѣ тотчасъ убиваютъ ихъ. Поэтому
рѣдко случается, чтобы дѣти выходили изъ дома безъ позволенія
родителей, и въ хлѣбъ ни зачто не пойдутъ.
Троицынъ день считается «русальчинымъ праздникомъ^. Въ этотъ
день для безопасности отъ русалокъ и вѣдьмъ ставятъ у дверей
каждой хаты срубленныя деревца клена или осины, а на окна кра
пиву. Въ этотъ же день дѣвушки вьютъ вѣнки и приносятъ въ цер
ковь къ обѣднѣ цвѣты и душистыя травы, которыя священникъ, во
время крестнаго хода вокругъ церкви, окропляетъ святою водою.
Есть еще у малороссіянъ такіе духи, которые подбрасываютъ
людямъ какія нибудь вещи, какъ напр. ленты, монисты, поясъ и т.п.,
и горе тому, кто подниметъ подкинутую вещь. На него непремѣнно
нападетъ сухотка или какая другая болѣзнь. Такъ, одна дѣвушка
разсказывала, что увидѣла одинъ разъ на землъ великолѣпное мо
нисто съ массивною застежкою. Она хотѣла было поднять, но, вспом
нивъ, что это были штуки нечистаго, три раза произнесла извѣст
ныя слова—и монисто, звеня цѣпью, ушло въ землю.
. .
%
52
Малороссы даже самыя болѣзни представляютъ себѣ въ видѣ
живыхъ, таинственныхъ существъ.
Впрочемъ, фантастическій міръ малоросса не ограничивается
одними безобразными, злыми чудищами, искаженными выродками
мстительныхъ языческихъ божествъ. Въ его таинственныхъ повѣрьяхъ
замѣтны также слѣды кроткаго вліянія христіанской религіи. Такъ,,
въ Волынской губерніи существуютъ исполненныя поэзіи вѣ
рованья въ добрыхъ духовъ покровителей, которые принимаютъна себя видъ коноплянки, ласточки или какой другой нѣжной птички
и поютъ на деревьяхъ подлѣ дома. Малороссы говорятъ, что это'
души маленькихъ дѣтей, которыя слетаютъ съ неба затѣмъ, чтобы
утѣшить скучающихъ о нихъ родителей. Здѣсь есть цѣлый невиди
мый, поднебесный міръ, который любитъ теплые, солнечные лучи,
чистое небо, зелень деревьевъ, цвѣты и добрыхъ людей. До злыхъ
же людей этимъ духамъ нѣтъ никакого дѣла.
Въ случаѣ болѣзни, малороссъ обращается къ помощи знахаря,
называемаго также шептуромъ, или знахарки, роли которыхъ тѣ же,
что и у великоруссовъ.
У малороссовъ въ ходу множество примѣтъ и предразсудковъ; нѣко
торые изъ нихъ очень оригинальны. Такъ малороссъ вѣритъ, что нельзя
оставлять ступу не закрытою, потому что передъ смертью не закроешь
рта.—Нельзя утираться скатертью, чтобы люди не судачили. — Если
будешь класть ключи на столъ—не будетъ памяти.—Когда идешь въ
гости, то посиди передъ тѣмъ нѣсколько минутъ какъ гость, затѣмъ
чтобы въ гостяхъ хорошо принимали.—Если спускается паукъ или
котъ облизывается—значитъ будутъ гости.—Когда надѣваешь въ пер
вый разъ новую сорочку, то надо три раза черезъ нее ножикъ пропу
стить.—Если идутъ на встрѣчу тебѣ два человѣка, то хоть бы они
и нарочно разступились для тебя—никогда не проходи между ними,
а всегда обойди съ боку котораго нибудь.—Не подавай воды черезъ
порогъ, потому что иначе не женишься или не выйдешь замужъ.
53
На свѣтлое Христово Воскресенье, называемое въ Малороссіи великденъ, слѣдуетъ прежде пасхи съѣсть хрѣну, затѣмъ чтобы быть
крѣпкимъ и здоровымъ.
Малороссы очень недружелюбно относятся къ новѣйшему дешевому
способу освѣщенія—керосину и уже успѣли составить о немъ .повѣрье.
Они говорятъ, что это начинаетъ выступать изъ ада чертова огнен
ная вода. Прежде, когда люди были благочестивѣе, то вода эта не
смѣла выступать на поверхность земли, теперь же она, по грѣхов
ности міра, все болѣе и болѣе распространяется. Придетъ время,
когда она покроетъ всю землю и тогда настанетъ страшный судъ.
Въ Малороссіи, также какъ въ другихъ мѣстахъ Россіи, безпрестан
но приводится слышать разсказы и преданія о кладахъ. Обыкновен
но говорятъ, будто клады показываются ночью на свѣтлое Христово
Воскресенье. Идущіе къ заутрени въ эту ночь, видятъ какъ подъ зем
лею горятъ деньги.
Свадебные обряды.
Въ Малороссіи браки заключаются не по выбору родителей, но
по обоюдной склонности жениха и невѣсты, согласіе же родителей
только подтверждаетъ выборъ. Впрочемъ и здѣсь, какъ въ Вели
короссіи, родительское благословленіе имѣетъ очень важное значеніе,
и если почему либо родители не одобряютъ выбора сына или дочери,
для послѣднихъ немыслимо вступить въ бракъ помимо ихъ воли
и безъ ихъ благословенія.
Женится малороссъ обыкновенно восемнадцати или девятнадцати
лѣтъ. Свадьбы справляются осенью и весною, но чаще весною, такъ
какъ всякому хозяину нужнѣе работникъ на весну, чѣмъ на осень.
Мать жениха, узнавъ отъ сына, на комъ онъ задумалъ жениться,
отправляется съ нимъ въ домъ невѣсты, захвативъ съ собою хлѣбъ.
54
Вообще хлѣбъ, какъ символъ благодати Божіей, играетъ важную ролъ
почти ири всѣхъ свадебныхъ обрядахъ.
Если родители невѣсты согласны на предложеніе жениха, то на
чинается оффиціальное сватовство. Отецъ жениха выбираетъ двухъ
сватовъ, обыкновенно изъ самыхъ почетныхъ крестьянъ, хорошо зна
ющихъ трудную обязанность свата и умѣющихъ выражаться красно
рѣчиво. Имъ даютъ названье старостъ. Въ нѣкоторыхъ мѣстахъ вы
бираютъ трехъ или четырехъ сватовъ. Затѣмъ, родители благослов
ляютъ жениха образомъ и хлѣбомъ. Старосты берутъ этотъ хлѣбъ
и отправляются вмѣстѣ съ женихомъ въ домъ невѣсты.
Тамъ давно уже знаютъ, когда должны придти женихъ и сваты,
и съ ранняго утра все уже готово для ихъ пріема. Дѣвушка выглядываетъукрадкою изъ окна. Вдругъ раздается возгласъ: «идутъ, идутъ!»
Въ хатѣ поднимается суматоха. Отецъ съ матерью усаживаются подъ
образа, невѣста охорашивается передъ зеркаломъ.
На улицѣ показывается женихъ посреди сватовъ, выступающихъ
важною, торжественною поступью, опираясь на палку. Вскорѣ затѣмъ
раздается стукъ въ дверь хаты. Родители невѣсты спрашиваютъ, что
за люди, зачѣмъ пришли? Сваты отвѣчаютъ заученными фразами.
Войдя въ хату и помолясь передъ образами, сваты кланяются хозяи
ну съ хозяйкой и, положивъ хлѣбъ - соль, говорятъ:
— Добрѣй вечоръ, пане хозяину, или добрій день.
— Здоровы бу.ты, панове громодяпе, отвѣчаетъ хозяинъ, а что вы
намъ добре скажете?
— Просимъ покорно хлібъ-соль принимать и насъ за сватовъ
почитать.
— Просымъ милости, отвѣчаетъ хозяинъ и усаживаетъ гостей въ
передній уголъ.
— У насъ е жипихъ, а у васъ нівиста, продолжаетъ одинъ изъ
сватовъ, откашлявшись. Мы пришли отъ такого-то, отдай свою дочку
за його сына.
Иногда же старосты на, вопросъ хозяина, что скажутъ добраго,
отвѣчаютъ каламбуромъ, въ родѣ слѣдующаго:
— А що ми вамъ скажемъ? Ми до вашего двора слидь нашли.
Слидили лисицто, да не выслидылп лисици, а выслидыли куницю, а съ
тіей куници да зробылась красная дѣвица. А теперь хоть іе отдай
те, хоть пасъ вымойте, т. е. угостите.
Чѣмъ краснорѣчивѣе и замысловатѣе выражаются старосты, тѣмъ
болѣе имъ чести. Затѣмъ старосты закуриваютъ трубки и наступаетъ
торжественное молчаніе.
Если родители согласны на предложеніе, то первымъ дѣломъ ста
вятъ фляжку горѣлки, а па закуску сметаны или пряженнаго сала.
Если же дѣвушка не хочетъ выйти за предлагаемаго жениха, по
даютъ па, закуску, въ нѣкоторыхъ мѣстностяхъ, соленаго сыра, въ
другихъ же гарбузъ (тыкву). Хлѣбъ же возвращается старостамъ,
лица, которыхъ, конечно вытягиваются. Родители дѣвушки начи
наютъ упрашивать ее, она все отказывается. Затѣмъ выходитъ въ
сѣни, женихъ идетъ за нею и случается иногда, что когда они пере
говорятъ наединѣ, дѣло принимаетъ другой оборотъ, и невѣста
принимаетъ хлѣбъ - соль, отъ котораго прежде отказывалась.
Въ случаѣ если дѣло идетъ хорошо, родители невѣсты при про
щаньи также даютъ сватамъ хлѣбъ, который тѣ,возвратясь въ домъ
женихова отца, передаютъ ему говоря:
— Дило иде па ладъ, вой согласились.
На радости снова выпивается горѣлки.
На слѣдующій день вся женихова родня собирается въ домѣ его
отца и, снова взявъ хлѣбъ, отправляется всѣмъ обществомъ въ со
провожденіи музыкантовъ въ домъ родителей невѣсты. Здѣсь хата
ужо полна гостей, также родныхъ. Хозяева выходятъ навстрѣчу къ
новоприбывшимъ, кланяются пмъ и усаживаютъ ихъ па почетныя
мѣста. Женихъ же, па просьбу садиться, обыкновенно отвѣчаетъ:
— Спасиби, я постою, щобъ бпльшому выросты.
56
Послѣ угощенія горѣлкой, отецъ жениха го зоритъ:
— Ну, мы женыха привели, покажить же намъ дівку: чи понравлются одинъ другому?
Является невѣста и, поклонившись гостямъ, останавливается у
порога.
— Що, дочка, чи нравится женыхъ, чи ни? воны прышлы тебе
сватать, спрашиваетъ отецъ у дочери безъ дальнѣйшихъ околично
стей.
— Мыни нравится, тихо отвѣчаетъ дѣвушка, потупивъ глаза и
будто въ замѣшательствѣ усердно колупая глину съ печки; якъ вамъ
тату? Я желаю за іого.
— Добре, дочку, отвѣчаетъ отецъ. Нехай, Богъ помога. Съ Божою помощью за весіля *).
Затѣмъ, подведя дочь къ жениху, становитъ ихъ рядомъ на ра
зостланный рушникъ, беретъ въ руки икону и благословляетъ ею
помолвленныхъ. Мать благословляетъ дочь и жениха ея хлѣбомъ.
Послѣ того еще разъ угощаютъ общество водкой. Затѣмъ невѣста
беретъ заранѣе приготовленные рушники, расшитые по концамъ крас
ною бумагою и перевязываетъ ими старость черезъ плечо, женщинъ
же также черезъ плечо кусками миткаля, а жениху, въ знакъ особа
го рода почета, перевязываетъ правую руку по выше локтя, хусткою
(платкомъ).
Обрядъ этотъ называется братъ рушники. По совершеніи его,
гости и хозяева садятся обѣдать, при чемъ, конечно, женихъ садит
ся рядомъ съ невѣстою. Послѣ обѣда молодежь заводитъ пѣсни и
пляску. Подъ вечеръ всѣ отправляются съ музыкою и пѣснями въ
домъ жениха смотрѣть его хозяйство и тамъ продолжается угощеніе
иногда до разсвѣта. Отецъ же жениха остается въ домѣ родителей
невѣсты и возвращается домой довольно поздно. Заглянувъ въ хату,
*) Весіль—свадьба.
ЛАВРА,
57
гдѣ пируетъ его сынъ съ молодыми людьми, онъ говоритъ: —гуляй
те, дѣти, я вже піймавъ чыжа.
Въ Кіевской губерніи обрядъ рушниковъ совершается въ первый
день сватовства, а на другой день вся родня невѣсты отправляется
пировать въ домъ жениха. Невѣста остается дома. Къ ней прихо
дятъ подруги дѣтства и начинаютъ пѣть самыя заунывныя пѣсни, въ
которыхъ говорится или о счастливыхъ дняхъ молодости, или о радо
стяхъ, которыя подруги дѣлили вмѣстѣ съ нею, или, наконецъ, напо
минается о предстоящей перемѣнѣ ея участи.
Начиная со дня помолвки, невѣста ходитъ и въ будни въ вѣнкѣ,
сплетенномъ изъ различныхъ цвѣтовъ, чѣмъ отличается отъ другихъ
дѣвушекъ.
Въ слѣдующіе затѣмъ дни, отцы нареченныхъ условливаются
между собою о подробностяхъ свадьбы, въ какой день быть вѣн
чанью, кому какіе приготовить подарки, какой задать пиръ и т. п.
Невѣста же приглашаетъ къ себѣ подругъ помогать ей шить при
даное. По вечерамъ, обыкновенно, приходитъ женихъ съ угощеньемъ:
пряниками, орѣхами, подсолнечными сѣмечками и т. п. Невѣста въ
эти вечера много плачетъ, чего требуетъ приличіе, и пѣнье въ хатѣ
не умолкаетъ. Чтобы развеселить невѣсту поютъ веселыя пѣсни.
За два дня до свадьбы, въ домѣ невѣсты собираются родственницы,
и пекутъ шишки; такъ называютъ маленькіе пшеничные хлѣбцы, со
стоящіе изъ нѣсколькихъ паръ голубцовъ, стоженныхъ одинъ на
другой и связанныхъ вмѣстѣ однимъ цѣльнымъ пояскомъ. Пока при
готовляютъ эти шишки, поются пѣсни. Кромѣ того, пекутъ еще одну
шишку больше другихъ, называемую лежень. Начиная съ пятницы,
лежень этотъ лежитъ на столѣ у невѣсты и на немъ двѣ ложечки,
связанныя красною ленточкою. Когда хлѣбцы готовы, невѣста на
ряжается въ лучшее платье, подпоясывается вышитымъ поясомъ и,
набравъ шишекъ, отправляется съ ними по знакомымъ, приглашая
ихъ на каравай.
58
Караваіі этотъ круглый или четыреугольный хлѣбъ, усаженный
позолоченными птичками изъ пряничнаго тѣста. Онъ составляетъ
необходимую принадлежность каждой свадьбы и имѣетъ большое
значеніе въ глазахъ малороссіянъ. Печенье его сопровождается
многими обрядами.
Прежде чѣмъ приняться задѣло, молодицы, называемыя каравайницами, усаживаютъ на лавку свата, и одна изъ нихъ обращается къ
нему съ слѣдующими словами:
—Староста, пане, пидстароста!
Староста отвѣчаетъ:
— Рады слухать.
— Благословить для такой то (имя невѣсты) коровай злипыть!
— Богъ благословить, отвѣчаетъ староста.
Это повторяется три раза.
Затѣмъ каравайницы начинаютъ мѣсить каравай; причемъ поютъ:
Благослови, Боже,
Пресвятая Госпоже,
Отецъ и мать
Своему дитяти
Каравай злипыть,
Сей домъ звеселить.
Нихто невгадае
Хто въ насъ каравай бгае,
Бгаютъ молодицы
(Имя невѣсты) сыстрицы.
Несите воду зъ крыницы
Бгайте каравай, сыстрицы.
Эти двѣ пѣсни непремѣнно поютъ, когда валяютъ свадебный ка>
равай. Къ квашнѣ же между тѣмъ прилѣпляютъ двѣ восковыя свѣ
чи одну противъ другой и зажигаютъ ихъ. Когда, каравай готовъ,
его кладутъ на крышку отъ квашни и вокругъ него зажигаютъ че
тыре свѣчки. Затѣмъ валяютъ двѣ шишки, одну по больше, а другую
по меньше, въ которыя послѣ вставляютъ образа жениха и невѣсты.
Наконецъ, каравайпицы выбираютъ красиваго парня, которому да
ютъ названье кучеряваго, для того чтобъ онъ вымелъ печь. Парень,
взявъ помело въ руки, обращается сперва за благословленіемъ къ
старостѣ:
Когда печь готова, кучерявый сажаетъ въ нее хлѣбъ. Послѣ того
каравайницы подхватываютъ пустую квашню и обходятъ съ нею нѣ
сколько разъ вокругъ хаты; другія слѣдуютъ за ними, образуя родъ
цѣпи. При каждомъ кругѣ, каравайницы ударяютъ квашнею въ по
толокъ. Другія молодыя женщины и дѣвушки должны успѣть въ это
время поцѣловаться другъ съ другомъ, каждая съ тою, которая стоитъ
противъ нея. Случается при этомъ, что иная, неловкая, подвернется
подъ квашню и ударится о нее лбомъ, причемъ хата оглашается
громкимъ веселымъ хохотомъ.
Но вотъ каравай готовъ. Его вынимаютъ изъ печи и несутъ съ
торжествомъ на столъ, стоящій подъ образами, убранный рушниками
п лентами. Здѣсь надъ караваемъ утверждаютъ крестообразно двѣ дуги
иногда въ аршинъ вышиною, обвиваютъ ихъ красными лентами, листья
ми барвинка, колосьями и т. п. Послѣ того вырѣзываютъ изъ верхней
корки каравая кругъ, натыкаютъ его на остріе сабли, обвиваютъ всю
саблю лентами и ягодами калины и также ставятъ на столъ подъ
образами. Въ заключенье, гостей подчуютъ послѣ трудовъ водкою
а онѣ поютъ.
Наконецъ, садятся обѣдать,и обрядъ печенья каравая заканчи
вается послѣ обѣда танцами.
Въ самый день свадьбы, который обыкновенно бываетъ въ воскре-
60
-сенье, женихъ выбираетъ себѣ цѣлый штатъ: двухъ старостъ изъ
пожилыхъ людей; дружку и подружнаъо изъ молодыхъ людей, близ
кихъ родственниковъ; свашку, роль которой обыкновенно исполняетъ
его замужняя сестра, если есть таковая; свитылку,молодую дѣву
шку, также изъ сестеръ или родственницъ, и бояръ, изъ молодыхъ
парней, родственниковъ или товарищей. Одинъ изъ нихъ называет
ся старшимъ бояриномъ и держитъ вѣнецъ надъ женихомъ во вре
мя вѣнчанья.
Невѣста также выбираетъ себѣ дружекъ изъ молодыхъ дѣвушекъ,
-близкихъ родственницъ. Одна изъ нихъ также называется старшею и
держитъ во время вѣнчанья вѣнецъ надъ невѣстою.
Въ воскресенье, послѣ обѣдни, женихъ, въ сопровожденіи всего
своего свадебнаго штата, является въ домъ невѣсты, гдѣ дружки ея
встрѣчаютъ его съ пѣснями.
Отецъ невѣсты подходитъ къ нареченнымъ и, поставивъ ихъ ря
домъ, съ глубокимъ благоговѣніемъ прочитавъ вслухъ краткую молит
ву, благословляетъ ихъ иконою. Затѣмъ вся свадебная процессія
направляется въ церковь. Послѣ вѣнчанья всѣ возвращаются въ
домъ новобрачной. Молодыхъ поздравляютъ и затѣмъ старики ра
сходятся по домамъ, молодежь же устраиваетъ катанье. Запрягаютъ
въ телѣги тройками лошадей, украшенныхъ разноцвѣтными лентами,
и разсаживаются на нихъ; на послѣдней телѣгѣ садятся музыканты.
Тройки выѣзжаютъ за ворота. Громкія пѣсни, звонъ колокольчи
ковъ, звуки инструментовъ—все сливается въ оглушительный шумъ.
Катанье продолжается до вечера. Иногда заѣзжаютъ къ старшему
■боярину или къ старшой дружкѣ и здѣсь угощаютъ ихъ водкою.
Подъ вечеръ новобрачный отвозитъ жену съ ея подружками вь
домъ ея родителей, а санъ съ остальной компаніей ѣдетъ въ домъ
къ своему отцу. Здѣсь уже ожидаютъ его всѣ родственники и тотчасъ
по пріѣздѣ его садятся закусить. Послѣ закуски, отецъ молодаго
даетъ дружкѣ и старостамъ по хлѣбу. Они отправляются впередъ
61
въ домъ родителей молодой и вручаютъ имъ эти хлѣбы. Послѣ тогоотецъ молодаго благословляетъ сына иконою и онъ ѣдетъ со всѣмъ
свадебнымъ поѣздомъ въ домъ родителей жены. Свитилка держитъ
при этомъ саблю, перевязанную платкомъ и утыканную калиною.
Поѣздъ непремѣнно состоитъ изъ двѣнадцати человѣкъ, а свитылка
должна быть тринадцатою. Подъѣхавъ къ дому новобрачной, мо
лодой стучитъ въ ворота. На этотъ стукъ гости выходятъ изъ ха
ты во дворъ и начинается слѣдующій разговоръ:
— Що тамъ за люди? спрашиваютъ родственники молодой.
— Пріишли купци, отвѣчаютъ бояре, пустить переночувать.
— А видкиль вы?
— А ажъ зъ Кіева.
— Куда жъ вы идете?
— Да у Москву.
— Ну пустить ихъ; це люде добрые.
Послѣ того растворяютъ ворота, поѣздъ въѣзжаетъ во дворъ. Въ
сѣняхъ встрѣчаетъ пріѣхавшихъ свашка молодаго съ хлѣбомъ солью;
свашка же молодой становится у двери въ хату. Обѣ держатъ въ
рукахъ по зажженой восковой свѣчѣ и три раза передаютъ другъ
другу черезъ порогъ хлѣбъ-соль. Послѣ третьяго раза цѣлуются. За
тѣмъ, дружка молодаго,переступивъ порогъ правою ногою, произно
ситъ: — Во имя Отца и Сына и Святаго Духа.
Старосты новобрачной отвѣчаютъ ему въ голосъ:
— Аминь.
Послѣ этого дружка со всею компаніей входитъ въ хату. Здѣсь, въ
ожиданіи гостей, сидитъ за столомъ молодая съ дружками. При по
явленіи молодаго съ его свитою, дружки начинаютъ пѣть:
Сдвинулись лавки—
Силы свашкп-паняпЕп;
Ише не такъ сдвпынутся—
Якъ тгыва напьются.
t;9
Когда же всѣ усядутся но мѣстамъ, дружки ноютъ:
Братику, намистнычку.
Сядь же ты на крылччку,
Не продавай сестры
За рубъ, за четыре,
За два золотый
Грошики—якъ панова
Сестричка—черноброва.
Пѣсня эта составляетъ такъ сказать прелюдія къ обряду ирода м и
косы. Когда ее пропоютъ, на лавку рядомъ съ молодой сажаютъ ея мень
шаго брата, вооруженнаго кочергою или какимъ-либо другимъ ору
діемъ изъ хозяйственной утвари; иногда же просто палкою. Къ не
му подходитъ дружка или подружній, низко кланяются, подчуютъ
виномъ или квасомъ и убѣдительно упрашиваютъ уступить мѣсто
подлѣ молодой ея мужу. Мальчикъ отказывается и приводитъ дово
ды, почему не уступаетъ мѣсто. Обыкновенно доводы эти состоятъ
изъ побасенокъ въ родѣ слѣдующей, напр.: что онъ лазилъ за се
строю на дубъ, рвалъ желуди, разорвалъ одежду и т. п. Ему даютъ
деньги, но онъ отказывается и отъ нихъ, и чѣмъ больше упрашиваютъ
его, тѣмъ онъ больше ломается. Комедія эта все-таки кончается тѣмъ,
что онъ беретъ деньги, выпиваетъ рюмку вина и встаетъ съ лавки.
Тогда на него накидываются бояре и очень нецеремонно выпрова
живаютъ изъ хаты. Тѣмъ временемъ дружки молодой поютъ:
Ой, татаринъ, братикъ, татаринъ
Продавъ сястрвцю за таляръ.
А русу косу за пятакъ;
А Оііле лычке пійшло такъ.
Между тѣмъ молодой садится па свободное мѣсто подлЬ жены.
Тогда къ нему подходитъ сестра его жены, или какая-нибудь другая
дѣвушка изъ близкихъ ея родственницъ, и, взявъ у молодаго шапку,
надѣваетъ на себя. ПослЬ того она подаетъ одну руку молодаго
63
его женѣ, за другую беретъ его сама и, обведя ихъ три раза вокругъ
стола, съ востока на западъ, усаживаетъ въ уголъ подъ образами.
Затѣмъ снимаетъ съ себя шапку, а съ головы молодой квитку изъ
лентъ и пришиваетъ ее къ шапкѣ, причемъ поетъ:
Уси евиточки зъ барвиночку.
Якъ я була швачка,
Якъ я була крамарочка;
У Кіевы була,
Шовкп к уповала,
Квитки прышывала,
Квитки пришивала,
По таляру брала.
Надѣвъ опять на себя шапку, она начинаетъ приплясывать и под
свистывать. Дружки упрашиваютъ ее возвратить молодому шапку,
но она не отдаетъ. Тогда ее модчуютъ виномъ и подносятъ на под
носѣ деньги. Если цѣна, которою молодой выкупаетъ свою шапку
покажется ей дешевою, то она, нисколько не стѣсняясь, заявляетъ
о томъ, что недовольна, слѣдующею пѣснею:
А казали люде:зятъ богатый.
А казали: въ его грошей мнхъ,
А казали люде: винъ тороватый. А положивъ полушку, акч> на
смихъ.
Ей еще подносятъ денегъ, она беретъ ихъ и возвращаетъ молодо
му шапку, причемъ цѣлуетъ его.
Потомъ всѣ усаживаются за столъ въ ожиданіи раздачи подар
ковъ и дружки поютъ пѣсни.
Затѣмъ, дружки и подружній начинаютъ разносить на тарелкѣ
пли на подносѣ подарки родственникамъ молодой. Мужчинамъ да
рятъ большею частью сапоги, женщинамъ же и дѣвушкамъ ситецъ,
каленкоръ, ленты и т. п. Разнеся подарки, дружка спрашиваетъ тѣхъ,
которые получили ихъ: довольны ли они хлѣбомъ-солью. Отвѣтъ
конечно, бываетъ утвердительный. Послѣ того молодая, а иногда и
мать ея перевязываетъ черечъ плечо рушниками мужчинъ, составляв
шихъ свадебный штатъ молодаго. Тѣмъ временемъ дружка съ под-
64
ружнимъ сникаютъ съ каравая рушники и другія украшенія. Золо
ченныхъ птичекъ разбираютъ дѣвушки. Дружка, вынувъ изъ кар
мана ножъ, кладетъ его на тарелку и произноситъ, обращаясь къ
присутствующимъ:
— Старосты, паны старосты и честная бесѣда! благословите^
хлѣбъ подплыть.
— Богъ благословыть, отвѣчаютъ всѣ въ голосъ.
— Влагословыте у другій разъ!
— Богъ благословыть!
— У третій разъ?
— Богъ благословыть!
— Уси три разы!
— Богъ благословыть!
Послѣ того дружка разрѣзываетъ каравай на куски, а подружній
подчуетъ ими гостей, причемъ дѣвушки поютъ. Если же дружка по
дѣлитъ каравай несправедливо, такъ что женѣ его или какой нибудь родственницѣ достанется кусокъ по больше, нежели дру
гимъ, ему придется выслушать слѣдующую пѣсню.
Дружко коровай крае,
Лихую думку мае;
Сзади его жинка стоить
Семеро дитей дер жить,
Да уси съ кашелями:
У весь каровай забрали.
Не заслужитъ онъ одобренія общества и въ такомъ случаѣ, если,
по несообразительности его или по неразсчетливости, кому-нибудь
изъ гостей не достанется каравая. Тогда красныя дѣвицы про
поютъ ему:
Да тоби жъ, дружко, було ге дружковаты,
Да тоби жъ було свиней пасты
Изъ давгою ломакою
Изъ сирою собакою.
05
Послѣ того садятся ужинать. Послѣ ужина всѣ выходятъ изъ
хаты во дворъ. Музыканты играютъ плясовыя пѣсни и молодые
парни танцуютъ съ молодой, чтобы удостовѣриться, какъ говорятъ,
не хрома ли она. Иногда и старики, подгулявши, также пускают
ся плясать съ молодою. Дружка беретъ съ каждаго за эту честь
деньги, которыя отдаетъ молодой.
Наконецъ запрягаютъ телегу и выносятъ на нее изъ хаты при
даное молодой: сундукъ, подушки и пр. Затѣмъ родители начинаютъ
прощаться съ дочерью, которую отпускаютъ въ домъ ея мужа. Про
щаніе это бываетъ обыкновенно такъ торжественно и трогательно,
что, по словамъ лицъ, видѣвшихъ такія сцены, никто, глядя на нихъ,
не можетъ удержаться отъ слезъ. Отецъ и мать заливаются слезами
и поперемѣнно обнимаютъ дочь. Особенно, говорятъ, жаль смотрѣть
на мать, которая то плачетъ сама, то принимается утѣшать плачу
щую дочь, сулитъ ей счастья и всякія радости въ новой ея жизни,
и наконецъ, не справясь сама съ собою, переходитъ отъ утѣшенія
опять къ слезамъ и воплямъ. Передъ отъѣздомъ отецъ благослов-.
ляетъ молодыхъ иконою.
— Дай Богъ пожыть благополучно! Попытайте батько и матеръ.
Не забувайте и насъ, говоритъ онъ на прощанье.
Присутствующіе между тѣмъ поютъ: Царю небесный, Днесь бла
годатъ и Нынѣ отпущаеши. Затѣмъ отецъ вручаетъ дочери и
зятю по иконѣ, а дружкѣ, старостамъ и пр. по хлѣбу.
Въ заключенье, дружка проситъ старостъ, чтобы благословили
въ путь.
— Богъ благословить, отвѣчаютъ старосты.
Молодые, распрощавшись въ послѣдній разъ съ родителями, садят
ся въ повозку и кони увозятъ на всегда молодую изъ родитель
скаго дома.
Народы Россіи.
5*
І ') Ü
Когда повозка выѣдетъ за ворота, женщины начинаютъ пѣть:
Ой кони, кони вороныи!
Чы надіетесь на силу,
Чы довезете нашу княгиню и пр.
Въ долѣ молодаго, новобрачныхъ встрѣчаютъ отецъ, его мать и
всѣ гости. Мать въ сѣняхъ благословляетъ ихъ образомъ. Здѣсь так
же происходитъ дѣлежъ каравая, съ такими-же церемоніями и пѣс
нями, какъ и въ домѣ молодой, послѣ чего гости, попировавъ не
много, отправляются доканчивать вечеръ къ родителямъ молодой.
На слѣдующій день, въ понедѣльникъ, начинается настоящее ве
селье. По утру всѣ родственники и гости собираются въ домѣ моло
дыхъ, гдѣ ихъ сперва угощаютъ, а потомъ всѣ вмѣстѣ отправляются
гулять съ музыкой и пѣснями, чтобы показаться народу. Передъ
вечерней, всѣ перевязываются платками и рушниками, и молодые со
всѣми дружками, боярами идутъ въ церковь. Священникъ вводитъ
ихъ въ храмъ, читаетъ молитву, даетъ имъ приложиться къ кресту
и накрываетъ молодую платкомъ, а сверхъ него кускомъ миткаля.
Возвратясь отъ вечерни, молодые садятся за столъ. Отецъ снимаетъ
ухватомъ съ головы молодой платокъ, а мать, также ухватомъ, по
крывало; при этомъ молодая въ послѣдній разъ перевязываетъ всѣхъ
гостей платками.
Въ нѣкоторыхъ мѣстностяхъ въ этотъ день подчуютъ го
стей караваемъ съ прежними-же обрядами, но только каждый кусокъ
каравая помазываютъ медомъ и даютъ при томъ гостямъ по немногу
калины.
Пообѣдавъ, всѣ опять отправляются гулять съ музыкою и пѣснями.
Возвратясь-же домой, молодые усаживаютъ своихъ родителей на покуть и подчуютъ сперва ихъ, а потомъ и всѣхъ гостей водкою. Гости
дарятъ молодаго деньгами, а молодую полотномъ. Подъ вечеръ, ког
да всѣ развеселятся, начинается настоящая гульба. Всякій старается
67
■отличиться и выкинуть какую-нибудь замысловатую штуку. Иногда
переряжаются и бѣгаютъ по улицамъ съ пѣснями. Вечеръ закан
чивается шумнымъ весельемъ.
Такъ обыкновенно справляютъ малороссійскія свадьбы, но конеч
но подробности свадебныхъ обрядовъ измѣняются иногда, смотря по
мѣстностямъ.
Празднества и^обычаи.
Малороссы вообще любятъ повеселится и въ особенности, конечно,
молодежь; но веселье ихъ чуждо буйнаго или задорнаго характера.
Весна и лѣто здѣсь такъ хороши, что сами по себѣ располагаютъ
къ веселости. Они представляютъ рядъ прелестныхъ картинъ, о ко
торыхъ говоритъ съ восторгомъ всякій, кто живалъ въ Малороссіи.
Весна начинается рано, почти всегда въ половинѣ марта, и снѣга
таятъ быстро. Крестьяне принимаются за полевыя работы иногда еще
до Благовѣщанья и оканчиваютъ ихъ къ ноябрю, когда уже пойдутъ
заморозки.
Растительность развивается такъ быстро, какъ будто листья и
цвѣты являются по мановенію волшебнаго жезла, и въ нѣсколько дней
' деревья одѣваются густого листвою, въ которой неумолчно раздается
веселое щебетанье и пѣнье птицъ. Въ особенности заливаются со
ловьи. Въ половинѣ мая, фруктовыя деревья покрыты уже бѣлымъ
и розовымъ цвѣтомъ. Надъ ними вьются и жужжатъ пчелы; воздухъ
напоенъ ароматомъ. Никто не усидитъ въ душной хатѣ; и старый, и
малый всѣ рвутся подъ открытое небо, на которомъ ярко сіяетъ
теплое весеннее солнышко. Во всемъ чувствуется избытокъ жизни, и
какое-то безотчетное довольство охватываетъ сердце. Оно выли
вается наружу въ веселыхъ пѣсняхъ, мѣтко охарактеризованныхъ
названьемъ «веснянокъ», которыя звонко раздаются въ эту пору го
да во всѣхъ малороссійскихъ селеніяхъ.
68
Святую недѣлю можно назвать настоящимъ весеннимъ праздни
комъ, такъ какъ обыкновенно въ это время земля уже бываетъ одѣ
та зеленью. Малороссіяне справляютъ этотъ торжественный празд
никъ съ большимъ благоговѣніемъ тихо и чинно, но въ концѣ его,
на кладбищахъ, происходятъ поминки по усопшимъ родственникамъ,
напоминающія своимъ шумнымъ характеромъ языческую тризну. Цер
ковная ограда на кладбищахъ, называемая по малороссійски цвинтаръ, составляетъ въ это время любимое мѣсто гулянья.
Все населеніе разгуливаетъ здѣсь въ лучшихъ нарядахъ. Старики
сидятъ или стоятъ, опершись на палку, и съ удовольствіемъ смотрятъ
на веселящуюся молодежь. А у молодежи идетъ бѣготня, смѣхъ,
игры.
Каждому большому празднику присвоены особыя игры, неодинако
выя, впрочемъ, въ различныхъ губерніяхъ.
Въ семикъ передъ Троицынымъ днемъ, завиваютъ березки, во
дятъ хороводы, выкликаютъ кукушку, играютъ въ лѣсу въ горѣлки
и пр. Наканунѣ Иванова дня (Иваны Ку палы), 23 іюня, дѣвушки
убираютъ головы вѣнками, и каждая, взявшись за руку съ парнемъ,
прыгаетъ черезъ зажженный костеръ, причемъ поется множество об
рядовыхъ пѣсенъ.
Скучная осень, съ ея холодными дождями и длинными вечерами,
загоняетъ всѣхъ въ хаты, и тогда начинаются увеселенія иного
рода. Дѣвушкамъ скучно сидѣть за работою въ одиночку и по ве
черамъ онѣ отправляются къ которой нибудь изъ подругъ, захва
тивъ веретена или какую нибудь другую работу. Въ обществѣ ра
ботается веселѣе, да. и самая работа лучше спорится. Но работать
молча не весело, а предметовъ для разговора мало и молодежь часто
прибѣгаетъ въ такихъ случаяхъ къ сказкѣ, развлеченію, замѣняю
щему для неграмотнаго простолюдина книги и чрезвычайно люби
мому въ Малороссіи. Ихъ разсказываютъ не только на веселыхъ ве
чернихъ собраніяхъ, но даже и тамъ, гдѣ есть покойникъ. Здѣшній
69
обычай требуетъ, чтобы надъ умершимъ бодрствовали всю ночь, а
потому друзья и сосѣди собираются въ его хату провести съ нимъ
послѣднюю ночь, закусываютъ, пьютъ, бесѣдуютъ между собой о
разныхъ разностяхъ, и, истощивъ всѣ предметы разговора, начинаютъ
наконецъ разсказывать сказки.
Но возвратимся къ нашей вечеринкѣ или вечерницѣ. Веретена
стучатъ по полу и жужжатъ, а дѣвушки съ полнымъ вниманіемъ и
замираніемъ сердца слушаютъ разсказъ о томъ, какъ бѣдовалъ ка
кой-нибудь фантастическій герой.... покачиваютъ головами, соболѣз
нуютъ, у иной даже слезы на глазахъ навернутся.... или о томъ,какъ
мачиха -вѣдьма всячески мучила и истязала падчерицу и какъ эту
падчерицу хранила отъ всѣхъ бѣдъ какая - нибудьволшебная сила,
такъ что преслѣдуемая дѣвушка проходила невредимо, какъ гово
рится, сквозь огонь и воду, или о томъ, какъ какой-нибудь пару
бокъ, въ наказаніе за какое-нибудь недоброе дѣло, превратился въ
упыря и т. п.
Вдругъ дверь отворяется, входятъ парни, и начинаются шутки
балагурство и смѣхъ. Парнямъ хочется поплясать и они мѣшаютъ
дѣвушкамъ работать. Сначала ихъ колотятъ за это по рукамъ ве
ретенами, гребнями, чѣмъ попало, но наконецъ появляется какой-ни
будь лихачъ съ балалайкой или скрипкой. Раздаются звуки Горлицы,
Метелицы или какой-нибудь другой плясовой пѣсни. Тутъ ужъ, ко
нечно, работа летитъ въ сторону и вечеръ заканчивается пляской.
Кромѣ того, ходятъ дѣвушки на досвѣтки. Каждая изъ нихъ за
пасается, чѣмъ можетъ, изъ провизіи, и, забравъ работу и провизію,
отправляется съ вечера въ избранную избу. Тамъ всѣ вмѣстѣ ра
ботаютъ и ночуютъ. На слѣдующее утро встаютъ чрезвычайно рано
и опять принимаются за работу, распѣвая пѣсни.
Во время праздниковъ устраиваются такъ называемыя грища.
Избираютъ домъ, гдѣ должно происходить собраніе, нанимаютъ му-
70
зыку и сообща припасаютъ угощеніе. На эти праздничныя собраніяходятъ уже, конечно, безъ работы.
Рождественскіе праздники въ особенности сопровождаются мно
гими обрядами, употребительными только у малороссовъ. Праздники
эти называются Раздвяны святки и канунъ Рождества, Святій ве
черъ.
Всякая малороссійская хозяйка начинаетъ приготовляться къ нимъ
заблаговременно и заводитъ такую чистоту и порядокъ въ хатѣ, что,
какъ говорится, переворачиваетъ въ ней все вверхъ дномъ.
Прежде всего выносятся изъ хаты всѣ рабочія принадлежности:.
веретена, мотовилы, ткацкіе станки, и т. п., словомъ, все напо
минающее о работѣ и все излишнее. Убирается даже лишняя одежда,
затѣмъ начинается мазанье хаты, и производятся въ ней разныя по
правки и починки: перекладываютъ подъ печки, если это надобно,
бѣлятъ мѣломъ или бѣлою глиною стѣны, потолокъ и печь, выводятъ
красною или желтою глиною украшенія вокругъ оконъ, дверей, печ
ныхъ отверстій, подлѣ образовъ, а иногда и подъ лавками и полками,
и выравниваютъ заступомъ полъ, если онъ глиняный.
Покончивъ съ мазаньемъ, принимается ретивая хозяйка за мытье.
Моется тутъ рѣшительно все, что только можно вымыть: лавки, полы,
если они деревянные, и вся домашняя утварь. И все это не просто
горячею водою, но хвощанками, т. е. пучками растенія, называемаго
хвощомъ, или пучками соломы. Хорошая малороссійская хозяйка ув
лекается въ такіе дни чистотою и порядкомъ нисколько не меньше
любой голландки. Хуже всего приходится въ это время мужьямъ.
Обыкновенно малороссіянка относится къ своему мужу, какъ къ
старшему, но когда идетъ предпраздничная уборка, то старше ее
нѣтъ уже никого въ хатѣ, и она безъ церемоніи гонитъ изъ нея
всѣхъ вонъ. Мужъ ворчитъ иногда, но только ради шутки, такъ
какъ въ сущности любитъ чистоту и порядокъ не меньше своей
хозяйки и обыкновенно кончаетъ тѣмъ, что убирается изъ хаты.
71
Безпріютный бѣдняга бродитъ по огороду или по улицѣ. Послѣ
убранства хаты начинается стирка: стирается все, кромѣ надѣтаго
бѣлья. Съѣстными припасами запасаются хозяйки гораздо раньше.
Въ послѣднее-же время, толкутъ изъ пшеницы крупу для кутьи, не
обходимой принадлежности рождественскихъ праздниковъ. Обновки
для семьи и вообще все, что нужно изъ одежды, шьется и покупается
также передъ этими праздниками.
Но вотъ уборка окончилась; все чисто и прибрано. Наступилъ и
канунъ Рождества, называемый Богатою кутьею.
Въ это утро, часовъ до двѣнадцати, ни надъ одною трубою въ
селеніи не вьется дымъ, такъ какъ ни одна хозяйка не стряпаетъ въ
этотъ день обѣда. Всѣ постятся, и обѣдъ замѣняется ужиномъ или,
лучше сказать, по здѣшнему выраженію, вмѣсто него ідятъ кутю
или ідятъ вечерю.
Трудолюбивая хозяйка посвящаетъ это утро на разныя хозяйствен
ныя мелочи: вымажетъ напр. мужу и себѣ сапоги саломъ или дегтемъ,
поможетъ дочери нанизать новую монисту, насучитъ восковыхъ свѣ
чей для вечера и. т. п.
Въ полдень начинается стряпня. Но вотъ на дворѣ уже стемнѣ
ло и на небѣ показались звѣзды. Съ первою звѣздою вся семья со
бирается въ хату. Переодѣваются во все чистое, затѣмъ приглашаютъ
родныхъ или бѣдныхъ знакомыхъ и торжественно накрываютъ на
столъ. Передъ образами затепляютъ свѣчу и какой-нибудь мальчикъ
изъ семьи приступаетъ къ обряду, называемому «ставить кутю на
покутя*. Прежде всего приноситъ онъ изъ сарая свѣжаго сѣна, ста
раясь захватить какъ можно болѣе желтыхъ цвѣтовъ и разстилаетъ
его на покути. Затѣмъ беретъ съ припечки два обрядныя блюда: ку
тю и узваръ *) и переноситъ на покуть, при чемъ кто нибудь при
говариваетъ: цобъ кутя на покуть, а узваръ на базаръ. Мальчикъ*) Взваръ изъ яблоковъ, грушъ и другихъ фруктовъ.
72
же, несущій кутю, долженъ при этомъ клохтать какъ курица. Клох
чутъ и другіе мальчики, находящіеся въ хатѣ.
Хозяинъ, между тѣмъ, или кто нибудь изъ старшихъ членовъ се
мейства, хватаетъ легонько мальчиковъ за чуприны. Дѣлаютъ это
затѣмъ, чтобъ куры лучше неслись. Наконецъ, мальчикъ, игра
ющій главную роль при этомъ обрядѣ, приноситъ горшокъ съ
сотами и также устанавливаетъ на столѣ подлѣ обрядныхъ блюдъ.
Затѣмъ, перекрестясь, кладетъ передъ образами три земные поклона.
Когда все готово, хозяинъ беретъ курильницу съ ладономъ, ка
дитъ ею и, прочитавъ въ слухъ «Богородицу и Отче нашъ», садится
за столъ; за нимъ всѣ домашніе, приглашенные родственники и работ
ники или, какъ называютъ ихъ здѣсь, наймиты, если они есть въ домѣ.
Столъ уставленъ постными кушаньями, между которыми красуют
ся горы пироговъ. Стоитъ также, по старинному обычаю, и лишній
приборъ для нежданнаго гостя. Водворяется молчаніе. Наливъ чар
ку вина, хозяинъ, перекрестясь, поминаетъ отсутствующихъ членовъ
семьи, слѣдующими словами:
«Нехай же легбнко згадается такому-то, да винъ здоровъ повертается.»
При этомъ въ хатѣ часто раздается плачъ и рыданіе.
Малороссъ—семьянинъ по преимуществу, и для малороссійской
семьи отсутствіе кого нибудь изъ ея членовъ въ такой торжест
венный вечеръ составляетъ не только лишеніе, но сердечное горе.
За хозяиномъ всѣ до малаго ребенка выпиваютъ по чаркѣ, по
минаютъ также усопшихъ, а затѣмъ принимаются за ѣду. Начинаютъ
со взвара, за нимъ слѣдуетъ кутья, которую ѣдятъ съ медовою сы
тою. Какъ скоро ужинающіе поднесутъ ко рту по первой ложкѣ
кутьи, хозяинъ отворяетъ дверь изъ сѣней во дворъ или окно и при
говариваетъ:
«Морозе, морозе, иди до насъ куті істи,та не морозь нашой гречки».
Вообще, весь обрядъ этого ужина сопровождается торжествсн-
АНТОНІЕВСНіЙ
ВЪ
ЕСІЕВФ-
иымъ благоговѣніемъ и живо напоминаетъ тѣ отдаленныя отъ насъ вре
мена, когда глава семьи или родоначальникъ какого нибудь поко
лѣнія былъ вмѣстѣ съ тѣмъ патріархомъ и жрецомъ.
Мы описали богатую кутю въ достаточномъ семействѣ. У бѣдна
го, конечо, ужинъ этотъ бываетъ вовсе не обиленъ. Иногда даже, за
неимѣніемъ пшеничной крупы, бѣдныя хозяйки варятъ обрядное блю
до изъ перловой, а соты замѣняются жижицею отъ взвара или мако
вымъ молокомъ. Но обычай этотъ съ его обрядами такъ вкоренился
въ Малороссіи, что не ѣсть кутьи наканунѣ Рождества положитель
но немыслимо для малоросса.
Тотчасъ послѣ вечери хозяйки впускаютъ телятъ къ матерямъ,
чтобы они вдоволь насосались молока и оставляютъ вмѣстѣ до утра
четвертаго дня праздника. Происхожденіе этого обычая неизвѣстно.
Въ самый день Рождества всѣ ходятъ къ заутрени и къ обѣднѣ;
дома только остается которая нибудь изъ женщинъ, чтобы истопить
почку. Впрочемъ, стряпни въ этотъ денъ бываетъ немного, ибо все при
готовлено заранѣе. Въ первый день Рождества, вообще, стараются
па сколько возможно избѣгать работы, такъ какъ работать считает
ся большимъ грѣхомъ. Въ особенности же грѣшно что нибудь ру
бить, рѣзать или крошить ножемъ.
За Рождественскимъ обѣдомъ, какъ и за богатою кутею, курятъ
ладономъ, читаютъ вслухъ молитвы, а передъ образами теплится вос
ковая свѣча.
Обѣдъ начинается кушаньями, оставшимся отъ Богатой Кути.
Но характеристическія блюда Рождественскаго обода: колбаса и
борщъ или скорѣе щи изъ капусты со свининою. Колбаса въ особен
ности радуетъ дѣтей и онѣ ждутъ ее съ нетерпѣніемъ. Кромѣ того
что она составляетъ розговѣнье послѣ продолжительнаго Филиповскаго поста, появленіе ея сопряжено въ понятіяхъ дѣтей съ чѣмъ-то
чудеснымъ: когда они, утомясь постомъ, спрашиваютъ скоро ли мож
но ѣсть скоромное, взрослые обыкновенно утѣшаютъ ихъ тѣмъ, что
74:
вотъ скоро уже настанетъ Рождество и тогда въ печку прямо на
сковороду спустится колбаса, которою онѣ и разговѣются. Дѣти ожи
даютъ этого момента съ нетерпѣніемъ. Понятно, что они приходятъ
въ восторгъ, когда чудо совершилось, т. е. когда на сковородѣ дѣй
ствительно зашипитъ горячая колбаса, одно изъ кушаньевъ особен
но любимыхъ малороссами.
Послѣ обѣда старики ложатся отдохнуть, а молодые и дѣти за
бавляются играми. Когда же въ хатахъ зажгутся огни, подъ окнами
вдругъ раздается пѣнье. Это колядники. Колядками называются
обрядовыя пѣсни. Духовенство вначалѣ старалось искоренить этотъ
обычай, оставшійся отъ язычества, но, убѣдись въ томъ, что это не
возможно, сочинило многія колядки въ христіанскомъ духѣ. Напѣвъ
этихъ пѣсепь оригинальный, но монотонный. Колядки раздѣляются
на мужскія, женскія и дѣтскія. Каждый куплетъ оканчивается при
пѣвомъ •.Святой вечеръ».
Хозяинъ хаты даетъ колядникамъ что-нибудь изъ съѣстнаго, ку
сокъ сала, колбасу или что - нибудь подобное.
Ужинъ наканунѣ новаго года называется Богатый вечоръ. За
нимъ подаютъ также кутью и взваръ, только прочія кушанья быва
ютъ скоромныя. Передъ ужиномъ дѣти, молодежь и даже женатые
ходятъ также пѣть подъ окнами обрядныя пѣсни, называемыя гцедривкама. За каждымъ куплетомъ слѣдуетъ припѣвъ: щедрый вечоръ
добрый вечоръ, добрімъ людямъ на здоровье.
Въ Черниговской губерніи и въ сѣверныхъ уѣздахъ Харьковской
существуетъ кромѣ того обычай водить козу.
Собирается компанія парней; одинъ изъ нихъ одѣвается козой.,
Онъ надѣваетъ на себя тулунъ, вывороченный на изнанку, придѣлы
ваетъ хвостъ и рожки и привѣшиваетъ къ рожкамъ іжокольчикіі.
Съ этою козою отправляются по хатамъ. Коза пляшетъ, а подъ му
зыку поютъ особыя пѣсни. Въ самый новый годъ ходить по хатамъ
мальчики и, посыпая хлѣбныя зерна, набранныя въ рукава, пригона-
75
риваютъ: «На счастьѣ, на здоровье, роди Боже жито,пшеницюиусялую пашницю. Будьте здоровы зъ новымъ годомъ, съ Василямъ!
Наканунѣ Крещенья въ послѣдній разъ подаютъ за ужиномъ
кутью, называемую голодною. Вѣроятно названіе это происходитъ
оттого, что народъ цѣлый день постится. Послѣ ужина хозяинъ
выходитъ на дворъ и прогоняетъ кутью. Въ старину это дѣлалось
ружейными выстрѣлами, ныньчѳ же просто ударяютъ полѣномъ объ
уголъ хаты, причемъ приговариваютъ, «зима отъ насъ, а лѣто до
насъ»
Народная поэзія и народный промыселъ
Малороссы одарены музыкальнымъ чувствомъ и многіе изъ нихъ
обладаютъ прекрасными голосами. Страсть къ пѣнью сильно рас
пространена между ними, что доказывается и богатымъ запасомъ ихъ
пѣсенъ, равнаго которому нѣтъ ни у одного изъ славянскихъ пле
менъ. Различныя времена года, различные праздники, занятія и пр
имѣютъ свои особые отдѣлы пѣсень, которыя поются предпочтитель
но въ это время. Такъ, есть пѣсни веснянки, зажнивныя, косарскія,
петривочки, обрядовыя, чумацкія и пр. Въ особенности любопытенъ
отдѣлъ историческихъ пѣсенъ, называемыхъ думами. Онѣ сложены
народомъ въ старинныя времена и уцѣлѣли отъ забвенія, благодаря
странствующимъ пѣвцамъ, называемымъ кобзарями или бандуриста
ми. Пѣвцы эти, обыкновенно слѣпые нищіе; но ихъ нельзя ставить иа
одинъ уровень съ тѣми попрошайками и тунеядцами, которыхъ при
выкли мы подразумѣвать подъ словомъ нищій. Малороссы, какъ мы
уже видѣли, не любятъ попрошайничать; не тунеядство и страсть
къ бродяжничеству, а только слѣпота, не дозволяющая снискивать
пропитаніе инымъ способомъ, можетъ заставить малоросса взяться за
бандуру, съ тѣмъ чтобъ промышлять ею насущный хлѣбъ.
76
Притомъ же онъ прибѣгаетъ къ этому ремеслу столько же изъ
крайности, сколько и потому, что, по врожденной всему племени склон
ности къ поэзіи и музыкѣ, оно доставляетъ ему отраду въ его горькой
долѣ. Эти бандуристы напоминаютъ греческихъ рапсодовъ, которые въ
древности странствовали по городамъ и деревнямъ Греціи и воспѣ
вали въ отдѣльныхъ пѣсняхъ легенды о Троянской войнѣ, собран
ныя впослѣдствіи Гомеромъ въ одну великую эпопею.
Кобзари также ходятъ по городамъ и селеніямъ, въ сопровожденіи
вожатаго, обыкновенно какого нибудь мальчика, и, подъигрывая на
бандурѣ или кобзѣ *), поютъ преданія объ историческихъ событіяхъ
ихъ родины. Конечно, преданія эти перепутаны и искажены; въ нихъ
встрѣчаются имена и героевъ, и разбойниковъ, но по нимъ можно
прослѣдить почти всю исторію страны и они важны главнымъ образомъ тѣмъ, что въ нихъ сказывается духъ народа.
Въ отношеніи же самаго народа кобзари имѣютъ громадное зна
ченіе. Малороссійскому крестьянину, какъ и всякому трудящемуся
простолюдину, некогда отрываться отъ насущныхъ заботъ. Думы
его не выходятъ изъ тѣсной рамки обыденныхъ, житейскихъ ин
тересовъ и душа его мало по малу черствѣетъ въ этомъ заколдован
номъ кругу. Пѣсни кобзаря, въ которыхъ упоминается о жестокихъ
битвахъ, обагрившихъ кровью почву его родины, о страданіяхъ, вы
несенныхъ его дѣдами и прадѣдами, объ ихъ стремленіяхъ къ лучшей
долѣ, о религіозномъ чувствѣ, поддерживавшемъ ихъ въ тяжкую
годину и т. п. уносятъ его думы далеко отъ тѣсной хаты въ болѣе
обширную среду и пробуждаютъ къ немъ мысль о болѣе высокихъ
интересахъ.
Самый народный инструментъ этихъ пѣвцовъ,—бандура—имѣетъ
не такое значеніе, какъ великороссійская балалайка.
*) Струнный инструментъ въ родѣ
отъ 8 до 24-хъ.
балалайки,
но число
струнъ доходитъ
77
Въ старину бандура составляла необходимую принадлежность не
только нищихъ пѣвцовъ, но и всякаго казака какъ дома, такъ и во
время походовъ его. Она была его вѣрнымъ другомъ, которому по*
вѣрялъ онъ всѣ свои думы. Подъ гармонію ея звуковъ буйный запоро
жецъ слагалъ унылыя пѣсни въ тѣ тихія минуты, когда душа его.
недовольная разгуломъ его обыденной жизни, стремилась къ чему-то
высшему и лучшему.
Во многихъ мѣщанскихъ и казацкихъ домахъ еще и ныньче мож
но встрѣтить на стѣнахъ картинки, изображающія запорожца съ бан
дурой: обыкновенно онъ сидитъ гдѣ-нибудь на пригоркѣ подъ тѣнью
и играетъ на бандурѣ. Подъ нею пасется его конь, а на деревѣ ви
ситъ жидъ или ляхъ.
Въ старинной думѣ о смерти казака бандуриста, казакъ, возвращась съ битвы и чувствуя приближеніе смерти, — прощается со
своею бандурою какъ съ живымъ существомъ. Дума начинается такъ:
«На татарскихъ поляхъ, на казацкихъ дорогахъ, не сѣрые волки
воютъ, не чернокрылые орлы клохчутъ и подъ небесами летаютъ: то
сидитъ на курганѣ престарѣлый казакъ, сѣдой какъ голубь; онъ
играетъ на кобзѣ, онъ громко поетъ....
Подлѣ него израненный пулями и саблями конь, изломанное копье,
ножны безъ булатной саблп и нн одного заряда въ лядункѣ.
Только и осталось у него дорожная бандура, да въ глубокомъ кар
манѣ бурая трубка, да полпапуши табаку»....
Далѣе, слѣдуютъ жалобы казака. Дума заканчивается слѣдующими
словами:
«О кобза, подруга моя вѣрная, бандура ты моя размалеванная! Ку
да мнѣ дѣвать тебя? Сжечь ли мнѣ тебя и развѣять пепелъ по вѣ
тру пли положить на курганъ. Пусть буйный вѣтеръ пролетаетъ по
степямъ, пусть задѣваетъ твои струны и грустно жалобно на нихъ
наигрываетъ. Можетъ быть проѣзжіе казаки будутъ скакать близко,
можетт» быть услышатъ твой жалобный голосъ и поворотятъ къ
кургану».
7S
Вообще, бандура—инструментъ,—издающій тихіе звуки, а потому
скорѣе способный для аккомпанемента заунывныхъ пѣсенъ, нѣмъ
для плясовой или просто веселой музыки.
Поэзія историческихъ думъ запечатлѣна образностью выраженій
и силою чувства, такъ какъ думы слагались большею частью самими
дѣйствующими лицами воспѣваемыхъ событій, нерѣдко вскорѣ по
слѣ .совершившагося факта, когда душа поэта находилась подъ его
потрясающимъ впечатлѣніемъ. Съ теченіемъ времени, многія изъ
этихъ стихотворныхъ думъ превратились просто въ прозаическія ле
генды, которыя малороссійскія старухи разсказываютъ по вечерамъ
вмѣсто сказокъ своимъ внучатамъ.
Обыкновенно нищіе-бандуристы берутъ къ себѣ въ науку како
го нибудь безроднаго мальчика, который водитъ ихъ, и передаютъ
ему свое искуство.
Въ старину, они имѣли даже школы пѣвцовъ, и многіе изъ этихъ
учителей пользовались такою знаменитостью, что ихъ даже назы
вали старичными королями. Но духъ времени измѣняется. Нынче,
историческія думы все меньше и меньше нравятся народу, забывшему
среди спокойной, домашней жизни о прежнихъ тревожныхъ временахъ,
и пѣвцы, поющіе ихъ, встрѣчаются все рѣже, такъ что любителямъ
народной малороссійской поэзіи приходится уже отыскивать ихъ.
Еще нѣсколько десятковъ лѣтъ, и очень вѣроятно, что во всей
Малороссіи нельзя уже будетъ отыскать ни одного подобнаго пѣвца.
Малороссія богата хлѣбомъ, но въ ней вовсе нѣтъ соли. Недоста
токъ этого продукта породилъ съ изстари промыселъ, называемый
чумачествомъ. Чумаки—извозчики, которые ѣздятъ за солью къ соля
нымъ озерамъ въ Крымъ и въ Бессарабію.
Съ началомъ весны, начинаются чумацкія ярмарки, на которыхъ
чумаки покупаютъ и продаютъ воловъ. Отправляясь въ путь, они
нагружаютъ возы сухими грушами, яблоками и другими фруктами, а
79
также деревянными издѣліями, какъ нанр. колесами, ведрами и нр.,
въ чемъ крайне нуждаются всѣ безлѣсныя мѣстности, въ херсонскихъ
и таврическихъ степяхъ, въ области войска Донскаго и но Азовскому
прибрежью. Также отправляютъ съ ними изъ окрестностей города
Изюма на Донъ и далѣе глиняную посуду. Изъ сѣверныхъ уѣздовъ
Малороссіи везутъ они, въ огромномъ количествѣ, къ южнымъ пор
тамъ хлѣбъ, пшеницу и льняное сѣмя.
Прежде, во времена гетмановъ, бывали села и очень многолюдныя,
въ которыхъ жили исключительно чумаки. Въ такихъ селеніяхъ не
водилось ни одного плуга, такъ какъ чумаки считали за стыдъ обработывать землю. Они позволяли себѣ только косить сѣно, потому
что оно было необходимо для ихъ воловъ, всякое же другое занятіе
•считали зазорнымъ для своего ремесла, которымъ очень гордились.
Теперь эти понятія отчасти уже вывелись. Духъ промышленности
начинаетъ проникать въ чумацкія селенія, и нынче тѣ изъ чума
ковъ, которые позажиточнѣе, держатъ воловъ и работниковъ, кото
рымъ поручаютъ обозы, сами же остаются дома и занимаются хозяй
ствомъ.
Обозы отправляются въ путь три раза въ лѣто. Хозяинъ—чумакъ,
имѣя въ своемъ распоряженіи много воловъ и рабочихъ рукъ, поль
зуется ими, чтобы вспахать и засѣять пашни, послѣ чего работники
отправляются въ первый путь. Они возвращаются домой къ сѣно
косной порѣ. Послѣ сѣнокосовъ идутъ во второй путь и возвра
щаются къ уборкѣ хлѣба. Наконецъ, послѣ Семенова дня, идутъ въ
третій путь и возвращаются уже къ Покрову.
Отправляясь въ путь, чумаки берутъ съ собою мальчиковъ, обя
занность которыхъ состоитъ въ томъ, чтобы пасти воловъ какъ
днемъ, такъ и почью. Они обращаются очень хорошо съ этими маль
чиками и не заставляютъ ихъ исполнять трудныхъ работъ.
Въ чумацкомъ обозѣ или валкѣ бываетъ отъ 16 до 25 фуръ.
На возъ кладется отъ 50 и до 60 пудовъ клади. Говорятъ, въ
80
старину, когда скотъ былъ крупнѣе, на возъ клали до 70 и даже
до 80 пудовъ.
Прощаніе отъѣзжающихъ чумаковъ съ родными и пріятелями всег
да бываетъ грустное: путь предстоитъ дальній и къ тому же по сте
пи. Часто приходится чумакамъ выносить въ дорогѣ и зной, и жаж
ду, и холодъ, и бури.
Передъ отъѣздомъ служатъ молебенъ. Но вотъ сборы окончены,
волы стоятъ уже запряженные, а на переднемъ возѣ, по старинному
обычаю, сидитъ, привязанный за ногу, пѣтухъ. Этотъ пернатый
спутникъ замѣняетъ чумакамъ въ дорогѣ часы; кромѣ того, крикъ
его напоминаетъ имъ родное село и родной домъ. Существуетъ так
же между ними повѣрье, что онъ предохраняетъ отъ дорожнаго бѣса.
Чумаки въ рубахахъ, пропитанныхъ дегтемъ, въ предохраненіе
отъ насѣкомыхъ, въ смазныхъ чеботахъ и порыжѣвшихъ поярко
выхъ шляпахъ, вооружась длинными бичами, похаживаютъ около
возовъ и прощаются съ родными и пріятелями. Около нихъ вьются,
также собираясь въ путь, собаки, неразлучные спутники каждой
валки.
Наконецъ настала минута послѣдняго прощанья. Передовой чу
макъ ободрительно крикнулъ на воловъ, и тѣ медленно, будто не
хотя, двинулись съ мѣста; за ними послѣдовали и другіе. Колеса
скрипятъ. Чумаки, понуривъ головы, идутъ за возами. Остающіеся
провожаютъ ихъ до окраины села, женщины отираютъ слезы. Вотъ,
обозъ своротилъ за окраину и передъ чумаками раскинулась хорошо имъ знакомая раздольная степь.
Мало по малу къ обозу пристаетъ другой, затѣмъ третій и т. д.,
такъ что подъ конецъ по степи тянется одинъ нескончаемый поѣздъ,
обозовъ въ пятьдесятъ и болѣе, про который говорится, что когда
голова его уже просыпается и трогается въ путь, хвостъ только еще
спать ложится.
Ночлеги чумаковъ въ степи чрезвычайно картинны. Обыкновен-
81
но они располагаются на травѣ около костра, на которомъ варится
въ котлѣ кушанье, а въ нѣкоторомъ разстояніи пасутся волы.
Пища чумаковъ незатѣйлива, а водки дорогою не пьютъ, потому
что въ противномъ случаѣ иной обозъ, запировавъ въ степи,пожалуй,
никогда бы не доѣхалъ до мѣста назначенья. Чумаки ѣздятъ почти
всегда одними и тѣми же путями, проложенными еще ихъ прадѣдами.
Одинъ изъ нихъ идетъ на Донъ и Азовскія прибрежья, гдѣ обозы на
гружаютъ соленой и вяленой рыбою; другой въ Крымъ, къ озерамъ,
гдѣ нагружаются солью. Живущіе близъ Днѣпра чумаки ѣздятъ
еще съ разнымъ грузомъ въ Одессу, въ Польшу и въ Бессарабію.
По статистическимъ даннымъ, въ одной Кіевской губерніи до
17,500 чумаковъ и у нихъ до 70,000 паръ воловъ. Изъ этого
числа 30,000 паръ воловъ возятъ въ Одессу почти непрерывно
отъ апрѣля до сентября пшеницу изъ окрестныхъ уѣздовъ, ходятъ
на Донъ, въ Бессарабію, въ . Крымъ.
Такимъ образомъ вся степь, заключающая въ себѣ 15 тысячъ
квадратныхъ миль, отъ ранней весны до поздней 'осени, искрещи
вается странствующии чумаками.
Закупивъ соль, иные чумаки везутъ ее прямо въ Малороссію,
гдѣ она расходится по множеству селеній и мѣстечекъ, другіе же
отвозятъ въ складочныя мѣста на Днѣпрѣ, оттуда уже отправля
ютъ водою въ западныя губерніи и въ Польшу.
Одинъ изъ главныхъ соляныхъ складовъ на Днѣпрѣ,—такъ назы
ваемый Крюковъ посадъ, въ предмѣстьяхъ Кременчуга. Въ іюнѣ
и въ іюлѣ съѣзжается сюда бездна чумаковъ. Продавъ соль, они
отправляются обратно на родину съ другимъ товаромъ.
Малороссы или южно-pj ссы составляютъ южно-русскую вѣтвь сла
вянскаго племени. Съ самаго начала русской исторіи, судьба, казалось,
назначила Южной Руси блестящую роль. Съ перенесеніемъ столицы въ
Кіевъ, княжество Кіевское стало центромъ развитія политической жиНароды Россіи.
6*
82
зни народа и цивилизаціи, перешедшей изъ Греціи. Но во время наше
ствія татаръ, оно подпало, какъ и вся Русь, подъ ихъ иго, и съ той
поры исторія Южной Руси пошла отдѣльнымъ путемъ отъ исторіи
остальной земли русской. Освободясь изъ подъ ига татаръ черезъ 7 О л.,
съ помощью литовцевъ, Южная Русь присоединилась къ Литвѣ на
равныхъ правахъ, но дорого заплатила впослѣдствіи за это присоеди
неніе. Когда Литовскій князь Ятелло женился на польской королевѣ
Ядвигѣ, литовцы, поляки и малороссы составили одно государство.
Вскорѣ полякамъ захотѣлось первенствовать, и Южная Русь
подверглась страшнымъ притѣсненіямъ. Поляки преслѣдовали пра
вославіе, мучили народъ страшнымъ образомъ и обирали его. Начал
ся рядъ ожесточенныхъ войнъ, которыя окончились съ присоедине
ніемъ Южной Руси или Малороссіи къ Русскому государству при
гетманѣ Богданѣ Хмѣльницкомъ.
Въ настоящее время, какъ уже сказано было въ началѣ, мало
россы или южно-руссы живутъ въ Россіи сплошною массою въ гу
берніяхъ: Полтавской, Харьковской, Кіевской, Волынской, Подольской
и въ землѣ черноморскихъ казаковъ, а также въ Черниговской губер
ніи, къ югу отъ рѣки Десны, въ Курской отъ рѣки Сейма и во всемъ
Суджанскомъ уѣздѣ, и въ Воронежской губерніи къ западу отъ рѣ
ки Дона. Въ Екатеринославской и Херсонской губерніяхъ они со
ставляютъ главную массу населенія. Кромѣ того встрѣчаются и въ
смежныхъ мѣстностяхъ.
По происхожденію, быту и языку, они представляютъ одно племя,
но по мѣсту жительства имѣютъ различныя названія; такъ жителей
Черниговской губерніи называютъ ъетманцами, Полтавской и Ека
теринославской— степовиками, жителей Кіевской туберніи, называе
мой Украйной—украинцами,—а Подольской польщиками.
Главный городъ Малороссіи Кіевъ, одинъ изъ древнѣйшихъ и
замѣчательнѣйшихъ городовъ Россіи. Есть преданіе, что апостолъ
Андрей Первозванный, на пути изъ Херсонеса въ Римъ, проходя
83
по Кіевскимъ горамъ, водрузилъ на одномъ изъ холмовъ крестъ и пред
сказалъ ученикамъ своимъ основаніе города и будущее его величіе.
Въ княженіе св. Владиміра, исполнилось предсказаніе апостола
Андрея Первозваннаго. Владиміръ принялъ христіанскую вѣру и
повелѣлъ всему своему народу принять св. крещеніе. Такимъ обра
зомъ Кіевъ сталъ колыбелью христіанства въ Россіи. Но самая бле
стящая эпоха процвѣтанія его настала При сынѣ Владиміра, Яро
славѣ. Кіевъ, по словамъ лѣтописцевъ, сталъ тогда «градомъ вели
кимъ», въ которомъ явились «церкви многи». Со смертью Ярослава
начались войны между его сыновьями и потомками ихъ за право
обладанія столицею Кіевскаго княжества, причемъ городъ не разъ
былъ страшно опустошаемъ.Такъ, въ 1169 году былъ онъ разграб
ленъ войскомъ князя Суздальскаго, Андрея Боголюбскаго, причемъ
воины не пощадили даже церквей и монастырей. Еще большее бѣд
ствіе постигло Кіевъ въ 1204 году. Рюрикъ Ростиславичъ, враж
дуя на князя Галицкаго, Романа, подчинившаго Кіевъ своей власти,
соединился съ князьями Черниговскими и толпами половцевъ и за
жегъ городъ. Дни величія Кіева миновали. Два раза опустошенный
и ограбленный, онъ поперемѣнно переходилъ подъ власть князей
Галицкихъ, Черниговскихъ и Суздальскихъ, причемъ утратилъ свое
первоначальное значеніе и снизошелъ на степень удѣльнаго городка.
Въ 1240 году, монголы подъ предводительствомъ Батыя, послѣ
продолжительнаго приступа и отчаяннаго сопротивленія жителей,
захватили Кіевъ и превратили его въ груду развалинъ. Древній Кіевъ
погибъ навсегда. Почти 80 лѣтъ послѣ того Кіевъ безпрестанно
грабили то монголы, то литовцы. Въ 1320 году онъ достался ли
товскому князю Гедемину, а въ 1569 году былъ присоединенъ къ
Польшѣ, которая владѣла имъ почти около ста лѣтъ. Наконецъ, съ
присоединеніемъ Малороссіи къ Русскому государству въ 1686 го
ду, перешелъ подъ власть русскихъ царей и отдохнулъ отъ всѣхъ
вынесенныхъ имъ бѣдствій.
84
Кіевъ богатъ древностями, церквами и монастырями. Самая за
мѣчательная изъ его святынь—знаменитая Кіево-Печерская лавра.
Но кромѣ того въ Кіевѣ много другихъ монастырей. Тамъ почи
ваютъ въ пещерахъ мощи св. угодниковъ.
Въ Успенскомъ соборѣ лавры сохраняется въ ковчегѣ голова св.
равноапостольнаго князя Владиміра, также покоятся мощи св. Ми
хаила, перваго митрополита Кіевскаго и всей Россіи и мощи препо
добнаго Ѳеодосія. Въ пещерахъ покоятся мощи преподобнаго Антонія,,
основателя обители, тѣло лѣтописца Нестора, бывшаго инокомъ въ
лаврѣ и многихъ другихъ святыхъ. Также погребены здѣсь многіе
князья кіевскіе. Монастырь Печерскій очень богатъ, такъ какъ всѣрусскіе государи жертвовали въ него много драгоцѣнностей.
Кіевъ—одинъ изъ красивѣйшихъ, европейскихъ городовъ. Пре
даніе говоритъ, что даже одинъ изъ монгольскихъ воеводъ, послан
ный для осмотра его, долго любовался красотою его и величіемъ.
Подъѣзжая къ Кіеву, прежде всего видимъ высокую колокольню
Печерской Лавры а за нею открывается и вся лавра. На синевѣ
воздуха,' во всѣхъ направленіяхъ блестятъ золотые кресты и куполы
церквей и монастырей.
Кіевъ построенъ на горѣ, у подошвы которой струится широкій,,
свѣтлый Днѣпръ. Часть города, лежащая внизу, называется Подо
ломъ. Х!ъ горы представляется великолѣпный видъ на Подолъ, про
стирающійся почти до самыхъ береговъ Днѣпра и на обширное За. днѣпровье, съ его озерами, лугами и синѣющимъ вдали лѣсомъ.
Ежедневно со всѣхъ концовъ Россіи стекаются въ Кіевъ толпы бо
гомольцевъ для поклоненія его святынямъ.
Населеніе его состоитъ изъ 80,000 жителей.
Ш. БѢІОРУССИ.
Природа Бѣлорусскаго края.
Бѣлоруссіей съ издавна зовется пространство, лежащее по сред
нему теченію Днѣпра и западной Двины и раздѣляющееся въ на
стоящее время на три губерніи: Витебскую, Могилевскую и Минскую.
Откуда произошло это названіе—толкуютъ различно: одни говорятъ,
что эта область была названа такъ потому, что во время подчиненія
прочихъ областей русскихъ татарамъ она не платила имъ дани, а
всѣ, не платящіе податей, встарину назывались бѣлыми, обѣленными,
въ отличіе отъ податныхъ людей, называвшихся черными; другіе-же
толкуютъ, что названіе Бѣлоруссіи произошло отъ того, что русскіе
люди, населяющіе этотъ край изстари, носили, какъ и теперь носятъ,
одежду преимущественно бѣлаго цвѣта. Уже самая природа Бѣло
руссіи во многомъ различается отъ прочихъ, даже смежныхъ съ нею,
областей русскихъ. Наибольшая часть пространства бѣлорусскихъ
губерній представляетъ низменность, изобильно покрытую преиму
щественно лиственными лѣсами, среди которыхъ разсѣяно множество
болотъ и озеръ, окруженныхъ топкими лугами. Почва здѣсь по боль-
86
шей части песчаная, глинистая или иловатая, климатъ умѣренный: ни
большихъ морозовъ, ни сильныхъ жаровъ и засухъ не бываетъ; но
за то дождей много и погода чрезвычайно перемѣнчива. Въ одинъ
годъ снѣгъ стаетъ въ мартѣ, въ другой простоитъ и до апрѣля; по
слѣ морозовъ вдругъ настанетъ оттеиель, пойдетъ дождь, а потомъ
опять ударитъ морозъ, сдѣлается гололедица и т. д.
Но природа губерній Витебской и Могилевской, при своей лѣсис
тости, изобиліи болотъ и озеръ, еще не представляетъ такихъ рѣз
кихъ перемѣнъ, какими отличается природа губерніи Минской.
Большую частъ этой губерніи занимаетъ такъ называемое Бѣлорус
ское Полѣсье *) распространяющееся и въ смежные уѣзды губерній
Гродненской, Могилевской и Волынской. Это самая любопытная
часть бѣлорусскаго края.
Бѣлорусское Полѣсье едва-ли не самая низменная и изобильная
водою часть нашего материка. Одни ученые полагаютъ, что нѣсколь
ко тысячелѣтій тому назадъ это мѣсто было дномъ исчезнувшаго съ
лица земли океана, и говорять, въ топкихъ болотахъ Полѣсья слу
чалось находить обломки судовъ, якоря, части морскихъ живот
ныхъ и т. д. Другіе ученые это отрицаютъ и говорятъ, что много
водіе Полѣсья зависитъ отъ того, что сюда стекаетъ слишкомъ много
воды съ окружающихъ возвышенностей, которая, при низкихъ бере
гахъ полѣсскихъ рѣкъ, не вмѣщается въ нихъ и разливается по
окрестнымъ равнинамъ. Но какъ бы то ни было, Полѣсье такъ обиль
но водою, что весною почти третья часть его представляетъ насто
ящую водную поверхность. Кромѣ судоходныхъ и сплавныхъ рѣкъ
Припети, Пины, Березины, Днѣпра и другихъ—Полѣсье все изборож
дено маленькими рѣками и рѣчками, все изрыто заливами, протоками,.
*) Сѣверная окраина Полѣсья, начинаясь у Бреста, тянется до верховьевъ Верезины, Студянки и Друца, мимо Кобрина, Слонпма и Слуцка; южная-же мимо
Влодавы, Ковеля, Клевани до Родомысла, идя далііе по Днѣпру до впаденія Те
терева. Въ срединѣ этого пространства расположены города Линекъ и J озырь.
87
озерами и озерками, бродами, особенно болотами. Болота, то длинныя
какъ рѣки, то широкія какъ озера, часто стелятся на огромное про
странство и исчезаютъ въ дальней синевѣ.
Среди этой обширной низменности разсѣяны, подобно морскимъ
островамъ, возвышенные клочки земли, также называемые въ Полѣсьѣ
островами. Острова эти по большей части покрыты хорошимъ лѣ
сомъ, густою травою и имѣютъ плодородную почву. На нихъ-то,
уединенныя отъ немногочисленныхъ городовъ и другъ отъ друга,
расположены небольшія и рѣдкія деревни Полѣсья.
Кромѣ такихъ обитаемыхъ острововъ, въ Полѣсьѣ есть много
такихъ, на которыхъ, можетъ быть, никогда не бывала человѣческая
нога. Болота, окружающія эти острова, покрыты сплошною расти
тельностью, но едва дѣлаетъ человѣкъ по ней шагъ, какъ вдругъ
коверъ, образовавшійся на болотѣ изъ переплетшихся корешковъ
разныхъ растеній, разверзается и ноги вязнутъ въ зыбкой почвѣ,
которая волнуется около человѣка саженей на двадцать вокругъ,—и
горе путнику, если онъ вб время не воротится, такъ какъ тонкая
растительная ткань, покрывающая болота, скоро разъединится и
бездонная пучина неминуемо поглотитъ смѣльчака.
Этотъ глухой и пустынный край оживляется только зимою, такъ,
какъ лѣтомъ проселочные пути сообщенія въ немъ такъ неудобны
что въ иномъ мѣстѣ нельзя проѣхать между сосѣдними островами и
двадцати верстъ одинаковымъ способомъ. Часто случается верстъ
пять сдѣлать на лошадяхъ, столько-же на лодкѣ, а остальное про
странство пройти пѣшкомъ. На лѣсныхъ дорожкахъ Полѣсья по
этому чуть-чуть замѣтны слѣды рѣдкой ѣзды бѣдныхъ туземцевъ.
Тамъ, гдѣ прокатилось нѣсколько телѣгъ, только трава немного по
мята, пожелтѣла; на остальныхъ же мѣстахъ дорожки ростутъ гри
бы да молоденькіе побѣги сосѣднихъ деревьевъ. Но всего неудобнѣе
и непріятнѣе эти дорожки отъ попадающихся довольно часто лужъ,
или бродовъ, изъ коихъ иные бываютъ длиною съ версту и болѣе.
88
Чѣмъ мѣстность болотистѣе, тѣмъ чаще такіе броды затрудняютъ
путника. Къ тому же несмѣтныя полчища насѣкомыхъ, носящіяся
всегда вблизи этихъ бродовъ, окружаютъ путника: мухи, комары, слѣпни жужжатъ невыносимо, съ бѣшенствомъ кидаются въ глаза,
въ ротъ и носъ человѣка и животныхъ и провожаютъ до слѣдующаго
брода. За бродами нерѣдко тянутся сыпучіе пески: колеса телѣги
утопаютъ въ нихъ по ступицы и прыгаютъ по скрытымъ въ пескѣ
и торчащимъ на поверхности древеснымъ корнямъ, ѣзда по такимъ
дорожкамъ возможна не иначе, какъ на волахъ, которые здѣсь такъже незамѣнимы, какъ верблюдъ въ песчаныхъ и безводныхъ сте
пяхъ. Не рѣдко путнику встрѣчаются по дорогѣ рѣки, чрезъ кото
рыя не существуетъ ни мостовъ, ни переправъ. Чтобы перебраться,
черезъ такую рѣку, употребляютъ самый простой способъ: становятся
ва ноги въ телѣгу, въ которой зачастую нѣтъ ни одного желѣзнаго
гвоздя, подмащиваютъ повыше кладь, какая случится, и пускаютъ
воловъ вплавь: привычныя животныя благополучно вывозятъ путника
на берегъ.
Такіе неудобные сухопутные пути сообщенія могли бы замѣнить
многочисленныя рѣки и рѣчки Полѣсья, но, къ сожалѣнію, онѣ текутъ
по большей части въ низменныхъ болотистыхъ берегахъ, поросшихъ
осокою, камышемъ и верболазомъ, за которыми на большомъ разсто
яніи отъ рѣкъ тянутся лѣса. Весною и осенью вода этихъ рѣкъ
выходитъ изъ береговъ- и затопляетъ на нѣсколько верстъ окрест
ныя болота. Наносный песокъ и илъ, съ остатками сгнившихъ расте
ній, образуютъ толстый слой чрезвычайно рыхлой земли, высыхаю
щей во время лѣтнихъ жаровъ и обращающейся въ торфъ. Такимъ
образомъ берега полѣсскихъ рѣкъ мало доступны, а по причинѣ
неудобства для поселенія, большею частію пустынны.
Обильная водами и лѣсами Бѣлоруссія богата и всѣми дарами,
коими можетъ служить человѣку водная и лѣсная природа. Въ глу
бинѣ водъ ея многочисленныхъ озеръ, рѣкъ и рѣчекъ плаваютъ во
89
множествѣ различныхъ породъ рыбы, изъ коихъ особенно распро
странена мелкая порода вьюновъ, которыми буквально кишатъ
нѣкоторыя озера и рѣки. Поверхность-же этихъ водъ и окружающія
пхъ болота покрыты несмѣтными стадами дикихъ утокъ и гусей и
другихъ водяныхъ и болотныхъ птицъ. Не въ примѣръ другимъ
мѣстностямъ, перелетныя птицы, каковы: утки, гуси и т. д., даже
остаются здѣсь круглый годъ. Многія бѣлорусскія озера, особенно
въ Полѣсьѣ, не замерзаютъ зимой, и птицы такъ привыкаютъ къ
этой обильной всякимъ кормомъ мѣстности, что не перелетаютъ въ
теплыя страны, гдѣ имъ не будетъ ни привольнѣе, ни безопаснѣе.
Въ рѣкахъ и рѣчкахъ Бѣлоруссіи, кромѣ множества рыбъ и птицъ,
водятся и болѣе дорогія животныя—выдра и бобръ, а въ чащѣ ея
лѣсовъ бродятъ медвѣди, кабаны, лоси и разные другіе крупные и
мелкіе звѣри. А тетеревовъ, рябковъ и другихъ лѣсныхъ птицъ мѣ
стами такъ много, что хорошій охотникъ за день набиваетъ ихъ
цѣлые мѣшки. Невообразимое же обиліе разныхъ породъ грибовъ
п ягодъ служитъ, такъ сказать, добавленіемъ къ тѣмъ благамъ, ко
торыя приноситъ человѣку ' лѣсистая и многоводная природа бѣлорусскаго края.
Наружность Бѣлоруссовъ, одежда, жилище и хозяйствен
ный бытъ.
Среди такой непріютной, но богатой разными дарами природы
съ давнихъ поръ живетъ, во многомъ отличающійся отъ остальныхъ
русскихъ, русскій-жс народъ—бѣлоруссы, потомки древнихъ сла
вянскихъ народовъ—кривичей’ и дреговичей. Эти славянскія пле
мена, подобно другимъ племенамъ, отъ которыхъ произошли велико1руссы и малороссы, съ давнихъ поръ заняли эти мѣста, приняли
христіанскую вѣру и въ первыя времена послѣ основанія русскаго
90
государства составляли часть его и управлялись вѣчами (народными
сходками) и князьями. Но когда постигло Русь великое бѣдствіе—
нашествіе татарское, и вся нынѣшняя средняя и южная Русь подпа
ла власти хановъ татарскихъ, Русь западная или Бѣлая не испы
тала этой невзгоды. Хотя нѣкоторыя области ея и были раззорены
татарскими полчищами, но все таки она осталась независимою и такъ
прожила еще почти цѣлое столѣтіе. Но, уцѣлѣвши отъ ига татар
скаго, Бѣлая Русь все таки не могла сохранить свою самостоятель
ность. Въ сосѣдствѣ съ нею было сильное государство Литовское, и
Бѣлая Русь мало по малу подчинилась ему. Потомъ же, когда Лит
ва соединилась съ Польшею, Бѣлая Русь сдѣлалась частью коро
левства Польскаго. Только въ самомъ концѣ прошлаго столѣтія бѣло
русскія области были вновь присоединены къ единоплеменному и едино
вѣрному русскому государству и бѣлоруссы снова сдѣлались члена
ми великой общерусской семьи.
Долгое время разъединенные съ остальными членами русской
семьи, претерпѣвшіе много бѣдствій во время подчиненія чужезем
ному господству, запертые среди болотъ и лѣсовъ своихъ, отъ при
роды склонные къ жизни особнякомъ, бѣлоруссы какъ въ домаш
немъ хозяйственномъ быту, такъ и веденіи мірскаго дѣла характе
ромъ и обычаемъ много теперь отличаются отъ родныхъ братьевъ
своихъ малороссовъ, особепно же великоруссовъ, хотя, какъ дѣти од
ной семьи, имѣютъ съ ними и много сходнаго. Съ одной стороны, у
бѣлоруссовъ сохранилось много такого, что давно оставлено или за
мѣнено другимъ у великоруссовъ; съ другой же, у нихъ ость и много
такого, чего нѣтъ и не было у обоихъ послѣднихъ.
Даже по самой наружности своей бѣлоруссы во многомъ отли
чаются отъ великоруссовъ и малороссовъ. Бѣлоруссы по большей
части средняго роста, часто и того менѣе, приземисты, одутловаты
съ лица, которое всегда кругло,—часто безъ бороды, вообще-же
жидкобороды и имѣютъ обыкновенно глаза сѣрые и волосы русые.
91
Въ 40 много 50 лѣтъ, бѣлоруссъ выглядываетъ совершеннымъ ста
рикомъ, особенно женщины, которыя старѣются весьма рано, хотя въ
молодости многія изъ нихъ отличаются и свѣжестію, и красотою.
Между взрослыми мужчинами, кромѣ развѣ горожанъ, рѣдко, почти
невозможно, встрѣтить ту осанистость, русскую крѣпость и красоту,
про которую говорятъ: «кровь съ молокомъ» и которую вовсе не
рѣдкость встрѣтить среди населенія великороссійскихъ губерній, или
ту, какъ бы желѣзную, крѣпость, которая отличаетъ сухаго и смуг
лаго малоросса.
Такую малорослость и происходящую отъ того малосильность, а
равно и раннюю старость, главнымъ образомъ, должно приписать
бѣдности и неопрятности обстановки, среди которой живетъ
бѣлоруссъ, а также дурной пищѣ, питью болотной стоячей воды и
гнилостнымъ болотнымъ испареніямъ, дѣлающимъ воздухъ влажнымъ
и вреднымъ. Отъ этихъ же причинъ зависитъ и сильно распростра
ненная въ Бѣлоруссіи и невѣдомая въ Великой и Малой Руси болѣзньколтунъ. Эта рѣдкостная болѣзнь начинается обыкновенно томле
ніемъ, головными болями, потомъ волоса на головѣ больнаго напол
няются гнойною матеріею, превращаются какъ бы въ войлокъ и ос
таются въ такомъ положеніи часто въ теченіи многихъ лѣтъ. Кол
тунъ проходитъ самъ собою, оставляя послѣ себя лишь общее исто
щеніе тѣла, слабость; но если его чѣмъ нибудь потревожить раньше
времени, то онъ исковеркаетъ и замучитъ человѣка. Впрочемъ, сами
бѣлоруссы считаютъ колтунъ не только не вреднымъ, а даже полез
нымъ, потому что, по ихъ мнѣнію, онъ вытягиваетъ изъ тѣла дур
ные соки и предохраняетъ тѣмъ отъ другихъ 'болѣзней. «Колтунъ
хвароба патребна, говорятъ они. Пахаруѣѳ, пахаруѣ, дай выздоровѣе».
Но это конечно заблужденіе. На самомъ-же дѣлѣ болѣзнь эта настоящій
бичъ бѣлоруссовъ, истощающій ихъ тѣлесныя и умственныя силы
отъ этой болѣзни бѣлоруссы ^хилѣютъ изъ поколѣнія въ поколѣніе.
Подобно наружности, и рѣчью бѣлоруссъ отличается отъ велико-
92
руссовъ и малоруссовъ. Бѣлоруссы говорятъ старорусскимъ языкомъ,
въ которомъ однако же есть много словъ польскихъ. Самый выговоръ
ихъ мягче великорусскаго и малорусскаго и нѣкоторые звуки они
произносятъ иначе: такъ напримѣръ, вмѣсто звука л они произно
сятъ звукъ средній между у и в (волкъ—воукъ), буквы т и д за
мѣняютъ звуками, похожими на и и дз (дѣти-дзѣци). Даже въ одеж
дѣ, и въ той, если не покроемъ, то цвѣтомъ, отличается бѣлоруссъ.
Любимый цвѣтъ его бѣлый: бѣлый кожухъ, бѣлая рубаха и штаны,
бѣлый полотняный поясъ, бѣлая юбка у женщинъ, бѣлыйголовной
платокъ, бѣлыя онучи къ его всегдашней обуви—лаптямъ—все это
обыкновенныя и любимыя принадлежности лѣтней и зимней, празд
ничной и будничной одежды бѣлоруссовъ.
Что же касается покроя одежды, то въ этомъ отношеніи бѣло
руссы сродны и съ великоруссами, и съ малороссами. Такъ, женщины
наслѣдовали сарафаны, употребляющіеся и въ остальной Россіи, или
малороссійскія плахту и запаску, т. е. два куска какой нибудь мате
ріи, обвязываемые около тальи. Матерьялъ для одежды: сукно, холстъ
и другія ткани у бѣлоруссовъ всегда употребляется домашняго при
готовленія и грубой выдѣлки. Только въ отношеніи головнаго убора
какъ мужчины, такъ и женщины нѣсколько прихотливы. Мужчины
носятъ суконныя или даже кожаныя фуражки съ козырькомъ, другіе
поярковыя высокія шляпы безъ полей или съ полями, отвороченными
кверху, третьи круглую суконную, войлочную или баранью шапку
даже и лѣтомъ. Головные уборы женщинъ бываютъ также разли
чны, особенно относительно цвѣта и украшенія. Они формой напомина
ютъ и великорусскіе кокошники,ималороссійскіе очипки. Собствен
но бѣлорусскимъ женщинамъ принадлежитъ употребляющійся въ По
лѣсьѣ уборъ, называемый головой и напоминающій формой киверъ
уланъ, который обвивается сверху весьма затѣйливо сарпинкой, т. е.
топкимъ гладкимъ кускомъ полотна.
Но не одною наружностью, рѣчью и одеждою, какъ мы выше ска-
03
зали, отличается бѣлоруссъ отъ родственныхъ ему великорусовъ и
малороссовъ; разница между ними и послѣдними прошла дальше и въ
бытъ, и въ характеръ, и въ нравы, и обычаи.
Взять хотя, напримѣръ, хозяйственный бытъ и обстановку бѣло
русовъ. Есть на Руси не мало мѣстъ холодныхъ и голодныхъ, но
мало найдется обширныхъ краевъ такихъ скорбныхъ и бѣдныхъ ка
кова Бѣлоруссія. «Кепско коло Витебска, говорятъ сами бѣлоруссы, у
города Орши—горше, у Минску—по свинску». Здѣсь рѣдко, даже
невозможно, встрѣтить такую зажиточность, какой достигаютъ ве
ликорусскіе крестьяне въ среднихъ промышленныхъ губерніяхъ или
земледѣльческихъ черноземныхъ.
Очень бѣдно, но еще лучше другихъ, живутъ могилевцы; населеніе-же Витебской и большей частя Минской поражаетъ особымъ,
какъ бы повальнымъ убожествомъ своей обстановки. Тѣсныя, кур
ныя, низкія, какъ бы вросшія въ землю, хаты, крытыя иногда соло
мой, иногда болотнымъ камышемъ, иногда дранью безъ гвоздей, съ ок
нами кой-какъ заставленными кусочками стекла или затянутыми бы
чачьимъ пузыремъ, имѣютъ уже снаружи такой сирый, убогій видъ, что
вчужѣ становится жалко тѣхъ, которые должны жить въ этихъ лачу
гахъ, скорѣе похожихъ на жилище первобытныхъ людей, чѣмъ русскаго
крещенаго человѣка. Не лучше и внутри хаты: грязь отъ сыраго
землянаго пола, нечистота отъ неопрятности, зловоніе, скудный скарбъ,
полуголые ребята, взрослые обвѣшанные колтунами — все это произ
водитъ тяжелое впечатлѣніе на свѣжаго человѣка, если онъ съ не
привычки заглянетъ въ бѣлорусскую хату.
Бѣдно и хозяйственное обзаведеніе бѣлоруссовъ: скота мало,
такъ что иной бѣднякъ и въ плугъ запрягаетъ парою корову да ло
шадь; да и тотъ скотъ, что держится, такъ выродился отъ дурнаго
ухода, что только одна слава что скотъ; такъ онъ малорослъ, захудалъ
и малосиленъ. Упряжь на немъ всегда мочальная,’съ примѣсью лыка?
экипажъ для ѣзды—лѣтомъ колеса, т. е. что-то въ родѣ телѣги съ
94
колесами безъ шинъ и съ четырьмя лозовыми дужками, а зимой по
лозки.
Плугъ, деревянная борона, коса, серпъ, да цѣпъ на прибавку—
вотъ и все хозяйственное обзаведеніе бѣлорусскаго крестьянина.
Не лучше и кормится бѣлоруссъ: молоко, творогъ осенью и зимой,
картофель, капуста, бураки, бобы, горохъ, а лѣтомъ щавель, ботви
нья и т. п. при черномъ хлѣбѣ, дурно выпеченномъ изъ непросѣян
ной муки, смолотой изъ плохо отвѣяннаго зерна на домашнихъ руч
ныхъ жерновахъ—вотъ обыкновенная пища и то въ хорошій годъ и
при томъ у зажиточнаго, сравнительно, крестьянина. Только рыболовы
да охотники прибавляютъ къ этому отъ трудовъ своихъ рыбы и мяса;
но и это они часто должны ѣстъ безъ хлѣба и соли.
А между тѣмъ условія природы бѣлорусскаго края не такъ
■еще дурны, чтобы уже вовсе нельзя было жить и среди ея въ доволь
ствѣ: надо только умѣючи воспользоваться тѣмъ, чѣмъ можетъ слу
жить она человѣку на пользу. Правда, почва бѣлорусскаго края,
кромѣ большинства полѣсскихъ острововъ, малоплодородна, но при
хорошей обработкѣ, тучномъ удобреніи, мѣстами осушеніи отъ из
лишней влаги посредствомъ проведенія канавъ, она могла бы даже
съ избыткомъ вознаградить трудъ земледѣльца. Садоводство могло
бы быть ведено здѣсь успѣшно и послужило бы большимъ подспо
рьемъ въ хозяйствѣ. Скотъ держать здѣсь также удобно, ибо обиліе
луговъ и травъ доставитъ скоту самую обильную пищу зимой и са„ мую привольную жизнь лѣтомъ. Обиліе же чернаго, а мѣстами и ду
боваго лѣса и, слѣдовательно, желудей, благопріятствуетъ разведенію
свиней. Обширныя водныя пространства, наполненныя множествомъ
питательныхъ веществъ, дозволяютъ держать цѣлыя стада домаш
нихъ птицъ—гусей и утокъ; обиліе-же лиственныхъ лѣсовъ и травъ
представляетъ большія удобства къ занятію пчеловодствомъ. Тотъ
же лѣсъ, наконецъ, можетъ служить матеріаломъ для разныхъ по
дѣлокъ, а изъ дичи и рыбы, при умѣньи изготовить ее и продать,
95
можно, кромѣ подспорья въ пшцѣ, также получать немалыя денеж
ныя выгоды.
Нельзя сказать, чтобы всѣмъ этимъ и не пользовался бѣло
руссъ: онъ л землю усердно пашетъ, и хоть съ грѣхомъ по
поламъ, подмѣшивая мякины, а годами и разныя травы, кормится
своимъ хлѣбомъ и даже ухитряется еще продать на сторону, да вдо
бавокъ сѣетъ ленъ и коноплю. И скотъ онъ держитъ, и птицу водитъ,
и дичь стрѣляетъ, и рыбу ловитъ, и пчелъ разводитъ, да только
все это такъ, лишь бы на себя хватило, промысломъ не ведется, а
если и случается у бѣлорусса избытокъ хозяйства, то самъ онъ отъ
него мало пользуется, а все идетъ въ пользу его лиходѣя —
еврея.
Не на богатыхъ земляхъ сидять и великоруссы сѣверныхъ и сред
нихъ губерній, но живутъ далеко исправнѣе: не питаетъ кормилица
земля,—великоруссъ хватится за ремесло, а то и ходитъ на дальнюю
сторону, чтобы зашибить лишнюю копѣйку. Не то бѣлоруссъ: онъ
только и знаетъ промысловъ, что суда да плоты гонять по рѣкамъ,
да еще землю копать; на послѣднюю работу онъ особенно гораздъ,
потому, должно быть, что грязи и сырости онъ не боится, къ нимъ ему
не привыкать стать. Рѣдко, мѣстами, гонитъ иной смолу и деготь, гнетъ
полозья и дуги, дѣлаетъ кадки и другія деревянныя подѣлки. Но всѣ
эти промыслы ведутся въ небольшихъ размѣрахъ: здѣсь нельзя встрѣ
тить, какъ въ великой Россіи, что одна деревня или цѣлая волость
изготовляетъ ложки, другая дѣлаетъ чашки, третья ткетъ рогожи или
мастеритъ мебель, куетъ гвозди и т. д. и все это въ сотняхъ тысячъ
штукъ, на десятки тысячъ рублей и цѣлыми обозами и караванами
отправляетъ свои издѣлія иногда за тысячи верстъ, да вдобавокъ
и матерьялъ для нихъ достаетъ изъ далека. Бѣлоруссъ о такихъ
порядкахъ и понятія не имѣетъ: вялъ и безпеченъ сталъ, при
терпѣлся къ нуждѣ и о лучшей долѣ мало помышляетъ.... Такъ
бацьки наши жили, да и намъ такъ жить заказали" говоритъ онъ.
96
А то и на Божью волю сошлется: „Его святая воля, скажетъ, не
мы одни?1
Недостатокъ предпріимчивости обнаруживается и въ томъ, что
бѣлорусскіе крестьяне рѣдко отправляются на заработки по одиноч
кѣ. На отхожія промысла отправляются артели, составляемыя не са
мими крестьянами, а подрядчиками.
Не радостна жизнь бѣлорусса въ настоящее время и не такъ-бы
могъ онъ жить среди своей, хотя и не совсѣмъ пріютной, но щедро
надѣленной различными дарами, природы. Нельзя, впрочемъ, и ви
нить въ этомъ самого бѣлорусса; отъ природы онъ смышленъ и не
боится труда, могъ-бы онъ и промыслы разводить и жить далеко ис
правнѣе, не хуже другихъ, да сломили его лихія невзгоды—панская
неволя, да еврейская корысть.
Всякому извѣстно, что были прежде ивъ Великой и Малой Руси
и помѣщики дурные, и крѣпостные крестьяне бѣдны, но всего хуже
было въ Бѣлоруссіи. Мы говорили уже, что Бѣлоруссія была подчи
нена Польшѣ, и въ Польшѣ съиздавна велось дѣло такъ, что большая
часть населенныхъ земель была раздѣлена между панами, т.е. дворя
нами, а жившіе на тѣхъ земляхъ крестьяне находились въ полной отъ
нихъ зависимости. При томъ польскіе дворяне, даже не въ примѣръ
другимъ, страшно'обременяли ихъ различными поборами. Кромѣ об
рока за землю, не было промысла, за который брался бѣдный кресть
янинъ, не было такой статьи въ хозяйствѣ, которыхъ бы не обло
жилъ панъ оброкомъ въ свою пользу. Со всего имущества: съ коровъ,
лошадей, свиней и т. д. бралась десятина, т. е. десятая, а часто и
пятая часть; съ пчелъ бралась восковая пошлина, а съ рабочихъ
воловъ—роговая-, за право ловить рыбу платили ставщину, а за
помолъ муки сухомелъщину. Даже рожденіе дѣтей и заключеніе
брака было обложено податью. Крестьянинъ у котораго родился
ребенокъ платилъ особую пошлину, называемую дудекъ', а за пра-
Б'ЗаТіОЗЕ’ѴССЫ МОІЖЛЕВСЯКОЙ ГУВЕРНІИ.
97
во обвѣнчать сына или дочь онъ платилъ поемщизну. Вдобавокъ
ко всему онъ долженъ былъ работать на панскихъ работахъ до
кроваваго пота. Еще хуже было, когда паны отдавали свои
помѣстья въ аренду евреямъ: тутъ крестьяне должны были платить
не только панское, а дабавлять и жадному до денегъ арендаторужиду.
Не многимъ улучшилось положеніе бѣлорусскихъ крестьянъ и послѣ
присоединенія Бѣлоруссіи къ Русскому государству, такъ какъ власть
пановъ надъ своими крѣпостными хлопами осталась по прежнему, и
только въ настоящее царствованіе окончательно уничтожена. Хотя
русское правительство и старалось защитить крестьянъ отъ произ
вола пановъ и съ этою цѣлію было издано даже особое инвентар
ное положеніе, въ которомъ опредѣлялось, сколько могъ требовать
панъ отъ крестьянина и что самъ для него обязанъ былъ дѣлать, но
положеніе это къ дѣлу мало примѣнялось и не облегчило тяже
лую судьбу бѣлорусскаго населенія. Для бѣлорусскихъ крестьянъ,
можно сказать, не существовало никакой защиты; имъ на мысль не
приходило приносить кому слѣдуетъ жалобы, а о существованіи по
мянутаго положенія они даже и не подозрѣвали. «Боля Божья и
паньска» говорили они, терпѣливо перенося всѣ гнетущія ихъ не
взгоды, по прежнему изнурялись на панской работѣ, по прежнему
отдавали почти всѣ плоды трудовъ своихъ пану, который вно
силъ только за нихъ казенный оброкъ. Вотъ какъ описываетъ бѣло
русскій народъ это тяжелое время въ одной изъ своихъ нѣсенъ:
Цеперь же намъ, пане браце, Содома, Содома!
Бо нема въ насъ снопа жита ни въ поли, ни дома,
Было въ мене трохи жита зелена, зелена,
Да пожали вражьи ляхи безъ мене, безъ мене!
Пославъ на пасъ Богъ правдзивнй цяжкую работу,
Увесь тыдзень на панщизнп, шарварокъ въ субботу.
Народы Россіи
7*
98
А въ недзѣлю пораненько во всѣ звоны звоняць,
Асоулы зъ козаками на панщпзну гоняць;
Старыхъ людзей молоцици, жонокъ, дзѣвокъ прясцв
Малыхъ дзѣтокъ до пюцюну у папуши класци.!
Это значитъ: „теперь намъ, сударь братъ мой, также худо, какъ
было худо жителямъ города Содома (который провалился, какъ раз
сказывается въ священномъ писаніи, сквозь землю), потому что нѣтъ
у насъ снопа хлѣба ни въ полѣ, ни дома. Было у меня малость зеле
наго хлѣба, да пожали вражьи т. е. злые поляки безъ меня. Пос
лалъ на насъ праведный Богъ тяжелую работу: всю недѣлю на бар
щинѣ, господская же работа и въ субботу; а въ воскресенье, когда,
къ заутрени звонятъ, эсаулы съ казаками на барщину гонятъ:
старыхъ людей молотить, женщинъ и дѣвокъ прясть, а малыхъ ре
бятъ—вязать въ пучки табакъ/
Понятно будетъ послѣ этого, что некогда тутъ было бѣлоруссу и
промыслы разводить, и заботиться о порядкѣ въ своемъ хозяйствѣ,
когда отъ одной господской работы да жизни вѣчно впроголодь у
него надрывались силы, опускались руки.
Долгія и тяжкія страданія, пріучивши бѣлорусса къ терпѣнію и
какой-то простодушной безпечности, вдобавокъ пріучили его искать
утѣшенія въ своей недоли въ винѣ. Бѣдняку прежде не для чего бы
ло стараться пріобрѣсти побольше, такъ какъ все равно:—рано или
поздно, его избытки переходили къ пану. Поэтому, если заводились
у него деньги, или случался избытокъ въ хозяйствѣ, онъ предпочи
талъ пропить его въ корчмѣ. Хотя теперь настали и другія време
на, но бѣлоруссу трудно скоро отстать отъ вкоренившейся глубоко
привычки, тѣмъ болѣе, что отъ природы онъ любитъ повеселиться,
развернуться, какъ говорится, «душа на распашку». Не далъ Богъ
бѣлоруссу никакой роскоши избыточной; не далъ плода безъ труда,
да за то щедро надѣлилъ его душу весельемъ. Хлебнетъ онъ зелена
99
вина, да загудитъ дуда, грянетъ лихая пѣсня и бѣлоруссъ забываетъ
все:
Хадзя ты, хадзи я,
Хадзи печка, хадзи уее!
И пойдетъ у него такое веселье, словно онъ такъ и родился для
однѣхъ пѣсенъ да плясокъ, и нужды никакой незнаетъ. Вотъ почему
онъ и называется: «голый да вострыйл
Впрочемъ, не мало поддерживаютъ эту слабость бѣлорусскаго на
рода евреи, разсѣянные по всѣмъ угламъ Бѣлоруссіи. Евреи земли
не пашутъ, ремесломъ заниматься тоже не любятъ, да за то торго
вать большіе охотники и мастера на это первой руки. Подобравши
полы своихъ халатовъ, съ сдвинутой на затылокъ шапкой, изъ подъ
которой торчитъ кончикъ ермолки и развѣваются длинные пейсы—
пряди волосъ па вискахъ, носятся они во всякую погоду по мѣстечкамъ
и деревнямъ, отыскивая гдѣ пахнетъ „ганделемъ“ т. е. торгомъ,
будь онъ самый грошевый. Но какая тутъ торговля среди такого
бѣднаго народа: на табакѣ, да на соли, да на «щиледкахъ», да на
торговыхъ оборотахъ въ родѣ перекупки мѣрки муки или десятка
яицъ, наживешь не много, а между тѣмъ и жена, и многочисленное
потомство просятъ пить — ѣсть. Вотъ они и торгуютъ водкой,
благо есть такой ходкій товаръ. Послѣ уборки хлѣба, да и въ про
чее время, особенно предъ праздникомъ, цѣлые десятки возовъ, на
груженныхъ боченками и бутылками съ водкой и различными настой
ками, съ неизмѣннымъ евреемъ на облучкѣ, разъѣзжаются изъ горо
довъ и мѣстечекъ. При помощи этой водки, часто съ примѣсью оду
ряющихъ веществъ, разсказовъ разныхъ новостей, до которыхъ пад
ки бѣлсруссы, какъ и всѣ жители глухихъ мѣстностей, мнимой угод
ливости, а подъ часъ и подарка какой нибудь бездѣлушки: пачки
табаку и т. и., ловкій еврей такъ одуряетъ довѣрчивыхъ бѣлоруссовъ,
что тутъ же за полцѣны покуяаетъ у нихъ разныя произведенія
*
100
домашняго хозяйства: хлѣбъ, холстъ, нитки, кожи, яйца, воскъ, до
машнюю птицу и т. п., обмѣривая, обвѣшивая и обсчитывая просто
душныхъ продавцовъ, и чрезъ нѣсколько дней путешествія возвра
щается домой съ возомъ, нагруженнымъ всякимъ добромъ, снова за
пасается водкой и опять отправляется на добычу.
Если и уцѣлѣетъ что отъ такого нашествія, то пропивается въ
корчмѣ. Здѣсь бѣлоруссъ снова встрѣчается съ евреемъ содержате
лемъ корчмы, который ничѣмъ не брезгуетъ, принимаетъ все, чтобы
ни принесъ ему крестьянинъ и взамѣнъ угощаетъ водкой. Жидовская
корчма въ Бѣлоруссіи—мѣсто общаго собранія людей всѣхъ возра
стовъ и всѣхъ состояній, мѣсто отдыха послѣ работъ, сборища для
совѣта, суда и праздничныхъ развлеченій; въ ней рѣшаются споры,
заключаются условія, мировыя сдѣлки; въ ней же, въ праздничные
дни, собираются парни съ дѣвицами и танцуютъ подъ скрипку, а
чаще подъ свой народный инструментъ—дуду, въ родѣ волынки.
Но не однимъ виномъ донимаютъ евреи бѣдный бѣлорусскій на
родъ. Ови захватили въ свои руки все, что мало-мальски приноситъ
выгоду; всюду, куда ни повернись, вездѣ встрѣтишь еврея. Уже не
говоря о томъ, что ни купить, ни продать ничего нельзя безъ еврея,
всѣ промысы въ ихъ рукахъ: бѣжитъ-ли барка по рѣкѣ еврей—хо
зяинъ или прикащикъ, бѣлоруссы работники; плыветъ ли плотъ—
тоже самое; на рыбномъ промыслѣ, на почтовой станціи, на перево
зѣ— вездѣ и вездѣ еврей хозяинъ и распорядитель, бѣлоруссы
работники, обсчитываемые имъ и обманываемые. Да и не пере
честь всѣхъ способовъ, какіе можетъ изобрѣсть изворотливый
еврейскій умъ, чтобы выжать лишнюю копейку. То, пользуясь
честностью бѣлорусса, навяжетъ онъ ему, часто насильно, въ
долгъ какую-нибудь сумму денегъ и потомъ вытянетъ отъ не
го въ десять разъ больше подъ предлогомъ уплаты процентовъ, вся
чески стараясь оттянуть уплату самаго долга; то, пользуясь просто
тою крестьянина, убѣдитъ его продать ему осенью корову или лошадь,
101
для того чтобы по веснѣ перепродать ее ему въ три дорога и т. д. и
т. д. Такимъ образомъ, благодаря вину и своему простодушію и,
кстати сказать, невѣжеству бѣлорусъ живетъ вѣчнымъ данникомъ ев
рея и самъ того не замѣчая.
Но не въ одной бѣдности, безпечности и страсти къ вину остави
ли послѣ себя слѣды тяжкія невзгоды, которыя переносилъ въ былыя
годы бѣлорусскій народъ. Они испортили его нравъ, забили, прини
зили его. Привышки въ теченіе долгаго времени терпѣть гнетъ со
всѣхъ сторонъ, изгибаться, колѣнопреклоняться, лгать и подличать
для своей безопасности не только предъ паномъ помѣщикомъ, но и
подпанконъ—экономомъ (управляющимъ) и паномъ арендаремъ (ев
реемъ, арендующимъ корчму), бѣлоруссъ и до сихъ поръ остается лу
кавымъ, двоедушнымъ, недовѣрчивымъ, скрытнымъ со всякимъ, кто
сколько нибудь похожъ на пана, будетъ-ли то чиновникъ, писарь
или совсѣмъ посторонній человѣкъ. Раболѣпство же его и униженіе
предъ всѣми, кто выше его, подъ часъ преступаютъ всякую мѣру.
Но такова крѣпость русской души, что и эти долгія невыносимыя
бѣдствія и тяжелая жизнь до сихъ поръ не убили въ конецъ въ бѣлоруссахъ многихъ хорошихъ качествъ. Подобно своимъ предкамъ—
кривичамъ и дреговичамъ,—бѣлоруссы весьма гостепріимны, добры,
незлобивы, цѣломудренны. Они всегда готовы подѣлиться съ неиму
щимъ послѣднимъ кускомъ хлѣба и рѣдко когда скажутъ просяще
му: «Богъ подастъ», какъ это дѣлается за частую въ другихъ мѣ
стахъ. Рѣдко они наносятъ обиду, еще рѣже помнятъ ее. Всякому,
кто ласково, дружелюбно обратится къ нимъ съ просьбою объ услу
гѣ, если окажется возможность исполнить ее, они не откажутъ. Въ
то же время они сами никогда не забываютъ оказаннаго благодѣянія
и стараются, по мѣрѣ силъ, отблагодарить благодѣтеля.
Разбои, святотатства, грабежи, воровство, столь распространенныевъ другихъ мѣстностяхъ, очень рѣдки между бѣлорусскимъ населені
емъ. Въ рабочее время въ бѣлорусскихъ деревняхъ не запираютъ ни
102
дворы, ни клѣти, хотя деревни остаются въ это время совершенно
безлюдными. Въ полѣ оставляются телѣги, земледѣльческія орудія;
лошади и всякій скотъ бродитъ безъ всякаго караула въ самыхъ от
даленныхъ отъ усадебъ мѣстахъ.
Вмѣстѣ со всѣмъ этимъ бѣлоруссы очень набожны, твердо дер
жатся православной вѣры и стараются строго соблюдать, предписы
ваемые ея уставами, обряды. Въ дни важнѣйшихъ христіанскихъ празд
никовъ, а особенно въ храмовые праздники, рѣдкій поселянинъ бѣ
лорусскій явится въ свой, всегда бѣдный и украшеніемъ, и утварью,
храмъ Божій безъ посильнаго приношенія. Одинъ несетъ воску, дру
гой льна, третій кусокъ холста и т. д. Люди пожилые, особенно жен
щины, говѣютъ по нѣсколько разъ въ годъ. Не только взрослые, да
же дѣти, знаютъ употребительныя молитвы. Въ бѣдѣ-ли, въ болѣзни
ли, бѣлоруссъ прежде всего обращается къ священнику, конечно если
онъ хорошъ и заслужилъ уваженіе; всякое хозяйственное дѣло начи
нается съ его благословленія.
Но такая набожность не мѣшаетъ, однако, держаться среди бѣло
руссовъ многимъ обычаямъ, вовсе несовмѣстнымъ съ ученіемъ хри
стіанскимъ. Такъ напримѣръ, рыболовы окуриваютъ свои сѣти, сожигая кусочки сгнившаго гроба и одежды утопленика, будучи убѣж
дены, что въ такія сѣти лучше пойдетъ рыба; покойнику кладутъ
въ гробъ штофъ водки, трубку (ее курятъ въ Бѣлоруссіи даже
женщины, и дѣти) и другіе, любимые имъ при жизни предметы
и т. под. Бромѣ того, дикость окружающей бѣлорусса природы,
мракъ и таинственность лѣсовъ, длина и ширина ея болотъ, разно
образный говоръ двуногихъ и четвероногихъ животныхъ, населяю
щихъ ея лѣса и воды, даетъ неразумной его мечтательности и суе
вѣрію богатую пищу, пугаетъ его воображеніе призраками небыва
лыхъ лѣшихъ, русалокъ и т. п. Не умѣя объяснить себѣ окружаю
щихъ его тайнъ изъ законовъ природы, бѣлоруссъ слышитъ въ кри
кѣ совы то вой лѣшаго, то хохотъ русалки, то плачь упыря, сосущаго
103
кровь спящаго человѣка. Прояесется-ди вихрь—это, по мнѣнію бѣло
русса, нечистая сила; пробѣжитъ-ли волкъ—это вовкуланъ т. е. обо
ротень и т. д.
Бѣлорусскій крестьянинъ суевѣренъ болѣе великорусса. Хотя по
слѣдній тоже вѣритъ всему, но не предаетъ своимъ вѣрованіямъ
большаго значенія, между тѣмъ какъ бѣлорусскій крестьянинъ бе
зусловно подчиняется всему.
Въ праздникъ бѣлорусскій крестьянинъ никому не даетъ огня.
Пятница пользуется у бѣлоруссовъ большимъ уваженіемъ, и ра
ботать въ этотъ день считается за большой грѣхъ. Есть у нихъ
преданіе, что одна дѣвушка, по приказанію своей госпожи, работа
ла въ этотъ день. Тогда къ ней пришла пятница и въ наказаніе
приказала спрясть сорокъ мычекъ и занять сорокъ веретенъ. Дѣ
вушка испугалась и, не зная что дѣлать, обратилась за совѣтомъ
къ старухѣ. Старуха посовѣтовала ей напрясть на каждое веретено
по ниткѣ, и когда пятница пришла за работою, то сказала дѣвушкѣ:
< догадалась». Въ этотъ день крестьяне на своихъ поляхъ не па
шутъ, не боронятъ.
Бѣлоруссы соблюдаютъ новолуніе, полнолуніе и ущербъ мѣсяца;
во время ущерба они не начинаютъ посѣва.
Лихорадка и горячка суть особыя существа; разгуливающія по
свѣту. Выбранную жертву они, во время сна, называютъ по имени,
и бѣда, если кто, проснувшись, откликнется на этотъ зовъ:—онъ
пепременно заболѣетъ.
По бѣлорусскому сказанію сотвореніе міра представляется въ ви
дѣ драматической борьбы добраго верховнаго существа съ злымъ. Су
щность этого повѣрья состоитъ, въ томъ, что доброе существо вездѣ
и во всемъ желало сдѣлать одно только благое, но вездѣ и во всемъ
ему мѣшало злое начало Доброе существо хотѣло сдѣлать одинъ
•только черноземъ, но злое примѣшало къ чернозему глину и песокъ.
Доброе существо хотѣло сдѣлать землю ровною, но злое, гдѣ только
104
могло, избороздило ее оврагами и набросало горы. Понятіе о сотво
реніи перваго человѣка и первобытномъ блаженномъ его состояніи
и о грѣхопаденіи составляютъ смѣсь священной исторіи съ вымы
сломъ. Замѣчательно то, что, по мнѣнію бѣлоруссовъ, первый чело
вѣкъ былъ созданъ съ твердою кожей, на подобіе скорлупы, которой
онъ лишился всѣдствіе ухищренія злого существа.
При устройствѣ нового жилья, огонь.приносится непремѣнно съ
стараго очага; безъ этого нельзя ожидать прежняго довольства. Если
по отдаленности новаго жилища этого сдѣлать нельзя, то берутъ
по крайней мѣрѣ принадлежности очага: кочергу, ухватъ или что нибудь другое. При свадьбахъ, когда приведутъ молодыхъ отъ вѣнца,
они должны въѣхать въ домъ черезъ огонь, который разводится
передъ воротами.
Конечно, такія суевѣрія и предразсудки зависятъ не отъ чего ино
го, какъ отъ чрезвычайнаго невѣжества, въ которомъ до послѣдняго
времени живутъ бѣлоруссы. Запертые окружающими ихъ болотами
и лѣсами, часто лишенные по полугоду и болѣе возможности сообще
нія даже съ окрестными мѣстами, бѣлоруссы живутъ уединенно, ма
ло видятъ людей, мало могутъ узнать и научиться. Многіе изъ нихъ,
особенно женщины, ростутъ, старѣются и умираютъ, не побывавъ
дальше сосѣдняго мѣстечка на ярмарку,илипогоста для службы церков
ной. Даже въ своемъ краѣ они стараются какъ можно больше раз
брестись врозь. Поселки бѣлорусскіе малы, особенно же въ Витебской
губерніи: домовъ пять, восемь, рѣдко десять и еще рѣже двадцать.
Такихъ многолюдныхъ селъ, что насчитываютъ сотни, даже тысячи
жителей, какія встрѣчаются въ Великой Россіи, въ Бѣлоруссіи нѣтъ.
Такая привычка брести врозь, унаслѣдованная можетъ быть бѣ
лорусами отъ ихъ предковъ—кривичей и дреговичей, а можетъ быть и
укрѣпившаяся отъ недостатка большихъ мѣстъ, удобныхъ для посе
леній, разрушила среди бѣлоруссовъ мірскую, общинную связь;' бѣло
руссъ не знаетъ общины-міра, землею владѣетъ не сообща, какъ вОли-
105
коруссъ, а каждый своимъ участкомъ, въ чемъ онъ сходенъ съ малорос
сомъ; мало знакомъ онъ и съ артельнымъ дѣломъ. Семьей бѣлоруссъ,
въ отличіе отъ великорусски также сходно съ малороссомъ, не любитъ
держаться большою; чуть выросъ парень, женился, онъ старается об
завестись своею, какою ни на есть, хатой и своимъ не мудрымъ хо
зяйствомъ. Впрочемъ, старшихъ онъ сильно почитаетъ и родни держит
ся крѣпко.
Также крѣпко держится бѣлоруссъ стародавнихъ, прадѣдовскихъ
обычаевъ, давно уже забытыхъ великоруссами и оставляемыхъ малопо малу малороссами. Многое, конечно, сохранилось и у великоруссовъ,
но все не такъ какъ у бѣлоруссовъ. Игры-ли святочныя, семицкія
и т. п., обряды ли свадебные—все у бѣлорусса выполняется радивѣе,
веселье идетъ задушевнѣе. То, что для великорусса уже малопонят
ный остатокъ старины, пустой обрядъ, то для бѣлорусса еще полносмысла, близко его сердцу, онъ крѣпко дорожитъ имъ. Большая по
ловина Великой Россіи, напримѣръ, давно уже позабыла древнерус
скій весенній праздникъ Ивана Купала (въ ночь на 23 іюня) и зна
етъ о немъ только, и то по наслышкѣ больше, что будто цвѣтетъ
тогда папоротникъ, и кто достанетъ цвѣтъ его, тому легко даются
клады. Не то въ Бѣлоруссіи: тамъ это повсемѣстный и самый весе
лый праздникъ.
На обширной полянѣ, поросшей травой и папортникомъ, расположен
ной гдѣ нибудь въ лѣсу на берегу ручья иди озера, раскладываются пы
лающіе костры. Около этихъ костровъ располагается кучка мужчинъ
или женщинъ, дѣвушекъ и дѣтей съ цвѣточными и зелеными вѣнка
ми на головахъ. Но вотъ потухла вечерняя заря, поднялась одна изъ
самыхъ красивыхъ дѣвушекъ, вся убраніая полевыми цвѣтами, по
дошла къ берегу, бросила въ воду цвѣточный вѣнокъ и звонкимъ,
грустнымъ голосомъ запѣла купальную пѣсню:
Ахъ, купало, щобъ ты знау,
Якъ мпѣ цяжео жиц і!
106
Ты, бачь, добрый, тыбъ сказау
Грици маму, Грици.
Бачь, кругомъ вода и лѣсъ,
Бачь. купало милый!
Маю хатку вѣцеръ внесъ
Мене пакинуу милый и т. д.
Но вотъ вспыхнули на небѣ звѣзды, близится время полуночи—
время купальскихъ игръ. У костровъ зашевелились, грянула лихая
пѣсня: «Ахъ, Купалочко Купався», закружились пары и пошло ве
селье, а потомъ прыганье черезъ огонь въ честь того-же Купалы—
бога плодородія древнихъ славянъ. Смѣхъ, пѣсни и веселье не по
кидаютъ празднующихъ Купалѣ во всю ночь, до восхода солнца.
.Замѣчателенъ также праздникъ свѣта, или, по бѣлорусскому вы
раженію «свѣча». Хозяинъ, устраивающій этотъ праздникъ, жерт
вуетъ въ пользу церкви извѣстное количество воска, изъ котораго
дѣлается свѣча, сзываетъ родныхъ и знакомыхъ, которые также при
носятъ съ собою воскъ и прилѣпляютъ его къ свѣчѣ хозяина. Когда
■свѣчей дойдетъ до пуда и болѣе, то призывается священникъ, кото
рый благословляетъ свѣчу и тогда она отправляется въ церковь.
Затѣмъ слѣдуетъ пиръ, и чѣмъ богаче хозяинъ, тѣмъ продолжитель
нѣе и хмѣльнѣе бываетъ праздникъ.
Особенно многими, всегда неуклонно соблюдаемыми, обрядами
■сопровождается заключеніе брака. Бракъ у бѣлоруссовъ, какъ впро
чемъ м у простонародья Великороссіи, большею частію устраивается
родителями жениха и невѣсты, а на то, по душѣ ли приходятся
другъ другу они—мало обращаютъ вниманія. «Якъ бацька захоцетъ».
говорятъ обыкновенно женихъ и невѣста. Женятся вообще рано;
■едва «дзѣцюкъ» (мальчикъ, юноша, парень) начнетъ подростать,
какъ лѣтъ съ 12—15 уже родители начинаютъ подъискивать ему
невѣсту. Лишь только выйдутъ годы, т. е. достигнетъ парень брач
наго возраста — засылаютъ сватовъ. Сватъ, пріѣхавши къ родите-
107
лямъ невѣсты и видя, что сватовство идетъ на ладъ, говоритъ: «я
присланы кабъ бы у стоу застланы» и застилаетъ столъ скатертью,
на которую ставитъ заранѣе приготовленную водку. Начинается под
чиванье, при чемъ въ особенности пристаютъ къ невѣстѣ, которая въ
знакъ согласія должна немного отпить. Въ это время поютъ и пѣсни:
ѣхали сваты мимо тай (лѣсъ) зелены.
Мимо гай зелены, мимо садъ вишневы.
Садъ поломали, сакола согнали
У красной панночки прауды пытали:
Красна панночка, чи будешь наша ?....... и т. д.
Въ заключеніе мать невѣсты обвязываетъ бутылку, въ которой
была водка, поясомъ: это служитъ знакомъ, что сватовство принято
благосклонно. Но это первое сватовство имѣетъ, такъ сказать, домаш
ній характеръ. Черезъ нѣсколько дней назначается торжественное
объявленіе состоявшагося сговора, — это день запоинъ или закру
чинъ, на которыя уже приглашаются родные и пріятели. Въ этотъ
день женихъ, пріѣхавъ въ домъ невѣсты, непремѣнно долженъ за
стать ее на печкѣ и если навѣста, по просьбѣ зарады шімаршалка (свата), слѣзетъ съ печи — это значитъ, что она принимаетъ
предложеніе жениха—и дѣло можно считать поконченнымъ.
На послѣдней недѣлѣ передъ свадьбой женихъ и невѣста ходятъ
каждый по своей деревнѣ, если они изъ разныхъ мѣстъ, имѣя при
себѣ нѣсколько кусковъ хлѣба. Пришедши въ хату, они кладутъ на
столъ кусокъ хлѣба и просятъ хозяина на свадьбу: «прошу Бога и
васъ, будьце ласковы, придзице на веселе до насъ». На это имъ
обыкновенно отвѣчаютъ: «Дзякуй (благодарю) табѣ голубка (иди
голубокъ) за добрыя слова. Прыйдземъ на веселе». Вѣнчанье обык
новенно стараются устроить въ воскресенье, въ субботу же, наканунѣ,
снова женихъ и невѣста ходятъ по хатамъ, кланяются въ поясъ
старому и малому, прося благословенія. Имъ отвѣчаетъ: «нехай цебѣ
Бохъ благословиць счасцемъ и долей.»
108
Наканунѣ свадьбы въ домѣ жениха и невѣсты собираются род
ные, и невѣста среди дѣсень обязана плакать. Передъ отъѣздомъ
всѣ садятся и послѣ извѣстной пѣсни и благословенія родителей
женихъ отправляется за невѣстою вмѣстѣ съ поѣзжанами. Когда по
ѣздъ жениха приближается къ деревнѣ невѣсты, дружка жениха,
который долженъ быть краснобаемъ, отправляется въ избу и про
ситъ у невѣстина отца обогрѣться и переночевать. «Негдѣ, отвѣча
ютъ ему, у насъ гости». Такъ дѣлается до трехъ разъ, при чемъ въ
послѣдній разъ дружка истощаетъ все свое краснорѣчіе, разказываетъ о своемъ путешествіи съ товаромъ по разнымъ городамъ, да
лекимъ странамъ, гдѣ онъ искалъ лисицъ, куницъ и красныхъ дѣ
вицъ, но не нашелъ, убѣдительно проситъ сжалиться надъ нимъ и
обѣщаетъ заплатить за ночлегъ. Наконецъ, его впускаютъ въ избу,,
а свашки начинаютъ пѣть подходящія пѣсни. Во все это время же
нихъ и его свашки стоятъ на дворѣ и поютъ пѣсни.
По окончаніи пѣсни, дружко выходитъ изъ избы, вводитъ жени
ха и поѣзжанъ въ избу, гдѣ невѣста сидитъ за накрытымъ столомъ
подъ иконами, окруженная своими родными и гостями. Въ это вре
мя начинаютъ играть музыканты, а на столѣ между тѣмъ поставлено
разное угощеніе. Дружко обращается къ сидящимъ за столомъ съ
просьбою пустить жениха и гостей за столъ и подноситъ имъ водку.
Выпившіе выходятъ, а не пившіе входятъ въ избу. Только когда
будетъ поднесено всѣмъ гостямъ, женихъ и его гости допускаются
къ столу. Затѣмъ обѣими сторонами дѣлаются взаимные подарки, а
потомъ принимаются за пиръ. Вставъ изъ за стола, всѣ выходятъ
на дворъ, гдѣ сводятъ жениха я невѣсту, причемъ послѣдняя ста
рается, какъ бы нечаянно, наступить на ногу жениху, чтобы имѣть
надъ нимъ власть. Послѣ этого женихъ и невѣста берутся за руки
и всѣ съ пѣснями возвращаются въ избу.
Въ день вѣнчанія братъ или кто нибудь изъ родныхъ расплета
етъ невѣстѣ косу, держа въ рукѣ ножъ и показывая намѣреніе от-
109
рѣзать косу. Дружка жениха вступается за невѣсту и сначала рас
плетающему грозитъ палкою, потомъ переходитъ къ просьбамъ и успѣ
ваетъ наконецъ умилостивить его деньгами. Передъ отправленіемъ
къ вѣнцу каждый долженъ что нибудь подарить невѣстѣ.
Присѣвъ на нѣсколько минутъ, всѣ встаютъ, молятся; отецъ и
мать благословляютъ невѣсту образомъ и хлѣбомъ-солью и затѣмъ
ѣдутъ въ церковь, причемъ поѣздъ жениха слѣдуетъ впереди
невѣстина.
По пріѣздѣ молодыхъ отъ вѣнца, отецъ и мать молодой встрѣча
ютъ ихъ хлѣбомъ, при чемъ мать одѣваетъ на выворотъ кожухъ
и шапку. Женихъ даритъ свекрови денегъ, и за деньги же поку
паетъ у брата невѣсты мѣсто за столомъ. При этомъ поется пѣсня:
Убралася цеща въ овчину,
Хацѣла зятя злекаци (испугать),
Не хацѣла дочки отдаци.
Ой, братъ не братъ—татаринъ
Продалъ сестроньку за талеръ,
А русу косыньку за шостакъ (3 к. с.),
Бѣло личко отдау такъ.
Зажги, матко, свѣчку,
Выйдзи къ намъ на стрѣчку.
Прими двоихъ дзѣтокъ,
Двоихъ однолѣтокъ ....ИТ. д.
Затѣмъ слѣдуетъ пиръ.
Во время крестинъ или хрезбжнъ непремѣнно варятъ кашу. Въ
день крестинъ, во время обѣда, дѣти подходятъ къ дому родильницы
съ пѣтухомъ—если новорожденный мальчикъ, и съ курицею—если
дѣвочка, и царапаютъ подъ окномъ до тѣхъ поръ, пока получатъ
кашу и кусокъ пирога. Если новорожденный—дѣвочка, то по окон
чаніи обѣда кума бѣжитъ изъ избы и берется или за ведро, или за
коромысла, или за какой либо предметъ, составляющій принадлеж
ность женской работы. Если же мальчикъ, то изъ избы, въ свою оче-
по
редь, бѣжитъ кумъ и хватается за топоръ или какой нибудь другой
предметъ мужской работы. Новорожденному, прежде чѣмъ дать груди,
мажутъ губы—мальчику бурачнымъ сокомъ, а дѣвочки—морковнымъ.
Было бы слишкомъ долго описывать всѣ какъ свадебные, такъ и
другіе обряды бѣлоруссовъ, какъ то святочные, пасхальные семиц
кіе и т. п.,въ которыхъ, впрочемъ, бѣлоруссы сходны съ великоруссами, особенно же съ малороссами. Но нельзя не упомянуть о празд
нованіи памяти умершихъ. Этотъ праздникъ называется «дзяды»
(предки) и совершается нѣсколько разъ въ годъ. Онъ заключается
въ томъ, что въ извѣстные дни крестьяне торжественно вызываютъ
тѣни своихъ отцовъ и прадѣдовъ, воображая, что они живутъ и
присутствуютъ нераздѣльно съ ними. Особенно торжественно празд
нуются «дзяды» осенью, въ субботу на третьей недѣлю послѣ Покро
ва Богородицы, такъ называемые «димитровки». Всякій хозяинъ ста
рается къ этому дню прибрать почище свой дворъ, а хозяйки хату
и приготовить обильную пищу. Чистота и хорошія явства, по по
вѣрью бѣлоруссовъ, приманиваютъ души усопшихъ и доставляютъ
пріятность и радость. Кто позажиточнѣе—старается собрать къ се
бѣ родныхъ и знакомыхъ. Лишь только настанетъ вечеръ, старшій
глава семейства зажигаетъ восковую свѣчу, прикрѣпляетъ ее въ уг
лу покутя и начинаетъ молитву. По совершеніи ея, свѣча тушится
и всѣ разсаживаются около стола съ кушаньями, среди которыхъ
поставлены пиво и вино. Тотъ, кто читалъ молитву, при всеобщемъ
благоговѣніи, говоритъ слѣдующія слова:
Святы дзяды завіомъ васъ,
Хадзице до насъ!
Іосць тутъ усіо, што Богъ дау,
Што я для васъ ахвировау (приготовилъ),
Чимъ только хата
Богата!
Святы дзяды! просимъ васъ,
Хадзице ляцице до насъ.
111 •
Затѣмъ наливаетъ рюмку водки такъ, чтобы изъ нея пролилось
нѣсколько капель на столъ (это для дѣдовъ) и выпиваетъ; всѣ стар
шіе и взрослые пьютъ также, проливая немного, ѣсть не начинаютъ,
до тѣхъ поръ, пока отъ каждаго кушанья не отольютъ по ложкѣ и
не отложатъ по кусочку въ особый сосудъ, который потомъ ставятъ
на окошко или даже за окошкомъ, если есть удобное для этого мѣ
сто. Приготовивъ такимъ образомъ для дѣдовъ, начинаютъ ѣсть,
пить, но бесѣда ведется серьезно, веселье не допускается. По окон
чаніи ужина встаютъ изъ за стола и прощаются съ своими незри
мыми гостями:
Святые дзяды! вы сюда приляцѣли,
Полицѣлп.
Ляцитежь цяперь до слоя,
Скажите, чаго ящо вамъ треба
А лѣпій (лучше) ляците до неба.
Подобное же празднество совершается на Ѳоминой недѣлѣ (послѣ
Пасхи) въ такъ называемую радауницу. Оно отличается тѣмъ
только, что печальное торжество совершается на кладбищѣ и съ
большею чувствительностью. Родственники собираются послѣ полу
дня, окружаютъ могилу почетнѣйшаго изъ умершихъ, покрываютъ
ее бѣлою скатертью, уставляютъ кушаньями, пивомъ и виномъ и
садятся. Наливъ немного вина на могилу, старшій изъ присутствую
щихъ восклицаетъ;
Святые радзицели,
Што одъ насъ паляцѣли,
Хадзице къ намъ,
Будзимъ ясци, што Богъ дау........
Послѣ угощенья, болѣе близкіе родственники начинаютъ «галашенья>, въ которыхъ оплакиваютъ умершихъ, другіе катаютъ яйца,
бесѣдуютъ, снова угощаются и такъ часто до поздней ночи. Уходя,
112
оставляютъ на могилахъ кушанья и напитки въ увѣренности, что
умершіе будутъ ѣсть ихъ. Нѣтъ сомнѣнія, что эти и многіе по
добные имъ обычаи бѣлоруссовъ есть не что иное, какъ остатки
древняго, еще дохристіанскаго быта.
Самые же похороны совершаются тѣмъ же порядкомъ, какъ и у
великоруссовъ. При этомъ замѣчаютъ трупъ покойника. Если онъ
мягокъ и всѣ суставы его свободно двигаются, то изъ семейства
умершаго надо ожидать въ скоромъ времени другаго покойника. Того
же самого слѣдуетъ ожидать, если человѣкъ умираетъ съ открытыми
глазами. Родные покойника, въ теченіе девяти дней по его смерти,
кладутъ на окошкахъ хлѣбъ, соль и воду, полагая, что душа въ это
время еще находится на землѣ и каждую ночь прилетаетъ ѣсть и
пить.
Въ дни кончины родителей и родственниковъ совершаются по
минки, при чемъ кромѣ кутьи, лепешокъ и блиновъ, пекутъ, варятъ
и жарятъ все, что любилъ покойникъ. Когда кушанья готовы, то
прежде всего кладутъ на столъ, покрытый чистою скатертью, хлѣбъ
и на него лепешку, которую, по убѣжденію крестьянъ, покойникъ
будетъ ѣсть. Затѣмъ ставятъ остальныя кушанья, зажигаютъ предъ
иконами восковыя свѣчи и лампаду, курятъ ладаномъ, а старшій въ
семействѣ читаетъ молитву и совершаетъ поминовеніе. Послѣ этого
садятся за обѣдъ. Достаточные крестьяне для поминовенія приглаша
ютъ нищихъ, которые, стоя на улицѣ, поютъ слѣдующее:
Кто свой родъ поминаецъ,
Тотъ счастливъ у Богабываецъ.
Отецкія молитвы со дна моря вынимаюцъ,
Отъ пепельныхъ *) мукъ избавляюцъ.
Подарите насъ царскимъ имячкомъ,
Или своимъ рукодѣльнымъ полоценецкомъ
*) Адекихк
ВФ*7ІО₽-у-ССЫ IsÆKbïCbCoâ ГУБЕРНІИ.
113
По окончаніи этой пѣсни, къ нищимъ выходитъ хозяинъ дома,
называетъ имена умершихъ, которымъ нищіе, угощенные по возмож
ности, поютъ вѣчную память.
Такимъ образомъ хозяйственный бытъ, характеръ, вѣрованія,
обычаи бѣлоруссовъ почти тѣ же самые, каковы были бытъ, харак
теръ, вѣрованія и обычаи древнихъ славянъ въ первое время осно
ванія русскаго государства. Вѣка прошли съ тѣхъ поръ, какъ бѣло
руссы образовали отдѣльный народъ, а между тѣмъ и въ веденіи до
машняго хозяйства, и въ устройствѣ жилищъ и въ одеждѣ, и въ
языкѣ все у нихъ обстоитъ такъ, какъ обстояло во времена стародав
нія. Великоруссы построили города, развели промыслы, завели
фабрики и заводы, иди разбрелись по далекимъ краямъ, отыскивая
лучшей доли, а бѣлоруссы сидятъ на насиженныхъ мѣстахъ, па
шутъ скудную землю, какъ пахали ее ихъ предки за десять вѣковъ
назадъ, или ловятъ птицъ, звѣря и рыбу, изрѣдка отлучаясь
отъ дому на сплавъ, да на земляныя работы и мало помышляютъ,
что много на. свѣтѣ людей, что живутъ лучше ихъ и что не худо
бы и имъ получше устроиться дома.
Впрочемъ, надобно замѣтить, что за послѣдніе годы въ жизнь бѣ
лоруссовъ, хотя и слишкомъ еще мало, начинаютъ проникать новые
порядки. Освобожденіе отъ власти панской, надѣленіе крестьянъ
землею послужило основой улучшенія; хозяйственнаго быта бѣлорус
совъ. Теперь у крестьянина есть время и за своимъ хозяйствомъ
блюсти, и промыслы разводить. Дѣйствительно, начинаютъ из
рѣдка появляться по мѣстамъ хотя и курныя, но все таки новыя из
бы, лишняя корова и лошадь вь хозяйствѣ, даже въ торжественныхъ
случаяхъ сапоги на ногахъ, вмѣсто измызганныхъ лаптей. Четыре
желѣзнодорожныя линіи пересѣкли глухой бѣлорусскій край. Начи
наютъ въ Бѣлоруссію заглядывать великоруссы и другіе заѣзжіе
люди, и сами бѣлоруссы мало по малу почаще привыкаютъ выгля
дывать изъ своихъ болотъ и лѣсовъ. Заводятся по селамъ школы
Народы Россіи.
8*
114
скоро можетъ быть введется тамъ и земство и предпринимаются пра
вительствомъ мѣры къ осушенію бѣлорусскихъ болотъ. Можно на
дѣяться, что мало по малу хозяйственный бытъ бѣлоруссовъ улуч
шится: теперь они еще мало заботятся объ его улучшеніи потому, что
и то, что теперь у нихъ есть, уже кажется имъ богатствомъ срав
нительно съ прежнимъ. Съ развитіемъ образованія, приглядѣвшись къ
жизни и промысламъ въ другихъ мѣстахъ, съумѣютъ со временемъ
бѣлоруссы лучше пользоваться дарами своей природы, возьмутъ въ
свои руки хозяйское дѣло своего края и выйдутъ изъ кабалы своихъ
притѣснителей—евреевъ. Просвѣтлятся тогда и тѣ темныя стороны,
которыя замѣтны въ ихъ характерѣ и бытѣ, каковы: раболѣпство,
безпечность, страсть къ вину, суевѣрія и т. п., и сдѣлаются бѣло
руссы во всемъ равными членами общерусской великой семьи.
IV. поляки.
Характеръ, одежда, жилища.
Поляки существенно отличаются наружностью отъ великорусовъ.
Они не такъ высоки ростомъ, голова у нихъ меньше, руки и ноги
изящнѣе и лицо круглѣе. У поляковъ низшихъ классовъ, обыкно
венно, глаза голубые или сѣрые, не особенно выразительные,и русые
волосы. У женщинъ, живущихъ въ южныхъ мѣстностяхъ Польши, гла
за большіе голубые, привздернутый носъ, полное лицо и маленькіе
ноги.
Краковяки—отрасль польскаго народа, населяющая южные пре
дѣлы Радомской губерніи—самое красивое изъ польскихъ племенъ.
У нихъ темные волосы и свѣжія, бѣлыя лица.
Польское дворянство рѣзко отличается отъ массы народа. У дво
рянъ, большею частью, выразительная физіономія, волосы и глаза
темные и часто орлиный носъ. У женщинъ высшихъ классовъ краси
выя и интересныя лица. Онѣ высоки ростомъ, стройны, волосы у
нихъ очень темные, цвѣтъ лица нѣжный; вся ихъ наружность и
осанка дышетъ благородною гордостью.
Характеристическія черты поляковъ: горячая, страстнаялюбовь
къ отечеству, къ родимому пепелищу, къ своему народу и фанати*
116
ческая преданность католической церкви. Они одарены живымъ, бле
стящимъ умомъ и способностями къ наукамъ и искусствамъ. Духъ
воинственности свойственъ всѣмъ полякамъ. Они всегда и вездѣ от
личаются, какъ превосходные солдаты, особенно въ кавалеріи.
Полякъ съ дѣтства охотится по полямъ верхомъ на лошади,
безъ сѣдла и такимъ же образомъ сопровождаетъ стада на пастбища.
Даже на торгъ на рынкѣ, бывающій разъ въ недѣлю, мужчины охот
нѣе ѣдутъ верхомъ, чѣмъ въ телѣжкахъ.
Поляки вообще народъ веселый, общежительный и гостепріимный;
чувство приличія развито даже въ самомъ бѣдномъ крестьянинѣ.
Польскіе крестяне любятъ трудъ и сознательно относятся къ вы
полненію своихъ обязанностей, но они не чувствуютъ потребности
къ чистотѣ и порядку и любятъ выпить.
Темпераментъ поляковъ отличается страстностью, подвижностью
и живостью.
Полякъ такого гибкаго характера, что никогда не унываетъ. Тще
славіе играетъ важную роль въ его жизни. За мимолетныя удоволь
ствія, доставляемыя удовлетвореніемъ этого чувства, онъ нерѣдко
жертвуетъ своимъ состояніемъ. Упрекаютъ также поляковъ въ лег
комысліи, въ недостаткѣ практичности въ житейскихъ дѣлахъ и въ
склонности къ неправильной жизни.
Поляки образованныхъ классовъ и аристократы отличаются лов
костью пріемовъ и изящнымъ, любезнымъ обращеніемъ, отчего об
щество ихъ очень пріятно.
Мелкіе, обѣднѣвшіе дворяне (шляхта) рѣдко выдѣляются изъ об
щей массы народа. Шляхтичъ часто также необразованъ, какъ и
крестьянинъ, также бѣденъ и грубъ, но гордъ и мужественъ. Глу
бокое, національное чувство, одушевляющее его еще сильнѣе, чѣмъ
Офранцузившуюся аристократію, дѣлаетъ его представителемъ на
стоящаго польскаго типа. Это замѣтно даже въ его наружности и
осанкѣ, выражающей какое - то достоинство, что - то воинственное
___ 117_
и аристократическое, даже тогда, когда онъ идетъ босой за плугомъ
обработывая свою землю или участокъ, который арендуетъ съ на
званьемъ фермера.
Братство съ высшимъ дворянствомъ,—но оружію и но воинствен
нымъ предпріятіямъ— позже, право подавать голосъ въ пользу избра
нія короля, вѣроятно, также отчасти происхожденіе (сарматское), не
одинаковое съ происхожденіемъ простаго селянина, запечатлѣли на
ружность, осанку и чувства шляхтича тѣми особыми чертами, кото
рыми онъ разнится отъ массы простолюдиновъ. Кавалерійскіе пол
ки, которые, во время войнъ Наполеона, оказали ему такія важныя
услуги и пріобрѣли такое почетное право на его благодарность, со
стояли большею частью изъ мелкой шляхты, всегда отличавшейся
въ первыхъ рядахъ. Благодаря чрезмѣрно развитому самолюбію,
шляхтичи не могутъ еще забыть вполнѣ прежнихъ правъ своихъ
и прежняго положенія.
Шляхтянки любятъ выказываться и заражены претензіями; оиѣ
требуютъ уваженія и почета, что какъ-то не вяжется съ ихъ матерьяльнымъ положеніемъ и необразованостыо.
Страсть къ музыкѣ и въ особенности къ танцамъ свойственна
всѣмъ полякамъ. Въ каждой деревнѣ или мѣстечкѣ, трудовой народъ
собирается подъ вечеръ въ шинкѣ или въ корчмѣ, и здѣсь, подъ
звуки скрипки, пляшутъ національные танцы. Полякъ пляшетъ ото
всей души съ такимъ увлеченіемъ, которое ясно доказываетъ, что
пляска для него истинное наслажденіе, заставляющее его забывать
всѣ невзгоды.
Въ каждомъ панскомъ и даже шляхетскомъ домѣ непремѣнно есть
гитара. Дѣвицы разыгрываютъ на ней сантиментальные, а молодые
шляхтичи страстные романсы, съ тою восторженностью и аффектаціею
выраженія, которыя часто встрѣчаются въ полякахъ. Паненки весело
танцуютъ подъ аккомпаниментъ скрипки или фортепьяно, которое
называютъ памтелеонъ, кадрили, вальсы и мазурку. Шляхтиневое
118
общество представляетъ особый кругъ, въ которомъ бѣдность рѣзко
противорѣчитъ съ барскими замашками. Въ кругу этомъ сохранились
слѣды высшихъ интересовъ и отпечатокъ нѣкогда блестящаго образажизни.
Коренное польское населеніе, мазуры, или мазовшане, славятся
веселымъ характеромъ; они любятъ погулять и покутить, и отлича
ются чертами, свойственными всѣмъ полякамъ: откровенностью и
храбростью и беззаботностью, но, вмѣстѣ съ тѣмъ, чрезвычайно на
стойчивы и мстительны. Вообще, въ характерѣ ихъ есть какое-то удаль
ство, проглядывающее даже въ ихъ національномъ танцѣ—мазуркѣ.
Въ польскихъ поговоркахъ мѣтко выражается характеръ Мазуровъ:
«Конь турокъ (турецкій), хлопъ мазурокъ, шапка майнерка, сабля
венгерка», говорятъ поляки, подразумѣвая подъ этимъ лучшіе изъ
названныхъ предметовъ. Мазуръ выставляется здѣсь какъ лихой
малый и отличный наѣздникъ. Но, вмѣстѣ съ тѣмъ, нерѣдко гово
рятъ «упрямый мазуръ, слѣпой мазуръ», намекая въ этомъ случаѣ
на упрямство и настойчивость Мазуровъ. Мазуры очень набожны,
но между ними сильно развиты суѣверія и предразсудки, оставшіеся
отъ языческихъ временъ и поддерживаемые полнымъ невѣжествомъ
и необразованностью. Они не особенно трудолюбивы, но и потреб
ности ихъ очень ограниченны. Страсть къ пиву и водкѣ распростра
нены между ними.
Кракусы, или краковяки, народъ веселый, здоровый и трезвый.
Въ страшную непогоду, слякоть, вѣтеръ и морозъ, краковякъ, легко
одѣтый, идетъ такъ спокойно, что невольно удивляешься на него.
Распѣвая, пашетъ онъ землю и, распѣвая, сражается за нее. Пѣсни
ихъ отличаются характѳрическимъ напѣвомъ, похожимъ на мотивъ
краковяка.
Нерѣдко танцоры импровизируютъ во время танца веселые ку
плеты,—цѣль которыхъ разсмѣшить общество.
Въ несчастій, краковякъ никогда не теряетъ присутствія духа
119
и съумѣетъ вывернуться изъ бѣды. Вообще, это народъ смышленый,
способный и трудолюбивый. Конечно, этому много способствуетъ
то, что населенная ими мѣстность Польши отличается плодородіемъ,
хорошимъ климатомъ и живописнымъ мѣстоположеніемъ. Краковяки
охотно поддаются просвѣщенію, и между ними меньше предразсудковъ
и суевѣрій, чѣмъ между остальными поляками. Но, вмѣстѣ съ тѣмъ,
они мстительны. Они любятъ, какъ и всѣ поляки, чтобы съ ними обра
щались ласково и вѣжливо; на грубость же всегда готовы отвѣчать
грубостью.
Говорятъ они громко и медленно.
Ближайшіе родичи краковяковъ, сандомѣржцы (сандомірцы), отли
чаются отъ краковяковъ многими рѣзкими чертами. Они рослѣе
и сильнѣе краковяковъ. Характеръ ихъ серьезный, даже отчасти
мрачный. Слово свое держатъ твердо, отчего произошла польская
поговорка: «Надѣйся на него, какъ на сандомѣржца». Вообще же, сандомѣржця, по быту своему, напоминаютъ малороссовъ.
Курпики, или, какъ ихъ многіе называютъ, просто поляки, въ преж
нія времена славились необыкновеннымъ искусствомъ въ стрѣльбѣ
и воинственностью, что обусловилось бытомъ этого народа, жившаго
въ обширныхъ и непроходимыхъ лѣсныхъ дебряхъ. Въ настоящее
время они значительно утратили свою воинственность, но и до сихъ
поръ дремучій лѣсъ, хорошее ружье и охотничья сумка составляютъ
драгоцѣнѣйтіе предметы для каждаго курпика. Бытъ ихъ бѣденъ,
въ чемъ много виновата страсть ихъ къ водкѣ. Названіе ихъ про
исходитъ отъ слова курпе—лапти. Они вообще похожи на литовцевъ,
•такъ какъ представляютъ смѣсь Мазуровъ съ остатками ятвяговъ,
родственныхъ литовскому племени.
Подляхи—племя, происходящее, какъ полагаютъ, отъ смѣси бѣлоруссовъ съ поляками—смуглы, средняго роста, крѣпкаго тѣлосло
женія, медленны, неповоротливы, съ угрюмымъ выраженіемъ лица. Му
зыка и пѣсни ихъ отличаются заунывнымъ характеромъ.
120
Высшее дворянство одѣвается въ Польшѣ совершенно по евро
пейски. Оно сохранило отъ стариннаго національнаго костюма толькокороткіе казакины, вышитые шнурками, которые еще видны иногда
Шляхтичи носятъ или такіе, казакины, или длинный сюртукъ, рас
шитый по краямъ шнурками, — шапку изъ сѣрыхъ барашковъ, ци
линдрической формы съ украшеніями сзади изъ узкой тесьмы, или
также сѣрую баранью шапку пониже, дно которой состоитъ изъ.
четыреугольнаго куска матеріи, и широкіе панталоны, запущенные
въ сапоги. На сюртукѣ находятся сзади два кармана, расшитые
шнурками или опушенные мѣхомъ; цвѣтной галстухъ, отложные
бѣлые воротнички отъ рубашки дополняютъ костюмъ. Все шляхет
ство брѣетъ бороду и бакенбарды, и отпускаетъ усы.
Польскія дамы очень любятъ въ своемь нарядѣ что нибудь ори
гинальное, бросающееся въ глаза. Пногда, въ деревняхъ онѣ лю
бятъ одѣваться по. мужски. Шляхтянки одѣваются просто, но по модѣ;
если онѣ не принадлежатъ къ числу домашней прислуги, что часто
случается въ большихъ, селеніяхъ, то ихъ тотчасъ же можно отличить
по одеждѣ отъ крестьянокъ.
Крестьяне одѣваются различно, смотря по мѣстностямъ, но во
обще костюмъ ихъ похожъ на шляхетскій. Разница только въ томъ,
что ткани, употребляемыя крестьянами, грубѣе, мѣшковатѣе. Всѣ по
ляки носятъ бѣлую, холщевую рубашку, съ прорѣшкою на груди и
отложнымъ воротничкомъ, связаннымъ спереди узкою, цвѣтною лен
точкою. Сапоги они носятъ такіе же, какъ и дворяне, но лѣтомъ обык
новенно ходятъ босые. Панталоны у нихъ широкіе, запущенные въ
салоги. Верхняя одежда различнаго покроя и цвѣта, смотря по
мѣстностямъ. Крестьяне, какъ и шляхтичи, брѣютъ бороду, но отпу
скаютъ усы.
Костюмъ крестьянокъ состоитъ изъ бѣлой холщевой рубашки съ
длинными рукавами, застегнутыми у кисти, и широкой юбки съ мало
численными складками, чаще всего полосатой; сверхъ юбкиповязы-
121
ваютъ передникъ; кромѣ того носятъ онѣ курточку, зашнурованную
напереди, и родъ короткаго кафтана. Ноги обуваютъ въ чулки и ба
шмаки. Замужнія женщины носятъ чепецъ, вокругъ котораго по
вязываютъ платокъ; въ нѣтоторыхъ мѣстностяхъ голову повязы
ваютъ платкомъ, одинъ конецъ котораго спускается на затылокъ.
Дѣвушки заплетаютъ волосы въ двѣ косы, которыя ниспадаютъ по
плечамъ; концы косъ украшены лентами. Зимою, мужчины и жен
щины носятъ овчинные полушубки.
Мазуры, или мазовшане (Плоцкой губерніи), носятъ кафтанъ, на
зываемый сукманою, черный, сѣрый или бѣлый, обшитый по швамъ
разноцвѣтною тесьмою. Они подпоясываются ремнемъ или краснымъ
шерстянымъ поясомъ; лѣтомъ носятъ обыкновенно низкую шляпу съ
широкими полями, часто украшенную павлиньимъ перомъ. Въ празд
ники ходятъ въ сапогахъ, а въ будни на босую ногу..
Близъ Калиша (Варшавской губерніи) очень употребительны ко
роткіе кафтаны безъ рукавовъ, перехваченные краснымъ поясомъ.
Сверхъ.нихъ надѣваютъ длинный, широкій плащъ.
Праздничный костюмъ краковяковъ чрезвычайно своеобразенъ.
Они носятъ темную или красную шапку, четыреугольной формы, на
зываемую конфедераткою; зимою шапка эта опушена барашкомъ, лѣ
томъ же—убирается лентами и перьями.Сверхъ бѣлой рубашки,за
вязанной у ворота ленточками, надѣваютъ сукману, преимуществен
но синюю, коричневаго или бѣлаго цвѣта, со стоячимъ воротникомъ
и откиднымъ краганомъ, въ видѣ пелеринки, ниспадающей до поло
вины спины. Сукмана и краганъ обшиваются по краямъ шнурками—
красными, желтыми и другихъ цвѣтовъ. Подпоясываются краковяки
ремнями, украшенными мѣдными гвоздиками и колечками разнообраз
ной формы; часто ими украшается и самая сукмана. Сапоги подби
ваютъ желѣзными подковками, съ помощью, которыхъ очень ловко
взбираться на горы.
Женщины носятъ спенсеры, сшитые очень граціозно съ выемка-.
122
ми на бокахъ, такъ что они превосходно обрисовываютъ станъ. Изъ
подъ спенсера видна рубашка, завязанная лентами; воротничекъ,
наплечники и рукава рубашки вышиваютъ красною бумагою; юбки
довольно коротки, немного ниже колѣнъ. Женщины повязываютъ
голову платками или же одѣваютъ чепчики и сѣтки. Дѣвушки за
плетаютъ полисы въ косы, украшенныя лентами, а въ праздникъ на
дѣваютъ повязки въ родѣ малороссійскихъ. Обувь состоить изъ по
лусапожекъ, съ высокими каблучками, обитыми жестью.
Сандомѣржцы носятъ сукманы безъ перелинокъ и безъ бляхъ и
высокія бараньи шапки. У женщинъ рубашки другаго покроя.
Курпики носятъ бѣлыя рубашки, бѣлые жилеты и полотняные
или суконные. панталоны въ обтяжку, небольшія круглыя шляпы,
коричневые кафтаны и лапти.
Подляхи носятъ низенькія шапки съ околышемъ изъ барашка,
темнокоричневую сукману, подпоясанную шерстянымъ поясомъ, и
холщевые панталоны, заправленные въ высокіе сапоги, съ огромными
каблуками, подбитыми подковами. Въ будни носятъ лапти изъ ли
повой коры, а иногда изъ кожи, поверхъ онучъ, перевязанныхъ бичѳвкамй.
Женщины также носятъ лапти, сукману и короткую шерстяную
юбку. На голову надѣваютъ особаго рода чепецъ, обвитый платомъ,
т. е. кускомъ бѣлаго полотна, концы котораго спускаются на плечи,
ниже пояса.
Польскіе простолюдины, живущіе въ губерніяхъ Могилевской,
Витебской и Минской, частью въ Гродненской и Виленской, носятъ
рубаху съ прорѣшкой на груди, застегнутую у ворота на пуговицу,
и литовское полукафтанье, называемое литевкою, съ прямымъ во
ротникомъ и цвѣтными отворотами. Такъ какъ поляки, живущіе въ
этихъ губерніяхъ, держатъ только бѣлыхъ барановъ и овецъ, то
грубое сукно для этихъ литевокъ ткется всегда изъ бѣлой или
свѣтло-сѣрой шерсти. Покрой литевки, какъ и бараньей шубы, очень
123
некрасивъ. Поверхъ какъ той, такъ и другой, надѣваютъ широкій, ко
жаный поясъ, застегивающійся пряжкою изъ луженаго желѣза.
Женщины носятъ чепчикъ, сверхъ котораго также повязываютъ
платокъ съ концами, вышитыми. красною бумагою. Верхняя одежда,
родъ кофты, обыкновенно яркаго цвѣта. Въ праздничные дни, сверхъ
нея, надѣваютъ еще корсажъ безъ рукавовъ, а сверхъ корсажа еще
родъ холстиннаго платка, концы котораго также вышиты красною
бумагою. Молодыя дѣвушки не носятъ чепца; онѣ заплетаютъ воло
сы въ косы, ниспадающія по плечамъ.
Въ Польшѣ и въ западныхъ русскихъ губерніяхъ относительно'
больше городовъ, чѣмъ собственно въ Россіи, но города эти не об
ширны и немноголюдны. Они не представляютъ уже, какъ прежде,
пунктовъ централизаціи и имѣютъ значеніе только въ торговомъ от
ношеніи. Собственно городовъ въ Польшѣ 115 ; если же прибавить
къ нимъ значительныя мѣстечки, пользующіяся такими же правами
какъ и города, то число это увеличится до 453, изъ которыхъ
228 принадлежатъ отдѣльнымъ владѣльцамъ. Польскіе города и,
большая часть мѣстечекъ, населеніе которыхъ состоитъ изъ поляковъ
и на-половину изъ евреевъ, нисколько не похожи на русскіе. Дома
въ нихъ, большею частью, примыкаютъ одинъ къ другому. Они камен
ные или изъ бревенъ и кирпича, крыши черепичныя. Внутри они, во
обще, тѣсны. Въ каждомъ городѣ есть церковь, больше въ готиче
скомъ стилѣ, монастырь (klachtor) и четырехсторонняя площадь, на
которой помѣщается ратуша. Четвертая часть населенія живетъ въ
городахъ; пропорція эта совершенно противуположна пропорціи рас
предѣленія жителей въ Европейской Россіи и доказываетъ совер
шенно иную степень цивилизаціи и иное соціальное положеніе. Изъ
22,613 польскихъ деревень 17,837 принадлежатъ частнымъ лицамъ;
онѣ вообще меньше русскихъ деревень; нѣкоторыя даже очень неве
лики. Обыкновенно, онѣ примыкаютъ къ господскому двору или об
разуютъ группы домовъ (фольварки), стоящія отдѣльно отъ главна-
124
го помѣстья; фольваркомъ завѣдуетъ управляющій, собирающій от
дѣльно доходы съ него. Деревенскіе дома большею частью малы и
плохой постройки, но очень хорошо крыты гонтомъ, чаще же со
ломою. Стѣны ихъ изъ тонкихъ бревенъ или просто глиняныя. Полы
также изъ битой глины часто даже въ шляхтянскихъ домахъ. Окна
очень малы, и внутренность жилища не радуетъ взгляда видомъ ком
форта и чистоты.
Впрочемъ, краковяки живутъ въ хорошихъ, чистыхъ домахъ
большею частью деревянныхъ, также въ плетневыхъ мазанкахъ, вы
бѣленныхъ снаружи и внутри и крытыхъ соломою. При домикахъ
есть палисадники съ цвѣтниками и фруктовые сады, напоминающіе
быть украинскихъ крестьянъ. Вообще отпечатокъ болѣе обезпечен
ной жизни проглядываетъ какъ въ обстановкѣ, такъ и во всемъ су
ществѣ краковяка.
Праздники, суевѣрія, предразсудки и обычаи.
24-го декабря, въ канунъ Рождества, поляки ѣдятъ только
разъ въ день, и то вечеромъ, когда взойдетъ звѣзда. Хозяйки
дѣлаютъ большія , приготовленія къ этому вечернему, постному пиру;
на немъ обязаны быть всѣ домашніе, родные и друзья, которые во
справляютъ праздника у себя. Гдѣ семейство многочисленно и взрос
лыя дѣти живутъ отдѣльно,—тамъ все семейство собирается къ гла
вѣ. Тогда зажигаютъ огонь; хозяйка, взявъ оплатекъ (хлѣбъ, упо
требляющійся при причастіи), преломляетъ его съ каждымъ пооче
редно, наблюдая, чтобы не обойти никого изъ присутствующихъ; она
выражаетъ этимъ, что готова весь годъ дѣлиться хлѣбомъ съ людь
ми, близкими ея сердцу. Примѣру ея слѣдуетъ все собраніе: каждый
изъ гостей и домашнихъ беретъ у другаго и самъ даетъ ему часть
оплатка, чѣмъ даютъ взаимное увѣреніе, что весь водъ готовы по-
125
мигать другъ другу. Оплатковъ хозяйка не покупаетъ, но получаетъ
ихъ въ подарокъ отъ церковнаго сторожа или отъ монаховъ, ѣздя
щихъ за сборомъ пожертвованій. Послѣ преломленія хлѣба, всѣ же
лаютъ другъ другу долгой и счастливой жизни. Столъ устилаютъ
сѣномъ въ воспоминаніе того, что Іисусъ Христосъ родился въ яс
ляхъ съ сѣномъ; а въ каждомъ углу избы стоятъ снопы жита. За
столъ садится непремѣнно четное число. Ужинъ состоитъ, разумѣется
у богатыхъ, изъ девяти блюдъ (преимущественно рыбныхъ). Во вре
мя ужина, молодежь вытаскиваетъ изъ сноповъ колосья и по ихъ
длинѣ и запаху падаетъ о будущемъ; бросаютъ такжегорохъвъ стѣ
ну, приговаривая: «волкъ, волкъ, вди въ горохъ, а не придешь, то не
хода до этого дня въ будущемъ году!» Въ нѣкоторыхъ мѣстностяхъ;
послѣ ужина, къ одной изъ потолочныхъ балокъ прикрѣпляютъ вер
хушку сосны или ели, которую убираютъ яблоками, орѣхами и пря
никами; это называется садъ. Садъ этотъ виситъ до вечера втораго
дня праздника, когда его предаютъ на разграбленіе какъ своимъ
дѣтямъ, такъ и чужимъ, приходящимъ колядовать.: Сѣно, .которымъ
былъ покрытъ столъ и которое лежитъ на немъ до новаго года, да
ютъ скотинѣ, и изъ сноповъ жита, стоящихъ по угламъ избы, дѣла
ютъ маленькія копны, которыя ставятъ на полѣ, засѣянномъ хлѣ
бомъ,; чтобы онъ хорошо родился, Въ солому, которая была постлана
подъ столомъ, завертываютъ плодовыя деревья, чтобы они были пло
довитѣе и не мерзли. При этомъ^ хозяинъ, подходя къ деревьямъ,
дающимъ плохіе плоды, замахивается на нихъ топоромъ, какъ будто
хочетъ рубить ихъ; а жена и прочіе члены семейства упрашиваютъ
пощадить ихъ, ручаясь за ихъ плодородіе въ будущемъ году; Этимъ
обрядомъ думаютъ въ самомъ дѣлѣ сдѣлать деревья плодородными.
Наканунѣ Рождества происходитъ также гадаяья. Дѣвушки передъ
ужиномъ^ а иногда и послѣ него, выходятъ во дворъ и слушаютъ*—-съ
которой сторона раздается собачій лай: съ той стороны долженъ
прибыть яхъ суженый. Смотрятъ также на небо, и если оно звѢздно.
126
значитъ—куры будутъ хорошо нестись; если же покрыто тучами, то
коровы будутъ давать много молока. Есть повѣрье, что какъ посча
стливится въ канунъ Рождества, такъ будетъ счастливиться и цѣлый
годъ; поэтому въ этотъ день пробуютъ счастья, стараясь, напр., что
нибудь ловко украсть. Гаданья продолжаются и на святкахъ. Дѣла
ютъ изо льна двѣ фигуры и разомъ зажигаютъ ихъ: если оба пламе
ни сходятся — это означаетъ свадьбу; льютъ воскъ, олово, бросаютъ
кольца въ воду, слушаютъ подъ окнами и т. п.
Въ первый день Рождества начинаются колядки—по польски, коленды, а также хожденіе съ яселками, т. е. небольшими кукольными
шатрами, на которыхъ разыгрывается исторія Рождества Христова,
а также разныя комическія сцены, напр., какъ дьяволъ уноситъ царя
Ирода въ адъ и т. п. Колядки состоятъ въ различныхъ пѣсняхъ по
лурелигіознаго содержанія, которыя поютъ подъ окнами какъ дѣти,
такъ и взрослые парни, получая за это что нибудь изъ съѣстнаго.
На второй день празднуется память первомученика Стефана; этотъ
день называется по польски свенты Щепанъ. Въ этотъ день святятъ
овесъ, потому что свенты Щепанъ считается покровителемъ коней.
Священникъ, проходя!посрединѣ церкви, кропитъ людей и овесъ св.
водою, а народъ, въ! воспоминаніе побіенія камнями св. Стефана, бро
саетъ въ священника овсомъ . Заключеніемъ рождественскихъ празд
никовъ является день Трехъ царей (6-го января). Въ воспоминаніе
даровъ, принесенныхъ царями волхвами новорожденному Спасителю,
хозяинъ дома несетъ въ церковь для священія золото, мирру и ян
тарь; богатые приносятъ, какъ золото, польскіе или венгерскіе дука
ты, съ изображеніемъ Богородицы; бѣдные покупаютъ сусальное
золото, которое, вмѣстѣ съ миррою и янтаремъ, продается обык
новенно у входа въ церковь. Къ этимъ дарамъ присовокупляется
еще кусокъ мѣлу, которымъ, по возвращеніи домой, на всѣхъ две
ряхъ пишутъ годъ и начальныя буквы именъ трехъ царей (Д, М, В);
эти буквы обыкновенно вставляются между цифръ года, напр.
127
1 Д 8 M 7 B 7. Освященные дукаты въ нѣкоторыхъ мѣстностяхъ
отцы имѣютъ обычай давать дѣтямъ, начинающимъ жить своимъдомомъ, какъ основаніе ихъ будущаго богатства. Съ кануна «Трехъ
царей», пробощъ (благочинный) объѣзжаетъ свою парафію (мѣст
ность, состоящую подъ его духовнымъ начальствомъ), испытываетъ
познанія дѣтей въ катехизисѣ, даетъ совѣты, раздаетъ образки свя
тыхъ тѣмъ, кто хорошо знаетъ катехизисъ. За это его благода
рятъ, кто чѣмъ можетъ. Такъ какъ съ 7-го января начинаются
свадьбы, то, по отъѣздѣ пробоща, дѣвушки въ запуски спѣшатъ
сѣсть на то мѣсто, гдѣ онъ сидѣлъ въ избѣ во время своего посѣ
щенія, полагая, что которая изъ нихъ первая сядетъ на это мѣсто,,
та раньше другихъ выйдетъ замужъ.
Въ время этого объѣзда, пробощъ освящаетъ также новопостроенпые дома. Въ нѣкоторыхъ мѣстностяхъ — преимущественно въ
Краковѣ и его окрестностяхъ, въ день «Трехъ царей» послѣ обѣда раз
носятъ куски тѣста; въ одномъ изъ такихъ кусковъ находится мин
даль, и кому попадется этотъ именно кусокъ, того привѣтствуютъ,,
какъ «миндальнаго короля». Король выбираетъ себѣ даму и съ нею
принимаетъ начальство надо всѣмъ обществомъ, распоряжается тан
цами и всѣмъ пиромъ. Около дня «Трехъ царей» начинается хожденіе
со звѣздою. Впереди идетъ музыка, за нею звѣзда, т. ѳ. деревянный
кругъ, въ который вставлена промасляная бумага съ нарисованною
на ней звѣдою; позади круга, носимаго на палкѣ, прикрѣпляютъ фо
нарь для освѣщенія звѣзды; около звѣзды идутъ люди съ фонарями
іі поютъ колядки. Позади того, кто несетъ звѣзду, идетъ торунъ,.
человѣкъ, наряженный звѣремъ съ прикрѣпленнымъ сзади конскимъ,
хвостомъ, а спереди съ деревяннымъ рыломъ, въ родѣ ослинаго или
коровьяго; это рыло имѣетъ особый снарядъ для открыванія и за
крыванія рта, что производится съ громкимъ стукомъ; торунь ходитъ
на четверенькахъ. Онъ бросается неожиданно на тѣхъ, кто слиш
комъ засмотрится на звѣзду, особенно нападаетъ на дѣвушекъ. Со-
'128
звѣздой ходятъ по домамъ. Придя въ. домъ, начинаютъ быстро вер
тѣть звѣзду и поютъ пѣсни, въ которыхъ описывается поклоненіе
царей-волхвовъ; затѣмъ, торунь начинаетъ потѣшать присутствую
щихъ разными забавными выходками.
Послѣдняя недѣля передъ великимъ постомъ называется запустами; ее можно приравнять къ нашей масляницѣ; впрочемъ, такъ
какъ у католиковъ постъ начинается со среды первой недѣли на
шего поста, то запусты оказываются нѣсколько длиннѣе масляницы. Запусты—дни самаго неудержимаго веселья; всякій спѣшитъ
какъ можно больше нагуляться передъ предстоящимъ постомъ. Въ
деревняхъ въ эти дни то у того, то у другаго, устраиваются пируш
ки, а чаще всего собираются въ корчмѣ, гдѣ пьютъ, поютъ и пля
шутъ до упаду. Еще больше веселья въ домахъ шляхетскихъ.
Главный день веселья—послѣдній день запустовъ, вторникъ. Въ
этотъ день рядятся во всевозможные костюмы: стариками, жидами,
цыганами. По улицѣ деревни ходитъ коза. Парень, ее представляю
щій, одѣваетъ на себя вывороченный' шерстью вверхъ тулупъ,, при
цѣпляетъ сзади конскій хвостъ, а къ головѣ—рота; на правы й рогъ
прицѣпляетъ колокольчикъ. Козу ведутъ четыре человѣка и ходятъ
съ ней при звукахъ музыки изъ дома въ домъ. Войдя въ домъ, ко
за начинаетъ продѣлывать разныя штуки: катается по полу, пля
шетъ, говоритъ человѣческимъ языкомъ, что ей ѣсть хочется и т. п.
Въ другихъ мѣстностяхъ ходитъ запустъ. Запустъ, какъ и коза,
■одѣвается въ тулупъ шерстью вверхъ, подпоясывается веревкой, а
на голову одѣваетъ высокую шапку, убранную лентами и цвѣтною
бумагою; въ рукахъ онъ держитъ маленькій, деревянный топоръ съ
колокольчикомъ. Съ запустомъ обыкновенно ходитъ другой чело
вѣкъ, наряженный Старикомъ, съ корзиною въ рукахъ, въ которую
складываютъ получаемые подарки. Они обходятъ каждую избу въ
деревнѣ, смѣша чудной одеждою и шутками старшихъ, пугая дѣтей.
Нерѣдко съ запустомъ ходитъ цѣлая толпа парней, переряженныхъ
поляки.
129
въ разные, удивительные наряды. При входѣ въ домъ запустъ го
воритъ: «Я запустъ, герцогъ мантуанскій, иду изъ своей земли, гдѣ
собаки хвостами лаютъ». Потомъ, подобнымъ же образомъ, большею
частью въ стихахъ, представляетъ хозяину всѣхъ своихъ спутни
ковъ и затѣмъ, послѣ разныхъ шутокъ, говоритъ: «Дайте намъ, что
можете дать, не заставляйте насъ долго ждать, потому что тамъ
герцогиня ходитъ по полю, во всѣ стороны поглядываетъ: гдѣ, молъ,
это герцогъ мантуанскій шатается»? Послѣ этого приглашенія хо
зяева угощаютъ гостей пивомъ, медомъ, даютъ хлѣба, колбасы
и т. п.
Въ среду, съ которой собственно начинается постъ, бабы берутъ
возъ, украшаютъ его платками, плахтами и объѣзжаютъ всѣхъ жѳніцинъ, вышедшихъ замужъ въ этому году. Передъ возомъ танцуютъ
или скачутъ двѣ бабы. Подъѣхавъ къ тому или другому дому, вы
зываютъ вновь вышедшую замужъ особою пѣснею, сажаютъ ее на
возъ и везутъ къ корчмѣ, а передъ корчмою грозятъ ее опрокинуть
вмѣстѣ съ возомъ, и требуютъ выкупа. Послѣ этой поѣздки, бабы со
бираются въ корчму и тамъ прыгаютъ, стараясь прыгнуть какъ
можно выше, въ томъ убѣжденіи, что ленъ у нихъ выростетъ такъ
высоко, какъ высоко онѣ прыгнутъ. Въ шляхетскихъ домахъ, въ
послѣдній день запустовъ, устраиваютъ иной разъ такъ называемый
кулигъ. Забава эта состоитъ въ томъ, что всѣ участвующія особы
наряжаются по крестьянски и, подъ видомъ свадебнаго поѣзда, пріѣз
жаютъ къ кому либо изъ сосѣдей; между ряжеными непремѣнно
бываютъ староста и старостиха, органистъ и его жена, мельникъ и
мельничиха, жидъ-арендаторъ, иногда одинъ, иногда съ женою,
молодые, дружки и друхны", т. е. подруги невѣсты. Переодѣванье
происходитъ къ вечеру, въ условленномъ мѣстѣ, по большей части,
въ корчмѣ того имѣнія, къ владѣльцу котораго ѣдетъ кулигъ. На
передъ отправляютъ къ хозяину посланца, который долженъ вру
чить ему листъ бумаги, на которомъ въ стихахъ, съ ‘разными шутНарвды Россіи.
О
«
130
ками, заявляется о предстоящемъ прибытіи кулига. Затѣмъ, съ шу
момъ и крикомъ пріѣзжаютъ и ряженые. Въ домѣ обыкновенно
темно и глухо, потому что хозяинъ, удалившись въ глубину дома,
умышленно приказалъ не зажигать еще огня. Наряженный старостою
входитъ въ домъ и ищетъ хозяина. Хозяинъ, какъ бы случайно,,
услыхавъ чьи-то голоса, выходитъ къ старостѣ и спрашиваетъ у не
го, кто онъ и чего хочетъ. Староста отвѣчаетъ, что странствуетъ
но свѣту съ веселой компаніей и что, услышавъ о старопольскомъ
гостепріимствѣ здѣшняго дома, завернулъ въ эти страны и надѣется
на благосклонный пріемъ. На эти слова хозяинъ отвѣчаетъ: «А, ну,
коли такъ, дѣло другое, расположитесь же у меня свободно, какъ въ
собственномъ домѣ». Иной разъ, впрочемъ, онъ напередъ торгуется
со старостою и говоритъ, что не имѣетъ запасовъ, что не могъ бы
> пристойно принять ихъ и т. д. Староста успокоиваетъ его, что при
добромъ желаніи все найдется и т. д. Наконецъ, вся толпа ряже
ныхъ вваливается въ покои, зажигаются по всему дому свѣчи, и на
чинается шумное веселье. Сначала говоритъ рѣчь староста, обра
щаясь ко всѣмъ присутствующимъ, а главнымъ образомъ къ хозяевамъ,
представляя имъ въ стихахъ по очереди всѣхъ дѣйствующихъ лицъ
свадебной комедіи. Затѣмъ, начинается комическая сцена между ор
ганистомъ и жидомъ-арендаторомъ, въ которой первый говоритъ
рѣчь молодымъ, а жидъ мѣшаетъ ему разными замѣчаніями и остро
тами. Иногда случается, что во время этого представленія вры
вается въ домъ другой кулигъ, раньше пріѣхавшій и спрятанный
гдѣ нибудь въ заднихъ комнатахъ. Тогда, начинается—разумѣется,
въ шутку—ссора между участниками того и другаго кулига; каждая
сторона старается вытѣснить другую изъ дома. Главная роль въ
этой ссорѣ достается на долю жидовъ, такъ какъ и въ той, и въ
другой компаніи есть лицо, переряженное жидомъ: жиды бранятся
между собою на жидовскомъ жаргонѣ, даже дерутся. Наконецъ, хо
зяинъ улажигаѳтъ ссору и начинается общее веселье: пѣсни, танцы
l;ii
и пр. Послѣ полуночи, одинъ изъ присутствующихъ рядится насту
пающей постной середой, т. е. надѣваетъ иа себя колпакъ изъ са
харной бумаги, беретъ въ одну руку палку съ привязанной къ ней
селедочной головкою, въ другую—кнутъ, и начинаетъ разгонятъ ве
селящихся; его нѣсколько разъ выгоняютъ; наконецъ, среда одер
живаетъ верхъ, и хозяинъ приглашаетъ гостей къ ужину, за кото
рымъ подаются уже постныя блюда.
Передъ Пасхой, начиная съ великаго четверга или Даже со сре
ды, начинаются въ каждомъ домѣ приготовленія къ празднику. Хо
зяйки заготовляютъ свенцоне, т. е. пасхальный столъ. При госте
пріимствѣ поляковъ, столъ этотъ отличается обиліемъ различныхъ
яствъ, въ особенности бабъ, т е. печеній, замѣняющихъ, какъ ка
жется, наши куличи. У богатыхъ польскихъ магнатовъ прежнихъ
временъ свенцоне поражали баснословнымъ великолѣпіемъ и громад
ностью размѣровъ.
Самый убогій крестьянинъ, самый бѣдный шляхтичъ, копитъ
деньгу къ празднику Пасхи, чтобы сдѣлать хотя маленькое свенцоне и разговѣться съ семьею, какъ требуетъ того польскій обы
чай.
Въ великій четвергъ, а въ нѣкоторыхъ мѣстностяхъ въ великую
субботу, справляется обрядъ уничтоженія жура. Журъ—постный
борщъ, приправленный овсяною мукою, служащій обычною пищею
во время поста. Въ великій четвергъ, горшокъ, въ которомъ варил
ся журъ, выносятъ на дворъ и разбиваютъ, бросая въ него камни, а
черепки выбрасываютъ на дорогу. Иногда мальчишки устраиваютъ
изъ этого обряда потѣху: черезъ улицу, отъ одной избы до противуположной, протягиваютъ веревку и къ ней привѣшиваютъ гор
шокъ съ журомъ, иногда же съ золою или сажею; если кто прохо
дитъ подъ горшкомъ, горшокъ разбиваютъ палками и прохожій
обливается журомъ или осыпается сажею; чтобъ избавиться отъ этой
церемоніи, надо дать мальчишкамъ какую нибудь мелочь. Въ деьь
132
Пасхи, послѣ церковной службы, святятъ всѣ пасхальные припасы
впрочемъ, освященіе припасовъ происходитъ и вечеромъ въ субботу,
Разгавливаясь, наблюдаютъ, чтобы не падало на полъ крошекъ, а
особенно — чтобы ихъ не съѣли куры, потому что тогда онѣ не
будутъ нестись; косточки отъ освященнаго мяса зарываютъ въ полѣ
въ томъ убѣжденіи, что эти косточки охраняютъ поле отъ кротовъ
и мышей.
На второй день праздника, начинается такъ называемый
дынѵусъ. Еще въ воскресенье вечеромъ, парни, захвативъ мѣдный
шаръ или что нибудь подобное, отправляются къ корчмѣ. Одинъ
изъ нихъ взлѣзаетъ на кровлю, и, ударяя въ шаръ какъ въ бубенъ,
провозглашаетъ имена дѣвушекъ, которымъ предстоитъ на завтра
быть облитыми, что и приводится въ исполненіе въ понедѣльникъ: съ
ранняго утра, парни ходятъ по деревнѣ съ ведрами и корытами и
обливаютъ дѣвушекъ, которыя, разумѣется, прячутся и убѣгаютъ ку
да и какъ могутъ. Чтобы избавиться отъ этого обливанія, надо отлить
парнямъ кварту водки; тогда, при провозглашеніи именъ съ кровли
корчмы, объ этой дѣвушкѣ заявляютъ, что ее слѣдуетъ облить вод
кой. Провозглашеніе это производится, обыкновенно, съ разными
прибаутками и не слишкомъ лестными отзывами о той или другой
дѣвушкѣ; тѣмъ не менѣе дѣвушка, имя которой вовсе не будетъ
упомянуто при этомъ, сочтетъ себя сильно оскорбленною. Во втор
никъ роли мѣняются; теперь дѣвушки начинаютъ обливать парней
которые стараются ускользнуть отъ нихъ или спрятаться. Вся эта
потѣха сопровождается общимъ смѣхомъ и шутками, и на этомъ кон
чается дынгусъ.
На второй день праздника, мальчики ходятъ по деревнѣ
съ баранкомъ, т. е. агнцемъ. Баранокъ этотъ деревянный и дер
житъ въ переднихъ лапкахъ пилу, которая, посредствомъ особа
го снаряда, приводится въ движеніе, будто агнецъ пилитъ; фигура
эта означаетъ Христа, а пила должна напоминать о томъ, какъ онъ,
живя у Іосифа, помогалъ ему въ работѣ. Мальчики, сопровождающіе
агнца, звонятъ въ колокольчики и, входя въ каждую избу, поютъ
особыя пѣсни, въ которыхъ отчасти описываются страданія Іисуса
Христа, отчасти содержатся разныя шутки, а въ концѣ концовъ
просятъ дать имъ яичекъ, колбаски ит. п., въ чемъ имъ, разумѣется,
никогда не отказываютъ.
Наканунѣ дня Іоанна Крестителя, а въ нѣкоторыхъ мѣстностяхъ,
какъ напр., подъ Краковымъ, въ день такъ называемыхъ зеленыхъ
святокъ, черезъ 10 дней послѣ Вознесенія, справляютъ въ Польшѣ
особы? народный праздникъ, называемый собуткою. По мнѣнію уче
ныхъ изслѣдователей славянской старины, праздникъ этотъ языче
скаго происхожденія и принадлежатъ къ древнѣйшимъ обрядамъ,
совершавшимся въ честь солнца не только у славянъ, но и у дру
гихъ народовъ Европы и Азіи.
Въ ночь на 24-ое іюня, дѣвушки собираются на нолѣ и разво
дятъ тамъ большой костеръ. Взявшись за руки, онѣ пляшутъ около
этого костра и поютъ пѣсни, въ которыхъ выражается общее мнѣніе
о той или другой дѣвушкѣ, а также и о томъ, котораго изъ парней
предпочитаетъ она другимъ; нерѣдко, въ насмѣшку, поютъ, что та
кая-то дѣвушка непремѣнно выйдетъ замужъ за такого-то, нищаго
пли калѣку. Поются тутъ также пѣсни, въ которыхъ дѣвушкамъ
распредѣляются вѣнки изъ разныхъ растеній, подходящихъ почему
либо къ ихъ достоинствамъ или недостаткамъ. Поютъ напр.: «Этой
вѣнокъ изъ капусты, пойдетъ замужъ въ мясопустъ» (т. е. никогда,
слишкомъ разборчива), или: «Этой ленту широкую, потому что сама
она дюжая, высокая», и т. п. Насмѣшки, встрѣчающіяся въ этихъ
пѣсняхъ, возбуждаются въ особенности тѣмъ обстоятельствомъ, что
дѣвушки часто раздѣляются на враждебныя партіи, которая стара
ются такъ или иначе уколоть другъ друга. По окончаніи пѣсѳнь
дѣвушки начинаютъ прыгать черезъ костеръ, вѣря, что которая
легко перескочитъ, та скоро выйдетъ замужъ. Послѣ этого обряда,
136
къ дѣвушкамъ присоединяются парни и начинаются общія пѣсни и
пляска, продолжащаяся до утра. Въ эту же ночь, какъ и у насъ,
ходятъ искать папоротника, и также гадаютъ по вѣнкамъ. Дѣву
шки выплываютъ на лодкѣ на средину рѣки и пускаютъ на воду
вѣнки, съ прикрѣпленными къ нимъ торящими свѣчами. Если такой
вѣнокъ быстро поплыветъ по теченію,—то дѣвушка выйдетъ замужъ
въ этотъ же годъ; если же онъ долго стоитъ на мѣстѣ,—то выйдетъ
замужъ не скоро. Въ эту ночь дѣвушки также смотрятъ въ зеркало,
чтобы увидѣть въ немъ суженаго.
Кромѣ обычныхъ всѣмъ славянамъ вѣрованій въ домовыхъ, ру
салокъ и т. п., у поляковъ существуетъ еще вѣрованіе въ подзе
мокъ и кросналковъ. Подземки—женщины, живущія подъ землею;
эти существа крадутъ грудныхъ дѣтей, а на мѣсто ихъ подклады
ваютъ своихъ, сдѣланныхъ изъ соломы.
Кросналками называются маленькіе человѣчки, живущіе въ ще
ляхъ стѣнъ. Существа эти выходятъ въ лунную ночь изъ своихъ
щелей и, рѣзвясь, бѣгаютъ по избѣ. Людямъ они не дѣлаютъ ни
какого вреда; но если кто станетъ гнать ихъ, то они мгновенно пре
вращаются въ страшныхъ великановъ.
Повѣрье въ колдуній очень распространено въ Польшѣ. Кол
дунья можетъ причинить человѣку разныя болѣзни, заклявъ из
вѣстное мѣсто, напримѣръ, порогъ дома, часть избы, какое нибудь
мѣсто поля, дороги; проходя черезъ это мѣсто, человѣкъ непремѣн
но захвораетъ. Чтобы поразить колтуномъ ребенка, колдуньѣ стоитъ
только сказать или даже подумать: «чтобъ тебя взялъ колтунъ!»
Вѣрятъ также, что колдунья можетъ испортить человѣка (wrokzadâc) посредствомъ пищи или питья, надъ которыми произнесетъ за
клинаніе. Впрочемъ, пищу или питье можетъ околдовать и не кол
дунья, а всякій женатый мужчина или замужняя женщина, если въ
137
ту минуту, когда они полаютъ пищу или питье, у нихъ бродятъ въ
головѣ дурныя мысли. Поэтому принято, прежде чѣмъ выпить под
несенную рюмку водки, крестить ее, въ томъ убѣжденіи, что если
напитокъ околдованъ, то рюмка отъ креста разобьется въ дре
безги.
Противъ порчи существуютъ разныя средства. Чтобы узнать, кто
виновенъ въ порчѣ, мужчина или женщина, кладутъ въ стаканъ,
воды кусочекъ хлѣба и уголь; если хлѣбъ пойдетъ ко дну, то испор
тилъ человѣка мужчина, если же уголь—то женщина. Всего легче
подвергаются порчѣ дѣти. Поэтому принято, чтобы, видя первый
разъ новорожденнаго ребенка, не смотрѣть на него прямо, а сначала,
взглянуть на свои ногти; если же кто забудетъ объ этомъ и взгля
нетъ прямо на ребенка, тотъ долженъ плюнуть въ сторону и ска
зать: «на собаку порча!» Чтобы уничтожить порчу въ ребенкѣ, долж
но взять девять кусочковъ хлѣба и девять угольковъ и положитъ
все это въ стаканъ воды; потомъ, помочивъ руку въ этой водѣ, про
вести ею по лицу ребенка ото лба внизъ, затѣмъ слѣдуетъ дать
ему выпить этой воды; оставшуюся же вылить въ два угла и въ
печь. Колдуньи могутъ, набравъ подъ мышки листьевъ, превра
щать листья въ мышей и нетопырей; мыши поѣдятъ все на гумнѣ и
въ погребѣ, если на дверяхъ нѣтъ начертаннаго мѣломъ креста.
Колдуньи могутъ также лишать коровъ молока или превращать его
въ кровь и въ воду. Чтобы уберечь корову отъ чаръ, привязываютъ
ей къ рогамъ извѣстныя сушеныя травы, какъ напримѣръ, мяту;
это дѣлаютъ въ особенности наканунѣ зеленыхъ святокъ (10-й
день послѣ Вознесенья), потому что въ это время колдуньи особен
но злы. Онѣ могутъ также наводить на край разныя бѣдствія, какъ
напримѣръ, войну, неурожай и т. п. Для этого колдунья превра
щается въ гусыню и садится на гнѣздо дикаго гуся; изъ высижен
ныхъ ею яицъ выходятъ всѣ бѣдствія, которыя она желаетъ на
гнать на людей. Колдунью можно узнать потому, что у ней въ зрач-
138
кѣ не отражается стоящій передъ нею человѣкъ. Колдунья можетъ
вселить въ человѣка злаго духа, который проявляется различнымъ
образомъ: иные черезъ него становятся лѳкарями, и лечатъ съ успѣ
хомъ, если только больной во время .теченія не произнесетъ имени
Божія; другихъ бѣсъ заставляетъ плясать, пьянствовать и т. п.
Одержимый злымъ духомъ человѣкъ, увидя колдунью, непремѣнно
бросается на нее и начинаетъ бить ее, потому что бѣсы страшно
ненавидятъ ту, которая закляла ихъ, т. е. принудила поселиться
въ человѣкѣ.
Между народомъ особенно распространено повѣрье о томъ, какъ
одинъ шляхтичъ, Твардовскій, продалъ себя чорту. Захотѣлось ему
быть умнѣе другихъ людей и найти лекарство отъ смерти, которой
онъ очень боялся. Вычиталъ онъ одинъ разъ въ какой-то старой
книгѣ о томъ, какъ вызвать дьявола. Ровно въ полночь, вышелъ онъ
изъ Кракова, гдѣ служилъ лекаремъ, и придя на Подгорье (часть
города), началъ выкликать бѣса. Тотъ немедленно явился, и Твар
довскій заключилъ съ нимъ договоръ, который подписалъ собствен
ною кровью, выдавленною изъ средняго пальца руки. Въ числѣ
условій было одно главное: что бѣсъ не будетъ имѣть никакого
права на душу Твардовскаго до тѣхъ поръ, пока не поймаетъ его
въ Римѣ. Твардовскій прежде всего велѣлъ бѣсу снести въ Олькушъ серебро со всей Польши и хорошенько засыпать его пескомъ.
Отъ этого-то серебра произошли главные серебряные рудники въ
Ольвушѣ. Бѣсъ исполнялъ мгновенно всѣ желанія Твардовскаго, а
тотъ, пользуясь случаемъ, продѣлывалъ разныя штуки, ѣздилъ на
рисованномъ конѣ, леталъ безъ крыльевъ по воздуху, ѣзжалъ вер
хомъ на пѣтухѣ въ далекія путешествія и еще гораздо скорѣе чѣмъ
на лошади; плавалъ противъ воды безъ веселъ и паруса и зажи
галъ стекломъ деревни на разстояніи ста миль. Золота у
него было бездна, потому что дьяволъ носилъ ему сколько
душѣ угодно. Разъ какъ-то, Твардовскій зашелъ въ темный
] 39
лѣсъ, позабывъ захватить свои чернокнижничьи снаряды. Вдругъ,
откуда не возьмись, появился передъ нимъ бѣсъ и сталъ
требовать, чтобъ онъ сейчасъ же отправился съ нимъ въ Римъ.
Твардовскій, силою своихъ заклятій, принудилъ бѣса бѣжать, но тотъ
со зіости выдернулъ съ корнемъ сосну и такъ ударилъ ею Твардов
скаго по ногамъ, что разбилъ одну ногу въ дребезги. Съ тѣхъ поръ
сталъ Твардовскій хромать и его прозвали колченогимъ. Соскучась
долго ждать душу шляхтича, дьяволъ ухитрился: принялъ на себя
видъ дворецкаго и пришелъ звать Твардовскаго на помощь къ боль
ному. Твардовскій согласился и пошелъ за посланнымъ въ сосѣднюю
деревню, вовсе не зная, что господскій домъ въ ней назывался Ри
момъ. Лишь только онъ переступилъ черезъ порогъ, какъ множество
вороновъ, совъ и филиновъ, налетѣвшихъ со всѣхъ сторонъ, сѣли на
кровлю дома и начали наполнять воздухъ своими зловѣщими кри
ками. Увидѣлъ Твардовскій, что дѣло плохо и поскорѣе взялъ на
руки изъ колыбели только что окрещеннаго младенца. Въ эту ми
нуту появился дьяволъ въ собственномъ своемъ видѣ; не смотря на
модный костюмъ, всѣ его тотчасъ узнали, потому что изъ подъ шля
пы торчали рога, сквозь башмаки съ пряжками и бантами проби
лись когти, а сзади, изъ подъ фрака, виднѣлся хвостъ. Увидѣвъ въ
рукахъ Твардовскаго младенца, онъ было-отшатвулся, но тотчасъ
же нашелся и, подойдя къ нему, сказалъ: «ты честный шляхтичъ, а
потому ѵегЬшп nobile, debet esse stabile, что соотвѣтствуетъ рус
ской посливицѣ: «не давши слова крѣпись, а давши слово держись».
Видя, что нельзя измѣнить честному слову шляхтича, Твардовскій
положилъ дитя и, вмѣстѣ съ своимъ сотоварищемъ вылетѣлъ черезъ
трубу изъ дома. Поднялся онъ такъ высоко, что большіе города ка
зались уже ему мухами; сжалось у него сердце. Собравъ послѣднія
силы, запѣлъ онъ церковную пѣснь. Пропѣвъ, онъ замѣчаетъ,что уже
не летитъ выше, а повисъ на мѣстѣ. Оглянулся кругомъ-—дьявола
/
140
нѣтъ, а изъ синей тучи прогремѣлъ громкій голосъ: «Будешь висѣть
такъ до самаго суднаго дня».
Изъ польскихъ обычаевъ, мы упомянемъ о тѣхъ, которые упо
требляются при полевыхъ работахъ.
Такъ, при концѣ жатвы, совершается у нихъ обрядъ сжинанія
пемпка. Въ послѣдній день жатвы, тотъ изъ работниковъ — чаще
всего дѣвушка — кто былъ замѣченъ, какъ самый лѣнивый, долженъ
непремѣнно дожать послѣдній пучекъ колосьевъ. Этотъ-то пучекъ и
называется пемпекъ. Жнутъ обыкновенно загонами, т. е. каждый изъ
жнецовъ получаетъ извѣстный участокъ, который долженъ сжать;
при этомъ тѣ, которые раньше кончили свой участокъ, обыкновенно
помогаютъ другимъ въ работѣ. Но тому, кого присудили сжать пем
пекъ, никто уже не помогаетъ, и, если онъ хочетъ уклониться отъ
этого обряда и оставить послѣдній пучекъ несжатымъ, ему силою
вкладываютъ въ руку серпъ, и, водя ею, заставляютъ волей-неволей
срѣзать пемпекъ. Изъ колосьевъ этого пучка дѣлаютъ букетъ, при
бавляя къ нимъ полевыхъ цвѣтовъ, и лѣнивый жнецъ, сопровождае
мый веселою толпою товарищей, громко провозглашающихъ его имя,
относитъ этотъ букетъ на помѣщичій дворъ, гдѣ вручаетъ помѣщику.
Послѣ совершеннаго окончанія жатвы, когда сжато яровое, справ
ляются такъ называемые вѣнцы или дожинки. Двѣ избранныя дѣвуш
ки приносятъ помѣщику на головахъ два вѣнка, сплетенные изъ ко
лосьевъ, а въ передникахъ яблоки и орѣхи, и все это складываютъ на
крыльцѣ или въ сѣняхъ, за что получаютъ денежное вознагражденіе;
сверхъ того, помѣщикъ приказываетъ обыкновенно выставить на дво
рѣ угощеніе жницамъ.
У косарей также есть свои обычаи. Молодой косарь, въ первой
годъ работы, долженъ уплатить старымъ косцамъ дЗрицовое, т. е.
поставить имъ извѣстное количество водки. Если онъ не хочетъ
покориться этому обычаю, то, во время работы, ставятъ позади него
самаго лучшаго косца, который бросаетъ свою скошенную траву на
141
нескошенную еще траву молодаго косаря, такъ что послѣдній долженъ
во время косьбы, отбрасывать въ сторону два покоса; это его, ко
нечно, утомляетъ и принуждаетъ покориться ^рицовкѣ. Фрицовка
эта начинается съ того, что новому косцу плетутъ соломенный вѣ
нокъ, къ которому прикрѣпляютъ нѣсколько прутьевъ, сходящихся
кверху и увѣнчиваютъ все это клочкомъ сѣна.
Приготовивъ вѣнокъ, косцы выбираютъ изъ своей среды такъ на
зываемаго маршалка, которому даютъ въ руки толстый, соломенный
жгутъ. Маршаловъ наблюдаетъ за новымъ косцомъ, и чуть замѣтитъ
какую неисправность въ его работѣ, даетъ ему нѣсколько ударовъ
этимъ жгутомъ. По окончаніи работы, на молодаго косца одѣваютъ
вышеописанный вѣнокъ и двое старыхъ косцовъ ведутъ его подъ
руки на помѣщичій дворъ. Впереди скачутъ верхомъ на палкахъ два
казака, держа въ рукахъ по другой палкѣ, съ привязаннымъ къ ней.
платкомъ; кафтаны на нихъ, обыкновенно, выворочены на изна нку
а на головахъ вмѣсто шапокъ мѣшки. Казаки гонятъ съ дороги всѣхъ
встрѣчныхъ, причемъ кричатъ, что ведутъ волка. Позади молодаго
сосца, идетъ маршалокъ съ перевѣшаннымъ черезъ плечо жгутомъ.
Вся толпа, звеня косами, съ крикомъ и шумомъ приходитъ на по
мѣщичій дворъ, гдѣ помѣщикъ угощаетъ ее водкой. Послѣ того от
правляются въ корчму, гдѣ новый косецъ и уплачиваетъ старымъ
фрицовоѳ, то есть выставляетъ условленное количество водки.
Свадебные обряды.
Свадьба у поляковъ сопровождается нѣкоторыми особыми обря
дами, ведущими свое начало вѣроятно еще изъ языческой древно
сти. Обряды эти, разумѣется, въ разныхъ мѣстностяхъ, сопровожда
ются различными подробностями, но въ общихъ чертахъ, они слѣ
дующіе. Свадьбѣ предшествуетъ, какъ и у насъ, сватовство. Формаль-
142
нымъ актомъ сватовства являются такъ называемые звяды. Мать
парня, или которая нибудь изъ его родственницъ, приходитъ къ ро
дителямъ дѣвушки съ водкою. Если родители дѣвушки станутъ
пить водку, то это означаетъ согласіе; если же не станутъ—это зна
читъ отказъ. Впрочемъ, послѣднее рѣдко случается, потому что по
большей части обо всемъ уже переговорено заранѣе, такъ что звяды
не болѣе какъ обрядовая формальность, но отъ исполненія которой
ни одинъ крестьянинъ не позволитъ себѣ уклониться. Обрядъ этотъ
практикуется преимущественно въ окрестностяхъ Сандомира.
У куявовъ — племени, населяющаго сѣверо - восточную часть
Варшавской губерніи, звяды происходятъ при слѣдующей обстановкѣ.
Парень, задумавшій жениться, приходитъ со свахою—по польски
свашквю—къ родителямъ дѣвушки въ полночь. Сваха стучитъ въ
двери и когда отворятъ, входитъ съ вопросомъ: «А не забрелъ ли сю
да гусь». «Нѣтъ», отвѣчаютъ хозяева. Тогда за дверями слышится от
кашливанье; сваха отворяетъ дверь и говоритъ: «А, вотъ оиъ, гусекъ;
войди сюда». Парень входитъ, падаетъ въ ноги родителямъ и объ
ясняетъ имъ свои намѣренія. Дѣвушка въ то время прячется за печь.
Родители вызываютъ ее, спрашиваютъ, согласна ли выйти за парня
и, если согласна, благословляютъ жениха съ невѣстою, и потомъ уже
принимаются за водку, принесенную свахою. Впрочемъ, обрядъ сва
товства исполняется съ этими подробностями далеко не повсемѣстно,
даже въ Куявіи. У Мазуровъ женихъ въ присутствіи какого нибудь
почетнаго, уважаемаго въ деревнѣ, лица поетъ подъ окномъ той,
на которой хочетъ жениться, пѣсню, намекающую на его чувства и
желанія. По окончаніи пѣсни, его любезно приглашаютъ, вмѣстѣ съ
товарищемъ, войти въ домъ. Молодой человѣкъ вынимаетъ тогда изъ
кафтана принесенную бутылку, пьетъ за здоровье родителей моло
дой дѣвушки иподчуетъ также ее. Если дѣвушка приметъ поднесен
ную ей рюмку—это означаетъ, что она согласна вступить въ бракъ,
если же нѣтъ—это служитъ знакомъ отказа.
143
Вскорѣ послѣ звядовъ, бываютъ заренчины—обрученье. Въ день
заренчинъ^ женихъ съ невѣстою идутъ утромъ но деревнѣ при
глашать гостей. У родителей невѣсты приготовляютъ пиръ. Гости
собираются вечеромъ и садятся за столъ обыкновенно послѣ полуно
чи, когда пропоетъ первый пѣтухъ. Во время стола, отецъ невѣсты
приноситъ двѣ миски, ставитъ ихъ вверхъ дномъ предъ женихомъ
и невѣстою; мать невѣсты и сватъ оборачиваютъ миски внизъ дномъ
и женихъ съ невѣстою кладутъ въ нихъ свои кольца. Сваха кропитъ
св. водою сначала кольца, а потомъ и всѣхъ присутствующихъ; за
тѣмъ старшій возрастомъ или пользующійся наибольшимъ уваже
ніемъ изъ числа присутствующихъ, мѣняетъ кольца жениху и невѣстѣ.
Послѣ этого пиръ идетъ до самаго утра. Черезъ нѣсколько дней по
слѣ обрученья бываетъ дѣвичникъ, по польски разплеидіны. Въэтотъ вечеръ дѣвушки, подруги невѣсты, заплетаютъ ей косу; это
сопровождается приличными случаю пѣснями. Косу расплетаетъ
потомъ старшій жениха дружка, а затѣмъ женщины отрѣзываютъ ее.
Разплецивы оканчиваются танцами. Впрочемъ, поляки справляютъ
это не во всѣхъ мѣстностяхъ, и тамъ, гдѣ онъ не въ обычаяхъ, невѣстѣ
обрѣзываютъ косу уже послѣ свадьбы.
Передъ днемъ свадьбы невѣста отправляется звать гостей; въ нѣко
торыхъ мѣстностяхъ, вапр., въ окрестностяхъ Сандоміра, приглашая
кого либо на свадьбу къ себѣ, она должна стать передъ нимъ на ко
лѣни и обнять его ноги. Наканунѣ свадьбы, женихъ съ невѣстою, въ
нарядномъ платьи, а невѣста притомъ съ головою, убранною мно
жествомъ лентъ и цвѣтовъ, идутъ въ церковь на исповѣдь. Передъ
вѣнцомъ, невѣсту сажаютъ на квашню, расчесываютъ ей волосы,
убирая въ цвѣты и ленты. Все время, пока одѣвается невѣста, что
бы ѣхать въ церковь, дѣвушки поютъ свадебныя пѣсни. Когда она
одѣнется, родители благословляютъ ее; затѣмъ она обходитъ
всѣхъ присутстующихъ, кланяется имъ въ ноги, проситъ благосло
венія и, наконецъ, рыдая, прощается со всѣми родными и знакомы-
144
ми. Послѣ этого пріѣзжаетъ женихъ со свитою, его благословляютъ,
и свадебный поѣздъ отправляется въ костелъ. Шествіе открываютъ
трубачи и другіе музыканты. Музыка составляетъ такую необходи
мую принадлежность свадьбы, что безъ нея никогда не обходятся;
■бѣдные занимаютъ деньги для того, чтобы заплатить музыкантамъ.
За музыкантами ѣдутъ повозки, наполненныя гостями; жениховы
дружки скачутъ верхами по бокамъ; каждый изъ нихъ держитъ въ
■одной рукѣ кнутъ, а въ другой флагъ. Невѣста ѣдетъ въ передней
повозкѣ со свахою и подругами; женихъ сидитъ на козлахъ вмѣстѣ
съ кучеромъ или ѣдетъ верхомъ. Обычай требуетъ, чтобы поѣздъ
ѣхалъ какъ можно шумнѣе, а потому музыка, пѣсни и крики не
умолкаютъ всю дорогу. Иногда молодежь зажигаетъ по дорогѣ ко
стры изъ хвороста и на коняхъ перепрыгиваютъ черезъ нихъ. Въ
церковь входятъ въ извѣстномъ порядкѣ. Невѣста идетъ между
подругами, которыя держатъ передъ нею за углы платокъ; точно
также женихъ идетъ за нею между дружками, которые и передъ
нимъ держатъ платокъ. По окончаніи церковнаго обряда, возвра
щаются обыкновенно другимъ путемъ, «чтобы смерть ошиблась до
рогою». И на этотъ разъ, свадебный поѣздъ ѣдетъ съ пѣснями и
крикомъ, причемъ продѣлываются разныя штуки, такъ напримѣръ,
кучеръ повозки, въ которой ѣдутъ новобрачные, роняетъ кнутъ и
заявляетъ, что дальше ѣхать не можетъ, пока дружки не откупятся;
скрипачъ обрываетъ струну на скрипкѣ и требуетъ отъ дружекъ
денегъ на покупку новой и т. п. По большей части свадебный по
ѣздъ направляется не прямо въ домъ родителей, а въ корчму и тамъ
пируетъ нѣсколько времени, чтобы домашніе успѣли приготовиться
къ пріему гостей.
По прибытіи въ домъ родителей, садятся за обѣдъ. Гости
составляютъ двѣ категоріи: къ одной принадлежатъ почетные люди
деревни, а, именно: священникъ, лицо, находящееся въ штатѣ
помѣщика, управляющій и ревизоръ. Ихъ сажаютъ за особый
145
столъ, накрытый бѣлою скатертью. Прежде всего пьютъ за здоровье
молодой четы; за свадебнымъ обѣдомъ подаютъ куличи пшеничные
и ржаные, масло, сыръ, гусей, поросятъ, жаркое, солонину, орѣхи,
яблоки, пиво и водку. У бѣдныхъ же почетнымъ лицамъ бываетъ
особое угощеніе, состоящее изъ супа, мяса, сладкаго кушанья и пло
довъ. Другіе же гости должны довольствоваться, по большей части,
пшенкою кашею, клецками и супомъ, который подаютъ послѣ всего.
Гости приносятъ свои деревянныя чашки и ложки. Вино играетъ
важную роль при брачномъ обѣдѣ, и вокругъ стола то и дѣло хо
дятъ полные стаканы. Дружки прислуживаютъ и забавляютъ ком
панію разными шутками. Но пока присутствуютъ почетные люди, ни
кто не выступаетъ изъ границъ приличія. Послѣ обѣда начинаются
танцы, причемъ тѣ дѣвушки, которыя явились на свадьбу не босыя,
снимаютъ башмаки, чтобы удобнѣе предаться веселью. Только одна
молодая остается до конца вечера въ бѣлыхъ чулкахъ и башма
кахъ съ бантами. Сперва старики протанцуютъ польскій. Затѣмъ,
раздаются звуки мазурки и никто уже не въ силахъ усидѣть на
мѣстѣ. Въ продолженіе танцевъ также продѣлываются разныя шут
ки. Такъ напримѣръ, дѣвушки прячутъ молодую, а свахи должны
ее розыскать и отнять у дѣвушекъ, или происходитъ цѣлая сцена
продаванія молодой мужу подъ видомъ коровы. Веселье длится всю
ночь напролетъ. Въ нѣкоторыхъ мѣстностяхъ, гдѣ но справляютъ
дѣвичника. Въ заключеніе пира происходитъ обрядъ обрѣзанія ко
сы у молодой, совершаемый старшею изъ присутствующихъ жен
щинъ. Иногда свадебный пиръ продолжается не только на другой и
на третій день, но .цѣлую недѣлю. Если пиръ происходитъ не въ
домѣ молодаго, а у родителей молодой, то на слѣдующее утро подъ
ѣзжаютъ къ дому двѣ телѣги: на одной изъ нихъ сидятъ музыкан
ты, на другой молодой, явившійся за женою. Собравшіяся у моло
дой подруги поютъ грустныя пѣсни, въ которыхъ говорится о гореПароды Россіи.
10*
146
чи разлуки, о счастливыхъ дняхъ дѣвической жизни и т. и., а му
зыканты аккомпанируютъ имъ на трубахъ и дудкахъ.
Наконецъ выносятъ на телѣгу приданое молодой, которая, между
тѣмъ съ громкимъ плачемъ прощается съ родителями и затѣмъ уѣз
жаетъ съ мужемъ въ новое жилище.
Погребальные обряды.
Когда кто умретъ, передъ домомъ ставятъ въ знакъ того траур
ную хоругвь, взятую изъ церкви. Положивъ тѣло покойника на
столъ и сжегши на полѣ солому, на которой онъ лежалъ, идутъ или
посылаютъ кого изъ родственниковъ къ священнику съ просьбою о
благовѣстѣ, за что платятъ злотъ(15 коп.) или больше. Покойника, и
мужчину и женщину, одѣваютъ въ рубашку, завязанную шнуркомъ;
мужчинѣ одѣваютъ брюки. На рубашку одѣваютъ згло, родъ
тюники или рубахи изъ бѣлаго полотна, длиною до пятъ; это
згло опоясываютъ черною лентою или завязываютъ черною тесемкою
у шеи, у рукавовъ и въ поясѣ. Молодымъ расчесываютъ волосы и
оставляютъ голову не покрытою. Старымъ прикрываютъ голову духенкой, т. е. полотняною бѣлою шапкою (въ старину этимъ словомъ,
означались шапка или колпакъ, одѣвавшіеся на ночь). На ноги обу
ваютъ бѣлые, сшитые изъ полотна чулки или носки; но сапоговъ или
башмаковъ не надѣваютъ. Дѣтей хоронятъ даже совсѣмъ босыхъ.
Если покойникъ былъ старъ или женатъ,гробъ красятъ черною кра
скою или подъ орѣхъ; если молодъ—красною или голубою; если бѣд
някъ—гробъ сколачиваютъ изъ простыхъ досокъ. У тѣла, стоятъ на
столикѣ водка и хлѣбъ. Каждый изъ посѣтителей, войдя, становится
на колѣно передъ гробомъ; окончивъ молитву, встаетъ и привѣт
ствуетъ, кого застанетъ, словами: «Да будетъ благословленъ Іисусъ
Христосъ!» Кто нибудь изъ домашнихъ подчуѳтъ его водкою, раз-
147
сказываетъ обыкновенно подробности болѣзни и смерти покойнаго, и
оба вмѣстѣ сокрушаются надъ пимъ и оставшимися сиротами. Од
нако, посѣтитель хотя и говоритъ: «горе»! а все-таки жадно посматри
ваетъ на стоящую подлѣ фляжку съ водкою. Иные поютъ надъ тѣ
ломъ священные гимны. Пустая ночь (pusta пос) называется вто
рая, въ которую собираются люди на молитву въ домъ, гдѣ лежитъ
тѣло умершаго, котораго утромъ должно хоронить. Названіе это
происходитъ отъ того, что пусто будетъ въ домѣ, въ немъ не будетъ
хозяина или хозяйки. На третій день по смерти, заколотивъ гробъ,
везутъ его на телѣгѣ или, если близко, несутъ на кладбище. При
провожаніи тѣла, самый старый или вообще желающій изъ домаш
нихъ говоритъ иногда короткую, прощальную рѣчь, въ которой
поручаетъ душу умершаго, равно какъ и живыхъ, покровительству
Божію, прощаясь съ оставшимися отъ его имени; эту рѣчь онъ иног
да повторяетъ у какой нибудь фигуры (креста, который въ Поль
шѣ ставятъ на перекресткахъ), гдѣ останавливаются. Провожая тѣ
ло до могилы, поютъ гимнъ: «Радуйся, царица небесная» (Salve, геgina) или какой либо другой. Ксендзъ въ комжѣ (риза) провожаетъ
гробъ до встрѣчнаго креста, а иногда и до самой могилы и, окр о
пивъ гробъ св. водой и, прочитавъ молитву, уходитъ. По опуще
ніи тѣла въ могилу, нѣкоторые изъ братьевъ и пріятелей идутъ въ
корчму и за рюмкою вспоминаютъ о добродѣтеляхъ или недостаткахъ
покойнаго. А въ его домѣ вдова, или кто нибудь изъ оставшихся
родныхъ, устраиваетъ похув&къ, т. е. поминки, на которыя пригла
шаетъ близкихъ родныхъ.
Историческій очеркъ.
Бъ первые вѣка по P. X. страны, лежащія между Одеромъ и Ви
слою, были населены славянскими племенами, занимавшимися зе-
І48
мледѣліемъ и извѣстными подъ названіемъ ляховъ или леХитОвъ.
Эти мирныя племена были покорены воинственнымъ, аристократи
ческимъ народомъ—сарматами, которые слились въ одинъ народъ
съ побѣжденными, такъ что не оставили ему даже своего имени.
Тѣмъ не менѣе слѣды вліянія сарматскаго элемента сохранились да
же донынѣ въ польскомъ народѣ, преимущественно въ высшихъ
классахъ и воинственномъ дворянствѣ, владѣющемъ поземельною
собственностью. Въ IX столѣтіи, сынъ Пяста соединилъ эти племе
на въ одинъ пародъ, получившій названіе поляковъ.
Мечиславъ (955—992), правнукъ Пяста, принявшій христіан
скую вѣру, ввелъ въ эту страну, вмѣстѣ съ католицизмомъ, начала
латино-германской религіозной и политической системы. Онъ соеди
нилъ въ одно государство Мазовію (на нижней Вислѣ), Нижнюю
Силезію, Куявію (на лѣвомъ берегу Вислы на сѣверо-западъ отъ
Варшавы) и Великую Польшу (между Варшавою и Позеномъ). Но
настоящимъ основателемъ, если не государства польскаго, то его
могущества былъ первый король польскій, Болеславъ Храбрый, со
временникъ св. Владиміра.
По смерти Болеслава, сыновья его раздѣлили Польшу на четыре
княжества. Отсюда начинается гибельная система дробленія, оставив
шая надолго роковые слѣды. Потомки сыновей Болеслава, въ свою
очередь, дѣлили свои владѣнія между своими сыновьями, такъ что
образовалось множество небольшихъ отдѣльныхъ княжествъ. Такой
порядокъ продолжался до XIV столѣтія. Близость Германіи и ча
стыя сношенія съ этою страною распространили между могуществен
ными вельможами духъ феодализма.
Средній классъ состоялъ почти исключительно изъ нѣмцевъ, эми
грировавшихъ изъ своего отечества, которые пользовались больши
ми привиллегіями и монополизировали торговлю.
Около XIV столѣтія, евреи, въ очень большомъ числѣ, нахлыну
ли на Польшу, которая съ тѣхъ поръ стала для нихъ вторымъ оте-
149
честномъ. Они вскорѣ завладѣли всею ея торговлею, предоставивъ
нѣмцамъ только ремесла и искусства.
Самое важное событіе этого періода,—было основаніе и быстрое
распространеніе власти Тевтонскаго ордена на берегахъ Нижней
Вислы.
Въ эпоху нашествія татаръ, Полипа счастливо выдержала нѣ
сколько битвъ съ впми и избѣгла ихъ владычества.
Въ 13 3 3 году, былъ избранъ на польскій престолъ Казиміръ Ш, про
званный Великимъ, который успѣшно воевалъ съ сосѣдними государ
ствами и въ 1340 году присоединилъ къ своимъ владѣніямъ Червон
ную Русь. Царствованіе его было блестящее и возвело Польшу на ту
степень благоденствія, которою она пользовалась въ теченіе двухъ
вѣковъ и которая достигла своего апогея при Стефанѣ Баторіѣ.
Вскорѣ польскій престолъ достался Литовскому князю Ягелло,
женившемуся на польской принцессѣ Ядвигѣ, и послѣдовало чрезвы
чайно важное политическое событіе—присоединеніе къ Польшѣ Лит
вы, власть которой простиралась на всю Волынь, Бѣлоруссію и Украй
ну. Слѣдовательно, присоединеніе къ Польшѣ Литовскаго княжества
открыло ей обширное поле дѣятельности въ отношеніи Западной
Руси, и съ этой эпохи Польша стала неутомимо стремиться къ опо
ляченію русскихъ западныхъ областей и распространенію въ нихъ
католицизма. Началась борьба за преобладаніе греческой или рим
ской церкви и русскаго или польскаго элемента. Но народъ русскій
сильно былъ приверженъ къ своей религіи, своимъ нравамъ и языку,
и только спустя два столѣтія удалось польскому духовенству на
сильственно ввести въ Малороссію и въ Бѣлоруссію Унію. Въ началѣ
XVI вѣка вступилъ на польской престолъ Сигизмундъ I. Онъ велъ
войну съ Московскимъ государемъ Василіемъ III, которая окончи
лась потерею Смоленска, отошедшаго къ Москвѣ. Гораздо счастли
вѣе была война его съ Тевтонскимъ орденомъ въ Пруссіи, вслѣд
ствіе которой Пруссія превратилась въ ленное владѣніе Польши.
150
При Сигизмундѣ П Августѣ (1569) произошло полное присое
диненіе литовской Руси къ Польшѣ. На государственномъ сеймѣ въ
городѣ Люблинѣ, изданъ былъ актъ соединенія, извѣстный въ исто
ріи подъ именемъ Люблинской Уніи. Въ 1561 году, съ уничтоже
ніемъ Ливонскаго ордена меченосцовъ, Курляндія была превращена въ
ленное герцогство польской короны.
Могущество Польши достигло высшей степени въ царствованіе
Стефана Баторія (1576—1586). Но по смерти его, Польша, лишен
ная однородной національности и королевской власти, опирающейся
на прочныя начала, стала быстро клониться къ упадку.
Съ пресѣченіемъ династіи Ягеллоновъ (1572), правленіе въ
Польшѣ стало чисто избирательное. Это обстоятельство было глав
ною причиною ея паденія. Въ правленіе слабаго Сигизмунда Ш,
король шведскій Густавъ - Адольфъ отнялъ у него Лифляндію и
тѣмъ лишилъ Польшу преобладанія въ восточной Европѣ, кото
рое перешло теперь къ Швеціи. Надъ Россіею же, вслѣдствіе вну
треннихъ въ ней раздоровъ, Польша еще удержала на нѣкоторое
время превосходство. Когда въ Россіи прекратилась династія Рю
рика, явился въ Польшѣ самозванецъ, выдавшій себя за Димитрія,
сына царя Іоанна IV. Съ помощью польскаго войска, онъ вступилъ
на Московскій престолъ. Послѣ его сверженія, поляки привели дру
гаго Лжедимитрія и, пользуясь тяжелымъ положеніемъ Россіи, грабили
и разоряли ее. Сигизмундъ самъ вторгнулся въ московское госу
дарство, завоевалъ Смоленскъ и хотѣлъ соединить Россію съ Поль шею. Если бы это ему удалось, то Россія стала бы несомнѣнно добы
чею католицизма и польскаго элемента, но, по счастью, Пожарскій и
Мининъ освободили Москву отъ польскаго гарнизона, и, когда на пре
столъ выбрали Михаила Ѳеодоровича Романова, поляковъ изгнали
изъ Москвы.
На югѣ малороссы, выведенные изъ терпѣнья притѣсненіями по
ляковъ, послѣ цѣлаго ряда казацкихъ возстаній и кровопролитныхъ
151
войнъ отложились отъ Польши, йодъ предводительствомъ своего
гетмана Богдана Хмѣльницкаго и присоединились къ Россіи, въ
царствованіе царя Алексѣя Михайловича. Турки, захвативъ поль
скую Украйну (Подолъ), стали также опасными врагами поляковъ.
Янъ Собіесскій (1674—1696), второй король, избранный поляками,
отнялъ у турокъ завоеванную ими страну только послѣ мно
гихъ кровопролитныхъ войнъ; онъ освободилъ также отъ турокъ
Вѣну, разбивъ ихъ подъ стѣнами этого города въ 1683 году.
При короляхъ саксонскаго дома, Августѣ II и Августѣ III,
Польша дошла до полнаго упадка, а начиная съ царствованія въ
Россіи Петра Великаго, судьба Польши стала зависѣть отъ русскихъ
императоровъ.
Со вступленіемъ на престолъ королей саксонскаго дома, вмѣстѣ съ
усиленіемъ роскоши и безнравственности между дворянами, усили
лось и вліяніе евреевъ. Право избранія короля, предоставленное дво
рянству вполнѣ, подвергло Польшу вліянію иностранныхъ державъ.
По смерти Августа III (1763), поляки пожелали имѣть королемъ
природнаго поляка изъ потомковъ Пяста, къ которымъ причисляли
себя многіе польскіе вельможи. Образовались двѣ партіи: одна иска
ла помощи Россіи, другая—Франціи. Екатерина II и Фридрихъ II
указали на Станислава Понятовскаго. Съ помощью иностраннаго зо
лота и русскихъ войскъ его избрали королемъ Польши. Тогда, часть
шляхты, недовольная иноземнымъ вліяніемъ, образовала въ городѣ
Барѣ сильную конфедерацію и вступила въ войну съ Россіей», длившую
ся четыре года. Война эта довела Польшу до крайняго истощенія.
Три сосѣднія державы: Рсссія, Австрія и Пруссія произвели въ
1772 году первый раздѣлъ Польши. Россія получила собственно
Бѣлоруссію (Витебскую и Могилевскую губерніи), Австрія—Гали
цію, Пруссія—Восточную Померанію безъ Данцига и часть Великой
Польши, лежащую на лѣвомъ берегу Нетце.
Въ 1793 г., послѣдовалъ второй раздѣлъ Польши, по которому
152
Россіи достались губерніи: Минская, Подольская и Волынская, а въ
1794 году третій, по которому Россія получила губерніи Виленскую,
Гродненскую и Ковенскую.
Въ 1807 и 1809 годахъ императоръ Наполеонъ I снова со
единилъ нѣкоторыя части прежняго Польскаго королевства, подъ
названіемъ великаго герцогства Варшавскаго, которое, въ числѣ
другихъ государствъ рейнскаго союза, участвовало въ войнѣ На
полеона противъ Россіи въ 1812 году. Послѣ паденія Наполеона,
державы, принимавшія участіе въ борьбѣ съ нимъ, получили значи
тельное вознагражденіе. Къ Россіи отошла большая часть Варшав
скаго герцогства. Изъ него составлено «царство Польское» подъ
властью русскаго императора. Императоръ Александръ I оставилъ
Польшѣ ея собственное управленіе, національный сеймъ и даже
войско. Но поляки, недовольные зависимостью отъ Россіи, въ 1830
году опять возстали и вступили въ упорную войну съ Россіей). Воз
станіе это было усмирено въ 1831 году. Польша лишилась своего
сейма и войска, и превратилась въ русскую провинцію, управляемую
сначала намѣстникомъ, а нынѣ генералъ-губернаторомъ.
Общее число жителей царства Польскаго состоитъ изъ 4.840,466
человѣкъ обоего пола. Главный городъ Царства-Польскаго, Вар
шава, основанъ въ XI столѣтіи. Онъ построенъ среди живописнаго
мѣстоположенія на высокомъ берегу Вислы и раздѣляется на новый
и старый городъ.
ЛИТОВСКОЕ ПЛЕМЯ.
V. ЛИТОВЦЫ И ЖМУДИНЫ.
Историческая судьба литовскаго народа.
Въ краѣ, прилегающемъ къ отлогому берегу Балтійскаго моря,
издревле обитаетъ литовское племя. Съ давнихъ поръ оно принуж
дено было бороться съ сосѣднимъ нѣмецкимъ племенемъ, безпощадно
его истреблявшимъ и уничтожавшимъ, само тѣснило прилегающія къ
нему съ сѣвера финскія племена (остовъ, куровъ и ливовъ), под
вергалось болѣе мирному вліянію окружающихъ его съ востока и
юга народовъ славянскихъ (поляковъ и русскихъ), но до сихъ поръ
успѣло сохранить свою самобытность.
Происхожденіе и время появленія литовскаго племени въ При
балтійскомъ краѣ совершенно неизвѣстно. Положительно извѣстно
только то, что литовское племя принадлежитъ къ семьѣ индоевропей
скихъ народовъ, ближе всѣхъ изъ нихъ сродно съ славянскимъ племе
немъ и говоритъ языкомъ, который изъ всѣхъ индоевропейскихъ язы
ковъ имѣетъ болѣе сходства съ санскритскимъ, изъ котораго, какъ из
вѣстно, произошло большинство языковъ народовъ, населяющихъ въ
настоящее время Европу. Есть, впрочемъ, много основаній предполаНароды Россія.
10*
154
гать, что литовцы составляли нѣкогда единое съ нашими предками
славанями племя, изъ котораго развились потомъ двѣ самостоятель
ныя вѣтви—славянская и литовская.
Литовское племя уже въ IX столѣтіи занимало страну, въ которой
обитаетъ нынѣ. Оно всегда являлось раздѣленнымъ на единоплемен
ные народцы, болѣе или менѣе сохранившіе между собою духовную
связь языка, вѣрованій, обычаевъ, образа жизни. Главные, долѣе дру
гихъ сохранившіеся между этими отдѣльными народцами были
пруссы (борусы), собственно литовцы и латыши. Не будучи сое
динены подъ одною верховною властью, окруженные многочисленны
ми и сильными племенами, литовцы не могли удержать на долго сво
ей самостоятельности. Пруссы, обитавшіе между Нѣманомъ и Вислою,
были покорены нѣмцами и скоро безслѣдно исчезли изъ исторіи
оставивъ только свое имя странѣ ими обитаемой и возникшему тамънѣмецкому государству—Пруссіи. Можно сказать—чудомъ сохрани
лись и латыши, также подвергшіеся вліянію и истребленію нѣмцевъ,
въ лицѣ рыцарей—крестоносцевъ. Только собственно литовцы сомк
нулись въ XII вѣкѣ въ единодержавное княжество, которое вошло
въ тѣсную связь съ сосѣдними русскими княжествами, часть кото
рыхъ подчинилась потомъ власти князей, развившагося, такимъ об
разомъ, на литовско-русскихъ земляхъ, Литовско-Русскаго государ
ства. Но скоро оно, соединившись съ сосѣднею Польшею, въ
концѣ XV вѣка, утратило свою самостоятельность. При этомъ ли
товцы увлекли съ собою и связанное съ ними историческими судь
бами и искони съ ними сроднившееся бѣлорусское племя, и возвра
тились вмѣстѣ съ нимъ Русскому государству только въ концѣ про
шлаго вѣка, послѣ трехъ раздѣловъ Польши. Въ настоящее время
литовское племя состоитъ изъ двухъ главныхъ народностей: латы
шей и собственно литовцевъ, которые еще подраздѣлются на жмудиновъ, отличающихся отъ литовцевъ только нарѣчіемъ, подобно то
му какъ малороссы тѣмъ же отличаются отъ великороссіяпъ. Литовцы
155
и жмудины населяютъ теперь губерніи Ковенскую, сѣверо-западныя
части Виленской и сѣверную половину Сувалкской н пограничныя
къ послѣдней части Пруссіи. Насчитывается ихъ болѣе полтора
милліона.
Характеръ страны—Занятія, хозяйственный бытъ, жили
ща, пища и одежда. Околичная шляхта.
Пространство, населяемое въ настоящее время литовскимъ племенемъ,
принадлежитъ къ западному отдѣлу такъ называемой сѣверной по
лосы постояннаго хлѣбопашества. По близости къ Балтійскому морю,
обилію озеръ и мѣстами болотъ, воздухъ здѣсь наполняется влаж
ностію. Правда, влажность эта, хотя и благотворна для края по при
чинѣ его глинистой и песчаной почвы, тѣмъ не менѣе, при холодѣ
и вредныхъ испареніяхъ изъ болотъ и во многихъ мѣстахъ изъ лѣ
совъ, имѣетъ дурное вліяніе на здоровье жителей. Нерѣдко встрѣ
чается между литовцами болѣзнь колтунъ — прямое слѣдствіе
болотныхъ испареній и сырости климата. Впрочемъ, сильные вѣтры,
преимущественно господствующіе въ западной части Ковенской гу
берніи, умѣряютъ вредное вліяніе климата. Въ особенности же вѣтры
эти бываютъ сильны въ мѣстахъ ближайшихъ къ морю. Тамъ, дѣй
ствіемъ вѣтра поднимаются огромныя массы песку и образуются изъ
него холмы. Самая лучшая и теплая погода бываетъ въ концѣ іюля
и началѣ августа. Самые сильные морозы бываютъ въ январѣ. Впро
чемъ, состояніе температуры края непостоянно: послѣ сильныхъ мо
розовъ, при западномъ морскомъ вѣтрѣ, бываетъ иногда дождь. Это
непостоянство климата вредно отзывается на земледѣліи. Часто позд
ніе утренніе морозы весною и ранніе осенью губятъ растенія. Но
всего болѣе вредитъ хлѣбному производству недостатокъ снѣговъ.
Не менѣе холода и морозовъ имѣетъ неблагопріятное вліяніе на ра-
156
стельность и теплая погода, продолжающаяся иногда до поздней осе
ни, потому что тогда появляются на озимыхъ всходахъ черви, которые
совершенно ихъ истребляютъ. Вообще же теплая погода начинается
весною здѣсь въ апрѣлѣ, осень же съ сентября продолжается до по
ловины декабря.
Литовцы и жмудины издавна были земледѣльческимъ народомъ,
какимъ остались и до послѣднихъ дней. Основу ихъ благосостоя
нія, особенно населяющихъ Ковенскую губернію, составляетъ воздѣ
лываніе льна. Впрочемъ и другія отрасли сельско-хозяйственной про
мышленности, тѣсно связанныя съ земледѣліемъ, находятся въ хоро
шемъ состояніи и вполнѣ удовлетворяютъ потребностямъ мѣстнаго
населенія. Почва глинистая и песчаная, но съ значительною при
мѣсью растительной земли, составляя какъ-бы особый видъ чернозема,
достаточно плодородна и, не смотря на не особенно совершенные спо
собы обработки, окупаетъ съ избыткомъ трудъ земледѣльца. Садо
водство, хотя и не особенно развито,—также состовляетъ не малое
подспорье въ хозяйствѣ поселянъ. Здѣсь, на открытомъ воздухѣ, про
израстаютъ яблоки и груши различныхъ родовъ, бергамота, дули,
вишни, сливы, черешни, дыни и арбузы. Обиліе лиственныхъ лѣсовъ
(особенно липъ) на Литвѣ и Жмуди способствуетъ развитію пчело
водства. Ни въ одной странѣ не получается меду лучше литовскаго,
потому что въ немъ очень мало воску и притомъ медъ высокаго ка
чества. Почти въ каждомъ селеніи можно встрѣтить пчеловодовъ;
пчелы здѣсь въ большомъ уваженіи, и у простого народа убить пче
лу—считается весьма предосудительнымъ проступкомъ.
Литовцы, а въ особенности жмудины, до такой степени привязаны
къ домашней жизни, что никогда почти не пускаются въ отдаленныя
мѣста, посѣщая только близь лежащіе города: Вильну, Либаву, Ригу,
Тильзитъ, Кенигсбергъ и Ковну, куда они отправляются для про
дажи хлѣба и льна. Эта привязанность къ домашнему быту служитъ
съ одной стороны причиною малаго развитія торговли въ краѣ (тор-
157
говля находится въ рукахъ евреевъ), а съ другой—придаетъ особен
ный характеръ торговымъ сдѣлкамъ, отличающійся недовѣрчивостію
и уклончивостію.
Съ открытіемъ весны, до окончанія уборки хлѣба, главное занятіе
литовскихъ поселянъ составляютъ полевыя работы, а свободное
время посвящается исправленію сбруи, орудій и надворнаго строенія.
Осенью и зимою занятіе крестьянъ составляютъ: обработка льна,
молотьба хлѣба, отвозъ его на продажу, ухаживанье за скотомъ, при
готовленіе дровъ на топливо. Весенніе и зимніе вечера они занимают
ся витьемъ веревокъ и починкою разныхъ хозяйственныхъ вещей.
Между крестьянами встрѣчаются довольно искусные столяры, сле
саря и кузнецы. Женщины, кромѣ присмотра за домашнимъ хозяй
ствомъ, лѣтомъ ухаживаютъ за огородами и помогаютъ въ полевыхъ
работахъ. Зимою онѣ прядутъ ленъ, пеньку, овечью шерсть и приго
товляютъ изъ пряжи разныя ткани: полотна, скатерти, миласъ
(крестьянское сукно). Здѣшнія полотна отличаются своею тонкостію
и добротою. Во многихъ мѣстностяхъ женщины довольно искусно
ткутъ и красятъ шерстяныя матеріи, употребляемыя ими въ домаш
немъ быту, и даже ткутъ ковры. Вмѣсто гаруса, употребляютъ хо
рошо выкрашенныя нитки изъ тонкой шерсти. Въ прибрежныхъ мѣ
стахъ вяжутъ рыболовныя сѣти.
Общій характеръ страны представляетъ довольно часто располо
женныя небольшія мѣстечки, деревни, и отдѣльные поселки. Довольно
часто можно видѣть предъ домами поселянъ небольшіе сады или цвѣт
ники, въ которыхъ растутъ фруктовыя деревья, разноцвѣтный шипов
никъ, а иногда розы, маргаритки, настурціи, желтыя лиліи, макъ, арома
тическій горошекъ, рута, а также въ значительномъ количествѣ хмѣль,
который разводитъ почти каждый хозяинъ. Все это обнесено плетнемъ
и представляетъ издали довольно пріятный видъ, Но по внутреннему
устройству дома литовцевъ бѣдны, нечисты и часто устраиваются
безъ трубъ. По обилію лѣса они большею частію прочной постройки.
158
Окна весьма узкія, продолговатыя, прорубаются при соединеніи
двухъ бревенъ; только зажиточные поселяне имѣютъ въ своихъ до
махъ окна средней величины. Крыши соломенныя. Изба въ Ковен
скомъ уѣздѣ и сопредѣльныхъ частяхъ другихъ уѣздовъ называется
по литовски гивёне, въ Шавельскомъ уѣздѣ, Поневѣжскомъ и части
Новоалександровскаго—гричой, — на Жмуди — троаба. Она раз
граничивается сѣнями на двѣ части: въ одной помѣщается семейство
хозяевъ и работники, въ другой—кладовыя. У богатыхъ поселянъ есть
особая пріемная для гостей, называемая секлича, или секличава. Предъ
домомъ находится небольшой квадратный дворъ, по сторонамъ кото
раго расположены амбары и сараи. Свйрни (небольшой амбаръ)—не
обходимая принадлежность каждаго хозяйскаго двора; въ ней хра
нится хлѣбъ въ зернѣ и мукѣ, крупа и разныя огородныя овощи.
Жмудины въ отношеніи красоты постройки домовъ и опрятности
далеко превосходятъ литовцевъ. Особенно въ Телыпевскомъ уѣздѣг
смежномъ съ Пруссіей, дома жмудиновъ вообще красивы и доволь
но высоки, имѣютъ большія окна и выведенныя въ крышу трубы.
. Всѣ строенія, составляющія дворъ, называются нума; собственна
изба—троаба', послѣдняя состоитъ изъ трехъ отдѣловъ: для хозя
евъ, работниковъ, склада вещей и продуктовъ. У зажиточныхъ по
селянъ имѣется особая комната для гостей, называемая алъкерисъ.
Троаба съ высокою соломенною крышею. Порогъ въ домѣ жмудина,
какъ передній уголъ у литовца, играетъ весьма важную роль. При
заложеніп новаго дома жмудины закапываютъ подъ порогомъ дере
вянный крестикъ и какую либо малую тещь изъ домашняго скарба,,
какъ завѣтный, выше всего почитаемый памятникъ своихъ предковъ.
Злѣйшій врагъ, переступившій черезъ порогъ дома, принимается
какъ пріятель хозяина, и никто безнаказанно не можетъ обидѣть при
нятаго. Предваренный о прибытіи человѣка ненавидимаго, жмудинъ
всячески старается не допустить его въ свой домъ, опасаясь, чтобы
15H
йога врага его не осквернила порога, черезъ который, по народному
повѣрью, самъ Богъ входитъ въ избу.
Комнаты въ домѣ жмудиновъ всегда опрятно убраны, имѣютъ
полъ вымытый, потолки украшены воткнутыми за перекладину цвѣ
тами и душистою травою; полы посыпаны ельникомъ. По стѣ
намъ висятъ образа работы деревенскихъ живописцевъ. На другой
половинѣ, гдѣ помѣщается челядь, въ зимнюю пору находится и жи
вотныя: овца или коза, новорожденный теленокъ, а иногда и свинья
съ поросятами.
Подобно расположенію литовскихъ строеній, у каждаго жмудина
при домѣ находится мирна, гдѣ сложены въ большомъ порядкѣ
хлѣбъ, ленъ, мука, крупа и отличный бѣлизны полотна, главнѣйшее
издѣліе и нарядъ жмудянокъ. Въ прежнее время въ свирняхъ
хранили военную сбрую; въ рѣдкой жмудинской пѣсни не упоми
нается о ней. Въ свиронкѣ плачетъ невѣста, когда ее выдаютъ за
мужъ; въ свиронкѣ кроитъ она полотна для несносныхъ сватовъ, въ
свиронкѣ она обѣщается отцу и матери, сестрамъ и братьямъ, что
черезъ недѣлю послѣ свадьбы она воротится переодѣтая въ цвѣт
ной повойникъ къ своимъ роднымъ и т. п.
У жмудиновъ постель составляетъ важную принадлежность въ до
машнемъ быту и служитъ доказательствомъ достатка, и порядка въ
хозяйствѣ. Перины и подушки — необходимая принадлежность каж
даго хозяина. Жмудины обыкновенно спятъ въ амбарахъ, и здѣсь, для
предохраненія себя отъ холода, покрываются тонко набитыми пери
нами. Приданое невѣсты непремѣнно должно составлять нѣсколько
перинъ и по крайней мѣрѣ двѣнадцать подушекъ. У литовцевъ, на
противъ, постель не составляетъ предмета особенной важности. Худо
сколоченная кровать, постланная сѣномъ или соломою и покрытая
простынею, съ подушкою или безъ нея, служитъ для хозяевъ мѣстомъ
отдохновенія. Челядь и младшіе члены семьи спятъ на лавкахъ или
устроенныхъ, поближе къ печкѣ, нарахъ. Въ Литвѣ для освѣщенія
160
употребляютъ большею пастію лучину, а по Жмуди сальныя свѣчи
домашняго издѣлія. Впрочемъ, въ послѣднее время сталъ входитъ
во всеобщее употребленіе керосинъ, извѣстный здѣсь подъ назва
ніемъ петрулъ (петролеумъ).
Хозяйственныя принадлежности литовцевъ и жмудиновъ удовле
творяютъ только необходимымъ нуждамъ. Кухонный приборъ ихъ
составляютъ большой мѣдный котелъ, нѣсколько глиняныхъ горш
ковъ, желѣзная сковорода, большая глиняная эллиптической формы
миска, употребляемая для жареной баранины, телятины или сви
нины. Столовой приборъ состоитъ изъ глиняныхъ, деревянныхъ и
оловянныхъ мисъ и тарелокъ; вилки и ножи употребляются толь
ко въ домахъ зажиточныхъ поселянъ, и то при посѣщеніи гостей.
Складные ножи составляютъ постоянную принадлежность мужчинъ
и женщинъ въ дорогѣ, при полевыхъ работахъ и въ лѣсу.
Литовцы и жмудины ѣдятъ три раза въ день: рано утромъ од
но или два кушанья прѣсныхъ, и въ обѣдъ и на ужинъ кислыя и
мясныя блюда. Кромѣ обыкновеннаго кушанья, у нихъ въ употреб
леніи еще нѣкоторыя, исключительно имъ принадлежащія, блюда.
Таковы напримѣръ: хлодникъ, приготовляемый на уксусѣ и водѣ изъ
мелко искрошенныхъ корней красной свеклы, сметаны, укропа, свѣ
жихъ огурцовъ, круто сваренныхъ яицъ, раковъ или телятины,
употребляемый лѣтомъ и всегда съ примѣсью льда. Боіпвинки —
кислый супъ изъ свеклы и ветчины, забѣленный сметаною; верещаки—жареное на маслѣ свиное сало, приправленное соусомъ и лу
комъ; сошникъ—кисловатый супъ, приготовляемый изъ гусиной и
поросячьей крови и потроховъ этихъ животныхъ. Въ нѣкоторыхъ
мѣстахъ этотъ супъ подается жениху, ищущему руки дочери хозяи
на, какъ знакъ несогласія на бракъ. Шупеня—ячменная каша съ
горохомъ и свѣжимъ свинымъ саломъ, — подаваемая жениху, слу
житъ знакомъ, что онъ хорошо принятъ въ домѣ. Поросячій хвостъ,
воткнутый въ эту кашу посрединѣ миски, означаетъ у жмудиновъ,
161
что родителя согласны выдать свою дочь за того, кто за нее сватается.
Пенсахъ—постное кушанье, приготовляемое изъ толченыхъ въ
ступѣ ячменныхъ зеренъ и гороха, Конопляники,, или конопляные
пироги, пекутся изъ ячменной муки, смѣшанной на-ноловипу съ тол
чеными и конопляными зернами. Скабепутра,— приготовляемая слѣ
дующимъ образомъ: берутъ очищенный жареный картофель, свек
лу, лѣсныя груши, ячную и гречневую крупу, посыпается все это
перцемъ и другими пряностями, потомъ варятъ и заливаютъ все
это кислымъ молокомъ. Затѣмъ кушанье это, слитое въ особую по
суду, стоитъ нѣсколько дней для того, чтобы лучше скисло. Дѣтомъ
крестьяне носятъ скабепутру въ поле въ пузыряхъ или кожаныхъ
мѣшкахъ.
Поселяне въ лѣтнее время носятъ кумала — кафтанъ, сшитый
изъ толстаго холста—дробе или изъ ткани льняной, смѣшанной съ
шерстью и нерѣдко подкрашенной въ синій или зеленый цвѣтъ;
обыкновенный же костюмъ ихъ сѣрмета, кафтанъ изъ сѣраго до
машняго сукна, называемаго миласъ. Зимою подъ кафтанъ надѣ
ваютъ баранью шубу. Покрой платья отличается болѣе удобствомъ,
чѣмъ изящностію формы. Одежда эта, обыкновенно, напереди за
стегивается желѣзными или мѣдными крючками и опоясывается, по
большей части, зеленымъ или пестрымъ поясомъ и даже платкомъ.
Молодые парни носятъ яркихъ цвѣтовъ пояса и фуражки или шап
ки съ козырьками и различной формы мѣховыя шапки, крытыя
сукномъ. На Жмуди употребительны еще шляпы валеныя изъ чер
ной шерсти, и въ Литвѣ соломенныя изъ домашняго издѣлія. Обувь
составляютъ сапоги и кожаные «ходаки» въ родѣ употребительныхъ
въ великороссійскихъ губерніяхъ котовъ, которые привязываются къ
ногамъ шнурками, охватывающими вмѣстѣ и онучи; но въ восточной
части Ковенской губерніи, собственно у литовцевъ, употребляются
и лапти. Сапоги же, хотя ихъ имѣютъ почти всѣ поселяне, надѣ
ваются очень рѣдко, по большей части только въ праздничные
Народы Россіи.
П*
Иі2
дни, исключая крестьянъ особенно зажиточныхъ, которые всегда но
сятъ сапоги. Волосы въ Литвѣ и на Жмуди стригутъ обыкновенно
въ кружокъ, а бороду брѣютъ, оставляя одни усы.
Женщины покрываютъ головы бѣлыми или другаго цвѣта плат
ками, а иногда и чепцами. Дѣвушки обыкновенно не покрываютъ го
ловы, а заплетаютъ волосы въ двѣ косы, украшая концы ихъ лен
тами яркихъ цвѣтовъ. На шею надѣваютъ множество бисерныхъ, а
дочери зажиточныхъ хозяевъ и коралловыхъ сжерельевъ. Платьемъ
для женщинъ вообще служитъ рубашка, короткія юпки и разноцвѣт
ные фартуки; кафтаны похожи на мужскіе, но гораздо короче.
Обувь замужнихъ женщинъ составляетъ родъ «ходокая», а дѣвушка
носитъ башмаки, особенно по праздникамъ. Нужно замѣтить, что
жмудины вообще, а преимущественно жители уѣздовъ, прилегаю
щихъ къ Пруссіи и Курляндіи, будучи болѣе зажиточны, чѣмъ ли
товцы, также далеко превосходятъ ихъ и опрятностію одежды. Осо
беннымъ богатствомъ одежды отличаются приходы Свѣдотскійи Купишскій Вилькомірскаго уѣзда и нѣкоторые—-Новоалександровска
го. Здѣсь, даже въ будни, женщины носятъ юпки изъ тонкой, голу
баго цвѣта, шерстяной матеріи, а въ праздники ишелковыя съ мно
жествомъ складокъ назади. Онѣ надѣваютъ также атласныя и бар
хатныя «шнуровки» (корсеты;, безъ рукавовъ, обложенныя галунами.
Шнуровки эти застегиваются серебряною цѣпочкою или такими же
крючками. Всѣ носятъ башмаки. Въ Вилькомірскомъ уѣздѣ замуж
нія женщины покрываютъ головы большими платками, свернутыми
на подобіе чалмы. Дѣвицы убираютъ голову множествомъ ленточекъ
и натуральныхъ цвѣтовъ. Старухи сверхъ платковъ надѣваютъ бар
хатныя шапочки, составляющія также и необходимую принадлеж
ность свахи.
Относительно степени благосостоянія, вообще нужно сказать, что
оно распредѣлено между литовскими и жмудскими поселянами дале
ко неравномѣрно. Дѣло въ томъ, что здѣсь, какъ и вообще чъ за-
ладномъ краѣ Россіи, большинство крестьянъ были крѣпостные. По
слѣ освобожденія крестьянъ оть крѣпостной зависимости, по закону
19 февраля 1861 года («Положеніе о крестьянахъ.'/), предоставле
но право на землю только тѣмъ изъ нихъ, которые къ этому време
ни пользовались землею: крестьяне же, не владѣвшіе въ это время
поземельными участками, оставлены безъ земли. Хотя въ послѣд
ствіи и были приняты мѣры къ обезпеченію участи этихъ беззе
мельныхъ, но число ихъ до настоящаго времени еще очень велико.
Такъ, изъ общаго числа крестьянскаго населенія Ковенской губер
ніи—318,800 душъ мужскаго пола — третья часть, а именно
110,800 душъ, не имѣетъ земли и представляетъ массу батраковъ
кутниковъ и бобылей, не имѣющихъ никакой собственности и изыски
вающихъ средства къ существованію наемнымъ трудомъ у помѣ
щиковъ и крестьянъ, владѣющихъ землею и ведущихъ самостоя
тельное. хозяйство. Кутники еще имѣютъ собственные дома, но такъ
какъ они построены пе на собственной землѣ, то за наемъ ея
приходится платить. Вслѣдствіе значительнаго числа бѣдныхъ и
безземельныхъ крестьянъ, заработная плата очень низка. Такъ
какъ землею литовскіе крестьяне владѣютъ не сообща, какъ въ ве
ликороссійскихъ губерніяхъ, а подворными участками, то и среди
самыхъ надѣленныхъ землею крестьянъ встрѣчается рѣзкое раз
личіе: одни имѣютъ 3 десятины, иные 10 и 15, между тѣмъ какъ
другіе 50 и даже 100. Само собою разумѣется, что п степень ихъ
благосостоянія также различна.
Въ Ковенской губерніи находится весьма много селеній, назы
ваемыхъ. околицами», въ которыхъ живутъ мелкопомѣстные дво
ряне (шляхта), вмѣстѣ съ своими бывшими крестьянами, и однодворцы, т. е. тоже дворяне, имѣющіе небольшой земельный участокъ.
Каждый изъ нихъ живетъ про себя и весьма рѣдко видитъ своихъ
сосѣдей, исключая случайной встрѣчи при полевыхъ работахъ.
Дома шляхтичей мало чѣмъ лучше крестьянскихъ избъ: они от.іи*
164
чаются величиною, большими окнами и особенно фруктовымъ садомъ,,
въ которомъ между яблонными, грушевыми и вишневыми деревья
ми расположены часто пчелиные ульи. Сараи для скота, сѣнникъ,
овинъ, свирня и складъ дерева и дровъ принадлежитъ также къ
отличительнымъ признакамъ панскаго дома. Дворы, хотя обнесены
плетнями для защиты луговъ и огородовъ отъ домашнихъ живот
ныхъ, но воротъ нигдѣ не видно. Въѣздъ на дворъ есть продолженіе
кривой грязной улицы и едва доступенъ за грязью въ дождливую пого
ду даже лѣтомъ, не говоря уже о веснѣ и осени. Домы пановъ состоятъ
изъ двухъ половинъ, раздѣленныхъ сѣнями, и кухни—съ очагомъ.
Одна половина—свѣтелка для пановъ — съ печью и трубою; другая—
курная хата— для работниковъ. Здѣсь, какъ и въ крестьянскихъ из
бахъ, держатъ животныхъ' гусей, куръ, телятъ, кроликовъ и т. ш
Здѣсь же во время жатвы накрывается столъ для рабочихъ, кото
рые обыкновенно собираются разъ въ день для ужина, такъ какъ
обѣдъ берутъ съ собою въ поле.
Бытъ околичной шляхты имѣетъ большое сходство съ житьемъбытьемъ мелкопомѣстныхъ дворянъ въ Малороссіи. Простота нра
вовъ такая же, какъ тамъ. Паненки (барышни), нерѣдко совсѣмъ
босыя и почти всегда безъ чулокъ, выходятъ на лугъ въ росу и на
грязный дворъ и даже до хлѣвовъ, неприступныхъ за грязью въ
самую лучшую сухую пору года. Встаютъ по околицомъ рано, съ
восходомъ солнца, часа въ три лѣтомъ, завтракаютъ около 9 ча
совъ утра и послѣ или даже предъ обѣдомъ отдыхаютъ. Ужинъ у
старыхъ пановъ не въ обычаѣ. Чай съ хлѣбомъ и сыромъ замѣ
няютъ его по большей части, и только для рѣдкихъ гостей дѣлаютъ
исключеніе.
Наружный видъ литовскаго народа пе представляетъ никакихъ
отличительныхъ особенностей отъ обычнаго арійскаго тина, къ ко
торому принадлежитъ большинство народовъ средней и западной
Европы. Цвѣтъ кожи литовца ничѣмъ не отличается отъ бѣлаго
165
цвѣта европейца. На продолговатомъ лицѣ, подобномъ малороссій
скому, бросается въ глаза величина рта, часто несоразмѣрная, осо
бенно у женскаго пола. Глаза большею частію голубые, волосы бѣ
локурые, у малолѣтнихъ па подобіе льна. Вообще можно сказать,
что литвинки, хотя въ молодости свѣжія и румяныя, не отличаются
красотою, и правильныя черты лица почти не встрѣчаются между
ними. Онѣ рано старѣютъ и уже въ среднемъ возрастѣ являются
блѣдными, истощенными, морщиноватыми. Впрочемъ, простолюдины
тѣлосложенія крѣпкаго, сильны, здоровы и способны переносить не
погоды и неудобства деревенскаго быта. По всѣмъ этомъ примѣтамъ,
литовцы занимаютъ, такъ сказать, средину, между славянами и сво
ими сѣверными сосѣдями—скандинавами.
Привязанность къ своей родинѣ и вѣрѣ, гостепріимство, бывшее
въ языческія времена подъ покровительствомъ особыхъ боговъ, про
стодушіе, мужество и у жмудиновъ—хитрость составляютъ главныя
черты въ характерѣ литовца. Миролюбіе и добродушіе литовскаго
поселянина обнаруживается въ его домашней и общественной жизни.
Довѣріе его къ честности другихъ, проистекающее изъ собственной
совѣстливости, простирается до того, что крестьянскія жилья, одинако разсѣянныя по лѣсамъ и рощамъ, не только ничѣмъ не огоро
жены, но даже въ отсутствіе хозяина остаются незапертыми. Цѣло
мудріе и чистота нравовъ литовскаго народа и его набожность мо
жетъ быть поставлена въ примѣръ другимъ племенамъ. Деревян
ный крестъ, какъ выраженіе народной набожности, находится на
Жмуди почти предъ каждымъ домомъ. Такіе же кресты и столбы
съ рѣзнымъ изображеніемъ Іоанна Крестителя, какъ покровителя
страны, столь часто ставятся по дорогамъ, что иногда отстоятъ
другъ отъ друга на нѣсколько десятковъ шаговъ. Набожный жмудинъ предъ каждомъ изъ нихъ снимаетъ шапку и прочитываетъ
«Отче нашъ». Но эта набожность не мѣшаетъ, впрочемъ, литовцамъ
сохранять вѣру въ колдовство, наговоры и имѣть много суевѣрій,
166
отъ которыхъ не совсѣмъ свободны, впрочемъ, и другіе, болѣе раз
витые народы.
Одинъ авторъ (Юцевичъ) такъ характеризуетъ жмудиновъ:.
«Крестьянинъ жмудскій живъ, веселъ и дѣятеленъ какъ на полѣ,
гдѣ онъ охотно и безъ принужденія занимается своею работою, такъ
и въ дорогѣ, когда, запрягши четыре лошади въ огромную брику,
нагруженную льномъ или льнянымъ сѣменемъ, ѣдетъ въ Ригу, Ми
таву или Либаву. Рѣдко можно видѣть его грустнымъ; съ бодрымъ
видомъ, напѣвая деревенскую пѣсню, онъ встрѣчаетъ счастіе и не
счастіе».
По народному литовскому понятію, трудолюбіе есть главное до
стоинство мужчины и женщины; дѣвушка не должна выходить за
мужъ, прежде чѣмъ не покажетъ работу своего рукодѣлья. Такъ въ
одной литовской пѣснѣ выхваляется дѣвица за то, что хорошо шьетъ,
прядетъ, бѣлье моетъ. «Отчего ты, дѣвица, не ходишь въ хороводъ»?
—«Сидѣла дѣвица за столикомъ ткала красно, матери угождала, отъ
того и въ хороводъ не ходила». «Хорошая дѣвица, говорится въ другой
пѣснѣ, вт/хороводъ идетъ изъ за станка, а изъ хоровода придетъ,—
за красно берется». Точно также и молодцу честь и хвала за трудъ:
«Хорошій молодецъ въ хороводъ идетъ, плугъ принарядивши, а
изъ хоровода придетъ—землю пашетъ». Восхваляя свою возлюблен
ную, молодецъ говоритъ, что онъ узнаетъ ее между всѣми дѣвицами
по чистой одеждѣ, по тонкой ткали, по новому ткацкому станку..
То и есть дѣвицѣ, что она пряха, да ткетъ хорошо, да сѣно гресть
умѣетъ, да бѣлье въ пруду моетъ!
Почти всѣ пѣсни литовскаго народа, говоритъ одинъ изслѣдо
ватель (Н. И Костоморовъ), отличаются непринужденною нравствен
ностію и деликатностію: въ пихъ не воспѣваются преступленія или
злодѣянія, и нѣтъ ничего соблазнительнаго, развращеннаго. Въ этой
поэзіи не слышно ни раздирающаго вопля отчаянія, ни неистоваго
смѣха; нѣтъ ни ослѣпительнаго свѣта, ни чернаго мрака; какая-то
таинственность развита въ ея созданіяхъ; міръ, куда она вводитъ пасъ,
напоминаетъ весенній вечеръ при ясной зарѣ, въ душистомъ возду
хѣ, среди младенческой, только что воскресшей изъ-подъ снѣга при
роды; чувствуется разомъ и упоеніе молодой жизни и легкая грустью.
Нѣкоторые мотивы этихъ пѣсенъ поразительно напоминаютъ мо
тивы русскихъ пѣсенъ. Мы приведемъ здѣсь одну изъ литовскихъ
пѣсенъ въ подлинникѣ, чтобы вмѣстѣ съ тѣмъ дать понятіе объ язы
кѣ литовцецъ:
О пер Дуна]ели,
О пер ванденелн,
Атпллауніа ла^вямп.
Там лаивя бивнялис
Аксяліэ шукялем
Гальвя т;і шукаво,
Гелтоііѵе плаукеліус
Дунаіели ле^пдо.
Мергужеля мано,
Балта лелщеля!
Иш уаво ширдялес
Угняля сукуре.
Иш тово шпрдялес
Угняля сукуре,
Лигаус леменеліо
Стрелбяля іппдражё....
По русски это будетъ такъ:
Вотъ по Дунаю,
Вотъ по водицѣ,
Приплываетъ челночекъ.
Въ этомъ челнѣ молодецъ
Золотымъ гребнемъ
Голубушку чесалъ,
Русые волосы
На Дунай опускалъ.
Дѣвушка, моя
Бѣлая лилеюшка!
Изъ твоего сердечка
Хотя отличительною чертою большинства литовскихъ пѣсень
должно признать унылость мотивовъ, такъ что даже знатоку литов
скаго языка трудно отличить напѣвъ свадебный отъ похороннаго,
но, по содержанію своему, въ числѣ ихъ немало есть, такъ сказать
игриваго, веселаго характера. Вотъ одна изъ такихъ пѣсенъ:
Эй, что говоритъ хмѣль,
Изъ земли выростая,
Тромъ-тадъ, рататадъ,
Изъ земли вырастая:
«Если вы меня не подопрете
Я по земелькѣ поползу
Тромъ-тадъ, рататадъ
По земелькѣ поползу...
Говоритъ ячмень,
На горѣ находясь:
«Я зерно
Очень крѣпкое».
Говоритъ хмѣль,
Въ саду находясь:
«Я мудръ, очень добръ» н т. п.
Иногда пѣсни эти сопровождается пляскою; но пляска эта не от
личается ни особенною живостію, ни рѣзвостію, ни игривостію. Нѣ
которыя отъ этихъ плясокъ носятъ на себѣ явный слѣдъ древно
сти, дней давно минувшихъ, времени язычества. Такова напримѣръ,
пляска кирвасъ (топоръ), происходящая обыкновенно въ открытомъ
полѣ. Она состоитъ въ тонъ, что всѣ танцующіе располагаются въ
кругъ, который составляется поперемѣнно изъ мужчинъ и дѣвицъ.
Въ срединѣ круга становится дѣвушка съ топоромъ въ рукахъ и
тогда всѣ участвующіе начинаютъ кружиться при пѣніи слѣдующей
пѣсни:
литовцы.
шышн.
_
164
Пляшите, пляшите—
( ’егодпя время.
Кто пляшетъ, кто веселится,
Тотъ наше дитя.
Богинь
Попросите—о, о!
И богини намъ помогутъ,
Если не сегодня, то завтра!
Сегодня пьемъ, гуляемъ,
Ибо натпе время.
Кто можетъ знать,
Что завтра будетъ?
Смѣло ребята съ дѣвицею выскочить,
Прижать къ сердцу сердечку
И расцѣловать.
Ты, красная дѣвица,
Одного изъ насъ выбери!
Кто смѣлѣе всѣхъ—
Къ тому топоръ брось,
Го, го, къ тому топоръ брось!
При послѣднихъ словахъ дѣвушка подбрасываетъ топоръ вверхъ,
а мужчины стараются поймать его на воздухѣ, и тотъ кто поймаетъ то поръ, выходитъ въ средину круга и пляшетъ съ дѣвушкою. Сдѣлавъ
нѣсколько круговъ, цѣлуетъ ее и уступаетъ мѣсто другой дѣвушкѣ,
и пѣсня начинается снова.
Это пѣсня съ призываніемъ богинь веселья, это хватаніе топора
живо напоминаютъ древнія воинственныя пляски литовцевъ около
жертвеннаго алтаря и есть, безъ сомнѣнія, такой же остатокъ сѣ
дой древности, какъ и многое другое въ бытѣ, нравахъ и обычаяхъ
литовскаго народа.
170
Древняя религія литовцевъ.—Ея слѣды въ обрядахъ и по
вѣрьяхъ настоящаго времени.
Географическое положеніе страны, занимаемой литовцами, имѣло
большое вліяніе на бытъ ихъ и характеръ. Литва—это плоская рав
нина, склоняющаяся къ Балтійскому морю, покрытая мрачными ли
ственными лѣсами и изрѣдка малыми холмами, обильно орошенная
рѣками, рѣчками, озерами и болотами, съ постоянно почти облач
нымъ небомъ. Уединенные въ своемъ прибрежномъ углу, разсѣянные
среди обширныхъ лѣсовъ, литовцы долѣе другихъ племенъ удержали
слѣды глубокой старины, и ни у одного изъ народовъ, живущихъ въ
Европѣ, не сохранилось въ современномъ быту такъ много остатковъ
стараго, первобытнаго времени. Въ характерѣ литовскаго народа есть
много самозаключенности, много заронившагося въ глубину души и тамъ
заснувшаго, много какъ-бы таинственнаго. Не даромъ въ западной
Россіи названіе литовца равносильно названію колдуна. Позже
всѣхъ другихъ европейскихъ народовъ принявшіе христіанство, ли
товцы, дольше, даже до нашего времени, сохранили явные слѣды
своихъ языческихъ вѣрованій. Въ своихъ пѣсняхъ, сказаніяхъ, пре
даніяхъ они до сихъ поръ обращаются къ своимъ древнимъ богамъ,
а въ ихъ обрядахъ—повторяются стародавніе обряды языческихъ
временъ. У литовцевъ не осталось никакихъ письменныхъ памятни
ковъ древности, по которымъ можно-бы было составить себѣ понятіе
объ ихъ древнемъ бытѣ, но ихъ вполнѣ замѣняютъ для насъ пѣсни;
въ нихъ вся ихъ исторія, ихъ миѳологія, ихъ бытъ.
Какъ и всѣ другіе пароды, литовцы въ древнее время были языч
никами. Главнымъ божествомъ у нихъ считался Перкупасъ (славянскій
Перунъ), громовержецъ, кромѣ котораго признавалось еще множество
другихъ божествъ лѣсныхъ, водяныхъ и воздушныхъ. Кромѣ доб-
171
рыхъ боговъ, были у литовцевъ и злые, и между ними главный Пикулусъ, богъ ада. Жертвы богамъ приносили въ видѣ растеній и жи
вотныхъ, изъ числа которыхъ болѣе другихъ предпочитался козелъ.
Есть также свидѣтельства о существованіи человѣческихъ жертво
приношеній: люди увѣчные, больные, которымъ жизнь надоѣла, при
носили себя въ жертву; отцы приносили богамъ своихъ больныхъ дѣ
тей. Въ городѣ Рошовѣ обиталъ верховный жрецъ литовцевъ—Криве.
Онъ избирался изъ числа жрецовъ на всю жизнь и не могъ оставить
своего сана и должности иначе, какъ обрекая себя на сожженіе на
кострѣ изъ священныхъ деревъ. Его особа окружена была чрезвычай
ною таинственностію; онъ показывался чрезвычайно рѣдко и въ от
даленныхъ краяхъ, гдѣ его не доводилось лицезрѣть, вѣрили, что
Криве не умираетъ, а всегда одинъ и тотъ же. Святость мѣста Роіпова въ народѣ поддерживалась уваженіемъ къ неугасимому огню ;
огонь этотъ не прекращался ни на минуту при неусыпномъ надзорѣ
жрецовъ (называвшихся у литовцевъ войцелотаміі) и поддержи
вался дубовыми деревьями изъ священной рощи. Не только въ мѣ
стахъ, назначенныхъ для богослуженія, но и въ каждомъ домѣ былъ
свой священный огонь, поддерживаемый какъ предохранительный та
лисманъ отъ всякихъ бѣдъ. Трупы умершихъ также предавались •
огню. Язычники литовцы вѣрили въ безсмертіе душъ, и воображали се
бѣ будущую жизнь продолженіемъ настоящей. Они вѣрили, что каковъ
бы кто ни былъ на землѣ, богатъ или бѣденъ,рабъ ми господинъ,—
таковъ будетъ онъ и въ будущей жизни. До сихъ поръ литовцы вѣ
рятъ, что мертвецы летаютъ по воздуху другъ къ другу на свиданіе,
отъ кладбища къ кладбищу. Тотъ, кто родился въ ночь подъ во
скресный день, можетъ видѣть полетъ мертвецовъ.
Изъ всѣхъ миѳологическихъ вѣрованій въ литовскихъ пѣсняхъ
уцѣлѣли болѣе всего слѣды поклоненія солнцу, небеснымъ свѣти
ламъ и явленіямъ, что объясняется тѣмъ, что въ земледѣльческомъ
быту и жизнь, и работы измѣряются по годичнымъ и метеорологиче-
172
перемѣнамъ. Солнце въ литовскихъ пѣсняхъ олицетворяется
существомъ женскаго пола и называется божьей дочерью. Оно суще
ство благое для человѣка, справедливое и сострадательное къ несча
стію. «Гдѣ ты пребываешь Сивнита, дочь божія, говорится въ одной
пѣснѣ. Сивнита отвѣчаетъ: «Заморями, за горами, я призрѣвала си
ротъ, согрѣвала пастуховъ, всѣмъ раздавала блага»! Солнцу прислужи,
ваютъ утреннія и вечернія звѣзды; утренняя—зажигаетъ ей огонь,—
вечерняя приготовляетъ на ночь постель. Луна представляется
существомъ мужскаго пола и супругомъ Сивниты. Въ одной пѣснѣ
разсказывается, что мѣсяцъ прежде ходилъ по небу со своей супру
гой, и всходили и заходили они вмѣстѣ, и на ночлегъ вмѣстѣ возвра
щались. Но однажды, когда, по обычаю,Менесъ (мѣсяцъ) повелъ Сивниту домой и уложилъ спать, самъ ушелъ отъ нея погулять и влю
бился въ Аушрину (утренницу). Солнце, проснувшись, пошло по небу
одно, безъ супруга. Узнавъ объ этомъ, Перкунасъ разрубилъ невѣр
наго мечемъ пополамъ, и оттого мѣсяцъ является съ половиною лица,
и оттого свѣтъ его такой грустный.
Въ настоящее время болѣе всего сохранилось остатковъ древнихъ
вѣрованій и обычаевъ въ различныхъ обрядахъ литовскаго народа
при рожденіи, крещеніи, при свадьбѣ и погребеніи, и также при нѣ
которыхъ праздникахъ.
Такъ, новорожденнаго младенца бабка обмываетъ въ холодной
водѣ, что называется купать «въ потѣ Лаумы» (богини). Крестины
справляются болѣе или менѣе торжественно, причемъ каждый при
ходящій гость приноситъ водку, а женщины кушанье. Не женатые
должны давать по нѣсколько грошей повивальной бабкѣ. Въ этотъ
же день кумъ и кума даютъ гостямъ обѣдъ «обѣдъ кумовывъ», для
котораго первый обязанъ доставить водку, а послѣдняя закуску. Все
это сопровождается различными припѣвами. Такъ, если но достанетъ
водки, кума беретъ пирогъ и съ нимъ подходитъ къ куму, припѣвая:
сеймъ
«Кумі! ты, ты, ты!
Чтобы водка была
И сладкая и вкусная,—
Вотъ пирогъ на закуску!»
Родильницу и дитя первое время послѣ родовъ стараются скрыть,
полагая, что первая можетъ еще болѣе страдать отъ взоровъ посто
роннихъ, а дитя подвергается сглазу. До году ребенка держатъ безъ
рубашки, говоря, что будетъ еще время свой вѣкъ сносить. Когда у
ребенка прорѣжется первый зубъ, родственники дѣлаютъ пирушку, во
время которой поютъ особыя пѣсни, въ которыхъ прославляютъ и
благодарятъ Бога, что сократилъ страданія ребенка и далъ міру
трудолюбиваго человѣка.
Браки у литовцевъ совершаются рѣдко по влеченію сердца, но
болѣе по хозяйственнымъ разсчетамъ. Бываютъ случаи, что до всту
пленія въ бракъ женихъ и невѣста совершенно не знаютъ другъ друга.
У жмудиновъ, напротивъ, браки основываются на взаимной склон
ности.
Когда родители жениха порѣшатъ начинать свадьбу, они засы
лаютъ свата. Для этого избирается обыкновенно лицо, близкое къ
дому избираемой. Сватъ беретъ за-пазуху бутылку водки и отпра
вляется для переговоровъ. Войдя въ домъ, сватъ встрѣчаетъ хозяевъ
обычнымъ привѣтствіемъ: «Да будетъ благословенъ Іисусъ Христосъ»!
потомъ здоровается со всѣми, вынимаетъ бутылку, спрашиваетъ рюм
ку и, получивъ ее, выпиваетъ прежде самъ, потомъ приглашаетъ при
сутствующихъ. Родители уже знаютъ обыкновенно въ чемъ дѣло, но
сватъ не обращаетъ на это вниманія и начинаетъ разговоръ издалека:
«У стараго Жирблиса съ Бученева, говоритъ онъ, напримѣръ,
есть молодой голубь какъ луна; бѣда, что нѣтъ ему голубицы. Ахъ
какой голубь, какой голубь!.... За горами мы слышали, что у васъ
есть голубица. Нельзя ли соединить этихъ голубей? Сколько было
бы птенчиковъ бѣлыхъ, золотыхъ, алмазныхъ»...
171
Родители, если согласны, отвѣчаютъ: «Герай, благослови Деве»
(хорошо, благослови Богъ); если-же не согласны на бракъ, то гово
рятъ: «Нѣтъ у насъ голубицы». Въ случаѣ согласія допиваютъ всю
водку; если же нѣтъ, то обязаны поставить столько, сколько выпито.
Если сватовство состоится, то назначается день для дальнѣйшихъ
переговоровъ и обрученія, которое сопровождается также угощеніемъ.
Послѣ обрученія женихъ даетъ невѣстѣ подарки, деньги на коль
ца и т. п. и подаетъ объявленіе въ костелѣ. При этомъ ксендзъ дѣ
лаетъ жениху и невѣстѣ экзаменъ, требуя знанія главнѣйшихъ мо
литвъ и заповѣдей. За три дня до бракосочетанія невѣста ходитъ
ежедневно по всѣмъ домохозяевамъ своего села и приглашаетъ ихъ
на свадьбу, кланяясь и цѣлуя каждаго изъ приглашенныхъ. Брако
сочетаніе совершается всегда во вторникъ. Празднованіе свадьбы на
чинается съ понедѣльника въ домѣ родителей жениха и продолжается
цѣлую недѣлю. Съ вечера брачнаго дня идетъ пированіе съ танцами
какъ у жениха, такъ и у невѣсты, при чемъ поются различныя пѣсни
Свадебныя пѣсни литовцевъ большею частью грустнаго содержа
нія, не отъ страха тягости супружеской жизни, а болѣе по при
чинѣ сожалѣніи о лѣтахъ дѣтства, разлуки съ родной семьею. Дѣ
вица переходитъ въ другой домъ; это выражается на поэтическомъ
языкѣ пѣсевь «за море». Сама мать груститъ съ нею: «Пойди моя
доченька, моя молодая, говоритъ мать, — пойди во рутовый са
дочекъ! Что то твоя рута, твоя зеленая, твоя пышная. Наклони
лись твои вѣточки до земли. Сорви моя доченька, моя молодая,
цвѣточки въ саду. Вотъ уже цѣлый дворъ нарядныхъ гостей; за
сядутъ они за бѣлые столы, а съ ними жениховы сестры. Ты уѣдешь,
моя доченька, моя молодая, съ гостьми въ чужую сторону, не услы
шишь какъ загруститъ твой батюшка, какъ вздыхать станетъ твоя
родимая матушка; не увидишь, какъ будутъ таицовать твои сестрицы,
только услышишь, какъ станетъ куковать кукушка, да синее море
будетъ шумѣть у берега»!.... «Помостила-бы я мосты, поетъ невѣста,
J77>
изъ чистаго серебра, чтобы можно было воротиться къ матушкѣ, къ
моей молодости; зазеленѣетъ рута, зацвѣтутъ розы, а молодости моей
никогда не увижу. Какъ вы хотите, чтобы я весела была? обращает
ся невѣста къ сестрамъ: я никогда не ворочусь къ матушкѣ; кто мои
руки-ноги согрѣетъ, кто меня ласковымъ словомъ приголубитъ.
Свекоръ согрѣетъ руки и ноги; милый заговоритъ ласковымъ сло
вомъ»...
Въ день свадьбы, рано поутру, женихъ отправляется къ невѣстѣ
въ сопровожденіи нѣсколькихъ молодыхъ товарищей (друзей), одѣ
тыхъ въ лучшіе кафтаны, опоясанныхъ красивымъ поясомъ, въ фу
ражкахъ, обвязанныхъ ленточкою, за которою заложена вѣтка изъ
руты. При этомъ головы лошадей, находящихся въ упряжи, украша
ются павлиньими перьями, дуга цвѣтами, а къ уздечкамъ привѣ
шивается множество мелкихъ колокольчиковъ.
Невѣста встрѣчаетъ жениха въ сопровожденіи подругъ, которыя
одѣты въ суконныя куртки съ разноцвѣтными фартуками; головы
ихъ украшены цвѣтами, а шея коралловыми ожерельями. Обыкновен
ный подвѣнечный нарядъ невѣсты составляетъ шелковая юбка съ
оборками и синій суконный кафтанъ съ простыми отворотами. На
голову надѣваютъ рутяный вѣнокъ, который привозитъ женихъ.
Въ домѣ невѣсты завтракаютъ, танцуютъ подъ скрипку и потомъ
отправляются въ костелъ. Жители деревень, лежащихъ на пути сва
дебнаго поѣзда, запираютъ на околицѣ ворота, не пропуская проѣз
жающихъ, пока невѣста не броситъ имъ свадебныхъ пироговъ. Во
время поѣздки въ костелъ поютъ разныя пѣсни.
По совершеніи обряда, свитѣ дѣлаютъ обѣдъ, послѣ котораго воз
вращаются въ домъ невѣсты, гдѣ ея родители встрѣчаютъ молодыхъ
съ бѣлымъ хлѣбомъ и стаканомъ пива на тарелкѣ. Тутъ гуляютъ
до вечера, по наступленіи котораго, во время танцевъ, сваты плат
комъ покрываютъ голову молодой, которая начинаетъ плакать; ее
ведутъ къ вечернему столу, а дружки поютъ пѣсни о потерѣ вѣнка.
176
Въ полночь гости отправляются въ домъ молодаго, гдѣ гуляютъ до
утра.
На утро дружки проводятъ изъ амбара (гдѣ спятъ обыкно
венно новобрачные) къ жилому дому соломенную веревку, запрягаютъ
шесть лошадей, всю упряжь завертываютъ въ солому, кучера обвя
зываютъ также съ головы до ногъ соломой. Устроивъ такой маска
радъ, ѣдутъ за свахами. По пріѣздѣ послѣднихъ, идутъ торжествен
но къ молодымъ съ музыкою, съ пѣснями, снимаютъ вѣнокъ съ голо
вы невѣсты и надѣваютъ чепчикъ или повойникъ. Бабка приноситъ
блюдо съ водою мыться, въ которое сваты бросаютъ по рублю, а
прочіе дружки по полтинѣ, чтобы молодые были бѣлѣе серебра. За
тѣмъ молодыхъ приводятъ въ жилой домъ, гдѣ опять начинается
пированье и танцы, во время которыхъ вѣшаютъ соломенное чучело
подъ именемъ свата, какъ виновника свадьбы. Въ этотъ день невѣ
ста сама приготовляетъ кушанье и угощаетъ гостей, почему это ци
рованье и называется «обѣдъ невѣсты». Родители жениха не участ
вуютъ въ свадьбѣ.
Замѣчательны также нѣкоторые обычаи'и повѣрья при кончи
нѣ и погребеніи литовцевъ. Такъ, при долгихъ страданіяхъ умира
ющаго, дѣлаютъ отверстіе въ крышѣ дома надъ его головою, чтобы
душа скорѣе отлетѣла на небо; умершему поспѣшаютъ закрыть глаза,
чтобы онъ не заманивалъ другихъ на тотъ свѣтъ. Жмудины кладутъ
въ гробъ молодаго человѣка съ кнутомъ за поясомъ, дѣвицу—съ
вѣнкомъ на головѣ, а дѣтей—осыпаютъ цвѣіами. Кнутъ, по мнѣнію
ихъ, нуженъ для путешествій на томъ свѣтѣ и во время поѣздокъ
для посѣщенія мертвецовъ.
Родственники, оплакивая покойника, вычисляютъ его добродѣтели.
Полная глубокаго чувства, литовская народная поэзія создала особый
разрядъ пѣсенъ похоронныхъ, гдѣ плачутъ о мертвыхъ сродникахъ,
родителяхъ, дѣтяхъ. Вотъ, напримѣръ, въ одной пѣснѣ сестры-си
роты плачутъ на материной могилкѣ и ведутъ съ матерью разговоръ:
177
«Ахъ вы мои дѣточки, мои сироточки, говоритъ имъ изъ могилы ма
тушка: что вы тутъ сидите, вы ѣсть пить хотите»!—«Будемъ ѣсть зе
леную траву, а жить будемъ утреннюю росу, отвѣчаютъ дочери,—
лишь бы намъ провѣдать нашу матушку».
Оплакиваніе покойника не обходится безъ водки, которою обык
новенно подчуютъ до излишества приходящихъ въ домъ покойника
для пѣнія молитвъ, а въ особенности послѣ погребенія.
Еще болѣе остатковъ древняго языческаго быта можно замѣтить
въ обрядахъ и вѣрованіяхъ, соединенныхъ съ различными христіан
скими праздниками, къ которымъ какъ бы приноровлены древніе язы
ческіе праздники. Такъ, напримѣръ, св. Георгій считается покрови
телемъ домашняго скота, и поэтому въ день его памяти (23-го апрѣля)
литовцы приносятъ въ костелъ, какъ жертву, различныхъ домашнихъ
животныхъ, особенно молодыхъ козловъ. Духовенство, впрочемъ, не
старается искоренить этотъ явный остатокъ язычества, а даже его
поддерживаетъ. Чтобы и бѣдные могли участвовать въ приноше
ніяхъ въ день св. Георгія, нѣкоторыя настоятели костеловъ заказыва
ютъ восковыя фигуры лошадей, козловъ, овецъ и т. п., которыхъ цер
ковные сторожа продаютъ у входа въ костелъ. Каждый, купившій
такую фигуру обноситъ ее сначала нѣсколько разъ около костела съ
молитвами и потомъ кладетъ на алтарь.
У жмудиновъ особенное чествованіе воздается св. Агаѳіи, также
очевидно замѣнившей въ понятіи народа одну изъ языческихъ бо
гинь. Нѣтъ почти не одного селенія, въ которомъ бы не было ея де
ревяннаго изображенія. Св. Агаѳія преимущественно спасаетъ отъ
огня. Въ день празднованія ея памяти освящается въ костелахъ
хлѣбъ, который хозяева тщательно сохраняютъ. Во время пожара
кусокъ такого хлѣба обносятъ вокругъ горящаго строенія, послѣ
чего пожаръ, по народному повѣрью, долженъ прекратиться. Св.
Агаѳія изображается обыкновенно съ хлѣбомъ въ рукѣ.
Въ день Св. Іоанна крестителя (Ивановъ день, 24-го іюня) лиНароды Россіи.
12*
178
товци, подобно малороссамъ и бѣлоруссамъ, полагаютъ, что вѣдьмы
собираются въ одно мѣсто для пляски. Мѣстомъ сбора считается
гора Шатрія въ 23/4 верстахъ отъ мѣстечка Лукники въ Шавельскомъ уѣздѣ. Въ предостереженіе себя отъ вѣдьмъ употребляютъ
различныя травы и святую воду. Въ ночь на тотъ же день, для очи
щенія себя отъ грѣховъ, перепрыгиваютъ чрезъ разложенный ко
стеръ или купаются въ рѣкѣ. Св. Матѳей считается также покро
вителемъ Литвы и Жмуди, и день его памяти (21-го сентября) со
провождается празднествомъ, для котораго существуютъ особыя
пѣсни.
II.
ЛАТЫ ПІ И.
Народный характеръ. Историческая судьба и современный
бытъ.
Латыши составляютъ одну изъ отраслей литовскаго племени и
населяютъ въ настоящее время южную часть губерніи Лифляндской,
западную часть Витебской и всю площадь губерніи Курляндской.
Считается ихъ всего болѣе милліона душъ.
Съ самыхъ древнихъ временъ латыши представляются народомъ
несамостоятельнымъ и никогда не составляли они, подобно литов
цамъ, отдѣльнаго независимаго государства или общества, съ сво
имъ управленіемъ, законами и учрежденіями. Когда, въ началѣ ХШ
столѣтія, на Балтійское побережье явились нѣмецкіе рыцари кресто
носцы, они застали латышей во враждѣ съ сосѣдними финскими пле
менами—ливами и эстами, и воспользовались этимъ. Латыши при
няли сторону новыхъ пришельцевъ и усердно помогали нѣмцамъ въ
истребленіи своихъ сосѣдей. Только тогда, когда утомленные посто
янною борьбою ливы и эсты погибли подъ гнетомъ чужеземнаго по
рабощенія, и латыши увидѣли опасность, и пробовали отстоять свою
самостоятельность, но уже было поздно. Имъ суждено было подпасть
той же участи порабощенія, какую они приготовили своимъ врагамъ.
Впрочемъ латыши достигли полнаго торжества надъ ливами; по
слѣдніе исчезли, и латышская народность заняла ихъ мѣсто, хотя и
подъ властью нѣмцевъ. Остатки ливовъ, недобитыхъ старыми и но*
180
выми врагами своими, были такъ немногочисленны, что съ теченіемъ
вѣковъ передѣлались въ латышей, оставя на нихъ слѣды финской
подмѣси. Впрочемъ не одни ливы слились съ латышами: куры, ли
товцы, русскіе и скандинавы, въ видѣ болѣе или менѣе многочислен
ныхъ группъ вошли съ теченіемъ столѣтій въ составъ латышскаго
племени и оставили на немъ замѣтные слѣды. Поэтому латышское
населеніе различныхъ мѣстностей Курляндіи и Лифляндіи, гдѣ не
успѣли еще сгладиться черты народной жизни, представляетъ за
мѣтныя особенности то въ обычаяхъ и нравахъ, то въ мѣстномъ на
рѣчіи, то въ живыхъ еще вѣрованіяхъ и преданіяхъ. Въ самомъ
языкѣ латышей можно отыскать слѣды языковъ многихъ народно
стей, но болѣе всего онъ и по составу словъ, и грамматическому
строенію, сходенъ съ языкомъ славянскимъ *), что объясняется впро
чемъ тѣмъ, что латыши, какъ отрасль литовскаго племени, соста
вляли въ глубокой древности одно славяно - литовское племя. И до
сихъ поръ латыши сознаютъ свое близкое родство съ литовцами и
русскими, и въ тѣхъ мѣстахъ, гдѣ живутъ вмѣстѣ, охотно вступа
ютъ въ бракъ съ ними и отдаютъ своихъ дѣтей за нихъ.
Изъ крестовъ скована Русская земля,
поется въ одной латышской пѣснѣ:
А латышская обитель господами;
Черезъ крестъ восходитъ солнце,
А чрезъ господъ заходитъ.
Русскому я даю свою сестрицу,
А самъ беру себѣ литвипку.
Хожу я къ русскимъ, хожу я къ литовцамъ,
Вездѣ мнѣ зятья—родня.
*) Изъ 4,500 первообразныхъ словъ около 1,000 насчитывается имѣющихъ,
сходство съ славянскими. Напримѣръ, ъраммата, громота, книги; свеэте свитой,
блюада—блюдо; вааршт—варить; гаспожа госпожа; драукъ—другъ, земе—земля;
купчиса купецъ; свецце—свѣча и т. д.
181
За то глубокое, неискоренимое чувство непріязни чуствуютъ и ла
тыши къ своимъ поработителямъ. Въ теченіе шестивѣковаго своего
подчиненія власти нѣмцевъ латышскому народу пришлось вынести
столько утѣсненій и бѣдствій, что не могутъ загладить ихъ долгіе годы
«болѣе благопріятныхъ отношеній. До начала настоящаго столѣ
тія латышскіе крестьяне находились въ полной зависимости отъ
нѣмецкихъ владѣльцевъ, и не только ихъ имущество, но и самая
жизнь находилась въ рукахъ послѣднихъ. Не меньшія тягости при
ходилось выносить и другой части латышскаго народа, подпавшей
власти польскихъ пановъ (въ нынѣшней Витебской губерніи). До са
маго освобожденія отъ крѣпостной зависимости латыши были пол
ными рабами своихъ помѣщиковъ, и терпѣли чрезвычайную нужду.
Немудрено, что латышскіе крестьяне вспоминаютъ объ этихъ вре
менахъ какъ о періодѣ тяжкаго рабства, какъ это ясно выражается
въ латышскихъ пѣсняхъ, описывающихъ ихъ бытъ во время крѣ
постнаго состоянія.
О, Боже, куда мнѣ дѣваться!
поется въ одной пѣснѣ:
Лѣса наполнены волками да медвѣдями,
Лѣса наполнены, волками да медвѣдями,
Поля наполнены господами....
❖*
Боже, накажи отца,
Накажи и мать мою,
Которая дала мнѣ вырости
Въ этой невольничьей землѣ.........
Въ настоящее время бытъ латышскихъ крестьянъ конечно измѣ
нился къ лучшему, но слѣды прошлаго еще не совсѣмъ исчезли.
Шестивѣковое рабство латышей оказало невыгодное вліяніе не
только на ихъ экономическій бытъ, но и развитіе ихъ характера: отъ
182
природы мягкій, добродушный и чувствительный, ихъ характеръ за
мѣнился безхарактерностію и отсутствіемъ воли. Они ласковы, го
степріимны и откровенны съ тѣмъ, кому удастся внушить къ себѣ
довѣріе; но вмѣстѣ скрытны и, вслѣдствіе долгаго угнетенія, недовѣр
чивы ко всему чужому. Пріобрѣсти ихъ довѣріе трудно; но разъ
получившій его будетъ пользоваться имъ всегда. Самые строгіе по
рицатели латышей признаютъ въ нихъ бойкія умственныя способ
ности и находчивость, которую ихъ изворотливый умъ примѣняетъ
ко всѣмъ обстоятельствамъ. Повидимому имъ недостаетъ только од
ного—предпріимчивости, которою въ столь высокой степени одаренъ
русскій народъ, но это—-слѣдствіе долгаго стѣсненія свободы и отно
сится только къ отживающимъ свой вѣкъ поколѣніямъ. Латышъ
легко и безропотно покоряется всему и даже въ иныхъ обстоятель
ствахъ показываетъ какую-то непринужденность, веселость, покор
ность и легкость въ перенесеніи такого положенія; обиду или нака
заніе латышъ готовъ простить при первомъ ласковомъ словѣ. Буду
чи вообще миролюбивъ и добродушенъ, онъ въ самомъ разгорячен
номъ состояніи довольствуется тѣмъ, что осыпаетъ противника
бранью, не трогая его кулакомъ и не вставая даже съ мѣста. Въ ха
рактерѣ латыша замѣтно упрямство, и разъ онъ считаетъ себя пра
вымъ—ни за что не уступитъ другому.
Латыши вообще честны. Покражи между ними встрѣчаются рѣдко,
въ особенности болѣе цѣнныхъ и значительныхъ вещей, такъ что по
чти въ поговорку обратилось замѣчаніе, что латышъ изъ ларчика съ
золотыми и мѣдными монетами возьметъ только послѣднія. Величай
шимъ преступленіемъ считается кража чего нибудь принадлежащаго
къ крестьянскому хозяйству, и подобные случаи въ общемъ мнѣніи
мреслѣдуются строго. Нравственность латышей находится также
на довольно высокой степени, особенно въ послѣдее время. Развратъ
и пьянство, особенно послѣднее, сильно развитое въ прежнее крѣ
постное время, нынѣ совершенно исчезли и замѣнились умѣрен-
183
нымъ употребленіемъ пива. Религіозность ихъ, особенно принадле
жащихъ къ сектѣ гернгутеровъ, и исповѣдующихъ католическую
вѣру, также высока. Католики любятъ религіозное пѣніе и потому
всѣ лѣтнія полевыя работы ихъ оканчиваются хоровою духсвною
пѣсней предъ первымъ попавшимся на пути близъ околицы крестомъ.
Безграмотныхъ между латышами можно встрѣтить чрезвычайно
рѣдко; самые бѣдные хотя кое - какъ разбираютъ книги. Религіоз
ность не препятствуетъ впрочемъ сохраненію среди латышей мно
гихъ вѣрованій, остатковъ язычества. И до сихъ поръ латышскій
крестьянинъ на каждомъ шагу соблюденіемъ извѣстныхъ правилъ
предохраняетъ свои дома, свое имущество и всѣ свои предпріятія отъ
вреднаго вліянія злыхъ духовъ или способствуетъ благопріятному
вліянію добрыхъ. Въ особенности у латышекъ много держится обря
довъ и вѣрованій старины. Въ латышскомъ краѣ и теперь еще, по
чти повсемѣстно, можно слышать веселыя, невинныя пѣсни въ честь
Лиги, древне-латышскаго божества радости и земныхъ наслажденій.
Трудолюбіе считается у латышей главнымъ достоинствомъ какъ
мужчины, такъ и женщины. Будучи вообще не особенно крѣпки и
сильны, они способны однако къ самому упорному и продолжительно
му труду- Латышъ обыкновенно высокаго роста, строенъ, спину и
грудь имѣетъ плоскія, плечи не широкія, шею длинную, глаза сѣрые.
Длинные, большею частію свѣтлые, волосы, не закрываютъ ушей.
Женщины латышскія обладаютъ здоровымъ сложеніемъ и довольно
стройны. Лицо у латышской женщины продолговатое, черты лица до
вольно крупныя, глаза открытые, носъ прямой, зубы нѣсколько вы
дающіеся, подбородокъ широкій, шея длинная, голова нѣсколько
сжатая, грудь не высокая.
Латыши, мужчины, въ Лифляндіи и Курляндіи не носятъ ни
усовъ, ни бороды. Только латыши католики Ритебской губерніи
любятъ носить бороду, но и они должны брить ее, когда идутъ въ
церковь, такъ какъ ксендзы сильно преслѣдуютъ ношеніе бородъ
184
которая считается ими за признакъ симпатіи къ русскимъ. Той же
причиною должно объяснить и бритье бородъ у латышей-лютеранъ
Лифляндіи и Курляндіи, такъ какъ нѣмецкіе бароны требовали его
отъ своихъ подчиненныхъ. Нынѣ, впрочемъ, понемногу начинаетъ
входить въ обычай и здѣсь отпускать бороду и усы.
Старики пользуются у латышей большимъ уваженіемъ. Дѣло,
пользу котораго латышъ не совсѣмъ понимаетъ, едвали удастся по
нудить его исполнить даже самыми строгими мѣрами. Но сказалъ ка
кой нибудь старикъ, пользующійся общимъ уваженіемъ, что слѣдуетъ
сдѣлать то-то и то-то—и тогда безъ всякихъ возраженій будетъ сдѣ
лано по его словамъ. Нынѣ, впрочемъ, и въ этомъ, какъ и во многомъ
другомъ, замѣтна перемѣна, и молодежь обнаруживаетъ болѣе само
стоятельности.
Балтійскіе латыши Курляндіи и Лифляндіи живутъ разсѣянно въ
отдѣльныхъ усадьбахъ, хуторахъ. По мѣрѣ приближенія съ Лифляндской стороны къ Витебской губерніи замѣчается склонность
латышей селиться деревнями. Отдѣльныя, разсѣянныя усадьбы начи
наютъ группироваться по двѣ, по три, такъ что на самой границѣ
Лифляндіи и почти по всей Витебской губерніи латышская народ
ная жизнь уже сосредоточивается въ деревняхъ.
Латыши, въ особенности глухихъ, удаленныхъ отъ городовъ мѣ
стностей, отличаются значительною привязанностію къ старинѣ, хо
тя и уступаютъ въ этомъ русскимъ крестьянамъ. Преданія преж
нихъ вѣковъ живутъ не только въ разныхъ, вѣрованіяхъ и различ
ныхъ видахъ повѣрій, но и во всемъ быту латышскаго народа. До
ма строются какъ строили предки, старинные обычаи хозяйста свято
соблюдаются, и только съ большими усиліями прививаются улучше
нія и нововведенія, и легче всего въ одеждѣ.
Крестьянскій дворъ состоитъ у латышей изъ слѣдующихъ строе
ній: жилаго дома, конюшни, хлѣва для скотины, бани, риги и клейты
{клѣти), или домашняго магазина для склада, всего запаснаго иму-
185
щества. Все это обыкновенно сложено изъ сосновыхъ бревенъ, крыто
соломою, или, что еще чаще, — гонтомъ и расположено кругомъ неболыпаго двора. Отдѣльно отъ прочихъ строеній, для безопасности
отъ огня, располагаются только риги, иногда баня, когда имѣется
возможность построить ее возлѣ рѣки. Частоколъ, деревянный за
боръ или земляной валикъ отдѣляютъ дворъ отъ окружающихъ его по
лей и соединяютъ въ одну группу всѣ строенія; ворота оставляются
только съ одной стороны.
Главное строеніе назначается для жилья и состоитъ большею ча
стію изъ двухъ половинъ, раздѣленныхъ сѣнями, которыя вмѣстѣ съ
тѣмъ, по устройству въ нихъ очага, составляютъ кухню. Въ крышѣ
надъ сѣнями оставляется отверстіе для дыма или устраивается де
ревянная или кирпичная труба. Вправо отъ сѣней находится по
мѣщеніе, состоящее изъ одной или двухъ комнатъ—для хозяина и
его семьи; сложенная изъ кирпичей или изразцовая печь отапливает
ся снаружи, со стороны сѣней; вокругъ избы устроены скамьи, а свер
ху лежанка; окна большею частію находятся со стороны двора. Ра
ботники и хозяйская прислуга имѣютъ помѣщеніе на противуположной сторопы отъ сѣней, состоящее почти всегда изъ одной комнаты,
раздѣленной иногда перегородкой для устройства особыхъ помѣще
ній для мужчинъ и женщинъ. Къ хозяйской половинѣ примыкаютъ
обыкновенно двѣ коморки для храненія припасовъ; подъ одною кры
шею сѣ домомъ находится иногда клейта и сарай. Прочія принадлеж
ности къ хутору и хозяйственныя строенія очень малы и двери въ
нихъ къ сторонѣ двора. Каждый родъ домашнихъ животныхъ имѣетъ
особый хлѣвъ или отгороженное помѣщеніе. Баня, обыкновенно тѣс
ная и низкая, составляетъ одну изъ необходимыхъ принадлежностей
каждаго хутора. Латыши, такъ же какъ и русскіе, до употребленія
бани большіе охотники и считаютъ непремѣнною обязанностію по
сѣщать ее еженедѣльно по субботамъ.
Все это относится къ жилищу болѣе или менѣе зажиточнаго 3
менную массу, на которой дико разбросаны обломки гранита, и дру
гихъ породъ. Небольшія горныя группы изъ красноватаго и сѣраго
гранита безъ всякой связи между собою разбросаны по всей странѣ
и среди нихъ лежатъ безчисленныя озера.
Совершенно открытыя болота покрываютъ четвертую часть всей
Финляндіи. Финляндскія болота простираются иногда десятки
верстъ въ длину и въ ширину. Они имѣютъ совершенно ровную
поверхность, поросшую мхомъ и желтоватыми травами, имѣя видъ
зеленоватыхъ озеръ, изъ которыхъ кое-гдѣ выдаются островки тем
наго песчанаго бора. Весною, послѣ таянія снѣговъ, всѣ болота об
ращаются въ озера. Только въ началѣ іюня они принимаютъ видъ
настоящихъ болотъ, проходимыхъ лишь мѣстами вдоль узкихъ пе
счаныхъ косъ или островковъ. Существованіе болотъ составляетъ од
ну изъ причинъ, замедляющихъ развитіе земледѣлія. Разсчитано, что
болота Финляндіи при испареніи поглощаютъ столь огромное коли
чество теплоты изъ окружающаго воздуха, что въ продолженіе одной
ночи въ состояніи охладить до 0° температуру дня 4-12° тепла.
Отсюда ранніе морозы, губительно дѣйствующіе на посѣвы. Вообще
Финляндія обладаетъ довольно суровымъ климатомъ, потому что
принадлежитъ къ сѣверному арктическому и сѣверному холодному
поясамъ. Холодная и продолжительная зима, жаркое и короткое лѣ
то и быстрые переходы отъ тепла къ холоду—суть главныя харак
теристическія черты финляндскаго климата. Но, впрочемъ, наблю^еденія показываютъ, что эти крайности какъ будто начали сглажи
ваться, такъ что различіе между большими холодами и жарами стано
вится незначительнѣе и климатъ постоянно дѣлается ровнѣе и умѣ
реннѣе. Это можнообъяснить тѣмъ, что годъ отъ года увеличиваются
обработанныя пространства земли, высушиваются многія болота и
уменьшаются лѣса. Замѣчательна также разница между климатомъ
прибрежнымъ и внутренней части края. Согрѣтое лѣтнимъ солнцемъ,
море не такъ скоро охлаждается какъ материкъ, и поэтому зима на-
204
ступаетъ раньше во внутренности края, чѣмъ на прибрежьяхъ. На
противъ того, весною холодные морскіе вѣтры охлаждаютъ береговую
часть страны и замедляютъ тамъ развитіе растительной жизни, въ
то время какъ оно уже началось во внутренности края.
Болѣе счастливыми климатическими условіями обладаетъ юго-за
падный уголъ Финляндіи, гдѣ, благодаря вліянію моря, климатъ
умѣренъ, и хотя лѣтніе ночные заморозки изрѣдка вредятъ урожаю,
земледѣліе здѣсь совершенно обезпечено. Менѣе благопріятными усло
віями обладаетъ средняя Финляндія, обильно покрытая озерами и
болотами, гдѣ земледѣліе, хотя, и составляетъ главный промыселъ
жителей, подвергается многимъ случайностямъ, особенно моро
замъ, и не можетъ служить обезпеченіемъ народонаселенія. Наконецъ
сѣверная и сѣверовосточная ■ часть Финляндіи — страна великихъ
холодовъ и продолжительныхъ дней и ночей, съ растительностію
весьма скудною.
Но, представляя не мало препятствій успѣшному развитію земле
дѣлія, природа Финляндіи даетъ возможность съ выгодою заниматься
скотоводствомъ, на развитіе котораго въ послѣднее время обращается
особое вниманіе финляндскаго населенія, равно и другими промысла
ми. Такъ многочисленные лѣса даютъ возможность къ различнымъ
промысламъ по обработкѣ дерева: смолокуренію, изготовленію угля,
разныхъ подѣлокъ и т. п. Омывающее берега Финляндіи море и мно
гочисленныя внутреннія озера даютъ возможность заняться рыболовст
вомъ, которое во многихъ мѣстахъ доставляетъ значительныя выгоды.
Наконецъ судостроеніе и судоходство даютъ пропитаніе десяткамъ ты
сячи народа. Вообще финляндцы отличные моряки, и финляндскія
суда можно встрѣтить почти во всѣхъ моряхъ міра. Фабричная дѣя
тельность развита въ Финляндіи слабо; только рудокопство и камен
ныя ломки доставляютъ жителямъ немаловажныя выгоды.
Само собою разумѣется, что различіе природныхъ условій, завися
щихъ отъ нихъ занятій и промысловъ ведетъ къ различію въ бытѣ
205
населенія: бытъ приморскаго жителя или жителя судоходной рѣки
во многомъ отличается отъ быта обитателей глухихъ мѣстностей
внутренней Финляндіи; различіе быта отражается и на особенно
стяхъ характера. Но, не смотря на различія въ частностяхъ, природа
и исторія создали нѣкоторыя общія черты въ характерѣ финновъ.
Такъ всѣ изслѣдователи приписываютъ финнамъ трудолюбіе, твер
дость и настойчивость въ достиженіи цѣли. Не трудно объяснить
эти черты вліяніемъ окружающей финновъ природы и историческихъ
условій, среди которыхъ они поставлены были' долгое время. Въ
самомъ дѣлѣ, занявши страну, покрытою лѣсами, болотами, голыми
каменными массами, кое-гдѣ только присыпанными, землею, съ холод
нымъ и суровымъ климатомъ, финнъ долженъ былъ употребить не
вѣроятныя усилія, терпѣніе и тяжкіе труды, чтобы сдѣлать свою
страну способною къ осѣдлой, земледѣльческой жизни. Соотвѣтствен
но природѣ, какая-то угрюмая важность и задумчивость выражается
въ его лицѣ, походкѣ, словахъ. Онъ говоритъ медленно и обдуманно
и съ такою же медленностію исполняетъ свою работу; но за то рабо
та его добросовѣстна, прочна и надежна. Съ другой стороны, мно
гочисленныя и опустошительныя войны, иногда въ конецъ разоряв
шія его отечество, лѣтніе морозы, въ одну ночь уничтожающіе всѣ
надежды на хорошую жатву, пріучили его спокойно выносить несча.стіе и покоряться судьбѣ. Получивъ въ наслѣдство отъ шведовъ до
вольно развитое общественное и государственное устройство, осно
ванное на равенствѣ всѣхъ сословій (крестьяне въ Финляндіи имѣ
ютъ своихъ представителнй въ сеймѣ), финскій крестьянинъ не рабо
лѣпствуетъ предъ болѣе его образованнымъ господиномъ, но въ то же
время безпрекословно повинуется законнымъ требованіямъ правитель
ства. Тѣмъ не менѣе, историческими условіями объясняетсяираздѣленіе
финскихъ поселянъ на два многочисленные класса—крестьянъ-собственниковъ земли и’крестьянъ-арѳндаторовъ чужой земли и вообще
безземельныхъ батраковъ. Это раздѣленіе, переходящее изъ рода въ
206
родъ, положило также рѣзкое различіе въ характерѣ и бытѣ того и
другаго класса. На сколько зажиточность и матеріальное довольство
крестьянъ-землевладѣльцевъ способствовало образованію изъ нихъ са
мостоятельныхъ энергичныхъ и предпріимчивыхъ людей, какихъ рѣд
ко можно встрѣтить между поселянами другихъ странъ, на столько
же часто встрѣчающаяся бѣдность между безземельными, особенно
во внутренней Финляндіи, создала изъ нихъ вялыхъ какъ бы равно
душныхъ къ своей судьбѣ, людей.
Наконецъ историческими-же условіями должно объяснить и замѣт
ное различіе въ отношеніи наружныхъ свойствъ между карелами —
жителями береговъ Ладожскаго озера, и собственно финнами (въ древ
ности ямь и емь), населяющими остальную часть Финляндіи. Пер
вые, съиздавна находясь въ сношеніяхъ съ русскими, носятъ на себѣ
слѣдъ русскаго вліянія, вторые— шведскаго. Такъ, многіе изъ каре
ловъ исповѣдуютъ православную вѣру, одѣваются по русски, вы
сокаго роста и имѣютъ черты лица, сильно напоминающія великорусса; въ самомъ языкѣ кареловъ можно узнать множество испорчен
ныхъ русскихъ словъ. Собственно финны, напротивъ, говорятъ на
своемъ языкѣ, всѣ исповѣдуютъ протестантскую вѣру, средняго ро
ста, сухощавы, но крѣпко сложены, цвѣтъ лица имѣютъ смугложел
товатой, глаза довольно узкіе, волосы бѣлые, желтые или русые; бо
роду и усы носятъ не многіе, а большею частію брѣютъ.
Одежда финновъ также заимствована отъ шведовъ и напоминаетъ
костюмъ нѣмецкихъ крестьянъ, и состоитъ изъ сюртука (у болѣе за
житочныхъ), куртки въ родѣ пиджака, жилета съ мѣдными пугови
цами и штановъ при башмакахъ съ пряжками и чулками. Сюртукъ
и штаны обыкновенно темносиняго цвѣта, куртка и кафтанъ сѣраго,
а жилетъ преимущественно краснаго цвѣта; на головѣ фуражка или
круглая шляпа съ большими полями. Женщины носятъ такъ на
зываемое нѣмецкое платье, а также и свой національной костюмъ,
въ коемъ наиболѣе характернымъ представляется головной ^уборъ,
207
сдѣланный въ видѣ роговъ, и множество металлическихъ украшеній
на головѣ, шеѣ, груди, поясѣ. Юбка синяя, полосатая или красная.
Вообще красный цвѣтъ, самый любимый въ Финдляндіи, употребляет
ся вездѣ, гдѣ можно. Одежда какъ зимою, такъ и лѣтомъ одинакова
не только по покрою, но часто служитъ въ теченіи цѣлаго года одна
и таже: тѣ же куртки и кафтаны зимою, и рѣдкіе, больше старики,
употребляютъ шубы. Самый трескучій морозъ какъ-бы не имѣетъ для
финна значенія.
Поселяне землевладѣльцы, особенно въ окрестностяхъ городовъ и
по большимъ дорогамъ, рѣкамъ и каналамъ живутъ такъ опрятно,
такъ хорошо, что нельзя не восхищаться ихъ бытомъ. Большихъ селъ
въ Финляндіи нѣтъ, такъ какъ финны живутъ уединенно, отдѣль
ными семьями. Дома ихъ деревянные, на каменномъ фундаментѣ, изъ
тесанныхъ бревенъ или даже каменные, по большей части окрашены
красною краской, съ большими свѣтлыми окнами, крыты драницами,
тесомъ или гонтомъ. Внутри этихъ домовъ кромѣ черной рабочей
комнаты, служащей вмѣстѣ и кухнею, находится обыкновенно одна
большая комната, а во многихъ и по одной и по двѣ малыхъ комнат
ки, служащихъ спальнею для хозяевъ й дѣтей ихъ, для рабочихъ и
для храненія одежды и т. д. Всѣ эти комнаты выбѣлены и убраны
мебелью домашней, хотя и незамысловатой, но прочной работы. Полы
усыпаны обыкновенно можевельникомъ. Въ кухнѣ съ чрезвычайною
аккуратностію разставлены по полкамъ блюда, тарелки и прочія при
надлежности; вездѣ господствуетъ порядокъ и чистота. Въ главной
(передней) комнатѣ каждаго поселянина стоитъ шкафъ; въ немъ, на
полкахъ подъ стекломъ, хранится чайный и кофейный приборы и
серебряныя ложки. У нѣкоторыхъ поселянъ есть богатые серебряные
кубки, изъ которыхъ въ торжественные дни пьютъ вино, водящееся
у каждаго изъ нихъ, и не только простое, но и виноградное. Въ
спальнѣ стоитъ широкая раздвижная кровать съ чистымъ бѣльемъ и
пологомъ. Занавѣски на окнахъ составляютъ также необходимую
____208
принадлежность финскаго жилища; ихъ можно встрѣтить повсюду—
и въ селахъ, и въ городахъ, и у богатыхъ, и у бѣдныхъ; у другаго
нѣтъ порядочнаго стула, но есть занавѣски. Это можно назвать на
родною страстью, первою потребностію. Кромѣ того, у каждаго по
рядочнаго поселянина, равно какъ и у всѣхъ городскихъ жителей,
непремѣнную домашнюю утварь составляетъ нѣсколько пенковыхъ
трубокъ въ серебряной оправѣ, красиво разставленныхъ въ углу
комнаты. Въ Финляндіи всѣ курятъ, и эта страсть въ особенности
развита въ молодомъ поколѣніи. Даже десятилѣтнія дѣти курятъ изъ
своихъ коротенькихъ трубочекъ. Куреніе финновъ непріятно, потому-что они безпрестанно поплевываютъ во время куренія. Коренные
Финляндцы строго соблюдаютъ чинопочитаніе по трубкамъ ; въ этомъ
отношеніи часто гостей подраздѣляютъ на три класса: гостямъ пер
ваго класса, самымъ почетнымъ, хозяинъ самъ набиваетъ трубку и
подаетъ огонь; втораго класса — онъ указываетъ на трубку и по
даетъ огонь; третьяго класса — онъ просто указываетъ на трубку,
говоря: «а нотъ огонь». Распространено также жеваніе табаку.
Къ числу домашнихъ принадлежностей финскаго жилища должно
причислить также качающееся кресло съ высокимъ задомъ, ножки
котораго вставлены въ два изогнутые въ видѣ дуги бруска, такъ
что, сидя на немъ, при малѣйшемъ усиліи, происходитъ безконечное
качаніе. Поселянинъ усаживается на эту качалку въ воскресный день
и проводитъ время за чтеніемъ какой нибудь религіозной книги или
газеты.
Большую часть рабочей половины финскаго жилища занимаетъ
огромная печь съ очагомъ, надъ которымъ виситъ большой мѣдный
котелъ. Въ этомъ котлѣ приготовляютъ кушанья. Возлѣ него стоитъ
шкяфъ съ посудою. Кругомъ стѣнъ разставлены бѣлыя, деревянныя
лавки, служащія также кроватями для работниковъ и домашней при
слуги; передъ лавками чисто вымытые столы, на одномъ изъ кото
рыхъ всегда можно найти евангеліе.
209
Кромѣ жилаго дома, необходимую принадлежность финскаго
двора составляетъ: рига, житница и баня, до которой финны такіе
же охотники, какъ и русскіе. Ваня эта обыкновенно имѣетъ видъ неболыпаго, отдѣльно стоящаго домика съ каменною ненкой безъ трубы,
съ небольшимъ отверстіемъ въ стѣнѣ, вмѣсто окошка, и съ низенькою
дверью. Вмѣстѣ съ банею нерѣдко можно встрѣтить въ крестьян
скихъ дворахъ и небольшую кузницу, которая служитъ остаткомъ
обычая финскихъ крестьянъ своими руками приготовлять всѣ пред
меты домашняго обихода. Вообще финскіе дворы отличаются домо
витостію и прочностію постройки. Финны имѣютъ большую склон
ность къ постройкамъ и стараются въ нихъ перещеголять другъ
друга. Всѣ лишнія деньги, часто въ ущербъ достоинству пищи,
финнъ охотнѣе всего употребляетъ на постройки.
Пища финновъ, даже и зажиточныхъ, отчасти вслѣдствіе бѣдно
сти собственныхъ произведеній страны, отчасти по унаслѣдованной
съ давнихъ поръ привычкѣ, самая неприхотливая. Мягкій ржаной
хлѣбъ у финновъ — роскошь. Обыкновенно-же они пекутъ хлѣбъ
два раза въ годъ, въ видѣ сухихъ круглыхъ лепешекъ. Въ срединѣ
каждой лепешки дѣлается отверстіе, посредствомъ котораго лепешки
нанизываются на шесты. Шесты эти протягиваются подъ потолкомъ
кухни и, по мѣрѣ надобности, съ нихъ снимаютъ лепешки. Кромѣ
хлѣба, любимую пищу финновъ составляютъ: масло, кортофель, рыба
(большею частью соленая) и овощи, изъ которыхъ болѣе другихъ
распространены рѣпа и картофель. Молоко, особенно кислое, также
составляетъ у финновъ предметъ первой потребности. Его ѣдятъ и
пьютъ во всѣхъ возможныхъ видахъ. Въ особой молочной кладовой
стоитъ особый чанъ, куда вливаютъ всѣ остатки молока и тамъ оно,
перекиснувшее, служитъ запасомъ на всю зиму. Пахтанье изъ масла,
вкусный и хорошій напитокъ, пока оно свѣжо, можно также получать
вездѣ въ Финляндіи. Часто употребляется оно смѣшанное съ во
дою. Вода и прѣсное молоко составляютъ общій напитокъ въ
Народы Россіи.
14 *
210
Финляндіи, и у зажиточныхъ ставятся въ графинахъ. Но безпре
станное употребленіе молока развиваетъ между финнами разныя
желудочныя болѣзни. На молокѣ-же, смѣшанномъ съ водою при
готовляется національное кушанье финновъ—супъ изъ ржаныхъ
крупъ и рѣпы. Любимое питье,—кофе у женщинъ и водка у мужчинъ.
Хотя финны большіе охотники до водки и употребляютъ ее часто
(разумѣется, если имѣютъ средство), но пьянство между ними не за
мѣтно. Финляндцы еще не такъ любятъ кофе, какъ финляндки, ко
торыя безъ него рѣшительно не могутъ жить. Кофе ихъ вторая на
тура. Многіе по бѣдности, за неимѣніемъ чего другаго, питаются кофе
и онъ ихъ насыщаетъ. Финляндки запиваютъ кофеемъ и радость, и
горе; у иной хозяйки въ коморкѣ бѣдность, недостатокъ, а ужь ко
фейникъ есть навѣрное.
Вообще о финнахъ надобно сказать, что, кажется, нѣтъ народа
болѣе неприхотливаго на пищу: простой финнъ довольствуется
твердою какъ камень хлѣбною лепешкою, кислымъ молокомъ,
картофелемъ и нѣсколькими салакушками (маленькими рыбками);
онъ этимъ сытъ и доволенъ и не желаетъ ничего лучшаго. Финны
яе имѣютъ понятія о щахъ, о супѣ; даже и городскіе жители не
всѣ употребляютъ горячее мясное, и это не отъ бѣдности, а просто
по укоренившейся привычкѣ. Но, разумѣется, такая привычка къ
умѣренности развилась не отъ чего другаго, какъ отъ бѣдности,
вслѣдствіе скудости даровъ природы и общественныхъ условій. Ибо,
какъ мы выше сказали, если часть финновъ, собственно крестьянъземлевладѣльцевъ, и пользуется достаткомъ, рѣдкимъ въ другихъ
странахъ, то другая, и гораздо большая часть, особенно въ глухихъ
мѣстностяхъ внутренней Финляндіи, вдали отъ промышленныхъ и
торговыхъ центровъ и путей сообщенія, до сихъ поръ находится въ
бѣдности. Особенно это должно сказать о безземельныхъ, живущихъ
наемнымъ трудомъ и торпаряхъ—т. е. арендаторахъ небольшихъ
участковъ; по мѣрѣ улучшенія состоянія торпарей, увеличиваются и
211
требованія собственниковъ земли, и, разумѣется, при такихъ обстоя
тельствахъ, имъ трудно достигнуть достатка.
Между тѣмъ какъ по береговой дорогѣ, особенно по южной, де
ревня за деревнею и домъ за домомъ свидѣтельствуютъ о достаткѣ
населенія края, во внутреннихъ областяхъ Финляндіи можно про
ѣхать цѣлыя мили, не увидѣвъ слѣда хижины; а если, наконецъ, и
встрѣтится жилье, то оно виситъ на скатѣ горы или ютится въ
рощѣ гдѣ-нибудь по берегу озера.
Простъ и безъискуственъ бытъ здѣшняго поселянина. Изба его
немного просторнѣе бани, но по виду и обстановкѣ совершенно по
добна ей. Внутренность избы представляетъ посѣтителю странную
картину: стѣны и полъ, сколоченные изъ неотесанныхъ бревенъ и
досокъ сосновыхъ, черны какъ уголь, первыя—отъ дыму, а послѣд
ній—отъ всякой, никогда не смывающейся, грязи. Оконъ нѣтъ, кро
мѣ волоковыхъ, въ которыхъ доску по произволу можно отодви
гать и задвигать. «Чтобы лучше понять всю особенность такого
жилища, говоритъ знаменитый финскій поэтъ Руненбергъ въ своемъ
■описаніи внутренней Финляндіи, надобно видѣть ее въ зимній ве
черъ. Печъ, святилище жилища, стоитъ тогда въ полномъ блескѣ.
Крупныя сосновыя дрова пылаютъ широкимъ пламенемъ и вся ком
ната наполнена ослѣпительнымъ сіяніемъ, которое еще увеличивается
•отъ горящихъ лучинъ, то воткнутыхъ въ стѣну, то поддерживае
мыхъ свѣтцами. Въ этомъ свѣтѣ движется или чаще покоится мно
жество людей. Женщины сидятъ за прялкою или горшкомъ, а то
.занимаются другою работою; мужчины дѣлаютъ корзины, сани, лыжи
и т. п., нищіе и нахлѣбники *) лежатъ предъ огнемъ для постоянной
-статьи домашней работы—щипанія лучины—которая исполняется ка
кимъ-нибудь старичкомъ, спокойно дѣлящимъ тоненькіе дранки еще
*) О нихъ будетъ сказано ниже.
*
212
на болѣе тончайшія. Въ это время толпа ребятишекъ обыкновенно
валяется на печи. Надъ длиннымъ корытомъ, возлѣ двери, лошадь
лакомится сѣчкою, наслаждаясь тепломъ и обществомъ, между
тѣмъ какъ пѣтухъ, если онъ еще не занялъ ночлега въ кругу сво
его семейства, навѣщаетъ своихъ подругъ по всѣмъ угламъ комнаты.
Вотъ что представляетъ въ зимній вечеръ съ небольшими измѣне
ніями всякая финская изба».
Невозможно описать той бѣдности, которая господствуетъ между
жителями нѣкоторыхъ мѣстностей внутренней Финляндіи. Скудная,
часто противная природѣ, пища дѣйствуетъ гибельно на ихъ тѣлес
ныя силы, а отъ незнакомства съ иными наслажденіями, кромѣ сна
и покоя, происходитъ, что они исключительно придерживаются
этихъ двухъ удовольствій и не стараются доставить себѣ другія.
Рѣдко мысли ихъ простираются далѣе заботы о нѣсколькихъ дняхъ.
Промышленность вообще слабо здѣсь развита, да и удаленность
отъ городовъ затрудняетъ сбытъ произведеній. Земледѣлію препят
ствуетъ жестокій врагъ — морозныя ночи. Многія хозяйства такъ,
терпятъ отъ нихъ ежегодно, что часто жители не могутъ даже за
сѣвать полей своихъ. Проголодавъ цѣлый годъ, крестьянинъ спѣ
шитъ убрать свой хлѣбъ прежде, нежели зерно разовьется и со
зрѣетъ. Домашній скотъ, который лѣтомъ пасется по берегамъ лѣс.ныхъ ручьевъ и въ долинахъ горъ, кормится въ проголодь за недо
статкомъ соломы и часто въ продолженіе нѣсколькихъ мѣсяцевъ.
Небольшое количество жидкаго молока, получаемаго въ это время,
употребляется на смачиваніе жесткаго хлѣба изъ древесной коры,
которая большею частью составляетъ единственную пищу кресть
янъ.
