Проклятые сны (СИ) [Анна Литвинова] (fb2) читать онлайн

Проклятые сны Анна Литвинова

Глава 1

Бар со странным названием «Слезы некроманта» находился в самом конце и так не слишком оживленной улицы на окраине города. Не знаю, откуда матери пришло в голову это название, но оно вызывало недоумение абсолютно у всех, включая самих некромантов. А те, к слову сказать, в заведении бывали регулярно. Как и многие другие представители «нетрадиционного» мира — вампиры, оборотни, маги, полукровки… В завсегдатаях числился даже один сатир — в отличии от большинства мест, где к таким «полузверям» относились мягко говоря с пренебрежением, а точнее — с брезгливостью и отвращением, в баре матери свято соблюдалась обстановка абсолютной нейтральности и терпимости. Недовольные быстро выдворялись оттуда без права на возвращение. А учитывая, что бар был одним из самых популярных мест для «нелюдей», легко справляясь и с ролью увеселительного заведения, и с ролью мест негласных важных встреч, получить «волчий билет» не хотелось никому.

Я привычным жестом поправила рюкзак на плече и, улыбнувшись, направилась к знакомому заведению. И нет, не веселиться — хотя совершеннолетие я отпраздновала почти год назад, и теперь имела полное право гулять, курить, пить и даже напиваться до состояния любого визга. Но, согласитесь, пить под бдительным оком мамы сможет далеко не каждый. А уж по-настоящему расслабиться — так и подавно.

Нет, все было до банальности просто — по вечерам в выходные я частенько подрабатывала в баре официанткой. В выигрыше оказывались от этого все — лишние руки в наплыве желающих отдохнуть после трудовой недели никогда не были лишними. А я в свою очередь, гордо могла заявить, что на все свои «хотелки» зарабатываю сама, а не сижу на шее у матери. Хотя жили мы все-таки вместе — смысл съезжать в общежитие или на съемную квартиру, когда небольшой, но все же двухэтажный дом давал нам обеим достаточно места, чтобы порой не видеться сутками? Вот и я решила, что это абсурд. Тем более, что мама давно не перегибала с контролем — по крайней мере, отпрашиваться погулять с подругами до десяти вечера, мучительно краснея и зажимая трубку телефона рукой, чтобы она не дай бог не услышала голосов затесавшихся в нашу тесную компанию парней, точно не заставляла. Да и вообще отношения между нами были достаточно доверительными, на зависть всем моим друзьям.

— Привет, Рик!

Дверь бара открылась, как всегда, бесшумно и легко, позволив проскользнуть почти незаметно. Почему почти? Потому что за ними начинались владения Рика, нашего охранника, а мимо него проскочить было нереально — и это не преувеличение. Как-то с девчонками, еще года два назад, мы решили провести эксперимент и глотнули зелья невидимости, попытавшись обмануть добродушного здоровяка. Но ничего не вышло — нас ловко ухватили за шкирку, едва не выкинув за дверь, как нашкодивших котят. Пока разобрались, пока повинились… В общем, талант и авторитет Рика тогда были признаны целиком и полностью.

Благо, Рик не обиделся. Вот и сейчас с удовольствием хлопнул меня по спине в приветствии, отчего у меня жалобно клацнули зубы и заныли все ребра, срывая дыхание. Не знаю, кто потоптался у него в родословной, но силы в нем было на десятерых. Да и комплекция не подвела — двух взрослых мужиков он мог поднять одной рукой и не запыхаться. Поговаривали, что однажды на него «наехала» стая оборотней голов в десять. Серьезно так наехала, по-взрослому. И что не выжил после той стычки ни один…

Впрочем, я не боялась. Да и с чего бы? Плохого от Рика я не видела, а разговоры… Пусть говорят. Авторитет больше будет.

— О, привет, Мелкая! — Я попыталась состроить возмущенную моську, но через секунду уже сдалась, широко улыбнувшись плечистому рыжему бармену, подмигнувшему мне с задорной ухмылкой. — Чем похвастаешься? Что уже успела натворить сегодня?

— Вот что ты за человек, Дем, — покачала я головой, протягивая ему рюкзак и забираясь на высокий барный стул, пока еще пустовавший в ожидании филейной части очередного любителя выпить и расслабиться, — ничего хорошего не скажешь. И всегда плохо обо мне думаешь.

— Ну, во-первых, я и не человек, — невозмутимо пожал Дем широкими плечами, которые во всей красе демонстрировала белая футболка без рукавов, — а во-вторых, я думаю о тебе очень хорошо. Но! Так как знаком с тобой едва ли не всю твою жизнь, я объективен, только и всего.

— Гад ты форменный, вот и все, — показала я ему язык, на что получила еще одну улыбку. К гаду, заразе и зануде он уже привык, а в остальном был прав — он действительно познакомился со мной задолго до того, как я — с ним. Сознательно, разумеется. И человеком уж точно не был — кровь оборотней не спутать ни с чем, да Дем особо и не скрывал ни клыкастую улыбку, ни яркую зелень зрачков. И теперь на правах друга детства не упускал шанса подколоть. Но я не обижалась, да и он не переходил рамок допустимого. Из чего следовало, что мы дружили нежно и взаимно, наслаждаясь обществом друг друга.

Посетителей пока наблюдалось немного, делать мне особо было нечего, поэтому я позволила себе еще и попросить апельсинового сока.

— Где мама? — Поинтересовалась, тыкая трубочкой кубики льда, плавающие в цветной жидкости.

— У себя, как обычно, — Дем закончил протирать очередной стакан и, критично осмотрев его в свете барной лампы, поставил к остальным, — составляет заказ на алкоголь и так, по мелочи. Скоро праздники, нужно подготовиться.

Я только кивнула — все знакомо, ничего нового. Да и виделись мы с утра с матерью, вопрос прозвучал больше для проформы.

— Как тренировка?

Стандартный вопрос, но настроение заметно испортилось.

— Эй, ты чего? Случилось что? — Обеспокоенно задержал на мне взгляд оборотень, шагнув ближе.

А я пожала плечами, стараясь казаться равнодушной.

— Да нет, все как обычно, — попыталась отмахнуться, но мне не поверили.

— Дара, не темни давай, — покачал головой бармен, положив кулаки на стойку, — что произошло? Кто обидел?

Я хмыкнула. Да я сама кого хочешь обижу.

— Да Нерос опять в своем репертуаре! Вообще жизни не дает! Пристал, как банный лист, будто кроме меня докопаться не до кого! — Выпалила резко и жарко, едва не опрокинув стакан от переизбытка чувств.

Но Дем только усмехнулся, вновь возвращаясь к стаканам.

— И что на этот раз?

— Да все то же, ничего нового! — Махнула я рукой, стараясь не реагировать на снисходительную усмешку рыжего. Оправдывало его только то, что Нерос был его родным братом, и вся эта ситуация тянулась уже настолько давно, что и не вспомнить. — Он говорит, что я не готова и мне нельзя на испытания.

— Значит, не готова, — пожал плечами Дем, на миг покосившись в мою сторону, — Нерос, может, и невыносим, но как тренеру ему равных нет. Если говорит, что не готова, значит, так и есть.

— И ты туда же! — Вспылила я еще сильнее, подпрыгнув на стуле. — Я все тесты прохожу на отлично, все тренировки отрабатываю! Да сильнее меня в нашей ветке никого нет! И после этого — не готова? Да он просто придирается!

— Дара, — успокаивающе протянул друг, быстро и легко сжав мое правой запястье, — ты же понимаешь, что тренировки и тесты — это ни разу не настоящий бой? Там все будет намного страшнее и жестче. И даже самые тренированные гибнут в стычках с демонами — пусть не каждый раз, но все равно слишком часто. Нерон просто боится за вас, вот и все.

— Я не собираюсь гибнуть, — упрямо пробормотала я, вспыхнув до корней волос. Дем был прав — мой уровень был далек от тех, кто состоял в летучих отрядах защитников. И даже так один на один с демоном из них вышел бы далеко не каждый. А выжили в этом случае — так и вовсе единицы.

— Дара…

Договорить Дем не успел. Бар наполнился громких хохотом новой компании, завалившейся слишком заметно, чтобы не привлечь всеобщее внимание. Рыжий нахмурился, переглянувшись с Риком, но после молчаливой борьбы взглядами, Дем еле заметно кивнул. Это означало только одно.

Началась работа.

Несмотря на то, что снаружи бар казался скромным и весьма небольшим, внутри помещение было более, чем просторным. Здесь спокойно поместились двадцать с небольших столов на шесть персон каждый, площадка для танцев, импровизированная сцена с нехитрым, но вполне добротным оборудованием — и это только на первом этаже. На втором мама оборудовала четыре закрытых кабинки для тех, кто пришел по более серьезным вопросам, чем выпить и перекусить. Как раз в одну из этих кабинок сейчас поднималась по лестнице Арина — мы с ней сегодня работали в паре. Бойкая девчонка с ярко-зелеными волосами и островатыми ушами была полукровкой, но это не мешало нам дружить и за стенами бара.

Улыбнувшись на приветственный кивок от девушки, я со вздохом подхватила поднос и несколько меню, и направилась в сторону шумных посетителей.

— Добрый вечер, — вежливая улыбка, нейтральный голос, отработанные до автоматизма движения. На мне обычная голубая футболка и джинсы, и только коричневый форменный фартук обозначает мою роль на сегодня, — вы готовы сделать заказ или мне подойти попозже?

— Мы не против, если такая красавица останется с нами до утра, — загоготал долговязый черноволосый парень, похабно подмигнув.

— Не раскатывай клыки, Ларик, — это уже от стройного, но куда более симпатичного его товарища с модной стрижкой, — гоблины явно не в ее вкусе. А как насчет неотразимых блондинов?

— Присаживайся, детка, — выразительно похлопал по своим коленям еще один, рядом с блондином, широкоплечий брюнет, — я тебе интересное расскажу…и покажу…

Хохот подхватили все, а я еле сдержалась, чтобы не поморщиться. Шутки были не то, чтобы неоригинальные — скорее заезженные до состояния ветоши. Несмотря на правила и грозного Рика на входе, избежать подобного не получалось — все же это бар, а не гимназия для будущих принцесс. Похабные шутки, сальные взгляды, недвусмысленные предложения оказать сексуальные услуги и, намного реже, но все же случавшиеся шлепки по заднице и хватание за руки — это то, к чему я уже почти привыкла за пару лет работы тут.

Я не боялась, еще чего не хватало — постоять за себя вполне могла. Да и ребята зорко контролировали ситуацию. Но если бить и выкидывать каждого, кому понравилась симпатичная официантка, так и клиентов не останется. Поэтому, я мысленно досчитала до пяти и выдохнула, делая вид, что ничего не слышала.

— Я подойду через пять минут, — проговорила дежурное и уже собралась отойти, когда меня остановили. Тот самый блондин обхватил запястье, заставляя остановиться и повернуться к нему.

Спиной почувствовала, как раздраженно нахмурился Рик и напрягся Дем. Даже в баре словно темнее и тише стало. Но блондин, как ни странно, накалять обстановку не стал — мою конечность выпустил почти сразу. И тут же кивнул в сторону раскрытого перед ним на столе меню.

— Принеси-ка нам для начала «Глаз мертвеца» на всех. И графин второй отрицательной на закуску.

Он подмигнул, а я только кивнула, подтверждая заказ.

И бодро потопала к бару, только у самой стойки заметив, насколько напряжена. И было от чего — в последний раз, когда меня пытались настойчиво облапать какие-то новички, демонстрирующие всем великих магов в своем лице, маме пришлось докупать два стола и десяток стульев, не говоря уже о посуде. И на дверях до сих пор красовались царапины от хилых молний, которыми ребята пытались отбиваться от взбешенного Рика. Как оказалось, молнии его тоже не берут. А новичкам еще и от завсегдаев на улице досталось по полной — бар закрылся, а испорченный вечер надо было компенсировать…

Я прикрыла глаза, размеренно втянув и выпустив носом воздух. А затем улыбнулась, но уже куда приветливее, подошедшему Дему.

— «Глаз мертвеца», семь, и графин второй отрицательной.

— Ты как? — Бармен меня даже не дослушал.

— Нормально, — пожала плечами, — бывало и хуже. Разберусь.

Дем кивает, принимая мой ответ. Работа, будь она неладна… А он всегда слишком остро реагировал на все, что касалось меня. И всех… Иногда мне казалось, что он должен был родиться моим братом, но душа заплутала и немного промахнулась. Хотя… Нет, тут тоже не сходилось. Ведь тогда в его взглядах, которые он бросал на мою маму, когда думал, что его никто не видит, было бы что-то конкретно неправильное. И не надо мне говорить, что в нашем мире это уже не такое уж удивительное явление. Бр-р-р…

От хаотичных мыслей меня отвлек шум сбоку. А скосив глаза, я с трудом осталась стоять на месте — рядом стоял тот самый блондин, который даже не подозревал, насколько близко был о того, чтобы покинуть бар на бреющем полете в услужливо не распахнутую дверь, всего пару минут назад.

— Может, передумаешь, красавица? — Что-то в его виде меня настораживало. Нет, не острые клыки или сам факт того, что он был вампиром. Все мы разные, и это тоже дар, его не выбирают. Он улыбался, вполне мило и обаятельно — точно знал, как действует его внешность на девчонок, наверняка не раз этим пользовался. Но отчего-то интуиция тревожилась, рекомендуя отступить. — Обещаю, не обидим.

— Я на работе, — пожала плечами, бросая взгляд на Дема, взбалтывающего коктейль. И сожаления в моем голосе не было ни капли.

— А если номерок попрошу? Встретимся завтра, без лишних свидетелей, погуляем…

Отказ он воспринял спокойно, но настойчивости было не занимать. И что ему от меня понадобилось? Как будто девок вокруг мало — вон, сто метров в сторону дороги и выбирай на любой вкус. Хоть рыжих, хоть лысых, хоть конопатых. Чего пристал?

— Нет, — качнула я головой, по-прежнему не смотря на блондина. Хотя боковым зрением видела куда больше, чем хотела.

— А что так? — Я вздрогнула, когда вкрадчивый голос прозвучал слишком близко, а чужое дыхание коснулось уха. Машинально обернулась на говорившего, чтобы тут же уставиться в странные, почти прозрачные голубые глаза, резко контрастировавшие с угольно-черными широкими зрачками. — Мама не разрешает? Не бойся, тебе все понравится…

Длинные мужские пальцы обхватили тонкую прядку волос, выбившуюся из затянутого утром хвоста, и теперь обрамлявшую лицо, и теперь медленно наматывали ее, словно добавляя эффекта гипноза.

А я начала злиться.

Гипноз на меня не действовал — все же человеком не была в полном смысле этого слова.

А вторжение, такое бесцеремонное и внезапное, в личное пространство, раздражало хуже россыпи колючек на любимых брюках….

Я едва заметно чуть повернулась, примериваясь… Пусть он сто раз вампир, но получить удар тяжелым ботинком с металлической накладкой на носке по голени даже такому будет крайне неприятно. И поучительно. И плевать, что не профессионально.

Терпеть не могу, когда меня трогают без спросу!

Но буквально за секунду…

— Не приставай к девушке, — от рычащих нот в голосе Дема вампир растерял большую часть обаяния. И всю остальную следом, когда сильная рука оборотня обхватила бледное запястье, заставляя его отпустить мои волосы.

— Да еще даже не начинал, — попытался отшутиться белобрысый, но оборотень только сильнее нахмурился.

— И не начинай, — с угрозой бросил Дем, отпуская чужую руку, — иди. Коктейли сейчас принесут.

Борьба взглядов длилась мгновение, не больше. А затем…

— Мое предложение все еще в силе, малышка, — касание к плечу стремительное и почти невесомое, но сомнений в нем нет. И подмигивание вкупе с ухмылкой мне не чудятся ни разу, — подумай. После работы…

— Первое предупреждение, — голос друга звучит металлом, отдаваясь эхом в уголках бара.

Вампир дернулся. Едва заметно, но все же. В этом баре предупреждений давали всего два — первое и последнее, после которого вернуться нельзя было, даже, если ты глава клана. Хотя, среди них идиотов и не водилось…

— Твоя? — Теперь вся веселость с него слетела окончательно, и он хмуро сунул руки в карманы брюк, оборачиваясь на бармена, невозмутимо разливающего готовые коктейли.

— Нет, — ответ короткий и ясный, а я споро расставляю стаканы на поднос, стараясь не отсвечивать. Зачем? Не мой спор, не мои правила.

— Тогда какое тебе дело, волк? Охраняешь?

— Харрат.

Одно слово. И оно падает между нами куда мощнее бетонного блока. И теперь уже я хмуро и раздраженно смотрю на Дема, выражая все свое отношение к сказанному.

— Предупреждать надо.

Отрывисто и с осуждением. Причем осуждают как раз меня.

Черт!

Блондин уходит, не оборачиваясь. А я водружаю графин с темной густой жидкостью на поднос и несу к нужному столику. И теперь никаких шуток, и смеха. Мне кажется, что даже если я попытаюсь прикоснуться или улыбнуться кому-нибудь из сидящих, они сбегут. И это злит больше, чем когда-либо.

— Зачем, Дем? — Поднос с грохотом приземляется на стойку, а я стараюсь не повышать голос. — Зачем надо было это говорить? Неужели не было иного способа?

— И какого же? Набить морды всей компании из-за того, что тебе взбрендилось сохранить это в тайне? Или ходить за тобой хвостом еще неделю, чтобы он не нашел тебя после?

Я возмущенно сопела, не желая признавать, насколько друг прав. И все равно злит!

— Я могу за себя постоять!

— Да, да, — закивал Дем, а я почувствовала себя полной дурой, — Дара, включи мозг, наконец! Этому вампиру уже явно не первая сотня лет! Ты против него не выстоишь!

И тут я поняла, что меня смущало. Несмотря на напускную безалаберность и легкомысленность, блондин выглядел слишком… слишком… просто слишком. Не так. Нельзя скрыть опыт прожитого. И его глаза выдавали это лучше любых свидетельств.

— Я бы справилась! — Упрямо пробормотала, закусив губу. Понимая, что смотрится это глупо, но отступить было выше моих сил. Хотелось, чтобы меня перестали считать маленькой девочкой. Чтобы считались с моим мнением. Чтобы… а что, чтобы? Это же Дем! Он никогда не хотел мне плохого…

— Возможно, — вздохнул друг и примирительно погладил меня по руке, заглядывая в глаза, — но один укус может сорвать пробуждение твоего дара. Один укус. Или…

Я вспыхнула до кончиков ушей. Да, об этом не надо было говорить вслух.

Глава 2

Неоднозначно начавшись, смена, вопреки всем приметам, пролетела незаметно и без каких-либо проблем. Народу, как и всегда, было много — шумного, веселого, пришедшего в бар потанцевать и развлечься. Мы с Ариной бегали на пределе возможностей, принимая, отдавая, меняя, дополняя… К концу вечера, а точнее, уже под утро, мне казалось, что я стоптала обувь и ноги до костей заодно. Впрочем, размер чаевых радовал, как никогда — те самые вампиры, подпортившие настроение в самом начале, оставили внушительную сумму, не поскупившись. А блондин, на чей задумчивый взгляд я нет-нет, да и натыкалась, кружась по залу, еще и подмигнул с улыбкой на прощание.

Странно…

Но забыла я об этом едва ли не быстрее, чем за любителями смешивать кровь с текилой закрылась дверь.

Чтобы вспомнить только через несколько часов, когда, с трудом натянув куртку и попрощавшись с не менее уставшими Демом и Аринкой, я поплелась домой.

Идти, хвала всем, а особенно маме, было не слишком далеко — две автобусные остановки вряд ли можно считать непреодолимым расстоянием. Но не в тот момент, когда у тебя гудит каждая мышца на теле, ругаясь на все лады на нерадивую хозяйку. Нет, в целом, я понимала маму, которая наотрез отказалась обустроить жилье в пристройке к бару — в двух комнатах нам бы было тесновато, да и со звукоизоляцией пришлось бы изрядно заморочиться. Но каждый раз, отработав подобную смену, мое понимание давало сбой.

Вздохнув и поправив рюкзак на плече, одновременно поморщившись от тянущей боли в плече, я зашагала в нужном направлении. Мысли лениво и неохотно бродили по черепной коробке, позволяя не уснуть на ходу и подкидывая отдельные кадры сегодняшней смены.

Вампиры. Оборотни. Маги. Ведьмы. Некроманты. Мы все такие разные… и такие похожие одновременно. Вопреки кажущемуся различию, никакой ненависти или предубеждения между нами не существовало — о крайней мере, если говорить о видах. Отдельные представители «отличались» время от времени, но в пределах допустимой статистики. И тут дело было вовсе не в терпимости или воспитании — все обстояло намного проще.

Мы рождались обычными людьми. Все. Ну, если смотреть формально, конечно. Никаких способностей, сил, особенных черт — ни-че-го. Ноль. Зеро.

Мы росли все вместе — взрослели, болели, ходили в детские сады и школы, получали образование. Само собой, с определенного момента, дети «одаренных» изучали немного другую историю, занимались физической подготовкой, готовились к чуть другому будущему, нежели дети обычных людей. Но это только в перспективе. Потому что никто не знал, когда проснется дар. И, тем более, какой он достанется…

Логики в распределении дара не было. По крайней мере, наши ученые и исследователи ничего толкового до сих пор сказать так и не смогли. В семье трех поколений магов могли начать рождаться оборотни и вампиры. В семье некромантов — маг жизни. От удивительно союза русалки и лешего — ведьма.

Поэтому и не было изначальной вражды. И предубеждения тоже не возникало.

Да и какое предубеждение, когда ты сам не знаешь, чем тебя осчастливит Ее Величество Фортуна? И чем наградит твоих детей…

Несмотря на такую кажущуюся неразбериху, в мире существовала достаточно строгая иерархия — в каждом городе имелись общины вампиров, оборотней и некоторые другие. Ковены ведьм. Содружества магов. Каждый — со своим местом обитания и порядками. Нет, из семей не выгоняли, но иногда отличия становились слишком явными. Менялись привычки, образ жизни, в какой-то степени — характер. И становилось, если не проще уйти в «свою общину», то, по крайней мере, безопаснее. Лучше уж остаться в хороших отношениях на расстоянии, чем изводить друг друга в режиме нон-стоп.

Но одно было неизменным — глава каждого объединения имел непререкаемый авторитет и решал все спорные вопросы. В основном мелкие, конечно — влюбился, поругался, украл, нагадил, подрался… Ничто человеческое чуждо нам не было.

Но иногда «вопросы» выходили за грань полномочий главы. Тогда собирался Триумвират — совет старейшин. Он находился в столице и, соответственно, разбирал конфликты кланов, назначал глав, выдавал предписания и прочее, прочее, прочее…

Но иногда даже Триумвират оказывался не в состоянии разобраться сам.

Пять лет назад в одном их крупных городов собралась шайка отморозков. Как они нашли друг друга, так и осталось вопросом, но вот их дела прогремели слишком громко, чтобы хоть один представитель одаренных остался не в курсе. Они провозгласили идею «превосходства». Не новую, конечно, но так жестоко и бескомпромиссно — впервые за последние сто лет. Они возвели культ собственных инстинктов и сил в абсолют, решив таким образов возвыситься над себе подобными, опустив людей до уровня еды. А на самом деле пали ниже шакалов…

Кровавые расправы, ритуалы, зверства — любой маньяк содрогнулся бы от размаха. Они организовали ферму рабов, проводили генетические эксперименты, развлекались с детьми… Город едва не захлебнулся в крови. Недовольных одаренных ставили перед выбором — поддержать или… Для некоторых «или» не понадобилось…

Тогда понадобилось объединение десяти кланов, чтобы выловить и зачистить всех, кто так или иначе имел отношение к беспределу. И тогда же и выяснилось, что никто не может похвастаться, что среди преступников нет соплеменников с его даром…

Их судил Триумвират. Суд Древних. Те одаренные, что ушли от мира, став почти тенями на Заблудшем Острове. Говорили, что там, в обмен на силу своего дара, они получали куда большее — доступ к Высшим знаниям. К тому, что сокрыто от большинства. Что позволяет постичь тайны Вселенной, овладев куда более страшными практиками, чем доступно любому смертному…

Я никогда их не видела, но трепет, с которым о них отзывались — чаще всего шепотом, будто они могли слышать даже его — волей-неволей заставлял проникнуться. Они не позволяли себя фотографировать, не разговаривали без дела, и не задерживались дольше необходимого. Вызывал их только Триумвират — на зов остальных, как нам внушали, они не считали нужным отзываться. И тогда, тех нелюдей, во всех смыслах слова, судили именно они.

И это стало самой черной страницей нашей истории со времен Великой Войны с демонами полторы сотни лет назад…

Потому что Древние не ошибались.

Им не нужны были слова, чтобы знать правду. Их невозможно было обмануть. И уйти от их кары тоже никому и никогда не удавалось…

Я не знала подробностей, но ужас плотно поселился под ребрами, когда фотография во весь газетный разворот продемонстрировала кучки одежды, припорошенные пылью — все, что осталось от тех ублюдков. Ровно пятьдесят семь кучек. Недостойные вспоминаться посмертно. Словно и не было никогда живых…

Огромная потеря.

Великая Война, хоть и закончилась нашей победой, унесла слишком много жизней. От всего количества одаренных осталась едва ли двадцатая часть. А учитывая, что родить любая одаренная могла максимум три-четыре раза за всю жизнь, наше количество восстанавливалось чересчур медленно. А демоны, хоть и проиграли, но все равно периодически пробивались в наш мир, используя только им одним известные бреши в мироздании. И даже те немногие, что остались, периодически гибли в стычках с монстрами, защищая мирную жизнь остальных…

И потеря почти шести десятков одаренных стала очередным кошмаром не только для их семей, но и вообще всех, кто так или иначе был причастен к миру магии…

Поэтому о вражде речи не шло.

Поэтому и разозлился блондинистый вампир, отступив без возражений. Каждый одаренный слишком ценен, чтобы вести какие-либо игры. И плевать, каким даром меня наградит судьба.

Вот только почему он так запаздывает⁇

Я вздохнула в «тон» мыслям.

Нет, точного времени раскрытия дара не существовало. В среднем, он «открывался» с четырнадцати до семнадцати, в старших классах школы. Таких детей сразу переводили из человеческих школ в свои, закрытые, корректируя программу обучения. А если точнее — совмещая образование с занятиями по контролю и принятию сил. «Взрослое» образование начиналось после совершеннолетия — боевым навыкам детей обучать не рисковали.

Но в это «среднее» попадало, хоть и большинство, но не все. Бывали случаи появления дара и в двенадцать лет, и в десять — немного, единицы, но все же. Таким было еще проще — чем младше ребенок, тем легче идет процесс интеграции дара.

Но бывали еще и такие, как я — чей дар запаздывал, будто никак не желая определиться с выбором. И все подруги, которые два года доучивались в той самой «специальной» школе, сочувственно поглядывали на меня, стесняясь хвастаться успехами. Нет, я не завидовала. Искренне радовалась и переживала за них. Я просто устала ждать.

Радовало только одно — не было зафиксировано ни одного случая раскрытия дара после двадцати лет. Так что при любом раскладе осталось чуть меньше года. Максимум. И я изо всех сил уговаривала себя потерпеть еще немного.

Чуть-чуть и я стану, как все.

Обрету силу и перестану быть такой слабой и посредственной. И уложу на лопатки Нерона, заставив с собой считаться.

Да!

С такими мыслями я дошла до дома. Умудрилась на остатках сил принять душ и выпить стакан сока. А затем со стоном наслаждения упала на кровать, подтянув к себе комок из одеяла…

Сны… такие разные — цветные, черно-белые, с фантастическим сюжетом или просто мыслеобразы, спокойные или наоборот, захватывающие… но в моем случае их объединяло одно — любовь.

Моя к ним, само собой.

Я обожала спать сколько себя помнила. Если другие дети вопили и закатывали недовольно глаза, канюча «Мам, но я же не хочу спа-а-ать!», то меня уговаривать было не надо. Засыпала почти мгновенно и искренне ненавидела будильник, безжалостно выдергивающий меня из мира собственных грез. И до сих пор, если график позволял, с удовольствием позволяла себе доспать часик, а иногда и два, днем.

Вот только в последнее время дружба со снами у меня как-то заметно разладилась.

Нет, спать хуже я не стала, страдать бессонницей — тоже. А вот сами сновидения… они стали другими.

Хаотичными. Непонятными. Тревожными.

Я пыталась медитировать вечерами, пить успокоительное, внушать себе «сценарий» на предстоящую ночь, но это не помогало. Дни были насыщенными, я засыпала уставшей… и просыпалась едва ли не в худшем самочувствии.

Не каждую ночь, вовсе нет. Но слишком часто, чтобы начать нервничать перед каждым укладыванием в постель.

Началось все около двух месяцев назад, когда периодически, раз в несколько дней мне стал сниться один и тот же сон. В нем я видела огромную спираль, закручивающуюся из толстой «нити», основу которой составляли планеты. Сгруппированные, казалось бы, на первый взгляд, хаотично, но это было вовсе не так. При более подробном рассмотрении становилось понятно, что у каждой из них есть свое место и двигаются они не только в общем потоке, но и относительно друг друга, соблюдая только им известный порядок. Большие, маленькие, разноцветные, абсолютно черные или белые — на любой вкус. Иногда они соприкасались — мягко, словно боясь навредить друг другу, и тут же расходились в стороны. Иногда одна вдруг вспыхивала ярким светом и разделялась на две, продолжающие путешествие рядом друг с другом. А иногда какая-то из красивых и неповторимых вдруг темнела, растрескиваясь, и осыпалась пылью, исчезая в небытие…

Один и тот же сон. Одна и та же спираль. Бесконечный процесс жизни и смерти…

Я в таких снах себя ощущала странно. У меня не было ни тела, ни страха, ни ощущений. Словно я находилась везде и нигде одновременно. Легко могла приблизиться к каждой и удалиться от всех на нереальное расстояние. Возможно, даже потрогать… но вмешиваться в эту идеальную систему было откровенно страшно.

На третий или четвертый такой сон я поняла, что это не планеты. Миры. Но менее интересно мне не стало, скорее наоборот. И я продолжала внимательно наблюдать, чувствуя свое странное единение со всем, и еще более странное умиротворение, что все идет правильно.

Или не все?

Объяснить мне это никто не мог. Да и спросить тоже было, по большому счету, не у кого. А со временем это и вовсе стало неважно.

Потому что сны изменились. Исчезла спираль и спокойствие. Исчезло размеренное движение миров. А вместо них появилась тревога.

А иногда даже страх…

Каждый раз это была непонятная лично мне лотерея — словно в неведомом барабане лежали бумажки с бесконечным количеством вариантов, и кто-то очень азартный крутил этот барабан каждую ночь, подкидывая мне веселья в жизни.

Иногда я бродила по странным местам — пустынным, без намека на присутствие человека, но по-своему красивым. С абсолютно нелогичной расцветкой растениями или землей, которые завораживали одним видом. Такие сны я любила — они были наполнены впечатлениями и активным любопытством, а утро начиналось с хорошего настроения.

Но…

Таких снов в общей массе было меньшинство.

Один раз меня закинуло в жерло вулкана. Кипящая масса внизу, от которой горела кожа и легкие, слезящиеся от ярких отблесков глаза, неудобный и ненадежный выступ — мне тогда казалось, что это никогда не закончится.

Были странные существа — разумные и не очень, от которых чаще всего приходилось скрываться.

Были падения с высоты в водопадах, тучи жалящих насекомых, попытки пару раз меня сожрать в сыром виде, один раз — в готовом…

После таких ночей я просыпалась с бешено колотящимся сердцем и тяжелым комком ужаса, скапливающемся где-то в животе. Трясущиеся руки и ноги дополняли эту картину, а чувствовала себя выжатой тряпкой. Седых волос, как ни странно, не появилось ни одного, хотя по ощущениям они должны были выпасть сразу, без предупреждения.

В такие дни у меня долго не получалось прийти в себя — наваливалась какая-то тяжелая усталость, а мышцы наотрез отказывались слушаться, будто измученные наяву. Нерон ругался, обвинял в том, что я специально филоню на тренировках или, это было еще обиднее, что ночами озабочена не сном, а излишне бурной личной жизнью. Я огрызалась, мы ругались, но по факту не менялось ничего — через день-два все повторялось заново…

Совсем недавно заметила, что влиять на сны все же получается, хоть и срабатывал этот метод не всегда. Но довольно часто, поэтому пренебрегать им не решалась. Нужно было сжать бабушкин медальон — он мне достался в наследство и теперь всегда висел на шее на длинной тонкой цепочке. Бабушка умерла, когда мне едва ли исполнился год — по крайней мере, так рассказывала мама. Сама я не помнила худощавую приятную женщину с длинной толстой косой, перекинутой через плечо и цепким, внимательным, но совершенно не злым взглядом, которая улыбалась мне с единственной сохранившейся фотографии. Остальное потерялось, когда мама решила переехать в этот город. Сразу коробки не пересчитала, а уж кто оказался нечистым на руку — перевозчик или грузчики, теперь уже и не выяснить. Но в одной из исчезнувших коробок был наш семейный архив.

Хорошо, хоть медальон сохранился. Я любила его сжимать в ладони — округлый гладкий камень, прозрачно-черный со слабо мерцающими синеватыми вкраплениями казался всегда теплым. А островатые грани ажурного рисунка оправы из серебра приятно покалывали кожу, каждый раз заставляя мурашки разбегаться выше по руке. Мне казалось, что он должен открываться, но мне это сделать не удавалось. А мама только разводила руками — говорила, что ни разу не видела, чтобы бабушка его открывала. Но попыток найти механизм я все равно не оставляла.

Усталость оказалась настолько сильной, что уснула почти мгновенно.

Напрочь забыв погладить медальон, хотя, казалось, это стало таким же естественным, как почистить на ночь зубы.

И расплата за собственную забывчивость не заставила себя долго ждать…

Мне показалось, что я закрыла глаза и отключилась буквально на секунду. А в следующий момент уже открыла их в совершенно незнакомом месте. Хотя оценить это получилось далеко не сразу — темнота вокруг царила прямо-таки впечатляющая. Городскому жителю сложно понять эту вязкую непроницаемую чернильную хмарь, которая заставляет нервно сглатывать и беспомощно шарить руками в пространстве, с первых секунд теряя разницу между открытыми и закрытыми глазами. Когда любой, даже самый крошечный светлячок кажется чудом и желается больше, чем что-либо и когда-либо в жизни. Потому что меньше, чем через минуту этой вынужденной слепоты, начинает казаться, что опора уходит из-под ног, а мир начинает тонуть в сюрреализме, растекаясь странной геометрией…

Впасть в состояние крайнего ужаса я не успела, хотя страху хлебнула изрядно. Пара минут растерянности, с десяток неуверенных и неловких шагов — и впереди появляется будто отблеск света. Приглушенный, красноватый, но мне и этого достаточно. Еще с полдесятка шагов и я могу различить очертания окружающих поверхностей.

Это пещера — теперь понимаю это совершенно точно. Неровные каменные стены, сходящиеся под углом вверху покрыты сухим мхом, под ногами еле слышно шуршит песок — ничего ужасного и пугающего вроде светящихся чужих глаз, шипения и шелеста крыльев над головой нет. А когда страх отпускает окончательно, разжимая ледяные объятия, понимаю, что вокруг еще и довольно тепло. Настолько, что хочется снять тонкую кожаную куртку, мягко и удобно облегающую тело.

Запоздало понимаю, что на мне привычная одежда — черная, уже потертая местами любимая куртка, джинсы с логотипом известной фирмы, в который закралось аж целых две ошибки, черные с бежевыми и желтыми вставками кроссовки и простая короткая белая футболка. В таком виде я чаще всего бегала на тренировки к Нерону — к чему шик и каблуки, если потом от синяков места живого на теле нет, а сменить джинсы на спортивки куда быстрее, чем избавиться от чулков, каблуков и прочей ерунды? Хотя… не скажу, что мою точку зрения разделяли слишком уж активно. Скорее — наоборот. Особенно, если вспомнить, что Нерон был далеко, прям неприлично далеко не стар. А уж когда он снимал футболку без рукавов и, поводя мощными плечами, начинал выполнять комплекс убийственной акробатики на брусьях или кольцах… Слюна, капающая на пол из приоткрытых ртов женских особей в радиусе зрительной доступности, могла легко посоперничать с небольшим проливным дождем.

Я знала, что многие мне жутко завидовали, когда Нерон меня взял на индивидуальное обучение. Впрочем, и сейчас мало что изменилось, несмотря на то, что скрывать, что этот выбор мужчина сделал исключительно из-за Дема даже не думала. Все равно шипели вслед, с неприязнью разглядывая мою неброскую одежду, собранные в высокий хвост волосы и отсутствие макияжа. А я…

А что я? Я только пожимала плечами и забывала о них едва ли не через три шага. Искренне не понимала две вещи — как можно бегать на каблуках и как можно заниматься на пределе возможностей два часа вместе со слоем штукатурки на лице. Бр-р-р…

Тем более, что ни я Нерону, ни он мне никаких особых знаков внимания не оказывали. Шутили, дурачились, гонял он меня, как мог и хотел, но романтика? Не было ее. Вот зуб даю — не было.

Все это мелькнуло в голове птицей и исчезло. Осталась только непонятная пещера. И тусклое неровное подобие света впереди.

Стараясь ступать как можно тише, я двигалась вперед — все равно больше некуда. Позади была тьма, да и воздух ощущался слишком «стоячим», чтобы предполагать выход с той стороны. Но слишком много сюрпризов преподносили последнее время сны, чтобы надеяться на спокойную и тихую прогулку…

Да, я прекрасно осознавала, что сплю. Но чувствовала себя предельно живой, если можно было так выразиться. Да и реальность вокруг, как обычно, оказалась слишком достоверной…

Еще несколько шагов и я понимаю, что пещера резко сворачивает вправо. И именно оттуда идет свет, будто от костра, подрагивая и меняя характерные оттенки. Но ведь не может костер разгореться сам по себе? Значит, кто-то его развел…

Не заметила даже, как задержала дыхание. И, медленно облизав пересохшие губы, выглянула из-за небольшого уступа…

Чтобы тут же едва не отшатнуться с воплем.

Пещера действительно оказалась не пустой.

Но только теперь мне чернота за спиной показалась куда более желанной, чем ласковые язычки пламени в костре за углом…

Дождавшись, пока сердце перестанет колотиться в запредельном режиме, я с трудом сглотнула сухим горлом и осторожно выглянула еще раз. Как всегда, любопытство оказалось сильнее здравого смысла, который вопил фальцетом, что нужно уходить как можно быстрее и тише…

Но я же только одним глазком…

Костер представлял собой неаккуратное сборище разномастных веток и поленьев. Складывалось ощущение, что деревья были выдраны с корнем и разодраны когтями и зубами на куски. Пламя над ними играло привычным оранжево-желтым цветом с удивительным вкраплением зеленого — и тут я затруднялась сказать, что этому служило причиной, магическая составляющая или само наличие небольших, со средний арбуз, пестрых яиц.

Вот только напугали меня совсем не они…

Около костра, свернувшись во внушительный клубок, мирно сопела хозяйка занятных яиц. Или, если быть точнее, мама…

Я со всей ясностью поняла, что перезанималась и перенервничала. Предстоящее испытание занимало в последнее время все мои мысли, что вкупе с беспокойством о никак не раскрывающемся даре, вероятнее всего, и дало этот красочный и абсолютно невероятный сон.

Почему невероятный?

Да все очень просто — саламандры давно вымерли. Последний раз их видели около восьмиста лет назад, да и размеры, описываемые очевидцами, у тех особей были куда как скромнее — чуть длиннее руки взрослого человека. Здесь же огненный дракон вполне мог посоперничать в весовой массе с крупным медведем, и это не считая хвоста, причудливым колечком обвившего самое крупное полено.

Ярко-зеленая чешуя, вытянутая, как высеченная умелым скульптором морда, небольшой гребень, чуть выступающие острые клыки… Саламандра была красива до восхищенного вздоха, который я с трудом, но все же сдержала. Небольшие крепкие лапы, толстые длинные когти, забавная ярко-красная мембрана вдоль тела — она выглядела куда нагляднее и шикарнее, чем ее сородичи на сохранившихся выцветших старых фотографиях в учебнике.

Внезапно ящер приоткрыл глаза и широко зевнул, издав неопределенный тихий звук. А затем, без предупреждения, дыхнул струей изумрудного пламени на полыхающие дрова, тут же взвившиеся ярким снопом разномастных иск до самого потолка…

А я отшатнулась от неожиданности, прикрыв глаза.

И громкий треск сломавшейся под толстой подошвой ботинка ветка прозвучала громче выстрела из охотничьего ружья.

В этот миг взгляд саламандры — настороженный и удивленный — встретился с моим, напуганным и обреченным.

А еще через секунду мембрана встала вертикально, обозначая, насколько меня не рады видеть. И струя так впечатлившего меня пламени ударила в то место, где я стояла ровно мгновение назад…

Глава 3

«Как научиться бегать по потолку и стенам без специальных приспособлений»

Если бы это сейчас был не сон, а реальность, то такое пособие я бы написала без труда. И пользовалось оно бы бешеной популярностью — такими трюками и кульбитами наверняка впечатлился бы даже Нерон, поставив мне все зачеты, испытания и экзамены автоматом до конца жизни.

Я неслась в так пугавшую меня недавно темноту бешеными скачками, петляя и опасаясь только одного — упасть. Потому что промедление даже на миг могло стать последним для меня в этой жизни.

Короткий шумный вдох и я пригибаюсь, оглушительно взвизгнув, когда зеленое ядерное дыхание проносится буквально в метре слева от меня. Саламандра, взбешенная до крайности живучестью незваной гостью, неуклюже бежит следом, цокая когтями по камням и порыкивая. И я прекрасно понимаю, что спасает меня только то, что достаточно узкий проход пещеры не позволяет распахнуть дракону крылья. Иначе мне пришел полный и неминуемый крындец в хорошо прожаренном варианте.

Рывок влево, и на этот раз везение снова оказывается на моей стороне — пламя ударяет в валун в трех шагах от меня, а жар, опаливший спину через куртку, заставляет шикнуть от неприятного ощущения. Но я даже и не думаю сбавлять шаг и оглядываться — и без того страшно до истерики,а звуки за спиной наглядно демонстрируют, что живой меня отпускать никто не собирается.

Ход пещеры постепенно сужается, что заставляет отчаянно шарить взглядом вокруг в поисках бокового ответвления, ямы или схрона, чтобы попытаться, если не убежать, то хотя бы спрятаться. В состоянии лютого стресса информация о саламандрах всплыла в голове сама по себе — нюх у них был из рук вон плохой, по запаху вряд ли найдет. Но как выиграть те самый необходимые несколько секунд форы?

Неловко задеваю плечом валун, не вписавшись в изогнувшийся проем, и тут же новая струя пламени освещает путь. Уже не визжу — экономлю дыхание. Несмотря на изнурительные постоянные тренировки ноги уже наливались тяжестью, а воздуха не хватало, отдаваясь тянущей болью в боку. Именно в эту секунду я, наконец, поверила Нерону, который говорил, что я не в лучшей форме. Что нужно быстрее, сильнее, выше, дольше. Господи, да если я отсюда выберусь живой и здоровой, то я буду тренироваться так, что из зала меня на руках выносить будут!

То, что это сон мелькало уже на грани сознания. Впрочем, остановиться я бы не рискнула. Кто может дать гарантию, что сердце не остановится от страха или жара, который, несмотря на вымышленность, ощущался чересчур горячим, обжигая кожу даже на расстоянии?

Как успеваю увидеть валун, держащийся на невысоком выступе «на честном слове» — не знаю. Похоже, что ангел-хранитель бежит рядом, давая указания. И я замедляюсь ровно на секунду, успевая отточенным ударом ноги сдвинуть камень с места. И тут же бегу дальше, молясь всем богам, чтобы сработало.

И грохот, раздавшийся за миг до пронзительного верещания, звучит победным маршем, давая мне уйти в такой необходимый сейчас отрыв.

Только я одного не учла.

Освещение, создаваемое струями огня, которыми так настырно плевалась в меня саламандра, тоже осталось далеко за спиной. Поэтому, пробежав наощупь и наудачу еще метров шестьдесят, я наткнулась на очередной выступ, больно ударившись плечом и оцарапав щеку. И тут же юркнула за него, присев на корточки. Стараясь дышать как можно тише, несмотря на нехватку воздуха и боль, разрывающую легкие. Это был самый жестокий забег с препятствиями в моей жизни. И мне дико хотелось, чтобы он уже, наконец, закончился.

Сердце бьется где-то в горле, а медленно приближающееся цоканье в полнейшей темноте держит в таком напряжении, что мышцы звенят натянутыми струнами, едва не лопаясь от малейшего движения.

Цок. Цок-цок-цок. Цок.

Саламандра приближается неумолимо, обшаривая каждый угол. И, если обоняние не было ее сильной стороной, то со зрением, судя по всему, проблем не наблюдалось никаких. Потому что огнем она больше не дышала. А я с трудом удерживалась от паники, которая подкатывала к горлу клубком, вереща полузадушенным фальцетом, что надо бежать. Куда? Да наплевать, главное подальше.

Но здравый смысл, точнее его остатки, успевали вклиниться с единственным разумным доводом — бежать нам некуда. То есть, может быть, и есть, куда, но… в полной темноте это самоубийство.

И сидеть здесь — тоже самоубийство. Но какое-то чуть менее самоубийственное. Такое, на тысячную долю процента.

Безумно хочется выглянуть и посмотреть за выступ. Но я не была уверена, что слишком хорошо скрыта, да и шелест одежды наверняка выдаст — тишина вокруг разбавлялась только редким цоканьем дракона, да его же дыханием.

Минута…еще одна…

Сижу уже с трудом, а от ужаса судорогой сводит внутренности. И я давно не представляю себя смелым и отважным воином, каким мнила себя на занятиях с Нероном. Сейчас мое состояние больше соответствовало обычной девчонке, которая до истерики хочет домой, к маме. И плевать на справедливость, мир во всем мире и борьбу со злом. Слишком страшным оказалось это самое зло. И смерть, оказывается, не какая-то там абстрактная, а вот она, под носом. Попахивает чем-то паленым… И цокает… и дышит…

Появление мерцающих изумрудных точек ровно напротив лица слишком внезапно, чтобы остаться спокойной.

И спустя миг, я оглушительно взвизгиваю, вымещая в этом звуке весь ужас, скопившийся за это время внутри. Даже саламандра отшатывается, оглушенная моим вокальным талантом.

Но это всего секунда, не больше.

Именно та, которая мне нужна, чтобы откатиться в сторону, предвидя следующее действие дракона.

Струя пламени ударяет в то место, где я сидела, быстрее, чем успела удалиться на необходимое расстояние. И от жара снова вскрикиваю, чувствуя, как пузырится кожа на левой кисти и щеке…

Представляя, как сейчас лежу в своей кровати.

Желая это всем своим существом. До слез. До истерики.

И в тот момент, когда следующая струя пламени почти ударила в спину, я с грохотом приземляюсь на пол, скатываясь с собственной постели. Тяжело дыша и не веря, что этот жуткий сон закончился…

Не меньше минуты мне потребовалось, чтобы поверить, что я действительно дома, а не в душной пещере. И еще минимум десять, чтобы полноценно отдышаться. В крови сплошной адреналин, мышцы подрагивали от пережитого стресса, а ребра выламывало так, словно я действительно бежала последние два часа, а не спала в уютной и такой родной постели.

Но в тот момент, когда черные круги под глазами от нехватки воздуха сменяются привычным видом стен и потолка собственного жилища, я все еще не «отошла». Впрочем, от неудобной позы на твердых досках пола у меня начали затекать копчик и бедро, поэтому, тяжело вздохнув, я перемещаюсь на кровать. Но опускаюсь на мягкий матрац уже со стоном…

У меня болит все тело, абсолютно. Ощущение, что каждая клеточка требует отдыха и покоя, даже кожа местами словно саднит. Внимательно осматриваю себя, не в силах бороться с накатившими внезапно подозрениями. Даже слишком внимательно…

Но на мне все те же маечка с трусиками, в которых я легла спать всего несколько часов назад. Кожа абсолютно чистая и здоровая — даже намека на покраснение нет нигде. Ну, кроме правого бедра — но на него я приземлилась, падая с кровати, так что это не считалось. Волосы, если не обращать внимание на крайнюю степень растрепанности, тоже были в порядке.

Я вздохнула. А затем улыбнулась и, запустив пальцы в волосы, взлохматила их еще больше, хохотнув. Приходят всякие глупости в голову, а я, как истеричка, готова в них поверить! А это просто сон. Просто еще один кошмар, только и всего. Надо просто отдыхать больше, да перед сном о хорошем думать, а не о Нероне с его испытаниями. Еще не такая жесть привидится, если в голове только демоны! Рита, вон, хвасталась недавно, что ей полуголые красавцы снятся, которые ее полночи ублажают разными способами. У подруги был парень, причем они встречались уже два года и любили друг друга по-настоящему. Но сон же глупо считать изменой, в самом деле то…

Все, решено, буду думать о накаченный торсах и жгучих поцелуях! Представлю двоих, нет, троих! И пусть мне так массажи делают, да с опахалом вокруг скачут! Хоть высплюсь по-человечески!

Решительно кивнув сама себе, я резко встала с кровати. И, куда менее решительно, отправилась в душ, прихрамывая. Впрочем, горячий душ привел меня в относительный порядок довольно быстро…

Последующие три дня прошли без особых приключений. Еще одна смена в баре — и заначка пополнилась на пять крупных купюр, и это не считая зарплаты. Сказались удивительно щедрые чаевые, но я не особенно удивилась — перед праздниками и во время них, посетители становились куда щедрее, чем обычно. И учитывая, что работы становилось в разы больше, данный факт еще и утешал.

К тренировке у Нерона, которая состоялась через день после кошмара с саламандрой, я уже полностью восстановилась. Но, как и обещала самой себе, выложилась по полной, испытав усталое удовлетворение от мелькнувшего удивления на лице тренера. А скупая похвала от Нерона открыла десятое дыхание, позволив вертикально добраться до душа — тело мой энтузиазм не оценило. Но его никто и не спрашивал. Испытания были назначены сразу после праздников, то есть всего через четыре дня…

Волновалась ли я? До сна с саламандрой моя уверенность в успехе была близка к абсолютной. А сейчас… сейчас я думала. И думы мне эти очень не нравились…

До меня банально «дошла» та самая истина, которую пытались до меня долгое время донести Дем с Нероном. В стычках с демонами редко бывало меньше двух погибших. И даже если один из трупов всех радовал, обозначая очередную победу над врагом, то второй… Вторым стать не хотелось.

Как оказалось, в планах на жизнь венков и надгробия с собственным именем не значилось. По крайней мере, в ближайшие лет сто. И впервые скорое раскрытие дара напугало. Потому что ввиду возраста подготовка будет минимальной, а зачисление в отряд борьбы с демонами — очень быстрым.

Мда…

Вышла из душа я еще задумчивее, чем зашла. Тщательно вытерлась небольшим полотенцем и промокнула концы волос, которые, хоть и завязанные в хвост, забыла убрать под шапочку. Надела белье и футболку, натянула джинсы. И, подхватив куртку и джинсы, направилась на выход.

И уже на выходе неожиданно затормозила. Домой идти не хотелось — день выдался на редкость погожим, чтобы сидеть в четырех стенах. Оставалось решить, чего хочу больше — погулять где-нибудь в парке или по магазинам. Парк, после недолгих раздумий, победил. Мороженое и сладкая вата, что может быть лучше от дум и после тяжелой тренировки?

Но сделать в его направлении успела только два шага.

Чьи-то крепкие руки обхватили меня за локти и решительно увлекли вперед, заставляя издать недовольный вопль.

Но знакомый смех тут же стер все недовольство, заставив непроизвольно улыбнуться.

— С ума сошли так пугать? — Попыталась возмутиться я, но получилось крайне неубедительно.

— Ой, да ладно! Неужели лучшую ученицу Нерона можно так просто напугать? — Заливисто рассмеялась Ирма, удобнее обхватывая меня за локоть. Мы с ней дружили с детского сада, и разлука в виде разных школ ничуть на наши отношения не повлияла.

— А я что, не человек? — Пробурчала я, вполне добровольно и с энтузиазмом шагая с девчонками в направлении автобусной остановки.

— Человек. Конечно, человек, — с готовностью закивала Рита, с которой мы подружились с подачи Ирмы всего года полтора как. Но дружба обещала продлиться на долгие года — настолько совпадали мы характерами и взглядами на жизнь. И это радовало, — только, Ирма, напомни, пожалуйста, не этот ли человек сломал Киру нос, когда тот шутя подкрался сзади и заорал на ухо?

— Да, да, — хмыкнула подруга детства, бросая на меня короткий смеющийся взгляд, — парню шесть швов наложили и шрам на всю жизнь остался. Он всем жаловался, что ты ему всю красоту лица нарушила. Хотя, как по мне, только лучше стало — слишком смазливая мордашка была, никакой изюминки.

— Ага, а сейчас их аж две, — расхохоталась Ритка, — кривой нос и шрам от швов. Красавец, хоть завтра замуж!

— Тьфу на вас, — беззлобно отмахнулась я и спохватилась, когда меня, не сбавляя скорости, затащили в неизвестный автобус, — эй! А мы куда?

— Туда! — Выразительно ткнула пальцем Ирма по ходу автобуса. — Мы такое очумечное место нашла, закачаешься! Ты должна это увидеть!

— И что я там должна увидеть? — Прозвучало слегка настороженно. Нет, я верила подругам, но размах их фантазии порой бил все мыслимые и немыслимые пределы. Поэтому лучше было уточнить заранее, поскольку это с одинаковой вероятностью могла стать выставка художников-авангардистов и поход за город за яйцами гарпий. Кстати, после той вылазки, я неделю воняла, как стадо бомжей, и вытаскивала колючки из всех доступных мест. Повторения не хотелось.

— Ой, Дара, там тако-о-ое, — понизила Рита голос, приземлившись на одиночное сиденье, — там лавка настоящей ведьмы! Нам девчонки по секрету рассказали! Там и зелья, и травы, и амулеты! И хозяйка — настоящая ведьма, старая, сгорбленная, а как глянет — жуть! Нам обязательно надо посмотреть!

— Да уж, действительно, жуть, — интереса в моем голосе была едва ли треть, поэтому девчонки переглянулись, и слово взяла Ирма.

— Дара, ну ты чего? Неужели не хочешь посмотреть?

— Хочу. Издалека, — пожала я плечами, — да и зачем? Обозлится хозяйка за пустое любопытство, будем потом месяц от чесотки лечиться!

— А мы не просто, — обиженно возразила Ирма, — мы за свечами. И заговоренной солью. И еще кое-чем…

— Т-а-а-ак, — протянула я, предчувствуя очередную подставу во весь рост, — ясно. Давайте, колитесь, что задумали? Иначе я с этого автобуса не выйду! Предпочитаю знать заранее о том, в какую сторону бежать, на случай неудачи.

Девчонки виновато опустили головы и синхронно вздохнули.

Значит, намечалось что-то действительно серьезное.

И они точно знали, что мне это не понравится.

И вот тут мне стало по-настоящему интересно…

Глава 4

Девчонки загадочно переглянулись и напряжённо засопели, не спеша радовать меня, несомненно, красочным рассказом. В результате градус моей подозрительности взлетел под самый потолок, а предчувствие, что все закончится «как всегда» окрепло до состояния железобетонной конструкции.

— Ну? — Поторопила я их, поняв, что молчаливое спихивание друг на друга права говорить первой не собирается подходить к концу самостоятельно. — Колоться будем или как?

И очень выразительно посмотрела на Ирму, сделав выбор за всех разом.

Подруга еще раз тяжело вздохнула.

— Дара, ты только сразу не отказывайся, — начала она тихо, а мне сразу захотелось отказаться. И слезть с автобуса. И сбежать на другую планету заодно. — Ты же в курсе, что скоро праздники?

— Ну да, сложно такое пропустить, — дернула я плечом чуть недоуменно. К чему она ведет, пока понимания не наступило.

— А ты знаешь, что в этом году он особенный? — Продолжила Ирма, бросив на Риту быстрый взгляд искоса.

— И-и-и? — Протянула я вопросительно с нотой раздражения. Не любила такие долгие «вступления» прям до судорог в мышцах, а подруга словно нарочно решила испытать мое терпение на прочность. А чего, спрашивается, там испытывать? Если его отродясь нормального и не водилось…

— Так знаешь или нет? — Настояла на ответе Ирма, а мне захотелось кого-нибудь придушить. Не насовсем, так, до легких хрипов, чисто стресс снять.

— Не знаю, — процедила так, что стало понятно — либо я услышу что-то вразумительное в течение трех секунд, либо никто никуда не доедет.

— Ну, ты даешь! — Не выдержала Ритка, всплеснув руками. — Ты кроме своего Нерона вообще что-нибудь замечаешь?

— В этом году впервые за последние сто семьдесят лет, состоится большой парад планет! И впервые за тысячу лет он совпадает с праздником! — Ирма произнесла это с таким придыханием, словно это действительно было чем-то выдающимся. Возможно, конечно, но я такой ерундой никогда не интересовалась. Планеты, Луна в Сатурне, Плутон в Третьем Доме… я искренне считала это несусветной чепухой, которой дурят головы людям, позволяя перекладывать ответственность за свои поступки на неведомые космические или еще какие-нибудь силы.

Поэтому, когда на эту «потрясающую» новость, я скептически приподняла бровь, Ирма искренне возмутилась.

— Дара! Да как ты не понимаешь! Это же великое событие! Такое увидеть выпадает раз в двадцать поколений! А ты можешь только хмыкнуть? Серьезно?!!

Я задумалась. Ненадолго. Секунды на три.

— Да, вполне, — пожала плечами, от чего девчонки потрясенно замолчали. Но доводить их до нервного срыва я все-таки не стала, решив сгладить ситуацию, — ну, хорошо. Парад планет, исключительный день и все такое. Это понятно, хотя как по мне, это только лишний повод для того, чтобы какой-нибудь сумасшедший, вообразивший себя великим медиумом, объявил очередной «конец света». Каким образом это имеет отношение к ведьме и поездке? Решили амулетов для защиты наделать? Или зелий каких наварить?

Подруги переглянулись, словно спрашивая друг друга, стоит ли меня вообще посвящать при таком кощунственном, как минимум, отношении к процессу. Но дружба все же победила…

— Мы собираемся устроить большое гадание, — выпалила лучшая подруга, а я чуть не поперхнулась вдохом, — в такой день однозначно должно быть что-то особенное! Я уверена, что Вселенная откроет нам свои тайны и будущее!!!

У-у-у, как все запущено… А фанатичный блеск в глазах напротив вызывал желание от души поржать и, одновременно, побиться головой о твердую поверхность. И такая реакция возникла не на пустом месте…

— То есть, хочешь сказать, что все разы до этого были не особенные? — Смех сдержала. А вот ехидная улыбка просочилась, умерив радость Риты с Ирмой примерно на четверть сразу.

— Дара, не начинай, — предупреждающе протянула Ритка, но я не вняла. Боюсь, что вряд ли меня вообще хоть что-то сейчас могло заставить замолчать.

— А я тут при чем? Ирма, напомни, сколько лет ты уже этой ерундой занимаешься? Не надоело еще?

— Это не ерунда! В этом году все получится! Да и вообще, раньше не считается, там сплошное недоразумение было вместо подготовки! А в этот раз…

— У-у-у, — протянула я, на этот раз проникнувшись до глубины душа. Только не тем, чем хотели девушки, — недоразумение, значит? Нормальные люди, между прочим, называют это по-другому. Злостное хулиганство, например.

— Вот что ты начинаешь, а? Нормально все было! Никто не пострадал же!

— Серьезно? — Перебила я ее, хмыкнув. — Вообще-вообще?

— Ты же не станешь вспоминать все со времен детского сада? — Возмутилась Ирма, чуть не улетев вперед, когда автобус резко затормозил, а она как раз решила взмахнуть руками. Мы с Ритой одновременно успели схватить ее за одежду, удержав.

— Боюсь, что дети выросли, а детский сад так и остался, — развела я руками, — вспомни, два года назад, вы чуть не спровадили старушку в мир иной досрочно.

— Да мы вообще не виноваты! — Взвыли обе подруги в голос, а продолжила уже Рита, — кто же знал, что она такая слабонервная?

— Она слабонервная? Да любой обосрется, извините, если на него в полночь из темной подворотни выскакивают две полоумные с криком: «Имя!». Бабка чуть Богу душу не отдала путем обширного инфаркта.

— Мы думали, что это мужик…перепутали, — покаянно пробормотала Ирма, внимательно рассматривая носки туфель, — мы же на суженого гадали… мужское имя хотели…

— Да, да, — понимающе закивала я, — суженого. На улице, на которой освещения уже лет пять как нет. А теперь еще и прохожие вывелись окончательно, похоже, после рассказов бабки…

— Ага, как же, — в голосе лучшей подруги плескалось что угодно, кроме раскаяния, — больше чем уверена, что наутро она вообще не помнила, что случилось. Она ж полбутылки отцовского коньяка тогда выжрала напополам с корвалолом! И куда поместилось только! Отец потом еще месяц на меня косился подозрительно…

— Знаешь, если бы он узнал правду, боюсь, одними взглядами дело бы не ограничилось…

На это сказать подруге оказалось нечего.

— Далась тебе эта бабка, — бросила Рита, посмотрев за окно. Но, судя по выражению ее лица, мы еще не доехали, — живет и здравствует старушка. И нас переживет еще.

— После такого уж конечно, — хмыкнула я, не собираясь заканчивать разговор, — а в прошлом году как все прошло, помните?

— Нормально прошло, — буркнула она так, что любому стало бы ясно, что от «нормального» там было разве что начало.

— Неужели? — Сарказм в моем голосе зашкаливал. — Не знала, что для вас провести полночи в травмпункте — самое привычное развлечение.

— Дара! — Не выдержала Ирма, хотя поручень на этот раз отпускать предусмотрительно не стала, ограничившись односторонним взмахом. — Вот тут мы точно не виноваты!

— Серьезно?

— Да! — Снова дружное и в голос, продолжившееся на этот раз монологом Ирмы, — а нечего под чужими окнами ночами бродить, между прочим!

— Мужик «под окнами», как ты выразилась, не бродил, если что, — возразила я вполне справедливо, — он с работы шел, как честный человек. Зарплату детям и жене нес. Кто же знал, что именно этим вечером удача так жестоко его подведет?

— А мы при чем? Это гадание такое! Ты же с нами была и все читала! — Упорно стояла на своем Рита. Ирма, похоже, начала сомневаться в этой точке зрения…

— Знаешь, я, конечно, не в подробностях все помню, но точно читала про сапог, который выкидывают за порог…

— Вот видишь! — Перебила меня Ритка, словно я ее в суде оправдала. Но радоваться на ее месте было точно преждевременно.

— Так за порог, Рита! За порог или за ворота! А не с балкона пятого этажа! — Повысила я голос. И не просто так — всколыхнулись воспоминания. Сначала запредельное удивление от странного поступка подруги, потом лютый страх, что мужчина пострадал сильнее, чем показалось.

На этот раз девушки замолчали. И я порадовалась, что в автобусе мы остались одни, если не считать водителя — устраивать бесплатное представление не хотелось.

— Нам еще очень повезло, что мужик принял нас за случайных прохожих, которые так вовремя оказались рядом и помогли. Да мне так стыдно ни разу в жизни не было!

Ощущала себя мамой, отчитывающей двух неразумных детей. Но чувство, что в нашей компании здравый смысл распределился крайне неравномерно, не покидало уже давно.

— Дара, — тихо и несмело попыталась вклиниться в мой монолог Ирма, но я проигнорировала попытку.

— А что Дара? Я вам еще в прошлый раз все сказала. В этих авантюрах больше участвовать не собираюсь! Мне, вон, еще четыре главы про одомашненных магических существ учить. И испытание скоро. И в баре завтра смена. Поэтому ночью я хочу исключительно выспаться, а не бегать по городу в попытках устранить последствия очередной глупости.

Я встала, намереваясь выйти на ближайшей остановке. В своем решении была уверена, как никогда. Самое интересное, что еще пару дней назад я бы вряд ли отказалась столь категорично от предложения подруг, несмотря на все вышесказанное. Но сон с саламандрой существенно пошатнул мое прежнее мировоззрение, заставив пересмотреть приоритеты.

— Дара, не уходи, пожалуйста, — схватила меня Ирма за рукав, останавливая, — не бросай нас. Я тебе обещаю, что на этот раз все будет по-другому. Честное слово! Никаких глупостей и опасности для окружающих!

Мой скептический взгляд был не тем ответом, что она ждала, поэтому уговаривать меня продолжили тщательнее.

— Честное слово! Мы будем сидеть дома! Я лично запру все двери и окна! Только мы втроем, и все! Дара, ну, прошу тебя, не уходи!

Я могу выдержать все!

Я — кремень!

Мое решение твердо и непокобелимо…

Ага, как же.

Глядя в умоляющие глаза девушки, которая с детства была рядом чаще, чем мама, я тяжело вздохнула. И Ирма прекрасно поняла, что это значило…

— У-и-и! — Взвизгнула она так, что водитель подарил нам укоризненный взгляд в зеркало заднего вида. — Дара! Я тебя обожаю!!

— Угу. Я тебя тоже, — пробормотала тихо, пока меня стиснули в счастливых объятиях. Рита тоже довольно улыбалась.

А меньше, чем через две минуты, мы, наконец, прибыли на место.

Магазинчик ведьмы оказался не таким страшным, как представлялось в моей фантазии. Но, безусловно, весьма колоритным. Да и магазинчиком его назвать язык не поворачивался — больше подходило название «лавка».

Расположенное в старом деревянном, хоть и крепком, но все же ушедшим в землю по нижний край окон, доме, заведение производило смешанное впечатление. Словно приглашая к себе, но с предупреждением вести себя прилично. Белые распахнутые ставни, потемневшие от времени бревенчатые стены, светлая крыша — на первый взгляд, ничего особенного. Но это ровно до тех пор, пока рука не ложилась на ручку двери…

Тяжелая внешне дверь открывалась легко, плавно, и, что еще более странно — абсолютно бесшумно. Резкий запах трав ударял в нос, заставляя задержать дыхание. А атмосфера внутри словно само по себе не давала повысить голос, заставляя разговаривать едва ли не шёпотом.

Собственно, магазинчик занимал одну комнату — наверняка дальше были еще помещения, но выходов туда я не заметила. Повсюду на стенах висели пучки сушеных трав, с потолка свисали они же — размером от крохотного пучка до полноценного «банного» веника, хотя такое сравнение даже самой себе казалось кощунственным. На импровизированных «витринах», на самом деле являющихся обычными грубо сколоченными деревянными столами и тумбами лежали многочисленные предметы, знакомые и не очень. Карманные зеркальца, бусины, связки перьев, сушеные кости, различные порошки, банки с насекомыми и заспиртованными мелкими животными, свечи, непонятного назначения небольшие инструменты, горелки и котелки, тряпицы и ленты — глаза на самом деле разбегались.

Подруги охали едва ли не каждую секунду, переходя от одного стола к другому, а я молча рассматривала окружающее великолепие. Большая часть выставленного была вполне знакома и предположить, для чего их можно применять, труда не составляло. Но, как всегда, та самая малая часть оставшегося виделась загадочной и… страшной.

Потому что ритуальные ножи перепутать с чем-либо другим было сложно. Клетки с мышами и кроликами наводили на жуткие подозрения. И бутылки с чем-то, подозрительно напоминающим человеческие органы…

Неужели кто-то и вправду такое использует? Нет, я знала, что некроманты, да и многие другие работают не с травками, но это знание было отвлеченным, опосредованным. Знаю и знаю. По факту. Но представилось так явно мне это впервые. И от того даже в груди похолодело…

Как можно лишить другое живое существо жизни ради…а ради чего?

— Ради чего, ради чего, — раздался скрипучий голос так близко, что я сильно вздрогнула, — знамо дело, ради чего. Ради того, на что совести хватает. А ежели ее нет, этой совести, то что остается? То-то и оно…

А я могла поклясться, что секунду назад этой старушки, низенькой, ниже меня на полторы головы, в пестром до пят платье и таком же, в больших черно-красных цветах, платке, не было.

Оглянулась на девчонок, но они оказались слишком заняты рассматриванием удивительных вещиц, чтобы обратить внимание хоть на что-нибудь еще. И на кого-нибудь тоже.

Поэтому снова перевела взгляд на хозяйку лавки, которая невозмутимо перекладывала что-то среди скляночек, словно меня и не было рядом. А я, подозрительно попялившись на нее еще пару минут, начала успокаиваться. Ну, а что? Сама, наверное, не заметила, как озвучила собственные мысли, а бабка ответила. Ничего удивительного.

Для верности отойдя в сторону, я снова увлеклась необычными товарами. И даже всерьез начала присматриваться к красивому браслету из бисера, больше напоминавшему банальное украшение, чем магический атрибут. Яркий, с желто-голубым, на первый взгляд, бессмысленным узором, он так и притягивал взгляд. И я, серьезно задумавшись о покупке, взяла его в руки…

— Не твоя эта вещь, девочка, — вдруг проскрипел знакомый голос прямо передо мной, а я чуть было не вскрикнула.

Бабка стояла прямо передо мной, едва ли нас разделяло сейчас больше тридцати сантиметров. А я даже не заметила! Снова!

Сердце забилось где-то в горле, а мне впервые в жизни захотелось перекреститься. И это с учетом того, что была убежденной атеисткой.

Но бабка словно и не заметила моей реакции. Протянула руку и подняла со стола другой браслет — и я могла дать зуб, глаз и еще полтора десятка органов на откуп, что его там секунду назад вообще не лежало. Браслет на первый взгляд казался старым и невзрачным — деревянные неровные бусины с черными вкраплениями то ли камня, то ли металла были собраны словно руками неумелого мастера или ребенка, вразнобой и на обычную нитку. Причем последняя словно доживала свой век, растрепавшись и протеревшись во всех видимых местах.

Я с недоумением смотрела на странную вещицу, не решаясь взять ее в руки. Не покидало ощущение, что она рассыплется прахом, стоит лишь сжать ее пальцами покрепче. Но бабка смотрела на меня со странной смесью настойчивости, любопытства и насмешки, не убирая руку.

И я, будто загипнотизированная, протянула свою ладонь…

Бусины оказались странно прохладными и твердыми. А еще — тяжелыми, причем настолько, что, если бы я закрыла глаза, то с уверенностью бы решила, что это литой металл. Но внешне… Я смотрела на браслет и с трудом представляла, как его можно носить. Слишком невзрачный. Слишком… ненадежный…

— Ну, что застыла? — Вдруг недовольно поторопила меня бабка, а я совсем растерялась. Ведьма фыркнула на мой недоуменный взгляд, но пояснила. — Надевай.

— Надевать? — пробормотала с сомнением я, заработав от старушки еще один выразительный взгляд. Меня такими порой Нерон награждал, когда тупила совсем уж запредельно.

Поэтому медленно, стараясь не повредить вещицу, натянула браслет на левое запястье…

Удивительно, но, несмотря на ветхость и кажущуюся узость, украшение легко растянулось на необходимый диаметр, а затем…

Затем я в очередной раз с трудом удержалась от вскрика.

Потому что браслет едва заметно вспыхнул холодным белый светом, резанув по глазам, а затем осыпался пылью, обнажив, как я и предполагала, металлическое содержимое. Которое, собравшись под воздействием какой-то странной магии в единую ленту, скользнул по моему запястью, оплетая его и будто примериваясь. Чтобы еще через пару секунд, сделав два оборота, застыть красивой серебряной змейкой. Которая к тому же умудрилась мне подмигнуть ярким черным глазом, прежде чем положить голову на собственный хвост…

Я оторопело разглядывала свою новую «соседку», понимая, что снять ее смогу только распилив — украшение не сдавливало кожу, но сидело плотно, как вторая шкурка. Но не снимать — тоже не вариант. Теперь, глядя на украшение, настигло понимание, что его цена легко переплюнет все мои накопления.

Но какое же оно красивое… и будто даже теплеет, когда поглаживаю его пальцами…

— Я…

Собиралась поблагодарить бабку, а затем очень мягко отказаться от покупки, но меня грубо перебили.

— Оставишь, сколько посчитаешь нужным, — сказала, как отрезала ведьма, — это не подарок. Такие вещи не продаются — сами выбирают хозяина. Теперь все равно тебя найдет, даже если здесь оставишь. Обидится только…

Я потрясенно молчала.

Интересно, а если бы не приехала с девчонками, то…

— Приехала бы, — отмахнулась от меня бабка, — есть встречи, которых не избежать. А зачем приехала-то, кстати?

На этот раз уже не испугалась. Даже почти не удивилась — видимо, вычерпала до дна сегодня этот ресурс. Поэтому спокойно и даже как-то отстраненно снова оглянулась на девчонок и пожала плечами.

— Погадать вот собрались. Продадите черную с красным свечу?

Ирма успела проинструктировать, что свечи должны быть двухцветные и плетеные, а покупать их должна каждая себе отдельно, а то гадание не сработает. Интересно, где на этот раз она раскопала этот очередной «стопроцентно работающий» метод?

— Тебе? Гадать?

Бабка так неподдельно удивилась, что я приподняла брови. Было впечатление, что к ней зашел человек и попросил продать ведро снега. А на дворе при этом зима и метель намела сугробы по шею — не зайти, ни выйти.

Но пояснять она ничего не стала. Только одарила еще одним странным взглядом и усмехнулась.

— Ну, свечу, так свечу.

Через минуту перед нами — Ирма с Ритой, наконец, перестали охать и подошли — лежали три одинаковые свечи. Мы расплатились каждая отдельно, а затем Ирма купила еще какой-то порошок и бутылек с синеватой жидкостью.

И уже в самых дверях, попрощавшись, я вспомнила, что не отблагодарила бабку за змейку.

Судорожно хлопая себя по одежде, я с отчаянием искала хоть что-то, что могло бы сойти за адекватный ответный подарок. И вскоре нашла.

Быстро вернулась к бабке, которая словно ждала меня, и протянула ей маленькую булавку, на которой болтался крохотный, не больше ногтя мизинца замочек.

— Возьмите, пожалуйста, — пробормотала, смущаясь неравноценности обмена, — она не особо ценная, но мне очень дорога. Мне мама ее подарила в детстве, говорила, что защитит от всего плохого и принесет удачу. Пусть теперь вам принесет…

— Хороший отдарок, — улыбнулась старушка, внезапно помолодев лет на двадцать, — не поскупилась. Будет тебе и счастье, и удача. И испытаний будет — с лихвой. Скоро совсем, не успеешь оглянуться…Только помни — не верь глазам своим. Не все то ценность, что блестит. Не то чудо, что красуется напоказ. Скрытое ищи. Неприметное. А теперь ступай. Я и так сказала довольно…

И, сгорбившись, бабка скрылась за неприметной дверью.

А мы вышли и потопали на остановку. Девчонки бурно обсуждали поход, а я задумчиво гладила змейку, проговаривая про себя слова старушки. Что она имела в виду? Да и старушка ли?

А быстро оглянувшись на странную лавку напоследок, споткнулась, едва не упав. Никакого дома не было. Только три березы стояло на том месте, шевеля длинными ветвями, хотя ветра и в помине не наблюдалось. И ворона, громко каркнув, будто крикнув на прощание что-то, тяжело взвилась с одной из верхушек, пропав из видимости, как по волшебству…

Глава 5

До жилья Ирмы добрались без приключений. Она жила с родителями в старом доме в паре кварталов от меня. Дом тот построен был чуть меньше столетия назад и мог похвастаться обилием лепнины, парой колонн и красивыми ажурными, но весьма небольшими балкончиками. Год или два назад до него дошла очередь на реставрацию и сейчас он выглядел весьма презентабельно, о чем говорили цены на жилье — «взлетели» они едва ли не на четверть.

Несмотря на всю внешнюю красоту, сама планировка мне нравилась не очень. Маленькие комнаты, узкие коридоры и дверные проемы, неудобная кухня, невысокие потолки… В итоге получалось, что по общим размерам четырехкомнатная квартира Ирмы по метражу едва ли превосходила обычную «трешку». А иногда и «двушку» — современные застройщики держали курс на простор и увеличение свободного пространства, в отличие от предков.

Но Ирма не жаловалась, хотя в ее комнате мы, вместе с зеркалом и всеми приблудами, не поместились. Пришлось обосноваться в гостиной, в которой имелся один, но очень существенный лично для меня «плюс» этого дома — камин. Смотреть на огонь я любила и могла «залипать» часами, пока не начинали ныть ноги и спина от долгого пребывания в одной позе.

Гадать еще было рано — по традиции это действо совершалось в полночь. Поэтому, недолго думая, мы заказали доставку пиццы, сгоняли до ближайшего супермаркета, который располагался в соседнем доме, и затарились газировкой, чипсами и мороженым. Обычно я старалась придерживаться куда более полезного питания, но иногда можно было и побаловаться. Тем более, что лишний вес нам с тренировками не грозил в обозримом будущем ну никак.

А дальше…

Ну, что могло быть дальше? Ближайшие три часа мы активно предавались чревоугодию под веселую болтовню. Обсуждали, само собой, учебу, парней и недругов. Обычный расклад для трех молодых девчонок, ничего особенного.

Хотя нет, вру.

Был один момент…

— О, Дара! — Воскликнула Ирма, отставляя в сторону пустую баночку из-под апельсиновой газировки. — Откуда у тебя эта красота? Я не видела даже!

— Ты это о чем? — Искренне удивилась я, поднимая глаза на подругу, которая уже пододвинулась вплотную, цепко ухватив меня за руку.

— Как о чем! Об этом, конечно! — Она внимательно рассматривала мой новый браслет, аккуратно поглаживая его пальцами. — Еще подруга, называется! Даже не показала! Да и вообще, могла бы меня с собой взять, я бы тоже себе что-нибудь такое присмотрела!

Я потеряла дар речи.

Точно помнила, что показывала браслет. Когда выходили из лавки. И потом еще раз Ирма рассматривала его — когда ждали автобус.

Может, шутит?

— Очень смешно, — усмехнулась я.

— И вовсе не смешно, — вдруг обиделась подруга вполне себе по-настоящему. И я окончательно растерялась.

— Ирма, ты чего? Мы же вместе в этой лавке были. Я же говорила, что браслет мне бабка та дала.

— Какая бабка? В какой лавке? — Обалдело смотрели на меня знакомые с детства глаза, а я все больше терялась.

— В той, куда вы меня после занятий уволокли, — прозвучало на грани шепота. Подруги разыгрывали непонимание теперь вдвоем и слишком натурально, — чтобы свечи и все остальное для гадания купить. Девчат, хватит меня разыгрывать!

Подруги переглянулись, а затем Рита стала вдруг чересчур серьезной. Настолько, что я поняла — не разыгрывают. И не прикалываются. По-настоящему не понимают, о чем я говорю.

Мне стало настолько не по себе, что по спине хлынули колкие мурашки, заставляя поежиться…

— Да мы и не разыгрываем, Дара. Какая лавка? Какие свечи? Мы же тебе говорили, что все вместе с зеркалом на чердаке у моей бабки нашли — она увлекалась по молодости этим делом, там полный сундук всякой ерунды остался. А после занятий мы никуда не ездили — встретились и сразу к Ирме поехали. Может, тебе приснилось снова?

— Может, — чуть пожала я плечами после долгой паузы, а сама прикусила губу.

Ирма с Ритой снова переглянулись, а затем завели речь про недавно открывшийся магазин сувениров. И я им была благодарна за перемену темы и передышку.

Потому что этого просто не могло быть. Я не сошла с ума — вот он браслет, значит и бабка, и лавка реально случились. И это точно не сон.

Вот только напрашивающиеся выводы меня совсем не вдохновляли.

Потому что виделось совершенно очевидным, что кому-то очень надо было передать именно мне и именно этот браслет.

И этот кто-то настолько могущественный, что смог заставить в этом участвовать несколько человек только ради того, чтобы я оказалась в нужное время в нужном месте.

А потом внушить им, что всего этого не было…

И конкретно здесь и сейчас я надеялась только на одно.

Что этот неведомый «кто-то» мне друг. Ну, или хотя бы не враг…

Время до полуночи пролетело незаметно. В какой-то момент мы включили сериал про оборотней, и разговоры о парнях сменились томным вздыханием на полуобнаженную фигуру главного героя и раздраженным шипением в сторону его вечно визжащей и туго соображающей дамы сердца. Ну, вот скажите мне на милость, как можно не догадаться, что твой парень минимум «со странностями», если у него мерцают в темноте глаза, клыки порой царапают губы при поцелуях, а приподнять автомобиль голыми руками — так вообще пара пустяков. Вокруг пропадают люди, гибнут школьники, разодранные животные валяются, а девушка живет и улыбается, будто все в порядке. Платья и туфельки обсуждает. И выпускной.

Феерический идиотизм, как по мне. К автору сценария у меня определенно были вопросы. И не только у меня.

Хотя, в целом, сериал оказался довольно неплохой, по крайней мере, спать не тянуло, а шутки в большинстве своем были вполне смешные. А уж когда на экране возник еще один оборотень с фигурой Вина Дизеля в молодости и загадочным взглядом, мы едва вообще не забыли, зачем собрались. Ирма спохватилась уже без четверти двенадцать и то, только потому, что отлучилась в туалет.

Подпрыгнув, как по команде, мы принялись готовиться к гаданию. На полу надо было нарисовать угольком большой круг, чтобы поместились мы и зеркало. Интересно, а светлый паркет легко отмывается? По внутреннему и внешнему контуру круга шли странные знаки — я их не знала, как, впрочем, и подруги. Рита, пыхтя и закусив губу от усилий, кропотливо, но быстро вырисовывала их по бумажке, в которой был описан весь обряд. В этот момент в душу впервые закралось странное предчувствие, но быстро потерялось и забылось в суматохе подготовки.

Мы с Ирмой с трудом перетащили зеркало и установили в нужном месте, чуть наклонив так, чтобы были виден пол. Рита успела перечертить знаки и нарисовать еще четыре круга поменьше — для каждой из нас и зеркала отдельно. И теперь переносила знаки уже для них…

Свечи расставили около зеркала треугольником, но так, чтобы было понятно — каждому небольшому кругу соответствует своя. Ирма бросила в «наши круги» по щепотке какой-то сушеной травы из мешочка, а у зеркала сделала целый полукруг серебристым порошком, от которого я звучно чихнула.

И в тот момент, когда из бутылька с мутной жидкостью упала последняя капля на третий фитилек свечи, большие часы в коридоре пробили первый из двенадцати ударов.

— Быстро, садимся!

Команда прозвучала предельно понятно, и мы дружно заняли внутренние круги, сев на пол и скрестив ноги — как раз хватило места, чтобы не «вылезти» за край. В зеркале отразились наши фигуры, перед которыми оказались свечи — странное преломление реальности. И я почему-то в середине. Чирканье спичкой, яркое шипение и ослепивший на миг огонек, две секунды на то, чтобы зажечь свечи…

— Что теперь? — Не удержалась я от вопроса, когда подруги замерли, уставившись в зеркало.

— Ничего, — не оглянувшись быстро ответила Ирма, глянув на меня через отражение, — сиди и смотри на огонек. Должно само прийти.

— Что должно прийти? — Недоуменно переспросила я, но в ответ на меня только шикнули.

Вздохнула и уставилась, как и было сказано, на огонек своей свечки. Верхний свет в квартире Рита выключила — благо, это можно было сделать при помощи пульта, даже вставать не потребовалось. И теперь огоньки, дрожащие на черных фитилях, были самыми яркими пятнами в реальности. И в сочетании с цветом свечей смотрелось это все откровенно жутковато.

Я едва не поежилась, а затем…с трудом удержалась, чтобы не рассмеяться. Ну, что за чушь? Свечки, порошки, капельки — последние, кстати, пахли смесью ладана и какой-то серы, отвратно, как по мне. Никогда не верила в эту самодельную чушь. Нет, в нашем мире существовало полно чудес и невероятного — я вполне верила в силу ведьм, непознанность раскладов карт, рун и прочего. Но не вот в эту домашнюю халтуру с письменами, коряво списанными с бумажки!

Часы отбили ровно восемь ударов. Осталось еще четыре.

Старинные, тяжелые, напольные и с маятником — они производили внушительное впечатление. Доставшиеся еще прадеду Ирмы то ли от какого-то аристократа зарубежного, то ли подаренные за заслуги перед Триумвиратом — рассказы каждый раз обрастали все новыми подробностями — они представляли собой ценность во всех смыслах. Я раньше любила смотреть на грузный и размеренный ход маятника, скрытого за изящной стеклянной дверцей. Били они только два раза в сутки — в полдень и в полночь. Но так, что дрожал пол и звук, казалось, пробирал до самых внутренностей.

Три…

Два…

Еще один и весь этот цирк с конями закончится и можно будет досмотреть сериал. Интересно, же, чем закончится…

И только через несколько секунд я поняла, что последнего удара так и не прозвучало.

А еще два удара сердца мне понадобилось, чтобы понять, что перед зеркалом, кроме меня, больше никого нет…

Испугалась?

Скорее нет, чем да. Слишком сильно оказалось потрясение, чтобы дать место другим чувствам и эмоциям. А в следующий момент перед глазами, как живой, возник Нерон, со своим привычным до судороги в челюсти поучительным спокойным голосом, которым он обычно втолковывал мне по тысяче раз одни и те же правила, принципы и инструкции.

И в первый раз я была этому голосу рада до дрожи!

«Если ты оказалась в незнакомом месте, одна, без прямой сиюсекундной опасности, не торопись действовать. Сядь и спокойно вдохни и выдохни раз пять. И только после этого принимай решение».

Логично. Просто. Но как же трудновыполнимо, когда сердце перерабатывает чистый адреналин, а мышцы на теле подрагивают на простейших инстинктах, что надо бежать. Куда? Да хрен его знает! Просто бежать, потому что страшно и непонятно.

Интересно, сколько людей погибло от этого инстинкта? Думаю, что немало…

Вскочить, впрочем, я не успела. Так и сидела на месте, скрестив ноги. Поэтому только закрыла глаза, не забывая прислушиваться с происходящему вокруг, и принялась считать вдохи и выдохи. Предельно медленно и вдумчиво.

И на последнем почувствовала, как эмоции отступили. Пульс пришел в норму, а логика и трезвое мышление встали на свои места, готовые работать в полную силу.

Я открыла глаза. Вокруг по-прежнему ничего не происходило, если не считать яркого огонька свечи, подрагивающего от малейших колебаний воздуха. Тишина стояла поистине гробовая, начиная давить на уши, но я волевым усилием избавилась и от этого ощущения тоже. А затем осмотрелась.

Странно, но казалось, что я нахожусь все в той же комнате. И, одновременно, не в ней. Потому что стен различить не могла, окна — тоже. При попытке присмотреться внимательнее все расплывалось, рождая легкую тошноту. Словно кусок реальности вырвали и поместили в странное «никуда».

Реальным казались только зеркало, свеча и паркет в радиусе трех-четырех метров. Ну, и я, само собой. Для надежности я себя пощупала. Свечу — тоже. Ничего особенного, все, как всегда. Почти.

Тишина все же казалась оглушающей. Непроизвольно попыталась издать звук, но из сухого горла вырвался лишь сип. Кашлянула, прочищая голосовые связки, и едва не вздрогнула — прозвучало это слишком громко и даже звонко для этой комнаты. Или где там я оказалась…

Интересно, а если встать и дойти до стены или окна, что будет? Реальность сдвинется вместе со мной, обозначив привычные конструкции, или я наткнусь на это самое расплывчатое «нечто»?

От последней мысли по спине скользнул холодок с трудом отогнанного несколько минут назад страха. Я крепко зажмурилась, сделала еще один медленный выдох и…

Осталась сидеть на месте, хотя ноги уже начали ощутимо затекать.

А еще через секунду вообще забыла о том, что собиралась то ли бояться, то ли показывать чудеса выдержки и храбрости…

Зеркало, видимо устав наблюдать за моими хаотичными подергиваниями, словно вздохнуло, от чего пол подо мной мелко завибрировал, а воздух всколыхнулся низким, еле улавливаемым на слух гулом. Я вздрогнула и уставилась на зеркальную поверхность, которая словно начала жить своей жизнью, сменив гладкость зеркальной поверхности на мелкую волну.

Отражение изменялось во всех мыслимых и немыслимых плоскостях. Сжималось, расширялось, дрожало, отдалялось, приближалось… Через полминуты такого «танца» меня опасно затошнило, даже пришлось прикрыть глаза, хотя оторваться от завораживающего действия получилось с трудом — оно словно гипнотизировало, не давая не то что зажмуриться, каждый вдох получался вымученным и поверхностным.

Впрочем, формирующийся силуэт это увидеть мне не помешало.

Теперь уже вглядывалась жадно, вдруг вспомнив, что гадание, вообще-то, должно было продемонстрировать мне суженого, с которым в огонь и воду, и так до самой смерти…

И увиденное меня воодушевляло все больше…

Высокий, широкоплечий — такой сожмет и не дернешься, покорившись. Длинные ноги, шикарная фигура — наличие облегающих штанов больше показывало, чем скрывало, а обнаженный торс заставил сглотнуть набежавшую слюну… вот только стоял незнакомец ко мне спиной, не позволяя разглядеть все в подробностях, хотя от нетерпения я только не подпрыгивала уже. Вдобавок ко всему по ту сторону зеркала царил сумрак, скрадывая и так уже раздражающий дефицит деталей…

Еще несколько мгновений и «суженый» вздыхает, будто разом устав от всего на свете — тоскливо и вымученно, отозвавшись непонятным чувством в груди. Оглядывается — и я замечаю длинные, до подбородка, пряди, выбившиеся, судя по всему, из хвоста на затылке, чуть с горбинкой нос и волевой подбородок. И взгляд, на секунду царапнувший чем-то необъяснимым. А затем…

Я все-таки вскочила на ноги.

Быстро и почти ловко, до упора стиснув челюсти от резкой боли в затекших от долгого нахождения в одной позе ногах. Но почти сразу забыла о ней, собравшись пружиной для максимально эффективной атаки.

Вместо загадочного мужчины ко мне повернулся монстр.

И то, что он отличался от тех демонов, что с упорным постоянством демонстрировались нам в каждом учебнике и пособии последние несколько лет, как утюг от газонокосилки, не делало его менее опасным или более дружелюбным.

Теперь мы смотрели друг на друга в упор, будто изучая. Впрочем, я действительно изучала его — зеркало создавало ту самую иллюзию защищенности, которая позволяла проявить и любопытство, и удивление. Этот демон имел всего четыре конечности — мощные, мускулистые, но все же больше похожие на лапы огромного животного, чем на странные бесформенные вытянутые отростки, множеством которых могли похвастаться известные нам чудовища. Вполне узнаваемый гладкий хвост с наростом на конце, вытянутая уродливая морда с десятком глаз, симметрично вытянувшиеся по ней в два ряда, клыки, выступающие из сомкнутой пока пасти, четыре непонятных щупальца с каждой стороны на манер усов у кошки… И никакой ядовитой черной субстанции, стекающей по всему телу и капающей из пасти, никаких провалов вместо глаз и зловонных язв, через которые просвечивают внутренности…

Этот демон был явно совершеннее и, что уж скрывать, симпатичнее.

И, несомненно, опаснее.

Смертоноснее…

И в этот момент чудовище, втянув широкими ноздрями воздух, словно решилось на что-то. И уверенно сделало два шага вперед…

А я едва не завизжала.

Потому что зеркало оказалось явно односторонней преградой.

Для меня.

И передняя левая лапа того, с кем, если верить этому проклятому гаданию, мне следовало жить долго и счастливо, с острейшими даже в полумраке когтями, царапнула по тому самому паркету, которым так гордились родители Ирмы. И, судя по тому, что каждый коготь был длиннее моей стопы минимум на десяток сантиметров, шансов выжить у меня оставалось чуть меньше, чем ноль…

Я дернулась, но тут же застыла на месте снова, едва ли отступив на шаг. Демон замер вместе со мной, снова начав принюхиваться, а я, чувствуя, как паника сбирается удушливым комком, перекрывая доступ к кислороду, судорожно пыталась сообразить, что делать.

Вот зачем я разделась⁈ Джинсы и футболка с носками от когтей, даже, если они заденут меня вскользь, не спасут, а маленький складной нож, который я носила в качестве средства самообороны «на всякий случай» остался во внутреннем кармане куртки. Невелика защита, но хоть что-то! Да у меня даже шпильки в волосах не было, не говоря уже о чем-то серьезнее!

Еще раз, впрочем, без особой надежды, быстро оглянулась по сторонам. Нет, ничего не изменилось, разве что ограничение пространства стало куда нагляднее — теперь вместо стен отчетливо клубился густой светлый серый туман, совершенно не добавляя мне уверенности и храбрости.

И даже мебели в обозримом пространстве не оказалось. Только проклятое зеркало, снова сделавший вперед небольшой шаг демон и свеча…

Точно!

Свеча!

В последний момент, не выдержав осознания перспективы закапать дорогущий паркет красно-черным воском, Ирма притащила небольшие металлические подставки с ручками, напомнившие мне обычные подстаканники. Но свечи в них встали идеально, а большего и не нужно было.

И сейчас это оказалось, как нельзя более кстати.

Возможно, идея была глупой. Но ни умных, ни вообще каких-нибудь, в голове больше не обнаружилось.

Поэтому, быстро наклонившись и не позволив сомнениям просочиться в разум, я схватила «подстаканник» и, не утруждаясь выниманием начавшей заметно чадить свечи, резко размахнулась и швырнула всю конструкцию вперед…

Подумать о том, что будет, если не получится, успела. А вот испугаться, хвала небесам, нет. И так уровень стресса бил все рекорды, куда уж сильнее…

А еще через мгновение громкий звон рассыпающегося стекла заполнил помещение, всколыхнув реальность куда ощутимее взрывной волны. Пол вздрогнул так, что я покачнулась в попытке удержать равновесие. А затем — качнулась еще раз, когда от оглушительного рева демона заложило уши. И стекающий красный воск по деревянной поверхности рамы уничтоженного зеркала слишком сильно напоминал кровь, чтобы не отпечататься в сознании куда ярче фотографии…

Вот только чья же это должна была быть кровь?..

Додумать я не успела.

Один выдох.

Одно движение век в попытке сморгнуть страшную картинку перед глазами.

И реальность в который раз за сегодняшний, чересчур долгий день, растворяется вокруг меня, рождая ощущение, что я схожу с ума.

— Дара! — Распахиваю глаза от того, что меня весьма неласково дергают за локоть. — Дара! Очнись!

— А? — Вырывается непроизвольно и так хрипло, что не узнаю свой голос.

— Что с тобой? Тебе плохо? — Ирма, несмотря на раздражение, которое ей не удается скрыть, все же больше беспокоится за меня, чем сердится.

Сердится?

За что?

— Нет, не плохо, — откашливаюсь, как грузчик с тяжелого бодунища, пытаясь одновременно оглядеться.

— Тогда зачем ты это сделала? Что за дурацкая выходка? — Вот теперь мой локоть отпускают. И подруга отступает на шаг, складывая на груди руки.

А я понимаю, что снова нахожусь в ее квартире. В круге из коряво начерченных странных рун. И никакого тумана вместо стен больше нет, а звуки с улицы густо перемешиваются с тиканьем часов, шуршанием одежды, возмущенным сопением подруг и гулом в моей собственной голове. Состояние такое, будто меня по ней знатно приложили — не то кружится, не то болит, но соображает откровенно плохо, а ощущение подташнивания не позволяет сосредоточиться.

А через секунду я резко выдыхаю, понимая, что еще чуть-чуть и завою в самой настоящей истерике.

Потому что зеркало никуда не делось.

Точнее, его остатки.

Осколки некогда блестящей поверхности густым крошевом укрыло тот самый паркет, которому, похоже, уже ничего не страшно после сегодняшнего. А на раме застыли красные потеки. Именно так, как я запомнила…

Но тут Ирма едва слышно, хотя и этот звук показался мне оглушительным в сравнении с той гнетущей тишиной, разрывавшей мои барабанные перепонки всего несколько минут назад, топнула ногой. Видимо, в нетерпении. Но и этого мне хватило, чтобы «очнуться».

И понять, что объяснений все-таки избежать не получится.

Но хотелось ли?

Страх все еще тугой плетенкой сидел внутри, настойчиво заставляя искать такую необходимую сейчас поддержку…

— Дара! — Ирма моих объяснений не дождалась, всплеснув руками от распиравших эмоций. — Я все понимаю, ты не хотела идти, не хотела гадать! Но портить-то все зачем? И что я скажу теперь родителям?

— Прости, — с сожалением выдохнула я, испытывая небывалое чувство вины. Делать вид, что не понимаю, о чем она говорит, не стала. — Я не специально. Честно. Точнее, специально, но не… Черт!

С чувством зарылась пальцами в волосы, массируя все сильнее гудевшую голову. А затем и вовсе сдернула резинку, удерживающую волосы, с удовольствием ощутив наступившее облегчение.

— Скажи, что произошло? — Уже куда спокойнее спросила подруга, снова подойдя вплотную и заглянув в мои, наверняка все еще шальные, глаза. — Ты так резко вскочила… с таким лицом, будто призрака увидела!

— А вы разве ничего не видели? Совсем?

Не то, чтобы я верила, что они видели то же, что и я…но уж точно надеялась, что с девчонками случилось хоть что-нибудь необычное! Хоть что-то, что позволило бы им быстро и без сомнений поверить мне!

Но…

— Я — нет, — недоуменно пожала плечами Рита, продолжая сидеть на полу, подтянув к себе колени. Было очевидно — гадание ее разочаровало по-настоящему, не оправдав надежду на продуктивный результат и чудо.

— Ирма? — Умоляющие нотки в голосе прорезались вопреки моему желанию, отразившись жалостью в глазах Ирмы.

— Прости, Дара, — грустно и едва заметно улыбнулась она, — но я тоже ничего особенного не заметила. Мы с Ритой честно смотрели в зеркало, когда ты вскочила на ноги, постояла немного, а затем просто швырнула свечу, разбив стекло. А ты что-то увидела, да?

— Да, — машинально кивнула я, пытаясь осмыслить происходящее. Но затем резко мотнула головой, — нет! Ничего, извини. Показалось, наверное.

Я быстро подошла к сиротливо стоящей раме, обогнув остолбеневшую от моих слов Ирму, и мягко, стараясь не порезаться, сдвинула ладонью осколки в сторону…

— Поздно уже. Мне домой пора.

Лица подруг вытянулись до состояния полного потрясения. Но прямо сейчас разговаривать о случившемся я просто не могла. Для этого мне нужно было посидеть немного в тишине и одиночестве, все тщательно обдумав.

— Дара…

Ирма появилась в дверях ровно в тот момент, когда я уже обулась и почти накинула куртку, тщательно проверив наличие ножа на месте.

— Прости, — в который раз произнесла я то, что не выражало и сотую долю того, что хотелось, — я тебе все расскажу. Честно. Но не сейчас. Сейчас мне надо домой.

Ирма хотела что-то сказать, но через мгновение как-то сникла, чуть дернув плечом в знак протеста.

А мне стало тошно. Чувствовала себя хуже предательницы, но…

— За зеркало не волнуйся, — попробовала я хоть немного загладить вину перед уходом, — я сама завтра позвоню твоим родителям и все объясню. Я разбила, мне и отвечать.

Ирма снова промолчала. Только скупая, еле заметная улыбка скользнула по ее губам, дав понять, что меня услышали. Вот только не оценили благородный порыв.

И я не выдержала. Преодолела разделявшее нас расстояние, сжав подругу в крепких, почти отчаянных объятиях.

— Не обижайся, пожалуйста, — пробормотала, с трудом сдержав слезы, — я сама не могу ничего понять. И мне просто надо побыть одной, прости. Кажется, что вымоталась так, что сейчас просто упаду без сил. Но я тебе все расскажу, честное слово. Ты мне веришь?

С запозданием, но я почувствовала согласный кивок.

А стиснувшие меня родные руки стали ответом на все невысказанные вопросы. Меня понимали и принимали любой.

А я видела перед собой только одну деталь…

Царапина.

Глубокая и длинная. Именно в том месте, где демон поставил лапу, не утруждаясь заботой о чужом имуществе.

Я не сходила с ума.

Это вокруг происходило что-то непонятное и странное.

И разобраться в этом необходимо было как можно скорее…

Глава 6

До своего дома дошла на автомате — дорогу не запомнила. Тело, словно скелет робота, совершал механические привычные движения, передвигая ноги и успешно балансируя в пространстве на поворотах и неровностях, а голова… Нет, не думала. В ней было непривычно пусто и тихо, словно даже мысли боялись вылезти из своих уголков и явить себя на свет.

Что случилось, как случилось, почему… Все это повисло в воздухе, угнетая и не давая расслабиться, но разум жалобно запросил передышку. Чтобы, если и не примириться с реальностью, то хотя бы приемлемо «уложить» события, которые оказались слишком нереальными, чтобы это оказалось простой задачей.

На улице царила глубокая ночь, фонари, как обычно горели далеко не везде, но сегодня мне было не до продумывания более безопасного маршрута. Я прошла напрямую, через все дворы и подворотни, вероятно, рискуя… но, судя по всему, даже неприятности сегодня сжалились и решили, что с меня впечатлений вполне достаточно. Я не встретила ровным счетом ни души. Или просто они попрятались, не рискнув показаться на глаза настолько бесбашенной даме, которая ночами шарахается где попало с таким видом, будто так и надо.

Я бы тоже обошла такую сторону.

Психи — народ непредсказуемый, мало ли…

«Очнулась» я только в прихожей собственного дома, вздрогнув от показавшегося чересчур громким звука — не рассчитав усилия, слишком сильно хлопнула входной дверью. Но испуг быстро сменился облегчением — наконец-то, родной дом. То самое место, где я всегда чувствовала себя уютно и защищенно. Где сейчас можно было налить себе горячего какао, завернуться в теплый пушистый плед и спокойно все обдумать. Без затапливающего внутренности ужаса каждый раз от одной мысли о сегодняшнем дне…

— Дара?

И снова дергаюсь от неожиданности. Куртка, которую в этот момент пытаюсь водрузить на крючок, только чудом не выпадает из враз похолодевших пальцев, а я вынуждена глубоко вдохнуть и выдохнуть прежде, чем обернуться. На лишние вопросы сейчас отвечать совершенно не хотелось, даже маме.

— Привет, мам, — постаралась натянуть на лицо привычную полуулыбку, тщательно маскируя нервозность, — чего не спишь?

И тут же осеклась.

Чувство стыда накатило с такой силой, что щеки запылали. Как я могла забыть…

Да что ж я за человек то…

Мама на вопрос не ответила.

Впрочем, вот тут ничего удивительного как раз не было — в этот день она редко отвечала на вопросы. Сейчас о решительной самодостаточной ведьме, которая управляет собственным, весьма популярным баром, одна воспитывает дочь и способна перегрызть пополам того, что рискнет косо на нее или, тем более, меня, посмотреть, не напоминало ровным счетом ничего. Длинная футболка со старыми бриджами, растрепанные, небрежно заплетенные в слабую косу волосы, голые ноги — она редко позволяла себе подобную небрежность. Полное отсутствие макияжа ярко демонстрировала непривычную бледность, а потухший взгляд дополнял образ куда выразительнее любых слов. Тоска.

Так выглядела именно она…

А я забыла…

Вот же бесчувственная эгоистка!

— Что-то случилось? — Мама, в отличие от меня, оказалась куда более проницательной. Ее мой вид не обманул.

— Нет, с чего ты взяла? — На этот раз мне удалось пожать плечами и изобразить недоумение достаточно достоверно. Скорее всего потому, что это был последний шанс избежать допроса с пристрастием — волновалась за меня мама всегда тщательно и с размахом.

— Да так, — протянула она, подарив еще один пристальный взгляд, — у Ирмы была?

— Ага, — кивнула на этот раз в пол, снимая ботинки и пристраивая их на законное место в углу, — сериал смотрели. С чипсами.

— Хорошо, — отозвалась родительница, а затем спохватилась, — надеюсь, ты не пешком добиралась? Поздно уже…

— Нет, конечно, — а вот тут вранье прокатило без сучка и задоринки. Просто этот вопрос и этот ответ звучали слишком часто, — на такси доехала. С ветерком.

Мама слабо улыбнулась, удовлетворившись. Я давно считала, что мама преувеличивает мою уязвимость, запрещая ходить пешком едва стемнеет. Нет, само собой, лезть на рожон и доказывать всем свою «бессмертность» моей целью не было. Но тратить с трудом заработанные деньги на такси не хотелось до слез. Тем более, что за последние пару лет одна из фирм вытеснила с рынка все остальные, став монополистом в данной сфере. Честной была эта битва конкурентов, или же не очень, простых горожан, вроде меня, волновала мало. А вот «задранные» в два, а ночью и в праздники — во все три раза цены беспокоили серьезно…

Поэтому сформировался компромисс — мама ничего не знает, а я стараюсь не шляться по опасным районам, выбирая освещенные улицы. Да и это, честно говоря, было перестраховкой. При моей подготовке и возможностях, обычные бандиты мне вряд ли смогли что-то противопоставить. В том числе — толпой. Потому что даже бегала я банально быстрее…

— Ладно, ложись спать. Завтра смена будет тяжелой, — вздохнула мама и отвернулась, собравшись уйти к себе в комнату.

А меня снова изнутри окатил стыд напополам с иррациональным, но все же, чувством вины.

— Мам, — она остановилась, полуобернувшись, а я сжала ладони в кулаки, сдерживая дрожь, — может, какао хочешь? Я сделаю. Или, может, фильм посмотрим? Как в детстве…

Понимание провала настигло задолго до того, как мама отрицательно качнула головой. Да что там, я это знала еще до того, как договорила.

— Спасибо, Дара, не хочу. Устала, спать пойду, — тихо отозвалась мама и, беззвучно ступая босыми ступнями по теплому деревянному полу, ушла к себе.

Как обычно.

Как всегда…

А я медленно потопала на кухню, вспоминая события двенадцатилетней давности, которые, что уж таить, предпочла бы стереть из своей, и не только, памяти…

В тот день я вернулась из школы на час позднее обычного. Телефона тогда у меня не было, но я, если вдруг случались какие-то непредвиденные обстоятельства в виде незапланированной экскурсии, напрочь вылетевшего из памяти субботника или приглашения Ирмы пообедать у нее дома, всегда звонила матери из школы и предупреждала. Телефон стоял на столике вахтера тети Марты — полной, немолодой и очень добродушной женщины, и она никогда не запрещала им пользоваться. Да и я, в целом, росла послушным ребенком, а до подростковых гормональных бунтов тогда было еще ох, как далеко…

Но в тот день все пошло не по плану. Сначала мальчишки — пара известных и докучливых хулиганов, что-то не поделили на задних партах на последнем уроке, устроив безобразную драку, в процессе которой перевернули стол, несколько стульев, разбили красивую напольную вазу и поставили фингал троечнику Кеше, попытавшемуся их разнять. Крики учительницы, директора, разборки — полный комплект обеспечили не только зачинщикам бурного мероприятия, но и всем остальным в классе. Затем я обнаружила, что зацепилась новыми колготками о выступающий гвоздик стула, и теперь на голени, в центре красивого рисунка с блестками, красовалась неаккуратная дырочка. Потом Ирма выяснила, что потеряла новый брелок в виде пушистого белого домовенка, которого купила только неделю назад…

В общем, настроение у нас обеих царило подавленное, и, потолкавшись в гардеробе для полного счастья, мы хмуро вышли на крыльцо. Говорить не хотелось, гулять — тоже. Поэтому я собиралась попрощаться и пойти домой, где тоже, собственно говоря, делать было нечего.

Но Ирма решила, что такой теплый осенний день не заслужил того, чтобы его портить нашими скукоженными лицами. И уж точно нельзя сидеть дома. И плевать на то, что после визга и угроз директрисы до сих пор звенело в ушах, а мама снова будет ругать за колготки — почему-то они у меня не жили дольше пары месяцев, отрабатывая только одним им известную карму.

Поэтому, после недолгих уговоров, мы направились в противоположную от дома сторону — в парк. И там ели мороженое. И сладкую вату. И даже выпили по стакану газировки, запрещаемую родителями…

Настроение поднялось едва ли не выше верхушек деревьев, которые приветливо шуршали разноцветными листьями, раскрашенными прохладным дыханием ранней осени. Про то, что маме надо позвонить я вспомнила уже в парке, но решила, что ничего страшного один раз не случиться — тем более, что с утра она говорила, что задержится на работе.

А придя через два часа домой, тщательно продумав объяснения на всякий случай, я обомлела…

Входная дверь оказалась не заперта. С опаской открыв ее и сделав шаг в прихожую — тогда мы жили в другой квартире, небольшой двушке, в старом трехэтажном доме — я оторопела. Все оказалось перевернуто вверх дном — одежда, обувь, книги, вещи… Рассыпанная крупа, осколки стекла, и пятна, подозрительно напоминавшие кровь…

Как долго я так простояла, пытаясь понять, что случилось, не знаю. Казалось — не меньше получаса. Сначала испугалась, что нас ограбили — немудрено, учитывая бардак. Но капли крови… они переселили здравую мысль, что нужно бежать к соседям и просить помощи. И я двинулась вглубь квартиры, желая убедиться, что с мамой и сестрой ничего не случилось…

Сложно винить ребенка в страхе за родных. А я одинаково сильно любила обеих, чтобы не поддаться безрассудству. И, аккуратно ступая, боясь споткнуться или поскользнуться, заходила все дальше…

Маму я обнаружила в дальней комнате. Живую и здоровую, сидящую на полу и уткнувшуюся в собственные колени. И облегчение, испытанное мною, оказалось столько же безмерным, сколь и коротким. Потому что мама, казалось, была не в себе. Я ее позвала, но подняла она голову лишь тогда, когда моя рука прикоснулась к ее плечу. И безумный взгляд напугал меня едва ли не сильнее, чем разгромленная квартира.

Тогда, схватив и прижав к себе так сильно, что мне стало трудно дышать, она долго и судорожно ощупывала меня, будто стараясь убедиться, что я в порядке. А затем, уткнувшись в мою макушку, заплакала. Горько и как-то отчаянно, словно случилось что-то страшное и непоправимое…

Так и оказалось. В тот день я узнала, что наша семья уменьшилась еще на одного человека. Сестра пропала. Мы с мамой остались вдвоем.

Потом, по прошествии довольно длительного времени, я задумалась и поняла, что в этой истории очень много странностей. Почему-то сестру никто не искал. По крайней мере, я не помнила абсолютно ничего, что могло бы свидетельствовать об этом. Мы довольно быстро переехали — на другой конец города, но все же достаточно далеко, чтобы попрощаться со знакомыми и соседями. Мама уволилась с работы, открыла бар, обустроила новое жилье…

И никогда больше не вспоминала, что когда-то нас было трое.

После сестры не осталось ровным счетом ничего — года три назад я хотела найти фотографии, какие-то вещи, тетради, хоть что-нибудь. Но нет. Такое чувство, что мама вычеркнула воспоминания и самого человека из жизни, убедив себя, и меня заодно, что ничего и никого не было.

И я не могла этого понять до сих пор.

А задавать вопросы… я пыталась. Еще тогда, двенадцать лет назад. И еще раз, спустя несколько лет. Но… если в первый раз мама хотя бы пояснила, что сестра пропала и больше не вернется — сухо и безэмоционально, будто это не нас касалось вовсе, то потом…

Она не отвечала на вопросы. Словно не слышала. Только взгляд менялся, давая понять, что я ступаю на запрещенную территорию, доступа на которую нет.

И один день в году мать проводила в своей комнате. Одна. Не позволяя никому ни помочь, ни присутствовать.

А я чувствовала себя почему-то виноватой. В чем? Не знаю. Но противное ощущение шевелилось под ребрами, не позволяя прямо смотреть матери в глаза. Вот только за последние пару лет оно щедро разбавлялось другим чувством. Обидой.

Я могла понять, почему она предпочла забыть. Возможно, ей было так легче — не каждому дано понять горе матери, потерявшей ребенка. Но почему она заставляла забыть меня? Я этого не хотела… и бережно хранила воспоминания об улыбчивой полноватой девушке с длинными золотистыми волосами, которые она предпочитала заплетать в мелкие многочисленные косички. Которая приносила мне леденцы на палочке втихаря от мамы. Которая играла со мной в нехитрые детские игры. И с которой мы делили одну комнату на двоих…

Но с каждым годом воспоминания стирались.

А обида росла.

И выхода их ситуации я не видела. Поэтому и начала уходить их дома, чтобы не видеть потухших глаз матери. Чтобы не чувствовать себя виноватой. Чтобы не сдерживать в груди злые слова, готовые выплеснуться при первом удобном случае…

Вот только сегодня мне как никогда нужна была ее поддержка. Хотя бы даже молчаливая, лишь бы была рядом и давала понять, что я не одна. Что все, что случилось можно как объяснить. Что она в любом случае сделает все, чтобы помочь разобраться.

Но…

На кухне пахло дезинфицирующим средством и, едва заметно, кофе. Мама не особо любила и умела готовить — чаще заказывала на дом, но за чистотой следила регулярно. Но почему-то именно сегодня мне нестерпимо захотелось борща. Домашнего, наваристого, от умопомрачительного аромата которого наполняется слюной рот и хочется закрыть глаза в предвкушении. И чтобы ложка белоснежной сметаны среди красного кулинарного безобразия.

И поняв, что этот самый борщ существует только в моей фантазии, а мама мне его никогда не приготовит, вдруг стало так грустно, так тоскливо, что в груди сжался тугой комок. Горло перехватило, а из глаз хлынули неудержимые слезы, смазывая картину полутемной комнаты…

Скорее всего, нервная система просто не выдержала последних дней. Просто решила дать выход пережитому в слезах. Но мне было не до анализа — усевшись прямо на пол около холодильника, я уткнулась в сложенные на коленях руки и только сдавленно всхлипывала, даже не пытаясь сдержать внезапный водопад.

Продолжалось все это довольно долго — у меня успели затечь мышцы спины, а попа — полноценно замерзнуть на голой и холодной плитке. В голове за это время толковых мыслей не появилось, а вот на душе стало как будто легче. А еще я почувствовала себя донельзя уставшей. Настолько, что, когда слезы прекратились сами по себе, едва не уснула там, где сидела.

Но, собравшись из последних сил, все-таки встала и поплелась наверх, в комнату. Там, стянув с себя одежду и бросив ее неряшливой кучкой на стул, я рухнула в постель, равнодушно проигнорировав привычные банные процедуры. И там даже не уснула — отключилась, напрочь забыв даже про ритуал с бабушкиным медальоном…

Глава 7

Похоже, что высшие силы, или кто там еще управляет всем и сразу, решили сжалиться, подарив мне ночь без сновидений. Абсолютная блаженная теплая чернота, в которой не надо было думать, что-то решать, придумывать. Только удивительное спокойствие и ни одной мысли в обозримом пространстве. Я выспалась так, как не могла этого сделать последние полгода точно. И, хотя утром реальность навалилась заново, встретила я ее немного бодрее.

Правда, бодрость продержалась ровно до того момента, как я увидела пропущенный звонок от Ирмы. Хорошо, что к этому времени успела позавтракать — подкатившая к горлу тошнота лишила бы аппетита надолго. Я как раз только вышла из душа и, вытирая волосы, решила уточнить прогноз погоды… чтобы тут же выронить телефон обратно на кровать, будто Ирма могла увидеть мое лицо в экране.

Перезвонить? Нет, такого варианта даже не рассматривалось. Зато воспоминания накатили с удвоенной силой, заставив сжать зубы и глухо застонать. Я упала на кровать и накрыла лицо подушкой, будто это могло помочь.

Под подушкой быстро стало душно, а мокрые до сих пор волосы комфорта не прибавили. Поэтому, приняв вертикальное положение я, немного подумав, вновь взяла телефон и включила беззвучный режим.

Я обязательно перезвоню.

Но не сейчас.

Не сегодня.

Одевшись, кое-как высушив волосы и завязав их в косу, я схватила рабочий рюкзак и быстро вышла из дома. Оставаться одной дома дольше необходимого желания не было — голова снова начала гудеть пугающими мыслями, перемежаясь с картинками монстра из зеркала. А лучшим способом отвлечься для меня всегда являлась деятельность — физическая, активная, желательно на износ. К сожалению, в связи с праздником тренировку Нерон отменил. Но работа подходила ничуть не хуже — тем более, что смена начиналась уже через два часа.

А удивленный взгляд Дема, с немым вопросом, почему заявилась в такую рань, я стойко проигнорировала…

Смену запомнила плохо. Не спасло даже то, что бар оказался переполнен «под завязку», настолько, что я порой с трудом протискивалась с подносом между посетителями, которых не смущало отсутствие сидячих мест. Забыть о вчерашнем не помогли ни гудящие ноги, ни ноющая спина, ни беготня по залу в отчаянных попытках все успеть и ничего не забыть. Дем поглядывал в мою сторону с каждым часом все тревожнее, а у меня все хуже получалось делать вид, что все в порядке.

Впрочем, можно сказать, что смена прошла почти хорошо.

Если не считать трех разбитых стаканов, одной бутылки пива и опрокинутого кувшина с кровью на кожаные ботинки озадаченного этой диверсией вампира. Вампир, кстати, даже не разозлился, а Дем только в очередной раз тяжело вздохнул. Вопросов он не задавал — видимо, понял, что не отвечу. Но вздохи действовали на нервы ничуть не меньше.

Обещание, данное Ирме я выполнила. По крайней мере, одно из них. Позвонила ее родителям с объяснениями и извинениями. Судя по голосу ее мамы, пострадавшего зеркала она еще не видела. Недовольства я тоже в нем не уловила — только безмерное удивление от моего рассказа. В нем я, стремясь показать подругам новый боевой прием, выполнила немыслимый акробатический трюк, налетев на зеркало. Да, всем телом. И головой немного, она у меня изумительно крепкая. Литая кость. Нет, не пострадала, только зеркало. И гордость. И совесть.

Как выяснилось, врать я в свои почти восемнадцать, научилась отменно. Поверили мне с полуслова, обеспокоившись исключительно моей целостностью, но ни разу — разбитым антиквариатом. Впрочем, выразили пожелание больше так не делать, но исключительно из заботы о моем здоровье. В итоге, отключившись, я чувствовала себя еще хуже, чем до звонка.

Ненавижу врать.

Впрочем, позвонить подруге так и не решилась.

Наработалась я сегодня до состояния полного отупения. Даже чаевые, оказавшиеся в семь раз больше обычного, не вызвали на капли радости. Засунула деньги во внутренний карман и сразу же забыла о них. Слишком хотелось спать. Казалось, что даже лежачее положение при этом не обязательно — просто поставьте в угол и подоприте шваброй, сойдет и так.

Дем, проигнорировав мой слабый отказ, даже довез до дома, побоявшись, что упаду по дороге. Честно говоря, я не могла бы сказать, что его опасения были так уж беспочвенны.

Но, несмотря на чудовищную усталость, заснула не сразу.

И все равно думала только об одном.

О нем.

О демоне в зеркале, которого напророчило мне гадание…

А совсем скоро поняла, что передышка от высших сил носила исключительно разовый характер…

Первое, что я осознала — это сон. И едва не застонала в голос. Сейчас мне было вовсе не до сюрпризов собственного подсознания, а убегать от очередного чудовища, задыхаясь от усталости пополам с ужасом не хотелось до слез.

Но, открыв глаза и обозрев доступное пространство, чуть расслабилась — чудовищ не наблюдалось. Зато были какие-то дома в средневековом стиле, грязный до отвращения тротуар и вонь, заставившая поморщиться. И люди… Взрослые, дети — странно одетые, снующие и прогуливающиеся, но, по крайней мере внешне, не особо опасные.

Однако, что-то было не так. И, спустя еще несколько мгновений, я поняла — дискомфорт доставляли взгляды. На меня смотрели абсолютно все, даже три собаки в отдалении, бросив разделывать какую-то дрянь, задумчиво помахивали хвостами, не сводя с меня своих собачьих глаз.

А я почему-то вспомнила Ирму. Она, лет пять назад, рассказывала, как ей всю ночь снилось, будто она оказалась на улице голая. С одной стороны, смешно, это же всего лишь сон, а с другой — Ирме было не до смеха. Слишком неприятно оказалось чувствовать на себе непрошеное внимание прохожих, пусть даже и ненастоящих. И метаться в поисках любой тряпки, которой можно прикрыться…

Теперь я в полной мере ощутила эмоции подруги детства. Словами описать ощущение, когда взгляды полусотни человек прикованы к тебе, действительно было сложно.

Я скосила глаза вниз, машинально проведя ладонями по животу и бедрам, ощупывая себя. На первый взгляд все было в порядке — черные спортивные штаны, футболка, толстовка, любимые разношенные кроссовки. По крайней мере, я оказалась одета.

Тогда почему все так уставились?

Дошло до меня только минуты через две.

Одежда. Как ни странно, именно ее наличие и сыграло роль той самой «красной тряпки», не позволившей никому пройти мимо. Штаны…толстовка… Женщины вокруг носили платья — из странноватой ткани, напоминавшей мешковину, серого или коричневого цвета, с очень условно белыми фартуками и такого же цвета чепцами. Простоволосыми бегали только дети, но и те четко «делились» по половому признаку — мальчики в штанах и рубашках, а девочки — в платьях или сарафанах. Чаще всего не особо чистых, потертых и оборванных по подолу, одинаковых грубых башмаках…

Такое ощущение, что я оказалась не в самом богатом районе средневековой Франции. Прям вот очень небогатом, откровенно говоря.

Мужчины отличались от мальчиков только размером одежды — те же грубые штаны, длинные рубахи, башмаки. Разве что у многих были своеобразные жилетки, и почти у всех — бороды, разной степени косматости, длины и густоты.

И я. В подделке «Адидаса» от подпольного цеха по пошиву ширпотреба…

Первую мысль метнуться за угол, я отмела. Не спорю, она была более чем привлекательной, но гарантировать, что за мной не кинутся рефлекторно с криками «лови ведьму», не мог сейчас никто. Как в фильме — «Ты убегаешь, а я догоняю». Очень своевременно вспомнила, что это всего лишь сон. Мой сон. Значит, и правила в этом сне тоже мои.

Поэтому, гордо подняв голову и окинув всех таким взглядом, словно каждый из присутствующих мне должен минимум по тысяче рублей, я уверенной походкой направилась направо. Почему туда? Все очень просто — там, судя по всему, находился проход на улицу поменьше. А мне надо было ненадолго скрыться от всех.

Люди при моем приближении расступались, многие — отводили глаза. Правильно говорят, что уверенность — это две трети успеха. Поэтому я без проблем добралась до прохода, за которым действительно начиналась маленькая улочка. А затем, пройдя еще метров тридцать, быстро завернула в неприметный «карман», оказавшийся тупиком.

Судя по всему, сначала я «очнулась» на своеобразной площади — свободное пространство между двухэтажными каменными домами напоминала именно ее. И камни, которыми она была вымощена, значительно скрадывали прелести местной жизни. Выкрашенные белой и кое-где цветной краской фасады, украшенные горшками с цветами маленькие балкончики и подоконники, смотрелись даже красиво. Сейчас же я находилась с обратной стороны тех самых красивых фасадов…

Вонь тут стояла поистине нечеловеческая. Две крысы в дальнем углу сосредоточенно рылись в горе мусора, а под ногами хлюпала какая-то жирная жижа с непонятными вкраплениями. Мне казалось, что для полного счастья не хватает выплеснутых на голову отходов с окна третьего этажа. Опасливо подняла оную вверх, но мне в очередной раз повезло — сюда ни одно окно не выходило. Вот только чище от этого не становилось…

Впрочем, я и не санэпидстанция.

Сосредоточившись, попыталась вспомнить одежду женщин подробнее. Желания надеть такую же не ощущалось даже отдаленно. Поэтому, усиленно поэксплуатировав извилины, я вдруг тихо рассмеялась. Это же сон, блин! Почему я должна придерживаться местных нравов? Но выделяться так кардинально тоже не хотелось.

Поэтому, еще немного подумав, я закрыла глаза и включила воображение.

Через пару минут на мне красовались черные высокие сапоги на шнуровке, темно-синий плотный плащ, больше напоминавший мантию, и шляпа с широкими полями. Сняв и осмотрев ее, снова улыбнулась — пушистое длинное перо довершало образ «мушкетера», развеселив окончательно.

Хорошо бы еще лошадь… но, подумав, со вздохом отказалась от этой идеи — на этой улочке даже мне тесно, а животное скорее всего застрянет.

Обойдусь.

Выйти я решила с другой стороны. Там оказалась еще одна улочка, потом еще одна, и еще…

И в тот момент, когда я почти отчаялась выбраться из этого лабиринта и глотнуть свежего воздуха без примеси гнили, пота и разлагающихся тел мелкой живности, поворот налево вывел меня на открытое пространство. Такое неожиданно светлое после полутемных улиц, что пришлось зажмуриться.

Вот теперь это действительно была площадь. Огромная. И такая же многолюдная, как и та, на которой я оказалась впервые. И самая настоящая ярмарка.

Горожане неспешно прогуливались вдоль рядов, делали нехитрые покупки, ругались и торговались в свое удовольствие. Я тоже двинулась по ходу основного потока, с любопытством отмечая ассортимент, разложенный на грубо сколоченных больших столах. Чего тут только не было! Фрукты, овощи, зелень, молоко, мясо, рыба, крупы — многое оказалось мне незнакомо, но перепутать общие категории было сложно. Весов у продавцов не наблюдалось — фасовали кто как, крупное — поштучно, сыпучее — кружками в мешочки, жидкое — в кувшинах и кувшинчиках, напоминавших глиняные. После продуктового ряда шли кожевники с сапогами, странными штанами и жилетами, сбруей и ремнями. Потом оружейники, кузнецы, швеи…

Толпа не редела, несмотря на то, что продавцов стало заметно меньше. Все направлялись дальше — мое любопытство к ярмарке не позволило это заметить раньше. И теперь, подняв голову и приглядевшись, я увидела вдалеке странные металлические сооружения и крупную деревянную конструкцию с суетившимися на ней людьми. Решила, что там сцена — а что, представление бродячих артистов на ярмарке дело доходное должно быть.

Но, подойдя ближе, обомлела. Настолько, что резко затормозила, получив заслуженных тычок от не успевшего отреагировать на мой маневр мужика, щедро сдобренного порцией брани.

Зря старался, я его почти не заметила.

А вот клетки с полуобнаженными людьми — очень даже. Мужчины, женщины, разных возрастов, комплекции, степени истощенности…

Рабы. Не надо было быть провидицей, чтобы догадаться.

А на помосте крутились не артисты.

Плотно закрепленные деревянные колодки надежно обхватывали запястья и головы двух мужчин — темноволосого и рыжего, больше было не разглядеть. Полуобнаженные, в одних штанах, она полувисели, полустояли, опустив головы…

А от резкого громкого щелчка я вздрогнула. Синхронно со мной вздрогнул светловолосый, когда его спины коснулся ременькнута…

Я уже давно считала себя закаленной девушкой. В определенных пределах, конечно, но все же кровь, разрезы, переломы давно не пугали, лишь мобилизуя на продуктивное решение проблемы. Да что там, даже трупы, которые мне довелось увидеть однажды с подачи Нерона, который максимально «наглядно» решил продемонстрировать, что случается с людьми, халатно относившимся к собственной безопасности и жизни, впечатлили куда меньше ожидаемого. Ни слез, ни дурноты, ни обморока от меня не дождались. Лишь любопытство и дотошные вопросы о характере тех или иных травм. Но там для меня были не люди…

В отличие от того, что творилось здесь и сейчас.

Толпа, в отличие от меня, проблем ни с совестью, ни с выдержкой, ни с чем-либо еще не испытывала. Каждый удар встречался громким улюлюканьем и свистом, наглядно демонстрируя настроение окружающих. Даже дети радостно скалились, подражая родителям.

Пощады от них ждать не стоило.

Еще один удар, а я отчетливо слышу, как лопается кожа на спине рыжего, а тонкая струйка крови сбегает по левому боку, срываясь первой крупной каплей на грязные доски помоста. Мужчина дергается и еле слышно шипит, сжав руки в кулаки с такой силой, что костяшки белеют, начиная отдавать синевой. И это будоражит толпу сильнее, чем истекающая кровью косуля — голодных волков.

А я вздрагиваю и тихо охаю, не сдержавшись, прикладывая ладонь ко рту.

Мужчина рядом оборачивается на меня с удивлением, но тут же хмурится. Оглядывает меня с головы до ног и тут же отворачивается, окатив презрением напополам с брезгливостью. Но мне плевать на то, чем мой вид так не угодил его чувству прекрасного. Более того, отвернулся он весьма вовремя. Нервы, взбудораженные страшным зрелищем, натянуты настолько, что я едва не изобразила на пальцах понятный до крайности, но весьма неприличный жест.

Я в следующую секунду, едва ли поняв, зачем и что собираюсь сделать, ноги сами понесли меня вперед. Чем ближе, тем плотнее становилась толпа из тех, кто не хотел пропустить ни мгновения жестокого зрелища. Люди неохотно расступались, но мои тычки в бока и не только вкупе со сдавленным матом работали куда лучше вежливых просьб и улыбок.

В конце концов, я добралась до самого края лестницы, откуда можно было забраться на помост. Странно, но люди не делали попыток забраться на ступеньки — сгрудились ровно вдоль них. Отсюда я совершенно отчетливо видела, что рыжий держался из последних сил — его ноги заметно подкашивались, а на удары хлыста он вздрагивал куда менее сильно, чем раньше.

Брюнет был то ли без сознания, то ли совершенно без сил — колени не касались помоста только по причине того, что высота колодок не позволяла этого сделать. Смуглая спина представляла жуткое месиво — его другу повезло намного больше, а доски вокруг были сплошь залиты бурой, запекшейся уже кровью…

И именно в этот момент я ощутила прилив дурноты. Тошнота оказалась настолько ощутимой, что правая ладонь машинально метнулась ко рту, а я глубоко и шумно задышала, пытаясь вернуть себе самообладание. И эта реакция не имела ничего общего с увиденным — кровь и раны, даже в таком количестве, не напугали. А вот улыбки на лицах окружающих, кровожадное выражение вкупе с радостными возгласами откликнулись таким отвращением, что переварить получилось с трудом.

Но получилось.

Меньше, чем через минуту, я решительно шагнула на первую ступень. А затем на вторую, и на третью…

А оказавшись на самом верху, всего через несколько шагов, я поняла, что изумление в глазах палача с хлыстом, не единственное, что встречало меня. Вокруг наступила неестественная, просто до костей пробирающая тишина. Жутковатый контраст с какафонией звуков, царившей еще несколько секунд назад.

Но едва слышный полустон сквозь зубы от получившего краткую передышку пленника не позволил мне усомниться в собственных действиях ни на мгновение…

Глава 8

— Прекратите.

Хотелось, чтобы это прозвучало решительно и громко. Уверенно. Так, словно право раздавать приказы мне дано едва ли не с рождения. Однако, не сбылось. Голос сорвался, и я с трудом даже сама разобрала, что сказала, едва не закашлявшись в конце.

— Что? — А вот громкий бас палача легко перекрыл все звуки на площади. — Что ты там мямлишь, девочка?

Несмотря на довольно пренебрежительный тон, недовольным или разозленным он не выглядел. Что наглядно продемонстрировало сказанное далее.

— Решила поглядеть поближе? Али самой не терпится попробовать?

Раскатистый, нет, не смех — гогот раскатился в пространстве, а затем потонул в тысяче голосов тех, кто с охотой поддержал его на площади.

А я с трудом пыталась вернуть самообладание. Сон сном, но ведь реально неприятно! И прохладный ветерок, весьма ощутимый теперь на открытом пространстве, настырно проникал за края неплотно запахнутого плаща, безжалостно отбирая уютное тепло.

Говорить что-то сейчас было бессмысленно — толпа еще не успокоилась. Поэтому я огляделась. Оказалось, что, казавшийся на первый взгляд наспех сколоченным, помост имеет давнюю и основательную историю, судя по всему. И дело было даже не в свежести досок, впитавших уже, как стало понятно при близком рассмотрении, не один литр крови, но и в самой конструкции. Площадка, на которой мы стояли с палачом, была широкой и предназначенной не только для пыток, но и для казней — чуть дальше находились два столба с красноречиво болтавшимися на них веревками, порядком уже затертыми и обтрепавшимися. Однако, ненадежными они точно не выглядели.

А вот справа от меня, в основании помоста, метрах в двадцати, вероятно, чтобы даже случайно ничего не долетело, располагалось возвышение. Деревянная лестница вела на своеобразный второй этаж, заботливо укрытый крышей и стенами. И вид находившихся на нем людей не оставлял сомнений — элита этого странного городка тоже здесь. Вся. В полном составе.

Градоправителя, как я его про себя обозвала, отличить оказалось не сложно — весьма внушительный мужчина в толстом меховом плаще (потел, наверное, жутко), с массивной цепью на груди с непонятным крупным круглым медальоном, с кольцами на толстых пальцах и неизменной широкой бородой, он тоже сейчас казался удивленным. Двух женщин рядом с ним я осмотрела мельком — в пестрых платьях и таких же меховых накидках, только поизящнее, да потоньше. А вот старик, стоявший сразу за стулом градоправителя, привлек куда больше внимания. В белой хламиде, высокий, сгорбившийся, со странной то ли палкой, то ли шестом в длинных тонких пальцах — от него веяло чем-то жутковатым. Знакомиться, даже во сне, с ним не хотелось ни разу. А вот он, напротив, смотрел на меня, не отрываясь. Настолько внимательно, что мне казалось, он «просвечивает» меня куда эффективнее аппарата для компьютерной томографии…

Однако, додумать эту мысль я не успела.

— Ну, что застыла? Иди сюда, так и быть, — продолжал откровенно куражиться палач, рассматривая меня маслянистым взглядом опухших глаз, выдающих злоупотребление горячительным накануне. Грязная рубаха и густая поросль русых волос на груди, выбивающихся в широком разрезе довершали отвратную картину, — сделаю одолжение, вижу, что не местная. Развлекись, красавица, разрешаю! Отблагодаришь потом!

О характере этой самой «благодарности» я догадалась сразу. И вкупе с теплом рукоятки кнута, которую мне прямо-таки впихнули в руки, это породило такую волну отвращения в груди, что меня с чувством передернуло.

Не думая о последствиях, я отшвырнула от себя кнут, как лежалый труп крысы, скривившись одновременно. И на этот раз голос меня не подвел.

— Вы в своем уме? Я сказала немедленно прекратить! Отпустите их!

Вновь наступившая тишина давила на уши, но продержалась она недолго, хвала небесам, сменившись недовольным ропотом. А лицо палача трансформировалось из охреневшего в раздраженное, явив довольно устрашающий контраст…

— А ты часом не блаженная? — Он будто демонстративно повел плечами, хрустнувшими при этом простом движении чересчур громко. — Али роняли в детстве? А ну пошла вон отсюда, пока я добрый!

Я помнила, что это сон. Помнила, что все не по-настоящему. Но холодок страха все равно заструился между лопатками. Несмотря на тренировки, несмотря на подготовку, мужик простым противником в случае нападения не был. Выше меня на две головы, шире раза в три и тяжелее килограмм на сто — один удар, и ты в нокауте. Я внутренне подобралась.

— Не пойду, — угрюмо выдохнула, демонстративно пнув кнут, за которым палач хотел было наклониться, — пока их не отпустишь.

Тишина в одно мгновение стала зловещей.

— По-хорошему, значит, не хочешь, — почему-то нараспев протянул мужик, нехорошо улыбнувшись, — что ж, придется помочь…

О первого рывка — будто неохотного, расслабленного, я с легкостью увернулась. От второго — тоже. А рев противника, недовольного юркой добычей, стал своеобразной наградой. Приятной и, чего уж там скрывать, подбадривающей. Судя по всему, мое начинание поддерживать никто не собирался — толпа была явно на стороне палача, жаждая расправы над незнакомыми парнями.

Вот только главный вопрос незримо повис в воздухе.

Мне то до них какое дело?

Сама не знала, но отступать было явно поздно.

Еще один резкий поворот с наклоном — и пудовый кулак пролетает ровно над макушкой, не успев зацепить. Я неловко выпрямляюсь, чуть покачнувшись — плащ распахнулся, а бабушкин медальон, выскользнув из-под одежды, едва не саданул по зубам. Ругнувшись, попыталась заправить его обратно, отвлекшись ровно на один удар сердца, не заметив, как старик в хламиде быстро наклонился к градоправителю…

Глупо. Как же это было глупо.

Мгновения хватило — палач рванул вперед, а я едва не поскользнулась на бурых досках, машинально отшатнувшись.

Не успела.

Стальная хватка сомкнулась на левом запястье, не давая шансов на побег. Можно было извернуться, попробовать, попытаться…но пальцы второй мужской руки, сомкнувшейся на горле, заставили очень тщательно оценить риски.

Твою ж мать!

Это мой сон! Мой же!

И тут я придумываю правила!

Так какого хрена, меня гоняют то непонятные ящерицы, то смердящие потом и застарелым перегаром мужики?

Да чтоб ты обосрался, гад проклятый!

Отчаянная попытка представить, как выше обозначенное тело рассыпается в мелкую труху, ни к чему не привела. Мужик стоял, как приклеенный, и никуда деваться не собирался.

И тут я испугалась по-настоящему.

— Добегалась, курва? — Осклабился палач, вздернув меня повыше и заставив судорожно хватануть воздух в рваном вздохе. — Сейчас рядом с ними встанешь! И я тебе покажу, как умею работать кнутом, если ласки не захотела!

Я дернулась и зашипела.

А одновременно с этим произошло две вещи…

— Отпусти ее, — раздалось зычное от градоправителя.

А браслет на моей руке вдруг шевельнулся, развернувшись маленькой змейкой, которая недвусмысленно раздула «капюшон» и продемонстрировала небольшие клыки в изящной пасти.

Вот только, в отличие от меня, уставившейся с неподдельным изумлением на серебряное чудо, палач не впечатлился.

— Это все, на что ты способна, ведьма? — Расхохотался он, сжав мое горло еще сильнее. — Посмотрим, как ты завизжишь, когда я тебя лично поджарю!

— Стой!

Окрик старика в хламиде потонул в хохоте, но…

Неожиданно вновь стало тихо — неизвестно какой раз за последние полчаса.

Потому что змейка, полыхнув нечеловечески ярким зеленым светом из глаз-бусинок, вдруг зашипела, вопреки всем законам физики вырастая больше, чем на полметра разом. Успев замереть на мгновение, словно примериваясь. И небольшая капля, сорвавшаяся теперь уже с весьма внушительного правого клыка, добавила к сгустившейся атмосфере куда больше, чем возможная ругань или вопли…

Впрочем, они тоже прозвучали.

Ровно через миг.

То самый, что ей понадобился, чтобы молниеносно вонзить серебряные клыки в стиснувшую мою шею мужскую руку, прокусывая ее практически насквозь…

Палач заорал так, что вздрогнули даже парни в колодках, хотя мне и казалось, что один из них без сознания. Моей шее в тот же миг стало легко и свободно, руке — тоже, но змейке это, как оказалось, без разницы — размыкать челюсти она так быстро не собиралась.

Мужик был в ужасе. От былой уверенности и веселости не осталось даже намека — только широко распахнутые от боли и страха глаза и утробный вой, от которого лично у меня уже закладывало уши.

Он обхватил находящуюся в плену моего удивительного браслета руку здоровой и попытался то ли выдернуть, то ли оторвать ее ко всем чертям, но добился только того, что я сделала по инерции два шага вперед от рывка, а змейка еще шире распахнула капюшон и, нет, не зашипела — зарычала. Причем так угрожающе, что даже мне не по себе стало. И клыки увеличились еще на сантиметр, проткнув все-таки несчастную конечность насквозь…

Палач перешел на что-то среднее между ором и скулежом, растеряв хлипкие остатки самообладания. Мне даже жалко его стало — показалось, что он сейчас бухнется на колени и поползет за мной следом, умоляя пощадить. Вот только зачем мне такой «прицеп»? Тем более, что он, кажется, обмочился…

Поэтому, поморщившись, я осторожно протянула правую ладонь к ожившему браслету. Страха не было — почему-то внутри царила уверенность, что мне самой вреда удивительная вещица не причинит. Но движения все равно старалась сделать плавными, насколько это возможно — чтобы не напугать и не спровоцировать ненароком.

Но нет, змейка спокойно приняла мои поглаживания по твердой серебристой головке, чуть прикрыв глаза в знак узнавания. Кстати, теперь их цвет не казался мне каким-то потусторонним — обычная яркость изумрудов, завораживающая и необыкновенная, как в ювелирном магазине под специальным освещением.

— Назову тебя Дианой, — тихо проговорила я, уверенная, что меня услышат, несмотря на шум вокруг, — ты такая же смелая и храбрая. А теперь давай отпустим его, а? Брось каку, Диан? А то он сейчас еще и обосрется от страха, не отмоемся от вони потом…

Змейка выпустила руку палача с такой скоростью, что он неловко завалился на спину, едва не перекувыркнувшись по инерции.

— Хорошая девочка, — погладила я ее снова по голове, а потом еще и по изящному капюшону, — спасибо тебе большое. Без тебя я бы точно пропала.

Диана прижалась головкой к моим пальцам в ответной ласке, быстро показала и спрятала язык, как совершенно обычная змейка, а затем уменьшилась в размерах и снова оплела левую руку, изобразив браслет.

Вот только теперь браслет еле заметно дышал. И иногда приоткрывал глаза. И на ощупь был заметно теплее и податливее…

— Хватит, — раздалось совсем рядом, и я быстро обернулась, за миг до этого уловив приближающиеся шаги, — уберите его.

Фраза относилась к стонущему палачу, все еще сидевшему в пяти шагах от меня. И тут же два крепких парня в черно-синей одежде взобрались на помост, подхватили пострадавшего подмышки и уволокли в неизвестном направлении. Его судьба, честно говоря, меня особо не заботила.

Куда больше интересовали намерения стоявшего напротив градоправителя и старика, продолжавшего гипнотизировать меня взглядом странно черных глаз, совсем не подходящих его возрасту и виду. И я не забыла, как он наклонился к градоправителю за секунду до того, как Диана ожила, чтобы защитить меня. И его окрик не забыла…

— Если что, я не виновата, — хмуро буркнула, начиная разговор первая, — он первый начал.

Но, в отличие от подчиненного, градоправитель ругаться не спешил.

— Вы правы, милая леди, — уголок губ дернулся в едва заметной улыбке, — и я приношу свои извинения за неосмотрительные действия своего слуги. Думаю, что вы с лихвой наказали его за это.

Не знаю, что меня поразило больше — неожиданная учтивость или намек на улыбку, но ответить сразу ничего не смогла, понадобилось несколько секунд для того, чтобы справиться с эмоциями.

А мужчина тем временем продолжил:

— Могу ли я узнать, что вас привело в этот город и, в частности, на данное представление?

Он красноречиво обозначил ладонью помост, но и без уточнения вопросы оказались предельно понятными. А так как на первый внятного ответа у меня даже для себя самой не было, решила перейти сразу ко второй части.

— Я хочу, чтобы этих мужчин прекратили пытать и отпустили.

Просто и понятно. Что может быть проще?

Но градоправитель только развел руками, отрицательно качнув головой.

— Увы, но это абсолютно невозможно.

— Почему же?

Мы разговариваем тихо и спокойно, без лишних эмоций, но сомнений нет — нас слышат все вокруг. Поинтересоваться потом, что ли, как он так народ выдрессировал? Даже малые дети молчат…

— Потому что они совершили преступление, за которое наказание в наших землях только одно — смерть. И просто так их отпустить я не смогу.

— А если не просто? — Последняя надежда во мне еще тлела.

— Для приговоренных к смерти шанс только один — если кто-то выйдет и согласится принять отмерянную ему долю сам. Жизнь за жизнь во имя искупления, так сказать.

У меня в груди что-то вполне ощутимо оборвалось и рухнуло в район коленок. И что теперь делать? Один палач еще куда ни шло, но не драться же мне с целым городом? Даже во сне умирать чересчур страшно, чтобы пробовать это сделать из любопытства. Но и как бросить этих парней?

Да уж, ситуация…

И снова старик наклоняется к градоправителю. Немного — он выше едва ли на полторы головы, но все же. И шепчет что-то на ухо, но я не слышу, хотя и стою достаточно близко. И что-то меняется в лице высокородного, смешавшись с удивлением и вопросом. Он оглядывается на старика, заглядывая тому в лицо и получает лишь уверенный кивок.

После чего оба вновь поворачиваются ко мне.

— Впрочем, я готов пойти на небольшую уступку, но только один раз в качестве исключения лично для вас, леди. Надеюсь, вы не забудете о ней в будущем и у нас не будет поводов для ссор и неприязни…

Прозвучало настолько непонятно, что брови непроизвольно поползли вверх. Уступка — это хорошо, какая бы она ни была. И я рада, честно. Но ссора? Кто я ему? Незнакомая девица со странными требованиями и бешеным браслетом. Одна стрела — и нет досадной помехи, которая срывает отличное, судя по всему, представление. Чудна ж фантазия моя порой, приснится же такое…

Но вслух этого, само собой, озвучивать не стала. Только кивнула со всей серьезностью, словно в полной мере понимала, о чем он толкует.

— Вы им сохраните жизнь?

— Да, сохраню, — градоправитель едва заметно улыбнулся, несмотря на то, что толпа позади нас разочарованно ухнула и загудела ульем встревоженных пчел. Однако одно легкое движение мужской ладони, и все снова стихло, — и даже отдам вам, за более чем разумную цену. Но только в качестве рабов, дабы заслуженное наказание не минуло их вовсе.

— Рабов? — Ошарашенно повторила я, не сумев сдержать эмоции.

На кой хрен мне рабы, спрашивается? Плантаций вроде нет, дрова тоже рубить не надо. Ерунда какая-то…

— Да, рабов. Только так, и никак иначе.

Я вздохнула.

Черт с вами, надоели. Пусть будут рабы. Выйдем за пределы этого странного поселения и пошлю всех на четыре стороны, даже бумажки напишу, если потребуется.

Или вообще проснусь к тому времени, и проблема исчезнет сама собой. В конце концов, это же все не взаправду?

— Хорошо, я согласна.

Градоправитель удовлетворенно кивнул, щелкнув пальцами.

В ту же секунду рядом материализовались два молодца в черном, словно с самого начала тут и стояли. Дрессировка, конечно, уровня «мастер»…

Охрана, или кем там они числились, бодро разомкнула тяжеленные, судя по усилиям, колодки, и высвободили два полуживых тела, из-за которых тут разыгралось такое эпичное представление. Рыжий был в сознании, оставшись стоять на коленях на грязных досках, куда его не очень любезно толкнули. Второй же упал на живот плашмя и не шевелился. Я успела даже на миг испугаться, не помер ли ненароком. Его спина, шея и часть ягодиц представляли собой страшное зрелище — исполосованные, рассеченные до мяса, с воспаленными краями ран, сочащихся кровью до сих пор… Я снова почувствовала, как тошнотворный клубок подступает к горлу…

Но внезапная мысль отвлекла и от тошноты, и от созерцания этой демонстрации человеческой жестокости.

А как я его потащу?

Вот только меня снова отвлекли.

Старик вышел из-за спины градоправителя и, почему-то улыбнувшись мне, сухо щелкнул пальцами. В его руках, как по волшебству, появились две черные тоненькие цепочки, едва ли в пару миллиметров толщиной. Даже на вид они были до того ненадежные, что едва не фыркнула. Но ужас, с которым рыжий пленник посмотрел на эти цепочки, заставил передумать.

А старик тем временем, набросил одну из них рыжему на шею, от чего тот дернулся, а затем как-то поник всем телом. Цепочка, будто живая, зашевелилась. Оплела шею пленника на уровне кадыка и сама замкнулась. Чуть сдавила кожу, полыхнула черным, и исчезла…

И отчего-то внутри поселилась гадкая уверенность, что никуда она не пропала. И снять ее голыми руками не получится…

Второго пленника ожидала та же участь — только вряд ли он понимал, что вообще происходит. Даже глаза не открыл, только простонал что-то еле слышно, когда цепочка сдавила шею. Но более — ничего.

— Готово, леди, — градоправитель коротко кивнул головой, завершая странную процедуру, — теперь они в полном вашем распоряжении.

— Благодарю, — я отзеркалила его кивок, чувствуя себя не в своей тарелке. Ощущение подставы росло с каждой секундой, а свой поступок уже не казался таким уж правильным и разумным. Еще и странное поведение этого старика, который снова рассматривал меня, как диковинную вещицу…

— Тогда предлагаю решить вопрос оплаты.

В груди похолодело в очередной раз. Нет, я слышала слово «цена» в процессе нашего разговора, вот только меня немного отвлек статус рабовладельца в моем лице. А теперь… теперь я судорожно пыталась сообразить, где взять деньги. И какие деньги? Чем они тут расплачиваются? Золотом, серебром, бивнями мамонта или, может, бумажками с портретом самого градоправителя, которые рисуют день и ночь верные подданные? Вряд ли у них есть печатные станки. Хотя, такой мелочи я уже точно не удивлюсь…

— Сколько?

Коротко и четко. Еще и нахмурилась в придачу. Нет, не нарочно, просто настроение снова скатилось ниже некуда. Сейчас вот окажется, что денег у меня нет, и тогда точно прогонят с позором. А то еще и плетей всыпят, чтобы честной народ не баламутила и дурью больше не маялась…

Но ведь это же, бляха-муха, мой сон!

Мысль была не нова, но прозвучала уже без прежнего задора и надежды. Попытка представить, что карманы набиты золотыми кругляшами закончилась сдавленным урчанием в желудке. Сделав еще одну, представив рубины и изумруды россыпью в горсти, почувствовала только изжогу напополам с отчаянием.

Ноль.

Зеро.

Подсознание издевалось надо мной, как хотело.

Тем временем, градоправитель почему-то не спешил озвучивать сумму. Коротко глянув на него, заметила, что старик снова что-то шепчет на ухо мужчине. Вот же конспираторы чертовы! Кто бы им намекнул, что это как минимум неприлично!

Но «беседа» длилась совсем недолго.

— Не хочу оскорбить вас сухими и черствыми цифрами. Пусть леди сама решит, сколько готова отдать за этих презренных.

О как!

Я в очередной раз удивилась так, что не сразу нашлась с ответом. Интересно, если я им перо из шляпы подарю в качестве оплаты, удовлетворятся? Стало смешно. Потом — не очень. Шутки шутками, а такая фраза обязывает едва ли не сильнее, чем конкретный договор купли-продажи. Дела…

Молчала я больше минуты точно. Толпа тихо перешептывалась, охранники стояли статуями, старик все так же смотрел на меня, не моргая, а градоправитель… он не выказывал ни толики нетерпения, с умиротворенным выражением лица рассматривая облака, плывущие по небу. Несмотря на довольно прохладный ветер, день выдался солнечным и почти теплым.

А я, перебрав в уме не менее десятка вариантов, вдруг вспомнила об одной вещице, которая тянула на более-менее достойную «отдачу».

Наклонившись, я принялась расшнуровывать сапог. Правый.

И тут же поняла, что спокойствие вокруг резко закончилось. Бросив мельком взгляд по сторонам, насколько позволяла поза, убедилась в том, что теперь все внимание окружающих приковано ко мне. Даже невозмутимая охрана бесстыдно пялилась на мои ноги, отслеживая каждое движение…

Тьфу, долбаное средневековье! Голых ног не видели, что ли, никогда? И баб, походу, голых тоже никогда не видели!

Я возмущенно засопела, продолжая терзать шнуровку. Нет, понятно, что все всё видели. Однако прилюдное обнажение на площади явно для всех оказалось в новинку. И ведь обнажения то не было никакого. Под сапогом — штаны и носки, чего тут интересного то? Разве что носки любимые, в оранжевых огурцах…

Впрочем, даже их демонстрировать необходимости сейчас не было. Приподняв нижний край штанины, я обнаружила искомое, выдохнув с облегчением. До последнего боялась, что во сне он исчезнет.

Еще пара секунд и замочек поддается, а я бодро поправляю одежду и зашнуровываю сапог обратно. Одновременно делая заметку в уме на будущее — замки все же удобнее. Намного.

— Увы, денег у меня нет, — пожала я плечами, стараясь, чтобы слова не прозвучали оправданием, — но, надеюсь, что эта вещица вас порадует не меньше.

Я раскрыла ладонь, демонстрируя серебряный браслет. Не слишком толстый, но плетение цепочки было сложным, не стыдно показать. Однако, в свое время, привлекло меня не это. Подвески, ровно девять штук маленьких дополнений дополняли это украшение, которое я уже года три как носила на щиколотке, не снимая даже на тренировках. Маленький волк, два колокольчика, ключик обычный, сердечко, дельфин, глаз, два шарика — они переливались на солнце, завораживая миниатюрностью и мастерством ювелира. В большую часть подвесок были вставлены камушки — разноцветны, полудрагоценные, но они отлично дополняли их. Вряд ли здесь делали подобное.

Я оказалась права.

Градоправитель рассматривал браслет с видимым интересом. А приглушенный восхищенный женский вздох, прозвучавший откуда то из-за его спины, наглядно продемонстрировал реакцию женской половины присутствующих.

— Леди уверена? — Недоверчиво поднял на меня градоправитель. — Этой вещицей можно оплатить десяток самых выносливых и сильных рабов на любой ярмарке.

Надо же, как дешево можно оценить человеческую жизнь… Хотя, чему я удивляюсь — эти жизни без меня давно бы уже забрали, на потеху жестокой толпе.

Нет, мне было не жалко браслета.

— Уверена, — коротко бросила я, а затем спохватилась, — однако, не откажусь от телеги с лошадью на сдачу. Тащить их на себе не смогу.

— Пригоните телегу, — приказал градоправитель, продолжая смотреть на меня. А затем все-таки протянул ладонь, на которую я небрежно сгрузила украшение. Все еще, видимо, сомневаясь, что я готова расстаться с такой красотой из-за двух полуживых преступников.

— Надеюсь, что леди осталась довольна нашим приемом?

— Да, благодарю, — странный вопрос, но невежливой быть не хотелось, — не подскажете напоследок, где тут гостиница или постоялый двор? Мне и… моим рабам нужен отдых.

И снова заминка.

Похоже, что о горячей ванне и постели можно и не мечтать.

— Прошу прощения, но на постоялом дворе вас не примут. Точнее — их не примут, — градоправитель красноречиво кивнул на парня без сознания, которого как раз небрежно кинули на доски телеги, — несмотря на то, что они теперь ваши рабы, они остаются преступниками. Не один приличный хозяин не потерпит их в своем доме. И неприличный тоже не потерпит. Хорошо, если не прирежет во сне.

— Ясно, — вздохнула я, устав удивляться. Что же они натворить умудрились, что их тут так невзлюбили, что даже денег не надо, лишь бы вон? Хотя, денег как раз тоже нет, — тогда, может сеновал какой? Или сарай? Или гумно?

Градоправитель растерянно оглянулся. Конечно, ему-то откуда знать, где здесь сараи заброшенные водятся…

— В лесу избушка есть, — молодой голос прозвучал неожиданно, а я чуть оживилась, подняв глаза на одного из «охранников», — там травница раньше жила, но померла чуть меньше года назад. Так и стоит заброшенная, никто не лазит, стороной обходят. Говорят, что тоже ведьмой была, опасаются. По дороге, если прямо ехать, около леса направо, а там не заблудитесь, упретесь прямо в нее…

«Тоже»

Я сделала вид, что не услышала.

— Спасибо, — улыбнулась неожиданному помощнику и градоправителю заодно, на прощание.

А затем, вскарабкавшись на телегу и даже не посмотрев на свою «покупку», взяла в руки вожжи и направила лошадку бодрым шагом в заданном направлении…

Глава 9

Лошадка, оказавшаяся мшистого цвета кобылкой, бодро цокала сначала по бугристой каменной мостовой, а затем — с куда большим удовольствием, но без звукового сопровождения — по сносно утоптанной дороге, сменившей мостовую за городом. Сам городок, кстати, оказался довольно большим, до городских ворот мы ехали минут двадцать, не меньше.

Улицы были по большей части почти пустынны — неудивительно, учитывая городскую ярмарку. Не думаю, что подобные развлечения здесь проходят слишком часто, тем более, с публичной казнью. Ворота оказались добротными, двухстворчатыми, но деревянными. Сколоченные из цельных бревен, они вызывали невольное уважение — такие даже тараном долбить пришлось бы долго. Зевающий стражник проводил нас полусонным взглядом из покосившейся будки, напоминающей больше такой мини-сарай, чем служебное помещение. Впрочем, меня местная архитектура и проблемы служивого народа волновали сейчас меньше всего.

Потому что первичный запал прошел, а на смену ему пришли вопросы…

И что мне с ними теперь делать?

Рабовладелица, кошмар, куда деваться…

Стало понятно, что никого и никуда я не пошлю, как собиралась. Нет, конечно, послать я могу, в выражениях и с плясками, вот только дальше что? А дальше вырисовывалась совсем неприглядная картина.

Позади меня, на голых досках лежали два мужских тела. Одно определенно пока живое, второе — весьма условно, но оба — абсолютно не самостоятельные минимум несколько дней. И за эти несколько дней нужно сделать так, чтобы наше прощание произошло с взаимным рукопожатием, а не отпеванием в безымянной могиле без слез и траурного букета…

Задумавшись, за дорогой следила вполглаза — да и что за ней следить, если она одна, относительно прямая, и в лес? Поэтому только глухо охнула, когда колесо попало в глубокую ямку, заставив подпрыгнуть на твердых досках.

Сзади раздался сдавленный стон…

Стало совсем тошно.

Я мельком оглянулась, но на меня никто не смотрел. Поэтому позволила себя повторить маневр и задержать взгляд дольше.

Оба парня лежали на животе — хвала небесам, что охрана оказалась не слишком жестокой и не бросила их как попало, усиливая мучения невольных рабов. Рыжий лежал, подложив согнутые руки под голову и отвернув ее в сторону товарища. А темноволосый распластался так, что стало сразу понятно — он все еще без сознания.

На его спину я старалась не смотреть. Потому что становилось страшно.

Раны нужно было чем-то обработать и перевязать. А сначала доехать до жилья. И согреть. И помыть…

Под эти размышления мы плавно закатились под кроны первых деревьев, после чего дорога стала куда менее комфортной, превратившись в сплошную неровность еле заметной тропинки. Радовало только то, что ветер закончился, а солнце стояло еще высоко — потеряться не потеряемся, да и теплее с ним, что ни говори…

А через десять минут мне стало не по себе. Через двадцать — занервничала. Напряженно вглядывалась в однообразную картину из травы, кустов и деревьев, стремясь разглядеть ту самую избушку. Нет, в лесу я уже бывала, даже не один раз — мы с мамой как-то и за грибами ездили, и за ягодой. Но те походы больше напоминали прогулку, тем более, что с мамой рядом никогда не боялась потеряться.

А сейчас… сейчас мне казалось, что мы ездим по кругу. И нечистая сила нас водит, развлекаясь, по одному и тому же маршруту, не собираясь выпускать наглых чужаков.

Однако лошадка шла спокойно, почти безмятежно, периодически дергая головой в попытке отогнать очередную назойливую муху или сорвать пучок сочной травы под ногами. Да и близость парней успокаивала, пусть и ненамного. Раненые или здоровые, не в одиночестве еду — и то хлеб.

Впрочем, долго мучиться не пришлось. Избушка показалась из-за поворота неожиданно, словно выросла из земли в одну секунду. Я даже сморгнула, проверяя, не показалось ли. Ровно пять метров назад — ничего и никого вокруг, кроме щебечущих птиц над головой, да комаров, а тут вот она. Как будто всегда стояла.

То, что это та самая изба, которую мы ищем, поняла сразу. Потемневшая от старости, с заросшей мхом и травой стенами и крышей, она даже на вид была нежилой. Единственное окошко, грязное и незанавешенное, грустно приветствовало нас. Я остановила лошадь, которая с благодарностью вздохнула и тут же переключилась на добычу пропитания — благо, хоть у кого-то проблем с ним не было, и соскочила на мягкую по лесному землю.

С чувством потянулась, разминая затекшие конечности и спину, и, ежесекундно осматриваясь, двинулась ко входу в жилье. Рядом с домиком, за углом, лежали сложенные дрова. Немного, но на неделю должно было точно хватить. Здесь же обнаружился своеобразный полунавес-полусарай — сооружение состояло из длинных палок и еловых ветвей, скрепленных друг с другом, впрочем, защищая немногочисленные инструменты от дождя, а пучки высохших трав — еще и от ветра. Женская работа — сразу видно, мужской руки тут давным-давно не было.

Дверь дома открылась неожиданно легко и оказалась добротной, из плотно подогнанных толстых досок. Внутри обнаружилось полторы комнаты — в той, что побольше, стоял стол, аккурат около окна, напротив него — закопченная стандартная печь, длинная, грубо сколоченная лежанка около стены, да три деревянных табурета. Полки на стенах с горшками и мисками — глиняными, насколько я поняла, и куча трав, кореньев и клубней, развешанных везде, где только можно. Скорее всего из-за них воздух в домике стоял спертый и разномастно-душистый — сутки при закрытой двери и мигрень обеспечена. Впрочем, возможно это только с непривычки мне так показалось…

Вторая комнатка была раза в два меньше — там обнаружилась деревянная кровать, еще табурет, столик с непонятными склянками, да огромный сундук. Все покрытое толстым слоем пыли — парень не обманул, здесь действительно никто ничего уже очень давно не трогал. Возможно, со смерти хозяйки, иначе бы повыносили все, вплоть до ухвата, стоявшего одиноко за печкой…

Еще один внимательный взгляд, и замечаю дверь в подпол — в комнатке полумрак, окон нет, поэтому сразу пропустила. Поднатужившись, подхватываю тяжелое кольцо, открывая вход в лаз. Оттуда на меня пахнуло чем-то затхлым, травянистым и еще, почему-то, мышами. Абсолютно чернильная темнота, в которой я еле различила первую ступень лестницы. Желания залезть не возникло ни разу — с фонариком еще бы подумала, а так…

Любопытство — порок. И ничего я не боюсь, вот.

Еще полчаса разведки и обнаружился деревянный таз с тряпками, а также ручей — недалеко, за домиком. Еще час понадобился, чтобы пыли в домике значительно поубавилось — не стерильно, конечно, но дышать стало в разы легче. С хрустом разогнув спину и удовлетворившись достигнутым результатом уборки, я встала на ноги, раздумывая, как бы нагреть воды — найденные листья малины, брусники и смородины можно было бы запарить в своеобразный чай. Да и парней бы привести в относительный порядок не помешало. Только на лежанку ветвей еловых, да травы хотя бы бросить — парни не толстые, поместятся, но на досках лежать немного удовольствия…

А повернувшись у двери, подхватив таз с грязной водой, я сильно вздрогнула.

На светлом фоне отчетливо выделялся мужской силуэт, недвусмысленно перегородивший проход. А понимание, что здесь и сейчас мы совершенно одни, в лесу, отдалось неожиданно колким сгустком страха в груди…

Впрочем, страх рассеялся быстро, а на смену ему пришло веселье, едва не прорвавшись смехом. Я учусь убивать демонов не один год, умею столько, сколько большинству спортсменов и не снилось, а природа все равно берет свое. Дара, Дара, что ни говори, но ты сначала женщина, а потом уже охотник. Поэтому, как нечего делать, ты можешь лошадь «на скаку», но при этом визжишь от вида маленького таракана…

Я с интересом чуть наклонила голову набок, чуть приподняв брови в немом вопросе. В отличие от меня нежданный гость должен был хорошо видеть и меня, и мою мимику.

Я не ошиблась.

— Помочь?

Голос оказался настолько хриплым, что возраст владельца угадывался с огромным трудом.

— Чем? — Мое удивление было неподдельным.

Я уже догадалась, что это встал рыжий парень — вряд ли в такую погоду много энтузиастов бегать по лесу в одних штанах и босиком. И вопрос был продиктован исключительно непониманием, как в его состоянии он собирается вообще мне помогать. Как бы его еще мне не пришлось тащить на себе обратно в телегу…

И в этот же момент, словно подтверждая мои мысли, парень едва заметно покачнулся, крепче вцепившись руками в опору. А я успела подумать, что любой страх изначально весьма иррационален. Никто не перегораживал мне выход — только пытался не упасть и не показать собственной слабости…

— Иди лежи уже, помощник, — вздохнула я, перехватывая сам по себе не очень легкий деревянный таз с грязной водой, и направилась на выход, заставляя парня отодвинуться и освободить проход.

Но пройти мне не дали. Аккуратно, но бескомпромиссно отобрали ношу, заставив удивленно хмыкнуть. Чтобы, отойдя метров на двадцать от домика нетвердым шагом, вылить воду под большую ель, а затем вернуть мне инвентарь.

— Я крепче, чем кажусь, — улыбается он несмело, а затем добивает неожиданным, — моя госпожа?

Полувопросительно, полунасмешливо, но от этого фраза едва ли становится приятнее.

Хотя…

Если представить себе двух красавцев, удобное кресло, а лучше роскошную лежанку в золотой парче и подушках, в одной руке — коктейль, в другой… Блин, ну в другой еще что-нибудь, додумаю потом. Один красавец помахивает опахалом, а второй массирует мои стопы с можжевеловым маслом… и море вдали. С чайками орущими, но без кучи обгоревших и галдящих отдыхающих. Главное, чтобы не нагадили сверху. В смысле чайки, не отдыхающие… Хотя, и эти тоже могут… А вечером служанка с подобострастным взглядом интересуется, кого из наложников я хочу сегодня взять к себе в постель. А, нет, слуга! Какие, нафиг, служанки — хвостом только крутить будут, знаю я их! И каждый готов выполнить мое даже самое незначительное желание, преданно заглядывая в глаза…

Бррррр!

Фу, мерзость какая.

Как собака, которая хвостом помахивает, обожая тебя только потому, что ты есть рядом. Зоофилией прям попахивает реально.

Смирись Дара, не быть тебе Клеопатрой. Лучше уж по любви, зато честно и равноценно. И плевать, что вместо опахала вентилятор, а с тобой будут спорить по поводу и без — все равно лучше.

— Дара. Меня зовут Дара, — хмуро ответила рыжему, давая раз и навсегда понять свое отношение к его словам.

— Каст, — весьма церемонно для своего внешнего вида поклонился мне парень, одновременно шикнув от боли в израненной спине, — бесконечно рад знакомству, Дара.

Мне показалось, что он хотел поцеловать мне руку, поэтому на всякий случай отступила на шаг назад. В конце концов, грязные руки — это негигиенично. Да и неудобно, честно говоря. Я не принцесса, из аристократических манер помню только про то, что тарелку в гостях вылизывать неприлично и к незнакомым людям нужно обращаться на «Вы». Особенно, если собираешься послать их нахрен…

Посчитав, что ритуал знакомства завершен, коротко кивнула и зашла обратно в дом. Там за печкой я обнаружила ведро и собиралась теперь сходить за водой. Вот только что с огнем делать, до сих пор непонятно…

— Чем еще помочь?

Про Каста я успела забыть, задумавшись, и едва не подпрыгнула от голоса над ухом. Усмешку следом предпочла не услышать.

— Да вот, спичек нет, — озвучила проблему, наткнувшись на недоуменный взгляд.

— Чего нет?

Странно, плохо слышит, что ли? Вроде громко говорю…

— Спички, говорю, никак найти не могу. Воды бы вскипятить, а то ни умыться, ни попить…

— Ты про зажигательный камень, что ли? — Недоуменно отозвался рыжий, одновременно подойдя к печке и зашарив где-то сверху, тут же чихнув от посыпавшейся пыли. — Вряд ли здесь есть такой, дорогая игрушка для травницы. Ух ты!

Под восклицание мне продемонстрировали небольшой белый камешек. Я с любопытством взяла его в руки, внимательно рассмотрев со всех сторон — камень, как камень. Красивый, в красноватых разводах, гладенький, теплый. На это камень. Не спички ни разу.

— И что с ним делать?

Простой вопрос, но лицо Каста вытянулось так, что мне стало смешно.

— В смысле, что делать? Огонь разжигать, что же еще! Даже удивительно, что у травницы оказался этот артефакт, но нам же лучше!

— Дорогой, что ли? — Поинтересовалась я, пытаясь отодрать от березового поленца немного бересты. За неимением бумаги сойдет и она.

— Да уж не дешевый, но дело не в этом. Просто его даже у нас в столице можно купить не на каждом углу. А уж здесь… Погоди, не нужно.

Поленце у меня забрали, небрежно закинув в печку к остальным. Ни о какой аккуратности или привычном складывании «домиком», чтобы разгоралось лучше, тут и речи не шло — скорее о небрежной куче. И как он собирается это разжигать?

Я скептически приподняла брови. Но Каст только улыбнулся, обернувшись.

— Смотри!

Впрочем, команды и не требовалось — я и так смотрела во все глаза на этот цирк.

А рыжий, ничуть не смущаясь, вытащил еще одно поленце из сложенных около печки, быстро потер его камнем, а затем, придвинувшись к заслонке, сильно дунул.

И в тот же миг я взвизгнула от неожиданности, отшатнувшись и зажмурившись…

Тихий смех не услышала, а вот руку, крепко обхватившую мое запястье, почувствовала хорошо. И очень вовремя — я уже успела потерять равновесие, собираясь совсем не грациозно плюхнуться на пятую точку.

— Спасибо, — выдохнула, когда сердце перестало колотиться в ребра с утроенной скоростью.

— Всегда к твоим услугам, — Каст улыбнулся открыто и весело, по-мальчишечьи, чуть тряхнув головой. Мою руку он отпустил почти сразу.

Я с опаской заглянула ему за спину — огонь в печке горел ровно и сильно, поддерживаемый уже деревом, а не волшебством. Никаких тебе зеленых искр, почти никакого дыма, да и со спичками возиться не надо… А удобная вещь, с какой стороны не посмотри!

— Что теперь? — Каст осмотрелся, но, видимо ничего примечательного не увидел, вернув взгляд на мое лицо.

— Теперь гигиенические и медицинские процедуры, — вздохнула я, делая два шага в сторону и подхватывая ведро.

Судя по тому, что в домике стало сумрачнее, приближался вечер. Я не знала, как быстро стемнеет, поэтому следовало поторопиться — само собой, электричества и ламп здесь не было, а от света огня из печки явно дальше полуметра ночью не видно ничерта.

Но не успела я сдвинуться с места, как ведро у меня решительно отобрали.

— Куда…

Но на меня лишь выразительно шикнули, не давай договорить. А ведь я прекрасно видела, как парень морщится едва ли не от каждого движения. Впрочем, мальчик взрослый. Хочет таскать воду — пусть таскает, я ему не нянька.

В результате поход к ручью оказался продуктивнее, чем ожидалось. Нет, Каст принес воду, тут без сюрпризов. А вот я, оставшись в домике и приняв решение залезть на печку повыше, обнаружила запас свечей — серых и жирных, но даже это казалось настоящим подарком. А еще — несколько свернутых шкур, старых, пыльных и местами облезлых. На вопрос кому они принадлежали, ответить бы не смогла, но в данный момент волновало это меньше всего. Вытряхнув их во дворе и громко чихнув несколько раз, я бросила находку на лежанку.

Пока грелась вода, мы с парнем успели наломать еловых веток, закидать их сеном — небольшой запас обнаружился под навесом рядом с домиком, и застелить все это богатство шкурами. В итоге получилось два вполне сносных спальных места. Не ортопедические матрасы, конечно, но и не грязные доски телеги.

А затем наступило самое сложное…

Второй парень лежал в той же позе на телеге и часто дышал. Даже без сознания тело мучилось, а у меня была только вода, пусть и горячая. Каст поставил ведро на телегу — благо, места хватало, и тоже вздохнул.

— Помощь нужна? — Прозвучало без энтузиазма, но это и понятно — чем тут поможешь? В больницу бы друга его, да только где ж ее тут взять, больницу эту. Недаром к знахарке все бегали…

— Нет, — качнула я головой, забираясь на телегу вместе с ковшиком. И услышала за спиной еще один вздох и удаляющиеся шаги. Ну и правильно, смотреть тут тоже не на что.

Набрав в ковш воды, смочила тряпицу и начала отмывать запекшуюся кровь со здоровой кожи парня — на боках, шее, руках. Доски телеги были подогнаны неплотно, оно и к лучшему — грязная вода стекала на землю, впитываясь. Что ж, тоже удобрение, хоть и страшное…

Постепенно тряпица перестала окрашиваться бурым, но на фоне чистой кожи картина стала еще страшнее. Если выживет, вся спина будет испещрена шрамами. Хорошо, если кожу не стянет настолько, что двигаться с трудом можно будет…

Да что ж твою ж мать не так со мной!

Я в сердцах стукнула кулаком по твердым доскам, молча выматерившись. Что за сон ублюдочный! Да лучше бы я от саламандры еще десять раз убегала, петляя в кромешной тьме незнакомой пещеры! Ведь ему больно, а я даже помочь ничем не могу! И ведь же знаю, как и чем! Но почему-то даже подсознание меня не слушается! Вот же гадство!

Еще один удар по доскам, а я морщусь — костяшки пальцев все-таки ободрала. И теперь тупо смотрела, как выступает кровь… по чуть-чуть, еле заметно… перекиси бы бутылку… или лучше три…

Я моргнула, точно знаю.

А затем еще раз.

И еще. Дважды.

Но перекись не исчезала. Ровно три бутылочки. Как и заказывала, не больше и не меньше.

Вау, епта!

А что, сразу нельзя было так?

Серьезно⁈

Воодушевленная, я представила рядом бинты и стерильные салфетки. Со всей силы представила, как будто всегда тут лежали.

Не помогло.

Странно. Удивилась? Немного, но все же не настолько сильно, чтобы отчаяться или перестать размышлять. Почему получилось с перекисью? Ведь то же самое ведь делала… или нет?

Я выдохнула. Медленно и протяжно. А затем снова посмотрела на свою руку, пострадавшую в неравной борьбе с досками телеги и моим упрямством. И попробовала просто отвлечься. Не думать. Не размышлять.

Только образ…

А через пару секунд едва не взвизгнула от радости!

Бинты, салфетки — небольшая горка лежала рядом с бутылочками, радуя почище подарков на Новый год.

Надо закрепить результат…

Спустя десять минут я чувствовала себя так, словно пробежала марафон без подготовки. Зато рядом появилась большая бутылка водки, широкий пластырь и еще одно средство, о котором вспомнила совершенно случайно. Оно стояло у Нерона в подсобке, в неприметной белой банке без опознавательных знаков. Полужидкая смесь обладала интересным действием — снимала боль, отек и останавливала кровотечение, правда только небольшое. Я не раз на тренировках получала раны и рассечения — все же не балетом занималась. И после этой «болтушки» через четыре дня от раны оставался только красноватая царапина. Впрочем, таких ран, как у парня, у меня отродясь не было. Но вдруг поможет?

Процедуры моему пациенту не понравились. Он постанывал, когда я прикасалась к особо страшным участкам, мелко подрагивая всем телом. Однако в себя не приходил, что радовало — мне так было проще.

Критически окинув получившийся результат, я удовлетворенно улыбнулась. Спина парня была сплошь обработана лечебной смесью и укрыта салфетками. Перебинтовать по понятным причинам я его не смогла, поэтому залепила все пластырем, как смогла. Напоминало это подвид очень своеобразной мумии, но что теперь. В любом случае лучше, чем было.

Шаги сзади услышала, удивленный вздох — тоже. Однако дожидаться вопросов не стала.

— Как думаешь, получиться его в дом утащить? А то одеял у нас нет, а ночью он тут замерзнет. Да и небезопасно…

Каст на пару минут задумался. А затем, аккуратно стянув за ноги друга наполовину с телеги, подхватил под живот и зашагал в сторону нашего временного жилья. Ну, как зашагал — скорее, поплелся, покачиваясь. А я прикусила губу, чтобы не охнуть. От усилий несколько подсохших уже было ран на спине рыжего лопнули, вновь закровоточив.

Ну, ничего…

Я подхватила использованный материал и тоже направилась следом. Закинув в печь принесенное, сделала еще одну ходку. И, дождавшись, пока Каст устроит друга на лежанке у стены, скомандовала:

— Иди сюда.

Рыжий с сомнением окинул мою «аптечку», сваленную на стол.

— Дара, не надо. Все нормально, само пройдет. Я живучий…

— Да, да, — закивала я с ироничным смешком, — а еще бессмертный. Давай, поворачивайся. Больно и страшно не будет, обещаю.

Видимо, последний намек оказался решающим. Рыжий так на меня посмотрел, что едва не расхохоталась. Мужчины везде мужчины — даже во сне. А затем быстро подошел, повернувшись спиной.

Тут работы было в разы меньше. Он не издал ни звука, хотя я чувствовала, как порой напрягались мышцы под моими пальцами. Впрочем, не сопротивлялся — и ладно. Через пару дней будет здоров.

Перебинтовав его своеобразной «жилеткой», я довольно выдохнула.

— Ну, вот и все. Теперь бы чайку…

Договорить не смогла. Мир вдруг поплыл перед глазами, а мышцы разом ослабли, лишая возможности двигаться. Даже удивиться не успела, как чернота поглотила реальность, нарушая все планы.

Впервые в жизни я потеряла сознание…

Глава 10

— Дара! Твою мать!

Недовольный голос Нерона вторгся в сознание с трудом, а я выразительно поморщилась, чудом сдержав стон. В ушах неповторимо звенело от встречи головы с полом, а в организме слезно выл каждый мускул, отказываясь подчиняться командам разума.

Но долго валяться мне не позволили, выразительно подтолкнув в бок. Что не помешало мне приоткрыть глаза спустя секунд десять, в течение которых я раздумывала, а не притвориться ли мне мертвой. Ну, или хотя бы без сознания.

Но Нерон знал меня слишком хорошо.

— Дара, — укоризненный голос заставляет вздохнуть, а первое, что я вижу — протянутую руку, — что с тобой сегодня творится?

Да если бы я знала!

Ответа на этот вопрос у меня не было ни для него, ни для себя.

Пробуждение с утра не отличалось от большинства предыдущих — та же мелодия будильника, то же нежелание просыпаться, та же попытка зевнуть и потянуться одновременно. И в первую секунду — иррациональная надежда, что вокруг увижу полумрак старой избушки знахарки, а не светлые стены собственной комнаты. Но нет, реальность встретила усмешкой и привычным интерьером. Огорчилась ли я? Да, ненадолго, но все же. Но меня быстро отрезвили две мысли. Первая — было замечательно, что на самом деле нет никаких парней, так жестко пострадавших от карающего кнута палача. И вторая — если бы это оказалось правдой, перспективы у меня замаячили бы просто чудовищные. Настолько, что хоть самой беги к тому палачу с просьбой сделать все быстро и безболезненно…

Однако, кое-что все же отличало это утро от предыдущих…

Мое самочувствие. Оно оставляло желать лучшего. Очень сильно желать. У меня было ощущение, что ночью не спала вовсе — с жуткой сонливостью и странным состоянием утомленности не справились даже три больших стакана крепкого кофе.

Впрочем, с этим бы я худо-бедно смирилась — не первый раз, после работы бывало и хуже. А вот боли в мышцах, которые не прошли ни после горячего душа, ни после зарядки причиняли нешуточный дискомфорт. Царило чувство, что я решила разом поставить рекорд и по бегу на дальние дистанции, и по прыжкам в высоту, и еще по десятку спортивных дисциплин без подготовки. Даже челюсти болели, добивая морально целиком и полностью.

На тренировку не пришла — приплелась. Ноги и руки слушались с трудом, а настроение царило где-то между «все бесите, разойдитесь» до «пристрелите меня, пожалуйста». Нерон, как всегда, о поблажках даже не подумал. Коротко поздоровался, как обычно, хотя и одарил чуть удивленным взглядом и приподнятой бровью. Но вопросов не последовало, а жаловаться я сроду не привыкла.

Поэтому, шипя и кривясь, переоделась и потопала в зал, где начала разминаться. А затем приняла предложенный Нероном шест, приготовившись морально к очень нелегкому спаррингу.

Какое там! Это даже спаррингом то назвать язык не поворачивался. Скорее избиением старой и больной женщины, которая падала, казалось, даже от колыхания воздуха, и запиналась о собственные ноги.

Нерон молчал. И хмурился. И еще более хмуро молчал…

И в тот момент, когда я пропустила очевидный, а от того еще более обидный, обманный маневр — Нерон сделал легкий выпад с шестом, заставив отшатнуться, а после — атаковал ударом ноги в голову, отправив меня в незабываемый полет с жестким приземлением — тренер не выдержал.

— У меня такое ощущение, что ты ко мне пришла в первый раз и совершенно забыла, чему я тебя учил все это время, — продолжил мужчина, все же заставив меня подняться на ноги, — это же элементарно! Мне уже кажется, что я тебе даже не нужен — сама свалишься на ровном месте! Не ожидал от тебя такого! Испытание послезавтра, а ты не то, что не стараешься, ты вообще готова сдаться без сопротивления! Ты заболела? Передумала идти в охотники? Дара, объясни мне!

Я молчала. Крепко закусив губу от неприятия происходящего и разглядывая свои и, заодно, и его кроссовки. Мои выглядели не в пример хуже. Даже в этом хуже… жопа, куда ни плюнь.

Хотелось плакать и ругаться одновременно. Вот только, если с плакать все было очевидно, то с руганью… на кого? На Нерона? Так вроде и не виноват? На себя? Так вроде тоже обвинить не в чем. Вот так и получается — проблема одна другой дебильнее, а решения один хрен не видать.

— Дара, не молчи, пожалуйста. — Нерон заговорил с такой заботой в голосе, что я удивленно подняла голову, уставившись ему в глаза. Чаще всего строгие и слегка насмешливые, сейчас в них застыли только тревога и участие, вводя меня в еще больший ступор. Таким тренер бывал исключительно раз в пятилетку. А уж когда он взял меня за руки, принявшись поглаживать по пальцам… в общем, потрясение оказалось настолько сильным, что я перестала думать и про слезы, и про рвущийся из груди мат. — Расскажи мне, что случилось? В конце концов, уж мне ты можешь доверять. Я же вижу, что ты сама не своя в последнее время. Проблемы? На учебе? Дома? Может, я могу помочь?

Я только отрицательно качнула головой. А потом все-таки решила добавить вслух:

— Нет, дома все в порядке. И на учебе тоже…

А вот лучшей подруге надо бы позвонить…

— Только не говори мне, что неожиданная любовь закружила настолько, что ты не спишь, не ешь и забиваешь на занятия?

— Чего? — Получилось хрипло, ошарашенно-возмущенно, а мой взгляд должен был сжечь тренера на месте.

Какая, к черту, личная жизнь? Неужели я произвожу впечатление настолько легкомысленной дуры? Вот уж не ожидала!

Но Нерон только рассмеялся, подмигнув.

— Ну, вот. Теперь вижу, ожила. Только бить меня не надо! — Он в притворной защите выставил ладони, выпустив мои руки.

А я, спустя пару секунд, сама чуть не рассмеялась. Да уж, шоковая терапия работает, как ни крути.

— Нет, просто с утра чувствую себя не очень, — организм тут же откликнулся тошнотой, заставляя сглотнуть, — может, и правда заболела. Подлечусь сегодня и буду, как новенькая.

Прозвучало не слишком уверенно, но всяко лучше, чем все сказанное до этого.

— Хорошо, — кивнул Нерон, принимая мои объяснения. А затем вздохнул, наклоняясь и поднимая наши палки, — надеюсь, что к испытаниям ты восстановишься. Потому что…

Он не договорил, но что-то царапнуло меня изнутри. Не знаю, что — голос тренера, его задумчивость или что-то еще. Но я решилась переспросить.

— Потому что, что? Что-то не так?

— Нет, испытания пройдут так, как и запланировано, — ответил Нерон настолько ровно, что стало понятно — подстава. Причем, такая, что ему очень-очень не нравится. А то, что он отправился к стене, больше напоминало попытку уклониться от разговора.

— А что не запланировано? — Настойчиво двинулась я следом.

— Дара, — обернулся тренер, водрузив два шеста на их законное место, — ты веришь в предчувствие?

Секунду подумав, я твердо кивнула. Верю. В последнее время я на многие вещи пересмотрела отношение.

— Так вот, у меня нет конкретных фактов, но предчувствие очень плохое. На испытании будет присутствовать глава Управления Летучих отрядов. И главы кланов.

— Что? Зачем? Это же не отборные испытания в охотники? — Изумилась я так, что начала слегка заикаться. — Да это даже не Финальные испытания! Да, предварительные, помню. Но они же сроду не присутствовали на таких? Тем более, что Финальные — всего через три месяца!

— Я не знаю, — покачал головой Нерон, нахмурившись, — хуже того, я вообще не представляю, зачем им это делать. И никто не знает. И это и настораживает больше всего…

Я снова вздохнула, хотя захотелось приложиться головой обо что-то твердое. Час от часу не легче! Еще и главы кланов… Если присутствие главы Управления еще худо-бедро натягивалось на банальное «присмотреться и оценить перспективы», то главы кланов не выходили из своих обиталищ месяцами, занимаясь только им известными проблемами и делами. И банальные промежуточные испытания — это не то, что не повод, а так «чих в вакууме»…

И беспокойство Нерона передалось и мне.

Что-то происходило, и от нас это старательно скрывали…

Попрощавшись, я направилась в раздевалку, обдумывая все сказанное. Приняла душ, достала одежду, и снова вздрогнула.

Потому что было еще одно, что не давало мне покоя с утра, заставляя мучиться от заполошных мыслей и догадок.

Браслет… тот самый, что я не снимала абсолютно никогда вот уже не один год. Тот, что не особо мне нравился, но все же болтался на ноге, иногда позвякивая и прикольно играя гранями камешков в лучах летнего солнца.

Он исчез.

До дома решила идти пешком. Пусть это и заняло больше часа, но мне даже будто стало легче. По крайней мере, желания лечь посреди дороги не появилось, и даже мышцы будто стали болеть меньше. Да и обдумать слова Нерона получилось нельзя как лучше.

Впрочем, додуматься до чего-то толкового в любом случае не смогла. Слишком много неизвестных содержало данное уравнение. Больше всего смущало, что даже Нерону не удалось узнать ничего толкового. А причины утаивать информацию от тренера должны были быть либо очень весомыми, либо крайне малоприятными. И почему-то внутри царила уверенность, что сбудется именно последний вариант…

Особых дел на сегодня у меня не было, поэтому я и не торопилась. В баре моя помощь пока не требовалась — после праздника царило затишье, а на учебе объявили перерыв аж на целую неделю. Испытания — слишком серьезный процесс, чтобы преподаватели не понимали, насколько все сосредоточены именно на них. Вот и решили избавить и себя и нас от лишних стрессов. Впрочем, это была стандартная практика каждый год.

Уже подходя к подъезду, я вдруг споткнулась. Ругнувшись сквозь зубы остановилась и, покачиваясь, стянула с ноги кроссовок, вытряхивая неизвестно как попавший туда камешек. Справилась довольно быстро, несмотря на путавшиеся, как всегда, шнурки. А когда выпрямилась…

Между мной и подъездом стояла фигура.

И она оказалась слишком знакомой, чтобы не узнать.

И слишком близкой, чтобы просто пройти мимо…

— Ирма?

Прозвучало растерянно и слегка виновато, но скрывать эмоции от той, что знала меня едва ли не лучше себя самой, я даже не подумала.

Она не ответила. Только смотрела мне в лицо, так внимательно и серьезно, что я не выдержала и отвела глаза. Я ведь хотела ей позвонить не раз и не два. И даже не десять. Брала телефон в руки, но, немного помучив аппарат, откладывала его в сторону. Потому что мой рассказ звучал бредом даже для меня самой. Монстры, галлюцинации, сны… тянуло на добротный приключенческий роман или на полноценный поход к психиатру, смотря с какой стороны посмотреть. И почему-то мне не хотелось этим делиться даже с Ирмой…

Нет, я не боялась насмешек или издевок с ее стороны. Дело было совсем не в этом. Просто в глубине души я осознавала, что для меня это важно — то, что происходило в моих снах было мистическим, волшебным, волнующим. И боялась, что вслух все прозвучит совсем иначе. Что я не смогу передать все оттенки эмоций и моего отношения к происходящему. И больше всего боялась увидеть непонимание и, хуже того, пренебрежение.

Что ее спокойный и рассудительный голос окажет то самое отрезвляющее действие, которое сделает сны — снами, а галлюцинации — галлюцинациями. Змейку — обычным украшением, а пропавший браслет — просто потерянной безделушкой…

Вот только я скучала по подруге. Мне очень не хватало наших разговоров и переписок по телефону перед сном, дурацких, только нам двоим понятных шуток…

Именно поэтому я и стояла сейчас, не в силах сделать шаг первой.

Потому что с одной стороны мне хотелось обнять ее, крепко-крепко прижавшись и стиснув в объятиях. А с другой…между нами незримой стеной встала тема, на которую я говорить не хочу и не могу. По крайней мере, пока.

Но тут Ирма заговорила первой…

— Дара, — тихо и почти отчаянно, настолько, что я в растерянности возвращаю взгляд на ее лицо. Решительности на нем нет и в помине, только глаза странно блестят, да и у меня давно комок в горле, — ты…ты больше не хочешь меня видеть, да?

Пауза.

И это вовсе не потому, что я пытаюсь подобрать слова или не знаю, что ответить. Просто сам вопрос…он настолько нелепый и неожиданный, что из горла пару секунд не вырывается ни звука.

— Что? — Оторопело выдыхаю я, когда первый шок прошел. — С чего ты это взяла?

Ирма замялась, переступив с ноги на ногу, а потом быстро выпалила, сцепив пальцы рук.

— Просто ты не звонишь и сбрасываешь мои звонки. Я тебя обидела тогда, да? Так и знала, что эта идея с гаданием была дурацкой! И ты…мы с тобой никогда так надолго не прекращали общаться…я решила, что ты больше не хочешь со мной дружить…

Последние слова прозвучали на грани слышимости, но отдавали такой болью, что я с трудом сглотнула.

Вот же я дура!

Дура и эгоистка!

Так зациклилась на своих переживаниях, что совсем забыла о том, что люди вокруг тоже что-то чувствуют, тоже думают…и иногда выдумывают такое, что хоть стой, хоть падай!

— Ирма! Что ты за ерунду говоришь! — Начала я решительно, но затем осеклась. — Я…я даже не думала об этом. Просто мне было стыдно за то, что я устроила тогда с тем злосчастным зеркалом. Что сбежала, испугавшись непонятно чего…а потом… Я очень хотела тебе позвонить, честно! Просто не знала, что сказать…

Мы посмотрели друг на друга с одинаковым выражением на лицах. Удивление, осознание, облегчение.

А затем с чувством рассмеялись, одновременно вытирая глаза.

И, наконец, обнялись — именно так, как мне хотелось, крепко и тепло, как в детстве.

— Кофе будешь? — Предложила я, поправляя на плече рюкзак. — Чая, извини, нет. Закончился. Но можно зайти в кондитерскую на соседней улице…

— Пирожные! — Решительно кивнула подруга, взяв меня под локоть. — С белковым кремом! И эклеры со сгущенкой!

Я была целом и полностью согласна.

По дороге Ирма рассказывала о том, что произошло за эти дни, как они с семьей провели праздник, про удачный поход в магазин за новой сумочкой, а я слушала и не могла перестать улыбаться. Мне, наконец, стало спокойно и хорошо. Словно кусочек самой себя вернулся на свое законное место, и воцарилась гармония.

И счастье.

Пусть и ненадолго…

— А Рита в тот вечер тоже почти сразу ушла. Только убраться помогла и сразу убежала, — несмело начала Ирма, когда кофе был допит, а пирожные уютно устроились внутри наших организмов, обещая просто неприличное количество калорий, — знаешь, мне кажется, что она тоже что-то видела. Просто ей это не понравилось. А может, я и придумываю сама себе снова чего-то…

Я только пожала плечами, одновременно собирая посуду со стола. Продолжать скользкую тему не хотела. Однако, что-то в словах Ирмы мне не давало покоя.

— А ты? Ты видела? — Не удержалась от вопроса, бросив на нее внимательный взгляд. И оказалась права.

— Знаешь, мне до сих пор кажется, что показалось. Или просто я весь думала о нем, вот и представила. Да там буквально секунду, не больше…

Она замолчала, а я, сполоснув чашки, повернулась, опершись на раковину вытирая руки. Настаивать не имела права, но любопытство оказалось сильнее — поэтому позволила себе настойчивый, почти умоляющий взгляд.

— Да ты его знаешь, — смущенно отмахнулась подруга, — это Крист.

— Кто? — искренне удивилась я, бросив измученное полотенце на спинку стула и плюхаясь с размаху на него же. — Твой сосед и бывший одноклассник? Которого ты на дух не переносишь и называешь исключительно пижоном и клоуном? Который…

— Да, да, ты все правильно поняла, — прервала меня Ирма и почему-то слегка покраснела. Интересно…

— Ну, поживем-увидим, — улыбнулась я почти нейтрально, оставив свои мысли при себе. Все же вопрос, как оказалась, весьма неоднозначный. И кто бы мог подумать, что Ирме он нравится…ведь всегда же…

А, впрочем, именно, что «всегда». Слишком яркая реакция на парня, которого терпеть не можешь. И как я раньше не заметила?

Если Ирма таким образом хотела выведать мои видения в ту ночь, то затея оказалась провальной. Немного помолчав и не дождавшись от меня инициативы рассказа, она переключилась на предстоящую премьеру весьма скандального фильма — мы договорились обязательно сходить вместе. Потом разговор зашел о планах на Новый год — да, рано, но почему бы и нет. Потом еще о тысяче нужных и не очень вещей.

В итоге, разошлись мы уже ближе к вечеру. Но я ничуть не жалела потраченного времени, скорее уж, с удовольствием бы повторила. Ирма оказалась мудрее меня, решившись на встречу. А я… я просто счастлива, что она у меня есть.

Убраться в комнате, впрочем, до полуночи я вполне успела. И даже посмотреть пару серий уже виденного сериала про любовь. Все же, если у меня в личной жизни пока тишина и покой, ничего не мешает попереживать за других. Тем более, что счастливый конец там обеспечен.

Хотя слова Нерона задели какую-ту струну в душе. Не обидели, нет. Просто любой девушке хочется, чтобы ее любили. Я видела вокруг достаточно примеров отношений, чтобы и позавидовать, и посочувствовать, но в целом — считала данное чувство прекрасным, вне зависимости от результата. Просто никто не встревожил душу до сих пор. Не заставил безрассудно рисковать, выбираясь через окно спальни на свидание глубокой ночью. Не мучил провокационными снами и пресловутыми «бабочками» в животе от одного прикосновения или многообещающего взгляда.

Эх…

С этими мыслями я и уснула, так и не выключив телевизор.

И сильно вздрогнула, когда, распахнув глаза, не увидела абсолютно ничего, кроме черноты.

А затем еще раз, когда надо мной прозвучал знакомый голос, в котором щедро плескалось облегчение.

— Очнулась, наконец-то… Дара, ты как?

Чернота слегка рассеялась полусумраком, а улыбка Каста, сидевшего рядом, ввела в полнейший ступор…

Глава 11

— Дара, ты меня слышишь?

Каст снова нахмурился. Как догадалась? Да очень просто — мужской голос резко зазвенел тревожными нотами, заставив соображать чуть быстрее. А то еще, чего доброго, лечить начнут. Чем-нибудь.

— Крх, — звук получился неопределенным, хриплым и глухим, что-то среднее между попыткой откашляться, поприветствовать и размять абсолютно затекшее тело.

Да уж, и как мне вообще могло прийти в голову, что смесь еловых веток и сухой травы могут быть мягкими и удобными? Как вообще человечество не вымерло от подобных «удобств»?

Все мышцы словно закостенели в абсолютно неприемлемом для них положении. Казалось, что я минимум сутки пролежала в одной позе, и теперь все хрустело и отдавалось болью во всех доступных местах. Руки, ноги, шея, поясница… Боже, особенно поясница…

С полувдохом-полустоном, стараясь не шипеть сквозь зубы, я спустила ноги с постели и постаралась быстро проанализировать происходящее.

Сон продолжался, без сомнений. И, похоже, подсознание решило «протранслировать» мое хреновое самочувствие и сюда. Жестокое… А ведь вечером, особенно после пирожных и разговора с Ирмой, я чувствовала себя вполне хорошо. За что издеваться?

Ладно, мне просто надо размяться. Качественно так, со вкусом — точно знаю, что поможет. Во сне — так наверняка. Руки и ноги на месте, голова — тоже. И последняя кстати, на мое счастье, единственная не болела, радуя ясностью мысли. Одежда тоже была вся на мне, слава небесам. Какая удача, что Касту не пришло в голову меня раздевать! И дело тут было даже не в стыдливости — ну, что там нового я могла ему продемонстрировать? Все проще — контакт голого тела с этим «пыточным» матрацем стал бы куда более мучительным в последствиях.

— Воды?

— Угу, — отозвалась я с благодарностью. А потом с наслаждением выхлебала едва ли не полковша потрясающе холодной воды. Какой же она показалась мне вкусной! Из крана у нас сроду такой не текло…

— Спасибо, — выдохнула с улыбкой, возвращая посудину.

Кстати, вокруг был вовсе не мрак, как мне показалось спросонья. Не светло, конечно, но вполне приемлемо, учитывая отсутствие окон. Сейчас я без проблем различала стоящие вокруг предметы, улыбку Каста и дверной проем, в который свободно подал солнечный свет, проникая из открытой входной двери. Судя по всему, на улице стояло утро — не очень ранее, но и далеко не полдень.

Я с удовольствием вышла из домика и вдохнула свежий по лесному воздух. Птички пели, насекомые жужжали, занятые своими делами, ветерок игриво пробегал по разномастным веткам деревьев и кустов, беспокоя листочки и мягкую хвою… Идиллия зашкаливала. Неподалеку паслась наша лошадка, беспечно помахивая хвостом и безупречно вписываясь в окружающую картину. Каст распряг ее, и теперь она наслаждалась свободой, как и все вокруг. Захотелось упасть в мягкую густую траву и просто лежать так до вечера, вглядываясь в очертания редких облаков. Но…

Но передо мной стояло три проблемы, требующие решения.

С первой я справилась минут за двадцать. Зарядка, интенсивная и динамичная, как я и предполагала привела мой организм во вполне рабочее состояние. Затем я сбегала к ручью и худо-бедно умылась, попутно пожевав еловую шишку в качестве замены чистки зубов. Сон сном, а нечищеные зубы — это фу. Тем более, что на реалистичность сновидения грех было жаловаться. Да я и не думала.

А вот с третьей проблемой возникли сложности…

Я хотела в туалет. Царило ощущение, что мочевой пузырь переполнен и булькает где-то под солнечным сплетением, обещая незабываемые последствия промедления еще хоть на полчаса. И я бы уже нашла подходящий куст — благо было из чего выбрать. Но!

Это же сон…

Во сне не работает физиология! Точнее работает, но типа отраженным явлением от желаний наяву. То есть это не я здесь хочу, а я — там. И если я здесь, так сказать, расслаблюсь, то там… ну что ж за подстава то!

Еще пять минут лихорадочного забега кругами вокруг симпатичного куста, как раз подходящего для моих надобностей, а решения в голову так и не пришло. Точнее, захотелось еще сильнее. Вот только я не могла понять, с чего бы такая реакция? Нет, если бы это был не сон, тогда все, конечно, очевидно — вчера, пока убирала домик и пыталась устроить парней, даже не ела — только пила. Причем из-за пыли и нагрузки жажда мучила едва ли не каждую минуту — понятно, почему организм хочет избавиться от лишней жидкости. Но ведь это же сон!

В реальности же мы с Ирмой только по кружке кофе выпили после обеда. Даже почти «вместо». Причем вечером, перед сном, я посетила нужное «заведение». Так с чего бы вдруг сейчас?

Еще пять минут, и я понимаю, что, в целом, скоро проблема решится сама собой. Потому что терпеть сил нет, а выхода не вижу. Несколько раз честно пыталась сосредоточиться и проснуться. Даже три или четыре раза ущипнула себя за плечо и бедро. Но, кроме боли и наливающегося от последнего, особо жестокого щипка, синяка, ничего не получила.

Поэтому, плюнув на возможные последствия, я быстро забежала за куст…

Возвращалась я в куда более прекрасном настроении.

Обдумывая, чем сегодня заняться, пришла к выводу, что из «острых» вопросов сейчас стоял только один, банальный до невозможности. И, если без изысков, звучал он, как «а че бы пожрать?». Еще следовало сделать перевязку парням и посмотреть, как там друг Каста. То, что он жив и ночь провел спокойно, сомнений не вызывало — иначе бы у Каста было бы совсем другой настроение и выражение лица. А так…

И все же, что же там про еду.

Теперь, когда острые потребности были удовлетворены, желудок яростно урчал, требуя хоть чего-нибудь. Да хоть корки хлеба!

Но корки не было. Только трава под ногами — даже грибов и ягод по пути не попалось. Значит, нужно либо охотиться, либо… да, да, лезть в это темное и страшное подполье. Впрочем, можно туда и Каста загнать. Да и вдвоем не страшно уже почти…

Погрузившись в свои мысли, я незаметно подошла к домику. И уже у самой двери услышала незнакомый голос, резко остановившись.

— … ты — наивный дурак, Каст! Надо было убить ее, пока валялась без сознания, и дело с концом! Что за нелепое благородство? Телега есть, лошадь есть, уже бы успели половину пути до Радужных гор одолеть!

Тихо, почти натужно — хозяину голоса было явно тяжело говорить. Однако же эмоций там плескалось за четверых, особенно злости и иронии.

А меня словно ледяной водой окатили…

— Вел, ты в своем уме? — Каст был ошарашен словами друга едва ли меньше меня. — Ты за кого меня принимаешь?

— Ой, только не надо мне сейчас морали читать! — Голос Вела сорвался, и он тихо и натужно закашлялся. — Мы на чужой земле, чуть не отправились к праотцам, а ты рассуждаешь о благородстве? Серьезно?

— Не знал, что это порок. — Откликнулся Каст, нервно громыхнув чем-то. — И за тобой раньше такого не замечал, друг. Или на грани смерти стать подлецом — не грех?

— А что, рабом тебе нравится быть больше? — Вызверился Вел, даже голос чище стал. А я переступила с ноги на ногу — даже не заметила, насколько напряжена, пока не пошевелилась.

— По крайней мере, мы живы!

— Быть на побегушках у какой-то взбаломошной дуры, по-твоему, лучше⁈

— А по-твоему лучше сдохнуть было? Да, Вел? Ну, извини, в следующий раз, когда ты меня втравишь в очередную безумную авантюру, я всем озвучу твою волю! А мне болтаться в петле как-то недосуг, я жить хочу!

— Вот и живи теперь! На коротком поводке! — Прозвучало, как плевок в лицо, а голос Каста наполнился яростью.

— Так это же ты затащил нас сюда! «Я обо всем позаботился и риска почти нет!» Так ты сказал?

— Я не заставлял тебя идти со мной! Ты сам так решил!

Это бы прозвучало цинично и жестоко, если бы в этот момент голов Вела не дрогнул. И я очень надеялась, что это не от боли, а от того, что он не был полной тварью.

— Да, решил, — а вот Каст будто даже злиться перестал. По крайней мере, заговорил куда спокойнее, — иначе ты бы сдох еще на перевале. И у тебя очень странный способ сказать мне «спасибо», друг…

Повисла тяжелая, мрачная тишина, которая ощущалась куда некомфортнее самого громкого ора. Я отсчитывала секунды, ожидая то ли продолжения, то ли еще чего. Раздумывая над тем, что было сказано…

Странная у них дружба.

— Спасибо, — буркнул Вел.

Каст только хмыкнул в ответ… То ли принял, то ли послал, не разберешь.

Я уже собралась было сделать шаг в домик, когда следующая реплика снова заставила замереть.

— Только от девчонки все равно надо избавиться.

Снова-здорово.

Да уж, благородно, ничего не скажешь. Хотя, если уж он другу не может сказать «спасибо» без прямого указания, что ж еще ожидать.

Нет, конечно, в реалиях этого средневекового захолустья звучит, в целом, здраво. Они — рабы, я — нежданная хозяйка, зачем им это? Тем более, что я знать не знаю, может они благородные графья, а их, вот так, как шавок, на поводок посадили. Самолюбие там, гордость, вопрос выживания, в конце концов…

Вот же мудак!!!

Несмотря на попытки рассмотреть ситуацию с позиции доводов разума, слова Вела злили, отдавая вполне-таки ощутимой обидой.

Говнюк же!

А я еще ему спину мазала, дура! Жалко стало? Вот и слушай теперь благодарность, не захлебнись!

Ничего, будет тебе расплата! Карма, епта! Я тебя таким коктейлем из зелий травницы напою, что ты у меня каждый куст в радиусе километра пометишь! Спать под ними будешь, зараза! Может хоть совесть проснется! Способ во всех смыслах через жопу, конечно, но ему, судя по всему, не привыкать!

— Не смей, Вел! — В голосе Каста зазвенел металл.

И снова я обозвала себя дурой.

Потому что стало приятно. И теплом отозвалось все в груди. А ведь я его тоже не знаю, мало ли, что у него на уме. Нельзя быть такой доверчивой, Дара!

Даже во сне.

Вот только почему-то подозрительность всколыхнулась и тут же успокоилась. Каст уже плотно обосновался среди «хороших героев» и выпихнуть его оттуда так просто не получалось.

— Что, понравилась? — Усмешка прозвучала иронично и зло, но Каст не поддался. Ответил спокойно и ровно, раздражая, по всей видимости, друга этим до крайности.

— Понравилась. Она хорошая девушка и, как ни крути, спасла наши шкуры. Заметь, пока еще живые шкуры. Остальных мы интересовали исключительно в роли ковриков.

— Хорошие девушки не шатаются по стране в поисках приключений. Каст, да мы даже понятия не имеем, кто она! Подумай сам! Ну какая девушка может себе позволить в одиночку путешествовать, без охраны, без нянек, без сопровождения! А затем запросто залезть на помост и выкупить двух приговоренных к смерти! И зачем ей рабы⁇

— Какая разница, Вел? Знаешь, я начал очень ценить жизнь с последних суток. Настолько, что не нужно копаться в чужих тайнах, когда своих под завязку!

— И что теперь? Будешь радостно скалиться, бегая вокруг нее на задних лапах? Цветочки собирать каждое утро? Послушной псиной ляжешь под ноги? А потом она заставит эти ноги ей целовать и белье стирать каждый вечер!

— А ты сам-то…

Что хотел сказать Каст, я так и не узнала.

Потому что терпение лопнуло. Слушать о себе гадости от полуживого неблагодарного задохлика мне надоело. И я решительно шагнула в домик, показательно стукнув сапогом о порог, стряхивая какого-то заблудившегося муравья с носка.

Парни тут же замолчали. Вот только взгляды их говорили куда громче слов. Один — тревожный, вопросительный — от Каста. Наверняка переживал, сколько я могла услышать. И еще один — наглый, неприязненный и подозрительный — от Вела. Он, кстати, лежал уже на боку, спиной к стене.

Может, стукнуть его чем? Без сознания он мне нравился в разы больше…

— Не переживай, Вел, — его имя с моих губ сорвалось, как ругательство, — белье стирать не заставлю.

Я не видела реакции парней, отвернувшись для того, чтобы глотнуть воды — в горле внезапно пересохло. Но не сомневалась, ни один из них не рад, что я слышала то, что для моих ушей не предназначалось.

— А что так? — Раздалось ехидное из угла, ну да я и не сомневалась, что промолчать он не сможет. — С рабами церемониться не принято, не стесняйся.

Я допила, не торопясь смахнула остатки влаги с губ, а затем повернулась, глядя Велу прямо в глаза.

— Какие уж тут церемонии, — улыбнулась почти доброжелательно, — вот только не сомневаюсь, что такой, как ты, к работе не приучен — только болтать и горазд. Испортишь. А мое белье стоит куда дороже, чем ты сейчас со всеми потрохами…

Скрип зубов и хрустнувшие костяшки стали мне отличным ответом, а дернувшееся от ярости лицо с лихвой компенсировало неприятные эмоции, испытанные за дверью…

Вдоволь полюбовавшись ущемленным самолюбием и яростью Вела, я перевела взгляд на Каста. Ему явно было неуютно, он не смотрел ни на меня, ни на товарища, гипнотизируя какую-то неровность на деревянном полу. Да уж…

Вот и зачем мне все это нужно?

Сделала доброе дело, называется…

Желудок жалобно заурчал, а я тяжело вздохнула. Вот что за люди, а? Не накормили, не ублажили, а настроение уже испортили. Хотя… в самом деле, чего это я. Это же сон, не по-настоящему. Вроде бы. И Вел этот существует только в моем воображении. Тоже мне, добро и зло в мужском лице. Каст и Вел. Может, и правда надо личной жизнью заняться, а не в снах бегать. Глядишь, и наладится все.

— Каст, поможешь?

Не дожидаясь ответа, повернулась спиной и зашла за печь. Пару минут усилий и найденные вчера свечи лежат в руке. Пришло время употребить их по назначению. Недовольными взглядами и злыми словами сыт не будешь.

Несколько шагов и я уже хватаю кольцо, вбитое в крышку подпола. И даже не удивляюсь, когда меня мягко отстраняют, а тяжелая крышка, словно щепка взлетает вверх, с легким стуком упираясь в доски пола.

Зажигаю первую свечу от огня печки, без всяких выдумок. И тут же вручаю ее Касту, который странно смотрит на меня — пристально, словно хочет что-то сказать. Но я только киваю в сторону подпола, обозначая его дальнейшие действия.

И он послушно спускается по лестнице, чуть задержав на мне взгляд. Как хорошо, что спрашивать ничего не стал. После всего услышанного… в общем, вероятность того, что крышка подпола захлопнется надо мной в самый интересный момент, была вполне реальной. Даже несмотря на то, что Каст свое мнение по вопросу отношения ко мне озвучил вполне конкретно. Червячок сомнения все равно получил достаточно, чтобы теперь вполне живенько рассекать в череде мыслей и дум.

Шорох…еще шорох…что-то со стуком падает, а приглушенная мужская ругань чуть разбавляет напряженную тишину. Я вижу смутное пятно от свечи, но подпол неожиданно оказался довольно глубоким, узким и вытянутым, чтобы обеспечить нормальный обзор.

И в тот момент, когда я уже готова была окликнуть парня, рыжий внезапно появился сам, протянув ко мне руку.

— Дара, дай таз.

— Угу.

Две секунды и нужный предмет перекочевал из рук в руки.

И снова томительное ожидание. Но на этот раз все же меньше.

Каст ловко закидывает таз рядом со мной на пол, смешно отдуваясь и фыркая. Стряхивая с себя пыль и густо налипшую паутину, но более чем довольный.

— Есть, чем похвастать? — Не выдерживаю я, машинально успевая снять мусор с рыжих волос. Тазик чем-то наполнен, но тут слишком темно, не разглядеть.

— А то! Добыча на зависть, — радостно откликается он, заканчивая «туалет». А затем подхватывает свою ношу, быстро перемещая ее на стол.

— Ух!

И впрямь, шикарно.

Травница оказалась запасливой и хозяйственной. В принципе, неудивительно, учитывая, что жила одна, а магазинов возле дома тут еще не построили. В тазу нашлась картошка, местами проросшая, но мы были бесконечно рады и ей. Еще я различила две крупные луковицы, непонятные красные клубни с отростками и что-то, завернутое в белую тряпицу. При ближнем рассмотрении это оказалось небольшим кусочком вяленого мяса. Бесценно!

Пока я разглядывала принесенное, Каст схватил небольшую глиняную чашку и снова скрылся в лазу. И вскоре с десяток некрупных, остро пахнущих соленых огурцов заняли свое место на столе.

Царский ужин будет!

Картошку решили сварить прямо в кожуре, поэтому мы с Кастом отправились к ручью. Я — мыть овощи, он — за водой.

Вот только…

— Дара!

Он перехватил мою руку, бросив таз на траву и не дав мне опуститься на колени там же. Заставляя посмотреть ему в лицо.

— Что?

Если честно, разговаривать не хотелось. Я бы предпочла сделать вид, что утренней сцены не было. Но Каст был настроен решительно.

— Не обижайся на Вела. Он… он не такой…

— Ага, — хмыкнула я, вспомнив глупую и надоевшую до икоты присказку, — только ссытся и глухой.

— Что?

Я только криво улыбнулась. Шутка.

Ну, или не совсем…

— Дара, не обращай на него внимания, — решив, что ему показалось, снова заговорил Каст, — просто это все… оно непросто ему далось. Да и вообще в последнее время все шло наперекосяк. Он хороший парень и друг, поверь. Просто сейчасглупости говорит. Он так не думает, правда.

— А тебе, Каст? — Откликнулась я, не особо проникнувшись.

— Что, мне?

— А тебе это все просто далось?

Повисла тишина. Да тут и ответа не требовалось.

— Нет, ты не понимаешь. Там все сложно…

— Каст, не надо. Оставь это. Я, конечно, не умудренная жизнью матрона, но все же уверена, что человек такой, какой он есть. И не обстоятельства делают его мудаком, а он сам.

Парень протестующе качнул головой, но я аккуратно высвободила запястье, не давая ему продолжить.

— Я не обижаюсь на него, честно. Мы вообще, если уж на то пошло, друг другу никто, чтобы обижаться. Он сказал то, что думал и считал нужным, по крайней мере честно. Хоть и, на мой взгляд, подло. Но не надо его оправдывать.

— Дара…

— Знаешь, я ведь и сама не знаю, зачем тогда полезла на этот злосчастный помост. И зачем вас вытащила — тоже не знаю. И не нужен мне никто на побегушках. И, если бы не ваше состояние, я бы отпустила вас в тот же момент, как выехала за ворота этого несчастного городка. Так что можешь сказать своему другу, что он свободен. И может валить на все четыре стороны, держать не буду. Даже бумагу напишу, какую скажете. Кровью нарисую, блин!

Я так явственно представила, как Вел, высоко подпрыгивая, улепетывает в лес, что чуть не рассмеялась. Причем и от самой картинки, и от облегчения. Но…

Вытягивавшееся по мере звучавших от меня слов лицо рыжего парня напротив, говорило о том, что такого развития событий ждать не стоит. Даже примерно. Но все оказалось еще хуже, чем я вообще могла бы предположить…

— Отпустить? Нас? — Каст неопределенно коснулся ладонью своего лица, словно пытаясь стряхнуть наваждение. — Дара, ты… ты…

— Что, я? — Внезапно накатила злость. Парень смотрел на меня, как на неведомого чудо-зверя. Ну, или на полную дуру. Второе показалось обидным.

Парень замолчал, опешив от мгновенной перемены в моем настроении. Но быстро взял себя в руки, одарив серьезным взглядом.

— А что ты знаешь о магических контрактах? А если конкретно, то о магических рабских контрактах?

Подозрение, что я не услышу ничего хорошего, переросло в уверенность…

Глава 12

Надо было что-то ответить, но язык отказывался слушаться. Признаваться в собственной неосведомленности всегда тяжело, а тут так совсем… Я почувствовала себя главной героиней анекдота, в котором бабушка купила с рук красивого щеночка, а тот вырос через полгода в медведя. Или даже нет — в крокодила. И у окружающих только один вопрос — как так получилось? Ведь зеленый, зубастый и шерсти нет. А героиня просто пожалела животинку…

Но Каст, слава небесам, не стал меня мучить. Сообразительностью парень явно был не обижен, сам все прекрасно понял.

— Рабство существует уже много лет, хотя искоренить это пытались, и не раз. Но портили все, как ни странно, сами люди — беднякам было проще «продаться» со всеми потрохами хозяину, который худо-бедно, но обеспечивал хоть какой-то кров и еду. Осужденные на виселицу, воры, проигравшиеся в хлам картежники, нищие…желающих хватало, но вместе с этим хватало и проблем. «Прикованные» к хозяину только договором, обычной бумагой, они часто сбегали. Особенно этим грешили должники и мелкие преступники — избежали наказания и все, ищи их, как ветра в поле. Затеряются на дальней границе, а там никто их знать не знает, начинают все по новой. Вот и изобрели семьдесят лет назад специальные магические ритуалы…

Каст вздохнул, переводя дыхание, а я все-таки занялась мытьем картошки, внимательно вслушиваясь в каждое слово. Сторонницей феодального строя я никогда не была, но логику в рассказе понимала — если у людей нет ни паспортов, ни полиции нормальной, ни картотеки с фотографиями и отпечатками пальцев, то какая ж бумажка их удержит? Раньше, помню, преступников клеймили, но и это клеймо последние умудрялись прятать…

— Процедура, в общем-то несложная. На ауру раба накладывается как бы сетка со своеобразным «поводком», который связывает его с хозяином. На теле никаких следов не остается, но разорвать эту связь просто руками не получится. И отследить ее проще простого…

— Но мне никакого «поводка» не давали, — недоуменно пожала я плечами.

— А тебе это и не нужно, — откликнулся Каст, задумчиво потерев ладонью шею, — достаточно твоего желания, Дара. То есть оформленного и осознанного запроса — мысли, команды, приказа. Чего угодно. И мы не сможем сопротивляться.

Прозвучало до того жутко, что я поежилась.

— А если…

Не договорила, но парень снова меня понял.

— Сетка сожмет ауру, причиняя жуткую боль. Терпеть такое человеку не под силу, поэтому о долгом сопротивлении обычно и речи нет. Но если находится упорный… Аура разрывается в клочья, после чего следует мучительная агония и смерть.

— Боже, — выдохнула я на грани слышимости, потрясенная до глубины души.

Руки дрогнули, и картофелина, отмытая уже до скрипа, едва не выскользнула в быстрый поток холодного ручья. Маги оказались весьма изобретательны при кажущейся простоте ритуала. Раб действительно становился рабом. Полное и безоговорочное подчинение. Невозможность напасть на хозяина, невозможность защититься…единственное, что у человека оставалось своего — это мысли. И безумный, но весьма эффективный способ самоубийства. С ума сойти…

— Что еще? — Тихо и хрипло поинтересовалась спустя несколько минут, которые мне понадобились, чтобы «переварить» информацию.

— Раб не может удалиться от хозяина больше, чем версту, без прямого приказа или разрешения, не может соврать, не может намеренно навредить хозяину, хоть словом, хоть делом… Дьявол, да раб даже промолчать не сможет, если хозяин требует ответа!

Каст слишком сильно дернул ведро из ручья на себя, облив обнаженные ступни и поморщившись. А затем уже аккуратно поставил его на траву.

А до меня, наконец, дошло, насколько произошедшее беспокоит и его тоже. Вот только почему он так спокоен и доброжелателен? При обрисованных перспективах в самый раз идти и лезть в петлю на ближайшей сосне. Это же такая кабала, что и врагу не пожелаешь…

— Но почему тогда, Каст, — я запнулась, не уверенная до конца, что хочу услышать ответ на этот вопрос. Учитывая, что предыдущие мне исключительно не понравились. Но… правда всегда лучше лжи, как ни крути, — почему ты так ведешь себя?

— Как — так? — Парень почему-то повеселел, подхватывая ведро одной рукой, а таз с овощами — другой, будто они вообще ничего не весили. А я поняла, что его забота и предупредительность мне не только приятны — я начинаю к ним привыкать. И с одной стороны, это не страшно, а с другой…не слишком ли я увлекаюсь собственным сном?

Чересчур много мыслей — под ноги уже не смотрела. В итоге неожиданно запнулась об корягу, болезненно зашипев. Несмотря на ботинки, большой палец на ноге пострадал, запульсировав острой болью. Каст дернулся ко мне, но тут же отступил, напоровшись на мой предостерегающий взгляд. Чай не хрупкая барышня, справлюсь.

И, чтобы отвлечься, попыталась вспомнить, на чем закончился наш разговор.

— Ты ведешь себя так, будто тебя все устраивает. Будто…ты совсем не против всего этого, — я сделала неопределенный жест рукой. Слово «рабство» так и не сорвалось с губ — пока оно мне казалось слишком страшным. Слишком болезненным…как то самое клеймо, которое уродовало кожу навсегда, оставляя багровый след.

— Нет, Дара, меня не все устраивает, — остановился Каст, вынуждая и меня остановиться на в десятке метров от домика. Я повернулась, обнаружив непривычно серьезное лицо парня напротив, — и поверь, не о таком подарке судьбы я мечтал. Но оказаться на виселице мне хотелось куда меньше. И я тебе очень благодарен за возможность жить дальше.

— Но…но откуда ты знаешь, может, я тиран? Самодур? Истеричная маньячка? Ведьма, в конце концов? Буду издеваться над вами, пытать, на органы разберу? Ты же ничего обо мне не знаешь⁈

Прозвучало слишком эмоционально, всколыхнувшись обидой на недавние слова Вела. Я даже отвернулась, пытаясь успокоиться. Даже странно, чего так разнервничалась, подумаешь, какой-то индюк прокудахтал ерунду! И все равно…

— Дара, Дара, — усмехнулся Каст, слегка дернув меня за выбившуюся прядку волос, — я же был на том помосте. И прекрасно помню, что там произошло. Тебе не нужны были рабы, ты собиралась помочь просто так. Не понимаю, зачем тебе это было надо, но уверен, что не ради выгоды. Да и потом вела себя так… ты удивительная, Дара. Тебе просто не все равно на людей. На меня с Велом.

— Я хорошо притворяюсь, — пробурчала я, стараясь скрыть, насколько стало легче после его слов.

— Да ну? — Развеселился парень окончательно, а затем понизил голос, чуть наклонившись ко мне. — Тогда открою тебе маленький секрет. У меня есть магический дар. Маленький, почти незначительный, но все же. И я вижу ауры людей — далеко не так хорошо, как менталисты, конечно, но достаточно, чтобы понять, что ты не маньяк.

— Ух ты! — Я резко повернулась, заинтересованная до крайности. — А что еще умеешь?

— Увы, — развел руками парень, — почти ничего, магии буквально капля. Если только…

Таз с ведром снова на земле, а Каст вдруг отвернулся и отошел на пару шагов. Что-то сосредоточенно поискал, а затем…

— Вот, — в его пальцах стебелек, незнакомый мне, маленький, и я в недоумении. Что тут удивительного? Но через секунду растение вздрагивает, начиная медленно расти. Несколько секунд и на конце расцветает небольшой желтоватый цветок, наподобие одуванчика, только очень маленького. Но мне и этого достаточно, и я охаю, не в силах сдержаться. — Это тебе.

— Спасибо, — выдыхаю и осторожно подставляю ладони, чувствуя, как ложится в них неожиданный подарок, — он настоящий?

— Конечно, настоящий, — смеется Каст, открыто и просто, глядя, как я несмело ощупываю это чудо природы и магии. Мне легко и радостно, как в детстве, когда с нетерпением ждешь праздника, а затем с замирающим от предвкушения сердцем распаковываешь подарки. Ждешь то, что так неистово хотелось… а еще больше то — о чем не ведаешь, запоздало осознавая, что этого-то хотелось еще больше…

Наверное, именно поэтому слишком остро ощущаю, когда атмосфера вокруг нас неуловимо меняется. А вскинув взгляд на лицо Каста замечаю, как озорные морщинки вокруг глаз сменяются хмурым напряжением.

Рыжий смотрит мне за спину, и я машинально оборачиваюсь, не понимая, что случилось. Чтобы через мгновение тоже нахмуриться…

На пороге стоит Вел. Тяжело привалившись к косяку и явно испытывая нешуточную боль, но все же стоит. И смотрит… не на меня — на Каста. С какой-то странной смесью осуждения, недовольства и… зависти? Да нет, показалось, наверное. Чего только не привидится девчонке с богатым до безобразия воображением.

Тем более, что спустя пару секунд отвернулся уже. И тяжело побрел в противоположную от нас сторону. Окрикивать его ни я, ни Каст не стали — не маленький, не заблудится.

А уйти с концами, как выяснилось, все равно не сможет…

Мы с Кастом молча зашли в домик и принялись раскладывать принесенное. Ножа не нашлось, поэтому картошку было решено отварить в кожуре, как есть. Закинула все в горшок, налила воды, поставила в печь, подкинула дров… Руки делали, а голова… Голова думала.

И было о чем.

— Каст, — окликнула я его негромко, отвлекая от «взбивания» так называемой постели, — так ты, получается, настоящий маг?

Он усмехнулся, но по-доброму.

— Нет, Дара, — бросил шкуры на место, поверх лапника, и повернулся, усевшись сверху, — не маг. Вот этот цветок — это максимум, что мне подвластно.

Его подарок я аккуратно поставила в небольшой кувшинчик, который чудом обнаружился среди посуды. Выбрасывать было почему-то очень жалко. Наверное, потому, что цветы мне дарили очень-очень редко. Почти никогда.

— Но ведь даже это уже немало, — возразила я, вытерев стол и тоже приземлившись на табурет, — для целителя, например, или для травника.

— Нет, — отрицательно покачал головой парень напротив, отряхнув какой-то мусор со штанов, — целительство мне неподвластно, сил таких нет. А травник… боюсь, что моя семья скорее бы утопила меня в ближайшем болоте, нежели позволило заниматься таким.

— Каким таким? Неужели травником быть так уж зазорно? — Неподдельно удивилась я. В моем представлении травник был сродни врачу — необходим всем и каждому в свое время. Которого можно осуждать за глаза за отшельнический образ жизни, но к которому все равно смиренно пойдешь на поклон, едва прижмет. Но что быть травником стыдно и недостойно ни разу даже в голову не приходило…

— Да нет, не зазорно. Обычному селянину, — вздохнул Каст и после короткой паузы пристально посмотрел мне в глаза, — но не аристократу, Дара.

Сказанное упало между нами камнем.

Значит, мои мысли стали реальностью. Вел и Каст не обычные рядовые бандиты. И не случайные люди без дому и племени. Аристократы…

Боже, за что мне это?

— Не рада? — Усмехнулся парень, но как-то угрюмо.

— А чему тут радоваться? — В том ему откликнулась я, представляя размах проблемы. Аристократ в рабстве… это позор. Да такой, что никогда в жизни не отмоешься. И пути домой поэтому у них нет. Да уж, прекрасный выбор. Либо смерть на виселице, либо жизнь без прошлого.

А посередь я. Как памятник. Мда…

— А что ж не радостного? Два аристократа, один из них почти маг, второй… да любой был бы счастлив такому приобретению!

Его голос прозвучал чуть зло и насмешливо, но я только серьезно посмотрела в ответ ему в глаза. Плевать на остальных. Пусть хоть сдохнут от счастья.

А мне оно и даром не надо.

— Как это все отменить, Каст? — Прозвучало так тихо, что парень, похоже, не разобрал. Или ушам не поверил, хотя я вроде и раньше говорила о своих намерениях.

— Что?

— Как избавиться от вас, Каст? Чтобы наверняка и насовсем? — Теперь усмешка моя. И она не в пример веселее.

А рыжий только хмыкнул недоверчиво.

— Нужен маг. Настоящий и достаточно сильный. Он сможет разорвать узы.

Что ж, звучит выполнимо.

— Ну, тогда проблема вполне решаема, — воодушевилась я, заправив выбившиеся волосы за ухо, — мага же найти не проблема? В любом городе, наверное, есть мало-мальски толковый?

Но ведь не могло быть все так просто. Просто не могло, и все. Но верить в это еще целых три секунды мне никто не мешал.

— Нет, Дара, — хмыкнул Каст, дернув плечом, — не в каждом. Я больше скажу — таких магов слишком мало, чтобы натыкаться на них так часто. Их едва ли больше двух-трех в каждой стране. И обитают они чаще всего в окружении правителей. И услуги их весьма недешевы…

— Ох…

Вздох прозвучал тяжело. Прям от души.

Вот только, если Каст думал, что эта информация умерит мой энтузиазм, то он глубоко ошибался.

— Значит, нам нужно в столицу, — пожала на этот раз я плечами, подводя итог разговору, как нечто само собой разумеющееся.

— Ты… ты странная девушка, Дара, — прозвучало от Каста слишком недоверчивое, чтобы не развеселить.

— Какая есть, — откликнулась я, а затем вздрогнула от неожиданности.

— Но сначала нам нужно вернуться в Ризну.

Вел появился неожиданно, но уже в куда более лучшем расположении духа. Не веселый и беззаботный, конечно, но уже и не злой, как все черти ада. Желчь лишнюю выпустил, что ли?

— Зачем? — Изумился рыжий, подскочив с постели. — Тебе не хватило? Или понравилось? Нас же убьют, если увидят там! В этой стране мы вне закона, если ты забыл!

Я догадалась, что речь идет о том самом городке. И была полностью согласна с Кастом — ну их в жопу, такие приключения.

— Я сказал надо — значит, надо! — Отрезал Вел, и проковылял до лежанки, тяжело опустившись на нее. Игнорируя наши недовольные взгляды и заметно потяжелевшую атмосферу. Интересно, как с таким характером он дожил до своих лет? Я бы пристукнула такого еще в детстве…

— Ну, тебе надо — ты и езжай, — пожала я плечами, вставая и отворачиваясь к печи. Ухватом аккуратно доставая горячий горшок и водружая его на стол. По комнате поплыл одуряюще вкусный аромат вареной картошки.

Я с трудом сглотнула набежавшую слюну.

— Нет, — тем же тоном прозвучало от Вела, только недовольства стало в разы больше, — не говори глупостей. Мне нужен Каст. А без госпожи мы теперь даже посрать отойти не можем, так что все очевидно, как мне кажется. Идем все вместе. Завтра ночью.

«Госпожа» прозвучало так издевательски, что дальше некуда.

А я даже не разозлилась. Только немного обалдела от той самоуверенности, которой, казалось, пропитались не только его слова, но и весь Вел. Так говорят люди, которые привыкли раздавать приказы. Но совершенно не научились просить и слушаться. Что ж… Все когда-то бывает впервые.

— А, ну раз ты так сказал, тогда, конечно, — кивнула я задумчиво, а затем оперлась руками на стол и отчеканила так, чтобы стало понятно даже таким, как он, — вот только чихать я хотела на то, что ты там сказал. Мы с Кастом едем в столицу. Ты либо едешь с нами, либо катишься на все четыре стороны. Вместе со своими «хочу», «надо», и «я так сказал». Я достаточно понятно выразилась?

— Каст! Ну, хоть ты ей скажи!

Но друг сделал вид, что его не услышал. Только подошел к столу и начал помогать мне вылавливать горячую картошку из горшка. Можно было вылить обжигающую воду, но я боялась опрокинуть все содержимое разом — гладкие края, никаких тебе ручек…неудобно, что ни говори.

Впрочем, спасибо бывшей хозяйке и за это.

А под сильными руками с громким хрустом сломалась ветка…

Ели молча.

Честно говоря, я почти надеялась, что Вел разозлится настолько, что откажется сидеть с нами за одним столом. Однако он, видимо, решил, что силы ему еще понадобятся. Нет, ну правильно оно, конечно. Хамить на сытый желудок куда интереснее…

Затем наступило время медицинских процедур.

Сняв повязку со спины Каста, я от удивления ахнула. От вчерашних рассечений не осталось и следа. О полном выздоровлении, само собой, речи не шло, но нежная розовая кожица уже успела покрыть большинство ран, радуя перспективой — скорее всего, шрамы останутся малозаметными, а то и вовсе исчезнут со временем. Удивительная регенерация…

На всякий случай еще раз все тщательно обработала и наложила мазь сверху, закрыв его спину снова повязкой — ничего, еще денек потерпит. По крайней мере, не обдерет заживающую кожу о неудачно подвернувшуюся во сне ветку…

Пересилить себя и оставить Вела без помощи не смогла. Вот всегда знала, что совести во мне слишком много, и она мешает мне жить. Ведь после всего, что он наговорил, достижением бы было даже то, что я ему не плюнула в тарелку из чувства вселенской справедливости! Но даже просто убрать бинты и мазь, сделав вид, что в доме больше никого нет, не смогла. Промаялась пару минут и с чувством ругнувшись про себя, направилась к лежанке парней. Вел после ужина с трудом добрался до нее и тяжело вытянулся на животе, отдыхая. Честно говоря, чудом было, что он вообще сегодня встал.

От прикосновения моих рук к спине он только вздрогнул. Но никак не прокомментировал, и даже не отодвинулся. Только порой шипел сквозь зубы, напрягая мышцы до каменного состояния от боли, когда приходилось отдирать совсем уж присохшую к ранам марлю. Обрабатывала я уже спокойнее. И быстрее.

А потом отправилась мыть посуду, отказавшись от помощи Каста. Хотелось посидеть и подумать спокойно, разговоров на сегодня наговорилась с избытком…

В итоге у ручья просидела до тех пор, пока солнце не начало раскрашивать природу в красноватые цвета, готовясь уплыть за горизонт. Я подхватила чистую до скрипа посуду и медленно побрела назад. Торопиться не хотелось — здесь было так хорошо и спокойно, что просыпаться желания не возникало. А ведь все равно придется…

Аккуратно умостив горшок с остальным около ног, опустилась на порог домика, привалившись боком к косяку. Усталость приятно сковала тело, а я чуть жмурилась, подставляя лицо последним теплым солнечным лучам. В настоящем меня ждала последняя тренировка перед испытанием, тревожность Нерона и метания между сном и явью в попытке выяснить, где же настоящее. А здесь… здесь, если не считать Вела, мне было спокойно и хорошо. По крайне мере, сейчас…

— Каст, ты же понимаешь, что я прав, — прозвучало за спиной тихо, но достаточно разборчиво в тишине готовящегося ко сну леса. Со своего места я парней не видела, но, как оказалось, они оба находились внутри. И снова не знали, что я рядом.

Или знали?

В любом случае, вставать не хотелось. И даже перспектива услышать очередную гадость от Вела не заставила пошевелиться. И даже покашлять в качестве предупреждения не сподвигла.

— Ну и что с того? — Откликнулся Каст, как мне показалось, с усмешкой.

— Как, что? Поговори с ней!

— С какой стати, Вел? — Точно, усмешка. Причем до крайности довольная. И легкое злорадство мне не почудилось. — Ты в последние дни, как с цепи сорвался, я тебя не узнаю. Ведешь себя, как мудак последний. Ладно я, привыкший, сто лет тебя знаю, да и ситуация сложная. Но зачем девушку обижать было просто так?

— Девуш-шку, — прошипел Вел, а я закатила глаза. Горбатого могила, похоже, только исправит. Хотя не удивлюсь, если и она не справится.

— Вел! — Одернул друга Каст, а я впервые услышала такой жесткий металл в его голосе.

— Ладно-ладно, я понял, — а вот тут, признаюсь, удивилась до приподнятых бровей, — я был чертовски неправ, признаю. И да, я — мудак. Доволен?

— Не удивлен, — поправил вывод друга Каст, но голос стал мягче.

— Поговоришь с ней?

— И не подумаю.

— Каст!

— Что, Каст? Я тебе друг, а не мамка, чтобы сопли вытирать, — отрезал рыжий, — сам наворотил дел, сам и расхлебывай.

— Она меня слушать после всего не будет, — и ни капли прежней злости. И даже недовольства нет. Надо же, а без них его голос кажется даже приятным.

— А ты постарайся, Вел, — иронично ответил Каст, чем-то стукнув, — уверен, что, если ты захочешь, у тебя все получится.

В ответ ему раздался только тяжелый вздох. Надо же, я и не думала, что Каст может быть таким. Неподдающимся. А оказалось, что в этой паре друзей руководит не Вел, несмотря на первое впечатление. У рыжего тоже есть характер, не согнешь.

А ведь казался мягким и добрым…

Слышала за спиной шум шагов, но все равно вздрогнула.

— Дара, — этот голос услышать я так скоро точно не ожидала, — можно с тобой поговорить?

Спокойно и даже с искренней просьбой.

Но ведь женское нутро тоже никуда не денешь…

— А умеешь?

Но, вопреки ожиданию, парень в ответ не огрызнулся. Хотя и на вопрос не ответил, предпочтя, видимо, не накалять.

— Дара, нам нужно вернуться в Ризну.

Я не стала оборачиваться, а Вел почему-то не спешил меня обходить. Даже странно было разговаривать вот так, не видя друг друга. Хотя, может, и проще в какой-то степени.

— Я же уже сказала — раз нужно, то возвращайтесь, — пожала слегка плечами, демонстрируя полнейшее равнодушие к вопросу.

— Мы не сможем без тебя, к сожалению, — ух, ты, какие он слова знает! И я тут же себя одернула, чувствуя, как сарказм непрошеным гостем пробивается в мысли и, что уже хуже, на язык.

— Почему?

— Мы — рабы, — выдавил из себя с таким трудом парень, что мне даже на секунду его жалко стало, — причем непростые. Если в какой-то момент возникнет сомнение, что ты разрешаешь нам те или иные действия… мы слишком сильно зависим от тебя сейчас, пойми.

Вот это я как раз понимала. Осознала во всем размахе.

Вот только возвращаться в этот городок до одури не хотелось — какое-то нехорошее до тошноты предчувствие ворочалось под ребрами, не давая просто согласиться. Ладно, мне там вряд ли что-то грозит. А вот Вела с Кастом убьют и не поморщатся — предупреждение я поняла и запомнила достаточно четко.

— Что вы там забыли снова? — Прозвучало чуть грубее, чем хотелось. Но оправдываться я, само собой, не стала.

— Вещи. Лошади. Оружие.

— Оружие?

Нет, ну вещи я могла понять. Лошадей — тоже. Но оружие? Леса вроде спокойные…Хотя, черт их знает, может, разбойников боятся…

Тьфу ты, Дара! Это же не твой город, где перелесок куда безопаснее оживленной автотрассы! Хотя вот живем в лесу уже второй день, и даже на лошадку никто не покушается…

— Без оружия отправляться в такой дальний путь — это самоубийство, — отрезал Вел. Не агрессивно, как обычно, а так убедительно, что очень захотелось ему поверить.

— Каст, это правда?

Голос не повышала, но почему-то не сомневалась, что рыжий нас слышит. Так и оказалось.

— Правда. Путь займет минимум неделю, если все пройдет хорошо. И случиться может всякое. Тем более, что до ближайшего города, где мы смогли бы купить новое, три дня пути с крюком в сторону. Да и денег у нас нет…

— Да уж, — вздохнула я. Аргументы были весомыми.

Итак, выбор не богат. Либо в городок, где нас никто не ждет. Либо в путь-дорогу, где нас, безоружных, будут ждать слишком рьяно все, кому не лень.

— Хорошо, — без особого энтузиазма кивнула я, подводя итог, — когда пойдем?

— Завтра ночью, — с облегчением выдохнул Вел, и мне даже показалось, что он улыбнулся.

Я еще раз кивнула. Молча.

Снова воцарилась тишина, хотя меня так и не отпустило чувство, что мы задумали глупость. Нет — безумие.

И едва не дернулась от неожиданности, когда за спиной, очень близко, неожиданно вновь прозвучал голос Вела.

— Дара…спасибо тебе… за все.

И снова тишина. На этот раз окончательная.

Да уж, чудеса, да и только…

Еще немного посидев, отправилась в свою каморку. И там уже, более-менее устроившись на неудобном ложе, я попыталась представить местные деньги. Монеты? Бумажки? Золото? Серебро? Воображение сбоило, а материализовать то, что едва ли можешь визуализировать… в общем, это занятие я бросила минут через десять. Тем более, что появилась куда более интересная мысль.

Нож. Даже, скорее, кинжал. Я видела такой в кабинете Нерона — висел на стене в красных кожаных с веревочным плетением ножнах. Длинный, зауженный к кончику, он удобно ложился ко мне в руку, когда Нерон был в хорошем настроении и позволял подержать оружие.

А что, если…

Вдох-выдох…вдох-выдох…

И никаких мыслей… только картинка в голове.

И даже дыхание становится медленным и невесомым…

Почувствовав тяжесть в ладони, сначала даже не поверила сама себе. Но глаза говорили то же самое, что и ощущения — скудный свет догорающей свечи играл красными и оранжевыми оттенками на кожаных ножнах. Именно таких, как я запомнила.

Ух! Вот это да!

Получилось!

Радость забила через край, открывая невероятные перспективы. Значит, можно не ехать в этот проклятый городок! Просто представить, и все!

Я даже забыла, что это сон и с утра все станет совсем неважным…

— Каст!

Но из горла вырвался только тихий хрип. Мир покачнулся и померк.

Я снова потеряла сознание. Но в этот раз успела целую секунду порадоваться тому, что сижу на кровати и никому никуда тащить меня не нужно…

Глава 13

И как я могла проспать?!!

Как⁇

Я неслась по улице, жалея, что у меня нет ни машины, ни мотоцикла, ни хотя бы старого велосипеда. Тренировка должна была начаться через 5 минут, а впереди меня ждали два перекрестка, четыре светофора и метров триста по прямой. «Нужную» маршрутку ждать было некогда, а «ненужная», но хотя бы в ту же сторону, останавливалась намного дальше, на соседней улице.

И я все равно опаздывала просто катастрофически!

Хорошо еще, что самочувствие было довольно-таки сносным. Впрочем, я думала, что будет лучше — вчера вечером, после встречи с Ирмой чувствовала себя полностью здоровой. А сегодня снова боль по всему телу, хоть и не настолько интенсивная, как накануне. По крайней мере, бежать по улице мне она не мешало нисколько. Или это адреналин обезболивал лучше любого лекарства?

Нерон был прекрасным тренером — внимательным, умным, справедливым. Строгим, конечно, куда без этого, но человечным. Но чего он не терпел до желудочных колик, так это опозданий. Маленький «пунктик», но среди его учеников все предпочитали приходить на полчаса раньше, особенно, опоздав хоть раз. Нет, Нерон не кричал, не ругался, не бил линейкой по пальцам. Даже голос не повышал. Но…

Тренировка превращалась в ад.

Ни секунды присесть, ни мгновения на отдышаться. Ты думаешь, что ты устал? Ничего подобного, мы только начали.

Ты думаешь, что больше не в состоянии даже стоять на ногах? Сейчас, погоди, откроем неведомые резервы организма!

Из зала выползали не все, скинув минимум три килограмма живого веса за пару часов, насквозь мокрые и еле дышащие. Продуктивно? Более чем.

Вот только желания повторить не возникало.

У меня уже был этот бесценный опыт. И ноги теперь жили отдельной жизнью, перемещая меня по улице с запредельной скоростью.

Вот только даже этого было недостаточно…

Я влетела в здание, едва не сорвав с петель тяжелую дверь. Запрыгнула в форму за пятнадцать секунд. И еще через десять, едва не упал, все-таки умудрившись запнуться о высокий порожек, ввалилась в зал для тренировок. В глазах уже темнело от недостатка кислорода, натруженные мышцы ног слезно просили пощады, а легкие работали буквально на износ…

А в зале никого не было.

Я от удивления даже сморгнула, уверенная, что просто не заметила тренера. Он предпочитал на тренировки надевать белую широкую футболку и такого же цвета свободные штаны, а у меня в глазах откровенно рябило — легко просмотреть человека на фоне светлых стен.

Но и повторный осмотр помещения ничего не дал.

Я в зале была одна.

И это было странно. Даже очень…

Дав себе пару минут на отдышаться, я совсем растерялась — Нерон всегда меня ждал. Всех ждал. Неизменно спокойный, сидел в позе для медитации в углу или выбирал инвентарь для тренировки. Но чтобы вот так — никогда.

У меня был выбор — начать разминку самой или пойти поискать тренера. После весьма недолгих раздумий любопытство все же победило. Да и я так неплохо размялась от самой остановки, что организм был в максимально возможном тонусе. Поэтому, еще раз глубоко вздохнув, чтобы окончательно привести дыхание в порядок, я направилась к выходу из зала.

На самом деле, круг поиска был весьма неширок. Можно сказать — до крайности узок. У Нерона была своя каморка, где он хранил бумаги для отчетности, журналы, запасные ключи, одежду, настоящее боевое оружие и многое другое. Мне даже казалось порой, что он там жил — кушетка в углу вполне позволяла на ней спать. Но настолько личные догадки и вопросы я позволяла себе только мысленно — не мое дело, как ни крути.

Мне повезло — дверь каморки оказалась чуть приоткрыта, а мужские голоса давали понять, что там явно кто-то есть. Приблизившись и прислушавшись поняла, что тренер нашелся — он разговаривал с кем-то, чей голос мне был незнаком.

Или, точнее сказать — ругался?

Да, да, подслушивать нехорошо. Но и уйти не смогла. Тем более, что речь шла, как я поняла, о завтрашних испытаниях.

— Нерон, не строй из себя дурака! Все ты прекрасно понимаешь!

Неизвестный мне голос оказался глубоким, властным и почему-то неприятным. Мужчина явно был раздражен, и не считал нужным это скрывать.

— Плевать! Думай, что хочешь! Но ты обязан подчиниться!

— И не подумаю! Испытания пройдут так, как и должны!

— Тогда пойдешь под суд! И я сделаю все, чтобы разбирательство длилось, как можно дольше! И закончилось каменоломней лет на двадцать!

— Вот я одного не пойму, Зорги, — похоже, тренер каменоломни проигнорировал напрочь, — почему ты вцепился в эту убийственную идею?

— Потому что другого выхода нет!

Мужчина был категоричен и напорист, но Нерон ему явно не верил.

— А Триумвират знает о вашем этом решении?

— Знает!

Но заметная даже мне пауза лучше слов говорила о том, что это неправда.

И собеседник Нерона тоже прекрасно понял, что прокололся.

— На такие вопросы Триумвирату наплевать!

— Да ну? Не думаю, что Триумвират будет в восторге от идеи отправить группу подростков на бойню!

— Они уже совершеннолетние! Давно не дети! Какая разница, сейчас, через месяц или через полгода? Может, просто не надо над ними трястись, как последняя квочка, а, Нерон? И просто обучать лучше? Тем более, что Триумвират ничем не поможет!

— Это ты так решил? Почему нельзя просто попросить помощи? В других городах тоже есть общины!

— Да кому это надо, Нерон? Только в твоем идеальном мире все готовы прийти друг другу на помощь! Вынужден тебя разочаровать — большинство живет по законам стаи! И не будут подставлять свою шкуру ради других!

— Но и не все такие ублюдки, как ты!

— Да ну? А ты, значит, идеальный? Что ж ты со своей идеальностью отсиживаешься в тепле и безопасности здесь? Почему не прикрываешь спину тех, кто гибнет ежедневно там? Легко быть идеальным за чужой счет!

В резко наступившей тишине отчетливо что-то хрустнуло. И этот хруст отдался где-то у меня внутри, рассыпавшись ледяной крошкой. Незнакомец явно влез во что-то личное. Туда, куда ему никто права лезть не давал.

Если бы я знала тогда, насколько хуже все на самом деле обстояло…

— Ты знаешь, почему! И из-за кого!

Злобно, резко. И почему-то тоскливо до слез…

— Ну, так что ж ты тогда мне тут заливаешься соловьем про высокие идеалы! В любом случае, все решено! Подготовь всех учеников.

Раздались приближающиеся шаги, и я торопливо метнулась вперед, мимо все еще не открывшейся достаточно, чтобы меня заметить, двери, спрятавшись за узкий старый шкафчик.

— А, впрочем, тебе же наплевать на всех, да, Нерон? Ты же трясешься только за нее, верно?

Тренер не ответил, а мужчина усмехнулся, поняв, что попал в точку.

— Ну, тогда у тебя есть выход. Уговори Марьяну вернуться. У нее шансов выжить куда больше. Особенно в команде с тобой.

— Ты же знаешь, она порвала с прошлым. И со мной в том числе.

— Так постарайся. Либо она, либо девчонка. Выбирай…

Дверь тихо скрипнула, распахнувшись. А я вжалась в угол, молясь, чтобы незнакомец не решил вдруг пойти в туалет — тогда шкафчик бы меня не спас. Но нет, он решительно направился на выход. Чуть выглянув, я увидела только высокий силуэт, широкоплечий, с длинной стрижкой.

Я его не знала.

А спустя секунду натурально подпрыгнула, когда в каморке под болезненный стон Нерона что-то с грохотом разбилось…

Зайти в каморку я так и не решилась.

Более того, я прокралась мимо двери тише самой мелкой мыши, не дыша от напряжения. И сорвалась на бег, как только завернула за угол, стремясь оказаться в успокаивающей гулкой тишине зала как можно скорее.

Из разговора я поняла, что с испытаниями что-то не так. Настолько не так, что Нерон впал в ярость. А еще я поняла, что нам почему-то грозит опасность. Но вот какая? К чему готовиться?

Машинально начала делать разминку, чтобы просто не стоять истуканом. Да и думать так получалось гораздо продуктивнее…

Безумно хотелось задать Нерону кучу вопросов. Кто этот мужчина? Что он хотел? Почему и чем угрожал? Что не так с этими проклятыми испытаниями? И еще… Кто такая эта Марьяна?

Последний вопрос скреб каким-то душным ощущением под ребрами, не давая выдохнуть полной грудью. Странно. С таким именем среди моих знакомых никого не было. Более того — я вообще не могла вспомнить особей женского пола из встреченных когда-либо в жизни, кого бы так звали.

И все равно имя не давало покоя…

А потом я облегченно хмыкнула.

Глупость. Совпадение. Дем иногда звал маму Марьей. Она хмурилась и говорила, что ей не нравится, но иногда он, словно забывшись или в шутку, все равно позволял себе эту небольшую вольность. Ну, подумаешь, большая разница! Мария или Марья…

Ерунда какая!

Лезет же всякая дурь в голову…

А как не лезть, если вокруг сплошной дурдом?

Вон и Вел с Кастом собрались за каким-то лядом в этот проклятый городок!

Подумала и сама опешила. Даже над полом замерла, сантиметрах в пятнадцати, так и не сев на полный шпагат. А затем расхохоталась. Весело, свободно, и даже эхо с удовольствием поддержало меня.

Нет, ну мысли о маме еще понять можно — все-таки самый дорогой и близкий человека как-никак. Но вот переживания за героев из собственного сна — это уже ни в какие ворота не лезло. Тут кругом такие проблемы заворачиваются, а я…

Похоже совсем крыша от недосыпа поехала…

Нерон пришел в тот момент, когда с весельем я почти справилась. А его вид стер даже упоминание улыбки на моем лице. Он вошел тенью самого себя — никогда его таким не видела. И даже взгляд. Он смотрел на меня, а казалось, что не видел…

И все вопросы, настойчиво просившиеся на язык, застряли где-то в горле, так и не рискнув прозвучать вслух.

Тренировка прошла, как обычно. По крайней мере, если рассматривать привычный распорядок, технику и заключительный спарринг. Все же тренер был профессионалом и за свою жизнь научился держать в узде собственные эмоции. Мне не удалось ни разу застать его врасплох, а к концу тренировки я, как обычно, тяжело дышала, стараясь справиться с дрожью в утомленных мышцах.

Вот только глаза Нерона оставались пустыми, словно и не было его здесь…

И только в тот момент, когда он ловким движением едва не выбил у меня тренировочный меч, заставив отшатнуться и потерять на миг равновесие, взгляд его прояснился. Он опустил свое оружие, показывая, что бой закончен, а затем неожиданно шагнул ко мне, приблизившись практически вплотную.

— Дара, — чуть нахмурившись, решительно и тихо. Но у меня ледяные мураши хлынули за шиворот, — ты должна провалить завтрашние испытания.

В зале повисла тишина. Оглушительная. Удивленная. И очень-очень напряженная…

— Что? — Выдохнула я одними губами, не уверенная до конца, что мне не послышалось.

— Ты все верно поняла, — я ждала, что Нерон сейчас рассмеется и скажет, что это была неуместная шутка, чтобы немного разрядить обстановку. Ну, или неуклюжий жест поддержки, чтобы не сильно нервничала перед испытаниями. Но, как оказалось, в его словах не было ни грамма юмора. — Дара, ты не должна пройти завтрашние испытания. Причем не просто «не пройти», а провалить с диким треском. Чтобы результат оказался едва ли не худшим в группе, понимаешь?

— Не-ет, — протянула я, ни разу не рисуясь. Реально ничего не понимала.

— Дара, я… Черт! — Тренер резко отобрал у меня тренировочные меч и, отойдя к ящику около стены, небрежно их туда забросил, с грохотом захлопнув крышку. А затем вернулся ко мне, машинально и неловко потерев шею. — Просто можешь сделать так, как я говорю?

А я все больше охреневала от происходящего. Тайны, незнакомцы, странное поведение Нерона… А растерянность и мольба в его голосе — еле слышные, но все же — добили меня окончательно. Мне требовалась правда. Игра по чужим правилам вслепую — не для меня. И уж кто-кто, а тренер должен был это знать.

— С какой стати? — Возмутилась я с чувством, но после предупреждающего взгляда тренера понизила голос. — Все знают, что я лучшая в этом потоке! Как я могу провалить испытания? Да и ради чего?

— Ради… Пойми, это необходимо!

— Тогда я хочу знать причину! — Протестующе сложила руки на груди, показывая, что без нормальных ответов диалога дальше не получится. — Я всю жизнь мечтала попасть в летучий отряд! Готовилась к этому столько лет! Туда же берут только лучших, да и то не всех! И ты мне сейчас предлагаешь отказаться от всего, к чему я так стремилась? Просто потому, что «необходимо»? Серьезно?

Голос непроизвольно взлетел на октаву, а Нерон недовольно нахмурился, оглянувшись на дверь. А я уже вообще ничего не понимала…

— Да, предлагаю. Это единственный выход, Дара. Если…

Он запнулся, но мне нужны были ответы немедленно.

— Если, что?

— Если ты хочешь выжить!

А мне неожиданно захотелось посидеть. Прям вот здесь. Можно даже не полу, не принцесса. Просто внезапно ноги ослабли как-то…

Нет, я не была наивной — процент гибели в этих отрядах был весомым, а без травм до старости не доживал ни один. Но одно дело — гипотетическая возможность пострадать, а другое — категорическое заявление Нерона. Который прекрасно был осведомлен о конечной цели моих стараний. Вот только раньше таких разговоров не заводил…

— Нерон…

Но договорить мне не дали.

— Дара, — меня мягко, но решительно обхватили за плечи, — я тебя когда-нибудь обманывал? Подводил?

Все возмущение внутри неожиданно сдулось дырявым шариком. Поведение тренера было настолько несвойственным для него, что я окончательно растерялась. Нет, не врал он мне. Никогда. И выручал порой. И советы давал. В общем…

Я отрицательно качнула головой.

— Пожалуйста, я тебя прошу, поверь мне и сейчас. Я не могу тебе рассказать всего, да и сам пока многого не понимаю, но… Тебе нельзя сейчас в летучий отряд. Иначе…Иначе до следующего дня рождения ты вряд ли доживешь.

Он смотрел мне прямо в глаза. Не отпускал, дожидаясь ответа. А я, вопреки недавним эмоциям, вдруг испугалась. До глубины души. И липкий ужас вдруг пополз из самого нутра, заставляя нервно сглотнуть.

— Я… я поняла, — кивнула с тяжелым сердцем, чувствуя, как от этого решения обрывается какая-то неведомая нить в груди. Но идти наперекор Нерону желания не возникло. — Может, мне завтра тогда просто не приходить?

— Нет, это исключено, — покачал он головой, отпуская мои плечи и отходя на шаг, — тогда они тебя просто заставят пройти испытание на следующий день.

— Кто — они?

— Прости, — снова качнул он головой, давая понять, что отвечать не будет, — ты сейчас куда?

Сил удивляться уже не было. Хотя Нерон сроду не интересовался моими планами после тренировки.

— К подруге, — пожала я плечами, — погулять договорились. Развеяться.

— Хорошо, — кивнул тренер и зашагал на выход, на секунду оглянувшись, — до завтра, Дара.

— До завтра, — прозвучало уже в пустом зале…

Как я приняла душ, переоделась и вышла из здания — не запомнила. Удивил ли меня разговор с Нероном? Нет, это слишком далекое от действительности определение. Он меня потряс до глубины души.

Еще и еще раз прокручивая в памяти наш диалог, вспоминая даже малейшие оттенки голоса тренера, я пыталась, если не получить ответы на не дававшие покоя вопросы, то хотя бы принять то, что он уговорил меня сделать завтра. Но получалось откровенно плохо.

Точнее, неполучалось совсем.

Но и причин не верить Нерону не было.

Ни одной.

В итоге, я так ни до чего и не додумалась. Встреча с Ирмой получилась смазанной. Расслабиться и отвлечься на веселую болтовню с подругой тоже не смогла. Я витала в собственных мыслях, часто игнорируя вопросы и переспрашивая. И Ирме это в конце концов надоело.

Теперь и у нее появились вопросы. Как будто мне своих было мало…

Однако и портить только-только наладившиеся отношения мне хотелось меньше всего. В итоге, извинившись и объяснив свою нервозность завтрашними испытаниями и неважным самочувствием, я облегченно выдохнула — Ирма поверила и от души посочувствовала. Ей, как целителю, до собственных экзаменов оставалось еще полгода — переживать было еще рано.

Я даже добавила про то, что на испытаниях будут присутствовать главы общин и глава Управления Летучих отрядов. Подруга впечатлилась.

В итоге, запланированная прогулка продлилась всего час, но расстались мы вполне на позитивной ноте. И я заторопилась домой — хотелось побыстрее оказаться в тишине собственной комнаты и, приготовив себе большую чашку горячего шоколада с зефирками и шапкой взбитых сливок, попытаться привести мысли в порядок. Тем более, что времени для этого оставалось не так много — ближе к вечеру меня ждали в баре, Дем просил помочь часов до десяти. Одна из постоянных официанток срочно отпросилась по семейным обстоятельствам как раз до этого времени.

Вот только день, начавшись наперекосяк, решил упорно следовать данной тенденции…

Входная дверь оказалась незапертой. Я удивилась — мама обычно в это время на работе, и редко приезжает посередь дня домой. Только в крайних случаях. Последний такой случай, насколько я помнила, был месяцев десять назад, когда она решила перенести очередную простуду «на ногах», а в итоге через четыре дня «свалилась» с высоченной температурой и подозрением на воспаление легких. Тогда она, хоть и отказалась ехать в больницу наотрез, мужественно пролежала в постели целых три дня, принимая выписанные врачом лекарства до последней таблетки и строго по часам. Перспектива попасть на двухнедельное стационарное лечение напугало тогда ее изрядно.

Впрочем, меня тоже — видеть свою маму, всегда собранную и боевую, в полубеспомощном состоянии оказалось нелегко. Она тогда даже в туалет вставала с трудом…

Именно поэтому, открыв дверь и расстегивая на ходу куртку, я успела покрыться мелкими мурашками от накатившего страха. Впрочем, взяла в руки я себя быстро. А услышав родной голос, доносившийся с кухни, облегченно выдохнула.

Но вот второй голос…

Что он здесь делает? Мне казалось, что мы обо всем договорились…

— Об этом не может быть и речи!

Мама редко выходила из себя. А уж настолько, чтобы повышать голос… Я остановилась в прихожей, так и не сняв куртку, не зная, что делать дальше. Дорога в комнату лежала мимо кухни. Меня пока не заметили, но и выдавать свое присутствие мне хотелось меньше всего.

За все годы моего обучения ни тренер, ни мама ни разу не говорили о том, что знакомы. Причем знакомы настолько близко, что Нерон пришел ко мне домой, а не ограничился разговором по телефону. Да и о чем разговор? Мама никогда не приходила на мои тренировки и соревнования…

Как же мне надоели эти тайны!

Я так и не пошевелилась…

— Ты не понимаешь!

Обычно спокойный голос Нерона сейчас звенел таким калейдоскопом эмоций, что я на миг засомневалась, тренер ли это.

Но только на миг.

— Я все прекрасно понимаю, Нерон! И окончательно порвала с прошлым много лет назад!

— И со мной…

И снова горечь и тоска, такие же, как в подсобке. Такие, от которых легкие сжимаются, а дыхание становится нестерпимо болезненным, лишая всякого желания жить дальше…

— И с тобой.

Но маме тоже нелегко, несмотря на показную холодность. Не знаю, что слышит Нерон, но для меня очевидно, что слова даются ей очень непросто. Вот только мама не из тех, кто сдается или меняет свои решения.

— Яна, пожалуйста, поверь…

— Не надо! Я не хочу слушать ни твоих оправданий, ни твоих объяснений. Не думаю, что ты можешь сказать что-то новое, а все остальное мы давно обсудили. И меня зовут Мария!

— Новое имя не сделает тебя другим человеком.

— Нет, конечно, — я не видела, но чувствовала, как она пожала плечами, отворачиваясь к окну, — но оно позволило мне начать другую жизнь. Без тебя и всех остальных. Без предателей, которые столько лет притворялись друзьями.

— Яна!

— Мария, Нерон!

Повисла напряженная тишина, пробирающая до самых внутренностей.

Я даже дышать начала через раз, чтобы не обнаружить себя ненароком. А в голове набатом билась одна-единственная мысль — откуда они знают друг друга? Причем, судя по всему, знакомы очень давно и довольно близко…

— Хорошо, Мария, — сдался тренер, хотя вряд ли согласился и смирился, — пусть так. Вот только сейчас речь идет не только о тебе…

— А когда она шла только обо мне? — Издевательски откликнулась мама, судя по всему, практически швырнув что-то в мойку. — Но я не собираюсь поддаваться на гнусный шантаж!

— Ты не справишься в одиночку…

— Да что ты говоришь? — Еще ироничнее. Еще злее. Вот только горечи тоже больше в разы. — Я уже справилась. Столько лет справлялась. И если это все продолжится, мы с Дарой просто исчезнем, на этот раз окончательно.

— Зорган не даст вам это сделать…

— Проблемы Зоргана меня давно не касаются, — отрезала мама, не желая даже слушать возражения, — впрочем, как и проблемы клана. Я достаточно заплатила, чтобы меня больше не трогали, Нерон. И не обязана никому и ничем.

— Но Дара, ей нужно…

— Как ты и сказал, ей нужно завалить испытания. Я с ней поговорю. А если Зорган и дальше продолжит свои игры, значит, я найду другой выход. Сама. Достаточно того, что я позволила тебе ее тренировать, но это единственная уступка, других не будет!

— Позволь тебе помочь, Я… Мария, — запнулся Нерон, а я окончательно впала в ступор, услышав умоляющие ноты. И от кого! От самого Нерона!

Да что тут происходит, вашу ж мать⁈

— Нет уж, спасибо, — смех матери получился сухим и саркастичным, царапнув слух, — ты уже однажды помог. Мне хватило.

— Я никому ничего не говорил, Яна! Почему ты мне не веришь⁈

— Потому что обо всем знали только я и ты! Я доверилась тебе одному! — Неожиданно сорвалась мама на крик, выплескивая накопившиеся эмоции. — Только тебе!! И что из этого вышло?

— Я не знаю, как они узнали! Правда, не знаю!

Чужие эмоции душили, а мне хотелось сесть на корточки и закрыть уши руками. Слишком страшно. Слишком много. Слишком…больно.

— Зато я знаю, — ответила мама так, что у меня защипало в глазах. — Зря ты пришел, Нерон. Уходи.

— Марьяна…

— Спасибо за предупреждение. И прощай, Нерон.

Ей было не все равно. И ему тоже.

И снова тайны, как снежный ком… и я тут, будто со свечкой…

Я бесшумно сделала шаг назад и, открыв дверь, с силой ею хлопнула.

— Мама, ты дома? Я пришла!

Вот только отвечать мне никто не спешил. Наоборот, в квартире воцарилась гробовая тишина. А я… я сделала вид, что ничего и никого не заметила. Ни чужой обуви в прихожей, ни теней в кухне, мимо которой пробежала на лестницу.

Потому что было очевидно, что ответов на вопросы я в очередной раз не получу.

А недоговорок и остального мне хватило сегодня за глаза.

Меня так никто и не окликнул. Не пришла мама и позже, после ухода Нерона. Впрочем, это меня не расстроило — она и раньше не баловала меня откровенными беседами по душам.

Вот только теперь получается, что я даже не знала, как ее зовут. Привычки рассматривать ее документы у меня не было — хранились они отдельно, под замком, да и как иначе, если в доме подрастающие дети? Марьяна… Красивое имя. Почему-то показалось, что раньше мама, под стать ему, была мягче и нежнее. А потом…

А что произошло потом?

Мне хватило информации, чтобы понять, что наш переезд после пропажи сестры был обусловлен не только горем матери, пытающейся вырваться из окружения, в котором все напоминало об исчезнувшем ребенке. Но почему она обвиняла Нерона? И этого непонятного Зоргана, который, как оказался, был всем так хорошо знаком? Не понимаю ничего…

А еще по всему выходило, что раньше Нерон с мамой работали вместе. Интересно, кем? Неужели она тоже тренировала детей?

При мысли об этом непроизвольно хмыкнула.

Да нет, не поверю. На учительницу мама была похожа меньше всего. Ей, скажем честно, терпения бы не хватило изо дня в день втолковывать подросткам одно и то же. Но тогда чем они занимались?

Сплошные загадки.

Спустя пару часов, когда я выбежала на работу, дома уже в самом деле никого не было…

Несколько часов в суматохе привычной работы пролетели незаметно. Я дежурно забирала и отдавала заказы, протирала столы, улыбалась посетителям и коллегам. В целом и общем, вела себя, как обычно, по крайней мере, очень старалась. Но перестать думать обо всем, что случилось за последние дни, так и не смогла. А внимательный взгляд Дема, на который я раз за разом натыкалась, говорил о том, что друга мне провести не удалось.

Вот только…

Он же брат Нерона. Не может быть, чтобы он ничего не знал. Ведь не зря же он иногда звал мою маму Марьей. Да и взгляды, которыми он ее так часто провожал и встречал… Раньше мне казалось, что он в нее влюблен — ну, а что такого, любовь иррациональна по определению. Разница в возрасте редко мешает влюбленным по-настоящему. Но теперь…

Теперь почему-то в душе крепла уверенность, что романтикой там и не пахло.

Почему?

Да черт его знает!

К полуночи голова разболелась адски, а мне стало казаться, что пора к психиатру. Паранойя развилась во всей красе! А с другой стороны, что еще должно было развиться, когда самые близкие люди что-то знают, но ничего мне не говорят!

Растерянность после разговора с Нероном постепенно сменилась обидой, потом злостью, а затем вспыхнул костер с названием «жажда справедливости». И желание узнать правду во что бы то ни стало.

Поэтому, дождавшись, пока Дем выйдет в подсобку по очередной рабочей надобности, а перегородила путь на выход, сложив руки на груди.

— Дара? Ты чего? — Искренне удивился друг, не делая попыток отодвинуть или оттолкнуть.

— Дем, ответь мне, пожалуйста, на вопрос. Только честно! — Быстро уточнила я, стараясь говорить максимально серьезно. Парень проникся и кивнул, хотя улыбаться не перестал.

— Мама и Нерон раньше были знакомы?

Заминка оказалась слишком очевидной, а Дем нахмурился, разом растеряв всю веселость.

— А с чего вдруг такие вопросы? — Попытался он уклониться от ответа, но я не позволила.

— Ты обещал честно, Дем, — перебила, едва удержавшись, чтобы не погрозить пальцем. Слишком важен для меня сейчас был его ответ.

Он вздохнул и кивнул, подтверждая, в общем, то, что я и так знала.

— Да, они знакомы, — ему почему-то был неприятен этот разговор, но в данный момент мне оказалось все равно.

— Давно?

— Давно, — еще одна заминка, а Дем уже не смотрит на меня, беспокойно постукивая по толстому стеклу большой бутылки с виски, которую держал в руках, — лет двадцать, наверное.

— Они были друзьями, да?

— Да, — по тому, как парень сжал челюсти, понимаю, что недоговаривает. Но сейчас это не главное.

— Почему они поссорились, Дем? Это из-за него мы тогда уехали, да? Расскажи мне все, пожалуйста!

На этот раз пауза дольше. Это уже даже не пауза, а целый перерыв в несколько минут, который я едва выдержала, чтобы не броситься на парня и не начать умолять сказать мне, наконец, правду! Сколько ж можно тянуть!

Но его ответ оказался совсем не таким, как я ожидала.

— Нет, Дара, — покачал друг головой, наконец, решительно вскинув голову и глядя мне в глаза, — я не могу…

— Почему? Дем, ты должен, пожалуйста, — я даже сделала машинально шаг к нему, но он только покачал головой, не дослушав.

— Нет, прости. Это не мои тайны, да и не знаю я почти ничего. А пересказывать тебе слухи и домыслы, извини, не буду. Спроси у них сама.

— Ты серьезно думаешь, что они мне что-то расскажут?

На лице у Дема мелькнуло сочувствие, но он только пожал плечами.

— В любом случае, лучше них самих это ни у кого не получится.

Аккуратно обогнув меня, он вернулся в бар.

А я, смахнув злые слезы разочарования и обиды, решительно собралась и пошла домой. Смена была давно закончена, а разговор, ради которого я так задержалась, не оправдал ожиданий. Вот почему все так?

По пути домой настроение успело смениться несколько раз от слез и отчаяния до злости и возмущения. Казалось, что меня ни во что не ставят и вообще не любят. Никто. И издеваются нарочно. Гады!

Я пнула пару раз ни в чем не повинную урну, шикнув от боли в большом пальце стопы. Шмыгнула носом раз сто. Выругалась вполголоса, но от души, удивив нечаянного прохожего своеобразностью конструкций так, что он шарахнулся в сторону.

Но легче не стало.

И после душа не стало.

Хорошо еще, что мамы дома, как обычно, не оказалось. Слишком сильно бурлили эмоции — вряд ли я смогла бы сдержаться и не наговорила лишнего. Вот только знала наверняка, что ничего бы это, кроме еще одного скандала, не дало.

Эх…

В итоге, провалившись в сон, я ни на секунду не вспомнила, что завтра у меня испытания, от мысли о которых меня потряхивало последний месяц.

Сейчас мне было уже почти все равно…

Глава 14

Глаза я открыла резко и молча.

Чтобы тут же округлить их в крайнем удивлении — надо мной навис Каст со странным выражением лица. Две секунды безмолвных переглядываний…

И только когда он отшатнулся, натужно закашлявшись, до меня дошел весь идиотизм ситуации.

Я снова лежала на своей «ортопедической» постели в каморке. Только вокруг было относительно светло — парень зачем-то притащил свечу, поэтому и разглядела я его сразу и во всех подробностях.

И эти самые подробности мне не понравились.

Да и само настроение оставляло желать лучшего. Впервые я не обрадовалась своему сну, едва заметно скривившись, пока Каст безуспешно пытался откашляться, согнувшись и повернувшись ко мне спиной. По спине, кстати, похлопала. От души. Вроде и помогла, и «пар» спустила. Немного.

Проблемы из реальности не отпускали даже во сне. Я едва сдержалась, чтобы не выругаться в голос. Там проблемы, тут проблемы! Вот почему мне нельзя, как нормальным людям, просто выспаться? Без мыслей, без решений, без вопросов? Просто лечь, закрыть глаза и… открыть их утром, бодрой и отдохнувшей.

Последние дни меня не покидало ощущение усталости. Причем и во сне и наяву. Причем не настолько физической, сколько моральной. Слишком насыщенной стала жизнь, даже во сне не расслабиться, не забыться.

Все, решено! Надо менять подход к ночному сну! Я как-то читала, что неплохо помогает медитация. Ты лежишь и визуализируешь тот сон, в котором хотелось бы оказаться ночью. Что-то доброе и светлое. Няшное, как говорила Рита.

Бесило, кстати, это слово неимоверно. Няшное. Ощущение, что мне три годика или в голове вместо мозга выросли исключительно крепежи для ушей. Оставалось только губы сложить характерным образом и глазами похлопать. А в глазах — бездна, из которого мучительно пытается выбраться собственное ай кью…

Вот только теперь реально хотелось, чтобы в голове стало пусто. Чтобы не думать, не размышлять, а просто бегать по зеленому лугу и собирать ромашки. И ловить бабочек. И просто лежать, рассматривая облака…

А тут вместо облаков Каст. С водой.

Интересно, а его на каком фоне настолько переклинило, что парень решил разбудить меня таким, мягко сказать, странным способом? Ладно бы просто решил вылить на меня стакан воды! Но плеваться ею мне в лицо — перебор.

Да, да, я очень вовремя открыла глаза. Иначе бы рыжий, уже успев отхлебнуть из стакана, стоявшего теперь неопровержимой уликой рядом с зельями почившей травницы, «пшикнул» бы мне ею в физиономию. Мое пробуждение явно спутало все планы в последний момент — парень от неожиданности то ли вдохнул, то ли попытался все разом проглотить…

В любом случае, у него это получилось плохо. Поэтому и заходился он в кашле долгие несколько минут, пытаясь восстановить дыхание. А я ждала.

Объяснений, само собой.

Вот только мне их предоставлять не спешили.

— Ну, и какого хрена тут происходит, Каст? — Не выдержала я первой, когда рыжий выпрямился и повернулся ко мне лицом, продолжая тяжело дышать. — Что за дебильные детские розыгрыши?

— Что? Какие розыгрыши? — Сипло и недоуменно переспросил Каст, а я начала откровенно злиться.

— А с какой стати ты решил мне устроить незапланированный душ? Заняться нечем?

Я повысила голос, не скрывая недовольства и возмущения. А Каст вдруг поморщился, тихо охнув и приложив руку к груди.

— Дара, пожалуйста, не злись, — обычно такая фраза злит еще больше. Но в этот раз, как ни странно, сработало. Злость сменилась беспокойством, а я быстро села на лежанке, нахмурившись.

Парня явно скрутило болью. Неужели аукаются последствия неудавшейся казни? Может, его избили сильнее, чем мне показалось? Внутреннее кровотечение?

Но через пару мгновений ему стало заметно лучше.

— Прости, мы просто волновались, — виновато улыбнулся он, пожав плечами и тяжело прислонившись к стене, почти напротив меня.

— Мы? — Удивилась я, решив все же выслушать спокойно. Ну, насколько это было вообще возможно в моем настроении и конкретно в этой ситуации.

— Да, мы, — кивнул он, и пояснил для непонятливых, — я и Вел.

Приподнятая бровь стала моим ответом. В беспокойство последнего мне верилось с огромным трудом. И Каст это понял, усмехнувшись.

— Поверь, и он тоже. Просто ты очень долго спала. И ни на что не реагировала.

— А что такого, устала, бывает, — пожала я плечами, не видя в ситуации ничего примечательного.

Вот только Каст был слишком серьезен.

— Ты проспала почти сутки.

— Сколько? — Ахнула я, не поверив ушам.

— Сутки. — Кивнул парень, не сводя с меня внимательного взгляда. — И я очень давно пытался тебя разбудить, но ты не реагировала. Даже, когда я тебя хлопал по щекам.

На последних словах он запнулся, явно чувствуя неловкость, но я и не думала обижаться. Представляю, как я бы переволновалась в таком случае.

— Прости еще раз, но вода была из самых гуманных способов, которые пришли нам в голову.

И так это прозвучало…

— А негуманные — это какие? — С подозрением поинтересовалась, от души потягиваясь и разминая затекшие от долгого сна мышцы.

— Ну, — снова замялся Каст, а затем внезапно подхватил стакан и направился на выход, явно собираясь закончить этот разговор, — да ладно, не забивай голову ерундой. Все же хорошо…

— Каст!

Требовательно и бескомпромиссно. Даже руки на груди сложила для убедительности.

— Дара, — почти умоляюще выдохнул он, притормозив в дверном проеме и оглянувшись на меня. Но, наткнувшись на мой взгляд, понял, что вариантов нет. — Ну…

Я нетерпеливо притопнула ногой.

— Вел предлагал отнести и окунуть тебя в ручей целиком…

Каст натурально сбежал, а я со свистом выдохнула сквозь зубы.

Целиком окунуть!

Беспокоился, как же!

Ничего… я тоже умею «беспокоиться».

И мстить.

Я уже собралась встать, когда правой рукой вдруг наткнулась на что-то твердое и прохладное. И тут же забыла и про Вела с его дебильными идеями, и про Каста с несчастным стаканом. На кровати лежал кинжал. В тех самых ножнах, которые я запомнила в подсобке у Нерона. И про который я совершенно забыла, выбитая из колеи сначала его разговором с Зорганом, потом со мной, а следом — с моей мамой…

Взяла в руки, ощутив прохладу мягкой кожи и приятную тяжесть. Кинжал оказался на удивление острым, будто наточили его только что. И даже на душе как-то спокойнее стало — тут тебе и самооборона, и красота, и картошку почистить можно. Хотя, с картошкой я, скорее всего, погорячилась. А вот с самообороной… Примерилась и удовлетворенно улыбнулась — кинжал одинаково удобно крепился за поясом, прятался в сапоге, и вмещался в глубокий внутренний карман любимой кожанки. Чудо, а не вещь!

Но радость не могла затмить здравый смысл, временно оттеснив «реальные» проблемы за грань восприятия. Мой восторг и самоуверенная мысль, что можно так «наколдовать» оружие для парней и не возвращаться в городок, испарились. Не требовалось особой сообразительности, чтобы сложить два плюс два и получить четыре. Вот и я догадалась, что появление «аптечки», кинжала и мои затяжные обмороки — звенья одной цепи. Впрочем, как говорят — один раз — случайность, два раза — совпадение, а три — уже тенденция? Вот только третий раз проверять уже не хотелось.

Спрятав кинжал в сапог, я все же встала. И тут же направилась на улицу, даже не взглянув на сидевших за столом парней. Во-первых, потому что торопилась по естественным надобностям. Во-вторых — все еще не знала, как относится к их выходке.

А уже шагнув за порог, внезапно остановилась в крайнем удивлении.

Потому что на улице явно было не утро. И не обед. И даже вечером это назвать получалось с натягом…

Смеркалось.

Это слово всплыло в памяти само, как часть чего-то известного и не раз слышанного. Еще максимум полчаса и ночь опустится уютной темнотой, разбавленной светом полной луны — если я ничего не путала, сегодня должно было быть полнолуние. Но если убрать романтику…

Я действительно спала почти сутки. И теперь понимала, почему парни начали волноваться. Особенно, если на «щадящую» побудку я не реагировала. Еще пару мечей наколдовать и вообще есть риск не проснуться.

Заснуть и не проснуться в собственном сне. Бред, не иначе.

В домик вернулась уже куда спокойнее, чем вышла из него. С удовольствием напилась холодной воды и от души поблагодарила Каста, который с некоторой опаской пододвинул ко мне большое красное яблоко. И где только достал?

Но насладиться нежной крупитчатой сладкой с легкой кислинкой мякотью в полной мере мне не дали.

— Пора выдвигаться, — прозвучало в тишине домика от Вела, который сидел за столом, задумчиво разглядывая черноту в окне. Пока я ходила по дамским делам, да освежилась в ручье, окончательно стемнело.

— К чему спешка? — Пожала плечами, не спеша двигаться с места. Впереди была вся ночь, а вылазка по моим прикидкам вряд ли должна могла занять больше часа.

— До города минимум час идти, потом лезть через стену и до нужного дома добраться надо. Стража ходит каждый час, придется быть внимательнее. А на рассвете мы должны оказаться как можно дальше.

— Может, на лошади быстрее будет?

Вел так снисходительно усмехнулся, что я почувствовала себя полной дурой. И тут же разозлилась.

— На одну лошадь втроем мы не залезем. А телега привлечет слишком много внимания, нас быстро засекут.

Со скрипом, но пришлось признать, что он прав.

Мы споро собрали вещи. Да и что там собирать было — «аптечка», еда из погреба, соль. Немного подумав, я прихватила несколько склянок знахарки с зельями, сама не знаю зачем, да чудный камешек-«зажигалку» — вот эта штука точно пригодится!

Несмотря на доводы Вела и его же раздраженный взгляд, лошадь я бросить тут не смогла. Во-первых, это показалось мне исключительно недальновидным с точки зрения предстоящего путешествия — даже пешком идти намного комфортнее, если поклажу везет кто-то другой. А во-вторых, несмотря на кажущуюся безопасность, ее бы здесь рано или поздно нашли хищники. В самом крайнем случае можно было ее довести до городка и оставить под стенами. А там уже желающих прибрать к рукам послушную добрую животинку, которая доверчиво схрумкала огрызок яблока с моей руки всего несколько минут назад, щекотно ткнувшись губами в ладонь, найдется немало…

До города мы дошли довольно быстро. По крайней мере, устать я не успела, а тихий разговор с Кастом ни о чем, перемежающийся безобидными шутками и нашим смехом, скрасил однообразный пейзаж. Лошадка бодро топала следом, а на привычно отмалчивающегося хмурого Вела никто не реагировал.

А уже подходя к городку, я присвистнула. Когда мы отсюда выезжали, мне было совершенно не до разглядывания окружающего мира. И теперь размер того, что мне казалось то ли городком, то ли деревней, впечатлил. Перед нами в две стороны раскинулась каменная стена высотой метра в три, а яркая луна позволила понять, что обойти городок вокруг займет у меня не один час. И даже не два.

Само собой, к воротам мы не пошли.

Чуть пройдя вдоль ограждения, Вел, что-то беспрестанно бормотавший себе под нос и приглядывающийся к серому камню, из которого была выложена с виду вполне себе непреступная стена, вдруг остановился.

— Здесь.

— Уверен? — засомневался Каст, оглядевшись. — Вроде как в прошлый раз мы заходили с другой стороны…

— И что? Ты теперь предлагаешь потратить еще пару часов на то, чтобы добежать до прежнего места? — Закатил глаза Вел в привычной несносной манере. — Ты же не думаешь, что лазейка в город только одна?

— Да я об этом проклятом городе не то, что думать, даже знать больше не хочу, — фыркнул Каст, зачем-то проведя ладонью по шершавой поверхности камней.

— Тогда лезь молча, — поторопил Вел, привычно начав командовать, — сначала ты, потом Дара, а затем я.

Спорить мы с ним не стали — звучало разумно. Спина у Вела зажила еще не до конца, а подтянуть двоих наверх непросто.

Каст, нащупав выступ и ухватившись за него руками, почти бесшумно взлетел наверх, оттолкнувшись от сложенных рук, подставленных Велом. А затем, удобно сев и упершись коленями в камни, протянул мне руку.

— Давай, не бойся!

Я еле слышно фыркнула. Было бы чего бояться, да и упражнения бывали посложнее.

Резкий толчок, прыжок — и я уже не стене, а Каст крепко обхватывает меня за талию, прижимая к себе. На мой взгляд даже слишком крепко. И чересчур близко.

И не отпускает на целые две секунды дольше, чем это допустимо.

Я задерживаю дыхание, не отпуская его ладонь и глядя ему в глаза. Которые в лунном свете кажутся какими-то необычными, с серебристым отливом. И не моргаю, совершенно растерявшись от того, насколько наши лица сейчас близко. Еще каких-то пару сантиметров и наши носы точно столкнутся…

Лицо и шею заливает краска, а мне мгновенно становится жарко…

— Уснули там, что ли?

Раздраженное шипение Вела заставляет меня дернуться и отшатнуться. Ну, насколько это вообще возможно в данной ситуации. Я резво отползаю, давая парням место для маневра, и стараясь не смотреть на рыжего.

Вот что это было?

С другой стороны стены почти вплотную стоял дом. Старый, полуразвалившийся — никаких сомнений, что там давно уже никто не жил. А уж запах…

Да, да, похоже, что тут нравы ничем не отличались от тех, что демонстрировали мои современники. Бесплатный общественный туалет во всей его неприглядности. И кто-то сдох еще похоже в процессе…

Тихий шум — и Каст с Велом уже на земле.

— Дара, прыгай, поймаю! — Раздается шепот снизу, а я иронично закатываю глаза. Не так уж и высоко тут…

Но меня все равно ловят. И снова прижимают к себе сильно и надежно.

А я опять замираю, пытаясь понять, как себя вести и вообще ко всему этому относиться.

Нет, меня и раньше подхватывали — за несколько лет тренировок и спаррингов бывало всякое. В основном с Нероном, конечно, но…

Ни разу во мне это не вызывало ничего, кроме благодарности, интереса или сдавленного стона боли — в зависимости от предназначения таких «объятий». Вот только с Кастом почему-то было по-другому. Не сказать, чтобы я испытывала запредельный восторг или удовольствие, но и равнодушной остаться не смогла. А уж покраснеть… Я была в шоке сама от себя.

Подумаешь, событие! Подхватили, да поймали! Ничего особенного!

Или дело в том, что сам Каст давал понять, что это не просто дружеская поддержка?

Или я сама себя накручиваю на ровном месте?

Вот, точно!

Я тряхнула головой и решительно высвободилась, успев заметить легкое недовольство, мелькнувшее в глазах рыжего. И тут же убедила себя, что показалось.

Точно показалось, по-другому и быть не может!

И тут же устремилась следом за Велом, стараясь выкинуть глупости из головы…

Мы передвигались небольшими перебежками, стараясь оставаться в чернильной тени домов. Один раз мимо прошагала стража — три здоровых бородача в кожаных с металлом куртках и одинаковых шлемах. За поясом у каждого болтался длинный меч, хотя и без оных перепутать их с припозднившимися горожанами, спешащими домой, было решительно невозможно.

Мы успели укрыться за углом, а я чувствовала, как от напряжения в голове начал стучать пульс. И только ладонь Каста, теплая и широкая, на секунду сжавшая мою, позволила немного расслабиться.

Еще несколько перебежек и мне начало казаться, что мы ходим по кругу. Одни и те же домики, одни и те же подворотни с режущей глаза вонью, одни и те же крысы, недовольно верещавшие при нашем приближении к кучам мусора. И, что удивительно, ни одной собаки или кошки! Аллергия у всего города на них что ли?

Мы шли еще полчаса точно. Петляли, периодически бежали, иногда затаивались. Меня это утомило больше, чем если бы мы просто бежали по лесу, перепрыгивая через коряги и ямы. Но в тот момент, когда я уже хотела раздраженно поинтересоваться, долго ли мы еще будем кружить по этому лабиринту, Вел вдруг свернул к небольшому светлому одноэтажному дому. Неухоженному, как и многие вокруг — мы, судя по всему, пришли не в самый богатый район городка — но точно жилому.

Здесь Вел с Кастом решили остановиться по приезду?

Верилось с трудом…

Тихий стук, напоминающий шифр. Тук, пауза, тук-тук-тук, длинная пауза, тук-тук-тук-тук в ускоренном ритме, пауза, тук….

Я отвлеклась и вздрогнула от неожиданности, когда дверь приоткрылась. Зато точно успела услышать испуганный сдавленный тихий вопль, а следом — злобное шипение Вела, когда хозяин попытался захлопнуть дверь, но она лишь с силой ударила парня по ноге, которую он успел просунуть в небольшую щель, предполагая такое развитие событий.

А в следующий момент поняла, что не зря не хотела сюда идти.

И что в следующий раз Вел будет писать мне подробный план-отчет о всех мероприятиях с его участием…

— Ну, привет, Одаран! Не ждал?

Одна рука не выдержала напора двоих. Рывок — и Каст с Велом вваливаются в распахнувшуюся дверь, отталкивая хозяина внутрь.

А я предусмотрительно не позволяю ей удариться о стену, поймав в последний момент. И захожу в дом следом, аккуратно задвигая массивную щеколду.

А в следующую секунду, обернувшись, натурально впадаю в шок от увиденного. Зарекаясь верить парням на слово до конца своих дней…

— Что, крысеныш, думал, тебе все сойдет с рук?

Вел натурально рычал, пока несчастный Одаран хрипел, беспомощно вцепившись в руку взбешенного парня. Парень не церемонился, с силой сдавив горло хозяина дома и вздернув тщедушное тело вверх, с силой впечатав в бревенчатую стену. И глухой звук удара почему-то напугал меня больше, чем все остальное вместе взятое.

Если бы я увидела Одарана со спины, то решила бы, что он подросток. Ниже меня на полголовы, худой, с торчащими во все стороны грязными вихрами, в неопрятных штанах и рубахе неопределенного серого цвета. Вот только лицо выдавало в нем возраст далеко за тридцать, а скорее всего даже за сорок. Очевидное длительное пристрастие к алкоголю наложило свой отпечаток, а узкий разрез глаз, бегающий взгляд и тонкий нос действительно придавали некоторое сходство с крысой.

Вот только парни не говорили, что мы идем на разборки!

Да нам вообще нужно вести себя ниже травы и тише воды, если они хотят выбраться отсюда живыми!

У меня, как я поняла, здесь был какой-то «иммунитет». Интересно, почему…

Но додумать я не успела.

— Отвечай, падла! Какого демона ты решил нас подставить?

Пальцы сжались сильнее, и Одаран в ужасе заскулил, жутко выпучив глаза, из которых потекли слезы. Я в ужасе обернулась на Каста, но ему, в отличие от меня, происходящее доставляло куда больше удовольствия. Он и не думал вмешиваться, ожидая продолжения с мрачной полуулыбкой.

Я растерянно вновь перевела взгляд на Вела и еле слышно охнула, когда второй кулак парня с размаху нашел печень несчастного Одарана…

— Отпусти его! — Сама удивилась, насколько требовательно прозвенел моя голос. — Вел! Немедленно!

Эффект оказался неожиданным. Парень резко разжал пальцы, даже не думая спорить, а хозяин дома с грохотом рухнул на грязные доски пола, неуклюже приземлившись на колени и едва не разбив лицо. И теперь только прижимал ладони к многострадальной шее, на которой уже наливались синяки, пытаясь хрипло отдышаться.

— Дара! Ты не понимаешь! — Вел был нереально зол, сжимая и разжимая кулаки, но к Одарану не мог сделать ни шагу. — Это все из-за него! Дай мне с ним договорить!

— Да ты его придушишь раньше, чем дождешься ответа! — Сложила я на груди руки, отказываясь соглашаться. — Вы мне что обещали? Просто забрать вещи, которые вы оставили на хранение! Про пытки, драки и убийства разговора не было! Тихо прийти и уйти! Все!

Вел выругался так эмоционально, что Одаран сжался в комок, а я только нахмурилась.

— Дара, послушай, — голос Каста прозвучал мирно и тихо, но я все равно нервно дернула плечом, стряхивая руку парня, попытавшегося таким образом то ли привлечь мое внимание, то ли погладить, успокаивая, — прости, что сразу не сказали, но с этим хорьком надо разобраться. Во что бы то ни стало. Это из-за него нас едва не убили.

Я молчала, ожидая продолжения. Градоправитель тогда сказал, что парни совершили преступление, за которое в этих землях карают смертной казнью. Неужели не знали? Верится с трудом. Одаран их заставил? Вообще не верится. Тем более, что Вел совершенно точно говорил о подставе пару минут назад.

Мне стало интересно, но виду я не подала, продолжая хмуриться и глядеть Касту в глаза. Он вздохнул, понимая, что придется объяснять все здесь и сейчас. Хотя бы основное — подробности, так и быть, оставлю на потом.

— Одаран обещал продать один артефакт, — вдруг отчеканил Вел, а затем с силой пнул тщедушное тело хозяина дома в бок, когда тот попытался дернуться в сторону неприметной двери в дальней стене, заставляя его скрючиться и заскулить от боли. — Я его давно искал, но безуспешно. Но когда мы с Кастом приехали и отправились на место сделки, нас скрутили стражники. Оказывается, это местная реликвия и ее даже трогать запрещено. Одаран этого не мог не знать. Он прохвост, но принцип «товар-деньги» соблюдал всегда честно. А знакомы мы достаточно давно, чтобы у меня появились определенные вопросы…

Звучало логично. Жалости у меня поубавилось в разы. А вот понимания, зачем меня взяли, стало пропорционально больше. Я убедилась, что приказы хозяина раб выполняет, не раздумывая. Но довольно буквально — еще один пинок по ребрам Одарана это наглядно продемонстрировал. Схватить Вел его не мог, я запретила. А вот обездвижить или покалечить — легко.

И они точно знали, что договориться со мной заранее будет крайне сложно…

Мда.

И тут я вздрогнула. На спине Вела от усилий разошлись два самых глубоких пореза — нежная кожица не выдержала нагрузки, лопнув в нескольких местах и засочившись кровью. Тут же перед глазами встала картина палача с кнутом. Растерзанные парни… Которых никто, кроме меня, не собирался спасать…

— Что-то я пить захотела, — внезапно произнесла я, проигнорировав расширившиеся от испуга глаза Одарана, — пойду, поищу.

Каст хмыкнул, а Вел улыбнулся так жутко, что даже мне не по себе стало. Поэтому, едва повернувшись в намерении обследовать чужое жилье, я обернулась на них снова, пригрозив пальцем.

— Только не убивать! — А через секунду добавила, вспомнив о месте и времени. — И не шуметь!

Вел утвердительно кивнул, но мрачное предвкушение в его глазах говорило о том, что есть вещи, куда хуже смерти. Впрочем, не мне их винить.

А еще через секунду послышался уже знакомый глухой удар и скулеж, демонстрируя, что действие уже продолжилось — ровно с того момента, на котором я всех так категорично прервала…

Глава 15

— Вставай, тварь! Что-то перед стражниками ты был куда красноречивее и смелее! Вставай!

Еще один глухой удар, а я поморщилась. Несмотря ни на что, насилие все же не мой конек, чтобы получать от этого удовольствие. Или, хотя бы, оставаться равнодушной. Впрочем, возможно я так рассуждаю, пока ситуация не коснулась меня лично? Вполне реально…

Домик, как оказалось, состоял из двух комнат. Аккуратно, с долей брезгливости, пальцами отведя грязно-бурую тряпку, которой был занавешен вход, я увидела небольшое помещение, в котором сиротливо оплывала свеча на грязном деревянном столе. Окно, предусмотренное судя по всему изначально, было грубо заколочено досками. Вдоль стены слева стояла кровать, заваленная то ли замусоленными одеялами, то ли еще чем — не разобрать, справа — грубо сколоченный стол с таким же табуретом, а напротив меня — высокий ларь, запертый на замок. Хранили в нем явно не тряпки и не крупы — хлам надежно запирать смысла нет.

Ни циновок, ни ковриков — голые бревенчатые стены, да доски пола. Грязные. До тошноты. Даже в тусклом свете свечи я различала непонятные разномастные пятна, щедро усеявшие все поверхности, засохшие потеки на стенах, да и общий грязно-серый фон отбивал напрочь все желание продолжать исследования.

Я с удовольствием выпустила край «занавеси» из пальцев, не удержавшись и вытерев их о свои штаны. Бр-р-р…

Краем глаза заметила, что парни уже успели найти веревку, связать Одарану запястья и щиколотки, и теперь тщательно прикручивали второй конец веревки к крюку, вбитому в стену непонятно для каких целей под самым потолком. Вяло сопротивляющееся тело им не мешало — лицо хозяина дома уже украсили несколько ссадин и кровоподтеков, а из разбитых губы и левой брови сочилась кровь.

Я отвернулась.

Перед глазами тут же оказался небольшой закуток — здесь тоже стоял стол, только куда добротнее, чем предыдущий. Но едва ли чище. Этот стол не пустовал — бутыль с неизвестным содержимым, ломти хлеба на тряпице, что-то напоминающее соленые грибы в миске, кусок сала на доске, порезанная луковица… Похоже, мы оторвали человека от позднего ужина.

Вопреки всему, аппетита эта картина не вызывала. Оказалось, что антисанитария в моем случае — лучший стимул для диеты. Я перевела взгляд на окно — тут оно оказалось просто занавешено очередной ветошью. Хозяин явно не относился к любителям демонстрировать свою жизнь кому бы то ни было. Скорее исподтишка подглядывать самому…

На затертой лавке справа от стола стояло деревянное ведро с ковшом. Подойдя ближе, поняла, что не ошиблась — там оказалась вода. В горле мгновенно пересохло, и я, перебарывая отвращение, подцепила тонкую деревянную ручку ковша, зачерпнув из ведра…

А через две секунды тяжело вздохнула, сдаваясь. Даже жажда не стала достаточным аргументом, чтобы сделать хоть глоток. Ощущение, что из ковшика на меня смотрели миллионы маленьких глазок — хотелось даже поздороваться. Холера, дизентерия, брюшной тиф… А из ведра улыбались и тянули ручки чума с бешенством.

Ну невозможно же!

Раздраженно бросив ковшик, я снова повернулась. И тут же в реальность ворвался голос Вела, который до этого я привычно пропускала «фоном».

— Одаран, ты же понимаешь, что я все равно все узнаю, — угроза била через край, — вопрос только во времени.

— Вел, поверь, я не…кх!

Рычок по ребрам почти нежный, если сравнивать с предыдущими ударами, но его хватает, чтобы пленник натужно хватанул ртом воздух от боли.

— Тот пацан, которого ты прислал ко мне, тоже в курсе?

— Нет! Нет! Мальчишка ничего не знает! Он только выполнял мое поручение!

— Хорошо, пусть так. — Кивнул Вел, но вот поверил ли? Я не знала. — Значит, это ты решил меня убить? Зачем, Одаран? Я тебе мало платил?

— Нет!

— Значит, кто-то просто заплатил больше? — Глубокомысленно и опасно спокойно поинтересовался Каст, стоявший рядом с Велом.

— Вел…прости, я не хотел…

Жалко и обреченно. Но облегчать ему задачу явно никто не собирался.

— Да, да, ты бедный и несчастный, тебя вынудили и заставили, но сам бы ты никогда и ни за что, так?

Пленник истово закивал, сверкнув надеждой во взгляде, но тут же снова поник, когда парни расхохотались.

— Не пудри мне мозги, урод, — мгновенно оборвавшийся смех произвел даже на меня удручающее впечатление, — кто тебе велел меня выманить? Откуда он знал, что именно на твое предложение я отвечу?

— Я не знаю, — проблеял Одаран, но Велу надоело.

— Ты же понимаешь, что я все равно узнаю? — Прорычал парень, приблизившись вплотную. — Даже, если придется снять с тебя шкуру и разделать оставшееся на органы?

— Ты не сделаешь этого, — умоляюще прошептал хозяин дома, а затем мельком глянул на меня. — Ты не сможешь меня убить. Тебе нельзя. Ты обязан подчиниться!

Вот зря он это сказал. Точно, зря.

По окаменевшей спине Вела стало понятно, что после этого парень сдохнет, но Одарану не жить. Ни при каком раскладе.

Каст с тревогой глянул на друга, но тот только тряхнул головой, будто сбрасывая накатившее бешенство.

— Ты прав, — от его голоса леденел воздух в радиусе метра, — не убью. И даже стараться не буду. Это слишком быстро и просто…

Одаран дернулся, но это ему не помогло.

— Я вырежу тебе сухожилия на руках и ногах для начала. Чтобы такая мразь, как ты, не могла ходить — только ползать. Чтобы ты стал тем, кем должен — грязью под ногами. Чтобы всю оставшуюся жизнь ты мог только гадить под себя и жить там, где только что нагадил. И смотрел, как твои бывшие друзья вытирают об тебя ноги, насмехаясь и издеваясь, а то и устраивая представления на потеху публике! А еще я срежу с тебя кожу. Не всю, не надейся. Только свое имя. Чтобы каждый видел и знал, какая цена предательства! И чтобы ты помнил, за что расплачиваешься…

Картинка перед глазами встала настолько реалистично, что желудок скрутило в тугой ком, а тошнота накатила с такой силой, что пришлось несколько раз глубоко вдохнуть, прогоняя ощущения. Хотя, возможно, этому поспособствовал еще острый запах мочи — Одарана тоже проняло.

Вот только Вел и не думал останавливаться.

— Кто приказал тебе меняубить?

Четко и внятно. И теперь всем присутствующим понятно, что одно лишнее слово — и угрозу парень начнет воплощать в жизнь. А пленник обмякает, сдаваясь…

— Нет, не убить…

Странно, но Одаран словно не мог ворочать языком, и получалось лишь невнятное мычание. От стресса что ли?

— Странно, палач почему-то был настроен на другое, — саркастически пробормотал Каст.

— Они говорили только привести тебя…

Разбираю сказанное пленником уже с трудом, а внутри зреет какой-то странное ощущение неправильности происходящего. Что-то явно не так, но только что?

— Кто? — Вел не выдержал и тряхнул Одарана за порванную у ворота рубаху, заставив его качнуться. — Кто говорил? Назови мне имя! Имя, Одаран!

И догадка накрывает слишком поздно…

— Стой, Вел! Не надо!

Но я успеваю сделать всего лишь шаг. Один шаг, во время которого Одаран выдыхает что-то шипящее, а затем…

А затем его тело начинает трясти в крупной судороге, заставляя парней отшатнуться. Хриплое булькание вырывается из груди уже почти бывшего хозяина дома, а изо рта идет пена, стекая по подбородку и капая на пол. И закатившиеся глаза дополняют жуткую картину, пока через несколько секунд все не заканчивается. Резко и страшно. Оставляя вместо четырех человек, троих живых и один вполне себе свеженький труп.

В том, что Одаран умер сомнений ни у кого не оставалось — посиневшая враз кожа с черными прожилками сосудов и тишина, сменившая судорожное шумное дыхание, не оставляли других вариантов…

Мы в полном шоке простояли так еще с полминуты, пытаясь переварить случившееся.

— Вел, — с осуждением тихо произнесла я, — ну, зачем…

— Это не я, Дара! — Парень настолько растерялся, что я даже хмуриться перестала. — Честное слово! Это не я!

— Дара! — Это Каст попытался вступиться за друга, но я его перебила.

— Да поняла уже! — Я отвлеклась от разглядывания трупа. — Похоже, что яд…

— Нет, — покачал головой Каст, а мы с Велом удивленно уставились на него, — скорее всего заклятье неразглашения. Похоже, что за тобой охотился кто-то весьма непростой, Вел.

— Почему? — Поинтересовалась с излишним энтузиазмом. Ситуация, конечно, выходила за все рамки, и мне было все равно, о чем говорить, лишь бы не молчать.

— Потому что, как я тебе уже говорил, магов, обладающих достаточной силой, очень мало. Дорогая цена за молчание одного наемника.

— Странно, что его просто не убили, — нервно пожал плечами Вел.

— Странно, — согласился Каст, — но предлагаю подумать над этим позже. Надо найти наши вещи и убираться отсюда как можно скорее.

Желающих поспорить не нашлось.

Мы быстро обыскали дом, но ничего не нашли. Кроме того самого ларя в комнатушке. Однако замок поддаваться на удары ногой, а затем и табуретом, не спешил.

— Черт, даже топора нет! — В сердцах пнул ларь Вел, поняв бесплотность наших попыток. — Не тащить же его весь с собой!

Я беспомощно обвела взглядом пространство, а затем резко наклонилась, осененная догадкой.

И протянула Велу тот самый кинжал, напоровшись на ошарашенные взгляды парней в ответ. Понадеялась только, что вопросы они отложат на потом, дав мне время придумать мало-мальски вменяемые ответы…

А в следующий момент мы вздрогнули синхронно. И обернулись, не сговариваясь, будто это могло что-то исправить.

— Открывай, Одаран! Открывай немедленно, сукин сын! Стража!

А я уже подумала, что хуже быть просто не могло…

— Твою ж мать, Вел, — прошептала я, словно за дверью, сотрясающейся от колотивших в нее то ли кулаков, то ли ног, могли меня услышать, — ты же обещал, что только заберете вещи! Что это буквально на час прогулка туда и обратно!

Вел только раздраженно рыкнул, сосредоточенно ковыряясь кинжалом в замке.

— Дара, успокойся, — попытался успокоить меня Каст, с которым мы нервно топтались на месте, ожидая, пока Вел закончит, — это случайность. Совпадение.

— Ага, совпадение. Как же, — саркастически закивала я, с приторной улыбкой, — труп под потолком, стража за дверью, — все само по себе и к нам ну никакого абсолютно отношения не имеет!

— Да кто мог знать, что мы вернемся? Не накручивай, — попытался отмахнуться Каст, но получилось неубедительно, — стражники сейчас побарабанят и уйдут. И мы уйдем.

Интересно, а стражники в курсе, что они сейчас должны отправиться восвояси? Судя по отборной брани и не прекращающемуся грохоту, им об этом сказать забыли.

А у меня возник неожиданный, но вполне логичный вопрос.

— Каст, а скажи-ка мне, пожалуйста, — я в упор хмуро глянула на рыжего, — а в тот раз, когда вас схватили, стражники пришли за вами? Или как?

Недоумение в его глазах сменилось задумчивостью. Затем настороженностью. А потом…

— Вел, пора валить отсюда, — выдал он коротко и отрывисто, весьма чувствительно пихнув друга в бок.

— Подожди, еще полминуты, — пропыхтел Вел, и не думая прекращать.

— Нет у нас полминуты, Вел, — чуть повысил голос Каст и сильнее толкнул товарища, получив недовольный рык в ответ, — потому что через минуту нам оформят торжественное возвращение на помост! А потом похоронят вместе с этим гребаным сундуком!

— Не истери, Каст! У меня почти…

— Дьявол! Брось ты его, я сказал!

Не сдержав раздражение, Каст с силой зарядил по злосчастному ларю ногой. И пусть в ботинке удар бы получился куда ощутимее, этого усилия хватило, чтобы ларь сдвинулся с места.

Одновременно с ним раздался скрежет замка, дрогнувшего в руках Вела.

И я успела испугаться, что у нас стало ровно на один кинжал меньше…

А в следующее мгновение замок распался, вызвав единодушный вздох облегчения.

Парни быстро откинули тяжелую крышку, а по выражению лиц я поняла — мучились не зря. Одаран почему-то не потрудился разобрать или разложить вещи — все было свалено словно впопыхах. Парни споро извлекли два меча, несколько ножей, два довольно пухлых своеобразных рюкзака. А Вел не сдержал тихий радостный возглас, накидывая на себя черную кожаную куртку. Наряду с голым торсом и босыми ногами это смотрелось достаточно комично, но, судя по всему, парня ничего не смущало.

А вот нас смутило.

Вот только совсем не его внешний вид. А странный звук, больше похожий на громкий хруст. И раздался он от входной двери.

— Бежим, — чересчур спокойно и тихо. От Вела.

Но повторять команду не потребовалось. В четыре прыжка мы преодолели расстояние от ларя до небольшой двери в дальней стене большой комнаты. Хвала небесам, она оказалась заперта лишь на небольшую щеколду. Еще два шага по темному закутку. А еще через секунду в нос ударила вонь городской подворотни, куда вывел нас этот проход.

А в спину донесся грохот снесенной с петель двери и топот множества ног…

Вот только дожидаться, пока стражники поймут, что Одаран не решил покончить жизнь самоубийством, а мы были тому свидетелями, никто из нас не стал.

Ухватив меня за руку, Каст рванул за Велом, который ориентировался в этих подворотнях, как у себя дома, петляя только по одному ему известным закоулкам.

Вот только полминуты форы — это все, что на сегодня нам отмерила Госпожа Удача…

— Стоять! Стоять, я сказал! Именем Рохта приказываю вам остановиться!

Голос прозвучал в спину достаточно далеко, но все же не настолько, чтобы хоть немного сбавить скорость передвижения. Мне показалось, что парни даже ускорились.

И не зря…

Мы ныряем в правый проулок, затем в левый. Протискиваемся между домами и снова бежим, тяжело дыша, а я чувствую зарождающееся колотье в боку. Стараюсь дышать размеренно и не реагировать на рывки Каста, продолжающего стискивать мою кисть. Впрочем, высвобождать ее я и не думала — потеряться в темноте сейчас хотелось меньше всего, а парни, несмотря на босые ноги, бежали заметно быстрее меня. Но, похоже, медленнее стражников.

Интересно, из какой школы олимпийского резерва их набрали?

Аж зависть берет…

Еще поворот, а в стену рядом врезается что-то тяжелое. Каменная крошка брызгает в стороны, отдаваясь болью в рассеченной коже правой щеки. Шикаю больше от раздражения, чем от боли. Камнями швыряются, что ли?

Хотя… Самое время радоваться, что огнестрельное оружие, судя по всему, еще не изобрели…

Рано радовалась.

Голоса стражи, требующей остановиться, становятся громче и ближе. А еще я отчетливо слышу перестук копыт…

Наши шансы благоприятный исход начинают таять на глазах…

До стены мы добираемся раз в четыре быстрее, чем шли от нее. Я с ужасом думаю, как мы будем через нее перелезать, теряя драгоценное время, но меня ждет сюрприз. Вел, оттолкнувшись от двух больших камней, явно расставленных тут не природой, хватается за край стены. Удобная выбоина в стене, еще рывок — и ему хватает полторы секунды, чтобы исчезнуть из нашей видимости.

— Ты следующая! — Успевает выдохнуть Каст, с силой толкнув меня вперед, придавая ускорения. — Не бойся, поймаем!

И я подчиняюсь.

Сердце уже колотится где-то в горле, легкие горят, а страх подгоняет лучше любых команд и понуканий. И все, что я стараюсь сейчас делать — не думать. Вот вообще отключить любой анализ, чтобы не остановиться в последний момент. Потому что руки и ноги знают и без меня, что им делать, а вот мозг… Мозг откровенно охреневает от перспективы с размаху спрыгнуть с высоты в три метра без страховки. Да что там, даже без нормальной видимости…

Толчок, прыжок, захват, полет…

И я жестко, но не настолько, чтобы перепутать человеческое тело с чем-то другим, врезаюсь в Вела. Он чудом остается стоять на ногах, хрюкнув от боли — неловко зарядить локтем по ребрам в качестве благодарности у меня получилось от души.

Вот только времени на извинения и прочее нет.

Потому что Каст приземляется рядом уже через мгновение. А еще через пару секунд я слышу зубодробильный скрежет несмазанных петель. И понимаю, что стражники решили поменять условия нашей игры в догонялки. А еще — они ничуть не ошиблись в том, что мы куда больше стремимся покинуть пределы этого сраного во всех смыслах городка, а не спрятаться.

И теперь открывающиеся ворота дают нам последнее и весьма незначительное преимущество во времени. Потому что у пеших против конных шансов нет. Если только…

Лес. До него метров двести, не больше. Но догонят нас куда быстрее…

Что бы придумать? Что⁇

Вел соображает раньше меня. Вот только наши идеи не совпадают в корне. Потому что я думаю про нас троих. А он…

Он бесцеремонно хватает меня за талию, не реагируя на возмущенный выдох сквозь зубы, и закидывает мой организм на лошадь. Ту самую, что я упорно вела за собой. Ту, что так удачно не решилась бросить в лесу, несмотря на все недовольство одного настырного парня.

Поводья, сунутые в руки, хватаю машинально. И едва не кувыркаюсь с лошади, которую весьма немилосердно шлепают по крупу. А в тот момент, когда я умудряюсь выровняться и приноровиться к сорвавшемуся в галоп животному, приходит жуткое понимание…

Парни решили суммировать шансы на выживание и отдать их все мне.

А в груди вместо благодарности вулканом заклокотала злость. Они еще плохо меня знают…

Глава 16

Лошадка бодро приближалась к полюбившемуся лесу, но я ее пока не останавливала. Из ворот стражники высыпались гурьбой — в первые секунды у меня даже посчитать их не получилось. И как только не застряли на выходе!

Каст и Вел, отбежав за мной следом метров шестьдесят остановились, как по команде и развернулись, прижавшись спина к спине. Сбросили ношу и поудобнее перехватили мечи — дешево продавать свою жизнь не собирался ни один. А я, чудом вспомнив, горячо пожелала им удачи, попутно разрешив все, что понадобится. Без условий и ограничений.

Лишь бы выжили…

Вот только тревога за парней быстро сменилась страхом за собственную жизнь. Потому что стражники разделились, решив не утруждаться благородством в отношении меня…

Восемь человек окружили парней — благо, что им пришлось спешиться, чтобы не мешать друг другу. Но даже в таком виде численный перевес оказался слишком весомым, чтобы быть уверенным в положительном исходе.

А вот трое всадников, которые погнались за мной… в общем, мои шансы на выживание уверенно стремились к нулю. У ребят хотя бы были мечи, а у меня — только лошадь. Даже кинжал остался у Вела, не палкой же мне отбиваться!

Но придумать что-то надо было быстро. Сдаваться и рыдать я точно не собиралась.

Под ветви спасительных деревьев мы с лошадкой влетели с пятисекундным запасом. Я чуть потянула поводья, притормаживая послушную кобылку, а затем бодро скатилась на землю, удачно ничего себе не повредив и даже не поцарапав. И тут же хлопнула по многострадальному крупу животного еще раз, заставляя ее обиженно фыркнуть.

Несколько шагов — и я скрываюсь за широкой елью, приседая и крепко прижимаясь к шершавому стволу, чувствуя, как иголки достаточно густых ветвей колют кожу через штаны. Повезло — первый всадник, а затем и второй, проскакали мимо, не заметив моего маневра. Несмотря на сумрак, видела я на удивление хорошо. Вот только на горизонте уже серела полоска неба, предвещая скорое утро…

Третий всадник почему-то замешкался, не торопясь заходить в лес. Он был гораздо сильнее увлечен развернувшейся бойней за своей спиной, чем поимкой меня. Тем лучше. Потому что мне требовалось сосредоточиться в поисках спасения. Ускакавшие за моей лошадью стражники вернутся с минуты на минуту, а убежать у меня шансов нет, даже при плохой видимости. Бесшумно бегать по лесу — удел волшебников, а не попавших в переплет девиц в тяжелых ботинках…

Я тихо села, прижавшись спиной к дереву. Глубоко вдохнула и выдохнула, стараясь успокоиться. Потерла ладони, подышав на них — пальцы ощутимо замерзли. Невелика проблема, но отвлекла не хуже любого другого способа.

Что придумать? Что⁇

Попытаться наколдовать еще один кинжал? Меч? Секиру? Можно, конечно, но смысл? Храбро взмахнуть оружием один раз и упасть под ноги стражам порядка беспомощным кулем? Судя по предыдущему времени «отключки», меня казнят, а я даже не успею к тому времени очнуться. И змейка на этот раз не спасет…

Я машинально погладила браслет, успокаиваясь.

Но, если не оружие, то что? Сапоги-скороходы? Ковер-самолет? Угу, еще бы про волшебную палочку вспомнила…

Вдалеке послышался шум копыт и отрывистые мужские голоса.

Времени оставалось считанные минуты…

Эх, гранату бы мне. Или пулемет… а что? Быстро и эффективно! И медаль героя не забыть сразу. Посмертную. Себе.

Ох, что за дурь в голову лезет так некстати!

Так и не придумав ничего путного, я огляделась. Деревья росли достаточно густо, да и кустов хватало. Что ж, за неимением большего…

Пригнувшись и стараясь дышать тише, перебежками устремилась вперед. Всадники приближались быстрее, чем я удалялась, но мне очень хотелось верить, что шума от меня меньше, чем от лошадей, а плохая видимость сделает все остальное. Ветки предательски хрустели под ногами, но я очень старалась ступать как можно легче.

Вот только я совсем забыла про третьего стражника. О чем сильно пожалела меньше, чем через полсотни метров…

— Вон она! Держите!

Не знаю, как его товарищи, но я натурально подпрыгнула. А затем, не оглядываясь, ломанулась в лес полным ходом, плюнув на маскировку. А за спиной затрещали сучья, сопровождаясь победным улюлюканьем взбудораженных охотой мужчин.

Я летела на предельных возможностях организма, стараясь выбирать путь так, чтобы лошадям было сложнее. В итоге, чуть сама не упала, неудачно влетев ногой в ямку. Но только споткнулась, сбившись на мгновение с шага. И тут же отшатнулась — над головой раздался знакомый свист.

Да, огнестрелы не изобрели. Но вот про стрелы речи не было…

Еще одна стрела втыкается в дерево совсем рядом, а я стараюсь петлять, затрудняя работу лучнику. Вот только это влияет на скорость, а я уже чувствую, что дыхания не хватает…

Удар в левое плечо ощущаю всем телом — он даже подгоняет сначала, заставляя ускорить бег. И только через пару метров я понимаю, что это не ладонь и не сапог нагнавшего меня стражника.

И жгучая боль заливает руку, напрочь лишая дыхания и возможности даже вскрикнуть в попытке избавиться от запредельных ощущений…

Ничего хуже я в жизни не испытывала — несмотря на тренировки и некоторые безрассудные выходки детства, серьезных травм удалось избежать. Сломанный случайно указательный палец на левой руке в десять лет можно было не считать — неудачное падение на льду при катании на коньках, почти романтика. Я тогда даже не заплакала, только удивилась странной изогнутости в фаланге. Да и какая там боль, так, поныло маленько — гипс принес куда больше неудобств. А сейчас… сейчас мне хотелось завыть.

Ноги подогнулись без предупреждения. Неловко взмахнув по инерции руками и получив в ответ очередную порцию острейшей боли, от которой потемнело на миг в глазах, я практически завалилась в колючий куст. А затем, не удержавшись, поскользнулась и скатилась в еле заметную яму, усыпанную листвой и перепрелой хвоей. Мягко, почти удачно. И на миг прикрыла глаза, готовясь к скорой расправе.

Или нет…

Зажмурилась еще крепче. Один шанс, другого уже не будет — вряд ли меня оставят здесь валяться и зализывать раны. И теперь уже плевать, потеряю ли я сознание — хуже однозначно не будет. Тем более, что теперь я точно знала, что мне нужно. Даже странно, что не подумала о нем раньше. Ведь владела им почти виртуозно…

Гладкую деревянную поверхность чувствую в правой руке в ту же секунду, как на краю ямы появляется первый всадник. Судя по всему они снова спешились, разделившись в поисках…

Вот только он успевает лишь округлить глаза, когда в его голову с силой втыкается стрела, не позволяя ни вскрикнуть, ни уклониться. И уже мертвое тело оседает с глухим звуком, а число противников уменьшается ровно на треть.

Резко сажусь, до скрежета стискивая от боли зубы. И быстрыми отточенными движениями перезаряжаю арбалет, радуясь многолетним тренировкам, как никогда. Потому что теперь понимаю, насколько может быть дорога лишняя секунда…

Второй стражник даже не успевает понять, откуда пришла смерть. Я замечаю его в паре метров от ямы — он стоит спиной ко мне, удивляясь, куда пропал товарищ. Но мне не до правил и условностей. Ждать, пока он повернется, чтобы бой был «честным» глупо и бессмысленно. Стрела входит четко в затылок, обрывая еще одну жизнь и продляя мою собственную еще ненамного.

И снова перезарядка…

Но я не успеваю буквально чуть-чуть.

Третий стражник возникает на краю уже не случайно. Взмахнув мечом, он спрыгивает ко мне выверенным движением, не собираясь церемониться и беседовать.

Один удар до смерти.

Один вздох…

И стрела слетает одновременно с моим броском в сторону. Я не могу сдержать стона, а из глаз брызгают слезы от боли — удар пострадавшим плечом о землю оказался чересчур чувствительным. И только спустя несколько мгновений, когда боль чуть притупляется, а темнота в глазах сменяется очертаниями леса и злосчастной ямы, я понимаю, что последний, третий стражник, лежит рядом, не шевелясь.

Стрела вошла ровно в сердце…

Мне просто нереально повезло…

Какое-то время я не шевелилась — пыталась отдышаться, переждать боль и осмыслить произошедшее. Но совсем недолго — холодная земля, хоть и усыпанная листвой и хвоей, неприятно холодила тело, да и роса не добавляла уюта процессу. Вздохнув, осторожно села. А потом и встала, недовольно дернув ногой и отпихнув тело стражника, завалившегося едва ли не на меня.

Сожалела ли?

Я прислушалась к себе…

Нет, сожаления не было. Шок, облегчение, остатки пережитого страха — да, всего этого добра плескалось внутри в избытке. От адреналина в крови меня все еще мелко потряхивало, а желание убраться отсюда как можно быстрее с каждым мгновением росло.

Я осторожно выбралась из ямы, кривясь и шипя сквозь зубы, когда плечо простреливало огненным разрядом, заставляя задерживать дыхание. Арбалет захватила с собой, как и стрелы — их оказалось порядка двух десятков в каком-то странном тканевом то ли чехле, то ли мешке. Более подробное изучение решила оставить на потом — надо было проверить, как там Каст с Велом.

Я очень надеялась, что они хотя бы живы…

Метров через тридцать обнаружила двух лошадей, оставшихся без хозяев. Подумав, осторожно подхватила поводы и привязала их к толстому суку на ближайшем дереве. Если парни живы — транспорт нам понадобится. А если нет…

Я решительно тряхнула головой, отметая этот вариант.

И ускорила шаг, насколько это было возможно.

Странно, я убила трех человек, но не испытывала ни стыда, ни ужаса. Даже плакать не хотелось — если только от боли, но она теперь казалась вполне терпимой. Если не шевелиться. И ямки осторожно обходить. А позади остались те, кто никогда больше не вздохнет, не рассмеется, не приласкает девушку. У них, возможно, остались семьи, дети…

Нет, все равно не сожалела. В любом случае, выбора в тот момент у меня не было, а убивать я их точно не хотела. Только спасала свою жизнь. Возможно, это придет позже, неким «откатом», и тогда уже будут и слезы, и истерика, и муки совести. А сейчас… сейчас меня волновали только Вел с Кастом. А также собственное желание выжить любой ценой.

Мне показалось, что прошла целая вечность, пока я добралась до края леса, хотя прошло едва ли больше нескольких минут. И тут же закусила губу, едва не расплакавшись от облегчения.

В сотне метров от меня продолжался бой. Неравный, тяжелый, но парни сдаваться и не думали. Хотя левая рука Каста от самого плеча уже была залита кровью, а Вел заметно припадал на левую ногу. Расклад бойцов изменился, но ненамного — рядом лежали три трупа, но пятеро стражников до сих пор оставались живы.

Расстояние было слишком большим для выстрела. Особенно верного, точного, дабы не оплакивать потом собственную самоуверенность, поглаживая холмик земли без креста и надписи.

Я помолилась всем богам разом, чтобы рассвет задержался еще на чуть-чуть, а разгоряченные стражники ничего не заметили. И вышла из леса, начав быстро приближаться к небольшому пригорку — плечо болело все сильнее, опора мне сейчас совсем не помешает.

То ли моя молитва была услышана, то ли действительно стражники слишком увлеклись процессом, то ли все и сразу, но меня не заметили. А большего мне и не требовалось…

Я, еле сдержав шумный выдох, неловко села, привалившись к твердой куче земли спиной и немного левым боком. И зарядила арбалет, чуть медленнее обычного — почему-то какая-то слабость нахлынула, но я только крепче сжала зубы. А подняв руку с оружием даже улыбнулась — не дрожала…

Первый стражник упал, как подкошенный. Его товарищ удивленно обернулся, но меня обнаружить не успел — секундное промедление стоило ему слишком дорого. Меч Каста, казалось, вскользь прошелся по его шее, однако мучительный хрип обозначил начало конца. А хлынувшая кровь из разреза, который стражник безуспешно пытался зажать ладонями, упав и скрючившись, быстро впитывалась в землю, отсчитывая толчками последние мгновения чужой жизни…

Снова перезарядка, а в голове уже шумит. Странно, а кроме боли ведь самочувствие вполне сносное было. Или нет? Сердце, казалось, стучало раза в три быстрее, чем обычно — но оно и немудрено, гонки с препятствиями дались мне непросто. Вот только почему я никак не могла отдышаться?

Пальцы соскальзывают, а я матерюсь сквозь зубы под звон и скрежет металла. Придется начинать заново…

— Дара!

Окрик Вела заставляет поднять глаза, и я с каким-то равнодушием обнаруживаю в опасной близости от себя перекошенное лицо очередного стражника, который, похоже, решил, что цель в виде меня куда как привлекательнее. И теперь несся, как раненый бизон, красноречиво замахнувшись для единственного удара. Второго мне бы не понадобилось…

Но добежать не успевает.

До меня еще шагов семь, а грузное тело вдруг спотыкается, неаккуратно укладываясь плашмя в землю. И в этот раз причина этого вовсе не я — стрела так и лежит в пальцах, а арбалет по-прежнему не заряжен. А в голове уже кучкуются мысли. Странные и нелогичные.

Интересно, а ведь лицом прям с размаху воткнулся… нос, наверное, сломал… вот неудобно же, когда нос выпирает… не знаю, как насчет стеленой соломки, а ямка бы пригодилась точно…

И только через несколько секунд замечаю, что между лопаток уже однозначно мертвого тела торчит кинжал. Мой.

И теперь мы с Велом почти квиты. Ведь жизнь за жизнь… долг отдан…

Как бегут ко мне парни, быстро расправившиеся с оставшимися противниками, я видела, как в замедленной съемке. Даже смогла улыбнуться и на невнятные расспросы ответить, что все в порядке. И, судя по лицу Каста, он это воспринял, как предсмертный стон, с ужасом уставившись на все еще торчавшую в моем плече стрелу.

Потом видела, что Вел что-то говорит рыжему, показывая куда-то назад, но не понимала слов. В голове шумело все сильнее, а на меня навалилась какая-то запредельная усталость. До ужаса хотелось спать. И пить. Но спать все же больше.

А потом меня подхватили на руки. Бережно и осторожно. И даже прядь волос, упавшую на лицо и жутко защекотавшую нос, сдули. Чудеса, да и только. И я бы обязательно посмеялась над этим контрастом вечно хмурого лица Вела, и ощущением безграничной заботы, если бы не отдавала все силы, чтобы просто держать глаза открытыми. А ведь приятно. Словно я хрустальная… или просто ему небезразлична.

Вот же бред…

— Вел, — даже шепот царапнул горло, а попытка кашлянуть заставила поморщиться от боли, растекшуюся от плеча на спину и грудь, — там лошади… я привязала…

— Дара, ты должна была уйти! Зачем ты…

А я криво улыбнулась, чувствуя, как начинает кружиться реальность.

— А взбалмошной дуре плевать на твои приказы…

Ответ я уже не услышала.

Долгожданный сон накрыл долгожданной теплой темнотой, даря такой необходимый сейчас отдых…

Глава 17

И снова потолок перед глазами.

Нет, не деревянный и черный от старости, копоти и черт знает, чего еще. Вполне обычный, плиточный, с немудреным узором. Я сама эту плитку выбирала и клеила, всего полгода назад…

Просыпаться почему-то оказалось тяжело, хотя будильник разрывался уже третий раз, заставляя морщиться. Но опаздывать сегодня было очень плохой идеей.

Поэтому, страдальчески вздохнув, я села и спустила ноги на пол. Чтобы тут же удивленно охнуть.

Плечо. То самое, левое, которое так неудачно пострадало во сне. Нет, оно не болело, скорее горело, обжигая от локтя до ребер при малейшем движении. Даже на тренировку с таким идти было неразумно. А сегодня куда более непростой день!

Я попробовала еще раз шевельнуть рукой, на этот раз активнее, отведя ее вверх, а потом назад…

Чтобы крепко сцепить зубы, не сдержав мучительно стона.

Все оказалось еще хуже, чем я думала…

После горячего душа стало немного легче. Быстро намазав кожу согревающей мазью, я натянула футболку и спортивный костюм. По дороге «прогреюсь», авось как-нибудь выдержу испытание.

Хотя теперь просьба Нерона превращалась в очевидный факт. И мне хотелось одновременно смеяться и плакать от такого «подарка» судьбы.

На этот раз из дома я вышла вовремя, поэтому бежать не пришлось, а я могла спокойно пообщаться сама с собой, пока организм на автомате передвигался по знакомому маршруту. А подумать было о чем…

С каждый днем, точнее даже ночью, во мне крепли сомнения. Слишком реалистичными были мои сны. Слишком яркими — ощущения и эмоции в них. Слишком подозрительным — самочувствие после пробуждения. Вот только как проверить? Да и как такое вообще могло быть⁈

Хотя…

Один вариант существовал. И он мог объяснить практически все происходящее, хоть и с некоторыми оговорками.

Вот только…

Я сильно тряхнула головой, прогоняя мысли. Удушливый страх комом встал в горле, а между лопатками словно заледенело. Потому что в таком случае лучше бы было родиться обычным бездарным человеком.

Или не родиться вовсе…

К арене я пришла аж за пятнадцать минут до начала.

Боль в плече действительно поутихла, поэтому получилось отвлечься на происходящее. А удивиться действительно было чему.

На входе толпились люди. Странно. Да, испытания происходили не так часто, для учеников с тренерами это было знаковым событием, но, даже с учетом переживающих за участников родственников, народу пришло чересчур много. А охрана на входе немного пугала, и я имела в виду вовсе не милого старичка с лисиной и обаятельной улыбкой, который регулировал движение через турникеты. Сейчас перед каждым турникетом стоял крепкий мужчина в деловом костюме, в непроницаемым лицом обводя каким-то прибором каждого, кто хотел попасть в здание.

Впрочем, работали они быстро, поэтому уже через пару минут я входила в огромное помещение, один вид которого до сих пор отзывался почти благоговением внутри. Нерон приводил меня сюда несколько раз, поэтому я быстро пробралась на один из верхних рядов, заняв место рядом с крепким симпатичным парнем, который с улыбкой мне кивнул в знак приветствия.

— Привет!

— Привет, — отозвалась я, обводя взглядом огромное помещение.

Арена представляла собой классическое овальное поле в обрамлении зрительских мест, расположенных амфитеатром. Здесь проводились не только испытания — обычные соревнования, некоторые концерты, серьезные собрания, включая собрания старейшин и общин. Это было единственное место в городе, не только способное вместить огромное количество народа, но и защищенное магически — над ареной переливался полупрозрачный купол, позволяющий предотвратить незапланированные выплески энергии особо талантливых учеников, а также — защититься от вторжения из вне. Впрочем, последнее было на грани пережитка прошлого — со времен войны с демонами таких ситуаций не возникало.

Вот только сегодня здесь было слишком уж оживленно…

— Дара, — окликнул меня мой сосед, легко дернув за рукав куртки. Я снова надела любимую кожанку, однако, судя по погоде, уже надо лезть и доставать что-то потеплее, — а ты не в курсе, что случилось?

— Понятия не имею, — покачала я головой, изображая удивление. Делиться с Гором информацией не хотела, мы не друзья, так, знакомые.

— Странно, с чего бы такой ажиотаж. Испытания промежуточные, а глава нашего клана приехал. И, я так понимаю, другие главы тоже тут.

Да, и другие тоже присутствовали. Узнать их было не так уж сложно, при должном уровне наблюдательности. Они держались особняком, окруженные охраной. А еще у каждого был знак отличия своего клана — в лицо самих глав я не знала, они никогда не вызывали во мне особого интереса. А вот знаки отличия — другое дело, они, в отличие от лиц, не менялись никогда.

Арена все больше наполнялась людьми, наполняя пространство беспрестанным гулом. Я недовольно потерла виски, а затем размяла шею — уровень шума уже давно превышал комфортный порог, и в голове появилось неприятное ощущение подступающей боли. Только ее мне и не хватало.

Руководство нашей школы, непонятные люди в костюмах, пресса — ощущение, что у нас не испытания, а политический брифинг со свободным доступом для всех желающих.

Но больше всего меня беспокоило даже не это…

Арена. Само пространство внизу выглядело не так, как должно. Нерон водил меня сюда не просто так — знакомил с обстановкой, чтобы не растерялась в самый неподходящий момент. Показывал и объяснял, заставлял даже пощупать. Не знаю, все ли тренера озадачивались этим, но, судя по лицу Гора, его ничего не смущало.

Сами испытания состояли из нескольких подходов или дисциплин. Сначала шла большая полоса препятствий — сложная, но в целом проходимая, если не нестись сломя голову, а хотя бы минимально продумывать следующий шаг. Далее шел блок владения оружием — мы на свое усмотрение выбирали два вида, показывая свои умения. Мы с Нероном решили, что это будут метательные ножи и арбалет. Последним блоком шли бои на мечах — банальные спарринги на выбывание, пока не останется сильнейший.

Вот только сейчас внизу ничего этого не было. Ни снарядов полосы препятствий, ни мишеней, ни огороженной территории для мечников. Все пространство было поделено на небольшие прямоугольники — если меня не подводил глазомер, то примерно два на два метра. Ряды этих мини-комнаток разделялись небольшими прямыми коридорчиками, для входа или выхода. И в центре каждой комнатки находился яркий кристалл холодного голубого цвета, на который даже с моего места оказалось больно смотреть.

Поднимавшегося по проходу Нерона я заметила далеко не сразу. И еле заметно вздрогнула, когда на плечо, по неудачному совпадению левое, легла тяжелая рука.

— Доброе утро, Дара, — проговорил тренер, глядя на меня так, словно вокруг никого больше не было.

— Доброе, — автоматом откликнулась я, разом вспомнив события предыдущих дней. В гробу я видела такое утро, честно говоря…

— Готова?

Дурацкий вопрос, как по мне. Интересно, хоть один студент хоть раз с уверенностью ответил на него положительно перед сложным экзаменом? А тут все гораздо хуже…

Поэтому я неопределенно пожала плечами, мысленно выругавшись на некстати вспыхнувшую боль в руке.

— Ты помнишь, о чем мы с тобой говорили?

Теперь уже я смотрела в глаза тренеру, пытаясь найти в них хоть каплю объяснений. Хоть что-то, что дало бы мне минимальное понимание происходящего!

Но нашла только бескомпромиссный приказ. И бесконечную тревогу…

Впрочем, спорить мне и в голову не пришло. Хотя и сомнения никуда не исчезли.

— Помню, — кивнула коротко, но достаточно уверенно.

— Удачи…

Нерон отошел, присоединившись к другим тренерам, сидевшим куда ниже, а я вздохнула.

Неизвестность заставляла чувствовать себя не в своей тарелке. Тайны, заговоры, вопросы… Казалось, что ты попал в гигантскую воронку, и водоворот тебя закручивает все сильнее, сталкивая периодически с чем ни попадя. А тебя уже потихоньку тошнит…

Впрочем, это длилось недолго.

Через пятнадцать минут я поняла, что все куда хуже, чем мне могло показаться. И провалить испытание — не самое страшное в этой жизни…

— Я думаю, что можно начинать, да? — Полный мужчина, утерев вспотевшую лысину, обратился куда-то в сторону и, получив почти царственный кивок от представительной женщины, державшей подмышкой толстую папку, быстро оглядел собравшихся.

Присутствующие не менее внимательно смотрели на него. Ему повезло, что все расселись полукругом, иначе пришлось бы либо крутиться ужом, либо стоять к некоторым филейной частью. А так обошлось все только повторно вспотевшей лысиной и нервным покашливанием.

— Здравствуйте, дамы и господа, — мужчина снова кашлянул, чуть отстранившись от микрофона, установленного не внушительной трибуне. Кто-то приволок ее, видимо, для торжественности момента, но атмосфера царила скорее нервозная. И я все больше хмурилась, продолжая рассматривать собравшихся, — точнее, леди и джентльмены…дети и преподаватели…

Мужчина вконец стушевался, замолчав. Но одного затравленного взгляда на строгую даму с папкой хватило, чтобы он глубоко вдохнул, собираясь продолжить.

— Мы с вами собрались здесь для… по причине очень значимого события, которое…вскоре произойдет и изменит…точнее, определит…

На этот раз зал вздохнул одновременно с незадачливым «ведущим». Мне даже жалко его стало. И зачем нужно было устраивать этот цирк? Ни разу такого не видела! Хотя ходила на испытания в прошлом и позапрошлом году — ради любопытства, да и справится с волнением проще, когда точно знаешь, что тебя ждет. И все выглядело тогда ясно и понятно — пришли, поделились на три группы — кто на полосу препятствий, кто на владение оружием, кто на спарринги. Затем вытянули жребии, определились с очередностью — все строго и почти по-военному. Никакой неразберихи, странных речей, лишних лиц…

Наконец, дядечка собрал остатки воли и красноречия в кулак.

— В общем, мы рады приветствовать всех собравшихся в этом зале! И, кроме того, желаем удачи нашим воспитанникам! Однако сегодня формат испытаний будет не похож на тот, что существовал до этого. И… У магистра Зоргана Барркоста есть объявление…Поприветствуем!

Раздались послушные хлопки, а я застыла восковой куклой.

Точно, Барркост. Моя нелюбовь к «лишней», на мой взгляд, информации сыграла со мной плохую шутку. Ведь я знала магистра Барркоста — единственного из всей этой руководящей «верхушки».

Потому что не знать главу собственной общины — общины магов, в которой я состояла до пробуждения своего дара из-за того, что к ней принадлежала моя мать — невозможно.

И сейчас я до рези в глазах вглядывалась в представительного мужчину, которой недовольно скривился, «выпуская» недоведущего с ораторского места. Бедный дяденька, казалось, готов грохнуться в обморок, но только споткнулся, едва не толкнув достопочтенного гостя. После чего на космической поистине скорости растворился в разномастной толпе.

У магистра Зоргана — в мыслях могла себе позволить эту фамильярность, тем более, что с подачи Нерона я его именно так и воспринимала — проблем ни с самообладанием, ни с красноречием, судя по всему, не было. Белый в черную полоску костюм — с намеком на щегольство, удивительно шел мужчине, хоть мне и не хотелось этого признавать. Почему-то, подслушивая их разговор с Нероном, я воспринимала Зоргана, как человека в возрасте — не на пенсии, конечно, но около того. Его возраст, к сожалению, оказался для меня вторым неприятным открытием — он вряд ли был старше Нерона. Представительнее — однозначно. Но точно не старше.

Магистр неторопливо занял место за трибуной, сложил на нее руки, а затем обвел взглядом присутствующих, которые враз замолчали.

— Хочу от имени своей общины, а также от глав всех общин города, поздравить наших замечательных почти выпускников и их тренеров с этим замечательным днем. Я знаю, что вы долго готовились, и теперь осталось лишь показать, чему вы научились за все это время. Не сомневаюсь, что нас ждут достойные результаты…

Поздравлять с промежуточными испытаниями? Звучит бредово, как минимум. И я с нетерпением ждала продолжения речи магистра с объяснениями. И они не задержались…

— Все вы наверняка задаетесь вопросом, почему сегодня мы здесь собрались в таком необычном составе. — Зорган улыбнулся, явно желая разрядить обстановку, но глаза оставались холодными и неживыми, как у ящерицы. — К сожалению, причина этому совсем не такая приятная, как нам бы всем этого хотелось…

Я шевельнулась, давая короткий отдых немеющим от напряжения мышцам. Тревога достигла верхней отметки, и я сидела прямая, как палка, чуть подавшись вперед и даже дыша через раз.

Впрочем, равнодушных здесь бы не нашлось…

— Все вы знаете о наших доблестных защитниках, которые охраняют покой города от тех тварей, что продолжают проникать в наш мир. К нашему великому сожалению, мы пока не можем выяснить, по какой причине они выбирают то или иное место, чтобы отравить своими отходами землю или утащить очередную беззащитную жертву. Но мы успешно боремся и уничтожаем эту нечисть! И ни для кого не секрет, что большинство из вас хотели стать частью боевых отрядов в будущем. Так вот…

Зорган взял эффектную паузу, будто стараясь заглянуть каждому в глаза, усиливая моральное воздействие.

— Для многих из вас это станет возможно теперь намного раньше, чем вы могли мечтать. Сегодняшние промежуточные испытания решено сделать итоговыми для тех, кто с ними успешно справится. Да, да, вы не ослышались! Если ваш результат окажется положительным по заключению комиссии, то через неделю вас уже будут ждать в центральном тренировочном центре. В течение двух месяцев из вас сформируют отряды и научат работать в команде. НО!

И снова пауза, а мне кажется, что вокруг сжимаются прутья невидимой клетки.

— Те, кому не повезет, не отчаивайтесь! Для вас итоговые испытания состоятся, как и должно было быть. У вас будет еще два месяца, чтобы «подтянуться» и присоединиться к вашим товарищам.

Зал, казалось, не дышал, ловя каждое слово магистра. Я чувствовала только дурноту, накатывающую попеременно с ужасом осознания.

— Данное решение далось нам нелегко. И не просто так мы пришли к нему. Мы собирались с главами общин уже более семи раз, но иного выхода нет. Нападения демонов стали чаще. Если раньше они появлялись в среднем раз в три-четыре недели, то сейчас — раз в пять-семь дней. И практически каждый раз они убивают кого-то из стражей, превращая потери из трагических в колоссальные. К сожалению, у нас нет времени ждать полгода, пока вы завершите обучение по прежней программе. Но это не значит, что мы вас собираемся подвергнуть смертельной опасности! Тренировки в центре спланированы так, чтобы стать в разы интенсивнее и эффективнее! Наши специалисты уже разработали три вида новейшего оружия! Мы делаем все, чтобы пострадавших стало как можно меньше! Вы — наши будущие защитники! Наша надежда и опора! И мы верим, что вместе мы справимся с этими монстрами, которые вознамерились захватить наш мир! И ваш подвиг будет оценен по достоинству!

Зал зашумел. Отовсюду слышались восторженные и одобрительные крики. Молодежь готова была прямо сейчас идти и голыми руками рвать демонов. А я…

А я повернулась и нашла глазами Нерона. И наткнулась на чересчур серьезный взгляд тренера, который тоже смотрел на меня в упор.

— Дара! Дара! — Гор толкнул меня в бок так неожиданно, что я чуть не упала, покачнувшись. Но парень даже не заметил, опьяненный атмосферой ликования. — Ты представляешь, через неделю тренировочный центр! И всего через два месяца на передовую! Да я о таком даже не мечтал! Обалдеть же! Такой шанс раз в жизни бывает!

А я едва ли слышала то, что он говорил.

Потому что я поняла, что так разозлило Нерона в разговоре с Зорганом.

Это был не выход. Это оказался планируемый геноцид в обертке из высшей цели. Задрапированный высокопарными лозунгами, но являющийся не чем иным, как играми «высших», для которых наши жизни оказались лишь разменной монетой.

Вместо года тренировок — жалкие два месяца. Вместо подготовленных профессионалов — кучка юнцов. И стратегия «количества» вместо «качества»…

Светлое будущее, выложенное трупами…

И я сейчас была как никогдаблагодарна тренеру за то, что он сумел заронить в мою душу сомнения и тревогу.

Потому что поняла простую вещь — моя жизнь куда дороже напыщенных речей Зоргана. И медали, почет и признание героем не стоят ничего, если лежат на могиле девчонки, едва ли перешагнувшей совершеннолетие.

А это значило только одно.

Испытание я не пройду…

Глава 18

После краткой паузы место за трибуной заняла та самая строгая тетка с папкой. Поправив очки в черной оправе, она открыла папку и объявила, что вызывать будет нас пофамильно в алфавитном порядке, объявляя дополнительно номер «секции» с кристаллом.

Я раздраженно фыркнула — хотелось закончить этот фарс побыстрее, но при такой системе передо мной набралось человек двадцать, поэтому оставалось только сидеть и ждать. Причем в полном неведении — посмотреть, что же меня ждет, не удалось. После того, как испытуемый входил в комнату и клал руку на кристалл, секцию накрывал перламутровый и абсолютно непроницаемый экран. Так что о происходящем внутри можно было только догадываться.

А догадки в голову приходили одна другой страшнее. Раньше решение судей и результаты испытаний вопросов не вызывали — пожалуйста, смотри да сравнивай, кто не дает. Запись велась на шесть камер, так что любые огрехи, падения, неловкости и даже поддавки или подлые уловки можно было пересматривать хоть до посинения, вот только спорить смысла не имело — вот же оно. Было? Было. Гордись, сам молодец!

А сейчас…

Сейчас в этих комнатках происходило черт знает что! И полнейшая тишина пугала больше любых других звуков, нервируя с каждой секундой все сильнее.

Впрочем, по-настоящему жутко мне стало через двадцать минут, когда из секции, помеченной красными буквами, как 3В, вышел первый «отмучившийся». Девушка, судя по всему одна из организаторов, с улыбкой встретила его и показала, куда идти на выход. Вот только парень не обратил на нее никакого внимания. Он был будто не в себе — бледный, потерянный, словно стал свидетелем или участником чего-то нереально страшного. Он шел по узкому коридору машинально, периодически спотыкаясь. И так и не ответил ни на один вопрос товарищей, которые подбежали к нему, пытаясь выяснить подробности. И будто даже не видел их, роботом пробираясь на выход и беспрестанно, будто машинально, потирая шею…

Я почувствовала, как изнутри снова поднимается волна беспокойства напополам со страхом.

Что же там произошло, мать их всех за ногу⁈

Может, парень оказался слишком впечатлительным? Я его не знала — видела в коридоре, но познакомиться или пообщаться не довелось ни разу, поэтому предположение вполне имело место быть. Хотя… у нас не школа балета, чересчур впечатлительные отсеивались еще в первые месяцы обучения — время и силы тренеров слишком ценились, чтобы тратить их впустую. Но мало ли…

Вот только то, что последовало дальше, полностью развеяло какие-либо теории.

Время испытания нам не ограничивали — ребята выходили по мере прохождения. Кто-то задерживался на двадцать минут, кто-то на полчаса, одна девушка не продержалась и пяти минут. Но одно у них было общим — настроение. И оно колебалось между потрясением и шоком, заставляя присутствующих мучиться невысказанными вопросами. Кто-то покидал арену, сжав зубы и кулаки, кто-то, как и первый парень, пошатываясь и удивляя нездоровой бледностью. Девушка, которая вылетела через пять минут, громко разрыдалась в коридоре, а затем выбежала на улицу, несмотря на попытки остановить и успокоить…

Я с трудом дождалась своей очереди. К тому времени присутствующие сидели в давящей тишине, не решаясь ни обсудить предстоящее, ни просто даже поговорить на отвлеченные темы. Только напряженно вглядывались в коридорчики между секциями, ожидая очередного испытуемого в безуспешной попытке считать эмоции и получить хоть какие-либо объяснения.

В итоге, услышав свою фамилию, подскочила с такой прытью, что едва не перелетела через две ступени, начав спускаться. Внизу на секунду остановилась — чужая теплая рука поймала мою ладонь, ободряюще сжав.

Нерон.

Конечно, кто ж еще. Впрочем, я была ему благодарна даже за такую поддержку. Вот только отпустил мою руку он не сразу.

— Дара, запомни, — прошептал он практически одними губами, — это не по-настоящему. Запомни!

Я растерянно моргнула, но ощущение чужого тепла исчезло. Едва ли все это заняло больше двух секунд. И тренер тут же отвернулся, будто ничего и не произошло.

А я направилась в секцию 4А, обдумывая его слова.

Почему мне нужно это запомнить?

Белокурая девушка с улыбкой поздоровалась и довела меня до нужной двери. А затем, сказав дотронуться до кристалла и пожелав удачи, легко подтолкнула в комнатку, оставив один на один с пугающей реальностью.

Но я лишь на миг прикрыла глаза, протяжно выдохнув и отпуская лишние эмоции. Не в моих правилах было потакать собственным страхам. Поэтому, открыв глаза, я решительно шагнула к кристаллу, приложив свою ладонь.

Камень, как камень. Холодный, гладкий, неприятный. Он мне почему-то не нравился, хотелось отдернуть руку, но особого выбора не было. А через секунду, когда свет изнутри кристалла вспыхнул ярче, я поняла — началось. Но только подобралась, приготовившись ко всему.

Свет будто затопил комнату. Вязкий, непрозрачный — он сгустился, образовав «потолок» и словно запечатав дверной проем. «Растекся» по стенам, а затем зачал сгущаться вокруг меня. Секунда… еще одна… Меня поглотило ощущение невесомости, а затем затошнило — ноги потеряли опору, и я неловко взмахнула руками, пытаясь вернуть равновесие.

И только успела удивиться, куда же делся кристалл…

Как вдруг все закончилось.

Я стояла посреди какого-то поля с зеленой редкой травой и несколькими пожухлыми деревцами. На удивительно голубом небе не наблюдалось ни одной тучки, а время года явно не совпадало с календарным — мне захотелось снять куртку. Вот только…несмотря на комфорт и безмятежность, все казалось каким-то… не таким. Ни ветерка, ни солнечного лучика, ни чириканья. Тихо и…никак.

Вот об этом, судя по всему, хотел мне сказать Нерон. Это не по-настоящему. Декорации. Но в чем же тогда испытание?

На грани периферического зрения замечаю какое-то смазанное движение и резко оборачиваюсь, а руки само собой сгибаются в локтях и прижимаются к телу, принимая наиболее выгодное для обороны положение.

Вот только обороняться не пришлось. А напряжение сменилось растерянностью и изумлением.

— Ирма?

— Да, — кивнула подруга, рассмеявшись, — не могла же я тебя бросить.

— Как? Зачем? Тут, — невнятные вопросы вырвались едва ли не скопом, демонстрируя мое состояние. Но девушка только улыбнулась, склонив голову набок.

— На этот раз испытание проходят парой. Ты не знала?

— Нет. — Качнула я головой, чувствуя, как стянуло до боли мышцы шеи. — А что за испытание, ты знаешь?

— Конечно, — беспечно отозвалась подруга, — мы должны сработать в команде. Эффективно и без потерь. Ты страж, я целитель. Боевая двойка, так сказать

— Сработать? Где? — Вопросы прозвучали почти машинально. Потому что еще раньше, чем я договорила, внутренности стянуло в болезненном спазме дурного предчувствия.

Нет, этого не могло быть.

Просто не могло, и все!

— Здесь, Дара. — Серьезно отозвалась Ирма, а затем кивнула мне за спину. — Смотри, он уже здесь. Тебе нужно его убить. А я тебе помогу.

Все еще не веря, я повернулась.

Чтобы почувствовать, как земля уходит из-под ног, а уютное тепло сменяется жестоким ознобом.

К нам шел, неуклюже переваливаясь на длинных, абсолютно разных конечностях, самый настоящий демон. Роняя едкую слюну и тихо порыкивая, не оставляя сомнений в своих намерениях.

А я впервые в жизни не могла пошевелиться, в тщетных попытках осознать перспективы и наши шансы на успех.

Потому что не сдохнуть самой — это еще куда ни шло.

А вот спасти при этом Ирму, которая совершенно не подготовлена к борьбе с демонами…

Легкий тычок в плечо, и в моих руках оказывается любимый арбалет и меч. А я только иронично усмехаюсь, удобнее перехватывая оружие.

Какая жесткая подстава!

Потому что оказалось, что пройти испытание — нереально.

Но и провалить — не проще.

Потому что для этого придется умереть.

А перед этим — позволить убить того, кто стал роднее сестры…

Потрясающий выбор, как ни крути. Вот только я обязательно найду выход! Не на ту нарвались, уроды!

И я стиснула зубы, быстро и умело заряжая арбалет…

Щелчок, и через мгновение стрела торчит в голове твари, войдя ровненько посередине. Но обрадоваться успеху я не успела.

Демон на секунду замер, словно пытаясь понять, что произошло, а затем…

Господи, какой же это был кошмарный звук!

В голове тут же всплыли страницы учебника, где на две главы в подробностях описывались виды, возможности и последствия издаваемых демонами звуков. Воющие, визжащие, рычащие, ультразвук — и еще два десятка наименований классификации, на которую в данный конкретный момент мне стало более, чем наплевать.

Потому что никакой разницы в том, выл демон или визжал, сейчас не было. Мерзкий высокий звук с меняющимися без предупреждения тональностями, ввинчивался в мозг дрелью, заставив с силой сжать уши. Даже в груди неприятно сжималось, мешая полноценно дышать. Хотелось упасть на землю, сжаться в комок и спрятаться в глубокую нору, лишь бы избавиться от крайне неприятных ощущений. Я даже не заметила, что с силой саданула себя по виску рукояткой меча, стремясь защитить органы слуха от непрошеного воздействия.

Кое-как справившись с собой и устояв на ногах, хоть и пригнувшись, я оглянулась. Ирма тоже с несчастным видом прижимала ладони в голове, едва не плача. А я с ненавистью вновь повернулась к орущей твари, мучительно пытаясь придумать, как ее заткнуть.

К счастью, она замолкла сама, спустя еще несколько секунд, показавшихся мне как никогда долгими.

Вот только оставлять нас в покое точно в планах чудовища не значилось…

— Беги! — Крикнула я Ирме, отбрасывая бесполезный, как оказалось, арбалет. Надо в следующий раз подруге посоветовать брать гранаты. Или хотя бы бутылки с чем-то горючим. Насколько я помню, гореть этим тварям не особо нравилось…

— Куда? — Растерянно отозвалась подруга, отбежав на десяток шагов и остановившись. — А как же ты?

— А я попробую отрубить ему ноги, — в голос вопреки воле прорезалось раздражение. И от медлительности подруги, и от тянущей боли в ушах, и от всей ситуации в целом. — В любом случае мне будет легче, если ты будешь в безопасности. Все будет хорошо, я справлюсь.

К счастью, Ирма задавать вопросы больше не стала. Мельком оглянувшись я увидела, что она присела за каким-то небольшим валуном метрах в ста. Лучше бы подальше ушла, но и так тоже вполне сойдет…

Демон, тем временем, подошел слишком близко, чтобы стать смертельно опасным. И я, чуть размяв правое запястье привычным круговым движением, двинулась вокруг твари, уводя в сторону от Ирмы и рассматривая на предмет уязвимостей.

Странно, но на картинках учебника и слайдах с видеоматериалами, демоны выглядели страшнее. И больше. И массивнее. Этот же был выше меня едва ли на метр, с пятью тонковатыми, едва ли толще моей руки, ножками-отростками, как у покалеченного паука, и вытянутым телом, как у очень толстой гусеницы. Вот только у насекомых не выступали ребра под лоскутами кожи, а слизь, которая каплями срывалась с брюха и морды, не смердела до слез в глазах. Я бесконечно порадовалась, что не успела позавтракать — тогда бы вместо подташнивания пришлось бы искать подходящий куст…

Вытянутая несуразная морда с криво расположенным отверстием на серой коже — губ не было, только щель, которая открывалась и закрывалась без особой логики. Носа я не увидела — да и сказать, дышал ли демон вообще, тоже бы не смогла. В учебниках по этому поводу формулировки давались размытые. Сходились составители только в одном — подобие легких у этих тварей было. А вот по поводу функции дыхания… черт его знает! Выловить хоть одного живого демона для содержания и изучения в неволе не удавалось. Слишком агрессивные, слишком кровожадные, слишком непредсказуемые…только уничтожить, потому что даже смертельно раненый демон на пороге агонии представлял запредельную опасность, готовый в любую минуту унести с собой еще одну жизнь за компанию.

Зато глаз у этого организма оказалось целых семь штук! Маленьких, ассиметрично натыканных по всей морде… и сейчас все эти окуляры были направлены только на меня…

Выпад. Сначала его, потом — мой. И мы только отшатываемся от предсказуемых атак, продолжая изучать друг друга. А я с прискорбием понимаю, что разная длина ног ничуть не влияет на подвижность демона — он прекрасно держит равновесие и неприятно быстр. А еще — за небольшим отверстием рта скрывается самая настоящая пасть. В которой слишком много мелких острых зубов, чтобы жертва могла надеяться вырваться…

Недовольный рык и попытка ткнуть в меня ногой-отростком — само собой, я против, уворачиваюсь и отбегаю. Но все же успеваю заметить, как опасно заостряется конец «отростка», по желанию хозяина.

Да это же самая настоящая машина для убийства!

От паники спасают только всплывающие раз за разом на грани разума слова Нерона. Не настоящее…демон — не настоящий.

Вот только легче от этого ненамного совсем.

Чудище напротив внушает ужас. И никакие доводы не способны перекрыть реальность, которую видят глаза и чувствует тело…

Демону надоело бегать. Мы уже сделали два полных круга на одном месте, и он недовольно рыкнул, бросаясь вперед. Одновременно одна «ложноножка» направляется прямо мне в грудь, а вторая — уходит в сторону, собираясь сбить меня с ног.

Я неловко бросаюсь вперед и вбок, делая кувырок и одновременно взмахивая мечом. Но успеваю только вскользь задеть одну из ног демона. Положение оказалось слишком неудобным, чтобы нанести значимый урон.

Вот только тварь все равно приходит в бешенство. Короткий взвизг, который снова бьет по ушам, отдаваясь звоном в голове. А я вынуждена перекатиться по земле, уходя от новой атаки, а затем вскочить на ноги, едва не завалившись на бок — Нерон бы гонял за такое меня по залу до тошноты. Но сейчас мне было не до грации.

В зале я казалась себе изящной, умелой, сильной и смелой. Да и в спаррингах редко уступала кому-то, кроме тренера. Но…

Оказавшись один на один с демоном, все вдруг изменилось. Я давно научилась предугадывать чужие движения по лицу противника, еле заметной игре мышц, дрожанию оружия. Но у демона не было лица. И эмоций. И мышцы очень смутно присутствовали на конечностях, которые будто хаотично дергались сами по себе. Мне удавалось уходить от атак, оставаясь целой и невредимой. Пока. Больше чудом. Вот только о грации, выверенности движений и прочем речи уже не шло.

Серия тычков от псевдоконечностей твари, и я кручусь на пределе возможностей, порой в последнюю секунду уходя от смертельных атак. Все мысли заняты обороной, приходится дать себе мысленную оплеуху. Как раз после того, как получается схватить лишнюю порцию воздуха приоткрытым ртом в небольшой передышке. Я тяжело дышу, а твари, похоже, все нипочем — только всем телом подергиваться начала, видимо, тоже нервы.

Левое плечо, о котором в первые минуты практически забыла, начало пульсировать болью. Я чертыхнулась сквозь сжатые зубы и тут же отскочила вбок, не давая демону «прицелиться» для нового нападения. Нужно было срочно менять тактику, иначе он просто дождется, пока я выдохнусь, и прикончит. И ведь там еще Ирма…

Оглядываться по сторонам и не думаю — не ни времени, ни дополнительного запаса везения, чтобы позволить себе отвлечься от противника. Но, несмотря на сложности, я все же оказалась не так безнадежна, как показалась сама себе в самом начале боя. Страх и растерянность первых минут не ослепили окончательно, позволив заметить, как перед атакой демон специфически дергает конечностью, которой собирается атаковать, а также кривит ротовое отверстие, будто от боли — мгновение, не больше, но все же.

И к моменту следующей атаки, я уже была готова…

Рывок, а я, вместо того, чтобы привычно уже броситься в сторону, вдруг резко присаживаюсь и, схватив горсть песка, с силой кидаю в морду демона. Резкий вопль, от которого уже почти привычно сжимаются внутренности и ломит барабанные перепонки, и я делаю отчаянный рывок вперед, преодолевая вполне естественный ужас оказаться с тварью настолько близко.

Но других идей нет, а мои шансы выбраться живой и невредимой из этого сумасшедшего квеста с каждой секундой стремительно уменьшаются…

Успеваю порадоваться, что роста демона хватает, чтобы могла остаться на ногах, хоть и согнувшись по максимуму. У меня есть пара секунд, не больше, но я уже точно знаю, как хочу их потратить. Пока демон топчется на месте, тряся мордой и противно повизгивая, успеваю выставить острие меча вертикально вверх, с силой втыкая его в чужое брюхо надо мной. А затем с силой делаю два шага вперед, молясь, чтобы мне хватило удачи и времени откатиться на безопасное расстояние…

Увы, киношного кадра не получилось.

Я не смогла вспороть брюхо чудищу, и его внутренности не вывалились наружу, демонстрируя мою победу и долгую агонию демона. По всей вероятности, мне попросту не хватило сил и умения, и разрез получился недостаточно глубоким. Из раны хлынула серовато-зеленоватая жижа, заливая землю под нашими ногами, а от усилившегося смрада у меня подкатил ком к горлу.

Впрочем, демону все равно моя выходка крайне не понравилась…

Раздался вопль такой силы, что я вскрикнула от боли в ушах, которая тут же сменилась звенящей глухотой справа, в по шее заструилось что-то теплое и мокрое. Демон закрутился на месте, беспорядочно переставляя конечности, а я предусмотрительно отбежала еще на десяток шагов — атаковать сейчас было равносильно самоубийству. Вот только и медлить не стоило — преимущество могло оказаться слишком кратковременным, а следующий удачный шанс — и вовсе не подвернуться.

Пара секунд на передышку, и я снова атакую. Демон на меня даже не смотрит, очень кстати отвернувшись и пытаясь заглянуть под брюхо. И я с силой направляю меч на ближайшую «ногу», надеясь попасть в сгиб и перерубить сухожилия. И мне почти удается…

Скрежет такой, будто металл скребет по камню. Сухожилия лопаются, обнажая сустав, а нога подгибается, теряя опорную функцию. Я радуюсь, отскакивая на полметра — еще один удар и тварь станет на одну пятую часть менее мобильна. Дело останется за малым — перерубить оставшиеся «отростки». И я собираюсь сделать это, как можно скорее…

Радость оказалась недолгой.

И крайне, просто непозволительно преждевременной…

Внезапная и запредельная боль в левом плече настигает меня ровно в тот момент, когда я собираюсь снова ринуться в атаку. Перед глазами на миг темнеет, тут же вспыхивая разноцветными искрами, а я выпадаю из реальности, пытаясь справиться с так некстати нахлынувшей болью. Ощущение было такое, словно раскаленный прут вошел в тело, парализуя и лишая воли. Заставляя забыть обо всем, кроме всепоглощающей огненной муки…

Что такое две секунды? Один вдох. Два удара сердца.

И, порой, целая жизнь…

Жесточайший удар с разворота настигает меня раньше, чем я успеваю стравиться с предавшим меня так внезапно организмом. Передняя «ложноножка» стремительно повернувшегося демона бьет наотмашь по ребрам, отшвыривая меня на десяток метров, как тряпочную…

И тело вновь взрывается болью, только теперь плечо я почти не чувствую. А вот хруст ребер мне вряд ли показался. Да и клекот в груди при попытке сделать вдох слишком плохой симптом, чтобы тешить себя надеждой на то, что все пройдет быстро, а я смогу вскочить, как ни в чем не бывало.

Демон приближается, а я не в состоянии даже пошевелиться. Каждое движение отдается таким всплеском боли в груди и спине, что не могу сдержать стон, а слезы непроизвольно катятся по вискам, смазывая картинку перед глазами.

Понимаю, что это все, но отчаянно стараюсь сделать хоть что-то…

Хоть что-нибудь…

Надеясь то ли на чудо, то ли на сочувствие демона, то ли на неведомого героя, который придет и меня спасет. Да уж, Дара, а ведь в сказки ты никогда не верила…

Но помощь приходит.

Оттуда, откуда я ее меньше всего ждала.

И, если быть до конца честным, лучше бы и не приходила вовсе…

— Дара!

Вскрик Ирмы бьет по ушам куда сильнее воплей демона. Точнее, только по левому уху — правое все еще не слышит. И я на максимальном всплеске адреналина от страха за подругу умудряюсь приподняться. Но не встать.

— Беги, Ирма! — Получается хрипло и куда тише, чем мне хотелось бы. Но я не сдаюсь, уже понимая, что она слишком близко. Чересчур. Особенно для демона, у которого со слухом, в отличие от меня, проблем нет. — Беги, дура!

Но уже слишком поздно…

Тварь оборачивается стремительно, понимая, что я уже не боец. Что пара минут передышки для меня не изменят ничего…

Но это только для меня…

— Нет! НЕТ! Пожалуйста!

Но чудовищу плевать на мои крики. И на слезы тоже плевать.

И я всем существом чувствую его довольное рычание, когда длинный шип на конце псевдоноги пронзает грудь девушки, которая даже не успевает затормозить, напарываясь сразу на всю длину…

Этот обиженный недоумевающий взгляд, направленный не на демона, нет — на меня, я запомню навсегда. Стекленеющий, но такой родной. Взгляд человека, который искренне хотел помочь и не понимает, за что с ним так. И почему все так случилось, ведь я обещала.

Я ей обещала, что все будет хорошо…

Дыхания не хватает — то ли от крови в легких, то ли от разрывающих грудь рыданий. И только ненависть, черная, душная, распирает изнутри, не давая просто лежать и ждать своей кончины. Впрочем…а что я могу?

Меч лежит слишком далеко — до него метров пять, а кажется, что между нами пропасть. Но я упорно переворачиваюсь на бок, готовая ползти до единственного оружия, чтобы хотя бы в последний миг перед смертью сделать этой твари, которая убила мою подругу, как можно больнее. Мечтая загнать острую железяку этой сволочи в горло, чтобы она подавилась своей победой…

Слезы капают на землю, перед глазами черные круги, но я делаю еще движение, перемещая тело на несколько сантиметров вперед. Ну, давай! Ты сможешь!

Но ждать меня, само собой, никто не стал.

И я даже не удивляюсь удару, настигающему меня в спину.

Я встречаю его почти с радостью, теряя сознание от нового приступа боли.

И в последней мысли перед смертью нет никаких кадров жизни, проносящихся калейдоскопом перед глазами. Только спокойное понимание, что иногда смерть — это совсем не страшно…

Глава 19

Яркий свет в глаза ударил так внезапно, что я едва не взвизгнула от неожиданности. А затем — с трудом удержалась на ногах, поняв, что не лежу, а стою.

Стою в той самой комнатке с кристаллом, продолжая прижимать к нему ладонь…

Сердце стучало где-то в висках — быстро, заполошно, все еще пытаясь переработать весь адреналин, который бежал по венам, а я чувствовала, как ужас запоздало отступает, позволяя дышать свободнее.

Оторвать руку от кристалла получилось с трудом — мышцы, словно деревянные, слушались плохо. Странно, но боли не было. Физическое самочувствие, в отличие от психологического состояния, тянуло почти на прекрасное. Ноющая боль в плече едва ли отвлекала на себя внимание…

Продолжая стоять на месте, я молча обхватила себя руками, отрешенно наблюдая, как «стекает» защита кристалла, открывая путь на выход. Меня лихорадочно трясло от какого-то противоестественного озноба, а мозг с трудом понимал, что произошло.

«Это не по-настоящему»…

Теперь слова Нерона воспринимались совершенно по-другому. Вот только было поздно. Очень-очень поздно.

Я уже успела пережить гибель подруги.

И уже успела понять, каково это, умереть самой…

Из комнаты я вышла быстро и не оглядываясь. Девушка, что встречала и провожала всех испытуемых, попыталась было меня окликнуть, но безуспешно. У меня просто не осталось сил реагировать на нее…

Теперь я понимала, почему у всех выходящих были такие лица. Потрясенные. Потерянные. Напуганные. Вряд ли мое лицо теперь отличалось хоть в чем-то… Хотя нет, одно отличие все же было. Наряду с этими эмоциями меня распирала злость. Зачем они так? За что?

Нерона я увидела почти на выходе с арены. Странно, что вообще обратила внимание, скорее всего взгляд просто выловил из толпы знакомый силуэт. Тренер встал с сиденья и спустился по лестнице вниз, явно намереваясь меня перехватить, но…

Я отшатнулась. И ускорила шаг, опустив глаза. Не смогла. Даже с ним. Здесь и сейчас была уверена лишь в одном — я хотела остаться одна. Подумать, осознать и собрать растерзанную психику во что-то приемлемое. Но уж точно не разговаривать. Не объяснять. Не переживать это снова…

Надеялась, что Нерон это понял и не обиделся. Хотя нет, вру. В этот момент мне было абсолютно наплевать.

Я быстрым шагом вышла из здания и направилась домой. Не на маршрутке, как обычно, а пешком. Почему-то казалось, что само присутствие людей рядом душит. Поэтому и шла, до боли стиснув кулаки спрятанных в карманы рук, опустив голову и нахохлившись. Не смотря по сторонам и выбирая наиболее пустынные улочки и дорожки. Стараясь ограничить контакты с внешним миром до минимума, отдав все силы внутреннему.

Я пыталась уговорить себя, что моя реакция на произошедшее слишком чрезмерна. Что сама выбрала этот путь и годы добивалась результаты именно для того, чтобы оказаться на передовой, истребляя нечисть и защищая покой людей. Тех самых людей, без дара и связанных с ним преимуществ и проблем. И уж точно не было секретом, что среди тех, кого буду защищать, окажутся мои родные и любимые люди.

Вот только…

Это понимание было абстрактным. То есть да, мы видели демонов на слайдах и видеороликах, изучали их слабости и преимущества, тысячи раз прорабатывали стратегии и прочее. Вот только вживую это оказалось в сотни раз страшнее и хуже. И теория, как оказалось, не имеет никакого значения, когда чудовище пытается превратить тебя в фарш, не заморачиваясь правилами дуэли.

И если я еще могла понять, зачем в данном испытании нас лицом к лицу поставили с демоном, пусть и «ненастоящим», то присутствие близкой подруги моей логике не поддавалось. Сейчас я осознала, что на самом деле Ирмы там не было. Что не ее проткнули страшные конечности твари. Что не ее глаза смотрели на меня с угасающей надеждой.

Вот только легче от этого не становилось.

Мне казалось, что я оказалась в центре чьей-то злой насмешки, когда исподтишка делают гадость, прикрываясь улыбкой и насквозь фальшивыми высокопарными словами, которые только звучат «правильно». А под налетом позолоты самая обыкновенная грязь, которая налипает, да так крепко, что не смыть…

Если главы общин, во главе с Зорганом, хотели «окунуть» нас в реальность, то им это, бесспорно удалось. Вот только зачем именно так? Правда ли хотели посмотреть, справимся ли без подготовки? Сможем ли выдержать высокий стандарт защитников? Или…

Или зачем?

На этот вопрос у меня ответа не было, хотя я и задавала его не меньше сотни раз, машинально шагая по холодному асфальту, темневшему на глазах от накрапывающего дождя. Погода портилась, но даже это не заставило меня ускориться. Да и вообще хоть как-либо отреагировать. Если бы кто спросил, тепло мне или холодно, не ответила бы.

Никак.

Мне было абсолютно никак.

Ужас, пережитый за те пару минут, когда на моих глазах умирала подруга, не уходил. Ведь умирала из-за меня. По моей вине. Потому что надо было быть расторопнее, умелее, смелее, ловчее…да как угодно, только не так, как вышло!

И теперь, впервые за всю свою жизнь, я не хотела такого будущего. Нет, страха перед демонами не сформировалось — от одной мысли об уродливом существе из испытания и его сородичах, меня охватывала жгучая ярость, а руки машинально искали рукоятку меча. Но работать в команде? Нет уж, увольте. Смотреть, как умирают твои товарищи? Захлебываться раз за разом от чувства вины? Гадать, кто же на этот раз не вернется, ты или кто-то из них?

Да гори оно все в аду!

Хотя…было больше похоже, что ад собирается переехать именно сюда.

И что с ним делать, я и представления не имела.

Отсрочка, пусть даже и случайная, а не по наставлению Нерона, была временная…

Домой я дошла, как ни странно быстро. Раньше так ни разу не получалось. Впрочем, этот факт я отметила равнодушно, почти сразу забыв про него. Как и не взволновало меня наличие обуви матери в прихожей — странно, что она снова оказалась дома посреди рабочего дня.

Я молча стянула куртку, пристроила ботинки на привычное место, и пошла к себе в комнату, даже не представляя, чем буду заниматься ни через минуту, ни через час, ни через сутки. Просто устало опустилась на кровать, поставив ноги на доску каркаса и уткнувшись в колени.

Сколько так просидела — не знаю. Только почувствовала, как затекли мышцы, когда подняла голову на еле слышный шум открывающейся двери.

Мама…

Я не удивилась — похоже, что от усталости эмоции подернулись серой дымкой, «срабатывая» едва ли на пятую часть от обычного. Хотя кружка с горячим какао, на поверхности которого плавали мои любимые зефирки, все же заставила приподнять брови. Еще и кружка моя любимая, с черными отпечатками кошачьих лапок, хозяин которых «натоптал» и сбежал в неизвестном направлении…

Забота. Это было так неожиданно, приятно и, что уж скрывать, необходимо, что на глаза навернулись слезы. Нет, даже с мамой говорить о том, что случилось на арене, не хотелось. Хотелось совсем другого… чтобы обняла, прижала мою голову к груди, как в детстве, и просто погладила по волосам, даря незримую, но такую важную в жизни любого человека поддержку и уверенность. Уверенность в том, что несмотря ни на что, у тебя есть заветный уголок, где надежно, хорошо и спокойно. Несмотря ни на что и ни на кого.

Твой личный незыблемый островок, позволяющий держаться на плаву.

— Не переживай, все наладится, — проговорила мама, сев рядом и погладив меня по спине. Не объятия, конечно, но тоже вполне неплохо. А какао приятно согревало озябшие пальцы.

Отвечать не стала, только плечами пожала. Да и что тут ответишь? Ничего фатального не случилось ведь, если смотреть на вещи здраво. А мои переживания никому кроме меня и не нужны…

— Хочешь, съездим куда-нибудь? Дня на три? Или на неделю? Развеемся?

Я только отрицательно качнула головой. Настроения развлекаться точно не было. Да и куда ехать? От самой себя не убежишь ведь.

Она только вздохнула, вновь проведя ладонью вдоль моего позвоночника. А я…

Я внезапно вспомнила. Про то, что Нерон был в этой квартире… и про недосказанности и тайны, на которые у меня скоро разовьется чесоточный лишай на нервной почве.

— Мам, — окликнула я тихо, но меня услышали, — а ты мне ничего не хочешь рассказать?

Шанс. Всем людям нужно давать шанс.

И я очень хотела, по-настоящему умоляла без слов, чтобы мама им воспользовалась. Потому что без доверия нет близости. Того самого «островка» нет.

Я ждала. Долго ждала. Настолько, что какао остыло, хотя я так и не сделала ни одного глотка. Вот только…

Мама не ответила. Посидела еще какое-то время, а затем, тяжело вздохнув, встала. Секундная заминка, а рука будто дрогнула погладить меня по голове…

Впрочем, скорее всего мне показалось.

И она ушла. Все так же промолчав, как и много раз до этого. Вот только сегодня от ее молчания что-то внутри оборвалось. Что-то безвозвратно изменилось, разделив нас на меня и ее. И от этого стало так тоскливо, что впору было завыть, распахнув окно. И плевать, что вместо ночи все еще царил день, а вместо луны по небу плавали серые низкие тучи.

Я поставила ставшую вдруг неприятно холодной кружку на тумбочку и легла, свернувшись комочком и накрывшись покрывалом с головой. Хотелось оказаться не здесь, а где-то далеко-далеко. Где никто меня не знает и никому до меня нет дела.

И забыть обо всем хотя бы ненадолго…

Глаза я открыла, кажется, через целую вечность. В голове стоял густой туман, как от долгого сна, вот только отдохнувшей я себя не чувствовала. Физическая усталость тесно переплелась с душевной, чтобы все можно было решить обычным сном.

Почему-то вокруг оказалось не темно — точнее, не настолько, насколько могло быть ночью в моей комнате, учитывая отсутствие луны и фонарей за окном. Сумрачно, но колеблющиеся отсветы чего-то красноватого скакали по странным стенам. Я повернула голову и вздохнула. То ли удивленно, то ли удовлетворенно, то ли сама не знаю, как. Я лежала на спине, укрытая то ли двумя, то ли сразу тремя колючими, но теплыми шерстяными одеялами. А сбоку уютно горел небольшой костер, переливаясь красновато-оранжевыми язычками пламени. Кто-то заботливо обложил все это великолепие небольшими камнями, и почему-то это вызвало странное умиление. Почти слезы.

Да, нервы совсем не к черту.

Обвела взглядом доступное пространство, приподнявшись на левом локте — и правое плечо тут же дало о себе знать, привычно заныв. Но до боли ощущение не дотягивало — так, легкий дискомфорт, не больше. Почему же на испытании организм так неожиданно меня подвел?

Но продолжать мысль не стала. Даже головой тряхнула, избавляясь от ненужных мыслей. Не хватало еще во сне на этом зациклиться.

И тут же наткнулась взглядом на еще одно тело, с другой стороны костра. Оно лежало ко мне спиной, но я без труда узнала — Каст. Надо же, в этом положении его спина казалась непривычно широкой. Будить его мне не захотелось — да и зачем? Поговорить? Ну нет, лучше уж помолчать. В одиночестве.

Выпутавшись из одеял, коих оказалось все же два, я накинула одно из них на плечи вместе с курткой, на которой лежала, и, пошатываясь, побрела к выходу. А на улице с удовольствием вдохнула свежий ночной, напитанный ароматами леса, воздух.

Обнаружилось, что вышла я из небольшой пещеры. Причем, очень удачно расположенной — среди обилия внушительных сосен, обнаружить небольшой вход в нее — я пригнулась, когда выходила — было непросто даже днем. А уж ночью и подавно.

Поежилась, поплотнее закутавшись. Вокруг царила тишина, насколько вообще можно обозвать ночную жизнь леса этим словом. Где-то что-то тихо шуршало, вздыхало, перебегало с места на место. Вдалеке ухнула сова. Или филин — я никогда не была сильна в орнитологии. А еще отчетливо слышалось журчание, выдавая источник воды.

Я немного подумала и двинулась на звук. Старалась ступать как можно тише, но удавалось плохо. Точнее, по сравнению с жителями леса, я напоминала неуклюжего слона — под ногами хрустели сухие ветки, и даже мягкая хвоя, толстым слоем устилавшая землю, не спасала. А буквально через два десятка метров деревья резко расступились, а я оказалась на небольшом, высотой всего в полметра, пригорке.

В моем сне никаких туч не было. На абсолютно чистом небе выделялась огромная луна, серебром расцвечивая неширокий, максимум в три человеческих роста, ручей. Это он, весело журча, привлек мое внимание.

И, как оказалось, не только мое.

Впрочем, этот силуэт я тоже узнала сразу. Парень сидел спиной ко мне, широко расставив чуть согнутые в коленях ноги, и задумчиво перебирал мелкие камушки, периодически бросая их в воду. Мне очень хотелось сесть так же, присоединившись, но не зря ведь Вел тут оказался один? Явно не искал компании, а навязываться я не хотела. Впрочем, ручей длинный, места всем хватит.

Я решила подняться немного вверх по течению — там как раз ручей огибал большой валун. Вел меня даже не заметит. Да и я ему мешать не буду.

Небольшой шаг назад…еще один…

— Сбежать решила? — Догнал меня мужской голос, заставив замереть от неожиданности. — Спускайся.

Он даже не обернулся, но сомнений не было — речь шла обо мне.

Третий глаз у него на спине, что ли…

Я только пожала плечами, несмотря на то, что никто не видел, и уже не настолько аккуратно, как полминуты назад, двинулась вперед.

— Просто не хотела тебе мешать, — получилось подогнуть край одеяла так, что хватило и закутаться, и подстелить под пятую точку. Сон сном, а камни вполне натурально отдавали холодом.

— Не говори глупостей, — коротко отрезал Вел в своей привычной манере. И снова кинул камешек, как мне показалось со злостью.

Странно. Если я его так раздражаю, то зачем позвал?

— Как узнал, что это я? — Простой вопрос, чтобы поддержать разговор. Почему-то молча сидеть оказалось как-то некомфортно.

— А кто ж еще? — Вел усмехнулся, наконец, взглянув на меня, хоть и искоса. — Каста я знаю всю жизнь, его шаги ни с чьими не перепутаю.

— Да мало ли, кто вокруг шарахается, — дернула я плечом, опустив голову и набрав в ладони мелкую гальку. Прохладные, круглые, слегка синеватые в свете луны камушки с негромким стуком собрались в кучку, а затем раскатились в стороны, когда я их отпустила.

— Угу, — снова хмыкнул Вел, — медведи после спячки если только.

— Что? — Удивленно вскинула я взгляд на парня.

— Топаешь, говорю, так, что всю живность распугала. Я услышал тебя еще когда ты из пещеры выходила.

— Ясно, — разочарованно выдохнула я. Вот так всегда. Думаешь, что ты воздушная фея, а по факту — медведь. Комплимент на уровне мировых стандартов.

Впрочем, Вел и манеры — вещи абсолютно несовместимые.

Я вздохнула, поправив на плече сползшее одеяло.

— Зачем встала? — Вопрос застал врасплох, и камешек сорвался с пальцев, едва долетев до воды.

— Захотелось, — откликнулась тихо, удивившись. Но не самому вопросу, а заботе, непривычно прозвучавшей в голосе парня, несмотря на грубоватый тон.

— Рана серьезная, лучше отлежаться еще день…

Договорить я ему не дала, вспомнив об одной немаловажной вещи.

— Кстати, о ране. Где стрела?

— Вытащили. — Как само собой разумеющееся, пояснил парень. — Ты сознание тогда потеряла, пока я тебя нес. Пока нашли лошадей, пока уехали на безопасное расстояние, пока разыскали эту пещеру… прошло несколько часов, ты потеряла много крови — надо было сразу стрелу вытащить, но мы опасались погони. Слишком уж наследили там…

Вел снова швырнул камень, который перелетел ручей, приземлившись на противоположном берегу. Он был зол, вот только причины я не понимала. Неужели из-за того, что я их задерживаю? Так бросили бы — судя по нашим немногочисленным разговорам, Вел был не из тех людей, что мучаются угрызениями совести слишком часто. Или Каст не дал? Это выглядело куда правдоподобнее…

— Спасибо за заботу, — откликнулась я задумчиво, покусывая нижнюю губу изнутри. Обиды не было. Почти. Да кому я вру — осознавать себя обузой, да еще и не по своей вине, оказалось весьма неприятно.

И тут же застыла статуей, ошарашенная внезапной мыслью. А ведь резкая боль в плече, судя по рассказу Вела, как раз совпадала по времени с моим испытанием… Но этого не может быть! Я же не могла спать и не спать одновременно! Каким образом ощущения от выдернутой во сне стрелы могли проникнуть в мою жизнь? Или…

Или это не сон?

А что тогда?

Вариант только один. Я схожу с ума. Медленно и верно…

— Не за что, — буркнул парень, выводя меня из ступора. И я всеми конечностями уцепилась за раздражение в его голосе, не желая продолжать размышлять на предыдущие темы.

— Слушай, не надо со мной нянчиться, — вспылила я, резко отряхнув ладони о штаны и вскочив на ноги, — спасибо за помощь, правда. Но, если ты торопишься, то я никого не держу. Ничего со мной не случится, почти здоровая.

Я отвернулась, собираясь уйти.

Что же за гадство то творится вокруг! Это чертово испытание, молчание мамы и Нерона, развал давно запланированной жизни! Еще и во сне все кривятся недовольно, будто я поперек горла каждому индивидуально встала! Пусть катятся на все четыре стороны, скучать не буду! Хоть отдохну от всех! Вон, на сосну залезу и буду матерные частушки орать, всяко лучше! И так блаженной считают — так надо соответствовать!

Про то, что рабство одним моим желанием не отменить, даже не вспомнила. Да и наплевать мне было в этот момент на все, откровенно говоря.

Но через две секунды все кардинально изменилось.

Именно столько понадобилось Велу, чтобы меня догнать и развернуть к себе, ухватив за руки для надежности.

— Дара! Ты что, думаешь, что я злюсь на тебя? — И грубый ответ чудом не сорвался с моих губ, напоровшись на удивленный взгляд парня.

Впрочем, мое молчание достаточно красноречиво, а Вел идиотом, при всей своей дурной натуре, не был.

— Да с чего бы мне на тебя злиться⁈

— Да откуда я знаю! — Повысила я голос снова, выдернув свои руки. Удерживать меня не стали, но и убегать я передумала, решив высказаться. — Ты лицо свое видел? Вечно недовольный, как будто тебе все должны, но не отдают! Грубишь, огрызаешься! А я тебе не навязываюсь, если хочешь знать! Хочешь, извинюсь даже? Так вот, извини, что вмешалась! Что не дала благородно сдохнуть на том сраном помосте! И за то, что вы теперь вынуждены меня терпеть! И за то, что меня не грохнули попутно стражники, тоже извини! Доволен⁈

— Дара…

Прозвучало так оторопело, что в любое другое время я бы рассмеялась. Но сейчас конкретно мне было не смешно. Вот вообще. Ни капельки. И слезы подкатили потоком, а горло перехватило в вынужденном спазме. Мне было тошно. Настолько, что хотелось орать, истерить и лупить, что ни попадя. И себя было безумно жалко. А еще злость накатила — да такая, что не помещалась внутри. На Вела, урода Зоргана, всех глав кланов, маму, Нерона и даже мышей под ногами. На весь мир. На всех и вся…

Я с силой сжала кулаки, до боли вдавив ногти в кожу, пытаясь справиться с эмоциональным безумием, но не помогло. Пришлось закусить губу. На языке появился отчетливый вкус крови…

Вот только громкий всхлип все равно вырвался, предвещая скорую истерику.

— Эй, ты чего? — Вел шокированно смотрел на меня, окончательно растерявшись.

— Да ну вас всех к е***ни матери, — с чувством выдохнула я, правда шепотом — голос отказывался слушаться. И вместе в новым, на этот раз тихим всхлипом, снова попыталась уйти. Не нужна была мне жалость. И уж тем более — от Вела.

Но и в этот раз мои желания и порывы оказались в очередной раз проигнорированы.

— Так, а ну иди сюда! — решительно сгреб меня за плечи парень,и с силой поволок к берегу, несмотря на мое сопротивление. Впрочем, не слишком уж активное, если быть честной.

Там парень усадил меня на свою куртку, а сам сел рядом, укутав в одеяло поплотнее и снова обняв за плечи, прижимая к теплому боку.

— Давай разберемся, — начал он решительно и без прелюдии, — я на тебя не злюсь.

— Угу, — буркнула я так, что согласием в ответе и не пахло. Настроение все еще значилось на отметке «паршиво».

— Правда, Дара! — Прозвучало так бескомпромиссно, что не поверить было невозможно. — Ты права, я злюсь. Но только на себя.

Молча сопела, хотя словам удивилась. В руках парня стало почти жарко и я потихоньку начала расслабляться, отогреваясь.

Впрочем, Велу мои ответы не требовались.

— Не такая я уж и сволочь, какой ты меня считаешь. — Я закатила глаза, но хвала небесам, этого никто не увидел. — Просто вся эта ситуация…выбила меня из колеи. Так глупо попасться, поверить Одарану, подставить Каста… Да я врагу такого не пожелаю! С ума сходил от одной мысли, что лучший друг мог умереть из-за моей глупости! И срывался на всех и вся! А потом этот поход в город… Я думал, что поумнел, все просчитал, спланировал! И в итоге — вновь всех подставил, а тебя вообще чуть не убили. А ты еще умудрилась и нам жизни спасти. Снова…

Я дышала через раз. Слова Вела отдавались странным чувством в душе, успокаивая и удивляя. Надо же… Нет, я помнила наш предыдущий разговор и его неуклюжие извинения. Но до конца все же им не поверила. А сейчас… сейчас чувствовала, что слова идут от души. От самого сердца.

— Прости меня, — наконец, выдохнул он после долгой паузы, — и за грубые слова, и за недовольное лицо. И за стрелу эту тоже… это все из-за меня, и, поверь, совесть у меня есть. И жрет она изнутри куда болезненнее, чем мне бы того хотелось. Просто не привык я вот так… делиться с другими. И прощения просить тоже не привык. Каст меня и так знает, как облупленного, а остальные… Я давно привык ничего не просить и ничего не получать взамен. И перестал обращать внимание на мнение чужих людей…

— Тогда зачем мне все это говоришь? — Не выдержала моя вредность, но Вел даже не нахмурился. Скорее даже улыбнулся, слегка. Я не видела — почувствовала.

— Не знаю, — он еле заметно пожал плечами, — наверное потому, что ты уже не чужая.

— А какая?

Вредности оказалось больше, чем обычно. Или это женская сущность неожиданно дала о себе знать? И почему мне вообще так важен его ответ? Кто бы знал…

— Такая. Ни на кого не похожая. Странная.

— С придурью? — Вот и провокационные вопросы пошли… как у двух супругов, когда на вопрос «Как ты считаешь, вон та девушка красивая?» лучше ответить, что вообще никого не видел и тебя тут не стояло, ибо в любом случае будет скандал.

— Нет. Особенная.

Ладно, засчитано.

Я выдохнула, окончательно согревшись. Луна и ручей снова стали набирать «волшебство», а слезы все же отступили, позволив ненадолго расслабиться.

Но очень ненадолго, как оказалось…

— Ну, а теперь ты рассказывай, — прозвучало над ухом, а я вновь нахмурилась.

— О чем?

— О том, почему так разозлилась, — Вел даже не знал, на какую опасную территорию вступает. Даже не догадывался…

А в груди снова все сжалось до боли.

Попробовала отрицательно качнуть головой, но мой молчаливый отказ проигнорировали.

— Да ладно, Дар, я унесу тайну с собой в могилу. Причем с моей прытью — довольно быстро, так что можешь не бояться. Не мы же с Кастом тебя довели. Или мы? Знаешь, вспоминая, как ты меня отбрила в том лесном домике, сомневаюсь, что причина реально в моем поведении. Ведь так?

Так.

Все так.

Снова накатили воспоминания. И слезы. И желание что-нибудь сломать.

Но как рассказать обо всем незнакомому парню? Вот просто так вывались все, что накопилось? Без утайки?

Немыслимо…

— Давай, будет легче, — прижал меня к себе на секунду Вел чуть сильнее, — вдруг, помогу чем…

А я сдалась. Ведь это всего лишь сон. Просто сон и ничего больше.

И Вел — это лишь отголосок моего подсознания, и это едва ли больше, чем разговаривать самой с собой. Тем более, что мне это сейчас было нужно. Очень нужно…

И, решившись, я начала говорить. Сбивчиво, невнятно, начав всхлипывать, а затем и вовсе перестав сдерживать слезы, закапавшие на одеяло. Мне было неважно, поймет ли меня Вел — конечно, поймет. Ведь все в моей голове, ведь так?

Я рассказала про маму и свой «запаздывающий» дар, про Нерона и тренировки, про мерзкого Зоргана и не менее мерзких глав общин, решивших почему-то избавиться от молодежи, про испытание и гибель Ирмы… где-то бессвязно, где-то сбивчиво, но я говорила, говорила, говорила…и не могла остановиться. Как будто поток, долго сдерживаемый плотиной, вдруг прорвался на свободу и теперь спешит раскидать стенки своей «тюрьмы» и высвободить всю мощь, что накопилась…

Вел молчал, периодически прижимая сильнее и поглаживая по плечу. И за всем этим потоком слов, слез и хлюпаньем носа, даже не замечала, что парень давно это делает машинально. Не видела я и того, как вытягивалось от удивления его лицо, пока, наконец, не застыло в окончательном выражении крайнего потрясения. И бросаемых на меня искоса недоверчивых взглядов тоже не поймала ни одного…

Когда слова иссякли, я еще какое-то время тихо плакала, избавляясь от остатков эмоций и переживаний. Вымотавшись постепенно до той степени, когда глаза сами по себе начали закрываться. Не от усталости, нет. Скорее требуя «перезагрузки» для души…

И Вел позволил моей голове лечь на свое плечо, а телу — расслабленно и тяжело привалиться к своему боку…

— Не хочу просыпаться, — с горечью пробормотала я в полудреме, когда от одной мысли вернуться в реальность снова на миг сжалось сердце. Здесь, на берегу ручья, на холодной неуютной гальке, рядом с малознакомым парнем, мне было куда комфортнее, чем в собственной постели. В собственном доме. В собственной реальной жизни…

И мне впервые захотелось остаться в этом сне подольше. Не на несколько часов, а на день, а еще лучше — на три, а совсем замечательно — на неделю. Захотелось так, как давно уже ничего не хотелось в жизни. И даже ладони на миг сжались в кулаки, а на веках выступила влага. А ведь мне казалось, что я выплакала все слезы до конца жизни…

— Что?

Вел откликнулся так тихо, почти шепотом, что я почти уверилась — показалось. Но все равно ответила, окончательно уплывая на волнах теплого и ласкового сна.

— Как жаль, что ты всего лишь мой сон…

Мужское тело рядом вздрогнуло, но я уже не почувствовала.

— Я не сон, Дара.

И последних слов я тоже не услышала…

Глава 20

Первое, что я почувствовала — запах.

Удивительно яркий аромат жарящегося мяса, аппетитный и щедро сдобренный дымком костра, от которого тут же свело в спазме слюнные железы и желудок одновременно.

— М-м-м-м, — не смогла сдержаться от тихого стона, в котором уместилось все — восхищение, желание, мольба и невероятные мучения от каждой секунды дополнительного ожидания.

Мне казалось, что в жизни не испытывала такого зверского чувства голода, как сейчас. И пальцы сами дрогнули, когда я представила сочный, истекающий соком кусок мяса в собственных руках, за миг до того, как вгрызться в нежную горячую мякоть…

И тут же распахнула глаза.

Чтобы не поверить картинке и закрыть их тут же снова…

Передо мной снова была стена пещеры. Только лежала я не на спине, а на боку, но на том же самом месте, спиной к костру. И, судя по невнятной возне позади меня, мясо жарилось именно на нем.

Странно, не думала, что сон продолжится. После того, как я от души выговорилась Велу, наплакавшись на двадцать лет вперед… Хотя, может, и не так уж и странно. Заснула в своей комнате я очень рано — едва ли начинался ранний вечер. Вот и сплю до сих пор, глубокая ночь на дворе, организм отдыхает после испытания и стресса. Все логично, если подумать.

Кроме того, что жрать уже охота до трясучки!

Я с трудом повернулась на спину, обнаружив, что завернута в одеяла, как в кокон. Интересно, это само так получилось или… Про «или» думать не хотелось. Представить Вела, заботливо подтыкающего одеяла оказалось непросто. И волнительно до румянца на щеках. Сначала наорала, потом заставила себя же успокаивать, продемонстрировав поток соплей и слез, потом еще и уснула на подставленном плече, вынудив транспортировать до лежачего места, чтобы не околеть до утра на неудобной гальке… Да уж, я бы не то, что одеяло подтыкать не стала — с размаху бы сбросила «ценный» груз на спальное место без угрызений совести.

Которая, как оказалось, у Вела вполне себе есть. После вчерашнего разговора я по-другому взглянула на парня. Да, резкий, да, порой грубый и бестактный. Но действительно ли настолько плохой, как показался с самого начала? Себе я могла признаться — мое мнение о нем изменилось в корне. Хотя и не понимала его по-прежнему. Впрочем, мне ли говорить о тайнах, откровенности и доверии.

— Проснулась? Доброе утро! — В своей привычно-позитивной манере поприветствовал меня Каст, аккуратно поворачивая палочки с кусочками мяса над костром. Пахло одуряюще. А в сочетании с улыбкой красивого парня утро стремительно набирало очки в рейтинге лучших.

— Доброе, — улыбнулась я в ответ, со вкусом потянувшись, а затем сев. Чтобы тут же заметить, как нахмурился мой собеседник.

— Ты как себя чувствуешь?

— Я? — Переспросила машинально, удивившись вопросу. — Замечательно.

И не соврала ни на грамм. Впрочем, на всякий случай прислушалась к себе. И — ничего. Самочувствие радовало, настроение — тоже. Что я молчаливо и продемонстрировала, улыбнувшись еще шире и пожав плечами.

— А плечо?

Теперь его недоумение стало понятным. Вот только я и правда не ощущала никакого дискомфорта. Скинув куртку и оставшись в топе, попыталась снять бинты. Быстро не получилось — парни явно не были профессионалами в этом плане. Но старались очень, хотя у меня и вырвалась пара непечатных выражений в процессе развязывания узла. Узлов. Похоже, процесс был сложным…

Но куда сложнее оказались эмоции парня в тот момент, когда я сняла последний виток…

Нет, я догадывалась, что примерно так и будет. Ведь это сон, не больше. Поэтому не особо удивилась, обнаружив, точнее, не обнаружив страшной раны. Гладкая кожа, может, чуть более покрасневшая кожа — как итог борьбы с бинтами. Если бы не засохшая кровь на этих самых бинтах, можно было подумать, что рана всем приснилась. Хотя, по сути, так оно и было.

А боли… ну, что ж, фантомные ощущения никто не отменял, а игры разума, особенно моего, и раньше «радовали» нестандартным подходом.

— Знаешь, я, конечно, помню про эффект твоего чудо-средства, но на тебе оно сработало похлеще живой воды, — оторопело пробормотал Каст, не отрывая взгляд от моего плеча.

— А Дара у нас вся, как одно большое чудо, — отозвался Вел, заходя широким шагом в пещеру и небрежно скидывая охапку толстых веток около входа.

Его взгляд, прямой и серьезный, выдержать не смогла — отвернулась. И тут же накинула куртку, ставя точку в этом непростом разговоре. Хватит и того, что я ему вчера наговорила. Поэтому, резво вскочив на ноги, я покинула пещеру, пробормотав что-то неразборчивое.

Ходила не особо долго. Во-первых, не настолько уже меня и взволновало случившееся. А во-вторых, есть хотелось невыносимо. Поэтому, посетив раскидистый куст за симпатичным валуном, а затем тщательно умывшись ледяной водой из ручья, я вернулась в пещеру. Где мне тут же вручили один из импровизированных «шашлыков». И, с наслаждением запустив зубы в не успевшее остыть мясо, я поняла, что жизнь потихоньку налаживается…

— Уф, вкуснятина! — Выдохнула, когда третья порция еды уютно обосновалась в желудке. Никогда бы не подумала, что обычная зайчатина может быть настолько вкусной. — Спасибо.

Каст только подмигнул в ответ, бросая использованный прутик в костер. Удобно, конечно, с точки зрения грязной посуды, как ни крути.

— Какие у нас планы? Собираемся и едем? — Поинтересовалась я, принявшись складывать одеяла, на которых сидела.

— Ты уверена? Может, задержимся еще на день? Даже с учетом невероятного заживления, крови ты потеряла много, лучше отдохнуть.

— Да, брось, Каст, — отмахнулась я, хотя его забота снова теплом разлилась по душе, действуя куда эффективнее любых лекарств, — я в порядке, не развалюсь. Тем более, как я понимаю, мы же не пешком пойдем, верно?

— Верно. — Кивнул рыжий, как мне показалось, все же с неудовольствием. Но спорить не стал. — Тогда собираемся и выезжаем. До заката еще часов восемь, для первого раза вполне достаточно.

А я снова натолкнулась на задумчивый, пристальный взгляд Вела. Он молчал. И смотрел. И меня это почему-то напрягало куда больше его прежней грубости…

Выехали мы меньше, чем через полчаса. Ничего примечательного в сборах не было, кроме одного — у меня отобрали лошадь. Впрочем, это больше относилось к непосредственному отъезду, чем к сборам…

Лошади паслись чуть в отдалении от пещеры, надежно стреноженные, но особого огорчения от данного факта на красивых мордах не наблюдалось. Две рыжих и одна серая в яблоках — это я отметила между делом, особых предпочтений к масти у меня не было. Куда больше интересовал рост животных — я понимала, что запрыгнуть на высокого статного коня у меня шансов практически нет. Поэтому, потоптавшись пару минут на месте, я уверенно подошла к самой низкорослой, в сравнении, конечно, с остальными, лошадке, начав примеряться к стременам…

Как и когда рядом оказался Вел — не заметила. Боковым зрением едва ли уловила движение, а затем меня ловко отпихнули от лошади. Возмутиться не успела — не останавливаясь, парень подтолкнул меня к тому самому статному коню, которого я «забраковала» с самого начала.

— Вел! Я…

Договорить мне не дали.

— Давай, помогу.

И снова толчок в спину — не болезненный и не обидный, но совершенно не располагающий к диалогу.

— Я не хочу…

Куда там, мою ногу засунули в стремя самым беспардонным образом, а потом и всю тушку подкинули следом, да так, что я едва не перелетела через коня. И все это с таким видом, будто так и надо было. Будто иного варианта вообще не существовало!

Ух и выбесило, слов нет!

Но Вел даже не посмотрел на меня, направившись к той лошадке, от которой так беспардонно отогнал. Что у него, любовь с ней что ли?

Я хотела было возмутиться — громко и со вкусом, и плевать, что поздно, но, увидев лицо Каста, передумала. Рыжий улыбался, глядя на меня, но, похоже, целиком и полностью поддерживал поступок друга.

У-у-у-у…гад!

Гады!

Я осторожно шевельнулась, а затем вставила в стремя вторую ногу, устраиваясь поудобнее. Мне все еще казалось, что высота пугающая, но конь стоял спокойно, изредка обмахиваясь хвостом и подергивая ушами. И я постепенно тоже успокоилась. Подумаешь, у Вела очередной «заскок», в первый раз что ли? А к моменту, когда мы тронулись, уже и вовсе позабыла про свое недавнее возмущение.

Чтобы вспомнить о нем спустя пару часов…

И испытать запоздалую благодарность…

Лошадка, которая виделась самой «безопасной», на деле оказалась пугливой и беспокойной. Она тревожно озиралась, периодически дергаясь вперед или шарахаясь в сторону непонятно от чего. Вел крепко держал поводья, периодически ими же щелкая ее между ушей и матерясь сквозь зубы. Я даже ему посочувствовала — на таком «транспорте» не расслабишься ни на минуту, иначе можно слететь кувырком. И дай бог, чтобы ноги из стремян сами выскользнули, а то еще и без сапог остаться — дело пары секунд.

Но лошадка была не единственной причиной моей благодарности. И, скорее всего, не основной.

Седло. Это я заметила тоже далеко не сразу, но все же. Удобное, мягкое — «пятая точка» и через три часа не жаловалась на нагрузку, и даже не онемела ни разу. Я рассмотрела внимательнее и присвистнула про себя — кожаное, с вышивкой, изящное, оно, судя по всему, было сделано либо на заказ, либо куплено за очень немалую цену. Потому что у парней седла даже внешне отличались грубостью и простотой. Вероятно, конь принадлежал начальнику того караула, который так опрометчиво решил погнаться за нами…

Я хотела поблагодарить Вела, но никак не могла подобрать подходящий момент. Ну нельзя же просто подъехать и ни с того ни с сего брякнуть сухое «спасибо». Надо как-то выбрать место, время… подобрать слова…

В итоге, так ничего и не сказала.

Решила, что дотерплю до привала. В конце концов, не горит же.

Ехали мы долгое время молча. Парни почему-то были странно напряжены и сосредоточены. А я, не понимая их тревоги, молча разглядывала окрестности. Сначала это был лес, потом перелесок, потом небольшое поле. Потом снова лес…

Вел ехал чуть впереди, Каст — правее меня. Периодически они переглядывались, обмениваясь одним им понятными знаками, но задавать вопросы я не спешила. Отчасти потому, что ехали довольно бодрым темпом, не располагающим к неторопливой беседе. А отчасти потому, что не хотела мешать — мало ли кого они там высматривают, отвлеку еще.

Но спустя некоторое время — по ощущениям часа четыре, не меньше — я не выдержала.

— Каст! — Окликнула я парня вполголоса, не решаясь говорить громче. Тревожное настроение оказалось заразным. — Каст!

— М? — Откликнулся он сразу, подъехав почти вплотную ко мне. — Что-то случилось? Привал нужен?

Я интенсивно покачала головой, отказываясь. Какой тут, блин, привал! Сидеть и оглядываться, поджидая опасность? Нет уж, лучше ехать. Хотя желудок уже настойчиво намекал на необходимость перекуса…

— Нет. — Где-то вдалеке странно ухнуло, и я невольно настороженно прислушалась, сделав короткую паузу. — А нам долго ехать?

Взгляд рыжего наглядно демонстрировал, что долго. Так родители смотрят на маленького ребенка, который очень хотел на море, но, оказавшись в поезде и осмотрев купе, задал свое первое: «А мы скоро приедем?». А ехать еще три дня…

Впрочем, ответил вполне ровно и спокойно.

— Завтра к вечеру должны доехать до Тиркса — это небольшое селение около Шаальского перевала. Потом через перевал — снег уже выпал, но мы должны успеть до того, как его окончательно завалит. Это еще два дня. А там до Фарлокса уже рукой подать, едва ли больше полутора дней получится. Чем ближе к дому, тем ровнее дорога под ноги ложится, сама подгоняет…

Каст улыбнулся так мечтательно, что не осталось сомнений — домой ему хочется очень. Только вот я энтузиазма парня не разделяла… Пять дней, по самым скромным подсчетам. В седле. Через горный перевал со снегом и метелями. Бр-р-р-р!

— А если не через перевал?

Умный в гору не пойдет, умный гору обойдет…

— Нет, — развеял мою слабую надежду Каст, — это плохой вариант. Перевал длинный, вокруг обходить займет неделю, не меньше. Да и через земли орков только самоубийцы сунутся…

Да уж, везде засада. Хорошо, пусть будет перевал.

Вдалеке снова странно то ли ухнуло, то ли рыкнуло — опять в той же стороне, что и первый раз. Теперь уже мы втроем прислушивались и приглядывались, подозрительно косясь на каждую тень. Но ничего подозрительного не обнаруживалось.

Однако Вел все равно пришпорил лошадь, заставляя нас ускориться.

— Каст, — снова позвала я парня, который все еще ехал рядом, — а кого мы боимся?

— Боимся? — Весело переспросил он, но глаза оставались серьезными. — Брось, Дара, кого нам бояться? Мы с Велом рядом, защитим.

Я еле удержалась, чтобы не закатить глаза. Самолюбие задела, а они храбрые и сильные, куда деваться!

Вот только даже храбрые и сильные отнюдь не бессмертные…

— От кого? — Не стала я заострять внимание на мужских комплексах.

— Что, от кого?

— Каст, не делай из меня дуру! — Не выдержала я первая, на полтона повысив голос и уже нервно оглядывая окружающий лес. — Я же вижу, как вы нервничаете! Кто тут водится? Хищники? Разбойники? Кто?

Рыжий явно хотел снова пошутить или отмахнуться, но под моим взглядом передумал.

— И хищники есть, — со вздохом ответил, становясь снова серьезным, — и разбойники встречаются. И нечисть порой бродит неприкаянная, хотя нас много, вряд ли сунется. Но лучше быть начеку…

Договорить он не успел.

Дикий, пробирающий до самого нутра визг, резанул по ушам хуже ультразвука. Я ощутила, как липкий ужас разом захолодил конечности, спустившись ледяной змейкой между лопаток, откликаясь на интуитивном уровне. Почему-то казалось, что крик был женский. И так мог кричать только человек, до крайности, смертельно напуганный. До хрипа, до разрыва голосовых связок, до застилающей пелены перед глазами от нехватки воздуха…

Парни не успели сделать ровным счетом ничего.

Да и я сообразила, что делаю, только спустя несколько секунд — в тот момент, когда колючая ветка с оттягом хлестнула по щеке, оставляя саднящую царапину. А потом, через мгновение, еще одна, но я только сильнее пнула лошидь, заставляя нестись во весь опор.

— Дара! Дара, стой!

Каст? Вел? Похоже оба и в унисон, но мне было не до них. Почему-то казалось, что судьба запустила обратный отсчет, а у меня катастрофически мало времени. У меня и той девушки, которая резко замолчала.

И я снова пнула коня, не обращая внимания на обиженно всхрапнувшее животное. Секунда…еще одна…еще…Слишком медленно. Просто чересчур…

Но я успела.

Ровно за три удара сердца, после которого остановилась бы чужая жизнь. Вылетев на поляну, не притормаживая, отвлекая на себя десять пар глаз. И только две из них принадлежали худенькой светлой девушке, крепко привязанной к раскидистой березе тонкой веревкой…

А я резко осадила коня, зашипев от ярости. И рука сама нащупала рукоятку кинжала, который мне отдал Вел перед самым отъездом…

Глава 21

Полувизг, полурык, полувой — жуткая какофония звуков ударила по ушам, заставив меня застонать сквозь крепко сжатые зубы. Жаль только, что сжать получилось только их, хотя больше всего на свете хотелось стиснуть ладонями голову, закрывая уши. Но конь тоже одурел от неласкового приема, встав на дыбы и едва не рванув обратно в лес. Пришлось до упора натянуть поводья, не давая сорваться ему вскачь.

Тем временем источник звука сбавил громкость и с уже вполне конкретным рычанием повернулся ко мне.

Демон.

Снова.

Или опять?

Да какая уж теперь разница…

На этот раз вопросов к его размерам у меня не возникло — сейчас на меня скалился явно не «подросток». Мощная тварь, в три моих роста с мощными конечностями в количестве восьми штук, жирным склизким телом, как у вывернутого внутренностями наружу паука, вытянутой мордой, как у освежеванной неделю назад лошади, и кривой шеей. Маленькие белесые глазки в количестве десятка штук смотрели на меня без малейшей приязни, а непрерывно двигающиеся острые жвала на зауженном конце морды не добавляли портрету позитива ни на грамм.

Но мне не было страшно. Теперь за моей спиной не стояла Ирма и бояться было не за кого. А вот все скопившееся за последние недели эмоции трансформировались в такую всепоглощающую ярость, что мне казалось, что еще миг — и меня просто разорвет, как ядерную бомбу, уничтожив все живое в радиусе километра.

— Дара! Что ты делаешь…

Вопрос получился скомканный, а голос Каста затих за моей спиной. И я бы не обратила на него внимания, если бы не крик Вела.

— Дара, беги оттуда!

— Что?

Но обернулась лишь на мгновение, заметив в глазах парней злость и какую-то удушающую безысходность. Но ни грамма страха. Тогда почему?

Задать этот вопрос вслух я уже не успела…

Демон не мучился сомнениями и лишними раздумьями. Его, похоже, бесило только два обстоятельства — несостоявшаяся трапеза и острая боль в шее от моего кинжала, вошедшего в плоть до самой рукоятки. Я метила в голову, но в последний миг тварь дернулась, поэтому получилось, как получилось. Впрочем, дискомфорт, судя по всему, доставить мне удалось в любом случае немалый.

Еще один нестерпимый вопль, и конь подо мной снова вздрагивает, начиная пятиться и всхрапывать. Нервное животное для дальних переходов, хотя шанс перевоспитать еще не потерян. А вот девушка оказалась еще менее крепкой — судя по безвольно повисшим голове и рукам, она просто потеряла сознание. Что ж, тем лучше. Меньше знаешь и видишь — крепче нервы.

Это уж я точно теперь знаю…

Стрела втыкается ровно в один из маленьких глазок, а последующий вопль куда хуже предыдущего.

Я скатываюсь с коня, машинально выхватывая меч — парни обчистили стражников, раздобыв себе ботинки, а мне — оружие. И в этот момент надеюсь, что животное не убежит слишком далеко — в этот раз умирать точно не собираюсь. И перспектива путешествия пешком после изнурительного боя меня на мгновение, но все же не радует.

— Дара, ты с ума сошла! — Вел умудряется перекричать беснующуюся тварь, которая подступает все ближе. — Надо бежать!

Он крепко обхватывает мое плечо, настойчиво утягивая назад, но я раздраженно вырываюсь.

— Да с чего вдруг?

Но в этот момент выбора у нас не остается.

Демон, утробно всхрапнув, двигается в нашу сторону…

Мы с Велом машинально кидаемся в стороны, но я оказываюсь менее проворной. Несколько брызг от вонючего плевка, если его можно так назвать, оседают на куртке, выжигая плотную кожу едва ли не до дыр. И тут же шиплю от боли, хватаясь рукой за шею — ощущения не из приятных, хотя вряд ли зацепило слишком сильно.

Терпимо.

В любом случае, сейчас передо мной стоит проблема куда насущнее…

Демон проносится мимо грузным мамонтом, но мы с парнями умудряемся не попасть под его конечности — отпрыгиваем в сторону, кувыркнувшись, а затем вскочив на ноги как по команде. Успеваю рубануть по задней последней ноге, задев странно вывернутый для обычной анатомии сустав — словно шарнир, перемотанный веревками то ли мышц, то ли сухожилий. И радостно ухмыляюсь новому воплю твари, когда ее нога чуть подгибается, отказываясь слушаться в полной мере. Хотя отрубить, конечно, было бы куда лучше…

Впрочем, моя радость длится еще меньше времени, чем требуется демону, чтобы развернуться. Еще один плевок — но я уже начеку и ловко уворачиваюсь, с первого раза в полной мере оценив весь спектр неприятных ощущений. А затем снова кувыркаюсь, только уже в другую сторону — демон весьма назойлив. Личная неприязнь у него ко мне что ли? Подумаешь, стрела в глазу да кинжал в шее! Нельзя ж таким злопамятным то быть!

А ведь я искренне считала его тупой скотиной, а там еще зачатки памяти и анализа, оказывается, наличествуют…

Парни тоже не теряли времени даром — пытались отвлечь внимание демона то на одного, то на другого, пока второй обманным маневром подбирлся поближе. Но у демона слишком много глаз, извилин и ярости — у них ничего не выходит. Один раз Касту удалось чиркнуть по конечности твари, но вскользь, поэтому ощутимого урона это не принесло.

И все же расстановка сил была больше в нашу пользу — крутиться между тремя противниками далеко не то же самое, что стоять напротив них. Впрочем, у демонюки получалось. И еще получалось плеваться, взбрыкивать конечностями и пытаться достать нас жвалами, которые при рассмотрении оказались усеяны острейшими то ли зубами, то ли шипами — в общем, ничего хорошего не сулили.

Знак от Каста — и мы начинаем двигаться вокруг противника, надеясь, что так ему добавим сложностей. Выпад от Вела не достигает цели, а я с трудом ухожу от тычка острым шипом на конце «лапы». Интересно, а на жопе у него глаз нет? Ощущение, что есть…

Приглушенный вопль от Каста — от умудряется споткнуться и острый шип задевает его плечо, рассекая куртку вместе с кожей. Не глубоко, но парень морщится, а я молча надеюсь, что яд у твари только в слюне. Впрочем, отвлекаться нам некогда.

Атака, прыжки, перекаты, отскоки — когда-то мягкая лесная «подстилка» из многолетней хвои и листьев давно взбита конечностями демона и нашими сапогами в неприятную грязевую массу. Я тяжело дышу, парням, впрочем, не легче — Каст заметно менее охотно шевелит поврежденной левой рукой, а Вел странно прихрамывает на левую же ногу — крови не видно, но ему явно дискомфортно. Я пока цела, но надолго ли? Вот только желания отступить даже в мыслях нет.

Еще одна атака от Каста, следом выпад от Вела, я привычно уворачиваюсь и уже на автомате машу мечом… Вот только Каст дотягивается до сустава на очередной конечности, чудище неловко дергается, заваливаясь на меня куда сильнее, чем планировало, и мой меч неожиданно достигает цели…

Вопль такой силы, что мы снова вынуждены закрыть уши. И было бы из-за чего так расстраиваться! Подумаешь, хвост! Даже не хвост, так, хвостик! А воплей столько, будто самого дорогого лишила!

Кстати…

Нерон меня этому никогда не учил, но женское коварство, судя по всему, передается вместе с набором хромосом и молоком матери. И я разглядела то, что делало этого демона не бесполой тварью, а вполне себе мужской особью. Которая, между прочим, продолжала бесноваться и визжать, пытаясь достать парней плевками, не забывая клацать жвалами и в мою сторону.

Сомнения промелькнули, но слишком быстро и неразборчиво, чтобы оставить достойный след в сознании. И я предусмотрительно откатилась на несколько шагов, начав подавать Велу с Кастом знаки. Не сказать, что парни поняли меня сразу. Честно говоря, я была вообще не уверена, что они меня поняли в полном объеме. Впрочем, самое главное уловили.

Мне нужно было буквально пятнадцать секунд. Отвлечь демона требовалось всего на четверть минуты. Да даже пятой части бы хватило. Но! Он должен был забыть про меня. Совсем.

Первые три попытки провалились. Демон был начеку, а прощать мне предыдущую подлость не собирался — вертелся, как ужаленный в… да, да, именно то место, где хвоста теперь не было. Из обрубка сочилась зеленовато-коричневатая жидкость, а воняло так, что слезились глаза. Интересно, почему такое ощущение, что он весь сгнил еще месяц назад, а мы сражаемся с зомби? А ведь плотный весь, хрен разрубишь еще…

Сквозь шум с трудом расслышала крик Вела.

— Дара! Дара! — Мужчина с трудом старался не отвлекаться от клацнувшего жвалами над макушкой демона, но и попыток докричаться не оставлял. — Дара, твою ж!

— А? — вскинула я на него взгляд и едва не получила по лбу вонючей конечностью. — Что?

— Хлыст!

— Чего? — Ошарашенно переспросила я, решив, что ослышалась.

— Хлыст, говорю, дай! Скорее!

— Где…

Хотела спросить, откуда я его возьму, но осеклась. Ну, что за глупости, в самом деле то! Сейчас все будет, Вел. Сейчас.

Но от мысли, что я все чаще забываю, что это всего лишь сон, по коже скользнули неприятные мураши…

Улучив момент, отбежала от демона на десяток метров и присела за большим толстым деревом, выгадывая себе необходимое время. Хлыст. Это просто. У меня все получится.

Удивительно, но и правда получилось. Быстро и легко, глаза буквально на три секунды прикрыла. Длинный, добротный, даже жалко отдавать…

Разбег, рывок…

— Держи!

— Спасибо!

Не замечаю, как парни переглянулись после того, как вещь прилетела точно в руки Вела. Впрочем, это и к лучшему. Потому что мне бы точно не понравилось, что удивления в глазах Каста гораздо меньше, чем должно было быть…

Честно говоря, я плохо представляла, зачем Велу нужен хлыст. Демон — не лошадь, запрячь не получится. А уж с его шкурой от таких ударов он даже щекотки не почувствует. Но парни так выразительно переглядывались и что-то показывали друг другу, что было понятно — у них есть план. Мне оставалось только дождаться его демонстрации.

Несколько безрезультатных атак, пробежка вокруг демона — ничего нового. Словно никакого плана и нет. Или просто не договорились? Не разобрались, кто, зачем и как? Но, как оказалось, парни просто выжидали удобного момента…

Он случился буквально через пару минут, которые от усталости мне показались куда длиннее, чем на самом деле.

Демон отклонился в сторону Каста, попытавшись в очередной раз ударить его конечностью, а затем откусить голову. Парень с трудом увернулся, и будто замешкался, открываясь с одной стороны…

— Каст! — Не выдержав, взвизгнула я, испугавшись самого страшного.

Но рыжий умирать не собирался. И в последний момент ушел с траектории смертоносных жвал, швырнув демону в морду горсть земли. Когда он успел ее набрать, я не заметила.

Да и демона этот вопрос не интересовал. Его, судя по очередному еле терпимому воплю, гораздо больше беспокоила внезапная резь в многочисленных глазах и затрудненная видимость.

И он принялся трясти головой, шарахнувшись назад, от Каста.

И в этот момент Вел стеганул ему по ногам, захватывая в плен сразу две, на которых конец хлыста надежно обмотался несколько раз…

Каст, оказавшийся в три прыжка рядом — и они оба дергают изо всех сил на себя, заставляя демона зареветь еще громче от внезапной потери равновесия. И ринуться на парней, оглушительно клацая жвалами и беспорядочно мотая головой в подобие атаки…

Три секунды? Ну, максимум, пять.

Впрочем, мне хватило.

Несмотря на бесконечно любопытную картину, разворачивающуюся перед глазами, я ни на миг не забыла, зачем все это было затеяно. И, пользуясь тем, что демон про меня совершенно забыл, подлетела к его филейной части, делая короткий, но сильный замах снизу вверх и вбок, удачно пролетая между двумя «недоногами»…

Вопль?

Визг?

Нет, скорее невыносимый скулеж, от которого разом заныли не то что зубы — все кости в организме, заставляя передернуться всем телом. Я с трудом увернулась, чтобы демон на меня не наступил, но тут же получила удар в спину, откатившись кубарем метра на три точно. Быстро вскочила на четвереньки и с радостью поняла, что цела — удар получился случайным и оттого особых повреждений не принес. Кроме, вероятно, огромного синяка между лопатками, но о нем ли сейчас печалиться.

На секунду мне показалось, что демон выглядит обиженным и каким-то растерянным. Лишившись того, что отличает мужскую особь от женской, он неуклюже вильнул задницей — видимо в этот момент и саданув по инерции мне по спине, а затем с размаху сел на нее же, под невероятным углом подогнув конечности. Продолжая скулить так, что у меня начала болеть голова…

Честно говоря, на какое мгновение мне даже стыдно стало.

Впрочем, мгновение — это совсем немного…

Парни, воодушевленные происходящим, решили не медлить. Синхронный замах мечами — и демон лишается двух «лап» сразу. А следом и еще одной, а на правом боку появляется глубокий и, наверняка, безумно болезненный разрез в полметра длиной…

Отчаянный рык, и тварь вскакивает, не собираясь отдавать свою жизнь слишком дешево. Парни отбегают, но атаки чересчур быстры — их еле хватает на то, чтобы уворачиваться и кое-как защищаться, не говоря уже о большем. Я пытаюсь подобраться сзади, но демон не просто зол, но еще и нереально злопамятен — мне не оставляют даже малейшего шанса. Серия коротких отрывистых плевков в мою сторону даже не замедляют его атак на парней, а короткий удар шипом я едва не пропускаю, вовремя налетая на корягу, запинаясь и падая. Под спиной оказывается небольшое бревно и несколько камней, поэтому на миг в глазах темнеет от боли. Похоже на этот раз целостность ребер все же пострадала…

Но демон добивать меня не спешит. А может просто не может дотянуться — мы с парнями двигаемся в разные стороны, а растягиваться на манер супергероев из комикса он не умеет.

И слава богу…

Удар, тычок, два плевка, а я только успеваю услышать болезненный стон Каста, которому жвало распарывает куртку, разрывая правую руку… Кровь заливает ее мгновенно, начиная капать с пальцев, а демон утробно рычит, капнув в ответ тягучей едкой слюной на землю. И Вел, кинувшийся на него в каком-то слепом порыве, даже не замечает, что монстр далеко не так сильно привлечет запахом свежей крови, как могло показаться. И в коротком размахе острых шип уже стремится в сторону беззащитной человеческой шеи…

— Лежать!

Выкрик получился полузадушенный, я едва ли успеваю вскочить на ноги, чуть не задохнувшись от боли, а голос не слушается. Но…

Происходит невероятное. Вел падает. Причем незапланированно, плашмя, словно все мышцы разом отказались двигаться, отправив тело в свободное падение. Он даже руки не успел выставить, защищая лицо.

И шип пролетает над его головой, едва ли задевая волосы. Промахиваясь буквально на сантиметр, но этого хватает, чтобы отсрочить как минимум одну смерть… И удивить тварь, которая даже чуть покачнулась по инерции, не ожидая промаха…

А в следующее мгновение булькающий звук возвещает начало конца. Потому что одна жизнь все-таки обрывается. Вот только не человеческая.

Касту досталось, но не настолько сильно, чтобы выбыть из стоя совсем. Поэтому он, воспользовавшись короткой заминкой, успел подскочить к демону и, подпрыгнув на донельзя удачно расположившемся в этом самом месте валуне, вогнать меч в чужую шею. Отрубить полностью голову не смог — сил не хватило, да и наверняка рукоятка скользила в мокрых от крови ладонях. Но разреза на глубину в три четверти хватило, чтобы не оставить твари ни малейшего шанса на сопротивление…

Судорога сотрясла грузное тело, которое завалилось на правый бок, едва не сбив с ног рыжего, отскочившего недостаточно шустро. Демон медленно мотнул головой, разбрызгивая в стороны зеленоватую дымящуюся жидкость, заменяющую ему, судя по всему, кровь. Попробовал встать, но только бесполезно засучил оставшимися конечностями, оставляя глубокие борозды в рыхлой земле.

Я с трудом, но все же подошла ближе к Касту, и теперь мы втроем смотрели на последние минуты жизни твари, не решаясь подойти ближе, чем на пару метров. Никто не мог дать гарантии, что демону не хватит сил на последнюю атаку, поэтому и осторожничали, избегая попадать в зону «доступности».

Последний хриплый вздох, и силы окончательно покидают некогда опасного противника — он роняет голову, раскрывая подобие пасти в попытке отсрочить скорую гибель. Но… еще одна судорога и все заканчивается.

Но мы все равно стоим еще несколько минут, не шевелясь. Не веря, что победили. И пытаясь осознать, как же нам всем повезло…

Глава 22

От созерцания завораживающей картины — а как еще можно охарактеризовать образ поверженного врага у твоих ног — нас отвлек странный повторяющийся звук. Я хмуро обернулась, осматривая окрестности на предмет новой опасности, но тут же расслабилась.

Девушка. Та самая, с криков которой и началась вся эта заварушка, уже успела прийти в себя. Интересно, давно ли? Сказать было сложно — выглядела она как человек, находящийся в глубоком шоке. И просто тихо плакала, уставившись на свои босые ноги, всхлипывая и даже не делая попыток позвать нас на помощь, чтобы освободиться от веревок.

Я вздохнула, отдала свой меч Касту и шагнула… нет, не к девушке — к демону. Упершись ногой в уродливую шею, ухватила кинжал и с усилием выдернула, поморщившись. С лезвия капала тягучая зеленоватая смердящая жижа, и мне тут же захотелось в душ. И смыть с себя пот, кровь и всю эту вонь, которая, казалось, впиталась даже в ауру. И меч с кинжалом прокипятить. Желательно в хлорке.

Но, к моему глубокому сожалению, вокруг не наблюдалось ни душа, на ванны, ни джакузи, ни даже самой захудалой речки, не говоря уже об остальном. Поэтому я со вздохом сорвала пук травы и принялась обтирать лезвие, медленно зашагав к незнакомке. Траву пришлось поменять по пути три раза, пока результат меня более ли менее удовлетворил, и за работой я даже не заметила, как все шире становились глаза девушки по мере моего приближения.

Надо отдать ей должное — визжать не стала. Только дернулась в сторону всем телом, насколько это вообще было возможно в ее положении, и крепко зажмурилась, прикусив губу.

— Зовут как? — Буркнула я, примеряясь к веревке. Руки дрожали после боя, не хотелось случайно порезать ни себя, ни девчонку.

Кстати, при близком рассмотрении она оказалась куда менее взрослой, чем издалека. Теперь бы я ей не дала больше пятнадцати, хотя до этого была уверена, что она уже совершеннолетняя. Излишняя худоба бросилась в глаза выделяющимися ключицами, которые не прикрывало заношенное до состояния ветоши платье непонятного бурого цвета. Я бы такое надеть постеснялась даже в качестве эксперимента дома и в одиночестве. Впрочем, наготу прикрывало — уже хорошо, тем более, что ни грудью, ни попой похвастаться девчонка явно не могла. Да и в них ли счастье…

— Эй, слышишь меня? Говорить умеешь? — Произнесла я уже громче, приноровившись и резким движением перерезав первый виток веревки. Успела заметить, как снова вздрогнула пленница, а затем удивленно и недоверчиво уставилась на меня.

— Да не бойся, не тронем мы тебя, — и вот уже второй виток жалобно тренькнул под напором кинжала, а веревка, наконец, ослабла, позволяя ее распутать руками.

— Лада я, — после длинной паузы шмыгнула пленница, освобождая ноги. Руки у нее тряслись куда сильнее, чем у меня, но упорства было не занимать. Вот только последствия шока давали о себе знать — стоять сама не смогла, опустилась на траву, пережидая накатившую слабость.

— Как ты тут оказалась, Лада? — А это уже не я, Каст подошел. Лада подозрительно глянула на него, но, судя по всему, опасений он ей не внушил. А вот мне — очень даже. Куртка продрана, руки в кровище — а он только улыбается, как обычно. Надо его срочно перевязать…

Я поискала глазами Вела, но тот суетился около демона, орудуя мечом в районе «лап». Странно, что он там ищет…

— Я с Лишаимок, тут деревня недалеко, — голос Лады подрагивал, но слез уже не было, да и всхлипывала она куда реже, — мы с теткой жили в избушке на отшибе. Мамка в родах померла, а папка две зимы назад. Он на рыбалке под лед провалился, а потом захворал сильно, да так и не оправился.

Девчонка замолчала, уставившись пустым тоскливым взглядом куда-то вперед, а у меня в душе шевельнулась жалость. Какие бы у меня не были отношения с мамой, одна мысль о том, что я ее когда-нибудь потеряю, приводила в самый настоящий ужас. Да и мне ли жаловаться?

— И что, тетка решила, что ты лишняя в доме? — Усмехнулся Каст, очищая лезвие меча травой, как я совсем недавно.

— Нет! Нет! — Лада возмутилась так искренне, что мне стало даже стыдно за парня и его предположение. — Она хорошая, с детства со мной нянчилась. Своих детейне было — замуж вышла, да мужик пил беспробудно, а потом и вовсе сгинул — спалил дом по пьяни, да и сам сгорел. Оставил ее одну совсем, бездомную да неприкаянную. Отец не выгнал, прижилась с нами. И меня на ноги подняла…

Лада снова всхлипнула, без затей вытерев нос рукавом платья.

— Она до последнего сопротивлялась, не давала меня забрать. Да кто бы ее слушал? Своих то отдать никто не захотел на откуп, а сироту не жалко… ее в подвале заперли, а меня — сюда. Думала уже все, конец мой…а тут вы…

Девушка опять расплакалась. Да я и сама едва сдерживалась — к глазам то и дело подкатывали слезы, туманя облик Лады. Я присела рядом, обняв ее за плечи, стараясь, если не успокоить, то хотя бы молча поддержать. А она уткнулась в собственные колени, пытаясь сдержать всхлипы, но плечи ощутимо вздрагивали, выдавая тщетность этих попыток.

— Ладно, что уж теперь, — неловко пробормотала я, решив отвлечь ее разговором, — все живы, все хорошо. Тебе есть куда идти? К тетке, я так понимаю, возвращаться пока не стоит?

— Да, есть, — подняла заплаканные глаза Лада, смахнув прилипшую ко лбу влажную челку, — тут полдня пути, за речкой троюродный брат отца живет в Черешках. Там меня искать вряд ли станут. А тетке потом весточку подам, что живая.

— И то верно, — кивнула я, и тут же отвлеклась от девушки.

— Надо убираться отсюда, — в своей привычной безапелляционной манере заявил Вел, не потрудившись добавить объяснений, — причем, чем скорее, тем лучше.

А затем добавил, обращаясь к Ладе:

— Если спросят — ты нас не видела. Сама выпуталась, сама сбежала. Демона не дождалась. Поняла?

Девчонка с готовностью закивала, вскочив на ноги.

— Спасибо, — донеслось, когда она отбежала на три десятка шагов, только после этого коротко обернувшись, — спасибо вам! И пусть духи хранят вас!

Я только пожала плечами, удивившись ее поспешности.

Чтобы удивиться еще сильнее, когда через минуту Вел привел наших лошадей, предлагая последовать примеру девушки.

— Что за спешка? — Недовольно протянула, усаживаясь на коня не без помощи Каста, и с благодарностью принимая от Вела подобранный по дороге мой арбалет. — Каста надо перевязать, да и от отдыха я бы не отказалась…

Но парни моего настроя не разделяли.

— Сейчас отъедем подальше и передохнем, — поддержал Вела Каст и подстегнул свою лошадь, срываясь сразу в галоп…

Я только фыркнула, стараясь не отставать.

На этот раз скачка мне далась в разы тяжелее. Утомленные мышцы отказывались полноценно слушаться, а спина болела все ощутимее, заставляя страдальчески морщиться, когда мой «транспорт» сбивался с ровного темпа, перепрыгивая небольшие ямы или оступаясь. Шею жгло, а к горлу периодически подкатывала тошнота. И периоды становились все короче, предупреждая об очень неэстетичной развязке процесса…

К счастью, спустя целую вечность, но раньше, чем я начала умолять остановиться, Вел натянул поводья своей лошадки, заставляя ту перейти на шаг. Через несколько минут мы остановились, а я со стоном сползла со спины отфыркивающегося коня, который тут же попытался устремиться к небольшому озеру, видневшемуся в просвете между деревьями. С трудом удержала — где-то на задворках памяти всплыла информация, что животному лучше сначала остыть…

Мне, впрочем, тоже нестерпимо хотелось пить. Но сил даже на такое небольшое путешествие не осталось, и я уселась под большой сосной, накинув поводья на удобный сук.

Парни суетились, занимаясь привычными делами, а я прикрыла глаза, пережидая очередной приступ тошноты. И что со мной творится? Вроде же все нормально было…

— Дара, ты как?

Каст стоял слева, в нескольких шагах, роясь в своей сумке, и я постаралась даже улыбнуться в ответ.

— Нормально…

Но мне почему-то совсем не поверили.

Более того, рыжий почему-то бросил свое занятие и быстро подскочил ко мне, опускаясь рядом на колени и хватая пальцами за подбородок, заставляя поднять голову.

— Вел! Быстро сюда!

— Зачем? Не надо, — попробовала запротестовать я, но мне не дали.

— Что случилось? — Вэл оказался рядом еще быстрее, чем Каст.

— Смотри…

— Проклятье!

Мою голову бесцеремонно повернули, а затем еще более бесцеремонно отдернули ворот куртки, обнажая шею.

— Не надо, — вяло повторила и попыталась оттолкнуть я руки парней, но снова безрезультатно.

— Яд? — Прозвучало от Каста.

— Судя по всему, да, задело вскользь. Но ей хватило. — Вел, странно сосредоточенный, внимательно осматривал меня всю, едва ли не раздевая на ходу. И только мой возмущенный вопль остановил это безобразие.

— Вел! Какого хрена? Отстаньте от меня! Сейчас посплю и все пройдет!

— Дара, на тебе ожог. От слюны демона, — начал втолковывать мне Каст, как маленькому ребенку, раздражая еще сильнее, — а она ядовита. Если не обработать, тебе станет очень плохо.

— Помру? — Почему-то захотелось рассмеяться. Умереть во сне от придуманного ожога. Глупость какая.

Мое мрачное веселье никто не оценил.

— Нет, но пару дней встать не сможешь точно. Как при сильном отравлении.

Но я снова угрозу не оценила. Это же сон. Надо просто уснуть, проснуться, пережить очередной день в «настоящем», а затем снова заснуть. И буду, как новенькая.

— Не надо ничего. Сейчас посплю и все само пройдет. Не убили же. Да даже, если бы и убили…

Глаза сами собой закрывались, и я беспардонно зевнула, собираясь поудобнее откинуться на широкий ствол за спиной.

— Вел!

Этот окрик прозвучал так…

В общем, я даже глаза открыла, внимательно посмотрев на парней, выразительно переглядывающихся между собой. И всем своим организмом чувствовала, что очередная подстава не за горами…

Вел на окрик Каста только сложил на груди руки и коротко отрицательно качнул головой.

— Вел!

Второй окрик прозвучал еще требовательнее.

Молчание. Тяжелое, густое, которое искрило напряжением между парнями. А я по-прежнему ничего не понимала. И даже тошнота отступила ненадолго, сменившись сосущим ощущением под ребрами…

— Надо ей все рассказать. Ты же сам это знаешь! Иначе…

Тяжелый вздох Вела, и я с ужасом и удивлением понимаю, что он сдается напору рыжего. И едва не шарахаюсь, когда Вел растерянно ерошит свои волосы, а затем пытается взять меня за руку…

— Дара, — он оставляет попытку завладеть моей ладонью, и откашливается, прогоняя хрипоту из голоса, — в общем…я хотел тебе сразу сказать, но ты уснула, а я…уфф…в общем, это не сон.

— Что? — Непонимающе перевела я взгляд с одного на другого. — Что не сон?

— Это все не сон. — Развел руками Вел, показывая наглядно. — Мы настоящие. И все вокруг настоящее. И ты здесь тоже настоящая. Ты не спишь, Дара.

Неправда.

Это просто не может быть правдой…

И я понимаю, что земля подо мной начинает качаться, а в глазах натурально темнеет. Осознание наваливается неимоверной тяжестью, а легкие обжигает от вдоха, словно воздух резко выкачали, оставив вместо него чистую кислоту.

— Нет…этого не может быть…этого просто не может быть…

Я шепчу, но с побелевших губ не слетает ни звука.

Потому что, если это все не сон, то…

То это мой личный оживший кошмар… и мне лучше всего сгинуть прямо здесь и сейчас.

Потому что в этом кошмаре нет будущего. И настоящего тоже нет.

А мне лучше было вообще не рождаться…

— Дара!

— Дара, что с тобой!

— Очнись!

Парни пытались меня растормошить, растирали мои заледеневшие, как сама душа, ладони, но я смотрела словно сквозь них. Слишком велико оказалось потрясение…

Зря я боялась и переживала. Никаких проблем с пробуждением дара у меня не было. Все произошло, сроки не нарушены, я полноценна. Вот только…

Лучше бы у меня его не было вовсе.

Из памяти всплыл давно забытый эпизод. Забытый не за давностью лет или малозначимости — скорее из потрясения, от которого тогда, четыре года назад, я не могла отойти несколько дней…

Она была очень красивой девушкой. Стройной, изящной, высокой. Но при этом ничуть не заносчивой, хотя чуть вздернутый аккуратный носик, пушистые рыжие волосы ниже поясницы и удивительные карие глаза покоряли мужской пол с первой секунды. Она задорно смеялась — именно ее смех я помнила до сих пор, с легким оттенком зависти. Мы не были ни подругами, ни хорошими знакомыми — так, пересекались иногда по учебе, да и жили друг от друга недалеко, всего через два дома. Улыбались друг другу, здоровались. Но разница в возрасте в три года между подростками — серьезное препятствие для крепкой и серьезной дружбы…

Мы с мамой возвращались домой — это был один из тех редких вечеров, которые мы провели вместе, вырвавшись из круговерти работы и учебы. Кино, кафе — ничего особенного, но я была счастлива. Мы болтали о чем-то несущественном, когда шум привлек мое внимание. Из подъезда двое крепких парней выводили девушку. Ту самую, вот только потухший взгляд и заплаканное лицо настолько не вязались с ее привычным образом, что я запнулась. Мы с мамой остановились и в молчании наблюдали, как девушку погрузили в темно-синюю машину — она не сопротивлялась, но интуитивно было понятно, что ее не спрашивали.

Так же, в молчании, мы дошли до нашей квартиры. Мама была странно задумчивой и, я бы даже сказала, подавленной, но на мои вопросы отвечала, что все в порядке. И что понятия не имеет, что там могло произойти.

Та девушка вернулась — я ее увидела буквально через пару дней. В темном бесформенном платье она заходила в тот же подъезд, в котором жила и из которого ее увезли. Вот только… мне показалось, что она стала старше лет на десять сразу. Рыжие волосы стали полностью седыми, создавая странный образ для молодой девушки. Меня она не заметила, да и вряд ли вообще замечала что-либо или кого-либо вокруг. Ее лицо не выражало абсолютно ничего, будто все краски жизни выкачали сразу, оставив только оболочку. И ее смех я больше никогда не слышала…

А еще через несколько дней до меня доползли слухи. Даже странно, что так поздно — новости такого масштаба разносились едва ли не мгновенно. И я ужасалась вместе со всеми неприглядной участью девушки, в глубине души радуясь, что это случилось не со мной…

Больше я ее не видела. Возможно, ее семья уехала подальше, туда, где никто не был в курсе их истории. Я не спрашивала. Несмотря на то, что ничего постыдного в произошедшем не было, все предпочли быстро и удобно забыть о случившемся, вычеркнув из памяти человека. Словно сам факт знакомства могло говорить о причастности и привести к каким-то нежелательным последствиям. Словно этим даром можно было заразиться…

Портальщики.

Дар, о котором не принято было даже говорить вслух. О котором даже в учебнике писали не больше страницы, сводя все к тому, что они уже практически не рождаются. И к тому, что выбор меньшего зла в данном случае был более чем оправдан…

Почему?

Все дело было в войне с демонами. Хоть она и закончилась много лет назад, повторения не хотел никто. Да и, хоть об этом и не говорили так однозначно и прямо, все понимали, что проникновение тварей в наш мир до сих пор происходило не просто так. Не само по себе. И из-за боязни того, что один маг может встать на сторону зла, решено было уничтожить этот дар в корне…

Они могли разрывать материю пространства. Могли создать проход на тысячи километров в один шаг. Могли открыть вход или выход в другой мир. Могли уйти сами или привести с собой армию…

Не все, само собой. Я бы даже сказала, что очень и очень немногие. И далеко не сразу — ни один дар не давался просто так и «с размахом». Но разбираться никто не решался. Портальщиков вычисляли «свои же» — в каждой общине магов назначался избранный, тот самый счастливчик, которого дара не лишали. По какому принципу выбирали этого избранного, не знал никто. Вряд ли случайно, но кто ж докажет! Неизменным оставалось одно — выбывал один и тут же появлялся другой. И всю оставшуюся жизнь он был вынужден обитать в пределах одного города, в пределах резиденции общины, и никогда не иметь семьи. Только ради одного — чувствовать разрывы пространства. Чтобы летучие отряды могли точно прибыть к месту «высадки» демона, а маги — задержать очередного несчастного, которому просто не повезло с даром…

Проклятый дар.

Проклятый маг.

Проклятая жизнь… моя жизнь.

Я молча закрыла лицо руками, не в состоянии даже заплакать. В груди давило так, что каждый вдох был подвигом. В голове царила странная пустота, а мои отчаянные попытки найти выход их ситуации, раз за разом рушились, как соломенные домики в одной известной сказке.

А может, это снова кажется? Я ведь знала про портальщиков, в глубине души очень боялась получить такой дар, вот подсознание и сыграло со мной такую злую шутку! Просто сон с легким налетом триллера…

Ведь не может это все произойти со мной!

Просто не может, и все!

Я хваталась за любую «соломинку», пытаясь убедить себя, что все совсем не так. Ведь почему-то у меня исчезали все травмы! И все мои «перемещения» происходили только во сне! И ребята же видели, что я сплю. И здесь, и там сплю! Не исчезаю! Значит, я не перемещалась по-настоящему! Да и портальщики ведь не могут перемещать предметы из одной реальности в другую?

Ведь не могут?

Не могут! По крайней мере, я ничего такого никогда не слышала и не читала!

А что читала?

Учебник…

Мы вообще о них ничего практически не знаем…

И спросить просто не у кого…

Мамочки…

— Дара, успокойся, пожалуйста, — внезапно донесся до меня голос Вела, как будто издалека, — чего ты так испугалась? Ничего же страшного не произошло?

А я подняла голову и сузила глаза, уставившись на спокойного до безобразия парня.

И явственно услышала, как последняя крупная капля с негромким звуком падает в безразмерную чашу на дне души, рождая сумасшедшую волну…

Глава 23

— Ничего страшного? Серьезно?

От яда в моем голосе плавилось все вокруг в радиусе метра, но Вел только слабо пожал плечами.

— Ну, а что такого? Дар, как дар…

— Дар, как дар, — перебила я его, задумчиво постучав по колену пальцами правой руки, — ничего страшного… Да будь проклят этот дар!

Взорвалась я неожиданно для парней и очень даже предсказуемо для себя. В груди нестерпимо жгло, а мне хотелось что-то разбить, разрушить, разорвать — сделать хоть что-нибудь, чтобы стало легче. Но страх и паника застилали разум, мешая думать и рождая только ярость. И по стечению обстоятельств вокруг кроме Вела с Кастом никого не оказалось, чтобы можно было выплеснуть ее без последствий. Да я бы даже демону сейчас обрадовалась, задушив голыми руками!

— Дара…

Каст сделал движение навстречу, словно хотел приблизиться, но я отпрянула.

— Что, Дара? Что, Дара? — Мой голос сорвался на визг. — Что ты знаешь обо мне? Да что вы вообще можете знать?

Парни переглянулись и молча отступили на полшага. Точнее, отползли, потому что до сих пор стояли рядом со мной на коленях.

— Я так ждала! Так надеялась! Готовилась занять свое место, бороться с этими тварями, а что теперь? Моя жизнь летит в жопу, а ты мне говоришь, что ничего страшного не случилось? А что тогда случилось?

— О чем ты говоришь?

Вопрос прозвучал от Каста, но едва ли я обратила на это внимание.

Парни выглядели растерянными и озадаченными до крайности, но остановиться я уже не могла. Мне было обидно и страшно, а отчаяние душило изнутри. И выхода я не видела…

— О том, что моя жизнь закончилась, понимаешь? — Не понимал. Никто, кроме меня, ничего не понимал. А меня это только сильнее распаляло. — Нет больше будущего! Нет больше Дары! Есть только изгой, которого теперь лишат дара, потому что он проклят! Потому что его не должно быть в природе! Меня не должно быть!

Голос сорвался, а я только яростно моргнула, пытаясь прогнать слезы.

— Подожди, но…

— Поздно! — Мотнула я головой, не став слушать. — Меня вычислят в любой момент! Придут и заберут, как ту девушку! Лишат дара! Лишат любых сил! И потом отправят домой, чтобы каждый, кому не лень, косился на нашу семью, на меня, и тыкал своими пальцами! И плевать, что я не виновата! Все равно изгои! И у меня останется только одно — уехать, как можно дальше, притвориться, что всегда была обычным человеком! Порвать с прошлым, настоящим, с родителями и друзьями, чтобы никто вокруг даже не догадался, что с тобой что-то не так! И закончить свою жизнь в какой-нибудь конторе, перебирая бумажки за мизерную зарплату! И даже семью завести нельзя, потому что кто захочет проклясть своего ребенка? Кто захочет испытать судьбу?

И тут отчаяние достигло своего максимума. Я горько всхлипнула, почувствовав, как из глаз хлынули слезы. И закрыла лицо ладонями, уткнувшись в собственные колени. И было плевать, что кто-то смотрит, что Каст с Велом наверняка меня жалеют и переглядываются в молчаливом обмене мыслями. На все плевать.

Мне было плохо. Так плохо, что хотелось лечь и умереть.

И сил не было даже отстраниться, когда рядом со вздохом приземлилось тело, а чья-то рука обхватила за плечи, прижимая к себе.

И я никогда бы не призналась, насколько мне в этот момент хотелось этой поддержки…

— А, может, все не так уж и плохо? — Тихо проговорил Вел мне в макушку, когда я немного успокоилась. И чуть не получил удар в челюсть, когда я слишком резко вскинула голову.

— Что? То есть ты думаешь, что я сейчас вру? Серьезно⁇

Мое возмущение не имело границ, но всхлипывания и дрожащий голос значительно смазывали эффект.

Но Вел даже бровью не повел.

— Ч-ш-ш-ш, Дара, не кричи на меня. Ничего подобного я не имел в виду. И уж точно не хочу, чтобы тебе было плохо.

Я закусила нижнюю губу, чтобы не ляпнуть лишнего.

И так поняла, что наговорила кучу всего. И самая пора остановиться, пока не рассорилась со всеми. Вел прав, они тут совершенно не при чем, просто попались «под руку». Это только мои проблемы, никто не виноват…

Вот только я же тоже не виновата…

И снова всхлипнула…

— То, что ты сказала… в твоем мире все действительно так? — Осторожно поинтересовался парень, когда я справилась с очередной волной эмоций.

— Угу. — Глухо отозвалась, кивнув. Глаза по-прежнему жгло, но слезы чуть отступили, дав возможность отвлечься на разговор, — Портальщики вне закона. Вне жизни. Хуже прокаженных… Почему это случилось именно со мной? Почему, Вел?

И снова эти слезы! Как надоело! Я же всегда была сильной! Всегда справлялась со всем! А тут расклеилась до такой степени, что дальше некуда. И собраться, несмотря на уговоры и мысленные подзатыльники, никак не получалось.

— Ну-ну-ну, все будет хорошо, — пробормотал Вел, прижимая к себе сильнее.

Я вскользь бросила взгляд на Каста, и тут же отвела, чтобы не заметил. Вот только рыжий на меня не смотрел. Но сидел совсем рядом — на расстоянии вытянутой руки, подогнув одну ногу. И задумчиво жевал травинку, будто обдумывая что-то.

— Ничего хорошего уже не будет, — выдохнула спустя полминуты, в очередной раз обуздав собственный организм и решительно вытерев лицо. Наверняка уже на пугало огородное похожа — опухшие глаза, красная в пятнах кожа, «текущий» нос. Только ворон пугать… А парни то ничего, держатся. Молодцы, стрессоустойчивые…

— Просто ты смотришь на ситуацию только с одной стороны, — с улыбкой откликнулся Вел, убрав выбившуюся прядь волос мне за ухо.

— В смысле? — Искренне удивилась я словам, и, куда сильнее, жесту. Надо же, «жилетка» из парня получилась отменная. Так и хочется комплимент сделать. Оценит ли?

Последняя мысль неожиданно развеселила.

— В прямом, — продолжил Вел, пожав плечами, — ты говоришь только о том, что тебя ждет в твоем мире. А ведь ты просто можешь остаться здесь.

— Где, здесь? — Тупо переспросила я, отказываясь понимать смысл слов.

— Здесь — это тут, — объяснил очевидное парень, никак не отреагировав на мой ступор, — с нами. В этом мире.

— Зачем?

Мои вопросы били рекорды по идиотизму. Странно, что Вел не злился. Но представить, что я останусь здесь… навсегда…

Представлять такую перспективу было ненамного менее страшно, чем возвращение «домой». Вот только во втором случае я испытывала отчаяние. А в первом… надежду?

Я сама себе не верила.

— Ну, хотя бы затем, что портальщики в нашем мире очень уважаемые люди. Едва ли не самые «элитные» из магов. И если на тебя и будут показывать пальцем, то исключительно из зависти.

— Такого не может быть, — потрясенно прошептала я, боясь поверить. Но кивок Каста только подтверждает слова друга.

— Может, Дара. Все может. И почет, и уважение. И даже жить будешь недалеко от королевского замка — у магов своя резиденция, полное обеспечение и защита.

Звучало слишком прекрасно, чтобы быть правдой.

— Но, — я осеклась и сглотнула, страшась даже просто произнести эту мысль вслух. Однако, все же решилась продолжить, — но, получается, что я не смогу вернуться…мне придется расстаться с мамой, с Ирмой, с… со всеми, кого я знала и знаю…

— Если я тебя понял правильно, то с ними все равно придется расстаться. Вопрос только в том, что ждет именно тебя…

И снова он был прав. Целиком и полностью. Выходов из сложившейся ситуации было ужасающе мало, а некоторые моменты и вовсе не изменить. Дела…

— Но здесь я смогу остаться собой, — пробормотала я, — и даже бороться с демонами, как и мечтала…

— Эм, — звук мне не понравился.

Настолько, что я обернулась, оценив выражение лица Вела. И оно мне не понравилось. Впрочем, парень отмалчиваться не собирался.

— С демонами не все так просто, Дара…

— Стой! — Скомандовала я, решив немного передохнуть и, заодно, привести себя в порядок. И осмыслить все уже сказанное, определившись с решением. — Запомни, что хотел сказать, а я сейчас вернусь.

Вел только хмыкнул, а я ловко встала на ноги…

Чтобы тут же покачнуться и едва не рухнуть, когда мир поплыл перед глазами.

Вашу ж мать! Неужели, опять?

Я не хочу возвращаться!

Только не сейчас!

Упасть мне не дали. Мужские руки стиснули талию до боли, аккуратно потянув вниз и усадив на прежнее место. Я тяжело откинулась на шершавый ствол, глубоко дыша. Никогда еще я так не боялась потерять сознание. О возвращении домой даже думать пока не хотелось — слишком много было сказано, еще больше — не сказано, и мне очень хотелось сначала разобраться, успокоиться, а затем уже принимать решение.

Хотя, о чем это я говорю… Решение уже почти принято, осталось только сознаться самой себе в этом.

На лбу выступил холодный пот, а на меня накатила жуткая слабость вместе с тошнотой. Я прикрыла глаза, пытаясь справиться с неприятными ощущениями, и почти не обратила внимания на начавшееся вокруг меня движение.

— Каст! Давай скорее! — Рыжий, судя по шелесту, сорвался с места раньше, чем Вел договорил. Раньше, чем он вообще начал говорить.

Тем временем с моих плеч весьма бесцеремонно сдернули куртку, но не до конца — до локтей, что создавало определенные неудобства. Затем последовал черед топа — левая лямка последовала следом за курткой, а я возмущенно дернулась, но с Велом спорить в данный момент было бесполезно.

— Эй! — Распахнула я глаза, нахмурившись и попробовав отстраниться. Получилось плохо — куртка натурально сковывала руки, мешая не хуже пут.

— Дара, сиди спокойно, а? Что я там не видел?

Второй вопль получился куда возмущённее. В каком смысле, не видел? То есть, видел? Когда⁇ Как???

Неужели успели, когда я в отключке была?

Извращенцы!!

Предатели!!

Но следующая мысль охладила не хуже ледяной воды. Стрела же, точно! Корявая повязка на плече была, да, но я лежала одетой, только куртка оказалась снята. Да и до этого просыпалась в одежде. Лезет же всякая дурь в голову!

В груди зародился странный звук. Не то скептическое хмыканье, не то нервный смех, не то стон. В итоге то, что получилось, удивило не только меня.  К ни го ед . нет

— Дара! — Вел окликнул меня с подозрением в голосе. — Ты в порядке? Болит что-то?

Я только отрицательно качнула головой.

Ничего у меня не болит. И голова не болит. Ибо без содержимого это просто кость…

Придумала, блин! Роковая соблазнительница, посмотрите на нее! То кидается на палачей, спасая незнакомцев, то сознание теряет в самые неожиданные моменты, то орет, то, как фокусник, достает непонятные предметы из непонятных мест, то демонов ей подавай, то в смех, то в слезы…

И тут же визжит, как девица, хотя никто и не думал покушаться.

А могли бы, между прочим, и подумать!

Девушка я, или где?

Вот именно, что «или где»… А в голове — воронка от снаряда…

Хвала всем богам, парни о моих мыслях и не догадывались.

— Вот, держи, сначала это, — Каст приземлился рядом со мной и Велом, попутно вытаскивая из сумки склянку с темно-коричневым содержимым и какую-то тряпицу.

С легким любопытством следила за чужими движениями, продолжая сосредоточенно и глубоко дышать — тошнота не отступала, даже будто становилась сильнее. И в висках ощутимо стучало, предвещая скорую головную боль.

Плеснув на тряпицу из склянки, Вел быстро приложил последнюю к моей шее — ровно к тому месту, которое продолжало сильно саднить после слюны демона.

— АЙ! — Если бы рыжий на схватил меня за ноги, а Вел — за руку, вскочила бы. Кожу обожгло резкой болью, и в первые секунды даже мышцы на животе свело в полноценной судороге, мешая сделать полноценный вдох.

— Терпи, — скомандовал Каст, продолжая удерживать мои бедра, — сейчас пройдет.

— Вашу ж мать! — Сдавленно простонала я сквозь стиснутые зубы. Странно, но казалось, что даже со стрелой в руке было куда приятнее…

Впрочем, рыжий не обманул — и полминуты не прошло, как ощущения начали стихать. И я понемногу расслабилась, выдохнув.

— Еще раз! — Скомандовал Каст, а я в ужасе распахнула глаза, приготовившись к новой порции боли.

Но зря. Второй контакт с зельем прошел куда проще. Пощипывало, конечно, куда без этого. Но вполне терпимо, так что попыток стартовать с места с моей стороны больше не было.

Парни тоже расслабились, перестав меня удерживать.

Я осторожно шевельнула плечами, обратив внимание на затекающие понемногу руки…

— Не дергайся!

Тут же скомандовал Вел, продолжая прижимать тряпицу к моей шее. А я с трудом удержалась, чтобы не показать ему язык. Такой сосредоточенный, серьезный, куда деваться!

Но послушно замерла. Ребячество сейчас уж точно неуместно.

— Держи! — Мне вручили еще один бутылек, в котором плескалась очередная жидкость непонятного цвета. Что-то среднее между болотной водой и чайной заваркой. А еще через секунду я порадовалась, что все склянки были из темного стекла. Мне искренне не хотелось знать, из чего ЭТО сделано. В какой-то момент показалось, что там обязательно должен плавать чей-то глаз. И не только…

— Давай теперь с тобой разберемся, — обратился Вел к Касту, делая знак снять пострадавшую куртку. Честно говоря, на мой взгляд, безвозвратно уничтоженную. Но учитывая, что под ней у Каста наблюдалось только голое тело, имело смысл немного снизить собственные требования к категории «приличности» одежды.

— Закончи с ней сначала, — недовольно пробурчал Каст, аккуратно принявшись стягивать рукав со здоровой руки, — я подожду.

— Ага, подождет он, — фыркнул друг, снова нахмурившись, — вся рука изодрана, скоро сам свалишься, и что тогда делать с тобой в лесу прикажешь? До «Подковы» еще сутки, если поторопиться.

Каст не ответил.

А Вел, тем временем, повернулся ко мне.

— Тем более, что Дара уже сама вполне справится. Так ведь?

Я с готовностью кивнула. И получила в ответ полуулыбку, едва не поперхнувшись от неожиданности. Потому что она была такая… нежная, что ли?

Тьфу, ты! Ловелас несчастный! Наверняка всех баб такой соблазняет!

Но меня-то зачем?

Тем временем, Каст успел с тихим шипением стянуть и второй рукав. Кровь кое-где успела подсохнуть, и процедура явно не доставила ему удовольствия.

А я едва не охнула от открывшейся картины, хотя и предыдущий вид пугал. На руке, от самого плеча, красовались три глубоких разреза сантиметров в сорок каждый. Они до сих пор кровоточили, а с верхнего пореза так и вовсе сбегала темная струйка в непрерывном режиме, срываясь частыми каплями на землю с кожи на запястье и с пальцев. И как он только не истек кровью, пока я тут рыдала, а затем подпрыгивала от ерундового ожога?

Стало так стыдно, что краска залила все лицо до самой груди, а воздух, казалось, нагрелся градусов на тридцать, обжигая легкие. И самое страшное во всем, что это по моей вине! И зачем я только помчалась к этой девке? Если бы не повела себя так безрассудно, то и парни бы не пострадали! И еще Вел заметно морщился, опираясь на правую ногу. Судя по тому, что крови не видно, подвернул стопу, но я и не врач…

— Терпи! — Короткая команда, куда более резкая, чем мне, но в том ли дело…

Каст не может сдержать полный боли стон, белея на глазах, когда Вел безжалостно капает из склянки на раны. Я даже подумать боюсь, что рыжий при этом испытывает. И смотреть не могу. И отвести глаза выше моих сил…

Машинально подаюсь вперед и обхватываю ладонью его судорожно сжатый кулак здоровой руки. И чуть поглаживаю, всей душой желая сгладить муку. И ловлю благодарный взгляд вкупе с вымученной улыбкой, на миг тронувшей все еще чересчур бледные губы… А еще через три минуты кулак разжимается, ложась поверх моих пальцев, возвращая немудреную ласку.

Вел продолжает обрабатывать раны, но Касту уже заметно лучше — самое страшное позади. И хоть я и замечаю, что его периодически сотрясает в волнах мелкой дрожи, цвет у лица уже не такой пугающий, да и дышит он куда спокойнее.

Вот только мою руку так и не отпускает…

— Ну, чего ты ждешь?

Я от неожиданности отшатываюсь, а пальцы высказывают из плена чужой ладони. Хозяин ладони явно против — успеваю заметить недовольный взгляд в сторону Вела. Да и мне становится как-то неуютно — тон Вела оказался грубым и резким, напугав.

Впрочем, в каком-то смысле он прав — пузырек с зельем все еще в моей руке, а лечение желательно закончить. Особенно учитывая открывшийся факт того, что мое бессмертие в этом мире явно преувеличено собственной фантазией.

Хотя странно… куда же тогда исчезла рана от стрелы?

Мысль пугает, и я отмахиваюсь от нее. Не хочу думать об этом. Не хочу и пока не буду. Все это слишком… мне нужно еще немного времени…

Поэтому резким движением сдергиваю деревянную затычку с емкости и подношу содержимое к носу. Чтобы тут же поморщиться — запах вполне соответствовал внешнему виду зелья. Кисловато-травяное с легким оттенком брожения, и не легким — тухлятины. Бр-р-р-р…

Но, выбора все равно нет. Не истерить же теперь по этому поводу. Тем более, что альтернативы нет. Да и парням я доверяла — раз сказали, что можно, значит не отравлюсь.

Глубокий вдох, резкий выдох, как перед прыжком в воду…

— Дара! — В унисон такое громкое и испуганное, что сердце замирает на высоте удара. — Проклятье!

А в следующую секунду, за миллиметр от моих губ, сильным движением у меня из рук вышибают склянку, а я падаю на землю, сбитая крепким чужим телом. А еще через миг, открыв глаза, встречаю темные глаза напротив. Мои руки прижаты к земле, а дышать тяжело из-за разницы весовых категорий. Впрочем, этого почти не замечаю. Лицо Вела настолько близко, что я чувствую его частое дыхание на своих губах, а вокруг зрачков вижу яркие вкрапления золотистого и зелени. И все это странным теплом отзывается во всем теле…

Глава 24

Молчание затягивалось. Я понимала, что нужно что-то сказать, спросить, хотя бы шевельнуться, но не могла. Все это произошло так быстро, так неожиданно. Но почему же я стараюсь даже дышать тише, не в силах отвести взгляд от завораживающих радужек напротив?

Впрочем, Вел тоже не торопится ни вставать, ни ругаться. А ведь я видела, что хотел. Злость на его лице научилась распознавать лучше всего. Только вот она испарилась, и что сейчас творилось у него в голове мне было непонятно. Почему-то казалось, что он растерян, а еще больше — удивлен. Вот только чем? Явно не неровностями моей кожи, которые можно было рассмотреть до самого мелкого сосудика. Но парень смотрел на меня, словно видел впервые. Видел, и сам себе не верил…

Так или иначе, но наши носы почти соприкасались, а пальцы Вела странно дрогнули, чуть сжимая мои ладони…

— Кхм, — выразительное покашливание Каста прозвучало ярче выстрела над ухом. Мы с Велом вздрогнули синхронно, а странный флер оцепенения рухнул, заставив нас неуклюже забарахтаться в попытках встать. Я почувствовала, как лицо вспыхнуло жаром, выдавая всю неловкость, которая накатила разом, не дав ни шанса изобразить, будто ничего не произошло.

— Вел, ты настолько устал, что встать не можешь? — Едкий сарказм Каста не услышал бы только глухой, а я зажмурилась, быстро перекатившись на бок. — Так иди, отдохни, я сам все доделаю. А то пока ты тут валяешься, все заново придется начинать!

Вел что-то буркнул неразборчивое, но мне было не до его переживаний — у самой в голове творилось черти что. Поэтому принялась с невиданным энтузиазмом искать отлетевший после удара парня по руке бутылек с зельем. Он откатился не особо далеко — метра три, не больше. И даже на донышке осталось зелье, с целую столовую ложку.

— Держи, — Каст протянул мне тряпицу, — им надо тоже шею обработать. Чтобы окончательно убрать яд, да и заживать будет быстрее. А вот пить не надо — не спасут потом…

Я улыбнулась одними губами, так и не решившись взглянуть ему в лицо. Было невыносимо стыдно.

За что?

За то, что он видел, что я даже не пыталась оттолкнуть Вела. За то, что было волнительно чувствовать тяжесть мужского тела на себе. За то, что на секунду мне захотелось, чтобы…

Нет!

Я максимально аккуратно плеснула зелье на тряпицу, стараясь ни в коем случае не допустить контакт жидкости с кожей. Не хватало еще сдуру потом палец лизнуть. Это уже не премия Дарвина даже будет, просто откровенное слабоумие…

Ожог больше не болел и не досаждал, а под тряпицей будто разлилось приятное тепло. Я оставила тряпицу лежать на коже, благо особых усилий для этого не потребовалось, а сама все же подняла глаза — Вел сосредоточенно обрабатывал руку Каста, а тот смотрел на друга. Напряженно так смотрел. Сосредоточенно. И приязни в этом взгляде было куда меньше, чем обычно…

И чего он так вспылил? Тем более на Вела? Как ни крути, все из-за меня случилось — хватило же ума на язык попытаться попробовать неведомую дрянь. Уж кого и ругать, так уж точно не друга, в очередной раз спасшего мне жизнь и здоровье. Или это из-за руки? Да, скорее всего, дело именно в ней. Сама же видела, насколько ему было больно. И промедление из-за наших с Велом «гляделок» наверняка стоило ему лишних пары минут неприятных ощущений.

Первым моим порывом было — извиниться. А потом… ну, глупо это звучало. Даже в голове. Поэтому я решила целиком и полностью следовать тактике Вела — сделать вид, что ничего не случилось. Показалось вам. Зуб даю.

Пока я беседовала с собственным богатым внутренним миром, парни почти закончили. Я решила тоже поучаствовать, поэтому забинтовала руку Касту уже сама — никто не возражал. А рыжий даже улыбаться начал, расслабившись. Вел быстро собрал использованные тряпицы и бутыльки, найдя какой-то раскидистый подвид лопуха и завернув в него собранное. Нам повезло — у Каста зелья оказалось с запасом, хватило и мне, и ему.

— Может, просто сжечь? — Поинтересовалась я, глядя, как парень мучается с лопухом, пытаясь запихнуть все в сумку.

— Обязательно, — кивнул он, скользнув по мне нечитаемым взглядом, — только позже. Собирайся, пора ехать.

— Куда? Опять? — К собственному стыду прозвучало это жалобно. Судя по солнцу, вечер уже был совсем близко, а адреналин в венах сменился накатившей усталостью во всех мышцах. Тело нещадно требовало отдыха, а от вида седла меня слегка перекосило.

— Туда, — неопределенно махнул головой парень, — надо отъехать подальше. Тогда, может, повезет, и нас не обнаружат.

— Кто? — Удивленно переспросила, со второго раза вскакивая, точнее заползая, на коня. — Думаешь жители той деревни нас искать будут? Зачем? Демон же убит. Или из-за девушки?

— Да плевать им на нас, — хохотнул Каст, ловко управляясь с лошадью одной рукой, вторую он старался щадить, — и на девушку тоже. Они вообще вряд ли на эту поляну сунутся еще месяц, а то и дольше. Дань отдали, это главное.

— Тогда кто? — Я уже подстроилась под бодрую рысь коня и почти не обращала внимание на ноющую боль в спине и конечностях. — И про какую дань речь?

Парни вопросительно переглянулись, и я почувствовала себя неуютно.

— Что опять не так?

— Да, похоже, что все не так. — Непонятно прозвучало от Каста, но возмутиться снова я не успела.

— Дара, а у вас разве можно вот так запросто убивать демонов?

— А что еще с ними делать прикажешь? Накормить, напоить и с богом отпустить? — Изумилась я, едва успев отклонить голову, чтобы не получить тонкой веткой по лицу.

— Вообще любых? Везде?

Мы с Велом поменялись местами — теперь меня откровенно бесили его вопросы. Я едва не выругалась. Вопросы звучали не то, что странно — до дикости нелепо. Словно парни уточняли у меня, точно ли красное — это красное, а кислое — это кислое. И только серьезные лица у обоих давали слабую надежду, что они меня не разыгрывают и не издеваются.

— Абсолютно любых и абсолютно везде. — Подтвердила я, все еще надеясь на то, что далее последуют внятные объяснения этой дурацкой ситуации. — города охраняются, существует специальный патруль из одаренных — оборотней, магов, вампиров. И они истребляют демонов сразу же, как только те проникают в наш мир. Так сложилось уже давно — с тех пор, как демоны проиграли войну. А у вас по-другому?

Затяжная пауза, показавшаяся мне вечностью, а затем Вел тяжело вздыхает, натягивая поводья и переводя лошадь на шаг.

— По-другому, Дара, — мы едем рядом, а я почти опасаюсь услышать продолжение. — Все совсем по-другому. Начиная с того, что две сотни лет назад, в отличие от вашего мира, наш эту войну проиграл…

А у меня между лопатками поползли неприятные мураши.

Несмотря на обилие вопросов и мое запредельное любопытство, разговор продолжился намного позже. Солнце уже почти коснулось горизонта, добавив к зеленым и коричневым краскам леса множество красных и желтых тонов, а лошади утомились и вспотели.

Впрочем, люди выглядели не намного лучше. У меня от усталости без всякого преувеличения закрывались глаза, и, если бы не страх рухнуть с коня, получив копытами для полного комплекта, я бы уже давно уснула прямо в седле, обняв конскую шею. Парни держались, но было видно — вымотаны.

Наконец, Вел натянул поводья, тормозя лошадь, которая выразительно всхрапнула, не скрывая облегчения. Даже у меня внутри мелькнуло что-то похожее на благодарность. И не потому, что можно было, наконец-то, слезть с опротивевшего седла, разминая затекшие ноги и спину. А потому, что не пришлось упрашивать, скатываясь в жалобы и жалость к самой себе…

Я с силой сжала зубы, чтобы не застонать — ягодицы не ощущались вообще, а в позвоночник будто воткнули кол, проворачивая его сейчас в стороны для полного спектра ощущений. Впрочем, через секунду стало немного лучше — от сдавленного стона Каста, который тоже пытался вернуть контроль над телом. Не такая уж я и слабая…

Потом последовал поиск воды — обнаружилось небольшое озерцо неподалеку. Как его увидел или почувствовал Вел — оставалось загадкой. Но сразу я не спросила, а потом забылось за чередой дел и других размышлений. Расседланные лошади с удовольствием напились, а после и ополоснулись, последовав моему примеру. И я даже почти не стучала зубами, стоя по грудь в холодной воде и с удовольствием водя по бокам животных большим пучком травы, которая прекрасно заменила мочалку.

Хворост, костер — и вот уже мне тепло и хорошо, а каша сводит с ума запахом копченостей. На мой логичный вопрос, откуда такое богатство, Каст лишь хитро улыбнулся. Впрочем, мне было все равно — желудок болезненно сжимался в голодных спазмах, требуя отнюдь не интеллектуального насыщения. И я молча гипнотизировала кашу, уговаривая ее вариться быстрее. И попутно сушила волосы, пропуская пряди между пальцами и немного отвлекаясь на это нехитрое занятие. Парни таскали лапник, обустраивая три лежанки на ночь, и почему-то это казалось таким уютным и правильным, что в груди разлилось забытое за чередой последних событий спокойствие, погружая меня в своеобразный транс. Я, наконец-то, по-настоящему отдыхала душой. Несмотря на ночь, лес, сомнительные перспективы будущего, убийство демона всего несколько часов назад и кучу всего остального. Мне было слишком хорошо, чтобы снова забивать голову опротивевшими мыслями. Я не одна, да и жизнь продолжается…

— А?

Я вздрогнула, когда в руки ткнулась чашка.

— Что, а? То сидишь с таким видом, будто готова съесть даже меня, целиком и без прожарки, а то не реагируешь, когда еда, наконец, готова. Я тебя уже третий раз зову.

Каст не сердился — впрочем, как всегда. И я виновато улыбнулась, принимая чашку и ложку.

— Прости, — осторожно зачерпнула ложкой дымящуюся кашу и подула, не желая получить к ожогу на шее такой же, только на языке, — устала, пригрелась, задумалась…

— О чем, если не секрет?

— Да какие уж теперь от вас секреты, — усмехнулась, но получилось не слишком весело. Вел сидел тут же, рядом, только слева, но молчал. Хотя внимательный взгляд выдавал заинтересованность.

На откровения пока не тянуло, поэтому я решила вернуться к вопросу с демонами.

— Я хочу знать про войну с демонами. И о том, почему нельзя было убивать того, в лесу, — парни снова переглянулись, но, похоже, только для того, чтобы разобраться между собой, кто будет рассказчиком.

И почему-то я в глубине души обрадовалась тому, что им оказался Вел…

— Демоны напали на наш мир чуть больше двух сотен лет назад, если верить оставшимся свиткам. Тогда магов в мире было куда больше, да и люди не обрадовались такому вторжению, встав бок о бок с одаренными. Поначалу казалось, что перевес на нашей стороне, но война затянулась. За два года земля покрылась трупами — и людей, и магов, и демонов. Последнее и радовало и не радовало одновременно. Демоны дажепосле смерти умудрялись отравлять все вокруг — воду, почву, растения. На месте самых массовых битв трава только-только начала расти — до этого там царила безжизненная пустыня…

Вел прервался на еду, а я поерзала в нетерпении. Мне даже есть расхотелось, настолько было интересно услышать продолжение. Но я сделала над собой усилие, последовав примеру парня — проглотила несколько ложек еды, даже не почувствовав вкуса.

— Несмотря на все сопротивление, ту войну мы проиграли. — Каст сжалился надо мной, продолжив рассказ, за что заработал от Вела хмурый взгляд из-под бровей. — Демоны оказались не так просты, как о них думали. Совсем не просты. Самонадеянность погубила не одно поколение, и та ситуация не стала исключением. Выяснилось, что они разумны…

— Разумны? — Перебила я его с недоверчивым смешком. — Вот эти твари? Быть такого не может!

Мне показалось, что Вел скрипнул зубами. Посмотрев на него, обнаружила, что он смотрит невидящим взглядом в костер, сжав миску с ложкой так, что они жалобно заскрипели, угрожая рассыпаться в любой момент. Но парень заметил мой удивленный взгляд и дернул плечом, будто пытаясь сказать, что ничего особенного не произошло. А затем и вовсе покинул нас с Кастом, собрав посуду и буркнув что-то неразборчивое.

Я проводила его удивленным донельзя взглядом, но расспрашивать о странном поведении не стала. Да и что-то такое было во взгляде Каста, которым он проводил друга… в общем, решила не накалять.

— Может, Дара. Как выяснилось, возможно даже то, о чем никто даже подумать не мог. — Продолжил рыжий, подкинув пару толстых веток в костер. — Демоны, которые шли в первой волне, да и во второй тоже, были из самого низшего уровня иерархии, если можно так выразиться. Опасные, массивные, ядовитые, зубастые, сильные — но, все-таки тупые. Да, они могли похвастаться живучестью и тем, что одолеть их один на один не могли ни люди, ни маги. Но оказалось, что это не самое страшное. Потому что после того, как поток этих тварей начал иссекать, а люди — все уверенней говорить о скорой победе, пришли другие…

Я слушала, затаив дыхание. Причин не верить Касту у меня не было. Но… до конца все же не верила. В голове никак не укладывалось, что демоны могут думать. А уж назвать их полноценно разумными… нет, такого просто не могло быть!

Или все же могло?

— Те, другие, оказались меньше и даже приятнее на вид. Вот только и опасность от них увеличилась в кратном размере. Они не просто бездумно кидались на всех и каждого — они думали. Выбирали. Атаковали с разных сторон, группами по несколько особей и распределяя роли. Возможно, если бы к тому времени осталось больше магов, то шансов у нас было бы больше. Но, к сожалению, магов и на начало вторжения в мире обитало не так много, а уж после потерь до прихода разумных… В общем, демоны стремительно отвоевывали территории, хоть люди и сопротивлялись изо всех сил. Но и это оказалось не самым страшным…

Я сглотнула. Картина, представленная Кастом, рисовалась жуткая. И от ожидания дальнейших ужасов по телу пробежался неприятный холодок.

— Самым страшным было то, что далее пришли еще более организованные демоны. Руководители или военачальники — как ни назови, но в рукописях они упоминаются, как шаргалы. Они сами себя так называли…

— Они разговаривали?

Голос сорвался от изумления, но Каст услышал.

— Да, Дара, они разговаривали. И отличались от тех демонов, которые пришли первыми, как яйцо от курицы. И даже один из этих шаргалов мог убить десять человек за полминуты и даже не поморщиться. Да что там, даже не заметив нагрузки.

Каст замолчал, а я переваривала информацию. Странно, но ничего подобного в учебниках не было. Я никогда не слышала про демонов, которые отличаются от тех тварей, которых наши защитные отряды регулярно убивали. И сумела ужаснуться — члены отрядов погибали слишком часто, чтобы не понять, насколько критична эта демоническая иерархия. Вот только почему в войну с нашим миром пришли только «низшие»?

— Самое страшное, даже не то, что они обладали разумом и речью. Шаргалы оказались еще и магами — возможно, их дар отличался от людского, был меньше или еще как, но… Но достоверной информации нет.

— Почему?

— Потому что демонстрировать весь спектр умений не понадобилось. А после — вопросы задавать смелых не нашлось.

Я вздрогнула, так как голос Вела прозвучал слишком громко и неожиданно, а сам он буквально вынырнул из темноты за плечом Каста, напугав едва ли не до икоты. Только рыжий никак не отреагировал — похоже, что услышал шаги. А я тут уши развесила, забыла обо всем на свете.

Недовольно зыркнув на Вела, я все же решила не высказывать претензий. Хотелось услышать продолжение рассказа, а не тратить время на бесполезные пререкания.

Вел это оценил, судя по всему, поэтому и продолжил.

— К тому времени людей осталось слишком мало, чтобы оказать хоть какое-то сопротивление. В рукописях осталось упоминание, что от взгляда одного из шаргалов военачальники в количестве трех человек упали замертво, а еще десяток подчиненных — сошли с ума, принявшись кататься по земле и зажимая уши, из которых начала хлестать кровь. После этого ни о какой битве речи уже не шло. Люди сдались…

— Какой кошмар…

Вырвалось непроизвольно, шепотом, а мне захотелось зарыться лицом в ладони и спрятаться. Проиграть…отдаться этим тварям на растерзание или на милость — неизвестно еще, чем отличается одно от другого, да и отличается ли вообще.

Хотя… ведь этот мир до сих пор жив. И люди живы. И даже сидят не в клетках… Как такое возможно?

— И что произошло дальше?

Каст еще раз пошевелил костер палкой, пожав плечами.

— А дальше были переговоры. Демоны по неизвестной причине не растерзали всех и даже не угнали в рабство. Не заселили этот мир, не стали требовать сотню младенцев в день и две сотни девственниц в придачу. А в конце концов, почти все ушли…

У меня пропал дар речи.

Что? Как?

Вломиться в другой мир, воевать, положить немало особей на борьбу, победить и показать свое неоспоримое преимущество, а потом просто взять и уйти?

Звучало настолько нелогично, что слов подобрать я не смогла.

— Почти — это не все. И не просто так. — Почему-то в словах Вела прозвучала такая горечь, будто бы это касалось лично его самого. — Они оставили наш мир, как кормовую базу. Каждые три месяца демоны возвращаются в количестве тысячи штук. В определенное место по всему миру. И мы обязаны предоставить одного взрослого человека на съедение каждому — дети им не нужны, слишком мало мяса. И убивать этих демонов запрещено под угрозой смертной казни — если такое происходит, то из столицы тут же вылетает особый отряд, призванный разобраться и наказать виновных. Иначе демоны имеют право потребовать возмещения — еще два десятка человек на съедение вне очереди.

Меня затошнило. Еда более чем ощутимым комом встала в горле, а у меня не получалось сглотнуть все обратно. Как же это жутко звучало… Да по сравнению с этим миром — мой просто песочница с игрушками!

И тут же вспомнилось еще одно обстоятельство.

— Но как же так, Вел? — Растерянно приподняла я брови. — Ты же говорил, что, если я останусь, то смогу тоже бороться с ними. Что этим занимаются в столице… Получается, ты мне врал?

— Нет! Конечно, нет! — И так это было сказано. А общем, тут я поверила сразу. — Сложившаяся ситуация не устраивает никого, кроме демонов. И в столице собирают магов — по официальной версии для того, чтобы они работали на благо королевского двора и народа, а на самом деле — работа ведется над тем, чтобы истребить демонов раз и навсегда. Зелья, изобретения, любые способы, которые приведут к изгнанию тварей!

Я тихонько выдохнула. Звучало разумно.

Вот только как-то… не слишком интересно, что ли. Одно дело реальный бой, к которому меня готовили, оружие и адреналин, мертвые туши тварей, как награда. А другое — тихие подпольные работы…

Впрочем, вариантов было немного…

— Дара, — голос Каста прозвучал странно. Будто напряженно и с предупреждением. А еще — с каплей надежды. — Ты всегда можешь отказаться.

Я в очередной раз изумилась. О чем это он? Зачем мне отказываться? Все же это шанс заниматься хоть чем-то полезным, нужным. Иначе… а иначе, что?

Но озвучить свои мысли не успела.

— Не может. — Сказал, как отрезал, Вел. И два мужских взгляда схлестнулись в молчаливом противостоянии. — И ты это знаешь. Она маг. Другого выбора нет.

— Выбор есть всегда.

Каст отвернулся от друга и посмотрел на меня. Пристально так, будто хотел еще что-то сказать. Но так и не сказал…

Вскоре мы улеглись. Вел дежурил первым — хоть лес и казался относительно безопасным, зверье могло покусится на крепко спящих людей, — поэтому ушел обследовать территорию вокруг. А я долго лежала с закрытыми глазами и думала над тем, что сегодня узнала. Война, демоны, иерархия, дань человеческими жизнями…

И несмотря ни на что была рада, что девушка сегодня оказалась удачливее сотен до нее. А еще внезапно вспомнила неудавшееся гадание и разбитое зеркало. Ведь я же видела демона. И он слишком сильно отличался от всех, виденных мною до и после. А еще — показался разумным… Что бы это могло значить?

С этими мыслями я и уснула. Забыв про все проблемы, которые беспокоили меня до этого разговора. О будущем, своем выборе, маме и всем остальном.

И это оказалось фатальной ошибкой.

Потому что в тот момент, когда я открыла глаза, из горла вырвался протестующий стон.

Я снова была в своей комнате.

А через две секунды дверь резко распахнулась, а на пороге появилась растрепанная мама.

И выражение ее лица мне очень сильно не понравилось…

Глава 25

Пару минут мы молча смотрели друг на друга. Я с трудом осознавала возвращение в собственный мир и уже думала о том, как быстрее вернуться обратно. А еще пыталась понять, почему мама так выглядит и так смотрит на меня. Будто я привидение и явилась из ниоткуда.

А потом сообразила — в этот раз я слишком долго была в «том» мире. Слишком…

Но это все можно было легко объяснить.

— Я слишком долго спала, да?

Попыталась сделать голос беззаботным и слегка удивленным, но напряжение выдавало с головой. Да и мама не спешила поддаваться на мою показную беспечность.

— Дара, где ты была?

Вопрос слишком сильно выбивался из сценария, оформившегося в моей голове. Настолько, что я заметно замешкалась с ответом, не сумев справиться с испугом, разбежавшимся ледяными искрами в груди.

— В смысле, где, мам? — Пожала плечами, делая последнюю попытку свести все к недоразумению и странной реакции организма на стресс. Подумаешь, спала два дня. Или больше? Да ладно, летаргия у людей тоже случается, а у меня слишком многое произошло в последнее время. Поэтому кашлянула, справляясь с голосом и не сводя с матери показательно удивленного взгляда. — Тут. Спала. Пришла после испытания, устала, как собака, уснула…

— Не смей мне врать, Дара! — Оборвали меня так, что я вздрогнула. Я бы поняла злость, удивление, недовольство, да что угодно. Но истерика? У моей матери, которая могла весь мир в дугу согнуть и не поморщиться? Я ощутила, как вокруг меня снова закачалась реальность, угрожая рассыпаться в любой момент и снова лишить опоры.

А самым ужасным было то, что мама ни на грамм мне не верила. Почему? Ведь я же спала в этом мире. Была здесь! Или… или нет? Но это невозможно!

Хотя… в моей жизни больше нет места этому слову. Пора с этим тоже смириться.

— О чем ты говоришь? — Как ни старалась, но голос вдруг осип. В горле пересохло от очередного отвратительного предчувствия, а живот свело в спазме, усугубляя ситуацию. — Я была здесь. В этой комнате. Спала…

— Тебя здесь не было, Дара! Не было! Я два дня схожу с ума, не понимая, куда ты делась! Ты не взяла с собой телефон, вещи, не оставила записки! Я уже обзвонила больницы и морги! А теперь просто сидишь и говоришь, что была все время здесь? Хоть бы куртку с ботинками сняла! Зачем так бездарно врать⁇ Ты надо мной издеваешься⁈

Выдержка подвела меня окончательно. Только после слов мамы поняла — я действительно лежу, точнее уже сижу на своей постели, под одеялом. В одежде и обуви. Тех самых, что были на мне в «том мире». С единственным отличием — одежда оказалась стерильно чистой и целой. Хоть на этом спасибо — почему-то в этот момент стало жалко постельное белье. Глупо, конечно, но оно отвлекало от самого главного…

Все стало хуже, чем было. Намного хуже. Почему-то в этот раз я исчезла совсем. Переместилась целиком и полностью. И как это объяснить матери — не понимала. Но зато осознала другое — теперь мои перемещения можно отследить. Именно теперь. Ведь изолированное перемещение сознания и перемещение полностью физического тела с ним же — это совершенно разные вещи.

Время теперь играло не на моей стороне…

Увы, но мое растерянное лицо, вкупе с удивленным разглядыванием собственной одежды, сказало моей маме намного больше, чем мне бы хотелось. В разы больше…

Она вдруг покачнулась, а затем сползла вдоль косяка на пол, закрыв лицо руками.

Первым моим порывом было кинуться к ней и обнять, но я не решилась. Но все равно выпуталась из одеяла, спустив ноги на пол.

— Мам, ну ты чего? Ничего же страшного не случилось. Я здесь. Никуда не пропадала. И я не понимаю, что могло случиться…

А мама вдруг отняла ладони от лица, буквально пригвоздив к месту взглядом. Лихорадочный румянец в сочетании с каким-то шальным взглядом, в котором плескалась странная смесь ужаса с озарением — мама сейчас сама на себя была не похожа. И пугала не хуже тех мыслей, которые крутились в моей голове, как сбрендившие пчелы.

— Неужели снова…все снова повторяется… Господи, за что?

Она бормотала, как безумная, а мне захотелось накрыться одеялом и спрятаться. Как в детстве. Вот только этот метод перестал работать лет в семь, сейчас нужно было что-то эффективнее. Плащ-невидимка, например. Или бункер в шесть подземных этажей…

Вот только почему они говорит, чтовсе повторяется? С кем повторяется? Со мной? Или с ней?

Но прежде, чем разрозненные мысли оформились в логическое заключение, мама перестала бормотать и, смотря мне прямо в глаза, четко выговорила, делая паузы между вопросами.

— Это же не сны, Дара? Ты тоже из них, да? Ты тоже из этих, да? — Она вдруг вскочила, подлетев ко мне и упав на колени. А затем слишком крепко, до боли, вцепилась в мои плечи, встряхнув. — Отвечай! Что ты молчишь! Ты такая же, как она? Ведь так? Так?

А я впервые не могла выдавить из себя ни слова. В первые мгновения даже сообразить не могла, о чем она говорит. Слишком обескураживающим оказалось ее поведение. Слишком эмоциональной — реакция. И прошло не меньше десятка секунд, прежде чем в голове оформилась страшная в своей сути загадка…

— Кто, она, мама? О ком ты говоришь?

Мама на секунду отвела взгляд, в котором блеснули слезы. И тут же сжала челюсти, справившись с кратким мигом слабости. Вот только мне хватило этого за глаза…

— Ты про Леру, да? Она… она тоже была такой?

Само упоминание о старшей сестре упало бетонной плитой, словно пригвоздив нас обеих к месту. О той, чье имя не произносилось вслух уже почти десять лет. О той, которую никто из нас двоих не мог ни забыть, ни полноценно оплакивать и помнить. И об исчезновении которой я так и не знала правды…

— Этого просто не может быть. Не с тобой. Ведь вы же… ты же…

Мама замолчала, а я впервые повысила голос, схватив ее в ответ за запястья и не давая отдернуть руки.

— Скажи мне правду, наконец! Я должна знать! Что с ней стало? Куда ее забрали? Почему? Где она?

Но мама резко подалась назад, вырываясь из моей хватки. И снова встала, неловко потерев ладонью шею, будто в раздумьях.

— Мама!

— Сиди здесь, Дара, — отчеканила она, а я увидела перед собой прежнюю маму. Волевую и решительную. Ту, которая всегда сама принимала решения и не позволяла себе слабости.

Шанс, что мне хотя бы сейчас что-то расскажут, растаял, как дым…

— А смысл? Ты же понимаешь, что это ничего не изменит, — попыталась я возразить, но мне не дали.

— Я все решу. Мы уедем. Не выходи из комнаты и не… В общем, будь здесь! Я сейчас в бар, постараюсь сделать все как можно быстрее. И сегодня же ночью мы уедем.

— Мама, это не выход!

— Я все сказала! Жди меня!

Команда хлестнула хуже пощечины.

А провернувшийся в двери замок ударил по нервам контрольным выстрелом.

Я подергала дверь для уверенности…

Да, меня заперли.

В первые секунды стало смешно — запереть портальщика. Глупо и бессмысленно. Но это сказало о настрое и отношении мамы ко мне больше, чем любые слова. Она готова совершить глупость, даже не обсудив все со мной. Вообще не рассматривая мое мнение.

Вот только это не выход. Нас все равно выследят. А меня она никуда не отпустит…

Весы качнулись. И на этот раз решение было принято окончательно.

Но как его осуществить?

Спать не хотелось. Совсем. А без сна я перемещаться не умею. Дождаться ночи? Может быть слишком поздно — да и мало ли, что придумала мать. Вполне возможно, что существуют способы запретить мои перемещения — ведь каким-то образом лишают портальщиков дара. Проверять эти догадки на себе совершенно не хотелось.

Я со стоном опустилась на пол около постели, привалившись к ней спиной, и зарылась руками в волосы.

Идей не было.

А через секунду я услышала тихое шипение, почувствовав прикосновение к руке.

Испугаться не успела…

Змейка. Браслет снова ожил, и теперь серебряная головка покачивалась на тонком тельце, смотря драгоценными глазками на меня. Жаль, что разговаривать браслет не умел. Но сообразительность меня не подвела.

— Ты можешь помочь?

Змейка кивнула, а я едва не захлопала в ладоши. Впрочем, это решало только одну проблему…

— А предотвратить спонтанное перемещение во сне сможешь?

Сердце пропустило удар…

А змейка снова кивнула.

Что ж, значит, это судьба.

— Тогда возвращаемся? — Я бросила последний взгляд на свою комнату и прикусила губу, сдерживая вдруг подкатившие слезы.

Нет, не буду плакать. Это единственно возможное и разумное решение, причем для всех. И для мамы так будет лучше — не придется все бросать и скитаться по миру, страшась разоблачения на каждом шагу. Да, будет скучать. И я буду… очень.

Подбежав к комоду, вытащила блокнот. Несколько минут потратила на обдумывание, а после, черкнув несколько строк, выдрала лист. И набросала еще несколько строчек, на следующем. Ирме.

Глубокий выдох, затем вдох и повторить…

Змейка терпеливо ждала, покачиваясь.

— Нам пора, — наконец, улыбнулась я ей. И почувствовала, как запястье сжали, а острые зубки вонзились в кожу. Перед глазами потемнело, а я внезапно провалилась куда-то вниз…

«Прости, мама, но вечно убегать я не хочу. Прости, что ухожу, не попрощавшись лично. Я очень тебя люблю и безумно буду скучать. И очень надеюсь, что когда-нибудь получится вернуться…»

А через секунду я открыла глаза, вдохнув полной грудью свежий запах ночного леса…

Оглавление

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Глава 23

Глава 24

Глава 25