лицо открыто… Сам я прозевал момент. Сам. Надо было добивать, когда он согнулся, когда дышать не мог… Так удачно начал», — думал Марк, обвиняя всех в своем поражении. Он уже не думал о Тине, но насмешливые взгляды, которые бросали на него некоторые парни, подорванная репутация «вожака» вызывали раздражение и злобу. Нет, так это оставить нельзя. При первом же удобном случае Марк докажет, что он не трус, остался прежним, а в тот день просто был не в форме. Чибисов будет посрамлен.
Тина долгое время не знала, что у нее есть два таких ярых поклонника. Правда, недавно одна из подруг, получавшая записки от знакомого реалиста, сообщила:
— Знаешь, два мальчишки из реального влюблены в тебя… Сережа написал.
— Очень мне надо! — фыркнула Тина, но все же попросила: — Покажи их мне.
Подруга сама не знала, кто эти два мальчика, но путем сложной переписки с Сережей и описания примет девочки все-таки узнали. Тине больше понравился Буткевич, но и Лешка произвел неплохое впечатление.
— В нем чувствуется сила, — сказала она подруге.
Теперь, проходя мимо сада реального училища, Тина, заметив кого-нибудь из своих поклонников, гордо поднимала голову и шествовала с неприступным видом, не глядя на ограду.
В этот зимний день Чибисов с Вольдемарсом Скундрой прохаживался по заснеженному саду, украдкой поглядывая на улицу. Может быть, пройдет Тина. Мальчики сделали несколько кругов и остановились у красноносого снеговика.
— Ты смотри, что наши комары соорудили, — восхищенно сказал Вольдемарс. — Как они только сумели сложить такую громадину? Я бы…
Он не успел закончить фразы, как у снеговика появился Марк Буткевич с товарищами.
— Вот это да! — закричал он. — Похож на нашего директора Хальбкугеля. Верно? — повернулся он к друзьям. — Вот только нос и уши не его.
Буткевич выдернул морковку и сбил уши.
— Не смей! Не трогай! — бросился к нему один из приготовишек, маленький, в башлыке, с ранцем за спиной. Он сжал кулаки и стоял перед плотным Буткевичем с твердым намерением защитить своего снежного человека. Остальные мальчишки отступили и принялись лепить снежки.
— Брысь! Ишь ты, Микеланджело какой выискался! Брысь отсюда! — засмеялся Буткевич и несильно хлопнул мальчишку перчаткой по носу. В него полетел град снежков. Один больно угодил в лицо. Марк рассердился. Война была объявлена.
— Ах вы так?! — заорал Буткевич. — Так получайте!
Он толкнул снежного человека. Отскочили голова и рука С метлой.
— Не трогай! Не ты делал! — закричал маленький реалист.
Тогда Буткевич натянул ему башлык на глаза и толкнул в снег. Но мальчишка поднялся, бросился на обидчика. Он уже ревел, сквозь слезы повторяя: «Не смей! Не смей, не ты делал!» — и молотил кулаками по животу Буткевича: до лица ему было не достать. А Марк под хохот товарищей толкал малыша в снег. Так повторялось несколько раз. Мальчишка остервенел. Это уже перестало походить на забаву. Маленький самоотверженно наскакивал на большого. Он что-то кричал, плакал, но не отступал.
Наконец Буткевичу надоела игра, он схватил мальчишку за шиворот, наклонил ему голову и, приговаривая: «Вот тебе! Вот тебе!» — принялся «кормить» его снегом. Ногой он толкнул снежного человека. Тот совсем развалился.
Лешка и Вольдемарс стояли молча, наблюдая за резвившимся Буткевичем, но когда Марк начал мучить мальчишку, Чибисов не выдержал.
— Хватит. Отпусти его, — тихо сказал Лешка, подходя к Марку.
Буткевич разжал руки и удивленно взглянул на Лешку:
— И ты здесь, Чибис? Тебе-то какое дело? Мотай отсюда, а то как бы чего не вышло…
Мальчишка, воспользовавшись свободой, убежал к своим. Приготовишки не приближались, но и не расходились, с интересом наблюдая за тем, что произойдет дальше. Чибисову не хотелось драться.
— Свинья ты. На слабых нападаешь, — проговорил он и, повернувшись к Марку спиной, пошел к воротам. За ним, удивленный таким мирным исходом ссоры, шел Скундра.
— Что, испугался? Сдрейфил? — закричал Буткевич вслед Лешке.
Лешка не обратил никакого внимания на эти выкрики, на смех реалистов. Он вышел из сада, пожал руку Вольдемарсу — тот жил в противоположной стороне — и повернул за угол. На душе у него было скверно.
«Зачем Марк это сделал? — думал он. — Зачем развалил снеговика, накормил малыша снегом, поиздевался вдоволь?.. Зачем? Потому что сильный, знал, что те ответить не смогут… Надо было все-таки ему рожу набить».
Чибисов неторопливо брел по узким рижским улочкам. Мимо проезжали маленькие извозчичьи санки. На них важно восседали хорошо одетые господа и дамы. Наверное, было так приятно прокатиться по первому снегу. Санки появились только сегодня.
Лешка взглянул на большие позолоченные часы, свисавшие на кронштейне у ювелирного магазина Альбрехта. Они показывали половину пятого. Время позднее. Обычно он возвращался домой на час раньше. Все этот первый снег! Лешка решил зайти за отцом на службу. Тот кончал в пять часов. Пойдут
