Невеста для хозяина [Игорь Черемис] (fb2) читать онлайн

Невеста для хозяина

Глава 1. Неудачное свидание

Я каждый день, восстав от сна,

Благодарю сердечно бога

За то, что в наши времена

Волшебников не так уж много.

Людмила вошла в квартиру и привалилась спиной к двери. У неё и раньше были неудачные свидания, но такой концентрации ада, кажется, не случалось ни разу. А ведь этот претендент на нечто большее выглядел достойно – и на фото в «мамбе», и во время недолгого общения в мессенджере. Он был красив, его сообщения были адекватными и не вызывали опасений, да и приглашение на ужин в ресторан выглядело вполне нормально. Что может быть естественней, чем пара часов непринужденного общения, которых вполне достаточно, чтобы составить окончательное мнение о незнакомом, по сути, человеке, и решить – стоит ли его впускать в свою жизнь чуть подальше милого разговора за бокалом вина.

Реальность оказалась совсем иной. Вернее, начало Людмиле даже понравилось. Она приехала в «Глобус», который явно не был шекспировских театром – хотя бы потому, что располагался на улице Ленина, – с допустимым пятиминутным опозданием. Мужчина по имени Василий её уже ждал внутри, он сидел за пустым столиком и разговаривал по телефону. Вот только звонок он не прервал, а на появление Людмилы отреагировал странно – просто махнул рукой, мол, устраивайся сама. И продолжил беседу, которая продолжалась ещё минут пять.

Сейчас Людмила понимала, что надо было уходить ещё до конца этого звонка. Но она зачем-то осталась – и лишь извиняюще улыбалась официантам, которых её визави отгонял нетерпеливыми движениями кисти и злобными взглядами.

Потом он всё же нажал на «отбой», оглядел Людмилу с макушки до пояса – остальное скрывали стол и скатерть – и мрачно заметил, что она пришла ненакрашенной. На недоуменный вопрос, почему это важно, Василий долго рассказывал о своем отце, который и заповедал ему выбирать девушку по макияжу – если она ради встречи с ним не озаботилась накраситься, то её намерения несерьезны. Наверное, Людмиле тогда стоило ответить, что он тоже не накрашен, а, значит, относится к ней несерьезно. Но она промолчала. Даже не стала оправдываться, что у неё только что закончился рабочий день, и она банально не успевала забежать в салон.

Сам ужин выглядел очень странно. Заказ они всё-таки сделали, но Василий не позволил Людмиле даже взглянуть в принесенное официантом меню; судя по всему, блюда он выбирал исключительно по цене, не делая различий между легкими закусками и серьезной едой. Вместо вина он заказал чай – объяснив это тем, что не хочет принимать решения в одурманенном состоянии. На вопрос, что это за решения, не ответил – только хмыкнул и снова погрузился в телефон.

За следующие двадцать минут Василий трижды кому-то звонил и обсуждал состояние гаража и машины – правда, было непонятно, он продает, покупает, снимает или сдает или просто пускает пыль в глаза. Одновременно он вёл активную переписку в мессенджерах, а на долю Людмилы доставались короткие извинения – она чувствовала себя очень неловко, но не могла гордо подняться и уйти. Она всё ещё надеялась, что эта странность в общении – случайность, вызванная некой необходимостью. Но это было не так.

Для неё Василий выбрал салат «Цезарь» и густо перченые ржаные гренки; себе он взял отбивную с картошкой-фри. И периодически запускал вилку в её блюдо, потому что – «есть второе без овощей неправильно». К концу трапезы Людмила чувствовала себя ненужной деталью интерьера. Ради этого ужина она отказалась от предложения коллег сходить на бизнес-ланч и обошлась одной шоколадкой – о чем ей и напоминал недовольный желудок. Ещё хуже было то, что Василия совершенно не интересовала Людмила. Он ничего не спрашивал и не реагировал на её реплики; зато рассказывал о том, каким женоненавистником был его отец и какой сволочью – мать. А доев свою отбивную, внезапно встал, обошел столик, присел рядом с Людмилой – и погладил её по коже ноги, которая не была закрыта штаниной. Потом вернулся на своё место – и объяснил, что побритые ноги тоже являются тестом на готовность девушки к тому, что обычно случается после посещения ресторана.

Людмила уже с тоской думала, как будет объяснять, почему ничего сегодня не случится, но Василий вдруг предложил покинуть ресторан через туалет, где имелось окно, выходящее на задний двор. Не заплатив, разумеется. Она сразу же согласилась, но попросила его пойти первым – сославшись на то, что боится. Василий ушел с таким видом, что даже очень неискушенному человеку было видно – он задумал нечто незаконное и нехорошее. Но официанты лишь проводили его неодобрительными взглядами – пока один из компании оставался за столом, они не имели формального повода что-то делать.

Людмила для уверенности выждала минут десять, потом попросила счет и тут же оплатила его; он оказался вовсе не космическим, Василий и в самом деле заказывал только дешевые блюда. Потом она спокойно покинула ресторан через центральный вход, наняла одно из такси, что стояли неподалеку, и уже через пятнадцать минут входила в свою квартиру.

***

Из сумочки раздался настойчивый звонок. Людмила достала смартфон, увидела на экране номер Василия – и с наслаждением заблокировала его. Она понимала, что надо бы проделать то же самое в «мамбе» и во всех социальных сетях, которые были привязаны к её телефону, но прямо сейчас ей не хотелось этим заниматься. Завтра. Да, она заблокирует этого идиота завтра. А заодно кинет жалобу на сайте знакомств – вдруг сработает, и админы что-то сделают с уродом? Хотя это вряд ли, насколько она знала, такое на «мамбе» случалось редко.

Она оторвалась от двери, скинула туфли и с наслаждением пошевелила пальцами ног – они были красными и хорошо натруженными. Людмила подумала, что свидание после работы было не лучшей идеей, такие вещи лучше планировать на выходные, чтобы не бегать целый день на каблуках. С другой стороны – она уже отбраковала одного кандидата, и к субботе может успеть выбрать следующего. Если соберется с духом.

Людмила прошла в комнату, через голову стянула блузку, сняла узкие джинсы и упала на кровать, прямо поверх одеяла. Взяла телефон и написала: «Не занята?».

Звонок от Машки раздался тут же. Людмила смахнула зеленую трубку иконки и включила громкую связь.

– Привет! Ну как?! – раздался из динамика возбужденный голос.

С Машкой они были подругами ещё в школе, но потом их пути разошлись. Людмила поступила в университет на финансовый факультет, а Машка чуть ли не сразу выскочила замуж за простого работягу и плотно засела на домохозяйстве. Снова встретились они пару лет назад, когда Людмила уже окончила своё обучение и устроилась на неплохие деньги в филиал столичной фирмы. Разговорились, потом пару раз погуляли вместе с Машкиными детьми – сейчас в этой семье было двое сыновей-погодков, – и вернулись к прежней дружбе, несмотря на несовпадение жизненных целей. Машка целыми днями тащила на себе дом – огромную кирпичную громадину на окраине, а её муж зарабатывал деньги – как именно, Людмила не знала и знать не хотела. Андрей – так звали супруга – оказался нормальным мужчиной, с принципами, которые, наверное, в чем-то противоречили феминизму, но жену он любил до одури, так что за неё Людмила была спокойна. А вот Машка за неё – нет. И потому всё время пыталась вытолкнуть подругу замуж.

Сидение на сайтах знакомств было одним из способов – и, кажется, не самым правильным. Они с Машкой обсуждали возможность захомутать кого-то из сослуживцев-мужчин, но в бухгалтерии с мужским полом было плохо, а из других отделов на Людмилу западали почему-то только глубоко женатые сотрудники; вернее, это Машка так интерпретировала их интерес, сама Людмила была уверена, что те просто проявляют элементарную вежливость. В пользу этого предположения говорили три корпоратива, через которые она прошла за время работы – никто, напившись, не падал перед ней на колени и в любви не признавался. В общем, это был путь очень не быстрый и непредсказуемый. Хуже был только расчет на случайные встречи в транспорте или просто на улице. Наверное, там можно было столкнуться с кем-то очень сексуальным, но с большой вероятностью этот кто-то будет маньяком.

– Да нечего рассказывать, – лениво ответила Людмила. – Мудаком он оказался. Ногу потрогал – типа, побрила или нет, а потом вовсе сбежал, не расплатившись – представь, через окно в туалете! И заказал один «Цезарь», из которого сам половину сожрал... я голодная, как стая волков. А дома шаром покати.

Людмиле на секунду стало жалко себя, но она вспомнила, что время пока позволяет что-то заказать в доставке. Какой-нибудь вредный бургер... или суши? Да, точно, суши – их она и закажет, как только поговорит с Машкой.

– Ох, подруга, не везет тебе, – охнула та. – Хочешь, к нам приезжай, Андрей задерживается, я тебя и покормлю вместе со своими.

– Не, к вам далеко... суши закажу, гулять так гулять, – отмахнулась Людмила.

– Шикуешь, мать? – в трубке послышался смешок.

– Точно. Как там говорится – сгорел сарай, гори и хата? И так пришлось за обоих деньги выкладывать, а потом ещё и такси брать. Суши на этом фоне – так, баловство. К тому же зарплата уже послезавтра.

– Ага, на следующего точно хватит, – согласилась Машка. – Ты как, будешь ещё пытаться на этой неделе?

Людмила понимала, что надо бы – никогда не знаешь, где найдешь, а где потеряешь, так что склонялась к очередной попытке. Только на этот раз – никакого ресторана. Обойдется потенциальный ухажер прогулкой по парку. А его щедрость она проверит на хот-догах.

– Буду, куда я денусь? – сказала она в трубку.

***

Через час Людмила почти забыла о неудачном свидании. Разговоры с Машкой были хорошей заменой дорогому психотерапевту – та любила делиться своими семейными проблемами, которые были простыми, понятными, а часто – уже решенными. И если смотреть на свою жизнь через призму Машкиной жизни, то всё выглядело совсем не так плохо, как казалось. Даже отсутствие мужа становилось лишь мелкой неприятностью, которая обязательно пройдет со временем – Людмила всегда старалась помнить, что ей всего двадцать пять, что у неё впереди куча времени для устройства личной жизни с поиском перспективных кандидатов и выбора одного из них.

Ну а окончательный вклад в её примирение с собой внесла горячая ванна с ароматными свечами, которые Машка не понимала и, кажется, тайком выкинула подаренный Людмилой набор, который по её просьбе одна из коллег привезла из самого Таиланда. Правда, на этом наборе было написано «Made in China», но что сейчас не делают в этой Чайне? Буквально всё, в том числе и пресловутые айфоны, наличие которых у женихов Машка считала чуть ли не обязательным.

Она посмотрела на смартфоне сайт доставки – курьер уже был недалеко – и с сожалением выбралась из теплой воды. Вытерлась насухо, замотала голову специальным треугольным полотенцем, накинула прямо на голое тело толстый махровый халат. Снова посмотрела на смартфон, где значок курьера с её суши почему-то застыл на месте – и вернулась в комнату.

– Здравствуйте, Людмила.

Она резко вскинула голову и вздрогнула от неожиданности. Телефон едва не выпал из её руки, и она с большим трудом смогла удержать его.

На кресло у окна, подарок родителей на новоселье, Людмила обычно развешивала свои повседневные вещи – так они не мялись, и их можно было быстро найти и надеть. Сейчас все её блузки, брюки, единственная юбка, колготки, носки и бюстгальтер с трусами валялись на полу рядом с этим креслом, а в нем сидел мужчина, которого она могла бы назвать кандидатом номер один, если бы его фотография попалась бы ей на «мамбе».

– Вы кто?! – её крик сорвался и в конце получился почти визг. – Уходите! Я закричу! Я... я позвоню в полицию!

Незнакомец продолжал доброжелательно смотреть на Людмилу.

– Успокойся, – сказал он. – Я не собираюсь тебе вредить.

– Вы уже! – Людмила осознала, что всё это время стоит на месте и начала пятиться обратно в коридор.

На кухне у неё дверей не было, но можно было запереться в ванной. Или же выскочить на лестничную площадку и позвать соседей. Да, и позвонить в полицию.

Людмила посмотрела на телефон – курьер был почти у её дома. «Тоже помощь», подумала она, свернула окно браузера и вызвала телефон, не с первого раза попав по иконке. Номер она вспомнила не сразу – сначала хотела звонить привычный ещё с детства ноль-один, но потом память услужливо подбросила новый один-один-два.

– Ну же, Людмила, я хотел по-хорошему... – осуждающе произнес незнакомец.

Он сделал неуловимое движение рукой – и телефон вырвало у девушки из рук и бросило на диван. «Если бы на пол – точно разбился», – зачем-то мелькнула у неё в голове мысль. И лишь потом она осознала, что сейчас произошло – какая-то магия? Или простое волшебство? Или же она столкнулась с неизвестными секретными военными технологиями? Но про такое она не слышала – если, конечно, не учитывать книги и фильмы про волшебников. Людмила развернулась и изо всех сил бросилась к двери.

Быстрый рывок не получился. Она запуталась в длинных полах халата, упала, больно стукнулась локтем и коленкой, с трудом встала, добралась до двери... И неведомая сила втащила её обратно в комнату, развернула, сдвинула чуть в сторону, приподняла и прижала к стене – прямо под привезенной из Греции литографией с Парфеноном. Её ноги висели в нескольких сантиметрах от пола – и это странным образом не вызывало никаких неудобств. Но ей хватило соображения понять, что во время падения халат слегка распахнулся – и она суетливо поправила его, чтобы не светить перед этим опасным человеком своими женскими прелестями.

Но, похоже, её лобок интересовал его в последнюю очередь.

***

Незнакомец легко поднялся с низкого кресла и в три шага преодолел всю комнату, остановившись в полуметре от Людмилы. Он был действительно красив – той мужской красотой, которую любят использовать изготовители всяких реклам мужского образа жизни. Правда, Людмила с подачи Машки была уверена, что в этих рекламах снимаются исключительно лица нетрадиционной ориентации, чья мужественность очень сомнительна, но от этого человека никаких странных флюидов не исходило. Он смотрел на Людмилу с легким интересом, но не как на объект удовлетворения своей похоти. Хотя она видела, что он явно удовлетворен увиденным – и от этого испытывала целую смесь чувств. Ей было страшно, ей было приятно – и одновременно она находилась в недоумении, потому что не понимала, что ему от неё нужно.

– Кто вы... – её голос прозвучал слабо и вопросительной интонации не вышло.

– Можешь называть меня Константин, – он чуть кивнул головой. – Но это не имеет значения. М-м-м... чувствуется порода...

Он небрежно провел пальцами по её скуле – и Людмила с негодованием отдернула голову, а рукой попробовала отбить его руку, но промахнулась. Или он предвидел её движение – и ловко увернулся.

– Не смейте! – справилась она со своим голосом. – Отпустите меня и уходите! Или я позову полицию!

– Ты не сможешь вызвать полицию, кажется, я ясно дал это понять, – спокойно сказал он. – И, разумеется, я никуда не уйду, пока не сделаю то, зачем пришел. Ведь ты же не думаете, что я пришел сюда просто так, посмотреть на тебя? Дай мне правую руку.

Требование прозвучало неожиданно, и Людмиле потребовалось целое мгновение, чтобы сообразить, чего он хочет. После чего она тут же убрала правую руку за спину – та легко прошла между телом и стеной. Она подумала – и на всякий случай спрятала назад ещё и левую руку.

– Ни за что!

Константин пожал плечами.

– Я могу и по-плохому, – предупредил он и схватил её за правый локоть, который далеко спрятать не удалось.

Людмила пыталась сопротивляться, но это было всё равно, что пытаться справиться с огромным самосвалом. Мужчина достал её руку из-за спины, перехватил за запястье, развернул ладонью вверх и слегка отодвинул мешавшийся ему рукав – а затем внимательно уставился на переплетенье линий. Она спохватилась, попыталась сжать ладонь в кулак.

– Пальцы сломаю.

После такого предупреждения её рука сама собой раскрылась, и он продолжил изучать неизвестно что. Людмила, конечно, слышала о хиромантии, даже пыталась с помощью интернета и Машки вычислить суженного, но не преуспела. А вот Константину, похоже, её ладонь что-то открыла.

– Хорошо, – кивнул он, отпуская её руку. – Это то, что нужно.

Он провел рукой перед лицом Людмилы – и она почувствовала, как её резко клонит в сон. Она пыталась сопротивляться, пыталась удержать глаза в открытом состоянии, но то, что сделал незнакомец, было сильнее. Её веки опустились, и девушка бессильно сползла по стене на пол. Константин удовлетворенно оглядел её, поправил задравшуюся полу халата и щелкнул пальцами. В коридоре тут же появились два человека в черных костюмах.

– Соберите её и отвезите к нам, – приказал он и добавил: – Головой отвечаете.

Вновь прибывшие просто кивнули и наклонились над Людмилой.

Сделать они ничего не успели. Раздался звонок в дверь, все трое выпрямились и дружно повернули головы в направлении звука. Тот, кто назвал себя Константином, обошел своих подчиненных, постоял немного у двери – но потом слегка приоткрыл её.

– Доставка, принимайте.

На лестничной площадке стоял молодой человек в характерной униформе и с желтым квадратным рюкзаком-холодильником в руке.

Константин снова помедлил.

– Оплата нужна? – с сомнением спросил он.

– Нет, всё оплачено.

Опять еле заметное колебание.

– Хорошо, давайте.

Дверь приоткрылась чуть шире, курьер передал большой пакет, ответил на небрежное «спасибо» такими же казенным «пожалуйста», подхватил свою сумку и пошел к лифту.

Константин захлопнул дверь.

– Подождите минут десять, чтобы он точно ушел, – сказал он, взвесил пакет в руке и исчез с легким хлопком – словно и не было в этой квартире ни его, ни только что доставленного пакета с суши.

Глава 2. И где она живет

На эту пару Руслан обратил внимание вынужденно – и не только он, а почти все посетители «Глобуса». Юноша был слишком громким – он громко разговаривал по телефону, громко общался с девушкой, громко делал заказ, который стоило бы сделать шепотом, чтобы не позориться. В какой-то момент Руслан окончательно уверился, что это первое свидание между людьми, которые до этого друг друга не знали и даже не подозревали о существовании партнеров. Впрочем, в большом городе такое случается часто, а их город был большим, хотя до строительства метро не дотягивал. Сильно не дотягивал.

Но долго пара его не занимала, да и другие люди тоже быстро переключились на свои собственные проблемы. Правда, он нет-нет, да поглядывал в ту сторону. По его представлениям, юноша изо всех сил пытался произвести на девушку впечатление, прикидываясь тем, кем он на самом деле не являлся; девушке же было скучно и неуютно – скорее всего, она уже ждала, когда эта пытка закончится. Руслан мысленно пожал плечами – не повезло юнцу, сегодня ему не обломится. Но, может, этот опыт поможет ему в следующий раз?

А потом выяснилось, что юноша был настоящим идиотом. Свой план побега без оплаты он изложил таким громким шепотом, что администратор позвал в зал одного из охранников; правда, этого мелкого мошенника почему-то отпустили в туалет без проблем. То ли не сообразили, что тот будет действовать так нагло, то ли просто не верили в то, что люди могут быть настолько глупы. У Руслана вера в людей была не такой большой, он немного поколебался, но встал и отправился следом за юношей – не для того, чтобы помешать побегу, а чтобы стать свидетелем, как его поймают.

К удивлению Руслана, ловить юношу никто не стал – тот спокойно вылез через форточку, правда, отшиб пятки, прыгая с высоты, и скрылся. Руслан даже подумал, что мог бы тоже сбежать – все свои ценности он носил с собой, а высота его не пугала. В армейке, готовясь к десантированию, прыгали и с больших высот – и ничего, всё в порядке у всех было. Но совесть не позволила ему так поступить. К тому же он подумал, что официанты и его счет приплюсуют к тому, что вскоре предъявят оставшейся в зале девушке, а этого Руслан допустить не мог. Сделав свои дела, он вернулся обратно – и с удивлением обнаружил, что та девушка спокойно сидит на месте и допивает чай из большого пузатого чайника.

Руслан подавил порыв подойти к ней и открыть глаза на коварство её парня, вернулся за свой стол и попросил счет – просто, чтобы развязать себе руки. Ему было интересно, чем всё закончится.

Девушка была не совсем в его вкусе – но он, пожалуй, мог бы назвать её милой. У неё и имя было подходящим – Людмила, хотя тот паренек произносил его так, словно выплевывал что-то неприятное и противное. Впрочем, у Руслана не было задачи найти себе пару на этот вечер. Да и на следующий день ему тоже никто не был нужен. Сначала он должен был справиться со своими переживаниями, а уже потом... а уже потом можно было начинать портить жизнь другому человеку.

***

Где-то с неделю назад жизнь Руслана была простой и понятной. У него была семья – обычная, насколько это возможно в нашем мире. Отец работал мастером по ремонту тонкой электроники и был на очень хорошем счету в различных новосозданных конторах и оставшихся ещё с советских времен институтах. Мать – учительница во втором поколении, имела даже звание «учителя года», правда, Руслан понятия не имел, что оно давало. Сестра Танька пока училась в школе, и даже свой переходный возраст переживала достаточно спокойно, не ставя на уши остальных членов семьи.

Самому Руслану было уже прилично лет – целых двадцать пять. После школы он пытался поступить на юридический факультет местного университета, сумел пройти серьезный конкурс, но после второго курса к удивлению многих ушел в армию, честно отслужил положенный год, вернулся обратно – и не менее честно доучился до красного диплома. Его звали на завидную должность в прокуратуру другой области, обещая затем перевод в родной город, но он решил не бегать по стране, хотя это и означало небольшую задержку в карьере. Пока его назначили заниматься надзором за теми предприятиями, которые были не по чину его коллегам с большими звездами на ведомственных погонах – но он честно делал свою работу и за прошедший год зарекомендовал себя с самой лучшей стороны. Ходили слухи, что уже через несколько месяцев его аттестуют на следующее звание и поручат что-то более серьезное. Сам он на эти разговоры не реагировал – хотя и понимал, что такое равнодушие могут записать как в плюс, так и в минус.

Что-то подобное у него было и с личной жизнью. Родители не подталкивали его к тому, чтобы он женился как можно быстрее, только Танька иногда подшучивала – впрочем, в меру беззлобно. Руслан же тоже не торопил события – хотел сначала обзавестись собственной квартирой и съехать от родителей; съемный вариант его не прельщал, а на покупку пока не хватало самого элементарного – денег. Впрочем, тут как раз могла помочь работа – не в смысле потребовать с кого-то взятку в вечнозеленых, до этого уровня он не скоро дорастет, а подать рапорт о беспроцентной ссуде. Такое в прокуратуре практиковалось, но он считал, что сначала слухи об очередном звании и следующей должности должны обрести зримое и материальное воплощение.

И эта размеренная жизнь внезапно закончилась. Нет, никто не умер, не покалечился и даже не заболел чем-нибудь неизлечимым, но требующим прорвы денег. Просто несколько дней назад родители внезапно решили признаться, что Руслан – не их сын. Они и признались, подгадав разговор к дню рождения отца – приемного, как он теперь знал.

У тех, кто решается на процедуру усыновления, есть два варианта поведения. Они могут с самого начала вести себя с ребенком откровенно, чтобы он с детства привыкал к тому, что он хоть и не родной, но желанный; такие дети потом сами принимают решения, что делать с этим знанием – смириться с приемной семьей или уйти, когда исполнится восемнадцать. Государство выдавало сиротам отдельное жилье, независимо от того, где они воспитывались – в детдомах или в приемных семьях. В любом случае, никаких претензий к опекунам у них быть не могло – те никого не обманывали, ничего не скрывали, и делали, в принципе, очень хорошее дело. Особенно в тех случаях, когда семья на самом деле была хорошей и обходилась без скандалов.

Во втором случае приемным детям ничего не говорили – они росли как родные, а все слухи пресекались на корню. Руслан слышал о семьях, которые сменили несколько городов, чтобы запутать следы и избавиться от знакомых, которые могли просветить их приемышей; контакты с родственниками в таких случаях сводились к минимуму или прекращались вовсе. Конечно, были возможны всякие эксцессы – в конце концов, ребенок-негр у белых родителей как минимум вызывал сомнения в супружеской верности женщины. Но непохожими могли быть и дети одного с родителями цвета кожи.

В случае их «семьи» этой проблемы удалось избежать – Руслан был немного похож на отца, а Танька – на мать. Да-да, его «сестра» тоже была приемной, хотя он в свои девять лет не обратил внимания на отсутствие беременности у их «матери». Правда, они как раз тогда дважды переехали – из сибирского города переместились в деревню в Краснодарском крае, а потом оказались в этом городе, где и прожили следующие тринадцать лет. Руслану тогда было не до причин таких кульбитов – он пытался не провалиться по школьной программе, к которой с первого класса относился очень серьезно.

И когда родители рассказали им с Танькой, что они им не родные, Руслан задал лишь один вопрос. Ему было любопытно: они столько лет прилагали титанические усилия, чтобы скрыть правду, и внезапно решили признаться – почему? Всё оказалось просто и, в принципе, логично. В соседний дом переехала семья, и женщина, которая была там матерью и женой, хорошо знала историю уже их семьи, поскольку через неё они оформляли необходимые бумаги ещё в Красноярском крае. И родители испугались, что эта женщина расскажет их детям правду первыми – а этого они допустить не хотели.

Откровение вышло слишком откровенным. Руслан весь вечер и следующий день чувствовал себя так, словно его огрели пыльным мешком по голове. Это не помешало ему договориться с приятелем Димкой – сослуживцем, у которого имелась двухкомнатная квартира в единоличном распоряжении, об одолжении, а тот как-то легко пустил Руслана пожить несколько дней. Договоренность заканчивалась сегодня, надо было принимать новое решение, и Руслан впервые оказался в тупике.

Все эти дни он «родителей» не видел. Сбрасывал их звонки, клал трубку, если они звонили ему на службу по городскому телефону. Не потому, что в его душе клокотала ненависть – в конце концов, он был разумным человеком и понимал, что эти люди были его родителями безо всяких кавычек. Они растили его с малых лет, воспитывали, одевали и обували, учили жизни, и всему, чего он достиг сейчас, он обязан именно им. Но всё равно – что-то мешало просто вернуться в их большую четырехкомнатную квартиру и сделать вид, что ничего не случилось.

Вчера Руслан встретился с Танькой – заехал к ней в школу и переговорил на перемене. Сестра – да, тоже без кавычек – искренне не понимала, что на него нашло. Сама она всего лишь приняла новые данные к сведению и не считала, что это как-то повлияет на её жизнь. И менять отношение к родителям – без кавычек, разумеется – не собиралась. По тем же резонам, по которым Руслан сбежал из дома, если называть вещи своими именами.

И вот в последний день того периода, который он сам себе отвел на то, чтобы разобраться в том, что происходит в его жизни, Руслан решил поужинать в ресторане средней руки, в котором как-то был с коллегами. Не потому, что его как-то впечатлила здешняя кухня, а потому, что толком не знал других заведений пафосного общепита. В студенчестве он больше промышлял по фастфуду, а после начала работы и получения «взрослой» зарплаты ещё не успел освоиться во взрослом мире. Но тут давали бефстроганов с картофелем фри и неплохой джин-тоник. Ну а ситуация с той парой лишь стала украшением вечера – и помогла принять решение. Правда, воплощать его в жизнь Руслан не торопился.

***

Когда девушка попросила счет, Руслан допил свой напиток, встал из-за стола и прошел на выход, вежливо попрощавшись с администратором. Тот уже расслабился, а потому уделил уходящему клиенту несколько секунд – поблагодарил за визит и пригласил заходить ещё и ещё. Руслан пообещал, ему это ничего не стоило. Правда, он не планировал становиться в этом ресторане завсегдатаем, но никогда не знаешь, как повернется жизнь.

На улице он сместился чуть в сторону от двери, проигнорировал взгляд швейцара-охранника и сделал вид, что просто ждет чего-то – хоть у моря погоды. Руслан и в самом деле никуда не спешил, ему просто была интересна эта загадка – впрочем, не настолько, чтобы торчать тут слишком долго, если Людмила вдруг не появится в самое ближайшее время.

Но она появилась – буквально через пару минут после Руслана. Вышла из дверей «Глобуса», повертела головой туда-сюда, мазнула невидящим взглядом по Руслану, по швейцару – и пошла направо, в сторону, где стояло несколько машин с характерными шашечками. В городе не было принято красить таксомоторы в какой-нибудь кричащий цвет, все автомобили принадлежали их владельцам, которые просто пристраивали на крышу магнитный знак, когда выезжали на свой промысел. Руслан точно знал, что у злачных мест стоят те, кто платит дань местному пахану, знал имя этого пахана и знал, что тот отстегивает чуть ли не половину начальнику городской полиции. Про это вообще все знали – в правоохранительных органах точно. Но в налаженный бизнес никто не лез, дураков не было; к тому же, как думал Руслан, эти знания пригодятся тем, кому потребуется поставить на должность главного полицейского другого человека. Старого сажать, кстати, было совсем не обязательно – достаточно показать ему данные оперативной разработки и предложить поделиться контактами. Ну а пахану, скорее всего, вообще всё равно, кому из ментов поганых отстегивать конский процент.

Руслан начал движение в точно рассчитанный момент – и оказался за спиной у девушки именно тогда, когда она, подойдя к стоящему у одной из машин таксисту, уточняла цену за поездку, назвав при этом улицу и номер дома. Ему снова захотелось вмешаться, помочь этой несчастной Людмиле – без всяких обязательств, чтобы она снова не влетела в какие-нибудь неприятности. Впрочем, эти таксисты отличались разве что повышенной алчностью, а на серьезные преступления были не способны. Но цену водитель назвал вполне божескую – видимо, оценил, что клиентка совсем не пьяна и наверняка сможет отличить тройной тариф от обычного.

Девушка жила не слишком далеко. Руслан отбросил мысль взять соседнюю машину, а отправился на остановку трамвая; этот вид транспорта ходил в меру регулярно, шел чуть ли не до дома этой Людмилы, а для сотрудников прокуратуры и вовсе был бесплатным. Ему повезло – вскоре пригромыхал вагон, в котором была уйма пустых мест, и через десять минут он выходил на нужной остановке.

Именно в этот момент Руслан впервые с момента выхода из «Глобуса» почувствовал себя глупо. Наверное, другой человек на его месте начал бы смущаться ещё раньше – когда сидел в гордом одиночестве в ресторане, заполненном парочками и компаниями. Но как раз на такие условности ему было наплевать. А вот объяснить даже самому себе, зачем он поехал к дому этой девушки, Руслан уже не мог. Просто так, захотелось – так себе причина тащиться на другой конец города почти под вечер рабочей среды и накануне не менее рабочего четверга.

Но он всё же прошел к зданию – обычной кирпичной семиэтажке, построенной лет сорок назад по типовому проекту, но, кажется, для какого-то модного в те времена молодежного кооператива. В таких домах были более просторные, чем в «хрущевках», кухни, чуть большая площадь и не самая плохая планировка. Руслан подумал, что когда будет подбирать квартиру для себя, то нужно поискать что-нибудь в подобных проектах; они точно простоят без проблем ещё лет тридцать, а если в них всё-таки сделают, как обещают власти, капитальный ремонт, то и много больше.

Он мотнул головой, выкидывая оттуда странные мысли, и оглядел фасад здания. Такси давно уехало, и определить, в каком из трех подъездов жила Людмила, не представлялось возможным. У него, конечно, были способы узнать адрес человека, но все они предполагали общение с сослуживцами, чего Руслан хотел сейчас избежать. Да и не нужен ему этот адрес – уж это он знал точно, – особенно сейчас. В данный момент ему нужно было перестать страдать ерундой, садиться на тот же трамвай или автобус, брать такси – и ехать к родителям. Да, к родителям – безо всяких кавычек. Но он всё ещё колебался.

И внезапно узнал, где обитала девушка.

***

Из второго подъезда вышли двое мужчин в черной одежде – ничего необычного, джинсы и рубашки. Лица их закрывали большие солнечные очки, которые, в принципе, подходили для сезона и погоды, но не для времени суток. Они были неуловимо схожи между собой – в основном, конечно, за счет очков и одежды, и различить их можно было только по прическам. Один был кудрявым, а у другого имелись русые длинные волосы до плеч. И именно этот из пары нёс на одном из своих плеч девушку. Руслан видел только нижнюю её часть, с торчащими из-под длинного махрового халата босыми ступнями – но почему-то сразу уверился, что это та самая Людмила.

Он сделал шаг в сторону мужчин. Те заметили его и остановились.

– Что происходит? – спросил Руслан.

– Иди, куда шёл, – процедил второй, кучерявый. – Будут ещё всякие лезть...

– Неправильный ответ, – сообщил им Руслан.

Он извлек из кармана грозно выглядящее служебное удостоверение и продемонстрировал им темно-бордовую обложку, на которой золотыми буквами было написано «Прокуратура Российской Федерации».

– Ещё раз, – сказал он. – Что тут происходит?

– Прокурорский? Хмм... Это спасательная операция, она вне твоей юрисдикции, прокурорский, – быстро ответил кучерявый. – Не мешай.

– Вы останетесь на месте, пока я не вызову полицию, – сообщил им Руслан.

Он убрал удостоверение в карман и достал сотовый. Скосил взгляд вниз, на экран, чтобы найти нужный номер – и тут же вынужден был отшатнуться, чтобы избежать удара. Кучерявый, который каким-то образом оказался рядом, преодолев в одно мгновение добрый десяток шагов, пытался достать челюсть Руслана.

Он разорвал дистанцию и произнес нудным голосом:

– Нападение на сотрудника прокуратуры, статья триста семнадцать УК РФ. От двенадцати до двадцати.

– А ты поймай сначала, – кучерявый показал зубы – и как-то странно махнул правой рукой.

Держа кучерявого в поле зрения, Руслан сумел разблокировать экран, вызвать меню телефона и, плюнув на поиски номера специальной группы, набрал на клавиатуре обычный «сто двенадцать». Операторы там, конечно, постоянно зашивались, но иногда могло и повезти – как сейчас. Пискнул сигнал соединения, механический голос сообщил о том, что разговор будет записываться, а потом живой оператор поинтересовался, что случилось. Руслан нажал на кнопку громкой связи и повторил:

– Нападение на сотрудника прокуратуры, статья триста семнадцать УК РФ. Требуется подмога, – и назвал адрес.

– Ты... – прошипел кучерявый – и снова дернул правой рукой.

Потом снова.

– На него не действует, – басом сказал длинноволосый. – Не видишь что ли? Эй, ты, ты чей будешь?

Руслан не понял вопроса, но не подал вида.

– Прокурорский, этот же сказал, – он кивнул в сторону кучерявого. – Девушку на землю опусти – и руки в гору.

– А если не опустим, то что? – нахально спросил кучерявый.

Вопрос был закономерный. Оружие сотрудникам прокуратуры формально полагалось, но носили его лишь по большим праздникам и то – только всякие полковники и генералы. Теоретически на какой-нибудь пистолет Макарова или новомодный «Малыш» мог претендовать и Руслан, но в реальности добыть их из оружейки можно было только после долгих мытарств по высоким кабинетам, где должны были согласиться с его доводами и поставить свою визу на соответствующем рапорте. В общем, никто из сослуживцев Руслана в здравом уме на такие подвиги не шёл.

И сейчас он мог противопоставить этим двум мужчинам лишь свои навыки рукопашного боя – вернее, их зачатки, которым его обучили за год в армии. Он и от первого удара увернулся чудом – увидел неясное движение на периферии и инстинктивно ушел в сторону.

То есть они оказались в патовой ситуации. Эти люди вряд ли могли действовать дальше на виду сотрудника прокуратуры, а он ничего не мог с ними сделать, если они не согласятся выполнять его требования. Руслан приготовился к долгой перебранке, которая закончится с появлением ОМОНа – оператор экстренной службы всё ещё что-то говорил, но ответа вроде бы не требовал. Кажется, он понял ситуацию и уже направил сюда более подготовленные к стычкам с преступниками силы.

Но мужчины в черном выглядели слишком беззаботно. Кучерявый отступил назад, но никаких признаков, что он собирается сбежать, не было. Напротив, под прикрытием держащего девушку товарища он достал свой телефон, быстро нашел нужный номер и поднес аппарат к уху.

– Константин Георгиевич, нужна ваша помощь, – донеслось до Руслана. – Кто-то из наших... нет... не назвался... незнакомый... не действует... удостоверение прокуратуры... да, вызвал... не справимся... да, хорошо, ждем.

Он нажал отбой, спрятал телефон в карман и торжествующе посмотрел на Руслана.

– Всё, капец тебе, прокурорский... или чей ты там на самом...

Он не договорил. Позади Руслана раздался негромкий хлопок, он начал поворачиваться в ту сторону, но неизвестная сила приподняла его над землей и швырнула в стену здания. От удара из него вышибло дух, и на асфальт пешеходной дорожки он упал, почти не понимая, что происходит. Но сумел расслышать неторопливые шаги и понять, что над ним кто-то склонился – наверное, тот самый Константин Георгиевич.

– Не знаю его, – голос был молодой и недовольный. – Потом разберемся. Уходите! Оба!

Последнее слово он рявкнул очень грозно.

Руслан попробовал приоткрыть глаза, но понял, что веки ему не подчиняются – как и остальные части тела. То ли удар был таким сильным, то ли ещё что, он этого не знал и не особенно понимал, что с ним сделали. Его сознание начало уплывать вдаль, мир закружился в странном хороводе, а последней мыслью, которую он смог отследить, было сожаление, что он так и не поговорил со своими родителями.

Глава 3. Смех одинокого вампира

Людмила открыла глаза и несколько мгновений пыталась понять, что было на самом деле, а что ей приснилось. Кажется, сумасшедшее свидание точно было наяву, и разговор с Машкой – тоже был. И суши она заказывала... или уже нет? Может, только хотела, но отрубилась от усталости и заснула, даже не сходив в ванную, чтобы смыть накопившуюся за день усталость? Во всяком случае, прямо сейчас Людмила ощущала себя очень грязной; она была уверена, что ей срочно нужны всеразличные моющие средства в разноцветных флаконах и невероятное количество обжигающе горячей воды.

И тот странный человек, который мог с легкостью таскать её по квартире, словно маг из фильмов про какого-то волшебника... он приснился или нет? За всю свою жизнь Людмила никогда с магией не сталкивалась... вернее, гендир называл их, сотрудниц бухгалтерии, волшебницами, когда они сводили заковыристый годовой баланс, но это была весьма примитивная лесть и ничего более. В общем, этот импозантный вор ей, скорее всего, приснился. На фоне неудачного свидания и почти потеряннойверы в то, что она способна встретить мужчину своей мечты.

После этих размышлений Людмила попыталась приподняться – и поняла, что её выводы были очень преждевременны. У неё в квартире не было такой огромной кровати, не было настолько мягкого и глубокого матраса, не было такого количества пышных подушек и такого тяжелого, но уютного одеяла. Вся её мебель была заказана несколько лет назад в «Икее», ничего выдающегося в тамошнем диване не было, да и одеяло с подушками пышными назвать она бы постеснялась. Ну и матрас – она все эти годы спала на обычном поролоновом убожестве, которое уже пора было поменять на нечто не такое продавленное. А сейчас её лежбище напоминало царскую усыпальницу – или как там назывались комнаты, в которых почивали всякие цари и короли? Точно – опочивальни. Усыпальницы – это немного из другой оперы.

Да и спала он обычно во фланелевой пижамке, а сейчас на ней не было даже нитки – если, конечно, не считать то самое тяжелое одеяло.

Голову Людмила всё же смогла приподнять – и в недоумении осмотрела огромное помещение с кроватью в центре, на которой она лежала... или почивала. Два широких отреза тяжелых даже на вид наглухо задернутых портьер из синего бархата скрывали, наверное, окна, хотя в комнате было светло. Обстановка была скудная – отгороженный закуток, в котором виднелся кусок самого обычного унитаза, высокое резное зеркало и – сундук? Да, точно – сундук. Большой, с покатой крышкой, богатой резьбой и яркой росписью, с огромной замочной скважиной сбоку. Она подумала, что ключ от этого замка надо возить в сумке на колесиках, в карман такое сокровище точно не влезет – и хихикнула про себя.

И тут же оборвала себя – какие хиханьки, если она находится неизвестно где, неизвестно у кого. И непонятно, как она здесь оказалась – почему-то именно это беспокоило её больше всего. Тот мужчина, кажется, мог воздействовать на тело и разум – и мог просто усыпить её, а потом перенести туда, куда ему нужно. Вот только где это место? И зачем ему вообще это потребовалось?

Людмила вспомнила ещё один странный момент своего – она уже не сомневалась в этом – похищения. Когда она висела, пришпиленная неведомой силой к стене и зачем-то думала о разошедшихся полах халата, тот мужчина подошел, взял её за руку и начал изучать линии на ладони. Она подняла свою руку, всмотрелась – и снова, как в тот недолгий период увлечения хиромантией, ничего необычного не увидела. Две больших линии поперек, одна – вдоль, от одной уходит ещё одна глубокая линия вниз. У всех так... хотя нет, не у всех. У Машки точно было иначе, и у её детей, на которых они тренировались – тоже. В книгах вообще писали о том, что эти рисунки строго индивидуальны, как отпечатки пальцев, но Людмила не понимала, как это могло ей помочь сейчас.

Она приподнялась на локтях и попыталась подползти к такому далекому краю глубокой перины...

– Нет-нет, лежи, – раздался откуда-то сбоку узнаваемый голос.

Как же его звали... он точно представился. Людмила повернула голову, увидела давешнего незваного гостя – да, Константин, конечно, – а с ним ещё одного человека, который показался ей ещё более опасным.

Она откинулась обратно на кучу подушек и замерла.

– Молодец, послушная девочка, – сказал Константин.

– Так к собакам обращаются, – огрызнулась Людмила.

– К девкам тоже, – улыбнулся второй визитер.

У него во рту Людмила заметила два длинных клыка.

«Вампиры!». Она похолодела.

***

Авторы картинок в интернете обычно представляют вампиров, как аристократов эпохи Просвещения. Людмила не знала, откуда пошла эта традиция, кажется, из того фильма с красавчиком Томом Крузом, но предполагала, что в реальности всё не так просто. Правда, все прочитанные ею по этой теме книги и просмотренные фильмы только подтверждали общее правило – вампиры были благородны, красивы, умны и им нравились женщины. Одевались они, конечно, не только в длинные камзолы и короткие бриджи; в каком-то популярном фильме, например, ещё один вампир-красавчик, имя которого Людмила благополучно забыла, носил одежду натуральных лесорубов с американского северо-запада. Но, кажется, ни разу вампиров не изображали в образе Льва Толстого в его последние годы жизни – древним стариком с длинной седой бородой, в лаптях и косоворотке. Но именно такой вампир сейчас стоял перед ней. Рядом с тем опасным Константином, который... который был красавчиком и тоже мог быть вампиром. Людмиле стало по-настоящему страшно.

– Кто вы? – хрипло спросила она. – Зачем вы меня похитили?

– Твердыня, почему она говорит? – старик не обратил внимания на её вопросы.

Кажется, и отвечать на них он не собирался.

– Виноват, отец, сейчас исправлю, – Константин слегка поклонился, а потом широко провел рукой и в конце дуги указал на Людмилу указательным пальцем.

Она ничего не почувствовала, но попытавшись сказать следующую фразу – что-то про то, что полиция обязательно спасет её, – поняла, что не может вымолвить ни слова. Дышать может, но беззвучно, а вот говорить – уже нет. Даже громко и осуждающе сопеть не получается. Она попробовала снова приподняться на локтях – но и двинуться оказалась не в силах. Константин опять применил к ней свою непонятную силу и сейчас... сейчас она находилась во власти этих двух мужчин, один из которых явно был вампиром, а второй – его сыном. И, скорее всего, тоже вампиром.

– Хорошо... – пробормотал старик. – Так зачем ты притащил в мой дом эту девку?

На глазах Людмилы выступили слезы – от бессилия, от унижения и от страха перед тем, что с ней могут сделать эти два чудовища. И от того, что она не может ответить, когда её презрительно называют «девкой».

– Посмотри сюда, отец.

Константин подошел к кровати, взял правую руку Людмилы, развернул её ладонью наверх – и второй рукой убрал пальцы, которые мешали рассмотреть хиромантские линии.

Старик посмотрел. Потом сам взял ладонь Людмилы – она ощутила это прикосновение как мгновенный укол холода – и посмотрел внимательней. Потом брезгливо отбросил руку девушки, словно нечто противное и грязное и выпрямился.

– Вот как... кто ещё знает?

– Никто, – Константин снова слегка поклонился. – Я использовал два своих тела и уже развеял их. Но там был какой-то человек из ихней прокуратуры… Возможно, это важно. Я с ним справился, хотя тела отметили, что он не поддавался их воздействию. Но я его закинул в Навь, подальше. Пришлось спешить.

– Спешка нужна только при ловле блох, – ворчливо заметил старик. – Вот как... – повторился старик. – И чей он?

– Не знаю, – молодой покачал головой. – Неизвестный. Но слабый совсем, только с телами и смог справиться, против меня... я даже не заметил, что он защищался. Наверное, природное что-то.

– Природное... природное... – задумчиво пробормотал старик. – Ты его запомнил?

– Да.

– Вот и хорошо... узнай – кто таков, чьих будет. А там подумаем, что с ним можно сделать. А с девкой... – старик задумался. – Девка пусть тут живет. Тела у тебя ещё есть?

– Есть, последнее, – ответил молодой.

– Выдели ей его, сделай женское. Пусть присматривает и помогает. И никуда не выпускает. Через три дня Купала, тогда и завершим.

Не прощаясь, старик развернулся и вышел из комнаты.

Константин немного постоял и подошел поближе к кровати.

– Вот так, Людмила, одобрил тебя отец. Веди себя хорошо, и всё у тебя будет замечательно, – произнес он. – Можешь покричать... но потом, после того, как я уйду. Не выношу женских криков. Это моя маленькая просьба. Кивни, если согласна.

Людмила мгновение поразмышляла над возможными альтернативами – и медленно кивнула.

***

Константин ещё раз посмотрел на Людмилу, сам одобрительно кивнул и медленно пошагал вслед за отцом. Она провожала его одними глазами, поскольку двигаться по-прежнему не могла, но слова о том, что ей можно покричать, вдруг достигли её мозга. Она открыла рот – и внезапно издала странный всхлип. Константин остановился и повернулся в её сторону.

– Я же просил, – осуждающе произнес он и поднял руку, начиная одно из тех движений, которые Людмила уже научилась различать.

Каждое из них приводило к тому, что ей становилось хуже и хуже – может быть, не физически, а психологически, но хрен редьки не слаще. Быть пленницей, которая вынуждена молча смотреть, как два незнакомца обсуждают её участь – приятного мало.

– Постойте! – быстро сказала она, и Константин заинтересованно наклонил голову, не закончив своего жеста. – Постойте, пожалуйста! Я просто хотела спросить...

Он недовольно поджал губы, но опустил руку.

– Справедливо. Спрашивай, – разрешил он.

Людмила секунду поколебалась, но решила, что надо получить ответ на самый главный вопрос, который её мучил.

– Зачем вы меня похитили?

Константин странно ухмыльнулся.

– Потому что ты нам нужна, – сказал он таким тоном, что Людмила решила не настаивать.

– А что будет на Купалу?

Как и все современные люди он хорошо знала про некоторые традиции праздника Ивана Купалы – голые девушки прыгают через костер, плетут венки из одуванчиков и ромашек и пускают их, как кораблики, по реке. Сама Людмила, впрочем, никогда в подобных развлечениях не участвовала. Кажется, в этот день ещё надо было искать цветок папоротника – про это она видела целый сериал, – но там дело было как-то связано с магией, и раньше Людмила в подобное не верила. Но некоторые события этого дня говорили, что всё не так просто.

– Высокий день, – также односложно ответил Константин. – Что-то ещё? Чем дольше я удовлетворяю твоё любопытство, тем дольше ты остаешься без прислуги.

«Удовлетворяю любопытство» – как же, удовлетворил один такой, подумала Людмила. Ответы Константина ничуть не проясняли ситуацию, даже, пожалуй, сильнее её запутывали.

– Ещё один, последний, – поспешила она.

Константин величаво кивнул.

– Только один, последний, – согласился он.

Людмила собралась с духом.

– Вы – вампиры? – выпалила она.

Константин несколько долгих-долгих мгновений смотрел на неё, а потом внезапно расхохотался. Не прекращая хохотать, он дошел до двери и вышел из комнаты. И, похоже, хохотал до тех пор, пока шел по какому-то невероятно длинному коридору.

Людмиле стало совсем обидно. Ещё никто и никогда не хохотал в ответ на её вопросы, даже Машка. К тому же вопрос о вампирах был логичным и даже в какой-то степени разумным.

Она обиженно засопела – и поняла, что может двигаться.

***

Первым её позывом было вскочить с этой слишком пышной кровати и куда-нибудь убежать. Остановило её то обстоятельство, что у неё не было никакой одежды, а покинуть комнату можно было лишь через дверь, в которую ушли оба её тюремщика. Наверное, кто-то из них ещё там; наверное, там не они, но кто-то из их подручных. В любом случае бежать туда бессмысленно – хотя и эту возможность не стоило отбрасывать.

Взгляд Людмилы пробежался по комнате и остановился на сундуке. Из всего, что имелось вокруг, только он мог скрывать что-то похожее на одежду. Вот только чтобы добраться до него, надо было откинуть одеяло, остаться совсем беззащитной – и в таком состоянии преодолеть те метры, что отделяли её от сундука. Она прикинула альтернативы – и всё-таки решилась.

Правда, мужественно откинуть одеяло не вышло, оно оказалось слишком тяжелым, а перина – слишком мягкой. Было неудобно, ей пришлось совсем не мужественно ползти к краю, но Людмила справилась. Она пару мгновений постояла на мягком ковре, прислушалась, не идет ли кто, и на полусогнутых ногах осторожно двинулась к своей цели. Оказавшись у сундука, она снова воровато оглянулась, откинула щеколду и попыталась поднять крышку. Та не шелохнулась. Людмила плюнула на осторожность, поднялась во весь рост, вцепилась в щеколду двумя руками... крышка всё равно осталась на месте.

– Он не откроется, – сказал равнодушный голос сзади.

Людмила взвизгнула, отбросила глухо звякнувшую щеколду и резко развернулась, прикрывая срамные места. Одновременно она поняла, что голос был женский и что это не может быть Константин или его отец, вспомнила, что ей обещали какие-то тела в качестве служанок и чего-то вроде надсмотрщиц – но инстинкты были сильнее. В сторону, откуда раздался голос, Людмила смотрела из положения на корточках, закрыв руками то, что не смогла закрыть коленями.

Тело было похоже на невысокую черноволосую девушку с темно-красными угольками вместо глаз. В остальном она была ничем не примечательна – аккуратное платье в черно-белую клеточку до колен, широкий белый пояс на талии и черные перчатки до локтей.

– Вы кто? – вопрос вырвался помимо воли Людмилы.

– Ваша помощница, слуга, горничная, – тем же равнодушным тоном ответила та. – Меня прислал хозяин.

– Как вас зовут?

– Как вам угодно. Хозяин не дал мне имени, хотя я знаю, что это такое.

– Гмм... будешь Машкой? – другие имена категорически не хотели вспоминаться.

– Как вам будет угодно. Вам что-то нужно, хозяйка?

Людмила немного приободрилась.

– А вы... Машка... не могли бы вы дать мне одежду?

«Машка» чуть качнула головой, словно оценивала Людмилу с ног до головы – но по её глазам нельзя было понять, куда она смотрела.

– Моя одежда вам не подойдет. Могу дать другую.

– Да-да! – торопливо согласилась Людмила. – Мне не нужна ваша, мне другую!

«Машке» потребовалось шесть шагов, чтобы обойти кровать и оказаться рядом с Людмилой.

– Если хозяйка отойдет, Машка посмотрит, что тут есть, – сказало тело.

И замерло в ожидании.

Людмиле эта горничная всё больше напоминала робота – она видела похожих в каких-то сериалах, но там роботов играли люди, которые и разговаривали чаще именно как люди. А эта «Машка» слишком напоминала нечто запрограммированное... будто автомат по продаже булочек в аэропорту.

– Да, конечно.

Людмиле было нелегко встать, но она сумела уговорить себя, что быть обнаженной в присутствии чего-то бездушного – не страшно. Правда, в её сознании мелькнуло воспоминание о том, как Константин рассказывал о каких-то своих телах, которые что-то там видели; она не стала исключать, что и эта «Машка» может передавать своему хозяину то, что видит. Но и выхода Людмила не видела – хотя и по-прежнему не убирала руки с того, что должно быть закрыто.

«Машка» как-то легко открыла крышку сундука и заглянула внутрь.

– Здесь есть много разной одежды, – сказала она. – Я могу помочь вам облачиться, хозяйка.

– Нет-нет, я сама! – быстро сказала Людмила. – Только вы это... сундук не закрывайте.

– Я не могу его не закрыть, у меня есть однозначное повеление.

Людмила обдумала эту информацию.

– Тогда... можете достать оттуда что-то подходящее?

– Здесь всё подходящее.

– Ну... комплект?

– Комплект, – на этот раз задумалась «Машка». – Посмотрите сами.

Она чуть отодвинулась, и Людмила расценила это как приглашение. Она подошла – вернее, подковыляла – поближе – и заглянула в сундук.

Он был полон – и с первого взгляда было непонятно, что же там лежит. Со второго – тоже. И с третьего. Проще всего было покопаться в содержимом сундука самостоятельно, но воспользоваться руками Людмила не могла, это было выше её сил.

– То, что сверху... – сказала она, и «Машка» послушно достала льняное платье с вышивкой и длиной до пят.

Людмила чуть приободрилась, забрала платье у горничной и тут же натянула его на себя. Платье оказалось чуть великоватым, и бегать в нем было невозможно – но это была хоть какая-то одежда.

Дальше дело пошло быстрее. В сундуке нашлось всё, что нужно молодой женщине, чтобы чувствовать себя в относительном комфорте. Конечно, платьев Людмила не носила со школы, трусы были похожи на старомодные рейтузы, а лифчик... хорошо, хоть размер подошел. Ей даже туфли выдали – старомодные, с тупыми носами, на массивных каблуках; они хорошо сидели на ногах, но были безумно тяжелыми.

В целом Людмила была довольна, и даже сумела удивиться, когда на самом дне сундука обнаружилось вполне современное на вид пальто на больших перламутровых пуговицах с лисьим воротником. От него она категорически отказалась.

– Хозяйке нужно что-то ещё?

У Людмилы мелькнула мысль спросить эту девушку о том, где она находится, но она почему-то была уверена, что та не ответит. Раз уж её хозяин ушёл от прямых вопросов, то этой сам бог велел...

– Нет, Машка... Идите... иди. Я позову, когда ты мне понадобишься.

«Машка» не обратила внимания на переход на «ты». Она повела головой и остановилась, уставившись красными глазницами в сторону Людмилы.

– Да, хозяйка. Я выйду из комнаты и буду стоять за дверью, чтобы услышать ваш зов, хозяйка.

Горничная немедленно направилась в сторону дверь – и действительно вышла из комнаты.

Людмила проводила её взглядом, и когда дверь за ней закрылась, облегченно вздохнула. Присутствие этой «Машки» её сильно пугало – хотя та не делала ничего, что могло быть расценено, как угроза.

Она оглянулась – и решительно направилась к зеркалу. Этот предмет мебели был, пожалуй, ещё более интересным, чем сундук или кровать. Широкая резная рама со странным орнаментом, в котором Людмила обнаружила даже стилизованную свастику – но здесь этот элемент явно означал не приверженность запрещенной идеологии. Правда, стеклянная поверхность была мутновата – как и полагается старым зеркалам, – но, в принципе, рассмотреть себя девушка смогла.

Её отражение ей не понравилось. Лицо явно намекало, что совсем недавно его обладательница сильно испугалась, а попытки убрать это выражение оказались тщетными. Но в целом Людмила была довольна тем, что у неё теперь имеется одежда – в ней Людмилачувствовала себя не такой беззащитной. Старик говорил, что до Купалы три дня, а за этот срок может всякое случиться. Например, некая пленница вполне обретет свободу. К тому же её похищение наверняка не осталось незамеченным, её будут искать и, скорее всего, найдут.

Она провела ладонью по зеркалу, чтобы убрать пыль – ей показалось, что изображение чуть мутновато. Но как только она коснулась стекла, отражение пропало вовсе, по поверхности зеркала пробежала рябь. Людмила испугалась, что её накажут за порчу местного имущества...

– Что? Кто тут? – строго спросило зеркало.

Людмила попятилась, запнулась о ковер и шлепнулась на пол. Было больно, но она, как завороженная, смотрела на зеркало, которое могло разговаривать.

Глава 4. Дело о пропавшей девушке

– Не хочешь открыть глаза?

Руслан не хотел. Он хотел и дальше лежать в тишине и покое, не думая о том, что совсем недавно проиграл в какой-то схватке неизвестно кому. Он вспомнил имя, которое назвал один из похитителей – Константин Георгиевич, – и подумал, что отследить человека по такому сочетанию в их городке будет не слишком сложно, главное, чтобы этот человек был зарегистрирован по всем правилам, а не оказался приезжим на выходные. Хотя сегодня среда, какие выходные... Впрочем, у некоторых и среда – выходной.

– Ну давай, давай, не менжуйся, справишься. Осторожненько, на кошачьих лапках, – подбодрил его голос.

Руслан справился со слабостью, открыл глаза, и первое, что он увидел, были верхушки сосен. Может, конечно, и не сосен, а каких-нибудь кедров – уж больно близко друг к другу находились эти хвойные деревья, уж больно плотными и переплетенными между собой были их кроны, словно они росли не в центральной России, а в какой-нибудь самой настоящей сибирской тайге. Руслан приподнялся на локтях и огляделся вокруг.

Ему вспомнилось словосочетание «берендеево царство». Так отец по каким-то своим причинам называл густой лес, но не всякий; он обращал внимание сына на мрачность такого леса, на темный цвет листьев и стволов деревьев, влажную почву и наличие извилистых тропинок. Окружающий лес был настолько мрачным, насколько это возможно, земля, на которой лежал Руслан, едва не хлюпала, и тропинка была – в единственном экземпляре, она убегала с той полянки, на которой он находился. Да и полянка была крошечной, не полянка – прогалина среди вековых деревьев. Но на ней горел костер, по другую сторону которого сидел тот, кто пытался Руслана разбудить. И преуспел в этом.

Костер мешал рассмотреть этого человека, но Руслан отчего-то был уверен, что они знакомы. Может, не лично и не близко, но он помнил эту бороду и эти космы жестких волос с заметной проседью. Человек на Руслана не смотрел, лишь возил без особой цели в костре длинной сухой палкой с обгоревшей корой, и, кажется, что-то бормотал себе под нос.

– А? – переспросил Руслан, осознав, что человеку не бормочет, а обращается к нему.

– По лбу – на! – немедленно откликнулся незнакомец. – Справился? Зенки продрал? Вот и хорошо. Пора тебе, Руслан, задержался ты здесь, а ты ведь там нужен.

– Здесь – это где? – спросил Руслан. – Что это за место?

– Надо же... какой любопытный. Если сам не ведаешь, незачем мне тебе рассказывать. Потом поймешь.

– Что пойму?

– Что надо, то и поймешь, – отрезал незнакомец. – Всё, проваливай.

Мир снова закружился вокруг Руслана, сосны и костер слились в одно рыже-зеленое пятно, в котором невозможно было различить каких-либо деталей, и Руслан инстинктивно закрыл глаза.

А когда он снова их открыл – перед ним возвышалась кирпичная стена того самого дома, в котором жила Людмила и у которого он встретил тех двоих людей, что похищали девушку. В памяти снова всплыло имя «Константина Георгиевича», и Руслан мысленно пообещал этому пока неизвестному товарищу все кары, которые только сможет организовать молодой, но уже прошедший испытательный срок сотрудник городской прокуратуры.

***

– Ох, ты ж откуда здесь взялся?

Руслан резко обернулся, вспомнил про предшествующие события, приготовился к боли – но ничего не почувствовал. Словно не было ударов об стену и путешествий в дремучий лес и обратно через какую-то мясорубку. Это его немного сбило с толку, но он быстро собрался с мыслями.

– Да шёл мимо и споткнулся, – объяснил он очень пожилой женщине, которая остановилась рядом с ним.

У женщины была с собой тележка на колесиках – судя по всему, уже наполненная тем, за чем эта старушка ходила.

– А я тебя и не заметила, – сокрушенно призналась та. – Неожиданно ты, как снег на голову. Не ушибся?

– Нет, всё в порядке, спасибо, – Руслан на всякий случай улыбнулся и в одно движение встал. – Хожу быстро, задумался – и раз, уже на земле лежу. Хорошо, что упал удачно, один мой знакомый так ногу сломал. Но спасибо за беспокойство.

– Да не за что, внучок, не за что, – старушка благодарно закивала головой. – Ну раз всё в порядке, пойду я.

– Вам, может, помочь? – поинтересовался Руслан.

– О, что ты! – отмахнулась она. – С чем тут помогать? Сама дойду, мне вон в тот подъезд.

Старушка указала на соседнюю дверь, и Руслан вспомнил, где он работает.

– Ну как скажете, – его улыбка стала ещё лучезарнее. – Бабушка, а полиция сюда не приезжала? Я вроде слышал сирену, подумал, может, помощь нужна. Я сам в прокуратуре работаю.

Он уверенным движением достал из кармана своё удостоверение, которым недавно пытался запугать похитителей девушки Людмилы.

– Не было никого! – уверенно ответила та. – Только наш участковый приходил, посмотрел вокруг и ушел. А что приходил, кого смотрел – бог весть.

– Ясно-понятно, спасибо вам. Наверное, ошибся, – легко согласился Руслан. – Кстати, а не знаете, что за Людмила живет в этом подъезде? В ресторане познакомились сегодня, но я у неё только дом узнал и подъезд. А квартиру так и не сказала... не обходить же все?

Старушка посмотрела на Руслана с легким подозрением, но колебалась совсем недолго.

– Людка это, Лаврова, на третьем этаже живет, вон её окна горят, – она указала рукой наверх, где действительно горел свет, но лишь в одном окне. – Хорошая девушка, посторонних не водит, не шумит, о ней все соседи положительно отзываются.

Руслан быстро посчитал в уме – двадцать восемь квартир в подъезде, второй начинается с двадцать девятой, квартира этой Людмилы крайняя справа от лифта. Сороковая, двушка или трешка. Скорее – двушка.

– Понял, спасибо, буду иметь в виду.

Он задрал голову и начал внимательно смотреть на это горящее окно. Старушка поняла намек правильно и пошла дальше – но у своего подъезда замешкалась и искоса посматривала на Руслана, видимо, ожидая от него каких-то действий. Но он так и не пошевелился. И лишь после того, как старушка скрылась из виду, достал из кармана телефон. Посмотрел на трещину, которая шла наискосок через экран – и вспомнил, что во время нападения «Константина Георгиевича» держал смартфон в руке. По идее, тот должен был отлететь в сторону – и уж во всяком случае, никак не мог оказаться в кармане. У Руслана пробежал холодок по спине – такой исход мог означать, что «Константин Георгиевич» не так плох, как он думал. Или же это был своеобразный подарок того старика, который будил его у лесного костра. Правда, связать в одно целое то нападение, выпавший и оказавшийся в кармане телефон, путешествие туда и сюда и костер в лесу Руслан так и не смог. В отдельности каждый из этих моментов имел хоть какой-то смысл, но вместе они в единое целое не складывались. Он мысленно плюнул на эту загадку, нажал кнопку и убедился, что телефон всё ещё работает – хотя расходы на ремонт всё равно придется закладывать в бюджет.

***

Димка оказался на службе, хотя помогать Руслану не рвался. В принципе, его можно было понять – он и так сегодня серьезно перерабатывал, а тут ещё коллега со своими проблемами. Впрочем, с Димкой они были кем-то вроде приятелей – во всяком случае, именно он пустил Руслана к себе, когда тому нужно было подумать над отношениями со своими родителями.

– Тут звонили из полиции, жаловались на тебя, – сообщил Димка. – Мол, совершил вызов через сто двенадцать, они послали участкового проверить на месте, но обнаружили только асфальт.

– Хех... – усмехнулся Руслан. – То есть сотрудник прокуратуры сообщает о нападении, они посылают не пойми кого, тот нападения, разумеется, не видит – и дает отбой всем службам. А если бы мне дали по башке, засунули бы в багажник какой-нибудь машины и увезли оттуда? С-суки, хоть бы какой «Перехват» объявили... Ну я им завтра устрою!

– Ничего ты им не устроишь, – ответил Димка. – Тебя били и засовывали? Нет? Вот и сиди тихо и думай над объяснениями.

– Вообще-то били, тут даже кусок штукатурки от цоколя отвалился, солидный такой кусок.

– Да? А они говорят – никаких следов.

– Ну это я знаю, что тот кусок мною выбили... Но вообще я к тебе по другому делу. По вот этому адресу, – он продиктовал улицу, номера дома и квартиры, – живет некая Людмила Лаврова. Есть подозрение, что её похитили... я как раз с похитителями и столкнулся. Но как это обосновать, понятия не имею. Не поищешь в базе её родителей? Может, они приедут, посмотрят, заявление напишут, если что не в порядке...

– Лаврова? – как-то сухо уточнил Димка.

– Точно так.

– Людмила?

– Ну да. Адрес...

– Не надо адрес. Я тебе и так скажу – это дочка мэра. Это ещё до тебя было, вот ты и не в курсе, а так все знают – и мы, и полиция... даже ФСБ тогда подключали. Но там ситуация была, как в мультике про «Бременских музыкантов» – такая-сякая сбежала из дворца. Три дня её все службы искали, с собаками и не только. Ну и нашли. Оказалось, что она тайком от отца купила квартиру, обустроила её и типа новую жизнь начала. До причин, понятное дело, докапываться не стали, отцу было достаточно, что её не похитили...

– Кхмм, – Руслан прочистил внезапно пересохшее горло. – Да уж, не было печали... И что делать? Я уверен, что это её похитили те, что меня приложили. Только, думаю, пока она завтра... а она учится или работает?

– Тогда училась, в универе, а сейчас – кто её знает?

– Понятно... В общем, пока она завтра на учебе или работе не появится, никто и не забеспокоится. А следы уже остынут...

– Тут ты прав... Может, Михалычу скинуть? Он большой, пусть и думает?

Руслан немного поколебался.

– А он там?

– Сидит пока... так что?

– Я сейчас подъеду, – решился Руслан. – Думаю, лично сумею убедить вмешаться. И так уже с полчаса прошло, но если потом всё быстро делать, то тот же «Перехват» что-то может дать.

***

Михалыча полностью звали Сергеем Михайловичем, и он был главным прокурором города. Руслан пересекался с ним однажды, в самом начале своего трудового пути, и тогда же первый и последний раз был в его кабинете. О нём, в принципе, отзывались хорошо, хотя Руслан подозревал, что у Михалыча не всё в порядке с честью мундира – по слухам, тот был слишком тесно завязан на городскую власть, что означало некую мзду, которую тот получал за то, что иногда закрывал глаза в нужную сторону. Впрочем, самого Руслана – видимо, в силу незначительности его должности – это пока не касалось, да и не был он пламенным борцом за справедливость, хотя, наверное, в определенных ситуациях мог бы и положить удостоверение на стол. Но пока до такого не доходило.

Неизвестно, по каким делам Михалыч задержался допоздна на службе, но Руслана он согласился принять сразу. Внимательно выслушал его историю, уточнил несколько деталей, но задал всего один вопрос.

– Того, кому эти люди звонили, точно звали Константин Георгиевич?

– Да, они его так назвали. Я думал попросить коллег пробить его по полицейским базам, сочетание имени и отчества не самое распространенное.

– Да, не самое, – согласился Михалыч. – Попроси... А насчет Людмилы мы сейчас уточним.

Он достал свой сотовый, потыкал толстыми пальцами в экран и приложил аппарат к уху.

– Володя, привет, как жизнь?

Собеседник что-то ему ответил. Руслан притворился, что вовсе не слушает этот разговор – так было безопаснее со всем точек зрения.

– Да-да, конечно... в субботу, как договаривались. Я что звоню, Володь, тут такое дело... даже не знаю, с чего начать. На моего сотрудника напали... нет, не про это... ищем, конечно, и найдем. Только он уверен, что эти нападавшие похитили твою Людку... да, именно её. Всё и произошло у того дома, где она живет. Только он её в лицо не знает, поэтому не уверен... нельзя ли как-то уточнить, где она, что с ней? Не хотелось бы посылать опергруппу, сам понимаешь. Но если надо – пошлем, конечно. И это, Володь, время... сам понимаешь. Чем быстрее, тем быстрее... надо же не только полицию сориентировать, но и других тоже, если что не дай бог. ГИБДД то же самое, чтобы машины проверяли... Да, понимаю. Жду звонка.

Он отключил телефон и положил его на стол экраном вниз. А потом задумчиво посмотрел на Руслана.

– Влип ты в историю, лейтенант, – тяжело произнес он. – Дело тебе на контроль не дам, не положено, другие займутся... если подтвердится всё. Но и тебе будет поручение – искать параллельно, но не вмешиваясь. Сумеешь раньше обернуться – вытащишь счастливый билет. Ну а на нет – и суда нет, сам знаешь. Так и останешься до конца жизни подай-принеси.

– Я понимаю, Сергей Михайлович.

Руслан был уверен – Михалыч уже ему поверил, даже в невероятную историю с костром в лесу и переносом через мясорубки. И в похищении девушки он тоже не сомневался. Но и ставить Руслана на расследование не мог – тот был замешан в этой ситуации по самую макушку, оказывался кем-то вроде жертвы, да и его присутствие у дома этой Людмилы было подозрительным. Свой позыв доехать до подслушанного адреса Руслан объяснил беспокойством о девушке, у которой было неудачное свидание, но такая причина звучала плохо и вряд ли могла удовлетворить кого-то более-менее въедливого. В том, что такие въедливые товарищи в расследовании появятся, Руслан не сомневался, и собирался придумать чуть более разумную версию. А одновременно ему нужно вести собственное расследование – без права допрашивать подозреваемых и свидетелей, без тех возможностей, которые дает официальное распоряжение, без помощи различных оперативных служб и прочего, прочего, прочего. И постараться опередить всю ту махину правосудия, которую, судя по всему, готовился запустить Михаилыч.

Минуты текли медленно. Руслан пытался представить, как мэр проверяет, где его дочь. Звонит на сотовый, посылает нарочных? Он понимал, что думает о всяких глупостях – вместо того, чтобы прикидывать план оперативно-розыскных мероприятий, которыми придется заниматься самому и в свободное от работы время.

– За свой счет могу взять на это время? – на всякий случай спросил он.

– Как вариант, – приложил Михалыч.

Ничего уточнять Руслан не стал.

Наконец телефон на столе начал играть мелодию из «Бригады», и Михалыч поднял трубку.

– Да, Володь, слушаю. Точно? Хорошо, тогда мы приступим. Скоро бригада будет на месте, и о прочем я позабочусь, – рука с сотовым упала на стол. – Слышал? Исчезла твоя Людмила. Можешь начинать искать. Или тебе особое приглашение нужно? Всё, свободен!

Последние слова Михалыч произнес очень раздраженным голосом, каким любые начальники обычно реагируют на присутствие подчиненных, которые принесли им дурные вести и серьезные проблемы.

***

Димка уже ушел, и весь кабинет, в котором они обычно сидели вдвоем, был в полном распоряжении Руслана. Впрочем, пользы от этого не было никакой. Он включил компьютер, полазил по базам, к которым имел доступ. Перекинул на свой телефон фотографию Людмилы из паспортного стола – она была на несколько лет моложе, с другой прической и другим цветом волос, так что узнать её можно было только случайно. По трезвому размышлению, решил не упираться, чтобы получить доступ туда, где нужно было оформлять десять запросов с печатями от господа бога. Вряд ли эта девушка была замешана в каком-то криминале, да и в любом случае должность её отца означала, что если бы она даже убила сотню людей, её следов там не было бы и в помине. Ходить на работу или в университет, который она окончила год назад, было, скорее всего, бессмысленно – этим займутся оперативники, перебегать дорогу которым было чревато. Проще потом прийти в отдел с коньячком и спросить, что им удалось узнать – мало ли, вдруг кто заметил слежку или ещё что.

Но Руслан почему-то был уверен, что этот след никуда не приведет. Скорее, что-то можно было выяснить из просмотра записей камер наблюдений, но были ли они на той улице и у того дома – этого он не знал. Выделенные средства могли и распилить в лучших традициях... и мэр наверняка получил свою мзду.

В общем, ситуация была, как в сказке – пойди туда, не знаю куда, найди то, не знаю, что. Правда, в отличие от Ивана-дурака Руслан точно знал, кого он должен искать, хотя и не знал, откуда начинать поиски. Но это дело наживное.

Он снова обратился к компьютеру и попробовал найти «Константина Георгиевича».

В городе жило ровно двадцать три Константина Георгиевича. Девять из них были глубокими стариками, ещё шестеро ещё даже не закончили школу. Немного подумав, Руслан убрал из списка ещё пятерых – голос, который он слышал, никак не мог принадлежать сорокапятилетнему сторожу пункта приема металлолома. Оставалось трое кандидатов, но Руслан уже чувствовал, что это ложный путь. Нужного Константина Георгиевича в их базах не было. Или же он был, но в тех самых, для которых нужны запросы – а эти запросы ему никто не подпишет. Шах и мат.

Но данные этих трех мужчин он себе сохранил – опять же на всякий случай.

Больше ничего он сегодня сделать не мог. Надо было ехать домой, завершать свой конфликт с родителями, выпрашивать у них прощения, а завтра на свежую голову начинать поиски этой несчастной Людмилы. Быть всю жизнь на позиции «подай-принеси» Руслан не собирался, а это означало, что ему нужно было каким-то образом опередить своих коллег, которые имели все нужные полномочии и могли вести нормальное расследование, а не тот эрзац, на который обрек его Михалыч. Такой частный детектив, только в российских реалиях и с корочкой в кармане, которая могла и помочь в определенных обстоятельствах.

Руслан выключил компьютер и почти дошел до двери, когда зазвонил телефон на его столе. У него мелькнуло искушение не услышать этот звонок, выключить свет и уйти, но с Михалыча станется и самому добежать сюда, если он пропустит ещё несколько дребезжаний старого аппарата. Он вздохнул и вернулся обратно.

– Да, – откликнулся он, подняв трубку. – Лейтенант Медведев, прокуратура. Слушаю.

– Добрый вечер, – незнакомый голос говорил так, словно вечер был каким угодно, только не добрым. – Это капитан Угольников, городской отдел. У нас тут в КПЗ бомж помирает...

Капитан немного замялся, и Руслан решил немного схохмить:

– Ухи просит? – спросил он.

– Кто?

– Ну бомж, который помирает, – то, что собеседник не узнал цитату, почему-то очень расстроило Руслана.

– А, нет... не ухи. Просит, чтобы ты приехал.

– Э... зачем? И что за бомж? Откуда он меня знает? – удивился Руслан.

– Понятия не имею. Заладил своё – позовите лейтенанта Медведева из прокуратуры... Наши, конечно, думали, что он хочет от наказания уйти, но с ним натуральный приступ. Скоро «скорая» приедет, так что ты поторопись, а то будешь своего бомжа по больницам искать.

– А его за что-то серьезное задержали?

– Да куда там... откуда у него серьезное. Витрину разбил в колбасном ларьке, решил пятнадцать суток на казенных харчах посидеть. Завтра его и оформили бы, если бы не приступ. Ты давай, лейтенант, приезжай, если хочешь его застать.

Капитан из отдела полиции положил трубку, а Руслан с полминуты просто стоял и слушал короткие гудки. Какой-то бомж знает его имя, звание и должность – и пытается с ним связаться. Это было очень похоже на бред, а сегодня Руслан уже наслушался немало бредовых историй.

Глава 5. Свадьба на Купалу

Людмила точно знала, что зеркала говорят только в сказках, и ещё со школы помнила бессмертные строки «свет мой, зеркальце, скажи». В обычной жизни она ни с чем подобным не сталкивалась – здесь говорили только всякого рода смартфоны, да и то только в том случае, если на другом конце условного провода сидел настоящий человек.

Впрочем, за этот вечер она столкнулась с несколькими вещами, о которых раньше только читала. В её квартиру ещё ни разу не проникал неизвестный; к тому же этот неизвестный оказался наделен очень странными способностями –например, он мог, не прикасаясь, швырять Людмилу по комнате туда и сюда, как ему заблагорассудится. Она видела что-то подобное в разных фильмах, но там наверняка использовались невидимые тросы, да и актеры вряд ли пытались сопротивляться. Она пыталась – и безуспешно.

А теперь ещё и говорящее зеркало.

Людмила так и замерла на полу, прижавшись к спинке кровати. Она со страхом глядела на огромный старомодный предмет мебели, но тот не подавал никаких признаков жизни – у него не было глаз, чтобы смотреть, не было и рта, через который оно могло издавать какие-либо звуки. Не было даже никаких признаков ушей, которыми это зеркало могло услышать ответ – не считать же за таковые многочисленные завитушки на потемневшей раме? Людмила пыталась понять, что ей делать дальше, но в голову приходила только возможность закричать, чтобы позвать кого-нибудь на помощь. Вот только этим кем-то обязательно окажется либо «Машка», которая наверняка стоит в ожидании за дверями комнаты, либо пугающий Константин с не менее пугающим отцом. Никого из этой троицы видеть не хотелось.

Людмила попыталась рассуждать трезво. Её похитили и держат взаперти и под присмотром; это означает, что сбежать получится только случайно, если охрана на какое-то время утратит бдительность. Правда, было непонятно, способна ли та же «Машка» что-либо утратить, да и способности Константина внушали определенные опасения. Людмила, к примеру, может добежать чуть ли не до конца длинного коридора – она почему-то была уверена, что за дверями находится длинный полутемный коридор, – но этот «невампир» просто снова дернет её, а потом сурово накажет. В чем именно может заключаться наказание, Людмила не знала, но предполагала самое худшее из возможного. В её в голове всплыли виденные когда-то в интернете картинки на тему «пытки, которых боялись все женщины», и она внутренне содрогнулась. Если ей начнут угрожать чем-то подобным, она расскажет всё, что знает.

Правда, пока что у неё никто ничего не спрашивал и не просил – если не считать странный интерес к её правой ладони. Людмила посмотрела на эту ладонь, полюбовалась знакомыми с детства линиями, и её мысли и взгляд вновь вернулись к зеркалу, которое пока что не произнесло ни слова.

– С вами что-то случилось, госпожа?

Голос «Машки» заставил Людмилу подпрыгнуть – причем в буквально смысле этого слова. Из положения «сидя на полу» она мгновенно оказалась на ногах, да ещё и сумела в прыжке развернуться, чтобы оказаться лицом к лицу с неслышно вошедшей гувернанткой.

– Ты... Ты... – она не знала, что сказать, но всё же сумела найти нужные слова: – Я тебя не звала!

– Я услышала шум и подумала, что госпоже нужна помощь, – безразлично сказала «Машка». – На этот счет есть четкие инструкции от хозяина, я не могу их не выполнить. Другим способом выполнения этих инструкций будет постоянное присутствие меня в этой комнате, но я заметила, что вам это доставляет неудобство.

– Да... доставляет, – пробормотала Людмила.

– Так что случилось? Почему вы были на полу?

– В платье запуталась, – причина нашлась сама, когда Людмила попробовала шагнуть в сторону. – Не привыкла носить такое, всё в штанах и штанах.

– Девушкам штаны носить неприлично.

– Зато удобно и практично, – парировала Людмила. – Ладно, что мы спорим. Всё равно ты мне штанов не дашь?

«Машка» медленно покачала головой.

– Нет.

– Вот в том-то и дело. Так что я тут это... потренируюсь. А ты подожди за дверью. И не прибегай на любой шум, иначе я так и не научусь в этих ваших платьях ходить, – Людмила закончила свою речь слегка плаксивым тоном привыкшей к безусловному подчинению «госпожи».

– Понимаю, хозяйка, – «Машка» наклонила голову. – Вы не голодны?

Людмила прислушалась к себе. От съеденного в ресторане половины «цезаря» не осталось и следа, а дома она поесть не успела – решила сначала принять ванную, но появился Константин и всё завертелось. То есть, в принципе, она была готова попросить «Машку» принести ей что-нибудь из еды... Но сначала нужно было что-то придумать с зеркалом, и уже потом думать о желудочных проблемах. Для этого нужно, чтобы никакой «Машки» в комнате не было – хоть какое-то время.

– Хорошая идея, –сказала она. – Думаю, я не откажусь что-то съесть... но чуть позже. Через полчаса... да, через полчаса. А пока потренируюсь ходить в этом вашем... в этой вашей одежде, где вы только её взяли!

– В сундуке, – внезапно ответила «Машка».

Людмила недоверчиво посмотрела на горничную, но та была по-прежнему серьезна и говорила прежним безразличным голосом. Информировала.

– Да-да, – сказала она. – В сундуке, где же ещё. Ну тогда всё. Иди, ты свободна.

– Я всегда на службе, – напомнила «Машка».

Но всё же развернулась и вышла из комнаты, закрыв за собой дверь.

Людмила дождалась щелчка замка и повернулась к зеркалу.

– Так ты умеешь говорить? – тихо спросила она. – Или мне показалось?

– Тебе показалось, – ответило зеркало.

***

Ответ раздался внезапно, и Людмила не успела понять, откуда доносится звук. Она внимательно посмотрела на зеркало, но то снова изображало бессловесный предмет обстановки.

Людмила подошла поближе.

– Только что из этой комнаты вышла одна юмористка... хотя её юмор не годится даже для «Аншлага», – с угрозой в голосе сказала она. – Такой же уровень юмора ещё и от зеркала – это перебор. Мне тут выдали неплохие туфли, тяжелые, с большим каблуком. Как думаешь, что будет, если я стукну этим каблуком прямо в своё отражение?

– Я разобьюсь, – со вздохом ответило зеркало. – Что же вы все только угрожаете... Ах ты жалкое стекло! Между прочим, обидно было до чертиков. Так что тебе надо, новенькая? Тоже будешь пытать, кто на свете всех милее и прекрасней?

– А ты знаешь ответ на этот вопрос? – заинтересованно спросила Людмила.

– Ну... как бы да, – обреченно ответило зеркало.

– И кто это?

Зеркало помолчало. Людмиле показалось, что её пристально разглядывают и оценивают, и она немного засмущалась.

– Ты же понимаешь, что в данных обстоятельствах я могу ответить лишь одним, очень предсказуемым образом? – вдруг спросило зеркало.

Людмила потратила несколько секунд, чтобы понять смысл произнесенной фразы, но в конце концов признала своё поражение.

– Что ты имеешь в виду?

– Под чем?

– Под «данными обстоятельствами» и «предсказуемым ответом», – объяснила она.

– А самой сообразить не судьба? Эх, люди-людишки... У тебя есть туфли с тяжелым каблуком, а на правду все женщины реагируют совершенно одинаково. «Ты назло мне врёшь!» – зеркало явно кого-то передразнило. – Хорошо, что тогда рядом служанка оказалась, на ней свою злость выместила...

– Кто? – поинтересовалась Людмила.

Сказку Пушкина она, конечно, помнила, пусть не целиком, но уже отрывки про общение злой мачехи с волшебным зеркалом сидел в её памяти прочно.

– Кто-кто... кто надо, – пробормотало зеркало. – Так что... врать или правду говорить?

– Правду! – решилась Людмила.

– А каблуком бить не будешь?

– Не буду.

– Ну... ладно. Поверю. Так чего ты хотела узнать-то?

Людмила хмыкнула. Зеркало очень по-детски пыталось отвертеться от ответа, но давать ему шансов она не собиралась.

– Ну... как обычно – кто на свете всех милее, всех румяней и белее, – объяснила она.

– Да, как обычно, – вздохнуло зеркало. – Как обычно... в общем, не ты.

Последние слова зеркало сказало очень тихо и тут же замолчало – Людмиле почудилось в этом молчании некая опаска.

– Обидно, – с угрозой произнесла она. – Это было очень обидно.

Ей очень хотелось вызвать у зеркала комплекс вины – при этом сам факт того, что на свете есть кто-то красивее её, Людмилу нисколько не расстроил. Она была разумной девушкой, знала, как пользоваться зеркалами – обычными, не волшебными, – и имела глаза, чтобы видеть окружающих. Даже у неё на работе была пара сотрудниц, которых она со скрипом душевным признавала красивее себя. А сколько таких представительниц женского пола наберется на всей планете, она даже боялась представить. Скорее всего, счет шел на миллионы или даже на десятки миллионов – и следовало радоваться, что не на миллиарды.

– Ты просила сказать тебе правду, – осторожно напомнило зеркало.

– Просила, – согласилась Людмила. – Но это не значит, что правда должна мне нравиться. Ну а кто красивее всех-всех? Только не повторяй, что не я. Я не злопамятная, поэтому обиды записываю.

Она демонстративно похлопала по бедру, где обычно были карманы джинсов или брюк. В нынешней её одежде никаких карманов не было, но она надеялась, что зеркало поймет её жест. Впрочем, оно никак не отреагировало.

– А оно тебе точно надо – знать имя первой красавицы? – с легким сомнением спросило зеркало. – Любопытной Варваре известно что отрывают.

– Мне интересно. И знания лишними не бывают.

– Ну раз так... Вряд ли тебе когда пригодится это знание, но пусть. Махиндрани Кусвидьянти Парамаси.

Людмиле показалось, что зеркало выругалось.

– Что? – недоуменно переспросила она.

– Ох, грехи мои тяжкие, – вздохнуло зеркало. – Я же говорило, что тебе это не нужно. Повторю, мне не сложно – Махиндрани Кусвидьянти Парамаси.

– Это что или кто?

– Это женщина, – с готовностью объяснило зеркало.

– Уже легче. А чего у неё имя такое... – Людмила неопределенно покрутила кистью руки. – Необычное?

– Ну не всем же так повезло, как тебе, – голос зеркала так и сочился ядом. – Мама с папой её так назвали. Возможно, при участии других родственников.

– О. Понятно. А она откуда?

– Из Пакуаламана.

Людмила вздохнула.

– А это что?

– Виллайе кепангеранан, если на местном, – с готовностью ответило зеркало.

– А если на понятном?

– На понятном ей... – Людмиле показалось, что зеркало с трудом сдерживает улыбку. – Княжество это такое, на острове заморском, вами Явой зовущемся. Ну как, легче тебе стало?

– Немного... – пробормотала Людмила, которой было очень стыдно – знание действительно оказалось ненужным, как и предупреждал этот говорящий предмет обстановки. – А эта девушка... она правда красивая?

– Правда-правда, не сомневайся. Только она уже много лет не девушка. Замужем, трое детей, четвертого ждет.

– А что там насчет всех белей?

– А что с этим-то?

– Ну я же спрашивала, кто на свете всех милее, всех румяней и белее, – объяснила Людмила. – Возможно, это подразумевает, что в твоем конкурсе красоты участвуют только представители белой расы? Я, правда, не уверена... но я так читала.

– Ты что – расист? – в голосе зеркала плескалось целое озеро недоумения.

– Господи, откуда ты такие слова знаешь? – удивилась Людмила.

– Поживешь с моё – всё узнаешь. Никакого расизму не потерплю, – твердо ответило зеркало.

– Хорошо-хорошо, – быстро согласилась Людмила. – А долго это сколько?

– Ну... цикла три.

–- Что такое цикл?

Зеркало помолчало.

– Цикл это цикл. Время ими считают. Вот вы как время считаете?

– Как-как... – Людмила задумалась. – Солнце встало, потом зашло, день прошёл. Триста шестьдесят пять дней это год...

– Понятно. Ничего про это ваше солнце не знаю, так что дней ваших тоже, считай, нет.

– А цикл?

– А цикл есть.

Зеркало замолчало – по ощущениям Людмилы, обиженно, – но его замечание про солнце насторожило девушку. Она подошла к одной из портьер, резко сдвинула её в сторону... За портьерой на самом деле было окно. Вот только за окном ничего не было. Муть вроде той, что сейчас отражалась в зеркале – и всё.

– Это тоже зеркало? – тихо спросила она.

– Это окно, – раздался за её спиной голос Константина. – Тело доложило мне о твоем желании поужинать. И я решил пригласить тебя составить мне компанию. Правда, я вижу, что ты уже нашла себе собеседника... и как он тебе, тоже про яванскую принцессу рассказывал?

Людмила резко развернулась. Её тюремщик стоял прямо напротив зеркала и внимательно его разглядывал. Его сопровождала «Машка», лицо которой по-прежнему не выражало никаких эмоций.

– Да, – кивнула Людмила. – Мне сказали, что эта принцесса всех милее.

– Когда-то была, да, – с легким весельем в голосе ответил Константин. – Но с тех пор прошло много лет, а зеркало считает, что шутка со временем становится лишь лучше. Пойдем, Людмила. Отца не будет... я заметил, что он внушает тебе страх. Так что поедим узким кругом – ты и я... а твоя «Машка» нам поможет.

– Хо... хорошо, – согласилась Людмила; она действительно почувствовала сильный голод. – А что за окном такое?

Этот вопрос Константин проигнорировал. Он молча развернулся и покинул комнату.

«Машка» посмотрела на Людмилу своими красными глазами и сказала:

– Прошу следовать за мной. Я провожу вас, хозяйка.

***

За дверью спальни действительно оказался очень длинный коридор, слабо освещенный тусклыми лампами. Стены были обиты темным бархатом, пол покрывал алый толстый ковер, в котором ноги утопали чуть ли не по щиколотку. Идти по нему было непривычно и неудобно, но Людмила держалась и старалась не отставать от «Машки», которая молча и величаво шла впереди.

У Людмилы была надежда разговорить Константина – за едой люди всегда склонны к ничего не значащей болтовне, из которой можно узнать многое. Но эта надежда рухнула сразу, как только «Машка» ввела её в огромный зал, в котором стояли множество бюстов каких-то людей, красивые расписные вазы – и очень длинный стол. Константин сидел на дальней короткой стороне, а для Людмилы был приготовлен стул у другой. Между ними было метров пятнадцать – и мило переговариваться на таком расстоянии было невозможно. Поэтому они просто ели.

Еды на столе было много и самой разнообразной. Людмилу поразила целая щука – она видела эту рыбу только на картинках, но сразу узнала её; «Машка» объяснила, что щука – не простая, а фаршированная, с шампиньонами, и отрезала небольшой кусочек на пробу. Оказалось вкусно.

Вскоре Людмила наелась так, что больше в неё ничего не лезло. Наверное, это было что-то нервное, связанное со всеми последними событиями сразу – средство самоуспокоения. Вот только никакого успокоения не было. Наоборот, ей настолько сильно захотелось получить ответы на свои вопросы, что когда она заметила, как Константин откладывает приборы и снимает с воротника белоснежную салфетку, она решительно встала и направилась к нему. «Машка» что-то сказала вослед, но Людмила проигнорировала её слова.

Когда она преодолела разделяющее их расстояние, Константин уже стоял. Он, конечно, заметил её приближение и не торопился уходить – наоборот, ждал с легкой заинтересованностью. И даже слова не сказал, когда Людмила подошла почти вплотную, предоставив ей право первой реплики.

– Константин, ответьте мне – зачем вы меня похитили?

– Потому что ты нам нужна, – повторился тот с легкой усмешкой.

– Это не ответ! – воскликнула Людмила. – Для чего я вам нужна? Что во мне такого, что вам нужно?!

Он немного помолчал.

– Этого я тебе не скажу.

– Почему?

– По кочану и по капусте, – грубо ответил Константин. – Ещё вопросы? Мне пора идти.

– Это... это грубо! – крикнула Людмила, в глазах которой начали набухать слезы.

– Возможно, – тот легко пожал плечами. – Спокойной ночи.

– Нет! Постойте!! Тогда... тогда скажите, что я увидела за окном?

На этот раз Константин колебался чуть дольше – и Людмила почти приняла решение, что если и на этот раз ей не ответят, то она кинется к этому самодовольному хлыщу и попробует выдрать ему глаза. Ну или оставить пару хороших царапин на холеных щеках.

– То, что там находится. Сами окна не открываются... это мера предосторожности. Но будет лучше, если вы воздержитесь от попыток выбраться через него. Люди изобретательны, вдруг получится именно у тебя? Так вот – не стоит. Съедят.

– Кто?

– Те, кто там обитает, – ответил Константин. – А вот теперь всё. До свидания. Спокойной ночи я вам желал.

Он резко развернулся и двинулся к дальней двери в зал. Людмила с некоторым запозданием вспомнила о своем желании, но её воинственность уже куда-то улетучилась.

Она тоже развернулась.

– Машка, проводи меня в спальню.

Они шли обратно по мягкому толстому ковру, Людмила мысленно снова и снова вспоминала, что ей сказал этот неприятный красавчик – и не могла понять, шутил он или нет. У самой двери в комнату она остановилась.

– Машка, я сама справлюсь, – решительно заявила она. – Только скажи – за окнами на самом деле могут сожрать? Или это такой способ запугать меня? – она подумала и добавила: – Как хозяйка, приказываю тебе отвечать правду.

– Такое мне может приказывать только хозяин, – Людмиле показалось, что в голосе «Машки» проскочили какие-то злорадные нотки. – Но я бы рекомендовала вам прислушаться к его словам.

Людмила от раздражения чуть не топнула ногой, но быстро взяла себя в руки.

– Хорошо... я учту, – сказала она. – Спокойной ночи, Машка.

– Спокойной ночи, хозяйка.

***

Оказавшись в комнате, Людмила с ненавистью посмотрела на зеркало, обошла его чуть стороной и начала раздеваться – у сундука, потому потому что это было единственное место, на которое можно было сложить всю одежду так, чтобы она не помялась. Хотя, наверное, у Константина есть на этот случай соответствующий жест, который позволяет обойтись без утюга. Во всяком случае, то, что ей выдали, было без складок от долгого лежания в сложенном виде. Возможно, что-то такое умеет и «Машка»... можно будет её завтра с утра спросить.

Она посетила туалетную комнату – там действительно оказался вполне современный унитаз, правда, без сливного бачка; Людмила видела такое в некоторых отелях, поэтому не удивилась. И был даже душ – чуть глубже, в огороженной высоким кирпичным бортиком нише. Но на водные процедуры её сил уже не хватало, и он решила отложить их до утра.

– Обижаешься?

Голос зеркала раздался неожиданно.

Людмила промолчала.

– Обижаешься, – констатировало зеркало. – Зря. Я же не соврал. Принцесса на самом деле была лучшей... много лет назад. А я с тех пор был... как бы это сказать... отрезан от источников информации.

– О, мы теперь знаем, что такое года, – ядовито отозвалась Людмила.

– Ну хватит уже... да, тут я не сдержался. Но ты сама подставилась. К тому же солнца тут действительно нет, как ты должна была заметить. Но я теперь знаю, что последний раз мне довелось вести беседу около семидесяти шести лет назад. Подозреваю, что тебя тогда даже в проекте не было. Так что прошу меня извинить. Сколько тебе, говоришь, лет?

Людмила поджала губы. Она всё ещё злилась, но её злость была какой-то размазанной сразу на всех – в первую очередь на Константина, а потом – на «Машку». На зеркало оставалось не так много, чтобы не отвечать ему, особенно после таких извинений.

– Двадцать пять... и я не говорила.

– Знаю, что не говорила, это такой прием. Психологический, – объяснило зеркало. – Ей тоже было двадцать пять... да, двадцать пять. Семьдесят шесть лет назад. И она тоже спрашивала, кто же самый красивый на свете. Я тогда одну француженку назвал... тогда она была самой милой. Жаль, недолго.

– Почему? – вырвалось у Людмилы.

– Что – почему?

– Почему недолго?

– Убили её. Война была, если ты забыла. Большая.

У Людмилы к горлу подкатил комок. Она мысленно прикинула – это были сороковые... да, до сорок пятого. И в самом деле – война.

– Но Константин говорил, что ты уже рассказывала про принцессу с Явы, – напомнила она.

– Это он спрашивал... лет десять назад. Я и отболтался этой принцессой. До неё он точно не дотянется.

– А зачем она ему могла понадобиться? – Людмила на всякий случай за спиной скрестила пальцы.

– Как зачем? Ему отца нужно женить, чтобы род силу не потерял, – объяснило зеркало. – Но не на всякой... да, не на всякой.

Сердце Людмилы рухнуло в самые пятки.

– И я тут поэтому? Чтобы... выйти замуж? – тихо спросила она.

– Да. Поэтому. А ты слишком много болтаешь, зеркало.

Голос Константина раздался так неожиданно, что Людмила взвизгнула и подпрыгнула, моментально спрятавшись за сундуком – всё-таки она была в одних трусах и бюстгальтере.

– Вы... вы...

– Да, я, – твердо ответил Константин. – Свадьба будет на Купалу, и уже завтра тело начнет тебя готовить. Так что советую выспаться, чтобы обучение шло лучше. А ты... – он повернулся к зеркалу. – Ты, похоже, уже не можешь без вранья. Но постарайся ненадолго обойтись без него. Всего три дня. Будешь помогать телу и Людмиле. Нам не нужны неожиданные сюрпризы.

Он безразлично посмотрел на спрятавшуюся за сундуком Людмилу, сделал очередной загадочный жест – и исчез.

– Замуж? Свадьба? Через три дня? – растерянно пробормотала Людмила. – Да какого хрена тут происходит?

Зеркало на этот раз промолчало.

Глава 6. Свечка за папу

Руслану было откровенно лень переться в районный отдел полиции – пусть и почти в центре города, но всё равно добираться было не очень удобно. Загадка бомжа, который знает его имя, могла оказаться элементарным пшиком – тот увидел где-то его звание и фамилию и решил воспользоваться своим знанием, чтобы слегка улучшить свои позиции перед предстоящим и неизбежным судом. Впрочем, Руслан не мог представить, как именно это могло подействовать, когда состав преступления налицо, а преступнику грозит пятнадцать суток максимум даже с отягчающими. В отдельную камеру, что ли, его поместят? Ну и в чем тут смягчение?

На его решение всё же посетить этого всезнающего обитателя улиц Руслан решился по двум причинам. Ему кровь из носу нужно было закончить этот день, разобравшись хоть с чем-то – и бомж для этого подходил как нельзя лучше. К тому же поездка в соседний район пусть и небольшого города позволяла отложить неизбежное объяснение с родителями и сестрой, во время которого ему предстоит каяться и платить по счетам. Руслан не любил делать ни того, ни другого, но и жить дальше без обнуления прежних отношений было невозможно.

Поэтому он вышел из здания прокуратуры, оглянулся на обвисший государственный флаг – ветра сегодня почти не было, и наступивший вечер не принес долгожданной прохлады, – и решительно двинулся к большому проспекту, чтобы поймать такси. Это был ещё один способ немного потянуть время – если воспользоваться приложением на телефоне, всё произойдет быстрее и без ненужных проволочек. А на проспекте – как знать...

Но и там всё случилось очень быстро. Руслан проторчал на краю тротуара с поднятой рукой всего лишь минуту – и перед ним остановилась желтая, с черной полосой «Киа». Водитель был местный и не слишком разговорчивый; он лишь уточнил адрес, спросил, нужно ли заводить счетчик – Руслан заверил, что не нужно – и молча тронулся в путь. Конечно, езда без счетчиков была нарушением; конечно, этого водителя можно было на этом подловить, а завтра, например, передать его данные коллегам, которые занимаются вот такими индивидуальными предпринимателями и тем, как они избегают налоговых платежей. Но Руслан решил не портить человеку вечер и неделю – штрафы там были совсем не конские, но заметные для простых таксистов.

И уже через десять минут он вылезал из машины рядом с пунктом назначения.

***

– «Скорая» у него, – обрадовал Руслана капитан Угольников, которого вызвал дежурный полицейский. – Подозревают приступ, может, вообще от наказания отвертится, в больничке отлежится. Там тоже кормят.

Лицо капитана не выражало никаких эмоций, словно ему была безразлична судьба отдельно взятого бомжа; скорее всего, так оно и было – найти в себе эмпатию ко всем «клиентам» могли немногие сотрудники правоохранительных органов.

– Они же летом вроде к вам не торопятся, – сказал Руслан. – Это по зиме, как я слышал. Погреться, в тепле поспать и всё такое.

– Да кто его знает, – капитан дернул плечами. – Может, санаторий решил себе устроить, может, ещё что. Он же не рассказывает, про внезапно возникшую ненависть к витрине говорит. Хотя как можно витрину возненавидеть? Это колбасный киоск, очень популярный, его один фермер держит, – зачем-то пояснил он.

– А про меня не спрашивал? Откуда мои звание-фамилию знает?

– Спрашивал... – капитан отмахнулся. – Тоже молчит.

– А приступ серьезный? – уточнил Руслан. – Если долго ждать, я лучше пойду, и так день уже почти закончился, а я ещё до дома не добрался.

– Да нет... вон докторша выходит, сейчас скажет.

Со стороны камер КПЗ к ним действительно шла молодая девушка в белом халате и маске на лице. Она как-то безошибочно определила главных в этом помещении и подошла к капитану с Русланом.

– Воняет от него – жуть, вы бы его хоть вымыли, – недовольно сказала она через маску.

– Осудят – помоем, – философски заметил Угольников. – Что с ним?

– Да поживет пока... правда, боюсь, не слишком долго – при его-то образе жизни. Лечение нужно серьезное, но у нас и в центральной больнице такое не делают... Только в столице. Я бы рекомендовала его сразу в тюремную больницу определить, пусть там свой срок отбывает, может, протянет ещё год или два. На сколько его планируете?

– Там хулиганство, пятнадцать суток.

– А... это он переживет, – устало констатировала врач. – А потом обратно, на улицу? – капитан кивнул. – Ну тогда не два... год, дай бог, проживет.

– Над этим мы не властны... – пробормотал Угольников. – Вы с ним закончили?

– Да... укол сделала, аспирин дала, там больше ничем не помочь... в таких условиях.

– Всё равно спасибо, – капитан улыбнулся.

Врач сделала неопределенное движение ладонью – и направилась к выходу из отделения. А Угольников повернулся к Руслану.

– Ну что, лейтенант, теперь это пациент твой.

***

Руслан постоял в дверях камеры, привыкая к полумраку и вони. На нарах лежал человек, накрытый каким-то тряпьем; пахло от него действительно паскудно – впрочем, иного запаха от бездомного бродяги ожидать и не стоило, от них от всех несло скисшим потом и непонятно чем ещё. Руслан снова заколебался – входить внутрь хотелось ещё меньше, чем раньше, и только пример врачихи, которая сумела не только войти, но и обследовать этого «пациента», как его назвал капитан, заставлял его остаться на месте и не сбежать в паническом ужасе. Выдержала она – выдержит и он, подумал Руслан и бесстрашно шагнул вперед.

Человек пошевелился, приподнялся на одном локте – и Руслан замер на полушаге. На него смотрел тот человек, который совсем недавно сидел у костра в «берендеевом» лесу и будил потерявшего сознание Руслана. Впрочем, он сомневался в реальности той сценки, а сейчас и вовсе уверился в том, что это ему пригрезилось из-за, например, удара по голове. Дело в том, что этого бомжа он знал – не близко, конечно, в гости друг к другу они не ходили. Но этот старик постоянно сидел у главного в городе Спасского собора и просил милостыню; пожалуй, его знали едва ли не все жители, потому что миновать этот собор было невозможно, особенно в дни народных гуляний. Кажется, этого бомжа все называли Мишкой – но было это прозвищем или настоящим именем, Руслан не знал.

– Пришел всё-таки... – пробормотал бомж. – Тяжко было тебя оттуда доставать, тяжко, если бы не вера, то и не справился. Вера – она всему голова, она силу дает, так что сходи как-нибудь к Спасу, поставь свечку рабу божьему Михаилу...

– Как же не прийти на такое приглашение, – ответил Руслан. – Ты кто такой? Я видел тебя у собора, ты, наверное, видел меня. Но откуда ты меня знаешь?

– Я же сказал... кхе-кхе... – бомж закашлялся. – Раб божий, Михаил. Так меня прозвали, им я и являюсь. Рабом... кхе... божьим. А полностью – Михаил Потапович. Знаешь, наверное, кого так в народе называют? Медведей. А ты у нас чей? Медведев... Связаны мы.

Руслан обдумал эту информацию. Выхода какая-то хрень, но он решил не спорить.

– Врач сказала, что тебе лечиться надо, – сменил он тему.

– Я и сам знаю... кхе... кашель нехороший. Но такое не лечат.

– Она говорила. У нас не лечат, в столице вылечат.

– В столице... Нет, там тоже не лечат, – лицо бомжа искривила неприятная ухмылка. – Силы на тебя ушли, а их восполнить... кхе... негде уже.

– Какие силы? – недоуменно спросил Руслан.

Он так и стоял рядом с дверью, опасаясь слишком близко подходить к этому человеку. И из-за запаха, и из-за его слов – он, кажется, уже был близок к тому, чтобы окончательно сойти с ума, и мог внезапно кинуться. И как та врачиха не побоялась?

– Запах не нравится? – вдруг спросил бомж Михаил Потапович. – Ты через рот вдохни, быстро привыкнешь. И не бойся... кхе... не заразный я. Уж про это я бы знал.

– Знал бы он... – пробормотал Руслан.

Но послушался совета – и дышать на самом деле стало легче, хотя вонь всё равно была очень неприятной.

– Зачем ты хотел, чтобы я приехал? Вмешиваться в следствие я не могу, если напакостил, то ответишь, как положено по закону. Знакомых в этом отделении у меня нет, попросить чуть облегчить режим могу, то тебя уже завтра на сутки отправят, в городскую тюрьму. А переночевать и здесь можно, сейчас не зима.

– Не про то... кхе... думаешь... лейтенант Медведев, – снова ухмыльнулся старик. – Ты же ту девочку ищешь?

– Какую девочку? – живо отреагировал Руслан.

– Ту самую, которую потерял, когда тебя в тот лес выкинуло, – ответил бомж. – Я помочь могу.

Руслану захотелось схватить этого непонятного товарища за воротник и вытрясти из него всё, что он знал про эту историю. Но он сдержался.

– Её другие ищут, – соврал он. – Это не моё дело.

– Знаю... кхе... знаю, что другие. Но и ты тоже... тебе даже важнее её найти. Я помогу тебе.

– И как же?

Бомж помолчал.

– Не веришь... а без веры, я же сказал, тяжко... кхе-кхе. Свечку сегодня же поставь, это тебе вместо платы.

– Платы за что? – недоуменно спросил Руслан.

– За помощь, тупой ты болван, – в сердцах выругался бомж. – За помощь завсегда платить надо, бесплатно-то она впрок не пойдет... кхе...

– Я пока не вижу никакой помощи... и не вижу, чем ты можешь помочь. Я даже не уверен, что это ты меня из того леса вытащил.

– Не уверен он... кхе... а ты знаешь, что это слово тоже от «веры» происходит? В общем, так, раб божий Руслан Медведев. Вот тебе адресок один. Завтра же с утра отправляйся, там тебе помощь будет.

Из тряпья высунулась рука с грязными пальцами и потемневшими ногтями – и протянула кусок почти белоснежной бумаги с парой строк. Руслан осторожно взял этот листок и прочитал адрес – кажется, эта улица была в пригороде, до которого даже на машине с полчаса. А на общественном транспорте и того дольше.

– Что там? – спросил он.

– Помощь. Спросишь Наину Иосифовну, скажешь, что Потапыч прислал, она всё сделает.

– Сделает что?

– Всё, – отрезал бомж. – Только... кхе... клубок захвати.

– Клубок? – удивился Руслан. – Какой клубок?

– Господи, да любой, – устало ответил бомж. – Из пряжи. Зайди в магазин и купи... кхе...

– А, понял... Это что-то типа подарка? Только я в них не разбираюсь, там же шерсть разная, цвета...

– Ох, как же с тобой тяжко... кхе... нет, это не подарок, он тебе потом потребен будет. Если дома есть пользованный, то вообще хорошо. А цвет вообще не важен.

– У матери что-то было... – припомнил Руслан.

– Вот у неё и возьми, – подытожил бомж. – И это... кхе... про свечку не забудь. Иначе только зря съездишь. Всё, иди. Собор сегодня до полуночи открыт будет, поторапливаться тебе надо, чтобы всё успеть. Иди!

Он снова закашлялся и отвернулся к стене.

Руслан пару секунд посмотрел на него, прикидывая перспективы возможного допроса этого Михаила Потаповича по делу о пропавшей дочери мэра, но решил не выставлять себя на посмешище, составляя официальное обоснование данного процессуального действия.

***

Капитан дождался Руслана на том же месте, у поста дежурного – правда, лишь поинтересовался, как всё прошло. Руслан немного поколебался, но задал вопрос, который не хотел задавать.

– А вы уверены, что его обязательно надо судить?

– Уверен, лейтенант, – твердо сказал капитан. – Там без вариантов – свидетели, собственное признание. Даже по здоровью не получится откосить, сам слышал, что медицина сказала. Знакомый оказался?

– Да не совсем... – Руслан поморщился. – Видел его... у собора.

– Ну да, там его все видели, – кивнул капитан. – Да ты не переживай, мы тут тоже умеем сохранять иллюзию девственности. Так что его и так без всякого устроили, он же безобидный, когда не кидается камнями в витрины. Ну а как он в спецприемнике устроится... там вроде сейчас наладили всё, даже дезинфекцию ему проведут, если хорошо попросит. Ладно, бывай, лейтенант. Извини, что дернул, сам понимаешь...

На пороге отделения Руслан в задумчивости остановился. Достал бумажку с адресом – больше для того, чтобы убедиться, что она ему не привиделась. Забил этот адрес в смартфон и с удивлением посмотрел на описание, которое вылезло в онлайн-картах – частный дом престарелых «Калинов мост». Сайт этого дома отличался скромностью и неинформативностью – несколько фотографий, показывающих двухэтажные здания среди молодого соснового леса, контакты и предложение узнать подробности, написав на электронную почту. Ничего необычного. Рядом находилась деревня, название которой ничего Руслану не говорило – какое-то Кожино, таких в каждой области по десятку будет. Правда, в этой деревне имелась церквушка, посвященная Троице Живоначальной, но и их тоже везде было полно; одна, кажется, даже в самом городе стояла, в дополнение к Спасскому собору.

О просьбе бомжа Руслан, разумеется, помнил. Она была необременительной – свечка стоила рублей пятьдесят, вполне посильная сумма для работающего человека. В общем, ничего необычного, кроме, пожалуй, одного – тот настаивал, что свечку нужно поставить обязательно сегодня. Почему-то ему это было важно, Руслан это чувствовал. Он ещё немного поколебался, но потом решительно свернул в ту сторону, которая вела к собору. Идти было минут пятнадцать, да и потом до дома можно было легко добраться – там рядом располагалась пара ресторанов, у которых всегда паслись таксисты. Если ненароком показать удостоверение, то и эти хищники отвезут его домой за нормальный тариф.

***

Одной свечкой Руслан не обошелся. Постояв перед прилавком с различными религиозными товарами, он купил сразу десяток, причем больших, по сотне каждая. Никаких обрядов он не знал, поэтому просто шептал имя того, для кого предназначена свеча, пока поджигал их и устанавливал в латунные крепления. Одна – бомжу Михаилу Потаповичу. Вторая – отцу, третья – матери, четвертая – сестре. Еще три он зажег просто для своей семьи – чтобы она была крепкой и здоровой; он понимал, что это работает не так, но надеялся, что ему зачтут хотя бы попытку. Одну он выделил себе – чтобы не отставать от остальных. И целых две – той девушке Людмиле, которую ему предстояло найти.

Вообще, конечно, задание от Михалыча было за пределами служебных обязанностей Руслана. Да и сам розыск кого бы то ни было не входил в компетенцию прокуратуры – у неё были другие задачи, особенно после того, как из неё убрали следователей. Возбудить уголовное дело по какому-то твердо установленному факту – да. Проводить розыск – уже нет. Не было ни сил, ни компетентных в этом сотрудников. А вот следить за тем, как следователи и оперативники выполняют порученную работу – снова да. Кроме того, у Руслана не было соответствующего опыта – не считать же за таковой годичное хождение по всякого рода фирмам?

Правда, для их городка главный прокурор – величина очень заметная, всего на ступеньку ниже мэра, а то и вровень с ним, если смотреть с точки зрения областного губернатора. Это повелось ещё с тех времен, когда у такого прокурора в руках было всё следствие целиком; нынешние реалии ничуть не изменили положение дел – кто знает главу городского следственного комитета? Только те, кому положено по должности. А кто знает главного прокурора? Все.

Именно поэтому и мэр предпочел действовать через Михалыча, который, недолго думая, скинул задачу подвернувшемуся под руку лейтенанту. На этого лейтенанта потом можно было свалить провал – если ту Людмилу так и не найдут, – или же немного наградить в случае успеха, забрав основной приз себе. Удобная ситуация.

Впрочем, к Михалычу у Руслана особых претензий не было. Он и сам поступил бы также – вызвал какого-нибудь лейтенантика без году неделя и свалил бы на него это безнадежное дело. На любые вопросы того же мэра можно смело отвечать, что над поисками трудятся лучшие люди; если информация дойдет до губернатора – то и ему сказать что-то подобное, тот точно глубоко вникать не будет. Ну а наказание непричастных и награждение невиновных – дело отдаленного будущего.

Руслан уже решил для себя, что обязательно съездит в этот дом престарелых и переговорит с Наиной Иосифовной. Этот бомж словно знал нечто, о чем Руслан даже не догадывался – и, возможно, к его словам и рекомендациям стоило прислушаться. Правда, оставалось неизвестным, откуда все эти знания взялись у обычного обитателя улиц, но и это, наверное, когда-нибудь выяснится. Впрочем, если и не выяснится – Руслан не сильно расстроится. Особенно если Людмила найдется живой и здоровой, а он получит следующую звездочку на погоны и более ответственную должность.

К дому Руслан добрался уже к полуночи. Рассчитался с таксистом, несколько минут простоял у подъезда, глядя на окно кухни, которое единственное горело в их квартире на пятом этаже. Потом напомнил себе, что он – офицер, пусть и невысокого ранга, и что ему невместно боятьсятого, чего нельзя избежать.

Он поднялся на лифте и открыл дверь своим ключом, стараясь сильно не шуметь. Дома было тихо. Не спала только мать – она сидела на кухне и смотрела по телевизору какую-то музыкальную передачу с нынешними звездами эстрады, которых Руслан так и не научился различать. Он остановился в дверном проеме и почти шепотом сказал:

– Здравствуй, мама. У тебя нет клубка с шерстью? Мне по работе нужно.

Глава 7. Табуретка гнева

Людмила вряд ли смогла внятно рассказать, что именно ей снилось этой ночью. Но сны были, и было их много – ярких, насыщенных событиями, с вампирами и оборотнями и почему-то с медведями. Кажется, в каком-то из приснившихся ей сюжетов присутствовало и говорящее зеркало, и девушка «Машка» с красными глазами, был и Константин со своим отцом, и даже ужин за длинным столом, вот только все эти в целом обыденные вещи соединялись в такие причудливые комбинации, что ни в сказке сказать, ни пером описать. Да и половина увиденного пропала из памяти сразу, как только Людмила открыла глаза, а от второй половины в голове остались сущие ошметки уже после пары минут, проведенных в попытках восстановить эти занимательные картинки.

Людмила подползла к краю кровати, выбралась из-под одеяла и села, свесив ноги – до пола она не дотягивалась. Потом осмотрела спальню – в ней почти всё было по-старому, только рядом с сундуком появился небольшой трехногий столик и простая табуретка – тоже трехногая. А на столике стояло что-то – очень похожее на несколько блюд, накрытых серебристыми колпаками. Людмила знала, что они называются клошерами и используются в основном только в ресторанах, да и то не во всяких. В «Глобусе», например, они точно не водились.

– Еду недавно принесли, но поторопись, а то остынет.

Людмила чуть вздрогнула, но быстро взяла себя в руки.

– И тебе доброе утро, зеркало, – сказала она. – Спасибо за предупреждение. А кто принес?

– Тело, кто же ещё, не наш же хозяин с подносами и стульями по коридорам бродить будет? Хотя с него может статься, он это... прогрессивный. Вот отец его – это да, кремень, от него такого не дождешься.

– А кто они? – невинно поинтересовалась Людмила и на всякий случай скрестила пальцы на руке, которая была скрыта под одеялом.

– Хозяева, – коротко ответило зеркало.

Людмила огорченно вздохнула.

– Ах да, как же я сама не догадалась, – ядовито произнесла она. – Зеркало, а ты-то кто?

– Хм... странный вопрос.

– Знаешь, говорящее зеркало с моей точки зрения – тоже вещь до невозможности странная.

– Ну вот ты и ответила на свой собственный вопрос, – Людмиле показалось, что в голосе зеркала проскочило облегчение. – Я – зеркало, говорящее. Чего ж тут непонятного?

– Ну да, действительно... ладно, я тебя поняла. И что в этом отеле дают на завтрак?

Она соскочила с кровати на пол, не одеваясь, дошла до столика и по очереди приподняла все купола-колокольчики.

– Да уж... – пробормотала она. – Каша, ещё каша и ещё одна каша. Блюдо с блинами и... кисель? В детстве его терпеть не могла, особенно с комочками. А это что – деревянные ложки? За ужином и блюда были нормальные, и столовые приборы. А тут... устроили какую-то средневековую реконструкцию.

Один из сокурсников Людмилы по университету увлекался всякими историческими фехтованиями и иногда приглашал знакомых, как он это называл, прикоснуться к прошлому. Однажды ей стало интересно, что он понимает под этим термином, она согласилась съездить в запердячью даль на все выходные, и уже в первый день прокляла всё на свете. Оказалось, что прошлое предполагает многочасовое катание на медленных электричках и битком набитых автобусах, которые ходят раз в час по обещанию, простую и часто невкусную пищу с костров от людей, которые готовить не умеют, а также почти полное отсутствие каких-либо удобств. Проведя ночь в тесной палатке, которую местные гордо называли «шатром», Людмила на следующее же утро в одиночку покинула место реконструкции, чтобы снова оказаться в привычной цивилизации – с такси, собственноручно пожареными котлетками и теплым туалетом.

Здесь, правда, с туалетом всё было почти нормально, но три вида каш на завтрак она сочла перебором.

– Это, наверное, старый хозяин расстарался, – сказало зеркало. – У него присказка есть – щи да каша пища наша, вот он ей и следует.

– Это не у него, это он у Суворова украл, – парировала Людмила. – Ну пусть будет каша...

Она быстро умылась, накинула вчерашнее платье и уселась за столик. Табуретка оказалась не слишком удобной, но ей удалось умоститься на ней так, чтобы сидеть почти в привычной позе. Сняла крышку с первой каши, приноровилась к расписной деревянной ложке, попробовала...

– В принципе, ничего, сойдет для сельской местности, – сообщила она зеркалу. – Ты, кстати, можешь рассказать про свадьбу – тебя же озадачили вчера мне помогать? Вот и помогай.

***

Зеркало не стало отнекиваться и предлагать позвать «Машку», а кратко прошлось по предстоящей церемонии. Правда, по мере продвижения рассказа Людмиле происходящее нравилось всё меньше и меньше, хотя, в принципе, ничего необычного ей не предлагали.

Сегодня, например, ничего делать было не нужно. Завтра тоже – если не считать визита к священному дереву и поклонения ему. Впрочем, зеркало заявило, что ничего сложного девушку не ждет, её будут сопровождать Константин и «Машка», которые помогут в непонятных ситуациях. Сама свадьба должна была пройти на каком-то семейном «капище». Это слово вызвало у Людмилы ассоциации с человеческими жертвами и идолами, обмазанными свежей кровью, но зеркало заверило, что всё будет не так страшно, а обо всём остальном позаботятся хозяева.

В общем, всё было просто и в основных чертах понятно – если не считать того факта, что её выдают замуж. Людмила точно знала, что это неправильно, помнила, что не давала согласия на этот брак, и что её вообще забыли спросить о том, чего она хочет. Правда, зеркало упомянуло, что на капище её будут спрашивать – и на каждый вопрос она должна будет отвечать положительно, если не хочет «тяжких последствий».

– А что за последствия? – поинтересовалась Людмила.

– Очень болезненные и неприятные, – с грустью заметило зеркало. – Была одна... гордая. Её принесли сюда в беспамятстве полном, она той же ночью и отошла.

– Куда?

– Туда, – отрезало зеркало. – Не понимаешь, что ли, что бывает, когда девка женой отказывается быть?

Людмила поняла – скорее всего, её будут бить до смерти.

– Но это же неправильно! – воскликнула она. – У меня тоже есть право голоса!

– Есть, конечно, – философски заметило зеркало. – Та гордячка так кричала, что мне тут было слышно. Так что право на голос у тебя никто отнимать не будет.

– Но зачем это вообще им нужно? Они богаты, им только свистнуть – столько всяких... всяких набежит.

– А нужны не всякие, только подходящие. Вот и делают умычку... Потом могут твоим родителям вено дать, чтобы не сильно огорчались.

– В вену? – недоуменно переспросила Людмила, которая живо представила, как Константин предлагает её отцу партию наркотиков вместо насильно выданной замуж дочери.

– Вено, отступ. Но тут я мало что могу сказать, сама понимаешь – такими подробностями ни с зеркалом, ни с телами никто делится не будет. Да и с тобой тоже.

Людмила вспомнила комедию про похищение комсомолки, спортсменки и просто красавицы Нины, которая из нынешнего её положения выглядела совсем не смешно. Интересно, во сколько баранов и холодильников оценит свою дочь её отец?

– А на это капище можно будет заранее посмотреть? – спросила она. – Ну... чтобы не испугаться через три дня, вдруг там что-то страшное, чего я боюсь больше смерти?

Зеркало как-то неуверенно помолчало.

– Думаю, можно... девку свою спроси, она, наверное, сможет отвести. Если сегодня попросишь.

– А если завтра?

– Завтра уже нельзя, – отрезало зеркало.

***

Людмила всё-таки смогла доесть почти весь завтрак, хотя после рассказа о свадьбе ей вообще не хотелось иметь дело с пищей. Она вспомнила всё ту же кавказскую пленницу, которая объявила голодовку, когда поняла, какая участь ей уготована – и всерьез обдумала возможность повторения этого поступка. Но в итоге она отбросила эту идею – наверняка после такого взбрыка сюда заявится Константин, который может заставить её набить желудок калориями. В конце концов, даже простая человеческая медицина умела кормить пациентов без их участия, а на что способны эти волшебники... Людмила не знала всех их возможностей.

Но она всё-таки смогла придумать, как выместить своё раздражение. Сначала на пол полетел один клошер, за ним – остальные; потом туда же последовали все тарелки и деревянная ложка.

– Зачем ты это делаешь? – спросило зеркало.

– Заткнись! – бросила Людмила и начала примериваться к столику.

Возможно, этот предмет обстановки сможет что-нибудь разбить – окно или то же зеркало, которым хозяева наверняка дорожат.

– Хозяйке не стоит так себя вести, – раздался за спиной спокойный голос «Машки».

Людмила развернулась. Горничная смотрела на учиненный ею разгром с легким осуждением, хотя, пожалуй, её лицо оставалось по-прежнему безучастным.

– Почему? – спросила Людмила.

«Машка» совсем по-человечески пожала плечами.

– Так не принято.

– Там, где я жила, было принято поступать именно так, – сообщила Людмила.

– После каждого приема пищи?

– Почти.

– Хорошо. Я сейчас уберу.

«Машка» прошла вперед, сделала жест рукой, осколки и остатки еды собрались вместе, поднялись в воздух – и исчезли бесследно. На полу ничего не осталось – тот же ковер, на котором не было ни соринки.

– Впечатляет, – сказала Людмила. – Хорошо, что ты так умеешь. Дома мне приходилось хорошенько работать веником и тряпкой.

– Да, хорошо, – согласилась «Машка». – Хозяйке нужно что-то ещё?

– Мммм... пожалуй... да. Ты можешь показать мне капище, на котором будет проходить свадьба?

– Зачем?

– Чтобы знать, чего ожидать, – объяснила Людмила. – Ещё было бы неплохо глянуть на священное дерево... что за дерево?

– Тополь.

– А, ну да, конечно, что же ещё... – пробормотала Людмила. – Так что с визитом на капище?

«Машка» наконец слегка проявила хоть какие-то эмоции – она явно колебалась, видимо, не имея прямых указаний и прямых же запретов. Наконец она приняла решение и лицо её снова стало бесстрастным.

– Да, я могу проводить вас туда, хозяйка, – сказала она.

– Вот и хорошо, – Людмила улыбнулась. – Тогда сейчас же и отправимся. Только... есть у меня одна просьба. Я видела в сундуке красивое пальто, но тогда мне было не до него. А сейчас я хочу его примерить. Ты можешь мне его достать?

На этот раз «Машка» не колебалась.

– Конечно, хозяйка. Сейчас достану.

Она обошла Людмилу, которая и не подумал сдвинуться с места, подошла к сундуку и легко открыла крышку. Когда она прошла мимо, Людмила взяла табуретку, примерилась – и когда «Машка» наклонилась, со всей силы ударила её по голове. Служанка молча рухнула, наполовину оказавшись в сундуке.

Людмила отбросила обломки табуретки, схватила «Машку» за ноги, напряглась, и та целиком оказалась внутри. Она успела заметить, как из раны на затылке начала выступать кровь, сумела сдержать тошноту – захлопнула тяжелую крышку и уселась сверху.

– Надеюсь, замок изнутри не открывается... – тихо сказала Людмила.

Она вдруг поняла, что совершила, её начала бить крупная дрожь, но она постаралась взять себя в руки. Здешние хозяева и их слуги похитили её и решили, что она станет женой какого-то страшного старика; смертной казни в стране давно нет, но Людмила считала, что за такое надо как минимум вешать. Ну или бить тяжелыми табуретками по голове.

К тому же если она не смогла полностью нейтрализовать эту «Машку», то когда та выберется, то второго шанса уже не даст – и свадьба будет почти неизбежной. Но пока что служанка лежала внутри сундука тихо и признаков жизни не подавала.

Людмила оглядела комнату – здесь не было ничего, что бы принадлежало ей, и ничего, что можно было использовать в качестве оружия; табуретка оказалась одноразовой. Она натянула ботинки, которые ей выдали вчера и направилась к двери.

– Эй, ты куда? – спросило зеркало, когда Людмила проходила мимо.

– На капище ваше смотреть, – ответила она, не останавливаясь.

– А служанка?

– У неё дела появились, но она мне рассказала, куда идти. Я найду дорогу, не беспокойся.

***

Константин провел утро очень плодотворно и насыщено. Он не решился просто вломиться в здание, которое занимала прокуратура, хотя, наверное, справился бы со всеми, кто там был; но такой поступок мог привлечь нежелательное внимание к нему и – потом, конечно – к его отцу, чего сейчас им не было нужно. Впрочем, нежелательное внимание потому так и называется, что оно может быть опасно.

Поэтому Константин просто покрутился вокруг, нашел податливого человека среди идущих ко входу – и послал тому слабый импульс, отзывая в сторону. А потом долго общался с этим человеком, который, к сожалению, занимал не слишком высокий пост в здешней иерархии. Но зато он знал главное – кем был тот прокурор, который попался Константину и его телам на пути во время похищения невесты для отца.

Знания оказались интересными, для их проверки потребовалось совершить ещё несколько визитов в разные части города, и обратно в поместье Константин вернулся, слегка утомившись. У него было искушение отдохнуть, восстановить силы, потраченные на людей, но как раз это стоило отложить – отец должен был знать. Пришлось идти в левый флигель и через одно из тел передавать просьбу об аудиенции.

Впрочем, отец уже встал и принял сына почти без задержки.

– Что у тебя случилось, Твердыня?

Константина немного раздражала манера отца называть сына не тем именем, которым его нарекла мать, а переводить это имя на русский язык – причем так, что не поймешь, обижаться или радоваться. Чаще всего он предпочитал не замечать.

– Я провел утро, выясняя, кто тот прокурор, который тогда едва не сорвал похищение твоей невесты. Ты будешь смеяться. Его фамилия Медведев.

Отец поднял одну бровь.

– Медведев? Забавно. Неужели из тех самых? Я ничего про них не слышал уже более двух веков.

Константин не знал, сколько лет его отцу, и был уверен только в одном – тот очень стар. Регулярные ритуалы со свадьбой помогали сохранять здоровье и отодвигали неминуемую кончину. Правда, на мозговую деятельность они влияли слабо, и сыну иногда казалось, что отец жил в глубоком прошлом, не понимая того, что творится в мире сейчас. Впрочем, тот почти не покидал поместье, так что можно было не волноваться, что кто-нибудь заметит его отсталость.

– В этом уверенности нет, – сказал он. – По предварительным данным, к тем Медведевым он не имеет отношения, но нужны дополнительные проверки. Я ими займусь. Что удалось узнать сейчас – фамилию этот молодой человек получил от приёмных родителей, которые усыновили его в младенчестве. Кто его настоящие родители – неизвестно. Люди обычно хранят эти сведения в архивах, но именно его дело недоступно, оно сгорело при пожаре вскоре после усыновления. Думаю, восстановить можно – должны сохраниться сведения в роддоме, можно вычислить, кто рожал в интересующий нас период, но это потребует времени.

Старик немного помолчал. Он сидел в кресле, опершись локтями о подлокотники и положив подбородок на скрещенные пальцы.

– Понятно... – наконец сказал он. – Продолжай свои исследования, А его приемные родители?..

– Нет, у них никаких аномалий, обычные люди, лично посмотрел, – ответил Константин. – Есть ещё приёмная дочь, она тоже самый обычный человек, про неё как раз всё известно – где родилась, у кого, от кого. Ничего интересного.

– Кто-то заметал следы?

– Возможно, – Константин пожал плечами. – Это случилось 23 года назад, следствие тогда посчитало, что причины пожара – неисправная проводка... это электричество...

– Я знаю, что это, – оборвал его отец. – Возможно, и электричество, из-за него часто горят дома людей. Я не буду запрещать тебе искать, и ты должен выяснить об этом человеке всё, что можно. Не буду по простой причине – я могу и ошибаться... раньше мы могли бы сразу узнать всё, сейчас приходится... но учти – мне кажется, что это пустышка. Скорее всего, он самородок. Если его взять, обучить... но мы этого делать не будем. У нас он не останется, а о нас знать будет. Можно временами посматривать, чтобы исключить интерес других. Но это потом. Сначала – точная информация. У тебя всё?

Константин немного поколебался.

– Нет, отец, – он выдержал удивленный взгляд и продолжил: – Я хотел спросить – могу ли я начать выбирать себе невесту?

– Ты недавно спрашивал, – проворчал тот. – Ответ прежний. Рано. Возможно, к следующему высшему Купале.

Константин поклонился, стараясь не показать своего разочарования. «Недавно» было около двух десятилетий назад.

– Спасибо отец.

Он развернулся и двинулся к дверям, но на полдороге замер.

– Что ещё, Твердыня? – раздраженно сказал отец. – Я отпустил...

– Моё тело... – Константин не заметил, как перебил отца, но тот не обратил на это внимания. – Моё тело погибло.

– Какое из них? – встревожено спросил старик. – Не то, которое?..

– Да, оно. Я не чувствую его. Нужно проверить...

Он быстро вышел из кабинета и даже не закрыл за собой дверь.

***

– Что. Здесь. Произошло.

Сундук в спальне, где он поселил невесту, был открыт, тело гувернантки лежало рядом, а Константин стоял, упершись обеими руками в зеркало и глядя прямо в мутную стеклянную поверхность.

– Я ничего не видел! – кричало зеркало. – Я вижу только то, что находится передо мной, а они находились сбоку!

– Не лги мне, хозяину лжешь!

– Я правду говорю! Я отвлекся! Она же была под присмотром...

– Что она сказала, когда уходила?

– Она спрашивала про капище и про дерево, это я слышал. Твоё тело ответило, что дерево – тополь.

– А с капищем что? – Константин убрал одну руку.

– Ничего... просто спрашивала, мол, могу испугаться, мне бы посмотреть. Я её к твоему телу отправил, сам ничего не сказал...

– Что ж...

Константин отошел от зеркала и сделал несколько пассов руками над своим телом. Оно зашевелилось, рана на затылке на глазах затягивалась. Потом тело поднялось на ноги и преданно посмотрело на него.

– Что угодно приказать, хозяин?

Константин мысленно выругался. Воскрешение тел стирало всю их память... но зато было быстрее, чем создавать новые тела. А насчет памяти – есть и другие методы.

Он сделал ещё одно движение рукой – прямо перед глазами тела.

– Этот человек недавно вышел из этой комнаты и скрывается где-то в поместье. Нужно его найти и доставить обратно в эту комнату, живой и невредимой, – приказал он.

– Приказ поняла, хозяин, – сказало тело.

Его красные глаза засветились чуть ярче, и оно направилось к выходу из комнаты.

Константин вздохнул – уже вслух, не скрываясь. Оставалось только ждать; просить тела у отца он не хотел – неизвестно, что тот попросит взамен. Цена помощи может оказаться слишком высокой.

Глава 8. Путь навигатора

С утра Руслан был в хорошем настроении. Родители – вскоре к ним с матерью присоединился и проснувшийся отец – ничего не спрашивали и ничего не требовали. Кажется, они просто были рады, что блудный сын вернулся и простил их. Руслану тоже ничего не было от них нужно – достаточно и того, что они дали ему за прожитые вместе четверть века.

К зданию прокуратуры он подъехал рано. Цель у Руслана была простой – ему нужно было получить у Михалыча явное подтверждение того, что на ближайшие дни служебные обязанности отменяются, потому что искать девушку в свободное время означало гарантировано завалить всю миссию. Рапорт уже был готов – Руслан просил три дня за свой счет; он надеялся, что начальник не откажет в такой малости. К тому же такой рапорт мог тихо ждать своего часа на начальственном столе – и двинуться дальше только в случае какого-нибудь форс-мажора.

В стороне от входа в здание Руслан заметил Димку. Тот говорил с каким-то мужчиной чуть постарше, вели они себя как старые знакомые, общались оживленно, и Руслан прошел мимо, чтобы не влезать в чужую беседу. Михалыч, правда, ещё не пришел, поэтому заявление пришлось оставить у его помощника, который заверил, что босс скоро будет. Руслан вернулся в их с Димкой кабинет и развалился на неудобном стуле; компьютер он включать не стал.

– Привет, как жизнь? – Димка был воплощением работоспособности и энтузиазма.

– Да нормально всё, – Руслан не стал рассказывать о задании, которое получил вчера вечером. – Только просьба будет. Следаки вечером должны были начать копаться в деле той пропавшей девушки, попробуй у них выяснить, чего нарыли. Сможешь?

Димка на секунду задумался, а потом кивнул.

– Да, к обеду сделаю. Не поздно?

– Нет, самый раз.

– А сам чего?

– Да дела... – неопределенно сказал Руслан. – Начальство отправляет за город развеяться.

Это была прямая ложь – он не собирался ставить в известность Михалыча о своих планах съездить в дом престарелых по наводке старого бомжа. В принципе, оперативники иногда выдавали плюхи и посильнее, но Руслан пока стеснялся говорить о таких вещах.

– Ну раз начальство... тебе потом позвонить?

– Если писать долго будет, то звякни, – кивнул Руслан. – А так... понятия не имею, что там со связью, может и не быть.

Зазвонил внутренний телефон. Руслан снял трубку и услышал голос помощника Михалыча – шеф подписал его рапорт без комментариев, но пока задержал документ у себя. Формально Руслан был свободен, как ветер; неформально – его легко могли уволить за прогулы, если он не принесет в клювике ту девицу. Доказать, что рапорт был и что он был подписан, конечно, можно – но не на уровне города. А выносить сор к федералам ему никто не позволит. Он вздохнул и поднялся.

– Ладно, я в путь-дорогу... кстати, Дим, а с кем ты разговаривал у конторы? Родственник какой?

Димка посмотрел на приятеля с легким недоумением.

– Ни с кем я не говорил... машину поставил – и сразу сюда пошел.

Димка был из молодых да ранних – правда, ездил он на старенькой «ладе-ларгус», но зато на своей.

– Да? Точно ни с кем?

– Точно-точно. А что?

– Да показалось, что я тебя видел... наверное, ошибся, – дал заднюю Руслан.

Разумеется, он не мог ошибиться. Он точно видел Димку, который говорил с каким-то мужиком. Приятель вряд ли решил скрывать свои контакты, он ещё, как и сам Руслан, не дорос до такого уровня хитрости. И объяснение было одно – Димка не помнил этого разговора, что было странно.

Руслан закинул эту странность к другим странностям, которые появились в его жизни со вчерашнего вечера, и пошел на выход. Но у самых дверей кабинета он остановился и повернулся к приятелю.

– Слушай, Дим... а не дашь своего лягушонка? А то ехать за город, такси дороговато выйдет, а на автобусе я целый день потеряю, – попросил Руслан.

Разумеется, искомое он получил.

***

В принципе, Димка вообще был человеком безотказным. Руслан этим качеством приятеля старался не пользоваться, но вот димкины родственники частенько эксплуатировали обладателя не самой лучшей модели отечественного автопрома в хвост и гриву. Впрочем, и Руслан тоже иногда просил того подвезти его куда-нибудь – но только если им было по пути; потом он старался сделать для Димки что-то хорошее. Будь дело в выходные, Руслан обязательно упросил бы его поработать шофером – за будущие обеды и пирожки от мамы, – но в рабочий день рассчитывать на это было бы странно.

Впрочем, водительские права у Руслана были; у Михалыча был бзик – он считал, что все сотрудники прокуратуры должны иметь такие бумажки, чтобы не нарушать законы в случае необходимости. Поэтому уже спустя месяц работы Руслан отправился на вечерние курсы, а к окончанию испытательного срока показал начальнику вожделенную пластиковую карточку, которая затем ему по работе ни разу не пригодилась. До сегодняшнего дня – да и то сейчас он решил применить когда-то полученные навыки по собственной, а не служебной инициативе.

«Ларгус» нашелся в самом углу стоянки у здания прокуратуры. Руслан завел машину, настроил её под себя, установил в держатель телефон и перевел его в режим навигатора. Дорога выглядела простой – два поворота, а затем всё время прямо по проспекту, который вёл на юг; где-то там, в сотне километров от города, проходила трасса большой дороги, но так далеко ехать было не надо – названный в честь рок-группы дом престарелых находился гораздо ближе, в первой же деревне за городской чертой. В эту сторону Руслану ещё не приходилось ездить – нужды не было. Он перекрестился, напомнив богу про поставленную вчера свечку, и аккуратно тронулся с места.

Отсутствие практики, конечно, сказывалось. Наверняка Руслан хорошо попортил нервы окружающим водителям, совершая непредсказуемые маневры. Но, видимо, бог действительно присматривал за внезапно уверовавшим прокурором – до деревни он доехал без происшествий, а «ларгус» не получил парочку новых вмятин, которыми его щедро усеял Димка.

Кожино Руслана не впечатлило, но чего он ожидал от деревеньки с таким названием? Одна улица, она же проезжая дорога, вдоль которой – два ряда домиков, выстроенных людьми с самым разным уровнем доходов. Среди старых деревянных изб-пятистенков затесалось порядочное число настоящих хором в несколько этажей, рядом с которыми стояли серьезные машины. У одного домика Руслан заметил «ламборжини», который неизвестно как добрался сюда из солнечной Италии; в городе ни у кого такого автомобиля не было – иначе недавний ремонт в прокуратуре был бы проведен с гораздо большим размахом.

Поворот к дому престарелых обнаружился через километр после деревни и был оформлен очень необычно. Руслан даже остановился, вылез из машины и подошел к огромному камню с надписью, которая претендовала на некий юмор, который он не понял: «Прямо поедешь – в столицу попадешь, налево поедешь – без коня останешься, направо поедешь – к нам приедешь». Всё было предельно ясно и очевидно. С «прямо» было самое простое – та трасса одним концом, разумеется, упиралась в столицу. С «налево» помогли онлайн-карты – никаких дорог там не было, сплошные поля и проселки, на которых остаться без коня-автомобиля было раз плюнуть. Ну а нужный дом престарелых находился как раз справа.

Руслан вернулся за руль «ларгуса» и через пару минут езды по лесу уткнулся в высокие закрытые ворота с полустертыми красными звездами на зеленых створках.

***

– Здесь раньше была воинская часть, потом её расформировали, территория отошла области, а наша организация заключила договор длительной аренды, – объяснила Наина Иосифовна, оказавшаяся директором дома престарелых. – Мы здесь уже три десятилетия работаем, – добавила она с плохо скрытой гордостью.

Руслана и его машину внутрь пропустили легко – ворота со звездами открылись, как только он подъехал, а дед, который вполне мог быть местным обитателем, только махнул рукой, указывая направление на административный корпус. Руслан подумал, что в этом двухэтажном здании располагался штаб этой части; спрашивать о её принадлежности и численности он не стал.

Вообще дом престарелых устроился неплохо. Помимо бывшего штаба тут имелось три длинных вытянутых здания – скорее всего, казармы. Была тут и своя котельная, которая пускала дым из высокой трубы, несмотря на летнее время; по словам директрисы, эта котельная работала ещё и на деревню. И был высокий бокс с пятью высокими воротами – бывший гараж военной техники. Ну и ещё несколько небольших зданий, которые местные приспособили под свои нужды.

Вообще от военной части тут осталось многое – помимо звезд на воротах. Дорожки были подметены и очищены от мусора, а бывший плац по-прежнему был присыпан свежим гранитным отсевом. Он хоть сейчас годился для проведения занятий по строевой подготовке или для общего построения контингента. Но вот листья на деревьях никто в радикально зеленый цвет не красил – и больная березка с одной стороны выделялась слишком желтой для начала лета кроной.

– Солидный срок, – дипломатично сказал Руслан.

– Да, солидный, – согласилась директриса. – Многие наши... коллеги... уже сменили вид деятельности. Уход за стариками – очень ответственная работа. А вы к нам по какому вопросу?

Удостоверение прокурора не произвело на Наину Иосифовну никакого впечатления – Руслан был уверен, что она приняла бы его радушно и без этого грозного документа. Ему с ходу предложили чай – он согласился – и корзинку с печеньем – он отказался. Потом разговор зашел о камне у дороги, который оказался подарком какого-то местного жителя-дачника – он выворотил этот валун из земли на своем участке, сам оплатил надпись гравировщику с расположенного у храма кладбища. Саму надпись Наина Иосифовна не согласовывала – приняла вариант дарителя без возражений.

В общем, дом престарелых «Калинов мост» оказался местом любопытным и гостеприимным. В окно Руслан видел, как по аккуратным дорожкам прогуливались местные обитатели – старички и старушки очень преклонного возраста, некоторые – даже на инвалидных колясках. Между ними сновали сотрудники, которых можно было узнать по белым халатам. Никаких странностей в их поведении Руслан не заметил – обычное общение врачей и пациентов. Наверное, что-то можно было накопать в бухгалтерии этого заведения, но он не хотел даже думать о том, чтобы снова махать своей «корочкой» и требовать годовые отчеты по движению средств. Да и не по чину было Руслану вмешиваться в эту идиллию.

– По личному, – Руслан улыбнулся. – Извините, что служебное удостоверение показал, это по привычке. На самом деле мне посоветовал обратиться к вам Михаил Потапович.

– Михаил Потапович? – Наина Иосифовна даже не моргнула. – Это бездомный, который при городском соборе обретает?

– Да, он... сейчас в полицию попал, но там за дело – витрину разбил камнем. Коллеги говорят, что по хулиганке пойдет, на сутки... думаю, и те проведет в больнице – у него что-то обострилось, пришлось «скорую» вызывать... – Руслан прервал свои откровения.

Он и сам не понял, чего его потянуло раскрыть всю предысторию этой доброжелательной женщине.

– Понимаю, – та ничем не показала, что заметила замешательство собеседника. – Я его давно к нам зову, у нас и уход, и медицинское обслуживание. Но он упёрся, как последний баран – некому за меня платить, отстань... как будто деньги – главное.

– А разве нет? – не удержался Руслан.

– В нашей стране множество хороших благотворительных фондов и множество людей, которые готовы пожертвовать на благие дела, – сурово сказала Наина Иосифовна. – Государство тоже участвует, так что такие, как Михаил Потапович, без участия не останутся. Но он должен понять необходимость жить в таких домах, как наш, насильно забирать не в наших правилах. Да и в целом – это неправильно, хотя с точки зрения всеобщей справедливости, наверное, стоило бы... Ему ещё жить и жить, а на улице это почти невозможно. Вы его историю знаете?

– Да, наверное, как и все в городе – в общих чертах. Вроде у него вся семья погибла при пожаре, он тогда и дома лишился?

– Да, именно так. Сорок лет назад дело было, а как вчера помню... – задумчиво сказала директриса. – И с чем же он посоветовал обратиться ко мне?

– Да девушку я одну ищу, – сказал Руслан. – Только там какая-то чертовщина вокруг неё творилась... в ней и этот Михаил Потапович вроде бы участвовал. Но его роль я не знаю. Он просто сказал, что вы поможете... и посоветовал ещё клубок захватить...

– Клубок?

По кабинету пронесся легкий ветерок, который встрепал волосы на голове Руслана и удивительным образом не тронул ни одной бумажки на столе Наины Иосифовны. Руслан на мгновение отвлекся, а когда снова посмотрел на директрису, то увидел совершенно другого человека – похожего на прежнего, но теперь женщина выглядела властной и опасной.

Руслан вжался в спинку стула, на котором сидел, и замер.

***

– Ты чего испугался, прокурор? – усмехнулась Наина Иосифовна. – Раз Михаил Потапович тебя сюда отправил... Вижу, его просьбу ты выполнил...

– Какую просьбу? – пролепетал Руслан.

– Свечку поставил в храме. Невеликое дело, но важно само стремление. Я тебе помогу. А ты взамен поможешь нашим постояльцам. Следующую зарплату переведешь на счет, который я тебе сейчас перешлю, – телефон Руслана бзыкнул, и на экране появилось уведомление о приходе сообщения с незнакомого номера. – Это чтобы тебе удобнее было копировать, вы, молодежь, не любите напрягаться. Переведешь?

Руслан подумал, что месячная зарплата – небольшая цена за будущие карьерные перспективы, и кивнул:

– Переведу.

– Всю, до последней копеечки? – вкрадчиво сказала Наина Иосифовна.

– Всю.

– Вот и славно, – директриса улыбнулась. – Тогда перейдем к делу. Что за девушка, как выглядит, при каких обстоятельствах пропала?

За следующие полчаса Руслан понял, что ни один из городских следователей в подметки не годится этой странной директрисе дома престарелых. Он показал фотографию Людмилы, назвал её полные имя, отчество и фамилию, дату рождения. Рассказал о том, как увидел её в ресторане, и о том, как стал свидетелем её неудачного свидания, как поехал к её дому, столкнулся там с двумя неизвестными, которые вызвали непонятного Константина Георгиевича. Рассказал и о том, как потерял сознание и очнулся непонятно где, откуда его и достал Михаил Потапович – правда, в облике не грязного и вонючего бомжа, а вполне цивилизованного человека.

– Он такой и есть, – кивнула Наина Иосифовна. – Был таким до того пожара, и сейчас остался, только не внешне, а внутри, не каждому дано увидеть. Тебе, похоже, дано. Дай-ка фотографию этой твоей Людмилы.

Руслан не стал поправлять женщину, что Людмила вовсе не была его – просто передал смартфон с открытым во весь экран снимком.

Директриса положила ладонь правой руки на телефон и закрыла глаза. Её губы беззвучно шевелились, Руслан был уверен, что она говорила что-то осмысленное, но что именно – неизвестно, читать по губам он не умел. Его беспокоило, что список всяких странностей пополняется слишком быстро, а никаких объяснений происходящему так и не появляется.

Наина Иосифовна шептала около пяти минут. Потом она резко открыла глаза и протянула к Руслану левую руку.

– Давай клубок, – приказала она.

Он безропотно достал из сумки небольшой клубочек темно-красной шерсти, который легко выделила ему мать, даже не спросив, для какой надобности понадобилась сотруднику прокуратуры эта вполне обычная вещь. Наина Иосифовна сцапала клубок, накрыла и его ладонью – и снова закрыла глаза, снова зашептала что-то беззвучное.

Руслан приготовился к долгому ожиданию.

***

Клубок неожиданно покатился по столу к Руслану, и он еле успел его поймать – на самом краю столешницы. Другой рукой Наина Иосифовна подвинула ему смартфон, с экрана которого по-прежнему смотрела на мир паспортная фотография Людмилы Владимировны Лавровой.

– Всё готово, – сказала директриса.

– И что мне с этим делать? – Руслан повертел в руке клубок, который внешне не изменился.

– Ты же на машине – положи на приборную панель, он тебе заместо навигатора будет. Куда покатится, туда и поворачивай, – объяснила Наина Иосифовна.

Руслан недоуменно посмотрел на неё.

– И долго ехать по этому... гмм... навигатору?

– Некоторые всю жизнь едут, а как у тебя получится – не знаю. И ты не узнаешь, пока не попробуешь. У тебя оружие-то есть какое-нибудь?

– Эм... – переход с астральных понятий на приземленные произошел слишком резко, и Руслан слегка потерялся. – Нет, оружия нет, нам не положено с ним ходить, надо рапорт писать с обоснованием.

– М-да... и как ты собрался Людмилу свою освобождать?

Руслан мгновение поколебался.

– Если там будут серьезные силы, вызову подкрепление, – ответил он. – Если сам не справлюсь.

– Не вызовешь, – уверенно сказала Наина Иосифовна. – Одному придется справляться. Ну-ка, дай мне клубок.

Руслан повиновался. На этот раз шептание продолжалось совсем недолго – меньше минуты – и темно-красный клубочек снова вернулся к своему хозяину.

– Вот так... – сказала директриса. – Всё, чем могла, дальше ты уж сам.

– Что меня ждет? – неожиданно для себя спросил Руслан.

– Кто знает, – Наина Иосифовна пожала плечами. – Я – не знаю. Но советую быть готовым ко всему. Всё, иди, мне работать надо, и так из-за тебя полтора часа потеряла. Про зарплату не забудь.

– Не забуду, – пробормотал Руслан. – Но кто вы? И что всё это значит?

– Я – директор дома престарелых... вот уже тридцать лет, – ответила женщина. – А что это значит – не по чину мне такие знания. У других ответы ищи, Руслан Медведев. И вера нужна, без неё тебе трудно будет.

Руслан вспомнил, что говорил про веру бомж Михаил Потапович, мысленно кивнул и встал из-за стола. Настаивать на ответах он не мог в силу того, что его миссия была неофициальной. А эта Наина Иосифовна вряд ли добровольно признается в том, что является ещё и ведьмой, членом какого-нибудь ковена и в свободное от работы в доме престарелых время практикует грязные танцы на Лысой горе.

Он скомкано попрощался, покосился на недопитый чай – и вышел на улицу. И лишь сев за руль «ларгуса», Руслан вспомнил, что не называл Наине Иосифовне своего имени и не раскрывал удостоверения. Он посмотрел на клубок шерсти, который держал в руке – ничего волшебного в нем не было. У Руслана возникло желание забросить этот клубок в бардачок и забыть об этом визите, как о страшном сне, но он пересилил себя – и положил его на торпедо перед рулем. Клубок никак не проявлял себя.

Но уже через пару мгновений клубок вдругскатился влево до самой стойки лобового стекла. Руслан оглянулся – ворота находились прямо позади его автомобиля. И створки с красными звездами уже открывались, гостеприимно выпуская незваного посетителя.

Глава 9. Жертва священного тополя

Людмила не планировала побег. За пределами комнаты она видела только коридор и столовую, в которой ужинала с Константином в первый день – коридор был длиной метров десять, и помещение имело такой же размер, только занимало чуть большую площадь. Что находилось за пределами увиденного – было тайной. Она предполагала, что где-то в этом здании имеются комнаты, принадлежавшие её похитителям. Но сколько всего здесь комнат и коридоров – Людмила не знала.

Поэтому сразу после выхода из комнаты она немного растерялась. Справа был знакомый коридор и виднелась та самая столовая; Людмила предположила, что где-то дальше можно найти комнаты Константина и какую-нибудь кухню, где готовилась еда. Коридор продолжался и налево, в нём было ещё несколько дверей – и Людмила решительно направилась в ту сторону.

Двери располагались не в строгом порядке, как, например, в какой-нибудь гостинице, через одинаковые промежутки и друг напротив друга. Скорее всего, они вели в комнаты самого разного назначения, но Людмила опасалась даже пробовать открыть какую-либо из этих дверей.

Коридор закончился через двенадцать шагов – она зачем-то считала, сколько прошла. Он упирался в другой, похожий, но более короткий. Людмила осторожно выглянула из-за угла – никого не было, лишь пара дверей на дальней стороне. Она прикинула планировку – ну да, двери в эту сторону располагать бессмысленно, в эти комнаты можно попасть из её коридора. Проблема была в том, что сам перпендикулярный коридор не вел никуда – там были тупики слева и справа. Людмила свернула за угол, чтобы её не увидели от дверей её спальни, и повернула ручку ближайшей двери.

Дверь оказалась запертой.

Людмила от отчаяния подергала ручку, но это не помогло; она понимала, что сломать эту дверь не сможет ни при каких обстоятельствах – она была очень прочной и выглядела массивной. Она выглянула в тот коридор, который вёл к её комнате – там пока никто не появился. Людмила перебежала в другое крыло перпендикулярного коридора и дернула ручку следующей двери.

Дверь открылась.

Для Людмилы это случилось неожиданно, и она пару мгновений пыталась понять, что делать дальше. Потом опомнилась, проскользнула внутрь, оглядела ещё один длинный коридор, в котором двери располагались с одной стороны – их было около десятка, а сам коридор был длиной с полсотни метров. Людмила быстро пошла вперед, дергая ручку каждой двери; все были заперты. Лишь с последней ей повезло – она открылась, а за ней обнаружилась комната, очень похожая на её собственную спальню. Только здесь не было большой кровати с пышной мягкой периной; волшебного зеркала тоже не было. Вообще никакого зеркала тут не было – только широкий письменный стол красного дерева; на нём стоял металлический череп, верхняя часть которого откидывалась. Людмила предположила, что этот череп использовался в качестве чернильницы – рядом находился стакан с несколькими гусиными перьями.

Людмила подошла к окну, отдернула красные бархатные портьеры и уставилась на белесую муть, которую уже видела в окне своей комнаты.

Ей захотелось не просто заплакать, а зарыдать – но Людмила понимала, что это также бессмысленно, как бессмысленно было пытаться бежать, не зная, где она находится и как можно выбраться из этого места. Из этой комнаты у неё был только один путь – назад, в «свой» коридор, в гостиную и, скорее всего, навстречу похитителям. Ну а те уже наверняка наплодили новые тела, да и их возможности позволяли справиться с любым человеком – тем более с такой, как Людмила. И всё было зря...

Людмила вернулась к двери и осмотрела замок – закрыть его изнутри можно было только с помощью ключа, которого у неё не было. Она затравленно оглядела комнату, подбежала к столу, увидела три ящика с каждой стороны, подергала их, но лишь убедилась, что и они закрыты. Она выпрямилась и расслабилась. Шансов не было, кроме...

Людмила подошла к окну. Белесая муть за стеклом не выглядела страшной и совсем не пугала; она напоминала туман где-нибудь у реки поутру, густой, в котором видно только то, что находится рядом. Константин говорил, что в этом тумане обитают какие-то существа, которые могут сожрать, но Людмила не знала, стоит ли этому верить. Её похититель мог и соврать; на остальные вопросы он не реагировал или шутил, а на этот почему-то ответить согласился.

Окна были самыми обычными – рама, две створки, на каждой – по ручке, которые должны поворачиваться; Людмила попробовала левую, но та не сдвинулась с места. Она ожидала чего-то подобного, спрятала свой страх поглубже – и взялась за правую.

– Вы не сможете открыть это окно, хозяйка, – раздался сзади безразличный голос «Машки».

***

Людмила медленно обернулась. Её служанка, живая и невредимая, стояла в дверях комнаты – словно не её били по голове табуреткой несколько минут назад.

– Ты?.. – пробормотала она.

– У хозяина большие возможности, – бесцветным голосом сказала «Машка».

– Он приказал тебе вернуть меня?

– Да, я получила такой приказ, – подтвердила служанка.

– А если я не хочу?

– Приказ всё равно должен быть выполнен.

Людмила поколебалась – её храбрость уже находилась на минимальной отметке.

– Так выполняй, – отважно сказала она.

– Конечно, – ответила «Машка». – Но сначала я могу показать вам капище и священное дерево.

– Почему? – недоуменно спросила Людмила.

– Вы просили об этом до того, как я получила приказ о вашем возвращении, – объяснила «Машка». – Вы всё ещё хотите увидеть эти места или хотите вернуться в свою спальню?

– Хочу... хочу увидеть! – торопливо подтвердила Людмила, опасаясь, что «Машка» решит пересмотреть приоритет приказов.

– Тогда следуйте за мной, хозяйка.

«Машка» развернулась и вышла из комнаты. Людмила мгновение подумала о том, чтобы попробовать забаррикадировать дверь столом, но потом вспомнила о том, что не является чемпионом мира по тяжелой атлетике – и понуро пошла следом.

***

«Машка» терпеливо ждала Людмилу в коридоре, рядом с глухой стеной. Девушка подумала, что служанка не сомневалась, что её «хозяйка» не будет пытаться сбежать – впрочем, бежать тут было некуда.

– Капище тут, за какой-то из закрытых дверей? – спросила Людмила.

– Нет, – красные глаза «Машки» блеснули. – Оно не поместится ни в одной из этих комнат. Это гостевые спальни.

– У хозяев бывают гости?

– Да.

– И часто?

– Иногда.

Людмила поняла, что ничего этим допросом не добьется.

– Тогда куда надо идти? – спросила она.

– Вот сюда.

Служанка махнула рукой – и в глухой стене, которой заканчивался коридор, появилась ещё одна дверь. Она была много меньше других дверей в этом коридоре, да и выглядела совсем невзрачно – Людмиле она показалась похожей на двери в туалеты и ванные комнаты, которые редко делали вычурными и красивыми. В своей квартире она ещё не успела поменять стандартные, оставленные строителями дома ещё до её рождения – руки не дошли, хотя сейчас было много фирм, которые обещали сделать всё сами, без участия хозяев.

– Что там? – поинтересовалась Людмила.

– Проход к капищу и место для священного дерева.

– Это какая-то магия?

– Я не знаю, что такое магия.

– Волшебство? Чародейство? Колдовство? – попыталась найти нужное слово Людмила.

– Эти понятия мне незнакомы, – сказала «Машка». – Вам лучше идти, хозяин будет недоволен, если вы задержитесь.

– Х-хорошо... – голос подвел Людмилу, но она решительно подошла к новой двери и открыла её.

За дверью обнаружился ещё один коридор, только в нем была лишь одна дверь – в противоположном торце, до которого было минимум метров сто. Людмила прикинула размеры дома – судя по всему, он был больше любого из виденных ею стадионов и торговых центров. Правда, она не знала, были ли у этого дома другие этажи – но исключать такое было бы глупо. Впрочем, у хозяев могла быть боязнь высоты.

– Туда, хозяйка, – «Машка» показала на следующую дверь, и Людмила послушно пошла в ту сторону.

– Что там? – спросила она.

– То, что вы ходите увидеть, – объяснила служанка.

– Дом выглядит очень большим.

– Да.

Людмила снова замолчала. Судя по всему, разговорить «Машку» было невозможно – та лишь подтверждала очевидное и не хотела сама поднимать новые темы, поэтому разговор быстро превращался в обмен банальностями.

***

За дверью Людмила обнаружила нечто новое – относительно небольшой закуток, в котором было всего две двери.

– Сюда, хозяйка, – «Машка» показала на ту, что находилась слева.

– Что там?

– Священное дерево.

Она открыла дверь, машинально сделала шаг вперед и инстинктивно отшатнулась.

За дверью оказалось не очередная комната и не очередной коридор, а огромное, светлое и зеленое поле, над которым синело очень яркое небо. Буквально в двадцати шагах от двери возвышалось дерево. «Тополь», вспомнила Людмила и поняла, что это дерево совсем не похоже на те тополя, которые росли повсюду в городе. Это дерево было могучим, высоким – его вершина терялась в какой-то невероятной вышине, – с развесистой кроной.

Она ещё раз обвела взглядом панораму, выискивая то, что не заметила – и обратила внимание на белую кучу, которая была навалена у подножия дерева.

– Это что? – Людмила показала рукой.

– Жертвы, – ответила «Машка» из-за её плеча.

В этот момент Людмила поняла, что белая куча состоит из костей и черепов. Она охнула, закрыла рот рукой и поняла, что её сейчас стошнит. Ей пришлось приложить серьезные усилия, чтобы успокоить взбесившийся желудок.

– Тут что... убивали животных? – прошептала она.

– Да, – бесстрастно сказала служанка.

– Зачем?

– Священное дерево растет, пока его кормят.

– Живыми существами?

– Да.

– П-понятно... – пробормотала Людмила. – А это поле... где оно заканчивается?

– Нигде. Здесь. Везде, – непонятно ответила «Машка».

Людмила сморгнула.

– И куда я попаду, если обойду этот тополь и пойду дальше?

– Никуда.

– Понятно... а за второй дверью – капище?

– Да.

– И там тоже... жертвы?

– Да.

Людмила вздохнула. Выбор был невелик – либо она находит в себе силы и идет смотреть на капище с кучей костей, либо возвращается в спальню. В спальню ей не хотелось.

– Что ж... пошли смотреть ваше капище, – сказала она, аккуратно закрывая дверь со священным деревом.

***

Людмила открывала следующую дверь с определенной опаской. Слово «капище» внушало ей тревогу; после костей у корней священного дерева она ожидала увидеть всё, что угодно – в том числе и ещё живых жертв, истекающие кровью. Но действительность оказалась не такой мрачной.

За дверью в капище тоже было обширное пространство – только вместо поля там находился каменистый холм, на вершине которого стояло странное сооружение из больших булыжников; к этому сооружению от самой двери тянулась нахоженная тропка, с которой какая-то заботливая рука убрала все камни – они были сложены у бровки. Вдоль тропки журчал ручеек, который проходил мимо двери и – Людмила заглянула за косяк – уходил куда-то дальше, теряясь в траве. Небо тут было низким, затянутым тяжелыми облаками, а в лицо подул свежий ветер.

– Я хочу туда подойти, – сказала она, не оглядываясь.

– Как угодно, хозяйка, – откликнулась «Машка».

Вблизи сооружение не стало более понятным – оно осталось всё тем же нагромождением камней, среди которых Людмила разглядела деревянное бревно с грубым подобием человеческого лица. Рот у этого лица был обмазан чем-то темным – и Людмила снова ощутила тошноту, когда подумала, что это может быть чья-то кровь. Но никаких останков у подножия сооружения не было – как не был и ничего, что указывало бы на то, что здесь приносили жертвы. Возможно, жертвоприношения практиковались только у тополя; уточнять этот вопрос у «Машки» Людмила не решилась, поскольку была уверена – кошмар еще не закончен.

– Впечатляет, – сказала она. – И давно это здесь находится?

– Не могу знать, хозяйка, – ответила служанка.

– Понятно... – пробормотала та.

Чтобы потянуть время, Людмила обошла вокруг странного сооружения, но и сзади ничего интересного не обнаружилось. Она с тоской поняла, что прямо сейчас ей предстоит возвращаться обратно и, скорее всего, принимать какое-то наказание за своё поведение. Впрочем, поскольку на «Машке» не было никаких повреждений, всё могло и обойтись – ведь она зачем-то была нужна Константину и его отцу.

– Отсюда тоже нельзя уйти? – на всякий случай спросила она, поглядев на далекий горизонт.

– Нет, хозяйка. Но я знаю, как покинуть поместье.

Людмила удивленно уставилась на «Машку».

– И ты можешь мне показать? – осторожно спросила она.

– Да, хозяйка.

– Тогда веди.

Служанка пошла не к распахнутой двери, а куда-то вбок, где не было видно ничего, что выделяло бы это место от любого другого вокруг капища. Но через десяток шагов она остановилась, снова махнула рукой – и посреди каменной пустоши проявилась ещё одна дверь.

– Сюда, хозяйка, – «Машка» отступила в сторону.

Людмила вдруг поняла, что уже свыклась с волшебством этого дома-поместья – она восприняла появление двери, как должное, и даже отсутствие стены вокруг выхода её не смутило. Она смело подошла к двери, повернула ручку – за ней оказалась обычная комната. Только без обстановки и без окон, но с ещё одной дверью в противоположной стене.

– Туда? – спросила она, указав на вторую дверь.

– Да, хозяйка, – подтвердила «Машка».

Желание покинуть это место немного вскружило Людмиле голову – только этим можно было объяснить, что она смело подошла к этой двери, открыла её и сделала шаг вперед, тут же оказавшись полностью скрытой в белесом тумане. Какое-то время из тумана торчала её рука, державшаяся за ручку, но потом пальцы разжались – и рука тоже скрылась из глаз.

«Машка» подошла к двери, закрыла её и повернулась спиной к выходу. Она послала зов хозяину, выслушала ответ и пошла обратно в поместье.

***

– Ты потерял хватку, Твердыня... – тяжело сказал отец, когда услышал о происшествии. – Моя невеста сбежала... сбежала в нашем доме... я не припомню такого. Разное бывало, но такого... нет, такого не было. Ты очень сильно меня разочаровал. До Купалы осталось полтора дня, к нему у меня должна быть невеста. Ищи эту или попробуй добыть другую – мне без разницы.

– Да, отец, – Константин покорно склонил голову. – Только у меня не осталось готовых тел, и я хотел бы...

– Попросить мои? – усмехнулся старик. – Ты ищешь легкие пути, Твердыня. У тебя есть одно тело, я вижу его. Используй его. И я ожидаю, что к завтрашнему вечеру ты добьешься успеха.

– Я приложу все силы, отец.

– Надеюсь, ты так и поступишь... А теперь иди, мне нужно побыть одному.

Константин вышел из кабинета отца, немного постоял у двери, размышляя – и отправился в ту комнату, в которой жила Людмила.

– Зеркало, ты в состоянии найти ту девицу, которая тут жила?

Зеркало промолчало.

– Не зли меня, – жестко сказал Константин. – Иначе то, через что ты прошло раньше, покажется тебе курортом. Так что?

– Я попробую, хозяин, – нехотя откликнулось зеркало.

– Попробуй, – согласился Константин. – И побыстрей.

Движением руки он сотворил себе стул, пододвинул его к зеркалу и уселся, скрестив руки на груди и положив ногу на ногу.

Зеркало перестало отражать комнату и затянулось мутными клубами, которые меняли форму и оттенок, едва не вырываясь за пределы стекла. Константин терпеливо ждал.

Наконец муть начала рассеиваться – и вот в зеркале снова отразилась комната и сидящий перед ним человек.

– Ну что? – нетерпеливо спросил Константин. – Удалось что-то узнать?

– Н-наверное... – пробормотало зеркало.

– Не тяни!

– Её нет.

– Как это – нет? Ты можешь видеть и живых, и мертвых, а уж её ты должен был запомнить очень хорошо и во всех подробностях. Покажи, где она сейчас?

– Не могу, хозяин, не знаю... Её нет – ни среди живых, ни среди мертвых.

– Что это значит?

– Я не знаю, хозяин.

– Да будьте вы все прокляты! – воскликнул Константин.

Он вскочил, схватил стул за спинку, замахнулся – и стул полетел в угол комнаты. Удар – и на пол упали одни обломки и обрывки обивки.

– Зеркало, начинай поиск новой невесты для моего отца, – бесстрастным тоном приказал Константин. – Завтра днем доложишь об успехе. Или я превращу тебя в миллион осколков, которые разбросаю по всей Нави. Ты знаешь, что это означает для тебя.

Он резко развернулся и вышел из комнаты.

Зеркало дождалось, когда за ним закроется дверь, и шумно вздохнуло.

– Знаю, живодёр, знаю... – пробормотало оно.

Глава 10. Дорога, которой нет

Интерфейс клубочка оказался очень простым и понятным. Когда Руслан развернул «ларгус» к воротам, тот остановился прямо перед рулем, а потом лишь катался туда-сюда, следуя поворотам дороги, которая вела от дома престарелых к шоссе. Там она предложила свернуть направо, на юг – и Руслан подчинился этому требованию.

Одновременно он отмечал проделанный путь по навигатору в телефоне и ничего необычного не заметил. Наверное, стоило попросить у Наины Иосифовны координаты нужного места – клубочек, который стал волшебным, явно предназначался для тех, кто движется намного медленнее, чем отечественный автомобиль. Поэтому Руслан плелся со скоростью шестьдесят километров в час, иногда притормаживал – и буквально чувствовал направленную на него ненависть тех водителей, которые вынуждены были его обгонять на весьма оживленной загородной двухполоске. Он разделял их чувства, но ему надо было привыкнуть к своему необычному проводнику.

Клубок, впрочем, вёл себя хорошо. Он по-прежнему плавно откатывался то вправо, то влево, следуя поворотам дороги, на перекрестках замирал, как вкопанный, показывая, что никуда сворачивать пока не надо. Руслану клубок напомнил строительный уровень – это сравнение заставило его улыбнуться. Правда, он тут же заставил себя быть более серьезным – слова директрисы о том, что там, куда ведет его этот комок шерсти, может потребоваться оружие, звучали серьезно. Он даже обдумал мысль сразу вызвать подкрепление, пока связь с сетью была устойчивой – но всё же решил отказаться от этой идеи. У него не было желания объяснять сослуживцам и уж тем более начальству наличие в машине клубка с необычными свойствами.

В принципе, Руслана всё устраивало. И скорость – не с его опытом вождения гонять по таким трассам, как Шумахер, и наличие волшебного целеуказателя – какая разница, каким именно способом он выяснит, куда похитители увезли девушку. Даже отсутствие оружия может оказаться в кассу – в конце концов, некоторые преступники совсем не стремились к тому, чтобы добавлять себе дополнительные сроки за решеткой. Активное сопротивление они оказывали по большей части только в сериалах и фильмах про полицейских; чаще сдавались сразу после предъявления удостоверения – если, конечно, не были пьяны или под наркотой. Вот с теми приходилось возиться, в том числе и с привлечением ОМОНа – Руслан слышал рассказы более опытных и старших коллег. И он очень надеялся, что ему повезет. Да и Наина Иосифовна обещала какую-то помощь – правда, не уточнив, в чем она будет заключаться.

Задумавшись, Руслан едва не пропустил момент, когда клубок быстро покатился влево. Он нажал на тормоза и услышал возмущенный сигнал едущего позади автомобиля – но столкновения не произошло. Руслан съехал одним колесом на обочину и посмотрел в ту сторону, куда требовал повернуть волшебный клубок.

Большой дороги там не было – на трассе даже не установили соответствующий дорожный знак. Просто съезд – пара метров неровно уложенного асфальта и обычный проселок, по которому машинам и ездить некуда, он предназначен для тракторов, комбайнов и прочей сельскохозяйственной техники. Руслан вздохнул, дождался разрыва в потоке попутных и встречных машин, развернулся и направил автомобиль туда, куда указывал клубок. Тот после поворота занял позицию перед рулем.

***

Последнюю неделю дождей в городе и вокруг него не было, но тяжелая техника ездила по этому проселку и раньше, наверное, даже во время сильнейших ливней, которые терзали горожан поздней весной. В итоге дорога оказалась сильно разбита, с глубокими и неровными колеями, и Руслан с ужасом подумал, что будет говорить Димке, когда «ларгус» засядет тут по полной программе. Он остановил машину на асфальтовом пятачке и вышел наружу.

Ему дико захотелось послать это путешествие в неизвестность как можно подальше. По слухам, в федеральной службе безопасности был специальный отдел, который занимался всякими паранормальными вещами; вроде бы он достался ей в наследство от советского КГБ, и через него проходили всякие Джуны, Чумаки и Кашпировские, а также прочие персоны, считавшие себя магами, провидцами и волшебниками. О результатах работы этого отдела Руслан ничего не слышал, но этой темой он не интересовался и даже соответствующие передачи на РЕН ТВ активно избегал, хотя отцу они нравились.

Но если ребята из этого отдела справились с Кашпировским, то они придумают, что делать и с волшебными клубками. А также с Константином Георгиевичем, бомжом Михаилом Потаповичем и директрисой дома для престарелых «Калинов мост». Руслан вдруг вспомнил, что мост этот непростой – кажется, он разделял мир живых и мертвых в каких-то сказках, и его должен был кто-то там охранять. Впрочем, вряд ли организаторы этого приюта для стариков копали так глубоко, хотя аллюзия была очевидной.

Руслан поймал себя на том, что его почти захватил «синдром самозванца», о котором не так давно личному составу прокуратуры рассказывал приглашенный лектор-психолог. По замыслу начальства это мероприятие должно было поднять самооценку молодым и не очень прокурорам, но в реальности все занимались своими делами. Руслану, правда, рассказ лектора понравился, но тогда он не понял, как его можно применить в работе. И вот сейчас был хороший повод использовать полученные данные – то есть убедить себя, что он сможет со всеми этими странностями справиться и вернёт Людмилу её отцу. На память пришла поэма Пушкина о Руслане и Людмиле – но это совпадение было занятным, не более того. К тому же Русланом его назвали приемные родители, а как звали приемыша изначально, они так и не признались, хотя он спрашивал – сказали, что это совершенно неважно.

У Руслана было другое мнение, но он оставил выяснение всех обстоятельств своего усыновления на будущее, когда страсти улягутся окончательно и все причастные смогут говорить о давних событиях без слез и истерик. Особенно это касалось его самого – несмотря на возвращение домой, к семье, он чувствовал, что его вчера вечером слегка потряхивало, но, к счастью, совсем незаметно.

Руслан снова посмотрел на разбитый проселок и полез обратно в «ларгус».

***

В принципе, дорога оказалась не такой трудной, как он ожидал. Легковушки тут, судя по всему, ездили – отпечатки узких шин были заметны на центральном гребне и на одной из обочин. Возможно, это были не «ларгусы», а что-то более солидное и полноприводное, но Руслан посчитал, что раз проехали они, то получится и у него. И у него действительно получалось.

Ехать приходилось медленно; Руслан даже подумал, что разумнее было оставить машину на съезде и идти пешком – скорость была бы той же, а риска – почти никакого. К тому же клубок пока не проявлял никакой активности – его устраивало направление, в котором двигался «ларгус», и они мирно лежал под лобовым стеклом. До того момента, когда этот проселок не уперся в лесопосадку, которая сворачивала под углом в девяносто градусов – и дорога повторяла этот маневр.

А вот клубок, похоже, был уверен, что Руслан должен был ехать прямо, чем ему делать совершенно не хотелось. Он остановил автомобиль и с сомнением посмотрел на весьма мощные стволы каких-то деревьев. Школьная ботаника быстро забылась после выпускных экзаменов, юристов определять различные растения не учили, и Руслан уверенно опознавал только березы и дубы с осинами – ну и ёлки, конечно, отличая ели от сосен. Хвойных деревьев в этих лесопосадках было мало, березы присутствовали в следовых количествах, а всё остальное он мог предполагать – на ум пришли липы, тополя и осины. Впрочем, стволы были серьезные, «ларгус» с ними точно не справится, чай не трактор, да и добраться туда было сложно – поворот дороги создавал естественные препятствия из рва-колеи и вала-насыпи, которые чудо отечественного автопрома вряд ли преодолеет с целыми колесами.

Руслан вернулся за руль и решил, что сворачивать с дороги – себе дороже. Он осторожно преодолел поворот – и снова нажал на тормоз. Клубку его маневр не понравился – и тот как-то возмущенно откатился к левой стойке.

– Я там не проеду, – на всякий случай сказал Руслан, словно у клубка были уши. – Предложи объездной маршрут, у меня же всё-таки не вездеход на гусеницах.

Клубок словно услышал сказанное, но отреагировал на слова очень странно – он немного откатился назад, но потом снова настойчиво стукнулся о левую стойку и замер в этом положении.

Руслан снова вышел на свежий воздух. Ситуация ничуть не изменилась – преодолеть колеи, которые оставили фермерские трактора, «ларгус» в текущей комплектации не мог за все деньги мира. Вернее, поправил он себя, мог, но только в том случае, если бы между сиденьем и рулем была бы другая прокладка – опыт вождения, которым обладал Руслан, не позволял ему рассчитывать на успех. Скорее всего, машина просто сядет на брюхо, и ему придется бегать по окрестностям в поисках тех самых тракторов, которые и привели просёлок в его текущее состояние.

– Ну и чего ты от меня хочешь? – задумчиво спросил он, глядя на клубок через приоткрытую водительскую дверь. – Плохо тебя заколдовали, раз ты не можешь определить уровень моего водительского мастерства. Да и если я через эту посадку прорвусь – дальше-то что?

Онлайн-карты показывали дальше только пустое место. Там не было ни деревень, ни хуторов, к которым можно было бы добраться, если вернуться на трассу и съехать с неё чуть раньше или чуть позже этого богом забытого проселка. Ничего, пустота, которая ничуть не менялась в режиме спутниковых снимков – неровные четырехугольники обработанных полей с лесопосадками между ними.

Руслан плюнул на указания клубочка и поехал дальше по дороге, вдоль неровных рядов неспелой кукурузы. И вскоре его настойчивость была вознаграждена – колея закончилась, и он смог развернуться, чтобы по другой обочине поехать обратно. После разворота клубок снова откатился в центр приборной панели, но Руслан был уверен, что на повороте тот опять потребует ехать прямо в лесопосадку.

Так и вышло – стоило автомобилю добраться до поворота проселка, как клубок качнулся вправо и замер там. Руслан остановился, вылез, но на этот раз прихватил с собой и клубок, который вроде бы никак не возражал против такого панибратства. Он бросил клубок на землю и уставился на него, ожидая, что тот весело поскачет, указывая дорогу, как это обычно показывали в мультфильмах.

Но клубок остался лежать в пыли и не двигался.

***

Руслан подошел поближе и слегка подтолкнул клубок в нужном направлении – правда, не ногой, как сначала собирался, а ладонью. Но даже такое вежество не помогло. Красный шарик так и лежал на месте, отказываясь выполнять свою новую роль навигатора.

– Ну что же ты, родной, – Руслан с осуждением покачал головой.

Он не знал, что делать. Ехать на «ларгусе» в лесопосадку – история с очень быстрым концом. В деревьях не было просвета, стволы стояли плотно, как забор, так что машина упрется бампером в непреодолимое препятствие – причем очень быстро, там метров десять, не больше, она даже скорость приличную набрать не успеет. Руслан задумчиво посмотрел направо, вдоль посадок – в принципе, настойчивость клубка можно было преодолеть, если объехать проблемное место и вернуться почти к исходной точке. Но тот участок проселка без колеи был не слишком продолжительным, а обочина и так была местом, на котором собрались все кочки с округи – и хорошо, что не слишком высокие, «ларгус» переваливался на них, чиркал защитой картера, но справлялся. Но вот что происходит дальше – было неизвестно.

В голову снова пришла мысль о том, что он занимается не тем, чем должен – хотя, в принципе, выполняет указание своего непосредственного начальника о поиске девушки. Вот только рассказывать тому же Михалычу о том, как он катался по полям, руководствуясь указаниями красного клубка шерсти, Руслан не собирался. Из прокуратуры народ вылетал с волчьим билетом и за меньшие фантазии.

Но это было делом будущего – правда, непонятно, близкого или далекого. Сейчас Руслан больше всего хотел заставить чертов клубок показать нормальную дорогу.

– Ну ладно... – пробормотал он. – Раз ты так, то и мы так...

Он поднял клубок и бросил его на панель; тот послушно откатился направо. Руслан залез в кабину и медленно тронулся с места, одновременно выворачивая руль. Клубок не подвел – он медленно начал перемещаться к центру торпеды и замер, когда перед капотом «ларгуса» появилась стена деревьев. Руслан осторожно нажал на газ и со скоростью беременной черепахи поехал вперед.

– Вот, видишь, я еду, – бормотал он. – А впереди по-прежнему деревья, через которые мы не проедем при всём желании... Что скажешь, красный?

Руслан всё же не выдержал, нажал на тормоз и осуждающе посмотрел на клубок. Тот ожидаемо не отреагировал.

Руслан вздохнул, перевел взгляд на деревья – и увидел то, чего увидеть никак не ожидал. Прямо под машиной начиналась ещё одна дорога, совсем не похожая на тот разбитый проселок, по которому он сюда приехал – две колеи присутствовали, но они были неглубокими, на одном уровне с заросшей невысокой травой серединой, и всё это без ям и колдобин. В общем, такая дорога, по которой даже «ларгус» проедет безо всяких проблем. Руслана беспокоила только одна мелочь – этой дороги точно не было, когда он плясал рядом с клубочком в пяти метрах отсюда.

– Что, ехать вот по этому?

Клубок ожидаемо промолчал, и Руслан придавил газ. «Ларгус» въехал на новую дорогу, которая шла между расступившихся деревьев, и легко покатил по ней – как по асфальту, с поправкой на скорость, конечно. Прибавлять газ Руслан не стал – подспудно он ожидал, что эта дорога исчезнет так же внезапно, как и появилась, и ему придется искать бригаду лесорубов, чтобы вернуть автомобиль Димке.

Но дорога оставалась на месте и заканчиваться не собиралась – хотя в ширину лесопосадка была метров пятнадцать, не больше. Руслан смотрел вперед – и не видел следующего поля с очередной кукурузой или очередными подсолнухами, которые почему-то лучше всего росли в этом климате. Только деревья, которые угрожающе подступали прямо к колеям. О них так легко было поцарапать лакокрасочное покрытие «ларгуса». Он покосился на клубок, но тот с чувством выполненного долга лежал прямо перед рулем и никуда отклоняться не намеревался – направление движения полностью устраивало эту волшебную вещицу.

Руслан вздохнул и снова нажал на тормоз. Он вылез из машины, прошел чуть вперед – и убедился, что глаза его не обманывают. Он находился в лесу, которого не могло быть на этом месте, и на дороге, которой не существовало ещё пять минут назад. Он достал телефон, открыл онлайн-карту – и тут заметил значок отсутствия сети, которая и до этого была на жалкие две палки. Но сейчас никакого мобильного интернета не было вовсе. И надпись «только экстренные вызовы» на месте значка оператора в спящем режиме. Ради интереса Руслан набрал «112», но услышал в трубке лишь молчание. Про экстренные вызовы телефон обманул.

Он оглянулся – обычный мир был совсем рядом, в нескольких шагах, и никуда пропадать, кажется, не собирался. Руслан легко мог сесть за руль, включить заднюю передачу и вернуться на то поле, которое только что покинул. Там светило солнце, всё было понятно, там были интернет и связь, по которым можно связаться с кем-то из коллег по правоохранительной деятельности или сразу с представителями ФСБ. Руслан подумал, что им понравится эта загадка – и грустно улыбнулся. Если он так поступит, то разгадку не узнает никогда – в прокуратуре ему жизни не дадут, придется писать рапорт на увольнение, а давать отчет гражданскому населению наследники Дзержинского не обязаны.

Он сел в машину, включил первую передачу и тихо поехал вперед.

***

Клубок никак на задержку в пути не отреагировал и вообще не проявлял никаких эмоций, но вряд ли их стоило ожидать от полсотни граммов пряжи. Тем не менее, Руслан периодически посматривал в сторону клубка, который мирно лежал на приборной панели и не требовал срочно сворачивать. Впрочем, пока что сворачивать было и некуда – дорога чуть петляла, обходя деревья, но в целом шла по прямой. Руслан заметил, что и деревья стали другими – они были очень похожи на те, что росли в том месте, из которого его добывал бомж по имени Михаил Потапович. Он посмотрел по сторонам – да, точно, почти то самое «берендеево царство», что бы это ни значило.

Останавливаться Руслан пока не собирался. Дорога всё ещё была хорошей, иногда «ларгус» потряхивало на корнях, но не сильно. И деревья всё ещё теснились вдоль проезжей части, подходя вплотную, но за невидимую границу они не переступали – и противного скрежета по боковине Руслан не слышал ни разу. Не было и ударов по защите картера. В общем, всё было настолько хорошо, что он немного расслабился – и этим тут же воспользовался организм, напомнив о себе и своих потребностях.

Колесо событий захватило Руслана с утра, и он элементарно забыл сходить в туалет – хотя позывы чувствовал ещё на подъезде к дому престарелых. Но тогда общение с Наиной Иосифовной перебило это желание, а потом он был слишком увлечен поездкой с волшебным клубком. Сейчас клубок уже не вызывал никаких особых эмоций, а вот желание никуда не делось – наоборот, вернулось, заметно усилившись. Руслан какое-то время боролся с мочевым пузырем, но в итоге сдался. Он нажал на тормоз и слишком резко остановился – от этого клубочек резко подпрыгнул на месте, словно требуя немедленно продолжить движение.

Руслан вышел из машины, подошел к ближайшему дереву и пристроился так, чтобы возможные очевидцы не заметили ничего необычно. Он расстегнул ширинку...

– Только попробуй, – раздался весьма мрачный голос сзади.

– Что попробовать? – немедленно отреагировал Руслан.

Оборачиваться он не стал – помнил по детским годам, что если отвлечься в такой ответственный момент, можно сделать дело прямо на свои штаны.

– То, что ты собрался делать, – пояснил голос.

– Это ещё почему?

– Козленочком станешь, – уверенно ответил его невидимый собеседник.

Руслан ценой неимоверных усилий застегнул молнию и медленно повернулся. По голосу было непонятно, кто ему угрожал – но и теперь он никого не увидел.

– Ты кто? – спросил он.

– Сюда посмотри и глаза разуй.

Голос доносился словно снизу, и Руслан послушно опустил взгляд. На него смотрел несомненный человек – голова, два уха и два глаза, один нос и один рот, шея, туловище, руки и ноги. Вот только в этом человеке было где-то полметра росту – и Руслан, наверное, рассмеялся, если бы этот человечек не держал на плече метровую палку, которая заканчивалась огромным в сравнении шаром, усеянную острыми железными шипами.

«Булава», вспомнил Руслан. «Это называется – булава».

Глава 11. Бревна на ножках

– Ты нашла её?

– Её нет в доме, хозяин.

Константин внимательно посмотрел на тело, но та стояла спокойно, а на её лице не было никаких эмоций – как и должно быть. Тела не умели лгать или выдумывать, они четко действовали в рамках заданных при их создании установок и неукоснительно выполняли приказы своего хозяина. Эмоции и ложь – последнее, что дал бы им этот хозяин, они были попросту не нужны. Поэтому оставалось лишь поверить – Людмилы действительно нет в доме.

А это означало, что проклятая девка каким-то образом нашла выход и сейчас уже, наверное, мертва. Правда, зеркало об этом не знал, но и у того духа были границы возможного. Например, про ту принцессу с Явы он узнал от Константина.

– Это очень некстати, – сказал Константин, глядя прямо в глаза телу.

– Да, хозяин.

– У тебя есть какие-то предложения, что можно сделать?

– Нет, хозяин.

Ещё один недостаток тел – полное отсутствие инициативы. С абстрактным мышлением у них тоже было туго, поэтому они не могли составить план действий и выполнить его – только в рамках приказов. Например, тела было невозможно попросить просто приготовить ужин – нужно было перечислить все блюда, которые должны оказаться на столе. Неудобно, но другого выхода не было. От живых слуг отец отказался много лет назад. Константин попытался припомнить, с чем был связан этот запрет, но быстро сдался. Скорее всего, какая-нибудь очередная глупость... хотя, кажется, тогда он в очередной раз готовился к свадьбе, и один слуга испортил невесту. Да, точно. Обоих тогда принесли в жертву дереву, но свадьбу пришлось отложить на несколько недель, которые отец еле протянул.

Но тогда же Константин получил право создавать собственные тела – тратить на это время и силы отец не захотел.

– Иди, – он недовольно махнул рукой.

Тело развернулось и вышло за дверь кабинета своего хозяина. Константин знал, что оно замерло у стены справа, дожидаясь зова или очередного приказа, отданного в любой форме. Правда, тратиться на зов Константин сейчас был не готов.

Отец слишком сильно затянул со свадьбой, и силы семьи оказались почти на исходе. Константин и до этого экономил, как мог, но когда зеркало нашел Людмилу, позволил себе легкое транжирство – создал и уничтожил два тела, чтобы никто не смог прочесть путь этой девки до их поместья, отправил того прокурора в Дальнюю Навь, потом выяснял егобиографию... В общем, потратился он серьезно, а сейчас пришлось ещё и воскрешать убитое тело. Сил осталось совсем чуть-чуть, и Константин ощущал себя силачом, который точно знает, что сможет поднять тяжелый груз, но сразу после этого рухнет на землю, придавленный тяжестью этого груза.

Поддержать себя можно было жертвой, но её всё равно надо было сначала найти – а, значит, потратить часть сил. Позже он прикинет баланс, и если тот окажется положительным, то можно пойти и на это. Но пусть жертвоприношение останется на крайний случай.

Вокруг поместья была Навь. Что это такое, никто не знал, и Константин не был исключением. Но там был туман, который высасывал саму жизнь, были растения, которым только дай добраться до теплой плоти, и были животные, которые рыскали повсюду в поисках добычи. Всё это имело клыки, зубы, плети и щупальца с присосками, наполненные едкой кислотой желудки для переваривания пойманного и любило нападать толпами. И туман, да, который ослаблял жертву до такого состояния, чтобы она не могла долго сопротивляться. По оценкам Константина, сам он мог выжить в этом тумане, хотя и с трудом, его тело продержится с полдня, а вот Людмила... если она действительно вырвалась из дома, то её, скорее всего, нет в живых.

Он решительно вышел из комнаты, но в коридоре резко остановился, повернулся к телу и небрежно бросил:

– Иди наружу и найди эту девку.

– Да, хозяин, – сказало тело и тут же покинуло свой пост.

Ни вопросов, ни сомнений, но также и никаких шансов на успех этого безнадежного дела. Впрочем, если до Купалы у отца не появится невеста, всё это будет уже неважно. Можно даже не прикидывать, сколько сил можно получить с жертв – дерево помогает, но его помощи хватает ненадолго. Истинную силу дает только капище и только во время свадьбы.

Константин сжал зубы и пошел дальше, к зеркалу. Возможно, тому удалось что-то найти.

***

Радость от успешного побега быстро сменилась на непреходящий ужас. Поначалу Людмила смело нырнула в густой туман, но вскоре поняла, что у «Машки» были какие-то свои резоны помогать ей покинуть дом. В тумане приходилось идти, низко согнувшись, чтобы видеть землю – но на ней не было никаких следов, ни тропинок, ни дорог. Ничего. Только многолетний слой листвы, в котором ноги утопали почти по щиколотку.

Вскоре начались деревья – пустые, без коры и листьев стволы с ветками, – и их приходилось обходить по большой дуге, чтобы не порвать одежду. Её раздражало то, что идет она очень медленно, Людмила боялась, что из дома за ней вышлют погоню – когда «Машка» доберется до своего хозяина, – и её быстро настигнут и вернут обратно. Она будет сидеть в скучной комнате со странным зеркалом, дрожать от воспоминаний о костях и черепах под деревом и бояться свадьбы, которая пройдет послезавтра в том месте, которые эти безумные люди с необычными способностями называют капищем.

Но Людмила всё равно продолжала осторожничать – туман и не думал рассеиваться, и если она прибавит шаг, то легко может напороться на высоко торчащий сук. Порванная одежда – ерунда, стиль гранж всё ещё в моде, и на это никто не обратит внимания. Главное – добраться до тех, кто не будет обращать внимания на то, как она одета. Пока что вокруг никого не было.

Людмила обошла очередное дерево и в растерянности остановилась. Извилистый путь привел к тому, что она просто не знала, в каком направлении находится дом, из которого она сбежала – и не знала, как узнать, куда нужно идти. Со школы она что-то помнила про мох, но здешние деревья были покрыты зелеными пятнами со всем сторон. Да и что ей даст направление на север или на юг? Правильно – ничего.

Она понимала, что стоять на месте нельзя, и всё же двинулась вперед, заодно начав считать шаги. Это занятие немного успокаивало, и она даже вошла в некий ритм – шаг, второй, третий, принять правее, оставив дерево слева, принять левее, вернувшись на прежний маршрут, шаг, второй, третий... Людмила чувствовала, что всё равно идет не прямо, но не понимала, что с эти делать.

«Расслабиться и получать удовольствие», ехидно подсказал внутренний голос.

Но расслабиться в этом лесу точно было невозможно, да и с удовольствиями было туго.

Людмила помотала головой и шагнула дальше – чтобы тут же взвизгнуть так, как не визжала класса с десятого. Что-то тронуло её за ногу, и это что-то было неприятным и, кажется склизким. Она отскочила подальше, пригнулась, и увидела длинный мясистый стебель, который стелился по земле, изредка поднимая острый конец. Словно принюхивается, подумала Людмила. Она нерешительно попятилась назад – и снова ощутила такое же неприятное прикосновение к голени. Уже не стесняясь, она громко закричала и побежала со всех ног – и вряд ли смогла бы вспомнить, в какую сторону.

Остановилась она только тогда, когда всё-таки налетела на дерево. Впрочем, ничего страшного не произошло – сухие сучки были тонкими и хрупкими, они легко обломились у самого ствола, а Людмила успела выставить руки и ни во что не врезалась. Она снова пригнулась, но толстых стеблей больше поблизости не было, и никто не пытался добраться до её ног.

Людмила вцепилась в ствол и какое-то время стояла так, унимая разбушевавшееся сердце. Бегать в платье ей не понравилось – оно, конечно, не было совсем уж узким, но и широким его назвать было нельзя, такой сарафан, в котором было удобно ходить, но не бежать. Она подтянула подол до колен, пожалела, что у неё нет никакого пояса – и заправила свободный кусок платья в трусы. Бегать в таком виде всё ещё было противопоказано, но быстро ходить стало чуть попроще. Она погладила остановивший её ствол и пошла дальше, молясь богу, что идет хотя бы примерно в том направлении, которое выведет её в более обитаемые места.

И словно в ответ на её молитву откуда-то спереди раздался тоскливый вой. Этот звук Людмила знала очень хорошо – во всех фильмах ужасов так выли голодные и злые волки. Впрочем, мрачно подумала она, здесь может водиться и нечто совсем другое, пусть и такое же опасное. Она вздохнула, собираясь продолжить путь – но тут услышала как где-то вдалеке кто-то хекает. Этот звук доносился не с того направления, откуда выли волки, и Людмила решительно повернула туда. Она была уверена, что хекать могли только люди – лесорубы какие-нибудь или кто-то вроде. А люди могли и помочь несчастной беглянке.

***

Зеркало молчал. Константин несколько раз произнес все три кодовые фразы, но ответа так и не добился, хотя поселенный внутрь дух был жив и по-своему здоров – стеклянная поверхность отражала обстановку комнаты, но белесый туман был заметен очень хорошо.

– Это что, бунт? – задумчиво спросил он.

Ещё одна попытка – тоже бесплодная, и Константин медленно отошел от зеркала и присел на сундук. Глаза сами закрылись, и он пожалел, что тут не было кресла с высокой спинкой, на которую можно было откинуться, чтобы поза стала более комфортной. Это был плохой знак – сила уходила, и тело в любой момент могло отказать окончательно. Отцу, наверное, ещё хуже... и к нему лучше не соваться, ещё решит, что сын – вполне допустимая жертва для небольшого восстановления сил.

Константин с минуту покатал в голове мысль о том, чтобы успеть первым, но вынужден был отказаться от такой заманчивой перспективы, которая решала сразу несколько его проблем. Вот только сразу же появлялись другие, и первой из них был срочный поиск подходящей невесты. Про Людмилу, правда, можно будет забыть, не тратить силы и время на неё, эту девку искали для отца, но с ней уже и так некогда было возиться. Получится у тела – хорошо, не получится – что ж, так тому и быть. Константин усилием воли заставил себя вспомнить, что до Купалы оставался всего один день, в который можно уложиться только при очень большом везении. Тело он послал в Навь только из-за отчаяния.

Раньше с везением проблем не было, но раньше вообще было мало проблем – или он на них не обращал внимания, не готовился к тому, что может произойти, непозволительно расслабился в тени отца. Отец... сколько же ему лет?

– Нет больше никого.

Константин непроизвольно вздрогнул, когда зеркало произнес эту простую фразу, но быстро взял себя в руки. Незачем кому-либо знать, что он почти опустил руки. Правда, слова лишь ещё больше усилили его отчаяние, но надо было узнать подробности.

– Что, даже яванская принцесса не подходит? – спросил он.

– Она и раньше не подходила, – спокойно сказал зеркало. – Только Людмила.

Константин ненадолго задумался – и внутренне возликовал. Если зеркало настаивает на кандидатуре этой девки, то она ещё жива, и тело сможет её настигнуть и вернуть обратно. А если он не будет экономить силы и поможет, то хороший исход почти что гарантирован.

На радостях Константин даже решил не ругать зеркало за то, что тот не сразу ответил своему хозяину.

– И где эта... Людмила? – небрежно спросил он.

– В Нави.

– Навь большая, а мне нужно знать точно.

Он всё-таки встал с сундука и подошел к зеркалу, положил одну руку на раму и послал небольшой импульс. По поверхности зеркала пробежали круги – древний дух принял подарок.

– На самой границе, идет вдоль неё... если ничего не случится, то выйдет к заставе.

Не самый приятный вариант, но лучше, чем узнать, что девка уже мертва.

– Ей что-то угрожает?

– Да.

– И что же?

– Навь забирает её силы. Людмила пока не замечает этого, но скоро заметит. И если не пересечёт границу, то...

Зеркало замолчал, но Константин и сам хорошо представлял последствия. Отец рассказывал ему о своих опытах, да он и сам кое-что проверял когда-то – последствия блуждания в тумане были однозначными и неприятными.

– Что ж... – пробормотал он, подарив зеркалу ещё одну порцию силы. – Придется вспомнить то, чего я вспоминать не хотел.

Константин вернулся к сундуку, легко открыл его и достал оттуда нечто серебристое и текучее, издававшее еле слышный металлический шелест. Он встряхнул свою добычу – и в его руках оказалась длинная кольчуга.

– Никак за ней собрался? – с легким удивлением спросил зеркало.

– Могу тебя послать, – ухмыльнулся Константин. – Но ты же ведь не пойдешь.

– Не пойду, – согласился зеркало. – Но и тебе не советую. Сам же говорил – съедят.

– Пусть попробуют, – отозвался он.

Константин быстро и привычно надел кольчугу через голову, снова склонился над сундуком – а когда выпрямился, в его руках были шлем с высоким шишаком и длинный меч с широким лезвием.

Меч даже на вид был тяжелым, но Константин легко удерживал его одной рукой – и даже вытянул хищный острый конец в сторону зеркала.

– Я бы на твоем месте продолжил поиски невесты для отца, – сказал он. – И не слишком надейся, что я сгину в Нави, сил, чтобы вернуться и разбить твоё вместилище, у меня достанет. Так что поторопись.

Шлем он надел на голову, меч подвесил на пояс. Достал из сундука остроносые сапоги и длинный красный плащ – они сменили модные кожаные туфли и пиджак с золотистыми нитями от одного модного дома. Константин расстался с ещё одной толикой силы – и плащ пошел волнами, словно на ветру.

И быстро вышел из комнаты, хлопнув дверью.

Зеркало немного помолчал, а потом тихо произнес:

– Пижон.

***

Раньше невидимых лесорубов Людмила наткнулась на бревна, которые друг за другом куда-то целеустремленно бежали. Бревна были необычные, хотя на первый взгляд это действительно были просто куски дерева, некоторые – с неровными пропилами и выступающей щепой, оставшейся после того, как дерево упало до срока. Вот только они бежали на маленьких мохнатых лапках, похожих то ли на собачьи, то ли на волчьи. Про волков Людмила подумала, разглядев серую шерсть – а разглядеть она сумела очень хорошо и подробно, потому что из-за тумана выскочила на эту странную процессию буквально нос к носу. И от неожиданности дернулась назад, не удержалась на ногах и шлепнулась на перепревшую листву, сломав подвернувшуюся под пятую точку палку с громким хрустом.

Бревна явно услышали этот звук. Одно из них, то, что находилось напротив Людмилы, остановилось, предыдущие убежали в туман, а последующие покорно замерли на месте. Это бревно повернулось передом в сторону девушки, и Людмиле почудилось, что её разглядывают внимательные глаза, которых, разумеется, на срезе не было – только несколько прилипших травинок, один черный листок и, кажется, много паутины. Бревно постояло с пару мгновений, потом бочком-бочком, сохраняя направление на Людмилу, сдвинулось в ту сторону, куда скрылись её товарки, развернулось – и тоже побежало дальше. Другие бревна последовали за ней, уже не обращая на неё никакого внимания.

Людмила облегченно вздохнула. Конечно, эти бревна выглядели не слишком опасно и даже забавно, и если бы она повстречала подобное в городе, то, наверное, присоединилась бы к другим зевакам, которые собрались бы посмотреть на это зрелище. Но здесь, в этом лесу, она была одна, а бревен было много – их поток и не думал заканчиваться, – и никто не мог гарантировать, что они не стали бы нападать. Но они не напали. Правда, бежали эти бревна как раз в сторону того хеканья, которое раздавалось уже не так далеко.

Людмила поднялась, отряхнула платье от налипшего на ткань мусора и повернула налево. Теперь она шла вместе с бревнами, но как бы отдельно от них, стараясь не смотреть в их сторону. Впрочем, бревна тоже не проявляли интереса к своей неожиданной соседке.

Туман закончился неожиданно. Только что он был на месте – прежний, густой, не позволяющий с высоты человеческого роста разглядеть землю. И вот его уже нет совсем, только за спиной возвышается мутная стена с неопределенной границей, в которой туда и сюда текут и сталкиваются потоки чего-то неприятного. Людмилу передернуло –только что она находилась внутри этого, и пусть она ничего особенного тогда не чувствовала, но раз оно было заметно снаружи, то наверняка присутствовало и там. Зато теперь она могла хотя бы рассмотреть эту местность, в которую её отправила «Машка» – впрочем, ничего нового она не увидела, всё те же пустые, без коры и листьев стволы с ветками. Но теперь она могла идти, не осторожничая. Бревна бежали по небольшой тропинке, сбоку от которой было достаточно места для одного человека.

***

Лес закончился так же внезапно, как и туман, и остался позади ровным строем давно умерших деревьев. Людмила остановилась. Перед ней лежало широкое поле, зажатое между двумя холмами, и тропка, по которой бежали бревна, проходило как раз между ними. Но там стоял высокий человек и размахивал чем-то, очень похожим на топор, только с длинной рукоятью и огромным лезвием – такие любят показывать в мультфильмах как орудие труда всяких палачей. В принципе, человек этот и был похож на палача, только его жертвами были не люди, а бревна с ножками.

Стоило одному бревну добежать до человека, как он хекал, широко размахивался – и его топор сбрасывал жертву с тропы, срубая лапы и оставляя на древесине глубокие борозды. Такие бревна уже не могли никуда бежать – какие-то из них просто замирали на краю огромной кучи себе подобных, другие ещё шевелились, пытаясь вернуться в нормальное положение, но без особого успеха. А человек работал, как робот – размеренно, без особой спешки, но наверняка. Каждый его удар достигал цели.

Идти к нему Людмиле не хотелось. Была вероятность, что он и её примет за бревно – и после молодецкого удара огромного топора она отлетит в кучу покалеченных бревен и останется там навеки. А вот услышит ли он её голос – неизвестно. Она не знала, что делать. С одной стороны – вот они, люди, вернее, один человек. С другой – страшно до ужаса. Впрочем, наверное, не страшнее странного особняка, из которого она сбежала, или мертвого леса с туманом, через которые она прошла. Людмила поколебалась, но всё же сделала шаг.

И тут же увидела, как с правого холма неторопливо спускается «Машка».

Служанка была всё в той же одежде, именно по ней Людмила её и признала. Оружия у неё никакого не было, но шла «Машка» прямиком к Людмиле. И девушка решилась – она ускорилась, и успела порадоваться, что ей до человека с топором было много ближе, чем «Машке» до неё.

– Эй! Эй! – закричала Людмила, когда подошла на достаточное расстояние к месту избиения бревен.

Человек сбился с ритма и поднял голову. Он был, пожалуй, обычным – во всяком случае, именно так показалось Людмиле. Непокрытая голова, черные волосы, небольшая борода, усы, близко посаженные глаза. И что-то вроде кольчуги из небольших пластин на очень широких плечах. Длинной кольчуги, до самых колен, из-под которой торчали красные высокие сапоги с острыми, загнутыми вверх носами.

Человек небрежно, не глядя, смахнул с тропинки очередное бревно и крикнул:

– Ты кто?

– Спасите! – Людмила поняла, что не знает, что говорить. – Меня похитили, я сумела сбежать, но они за мной гонятся... вон!

Она указала рукой на «Машку», которая неспешно приближалась к ней. Человек посмотрел в указанном направлении – и вдруг посмурнел и половчее перехватил топор.

– Эй, ты, тварь! Куда это тебя занесло?

«Машка» остановилась. Она посмотрела на Людмилу, потом на человека, снова на Людмилу.

– Мне нужна только она, – безразличным голосом произнесла «Машка». – Я не буду нападать на тебя.

– Так не пойдет!

– Тогда я буду вынуждена напасть.

– Я готов тебя встретить, – хищно ухмыльнулся незнакомец. – Или сначала поговорим?

– Можно и поговорить. Люблю оптимистов.

Хорошо знакомый голос заставил Людмилу подпрыгнуть на месте. Она быстро оглянулась – по тропинке из леса выходил Константин. Но не только это удивило Людмилу. Все бревна замерли на месте, словно ожидая окончания разборок, и даже подвинулись в сторону, давая дорогу Константину. А тот не обращал на странные создания никакого внимания.

А ещё Константин был одет в силе русских богатырей – шлем, кольчуга, сапоги, как у человека с топором, алый плащ за спиной и меч на боку. Длинный и наверняка острый меч.

Незнакомец с топором посмотрел на Константина, обернулся на «Машку», снова посмотрел на Константина.

– Эй, ты, девка! Да-да, я тебе...

– Меня Людмила зовут... – быстро представилась она.

– Да мне всё равно, как тебя зовут. Ты это, уходи отсюда, да побыстрей. Сейчас тут очень жарко будет.

– Но...

– Быстро!

Рык незнакомца раздался неожиданно для Людмилы. Она оглянулась на Константина, но тот лишь улыбался самыми уголками губ, и на неё не смотрел.

Людмила окончательно перестала понимать происходящее и решила плыть по течению – то есть последовать приказу человека с топором. Она обошла его, ещё раз оглянулась – и пошла по тропке, которая и не думала заканчиваться.

– Бегом! – снова рыкнул незнакомец.

И Людмила побежала.

Глава 12. Без рук

Руслан покосился на булаву с опаской – эта дура без труда пробьет хилый металл «ларгуса» даже без замаха. Конечно, пока она лежала на плече этого человечка и опасных движений не совершала, но он был уверен, что незнакомец готов без раздумий пустить своё оружие в ход – был бы повод. Или даже без повода...

– А что, любезный, туалет тут поблизости есть? – как можно небрежнее спросил Руслан.

Правда, терпел он из последних сил и находился очень близко к той стадии, когда намочить штаны становится не так и стыдно. И если бы этот мелкий негодник сказал, что до туалета надо ехать час... Руслан попытался вспомнить, была ли в багажнике какая-нибудь подходящая емкость, которая позволила бы сделать дело, не причиняя вреда окружающей среде.

– Любезный... – коротышка хмыкнул и легко перебросил булаву с одного плеча на другое. – Сам ты... такое слово. Нет тут туалетов, а до того места, где они есть, ты не дотерпишь.

– С чего ты взял?

– Вижу, – отрезал тот. – И не спорь. Иди вон поглубже в лес, а я отвернусь. Так и овцы будут целы, и мне вмешиваться не придется.

– Эм... спасибо, – выдавил из себя Руслан – и тут же воспользовался разрешением.

Правда, совсем уж далеко в лес он заходить не стал, но пару развесистых кустов между собой и незнакомцем оставил.

После посещения этого импровизированного туалета думать стало гораздо легче, и мысли Руслана потекли в нужном направлении. Он снова задал тот вопрос, который этот коротышка уже однажды проигнорировал.

– А ты кто такой? Я – Руслан.

– Вижу, что Руслан, – буркнул тот. – Зови меня Коротышом, не промахнешься.

– Хорошо, Коротыш... А что значит – видишь?

– Присказка такая, – неохотно пояснил тот. – Ничего я не вижу, неспособен. Но сразу предупреждаю – будешь насмехаться над моим ростом, зашибу!

Булава снова сменила плечо – Коротыш обращался с грозным оружием легко и уверенно.

– Даже не думал, – Руслан приложил руку к груди. – Разнообразие, диверсити... все люди важны...

– Ерунду какую-то говоришь, – прервал его Коротыш. – Ты это, попроще выражайся, мы тут университетов не кончали.

– Но про университеты знаешь? – удивился Руслан.

– Не совсем же мы темные, – тот пожал плечами, отчего булава заметно подпрыгнула.

Руслан с некоторой обидой заметил, что плечи у этого Коротыша были как бы не шире, чем у него.

– А «вы» – это ты про кого? – уточнил он.

– Про защитников с заставы, – сказал Коротыш. – Ты же на заставу идешь?

– Еду, скорее, – Руслан указал на машину. – Но вообще-то я не знаю, куда. Меня клубок ведет.

– Ну-ка... что за клубок?

– Да вон, перед рулем лежит... – Коротыш даже не посмотрел в сторону водительской двери, и Руслан поспешил исправиться: – Сейчас, погоди секунду, достану.

Он нырнул внутрь «ларгуса», достал красный клубочек и с ладони показал его Коротышу.

Тот внимательно посмотрел, подошел справа, потом слева, принюхался.

– Давненько у нас такого не было... – пробормотал он. – То есть ты – пришлый?

– Наверное, – осторожно ответил Руслан. – Ещё недавно я ехал по обычному проселку, но потом этот клубок заставил меня свернуть прямо в лесопосадку, а тут такое...

Он указал рукой на лес.

Коротыш немного помолчал, а потом засопел – даже вроде бы обиженно.

– Какое такое? – с явной угрозой спросил он.

– Незнакомое, – ответил Руслан. – Слушай... Коротыш... я правда не знаю, где нахожусь. Я девушку ищу, вот женщина из «Калинова моста» мне и дала этот клубочек, чтобы он меня до Людмилы довел. Но на картах этого места нет, я понятия не имею, куда заехал. И про заставу не слышал никогда.

– Эвон оно как... – Коротыш задумчиво почесал в затылке. – И что с тобой делать? Надо к нашим идти... так мыслю. Только чего ты всё заладил – ехал да ехал? Конь-то твой где?

– Так вот же! – Руслан хлопнул по полированному металлу «ларгуса». – Железный конь, который, это самое, пришел на смену крестьянской лошадке.

– Какой, к навьим детям, лошадке?! – воскликнул Коротыш.

– Крестьянской, – улыбнулся Руслан. – Проводишь меня к вашей заставе?

***

Клубок занял своё место на торпеде, а вот с Коротышом пришлось повозиться – с его ростом, который больше подходил младенцу, комфортно расположиться в рассчитанном на взрослых людей салоне было очень трудно. Руслан несколько раз складывал и раскладывал сиденья, изменял наклон спинки, основательно порылся в багажнике, где нашел лишь древний плед, который Димка возил для каких-то нужд – и в итоге изобразил нечто вроде трона, на который и взгромоздился Коротыш со своей булавой. С оружием тот расставаться наотрез отказался – да и в целом выглядел новый знакомый очень напряженно, хотя старательно скрывал свой страх за внешне невозмутимым видом. Он даже не задавал глупые вопросы.

Руслан сел на водительское место и повернулся к Коротышу.

– Ты раньше-то на машине ездил? – спросил он.

– Не довелось.

– Тогда просто не бойся ничего...

– Я не боюсь! – вскинулся тот.

Руслан с сожалением посмотрел на булаву, которая едва не задела одним из шипов обшивку на потолке.

– Верю-верю... только всё равно – булавой не размахивай, если машину повредишь, Димка нас обоих в землю закопает и разбираться не будет, кто прав, кто виноват.

– Димка? Колдун какой-то?

Руслан непроизвольно улыбнулся.

– Можно и так сказать... В общем, я сейчас тронусь с места, ехать буду медленно и печально, а ты рукой показывай, если сворачивать надо. Булавой не надо, лишнее это.

Он включил первую передачу и осторожно тронулся с места, краем глаза заметив, как побелели костяшки пальцев Коротыша на древке булавы. Но тот пока вёл себя спокойно.

– А что за застава-то? – спросил Руслан, которому показалось хорошей идеей отвлечь нового знакомого разговорами на привычную тему. – Кто там живет?

– Да мы и живем, – буркнул тот. – А застава... дом большой да тын вокруг со рвом, чтобы навьи дети не прошли. Не любят они воду, стерегутся. Ну а на мосту их всегда есть кому встретить, для того мы туда и посланы.

– Навьи дети? – удивился Руслан. – Это кто такие?

– Да чудища разные, – спокойно пояснил Коротыш. – Лезут, понимаешь, в Явь, но кто ж их пустит?

– Действительно... – пробормотал Руслан. – А чудища серьезные, да? Ну, там – клыки, когти, огонь из пасти?

– И клыки, и когти имеются, – подтвердил тот. – Про огонь не слышал, врать не буду. Не любят они вроде бы огонь, почти как воду. Но про то не знаю, сам не видел.

– А лезут зачем?

– Дык, на жизнь идут. У них там, в Нави, смерть одна кругом, вот они как жизнь увидят, так и идут туда... даже не идут – бегут, толпой. Ну а мы, значит, не пускаем.

– А вы – вас там много?

Коротыш ненадолго замолчал.

– Достаточно нас... пока что, – с непонятной Руслану грустью добавил он. – Семеро сейчас. Давным-давно два десятка было, старики рассказывали. Но то я не застал. Семерых хватает...

– Почему?

– Ну... так и Навь не та, что раньше, смерть-то – она ничего хорошего родить не умеет, одни переделки, а они слабые. А вот мы и приехали...

«Ларгус» выскочил из леса на обширное поле – относительно ровное, покрытое обычной зеленой травой, среди которой островками торчали небольшие кучки деревьев и кустов. Тоже обычных – Руслан глянул в зеркало заднего вида, но лес за спиной не изменился, оставаясь всё таким же мрачным. Дорога никуда не делась, она продолжала виться, словно обходя невидимые препятствия – и тянулась к расположенному неподалеку... форту? Во всяком случае, именно так эти форты показывали в западных вестернах – в них бледнолицые укрывались от атак краснокожих. Высокие стены из толстых бревен, башни на углах с площадками наверху, какое-то строение позади. Дорога упиралась в мост, перекинутый через ров – никаких фортификационных изысков, к которым Руслан был готов, помня о том, как была обустроена местность вокруг тех монастырей, которые он видел.

Он подъехал к мосту и остановил машину. Вспомнил про клубок – но тот упорно вёл его вперед.

– Чего встал? – буркнул недовольно Коротыш.

– Дверь закрыта, – объяснил Руслан. – И мост выглядит хлипким.

– Нормальный мост... недавно чинили.

– Да кто ж спорит, что нормальный. Только ведь мы не на крестьянской лошадке приехали... вы же на продукцию ВАЗа не рассчитывали?

– Не знаю, о чем ты толкуешь, но да, не рассчитывали, – вздохнул тот. – Выпусти меня, сейчас всё сделаю.

Руслан успел только вылезти сам, как ворота распахнулись – и на той стороне моста остановились пятеро вооруженных мужчин. Рост у них был вполне нормальный, а вот вооружение разнилось – двое держали копья, ещё у одного за плечами был лук, а двое щеголяли с длинными мечами на поясах. И все они были в кольчугах по колени, а у тех двоих, что несли копья, левые руки были заняты большими прямоугольными щитами.

«Ну прямо реконструкторы», грустно подумал Руслан. Впрочем, он понимал, что никакими реконструкторами тут не пахнет – всё всерьёз, а острия копий и стрел и лезвия мечей заточены до бритвенной остроты. Насмотрелся на шипы булавы Коротыша.

А ещё эта пятерка источала настоящую угрозу – и не такую, как от обычных хулиганов или даже пьяных мастеров кунг-фу. Эти ребята имели силу и готовы были пустить её в дело, не раздумывая. Руслан мгновение поколебался, но потом быстро обошел «ларгус» сзади, открыл дверь и помог выбраться наружу Коротышу.

Тот приветливо помахал своей булавой.

– Братья, привет! – радостно крикнул он. – Смотрите, кого я вам привез!

***

Мост выдержал – правда, проезжал Руслан с опаской, под неприятный треск дерева, но относительно спокойно. И пятерка добрых молодцев никак не препятствовала – после приветствий с Коротышом они зашли внутрь форта, и сгрудились небольшой толпой рядом с площадкой перед воротами, где Руслан и остановил машину.

Дорога продолжалась дальше по заставе, обходила длинный дом – казарму? – и упиралась в другие ворота.

Руслан заглушил двигатель и вышел из «ларгуса».

– Это – Руслан! – представил его Коротыш. – А это – мои братья, Дюк, Сухма, Потык, Хотен и Пера. Бово на мосту стоит.

Хотя Коротыш тыкал пальцем в своих «братьев», Руслан так и не запомнил толком, кто есть кто. Вроде бы Хотен и Пера – это те, кто с копьями и щитами, а Сухма – лучник. Впрочем, они все были слегка одинаковые – и Руслан не удивился бы, если бы они и в самом деле оказались братьями. Вот только в их родство с Коротышом он верить отказывался. Правда, не так давно по телевизору шел популярный сериал, где некий карлик был братом двум статным красавцам, так что всё возможно. Хотя это, кажется, совсем не кино.

– С чем к нам пожаловал? – хмуро спросил один из мечников, который выделялся чуть большим, чем у остальных, ростом.

Дюк или Потык? Так и не решив эту загадку, Руслан решил обойтись без имен.

– Девушку ищу, зовут Людмила Лаврова, – он достал телефон, открыл фотографию Людмилы и показал ближайшему «брату». Тот всмотрелся – но покачал головой.

– Нет, я такой не видал.

Другие тоже ответили отрицательно – хотя фото рассматривали со всем прилежанием.

– Жаль, – огорченно констатировал Руслан. – Тогда мне придется ехать дальше – клубок показывает, что она где-то там.

Он махнул рукой в ту сторону, куда указывал капот «ларгуса». «Братья» машинально оглянулись, потом недоуменно посмотрели друг на друга.

– Но там... – сказал один из копейщиков.

– Там – Навь, тебе туда нельзя, – закончил лучник по имени Сухма.

– Но я должен её найти, – Руслан развел руками.

– Если она в Нави... – начал один из мечников.

– ...то она у Твердыни и его отца... – продолжил второй.

– ...и тебе до них не добраться, – заключил лучник.

– Так что возвращайся обратно, дорога ещё не закрылась, – поддержал их один из копейщиков.

– Братья дело говорят, – важно кивнул Коротыш.

Руслан почувствовал легкое головокружение – эта манера общения сбивала с толку и мешала понять, что те хотят сказать.

– Не могу, уж поверьте. Городская прокуратура, – он предъявил своё удостоверение, но не стал его раскрывать. – Я расследую похищение этой девушки и должен установить её местонахождение. Если вы что-то знаете – сообщите. Кто такой Твердыня?

«Братья» сбились в кучку и что-то жарко начали обсуждать – но шепотом, и Руслан мог расслышать лишь отдельные слова. Впрочем, обсуждали они недолго.

– Не знаем мы, что такое «городская прокуратура», это, наверное, из вашего мира, куда мы не ходим, – важно сказал лучник.

– Твердыня – сын Горгоса, они владеют Оплотом...

– ...и силу свою от смерти берут, иуды...

– Уважаемые! – перебил этот поток слов Руслан. – Заклинаю – пусть кто-то один говорит! Невозможно ж так...

Воины переглянулись, немного помолчали, но потом дружно кивнули.

– Быть по сему, – важно сказал один из мечников. – Я буду говорить. Что ты хотел узнать?

Руслан немного растерялся, но быстро набросал в голове план чего-то, похожего на допрос. Но только он открыл рот, чтобы задать очередной вопрос, как Коротыш напрягся, взял булаву наизготовку и повернулся в ту сторону, где располагалась та странная Навь и находилась Людмила.

– Братья, приготовьтесь, – Коротыш говорил тихо, но сылшно его было очень хорошо.

– Что там? – спросил мечник, взявший на себя функцию главного.

Впрочем, они уже были готовы к бою – копейщики надели на руки щиты и перехватили поудобнее свои копья, стрелок снял с плеча лук и прилаживал на него стрелу, а оба мечника достали своё оружие – двуручные длинные мечи – и встали с двух сторон от Коротыша, закрыв собой лучника.

На взгляд Руслана, линия получилась не очень внушительной, но, кажется, эти «братья» знали своё дело.

– Не пойму, – пробормотал Коротыш. – Надо смотреть.

– Хотен, Пера, – скомандовал мечник и копейщики пошли вперед.

Но сделали они буквально с пяток шагов – вторые ворота потряс сильный удар, одна створка не выдержала и рухнула внутрь, и через неё во двор крепости спиной вперед влетел ещё один воин – в кольчуге и с секирой на длинной рукояти. Вопреки ожиданиям, он приземлился на ноги, что-то отбросил в сторону – и тут же встал в боевую стойку, подняв лезвие секиры вверх.

Лишь потом вновь прибывший обернулся, посмотрел на остальных и крикнул:

– Это Твердыня! Я не смог его победить!

Судя по всему, это и был тот Бово, который должен был стоять на мосту.

***

Тут уж вперед устремились все «братья» заставы – и уже спустя несколько мгновений перед порушенными воротами выстроился жидкий заслон. Два копейщика впереди, мечники с левой стороны от них, воин с секирой – с правой, рядом с ним встал и Коротыш со своей булавой, а лучник занял позицию позади своих товарищей.

Руслан понимал, что ему в этом строю места нет, но инстинктивно подошел поближе к лучнику. Лезть в первые ряды он не собирался.

А в дыре, что осталась от разбитой створки, показался ещё один воин – в кольчуге, островерхом шлеме, с мечом и в плаще, который развевался под напором невидимого ветра. Он оглядел строй стражей, вполне по-человечески ухмыльнулся и сказал:

– Все тут, никого не потеряли. Ну и что будем делать, соседи? Мне нужна эта девка, – он ткнул мечом в сторону того, что отбросил в сторону воин с секирой.

Руслан подался вперед – теперь стало понятно, что Бово откинул в сторону человеческое тело – завернутое в белый плащ, но вполне узнаваемое. Тело не двигалось, и вообще возникало ощущение, что оно мертво – но никто из присутствующих не кидался к нему, чтобы проверить. Твердыня и строй стражей замерли друг против друга и сверлили противника разъяренными взглядами.

– Зря ты сюда пришел, Твердыня, – наконец сказал один из копейщиков.

– Здесь твои фокусы тебе не помогут, – поддержал его второй.

– Перестаньте, – Твердыня поморщился. – Я не собираюсь с вами драться. Ворота... ворота готов компенсировать. Но девку я заберу.

– Она на нашей земле и под нашей защитой, – вмешался мечник, который до этого принял на себя обязанности то ли лидера, то ли переговорщика.

– Она прошла через Навь, под вашей защитой она сможет только умереть, – усмехнулся Твердыня.

Руслан обогнул строй и подошел к лежащему человеку, откинул край плаща – и увидел мертвенно-бледное лицо той, кого он искал. Он выпрямился и посмотрел на Твердыню.

– Константин Георгиевич? – на него тут же обернулось восемь пар глаз. – Вы обвиняетесь в похищении Людмилы Лавровой. Положите оружие и сдавайтесь.

Несколько мгновений стояла невообразимая тишина. Затем Константин закинул меч в ножны – и расхохотался. Смеялся он долго, но все терпеливо ждали, когда он закончит. Руслан тоже.

– Сдаваться, значит? – весело спросил Константин. – Даже они, – он указал на стражей форта, – не призывают меня сдаваться, знают, что это бесполезно, хотя их семеро против одного меня. А уж ты... ты же Руслан из Михайловых?

Странная формулировка его фамилии сбила Руслана с толку, но он быстро собрался с мыслями.

– Да. Руслан Михайлов, прокуратура города. Вы должны знать, что это означает.

– Я знаю, знаю... – отмахнулся Константин. – Вот что, стражи... Срок вам – до вечера, потом поздно будет. Эта девка – невеста моего отца, свадьба назначена на завтра. Без свадьбы Оплот рухнет, и послезавтра вся Навь будет под вашими стенами. Поэтому в ваших интересах отдать девку мне. Можете сейчас, но я пойму, если вам нужно время подумать. Какой будет ваш ответ?

– Мы подумаем, – пробасил мечник-лидер. – А сейчас уходи, К-Константин... не доводи до греха.

– Что ж... – Константин обвел взглядом строй воинов и остановился на Руслане, но снова посмотрел на мечника. – Надеюсь на твоё благоразумие, Потык.

Он развернулся, словно не опасаясь того, что его могут ударить в спину, сделал несколько шагов, оказавшись за воротами, остановился, посмотрел вбок – и бросил:

– Тело, за мной.

Из-за стены вышла девушка – с черными волосами, в неожиданных штанах и с одной рукой. На месте второй был кровоточащий обрубок. Девушка злобно посмотрела на строй стражей – Руслан поразился, увидев её красные глаза без зрачков – и поспешила за Константином.

– Навье отродье, – прошептал кто-то из стражей. – Бово, это ты ей руку-то?

– Да, – отозвался воин с секирой. – Сильна оказалась, пока ранил – семь потов сошло. Ещё и этот наседает, Твердыня... Что делать будем, братья?

Глава 13. Домовина для Людмилы

Руслан проводил взглядом удаляющуюся по дороге парочку и вновь склонился над Людмилой. Она дышала, но редко-редко, и совершенно не реагировала на похлопывание по щеке, а веко, которое Руслан пытался приподнять, тут же закрывалось обратно.

– Руслан, ты это, оставь её, – тихо сказал неслышно подошедший Коротыш.

– Её в больницу надо, к врачам, – Руслан обернулся. – Дороги тут, конечно, те ещё, но, думаю, за полчаса я её до городской довезу. Поможете в машину положить? Только я сиденья...

Он осекся, увидев,как Коротыш грустно покачал головой.

– Не помогут твои врачи, – вмешался мечник Потык. – Навь из неё всю жизнь чуть ли не досуха выпила, а такое никто лечить не умеет. Придется, наверное, отдавать девку...

Остальные братья согласно загомонили.

– В смысле – отдавать? – удивился Руслан. – Вот этому?

– Ну да, – веско сказал Потык. – Кому же ещё? Отец его из Оплота ни ногой.

– Но ведь они её похитили! И что-то про невесту и свадьбу говорили...

– Ну да, – кивнул мечник. – Говорили. А раз говорили, то так оно и есть.

– Эм... – Руслан замялся. – А похищение?

– Дык, это они в своем праве, – сказал Коротыш.

– В смысле? – недоуменно спросил Руслан.

– Да в прямом! – ответил один из копейщиков. – А как ещё жену-то поиметь?

Пришлось расспрашивать братьев более подробно – и по мере их рассказа Руслан понял, что в «Кавказской пленнице» стоило основательно подкорректировать сюжет. То, над чем смеялись в этой старой комедии, для обитателей заставы – и, похоже, того Оплота, в котором окопались Константин с отцом – было обыденной жизнью, в которой они ничего плохого не видели. Ну а Руслана они считали за дикого пришлого, которого можно было и просветить о своих обычаях.

Никаких ЗАГСов тут, разумеется, не было. Застава отделяла Навь от Яви – мир чудовищ от мира обычных людей, которые пахали землю, собирали урожай и кормили своих защитников, а также снабжали их оружием и прочими припасами. В число припасов входили и жены.

Правда, никаких восточных гаремов, один муж – это одна жена и их дети, которые обитали на дальних выселках, где стражи и проводили свободное время, занимаясь своим хозяйством. К тому же они и сами были из тех самых, обычных людей, так что защищали тех изо всех сил. Вот только пополнения давненько не было – но и тут перспективы просматривались вполне нормальные, поскольку у многих братьев подрастали сыновья, да не по одному, а по два-три. Те и придут на смену отцам через сколько-то лет. Как в силу войдут да оружейному бою обучатся.

Жён же они могли добыть разными путями. Самый простой и самый затратный – выплатить отцу девушки некий налог, который братья называли «вено», а потом ввести её в свой дом. Жалование стражам заставы было не положено, но, в принципе, добыть соболей на «вено» мог любой из них – за год-два или даже быстрее.

Чуть посложнее была система «умчаний» жён – то самое похищение, которое российский закон ставил в вину Константину. Родственники девушек смотрели на такой способ косо, и если жених попадался на горячем, то получал по первое число. Но если не попадался – то жена доставалась ему бесплатно, пусть и без приданого. Мнения самих девушек никто никогда не спрашивал, а на уточняющий вопрос братья лишь недоуменно покрутили головами.

В любом случае, если всё получалось – дальше пара жила душа в душу, плодилась и размножалась в соответствии с повелением богов и вообще считалась полноценной семьей. Сейчас из братьев неженатым был только Бово, но он уже присмотрел себе молодую вдову в расположенной неподалеку деревушке и сейчас раздумывал – умыкнуть её сразу или же ещё с годик пособирать «вено». Проблема, насколько понял Руслан, была лишь в том, что за этот годик к потенциальной жене Бово мог посвататься кто-то более богатый. Впрочем, судя по настроению братьев, собранное «вено» могло пойти в уплату и за другую подходящую девушку.

– То есть, вы мне с Людмилой не поможете? – уточнил Руслан напоследок.

– Отчего же не помочь, это мы завсегда, – ответил ему Потык. – А ты что – сам на эту девку виды имеешь?

На этот вопрос Руслан смог лишь тяжело вздохнуть.

***

Никаких видов на Людмилу Руслан, разумеется, не имел. Два дня назад он даже не подозревал о существовании этой девушки, хотя её отца знал – да и попробуй, работая в прокуратуре, ни разу не услышать о том, кто является мэром города. Впрочем, знакомство их было лишь заочным, и мэр Лавров о существовании Руслана вряд ли подозревал, поскольку тот мордой лица не вышел для общения с чиновником такого уровня. Вот попозже, через несколько лет, если Руслан всё ещё будет работать в прокуратуре... но так далеко он не загадывал.

Ну а в любовь с первого взгляда Руслан не верил. В кино это было популярным сюжетным поворотом, в книгах, даже в фантастике – тоже, но в реальной жизни он ни разу не встречался с таким явлением. Возможно, где-то в столицах что-то такое и было, но не в их провинции, где жили люди простые и суровые, всё было проще и суровее. Люди, конечно, как-то встречались друг с другом, влюблялись, женились, детей заводили – но не за день, а со временем. Постепенно.

С девушками Руслан, конечно, встречался – и до армии, и после, и уже во время работы в прокуратуре. Но во всех отношениях его смущало то, что ничего внутри не щелкало и не ёкало, словно он просто выполнял какие-то обязательные ритуалы. Нужно сводить девушку в кафе – сводит, нужно подарить цветы – подарит. О свадьбе пару раз разговоры разговаривались, но без последствий. Ну а последние пару месяцев он вообще был свободен, как птица, и мог лететь в любом удобном ему направлении. В том числе и в направлении Людмилы.

Вот только её отец... У Руслана были определенные сомнения, что мэр города позволит своей единственной дочери выскочить замуж за прокурорского работника младшего возраста и с неясными жизненными перспективами. Конечно, между отцом и дочерью есть некий конфликт, но старшее поколение о младшем не забывает, денежек подкидывает и следит, чтобы у дочери на работе всё было хорошо. Ну и в жизни тоже. Не исключено, что кто-то компетентный приглядывает и за свиданиями Людмила, свидетелем одного из которых невольно стал Руслан. Вряд ли господин мэр пустил на самотек эту область человеческих отношений собственной дочери.

Сейчас роль Руслана очень простая и понятная – привести похищенную девицу обратно, получить устную благодарность и плюсик в личное дело, а потом забыть, как эта Людмила выглядит. Вот только похищенная девица попала в неведомую Навь, наглоталась какой-то дряни и готовится откинуть коньки, а спасти её можно только если вернуть девушку какому-то старперу, которому Людмила срочно понадобилась в качестве невесты.

Возвращаться с подобной историей обратно к Михалычу не стоит. В принципе, начальник был нормальным мужиком, но психушку он вызовет, наверное, ещё во время рассказа о беседе с бомжом. Ну или когда речь зайдет о доме престарелых, Наине Иосифовне и заколдованном клубочке. В общем, ему вряд ли дадут поведать о реконструкторах с мечами и копьями, о Нави и о том, как губительно она влияет на юные девичьи организмы.

Отсюда следовал лишь один вывод, который был вынужденной мерой и активно не нравился Руслану. Он мельком подумал, что потом надо будет сделать всё, чтобы не включать в свой отчет этот эпизод. Впрочем, если живая и невредимая Людмила окажется в объятиях отца, его отчет будут разглядывать не так пристально, как в случае провала. А это значит, что он имеет право на некоторые вольности.

Руслан поднял на Потыка взгляд и твердо сказал:

– Да, уважаемый. Имею.

***

– Беда... – протянул Потык и задумчиво почесал затылок.

– В чем именно? – уточнил Руслан.

Он никакой беды не видел. Ну отобьют они девушку у этих обитателей Оплота – дело это тут явно обычное и особых проблем не вызывающее. Но все братья выглядели не слишком радостными, хотя подраться они явно были не дураки.

– Да тут такое дело... – помявшись, сказал Коротыш. – Ты это... на бой их вызвать должен. Ну и победить, естественно. Если проиграешь, то правда не за тобой, понимать должен.

Руслан не сразу понял, что сказал его первый знакомый в этом мире, но потом до него дошло.

Вызвать на бой – это быть готовым сражаться. Скорее всего, до смерти, Руслан сомневался, что тут используются какие-нибудь дворовые правила вроде «до первой крови». Правда, если учитывать размеров здешних мечей, первая кровь могла оказаться и последней, хотя та девушка, что ушла с Константином, «всего лишь» лишилась руки.

А если учитывать знакомство Руслана с местным оружием, то исход сражения был однозначным – ведь против Константина не выстоял и Бово, который хоть и не был женат, но со своим топором явно обращаться умел. И эти братья-стражи не кинулись толпой на пришельца, чтобы забить того копьями и мечами, а почему-то начали переговоры. В общем, всё было печально – и Руслан понимал, что сам отрезал себе любые пути к отступлению, признавшись в том, что имеет какие-то виды на Людмилу.

Он сглотнул внезапно подступивший к горлу ком и с трудом выдавил вопрос:

– Что, у меня никаких шансов нет?

Он переводил взгляд с одного стража на другого, а те как-то неловко отводили глаза, избегая смотреть на него.

На потенциального смертника.

– Ну вообще-то да, никаких, – наконец сказал Потык, а остальные стражи дружно закивали. – У тебя, поди, и меча нет?

Руслан развел руками, впервые пожалев, что не стал оформлять бумаги на выдачу оружия. Вот удивился бы этот Константин, когда против него применили бы тот прием, что обеспечил Индиане Джонсу победу в поединке с мечником на улицах Каира. «Хотя тут и магии полно», с грустью подумал Руслан. Магия тоже была аргументом, которым он не запасся.

– Ну, меч, положим, не проблема, – пробасил один из копейщиков. – Только тут нужен непростой меч...

Братья вскинули головы и переглянулись – в этом немом обсуждении участвовал даже Коротыш.

– Не простой, а золотой, что ли? – решил разрядить обстановку Руслан.

Но шутка пропала даром.

– Позолоченный, – буркнул лучник Сухма. – Это плохая идея, Хотен, он не сдюжит.

– Дык, лучше уж там, сразу, чем время терять на дорогу к Оплоту, – небрежно ответил Хотен. – Как раз к вечеру и успеем эту девку к ним отнести.

Все воины посмотрели на Руслана, и он почувствовал себя неуютно – они словно прикидывали, не будет ли проще заколоть его прямо здесь и сейчас, чтобы не создавать себе лишних проблем. Но, похоже, это поняла не только потенциальная жертва.

Вперед выступил Коротыш. Он укоризненно посмотрел на своих товарищей и веско произнес:

– Совсем с глузду съехали, братья? Клятвы забыли? – он обвел всех очень тяжелым для его несерьезного роста взглядом. – Так я вам напомню, мне не сложно.

Все замолчали, и Руслан с некоторым облегчением отвел взгляд от этих страшных людей. И тут же увидел, как в выбитую воротину заглянуло настоящее бревно на ножках. Глаз у бревна не было, но оно поводило передней частью туда-сюда, будто присматриваясь, потом скрылось из виду – и появилось вновь. За ним шло второе бревно, третье.

– Эй, – сказал Руслан.

Все посмотрели на него. Он понял, что не сможет описать увиденное и просто указал пальцем на ворота. Стражи перевели взгляд туда – и тут же зазвенели оружием и затопали сапогами по земле, устремляясь в атаку. На месте остался только лучник, который в два движения изготовил свой лук к стрельбе, но стрелу выпускать не торопился.

– Руби их! – это Потык, который с мечом выглядел очень устрашающе.

***

Руслан в эту битву не полез, но сменил позицию, чтобы хоть как-то прикрыть Людмилу, которая так и не пришла в себя – и заслужил за это одобрительный взгляд Сухмы. Тот так ни разу и не выстрелил, но его соратники справились и так – Хотен и Пера копьями удерживали бревна, Бово, Дюк и Потык шинковали их на мелкую стружку, а Коротыш суетился у них под ногами, нанося редкие, но меткие удары своей булавой по лапам этих странных существ.

Такой бригадный подряд позволил стражам справиться с нашествием относительно быстро – бревен им хватило минут на пять.

– Я и забыл про них! – повинился Бово, когда всё закончилось. – Почти всех на мосту положил, потом на Твердыню отвлекся – а они гляди, добрались!

– Немудрено, – покачал головой Потык. – Такие дела закрутились, а тут обычные стуки... но если бы не наш гость, могло бы и до беды дойти. Вот что... как ты говоришь, тебя зовут?

– Руслан.

– Вот что, Руслан. Поможем мы тебе к бою с Твердыней и его отцом подготовиться. Поле покажем со Святогором, снаряженьице выдадим... а дальше, извиняй, но сам. За невесту вместо тебя никто не встанет... и никто не поймет, если мы встанем. Но за ней присмотрим... Братья!

Стражи поняли приказ Потыка – откуда-то взялись носилки, на которые переложили тело Людмилы, а потом девушку понесли в дом. Руслан не знал, можно ли ему идти следом – но Коротыш помог ему определиться.

– Пойдем, – махнул тот рукой. – Я тоже никогда не видел, как домовину делают.

– Домовину? Это гроб?..

– Пошли, увидишь.

Когда Руслан зашел внутрь, Людмила уже лежала на каком-то белом покрывале в большом ящике, сколоченном из досок, а братья стояли вокруг этого странного ложа. Они подождали, пока к ним не подошел Коротыш, а потом Потык сказал:

– Ну, вместе.

Стражи одновременно коснулись дерева, несколько мгновений ничего не происходило, а потом ящик засветился желтым светом – сначала блеклым, а потом всё ярче и ярче. Вскоре смотреть на него было невозможно. Стражи также одновременно отпустили ящик, сделали шаг назад и вереницей покинули дом. Шедший предпоследним Коротыш толкнул остолбеневшего Руслана – и тот послушно вышел вместе со всеми на улицу.

– Что... это? – выдавил он.

– Домовина, – ответил Потык. – Если кто рану получит, то в неё можно лечь и до лекаря дожить. Только чем больше братьев, тем лучше... сейчас вот так, на денек, не дольше. Так что поторопиться тебе надобно. Коротыш!

– Что? – откликнулся тот.

– Помоги Руслану, – приказал мечник. – И к Святогору отведи его. Ну и дальше... сам знаешь.

***

Коротыш привел Руслана в один из сараев, что стоял на отшибе, сам отошел к заваленному хламом углу и начал там копаться, периодически отбрасывая что-то подальше, а другое – откладывая рядом. В сарае было темновато, и Руслан не видел, чем занят его провожатый.

– Кто это – Святогор?

– Не кто, а что, – ответил Коротыш. – Голова.

– Ну... хорошо, – Руслан не стал спорить. – А чем она мне может помочь?

– Увидишь... фух... вот, – он подошел к Руслану и протянул ему большой круглый щит с железным умбоном в центре. – Держи.

– Зачем? – недоуменно спросил Руслан.

– Надо, – отрезал Коротыш. – Потом спасибо скажешь.

– Да я и сейчас скажу, мне не трудно. Только как его нести-то?

– Ремень видишь?

– Ну да.

На внутренней стороне щита он увидел деревянную скобу с удобной ручкой и ремень из хорошо потертой кожи. Щит явно использовался давно – на внешней стороне у него имелось несколько выщерблин, оставленных чем-то острым.

– Вот за него и тащи. А если веревка есть – привяжи т на спину закинь, – объяснил Коротыш.

– Веревки нет.

– Значит, без неё. Всё, пошли.

Руслан подозревал, что где-то в этой избе можно найти и веревку тоже, но решил не просить Коротыша – тот и щит выдал так, словно сделал великое одолжение, а уж веревку... веревку, пожалуй, точно не даст, скорее, сам на ней удавится. Он подхватил щит за внутренний ремень и поспешил за Коротышом, который уже подходил к дверям.

– А далеко идти?

– Нет, рядом тут... хотя это как посмотреть. Некоторые всю жизнь идут и не доходят. Но со мной – быстро.

Они прошли в выбитые ворота, у которых уже суетились остальные братья – складывали побежденные бревна в ровные поленницы, а двое из них что-то мудрили со сломанной воротиной. На них с Коротышом никто не обратил внимания и даже удачи не пожелал – и Руслан подумал, что тут будут рады, если у него ничего не получится.

– Ты на них не обижайся, они только с виду такие, – словно прочитал его мысли Коротыш. – Но сам подумай – ты нам чужак, а Твердыню и его отца мы давно знаем, хоть и враждуем помаленьку. Но Твердыня прав, без них с Навью будет тяжело справиться, тамошние чудища и с цепи могут сорваться без присмотра.

– А если я их побежу... победю... если я над ними одержу победу? – неуверенно спросил Руслан. – Ведь тогда эта ваша Навь как раз и освободится?

– Определенно, – важно кивнул Коротыш. – Но ненадолго. Потом ты за неё отвечать будешь. Мы, кстати, пришли, вот он – Святогор... ты чего остановился?

Руслан хотел объяснить своему провожатому, что ни за что отвечать он не собирается, тем более за какую-то там Навь – но слова встали поперек, поскольку он увидел цель их похода.

Это была огромная, раз в десять больше обычного человека, голова – прической, бородой и бровями очень похожая на постаревшую версию Константина, увеличенную во много раз. И эта голова была живой, хотя тела поблизости не наблюдалось – она причмокивала и морщилась во сне, а по подбородку её стекала струйка слюны, похожая на полноводный ручей.

– Нифига себе... – пробормотал Руслан. – И что с ней делать?

– Будить, – пожал плечами Коротыш. – Меч-то под ней.

Глава 14. Святогоров дар

С таким подходом Руслан не сталкивался никогда, хотя в анекдотах героев частенько учили плавать методом бросания в воду. В школе, институте, да и в армии с прокуратурой всё начиналось с минимального инструктажа, после которого хотя бы становилось понятно, в каком направлении следует думать. Чаще всего после инструктажа начальство даже разрешало задавать уточняющие вопросы, и сообразительный новичок мог вытащить множество дополнительных подробностей предстоящего дела.

Среди стражей такой подход, видимо, не был распространен, и Коротыш, рассказав про побудку головы и про меч под ней, отошел в сторону с самым независимым видом, показывая, что Руслан может приступать к добыче оружия. Но тот почувствовал, что этого ему мало.

Он повертел в руке щит, продел руку в ремень и взялся за рукоять. Потом посмотрел на Коротыша и спросил:

– Так что делать-то?

– Ох, молодежь... – проворчал тот. – Ну чего тебе непонятно?

– Гмм... да примерно всё, – признался Руслан. – Я правильно понимаю, что у этой головы тела нет вовсе?

Коротыш кивнул.

– Правильно.

– А как она тогда работает?

– В смысле работает? – недоуменно переспросил Коротыш.

– Ну дышит, сопит, спит, в конце концов? Ведь она же живая?

– Живая, конечно. Мертвая давно бы уже сгнила, одна черепушка осталась бы.

– Вот да, это точно... – пробормотал Руслан. – А почему она живая? И как она может быть живой без тела?

– А, это... это я не знаю, уж извини, наукам не обучен, – Коротыш развел руками.

– Да какие, к чертям собачьим, науки? По науке такого быть не может! – воскликнул Руслан. – Как он всё это делает без тела?!

– Ну, дык... это же Святогор, – сказал Коротыш.

– И это, я так понимаю, всё объясняет? – уточнил Руслан.

– Да... и ты это, не умничай, а давай, буди его. Времени мало, сам слышал, что Потык сказал – сутки и амба твоей Людмиле.

Руслан тяжело вздохнул.

– Понимаю... – пробормотал он. – А как её будить-то? И что потом будет?

– Как, как... Да как обычно – подойди и кулаком по носу стукни, но посильнее. Лучше по кончику, там самое болезное место.

Руслан посмотрел на свой кулак, на размер носа головы...

– А потом что?

– Вот заладил – что да что, – сокрушенно сказал Коротыш. – Суп с котом и бабка с арбалетом. Дуть он потом будет, да сильно. Если не удержишься – лететь будешь до заставы, а там тебя по стенке размажет.

Руслану эта перспектива не понравилась.

– А если удержусь? – спросил он.

– А если удержишься – голова опрокинется, а под ней и будет твой меч, – объяснил Коротыш. – Всё, хватит болтать, иди бей. И щит подставляй, без щита сразу улетишь...

Руслан хотел ещё немного поднабраться мужества для такого ответственного поступка, но слова Коротыша что-то тронули – и он решительно подошел к голове и с размаху стукнул кулаком по кончику носа.

Ничего не произошло.

Руслан подождал немного, начал примериваться для следующего удара, услышал сдавленный крик Коротыша:

– Щит!

Он едва успел повернуться к голове левым боком и упереть щит о плечо. В следующее мгновение голова открыла глаза, пару секунд невидяще смотрела в пространство. А потом задорно чихнула.

Руслана сдвинуло метра на два назад, и пришлось возвращаться обратно. Та стойка, в которой он принял первый удар, оказалась не слишком удобной – край щита врезался в бедро, и оно теперь слегка побаливало. Он чуть сменил положение – теперь низ щита упирался в колено, а верх – лежал на плече. В этом положении Руслан надеялся пережить и второй чих головы.

Но никакого чиха не последовало. Голова открыла рот и начала активно набирать воздух – Руслан так и не понял, куда, поскольку никаких легких у неё не просматривалось. Впрочем, он был занят – вместе с воздухом и его тащило вперед, так что ему пришлось переступать, чтобы упереться в землю. У него получилось – и он замер в метре от губ этого создания. Потом наступило затишье – но было видно, что ненадолго. Щеки головы надулись, глаза чуть вылезли из орбит, а кожа пошла красными пятнами.

Руслан вернулся к прежней позе – и даже успел каблуком разбить дёрн, чтобы получить дополнительную опору для ноги.

А в следующее мгновение он понял, что «дунуть» и «чихнуть» – это очень и очень разные вещи.

Больше всего это было похоже... на тот опыт, который Руслан приобрел, проходя армейскую службу.

***

В армии используется множество всяких летающих штуковин – в том числе и те, полет которых обеспечивается винтом, который крутится с безумной скоростью. Руслану как-то довелось оказаться в команде, которая по приказу грузилась в работающий на холостых МИ-26 – и редкий солдат успевал вовремя придержать рукой кепку, которую потом приходилось ловить в паре десятков метров, где воздух немного успокаивался. Потом их группу сбрасывали с четырех тысяч километров – и это был истинный восторг, во время которого в лицо бил дикий свирепый ветер, выбивающий слезы.

Вот и сейчас – Руслан словно вывалился из люка «двадцать шестого» или «семьдесят шестого» и оказался во власти набегающего потока, на котором так удобно лежать, раскинув руки и ноги. Только этот поток норовил оттеснить, отбросить Руслана назад, поднять его и унести прочь. Но навыки, хоть они и были получены несколько лет назад, как оказалось, не забылись – и он чуть довернул щит, чтобы поток воздуха срывался и уходил вбок, а сам снова переступил ногами, чтобы самому не улететь в сторону. Так стоять было намного легче. А после того, как Руслан пригнулся, чтобы глаза тоже оказались за щитом – так и вообще.

– Щит прямо! – донесся до него голос Коротыша.

– Почему? – крикнул он в ответ.

– Надо!

Надо так надо – Руслан послушно вернул щит в прежнее положение, переступил ногами, чтобы привыкнуть к напору воздуха. Его начало сносить назад, прямо с землей и травой, пришлось делать что-то вроде рывка вперед, во время которого он очень боялся, что его снесет...

– О, пошла, пошла, родимая! – это снова Коротыш.

Руслан не понял, про что он, но подумал, что он всё делает правильно – и снова сделал короткий шажок вперед. И ещё один.

– Да, да! Дави её, гадину, сильнее дави!

Боги знают, что имел в виду этот мелкий ублюдок, но Руслан послушался – и давил, проталкивая щит на сантиметр-два, выигрывая миллиметры и тут же их проигрывая. Но он всё же продвигался вперед – изрытая каблуками земля осталась чуть позади, ему приходилось снова и снова разбивать дёрн, чтобы закрепить свой невеликий успех.

В какой-то момент Руслан понял, что это занятие было похоже не на прыжок с парашютом, а, скорее, на силовое соревнование, в котором соперником выступал гусеничный трактор. И чем дольше продолжалось это противоборство, тем меньше шансов на победу было у представителя хомо сапиенс. Сил ему придавало только понимание того, что у головы не может быть бесконечный запас воздуха, что когда-нибудь этот воздух закончится – и главное дожить до этого момента. Вернее, даже не дожить, а просто достоять.

– Есть! Есть!

Поток воздуха иссяк как-то разом – только Руслан приноровился сделать ещё один шажок вперед, как противодействие исчезло, и он полетел вперед, вслед за тяжелым щитом. Он каким-то чудом ухитрился сбросить тяжелую деревяшку с руки и упасть не на собственный нос, а на ладони, слегка спружинив и откатившись в сторону – словно за спиной был весь остальной взвод, что прыгал вслед за ним. Но там никого не было, был только радостный крик Коротыша. Руслан поднялся на ноги и огляделся.

Вопреки словам Коротыша, голова не опрокинулась. Она, конечно, сместилась назад и повернулась, лицо смотрело чуть вбок и вверх, но шея твердо покоилось на земле – правда, в стороне от прежнего места. Там не было ни травинки, только черная земля, словно голова выделяла какие-то едкие химические вещества, убивающие любую растительность – но что это могли быть за соединения, Руслан даже предположить боялся. И на краю этого черного круга уже стоял Коротыш, который уже прекратил кричать и с каким-то детским изумлением смотрел вниз.

– Что там? – спросил Руслан.

Тот не ответил.

Руслан подошел поближе. В круге действительно лежал меч – насколько он мог судить, это был простое одноручное оружие безо всяких украшений и в очень скромных ножнах, перемотанных кожаными ремнями. Простая крестовина с короткими плечами, рукоять, замотанная шершавой на вид кожей, простое навершие в виде шара. Ни украшений, ни драгоценностей, ни позолоты, которые он видел на мечах Дюка и Потыка. Да и у других стражей оружие выглядело побогаче – длинная ручка булавы Коротыша, например, была покрыта очень тонкой резьбой, а на шипастой насадке был заметен черненый узор.

– Выглядит неказисто, – сказал Руслан просто так, лишь бы не молчать.

Коротыш с трудом оторвал взгляд от лежащего на земле меча, с каким-то неприятным выражением покосился на Руслана – и отступил на пару шагов.

– Понимал бы чего, – недовольно буркнул он. – Бери свой... своё оружие – и пошли к братьям. А то Святогор скоро обратно приползет... у него это быстро.

Руслан не стал ничего спрашивать у насупившегося карлика. Он вышел в круг, подхватил меч за середину ножен и поспешил вслед уходящему на заставу Коротышу. По дороге подхватил и отброшенный щит – хотя подумывал оставить его тут, прямо на месте схватки. Но это показалось Руслану неправильным – всё же он выстоял именно благодаря щиту. Ну и своим ногам.

Уходя, он не выдержал и оглянулся – голова и в самом деле уже занимала половину земляного пятачка, но попытка заметить, как она двигается, провалилась. Когда Руслан на неё смотрел – та лежала на одном месте. Он пожал плечами, плюнул и отвернулся.

«Ползи уж, недоразумение природы».

***

Все стражи стояли тесной гурьбой, лишь Потык и Коротыш вышли вперед. Потык как-то неприятно гладил рукоять своего длинного меча, который пока находился в ножнах, а Коротыш перекидывал свою булаву с плеча на плечо – Руслан уже знал, что тот так делает, когда волнуется. Остальные братья тоже вид имели напряженный, поджали губы и сузили глаза – словно Руслан был их природным врагом. Примерно так они смотрели и на Константина, припомнил Руслан. Впрочем, тогда у стражей не было явно написанной на лицах готовности немедленно вступить в бой.

– Добыл? – спросил Потык, делая короткий шаг вперед.

– Добыл, – кивнул Руслан. – Что-то не так?

– С чего ты взял?

Потык сказал это слегка небрежно, но тон его никаких шуток не предполагал. В принципе, так могли ответить на предъявление прокурорского удостоверения директора, которые что-то нарушили и точно знали, что пришедший прокурор знает о нарушении.

– По вам видно, – ответил Руслан. – Вы так напряглись... ещё минута – и всей толпой накинетесь на меня. Вот я и пытаюсь понять – за что.

– Ты ошибаешься, – почти прошипел Потык.

– Хорошо, если так... То есть вы меня убивать не собираетесь? Сами же к голове послали... по какому принципу она хоть оружие раздает?

– По какому – что? – недоуменно переспросил Коротыш.

Руслан вздохнул.

– Ну... решает, кому и что выдать?

– А, это... это не она решает, – с видимым облегчением выдохнул Коротыш.

– А кто?

– Не знаем мы, – пробасил Потык. – Всегда так было. Святогор в дремучие времена голову потерял, с тех пор и присматривает за тем местом. Наверное, что-то и раньше там было, но про то никому неизвестно.

– Магия что ли? – с непонятной ему самому веселостью спросил Руслан.

В принципе, сейчас он был готов принять магию как одну из причин любого явления – слишком часто сегодня он с ней сталкивался. Клубок, дорога, тот же Коротыш, который в разумной вселенной существовать не должен, да даже бревна на ножках и голова без тела... магия объясняла все странности.

– Может, и магия. А, может, и не она, – Потык покачал головой.

– Так что с этим мечом не так? – Руслан потряс своей добычей. – Вы же из-за него так перепугались?

– Мы не перепугались, – вмешался Бово. – Стражи не боятся.

– Хорошо, не перепугались, – легко согласился Руслан. – Задам вопрос по-другому – вы из-за него захотели меня убить?

– Да... – Потык виновато наклонил голову.

– И что с ним не так?

– Да всё с ним так, – Коротыш скинул булаву с плеча, опустил её на землю и оперся на ручку. – Просто это кощеев меч.

– Чей?

– Кощеев, – ответил Потык. – А Кощей это... ну... Кощей.

С этим персонажем Руслан тоже был знаком – и тоже по детским сказкам, в которых, очевидно, многие моменты опускались за ненадобностью или давностью лет.

– И я, значит, по-вашему, Кощей? – он подпустил в голос как можно больше иронии, но его старания пропали даром.

– Не, – сказал лучник Сухма. – Ты – не Кощей.

– Ну слава богу... – пробормотал Руслан. – А кто?

– Да кто же тебя знает? Но такие, как ты, у нас на заставе только как враги бывают... – ответил Коротыш. – Ты, правда, врагом себя не проявил... но мало ли? Лучше поберечься...

– Так. Я. Ничего. Не понимаю, – разделяя слова, произнес Руслан. – Вы говорили, что для спасения Людмилы нужно добыть меч из-под головы... Говорили?

– Говорили, – кивнул Потык.

– Я меч добыл?

– Добыл.

– Дальше-то что?

Стражи переглянулись.

– Где дальше что? – непонятно переспросил Потык.

– Блин... – тихонько выругался Руслан и продолжил уже в полный голос: – Что мне делать дальше, чтобы спасти Людмилу?

– А, это... – Потык почесал затылок. – Надо мертвую воду в Оплоте отбить. Там у них капище есть, из-под него ручей вытекает. Вот прямо в истоке надо зачерпнуть пригоршню-другую и девку эту умыть.

Руслан пару секунд обдумывал новую задачу.

– А если просто попросить у этого вашего Твердыни-Константина? Он даст?

Потык как-то безразлично пожал плечами.

– Может и дать. Но может и не дать, – ответил он.

– А раньше давал? – уточнил он.

– Раньше не просили, – сказал знакомый голос от ворот.

Все оглянулись. Там стоял тот самый обитатель Оплота – по-прежнему в полном доспехе и при оружии, с развевающимся за плечами плащом и с той самой девушкой позади. Вот только лицо Константина было не таким веселым, как в предыдущий визит, словно он за это время пережил множество испытаний, через которые прошел совсем не с честью.

– А если попросить – дашь?

– Наследнику-то Кощея? – криво усмехнулся Константин. – Попробовал бы я не дать...

– С чего ты взя...

– Меч. Подарок Святогора врать не будет.

Руслан растерянно посмотрел на оружие в своих руках.

– Ну раз не будет... – протянул он. – А ты, случаем, эту мертвую воду с собой не захватил?

– Нет, – улыбнулся Константин. – Это вы уж сами.

– А чего тогда пришел? – как-то грубо спросил Потык.

– Отец помер, – слова Константина не соответствовали улыбке, но он не спешил менять выражение лица. – Так что Оплот скоро рухнет... тебе бы поторопиться... Медведев.

– Почему... – горло внезапно пересохло, и Руслан был вынужден откашляться. – Почему ты пришел сюда?

– Здесь можно прожить чуть дольше, – Константин пожал плечами и указал на стражей: – Эти ребята просто так не уйдут... полягут, конечно, все, но не уйдут. Ну и я с ними, видимо...

– Ты же можешь в наш мир перенестись, – напомнил Руслан.

– Твой мир – это Явь, – объяснил Константин. – Если падут Оплот и застава, то и Явь... того. Так что... бессмысленно. А лишний меч, я думаю, не помешает. Впрочем, теперь есть шанс.

– Какой?

– Наследнику Кощея по силам удержать Оплот, – вмешался Коротыш.

Руслан и не заметил, как тот оказался рядом с ним, за спиной. Он обернулся.

– И как мне это сделать?

– Да просто – прийти туда и заявить права, – ответил Константин. – Хозяина всё равно нет.

– А ты?

– Я – не хозяин... Хозяином был отец. Меня Оплот не примет... уже не принял.

– А меня, значит...

– Тебя – примет, – веско сказал Потык. – Так что решай, время утекает.

– И что, просто прийти и заявить права? – недоверчиво спросил Руслан.

– Просто прийти и заявить, – кивнул Потык. – Ещё жениться надо, но тут всё просто. Спасешь свою Людмилу, женишься на ней... делов-то.

Руслан открыл рот, чтобы что-то сказать – он и сам не знал, что именно, – но потом решил не провоцировать следующие ответы и вопросы. Отказываться от контроля над Оплотом, судя по всему, было нельзя – альтернативой была смерть, причем не только его лично, но и всех этих братьев, Константина вместе со странной девкой, семей этих стражей, живущих на выселках, а потом вообще все, в том числе и обитателей привычного Руслану мира. Это, например, Димка, которому ещё надо вернуть его «ларгус». Ещё родители, пусть и приемные, и сестра, хоть и неродная. Ну и множество других людей, которых Руслан знал, а также тех, о существовании которых даже не подозревал. Не все из них были достойными членами общества, но кто он, чтобы приговаривать человечество к исчезновению оптом?

Правда, было любопытно, как на перспективу скоропостижной свадьбы поглядит Людмила – после того, как он добудет эту мертвую воду и омоет девушку, вернув её к жизни.

– Действительно... пробормотал Руслан. – Делов-то... Что нам стоит дом построить – нарисуем, будем жить. Эй, вы, богатыри, – он посмотрел на стражей и перевел взгляд на Константина: – Кто мне покажет дорогу до этого вашего Оплота?

– Она, – сказал Константин.

Он отступил в сторону, чтобы показать всем ту самую девушку с красными глазами. Руслан заметил, что рука у неё была на месте.

– А она кто? – поинтересовался он.

– Моё тело, – ответил Константин. – Или создание... не бери в голову. Она всё знает, а я ей отсюда помогу, пока буду вместе с этими... хмм... братьями... готовиться к твоей возможной неудаче.

Руслан хотел уточнить про «возможную неудачу», но сдержался.

– А как её зовут? – спросил он.

– Твоя Людмила назвала её Машкой. Тело не было против... так что и ты можешь её так называть.

– Машка? – Руслан помимо воли улыбнулся. – Ну ладно, пусть Машка. Я пойду?

– Иди, конечно, – сказал Потык. – Только... только Коротыша с собой возьми. Пригодится.

Руслан посмотрел на маленького воина.

– Я пригожусь, – серьезно кивнул тот. – Но нам бы ещё пару человек надо...

Глава 15. Хозяин Оплота

– А что такое Оплот?

– Поместье хозяина.

– Большое?

– Да.

– Очень?

– Да.

– Сколько этажей?

– Много.

– Семь?

– Наверное.

– А внутри что?

– Комнаты.

– Сколько комнат?

– Много.

– Да чтоб тебя... – Руслан сплюнул на обочину дороги и остановился, чтобы тело по имени Машка ушла вперед.

К Оплоту отправился целый отряд – очень большой по местным меркам, где за защиту всей Яви от тварей Нави отвечают семь человек. Впереди шла девушка от Константина. Дюк и Бово тащили двухколесную тележку, на которой стояла домовина с телом Людмилы. На этой тележке ехал и Коротыш, который пользовался случаем, чтобы начистить шипы своей булавы до зеркального блеска.

Руслан поначалу порывался сам впрячься в тележку, но стражи мягко и непреклонно посоветовали ему «не лезть». Он и не полез – в том числе и с разговорами за жизнь. С Коротышом у него получилось перекинуться парой ничего не значащих фраз – тот слишком погрузился в своё занятие и отвечал односложно. Тогда-то Руслан и попробовал что-то узнать у «Машки», но та отвечала ещё более односложно, чем Коротыш, и попытка выяснить у неё, куда же они всё-таки направляются, была признана провальной. При этом у девушки не лице не проступало никаких эмоций, лишь менялся оттенок цвета глаз, но с чем это было связано, Руслан не знал.

Лишь Людмила мягко покачивалась в своей светящейся домовине и никак не реагировала на то, что она теперь не покоится в сарае, а едет неизвестно куда.

Руслан вздохнул, подождал, пока с ним поравняется тележка, сделал шаг – и тут же был вынужден остановиться, потому что транспортное средство тоже замерло на месте. Стражи, которые выполняли роли лошадей, посмотрели вперед, а потом Бово вытянул руку вперед, указал куда-то вперед и с заметным благоговением сказал:

– Вот она, Смородина.

Про Смородину Руслан уже знал – так называлась река, что отделяла Навь от Яви. Через неё был перекинут Калинов мост, который и охраняли стражи в спокойной, так сказать, обстановке. Правда, Руслан ожидал увидетьширокий и мощный поток – а в итоге Смородина обернулась небольшим овражком, на дне которого журчал по камням неширокий ручей.

– Ты не смотри, она не всегда так выглядит... это просто Навь не проснулась, как начнет просыпаться, тут воды прибавиться, через мост начнет перехлестывать, – успокоил его Коротыш, отложивший ради такого свою булаву в сторону. – Сам такого, правда, не видывал, но старики рассказывали.

– Какие старики? – поинтересовался Руслан.

– Наши, какие же ещё? – удивленно переспросил Дюк – самый молчаливый из его спутников.

– А, ну да... действительно, – кивнул Руслан. – Остановимся или дальше пойдем?

– Нет, привалов не будет, – помотал головой Бово. – Только теперь смотрите в оба, на той стороне всякое возможно. Вон там я сегодня этих стуков рубил.

Руслан посмотрел в указанном направлении – там лежали кучки дров, которые он принял за приметы обычных лесных работ по расчистке приграничной полосы. Но потом он вспомнил, как выглядели порубленные стуки на заставе – да, это было очень похоже. Вон и лапа торчит, словно бы волчья.

– Много, – сказал он.

– А вот то ж! – гордо сказал Бово. – Всё утро, без продыху. Почти всех поломал! А там, – он указал рукой чуть дальше, – уже туман начинается. Оттуда тварины и лезут.

Тумана отсюда видно не было.

– Хорошо, – кивнул Руслан. – Мне что, впереди идти?

– Да где хочешь... – ответил Бово. – Только девку эту кликни, пока она далеко не убежала. Хоть и страшная, но жалко...

«Девка» – то есть «Машка» – и в самом деле почти подошла к мосту, не оглядываясь на тех, кто был с нею.

– Эй, Машка! – закричал Руслан, и девушка обернулась. – Остановись! А то одна уйдешь, тебя там...

«Волки съедят» – хотел сказать Руслан, но не успел. Через верхнюю часть выгнутого моста перепрыгнули сразу три животных, которых при определенной фантазии можно было назвать и волками.

***

Всего этих зверюг было девять – и справились с ними на удивление легко. Со всей первой троицей одним движением расправилась Машка, которая развернулась в нужный момент и лишь чуть расставила ноги для устойчивости. А потом к ней подоспели подхватившие оружие Дюк и Бово, спустя мгновение между ними встал и соскочивший с тележки Коротыш – и вот уже девять тел мохнатых хищников небрежно сдвинуты на обочину, а отряд продолжил путь.

Руслану было стыдно – он не только не успел вступить в эту скоротечную битву, но даже не осознал, что у него есть оружие и он должен вмешаться. Он бы так и грыз себя, но внезапно его толкнул Коротыш, рядом с которым он шел.

– Ты это... привычки у тебя нет для таких дел, – сказал маленький страж. – Так что не кори себя, незачем. Мы-то все воины, давно с мечами и булавами знакомы... и эта... девка... тоже, кажется, не пальцем деланная, – Коротыш покосился на Машку, которая невозмутимо продолжала возглавлять их колонну.

– Это точно, – поддакнул Руслан. – Не пальцем... только говорить ни о чём не хочет.

– А ты бы на её месте хотел? – прищурив глаз, спросил Коротыш.

– Кто знает? – вздохнул Руслан. – Я же не на её месте. Вот если...

– Сверху! – зычно крикнул Дюк.

На этот раз это были какие-то крылатые твари – тоже девять штук. И с ними снова справились всё те же. Руслана Коротыш с какой-то обидной легкостью закинул в тележку, сунул ему в руки щит – тот самый, с которым он ходил к Святогору – и приказал защищать Людмилу. Руслан и защищал – правда, до них ни одна из этих страхолюдных птиц так и не долетела; по его мнению, тут им бы пригодился лучник, но стражи обошлись и тем, что у них было. Ну а Машка снова отбивалась голыми руками, и на её счету было целых два врага, неосторожно приблизившихся к ней достаточно близко.

Следующий час – Руслан специально засек по телефону – так и ехали. Чуть продвинулись вперед – нападение; отбили, трупы оттащили на обочину – поехали дальше. Снова нападение – снова остановка. Опять были те твари, что похожи на волков, опять было нечто с крыльями; пару раз отбивались от чего-то крупного, размерами с медведя и с такими же повадками. А в самый последний раз каждой твари было по паре – и волков, и медведей, и птиц. Тут и щит пригодился – Руслан успел выставить его на пути одной из птиц, что пикировала прямо на тележку, и с трудом удержался на коленях после мощного удара когтей и, кажется, клюва; потом эту птицу смахнул походя подскочивший Коротыш.

Каждый раз на них нападало девять тварей; нападений тоже было девять.

– Почему они по девять ходят? – спросил Руслан, рассматривая свежие царапины, которые «птица» оставила на щите – дерево не было пробито, но ещё пару таких ударов творение сумрачных гениев с заставы уже не выдержит.

– Первая волна, – Коротыш сорвал пучок травы и оттирал какие-то ошметки со своего оружия. – А первая волна завсегда по девять идет. Только стуки сразу толпой бегают.

– А потом что? – Руслан закинул щит в тележку.

– Кто ж знает? До второй на моей памяти никогда не доходило, и старики не рассказывали, – Коротыш пожал плечами. – Наверное, благодаря Оплоту. Но с девятками братья справятся даже без нас... а вот если поболе будет, туго им придется. Так что... а вон и туман!

Руслан посмотрел туда, куда указывал Коротыш – и увидел высокую стену чего-то белесого, к чему слово «туман» подходило только в общем. Эти клубы сизоватого дыма выглядели, как живые – вернее, как хищники, которым только дай пищу, они вмиг её разорвут. Руслан вспомнил, что Людмила шла через эту субстанцию, и именно поэтому сейчас находится в чем-то, очень похожем на кому. И если они все войдут туда...

Но входить туда никто не спешил. Даже Машка безо всякой команды остановилась метрах в десяти от клубов и смотрела вперед – без эмоций, но с явным напряжением.

– Меч свой доставай, – Коротыш соскочил с тележки и взял булаву наизготовку.

– Зачем? – поинтересовался Руслан, но приказание стража выполнил, не раздумывая.

– Надо так... кощеев меч, он через Навь водит. Без него по этой мерзости можно век блуждать – и всё равно никакого Оплота не увидеть.

– То есть мне вперед идти? – уточнил Руслан.

– Ну да... иди. Я рядом буду, – пообещал Коротыш. – Ну и эта... девка... думаю, прикроет, если что.

Руслан выставил клинок вперед и решительно шагнул вперед. Ему не очень хотелось быть первопроходцем, но, кажется, этот меч накладывал на своего владельца какие-то обязательства... помимо обязательства жениться на девушке, что сейчас лежит без чувств в тележке, которую тащат два стража. Он вздохнул и приблизился к туману вплотную – а тот внезапно расступился, освободив проход шириной метра в два. Как раз такой, чтобы по нему прошли два человека бок о бок – и одна тележка.

Руслан быстро оглянулся направо и налево. Коротыш, как и обещал, шёл справа. А слева молча пристроилась Машка, которая даже не посмотрела в его сторону – зато заметно косилась на меч.

Чем-то её это оружие привлекало.

– Долго идти? – спросил у неё Руслан.

Он ожидал обычного её ответа, который ни на что не отвечает – ну или чего-то вроде загадочных слов Наины Иосифовны про путь, который у некоторых занимает всю жизнь.

Но Машка внезапно повернулась к нему, её глаза ненадолго вспыхнули алым, и она медленно произнесла:

– Около двух минут, повелитель.

– Вот как... – Руслан хотел почесать затылок, но решил не рушить торжественность момента. – Ну... тогда пошли, что ли?

И сам сделал первый шаг.

***

Оплота Руслан таки не увидел. Они действительно шли по появившемуся в тумане проходу около двух минут, Машка и Коротыш прямо на ходу били по чему-то – один булавой, а другая просто ногами, – и в какой-то момент прямо перед ними в тумане появилась дверь. Просто дверь, без стен, которых то ли не было, то ли они скрывались за мутной и плотной пеленой. Но даже меч не смог развеять эту пелену и показать здание, частью которого являлась эта дверь.

– Это и есть Оплот? – тихо спросил Руслан.

– Да. Ты должен войти первым, повелитель.

Руслан вздохнул.

– Почему повелитель?

– Так положено.

– Кем?

– Не знаю.

– А Константин тогда кто?

– Хозяин.

– Что ж... – Руслан снова вздохнул. – Пусть будет так. Меч не убирать?

– Как будет угодно повелителю.

Руслан на всякий случай оставил меч в руке и не заметил каких-либо изменений. Дверь открылась легко, за ней скрывался большой зал с ещё парой дверей; он встал чуть сбоку, дожидаясь, когда внутрь пройдут все его спутники. Машка замерла, пройдя несколько шагов, Коротыш с опаской оглядывался по сторонам, а Дюку и Бово было не до того – тележка в дверь не пролезла, но они достали домовину с Людмилой и без особых усилий внесли её внутрь, опустив на пол.

– И что дальше? – непонятно у кого спросил Руслан.

– У нас гости?

Новый голос раздался оттуда, где раньше ничего не было – уж в пустом зале можно было заметить такую огромную вещь, как двухметровое зеркало с широкой резной рамой и мутноватой поверхностью стекла. И голос доносился именно оттуда.

Стражи сразу напряглись, их руки сами собой потянулись к оружию, и только Машка осталась стоять безучастно – словно говорящих зеркал она видел на дню по сто раз. Возможно, так оно и было.

– Машка, – не отводя взгляда от зеркала, сказал Руслан. – Это ваше зеркало?

– Он принадлежит поместью.

– Вот оно как... Не Константину?

– Нет.

Руслан помотал головой.

– Ребята, – обратился он к стражам. – Вы это, с оружием поосторожней. Кажется, это не очередные твари вашей этой Нави. Я попробую с ним поговорить.

Руслан убрал меч в ножны – к счастью, попав в них клинком с первого раза – и подошел к зеркалу.

– Волшебное? – спросил он.

– Допустим.

– Только допустим?

Руслана не покидало ощущение, что зеркало его внимательно разглядывает.

– Пока – да, – послышался совершенно неуместный в данной ситуации хмык. – С другой стороны – ты же не маленький, и сам всё понимаешь. Я – зеркало, я разговариваю, я вдруг появился в этом зале... это, кстати, раньше был обеденный зал, но после смерти старого хозяина у нас тут случилась перепланировка... впрочем, это неважно... В общем, если зеркало разговаривает и внезапно появляется, то оно наверняка волшебное, так ведь?

– Хм... определенная логика присутствует. И что же заставило тебя появиться и проявить себя? Насколько я понял, ты хранилось...

– Хранился.

– Хорошо... ты хранился где-то в другом месте?

– Да, именно так. А причины... причины просты. Без меня ты не справишься, а все твои спутники погибнут.

Руслан почувствовал, как по его спине пробежал холодок.

– Мне сказали, что в том, что мне нужно сделать, ничего сложного нет, – ответил он.

– Конечно, – легко согласилось зеркало. – Только в прошлый раз стражи сумели взять Оплот под контроль только с третьего раза. И их было много больше, чем вас, так что они могли себе позволить потерять десяток-другой людей, прежде чем нащупали правильную последовательность действий. А вас тут на одну попытку... да и то ущербную.

– Вот как... – задумчиво сказал Руслан. – Константин ничего подобного не говорил.

– Это Твердыня-то? А ему откуда знать? – зеркало снова хмыкнул. – Он тогда пешком под стол, извиняюсь, ходил. Его отец – тот знал, он и прошел обряд, догадливый был малый. Но сыну ничего не рассказывал...

– Почему?

– По кочану да по капусте, – резко ответило зеркало. – Сам догадаешься? Или я зря тут распинаюсь?

– Чтобы тот не взял Оплот под контроль сам?

– Ну вот, молодец, можешь же, когда захочешь! Именно поэтому.

Руслан был уверен, что в этот момент зеркало улыбнулся.

– А зачем... зачем им потребовалось брать Оплот под контроль? – спросил он, не особо надеясь на ответ.

– Как бы тебе сказать... – начал зеркало. – Вот ты почему сюда пришел? Не зачем, а именно – почему?

– Ну... – Руслан помялся. – Наверное, чтобы спасти Явь и всех людей на свете?

– Очень, очень благородно, от души аплодирую! Очень достойная и возвышенная цель! И действительно – если никто Оплот не контролирует, навьи дети превращаются в настоящих чудовищ, их становится всё больше и больше – и вот уже стражи с заставы не справляются, армия тварей захлестывает обитаемые земли, пожирая всё живое, и везде и всюду воцаряется смерть и покой. Великолепная перспектива, не правда ли, храбрый юноша?

И не поймешь – шутит этот предмет обстановки или серьезно говорит.

– Отвратительная, – честно ответил Руслан.

– Именно, – легко согласился зеркало. – Отвратительная. Вот и стражи в то время, когда истинный хозяин пал, решили так же. Снарядили два отряда, одним командовал отец Твердыни, а другим – его друг закадычный, пробились они через волны чудовищ, сумели проникнуть сюда. А вот потом один... скажем так... немного схитрил, когда кидали жребий. Его друг погиб во время очередной попытки взять Оплот под контроль, а он, положив всех своих людей, справился с этой непростой задачей. Знаешь, как звали того друга, который погиб?

– Откуда? – Руслан развел руками.

– Богород, – сказал зеркало. – Исконное имя для тех, кто ведет род от богов... хотя там всё гораздо сложнее, но не суть.

Руслан обернулся. Стражи убрали своё оружие и внимательно слушали их разговор, а Машка так и стояла чуть поодаль, безучастно глядя в одну точку, словно её всё происходящее не касалось. Он снова повернулся к зеркалу.

– И как мне это поможет?

– Это просто для справки. У христиан аналогом имени Богород было имя Михаил... а сыновья того Богорода были, соответственно, Михайловыми. Они-то выжили, в отличие от отца, да и обстоятельства его смерти как-то узнали. Трижды на приступ ходили, но Оплот с хозяином – это, знаешь ли, очень крепкий орешек...

– Постой-постой... – Руслан задумался. – Этот ваш Константин... он не раз упоминал мою фамилию, да ещё и так, словно опасался чего-то.

– Верно, – подтвердил зеркало. – Опасался того, что потомки того погибшего друга снова решили добраться до них с отцом. А нонеча не то, что давеча – и отец у Твердыни не тот, и защита у Оплота не та...

– Ну да... – ухмыльнулся Руслан. – А давеча не то, что таперича...

Эту поговорку очень любил его приемный отец, правда, смысл её повторения он не раскрывал.

– Вот, ты понимаешь, – согласился зеркало.

– Наверное, понимаю... Только дело в том, что я Михайлов, потому что такой была фамилия моих приемных родителей. И уже тут я добыл вот это, – он достал свой меч из ножен, повертел им перед зеркалом – и убрал обратно. – Что скажешь?

– Что скажу... скажу, что хороший клинок, и заточка почти сохранилась. И что тебе, пожалуй, полегче будет, чем всяким там... Но кое-что знать надо и тебе тоже, а то... Капище – оно ошибок не прощает.

Руслан вздохнул.

– Ну так рассказывай, – сказал он. – А то там, снаружи, уже, наверное, вторая волна этих тварей пошла. Уж больно долго мы тут языками болтаем...

– Это вряд ли, – как-то уверенно произнес зеркало. – Рановато. Но будь по-твоему! Ты эту девицу сюда зачем принес? Чтобы силы её забрать или чтобы власть с ней поделить?

***

Капище Руслана не впечатлило – что такое какой-то каменистый холм с каким-то сооружением на вершине после всего того, чему он был свидетелем за сегодняшний день? Но ручеек из-под сооружения действительно вытекал, правда, теперь он на эту воду косился с легкой опаской. Она была бы нужна, если бы Руслану вздумалось впитать в себя всю силу, которая была в Людмиле; он не знал, что за силу чувствовали все окружающие в этой девушке, но считал, что им виднее, поскольку опыта больше. Да и зеркало не возражал.

Домовина с Людмилой стояла рядом с сооружением. Чуть поодаль – трое стражей с заставы, мечник Дюк, Бово с топором – или секирой, тут Руслан был не уверен – и Коротыш с огромной булавой на плече. Рядом с ними застыла и Машка, лицо которой ничего не выражало – хотя она точно слышала слова зеркала о том, что тела, сотворенные прежними хозяевами Оплота, скорее всего, исчезнут после ритуала. На всякий случай Руслан шепнул Коротышу просьбу присмотреть за этой девицей – и мелкий страж пообещал.

Всё было готово.

Руслан вытащил из ножен свой меч, положил его лезвием на раскрытую ладонь левой руки, крепко сжал зубы – и потянул оружие на себя. Он не почувствовал боли – но заметил, как из-под клинка показалась кровь. Много крови. Очень много – вскоре её излишек начал капать на землю. Но зеркало говорил, что это правильно.

Подождав ещё несколько мгновений, Руслан положил меч рядом с собой, сделал шаг вперед и впечатал окровавленную ладонь в камень сооружения – и стоял так, пока не почувствовал толчок чего-то мощного прямо в сердце. Отнял руку, безразлично посмотрел на кровавый отпечаток, вернулся к домовине – и провел двумя пальцами по лбу девушки.

Потом мысленно произнес подсказанные зеркалом слова, наклонился – и поцеловал Людмилу прямо в губы.

Выпрямился и присоединился к остальным.

Несколько мгновений ничего не происходило. Потом с чистого неба сорвалась молния, которая ударила в самый верх капища, каменное сооружение мгновенно раскалилось докрасна и тут же остыло, приняв привычный сероватый цвет. Только на нем уже не было кровавого отпечатка ладони. А потом из домовины послышался судорожный вздох – и Людмила поднялась, уселась и хрипло спросила:

– Где я... – она оглянулась. – Здесь?.. Но... как?

– Так получилось, – Руслан сделал шаг вперед. – Это мы тебя сюда принесли.

– Зачем? – с тоской спросила Людмила. – Лучше бы я подохла там... в том тумане...

В её голосе было столько отчаяния, что Руслану на мгновение стало страшно, и он заторопился.

– Прислушайся к себе, – попросил он. – Ты поймешь, что по-другому было нельзя.

Людмила помолчала – и помотала головой.

– Ничего... что вы со мной сделали?

– Вытащили с того света, – сказал Руслан.

– Чтобы отдать тому старику в жены? – спросила девушка.

– Нет. Прислушайся.

Сам он давно ощутил то, что давал ритуал на капище. Чувствовал весь мир вокруг, видел всю Навь и знал, как надо контролировать её детей, чтобы до заставы доходило лишь то количество, с которым могут справиться стражи. Видел заставу и стражей, которым теперь стал и Константин – их было восемь, а должно быть девять, потому что девять – правильное число, но ещё один у них скоро появится. Не потому, что так захотел Руслан, а потому что об этом позаботилась жизнь, наполнявшая Навь. Девятый страж уже шел в сторону заставы – он был молод, необучен, но был готов сражаться с врагами жизни насмерть, как бы странно это ни звучало.

И Константин-Твердыня тоже приживется там, хотя ему будет труднее, чем остальным, поскольку он помнил, каких сил лишился. Руслан потянулся, легонько коснулся мыслей этого человека и приглушил часть воспоминаний, чтобы потеря воспринималась им чуть легче. С остальным он должен справиться сам. Хотя... С холма, где стояло капище, исчезла та, что волей Людмилы носила имя «Машка» – а со стороны Нави к заставе шла обычная девушка Мария, у которой не было красных глаз, но появились чувства, которых она была раньше лишена.

Руслан согласно кивнул. Большего вмешательства тут не требовалось – эти люди должны были сами решить, что им хорошо, а что – плохо.

Ещё одна мысль – и Дюк с Бово тоже исчезают, чтобы появиться у Калинового моста. Не у дома престарелых в селе Кожино, а у того самого, из самой настоящей калины, что позволял перейти реку Смородину, отделяюшую Навь от Яви. Стражи появились там вовремя – и у них было время, чтобы подготовиться и отразить атаку двух девяток навьих детей, которые успели проскользнуть через смертный туман.

– Коротыш, спасибо тебе за всё, – сказал Руслан.

Отпускать этого стража просто так он не хотел – для него у нового хозяина Оплота имелся поистине царский подарок.

– Ерунда, Руслан, – отмахнулся тот. – А куда ты всех подевал?

– На заставе встретитесь, – пообещал Руслан. – Живые и здоровые. Я теперь и такое могу... и многое другое. Хочешь, верну тебе нормальный рост? Или даже выше Потыка сделаю? Мне не трудно.

Коротыш раздумывал недолго.

– Нет уж, – покачал он головой. – Не надо мне таких подарков. Привык я к такому росту, и жена моя привыкла. И дети привыкли. Но если что – я к тебе ещё обращусь.

– Договорились, Коротыш, – улыбнулся Руслан.

Тот тоже исчез – чтобы появиться у заставы со стороны Яви.

– Вот и всё, – Руслан посмотрел на Людмилу, которая так и сидела уже погасшей домовине. – Осталось только этот ящик братьям вернуть...

Домовина исчезла, Людмила ойкнула, обнаружив себя сидящей на земле – и быстро вскочила на ноги.

– Что происходит? Кто ты? – требовательно спросила она.

Руслан открыл было рот, чтобы ответить, но понял, что так нельзя. Ему пока так и не рассказали, кем был Кощей, наследником которого его объявили, а новые силы не помогали бороться с невежеством такого рода. Но, возможно, этот Кощей был ничем не лучше того же отца Константина-Твердыни, который готовил Людмиле очень страшную участь. Прежние хозяева Оплота ничего не слышали о правах человека и не считали женщин за людей. Особенно тех женщин, которые были их слугами или предназначались в жены.

Руслан так не хотел.

Он убрал меч в ножны и отбросил оружие в сторону. А потом пожелал, чтобы всё было хорошо.

Эпилог

Руслан прикрыл форточку, вымыл руки и тщательно высушил их. Осмотрел результат – и всё же достал носовой платок и удалил остатки воды. Вспомнил то, что уже случилось, и то, что ещё не произошло – и решительно открыл дверь.

Туалет в «Глобусе» находился в небольшом закутке, куда вёл отдельный и извилистый коридор. Перед залом Руслан остановился – с этого места было хорошо видно столик, за которым сидела Людмила. Она сосредоточенно копалась в остатках салата – видимо, надеясь хоть немного насытиться. Один локон выбился из её прически и свалился на лицо, это, наверное, было не очень неудобно, но делало лицо девушки трогательным.

Руслан вышел из своего укрытия, подошел к администратору и попросил принести девушке кофе – ничего особенного, обычный капучино из здешнего кофейного автомата. Но ей должно было понравиться – её сбежавший Василий на напитках сэкономил. Потом прошел к своему столику, подхватил стакан, в котором плескалось ещё немного джин-тоника, и наконец добрался до столика Людмилы.

– Вы не возражаете, если я присяду на свободное место? – спросил Руслан.

Людмила подняла на него глаза.

– Здесь занято, сейчас вернется мой парень, – весьма грубо сказала она.

– Вы же в курсе, что он не вернется, – улыбнулся Руслан, садясь на стул, который недавно занимал сбежавший ловелас. – И знаете, что самое обидное?

Вопрос был неожиданным, и Людмила невольно поддержала разговор.

– Что? – спросила она.

И тут же поморщилась, видимо, мысленно обругав себя.

– То, что о его побеге знают и официанты, и охрана этого заведения, – пояснил Руслан. – Уж не знаю, почему, но они решили ему не препятствовать. Хотя, думаю, если вы попробуете последовать за своим ухажером, то вас-то точно остановят.

Людмила оглянулась – администратор едва успел отвести взгляд, сделав вид, что его что-то заинтересовало в другом конце зала. А вот охранник в черном костюме был не таким сообразительным – он пялился прямо на девушку, словно она собиралась подорвать ресторан и уже достала коробку с динамитом.

– Я не собиралась сбегать, – сказал она и с легким сожалением положила вилку в миску с остатками салата. – У меня есть деньги. Просто я думала, что он не решится и вернется через несколько минут. Но если вы говорите правду, то мне здесь делать нечего.

Она подняла руку, чтобы позвать официанта, но Руслан успел сказать:

– Я заказал вам кофе.

Людмила опустила руку.

– Зачем? – спросила она.

– Бог знает, – Руслан небрежно дернул плечом. – Допустим, чтобы вы запили им этот салат. Вон, его уже несут.

Он видел, что Людмила судорожно размышляла, и решил немного склонить чашу весов в свою пользу.

– Не отказывайтесь, это вас ни к чему не обязывает. Просто кофе. В «Глобусе», правда, он ничем не отличается от кофе из любой другой забегаловки, но в целом пить его можно. Меня Руслан зовут.

И улыбнулся.

– Людмила, – на автомате ответила девушка.

– Я знаю, – снова улыбнулся Руслан. – Думаю, тут нет никого, кто не был бы в курсе. Ваш... ухажер... говорил очень громко.

– Это да, – Людмила тоже позволила себе легкую улыбку.

Подошел официант, который поставил кофе перед Русланом.

– Это её, – он указал на Людмилу и продемонстрировал свой опустевший бокал: – Мне ещё джин-тоник, пожалуйста.

Официант без эмоций переставил кофе Людмиле, кивнул на новый заказ и испарился.

– Людмила, может, вы хотите чего-то посерьезнее, чем «Цезарь»? Тут готовят неплохую пиццу. Никакой заморозки, всё сами. Правда, надо минут пятнадцать подождать – всё-таки замесить тесто это не достать что-то из холодильника.

– Боюсь, на целую пиццу меня не хватит, – она снова улыбнулась.

Но было видно, что она очень, очень хочет эту свежеприготовленную пиццу.

– Возьмете с собой, они дают контейнеры, – пожал плечами Руслан. – Или я вам помогу, если вы не возражаете.

И снова улыбка – уже более искренняя.

– Не возражаю.

Руслан подозвал официанта и заказал пиццу.

– Надеюсь, ваш шеф – мастер по «маргаритам», – пошутил он, заслужив ещё одну улыбку Людмилы. – И ещё вина... какие у вас есть? Красное или розовое?

– Кьянти и Рондоне из Италии – это красные, Л’Орильен – розовое, из Франции, – ответил тот. – Рекомендую Рондоне, удачный год.

Руслану на секунду стало неуютно – он словно оказался не там, где должен. Но он быстро собрался и благосклонно кивнул.

– Хорошо, давайте Рондоне. Людмила, вам подходит?

Девушку этот вопрос застал врасплох.

– Что? – вскинулась она. – Да... наверное... подходит.

– Вот и замечательно. Вино можно сразу, – это было уже официанту.

***

До дома, в котором жила Людмила, они добрались уже в глубокой темноте. После выхода из «Глобуса» она ещё пыталась сбежать – иначе её попытку повернуть к стоянке такси назвать было сложно, – но быстро сдалась и согласилась на то, что Руслан проводит её до дома. Идти было долго, но разговор тянулся сам собой. Они говорили о том, где работают, где учились – оба удивились, узнав, что окончили один институт и почти в одно время. Руслан рассказывал какие-то случаи из своей армейской жизни, а Людмила, совершенно не стесняясь, вспоминала такие подробности своих свиданий, некоторые из которых не озвучивала даже Машке.

– Я вот здесь живу.

Они остановились у семиэтажного кирпичного здания старой постройки и стояли друг напротив друга. Руслан не торопил события, хотя оказавшиеся в нем два джин-тоника и полбутылки Рондоне требовали немедленных действий. Но работа в прокуратуре приучила его к дисциплине – так что они даже во время прогулки так и не взялись за руки. Хотя, наверное, Людмила была бы не против. Всё-таки он спас этот вечер, который начинался так отвратительно.

– Хороший дом, – сказал Руслан. – Когда буду искать себе квартиру, постараюсь найти что-то подобное.

– А собираешься искать?

– Не прямо сейчас... к концу года, после переаттестации. Мне должны очередное звание дать, и стаж наберется, можно будет помощь от управления получить. Так что как раз на первый взнос хватит.

– Странный ты... – как-то неуверенно сказала Людмила. – Те, с кем я встречалась... ну... раньше... им всё больше машины подавай. А ты – про квартиру.

– Машина... у приятеля есть «ларгус», я иногда его беру, если нужно что-то привезти или, наоборот, отвезти. Так вот, за прошедший год потребовалось ровно два раза, причем первый можно было и пропустить, – Руслан улыбнулся. – Известно же, что машина нужна исключительно для того, чтобы успеть сделать уйму дел – поменять колеса, съездить на техобслуживание и на заправку, заехать за запчастями... а больше ни для чего.

Людмила рассмеялась.

– Забавно... Руслан, а ты... – она едва заметно запнулась. – Ты не хочешь посмотреть, какие планировки бывают в таких домах? У меня двушка.

Руслан внимательно посмотрел на неё – прямо в глаза, не отводя взгляд.

– Конечно, – сказал он. – Я ждал этого вопроса. Но прежде, чем я отвечу, тебе придется вспомнить всё, что с нами было.

– В смы...

Глаза девушки широко раскрылись – и она уставилась на Руслана так, словно видела его впервые в жизни. По сути, конечно, так оно и было. Правда, они уже были знакомы, но всё их знакомство – несколько минут в капище странного поместья под названием Оплот, которое теперь принадлежит им обоим. Или никому, если сейчас Людмила решит, что она не хочет знать того, кто и притащил её к тому капищу.

Но она, кажется, вспомнила всё – в том числе и то, почему она оказалась там и в чем-то, очень похожем на гроб.

– Забавно... – протянула она. – И зачем был весь этот спектакль?

Руслан нервно дернул плечом.

– Хотя бы для того, чтобы исправить то, что можно было исправить, – ответил он. – К сожалению, отменить твоё свидание было невозможно... с него всё и началось. Но сделать его совсем другим, не допустить того, что ещё только должно случиться – это было в наших силах. И сейчас всё пошло по другому пути.

Ещё и никакого расследования не будет, а, значит, не будет недовольного Михалыча. Недовольный начальник легко мог затормозить выдачу матпомощи подчиненному.

– Похищения не будет? – быстро спросила Людмила.

– Нет, – Руслан помотал головой. – Их уже нет там. Волшебство же.

– А, ну да, как я могла забыть, – Людмила натужно улыбнулась. – Так что, ты ко мне поднимешься? Или скажешь «до свидания» и свалишь?

– Поднимусь, конечно, – ответил Руслан. – Просто я должен был напомнить тебе о последствиях этого.

– Плевать на последствия, – решительно сказала Людмила. – Плевать!

Она схватила Руслана за руку и потащила его за собой.

Жениться окончательно.

Он не сопротивлялся. Теперь мнение мэра ничего не значило. Только мнение его дочери. А она его уже высказала.

И ни он, ни она не увидели, как вслед им смотрят пожилая женщина с тележкой на колесиках, которая была очень похожа на директора дома престарелых Наину Иосифовну, и седой представительный мужчина, в котором Руслан обязательно бы узнал бомжа по имени Михаил Потапович.

Они заговорщицки переглянулись, подмигнули друг другу – и исчезли с легким хлопком.

Почему-то такие персонажи всегда исчезают с легким хлопком.

Оглавление

Глава 1. Неудачное свидание

Глава 2. И где она живет

Глава 3. Смех одинокого вампира

Глава 4. Дело о пропавшей девушке

Глава 5. Свадьба на Купалу

Глава 6. Свечка за папу

Глава 7. Табуретка гнева

Глава 8. Путь навигатора

Глава 9. Жертва священного тополя

Глава 10. Дорога, которой нет

Глава 11. Бревна на ножках

Глава 12. Без рук

Глава 13. Домовина для Людмилы

Глава 14. Святогоров дар

Глава 15. Хозяин Оплота

Эпилог