Дыхание бури [Ляна Лесная] (fb2) читать онлайн

Ляна Лесная Дыхание бури

Пролог

Не ожидала, что вот так встречу его через пару лет. Наверняка, это был он! Александр. Тот, о ком все мои мысли. Тот, кем я дышала два года назад. Тот, кто превратил в кусок льда моё сердце.

Алекс выглядел совершенно иначе, говорил по-другому, двигался настолько стремительно, что невозможно уследить глазами. Но это был он! Как же иначе? Я была в этом совершенно уверена. Он вернулся!!!

Прислонившись к холодной и влажной стене потайного грота, я пыталась остудить свой разгорячённый разум и тело, по которому прямо от сердца разливалось жаркое пламя. Вдруг услышала сильный грохот, будто сами скалы трещали от ударов друг о друга, и отчётливо ощутила толчок от стены грота, о которую опиралась. Где-то посыпались камни, с жутким треском и ужасающим скрипом ломались деревья. Возникло ощущение, что неведомые исполины вышли на битву, потому что ничто на земле не может издавать столько шума.

Всё стихло так же резко, как и началось. Тяжело дыша от пережитого волнения, я выбралась наружу и стремительно помчалась туда, откуда только что доносились звуки сражения. Это было совсем близко. Пролетев всего сотню метров, внезапно застыла от абсурдности представшей передо мною картины.

В лесу словно бы пронеслась локальная буря, ломая всё, что попадалось ей на пути. Несколько деревьев были повалены, взрыта земля, обнажая тысячетонную скальную плиту, и несколько тел, похожих на человеческие, в позах совершенно не совместимых с жизнью. Всё вокруг щедро забрызгано буро-чёрной кровью.

Среди всего этого абсурда огромный чёрный зверь — теперь я уже совершенно не сомневалась, что это был Александр. Он был поистине великолепен: могучее тело, словно пружина готовое к броску, длинная чёрная шерсть отливающая серебром в лучах солнца, мощные лапы, широкая грудь, грозное рычание.

Потрясённая увиденной картиной, я застыла на месте, словно парализованная. Моя грудь бешено вздымалась то ли от сумасшедшего бега, то ли от ужасного зрелища. Не имея сил произнести ни слова, я наблюдала за тем, как мгновенно оборотень принял человеческий облик, и, обернув вокруг торса что-то вроде набедренной повязки, повернулся ко мне.

Да, я не ошиблась. Это был Александр, во всём великолепии своей ужасающей красоты. Тело, без единого грамма жира, налитые силой мышцы, уверенные движения свидетельствовали о том, что он был сейчас в самой наилучшей форме, но волосы, отросшие до плеч, растительность на лице говорили, что он ведёт полудикую жизнь. Обжигающе холодный взгляд любимых тёмно-серых глаз из-под густых бровей казался ледяным, ни тени улыбки на лице, ни доброго слова. Он даже не смотрел на меня, настороженно вглядываясь во что-то, находящееся выше по склону.

— Алекс… — выдавила я из пересохшего горла, и двинулась к нему, сделав всего один шаг, как вдруг он мгновенно остановил меня, выбросив вперёд руку в останавливающем жесте, и прошипел:

— Стой на месте!

Не смея двинуться, я застыла, вперив испуганный взгляд в его холодное лицо.

— Ты ли это? — только и смогла вымолвить я, как вдруг он прыгнул так резко и стремительно, с треском врезавшись во что-то прямо над моей головой. Испуганно я присела и закрыла голову руками. Не успевая уследить за происходящим, я услышала грохот падения чего-то твёрдого с высоты и, оглянувшись, вскочила и увидела барахтающиеся на земле тела. Алекс наконец придавил остервенело бьющегося противника и моментально с громким хрустом сломал ему шею. Увидев всё своими глазами, я без сил опустилась на зелёный мох, и, пытаясь справиться с подступившим к горлу комком тошноты, ртом хватала воздух.

Тело Алекса было забрызгано пятнами крови, из угла рта стекала алая струйка. Прерывисто вздохнув, я выговорила дрожа:

— У тебя кровь…

— Это не моя, — послышался сухой ответ, и я увидела, что его зубы были красными от крови.

— Ты их всех… убил, — пролепетала я, поперхнувшись словами.

— Ты очень наблюдательна, — проговорил он колко, стаскивая части трупов в одну большую кучу и сгребая туда же прошлогодние листья, щедро политые бурыми и коричневыми пятнами. Через несколько секунд в куче тел запылал огонь, быстро распространяясь, словно тела были облиты горючей жидкостью. Трупы с треском воспламенялись один за другим, распространяя вокруг жутко вонючий дым, и мгновенно исчезали в пламени очищающего землю огня.

— Это были вампиры? — запоздало вздрогнув от ужаса, спросила я.

— Я удивляюсь твоей проницательности! — съязвил он, и больше ничего не говоря, продолжал зачищать место битвы, чтобы оно не выглядело больше кадром из фильма ужасов. Очевидно, что он был очень зол, но я не могла понять причины этого. Наблюдая за его лёгкими быстрыми движениями, я убеждалась, что совсем не знаю его.

Он изменился до неузнаваемости, стал другим не только внешне — вырос, возмужал, но и внутренне — словно на месте души у него образовался несгибаемый стальной стержень. Сможем ли мы быть вместе? Зная того милого мальчика, доброго и ранимого, которого я всем сердцем любила и продолжала всегда любить, я не узнавала его теперь.

Того мальчика больше нет. Теперь это взрослый мужчина, хмурый и холодный, с совершенно сложившимся жёстким характером. Как я это поняла? По очень прямой спине, по сверканию ледяных глаз, по отточенности движений. Сплюнув кровь вампира прямо в огонь, Александр подошёл ко мне вплотную и уставил прямо в лицо взгляд почти чёрных глаз.

Некоторое время он с прищуром смотрел из-под длинных ресниц, отчего его глаза казались ещё более колючими, потом с подозрением оглядел меня всю с ног до головы, словно не доверяя мне и моим словам или сомневаясь в моих умственных способностях, затем холодно спросил:

— Какого чёрта ты тут делаешь?

Глава 1. Возвращение в стаю

Александр

— Иди спокойно. Не оглядывайся по сторонам, — тихо проговорил отец, когда мы вошли в селение волков. Задумчивое отрешённое выражение лица, нервное подрагивание пальцев рук, неровное дыхание и разогнавшееся сердце — всё выдавало в нём сильное волнение. Такого не было никогда. Святослав всегда был спокоен, сдержан, уверен в себе, сердце его билось ровно, дыхание не срывалось. Но не теперь — по прошествии стольких лет он, наконец, возвращался домой — блудный сын, предатель.

Добирались до селения на перекладных несколько дней. Последний десяток километров и вовсе прошли пешком. И по мере приближения к родному дому отца клинило всё сильней.

— А то, что будет? — поинтересовался я беспечно.

— Здесь недолюбливают пришлых, — отозвался он глухо.

— Думаешь, нам здесь будут не слишком рады? — ляпнул я просто по глупому желанию съязвить,

— Не понимаю, почему нас не встречают… — пробормотал отец глухо. — В прежние времена чужаков перехватывали уже на подходе к селу.

— Мы с тобой не совсем чужаки, правда? — улыбнулся я.

Живописная улица встречала нас не слишком приветливо. Село затаилось, глядя на пришельцев ясными глазами чистых окон с резными наличниками, но не открылась ни одна дверь, и ни один хозяин не вышел к нам, чтобы радушно встретить заявившихся гостей.

На первый взгляд село ничем не отличалось от других сёл, в которых живут обычные ничем не приметные простые люди. Такие же избы, как и везде, такие же изгороди, небольшие, ухоженные огороды, расположенные вдоль окон, цветными пятнами горящие палисадники. Но называлось теперь это село новомодным словом — экопоселение. На входе в него располагался шлагбаум, возле которого никто не дежурил, но он, по-моему, навечно был закрыт, так как почти полностью оброс высокой травой, и заметить его можно было только с близкого расстояния, а так как проезд любого транспорта здесь был запрещён, то и дорога давно заросла травой.

Село не было большим, состояло примерно из тридцати домов, старых, но добротных, которые располагались вдоль небольшой речушки, несущей свои воды к озеру. Вокруг села насколько видит глаз, простиралась дикая дремучая тайга. Что было удивительно и на первый взгляд не бросалось в глаза — отсутствие линий электропередач, словно здесь все жили, как в глубокой древности, освещая темноту лучиной. Не наблюдалось никакой техники, ни автомобилей, словно неожиданно мы с отцом попали в иное измерение, где никто не нуждается ни в электричестве, ни в других энергоносителях. Было непривычно тихо, так тихо не бывает ни в каких других населённых пунктах, словно поселение вымерло, но присмотревшись, я заметил, что то здесь, то там промелькнёт то цветной платок женщины, работающей в огороде, то зазвенит звонкий смех ребёнка, играющего в тени яблонь.

Шли мы очень медленно, потому как отец сказал, что нельзя нарываться на неприятности.

Вот и дом, к которому мы направлялись. Добротный, ухоженный, с большим крыльцом, украшенным деревянным узором, сотканным из причудливых листьев диковинной формы, и изображением лучистого солнышка, вплетающего свои лучи в переплетения причудливого узора. Два приветливо распахнутых окна с колышущимися белыми занавесками уставили на нас свой взор, и тишина — никого, кто бы встретил сына, вернувшегося через многие годы домой.

— Александр, подожди меня здесь, — попросил отец, нажимая на щеколду калитки и снимая с плеч рюкзак. Калитка приветливо распахнулась и войдя во двор, Святослав направился к крылечку.

— Чей это дом? — поинтересовался я.

— Твоего деда, — проговорил он скупо, явно взволнованно, так как дышал тяжело не от тяжести ноши или долгой ходьбы. Поднявшись по дубовым ступеням, отец отворил дверь и вошёл внутрь. Я тоже вошёл во двор, спустил с плеч рюкзак, который уже успел порядком мне надоесть, так как прошёл с ним на плечах я немало пути. Вдруг внимание привлёк грохот внутри дома. Не успев разобраться, что это могло быть, через секунду увидел, как что-то с огромной силой вышвырнуло моего отца через распахнутую дверь, а появившийся следом крепкий старик в домотканой одежде, коренастый и седовласый, громогласно заявил:

— Проваливай, откуда пришёл!

Едва успев отскочить с траектории, по которой вылетел отец, обалдел от неожиданности развернувшихся событий, начиная понимать, что только что произошло.

Вот как встречали блудного сына!

Да, нам здесь не были рады!

— Что происходит? — ошарашено спросил отца.

— Не встревай! — бросил он, снова врываясь в дом. Встреченный ударом в грудь крепкого отцовского кулака, снова грохнулся с высоты крыльца прямо мне под ноги в дорожную пыль. Понимая, насколько дед рад возвращению сына, удивлённо наблюдал, как отец, кряхтя, поднялся, потирая место удара и отряхнувшись, в третий раз направился в избу. Закрыл за собой дверь. В этот раз его не вышвырнули, но я настороженно прислушивался к происходящему за закрытой дверью, ошеломлённый «тёплой» встречей отца и деда. Присел на верхнюю ступеньку крыльца и терпеливо ждал, посматривая по сторонам и смутно различая доносящиеся из дома голоса: гневный и низкий голос деда и более тихий, но твёрдый голос отца.

От подслушивания и созерцания отвлёк подошедший в это время к дому невысокий парнишка, гораздо моложе меня, голубоглазый и светловолосый. Видимо из экономии времени перемахнувший калитку акробатическим прыжком, мальчишка вдруг, увидев меня, будто споткнулся и застыл на месте. Вот тут я лицезрел целую гамму отрицательных эмоций: сказать, что парень был явно рассержен, ничего не сказать — на его лице появилось непреодолимое желание порвать меня на мелкие части. Но то, что произошло далее и вовсе повергло меня в шоковое состояние.

— Это ещё что за новости? — уставившись взглядом полным ненависти, прошипел парнишка:

— Ты о чём? — не понял я.

— Что здесь делает упырь? — не обращаясь ко мне напрямую, продолжил он, явно намекая, так как именно меня он сверлил холодным взглядом синих очей, которым был способен заморозить любого, стоило ему только захотеть.

— Что? — возмущённо сузив глаза, рявкнул я. — Ты кого назвал упырём?

— Оно скорее всего тупое! — ответил мальчишка и явно издеваясь, уверенный в собственной значимости и неуязвимости, продолжил ещё более презрительно: — Оно не разумеет, о чём речь! Как оно здесь оказалось? И как прошло через село и до сих пор шевелится? Оно не понимает, что здесь не рады упырю.

Не выдержав издевательства в его голосе, я поднялся с места, вперив взгляд прямо в его глаза. Я был выше него и старше, соответственно намного сильнее, поэтому не собирался с ним драться. Всё же я был здесь чужим, и не хотел начинать знакомство с жителями с плохого поступка, но парень не дал мне выбора, молниеносно подскочив ко мне и проделав несколько ударов по корпусу с такой силой, какой я от него не ожидал. Не успевая ни отступить, чтобы его кулаки пролетели мимо, ни поставить блок, я получил следующую серию ударов по рёбрам, а затем, чтобы попытаться обезвредить такого прыткого нового знакомого, сцепился с ним, повалив его на землю. И этот парнишка, который был младше и меньше меня, оказался настолько быстр и силён, что я не смог с ним совладать. Мы рыча катались в пыли, но обезвредить его не получалось, мальчишка не дал мне ни единого шанса. Жилистый, юркий, как белка, он был так же настолько силён, что у меня уже звенело в ушах от его тумаков.

— Ярослав, оставь его! — раздался громогласный голос деда, и парнишка мигом вскочил с пыльной площадки, отряхивая свою простую одежду, состоящую из льняной рубахи и коротких штанов. Чувствуя себя разбитым, я тоже поднялся, застыв там же, где только что валялся в пыли, и заметил его недовольный презрительный взгляд, скользнувший по мне.

— Отец, это твой внук Александр, — представил меня деду Святослав.

— Вот мой внук! А не отродье, что ты привёл с собой! — резко рявкнул дед, даже не удостоив меня взгляда, указывая на мальчишку, с которым я подрался. — Сын моей дочери, и на него возложены все мои надежды. Ярослав, подойди, познакомься. Этот считает себя моим блудным сыном. Дед специально поступил так, представив младшему старшего, и даже не назвав имени отца, видно хотел унизить и больнее уколоть. Паренёк подошёл к деду и встал по правую руку. Я остался на прежнем месте, униженный и раздавленный.

— Отец, не знаю, простишь ли ты меня когда-нибудь, поймёшь ли? Моя вина перед родом, но не перед тобой, я защищал родную кровь! — воскликнул отец.

— Не за прощением ты сюда пришёл! — хмуро произнёс старик, помолчал немного и продолжил: — Я уже привык думать, что у меня никогда не было сына. Легче было признать, то ты умер!

— Отец, зачем ты так? — сокрушённо проговорил Святослав.

— Как ты посмел вернуться? — резким тоном спросил дед.

— Меня Ратмир позвал, — совсем уж тихо ответил он.

— Ратмир? Это ещё надо разобраться, кто ему дал право звать предателей и кощеев на нашу землю.

— Ладно — я никто для тебя, предатель, урод, как меня не назови, я всё приму, но мой сын не кощей! — резко и гневно проговорил мой отец.

— Ты мне будешь говорить, кто твой сын? Я ещё не выжил из ума! И сам могу во всём разобраться! Всё в нём выдаёт кровососа, даже не спорь. Чувствуешь специфический присущий им одним смрад? Или за столько лет ты перестал отличать чудовищ?

— Мой сын волк! — возразил отец.

— Тебе хочется так думать! — резко ответил дед.

— Он переродился, отец! И не погиб при этом! Он воин! Ты сомневаешься в том, что дух волка избрал его? — продолжал горячо говорить отец.

— Земля меняется, и всё меняется на ней. И кощеи приспосабливаются. Ты слеп и глух, если не замечаешь этого. Тебе и отродью нечего здесь делать. Внемли словам — обоим вам уйти сегодня надобно и никогда более не возвращаться. Ещё благодарны будете, что жизнь вам сохранили! — сказал, как отрезал дед.

— Мы никуда не уйдём! — уверенно сказал отец, глядя деду прямо в лицо и не отводя взгляда от буравящих его серых глаз.

— Твоя бедная мать выплакала все глаза, когда ты оставил нас, всё смотрела и смотрела вдаль, поджидая тебя, думала, ты образумишься, вернёшься, а тебя всё не было, она так тебя любила — не дождалась.

— Мне так жаль… — тихо произнёс отец.

— Не ври мне — ты никого не жалел! Ты пошёл против стаи, против семьи, защищая чудовище, которое по недоразумению считаешь сыном.

— Отец, он не чудовище. Иначе, зачем боги позволили ему жить!? И нашу участь пусть решит община!

Глава 2. Решение стаи

Александр

Члены стаи собрались вечером на поляне у костра. К нам с отцом многие отнеслись недоверчиво. Одни хмуро оглядели меня с ног до головы, другие даже не удостоили ни единым взглядом, отца тоже игнорировали. С самого начала было понятно, что нас не примут, но слово вожака стаи Ратмира стало решающим.

Стая собралась вокруг костра, здесь были и молодые и взрослые волки, пришли даже старики, вроде моего деда, у которых уже давно не было сил на то, чтобы совершать оборот, но они имели большое уважение среди молодых, как самые мудрые и прожившие долгую трудную жизнь. Мы с отцом сидели поодаль от остальных, не удостоенные приглашения к костру, но прекрасно слышали, о чём говорили оборотни.

Речь держал дед:

— Собратья, вот поглядите, вернулся непутёвый! — сказал он, простирая руку в сторону Святослава, но, не называя его ни по имени, ни сыном. — Кто этому рад?! — все молчали. — Вся стая в смятении, вас более меня волнует, кого он привёл с собой. И чувства вас не обманывают. Видать настали трудные времена, раз на нашу землю стали приходить кощеи!

— Но мой сын не кощей! — вспылил отец, вскочив на ноги и нервно сжимая до хруста пальцы в кулаки. Он подскочил к костру. Глаза его сверкали. Образ то и дело подёргивался дымкой, словно он готов был совершить оборот и подраться с остальными, чтобы доказать свою точку зрения.

— Он настоящий волк! Парень переродился поздно, когда ему было уже семнадцать лет, но до этого жил, как обычный человеческий ребёнок и никогда не употреблял в пищу крови, — продолжал он.

— Что бы ты ни говорил, мы чуем вампирское отродье! — выкрикнул кто-то из молодых волков.

— Ему самое место среди кровососов! — добавил ещё кто-то.

Я на них не смотрел, отвёл взгляд, понимая всю тщетность попытки присоединиться к своим. Уж они-то своим меня вряд ли когда-нибудь посчитают. Зря мы проделали этот путь. Быть мне волком-одиночкой.

— Ты, щенок, причисляешь парня к кровососам, даже не зная, сколько он от них перенёс! — жёстко с рычащими согласными рявкнул отец. — Он ненавидит их так же сильно, как мы вами, если не больше! Многие из вас ещё даже не видели кровососа в живую, вас берегут, готовят, а мой юный сын уже сражался с ними! И мог погибнуть, потому что рядом с ним не было братского плеча. И теперь вы говорите, что волк не может прийти к своим, таким же волкам? Ратмир! Ведь, ты же сам нас позвал!

— Да, я говорил, что вы можете вернуться и жить среди подобных себе, — спокойно ответил Ратмир. — Я знаю, что твой сын волк. Но я должен выслушать всех членов стаи, а так же, что скажут старики.

— По какому праву ты позвал их сюда? — Прогрохотал мой дед.

— По праву вожака! Все вы знаете, что я много лет искал Святослава, чтоб наказать. Годы шли, а о нём не было вестей, словно в воду канул. Оборот он тоже не совершал, и с годами росла уверенность, что его больше нет, потому что невозможно не использовать дар. И, вдруг, впервые за много лет, он совершает оборот, я понимаю, где его искать, но это место далеко. У Святослава было много времени, чтоб снова затаиться, но он и не думал прятаться, он ждал нас. Знал, что я могу убить, но не стал убегать. Там был и его сын, который уже в младенчестве по преданию должен был голыми руками душить медведей и каждую ночь выкашивать по деревне. Но он не показался мне чудовищем. Это обычный мальчик. Больше всего меня поразило то, что этот мальчик готов был умереть. Конечно, я не смог сделать то, что должен был. Этот мальчик показался мне ещё большим волком, чем был я сам, но то, что было у него на душе — вселенская боль, от того, что он другой, чем кто бы то ни было — ещё более прибавило к нему уважения. Поэтому я позвал их в стаю. А теперь вам решать.

— Я не согласен! — рявкнул мой дед.

— Ладно, Ратмир, я понимаю, почему ты так поступил, но разве можем мы принять их в стаю. Неизвестно, как этот юноша себя поведёт, — сказал один из волков, рыжий мужчина лет тридцати, сидящий напротив Ратмира.

— Что если до поры до времени он волк, а потом проявится жажда крови? — добавил другой, примерно такого же возраста, но светловолосый волк.

— Что же, давайте спросим у него самого, что он думает об этом, — предложил один из старших, и все волки, и молодые, и старые, даже глубокие седовласые старики повернули свои головы в мою сторону и уставились на меня строгими глазами.

Растерянно смотря на присутствующих, не сразу сообразил, что сказать. На меня смотрели десятки пар глаз, кто с презрением, кто укоризненно, словно я собирался сделать какую-то гадость, а не просто произнести несколько слов. От напряжённого внимания не сразу собрался с мыслями. Мне помог Ратмир, приободрив меня словами:

— Александр, тебе слово.

— Я не знаю, что сказать, — хрипло произнёс.

— Убеди нас в том, что ты не кощей.

— Как мне убедить вас в том, в чём сам не уверен? Я полукровка, и этого не исправить. Я всегда буду на перепутье, всегда на острие. Но кто бы что ни говорил, вампиров я ненавижу, так же как и вы. Но даже вы в волчьей ипостаси едите сырое мясо с кровью. А я не переношу даже её вида.

— У него стоит барьер! — сказал Ратмир, Сущность оборотня блокирует все проявления вампира.

— А что если он окажется среди вампиров? Что если в этом окружении вампирская сущность заблокирует оборотня в нём? — проговорил хмуро один из взрослых мужчин, такого же примерно возраста, что и мой отец, коротко подстриженный с почти белой головой.

— Он уже оказывался среди вампиров, но ненавидел их так же сильно, как и мы с вами! — сказал мой отец.

— Кто бы говорил! Как мы с вами! — засмеялся тот же белоголовый волк. — Ты же любишь их, Святослав!

— Да, я любил женщину! Но любить — это не преступление!

— Любить вампира — преступление!

— Она выросла на моих глазах! Я полюбил её ещё до того, как узнал, что она вампир! И что же мне было делать? Ведь, ты же, Олег, тоже любишь, разве не можешь понять того, кто тоже любил?

— Твоя любовь уродлива! И ты стал уродом, влюбившись в вампира. И твоё порождение — не станет ли оно нам всем погибелью?

— Прекрати, Олег, — рявкнул Ратмир. — Мы здесь обсуждаем другое. А то — кому кого любить — личное дело каждого. Всё-таки я предложил Святославу и его сыну Александру вернуться в стаю, хотя даже не предполагал, что вы все к этому отнесётесь отрицательно. Решать вам, но прошу прислушаться к моему мнению. Святослав и так достаточно наказан — он прожил в одиночестве восемнадцать лет, это ли не кара для волка — оказаться вне стаи. Кто-нибудь из вас желал бы себе такой участи? Думаю, он понимает свою вину, и понимает, что его наказала сама жизнь. А Александр кажется мне нормальным молодым волком, и я не думаю, что он может кому-то навредить.

— А что ты скажешь, когда в нём взыграет жажда и он укусит кого-нибудь, — прогрохотал обиженно мой дед.

— Вряд ли это когда-нибудь произойдёт, но мы будем пристально за ним следить, — ответил Ратмир.

— Давайте голосовать! Я хочу поддержать Ратмира. Пусть они останутся, — сказал один из молодых оборотней.

— Да, посмотрим, на что способен полукровка! — крикнул ещё кто-то.

— Хорошо, — проговорил один из пожилых оборотней. — Пусть остаются! Но пусть этот мальчик знает, стоит ему только подумать о крови — его ждёт жестокая смерть.

— Я не знаю, долго ли смогу выдерживать этот кощеев смрад, поэтому голосую против. Я и так из последних сил сдерживаю оборот.

— Это поможет нам научиться самоконтролю. Когда упырь жил среди нас, мы быстро научились контролировать себя, а молодые волки слишком несдержанны, — высказался мужчина средних лет.

— Да, согласен, но так же другое может сыграть нам на руку. Он сможет внедряться к ним, вампиры будут считать его своим до поры, пока он не превратится и не оторвёт им головы, если он настоящий волк.

— Значит, всё решили, и к мнению старика не прислушались, — проговорил мой дед. — А где же, по-вашему, они будут жить?

— У тебя, Игорь, дом большой, а живёшь ты один. И всё же ты не чужой им. Это твои сын и внук. Поэтому хочешь ты или нет, придётся тебе потесниться.

— Да ни за что!

— Куда же, по-твоему, их девать?

— А куда хочешь.

— Я собирался предложить тебе учить Александра, вроде как, внук твой, теперь придётся самому заняться, — проговорил Ратмир.

— Ладно! Только с условием! — отозвался дед. — Пусть никто не вмешивается, и возьму я его одного.

— А как же Святослав?

— Мне всё равно. Моего сына здесь нет. Он умер восемнадцать лет назад. Я давно оплакал его. Пусть всё останется по-прежнему, — горько проговорил старик, глядя сыну прямо в глаза.

Святослав, не мигая, смотрел на своего отца и проговорил:

— Что же, ради того чтоб ты учил моего сына, я согласен уйти. Меня в своё время ты хорошо обучил, отец.

— Не смей называть меня отцом! — узловатый палец деда Игоря взлетел и указывал на Святослава. — Сначала докажи, что достоин!

— Как мне стать достойным, отец? Что мне сделать, чтобы ты простил?

Итак, я поселился у деда, вроде бы в доме, но не совсем. Игорь был настолько «рад» моему существованию вообще, что разрешил мне поселиться у него в сенях, постелив туда ворох сена. Там я и лёг спать, после такого длинного, полного разочарований и трудностей дня. Отец в этот же день ушёл.

А я так и не успел спросить его, как он встретил мою мать. Почему он, тот кто с молоком матери всосал непримиримую ненависть к вампирам, смог полюбить враждебное существо?

Ответ я увидел во сне…

Глава 3. Детство Святослава

Молодой Святослав

Мальчик приглядывал за своей младшей сестрёнкой. Он был совсем уже большим. Восемь лет это возраст вполне себе взрослый. Он и был таким, самостоятельным, решительным, умным и ответственным. Этого ждал от него отец, крупный суровый мужчина, и мама, совсем молодая красавица.

Сегодня мама была занята на грядках, а отца почти никогда не было дома. Он помогал селянам. Лечил их. Игоря называли ведуном. Однажды соседский парень поломал ногу, и она неправильно срослась, так отец его вылечил — сложил ему кости заново. Мальчик подсмотрел в окошко на это впечатляющее зрелище. Парнишке дали выпить отвар, притупляющий боль, а меж зубов положили какую-то деревяшку. Он изо всех сил сжимал её зубами, чтоб не кричать, когда ведун ещё раз сломал ему ногу и сложил её по новой. От этого зрелища мальчику совсем не стало плохо, он вообще был крепким, и его нельзя было чем-то смутить. Его отец помогал больным, и Святослав им гордился. Людям часто требовалась помощь, и Игорь пропадал днями и ночами, а мальчик скучал, потому что сильно любил его.

А сегодня он, как старший, должен был приглядеть за несмышлёной малышкой, как вдруг услышал сначала шум, а после выглянул со двора. По тихой улице прошли отец и несколько взрослых мужчин в домотканой одежде. Он заинтересованно проследил, куда они направлялись. Он вообще был слишком любопытным. Взяв сестрёнку на руки, вышел со двора. Босиком по траве идти было одно удовольствие. Мила лепетала что-то на ухо на своём детском языке, и прижимая её крепко к себе он тихонько двигался за мужчинами.

Те вошли в неприметную дверь то ли погреба то ли ледника. Дверь была наполовину утоплена в землю, а к ней вел небольшой спуск из пары ступеней и раньше он никогда её не видел. Столько раз проходил в этом месте — двери никогда не было. Тем более такой, чёрной, гладкой, с замысловатым узором по краю. Потоптавшись возле двери, мальчик приметил её расположение — так же он был очень наблюдательным. А после Мила устала, затребовала мать, и ему пришлось нести её домой.

Мама только что вернулась, чтобы покормить малышку, а мальчик снова вышел со двора, и опять мимо прошли мужчины уже в другую сторону.

Ему было очень интересно, что же делали они за той дверью.

Наверняка там что-то такое, что детям видеть нельзя. Но если что-то нельзя, обязательно надо на это посмотреть! Тем более он же был почти взрослым!

В сумерках он прокрался к секретной двери, которой, впрочем, на месте снова не оказалось. Что за фокусы? Все приметы совпадали, а самой двери нет. Мальчик не поверил своим глазам.

Жаль на земле не разглядеть следов. Уже неделя как не было дождей, и земля была сухой.

Любопытство разыгралось не на шутку, и он был бы не он, если бы не обследовал всё до последнего камня.

На дверь натолкнулся случайно. Провалился одной ногой в яму. И вот двери только что не было, и вдруг появилась.

Замка на двери не увидел, но и дверной ручки тоже. У него был слишком пытливый ум, и он всё всегда примечал. Помнил, как отец вроде нажимал куда-то, поэтому стал нажимать и надавливать на разные места узорчатой двери, как вдруг раздался щелчок, и дверь стала отворяться. Мальчик просочился внутрь холодного пахнущего пылью погреба и поразился тому, что внутри было светло.

Это был подземный ход, освещённый зелёным светом, льющимся с потолка и стен. Приглядевшись, он понял, что светился мох, которым были покрыты стены и потолок хода. Больше ничего интересного не было, он решил пройти ещё немного, а потом повернуть назад. Наверное, мама будет волноваться, где это он так долго пропадает. Как вдруг за поворотом ему открылась чудесная комната, вся освещённая зелёным сиянием. Дальше ход продолжался и терялся там, куда не достаёт взгляд. Но не это заинтересовало его. А что-то более удивительное.

Посреди зелёной комнаты находился помост, а на нём стоял сундук. Ну, так ему показалось. К помосту тоже вели ступени, по которым он и поднялся, осмотрев и сам помост и стоящий на нём сундук со светлой крышкой. Приглядевшись, он понял, что крышка была стеклянной и светилась изнутри мягким неярким голубым светом.

Он ещё был невысокого роста, поэтому не смог рассмотреть, что же было внутри. Пришлось спуститься, сбегать наружу и отыскать что-то подходящее, чтобы подставить под ноги.

Несколько поленец нашлись очень быстро, и их хватило, чтоб соорудить небольшую подставку.

Он быстро забрался наверх, глянул внутрь и… обомлел.

Это был не сундук, а гроб.

Внутри лежала прекрасная маленькая девочка, лет пяти, одетая в белоснежное одеянье. Её белая кожа светилась, чёрные волосы сияли как вороново оперенье. Розовые губки были сложены бантиком, глазки закрыты, а длинные кукольные чёрные ресницы отбрасывали тени на розовые щёчки. На лице прозрачная маска. Казалось, что девочка спит. Но почему же она спит в гробу?

Попытавшись открыть крышку, он снова не нашёл никакой ручки. Но он был упорным, снова начал проверять все завитки, нажимать на них и ему, как всегда, повезло. Крышка отскочила, воздух с шумом втянулся внутрь. Мальчик поднял её и сбросил на другую сторону, и крышка издала при падении грохот, но девочка продолжала спать. Он залюбовался малышкой, тронул шёлковые волосы, прикоснулся к мягкой щеке. Она была теплее окружающего воздуха.

Двумя пальцами он подцепил прозрачную маску и еле оторвал от лица девочки. Её ноздри затрепетали, ресницы задрожали и миру открылись обсидиановые с красными искорками внутри глаза.

Девочка моргнула, скривилась и заплакала. Он не мог терпеть слёз, никогда не позволяя даже сестрёнке плакать. И этой девочке не позволил. Взяв девочку подмышки, он поднял её из холодного гроба и прижал к себе. Она же вцепилась в него, словно клещ и пролепетала что-то непонятное.

Теперь её было не отцепить, при любой попытке это сделать она снова начинала проливать слёзы, так и пошёл домой с вцепившейся в него девчонкой.

Мать с отцом ужинали. Увидев сына, отец застыл, не донеся ложку до открытого рта, наверное, мальчик смог его удивить. Выронив ложку, отец очумело произнёс:

— Святослав, что ты натворил?

Ведун был в ярости.

Он метался по светлице, что-то бурча себе под нос.

Мальчик стоял так, чтобы загородить дрожащую и всё ещё всхлипывающую малышку собственным телом от разгневанного отца, который, едва только увидев её, совсем слетел с катушек. Он смотрел так, словно это была не маленькая девчушка, а скользкая холодная змея, плюющаяся ядом.

Девочка, которую Святослав нашёл в секретном месте, спрятавшись за мальчика, тоже с хмурым видом следила за движениями ведуна. Разбирая некоторые слова отца, мальчик сложил из них, что тот совсем не ожидал такого и теперь не знал, как всё это исправить.

Казалось, отец готов был выбросить девчонку за дверь, а вместе с ней и её защитника, своего непутёвого сына.

Твердил, что ему жаль, что его единственный сын какой-то бракованный, слишком своенравный, любопытный и нахальный.

Мама сразу же без разговоров ушла в другую светлицу и унесла с собой маленькую сестрёнку, стоило только отцу сурово на неё взглянуть.

Отец сказал, что у них будет мужской разговор. Ещё некоторое время походив туда-сюда, ведун внезапно остановился, сел на лавку за дубовый стол и уставил на них свои холодные глаза.

— Ты знаешь, кто эта девочка? — через минуту спросил он сына. Святослав только отрицательно помотал головой.

— Ты отдавал отчёт своим действиям, когда открывал ковчег?

Мальчик, моргая, пытался разобрать сложную речь отца, который говорил с ним, как со взрослым.

— Ты понимал, что делаешь?

— Да, — наконец, подал слабый голос Святослав.

— Как ты нашёл скрытую от всех потайную дверь?

— Просто увидел тебя и других, я там гулял с Милой, и вот… — сказал мальчик.

— Ты следил за мной? — разозлился отец.

— Извини. Это произошло случайно!

— Ладно, допустим. Зачем ты вошёл внутрь? — продолжал строго спрашивать отец.

— Меня туда что-то влекло.

— То есть ты не осознавал своих действий?

— Осознавал. Я просто хотел посмотреть, что там, за дверью.

— Что было дальше?

— Я удивился, что там было светло, потом прошёл дальше и увидел комнату, а в ней хрустальный гроб со спящей красавицей и мне захотелось её разбудить.

— Ты понимаешь, что нельзя было этого делать?

Мальчик отрицательно покачал головой. Отец продолжал:

— Ты влез в дело, которому больше тысячи лет. Именно такой срок в секретном хранилище простоял ковчег с этой девочкой.

— Но кто поставил его туда? И зачем? — поинтересовался мальчик.

— Это уже неизвестно, кто и зачем! — рыкнул ведун. — Но раз ты влез в это дело, теперь скажи, как нам всё исправить.

— Отец, Лила больше не хочет спать в этом гробу! Пожалей её! Разреши ей остаться!

— Лила? — удивился тот. — Ты знаешь её имя?

— Она мне сказала.

— Она говорит? — удивился ещё больше ведун.

— Да! Она умная. Сначала только плакала и говорила что-то совсем непонятное, и я стал её успокаивать, как успокаиваю сестру, когда она плачет. А потом она заговорила правильно. Не заставляй её снова засыпать, отец! — горячо проговорил парнишка.

— Понимаешь, сын, в этом-то вся проблема, теперь её в ковчег не вернуть. Но что с ней делать, я ума не приложу. — сказал отец, поднимаясь с лавки и приближаясь к ним.

Девчонка холодными пальцами цеплялась за рубаху мальчика и продолжала вздрагивать от каждого движения ведуна, а когда он приблизился, и вовсе сжалась в комочек, зажмурив глазёнки.

— Отец, ты пугаешь её, — предупредил мальчик.

— Дитя, подойди, я не обижу, — спокойно, даже ласково проговорил ведун. Святослав взял её за руку и вытащил из-за спины, как и была, сжавшуюся в комочек.

— Дитя, ты голодна? — продолжил отец.

— Лила, ты хочешь есть? — повторил вопрос мальчик для неё. Малышка, наконец, взглянула на них и, поняв, что ей ничего не угрожает, кивнула. Святослав подвёл её к столу, с которого мать к счастью ещё не успела убрать, и усадил на лавку, всучил ломоть хлеба и подвинул к ней свою нетронутую миску с кашей сдобренной мясом. Вручил ложку, но девочка не думала есть, с интересом разглядывая и хлеб в одной руке и ложку в другой и кашу в тарелке. Ведун с интересом наблюдал за действиями сына и девочки, уже догадываясь, что не такой пищи желала девчушка.

— Что ты чувствуешь к ней? — спросил он сына.

— Не знаю. Я хочу заботиться о ней, защищать, как сестрёнку.

— Ты не чувствуешь отвращения, злости?

— Нет, конечно, она же маленькая. Лила, ты почему не ешь? — спросил он. — ты, наверное, за тысячу лет забыла как, я сейчас покажу. Мальчик взял другую ложку, зачерпнул кашу и положил себе в рот и стал пережёвывать. Малышка улыбнулась и проделала ровно то же самое. Мальчик проглотил кашу, Лила тоже и так они с аппетитом съели всё, что было в миске. Всё потом запили компотом. Святослав довольно улыбался, глядя на девочку, как вдруг она побледнела и закашлялась.

Ведун сразу понял, что произошло, схватил малышку на руки и выскочил за дверь. Святослав помчался следом и увидел, что девочку вырвало.

— Что с ней, отец? — испуганно прошептал мальчик.

— Ей плохо от нашей пищи, сынок. Она привыкла к другой.

Девчонка снова заплакала и вцепилась в мальчика. Он взял её на руки и укачивал, как сестрёнку.

— Какая пища ей нужна? — спросил у отца.

— Специфическая, — полученный ответ ни о чём ему не говорил. Малышка уснула на руках, а он так и не понял, чем её кормить.

А потом ведун рассказал сыну всё.

Раз уж парнишка влез в это дело, пришло время становиться взрослым.

Оказалось, что очень давно существовал другой мир, из которого пришли фантастические существа. Они и по сей день живут среди людей. Две враждующие расы. Святослав и жители их селения были существами одной расы, а эта девочка принадлежала к другой враждебной.

Только ведуну было дано знать, что это за ребёнок, поддерживать стазис, в котором она находилась, и оберегать её покой.

Ведуну передавались многие знания, пришедшие из древних времён, и каждый следующий бережно хранил полученные сведения, чтобы в положенный срок передать их преемнику, чтобы тот так же сохранил знание для потомков.

Он, Игорь, прекрасно исполнял свою работу на протяжении многих лет. Ограждал село, в котором они жили, защитным заклинанием, обходя его по часовой стрелке каждое полнолуние, чтобы никто чужой не мог войти в селение, лечил больных, зашивал рваные раны, вправлял кости после сложных переломов, когда враги их рода очень сильно зверствовали. Члены враждебного рода во что бы то ни стало стремились прорваться в селение. Особенно враждебных интересовали две очень важные вещи — это проход в старый мир, который находился где-то на их земле, и ковчег с малышкой. На защиту селения тратились огромные ресурсы. Здесь рождалось очень мало детей. Вырастить воина, который мог бы не погибнуть в первом же бою, было очень трудно, на это требовалось много лет и усилий. Но они всё же справлялись.

А теперь его малец провалил всё то, за что они сражались тысячу лет и теперь уже ничего не будет как прежде.

Ни вернуть в стазис, ни убить, ни отдать малышку враждебному роду они не имели права. И тогда вместе с отцом они придумали правдоподобную историю её появления в селении. На собрании стаи ведун сказал, что подобрал девчонку в лесу, чтобы волки тренировались в выдержке, а на воспитание её взял прежний старый вожак. Отец строго настрого запретил говорить кому-то, откуда Лила взялась на самом деле.

А ещё Святослав стал учиться, Игорь решил уделять ему больше времени. Раз сын был таким любознательным, он собирался сделать из него себе преемника. Не обязательно преемником становился сын ведуна, но на этот момент Святослав был самой подходящей кандидатурой. Так он начал его учить, хоть парнишка и был слишком молод.

Глава 4. Обучение

Александр

Итак, я поселился у деда, вроде бы в доме, но не совсем. Игорь был настолько «рад» моему существованию вообще, что разрешил мне поселиться у него в сенях, постелив туда ворох сена. Там я и лёг спать, после такого длинного, полного разочарований и трудностей дня. Не стоит говорить, каким жестоким и непримиримым был мой дедушка, но это было только начало его сюрпризов. Отнесшись ко мне с таким диким предубеждением, а, по его мнению, я был порождением самого дьявола, он предупредил всех членов стаи, чтобы они были готовы к тому, что через некоторое время во мне проявятся мои вампирские качества.

Его ненависть и презрение были настолько сильны, что невозможно было бы даже поверить в то, что он всё же признал меня своим внуком, впустив хотя бы в сени, в отличие от этого, отца он так и не принял, громогласно заявив всем, что его сын умер. Ратмир отправил отца через тайгу в соседнее поселение волков, которое было очень слабым, соответственно отец, примкнув к ним, должен был немного усилить их стаю. Ушёл отец в тот же вечер, это даже хорошо, так как ему не пришлось видеть, в каких условиях я оказался.

Для себя я решил принять все испытания, которые были уготованы моим дедом, и перебороть его спокойствием и упорством. Всё же он собирался меня учить, а это был огромный плюс, пусть в трудном, но всё же общении с ним.

Находясь под впечатлением прошедшего дня, долго не мог уснуть. Столько новых ощущений, знакомств, столько надежд и разочарований. По какой-то причине я ожидал от этого переезда на землю волков чего-то нового, может быть, радости от воссоединения со своей семьёй, с существами, подобными мне. Надеялся, что в моей душе сразу же появится какое-то единение со стаей, ожидал какого-то успокоения, но стая меня не приняла, и осознавать это было тяжело.

Мне казалось, что среди оборотней облегчится боль в моей груди, которая никогда не покидала меня, поселившись там навечно, но надежды мои были пусты. Боль не угасла, она продолжала гореть, сжигая мою душу пламенем вселенского огня, никакие лишения и испытания не могли её заглушить.

Образ моей возлюбленной никогда не покидал моей души, отчаянное желание быть рядом с ней подавлялось только моей волей. Я должен был оставить её, так как отношения со мной не сулили ей ничего хорошего, но сделать это было до такой степени тяжело, что моё сердце разрывалось от горя, отчаянья и невыносимой боли.

Моя жизнь закончилась, когда я покинул свою пару. По мере удаления от места, где она осталась, в моей груди нарастала жгучая боль. Больше всего на свете я хотел быть с ней, но привык подавлять это невыполнимое желание, чтобы не подвергать опасности жизнь самого дорогого существа на свете. Теперь я не жил. Существовал. Засыпая и просыпаясь с её именем на устах и нежным образом, оставшимся в моей памяти навсегда, словно только она помогала мне держаться и не сдаваться даже в самых трудных испытаниях.

Рано утром, едва толькозабрезжил рассвет, я был поднят со своего импровизированного ложа грубыми пинками.

— Пора вставать, лежебока! — звучал громогласный голос деда. — Ишь ты, разоспался!

Вскочив, я едва не ударился о притолоку головой, чем развеселил своего разбушевавшегося старика. Продирая глаза, я стряхивал с себя не проходящий сон, пытаясь сообразить, что приказывал мне дед.

— Быстро за дело! Время не ждёт! — орал он так, словно я был глухим. По-моему он специально выбрал такой стиль общения, чтобы мне досадить, но вряд ли знал, что я был упрям, и со своей стороны решил не выказывать своего недовольства.

Решил, но сделать это было не так уж просто. Раздражение усиливалось, как я себя не успокаивал.

— Что стоишь, сопли жуёшь? Бегом за работу! Натаскай полную бочку воды для полива теплицы! Вода в реке! Вёдра во дворе! Давай! Давай! Бегом!

Я пулей выскочил во двор. Понятия не имел, где эта теплица и где эта бочка. Поискал глазами вёдра. Где они?

— Да что ты застыл? — орал дед, — Разуй глаза! Вот вёдра, прямо перед тобой! И тогда я их увидел — вёдрами мне бы и в голову не пришлось их назвать, — это были деревянные бочки литров по двадцать пять, я же искал какие-то пластмассовые ведёрки, но забыл, что в экопоселении все пользуются вещами максимально приближенными к природе.

Схватив вёдра, которые сами по себе были тяжелы, я, чтобы не слышать порядком поднадоевший голос деда, бросился в сторону реки, до которой было метров сто пятьдесят. Набрал полные вёдра, и подоспевший к этому времени дед, показал, в какую сторону надо было тащить воду.

Оказалось, что теплица была общественной, огромной, как супермаркет, находилась метрах в пятистах от реки и бочка для полива была, по-моему, безразмерной. В общей сложности я сбегал к реке и обратно раз двадцать, и устал, словно загнанный зверь. Дед внимательно следил, чтобы я не филонил, подгоняя меня, когда я, по его мнению, слишком медленно бежал с вёдрами. Когда бочка была наполнена, я набрал вёдра в последний раз, отнёс к дедову дому во двор, где свалился от усталости.

— Ладно, можешь поесть! — сказал дед и вынес мне миску наполненную кашей и деревянную ложку. Так как я был очень голоден, ведь лёг спать на голодный желудок, в мгновение ока слопал всю кашу, даже не удивившись тому, что это была перловка.

После завтрака я вычистил у коровы в хлеву, весь навоз оттащил к теплице, свалив его в кучу, затем отправился на сенокос. Мне вручили обыкновенную допотопную ручную косу, показали, что нужно делать и послали косить траву, которая доходила до самого пояса. Не умея правильно это делать, я в первый же час вымотался до предела, разве только едва держался на ногах, но это никого не волновало, надо было продолжать работать. Со временем у меня стало получаться правильно применять силу, чтобы скашивать жёсткую траву, и я понял, что уже не так сильно устаю. Но в первый день я несколько раз до крови сдирал кожу на ладонях, которая конечно мгновенно заживала, но приносила свою долю страданий.

В общем, в первый день меня надолго не хватило, я свалился без сил прямо там, на сенокосе, за что был жестоко предан осмеянию. Дед вдоволь потешался надо мной, а напоследок плюнул и принялся сам косить. Придя в себя только к вечеру, я понял, что на этом лугу вся трава была уже скошена, а дед отправился домой, не позаботившись о том, чтобы помочь мне добраться до моей кучки соломы. «Ладно, дедушка, ещё посмотрим, кто кого! Я докажу тебе, что я чего-то стою!» Эта мысль придала мне сил, я отправился в селение, чтобы найти свой ворох соломы, когда вдруг меня посетила другая, совершенно незнакомая мысль:

«А чего именно я хочу добиться? Хочу ли я доказать волкам, что я полноценный волк, а не „кощей“, как они постоянно меня называют? Хочу ли я сам стать настоящим волком, ведь до осознания того, что я могу быть ещё кем-то похуже, меня тяготила сама принадлежность к роду оборотней. Я отрицал всё, что пытался привить мне отец и пожалел об этом только тогда, когда едва не погиб. Хотя, я был готов к смерти с самого начала, за что отец постоянно меня ругал. Но пожалел я об отсутствии силы только лишь потому, что не мог защитить свет всей моей никчемной жизни. Жизнь истинной могла оборваться в любой момент только лишь по моей вине, и я до сих пор не мог простить себе, что потерял столько времени, ничего не делая, а наслаждался своим страданием. Но хочу ли я теперь стать настоящим оборотнем? Надо ли мне это теперь? Возможно, я больше никогда не увижу прекрасное лицо моей истинной пары, и она никогда больше не улыбнётся мне, не протянет руку и не коснётся моей горячей груди, чтобы облегчить ту щемящую боль, которая поселилась там с момента расставания и росла с каждым днём. Хочу ли я служить не только ей одной? Хочу ли я служить людям, ежечасно и ежесекундно спасая жизни от страшного врага, о котором они даже и не догадываются?… Да… Наверное, хочу…»

С трудом добравшись до дома моего деда, я нашёл его во дворе.

— А! Явился! Отлежался, стало быть, лентяй! — протянул дед надменно, — Отоспись, чтобы завтра не позориться!

— Вообще-то, я голоден… — проговорил, было, я, но был прерван гневной тирадой:

— Ишь ты, голоден он! Не заработал! Волка ноги кормят. Как потопаешь, так и полопаешь! Ясно тебе? А может свежей кровушки захотел? Смотри, если увижу хотя бы в глазах твоих жажду — убью в тот же миг, даже не сожалея.

— За что ты, дед, так меня ненавидишь? Я тебе ничего не сделал! — попытался, было, я вставить несколько слов, но был снова остановлен рычанием деда:

— Молчать! Тебе слова никто не давал! И больше ко мне никогда не обращайся, кощеево отродье! Я тебе не дед!

— Но я, же сын твоего сына… — попытался я сказать.

— У меня нет сына! — рявкнул дед.

— Зачем тогда ты взялся учить меня?

— Чтоб доказать миру, что никакой ты не волк! Ответил он, не глядя на меня.

— У тебя не получится, дедушка, — выплюнул я зло, не преминув назвать его так, как он запретил. — Потому что я волк!

— Еще поглядим… — протянул он. — Настоящий волк бы не спорил со старшим, и делал бы то, что ему говорят.

— Когда ты начнёшь меня учить? — не обратив внимания на нравоучение, ляпнул я.

— Что? Учить? А разве есть, кого учить? Разве я могу учить пыль под ногами? Могу учить коровий навоз?

От унижения я не мог вымолвить более ни слова. Я был растоптан, смешан с грязью и чувствовал себя самым никчемным созданием на планете.

— Что, не нравится слышать правду о себе?

— Зачем тогда я здесь?

— Тебя никто не держит, наоборот все будут только рады, если ты избавишь нас от своего зловония.

— Серьёзно? Вряд ли я доставлю вам такое удовольствие, — сердито пробормотал я. — И я не воняю, иначе я бы обращался всякий раз, как почую свой запах.

— Нет, ты смердишь, как целое кощеево племя, потому что находишься прямо под носом у волков, и всем стоит неимоверных усилий не обратиться и не убить тебя прямо сейчас. Ежесекундно ты находишься на волосок от смерти, отродье кощея. Тебе не страшно?

— Нет! Мне уже не бывает страшно. Я много раз мог погибнуть, но судьба распорядилась иначе. Если ты решил, убей меня прямо сейчас, дедушка! Я не боюсь. А вернее всего, надо было убить мою мать, тогда бы ничего этого случилось. Ты бы не потерял сына. И тебе не пришлось бы учить её отродье.

Невольное удивление на секунду промелькнуло в глазах отца моего отца, но он спрятал его в тени густых нависающих бровей, и пробурчал себе под нос:

— Когда Святослав разбудил девчонку, я уже тогда понял, что больше ничего не будет как прежде. Наша жизнь изменилась до неузнаваемости, кощеево порождение позволяет себе говорить со мной, а я вынужден сказать — живи пока.

Под вечер снова думал об отце. Представлял, каким он был в детстве. Дерзким, самоуверенным, надёжным. Как вышло, что он полюбил ту девочку, которую разбудил.

И какая она была?

Моя мама…

Глава 5. Детство Святослава

Молодой Святослав

Члены общины просыпались очень рано, чтобы успеть выполнить много дел. Чтобы прокормить такое количество голодных ртов, приходилось много трудиться: в огородах, в садах, на сенокосе, в теплице всегда находилась уйма работы. В основном трудились мужчины, которые были очень выносливы. Женщинам нужно было следить за домашним хозяйством, рожать и растить детей.

Маме Святослава всегда доставалось больше, чем остальным. У отца было много общинной работы, и он не успевал помогать ей по дому. Святослав раньше по мере своих сил старался выполнять мужские обязанности. Но теперь и у него на это не было времени — началось его обучение.

Просыпались ещё затемно, поднимались, умывались и шли на капище, где стояли истуканы старославянских богов. Косили траву вокруг, облагораживая поляну, готовили место под праздничный и под жертвенный костры, очищали лики, изредка зарастающие мхом.

Затем шли за лекарственными травами, которые собирать необходимо ранним утром по росе, чтобы сохранили они все свои целебные свойства. Хоть и редко болели люди в селении, но запас свежих трав ведун должен был всегда иметь хороший. Кровоостанавливающий отвар мог потребоваться в любой момент, вдруг кто-то сильно поранится, или же, средство, притупляющее боль. Для лечения маленьких детей отвар трав, снимающий жар или кашель.

Единственный момент, когда ведуну присутствовать не было необходимости, это, когда рождались дети. Роженице всегда помогал и принимал ребёнка её муж в присутствии повивальной бабки, которая и подсказывала, что надо делать. В тяжёлых случаях, когда роженица не могла разродиться, ведуна тоже звали, так что Святославу смолоду пришлось узнать многие нюансы, касающиеся работы отца.

Помимо лечения пострадавших или больных, каждое полнолуние надо было творить новое защитное заклинание, чтобы в селение не могли приходить люди со стороны, чужаки. Они с отцом собирали полынь, высушивали, размалывали траву в пыль, и, смешав её с солью, обходили поселение по часовой стрелке, тоненькой струйкой рассыпая полученную смесь, и произносили странные слова незнакомом языке, который только отдалённо напоминал их язык.

Школы в селении не было. Детям, живущих здесь людей, не было необходимости учиться наукам. Чтению, счёту и письму они учились у своих родителей, а дальнейшее образование получать никому не было необходимости, так как никому их них не пришло бы и в голову покинуть поселение. Туда, в большой мир, молодёжи не было хода.

В город, находящийся за сто километров, выбирались только мужчины и женщины постарше, только для того, чтобы продать излишки выращенных собственными руками овощей и фруктов, и купить необходимые в поселении материалы и продукты, специи и вещи, которые поселяне не могли произвести сами.

Ночами взрослая часть населения часто отсутствовала, так же и отец Святослава. Возвращаясь, он пах кровью, потом и шерстью. В такие ночи обязательно с кем-нибудь случалась беда.

Однажды на рассвете принесли молодого парня, через всю спину которого проходила рваная рана. Отец поднял Святослава, когда на небе ещё были звёзды, приказал захватить отвар, благо он всегда был заготовлен загодя. Вот тут уж Святослав насмотрелся подробностей, это не то, что подглядывать в окошко.

Он разглядел всё до мельчайших подробностей. Пока ведун оказывал помощь пострадавшему, Святослав всё это время держал лампу, чтоб ему лучше было видно повреждения. Израненного парня держали двое сильных мужчин. Ведун вскрывал почему-то частично уже заросшую неровно кожу, под которой расплывались чёрные пятна, удалял отмершие участки острым ножом, промывал отваром, приговаривая, что надо вычистить весь яд, а потом сшивал рану, чтобы она срослась без кривых рубцов. Парень орал, но на это никто не обращал внимание. А потом Святослав увидел, что раны этого парня рубцевались на глазах. Он был очень удивлён, на нём так быстро всё не заживало, и спросил об этом отца, но тот перевёл разговор в другое русло, так ничего и не ответив.

Святослав был очень наблюдательным парнишкой и в своём юном возрасте уже мог анализировать и сопоставлять происходящие события. Как-то раз, играя с ножичком, он случайно порезался и запомнил, что кровь очень долго вытекала из ранки, а потом ранка заживала около недели.

Так же он припомнил случай, когда отец лечил соседского парнишку. Тот сломал ногу и не мог нормально ходить. После того, как ведун неправильно сросшиеся кости парня поломал, а потом правильно сложил и зафиксировал, Святославу казалось, что парень будет месяц восстанавливаться, а тот уже на следующий день сносно передвигался, а через день носился так, будто и не случалось с ним ничего.

Вообще существовала странная часть жизни поселян, о которой Святослав много чего не знал. Например, почему-то каждый вечер мужчины собирались вместе и отправлялись в лес и возвращались всегда под утро, иногда весёлые, иногда вот такие злые, с кем-то раненым на руках.

— Отец, что случилось с Тихомиром ночью? — спросил мальчик.

— Он поранился, ты же видел, — бросил Игорь.

— Но как так можно пораниться? И почему его раны уже наполовину зажили? Почему так быстро?

— Придёт время, и ты об этом узнаешь, — только и ответил отец.

Время пришло слишком рано. Намного раньше, чем для остальных.

У Святослава был друг Белослав, весёлый шустрый мальчик. Он был старше Святослава, но они подружились. Вместе бегали на речку, вместе тренировались в метании ножа, вырезали из отходов древесины корявые фигурки, собираясь вместе ещё с парой ребятишек, играли в клика и в казаки-разбойники. Чем ещё заняться мальчишкам в селении, которое никогда не знало гаджетов и связанных с ними развлечений?

Когда Белославу исполнилось двенадцать, он прошёл имянаречение, обряд закрепляющий имя, которое он носил. Обряд проводил тоже ведун на капище. Мальчики и девочки, достигшие двенадцати лет, проходили его, словно крещение, и получали тайное имя, которое никто не должен был знать, а так же закрепляли своё имя, если, конечно, этого были достойны. На именины Белослава собрались члены общины, и был красивый праздник.

Через некоторое время с мальчиком начало происходить странное. И без того не отличающийся спокойным нравом, Белослав стал вспыльчивым, агрессивным, словно в него вселился злой дух. Родители заперли мальчика в хлеву и позвали ведуна с сыном. В этот день Святослав узнал тайну их поселения, увидел воочию, что происходило с парнишкой, и тогда пазл сложился.

Парнишка рычал и катался по полу, усыпанному сеном, пока ведун не дал ему отвар притупляющий боль. Буквально влил ему в глотку, потому что мальчик не подчинялся и не слышал, что ему говорят. Отец мальчика и ведун влили ему отвар. Парнишка немного расслабился, внезапно его черты стали расплываться, окутываясь дымкой. Лицо стало преображаться: сквозь кожу проросла светлая шерсть, удлинились зубы, заострились уши. Тело выгнулось дугой, и мальчик упал на пол уже в образе зверя. Святослав не смог его сразу рассмотреть, потому что его тело было в обрывках одежды и сенной трухе. Когда зверь поднялся, Святослав, не веря своим глазам, с восхищением разглядел красивого молодого волка.

Ведун поведал сыну всю правду о том, кто они такие, и Святослав стал с нетерпением ожидать своего перерождения.

Всё это время мальчик очень скучал по Лиле. На обучение у отца он тратил почти всё своё время, и поздними вечерами валился с ног от усталости, чтобы ранним утром снова подняться и приняться за работу.

С девочкой от виделся не так часто, как хотелось бы ему. Но когда выдавалась свободная минутка, мальчик тотчас мчался к дому старого вожака, который приютил девочку, кормил и воспитывал её. Святославу хотелось погулять с ней или просто посидеть рядышком.

Лила всегда встречала его с радостью, как будто в селении он был для неё родным.

— Как ты тут без меня? — спрашивал он.

— Хорошо, — неизменно отвечала малышка, глядя на него грустными глазами.

Вот и теперь она была грустна. Святослав мечтал, чтобы девочка никогда не грустила, но обстоятельства складывались не лучшим образом. Малышка снова и снова грустила.

Девочка жила в селении, где было не так уж мало жителей. Здесь были и взрослые и дети. Но Лила чувствовала себя изгоем среди всех этих людей, никто не играл с ней, дети то ли боялись её, то ли старшие запрещали им с ней общаться, многих отпугивал цвет её глаз — чёрных с красным отсветом. Более взрослые жители и вовсе обходили малышку стороной, словно она их чем-то отталкивала. Особенно те, кто уже прошёл перерождение.

Только лишь Святослав, его отец и мать, да ещё старый вожак, у которого уже не было сил обращаться, и его жена относились к девочке хорошо. Для остальных она словно находилась в коконе, сквозь который никто не пытался её разглядеть. Никто и не замечал, что девочка была с доброй душой.

— Чем занималась сегодня? — поинтересовался мальчик.

— Я хотела поиграть с детьми, но они убежали от меня, — грустно поведала она. — Тётя Даша сделала мне куклу, и теперь я могу с играть с ней.

— Давай я с тобой поиграю! В какую игру хочешь? — предложил он.

— Дочки-матери? — с надеждой взглянула на него малышка. — Ты будешь папа, я буду мама, а это маленькая Лила, хорошо?

Девочка держала на руках маленькую тряпичную куколку, которую ей сделала пожилая супруга старого вожака.

— Маленькая Лила? Это ты, что ли?

— Да, когда я была дома, с папой и мамой.

— Хорошо, — согласился мальчик. — Что мне нужно делать?

— Нужно дочку покормить, видишь, она плачет?

Девочка укачивала куколку на руках.

— А что она будет есть?

— Эх ты! Не знаешь, что дочке надо? Поделись с ней энергией.

— Энергией? Как?

— Погладь её по голове, и она будет хорошо спать.

Святослав погладил куклу по голове, и Лила удовлетворённо прошептала:

— Достаточно. Она уснула.

Девочка уложила куклу спать на импровизированную постельку, укрыла платочком и примостилась рядышком со Святославом.

— А ты сегодня кушала? — спросил мальчик.

— Да, совсем чуть-чуть, — на глазах девочки навернулись слёзы. — Я не могла больше!

— Опять плакала?

— Мне было жалко зайку. Ему пришлось умереть, чтоб я смогла поесть, — глазки девочки снова заблестели.

— Лила, ты должна хорошо кушать, иначе не вырастешь, а останешься маленькой, — желая успокоить девочку, проговорил Святослав.

— Я не могу. Бедные зверьки! Я хочу домой! К маме и папе! — разревелась малышка.

— Не плачь, маленькая! — мальчик обнял девочку. — Когда ты была дома с папой и мамой, было по-другому?

— Папа делился со мной энергией. Если бы мой папочка был здесь, мне не пришлось бы забирать жизнь у зверьков, и они бы побежали к своим деткам.

Святослав знал, что она не может есть твёрдую пищу. Употребляя кровь мелких животных, Лила и этим в какой-то степени отталкивала от себя окружающих.

Он не видел в этом ничего ужасного. Все ведь тоже ели мясо таких же животных, правда приготовленное на огне, а те, кто уже мог обращаться, могли употреблять и сырое мясо в своей второй ипостаси, и даже с кровью, и никто их за это не осуждал. Что же такого было в том, что девчонка могла пить только сырую кровь?

— А как твой папа делился с тобой энергией? Может я смогу? — поинтересовался мальчик.

— Мы же с маленькой Лилой уже тебе показывали! — зазвенел чистый звонкий голосок. — Ты забыл?

— Наверное, забыл.

— Надо погладить по голове. Папа всегда так делал. А потом я становилась очень сильной!

— И тебе не надо было пить кровь?

— Нет, конечно. Зачем?

Святослав гладил девчушку по голове по шелковистым сияющим, словно вороново оперение чёрным волосам. Она благодарно смотрела сияющими глазёнками с мерцающими в них искорками, красными на чёрном, и это было очень красивое, завораживающее зрелище.

Мальчик залюбовался красотой чудесных глаз и решил, что никогда не отвернётся от неё.

Глава 6. Танюшка

Александр

В этот вечер я лёг спать на голодный желудок. Не то чтобы меня это сильно волновало, я и раньше, бывало, часто обходился без пищи, но никогда ещё мне не приходилось трудиться, как проклятому. На следующее утро повторилось то же, что и в прошлое, и я уже был готов к тому, что меня чуть свет поднимут с вороха соломы ударами увесистой дубины, которая заменяла деду костыль, щедро сдобренных по-утреннему свежими ругательствами, типа: «Что, кровопийца, разлёживаешься? Не иначе забыл, что тебе полагается с утра? Эх, недотёпа, уже солнце встало, а ты, видно, отлёживаться у меня надумал?»

И вот, снова я хватаю тяжёлые вёдра, снова бегу на речку, наполняю их водой, а потом тащу в гору. Бегаю туда-сюда, пока не наполнится безразмерная бочка. Когда справляюсь с этой работой, дед не даёт отдохнуть. Приказывает поколоть и сложить в поленницу дрова. Я падаю от усталости, справляясь и с этим заданием, сбивая руки в кровь, и мне, наконец, позволяют на пару минут присесть, и подают кружку молока и огромный ломоть серого хлеба. Никогда ещё в своей жизни я не ел такого ароматного и вкусного хлеба и не запивал его таким сладким парным молоком.

Проглотив завтрак в мгновение ока, я снова принимаюсь за работу. Теперь надо собрать в копны сено, которое было скошено вчера. Наблюдая за тем, как работают остальные, стараюсь делать так же, но у меня получается не очень хорошо: то копна развалится, что позволяет потешаться надо мной всех соседей по сенокосу, то сломаются грабли или вилы от применения к ним чрезмерной силы, неконтролируемой в гневе.

Так началось моё обучение у деда. Вернее обучением это назвать можно было с натяжкой, так как всё время я выполнял только тяжёлую и грязную работу под «чутким» руководством деда-тирана. То есть каждое утро меня поднимали не свет не заря тяжёлыми пинками, не разбирая, куда они попадут, затем я мог слегка перекусить, но потом должен был не покладая рук трудиться, выполняя все немыслимые приказания деда Игоря.

Я должен был колоть дрова, Заниматься заготовкой сена, постоянно работать в общинной теплице, без конца пропалывая, окучивая, удобряя посаженные овощи коровьим навозом. Его приходилось перевозить на скрипучей тачке, собирая у каждого хлева. В экологическом поселении, но только посвящённые понимали, что скрывалось за этим названием, приветствовался только ручной труд. В конце каждого дня я просто падал от изнеможения, не имея сил даже на то, чтобы думать.

Питался я только растительной пищей, дед с самого начала поставил такое условие, что будет меня учить только в том случае, если я не буду употреблять в пищу никакого мяса. Через несколько дней такой жизни мне везде и всюду стал чудиться аромат вкусно приготовленного шашлыка, какой умел делать мой отец, либо тушёной дичи. Позже я отметил, что хоть и не становлюсь слабее, но очень сильно теряю в весе, двигаться я мог, как и прежде легко, но сознание моё затуманивалось всё сильнее. Однажды не выдержав такой нагрузки, да и не вполне понимая, в чём заключается моё обучение, я попытался снова заговорить с дедом, но он только хмуро взглянул на меня, буркнув себе под нос:

— Надо же, пыль дорожная, а всё туда же, старших учить, как им надо детей воспитывать.

Задания деда порой были абсолютно абсурдны. Например, когда бочка для полива была полна, дрова переколоты, у коров вычищено, сено давно стояло в стогах, созревшие овощи сняты с грядок, двор возле дома чисто-начисто выметен до блеска, и делать в общем-то уже было нечего, дед мог ни с того ни с сего решить перетаскивать поленницу дров на новое место, либо отвести меня в лес и приказать завалить сухостой, который обычно валили с помощью топоров несколько человек, но я должен был свалить его в ручную, один, и абсолютно без каких-либо инструментов.

Пыхтя словно паровоз, хотя был совсем не согласен с требованием, но, не собираясь уступить своей слабости, чтобы не дать нового повода для колкостей, я без всяческих пререканий перетаскивал поленницу на новое место, хотя уже и догадывался, что на следующий день мне придётся возвращать её обратно. Или налегал на высохшее дерево изо всех сил, раз за разом пытаясь его свалить, упирался в него либо ладонями, либо спиной и толкал до тех пор, пока сухостой не сдавался и, громко скрипя, валился наземь, давая другим деревьям больше простора для роста, зная при этом, что тащить это дерево мне придётся тоже самому. Я не роптал, желая только одного — чтобы мой дед поменял обо мне своё мнение и позволил мне учиться всему тому, что должен уметь истинный волк.

Дед только тихонько посмеивался в седую бороду, иногда подбадривая меня разными нелицеприятными словечками, которые так страшно злили меня, но в то же время придавали мне сил тогда, когда, казалось, их совсем не оставалось. После такого трудового дня я замертво падал на свою подстилку, забывая даже поесть, и мой ужин оставался нетронутым до утра.

Прошло ещё несколько дней, и деду уже не приходилось по утрам будить меня. Свои обязанности я знал слишком хорошо, поднимаясь ещё до того, как покажется первый лучик солнца, я уже бегом наполнял бочку для полива, а затем работал в теплице. Всё это время со мной никто не общался. Находясь словно в прозрачном с моей стороны коконе, я чувствовал себя одиноким, так как мог видеть других членов общины, но вот только все они в упор меня не замечали, словно меня и не было вовсе. Со мной никто не разговаривал, и все, кроме моего деда чурались меня, как прокажённого, да я и был таковым в их понимании. В моём присутствии никто из волков не мог полностью расслабиться, их инстинкты постоянно держали их на взводе, а так же мне было запрещено обращаться к любому члену общины, заговаривать с кем бы то ни было, говорить можно было, только если со мной заговорят, но за прошедшее время такого не произошло.

— Здравствуй! Я тебя знаю, ты кощей… — послышался звенящий голосок малышки, которой было не больше пяти лет. Такого со мной ещё не случалось, поэтому я сначала опешил. Здесь, в теплице, в такое раннее утро почти всегда никого не было, и тут вдруг девчушка, которая совершенно меня не боялась, а с интересом рассматривала, следя за движениями моих рук, которые непрерывно пропалывали от сорняков грядку огурцов.

Взглянув на малышку, я был просто очарован ею. Такая невинность, детская непосредственность полностью обезоружили меня, и я замер, не зная, что ей ответить.

— А я знаю, где спрятана твоя смерть! — продолжала звенящим голоском малышка.

— И где же? — поинтересовался я.

— На самой высокой горе, на ветке самого высокого дуба висит кованный сундук, в котором сидит заяц, а в зайце утка, а в утке яйцо, а в яйце игла. Смерть твоя на конце этой иглы, — проговорила девчушка слова из знакомой всем старой сказки, и только тогда я понял, что она не знает, кто такие кощеи, а всего лишь слышала разговор взрослых, и своим детским умом совместила реальность с вымыслом.

— А кто тебе читал эту сказку? — спросил я.

— Мама.

— Твоя мама, наверное, сейчас волнуется. Пойдём, я отведу тебя к ней, — предложил я.

— Пойдём! — согласилась девочка, и затем добавила: — А ты совсем не злой как было в сказке. Но ты хотя бы бессмертный кощей?

— Нет, я не бессмертный, — тихо промолвил я.

— Жалко, — расстроилась малышка, — Значит, ты умрёшь?

— Ну, да, если кто-то достанет ту иглу из утки и сломает её, — пошутил я, — А тебя как звать то?

— Таней.

— А меня Александром.

— Ты всегда там работаешь, где я тебя сегодня нашла? — осведомилась малышка, — Я буду к тебе часто приходить.

— Лучше не надо, — сказал я, увидев бегущих в нашу сторону людей. Это были несколько взрослых мужчин и растрёпанная с ошалевшими глазами женщина. Через несколько секунд оборотни, а это были именно они, так как с такой скорость люди не бегают, да и не справиться со мною людям, уже оказались настолько близко, что в мгновение ока повалили меня на землю и скрутили, словно ягнёнка, чем напугали Танюшку. Она заплакала и не давала никому из них проверить свою шею, почему-то каждый из них был уверен, что я её укусил. Подоспевшая мать малышки взяла дочь на руки, что её немного успокоило, и один из волков, как оказалось, это был отец, осмотрел её шею, руки и ноги.

— Укусов нет, — констатировал он, — Таня, ты где была?

— Я хотела посмотреть на кощея бессмертного, папочка!

— Он тебя не обидел? — недоверчиво спросил её отец, на что девочка отрицательно качнула головой.

— Всё равно, Горислав, мы не должны допускать, чтобы он свободно передвигался по селу! — возмущённо воскликнул один из волков, — Так он может беспрепятственно на кого-нибудь напасть!

— Надо Игорю попенять, что не уследил за своим подопечным, сказал Горислав.

— Что, отпускать этого? — спросил тот, что держал меня на земле, навалившись всем телом.

— Нет, отведём его к Игорю.

Схватив меня под белы рученьки, повели к деду на поклон. Оборотни не внимали словам, что я мог самостоятельно идти и убегать от них точно не собирался, так как не видел в этом совершенно никакого смысла.

Игорь как будто ждал всю эту делегацию, выйдя навстречу со двора.

— Что он натворил? — был его вопрос.

— Кажется, не успел, — ответил один из волков.

— Так что ж вы в него вцепились, как в родного, обалдуи? Если б он хотел укусить, то давно бы это сделал. А за дочкой своей надо смотреть лучше, чтоб не болталась, где попало. Пошли вон отсюда, или вам делать нечего? — как оказалось, мой дед был непререкаемым авторитетом в общине, всеми уважаемым старейшиной, с ним советовались и считались абсолютно все. Он в мгновение ока разогнал всех, а потом уставился на меня.

— Кощей бессмертный! Ну, надо же! — произнёс он через секунду, пряча усмешку в седой бороде, а затем уже громче добавил: — что стоишь? Уже всё сделал?

И когда я отрицательно покачал головой, велел:

— Не стой столбом! За работу! Тебя ещё лесина ждёт!

В начале июля в общине был праздник Купалы, на который я, что вообще не удивительно, допущен не был. Только со стороны наблюдал, как члены общины собрались за длинным импровизированным столом, вместе ели, весело болтая, потом водили хороводы вокруг огромного костра, а затем, когда огонь опал, прыгали через него, а ещё позже ходили по горящим углям. Оттуда слышался весёлый смех, красивые разноголосые песни, шум и гам веселья. Там были и молодые и старики. Похоже, все с нетерпением ожидали этого праздника, и даже у меня в это время не было работы, и я мог отдыхать. Хотя, уж лучше было бы, если б какая-то работа для меня нашлась, тогда бы я не так страдал оттого, что я одинок, не принят в общину к себе подобным, и так несчастен.

Я долго не мог уснуть, а утром, как всегда, уже без побудительных пинков, вскочил, когда забрезжил первый луч рассвета, чтобы заняться тяжёлой работой. Уже натаскав сколько положено воды, я работал в теплице. Работа там находилась сама собой, я уже без напутственных издевательских слов милого дедушки знал, что следовало сегодня сделать.

Сегодня я забивал колья к помидорным кустам и привязывал их тяжёлые, усеянные зелёными помидорами ветки, к колышкам, как вдруг меня там нашёл дед. Кряхтя, он остановился, опершись на свою палку, и не говоря ни слова, что для меня было ново, ведь у него к моей работе всегда находилась куча замечаний, то она сделана недостаточно быстро, то недостаточно аккуратно, то плохо, то совершенно неправильно, наблюдал за моей работой. Когда я закончил, дед не стал давать мне новых заданий, а повёл в лес. Сначала я было подумал, что там меня снова ждал сухостой, но, как оказалось, я был не прав. Дед попросил меня обернуться волком. Мне пришлось это сделать, и когда я перекинулся, в его глазах прочёл невольное восхищение.

— Ты хорошо сложен, — сказал дед, — Покажи, что ты умеешь!

Я вначале не понял, чего он хочет, стоя в раздумье.

— Ну, чего же ты? — недоумевал дед, — Перескочи через тот овражек! — показал он мне широкую балку заполненную грязной водой, — Потом пробеги до того развесистого дуба и обратно.

Я сам от себя этого не ожидал, думал, что свалюсь прямо на середину балки, но случайно перескочил её так легко, и даже приземлился легко, как пёрышко, не потревожив ни единой травинки на другом её берегу. Затем помчался по направлению к дубу, хотя мои глаза его не очень различали, хотя вот он — это раскидистый дуб, обежав его вокруг, я помчался обратно так, словно черти за мной гнались. Оказавшись напротив деда, я резко затормозил, чуть не сбив его с ног. Я не ожидал от самого себя такой прыти. Мало того, что теперь я мог бегать, словно ветер, я мог и прыгать на много большие расстояния, чем прежде.

— Да, — проговорил дед, — Нечего сказать. Прыжок какой-то вялый, приземление никуда не годится, бегаешь, словно корова, скорость не рассчитываешь, телом управлять не умеешь.

Ожидая какого либо одобрения или хотя бы похвалы, я снова был повержен хлёсткими замечаниями.

— Понятно, что ты не справился даже с парой вампиров, хотя в твоём возрасте волки могут справиться и с большим их числом. Ты не готов! — сказал дед и, повернувшись в сторону селения, пошел прочь от меня, даже не оглянувшись. Что мне оставалось делать? Я снова принял нормальный облик, хотя какой же свой облик я мог считать нормальным? Не этот ли, чёрного волка?

Может быть, наплевать на все устои, остаться в зверином обличье, уйти вглубь тайги и прожить там свою никчемную жизнь? Что лучше для меня? Вся эта жизнь, полная насмешек и недоверия, издевательств и непосильного труда меня уже порядком достала. Но нет! Вы не добьётесь от меня, чтоб я ушёл. Не выйдет! Я стерплю все испытания для того, чтобы стать полноценным волком.

Приняв человечий облик, я бросился догонять деда. Когда мы шли с ним через посёлок, то я не раз замечал, что обитатели домов, мимо которых мы проходили, с интересом и как-то одобрительно смотрели на нас, наверное, мне это показалось, потому что я сам так сильно этого желал, что принимал желаемое за действительное.

— Мне сегодня приснилась твоя бабушка. Она сказала, чтобы я простил твоего отца, и признал тебя. Но, наверное, должно пройти ещё время. Я не готов. Твой странный запах сбивает меня с толку, вроде бы уже и не вампир, но ещё и не волк. Когда ты оборотился, ты вроде бы пах как волк, но настоящим волком тебе никогда не стать.

— Ты не веришь в меня? — спросил я.

— Не знаю… Теперь я даже сомневаюсь, что из тебя вообще может что-то получиться. Возраст не тот. Ты уже взрослый, у тебя на всё есть своё собственное мнение, ты подвергаешь сомнению всё, что я хочу в тебя вложить.

— Но ты не прав!

— Вот ты и теперь прекословишь …

— Прости…

— Отринь своя я. Будь несмышленым волчонком, и только тогда я смогу воспитать тебя правильно. Внимай всем моим советам, принимая их на веру.

— И тогда из меня что-то получится?

— Не знаю…

Перед сном вспоминал мальчика и девочку из моих снов.

Святослава и Лилу — моих будущих родителей.

Как же отец сдержался, чтобы не навредить ей, когда произошло его перерождение? Как он смог?

Глава 7. Юность Святослава

Молодой Святослав

— Лил, пожалуйста, держись от меня подальше! — прокричал Святослав с порога, когда девочка пришла навестить его. Он быстро восстановился после ранений, но не подошёл, издалека сверля её холодным взглядом, в котором колючими льдинками плескалось презрение и ненависть.

— Почему? — она грустно смотрела на него глазами, полными слёз. Она не понимала, что теперь Святославом управляет проснувшийся в нём зверь. Тот, что создан для уничтожения таких, как она.

— Я так хочу, поняла? — буркнул мальчик и ушёл в дом. Ему больше нечего было сказать.

Девчонка ещё некоторое время постояла за забором, вытирая слёзы худыми кулачками, а потом пошла прочь. Худенькие плечики вздрагивали от всхлипываний. Её и без того невесёлая жизнь изгоя теперь становилась ещё ужаснее. Тот, кто обещал не предавать, тоже отвернулся от неё.

Святослава же разрывали противоречивые чувства. Одновременно хотелось догнать, обнять, успокоить девочку, но вторая его сущность при одном только взгляде на неё, при ощущении отвратного запаха вражеского племени, пыталась вырваться и разорвать девчонку в клочья.

Совсем недавно в нём проснулся дух волка, и Святослав не справлялся с его агрессией и ненавистью, с его маниакальным желанием убивать.

Мальчик очень долго ждал перерождения, которое у всех происходило намного раньше. Ему исполнилось уже пятнадцать, когда в нём наконец проснулся волчий дух и кардинально изменил его не только внешне, но и внутренне. Отец говорил, что причиной позднего перерождения послужило то, что Святослав часто общался с кощеем, с Лилой, и не чувствовал к ней никакой вражды, и дух зверя спал, не видя необходимости просыпаться.

Имянаречение парнишка прошёл уже давно, но предназначение своё привык видеть только в деле ведовства, опасаясь, что вторую ипостась так и не приобретёт. Конечно, и в человеческой форме от изводил себя боевыми тренировками, падая без сил после каждой из них, с каждым днём становясь всё сильнее, быстрее, чем раньше. Но как говорил отец, этого было недостаточно, чтобы ходить в дозор, объясняя, что враги в сто раз сильнее и справиться с ними можно только во второй ипостаси.

Святослав злился, переживал, что дух так и не проснётся, продолжал тренироваться, но ничего не происходило, пока однажды не повстречал других. Реальных кровососов.

На поселение снова напали. Он давно знал, для чего мужчины уходили в лес — они охраняли село от нападений, которые происходили с заведомым постоянством.

Стараясь прорваться в село, кощеи просто мечтали добраться до ковчега, не догадываясь о том, что он давно пуст. Желая завладеть им, кровососы погибали один за другим.

В одну глухую ночь они поменяли тактику. В то время, когда основную массу нападающих сдерживала стая, несколько других осторожно прокрались в селение, под покровом ночи перейдя реку в брод.

К ковчегу их вело безошибочное чутьё. Они сумели дойти до двери и даже открыть её.

В селении никого не осталось из тех, кто мог бы противостоять им в своей боевой форме.

В эту ночь Святославу не спалось. По причине того, что он не обзавёлся ещё второй ипостасью, его не брали в дозор, но при нападениях вампиров он всегда испытывал необъяснимое беспокойство и никогда не мог уснуть.

И в этот раз он вышел во двор посмотреть всё ли в порядке и увидел какое-то движение у реки. Будучи очень осторожным от природы, Святослав ничем не выдал себя, тайно проследив за чужаками.

То, что это были именно чужаки, он понял по манере двигаться. Свои по селу никогда так не ходили, хоть и двигались часто бесшумно, но не припадали к земле, крадучись. Мальчик проследил, куда направились чужаки.

Их влекло к тайному ходу. Отец давно рассказал, что туда вампиры постоянно пытались попасть. Чтоб забрать свою святыню.

Святослав разбудил мать и приказал ей с Милой спрятаться в погребе и закрыться изнутри, а сам осторожно огородами помчался к старому вожаку, который давно отошёл от дел и бразды правления передал молодому сильному оборотню Ратмиру.

Но кроме него в селении не осталось сильных волков и только Велимир мог противостоять сейчас кровососам. Мальчик, стремглав перескакивая ограды мчался, словно ветер, к дому вожака.

Вожак не спал, тоже ощущая беспокойство. Святослав рассказал ему, что увидел. Из последних сил Велимир, девяностолетний, но ещё очень крепкий старик, совершил оборот, наверное крайний в своей жизни, и рванул к тайному убежищу. Это был мощный седой волчище с огромными лапами, его скорость была запредельной. Святослав быстро потерял его из виду, но зная, куда тот помчался, побежал в ту же сторону. Они не знали, что воспитанница Велимира Лила тоже не спала. Она слышала их разговор и побежала следом за ними.

Кровососы уже выходили из тайного убежища, неся с собой ковчег.

Когда Святослав добрался до места, вожак уже расправился с несколькими тварями, но их было слишком много. Несколько кровососов взяли седого волка в кольцо и не давали приблизиться к себе, а двое других уносили ковчег.

Зная, что в нём ничего нет, можно было бы не переживать по поводу того, что ковчег достанется тварям, но отец когда-то сказал, что никто не должен был знать, что он пуст. Иначе, кровососы попытались бы забрать Лилу, а этого допускать было нельзя даже ценой её жизни. Лучше убить, чем отдать её тварям. Или погибнуть самому.

Вожак не справлялся. Вампиры теснили его, нападая со всех сторон. Святослав в отчаянии бросился следом за уносящими ковчег, пытаясь их остановить.

Приближаясь к вампирам он ощутил их невыносимый смрад, почувствовал нереальную ярость и бросился на них, вцепляясь когтями, вгрызаясь зубами, ненависть и желание не дать уйти одолели его со страшной силой.

Потом ему сказали, что он неосознанно совершил оборот, дух зверя не просто проснулся, но и полностью им завладел, желая уничтожить врагов. Он даже многого не помнил, только красную пелену перед глазами и жажду уничтожать существ, источающих ядовитый смрад.

Лила добежала к месту схватки последней. Впервые увидев существ, похожих на себя, она поразилась их скорости, горящим ненавистью глазам, и жестокости, с которой те сражались с двумя волками. Один из зверей был просто огромным, сильным, но неповоротливым. Существа взяли волка в кольцо, бросаясь на него со всех сторон и нанося тяжёлые раны. Второй выглядел меньше первого, но был очень быстрым и ловким.

Переводя взгляд с одних на других, Лила не понимала, что ей делать. По какой-то причине волки казались ей своими, как будто она их знала, а существа похожие на неё, наоборот чужими. Девочка растерялась, расширенными глазами наблюдая за битвой двух волков с намного превышающим их числом чужаков.

Она понимала, что волки сражаются, защищая селение от чужаков, которые не собирались отступать даже ценой своей жизни.

Видела, как молодой волк смог разорвать одного из чужаков. Они были почти на равных. У чужака тоже были огромные клыки, которыми он рвал шкуру волка, но зверь извернулся, мощными челюстями ломая кости существа, а потом бросился на помощь к старому волку, которого уже свалили на землю несколько чужаков и рвали клыками, но до сих пор не могли справиться. У волка была толстая шкура.

Двое чужаков перехватили молодого волка и попытались его разорвать на части.

Лиле всегда было очень жаль зверей, и такое зрелище для неё выглядело настолько отвратительно, что она выскочила из тени, бросаясь к месту сражения и завизжала, что есть мочи:

— Нет!!! Нельзя!!!

И в голосе девочки прозвучало столько силы, что существа затормозились, повернулись к ней и впали в ступор, бросив раненых волков.

Молодой больше не смог встать, но был жив. Старому хватило и доли секунды, чтобы вскочить инесколькими ударами мощных лап и хваткой мощных челюстей покончить с чужаками, не давая ни одному из них уйти.

Когда Лила добежала до места, всё было кончено. Старый волк сидел возле молодого, истекающего кровью, и только устало смотрел на неё, но молодой издавал утробное рычание и, хоть и был изранен, из последних сил пытался ползти к ней, глядя на неё с ненавистью.

Она понимала, что волк считал её одной из чужаков. И если бы у него были силы, он бы убил её не раздумывая. Но по какой-то причине у неё не было страха, словно она знала этого волка и доверяла ему.

Святослав в боевой горячке совсем не чувствовал боли, ощущая только всепоглощающую ярость, готов был продолжать сражаться с кровососами. Только тело подвело, совсем не слушаясь его.

Увидев тоненькую, как тростиночка, вампирскую девчонку, у него вроде бы промелькнуло ощущение какого-то узнавания, но волк ощущал только ненависть, как и к остальным тварям. Дух волка испытывал единственное желание — уничтожать.

Он даже пытался ползти к ней, чтоб достать её, убить, когда появились другие члены стаи и среди них его отец.

Закончив сражение в лесу, стая почувствовала, как бывший вожак совершил оборот, и бросились к нему на выручку, но помощь не понадобилась.

Волки окружили место сражения, рыча и скалясь, только старый волк прикрыл Лилу собой, защищая её от остальных.

— Давай, сын, прими человеческий вид! — попросил ведун, и Святослав начал осознавать, что он всё же не только волк, ярость продолжала сжигать его, но он понимал, что не всегда был таким.

Вернувшись в человеческую ипостась, на себе почувствовал все способы лечения, которые применял его отец. Его скрутили, держали, чтоб отец смог зашить рану и зафиксировать кости. Он, рыча, вырывался изо всех сил, а перед его глазами стояло перепуганное бледное лицо с огромными чёрными провалами глаз с горящими в глубине искрами огня. Такое прекрасное и одновременно отталкивающее.

Лила не понимала, почему он больше не хочет общаться с ней.

Несколько раза приходила навестить после ранения, звала погулять, когда он встал на ноги. Святослав был единственным её другом.

Но он не мог дать ей приблизиться, не мог позволить потерять контроль и погубить её.

— Лил, не подходи! Ты рискуешь! — предостерёг её, когда девочка снова пыталась подойти.

— Я не боюсь тебя! — выкрикнула она.

— Ты должна держаться от меня подальше, Лил. Я не контролирую его! Вот и сейчас он готов вырваться и разорвать тебя!

— Ну и пусть! Хуже только то, что ты отвернулся от меня! — сказала она тихо, но эти слова набатом прозвучали в его голове.

Девочка вытирала слёзы тоненькими почти прозрачными пальчиками, её плечи вздрагивали от рыданий, а Святослава разрывало от нежности к этому существу и сжигающей ненависти к ней же.

Глава 8. Непоседа

Александр

Прошёл ещё один месяц. Жизнь моя текла в том же бешеном ритме, что и прежде. С самого раннего утра и до позднего вечера я трудился почти без отдыха. Обувь моя совсем износилась, пришлось ходить босиком, одежда истрепалась от ветра и пота. Я давно не стригся и не брился, и стал походить на дремучего бомжа, но времени привести себя в порядок у меня никогда не было, едва хватало на сон да на приёмы пищи.

Решив не сомневаться в заданиях деда, я полностью отринул себя. Питался в основном растительной пищей, иногда употреблял молоко и яйца, но это было так редко, что порой я просто забывал их вкус. Пища была совершенно простая: либо щи с капустой, либо пшённая или перловая каша, да ещё немного овощей, снятых прямо с грядки в теплице, иногда печёный картофель. Дед строго сказал, что не должно быть в рационе никакого мяса, и поначалу я сильно сомневался в его словах. Думал, откуда появятся силы, но сила моя росла с каждым днём, я чувствовал, как ею наливаются мои плечи, спина и ноги.

Трудился я каждый день, не разгибая спины. Другие члены общины тоже много работали. Производя чистые продукты питания, не используя химические удобрения, затем они вывозили их на подводах в ближайший городишко и продавали на рынках. Выращенные в теплице и на огороде овощи, свежее молоко и сыр пользовались огромным спросом. Так же хорошо продавались изделия из дерева: резные кухонные доски, настенные панно, шкатулки, искусно вырезанные из дерева. За вырученные деньги члены общины приобретали то, что сами не могли произвести: ткани для шитья одежды, инструменты, муку, сахар и растительное масло.

Но в город выезжать могли только старики и женщины. Молодые оборотни не должны были появляться там, где могли случайно встретить своих главных врагов, так как инстинкт превращения мог сработать в самом людном месте, а община не могла потерять ни одного из своих членов.

Мой дед тоже часто уезжал в город, оставляя меня без присмотра. Он знал, что своё дело я выполню не хуже, чем всегда, поручая мне с каждым разом столько работы, чтобы её как раз хватило к его возвращению. Наверняка, в его отсутствие, за мной всё же кто-то приглядывал, но этот пригляд был совершенно ненавязчивым, не каждый член общины мог находиться со мной рядом в спокойном состоянии, любого из волков при приближении ко мне просто коробило от осознания того, что я полувампир.

Все старались обходить меня стороной, держась как можно дальше. Не думаю, что их отпугивал мой запах. Всё же вампиры пьют много крови, поэтому от них исходит такой мерзкий запах, я же очень давно узнал вкус единственной капли крови, за что до сих пор себя ненавижу, но теперь моё тело чисто, я не ем даже мяса, поэтому не должен пахнуть как вампир. То, что члены общины старались обходить меня стороной, меня больше не трогало, я привык быть один, привык к издевкам деда, к тому, что каждый день, изнурённый тяжёлой работой, я засыпаю без задних мыслей. Привык к тому, что даже моя боль притупилась, стала фоном моего существования.

Однажды, работая в огороде, я услышал шум. Мне стало интересно, что же могло произойти. Оставив тяпку там, где окучивал картошку, я приблизился к источнику криков. Как оказалось, в селении пропал ребёнок. Я вернулся к своей работе и стал ждать, что кто-нибудь обязательно придёт за мной. Я же всегда под подозрением. Если что-то случается, сразу надо винить полукровку. Долго ждать мне не пришлось, пришли трое ребят, грубо схватили, выволокли с огорода, я старался не сопротивляться, чтобы ненароком не заставить их обратиться волками. Притащив в то место, где скопились люди, меня швырнули прямо под ноги остальным, другие схватили, подняли на ноги, все наперебой стали что-то от меня требовать. Эх, жаль, что мой дед уехал в этот день в город, некому было на этот раз успокоить разбушевавшихся волков.

— Что случилось? — попытался я спросить, но никто не собирался мне ничего объяснять. Из путанных разговоров я догадался, что пропала дочка Горислава, та самая Танюшка, с которой я недавно познакомился. По какой-то причине, хотя причина для всех была очевидной, все считали, что в её исчезновении виноват я. Никто даже не спрашивал меня видел ли я её сегодня, все стали решать, что со мной делать, пока я не выпил кровь остальных детей. Когда пришёл Ратмир, я уже был избит до полусмерти. И только он образумил остальных, сказав, что кровью от меня и не пахнет, и что девчонка могла просто заблудиться в лесу. Тут же все бросились искать Танюшку, и молодые и пожилые, и дети, а меня пока решили запереть в амбаре.

Лёжа на прелой соломе, я слышал, как все члены общины отправлялись на поиски девчушки и, конечно, надеялся, что они её найдут. Договорившись обыскать весь ближайший лес, каждый член общины отправился в свою сторону. Наконец, наступила звенящая тишина. Никто не возвращался, это значило, что девочка либо забралась куда-то очень далеко, либо её вообще там не было. Вдруг послышались женские голоса. Они приближались к амбару, который стоял в отдалении от домов. О чем они говорили, я вначале не понял. Только когда они обратились ко мне, до меня дошло, чего они хотят.

— Александр, — впервые обратились ко мне по имени. — Прости, ты не виноват. Моя дочка упала в старый колодец. Сейчас, когда все разошлись, я обходила весь посёлок и прислушивалась, вдруг где-то её услышу. Наткнулась на колодец, смотрю трава примята, хотя к нему давно никто не ходит, решила заглянуть, а они там, вся грязная сидит и тихонько плачет.

— Я рад, что ваша дочка нашлась. А от меня-то вы что хотите? — спросил я.

— Если я тебя выпущу, ты поможешь её достать?

— Конечно, что за вопрос!

Женщина отперла замок, и меня ослепил яркий свет, ворвавшийся в помещение. Женщина бросилась ко мне вся в слезах:

— Пожалуйста, Александр, не держи на нас зла, помоги…

— Хорошо, ведите. Нужна ещё верёвка, чтоб туда спуститься. Старушка, пришедшая с матерью Тани, подала мне моток толстой верёвки, которую они приготовили заранее, и мы побежали к колодцу. Колодец был старый и заброшенный, одному Богу ведомо, как ухитрилась эта пятилетняя непоседа забраться на его край и свалиться с него внутрь. Вместо воды на дне колодца был слой жидкой грязи, которая и смягчила ей падение.

Привязав верёвку к стоящей невдалеке яблоне, другой её конец я обвязал вокруг пояса и стал спускаться вниз. Изнутри пахнуло холодом и сыростью, накатила волна панического страха, но я старался пересилить страх, ведь внизу находился беззащитный ребёнок, который нуждался в моей помощи. Шаг за шагом вниз по старым скользким брёвнам, я боролся с волнами ужаса, но упрямо спускался. Стоило только мне поддаться, я бы тут же свалился вниз, в липкую грязь, но я упорно концентрировался на мысли, что я просто человек, и инстинкты мне не свойственны, смотрел на свои руки и изо всех сил желал, чтобы они таковыми и оставались. Наконец, я внизу. Здесь сплошная темнота.

— Таня, — позвал я тихо, чтоб не напугать ребёнка. — Где ты?

— Я здесь, — послышался тонкий голосок.

— Я спустился за тобой, иди ко мне.

Немудрено, что я её сразу не разглядел, девочка свалившись в грязь, была так испачкана, что, стоя у противоположной стены, сливалась с темнотой.

— Не пойду! Я тебя боюсь, — сказала малышка.

— В этом мы с тобой похожи, — сказал я как можно спокойней, хотя дрожь мешала быть спокойным. — Я тоже тебя боюсь!

— Почему? — поинтересовалась удивлённая девчушка.

— Вдруг ты меня укусишь! — старался я говорить спокойно и даже весело.

— Но я же не кусаюсь! — возмутилась Таня.

— Ага, вон ты какая чумазая и страшная.

— Это я испачкалась! Смотри, это просто грязь, — сказала она подходя ближе и поднося руки к моему лицу.

— Ну, теперь понятно, — ответил я, осторожно беря её на руки. — Обхвати меня за шею и держись крепко, хорошо!? Мы сейчас будем выбираться наверх, там тебя ждёт мама.

— Вот нам от неё достанется! — сказала девочка, бесстрашно обнимая меня за шею.

Подниматься пришлось на одних руках, так как ноги постоянно скользили по гнилым и мокрым брёвнам колодца, но теперь мне не было так страшно, ведь рядом билось маленькое отважное сердечко. Девочка, которая совершенно не боялась кощея бессмертного, доверчиво обнимала меня за шею, и её смелость придавала мне сил. Медленно подтягиваясь по верёвке на руках, я ощущал трепет маленького тельца. Нежный детский запах, пульсация маленькой жилки на шее, так близко, прямо у моего рта, совершенно не вызывали желания укусить. Лишь желание помогать и заботься о малышке, как о младшей сестрёнке, толкнуло меня спуск в одно из самых отвратительных мест. Через пару минут, хотя мне они казались вечностью, я и Танюшка, грязные, как черти, выбрались наружу, Мама девочки на радостях обняла меня, благодаря за помощь.

— Мамочка, кощей не ест маленьких девочек! — прозвенел чистый голосок.

— Где ты только такое услышать могла, а? — погрозив пальцем малышке, сказала женщина, а затем повернулась ко мне. — Спасибо тебе огромное, Александр, не держи на нас зла!

— Я не злопамятный, — ответил. — Всегда рад помочь.

Оказалось, мать Танюшки, Милада, была родной сестрой моего отца, а значит доводилась мне тёткой. Она первая начала мне доверять.

Вернувшиеся ни с чем из лесу члены общины были успокоены Миладой и её свекровью.

Я же потерял кучу времени, не выполнив то, что поручал мне дед. Вымывшись от чёрной липкой грязи в реке, снова принялся за дела, стараясь выполнить хотя бы часть из того, что надо было.

Танюшка тут же примчалась мне помогать, за нею прибежала и Милада. Как я ни пытался их выпроводить, они не слушались. Когда вечером пришёл дед, всё было сделано.

— Это ещё что такое?! — прогрохотал его бас, когда он увидел Миладу, помогающую мне.

— Отец, не сердись. Я тебе всё объясню.

— Ладно, давай.

— Сегодня Танька упала в колодец. Я долго не могла её найти.

— И, дай догадаюсь, обвинила в её пропаже Александра.

— Да, потом его посадили под замок, а сами пошли искать девочку, и как оказалось, она была в старом колодце. Никого не было, поэтому я выпустила племянника, чтоб он мог её достать.

— Ну, достал?

— Достал!

— Ты его уже племянником кличешь? Молодец. Только я одного не пойму, почему вы его работу делаете.

— Но он же не успел по нашей вине!

— И что? Мог и ночью закончить. — пророкотал дед.

— Я знала, что ты так скажешь, поэтому ему помогла.

— Дура ты, Мила. Эта работа даётся ему не ради самой работы и не ради результата, хотя он тоже важен. Если ты этого не разумеешь, я тебе объясню. Мальчик должен развиваться, чтоб всё его самомнение просто выветрилось, нужно освободить его разум от всего, что его засоряет, очистить. И только тогда он станет настоящим, когда выбросит всё, что было для него прежде существенным. Когда он станет чистым, словно младенец, вот тогда можно будет в свободное место вложить новое. Потому что сейчас его прежние устои просто не принимают то, что я хочу в него вложить. Ты права — мальчик хороший, я это понял, никто другой не вынес бы столько, сколько выдерживает он, но тяжёлый труд необходим для того, чтобы у него не возникало вообще никаких мыслей.

А ночью я снова увидел своих молодых родителей. Восхитился, какой красавицей выросла моя мать. Разочаровался в необдуманных решениях отца, которыми он её погубил…

Глава 9. Святослав и Лила

Молодой Святослав

В то же лето, когда Святослав и Велимир вдвоём отбили нападение кощеев на посёлок, парень был принят в стаю, пройдя ритуал объединения крови. Теперь каждый волк сообщества мог почувствовать его на расстоянии, не мысли, но его настроение, намерения, желания.

Он вместе со всеми ходил в дозор, научился сражаться с кощеями.

Его зверь был очень силён и вынослив. Не зная усталости мог пробежать за ночь около ста километров, исследуя новые участки тайги, зачищая окрестности от кровососов. От души ненавидя их расу, он отдавался целиком войне, старался продлить так необходимое ему время во второй ипостаси, в которой всё было ясно: кто друг, кто враг, где белое, где чёрное, и не терзать себя раздирающими душу чувствами.

Желание быть зверем постоянно было невыполнимым, и возвращая себе человеческое тело, парень не знал чем себя занять, лишь бы только отвлечься, не думать, не чувствовать сильную боль.

Боль души.

Вампирская девчонка засела в ней раскалённой иглой. Ничто не могло извлечь её оттуда.

Чувство жгло.

Готов был разорвать себе грудь когтями. Выцарапать эту любовь из своего нутра.

Он ненавидел себя. Ненавидел весь мир.

Не мог никому довериться.

Знал, что не поймут.

Лила продолжала жить в доме старого Велимира. Его жена Дарина была очень стара. У их сына давно была своя семья. Маленькая вампирочка заботилась о своих пожилых воспитателях как умела. Помогала по дому и с хозяйством. Трудилась по мере своих сил в огороде, стараясь вырастить овощи, которых сама не могла есть.

Приёмные родители не чаяли души в девочке, которая была замечательной. Доброй и отзывчивой. Никто кроме них не смог разглядеть в малышке ранимой души.

Девочку очень тяготила проблема её питания. Она могла употреблять только кровь. Обычно Велимир ловил для неё мелких животных, когда она была маленькой. И всегда питание сопровождалось слезами. Девочка тянула до последнего, стараясь много не есть, отпуская зверьков на свободу, пока не видел воспитатель. Сильно слабела. Была худенькой, почти прозрачной. С миловидным личиком и огромными в пол лица глазищами.

Она ни с кем не общалась, кроме Дарины и Велимира. Будучи совсем малышкой она очень огорчалась тому, что соседские детишки не хотели с ней играть, но это с лихвой компенсировал Святослав, сын общинного ведуна. Тот не чурался девочки, не обижал, заботился о ней, как умел и её глаза сияли от счастья и благодарности.

До поры.

Пришли времена и Святослав отдалился, обходя дом вожака десятой дорогой.

Вожак понимал, почему это произошло. Зверь Святослава, живя инстинктами, не мог выносить запах девчонки, и вроде бы в этом не было ничьей вины, но девочка теперь всегда была грустна. Она напоминала старому вожаку Снегурочку из сказки, которая скучала по зиме и страдала от жары.

В последние годы Велимир сильно сдал. Постарел. Подкосил его крайний оборот, когда вампиры пробрались в поселение. Он потратил на драку последние силы и теперь практически не мог охотиться.

Девочке приходилось самой искать себе пропитание. Она иногда ловила крыс, которые наносили непоправимый урон амбарам и хранилищам с овощами. Этим она даже приносила пользу обществу. Иногда Лила выбиралась в лес. Попутно собирая ягоды для приёмных родителей, она набредала на зайца или барсука. Девочка приспособилась не убивать животное, а забирать только немного крови, а потом отпускать.

Девчонке исполнилось уже примерно пятнадцать. Она привыкла быть одна, привыкла, что все обходят её стороной, как прокажённую, не говорят, не смотрят в её сторону.

Однажды отправившись с Велимиром на охоту, она увлеклась погоней за мелким зверьком, оторвавшись далеко от воспитателя. Заяц уводил её всё дальше и дальше в лес, пока она не оказалась так далеко, куда ещё не забредала.

Остановилась передохнуть так и не поймав хитрое животное, как вдруг услышала рычание и шумное дыхание позади себя. Обернулась и обомлела. Тот белый волчонок, которому она помогла когда-то, вырос и превратился в огромного красивого волка.

Он стоял среди кедров и осин, устремив на неё внимательный взгляд.

Лила совсем не испугалась, восхищённо разглядывая волка.

— Какой ты красивый! — вырвалось у неё.

Волк глухо прорычал ответ и ей показалось, что он её не тронет. Это было глупо, но девочка сделала шаг к нему. Волк оскалился, угрожающе зарычал, но девочка протянула к нему руки со словами:

— Малыш, иди поглажу!

Он ещё громче зарычал, обнажая огромные клыки, но её и это не испугало. Сумасшедшая мелкими шажками приближалась, расстояние между ними сокращалось, волк не выдержал и круто развернувшись бросился прочь.

— Куда же ты, волчок?

Но ей никто не ответил.

— Приходи завтра. Я буду тебя ждать!

Впервые за долгое время девочка улыбалась, чувствуя себя счастливой. Этот волк показался ей кем-то своим, родным.

На следующий день примерно в это же время Лила снова побежала в лес, сказав Велимиру, что поохотится сама. Старик даже обрадовался, что девочка приучалась к самостоятельности.

Прибежав на то же место, где встретила волка, она огорчилась — зверя не было.

Лила до самого вечера просидела там, но он так и не появился.

Она не подозревала, что за ней всё это время наблюдала пара серых глаз. Святослав не доверяя внутреннему зверю не решился подходить к девчонке, следил издалека. Она его не заметила.

Потом это превратилось в ритуал. Лила упорно приходила в одно и то же место, сидела, ждала волка, тихим мелодичным голоском пела, Святослав сидел поодаль, смотрел и слушал.

Однажды она решила не просто ждать, а начать искать.

Пробираясь сквозь бурелом, почти наткнулась. Ему пришлось зарычать, чтоб не приближалась. Но у сумасшедшей девчонки не было перед ним страха.

Она восхищённо смотрела, улыбалась, глаза её сияли от радости.

— Не бойся! — прошептала. — Я тебя не укушу!

Волк фыркнул, но с места не сдвинулся. Похоже, ему стало интересно, отчего это существо такое безбашенное. Он не чувствовал в ней угрозу. Девчонка была в два раза мельче его, и если что, он в два счёта справится.

Медленно подойдя к огромному зверю, Лила во все глаза разглядывала его. Мощное сильное тело, гордая посадка головы, огромные широко расставленные лапы, скептическое выражение на морде.

Запустив пальчики в густую белую шерсть, девочка попросила:

— Будешь моим другом? Видишь ли, у меня совсем нет друзей!

И счастливо засмеялась, когда волк лизнул её.

Святослав сам от себя такого не ожидал. Его зверь больше не чувствовал в девчонке врага. Её запах не был противен. Она не была чужой.

Потрясённо он поменял облик, растерянно глядя на девушку.

— Я знала, что это ты, — выдохнула она, глядя на него с необъяснимой нежностью. Слезинки счастья скатились из уголков чёрных глаз, и его затопило волной щемящего грудь счастья. Сердце рвалось из груди, дыхание срывалось от волнения. Смотрел на девушку и не мог понять, как может быть истинной существо враждебного рода.

Он всегда это знал.

С того самого момента, как разбудил её.

Его влекло к ней в необъяснимой силой.

Теперь он понял причину.

— Мне кажется, что ты моё сердце, — прошептала она, и его душа разорвалась на части. Ничего не говоря, обнял, прижал её худенькое тельце к горячей груди, зарылся в сияющих шелковых прядях волос.

— Лил, прости меня за всё… — прошептал.

— Не надо. Я понимаю. Долг важнее.

— Я принёс тебе столько боли.

— Но теперь ты со мной!

Ему было всего двадцать один, но Святослав решил поговорить с отцом, не открывая всей правды.

— Я хочу жениться, — сказал в лоб.

— Ты встретил истинную? Кто она? — улыбнулся отец.

— Ты не поверишь! Это Лила. — проговорил и следил за реакцией отца. Радостное выражение его лица сменилось яростью.

— Да ты в своём уме? — гневно смотрел тот. — Твоя истинная кощей? Почему с тобой всё время так?

— Как, отец?

— Всё неправильно, с самого детства ты приносишь сюрпризы за сюрпризами! — гневно отчитывал отец, но Святослав всегда был слишком своенравным со своим собственным мнением. Он попытался переубедить ведуна:

— Отец, ты не понимаешь! Она моя истинная!

— Я не хочу ничего слышать! Нельзя истинной назвать вампира! Это неправильно! — рычал ведун.

— А что правильно? Отказаться от неё? — не уступал Святослав.

— Ты не понимаешь, что нам это принесёт! — гнев затопил Игоря.

— Так просвети меня!

— С давних времён существует пророчество о гибриде, рождённом от оборотня и вампира. Это дитя принесёт в наш мир одни несчастья и разрушения! Одна из рас исчезнет навсегда!

О пророчестве парень услышал впервые. На его лицо на секунду набежала тень страха. Он не сказал, что Лила ждала ребёнка. Узнав о пророчестве, решил это скрыть. Подумал, что возможно, это пророчество не о его малыше. Предположил:

— Отец, необязательно, что это будет наш с Лилой ребёнок!

— А ты слышал когда-нибудь о рождении такого малыша? — сверкнул глазами злой как чёрт ведун.

— Нет.

— Потому что такого не было и не будет никогда! Чтобы кто-то признал истинной вампира? Лучше сдохнуть!

— Я признаю!

— Не будь идиотом! Если ты объявишь об этом — будешь изгнан!

Святослав не отступился. По прошествии стольких лет понимал, что поступил неправильно. Если бы не его необдуманные решения, возможно, Лила была бы сейчас жива.

Той же ночью забрал девушку и покинул селение волков. Это был, как теперь он думал, его первый неправильный шаг.

После этого как из рога изобилия на них посыпались одни только неприятности. Вампиры прознали обо всём и стали охотиться на них. Им нужен был его ребёнок. Скрываться становилось всё сложнее.

Лила стала слабеть. Ребёнок забирал все её силы, но не позволял пить кровь.

Родив Александра, она умерла.

Потеряв возлюбленную, он потерял всё.

Не ушёл за ней только из-за сына. Потому что дал Лиле обещание позаботиться о нём.

Глава 10. День Перуна

Александр

— Анечка. Милая, я так скучал! — прижимаю к себе хрупкое тело своей любимой.

— Алекс, ты вернулся! — радостно шепчет она. — Не покидай меня больше никогда!

— Конечно, я только этого и хочу! — шепчу в ответ сдерживая нахлынувшие внезапно чувства, и нежно целую её сладкие уста. Целую снова и снова, не имея сил оторваться от её соблазнительных губ, не могу наглядеться в её чудесные васильковые глаза, словно заворожённый, словно кроме неё на этом свете не существует абсолютно ничего, и только она — моя вселенная, и только она мне так нужна, как жаждущему вода. Прижав её тонкое тело к себе я зарываюсь лицом в густых, пахнущих травами волосах, и слышу, как бьётся её сердце, слышу шум от движения крови по артериям. Даже теперь я помню её ни с чем несравнимый вкус. Пульсация сонной артерии на шее всё сильнее привлекает меня, и я прикасаюсь губами к шелковистой нежной коже над артерией, и задерживаюсь на мгновение, вдыхая прекрасный аромат.

Наконец, оторвавшись от неё на мгновение, рассматриваю склон горы, деревья, облитые золотом, полянку, усыпанную жёлтыми и красными листьями, шуршащими от лёгкого дуновения ветра. Откуда-то снизу слышно журчание бурной реки, прорывающейся сквозь каменное ущелье. Большие жёлтые листья медленно кружась тихо падают на землю, укрывая её пышным покрывалом. Проглядывающие сквозь ветви лучи осеннего солнца, попадая на этот ковёр, заставляют его светиться жарким золотом. Это наша полянка, та, где я впервые услышал слова любви, и где я чуть не потерял свою любовь навсегда. Красные листья осин, лежащие поверх расплавленного золота, блестят словно капли крови. Приглядевшись, понимаю, что это на самом деле кровь, крупные капли алого цвета сияют на жёлтом ковре. Откуда здесь кровь?…

Оглядываюсь назад и вижу безжизненное тело Анны. Шея её разорвана, и последние алые капли льются на светло-жёлтый ковёр. Ужас от увиденного сковывает меня, и, оцепенев, я не могу отвести взгляда от той, которая всегда была так мне дорога. Но потом мой взгляд падает на кровяной след, тянущийся от неё. Я слежу по нему глазами и вижу, что он тянется ко мне. Опустив голову, оглядываю себя с головы до ног и вижу, что весь покрыт бурой кровью. Мои руки тоже в крови, и тогда я понимаю, что произошло… Это сделал я… ужасный упырь… что я натворил?!!! Кровавые слёзы льются из моих глаз, но уже ничего не исправить. Что я натворил?

Проснулся в холодном поту… на ворохе сена в чулане у деда. Это был сон! Кошмар! Он был так реален! Невозможно было не поверить.

Сначала я увидел, каким образом необдуманные решения отца погубили мою мать, а увидел себя чудовищем. Монстром, рождённый женщиной-вампиром, которую даже не знал.

Я не выбирал такую жизнь, заключающуюся в борьбе с самим собой, с чудовищем, с кровожадным вампиром.

Что подсказывало мне это видение?

Отказаться, ради спасения жизни… Оставить… навсегда…

После кошмарного сна я долго не мог прийти в себя. Осознание того, что могло произойти, если бы я выбрал неверный путь, пугало до нервной дрожи. Перед глазами, словно слайды, менялись сюжеты недавнего сна, в которых был предусмотрен один лишь финал — смерть истинной.

Утром было тяжелее всего. Волчья половина меня металась внутри и рвалась к паре всеми силами. Дух зверя желал только одного — бросить всё и мчаться к ней. Неимоверных усилий стоило сдерживать его и оставаться на месте.

Связь со мной не принесла истинной ничего хорошего. Только боль и печаль..

Сон предупреждал меня о том, что мы не должны быть вместе.

Только я мог защитить Анну от боли, оградив от себя.

Дед заметил, что в моих глазах плескался страх. Он долго и пристально смотрел на меня, словно что-то обдумывая или сомневаясь во мне. Потом всё же сказал:

— Сегодня Ярослав согласился позаниматься с тобой.

— В смысле? Не понял, — я сузил глаза.

С Ярославом, моим двоюродным братом, отношения изначально не заладились. И то, что он решил позаниматься со мной, мне совершенно не понравилось, потому что не сулило ничего хорошего. Очередное унижение и показ своего превосходства над якобы вампирским отродьем. Чего ещё я мог ожидать от четырнадцатилетнего пацана, который недавно прошёл перерождение и не признавал полутонов. В понятиях молодых оборотней их не существовало — они понимали только либо чёрное либо белое.

— Что тебе не понятно? — буркнул недовольно дед.

— Он младше меня.

— Он не по годам силён, умеет поболее твоего. Соревнование с ним должно пойти тебе на пользу. Да что я вообще тебе объясняю? Не желаешь учиться — тебя никто не держит! — разгневался дед.

— Извини. Я сделаю всё, что считаешь нужным, — опустил я взгляд.

— Ты сегодня сам не свой, — заметил дед.

Мы вышли рано утром. Ярослав одетый в подобие то ли шорт, то ли шотландского килта удивил меня своим нарядом. Поздоровавшись только с дедом, хмурым взглядом оценил мою физическую форму, презрительно хмыкнул и отвернулся.

— Думаешь, он готов? — обратился к деду.

— Если не готов, ничего не поделаешь, — ответил тот.

Они двинусь в сторону непролазного участка тайги. Частенько дедушка заставлял меня валить там сухостой либо тащить на себе поваленные бурей стволы к селению, чтобы заготовить их на дрова.

Сжигаемый нервным волнением после жуткого сна, а теперь и злостью на брата, я поплёлся следом, спотыкаясь обо все мыслимые и немыслимые препятствия, словно всё было против меня в этот день. Дед и брат несколько раз оборачивались и с недоумением смотрели на меня. Наконец, пройдя знакомый участок леса, мы вышли на полянку, которой я ещё не видел. Она была окружена высокими стволами кедров, словно высаженных ровно про кругу на разном расстоянии друг от друга в каком-то хаотичном порядке.

— Примите волчий облик! — приказал дед. — И бегом вокруг поляны, змейкой между деревьями! Александр, старайся не отставать!

Я не уследил взглядом, когда Ярик успел перекинуться зверем. Пока снимал своё тряпьё, на меня уже с недовольством глядел молодой пепельный волк и нетерпеливо переминался с лапы на лапу.

Совершив оборот, так же хмуро поглядел на двоюродного брата.

Нас ожидало что-то вроде соревнования.

Дед дал отмашку, и мы помчались вокруг поляны, петляя между деревьями. Ярику это давалось легче лёгкого, мне же пришлось мобилизовать все свои силы, чтоб не ударить лицом в грязь перед дедом.

Брат всё время был впереди, петляя меж стволов, нёсся, словно ветер, могучими лапами отталкиваясь от земли и забрасывая меня вылетающими из-под них комьями песка и земли, мелкими веточками, прошлогодней хвоей и шишками. Казалось, что он делал это специально. Как я ни старался, догнать пепельного волчонка не получалось. Создавалось ощущение, что его скорость постоянно увеличивалась. Он просто меня дразнил, не давая даже приблизиться.

Я мчал на переделе своих возможностей. Горло горело от нехватки кислорода, тело работало из последних сил, предчувствуя не хилый откат. Решил, что если не обгоню его в эту секунду, то в следующую упаду без сил, как вдруг Ярик снова осыпал меня градом из песка и прошлогодней хвои. Мусор попал в глаза, и ничего не видя, но всё еще по инерции мчась, я с размаху влетел в широкий ствол дерева, чуть не размозжив себе голову. От удара на некоторое время померкло в глазах. Чувствовалось жжение в боку от глубоких царапин. К счастью, хоть кости были целы.

Ярослав затормозил и, вернувшись, стоял надо мной, широко расставив лапы и глядя с верху вниз с презрением.

— Живой? — дед задумчиво глядел на меня. — Вставай!

Поднимаясь, решил не показывать своей усталости и злости. Шатаясь подошёл к деду. Он словно не видя моего состояния, выдал следующее задание:

— Вам нужно добежать до реки, затем вниз по течению до места впадения в озеро, обогнуть его и, переплыв реку, вернуться обратно. Вперёд!

Дед снова дал отмашку, и мы помчались. Пусть я был без сил, но не собирался сдаваться. Волнение из-за сна немного успокоилось, так как приходилось решать первоочередные задачи. Царапины на боку затянулись и перестали саднить. Силы постепенно возвращались, придавая уверенности.

Я больше не собирался позволять брату закидывать меня мусором, стараясь бежать не следом, а параллельно с ним. Оказалось, что так гораздо легче, и с его стороны это был скорее всего хитрый ход — вырваться вперёд и таким образом не давать мне приблизиться. Оказалось, что я не был таким уж хиляком и за время выполнения всяческой тяжёлой работы набрался сил и выносливости.

У реки повернули и понеслись вдоль неё почти наравне. На берегу встречалось множество препятствий в виде поваленных бурей деревьев, огромных, невесть откуда взявшихся здесь, камней, балок, впадающих в реку. Все препятствия мы преодолевали без труда. У меня словно открылось второе дыхание.

Вдруг Ярослав затормозил и остановился, начав принюхиваться. Затем и вовсе свернул с пути в лес. Сначала я заподозрил, что это очередная проверка, но потом понял, что он учуял что-то более его заинтересовавшее, чем наше соревнование, и медленно пошёл следом за ним.

Очень тихо по одному видимому только ему следу волчонок двигался совершенно не в ту сторону, в какую нам было нужно, а в глубь леса, удаляясь от реки. Я бесшумно следовал за ним, ещё не понимая, что его так заинтересовало, но уже вычленяя из запахов леса знакомый мне сладковато-едкий смрад, который сохранился на подкорке и перепутать с чем-то другим, я его никогда бы не смог. Смрад, заставляющий зверя сходить с ума от ненависти, от ярких воспоминаний драки, в которой чуть не погиб.

На глаза попалась поляна, вокруг которой был бурелом. Подумал, что совсем недавно здесь могли проходить кровососы, раз их запах ещё не развеялся, как вдруг из-под поваленного дерева, которому мы почти подкрались, выскочила парочка тварей и бросилась врассыпную. Один помчался как-то странно описывая вокруг полянки дугу. Другой рванул от поляны в лес. Ярик бросился за первым, я же взял на себя второго, сомневаясь ещё в том, справлюсь ли с ним в одиночку. Не хотел показаться трусом.

Всё произошло в доли секунды, действовал не задумываясь. Боковым зрением отметил, что брат не погнался за вампиром по его следу, а решил напрямую срезать, чтоб быстрее его перехватить.

Промелькнула здравая мысль, что здесь было что-то неладно, но этот идиот уже выскочил на поляну и, не заметив ловушки, провалился в хорошо замаскированную глубокую яму в земле. Потом узнал, что вампиры подготавливали её для очередного дозора стаи, но мы их спугнули. Единственное, что они не успели, так это воткнуть в яму заострённые колья, которые лежали здесь же в траве уже подготовленные.

Прекратив погоню за вторым упырём, осторожно подкрался к краю ямы и увидел, что Ярославу самостоятельно не выбраться. Яма была слишком глубока, а стены её совершенно отвесны. Парень уже вернулся в человеческий облик, пытался карабкаться по отвесным стенам ямы, но ничего у него не выходило.

Вампиру, за которым гнался Ярик, показалось, что мы провалились вдвоём. Он медленно вернулся посмотреть на свой улов. Приблизился, и его ядовитый смрад забился в ноздри, стал резать глаза и отравлять воздух. Затаив дыхание, я распластался возле ямы в траве, стараясь не выдать себя прежде времени. С той стороны, куда убежал второй вампир, слышался шум, видимо тот собирал своих, чтобы вернуться назад с помощью.

Больше нельзя было тянуть ни минуты. Я не знал, справлюсь ли, но другого выхода не видел. Когда кровосос был совсем близко и вот-вот мог меня заметить, резким рывком вскочил тут же бросаясь на него. Тот замешкался, не ожидая такой прыти, и свалив его в траву, молниеносно сомкнул свои челюсти на его худой шее. Зверь действовал мгновенно и чётко, на инстинктах понимая, какие действия выполнять. Мне всего лишь надо было дать ему полную свободу действий, и всё произошло само собой.

Не мешкая ни секунды вернул себе человеческий облик, бросил Ярославу длинную ветку, за которую тот ухватился, и вытащил его из ямы.

Стадо разбушевавшихся кровососов приближалось. Мы понимая друг друга с одного только взгляда снова приняли вторую ипостась.

Нас было двое против десятка бойцов.

Но мы не отступили.

Чувствуя решимость брата сражаться, я должен был прикрыть его спину.

Мы встали спина к спине.

Я видел как сражается четырнадцатилетний пацан и восхищался его скоростью, силой, маневренностью. Мой отец был совсем не прав говоря, что молодых берегут, долго готовят, не допускают к бою, но видимо что-то поменялось в общине. Либо оборотни пересмотрели свои правила, либо воинов совершенно не хватало и приходилось сражаться даже недавно прошедшим перерождение.

Боковым зрением следя за сражением двоюродного брата, я отпустил тормоза и дал духу зверя полную свободу действий. Дрался бок о бок с братом, попутно прикрывая его спину, и он делал то же самое для меня.

И эта битва связала нас крепче канатов, смешав нашу кровь от ран и заставив друг другу доверять. А я, наконец, узнал, что такое братское плечо.

Когда пришла помощь стаи, нас окружала гора трупов, а мы лежали без сил, измученные, израненные, но уверенные друг в друге и в выборе своего пути.

И вот наступил, наконец, долгожданный день Перуна. Именно в этот день я должен был узнать, примет ли меня община.

На поляне у реки возле капища сложили огромный костёр, а неподалеку от него расположился костерок поменьше, для принесения треб. К вечеру собрались все жители поселения, молодые и пожилые, детвора и старики. В отдалении от костра постелили несколько скатертей и собрали на них плоды своего труда: варёные яйца, крынки с молоком, ароматный серый хлеб, пирожки с капустой, печёную картошку, помидоры, огурцы, ранние яблоки.

Сначала все собрались у жертвенного костра, прослушали слова моего деда-ведуна, прославляющего славянских богов, а затем, пока не село солнышко, принесли требы богам, бросая в огонь жертвенного костра зёрна, выращенные собственными руками.

Всякий раз, когда кто-то приближался к костру и приносил требы, огонь вспыхивал с треском и горел ярче и веселее, и когда настала моя очередь, все внимательно уставили свои глаза на меня. Мне было не по себе. Я очень переживал. Дрожащими руками развязал тесёмку на холщовом мешочке, и высыпал на ладонь зёрна ржи, которые словно бы светились изнутри золотым сиянием в свете языков пламени.

Помедлил, оттягивая момент, на который возлагал все свои надежды и которого так боялся, но всё же высыпал горсть семян прямо в сердце костра. Вдруг костёр словно бы задохнулся, пламя поникло и словно заледенело, и все присутствующие замерли в немом ожидании.

В этот момент я чуть было не умер от окатившего меня чувства отчаянья. «Что я такое? Проклятый кощей, которого никогда не примут боги славян!» Холодный пот заструился по моей спине, мне реально показалось, что вот он наступил момент признания меня ни на что не годным. «Зачем же вы послали мне свой дар? Ведь я принял его, хоть и не сразу. Но я готов служить людям, их безопасности и благополучию!!!»

И вдруг жертвенный костёр вспыхнул так ярко, так весело и радостно затрещал, что языки пламени поднялись высоко вверх, сообщая всем, что боги приняли мою жертву и рады принять меня. И в эту минуту я готов был просто расплакаться от счастья.

Члены общины недоверчиво перешёптывались, но Ратмир первым подошёл ко мне и искренне улыбаясь, словно он только и ждал того, что скажут боги, крепко меня обнял. За ним и остальные члены общины по очереди подходили, и кто обнимал, кто просто хлопал по плечу, но таких, кто бы не принял меня больше не нашлось.

Мой дедушка подошёл последним. Вглядываясь в его лицо, я решил, что он был доволен, лицо его не выражало особых эмоций, но глаза сияли от удовлетворения.

Глава 11. Прошло два года

Анна

Стояло жаркое лето. В универе начались каникулы.

За два года учёбы я привыкла к жизни в общежитии. Там о тебе некому позаботиться, а всё нужно делать самой, например приготовить обед, постирать одежду, навести порядок в комнате. Это помимо лекций, запоминания множества медицинских терминов, подготовки к зачётам, общественной работы. Огромная нагрузка помогала мне справляться с тяжёлыми воспоминаниями, а, вернувшись в посёлок, я совсем не знала куда себя деть.

Именно сейчас выдался промежуток между прополкой огорода и сенокосом, когда можно было хоть чем-то себя занять и не позволять глупым мыслям одолевать мою голову. Выполнив порученный родителями минимум работы, теперь не могла отрешиться и запретить себе вспоминать и грустить. Мысли, которые я давным-давно загнала в самый дальний и тёмный уголок сознания, теперь неотвратимо начинали выползать на свет и отравлять моё существование.

Видя моё настроение, Ванюша предложил сходить на речку. За эти два года братишка подрос и был уже не так наивен, как прежде. Непостижимым образом он чувствовал моё настроение, хотя удивляться этому было бы непростительно с моей стороны, ведь мы были родными не только по крови, но и по духу.

Несмотря на то, что в последнее время мы виделись не так часто, как хотелось, так как теперь я жила и училась в Краснодаре, мы не потеряли с Ванечкой духовной связи. Братишка, хоть и был на десять лет младше меня, рядом со мной старался вести себя, как взрослый мужчина, всегда заботился и оберегал меня от всяческих опасностей.

Изнемогая от жары, добрались до такого места на реке, где можно было купаться в одиночестве. По возможности старалась находиться в не слишком большом скоплении народа. Терпеть не могла всяческих расспросов любого встречного поперечного о том, где и как учусь, что нового в Краснодаре и так далее. Хотелось отдохнуть, искупаться, позагорать и ни с кем не общаться. С одноклассниками видеться не хотела. Всё ещё было очень тяжело. Разом накатывали воспоминания и горечь потери.

Старалась общаться с новыми людьми, заводить другие знакомства, лишь бы поглубже спрятать всю ту боль, что рвалась из сердца, скованного ледяными цепями.

Окунувшись в прохладную воду горной речушки, несущую свои кристально-чистые воды прямо из горных ледников и не успевающую прогреться даже в самый знойный летний день, я слегка замёрзла. Собираясь погреться на солнце, расположилась на берегу, разложив каремат на тёплых камнях. Но в этом укромном месте нам с братишкой не удалось пробыть долго одним. Тихий малозаметный пляж привлёк нескольких туристов.

Не обращая вниманияна их крики и веселье, воткнула наушники в уши и сделала звук погромче, перевернулась на живот и предалась поглощению солнечных лучей всей кожей, как вдруг с ног до головы была обрызгана холодной речной водой. С визгом вскочив с мокрого коврика, со злостью уставилась на молодого человека, который вёл себя по-хамски, обращаясь таким образом с девушкой.

Парень был высокого роста, одет в футболку, шорты и сланцы, одежду, которую летом носят все. Светлые вьющиеся волосы, карие глаза, растерянно глядящие из-под светлых ресниц. Наверняка, вид мой был достаточно свирепым, и то, что я вот так резко вскочила напугало его. Он даже отшатнулся, но быстро справившись с собой, торжественным тоном вопросил:

— Разрешите с вами познакомиться!

— С сумасшедшими не знакомлюсь! — буркнула я, вытираясь полотенцем.

— Ой, прошу прощения, — провозгласил парень. — Просто я не мог до вас докричаться. У Вас наушники в ушах.

— Я знаю, что у меня наушники, — съязвила я. — Но этот метод не слишком подходит для знакомства с девушками.

— Эй ты, чего тебе надо?! — спросил подоспевший на помощь братишка. Он выскочил из воды и, уперев руки в бока, встал между мной и туристом, тем самым отгораживая от непрошеного гостя.

— Да просто хочу познакомиться с твоей сестрой, — ответил парень. — Меня зовут Алексей. Может ты нас друг другу представишь?

— Как же, сейчас! — протянул мой десятилетний защитник. — Проваливай отсюда, иначе тебе не поздоровится!

В находящейся неподалёку компании несколько человек расхохотались, а парень, что находился рядом с нами стушевался.

— Ну ладно, я пойду… — пробормотал он. — В общем, простите, если обидел… Я не хотел…

Мне показалось, что это был реально хороший парень. Наверное, он просто не умел знакомиться или проиграл какой-то спор, но вёл он себя, если не брать во внимание его способ привлечь внимание девушки, культурно, извинился за своё поведение, что мне пришлось по душе. Каким-то образом за несколько секунд он сумел расположить к себе. В его обществе было приятно находиться. Алексей не сделал мне ничего плохого. Через секунду, открыв было рот для того, чтобы окликнуть и остановить его поспешное бегство, чтобы пообщаться, вдруг застыла в немом изумлении, так как только теперь у меня в голове возникла фраза: «Встретишь хорошего парня, который будет ценить тебя, как сокровище»

Александр был прав. Люди непостоянные, противоречивые создания. И я одна из таких! Неужели, убеждая его в том, что смогу прождать пять лет, я лгала? Лгала ему и самой себе? Так противно увидеть себя с непривлекательной стороны. Я думала, что смогу быть сильной, занимала себя учёбой, работой и ещё чёрт знает чем, лишь бы не думать о нём, загоняла все воспоминания в дальний угол, лишь бы суметь прожить эти несколько лет без него.

Так и не окликнув парня, сокрушённо опустилась на гальку, ровным слоем покрывающую берег. Задумалась, глядя на рябившую солнечными зайчиками гладь спокойной речушки.

На меня нахлынули воспоминания. Когда-то вот так же сидела у воды, сдерживая слёзы радости, что Алекс выжил, не утонул в реке, когда бросился спасать Антона. Не зная ещё, что всё равно его потеряю. Потом он пришёл и вытер слезинки с моих щёк, но теперь его нет рядом. Нет!.

«Я скучаю! Мне тебя не хватает!»

Оторвав взгляд от воды, оглядела окрестность. Сплошь зелёные горы поражали воображение своей красотой. Где-то там орлиные скалы, с высоты которых можно обозреть весь окружающий пейзаж, величественные ущелья, проделанные веками бурлящей водой, прекрасные склоны, поросшие смешанным вековым лесом, реликтовым кустарником. Там прячется наша неприметная полянка, ставшая дороже всей этой сражающей наповал красоты.

Этой же ночью мне приснился Александр. Мы снова были в школе, и всё начиналось сначала. Ярко приснился его первый взгляд, навсегда приковавший нас друг к другу, и во сне у меня был выбор — связывать или нет свою жизнь с парнем, полным противоречий и сюрпризов. Его тёмно-серые глаза манили в бездну, магнитом притягивали меня. И, не думая ни секунды, во сне, как и наяву, я снова пошла за ним в жизнь, полную боли.

В следующую секунду увидела его в образе волка, гибнущего в битве с вампирами, и тоже, как и в жизни, не могла сделать ничего для спасения.

Проснувшись в холодном поту, вытерла слёзы, которые прорывались наружу только во сне, ведь наяву позволить им пролиться было непозволительно. Нельзя показывать, что я до сих пор вспоминаю, страдаю. Всё ещё люблю.

Так и не сомкнув больше глаз, поднялась на рассвете с решимостью побывать в том месте, которое было связано со столькими воспоминаниями.

За завтраком мама спросила:

— Что тебе сегодня приснилось, дочь?

— Да, так, всякая ерунда. А что? — удивлённо проговорила я.

— Я слышала, как ты плакала во сне, — вкрадчиво произнесла мама. — Доченька, ты о чём-то переживаешь?

— Нет…

— Послушай, сейчас лето, каникулы. А ты живёшь совсем не так, как живёт молодёжь в твоём возрасте.

— С чего ты взяла? — наиграно изумилась.

— Ну, например, никуда не выходишь, не общаешься с друзьями.

— А ты уверена, что у меня здесь остались друзья? Похоже, я их всех давно растеряла…

— Конечно! Вот, Вера, например, постоянно спрашивает, как у тебя дела. Думаю, ты в курсе, что она никуда не поступила, работает санитаркой в больнице.

— Да, наверное… — ответила я лениво.

— Что же ты ни разу не проявила желания пообщаться с подругой?

— Да, не знаю я, мам! Что-то не очень хочется.

— А Ваня мне рассказал, что вчера на речке с тобой хотел познакомиться какой-то паренёк.

— Ну и что?

— Как, ну и что? Надо было с ним пообщаться. Или так и будешь киснуть в одиночестве? Не хочешь общаться со старыми друзьями, заведи новых.

— Что-то не хочется. У меня в институте много знакомых, мне хватает.

— Зря. Лето же! Надо радоваться жизни, пока молода. Обещай мне, что сегодня сходишь на дискотеку, развеешься, может с Верой там встретишься или ещё с кем из одноклассников. Многие ведь приехали на каникулы.

— Ладно… — нехотя протянула я. Не думала я, что когда-то маме придётся уговаривать меня пойти на дискотеку, ведь несколькими годами раньше я была совсем другой, живой наверное. А теперь моё сердце сковано льдом, да и похоже всё тело находится в анабиозе, и только вчера на реке я едва не проснулась, почувствовав, что, всё ещё живу. Вдруг мне в голову пришла одна мысль, которую я тут же озвучила:

— Я, наверное, сегодня днём прогуляюсь по лесу.

— Одна? — испугалась мать.

— Ну да.

— Ни в коем случае, доченька! С подругами, с одноклассниками — пожалуйста! Одна не ходи! Поняла? Я волнуюсь. Не дай Бог, что случится! — воскликнула она.

— Да что может случиться? — возмутилась я, но глядя в родные, полные любви и заботы, глаза, согласилась. — Ну, хорошо.

Глава 12. Встреча с одноклассниками

Анна

Промаявшись бездельем и бессмысленной борьбой с нападавшими вследствие него мыслями, едва дождавшись вечера, надела узкие голубые джинсы, белую футболку, обула босоножки с устойчивым каблуком, распустила волосы, и, не заморачиваясь по поводу косметики, отправилась на сельскую дискотеку. Только войдя в клуб, заметила почти всех наших, с которыми, считай, два года не виделась. Напустив на лицо счастливое выражение, направилась к ним.

Парни и девчонки стояли возле окна, некоторые сидели на подоконнике. Боже, как же больно было их всех видеть! Нет, и ребята и девчата выглядели прекрасно! Были здоровы и веселы, но сколько тягостных воспоминаний нахлынуло разом, ведь среди них не было того, кого так страстно желала увидеть я.

Может потому я старалась не видеться ни с кем из класса, словно чувствовала, что мне будет так нестерпимо больно.

Одноклассники встретили меня более чем радушно, были милы и не слишком навязчивы. Чтобы не казаться букой, я не снимала улыбку с лица, внимала чужим шуткам, смеялась тогда же, когда смеялись другие, танцевала так, словно мне было весело. Несколько раз даже была приглашена на медленный танец.

Оказывая мне знаки внимания, и получая в ответ милую улыбку или тёплые слова, мои одноклассники даже не подозревали о том, что моя душа была скована льдом. Но всё складывалось не так уж плохо, как я подумала вначале. Ледяная корка, сковывающая моё сердце, понемногу таяла. Мама была права, буквально заставляя меня пообщаться с ребятами, всё же им в самом деле удалось меня немного развеселить. Я даже была благодарна за то, что хотя бы на некоторое время забылась и как-то неожиданно расслабилась.

Очередной раз зазвучала медленная мелодия, и вдруг неожиданно для всех, к нам подошёл молодой человек, оторвавшийся от другой компании. Он был чисто и красиво одет в стильные джинсы и яркую рубашку. Я не сразу узнала его, ведь на реке он выглядел иначе, был растерян и как-то нерешителен. Теперь молодой человек, с которым так и не вышло знакомства, выглядел как вполне уверенный в себе мужчина.

Парни из нашей компании застыли в немом изумлении: ещё бы, какой-то не местный нахал позволил себе подойти к их девчонкам. Парень подошёл ко мне и протянул руку со словами:

— Можно Вас пригласить?

— Ты что, баклан, границы попутал? — вставил было Антон, но я прервала его гневную тираду словами:

— Всё нормально, это мой знакомый. Здравствуйте, Алексей!

— Ты смотри, Лёха, чтоб всё нормально было. А то я тебе все кости переломаю! — предупредил Антон, сопровождая нас недобрым взглядом.

Пройдя в центр зала, мы с Алексеем встали напротив друг друга. Он нерешительно положил руки мне на талию. Я улыбнулась ободряюще и сказала:

— Не волнуйтесь, он так шутит. На самом деле он не будет Вам кости ломать.

— Спасибо… — выдохнул парень. — А то мне было как — то не по себе от его предупреждения.

— Но Вы не расслабляйтесь, — предупредила я, мило улыбаясь, ведь мне ужасно захотелось над ним подшутить. — Если что, он просто убьёт и всё.

— Умеете успокоить… — протянул парень с загадочной улыбкой. — Ну, что же, спасибо за предупреждение, постараюсь вести себя достойно. Позвольте узнать, как же всё-таки Вас зовут?

— Анна, — тихо проговорила я.

— Очень приятно, а я Алекс!

Я прямо на месте подпрыгнула от неожиданности, и, забыв о том, что вышла танцевать, застыла на месте, в темноте зала напряжённо всматриваясь в лицо молодого человека, не понимая, совпадение это или розыгрыш.

— Алекс?!!!

— Да… — произнёс обескураженный молодой человек.

— Что это значит? — срывающимся голосом спросила я.

— Только то, что меня так зовут друзья, но если Вам не нравится, можете звать меня Лёшей.

— Ладно, — только и смогла произнести я, не совсем расслабившись. Не умела справляться с собой так быстро, как того хотела бы.

— Алёша? — произнесла растерянно.

— Пусть будет Алёша, — согласился молодой человек.

— Ну, что же, Вы приехали отдыхать или по делам? — постепенно справляясь с волнением поддержала беседу.

— Вообще-то, по делам, я студент-биолог, приехал собирать образцы редких растений, но увидев эту красоту, не смог уехать, решил подольше побыть здесь, впитать в себя местный воздух. Я полюбил эти места, теперь всегда буду приезжать, как только позволит учёба.

— Надо же, какая неожиданная реакция, — улыбнулась я.

— А что есть люди которым не нравятся ваши места?

— Это очень большая редкость, — проговорила с улыбкой. — Но встречаются разные люди.

— А Вы здесь местная?

— Да, и я знаю здесь абсолютно все достопримечательности.

— Я очень Вам завидую. А не могли бы Вы показать мне хотя бы небольшую часть из них?

— Ну, это вряд ли, — сказала я. — У меня много дел. Но Вы можете нанять опытного гида, он отведёт Вас куда пожелаете и расскажет обо всём даже лучше меня.

— Жаль, — протянул с грустью молодой человек. — Мне хотелось побольше пообщаться с Вами. Но вокруг вас постоянно находятся сердитые защитники, мне бы не хотелось нарваться на неприятности.

— Точно, без защитников никуда, — улыбнулась в ответ и вернулась к своим одноклассникам, так как песня закончилась. Алёша, будучи галантным кавалером проводил меня до места и, поблагодарив за танец, ушёл к своим друзьям. Я же оказалась рядом с Верочкой, которая весь вечер пыталась поговорить со мной, но ей постоянно мешали.

— Привет, подруга, — произнесла она. — Наконец-то мы с тобой поболтаем. Пойдём на воздух.

— Да… — только и оставалось согласиться мне, и я обречённо потопала за ней к выходу.

— Как жизнь? Как учёба? — для начала ради вежливости спросила Вера.

— Да, всё нормально, — кисло ответила.

— Ну, ты молодец, я всегда в тебя верила.

— Да ладно, — не желая говорить много о себе, перевела на неё: — А ты как?

— Устроилась санитаркой при больнице. В общем нормально, зарплату платят. Обещают через год дать направление для поступления в медучилище.

— Хочешь быть медсестрой?

— Скорее да, чем нет.

— Что же, это хорошая профессия, во всяком случае, везде нужная. Я буду рада, если у тебя всё получится.

— Послушай, а как на личном фронте? — снова инициативу перехватила Вера.

— Без изменений, — ответила я, стараясь выглядеть спокойной, ведь она задела за живое, но напряглась, предугадывая, что сейчас начнётся.

— Знаешь, я до сих пор не могу понять, почему Малинин тебя бросил, мы все думали, что на свадьбе погуляем.

Я молчала, прикусив губу до крови, но Вера никак не унималась, словно не замечая, что делает мне больно, продолжая копаться в старой ране:

— Не расскажешь, что между вами произошло? Нет? Ну, ладно. Всё равно, мне так жаль тебя! А знаешь, он ведь и Элину тоже бросил, хотя конечно, встречались они не так долго.

— А разве они встречались? — скрепя сердце пролепетала я.

— По словам Элины — да.

— Знаешь, Вер, мне плевать, — равнодушно сказала я. — Лучше расскажи, как у тебя с парнями.

— Ничего интересного. Гуляла пару раз с одним да пару раз с другим, вот и всё.

— Это с кем же?

— Ты их не знаешь, — отмахнулась Вера.

— Вообще-то, я думала, что ты одной их первых выйдешь замуж.

— Это ещё почему? — удивилась она.

— Ну, не знаю, — ты такая общительная, добрая, весёлая. Парни любят таких.

— Да ладно, где ты таких парней видела? Шутишь, что ли?

— Нет! Я всегда так думала.

— Да ладно, я же не красавица. А парни всё ищут фотомоделей.

— Не волнуйся, ты очень красивая, просто ещё не встретила своего парня. — сказала я ободряюще.

— Спасибо, — её улыбка была искренней. — Ты всегда была хорошей подругой, только я этого не замечала, тянулась к цацкам и тряпкам, в которых нет души.

— Ладно, не бери в голову.

— Ты моя лучшая подруга, Аня! — заверила меня Вера. — И хоть, Элина и просила не говорить тебе этого, я всё равно скажу. Он здесь!

— Что-то я совсем ничего не понимаю. О чём ты говоришь?

— Он здесь, Анечка, в посёлке. Я видела его не так давно.

— Кого ты видела? — нервно переспросила я, не выдержав глупой болтовни.

— Как кого? Малинина конечно!

Сердце резко обдало волной огня. Услышав эту новость, едва устояла на ногах. Хватая воздух ртом, как умирающая рыбка, лишённая воды, лихорадочно соображала, шутит Вера или говорит правду.

— Ну, что ты молчишь? — спросила моя собеседница. — Я думала, ты обрадуешься. Или язык проглотила?

От ехидной реплики я, наконец, пришла в себя и, не особо веря сообщению якобы лучшей подруги, решила изобразить полное безразличие. Хмыкнув, ответила:

— Мне-то что?

— Ну, я не знаю! — развела она руками, вперив в меня свой взгляд. — Я, вообще-то думала, что ты всё ещё любишь его. Разве нет?

— Разве можно любить того, кого давно уже нет в обозримом пространстве и времени, — ответила я вопросом.

— Я лучше, чем многие, знаю тебя, ты очень преданный человек, — сказала вдруг подруга. — Так вот, он вернулся, находится в посёлке, и я говорю тебе об этом только потому что желаю тебе счастья. Ты не представляешь, как все тебе завидовали в одиннадцатом классе. Думали, что тебе невероятно повезло отхватить такого парня. Каждая мечтала оказаться на твоём месте. Потом, когда он бросил тебя, они помогали Элине тебя изводить, в глубине души конечно жалея, но злость была гораздо сильнее. Конечно, это прошло, но Элина злится до сих пор. Знаешь, ведь для неё это вообще больная тема. Кажется, она предложила ему разделить с ней постель, но Алекс отказался, попутно высказав ей в вежливой форме всё, что о ней думает. Это до сих пор её бесит, но думаю, она это заслужила. Прости меня, пожалуйста, за всё. Только теперь, я начала понимать, что именно ты была достойна такого парня, и не зря он выбрал именно тебя.

— Спасибо тебе, Вера, за такие слова, только теперь уже поздно. Больше меня это не волнует, — проговорила я, изумляясь откровенности подруги, но всё же стараясь не раскрывать ей всей своих истинных чувств.

— Ну, что же… Дело твоё, — проговорила Вера, не меньше удивившись моим словам, чем я её.

Что же сегодня за день такой? То ты мне снишься, то другой человек напоминает мне о тебе, представившись твоим именем, теперь это. Сколько терпения и спокойствия мне необходимо, чтобы никому не раскрыть истины, той которая ежедневно мучает меня. Я люблю тебя!!! Но мне так сильно тебя не хватает!

День был странный, насыщенный событиями, происшествиями и впечатлениями. Но главным было то, что все они так или иначе были связаны с тем, имя которого я уже не произносила больше года. Просто запретила себе даже думать об этом. Но бороться с тем, что мне постоянно напоминали об Алексе, я совсем не могла.

Воспоминания нахлынули горячей волной. Неужели это может быть правдой? То, что он мог вернуться? Я особенно не поверила Вере. И о том, что она могла мне лгать, не могла даже помыслить, ведь её откровенность в других вопросах просто поразила меня. Но подруга могла просто ошибаться. Никто не застрахован от ошибок, ведь прошло уже немало времени, два года как-никак. Она вполне могла принять за Алекса кого-то другого.

Глупые мысли не давали покоя. Мне очень хотелось поверить в то, что мало было похоже на правду. Желание увидеть любимого после всего, что о нём напомнило, стало невыносимым.

Увижу ли я тебя хоть когда-нибудь?

Тихонько ускользнув незаметно для окружающих, направилась к выходу. Решила отправиться домой, потому что только там могла побыть наедине со своими мыслями. Выходя из здания сельского клуба, заметила группу молодых людей, но не стала рассматривать тех, кто там находился, направившись сразу к дороге.

Вдруг меня окликнули, так что пришлось остановиться и обернуться. Ко мне приближался молодой человек, тот с которым впервые увиделись на речке, а сегодня продолжили знакомство.

— Аня! Постойте! Вы уже уходите?

— Да, мне пора домой, — соврала я.

— А что же ваш парень Вас не проводит? — поинтересовался молодой человек.

— Какой ещё парень? — состроила удивлённую гримасу.

— Ну тот, крепыш, что обещал мне кости переломать.

— А, Антон? Он не мой парень.

— Тогда я Вас провожу, если позволите.

— Что Вы, не стоит. Не бросайте своих друзей, — вежливо ответила на его предложение, чтобы попытаться от парня отделаться. Конечно, он был милым. В его обществе приятно было находиться, но другие мысли одолевали меня, и единственным моим желанием было — остаться наедине с собой.

— Что Вы? Им и без меня весело! А мне очень хотелось бы пообщаться с Вами.

— Ладно, — проговорила я, поняв, что от него не так-то просто избавиться и, решив потерпеть его общество ещё десять минут. — Если вам не трудно… Главное, чтобы потом Вы нашли дорогу обратно.

— А Вы так далеко живёте?

— Нет, не далеко. Но сейчас темно, и мне не хотелось бы, чтобы Вы заблудились на тёмных улочках посёлка.

— Что Вы? Я не могу заблудиться! У меня хорошая память, — сказал Алексей, а позже добавил: — А что это мы всё на Вы? Может на ты перейдём?

— Хорошо, я не против, — улыбнулась я.

— Аня, ты вот уже говорила, что местная. Ты здесь родилась?

— Ну, да…

— А чем ты вообще занимаешься? Учишься или работаешь?

— Учусь пока. Уже третий курс.

— Трудно учиться?

— Нелегко, не так как в школе. А ты чем занимаешься?

— Я же тебе говорил. Я будущий биолог. Мне остался один год, и получаю диплом. Буду заниматься исчезающими видами растений. Вот в вашей местности, кстати, сохранилось множество исчезающих видов.

— Да, наша земля богата растениями. В нашем специфическом влажном климате сохранилось множество реликтовых видов. А ты сам откуда?

— А я разве не сказал? Из Питера.

— Ух ты! «Вот чем объясняется такая не наигранная галантность. Питерским воспитанием!» — Всегда мечтала побывать в Питере!

— А ты приезжай. Я тебе покажу город. Поживёшь у нас. Я, кстати, живу с родителями.

— Спасибо за приглашение, — искренне произнесла я. — Только вряд ли я смогу когда-либо им воспользоваться.

— Почему же, Анечка? — огорчённо спросил Алексей.

— У меня родители очень строгие, не отпустят меня одну, — ответила улыбаясь.

— Очень жаль, но если что-то изменится, я всегда буду тебе рад.

— Всё, мы пришли, — сказала я, так как время пути пролетело незаметно, и мы подходили к моему дому. — Спасибо, Алёша, за то, что проводил. Спокойной ночи.

— Кстати, я вот что хотел спросить… Извини, конечно, если вопрос покажется тебе бестактным. Почему ты так удивилась, когда я назвался Алексом?

— Да ничего, всё нормально, — тихо ответила я. — Просто, я знала когда-то одного Алекса.

— Я почему спрашиваю, меня удивило твоё выражение лица. Оно было таким, будто ты была взволнована до глубины души. Прости, если это как-то тебя задевает.

— Всё нормально. Просто давненько я не слышала этого имени. А почему тебя так называют?

— Да так просто принято в нашей среде. Всех Максимов называют Максами, Николаев — Никами, а меня вот Алексом.

— Понятно, — протянула облегчённо.

— У тебя что-то связано с этим именем? — внимательно вглядываясь в моё лицо, хотя в темноте вряд ли можно было что-либо разглядеть, спросил Алексей.

— Да, но я не хочу об этом говорить…

— Молодой человек? — поинтересовался он.

— Я же сказала! — вспылила я.

— Ладно, прости, — Алексей быстро проговорил, поднимая в успокаивающем жесте руки. — Если не хочешь, я ни о чём не буду спрашивать.

— Хорошо. Ладно, мне пора. Пока, — бросила, открывая калитку.

— Спокойной ночи и до скорой встречи! — сказал молодой человек.

Глава 13. Дом Алекса

Анна

Войдя в дом, заперла дверь на ключ, и тихонько, чтоб никого не разбудить, прошла в свою комнату, не раздеваясь улеглась поверх покрывала и предалась воспоминаниям.

Так и не сомкнув за целую ночь своих глаз, поднялась на рассвете даже раньше матери, которая летом вставала около пяти часов, чтобы подоить и отправить в стадо корову. На цыпочках прокравшись на кухню, согрела и заварила чай, сделала бутерброд и уселась за стол.

Вдруг меня осенило: «Что я сижу? Вдруг Алекс и правда вернулся? Чего я жду? Неужели того, что он сам появится? Возможно. А что, если нет? Что если, он не придёт? Если так и буду продолжать сидеть на одном месте и чего-то ждать, я могу так и не узнать, вернулся ли он или всё это фантазии моей подруги Веры.»

В следующее мгновение, позабыв про чай и бутерброд, сорвалась с места и кинулась вон из дома, наспех нырнула ногами в сланцы и схватив расчёску, чтоб причесаться на ходу, быстрым шагом направилась к лесу, к тому месту, где начиналась тропа на Андреевский хутор.

Тропа почти полностью заросла, не похоже было, что ею в последнее время пользовались. Оно и понятно. Сейчас на хуторе совсем никто не жил, разве что редкие туристы иногда забредали в эти дикие места, некогда славящиеся большими лесоразработками.

Бредя в полумраке нависающих над тропой пихтовых лап, прислушивалась к лесным звукам. Лес ещё спал, и пока ещё не слышно было ни пения птиц, ни весёлой трескотни белок, возящихся между ветвей. Только шорох от дуновения утреннего ветерка, легко перебирающего листья осин и звенящего в сочной изумрудной хвое вековых пихт и сосен.

Тишина окутала меня до дрожи, и, чтобы не спугнуть наступление утра, я осторожно пробиралась по еле видной тропе среди извивающих свои тёмные тела змей-кореньев, всю свою жизнь пытающихся пробиться сквозь толщу каменных плит ближе к влаге.

Одолев, как мне казалось, примерно половину пути, вдруг где-то справа услышала треск сухой ветки, ломающейся от тяжести чьей-то ноги. Не раздумывая ни секунды, что есть мочи, бросилась бежать всё в том же направлении, даже мысли не возникло повернуть обратно. Не разбирая дороги, трещала сухими ветками и громко шлёпала сланцами.

Остановившись через несколько минут передохнуть, обнаружила, что от прежней тишины не осталось и следа. Лес ожил, наполнился звуками, и уже не казался спящим. Погони за мной не наблюдалось, и решив, что треск в лесу был случайным, я немного успокоилась, дальше тронувшись обычным лёгким шагом.

Неожиданно открывшийся взору, хутор поразил своим запустением. Многие дома, оставшиеся без хозяев, рушились на глазах. Один домишка, брошенный на произвол судьбы, ссутулился, покосился, и взирал на меня глазницами растрескавшихся стёкол в окнах. Он как будто спрашивал, вернётся ли его хозяин, чтоб починить его разваливающийся цоколь, поправить стены и уничтожить дремучие заросли вокруг, в которых он почти утопал.

Со второго дома ветром сорвало крышу, и он стоял, словно потерявший рассудок, не понимая, отчего его стены, всегда такие крепкие, были вдруг разрушены дождями и снегами. Он уже никого не ждал, зная, что его хозяева уже никогда не вернутся, а умирал, почти повалившись набок и поддерживаемый единственной подругой — берёзой, растущей под окном.

Пройдёт ещё несколько лет и природа поглотит эти дома, как растворила в себе совсем недавно и их соседей. Придя сюда через несколько лет, и мы не поверим в то, что здесь когда-то жили люди.

Страшась того, что с домом Алекса могла произойти та же история, медленно прошла по еле виднеющейся дороге, заросшей борщевиком и крапивой по направлению к последнему дому, стоящему у самого леса, и боясь взглянуть на то, что природа сделала с ним. Но, как ни странно, дом был в полном порядке, стоял всё такой же, как и пару лет назад, крепкий и надёжный. Он ждал, словно знал, что его хозяин обязательно вернётся.

Подойдя ближе, сразу поняла, что два года не прошли даром: двор и сад полностью заросли колючим кустарником, крапивой и осотом. Не похоже было, чтобы здесь кто-то появлялся. Расстроившись, «А чего я ждала?» я всё же вошла во двор. Исколов ноги осотом, обожжённая крапивой, кое-как добралась до крыльца, поднялась и обнаружила запертую дверь. На всякий случай пошарив за притолокой, неожиданно для себя нащупала ключ, отперла замок и вошла.

Огляделась. Не потревоженный годами слой пыли ровным слоем покрывал пол и предметы мебели. Это означало только одно — здесь никто не появлялся очень давно. Сколько тяжёлых воспоминаний было связано с этим домом! Сердце будто жгло огнём, так что грудь разрывало от боли и отчаянья. Готовая разрыдаться, я вышла за дверь, заперла её и положила ключ в то же место, где его нашла. Спустившись по ступеням, начала продираться сквозь заросли к дороге.

Не стоило верить в россказни подруги! Наверняка она ошиблась, приняв за Алекса какого-то туриста. Благо, их теперь, хоть отбавляй! Столько приезжает каждый год, что яблоку негде упасть. В большинстве своём селясь на всё лето в палатках прямо в лесу, всё новые и новые любители гор потом передают информацию об этом райском местечке другим интересующимся, привлекая следующих любопытных.

«Ладно. Я всё же попыталась», — решила, чтобы попытаться успокоить разбушевавшееся воображение.

Если ты здесь, разве сам не пришёл бы ко мне?

— Где ты была, дочь? — спросила удивлённо мама, увидев меня во дворе в такое раннее время.

— Доброе утро, мамочка! Вот, решила подышать свежим воздухом. Что-то мне последнее время не спится.

— Надеюсь, ты не ходила не в лес? — испугалась мама.

— Что ты? Нет, конечно! — соврала, стараясь казаться весёлой.

— Как вчера отдохнула?

— В клубе, что ли? Да, нормально, — бросила я.

— Веру видела?

— Конечно. Мы с ней хорошо пообщались. В общем, не всех подруг я ещё растеряла. Но я, всё равно, раньше ушла, надоел этот шум. Я уже отвыкла от дискотек.

— А что это за провожатый был у тебя вчера? — заинтересованно продолжила выпытывать она.

— Ну ты даёшь! Я ей тут рассказываю, а она лучше меня всё знает! — притворно удивилась.

— Да, добрые люди доложили, — засмеялась мама. — Знаешь, это хорошо, что ты с кем-то познакомилась, милая. Я так хочу видеть тебя счастливой! А эти пару лет на тебя просто страшно было смотреть, даже говорить не хочу. Мы с отцом очень переживали, дочка.

— Что ж переживали?

— Боялись, что ты Александра никогда не забудешь. Да, слава Богу, время хороший лекарь.

— Да, мамочка, — согласилась я. — Хороший. «Да не очень».

— Ну, расскажи мне, что за парень?

— Студент из Питера. В гости приглашал. Питер посмотреть.

— А что же ты?

— А я отказалась. Сказала, что у меня мама строгая, — притворившись, что мне и в самом деле весело, засмеялась я. Или не притворилась?

— Ну, правильно. Ты же себе цену знаешь?

— А то! Если уж на то пошло, я теперь совсем бесценная, — продолжила «веселиться». Или всё же моё хорошее настроение было реальным? «Что со мной? Я словно проснулась после долгого сна. В чём причина моей радости? Неужели в том, что мне сказали несусветную чушь, словно Алекс в посёлке? Но я, ведь, уже убедилась, что это не правда. Тогда что же? Неужели я и в самом деле оттаиваю?»

Когда мы вошли в дом, и папа увидел меня улыбающуюся, лицо его просияло.

— Дочь, вижу, ты в прекрасном настроении, — сказал он. — Произошло что-то хорошее?

— Нет, просто мы с мамой обсуждали мой поход на танцы, — проговорила я, мило улыбаясь, одному Богу было известно, как тяжело мне это давалось, ведь на душе у меня скреблись кошки от непонимания происходящего со мной, но я не должна была показывать это родителям, ведь в последнее время то и дело изводила их своим плохим настроением и кислой миной на лице.

— Что там было интересного? — вопросил отец.

— Да так, ничего особенного, — отозвалась лениво.

— Как же, ничего особенного! — возразила мне мама. — Мне-то вот уже доложили, что ты там была нарасхват.

— Так уж и нарасхват! — я залилась смехом.

— Но парень же тебя провожал? — вставила мама.

— Ну и что с того?

— Какой ещё парень? — спохватился папа. — Откуда взялся?

— Да так, обыкновенный парень. Из Питера. Но это ещё ничего не значит, — захотелось оправдаться мне.

— Да ладно! — протянул отец. — Наконец, ты становишься нормальной! Пусть дело и не в парне, но я счастлив увидеть улыбку на твоём лице.

— Что по-твоему, ты давно не видел моей улыбки? — возмутилась я.

— А ты сама-то хоть помнишь, когда улыбалась последний раз?

— Ну, не знаю, — я задумалась. — Что, по-твоему, я вообще никогда не улыбаюсь?

— Очень давно… с тех самых пор…

Неужели это правда? Я заживо похоронила себя с тех самых пор, когда рассталась с Александром? И тогда моё сердце покрылось толстой коркой льда.

Но теперь оно стало оттаивать? Я словно чувствовала это! Что явилось этому причиной? Я ощущала себя как-то иначе, словно то, что постоянно мучило меня, теперь стало отпускать?

Неужели время в самом деле лечит? А может причиной хорошего настроения является то, что впервые за два года я побывала в покинутом доме Алекса, там, где навсегда остался его энергетический отпечаток. Может потому моя душа нашла покой?

Вдруг в сознании возникла дикая мысль: «Надо полностью разобраться со своими чувствами. Мне просто необходимо побывать в том месте, которое мы с Алексом могли считать нашим, и где я была когда-то счастлива»

Глава 14. Неожиданная встреча

Анна

Закончив с домашними делами, которых было не так уж много, я отправилась гулять. На этот раз надела плотные джинсы, светлую футболку, наполнила бутылку водой и положила её в рюкзачок, туда же отправила книгу, вдруг захочется почитать на природе, обулась в лёгкие кроссовки и рванула в путь. Зная, что братишка обязательно захочет прогуляться со мной, а мне хотелось побыть одной, я специально дождалась, когда он с друзьями умчался на речку.

Идти по лесу было довольно легко. Поднимаясь по горной тропе, я наслаждалась кристально-чистым, прозрачным воздухом, ароматом цветущих трав, шумом ветра в вышине. На душе было спокойно, как никогда.

Взлетев, словно на крыльях, в гору, через тридцать минут добралась до полянки, с которой было связано множество воспоминаний, что лишь только сюда все эти два года стремилась моя душа. Расположившись на пригорке, в шелковистой траве-мураве, где когда-то давно призналась оборотню в любви, из рюкзачка достала бутылку с водой и недавно купленный роман о любви. Перелистывая страницы, наслаждалась окружающей меня атмосферой.

Вокруг стояла торжественная тишина, едва слышно было, как лёгкий летний ветерок нехотя перебирает листья буков и запутавшись в иголках пихт, долго не может выбраться оттуда или вовсе того не хочет, расположившись отдохнуть в мягких зелёных лапах. Где-то вдали журчит мелкая речушка, синей лентой опоясывая подножие гор, мило мурлыча колыбельную песню.

Почему я так долго сюда не приходила? Боялась затронуть самое больное, заведомо лишая себя покоя, и навсегда отравить своё сердце ненавистью к этому месту и обречь на более тяжёлые страдания.

Прилегла на мягкую, согретую тёплым солнцем и причёсанную горным ветром траву, и сомкнула глаза. Тело охватило ощущение полёта, словно у меня вдруг выросли крылья, сердце совсем не болело, почти оттаявшее, и билось совсем как когда-то, резво и весело, как будто говоря, что мне всего девятнадцать лет, и вся жизнь впереди.

И Алекс был здесь, словно никуда не уходил, никогда не оставляя меня одну. Здесь навсегда осталась его частичка, которая всегда звала меня к себе, только я не слышала этого зова.

«Алекс, ты здесь?»

«Да, я здесь, с тобой!»

«Ты больше никуда не уйдёшь, не оставишь меня?»

«Я никуда и не уходил, всегда был с тобой…»

«Я так люблю тебя!»

«Я знаю…»

«Не уходи…»

«Я не могу отсюда уйти. Здесь навсегда остался мой образ. Но ты можешь. И ты должна уйти, прямо сейчас. Быстро!»

«Что за чушь! Почему я должна уйти? Я хочу остаться здесь, с тобой!»

«Здесь опасно! Проснись!!!»

Его крик был так реален, что я открыла глаза. Надо же, нашла место, где уснуть. Ощущение счастья настолько успокоило меня, что я уснула прямо на траве, в том месте, которое когда-то было щедро полито кровью моего возлюбленного.

Что за сон мне приснился?! Может это предупреждение?

Оглядевшись вокруг и прислушавшись, я не заметила ничего подозрительного. Что ж, бывает. Почему нам снятся сны? Может это воспоминания о недавно пережитом, а может предупреждения о том, что предстоит. Предупреждение? Но что может здесь со мной произойти? Здесь так тихо и светло…

Вдруг с тропы, по которой я совсем недавно поднималась в гору, послышался лёгкий шорох. Что это могло быть? Подползла к краю пригорка и глянула вниз, именно с того места, с которого однажды не совсем удачно упала. Моему взору предстали несколько фигур, бодро поднимающихся вверх по тропе в мою сторону. Кто это? Безобидные туристы, решившие прогуляться до обзорной точки? Или кто-то опасный? Свою единственную встречу с вампирами я не смогла бы забыть никогда, и даже теперь по спине пополз мерзкий холодок страха.

Решив не попадаться идущим по лесу, кем бы они ни были, на глаза, спешно бросила в рюкзачок пустую бутылку и книгу, надела его на плечи и буквально ползком пробралась к другой стороне пригорка, откуда спустилась по корням растущего здесь тиса и, стараясь не наступать на сухие ветки, стала спускаться вниз, прячась за закругляющимся склоном. Некоторое время мне удавалось оставаться незамеченной, но всё же случайность не позволила легко ускользнуть: Я наступила на сухую ветку, которая со страшным треском сломалась под моей ногой. «Ну всё! Пора бежать!»

Если это были безобидные туристы, то они вряд ли смогли заметить, кого только что сдуло ветром со склона, но если там упыри, возможно, у меня был бы шанс уйти.

Я ринулась бежать со всех ног вниз по склону, так быстро, как только могла, контролируя скорость, чтобы не сломать себе шею. Смотреть приходилось под ноги. Времени на то, чтобы оглянуться, не было.

Вдруг, ни с того ни с сего оказавшись в воздухе, схваченная неведомой силой, задохнулась от неожиданности. Меня держали мощные руки, и следующей мыслью было — закричать, что было мочи. Набрав в лёгкие побольше воздуха, собралась было поднять визг, но он так и не вырвался из горла, ударившись о преграду, закрывающую рот.

Не совсем понимая, что происходит, видела, как стремительно мелькали деревья и кустарники перед глазами, так что невозможно было выхватить хотя бы что-то, чтоб зацепить взгляд. От дикой тряски и ряби в глазах стало невыносимо плохо, и я закрыла глаза, чтоб справиться с тошнотой. Хорошо, хоть всё это длилось не больше минуты.

Недалеко от того места, где меня поймало неведомое существо, располагался небольшой грот. Я всегда знала о его существовании, но никогда толком не видела, потому что находился он вдалеке от тропы. Не каждый знал о его местонахождении.

Землю под своими ногами я почувствовала только в темноте грота, куда меня отнесла неведомая сила. Открыв глаза, не сразу разглядела это место. Сердце выпрыгивало из груди, перед глазами плясали причудливые тени. Я стояла на своих ногах, но кто-то всё ещё крепко меня удерживал и закрывал рот. Я вглядывалась в полумрак, пытаясь разглядеть хоть что-то перед собой.

— Только тихо, — послышался шёпот позади, и твёрдые руки освободили меня. Резко обернувшись, разглядела перед собой бороду и усы, длинные волосы и голый торс.

— Кто Вы? — едва выговорила дрожащим голосом.

— Пожалуйста, будь здесь, пока всё не закончится. Не выходи ни при каких обстоятельствах, и, может быть, это спасёт тебе жизнь. — так и не ответив на мой вопрос, тихо проговорил мужчина, отодвигая завесу из растущего прямо над гротом и свисающего вниз мха.

Незнакомец вышел наружу, сверкнув напоследок тёмными глазами.

Я обомлела… не понимая, что только что произошло. Пока что не закончится? О чём это? Не понимаю. Этот взгляд…, знакомые интонации в голосе, но сам голос совершенно другой. Внезапная догадка и… шок!

Это был он!!!

Алекс выглядел совершенно иначе, говорил по-другому, двигался настолько стремительно, что невозможно уследить глазами. Но это был он! Как же иначе? Я была в этом совершенно уверена. Он вернулся!!!

Прислонившись к холодной и влажной стене потайного грота, я пыталась остудить свой разгорячённый разум и тело, по которому прямо от сердца разливалось жаркое пламя. Вдруг услышала сильный грохот, будто сами скалы трещали от ударов друг о друга, и отчётливо ощутила толчок от стены грота, о которую опиралась. Где-то посыпались камни, с жутким треском и ужасающим скрипом ломались деревья. Возникло ощущение, что неведомые исполины вышли на битву, потому что ничто на земле не может издавать столько шума.

Всё стихло так же резко, как и началось. Тяжело дыша от пережитого волнения, я выбралась наружу и стремительно помчалась туда, откуда только что доносились звуки сражения. Это было совсем близко. Пролетев всего сотню метров, внезапно застыла от абсурдности представшей передо мною картины.

Здесь словно бы пронеслась буря, ломая всё, что попадалось ей на пути. Несколько деревьев были повалены, взрыта земля, обнажая тысячетонную скальную плиту, и несколько тел, в позах совершенно не совместимых жизнью, одно лишённое головы, другое разорвано пополам, третье с оторванными конечностями, и всё щедро забрызгано бурой кровью.

Среди всего этого абсурда огромный чёрный зверь — теперь я уже совершенно не сомневалась, что это был Александр. Он был поистине великолепен: могучее тело, словно пружина готовое к броску, длинная шерсть отливающая серебром в лучах солнца, мощные лапы, широкая грудь, грозное рычание.

Потрясённая увиденной картиной, я застыла на месте, словно парализованная. Моя грудь бешено вздымалась то ли от сумасшедшего бега, то ли от ужасного зрелища. Не имея сил произнести ни слова, я наблюдала за тем, как мгновенно оборотень принял человеческий облик, и обернув вокруг торса что-то вроде набедренной повязки, повернулся ко мне.

Да, я не ошиблась. Это был Александр, во всём великолепии своей ужасающей красоты. Тело, без единого грамма жира, налитые силой мышцы, уверенные движения свидетельствовали о том, что он был сейчас в самой наилучшей форме, но волосы, отросшие до плеч, растительность на лице говорили, что он ведёт полудикую жизнь. Обжигающе-холодный взгляд любимых тёмно-серых глаз из-под густых бровей казался ледяным, ни тени улыбки на лице, ни доброго слова. Он даже не смотрел на меня, настороженно вглядываясь во что-то, находящееся выше по склону.

— Алекс… — выдавила я из пересохшего горла, и двинулась к нему, сделав всего один шаг, как вдруг он мгновенно остановил меня, выбросив вперёд руку в останавливающем жесте, и прошипел:

— Стой на месте!

Не смея двинуться, я застыла, вперив испуганный взгляд в его холодное лицо.

— Ты ли это? — только и смогла вымолвить, как вдруг он прыгнул так резко и стремительно, с треском врезавшись во что-то прямо над моей головой.

С перепугу присела и закрыла голову руками. Не успевая уследить за происходящим, услышала грохот падения чего-то твёрдого с высоты и, оглянувшись, снова вскочила, глядя на барахтающиеся на земле тела. Алекс наконец придавил остервенело бьющегося противника и моментально с громким хрустом сломал ему шею. Увидев всё своими глазами, без сил опустилась на зелёный мох и, пытаясь справиться с подступившим к горлу комком тошноты, ртом хватала воздух.

Тело Алекса было забрызгано пятнами крови, из угла рта стекала алая струйка. Прерывисто вздохнув я выговорила дрожа:

— У тебя кровь…

— Это не моя. — послышался сухой ответ.

Глава 15. Он изменился

Анна

— Это не моя, — послышался сухой ответ, и я увидела, что его зубы были красными от крови.

— Ты их всех… убил, — пролепетала, поперхнувшись словами.

— Ты очень наблюдательна. — проговорил он колко, стаскивая части трупов в одну большую кучу и сгребая туда же прошлогодние листья, щедро заляпанные бурыми и коричневыми пятнами. Через несколько секунд в куче тел запылал огонь, быстрораспространяясь, словно они были облиты горючей жидкостью. Трупы с треском воспламенялись один за другим, распространяя вокруг жутко вонючий дым, и мгновенно исчезали в пламени очищающего землю огня.

— Это были вампиры? — спросила, запоздало вздрогнув от ужаса.

— Я удивляюсь твоей проницательности! — съязвил он, и больше ничего не говоря, продолжал зачищать место битвы, чтобы оно не выглядело больше кадром из фильма ужасов.

Было очевидно, что парень был очень зол, но я не могла понять причины этого. Наблюдая за его лёгкими быстрыми движениями, я убеждалась, что совсем не знаю его.

Он изменился до неузнаваемости. Стал другим не только внешне — вырос, возмужал, но и внутренне — на месте души у него образовался несгибаемый стальной стержень.

Сможем ли мы быть вместе?

Зная того милого мальчика, доброго и ранимого, которого всем сердцем любила и продолжала всегда любить, я не узнавала его теперь.

Того мальчика больше нет. Теперь это взрослый мужчина, хмурый и холодный, с совершенно сложившимся жёстким характером. Как я это поняла? По очень прямой спине, по сверканию ледяных глаз, по отточенности движений.

Сплюнув кровь вампира прямо в огонь, Александр подошёл ко мне вплотную и, уставив прямо в лицо взгляд почти чёрных глаз, холодно спросил:

— Какого чёрта ты тут делаешь?

Ожидая от него новых колкостей, поднялась и встала на негнущихся ногах, и хотя моё положение было выше по склону, но, всё равно, ростом я была ниже него. Он, наверное, вымахал под два метра, поэтому мне пришлось смотреть на него снизу вверх. Не собравшись с мыслями, и не зная, что ответить, часто заморгала. Очевидно, судя по его поведению, я его больше не интересовала, так как говорил он со мной сухо и жёстко. Не дождавшись ответа, Алекс более вкрадчиво повторил свой вопрос и от его голоса по спине поползли мурашки:

— Отвечай! Что ты делала там, на поляне?

— Книгу читала! — не придумала больше, что ответить, но он даже не улыбнулся, его лицо оставалось холодным.

— Тебе негде почитать? Нашла место! — прошипел он. — Ты могла погибнуть!

— Я здесь из-за тебя… — прошептала в ответ.

— Что? — сузив глаза, пристально смотрел, но я решительно выпалила, заставляя его выслушать всё, что было у меня на душе:

— На нашей поляне я ощущаю твоё присутствие. Та земля щедро полита твоей кровью, и только там я могу чувствовать единение с тобой.

Некоторое время он с прищуром смотрел из-под длинных ресниц, отчего его глаза казались ещё более колючими, потом с подозрением оглядел меня всю с ног до головы, словно не доверяя мне и моим словам или сомневаясь в моих умственных способностях.

— На той поляне ты не погибла два года назад, но могла умереть сейчас! — был жёсткий вердикт.

— Но ты спас меня! — воскликнула с жаром.

— А ты всё такая же… — произнес он абсолютно разочарованно и так холодно, словно между нами никогда не было любви.

— Какая? — огорчённо, уже почти понимая, что он имел ввиду, спросила я.

«Глупая! Пустоголовая! Взбалмошная!» — подумала, готовясь к новым колкостям.

— Совершенно не приспособленная к жизни идеалистка, — ответил он со спокойствием айсберга, обжигая меня невозмутимым взором, — Это самоубийство — прийти сюда. Надеюсь, что в следующий раз, прежде чем сделать что-то подобное, вначале ты подумаешь, а стоит ли это жизни.

Я не знала, что возразить. Что вообще можно было сказать? Все слова разом вылетели из головы. Не имея больше сил выдерживать этот взгляд, я опустила глаза, словно нашкодивший ребёнок, которого отчитал строгий отец.

Да, я поступила безответственно, придя сегодня в памятное место, но, если бы не этот, глупый по его мнению, поступок, я бы так и не встретилась с ним. Наверное, это того стоило. Но для чего мне это теперь? Алекс вёл себя так холодно, словно был мне чужим, и я боялась задать свой главный вопрос: «Ты вернулся ко мне?» Вместо этого произнесла еле слышно:

— А ты изменился… Совсем.

— Два года прошло, — и тон его голоса был таким, словно он объяснял маленькому ребёнку непреложные истины.

— Я знаю, — голос мой звучал глухо от затаённой обиды.

— Хорошо, — сказал он, поглядев на догорающий костёр. — Ладно, надеюсь по дороге домой с тобой ничего не случится. Тебе пора!

— А ты что будешь делать? — слетело с языка.

— Спущусь к реке, надо смыть грязь, — не поворачивая головы, безразлично сказал он.

Почему ты решаешь, пора мне уходить или нет? Я хочу пойти с тобой. Неужели я тебя больше не интересую? Ты так холоден со мной! Это жестоко. Это ранит меня!

— Ладно, увидимся, — только и смогла произнести вслух, а он всё смотрел на догорающий костёр, в котором уже не осталось и признаков, что несколько минут назад это были очень похожие на людей существа. Невозмутимый, как скала, совершенный, как бог.

— Иди, — прозвучал холодный ответ. Он даже не взглянул на меня!!!

«Я сильная, я очень сильная, — мысленно говоря себе успокоительную мантру, повернулась на ставших абсолютно ватными ногах, и зашагала вниз, выбирая более-менее пологие места, пока не вышла на тропу. — И я не оглянусь, чтобы ещё раз увидеть тебя, как бы мне этого не хотелось»

Но оглянулась… Алекса уже не было, он исчез так же бесшумно, как и появился, словно дуновение летнего ветра.

Неужели всё было только сном?! Или плодом моей больной фантазии!

Бегом вернулась туда же, откуда только что ушла. Нет! Это не сон и не плод воображения! Костёр догорел, но на его месте осталось чёрное пятно, и на стволах уцелевших деревьев кое-где виднелись бурые пятна, почти слившиеся с природой. Если Алекс спустился к реке, чтобы привести себя в порядок, то я бы могла найти его там. Не раздумывая, бросилась по склону вниз к виднеющейся вдалеке серебряной ленте, и через десять минут была возле реки.

Тишина и покой. Ни единого постороннего звука не нарушало мирного журчания речушки. И куда только не простирался вдоль реки мой взгляд, он не мог найти того, что я искала. Наверняка, Александр давно уже ушёл, руководствуясь только ему ведомой логикой, а я, дурочка, зря побежала вслед за ним. За ветром не угнаться, сколько ни пытайся, всё равно не догнать. Разве что он сам захочет отдохнуть и приляжет на мягкой мураве, но и тогда его не поймать — просочится сквозь пальцы и ускользнет.

Спустившись к воде, стянула с ног кроссовки и носки, положила их в рюкзак, закатала джинсы до колен и зашла в холодную прозрачную гладь реки, ступая по мелкой гальке, отливающей жёлтым в ярком солнечном свете. Солнечные зайчики, скачущие по воде, на мгновение ослепили меня, и, я бродила по щиколотку в воде, прикрывая глаза рукой, но буквально через несколько секунд подпрыгнула, услышав знакомый голос с нотками сарказма:

— Так я и думал!

Я поглядела в ту сторону, откуда донёсся голос и увидела Алекса. Он лежал на тёплых камнях вытянувшись во весь рост и глядя на меня из-под ресниц. Почему я сразу не заметила его? На этот вопрос не было ответа.

— Можешь не говорить, мне неинтересно, что ты там думал, — только и смогла я бросить. Казалось, что сейчас от него посыплется поток колкостей. «Ты должен радоваться тому, что я бросилась вслед за тобой, лишь бы только увидеть ещё разочек, но просто изводишь меня своим равнодушием!»

— Я был уверен, что ты не послушаешься.

— Неинтересно! — скептически хмыкнула я.

— Это с тобой постоянно происходит.

— Я же сказала!

— Никакой ответственности и здравого смысла.

— Ты прав, как всегда! — буркнула в сердцах, а он только молча глядел на меня из-под полуопущенных ресниц. Прождав ещё немного, я заявила разведя руками:

— И что, это всё, что ты можешь мне сказать?!

— Ты права… Сказать больше нечего… — медленно проговорил он.

— Значит, всё кончено? — боясь очевидного ответа, всё же пролепетала я.

— Мне нечего возразить… — донеслось с берега. Алекс поднялся, отвернулся и неторопливо пошёл прочь, но я не бросилась догонять его, так как гордость была сильнее моей легко воспламеняемой натуры. Глядя удаляющемуся парню в спину, не могла поверить в то, что только что прозвучало.

«Мне нечего возразить»

Моё чувство, теплящееся в груди, но не гаснущее, готовое воспламениться с новой силой, растоптано? Если могла, я бы испепелила его одним только взглядом.

«Как ты можешь? Где твоя вечная любовь?»

Следя взглядом за исчезающим навсегда из моей жизни возлюбленным, понимала, что он не оглянется.

Я ему больше не нужна!

Слёзы предательски покатились по щекам, и впервые за два года я не сдерживала их, и великое отчаяние наполняло мою душу.

Глава 16. Снова дом

Анна

Пустоголовая и взбалмошная девчонка, коей я являюсь, не собиралась мириться с таким с собой обращением. Недавно она была принцессой, на которую страшно было дохнуть, фарфоровой куклой, которая могла разбиться в любой момент. Её всегда нужно было оберегать. И что теперь? Куда подевались все нежные чувства? Неужели прошла любовь? Я не могла в это поверить.

Александр просто ушёл, вволю поиздевавшись над моим поведением, но так толком ничего и не сказав. Не оглянулся, словно меня для него больше не существовало. Я не собиралась молча страдать, решив ещё раз отправиться на хутор, к нему, и во что бы то не стало потребовать объяснений. «Хватит, за два года настрадалась! Не собираюсь терпеть такое отношение!»

Не откладывая в долгий ящик, на рассвете следующего дня, по моему прогулки в такое раннее утро скоро войдут мне в привычку, я красиво причесалась, умылась, позавтракала и отправилась по знакомой тропе на Андреевский хутор. Стараясь не задумываться о том, кого могу встретить в лесу, бодро шагала под сенью зелёных пихтовых лап, вдыхая свежий хвойный аромат.

Утренняя роса, бриллиантами сверкала в первых солнечных лучах на сочных зелёных побегах дикой смородины, растущей на одиноких прогалинах. Тяжёлые зелёные грозди, щедро омытые чистыми каплями, горели в лучах восходящего светила ярким огнём. Так же и моё сердечко сияло пламенем взаимной любви.

Когда-то.

Теперь всё не так.

Холодный суровый взгляд, жестокие слова почти погасили это пламя.

Тропа расширялась, выводя меня к хутору. Вот и первый покосившийся дом встретил меня зияющими пустотой дырами окон, за ним другой, заваливающийся на бок и поддерживаемый подпорой из согнутой в три погибели берёзы. Следующий старый, но крепко стоящий на дубовых стоянах дом, интересующий меня больше всего. Я не таясь подошла. Зачем прятаться?

Если Алекс внутри, пусть знает, что я пришла к нему, пусть говорит, что хочет, любые издевки, больше я этого не страшусь.

Тишина.

Открыла засов на калитке, громко стукнув щеколдой, и вошла во двор. Пробираясь сквозь колючие заросли, уже начала понимать, что здесь вряд ли кто проходил после меня, но всё же поднялась по ступеням крыльца, чтобы убедиться, что дверь так никто и не отпирал.

Что же, ладно, решила подождать. Где бы Алекс ни был, должен же заглянуть в свой дом!

Достала ключ за притолокой, тот, который оттуда же доставала только вчера, отперла замок и вошла. Этому дому требовалась генеральная уборка! Зато было чем заняться, пока длились томительные минуты ожидания.

Раздобыв ведро и тряпку, для этого пришлось переворошить половину кухни, вышла во двор и начала протаптывать путь к колонке. Это было нелегко. Жгучая крапива, заполонившая двор, местами высотой доходила до плеч. Она усердно жалила всё, что попадётся. Ноги я спасла, предусмотрительно надев джинсы и кроссовки, но руки и тело были искусаны — жгучая трава пробивала слишком тонкую ткань футболки. Будучи упрямой, искусав все губы, я всё же добралась до колонки и набрала воды. Обратный путь по примятой крапиве был легче, но это не облегчало жжение и покалывание кожи.

С оптимизмом решив считать прохождение через крапиву первым испытанием к достижению поставленной цели, распахнула настежь окна и двери, чтобы впустить в дом свежий воздух, и принялась за уборку. Вынесла из дома и вытряхнула все тканевые накидки и покрывала, расчихавшись от облака пыли, обмела паутину, которую два года старательно развешивали по углам трудолюбивые и щедрые пауки, вытерла пыль и тщательно вымыла пол.

Воду пришлось поменять несколько раз, так как пыли накопилась целая тонна, не меньше, поэтому путь к колонке и обратно я проделала несколько раз, протоптав широкую уже хорошо заметную дорогу.

Справившись со всеми делами, решила затопить печь, чтобы окончательно выветрить запах сырости из комнат, да и согреть чайник, так как после нелёгкой работы немного проголодалась. На полках буфета обнаружилась чайная заварка, сахар и сухари, до которых не успели добраться мыши. Электричество на хуторе давно отключили, так что другим способом чайник было не согреть. Дрова находились в сарае, а это значило, что мне предстояло протаптывание новой дороги. Назвала это испытанием номер два и оптимистично бросилась в бой.

Печка была натоплена, вода в чайнике согрета. Посредине широкого кухонного стола расположился букет ромашек в старинной вазе, наверняка оставшейся от первых хозяев и передававшейся по наследству каждым новым жильцам.

Высыпав на ладонь немного заварки, внимательно её рассмотрела и понюхала. За два года она не испортилась. Заварив чай в видавшем виды чайнике с отбитым краем носика, принялась чаёвничать. Сухари показались подозрительными, поэтому есть их я побоялась.

Время шло, солнце поднялось на свой летний максимум, но Алекс так и не появлялся. Решила посчитать это испытанием под номером три. Испытанием моего терпения. Собираясь во что бы то ни стало дождаться хозяина дома, даже если пришлось бы сидеть здесь допоздна, добралась до небольшой библиотечки в комнате Алекса. В ней в основном были книги по школьной программе.

Начав перебирать растрёпанные тома сочинений Пушкина, Гоголя, Толстого, Куприна, выбрала единственную книгу не по школьной программе — фантастику братьев Стругацких, уселась на добротную сосновую кровать и принялась за чтение. Минуты ожидания тянулись одна за одной, складываясь в часы, но ничего не происходило. «Вполне возможно, он вообще не придёт,» — росло подозрение, но я всё ещё верила в чудо.

Кровать Алекса была удобной. Она манила уставшее, изжаленное тело прилечь и расслабиться. Чтение ещё более усыпляло-успокаивало, и в этом сказывались несколько бессонных ночей. Я не заметила как уснула, не услышала скрипа открываемой двери, и потрескивания половиц под лёгкой поступью оборотня.

«Ну вот, уснула!» — подумала, потянувшись на крепкой удобной кровати. Стерев сон с лица кончиками пальцев, открыла глаза. Словно в розовой дымке, увидела родной образ и улыбнулась своим милым мечтам. Эти тёмно-серые ясные очи когда-то глядели на меня с любовью, а теперь они были безразличны и холодны. «Ах, если бы только я могла что-то изменить!» — подумала, порывисто вздохнув. И вдруг глаза раскрылись шире, окончательно стряхнув с ресниц остатки сна.

Вскочив, села в углу кровати у стены. Передо мной на стуле, оседлав его верхом, сидел Алекс, глядя хмуро прямо в глаза, пронзительным взглядом проникая в глубину моей души. Под гнётом тяжёлого взгляда я готова была воспламениться, все слова, заготовленные для разговора, испарились, словно были теперь неуместны. Молчание затягивалось, и я так и не могла раскрыть рот, чтоб произнести какую-то банальность. Так и не найдя слов, продолжала молчать, пока, наконец, не услышала произнесённое холодным тоном:

— Выспалась?

— Да, спасибо, — попыталась под ледяным взглядом выдавить улыбку.

— Пора бы тебе уже понять, что спать нужно не в лесу и не в чужом доме, — ядовито прозвучало.

От негодования не сразу нашла, что ответить, хватая воздух раскрытым ртом.

— Да, как ты … — споткнулась на слове. — Что ты себе позволяешь?

— Ну…

— Что, ну!? — моему возмущению не было предела. Пока собиралась с мыслями, чтобы сказать что-нибудь едкое в ответ, прозвучал сухой вопрос:

— Почему ты здесь?

— Прояви чудеса сообразительности, может быть догадаешься! И не надо на меня так смотреть, будто я кого-то убила! — выпалила разом, и в его холодном взгляде зажёгся ледяной огонь, а губы искривила ядовитая ухмылка.

Сердце стучало по рёбрам, как молоток, дыхание сбилось. Глубоко вздохнула, успокаивая волнение.

— Я догадываюсь, но даю тебе возможность оправдаться, — почти заморозив меня взглядом, с ядом произнёс.

— Тебя я жду, понятно?! — бросила резко.

— Это я понял! — зазвучал металл в голосе. — Я спросил, почему ты находишься здесь? Ты хоть понимаешь, что здесь опасно? Разве ты забыла, что я запретил тебе приходить сюда?

Поток обвинений не прекращался. Молча выслушав всё, что он сказал, крикнула прямо в лицо:

— А мне плевать, что здесь опасно! Плевать, что дом под запретом! Лес под запретом! Могу я что-то сделать без твоего руководства?

— Поступая в поводу у своих желаний, ты не проживёшь больше недели!

— Меня всё эти правила достали! Мне не нужна такая жизнь! Надоело киснуть и прятаться, понятно? Буду делать, что хочу!

Он опешил, услышав мои слова, но затем нахмурился ещё больше, сузив глаза и скрипнув зубами бросил:

— Уходи!

— Не указывай мне, ясно? Уходить мне или нет! А впрочем, я сама не желаю более здесь оставаться! — возразила резко.

Спрыгнув с кровати, став намного ниже него ростом, но не уронив своего достоинства, твёрдым шагом прошествовала к двери. С треском распахнула её и, быстро сбежав вниз по ступенькам, выскочила со двора и бегом помчалась прочь. Но не к тропе, ведущей в посёлок, а в глубь леса, туда, откуда слышалось явственное журчание реки.

В пылу гнева добежав до воды, прямо в обуви бросилась в волны, доходящие до колена, намочив попутно и кроссовки, и джинсы, но быстро остудив при этом свой разум. Умыв лицо прохладной водой, снова выбралась на берег, и уселась в тени раскидистой дикой груши, стащила мокрые кроссовки с ног, поставив их сушиться на солнце.

Глава 17. Ссора

Анна

Остудив холодной речной водой пылающие эмоции, сидела под раскидистым деревом, пытаясь сообразить, что меня так вывело из себя.

Со спины раздался приближающийся треск, словно огромный монстр мчался по моим следам не разбирая дороги. Сжавшись в комочек, сидела как мышка. Не оглянулась, чтоб не привлекать внимания лишним движением.

Стремительно, словно выпущенная из лука стрела, слева от меня по моим же следам пролетел Алекс, бросился в речку, и не мешкая выскочил на другой берег и, вдруг, неожиданно притормозил, словно потеряв что-то. Снова вернулся в реку, ища на другом берегу следы то вверх по течению, то вниз. До меня, наконец, дошло, что он потерял мои следы. Думал, что в пылу неистовства я запутывала их, бредя по воде. Ничего не найдя, в бешенстве топнул по воде, разбрызгивая вокруг тысячи мелких брызг и закричал:

— Чёрт! Чёрт! Чёрт!

Этот выглядело настолько комично, что рассмешило меня. Прыснула, отводя взгляд от его обнажённой мускулистой спины. Резко повернувшись, он увидел меня. Судя по исчезнувшей с лица холодности, парень был готов взорваться от гнева. Я не осознавала, что меня так развеселило. Его метания по реке или дикий возглас, но я не смогла успокоиться и перестать смеяться, даже когда, скрипя зубами и вперив в меня обжигающий взгляд, Александр направился ко мне.

Приблизившись на расстояние около полутора метров, он остановился и явно пытался спалить меня своим яростным взором. Мой смех оборвался. Я поднялась, высоко задрав голову. Смотрела в горячо любимые серые очи и поражалась переменам его настроения.

— Ну, как ты делаешь это? — вымолвил он с какой-то тяжестью в голосе, словно что-то невыносимо угнетало его.

— Что? — не поняла.

— Как ты управляешь мной?

— Я ничего не делаю, — пролепетала, пытаясь оправдаться. Сама не понимала, что на него вдруг нашло. Разоткровенничался? Или решил обвинить меня ещё в чём-то?

— Так почему же я готов всюду следовать за тобой, как привязанный? Почему я не принадлежу самому себе? — произнёс он с такой страстью, словно обвинитель.

— Тебе это в тягость? — догадалась, сообразив о причинах его напускной холодности и безразличия. Поняла, что в этот миг он был настоящим, не скрывающим свои мысли и чувства. Добавила спокойно:

— Я и не предполагала, что это так ужасно мучает тебя!

— Если бы ты только знала, как сильно я хочу быть самим собой! Чтобы моё сердце не было приковано к тебе пудовыми цепями, чтобы душа моя каждую секунду не разрывалась на части. Как бы я хотел никогда в жизни не встретиться с тобой и не знать этого ада, — высказался, разрывая мне сердце.

— Я всё поняла! — воскликнула, видя искренность и оттого ещё более страдая. Острая боль осознания резала, словно ножом по сердцу.

— Что ты поняла? — вымученно проговорил он.

— Ты выразился предельно ясно… но ты успокойся — я… сейчас уйду, и… больше никогда не попадусь тебе на глаза, — чуть не плача выговорила, запинаясь и вздрагивая.

— Нет, не уйдёшь… — почти прошептал он. — Отсюда, — он приложил руку к груди, — тебя не вырвать острыми когтями, не выжечь калёным железом.

Словно завороженная, я смотрела в родные глаза, внимала словам и не понимала, как теперь себя вести.

— Что я могу сделать? Что ты хочешь, чтоб я сделала, чтоб облегчить твою боль? Ты только скажи.

— Каждый день, каждую минуту моё сердце разрывается от страха потерять тебя. Сбереги свою жизнь, пожалуйста. Если тебя не станет, я тоже не смогу жить.

— Прости меня, — прошептала.

— Ты ни в чём не виновата. Просто пообещай мне.

— Хорошо. Обещаю. Я буду благоразумной, опасности постараюсь обходить стороной. Ты доволен?

— Да, спасибо. Теперь ты должна уйти, — проговорил он тихо.

— Нет, я не могу, я так долго ждала тебя, — не веря, что он снова прогоняет, прошептала.

— Пожалуйста! — его голос был полон горечи.

— Неужели ты вот так отпустишь меня, и даже не обнимешь? — спросила я едва дыша.

— Отпущу… — был горький ответ.

— Нет! — воспротивилось всё моё существо. Сделав к нему пару шагов, крепко обхватив его талию руками, прижалась к горячей могучей груди.

— Анна?! — задохнувшись от неожиданности, произнёс он, впервые с нашей встречи назвав меня по имени, но не обнял в ответ.

— Что, Саш? — выдохнула.

— Я скоро уеду.

— Но почему? — испуганно подняла на него взгляд.

— Там моя жизнь. Там такие же, как и я, оборотни. Испокон веков они живут на той земле и исполняют свой долг перед предками. Находясь среди них, я тоже чувствую, что не растрачиваю жизнь понапрасну.

— Значит, со мной ты растрачивал её? — бросила, оттолкнувшись от него. Всмотрелась в глаза, зло сжав от бессилия губы.

— Нет, не так! Ты всё время всё воспринимаешь не так! Что бы я не сказал!

— Значит ты неправильно выражаешь свои мысли! — сказала и отвернулась.

— Там земля моих предков. Я стою на страже. Это очень важно для меня. Дело всей жизни. А здесь я жил, как слепой. Не знал для чего рождён, чувствовал себя изгоем, чудовищем. Злом. Мальчиком со сломанной жизнью. Встретив тебя, я понимал, что ломаю и твою жизнь тоже.

— Я думала, что увижу тебя только через пять лет, — тихо произнесла, начиная понимать, что противоречия, которые раздирали его психику никуда не исчезли Они продолжали его терзать. Алекс только пытался что-то выбрать, на чём-то заякориться, зацепиться. Его прямой хмурый взгляд о многом говорил. О внутренней борьбе. Ответил честно:

— Сомневаюсь, что смог бы столько выдержать. Очень хотел тебя увидеть!

— Я рада, — сказала честно. — Только непонятно, для чего!

— Хотел сказать… Чтобы ты не ждала… Я не могу быть рядом с тобой. Испортить твою жизнь. Это последняя встреча. Я буду рад, если ты забудешь меня. Ты обязательно встретишь достойного молодого человека. Я всей душой желаю, чтобы ты была счастлива!

— Нет! Ну что за глупости ты всё время говоришь! Я не знаю, как тебе объяснить! — снова обнимая любимого за талию, горячо проговорила, — Это моя жизнь! Она так или иначе связана с тобой! Это мой выбор!

— Анна, ты не понимаешь, я вернулся не навсегда, а только, чтобы отпустить тебя! — мягко отстранив меня, вымученно сказал Алекс. — Хотел попрощаться и исчезнуть навсегда.

— Что же ты не пришёл? Если бы не встреча в лесу, я и не знала бы, что ты вернулся!

— Я почувствовал присутствие, по меньшей мере, десятка упырей. Не знаю, какого чёрта им здесь надо, но мне пришлось охотиться на них. Некоторое время выслеживал их, обнаружил убежище, но убить не мог. Не в центере же посёлка! Пришлось несколько дней ждать, пока они не выберутся в лес, и там я никак не ожидал встретить тебя. То, что ты вот так свободно прогуливаешься, очень сильно разгневало меня, и я наговорил тебе много лишнего. Решил, что глупо было возвращаться. Мне показалось, что самое время порвать с тобой навсегда. Сегодня я даже не планировал наведываться на хутор, но, идя по следу оставшихся в живых тварей, вдруг почувствовал твой запах. Страх за твою жизнь не дал продолжить погоню. Бросив след, я кинулся по твоим следам, чтобы понять, что ты задумала на этот раз.

— Так ты здесь только потому, что случайно напал на мой след? И где-то недалеко бродят вампиры?

— Да.

— И что же теперь?

— Отправлю тебя домой, очищу окрестность от кровососов и вернусь в стаю.

— А как же я? Как я останусь здесь без тебя? Ты не подумал об этом?

— Аня, я же понятно выразился!

— Да, ты выражаешься ясно, но совсем не этих слов я ждала! — с жаром возразила я. — Что, мои чувства не в счёт? Как мне жить? В моей груди образовался огромный кусок льда, который скоро разорвёт мне сердце! Кроме тебя у меня не было и нет ничего! Не было ни одного дня, чтобы я не думала о тебе! Потеряв тебя, как я смогу жить?…

— Чего же ты ждёшь от меня?! — воскликнул парень.

— Останься со мной! Отговорки типа «Я не могу портить твою жизнь» не принимаются.

— Я не могу остаться… Моё проклятие служит человечеству, и я не могу предать свою семью.

— Тогда возьми меня с собой!

— Нет.

— Почему? Там, где ты жил эти два года, есть женщины?

— Женщины, живущие там, постоянно находятся в опасности. Жизнь их тяжела, но они родились с этим, родились от волков, выходят за волков замуж, рожают волков. Они не видели другой жизни, и не хотят ничего другого. Это их долг.

— Я готова к трудностям, — уверенно сказала. — И к долгу.

— Твой единственный долг — выжить!

— Для чего жить, если в этой жизни не будет тебя?

— Но ты, ведь, прожила эти два года.

— Я не жила, я существовала, но в этом все же был смысл. А теперь ты просто бросаешь меня на произвол судьбы! Дальнейшее существование будет лишено всякого смысла.

— Я не могу сделать то, что ты просишь. Когда-то я обещал твоему отцу, что ни один волос не упадёт с твоей головы, когда я рядом.

— Понятно, боишься ответственности, поэтому стараешься быть подальше!

— Ты снова всё неправильно понимаешь!

— Я люблю тебя и всё чего прошу — будь рядом со мной!

Он так пронзительно посмотрел в мои глаза и ответил:

— Прости…

— Хотя бы оставь мне надежду…

— Какую надежду? Я ничего не могу тебе обещать! Поэтому просто отпускаю тебя! Не надо больше меня любить! Не надо ждать! Просто живи своей жизнью…

— Ах, вот как?! Ладно, значит, я не сойду с этого места, пока ты не пообещаешь, что я поеду с тобой! — вспылила и уселась на гальку, надув губы.

— Нет, ты пойдёшь домой! — разгневался он.

— Если ты отпускаешь меня, значит, я вольна делать всё, что захочу! — закричала вспылив.

— Ты всё такая же! Эгоистичная взбалмошная девчонка! Как я могу дать тебе то, чего дать не могу?

— Можешь, но не хочешь, — заявила я.

— Нет, не могу! Если ты этого не понимаешь, это не мои проблемы.

— Хорошо! Значит, то что я не хочу идти домой не должно тебя волновать!

— Да, ты права! Это меня больше не заботит! — гневно зарычал Александр, и резко повернувшись кругом, зашагал от меня прочь.

Глава 18. Примирение

Анна

Время шло, но Алекс так и не появился. Стемнело. В окружающем меня лесу в ночной тишине раздавался скрип и треск, разные шорохи, словно со всех сторон ко мне подкрадывались неведомые звери. И мне уже совсем не хотелось оставаться здесь на берегу. Да и от реки потянуло холодом и сыростью, а на мне были джинсы и тоненькая футболка. Я совсем продрогла. Поднявшись, подобрала всё ещё влажные кроссовки, натянула носки и обулась.

В темноте едва разбирая направление, медленно побрела в сторону хутора в направлении крайнего дома, спотыкаясь о все немыслимые препятствия, что попадались на пути. Зацепившись ногой о выпирающий из-под земли корень, чуть не растянулась под тянущими ко мне свои тёмные лапы пихтами. Почти не различая ничего вокруг, кроме тёмных стволов, мысленно ругала себя за то, что долго засиделась у реки.

Стараясь не шуметь, осторожно пробиралась, как мне казалось в правильную сторону, меж колючих кустов, цепляющихся за одежду. Но прошло уже много времени, а я до сих пор так и не вышла на открытое пространство. Что-то было не так. Либо я двигалась совершенно не в ту сторону, в расстроенных чувствах совсем не запомнив направление, либо ходила кругами, что было намного хуже. Так можно было таскаться по лесу всю ночь, но так и не выйти к хутору.

Остановилась и решила передохнуть под одним из вековых деревьев, села среди переплетения корней, обняв себя руками, и попыталась собраться с мыслями. Ничего страшного не произошло. Подумаешь, заблудилась. Сейчас лето, можно переночевать и в лесу. Как назло оставила свой мобильный дома, так бы хоть воспользовалась гуглкартами, если бы смогла там хоть что-то разобрать, или, на худой конец, фонариком, чтобы осветить себе путь.

Не заметила, ясное ли было небо, под сенью пихт невозможно было ничего разглядеть. Но вдалеке казалось, было светлее. Вскочив, пошла туда, осознав, что там была прогалина, и густые пихты не мешали луне осветить свободное пространство. Пройдя пару десятков шагов, на самом деле выбралась из леса, перебралась через поваленную ветром изгородь и, наконец, добралась до бревенчатого строения, кажущегося в ночи почти чёрным. Обойдя вокруг, сообразила, что это и был дом Алекса, только подошла я к нему со стороны леса и совершенно не узнала. Облегчённо вздохнув, направилась внутрь.

Дверь всё так же была на распашку, значит никто не побеспокоился её закрыть. Войдя, пощелкала выключателем, забыв, что электричество здесь давно отключили, потом в полной темноте прошла по комнатам, закрывая окна. Затем пошарила на полках, ища завалявшийся там фонарик, сообразив, что отправляться домой в полной темноте не лучшее решение. В лесу могло случиться всё что угодно. Ничего не видя во тьме я могла упасть, порвать одежду, не дай бог сломать себе что-нибудь. И уж точно заблудиться.

Подумала, что родители дома наверняка сходили с ума, не зная, куда я запропастилась. Снова пожалев, что мобильник по странной рассеянности остался дома, решила найти этот злополучный старенький фонарик, который заметила во время уборки и поскорее отправиться домой.

Наконец, нащупав его на полке в комнате Алекса, попыталась зажечь. Прибор долго не загорался. Отчаянно давя кнопку включения, мысленно ругалась, уже понимая, что батарейки в нём давно испортились, и со злостью стукнула им о полку. Вдруг фонарь вспыхнул, и тусклый луч света осветил фигуру, стоящую поодаль. От неожиданности я вскрикнула и выронила фонарь, который снова погас теперь уже окончательно. В темноте не было слышно ни одного звука, словно тот кого я видела вовсе не шевелился либо двигался так бесшумно, как не может ни один человек.

— Кто здесь? — грозно вопросила темноту.

— Анна, это я, — услышала знакомый бархатный голос и выдохнула. — До чего же ты упрямая, просто диву даюсь. Даже на помощь не позвала, когда заблудилась. Почему ты до сих пор здесь?

— Во-первых, незачем меня пугать, а во-вторых, незачем спрашивать о том, что тебя больше не беспокоит! И я не заблудилась! — выдала с уверенностью, стараясь сдержать дрожь в голосе.

— Извини, что напугал, Аня, — проговорил он где-то совсем близко, так тягуче проговорив моё имя, что сжалось сердце, а потом добавил ещё более мягко, выдохнув прямо в лицо: — Заблудилась! Я наблюдал за тобой.

— Так это ты постоянно шуршал невдалеке? — возмущённо вскрикнула.

— Ты не могла меня услышать… — с усмешкой произнёс.

— Но услышала!

— Ещё раз повторяю, я не хотел тебя напугать, — его тихий голос щекотал нервные окончания, вызывая на коже мурашки. — А насчёт того, беспокоит ли меня твоё поведение — неужели ты поверила?

— А что мне оставалось делать? — я старалась невозмутимо держаться, хотя так невыносимо к нему влекло. Коснуться, обнять, вжаться всем телом в него.

— Я сказал это в прорыве гнева. Но на самом деле это не так, — вызвавший табун мурашек по телу, тихий голос прозвучал прямо возле уха, опалив жаром дыхания. Задохнувшись от силы вспыхнувшего влечения, я облизнула губы и дышала прерывисто. Заводясь даже не коснувшись, всматривалась в темноту.

Что ты делаешь со мной?

— Значит, всё, что ты говорил — ложь? — прошептала еле слышно.

— Не всё… — горячее дыхание обжигало.

— Как же мне разобраться? Я совершенно запуталась, и уже не уверена, что нужна тебе. Сомневаюсь, что ты любишь меня, — прошептала я.

— Я всегда тебя любил, Аня, и буду любить до конца своих дней. Изменить это я не в силах, — проговорил он страстно.

— Зачем же… ты изводишь меня? — прерывисто спросила.

— Прости… Я думал, что так будет лучше. Я действительно считаю, что среди волков тебе не место, но ты можешь убедиться в этом сама, поехав со мной на несколько дней.

— Правда? — воскликнула, не поверив своим ушам. — Спасибо!!!

В порыве радости обхватила узкую талию руками, наконец, прижалась к твёрдой мускулистой груди, вжалась, как того хотела, всем телом. Алекс ответил, ласково обнимая меня за плечи.

— Наклонись, я хочу поцеловать тебя, — попросила, не в силах оторваться даже на миг.

Парень легко поднял меня и сел на кровать, расположив у себя на коленях. Крепко обхватив его шею руками, я нашла губы и жарко поцеловала. Поцелуй мой был короток, но я вложила в него всю свою любовь. Не ожидала, что ответ Алекса будет страстным, таким, что едва не задохнулась, издав короткий стон. Тут же прервав поцелуй, Александр разжал слишком крепкие объятия и попытался отстраниться, но я не хотела прерываться, впившись в его губы с новыми силами.

Запустив пальцы в густые чёрные волосы, со всей любовью перебирала их, лаская его. Сердечко выпрыгивало из груди. Грудь распирало от нехватки воздуха. Сдерживая свой пыл, парень легкими касаниями гладил мою спину. Нежно лаская мои губы, он заставил их раскрыться и его язык осторожно проник внутрь, одновременно очень нежно и страстно. Внизу живота сладко заныло. Дыхание сбилось, тело свело самой сладкой дрожью, распирало щекочущее чувство бабочек в животе. Перекинув одну ногу через его колени, я села так, чтобы полностью вжаться в него и ощутила напряжение внизу его живота. Быстро стянула футболку через голову и страстно проговорила:

— Хочу тебя!

— Малышка, не спеши — прошептал он в губы. — Ты мне ещё не жена!

— Это значит, что когда-нибудь ею стану? — улыбнулась в губы любимому.

— Конечно, ты же всегда упрямо добиваешься своей цели. Так когда-нибудь и заставишь меня жениться, — послышался смешок.

— Я не собираюсь тебя заставлять что-либо делать, — горячо прошептала прямо на ухо Александру. — Но ты, ведь, сейчас хочешь того же, чего и я, не трудно догадаться.

— Спорить не буду, — сказал он, немного отодвигая меня от себя. — И отговорка, согласен, не выдерживает критики, но я не хочу заставлять тебя страдать ещё и физически.

— Что ещё за глупости? Отчего страдать?

— Рожая оборотня, — был ясный ответ.

— Что так вот сразу? — хмыкнула.

— Большая доля вероятности.

— Но есть ведь способы предохранения, — вяло выразила последний аргумент.

— Ты всерьёз считаешь, что какой-то из них помешает рождению волка? — серьёзно спросил Алекс, и что ответить, я не нашлась. — Так что надень свою кофточку, чтобы хоть как-то оградить себя от меня, а то, ведь, я могу и наплевать на собственные доводы.

Нащупав в темноте футболку, я снова надела её.

— Сколько препятствий! Надеюсь целоваться можно? — произнесла и снова трепетно прильнула к его горячему рту. Александр не протестовал, отвечая на поцелуй со всей страстью и нежностью, на которую был способен. Наши сердца бились в едином ритме, тела двигались в унисон, сплетая конечности. Длинные чёрные волосы смешались с русыми. Тело горело от желания, губы болели от пламенных поцелуев. Вся от кончиков пальцев до кончиков волос отдаваясь чувству, получала взамен ещё более жгучие поцелуи и страстные объятия. Доведённую до изнеможения, парень поднял меня и на руках вынес наружу. Запер входную дверь, вернув ключ туда же, где было его место последние два года. Легко держа на руках, словно вовсе не чувствовал веса, понёс через лес. Замечая мелькающие в темноте с огромной скоростью ветви, стволы и кустарник, я только крепче прижималась к сильной груди любимого и крепко обнимала мощную шею.

Через несколько минут нас встретили огни посёлка. Алекс снизил скорость, перейдя на лёгкий шаг, но не спускал меня с рук. Только возле моего дома он позволил себе поставить меня на землю. В свете уличных фонарей его глаза светились, словно глаза дикого зверя. Он, не отрываясь, смотрел на меня, словно пытался запомнить моё лицо навсегда. Молчал. К чему слова? Всё уже было сказано. Его совершенное тело отливало бронзой в свете фонарей, и я залюбовалась им, как когда-то, когда он был мальчиком и учился со мной в школе. Его длинные волосы в беспорядке рассыпались по плечам, мои пальцы то и дело перебирали их, не умея оторваться. Пришла пора расставания, но сил не хватало для последних слов.

— Мы несколько дней не увидимся, — сказал Алекс. — Мне надо очистить посёлок от кровососов. Если я попрошу тебя побыть пока дома, ты сделаешь?

— Конечно, — заверила я.

— Хорошо, — целуя так горячо, что у меня подкосились ноги, проговорил он. — Как только управлюсь с делами, приду к твоим родителям с просьбой отпустить тебя со мной.

— Только надень что-нибудь, хорошо, — попросила я с улыбкой, представив, что он приходит к нам в дом голый в одной набедренной повязке, и как мама впадает в шок, не понимая как посадить такого гостя за стол, а папа задумчиво по ошибке съедает газету.

— Ах, ты ещё и смеёшься надо мной, — шутливо пожурил, нежно кусая за ухо.

— Нет, меня устраивает твой… э-э-э наряд, но, думаю, что родители этого не поймут, — улыбаясь, проговорила. — А, кстати, что это? Почему ты ходишь в юбке?

— Это не юбка.

— Килт?

— Я что, по-твоему, шотландец? — притворно возмутился парень.

— Ну, я не знаю, если на тебе килт, может быть, — смеясь, еле выговорила я.

— Это боевой пояс. На нём закреплено всё самое необходимое, что может понадобиться волку. С одеждой в зубах не очень-то удобно идти в бой, да и снимать её долго. Так что пояс — лучшее из минимума одежды.

— Прикольно, — согласилась я, — У нас в последнее время не местные в чём только не ходят: в шароварах, в подштанниках, в трусах. Так что килт — не самое плохое, во что ты мог бы одеться.

— Пояс, — притворно мрачно сказал он.

— Ну да, пояс, — согласилась я и спрятала улыбку.

— Ладно — килт, — засмеялся в ответ.

— У тебя есть другая одежда? — поинтересовалась я.

— Ты же не думаешь, что я в таком виде ехал через всю страну? — задал он встречный вопрос.

— А кто тебя знает? — подтрунивала над ним.

— Ну, тогда я был бы очень популярен среди нашей доблестной полиции, и вряд ли бы вообще куда-либо добрался!

Помолчав, добавил:

— Пора…

— Хорошо, значит, я буду ждать, — проговорила я мягко и нежно обвила его талию руками, поцеловав в плечо, но он поднял мой подбородок и, склонившись ко мне, поцеловал страстно и долго, одновременно сжимая в объятиях.

— Иди в дом, — прошептал после.

— Я не могу оторваться от тебя, — выдохнула, оттягивая момент расставания.

— Кто-то должен первым уйти. Пусть это будешь ты.

— Хорошо, — еле выговорила, разжимая объятия и проходя через калитку во двор. — Я буду сильной.

— Да, и не впускай чужих в дом. У вампиров действует правило — не входить в дом без приглашения. Но если его один раз позвать — он сможет войти в любое время.

— Ладно, — произнесла я и. пятясь, чтобы не выпустить его из виду, двигалась к дому, затем мне пришлось всё же войти в дом, и когда я больше не могла видеть Алекса, сердце моё тревожно забилось.

Вошла в зал, где горел свет. Родители разом оторвались от телевизора и уставились на меня.

— Анна, где ты была весь день? — грозно спросил отец, но взглянув на мои блестящие лихорадочным блеском глаза, раскрасневшиеся щёки и припухшие губы, понял всё, но всё ещё смотрел, не веря собственным глазам.

— Гуляла, — словно пьяная проговорила я и улыбнулась.

— Мы с матерью понимаем, что ты уже выросла, но могла ведь нас предупредить, — выговаривал мне отец.

— Простите меня, у меня всё разом вылетело из головы, — с глупой улыбкой на лице сказала я.

— Что за парень? — спросила мама.

— Вы не поверите. Мамочка, он вернулся.

— Кто вернулся? — напряглись родители.

— Тот, кого я люблю, тот с кем я готова прожить всю жизнь, — счастливо проговорила я и полетела в свою комнату. Бросившись в постель, лежала долго не смыкая глаз. Слишком длинный был сегодня день, такой насыщенный, такой счастливый! Разве я могла уснуть?

Глава 19. День рождения подруги

Анна

На следующий день, в виде наказания, мама загрузила меня работой по полной. Я должна была прополоть грядки с петрушкой и укропом, оборвать стрелки, которые выпустил чеснок, для того, чтобы лучше завязывались зубцы, нарезать свекольных листьев, замешать с ними комбикорм и накормить уток. Пока всё это выполняла, настало время обеда. Мама приготовила вареники с картошкой, обильно посыпала их жареным луком и полила сметаной, и мы всей семьёй сели за стол и приступили к обеду.

Неожиданно к обеду пожаловала моя подружка Верочка. Пригласив подругу за стол, я поставила ещё один столовый прибор. Вера не скромничала, весело болтала о том, о сём. Несколько раз похвалила мамину стряпню, что ей было очень приятно. Позаигрывала к Ванечке, сказав, что завидует тем девчонкам, с которыми он дружит. Поговорила о новостях с папой и упомянула о том, что на днях отмечает свой день рожденья, приглашая меня.

— Вообще-то, я не могу, — вяло оказалась. — Я обещала помочь мамес огородом.

Алекс мог заявиться в любой момент. К тому же он просил пока никуда не отлучаться.

Но мама тут же сказала, что огород может подождать, потому что день рожденья бывает не каждый день.

— Но у меня и платья нет, — сказала я, на что Вера парировала:

— Надень то кремовое, с выпускного. Такое красивое, а ты его больше не носишь.

— Да, дочь, чего дома-то киснуть, — подхватил папа. — А платье можно и новое купить.

После обеда Верочка решила откланяться, и я пошла её провожать до калитки. По пути она заметила:

— Ань, ты какая-то безразличная ко всему. Неужели не хочешь повеселиться? Приходи, будут все наши. Можно даже без подарка. Ну, обещай мне, а то я расстроюсь.

— Ну, хорошо! Я приду, — нехотя пообещала, и Вера, радостно улыбнувшись, полетела домой.

День рождения намечался на воскресенье, через пару дней. Решив, что Алекс не сможет так быстро справиться с делами, я немного успокоилась и пошла мерить платье с выпускного. Два года провисевшее в шкафу, оно оказалось в пору, сидело красиво облегая фигуру. Сказав отцу, что ничего покупать не надо, снова принялась за домашние дела.

Всё же надо было помочь родителям, если я собиралась уезжать. Подготавливать к тому, что к нам придёт Александр, я не стала, решив, что если всё произойдёт неожиданно, так быстро они не смогут найти причин для отказа и отпустят меня в поездку.

Когда пришла пора отправляться на день рождения, я надела кремовое платье и, решив особо не заморачиваться с причёской, просто заплела косу. В магазине был куплен подарок — картина с видом посёлка. Обулась в лёгкие босоножки и отправилась в гости. У подруги я не была больше двух лет. Очень надеялась, что с этого дня наша дружба возобновится.

Случилось так, что я пришла первой. Поздравила подругу с круглой датой и вручила подписанную на память картину.

— Вера, а где же все наши? — спросила удивлённо.

— Пока никого нет, ты первая. Давай, проходи. Поможешь стол накрыть.

Помогла нарезать хлеб и овощи. Расставила тарелки и стаканы. Верунька возилась у плиты. Время шло, но никто так и не появился.

Прождав ещё несколько минут, уже начала подозревать, что больше никто не придёт, но вдруг послышался собачий лай, и Верочка полетела встречать гостей. Как оказалось, одноклассников среди них не было. Пришло несколько незнакомых мне девушек и молодых людей, среди которых был и знакомый мне студент из Питера Алёша. Поняв, что меня обманули, и наших ребят не будет, я расстроилась. Празднование с чужими людьми меня не воодушевляло, и я собралась незаметно улизнуть. Алексей заметил попытку и догнал меня у двери.

— Анечка, неужели ты не останешься?

— Ой, Алёша, вам и без меня будет весело! — попыталась оправдать свой поспешный побег.

— А как же Вера? Она, ведь, так надеялась, что лучшая подруга будет рядом. Разве можно обижать именинницу?

Тут уже подоспела Вера, и Алексей подключил и её к разговору:

— Верочка, ваша несравненная подруга собирается слинять. Неужели вы её вот так отпустите?

— Анют, ну, пожалуйста! — подхватила Вера, отводя меня в сторону. — Не уходи! Будет весело.

— Ты же сказала, что будут все наши, — выговорила я претензию.

— Ну, знаешь, я не виновата, что никто из них не пришёл! А если ещё и ты уйдёшь, я тогда вообще потеряю веру в дружбу.

— Я не хочу просто чувствовать себя лишней на этом празднике.

— А ты и не будешь лишней. Ты, ведь, моя лучшая подруга? Или я ошибаюсь? — схитрила Вера.

— Но, послушай, когда только ты успела со всеми этими людьми познакомиться?

— А тогда, на дискотеке, когда и ты познакомилась с Алексеем. Скажешь разве, что тебе не понравился этот парень?

— Не скажу.

— Ну вот, видишь? А мне очень понравился его друг Сергей. Неужели ты хочешь оставить меня с ними одну?

— Ладно, Верка, уговорила! Останусь ненадолго.

И в самом деле день рождения прошёл очень весело, питерская молодёжь умела веселиться, так что праздник удался на все сто. Галантные кавалеры постоянно ухаживали за девушками, вели себя культурно и вежливо разговаривали. Пили немного, и похоже веселье не зависело от количества алкоголя. Алексей, как истинный рыцарь, ни на шаг не отходил от «дамы сердца», то бишь меня.

После застолья решили потанцевать, и, похоже это не обсуждалось, что я постоянно танцевала с Алёшей. Он был так галантен, воспитан, постоянно интересовался моими желаниями и поддерживал под локоток. Он явно хотел понравиться, и поставленной цели, в общем-то достиг. Но когда он несколько раз похвалил моё платье, мою причёску, мою улыбку и ещё что-то, я уже была уверена, что парень переигрывал, хотя такое поведение мне льстило. Вопрос «Зачем он это делает?» так и остался без ответа, ведь я не слишком заостряла на нём своё внимание.

Уже поздно вечером Алексей, как будто это было совершенно естественно, вызвался проводить меня домой. Идя по освещённой тусклыми фонарями дороге, мы говорили на отвлечённые темы, но когда дошли до моего дома, Алёша проговорил:

— Знаешь, ты мне очень понравилась. После той встречи на дискотеке я очень хотел встретиться ещё раз, но ты почему-то не появлялась нигде.

— Ну, у меня дома много дел, — сказала я. «Понравилась? Жаль парня!»

— И по вечерам?

— Особенно по вечерам, — сказала, не став вдаваться в подробности, и, чтобы не тянуть с объяснениями, добавила с улыбкой: — Спасибо, что проводил. Мне пора.

— А ты не пригласишь меня зайти? — неожиданно спросил парень, на что я отреагировала огромным удивлением, но нашлась, что сказать:

— Нет, извини, у меня такие строгие родители, что без вариантов, — и, скорчив строгую гримасу, отперла засов калитки, и, было, уже вошла внутрь, но была резко остановлена за руку. Алексей притянул меня к себе и, обняв за талию, попытался поцеловать. Задохнувшись от неожиданности, я всё же успела вовремя отвернуться, и его губы случайно коснулись моего уха.

— Ну что, пока? — упершись свободной рукой в каменную грудь, попыталась вырваться из его цепких рук, одна из которых держала мою руку, а другая поддерживала талию. — Отпусти, пожалуйста, мне больно.

— Ох, прости, — ответил он, отпуская меня, и я моментально вскочила во двор. — Просто чувства нахлынули.

— Спокойной ночи, — вежливо произнесла и заперла калитку на засов. «Чувства! Больше похоже на наглость.»

— Мы ещё увидимся? — спросил он напоследок.

— Вряд ли. Я должна уехать на днях.

— Жаль.

«Мне ни капельки!» — подумала и пошла по бетонной дорожке к дому.

— Увидимся, я в этом уверен! — крикнул вслед парень.

Наступил понедельник, и в нашем доме появился ни кто иной, как Алексей. Его пригласил папа, объяснив, что по какой-то там программе обмена опытом им позвонили в лесхоз и прикрепили к каждому леснику студента-биолога. Стажёры в данный момент находились на практике, и лесники от первого лица должны были научить молодёжь любить, беречь и выращивать лес.

Папа, как человек ответственный, весь день занимался со студентом, а затем из вежливости пригласил его пообедать. Прямо скажем, неожиданная «радость» для меня. Выяснив, что Алексея я уже знаю, папа поручил его мне, чтоб, дескать, развлекла его, пока мама накрывает на стол. Что мне оставалось делать? Пришлось показать ему дом, а после обеда и сад, где он снова попытался меня поцеловать. Попросила больше так не делать, сказав, что сохраняю верность своему парню, но он не слишком этому удивился, сказав:

— Так всё-таки есть парень! Это тот, которого Алекс зовут? Хотел бы я с ним познакомиться.

— Его сейчас здесь нет. Он давно уехал, — соврала я.

— А мне почему-то кажется, что он здесь. Его видели мои друзья.

— Откуда же твои друзья знают его? — не растерялась я.

— Твоя подруга показывала нам ваши школьные фотографии, и мы заметили на одной рядом с тобой этого парня. Сергей сказал, что видел похожего недавно в лесу, только он одичал совсем: оброс, из одежды на нём ничего, кроме тряпки на бёдрах. Вера сказала, что это твой бывший парень. Получается, что ты сохраняешь верность бывшему парню?

— Получается, — согласилась я.

— Но послушай, так не бывает! — воскликнул Алексей. — Он же бывший! Вы когда расстались?

Я ничего не отвечала, удивляясь причине бестактности и любопытства парня.

— К тому же парнишка, похоже, сумасшедший, раз бегает голый по лесу.

— Ой, кто бы говорил! Ты вот, например, знакомишься, поливая девушек холодной речной водой, — возразила я.

— Ладно, возражения приняты! — согласился Алексей. — Тема о бывшем не так уж приятна… Но обрати внимание — вокруг множество молодых людей, к тому же не сумасшедших, и некоторые из них готовы горы ради тебя свернуть.

— Это кто же такие? — с усмешкой поинтересовалась.

— Один из них перед тобой.

— С какой горы начнёшь? — проговорила язвительно.

— Ну это фигурально выражаясь, — отступил Алексей.

— Значит, горы устоят? — притворно выдохнула. — А я уже напряглась, придумывая, что же мы будем делать с таким количеством камней.

Тут послышался голос отца. Он звал меня, и я, а вслед за мной и студент спустились вниз из сада. Узнав о причине, по которой папа меня позвал, я обомлела. Алекс, увидев здесь этого молодого человека, мог всё неправильно понять, и исчезнуть навсегда. Угораздило же папу привести этого студента!

Алекс ждал во дворе. Красиво одет, чисто выбрит, коротко подстрижен. Сначала не поверила своим глазам. Какие изменения могут произойти с человеком всего за несколько дней. Он тихо разговаривал с отцом, но, увидев меня и идущего вслед за мной парня, замолчал и напряжённо ждал, когда я подойду ближе. Добрая улыбка медленно исчезла с его лица. Сузились глаза. Приняв его реакцию за ревность, ведь я гуляла в саду с парнем, и Алекс не мог знать кто он, я бегом преодолела оставшиеся метры, бросившись к нему, обняла за талию. Мельком взглянув на меня, он отвёл свой взгляд мне за спину. Лицо словно окаменело, ни намёка на улыбку! Алёша подошёл ближе и протянул руку для знакомства, представившись, но Алекс не пожал протянутой руки, сверля того гневным взглядом.

— Я, наверное, не вовремя? У вас гости. — произнёс он холодно.

— Нет, нет, — быстро проговорила я. — Алексей уже уходит.

— Да, конечно, — согласился Алексей с извиняющейся улыбкой. — Я уже должен был давно уйти, но с Анечкой так интересно. Хотелось бы ещё раз у вас побывать!

— Я рад, что тебе у нас понравилось! Заходи в любое время! — ответил папа, провожая Алексея до калитки, а потом повернулся к нам и сказал дружелюбно: — Ну, что же вы стоите? Давайте, проходите в дом. Мать, ставь чайник!

К появлению Александра родители отнеслись спокойно. Старые обиды забылись. Отец ни разу не вспомнил о причинах давнего конфликта. Говорили в основном о новом месте жительства Александра. Отец расспрашивал, мама часто наливала чай, предлагая мёд и выпечку домашнего приготовления.

На вопросы Алекс отвечал подробно, но холодно и сухо, был предельно собран и напряжён. Причину этой холодности понять было можно, и стоило попытаться отогреть его лицо своим взглядом, но он так и не взглянул на меня. Через час, сославшись на неотложные дела, Алекс быстро ушёл, так и не заговорив о причине своего появления. Сказал только, что провожать его не надо.

Я была расстроена. Что за черти принесли этого Алексея именно сегодня к нам в дом? Вполне возможно, что его приход испортил мне всю дальнейшую жизнь. В этот момент я отчаянно его ненавидела, как можно ненавидеть только лютого врага.

Глава 20. Противостояние

Александр

Планы поменялись сразу же, как только я пришел в дом Анны. Обнаружив там свободно разгуливающего кощея, я был вне себя от ярости. Моё тело словно обожгло полярным холодом, а от мерзкого запаха тошнота подкатывала к горлу. Как эта тварь попала в дом, понять не мог. Не похоже было на то, чтобы упырь кого-то напугал, значит, личину свою ещё не раскрывал.

Очень хитрая тварь, высшей касты. От человека почти не отличить, но скорее всего краска на волосах скрывала их истинный угольный цвет, линзы прикрывали холодную чёрную бездну глаз. Цвет кожи — не бледный, а вполне человеческий. Что же, он умело пользовался автозагаром. По сравнении с ним, я был даже больше похож на вампира. Лукавая тварь знала, что в скоплении людей я его не трону. С превеликим трудом сдержался, одни боги знают, как у меня хватило сил.

Главным было другое — кощей узнал меня. Это я понял мгновенно — его вид говорил о том, что только меня он и ждал! Вот чёрт! А не со мной ли он искал встречи? Пока я занимался уничтожением тупых низших, он подготавливал встречу! Нашёл Анну, втёрся в доверие! Старый, опытный, высшей касты вампир. Он мог бы сразу убить всех членов семьи, но не сделал этого, осторожно разыгрывая свою игру.

Теперь он показал мне, что вся семья в опасности! Получив приглашение, тварь может заявиться в этот дом в любое время! Чёрт! Откуда он мог знать, что я появлюсь в посёлке? Неужели они ждали меня здесь два года? Эти два года Аня находилась под наблюдением? Значит, расставшись, мы никого не смогли обмануть! Так, за два года могло произойти что угодно, но Аня и её семья жива, значит убивать не собирались, похоже, им нужно что-то другое. Что именно?

Пробыв около часа в доме Колесниковых, я ушёл, не став предупреждать Анну об опасности. Кому было бы легче от того, если бы она узнала? Предстояло быть всё время начеку, охранять семью, пока не представится возможность убить кощея.

Одежда явно мешала. Я почти с жалостью вспомнил про пояс, который оставил в камере хранения на вокзале, уверенный в том, что окрестности чисты от кровососов. Выйдя через калитку, прошёл несколько метров вдоль забора и мгновенно его перескочил, оказавшись в густом саду. В сумерках меня было почти не видно. Раздевшись донага, совершил оборот и стал ждать, будучи уверенным, что кощей заявится ночью.

Но ни этой ночью, ни следующей, кощей не появился. Это было странно. Скорее всего, он делал свою игру. Выматывал меня, ожидая, когда ослабею. Лишившись всякого покоя, я не мог ни есть, ни спать. Но вряд ли ему было ведомо, что даже на последнем издыхании я в два счёта смогу его убить. Мои силы увеличились, по сравнению с событиями двухлетней давности, во много раз. Вконец ослабев, я всё равно буду сильнее любого вампира.

Кощей объявился только на третий день. Просто снова пришёл банально в гости, не дождавшись никаких действий с моей стороны. О его визите я узнал по распространившейся в округе режущей глаза вони. Мне ничего не оставалось делать, как вернуться в человеческое обличье, одеться и тоже заявиться в гости. Умывшись под колонкой во дворе, я быстро привёл себя в порядок, надеясь, что трёхдневная щетина не сильно портила мой вполне человеческий внешний вид.

Анна вряд ли была рада приходу упыря. Когда она вышла встречать следующего гостя, ещё не зная, что это я, лицо девушки было хмурым. В следующую секунду она, явно не веря своим глазам, со счастливой улыбкой бросилась в мои объятия.

— Как хорошо, что ты пришёл! — радостно воскликнула.

— У вас опять гости? — вежливо поинтересовался, хотя и так знал ответ.

— Да опять этот студент Алёша, покоя от него нет, — нахмурившись произнесла она. — Не мог бы ты как-то вежливо его выпроводить?

— Нет. Это не мой дом.

— Жаль. Отцу так нравится с ним общаться, ну, он, конечно умный, начитанный, но занудливый жутко. Скорей бы он уехал в свой Питер!

— Уедет, конечно, куда он денется, — заверил я её.

— Ну что, пойдём в дом? Мы как раз собирались ужинать.

— С удовольствием, — согласился я, сомневаясь, что в присутствии упыря смог бы хоть крошку проглотить.

— А, Александр! — протянул Андрей Иванович, увидев меня в дверях. — Проходи, гостем будешь.

— Спасибо, — ответил я и сел за стол напротив упыря, уставив на него свой гневный взгляд. Тому всё было нипочём.

Когда мать Анны подала обед, он уплетал за обе щёки, так что я диву давался, как человеческая пища в него влезала. Зная, что кощеи практически не едят такую пищу, более того, она для них вредна, я изумлялся, не понимая, зачем он разыгрывал этот спектакль. Самому мне кусок не лез в горло. Едва смог проглотить несколько ложек супа, задыхаясь от режущего глаза кощеева запаха.

Следующим блюдом Наталья Петровна подала картофельное пюре с котлетой. Упырь и это проглотил. Я уже с интересом наблюдал за его действиями, пытаясь догадаться, когда его начнёт тошнить, чтобы оказаться в этот момент как можно дальше от него. Мало того, это существо умудрялось ещё и весело болтать на ботаническую тему. Вот это самообладание! Рядом оборотень, а ему всё нипочём. Впору было позавидовать. Сам же я еле сдерживался, чтобы что-нибудь случайно не сломать, ни столешницу, в которую вцепился, ни какую-либо часть посуды.

— Саша, а что же ты так плохо кушаешь? Всё на тарелке оставил! — спросила Наталья Петровна, собирая посуду — Может, не вкусно приготовлено?

— Нет, всё очень вкусно, — заверил её я. — Просто я не голоден.

— Ты не болен? — поинтересовалась она. — Просто я наблюдала за тобой. Ты выглядишь так, будто тебе плохо.

В этот момент я увидел глаза Анны, на лице которой отразилось понимание того, что со мной происходило. С самого начала обеда она сидела за столом с безразличным видом совершенно не слушая болтовню о растениях, и только, когда смотрела на меня, взгляд её теплел. Но теперь на её лице проявилась такая гамма чувств, что только слепой не смог бы заметить. Понимание, испуг, сострадание. Мельком взглянув на неё, я ответил её матери:

— Нет, конечно.

— Да, ему точно плохо, — вставил слово упырь, запивая съеденное водой. — По-моему, его тошнит.

Я чуть не поперхнулся от такой наглости и гневно произнёс:

— Может, ты не догадываешься о причине, по которой меня тошнит?

— Не имею понятия! — заявил он. — Чтоб полегчало — пойди подыши воздухом.

— Только вместе с тобой, — мрачно сказал я.

— Так, ребята, успокойтесь, — рявкнул Андрей Иванович. — Никаких драк в моём доме!

— Конечно, не волнуйтесь, никакой драки не будет, ведь правда же, Алекс? Пойдём на воздух, — проговорил кощей.

Он вышел первым, зная, что со спины я никогда не нападу. Я шёл следом.

— Ну что, куда пойдём? — спокойно спросил он.

— Туда, где тебе легче будет сдохнуть, — мрачно прорычал я.

— Ну, зачем же так грубо? Смерть пока не входит в мои планы. Так же как она не входила в планы моих слуг.

— Я не интересовался, какие у них были планы.

— Жаль, конечно, мог бы и спросить! — глумился кровосос. — Можно было обойтись без жертв! Если бы только ты дал им возможность сделать тебе выгодное предложение! Но, нет! Они не успевали даже рта раскрыть! Но, хоть какая-то польза в их смерти есть? Не зря же они погибли? Да, она не напрасна! Их смерть дала мне возможность спокойно встретиться с тобой.

— Хватит нести этот бред! — прорычал я. — Может ты думаешь, что твоё красноречие помешает мне свернуть тебе шею?

— Вот это меня как раз и беспокоило! Я должен был найти такое окружение, где ты не сможешь меня убить!

— То есть, сейчас ты уверен, что сию секунду я не смогу это сделать?

— Уверен на сто процентов!

— И как же ты сможешь мне помешать, тварь? Может ты убьёшься сам? Облегчи себе участь! Я думаю, что ты догадываешься, что смерть от клыков зверя не слишком приятна!

— Нет, нет! Ты не понял! У меня есть защита! Если я погибну, тут же кое-кто умрёт, и боюсь это будет человек, который тебе дорог! Не думаешь же ты, что за мной никто не приглядывает?

— Так, я понял! Чего ты хочешь?

— Вообще-то, я думал, что ты более цивилизован, чем остальные твои товарищи, не зря же в твоих жилах течёт половина нашей крови.

— Тебе и это известно?

— Да, я подготовился!

— Как ты вообще меня нашёл, долбаный упырь?

— Ну, ну, полегче! Что за обращение? Найти тебя не сложно. Я всегда знал, где ты. Ждал, когда тебе надоест сидеть в общине. Знал, что ты единственный из молодых, кто может выходить в город без боязни случайного оборота. Ну, и узнать тебя не трудно. А сюда ты нас сам привёл. Только я понятия не имел, что тебе было здесь нужно. В этом, конечно, помогли твои одноклассники. Девчонка! Что же ты оставил её здесь совсем одну? Мог бы и спрятать где-то в другом населённом пункте.

— Не твоё дело.

— Ладно, ладно. Мне не нужна ни она, ни кто другой из этой семьи. Мне нужен ты.

— Не трудно догадаться.

— Серьёзно? Что же ты так долго догадывался? Перебил моих ребят, теперь придётся новых бойцов выращивать. Значит так, я правильно думаю, ты не хочешь, чтобы с восхитительной Анной что-либо случилось?

— С ней и так ничего не случится, потому что я убью тебя, наплевав на свою цивилизованность.

— Ну не думаешь же ты, что за мной никто не стоит? Я всего лишь охотник. Убьёшь меня — Анна не проживёт больше суток. Надеюсь, хоть это тебе ясно?

— Чего ты хочешь?

— Нужно открыть врата.

— Что? Какие ещё врата? — прошипел я.

— А! Да ты даже не знаешь о существовании врат! Не доверяют тебе оборотни! — осклабился в ухмылке кощей.

— Ты что-то путаешь, тварь! У нас врат предостаточно, почитай в каждом дворе, — проговорил я издеваясь. — Только ума не приложу, почему они тебя так интересуют?

— Мальчик мой, — вкрадчиво продолжил вампир. — Есть потаённые врата. Врата междумирья. Жаль, что тебе о них ничего не известно, но тебе придётся их открыть.

— Сдаётся мне, у тебя проблемы с головой. Ты городишь несусветную чушь. Я знаю в своём доме каждый уголок, каждый камешек и каждую травинку. И о таких вратах мне ничего не известно. Ты обратился не по адресу.

— Это в твоих интересах. Но знай, мы в любом случае откроем их, рано или поздно, я тебя предупредил. Это просто вопрос времени. Оборотни вымирают, я думаю, что тебе и самому это известно. Несколько общин зачахли. Осталась только ваша, но и ей недолго осталось. Ты же знаешь, мы умеем ждать.

— Даже если всё то, что ты сейчас говоришь — правда, ты на самом деле думаешь, что я буду что-то делать для таких тварей как ты?

— Я просто уверен в этом, мой мальчик. Понимаешь, человеческая жизнь так скоротечна, а наша прекрасная знакомая только начала жить. Можно сказать — её жизнь полностью зависит только от твоего решения, — вкрадчиво проговорил вампир.

— Даже если поверить в существование врат, можно себе представить, куда они ведут — в мир таких же как и ты упырей. Если их открыть, на Мидгард из Пекла полезут полчища кощеев. Ты считаешь, что ради спасения одного человека, я отдам свой мир на растерзание? Мир, который я полюбил? Пусть несовершенный, пусть временами абсурдный, но это мой родной мир.

— Ради истинной? — с уверенностью выдал вампир. — Отдашь…

Глава 21. Внезапное предложение

Александр

— Ради истинной? отдашь! Ты не так глуп, но ты сильно заблуждаешься — это не твой мир. Твой мир по ту сторону врат. Ты один из нас, и как бы ты не открещивался от этого, твоя сущность говорит обратное. Ни один оборотень не смог бы говорить сейчас со мной, любой из них стремился поскорее убить или сам погибнуть, только ты можешь включить мозги — твоя истинная сущность помогает тебе. Подозреваю, сколько силы ты мог бы получить, питаясь кровью. Переходи на нашу сторону, и ты получишь всё, что захочешь — весь мир будет у твоих ног.

— Я не на столько тщеславен! — зарычал я.

— Парни, у вас всё нормально? — отворив дверь, спросил Андрей Иванович.

— Да, да, всё хорошо. Похоже, что мы скоро придём к консенсусу, — бодро ответил вампир, обернувшись назад, а когда дверь затворилась, вновь повернул своё лицо ко мне и произнёс:

— Спокойно, Александр! Не спеши. У тебя есть время подумать. Несколько дней, думаю хватит, чтобы принять правильную сторону. Не забывай, что в твоих руках жизнь Анны. Зачем вампиру, пусть даже не пьющему кровь, якшаться с вонючими животными, называющими себя хранителями врат? Тебе, Александр, было уготовано другое будущее! — с пафосом заявил он, — Ты мог бы стать королём! А среди лохматых четырёхлапых ты никто, пушечное мясо.

— Я оборотень! — прорычал я грозно. — И сейчас я не должен сейчас разговаривать с тобой, а обязан оторвать тебе башку, вонючая тварь!

— Мы оба прекрасно знаем, что тебя удерживает от такого глупого поступка, — елейно проговорил он.

— И ты надеешься, я дам тебе уйти? — сказал я.

— Это в твоих интересах, — предельно ясно выразился он. — Я пойду, чтоб не мешать тебе думать. Попрощайся за меня с гостеприимными хозяевами.

Затем вампир легко перемахнул через забор и скрылся в темноте. Некоторое время оставаясь на месте, я лихорадочно соображал, как поступить. Затем, бесшумно ступая, начал пробираться по следу вампира, оставленному его мерзкой вонью, имея лишь смутный план, что буду дальше делать. След вёл к одному из домов на соседней улице. Подкравшись ближе, нервничая из-за сковывающей движения одежды, я подобрался к окну и прислушался, вглядываясь в полумрак комнаты. За стеной чётко прослеживался запах двух вампиров и одного человека. Теперь мне всё стало ясно, почему я сразу не нашёл этих тварей. Они скрывались в человеческом жилище, пропитанном запахом людей, и умело маскировали свою мерзкую вонь. Да, присутствие человека сильно осложняло мою работу. Но, что поделать? Придётся действовать по обстоятельствам.

Больше не таясь, я вошел в дом, ведь оборотню приглашения не нужны, и громко хлопнул дверью. Глазам моим предстало мерзопакостное зрелище — вампиры питались, медленно убивая свою жертву, которая уже не могла сопротивляться, находясь в состоянии странной эйфории. Я смотрел на это, превозмогая тошноту. Такое зрелище предстало пред моими глазами впервые, и вогнало меня в шоковое состояние.

— А, Александр! — протянул кощей. — Ты не заставил себя долго ждать. Я был уверен, что ты придёшь. Присоединяйся! В ней ещё много крови. Хватит на троих.

Похоже, что у этой твари было что-то с головой, раз он пытался приобщить и меня к крови, но, превозмочь притяжение сладкого запаха человеческой крови было сложно, и, не в силах противостоять, я упал на колени, зажав нос рукой. Омерзительное зрелище! Но оно притягивает меня! Не иначе, разум мой помутился! Кровь притягивала меня! Но сущность оборотня заставляла бороться. Теперь всё зависело от того, чья сущность сильнее. Я сомневался! Хотя минуту назад был уверен в себе. Совершенно ничего не соображая, я словно застыл на месте и не мог пошевелиться, чтобы всё это прекратить. От упыря меня отделял всего-то один шаг, но преодолеть его я был не в силах. Коварная тварь знала обо мне гораздо больше, чем я сам, не потому ли он чувствовал себя в безопасности?

— Тебе явно плохо, мой мальчик, не можешь пошевелиться, даже не можешь говорить. Жаждешь крови! Я знаю! Кровь гипнотизирует, притягивает. Попробуй! С первыми горячими каплями ничего не сравнится! Никто не в состоянии устоять! — ухмыляясь кровавой улыбкой, проговорил главный кощей.

— Ты обо мне явно плохого мнения, — прохрипел я из последних сил. — Думаешь, я не устою?

— Я уверен. Ты не сможешь устоять! А после то же самое сделаешь с Анной. Думаю — это лучшее для неё применение. Надеюсь, поделишься?

— А вот это ты сказал зря, — прохрипел я, и поднимаясь из последних сил, и всё таки уже не вполне владея своим телом, сделал последний шаг и с хрустом сломал его шею. Второй вампир оторвался от своей жертвы только теперь со словами:

— Терпеть не могу, когда меня отрывают от еды!

Но тут же захлебнулся в хлынувшей горлом крови, со сломанным позвоночником.

Присмотревшись к девушке, понял, что она была мертва. Поза, в которой она лежала на кровати, была неестественной. Но умерла она легко, даже не почувствовав боли, просто теряя свою кровь. Превозмогая тошноту, я уложил её как можно более естественней, чтобы придать видимость того, что она спала и укрыл одеялом, решив позже сжечь дом вместе с трупами вампиров и человека. Но сначала мне необходимо было понять, как и с кем эти твари держали связь. Перевернув всё вокруг, обнаружил только мобильник хозяйки, в котором сохранились обычные звонки, среди абонентов были сплошь знакомые люди, и я начал подозревать, что где-то видел эту девчонку, которая вся окровавленная лежала сейчас на кровати.

Так, значит, связь они держали не по телефону! Это заводило меня в тупик. Вдруг на глаза попался ноутбук, и меня осенило. Конечно! Как я сразу не подумал? В посёлке ведь, есть интернет! К компу всё ещё был подключён модем. Какая удача! Открыв экран, я увидел всю последнюю переписку.

ВЕКТОР: Отлично, надеемся на положительный ответ. ВЕКТОР: Как продвигаются дела по нашему вопросу? ОХОТНИК: Никак не можем установить контакт. Слишком быстр и силён. Уничтожил несколько бойцов. ВЕКТОР: Попробуйте заманить в ловушку. ОХОТНИК: Мастерски обошёл ловушку. Пропал на время из поля зрения. Нашли. Понятия не имею, что ему здесь надо. ВЕКТОР: Плохо работаешь. Выясни подробности из его прошлого. ОХОТНИК: Разобрался! Готовлю ловушку. Бойцов явно не хватает. ВЕКТОР: Не тяни. Ответ нужен быстро. ОХОТНИК: Сделал предложение от которого невозможно отказаться. В скором времени жду положительного ответа. ВЕКТОР: Откуда такая уверенность? ОХОТНИК: Есть, чем зацепить. Как всегда — девчонка. Так что он уже на крючке.

Всё было предельно ясно. Переписка велась обо мне. Охотником называл себя этот самоуверенный упырь. Из переписки было ясно, что об Анне и её семье Охотник Вектору не сообщил. Неясно было только одно — кто этот неведомый Вектор. Решив не морочить голову, я принялся за дело. Надо было за собой убрать. Тела вампиров сжигать мне не в первой. Но что делать с девчонкой? Сжечь всё вместе с домом? Вампиры сгорят без следа, а человеческие кости найдут, решив, что она умерла во сне.

Уже собираясь поджечь трупы, неожиданно услышал тихий стон. Оказалось, что в девушке ещё теплилась нить жизни. Придя в себя, она ничего не понимающими глазами глядела вокруг, вглядываясь в темноту. Присмотревшись, я понял, откуда знаю её. Это была Вера, моя одноклассница. Боги, я едва не забрал её жизнь. Мгновенно завернув её в одеяло, вынес девчонку из дома и, что есть мочи, помчался в медпункт. Было уже темно. Набежавшие тучи заслонили луну. Это было мне на руку, я мог не таиться.

— Помогите! — закричал, переполошив дежурного врача, сестру и санитарку. — Она потеряла много крови!

Работники медпункта, увидев окровавленную девушку, сразу бросились в процедурный кабинет, приказав заносить её туда. Всё-таки профессия обязывает всегда быть предельно собранными и не позволять себе расслабляться.

— Как она потеряла кровь?

— Я не знаю, — ответил я.

— А с Вами что, молодой человек?

— Со мной всё нормально. Это её кровь, — сказал я, выходя из кабинета, и бросился вон из больницы, уверенный, что Вере помогут.

Вернувшись обратно, я вытащил трупы из дома и поджог, позаботившись о том, чтобы в огне сгорел и ноутбук, на котором остались мои отпечатки. Дом решил не сжигать, ведь Вере надо где-то жить. После отправился к реке и прямо в одежде плюхнулся в воду, смывая с себя кощееву и человеческую кровь. Как приятно было ощутить прохладу талой ледниковой воды! Тело моё, наконец, очистилось от всей этой мерзости и вони. Кровь с рубашки и брюк медленно уходила в воду, растворяясь в струях речной воды.

Когда я вернулся, в доме Колесниковых повисло тревожное молчание. Андрей Иванович и Наталья Петровна беспокойно разглядывали мою ещё не вполне просохшую растрёпанную одежду. Анна с расширенными от ужаса глазами. Она поняла, что только что произошло.

— А где же Алёша? — спросила мать Анны.

— Уехал, — сказал я хрипло.

— Куда?

— В Питер.

— Как уехал? Почему в Питер? Саша, вы с ним всё-таки подрались?

— Нет, что Вы, так, немного повздорили. Я ему кое-что объяснил. Он понял. Но не волнуйтесь. Это происходило не у вас во дворе.

— Что вы не поделили?

— Думаю, причина всем более менее ясна, — сказал я.

— Да, мать, оставь человека в покое. Ну повздорили парни. С кем не бывает? Дочь нашу не поделили.

— Да, Вы как всегда правы. И в продолжение этой темы у меня к вам серьёзный разговор.

— Да, мы тебя внимательно слушаем.

— Присядьте, пожалуйста. Спасибо. Конечно, в данный момент я не в презентабельном виде, но у меня были планы, которые слегка нарушились со сроками, но не изменились, и в связи с недавними событиями я только укрепился в своём решении и жду от вас понимания и поддержки.

Родители Анны раскрыли рты от изумления, но продолжали молча слушать. Я продолжил:

— Я прошу у Вас… руки вашей дочери.

— Что? — ошалело взревел Андрей Иванович, Наталья Ивановна уронила руки на колени и вся как-то сгорбилась, испуганно вытаращив глаза, Анна же, вскочив от неожиданности с места, раскрыла рот от изумления, но, стараясь на неё не смотреть, я продолжал:

— Я не смыслю своей жизни без неё. И хочу, чтоб она всегда была со мною рядом.

— Так, сначала её надо спросить, — спохватился отец.

— Она согласна, — сказал я, даже не взглянув в её сторону. — Вы так не волнуйтесь. Я очень люблю её и всегда буду любить. Буду беречь, потому что она самое дорогое что есть в моей жизни.

— Боже мой! — всхлипнула Наталья Петровна. — Саша, ну куда вам торопиться?

— Мы не можем ждать. Неотложные обстоятельства.

— Какие такие обстоятельства? Тебя два года не было. Мы и не вспоминали, а тут вдруг обстоятельства! Когда вы успели только обзавестись обстоятельствами?

— Вы неправильно всё поняли. Просто мне надо срочно уехать, и я хочу, чтоб Анна поехала со мной.

— Ну это вообще ни в какие ворота. Ишь, чего удумал! Наша дочь учится! А ты хочешь сорвать её с третьего курса, чтоб с пелёнками дома засадить?

— Она сможет продолжить обучение, — вымученно сказал я. — Только в Омске. Переведётся туда. В этом нет проблемы.

— А детишек она тоже будет с собой в институт таскать? — с сарказмом заявил отец. — Дочь, ну что ты молчишь? Тебя же замуж зовут!

— Папа, отпусти. Что ещё мне сказать?

— Не терпится ребёночка завести? Да, дочь?

— Пап, ну прямо так сразу и ребёночка.

— Так, мой ответ — нет. Всё. Обсуждению не подлежит, — сказал глава семьи и довольный откинулся на спинку кресла.

— Если Вы считаете, что я для неё не совсем подходящая пара, то, наверное правы. Ваша дочь заслуживает лучшего, но учтите одно — никто никогда не будет её так любить.

— Да знаю я. Все вы одним местом любите! — резко высказался отец.

— Я конечно догадываюсь, о какой части тела идёт речь, но я люблю её прежде всего сердцем, — проговорил я. — Я бы никогда не опустился до того, чтобы воспользоваться Анной, пока мы не поженимся.

— Саня, сомневаться в твоих словах у меня нет основания, но я уже высказал своё мнение, и это единственное, что я могу тебе сейчас ответить. Вы, конечно, уже взрослые. Чувство своё проверили на прочность годами. Можете пожениться и без нашего разрешения, но родительского благословения я вам сейчас не дам. Пойми, своей дочери я желаю только самого хорошего, поэтому считаю, что она должна закончить учёбу и только потом думать о том, чтобы выйти замуж. Ты, как по настоящему любящий человек, должен это понимать.

— Я понимаю.

— Вряд ли ты это осознаешь полностью, поскольку пока у тебя нет своей дочери.

— Пап, скажи, как мне с ним расстаться? Как отрезать часть сердца, чтоб оно потом не болело? — со слезами на глазах проговорила Анна.

— Дочь, не пытайся меня разжалобить!

— Хорошо, мне Ваше мнение ясно, и в большей степени понятно, — сказал я, глядя на отца Анны ровно и прямо несколько секунд, а затем добавил: — Извините, что потревожил и занял Ваше драгоценное время. Оставаться в Вашем доме далее не вижу никакого смысла. Прощайте!

Высказавшись, круто развернулся и быстро распахнув дверь вышел из дома.

Отлично всё получилось! Комар носа не подточит. Улыбнулся своим мыслям, захлопывая за собой входную дверь. Зная, что на меня идёт охота, я решил, что будет более благоразумно оставить Анну здесь, не выполнив данное ей обещание. И будучи на все сто процентов уверенным, что замуж за меня её не отдадут, решил действовать подобным образом, одним махом решая эту проблему.

Глава 22. Убеждение

Анна

Уж чего, чего, а такого я точно не ожидала. Выйти замуж в неполные двадцать лет? Об этом я даже не думала, но как только Алекс заговорил об этом с моими родителями, от внезапности предложения я потеряла дар речи и так и стояла с открытым от изумления ртом на протяжении всего разговора. Конечно, Алекс — тот, о ком все мои мечты, и кроме него мне никто не был нужен, но я не думала, что он вот так быстро поменяет свои убеждения и решится на то, о чём мы только недавно шутили, если только он не преследовал какие-то другие цели.

Последние несколько дней в нашем доме всё происходило как-то неожиданно.

Во-первых, папа внезапно привёл в дом моего знакомого, Алексея. И это натолкнуло меня на глупую мысль, что этот человек меня преследует, поскольку в последнее время я его встречала уж слишком часто.

Поначалу, когда я только с ним познакомилась, парень мне даже понравился, с ним было интересно общаться. Алексей был хорош собой, да и умом бог его не обидел. Он умел красиво изъясняться и был очень вежлив, не считая нескольких не совсем корректных поступков, например, при знакомстве парень облил меня водой, или бестактных вопросов, которыми он ставил меня в тупик. Поначалу я не заострила на этом внимание и отнесла к тому, что Алексей не умел знакомиться, и ему трудно было найти темы для разговора с незнакомой девушкой. Мне казалось, что он не мог расслабиться до такой степени, чтобы беседа текла сама собой в непринуждённой атмосфере.

Потом мы встретились ещё несколько раз, что уже явно не могло быть совпадением. Но, когда папа привёл Алексея в наш дом, я от чего-то начала волноваться. Нет, не от того, что этот парень как-то меня задевал или интересовал в определённом смысле. Кроме единственного в моей жизни человека, которого я всегда любила, мне никто не был нужен…

Алексей стал казаться слишком навязчивым и моё расположение к нему как-то быстро стало исчезать. В тот же день в наш дом явился Александр, который пришёл, как я думала, с единственной целью — убедить моих родителей дать мне разрешение поехать с ним. Но о цели визита он так и не обмолвился, как впрочем и вообще ни о чём, сидел хмурый и злой некоторое время у нас, односложно отвечая на заданные ему вопросы, а затем очень быстро ушёл.

Я не могла никак объяснить такого поведения, ведь, если он на самом деле хотел, чтобы мои родители отпустили меня с ним, надо было понравиться им во всех отношениях. Затем закралась глупая мысль, что это была попросту ревность. А значит, говоря раньше столько раз о том, чтобы я встретила хорошего человека и вышла за него замуж, он совершенно не предполагал, что это когда-либо может случиться.

Я принадлежала только ему, или, что ещё более вероятно, парень просто проверял меня — как бы не было неприятно так думать о таком совершенном существе, как Алекс. Короче, его уход стал каким-то поспешным и даже немного походил на бегство. А я осталась в неведении насчёт его остальных действий и планов.

Через несколько дней всё повторилось. К нам снова пришёл Алёша, а через некоторое время Алекс. Честно говоря, на него в этот раз было страшно смотреть. Если в прошлый раз он выглядел так эффектно, был красиво одет, выбрит и подстрижен, то теперь на лице появилась щетина, и сам он выглядел уставшим. Под глазами запали глубокие тени, как если бы он эти несколько дней вообще не занимался поддержанием своего внешнего вида, а вёл какую-то другую жизнь.

Где он был всё это время и чем занимался, для меня оставалось загадкой, но выглядел он не так хорошо, как в момент нашей первой встречи в лесу, хотя там он был с бородой и длинными волосами. Задумавшись о том, что могло происходить в его голове, я не сразу заметила, с какой ненавистью он смотрел на Алексея. Так, словно хотел прямо тут же его убить. Неужели ревность может до такого довести? И вдруг, меня осенило! Я поняла причину такого поведения. Оборотень чувствовал вампира! Осознав этот факт, я едва не поперхнулась чаем.

В нашем доме находился вампир! Причём, отец сам его пригласил! Теперь он мог зайти в любое время и всех убить! Эта мысль едва не свела меня с ума. Боялась даже представить, что могло произойти. С облегчением подумала о братишке, которого родители отвезли на целую смену в детский лагерь. С пониманием глядя на Александра, осознавала, какая борьба происходила у него в душе.

Мысли пчелиным роем закружились в моей голове. Что делать? Как вести себя, чтобы вампир не заподозрил, что я знаю. От шока не могла дышать и словно окаменела, не смея ни одним движением или возгласом показать, что я догадалась. Гневное лицо Алекса, его почерневшие глаза говорили о том, какую муку он испытывал, находясь в такой близости с упырём и не имея возможности ничего сделать для того, чтобы прекратить этот дикий жар, разливающийся по телу и заставляющий каждую клеточку тела гореть синим пламенем от невозможности оборота.

Когда они вышли во двор, я решила, что это произойдёт прямо там. Но была не права. Они всего лишь разговаривали, и только один раз гневный вскрик достиг наших ушей. Распахнув входную дверь, папа даже решил убедиться, что парни там не убивают друг друга. Они стояли, сверля один одного взглядами. Алекс, словно натянутая струна, и упырь в непринуждённой позе, будто ему было всё нипочём и рядом с ним не находился опасный хищник — враг таких, как он.

Такое самоуверенное поведение вампира меня напугало. Почему он пришёл в наш дом один, не опасаясь, что его убьют? Почему он вёл себя так свободно, совсем как человек, который и не подозревает о том, кто стоит напротив него? Решив, что этому есть более сложное объяснение, я осознала почему Алекс до сих пор разговаривал, а не разрывал кровососа на мелкие части.

Через некоторое время, не слыша больше голосов, я решила, что они ушли. Шло время, никто не появлялся. Тишина за дверью пугала. Волнение усиливалось. Секунды складывались в минуты, и эти минуты длились вечность. Вспоминая самые страшные в жизни события, когда Алекс погибал на моих глазах, я терялась в предположениях и готова была сойти с ума от беспокойства. Моё состояние дошло до критического. Пора было вызывать санитаров, потому что я готова была биться головой о стену, но вдруг Александр вернулся.

Его чёрные волосы, брюки и рубашка были слегка влажными, словно парень попал под сильный дождь, но одежда уже успела слегка подсохнуть. Волосы слегка всклокочены, как если бы он только что вытирал голову полотенцем. Но лицо парня было спокойным, даже умиротворённым. Увидев его целым и невредимым, я чуть не расплакалась, только теперь осознав своё предположение, что его могли убить. Чегоя боялась? Видела же собственными глазами, как легко он расправился в лесу сразу с четырьмя кровососами. Опасалась, что вампиров будет больше? Или того, что Алекс сдастся по понятным причинам, зная, что кто-то из них может прийти в наш дом?

То, что он сказал, повергло меня в шок ещё сильнее, чем недавнее присутствие вампира. Такого предложения я точно не ожидала, но ответила согласием, как только родители меня об этом спросили. Конечно, я была готова выйти за него замуж прямо сейчас! Почему нет? Ведь, это то чего я всем сердцем желала! Я просто не ожидала, что это случится так скоро!

Но отец отказал! Чего и следовало ожидать. Причина отказа банальна — учёба в университете. Взглянув в глаза Алекса, я поняла, что он прекрасно знал, что так будет. Знал, что мой папа ему откажет. Не сильно настаивая, парень тут же согласился с мнением моего отца. Похоже, он даже не выглядел расстроенным, словно добившись какой-то своей цели. С чувством выполненного долга, он попрощался и мгновенно вышел за дверь, рассчитывая на то, что я не стану его удерживать.

Но не тут-то было. Вскочив со своего места, я помчалась следом, окликнула, так что поневоле ему пришлось остановиться у калитки.

— Значит, уходишь? — сердито произнесла, вглядываясь в темноте в светящиеся в свете луны глаза.

— Да, — тихо ответил парень.

— Может объяснишь сначала, что здесь происходило? — требовательно проговорила я.

— Когда? — безликим тоном ответил он.

— Когда? Не делай из меня дуру! — вспылила я. — На протяжении последних нескольких дней!

— Я думал, ты сама всё поймёшь.

— Что я должна была понять? — меня била нервная дрожь.

— Помнишь, я просил не приглашать никого в дом? — его спокойному тону можно было позавидовать.

— Помню.

— Ты знаешь, кем был этот ваш Алёша?

— Предполагаю, — сказала я неуверенно. — И почему был?

— Потому, что его больше нет, — тихо проговорил он.

— Значит, я не ошиблась?

— Нет.

— Но как же так получилось? Как он мог жить среди нас, есть нашу пищу, и ничем не выдавал себя, свою силу, свою жажду?

— Он один их самых старых. Полностью приспособился к жизни на Земле. Понятия не имею, как я его пропустил! И ещё одного такого же. Они вели себя так, словно мысль о неуязвимости лишила их осторожности.

— Как же ты сумел так владеть собой?

— Я уже совсем не тот, каким был раньше.

— Я заметила, — сказала я. — Ты возмужал, но твоё ледяное спокойствие раздражает меня. Невозможно понять, о чём ты думаешь, что у тебя на душе.

— Это неплохо. Но с тобой я настоящий. Только ты знаешь меня, — с уверенность. произнёс парень.

— Наверное, очень плохо знаю. Я так и не смогла понять, почему ты просил моей руки.

— Потому, что я люблю тебя, Аня, — было сказано таким тягучим тоном, что по телу промчались толпы мурашек.

— Ты хочешь, чтобы я уехала с тобой? — дрожа всем телом спросила.

— Очень хочу! Но это невозможно. На меня идёт постоянная охота. Теперь я даже уверен в том, что всех упырей в посёлок привёл я. Думаю, мне надо поскорее убраться отсюда, чтобы не привлекать излишнего их внимания. Ты не волнуйся. Эти больше никого не потревожат. Я ещё раз проверю посёлок на наличие вампиров, а потом уеду.

— Но ты, ведь, обещал, что я поеду с тобой! — вспылила я. Наш разговор вгонял меня то в нервную дрожь, то в гнев. Сама удивлялась, почему психую.

— Извини, я не смогу выполнить данное тебе обещание. Я должен идти. Мы больше не увидимся, тихо сказал парень и в моё оттаявшее сердце снова начал сковывать лёд. Два года я жила без него! Это было так мучительно, что я бы не вынесла повторения.

— Нет! — воскликнула. — Я не в силах сейчас расстаться с тобой! Пожалуйста! Не оставляй меня!

— Анна, не надо, — вымученно попросил парень.

— Ты не можешь так поступить со мной! Просто так уйти, сказав что мы больше не увидимся! Как мне жить после этого? — закричала я.

— Ну что ты хочешь, чтоб я сделал? — с жаром произнёс он. — Если то, чего мы хотим невозможно!

— Разреши мне поехать с тобой хотя бы ненадолго, к примеру на месяц. Я не обременю тебя! Я сама попрошу родителей об этом! Они отпустят! Пожалуйста!

— Это опасно, — только и смог произнести он.

— Рядом с тобой я ничего не боюсь, — пылко сказала я.

— Хорошо, — как-то неожиданно уступил он. — Через два дня встречаемся на автобусной остановке.

От радости я бросилась к нему, обняв как всегда за талию и спрятав лицо на его груди. Ничего не говоря, в ответ он обнял меня и мы долго стояли так не в силах оторваться друг от друга.

Итак, передо мной теперь стояла неразрешимая задача. Как убедить родителей, чтобы они отпустили меня с Алексом? Что сказать, чтобы они не противились моему желанию оставаться рядом с любимым как можно дольше? Вернувшись в дом, я решила сразу же начать разговор о поездке, но отец спросил первым:

— Анна, ну-ка, быстро объясни своему старому отцу, куда это ты собралась?

— Папа, пожалуйста, ты должен меня понять!

— Что я должен понять? То, что ты хочешь бросить учёбу?

— Пап, но я хочу уехать с ним всего на месяц! — пыталась убедить его я, думая, что он слышал наш с Алексом разговор.

— Какой месяц? Ты в своём уме, дочь? Или от любви твои мозги совсем превратились в желе?

— Да что в этом такого? У меня же каникулы! Учёбу не пропускаю. Просто хочу поехать с ним, посмотреть, как он живёт, побывать в тех местах, где бывает он. Это только на месяц. Если вы сейчас меня не отпустите, я всё равно поеду, хотите вы этого или нет. Но я обещаю, что вернусь. А замуж выйду только с вашего родительского благословения.

Отец хмуро смотрел на меня, размышляя над моими словами.

— Да, дочь! — только и смог проговорить он, — Ты уже совсем взрослая. Хорошо, мы с матерью не будем чинить тебе препятствия, поезжай! Но отпускаем, надеясь на твоё благоразумие.

— Спасибо! — расчувствовавшись, бросилась я на шею отцу. Затем поцеловала подошедшую к нам и обнявшую нас маму.

Глава 23. Сборы

Анна

На следующий день я занималась сборами, решив взять с собой только самое необходимое. Стояло знойное лето, поэтому тёплые вещи решила не брать. Собиралась в дорогу надеть джинсы, лёгкую куртку и кроссовки. Упаковала несколько смен белья, пару сменных футболок, шорты, лёгкую юбку и лёгкие летние босоножки на плоской подошве. Вот и все сборы. Ничего особенного. Соображая, что ещё может мне понадобиться, присела на кровать, как вдруг в комнату вошла мама. Взглянув на неё, я поняла, что она была чем-то взволнована.

— Что-то случилось? — нетерпеливо спросила я.

— Доченька, твой отец пришёл с работы и такое рассказал! Боже мой! — запричитала мама.

— Мам, ну не тяни, говори!

— Ну, во-первых, твоя подружка Верочка сейчас в больнице. Представляешь, говорят, она столько крови потеряла! Во-вторых, её дом лишь по чистой случайности не сгорел. Прямо возле дома что-то горело — никто не знает, что это могло быть. Что-то сгорело дотла, но вокруг ничего не воспламенилось.

— А она-то что говорит? — подскочила с кровати.

— Говорят, она совсем ничего не помнит.

— Мне надо навестить её в больнице. Меня к ней пустят? — решительно направилась к выходу, намереваясь бежать к Веруньке.

— Конечно, милая! Обязательно сходи. Это же твоя единственная подруга! Бедная девочка! — запричитала мама. — У неё же никого нет! Росла без родителей, в прошлом году бабушку потеряла. Осталась совсем одна. Что же за напасти на неё?! Ты спроси, может ей помощь наша нужна?

— Хорошо, я, наверное, прямо сейчас пойду, — сказала я и, нырнув ногами в сланцы, выскочила за дверь.

Купив в магазине фруктов, я отправилась в больницу. Больница в посёлке совсем не большая, но в ней всегда могут оказать самую необходимую медицинскую помощь. Искать Верочку мне долго не пришлось. Санитарка сразу же показала её палату. Увидев подружку впервые после того дня, когда отмечали её день рождения, я ужаснулась. Такой измождённой, состарившейся я не видела её никогда. Тщедушное тельце, лежащее под простынёй, казалось телом ребёнка, измученное синюшного цвета лицо, глубоко запавшие почти прозрачные глаза, старушечьи губы. Даже её огненно-рыжие волосы как-то поблекли, и веснушек почти не стало видно. Наверное, я не сдержала удивлённого возгласа, так как Вера тихим голосом произнесла:

— Что, я так плохо выгляжу?

— Нет, что ты! — соврала я, стараясь, чтобы голос мой звучал весело и бодро. — Не волнуйся, всякое бывает. Ты очень скоро поправишься!

— Да знаю я, — прервала меня Вера. — Мне все об этом говорят. Только что-то верится с трудом. Ладно, проходи, садись, что ты там застыла?

Я прошла по палате, выложила на тумбочку фрукты и присела на стул рядом с её кроватью, не зная что ещё сказать, чтобы хоть как-то её успокоить. Разглядывая вблизи лицо Веруньки, страшно удивлялась изменениям. Ведь всего несколько дней назад это была прелестная пышущая здоровьем девчонка, а вот теперь это совершенно другой человек.

— Ну что ты замолчала? — вдруг проговорила Вера, разлепив синюшные губы. — Спрашивай, не стесняйся.

— Ладно, только ты не обижайся. Я не могу понять, зачем ты это сделала, — тихо произнесла я.

— Я поняла о чём ты, но скажу последний раз — я этого не делала, — устало проговорила подруга. — Я уже устала отвечать на этот вопрос. Зачем мне это делать?

— Что же тогда с тобой произошло? — спросила я,

— Я не знаю, — тихо ответила она. — Я ничего не помню. Говорят, если бы какой-то парень не нашёл меня и не принёс в больницу, я бы умерла.

— Какой парень?

— Никто не знает, кто это был. Мне хочется думать, что это был Серёжа. Но он почему-то не приходит.

— Какой Серёжа?

— Ну что, ты забыла уже? Друг твоего Алёши. Кстати, ты не видела кого нибудь из них? — слегка повысила голос Вера.

— А-а-а! — произнесла я, и застыла, задумавшись. Вдруг, до меня стало доходить, что вчера произошло. Все кирпичики произошедшего сложились в единую схему. Это Алекс её спас! Почему он ничего не рассказал? Не хотел меня расстраивать?

— Нет, никого не видела. Но ты не волнуйся, наверняка он навестит тебя, — решив не расстраивать подругу, сказала я, ведь то, что Серёжа теперь никогда не придёт, не поможет ей поправиться. Пусть остаётся в счастливом неведении, потом забудет этого упыря, как прошлогодний снег. Не стала я спрашивать у неё и того, что могло произойти и с её домом, вся картина уже сложилась у меня в голове.

— Нет, он не придёт, — вдруг тихо проговорила Вера, а затем, помолчав, продолжила: — Знаешь, Аня, я виновата перед тобой.

— Да ладно тебе, перестань! В чём ты можешь быть виновата? — прервала её я.

— Я разбередила раны твоего сердца. Обманула тебя, сказала, что видела Малинина. Но это неправда. Меня попросили это сделать.

— Кто?

— Алексей.

— Зачем это ему было надо? — сделала я удивлённый вид, хотя вырисовывающаяся картина становилась всё более ясной.

— Не знаю. Сначала он попросил меня показать свои выпускные фотографии, потом как будто узнал на них Алекса, сказав что это его друг. Потом спросил, осталась ли у него девушка. Я, дура, сболтнула про тебя. Потом он захотел познакомиться с тобой, а ещё захотел, чтобы я сказала тебе, что видела Малинина в посёлке. Не могу понять, зачем ему это надо было. Знаешь, я бы этого ничего не делала, если бы мне так не понравился Серёжа. Простишь меня?

— Ладно, Верунь, не бери в голову, я и не собиралась на тебя обижаться. Ты поправляйся, хорошо? Тебе сейчас не нужно нервничать, поэтому не вспоминай ничего плохого. Давай, начнём нашу дружбу с чистого листа. — предложила я.

— Ладно, как скажешь, — тихо согласилась подруга. — Ты очень великодушна.

— Да ладно тебе, перестань! — со смехом возмутилась я. — Ты меня так расхвалила, что я скоро начну задирать свой нос.

В палату заглянула санитарка, сказав, что Верочке надо отдыхать. Я попрощалась, сказав, что ненадолго уеду и пообещав, что мои родители за ней приглядят, вышла из палаты.

Дни в ожидании отъезда тянулись умопомрачительно долго. Я не знала, куда себя деть, чем заняться, лишь бы как-то скрасить время ожидания. Переделав все порученные мне дела, я слонялась по дому из угла в угол, ища себе занятия, время от времени поглядывая на часы, стрелки которых, похоже, застыли на одном месте и не собирались сдвигаться с мёртвой точки. Ночью я совершенно не могла уснуть, то и дело ворочаясь с боку на бок, словно моя удобная постель в одночасье стала ужасно твёрдой и холодной.

Но, два дня, это не такой уж большой срок, и они, конечно, прошли, как бы долго не тянулись. За всю прошедшую ночь, сомкнув глаза едва только на час, я поднялась ни свет, ни заря. Оделась, по настоянию матери позавтракала, хоть и совершенно не хотела есть. Почистила зубы и умылась, и, хоть было ещё совсем рано, отправилась на автобусную остановку, захватив с собой свой походный рюкзачок, документы, немного денег и пакет с продуктами на дорогу, без которого мама отказывалась меня отпускать. По её словам путь был длинный, поэтому она позаботилась отварить курицу в дорогу, так же положила варёный картофель, яйца, хлеб и немного свежих огурцов только что снятых с грядки.

На остановке было совершенно пусто. Ещё слишком рано, чтоб туда подошёл автобус и собрались люди. Но у меня вдруг закралась тревожная мысль: «Что я буду делать, если Алекс по какой-то причине не придёт?» Почему эта мысль не посещала меня раньше, но вдруг насела на меня теперь, я не могла понять. Как-то быстро он согласился взять меня с собой. Мог ли он обмануть меня, чтоб я просто отстала? Нет, конечно не мог! Это так на него не похоже! Александр никогда не обманывал! Но почему же эта мысль так не давала мне покоя? «Конечно, он придёт! А я просто ненормальная!»

На остановке начали собираться люди, через некоторое время подошёл автобус. Пассажиры не спеша поднимались в салон и размещались внутри, но я всё не двигалась, на что-то надеясь. Время поджимало, а Александра всё не было. Словно изваяние из камня, я сидела низко опустив голову, как будто рассматривая что-то на земле. Никому не пожелаю испытать те чувства, которые бурлили в этот момент в моей душе!

Что там думали обо мне все эти люди, которые с интересом глядели на меня сейчас из окон салона автобуса? Неважно! Меня не интересовало ничьё мнение, ничьи слова. Волновало только одно: «Почему Алекс так поступил со мной?» Неужели из соображений моей безопасности? Неужели он и впрямь считал, что таким образом может спасти мою жизнь? Обманом спасти? Это глупо! Или, что ещё ужаснее: «С ним что-то случилось за эти два дня!» Это маловероятно, ведь он стал таким сильным.

В тот момент, когда я уже была готова сорваться с места и уйти, послышался оклик:

— Аня, ну ты едешь или нет?

Подняв глаза, увидела родную белозубую улыбку и по какой-то причине испытала сильное желание то ли обнять его и счастливо засмеяться, то ли ударить и расплакаться. Алекс стоял у двери автобуса и поджидал, когда я подойду, затем помог мне подняться в салон и, пройдя в заднюю часть, мы заняли свободные места. С моей души словно слетел огромный и тяжёлый камень, так мне стало вдруг легко. Как мне злиться на него? Такого родного, совершенного? Заглянув в его глаза, я поняла, что он никогда меня не обманет, никогда не предаст. Доверчиво прижалась к широкой груди и слушала спокойные удары его волчьего сердца, ощущала тепло кожи, и не важным было то, что думали в этот момент те, кто мог видеть нас. Одной рукой Александр нежно обнимал меня за плечи, другой взял мою руку, и я явственно чувствовала, как его губы вновь и вновь касаются моих волос. Ощущение счастья так опьянило, что в данный момент желала, чтобы этот момент длился вечно.

Глава 24. Встреча

Анна

Добравшись до райцентра, мы купили билеты на автобус до Краснодара, оттуда уже по железной дороге на поезде выехали в Омск. Добираться от областного центра до селения волков пришлось ещё некоторое время на мотоцикле, чему я была очень удивлена.

— Ты водить-то хоть умеешь? — я засомневалась.

— Да у меня и прав-то нет, Анечка! Но ты не переживай, в процессе я научусь, — подтрунивал Алекс надо мной.

— Откуда у тебя мотоцикл?

— Он принадлежит матери, я беру его, когда надо преодолеть большое расстояние. В общем он и понадобился мне всего-то один раз.

— А мы не заедем к твоей маме?

— Я даже не знаю, где она сейчас, да и не хотелось бы привлекать к себе излишнее внимание кровососов. Нам лучше быстрее добраться до общины, пока нас не обнаружили, — уже серьёзно ответил парень.

Оказалось, он хорошо водил, ровно, без рывков, осторожно. Не гнал. Приходилось только объезжать посты ДПС по каким-то второстепенным дорогам или грунтовкам, но Алекс прекрасно ориентировался и не сбивался с пути, но полностью запутал меня. Я уже не понимала, где нахожусь, куда меня везут, и сама бы в этих местах точно заблудилась.

По конец пути довелось даже идти пешком, так как в экопоселении не приветствовался транспорт, и нам пришлось оставить мотоцикл в шалаше где-то в тайге, но никакие трудности меня не пугали больше, потому что рядом со мной находился человек, которого я любила больше всего на свете, и рядом с ним любые тяготы и испытания уже не казались таковыми.

— Надеюсь, ты не против немного пройтись пешком? — с улыбкой спросил меня парень, когда мы оставили мотоцикл.

— А долго ли? — поинтересовалась я. — Темнеет…

— С каких это пор ты стала бояться темноты?

— Я не боюсь. Просто места незнакомые, и мне немного тревожно.

— Со мной-то ты знакома? — подтрунил он, но потом добавил с заботой в голосе: — Не волнуйся, я никому не дам тебя обидеть.

Мы шли по грунтовой дороге, поросшей травой, непохоже было, чтобы ею часто пользовались. Ветви высоких деревьев склонялись над ней, образуя зелёный полог, почти непроницаемый для неяркого лунного света. Дул свежий вечерний ветерок, принося с собой густой аромат хвои смешанный с тонким ароматом цветов. Было так тихо, что слышался шелест травы вдоль дороги. Вдруг прямо над моей головой раздалось хлопанье огромных крыльев, раздалось громкое уханье, и, вздрогнув от неожиданности, я застыла на месте, вслушиваясь в ночные шорохи. Пройдя ещё несколько шагов, Алекс тоже остановился в терпеливом ожидании повернувшись ко мне. Его глаза, отражая неяркий свет звёзд, светились светло-зелёным светом.

— Что это было? — шёпотом спросила я.

— Ужасный монстр только что пролетел над твоей головой, собираясь проглотить тебя словно мышку! — очень серьёзно проговорил Алекс, так что от его голоса по моей спине поползли мурашки.

— И что это за монстр? — испуганно пролепетала я.

— О, это чудовище зовётся филином! — продолжал от тем же торжественно-серьёзным голосом, но поняв, что он подтрунивает надо мной, я решила подыграть:

— И почему же этот страшный филин не проглотил меня?

— Не проглотил? Ну, наверное, понял, что ты добыча более страшного чудовища!

— Какого ещё чудовища?

— Ты до сих пор не догадываешься? — вкрадчиво спросил он, медленно и бесшумно подкрадываясь ко мне в темноте.

— О чём?

— В лапы какого монстра угодила? — прозвучало прямо возле моего уха и шею обдало горячим дыханием, так что волна жара прошла по моему телу.

— Неужели это правда? — прошептала я горячо. — Но я так люблю этого монстра!

И тут же была сжата в мощных объятиях.

— Самый страшный зверь в этом лесу — это я. Так что тебе нечего бояться, — тихо проговорил Алекс.

— Я знаю, — прошептала я, пытаясь заглянуть в горящие жёлто-зелёные очи. — Я не боюсь.

— Это хорошо, потому что я как раз сейчас собираюсь съесть тебя! — проговорил он нежно целуя моё лицо, шею руки. Его поцелуи были так горячи, что по телу разливалась приятная нега, и ноги подкосились сами собой, и если бы он не держал меня в своих крепких объятиях, я бы уже давно лежала у его ног. Его губы нежно коснулись моих губ, раскрывая их словно цветок, и осторожные движения языка ласкали их так, что я изнемогала от любви и неги. Желание было настолько велико, что мне уже было всё равно, что мы не женаты, всё равно, что я могу забеременеть от первого же контакта, но Алекс вдруг отстранился, так резко, что я едва устояла на ногах.

— Что? Что случилось? — пролепетала я.

— Мне тяжело контролировать свои желания, — хрипло ответил он. — Ты такая соблазнительная, что я могу не устоять.

— Но я тоже этого хочу… — только и смогла прошептать я.

— Я не сомневаюсь. Но ты же знаешь, что это опасно прежде всего для тебя.

— Знаю, — согласилась я. — Спасибо, что заботишься обо мне. Я ценю это.

— Я рад. Может, пойдём? Иначе к утру не доберёмся.

— Хорошо, пойдём. Я очень устала и хочу спать, — сказала я.

— Давай не будем больше возвращаться к этому вопросу, — попросил он и двинулся дальше.

— В каком смысле? — не поняла я, догоняя.

— Ну, у нас в общине порядки немного другие, чем везде, более строгие что ли. Волки живут по законам предков. И свободных правил в отношении любви не поддерживают. У волка может быть только одна суженая, одна на всю жизнь. Или может не быть вовсе, если он так и не нашёл её. Бывают, конечно, исключения, как у моего отца. Поэтому, если тебе что-то покажется странным, не удивляйся.

— Ладно, я уже привыкла ничему не удивляться, — сказала я.

— Хорошо. Знаешь, я хочу тебя ещё предупредить — мой дед тоже странный. Ты, когда в дом зайдёшь, ничего не говори. Отвечай, если о чём-то спросит. И не обижайся, если тебе вдруг покажется, что он задал бестактный вопрос либо сделал неправильное утверждение.

— Что всё так строго?

— Это его дом. Он хозяин. Старший. У нас к старшим особое уважение и почёт.

— А долго ещё идти?

— Мы уже почти пришли.

— Ты же сказал, что к утру не доберёмся! — воскликнула я.

— Это вообще-то шутка была. Да и поторопить тебя хотел, а то ты так бегаешь, за тобой не угнаться! — Алекс остановился, повернувшись ко мне.

— Ах так! Значит я медленно хожу? — возмущённо воскликнула я, бросившись бежать прямо на него.

— Я этого не говорил! — быстро отступая спиной вперёд со смехом проговорил Алекс. — Ты сама это сказала!

Затем он вдруг перестал отступать и, когда я подошла вплотную, раскрыл мне объятия, в которых я счастлива была оказаться. Он гладил мою спину и едва ощутимо прикасался губами к моим волосам, потом тихо сказал:

— Когда ты сердишься — нравишься мне ещё больше, моя маленькая волчица.

— Как бы я хотела ею быть, чтобы никогда не пришлось разлучаться с тобой.

— Мы никогда не расстанемся, — тихо и ласково сказал Александр, сжимая меня ещё крепче в своих объятиях. — Даже если я буду далеко о тебя, то моё сердце навсегда останется с тобой.

Через некоторое время мы снова двинулись в путь, и не прошло и пятнадцати минут, как вошли в селение. Было слишком темно, чтобы можно было что-либо рассмотреть, но то, что мы находились на широкой прямой улице, я поняла. Слева и справа от дороги располагались большие бревенчатые дома, огороженные невысоким забором. Улица уходила в даль и где-то терялась в ночи.

— Эх, жаль, что я ничего не могу увидеть! — сокрушённо протянула я.

— Завтра всё рассмотришь, — ответил мне Алекс, распахивая передо мной калитку, и я поняла, что мы уже пришли. — Ну, входи!

Вдруг мне стало как-то не по себе, ноги вдруг стали ватными. Я засомневалась, стоило ли мне вообще сюда приезжать. А что если я не понравлюсь родным Алекса, что я тогда стану делать? Страшно-то как! И вот на таких не слушающихся меня ходулях, которыми стали внезапно мои ноги, я вошла во двор, прошла по широкой тропинке к дому и стала подниматься по ступеням крыльца. Алекс медленно двигался позади ничего не говоря. Вдруг дверь дома резко распахнулась, и я застыла на месте, увидев на пороге огромного старика, держащего в вытянутой руке подсвечник с горящей свечой. Волосы и борода его были совершенно седыми, но лицо не было покрыто такими морщинами, которые появляются в дряхлом возрасте, а светлые глаза с живым любопытством уставились на меня, и я сделала вывод, что мужчина не такой уж и старый, каким кажется на первый взгляд.

— Так, кто это тут у нас? — прозвучал басовитый голос хозяина.

— Доброй ночи, дед Игорь, — сказал Александр.

— А! Александр! Долго же тебя не было! Почитай, месяц прошёл. А кто это с тобой?

— Впусти сначала в дом, напои, накорми, а потом расспрашивай, — весело проговорил Алекс.

— Ладно уж, входите! — пробормотал старик и повернувшись спиной пошёл первым, освещая нам путь.

Мы вошли в большую комнату, освещённую всё той же тусклой свечой, так что освещёнными были печь да стол и стоящие подле него лавки, а углы и остальная обстановка терялись в тени. Игорь уселся на лавку, поставив свечу на стол и уставился на меня и Алекса. Мы же остались стоять посреди горницы.

— Ну, сказывай! — нетерпеливо проговорил он.

— Это моя суженая, — глядя на меня ласково проговорил Алекс.

— Вон оно как! — воскликнул Игорь, поднявшись с лавки и направившись в мою сторону. Обойдя вокруг меня и бесцеремонно оглядев меня с ног до головы, он вынес свой вердикт:

— Что же, девка хороша, ничего не скажешь! Очи светлые, кожа белая, коса толстая. То, что больно худа, не страшно. Были бы кости, а мясо нарастёт. А вот ростом не вышла! Прямо скажем — мала!

— Ладно тебе, дед! Подумаешь, мала! Это не главное, — сказал Алекс.

— Конечно, не главное! — согласился Игорь. — Главное это любовь. Как полюбишь — там уже не до деталей! А ты иди, тётку свою покличь. Пусть придёт.

И когда Алекс вышел за дверь, спросил:

— Зовут-то тебя как?

— Анна! — прочистив горло ответила я.

— Аннушка, значит! — протянул дед. — Из каких будешь?

— В каком смысле? — не поняла я.

— Из городских или сельских?

— Из сельских.

— А делать что умеешь?

— Многое умею. А что надо?

— Вот прямо сейчас опару на хлеб можешь завести?

— Ну, вообще-то, я хлеб ни разу не пекла. А с тестом работать умею. Если скажете, что надо делать, заведу вам и опару.

— Значит, работы не боишься?

— Приучена с детства.

— Это хорошо, — протянул он, немного помолчал, а затем, не сводя с меня своих острых глаз, вопросил: — Внука моего любишь?

— Люблю, — не раздумывая просто ответила я.

— Всё о нём знаешь?

— Всё, — уверенно произнесла я.

— Впервые вижу его таким.

— Каким? — не удержалась я от вопроса.

— Счастливым, наверное. Он-то всё больше хмурый, молчаливый, а теперь просто не узнать. Глаза-то как горят! Сами боги послали тебя к нам!

Отворилась дверь, и на пороге снова появился Алекс, за ним улыбаясь вошла женщина средних лет в красивом сарафане, одетом на рубаху. Волосы её были распущены, но покрыты лёгкой косынкой.

— Здравствуй, милая! — прозвучал её мелодичный голос, и женщина обняла меня так тепло, по-родственному, словно давно меня знала и только и ждала, когда же я, наконец, появлюсь.

— Здравствуйте! — только и смогла вымолвить я.

— Это сестра моего отца, — только и успел проговорить Алекс, как пришедшая схватила одной рукой рюкзак с моими вещами, а другой меня за руку и потащила за собой вон из дома со словами:

— Пойдём, пойдём! Тебе надо выспаться!

— А разве я не в этом доме буду спать? — нерешительно протестуя проговорила я, оглядываясь на Алекса, он слегка улыбаясь, кивнул мне на прощание, а его тётя быстро проговорила:

— Что ты? Как можно? Милая моя, пока вы не поженились, ты будешь жить у меня. Нехорошо вам ночевать под одной крышей. Ярослав тоже пока к деду перейдёт.

— А кто такой Ярослав? — поинтересовалась я.

— Мой сын.

Итак, дом Милады, так звали тётю Алекса, находился почти напротив дома деда Игоря. Так что, выйдя из дома, мы просто перешли через широкую улицу и вошли во двор другого дома, в котором тоже не было электричества, а на столе стояла зажжённая керосиновая лампа. Такую и мои родители зажигали иногда зимой, когда из-за сильных снегопадов повреждались линии электропередач и нам приходилось по несколько дней сидеть без света. Алекс меня не предупреждал о том, что в их домах не будет электричества, поэтому я спросила Миладу:

— А что у вас со светом случилось? Электричество отключили?

— Со светом у нас всё в порядке, — странно поглядев на меня, ответила она, стеля мне постель. — А электричества мы отродясь не видывали. Что это за чудо такое?

— Да ладно, вы шутите! — сказала я весело.

— Нет, Аннушка, я не шучу. У нас никогда не было электричества. Мы живём так, как жили наши предки. Нет у нас никаких благ цивилизации, какие присущи городам.

— Вот это да! — воскликнула я. — Это значит, у вас нет ни телевизоров, ни чайников, ни электроплит, ни стиральных машин? А как же вы стираете?

— Вручную, милая, — ответила Милада. — Ты голодна? У меня остались щи.

— Нет, я не голодна, спасибо.

— Тогда пойдём, я отведу тебя в баню. Там есть тёплая вода, помоешься с дороги и ложись.

— С удовольствием! Мне так хочется освежиться!

Милада отвела меня в баню, показала, как набрать из бака тёплую воду, а так же где находится холодная вода, выдала мне пушистое махровое полотенце, и оставив лампу, сказала:

— Ну, хорошо, ты мойся, а я пойду спать. Мне утром рано вставать. Обратно доберёшься сама? Не заблудишься?

— Конечно! — сказала я. — Не волнуйтесь. Отдыхайте. Мы и так подняли вас среди ночи. Спасибо вам за всё! Спокойной ночи.

Милада ушла, я вымылась, постирала грязные вещи, и развесив их в бане, переоделась в ночную рубашку и освещая себе путь керосиновой лампой по тропинке дошла до дома, тихонько вошла и, потушив лампу, улеглась в мягкую чистую постель.

— Анечка, всё хорошо? — услышала мелодичный голос Милады.

— Всё хорошо, спасибо, — тихо ответила я и через некоторое время услыхала её мерное посапывание, но мне сон всё не шёл. Вот, оказывается, о чём предупреждал меня Алекс, когда говорил, что жизнь женщин в их общине тяжела. Ничего не облегчает им труд. Им приходится всё делать как в старину, вручную. Наверняка, женщинам их общины приходится ещё и много работать в огородах, помимо их основных обязанностей, как-то воспитание детей, приготовление обеда, уборка в доме и стирка, доение и уход за коровой. Конечно, моей матери тоже было не легче, но некоторые электрические приборы хоть немного облегчали её труд. Думая обо всём этом, я долго не могла уснуть.

Глава 25. Дела стаи

Александр

Милада забрала Анну на ночлег в свой дом. Мне же, как бы сон не одолевал меня, надо было встретиться с Ратмиром и рассказать ему о предложении вампиров. Вообще, я думал об этом всю дорогу, пока мы с Анной добирались до моего селения, и эти мысли отравляли моё существование. Впервые в жизни я должен был быть счастлив и беспечен, но мысли постоянно возвращались только к тому, что всему нашему роду могла грозить нешуточная опасность. Я не мог думать больше ни о чём другом.

Присутствие возлюбленной, конечно, выводило меня из состояния задумчивости, но полностью заглушить тревогу мне не удавалось. Я должен был их предупредить, но староверы жили без какой бы то ни было связи с внешним миром, невозможно было позвонить, и даже связаться с кем-то из своих другим способом.

Немного успокоился я только на месте, увидев, что все живы, здоровы и не подозревают ни о какой опасности. Может, я зря тревожился? Но расслабляться было нельзя. Как только Анна отправилась с Миладой, я всё рассказал деду, ведь он был одним из старейшин нашего рода, а так же мудрым и умелым ведуном. Он быстро понял, что кровососы следили за мной и ждали моего возвращения в посёлок Анны. Как я не был осторожен, но привёл их за собой прямо туда, за что мне досталось от него по полной программе.

— Получается, ты сам привёл их туда! — укоризненно глядел он на меня, и когда я кивнул, продолжил риторическим вопросом: — Чему я тебя учил? Иногда мне кажется, что я в тебе ошибся. Что ты сам-то думаешь об этом?

— Тебе виднее, ошибся ты или нет, — проговорил я сокрушённо.

— Да я не об этом. Я спрашиваю, как тебе показалось, что они затевают?

— Не знаю, дед. Хотят открыть потаённую дорогу в свой тёмный мир. О каких-то вратах постоянно твердили, которые якобы существуют уже несколько тысяч лет. Хотят вернуться домой? Будто Земля так и не стала им домом.

— Думаю, они не собираются никуда возвращаться, но ищут способ пустить сюда таких тварей, каких белый свет не видывал уже несколько тысячелетий. Будто нам мало самих упырей!

— Как же они их пустят, дед? Неужели есть дорога в в Пекло?

— В незапамятные времена был такой проход в мир тьмы, но наши далёкие предки с огромными потерями и помощью божией сумели его закрыть. Ты никогда не задумывался, почему испокон веков мы живём именно здесь?

— Значит врата существуют? — я удивился. — Но все эти россказни всегда казались мне сказками!

— Сказки и быль давно переплелись меж собою, так что уже и не поймёшь, где правда, а где вымысел. Но то, что врата существуют, мне доподлинно известно. Ты до сих пор не задумывался, почему мы живём именно здесь? Что манит сюда кощеев?

— Они прорываются к вратам? — осенило меня. — Значит наше селение стоит здесь на страже!

— Ты всё правильно понял. Любой из волков должен жизнь положить на защиту прежде всего врат, даже не своего посёлка, не своей семьи. Постоянно сменяющиеся поколения защитников, стоят здесь только с одной целью — даже близко не подпустить врагов к их заветной мечте. Мы последний рубеж. Так что о существующей опасности мы знали всегда, и были к ней готовы. Ты не открыл ничего нового. Они всегда будут искать всё новые и новые способы подобраться к вратам и исполнить предначертанное.

— Предначертанное?

— То, что заповедал им их главный хозяин, властелин тёмного мира. Ладно, отправляйся к Ратмиру, а я должен подумать.

— Я могу задать последний вопрос?

— Я даже знаю, что ты хочешь спросить. Не все посвящены в тайну существования врат, молодые волки не готовы к этому знанию. Но вожак младшей стаи посвящён. А теперь и ты.

Ратмира я нашёл в его доме, подняв с постели. Стояла уже глубокая ночь, и чтобы не мешать его семье спать мы вышли во двор и сели на скамейку.

— Рад твоему возвращению, Александр. Что привело тебя в столь поздний час?

— Очень важное сообщение, Ратмир, — сказал я, и он ничего не говоря с ожиданием смотрел мне в лицо. — Не знаю с чего начать.

— Начни с главного, сынок. С того, что тебя больше всего волнует.

— Ратмир, — начал я, собираясь с мыслями. — Некоторое время назад я думал, что нашему роду угрожает страшная опасность, но, поговорив с дедом, теперь я считаю, что это грозило нам всегда.

— Я тебя что-то совсем не понимаю.

— Я не знал, что мы хранители врат.

— Игорь просветил? — проговорил Ратмир, и я кивнул. Вожак помолчал, затем спросил: — Ты предполагаешь, что кто-то может их открыть? Но это не так просто.

— В том-то и дело. Я оказался в такой ситуации… в общем… мне пытались приказать это сделать.

— Кто пытался?

— Упыри, неважно, с ними покончено, но я сомневаюсь, что они не попытаются ещё раз.

— Значит, они не пытаясь их захватить, действуя через тебя, собирались их открыть?

— Ну, да.

— Я-то думаю, кровососы как-то успокоились в последнее время, перестали переть на рожон. Они, значит, искали новые возможности! Это интересно… — задумчиво протянул он.

— Я просто думаю, что они могут попробовать через кого-то другого, — произнёс я.

— Ты кому-то не доверяешь?

— Нет конечно, но самые древние, в которых течёт их голубая, не смешанная с людской, кровь, обладают даром гипнотического воздействия.

— Ты попал под такое воздействие, Александр?

— Было такое.

— Как это проявилось?

— Ты знаешь, что я всегда имел отвращение к крови, но, находясь под воздействием, я почти хотел её пить, и едва мог бороться с этим навязчивым желанием.

— Но ты устоял?

— Да, там сыграл мой личный запрет.

— Ясно. Ну, что же, ты можешь не волноваться, на расстоянии, они не смогут произвести своё воздействие ни на кого из тех, кто, чисто теоретически, мог бы справиться с этим нелёгким делом. Ты знаешь, что никто из волков не владеет собой настолько, чтобы выехать в город, кроме тебя, конечно. Старики уже не обладают той силой, поэтому они им не могут быть интересны, так как открыть проход всё равно не смогут. Ты так же знаешь, что находясь на страже, мы не позволим просочиться к вратам ни одной кровососущей твари, которая, обладая необходимыми способностями, могла бы их открыть.

— Нужны особые способности, чтоб их открыть? — переспросил я.

— А как же. Они не просто заперты замком, на них наложено древнее заклятие, и не каждый сможет даже подойти к вратам, а не то что попытаться их открыть.

— Хорошо, Хоть ты меня успокоил, Ратмир.

— Я рад, что ты приобрёл душевное равновесие. Можешь идти. Сегодня твоя стая на страже.

— Да я собираюсь к ним, соскучился по своим братьям.

Попрощавшись с вожаком, я отправился на поиски своей стаи. Для этого принял волчий облик, так как только в этом состоянии мог легко отыскать любого своего брата с помощью особого чутья, где бы тот ни находился. Все они в эту ночь были на страже, которую несли, как и полагалось в волчьем обличье, и, как только я совершил оборот, сразу же узнали о моём возвращении.

Ближе всех ко мне, с южной стороны селения, находились Светозар и Велимир. Велимир, самый старший из нас, и единственный создавший семью, совсем недавно его пара родила ребёнка. Очень умный, сдержанный и рассудительный молодой оборотень, из всех братьев более всего подходящий на роль вожака. Светозар самый младший из нас, парнишка недавно переродился, ему исполнилось лишь четырнадцать лет. Велимир, как старший в нашей стае, учил и опекал его. Встретившись, мы поприветствовали друг друга, Велимир сдержанно, а Светозар, как всегда, радостно и шумно, прыгая вокруг и повизгивая, словно игривый беспечный щенок.

Потом я отправился дальше. Обходя селение по большому кругу, с западной стороны встретил Ярослава и Любомира, которые уже двигались в мою сторону. С Яриком моим двоюродным братом, поначалу родственные отношения не складывались, от слова совсем. Несмотря на то, что он был очень молод, в характере парня уже образовался твёрдый стержень, он был силён и физически, и морально, совсем как взрослый волк. Братишка был человеком крайностей, для него не существовало полутонов, только белое и чёрное, он не принимал смешения этих понятий, как было только положительное и отрицательное, а середины меж ними не существовало вовсе.

Иногда я узнавал в нём деда. Поначалу, приняв за вампира, Ярослав возненавидел меня до глубины своей совсем ещё детской души, но теперь он стал мне настоящим братом, таким, какого у меня никогда не было. Любомир, который был немного старше Ярослава, был гораздо мягче и добрее, поэтому Ярику удавалось из него верёвки вить, когда нечем было заняться.

С северной стороны я нашёл Святослава и Горислава, которые были близнецами, но каждый со своим характером, один более серьёзный и ответственный, другой шустрый и задиристый. Они были примерно одного возраста со мной. И с восточной стороны я поприветствовал Добролюба и Бориcлава, таких же спокойных и сдержанных, как Велимир. Им было уже за двадцать. Итак, в нашей стае девять волков, моих братьев, за которых я должен буду отдать свою жизнь, если это понадобится. Я сделаю это без рассуждений, а так же знаю, что каждый из них сделает это для меня. Мы дали такую клятву, связав себя обрядом объединения крови, один раз и на всю жизнь. Теперь стая это единый организм, и любой из нас тяжело перенесёт смерть любого её члена.

Мы с братьями обходили поселение по периметру, прочёсывая окружающий лес, постоянно расширяя круг поиска. Кровососами в эту ночь не пахло, видимо решили взять выходной, но нам нельзя было расслабляться, требовалось быть настороже. Твари постоянно любыми способами пытались пробиться к вратам. Прощупывали нас почти каждую ночь. Оборотни пересмотрели свой подход к охране поселения, образовав две стаи. Одна прочёсывала лес, вторая была настороже в самом селении, чтобы не прозевать тех, кто прорвётся обманным путём. Но в эту ночь было затишье, как и в последующие.

Глава 26. Утро среди волков

Анна

Постель была мягкая, бельё чистым и хрустящим, всё располагало ко сну. В доме Милады пахло пряными травами, иван-чаем, мятой и свежей выпечкой. Свежий ветерок колыхал занавески на распахнутых окнах, наполняя комнату прохладой. Лёгкое пушистое одеяло согревало уставшее от долгого пути тело. Душа наполнялась неведомыми эмоциями плещущими через край. Только я долго не могла уснуть, ощущение абсолютного счастья пьянило настолько, что сон не шёл. Уже отчаявшись уснуть, с мечтательной улыбкой я смотрела в тёмный потолок и не могла дождаться утра. Вокруг никаких огней, только свет звёзд и луны, тишина, какая бывает только вдали от городов и сёл, мерное посапывание Милады и дыхание ещё одного человека. Я словно переместилась в другой мир, в средневековье. Уснула далеко за полночь.

Проснулась, когда солнце уже стояло высоко. Раскрыв глаза, увидела перед собой девчушку лет семи, светловолосую и голубоглазую, одетую в синенькое платьице, с двумя смешными косичками. Она тихонько сидела напротив кровати на табурете и явно ожидала моего пробуждения.

— Доброе утро! — потянувшись сказала я. — Девочка, ты мне снишься?

Малышка счастливо рассмеялась и ответила:

— Какая ты смешная! Разве ты спишь?

— Не знаю, — с сомнением протянула я. — Такие маленькие принцессы бывают только во снах!

— Никакая я не принцесса! Я просто Таня! — звонко ответила малышка.

— Приятно познакомиться, просто Таня! Меня зовут Аня! — в рифму сказала я.

— Я знаю. Мне мама сказала. Ты выспалась? Я ведь тебе не мешала? — малышка с надеждой заглядывала в глаза.

— Конечно, выспалась, и никто мне не мешал, — успокоила малышку.

— Вот хорошо! — счастливо проговорила девочка. — А то мама бы меня заругала!

Откинув одеяло, я встала, заправила постель, взяла рюкзак со своими вещами и, достав шорты и футболку, переоделась, так как солнечное утро обещало, что за ним будет жаркий день. Причесала волосы и собрала их в хвост. Девочка всё это время с интересом за мной наблюдала.

Осмотрела простую большую комнату с несколькими кроватями, небольшим столиком и табуретами. Стены и потолок дома были бревенчатыми, как я поняла с вечера, в доме было три комнаты. Я проходила через прихожую и вошла в спальню, но по планировке было понятно, что была ещё одна комната, так как с одной стены выпирала каменная кладка печи. Мы с Таней видимо находились на женской половине, потому что мужских вещей я не заметила. В комнате стоял старинный сундук, накрытыйкружевной вязанной салфеткой, по стенам висели старинные ковры, чисто выметенный пол застелен домоткаными дорожками. Ощущение полного погружения в средневековье.

— Скажи, Танюшка, а где можно умыться? — обратилась я к девочке, которая всё это время не сводила с меня своих голубых глазёнок.

— Во дворе! — улыбаясь ответила она, и когда я уже собиралась выйти из дома и направилась к двери, она отворилась и со двора вошла Милада.

— Доброе утро! — поприветствовала я тётю Алекса.

— Доброе! — согласилась она со мной, а затем спросила: — Хорошо спала?

— Да, спасибо! Здесь так непривычно тихо! Спится очень хорошо.

— Я рада, милая! Ты куда-то собралась? — вежливо поинтересовалась она.

— Да, хотела выйти во двор умыться, — ответила. — Потом собиралась найти Александра.

— Понятно… — протянула Милада, рассматривая мой внешний вид и ничем не примечательный наряд. — Вообще-то… не знаю как тебе сказать… но в таком виде не прилично появляться на люди.

— Почему? — удивилась я её замечанию. — У нас летом все девчонки так ходят!

— Полуголые? — в свою очередь удивилась она. — Здесь это не принято.

— Почему сразу полуголые? — возмутилась я.

— Я бы на твоём месте не пререкалась, а переоделась, — укоризненно проговорила она.

— Во что же прикажете мне переодеться? — обиженно буркнула я.

— В платье, конечно!

— Но я не взяла ни одного платья! — расстроилась я чуть не до слёз.

— Не переживай, эту беду мы быстро поправим! — улыбнулась Милада, вытащила из неприметного угла и установила на столе старинную швейную машинку, из сундука достала отрез ситца в мелкий цветочек. — Ну что, давай снимем мерки!

Женщина моментально достала мягкую сантиметровую ленту и померила окружность моей талии, бёдер и груди, длину от седьмого позвонка до середины голени, потом, разложив на столе ткань, нанесла разметку, раскроила её и ещё через несколько минут прострочила на машинке швы. Не прошло и часа, а моё новое платье было готово.

— Ну вот, примерь пожалуйста! — сказала Милада, выворачивая готовое платье на лицевую сторону. И я его надела. Оно было из простой ситцевой ткани с мелким рисунком, не длинное и не короткое, с короткими рукавами, с неглубоким вырезом на груди, но село на меня хорошо, красиво облегая фигуру.

— Нравится? — спросила Милада. — По-моему, очень даже хорошо!

— Да, очень нравится! — согласилась я. — У тебя золотые руки.

— Теперь не стыдно будет на улицу выйти. А я тебе позже ещё одно платье сошью.

— Спасибо тебе большое! — сказала я и обняла её.

— Мамочка, а сошьёшь и мне новое платьице? — вставила Танюшка.

— Конечно, и тебе сошью. А теперь проводи Аню во двор к колодцу и подай ей полотенце.

Мы с Танюшкой вышли во двор, спустившись по ступеням крыльца. Двор был чист и ухожен. По обеим сторонам дорожки цвели розовые кусты и садовые ромашки. Чуть поодаль зрела смородина и малина. За домом располагался огромный сад. На ветвях раскидистых яблонь висело множество ещё не спелых плодов, но уже крупных и тяжёлых, отчего ветви гнулись к самой земле, в некоторых местах поддерживаемые деревянными подпорами.

Танюшка проводила меня к колодцу, где мы с помощью нехитрого приспособления, называемого журавлём, набрали воды. Танюшка помогала, с помощью ковша, поливая мне на руки, я почистила зубы и умылась холодной водой, затем вытерла лицо махровым полотенцем.

Вдруг внимание привлекло движение и шум за изгородью. Приглядевшись, я увидела нескольких молодых парней, светловолосых и крепких, похожих друг на друга, словно родные братья. Ребята были одеты в лёгкие рубахи и короткие штаны. Одежда была не из магазинов, но выглядела красиво и естественно на этих мускулистых парнях. И только один выделялся среди них волосом чёрным, словно вороново оперение. Сердечко моё радостно забилось. Они что-то говорили — я не различала слов, и весело хохотали. Танюшка тоже услышала шум и бросилась к калитке с возгласом:

— Александр! Ярослав!

Затем, распахнув калитку, бросилась к толпе парней, от которой отделился Алекс, подхватив её на руки, закружил со словами:

— Соскучилась, сестрёнка?

Девочка подняла радостный визг.

Я пошла вслед за девочкой, встала у калитки, с улыбкой наблюдая за семейной идиллией. Парни о чём-то перешучивались, толпясь и легко толкая друг друга. Танюшка что-то рассказывала Алексу, но за шумом слов было не разобрать, но вопрос, который Алекс адресовал Танюшке, я услышала:

— Анна ещё спит?

Не успев толком получить ответ, Алекс поднял глаза и мы встретились взглядами. Он широко улыбнулся и поманил меня к себе со словами:

— Братья, я хочу вас познакомить со своей суженой.

— Ну, наконец-то, дождались! — хором прозвучало несколько голосов.

— Доброе утро! — произнесла, подходя к ним. Кто-то из парней отозвался, сказав в ответ приветственное слово, кто-то слегка поклонился. Все приветливо улыбались, и я обратила внимание на одну особенность, связывающую их всех вместе: глаза всех шестерых, включая Алекса, были серыми, но не светло-серыми, почти бесцветными, а насыщенными серым цветом, словно грозовые тучи, только разве что у Алекса они были слегка темнее, чем у всех. Впрочем, это ощущение могло появиться в связи с тем, что на них падала тень смоляных волос. Все парни были высокого роста, все молодые, некоторые даже моложе Алекса, было видно, что некоторые из них ещё ни разу не брились, сохранив лёгкий пушок на подбородке и над верхней губой.

— Это Анна, — сказал Алекс, а потом по очереди представил мне своих братьев: — Светозар, Велимир, Ярослав, и так далее, и я сразу же запуталась во всех именах, до того они показались мне необычными.

— Я очень рада познакомиться со всеми вами! — самым доброжелательным тоном сказала я, когда четверо ребят вежливо попрощались и отправились дальше каждый по своим домам.

— Мы тоже очень рады, — проговорил, с искренней улыбкой глядя мне прямо в лицо, пятый, который остался стоять с нами, а затем переведя взгляд на Алекса добавил: — Братишка, я удивлён, никогда не видел тебя таким.

— Каким? — усмехнулся Алекс.

— Не знаю, другим, счастливым, что ли…Ты как будто светишься!

— Да ладно тебе, брось, Ярик! Я такой же, как и всегда, — нахмурившись бросил Алекс. Я улыбнулась, наблюдая за ним.

— Не скажи, не скажи, — проговорил парнишка, легонько толкнул Алекса плечом.

— Ярик, перестань! Что ты делаешь? — притворно возмутился Алекс, а в глазах его танцевали смешинки.

— Поборемся, братишка! — поддразнивал его Ярослав. — Давай покажем твоей истинной, на что ты способен.

— Она и без того знает! — сверкнула белозубая улыбка.

— Эх, жаль, — проговорил Ярослав, притворяясь обиженным снова легко толкнув Алекса в плечо. — Я к тебе со всей душой! Хотел помочь произвести впечатление на девушку, так ты всё портишь.

— Я уже три года нахожусь под таким впечатлением от него, что подозреваю, ты ему уже ничем не поможешь, — со смехом сказала я. — А ты думаешь, что борьба производит на девушек впечатление? Наверное, многих уже покорил?

— Какие там девушки? — проговорил Алекс. — Он к ним на три версты подойти боится!

— Ничего я и не боюсь, — воскликнул Ярик и состроил смешную рожицу, увидев которую, Танюшка заливисто засмеялась. — Мне мать не разрешает, потому что я ещё маленький!

— Малюсенький! — пропищала малышка, показав на пальцах, что брат не больше сантиметра.

— Ах, ты, мелкая егоза! — притворно зашипел Ярик, готовясь схватить малышку, но она с визгом начала бегать вокруг нас, а брат стал догонять её, но ему это всё никак не удавалось. Мы смеясь наблюдали за весёлой игрой в догонялки.

— Ну, что с них возьмёшь? Дети! Одной семь, другому всего-то шестнадцать годков! — воскликнул Алекс со смехом, и уже все вместе расхохотались. Поразительно, как легко мне было со всеми этими людьми, словно я всю свою жизнь прожила здесь, так спокойно было здесь моей измученной душе.

— Ну, что, пойдём к деду? — предложил Ярослав.

— Да, — согласился Алекс, и когда мы направились вместе с Яриком и Танюшкой к дому деда, спросил, легко обнимая меня за плечи и едва ощутимо касаясь губами моих волос: — Как ты спала?

— Замечательно. Выспалась и отдохнула на неделю вперёд! Мне очень здесь нравится! — с улыбкой воскликнула.

— А что это за платье на тебе? — сузил парень глаза.

— Тебе не нравится? — сузила свои, пряча улыбку

— Непривычно видеть тебя в платье, Анечка, — прошептал на ухо парень. — Это наверно Милады работа?

— Её. Как ты догадался?

— Знаешь, очень трудно было догадаться, особенно зная, что в нашей семье никто, кроме неё, нам наряды не шьёт.

— Ты не сказал, нравится или нет.

— Ты, моё солнышко, в любом платье хороша, но в этом особенно! Красавица моя! Я соскучился по тебе.

— Но мы всего на одну ночь расстались! — я улыбнулась.

Глава 27. Ещё один счастливый день

Анна

— Но мы всего на одну ночь расстались.

— Неважно, — прошептал он мне на ухо, внезапно преградив мне путь. — Поцелуй меня, моя пташка.

— Александр! Здесь дети! — возмутилась я в шутливом тоне.

— Нам нечего стесняться, — прошептал он горячо. — Ну, я жду! Долго ты будешь меня мучить, любовь моя?

Мы стояли посреди дедовского двора. Ярослав с Танюшкой уже вошли в дом, видимо понимая, что нам надо остаться вдвоём. Взгляд Алекса, такой глубокий, открытый и пронзительный, словно серая бездна затягивал в свою глубину, из которой уже нет спасенья, и мне, утопающей в нём, не хотелось спасаться и звать на помощь, потому что в этом взгляде заключался весь мой мир. Я притянула его голову к себе и крепко чмокнула в терпкие тёплые губы.

— Ещё, — попросил он.

— Понравилось? — проговорила я игриво.

— Очень.

— Мне тоже, — тихо сказала я, и снова прижалась губами к его губам, которые раскрылись, и на меня буквально обрушилась волна наслаждения. Он обнимал меня так нежно, что я таяла в его руках, словно мартовский снег. Его руки, такие горячие, блуждали по моей спине, заставляя меня прижиматься к нему всё сильней. Я растворилась в нём вся без остатка, и губы мои горели от поцелуев, а тело млело от неги.

Вдруг дверь избы отворилась, и на пороге появился дед Игорь.

— Так, — протянул он. — Всё ясно. Быстро за стол. Танюшка уже накрывает.

— Доброе утро, дедушка! — ласково проговорила я.

— И тебе доброго утра, — усмехнувшись в бороду, согласился дед.

Мы все вместе вошли в дом, и я стала помогать малышке накрывать на стол. В доме пахло свежим хлебом, сухими травами и яблоками. В печи дымился горшок с кашей. Таня уже поставила на стол глиняные миски и возле каждой положила деревянные ложки с расписными ручками. В кружках был налит ароматный травяной чай. Меня попросили порезать каравай хлеба и кусок домашнего сыра, что я с удовольствием сделала. Ярик подхватил горшок с кашей ухватом из печи и поставил его в центр стола на деревянную подставку, и мы сели завтракать.

— Ну, невестушка, — обратился ко мне дед. — Кашу-то любишь?

— Очень, — с улыбкой ответила я. — А вы с утра уже успели приготовить.

— Я рано встаю и по утрам готовлю, чтобы внуков побаловать.

— Такой каши, что наш дед готовит нигде больше не попробовать, — сказал Александр. — Так что налетай!

И то правда, такой вкусной каши я никогда не ела. Она была приготовлена в печи, и приобрела в процессе приготовления особенный незабываемый вкус и аромат. Каждый положил в свою миску каши из горшочка и добавил топлёного молока. Всё мигом съели, а затем принялись за бутерброды с сыром, запивая их травяным чаем с ароматным мёдом.

— Спасибо огромное за вкусный завтрак, — поблагодарила я деда.

— Кушай на здоровье, а то уж больно худа, — ответил он серьёзно.

— Чем займёмся? — спросил меня Алекс, когда я по домашней привычке вскочила из-за стола и принялась собирать посуду.

— Не знаю, а чем ты обычно занимаешься?

— Ну, обычно я в это время сплю.

— Ой, ты же всю ночь не спал, — спохватилась я. — Ты поспи, а я пока чем-нибудь дедушке помогу. Вот посуду помою, найду, чем заняться. С Танюшкой вместе. Правда Тань?

Девочка серьёзно кивнула в ответ.

— Ладно. Мне хватит и пары часов. А потом пойдём с тобой на экскурсию по посёлку, ты же ничего ещё не видела.

— Отлично. — согласилась я.

Алекс пошёл спать в сад, Ярослав отправился домой, а мы с малышкой сложили посуду в таз и отправились мыть во двор. У деда не было своего колодца, но стояли полные бочки воды. Мы набрали воды в таз, вымыли и прополоскали чистой все глиняные миски и кружки, деревянные ложки, потом протёрли посуду полотенцем. Когда с этим делом было покончено, я, а следом и мой хвостик, вошли в дом, я спросила хозяина:

— Что вам помочь? Может в доме прибрать?

— Дочка вчера прибирала. Ты лучше, внученька, обед приготовь, — ласково сказал старик.

— А что вы обычно готовите на обед?

— Щи, капусту тушим, пельмени лепим.

— А что же мне приготовить?

— А приготовь, что вы обычно дома едите.

— Ну, в таком случае, я бы сварила борщ, если у вас найдутся необходимые ингредиенты. Да только в печи я никогда не готовила.

— Вот и хорошо. Кубанского борща мы давно не едали. Что такое градиенты я не слыхал, конечно, но нужные овощи найдёшь в огороде. А печью пользоваться я тебя научу. Это не трудно.

Итак, захватив большую миску, Мы с Таней отправились в огород, который был чист и ухожен. Хотя он был и небольшого размера, но был весь засажен овощными культурами, ни одного метра земли не использовалось в пустую. Всё было занято грядками, на которых мы и нашли всё необходимое для борща: я выдернула прямо из взрыхлённой почвы большую морковку, с другой грядки свёклу, с третьей луковицу. Пройдя чуть дальше, обнаружила картофельную посадку. Картофель уже отцвёл, но его стебли ещё стояли зелёные. Ухватив сразу несколько стеблей, я легко вытащила из земли картофельный куст, который был сплошь увешан крупными чистыми белыми картофелинами. Чуть дальше я заприметила грядки капусты и зелени. Срезав крупный вилок, мы нарвали большой пучок зелени, нашли пару спелых помидор и несколько стручков сочти созревшей фасоли. Пока я бродила по огороду, мои ноги промокли насквозь от росы, но я не замёрзла, потому что было удивительно тепло.

Вернувшись в дом, я принялась готовить борщ. Девочка помогала с таким энтузиазмом, что казалось готовит она, а не я: хваталась чистить и мыть овощи, бралась всё шинковать, я лишь руководила работой, да и не подпускала ребёнка к печи, всё-таки та была горячей и опасной для ребёнка. В русской печи готовить было непривычно, но я быстро приспособилась. А дед в это время прилёг отдохнуть на топчан, наблюдая за мной из под густых седеющих бровей. Два часа пролетели незаметно, Алекс, выспавшийся и энергичный вошёл в избу со словами:

— Как вкусно пахнет! Давненько в нашем доме не пахло борщом.

— Уже почти всё готово. Хочешь есть? — спросила я.

— С удовольствием, но позже. Заканчивай, и пойдём гулять.

Посёлок был небольшой, в нём было порядка двадцати домов, крепких, ухоженных, с чистыми окнами, украшенными резными наличниками, С крышами, крытыми дранью, с садами и огородами. В каждом дворе был большой цветник, в котором цвели садовые ромашки, бархатцы, розовые кусты и множество других цветов. Всё выглядело так, словно здесь поработали ландшафтные дизайнеры, так всё было устроено со вкусом и смыслом.

Посёлок выглядел так, словно он был музеем средневековья. Всё здесь было устроено с умом, как жили люди в давние времена. Везде было чисто, нигде не видно ни мусора, никакого ненужного хлама. Возле домов располагались утеплённые хлева для коров, дровники. Все дома располагались вдоль двух улиц, ведущих вниз к реке.

Спустившись к реке, на другом берегу я увидела вековой лес, состоящий сплошь из кедров, лиственниц и елей. Кое-где встречались островки белых берёзок и осин. Попадались даже редкие, но могучие дубы. Древний вековой лес самим своим существованием говорил, что здесь его берегут. Оглядевшись вокруг, разглядела, что этот лес окружал весь посёлок волков.

Невдалеке за домами располагалась большая теплица, в которой работали все жители посёлка, выращивая там экологически чистые овощи на продажу и этим жил весь посёлок. Раз в неделю старшие вывозили снятый урожай в город на рынок, где его с удовольствием скупало городское население. Так же вывозили молоко, сыр собственного производства, яблоки и груши, картофель и деревянные миски и ложки, которые, как оказалось, делают местные умельцы.

Сколько было талантов у местных людей, не счесть. Умея выращивать столько продукции, производить домашний сыр, вырезать из дерева нужные в хозяйстве вещицы, они должны были богато жить.

Река, к которой мы спустились, впадала в озеро, находящееся намного ниже. Но местная молодёжь купалась прямо здесь, не утруждая себя походами на озеро, ведь на этот поход надо было потратить целый день, а столько свободного времени у них не было.

Здесь мы встретили всех братьев Александра, которых поприветствовали. Хотя я уже и поняла, что двоюродным братом являлся только Ярослав, не могла никак понять, почему остальных он называл братьями, да и они все обращались друг к другу не всегда по имени, а просто «брат». Один из них, кажется Велимир, тот, что был постарше остальных, сидел на берегу с девушкой и новорожденным ребёнком, остальные ныряли с невысокого берега, обращая на себя внимание нескольких девушек, которые держались поодаль, но иногда посылали недолгие взгляды в сторону ребят, или просто плескались в водах реки.

Ненадолго задержавшись возле членов таинственного братства, посмеявшись над парочкой безобидных острот, которыми парни подтрунивали друг над другом, мы пошли вниз по реке вдоль берега. Идти по камням было нелегко, особенно в сланцах, которые я, не подумав, обула. Ну в самом же деле, не кроссовки же обувать под платье?

— Искупаемся? — предложил мой возлюбленный, когда скрылись от купающихся за поворотом. — Ты еле ноги передвигаешь от жары.

— Что ты, я без купальника. И мне не жарко.

— Ничего. Здесь никто не купается в купальнике. Его ни у кого нет.

— Ладно парни купаются без купальников, согласна — он им ни к чему — попыталась я сострить. — Ну, а как же девчонки?

— Голышом, — ляпнул, а в глазах заплясали искорки.

— Так я тебе и поверила! — протянула я. — Особенно после нотаций твоей тётушки.

— Ладно, пошутил.

— Шутник, — сказала я укоризненно, сдерживая улыбку.

— Можешь в платье окунуться в воду, — проговорил он с лёгкой полуулыбкой, наступая на меня, словно намеревался столкнуть в воду. — Если хочешь, конечно.

— Нет, спасибо, не хочу потом в мокром платье ходить, — пропищала в ответ, отступая и собираясь броситься наутёк.

— Зато не жарко, — сузив глаза, загадочно проговорил парень и резким смазанным движением оказавшись сзади, прекратил отступление и привлёк к себе.

— А мне и так не жарко! — взвизгнула я от неожиданности.

— Не может быть, лично мне кажется, что тебе очень жарко, — обхватил ещё крепче руками.

— Нет, ты ошибаешься, — откинув голову на грудь любимому и вовсю улыбаясь, тая от нежности, нехотя продолжала перепалку.

— Даже так не жарко? — спросил он, прижимаясь ко мне всем телом.

— Ни сколечко, — проговорила я, хотя от его тела исходил сильный жар, меня бросало в дрожь от его прикосновений. Я трепетала от нахлынувших чувств, повернув немного голову, с затуманенным взором и приоткрытыми губами ожидала поцелуя. Алекс заметил моё состояние, и улыбнулся своим мыслям.

— Чему ты смеёшься? — прошептала.

— Теперь я точно уверен, что нам надо окунуться, иначе этот пожар не потушить.

Он подхватил меня на руки, и зашёл в воду, хотя я и отчаянно возражала, пытаясь вырваться из его рук. Зайдя в воду, Алекс бережно спустил меня с рук и поставил прямо в сланцах в реку. Вода, которая ему была на середине бедра, мне доходила до пояса.

— Ну, вот что ты делаешь? — буркнула я, рассержено топнув в воде, отчего потеряла равновесие и чуть не упала.

— Играю с тобой. — подхватив меня и удерживая за талию, проговорил парень, и его глаза смеялись.

— Теперь я вся мокрая! — всё ещё хмурилась. Вода в реке была тёплой и мне захотелось поплавать.

— Ты же не захотела купаться голышом. Расслабься, волчица моя, — тихо проговорил он и окунулся в воду, потянув меня за собой.

— Вот же хитрый волчара! — вздохнув, сказала я и тоже отдалась волнам.

Вдоволь наплававшись, мы вышли на берег и Алекс, располагаясь на нагретой солнцем гальке и усаживая меня к себе на колени, сказал:

— Сейчас обсохнем и отправимся дальше.

Глава 28. Прогулка

Анна

— Куда пойдём?

— Пойдём на капище и поприветствуем славянских богов, но сначала ты должна обсохнуть, — ответил он, усаживая меня к себе на колени, со словами: — Так будет быстрее.

А мне только того и надо, чтоб быть ближе к нему, чтоб он касался моего тела горячими ладонями, чтобы целую вечность глядеть в серую бездну его очей, дышать его воздухом, всем телом ощущать идущий от него жар, слушать биение мощного волчьего сердца.

— Мне очень здесь нравится! — восхищённо сказала я. — Чудесный посёлок! Везде чисто, красиво! Надо было много потрудиться, чтоб получить такие результаты.

— Волки не боятся трудиться, мы можем выполнить гораздо больший объём работы, чем обычный человек, если это необходимо, — обнимая и согревая меня руками, касаясь губами впадинки между шеей и ключицей, ответил парень.

— А ты обычно, что делаешь? — тая от ощущения абсолютного счастья, пыталась поддерживать разговор.

— Всё, что требуется на данный момент. Мы все вместе общиной работаем то на сенокосе, то в теплице или в огороде, то дрова на зиму заготавливаем. Разное, — водя носом и губами по моей шее, проговорил глухо.

— У меня ощущение, что тебе придётся снова окунаться! — подначила я. Парень оторвался от моей шеи и устремил серые пьяные глазищи на лицо, переводя их с губ на глаза и обратно.

— Только вместе с тобой, — усмехнулся он, отчего я сузила глаза, сыграв хмурое выражение лица. — Ты спрашивай о чём-нибудь, Анечка, если не хочешь снова в речку.

— Хорошо, — еле оторвав взгляд от его соблазнительных губ, прошептала я. — Чем ты ночью занимался?

— Был с братьями на страже. — Его губы были так близко, серый взгляд томил, обещая наслаждение.

— Что за стража? — хрипло проговорила, стараясь не утонуть в пьяном взоре.

— Мы посёлок охраняем, обходим окрестности, чтоб ни одна тварь не прошла, — прижимая меня к себе, и как бы ненароком вдыхая мой запах, снова проведя носом по шее и вызвав табун мурашек, тихо ответил.

— Каждую ночь? — дрожа прошептала, а в мыслях чего только не было. Сдерживаясь, мечтала о поцелуе, приоткрыв рот и почти прикрыв ресницами глаза.

— Не каждую. В следующую ночь заступят старшие.

— Кто это такие? — немного отвлеклась.

— Тоже волки, из старшей стаи, — его голос пробуждал во мне неизведанные желания.

— Очень интересно. Значит, ваше сообщество зовётся стаей? — завозилась на коленях парня, устраиваясь поудобнее.

— Ну а как иначе? Мы же волки! — насмешливо сказал.

— И вы друг другу братья? — прислонившись головой к крепкой груди, запустила руку в слегка отросшие чёрные волосы.

— Каждый из нас кровью клялся, что будет беречь брата больше, чем себя, если придётся сражаться с кровососами, — руки парня едва ощутимо гладили мою спину.

— Вы все такие молодые, многие из твоих братьев совсем юные. Неужели им нужно сражаться? Они ведь могут погибнуть!

— Ты даже не представляешь, на что способен каждый из них. А вместе мы представляем внушительную силу. Так что зря ты так думаешь.

— Скажи, а если вдруг кто-то ранен, кто ему сможет помочь. У вас есть больница, врачи?

— Ты же знаешь, на волках всё моментом заживает. Тяжёлых ран почти не бывает. Воина попросту никто не допустит к сражению, пока он не будет готов.

— Ну, всякое бывает. Вот я знаю одного волка, раны которого пришлось зашивать, — погладив каменные мышцы плеча и груди парня, еле слышно произнесла.

— Я тогда был наивен и самонадеян. Боролся с монстром внутри себя, а к реальности не был готов, столько глупостей натворил, подверг тебя опасности. Мне нет прощенья, — хрипло ответил, и я взглянув в любимые глаза, прошептала:

— Не кори себя. Ты сделал всё, что мог в той ситуации.

— Да, наверное. Но сейчас я думаю, что было бы лучше, если бы эта ситуация и не возникла вовсе. Но всё разрешилось хорошо, отец меня залатал, оставив на память несколько шрамов. Можно сказать мне повезло, что дед обучал его работе ведуна, и он много чего умеет.

— А я думала, что каждый волк умеет это. Послушай, а если кто-то вдруг заболеет.

— Волки не болеют, никогда. — был ответ.

— Но не все же волки. Как же женщины и дети? — смотрела в серые очи.

— Дети волков тоже никогда не болеют, а женщины — они ведь тоже дочери волков, хотя конечно страдают в родах так, что никакому оборотню и не снилось. Но помогать им дело повитух.

— Я помню, ты говорил, что всё же бывают хилые мальчики, которые умирают во время своего перерождения. Как же быть с ними?

— На то воля богов, милая, — сказал парень, крепче прижимая меня к своей груди, так что я снова спрятала лицо, уткнувшись ему в шею.

— А власти потом не приезжают с проверкой?

— А чего им здесь делать-то? Здесь нет никого. Никто даже не знает, какое здесь население. Документов здесь не признают, родился человек, умер, никого, кроме нас, это не касается.

— Но у тебя же есть паспорт.

— Да, благодаря матери. У меня даже фамилия есть, хотя это абсолютно ничего не значит, она просто кем-то выдумана. Здесь важно только имя, которое тебе дал при имянаречении ведун.

— А ты проходил имянаречение?

— Да, и он оставил мне прежнее имя. Всем дают имена из прошлых перерождений, но как меня звали в прошлой жизни, ведуну не открылось.

— А разве все мы не живём на Земле всего один раз? — удивилась я.

— Думаю, нет, — усмехнулся он в ответ. — У каждого человека множество перерождений.

— Но почему?

— За одну жизнь мы успеваем сотворить так мало хорошего. И потом, в новом воплощении мы можем исправить предыдущие ошибки, причинённое другим зло.

— Я бы хотела прожить несколько жизней, — сказала я. — Только, если в каждой из них я бы встретила тебя.

— Без тебя я бы не согласился прожить даже одну, вот эту… — печально проговорил он, заглядывая в мои глаза. Почему-то захотелось плакать, и чтобы не показывать слёзы, я уткнулась в его плечо и не могла произнести ни одного слова.

— Я люблю тебя, — тихо продолжил он. — Больше, чем небеса, чем звёзды, чем весь этот мир, больше, чем саму жизнь.

— Я тоже тебя люблю, — прошептала я ему на ухо, и прижалась ещё крепче, ощущая биение наших сердец, бьющихся в унисон.

Двумя пальцами Алекс коснулся моего подбородка и заставил поднять лицо, склонился и очень медленно потянулся к моим губам. Я не выдержала жара, разливающегося в груди и сама преодолела последние миллиметры, прильнув к его губам, словно жаждущий в пустыне к последней капле воды. Я пила его дыхание, вдыхая аромат кожи и волчьих феромонов, растворяясь на атомы, растекаясь лужицей у его ног, и не смогла бы остановиться несмотря ни на что, так опьяняюще действовало на меня присутствие любимого. Как всегда, когда стало заходить слишком далеко, Алекс остановился, прошептав, отрезвляюще:

— Тише, тише, нам некуда спешить, любимая, — и когда я протестующе не захотела отрываться от него, насмешливо: — Кому-то срочно нужно окунуться, моя волчица сейчас меня съест!

Обсохнув на солнце и от тепла моего любимого, мы всё-таки продолжили нашу экскурсию. Пройдя через скошенные луга, вышли на потаённую поляну, окружённую лесом. Она находилась сравнительно недалеко, и каждый житель посёлка мог посещать её каждый день по своему желанию.

— Что это за место? — поинтересовалась я.

— Это капище. Место, где проходят наши праздники. Мы все староверы, верим в первичный огонь и наших славянских богов. Капище это место, где мы благодарим богов за хороший урожай, за рождение здоровых детей, где приносим богам жертвы.

— Жертвы? — я ужаснулась.

— Ты в школе слышала рассказы историка, что Перуну во времена Владимира Ясно Солнышко приносились кровавые жертвы, и привыкла слово это слово ассоциировать с убийством и кровью. Но мы приносим только бескровные жертвы: плоды своего труда, те растения, что мы вырастили на этой земле. То, что принесёшь в жертву, потом приумножится в несколько раз. Но кровью можно отвратить богов от себя навсегда. Пойдём в центр капища, посмотришь на наших богов.

В центре поляны, окружённый невысокими столбами, был вкопан толстый столб, метра три высотой, с вырезанными вверху с трёх сторон строгими ликами богов. Обойдя вокруг, я внимательно рассмотрела лики и обнаружила, что ни один из них не похож на предыдущий. Серьёзные глаза словно живые смотрели на меня из-под густых бровей, длинные седые волосы, переходящие в тяжёлые бороды. Особенно меня поразил глубокий взгляд каждого из богов. Очень умелый мастер вырезал эти лики, поразительно, как он смог добиться такой живости и глубины.

— Кто это? — спросила я, рассматривая лики, отмечая всё больше различий. Сначала на меня смотрел могучий старик, совсем седой, с бородой, уходящей в землю.

— Это Свентовит, высший бог, олицетворяющий собой божественный свет, проливающийся на Землю, всю природу, среду проживания славян, — сказал Алекс.

— А тот другой, с бородой не такой длинной?

— Сварог, отец всех богов.

— А тот, что моложе всех, что борода не седая?

— Перун, покровитель воинов.

— Почему они изображены с трёх сторон одного столба?

— Их трое, но они едины.

— Ты говорил, что с ними надо поздороваться. Как это сделать? Может поклониться им в пояс? — поинтересовалась.

— Им не нужны наши поклоны. Более того, они не приемлют какого-либо унижения и подобострастия перед ними. Тем, кто сгибает перед ними спину, они помогать не станут. Их не интересуют униженные, ведь внуками гордых богов могут быть только стойкие люди.

— Что же ты имел в виду, когда говорил о приветствии богам?

— Нужно всего лишь прижать правую руку к своему сердцу, а затем поднять её вверх, к лучам Ярилы, со словами, «Слава богам и предкам нашим!». Эти слова должны быть сказаны горячо и от души.

Мне понравилось приветствие славянским богам, и в порыве гордости за великий и могучий народ, я прижала правую руку к груди, там, где бьется сердце, полное любви, а затем подняла её вверх, к солнышку, дарящему нам свет и тепло, и пламенно произнесла нужные слова, глядя на деревянные лики, взгляды которых, как показалось всего лишь на мгновение, стали немного теплее.

— Теперь пойдем, познакомишься со сварожьим кругом.

И мы подошли к первому от входа в капище, если двигаться по часовой стрелке, столбу.

— Это изображение Лады-богородицы, покровительницы Руси, матери Перуна. Дальше Тарх — Даждьбог, Семаргл — бог огня, Ярило — бог солнца, Велес — скотий бог, Макошь — богиня плодородия, Коляда, Купала и ещё несколько светлых богов, которые являются нашими предками, от которых пошёл славянский род.

Пройдя по сварожьему кругу, который насчитывал шестнадцать деревянных изображений, мы вернулись к тому месту, откуда вошли.

— Теперь можно уходить, — сказал мне Алекс.

— Знаешь, почему-то не хочется уходить. Здесь так спокойно, легко на душе. Кажется, что я знала этих богов раньше, и моя душа сейчас обрела какое-то равновесие.

— Капище так и должно действовать на людей, только вырождающиеся бездуховные так называемые «личности» чувствуют среди древних богов страх и ненависть.

— Боги не любят уродов?

— Не уродов, а паразитов, которые забыли о том, что человек развивается только лишь трудясь, производя что-то на благо всех людей, а не только в целях собственного обогащения.

— Жители вашего посёлка процветают, значит, боги любят вас, — уверенно сказала я.

— Ты права, боги любят нас. Настолько сильно, что поручили нашему роду одну из самых сложных миссий. Каждый воин посвящает исполнению воли богов всю свою жизнь, но до победы ещё так далеко, что только вера помогает нам свято исполнять свой долг.

— Послушай, Алекс, — решила поинтересоваться я. — А как так получилось, что вашего селения не дошла цивилизация? Нет ни электричества, ни газа, ни документов, ничего из того, что принесло нам развитие цивилизации.

— О, это интересный вопрос. В общем, это началось так давно, что никто толком и не знает, как это было. Это поселение очень древнее, такое древнее, что ты даже и представить себе не можешь. Итак, с давних пор об этих местах ходили легенды, одна удивительнее другой, но никто из путешественников не мог даже приблизиться к нему, потому что по мере приближения человека охватывал неописуемый страх, такой, что для того чтобы остаться в здравом рассудке, путешественник должен был повернуть назад. Вот так к нам и не пришли блага цивилизации.

— Неужели никто так и не дошёл?

— Почему же? Доходили, но только самые стойкие, настоящие потомки древних богов. Но они оставались здесь и вливались в наш род.

— Хорошо, — согласилась я. — Я вот что хотела спросить. Что ты почувствовал, когда впервые приблизился к деревне?

— Ты хочешь спросить, чувствовал ли я невероятный сковывающий ужас?

— Да, именно это.

— Нет. Забыла? Я не человек.

— Но выглядишь ты совсем по-человечески.

— Главное — внутри, — сказал он и приложил правую руку к груди.

— Знаешь, я тоже не чувствовала неописуемого ужаса. Почему?

— Потому что ты моя волчица! — сказал с улыбкой он.

— Так может быть, эта ваша система, нагоняющая на людей страх, поломалась? Или закончилось действие заклинания? Ну, или что там может ещё произойти?

— Это вряд ли. — не согласился он с моими доводами.

— Я же человек! Но я совершенно не чувствовала страха!

— Ты мой самый любимый человек на свете, моя суженая! — успокоил он меня. — Наверное, поэтому на тебя это не подействовало.

Глава 29. Предложение

Анна

Пробыв ещё немного у капища, мы вернулись в дом деда, сильно проголодавшись. Так что кубанский борщ в моём исполнении, конечно же, пришелся как нельзя к стати.

— Очень вкусно, — похвалили меня за столом, когда я подала борщ в большой кастрюле и налила каждому в его миску, щедро добавив сметаны.

— Спасибо, мне очень приятно, конечно этот борщ далёк от совершенства, вот моя мама готовит изумительный борщ, от которого и за уши не оторвёшь.

— Да, внучка, — проговорил дед. — Кто твои родители? Чем занимаются?

— У меня очень хорошие родители, дедушка. Отец работает лесником, а мама всё своё время посвящает семье.

— Да, дед, это очень добрые, великодушные люди, — вставил Алекс.

— Сколько детей в семье?

— У меня младший брат.

— Очень бы хотелось познакомиться с твоей семьёй, я надеюсь, они прибудут на свадьбу? — громогласно провозгласил дед.

Я удивилась такому вопросу и, не зная, что ответить, вопросительно поглядела на Алекса. Он ответил за меня:

— Дед, я уже объяснял, почему о свадьбе ещё рано говорить.

— А я бы поговорил, но не с тобой и не с Анной, а с её родителями. Девка ладная, здоровая, из хорошей семьи, хозяйка из неё золотая получится, да и тебе пора жениться.

— Да кто здесь против? — усмехнулся парень.

— Значит, вы оба не против, а что же вам мешает? — уставился дедушка пронизывающим взглядом из-под кустистых бровей, переводя его то на меня, то на внука.

— Сейчас никто не женится так рано, — попытался отбиться Алекс.

— А ты на всех не равняйся! Не нагулялся, что ль? — ляпнул дед.

Я переводила взгляд с одного на другого, а после этих слов меня разобрал смех и я, едва сдерживаясь, прыснула, но тут же проговорила «Простите» и опустила глаза.

— А ты чего смеёшься? — проговорил Алекс, сделав серьёзное лицо. — Будто тебя это не касается. Отвечай, прибудут ли твои родители на свадьбу?

— Ты что, серьёзно? — улыбнулась я в ответ.

— Конечно! У нас здесь серьёзный разговор. Ты, как хозяйка, деду понравилась, значит пора и свадьбу играть, — он произносил каждое слово так серьёзно, что я даже поверила, что это не шутка, и растерялась, не зная, что сказать, — Ну, чего ты молчишь? Отвечай, согласна выйти за меня замуж или нет?

— Выйти замуж вот так спонтанно? Я не могу, — проговорила растерянно, во все глаза вглядываясь в лицо оборотня, пытаясь понять, разыгрывает он меня или зовёт замуж вполне серьёзно.

— Вот видишь, дед, она не согласна, — разочарованно проговорил Алекс, его взгляд метнулся к моему лицу. Он долго и хмуро смотрел в глаза, словно был расстроен, потом ещё раз повторил сквозь зубы: — Не согласна!

— Что-то я уже совсем ничего не понимаю, — хмуро проговорил дед Игорь.

— Ну, не могу я выйти замуж без родительского благословения, — словно в оправдание проговорила я. — Я обещала отцу.

— Они не дают своего благословения? — опешил дед.

— Пока не дают, — попыталась успокоить. — Но дадут, не сомневайтесь.

В доме повисла тишина. Все молча доели борщ, и я по привычке встала, чтобы собрать тарелки, затем налила каждому в его кружку свежесваренного ягодного компота. Снова в абсолютной тишине села за стол, глазами ища глаза Алекса, но он смотрел только в свою кружку, не притрагиваясь к содержимому. Дед быстро выпил компот, покряхтывая поднялся из-за стола, и вышел из избы. Алекс не двигался, мне это очень быстро надоело, и я легко толкнула его в плечо, сказав:

— Чего застыл, как статуя? Включи режим оттаивания!

Он поднял на меня взгляд прекрасных тёмно-серых глаз, и меня сразу же втянуло в эту сумеречную глубину. Казалось, что, как всегда, в ситуации неопределённости, он переведёт всё сказанное в шутку, и мы весело посмеёмся над собой, но Алекс целую вечность смотрел в мои глаза, а затем абсолютно серьёзно произнёс:

— Аня, я прошу тебя стать моей женой по законам моего рода, пусть даже без родительского благословения.

Я не знала, что ответить. Он прекрасно понимал, что всё, чего я хочу — стать его женой. Но родителей обманывать не хотелось, я любила их и обещала быть благоразумной. Зачем же он ставил меня перед таким сложным выбором? Снова решив перевести всё в шутку, я ляпнула:

— Только не сегодня!

Но шутки не получилось, Алекс вдруг так сдавил кружку в ладони, что она буквально взорвалась в руке, и содержимое выплеснулось на него и залило весь стол, кровавыми каплями растекаясь по скатерти и стекая на пол, резко вскочил с места и бросился вон из дома. Я понимала, что такими вещами не шутят, но что я могла ещё ответить? Молча пожала плечами и принялась убирать. Собрав грязную посуду в таз, залила её тёплой водой. Свернула скатерть, чтобы выстирать её позже. Кстати, пусть сам и стирает. И нечего ставить меня перед неудобным выбором! Принялась вытирать тряпкой пол, как вдруг дверь отворилась, и на пороге появилась Милада со словами.

— Ну, что тут у вас?

— У нас всё хорошо, — грустно проговорила я.

— А-а! — протянула Милада. — Странно, а чего же племянник вылетел из дома, будто ошпаренный?

— А у него спрашивать не пробовала? — хмуро буркнула.

— Да ты знаешь, не успела, — задумчиво глядя на меня, сказала женщина, но потом быстро перевела разговор в другое русло: — А ты, я гляжу, уже хозяйничаешь?

— Да, потихоньку, — согласилась я.

— Умница, девочка! Всё же мне помощь будет. Ну, ладно, пойду я, — сказала она. — А где отец-то мой, не ведаешь?

— Не знаю, вышел куда-то, — ответила я и вместе с ней вышла из дома с тазом, полным посуды, и спустилась по ступенькам крыльца. Милада отправилась домой, я же принялась мыть посуду, размышляя над поведением Алекса и надеясь, что он вот-вот появится, весёлый как и прежде, и мы забудем обеденный разговор. Вымыв посуду и выполоскав её чистой водой, я вытерла каждую тарелку и ложку чистым полотенцем, а потом занесла всё в избу и расположила всё на своих местах. Алекс всё не появлялся, и, где он запропастился, я не могла даже предположить. Настроение моё окончательно испортилось, я хмурилась всё сильней. Войдя в дом, села у стола, чуть не плача, и думала, как мне поступить.

Вошёл дед и потопал к своему лежаку, кряхтя улёгся и, поглядев на меня укоризненно, сказал:

— Ну, внучка, чего ты раскисла? Ступай к нему. Нечего друг на друга обижаться, надо учиться договариваться.

— А где он, дедушка? — подняла глаза на старика.

— В саду, где же ему ещё быть? — кряхтя сообщил дед Игорь.

Я стремглав выскочила из дома и бросилась по тропинке в сад, где под раскидистой яблоней, прямо на земле, расположился Александр. Глаза парня были закрыты, руки закинуты за голову. Я решила сесть рядом с ним на землю, которая оказалась удивительно тёплой. Усевшись поудобнее, спросила:

— Ну и как это понимать?

Он не проявлял никакой реакции, притворялся спящим, но я не намеревалась откладывать разговор. Легко толкнув его в бок, уверенно сказала:

— Только не надо делать вид, что ты меня не слышишь!

— Я слышу тебя очень отчётливо, — открыв серые очи, сквозь зубы, прошипел парень, садясь. «Он, что, злится на меня?»

— Прекрасно! Ты что, со мной поссорился? — спросила прямо, во все глаза глядя в хмурое лицо.

— Нет, — ответил с прищуром глаз.

— Тогда почему так себя ведёшь?

— А-ня! — прозвучало протяжно, и от тона его голоса в груди снова разлился жар. — Сам не понимаю, что происходит. Рядом с тобой плавится мозг. Понимаю, что ты уедешь, и не хочу отпускать. Эта душевная боль сильнее боли от ран.

— Тебе больно? — прошептала я, а моя злость сразу же улетучилась. — Прости… Ты знаешь, как сильно я тебя люблю! Быть с тобой рядом — это всё, чего я хочу.

— Конечно, милая, я знаю, — прошептал он. — И больше не стану тебя ни упрекать, ни торопить, ни принуждать.

Я протянула руку и коснулась его плеча.

— Иди ко мне, — прошептал он и обнял меня за плечи. Я переползла к нему на колени и, положив голову на его плечо, наконец-то выдохнула, почувствовав облегчение от благополучного разрешения ссоры. Его горячее дыхание на моём лице, мерное биение сердца, пульсация артерии на шее. Он был таким настоящим, родным, я не хотела больше ссориться, мне было так же больно, как и ему, словно я была его частью, а он моей, словно атомы наших душ и тел были связаны такой прочной связью, какую не разорвать.

Глава 30. День рождения

Анна

За те несколько дней, что прожила в селении волков, я познакомилась почти со всеми его жителями, которых было немного, но все они —были ли то оборотни или их жёны и дети — были добрыми, открытыми, честными. Все жители были светловолосыми и либо сероглазыми, либо зеленоглазыми, одевались просто, в ту одежду, которую шили сами, питались с общей теплицы и с собственных огородов чистой, безо всяких нитратов и пестицидов, пищей. Думаю, эти люди жили счастливой жизнью, так, как должен жить на Земле человек — в полном единении с природой.

Дед Александра оказался добрейшим человеком, а его тётка Милада так радушно принимала меня у себя, как родную. Моя жизнь среди оборотней казалась мне сказкой, а о том, что скоро придётся уезжать домой, я не хотела даже думать.

Мой возлюбленный как всегда опекал меня, не давая буквально ни шагу ступить без его помощи, но мы не могли пресытиться общением друг с другом в силу разных причин, то он был занят на страже, то трудился в теплице, то оттачивал качества охотника на вампиров на тренировках. Но как только выдавалась свободная минутка, он приходил ко мне, мы весело болтали, целовались до изнеможения, и он был всегда таким спокойным, умиротворённым, не сравнить с тем, каким он был два года назад. Мы были счастливы и старались не говорить и даже не думать о том, что вскоре расстанемся.

Просыпаться я привыкла рано, как вставали все члены общины. Без дела не сидела, старалась по мере своих сил помочь и дедушке, и Миладе, но работой меня практически не напрягали, и всё, что я делала, было по моему собственному желанию.

Однажды я проснулась от сильного устойчивого запаха полевых цветов. Открыла глаза и обнаружила, что вся постель усыпана лепестками душистых ромашек и других июльских цветов. Откинув одеяло, я поднялась, и, спустив ноги на пол, обнаружила, что он густо устлан душистыми травами. Среди них были душица, чабрец, аптечная ромашка и множество других трав, которые своим ароматом создавали неповторимый букет. В доме, кроме спящей Танюшки, никого не было, я быстро оделась и осторожно ступая по траве, пробралась к двери наружу. Только лишь отворила дверь, как навстречу мне направился Александр с огромным букетом роз.

— Доброе утро, любимая! С днём рожденья тебя! — весело проговорил он.

— Спасибо! Очень красивый букет! — обалдев от неожиданности пролепетала я, принимая розы и зарываясь лицом в нежно розовые едва распустившиеся цветы, от которых шёл непередаваемый умопомрачительный аромат. Я совсем забыла про свой день рожденья, но то что Алекс помнил, было приятно.

— Он не идёт ни в какое сравнение с тобой, — ласково обнимая меня, сказал он.

— Это прекрасный подарок, — улыбнулась я в ответ.

— Это ещё не всё, Солнышко. Сегодня я отведу тебя на озеро, и мы пробудем там весь день. Вдвоём.

— Серьёзно? И тебя не хватятся? — засмеялась я.

— Нет. У меня выходной.

— Ну чего же мы ждём? Давай собираться! — предложила я.

— Уже всё готово. Только тебя и ждём, принцесса, — улыбаясь ответил он. — Как переоденешься — сразу выходим.

Я вернулась в дом, Танюшка уже проснулась и сидела на кроватке, уставившись на усыпанный травами пол.

— Одевайся, пойдём умываться и завтракать, — сказала девочке, вдыхая аромат роз.

— Анечка, у нас праздник? — пролепетала малышка.

— Нет, зайка, обычный день, — Я тем временем взяла вазу и поставила цветы, затем быстро стянула с себя платье и облачилась в джинсы и футболку, а то как-то в платье неудобно идти в поход, натянула на ноги кроссовки, которые пылились без дела вот уже несколько дней, кинула в рюкзачок купальник и полотенце (всё-таки мы идём на озеро) и направилась к выходу.

— Ты куда собираешься? — поинтересовалась Таня.

— Мы с Александром собираемся на озеро, так что вставай быстрее, пойдём завтракать, и проводишь нас, — улыбнулась я.

— Я подумала, что ты уезжаешь! — грустно сказало девочка. — Ты, ведь, не уедешь?

— Зайка, не расстраивайся! — вернулась и обняла малышку. — Через пару недель мне придётся уехать, меня ждут мама и папа, но это не навсегда, я ещё вернусь и даже успею тебе надоесть.

— Точно-точно? — на глазки малышки навернулись слёзки.

— Конечно, маленькая. Не плачь. Я обязательно вернусь.

Малышка тоже оделась, и мы вместе вышли во двор умываться.

— Оперативно! — оценил Алекс мою скорость. — Умывайся. Завтракаем и выходим.

Мне очень хотелось побывать на озере, но путь туда был не близкий. Сначала мы шли вдоль реки под утренним солнцем, но потом, когда солнечные лучи стали припекать, свернули в лес и пошли под тяжёлыми ветвями вековых кедров, растущих вдоль берега. Кедровая роща была настолько красивой, что я залюбовалась этой красотой и полюбила её всей душой, как полюбила и посёлок староверов, и их капище, и самих жителей.

К озеру мы вышли спустя два часа, и моему взору открылась потрясающая воображение, захватывающая дух, красота. Озеро было огромным, чистым и глубоким, отчего вода в нём казалась синей. По берегам его окаймляла древняя сказочная тайга с великим множеством тайн и загадок.

— Ну как, тебе нравится? — спросил Александр.

— Спрашиваешь! Это озеро поражает своим великолепием! — восторженно высказалась я. — Спасибо, что ты меня сюда привёл. Это лучший подарок.

— Давай поплаваем!

Вода была такой холодной, словно из ледника, так что я быстро выбралась из ледяной воды и, насухо вытеревшись полотенцем, устроилась позагорать. Александр плавал гораздо дольше, надолго ныряя и плавая под водой. Сначала я не могла понять, что его там так интересовало, но когда я увидела пару насаженных на деревянную острогу рыб, сообразила, что он охотился. Когда он, притащив из лесу сухих веток, занялся костром, я почистила рыбу и вымыла её. Оказалось, Алекс прихватил из дому казанок, по две деревянные миски и ложки, пару картофелин, морковь, луковицу, соль и перец — всё для ухи. Готовил он сам, не подпуская меня к костру, мне оставалось только наблюдать за процессом. Когда всё было готово, парень накрыл импровизированный стол и налил в миски дымящейся ухи. Блюдо вышло на славу.

— Такой вкуснятины я никогда не ела! — нахваливала я, уплетая за обе щёки. — Ты прекрасно готовишь!

— Спасибо! — улыбнулся парень.

— Это тебе спасибо! Ты исполнил моё заветное желание — провести свой день рожденья с тобой. В прекрасном месте. Здесь так здорово!

— Ты устала?

— С чего бы? Конечно, нет!

— Тогда пойдём, я тебе покажу серебряный ручей.

Мы пошли гулять вдоль берега и дошли до кристально-чистого ручья, впадающего в озеро. Вода в нём была настолько прозрачной, что можно было разглядеть каждый камешек на его дне. Ручеёк словно тихо напевал нежную песенку, пробегая по своему руслу. Мы двинулись вверх по течению и скоро нашли место, где ручеёк брал начало, струёй вырываясь прямо из-под земли.

— Есть древнее волчье поверье: тот, кто будет каждый день пить воду из этого родника — приобретёт жизнь вечную, а тот кто ежедневно станет омывать своё тело в его серебряных водах — будет неуязвим для врагов, — рассказал Александр.

— И волки верят в это? — с сомненьем в голосе спросила я.

— Верят, но не нашёлся ещё тот, кто бы выполнил необходимые условия.

— Но почему? — изумилась я.

— Зачем волку жить вечно, если рядом с ним есть нечто более важное, чем жизнь?

— И что же это?

— Любовь. Серебряный источник может дать и жизнь и неуязвимость только оборотню, но не нашёлся ещё ни один, кто хотел бы пережить свою возлюбленную, видеть как она стареет, и не стареть вместе с ней. Любовь даётся только единожды, а когда твоя любовь уходит — жизнь становится не милой.

— Но, а как же неуязвимость для врагов? Это никакому оборотню не помешает.

— Да, ты права — каждый хотел бы быть неуязвим, но это всё сложно. Понимаешь — одного без другого быть не может. Эти два качества даются только вместе. Поэтому здесь нет толп желающих проверить на себе это поверье.

— Надо же, всё это так красиво, но так бессмысленно!

— Но почему же бессмысленно? Если пить эту воду не каждый день, а хотя бы изредка — никогда не будешь болеть.

— Но волки и так никогда не болеют, — проговорила я.

— Может поэтому и не болеют, а? — усмехнулся Алекс.

Напившись вдоволь серебряной водицы из ключа и окунувшись чуть ниже по течению в его ледяные струи, мы отправились по петляющей тропе в глубь леса, где по словам Алекса обитал сказочный змей Горыныч. Не спеша бредя по устеленной сухой хвоей кедров и лиственниц тропинке, пробираясь через бурелом, я любовалась сказочными хвойными деревьями, причудливо переплетающими свои ветви, свисающим с их морщинистых стволов мхом, редкой порослью кустарника, и полной грудью дышала воздухом древних времён.

Наверняка лишь только в таком дремучем лесу и была когда-то избушка Бабы Яги. Хотя почему была? Может быть существует до сих пор, прямо за этим поворотом. Где-то в глуши прячутся лешие, тихо скрипя на своём шелестящем языке. В глубоком омуте живёт водяной со своими русалками, выползая на берег озера только при свете звёзд. Под раскидистыми елями или в зарослях малины переливчато звонко смеются берегини. Не удивительно, что где-то в непроходимых дебрях тайги схоронился и чудо-змей Горыныч.

Лес начал немного редеть, и постепенно перешёл в залитую закатом тихую поляну, в центре которой располагалась огромная каменная глыба.

— Познакомься с настоящим героем русских сказок! — театрально пафосно проговорил Александр, идя впереди меня и указывая дланью на громадный камень.

— Это и есть знаменитый дракон?

— Не дракон, а змей, хотя в принципе это может быть одно и тоже. Итак, его зовут Горыныч, не прошу его любить и жаловать.

Гора и вправду походила на страшное чудище, живущее в сказках: огромная слегка продолговатая глыба, напоминающая по своим очертаниям туловище, сужалась с двух сторон, тонкими краями загибаясь полукругом. С одной стороны камень вытягивался в длинную гряду, напоминающую хвост, с другой покоилось нечто похожее на змеиную голову, по хребту тянулась острая каменная гряда, являющаяся якобы гребнем змея. Очертания камня весьма отдалённо напоминали пытающегося свернуться кольцом серого змея, голова которого и хвост тянулись друг к другу, но неповоротливая туша не давала сделать этого в полной мере. Размер всего каменного монстра приблизительно метров пятьдесят, если измерить от начала условной головы до кончика хвоста, и высотой метров десять. Вокруг камня метров на сто простиралась совершенно ровная земля, покрытая слоем мха. Ни камней поменьше, ни деревьев вокруг не наблюдалось. А на самом монстре не рос даже мох.

— Как интересно! — подражая его театральности, восхищённо воскликнула я. — Только непонятно, Горыныч — это от слова гора?

— Ну, всё тебе объясняй! Горыныч — это горючий или горящий, как тебе больше нравится. Потрогай! — сказал он и положил ладонь на каменный бок чудовища.

— Ты меня разыгрываешь! — с улыбкой ответила я, но всё же дотронулась пальчиками до камня, но всё ещё не веря своим ощущениям погладила шероховатый чешуйчатый камень. Обычный камень, немного даже прохладный, видимо потому, что солнечные лучи не нагрели его северную сторону.

— Ну, что? — заинтересованно спросил парень.

— Камень, как камень. Ты меня разыграть хотел?

— Странно, — разочарованно протянул Алекс. — Никто не чувствует исходящего от Горыныча тепла. Я думал, что ты точно почувствуешь.

— А Горынычем его не ты назвал? — улыбаясь спросила.

— Конечно, — прозвучал ответ. — Остальные зовут его камнем, но Горыныч живой, просто спит.

— Не-е-е-т! Помнится, кто-то меня называл фантазёркой! — смеясь, протянула я.

— Не веришь? — улыбнулся он.

— Тебе — верю. Поверю даже в любую несусветную чушь, звучащую с твоих уст. Ну а где же крылья? В сказке Горыныч мог летать.

— Он бескрылый.

— И по определению он не может быть тёплым, змеи все хладнокровные, — выдала информацию их школьного учебника.

— Как можно оставаться хладнокровным и одновременно дышать пламенем? — возмутился парень.

— Не знаю, а он огнедышащий? — уже откровенно потешалась я.

— Конечно! Он же Горыныч! — терпеливо, как маленькой девочке, повторил он.

— Ну, ладно, раз ты настаиваешь, — пролепетала я, сдерживая смех, и, не выдержав, расхохоталась в полный голос.

Он укоризненно смотрел на меня несколько секунд, потом сделал шаг ко мне и обнял за плечи. Я прижалась к его груди, слушая мерное биение сердца. Подняв к нему лицо, заглянула в ясные очи и провалилась в их глубину. Осторожно прижав меня к прохладному боку каменного змея, и взяв моё лицо в руки, Алекс нежно поцеловал меня в губы, раскрывая их и углубляя поцелуй. Жар его тела с одной стороны и прохладная поверхность камня с другой будоражили во мне столько желаний. Я вжималась в каменные мышцы оборотня всем своим телом, отдаваясь чувству целиком. Губы горели от поцелуев, тело дрожало в ожидании других ласк, но он отстранился, сказав:

— Пора возвращаться, чтобы успеть до темна на озеро. Переночуем там, а утром тронемся в общину.

— Пойдём, — вздохнув сказала я.

— Если ты устала, я понесу тебя на руках, — заботливо предложил парень.

— Я совершенно не устала! — соврала я, и мы двинулись в обратный путь, который хоть и был короче, так как пролегал не через серебряный ручей, а напрямую, но казался тяжелее. Смеркалось. В лесу заметно стемнело. Мои глаза хуже различали препятствия на пути. Споткнувшись на неровном участке, я едва не упала, но была вовремя подхвачена мощными руками. Дальнейший путь Алекс, не обращая внимания на слова протеста, пронёс меня на руках, и, как не странно, с большей скоростью, чем если бы я шла сама.

Возвратились на озеро, когда солнце уже скрылось за лесом. Раздобыв сухих веток, Александр разжёг костёр и поставил на огонь котелок с ухой, остатки которой пришлись как нельзя кстати. Потом, вымыв котелок, в нём же согрели и заварили травяной чай из собранной неподалёку душицы. В рюкзаке нашёлся мёд и ароматные пряники, испечённые тётушкой Миладой. Насытившись, мы решили поплавать перед сном. Переодевшись в купальник, я с визгом с разбегу влетела в обжигающе холодную воду и окунулась с головой, чтобы остудить разум и чувства, накатывающие с непреодолимой силой.

— Бр-р-р! Как холодно! — простучала я зубами. Алекс подплыл ко мне сзади и прижал, согревая, к себе.

— Не боишься? Сейчас русалочье время, — дразня прошептал на ушко.

— Я не дам им тебя в обиду, — улыбнулась я ответ, обернулась и увидела жёлто-зелёный свет звёзд и отблеск красного костра в его волчьих глазах. Это свечение всегда притягивало меня. Словно зачарованная, я не могла наглядеться в очи, полные огня. Он всё ещё согревал меня своим теплом, и, потянувшись, я поцеловала его сладкие уста долго и нежно. Он отвечал осторожно, но вдруг его губы стали настойчивей, мои губы раскрылись от напора, и поцелуй перерос в жаркий и страстный. Ласки Александра становились всё жгуче и неистовей, и тело моё и лицо запылали от его поцелуев и горячих объятий. Оставшись без сил, я повисла в его могучих руках, отдаваясь ему всей душой, вполне осознавая, чего желаю больше всего. Подхватив на руки, Алекс вынес меня на берег к ярко пылающему костру, поставил на ноги, но продолжил бурно целовать губы, щёки, глаза, шею, сильными руками сжимая моё тело в пылких объятьях. Я отвечала на ласки со всей страстью, не имея сил противостоять своим желаниям. Прерывисто дыша, мы опустились на одеяло, приготовленное для сна. Мокрый купальник сковывал движения, и я, опьянённая желанием, не задумываясь стянула его. Алекс заметил это только когда коснулся пальцами голой груди, не ожидая, что тонкой тканевой преграды уже нет, и изумлённо застыл на мгновение, отдёрнув руку. Но я снова притянула его ладонь к своей груди и прильнула голыми бёдрами к горячей коже.

— А-ня! — в смятении простонал он. — Надо остановиться…

— Нет… пожалуйста, — прошептала я, но он внезапно сорвался с места, словно дикий кот, и скрылся в темноте. Разочарованно я откинулась на одеяле, направив свой взор в звёздное небо, и издала стон негодования. Пролежав так пару минут, укуталась одеялом, так как быстро замёрзла, и пошла вдоль берега на его поиски. Далеко идти не пришлось, отойдя от яркого костра, я различила очертания его фигуры на берегу. Он сидел и вглядывался в идущую рябью воду. Медленно подойдя к нему, я присела рядом и тихо спросила:

— Что ты там увидел? Неужели тебе улыбнулась русалка и теперь ты не можешь оторвать взора от воды?

— Прости… — прошептал он. — Я смотрю на воду, чтоб не смотреть на тебя…

— Я хочу, чтоб ты смотрел на меня, — сказала я тоном не принимающим возражений.

— Я не могу, моё желание так сильно, что я теряю над собой контроль, — хрипло признался он.

— Мы оба этого хотим, Саш… Сколько мы будем мучить друг друга? Не надо противиться желанию…

— Нет, нельзя …

— Кто нам запретит? Я твоя, и я хочу быть с тобой. И это не мимолётный каприз, о котором я стала бы жалеть. Это хорошо обдуманное решение. Я люблю тебя и хочу, чтобы это произошло, не меньше тебя.

Александр долгим взглядом поглядел в мои глаза, и, видимо, приняв какое-то решение, поднялся на ноги и помог подняться мне. Держа мою руку, подвёл к догорающему костру, повернул ко мне своё лицо и сказал:

— Анна, любовь моя! Ты согласна стать моей женой по древнему обычаю наших предков?

Поняв, что пути назад больше нет, я задохнулась от волнения и вглядываясь в глаза возлюбленного, понимала, что должна сказать ответные слова. Они, эти слова сами появились в голове, надо было только произнести, и я не стала сопротивляться:

— Согласна! Александр, любовь моя!

Затем он направил свой взор на пламя костра и торжественно произнёс:

— Семаргл, пред лицом твоим, пред светом звёзд Млечного Пути я беру эту дочь человеческую в жёны на веки вечные. Ни беды, ни болезни, ни несчастья не разлучат меня с ней до самой моей смерти. В свидетели призываю духов ветра, воды и матушку сырую землю. Обещаю любить, беречь её пуще зеницы ока, пока смерть не разлучит нас.

В конце торжественных слов огонь догорающего костра вспыхнул с новой силой, весело затрещал, словно бы одобряя его слова.

После этих слов Алекс поднял меня на руки, уложил на одеяло и лёг рядом. Долгим взглядом, полным страсти, он глядел в мои глаза, и языки пламени плясали в глубине его очей.

— Ничего не бойся — я буду осторожен, — проговорил тихо.

— Я не боюсь, — шёпотом заверила я.

Он склонился к моему лицу, и наши уста слились в сладком жарком поцелуе. Потом он покрыл пылкими поцелуями каждую клеточку моего тела, и каждый последующий был слаще и настойчивей предыдущего, наполняя моё тело пламенем страсти. Его жгучие ласки опьянили и тело, и душу, и, отдавая возлюбленному своё тело, я отдавала и каждую клеточку своей души. В груди разливалось щемящая сладкая боль, и мои тихие стоны тонули в его устах. В какой-то миг отголосок боли ворвался в моё сознание, и я вскрикнула, но крепче прижалась к его груди и подалась навстречу, чтобы только он не останавливался, и тело, томящееся от сладкой неги, словно натянутая струна, получило всё-таки разрядку. Двигаясь осторожно, он заполнил собой весь мой мир, и внезапно яркая волна накрыла меня с головой, заставляя вскрикнуть ещё раз. Это необычное и прекрасное ощущение лишило меня всяческих сил, и находясь в состоянии полусна, я закрыла глаза, продолжая сжимать любимого в объятиях.

Ранним утром, когда солнце ещё не встало, я проснулась, но Алекса рядом уже не было. Я сходила к озеру, чтобы снова искупаться в ледяной воде. Очень скоро замёрзла и, возвращаясь на берег, дрожала мелкой дрожью, но вдруг заметив движение в лесу, остановилась в мелкой воде, вглядываясь в тёмные заросли. Оттуда выскочил огромный чёрный волк с горящими глазами и понёсся мне навстречу. Приближаясь, он замедлился, перейдя на шаг, и на ходу принял человеческий облик. Оказавшись рядом, Александр подхватил меня на руки, и вынес на берег.

— Ты вся дрожишь! — с нежностью проговорил Алекс. — Испугалась?

— Кого мне бояться? Самый опасный хищник на свете — мой муж. — с улыбкой ответила я.

— И то верно, — проговорил он, опустив мои ноги наземь, и ласково поцеловал меня в уста. Потом я весело смеялась, вяло отбиваясь от него, когда он вытирал меня полотенцем и укутывал одеялом. А затем, когда он одевался, занимался костром и заваривал чай, я не сводила с него своих глаз, улыбаясь своим мыслям.

Выпив свежезаваренного травяного чаю, придавшего мне новых сил, и доев вчерашнее печенье, мы стали собираться в обратный путь. Пока я одевалась, Александр собрал рюкзак и потушил водой из котелка костёр.

— Анют, нам надо спешить. Я проснулся под утро от необъяснимого чувства тревоги. Совершил оборот и почувствовал, что стая сражается, — с напряжением в голосе, рассказал Алекс. — Ты не переживай, ничего серьёзного. Все живы. Только битва была долгой.

— Хорошо, как скажешь, — согласилась я.

Глава 31. Поспешный отъезд

Анна

Обратный путь не занял много времени. В селение мы вошли часов в девять утра, но улицы встретили нас непривычной тишиной, словно все жители внезапно куда-то подевались. Я почувствовала, что Алекс напрягся — его рука ещё крепче сжала мою ладонь. Замедлив шаг, в полной тишине мы прошли по улице к дому деда Игоря, калитка ограды которого была нараспашку. Тихонько вошли внутрь — всё было на своих местах, только деда дома не оказалось. Оглядевшись, быстро вышли и направились к дому напротив, а потом к следующему и ещё к одному на этой улице. Никого не обнаружив, остановились.

— Куда все подевались? — задала я вопрос, который уже четверть часа вертелся на языке.

— Сам ничего не понимаю… — только и смог ответить парень.

— Послушай, а сегодня нет никакого праздника? Может быть, все на капище?

— О празднике я ничего не знаю, но возможно ты права, — ответил он и потащил меня за собой, но направились мы не к капищу, а снова к дому Милады. — Я не понимаю, почему так тихо?

— Зачем мы опять возвращаемся? — пыталась я понять ход его мыслей.

Ответа я так и не получила, но, когда мы вошли внутрь, услышала:

— Собери вещи, постарайся побыстрее!

— Что? — изумлённо уставилась на него, пытаясь понять ход его мыслей.

— Делай, что говорю! Возможно, здесь оставаться опасно! — отрезал он, и я, укоризненно взглянув на него, стала складывать в рюкзачок тот небогатый гардероб, что привезла сюда с собой. Платья сшитые тётушкой Алекса не помещались, я вопросительно поглядела на Алекса, и он сказал:

— Оставь. Документы у тебя? (Я кивнула) Готова? (Снова кивнула)Выходим!

— Я что, уезжаю? — возмущённо поинтересовалась я.

— Вероятно, но не сейчас… Вначале попытаемся разобраться, что происходит.

Не успели мы выйти за пределы селения, как Алекс начал различать следы членов общины, ведущие к капищу.

— Наверное, ты была права, — облегчённо вздохнув, сказал он задумчиво. — Но что за собрание в такой тишине?

Выйдя через пару минут к поляне с деревянными истуканами, мы нашли там всех жителей села: оборотней обеих стай, стариков, женщин и детей. Оборотни и старейшины расположились полукругом в середине сварожьего круга, в центре которого стоял трёхликий идол с изображениями главных славянских богов: Сварога, Перуна и Свентовита. Остальные члены общины располагались по внешнему кругу. В полной тишине, оборотни о чём-то вполголоса говорили.

Алекс оставил меня рядом с Миладой и прошёл в центр капища к деду. Оборотни говорили вполголоса, но вокруг царила необычайная тишина, даже маленькие дети не шумели. Казалось, члены общины внимали каждому слову мужчин, сидящих в центре круга, так что я услышала почти весь разговор:

— Что здесь происходит? — задал Алекс вопрос после того, как и полагалось, поприветствовал богов, а после этого собравшихся староверов.

— Решаем насущный вопрос, как сохранить жизни, — ответил вожак старшей стаи Ратмир. Сегодня ночью на селение напало огромное число хорошо подготовленных упырей. Их было около пятидесяти. Четыре десятка мы смогли навсегда успокоить, ещё около десятка ушло. До сей поры кощеи никогда не нападали таким числом. Стаи едва справились.

— Кого-нибудь допросили?

— Парочку мелочи оставили, допрашивали, но так ничего и не добились. Упыри, словно одержимые желали только драки и крови, но о своих дальнейших планах высшие кощеи им не сообщили, кроме того, что следующей ночью они придут ещё большим числом. Этой ночью они проверяли нашу готовность и отвлекали, когда одна пятёрка пыталась прорваться в селение. Хотели захватить кого-то в заложники? Я сейчас жалею, что из этой пятёрки никого не осталось. Хотелось бы выяснить, кого они искали.

— Наши все целы? — нахмурился Алекс.

— Целы. Я рад, что с тобой и девушкой всё в порядке, — ответил вожак, а затем обратился к волкам: — Братья, пора решать, как будем действовать дальше. Как оказалось, у кощеев целая армия сумасшедших бойцов. Мы всегда отбивали атаки, но в те времена кровососы старались нас измотать, а не задавить числом. Следующей ночью они могут явиться снова ещё в большем количестве. У нас женщины, дети, старики.

Затем вожак перевёл взгляд на ведуна:

— Что думаешь, Игорь? Мы с тобой не раз об этом говорили. Время пришло? Пора наконец, открыть людям правду?

Множество глаз уставилось на ведуна, одного из старейшин общины. Дед, задумчиво оглядев собравшихся, пригладил бороду и кивнул.

— Пора. Братья! — прозвучал над поляной его зычный голос. — С давних пор наша раса враждовала с расой кощеев. С рождения каждый из нас воспитывался в ненависти к тварям, пришедшим из чужого мира. Многие их вас предполагают, что эта вражда появилась не на пустом месте. И что наши рода живут на этой земле не просто так. Если не все догадались, то я объясню, чтобы знал и стар и млад. Издавна эти твари искали возможность добраться до врат междумирья, которые находятся на нашей земле. Во все времена их интересовала только дыра в их воняющий падалью мир. Эти врата были закрыты силами великих, но кощеи не оставляют надежды вновь их открыть.

— Им известно, где находятся эти врата? — спросил кто-то из старшей стаи. — Ведь даже не всем волкам доступно это знание.

— Ты прав, Горислав. О существовании сего портала известно не всем членам общины, а уж о его местоположении и вовсе единицам. Со времени столкновения миров минуло тысячелетие. За эту прорву лет произошло множество катаклизмов: наводнений, землетрясений, которые явились последствием падения на Мидгард одной из лун, Лели. Земля поменяла свои очертания, изменился рельеф. Сложно сказать, известно ли кощеям место их расположения. Возможно нет. Единицы из них живут на Мидгарде более тысячи лет. Они помнят времена строительства этих врат. Но никто их них не отважится лично прийти на нашу землю, рискуя своей жизнью. Поэтому и посылают мелких упырей на разведку.

— А есть ли они вообще, эти врата? — подал голос один из молодых оборотней. — Может быть это лишь сказки?

— Возможно, — не стал спорить ведун. — Тогда что их привлекает в эти места?

— Не знаю, — задумался парнишка. — Мы? Они нас ненавидят и всеми силами стремятся уничтожить.

— В том, что они ненавидят нас, ты прав, — усмехнулся ведун. — Но не просто так, не за то, что мы другой вид. А именно за то, что мы живём на этой земле и не даём им подобраться к их святыне.

— Больше тысячи лет взаимной ненависти, множество смертей. Ради чего всё это? — хмуро спросил вожак младшей стаи Велимир.

— Я расскажу, мальчик, — неспешно начал дед Игорь, — чтобы не было больше недопонимания ни у кого. В далёкие времена столкнулись два совершенно разных мира. Чей-то гений решил объединить их, построив портал, через который к нам хлынули полчища серых клыкастых тварей, и только воины и ведуны смогли остановить это нашествие. Врата были запечатаны, а волки встали на страже. Закрытие врат сопровождалось войнами и катаклизмами, падением луны, на которой базировались кощеи. После всех бед живущие на Мидгарде были отброшены в развитии на несколько веков назад. Но мы выжили. Нашим родам был дан великий дар — объединение с духом зверя. Не просто так, только с одной целью — стоять на страже, чтобы ни одна тварь не пробралась к вратам и вновь их не открыла. С тех самых пор враг не дремлет и каждую секунду вынашивает новые планы, как подобраться к порталу и вновь соединить миры.

— Игорь, погоди, — снова прервал Горислав. — Никому неизвестно расположение врат, но однако же твари с завидным постоянством враждуют с нами. Наши рода слабеют, думаю это ни для кого не секрет. В наших семьях рождается очень мало детей. Проблема не только в том, что матерью воина может стать только истинная пара, но и в том, что вырастить воина дело не быстрое. У кощеев же бойцов целая армия. Упыря может родить любая женщина. И растут их дети быстрее наших. Что произойдёт, когда мы исчезнем? Они просто придут и завладеют порталом. Им надо лишь подождать.

— В том-то и дело, что ждать они не могут. Не буду от вас скрывать — настали трудные времена. Кощеи активизировались. А всё потому, что впервые за все времена существования портала появился ключ к нему.

— Что ещё за ключ? — переспросил кто-то.

— Сначала выслушайте мой рассказ, — хмурым взглядом обвёл поляну ведун. — Я расскажу, что знаю сам. Нет повода скрывать. Итак, будучи ещё учеником ведуна, мне был показан потайной ход, ведущий на другую сторону реки. Огромный коридор освещаемый призрачным светом. А под самым руслом реки ход приводил к большому залу с стоящим в нём помостом. На помосте располагался ларец сна, в котором под чарами вечного сна тысячу лет сохранялась кощеева дочь из чужого мира. Девочка то ли спала, то ли была заморожена, но она не росла, не взрослела, словно время было над ней было не властно. Она определённо была жива, и всё то время, пока она находилась в ларце, ведун охранял её сон, поддерживая чары ларца. Не ведомо мне, как ребёнка выкрали из другого мира, но этим хотели заставить кощеев убраться вон, но что-то пошло не так. Врата закрыли, а ребёнок так и остался в нашем мире. Предки поместили ларец под руслом реки, чтобы сородичи не смогли отыскать ребёнка, который, как они думали, мог быть ключом к вратам. По поверью врата сможет открыть только дитя двух миров. Некоторые считали, что эта девочка им и являлась. Рождённая в старом мире, живущая в новом. Они приходили за ларцом, мы прогоняли их снова и снова, и этому не было конца. Так прошла тысяча лет. Пока мой сын случайно, как мы тогда считали, не разбудил девчонку.

— Так вот откуда взялась вампирочка, которую приютил старый Велимир! — воскликнул Ратмир.

— Именно. Со старым вожаком мы придумали легенду, будто он нашёл ребёнка в лесу, с собой и взял, чтобы стая тренировалась в выдержке. Мы тогда не знали, чем это обернётся. Святослав совсем не случайно разбудил девочку. Она выросла и стала его истинной.

— Ты ошибаешься, дед, — вскинул на деда свой взгляд Александр. — Она не была ему истинной парой.

— Это он тебе сказал? — Алекс кивнул. — Неправда. Она была ею. Только от истинной пары у оборотня рождаются дети. Твоё появление этому доказательство. Только ради истинной пары мой сын мог совершить столько глупых поступков. Когда они сбежали, мы не смогли их найти и долгое время думали, что оба погибли. Но как оказалось, вампиры прознали о твоём рождении и продолжали искать тебя. На время поисков они почти отстали от общины. Мы же смогли немного восстановить свои стаи, пополнить их новыми членами, пересмотреть подход к воспитанию детей. Мы перестали скрывать от детей, кем являются их отцы, и кем они смогут стать в будущем, и получили только плюсы. Но с твоим появлением твари снова начали нас одолевать.

— Значит, я всему виной? — озадаченно уставился на деда Алекс.

— Ты ни о чём не догадываешься? — парень отрицательно покачал головой. — Не понимаешь, почему они гонялись за тобой по всей стране?

— Дед, с первой же встречи мне сообщили, что моя мать вампир, и мои так называемые "родственники" просто жаждут, чтобы я присоединился к семье, — раздражённо выдал парень. — Но это же смешно! Поняв, что во мне от вампира ничего нет, они едва не убили меня!

— Считаешь, что по доброте душевной они решили взять в семью сына оборотня, мальчик? Для этого искали? Это не смешно? Вспомни, что тебе предложили совсем недавно.

— Да помню я, помню!

— Так вот братья, не так давно кощеи снова пытались склонить на свою сторону моего внука Александра. Что тебе предлагали сделать?

— Открыть врата.

— Как думаешь, почему они предлагают это именно тебе?

— Потому, что моя мать была ключом?

— Она не была ключом, — спокойно покачал головой дед. — Ты и есть ключ.

— Дед, почему ты так решил?

— Это не я решил. Так гласит пророчество. Только дитя двух миров сможет открыть врата.

— Ты считаешь меня ребёнком двух миров? — скептически хмыкнул Алекс. — Я рождён в этом и в этом мире живу.

— Никто не помнит дословно, но общий смысл пророчества ясен: только дитя двух враждебных миров сможет активизировать врата междумирья.

Члены общины, затаив дыхание внимали словам ведуна, стараясь не проронить ни звука, не пропустить ни слова. В данный момент перед ними открывалась вся правда, весь смысл их существования и борьбы. Дед обвёл взглядом всех присутствующих на поляне и продолжил.

— Мой внук и есть дитя двух враждебных миров. Единственный в своём роде ребёнок оборотня и высшего кощея. Таких, как он, ещё не рождалось. Детей от человеческих женщин, которые могут считаться детьми двух миров, у вампиров предостаточно, но они не подходят. Я давно пытался сложить всю картину происходящего. Для чего в давние времена вражеское племя не раз уводило из селений наших дев? Для чего брало в плен волков? Чтобы родился ребёнок с необходимым набором генов. Но все попытки не увенчались успехом. У волка дети рождаются только от пары, а кощей никогда не станет истинной парой в силу врождённой ненависти. Как оказалось, я ошибался. Всё же такой ребёнок появился. Это ты, Александр.

Ведун пронзительным взглядом посмотрел на парня.

— Дед, я оборотень, и так же ненавижу вражеское племя! — раздражённо выдал парень.

— Я знаю. Ты настоящий волк, но в тебе присутствуют чужеродные гены и неактивная сущность вампира. Я во многом виноват. Когда мой сын пришёл ко мне и сообщил, что нашёл себе пару, а ею оказалась вампирская девочка, я сам неосознанно подтолкнул его к тому, чтобы они сбежали. Я ещё не знал, что его пара была беременна. Наговорил ему несусветных глупостей, предостерегая, чтобы он и думать не смел о любви к вампиру. Сказал, что от такой любви может родиться монстр. Если бы я знал, то не совершил бы столько ошибок. Я потерял сына. Потерял пару. Враждебно настроил стаю. Благо Ратмир оказался мудрее меня и не стал тебя убивать.

— Дед, — хрипло проговорил Алекс, — всё в прошлом! Я обрёл семью. Стаю. Вас всех!

Парень обвёл взглядом членов общины. Его взгляд остановился на мне, и его лицо озарила улыбка. Я улыбнулась ему в ответ.

— Теперь я счастлив. Если бы не это всё, я не встретил бы пару. Ты утверждаешь, что я ключ. Не буду спорить. Возможно, им являюсь, но как и вы все, я ненавижу вампиров. Пусть гены вечно спят. Я никогда не открою врата!

— Мы знаем. Но кощеи не оставляют надежды. Вот теперь вы всё знаете. Все причины, почему твари всеми силами рвутся на нашу землю. У нас есть врата. У нас есть ключ. Они придут снова. Так что надо решать, как поступим. Недавно произошло ещё кое-что: на подступах к селению перестало действовать отпугивающее заклинание. Пусть оно мало действовало на упырей, но отпугивало от наших мест людей. Теперь к нам может прийти каждый, кому не лень. Толпы народа помешают нам выполнять нашу работу, а вампирам это даже на руку.

— Можно сотворить новое заклинание… — предложил кто-то.

— Уже творил и не раз. Не действует. Ладно, это не главное. Поговорим о том, как действовать в том случае, если захватчиков будет больше. У нас восемнадцать воинов. Если они попрут со всех сторон, нам нашу землю не удержать.

— Надо просить помощи у соседей, — вставил кто-то из старших.

— Попросить-то можно, но и это капля в море. В одной общине семь воинов, если считать Святослава, в другой одиннадцать. Но не забывайте — придя к нам на помощь, они оставят без защиты свои рода.

— Будем удерживать свою землю, пока сможем. В любом случае ключ мы точно не отдадим! — сказал Велимир.

— Посылаем за помощью, и будем готовы к новой атаке! — крикнул вожак старшей стаи и оборотни по волчьи взвыли в ответ.

Порешив на этом, старейшины направили пару младших волков за помощью в соседние общины, Ярослав протестовал, требуя послать вместо себя кого-то другого, но его желание не учли. Пришлось ему и Светозару отправляться в путешествие по тайге. Жители вернулись в свои дома и принялись за свои повседневные дела.

— Аня, пора! — сказал Александр, разрешив попрощаться только с Танюшкой и Миладой.

— Ну почему я не могу остаться? — попыталась я возмутиться.

— Мне ли не знать, что для тебя лучше! — возразил он, за руку таща меня из дому.

— Если здесь так опасно, почему остаются все остальные?

— Они здесь живут. Здесь их семьи.

— Я тоже останусь! Я — твоя жена!

— Пока ещё нет, — сказал Александр хмуро.

— Как так? — изумилась я. — Ты что — обманул меня? Прикинулся, что берёшь меня в жёны по древнему обычаю предков! И даже огонь в костре вспыхнул ярче, подтверждая твои слова.

— Да, ты права — ты моя жена, но об этом знаем только мы с тобой. Нас должен был поженить ведун, поэтому формально ты мне ещё не жена.

— Ясно, — буркнула я обиженно. — Куда ты меня тащишь?

Оказалось, за перепалкой я не заметила, как мы оказались в глухом лесу. Не на дороге, по которой я пришла в это селение, а именно в тайге.

— Экономлю время, поэтому введу тебя напрямик, — ответил мне мой формально-пока-ещё-не-муж.

Мы пришли к небольшому, скрытому от посторонних глаз шалашу, где Алекс в прошлый раз оставил мотоцикл. Парень мгновенно разобрал стену, вытащив механического коня из-под крыши, затем повернул ключ в замке зажигания, и аппарат сразу же завёлся.

— Мне всё ясно! — провозгласила я сердито, недовольная тем, что пора уезжать. Впереди был весь август, можно было не спешить на учёбу, но Алекс решил по-своему, что меня очень раздражало. — И как же я забыла? Большие мальчики тоже любят игрушки! Хитрюга! В экопоселении он живёт!

— С двигателем будет быстрее. Ну что, ты готова? — спросил он меня громко.

— Только этого мне сейчас не хватало! Нет! Я не готова! Я хочу остаться! — прокричала на ухо, но парень покачал головой и сказал:

— Запрыгивай и крепче держись!

Что мне оставалось делать? Я привыкла ему доверять.

Ещё никогда в жизни я так не ездила. Совсем не сравнить с первой поездкой, которой я только наслаждалась.

В этот раз мы неслись на огромной скорости, петляя по лесу среди деревьев, где каждую секунду можно было встретиться с кедром или лиственницей. В самые страшные моменты я зажмуривала глаза, ещё сильнее прижимаясь к спине Алекса, но, разлепив веки в очередной раз, понимала, что всё обошлось, и мы не врезались. Самое страшное началось на трассе — мотоцикл развил ещё более сумасшедшую скорость, и я чуть было не задохнулась от встречной струи воздуха. Таким образом, мы домчались до самого Омска, лишь дважды останавливаясь на заправке.

Приключения начались, когда за превышение скорости нас пытались остановить гаишники. Это было что-то невообразимое. Уходя от инспекции, мы петляли по узким улочкам старого города, а выезжая на широкие магистрали, лавировали меж автомобилей, и, словно заговорённые, проходили на расстоянии миллиметра от машин, даже не поцарапав краску. Ещё я изумилась тому, что моему любимому не нужен был навигатор — направление он определял самостоятельно и совершенно безошибочно.

Оказавшись на железнодорожном вокзале, купили в кассе для меня обратный билет до Краснодара на ближайший поезд, который должен был отправиться только вечером. Мой формально-пока-ещё-не-муж явно расстроился, по-видимому, он собирался сразу же посадить меня на поезд. Когда мы пришли в зал ожидания и сели на скамью ждать прибытия поезда, он молчал и хмурился, будто что-то обдумывал.

— Саш, чего ты такой грустный? — не выдержала я молчания. — Хочешь от меня поскорее избавиться, а поезд только вечером?

Он поднял на меня свой возмущённый взгляд, и только теперь увидел, что я над ним подшучиваю. Взгляд его потеплел, но напряжение никуда не делось. Парень скупо ответил:

— Понимаешь, Анечка, моя душа не на месте — я должен быть со стаей, но я здесь. Выглядит так, словно пытаюсь сбежать.

— Ты сам решил, что мне пора вернуться к родителям, хотя я могла бы остаться с тобой, в таком случае не пришлось бы меня отвозить, — грустно посмотрела в его глаза.

— Мне совсем не хочется с тобой расставаться, но своему отцу ты обещала вернуться домой, и сейчас самый подходящий момент. У нас война, и я не могу допустить, чтобы ты пострадала. Когда всё закончится, я заберу тебя. Но сейчас я должен быть со стаей.

— Я понимаю, любимый. Иди. Я не стану тебя удерживать. — Тихо, но уверенно сказала я.

— Я не могу оставить тебя одну. Я не знаю, что делать, — со стоном проговорил он.

— Со мной всё будет хорошо, я в безопасности, — успокоила я его. — Вечером сяду на поезд и уеду. Ты не должен волноваться об этом. Главное, защити остальных.

— Обязательно, — прошептал он глядя на меня полным любви взглядом.

— Надеюсь, мы скоро увидимся? — прошептала я ему на ухо, когда он обнял меня на прощание и прижал к себе.

— При первой же возможности, любимая. Я пока ничего не могу пообещать. Сама видела, что происходит. Только помни — ты навсегда в моём сердце, — пронзительно глядя в мои глаза, проговорил Алекс, пылко поцеловал, потом круто развернулся и, не оглядываясь, быстро ушёл.

Проводив его взглядом, я ещё немного посидела в зале, позже вышла через ту же дверь. Деньги мои все были целы, так как на билеты я их не тратила, поэтому я взяла такси и поехала в медицинский университет, чтобы узнать, как туда можно перевестись. Я хотела быть ближе к любимому, поэтому приняла решение всё же оторваться от родителей и, если не выйти замуж, то хотя бы видеться с ним чаще, чем раз в пару лет. Оказалось, что процедура перевода была несложной. Мне выдали список необходимых документов, которые я должна была собрать, и, так как я училась в Краснодаре на бюджете, то и здесь могла продолжить образование так же бесплатно, представив определённые справки. Улыбаясь, я уже предвкушала, как удивится и обрадуется Александр тому, что я буду теперь гораздо ближе к нему. Позже я погуляла по красивейшему городу, в котором быломножество достопримечательностей, и обойти оные не представлялось возможным не то что за один день, а даже за неделю. Посидев в кафе, я снова взяла такси и приехала на вокзал за полчаса до отправления поезда. Заняв своё место в купе на верхней полке, выехала домой.

Глава 32. Пожар

Александр

Приближалась буря.

Над поселением сгущались тёмные тучи. Клубы чёрного тумана заволакивали всё окружающее пространство, закручиваясь в спираль. Небо гудело и стонало. От шквалистых порывов ветра деревья склонялись к самой земле.

Я брёл против ветра, упрямо сражаясь со стихией. Струи холодного ветра секли лицо и руки поднявшимися в воздух частицами песка, но я упрямо двигался вперёд. Мой путь лежал к капищу старославянских богов, и даже бушующий ураган не мог помешать достичь цели.

Брёл целую вечность, а может всего лишь миг.

Передо мною капище.

Но идолы с изображениями древних славянских богов повалены и кое-где присыпаны землёй и пеплом. Травы вокруг пожелтели и иссохлись. Корявые деревья вдали изломаны и изъедены жучком.

Только в центре былого сварожьего круга остался один маленький зелёный островок. Там спиной ко мне стояла босая девушка с распущенными волосами в тонком белом платье. И тихий островок в бушующем море тумана казался единственным местом спасения.

Волосы девушки развевались на ветру, платье надувалось как парус. Казалось, следующим порывом её унесёт в необъятную даль.

Оказавшись совсем близко, я протянул руку и коснулся плеча. Девушка в белом повернулась, и моё сердце пропустило удар.

Моя пара, но она не узнала меня, испуганно отшатнувшись. Бледное лицо. Искусанные губы. Расфокусированный взгляд родных синих глаз. Кровавые слёзы, текущие по щекам.

Хотел обнять, но не в силах был дотянуться. Только что касался её, но больше не мог. Она была рядом, но неизмеримо далеко.

Кровавые слёзы капали на грудь, пачкая белый шёлк. Ослепительная молния прорезала пространство, осветив всё вокруг.

Шёлк платья весь окрасился в цвет крови, и в глазах истинной я увидел сполохи огня.

Открыл глаза. Дурацкий сон.

Любимая рядом, в моих объятьях.

Свет далёких звёзд в вышине.

Тихий плеск волн. Шелест травы. Отблеск догорающих углей костра.

Идиллия.

Но почему же мне так тревожно?

Осторожно высвободив руку из-под головы девушки, поднялся. Укутал её одеялом.

Прислушался. Вокруг стояла звенящая тишина. Всюду царствовала ночь, раскинув над землёй свои звёздные крылья.

Но что-то было не так.

Совершил оборот. В ипостаси волка легче почувствовать опасность. Но вокруг была абсолютная тишина.

Далеко отсюда, в поселении, шло сражение. Я почувствовал братьев в горячке боя, яркие непередаваемые эмоции хорошей драки. Старшая стая тоже была при деле. Видимо в этот раз кощеев очень много, что мои не справлялись сами. Давненько такого не было!

Зверя разрывало от эмоций. С одной стороны он рвался в драку, но с другой не мог оставить пару.

Она тихо пробормотала что-то во сне. Метания волка мешали ей спать. Решил отойти немного, чтобы не разбудить, и заодно на всякий случай обследовать окрестность. В волчьей ипостаси от истинной невозможно далеко отойти. Зверю не нравится покидать пару.

Чувствуя, что сражение с вампирами подходило к концу, зверь стал успокаиваться. Вроде ничего критичного не произошло. Все живы, некоторые из братьев транслировали боль. Значит ранены, но не тяжело.

На востоке только показались первые лучи, как я ощутил, что всё было кончено.

Анна проснулась. Я рванул к ней, на ходу принимая человеческий облик. Ни к чему её пугать.

Девушка плавала в холодных водах озера, я подхватил на руки, вынес на берег. Долго смотрел в ясные очи, а в душе зрела непонятная тревога.

Всё этот сон! Ужасный сон! Я не мог больше ни о чём думать.

Кровавые слёзы не выходили из головы.

Сон что-то предвещал. Какую-то беду.

Моя пара в опасности.

Ей здесь не место пока идёт война с вампирами.

Ещё до того, как узнал, что на самом деле произошло ночью в селении, решил отвезти Анну на вокзал и посадить на поезд.

Даже если она будет против.

Лучше будет, если она уедет.

Но теперь, когда она стала моей женой, отпустить было трудно, почти невозможно.

Волк бесновался где-то внутри и выл от горя, когда я оставил пару.

Я очень спешил в поселение волков, но вернулся только во второй половине дня. Моё сердце разрывалось от тревоги. Правильно ли я поступил, оставив Анну одну? Почему так поступил? Неужели долг важнее вселенской любви? Как только я отъехал от Омска километров на десять, стал сомневаться в правильности своего решения.

Всё больше удаляясь от любимой, мучился всё сильнее, дух волка всеми силами рвался к паре, особенно после того, что произошло на озере, он больше не хотел с ней разлучаться, но я его не выпустил, ничего не сделал, чтобы вернуться к ней. По мере приближения к поселению оборотней, возникало неистовое желание бросить всё, чтоб только быть со своей женой, и только осознание того, что в глазах своих родных я буду выглядеть предателем, удерживало меня от этого шага.

Вот уже посёлок близко. Я заглушил двигатель и поставил мотоцикл в том же месте, где и всегда, укрыл его от посторонних глаз и дальше отправился пешком. Уже на подходе к посёлку меня окружила звенящая тишина, какой никогда не бывает в этих местах. Тайга словно затаилась: не скрипели вековые кедры, не видно было в любое время дня скачущих по ветвям деловитых белок, не слышно птичьего гомона, даже шума ветра в ветвях, словно природа чуяла страшную опасность. Я прибавил шаг, вглядываясь в глубь леса, надеясь увидеть хотя бы одно живое существо, и пытаясь понять, что он предчувствовал, что пытался сообщить.

Затем и я ощутил запах опасности. Это был дым. Не дымок от костра, не дым разожжённой печи, а дым пожара. Горела тайга и пожар стеной приближался к селению. Такого разворота событий вряд ли ожидал хоть один из нас. Подозревая, что в общине ничего не знали о пожаре, я перешёл на стремительный бег, обогнав скорость распространения огня.

— Пожар! Тайга горит! — закричал я что есть мочи, вырвавшись из зарослей на опушку, и стремительно помчался к центру поселения, где находился дом моего деда и дом Ратмира. Оборотни, их жёны и дети побросали работу и выбежали из своих дворов. Все с тревогой глядели на меня.

— Александр, успокойся! Что случилось? — нахмурившись поинтересовался Ратмир.

— Пожар приближается к нам, тайга горит стеной с юго-запада, дым отовсюду, — отдышавшись, сказал я.

— Сколько у нас времени? — спросил он.

— Я не знаю, может быть, полчаса.

— Его возможно потушить?

— Не думаю, очень большая площадь огня, деревья вспыхивают, как спички, — отвечал я.

— Братья мои! — обратился вожак к членам общины, — Будьте готовы к встрече с врагом, который пытается выкурить нас с земли, где мы живём испокон веков. Но огнём нас не взять! Он нам не страшен. Семаргл не допустит, чтобы сгорели наши дома. Будьте готовы встретить тварей во всеоружии. Выполните свой долг!

Оборотни завыли по волчьи, подбадривая друг друга.

— Сила огня слишком велика, — счёл я нужным предупредить вожака.

— Огнём они нас только отвлекают, Александр. Наше дело встретить кощеев и разобраться с ними, как и всегда.

— Не лучше ли отступить? Когда загорятся дома, будет поздно думать.

— Это наша земля. С божьей помощью сдюжим! — оптимистично заявил вожак. Оборотни обеих стай поддержали его дружным волчьим воем.

— Мы выстоим, огнём нас не испугать — подбодрил оборотней Ратмир, а затем повернулся к вожаку младшей стаи: — Велимир, направь стаю на юго-запад и ждите там. Маловероятно, что кощеи придут с огнём, но надо быть ко всему готовыми. Старшая стая будет ждать с востока, где больше всего вероятность нападения. Думаю, что огонь, как всегда, только отвлекающий фактор.

Когда Ратмир ушёл, я пошёл за дедом в дом, быстро поменял одежду на боевой пояс и, ни слова не говоря, хотя дед буравил меня взглядом строгих очей, выскочил на улицу. Шестеро моих братьев уже были готовы, отсутствовали только Ярослав и Светозар, но они ещё не вернулись из других волчьих селений, куда их отправили за помощью. Итак, нас семеро. Мы отправились навстречу опасности, на юго-западную сторону поселения.

— Что думаешь, они идут впереди огня или за ним? — спросил меня Велимир.

— Когда возвращался, никого не видел, Но я обошёл огонь с краю, обогнав его. Твари скорее всего были позади, поэтому я их не заметил.

— Послушайте, братья! Ждём их сразу после огня. В лес не входим.

Когда запах гари и дыма достиг наших ноздрей, каждый из нас совершил оборот, и так стояли в ожидании — семь огромных зверей — шестеро белых и один чёрный. Пожар приближался, уже слышался треск вспыхивающих, словно спички, хвойных деревьев. Мы уже видели вдалеке среди зелени оранжевые сполохи, как вдруг на прогалину начали выскакивать сначала мелкие зверьки: зайцы, барсуки. За ними подметая рыжими хвостами мчалась парочка лисиц. Звери замедлились увидев нас, а затем, резко свернув, понеслись вдоль опушки, огибая селение. Запах гари и треск пламени приближались, гоня на нас лосиху с двумя лосятами. Животное, словно танк ломало мелкую поросль подлеска и пёрло напролом, так страшась огня, что не успело испугаться волков. Справа от нас на прогалину выскочил медведь и тоже рванул прочь. Стайка птиц, сорвавшись с веток, взвилась в небеса.

Между нами и лесом было метров двести, но даже на таком расстоянии ощущался сильный жар. Затем нам открылась страшная мощь пожирающего всё на своём пути пламени. Надвигаясь со страшным рёвом, оно слепило глаза, обжигало лёгкие жаром и едким дымом, валило тайгу, словно скашивало адской косой. Но мы знали, что дальше реки оно не пройдёт, и только посёлок остаётся у него на пути.

Время шло. Мы не знали, что происходило позади нас, возможно старшие братья уже вовсю сражались, может быть количество врагов было огромным и им не хватало сил, чтобы их одолеть, но мы должны были стоять на месте в ожидании того, что появится за огнём.

Всепожирающая мощь огня поглотила последние кедры и лиственницы, протягивая жадные лапы-языки к семерым маленьким волкам, обжигая нас жаром, ревя от ненасытности и невозможности достать те несколько деревянных строений, которые находились за нашими спинами. Пламя тянуло к нам свои лапы, стараясь дотянуться, но мы были далеко. Никто из стаи не дрогнул, когда рядом с нами повалился могучий кедр, рассыпав снопы искр по всей поляне. Каждый стоял на месте, ожидая древних врагов.

Пламя угасало. Его языки становились всё меньше и меньше, пока деревья не превратились в угли. Стал рассеиваться дым, и нашим глазам предстало ужасающее зрелище: тайга состояла сплошь из чёрных, кое-где поваленных, а где-то устоявших стволов. Больше ничего не было. Мы в ужасе наблюдали представшую перед нами картину, которая казалась фантастическим пейзажем.

Вдруг вдалеке показались несколько фигур, одетых в жаропрочные костюмы. Конечно, кощеи из опасения случайно сгореть, предусмотрительно запаслись защитой. Шли с огнетушителями, но нечего было тушить, всё сгорело дотла. Не страшась жара, мы бросились к самой кромке леса, рыча от неистовства, ярости и желания уничтожить тех, кто убил нашу тайгу.

Фигуры в жёлтых костюмах приближались, и по мере их приближения я понимал, что это были не упыри. Это шли люди, обыкновенные наёмники, которые за деньги могут сделать всё, что угодно. Остановившись в растерянности, мы топтались на месте и ожидали действий вожака. Никто из нас не готов был убивать людей, кем бы они ни были. Думаю, Велимир решил, что кровососы прячутся за людьми, поэтому не подал знак к отступлению, но по мере их приближения, я не почуял запаха вампиров, так как их там просто не было. Эти твари переложили всю работу по сжиганию леса на людей. Теперь я разглядел, что у всех в руках были огнемёты, а не огнетушители. Кроме огнемётов на плече у каждого было оружие. И вот наёмники увидели стаю. Могли ли они знать, кто мы? Тогда мне казалось, что они примут нас за стаю обычных волков, выгнанных пожаром к селению людей.

— Вот они! — глухо, так как на его лице была маска, проговорил один из наёмников. — Чёрный тоже здесь!

— Парни, работаем! — в приказном порядке отозвался главный. — Газ!

В ту же секунду в нас полетели дымовые шашки, как мне вначале показалось, но позже, когда мои братья один за другим стали валиться без движения, я понял, что в эти шашки был заправлен нервнопаралитический газ. К нам приближались фигуры, одетые в костюмы химзащиты, а ни один из братьев не имел возможности даже пошевелиться. Перед глазам поплыл туман, наверное, едкий газ подействовал на какую-то часть меня, но не одолел полностью. Медленно передвигая лапы я встал так, чтобы заслонить собой беспомощно лежащих братьев, готовый защищать их до самой своей смерти. Движения мои не были быстры, как прежде, но я, всё же, собирался биться до конца.

— Парни, я не верю своим глазам! На этого газ не действует! — какой-то частью своего мозга распознал я человеческий голос и понял, что для нападающих это стало полной неожиданностью. Решив воспользоваться замешательством и не дожидаясь, пока головорезы сообразят, что делать, я бросился в атаку, стремясь любой ценой, даже ценой людской жизни не подпустить их к своим братьям. Слишком медленно приближаясь к остановившемуся ближе всех человеку, готовясь к прыжку, я увидел, как он вскинул оружие и нажал на спусковой крючок.

Несколько раскалённых добела шмелей, воспользовавшись замедленной скоростью моих движений, впились в тело, сбивая меня в полёте, когда до горла наёмника оставалось всего несколько метров, и пронзая меня адской болью.

— В голову не стрелять! Он нужен живым! — прозвучала команда.

Я жалел лишь об одном — мне не хватило всего нескольких секунд, чтобы вгрызться в горло твари, выглядящей как человек. Тот, кто за деньги готов убивать, не имел права называться человеком.

Всё вокруг застелила кровавая пелена, но я продолжал слышать выстрелы уже позади себя, там, где остались парализованные волки моей стаи, а затем шум от лопастей приближавшегося вертолёта. Почувствовал, как моё тело поднимается ввысь и парит над сгоревшей тайгой, обдуваемое шквальными порывами холодного ветра. Я понимал, что с каждой минутой терял всё больше крови, и с каждой её каплей из меня уходила жизнь. Не имея ни сил ни возможности даже пошевелиться, я ждал скорой смерти, как избавления, и оплакивал братьев, пока не отключился мозг, разрываемый горем и отчаяньем.

Глава 33. В плену

Александр

Придя в себя, я ощутил только боль. Не понимал, где я. Что со мной. Меня окутывала ватная липкая мгла, отупляя сознание. Пульсирующая боль не давала трезво мыслить. В голове полный мрак. Жар по обессиленному телу. В зачумлённом мозгу кровавые сполохи огня.

«Пожар! Горит тайга!» — всплыли чьи-то слова.

А в следующую секунду…

Память вернулась. Воспоминание о произошедшем с моей стаей повергло меня в такую бурю душевной боли, какую не заглушить никакими физическими муками. «Я должен был погибнуть вместе с ними». Смерть в сражении — к этому я был готов, но узнать о гибели своих друзей, увидеть эту смерть своими глазами, почувствовать, как одно за другим гаснет сознание связанных с тобой кровью существ — никогда. Невозможно подготовиться к боли, дотла сжигающей моё сердце. Теряя сознание, снова и снова видел погибших братьев. Они звали меня с собой, но сколько ни тянулся к ним, не получалось пересечь невидимую черту. Те, за кого я готов был умереть, медленно покидали меня, и как бы я ни звал их, как бы ни стремился к ним, что-то мешало мне уйти.

Разлепляя опухшие веки, я понимал, что всё ещё жив. Не стоило даже пытаться выдержать эту адскую муку, унять её можно только остановив сердце, но как это сделать, я не знал. Чтобы дать выход своим чувствам, выл на всю округу, но не сумел ни на секунду заглушить своё горе.

Через несколько часов паралич полностью покинул волчье тело, но, искромсанное пулями, оно почти не слушалось меня. Но хотя бы жар спал. Получилось собрать мозги в кучу и начать хоть что-то соображать. Оглядевшись, насколько это было возможно, я обнаружил, что находился в небольшом помещении, от стен и потолка которого исходил металлический запах. Подо мной был бетонный пол с постеленной на него соломой. Воздух свеж, слышны звуки ночного леса, что означало, что я в лесу, но вдали от дома, где должно пахнуть гарью и не должно быть слышно звуков убитой тайги.

Приближался рассвет, и, когда вокруг чуть посерело, я увидел, что представляло собой помещение, где я находился. Это была клетка, очень прочная клетка, с толстой решёткой со всех сторон. Да! Кто бы это ни был, он хорошо подготовился! Из такой тюрьмы мне не выбраться, даже находясь в прекрасном здравии. Похоже, тот, кто меня захватил, не имел представления об истинной силе волков. Мы созданы бороться с кощеями, а не с железом и бетоном. Эта клетка подходила скорее для слона, но и неуклюжий слон вряд ли мог бы выбраться из неё.

Очень долго лежал на бетонном полу. Между жизнью и смертью. Силы медленно уходили из меня.

Пахло свежескошенной травой, земляникой, металлом и кровью. Невдалеке должно было находиться какое-то жильё, так как моё обоняние различало запахи домашней скотины, человека, дыма костра, и ко всем этим приятным запахам примешивался зловонный смрад нескольких кровососов, но не сильный, как если бы они побывали поблизости, но потом исчезли. С наступлением рассвета защебетали лесные птахи, травы умылись прохладной росой. На прутьях решётки выступили холодные капли.

Послышалось шумное дыхание, звуки тяжёлой поступи пожилого не совсем здорового человека, подволакивающего больную ногу. С трудом разлепив тяжёлые веки, разглядел седовласого древнего старика, наверное, сторожа. По округе распространялся только лишь его запах. Других людей здесь никогда не бывало. Дед был одет просто, по-деревенски. В руках нёс деревянную миску с каким-то дурно пахнущим варевом. Отперев в решётке маленькое окошко, он просунул миску в клетку со словами:

— На вот, похлебай немного. Эх! Какую животину замучили! Отличный экземпляр! Охотнички!

Он и не подозревал, что перед ним не животное.

Не было сил подняться.

Снова ночь. Яркие звёзды на чёрном небосклоне холодны и безжизненны. Звенящая тишина. Шум ветра в ветвях. Крик совы.

Я не ел и не пил. Жизнь уходила из меня по капле.

Снова ясный день. Тот же старик.

— Эх, чтоб тебя! Не притрагивался к еде! Так и издохнет! Надо хозяину звонить.

Старик вылил прямо на землю старое варево и налил в миску свежего, ничем от того не отличающегося, ни своим видом, ни запахом.

«Налил бы ты мне свежей водички, старик!»

Не догадался!

И снова ночь, и опять её сменил день. Слабость.

Ещё через день перед клеткой появился кощей. Высший. С ним несколько особей попроще. Я не открывал глаза. Мог только слышать.

— Что это с ним? Почему он так плохо выглядит? — свистящим голосом вопросил кощей.

— Много крови потерял, хозяин! — отвечает старый сторож. — В нём было восемь пуль, когда его доставили. Я их, конечно, вынул. Но он ничего не ест. Поэтому теряет силы.

— Кто тебе сказал, тупая скотина, что его бурдой надо кормить? Чтоб сегодня же дал ему мяса! Ясно? Если издохнет, с тебя шкуру спущу, так и знай!

Сторож тут же постарался — принёс баранью лопатку, сырую. Кровосос вырвал мясо из его рук и, просунув сквозь прутья клетки, бросил мне. Старик в это время налил чистой воды в миску и просунул в окошко. Я никак не отреагировал на эти действия.

После ухода посетителей, впервые поднялся, пошатываясь, подошёл к воде, напился. Тело почти не слушалось, хотя раны затянулись. Слабость. Перед глазами туман. Шерсть свалялась, в грязи, в засохшей крови. Надо было есть, чтоб восстановить силы, но принять еду из рук врага было равносильно подчинению. Лучше уж умереть с голоду.

На следующий день снова пришёл высший кровосос, уже один.

— Сначала я представлюсь, — сказал он голосом шипящим и свистящим, словно звук, который издаёт старая не смазанная телега. — Здесь меня все зовут хозяином, и люди, и вампиры. Но я признаю тебя как равного и позволяю называть по имени. Моё имя Август. Оно тебе ни о чём не говорит?

Я ни одним движением не дал понять, что слышу его, но кощей продолжал:

— Понимаю, ты гордый. Не хочешь со мной разговаривать.

"Если бы только представилась возможность, я бы тотчас разорвал тебя на куски, тварь"

— Знаешь, почему ты всё ещё жив? — продолжал кощей. — Почему я милостиво позволяю жить врагу, и даже признаю равным?

Видимо решив говорить с самим собой, вампир удовлетворённо кивнул.

— Дело в твоей матери. В том, кем она была.

С недавних пор я знал, что моя родная мать была вампиром, что во мне тоже есть спящие гены. Но я так же знал, что кощеев привлекало не это. Только лишь желание завладеть ключом, коим я и являлся.

— В какой-то степени ты вампир, — продолжил кровосос. — Кощей из древнего рода, пусть и полукровка. Таким как ты позволено многое. Возможно по этой причине я всё ещё с тобой вожусь.

«Что он несёт?»

— Прими нормальный облик, и поговорим. Я многое могу тебе рассказать. Ты даже не представляешь, из какого рода твоя мать. Она единственная наследница несметного богатства. Ты будешь обладать всем по праву. Вот чего ты хочешь сейчас? Я выполню любое твоё желание!

«Издохни прямо сейчас, мерзкая тварь!!!»

— Не делай вид, что ты меня не слышишь! Ты будешь богат, несметно богат! У тебя будет всё, чего пожелаешь, даже больше! Тебя осыплют золотом. Спросишь, что для этого надо? Ну, давай! Спроси меня! Август, друг, а что для этого надо? — паясничал упырь. — Ладно, можешь не спрашивать. Я сам отвечу, так уж и быть! От тебя нужна сущая мелочь. Понимаешь, впервые за многие годы появилась возможность открыть межмировые врата, и ты, как один из нас, должен помочь нам в этом.

«Вот оно что! Ну, теперь всё более менее ясно. Значит, не можете добраться до врат, твари! Значит, помощь других родов пришла! Крепка стража!»

— Понимаю, это для тебя внове. По ошибке ты попал к оборотням, но не они твоя семья. Обретя своё реальное наследие, став одним из нас, ты получишь великие возможности, каких точно не имел живя в лесу, как тупое животное.

Уговоры продолжались несколько дней, Каких только благ, несметных богатств не сулило мне возвращение в семью, важным актом которого служило выполнение своего предназначения. Что должен делать ключ, кроме того, как открывать запечатанное. Согласие сулило мне почти что царскую власть, ведь, как оказалось, род мой происходил от древнего кощеевского князька. Открытие врат — это та самая малость, которую ждал от меня «мой жаждущий народ».

Дни сменялись ночами, за ночами шли другие дни. И вдруг уговоры сменились угрозами. Видно, время поджимало кощея.

— Если ты не будешь сговорчив, умрёшь. Тебя это не пугает, я знаю, но, знаешь, жителям того убогого селенья, где ты провёл два года, тоже придётся умереть! — шипел высший упырь. — Ты принесёшь всем им смерть. Бойцам лишь стоит получить приказ — они не будут разбирать, кто перед ними: женщина или ребёнок, старик или матёрый волк.

«Хвала Богам! Крепка Стража у врат! Не может кощей подобраться!»

— Я прикажу сровнять с землёй то, что от них останется, если ты будешь бездействовать!

«Так тебе волки и позволили!»

Прошло ещё несколько дней. От угроз упырь перешёл к действиям. Он принёс мне снимок посёлка, сделанный с высоты птичьего полёта. На изображении не было ничего: ни леса, ни домов, ни теплицы, ни капища — только выжженная земля. Как я понял, что это то самое место? По изгибу реки, по очертанию озера, по местонахождению Горыныча. Ах, если бы я мог убивать на расстоянии, то эта тварь уже дано была разорвана на миллион мельчайших частей.

— Ты сам в этом виноват.

В отчаянии я выл каждую ночь, оплакивая членов своей стаи, теперь я стал оплакивать и жителей общины: деда Игоря, Миладу, Танюшку и многих других.

А через день кощей приказал начать меня пытать.

— Для начала я заставлю тебя принять человеческий облик, мой мальчик! А потом порежу на куски. Мне это доставит огромное удовольствие, — рычал кровосос.

С помощью специального устройства на меня надели ошейник, у меня даже не было сил воспротивиться этому. Сила тока была невелика, значит, убивать не собирались. Но на то, чтоб как-то сопротивляться, мне недоставало сил. С каждой новой пыткой их оставалось всё меньше. Я ждал, когда они иссякнут вовсе, чтобы умереть. Только смерть могла избавить меня от чувства безысходности.

Больше незачем было жить.

Все мои родные смотрели на меня…

Они ждали меня…

Мучения подходили к концу…

Как только стемнело, я еле различил скрип отпираемого замка и отворяемой решётки. Глаза мои плохо видели, но я почувствовал запах старого сторожа. Единственное существо, которое проявляло ко мне хоть какую-то жалость и заботу.

— Что за удовольствие морить зверя голодом, — вполголоса бурчал старик. — Мало того, током вздумали его травить. Разве так его приручишь? Что вам сделала бессловесная животина? Гордый волк никогда не станет послушной собакой… Если сможешь встать — беги, мальчик! Мне тебя жаль. Всё равно мне не долго осталось, но я должен дать тебе возможность спастись.

Снова всё стихло. Сторож ушёл, оставив клетку открытой.

С трудом поднявшись и, еле переставляя лапы, я направился к выходу. Меня шатало. Ослабевшее тело отказывалось слушаться.

Медленно выбравшись из клетки, прилагая последние силы, чтобы не упасть, я побрёл в лес. Первым делом добравшись до лесного ручья, вдоволь напился сырой воды, которая придала мне немного бодрости, затем стал тихо пробираться по лесу, чтоб не потревожить ни одну лесную тварь и отсрочить погоню. В том, что она будет, я не сомневался.

Шёл всю ночь и весь день. Холодная вода из лесных ручьёв придавала мне сил. Сила воли заставляла двигаться измученное тело. Шаг, ещё шаг. Ещё десять шагов, ещё сто шагов. В направлении дома. Своими глазами увидеть все разрушения. Но дом далеко, слишком далеко. Не было сил. Надо есть, но поймать что-либо в лесу не представлялось возможным. Двигался на автомате.

Когда силы полностью иссякли, прилёг отдохнуть в кустах. Уснул. Не мог спать две недели, а теперь уснул…

Шум. Что за чёрт? Погоня? Так просто я не сдамся!

Нет, это что-то другое…

Автомагистраль. Движение машин. В полубессознательном состоянии побрел к шоссе. Из последних сил выполз на обочину. Хватит ли сил перекинуться в человека?

Падение. Наконец, всё закончилось. Пустота…

Глава 34. Поиски

Анна

Не успела вечером сесть на поезд, сразу накатила смертная тоска. Я не понимала, что со мной. Неужели, это чувство возникло в связи с отъездом? Я уезжала от Алекса. От мужа. Разум говорил, что это не навсегда, но на душе было тоскливо, будто я теряла что-то очень важное. Чем дальше уезжала, тем сильнее горевала. Всё острее ощущалась какая-то безысходность.

Расставание с супругом было невыносимым. Вспоминая последние два года, которые я не жила, а только лишь существовала, всей душой стремилась поскорее вернуться к Алексу, потому что жизнь без него уже не была полноценной.

По приезду в Краснодар, я первым делом заглянула в деканат универа, чтобы забрать документы. Долгов у меня не было, поэтому, собрав необходимые справки, с этим делом я справилась за несколько дней. Вернувшись к родителям, сразу же огорошила их тем, что собиралась переезжать в Омск, поближе к Алексу. Мне было грустно оставлять их, но жизни вдали от любимого я больше себе не представляла. Мама плакала, отец ругался, на чём свет стоит, но переубедить меня они так и не смогли. Тем более, я уже забрала документы из учебного заведения.

— Да поймите вы — мне надо быть с ним рядом. Иначе я не могу. Я очень сильно его люблю! Я не смогу жить без него! — убеждала я родителей. — Вы не волнуйтесь! Я учёбу не брошу, буду учиться в Омске. Но там я хотя бы раз в неделю буду его видеть.

— А мы тебя когда будем видеть? — буркнул отец.

— Пап, я уже выросла! Должна же быть у меня своя жизнь!

— Доченька, ты же нас покидаешь, Как же мы без тебя? — рыдала мама.

— Мамочка, ну, вы же не одни остаётесь! Братишка же подрастает! Вон какой помощник! — обняла я маму.

— Я знал! Знал, что так будет, когда отпускал тебя с ним! Не надо было этого делать! — пробурчал папа. — Чего же он с тобой не приехал, а? Тебя одну за документами отправил?

— Он не смог, — соврала я. Не могла же я, в самом деле, сказать, что Алекс даже не подозревал, что я к нему собиралась.

А тоска не отступала, грызя душу всё сильнее.

И так далее, и всё в этом же роде. Прошло ещё несколько дней, и, в конце концов, родителям пришлось уступить и отпустить меня. Мама собрала и упаковала мои вещи на первое время, пообещав остальные переслать. Папа даже проводил до Краснодара, чтобы помочь тащить тяжёлые сумки, и посадил на поезд.

Была середина августа, когда я добралась до Омска. На душе вроде бы стало легче, но что-то всё равно не отпускало. Какое-то непонятное чувство угнездилось в душе, не давая наслаждаться радостью предстоящей встречи. Неясная тревога. Грусть…

Первым делом занесла документы в ОГМУ, устроилась в общежитие, оставив там вещи, и только потом отправилась к Алексу. Добралась до райцентра, благо запомнила его название, услышав от деда Игоря, когда он собирался в город. От райцентра взяла билет на проходящий автобус до ближайшего к искомому поселения. Я знала, что до самого экопоселения придётся идти пешком, но меня не испугать было пешей прогулкой по лесу, к которым я привыкла и даже полюбила. Расположилась в автобусе, предвкушая будущую встречу. Следила за дорогой, пытаясь вспомнить виденные пару раз в жизни места. Точно не помнила, на какой остановке выходить. Моё место в автобусе было рядом с симпатичной старушкой, и я спросила у неё:

— А вы не знаете, где тут находится экопоселение староверов?

— Это что же, село Волчье, поди? — проговорила старушка, странно взглянув на меня.

— Простите, не припомню, как называется, — немного удивившись познанию старой женщины, проговорила я. «Тоже мне, конспираторы! Все окружающие прекрасно о вас осведомлены. Как бы вы не покрывали ваше существование атмосферой тайны».

— Ну, да, Волчье! Испокон века в тех местах водилось множество волчищ! — продолжала старушка.

— А вы не подскажете, где надо выходить, чтобы туда добраться?

— Отчего же не подсказать? Подсказала бы. Да только что тебе делать на пепелище, дитя? — выдала бабушка, и меня окатило волной жара.

— Что ещё за пепелище? — настороженно продолжила выспрашивать.

— Так сгорело поселение-то, небось, не слыхала? — огорошила меня женщина.

— Как сгорело? — я опешила.

— Да, всё сгорело! И следа от него не осталось, — охая продолжила бабушка.

— А люди как же? — взволнованно спросила, уже понимая, что она вряд ли знает.

— Пропали… — протянула старушка.

— Куда пропали, бабушка? — нетерпеливо теребила старушку.

— Да кто же их знает, пропали, будто их не было там вовсе. И волки пропали, окаянные.

— А вы ничего не путаете, бабуль? Я в июле была там. Всё было на месте.

— Да вот в июле, почитай и сгорело село! Такой огонь был, страшный! Несколько гектаров тайги выгорело вокруг поселения. Мы боялись, что и до нас пожарище доберётся. Слава богу, пронесло! Ветер в другую сторону дул.

— Ладно, всё-таки, скажите, где выходить, хочу своими глазами взглянуть.

— Не поверила? Ладно, убедись, внучка! Вот как раз и остановка. Я тоже здесь выхожу. Живу здесь неподалёку. Только на ночь глядя не следовало бы тебе в лес ходить. Я вот одна живу, переночуй, если не побрезгуешь!

Не поверила я старушонке, которая представилась бабой Томой, хотя она и заронила зерно сомнения в мою душу. Осталась у неё на ночёвку, добрая бабулька накормила меня ужином, хотя от волнения после услышанного кусок в горло не лез. Старушка жила одна, в небольшом сельском домишке с маленьким огородиком. Её дети давно имели свои семьи и жили в городе, и в этот раз она возвращалась от своей дочери из райцентра, где та обосновалась. Мне повезло встретить такую приветливую женщину, которая позаботилась обо мне.

Я всё расспрашивала её о волчьем поселении, но ничего нового так и не узнала, кроме того, что с давних пор в тех местах всегда водилось множество волков, но они, звери эти, жили обособленно и никогда не нападали на домашний скот, хоть и заходили в соседние деревушки.

Охотники много раз отправлялись в тайгу, чтоб добыть шкуру такого огромного волка, но никому их них удача не улыбнулась. Многие могли часами бродить по лесу, но так и не попасть в место, где было волчье логово. Это потом, в девяностые внезапно обнаружилось экопоселение, которое с чьей то лёгкой руки все стали называть Волчьим. Жившие там люди по рассказу бабульки, были очень странными. Не признавали ничего из современной техники, жили обособленно, но продукцию производили качественную. К себе никого пришлых не пускали. Некоторые умники высказывали мысль, что возможно, таких волков в этом поселении и выращивали, скорее всего для охраны.

— А для чего они в другие посёлки заходили, волки эти, не знаете? — спросила бабу Тому.

— А кто же их знает? Но мне казалось, что охраняли они нас.

— Как интересно! Почему же Вам так показалось?

— Бывали случаи, дитя, что в каком-нибудь посёлке начинал пропадать сначала скот, а потом находили где-нибудь полностью обескровленную животину. Иногда, приходя по утру в хлев, хозяева обнаруживали зарезанную корову, прямо в закрытом помещении. И что странно, мясо было цело, но скотина была мёртвой. Бывало, что и люди пропадали, вот пойдёт по грибы, и нет человека. Заблудился и сгинул. Всё думали на волков этих, окаянных, но сомнения были в том. Что же они, от мяса откажутся? Скотина не порванная была. А у них зубищи-то, во! Только думаю, неинтересна им была домашняя скотина, охотой промышляли. В тайге-то множество всякой животины живёт, вот им и хватало!

— А с чего же предположение, что они вас охраняли, баб Том?

— А вот с того! Случай один тебе расскажу, а ты сама и решай, как относиться. Молодая я совсем тогда была. У нас в посёлке это было. На соседней улице. Зима тогда стояла морозная. Сначала, как водится, скотину стал кто-то резать, прямо в хлевах, да так, что туши целыми были, а обескровленная она оставалась. Потом и люди стали пропадать. Так вот, припозднилась я как-то раз, возвращаясь с работы, а работала я тогда в магазине сельском. Допоздна товар-то расставляла, на приход ставила. Вот иду я, значит, темно уже, тишина, снег хрустит под ногами, на небе звёзды сияют.

Проходя мимо одного дома на соседней улице, голоса услыхала, громкие, будто кричал кто-то. Страшно мне стало, подумала, что разбойники беглые на дом-то напали, хотела бежать за участковым, но вдруг заметила, как к дому подкрадываются тени какие-то. Я притаилась подле забора, а мимо меня тень эта прошла, только мельком сверкнув горящими глазищами, да и пошла дальше.

Из окна свет на эту тень упал, и я увидала громадного волка, а потом ещё нескольких, таких же. Значит, сиганули они через забор, да так ловко, будто дрессированные. Только никогда не слыхала я, что волки дрессировке-то поддаются. Дальше не видала, кто им дверь отворил в дом, потому что от страха не могла и шелохнуться, чтоб из-за забора выглянуть. А когда услыхала грохот, всё же глянула в щёлочку.

Волчищи эти в избу ворвались, и такое там устроили. Оттуда из окон начали выскакивать твари какие-то, на людей вроде похожие, но больно быстрые. Но уйти не смогли. Волки их и там поджидали, и ты знаешь, так их ловко на части рвали, что тошно мне стало. От страха я в обморок-то и брякнулась.

Потом уже, когда очнулась, в доме том очутилась. Какие-то люди ещё там были, высокие, светлоглазые, в странной одежде, домотканой такой. Говорили как-то чудно, по старому, но как я поняла, они и были хозяева тех волков. А ещё там была перепуганная девчонка маленькая, лет десяти. Дочка хозяев дома этого. Кирой её звали. А родители её и бабка в другой комнате уже лежали, мёртвые. Забилась, значит, малявка в угол и дрожала от страха, а мальчишка молоденький, тоже из пришлых, её успокаивал.

А во дворе кострище большой горел, вонючий больно. Дым такой едкий, будто пластмасса плавилась. В общем, увидали люди те, что я очнулась, и приказали мне вставать, девчонку ту мне подвели и потребовали забрать её к себе. Ну, взяла я её, домой отвела, спать положила, а всё у меня из головы не выходило, что же там произошло.

На утро у девчонки спрашивала, но не видела она ничегошеньки, на чердаке спряталась. Помнит только, что отец её, алкаш, каких-то дружков в дом приволок, вот тогда-то мать от греха подальше на чердак её и отправила. Больше она ничего не знала. На утро милиция приехала. Всё, как было, я им и рассказала. Нашли они трупы родителей Киры, а крови в них почти и не было. Потом девочку эту в детский дом отправили, не видела её я больше. Но, говорят, государство в военное училище её учиться направило, и, как сироте, квартиру ей выделило в райцентре.

— А где эта Кира теперь, бабушка?

— А кто же её знает.

— А после того, как Вас и девочку домой отправили, куда эти люди, которые хозяева волков, делись?

— На утро уж и не было их, дитя. Ушли, вместе со зверями своими.

— А куда ушли?

— Вот никто и не знает. Но приходили волки ещё не раз. Частенько их видели на окраине, да и по улицам хаживали. Только не трогали они никого из людей. И после их визитов, в посёлках такая благодать была! Скотина вся целая. Люди живые.

— И никто их не нашёл?

— Я же говорю тебе, заколдованные они. В параллельный мир небось уходили. Слыхала, поди, про такое? Я вот телевизор часто смотрю, там и не такое покажут.

— Да уж, слышала. А в девяностые, говорите, экопоселение у Вас появилось? А вы видели его своими глазами?

— Нет, не видала. Людей, приходящих оттуда встречала. На рынке хорошую продукцию продавали. И не дорого. А вот не хотели они ни с кем близко общаться, и к себе не приглашали. Хотя, бывало, девок уводили.

— Как это?

— Было пару раз такое. Как взбеленится дивчина, пойду, говорит, в экопоселение жить, якобы замуж её берут, и рванёт туда, поминай как звали.

— И что, не возвращались девушки? Думаете, с ними что-то плохое случалось?

— Нет, что ты! Бывало, навещали родных-то своих, с подарками, счастливые, красивые. Жилось им там хорошо.

— Понятно, баб Том. А волки, значит, в параллельном мире живут?

— Конечно, ведь никто так и не смог их найти, но поселение это так и звали Волчьим, потому как в те места волки уходили всегда.

До самого позднего вечера засиделись мы бабой Томой, разговаривали, пили чай со сладостями, а потом старушка постелила мне в отдельной комнатке, и сама удалилась спать. Я легла, но совсем не могла уснуть. Снова одолевала чёрная тоска. Чтобы отвлечься, вспоминала экопоселение оборотней. Как у них всё было хорошо устроено. Чисто и красиво. Как же так? Совершенно не представляла, что от прекрасного поселения ничего больше не осталось, и всё, что выстраивалось и возделывалось годами руками трудолюбивых людей, в одночасье исчезло.

Мне не хотелось верить старушке. Казалось, что всё, о чём она поведала, было ошибкой или фантазией. Нестерпимое желание скорее убедиться, что в селении оборотней всё в порядке, подстёгивало бежать туда среди ночи, но слава богу, мне хватило ума не поддаться импульсивному желанию, а дождаться утра. Поднявшись ни свет, ни заря, оправилась в путь. Я ехала сюда с такими радостными чувствами, словно на крыльях летела, так хотелось поскорее увидеть Александра и всех его родных. Представляла себе, как все они удивятся моему приезду, как обрадуется Алекс. Но теперь вся это воодушевление куда-то улетучилось.

Сердце колотилось как бешеное. Я так боялась увидеть всё то, о чём говорила старушка. Двигаясь по сухой тропе навстречу неизвестности, я, всё же, надеялась на чудо.

Но чуда не произошло.

После трёх часов пути моему взору открылась сгоревшая тайга: чёрные остовы некогда могучих великанов-кедров, тут и там наваленных огромными кучами, кое-где ещё стоящих, но всё таких же мёртвых. Выжженная земля покрытая слоем золы, и тишина, будто вымерло абсолютно всё живое.

Ещё час упрямо шла вперёд, хотя уже догадывалась, что ждало меня впереди.

Вот показался просвет в чёрном мёртвом лесу.

Передо мной изрытая пустошь…

Там, где стояли дома, располагались цветущие палисадники и огороды, хлева для скота, дровники, где росли плодовые деревья — поработал бульдозер. Лишь кое-где видны были остатки горелого бревна или пень вывороченного с корнем дерева.

Словно во сне, я шагала вперёд, и совершенно не принимала представшей перед глазами картины. Дойдя до реки, узнала это место. Вот здесь отдыхали и купались молодые волки, а там невдалеке, за поворотом мы с Алексом сидели на берегу.

Место посёлка, но самого его не было, словно никогда не существовало.

Горячие слёзы застилали глаза, но, изо всех сил сдерживая их, я дошла ещё и до поляны, где располагалось капище староверов. Там тоже всё исчезло. От древних идолов не осталось и следа. Повсюду лишь изрытая земля.

Посёлок был полностью уничтожен. В округе всё вдоль и поперёк перекопано, перерыто тяжёлыми машинами.

Я не знала, что делать дальше, куда идти. Силы оставили меня. Усевшись прямо там, где стояла, я истошно разрыдалась, обливаясь горючими слезами.

«Где теперь искать Алекса?»

Слезами горю не поможешь, сколько не рыдай. Утёрла слёзы и решила наведаться ещё и к озеру, надеясь встретить кого-нибудь знакомого там. Пошла вдоль реки. Успокаивала себя тем, что у озера было больше вероятности встретить членов общины. За рекой стоял нетронутый лес. Должны же они были куда-то переселиться, не могли же бесследно исчезнуть. Потратив ещё пару часов на поход, так никого и не обнаружила.

Только поздним вечером вернулась в дом знакомой старушки, которая снова приветила меня. Вечер просидела тупо уставившись в стену. Не было желания говорить, и баба Тома каким-то непостижимым образом это понимала. Только предложила мне поесть, но я отказалась. Тогда она напоила меня горячим чаем с вареньем и уложила спать.

А на утро я поднялась пораньше, чтоб успеть на автобус до райцентра, Искренне поблагодарила бабушку, даже хотела заплатить ей за всё, что она для меня сделала, но баба Тамара наотрез отказалась от денег. Перед отъездом я взяла у старушки номер телефона, чтоб поддерживать связь, надеясь, что появятся хоть какие-то новости.

Добравшись до Омска, засела в общежитии, не зная что делатьдальше.

Но сдаваться было ни в коем случае нельзя.

Решив перелопатить все местные новости за последний месяц, я перечитала кучу газет, перерыла весь интернет, но так ничего и не узнала о судьбе членов общины. О лесном пожаре говорилось только в одной коротенькой заметке местной газетёнки, но и там не указывалось, сколько пострадало людей, и вообще, ни о существовании поселения, ни о людях, живших там, никак не упоминалось.

Время шло, но никаких известий не было.

А потом началась учёба.

Глава 35. На практике в реанимации

Анна

В конце августа приехала соседка по комнате, которая представилась Светланой. Высокая, слишком худенькая, какая-то угловатая фигура, светлые, почти белые волосы, бесцветные глаза. Нельзя сказать, что некрасивая, но и красавицей не назовёшь, слишком необычная внешность. Но не только своей нетипичной внешностью Света отличалась от других, ещё у неё был тяжёлый характер.

Девочка была слишком активной и очень прямой. Сразу же бросилась наводить идеальную чистоту, чтоб без пылинки. Начала ссориться со всеми студентами на этаже из-за уборки на кухне и в коридоре, и, как я поняла впоследствии, Свету многие недолюбливали. Мне же пришлось мириться с её характером, так как меня поселили с ней в одну комнату. Ничего невыполнимого. Просто у девчонки был пунктик насчёт чистоты. Мне не сложно было поддерживать в комнате порядок, так что со Светой отношения складывались более менее нормально, а впоследствии мы стали даже подругами.

Учились мы на одном курсе. Она мне и помогла разобраться во всём, Чтобы я не чувствовала себя одиноко, познакомила меня с однокурсниками. Вместе мы ходили на лекции, налаживали быт, учили многочисленные медицинские термины, и на практику тоже записались в одну группу. У Светы даже получалось на время немного отвлекать меня от тяжёлых мыслей и беспросветной тоски.

Практика началась с самого начала учёбы. Поначалу нас, то бишь студентов, водили в разные больницы, где мы должны были познакомиться с выдающимися врачами, ознакомиться с их методами лечения разных заболеваний. Так как третий курс — это всего лишь ознакомление с различными направлениями медицины, то побывали мы везде: в кардиологии, неврологии, терапии, хирургии, травматологии, гинекологии и других отделениях.

Так прошёл почти весь сентябрь. В каждодневных заботах, учёбе, перелопачивании местных новостей и интернета в надежде на свежие новости. Весь месяц никаких известий не было. Баба Тома тоже ничего нового не сообщала. Жители экопоселения так и не объявились, так что впечатлительная бабуля решила, что все они ушли в параллельный мир. Я такую версию тоже рассматривала, но в ней было несколько несостыковок. О существовании врат я знала. Слышала так же о том, что волки обеих стай являлись их хранителями. Какой же смысл был в том, чтобы хранить врата, чтобы до них не добрались кощеи, а потом оставить свою миссию и уйти? Могли ли члены общины пройти через портал в другой мир? Если да, то на какое время?

Я была уверена. что Александр не мог оставить меня и уйти навсегда, но червячок сомнений подтачивал эту уверенность.

Время шло, а тупая боль, поселившаяся в сердце, не проходила, и не было возможности её унять насовсем.

Абсолютная неизвестность удручала. Но жизнь шла своим чередом, приходилось занимать себя учёбой, зубрёжкой, общением с однокурсниками. Но удавалось только на время приглушить боль, и когда я оставалась одна, она накидывалась на меня с новой силой.

В конце сентября по плану практики значилось посещение реанимации в центральной городской больнице. Ну, а там меня ждало потрясение…

Итак, как обычно в белых халатиках, в бахилах, перчатках и масках завели нас в реанимационное отделение, познакомили с доктором, а затем повели по палатам показывать больных. В мужском отделении было три палаты. В первой лежали пожилые мужчины, во второй возрастом помладше, а в третьей…

Доктор подробно рассказывал о том, какие мероприятия проводятся для реанимации того или другого больного, я всё старательно записывала, но в третьей палате, дойдя до койки у стены, я увидела…

Тетрадь и ручка выпали из рук.

— Неизвестный пациент… Поступил полтора месяца назад… Находится в состоянии комы… По показаниям большая потеря крови… Раны давно затянулись… Применяются методы интенсивной терапии, — где-то вдалеке, словно в тумане, я едва слышала голос ведущего доктора. — Но они малоэффективны. Функции мозга угасают… Организм больного отторгает…

Больше я ничего не поняла, так как в следующий момент очнулась лёжа на полу. Кто-то подносил мне нашатырь, кто-то предлагал выпить воды. Подняли, поставили на ноги, куда-то повели, уложили, поставили капельницу. Кто-то тихим голосом успокаивал меня. Наверное, Света. Я никого не видела, ничего не понимала, словно во сне.

«Неужели это был он? Или мне показалось?»

В следующий момент выдернула иглу капельницы, вскочила, побежала, пошатываясь, в третью палату. Студенты уже разошлись. Бросилась к койке у стены.

Приборы. Датчики. Слипшиеся чёрные волосы. Заострившийся нос и скулы. Закрытые глаза. Слабое, неровное, прерывистое дыхание. Тело исхудавшее. Кожа да кости. Но вместе с тем такое родное лицо!

Сдерживая слёзы, я схватила холодную руку, и, сжимая её в ладонях, прошептала:

— Саш, очнись, пожалуйста, прошу тебя.

Он не пошевелился. Я прижала его руку к своей груди, горячие слёзы полились из глаз.

— Кто вас сюда пустил? — спросила подоспевшая медсестра. — Девушка, покиньте палату!

— Пожалуйста, не прогоняйте, — попросила я. — Я должна быть с ним рядом!

— По какой причине я должна позволить вам быть рядом с пациентом? Здесь реанимация! Посторонним здесь находиться запрещено.

— Я не посторонняя. Я его жена, — прошептала я.

— Назовите вашу фамилию.

Я назвала, и неизвестный больной был записан под фамилией Колесников. И с этого дня каждый мой день был занят от начала до конца. С утра учёба, практика, затем весь оставшийся день я проводила подле Александра. Я разговаривала с ним, держа его за холодные руки, обмывала его худое тело, на котором появилось множество рваных шрамов, сдерживая слёзы, расчёсывала его тусклые безжизненные волосы, кормила через зонд, помогала менять капельницы и многое другое. Но проходили дни, а изменений заметно не было.

Однажды, придя в больницу раньше обычного, обнаружила возле постели Алекса очень красивую женщину возрастом слегка за тридцать. Она, как и все, кто допускался в реанимацию, была в маске, и лица её я не могла увидеть, но я хорошо разглядела тёмные глаза. Женщина сразу же подорвалась и пошла прочь, но я решила догнать посетительницу и на свой страх и риск поговорить с ней, чтоб понять, кто она и зачем она приходила. Начав подозревать, что женщина вампир, и боясь самого страшного, того, что Алекса могли убить, я решила, что мне больше нечего терять.

На выходе из отделения я окликнула её, и, когда она повернулась ко мне, застыла в немом изумлении. Она сняла маску, и передо мной предстало красивейшее в мире лицо с тонкими чертами, которое совсем не портили живые карие глаза. Женщина подошла ко мне и мелодичным голосом спросила:

— Вы что-то хотели?

— Да, я хотела с вами поговорить… — пробормотала я.

— Хорошо, у меня тоже есть к Вам вопросы, — улыбнулась она. — Давайте поговорим в кафе здесь неподалёку.

— Договорились, — на свой страх и риск согласилась на предложение женщины, ещё не решив, как к ней относиться, и первая двинулась в сторону кафе.

Зайдя в тёплое помещение, мы расположились за дальним столиком у окна. Заказали симпатичной официантке кофе, и когда она отошла за заказом, женщина спросила:

— Так о чём же Вы хотели поговорить?

— А Вы кто? — огорошила я её вопросом в лоб.

— В каком смысле? — улыбнулась она, обнажая безупречные зубы.

— Что Вы делали в реанимации возле моего мужа? — я захотела представить всё так, будто Алекс просто человек, после аварии пребывающий в коме, чтобы отвести от него посягательства вампиров. Если эта женщина вампир, разумеется.

— Вашего мужа? — изумлённо уставилась она на меня, а затем, оглядев меня, и, видимо, что-то для себя решив, проговорила: — Значит, сын женился. Приятно познакомиться. Меня зовут Кира. Мама Александра.

— Ваш сын? — в свою очередь поразилась я, застывая с раскрытым ртом, затем, спохватившись, проговорила: — Вы ничего не путаете?

— Можно на ты, не против?

Я кивнула, и Кира продолжила:

— Ты хочешь сказать, что я не узнаю мальчика, которого вырастила? — Кира повысила голос. — Александр — единственный мой сын.

— В таком случае, если он Ваш сын, то Вы должны знать имя его отца, — мне не пришло в голову больше ничего, как бы я могла её проверить.

Она снисходительно улыбнулась.

— Мне нравится, что ты пытаешься его защитить, дорогая. Но поверь, от меня его оберегать не нужно. Я вырастила этого мальчика. Посвятила ему всю свою жизнь в благодарность за то, что его отец когда-то спас меня от смерти. Святослав сам отдал его мне. У него не было другого выхода.

— Вы ему не родная? — удивилась я.

— Нет. Но это ничего не меняет. Он мой сын. Я его очень люблю. А тебя как зовут, невестушка?

— Анна, — ответила я, и тут же задала свой вопрос: — Я не видела Вас раньше! Вы часто вы приходите к Алексу? Почему, если он Ваш сын, он до сих пор оставался неизвестным?

— Да, наведываюсь к нему время от времени. Ты, ведь, знаешь, что мой сын не человек? — этим высказыванием она подкупила меня ещё больше, я начинала верить ей. Но могла ли довериться полностью? С сомнением глядя на женщину, осторожно кивнула. Она сузила глаза, внимательно глядя на меня.

— Я понимаю, что ты никому не можешь доверять. Я тоже не могла никому довериться. Нельзя было раскрывать его имени, так как эти твари могли его обнаружить и довести своё дело до конца. Так что даже хорошо, что он сейчас под твоей фамилией, — сосредоточенно поговорила она.

— Какие твари? — уже догадываясь, какой будет ответ, спросила я.

— Те, кто сделал с ним всё это.

— Преступники? — понизив голос, попыталась ещё раз вывести её на откровенность. — Вы думаете, его хотят убить?

В это время принесли кофе, и я замолчала. Кира широко улыбнулась, оценив шутку, и когда официантка отошла, Кира стала приглушённо рассказывать:

— Да, преступники. Те, что любят заманивать человека в свои сети, а потом выпивать всю его кровь.

— Несколько лет назад его могли убить, — сказала я. — Он едва выжил. Вы знали об этом?

— Да. Святослав тогда его спас.

— Потом он стал намного сильнее. Но они продолжили на него охоту?

— Они охотились на него всегда, но нам удавалось скрываться, вместе. В те времена, когда он ещё не прошёл перерождение, сбивать тварей со следа было легче. Святослав думал, что в отдалённом от цивилизации глухом селе его не найдут. Но твари всегда чувствуют своего основного врага. Вот и нашли тогда, но потом он попал к своим, и кровососы отстали. Но он был им очень нужен, так что даже всё село сравняли с землёй, чтобы его достать.

— Ты думаешь, он был у них? — расширенными глазами смотрела на Киру.

— Шрамы на теле сына явное этому подтверждение. Что твари с ним делали, я не знаю, но каким-то образом сыну удалось вырваться из их лап, но в том, что его ищут, я не сомневаюсь. Они хорошие ищейки.

— Для чего он им нужен? — прошептала я.

— Я не знаю. Но они найдут. Это вопрос времени. Я надеялась, что к этому времени сын окрепнет и сможет противостоять. И ошиблась. Александр слишком слаб. Истощён. Похоже, что он сам не хочет жить. Да ты сама видела. Пищу его организм почти не принимает. Переливание крови тоже. Его организм блокирует чужую кровь. Она просто сворачивается прямо в месте прокола и забивает иглу. Сколько не меняли иглы капельниц всегда одно и то же. Пропускает только обычный соляной раствор, но этого мало для восстановления.

— Так что же делать? Как ему помочь? Я слышала, что говорил его врач — функции мозга Алекса постепенно угасают. Скоро от него ничего не останется, кроме оболочки!

— Дорогая, если бы он был человеком, то всё, что сказал врач, могло быть правдой. Но мы обе знаем, что это не так. Оборотни очень живучи. Он истощён, это правда. Я пока не придумала, как ему помочь, но надо использовать любую возможность. Если бы с нами был его отец, то он быстро бы нашёл выход, но Святослав пропал вместе с остальными. Никто не знает, где их теперь искать. В любом случае, Александра надо забирать из больницы.

— Как Вы себе это представляете? — скептически нахмурилась.

— Я уже думала об этом, но в этом городе не было никого, кому я могла бы доверять. Но появилась ты. Если ты мне веришь, нет, не так, если мы с тобой можем друг другу верить, нам нужно его выкрасть и увезти в надёжное место.

— Но кто же нам даст это сделать? — грустно сказала.

— У меня был план. В реанимационное отделение я собиралась устроиться на работу санитаркой. Но одной мне было не справиться. Не хотелось по-глупому попасться. Опасалась, что если не получится, то в сети появится огласка. Упыри прознают обо всём и закончат своё дело. А теперь, когда есть ты, всё будет хорошо. Так что решай. Поможешь?

— С тех пор, когда узнала о существовании вампиров, я не знаю, кому можно верить, но всё сделаю, чтобы защитить Алекса, пока он в опасности.

Глава 36. Ошибка

Анна

Кира по липовым документам устроилась в реанимационное отделение санитаркой. Проработав там недели две, каким-то образом быстро смогла втереться в доверие медсёстрам и другим санитаркам. Ей доверили ключи от запасного выхода, а так же была возможность в любой момент воспользоваться грузовым лифтом. Она не раз спускалась с каталкой, загруженной грязным бельём в прачечную, которая находилась в соседнем корпусе центральной городской больницы, и примелькалась практически всем. Мы проработали план. Опять же на липовые документы взяли в аренду машину и сняли квартиру на краю города. Дело решили провернуть ночью, чтобы было меньше любопытных глаз. Правильно ли мы поступали, я не знала, просто доверилась матери Алекса, которая и раньше, когда он был ребёнком, не раз спасала его, сбивая тварей со следа. За время подготовки нашей авантюры, совместных ночных посиделок, мы со «свекровью», можно сказать, даже подружились, и я стала называть её на ты. То, что мы сделали, сблизило нас ещё больше.

Дождавшись подходящего момента в одну из спокойных ночей, когда дежурный врач и медсёстры отдыхали, тупо выкрали пациента из отделения, отключив все датчики и уничтожив документы. Я рисковала, ведь могла попасться и навсегда лишиться возможности учиться в медицинском. Но тогда меня это не волновало. Хотя я могла и не принимать участие вовсе, практически со любым делом Кира могла справиться сама. Мне лишь надо было помочь переложить Алекса на каталку, а так же сыграть роль медсестры, если бы мы попались на глаза охраннику.

Провозились недолго. После вечернего обхода медсёстры выполнили все процедуры, назначенные больным, и удалились кто на чаепитие, кто-то решил немного поспать, кто-то засел у телевизора. Дежурный врач так же отправился в свой кабинет. Кира впустила меня с чёрного хода, чётко и быстро прикатила каталку, отключила от электрической сети аппаратуру, подключённую к Алексу, чтобы не сработал вызов медсестры. Мы переложили парня на каталку. Очень похудевший, он всё же весил прилично. Мы с Кирой едва справились вдвоём. Затем прикрыли его ворохом белья и не мешкая направились к грузовому лифту. Спустились вниз и покатили к запасному выходу. Санитары всегда возили бельё через запасной, чтобы не толкаться у главного входа с больными и их родственниками, а так же не шокировать их видом крови и других загрязнений, очень часто остающихся на простынях после больных.

Сначала покатили каталку к прачечной, но почти у самой двери свернули за угол. Наш путь лежал через тёмную сосновую аллею, которая в свою очередь привела нас к дыре в заборе. Благо только с фасадной части городская больница была огорожена каменной оградой, а с тыльной стороны обычной сеткой, в которой мы заранее проделали дыру, перекусив сетку кусачками. Ну как мы? Кира, конечно! Отогнув сетку, мы протащили каталку через узкий проход, а там уже был припаркован УАЗ буханка, в котором предварительно убрали все задние сиденья, а на пол положили матрасы. С трудом перетащили Алекса внутрь, укрыли одеялом. Я осталась с ним, села в изголовье любимого, расположив его голову у себя на коленях, и всю дорогу удерживала его, чтобы сильно не кидало. Кира села за руль. Она вела машину уверенно и осторожно, без резких поворотов. На тормоз нажимала плавно.

Доехав до дома, где находилась снятая на днях квартира, благо она находилась на первом этаже, совместными усилиями, встав по бокам от парня и взвалив его руки к себе на плечи, затащили Алекса в дом. Предварительно пришлось натянуть на него спортивный костюм, так как было очень холодно. Если бы мы попались кому-нибудь на глаза, пришлось бы соврать, что мой парень напился, но нам неимоверно везло. Как раз было такое время, когда вездесущие бабушки видели первый сон, а молодёжь, любящая гулять по ночам, не спешила выходить в такой холод.

В городе заметно похолодало, но мне было жарко. Я не могла поверить, что пошла на такое дело, волновалась жутко, но в тоже время мне очень важно было забрать любимого из больницы и спрятать его от вампиров. Пока парень не был способен сам себя защитить, я решила сделать всё, что было в моих силах, но не дать упырям до него добраться.

На следующий день, как и всегда придя в реанимацию, я «обнаружила» пустую кровать Алекса и спросила, что с ним. Медсёстры и врач уже сменились. Следующая смена была твёрдо уверена, что пациента перевели в другой госпиталь, якобы предписание перевода сохранилось на компьютере в ординатуре. Мы не знали об этом переводе, но успели вовремя. Забрали и скрыли его от всех. Но что делать дальше? Он находился в непонятном состоянии. Ни жизни, ни смерти. У людей такая форма существования называется комой, а у оборотней вряд ли такое бывает. Похоже было, что парень сам сознательно вошёл в это состояние, сам не хотел восстанавливаться, возможно, где-то там в глубине, он считал, что до сих пор находится в плену. Как его пробудить? Как заставить волчий дух проснуться и включить функцию регенерации, чтобы восстановить организм? Как оказалось, это стало невыполнимой задачей.

Его мать пыталась делать всё то, что делали в больнице, но успеха так же не добилась. Оказалось, что она отлично умела ставить капельницы, делать уколы, но ничего не пробуждало Алекса к жизни. Мать пыталась давать ему мумиё, отвары, настойки целебных трав. Время шло, но всё было без толку. Если бы с нами был Святослав, он точно смог бы помочь сыну. Кира очень хорошо, даже с каким-то восхищением, отзывалась о нём, говорила, что он был учеником ведуна, и разобраться с такой проблемой ему было бы раз плюнуть. Но где искать Святослава нам было неизвестно.

Я полностью доверилась Кире. Всё же она была вдвое старше меня, и за свою жизнь научилась справляться с трудными задачами, не то что я, девчонка, воспитывавшаяся в тепличных условиях. Главную роль в доверии сыграло то, что Кира была его матерью. Женщина занималась Алексом сама, мы лишь созванивались по каким-то левым номерам по причине того, что звонок могли отследить, а приезжать она и вовсе запретила. Не думала, что у неё такой серьёзный подход, но подчинилась, понимая, что ей виднее, как соблюсти конспирацию.

Время шло, в городе подмораживало, близилась зима, которая обещала быть морозной и снежной. В нашей проблеме ничего не менялось уже которую неделю. Я научилась по голосу я определять настроение Киры, которая день ото дня всё становилась всё удручённей, пока однажды вечером не сдалась:

— Я не знаю, что делать, — сказала она по телефону глухим безжизненным голосом. — Всё бесполезно. С каждым днём мой сын всё ближе к смерти. У меня опускаются руки. Ты не поверишь, но я пыталась дать ему крови. Больше мне ничего в голову не пришло.

— Ты сошла с ума! Хотела из него сделать вампира? — я ужаснулась. Такого я от неё не ожидала. — Ты знаешь, что упыри этого всегда и добивались? С самой первой встречи они пытались заставить его пить кровь!

— Ничего бы не произошло! У меня было всё под контролем, — огрызнулась она. — Таким образом я хотела его пробудить, что-то типа шоковой терапии, но ты же знаешь — его тело отторгает любую кровь.

— Я знаю — его от крови всегда мутило! Он не мог переносить даже вида чужой крови, тем более, употреблять. Даже сырое мясо не ел, хотя волку во второй ипостаси нормально питаться дичью, — высказалась я, но вдруг в голову пришла шальная мысль. — Не переносил ничьей крови, кроме одной.

— О чём ты? — заинтересовалась Кира.

— Я тебе открою тайну, наверное. Когда-то давно, Алексу на губы случайно попала капля моей крови, и он её слизнул. Знаешь, после этого ему не было плохо.

— Что должно было ещё произойти, чтобы ты об этом рассказала? Аня, это же может быть то, что нам нужно! Надо проверить эту теорию. Срочно приезжай! Вполне возможно, ты единственный человек, чья кровь может ему помочь.

— Но ты же не будешь заставлять его пить мою кровь? — я насторожилась.

— Нет, конечно! Я же не враг собственному сыну! — заверила меня Кира. — У тебя какая группа крови? Первая? Отлично! Эта группа подходит практически всем.

Моментально собравшись, я вызвала такси и через полчаса после звонка приехала на квартиру. За то время, пока я не видела Алекса, изменений не произошло. Всё так же лежал, бледный, словно мертвец. Только не на больничной койке, а на диване, но это ничего не меняло. Тусклые волосы, заострившиеся скулы, тёмные тени под глазами. Сухие губы упрямо сжаты. Такой же истощённый и холодный. Слабое еле видимое дыхание. Одетый в спортивные штаны и футболку, но одежда никак не скрывала ужасной худобы.

Я села возле парня на диван и погладила любимого по тусклым волосам, наклонилась и прижалась губами к холодным губам. Никакого движения. Губы плотно сомкнуты. Глаза закрыты. Ничего.

Кира не дала тупо сидеть рядом с ним, а приступила к делу.

— Так, попробуем ему сейчас влить миллилитров десять, — деловито сказала она, и тут же принесла шприц и жгут, чтоб набрать моей крови, но когда увидела испуг на моём лице, добавила: — Не бойся! Мне это делать не впервой, хоть у меня и другая профессия.

Итак, набрав в шприц крови у меня из вены, Кира влила её прямо в вену Алекса, то есть формально мою кровь он не пил. Через некоторое время его дыхание выровнялось, но больше ничего не произошло. Мать, внимательно поглядев на меня, выдала вердикт:

— Видишь, всё как ты сказала. Твоя кровь это его лекарство! Нам нужно ещё. Давай сделаем переливание от тебя сразу к нему.

Сказано — сделано. Я на всё была готова, лишь бы помочь любимому. Мы принесли кресло, поставили возле дивана, разложили, и я легла. Расположилась выше Алекса. Кира, аккуратно воткнув иглу от капельницы в мою вену, другой конец капельницы провела к Алексу, и когда с противоположной стороны появилась кровь, проколола его вену и закрепила иглу лейкопластырем. Кровь свободно потекла по прозрачной трубочке, не забивая иглу. Я же была в восторге, что мы нашли, наконец, способ вылечить парня, а то, что ему могла помочь именно моя кровь, ведь любую чужую его организм отторгал, меня и вовсе вводило в состояние эйфории. Я представляла себе, как он сейчас проснётся, как будет рад нашей встрече, и с моих губ не сходила счастливая улыбка.

Лёжа на кресле немного повернув голову в сторону парня, я могла наблюдать за тем, как моя кровь влияла на него. В то, что с ним происходило, невозможно было бы поверить, если бы я не видела всё собственными глазами. Медленно немного порозовело его лицо, затем волосы приобрели былую яркость и снова засияли, как вороново оперение. Через минуту пропали глубокие тени под глазами и задрожали его ресницы. Парень пошевелился и что-то пробормотал.

— Он приходит в себя. Отключай, — прошептала я, но Кира была другого мнения.

— Ещё немного. Потерпи! — приказным тоном ответила она. Я внимательно посмотрела на неё. Сияющее от радости лицо, горящие азартом глаза. Никогда не видела её такой. Мне показалось, что она фанатично предана сыну и готова ради него забрать абсолютно всю мою кровь.

Алекс, словно во сне, снова пробормотал что-то, потом застонал и резко дёрнулся, но Кира удержала его на месте.

— Кира! — позвала её ещё раз. — Достаточно. Снимай капельницу! — на что она только раздражённо отмахнулась от меня, продолжая удерживать сына на месте. Если кто-то спросит, почему я сама не отключила капельницу, то ответа не получит. Наверное, я вошла в состояние изменённого сознания. Меня одолевала нереальная слабость, придавливая тело к креслу. Я не смогла бы ни то что выдернуть иглу, но даже поднять руку. Возможно на меня так подействовала потеря крови, а скорее всего из-за происходящего я вошла в состояние эйфории, ведь на моих глазах творилось волшебство. Я увидела на что способна моя кровь!

Вдруг Алекс явственно произнёс: «Нет!», — и снова то ли застонал, то ли взвыл, а потом его тело забилось в конвульсиях. Кира пыталась удерживать сына, но не справлялась. Парень даже в бессознательном состоянии был очень силён, казалось, что в любую секунду он мог с лёгкостью отшвырнуть её от себя. В эту минуту она уж точно не сообразила бы отключить капельницу.

— Нет! Нет! Не-е-е-ет!!! — раздался чёткий голос Алекса, и конвульсии резко прекратились. Парень открыл расфокусированные чёрные глаза. Вскочил с дивана, резким движением словно пушинку отбросив в сторону Киру, как помеху, не стоящую внимания, так что она отлетела к противоположной стене, приложившись о неё головой, там же и осела на пол. Уставился на свою руку со всё ещё торчащей в вене иглой, пару секундя, не моргая, смотрел, как в его вену вливалась моя кровь, затем вырвал иглу и отбросил в сторону, как отвратительную гадость. В глазах чернела абсолютная пустота. Осмотрелся. Увидел лежащую на полу мать, затем перевёл взгляд на меня. Моргнул. Никаких чувств. Его бледное лицо было бесстрастно, угольно-чёрные глаза холодны.

— Что произошло? Почему я так странно себя чувствую? — бесстрастно спросил, сверля меня взглядом незнакомых глаз.

— Переливание крови… от… меня к… тебе, — от смешанных чувств запинаясь и еле шевеля губами, прошептала я, пытаясь сесть и всё-таки дотянуться до иглы в вене. Кровь всё ещё медленно текла по трубке. Парень бесстрастно смотрел на меня и вдруг шумно втянул ноздрями запах крови и прикрыл глаза, словно от удовольствия. В первый момент его лицо выглядело умиротворённым, но тут же исказилось гримасой ярости. Суженые глаза, раздувающиеся ноздри, хищная улыбка на губах, обнажающая острые зубы. В следующую секунду парень резко переместился ко мне и выдернул иглу из вены, отбросив систему в угол. Яркие капли крови, оставшейся в системе, разлетелись по комнате, забрызгав пол и стены вокруг. Он тут же отшатнулся, отскочив в сторону, чтобы ни одна капля не попала на него. Согнув руку в локте, я зажала ранку, глядя на парня снизу вверх и абсолютно ничего не понимая. С трудом поднялась и встала, ощущая слабость. Подалась вперёд, во все глаза глядя на любимого, но совершенно не узнавая его.

— Переливание? Зачем? Надо было дать мне умереть! — от его холодного тона мурашки пробежали по спине, но я пока ещё ни о чём не догадывалась.

— Саш, — только и смогла прошептать я. — Я всего лишь хотела, чтоб ты жил и…

Вдруг моё горло оказалось сжато удавкой ледяных пальцев. Неуловимым смазанным движением переместившись, Алекс навис надо мной, сжимая горло холодной ладонью.

— Какой жизни ты для меня хотела? Жизни упыря? — оборвал он меня с пренебрежением.

— Что ты говоришь? — задыхаясь, я испуганно смотрела в совершенно чужие глаза.

— Посмотри, кем сделала меня твоя кровь, — едко прошипел он. — Ты этого хотела?

— Нет… — хрипя от нехватки воздуха и еле сдерживая слёзы, проговорила. — Я… хотела… помочь… не могла потерять тебя… ты нужен мне!

Он холодно глядел на меня прямо в упор, сжимая мою шею, видел, что я задыхаюсь, но ни один мускул не дрогнул на каменном лице. Затем таким же леденящим душу тоном он сказал:

— Ты ошиблась. Тебе был нужен волк. Но его больше нет!

— Что ты… говоришь? Ты пугаешь меня… Мне нужен ты… — уже в полубессознательном состоянии прошептала.

— Только ты мне больше не нужна, — холодная хватка ослабла, резкий толчок, и я отлетела к креслу. Упала на него, ударившись о стену рукой. От резкой боли потемнело в глазах и выступили слёзы. С трудом смогла вдохнуть, но горло саднило. Пытаясь отдышаться, сглотнула слюну и поморщилась от боли. Поднялась и села, встать не смогла бы, ведь от пережитого ноги меня практически не держали, подняла затравленный взгляд на Алекса и была поражена, с каким отвращением он на меня смотрел.

«Я ему больше не нужна»

Осознание произошедшего обрушилось на меня ураганом. Я совершила ошибку, поддавшись на провокацию Киры. Очень хотела, чтобы любимый выжил, но своей кровью превратила его в нечто другое. Практически уничтожила. Он имел право злиться, и в тот момент я, влюблённая дурочка, могла простить ему всё, что он со мной сделал в приступе неконтролируемой ярости, но ему этого не требовалось. Это был уже не Алекс. Не совсем он.

Другое существо.

Влюблённое сердце пропустило удар, когда я в полной мере осознала происходящее.

Произнесённые слова мне теперь никогда не забыть.

«Я ему больше не нужна»

Осознанием содеянного я была просто раздавлена. Разочарованно смотрела в чёрные омуты, каждую секунду умирая от горя. Решив не показывать своих слёз, собрала оставшиеся силы и встала, всё ещё тяжело дыша. Сердце частило, как сумасшедшее. Голова кружилась, но, стараясь мужественно держаться, я направилась к выходу. На автомате натягивая куртку, пыталась отпереть замок на входной двери.

— Что это с тобой? Ты больна? — вслед прилетели слова, сказанные холодным сухим тоном.

— Что? — прошептала, оборачиваясь и не имея сил осмыслить более ничего.

Медленно, словно крадясь, он подошёл ближе, и я сжалась в комочек от страха. Увидев, как я напряжена, резко остановился, усмехнулся, словно ситуация его забавляла, с презрением осмотрел с головы до ног, как бы не понимая, что он во мне нашёл. Ещё раз втянул носом мой запах и бесстрастно выдал:

— Это растёт внутри тебя. Оно забирает силы.

— Ч-что? Я не понимаю… — прошептала я в ответ, но то, что он сказал в следующую секунду потрясло меня до глубины души:

— Маленькое сердце уже бьётся.

Я выдохнула, дрожа.

— Это правда? — ещё не вполне удостоверившись, засветилась от счастья, прижала руки к животу и улыбнулась. Я сразу ему поверила, ведь в последнее время как-то странно чувствовала себя. Необъяснимая слабость, отсутствие аппетита. Но это никоим образом не настораживало меня, так как я относила всё это на счёт волнений из-за сгоревшей общины, из-за поисков Алекса. Я и не думала тогда ни о чём другом. Но оказалось, в моём животе уже рос мой малыш, моё будущее счастье.

— Это не должно появиться на свет! — продолжил он сухо.

— Что? — возмущение придало мне сил. — Ты понимаешь, что говоришь?

Он скептически хмыкнул и с презрением произнёс:

— Даже боюсь предположить, что это. Гремучая смесь оборотня, вампира и человека! Советую от него избавиться как можно скорее.

— Как у тебя язык поворачивается такое говорить? У нас будет ребёнок! Наш ребёнок! Плод нашей любви! — хрипло, но с жаром возмутилась уже в голос, горло болело, но я уже не обращала на это внимания. — Избавиться от нашего малыша? Дочки или может быть сына? Ты в своём уме?

— У нас? Девочка, прежде чем что-то утверждать, надо соображать. — прошипел он в ответ, намекая на мои умственные способности. — Это порождение оборотня. Избавься от него!

— Я не нуждаюсь в таких советах! — разозлилась и ощетинилась воображаемыми иглами, приготовившись защищать своего малыша.

— Так ты спасёшь свою жизнь. Хотя… меня это больше не волнует, — прошипел он в ответ.

— Я распоряжусь своей жизнью по своему! — гордо подняв голову, чётко выдала, с вызовом глядя в совершенно незнакомые антрацитовые глаза.

Он всё так же с презрением смотрел. Холодный, словно ледяная скала, спокойный, как танк. В чёрных омутах чужих глаз разгорались искры злого огня.

Глава 37. Жажда

Александр

Адская жара. Всюду красная пыль. Она забивает нос, рот и горло, не давая нормально дышать.

Дышу через раз. Бреду босиком по щиколотку в пыли. Ничего не вижу. Мои ноги поднимают в воздух ещё больше пыли, которая попадая в глаза, застилает обзор.

Где я?

Кто я?

Два вопроса мучают меня, пока я двигаюсь вперёд. Куда идти — неизвестно. Никаких ориентиров. Возможно, я брожу кругами по своим же следам. Но если остановиться и прилечь отдохнуть, красная пыль занесёт полностью, отбирая последние силы и желание существовать. Момент, и ты уже часть пейзажа, лишённая воли.

Спать. Одно лишь желание спать одолевает меня.

Горячий ветер сечёт кожу песчинками. Губы высохли и потрескались. Красная пыль в волосах, под ногтями, на коже.

Жажда. Сильная жажда.

Вокруг один и тот же пейзаж, вернее его отсутствие.

«Сколько времени я здесь? Как я сюда попал?» — кричу в пустоту, но мой голос теряется среди тучи пыли.

Кажется, что бреду вечность, но ничего не меняется. Не ясно даже день сейчас или ночь.

Абсолютно ровная поверхность, покрытая пылью. Возможно, пыль была когда-то плодородной почвой. Возможно, на ней росли сады. Развлекаю себя невесть откуда возникающими картинками, будто кто-то транслирует их в мой мозг.

Огромные сияющие города. Зелёные прекрасные сады. Журчащие ручьи, бурлящие реки, бушующий океан. Многоголосое пение птиц. Яркое фиолетовое небо, расцвеченное розовыми облаками. Тёплое тёмное солнце, похожее на угасающий в костре уголёк.

«Откуда эти галлюцинации? Кто мне показывает это?» — хрипло кричу в небо, но никакого ответа, как и всегда.

Хочется остановиться, лечь прямо в пыль и уснуть. Проспать вечность. Пусть занесёт, заметёт, укроет…

Но я упрямо двигаюсь вперёд, шаг за шагом. Шаг за шагом…

Картинки в голове внезапно меняются. Тёмные тучи заволакивают небо. Всюду запустение. Рушатся города. Высыхают реки. Огромный поток существ идёт к большому сооружению в виде арки. Проходя сквозь неё, они исчезают внутри. Внезапно свет в арке гаснет. Существа разбредаются кто куда. Измученные, усталые и несчастные.

Вдруг внутри арки в моём воспалённом мозгу яркими незнакомыми витиеватыми символами вспыхивают и гаснут, меняясь всё новые и новые строки, которых я не могу прочесть. Я вижу их не глазами, которые застилает вездесущая пыль, будь они широко открыты или зажмурены.

Фразы транслируются прямо в мозг. Незнакомые символы складываются в слова, слова в предложения, но мне не понять. Только мозг фиксирует намертво, словно фотографируя, и оставляет в памяти навечно.

«Зачем мне всё это? Я не понимаю!» — шепчу еле-еле, не в силах кричать.

Нет ответа…

Снова бреду дальше, снова вижу те же картинки, те же фразы.

Одно и то же целую вечность

«Что вы хотите от меня?»

Страшно хочется пить…

А кошмар продолжается. Это невыносимо!

Лёгкие горят от нехватки чистого воздуха, но я упрямо двигаюсь вперёд.

Внезапно всё меняется, и я почти врезаюсь в какое-то препятствие, едва успев удержаться, чтоб не упасть. Продрав от пыли глаза, обозреваю огромное сооружение непонятного назначения, чем-то напоминающее портальную арку из видений.

Прямо перед моим носом, вспыхивая красным огнём, в пустоте арки зажигаются те же слова на неизвестном языке.

Кто-то видимо отчаялся добиться от меня понимания. Что поделать? Я не могу вспомнить ничего, даже того, кто я. Как меня зовут?

Незнакомые символы зажигаются и гаснут, и вдруг в мозгу что-то щёлкает и переключается. Внезапно я читаю вполне понятные слова с совершенно непонятным смыслом:

«ОТКРОЙ! ВПУСТИ ЕЁ!»

Чего? Что открыть? Кого впустить? Куда?

А слова разгораются всё ярче, так что слепят глаза. Они запечатлеваются в сознании навечно, и растворяясь в них, словно погружаясь в волны, я закрываю глаза, ещё ни о чём не догадываясь…

Ничего не ощущаю. Парю в невесомости. Все чувства, кроме обоняния, отключены. Полной грудью вдыхаю притягательный запах. Безумно приятное благоухание! Аромат крови…

Такая сладкая кровь! Она притягивала меня всегда.

Странное видение меняется…

Шея самого прекрасного на свете существа так близко… Спокойное биение сердца, гонящего по венам божественный нектар. Пульсация вен. Одно лишь движение — небольшой укус — и наступит неземное блаженство.

Сделай то, о чём ты всегда страстно мечтал.

«Разве я об этом мечтал?»

Сделай правильный выбор! Это твоя судьба!

«Что со мной? Я этого не просил! Пожалуйста! Только не это! Нет! Нет! Не-е-ет!» — кричу во всё горло.

Но уже поздно. Слишком поздно!

Я открыл глаза. Анна рядом со мной.

«Что происходит?»

До меня постепенно доходило осознание произошедшего.

В мои вены вливалась кровь! Единственная кровь, которая не вызывала отторжения. Божественный нектар, о котором я всегда так страстно мечтал.

Я вскочил, оттолкнув от себя чьи-то руки. Вырвал из вены иглу.

Но уже было поздно. Слишком поздно.

Дух волка исчез, проиграв чужой враждебной сущности в незримом бою.

Огляделся. Мать лежала у стены без сознания. Лежащая на соседнем ложе девушка, с надеждой смотрела на меня. Её глаза засветились радостью, лицо озарила счастливая улыбка. Она ещё не догадывалась, что её кровь сделала со мной.

Сотворила из меня ненавистную тварь.

Уничтожила.

Предала.

«Даже она предала меня!»

Я спокойно смотрел, как она пытается встать, но слабое человеческое тело безвольно перед аурой вампира, вкусившего крови, текущей по её венам, не способно сопротивляться. Втянул в себя умопомрачительный аромат крови, притягивающий с неодолимой силой, заставляющий желать только её, так что зачесались дёсны, а горло сдавило спазмом.

Пить…

Утолить адскую жажду!

Потушить разгорающийся в горле пожар!

Приблизился и вырвал иглу из вены девушки, отбросив в сторону систему. Яркие капли взлетели в воздух и наполнили комнату благоуханием.

Горло сдавило сильнее, едва хватило сил устоять.

Девушка села и согнула руку в локте, затем пошатываясь встала и медленно двинулась ко мне. В её глазах я увидел целую гамму чувств. Сначала радость, и вдруг испуг. Только потом понимание того, что она сделала со мной, и сожаление.

Все её чувства совершенно не тронули меня.

Я смотрел на это тщедушное, хрупкое существо, вызывающее только отвращение. Слабенькие ножки и ручки, почти прозрачная кожа, тонкие голубоватые венки, в которых крови-то и на закуску не хватит.

«Она предала меня!»

Легко сжал тоненькую шейку одной рукой, и человеческая девчонка начала задыхаться. Стоило лишь чуть-чуть сдавить пальцы, и жизнь, что едва теплилась в тщедушном тельце, закончится не начавшись.

«Что я в ней нашёл? Это я когда-то любил?! И я ли? Той части меня больше нет!»

С презрением смотрел хрипящей девушке в глаза.

«Пусть живёт с осознанием того, что сделала!»

Эти синие озёра расширились в пол лица. Хриплым голосом она пыталась оправдаться, с наивной надеждой говоря несусветную чушь.

«Кто внушил ей такую глупость? Могла бы оставить меня в покое. Не надо было спасать!»

С отвращением отбросил от себя. Девушка упала на кресло. Медленно повернулась. В её глазах плескался ужас.

«Осознала!»

Со смесью ужаса и отчаяния смотрела на меня.

Не было ни эмоций, ни чувств. Ни ярости, ни злости. Ничего, что когда-то делало меня волком.

Всё исчезло в один миг! Дух волка пропал и забрал с собой бурлящие чувства.

Осталась спокойная холодная уверенность.

И жажда!

Шея девушки так близко! На расстоянии вытянутой руки пульсация голубой артерии под нежной кожей. Всего лишь незаметное движение, один маленький укус, и неземное блаженство наполнит меня.

«Это то, чего я всегда страстно желал!»

Почувствовал, как удлинились клыки. Оставалось сделать всего лишь один шаг, и удастся потушить бушующий внутри пожар.

Но что это? Она больна? Что-то растёт внутри, вытягивая из неё жизненную силу.

Ещё одно сердце. Маленькое, но горячее.

Ребёнок. Оборотень. Чудовище!

Отвращение к человеческой девчонке и тому, о чём она сама не знала, наполнило всё моё существо.

Обрадовалась, узнав о ребёнке. Глаза засияли надеждой. Лицо выразило всю гамму чувств. В синем взгляде читалось и счастье, и обида, и решительность, и уверенность. Она ещё не понимала, что не нужна мне.

Единственный элемент в её теле притягивал меня, спрятавшись в тонких сосудах под кожей.

Кровь…

Осознание медленно проявлялось на красивом лице. Сжала зубы, сузила глаза. Гордая. Истинная пара оборотня. Защищая растущее внутри существо, превозмогая слабость, начала бороться с аурой вкусившего её крови вампира.

Вырвалась из-под контроля ауры…

Высоко подняв голову, с вызовом смотрела на меня.

Настоящая волчица.

Такая не станет избавляться от волчонка.

Отпускаю!

Мне плевать.

Мне теперь всё равно…

Глава 38. Разочарование

Анна

Случившееся на съёмной квартире настолько потрясло меня, что первое время я была сама не своя. Я не смогла даже вспомнить, как добралась до общежития. Светка сказала, что я явилась вся в слезах, выглядела, словно тень, и, прямо в одежде, бухнулась в постель. На вопросы не отвечала. Лежала в своей кровати, тупо уставившись в одну точку на стене.

Я же помню только, что ничего не могла делать, ничего не хотела, ни есть, ни спать, ни говорить. Ежесекундно умирая от осознания произошедшего, готова была выть от раздирающей душу нестерпимой боли, рвать на себе волосы, но внешне оставалась безучастной ко всему. Даже, когда позвонила Кира, я не спешила ответить. Просто не смогла. Единственным моим желанием было только, чтобы меня оставили в покое, наедине с душевной мукой. Если бы не Светлана, не знаю, что бы со мной было. Только она вытащила меня из беспросветной тоски.

Подруга буквально силой заставляла просто поесть. Готовила для меня, убирала, тормошила в то время, когда единственным моим занятием было только лежание в кровати. И уговорами, и криками, Света заставляла меня вставать, одеваться, приводить себя в порядок. Сопровождала меня на лекции, благо учились мы вместе. Уж, не знаю,как она умудрялась договариваться с преподавателями, но первое время даже они оставили меня в покое.

Я была очень благодарна этой девушке, за то, что она сделала для меня.

Прошло около двух месяцев.

Кира мне больше не звонила после того, как я месяц сбрасывала её звонки с незнакомых номеров. Отважилась ответить только один раз, через пару недель, и только для того, чтоб услышать её голос и убедиться, что она жива. Спросила, в порядке ли она, и когда получила утвердительный ответ, попросила больше мне не донимать. Она не послушалась, с завидным постоянством набирала мой номер несколько раз в день. Входящие звонки всегда были с разных номеров, так что блокировать их было бесполезно, но со временем мать Алекса от меня всё же отстала. Оставила меня в покое.

О том, чтобы всё бросить и уехать к родителям, я не смела даже подумать. Я была беременна. Животик уже округлился, но отважиться обо всём рассказать отцу и матери, я не смогла. Регулярно звонила им, но о будущем ребёнке не говорила ни слова. Продолжала жить в общежитии, экономила деньги, которые родители мне присылали. Хотела немного скопить на то время, когда родится мой малыш. Рожать решила в Омске, а после родов планировала взять академический отпуск и уехать домой. Верила, что мама и папа, теперь единственные в мире люди, которым я была нужна, не прогнали бы меня с малышом.

Будущего ребёнка я полюбила всем сердцем. Ждала его, как чуда, которое стало бы напоминанием о его отце. Так глупо потеряв любимого, я собиралась отдать малышу всю свою нерастраченную любовь и нежность.

Впервые почувствовав шевеление ребёнка, я ощутила непередаваемую радость. Это был самый счастливый момент в моей жизни, на некоторое время затмивший всю горечь потери. Огорчало только одно — не с кем было разделить счастливые минуты. Разве что с подругой, которая единственная постоянно поддерживала меня.

А пока я продолжала жить в Омске, вдали от семьи и от места, где меня по-настоящему любили. Училась и ходила на практику. Совсем недавно я перевелась в ОГМУ, переехала в этот неприветливый город. Всё ради того, чтобы быть ближе к любимому, но теперь в этом не было смысла. С тех пор, как Алексу перелили мою кровь, его я больше не видела.

И не желала видеть!

Никогда!

Конечно, я лгала сама себе. После всего, что Алекс мне с презрением наговорил, после того, что сделал, я должна была возненавидеть его, но глупое сердце снова трепетало от одной только мысли о нём, а глаза везде узнавали его в любом идущем навстречу парне.

Скорее, мне надо было ненавидеть себя. За слабость. За то, что готова была его простить. Готова была лететь к нему на крыльях любви, если бы он только поманил. Ругая себя последними словами, пыталась найти в своём характере хоть каплю гордости, убедить саму себя, что нельзя быть такой тряпкой. На Алексе свет клином не сошёлся. Доказать, что смогу быть сильной, чтоб жить без него. А предательские глаза высматривали парня в толпе, а измученное сердце стучало быстрее, когда они меня обманывали.

Я всё ещё любила!

За два месяца ничего не изменилось. Моя любовь никуда не исчезла, как бы я ни старалась убедить своё сердце в обратном. Бороться с чувствами было бессмысленно, но в последнее время я, хотя бы, пришла в норму. Стала лучше питаться, всё же мне нужно было есть за двоих, и почувствовала себя более менее сносно. Стала уделять больше времени учёбе. Да, и на душе, вроде бы, полегчало.

Сказала себе, что больше не буду плакать, но как только оставалась одна, начинала вспоминать… Его…

Как же сложно было принять то, что Алекс резко отдалился от меня. Пора было признать, что я скучала. Очень скучала без него. Мне не хватало его тепла, взгляда, объятий. В свободное время думала о нём, о наших встречах, о нашей любви. Вспоминала, каким ласковым он был со мной, как берёг. Какое прекрасное время было, когда мы учились в школе! Сколько счастливых дней было проведено вместе!

Всё не могла понять, почему он обвинил меня в том, что это я сделала из него чудовище. У меня даже в мыслях не было навредить ему. Я просто хотела любым возможным способом ему помочь.

Помогла!

Сделала его монстром…

Конечно, внешне он совсем не изменился. Визуально, с ним было всё в порядке, именно в порядке, а не в том ужасном состоянии, в каком я нашла его в больнице. Только лишь его глаза теперь отсвечивали красным.

Глаза вампира.

Эти глаза снились мне каждую ночь.

В кошмарах!

В моих снах Алекс был злым. Жестоким. Ужасным монстром! Серая бугристая кожа обтягивала мощное тело, перевитое канатами из каменных мышц. Сутулое, угловатое, тело нереального монстра, мощь которого была запредельной. Я знала, что это был он, но не узнавала. Уродливая голова, лишённая волос, огнём горящие глаза, огромные клыки в оскаленной пасти, удлинённые конечности с острыми когтями, шутя разрывающими жертв.

Каждую ночь я бежала — он догонял, пряталась — он находил. Задыхалась от страха, когда моё горло сжимали холодные узловатые когтистые пальцы, а в душу заглядывали горящие жаром глаза. Просыпаясь в холодном поту, всё ещё продолжала слышать произнесённые хрипящим шёпотом слова:

— Не оставляй меня!

Каждую ночь мне снился один и тот же сон.

Я боялась, что образ чудовища из сна постепенно вытеснит настоящего Алекса, и я забуду его. Того, каким он был раньше.

Но я не хотела забывать…

Я догадывалась, что ужасный образ был навеян негативными впечатлениями. Надеялась, что время сможет расставить всё по своим местам, что отступит страх, и я смогу, наконец, определиться, какое чувство сильнее.

Оставалось дать времени шанс излечить мою душу.

Но судьба, как всегда распорядилась по своему.

Совершенно случайно я встретила Алекса…

Неожиданно повела себя совершенно неадекватно.

И в этот раз он, вроде бы, снова спас меня от неминуемых проблем, но после этой встречи я оказалась втянута в ещё более опасные разборки.

Глава 39. Встреча

Анна

Обычно у меня не было времени развлекаться. Лекции, практика забирали всё моё время. Выходила на улицу я в основном для того, чтобы перейти из одного учебного корпуса в другой, или добраться до больницы, где проходили очередные практические занятия, иногда, чтобы купить в магазине продукты.

В тот день мы со Светой отправились в кафе.

У подруги был тяжёлый характер. Как ни странно к жёсткому характеру прилагалась ранимая душа. У Светланы ничего не было просто, каждый новый день для неё превращался в эмоциональные качели. В течение дня могло двадцать раз поменяться настроение, на кардинально противоположное. Бывало, с утра она могла проснуться в прекрасном расположении духа, но уже через десять минут начать ругаться с кем-нибудь на кухне или в ванной и злиться на весь белый свет. Потом Светлана рыдала и жаловалась на тяжёлую жизнь, а уже через пять минут хохотала сквозь слёзы, потому что вспомнила страшно смешной анекдот.

В общежитии Светку все сторонились, некоторые откровенно опасались. Никто не знал, чего стоит от неё ожидать, потому что подруга была непредсказуемой. Надо сказать, что у нас с ней проблем как раз и не было. Я долгое время не могла понять, почему на меня так странно смотрели девочки, живущие в других комнатах. Потом, когда я со всеми со временем познакомилась, девчонки просветили меня насчёт Светки и недоумевая таращились, когда я сообщила, что она очень добрый и преданный человек. Подумаешь, слишком эмоциональна. Что поделать, если девушку раздражал беспорядок? Валяющийся на кухне мусор, загаженные плиты, немытая посуда, и много всего. Светка рьяно бралась за перевоспитание разбалованных студентов, и следствием этого были, конечно, ссоры.

И вот, однажды, у Светки случился очередной нервный срыв. Она повздорила с однокурсниками, а потом долго рыдала в комнате. Чтобы как-то её успокоить, а так же в благодарность за то, что она для меня сделала, поддержать её, как она поддерживала меня, я потащила её в кафе за несколько остановок от общежития. Мне и самой требовалась расслабиться и отдохнуть.

Лучше бы не ходили. Надо было заказать пиццу, сделать чай и ничего бы не случилось.

В кафе мы сели за столик у окна на мягкие диванчики, стоящие напротив друг друга. Света заказала кофе, я чай, из большого выбора десертов понравились аппетитно выглядящие пирожные, попросили принести их и отдыхали, наслаждаясь атмосферой заведения: небольшим уютным залом, мягким приглушённым светом, тихой ненавязчивой музыкой.

Всё располагало к общению. Говорили на разные темы, пока Света вдруг не вспомнила весёлый случай из школьной жизни. Я тоже решила рассказать смешной случай из своего детства о том, как во втором классе нам с Верунькой пришло в голову перейти через речку не по мосту, а по камушкам. Перепрыгивая с камня на камень, я оступилась и полетела в воду прямо в школьной форме и уронила портфель. Я насквозь промокла и потеряла все школьные принадлежности, поэтому домой не пошла — очень сильно боялась сказать об этом маме. Сушилась у Веруньки, благо её бабушка не обращала на такие мелочи внимания. Портфель мой уплыл, и я сочинила для родителей душещипательную историю о том, что его украли. Какой же врушкой я тогда была! Стыдно вспоминать! И смешно. Дальше по течению мой портфель поймала какая-то женщина и прочитав фамилию на тетрадях, принесла его к нам домой. Маме пришлось полночи сушить мои учебники с тетрадями, чтобы я могла на следующий день ими пользоваться. Обман раскрылся, когда знакомые рассказали маме, что видели, как я переходила речку, но наказания я избежала, так как после того, что некоторое время пробыла в мокрой форме, сильно и надолго заболела.

Мы вспомнили ещё несколько случаев из школьной жизни. Ели вкусные пирожные, запивая их ароматным чаем. Весело смеялись. Светлана расслабилась и пришла в благодушное настроение. Как на зло, это, видимо, почувствовали парни, сидящие за столиком в углу, и решили, что можно к нам присоединиться. Подумаешь, Светка хохотала громче положенного. Может кому-то показалось, что она намеренно пыталась обратить на себя их внимание.

— От нашего стола вашему столу! — произнёс парень приятной наружности лет двадцати пяти, преподнеся нам в подарок бутылку шампанского со своего стола.

— Забери, не нуждаемся! — тут же напряглась и резко ответила Света.

— А кто это у нас тут такой грубый? — парень присел рядом с ней, пытаясь её приобнять.

— Отвали, придурок! — оттолкнув его, заорала наша эмоциональная девица, так что у меня заложило уши. Благодушное настроение испарилось. От Светы волнами расходилось раздражение, распространяясь на меня.

Тут подтянулся ещё один парнишка навеселе, присаживаясь уже рядом со мной с возгласом:

— Ух ты! Девчата, гуляем?!

— Чего припёрлись? Мы вас не звали! Валите отсюда! Администратор, подойдите скорее сюда! — провизжала Светка.

— Свет, давай просто уйдём! — предложила я.

— Пусть они уходят! — воскликнула она. — Мы с тобой так хорошо общались! Заявились тут!

— За такое поведение недолго и схлопотать, дорогая! — сказал первый парень, набычившись. — Чего орёшь, дура, что ли?

— Это кого ты назвал дурой? — пуще прежнего разоралась она, и, как я не пыталась её успокоить, ничего не помогало. Администратор всё не выходил, а поведение Светки сулило нам неприятности. Я начала нервничать, мне не хотелось приобретать новые проблемы, как вдруг из затемнённой ВИП-зоны кафе появился, уверенной походкой направляясь к нашему столику мой страшный кошмар.

Мои неприятности моментально приобрели гораздо больший масштаб.

Алекс собственной персоной, выглядящий идеально в чёрных джинсах и чёрной футболке с принтом из оскаленных черепов, в модных кроссовках, с отросшими волосами, которые в беспорядке падали ему на лоб, оттеняя бледность кожи. Высокий, статный, стройный. Смотрел на всех с вызовом, из его чёрных глаз лилось презрение ко всему, что только встанет у него на пути.

При одном только взгляде на него и Светка, и парни как-то притихли и сникли. Парни вообще начали потихоньку отползать за свой дальний столик, а Света потеряла дар речи. Алекс только взглянул на конфликтующих чёрными глазищами, как у них пропало всякое желание продолжать конфликт, лишь бы уцелеть.

Окинув взглядом всех сидящих за столиком, он уставился на меня взглядом полным презрения. Нельзя сказать, что он удивился, увидев меня. Во взгляде читалось недоумение от того досадного недоразумения, что в этом конфликте оказалась замешана именно я.

— Я то думаю, почему так шумно! — ледяным голосом проговорил он. — Веселишься?

— Да, отдыхаю, — как можно более небрежно проговорила я, содрогаясь от внутренней дрожи. Сразу вспомнился мой сон, отвратительный ночной кошмар. Нет, Алекс не был похож на чудовище из сна, но по какой-то причине мне было страшно до чёртиков.

— А разве я не говорил, чтобы ты уехала? — ледяным голосом сказал он. В это время парни окончательно ретировались. Алекс сел напротив меня на диванчик, на котором сидела Светка, уставился чёрными глазищами не мигая и ждал ответа. Я не помнила, чтобы он давал мне совет уехать…

— А ты мне не указ! Что-то ещё? — с вызовом выпалила, ёжась под колючим взглядом и едва сдерживая дрожь. Шею сдавило невидимой стальной рукой. Яркое воспоминание о том, что он со мной сделал, снова заставило почувствовать эфемерную боль в горле.

— Вот значит, каких друзей ты себе выбираешь! — с презрением сказал он.

— Не твоё дело! Что ты вообще здесь делаешь? Не ждала, не гадала тебя увидеть! — борясь со страхом ляпнула преувеличенно зло. Со мной что-то происходило. Я едва сдерживала свой страх, но бравировала опасностью.

Он усмехнулся, скривив губы, но глаза остались неподвижными.

— Не обольщайся, я здесь не из-за тебя. У меня встреча, — проговорил он надменно. — Так что, лучше бы тебе убраться отсюда поскорее!

— А ты кто такой? — спросила молчавшая до этого момента потрясённая Светлана. Алекс с кривой ухмылкой смотрел на меня, не удостоив подругу взглядом. Я выдерживала его взгляд с трудом, но умудрилась ляпнуть:

— Я сама решу, когда мне уходить!

— Жаль! — с пренебрежением выдал.

— Жалость таким как ты не свойственна, — ляпнула я, сразу же пожалев о сказанном. В ответ Александр сузил глаза и приподнял уголки губ, оголяя клыки, так что выражение его лица стало жестокими.

— Не ты ли сделала меня таким? — прошипел он. Неожиданно в сердце кольнуло навязчивое чувство вины. По груди распространился жар.

— Я не знала другого способа спасти тебя, — почти прошептала, сказав чистую правду, на что парень скривился так, словно его заставили прожевать лимон целиком.

— О чём вы говорите, вы можете мне сказать? — отчаялась Светка чего-то от меня добиться. — Аня, кто это?

— Угомони свою подругу! — жёстко сказал он, поднимаясь и направился снова в ВИП-зону. — От вас слишком много шума!

— Снова уходишь? — вскочив, выпалила ему в спину, на что он остановился и обернулся с удивлённым выражением лица.

— Да, сваливаю отсюда! Там, где ты, всегда очень шумно! — усмехаясь сказал он.

— Снова оставляешь меня? — прошептала я глядя в давно уже ставшие чужими глаза, но чувства в моём сердце никуда не исчезли. Тот, кого я любила стоял сейчас передо мной и внушал только страх.

«Боже, что я несу! Не лучше ли оставить его в покое?»

И потерять навсегда…

Александр нахмурился, сузив глаза, как будто припоминая что-то, но промолчал, я же продолжила более уверенно:

— Ты даже не представляешь, каково мне жить без тебя!

«Не хочу терять, не хочу! Не уходи!!! Я всё ещё люблю! Даже такого тебя, внушающего только ужас…»

— Ты должна была уехать из этого города, Анна! — сказал он холодно. — И никогда не возвращаться! Неужели не ясно? Но ты всё делаешь наоборот, не так, как тебе говорят.

— Скажи мне, что больше не любишь меня! Не хочешь больше быть со мной! — выпалила я на одном дыхании. В чёрных глазах промелькнуло непонятное чувство. Сожаление? Парень тряхнул головой, отгоняя непрошеные чувства и нахмурился, но голос его прозвучал всё так же холодно:

— Нет, Анна. Ты давно уже должна была это понять. Я не хочу больше тебя знать.

— Это не правда! — прошептала с мольбой.

— Сейчас уходи, и забирай свою любопытную подругу, — ледяным тоном сказал он.

— Я никогда в это не поверю! — гордо подняв голову, сказала, но начала надевать куртку. Не потому, что он так сказал. Мне самой захотелось уйти. Не оставалось больше моральных сил видеть его. Находиться рядом. Но следующими словами я его зацепила:

— Даже крови моей больше не хочешь? — и сама испугалась, поняв, что случайно произнесла вслух фразу, которую имела права говорить только лишь мысленно.

Его реакцию на мои слова я не смогла бы предсказать. Алекс быстрее молнии переместился ко мне, схватил за плечи, больно сжав, наклонился, приблизив своё лицо к моему, отчего его угольные глаза оказались прямо передо моими, и тихо прошипел: — Не играй со мной! Я ведь могу внушить тебе всё что угодно!

— Не надо себя утруждать! — чётко сказала. — Отпусти!

Парень рассеянно разжал пальцы и опустил руки, явно озадаченный тем, что заставило его меня схватить, нахмурился и горячо произнёс совершенно не те слова, что я от него ожидала:

— В этом городе очень опасно, убирайся отсюда как можно дальше! Спаси свою драгоценную жизнь. Она у тебя одна. Начни жить счастливо! Не растрачивай понапрасну!

Я опешила, во все глаза всматриваясь в его лицо, но оно в один миг стало непроницаемым, на губах снова появилась презрительная усмешка, а в глазах холод. Он отвернулся и направился в ВИП-зал, но я догнала его, рванула за локоть, стремясь как-то задержать. У меня получилось его остановить. Алекс даже обернулся со зверским выражением лица посмотреть, кто посмел к нему прикоснуться. Но это была всего лишь я. Снова я…

— Ты нарываешься! — голос его прозвучал угрожающе, и сам он уже не был прежним, но влюблённая дурочка верила, что где-то в глубине этой чёрствой души всё ещё теплился огонёк любви.

— Я просто хочу посмотреть в твои глаза и убедиться в том, что ты уже совсем другой. Я не верю, что всё вот так может закончиться. Саш, я всё ещё люблю тебя! — проговорила эмоционально. Выслушав Алекс только нахмурился ещё больше и приблизившись ко мне сжал мои предплечья с такой силой, что затрещали кости. В ответ с издевкой прошипел:

— Ты уж определись, кого ты любишь, оборотня или вампира!

— Тебя, кем бы ты ни был!

— Меня настораживает твоё психическое состояние. На тебя беременность так влияет? — выплюнул едкие слова.

— Не смешно! — сказала прямо в лицо, сузив глаза. — Можешь говорить, что хочешь! Я от своих слов не откажусь!

— Ты сама напросилась! — хмуро пробормотал Алекс, а затем громко и чётко произнёс, наклонившись и приблизив своё лицо к моему глаза в глаза:

— Забудь всё связанное со мной! Меня никогда не было в твоей жизни! Ты не знаешь меня! А я не знаю тебя! Делай что хочешь, живи, как хочешь, сама по себе.

Я просто опешила от этой тирады и стояла в ступоре не в силах осознать, что только что произошло. Он медленно отпустил меня и повернулся к подскочившей ко мне Светке, которая выглядела совершенно ошарашенной и пыталась спросить, что же здесь происходит, шагнул к ней и сказал, глядя в её глаза:

— Забудь всё, что ты видела в этом кафе, забирай свою подругу и уходите. Вы просто посидели в кафе, выпили кофе, ни с кем не говорили, а теперь идёте обратно. Вам срочно надо домой! — на что наша строптивая Светка покорно надела своё пальто, помогла мне застегнуть куртку и потащила меня искать официантку.

Краем глаза я заметила, что мой кошмар снова направился в сторону ВИП-зоны. Когда он скрылся за тёмными портьерами, я сказала:

— Свет, ну хватит проявлять такое рвение и буквально тащить меня на себе!

— Расплачиваемся и уходим! — пробормотала она. Найдя девушку, что обслуживала наш столик, заплатили по счёту и направились к выходу.

Я послушно шла за Светой, которая буквально тащила меня за руку. Вышли из кафе. На улицах старого города царствовала зима, и мои глаза горели от холодного ветра.

— Мы не обязаны никуда идти пока сами этого не захотим! — высказала я свой протест, но подруга посмотрела на меня таким остекленевшим взглядом, что я растерялась и испугалась, боясь ей возразить, и просто позволила ей мчаться в общагу, еле успевая следом.

— Ты же понимаешь, что незачем так спешить, Свет! Мы не обязаны никому подчиняться! Не знаю, что такого тебе сказал Алекс, это не означает, что надо сломя голову нестись.

— Какой Алекс? Никто мне ничего не говорил! — проговорила на бегу Света.

— Ну, парень, там, в кафе! С которым я разговаривала!

— Ань, ты чего? Ни с кем ты не говорила! Тебе случаем не плохо? Ты устала?

— Нормально со мной всё! А ты говорила с кем нибудь?

— Только с тобой! Мы посидели в кафе, выпили кофе, ни с кем не говорили, а теперь идём обратно!

— Давай ещё погуляем!

— Я почему-то чувствую, что нам срочно надо домой, может, я утюг не выключила?

Теперь мне стало совершенно ясно, что Алекс внушил Светлане срочно отправиться домой и забрать меня с собой. Как же легко это у него получилось! Это означало только одно — парень овладел новым умением, которым могли похвастаться немногие из вампиров. Означало ли это ещё то, что сущность завладела им полностью? Хуже не было для него судьбы! Ненавидеть кровососов так сильно и вдруг стать одним из них! Я снова почувствовала вину, впрочем я чувствовала её всегда, последние пару месяцев точно! Но почему же он не стал внушать мне? Или это было внушение, которое на меня не подействовало? Думая об этом я почти бежала за Светкой, но не прошли мы и двухсот метров, как дорогу нам преградили несколько хмурых накачанных мужчин в строгой одежде.

— В чём дело? — спросила Светка, но её оттеснили от меня.

— Вас попрошу немного задержаться! — сказал один их хмурых мужиков, обращаясь ко мне.

— Зачем? У меня мало времени, — сказала я, но мне ответили, что много времени это не займёт, запихали в подъехавший чёрный джип без номеров на заднее сиденье, не обращая внимание на мои протесты, сели по бокам от меня, чтоб я уж наверняка не сбежала, и автомобиль тронулся, оставляя растерянную подругу на улице.

Глава 40. В доме врага

Анна

— Куда вы меня везёте? Что вам нужно? — попыталась узнать, едва унимая дрожь в пальцах рук. Пришлось несколько раз сжать пальцы в кулаки и глубоко вздохнуть, успокаивая сердечко, от страха пустившееся вскачь.

Никто из хмурых мужчин не соизволил ответить. Двое из них практически не двигаясь застыли холодными изваяниями по бокам от меня. Парень за рулём хотя бы шевелился, управляя авто.

— Вы не имеете права вот так хватать людей на улицах! — собиралась недовольно возмутиться, но вышел какой-то мышиный писк, а не гневная речь. На мои слова никто из окружения снова не отреагировал. Хотела сообщить, что я знаю, кто они такие, но здравый смысл возобладал над импульсивностью.

В памяти возникли слова Алекса: «Забудь всё связанное со мной! Меня никогда не было в твоей жизни.» Он пытался внушить мне, что мы никогда не встречались, но что-то пошло не так. Внушение не подействовало, но, возможно, мне стоило вести себя так, словно у него получилось. Меня окружали вампиры, и я не знала, что им было от меня нужно. Не случайно же меня схватили? Свету не стали трогать, значит нужна была именно я. Наверняка, опять что-то связанное с Алексом. Вампиры снова пытались использовать меня как приманку?

Переживать о том, что меня ожидало, пришлось не слишком долго. Минут через пятнадцать автомобиль остановился за городом возле двухэтажного особняка, с огромным садом, обнесённым высоченным каменным забором.

Джип въехал в ворота, меня высадили и под конвоем хмурых мужиков препроводили в комнату ожидания, где посадили в кресло и включили телевизор. Оставили одну, но выбраться из комнаты, ставшей моей тюрьмой, я не могла, так как за дверью стоял такой же хмурый мужчина, который на все мои попытки открыть дверь или что-то спросить, холодно отвечал:

— Не положено.

Комната была просторной, с высокими потолками. Стены окрашены в светлых тонах, на подиуме стояла большая кровать, застеленная светлым покрывалом, в другой части комнаты располагались пара кресел, журнальный столик и телевизор. За небольшой дверью находился небольшой санузел. Окна не открывались, выход на террасу не был предусмотрен. Короче, такая себе тюрьма.

Просидела я в этом помещении час или два, а может и больше, часы в комнате отсутствовали, а телефон у меня сразу отобрали. Переживала жутко. «Что со мной будет?»

На дворе уже была глубокая ночь, Светка, наверное, волновалась, куда я запропастилась. За дверью послышались шаги, вошёл тот же хмурый мужчина, что стоял за дверью, и приказал:

— Идём со мной! — и я поплелась за ним по тёмным коридорам. Как оказалось везде в этом огромном доме царил полумрак, по углам таились чёрные тени. Было тихо и прохладно, хотя в той комнате, где я находилась до этого, намного теплее. От страха, всей этой жуткой атмосферы и холода, у меня никак не получалось унять свою дрожь.

Войдя в полутёмное помещение, не сразу смогла разглядеть находящихся там людей или совсем не людей, а существ гораздо превосходящих человека по силе и выносливости. Оказалось, за столом, уставленном бокалами и бутылками, чашками из под кофе, сидело несколько неопределённого возраста мужчин и женщин. Совершенно мне не знакомых. Некоторые из присутствующих с интересом посмотрели в мою сторону. С противоположной от меня стороны стола мельком выхватила знакомое лицо Александра, и, как по команде, на душе сразу стало легче, хотя он не удостоил меня даже взгляда. Я тоже не подала виду, что мы знакомы. Отстранённый, чужой, надменный, но мне уже не было так страшно, потому что он был рядом.

— Проходите, пожалуйста, Анна, — обратилась тонким звенящим голоском ко мне очень красиво одетая дама модельной наружности. — Присаживайтесь! Вы голодны? Пожалуйста, угощайтесь!

— Спасибо, я поела в кафе, — стараясь стойко держаться в страшном окружении, нервно сказала я, садясь на любезно придвинутый прислугой стул, и оглядывая находящихся в помещении существ. — Извините, чем обязана приглашению?

В том, что меня окружали вампиры, я не сомневалась, слишком уж были у присутствующих идеальные и красивые лица и, словно выточенные из камня, тела, затянутые в модные костюмы и платья.

— Хотели воочию увидеть вас! — сказала та же дама, другие же не проронили не звука. Эта тишина была такой напрягающей, казалось, что за столом сидели призраки.

— Я не совсем понимаю. А вы кто? — поинтересовалась я.

— Это позже, дорогая! Вы ведь знаете одного из присутствующих?

— Нет, — соврала я. — Впервые вижу всех вас.

— Не надо лгать, дорогая! Вы не так давно с одним из присутствующих встречались в общем зале кафе. Долго разговаривали, практически ссорились.

— Но это ещё ничего не значит! Я много с кем там разговаривала и ссорилась, но знакомство со всеми этими людьми в мои планы не входило, — чётко ответила.

— Конечно, дорогая. Не буду ходить вокруг да около. Вам знаком вот этот молодой человек? — и она указала на Алекса.

— Нет. — пожала я плечами.

— Александр, девушка нас обманывает? — обратилась дама к Александру, который пристально поглядел на меня.

— Нет, конечно! Куда уж ей! — с ледяным спокойствием соврал он.

«Отлично! Он врёт не только мне, но и своим друзьям, преследуя какие-то свои цели, хотя может быть он думает, что его внушение сработало?»

— Я внушил ей забыть всё связанное со мной, — добавил совершеннейшую правду, и я засомневалась.

«Что за игру он ведёт?»

— А вы были знакомы? — был задан следующий вопрос.

— Да, немного, учились в одной школе. Я не ожидал, что встречу её в этом городе, и через столько лет девчонка узнает меня. Решил стереть себя из из её памяти.

Я молчала, решив позволить ему говорить любую несусветную чушь, а так же поддерживать ту же самую линию поведения, будто бы память о нём стёрта.

— А вас многое связывало?

— Нет, — хмыкнул он. — Совершенно ничего не связывало.

— Как видите, Ваша знакомая беременна. У Вас нет предположений, кто мог быть отцом её ребёнка?

— Мне до этого нет дела, я её вижу впервые за много лет! — проговорил уверенно с ледяным спокойствием Александр.

— Хорошо, дорогая, вы можете идти в свою комнату, пока вы нам ни к чему. Завтра вас проводят до вашего общежития! Ничего не бойтесь, мы гостей не обижаем, можете спать спокойно, — заверила меня дама, и я, вскочив из-за стола, рванула к выходу, но не удалось сделать и пары шагов, как путь мне преградил другой знакомый. Я в него почти врезалась и чуть не упала, но была подхвачена им за талию. Уж кого, но только не Алексея я ожидала когда-нибудь увидеть, так как была уверена, что он мёртв.

— Сдаётся мне, кто-то из них лжёт! — резко сказал Алёша, брезгливо отпуская меня.

— Привет, — только и смогла от неожиданности вымолвить я и так и стояла стояла раскрыв от удивления рот.

— А меня ты узнала, да Анечка? Что же ты так упорно не хочешь узнавать Александра? — проговорил он вкрадчиво.

— О чём ты, Алёша? — решила сыграть дурочку.

— Тьфу ты, Алёша! — гневно проговорил оживший вампир. — Уже двести лет меня зовут Балин, глупая ты овца.

— Балин! Прекратите! Девочка у нас в гостях! — холодно произнесла дама. — Анна, присядьте пока.

— Да из-за этой девочки Александр меня почти убил! — воскликнул Алексей и не дал мне даже сдвинуться с места, схватив за локоть и сжав его так сильно, что я сцепила зубы и чисто инстинктивно по старой привычке, взглянула на Алекса. Конечно, ему ни к чему меня теперь защищать. Он стал другим, чужим, и я для него ничего не значила.

— Жаль, что не до конца! Меньше было бы проблем, — съязвил Александр, даже не взглянув на меня.

— Так, это что-то новенькое! — подал голос солидный мужчина в строгом костюме. — Ну-ка, поподробнее! Александр! Мы все ждём ответа!

Алекс, развалившись в кресле и что-то жуя, словно чувствовал себя как дома, вальяжно проговорил, сделав ударение на звуке «б» в новом имени Алексея так, словно одно это имя вызывало у него рвоту:

— Я был волком! Выполнял свою работу, ничего личного, Балин!

— Александр! — воскликнула дама, хозяйка особняка. — Объясните пожалуйста всем нам эту путаницу, ведь Вы сказали, что с этой девочкой вас ничего не связывало, но из-за неё мог пострадать первородный.

— Да что тут непонятного? — взорвался Алекс. — Я же сказал! Я был волком! И убивал вампиров, которые заявились в мой посёлок и заживо съедали людей! А ваш драгоценный Балин, или как его там, какого-то хрена прицепился к моей однокласснице, ну я и решил по-быстрому его успокоить, так он и вторую одноклассницу чуть не сожрал, пока я эту защищал. Жаль, Алёша, что ты оказался таким живучим!

— Одноклассниц, значит, спасал? — с усмешкой проговорил Алешенька. — А теперь, когда ты стал одним из нас, тебе должно быть на них наплевать, вот, например, на эту. (Рука, держащая меня за локоть ещё больше сжалась, и я сильнее сцепила зубы, чтоб не заорать). — И любой из нас может пообедать Анной!

— Что же ты постоянно такой голодный? — едко парировал Алекс. — Как тебя не встречу, всё время ты жрать хочешь!

Внезапно злобный вампир оттолкнул меня, и я чуть было не упала, но была вовремя подхвачена одним из хмурых охранников. Балин бросился к Алексу, но его остановил гневный оклик хозяина дома:

— Прекратить! Вы оба находитесь в моём доме! Я не посмотрю, что вы из высокородных семей и научу вас уму разуму, мальчишки!

Меня снова усадили в кресло, и я мельком взглянула на Александра, он на меня и не думал смотреть, а, развалившись в кресле, занимался своим телефоном.

— Проводите нашу гостью в её спальню, а завтра утром её отвезут в её общежитие и сотрут память! — распорядился хозяин дома, и я снова поднялась, но что-то ноги меня совсем не держали, охраннику пришлось поддерживать меня под руку, когда он сопровождал меня в персональную тюрьму.

В комнате было светло и тепло, почти жарко после холода в помещениях вампиров. Конечно, все они были вампирами, это было ясно даже из нескольких пророненных случайно слов, и я находилась с ними в одном доме.

«Этой ночью мне вряд ли удастся уснуть. Я буду трястись от страха, укутавшись в одеяло, и ждать утра, чтобы позже всё забыть, как страшный сон. Вот же угораздило встретить Алекса в кафе и попасть под пристальное внимание вампиров.»

В комнате, куда меня проводили, была незаметная с первого взгляда дверь, за которой находилась ванная комната, где я привела себя в порядок, умылась, почистила зубы новой щёткой, затем надела приготовленную для меня новую ночную сорочку, разобрала постель и улеглась в мягкую, приятно пахнущую кровать, но, как бы я не устала, уснуть мне долго не удавалось.

Со всех сторон чудились какие-то шорохи, шаги, словно ко мне кто-то подкрадывался. В углах комнаты затаились тени, которые колыхались от любого движения воздуха. Через пару часов всё таки усталость начала меня одолевать, и только сомкнув глаза в полудрёме, я снова увидела свой кошмар. Алекса во всей чудовищной вампирской красе с горящими огнём глазами. Его когтистые пальцы тянулись ко мне, а голос хрипел:

— Открой глаза! — и я открыла. И заорала на весь дом! Надо мной нависло страшное лицо из сна, с горящими глазами, огромными клыками и ядовитой слюной, капающей изо пасти, но это был не Алекс. Это был Алёша. Таким я его ещё никогда не видела. Он что-то шептал, то ли гипнотизировал меня, то ли просил успокоиться, тянулся к моей шее, но не мог сделать последний рывок.

Шею обжигало холодом от серебряной цепи, подаренной когда-то Алексом. Эта цепь уже который раз спасала меня, не давая вампирам меня укусить.

Я переползла на другой край кровати, выпутываясь из одеяла, спрыгнула с неё и побежала к двери, та была заперта. За дверью слышались приближающиеся шаги и кто-то заколотил в неё, я отскочила в сторону, понимая, что её могут выбить. За несколько ударов дверь слетела с петель, в комнату ворвался Алекс в одних только шортах и, мгновенно оценив обстановку, со скоростью ветра набросился на Алексея.

Они сцепились, словно дикие звери, что бьются за свою жизнь до смерти кого-то одного из них. Я, как стояла в одной ночной сорочке у стены, так и сползла на пол. В это время с яростным рычанием они рвали друг друга на куски, разрушая всё на своём пути. Кровать затрещала и рухнула, когда они свалились на неё, журнальный столик рассыпался в щепки, шкаф с треском был разбит. В комнате не осталось ничего, Только мой угол был цел, казалось кто-то оберегал его, чтобы я не пострадала.

Всё закончилось, когда Александр вышвырнул Алёшеньку в окно, и тот, выбив раму, с грохотом вывалился во двор. Алекс поглядел вниз, плюнул и повернулся ко мне, я ахнула, увидев, что с ног до головы он был покрыт кровавыми порезами и царапинами. Словно только что меня увидел, он направился к развалившейся кровати, содрал с неё одеяло, принёс его мне, поднял и укутал, прижав к себе.

— С-спасибо, — едва смогла вымолвить дрожащими губами. Я начала задыхаться и осознала, что всё это время не дышала. Сердце в груди с такой силой било по рёбрам, что казалось вот-вот проломит их и выскочит наружу.

— Не бойся! — почти нормальным голосом, без надменности, сказал парень. — Никто тебя не тронет.

В это время появился охранник с вопросом:

— Что здесь произошло?

Алекс вкратце рассказал ему, что случилось и поинтересовался, где в это время был сам охранник. Оказалось, что у них была пересменка, и его рабочее место пустовало всего три минуты. Я была поражена, что прошло так мало времени, для меня оно растянулось на часы. Я устало стояла в кольце рук Алекса, уткнувшись носом в ямочку возле ключицы, и почти теряла сознание, пытаясь отдышаться. Близость обнажённого тела любимого, когда-то пышушего жаром, а теперь прохладного, подействовала на меня расслабляюще. Наслаждаясь минутами нежности, я закрыла глаза.

— Тебе нужно прилечь. Ты можешь идти? — прозвучало из любимых уст.

— Да, конечно, — храбрясь, сказала и сделала шаг, но когда он разжал объятья, чуть не упала, запутавшись ногами в одеяле, но Алекс уберёг меня от падения.

— Эй! Ты стала такой слабой! Я понесу тебя, хорошо? — предложил он. Когда я кивнула, легко поднял на руки и направился к лестнице на второй этаж.

Голос его был привычным, даже успокаивающим. Словно ничего и не менялось, и он был всё тем же оборотнем, которого я потеряла. Со мною на руках он вошёл в комнату, в которой царил полумрак, и осторожно положил прямо в одеяле на разобранную постель в тёмных тонах.

— Тебе тоже нужна помощь, — прошептала, глядя на исцарапанное, покрытое ссадинами, лицо.

— Обойдусь. Спи и ничего не бойся. Я останусь с тобой, он к тебе больше не приблизится.

Алекс устроился в кресле. Я видела, как в полумраке он откинул голову на спинку кресла и со стоном уставился в потолок.

— Тебе больно? — спросила я.

— Было гораздо больнее, когда я был волком, — послышался голос из темноты.

— Хочешь, я обработаю раны?

— Ерунда, на мне сейчас всё заживает гораздо быстрее! — преувеличенно бодро ответил.

Я придерживаясь версии со стёртой у меня памятью о нём, спросила:

— Александр, я так поняла, что в этом доме одни вампиры?

— Не трудно было понять, — скептически проговорил. — Особенно после того, как тебе несколько раз это повторили.

— Зачем?

— А ты как думаешь? — увидела в темноте движение головы, будто он повернулся в мою сторону. Из мрака на меня уставились горящие искорками испытывающие глаза, но я не испугалась. Впервые заметила, как это красиво. Вспыхивающие и гаснущие, переливающиеся красным и оранжевым сиянием глаза притягивали. Но не в холодную бездну, из которой не было выхода, а словно тёплый костёр, согревающий и такой уютный и родной, что я на миг зависла. Не сразу осознала, что он всё ещё ждал ответа.

— Не знаю, — устало ответила.

— Пытались прощупать, что ты знаешь. Как поведёшь себя. Но ты молодец, держалась.

— Спасибо, что спас меня! — искренне поблагодарила.

Он молчал, откинувшись на спинку кресла и закрыв глаза. Решила узнать, уверен ли он в том, что его внушение сработало:

— Ты сам сказал, что мы одноклассники, но я тебя не помню. Ты ведь тоже вампир, как так получилось, что ты учился в человеческой школе?

Он долго молчал, и когда я уже не надеялась получить ответ, тихо ответил:

— Хватит уже притворяться, Ань. Попытка засчитана, и, если бы не Алёшенька, всё могло получиться, но не теперь, когда уже всем ясно, что гипноз на тебя не действует. Ты должна знать, теперь ты в опасности.

— Почему?

— Ты понимаешь, что всё это было подстроено? Они хотели проверить, стану ли я тебя защищать. Я думаю, если бы Алёшенька действительно хотел укусить, он бы так долго не мялся, и его бы уж точно не остановила тонкая цепочка.

— Ты защитил меня. Почему? Почему заботишься обо мне? — спросила я почти не надеясь на ответ.

— А как ты думаешь?

— Не знаю. Я превратила тебя в чудовище, ты должен ненавидеть меня, — сказала невысказанную фразу, которая столько времени мучила меня. В ней было всё: и сомнения в том, и вина, и надежда.

— Я и ненавижу. — как-то буднично сказал он. — Теперь, спи.

Глава 41. Ненавистное существо

Александр

Я потерял всё.

Друзей. Родных.

Став самому себе ненавистным существом, потерял смысл…

Своими руками уничтожил чувства…

Потерял себя…

Со мной осталась только мать. Кира.

Она рассказала мне том, где меня нашли, как пытались лечить. Поделилась, какие чувства испытывала, когда все попытки пробудить меня были тщетными. Объяснила, как они с Анной пришли к абсурдному решению перелить мне её кровь. Доказала, что другой возможности вернуть меня к жизни больше не было. Они не ожидали, что всё повернётся так…

Слушал спокойно, пробудившаяся во мне новорождённая сущность вампира в отсутствии главного раздражителя утихомирилась. Я почти пришёл в себя, но реальность стал воспринимать по иному. Без эмоций, без чувств…

Обуреваемый вспыльчивостью и горячностью, волнением и раздражением, гневом и яростью дух оборотня покинул меня, оставив после себя холодную пустоту.

На полное исцеление тела, больше не принадлежащего оборотню, потребовалось ещё несколько дней. Тело вампира восстанавливалось не так быстро, как хотелось бы. Могло, конечно, исцелиться мгновенно, но я не пил кровь. Не то чтобы не мог. Не пробовал. Не хотел… Любая кровь вызывала только отвращение. Холодная густая жижа со специфическим запахом железа отталкивала. Не вызывал отторжения только единственный вид крови, но его не хватило бы, чтобы утолить мою жажду. Кровь девушки, к которой когда-то относился по особенному. Появившись в её жизни приносил одну лишь только боль и разочарование. Теперь же стал жаждать только вожделенной жидкости, текущей по её венам. Кровь Анны стала моей манией. Я стал одержимым ею. Маньяком. И однажды мог принести ей смерть, ведь в нашу первую встречу в тот день, когда родилась сущность вампира, аромат именно этой крови с непреодолимой силой притягивал меня, невозможно было удержаться.

Став тем, что я ненавидел больше всего на свете, я не стал им в полной мере. Чтобы быть сильнее, мне надо было пить любую кровь, но я противился этому всей душой, если таковая ещё у меня оставалась. Мать пыталась меня убедить, но я не мог перебороть отвращение и сделать хотя бы глоток пахнущей железом густой жидкости, но благодаря крови Анны, теперь я мог принимать любую кровь внутривенно. Конечно, это должна была быть кровь только первой группы, какая была у неё.

Мать приносила кровь из первой городской больницы, где всё ещё работала для отвода глаз. Я проходил переливание раз в пару дней, становясь сильнее, выносливее. Всё больше похожим на тех, кого ненавидел.

Кровь Анны была бы предпочтительней. В первую встречу новорождённой вампирской сущности с Анной от запаха крови у меня сорвало крышу. Что на меня нашло? По прошествии времени не смог объяснить. Скорее вампирская сущность, проснувшаяся во мне, резко изменила сознание. Запах крови притягивал так сильно, и, чтобы не сорваться, я оттолкнул девушку, опасаясь причинить вред, но не соразмерил силу. Сколько крови осталось в этом тщедушном тельце? Её не хватило бы даже на одно переливание! Особенно теперь, когда её силы забирал ребёнок волка. Того, которым я когда-то был.

С каким ужасом она смотрела на меня! Кем я был для неё в тот момент? Отвратительным алчущим упырём, помешанным на её крови. Тем, к кому она всегдаиспытывала отвращение.

Уверен, она возненавидела меня.

Решил отдалиться, ведь ничего хорошего из нашего общения не вышло.

За это время я перелопатил множество новостей из интернета и огромную кучу газет в библиотеке. Потом побывал на пепелище, оставшееся от поселения оборотней, обошёл все окрестности и восстановил примерную картину произошедшего.

Итак, прощупав оборону волков в ту ночь, когда мы с Анной были на озере, вампиры поняли что до врат им не добраться. Единственное, в чём они были уверены, что врата находятся в самом поселении. Об этом говорило всё, что я увидел на месте поселения: вдоль и поперёк изрытая земля, вывороченные с корнями вековые деревья. Место, где когда-то хранился ковчег с маленькой вампирской девочкой, ставшей впоследствии моей матерью, было кощеями обнаружено и исследовано. Я мог воочию в этом убедиться. Увидеть подземный ход, ведущий на другую сторону реки, расширяющийся под руслом в большой зал, в котором когда-то располагался помост, который теперь был разрушен, и ларец сна, исчезнувший в непонятном направлении. Всё, до чего добрались вампиры, было уничтожено. Свет попадавший в подземелье навредил светящемуся мху, который теперь повсеместно свисал мёртвыми клочьями с потолка и стен хода, только лишь в самой глубине под руслом осталось некоторое количество не сожжённого светом удивительного растения. Было ясно, что разыскивали врата, хотя реальное их местонахождение было известно лишь ведуну и вожаку. Но были и высшие вампиры, которые должны были воочию видеть строительство врат. Они точно могли знать их расположение, но по всему выходило, что врата находились под посёлком. Чтобы добраться до них вампирам оставалось одно — выкурить оборотней с принадлежащей им земли. Пользуясь тем, что лето стояло жаркое и, то тут, то там возникали лесные пожары, руками нанятых головорезов кровососы подожгли тайгу так, чтоб ветер нёс пламя прямо на поселение волков.

В то время, пока моя стая ждала нападения вампиров, идущих за огнём, и была в упор расстреляна, ещё с нескольких сторон на посёлок обрушились полчища кощеев, и немыслимыми потерями задавила старшую стаю Ратмира. Об этом говорили многочисленные следы сражения на не сгоревших участках тайги, в числе которых были словно неведомой силой вывороченные деревья в тех местах, куда не добрался огонь, клочья волчьей шерсти, бурые пятна крови, кучи пепла, оставленные в местах сожжения вампиров. Кто-то очень старался уничтожить все следы, вдоль и поперёк перерыв посёлок, но кое-где в лесу они всё же остались. Собрав все наблюдения воедино, я построил примерную схему сражения.

Вампиры наступали в несколько этапов. Первую волну волки уничтожили и даже успели сжечь трупы, но вампиры не остановились, пытаясь задавить большим числом. Со второй волной оборотни либо не справились, либо отступили, пропустив её в селение. Дальнейшее было непонятно. Что случилось со старшей стаей? С жителями, которые не были оборотнями? Если волки погибли, их тела не могли бесследно исчезнуть. Как и не должны были пропасть тела женщин и детей. Столько смертей невозможно скрыть. Помимо оборотней и их родных, в поселении были и домашние животные. Они тоже пропали.

Из газетных новостей о жителях, остававшихся в самом селении: детях, женщинах, стариках я ничего не узнал. В новостях говорилось, что сгорело несколько гектаров непроходимой тайги, но о поселении информации не было. Жители не просто пропали. Их и не существовало никогда. Прорвавшись в селение, вторая волна вампиров никого не обнаружила. Затем сожгли дома, стёрли селение с лица земли.

Пока одни вампиры держали меня в железной клетке и пытались склонить на свою сторону, другие планомерно уничтожали посёлок, сравнивая его с землёй. В родных местах поработали несколько экскаваторов и бульдозеров раз за разом роя многострадальную землю вдоль и поперёк. Значит, о точном местонахождении не знали.

Искали…

В итоге — не нашли…

Но на месте посёлка не осталось и камня на камне. Ни деревца, ни травинки. Сплошная пустошь.

У меня было множество вопросов, на которых не у кого было получить ответы.

Почему не обнаружили врата, будучи уверенными в их местонахождении?

Куда подевались жители посёлка?

Выжил ли кто-нибудь из стаи Ратмира?

Что стало с родными? Я не хотел верить в то, что все они погибли, как и моя стая, которую расстреляли на моих глазах.

Что стало с телами тех, кого я уже не смел назвать братьями?

Больше мне нечего терять…

Я перестал скрываться. Восстановившись, начал сам искать встречи, но найти высших было сложно. Стал обращать на себя внимание вызывающим поведением, чтобы они сами меня нашли.

Мать не одобряла моего поведения, но мне было всё равно. На её деньги я зависал до утра в клубах — излюбленных местах развлечений вампиров. Со стороны это выглядело, как будто богатенький мажор жил в своё удовольствие, но это на первый взгляд.

Я тупо ждал, когда на меня выйдут мои давние враги, от которых раньше бежал. Я смутно помнил, когда умирал в обличье волка в железной клетке, один из высокородных приходил ко мне не раз и что-то предлагал, в чём-то пытался убедить. Упиваясь своим горем, я всё пропускал мимо ушей.

Теперь же первым и единственным пунктом в моём плане значилось — отомстить. За братьев. За родных. За посёлок. За всех. Я ещё не знал, как это сделать, но собирался приложить максимум усилий.

Прошло два месяца с момента победы вампирской сущности над волчьей, и я уже не находил себе места. Я чувствовал, что за мной ведётся слежка, но затаившись, упыри не выходили на контакт. Где я только не был! Не один раз посетил все злачные места в городе. Дрался с местной шпаной. Вёл себя вызывающе, просто нарываясь на неприятности. Иногда обращал на себя внимание мелких упырей, которые охотились на той или другой территории. Таких сразу убивал, предварительно убедившись, что они мало что знали о высокородных. Те, кто мне был нужен, не выходили на связь, чего-то выжидая. Я сомневался, что они перестали нуждаться во мне, иначе для чего они разыскивали меня столько лет?

Неожиданно пришла новость, которой я не ждал.

В новостях в сети мельком говорилось, что в зоологическом музее выставлены новые экспонаты чучел животных, среди которых стая белых северных волков. Неизвестный спонсор заказал и оплатил изготовление чучел, а затем подарил их музею!

Из моей стаи сделали чучела! Кто-то очень изобретательный заказал и оплатил их изготовление. Прежде такое сообщение ввергло бы меня в пучину ярости. Я бы крушил всё на своём пути не в силах сдержать свою боль. Прежде, когда я был оборотнем, но теперь разум мой стал холодным.

Что толку от ярости и гнева? Стаю это уже не спасёт. Я решил действовать по-другому. В тот же день после закрытия я отправился в музей, прихватив ломик, горючее и зажигалку. Забраться в одноэтажное здание было не сложно, оно почти не охранялось. Старенький сторож находясь под моим внушением даже не вышел из своей каморки. С моей силой было не сложно сломать замок на двери, там даже не было сигнализации, видимо никому не приходило в голову воровать экспонаты зоологии.

В темноте я видел прекрасно, поэтому дополнительные источники света я с собой не брал. Обошёл несколько разных экспозиций за стеклом, имитирующих жизнь животных в родной природе, пока не добрался до большой витрины, за которой стояли и лежали белые волки.

Я их узнал. Крупные, мощные тела самых быстрых и сильных в мире волков с неживыми стеклянными глазами. Ломиком я разбил витрину, обнял на прощание братьев, которые, будучи живы, за такую вольность разорвали бы меня на части, полил всех бензином и поджог.

Братья получили покой…

Я не рыдал.

Моя душа не обливалась кровью.

Холодный разум всего лишь отдал своим бывшим друзьям толику уважения.

Мои волки сгорали в огне. Здание заволокло дымом. Убедившись, что экспонаты сгорели, я нашёл огнетушитель и потушил огонь, дабы он не перекинулся на другие экспозиции.

На выходе из здания меня поджидали полицейские. Я сдался без сопротивления. В этот же день новость о пожаре в зоологическом музее облетела всю страну, в новостях засветилось и моё лицо, которое я не скрывал, надеясь, что теперь-то уж точно со мной свяжутся, и был прав.

На следующий день в полицейском участке было не протолкнуться от хмурых парней в тёмных костюмах, которые выглядели круче, чем товарищи из спецслужб. Из полиции меня выпустили без проблем под подписку о не выезде, а деловые в костюмах очень вежливо посоветовали не светиться, сидеть на телефоне и ждать встречи с ещё более крутым руководителем.

Конечно, я не стал выполнять все эти требования, но наглеть перестал, и куда бы ни шёл, где бы ни находился, чувствовал за собой постоянную слежку, но это не создавало мне больших проблем — я не скрывался. Моя жизнь была, как на ладони. Киру пришлось отослать подальше, чтоб она не была втянута в неприятности и не стала разменной монетой.

Однажды мне позвонили и назначили встречу в одном из тихих кафе на окраине города, где-то недалеко в той же части города находился медицинский университет. Придя на встречу заранее, я расположился в тёмном ВИП-зале пафосного кафе, сняв его на неопределённое время, заказал кофе и спокойно ждал.

Ничто, как говорится, не предвещало… В кафе было мало посетителей, играла приглушённая музыка, из кухни доносились ароматы экзотических блюд, которые я никогда не любил, но атмосфера в целом была ламповой. В одну секунду всё изменилось… В приятную атмосферу запахов вплёлся ещё более нежный аромат, такой тёплый, тонкий и притягательный, такой желанный… Мне ничего не стоило его узнать…

Что же за злой рок преследовал меня, снова сталкивая с той, кровь которой была самым вожделенным веществом в мире. Аромат девушки распространился по всем уголкам немаленького здания, и я пожалел, что встреча с вампирами должна была состояться именно в этом кафе. Спокойный голос, тихий смех девушки подсказывали, что у неё всё хорошо. Незачем снова влезать в её жизнь! «Ты, отвратный кровосос! Оставь её в покое! Пусть живёт» — говорил голос разума, подозревая, что ничего кроме крови мне от неё не нужно. Некоторое время удавалось сидеть на месте и сдерживать единственное навязчивое желание. Я рассчитывал, что вскоре Анна уйдёт, её аромат развеется, и всё придёт в норму, но надеждам не суждено было сбыться. Из зала, где находилась девушка, вдруг послышался шум и крики. Такая обстановка уже не благоприятствовала встрече, которую я так долго ждал.

Надо было срочно разогнать шумных посетителей, из-за которых встреча могла не состояться или отложиться на неопределённый срок, как вдруг я осознал, что голос Анны тоже вплетался в это безобразие. Она оказалась замешана в каком-то конфликте. Злой рок решил, что мы с ней всё-таки должны были встретиться.

Анна находилась в кафе с какой-то подругой, а шум поднялся из-за того, что к ним клеились какие-то местные ухажёры. С одной стороны, я не должен был вмешиваться и пустить всё на самотёк, Знал, что за мной следят, но агрессивный настрой парней мне не понравился. Вряд ли девушкам удалось бы выйти из конфликта без потерь. Администрация кафе не выручку не приходила — мне пришлось вмешаться. Как только я подошел, конфликт рассосался сам собой. Местные парни, почувствовав распространяющуюся от меня ауру хищника, быстро ретировались, даже не пришлось применять силу, но я не ожидал другого конфликта, который разгорится между мной и Анной.

Надо было сразу уйти, но меня не отпускал сладкий фруктово-ягодный запах, исходивший от её тела и вплетающийся в него запах страха. Девушка выглядела немного напуганной. После всего, что я с ней сделал, это не удивительно, но она смотрела прямо, даже с вызовом. На некоторое время я завис, удивляясь её стойкости. Мелкая, худая, как тростинка, с явно выделяющимся животом. Где в этом тщедушном существе помещался её своенравный характер? Упрямо воспротивилась совету покинуть Омск и уехать далеко отсюда. Давно уже пора было понять, что эта девушка делала всё наоборот, вопреки здравому смыслу. Но в шок меня повергло не это — не ожидал, что она снова станет говорить о своих чувствах. Чувствах ко мне. Отвратному кровососу! Она всё ещё любила меня. Я же всё сделал, чтобы эта больная привязанность завершилась. Чтобы она ненавидела меня. Анна думала совершенно по-другому.

Невозможно! Я постарался напугать её ещё больше, говорил с ней холодно, даже жёстко, но Анна умудрилась даже вывести меня из себя, чего со дня рождения новой сущности больше не случалось. Подумать только — она посмела предложить свою кровь! Вожделенную жидкость, ставшую моей манией. У меня в голове что-то переключилось. Я почувствовал гнев! Эта строптивая тщедушная девчонка умудрилась меня достать! Она не понимала, наверное, что сама лезла в капкан.

Её кровь это всё, чего я хотел больше всего на свете. Я готов был даже укусить, чтобы почувствовать её вкус, тем более, что она предлагала сама. Сама! Ненормальная! В этот момент она представляла собой маленького тореадора, машущего красной тряпкой перед огромным разъярённым быком. Вампирская сущность не видела никаких препятствий. Мне едва хватило сил сдержаться!

Постоянно слыша бешеный стук её сердца и маленького сердечка под ним, убедил себя, что в любом случае надо держаться от неё на расстоянии, ведь мог наступить момент, когда я не смогу устоять против соблазна крови. Я решил раз и навсегда освободить девушку от болезненной привязанности ко мне. Внушение, которому поддавалась большая часть людей, на которых оно было протестировано, на ней конечно не сработало. Но с подругой получилось и она вовремя увела Анну из кафе, как мне тогда показалось.

Я знал, что наша случайная встреча стала достоянием сразу нескольких наблюдателей, что за мной следили, но не предполагал, что она настолько затянется и раскроет некоторые детали обо мне и даст, за что зацепиться. Я сделал всё возможное, чтобы оградить Анну, но стопроцентно защитить не смог — в тот же день девушке не удалось вернуться в общежитие, и она была втянута в непонятные вампирские игры.

Глава 42. Приём у вампиров

Александр

В ВИП-зале меня ожидал посланник, который должен был проводить к месту реальной встречи с кощеями. Мне предложили сесть в красивый дорогой "Порше" и повезли на окраину, где располагались дорогие особняки владельцев этого города, самых богатейших людей и как оказалось вампиров, которые жили почти как люди, ничем не выделяясь. "Порше" въехал во двор большого двухэтажного особняка, почти дворца, огороженного высоким забором. Перед домом, невидимый через сплошную ограду, располагался огромный двор, красиво оформленный ухоженными хвойными растениями и застывшими в позах, символизирующих охоту, выслеживание добычи, нападение, каменными изваяниями хищных птиц и зверей. На заднем плане располагались подсобные помещения не слишком бросающиеся в глаза, за ними заснеженный сад. Особняк и прилегающие к нему земли занимали площадь наверное в целый гектар. Двор был расчищен от снега. По периметру выстроилась охрана. Невдалеке сновала прислуга. Выйдя из машины, которая двинулась дальше и вырулила к гаражам, в сопровождении парочки упырей я направился к встречающим.

На пороге меня ожидали собственно владельцы особняка, хозяин с хозяйкой, на первый взгляд ничем не отличающиеся от людей, но это были высшие вампиры. Об этом я догадался по их великосветскому безупречному поведению, словно они всю свою жизнь провели в обществе королей, и ауре силы, исходящей от них. Они представились Эдуардом и Евой Ковальскими, вели себя со мной предельно вежливо и подобострастно. Извинились, что не сразу меня пригласили, сославшись на то, что только что вернулись из Москвы. В их поведении чувствовалась едва заметная фальшь, словно ядовитые пауки, плетя свою липкую паутину, пытались опутать жертву чарами, из которых она уже никогда не выберется. Вампиры вели какую-то свою игру. Сделав вид, что ничего не понял, благосклонно принял их фальшивую вежливость и продолжил знакомиться с остальными монстрами.

Мне представили других членов вампирского высшего общества: главу омского клана Зильбер Вениамина и его супругу Софию, а так же других менее важных представителей, имена которых не было нужды запоминать. Все представлялись с небольшим поклоном, что меня начинало напрягать. Преувеличенная учтивость и благовоспитанность чудовищ выглядела неуместно. Как бы ни было неуютно, я продолжил играть роль недалёкого избалованного мажора. За два месяца разгульной жизни я много раз наблюдал за поведением золотой молодёжи, перенимая их повадки, учась вести себя соответственно среди владельцев мира сего. За такую разнузданность я бы схлопотал от деда или от отца, а может от своих школьных учителей, но здесь мне замечаний никто не делал, как будто я имел право вести себя именно так, высокомерно и вальяжно, словно я тоже был хозяином жизни. Я не стал париться по этому поводу, а наоборот, вёл себя так, словно имел право на такое уважительное и понимающее к себе отношение со стороны высокородных.

Меня, как и всех присутствующих услужливо пригласили в гостиную, где был накрыт шикарный длинный стол, за которым уместилось бы двадцать человек. Мне предложили сесть во главе стола. Я ничем не выказал удивления, хотя предполагал, что во главе стола должен располагаться кто-то важный. Лишь немного озадачился новым поворотом игры, которую вели вампиры. Глава Омского клана с супругой сели по правую руку от меня, хозяева особняка по левую. Когда все остальные чопорно расселись по своим местам, многочисленная прислуга подала различные блюда, которые выглядели вполне человеческой едой, налила напитки, и удалилась, у двери остался только охранник. Начался собственно ужин, а не деловая встреча. Вампиры молча брали маленькими кусочками еду с тарелок, аккуратно жевали, запивая дорогим напитком, мило улыбаясь друг другу. Наблюдая за утончённым поведением тварей, я же не мог понять, в какой момент они проявят свою сущность. Меня опутывали преувеличенной обходительностью, усыпляя бдительность, и никто не спешил начинать разговор.

Мне же кусок в горло не лез. Нет, я всё так же мог есть человеческую пищу, но не в таком соседстве. Конечно, я уже не испытывал такой ненависти к вампирам на генетическом уровне, как было раньше, когда я ещё не стал одним из них, но сидеть за столом рядом с монстрами, притворяющимися нормальными людьми, было уже сравнимо с подвигом.

Стараясь уже ничему не удивляться, я лихорадочно соображал для чего был устроен весь этот пафосный приём. О кощеях у меня было совершенно иное представление, как о тварях, которые жаждали только крови, причём в огромных количествах. О том, что они могли есть человеческую пищу, я не знал. Видел конечно, как в гостях у родителей Анны кощей Алёшенька съедал всё, что ему предлагали, но считал, что в такой пище он не нуждался, и всё это была показная работа на публику. Неужели вместе с человеческими телами, они приобретали и человеческий метаболизм? Могли питаться как люди. Продолжали ли они нуждаться в крови?

На столе не было и намёка на что-то кровесодержащее.

Лениво жуя кусочек сыра, который едва ли не вставал мне поперёк горла, я наблюдал за поведением чудовищ, разодетых в богатые одежды, обвешанных золотом и бриллиантами, неспешно вкушающих людскую пищу и исподволь поглядывающих на меня. Никто не собирался начинать светскую беседу. Пришлось мне:

— Уважаемые господа! — я постарался вложить как можно больше сарказма в голос. — Пора бы перейти к основной цели нашей замечательной встречи! Чем обязан приглашению в ваш дом и прекрасной встрече с таким щедрым угощением?

Мой вопрос как будто послужил сигналом к тому, что все присутствующие слегка расслабились, оперлись на спинки своих кресел, словно устав держать свои спины слишком прямыми, и с облегчением отложили столовые приборы, словно поедание человеческой пищи для них было сравнимо с пыткой. Ответил мне хозяин дома с лёгким полупоклоном:

— Александр, во-первых, позвольте ещё раз высказать нашу радость от встречи, которую мы ждали столь долгое время. Я думаю все присутствующие согласны с моими словами. Во-вторых, мы испытываем ещё большую радость от того, что Вы по собственной воле стали тем, кем и должны быть, то есть одним из нас. Разрешите высказать наше глубокое уважение и почтение лично к Вам и к Вашему роду. А так же позвольте ещё раз выразить Вам наше всеобщее сожаление по поводу долгого ожидания, мы собирались дождаться Вашего дальнего родственника по материнской линии, чтобы помочь Вам влиться в семью. Он задерживается за границей, в Великобритании, но всей душой с Вами, радуется вместе с нами Вашему возвращению в семью и всеми силами стремится скорее воссоединиться с Вами, своим внуком. Услышав столь длинную тираду, на последних словах я чуть не подавился.

— А вы часом ничего не перепутали? — откашлявшись, с усмешкой спросил.

— Простите? — непонимающе уставился на меня хозяин дома.

— Давайте не будем ходить вокруг да около. Просто чётко и ясно объясните, за кого вы меня принимаете.

— О, Александр! Вы же ничего не знаете! Прошу простить за это моё упущение! Вы, Александр, потомок правящего рода! Ваша матушка происходит из королевской семьи! — почти с раболепием высказался Эдуард.

Сказать, что я был в шоке — ничего не сказать. Чего, чего, но такого поворота я точно не ожидал. По всему было ясно, что начиналась крупная игра. Высокородные с ходу решили предложить мне сразу всё…

— Простите за мою прямоту, — продолжил Эдуард. — Почему Вы до сих пор ничего не знаете о своём происхождении?

— А как бы я всё это узнал по-вашему? — продолжил играть.

— К вам несколько раз направлялись группы самых лучших наших представителей, которые должны были убедить Вас вернуться в семью ещё до вашего обращения в оборотня, но все группы потерпели полное фиаско, теряя ваш след. Затем ваш след обнаружился уже после того, как Вы переродились, к Вам снова были направлены сильные вампиры, чтобы склонить Вас на нашу сторону, пока Вы ещё не находились в стае, но по какой-то причине группа не вышла на связь, видимо погибла. За Вами постоянно велось наблюдение, но как только представлялась возможность личной встречи, кто-то уничтожал наших посланников. А затем, когда Вы попали в стаю, связаться с Вами стало практически невозможно. Такая возможность представилась только один раз, через два года после Вашего попадания в стаю, но в этот раз вся группа была убита лично Вами. Извините за моё любопытство, но неужели Вам никто не донёс весть о Вашем происхождении?

— Получается, никто, — сказал я с усмешкой, констатируя факт.

— Как же могло так произойти, что никто и словом не обмолвился?

— Я особо и не разговаривал ни с кем!

— Да, Вы просто всех убивали! — присоединился к разговору глава клана.

Я с вызовом посмотрел в его глаза, но он тут же поспешил исправить свою оплошность:

— Никто не ставит Вам это в вину!

— Мне одно только непонятно, ну искали вы своего пропавшего вампирёныша, с чего вы решили, что это я? — спросил я с вызовом.

— О, Александр! — проговорила хозяйка дома мелодичным голосом. — Это несомненно Вы!

— Откуда такая уверенность?

— Если бы здесь находился Ваш родственник, Вы бы ни секунды не сомневались. Вы так похожи на него!

— Да неужели? — засмеялся я. — И это дало вам повод думать, что я из его рода?

— Мы постарались убедиться в этом, собрав Ваш генетический материал, как то остаток напитка в Вашем бокале с Вашей слюной, случайно упавший с Вашей головы волос, капля крови, полученная во время драки с местными преступниками. Так что мы убеждены в полной мере. Но прошу нас простить, это совершенно не означает, что мы не были уверены изначально, нам нужны были стопроцентные доказательства. — рассказала Ева.

— Следили за мной? — рыкнул грозно.

— Присматривали, если уж на то пошло, — с отеческими нотками заботы в голосе проговорил глава клана. — Обладая крутым нравом, вы могли попасть в неприятности. В отсутствие Вашего деда мы взяли на себя смелость по-родственному за Вами приглядеть, чтоб Вы точно не натворили глупостей. А сбор Вашего генетического материала — простая формальность. Когда же Вы вышли из под контроля и ворвались в зоологический музей, спалив там всё, мы решили, что Ваши выходки становятся небезопасными и лучше бы Вам спешно влиться в семью. До сих пор не понимаю, чем Вам помешали чучела?…

— Так… — прервал длинную речь, не желая говорить о братьях, которым отдал последнюю дань, сжигая их тела, как о чучелах, выполненных таксидермистом. Все тут же обратились в слух, а я продолжил вкрадчиво проговаривая каждое слово с интонацией сарказма: — Не уводите диалог в сторону! Значит следили. Собрали обо мне информацию, убедились в каком-то там родстве. Я королевский отпрыск? Вам не смешно? Хорошо, допустим, что я поверил в этот бред! Остаётся только объяснить, как же так получилось, что моя матушка, дочь высокопоставленного правителя, принцесса вампиров, оказалась у оборотней!?

— О! Это очень долгая история! Многое в ней скрыто. Вам придётся дождаться своего высокопоставленного родственника, чтобы получить ответы на все вопросы. — отчеканил глава омского клана.

— Хорошо, — согласился я с усмешкой, вся эта история уже начала меня забавлять. — Я никуда не спешу. Когда он явится пред мои тёмные очи?

— Через несколько дней, — ответили мне без намёка на фальшь.

— Что же, раз моего древнего дедушки здесь нет, разрешите откланяться, — сказал я, поднимаясь из мягкого кресла и направляясь к выходу.

— Простите великодушно, мы конечно не смеем Вас задерживать, но не соизволите ли остаться под нашей защитой на несколько дней. В этом враждебном мире столько опасностей. Мы себе не простим, если с Вами что-то случится! — проговорил глава.

— Вы серьёзно? — моему удивлению не было предела. — Что может случиться с бессмертным вампиром такого, чего не случалось прежде?

— Мы сожалеем, что в вашей жизни произошло столько потрясений, лишь только поэтому хотим Вас защитить, — подобострастно проговорил хозяин дома. — Но, я так понимаю, лишь одно наше желание Вас не удержит, поэтому мы взяли на себя смелость пригласить сюда Вашу девушку. Её мы тоже хотим всего лишь защитить, кто знает, что может случиться с нею в мире полном несчастий.

— Мою девушку? — я натурально сыграл удивление. — Это всё конечно очень занимательно, признаюсь, я восхищён, сколько проделано вами лишней работы, чтобы меня удивить, но здесь ошибочка — у меня нет девушки!

— О! Простите, Александр! — смущаясь проговорила Ева. — Тогда кто же эта мадмуазель, с которой Вы говорили сегодня в кафе?

— Дайте-ка вспомнить! — я сделал вид, что задумался. — С кем только я не говорил!

— Можете не отвечать, — сказал хозяин дома и обращаясь к охране продолжил. — Попросите привести сюда нашу гостью!

— Всё становится гораздо удивительнее! — с ухмылкой сказал. — Самому интересно, какие козыри вы приготовили.

Вернувшись в своё кресло, я развалился как можно более вальяжно, чтоб не выглядеть взволнованным, и снова принялся жевать кусок сыра. Не ожидал, что упыри так быстро вычислят Анну и прихватят на всякий случай её тоже. Понимал, что моё внушение не подействовало на девушку, и теперь всё зависело только от неё. От её смелости, находчивости и самообладания. Попав в дом вампиров, скорее всего она была напугана, ведь не понаслышке она могла их определять. Увидев меня здесь могла понадеяться на мою защиту и ненароком обмолвиться о нас. Но я не хотел втягивать её во всё это дерьмо. Она была всего лишь человеком. Слабым нежизнеспособным существом.

Анну привели спустя пять минут, ведь она передвигалась гораздо медленней присутствующих в доме чудовищ. Она хоть и выглядела напуганной до дрожи и в полумраке видела не очень хорошо, но надо отдать должное её характеру, она никоим образом не показала, что догадывается, кто все эти люди и упорно не узнавала меня, придерживаясь версии стёртой памяти. Её взгляд неосознанно метнулся в мою сторону, но моё показное равнодушие убедило её в том, что помощи от меня ждать не следует.

Если бы мои гостеприимные хозяева не достали ещё один козырь из своего рукава, на следующий день девушка была бы свободна. Но этому случиться было не суждено, так как все карты спутал внезапно воскресший Алексей, что стало полной неожиданностью как для неё так и для меня. Эта сволочь вела себя вызывающе, просто нарываясь, чтобы ему очередной раз оторвали голову. Я сдержался — теперь это не составляло большого труда. Мой разум стал холодным, и вывести меня из равновесия вряд ли что-то могло. Хотя нет. Могло. Вернее могла… Вспомнив предыдущий разговор с Анной, я уже не мог на все сто процентов это утверждать. Совсем недавно девушка выбила меня из равновесия, заставив пылать холодной яростью.

Наконец, Анну отвели в её комнату на первом этаже, я же ещё немного поглумился над Алексеем, или как там его звали, и милостиво позволил уговорить себя остаться в этом доме до утра. Хозяева дома предложили прогуляться по особняку, по богато обставленным антиквариатом и увешанным картинами в золочёных рамах холлам и коридорам, гостевым комнатам с мягкими кроватями и приглушённым светом. Я продолжал во всём чувствовать фальшь, меня не трогало богатое убранство, преувеличенная забота. Одна только мысль не давала покоя — ловушка захлопывалась.

Захотелось выйти на террасу с широким каменным парапетом и вдохнуть свежего воздуха, из-за гнетущей атмосферы игры, в помещении кажущегося спёртым. Положив ладони на холодный мрамор перил, вдыхал морозный омский воздух, лихорадочно соображая, как помочь Анне выбраться из создавшегося положения и не выдать своего к ней отношения.

Да, и пора было уже признать, что даже теперь моё отношение к девушке оставалось особенным.

Глава 43. Проверка не пройдена

Александр

Свежий морозный воздух, проникая в лёгкие, очищал мысли. Я вдыхал его полной грудью, пытаясь сдерживать рвущуюся наружу холодную злость. В какой-то момент хозяйка дома незаметно исчезла, со мною остался лишь один вампир. Эдуард. Тут же меня посетила мысль отвлечь его чем-нибудь, схватить Анну и валить из этого дома, спрятать девушку, пока кровососы не спохватились, но здравый рассудок победил. На самом деле, незачем выдавать свою привязанность к девушке. Незачем обрекать её ещё на большую опасность, чем та, в которой она уже находилась. Ведь, упыри не отстанут, узнав о моём особенном отношении к ней. Решил, что правильнее будет дождаться утра и покинуть жилище чудовищ по одиночке, таким же способом, как и попали сюда. И отстраниться от неё, чтобы не возникало подозрений. К тому же легче претерпевать жажду именно этой крови.

— Александр, не хотели бы Вы на сон грядущий употребить живительного напитка? — прервал мои мысли хозяин дома, заставив посмотреть на него. — Именно к Вашему визиту мы позволили себе подготовить несколько чудесных сортов. Вы какой предпочитаете?

«Вот оно! Очередная подстава. Едва ли не основная. Сейчас они, наконец, проявят свою сущность. Что они называют живительным напитком? Правильно! Мне явно предложат выпить крови. А для этого придётся кого-то убить. Высшие очень удивятся, когда это окажется один из них, — подумал я саркастично растягивая губы в хищном оскале. — А если повезёт, то несколько. Но нет, этого делать нельзя. Они обезопасили себя, привезя Анну в особняк. Чувствую себя заложником, но придётся играть до конца…

— Коктейль «Секс на пляже», — ляпнул я зло, понимая, что мне предстоит новое испытание. Он засмеялся, словно понял какую-то шутку, но я не шутил.

— Предлагаю пройти в бар, — ненавязчиво подтолкнул ко входу в дом вампир.

Понимающе усмехнувшись, я пропустил кощея вперёд со словами:

— Ведите.

Спустившись по широкой лестнице, мы оказались в подвале, но это место совершенно не походило на то, что я себе представлял. Здесь не было ржавых клеток с томящимися внутри несчастными жертвами, отсутствовала гнетущая атмосфера страха и отчаяния. Богатое убранство, как и во всех комнатах в этом доме. Из невидимых колонок слышалась расслабляющая музыка. Ноги утопали в мягких коврах. Нас встречала улыбающаяся жемчужной улыбкой хозяйка и семья Зильбер. Мелких кровососы отсутствовали — продолжение вечеринки планировалось лишь для избранных.

Предполагая, что увижу как минимум пыточную с крюками и клетками с измученными людьми, я был явно озадачен. Остановился в недоумении, разглядывая обстановку и присутствующих.

С потолка лился приглушённый холодный свет, окрашивая лица вампиров в зловещий оттенок. Твари расположились в мягких креслах вокруг идеальной формы круглого стола, предлагая мне устроиться в таком же кресле.

— Присаживайтесь, Александр. Располагайтесь поудобнее. Вы, наверное, уже догадались, что это особая комната? Здесь мы расслабляемся, заряжаемся энергией, — чистым хрусталём звенел голос хозяйки дома. Её глаза, как и глаза остальных вампиров, в предвкушении от предстоящего действа заволокло тьмой с редкими сполохами огня в самой их глубине. На лицах же тварей появились хищные выражения, но они всё так же продолжали строить из себя благовоспитанных аристократов.

— Я уже намекнул об этом гостю, дорогая, — вставил своё слово Эдуард.

— Какой сорт вы предпочитаете в это время суток, Александр? — не стала ходить вокруг да около хозяйка дома, пока я усаживался.

— Всё зависит от того, что вы сможете предложить. — ответил вальяжно, но внутренне собрался, ожидая, что в следующую минуту приведут на выбор несколько жертв, и я должен буду выбрать, которых из них убить, но, всё оказалось снова не так. Нажав специальную кнопку на столе, хозяйка ответила с милой улыбкой:

— Не зная, что Вы предпочитаете, мы взяли на себя смелость подготовить для Вас сразу несколько сортов.

Крышка стола разделилась на пять сегментов, которые раскрылись в стороны в форме цветка, лепестки которого оказались по бокам от кресел с сидящими на них вампирами. Внутри стола обнаружился бар. Обыкновенный домашний бар, устроенный для хранения алкогольных напитков, только использовался он не по назначению. Сюда приходили выпить не виски с колой, не текилу, и даже не «кровавую Мэри». Здесь употребляли нечто другое. Это был бар крови.

Свежая кровь находилась в медицинских пакетах. И она была ещё тёплой, словно её сцедили из вены только что. Словно радушная хозяйка приказала незамедлительно подоить корову и принести тёплого парного молока.

— Обратите внимание на представленные образцы, — начала презентацию женщина-вампир, беря в руки пакет с кровью. — Вот один из них. Назовём его «Кровь грешницы» — данный сорт вполне распространён, но он пользуется успехом у многих за его непревзойдённые качества. Напиток с привкусом возбуждения и удовольствия приведёт Вас в экстаз. Следующий «Кровь самоубийцы» — довольно редкий сорт, с привкусом адреналина и безысходности. Этот напиток предпочитают не все, а лишь истинные ценители. «Кровь аристократа» — сорт, который в наше время почти исчез, растворившись в крови плебеев, но для Вас мы его отыскали, в нём присутствуют нотки истинной властности. Ваш дед предпочитает именно его. «Кровь влюблённых» — купаж из крови двух людей, которые влюблены друг в друга. Каждый из них старается отдать крови больше, чем его возлюбленный, чтобы поберечь его. К нему подмешан специальный компонент, препятствующий свёртываемости. Этот напиток с нотками отчаянья, заботы и нежности. «Кровь шестнадцатилетней девственницы» — так же в данное время редкий сорт, сложно такой отыскать. Напиток с привкусом невинности и чистоты. Ещё несколько более распространённых сортов. Все образцы тщательно проверены. Носители совершенно здоровы. Выбирайте, что Вам по вкусу.

— К сожалению, здесь нет нужного мне сорта, — с хищным оскалом смотрел на хозяйку.

— А, понимаю, — пропела Ева. — Я, кажется догадываюсь. Вы предпочитаете сугубо личный сорт «Кровь возлюбленной»!

— Если бы… Но такого сорта просто не существует на Земле… — протянул наигранно мечтательно улыбнувшись. — Не буду долго томить… Всё намного тривиальнее. Я предпочитаю «Кровь загнанной жертвы» со вкусом адреналина и страха. Или хотя бы «Кровь пленника экстрима». Очень бодрит, знаете ли.

— Простите мою бестактность, Александр. Но в наше время опасно загонять жертв, — вставил своё слово глава клана, и я перевёл взгляд на него. — В последнее время у людей очень развились технологии, появилось высокоточное оружие. Нам не хотелось бы раскрывать своего существования на Земле, поэтому приходится скрывать свои предпочтения. Об охоте следует забыть, как бы не хотелось обратного, и пользоваться только донорской кровью.

— Где же содержатся так называемые доноры? — не удержался, чтобы не задать вопрос.

— Мы заключаем с людьми контракты. Сразу скажу, оплата высокая, конечно в зависимости от качества и сорта крови, — ответил Эдуард. — Доноры на время контракта расселяются по комфортабельным квартирам, пользуются услугами лучших врачей, питаются качественными продуктами. Они вполне счастливы. По окончании контракта они совершенно свободно могут уйти с хорошими деньгами. Им всего лишь стирают память, и внушают правдоподобную историю, как они заработали столько денег, но многие желают заключить новый контракт.

— Вас послушать, так вампиры просто святые, — скептически протянул я. — Скажете исчезновение людей в населённых пунктах не ваших рук дело?

— Случается, конечно, что молодые несдержанные особи совершают преступления, но мы с этим боремся на серьёзной основе, — заверил меня Вениамин.

— Все преступления сходят вампирам с рук, потому что официально нас не существует, — сказал резко. — Но как же уничтожение целого поселения осталось незамеченным? А его ведь просто сравняли с землёй! Объясните, куда вы подевали всех живущих там людей?

— Я Вас понимаю, Александр — Вас не отпускает прошлое, но хочу заверить, что в скором времени Вы перестанете думать об этом. Если Вам будет угодно, попрошу предоставить необходимые документы с доказательствами, что к исчезновению людей вампиры не причастны. — заверил меня Зильбер. — К сожалению, посёлок оборотней сгорел из-за несчастного случая. Вы же сами знаете, какая в то время стояла жара. По всей стране летом было множество пожаров. Горела тайга, горели даже высохшие болота. Под поселением так же обнаружены залежи торфа. Из-за сухой погоды произошло возгорание и дома сгорели в одночасье. Всё это к моему великому сожалению совпало с непрекращающейся многолетней войной. Уверяю Вас, вампиры сделали всё для того, чтобы спасти поселение. К тушению лесных массивов привлекалось множество тяжёлой техники. На месте поселения так же работали бульдозеры. К сожалению, поселение спасти не удалось. Но Уверяю Вас — людей там уже не было.

— Хотите сказать, что жители посёлка просто исчезли? — сузив глаза смотрел на вампира. Если бы взглядом можно было резать, тот был бы уже разрезан на несколько более мелких частей.

— Именно это я и хотел сказать, — не моргнув взглядом, кивнул глава клана.

Услышав версию про внезапно воспламенившийся торф, про то, сколько было положено сил, чтобы «потушить» пожар, про в одночасье исчезнувших жителей, я не выдержал и расхохотался. Поднялся из-за стола с отвращением глядя на окружение.

— Ваша версия ни в какие ворота не влезает, уважаемый. Мне не нужны документы, я всё видел собственными глазами. Вас там не было, но я был! Пока вы не приплели сюда ещё какое-нибудь солнечное затмение или даже высадку инопланетян, пожалуй, пойду-ка я отдыхать. Благодарю за угощение! Приятного времяпрепровождения! — высказался скептически.

— Но Вы не употребили напиток, — растерянно пролепетала хозяйка дома.

— Перед визитом в ваш дом я основательно подготовился, и теперь по горло сыт…

— Вас проводят в Ваши покои, — раболепно проговорил хозяин, привставая, чтобы отдать поручение охране.

— Не нужно себя утруждать. У меня прекрасная память. Я запомнил.

Я прекрасно понимал, что, не став пить предложенную кровь, я проверку не прошёл. Но мне было плевать…

Проходя по коридору первого этажа, по запаху определил, что с Анной всё в порядке. Я ни на секунду не задержался возле комнаты, где она находилась, но мне хватило и секунды, чтобы расслышать спокойное дыхание девушки. В комнате была тишина, и я решил что девушка спала и никакая опасность ей не угрожала. Спокойным шагом поднялся по лестнице на второй этаж, где мне отвели несколько комнат окрашенных в тёмных тонах, с огромной кроватью, застеленной чёрным шёлком, с коврами, в которых утопали ноги, с мягкими креслами.

Принял душ, чтобы смыть с себя мнимый запах затхлости этого дома, и лёг на скользкий шёлк, приятно холодящий кожу, и моментально провалился в серую мглу. После пробуждения вампирской сущности только так я и спал, очень чутко и без сновидений, находясь на грани яви и сна. Казалось, не успел сомкнуть веки, как внизу раздался отчаянный вопль. Я выскочил из комнаты без одежды, слетел по лестнице и бросился к гостевой комнате, где кричала Анна. Дверь была заперта, и я не задумываясь снёс её с петель.

В комнате, из которой пахнуло человеческим теплом, в полумраке заметил фигуру кровососа и с ходу набросился на него. Уже в процессе борьбы понял, кто это был. Как он попал в комнату, мне было непонятно, но пути отхода тварь не предусмотрела.

Алёшенька совсем слетел с катушек. Рвался к девушке снова и снова, словно кроме неё ничего не существовало, словно готов был умереть, но вкусить её сладкой крови. Пришлось, чтоб хоть как-то охладить его неуёмное желание отведать свежей кровушки, выбить им окно. Вернулся к перепуганной девушке, завернул в одеяло, на руках отнёс в свою спальню, так как в этой стало холодно, как на улице — из вывороченного окна тянуло морозным воздухом.

Неся лёгкую, словно пушинка, девочку на руках, вдыхая её запах и слыша барабанную дробь её сердечка, сравнявшегося по ритму с сердечком растущего в её животе малыша, я почувствовал, что безразличие и холодность уже не полностью владеют мной, и километровый слой льда, сковывающего мою душу дал громадную трещину. У меня появилась потребность защищать своё!

Сердце Анны ещё очень долго учащённо билось, пока её, измученную страхом, но такую стойкую не сморил сон. Она спала очень беспокойно, мечась в коконе из одеял, что-то неразборчиво бормоча и всхлипывая. Потом отчётливо стала называть моё имя, словно звала, но, подойдя, я обнаружилеё крепко спящей. И уже перед рассветом зашлась в отчаянном крике — ей снилось что-то ужасное. Тронул её за плечо. Приоткрыв глаза, девушка в ужасе отшатнулась от меня. Я только теперь вспомнил, что так и не сходил в душ и моё лицо покрывала корка из запёкшейся крови.

— Тебе снился кошмар, — успокаивающе сказал я. — Всё хорошо.

— Да, — чуть помедлив хрипло ответила она, взглядом из-под ресниц рассматривая меня.

— Я отлучусь в душ ненадолго, если что, кричи…

Смыв с себя успевшую засохнуть кровь, я вернулся в комнату, Анна сидела на постели, с помощью пульта переключая телевизионные каналы. Увидев меня, снова насторожилась.

— Привет, — бодренько сказал я. — Хочешь принять душ? Так бодрит!

— Да… — бесцветным голосом согласилась она.

— Запрись изнутри. Я пока принесу твою одежду, хорошо?

Сползая прямо в одеяле с кровати, Анна кивнула и направилась в ванную, заперлась. Я надел вчерашние джинсы и футболку, так как свежей одежды у меня здесь не было, и отправился искать одежду девушки, вниз по лестнице в комнату, где Анну едва ли не загрыз Алёшенька. Её платье оказалось нетронутым. Захватив так же куртку, шапку и зимние ботинки, я вернулся назад. Вода в душе всё ещё лилась, затем заработал фен. Через пару мину она вышла, закутанная в огромное махровое полотенце.

— Одевайся. — кивнул я на кучку её одежды, и отвернулся. — Я отвезу тебя.

Ей не нужно было повторять дважды. Девушка и сама хотела поскорее убраться из этого «гостеприимного» дома. Быстро и молча оделась и тронула меня за плечо. Осторожно мы спустились на первый этаж и направились к выходу. Я всё время был впереди, но позади себя слышал её лёгкие шаги. Дом всё ещё спал, поэтому мы беспрепятственно добрались до главного выхода. Здесь находилась охрана, состоящая из двух вампиров невысокого статуса, но мощных и накачанных. Увидев нас, охранники мгновенно вскочили с дивана, на котором отдыхали, подлетели к двери и застыли по обе её стороны, но я уверенно шёл вперёд, сверля их решительным взглядом, остановился точно напротив одного из них. Этот громила был одинакового со мной роста, только гораздо шире.

— Отоприте дверь! — уверенным тоном приказал.

Охранник засомневался в моём праве отдавать приказы, поэтому не спешил. Сначала поглядел на своего напарника, затем снова на меня.

— Простите, но мне не велено кого бы то ни было впускать или выпускать, — отчеканил он.

— Я велю! — добавив в голос твёрдости, не терпящей возражений, сказал я. Анна всё время находилась позади меня.

— Но… — попытался было возразить тот, но я не дал ему такой возможности, давя на него аурой своей уверенности и безнаказанности:

— Я не намерен долго ждать. Либо ты её отпираешь, либо хозяева этого дома, когда проснутся, не досчитаются одного охранника, и одной дорогой двери из красного дерева!

Охранник снова поглядел на напарника, который стоял молча, пытаясь слиться со стеной, затем медленно подошёл к двери и аккуратно её отпер.

— Открой гараж и выгони джип! Так же принеси к выходу телефон девушки! — продолжил я отдавать приказы.

— Это невозможно, я потеряю работу, — совсем сник охранник.

— Как тебя зовут?

— Василий, господин.

— Во-первых, Василий, я тебе не господин, а во-вторых, ничего с джипом не случится, я его верну на место через несколько часов, а в-третьих, если ты не подчинишься, то потеряешь не только работу, но и гораздо более ценное — жизнь, а всё потому что я не привык никого уговаривать, все стараются угодить мне сами.

— Прошу прощения, — совсем сник вампир, и пошёл отпирать гараж. Его напарник направился открывать ворота. Я вышел следом и остановился на верхней площадке каменной лестницы с перилами покрытыми свежим снегом, Анна остановилась снова позади. Мне вдруг захотелось, чтоб она стояла рядом, я повернулся и протянул ей свою руку ладонью вверх. Из-под полуопущенных густых ресниц сверкнул настороженный взгляд, но её тёплая рука легла в мою ладонь.

Джип был подан. Я помог девушке спуститься по лестнице. Охранник открыл переднюю дверь авто и вручил мне выключенный мобильник. Анна забралась внутрь, я же быстро обогнул автомобиль, сел за руль и рванул машину с места. Было ещё совсем темно, джип шёл мягко, и Анна снова уснула. Не проснулась даже, когда мы были на месте. Я не стал её будить, воспользовавшись интернетом, забронировал билет на её имя, до вылета самолёта ещё оставалось несколько часов. Девушка мирно посапывала в тёмном салоне автомобиля, я же застыл как ледяная статуя рядом с ней, прислушиваясь к спокойному ритму её сердца и более быстрому ритму сердечка малыша, к мерному спокойному дыханию, к быстрому движению крови в сосудах.

Медленно занимался рассвет, я мог теперь не таясь рассмотреть её бледное лицо, подрагивающие густые ресницы, от которых падали синие тени под глаза, заострённые скулы, искусанные бледные губы. Я мог протянуть руку и коснуться её волос. Мог схватить и никогда не отпускать.

Мог выпить её всю досуха.

Вдруг сердце девушке зашлось в сумасшедшем ритме. Она ещё не открыла глаза, но я уже знал, что она проснулась. Уже который раз её сердце готово было выпрыгнуть из груди, когда она видела меня. Только я уже не хотел, чтоб она боялась.

— Где мы? — справившись с волнением тихо спросила Анна.

— Возле аэропорта, — спокойно ответил.

— Почему мы здесь? — она напряглась.

— Вылет через час.

— Кто-то куда-то летит? — настороженно спросила она.

— Ты летишь в Краснодар…

— Нет! — прозвучал чёткий ответ.

— Не заставляй меня сажать тебя в самолёт силой, — я всё ещё держался спокойно.

— Я сказала — нет! — прорезался твёрдый голосок.

— Анна!

— Что!?

— Ты полетишь!!! — она снова начинала выводить меня из себя.

— Я тебе уже говорила, что ты мне не указ? — чётко произнесла она, хватая мобильник и порываясь выйти из машины, чтобы сбежать, но я заблокировал её дверь.

— ? — это было что-то невероятное, у меня просто не было слов и сил спорить с ней.

— Говорила! У меня учёба! Я не могу всё взять и бросить!

— С твоим маниакальным отношением к учёбе я готов смириться. Но Аня, тебе угрожает опасность! — старался убедить.

— Хватит! Надоело! Нечего проявлять по старой памяти жалкое подобие заботы! Продолжай меня ненавидеть! У тебя это получается лучше всего! Выпусти меня сейчас же! — она рычала, словно львица. Всё! Это уже была не маленькая ранимая девочка, а уверенная в себе женщина.

— Да куда же ты пойдёшь, сумасшедшая?

— В общежитие! И я не сумасшедшая!

— Я тебя отвезу, — сдался, понимая, что всё больше завожусь. «Пусть живёт, как хочет! Теперь это не мои проблемы!»

От холодного спокойствия не осталось и следа. Помогая ей выбраться из автомобиля у общежития, всё-таки посоветовал:

— Ты должна быть очень осторожна! Постарайся зарыться в кучу учебников и не привлекать к себе внимания!

— Алекс! Тебе не было до меня никакого дела целых два месяца! Так чего это ты сейчас распинаешься? — съязвила она.

— Что бы ты там не думала, мне не всё равно, — тихо сказал я.

— Бла-бла-бла! Прекрати! Давай на этом закончим! У меня своя жизнь, у тебя своя! Я тебя не знаю! Ты меня не знаешь! Тебя никогда не было в моей жизни! Внушение сработало, память стёрта! Ты сам этого хотел!

Высказавшись, Анна развернулась и зашагала по вымощенной плиткой дорожке к общежитию, я стоял и глядел ей вслед в надежде на что-то, даже не понимая, на что. Она не обернулась, чтоб посмотреть на меня, вошла в подъезд и захлопнула за собой дверь. Я вернулся в машину, завёл двигатель и ещё некоторое время сидел уставившись перед собой. Наверное, надо было силой посадить её в самолёт, но какой в этом толк.

Глава 44. Рассказ вампира

Александр

Мой разум стал холодным. Чувства сущности оборотня исчезли навсегда. Волка, который жил во мне, не стало, он погиб вместе со своими собратьями и вместе с ними был предан огню. Я перестал испытывать присущие волкам ярость и гнев, и ничто не могло заставить меня сорваться с катушек, как это было раньше. Наверное… Так я думал…

С некоторых пор я перестал думать об Анне. Нет, не так — я запретил себе думать о ней. Как ни прискорбно это признавать, но мои мысли были совсем не о ней, а именно о её крови…

Жажда, жажда, жажда… Именно этой крови, и никакой другой…

С самого первого дня она свела меня с ума. Можно выпить десятки литров любой другой, но эту жажду не утолить. Можно биться головой о стену, но запаха этой крови не забыть. К тому же я навсегда запомнил её ни с чем не сравнимый вкус…

Проклятье! Я стал самому себе ненавистным. Думая об этой крови, я превращался в монстра.

Решил забыть навсегда, отдалиться. И мне почти удалось.

До поры…

Что-то кольнуло меж рёбер, когда учуял запах Анны в том кафе, в котором она оказалась совершенно случайно именно в тот же день, когда и я был там. И моя жажда возобновилась…

Анна смотрела на меня с вызовом. Она даже не предполагала, какие мысли роились в моей голове. Вела себя так, словно была уверена, что я не трону. Только я не был в этом уверен…

По какой-то причине я испытал не презрение и отвращение к слабой человеческой девушке, которая когда-то, в мои лучшие времена, полностью занимала моё сердце. Напротив, я впервые с момента пробуждения вампирской сущности ощутил не слабый отголосок гнева, а сильную ярость. Как она посмела спорить со мной? Как посмела напомнить о своих чувствах? Как посмела предложить свою кровь? Да всей крови в этом тщедушном тельце было мало, чтобы утолить и малую часть моей жажды! Чёрт! Я прямо в кафе мог наброситься на неё!

В тот же вечер передо мной снова был этот соблазн, видимо кто-то испытывал меня, дразнил и проверял.

И этой же ночью пришлось драться за неё, охранять и заботиться, чего я не собирался делать больше никогда…

Из неведомых глуби вампирской сущности внезапно появилось желание… защищать? То, что принадлежало по праву лишь только мне, и не должно было достаться никому.

Когда вампир Алёшенька посягнул на кровь Анны, я почти полностью слетел с катушек, готов был разорвать его на мелкие клочки. Сдерживало только то, что я находился в логове вампиров, и убийство одного из высших могло сказаться на их отношении. Нас бы уже оттуда не выпустили…

Анну надо было спрятать, наверное силой… Но как вдолбить этой взбалмошной девчонке, что ей угрожает опасность, когда она ничего не желает слушать, скандалит и делает всё наоборот. Скажи ей, где опасность, и она сломя голову ринется туда, в самую гущу событий, не боясь пострадать, не веря ни на секунду моим словам. Она заставляла меня нервничать. Я просто не понимал, как её убедить, как защитить, если она этого не желала и сама лезла на рожон. Я зашёл в тупик. Вроде бы, по сути, мне не должно было быть до неё никакого дела, и можно было пустить всё на самотёк, но в реальности вышло всё не так. Я вытащил её из вампирского логова и… Бросил?

Через несколько дней я, наконец, дождался своего высокородного родственничка. Это был высокий, царственного вида, одетый с иголочки, совсем не старый вампир. По человеческим меркам на вид ему было не больше пятидесяти. Держался с достоинством короля, его неторопливые движения, королевская осанка, холёный вид даже непосвящённому человеку сказали бы о том, что перед ним правитель. При его появлении все вампиры, кто находился в доме, стали подозрительно незаметными, лишь хозяин дома, да ещё глава омского клана держались ещё более менее свободно, да ещё Алёшенька.

Да, я вернулся в логово вампиров и несколько дней до возвращения родственника из Великобритании, жил на правах очень дорогого гостя. Уходил и возвращался, когда хотел, делал, что хотел. Мне предоставили любые развлечения, которые были доступны в доме, но я пользовался в основном домашним кинотеатром, посмотрев все фильмы последних лет.

Высокопоставленный «дедушка» вернулся. Уже через час после его возвращения я был приглашён на приватную беседу, где старик проявил даже какую-то радость и радушие.

Я вошёл в кабинет, богато обставленный антикварной мебелью и украшенный дорогими картинами. Справа находился камин, в котором потрескивали дрова, слева окно, зашторенное бархатными с золотой отделкой портьерами, а по центру за богатым антикварным дубовым столом восседал в мягком кресле правитель и глядел на меня с теплотой во взгляде.

— Дорогой внук! — радостно сказал он, поднимаясь, однако не выходя из-за стола, как будто чего-то опасаясь. — Как же я рад Вас видеть! Я Ваш, можно сказать, двоюродный дед. Меня зовут Закарий.

— Очень неожиданно, что Вы проявляете радость от этой встречи, жаль не могу ответить Вам тем же! — надменно ответил я, остановившись у камина, сверля взглядом родственничка, в родство с которым и в показное радушие не поверил ни на секунду.

— Не будьте таким суровым, Александр! Наконец-то, Вы находитесь среди родных, Вам ничто не угрожает, о Вас заботятся, как о принце. Мне кажется, что это лучшее, чего Вы могли бы пожелать.

— Вы сейчас серьёзно? Вы в самом деле считаете, что я только и мечтал обо всём этом? — прошипел я в ответ, обводя руками богатую комнату. — Мне всё это на хрен не сдалось! Я здесь только потому, что хочу знать, чем обязан такому пристальному вниманию к моей персоне! Так что давайте перестанем проявлять фальшивую радость и радушие и перейдём к основному вопросу. Мне хотелось бы, чтоб Вы озвучили, что вам надо от меня.

— Вы говорите, как истинный принц! — проговорил Закарий с показной гордостью. — Я понимаю, Александр, что Вам многое непонятно, но поверьте, Вы вернулись в семью, где Вам рады, примите это, как данность.

— В семью, которая несколько раз пыталась меня убить, — саркастично сказал я.

— Поверьте, это всё произошло по ошибке, виновные уже понесли заслуженное наказание. Некоторые были наказаны лично Вами. Вы, ведь, мгновенно выносите смертный приговор, мой мальчик!

— Я Вам не мальчик! — прорычал я. — Это во-первых! А во-вторых, они сами вынесли себе смертный приговор, угрожая моей семье!

— Оборотни не Ваша семья, Александр! Вы много не знаете! — повысил голос Закарий.

— Что? Вы бредите! — с презрением констатировал я сузив глаза. — Я потерял столько времени дожидаясь хоть кого-то, кто мог бы открыть мне смысл творящегося вокруг беспредела, а получаю вот это? Бред старика? Вы выжили из ума, дорогой двоюродный дед! — просто выплюнул я последние слова.

— Давайте не будем горячиться, Александр! — уже более миролюбиво проговорил Закарий, — Я хочу рассказать Вам историю нашей семьи, тогда, я уверен, Вы разберётесь, кто враг, а кто семья. Присядьте, у нас будет долгий разговор.

Я не заставил себя долго уговаривать и расположился в мягком кресле, стоящем напротив стола, за которым восседал мой собеседник. Он вперил в меня свой немигающий взгляд и начал свой пафосный рассказ:

— Уже очень долго, может много тысячелетий, а может быть и миллионов лет существует древний мир под названием Олесса. Это слово на древнем языке означает и мир, и счастье, и радость, и природа. Живут в этом мире, наряду с людьми, всяческие сверхъестественные по земным меркам существа, такие как вампиры, оборотни и многие другие. Правит этим миром всегда один род, а именно его глава — лекс, в переводе император. Вы, Александр, потомок правящего рода. Вы мне сейчас можете не поверить, но послушайте дальше. У лекса всегда безграничная власть, в его руках судьбы миллиардов существ, в том мире он является практически богом. Лекс обладает фантастическими способностями, Олесса подпитывает его силой, а лекс оберегает и защищает её. Но последний лекс был сильнее всех, ему было мало Олессы, мало безграничной власти, и он открыл портал в новый мир, совсем ещё молодой, портал на Землю, что и стало началом конца Олессы. Магия нашего мира тонким ручейком стала утекать из Олессы на Землю по пути превращаясь в стремительный поток. Земля стала развиваться, а там, на Олессе, с каждым годом становилось только хуже. Живущие ранее богато рода стали хиреть и чахнуть, ранее плодородные земли перестали приносить богатые урожаи, люди и животные стали гибнуть от голода, благородные рода так же начали страдать от банальной нехватки пищи, по всей Олессе начались мятежи, но лекс не спешил ничего менять. Многие, кто хотел выжить, стали стремительно переселяться на Землю. Её чистый воздух, кристальная вода, зелёные пастбища манили к себе. Благородные платили огромную цену из последних сил за возможность пройти через портальные врата самим и своим подданным и здесь, на Земле начать жить и развиваться заново, благо здесь время текло иначе, и за один год в Олессе на Земле протекало около пятидесяти лет, поэтому можно было видеть, как в этом мире почти мгновенно создавались города и государства, а тот мир медленно погибал, дряхлел и иссыхал. Но и здесь лекс не оставлял в покое своих подданных, а правил железной рукой. Многие хотели свободы в новом мире, но даже здесь его власть была крепка, он редко миловал, в основном карал. Железной рукой он уничтожал непокорные города, где другие рода установили свою власть. Многим это надоело. Но никто не знал как его остановить. Оборотни всегда были цепными псами лекса, но даже они взбунтовались. Они выкрали единственное дитя императора — принцессу, девочку, которой едва ли исполнилось пять лет, с целью шантажа, чтобы наконец он оставил в покое Землю и позволил здесь жить свободно тем, кто этого желал. Но этим планам не суждено было сбыться. Неожиданно врата закрылись и мы все оказались отрезаны от мира Олесса.

— Что-то я не слышу в ваших словах особой радости, — с усмешкой сказал я. — Вот желанная свобода, о которой Вы все так мечтали!

— Ну, во-первых, здесь в заточении оказались преданные императору существа, которые были посланы на поиски принцессы, но так и не смогли вернуть её домой, во-вторых, после того, как закрылись портальные врата, на Земле исчезла магия.

— Магия? — не было предела моему удивлению.

— Да, Александр, магия, как это не звучало бы фантастически. Наш родной мир Олесса насквозь пропитан магией, и, когда лекс открыл врата, её поток хлынул на Землю, отчего на ней стремительно стала развиваться жизнь. Земля, как губка, впитывала магические потоки и расцветала, к тому же время здесь текло значительно быстрее, поэтому мы непосредственно смогли наблюдать за развитием Земли, а многие захотели переселиться сюда навсегда, прельщённые её богатствами.

— Ваш рассказ, конечно очень интересен, но не убедителен. Я не верю ни единому вашему слову, — с усмешкой произнёс я.

— Александр, всё, что я Вам рассказывал было просто вступлением. Мы даже ещё не подобрались к главному.

— И что же, по-вашему, главное?

— Главное то, что мы нашли Вас! — пафосно проговорил он, в ответ я от души рассмеялся прямо ему в лицо:

— За кого же Вы меня принимаете?

— Я уже Вам поведал, Александр — Вы потомок правящего рода. Неужели Вы пропустили это мимо ушей? — с укором сказал высший.

— Вы хотите этим сказать, что я тоже высший вампир? — со смехом спросил я.

— Конечно! Александр, Вы не просто высший, Вы принц! — с благоговением в голосе проговорил Закарий. — Я всё это время пытаюсь Вам это донести!

— С какого больного ума Вы это взяли? — глядя прямо в глаза собеседнику так, словно говорю с безумцем, произнёс я. — Я не могу быть принцем, мой отец оборотень, мой дед оборотень, среди оборотней нет принцев, но есть вожак, альфа, им становится самый сильный волк в стае, и не всегда сын альфы становится вожаком. Он должен сначала доказать свою силу, да и мой отец никогда вожаком не был, он волк-одиночка, изгой. Но даже если бы я и был сыном альфы, я никогда бы не поверил, что вампиры признают над собой власть оборотня!

— А кто была Ваша мать? — вкрадчиво спросил высший.

— Почему была? — бросил я возмущённо, — Она и сейчас есть…

— Я спрашиваю не о той женщине, что вырастила Вас! Она не та, за кого себя выдаёт! А о Вашей настоящей матери! — сказал он, допуская, что я до сей поры находился в неведении относительно родства с Кирой. В моей голове галопом пронеслись мысли о той, которая всегда заботилась, оберегала меня, постоянно перевозила меня из одного населённого пункта в другой, если вдруг возникала опасность моего обнаружения. Кого бы я и назвал настоящей матерью, так только её. Другую я не знал. Кира посвятила мне всю жизнь, защищала меня от оборотней и вампиров, пока я был несмышлёнышем. Любила, как родного. Она была мне роднее всех.

— Позвольте прервать Ваши размышления, мой принц, — влез в мои мысли высший. — Вы хотели бы знать, что мои люди выяснили о вашей матери?

— Да, конечно, — согласился я, ведь о той, что меня родила, я совершенно ничего не знал.

— Сначала о женщине, которая вырастила Вас, Александр. Итак, её действительно зовут Кира, она человек, закончила военное училище, так же получила медицинскую специальность, неизвестно пока, как на неё вышел Ваш отец, известно только, что она воспитывалась в детском доме, и в её деле есть несколько случаев побега из этого учреждения. Здоровьем она отличалась отменным и умом не обделена, поэтому легко была принята в военное училище, по окончании которого некоторое время работала военным медиком, но потом пропала, периодически всплывая в разных учреждениях, представляясь специалистом по экологии. Кто-то изготавливал ей и тебе разные документы, видимо у неё были хорошие связи в нужных для этого кругах. Каким-то образом Ваш отец передал ей Вас на воспитание, когда Вам было около двух недель, мой принц.

— А моя настоящая мать? — глухим голосом спросил я, уже догадываясь, что он может мне поведать.

— Простите, мой принц, но по всем данным, её уже давно нет в живых. Скорее всего, Ваша настоящая мать, единственная наследница лекса Олессы, которая была неведомым образом выкрадена из своего родного дома и мира и опять же неведомым образом исчезнувшая на несколько столетий, вдруг забеременела от оборотня и погибла, производя на свет Вас, мой принц!

— То есть, Вы мне хотите сказать, что моя родная мать это и есть та принцесса, которая пропала много веков назад?

— Да. Она была украдена доверенными лицами, перевезена на Землю и оказалась здесь в заложниках.

— Подождите, я что-то совсем ничего не понимаю. Когда я родился, моему отцу исполнился двадцать один. Сколько же было моей матери? Я понимаю, что вампиры не так быстро стареют, но на тот момент ей могло быть уже много лет, как она могла связаться с каким-то юнцом?

— Всё просто, мой принц! Скорее всего её погрузили в стазис, и она провела в нём несколько веков, пока её не разбудили. Бедная девочка, я боюсь только представить, какой была её жизнь в стае оборотней, где каждый её ненавидел, так что, видимо, связь с оборотнем и последующее бегство из стаи она считала своим спасением.

Я глубоко вздохнул, опустив глаза и задумавшись. Сколько лжи встретилось мне на моём пути? Лгали все, и так называемая мать, и отец, и дед. Всё, что говорили мне когда либо, было смесью правды и лжи. Я уже не знал чему и кому верить, да и то, что поведал мне этот высший, могло оказаться такой же ложью, как и всё остальное.

Глава 45. Рассказ вампира (продолжение)

Александр

— Мой принц, не стоит волноваться! — тихо на задворках сознания сказал высший. — Вы обрели свою семью. Всё к этому шло.

— Семью? Это Вы моя семья? Знаете, с каждой секундой мне всё сложнее верить в эту чушь. С рождения я нахожусь в окружении лжи, поэтому не стоит подливать в этот коктейль, иначе она перельётся через край. Я не в состоянии больше верить ни во что.

— Я понимаю, сложно поверить такому счастливому обретению своей семьи и статуса, — он в свою очередь говорил со мной так, словно опасался, что я вот-вот взорвусь. — Но это данность, как и то, что каждый день сменяется ночью, а затем снова наступает день и так будет до скончания мира. Мы Вас нашли, и это прекрасно! Теперь всё изменится, я надеюсь, если Вы поведёте себя как настоящий лекс.

— Ладно, — вынужден был я согласиться с откровенным бредом. — Вы меня нашли. И мне кажется, что Вы не просто так меня искали. Чтобы предложить власть? Это вряд ли! Отдать власть над вампирами принцу-оборотню? Это бред! Так что Вы можете мне предложить? Если Ваши слова являются правдой, и я действительно являюсь для вас принцем?

— Это действительно правда, Александр! Разве вы не заметили, как к Вам относятся в этом особняке?

— Заметил, все шарахаются от меня, как от огня.

— Это страх, Александр! Властителя должны бояться! Ваша сила давит. Современные вампиры не выдерживают силы правящего рода. Они не могут даже находиться рядом с Вами.

— Какой силы? — удивился я.

— От Вас исходит огромная сила, мой мальчик, сила власти! Даже не зная о Вашем происхождении, можно сразу сказать, что передо мной принц.

— Как в таком случае эту силу выдерживаете Вы, а так же хозяева этого дома и глава Омского клана? — мне стало интересно, как он сможет выкрутиться.

— О, мой принц! Мы же все очень древние! Мы родились ещё на Олессе. В нас осталась капля силы родного мира! — с пафосом и благоговением проговорил высший.

— Ладно, допустим, что я поверил, — я поймал себя на том, что постоянно отвечаю только так на весь этот бред, но мне надо было понять, к чему он клонит. — Вот, Вы меня нашли. Что дальше?

— А дальше, мой принц, всё будет зависеть только от Вас! — благоговейно развёл руками Закарий.

— Я уже битый час слушаю Вашу пафосную речь, но Вы так и не приблизились к сути…

— Хорошо, Александр, не будем ходить вокруг да около. Спрошу прямо. Вы ведь хотите спасти свой народ? — торжественно проговорил Закарий.

— Мой народ? — от удивления мой голос зазвучал громче. — Тот народ, который в последнее время я только лишь уничтожал?

— Вы делали это по не знанию, мой принц! — воскликнул высший. — Оборотни вложили в Вашу голову не истинные ценности. Оборотни и вампиры противостояли всегда, и даже Вас они использовали в своих интересах! Заставить наследника убивать ни в чём неповинных сородичей, которые всего лишь пытались разыскать Вас! Только оборотням это и могло прийти в головы.

— Хватит! — прорычал я. — Не передёргивайте! Насчёт неповинности вопрос спорный! Оборотни спокойно жили в своих посёлках в тайге, никого не трогали, занимались хозяйством, это вампиры постоянно устраивали набеги, вырезали всё живое и сжигали дома подчистую! Вы сейчас хотите себя обелить? Защититься тем, что как выяснилось, я тоже принадлежу к этой кровожадной расе? Не выйдет! Виновные должны нести наказание! И никто его не избежит.

— Мой принц, Вы говорите как истинный Лекс! — торжественно изрёк высший. — Вы истинный властитель! Хоть Вы и рождены на Земле, Ваша сила от этого не пострадала. Вы просто обязаны спасти свой народ, помочь нам снова обрести дом.

— То есть… — насторожился я, наконец-то его пафосная речь подбиралась к сути, и ни в коем случае его нельзя было прерывать.

— Мой принц! После закрытия врат на Земле настали тяжёлые времена, магия Олессы перестала поступать, мир перестал магически развиваться, развитие природы затормозилось. Земля постепенно стала переходить к техногенному способу развития, но это теперь всё стало более менее стабильным, а само закрытие сопровождалось большими катаклизмами, страшными наводнениями, землетрясениями, извержениями вулканов и последующими оледенениями. Словно сама Земля стремилась избавиться от нас, тех кто привнёс сюда толику магии. Земля выглядела и чувствовала себя, как человек после наркотического опьянения, во время которого она ощутила небывалый подъём и эйфорию, а после того, как наркотик перестал поступать, она превратилась в больную развалину. Двести лет мир испытывал магическую ломку, сопровождая её сдвигами континентов, цунами и пожарами, уничтожая всё живое, людей, вампиров, оборотней, словно блох. Горели леса, города и посёлки, Земля уничтожала всё. Только в последние пару столетий всё более менее стабилизировалось, Земля стала выздоравливать. Но только не мы.

— Выражайтесь яснее!

— Вам сложно понять, мой принц, потому что до меня вам этого не говорил никто, ведь существ, тех, кто присутствовал при всех этих событиях осталось очень немного, остальные погибли при катаклизмах вместе со своими городами и остальным населением. По сути мы бессмертны, то есть живём, пока не надоест, и только тогда уходим за завесу, и мы намного сильнее людей, но стихийные бедствия всё равно убивают нас так же, как их, только единицам удаётся спастись. Я — младший брат лекса, очевидец всех событий. Я родился в Олессе, я наблюдал за развитием Земли, когда были открыты врата, я видел, как начала медленно умирать Олесса, и, когда у лекса оставалось совсем малое число сторонников, а оборотни выкрали принцессу, чтоб надавить на императора, я, один из немногих, отправился на её поиски в этот мир, но не справился и был заперт здесь без возможности вернуться домой. Что, оборотни не говорили тебе всего этого, внук?

— Ничего подобного я до этого времени не слышал, — согласился я уже не так надменно.

— Оборотни не бессмертны, мой принц! Конечно, они живут гораздо дольше людей, но всё равно подвержены старению, так же, как и люди, и я думаю, свидетелей тех событий среди оборотней не осталось, они либо погибли, либо умерли от старости, может быть некоторые и посвящены в эти тайны, но не все, я уверен.

— Если после катаклизмов и оборотней и вампиров осталось так мало, что же ни те ни другие не оставляют друг друга в покое? — озвучил я сразу назревший вопрос.

— Я думаю, у Вас уже есть ответ на этот вопрос. Подумайте только, в какой ненависти к вампирам воспитываются молодые оборотни.

— Да, кровосос для волка как красная тряпка для быка, даже против воли сразу включается инстинкт без вопросов атаковать. Вампира можно только убить, другого варианта не было и нет, — с усмешкой сказал я.

— Я с Вами согласен, внук, — не обиделся Закарий на упоминание альтернативного названия вампиров, и даже весело добавил: — Но знаете, мы не всегда были кровососами!

Я откровенно рассмеялся ему в лицо, не поверив его словам.

— Ты не смейся, а выслушай, раз уж мне выпала возможность твоего просвещения в столь важных вопросах, касающихся взаимодействия двух миров, то и в вопрос появления вампиризма я могу тебя посвятить. Итак, что ты скажешь, если я объявлю тебе, что только употребление свежей крови спасло наш вид от вымирания.

— А что я должен сказать? Или Вы надеетесь, что я могу оправдать убийство невинных людей возможностью выживания вампиров, как вида? — с презрением прошипел я.

— Александр! Людей на Земле великое множество, и я могу с ответственностью заявить, что случайная гибель из-за сильной кровопотери нескольких особей никак не скажется на остальном человечестве. К тому же люди и сами отличаются некоторой кровожадностью и убивают своих же соплеменников с не меньшей, чем вампиры, прытью и жестокостью, и эти смерти не всегда обусловлены вопросом выживания, то бишь война или самооборона, а вампир не всегда доводит свою жертву до абсолютной кровопотери, после которой невозможно дальнейшее выживание организма, но если это и случается, то смерть живого существа идёт на благо, так и люди убивают ни в чём неповинных животных, миллионы коров, свиней, кур и гусей, чтобы съесть их, получить от них белок и жир, чтоб выработать жизненную энергию.

— Да, среди людей есть жестокие твари, они все будут наказаны за свои преступления. И вампиры так же должны быть наказаны за все убийства.

— Слова истинного принца! — высокопарно проговорил высший, — Я горжусь Вами, мой мальчик! Ваша сила поражает! Вы, рождённый на Земле, обладаете уникальной, присущей только Вам силой…

— О какой силе идёт речь?

— Наверное, Вы заметили, мой принц, что многие молодые вампиры не обладают такими возможностями. Вы легко можете не прикладывая особых усилий победить пару-тройку молодых вампиров, да они и не посмеют даже приблизиться, так как остро ощущают распространение гнетущей ауры вокруг Вас. Только равные Вам, а именно рождённые на Олессе, могут находиться рядом с Вами без опасения. Эта сила сродни магии, и она у Вас есть, она появилась совсем недавно, до этого момента никто не ощущал Вас как вампира и не чувствовал исходящей от Вас силы. И это понятно, ведь Вы жили в стае оборотней. Я думаю, что как только Вы стали употреблять кровь, она и стала проявляться, а до этого просто дремала внутри Вас. Кровь — это важная составляющая для существования вампира на Земле. Но до закрытия врат, она не требовалась. Олесса подпитывала своих детей силой своей магии, мы во сути вампиры энергетические, чем больше магии, тем мы сильнее, тем сильнее наши рода, наша земля. Но магия пропала, катаклизмы уничтожили две трети вампиров, живущих на Земле и ослабили остальных, наш вид очутился на грани вымирания, и ничто не могло остановить этот процесс, пока мы не начали употреблять свежую кровь. Это жизненная сила других существ, поглощая которую мы становимся сильнее, получая почти такую же силу, которой нас питала Олесса. Так что без неё никак не обойтись.

— Из Вашего длинного рассказа выходит, что даже после закрытия врат и последующих катаклизмов, вампиры всё равно неплохо устроились. Живёте себе припеваючи, пользуетесь всеми благами человеческой цивилизации, пробрались на руководящие должности, решаете, кого миловать, а кого казнить, то есть высосать до осушения. Вы лично, дедуля, неплохо управляетесь с властью над соплеменниками здесь на Земле. Оборотни вам не помеха и не угроза, так как живут обособленно, да и мало их, чтоб нападать первыми. Чего же Вам не хватает? Я никак не могу уловить, как я вписываюсь в этот хорошо налаженный механизм.

— Ну, вот, мой принц, мы и подошли к основной цели нашей беседы. Я уже упоминал, что Ваша сила, а так же сила рождённых на Олессе разнится с силой молодых вампиров, обратите своё внимание на этот момент ещё раз. Как Вы считаете, по какой причине такой перевес?

— Да откуда мне знать? — бросил я. — Вампиры на Земле получают силу, поглощая кровь, может они недоедают?

— Нет, Александр, многие как раз-то буквально купаются в крови, но в большей степени она стала для многих просто пищей, спасая от неминуемой смерти от истощения, но не давая уже той силы, которая сродни магии продлевала наши жизни до бесконечности, позволяла строить и разрушать города, побеждать в войнах против полчищ врагов. И я сейчас говорю не о высших вампирах, рождённых на Олессе, с нами то как раз всё в порядке, но наши дети, наше будущее, слабеют с каждым поколением, становятся всё более похожими на людей. У оборотней не так?

— Нет, у них то как раз всё нормально, каждый оборотень развивает свою силу ежедневными тренировками, а не потреблением крови.

— Да, как ни прискорбно мне это признавать, в отличие от оборотней, наш вид стремительно деградирует. Каждое последующее поколение, рождённое на Земле, сравнительно слабее предыдущего, и, увы, пока ничем этого не изменить. Только Вы можете помочь!

— Не думаю, что мне под силу вернуть вампирам былую мощь. — бросил я надменно.

— Вам под силу, мой мальчик! Только Вы можете это сделать, вернув свой народ в родной мир!

— В родной мир? И как же я должен это сделать? — не веря в возможность избавления планеты от кровососов скептически проговорил я с усмешкой.

— Только Вы, мой принц, сможете вновь открыть врата! — пафосно провозгласил высший.

— Врата? Вы хотите сказать, я должен открыть портал, через который все вампиры уйдут в свой мир?

— Именно это я и хотел сказать, Александр. Вы поведёте свой народ к спасению! Как бы пафосно это не звучало, это истинная правда. О вас даже существует пророчество. Не помню его дословно, но говорится там, что только потомок двух враждебных родов сможет вновь поднять завесу между мирами. Между оборотнями и вампирами постоянная многовековая вражда, но Вы потомок обоих родов, и, к тому же в Вас течёт королевская кровь, а как известно, только истинный лекс сможет поднять завесу между мирами.

— Вы так уверены в том, что говорите! — хмуро произнёс я.

— Мы возлагаем все свои надежды на Вас!

— Но я не лекс! — прорычал, чтоб остановить поток речей. — Я молодой, даже не самый сильный волк, волею судьбы превращённый в вампира. И я думаю, что для вас не секрет, что до глубины своей души я ненавижу эту расу за все преступления, что совершаются каждый день, за уничтожение оборотней, за убийство моих собратьев, наконец! Я мечтаю избавить эту Землю от всех кровососов и был бы несказанно рад, если бы все вы убрались отсюда навсегда!

— Так откройте врата, мой принц! И Ваша мечта исполнится! Вампиры покинут этот негостеприимный мир, и Вы не только избавите Землю, но и вернёте свой род в мой родной мир и по праву сможете установить над ним свою власть.

— Власть? — прорычал я. — Вы предлагаете мне то, что и даром мне не нужно! Хочу наконец открыть Вам глаза, меня не купить ни лестью, ни восхвалением, ни эфемерными обещаниями. И теперь я, наконец, понял, почему ко мне с момента моего рождения такое пристальное внимание. Пророчество! Потомок двух враждебных родов — вот кто вам был нужен! Вот чего вы пытались добиться уже много лет! Я слышал, что задолго до моего рождения пропадали и молодые оборотни и женщины из стай. Теперь я понимаю, вы давно пытались получить ребёнка-гибрида, но не получалось. А тут я появился на свет, так ожидаемо, так предсказуемо! Всё было подстроено!

— Мой принц! — попытался вампир прервать гневную тираду, но, гневно взглянув на него, я заставил его замолчать.

— Всё остальное словесная шелуха, чтоб добиться одного. Хотите, чтобы я открыл врата! Думаете, я не догадываюсь, что весь Ваш рассказ сплошная ложь? Я знаю — Вы мечтаете впустить на Землю полчища голодных тварей! Даже если это и не так, даже если Ваши слова правдивы, я ничего не сделаю, чтобы помочь. Продолжайте деградировать! Вы не вернётесь! Сдохните здесь! — вскочив с кресла и выпрямив спину, прорычал я со смесью гнева и презрения.

— Как Вы смеете говорить в таком тоне, Александр? На кону будущее Вашей расы!

— Смею Вас огорчить — раса чудовищ не моя! Считаете меня недалёким? Думаете, я не увижу истинной причины? Ошибаетесь! Я никогда не позволю, чтобы на Землю снова хлынул поток чудовищ! — грубо прервал вампира, он поднялся со своего кресла и вперил в меня свой тяжёлый взгляд, но я продолжил глядеть на него свысока, сузив глаза.

— Вполне ожидаемо, мой принц. Никто и не думал, что с Вами будет легко. — вдруг произнёс высший, не отводя взгляда. — Не смею задерживать!

Выйдя из кабинета, я не встретил в доме ни одной живой души, все мелкие вампиры словно попрятались, разбежались по углам и по норам. Я беспрепятственно выбрался из этого огромного богатого особняка, решив больше никогда сюда не возвращаться, ведь ничего нового я бы уже не узнал. С самого начала было ясно, что от меня потребуют сделать. Это я уже слышал не один раз. Открыть чёртовы врата, словно на них свет сошёлся клином. Конечно, я понимал, что у кровососов есть несколько возможностей заставить меня это сделать — мои слабые места.

Глава 46. Второе спасение

Анна

Когда Алекс спас меня, я снова влюбилась в него.

Конечно, я никогда не переставала его любить. Даже после его превращения в чудовище. После всех обидных слов и высокомерного поведения, после всех ужасных снов, в которых он был монстром.

Но, он снова спас меня. Оказавшись в логове вампиров, прямо в лапах ужасных монстров, я могла исчезнуть навсегда, и никто никогда не узнал бы, что со мной случилось. Благодаря Алексу я была всё ещё жива, а моё сердце, которое совсем недавно при виде этого парня заходилось от испуга, снова билось как сумасшедшее от любви.

Когда он увёз меня из этого ужасного места, вампирского особняка, во время движения по трассе, я уже по-другому смотрела на него. Конечно, я понимала, что теперь он совсем не тот горячий оборотень, который ради меня сделал бы всё и даже больше, ведь однажды, спасая меня, он чуть не погиб, но всё равно защищал меня до последнего.

Теперь Алекс холодный вампир. Существо, которое я должна ненавидеть. Который сам сказал, что я ему я не нужна. Что побудило его спасти меня? Возможно, не все его чувства угасли. Есть шанс, что не всё ещё потеряно. Вероятно, где-то в глубине его души осталась какая-то привязанность и ко мне…

Парень вёл себя отстранёно. Я то глупая надеялась, что будучи наедине со мной, он откроется. Скажет о своих чувствах. Ведь раньше у нас не было другой возможности остаться вдвоём, чем в этот момент, в машине вампиров. Я ждала этого разговора в надежде, что мы объяснимся. Верила, что всё может быть, хоть и не так как прежде, но всё же мы останемся вместе.

Всем моим мечтам не суждено было исполниться. Всё время в пути Александр молчал. Продолжал вести себя холодно и отчуждённо. Я смотрела, как уверенно он вёл автомобиль, и ждала. Меня завораживали его спокойные выверенные движения, упрямо сжатые губы, взгляд тёмных глаз, следящий за дорогой. Я порывалась заговорить первой, но никаких умных мыслей, которые я могла бы высказать, в голове не возникало. Просто пялилась на красивого парня, пока само собой как-то получилось, что уснула.

С наступлением беременности мой организм стал быстрее уставать, тем более сказалась бессонная ночь в логове вампиров, так что я могла бы уснуть где угодно. Частенько засыпала на лекциях, или во время зубрёжки медицинских терминов. А в машине было тепло и уютно, не мудрено, что я снова вырубилась.

Когда проснулась, меня ждал сюрприз — Алекс захотел от меня избавиться. Купил билет, задумав отправить меня в Краснодар. С глаз долой — из сердца вон!

«Вот, значит, как! Я ему не нужна. Я только мешаю!»

Всем сердцем я воспротивилась тому, что он задумал. У меня было очень много причин не улетать, но главной был он. Скажи он тогда хоть пару ласковых слов, намекни, что не равнодушен ко мне, но нет — упёрся, как баран. Вся эта ситуация меня только разозлила. Я отказалась лететь. Не мог же он посадить меня в самолёт силой, в конце концов! Внушению я не поддавалась, а сопротивляясь, я бы привлекла к себе лишнее внимание.

Парню пришлось отвезти меня в общежитие, и всю оставшуюся дорогу, я насупившись молчала и смотрела только вперёд, на дорогу.

По приезду наговорила ему колкостей. По какой причине все эти фразы слетали с моего языка? От обиды я не думала, что болтала, но остановиться уже не могла. Сказала, чтобы забыл обо мне, чтобы поддерживал легенду, что мы никогда не знали друг друга. И он внимательно выслушал, хмуро глядя в глаза. Не прервал мою гневную речь поцелуем или хотя бы объятием. Не сделал ничего, чтобыудержать или остановить меня. Не сказал, любит ли…

Войдя в подъезд всё ещё в растрёпанных чувствах, я остановилась на лестничной клетке второго этажа, чтобы передохнуть, и посмотрела в окно. На удивление машина, на которой Алекс меня привёз, всё ещё стояла на обочине. Парень не спешил уезжать. В душе снова затеплилась надежда, что не всё ещё потеряно.

Он же спас меня! Наверняка, какие-то чувства ко мне сохранились!

Мне захотелось тут же вернуться к нему и признаться, что всё, что наговорила, было бредом сумасшедшего. Поблагодарить за спасение. Броситься к нему, обнять, сказать, что люблю его, как и прежде. Недолго думая, спустилась вниз и выскочила на улицу, но увидела только, что джип уже отъехал. Оставалось только посмотреть ему вслед.

«Вот такая моя благодарность.»

Светка, проснувшись, ни о чём не спросила, ни в чём не упрекнула, видимо над её мозгом хорошо поработал один из вампиров, что она даже не заметила моего отсутствия ночью. А дальше моя жизнь вошла в привычное русло. С утра пары в институте, затем практика, вечером общежитие, приготовление ужина, домашнее задание, и так изо дня в день.

Алекс не объявлялся. Вампиры тоже. Все решили в одночасье оставить меня в покое. С одной стороны это неимоверно радовало, но с другой…

Было досадно.

«Перестань уже надеяться! Глупышка! Ты ему не нужна!»

Приближались новогодние праздники. Студенты спешно сдавали зачёты, экзамены, отработки, чтобы в новый год вступить без долгов. Приходилось всё свободное время посвящать подготовке. Времени не оставалось больше ни на что другое. День и ночь мы со Светой учили, прерываясь только на чаепитие. Преподаватели по топографической анатомии и пропедевтике внутренних болезней по своим предметам вывели оценку автоматом, но фармакологию, хирургию и несколько других предметов пришлось снова зубрить. Всё о лекарственных средствах и их действии на организм человека знать просто невозможно, но надо было к этому стремиться. Всё осложняло то, что названия лекарственных средств надо было знать на латинском языке, так что мозг был забит терминами до отказа.

Мне удалось всё сдать с первого раза, правда патологическая физиология вышла на троечку, но что поделаешь. Решила в следующем семестре уделить ей пристальное внимание и подтянуть.

На новогодние каникулы все студенты разъехались по домам. Каждому хотелось провести праздники с семьёй, с друзьями. Из всех студентов, проживающих на третьем этаже, только мой дом был так далеко. Хотя родители меня звали, я решила не ехать, аргументируя тем, что билет на самолёт стоит дорого, а на поезде ехать долго. Но реальную причину озвучивать не спешила, не хотела их расстраивать. Успокоила маму с папой, что у меня всё будет хорошо, все каникулы буду повторять лекции и учить медицинские термины.

Света приглашала меня к себе, но после нескольких отказов, всё же отстала.

В общежитии на этаже я осталась одна. Внизу на вахте сидела вахтёрша, да и та, похоже на ночь уходила домой, закрыв все двери на замок. Охранник же все ночи напролёт спал в своей каморке, у которой был отдельный вход. Общение с малознакомыми людьми меня не прельщало, поэтому я не проверяла, остался ли ещё кто-нибудь на других этажах. Вот так впервые в жизни новый год я собиралась встречать одна.

Как встретишь новый год, так его и проведёшь. Эту мудрость я запомнила с детства, заметив, что мои родители всегда старались встретить праздник весело, пригласить в гости друзей, бабушку, когда она была жива. Нам с братом от деда Мороза всегда дарились хорошие подарки. А после выступления президента отец стрелял сигнальными патронами из охотничьего ружья. После такого салюта ружьё приходилось тщательно чистить, но он не расстраивался, считая, что встретить такой праздник надо весело и шумно. Так что новый год в нашей семье был праздником праздников.

А этот новый год мне хотелось встретить с Алексом. Только ради него я переехала в этот неприветливый холодный город. Хотела быть рядом.

Но все мои надежды пошли прахом.

До дома далеко, и Алекса рядом нет.

Одна.

«Нет, ты не одна. У тебя есть твоё счастье!»

Я уже чувствовала его любовь ко мне. Мой малыш. Он никогда не предаст и всегда будет рядом.

Я сама всей душой любила его.

В одну из предновогодних ночей всё и началось.

В этот день я решила сделать генеральную уборку в комнате, чтобы было чем себя занять. И не будет так скучно. Тщательно вымыла окна, протёрла везде пыль, вымыла пол, добавив в воду специальное средство. Перестелила постель. Приготовила ужин, поела. Потом позвонила родителям, рассказав, чем занималась. Всё это время меня не покидало странное чувство, будто за мной кто-то наблюдает. Скорее всего такое чувство возникло потому, что я ощутила абсолютное одиночество.

Сходила в душ, вымыла голову. Чтобы расчесать волосы, теперь мне требовалось гораздо больше времени. То ли из-за беременности, то ли из-за другого климата волосы стали жёстче и толще. Коса теперь выглядела тяжелее, чем раньше. Ни одной волосинки не выпало, пока я расчёсывалась. В это время сидела в холле и смотрела телевизор, но передачи, которые транслировались на первом и втором каналах, были скучными. К сожалению, другие каналы не работали, так что мне ничего не оставалось, как лечь спать.

Перед сном я даже пожалела, что не поехала со Светой. Теперь мне не казалось, что провести каникулы в одиночестве, это раз плюнуть. Ощущение слежки не пропадало, но устав за целый день, уснула я всё-таки быстро. Не проспала и часа, как вдруг проснулась с необъяснимым чувством тревоги. Вокруг стояла звенящая тишина, но у меня появилось устойчивое ощущение чужого присутствия на безлюдном этаже. Мурашки поползли по коже. Ощущение, что где-то рядом находилось нечто опасное, усиливалось. Едва сдерживаясь, чтобы не вскочить и, что есть мочи, испуганно не заорать, лежала тихо, как мышка. Вспомнила слова из какого-то фильма, что смотрела в детстве: «Лучшее средство от ночных кошмаров — укрыться одеялом с головой» Только собиралась последовать этому совету, как вдруг по коридору послышались осторожные шаги и стук в соседнюю дверь. Я замерла под одеялом, стараясь даже не дышать. Тут же раздался стук в мою дверь, затем в следующую и в следующую.

Я догадалась, что тот, кто находился в коридоре, точно не знал, за которой дверью искать, ведь мой запах распространился по всему этажу. Я не раз прошла по коридору на кухню и обратно. На кухне находилась долго, готовя ужин, потом некоторое время сидела в холле у телевизора, пытаясь смотреть концерт. В нашей со Светой комнате перед праздником провела генеральную уборку, кровать застелила свежим бельём.

Стук во все двери продолжался, удаляясь в противоположный конец коридора. Я немного расслабилась, начав дышать, как вдруг раздался стук в окно, отчего я чуть не взвизгнула, вовремя зажав рот рукой. Стук в окно раздался снова. Я тихонько выбралась из-под одеяла и на цыпочках направилась к окну. Встав за плотной шторой, осторожно выглянула, но никого не увидела. Моя комната находилась на третьем этаже, балкона предусмотрено не было, и в принципе, никто не мог стучать в моё окно. Уже было подумала, что у меня начались галлюцинации, как стук раздался снова. Смело отдёрнула штору и встретилась глазами со своим любимым кошмаром, застыв с раскрытым от изумления ртом.

Он не мог находиться там, это мой мозг выдавал желаемое за действительное. Я застыла на месте, пытаясь протереть глаза, но моё наваждение не исчезло. Тем более он пошевелился и знаками показал, чтоб я открыла окно, а так же приложил палец к губам, чтоб не шумела. Как можно тише повернула ручку и распахнула створку окна. Алекс действительно находился снаружи. Цепляясь за выступы в кирпичной кладке одной рукой, он свободно стоял на карнизе. Не было ни лестницы, ни верёвки, по которой он мог бы забраться, так что я совершенно не могла понять, как он здесь оказался, но спросить тоже не могла, так как он всё ещё прикладывал палец к губам.

Стараясь ступать очень тихо, он забрался внутрь и спустился с подоконника с грацией кошки, я отошла чуть назад, пропуская его. В темноте его глаза отсвечивали красным, и я обалдело уставилась на него. Он присел прямо на подоконник и знаками показал, что надо одеваться, чему я и последовала. Отойдя дальше от окна, я стала снимать пижаму, даже ни на секунду не усомнившись, что можно раздеваться при нём, наверное, я снова всецело доверяла ему. Надевая бельё, взглянула в его сторону и отметила его напряжённую позу и конечно же глаза, горящие красными искорками, которые он и не думал отводить.

Когда я натянула джинсы и свитер, Алекс заметно расслабился и бесшумно приблизившись помог надеть куртку и придвинул тёплые ботиночки. В это время в коридоре послышался треск, словно от ломаемой на куски древесины, и грохот от падения, затем ещё и ещё, было впечатление, что трещат все двери сразу. Я быстро натянула свои ботинкки, схватила шапку и уставилась на Алекса с немым вопросом, как мы будем выходить, ведь в коридоре за дверьми точно находился кто-то опасный и он, судя по создаваемому шуму, приближался.

Алекс схватил меня за руку и потащил к окну, я же догадавшись, что он хочет сделать, стала вырывать руку из его холодной ладони, но его хватка была железной, не выпуская моего запястья, он наклонился и прошептал прямо на ухо:

— Не дёргайся, у нас мало времени!

— Ты что делаешь? — прошипела я.

— Забирайся на подоконник, живо! — поторопил он меня.

— Здесь же третий этаж, совсем сума сошёл! — прошептала я возмущённо, но он уже забрался сам и втащил меня на подоконник и крепко прижал к себе, так что я повисла в его руках, не доставая до подоконника ногами, прямо на ушко сказал:

— Сейчас мы прыгнем, держись крепче! — И я обхватила его шею обоими руками и зажмурилась. Самого прыжка я не ощутила. Ни полёта, ни удара. Всё произошло мгновенно, я даже не успела испугаться. Почувствовала только лёгкий толчок от приземления, и Алекс уже спускал меня на покрытый сугробами газон, находящийся под окном. Я всё ещё обнимала его за шею и подняв глаза, встретилась с ним взглядом и утонула в чёрных омутах с красными искорками.

Со мной происходило что-то странное, не взирая на то, что на этаже общежития находился какой-то монстр, который уже мог выломать дверь моей комнаты и так же выскочить в окно, я не боялась, как будто знала, что ничего не может случиться, когда рядом он, этот лучший на свете мужчина, неважно кто он, оборотень, вампир или просто человек. Алекс мягко высвободил свою шею из моих рук, но всё ещё не отпуская вымученно проговорил:

— Нам надо спешить, идём, — и повернувшись потащил меня за собой. Мы практически бежали, не разбирая дороги, вернее, это я не разбирала дороги, потому что совершенно ничего не видела в тёмных переулках, которыми мы мчались, я периодически спотыкалась, но Алекс не давал мне упасть, крепко держа меня за руку. Вдруг дворы внезапно закончились и мы выскочили на освещённый перекрёсток, Алекс сбавил скорость и мы быстрым шагом прошли через дорогу к машине, которая, как оказалось загодя была им здесь припаркована. Он открыл мне дверцу, усадил на переднее сиденье и пристегнул, через мгновенье сам сел за руль, завёл двигатель, и мы рванули с места, мгновенно набирая скорость. Я смотрела на него, как он уверенно вёл машину, внимательно следя за дорогой, и спросила:

— Как думаешь, кто это был? Там в общежитии…

— Кровососы, кто ещё… Кто мог создать там столько шума, ломая все двери подряд, — глухо отозвался он.

— А как ты там оказался?

— Ань, всё это моя вина, — с раскаянием проговорил он. — Это из-за меня они оказались там. Всё из-за меня! Всё постоянно движется по заколдованному кругу, как и три года назад, ничего не меняется, ничего…

— Ты о чём вообще? Я ничего не понимаю!

— Надо было силой посадить тебя в самолёт! — ударил он по рулю ладонями.

— Да что происходит вообще? — возмущённо повысила я свой голос. — Можешь ясно выражаться?

— Я тебе обязательно всё объясню, но не сейчас, позже… — странным тоном сказал он, глядя мне в лицо, а потом снова уставился на дорогу.

— Ладно, — согласилась я, не скандалить же под руку, когда он на такой скорости ведёт автомобиль. — А куда ты меня везёшь?

— В надёжное место, подальше отсюда…

Весь путь я смотрела как он управлял машиной и незаметно для себя уснула. Проснулась только, когда в полной темноте меня доставали с моего сиденья крепкие руки. Я только крепче прижалась, обнимая Алекса за шею, когда на руках он отнёс меня в дом. Освободив от куртки и обуви, меня уложили на диван, укрыв одеялом, и я снова провалилась в сон, не думая ни о чём.

Глава 47. Защищать своё

Александр

Прежде всего надо было встретиться с матерью и найти им с Анной возможность укрыться. Спрятать свои слабые стороны.

Конечно, Киру с натяжкой можно было назвать одной из слабых сторон. Моя мать очень умна и хитра, у неё спортивное телосложение и хорошая военная подготовка. О том, что она училась в военном училище, я узнал не так давно, но теперь всё встало на свои места. Я разобрался, каким образом нам удавалось долгое время скрываться от кощеев. Всё благодаря ей. В детстве у меня не возникало сомнений, что она моя родная мать. Мы даже чем-то похожи. Теперь, когда я узнал, что приёмный, другое стало непонятно. Зачем ей это всё? Почему всю свою жизнь она отдала мне? А ведь она у неё должна была сложиться по-другому, если бы в одну из августовских ночей мой отец не отдал ей на воспитание своего ребёнка. Кира, ведь, могла выйти замуж, родить своих детей и жить спокойной человеческой жизнью, но вместо этого, она согласилась взять на воспитание чужого малыша. И не простого человеческого ребёнка, а гибрида оборотня и вампира. Единственное в мире существо, которое старались заполучить и те и другие.

Кира оказалось настолько хорошо подготовлена, хитра и умна, что смогла целых семнадцать лет скрывать меня ото всех, и при этом не ущемлять меня ни в чём. Я очень благодарен этой женщине за то, что у меня было детство. Человеческое детство, учёба в школе, друзья. Я побывал во многих городах нашей страны, увидел множество достопримечательностей. Это сейчас невозможно представить, как ей всё это удавалось, но тогда, в детстве, мне казалось, что всё в порядке вещей. Меня даже не напрягало, что мы постоянно меняли фамилии, то Ивановы, то Петровы, то Светловы, то Малинины. Мама объяснила, что так положено, что фамилия у людей это просто выдуманное слово в документах, являющаяся частью имени. Единственное, что было неизменным это имя. Александр. Тогда я совсем не понимал, что фамилия совершенно не важна. Например, у оборотней, которые всегда жили по законам предков фамилий не было. Как и документов.

Самой слабой моей стороной была Анна. Собираясь убедить маму позаботиться о ней, так как в силу понятных причин не мог позаботиться сам, я понимал, что вместе с Анной и Кира станет уязвимой, но не было больше никого, кому можно было поручить такое дело.

Возможно, я бы обратился к оборотням, даже зная, что меня там больше не примут и могут сразу убить, не дав и проронить и слова. Я готов был рискнуть. Мне просто не кому было доверять, кроме стаи, хотя я уже и не являлся её членом. Но после того, как Волчье село было сожжено и практически сравнено с землёй, я не знал, где искать деда, отца, Ратмира. Я не обнаружил ни одного следа старшей стаи. Ни одного следа человека. В то, что все могли погибнуть, я не верил. Не осталось тел, кроме шести волков экспонатов музея. На месте пожарища не осталось ничего, что могло бы натолкнуть меня на мысль.

Оставалось надеяться только на мать. Она, как и всегда, постоянно меняла место своего жительства и просто так её было не найти. По телефону мы никогда не связывались, зная, что его могут прослушивать. Для связи существовал единственный способ — она всегда оставляла для меня свои координаты в баре. Там было почти пусто, с утра посетителей не так много. Заказав бармену вишнёвый сок, я написал на салфетке кодовое слово. Взглянув на салфетку, бармен открыл потайной ящик и выудил оттуда конверт. Из письма я узнал, что съёмная квартира находилась теперь на другом конце города, но для меня это не было проблемой. Во время путешествия на общественном транспорте я мог подумать о предстоящем разговоре.

Мать встретила как обычно — спокойно, без особых проявлений чувств, словно я только что, буквально полчаса назад отлучился ненадолго, вышел в магазин, либо просто ходил прогуляться.

— Я не надолго, — сказал я вглядываясь в родные глаза.

— Тогда сразу систему? — предложила она. — Ты ведь ещё не пьёшь?

— Давай систему! — согласился, наблюдая, как она достаёт из холодильника пакет с кровью и подвешивает его над диваном.

— Тебе нельзя пропускать капельницы! Ты ослабеешь! — сказала хмуро, прокалывая мне кожу иглой на сгибе локтя и подключая систему. — Тебя не было две недели.

— Мам, ты можешь не отчитывать меня, я не мог прийти.

— Опять устраивал геноцид мелким кровососам? — спросила с усмешкой, садясь в моих ногах на диван.

— Я встречался с высшими. Две недели ждал их повелителя. Сегодня состоялся главный разговор.

— И как он тебе? Повелитель кощеев? — спросила с опасением, внимательно глядя на меня.

— Холодный, скользкий, мерзкий, как и все кровососы! — с презрением ответил я и, взглянув прямо в глаза, поинтересовался: — Кстати, напомни мне, почему ты ненавидишь вампиров?

— Высший тебя просветил? Гм, — усмехнулась она после продолжительной паузы. — Я никогда не говорила тебе об этом, Александр.

— Так расскажи сейчас. Можешь сказать мне всю правду, мам! — потребовал я пожирая её глазами.

— Что тебе известно?

— Это неважно. Я хочу услышать твою историю.

— Вампиры убили всю мою семью! Родителей, бабушку! Я услышала шум, крики и затаилась на чердаке, я всегда любила там играть и как раз в момент нападения находилась наверху. Меня тоже могли убить, но сразу не нашли. Когда кровосос поднимался на чердак по лестнице, подоспели волки. В доме был устроен настоящий погром и, чтобы замести следы, пришлось устроить взрыв газового баллона. Я была очень напугана, когда меня спустили вниз. Только твой отец смог успокоить меня. Я смогла ему доверять, потому что он был почти одного со мной возраста. Я потом в детский дом попала. Святослав не забыл обо мне, навещал, когда была возможность выбраться в город. Мы подружились. Он тогда был совсем мальчишкой, но вожак уже тогда брал его на задания наравне со взрослыми волками. Из детей только его одного, других никогда.

— Дай угадаю. Его хотели держать подальше от девочки вампира?

— От твоей родной мамы, сын. Он с детства был не таким, как другие оборотни, не было в нём той злости, того презрения к вампирам, с которым волки практически рождаются, и он очень твою мать любил. А она его. Потом, когда они сбежали из стаи, им некуда было идти, и я некоторое время помогала им. Я никогда не говорила тебе, что я не твоя биологическая мать, но роднее тебя у меня никого нет на свете.

— Я знаю… Отцу пришлось всё рассказать мне, когда я едва не погиб. Но ты моя мама, её я не помню. Ты вырастила меня, заботилась, всегда оберегала меня, как родная.

— Но всё же не уберегла. Своими руками сотворила с тобой такое! — мать отвела свой взгляд, пряча слезинки.

— Не кори себя. Мне так лучше. Бесчувственный холодный разум — это всё о чём я мечтал. Меня больше не раздирает горячая ярость и ненависть, не застилает глаза кровавая пелена. Я могу ещё более эффективно устранять тварей, да и всё к этому шло. Вампирская сущность оказалась сильнее. Она подавила волка совсем. Но знаешь, они принимают меня за своего и не ожидают подвоха, пока не лишатся чего-то важного, например головы.

— Да, ты стал сильнее, сын. Это хорошо. Но ты подпустил кровососов слишком близко.

— Должен же я был выяснить основную причину, для чего они искали меня столько лет!

— Твари добрались до тебя. Вернее, ты сам пришёл прямо к ним в руки! — посмотрела на меня со странным выражением лица. — Что ты выяснил? Каков план? Что собираешься делать дальше?.

— Ты знаешь о существовании портала между Землёй и их миром? — огорошил с ходу.

— Нет, не слышала, — мать напряглась, ожидая следующих новостей.

— А о существовании пророчества, что только потомок двух враждебных родов откроет его?

— Это тоже свежая новость. Теперь ясно, почему они тебя так долго искали. Хотят, чтобы ты открыл? — нахмурившись, всматривалась в мои глаза.

— Ага, но я не стану этого делать. Мне меньше всего хочется, чтоб к нашим проблемам с кровососами добавились новые.

— Тебя могут заставить. Ты не думаешь, что могут навредить твоей девушке? Нужно увезти Анну туда, где её никто не найдёт.

— Она не моя девушка, но я тоже подумал об этом. Мне нужно надёжное место и человек, которому я могу всецело доверять.

— Есть домик в глуши, о нём никто не знает, мы с тобой жили там некоторое время, когда ты был маленький, — сообщила Кира, вытаскивая иглу системы из моей вены. — Вспоминай!

— Да, я помню.

— Сегодня же забери её, если конечно до неё ещё не добрались, и привези в то место. Машину мою возьми. Дорогу найдёшь?

— Ты издеваешься, что ли? — усмехнулся я.

— И есть человек. Он перед тобой. Я сейчас же отправлюсь в это потайное место и всё подготовлю: продукты, вещи. Кстати, скоро новый год, это может выглядеть как поездка за город на новогодние каникулы, — весело сказала мама.

— Ты присмотришь за ней? Потому что меня не будет рядом, — не разделял её веселья.

— Конечно, я всё сделаю! Я сберегу твою девочку, обязательно, она же носит моего внука или внучку, — улыбнулась мама. Я вздохнул и, отведя взгляд, тихо сказал:

— Она больше не моя.

Думал, как же сложно будет уговорить Анну поехать со мной. Я давно уже знал, что заставлять эту девушку что либо сделать было бесполезно — результат получался совершенно противоположным ожиданиям. Силой забрать не объясняя причин? После этого она могла окончательно возненавидеть меня. На всё было слишком мало времени, но всё равно я обдумывал, как ей всё объяснить, убедить, что ей грозит опасность, и необходимо исчезнуть из города и залечь на дно как можно глубже.

Никаких уговоров не потребовалось, вышло всё гораздо проще. Выжидая подходящее время, я расположился на крыше соседнего здания и наблюдал за окном её комнаты в общежитии, находящейся второй от лестничного пролёта, следил за её передвижениями по этажу. Силуэт девушки мелькал то в окне холла, то в окне кухни. На всём этаже она оставалась совершенно одна. Повезло, что лёгкие занавески совершенно не скрывали обзор. Было уже позднее время, и только в её окне горел свет, да ещё на первом этаже у сторожа. Потом свет погас, видимо, Анна легла спать.

Не найдя более подходящего времени собирался спрыгнуть с крыши, как вдруг заметил подозрительную активность нескольких теней у входа в общежитие. Дверь распахнулась, словно была сорвана с петель. Несколько рослых парней, по манере двигаться которых, я понял, что это были вампиры, вошли внутрь. Значит, Кира была права, Закария приказал мелким кровососам доставить Анну к нему. Захотел заполучить себе инструмент давления на меня. Как легко они меня прочитали! Я провалил все проверки, и сам практически указал на свои слабые места. Знал, что Анне будет угрожать опасность, но ничего не сделал, чтобы её защитить. Даже если бы она и послушалась меня и улетела к родителям, не факт, что её не перехватили бы в аэропорту, но даже если бы ей удалось добраться до дома, твари пришли бы за всей её семьёй. Вся загвоздка в Алёшеньке. Я ведь был уверен, что убил его и сжёг! А эта тварь оказалась живучей. Видимо, за то время, пока я доставлял Веру в больницу, вампир нашёл себе замену, а сжигая тела, я уже не особо к ним присматривался. Теперь из-за этой твари вся семья Анны была в опасности, возможно и по этой ещё причине, девушка отказалась возвращаться к родителям.

Когда вампиры ворвались в общежитие, решил, что пора действовать. Легко спустился вниз, стараясь не создавать лишнего шума. Времени придумать план вообще не оставалось, и я сделал первое, что пришло в голову — поднялся снаружи по стене, цепляясь пальцами за стыки между кирпичами.

Заглянул в окно, пытаясь разглядеть комнату. Девушка то ли спала, то ли тихонько лежала в постели, свернувшись калачиком и укутавшись одеялом до самого носа. В это же время послышался стук в дверь её комнаты, и хрупкое тело под одеялом вздрогнуло. Быстро же они её обнаружили! Я надеялся, что у девчонки хватит ума не открывать!

Но кровососы могли выломать дверь…

Если бы упыри сию же секунду ворвались в комнату, у них было бы преимущество. Я всё ещё находился снаружи и не успевал разбить окно, чтобы защитить девушку. Но пока пронесло, упыри продолжили стучать во все двери на этаже подряд, проверяя за какой из них спряталась девушка.

Анна лежала под одеялом, как мышка, за что я её мысленно похвалил. Когда стук начал удаляться, я осторожно стукнул в окно, потом ещё раз, и отчётливо увидел, как девочка тихонько выбралась из под одеяла, на цыпочках подошла к окну. Чуть отодвинув занавеску, Аня встретилась со мной глазами. Я показал ей взглядом, чтоб открывала, что она без вопросов и сделала, стараясь не шуметь. Забрался внутрь. На её немой вопрос, что здесь происходит, приложил палец к губам, чтоб молчала, неопределённо махнув, что всё объясню потом.

Близость её разгорячённого после сна тела, учащённое сердцебиение от волнения и тёплая кровь, бегущая по венам, нежный ничем непередаваемый аромат её тела со страшной силой манили меня. Стараясь не дышать, отправил девушку одеваться. Как назло, она решила в минуту опасности испытать моё терпение и самоконтроль, снимая пижаму прямо на моих глазах и эротично надевая бельё, не отгородившись даже дверцей шкафа.

С противоположного конца коридора послышался треск ломаемых дверей. Видимо кровососы, поняв, что цивилизованным способом они никого не найдут, решили ломать все двери подряд. Я не торопил Анну, пристально глядя на все её движения и непонятные манипуляции с одеждой, но шум и грохот подстегнул её быстрее двигаться. Мгновенно собравшись, она встала напротив меня. Надеясь, что одежда скроет её запах от меня, заглушит стук сердца, я очень ошибался. Этот запах невозможно было ничем заглушить. Одежда это слишком тонкая стена между мной и её телом. Пришлось приложить новые усилия, чтоб не дышать, когда она стояла так близко и смотрела на меня со страхом и немым вопросом, как мы будем выбираться. Я схватил её за руку и взлетев на подоконник, потянул за собой.

— Ты что делаешь? — зашипела Анна, однако не пытаясь вырваться.

— Тише, забирайся ко мне, у нас мало времени, — прошептал я, и она доверчиво позволила втащить себя на подоконник. — Сейчас мы прыгнем, держись крепче.

Анна практически прильнула ко мне своим тщедушным тельцем и обвила тонкие руки вокруг моей шеи, положив голову на плечо, уткнувшись тёплым носом мне в районе шеи. Тёплый выдыхаемый ею воздух обжигал мою шею и грудь, достигая ледяного сердца и расходясь волнами по всему окаменевшему телу. Отчего-то сердце забилось быстрее, а горло сдавил спазм. Я не смел вдохнуть, её безумно приятный запах и без того проникал в ноздри, заставляя желать тёплой крови, которая сопровождаемая бешеным ритмом её сердца, толчками продвигалась по венам. Биение жилки на шее притягивало меня. Заглушить безумную жажду не оставалось сил, ещё секунда, и я мог сорваться и укусить…

Наваждение какое-то!

Тряхнул головой, пряча удлинившиеся клыки. Боже, она даже не сомневалась во мне, обнимая и так доверчиво прижимаясь.

Всё ещё не дыша, приподнял девушку и, держа на весу, чтобы она не почувствовала удара от приземления, практически бесшумно соскочил вниз. Анна всё ещё цеплялась за меня, и как можно быстрее я отцепил её руки, скрипя зубами от жажды, и отступил на шаг. Нужно было уходить, я держал её за руку и вёл дворами, в спешке запутывая следы. Ничего не видя в темноте дворов, постоянно спотыкаясь и чуть не падая, она тем не менее не жаловалась и не выказывала своего раздражения даже выбившись из сил.

Во время забега по дворам, где я уже не так остро ощущал запах девушки, моя жажда немного отступила, но с новой силой вернулась, когда мы сели в машину. От пережитого волнения и оказавшись, как она думала, в безопасности, Анна расслабилась и уснула на переднем сиденье, немного свесив голову набок. Её длинные густые локоны в беспорядке нависли над лицом и трепетали от тряски автомобиля. Я старался дышать сквозь зубы, чтобы не так сильно ощущать исходящий от девушки аромат.

Поездка нам предстояла долгая и мне надо было собрать все силы, чтоб не навредить. К счастью Анна проспала все пять часов и даже не проснулась, когда я осторожно поднимал её на руки, нёс к дому и укладывал на диван. Только мать заметила перекошенное жаждой выражение моего лица и предложила мне снова поставить систему.

Но это не помогло — я был переполнен кровью, но жажда именно этой, особенной, божественной, никуда не пропала.

Похоже, я был навечно обречён испытывать безумную жажду только одного вида крови, бояться навредить, и от этого держаться вдали от источника.

Я последний раз взглянул на спящую девушку, приятный запах которой сводил меня с ума, и попрощавшись с матерью снова уехал, оставив их в глухой заброшенной деревне, далеко от всех благ цивилизации. Я знал, что Кира позаботится об Анне, защитит и поможет ей. Только мне там оставаться было нельзя, да и надо было выяснить, что же собираются предпринимать вампиры.

Глава 48. В глуши

Анна

Морозное солнечное зимнее утро и звенящая тишина. На рассвете, когда очень редкий зимний солнечный лучик заполз ко мне на лицо, я не спешила открывать глаза и нежилась в постельке под мягким тёплым одеяльцем, наслаждаясь звенящей тишиной. Где-то в комнате недалеко от меня потрескивали дрова в печке. На кухне мама готовила завтрак, гремя посудой. С улицы доносились родные, такие привычные с детства звуки деревни: отдалённый собачий лай, кудахтанье снёсшейся с утра курицы, блеяние коз, завывание ветра в печной трубе. А в остальном тишина.

Куда-то исчез уже порядком приевшийся гул большого города, грохот движущейся по дорогам всевозможной техники, визг тормозов и сигналы клаксонов, шарканье мётл дворников, постоянный гул улиц и многое другое. Неужели, я неведомым образом попала домой, и все перипетии моей не совсем радостной жизни остались позади? Вдруг, наконец, до меня стало доходить, что что-то здесь не так.

Стоп. Я никак не могла оказаться дома! Почему же так тихо? Глаза мои мгновенно распахнулись, и я так резко вскочила, что закружилась голова. Осмотрелась. Я находилась в незнакомом деревенском рубленном доме. На мгновение растерявшись, не понимая, как я здесь оказалась, и ещё не успев заволноваться внезапной потере памяти, тут же вспомнила события вчерашней ночи и тихонько позвала:

— Алекс! — и в ответ на мой зов из соседней комнаты послышались приближающиеся шаги, распахнулась дверь и на пороге появилась она: — Кира? Где я? Где Алекс?

— Доброе утро, дорогая, — приветливо улыбнулась мне на вид хрупкая, но на самом деле очень сильная молодая женщина. — Я приготовила завтрак! Идём, тебе нужно поесть.

— Позови Алекса, пожалуйста, — пробормотала я.

— Его здесь нет…

— Где здесь?

— Мы с тобой находимся в настоящей глуши, в старой заброшенной деревне, где осталось-то всего несколько старух, коза и восемь кур, — терпеливо объяснила женщина.

— Зачем мы здесь? — я насторожилась.

— Ты задаёшь правильные вопросы, девочка! — будто бы похвалила она меня, но выглядела нервной. — Ты здесь, чтоб никто не смог добраться до тебя!

— Значит он снова бросил меня? С тобой? — я нахмурилась.

— Глупая! Александр хочет тебя защитить! — терпеливо, словно маленькой девочке, объяснила Кира.

— Я здесь не останусь! Тем более с тобой! — закричала я.

— Что такое? Чем я тебя не устраиваю? Я хочу всего лишь приглядеть за тобой, пока он не может быть рядом! — тоном, в котором отчётливо слышалось раздражение, сказала женщина.

— Ты меня всем не устраиваешь! — со злостью взглянула в тёмно-карие глаза. — Не хочу иметь с тобой ничего общего! Я тебя ненавижу! Поняла?

— Ясно, дорогая. За что, позволь узнать? — её тон стал обманчиво вкрадчивым.

— Это ты сделала его таким! Ты во всём виновата! — закричала я на неё.

— Ты ошибаешься, дорогая! Таким он стал не только по моей вине! Мы с тобой вместе сотворили это с ним! И нечего перекладывать на меня вину! — голос Киры стал таким резким и острым, что им можно было резать всё, что попалось бы на глаза.

— Если бы я знала, что моя кровь сделает из него вампира, я бы никогда на это не согласилась! Я послушала тебя, о чём сейчас очень жалею! — на моих глазах выступили слёзы.

— Успокойся! Думаешь, я знала об этом? Я действовала на свой страх и риск! Сын угасал с каждым днём! Он мог умереть! А теперь, что есть, то есть! Зато он жив!

— Думаешь, такой жизни он хотел? — опустив голову, сквозь слёзы прошептала я.

— Ты права. Он не заслужил такого, но теперь ничего не исправишь…

— Почему он снова ушёл? — я всхлипнула.

— У него какие-то дела.

— Ты знаешь, что он общается с вампирами? Что они почти уже приняли его в семью? — вскинув голову, вытерла слёзы ладонями и посмотрела на Киру. — Даже мне ясно, что просто так они бы не стали его обхаживать. Чего вампиры хотят, как думаешь? Вместо того, чтобы сидеть здесь со мной, ты могла бы удержать его от опрометчивых поступков!

— Я знаю собственного сына лучше, чем кто бы то мог подумать. Я ему доверяю — он не станет совершать того, о чём пришлось бы потом жалеть.

— Ты уверена? — она кивнула. — А ты не думала, что он может попасть в беду?

— Девочка моя, тебе ли о нём волноваться? Он сейчас гораздо сильнее, чем когда либо! Даже в свою бытность оборотнем, Александр не обладал такими возможностями.

— Мы могли бы ему помочь… — нерешительно сказала я.

— Мы с тобой обыкновенные женщины! Кому ты собралась помогать? Вампиру? Ты в своём уме? Подумай лучше о себе! — резким пригвоздила Кира меня к месту, но она вряд ли знала, что любое давление на меня срабатывает совсем не так, как хотелось бы тому, кто решил надавить.

— Мне надо в город. Как отсюда выбраться? — требовательно спросила я.

— Никак! Ты останешься здесь! — сказала Кира резко.

— Ты не сможешь меня удержать! — с уверенностью уставилась в её глаза.

— Да, никто и не говорил, что будет легко, — выдохнула женщина с разочарованием глядя на меня.

— Никто и не говорил, что я буду тебе подчиняться! — буркнула я. — Всё равно сбегу!

— Никуда ты не денешься! Если будет нужно, я тебя свяжу, бестолковая!

— Пошла ты! — сорвалось с моего языка.

Я ощутила непередаваемый гнев. Да как она смела так разговаривать! Кто она такая? Почему считала себя главной? Сцепив от злости зубы и сузив глаза, я оглянулась в поисках одежды. Моя куртка всё ещё лежала рядом с диваном, на стуле, под ней обнаружилась и шапка. Тёплые ботинки стояли у порога.

Ни слова не говоря, я надела куртку и шапку, бросилась к двери, на ходу застёгивая куртку, схватила ботинки и быстро натянула. Всё это время Кира с ледяным спокойствием наблюдала за мной, и только, когда я взялась за ручку двери, она насмешливо выдала:

— Далеко собралась, сумасшедшая?

Ничего не отвечая, я распахнула дверь, и в дом ворвался морозный воздух. Вслед раздалось язвительное:

— Ничего, проветришься — вернёшься!

А потом я хлопнула дверью. Спустилась по ступенькам, завернула за угол дома. Огляделась.

Кругом глухие места. Крепкий мороз щипал за руки и нос. Огромные сугробы снега, вровень с покосившимся забором, пышные снежные шапки на деревьях и кустах. Снега столько, словно он шёл всю ночь, прекратившись только под утро. Редкое зимнее солнышко освещало всю эту красоту, что снег создавал почитай уже половину зимы. В какую сторону идти? И далеко ли я уйду пешком? Замёрзну по пути где-то в лесу. Слезинки снова сорвались из уголков глаз, замерзая на щеках. Сзади хлопнула дверь, послышался хруст снега от лёгких шагов. Я бросилась вперёд по расчищенной тропинке, распахнула калитку, выскочила на дорогу, и просто с размаху влетела в объятия какого-то огромного мужчины. Испуганно подняла голову, увидела обросшее щетиной волевое лицо, но узнала знакомые стальные глаза.

— Анюта? Ты как здесь оказалась? — ошарашенно смотрел в моё заплаканное лицо Святослав.

— Это Вы? Где вы были? — кричала, отталкивая мужчину от себя ладошками.

— Успокойся, девочка! Что с тобой происходит? — недоумевая пробормотал оборотень, стараясь удержать меня.

— Алексу нужна помощь!.. Он… — глотая слёзы, пыталась я сказать, но начала оседать в снег. Святослав подхватил меня со словами:

— Что с тобой, девочка?

— Она беременна, и ей нельзя волноваться, Свят, — послышались слова Киры. Потом она обратилась ко мне: — Пойдём в дом, милая. Не волнуйся, с Алексом всё будет хорошо. Он вернётся!

Цепляясь за тёплый тулуп Святослава пальцами, я заглядывала ему в глаза и говорила:

— Он… теперь совсем другой, не такой, как раньше…

— Знаю, знаю, девочка. Я всё знаю.

— Он совершенно одинок. Ему угрожает опасность. Спасите его, пожалуйста! — еле выговорила без сил.

— Ей нужно в тепло, — сказала Кира. Святослав на руках занёс меня в дом и не снимая куртки, снова уложил на диван. Кира укрыла одеялом, принялась готовить горячий чай, вполголоса разговаривая со Святославом. Они не закрывали дверь на кухню и не таились, так что я могла видеть их и слышать весь разговор:

— Слава Богам, я вас нашёл. Я проверил все старые адреса, о которых знал, где вы с Александром раньше жили, хорошо вспомнил об этом доме.

— Ты читал письмо, что я оставила тебе у доверенного лица? — её голос был напряжённым.

— Да, читал, — хмуро ответил мужчина.

— Значит, ты знаешь, что случилось с твоим сыном? Знаешь, что он мог умереть?

— Я знаю. Другого выхода просто не было.

— Не представляешь, как я корю себя за это!

— Я тебя не обвиняю, но всё же сын был достоин лучшей судьбы, Кира, — Святослав обнял её за плечи и притянул к себе, и в таких надёжных объятиях эта сильная женщина могла позволить себе быть слабой. Её плечи затряслись от сдерживаемых рыданий. — Не надо разводить сырость. Ты сделала всё, что смогла.

Глядя на них, я поняла, что эта сильная женщина могла бы стать достойной парой оборотня, и скорее всего, Кира давно безответно любила Святослава. Почему за столько лет он не сошёлся с ней? Мог ведь быть ближе к сыну. Кира смогла бы сделать его счастливым. Но нет, двадцать лет она в одиночестве растила его сына. Ради чего? У каждого из них поломанные судьбы. Неужели они не видят, что могли быть счастливы?

— За что ему это всё? — прошептала Кира сквозь слёзы.

— Если бы я знал… Где он сейчас? — Святослав гладил её по волосам.

— Он не может находиться рядом с девчонкой. Его мучает жажда. Поэтому ушёл.

Холодная волна ужаса прокатилась по моему телу до самых пальчиков ног.

"Вот я глупая! С чего я решила, что не все ещё чувства угасли? Я принимала его взгляды, его вздохи за проявления любви, а он… Его мучает всего лишь жажда!"

От разочарования хотелось вскочить и биться головой о стену.

— Он пьёт кровь? — спросил Святослав

— Пока нет, только переливание.

— Слава богам! — улыбнулся мужчина. — Не всё ещё потеряно! Пока он не начал пить человеческую кровь, он не совсем полноценный вампир. Его ещё можно спасти.

— Как? Ты его видел? Он теперь стал ещё сильнее! Давит низших пачками! — воскликнула Кира.

— Разбудить спящий дух волка, — уверенно проговорил мужчина

— Свят, ты уверен, что дух спит? Мне кажется, он покинул его.

— Кир, это же был не его выбор? Не он решил напитаться чужой кровью?

— Нет…

— Значит, его ещё можно спасти. Вот если бы он сам решил, тогда ничего сделать невозможно.

— Святослав! — пропищала я из под одеяла, и мужчина тут же оказался рядом со мной. — Алекса можно спасти?

— Да, дочка.

— Но он же этого не знает! — сокрушённо протянула.

— Он инстинктивно не пьёт кровь, значит дух ещё жив.

— Как мне спасти его? — прошептала.

— Кого ты собралась спасать, глупенькая? Он сейчас самое сильное существо на планете! Ничего с ним не случится! Девочка, подумай лучше о себе, — вставила своё слово Кира, протягивая мне кружку горячего чая. — И о своём малыше!

Я поднялась и села, беря кружку из рук. Кира присела рядом.

— У нас будет внук! — сказала она, обращаясь к Святославу, а потом снова повернулась ко мне и заглянула в мои глаза. — Береги его. Он самое чудесное, что у тебя есть, и сберечь его твоя прямая обязанность. Ты мать!

Да, мне нужно было прежде всего думать о моём малыше, который уже шестой месяц рос в моём животе. Мне нельзя было рисковать им, тем единственным, что у меня осталось от прежней любви. Поразительно, Кира понимала обо мне то, о чём я даже сама не догадывалась. Угадала то, чего я больше всего на свете боялась. То, что даже самой себе отказывалась признавать.

Потерять Алекса навсегда.

Кем бы он ни был, я не хотела его терять.

Мою самую первую и самую вечную любовь.

Говорят, люди не чувствуют истинности, но что же тогда происходило со мной? Почему я была готова лететь за ним, куда бы он не шёл? Бросить всё. Мчаться по морозу в глуши…

Только забота о малыше останавливала меня…

Кира притянула меня к себе и обняла.

— Всё будет хорошо, девочка! — с уверенностью сказал Святослав. И тут я спохватилась:

— Святослав, всё волчье поселение сгорело. Его просто сровняли с землёй. Никто не знает, куда делись жители. Они погибли, да?

— Нет, дочка, с ними всё хорошо. Практически все живы.

— А Милада с Танюшкой? Ярослав? Дед Игорь? Я так за них волновалась!

— Все живы, слава богам. Они сейчас в соседнем поселении оборотней в глубине тайги. Хозяевам, конечно, пришлось потесниться, но ничего, в тесноте, да не в обиде. Весной начнём строить новые дома, станет свободнее. Работы много, но мы же привычные.

— Ох, — я выдохнула. — Наконец, хорошие новости.

— Танюха, наша мелкая егоза, скучает по тебе.

— Я тоже по ней скучаю, — на глаза навернулись снова слёзы. — По всем скучаю.

— Свят, расскажи, что случилось, а то мы теряемся в догадках.

— Всё происходило настолько стремительно, что и не описать. В общем взбудоражил наше селение Ярик, племянник мой, где-то на исходе дня, требуя послать помощь. Оставив только пару молодых на охране, девять волков, и я в их числе быстро собрались. В ипостаси волков двинулись навыручку. Уже на подходе с северной стороны застали горячую битву на подступах к селению. Вампиры одолевали стаю Ратмира, тесня её в глубь селения. Мы атаковали сзади, с северо-востока, что стало полной неожиданностью для упырей. Эту волну загасили, но приближалась вторая. В это время с юго-запада горела тайга, падали деревья, и стой стороны была только молодая стая. Мы не успели к ним пробиться, как налетела вторая волна кровососов, гораздо большим числом.

Тупые, голодные, с горящими глазами, они рвали всё, что встречалось на пути. Мы дрались как остервенелые, несколько волков были тяжело ранены, но отбили атаку. Пришла помощь ещё одной стаи с северо-запада. Пока ведун и я в том числе латали раненых, остальные пробились к младшей стае и нашли только шестерых мёртвых волков, отравленных какой-то гадостью и расстрелянных. Александра среди них не было. За пятнадцать минут до этого прилетал вертолёт. Мы сопоставили факты решив, что его забрали.

Нам надо было спасать раненных, а так же село. Кровососы не собирались останавливаться. К ним прибывали свежие силы, столько бойцов я не видел никогда. Третья волна обещала быть ещё сильнее. Нам помощи ждать больше было неоткуда. Оставшихся не ранеными волков было очень мало. От нас зависели жизни остальных братьев, а так же женщин, детей, стариков.

Ратмир решил отступить. В селе есть потаённый ход, который проходит под рекой. Я его обнаружил, когда был ребёнком. Мы решили пройти по нему и выйти за рекой. После того, как прошли, обрушили и вход и выход. Потом очень долго переправляли людей и раненых в селенье на севере. Только из твоего письма я узнал, что наше селение потом сравняли с землёй. Потом сам проверил. Изрыто всё, словно что-то искали, но так и не нашли.

— Я знаю, что они искали, — пролепетала я, и глаза родителей Алекса уставились на меня. — Врата…

— Да, мы испокон века жили над вратами, как мы думали. Вампиры тоже рвались постоянно к вратам, как мы думали. Но их там нет.

— Как нет? Это всё миф? — растерянно смотрела на Святослава. — Многовековая война. Столько смертей ради мифа?

— Не знаю, девочка. Оборотни уже не помнят тех времён, когда были заперты врата, и были ли они вообще. Когда я был молод, вампиры однажды просочились в село и добрались до потаённого хода, где стоял ковчег. Около тысячи лет они стремились забрать его, и в тот раз нашли без труда. Значит, если бы врата существовали, они бы знали их местоположение.

— Что за ковчег? Я не слышала эту историю.

— В нём много лет под чарами спала маленькая девочка, которую я по глупой случайности, будучи ребёнком, разбудил. После этого всё пошло наперекосяк. Я полюбил вампира, более того, она оказалась моей истинной. Я натворил много ошибок, и все они привели к её смерти. Единственное о чём не жалею — о рождении сына. Только он стал моим спасением.

Глава 49. Ответ

Александр

Спрятав мать и Анну в тайном убежище в глухой деревушке, казалось бы, я должен был быть уверен в своих дальнейших действиях. Но ничего подобного.

Плана у меня не было. Да и что можно сделать в одиночку?

К вампирам я больше не возвращался. Занимался уничтожением низших, пасущихся в ночных клубах, в кафе. Но что это мне давало? Спасение нескольких людских жизней, которые в алкогольном угаре даже не могли осознать, какая опасность их подстерегала.

Мне хотелось уничтожить тех, кто производил всю эту нечисть, старых, высших, равных мне по силе.

Но сделать это не представлялось возможным.

В подворотне трое голодных низших напали на усталую женщину, идущую из супермаркета с огромными пакетами продуктов и небольшой ёлкой. Вечером и ночью было их время. Зимой темнело рано. Кто-то возвращался с работы, кто-то выходил за покупками, дети шли домой после длинных скучных уроков второй смены в школе. А в тёмных переулках людей поджидали голодные твари.

Близился новый год. Праздник, который люди отмечали с особым воодушевлением. Веселились от души, дарили друг другу подарки, запускали фейерверки. Супермаркеты были переполнены. Мужчины и женщины в предпраздничной суете скупали всё, что попадалось под руку. Продукты, праздничные украшения. В специально огороженном месте возле супермаркета продавались мёртвые деревья, которые было принято приносить в жертву в новогоднюю ночь. Елки обвешивались самыми лучшими игрушками, гирляндами, сияющей мишурой и украшали собой праздник, медленно засыхая в тёплых квартирах, а по окончании праздников оказывались на помойках.

Уставшая женщина медленно шла ничего не видя. Она смотрела только себе под ноги, чтобы ненароком не поскользнуться, когда из темноты наперерез ей выскочила маленькая юркая упырица с протянутой рукой:

— Тётенька, дайте мелочи, хлебушка не на что купить! — почти все твари любили сначала поиграть с жертвой.

— Сейчас, милая, — остановившись устало сказала женщина, ставя пакеты и ёлку на асфальтированную дорожку, покрытую льдом. Полезла в сумочку за кошельком, как вдруг из-за спины протянулась рука и выхватила кошелёк. Женщина слишком медленно развернулась и увидела двоих молодых людей, похожих на наркоманов, слишком худых и легко одетых.

— Ребятки, верните кошелёк, — попросила она.

— Что ты, мать, деньги зажала? Не знаешь, что надо делиться? — проблеял один из них, второй мерзко заржал, толкая её к стене.

— У меня там вся зарплата, ребят. На что я целый месяц детей кормить буду? — трясущимися губами проговорила женщина.

— А это уже не твоя забота, — пропела девушка, медленно, предвкушая удовольствие, расстёгивая на женщине сначала куртку, затем разматывая тёплый шарф на её шее, пока двое других силой её удерживали за руки. — Государство их прокормит.

— Да что же это такое? Что вы делаете? — возмутилась женщина, но ей закрыли рот ладонью.

— А ты прокормишь нас! — добавил стоящий слева упырь, оскалив в хищной улыбке клыки. Вся троица даже не ощутила моего приближения. И впрямь, упыри рождённые от человеческих женщин умом не отличались. Народ вампиров стремительно деградировал, с каждым следующим поколением теряя свою мощь. Закария поощрял рождение новых упырей, ему требовалось множество солдат, ведь воюя с оборотнями, он не собирался рисковать высшими, которых осталось не так много. Среди высших вампиров рождалось очень мало детей, а от связи высших и людей дети появлялись гораздо чаще, но они уже не несли в себе лучших качеств ни вампиров, ни людей. Неустойчивая психика и постоянный голод — вот какими качествами наградила их природа Земли. Они годились только для войны. Чокнутые кровососы. С их помощью и была почти уничтожена раса оборотней.

А они всё говорят о пророчестве.

Я до сих пор не знал в точности, о чём оно.

Гибрид обеих рас станет причиной гибели одной из рас.

Почему я должен верить в этот бред?

— Какой восхитительный аромат! — восторженно воскликнула упырица, оцарапав кожу шеи женщины острым ногтем. — Ну что, умею я выбирать еду? А вы не верили, что я найду нам хорошую добычу! Она прекрасна и чиста! Она полна жизни! Старайтесь не пролить ни капли!

— Мы уж постараемся. Хватит с ней возиться! — буркнул один их упырей, выпустив клыки на глазах у вырывающейся жертвы. Теперь до неё дошло, что с ней собирались сделать. Огромными телячьими глазами смотрела на своих мучителей и, мыча в холодную ладонь кровососа, боролась изо всех сил. Но против упырей не выстоять даже огромному сильному мужику. Куда уж ей? Простой женщине, измученной каждодневной работой.

— Я вам не мешаю? — поинтересовался, подойдя ещё ближе. Женщина вращала глазами и мычала ещё громче, пытаясь укусить упыря за пальцы. Упыри повернулись ко мне. Вряд ли они знали меня. Поняли только, что я один из них.

— Это наша добыча! — оскаливаясь прошипел один из них. — Мы долго её выслеживали.

— Я не претендую на вашу добычу. Каждому своё. — с ухмылкой ответил, медленно подбираясь всё ближе к троице кровососов. — Но так совпало, совершенно случайно, что тоже охочусь. Только меня интересуют совсем другие жертвы.

Это было совсем скучно. Кровососы даже не осознали, что моей добычей являются именно они. Пока сворачивал упырям шеи, упырица сбежала, визжа от досады. Она надеялась перехитрить меня, пытаясь скрыться во мраке подъезда, но куда уж ей против высшего.

— Стоять! Молчать! — застыла у двери как вкопанная и тряслась, словно осиновый лист. Медленно подошёл. — Испугалась? — удивлённо хлопая кукольными ресницами, девушка кивнула. — Теперь ты в роли жертвы. Как тебе? Нравится? — спросил вкрадчивым тоном. Девчонка молчала, хищно раздувая ноздри, раз за разом пытаясь сдвинуться с места. — Теперь ты знаешь, что чувствует добыча? Отвечай, когда тебя спрашивают!

— Люди это всего лишь еда! — прошипела она, сверкнув на меня глазами. — Эти тупые животные годятся только для одного!

— Очень жаль. Я собирался тебя пощадить…

Конечно, мне не было жаль. Кровожадная тварь не сможет остановиться, проводя остаток своей жизни в поисках новых жертв. Пока её охотничьи инстинкты не понадобятся тому, кто её создал. Тупая, вечно голодная тварь. Годящаяся только для войны.

Вернулся к несостоявшейся жертве, столбом застывшей у стены с раскрытым ртом. Приказ подействовал и на неё.

— С Вами всё в порядке? — женщина молчала, хлопая ресницами. На её лице был написан ужас, не мудрено — всё произошло на её глазах. — Можно говорить.

— Отпустите, пожалуйста! У меня дети дома! — завыла она.

— Успокойтесь! Я не причиню Вам вреда, — уставился в огромные, как блюдца глаза, цвет которых в темноте было не распознать. — Забудь, что здесь произошло. Застегни куртку, забери пакеты и иди домой. Впредь запомни — в темноте опасность. Хотя бы постарайся поздно в магазин не ходить. Понятно?

— Да. Вы что-то хотели, молодой человек? — спросила женщина, наматывая на шею шарф и застёгивая куртку.

— Я просто помог Вам. Не ходите одна по тёмным подворотням.

— Спасибо большое! Побегу. Дети ждут. — подняв с асфальта пакеты с покупками и ёлку, женщина поспешила в подъезд

За ночь несколько похожих случаев. Почему упырей развелось так много? С каждым днём всё больше. Я устал их уничтожать. Сам собой напрашивался вывод, что в этом городе базировалась целая армия, пока разрозненная, солдаты которой пока не понимали причины, по которой их собрали.

В несбыточной надежде, что исполнится пророчество?

Закария с армией собирается вернуться в старый мир? Мир, откуда все они некогда бежали? По его словам мир разрушенный, практически уничтоженный, умирающий? И оставить принадлежащие высшим немыслимые богатства Земли?

Как бы не так!

Я не мог просчитать все мотивы высших и моего высокородного дедули, но ясно было одно: то, что озвучено мне, правдой не являлось. Никто никуда возвращаться не собирается!

Напряжённо обдумывал варианты мотивов Закарии и высших кощеев. Где-то в глубине мыслей вертелся правильный ответ, но я всё никак не мог вычленить его выудить из подсознания.

Наверняка Закария задумал нечто другое. Более масштабное. Неужели он собирался развязать войну с человечеством?

Тогда для чего нужно открытие врат?

Сидел в ночном клубе и думал. Наблюдал, как парочка молодых из высших семей разводила двоих вполне приличных девчонок. Девушки никогда не могли устоять перед красотой и обаянием вампирской сущности. Сама природа дала нам возможность очаровывать, завоёвывать своей харизмой, актёрскими данными и талантом. Несколько минут, и девочки уже готовы растечься покорной лужицей у ног типичных мажоров, берущих от жизни всё. Эти, как самые отбитые, ничего не опасающиеся, даже не чувствующие рядом с собой ещё одного высшего, начали питаться прямо там, в темноте зала. Всё походило на то, что парни просто сняли девчонок и теперь целуют в углу ВИП-кабинета. Но я то чуял запах крови. Омерзительное зрелище. Я не выдержал, подошёл. Мажорчики оторвались от еды, учуяв силу. Их взгляд не сулил ничего хорошего.

— Поделиться? — прошипел один, облизывая кроваво красные губы.

— Отвалить отсюда! — рявкнул я.

— Кто ты такой? То, что один из наших понятно, но больно борзый. Найди себе еду сам, — пытался вскочить второй.

— Сидеть! — рыкнул я и парня пригвоздило к месту. На самом деле мой голос обладал силой, которой подчинялись низшие. Сам удивился, что богатенькие детки высокопоставленных кощеев подчинились тоже беспрекословно. — Вас дома не кормят?

— Кормят, — честно отвечал первый. — Но это же скучно! На охоте азарт, добыча, а дома что? Холодная жижа в пакете?

Пришлось растолкать девчонок, пребывающих в эйфории, похлопать по щекам, пока они не пришли в себя, не начали понимать, что происходит, потом внушить, чтобы валили как можно быстрее домой и забыли происходящее, как страшный сон, и больше не шлялись по ночным клубам. Всё это время мажорчики молчали, наблюдая за моими действиями. А затем мы отправились вместе с ними к ним же домой и я проверил свои возможности на их родителях. Оказалось, воздействие силы было не безграничным. Перед ней не пасовали только равные — самые маститые кощеи. Родители мажоров не спасовали. Встретив меня радушно, вежливо извинились за нелицеприятное поведение молодых отпрысков, которых наглядно пожурили, и пообещали впредь нее допускать таких происшествий. На мои попытки проверить силу на них, отреагировали с пониманием — будущий лекс проверял свои ещё не совсем подвластные ему силы, что взять с ребёнка, пусть играет. Так это выглядело.

Сила не безгранична. Жаль. Дальше просто не будет.

Вот так некоторое время я и занимался воспитанием мелкой паствы, пока снова не попал в поле зрения августейшего предка. Был приглашён на званый ужин, устроенный в новогоднюю ночь. Как символично! В Омске собрались самые именитые вампиры планеты, которые по приглашению Закарии прибыли для знакомства с будущим лексом. Это выходило за рамки моих планов, но праздник устроенный в мою честь пришлось посетить, чтобы узнать насколько далеко они смогли зайти в своих планах.

Зал приёмов был огромен. Украшен живыми цветами, среди зимы, задрапирован золотистыми тканями. Холодный свет люстр освещал даже самые укромные уголки. Невдалеке я заметил возвышение типа небольшой сцены, на которой собрались видимо самые именитые кощеи. Закария восседал на импровизированном троне. Рядом с ним выстроились глава омского клана, несколько уже знакомых мне высших, а так же вампиры, которых я видел сегодня впервые. Гости были наряжены в самые богатые платья, украшенные золотом и сияющими в свете люстр бриллиантами. Я смотрел на всё это великолепие и поражался количеству богатств, принадлежащих вампирам.

Высокопоставленных семейств было около трёхсот. Никогда оборотням не сравниться в числе с кощеями. Если высших было столько, то низших было больше в разы. Число оборотней постоянно снижалось, но превосходящее число упырей постоянно росло. Какой толк в борьбе с бессмертными? Только лишь себе на погибель. Оборотни к сожалению не были бессмертными и вымирали сами. Так что один из родов и так мог исчезнуть и без привязки к пророчеству о ребёнке-полукровке.

— Дамы. Господа. — поднялся и выступил вперёд Закария, который на данный момент являлся главой вампиров, и пафосно заявил: — Мы рады приветствовать вас на этом приёме, устроенном ради нашего будущего. Ни для кого не секрет, что все мы мечтаем вернуться в родной мир. Олесса ждёт своих детей. Сегодня я представляю вам того, кто поведёт нас домой. Встречайте! Представляю вам будущего лекса Олессы Александра!

Зал наполнили овации. Вампиры расступились передо мной, образовав широкую дорогу к возвышению. На хищных лицах сияли восторженные улыбки. Я хмуро смотрел вперёд на Закарию и не двигался с места.

— Ну что же Вы, Александр! — громогласно позвал дедуля. — Не верите своему счастью? Поднимайтесь же к нам!

Двинулся вперёд, ряды вампиров смыкались за моей спиной. Поднялся на возвышение, встав лицом к лицу к Закарии.

— Зачем весь этот фарс? — вполголоса спросил. — Кажется, я уже дал чёткий ответ.

— Ради того, чтобы переубедить Вас, мой принц, — с кривой ухмылкой прошептал высокородный дедушка. — Посмотрите, скольких существ Вы лишаете возможности вернуться в родной мир! Они верят в Вас, как верю я. Возможно, Вы передумаете. Я не требую от Вас положительного ответа прямо сейчас. Просто окунитесь в семью. Купайтесь в любви своего народа, которую ещё надо заслужить, но все они уже Вас любят, смотрят на Вас с надеждой. Выслушайте каждого. Возможно на Вас подействуют какие-то аргументы и ответ будет другим. Повернитесь к своему народу и ведите себя соответственно. Как принц. Как хозяин.

За время этой тирады, моё лицо перекосило от сдерживаемой злости. «Хорошо. Пусть мой ответ услышат все.» Обошёл Закарию и нагло уселся в его кресло. Развалился вальяжно. Устремил взгляд вперёд. Краем глаза заметил замешательство в глазах «дедули», но он быстро с этим справился. На меня было направлено множество глаз. Как бы вёл себя избалованный принц? Как бы разговаривал с тварями? Посмотрел на «мой ненавистный народ» надменно и с презрением. Они же подобострастно пялились на своего якобы лекса. Твари склоняли головы, произносили пафосные хвалебные речи, в которых намекали на якобы скорейший благоприятный исход тысячелетней войны. С надеждой глядели в будущее, мечтая вернуться в родной мир. Если бы я не знал кровососов совершенно с другой стороны, не понаслышке давно убедившись в творящемся ими беспределе, то прослезился бы, наверное, узнав о тяжёлой участи, постигшей мой несчастный народ, а затем с благородным рвением побежал бы отворять межмировой портал.

Пришла пора моего ответа. Я собирался послать всех к чёрту, куда недавно отправил и высокородного дедушку, но как только я поднялся и все глаза высоких семей устремились на меня, напротив моих глаз на противоположной стене зажёгся экран и я осёкся на полуслове. То, что я увидел, повергло меня в шок. Я так и застыл с открытым ртом, не произнеся грубые слова.

Отец в разорванной одежде со скованными сзади наручниками руками, прикованными заодно и к ногам в позе, в которой невозможен оборот. Кира, моя приёмная мать, вся в синяках и порезах, в такой же позе, хоть она и не оборотень. Анна, напуганная, с огромными глазищами. Её не связали, но это и не требовалось, она была такой слабенькой, растущий внутри монстр забирал все её силы. Если бы она ещё питалась как положено, но жизнь в общежитии, постоянные стрессы, учёба не располагала к нормальному питанию и отдыху. Заострил внимание на девушке. По виду цела, повреждений нет, более менее здорова.

Тысяча глаз смотрела на меня. Высокородных, их детей, охраны и прислуги из низших. А я смотрел на экран, скрипя зубами.

— Хорошо, подданные мои, я помогу вам, сделаю то, что должен! — вымученно произнёс и зал наполнился овациями.

Глава 50. Нападение

Анна

День близился к концу. На землю мягко опустилась ночь, наполненная светом звёзд. Заброшенная деревушка, к которой вплотную подобрался дремучий лес, засыпала. В домах ввиду отсутствия электричества зажглись свечи или керосиновые лампы. Тусклая свеча освещала стол, диван и небольшое пространство в центре маленькой комнаты. Дальний же угол утопал в тени. Мороз на улице всё крепчал. В печи потрескивали дрова, создавая в старом домишке уют. Из щели между дверцей и кирпичной кладкой вырывались оранжевые блики и плясали по потолку.

Вечер затянулся. Сначала все вместе поужинали приготовленной в русской печи вкусной кашей в горшочке и запечённой курицей, закусывая квашенной капустой, потом засиделись за ароматным иван-чаем с мёдом, сушками и пряниками. В узком почти семейном кругу было очень спокойно и уютно. с Кирой я больше не ссорилась, решив, что, поддавшись эмоциям, обвинила её несправедливо. Она в свою очередь ни в чём меня не упрекнула и продолжала обо мне заботиться.

Мы продолжили общаться на отвлечённые темы. Моё настроение немного улучшилось, потому что я дала себя убедить в том, что Алексу ничего не угрожало. Больше всего меня порадовал тот факт, что спящий дух волка можно было разбудить. О том, как это сделать, я решила подумать потом. Главное, нужно было постараться скорее сообщить ему эту важную новость. Так же не давала покоя мысль, что будет с Алексом, когда спящий дух проснётся и поймёт, что над телом властвует вампирская сущность. Как бы не вышло беды! Однозначно, я решила, что Алекс должен был всё узнать, а затем сам пусть решает, что с этим делать.

Святослав рассказывал о быте отдалённого поселения оборотней, которое приняло жителей сожжённого вампирами селения. Из его рассказа мы поняли, что без того сложная жизнь жителей общины усложнилась ещё больше, но Святослав заверил нас, что жители ни в коем случае не будут голодать. Осенью в лесу был хороший урожай грибов, так что насолили впрок. В огородах созрело много овощей. Жители засолили несколько бочек огурцов. Подвалы были полны картошки. Детвора осенью собирала орехи мешками, так что будет им чем заняться долгими зимними вечерами. Мужчины запаслись на зиму мясом, заложив его в ледник. Вообще в тех местах, куда ушла стая, с охотой было намного лучше. Я искренне порадовалась за членов общины, но сообщение Святослава о гибели шести молодых волков очень огорчило меня. Я хорошо знала всех шестерых молодых ребят. Мне было их очень жаль.

Весь вечер наблюдала, как вели себя Святослав и Кира. Как она на него смотрела, как горели её глаза, как она несколько раз словно невзначай прикоснулась то к его плечу, то к руке, но он в такие моменты вёл себя ровно и спокойно, впрочем как всегда, словно ничего не замечал. Они оба были такими красивыми. Кира стройная, высокая женщина, Святославу под стать. Она выглядела моложе своего возраста. Её длинные тёмные волосы без капли седины и карие выразительные глаза контрастировали со светлыми, почти белыми волосами Святослава и его серыми глазами. В тусклом свете свечи они казались мне противоположностями, как ясный день и тёмная ночь. Но всем известно, что противоположности притягиваются. Кира тянулась к Святославу. Со стороны было явно заметно, что она относилась к отцу Алекса по особенному. Неужели он ничего не замечал? Или не хотел замечать? Из них могла бы получиться красивая пара. Кира была совсем ещё молодой женщиной и могла бы родить Святославу детей. Когда она растила Алекса, посвятив ему свою жизнь, Святослав не мог быть рядом в силу различных причин. Теперь, когда Алекс стал самостоятельным, они могли бы вместе вырастить других детей. Что им мешало?

Перед сном Святослав решил ещё раз осмотреть окрестности, и мы с Кирой остались в доме одни. Она сидела, задумчиво уставившись на дровяную печь, от которой из щёлки между дверцей и кирпичной кладкой по стенам и потолку распространялись оранжевые блики, превращая комнату в сказочное место.

— Почему вы не вместе? — бесцеремонно спросила я.

— Что? — рассеянно переспросила женщина, уставившись на меня. Она явно не поняла вопроса.

— Ты и Святослав. Почему вы не создадите полноценную семью?

— Девочка, о чём ты? — как-то невесело рассмеялась женщина, отведя взгляд.

— Ты любишь его! — теперь она укоризненно посмотрела на меня, но я не смутилась. — Даже не думай отрицать! Меня не обманешь. Или скажешь, что у тебя есть другой мужчина?

— Нет, конечно. Никакого мужчины нет. Я не буду с тобой спорить, ты очень проницательна, — согласилась с улыбкой Кира.

— Вот-вот. Так в чём дело?

— А не слишком ли ты любопытна, а? — посмотрела на меня с недовольством.

— Что ты! Ты же мне практически родная. Заботишься обо мне, терпишь скандалы. А от родных не должно быть секретов! Должна же я знать, как у тебя дела на личном фронте? — попыталась выкрутиться я с хитринкой закусив губу.

— Кто-то ещё с утра кричал, что ненавидит меня и обвинял во всех бедах, — скептически отозвалась она.

— Извини. Я была неправа, — искренне попросила прощения.

— Спишем твою вспыльчивость, импульсивность и бесцеремонность на беременность, как и чрезмерное любопытство.

— Точно, — обрадовалась я. — Давай колись! Почему такая красивая и харизматичная женщина до сих пор одинока?

— Я не знаю. Я не раз пыталась устроить свою жизнь. Но ни один мужчина мне не подходил, — грустно ответила она, снова повернув голову к печке, отчего на её красивом лице заплясали тёплые блики.

— Дай угадаю, — задумчиво почесала щёку. — Они все не такие, как Святослав?

— Точно! — усмехнулась она.

— Видишь? С самого начала я догадалась о твоих чувствах к нему! Ты хоть пыталась как-то намекнуть ему?

— Конечно! — разочарованно хохотнула она. — Только он слеп и глух…

— Ну, так скажи ему напрямую! — посоветовала я.

— Девочка моя! Ты такая молодая! Думаешь, что в жизни всё так просто?!

— Девочка моя! — ответила я её же словами. — Сколько можно молчать? Надо решиться! Ты столько лет ты тянула! Жизнь ведь проходит! Я конечно мало что знаю про жизнь, но в наших с Алексом отношениях я первая призналась ему в любви. Если бы не моё признание, он бы никогда не решился! Его любимой фразой всегда было: «Я не хотел портить тебе жизнь.» Так что, Кира, ты должна открыться Святославу! Ну, не съест же он тебя в конце концов?

— Знаешь, по всему выходит, что я должна была стать его истинной парой, — вдруг сказала она, опустив голову и сжав виски пальцами. — Говорят, люди не чувствуют истинности, но впервые увидев Святослава в совсем ещё юном возрасте, я почувствовала такую тягу к нему, такую зависимость, что казалось, только позови — пойду с ним на край света. В отличие от меня Святослав проявлял ко мне только братскую любовь и заботу. Боги распорядились по-своему, и у него уже была истинная. Ты не представляешь, каких усилий мне стоило видеть эту любовь к другой! Видеть, и молча сдерживать слёзы.

— Это было давно, правда? Сколько времени утекло! Ты вырастила их сына, как своего! Но ты тоже достойна счастья! Не надо бояться или стесняться! По крайней мере ты точно узнаешь, любит он тебя или нет, и есть ли смысл на что-то надеяться.

Кира снова задумчиво уставилась на оранжевые блики от огня в печи. Потрескивание дров успокаивало, и незаметно для себя я уснула на диване у окна, как и была, в одежде.

Проснулась ночью от грохота, резких криков и рычания зверя. В доме было темно, печь погасла и уже не освещала комнату. Свечу кто-то погасил. Человеческие глаза в темноте плохо видели. За противоположным к дивану окном что-то творилось, но я не смогла ничего разглядеть, кроме шустрого мелькания тёмных теней. По звукам, там шло настоящее сражение. Слышалось утробное рычание зверя и нечеловеческий визг нескольких существ другого вида. Оказалось, каким-то образом вампиры нас всё-таки обнаружили, и собирались по тихому схватить, но их ожидал сюрприз в виде оборотня. Так что тихо не получилось. Началось сражение. Святослав один стоил семерых, и ему удавалось некоторое время задерживать тварей. Наверное, он надеялся, что мы с Кирой сумеем сбежать. Её рядом не было. Лихорадочно оглядываясь, глазами искала Киру.

Она бесшумно выплыла из соседней ещё меньшей по размеру комнатки, шёпотом приказав надевать куртку, шапку и ботинки. На ней был светлый костюм, на поясе я заметила ножны. Вот почему она не сразу появилась — одевалась и вооружалась. Тихо предупредила, что будем выбираться через окно, возле которого стоял диван. Через минуту я была готова, но что-то пошло не по плану.

Тихонько отворив створки, которые к счастью не скрипели, Кира спрыгнув выбралась первой, встала под окном, которое находилось не слишком высоко над землёй, и в другое время я бы могла тоже спрыгнуть вниз, но с таким животом прыгать было опасно, поэтому она протянула ко мне руки, принимая вес моего тела на себя. Свесив ноги с подоконника, я собиралась сползти на Киру, как вдруг вокруг неё возникли быстрые чёрные тени. Единственное, что она успела сделать, это втолкнуть меня обратно в дом, так что я упала на диван вниз головой, и захлопнуть створки окна. Перекатившись через голову, я вскочила на ноги и снова посмотрела в окно. Мать Алекса уже дралась, словно дикая кошка. По сравнению с чёрными тенями, её тень была светлой и более тонкой. Она кружилась среди тёмных теней, как светлый вихрь, сверкая в тусклом свете звёзд лезвием ножа, но даже она была всего лишь человеком. Обычной женщине, пусть даже хорошо тренированной, не справиться с толпой упырей. Мне оставалось только следить за битвой, нервно сжимая кулаки.

Вдруг в окно что-то влетело. Кусок древесины, похожий на корягу, видимо в ход пошли подручные средства. Я едва успела отскочить подальше, закрывая руками живот, когда раздался звон разбитого стекла. На диван, где я несколько минут назад спала, посыпались осколки стекла и куски рамы. В дом ворвался холод. Я обрадовалась тому, что Кира заставила меня одеться, по крайней мере я не должна была теперь замёрзнуть.

Поражение и Киры, и Святослава было делом времени. Вампиров было слишком много. Вот в темноте несколько теней взяли Киру в кольцо, и плотно сомкнув кольцо, обезоружили. Вот во дворе рычание зверя превратилось в крик боли. Я хорошо понимала, что моих защитников могут убить, а потом прийти и за мной.

Звуки борьбы стихли. Вокруг повисла гнетущая тишина. Забившись в дальний от выбитого окна и от двери угол, сидела пялясь в темноту в тупом ожидании дальнейших событий, ничего не соображая. Я совсем забыла, что без приглашения вампиры не смогут войти, поэтому в каждой тени видела подбирающуюся ко мне хищную тварь.

Некоторое время было очень тихо, будто ничего не произошло, и только выстуженная комната напоминала о том, что снаружи враги. Вдруг послышался звук работающих двигателей нескольких автомобилей. Машины подъехали к дому. Горящие фары осветили комнату, на некоторое время ослепив меня. Через минуту привыкнув к свету, я не спешила вставать, разглядывая представший перед глазами бедлам: выбитое стекло и рама окна. Осколки рассыпались по полу, блестя в свете фар.

Вдруг от окна раздался холодный мерзкий голос, который я смогла бы узнать где угодно:

— Пора выходить, мышка! Тебя все ждут! — голос Алексея. Подняв голову, посмотрела на окно, но с пола ничего не было видно. — Не тяни! Иначе она умрёт! — продолжил вампир.

Поднялась на затёкшие от долгого сидения ноги и немного потопталась на месте, разгоняя кровь. Всё время вглядывалась в происходящее на улице. В свете фар увидела, как двое крепких вампиров притащили к окну сопротивляющуюся Киру. Встретилась с ней глазами.

— Нет. Будь внутри! — приказала она. Алексей повернулся и с размаху влепил ей пощёчину, отчего её голова резко дёрнулась.

— Идиотка! — прошипел вампир. — Сколько она сможет там просидеть?

— Александр придёт за ней! — выплёвывая кровь громко сказала Кира.

— Её выкурят раньше! Или хочешь, чтобы она сгорела? — прошипел вампир, затем повернувшись ко мне, добавил: — Сначала я буду её медленно убивать! После — волка! Потом твоя очередь. Чувствуешь запах, мышка?

Я заметила, что всё это время практически не дышала, и вдохнув, почувствовала запах бензина, и только после этого заметила вампиров, обливающих бревенчатый дом их канистр.

— Что ты выбираешь мышка? — ухмыляясь заговорил Алексей. — Смерть или жизнь?

— Оставайся в доме! — крикнула Кира. — Александр придёт за тобой!

Молниеносным движением высший схватил женщину за горло, в вытянутой руке поднимая вверх. Она захрипела.

— Не трогай её! Отпусти! — закричала я. Огляделась. Заметив на столе нож, которым Кира нарезала хлеб, схватила и бросилась к выходу. Толкнула дверь. На меня уставились несколько бесстрастных чёрных глаз. Вампиры с каменным выражением лиц. Все одеты в форму охраны, с оружием и рациями. Таких я видела в том богатом доме, где живут самые маститые вампиры. Догадалась, что данный момент всё происходило по указке высших. Шагнула вперёд, оглядываясь вокруг в поисках Святослава и Киры, держа нож перед собой, медленно спустилась по ступеням крыльца, держа спину прямо и голову высоко. Снег вокруг дома был вытоптан множеством ног. Трупов не было. Если и были тела погибших, то их скорее всего уже убрали. На снегу остались только пятна крови.

— А вот и наша пташка, сама летит в сети! Недолго пряталась, человечка! — прозвучал голос, вызывающий дрожь во всём теле. После того, как Алексей напал на меня в особняке вампиров, при виде него от страха у меня заходилось сердце, дрожали руки и по коже пробегал мороз. Его пустые чёрные глаза не выражали абсолютно ничего.

— Где Кира и Святослав? — спросила, с отвращением глядя на него.

— О себе подумай! Теперь тебя некому защитить, малютка! — вкрадчиво зашипел кощей, подкрадываясь ко мне. Вдруг малыш в животе больно толкнулся, и я еле вытерпела, чтобы не застонать. Сцепив зубы, успокаивая разбушевавшегося малыша, положила руку на уже хорошо видный животик.

— Где они? — повторила вопрос, острие ножа держа направленным на вампира.

— Смелая крошка! Вкусная! Заладила одно и то же! Разве не боишься за своего ублюдка? Отродье твоего пса, которое не сгодится даже на закуску! — прошипел вампир, резким движением выбивая из моей руки нож.

Малыш пинался и пинался, видимо тоже ненавидел это отвратительное существо.

«Маленький! Любимый! Ты хочешь защитить свою маму! Но ещё не время! Тебе нужно вырасти, а пока я буду защищать тебя!»

— Язык проглотила, тварь? — рявкнул он прямо на ухо, схватив за волосы, отчего шапка слетела с головы, и повернул мою голову к себе. Я упёрлась свободной рукой в каменную грудь, и скривилась в усмешке, сузив глаза смотрела на отвратительное существо.

— От твари слышу, — сквозь зубы, чтобы не клацать ими от страха, с презрением сказала.

— Балин! — сказал вампир в форме. — Мне дан чёткий приказ! Девчонка не должна пострадать. Ты же понимаешь!

— И что только он в тебе нашёл? — шипел Алёшенька, больно оттягивая волосы. — Как только он сделает то, что должен, ты будешь моей!

— Помечтай! — так же сквозь зубы ляпнула я, его аж затрясло от злости. И без того бледное лицо побелело как мел, губы сжатые в одну линию, превратились в ниточки, в угольно чёрных глазах загорелся злой огонь.

— Вот и увидим! — бросил, раздувая ноздри, а потом приказал своим, отпуская волосы и толкая вперёд так, что я едва не упала. — Грузите!

Подоспевший боец вовремя подхватил меня и поставил на ноги. Взяв аккуратно под руку, повёл к машине, открыл дверцу.

— Я никуда не поеду! — тихо сказала еле шевеля не слушающимися от мороза губами, но меня никто не услышал. Вырвала руку и повторила громко: — Я никуда не поеду!

— Вздумала права качать? — прорычал мгновенно оказавшийся передо мной и схватив пальцами, словно клещами моё лицо Алексей. — Ты будешь делать всё, что я скажу, дрянь!

— Где люди, что были со мной? Святослав и Кира! — прошипела ему в лицо. — Они живы? Без них никуда не пойду!

— Если это можно назвать жизнью. Можешь взглянуть. Если же будешь сопротивляться, поедешь в таком же, как они, виде! — ухмыльнулся вампир и показал на УАЗ буханку. Подошла на негнущихся ногах, боясь увидеть трупы, протянула руку и открыла дверцу. На меня подняли глаза Святослав и Кира, вполне себе живые. На полу машины, связанные, с кляпами во рту. У обоих были связаны руки за спиной, у Святослава ещё и ноги, и прикованы к рукам так, что если бы он начал оборот, то вывихнул бы себе все суставы. Святослав выглядел неплохо, но остатки одежды на нём были рваными. Видимо его раны восстановились после сражения, либо он не был ранен вовсе, возможно его взяли каким-то другим способом. Лицо и руки Киры были в порезах и синяках, губы разбиты, под глазом наливался синяк. Но всё-таки я выдохнула с облегчением, убедившись, что они ещё живы.

— Если ты откажешься сесть в машину, их тут же убьют! — ядовито протянул Алёшенька. — Их смерть будет на тебе, крошка!

Его ядовитый голос звенел в ушах, вызывая тошноту. Я молча повернулась в направлении той машины, куда меня изначально хотели посадить, пошла вперёд.

— Умница! — прошипел идущий сзади Алёшенька. — Будешь послушной, и может быть, я сохраню тебе жизнь. Совсем на чуть-чуть, пока не надоешь!

— Да пошёл ты! — буркнула, садясь на заднее сиденье. По бокам от меня сели молчаливые бойцы в форме, Алёшенька сел впереди, за рулём тоже был вампир в форме охраны. Автомобиль легко тронулся и вырулил на основную дорогу. Оглянувшись назад, заметила, что УАЗ тоже выруливал за нами. Немного успокоилась, решив, что по какой-то причине вампиры решили пока никого из нас не убивать. Видимо сразу три козыря в рукаве имели очень большой перевес в игре под названием «надави на Алекса».

До города добрались за несколько часов. Светало. Нас привезли в незнакомый большой дом на окраине города. Вампиры в форме охраны не церемонясь сразу же отвели меня в небольшую полуподвальную пыльную комнату, в которой был сложен старый хлам. Посадили на старое продавленное облезлое кресло и установили передо мной камеру. Куда бросили Святослава и Киру, я даже не видела. Только жалела, что их не было рядом со мной. Одной мне было ужасно страшно и тоскливо, и некому было поддержать в трудную минуту.

Глава 51. Магия крови

Александр

Рассвет новогоднего утра осветил мёртвую заснеженную тайгу. Корявые ветви горелых деревьев тянулись чёрными пальцами к автомобилям вампиров, едущим в сторону бывшего поселения оборотней. Совсем недавно в эти места была проложена настоящая грунтовая дорога, по которой могли разъехаться даже пара больших грузовиков. Несколько дорогих автомобилей выехали на свободное от деревьев и расчищенное от сугробов голое поле и остановились. К ним бросилась прислуга из упырей, которая помогла высокородным кощеям, преисполненным достоинства, выбраться из металлических коробок на колёсах. Я не стал дожидаться, когда мне откроют дверцу чёрного "Лексуса", самостоятельно явив себя собравшейся толпе.

Под моими ногами хрустела мёрзлая, изрытая бульдозерами и экскаваторами, искалеченная земля. Тяжёлая техника работала день и ночь. Даже зимой. Это говорило о том, что врата всё ещё не были найдены.

На разровненном, как взлётная полоса аэродрома, поле, дожидаясь приезда высокородных, собралось около тысячи кощеев. Высших и простых упырей. Выстроившись чётким полукругом, одетые в тёмные одежды, вампиры в ожидании чуда стояли очень тихо, словно хладные тени. По моим наблюдениям лишь кощеи могли застывать как изваяния и долгое время не менять позы. Тёмные, холодные, бесчувственные тени, смертельная бледность и бесстрастные выражения на каменных лицах. Только красный отсвет в глазах выдавал в них живых существ.

На меня смотрели тысячи чёрных глаз. Число оборотней по сравнению с числом этой непередаваемой мощи, просто ничто. Капля в море. Глядя на количество собравшихся, сразу можно было решить, какую из двух враждующих рас можно считать вымирающей.

Я продолжал играть свою роль. Роль властителя. Но в реальности был заложником своей судьбы. Или предназначения.

Вампирами изначально было всё продумано до мелочей. У них было время всё подготовить.

Целое тысячелетие.

У меня же не было времени вовсе.

Я не знал, как всех спасти.

Даже открытие врат не смогло бы разрешить проблему. Да и как-то слабо верилось в то, что вампиры собрались в свой изначальный мир. На Земле они жили припеваючи, в роскоши и богатстве. Имея слабость к золоту и драгоценным камням, окружали себя всё новыми изделиями из этих материалов, накапливая богатства этого мира. Подготовив для себя множество охраны из рождённых от людей низших, они могли не опасаться того, что вымирающий вид оборотней когда-либо создаст для них серьёзную угрозу.

Единственное, чего были лишены сами первородные — это магия. Ввиду её отсутствия на Земле, в их семьях практически не рождались дети. Но сами высшие, получая с кровью жизненную энергию людей, практически не страдали от её отсутствия. Кощеи могли жить так долго, как того захотели бы, и у каждого впереди была целая вечность. Они были практически бессмертны и почти неуязвимы. В отличие от высших вампиров, упыри были смертными, вынужденными постоянно поддерживать свою жизнь кровью других существ, но в подарок от высших им досталась не только постоянная сильная жажда, но и только неимоверная мощь. Но разве высокородных волновала смертность низших, когда в любой момент они могли произвести на свет множество новых?

Какой смысл отправляться в умирающий мир? В неизвестность? В ад?

Закария, обличённый супер властью, прекрасно устроился и на Земле. Первородные всегда жили припеваючи. В данный момент вокруг собралось столько упырей, сколько в Омске не было никогда за всю его историю. Армия, не иначе.

Я прекрасно понимал что мне многого не договаривают. Открытие портала имело совершенно другую цель — впустить на Землю существ из умирающего мира. Закария собирался усилить свою армию не упырями, а именно высшими вампирами.

Когда портал будет найден, а он будет найден — от меня потребуют его открыть. Ведь я единственный в своём роде гибрид двух рас. Вампиров и оборотней. Смогу ли я сделать правильный выбор? Противостоять требованию высших и пожертвовать заложниками? Я не был готов выбирать. Мои родители и девушка, которую я когда-то любил — это всё, что у меня осталось. Я не мог потерять никого из них. Так уж сложилось за мою короткую жизнь, что все, кто был мне дорог, всегда страдали. И Святослав, и Кира, жили в постоянном стрессе, а теперь им и вовсе грозила смерть. Анна не погибла два с половиной года назад, но теперь опасность была гораздо серьёзнее, и снова по моей вине. Пусть теперь у меня к ней не было таких нежных чувств, пусть в её присутствии я испытывал лишь жажду, но смерти ей я никогда не желал.

Над заложниками нависла серьёзная угроза, и в любом случае их ждал плохой конец. Откажусь открывать врата — всех убьют. Выполню предназначение — заложники так же станут не нужны. Только там уж будет не до этого. Появившиеся из другого мира твари устроят такой геноцид людей, что никому и не снилось.

Портал, который рано или поздно найдут — не зря же вампиры бросили на это столько сил — открывать ни в коем случае было нельзя.

Как, не открывая врата, не подвергнуть опасности жизни родителей и Анны? Я не был уверен, что смог бы в полной мере использовать "силу" лекса на всех без исключения. Вампиров было слишком много. Даже если задуманное удастся, то "силой" я смог бы удержать только упырей. На высших она никогда не срабатывала. Так что никакого плана не было.

Так и эдак обдумывал варианты развития событий, но в мыслях всегда всё обязательнозаканчивалось чьей-то гибелью.

Но я не мог пожертвовать никем.

И не мог придумать, как спасти всех.

Что я мог? Один.

Несколько первородных выстроилось перед застывшей толпой. Я стоял рядом с Закарией. Слева и справа от нас вампиры самого высоко ранга, преисполненные пафосного достоинства. Прозвучал торжественный голос Закарии, и все чёрные глаза устремились на него:

— Сегодня самый важный день в истории нашего рода! Наш будущий лекс вернёт нам старый мир. Докажет, на что способен, открыв врата и разбудив магию. Вам слово, мой принц.

Я не знал, где держат заложников.

Нельзя было проявлять заинтересованность. Приходилось тянуть время.

— Подданные мои, — проговорил высокомерно, только чтобы что-то сказать. — Запомните этот день. Он станет отправной точкой в вашей новой жизни.

Потом сухо добавил вполголоса, якобы для того, чтобы слышал только Закария, но в реальности должны были услышать все. И вампиры, и упыри. Мне надо было посеять сомнения:

— Врата до сей поры не найдены. Вы уверены, что они существуют?

— Мы все надежды возлагаем только на Вас, мой принц! Вы два года жили в стае! Неужели так и не выяснили? — снисходительно ответил кощей, не приглушая голоса, представив всё так, словно я был засланным казачком, обманным путём поселившимся среди оборотней, чтобы узнать информацию о местонахождении врат.

— Оборотни ничего не знают, — прошипел в ответ.

— Возможно знает их ведун, — вкрадчиво проговорил Закария, и я напрягся, решив, что каким-то образом вампиры захватили деда Игоря. — К моему величайшему сожалению, мой принц, взять его не удалось. Но у нас есть кое-кто получше. Приведите волка!

Только я облегчённо выдохнул, скалящаяся толпа расступилась, и двое мощных упырей выволокли из-за спин вампиров и бросили нам под ноги Святослава. Так как это не заняло много времени, я решил, что заложников держали неподалёку и принялся лихорадочно соображать, как выручить их из плена.

Можно ли положиться на отца? Сможет ли он в трудную минуту помочь? Одежда Святослава держалась на нём каким-то чудом, свисая клочками. Волосы были в засохшей крови. Он продолжал отчаянно вырываться из ледяных рук, когда его тащили, словно его обжигали любые прикосновения враждебных существ. Его руки были скованы наручниками и прикованы сзади к ногам, так что он и мог только стоять перед нами на коленях. Такая поза не предполагала оборота. Отец не смог бы обратиться даже для того, чтобы дорого продать свою жизнь, забрав с собой может быть парочку высших. Придётся рассчитывать только на себя. Возможно ли оказаться в нескольких местах стразу? Вот и я не знал.

Когда упыри убрали от него свои руки, Святослав угомонился и поднял на меня свой взгляд. Наши глаза встретились. В его серых я не увидел ни страха, ни боли, только горечь отчаяния. Высшие вампиры смотрели на него с холодным интересом и презрением, как на низшее существо. Из присутствующих практически никто не знал, что Святослав являлся моим отцом, но только не Закария. Высокородный дед специально всё так провернул. Наблюдал за моей реакцией, ухмыляясь в лицо. Каких невероятных сил мне стоило не показать своей холодной ярости! Держать на лице невозмутимую маску и продолжать играть свою роль. Не дождавшись проявления эмоций, Закария вкрадчиво сказал:

— Волк перед Вами. Спросите его, мой принц!

Я медленно двинулся вперёд, устремив свой взор на отца. В его расширенных глазах не было жажды убийства, какая бывает при виде кровососа. Сплошная горечь, раскаяние и сожаление.

— Убей меня. Я не смог их спасти! — произнёс он горько.

— Твоё время ещё придёт! — бросил я тихо, а потом спросил громче: — Волк, если хочешь сохранить жизнь, ты должен показать врата.

— Нет! — ответил отец.

Я подошёл вплотную к нему, уставился в глаза.

— Я не шучу. Тебе сохранят жизнь! Покажешь местонахождение и будешь свободен! — громко, затем одними губами: — Нужно потянуть время. Пойдёшь со мной. Там сможешь сбежать.

— Здесь Кира и Анна, я их не оставлю, — покачав головой, стряхивая внушение, прошипел он.

— Снимите с него цепи! — приказал голосом не терпящим возражений, понаблюдал, что упыри в форме охраны перевели взгляд на Закарию, и когда тот кивнул, понял, кому здесь всегда подчинялись, и кто мнил себя лексом.

С отца сняли все оковы, кроме наручников. Руки всё так же были скованы сзади. Я грубо поволок его сквозь толпу упырей, которая расступалась от моего яростного взора.

— Где они? — прошипел сквозь зубы.

— Кира была со мной в старом УАЗе. Где Анна, не знаю. По запаху, где-то рядом, — шёпотом ответил отец.

— Делай вид, что ищешь портал, — предупредил его, надеясь, что ему хватит ума мне довериться.

— Я не знаю, где он, возможно его никогда и не было, и всё это миф! — яростно прошептал он.

— Лучше было бы, если бы ты его нашёл… Они всё равно найдут способ.

— А дальше что? Откроешь его?

— Я буду тянуть время, сколько смогу. Пока упыри будут увлечены манипуляциями с порталом, ты сможешь сбежать, и освободить мать и Анну.

— Такой твой план? — скептически посмотрел отец.

— Предложи свой!

— Ладно! Сделаю, что смогу. — Он кивнул.

Мы с отцом, идущим позади нас Закарией, несколькими высшими и охраной из упырей медленно обошли по кругу всю пустошь, бывшую некогда селением. Толпа вампиров поворачивалась, следя за нашими передвижениями, словно стрелки их компасов были настроены на нас. Но всё тщетно. С самого начала было ясно, что отец ничего не найдёт, и всё это ритуальное действо, походящее всё больше на фарс, начинало надоедать.

— Портала здесь нет! — хмуро повернулся я к Закарии. — Что дальше?

— Неужели нет? — надменно, но вместе с тем насмешливо проговорил вампир. — Вы должны были почувствовать его, мой принц. Ну что же? Возможно магия Вашей крови сама найдёт его!

Мне поднесли заготовленный специально для нового ритуала кинжал. Я догадался, что должен был сделать. Обведя взглядом огромную толпу застывших в ожидании кровососов, вздохнул, а затем резко полоснул лезвием по ладони. На ней выступили первые горящие капли.

Сжав пальцы в кулак, обернулся к Закарии.

— Вы должны видеть это одним из первых! — бросил надменно.

Высокородный дед гордо приблизился ко мне, остановился рядом, невозмутимо глядя, как я раскрываю ладонь, полную бурлящей почти чёрной крови. Горящие капли падали на мёрзлую землю, разбиваясь мелкими брызгами. Брызги стекались друг к другу, собираясь в небольшую лужицу. Скептически взглянул на Закарию. А чего он ожидал? Магия крови! Какие громкие слова! На всегда невозмутимом хищном лице вампирского родственника вдруг вспыхнули глаза и появилась удовлетворённая улыбка. Снова переведя взгляд на лужицу крови, я заметил, что она пришла в движение, и без видимых причин из неё вдруг появился тонкий ручеёк, напоминающий юркую змейку, неуверенно и осторожно пробирающуюся по мёрзлой земле. Медленно обходя мелкие препятствия ручеёк направлялся в сторону нетронутого участка тайги. Второй раз в своей жизни я был несказанно удивлён. Магия крови в самом деле прокладывала направление!

— Волк, вперёд! — приказал я, и никто не усомнился в моём праве послать вперёд оборотня.

Толкая отца, я медленно продвигался за движущейся кровавой змейкой, и начинал осознавать, куда же вела магия крови. И причину, по которой врата до сих пор не были найдены. Их искали на месте посёлка, но они были совершенно в другом месте. По направлению движения, я уже догадался, где они находятся. Следом за нами шёл Закария и несколько высших. Двигались вдоль реки по до боли знакомым местам. И поход этот был значительно длинным, но я знал, что вампиры никогда не чувствовали усталости и могли пройти гораздо более длинный путь. За нашими спинами слышались шаги. Топот тысячи ног, шагающих следом. Ручеёк незамерзающей крови, к которому добавлялись всё новые капли, падающие с моей руки, минуя озеро змеёй направился к каменной горе.

Горыныч. Мой огнедышащий змей.

Я всегда знал, где врата.

Они давно признали меня.

Другие не чувствовали тепло под его камнем.

Вышли на заснеженный участок. Продвигаясь по белым сугробам, уже зная, куда вела кровь, я стряхнул оставшуюся в ладони лужицу на белоснежное пушистое покрывало. Пятно почти чёрной уродливой крови расплылось на чистом снегу в виде чёрной медузы, не впитываясь в глубь, отчего стало мерзко от самого себя. Грубо толкая Святослава вперёд, чтобы никто не заподозрил нашего плана, дошёл до Горыныча. Толкнул оборотня в снег.

— Врата здесь, — сдерживая эмоции сухо сказал поворачиваясь к Закарии.

— Это всего лишь гора, мой мальчик. Вы ошиблись. Мы проверили её очень давно, — снисходительно проговорил древний вампир.

— Ты смеешь сомневаться? — прорычал в ответ, резко шагнув к нему и схватив высокородного «деда» за горло. Всё крепче сжимая пальцы, под которыми чувствовался только ледяной камень, поднял вампира над землёй. Мой двухметровый рост легко позволил это сделать.

Ни высшие, ни упыри, ни даже Закария не ожидали от меня такой прыти, и уж точно никто из них не думал, что я так силён. Охрана Закарии, состоящая из упырей, ринулась в мою сторону, и в этот момент я применил «силу»:

— Стоять!

На месте застыли не только упыри, но мне некогда было смотреть, на кого ещё подействовала «сила» лекса. Высшие вампиры, которых сила не подчинила, предпочли не вмешиваться, наблюдая со стороны.

— Ты смеешь сомневаться в своём лексе? — прошипел сквозь зубы в хищное лицо первородного. Угольно-чёрные провалы его глаз, кривящиеся в оскале сухие губы и растущие от трансформации клыки вызывали только отвращение и презрение.

— Со всем уважением, мой принц! — прохрипел Закария. — Но Вы пока не лекс…

— Вот случайно сверну тебе шею и стану им! — усмехнулся в ответ.

— Ваше предназначение — открытие врат, — извиваясь в моей руке, шипел вампир.

— А в чём твоё? — вкрадчиво спросил.

— Тысячу лет я защищаю наш народ! — пафосно заявил вампир.

— От чего? Что угрожает самым сильным существам на планете? Тем, которые собрали целую армию? — я рассмеялся ему в лицо.

— Я забочусь о процветании…

— Сколько мирных существ должно погибнуть, чтобы твой народ процветал? — перебил его пафосное заявление. — Вампиры почти уничтожили расу оборотней! По вашей прихоти погибает множество людей! Но этого вам мало! А теперь скажи, какова истинная цель открытия врат?

— Александр, открыв врата, Вы разбудите магию в наших сердцах! Нам не придётся больше убивать. С помощью магии мы сможем питаться перераспределённой энергией этого мира. Нам не придётся заводить детей от человеческих женщин…

— Так я и поверил! — перебил его грубо.

Внезапно всё поменялось. Я услышал голос ещё большей «силы», чем мой собственный…

Глава 52. Портал

Александр

— Ну, всё! Довольно! — прозвучал красивый женский голос, отозвавшись в сердце нотками властности и чего-то совсем ещё неведомого, но такого притягательно-родного, словно этот голос стал бальзамом моей души. Это звучание привлекло не только меня, но абсолютно всех. Всех упырей, которых удерживала «сила», вырвала из-под моего влияния «сила» совершенно другая. Но и высшие вампиры попали под воздействие. Все, как один, и те и другие, перевели взгляды на выходящую из толпы тонкую фигурку, одетую в кожу.

Девушка сбросила капюшон и по её спине рассыпались длинные чёрные локоны. Это была прекраснейшая в мире женщина. Или юная девушка — её возраст невозможно было визуально определить, но ясно было одно — она из высших. В ней не было той угловатости, резких линий тела и той жажды в глазах, которая присуща упырям. В ней всё было просто идеально: и тоненькая фигурка, и нежное на вид фарфоровое лицо с глазами цвета ночи, и яркие кукольные губы сложенные бантиком.

Она выглядела очень юной, но в движениях ощущалась королевская стать. В чудесных чёрных с красными бликами огромных глазах светилась вселенская скука. В то время, пока ангелоподобное существо лёгкими шагами приближалась к нам, вампиры жадно ловили все её движения, расступаясь перед ней, но она не удостоила взглядом никого, кроме меня и Закарии. Огромные глазищи со вспыхивающими в них красными искрами холодно изучали меня.

— Мне надоело смотреть этот скучный спектакль! Дядя, ты обещал мне интересное зрелище! — теперь её голос прозвучал капризно. Она обращалась к Закарии, словно не замечала, что в этот момент он был слегка занят. Осознав, что дядя находится в удавке жёстких пальцев, существо приказало с ходу: — Поставь Закри!

Сузив глаза и усмехнувшись от такой наглости, я только сильнее сжал шею Закарии, продолжая держать его на весу. С какой стати эта, пусть и очень красивая, идеальная вампирочка, считала, что может мне приказывать?

— Лил? — вдруг позади меня послышался хриплый голос Святослава, что заставило меня перевести на него свой взгляд. Медленно приближаясь к ангелоподобному существу, он выглядел так, словно встретил привидение. Таким изумлённым я его ещё никогда не видел. Появление этой богини как будто полностью раздавило его. Отец был оглушён. Выгорел дотла. Взглянув на Святослава, та, которую он назвал Лил, легко пошла навстречу и почти поравнявшись с ним внезапно ударила оборотня наотмашь с такой силой, что он отлетел, с глухим стуком ударившись о Горыныча, и остался без сознания лежать на том же месте. Я проследил траекторию его полёта и уже изумлённо посмотрел на вампирочку. Сколько же силы в этом с виду хрупком существе?

— Довольно устраивать здесь фарс! — пристально изучая меня, голосом огромной силы произнесла девушка божественной красоты, выглядящая словно избалованное дитя. Сила юной вампирочки поражала, а усталый взгляд выдавал недюжинный ум и хитрость хищника. — Мальчик, отпусти Закри. Не вынуждай меня применять крайнюю степень «силы»! Это может быть губительно.

— Нет! — ответил, скептически усмехнувшись. — Я не верю пустым угрозам.

— Хорошо, давай поиграем! — вдруг изменила она тактику, начав говорить, как с младенцем, весело и задорно: — Ты возвращаешь дядю на почву, и получаешь за это подарок! Что ты хочешь взамен?

— В любом случае я его возвращу, но принципиально ли, целым он будет или по частям? — прошипел сквозь зубы, следя за реакцией. Мои слова вызвали усмешку на её губах. Всё ещё улыбаясь, она проговорила, но в голосе теперь прозвенели металлические нотки:

— Да ты кровожадный! Зачем же так? Он нам ещё пригодится! Что-то ещё? Говори, пока я добрая!

Тут я понял, что возможно, это был шанс. Недолго думая, сказал:

— Выдайте мне заложников. Отойдя с ними на безопасное расстояние, я отпущу твоего Закри.

— Каких заложников? Дядя Закри, у нас есть заложники? — удивилась Лил, и когда Закария прошипел что-то невнятное приказала: — Немедленно привести!

Пара упырей ринулась выполнять приказ, и через некоторое время к нам доставили Киру и бросили мне под ноги. Мать подняла голову, смотря на меня. Она плохо выглядела: лицо и руки в порезах и царапинах, многие из которых воспалились, под глазом почти чёрный синяк, губы разбиты в кровь. Эти сволочи били её! Холодная ярость начала одолевать меня со новой силой. На руках остались тёмные полосы от верёвок, которыми были стянуты руки в локтях и запястьях, значит её развязали недавно, перед тем, как вытащить на всеобщее обозрение. Дрожа от холода, так как лёгкая одежда на ней была разорвана в нескольких местах, мама пыталась подняться, но конечности её не слушались, видимо долгое время она провела связанной в одной позе, и в конечностях ещё не восстановилось кровообращение. Мою мать держали связанной и били! Пальцы сжались сильнее на горле вампира, отчего послышался лёгкий хруст, и по его коже начал расползаться чёрный узор.

— Мама, вставай! — тихо сказал, подавая Кире свободную руку. Лил заинтересовано перевела взгляд с меня на Киру и обратно.

— Твоя мать? — зло прошипела она.

— Приёмная, — вставила Кира своё слово, с трудом поднимаясь и вставая подле меня. Она едва держалась на ногах, опираясь на меня, и я понимал, что если придётся бежать, ей далеко не уйти, но спину держала ровно, а голову высоко поднятой. На вампиров смотрела без страха.

— Ани со мной не было, — невнятно прошептала она разбитыми губами.

— Где девушка? — переведя взгляд с матери на вампирочку, рявкнул я.

— Есть ещё и девушка? Мне теперь стало интересно! — прозвенел голос Лил. Она обвела толпу кощеев глазами цепким взглядом, потом повернулась к нам. — Дядя, где Балин? Я его здесь не вижу! — звенящий голос Лил снова приобрёл «силу»: — Немедленно найти!

Толпа вампиров заволновалась и расступилась, открыв всем хмурого Балина. Его ноздри раздувались от злости, губы кривились в оскале. Я удивился тому, что «сила» Лил его не держала. Крепко вцепившись в плечо Анны, вампир двинулся вперёд, таща безвольную девушку за собой. В целом она выглядела здоровой, повреждений на ней видно не было, была одета в тёплую куртку, но без шапки. Её русые волосы растрепались от морозного ветра. Губы и руки посинели от холода. Ещё бы! В такой-то мороз! Но никакому вампиру не пришло бы и в голову позаботиться о теплокровном существе, предложив ему тёплую одежду, ведь они не испытывают ни холода, ни жары. Никаких чувств, кроме постоянной жажды. Приблизившись на несколько шагов, вампир остановился, продолжая удерживать девушку и, мгновенно оценив обстановку, прошипел:

— Отпусти отца! Иначе я убью это недоразумение! — Балин, назвавшийся сыном Закарии, отзеркалив меня, сомкнул пальцы на шее девушки, второй рукой крепко прижимая Анну к своему боку, но не успел я произнести ни звука, как прошелестел звенящий капризный голос Лил:

— Балин, братик! Где ты пропадал? Я соскучилась! А это кто у нас?

Мгновенно переместившись к Балину и Анне, девушка, выглядящая как тёмный ангел, переводила взгляд с одного на другую.

— Твоя игрушка? — спросила она заинтересованно с блеском в глазах, но потом сама же и ответила: — Нет. Не твоя. Малышка! Он тебя обижает?

От Анны не последовало никакой реакции. Она стояла и смотрела пустыми глазами тупо вперёд. Что с ней сделали? Внушению она не поддавалась. Неужели снова заставили выпить вампирской крови, чтоб подчинить? Видимо, кого-то придётся окончательно убить, чтобы освободить девушку.

— Эта девушка принадлежит Александру! — прокричала вдруг Кира. После этих слов Балин совсем немного сжал пальцы на горле девушки, отчего она захрипела, но тёмный ангел, вовремя применила «силу»:

— Стоять! Руки убрать!

Я поразился тому, как мгновенно Балин опустил руки. Это означало, что «сила» Лил распространялась даже на высших. Анна начала падать в снег, всё же незаметно прикрывая руками уже хорошо заметный живот. Заметив эту мелочь, понял, что с ней всё в порядке — она не под внушением и не под воздействием вампирской крови, а просто слишком хорошо играла задуманную роль. Лил успела поймать девушку, удержав её за талию и внезапно приложила руку к животу Анны. Открытая улыбка озарила лицо вампирочки, когда она почувствовала толчок ребёнка.

— Почему от меня скрыли, что у Александра есть супруга? — спросила она с почти рычащими нотками в голосе, обращаясь к Закарии.

Тот невнятно что-то прохрипел, тогда Лил перевела взгляд на главу омского клана:

— Говори!

— К нашему величайшему сожалению, моя госпожа, Александр не признал эту девушку супругой.

— И это дало вам право отдать её Балину? — зло прошипела она. — Она ждёт ребёнка! Не упыря! Высшего!

— Ребёнка Александр так же не признал, — сухо проговорил вампир.

— Хм. Возможно, у него были мотивы, но сейчас он хочет девушку забрать, как и свою мать.

— Я заберу всех заложников! Анну, Киру и Святослава! — сквозь зубы прошипел я. Отец приходил в себя. Краем глаза я заметил, как он пошевелился и сел, тряся головой, чтобы привести в порядок мысли. Я уже подумывал, что ему придётся нести Анну и Киру, когда мы будем уходить. Мне нужна его помощь, пока я буду занят Закарией, так как в таком состоянии ни одна ни другая не смогут сами идти.

— Лил, ты жива! — вдруг прохрипел отец, и тёмный ангел снова перевела взгляд на него. С той стороны, где стояла Кира, послышался тяжёлый вздох.

— А ты, ведь, не думал, что вампира можно похоронить, просто заложив его тело камнями? Труп надо было сжечь! Почему я объясняю это оборотню? — выдала Лил насмешливо.

— У меня не поднялась рука, — прохрипел в ответ отец, и в этот момент я начал кое-что подозревать, уже по-другому всматриваясь в лицо вампирочки, которая очевидно была моей биологической матерью. А она в это время рычала на Святослава:

— Слишком ты мягкотелый, волк! Но это не помешало тебе всё у меня отобрать! Жизнь! Сына! Надежду! Ты даже не можешь себе представить, как я тебя ненавижу!!! Тебе неведомо, волк, как долго мне пришлось искать тебя, чтобы забрать своё! Вот, наконец, настал этот момент.

Отец подавленно сидел у камня, всё ниже опуская голову, словно слова прекрасной вампирочки убивали его. Потом она снова взглянула на меня, подошла, легко ступая и не проваливаясь по насту. Всё ещё держа за талию Анну, и ведя её за собой, Лил приказала:

— Закария, представь меня Александру, пожалуйста!

Тот извиваясь в моей руке шипел что-то невнятное.

— Мальчик, поставь двоюродного дедушку! Если я применю крайнюю степень «силы», твоей супруге не выжить! — сказала она, указывая глазами на Анну.

Не зная, чего ожидать от этой на вид хрупкой девушки, всё ещё держащей Анну рядом с собой, сцепив зубы от бессилия, я разжал пальцы, сжимавшие горло вампира. Мне пришлось подчиниться, потому что она точно смогла найти метод воздействия — я сделал бы всё, что угодно, лишь бы с Анной всё было в порядке. Вампир приземлился на ноги, чёрный узор на его шее мгновенно исчез. Приведя себя в порядок, Закария с полупоклоном произнёс:

— Мой принц! Позвольте представить Вам Вашу мать. Лекса Лилайна!

— Мать? — прошипел я сузив глаза. — Лекса?

— Ты властительница тварей? — где-то позади меня ошарашенно выдал Святослав.

— Молчать! — рявкнула она, придавливая словом, чтобы отец больше не мог произнести ни слова.

Потом мать обратилась к вампирам:

— Я рада, наконец, предстать перед всеми вами! Наконец, этот мир узнал подлинного властителя!

— Так это ты посылала вампиров убить Александра? — с отвращением произнёс отец, стряхнув внушение.

— Что? — рыча отозвалась она.

— По твоей милости сын едва выжил два с половиной года назад? Королева Лилайна! — голос отца был полон презрения. — Боялась за свою власть?

Сжав губы в тонкую ниточку, бледнея, как только возможно, Лил перевела взгляд на Закарию.

— Кто? — прозвучал единственный вопрос. — Отвечай, дядя!

— Моя госпожа! Это недоразумение! Посланники проявили неуместную самостоятельность и были за это наказаны!

— Двое сильных бойцов против юного оборотня? Они были убиты лично мной! Вопрос, наказал бы ты их, выполни они твой приказ? — гневно сказал Святослав.

— Милый мой Закри! По твоему приказу убивали моего сына? — вкрадчиво спросила Лил.

— Я не отдавал такого приказа!

— Я тебе всегда верила, дядя, многое позволяла. Ты разочаровал меня. Взять! — приказала она махнув двум мощным упырям в форме охраны, затем повернулась ко мне, всё так же обнимая Анну: — С меня довольно! Приступим к главному, ради чего мы все здесь собрались! Александр! Делай, что должен!

— Я никому ничего не должен! — прошипел сквозь зубы. — Я заберу этих женщин и оборотня, и мы уйдём!

— Выполни предназначение! — применила она «силу»

— Тоже хочешь пустить сюда кровожадных тварей? Тогда это не ко мне! — ответил.

— Мальчик! Ты думаешь, что там кто-то ещё остался? — усмехнулась Лил

— Тогда зачем тебе это? Хочешь вернуться? — криво усмехнулся.

— Никто не собирался возвращаться. Никто не хотел впускать на землю новых неадаптированных существ. Я лишь хочу закрыть этот вопрос навсегда! Чтобы волки и кощеи смогли жить свободно, без войны! Чтобы никому не приходилось больше погибать за врата!

— Не делай этого, сын! Она вводит тебя в заблуждение! — прорычал отец

— А ты никогда не верил мне, волк! Даже смирившись, что боги послали тебе в истинные вампира, не принял полностью! Но сейчас наш сын должен сам сделать свой выбор! — зашипела Лилайна, а затем повернулась ко мне: — Ты сделаешь это! Таково твоё предназначение!

— Зачем ты лжёшь? Ты истинная пара волка? — скептически сказал я.

— Мальчик мой! И здесь волк не сказал тебе правды! Если бы я не была истинной парой волка, как бы ты появился на свет? Ты единственный в мире. Рождённый в истинной любви. Где-нибудь ещё существует такой ребёнок? Гибрид вампира и оборотня? Ты единственный в своём роде, и других таких не было и не будет. Поэтому ты должен осуществить своё предназначение, чтобы раз и навсегда завершить тысячелетнюю войну. Так выполни то, для чего ты рождён!

— Сын, она рассчитывает вернуть на Мидгард магию! Ты понимаешь, что может произойти, если магия всё-таки проснётся? — говорил Святослав.

— Все говорят о пророчестве, — сказал я, — но никто его точно не знает. Скажи мне, лекса Лилайна, как дословно оно звучит? И тогда я подумаю, выполнять его или нет.

— Мы можем вместе его прочесть, оно откроется, когда ты активируешь портал! — улыбнулась она, держа руку на животе Анны.

— Если пообещаешь, что со всеми заложниками будет всё в порядке.

— Даю слово. Их жизни ничего не будет угрожать!

— А если оттуда появятся новые кощеи?

— Мы во всеоружии встретим их. Не сомневайся! Иначе, на что нам это войско?

Я был не готов, но выбора больше не было. Отец со скованными руками мне не помощник. Кира едва стояла на ногах. Анна в лапах женщины, от которой не знал, чего ожидать. Весь мой план пошёл коту под хвост. Если бы всё обернулось по другому. Закария был в моих руках. Возможно, мне удалось бы его обезглавить и стать самопровозглашённым правителем, руками упырей разобраться с недовольными высшими, если бы таковые нашлись, но появление матери спутало мне все карты. Она требовала, чтобы я выполнил предназначение, и удерживала Анну. Кто знал, чего ещё от неё ожидать.

Мне снова подали кинжал. Сцепив зубы от злости, сжал лезвие ладонью. Другой рукой рванул кинжал.

Снова на снег брызнула чёрная кровь. Пройдя мимо Святослава, направился к камню, сказав:

— Отец, вставай! Спаси девчонку!

Отец измученно взглянул мне в глаза.

Сжимая порезанную ладонь в кулак, я не знал как поступить.

— Александр! Торжественный час пробил!

Я оглянулся на тёмного ангела. Лилайна улыбалась, глядя на меня. Анна рядом с ней стояла держа живот руками. Девушка выглядела измученной, но стойко покачала головой, как бы запрещая мне пробуждать портал.

— Чего ты ждёшь? — спросила Лилайна.

Я приложил окровавленную ладонь к шершавому камню.

Сначала ничего не происходило. Но через миг изнутри камня прорезались лучи яркого света. Каменная крошка растрескалась и брызнула во все стороны, раня тех, кто близко стоял. Только лишь успев отвернуться, заметил бросок отца к Анне. Он прикрыл её собой, подставив камням свою спину, тут же упал на колени перед Лил. Я понял, что от него я больше ничего не дождусь. Снова повернув голову к открывшемуся виду, поразился. Сияние исчезло, оставив после себя мягкий рассеянный свет. Портал походил на арку с туманом внутри. Где-то в его глубине вспыхивали непонятные символы, складываясь в сознании во вполне понятные фразы:

Пред ликами вечных Перуна, Сварога

Волхвы собрались, чтоб порядок вершить.

Врата междумирья, в мир злобных кощеев

С Мидгарда решили закрыть.

Великие боги призвали героев

И дали им силу зверей,

Чтоб денно и нощно отважные волки

Стояли на страже дверей.

От ныне живущих на тысячелетие

Запечатана опасная дверь

И только потомок родов двух враждебных

Откроет с Мидгарда теперь.

Рождённый от волка кощеем,

Пройдёт в другой мир сквозь врата

Из мира Олесса ключом своей крови

Закроет их навсегда.

Так вот в чём моё предназначение! Я должен был закрыть портал с той стороны. Полукровку, способного на это, Земля ждала тысячу лет. За это время пророчество обросло несуществующими подробностями о вражде двух рас. Но речь не шла ни о каком уничтожении враждебных родов.

Я повернулся и посмотрел на отца, на обоих матерей, на Анну.

Отец был подавлен, Кира зло сжимала губы, Лил улыбалась. Она тоже знала этот язык и поняла смысл предначертанного.

— Врата открыты! — торжественно сказала она. — Дядя, где же магия? — обратилась к Закарии, а потом сама же и ответила на свой вопрос: — Её нет, и никогда не было! Если и были изголодавшиеся кощеи, которые с той стороны ждали открытия, их тоже больше нет. Теперь ты всё понял, сын! Выбирай! Решение за тобой! — подбодрила она, на мгновение отпуская Анну, и обращаясь к родственнику, применила «силу» — Закри! Не ты ли мечтал вернуться в старый мир? Врата открыты! Вперёд! Олесса ждёт тебя!

Закария словно бы с трудом шагнул вперёд, приближаясь ко мне, потом вошёл в портал, растворяясь в мареве приглушённого света.

— Пока Александр думает, в старый мир может вернуться каждый, кто пожелает! — сказала Лилайна, обводя глазами вампиров. В голосе чувствовалась «сила»: — Я даю всем свободу выбора!

— Какой выбор она тебе предлагает? — вполголоса спросила Кира.

— Ты можешь спросить у меня, мать, вырастившая моего сына! Перед ним стоит выбор: оставить всё, как есть или закрыть врата навсегда!

— Их ещё можно закрыть? — зацепилась Кира за мысль.

— Да. Только вернуться он не сможет, — ответила Лил. — Дезактивировать портал можно только с той стороны, где его изначально активировали. Тогда оба столкнувшихся мира, тысячу лет существующих в связке друг с другом, обретут, наконец, свободу и начнут жить каждый своей жизнью. Если этого не сделать, миры так и будут мешать развитию друг друга, тормозить. Катаклизмы, постоянные войны — это всё следствие необдуманной привязки миров друг к другу.

— Откуда ты всё это знаешь, чёрт возьми? — подал голос Святослав.

— Когда я была маленькой, мой отец, лекс мира Олессы вложил все эти знания в мою голову, но активировались они только, когда мне исполнилось восемнадцать лет. Примерно тогда же, я умерла. Выбор за тобой, сын. — повернулась она ко мне.

— Нет, Александр, не надо! — прошептала приёмная мать.

— Не давите на него! Пусть выбирает сам! — прорычал Святослав.

— Итак? Желающих нет? — произнесла лекса. Ни один вампир, будь то высший или упырь, не сдвинулся с места. — Александр, каково твоё решение?

— Я готов, сказал я, последний раз взглянув на девушку, которую когда-то любил. Увидел нешуточный ужас в её глазах. Так даже будет лучше. Предмет моей жажды останется на Земле. Лилайна пообещала, что никому из тех, кто мне дорог, ничего не будет угрожать. Анна будет в безопасности.

Увидев, как её глаза наполнялись осознанием и страхом, улыбнувшись напоследок, я шагнул в портал.

Мне не запечатать его снаружи.

Но запечатав, из Пекла не выйти.

Пройдя сквозь светящуюся мягким светом арку из моего сна, развернулся и не мешкая приложил всё ещё окровавленную ладонь к краю арки, и в ней медленно начал гаснуть холодный свет.

Глава 53. Доля секунды на принятие решения

Анна

Минуты в ожидании тянулись, казалось, целую вечность. Меня больше никто не тревожил. Обо мне словно все позабыли, хотя, установленная перед креслом камера напоминала, что за мной ведётся наблюдение. Наверняка кто-то видел, как я пыталась согреться, двигаясь кругами по маленькому полуподвальному захламлённому помещению, выйти из которого не представлялось возможным. Дверь была заперта. Я взволнованно бродила туда-сюда по маленькой комнатке со старым продавленным креслом, пыталась выглянуть в маленькое окошко под самым потолком, через которое не протиснуться с моим животом. Даже если чисто теоретически, я и смогла бы, то как не попасться вампирам? Наверняка вокруг много охраны. Пока меня никто не трогал, но если бы предоставилась возможность сбежать, разве смогла бы я далеко уйти? Неизвестно, что взбрело бы в голову Алёшеньке, узнай он о моём побеге. Он, ведь, предупредил меня о всяких гнусностях, которые собирался сотворить со мной и моим малышом, если бы ему показалось, что я собиралась сбежать. Что он сделает, если реально сбегу?

У меня не было права на ошибку. Если сбегать, только так, чтобы наверняка. Я не должна была подвергать себя опасности. Мне нужно было думать о ребёнке.

Чувствовала, что спать придётся в этом же полуподвальном помещении. Это самая несчастливая в моей жизни новогодняя ночь. Никто не пришёл, чтобы позаботиться обо мне. Плевать, что в подвале было холодно — это не беда. Никто не принёс даже воды — ужасно хотелось пить, так что от жажды, а может от нервов, губы высохли и потрескались, и временами накатывала слабость такая, что невозможно было стоять на ногах. Я вспомнила, что уже сутки ничего не ела и не пила. Беременной женщине трудно переносить такие испытания. Малыш в животе легонько толкнулся, как бы подбадривая меня, что ничего страшного не случилось и мы с ним можем потерпеть, и пару дней точно продержимся. Я плотнее застегнула куртку, надвинула шапку на брови и с ногами устроилась в кресле, обнимая моего стойкого малыша в животе руками. Так и уснула в неудобной позе в кресле, чтобы проснуться уже на рассвете.

Кто-то отпирал дверь. Вошли трое в форме. Приказали вставать. У меня не было сил. Меня стянули с кресла и поволокли, не дав даже размять затёкшие ноги. Оказавшись на улице, успела захватить горсть снега и хоть немного утолить свою жажду. У авто меня поджидал снова Алёшенька. Ненавистная тварь. Меня толкнули к машине, и я без сил повисла в его жёстких руках.

— Де-етка! — протянул он, скривив рот в хищном оскале. — Не так быстро! Мы ещё успеем насладиться друг другом!

— Пошёл ты! — послала его привычным путём.

— Сучка! Волчья подстилка! Ты у меня будешь так крутиться, как я скажу! Если хочешь жить, конечно! — прорычал он мне прямо в лицо, сжимая холодные пальцы на шее.

— Отвали! — прохрипела, сквозь сжатое горло.

— Балин! Навредишь ей! — сказал выходящий из неприметной двери хмурый представительный вампир в очень дорогой одежде. — Когда Александр выполнит своё предназначение, тогда и сможешь с ней поиграть!

Алёшенька разжал жёсткие пальцы, хищно раздувая ноздри, но я смогла вдохнуть живительный воздух. В ярости он оттолкнул меня, но охранники подхватили и запихали в авто. Успев губами схватить немного снега с крыши машины, я была рада даже этому количеству воды.

Снова ехали куда-то. Путь был долгим. Показалось, что направлялись в сторону волчьего селения, если я правильно разглядела указатели.

Несмотря на то, что рядом находились опасные существа, меня несколько раз просто вырубало или от голода, или усталости. Либо я теряла сознание, либо засыпала. Этого было не разобрать.

По приезду, тот самый представительный вампир приказал:

— Придержи её в машине, пока. Когда будет нужна, если Александр передумает, я подам сигнал.

Я снова осталась наедине с этим психопатом.

Я была готова на всё, только бы не оказаться наедине с ним.

— Пойдём прогуляемся, детка! — прошипел Алексей. — Мне говорили, с человечками надо побольше гулять.

Я не двигалась с места, но он за волосы выволок меня из авто на мороз без шапки, швырнув в сугроб. В снег хотя бы было не так больно падать. Прикрывая руками живот от удара от падения, губами хватала снег и пила-пила его, но напиться снегом было невозможно — тая на губах, он оставлял после себя совсем немного воды. Алёшенька не дал мне отлежаться, намотав косу на кулак, заставил подняться, буквально вздёрнув на ноги. Вперив в лицо немигающий взгляд, он кривил губы в холодной усмешке, не предвещающей ничего хорошего.

— Маленькая! Скоро ты будешь моей! — прошипел прямо в губы. Сжав крепко свои губы, почти скрипя зубами, я не отвечала, чтобы не провоцировать его.

— Ты такая соблазнительная! Жаль, что пахнешь псиной! Во время нашей первой встречи ты была такой чистой, милой. Но он испортил тебя! — голос Алёшеньки менялся от ласкового до резкого, почти рычащего.

— Отпусти меня, — попыталась я, тихим голосом попросив. — Зачем тебе жалкая, воняющая псиной, человечка?

— Зачем мне игрушка племянника? Чтобы понять, что он в тебе нашёл. Чтобы сломать, разобрать на части и выяснить, наконец, что в тебе есть такого. Чем ты зацепила?

От слов больного на всю голову, я ужаснулась. Поразилась, как удалось выжить моей семье, когда мы общались с Алёшенькой некоторое время назад. В то время он был даже милым, когда играл вежливого умного студента из Питера.

— Как ты выжил? — спросила на свой страх и риск, думая что после его предполагаемой смерти он стал таким психом.

— Первородных не так легко уничтожить, детка, — почти ласково сказал он. — Я смог внушить псине, что он сломал мне шею, а он даже не проверил потом, кого сжигает. У меня было, кем себя заменить.

— Так ты не умер? — разочарованно прошипела сквозь зубы, понимая, что он всегда был психопатом и только играл свою роль.

— А ты бы этого хотела, детка? — вкрадчиво проговорил вампир.

Я молчала, сжав зубы. Конечно, я бы этого хотела! Только он жив, очень силён и опасен. Он мог сломать меня, словно спичку.

— Отвечай, жалкая сучка! — прорычал он прямо в лицо.

— Нет, — осторожно сказала. — Я никому не желаю смерти.

Он несколько секунд смотрел в глаза, потом жёсткое лицо смягчилось, и он отпустил, наконец, мои волосы. Я теперь смогла выпрямить шею, почувствовав облегчение.

— Для чего мы здесь? — спросила на свой страх и риск.

— Ждём когда твой пёс откроет врата, — с ненавистью проговорил вампир, словно только одно воспоминание об Александре заставляло его выходить из себя.

— Почему он? — спросила на свой страх и риск.

— Больше никто не сможет, детка. Он один такой, мать его, гибрид вампира и псины. Потомок родов двух враждебных!

— А где этот портал? — выдохнула, надеясь, что врата никогда не найдут.

— Его кровь найдёт врата, не сомневайся! — криво ухмыльнулся Алёшенька.

— А если он не станет открывать? — с вызовом посмотрела в чёрные глаза.

— Ещё как станет! — протянул псих. — Иначе на его глазах убьют всех, кто когда-либо был ему дорог! Тебя самой последней…

— Балин, зачем это всё? Зачем открывать его? Вы хотите вернуться в старый мир?

— Всё тебе скажи! Любопытная! Ладно, не такой уж секрет, — снисходительно проговорил вампир. — Да и никуда ты от меня не денешься. Все думают, чтобы пустить сюда сородичей. Или вернуться домой. Но всё лишь ради того, чтобы в этот мир вернуть магию. Тогда наш род станет процветать. Начнут рождаться нормальные высшие, а не тупые упыри. А ты что думаешь? Твой ублюдок родится нормальным?

— Я не знаю, — прошептала.

— Единственное, что он получит, если доживёт до рождения, это пёсью шкуру, а вот ген вампира ослабнет до тупости. Так что он родится тупым животным, годным стать только пушечным мясом. Тебе надо было избавиться от него! — прорычал он мне в лицо, отчего я зажмурилась.

— Балин, но ты же родился нормальным, — сказала, хотя о какой нормальности могла идти речь. Налицо признаки психопата.

— Потому детка, что моя мать тоже первородная. Но когда откроются врата, человечки тоже смогут рожать нам высших. Ты смогла бы родить мне много детей! Но твой пёс отобрал у меня всё! — прошипел он. — Не только единственную девушку, которая мне понравилась впервые за двести лет, он хотел забрать и мою жизнь и власть лекса, которая принадлежит мне по праву! Откуда он только взялся? Какая-то безродная тварь, рождённая от собаки!

— Кому нужна власть? — посмела сказать.

— Безродный полукровка возомнил себя лексом! Мы ещё посмотрим, на что он готов ради тебя.

— Я ему больше не нужна, — прошептала. — Он теперь вампир.

Балин смотрел, скривив губы в усмешке.

— Какая прекрасная участь тебя ждёт, детка! Тебя выпьет досуха тот, кто когда-то любил! Либо пёс ставший пародией вампира, либо высший первородный.

— Пожалуйста, отпусти меня. Я хочу жить, — прошептала я. Он только что признался, что любил меня. Я была удивлена. Видимо какой-то больной любовью. Но попытаться стоило. Если бы в моей жизни никогда не было Александра, если бы он не встретился мне, возможно я, наивная девчонка, и повелась бы на вампира, такого, каким был Алёшенька тогда, когда впервые с ним познакомились, но не на такого психа, какой он теперь.

Может быть, некоторые вампиры так и встречаю свою пару среди людей. Конечно они мечтают о рождении полноценных детей. Но на свет появляются только тупые убийцы, которых и посылают на убой оборотней. Возможно есть человеческие девушки, которые любят своих вампиров, волнуются о них, как и я об Алексе. Но мне не хотелось, чтобы вампиры смогли процветать. Их и так было слишком много, и если они вдруг размножатся ещё больше, то человечество окажется под угрозой. Мысли о человечестве были прерваны речью вампира:

— Отпустить? На что ты готова ради этого? — вкрадчиво слащаво улыбаясь произнёс вампир.

— Я уеду. Исчезну навсегда. Никто и ничто не напомнит обо мне.

— Хорошо, — ласково сказал он. — Иди.

Я недоверчиво посмотрела вампиру в тлеющие углями глаза.

— Иди-иди! — подбодрил он, и в этот момент его лицо выглядело почти нормальным.

Надо было уходить, пока отпускал, спешить. Ноги меня не держали, слабость в теле, мороз. Куда идти? Но лучше замёрзнуть, чем быть с этой тварью. Лучше двигаться хоть куда нибудь, лишь бы быть подальше от него, пока он не передумал. Я заставила себя сделать несколько шагов по направлению к трассе, но была снова схвачена сзади за волосы. Больно рванув, Алёшенька развернул меня к себе.

— Нагулялась, маленькая? — ядовито оскалился мне в лицо вампир-психопат.

— Ты же отпустил… — разочарованно проговорила.

— Поверила? Глупенькая мышка! Ты моя игрушка, запомни! — внушал он. — Если будешь слушаться, возможно продержишься какое-то время! Поняла, игрушка?

Я с вызовом глядела в пустые глаза.

— Внушению не поддаёшься? Ну, ладно. Так даже интереснее. Решено! Я дам тебе своей крови, чтобы ты была послушной. Будешь только моей! Детка, тебе понравится!

Я хорошо помнила, как подействовала на меня кровь вампира, когда впервые меня заставили её выпить. Тогда я готова была бежать за хозяйкой, давшей кровь, куда бы она ни шла.

Только не это!

Алёшенька уже прокусил свою ладонь. Впившись губами, набрал врот чёрной жижи, что была его кровью, а потом, всё так же держа меня за косу, придвинул измазанные кровью чёрные губы к моему рту, впившись жёстким поцелуем. Что было в его голове? Этот наголову больной придурок заставил разжать губы, его мерзкая холодная кровь оказалась у меня во рту. Я отчаянно вырывалась, но это было невозможно. Потом меня снова швырнули в сугроб. Меня стошнило, хоть и было нечем, я не ела с позавчерашнего вечера. Горькие слёзы застилали глаза.

— Вставай, игрушка! — прошипел Алексей.

У меня не было никакого желания вставать. Я была совсем без сил. Руки и ноги замёрзли так, что я практически их не чувствовала. Голова не соображала. Вдруг ребёнок толкнулся в животе. Я испугалась, что кровь вампира как-то ему навредит. В следующую секунду задумалась о причине, по которой не спешила выполнять приказание. Мой малыш пнул меня ещё раз, как бы говоря, что я должна встать. Кровь вампира не действовала, как и внушение, но ребёнок подсказывал, что надо сыграть подчинение. Упершись онемевшими руками в снег, заставила себя встать, выпрямилась, опустив руки.

— Вот так-то лучше. Теперь ты никуда не денешься, мышка! — удовлетворённо сказал Алёшенька, стирая жёсткими пальцами с моих губ остатки крови.

Из открытой машины послышался сигнал телефона. Вернувшись к ней, Алёшенька ответил на вызов, не сводя с меня хищного взгляда. Если бы он отвернулся, удалось бы мне сбежать? Вряд ли. Что я могла противопоставить вампиру? ни силы, ни скорости, ни ловкости. Поэтому стояла тупо уставившись перед собой, играя подчинение. Мне обязательно надо было обезопасить себя и своего малыша от этого психопата. Будучи уверен, что я в его власти, он когда-нибудь должен ослабить контроль, и вот тогда могла представится возможность сбежать. Надо было только ждать…

— Пошли! — прозвучал приказ.

Я пошла за ним, но как ни старалась бодро передвигать ноги, не поспевала. Он снова схватил меня теперь за плечо и поволок. Шли долго по расчищенной от снега пустоши. Под ногами хрустела мёрзлая земля. Не задержавшись на голом поле, бывшем когда-то селением волков, мы двинулись вдоль реки. Это направление мне было знакомо. Я помнила, что впереди будет озеро, а дальше глухая тайга. От озера повернули прямо в тайгу. Где-то неподалёку должен был быть серебряный ручей, в котором целебная вода. Вот бы напиться, чтобы утолить свою жажду и восстановить силы. Тупо передвигая ноги, словно робот, я мечтала о воде, но вышли мы к горе, которую Алекс когда-то назвал Горынычем.

Здесь собралось множество вампиров. Они стояли словно изваяния из камня, не шевелясь, только одежды развевались от ветра. Что-то происходило у самого камня, но сквозь застывшую толпу этого мне было не разглядеть.

Вдруг послышался женский голос потрясающей красоты и насыщенности, толпа вампиров расступилась, и мне открылось интересное зрелище: Алекс, держащий какого-то вампира за горло в вытянутой руке, израненная Кира, по другую руку от него, Святослав, лежащий у камня, только непонятно было жив он или мёртв, а напротив них совершенной красоты девушка, поворачивающаяся к нам. Медленно мы прошли сквозь толпу. Внезапно сжав моё горло, Алёшенька зарычал:

— Отпусти моего отца, ублюдок, иначе я убью это недоразумение!

Чёрные холодные глаза Алекса остановились на мне, но в них не отразилось ни тени сочувствия. Сплошной лёд.

Вдруг всё резко изменилось.

Девушка-вампир, само совершенство, ослепляющая своей красотой, легко подошла к нам и приказала Алексею меня отпустить. Он подчинился, думая, что его кровь всё ещё действует и я никуда не денусь. Наверное. Ну, или не мог не выполнить приказа, отданного мелодичным красивым голосом.

Затем прекраснейшая женщина-вампир подлетела ко мне, внимательно осмотрела меня, заметив живот, который я безуспешно пыталась прикрыть руками так, чтобы никому не бросалось в глаза. Она осторожно прикоснулась к животу — малыш внутри затаился, и я затаила дыхание. Я не знала, что было на уме у этой красавицы. У меня не было причины доверять хоть кому-то из вампиров, и эта красавица могла оказаться такой же змеёй, жаждущей моей крови.

Вампирочка чуть улыбнулась, как мне показалось тёплой улыбкой, но поверить кому-то из этих существ было бы непростительной ошибкой. Сколько не встречалось на моём пути этих тварей, абсолютно все они были психопатами. Я держалась из последних сил, чтоб не показать никому, что свободна от внушения. Пустыми глазами уставилась перед собой. Периферийным зрением видела Алекса, который вовсе не был заинтересован тем, что со мной будет.

Конечно, он не раз предоставлял мне возможность спастись, покупал мне билет на самолёт, чтобы я улетела домой, но из глупого упрямства я всё время отказывалась от спасения. Он спас меня из общежития, когда за мной пришли вампиры. Уезжать было поздно, но он спрятал меня в глуши. Если бы он только знал, что меня найдут, то не стал бы подвергать опасности ещё и свою мать. В плен так же попал и отец, и всё из-за меня.

Он уже пришёл в себя и сидел у камня, ошеломлённо уставившись на маленькую вампирочку.

— Почему мне не сказали, что у Александра есть супруга? И она ждёт его ребёнка! — задала вопрос девушка-совершенство и я поразилась тому, каким образом она это определила. Да ещё и назвала меня супругой! Ответил ей вампир, который был мне знаком — его я видела в богатом доме, в который меня привезли после встречи с Алексом в кафе. Он сказал, что Алекс не признал меня супругой, а ребёнка своим. Я то понимала, почему он этого не сделал — наверняка, в его понятии я осталось супругой волка, а не вампира, и ребёнок был так же от волка. Но вампирочка сказала, что это не имеет никакого значения, потому что сейчас Александр хочет забрать меня в обмен на того вампира, которого держал за горло. А ещё она сказала, что мой ребёнок высший, отчего я впала в ступор. Мой ребёнок вампир? Мои мысли прервал Святослав.

— Лил, ты жива! — почти простонал он.

— Ты похоронил меня, засыпав тело камнями, волк! Ты, ведь, знаешь, что вампиров сжигают! — прошипела женщина-вампир, которая всё ещё стояла рядом, вцепившись в мой локоть, но убрала холодную ладонь с живота.

— У меня не поднялась рука, — с болью простонал Святослав. Я начала понимать, что передо мной была совсем необычная вампирочка. А очень дорогая Святославу. На кого бы из вампиров ещё у него не поднялась рука, чтобы сжечь. А она продолжила, почти рыча, обвинительную речь:

— Ты отобрал у меня всё, что мог! Жизнь. Сына. Надежду. Я тебя ненавижу!!!

Святослав со всё ещё скованными за спиной руками, подавленно сидел у камня, опустив глаза. А та, кого назвали Лил, вперив взгляд в Александра, пошла вперёд, легко ступая и всё ещё держа меня за талию. Таким образом мы приблизились к Алексу и между нами оставалось всего-то метров пять, но она вдруг остановилась.

— Закария, представь меня сыну, пожалуйста! — обращаясь к представительному вампиру, которого всё ещё держал за горло Александр.

Тот прохрипел что-то непонятное.

— Александр, оставь его!

— Нет, — прошипел Алекс. — Я заберу заложников и уйду. Отойдя на безопасное расстояние, так и быть, отпущу твоего Закри!

— Александр! Не вынуждай меня! Я могу тебе приказать, но если применю крайнюю степень силы, твоей супруге не выжить! — прозвучал нежный голос подле меня. Парень холодно взглянул на меня, затем перевёл ледяной взгляд на прекрасную вампирочку, сжав зубы в холодной ярости, но всё же подчинился.

Отряхнувшись и приосанившись, старый вампир, словно ничего сверхъестественного не произошло, торжественно проговорил, обращаясь к Александру:

— Мой принц! Позвольте представить Вам Вашу мать — лекса Лилайна!

Я обалдела. Аж два раза. С какого-то упыря Алекса назвали принцем! А ещё оказалось, что его мама-вампир жива! Я даже забыла о том, что сильно замёрзла, что не чувствовала пальцев рук, что не могла даже пошевелить сухими от жажды губами

— Мать? Лекса? — недоверчиво прошипел Алекс. Похоже он и сам был удивлён новой информации.

— Ты властительница тварей? — ошарашенно выдал Святослав.

— Молчать! — рявкнула она, придавливая словом, а потом обратилась к вампирам:

— Я рада предстать перед вами. Наконец, мир узнал подлинного властителя.

— Это ты посылала упырей убить Александра? — потрясённо выдал Святослав.

— Что? — почти прорычала она, сверкая глазами, которые внезапно вспыхнули, уставилась на вампира, которого минуту назад удерживал Алекс. — Кто?

Тот невнятно что-то проговорил в оправдание, но она приказала вампирам в форме охраны его схватить, пообещав разобраться в произошедшем.

— А теперь приступим к главному. Александр! Делай, что должен! Выполни предназначение! — приказала тёмная властительница.

Александр хмурясь поглядел на отца, который был раздавлен эмоциями, посмотрел на новообретённую мать, всё ещё держащую тонкую ладонь на моей талии, и казалось не мог ни на что решиться. Чисто теоретически, если бы он сейчас попытался кого-то спасти, то смог бы наверное, но только одного.

— Зачем это тебе? Хочешь отдать Землю на растерзание?

— Мальчик, ты думаешь, что там всё ещё кто-то остался? — усмехнулась она. — Нет. Я хочу покончить с тысячелетней войной! Выполни то, что сказано в пророчестве!

— Скажи мне дословно, что гласит пророчество, и я подумаю, — пообещал Александр

— Ты всё увидишь, когда активируешь его своей кровью! — пристально смотрела на него Лилайна.

— Пообещай мне, что заложникам ничего не будет угрожать! — потребовал парень.

— Конечно, — кивнула лекса. — И если вдруг оттуда кто-то появится, мы их встретим, не сомневайся, иначе для чего здесь эта армия.

Алексу поднесли кинжал. Он посмотрел на Киру, затем на Святослава, которые были против открытия врат. Я смотрела на него, осознавая, что происходило на моих глазах. Алекса вынуждали открыть проход в мир вампиров. Собрав здесь все козыри, давили со всех сторон. Я представила себе, как на землю начнут ломиться новые изголодавшиеся твари, отрицательно покачала головой. Если бы он мог выбирать, то я бы с уверенностью посоветовала не открывать ужасную дверь, даже ценой наших жизней. Не хотелось отдавать человечество на растерзание. Потом снова взглянул на меня — я покачала головой, показывая, что тоже против. Но он всё же не видел другого способа всех спасти. Сжав губы в отчаянии, он зажал лезвие клинка в кулаке, второй рукой выдернул за рукоять. Сцепив зубы хмуро смотрел то на Лилайну, то на меня. Отбросил кинжал. На вытоптанный снег брызнула ядовитая чёрная кровь. Развернувшись, направился к камню, что-то по ходу прошипев. Я не разобрала слов. Встал у каменного бока Горыныча, но медлил.

— Александр! Мы ждём! Торжественный час настал! — пропела Лилайна.

Алекс оглянулся на тёмного ангела. Лилайна улыбалась.

— Чего ты ждёшь? — пропела властительница и он приложил окровавленную ладонь к шершавому камню.

Сначала ничего не происходило. Но через миг камень растрескался и сквозь трещины засиял яркий свет, на миг ослепивший меня. Каменная крошка взорвалась и брызнула во все стороны, раня тех, кто близко стоял. Святослав бросился в этот миг ко мне, прикрывая нас с Лил, подставив острым камням свою спину. Пока все отвлеклись, прошептал:

— Анна, тебе надо бежать! Кира тебя найдёт! — и тут же упал на колени перед Лил, словно не мог стоять.

Я увидела, что яркий свет портала медленно гас, оставляя мягкий рассеянный свет. Он был похож на арку с туманом внутри.

Александр снова повернулся к арке портала, и долго смотрел на непонятные символы, горящие в её глубине.

Потом снова посмотрел на своего отца, новообретённую мать.

— Действуй, сын! — подбодрила она, убирая руку с моей талии, и обращаясь к родственнику. — Закри! Не ты ли мечтал вернуться в старый мир?

— Да, госпожа! — подобострастно проговорил старый вампир.

— Тогда, вперёд! — применив силу, приказала она. — Кому, как не предателю королевской крови, войти первым в старый мир!

Закария словно бы с трудом шагнул вперёд, приближаясь к порталу, и вошёл внутрь растворяясь в мареве приглушённого света.

— А теперь все желающие! Даю свободу выбора всем! — громогласно проговорила Лилайна.

Толпа вампиров, застывших словно истуканы, ожила, заволновалась, пришла в движение, но ни один не сдвинулся с места, чтобы войти в портал.

— Выбор за тобой, сын. Оставишь, всё, как есть? Или разорвёшь связь миров? Освободишь их друг от друга?

— Какой выбор она тебе предлагает? — спросила Кира

— Я могу тебе сама ответить, мать, вырастившая моего сына. Тысячу лет назад была совершена ошибка: два мира были объединены. И только Александр может её исправить. Освободить миры друг от друга! И тогда и Мидгард, и Олесса станут свободными друг от друга. Это можно сделать только там, где изначально портал был активирован, на Олессе, но после ключ не сможет вернуться.

Александр в последний раз взглянул на меня, потом повернулся и растворился в мареве портала.

У меня была доля секунды, чтобы определиться.

Уж если было мне суждено быть выпитой досуха, то только любимым.

Оставаться рядом с кучей психов, один из которых Алёшенька, я не собиралась. Только не с ним!

Святослав меня не защитит. Его бы кто защитил! Нет, он конечно умрёт, сражаясь до последнего, но вампиров слишком много. Неизвестно, чего ожидать от Лилайны. О матери Александра я не знала ровным счётом ничего!

Пользуясь тем, что вокруг царил радостный ажиотаж от того, что портал открыт и тем, что меня никто не держал, из последних сил рванула к порталу. На негнущихся замёрзших ногах доковыляла до белого марева и услышала за собой гневное рычание Балина:

— Куда? Стоять!

Он заметил, что его внушение не сработало и бросился за мной. Перед аркой я развернулась, увидев горящие угли в антрацитовых глазах, тянущиеся ко мне костлявые пальцы с удлинившимися когтями, и внезапный рывок кого-то очень быстрого наперерез, сбивающий Балина с ног, и упала спиной вперёд в марево портала.

Дорогие читатели!

Если вы дочитали роман до конца, и вам понравилось прочитанное, а, возможно, и не понравилось, не сочтите за труд, опишите свои впечатления в комментарии, хотя бы в нескольких словах.

Автору очень интересно ваше мнение о прочитанном.

Сами понимаете, абсолютный штиль совершенно не вдохновляет.

С любовью, Ляна))

Оглавление

Пролог

Глава 1. Возвращение в стаю

Глава 2. Решение стаи

Глава 3. Детство Святослава

Глава 4. Обучение

Глава 5. Детство Святослава

Глава 6. Танюшка

Глава 7. Юность Святослава

Глава 8. Непоседа

Глава 9. Святослав и Лила

Глава 10. День Перуна

Глава 11. Прошло два года

Глава 12. Встреча с одноклассниками

Глава 13. Дом Алекса

Глава 14. Неожиданная встреча

Глава 15. Он изменился

Глава 16. Снова дом

Глава 17. Ссора

Глава 18. Примирение

Глава 19. День рождения подруги

Глава 20. Противостояние

Глава 21. Внезапное предложение

Глава 22. Убеждение

Глава 23. Сборы

Глава 24. Встреча

Глава 25. Дела стаи

Глава 26. Утро среди волков

Глава 27. Ещё один счастливый день

Глава 28. Прогулка

Глава 29. Предложение

Глава 30. День рождения

Глава 31. Поспешный отъезд

Глава 32. Пожар

Глава 33. В плену

Глава 34. Поиски

Глава 35. На практике в реанимации

Глава 36. Ошибка

Глава 37. Жажда

Глава 38. Разочарование

Глава 39. Встреча

Глава 40. В доме врага

Глава 41. Ненавистное существо

Глава 42. Приём у вампиров

Глава 43. Проверка не пройдена

Глава 44. Рассказ вампира

Глава 45. Рассказ вампира (продолжение)

Глава 46. Второе спасение

Глава 47. Защищать своё

Глава 48. В глуши

Глава 49. Ответ

Глава 50. Нападение

Глава 51. Магия крови

Глава 52. Портал

Глава 53. Доля секунды на принятие решения