Следы в нашей памяти
Этот рассказ о том, как сильны могут быть внутренние переживания, даже если они никак не проявляются во внешней жизни. Наша душа может проживать свою обособленную историю. Об одной из них хочу поведать сегодня.
Они следят за собой и друг за другом
Настасья и Тамара давние подружки, вместе ходят в бассейн по вторникам. Обеим чуть за 55, выглядят чудесно — дают о себе знать спорт, правильное питание и регулярное посещение косметолога. К этому они друг друга приучили.
Познакомились наши девушки лет 15 назад, когда преподавали в одном университете. Тогда они договорились, что будут следить за собой и друг за другом, чтобы как можно дольше сохранить свои здоровье и молодость. А поскольку вместе легче выполнять данные себе обещания, то условились отчитываться друг другу по воскресеньям. И теперь их разговоры по телефону в конце недели звучали примерно так:
— Я прошла за эту неделю пятьдесят тысяч шагов, поплавала во вторник, ты знаешь, мы вместе плавали. Еще сходила к нашей Светочке, она мне сделала желтый пилинг и массаж лица. Съела за эту неделю 5 кило фруктов и овощей и ни одной булочки
А другая ей отвечала:
— А я протопала шестьдесят тысяч шагов, потому что до работы мне дальше тебя идти, плавали мы вместе. С массажем тебе, конечно, повезло, ну а я попарилась в баньке зато. И булочки я не ела уже три месяца подряд. Правда, на Дне Рождения племянницы откусила от тортика, но это во благо, потому что мне так захотелось”.
Их мужья, слушая это щебетание только посмеивались. Мужья между собой тоже дружили, вместе ездили на рыбалку или зависали в гараже. И частенько собирались все вместе у кого-нибудь на даче с весны по осень, а зимой — дома.
Дети их уже выросли, разъехались кто куда. Иногда приезжают с внуками на радость бабушкам и дедушкам. Но ох уж эти бабушки! Дети знали, что во вторник в гостях у них нечего делать — они заняты, у них тренировка по плаванью. Это обязательно и никак нельзя отменить, даже ради внуков.
У Тамары есть тайна
Вот после одной из их тренировок, Настасья и Тамара грелись в сауне и по обыкновению болтали о том о сем. Настасья вспоминала, как она познакомилась со своим Володей, еще в студенчестве. Как он несколько лет за ней ухаживал, но замуж за него она вышла, только когда окончила институт и год поработала в больнице. Ей, она говорила, было важно и его проверить, будет ли он так долго за ней ходить, не имея никаких гарантий, и сама она хотела хоть кем-то стать, прежде чем станет просто женой. Сейчас они вместе уже 30 лет. И за это время ни разу не сомневалась она в своем выборе — он был надежен и верен ей всю дорогу. Как и она ему.
— А у нас с Петей все было по-другому. Мы, как говорится, за одной партой сидели. И как только исполнилось нам по 18 лет, поженились. И потом уж уехали от родителей учиться в общежитие для семейных. На третьем курсе родилась моя Валя, но учебу я не бросила. Хоть и ночей не спали мы с Петей, а доучились оба. Потом нам от работы дали квартиру, но это уже все позже было.
— Так вы всю жизнь, получается вместе? — спросила Настасья.
— Да, всю почти жизнь. И тоже никогда я не сомневалась в своем Пете, не дал он мне ни одного повода. А вот я… Но пойдем, тут неудобно разговаривать.
Вышли подруги в раздевалку, переодеваются. Тамара чувствует, что разбередил этот разговор ее давнюю боль. Начала она вспоминать времена своей юности. И ей так хотелось поделиться этими воспоминаниями с подругой. Это было то, что никогда, ни разу в жизни она никому не говорила, только сама себе. И предложила:
— Настенька, а пошли в кафе посидим, еще поболтаем. Я так хочу выговориться тебе. Пошли, а?
— Ну пойдем, Тамара. Что ты там такое вспомнила, интриганка? Хоть намекни, а то до кафе не дойду.
— Да подожди, надо все по порядку рассказать, в двух словах не объяснить.
Подружки брели под падающим снегом по вечерней улице. Под фонарями снег кружился в невообразимом танце, похожем на вальс с неправильным тактом. Кто ж так танцует, снежинки? Но вы кружитесь, кружитесь, пусть будет так. Где неправильно, там и красиво.
Тамара предложила посидеть в кофейне за углом через дорогу.
— Там такие вкусные эклеры! Просто пальчики оближешь!
— Какие пальчики, какие эклеры, Тамара! Мы что, зря плавали, зря калории сжигали? А как же твои три месяца без булочек?
— Да черт с ними, с калориями. Да, люблю я эклеры, и частенько хожу сюда после тренировки, когда ты думаешь, что я домой ушла. Ну и что такого?
— Ах ты обманщица! Как тебе не стыдно? И в отчетах наших ты мне врешь?
— Только что касается эклеров. Все остальное кристальная правда.
Встреча с ним
Они сели у окна, спрятанные от других посетителей книжным стеллажом и негромкой музыкой. Теперь Тамара могла освободить свою рвущуюся наружу правду о себе, о своей любви, о своем муже.
— Настасья, только ты меня не упрекай. Такое ведь может с каждым случиться. Тебя вот бог миловал, а мне решил послать испытание.
— Рассказывай уже, не томи, подружка. У меня и правда все в жизни тишь да гладь. И мне всегда так интересно слушать о каких-то драматических ситуациях. Я вон даже любовные романы полюбила читать под старость лет. Что там творится… Но прости, рассказывай!
— Было мне тогда 23 года, я уже пять лет как за Петей замужем была, дочка у нас подрастала. И стала часто болеть у меня голова, такие сильные боли были, любой звук, свет — и я чуть не в обморок. Ну что, делать нечего, пошла в нашу поликлинику, пришла на прием к терапевту. Захожу в кабинет, а там сидит мужчина такой красоты, меня как током ударило. Красивее его не видела никого. А когда он заговорил, меня аж в пот бросило, такой бархатистый баритон, мужественный, но негромкий. Он что-то спрашивает, а я не слышу, все приходилось мне повторять. Оказалось, молодой врач, недавно приехал из другого города по распределению и попал в нашу поликлинику, на наш район назначен.
— Да ты что, Тамара, а как же Петя?
— Да ты слушай дальше. Ну выписал он мне лекарства, отправил гимнастикой заниматься, дал листочек с упражнениями. Потом в справке уже я прочитала, что у меня нерв на спине защемило, от этого мигрень. Вышла от него я шалая, ничего не соображаю, никого не вижу. И мыслей — никаких, только его лицо вижу, как глаза закрою.
— И что ты, ты, значит, от Пети своего гуляла?
— Настасья! Да слушай ты дальше! Вот перебивает. Да прикрой немного глаза, вывалятся скоро. Я долго тогда не могла оправиться от этой встречи. Чего только я не передумала: может, поторопилась выйти замуж за Петю, может, подожди я немного, встретила бы этого врача и у нас была бы неземная любовь, а может, я это все себе нафантазировала.
Хотела я тогда только одного — снова заболеть и снова попасть на прием к нему. Но я выполняла все его рекомендации, пропила таблетки, ежедневно делала гимнастику и боль прошла. Тогда я сделала глупость и перестала заниматься. И боли вернулись, а я была счастлива, значит, я снова могу прийти в больницу! Ну что за женская бестолковость — вредить себе, в угоду своим желаниям? Видимо, не зря ты меня за эклеры ругаешь, но не могу я отказаться от этого удовольствия. Вот так и с тем врачом.
Опасный момент
— Пришла на прием, снова сижу завороженная, продолжала Тамара тихим голосом, — А он сама внимательность, сама забота. И как назло, попросил раздеться, чтобы проверить мою спину, нет ли искривления. Я знала, что он мог просто отправить меня к неврологу или ортопеду, но нет, решил сам меня попробовать лечить. Тогда я подумала, что нравлюсь ему, раз он так ко мне участлив.
Тамара не смотрела ошарашенной подруге в глаза. Обе они воспитаны в то время, когда замуж выходили один раз и навсегда. Когда муж был для женщины всем, и никаких других вариантов у нее быть не могло. По крайней мере у приличных женщин. Настасья же с каждым словом подруги качала головой, ей во все это не верилось и она боялась услышать, что будет дальше. Тамара продолжала:
— Сняла кофту, а саму трясет как осинку. Думала, рухну прямо в кабинете. Не помню, как я тогда дошла домой. Только дома ждал меня Петя, уже пришел с работы и разбирал наш магнитофон — тот стал чудить и жевать пленку на кассетах. Я как посмотрела на него, какой он у меня хороший, какой серьезный и надежный. Подумала, что вот — вот именно его я люблю. А тот врач — ну просто наваждение какое-то и все там неправильно, не нужно. В тот вечер мой Петенька ел самый вкусный ужин от меня — из трех блюд, еще и пирог рыбный испекла. Я так хотела показать ему (или себе?), что люблю его, что он мой дорогой, бесценный муж, что он мой единственный мужчина.
Настасья надеялась, что продолжения этой истории не будет. На нервах она съела уже 3 огромных эклера и хотела бы поскорее уйти, чтобы не заказать еще один, она приглядела с ягодной начинкой.
Тамара спросила:
— Ну что скажешь? Думаешь, что я плохая жена?
— Нет, Тамарочка, ведь ты же ничего плохого не сделала? Можно сказать, что ты была очарована своим врачом как, например, каким-нибудь актером. Ты просто смотришь на него в журнале, но в этом же ничего такого нет.
— Да, я тоже на это надеялась. Все ждала, когда мои чувства к нему остынут, прошел год, другой, но ничего не менялось. Я шла по городу и надеялась, что встречу его. Я, конечно, больше не заболевала специально, но все же периодически, раза три за эти два года мне приходилось обращаться к врачу. Но когда я поняла, что каждый раз, встречаясь с ним в кабинете, сила моих чувств не угасает, я решила сменить врача, нет, сменить поликлинику.
Излечение от “болезни”
— И что, помогло? — поедая очередное пирожное и немного измазав розовой начинкой рот, спросила подруга.
— Не особо, еще несколько лет я хранила в глубине души свою любовь к нему. И с каждым днем доказывала себе и мужу, что люблю его, моего Петю.
Тамара размазывала по тарелке крем, она выглядела сейчас моложе своих лет, будто вернулась в те свои молодые годы. Ее мысли были там, в том кабинете поликлиники.
— Конечно, я больше не искала с ним встречи, все ждала, когда это помешательство пройдет. Шли годы, но эта привычка выглядывать в толпе знакомый силуэт осталась со мной. Знаешь, Настя, это и сейчас со мной. Я не знаю, как это назвать. Неужели я и правда так предаю Петю? Надеюсь, что нет. Но вот что, если он узнает, ему не понравится. Это точно. Так, может, все-таки предаю?
Настасья не могла найти слов. Разве можем мы отвечать за все, что чувствуем? Может, некоторые вещи не поддаются нашему контролю, и нам остается только следить за своими действиями?
Последняя встреча
— Мы с ним встретились еще однажды. Только раз. Я заходила в магазин, а он выходил из него. Я заметила его еще издали, но сделала вид, что не узнала, прошло лет шесть с моего последнего приема. Сердце готово было выпрыгнуть из груди, в глазах потемнело, я шла наугад. Он остановил меня и сказал:
— Тамара Викторовна, здравствуйте. Как ваша голова? Больше не беспокоит?
— Добрый день! Не беспокоит, отлично себя чувствую, спасибо.
— Мне жаль, что вы перестали наблюдаться у меня. Надеюсь, я не позволил себе ничего лишнего?
— Ну что вы, я просто перевелась в другую поликлинику потому что… потому что мы переехали в другой район, — соврала Тамара.
— Всего хорошего, Тамара Викторовна.
— И вам.
Его последние слова, сказанные этим приятным, ласкающим уши голосом долго еще звучали в голове Тамары. Как он ее запомнил? Как узнал, что она перевелась, неужели узнавал про нее? Неужели она ему нравилась? Сколько еще будет мучить ее это бесплодное чувство?
Со временем чувства прошли или притупились от того, что их долго не “поливали”. Но были вечера, за которые она себя так корила, но которые были теперь уже ее частью и он был частью ее. Этими вечерами она любила присесть на кухне за чашкой чая, когда все дела сделаны, и дать волю своим мечтам о нем. Он как призрак ходил за ней везде. И делая что-то хорошо, она мысленно рассказывала об успехах ему.
Это будет жить в ней всегда
Подруги расплатились по счету, вышли из кафе и брели по свежему снегу, оставляя за собой неглубокие следы. Было уже очень поздно. Они в этот вечер стали ближе, теперь они хранили один секрет на двоих.
Одна встреча в жизни Тамары оставила в ней такой же след, какие сейчас она оставляла за собой. Разве что след в ней невозможно было запорошить никаким снегом, даже танцующим ровно в такт вальса.
