Печально известный наследник (ЛП) [Элизабет Мичелс] (fb2) читать онлайн

Розалин кивнула и поднялась со стула, стараясь не обращать внимания на любопытный взгляд матери, вызванный внезапной переменой мнения.

“Я думаю, ты быстро подружишься с этими леди, Розлин. Я знаю, что трудно находиться здесь, в Лондоне, после такого трагического события, но я обнаружил, что хорошо поставленный друг может сделать все в жизни сносным. ”

Когда Розалин только кивнула в ответ, Лили продолжила, когда они вместе спускались по лестнице. “На самом деле, эти дамы - семья моего друга. Не знаю, что бы я делал в прошлом сезоне без Сью. Конечно, все закончилось довольно хорошо, поскольку теперь я могу разделить свою жизнь с твоим братом, но на этом пути было довольно много зарослей ежевики.”

“Ты только что вернулась из свадебного путешествия, а уже говоришь как Девон”. С участием ее брата постоянно велись разговоры о навигации или исследованиях. То же самое было и с ее отцом, пока он, наконец, не предпочел свои приключения семье, долгу и здравомыслию. Ради Лили она надеялась, что Девон окажется другим.

“Я приму свое сходство с моим новым мужем как комплимент”. Лили рассмеялась и похлопала Розлин по руке. “У тебя будет прекрасный сезон, Розлин. Даже если сейчас это не выглядит оптимистично, все получится. Если бы Сью не болтала мне без умолку весь прошлый сезон, я не знаю, смог бы я это сделать. И все же я это сделал, и ты тоже это сделаешь.

По ее мнению, Розалин требовалось нечто большее, чем друг. “ Твой друг сегодня здесь? ” спросила она, когда они спустились по лестнице.

“Нет. Сью во Франции, слишком наслаждается семейной жизнью с лордом Стилингзом, чтобы возвращаться в данный момент, но ее младшая сестра, Эванджелин, приехала в город на свой второй сезон. И она привела с собой своих кузин, леди Изабель и Викторию Фэрлин.”

Когда они вошли в небольшую гостиную, предназначенную для приема гостей, Розлин была поражена количеством света в комнате. Гостиная никогда не была особенно темной комнатой, но нынешняя компания, казалось, освещала ее сверх обычного уровня. Возможно, это ее нынешний темный наряд привлек ее внимание, или, возможно, эти дамы просто были такими яркими.

Их платья варьировались от ярко-травянисто-зеленых до розовых, которые соперничали с цветами Лили в саду снаружи, и, наконец, их затмевал желтый, который, казалось, имитировал солнце теплым днем. Однако в комнате, казалось, светились не только платья посетителей, но и их яркие улыбки, блеск волос… Она вопросительно посмотрела на Лили. Где она нашла такую совершенную коллекцию, завернутую в шелк и одетую в модные перчатки?

“Ты одета в черное”, - заявила дама в ярко-зеленом платье.

“Конечно, она одета в черное”, - ответила дама в розовом. “Лили рассказала нам, что произошло, помнишь? Она была тайно обручена с лордом Эйтоном. Ты что, не слушаешь маму, когда она обсуждает с нами последние новости? Он сдал.” Последнюю фразу она произнесла шепотом, но слишком громко, чтобы ее можно было так назвать.

“Ты слушаешь, когда мама начинает все свои разговоры о том-то и том-то? У кого есть время заниматься подобными вещами?” Ухмылка с лица молодой женщины исчезла, когда она повернулась к Розалин. “Добрый день, я Виктория Фэрлин, а это мой злой близнец, Изабель”.

“Виктория!” - воскликнула ее сестра, отшатнувшись, словно опаленная ее словами. “Как ты могла такое сказать? Я ничего подобного. Леди Розалин, рада с вами познакомиться. Я Изабель Фэрлин, и я верю, что вы найдете меня довольно хорошей по натуре. Я слышал о вашем недавнем несчастье, и я приношу свои соболезнования и храню молчание по этому поводу. Здесь ваша тайна в безопасности. У тебя, должно быть, ужасно разбито сердце, когда того, кого ты любишь, вырвали из твоих объятий ... Она замолчала, чтобы вытереть глаза. “Это ужасно”.

“Я уверена, что она не хочет заново переживать это испытание за чашкой чая с почти незнакомыми людьми, Изабель. Прости моих кузин. Они забываются. Я Эванджелин Грин ”. Темноволосая леди в желтом присела в легком реверансе.

“Это не проблема”. Розалин подала знак подать чай и прошла дальше в комнату, испытав облегчение, когда Лили не отошла от нее, когда она вошла в то, что показалось ей штормом красивых женщин. Это был не тот шторм, который бушует, но, тем не менее, он был устрашающим.

Лили указала на кресла перед камином. “Эванджелин, ты что-нибудь слышала о Сью? Она съела все сладости, которые может предложить Франция?”

“Я бы не удивился, если бы она это сделала, но я еще не получал записки”. Эванджелина сидела на краешке ближайшего к окну кресла, выпрямив спину и сложив руки на коленях, как будто позировала для портрета.

Роузлин искала выбившийся волосок или морщинку на своем платье, но не могла найти ни единого изъяна, который принижал бы образ идеальной леди, сидевшей перед ней. С этим ли она столкнулась в своих поисках мужа? Будь я проклят, проворчала она себе под нос, откидываясь на спинку стула, как черная тень, цепляющаяся за угол.

Эванджелина продолжила говорить, пока другие дамы находили места и собирались рядом. “Боюсь, Сью не хочет, чтобы мама знала о ее местонахождении, но, к сожалению, это исключает и меня из числа осведомленных о ее местонахождении”. В ее глазах была отстраненная грусть, когда она говорила о своей сестре, что показалось Розлин любопытным, но она не стала допытываться.

“Если я услышу от нее весточку, я передам это вам”. Лили сделала паузу, когда чайный сервиз был поставлен на стол между ними, прежде чем продолжить: “Вы готовы к разгару сезона?”

Вы готовы? Это был совершенно уместный вопрос, и все же он заставил Розалин поерзать на стуле и посмотреть на дверь гостиной. Она была готова. Сейчас? Она фыркнула в свою чашку. Разговор зашел о моде, последних цветах, о том, у кого будет платье, о котором говорил весь город.

Эванджелина, должно быть, заметила ее кислое настроение, поскольку спросила: “Ты официально в трауре, Розлин? Лили произнесла это так, как будто твой траур был частным”. Она обладала такими деловыми манерами, что Розлин подумала, не нужно ли подписать какой-нибудь документ, чтобы должным образом скорбеть. Возможно, где-нибудь в офисе есть официальная бумага с торжественным списком вдов.

“Я не ношу официальный траур. Поскольку о помолвке еще не было объявлено, семья согласилась, что от меня не требуется заходить так далеко. На самом деле, моя мать всего несколько минут назад выразила свое неодобрение моему ансамблю.

Когда Лили сочувственно наклонила голову, Розалин продолжила: “И все же, кажется неуместным носить яркие цвета, как будто ничего не произошло. Кое-что действительно произошло ”. Она не поделилась той частью своих мыслей, которая касалась ее полуправды, ее облегчения или вины, которая поселилась на ней в результате. Чай в ее руке дрожал внутри чашки, напоминая ей о темной дыре в земле, которая поглотила ее будущее — нет, Тревора. Она поглотила Тревора. Ей не мешало бы помнить об этом различии. Она поставила блюдце себе на колени, прежде чем расплескать его.

Виктория некоторое время изучала ее, прежде чем сказать: “Мы просто обязаны убрать весь этот черный цвет. Мне жаль, но это никак не улучшает твой цвет лица. Если ты должна оплакивать этого человека, оплакивай его всем сердцем. Надевайте черные корсеты под платья, но не приходите на самый обсуждаемый бал сезона в бомбазине. Это ужасно. ”

“Виктория!” Эванджелина предостерегла.

“Что?” Виктория пожала плечами. “Не делай вид, что ты об этом не думала. Если мы здесь с единственной целью найти мужа — что, кстати, я нахожу ужасно непривлекательным, — то никто из нас не должен выглядеть как недавняя вдова.

Конечно, она была права. Возможно, жизненный план Розлин был разрушен мерзким Итаном Муром, но, возможно, ей следует начать все сначала. Конечно, это было не идеально, но идеальный корабль уже отчалил, не так ли?

Какими бы путаными ни были ее мысли по этому поводу, не было смысла сидеть в гавани, одетая в черное, даже если она этого заслуживала. Ей нужен был новый корабль, а в этом платье она его не найдет. Роузлин нарушила молчание нервными глотками чая и неловкими взглядами, позвякивая чашкой о блюдце. “Действительно. Я не могу играть вдову”.

Изабель улыбнулась поверх края своей чашки. “Я знаю, что ни один джентльмен не может занять место бедного лорда Эйтона, но в город прибывает довольно много джентльменов. Возможно, вы кого-нибудь встретите?”

“Изабель, не все из нас влюбляются в каждого встречного джентльмена”, - сказала Виктория, закатывая глаза.

“Я не влюбляюсь во всех подряд”, - проворчала Изабель в свою чашку. “И даже если бы я влюбилась, лучше любить свободно, чем совсем от этого отказаться”.

Эванджелина откашлялась и бросила предупреждающий взгляд на двух белокурых сестер. У них действительно был одинаковый окрас и черты лица, но они были такими же разными, как садовый цветок и лезвие, которое срезает его, чтобы составить композицию. У Розалин было мало опыта общения с сестрами, Лили была самой близкой к тому, чтобы иметь сестру, но казалось странным, что две леди, родившиеся в один день от одной матери, могут быть такими противоположными силами.

“Ты слышал, кто будет завтра вечером на балу у Диллсвортов?” Спросила Лили в явной попытке перевести разговор в более безопасное русло.

“Мистер Брайс будет там, я уверена”, - Виктория практически пропела в сторону своей сестры, в то время как Изабель сердито посмотрела на нее.

“Поскольку мероприятие проводится под крышей его семьи, я бы предположил, что он будет присутствовать”. Лили повернулась к Розлин, чтобы сообщить: “Мистер Келтон Брайс - младший сын лорда Диллсворта”.

“И единственная настоящая любовь Изабель”. Виктория притворилась, что падает в обморок, пока Изабель не толкнула ее, отчего та чуть не расплескала чай.

“Он просто красивый джентльмен и искусный танцор, не более того”. Но румянец Изабель выдал ее слова.

“К тому же у него нет титула”, - вмешалась Эванджелина. “В городе также будет много титулованных джентльменов, которые подходят для брака, Изабель”. Эванджелина задумчиво постучала себя по подбородку. “Конечно, все разговоры только о прибытии в город нового лорда Эйтона. Хотя есть и другие. Давайте посмотрим. Кто еще должен присутствовать на завтрашнем балу?”

“Новый лорд Эйтон”, - прохрипела Розалин, слова срывались с ее губ. Итан был новым лордом Эйтоном. Ей и в голову не приходило, что ей придется снова увидеть Итана так скоро. В последний раз, когда она видела его, он стоял на коленях над шахтой. Если бы только его можно было оставить там навсегда, она могла бы жить дальше и притворяться, что ничего из этого не произошло. Но это случилось. И теперь у него титул.

“Да, я уверена, что он будет присутствовать. Мама что-то говорила о свободных лордах в городе. Я уверена, что видела его имя в списке, который мне пришлось выучить вчера, ” ответила Эванджелина, ее замешательство проявилось в виде единственной крошечной морщинки между нахмуренными бровями.

“Он в Лондоне?”

“Мама сказала, что леди Смелтингс видела его гуляющим по парку только вчера. Разве ты не знала?” Эванджелина остановилась, охваченная паникой. “О, Розлин. Мне ужасно жаль. Я думал, ты знаешь, что он был рядом. Он был почти твоим.… И теперь у него титул, который был когда-то.… Я твердо в этом уверен, не так ли?”

“Обычно я та, кто производит плохое первое впечатление”, - сказала Виктория, насмешливо скривив губы. “Я ценю твою помощь в этом отношении, Эви. Довольно приятно быть на этой стороне событий, наблюдать за всем этим видом спорта и тому подобным. ”

Изабель бросила быстрый взгляд на свою сестру и сказала: “Очевидно, она ранена своей глубокой любовью к своему погибшему жениху Виктории”.

“Прошу прощения”, - бросила Виктория без тени сожаления. “Несмотря на то, что именно Эви разрушила разговор за чаем”.

“Спасибо, Виктория. Это было очень полезно”, - сказала Эванджелина.

“Ты очень полезен”, - сказала Розлин сквозь смешок. Их перепалка каким-то образом смягчила боль от присутствия Итана в городе. Если они продолжат болтать в течение сезона, возможно, она сможет смириться с этим. Она вздохнула и обвела взглядом красочно одетых дам, окружавших ее.

Они были прекрасны, но она уже могла сказать, что это было нечто большее, чем ослепительные улыбки и стильные платья, которые они демонстрировали миру. Изабель была такой же добросердечной, как и ее сестра Виктория, была колючей, но по-своему освежающе честной. Эванджелин, казалось, была голосом разума в этой группе. С ними ее собственная жизнь могла бы продолжаться.

“Вы все очень полезны”, - пояснила Розалин. “Я верю, что Лили была права ранее. Я смогу пережить этот сезон, если ты составишь мне компанию”.

“Конечно, будешь”, - ответила Лили с доброй улыбкой.

У Розалин не было плана на свою жизнь, но что у нее было, так это гардероб, набитый бальными платьями, и стопка приглашений на мероприятия этого сезона. Тревор ушел. Не было способа остановить течение дней, чтобы она могла погрязнуть в жалости к себе. Виктория была права — утопить себя в черном и ускользнуть в тень жизни вообще не входило в ее планы. Она провела рукой по своим черным юбкам. Так просто не пойдет. Если она собирается быть в Лондоне, ей придется одеться соответственно, по крайней мере внешне, чтобы общество обратило на это внимание.

“Расскажи мне, что ты знаешь о черном нижнем белье и доступных джентльменах”, - сказала она с неуверенной улыбкой. “Я поняла, что мне нужен план на сезон”.

“План, который включает в себя черное нижнее белье и доступных джентльменов?” Спросила Эванджелина.

“Возможно”. Розалин улыбнулась своей первой настоящей улыбкой за месяц. Новый лорд Эйтон пожалеет о своем решении приехать в Лондон в этом году. Эта часть ее плана была несомненной.

* * *

Ему было девятнадцать, когда он в последний раз переступал порог этой комнаты. Итан помедлил в дверях, прежде чем войти.

Внутри основного места сбора клуба ничего не изменилось, и все же изменилось все. Здесь по-прежнему пахло кожей и виски. Мебель оставалась собранной по кусочкам из того, что, казалось, было десятью разными гостиными, а на дальней стене все еще виднелась трещина в штукатурке в том месте, где много лет назад он ударился о нее плечом. Он усмехнулся при этом воспоминании, прежде чем оторвать взгляд от стены.

Помимо этой фамильярности, в этом месте чувствовалась новизна. В его отсутствие дела, должно быть, шли хорошо. Он отошел подальше от двери, зная, что ему здесь больше не место, но отказываясь уходить. Он обошел новый бильярдный стол, который теперь стоял в центре комнаты, и направился к окнам, выходящим на улицу внизу. Новые оконные переплеты закрывали большую часть послеполуденного солнца — гораздо лучше, чем их предшественники с цветами. Конечно, в какой-то момент они с Брайсом подожгли их, так что смена обстановки не была такой уж неожиданной.

Когда-то это был дом вдовы. Ходили слухи, что она была особой подругой Фэллона Сент-Джеймса. Итан не знал подробностей, а Сент-Джеймс никогда не делился больше, чем было необходимо, но он знал, что большой дом на Графтон-стрит теперь стал штаб-квартирой Общества свободных наследников.

Общество не было джентльменским клубом в традиционном смысле этого слова. Двери были всегда открыты для желающих выпить и сыграть в карты, как предлагали другие клубы города. Общество запасных наследников, однако, предлагало нечто большее — выживание. Группа вторых, третьих, четвертых сыновей, которые претендовали на членство здесь, полагались на Запасные средства, в которых им отказывал порядок их рождения. Конечно, различные методы, с помощью которых были приобретены эти средства, были темой, которую лучше не повторять.

Итан прошел через комнату к столику в углу, осознавая, что не одна пара глаз следит за ним, когда он двигается. Это была авантюра - прийти сюда. В какой-то момент своей жизни он принадлежал этой крыше, даже какое-то время жил в пансионе наверху. То время было давно. Теперь, из-за смерти Тревора, ему больше не рады. Его утраченное членство было просто еще одной галочкой в длинном списке цен, которые нужно было заплатить за кончину его брата. Однако, член он или нет, ему нужно было поговорить с Сент-Джеймсом. Итан знал, что это было единственное место, где он мог найти этого человека.

“Сент Джеймс”, - поприветствовал Итан, присоединяясь к нему за столом. Некоторые вещи, как он полагал, никогда не изменятся. Фэллон Сент-Джеймс с годами постарел, но в этом смысле всегда нравился дамам: лишь несколько морщинок в уголках его темных глаз и темно-каштановые волосы сохранили свой цвет. Он выглядел таким же острым, как всегда.

Его старый друг поднял глаза от газеты, которую читал, явно не удивленный увидеть Итана после столь долгого отсутствия. “Тебе следовало сразу прийти ко мне”. Развернув газету, он подвинул ее через потертый стол к Итану, чтобы тот мог увидеть заголовки.

Его взгляд упал на заголовок поменьше, в середине страницы: “Кончина лорда Эйтона”. В городе все еще обсуждали новость об этом событии — во всяком случае, версию его отца. Итан надеялся, что к этому времени в высшем свете разговоров поубавится. Он провел время со своей сестрой после похорон, позволив неделям незаметно пройти мимо, вопреки воле своего отца. Его прибытие после того, как все было улажено, не было причиной задержки, но все равно было обидно, что несчастный случай попал в заголовки газет.

“Черт возьми”. Это должно было немного усложнить расследование смерти Тревора под пристальным взглядом лондонского общества. Он поискал глазами упоминание о Розалин, но не увидел ни малейшего намека на помолвку Тревора. Казалось, что этой части истории не существовало, но обвинение, которое он увидел в ее глазах, все еще жгло его месяц спустя. Она тоже видела эту статью? Расстроило ли ее маленькое изображение Тревора, напечатанное там? Последнее, что он видел Розалин, была ее спина, когда она убегала от него, спасая свою жизнь. Он отодвинул сообщение и воспоминания в сторону, снова обратив внимание на своего друга.

“В нашем распоряжении есть ресурсы, которых нет у вас. Подобных историй можно избежать”. Фэллон сделал большой глоток чая, от которого шел пар в его чашке. “Конечно, я должен был бы быть проинформирован о событиях из первых рук, а не узнавать о них из ”Морнинг пост" за прошлый месяц, чтобы это стало возможным".

“Я не так давно вернулся на английскую землю”, - начал Итан.

“Да, и посмотри, в какую трясину ты умудрился вляпаться за такое короткое время. Согласно отчетам, ты был свидетелем аварии”. Его друг встал и подошел к ближайшему графину, наливая стакан Итану. Он никогда не видел, чтобы Сент-Джеймс пил крепкие напитки, но всегда был готов предложить гостеприимство другим.

“Я никак не мог знать, что все это произойдет, когда составлял планы путешествия, Сент-Джеймс”, - сказал Итан, принимая бокал. “Не то чтобы у меня были какие-то планы на это путешествие, кроме как прыгнуть на борт корабля, чтобы сбежать от каких-то неудачливых знакомых на Континенте”.

“Неудачные знакомства”, - повторил Сент-Джеймс. Как всегда, у него была способность сузить ту часть истории, которая намекала на опасность. Итан предположил, что это навык, отточенный за годы руководства секретным клубом в самом центре Лондона без предупреждения.

Итан вздохнул, зная, что не сможет избежать хотя бы небольшого объяснения. “Его зовут Сантино”.

“Его полное имя?”

“Alvaro Santino. Но Сантино - это то, как его зовут. Итан сделал паузу, не торопясь отпивая из своего бокала. “Когда его вообще так называли. У него есть люди.”

“У меня есть мужчины”.

“А что ты делаешь с теми, кто причиняет тебе зло?”

“Вполне”. Сент-Джеймс понимающе кивнул. “Тем больше причин, по которым тебе следовало возобновить свои связи с Обществом запасных наследников. Знаешь, мы могли бы предотвратить многое из твоей нынешней ситуации. помогал вам бежать из Испании.”

“На это не было времени”, - вмешался Итан.

“Но теперь ...” Сент-Джеймс замолчал, наблюдая за Итаном через стол.

“Ты мне не поможешь”. Итан сжал пальцы в кулак. Он не хотел спорить, но он не мог найти убийцу Тревора в одиночку. Он не знал, с чего начать. Сент-Джеймс должен был оказать ему эту услугу. И теперь именно то, что беспокоило Итана, было причиной, по которой он не мог получить помощь от общества — проклятый титул Тревора. “Я никогда не просил об этом титуле. Ты знаешь меня большую часть моей жизни. Ты же знаешь, я никогда этого не хотела!

“Примите мои соболезнования в связи с вашей потерей”, - сказал Сент-Джеймс в своей обычной спокойной манере, как будто он не был в центре жаркой дискуссии. “Выпейте, Мур. Или, полагаю, теперь мне следует называть вас лордом Эйтоном. Сент-Джеймс изучал Итана поверх кончиков своих сложенных домиком пальцев. У него всегда была склонность к драматизму, и, казалось, это не изменилось. “Расскажи мне ту часть этой истории о твоем брате, которую еще не напечатали, чтобы ее мог прочитать весь Лондон”.

“Он был убит, убит”.

“И поэтому ты вернулся сюда?”

“Мне нужно узнать, какие сделки были у моего брата раньше"… Мне нужно найти ответственного человека, и единственная информация, которой я располагаю, - это стопка документов о продаже. Итан оставался неподвижным, наблюдая и ожидая. Но по мере того, как затянулось молчание, он понял, что получил ответ на свой вопрос.

Он потратил здесь достаточно времени. Он осушил свой бокал, отодвинул стул и встал, чтобы уйти. Если Запасные Наследники не помогут ему найти убийцу его брата, он сделает это в одиночку.

“Твое членство в клубе остается в силе. Возможно, ты и приобрел титул, но ты родился вторым сыном, и мы стоим на своем ”.

Мы стоим на своем. Слова на мгновение застучали у него в голове, пока он пытался заставить себя понять. Эта банда джентльменов-неудачников была единственным местом, к которому он когда-либо принадлежал. Но прошли годы, и теперь у него был титул. Отсутствие титула было единственным правилом, которого придерживалась группа с момента их основания. Его глаза сузились, глядя на мужчину напротив. “ Тогда ты поможешь мне.

Сент-Джеймс кивнул. “Добро пожаловать обратно в Общество свободных наследников”.

Шесть

Сердце Розалин билось в такт кадрили. Она постукивала ногой под подолом платья, чтобы унять желание двигаться в такт музыке. Не годится, чтобы ее видели раскачивающейся в такт музыке, когда она стоит в стороне от большого бального зала.

“Я уверена, что к следующему танцу ты будешь кружиться в объятиях джентльмена”, - сказала Изабель с сочувственной улыбкой, пряча в руке свою неприлично полную танцевальную карточку.

Розалин кивнула, когда Изабель снова увели. Она посмотрела на карточку, привязанную к ее запястью — все еще пустую. Внезапно ее осенило, и она развернулась на каблуках и уставилась на Девона, заметив, как ее брат бросает злобный взгляд на какого-то беднягу, осмелившегося приблизиться к ней. “Если ты будешь свысока смотреть на каждого джентльмена в этом конце бального зала, у меня никогда не будет партнера по танцам”.

“Неужели это такая ужасная судьба?”

“Да!” - сказали они с Лили в унисон, привлекая несколько взглядов в свою сторону.

“Я остановил только тех, кто не приближался к тому, кого следовало остановить”, - парировал он, довольно рыча на джентльмена, одетого в яркое пальто, который принял неудачное решение пройти мимо их участка стены.

“У тебя репутация, Девон. Твоего присутствия достаточно, чтобы остановить весь бал. Я не могу привлечь джентльмена на танец, когда ты разыгрываешь у меня за плечом свою роль Безумного герцога Торнвудского.

“Ты предлагаешь мне прикинуться сумасшедшим ради эффекта от этого?”

“Да!” - сказали они с Лили в унисон, снова привлекая взгляды.

“У меня больше нет плохой репутации. Я женат. Устроился. Достопочтенный герцог и вся эта чушь”. Девон ухмыльнулся, явно зная, какие мучения он по-прежнему ежедневно причиняет свету. Он был хорошо осведомлен обо всем, что его окружало, включая тот эффект, который он производил на танцевальную карточку Розалин.

Розалин прищурилась. Если бы он мог смотреть на ее потенциальных партнеров по танцу свысока, она могла бы сделать то же самое с ним. В конце концов, у них были одинаковые серо-стальные глаза. “Вы поженились только в конце прошлого сезона. Когда большинство из этих людей видели вас в последний раз, вы были покрыты сажей и крали Лили ”.

“День, за который я очень благодарна”, - добавила Лили, лучезарно глядя на своего мужа. “Розалин, почему бы тебе не подышать свежим воздухом у двери на террасу, пока я попытаюсь напомнить твоему брату, зачем он присутствует сегодня вечером”.

Ей не нужно было повторять дважды. Она развернулась на каблуках, готовая покорить этот бал без помощи своей семьи.

“Я здесь, потому что ты заставил меня пойти на этот чертов бал”, - услышала Розалин жалобу Девона, направляясь к открытым дверям террасы. Как и у нее, у него всегда был план. Он просто склонялся к исследованиям, в то время как она предпочитала жизнь, которая не изменится с приливом океана. Если бы ей пришлось держать пари, она бы предположила, что он пытается избежать будущих балов, ужасно ведя себя на этом. Хотя она сомневалась, что Лили так легко позволит ему сорваться с крючка.

Теперь, находясь по другую сторону от своей семьи, она оглядывала зал в поисках джентльменов, которых не было на танцполе. Она и так потеряла слишком много времени из-за выходок своего брата и не собиралась терять ни секунды. Несомненно, где-то в этой толпе можно было найти подходящего мужа.

Ее взгляд задержался на входе в бальный зал, где толпа была самой плотной. И тут она увидела его. Ее глаза расширились, когда она оглядела комнату, разрываясь между желанием убежать и напасть. Он был одет в черное, соответствующее его злодейскому характеру. Она отказывалась замечать покрой его пальто, обтягивающего невероятно широкие плечи, точно так же, как демонстративно игнорировала то, как отблески свечей отражаются в его темных волосах.

Ее челюсть сжалась, когда она сделала шаг назад к террасе, подальше от встречи с единственным мужчиной, с которым она не хотела разговаривать этим вечером. Что она вообще могла сказать? Ты кровожадный ублюдок, который украл мое будущее. Мне стыдно, что я когда-либо думал о тебе в фамильярных выражениях. Или самый насущный вопрос, который у нее на уме: почему ты пришел сюда, чтобы мучить меня дальше?

Нет, лучше всего было уйти. Она все еще разрабатывала план действий относительно него. Было слишком рано.

Итан смеялся над каким-то комментарием джентльмена, стоявшего рядом с ним. Смеялся и улыбался, когда его поздравляли с новым титулом. Она наблюдала за бурной деятельностью вокруг него. Ему оказывали честь, и, казалось, он наслаждался вниманием. Только виновный человек, не испытывающий угрызений совести за свои поступки, мог продолжать в том же духе.

Ее сердце бешено колотилось от правды, которую она не до конца приняла. Последняя оставшаяся частичка ее, которая цеплялась за невиновность Итана — надеясь, что она неправильно поняла то, что увидела в тот день, что она не была так ужасно неправа в нем — была уничтожена в одно мгновение. Она должна была сообщить о нем, как только вернулась с вершины холма. Вот что получилось из молчания. Однако тот факт, что она никому не рассказала о его вине, положил конец ее раскаянию. Она провела недели, ругая себя за свои действия, в то время как виноват был смеющийся мужчина на другом конце бального зала.

Она оторвала свой пристальный взгляд от Итана и подняла его к потолку, борясь с большим количеством гнева в процессе. В потолке не было ничего расстраивающего. Она просто классифицировала архитектурные особенности бального зала, пока ее дыхание не приходило в норму. Оркестр играл с балкона в дальнем конце зала. Она наблюдала за подъемом и опусканием смычков скрипки, пытаясь привести в порядок свои мысли. В бальном зале был стеклянный потолок, где, как она представляла, были бы видны звезды, если бы свечам дали догореть.

“Свечи из пчелиного воска и розы”, - пробормотала она, вдыхая густой аромат воздуха. Это был ее дебютный сезон, она дышала воздухом, наполненным ароматом цветов. Пришло ее время найти подходящего мужа, благодаря действиям Итана, и она не позволит его присутствию испортить эту ночь, поскольку у него было все остальное. Она наслаждалась пейзажем и едва ли думала об Итане в другом конце комнаты. Завтра она найдет способ доказать вину Итана всему миру и избавиться от него навсегда, но сегодня вечером она оценит этот прекрасный бальный зал и попытается сохранять спокойствие. Итак, где она была… О да…

Дом лорда Диллсворта был построен так, чтобы произвести впечатление даже на самых трудных представителей высшего света. Она услышала о стеклянном потолке бального зала еще до того, как переступила порог. А пол был отполирован до такого блеска, что в нем почти можно было увидеть отражение ночного неба. Это был волшебный пол для танцев — по крайней мере, так сказала ей Изабель. Конечно, даже сейчас Розалин едва могла утверждать, что переступила порог зала, когда до сих пор она только прижималась к стене. Удастся ли ей вообще испытать острые ощущения от танца сегодня вечером? Она прибыла сюда с планом и должна была довести его до конца.

Мелкий жемчуг, струившийся по ее юбке, заискрился в лунном свете, когда она повернулась и вышла на террасу. Даже бледно-голубое ее платье, казалось, засветилось, когда она сделала еще один шаг в ночной воздух. Со вздохом она повернулась, наблюдая за движением пар, кружащихся по танцполу под музыку вальса. К сожалению, когда она наблюдала за джентльменами в их вечерних нарядах, думая о поиске своего будущего мужа, ее взгляд на долю секунды встретился с Итаном. Она ахнула и попятилась дальше на террасу. Возможно, он ее не видел. Возможно, он проигнорировал бы ее из вежливости по долгу службы. Возможно...

Единственное, что она знала, это то, что она не могла стоять и ждать, подойдет он к ней или нет. Хотя у нее не было безопасного места для уединения на террасе, ей также не приходилось бездействовать.

Она огляделась в поисках развлечения, но ничего не нашла. Затем пришло вдохновение. Достав карандаш из маленького расшитого бисером ридикюля, который она носила с собой, она начала делать заметки на обратной стороне своей танцевальной карточки. Это было не так эффективно, как ее изучение обстановки бального зала, но она могла классифицировать присутствующих джентльменов по рангу, очевидному богатству и расположению их поместья. Ее танцевальная карточка вполне могла пригодиться этим вечером. Она подняла запястье к свету, льющемуся из дверей террасы, прижала карточку к ладони и написала другое имя.

“Заполняй свою танцевальную карточку”, - прозвучал у нее над ухом знакомый низкий голос.

Розалин подпрыгнула и уронила маленький карандаш на каменный пол. Итан! Она узнала бы его голос где угодно. Ее сердце бешено колотилось, пока она снова искала какой-нибудь выход. Это происходило слишком быстро. Она не могла болтать с ним о танцевальных карточках. Она не могла болтать с ним ни о чем.

“Составлять свой собственный список имен немного сложно, не так ли, принцесса?” он продолжил, поскольку она не ответила и даже не обернулась. Пальцы Итана обхватили ее запястье, поднимая ее руку и меняя равновесие, пока она не врезалась в него спиной.

Она подалась вперед так далеко, как только могла, в то время как он все еще держал ее за запястье. “Я полагаю, что в данный момент хватаешься ты, большое тебе спасибо”, - парировала она, пока он рассматривал маленькую карточку.

Его хватка смягчилась, когда он провел пальцами по ленточке, прикрепленной к ее танцевальной карточке. “Мои извинения. Я только хотел проверить твое самочувствие после ...” Он замолчал, когда повернулся к ней лицом, все еще держа ее предплечье под своими пальцами. “Иногда я забываю о своей собственной силе”.

Возможно, ей придется стоять ужасно близко к нему, пока он смотрит ей в лицо, но ее не испугает ситуация или мужчина, стоящий перед ней. “Я имел в виду, что ты шатаешься по городу, хвастаясь своим новым титулом перед каждым, кто готов слушать. Не очень-то подобает размахивать добычей от злодеяния перед носом общества ”.

“Я никогда в жизни не размахивал трофеями. Но у меня есть титул моего брата. Теперь с этим фактом ничего не поделаешь.”Он сделал паузу, его челюсть сжалась от какой-то невысказанной мысли. “Что сделано, то сделано. Мы должны двигаться вперед в жизни”.

Она не могла поверить, что этот человек не берет на себя никакой вины за смерть своего брата, даже наедине с ней. Она знала правду! Она не принимала это полностью до сегодняшнего вечера, но она знала. Он обязан своей семье, ей и стране в целом своим раскаянием в том, что лишил жизни респектабельного джентльмена. Он действительно собирался разгуливать по Лондону, не упомянув человека, которого убил, чтобы попасть туда? И подумать только, было время, когда она стремилась к этому мужчине больше, чем к его брату. Как же она ошибалась на его счет. “У тебя довольно удобный взгляд на недавние события”.

“Неужели я?” Тень, похожая на беспокойство, промелькнула в его глазах, заметная даже в тусклом лунном свете. Такой высокомерный человек никогда ни о чем не беспокоился. “С моей точки зрения, это было довольно неудобно. Вопрос в том, как нам двигаться дальше?”

“Мы никуда не двинемся, лорд Эйтон”. Она чуть не подавилась его титулом.

Он не ответил. Его глаза искали ее, теребя обрывки ее воспоминаний о нем, умоляя вспомнить.

Ее сердце бешено забилось, когда она встретилась с ним взглядом, отказываясь отводить взгляд и проиграть эту битву желаний. Где-то играла музыка. Танцевали пары. Люди болтали. И здесь, на залитой лунным светом террасе, время остановилось. Пойманная каким-то заклинанием, она была удержана там - и не только его хваткой за запястье. Жар его руки обжигал ее сквозь перчатку, заставляя еще острее ощущать его прикосновение, но не в силах отстраниться.

Как долго она стояла здесь с ним, достаточно близко, чтобы чувствовать запах его мыла для бритья, видеть, как поднимается и опускается его грудь при каждом вздохе? И как долго она будет позволять его большому пальцу тереть внутреннюю сторону ее запястья, увлекая ее во тьму, в которой он обитал? Его прикосновение было опьяняющим, но, как и всех крепких спиртных напитков, его следует избегать, опасаясь ужасных последствий.

Ей нужно было уйти от него, но ее тело предало ее желания. Он был убийцей. Он должен был им быть. И все же она осталась, стоя с ним наедине на террасе. Воспоминание о нем, покрытом грязью, промелькнуло в ее голове. Они смеялись вместе, как в детстве. Этот мужчина всегда был ее другом. Он принял ее, когда никто другой этого не делал. Он был безудержен с ней. Тогда они были свободны. Свобода, которую она чувствовала с ним утром их драки в грязи, как будто что-то было возможно.… Она не чувствовала себя так уже много лет. Тогда ей хотелось его общества.

Это было так недавно, и все же между ними все изменилось. Теперь с ним нельзя было обрести свободу. Его действия на вершине холма изменили все. Она отбросила воспоминания и заставила себя отодвинуться от него. Ей нужно было вернуться в бальный зал, вернуться к текущей задаче. Из ее длительной связи с Итаном Муром ничего хорошего не могло получиться. Прошедший месяц доказал, что это правда.

Его пристальный взгляд скользнул вниз по ее шее, обжигая кожу. А затем, странно скривив губы, он поднес свободную руку к обнаженной коже ее шеи и сжал пальцами плечо ее платья.

“Что ты делаешь?” Она должна отстраниться. Она должна убежать обратно в безопасность хорошо освещенного бального зала. Его руки были на ней! Она знала, на что он способен, но в его глазах была мягкость, которая удерживала ее на месте. Любое представление о том, что она должна делать, исчезало, когда он был рядом.

Он сделал паузу, положив пальцы на ее ключицу. “ Черное нижнее белье? Большинство леди носят черное под платьями?

“Нет!” Она покраснела, наконец поняв, почему он коснулся ее плеча. “Мне не нужно объясняться ни перед кем”. Она отодвинулась от него, но он все равно закончил поправлять ее платье, заправляя бретельку ее нового черного корсета под воротник. Неужели нельзя было избежать мучений этого мужчины?

“Твое нижнее белье было видно, прямо у тебя на плече. Не то чтобы я возражал против того, что оно открывало вид, но это показалось джентльменским поступком с—”

“Схватить в охапку мое платье посреди бала?” Она вырвала руку из его хватки и похлопала по своему платью спереди, чтобы убедиться, что оно там, где и должно быть.

“В последнее время я пытаюсь вести себя как джентльмен”. Он поправил лацканы своего пиджака с кривой усмешкой.

“Ты, джентльмен”. Она издала ироничный смешок. “Что ты знаешь о джентльменском поведении?”

“Говорит леди, одетая как соблазнительница из борделя”. Его взгляд скользил по ее телу, пока он говорил.

Она из принципа ахнула. Никто никогда не разговаривал с ней так, как он, без учета ее ранга или того факта, что она леди. Конечно, ни один другой мужчина никогда не бросал в нее предметы и не ожидал, что она их поймает. С Итаном никогда не существовало правил. Неважно, что изменилось между ними, этого не произошло. Ей это не должно было нравиться, так же как она не должна была позволять ему прикасаться к себе, но она это сделала.

“Я в частном порядке ношу траур, если хочешь знать. И у меня гораздо лучше получается быть леди, чем у тебя вести себя как лорд”, - парировала она.

Его ухмылка исчезла, и он сменил позу, глядя в темный сад. “Ты знаешь историю моей семьи. Отец никогда не интересовался светскими делами, и мать… Ты тоже знаешь эту историю. Затем я ушел из дома. Он на мгновение замолчал, погрузившись в какую-то мысль, прежде чем продолжить: “По правде говоря, сегодня мой первый бал. Но так получилось, что за последние несколько дней в городе я кое-чему научился.”

“Я полагаю, ты обязан этим своему новообретенному титулу”, - выпалила она.

“Это шокирует, насколько образованными в вопросах общества должны быть лорды”, - сказал он, снова поворачиваясь к ней.

“Конечно, это так”.

“Факт, который вам известен лучше, чем мне, принцесса”.

“Перестань называть меня так”.

Он проигнорировал ее и продолжил: “Всего несколько минут назад я был загнан в угол, чтобы поделиться своими мыслями о современных методах ведения сельского хозяйства”.

“Загнанный в угол нежелательным разговором? Я никогда не испытывала ничего подобного”, - сказала она в притворном смятении, ее раздражение из-за него возрастало с каждой секундой.

Он оглянулся на нее, его разноцветные глаза отражали свет из бального зала, придавая ему почти искренний вид. “Я знаю, у нас были разногласия ...”

“Так ты называешь то, что произошло между нами? Разногласия? Ты украл у меня мое будущее. Я здесь без твоего брата из-за тебя”.

Он на мгновение стиснул зубы, в его взгляде бушевал гнев, прежде чем ответить: “То, что произошло, было ужасной трагедией, и я тоже скорблю о его потере, но я не ставил тебя в такое положение”.

“У вас прекрасный способ оплакать чью-то потерю, лорд Эйтон. Я надеюсь, что вы будете оплакивать потерю моего общества на этой террасе в равной степени ”. Она не могла уйти от него достаточно быстро. Она повернулась и была на полпути к дверям, прежде чем услышала его ответ.

“Это, несомненно, правда, принцесса”.

Ее общение с ним не имело смысла по двум весьма весомым причинам. Почему он искал ее общества на балу после того, что она видела? Он должен хотеть держаться от нее как можно дальше. В его действиях не было ни логики, ни порядка. Чем больше она узнавала о лорде Эйтоне, тем больше задавалась вопросом, была ли вообще логика.

И это привело ее ко второму затруднительному положению за ночь. Почему она не отошла от него, когда он впервые прикоснулся к ней?

Она все еще размышляла над этим более волнующим вопросом, когда пересекала бальный зал, намереваясь найти своих новых друзей. Обойдя большую группу дам, увлеченных обсуждением многочисленных применений и преимуществ веера, она столкнулась лицом к лицу с леди Смелтингс. Разве этот вечер не был просто великолепен? У нее не было определенных возражений против этой леди, только смутное чувство неловкости, когда она была рядом, — неловкости, без которой она могла бы обойтись сегодня вечером.

“Леди Розалин, как приятно видеть вас снова”.Седые волосы леди Смелтингс, как обычно, были собраны высоко на макушке и, казалось, подпрыгивали при каждом кивке или толчке.

“Леди Смелтингс”, - поздоровалась Розалин.

Она сочувственно склонила голову набок и схватила Розлин за руку, чтобы та не могла отступить. “Ты покинула Ормсби в такой спешке, что я не смогла с тобой поговорить. Я знаю, что вы близки с семьей. Примите мои соболезнования. ”

“Спасибо. Моя семья сочла за лучшее вернуться домой”. Розалин попыталась улыбнуться, но не была уверена, получилось ли у нее это.

“Конечно. В любом случае, приятно видеть тебя здесь в твоем великолепии, продолжающей строить планы на сезон, несмотря на трагедию. Ранее мне также посчастливилось увидеть нового лорда Эйтона. Это такое подтверждение жизни, когда ты видишь, как близкие покойного продолжают заниматься делами, не так ли? ”

“Я полагаю”. Розалин попыталась высвободить свои пальцы из хватки пожилой леди легким рывком, но ее движение привело лишь к легкому похлопыванию по тыльной стороне ладони.

“Я не мог представить, что в городе не будет лорда Эйтона в течение сезона. Это то, что я сказал новому Эйтону, когда увидел его. Я так рад, что он смог отказаться от траура и посетить мероприятия этого года. Разве ты не доволен?”

Приятно - не совсем то слово, которое она использовала бы для обозначения своих чувств по этому поводу. “ О, я ...

“Все будут в восторге от вида такого лихого нового лорда. Осмелюсь предположить, что дамам в этом сезоне понравится его появление в городе ”.

“Я действительно не могу говорить от имени всех дам ...”

“Конечно, обстоятельства трагичны, но появление нового лорда Эйтона в городе - это свет в темное время суток. Я вполне доволен результатом всего этого. Я уверен, что покойный лорд Эйтон, упокой Господь его душу, улыбается в этот день, желая своему брату всего наилучшего. Ты согласен?”

Розалин замерла, не в силах ответить. Что ж, у нее был ответ, отличный ответ, но не тот, который уместно повторять в приличной компании. Она еще раз дернула себя за руку, пытаясь высвободиться, но леди Смелтингс держала ее так, что просто так не вырваться.

“Похоже, он вписывается в общество именно так, как и должен. Забавно, как все складывается и становится на свои места ”. Взгляд леди Смелтингс скользнул мимо Розалин в точку на другом конце бального зала.

Забавно? Это слово натянуло ей нервы. Она обернулась, проследив за взглядом леди через комнату. Хотя Розалин знала, кого увидит, когда сделает это, она все равно посмотрела. Там, у дверей террасы, стоял лорд Эйтон, беседуя с леди, которую Розалин не знала. Леди Смелтингс, возможно, находила все это забавным, но она не находила. Гнев, казалось, кипел в ее костях, заставляя ее дрожать от эмоций.

“Он отлично вписывается, не так ли?” Розалин выдавила сквозь зубы улыбку. “Вы меня извините? Мне пора идти”. Она прервала разговор и выстроилась в очередь к входной двери.

Новый лорд Эйтон действительно подходил. Он заставил ее хотеть себя, убил ее нареченного, стал слишком фамильярен с ней на террасе, а затем отправился прямиком в объятия другой леди. Он и общество, которое довело ее отца до безумия, подходили друг другу. Она не останавливалась, пока не оказалась в холле, а затем за входной дверью дома Диллсуортов.

Она сделала небольшой глоток прохладного ночного воздуха и спустилась на широкую лестничную площадку, где две статуи львов смотрели на подъездную аллею со своих насестов на верхней части стены. Прислонившись к низкой стене, она взглянула на льва над собой. Он, вероятно, все хорошо решил — сиди здесь, будь каменным, присматривай за экипажами. Это была простая львиная жизнь, но в ней был порядок, чего в последнее время не хватало ее собственной жизни. Слова леди Смелтингс все еще звучали у нее в голове. Было ли все общество действительно обрадовано тому, что Итан был в Лондоне?

Одно она знала наверняка — Тревор не улыбался своему брату сверху вниз. Она покачала головой и оттолкнулась от стены, у которой отдыхала.

По эту сторону большой дубовой двери вечер был тихим. Слонялись лакеи, ожидая, когда толпа внутри начнет расходиться, чтобы снова заняться делом. Но сейчас они собрались вокруг высокого светловолосого джентльмена, который, казалось, рассказывал какую-то историю.

“Миледи, вам подать карету?” спросил один из лакеев.

“Возможно, через минуту. Сейчас я хотел бы перевести дыхание”. Ей следовало вернуться на бал, но она не могла заставить себя продолжать пытку, в которую превратился этот вечер. Возможно, ей следует запрыгнуть в карету и не оглядываться. Сегодняшний вечер казался напрасным усилием. Но ее мать и Лили будут волноваться, а Девон, конечно же, не одобрил бы этого, поскольку он оказался в ловушке из-за вечеринки, на которую не хотел идти.

“Конечно, миледи. Могу я сообщить вам о террасе рядом с бальным залом, если вам захочется подышать свежим воздухом во время бала”.

Розалин чуть не рассмеялась. “О, я прекрасно нашла террасу сама, спасибо”.

“Я чувствую, что здесь замешана какая-то история”, - задумчиво произнес светловолосый джентльмен.

“Действительно. Однако я не желаю это обсуждать”.

“Очевидно. Возможно, ваша проблема в отсутствии компаньонки, если я могу быть настолько смелым”, - сказал он с огоньком в глазах, пересекая лестничную площадку по направлению к ней.

“Моя компаньонка прогоняла всех свободных джентльменов на балу”.

“С компаньонками бывает трудно, - посочувствовал он. - Мистер Брайс к вашим услугам, миледи, самый младший в этом прекрасном доме и совершенно недоступный джентльмен”.

Мистер Брайс Изабель? Он был четвертым сыном Дилсуорта, не так ли? “Розлин Грей. У меня есть знакомый, который будет очень огорчен вашим отсутствием”.

“Полагаю, я доступен в техническом смысле, хотя у меня нет желания делать это официальным с помощью ножных кандалов. Убежденный холостяк”, - добавил он, чтобы внести предельную ясность в этот вопрос.

“А, понятно. Между нами, я в трауре в техническом смысле, хотя у меня и нет желания делать это официальным”.

“Тогда вы пришли в подходящее место для неофициальных развлечений”.

“Наконец-то, сегодня вечером фортуна повернулась в мою пользу. Какое у нас неофициальное развлечение?”

“То же, что и для развлечения любого джентльмена — непристойные истории и пари”. Несколько лакеев на другой стороне лестничной площадки захихикали, и Розалин мгновенно расслабилась. Чопорный фасад, который она должна была показать миру, не имел значения по эту сторону большой дубовой двери, и она впервые за месяц почувствовала себя свободной.

“Звучит восхитительно”. В мистере Брайсе была общая доброта, и Розалин теперь понимала, почему Изабель к нему так тянуло. Он был красив и обаятелен, и хотя он был такого же крупного телосложения, как Итан, в нем была мягкость, которой новый лорд Эйтон никогда не мог обладать. Тем не менее, было что-то в этом джентльмене, что напоминало ей Итана — или, возможно, это была непринужденность ситуации, которая напомнила ей о том, что они когда-то разделяли. Прежде чем она смогла изучить это дальше или узнать больше о мистере Брайсе или его непристойных историях, Девон вышла наружу.

“Розалин, что ты делаешь на улице, одна, с такими, как Брайс?”

“Ваша светлость”. Мистер Брайс кивнул. Его приятное поведение изменилось в одно мгновение, как будто задули свечу. Казалось, Девон производил такой эффект на многих людей.

Розалин снова обратила внимание на брата. “ Здесь компания лучше, чем на террасе, в этом я уверена.

“Что произошло на террасе?” - прорычал он, его серые глаза сузились, глядя на нее.

“Я встретил нового лорда Эйтона”.

Брайс издал похожий на лай смешок, который попытался скрыть кашлем.

“Будьте уверены, мистер Брайс заметно изменился к лучшему”, - продолжила Розалин, не понимая, что джентльмен нашел такого забавного.

“Это кажется маловероятным. Брайс, ты изобразил респектабельность ради моей сестры?”

“Конечно”. Он ухмыльнулся. “Но я подумал, что это лучше, чем альтернатива, когда твоя сестра вышла одна”.

“Действительно”.

“Мне нужен был свежий воздух”, - пожаловалась Розалин. “И теперь я обнаружила, что готова сесть в экипаж, который вы предложили несколько минут назад”.

“Да, миледи”.

“Мы уезжаем? Слава Богу”. Девон уже спускался по ступенькам к экипажам, отдавая распоряжения лакеям, которые задержались на площадке. “Пошлите за моей женой и матерью”.

“Я постараюсь не обижаться на то, что вы покинули бал моей семьи, ваша светлость”, - крикнул Брайс ему вслед.

“Ах, но у тебя есть сотни других для компании, не говоря уже о большем количестве чертовых цветов, чем должно быть в одной комнате. Это ужасно. Наслаждайся ”.

Забираясь в экипаж, Розалин услышала громкий, сердечный смех мистера Брайса. Ее первый бал был катастрофой, как и вся ее жизнь в последнее время. И общей нитью, которая связывала все несчастья в ее жизни вместе, был Итан Мур, новый лорд Эйтон.

Семь

По пути в Лондон Итан утешал себя проблеском надежды, что снова увидит Розалин. Как же он ошибался. Когда миссия, стоявшая перед ним, была такой сложной, без повода для счастья, она была светом, который тащил его вперед. А потом он увидел ее, видение в голубых тонах. Но после этого момента все пошло совсем не так. Он по-прежнему носил с собой записку, которую она написала, каждый день, и сегодня вечером она, казалось, жгла ему карман, совсем как та вспыльчивая леди, о которой идет речь. Они провели вместе всего несколько мгновений в его доме, и теперь даже эти крохотные кусочки времени превратились в пыль.

Он провел последний месяц, вспоминая приключения и смех, которые они разделяли в детстве, как теперь он дорожил той давней дружбой с ней. Его сны были полны леди Розалин, которой он стал, той, кто обливала его грязью и прокралась в его спальню с запиской. Тем временем она явно была сосредоточена на ноже, который Итан подобрал после того, как нападавший уронил его. Не зная, как поступить с ней сегодня вечером на террасе, он смотрел, как она уходит — пока.

Итан осмотрел бальный зал в поисках истинной причины, по которой он пришел на этот бал. Помимо того, что он испортил отношения с Розалин, он пришел сюда, чтобы найти Келтона Брайса. Это был дом его семьи, так что он должен быть где-то поблизости. Его рост и, если мне не изменяет память, склонность к яркой одежде должны были делать его ужасно заметным. Итан часто говорил Брайсу, что его работа в Обществе свободных наследников была бы легче, если бы он не привлекал к себе столько внимания своей внешностью и манерами. Но Брайс никогда не соглашался и никогда не согласится. Скорее всего, он был единственным наемным приспешником, за неимением лучшего термина, который прислуживал, широко улыбаясь и в яркой одежде.

Итан оттолкнулся от дверного косяка террасы и двинулся дальше в комнату. Не успел он сделать и двух шагов, как кто-то положил руку ему на плечо. Итан напрягся, приготовившись нанести первый удар. Обернувшись, он увидел рядом с собой делового партнера своего отца. Он вздохнул и разжал пальцы, которые сжал в кулак. “Кладхарт, я чуть не оторвал тебе голову”.

“Ты мог бы попробовать”, - с усмешкой ответил Кладхарт.

“Было бы жаль разрушать бальный зал Диллсворта”.

“Весь бальный зал?” Кладхарт приподнял бровь.

Итан пожал плечами и оглядел комнату, которая была практически сделана из стекла и заставлена вазами. Казалось вероятным, что в результате драки у этого заведения может рухнуть крыша.

“Я не ожидал увидеть вас здесь. Когда вы приехали в город?” Спросил Кладхарт, когда они отошли в сторону, чтобы пропустить группу дам.

“Всего несколько дней назад. Я думал, ты все еще разбираешься с делами на шахтах”.

“Бизнес меняется каждый день”, - объяснил Кладхарт. “Вы открыли Ormesby House теперь, когда переехали в Лондон?”

“Нет”. Итан потянул за тугой узел своего галстука. “Это показалось неправильным. У меня есть его титул, его наследство — мне также не нужен его городской дом.”

“Титул Тревора, наследство, лондонский дом, его дама...”

Итан тяжело вздохнул. Казалось, Розлин больше не проявляла к нему никакого интереса. “Я не думаю, что леди, о которой идет речь, можно приобрести как дом или титул”.

“Ты теряешь хватку?” Спросил Кладхарт, ткнув Этана локтем в руку. “И как раз тогда, когда у тебя есть титул, ты можешь разгуливать по городу. Такая жалость”.

“Оставь свою жалость при себе, старик”.

“Сегодня вечером под руку с этим стариком идет дама. А ты?”

“Я тебе не верю”. Итан огляделся в поисках леди. “Кто бы пошел на бал с такой, как ты, Клэдхарт? Я опасаюсь за здравость ее рассудка”.

“Сегодня вечером меня интересуют не ее мысли”, - пробормотал Кладхарт себе под нос, прежде чем повернуться и поманить женщину у основания ближайшей колонны подойти ближе. Она была хороша собой, даже если в ней чувствовалось определенное отчаяние.

“Лорд Эйтон, я хотел бы представить вам мою новую подругу, леди Мантут. Эйтон - сын моего делового партнера”.

“Миледи”, - предложил Итан, кивнув головой.

“Лорд Эйтон, Кладхарт сказал мне, что у него есть доступ к неограниченному количеству драгоценностей, только я еще не получил ни одной безделушки. Скажи мне, на севере действительно есть рудники, или твой деловой партнер издевается надо мной? Она улыбнулась отработанной улыбкой, которой, он был уверен, она опустошала карманы многих джентльменов.

“Ни одной безделушки?” Спросил Итан, в его словах сквозил шок. “Кладхарт, этой леди нужны драгоценности, чтобы терпеть твое общество. Прояви заботу и дай ей частичку своего неограниченного богатства.”

“Эйтон”, - сказал пожилой мужчина с неловким смешком. “Ты знаешь, что на этот счет есть правила. Твой отец ясно дал это понять много лет назад ...”

“Правила созданы для того, чтобы их нарушать, я всегда говорю. Вы согласны, леди Мантут?”

Она рассмеялась, игриво похлопав его по руке веером. “ Лорд Эйтон, я верю, что мы прекрасно поладим.

“Это вполне могло быть правдой”, - солгал Итан. Он заигрывал со многими барменшами, но никогда не мог развлечься с леди. Цена была слишком высока за такое короткое развлечение. Мысль о Роузлин проскользнула у него в голове, но он отбросил противоречие. Роузлин была другой - она всегда была такой. Он никогда не встречал леди, которая в один момент могла плеснуть ему в лицо грязью, а в следующий момент сделать реверанс с присущей ей грацией.

Розалин была все той же девушкой, которую он знал, когда они были детьми. Ее безумную любовь к жизни теперь можно было увидеть в ее быстрых взглядах, когда она думала, что никто не видит, и когда она действительно смотрела на него, это было с неподдельным чувством, даже если сегодня вечером этим чувством был гнев. Он должен был найти выход из этого гнева. Ему нужно было еще раз увидеть, как она улыбается ему. Он хотел, чтобы его друг вернулся в его жизнь.

“Эйтон, могу я поговорить с тобой минутку?” Спросил Кладхарт, отвлекая его от размышлений. Его ноздри раздувались, как у одного из тех разъяренных быков, которых держат в Испании. “Один?”

Леди Мантут надулась, но сделала шаг назад, в сторону гостиной, где были расставлены закуски. “ Полагаю, я злоупотребила гостеприимством, джентльмены. Пожалуйста, извините меня.

Как только она оказалась вне пределов слышимости, Клэдхарт начал: “Итан, обязательно вбивать ей в голову идеи таким способом? Я не могу опустошать шахты ради такой жадной вдовы”.

“Я в курсе”. Итан улыбнулся, позабавленный сжатыми челюстями пожилого джентльмена и паническим выражением в его глазах.

“Ты жалкий ублюдок”, - пробормотал Кладхарт себе под нос.

“Не за что”.

“Зачем ты вообще приехал в город, кроме как для того, чтобы усложнить мне жизнь?”

Улыбка сползла с лица Итана. Он был здесь по одной причине; это было не ради блага его отца, и, как он напоминал себе много раз, это было не для того, чтобы снова увидеть Розалин. “В поисках правды”.

“Правду"… Ты имеешь в виду не Тревора? Кладхарт удивленно отпрянул. “Твой отец рассказал мне о твоих подозрениях, но я думал, у тебя были причины. Итан, ты не можешь...

“Мне нужно знать, кто убил моего брата”, - заявил он без предисловий. “И я не успокоюсь, пока не найду его”.

Кладхарт огляделся вокруг, прежде чем оттащить Итана поглубже в тень под балконом. “Тревор скончался в результате несчастного случая. Это история, которую распространяет твоя собственная семья. Теперь у тебя есть ответственность ”.

“Да, знаю. На мне лежит важная ответственность за то, чтобы убийца Тревора предстал перед правосудием ”.

“Ш-ш-ш”, - сказал Кладхарт, оглядываясь по сторонам, чтобы убедиться, что их разговор никто не слышит. “Итан, из твоего копания в жизни твоего брата ничего хорошего не выйдет”.

“Правосудие для моего брата - это плохо? Мстишь за его смерть?” Итан вздохнул, заставляя себя дышать, чтобы унять свой гнев. “Я должен знать, кто несет ответственность за его убийство. У меня нет выбора.”

“Это для того, чтобы доказать, что твой отец ошибался? Я знаю, что между вами вражда, но это заходит слишком далеко. Я могу поговорить с Ормсби. Я —”

“Отец не имеет к этому никакого отношения”, - вмешался Итан. “Он отправил меня в город, чтобы сгладить ситуацию в обществе”.

“Тогда это то, что ты должен сделать. Забудь о поисках убийцы”.

“Нет”. Челюсть Этана сжалась при этом единственном слове, когда он уставился на Кладхарта. Тревор заслуживал мира, и чтобы добиться этого мира, Итан должен был найти того, кто несет ответственность за его смерть, чтобы добиться свершения правосудия. И, возможно, когда он выполнит свою задачу, Розлин поймет, что он невиновен. Возможно, это ничего не изменит в ее сознании, но, по крайней мере, он попытался бы все исправить.

“Я вижу, ты твердо настроен на этот счет”.

“Так и есть”.

“Черт”. Кладхарт на мгновение замолчал, прежде чем добавить: “Какой информацией вы располагаете, которая привела вас в Лондон?”

“Документы о продаже”. По общему признанию, это был небольшой путь к истине, но он выудил бы свои ответы из газет, даже если бы это было последнее, что он сделал. “Я думаю, Тревор что-то обнаружил на рудниках, что-то такое, ради чего стоило расстаться с жизнью”.

“С рудниками? Я бы тоже знал об этом, если бы это было так”. Кладхарт в замешательстве покачал головой, прежде чем смиренно вздохнуть. “Я задам несколько вопросов, если это позволит сохранить в чистоте твой кривой нос”.

Итан отступил, не ожидая помощи от кого-то, кто так тесно связан с его отцом, даже если он всегда был близок с этим человеком. Они обсуждали именно эти рудники, а бизнес, по его опыту, всегда перевешивал все остальное. “Вы хотите помочь мне в расследовании?”

“Лучше помочь тебе, чем найти тебя тоже мертвым”. Похлопав Этана по спине, Кладхарт ушел. Итан смотрел ему вслед. Возможно, у него и плохая репутация отца, но, по крайней мере, на его стороне был Кладхарт.

Прервав нездоровый разговор, он направился ко входу в бальный зал, больше не желая в этот вечер подшучивать. Его новый титул и положение были подобны плохо сидящему костюму, который натягивал ему плечи, затрудняя дыхание. Он страстно желал сбросить их и жить так, как жил раньше, но теперь у него не было другого выбора, кроме как растягивать ткань своей жизни до тех пор, пока она не станет ему впору. И этот процесс начался с того, что я нашел Келтона Брайса и провел остаток вечера за изучением этих проклятых бумаг.

Двадцать минут спустя ему пришлось признать поражение. Хотя Сент-Джеймс проинструктировал его, что Брайс будет присутствовать, этого человека нигде не было видно. Итан вышел из дома, подождав минуту, пока глаза привыкнут к тусклому освещению ... и увидел того самого мужчину, которого искал весь вечер. Итан спустился по ступенькам на широкую лестничную площадку. “Я должен был начать свои поиски тебя с того, что заглянул в саду под юбку леди”, - сказал Итан, ожидая, пока Брайс обернется.

Секунду спустя улыбка Брайса была видна даже в почти полной темноте. “Мур! Я слышал, ты в городе и щеголяешь новым титулом”.

“Я вижу, ты не отрицаешь того, что залез под юбку леди”.

“Минуту назад здесь была сестра Торнвуда. Это мог быть прекрасный вечер под звездами, если бы не приехал ее брат”.

“Осторожно ...” Голос Итана заскрежетал. Сама мысль о Розалин с Брайсом заставила его быть готовым ударить своего друга.

“С ней ничего не случилось”. Брайс поднял руки, демонстрируя невинность. “Я и ее семья не тронули ее. Хотя твоя реакция интересна. Она сказала, что видела тебя на террасе ранее. Брайс рассмеялся, хлопнув Итана по руке.

“Держись от него подальше”.

“Я попробую, но только с этим. Дамы находят меня очаровательным”. Брайс пожал плечами.

“Очарователен, как противник в драке, кажется безобидным, но готовым наброситься”, - поддразнил Итан.

“Ах, но в отличие от твоих обычных противников, у меня есть все зубы”.

“Действительно. Даже несмотря на то, что я много раз пытался избавиться от них”. Итан не мог продолжать злиться на Брайса. Между ними было слишком много истории, слишком много приключений, чтобы их игнорировать.

“Рад, что ты вернулся. Сент-Джеймс сказал мне, что ты вернулся в свои старые комнаты в штаб-квартире”.

Итан кивнул. Ему нужно было где-то остановиться. Он не стал бы спать в постели Тревора и ужинать на его месте за столом — никогда. “Он упоминал что-нибудь еще?”

“Только кое-что о том, как ты выслеживаешь убийцу. На самом деле рассказывать особо нечего”.

“Да, только это”. Итан ухмыльнулся.

“Преследовать убийцу - чертовски интересное зрелище, чем бал этим вечером”.

“Можно и так подумать. Рад видеть, что некоторые вещи никогда не меняются”. Терраса привлекла внимание Итана. Конечно, это было до того, как Розалин сбежала из его компании. Он должен сожалеть о том, как прикасался к ней, но это было его любимой частью этого вечера. Он ни о чем не сожалел. Он подавил усмешку кашлем и прислонился бедром к низкой стене сбоку от себя.

Брайс кивнул одному из уходящих гостей, прежде чем снова повернуться к Итану. “Тебе понравились дополнения к клубу? Я сказала Сент-Джеймсу, что, если он не заменит драпировки в цветочек, которые мы пытались сжечь в тот раз, я начну носить платья и практиковаться в реверансе. ”

“И все же ты заставил его скрыть "дыру в стене" от нашего обсуждения в тот раз. Твоя сентиментальность впечатляет меня.” Итан скрестил руки на груди.

“Это дело рук Сент-Джеймса. Это предупреждение новым членам”.

“Предупреждение не драться в гостиной?” Итан задумчиво нахмурился. “Кажется разумным”.

“Нет, чтобы закончить то, что ты начал. Или, может быть, это было для того, чтобы произвести долгосрочные изменения в обществе, а не проделать чертову дыру в стене?” Брайс покачал головой. “Я забыл”.

Итан усмехнулся. Сейчас он даже не мог вспомнить, из-за чего они с Брайсом поспорили, но он достаточно хорошо помнил завязавшуюся драку. “Это был хороший удар. Сент-Джеймс должен это признать”.

“Сент Джеймс никогда ни в чем не признается”. Брайс рассмеялся. “Хорошо, что ты вернулся, даже с делами о твоем брате. Соболезную”.

Итан отмахнулся от любезности своего друга. У него не было времени на соболезнования; он был на задании. Он провел последний месяц, заботясь о своей сестре и размышляя о своей потере. В конце концов он понял, что потерял больше, чем брата - он потерял последние восемь лет со своей семьей. Его брат, человек, с которым он жил отдельной жизнью, человек, которого он никогда по-настоящему не знал, был мертв. Они потеряли годы из-за своих разногласий. По правде говоря, Итан оплакивал потерю надежды на то, что они могли бы найти какую-то связь в последующие годы. Тревор, казалось, держал всех в своей жизни на расстоянии вытянутой руки, чему он научился у их отца. Был ли он того же мнения о Розалин? Возможно, нет. У сердца она носила черное.

Итан тяжело вздохнул, чтобы подавить внезапный укол ревности. Все по-разному переживают потерю. Розалин могла надеть свое черное нижнее белье. Он будет охотиться. “У меня не так уж много следов, по которым можно идти”, - задумчиво произнес он.

“Я мог бы проникнуть куда-нибудь, взять то, что тебе нужно. Обсуди ситуацию с несколькими людьми и побуди их поговорить”.

“Брайс, даю тебе слово. Когда будут разбиты черепа, ты будешь первым, кого я предупрежу”.

“Именно то, что мне хотелось бы услышать”.

“Прошу прощения, джентльмены. Просто проходил мимо”, - прокомментировал темноволосый джентльмен, протискиваясь мимо них.

Когда Итан и Брайс остановились, чтобы посмотреть, как он поспешно спускается по ступенькам, двое лакеев распахнули дверь и бросились вдогонку, первый крикнул: “Лорд Кросби!”

“Лорд Диллсворт желает поговорить с вами, сэр! Немедленно возвращайтесь”, - крикнул другой лакей вслед мужчине.

По одному быстрому взгляду Итан понял, что его разговор с Брайсом окончен. Келтон Брайс был кем угодно, но готовность не обращать внимания на волнение на пороге своего дома не входила в их число.

“Я заберу его”, - заявил Брайс, уже бегущий за мужчиной.

“Тебе нужна помощь?” Итан позвал его вслед, но Брайс отмахнулся от него как раз перед тем, как исчезнуть в ночи.

Итан на мгновение остановился, прислушиваясь, не крикнет ли Брайс в ответ, чтобы присоединиться к погоне, но ничего не услышал. Брайс мог постоять за себя, даже если дело дойдет до драки с молодым джентльменом. В конце концов, за обычный вечер он поступил гораздо хуже, выполняя приказы Сент-Джеймса. Пожав плечами, Итан последовал за ними вниз по ступенькам, но затем повернул в противоположном направлении. Общество свободных наследников находилось недалеко отсюда, и ему предстояло обдумать немало вещей, прежде чем он будет похоронен под документами о продаже до конца вечера.

Во-первых, какое дело привело Кладхарта в Лондон, когда он понадобился отцу на шахтах, чтобы помочь в отсутствие Тревора? Было ли это как-то связано со смертью Тревора? Возможно, его отец знал больше, чем говорил. И, во-вторых, когда он снова увидит Розалин? Именно этот второй вопрос висел в его голове, как легкий утренний туман. Он потер пальцы друг о друга. Жар ее кожи врезался в его память, и биение ее сердца все еще отдавалось у него в ушах, ритм совпадал со стуком его ботинок по земле.

С перспективой просматривать бухгалтерские книги продаж в поисках подсказок до конца вечера он будет цепляться за мысли о Розалин как можно дольше.

* * *

“Ты должна рассказать мне каждое слово, которое он сказал, Розлин”. Изабель практически упала в кресло рядом с ней, ее глаза расширились, когда она ждала, что Розлин заговорит.

“Все именно так, как я сказал. Мистер Брайс развлекал лакеев, когда я появился на крыльце. Он представился, и мы немного поговорили, прежде чем появился мой брат ”.

Изабель закрыла глаза и вздохнула, глубже погружаясь в кресло. “ Во что он был одет?

“Наряд, подходящий для бала ... темный сюртук и жилет. Кажется, синий”.

“Голубой. Я уверен, что он подходил к его глазам”.

“Изабель, мне может стать плохо, если ты продолжишь этот разговор”, - вмешалась Виктория. Она достала из своего ридикюля фляжку и налила в чашку что-то, что, как подозревала Розлин, было виски. “Все в этом человеке фальшиво. Он ведет себя как очаровательный джентльмен в своей ужасной кричащей одежде, но при этом общается с мерзавцами. И я слышал, что в прошлом сезоне он убил человека.”

“Злобные слухи. Когда-то он служил в армии, Виктория”, - заявила Изабель, как будто это все решало. “И с его знакомыми тоже все в порядке. Он само совершенство”.

Роузлин откашлялась, бросая кусочек сахара в свой чай. “ Вчера вечером я видела нового лорда Эйтона.

“Он говорил с тобой?” Спросила Виктория, делая глоток чая с виски.

“Он сделал это”, - заявила Розлин. “Лондонское общество довольное, что он здесь в этом сезоне?”

Виктория пожала плечами. “Скорее всего. Ты знаешь, как люди любят поговорить, а он - новая тема для обсуждения”.

Розалин на секунду задумалась о Виктории, прежде чем выпалить: “Но он не имеет права находиться здесь”.

Большие глаза Изабель опустились в разделяемой скорби. “Я знаю, тебе тяжело обсуждать это, но теперь у него действительно есть титул, Розалин”.

“В этом-то и проблема”.

“Эви, что думаешь? Ты всегда ведешь себя прилично”, - сказала Виктория с усмешкой. “Должен ли он быть в городе в этом сезоне?”

Ответа не последовало.

“Эви?”

“Да?” - спросила она, отрывая взгляд от окна сбоку от себя.

“Что-то не так?” Спросила Изабель.

“Нет. Конечно, нет”. Но даже Розалин могла видеть, что она говорит неправду.

“Что-то случилось на вчерашнем балу?” Спросила Розалин.

“Это правда, что ты так и не вернулась после ремонта своего платья”, - задумчиво произнесла Изабель. “Это из-за твоего платья? Это то, что тебя не устраивает?”

“Мое платье в полном порядке, но спасибо тебе за заботу, Изабель”.

“Эви кое-кого встретила!” Воскликнула Виктория.

“Нет, не говори глупостей. Если бы я встретила кого-нибудь, ты бы увидел, как я танцую с этим джентльменом. Его имя было бы в моей танцевальной карточке, и все было бы честно, как и должно быть ”.

“В самом деле”, - сказала Виктория с понимающей улыбкой. “Если ты не хочешь обсуждать джентльмена, которого встретила в темном алькове, когда вышла починить платье, пусть будет так”.

“Я была не в затемненной нише”, - поспешила возразить Эванджелина. Ее щеки порозовели, и она сделала глоток чая, чтобы прикрыть глаза.

“Виктория, я не думаю, что в доме Диллсвортов когда-либо бывает темно”, - сказала Изабель, задумчиво сморщив нос. “Ты видела, сколько у них свечей?”

“Я не думаю, что она имела в виду настоящую затемненную нишу, Изабель, только идею таковой”, - добавила Розалин.

“О!” - воскликнула Виктория, не отрывая взгляда от Эванджелины. “Это была не затемненная ниша. Это был затемненный холл, не так ли? Садовая скамейка? Лестница, как у твоей сестры в прошлом году? Карета, беседка, пустая библиотека ...”

“Виктория”, - предупредила Эванджелина.

“Так это была библиотека”. Виктория откинулась на спинку стула, довольная собой. “Как непослушно с твоей стороны. Я никогда не была так горда”.

“Я не общаюсь с джентльменами в темных или пустых местах”, - взорвалась Эванджелина. “Я не знаю, что навело тебя на такую мысль”.

“Очень хорошо. Храни свои секреты. Роузлин просто развлечет нас тем, что увидит лорда Эйтона. Не так ли, Роузлин?”

“Я не нашел это ни в малейшей степени забавным. Этот человек мерзок, и я не верю, что для него было бы когда-нибудь прилично появляться в обществе, - провозгласила Розлин, ставя свою чашку на стол рядом с собой. “Он лично ответственен за разрушение моей жизни, и он искал меня прошлой ночью! Он должен избегать меня, учитывая то, что я один знаю о его характере или его отсутствии.

“Но нет. Лорд Эйтон навязывает мне разговор, и я, в свою очередь, должен поговорить с ним. Если бы он просто держался подальше от меня и продолжал очаровывать дам в другом конце бального зала, со мной, возможно, все было бы в порядке. Я могла бы пережить его присутствие ... ” Ее голос затих, когда она подумала о леди, с которой он разговаривал прошлой ночью. Опустив взгляд, она поняла, что потирает руку, которую он держал в своей, как будто могла стереть воспоминание.

“Это забавно”, - сказала Виктория, ее глаза сияли от ликования.

“Розалин, если мне будет позволено проявить смелость, как этот джентльмен может быть ответственен за разрушение твоей жизни?” Спросила Эванджелина с беспокойством в голосе.

“Он"… Мы ... и под ‘мы’ я имею в виду... Розалин переводила взгляд с одной леди на другую, трижды проклиная свое любопытство. “Мы можем забыть, что я рассказала эту часть истории?”

“Это маловероятно”, - заявила Виктория, покачав головой.

Розалин сглотнула. Она не должна повторять ни одно из событий того дня; любая вина, которую она публично возложит на Итана, в результате только навредит ей. Можно ли доверять этим дамам правду? Она знала их всего несколько дней. И все же ее сердце готово было разорваться от осознания того, что она знала. “Его следует повесить”.

“Розлин, если он такой ужасный парень, тогда докажи, что он такой. Ты знаешь, каким непостоянным может быть общество. Настрои их против него. Увезти его из города с тем самым обществом, в котором он сейчас очарователен ”, - заявила Виктория.

“Можно ли это сделать?”

“Спроси свою невестку. Насколько я слышала, в прошлом сезоне она увезла из города немало джентльменов, - добавила Эванджелина, затем покраснела при упоминании о проступке, опустив взгляд на свои сложенные руки.

“Нет. Если я и сделаю это, то без ведома моей семьи. Девон никогда бы этого не одобрил ”.

“Как захватывающе!” Изабель практически подпрыгнула на стуле. “Если твой брат не одобрил бы, это должно быть скандально!”

“Это началось как скандал”, - ответила Розалин. “Как только вы превзойдете скандал, что можно назвать событиями?”

“Опасный”, - сказала Эванджелина.

“Драматично”. Изабель наклонилась вперед, явно не желая пропустить ни слова из обсуждения.

“Я бы назвала это забавным”. Виктория подняла свою чашку за Розалин, отмечая ее решение.

Но Розалин была в замешательстве. “Я не уверена, с чего начать доказывать, что лорд Эйтон тот злодей, каким я его знаю. С чего мне начать?”

“Когда я планирую сделать ставку на лошадь, я начинаю с того, что узнаю все, что могу, о данной лошади”, - ответила Виктория, задумчиво поджав губы.

“Ты хочешь сказать, что шпионишь за лошадьми, прежде чем ставить на них?” Спросила Розалин.

“Если ты хочешь использовать такое тайное слово, то да. Я шпионю”.

“Виктория, ты снова играла в азартные игры?” Вмешалась Изабель с тревогой, написанной на ее лице. “У мамы будут припадки”.

“Нет, если ты будешь держать рот на замке”.

“Но помнишь, чем угрожал отец? Я не смог бы этого вынести, Виктория. Ты должна остаться со мной в Лондоне”.

“Конечно, я останусь с тобой в Лондоне, Изабель. Я редко делаю ставки. Меня не прогонят”.

Учитывая, как сильно две сестры ссорились, было удивительно, что они вообще скучали друг по другу. Розалин улыбнулась проблеску любви.

“Как ты думаешь, что бы надел шпион в выходной день в Лондоне?” - задумчиво спросила она.

“Я бы подумала, что черный”, - ответила Эванджелина, делая глоток чая. “Не то чтобы я одобряла подобную деятельность”.

“Я действительно взяла с собой в город единственное черное дневное платье”, - сказала Розалин с улыбкой. Наконец, у нее появился план. “И у меня есть идеальное ожерелье в тон”.

“Розалин, я совершенно уверена, что смысл шпионской работы в том, чтобы не быть замеченной”, - увещевала Виктория.

“Очень хорошо. Но у меня есть прекрасные новые черные танцевальные туфельки с крошечными розочками, вышитыми на носках”. Розалин подняла пальцы, показывая на вышивку на невидимой туфельке в воздухе перед ней. “Я ждал идеального ансамбля”.

“Танцевальные туфельки? Ты шпионишь на балу?” Спросила Виктория.

“Это было бы безопаснее, чем шпионская работа в темном лондонском переулке, не так ли?” Спросила Эванджелина.

Розалин проигнорировала их, потому что была занята, представляя, как выпрыгивает из окна и убегает вдаль. “Это идеальный выбор обуви для тихого бегства”.

“Тебе следует вплести розы в волосы в тон”, - вмешалась Изабель. “Это бы оттеняло туфли”.

Виктория сокрушенно покачала головой. “Цветы в волосах? Из вас двоих получились бы никудышные шпионы”.

“Быть модным и выполнять шпионскую работу - взаимоисключающие вещи?” Спросила Розлин с притворным возмущением, подавляя смех.

“Насколько мне известно, да”. Виктория проворчала в ответ.

“Тогда я создам тренд”, - ответила Розалин с усмешкой. Было слишком легко увлечься предложениями друзей относительно ее шпионского гардероба. Впервые с тех пор, как она приехала в Лондон, она рассмеялась, позволив их разговору прогнать мрачные чувства, которые преследовали ее в течение нескольких недель.

“Теперь я это вижу”. Виктория помахала рукой перед собой. “Скоро все шпионы страны будут носить танцевальные туфли в цветочек”.

“Разве это не будет великолепно?” Добавила Изабель с мечтательным вздохом.

Действительно. Планы Розалин будут грандиозными. Она узнает правдивую историю о том, что произошло, когда она вытаскивала камешек из ботинка в тот день на склоне холма. Осознавал он это или нет, Итан предоставит все доказательства, которые ей потребуются, чтобы узнать правду. Розалин будет свободна от своей вины за то, что произошло в тот день, и свободна от него. Затем она танцевала по Лондону - в своих потрясающих шпионских туфлях.

Восемь

Кладхарт барабанил пальцами по столу, слушая постукивание своих ногтей по деревянной поверхности, а не непрерывный отчет о прибылях и убытках, который ему читали для развлечения. Он попросил Шарпа держать его в курсе любых слухов о нестабильности из-за несчастного случая, как они это называли. И все же он не слышал ни слова из того, что сказал этот человек с тех пор, как приехал.

В его голове все еще крутились события прошлой ночи — и не то время, которое он провел с леди Мантут. Она хотела только те подарки, которые он мог предоставить, и держала ноги сомкнутыми, пока у нее на шее не появилось что-то, что отражало свет. Он вздохнул и уставился в другой конец комнаты. Леди Мантут не имела значения. Ни одна женщина не имела для него значения в течение нескольких лет. Была только одна, и она ушла, как и Тревор. И теперь Итан двигался в том же направлении. Он должен найти способ остановить этого человека.

Казалось, за стенами его библиотеки выдался ясный день — приятный денек для посещения офиса на Бонд-стрит, а затем, возможно, гавани. Итан упомянул документы о продаже, которые он получил от Тревора, но у Тревора не было единственных копий. Ему нужно было забрать документы со склада в гавани, чтобы по-настоящему разобраться в ситуации. Его пальцы снова забарабанили по столу.

“Шарп”, - прервал его Кладхарт.

“Да, милорд?” - спросил мужчина, отрываясь от бумаг в своих руках и повыше водружая очки на нос.

“Я обнаружил, что мне снова нужен Кэттинг и, возможно, этот его друг, если ему можно доверять”.

“Партнер Каттинга, я полагаю, надежный парень. Насколько это возможно для человека в его положении. Использование таких головорезов в бизнесе всегда вызывает у меня беспокойство, но если мы должны ...” Он сложил бумаги ровной стопкой у своих ног и снова обратил внимание на мелкий шрифт. “Я могу послать за ними, когда мы закончим отчеты о добыче полезных ископаемых”.

“Считайте отчеты о добыче завершенными”, - сказал Кладхарт.

“Я еще не добрался до прогнозов продаж в Лондоне”. Мужчина на мгновение уставился на стопку документов в своих руках, прежде чем отложить их в сторону и встретиться с суровым взглядом Кладхарта. “Очень хорошо, милорд”.

“Я планирую заглянуть в магазин на Бонд-стрит сегодня днем. Мы сможем обсудить это тогда”. Кладхарт встал и направился налить себе выпить, вернувшись мгновение спустя с двумя стаканами виски.

Шарп слегка кивнул в знак признательности, принимая свой бокал. “ Что мне сказать Каттингу, что вам от него нужно?

“Информация”.

“Это, безусловно, более простая задача, чем я себе представлял. Как ваш деловой человек, я мог бы собрать необходимую вам информацию. Моя работа в магазине не отнимает у меня все время ”.

Всегда был таким нетерпеливым подхалимом. Это было одновременно восхитительным и отвратительным качеством. Шарп раздражал, но этот человек работал на него с самого детства. Он знал все, что нужно было знать об этом бизнесе, и соответствовал своему положению, как пара старых поношенных перчаток, которые нельзя отдать.

“Это не та информация, котораясодержится в библиотеке”. Кладхарт сделал глоток своего напитка.

“Понятно. Тогда я уверен, что Каттинг может вам помочь. Вы бы искали документы частного характера?” Спросил Шарп с настороженным выражением в глазах. “Предметы, которые лучше всего восстанавливать ночью?”

“Возможно”. Он сделал еще глоток.

“Им нужно будет получить доступ в какие-либо дома?” Он встревоженно поднял брови.

“Ты задаешь слишком много вопросов”.

“Именно поэтому ты держишь меня при себе”, - сказал Шарп, свирепо глядя на него сквозь толстые линзы своих очков.

Не совсем, но Кладхарт был не в настроении спорить с этим человеком. Он потер рукой усталые глаза. “Лорд Эйтон расследует смерть своего брата”.

В разговоре наступила пауза, прерываемая только тем, что Шарп поставил свой пустой стакан с виски на стол. “Его отец не мог этого одобрить. Последствия для бизнеса… Когда ты это обнаружил?”

“Он был на балу прошлой ночью”.

“Вы должны остановить его, милорд. Он прислушивается к вам. Вы могли бы—”

“Ты думаешь, я этого не пробовал?” Спросил Кладхарт. “Он не хочет слушать меня по этому вопросу”.

“Он должен вникнуть в суть дела. Он втопчет в грязь горнодобывающую компанию и собственную семью, если кто-нибудь услышит об этом. Не говоря уже о ...”

“Вещи, о которых не следует упоминать, не должны упоминаться”, - предупредил Кладхарт, прежде чем допить остатки своего напитка. Последнее, что ему было нужно, это чтобы волнение Шарпа привлекло ненужное внимание к расследованию Итана. Все, над чем он работал, все, что он построил с помощью горнодобывающей компании, могло рухнуть с таким скандалом.

“Действительно”. Шарп огляделся, чтобы убедиться, что дверь библиотеки закрыта. “Я не знаю, где была моя голова”.

Кладхарт встал и подошел к окну, опершись предплечьем о раму. Он больше не мог сидеть. Ему нужно было действовать. Ему нужно было уладить эту ситуацию, пока она не вышла из-под контроля. И он добьется этого любыми необходимыми средствами. “Итак, теперь вы видите необходимость в Кэттинге и его друге? Нам нужна информация, чтобы знать каждую деталь, которую мог обнаружить покойный лорд Эйтон”.

“Вполне. Мы не можем позволить, чтобы об этом заговорили в городе ”.

“Если мы сможем найти документы, которые ищет новый лорд Эйтон, тогда мы сможем защитить его от того, что может произойти”.

“Вполне. У него есть что-нибудь важное?” Это был бы беспечный вопрос, если бы не дрожь в голосе мужчины. Они оба знали об опасности вод, в которые вступали.

“Он упомянул какие-то документы о продаже”, - ответил Кладхарт.

“Понятно. Это указывает на то, что необходим обыск в офисе порта”.

“Я рад, что мы сходимся во мнениях по этому вопросу”, - сказал Кладхарт, возвращаясь в комнату.

“Я прослежу, чтобы это было сделано”. Шарп встал, чтобы уйти, остановившись, чтобы изучить свою руку, вцепившуюся в край стола Кладхарта. “Я не хочу, чтобы у нового лорда Эйтона были неприятности. В последнее время их было слишком много”.

Кладхарт не ответил; в этом не было необходимости. Шарп был прав. Если бы все остались одни и занялись своими делами, никто бы не пострадал. Но он знал Итана всю свою жизнь. Предприимчивый ребенок превратился в непослушного мальчика, а вырос в безрассудного мужчину.

Такого человека, как Итан, никогда бы не оставили в покое. И в этом была проблема.

Девять

План Розлин показался блестящим этим утром, когда она узнала от своего брата, где сегодня должен быть Итан. Она улыбнулась при воспоминании о собственной сообразительности, даже если это привело ее в это довольно сомнительное место. Шпионы иногда должны страдать за свою работу, и сегодня был день страданий с ее стороны. Все началось этим утром, когда она загнала Девона в угол, пока он завтракал.

“Все джентльмены в городе так же помешаны на картах и иностранных растениях, как и ты, Девон?” - спросила она его, делая глоток чая.

“К сожалению, нет. В целом ужасно скучно”, - проворчал он, откусывая кусочек от еды на своей тарелке. “Жаль разочаровывать тебя, Розалин”.

“Тогда куда же они ходят в обычный день, если не прячутся по своим библиотекам?”

Девон пожал плечами. “В клубы. "Таттерсоллс", "Боксерский салон джентльмена Джексона" и тому подобное. Они делают ставки и пьют весь день напролет — как я уже сказал, довольно скучно ”.

“Ты думаешь, Тревор провел бы свои дни именно так?” - спросила она, пытаясь выглядеть самой несчастной, чтобы у него не возникло подозрений из-за ее вопросов.

“Я уверен, что нет”, - поспешил сказать ее брат.

“А новый лорд Эйтон?”

“Именно так он проводит свой день. В полдень он должен быть у Джексона на поединке ”.

“О, как ужасно”, - ответила она как раз перед тем, как, извинившись, покинуть маленькую семейную столовую.

После этого ей потребовалось лишь небольшое изменение в предложенном шпионском гардеробе, прежде чем незаметно выскользнуть из задней части дома. И теперь она была здесь. Она потянула за ворот жилета, который была на ней, пытаясь еще больше скрыть свою грудь. В этом месте она не была одета в черное платье и танцевальные туфли в тон, но ее нынешняя маскировка пока работала довольно хорошо. Она проскользнула в дверь без предупреждения, одетая в одежду, украденную у одного из лакеев в ее доме. Конечно, это была простая - и приятно пахнущая — часть ее плана.

Годы потной мужественности, казалось, въелись в половицы "Джентльмена Джексона", как корица в хлеб, который Розалин ела этим утром, только гораздо менее аппетитный. Она сморщила нос, продвигаясь дальше вглубь заведения. Как могло такое дурно пахнущее заведение пользоваться такой популярностью у джентльменов? Если бы любой респектабельный магазин одежды или модистка на Бонд-стрит содержали свои помещения подобным образом, дамы переходили бы улицу, чтобы быть подальше от этого.

Роузлин привстала на цыпочки, чтобы разглядеть что-нибудь сквозь собравшуюся толпу. Казалось, в этот не по сезону теплый день мужская половина города собралась по домам. Идите в парк, ей очень хотелось сказать им. Возьмите свою семью на пикник и наслаждайтесь хорошей погодой. Но они все равно не стали бы слушать маленького мальчика, который забрел сюда с улицы. Она поправила шляпу, убедившись, что ее волосы все еще спрятаны под костюм.

По крайней мере, толпа скрывала ее существование — это должно чего-то стоить. Никто не взглянул на нее дважды. Ее блестящая шпионская работа не знала границ? Возможно, если брак не пойдет ей на пользу, она будет заниматься шпионажем в пользу своей страны. Это было несложно. Надень костюм. Прокрадись незаметно. Унеси ценную информацию. Она лавировала между джентльменами, пытаясь разглядеть их получше, но смогла разглядеть только затылки и головы.

“Сегодня я ставлю на Эйтона”, - услышала она, как кто-то сказал справа от нее.

Ставлю деньги на Эйтона? Если бы в этой толпе заключалось пари, то все взгляды были бы прикованы к нему. Она знала, что он присутствовал, но действительно ли он был в центре этой толпы? Ее плечи опустились под газонной рубашкой. Как она могла обшарить его карманы и найти улики, подтверждающие его вину, если все были здесь, чтобы наблюдать и играть на нем?

Она поворчала из-за возникших сложностей и протолкалась сквозь собравшихся джентльменов. Но из-за возбуждения толпы, постоянно продвигавшейся к центру зала, не было никакой надежды, что кто-то ее роста сможет хоть что-то разглядеть. В нее тыкались локтями, когда ее снова и снова отталкивали с дороги.

Я уйду отсюда, оставшись после обеда в одних синяках. Она боком протиснулась сквозь толпу в поисках свободного места на полу, но ее снова оттеснили. Наконец, раздраженно фыркнув, что грозило раскрыть ее истинную сущность высокородной леди, она выпрямила собственные локти. К дьяволу этих джентльменов, она будет стоять там, где ей заблагорассудится. Она сильно топнула ногой по полу - только ее пятка не коснулась пола. Она коснулась носка джентльмена позади нее.

Она ахнула и повернулась, готовая принести извинения, когда мясистая рука мужчины обхватила ее руку. “Я не хотел...”

“Джексон, я полагаю, что следующий противник Эйтон прямо здесь”, - прорычал мужчина, пресекая любые объяснения, которые она могла бы сделать.

Розалин моргнула, потрясенная его заявлением. Он не мог иметь в виду ее. “Нет, я не хочу ни с кем драться”, - попыталась она, но ее голос не был слышен сквозь шум, как у мужчины.

“А ты нет?” - он усмехнулся ей, его гнев сквозил в каждом слове. “Это ты поцарапала мои ботинки. Грязный негодяй”.

Она дернулась, чтобы высвободиться из его объятий, но явно наступила не на ту ногу. Все более отчаиваясь, она ударила мужчину ногой в голень, но ее каблук лишь скользнул сбоку от его ноги, когда он подтолкнул ее вперед сквозь толпу.

“Кто вызвался добровольцем?” - спросил другой мужчина, подходя ближе, чтобы разобраться.

“Этот парень”. Хватка мужчины на ее руке наконец ослабла. Но прежде чем она смогла убежать из этой ужасной ситуации, ее толкнули вперед, на свободный участок пола.

Окружающие мужчины обернулись, чтобы посмотреть на нее. Она была совершенно уверена, что это неподобающий тон для шпионки — и уж тем более для леди. Она старалась контролировать свое дыхание, надвигая шляпу пониже на лоб, молча желая, чтобы все смотрели в другую сторону.

“Он всего лишь мальчик”, - возразил мужчина официального вида, стоявший перед ней. Хотя это утверждение было довольно ошибочным, она была согласна с ним.

“Это правда. Я всего лишь маленький мальчик со скудным происхождением и разочаровывающей силой”, - сказала она голосом более низким, чем ее собственный, оглядываясь в поисках ближайшей двери на улицу. Это была ужасная идея. Ей нужно было немедленно уехать.

Мужчина продолжал говорить так, как будто она была бы весьма разочарована его отказом позволить ей соревноваться. “Извини, парень, но ты не способен постоять за себя с таким великим джентльменом, как Эйтон”.

“Выдающийся джентльмен”, - усмехнулась она, вскинув голову, чтобы встретиться взглядом с мужчиной.

“Да, он новичок в городе. Возможно, вы о нем не слышали”.

“О, я слышала о нем”, - пробормотала она.

“Тогда ты знаешь, что он намного могущественнее тебя. Многие сильные люди пытались превзойти его, и он уничтожает их всех. Ты ему не ровня. ” Мужчина не отошел, но уже оглядывал толпу в поисках другого противника.

Ей следовало уйти, пока у нее была возможность, но вместо этого она поймала себя на том, что пялится на владельца боксерского салона. Имел ли он в виду то, что сказал? Ни один мужчина в Лондоне не был достаточно силен, чтобы победить Итана? Возможно, это было правдой, когда дело доходило до ударов друг друга по голове, но ее поразило, что это было правдой и в более широком масштабе. Она видела, как с ним обращались на балу прошлой ночью. У него был титул, и это было все, что имело значение для общества. Она одна видела правду о его восхождении к величию. Только она могла донести эту правду до общественности.

“Я должна попытаться”. Невнятные слова слетели с ее губ прежде, чем она смогла контролировать свой язык. Что с ней не так? Эти мужчины подумали бы, что она имела в виду кулаки. Это было совсем не то, что она имела в виду. Горячий румянец залил ее лицо.

“Звучит так, будто он добровольная жертва, Джексон”, - заявил мужчина позади нее, который подстроил всю эту ситуацию.

Да, это прозвучало именно так, не так ли? “Идиотка”, - сказала она себе, даже когда крикнула: "Нет".

“Не в моих правилах выставлять молодых парней на бой”, - сказал мужчина официального вида, снова переключая свое внимание на нее.

“Благородно с вашей стороны”. Розалин кивнула и снова заговорила низким фальшивым голосом. Ее сердце бешено колотилось, когда она огляделась в поисках возможного выхода из комнаты. Вряд ли это был тот день, который она планировала. Дверь находилась от нее на слишком большом расстоянии, как и окна на дальней стене.

“Неужели здесь нет человека, который хотел бы превзойти Эйтона?” - крикнул мужчина через океан джентльменов.

Как она могла заставить кого-то найти в себе мужество выйти вперед и вытащить ее из этой передряги? “Да”, - добавила Розалин своим чрезмерно низким голосом. “Эйтона может одолеть болезненный козел. В его венах течет слабость, и он жаждет оказаться лицом вниз на полу ”. Конечно, этого было бы достаточно.

Когда даже гул разговоров в комнате затих, она продолжила: “Его кулаки сделаны из пудинга, а его удары похожи на облизывание языком щенка”. Вот. Теперь в любой момент добровольный противник мог сделать свой ход.

“Выведи мальчика вперед”, - сказал Итан с другой стороны стены джентльменов.

Что? Нет! Нет, нет, нет. Предполагалось, что кого-то вынудили сразиться с Эйтон, основываясь на ее словах. Она уперлась каблуками, но чьи-то руки за спиной толкнули ее по истертым доскам. Она размахивала руками, как ветряными мельницами, пытаясь устоять на ногах.

“Теперь не отступай, сынок. Ты пошел и разозлил этого человека”.

“Я не хотел"… Я только подумал... Но ее втолкнули в центр толпы, и слова замерли у нее на губах.

Итан стоял перед ней полуголый. У нее отвисла челюсть, когда она напомнила себе держаться прямо. Она понятия не имела, что мужчины развлекаются подобным образом. Это место называлось салоном. Никто не раздевается посреди собрания в салоне красоты! Она и представить себе не могла!… Она моргнула.

Ей следовало отвернуться. Пялиться было неприлично.

Итан смотрел вниз на бинты, которые охватывали его руки, поправляя что-то на запястьях. Его темные волосы скрывали лицо, но грудь была полностью выставлена на обозрение большинству джентльменов Лондона. Хотя было сомнительно, что кто-то здесь смотрел на каждую выпуклость мускула так, как она. Некоторые вещи в жизни следует запомнить для сохранности, и это была одна из таких вещей. Ее глаза расширились, когда она наслаждалась каждой деталью его тела.

“Ты хочешь сразиться со мной, не так ли?” Он едва взглянул вверх, его взгляд не достигал ее лица.

“Нет”. Она смотрела, как капелька пота скатилась по его руке, обволакивая мышцы, прежде чем угрожающе упасть на предплечье.

“Это было слишком много разговоров для того, кто не хочет, чтобы ему сломали нос”. Итан повернулся к ней спиной и вытер лицо полотенцем. “Джентльмены, делайте свои ставки с умом. Этот мальчик вполне может стать моим концом, ” добавил он под новый взрыв смеха.

“Я не хотела тебя обидеть”, - пробормотала она, глядя на мышцы, перекатывающиеся на его спине, когда он двигался. От резкого наклона его бедер у нее пересохло во рту. Она облизнула губы и попыталась отвести от него взгляд. Она не отвела взгляда, но, по крайней мере, могла заявить, что пыталась это сделать, если ее спросят.

“Без обид?” - спросил он, отрывая лицо от полотенца. Его руки напряглись от движения, и она уставилась на их размер. “Посмотрим, будут ли мои удары такими же приятными.… С чем вы их сравнили? Лижет собака? Смех из толпы, казалось, подчеркивал его слова.

“Щенок”, - поправила она, сожалея о своих бездумных колкостях. Она переступила с ноги на ногу. Итан был крупнее, чем она себе представляла. Мышцы, казалось, накладывались друг на друга, а затем сужались к бедрам, которые, к счастью, все еще были обтянуты черными бриджами, иначе ей вполне могла понадобиться нюхательная соль, чтобы прийти в себя после пережитого. Как она могла не заметить его размер под одеждой? Она знала, что он не маленький мужчина, но… Ее взгляд скользнул вниз по его спине, запоминая цвет его загорелой кожи, то, как его волосы почти вились на затылке на мощной шее.

“Щенок”. Он усмехнулся, возвращая полотенце мужчине в толпе. “Так даже лучше. Ты скоро узнаешь, не так ли?”

Он повернулся и сделал шаг к ней, на его лице было написано угрожающее выражение — по крайней мере, пока они не встретились глазами. Он моргнул, прежде чем прищуриться, изучая ее. Он долгое время не двигался. Он решал, как лучше убить ее? Она хотела бы прочесть мысли, заставившие его губы произнести беззвучное ругательство. Он взглянул на мужчин, которые окружили их, всего на секунду, прежде чем его взгляд вернулся к ней. Только тогда его плечи немного расслабились, а губы изогнулись в кривой, всезнающей усмешке. Черт бы все побрал. Она знала, что этот взгляд означал для ее маскировки.

“У тебя есть имя?” наконец он спросил.

“Томас”. Она выпалила первое имя, которое пришло на ум, имя лакея, чью одежду она украла.

“Да, ты похож на Томаса”. Он ухмыльнулся и провел рукой по щетине, чтобы скрыть любой дальнейший намек на веселье.

“И ты выглядишь ...” Она собиралась оскорбить его, но обнаружила, что не может, когда он нависал над ней, как темная туча на горизонте. Ее щеки пылали, выдавая ее мысли.

“Кажется, Томас собирается оскорблять меня через весь зал, но не в лицо”. Его взгляд метнулся от нее к толпе и обратно к ней, как будто оценивая ситуацию. Он знал, кто она такая. Сорвет ли он с нее маску и раскроет ли присутствующим ее личность?

Она затаила дыхание, ожидая, что он пошевелится, скажет что-нибудь, но он оставался неподвижным. Был ли он не уверен, как действовать дальше, зная, кто она такая, или он ждал, что она сама сделает ход?

“Ударь его!” - крикнул кто-то.

“Нанеси удар, Эйтон!”

Розалин взглянула на окружавших их джентльменов. Как она умудрилась попасть в такую переделку? От этого никуда не деться. Он явно был готов к битве, а она ... нет. Она заставила себя дышать.

Итан не отступал. Означало ли это, что они должны были сражаться всерьез?

Ничего не поделаешь. Если бы эта толпа хотела увидеть драку, они бы ее увидели. Итан наблюдал за ней. Был ли какой-то сигнал к началу, которого ждали в таких ситуациях? Возможно, прозвучал звук рога или выстрел, сигнализирующий о начале боксерских поединков. Это была одна из явно ценных тем, которую не затронула ни одна гувернантка.

Она отказалась стоять и ждать, когда объявят о ее судьбе. Ни один джентльмен не стал бы указывать ей, когда она должна что-то делать. Она была леди Розалин Грей! Она еще выше вздернула подбородок и расправила плечи, глядя на своего врага.

Отведя руку назад, как однажды на ее глазах сделал деревенский лавочник, чтобы вывести кого-то из своего заведения, она выбросила ее вперед, рассекая воздух силой всего своего тела. Ее кулак с легким стуком врезался в теплую плоть Итана.

Он не дрогнул, только стоял, опустив руки по бокам.

Она нахмурилась из-за отсутствия эффекта, который произвел ее удар на мужчину, и отступила, чтобы замахнуться на него снова. Но когда она подняла глаза, то увидела смех в его глазах. Он был удивлен!

Она приехала сюда с большим риском, чтобы узнать факты, стоящие за ужасным преступлением, а он смеялся над ней. Это правда, что он возвышался над ней и мог отправить ее через всю комнату одним движением рук, но должен ли он быть настолько очевиден в этом? Она хотела, чтобы этот самодовольный взгляд упал на пол вместе со всем остальным. Она замахнулась на него, прежде чем смогла остановить себя. На этот раз она целилась ему в лицо.

Вспышка боли обожгла ее руку, когда ее кулак врезался ему в глаз. Его голова повернулась, когда она пошатнулась от удара. Она сделала это! Она не ожидала, что это причинит ей такую боль. Но она ударила его. Она потерла боль в костяшках пальцев.

Она стерла самодовольный взгляд этих глаз, которые отказывались придерживаться одного цвета. Эти глаза, которые согревали ее кожу всего два дня назад на балу. Она повернулась и посмотрела на него снизу вверх, чтобы увидеть, какой ущерб нанесла.

Он уставился на нее, больше не удивляясь. Она хотела причинить ему боль, но ментальный удар, похоже, пришелся гораздо глубже, чем смог пробить ее кулак. Эмоции промелькнули на его лице за мгновение до того, как оно застыло перед ее глазами.

“Этот враг слишком силен для меня”, - заявил он глубоким, звучным голосом. “Я проигрываю”.

“Ну же, Эйтон”, - взмолился один из мужчин.

“Это давка!” - проревел кто-то из задних рядов толпы.

Но Итан покачал головой и поднял руки, сдаваясь.

Именно тогда она поняла, что он никогда не сжимал кулак. Он дразнил ее словами, но никогда не планировал ударить ее, даже когда считал ее мальчишкой. Как странно, что человек, которого она знала как убийцу, придерживался такой этики в спорте. Она оторвала от него взгляд и сосредоточилась на своих ноющих красных костяшках пальцев.

Когда толпа вокруг них начала перемещаться, выкрикивая насмешки и гневно ворча, она проскользнула через комнату. Возможно, из этого логова пота и пари была задняя дверь. Она отошла к задней стене в поисках альтернативного выхода — кроме как вылезти через окно, — хотя она сделает все возможное, чтобы убраться отсюда до того, как ее положение ухудшится.

Она увернулась от группы джентльменов, обменивающих деньги, и обогнула другую. Наконец, она достигла задней стены здания. Любая дверь здесь вела в переулок за зданием, откуда она могла легко сбежать пешком. Толпа расступилась, и она увидела коридор, который вел дальше, в заднюю часть заведения. Там!

Она собиралась обогнуть скамейку на углу и броситься на свободу, но потом увидела это. Там, на скамейке, была куча черной одежды.

Она развернулась, чтобы осмотреть комнату позади себя. Все остальные присутствующие были в рубашках и пиджаках — все джентльмены, кроме одного. Итан все еще был в другом конце комнаты, разговаривая с мужчиной, которого она не узнала. Она вернулась к одежде и подняла куртку. Она должна была принадлежать Итану, не только из-за размера, но и потому, что она была черной. У Итана все было черным, даже его сердце. Это было довольно уместно.

Она сунула руку в карман. Там просто должны были быть доказательства какого-то правонарушения. Ей потребовалась всего секунда, чтобы вдохнуть стойкий аромат его мыла для бритья, прежде чем сосредоточиться на своей задаче. Ее пальцы нащупали лист бумаги. Она сделала это! Каким бы ни был документ, он наверняка доказывал вину Итана.

“Принцесса”. Это слово было прошептано ей на ухо, заставив ее подпрыгнуть.

Она повернулась, но держала руки за спиной. “Я не понимаю, о чем ты говоришь”, - сказала она чересчур хриплым голосом. Он знал, кто она, но она не желала отказываться от своей маскировки даже сейчас. Особенно сейчас.

“Что ты делаешь, засунув руки в мои карманы?”

“Я не ...” Она замолчала, когда поняла, что одна рука все еще в кармане его куртки.

“У меня есть грандиозная идея”. Он потянулся к ней, так близко, что коснулся ее плеча, и поднял свою рубашку. “Я оденусь, а потом ты сможешь продолжить копаться в моих карманах. Это будет мне гораздо больше по душе.”

Она отвернулась, когда он стягивал черную рубашку через голову, чтобы не видеть, как ткань ниспадает на его гладкое тело. Ей нужно было сохранить самообладание, если она хотела сбежать от него. “Ты со всеми маленькими мальчиками так разговариваешь?”

“У маленьких мальчиков не видно стройных бедер под бриджами — это я неоднократно пытался объяснить своей сестре”.

Жар его взгляда согревал ее кожу сквозь бриджи, которые были на ней надеты. Неужели ее костюм так бросался в глаза? Сегодня она одурачила всех остальных. Жаль, что это не сработало и на Итане. Завтра ей просто придется приложить больше усилий. Он схватил пальто со скамейки, и когда она повернулась к нему, он натягивал его на свои широкие плечи.

“Да будет тебе известно, ты стоил мне моего выигрыша”, - размышлял он, пытаясь завязать галстук.

“Простите меня, если я не испытываю угрызений совести за то, что уменьшил размер вашей кучи незаконно нажитых средств”.

“Неужели тебя не волнует, как я поужинаю этим вечером?” Он все еще пытался завязать узел под подбородком, и у него это не получалось.

“Я полагаю, вы неплохо пообедаете в Ормсби—Хаусе, где ваши слуги теперь удовлетворяют все ваши потребности. Лорд Эйтон, чем мы можем услужить новому хозяину дома? ” передразнила она. - Могу я предложить вам еще сладостей, лорд Эйтон? Позвольте мне поднести вилку к вашему рту, чтобы вам не пришлось утруждать себя, лорд Эйтон.” В конце концов ей надоело смотреть, как он завязывает галстук, и она оттолкнула его руки, чтобы попытаться исправить нанесенный им ущерб - навыку, которому она научилась, наблюдая за своим отцом и его камердинером в детстве.

“Если это и есть благородная жизнь, возможно, мне следует посетить Ормсби-Хаус”.

“Навестить?” Она прервала свою работу и посмотрела на него. Мгновение спустя она опустила руки по швам. Она была уверена, что его галстук подходит для дневной прогулки, хотя и не смотрела на него, чтобы сделать такую оценку.

“Что ты здесь делаешь?” спросил он, глядя на нее сверху вниз.

Она откашлялась. “ Ты не остановишься в Ормсби-Хаусе, пока будешь в городе?

Он приподнял бровь, глядя на нее. - Ты не ответила на мой вопрос.

Она не могла ответить на его вопрос. Она не могла сказать Итану, что расследует его дело об убийстве его брата. Виновный человек уничтожил бы любые улики, которые она могла бы найти в противном случае. “Я должен уйти”.

“То, что мудрая леди сделала бы некоторое время назад. Один только запах ...” Он замолчал с улыбкой.

“Во-первых, мудрая леди не пришла бы сюда”, - сказала она, пожимая плечами. Хотя у нее были на то свои причины. Если бы только она могла достать ту бумагу из его кармана до того, как он заметил ее.

“Выигрыш или нет, это был мой любимый матч. Ты здорово бьешь, Томас”.

Переведя взгляд с его пальто, где лежала бумага, на его лицо, она сказала: “Я хороша ровно настолько, насколько хороша моя цель”.

Он в шоке отшатнулся. “ Это был комплимент?

“Нет, всего лишь заявление о том, насколько ты меня раздражаешь”.

“Рад быть полезным”. Он слегка поклонился ей.

Ей нужно было уйти, если это была всего лишь пустая болтовня, не имеющая отношения к ее поиску информации. Отодвинувшись в сторону, чтобы пройти мимо него, она была раздражена, когда он тоже двинулся, преграждая ей путь. “Даже сейчас я жажду ударить тебя снова”.

“Я не знал о твоих склонностях к насилию, принцесса”.

“Мои склонности к насилию? Ты тот, кто...” Она замолчала. Она была уверена, что его скоро признают виновным в убийстве, но было бы бесполезно кричать об этом стропилам боксерского салона. “Если вы меня извините, я пойду”. Она обошла его и ушла, сосредоточившись только на входной двери и своем пути дальше. Она увидит, как он сгниет за свои преступления, и его мускулистые руки и попытки очарования сгниют вместе с ним. Она была почти у двери опустевшей комнаты, когда услышала его шаги позади себя.

“Каким образом ты вернешься домой?” спросил он, догнав ее. Он потянулся к ее руке, чтобы замедлить шаг, но она выскользнула из его хватки. “Ты планируешь вернуться в Мэйфер одна?”

“Нет, меня ждет карета к моему возвращению”.

Он положил руку на дверь, не давая ей уйти. “Ты планируешь выйти из "Джентльмена Джексона" в костюме мальчика, только что привлекшего к себе слишком много внимания, и запрыгнуть в карету с печатью твоего брата на дверце? Большинство джентльменов, сделавших ставку на этот матч, были не слишком довольны результатом.”

Неужели он считал ее такой беспечной? Конечно, она обдумывала свой побег, даже если недостаточно хорошо продумала свою миссию. Это была только ее первая попытка. Она попробует снова, и в следующий раз ей удастся уйти с улыбкой на лице. И эти джентльмены заслужили то, что получили за свои азартные игры. “Карета ждет в квартале отсюда”.

“Очень хорошо”. Он открыл дверь и вышел вслед за ней.

Двигаясь вперед, она врезалась прямо в стену джентльменов. Как она могла не заметить толпу из одного из окон? Раздались громкие голоса и сердитые взгляды, когда она попыталась протиснуться мимо них и выйти на улицу. Что происходило?

“Вот он!” - крикнул кто-то.

Она обернулась, чтобы посмотреть, стоит ли Итан прямо у нее за спиной, но никого не обнаружила. Они смотрели на нее? Конечно, нет. Они должны быть рады, что она нашла такое ужасное оправдание для джентльмена, несмотря на их проигрыши в матче. И все же, они казались совершенно не в духе. Она сделала шаг в сторону от них, чуть не наткнувшись на Итана.

“Джентльмены, мальчик не сделал ничего запрещенного, и я тоже, когда закончил матч”, - обратился он к собравшейся группе. Однако его слова не возымели никакого эффекта; гнев прокатился по толпе, когда мужчины посмотрели на нее.

“То, что вы оба сделали, стоило мне всех денег в моем кармане”, - заявил один мужчина.

“Да. Это уловка, и с ней нужно разобраться”.

“Джексон не одобрил бы такие разговоры”, - предупредил Итан низким голосом.

“Мы снаружи, не так ли?” - спросил мужчина в первых рядах толпы, очевидный лидер группы, направляясь к ней.

“Действительно. Но сегодня никто не пострадает”, - заявил Итан. Секундная пауза спустя, его рука обернулась вокруг ее талии, перекидывая ее через плечо.

Она ахнула, когда ее ребра врезались в его плечо, и они оставили собрание позади. Большинство мужчин смотрели им вслед с выражением отвращения на лицах, но небольшая группа, более молодая, последовала за ними. “Что ты делаешь?” она изо всех сил пыталась спросить.

Он посадил ее повыше на свое плечо, обхватив одной рукой за талию, чтобы увеличить скорость, ослабляя при этом боль в ее боку. “Спасаю твою задницу”.

“С моей задницей все в порядке, спасибо”.

Он скользнул другой рукой по задней части ее бедра, чтобы прижать ее к своей груди, пока шел по улице. “Так оно и есть”. Он усмехнулся, увеличивая разрыв между ними и теми, кто их преследовал.

Как он смеет? Тепло его руки согревало ее кожу через бриджи, которые она носила, чуть ниже изгиба спины. Это было неприлично. Но если ее будут таскать по городу, как мешок с мукой, она предпочла бы не падать на землю при этом. Ее дыхание было прерывистым, несмотря на то, что по улице бежал Итан. Он никогда особо не заботился о том, что прилично, но то, как он держал ее, было возмутительным, и она это знала. “Если кто-нибудь увидит это ...”

“Это ничем не отличается от тех многочисленных случаев, когда я помогал тебе взобраться на самую нижнюю ветку дерева”.

“Это совсем не то же самое, что лазать по деревьям”, - проворчала она.

“Тогда ты не была такой стройной”, - бросил он на бегу между вдохами.

Ее лицо вспыхнуло от его признания. Это он должен был страдать. Она фыркнула и попыталась успокоиться, поскольку, похоже, в данный момент от ее мучений не было спасения. “Замечать или комментировать заднюю часть леди - это не благородное поведение, да будет тебе известно”.

Его хватка на ее талии немного усилилась. “ Я не лорд.

“Теперь ты! Ты позаботился об этом!”

Он проворчал что-то, чего она не совсем поняла, когда они завернули за угол. Скорее всего, он был очень доволен тем, что получил такой титул. Он наслаждался всеми преимуществами, которые давали его действия на вершине холма в тот день. Все было именно так, как он планировал, предположила она. Хотя в то время это не казалось запланированным. В конце концов, она попросила его пойти с ними на прогулку. Розалин, ты защищаешь этого кровожадного человека? Она съежилась от этой мысли.

Что такого было в Итане, что заставило ее забыть обо всем разумном? В будущем ей придется быть более осторожной в своей разведке. Она будет держаться от него подальше. Но сейчас он — как бы ей ни было неприятно это признавать — спасал ее задницу. И как бы сильно она ни хотела освободиться, деваться ей было некуда.

Она вздохнула и оперлась локтем о его спину, чтобы увидеть группу мужчин, преследующих их из-за угла. Они определенно были не такими, каких она ожидала от разъяренных преследователей. Она оперлась подбородком на запястье и смотрела, как они следуют за ней в полуквартале позади. “До сегодняшнего дня я только читала о разъяренных толпах. Я думала, у них с собой вилы и факелы”.

“Ты жалуешься на отсутствие организованности у людей, преследующих нас по улице?” спросил он на бегу, переводя дыхание.

“Что ж, они действительно кажутся довольно плохо подготовленными”. Она собралась с духом, когда он снова повернул к "Джентльмену Джексону", пытаясь оторваться от мужчин. Его рука переместилась на ее зад, хотя она и попыталась не заметить этого.

“Честно говоря, принцесса, я бы предпочел, чтобы они злились из-за пустых карманов, чем мы из-за опаленных задниц”.

“Я полагаю”, - задумчиво произнесла она.

“Это сказано как человек, которому никогда не приходилось спасать свою жизнь”.

“Я сбежал от тебя”.

Его шаги замедлились, прежде чем он снова набрал темп. “ Я бы никогда не причинил тебе боль, Розалин.

Он пока не причинил ей вреда. Но он напал на Тревора. Она видела его с этим клинком в руке. Как она могла доверять человеку, который совершил такое? Но сегодня он не пытался драться с ней. Он просто стоял там и принимал ее удары. Она должна была бояться его. И все же, почему-то, она этого не делала.

Она действительно сходила с ума. Она была там, чтобы шпионить за этим человеком, но позволила ему унести ее от разъяренной толпы джентльменов ... после того, как ударила его в боксерском клубе. Должен быть лучший способ провести это расследование. Во всяком случае, менее жестокий.

Он обернулся, чтобы проверить продвижение мужчин, прежде чем продолжить путь по пустынной улице. Мужчины все еще теряли почву под ногами. Еще один поворот, и Розлин и Итан исчезнут на извилистых улицах Лондона.

“Тебе больно?” спросила она, чтобы скоротать время, на мгновение отбросив свой гнев на мужчину. В конце концов, леди должны стремиться завязать разговор даже в самых напряженных обстоятельствах. Бегство от разъяренной толпы на спине убийцы, скорее всего, квалифицируемого как таковой.

“Что? Глаз, который ты ударил? К завтрашнему дню он заживет и станет очаровательно желтым”.

“Кулачный бой - это варварство”, - заявила она с отвращением.

“Ha!” Он разразился лающим смехом. “Вот почему леди не должны посещать матчи у джентльмена Джексона, не говоря уже о том, чтобы выйти вперед и ударить мужчину”.

“Это утверждает, что это салон красоты”, - пожаловалась она, проигнорировав его комментарий. “Чай даже не подали”.

“Иногда мы читаем стихи и вышиваем”.

Она толкнула его локтем в спину, что только рассмешило его. Это был искренний смех, сотрясший все ее тело, отчего она разозлилась на него еще больше, чем раньше. Преследовавшие их мужчины были уже довольно далеко. Они сбежали. Так почему же она все еще позволяла ему тащить себя через Лондон? Она была уверена, что сможет найти свой экипаж отсюда. Но чем больше она узнавала об этом человеке, тем больше могла собрать правду воедино. Она должна была понять. А для этого ей нужно было оставаться на месте.

Завернув за угол в переулок, он замедлил шаг, перекладывая ее на руки так, чтобы ее ноги были перекинуты через одну из его рук и ее локти больше не могли причинить ему вреда. Конечно, теперь она была лицом к лицу с этим человеком. Она скрестила руки на груди, отказываясь держаться за него в поисках поддержки. Он мог опустить ее, если бы захотел. Очевидно, он этого не сделал.

“Меня много раз били кулаками - только не дамы”, - сказал он, прогуливаясь по пустому переулку. “Обычно я наношу больше вреда, чем мне причиняют. В этом секрет спорта”.

“Спорт. Ты называешь это спортом?”

“Мой спорт, мои средства к существованию, моя жизнь ... по крайней мере, до недавнего времени”. Он сглотнул и посмотрел вниз по улице, жесткие, квадратные линии его челюсти напряглись от этого движения.

Если бы он искал ее сочувствия по поводу потери Тревора, он бы ждал вечно. Но, по крайней мере, он говорил на эту тему. “Насколько я помню, в тот раз ты причинил больше боли, чем получил”.

“Это было не то, что я имел в виду”.

“О”. Конечно, нет, потому что это упростило бы ее миссию. Но он говорил, и это привело бы к каким-то ответам. Это было необходимо. Она посмотрела на него, пытаясь понять. “Что ты имел в виду?”

“У меня была своя жизнь до того, как я вернулся в Англию, принцесса. Я начал жить не в тот день, когда мы снова встретились на аллее в Ормсби”.

“Я в курсе”. Она не была настолько наивна. Мужчины не вырастают полностью сформировавшимися из земли, как цветы весной.

“Кулачный бой был моей жизнью в Испании. Так я питался ... у меня была крыша над головой ”.

“Звучит как роскошный образ жизни”, - пробормотала она.

“Не по вашим стандартам, но я выбрал именно такую жизнь”.

Почему он выбрал такое существование? Почему бы не вести себя как дикий второй сын в Англии? Он казался вполне подходящим для этого. “Ты предпочла, чтобы мужчины били тебя каждый день?”

“Я пытаюсь заставить это работать наоборот. Конечно, случаются ошибки. Это не точная наука ”.

Это все еще не объясняло, почему он выбрал для себя такую жизнь, и не отвечало ни на один из других вопросов, которые у нее были о нем. Она мгновение изучала его кривой нос, пока он не поймал ее взгляд на себе.

“Это случилось несколько лет назад. Крупный русский парень с кулаками, похожими на молотки, а не облизывающийся щенячий язык, как вы предположили ”.

“Ты все еще нормально пахнешь?”

Он прижался своим кривым носом к месту у нее за ухом, где прядь волос выбилась из-под шляпы, которую она носила. “Какой-то цветок. Я думаю, это работает”.

“Это лаванда”, - сказала она, изо всех сил стараясь дышать ровно. Ни один другой джентльмен не осмелился бы так прикоснуться к ней, не говоря уже о том, чтобы понюхать ее шею. Она вообще не должна была позволять ему находиться рядом с ней. Он был опасен! Она видела его с тем ножом. Ей не мешало бы помнить об этом, находясь в его компании. Возможно, в разговорах о том, что ее семья сошла с ума, было больше правды, чем она предполагала. Это продолжалось достаточно долго.

“Я хочу, чтобы ты поставил меня на пол”, - сказала она. “Я не хочу, чтобы ты...” Прикасался ко мне. Сбивал меня с толку. Напоминал мне, как легко все обстоит с тобой. “Просто ... отпусти меня”.

“Принцесса”, - начал он, немедленно ставя ее на ноги.

“Я думаю, что смогу найти свою карету отсюда, спасибо”, - вмешалась она, прежде чем он смог ослабить ее еще больше.

Она повернулась и пошла по аллее, ведущей к углу, где ее ждал экипаж. Но когда она обернулась, он уже уходил. Никаких слов прощания. Розалин смотрела ему вслед, задавая какой-то вопрос, который она не могла точно сформулировать, вертелся у нее в голове.

Однажды она представит доказательства того, кем на самом деле был Итан Мур. На все ее вопросы будут даны ответы. Общество узнает правду о нем ... и, возможно, к тому времени узнает и она.

* * *

Заведение джентльмена Джексона, безусловно, было последним местом, где Итан ожидал увидеть леди Розалин Грей. Ему все еще была неясна причина, по которой она тайком туда наведывалась. Он видел, как она обыскивала его карманы, но единственная вещь, которая была в них, все еще была там — записка от нее. Носить ее с собой было в лучшем случае глупо; он это знал. Но он все равно носил этот листок бумаги в кармане. Когда ему надоедало просматривать документы о продаже или общаться с обществом, он перечитывал его снова.

Это был его побег. Как будто глядя сквозь решетку тюремного окна, он мог видеть мир, где росла трава и проживалась жизнь. Затем он складывал его обратно в квадрат и откладывал на другой раз.

Это было то, что могло быть, но теперь уже никогда не будет. Возможно, она помирилась бы с Тревором, и они поженились бы. Или, возможно, в какой-то другой реальности, где его брат не умер, она могла бы быть.… Они могли бы быть.

Он выругался и повернулся, чтобы идти по менее оживленной улице.

Ему следовало бы бросить записку в огонь. Однажды он уже пытался это сделать, но она все еще была у него в кармане. Теперь эти слова врезались в память, и он будет помнить каждое из них до последнего дня своей жизни.

Впрочем, это не имело значения. То, что было между ними, больше никогда не повторится. Сегодня, вместо облегчения от дневных мучений, письмо лишь напомнило ему о том, как все пошло не так в тот день на их прогулке. Если он найдет убийцу Тревора, посмотрит ли Розлин на него так же, как раньше? Возможно, прошлоепотеряно навсегда, но он должен был попытаться не только ради своего брата, но и ради Розлин. Она заслужила счастье двигаться вперед без затяжных мыслей о смерти на вершине холма.

Должно быть, в бумагах Тревора есть какой-то элемент, который он упустил, какая-то связь с преступниками, готовыми опуститься до убийства, чтобы заставить Тревора молчать вечно. Если бы только он мог выманить преступника на свет божий. Если бы только…

Он остановился посреди улицы. Он шел по этому делу неправильным путем. Я был не единственным там, на вершине холма. Я был не единственным свидетелем.

Розалин ничего не видела, это правда. К тому времени, как она добралась до вершины холма, мужчина сбежал. Но кто, кроме него, знал эту маленькую деталь? Убийца Тревора не стал бы тратить время на то, чтобы узнать ее местонахождение. Знал ли он вообще, что она была в Розберри в тот день?

Когда противник ожидает удара справа, левый хук отправит его в спину. Если убийца каким-то образом узнал, что Розалин была свидетельницей смерти Тревора? Бум. Левый хук.

Он услышал шаги позади себя и обернулся. Один из мужчин из толпы, должно быть, выследил его раньше. Он согнул пальцы.

“У меня нет желания избивать тебя до полусмерти, но я это сделаю”. Давным-давно он поклялся себе, что будет бороться только за средства к существованию, а не проламывать головы в темных переулках. Но мафия угрожала Розалин. Это изменило правила.

Мужчина остановился, все еще находясь слишком далеко, чтобы Итан мог разглядеть его лицо.

“Если ты хотел подраться со мной, тебе следовало выйти вперед в салоне”. Итан прищурился, пытаясь поближе рассмотреть своего противника в тени переулка. Это было странно. Мужчина, судя по всему, был одет в одежду чернорабочего, а не кого-то, кто присутствовал бы на матче. На самом деле, Итан мог бы поспорить, что его нога никогда раньше не ступала в эту часть города, судя по изношенному виду его ботинок и возрасту одежды.

Кто это был? Эти двое на мгновение остановились на противоположных концах небольшого участка улицы, каждый ожидая, когда другой двинется с места. Через перекресток улицы, видневшийся позади мужчины, проехал экипаж. Итан бросился вперед по переулку, когда мужчина нырнул в заднюю часть экипажа, ухватившись за выступ, предназначенный для чемоданов, и держась за него. Экипаж завернул за угол и в одно мгновение исчез.

Итан постоял секунду, ожидая какого-нибудь нового сюрприза. Мужчина исчез так же быстро, как и появился; чего он хотел? Итан покачал головой и повернулся обратно к штаб-квартире. Остаток пути домой за его спиной не было слышно шагов. Он знал, что за джентльмены часто посещают "Джексонз", и человек в переулке не подходил под эту категорию. Возможно, он был ближе к тому, чтобы собрать воедино последние дни своего брата, чем сам осознавал.

Прислушивался ли Тревор к шагам за своей спиной в дни, предшествовавшие его смерти?

Если этот человек думал столкнуть Итана в шахту, ему нужно было передумать. Этана было не так-то легко столкнуть. Он усмехнулся, но за его мыслями не было юмора. Он выманит злодея из тени, и сделает это немедленно. Они с Розалин были в этой переделке вместе, и пришло время убийце Тревора узнать о втором свидетеле его преступления.

Десять

“Сент-Джеймс”, - сказал Итан, пытаясь привлечь внимание своего друга. “Святой Джеймс. Фэллон.” Он попробовал назвать имя этого человека, когда тот похлопал его по плечу бильярдным кием, который держал в руке.

Сент-Джеймс поднял голову, на его лице застыло отстраненное выражение. “ Уже моя очередь?

“Твоя очередь была пять минут назад, прежде чем я ушел за выпивкой”. Итан поднял бокал в руке в знак приветствия, прежде чем сделать глоток янтарной жидкости.

“Правильно”. Сент-Джеймс нанес удар, позвякивая мячами по войлочной поверхности.

Что бы ни занимало мысли его друга сегодня, это была не их игра в бильярд. Итан поморщился от ужасного броска, который не принес ни единого очка. “Черт”.

Сент-Джеймс, прищурившись, посмотрел на него через стол.

Итан продолжил. “Тебе нужны уроки игры в бильярд? Я могу послать за своей младшей сестрой, потому что даже она могла бы сделать такой удар. Или, если это проще, я мог бы пойти в парк, собрать детей и позволить им обучать тебя игре.”

“Я довольно искусен в бильярде, да будет тебе известно”.

“Очевидно”. Итан ухмыльнулся.

“Ты задница”.

Итан отвесил легкий джентльменский поклон. Если бы это был любой другой друг, он бы спросил, что его беспокоит, но Итан знал лучше, когда дело касалось Сент-Джеймса. Этот человек говорил только тогда, когда у него была для этого цель, а его собственные заботы никогда не стояли настолько высоко, чтобы требовать слов. Итан отставил свой бокал и наклонился вперед, чтобы выровнять шары на столе. “Мне нужны бухгалтерские книги продаж и отчеты о поставках с Бонд-стрит”.

“Я так и думал, что ты сможешь. Твои документы из горнорудного управления - это только половина уравнения”, - сказал Сент-Джеймс так небрежно, что, возможно, он слушал вполуха.

“Должен ли я послать за Брайсом?” Спросил Итан, жестом предлагая Сент-Джеймсу занять его очередь. Он бы сам отправился на Бонд-стрит, если бы не известие о его расследовании, дошедшее до его отца, если бы он это сделал.

“Он должен быть здесь сегодня днем, как только проснется. Я поговорю с ним о том, чтобы забрать то, что тебе нужно ”.

“Я могу сопровождать его”, - предложил Итан, хотя и надеялся, что в этом не будет необходимости.

“Ему лучше работать одному. Ты же знаешь, каким он может быть, когда рядом кто-то есть”.

Итан ухмыльнулся на это. С тех пор, как они вместе учились в школе, его друг всегда был из тех, кто готов был поболтать, когда было кому послушать. Он ничего не мог с собой поделать.

Учитывая его потребность наполнить мир звуком своего довольно громкого голоса и склонность носить диковинные цвета, Брайс сделал интересный выбор в пользу тяжелого. Он передвигался под покровом ночи, яркой вспышкой цвета выполняя самую грязную работу в обществе. И все же это была работа, которую он, казалось, любил.

Дружеское молчание воцарилось между Итаном и Сент-Джеймсом, пока они выстраивали броски и обходили стол. Удары и лязг мячей эхом отдавались в тишине комнаты. В штаб-квартире сегодня было тихо. Даже нового резидента, Эша Клобейна, так называемого лорда Кросби, не было поблизости. Он прибыл в город вслед за Итаном с каким-то великим планом, который Сент-Джеймс хотел сохранить в тайне, что-то связанное со steam. Это то, что отвлекло его друга сегодня? Это казалось маловероятным. На Сент-Джеймса всегда можно было рассчитывать в том, что он думает не только о своих делах, но и о делах всех окружающих. Это делало его идеальным лидером, но в последние несколько дней его что-то беспокоило. Итан слышал упоминание о том, что участник вернулся в город после того, как его выгнали из "Запасных наследников" много лет назад, но на данный момент он не имел никакого отношения к этому делу. Он был уверен, что его друг справится с этим вопросом так же, как и со всеми другими, — умно и эффективно.

Итан планировал довольно подробно поговорить с Сент-Джеймсом о следующих шагах в своем плане, но, возможно, было бы лучше сделать первые шаги без него. Распространение сплетен по Лондону не казалось сложной задачей, и главе общества в данный момент было чем заняться.

“Если вы пытаетесь пристально посмотреть на меня, чтобы испортить мою игру, вам не нужно беспокоиться, поскольку вы уже заметили, что я вне игры”, - сказал Сент-Джеймс.

“Пристальное разглядывание могло бы только улучшить эту пародию на матч. Судя по последнему удару, я бы обвинил тебя в том, что ты слишком увлекся, если бы не знал тебя лучше. Это могло бы помочь, если бы ты начал пить. Судя по игре, это не повредит.”

Сент-Джеймс с пробормотанным проклятием швырнул кий на войлочную поверхность и отвернулся от стола.

“Я полагаю, это неустойка”, - задумчиво произнес Итан, опираясь на свой кий. “Это делает кулачный бой, греблю и бильярд видами спорта, в которых я могу превзойти тебя”.

“Ах, но я буду вычищать твои карманы каждый раз, когда мы сядем за карточный стол”, - бросил Сент-Джеймс через плечо, проходя через комнату к своему стандартному столу в углу.

“Если это заставляет тебя чувствовать себя лучше из-за сегодняшнего проигрыша ...” Итан замолчал, пожав плечами, бросая кий на бильярдный стол.

Сент-Джеймс обернулся, в его темных глазах вспыхнуло предупреждение. “Хочешь попробовать свои силы? Прямо сейчас?”

Итан вскинул руки, сдаваясь. В последнее время он часто так делал, сначала с Розалин в Jackson's, а теперь с Сент-Джеймсом.

“Дамы все усложняют”, - заявил Итан, опускаясь в кресло напротив Фэллон. “Жизнь и без их участия достаточно сложна. Они появляются, и вскоре наши мысли путаются. Такой же, как и все мы.”

“Это так очевидно?” - спросил Сент-Джеймс, проводя рукой по глазам. “Я едва ее знаю. Я не знаю, почему ее мнение имеет значение. Это не так. Я веду свои дела вполне упорядоченным образом.”

“Я имел в виду даму, с которой у меня проблемы, но, возможно, вы плывете в той же лодке. Расскажите ”.

Сент-Джеймс бросил на Итана убийственный взгляд, прежде чем откинуться на спинку стула. “Нет ничего плохого в том, как я веду свою жизнь. Причудливые мысли и искренние улыбки - для джентльменов досуга. Мне есть о чем подумать.”

“Ты хочешь сказать, что если бы мы, неудачники, не портили все вокруг, ты был бы неторопливым и причудливым”. Итан не смог сдержать смешок, сорвавшийся с его губ.

“Когда-то это было целью этой группы. Разве ты не помнишь?”

“Неторопливая жизнь джентльмена? Это была мечта нескольких молодых парней, которые ничего не знали о печальных реалиях мира”. Итан сделал глоток своего напитка, на мгновение погрузившись в старые воспоминания.

“Я полагаю”.

“В чем дело, Сент-Джеймс?”

Он покачал головой. “Неважно. Не о чем беспокоиться”.

Итан увидел, как ненадолго захлопнулась дверь в жизнь его друга, когда он закрыл тему. Он ухмыльнулся и спросил: “Она еще одна леди Лидия?”

“Я не слышал этого имени десять лет”.

“Насколько я помню, у нее тоже было свое мнение о твоих будущих занятиях”.

“Ее представление о будущих занятиях включало местный приход и что-то о школьниках”. Сент-Джеймс покачал головой. “Мои представления были несколько иными”.

“Ее идеи включали в себя и свадьбу”.

“Мои представления об этом были совершенно иными”.

“И эта леди не заинтересована в том же?” Спросил Итан.

“Ухаживаешь за школьниками? Не могу представить, что многие хотят такой жизни”.

“Ты знаешь, что я говорю о браке”.

“Эта леди ...” Сент-Джеймс поджал губы и задумчиво постучал пальцами по подлокотнику кресла. Постукивание его пальцев замедлилось, и он покачал Итану головой. Очевидно, он закончил разглашать информацию.

“Это другая ситуация”, - ответил Итан.

“Вы упоминали о трудностях с дамой?”

“Да. Мне нужно разнести по городу новости об одном”.

Сент-Джеймс вопросительно поднял темную бровь. “Как правило, им не нравятся подобные вещи”.

“Ничего не поделаешь. Убийце моего брата нужно сообщить, что был свидетель его преступления. Леди Розалин Грей ”.

“И вы убережете леди, о которой идет речь, от той же участи, что постигла вашего брата?”

Итан моргнул при напоминании о связанной с этим опасности. Все будет хорошо — он позаботится об этом. Он делал только то, что было необходимо, чтобы найти убийцу. С таким человеком на свободе весь Лондон был в опасности. “Присматривать за ней не проблема, если это то, о чем ты спрашиваешь”.

“Ты уверен?”

“Конечно. Я бы защитил ее ценой своей жизни. Доволен?” Что-то вспыхнуло внутри него при мысли, что он позволит ранить Розалин. “Итак, как мне распространить слухи о ней по всему Лондону?”

“Я сделаю это к ночи”.

Итан благодарно кивнул и поднялся со стула, собираясь оставить своего друга наедине с его путаными мыслями. Проходя мимо окна, он увидел фигуру в плаще, скользнувшую в тень переулка на другой стороне улицы. Он замер. Фигура показалась знакомой. Тот же человек из переулка вчера? Или ему это показалось? Цена слишком многих ударов по голове за эти годы?

“В чем дело?” - спросил Сент-Джеймс у него за спиной.

“Ничего”, - пробормотал Итан. Сегодня он обсудил достаточно проблем. С этой он мог справиться в одиночку.

* * *

Розалин моргнула, глядя на обеспокоенные лица своей семьи. “Спасибо, что сообщили мне”. Что-то, что жило в пространстве между печалью и яростью, тикало в ее сердце, громко стучало в ушах. Она отвернулась, не в силах выносить их разочарованные взгляды поверх своих собственных. Взгляд в окно давал возможность на мгновение отвлечься, но даже листья на деревьях в саду перед домом, казалось, шептали о ее бедственном положении с каждым порывом ветра. Розалин разорена. Разорен. Она сжала кулаки так, что ногти впились в ладони в виде полумесяцев. Этого не могло быть. Все ее планы были разрушены, унесены этим проклятым ветром.

Она пересекла гостиную и подошла к камину, поскольку обжигающий жар и колышущееся пламя соответствовали ее нынешнему настроению больше, чем вид на сад. Стараясь не подавиться своими эмоциями, она спросила: “Это история, рассказанная полностью?”

“Должно ли быть что-то еще?” Спросила Девон. “Подтвердились не только всеобщие подозрения, что ты была помолвлена с Эйтоном, но они также знают, что ты была рядом с ним, когда он умер”. Он провел рукой по своим и без того растрепанным волосам, пробормотав проклятие.

Розалин снова повернулась к камину. Всегда можно было рассчитывать на то, что огонь разгорится. У него была цель, которую он с радостью выполнял. Почему она не могла просто быть женой джентльмена? Она хотела выполнить свой долг и выйти замуж, и все же ее поливали водой на каждом шагу. Свет знал, что в тот день она была с Тревором. Всплеск. Она была помолвлена с этим человеком и стала свидетельницей его смерти. Всплеск, всплеск.

“Текущего разговора вполне достаточно, дорогая, чтобы продолжить”, - сказала ее мать, прерывая ее мысли.

“Они говорят, что мы с Тревором гуляли одни в тот день?”

“Так и есть”, - практически прорычал Девон.

“О боже, мне следовало пойти с тобой в то утро. Наедине с джентльменом ...” Ее мать замолчала, покачав головой. “Что скажет леди Смелтингс? И я не могу даже думать о леди Райтуорт. Нам нужно сдержать этот скандал, пока слухи не распространились. ”

“Мама”, - предупредил Девон. “Необходимость в нюхательной соли только усложнит ситуацию сегодня днем. Успокойся”.

Вдовствующая герцогиня всхлипнула еще одно “наедине”, прежде чем прижать руку ко лбу, как будто ей стало плохо от всего этого разговора.

“Розалин, если бы я мог изменить эту новость ...” Девон замолчал при виде ее поднятой руки.

“Новости не меняются. Это факт, и как таковой его можно только понять”. Розалин попыталась вежливо улыбнуться. Она не сердилась на своего брата. Он действительно оказал ей услугу. Теперь она знала, какие препятствия стоят на ее пути.

Там не упоминалось ни об Итане, ни о борьбе за ее честь. Слава Богу за небольшие милости. Она вздохнула, наблюдая, как языки пламени жадно поглощают угли в камине. Даже если все думали, что она была слишком дружелюбна с Тревором, он был ее суженым, и теперь его не стало. Это был, заметьте, лучший вариант, чем правда о том, что произошло в тот день на склоне холма. Это стоило ей надежды на замужество в этом сезоне, но это был скандал, от которого она надеялась когда-нибудь оправиться. Это было слабым утешением в этот мрачный день, но, тем не менее, утешением.

“Мы были так осторожны”, - сказала Лили, присоединяясь к разговору. “Как распространилась эта новость?”

“Кто-то из гостей, должно быть, видел, как Розалин уходила с Эйтоном”, - ответил Девон, подходя к графину и наливая себе бокал. “Хотя я не могу понять, как кто-то мог узнать подробности помолвки. О ней еще не было объявлено ”.

“Кто в клубе сказал тебе это?” - спросила ее мать, как будто могла лично отчитать мужчину за дерзость. “Кто говорил о твоей сестре до тебя?”

“Мама, вчера вечером это было на устах у каждого джентльмена”.

“Каждый ...” Она неодобрительно поджала губы, когда ее голова снова откинулась на спинку кресла. “О боже”.

“Действительно”, - согласился ее брат.

“Девон, расскажи нам точно, что они сказали. Мы должны знать каждую деталь того, с чем имеем дело”.

“Я уже сделал это”, - сказал он, опираясь плечом о каминную полку.

Ее мать подняла голову, смерив его взглядом. “ Расскажи мне еще раз.

Роузлин почти услышала, как он закатил глаза, прежде чем начал. “Ходили разговоры о тайной помолвке между Эйтоном и Роузлин”.

“Да, тайная помолвка”, - повторила ее мать.

“Ходили слухи о природе их отношений”, - сказал он, морщась от своих слов.

“Предположения? Это безумие, Девон! Розлин всегда была целомудренна в подобных ситуациях, не так ли, дорогой?”

Розалин открыла рот, чтобы заговорить, но промолчала. Они с Тревором всегда были чем-то неподходящим. Однако ее визит в комнату Итана вечером накануне их прогулки был на грани ужасного поведения и стал причиной ссоры, закончившейся смертью Тревора. Но это было слишком громоздко, чтобы завернуть в бант и подарить ее матери.

“Это не мое безумие”, - заявила Девон, отвлекая внимание их матери от Розалин. “Я просто констатировала...”

“Продолжай, продолжай”. Ее мать пренебрежительно махнула рукой в воздухе.

Розалин тяжело вздохнула. Никто не должен знать о драке Тревора и Итана в тот день. Она докажет вину Итана. Он сгниет. И другие свои воспоминания она унесет с собой в могилу.

“Есть предположения, потому что говорят, что в тот день они гуляли одни, и Розлин была свидетельницей его ухода”. Девон посмотрел на нее, прищурившись, как будто не верил собственным словам.

Возможно, она слишком рано расслабилась. Но как ее брат мог узнать, какие мысли проносились в ее голове? Он всегда был проницательным, но в данном случае мог держать свой острый взгляд и умные мысли при себе. Розалин опустилась в ближайшее кресло в гостиной. Одна ошибка в суждении в виде записки черносотенному джентльмену, и она заплатит за это своим будущим. “Я приложила столько усилий, чтобы все сделать правильно”, - пробормотала она в основном себе под нос.

“У тебя есть”.

“Почему это происходит?” Она подняла глаза, встретившись взглядом со своим братом. “Я была той, кто нашла джентльмена для замужества еще до начала сезона. Я ухаживала за ним всю осень. Ты знаешь, как дождливо было на вересковых пустошах в сентябре прошлого года? Она в отчаянии покачала головой. “Моя прическа всю осень была в ужасном состоянии из-за визитов к Кэти. Это было ужасно. Но я сделал то, что нужно было сделать. У меня было распланировано все мое будущее. И когда оно развалилось, я двинулся дальше. Я покинул Ормсби Плейс, как меня просили. Я приехала в Лондон, как меня просили. Я носила надлежащие платья, улыбалась надлежащим джентльменам…”Она сделала паузу, переводя дыхание. “Что еще я могла сделать?”

“Розалин, ты ни в чем не виновата”, - вмешалась Лили. “Выбор времени для всего этого не помог. Если бы был год, чтобы разговоры затихли сами по себе ...”

“Вот почему общество - это куча носорожьего навоза”, - заявил Девон, ставя свой бокал на каминную полку.

“Девон”, - пожаловалась ее мать.

“Да”. Он пожал плечами. “Мы могли бы вернуться в Торнвуд-Мэнор. Ты поедешь со мной в мою следующую экспедицию, Розалин. Возможно, мы сможем найти для тебя хорошего янки за границей.”

Ее мать ахнула. “Она ничего подобного не сделает. Мы в Лондоне, и в Лондоне мы останемся. Я достигла положения вдовствующей герцогини Торнвудской не для того, чтобы меня прогоняли из-за каких-то глупых разговоров в клубе.”

“Это было темой обсуждения в каждом клубе города, по крайней мере, так мне сказали, мама”.

Тишина заполнила каждый уголок комнаты. Что тут было сказать? Она была в центре скандала, и ничего нельзя было сделать, чтобы это изменить.

Она потратила годы, превращая себя в леди. Теперь каждая отработанная улыбка, каждый заученный адекватный ответ были недействительны. Она сделала все, что могла придумать, чтобы обеспечить свое будущее, только для того, чтобы оказаться именно в том месте, куда ее привели бы ее прежние дикие привычки — одинокой и отвергнутой в Лондоне. Теперь к ней никто не приблизится. У нее не было никакой надежды выйти замуж в этом году, но и убегать она не собиралась.

“Мама имеет на это право, Девон”, - наконец сказала она. “Я не могу сбежать. Мы уже пытались это однажды, помнишь? И теперь мы здесь”.

Лили встала и прошлась по комнате. “Я с трудом могу понять, почему эта новость распространяется именно сейчас. Если бы события на Ормсби Плейс должны были выйти наружу, они бы сделали это месяц назад. Я даже была готова к этому в ночь первого бала, но теперь ... Она прекратила расхаживать по центру комнаты. Ее голова печально склонилась набок. “ О, Розлин.

“Действительно, почему именно сейчас”, - сказала Розлин. У нее появилась хорошая идея. Итан был рад разгуливать по Лондону со своим новым титулом, доволен ее неудачной попыткой выйти замуж, так почему бы не порадоваться ее провальному сезону? Одно было несомненно. У него будет второй подбитый глаз, когда она увидит его в следующий раз.

“Розалин, ты рассказала нам всю историю того, что произошло в тот день?” Спросил Девон, заставив ее резко поднять голову и вызвав острую боль в шее.

“Конечно”, - сказала она немного слишком быстро, потирая шею сбоку. “Тревор был ранен, упал в вентиляционную шахту и погиб во время нашей прогулки. Больше рассказывать нечего.”

Глаза Девона сузились, пока она не отвела взгляд. “Очевидно”, - ответил он.

Она повернулась к матери. “ Что мне теперь делать? Я едва знаю, где нахожусь. Готова ли я присутствовать на сегодняшнем балу?

“Ты должна, дорогая. Сделай решительное лицо и надень свое самое красивое платье”.

“Пойдут слухи. Что, если никто не захочет танцевать? В конце сезона мне придется вернуться домой незамужней. Вся моя тяжелая работа и мой первый сезон провалились ”.

“Ты еще не потерпела неудачу, дорогая. И если этому сезону не суждено состояться, это еще не конец твоей жизни. Ты вернешься в Лондон в следующем году ”.

“В следующем году. Еще один год моей жизни потрачен впустую? После того, как я зашла так далеко?” Розалин покачала головой.

“Тогда, я полагаю, нам нужно выглядеть наилучшим образом на сегодняшнем балу”.

* * *

“Не хочешь потанцевать?” Итан протянул руку и ждал.

Розалин не пошевелилась. Этим вечером она была похожа на портрет — уравновешенная, неподвижная, неприкасаемая — и он не мог отвести от нее взгляда. Она была воплощением красоты, которое каждый джентльмен мечтал иметь рядом с собой. И все же она была одинока. Стороннему наблюдателю показалось, что у нее есть намек на улыбку и приятный взгляд, но он знал, какая печаль скрывалась за ее элегантной внешностью. Сейчас ее глаза не сверкали так, как тогда, когда она была счастлива. Он хотел заставить портрет двигаться, заставить ее улыбнуться. Ему нужно было снова увидеть, как сияют ее глаза.…очень хорошо, еще дважды, если не каждый чертов день до конца дней.

“Танец”. Ее взгляд был настороженно прикован к его протянутой руке, как будто это могло причинить ей вред, если она хотя бы вздрогнет. “С тобой?”

“В отличие от длинной очереди джентльменов справа от меня?” Он шагнул в сторону, чтобы освободить дорогу несуществующим джентльменам, легким взмахом руки показывая невидимому человеку пройти.

Очевидно, это будет не так просто, как опустить ее на пол и немного повернуть. Кто знал? Другие джентльмены делали процесс таким легким.

“Отсутствие у меня партнера по танцам - полностью твоя вина”.

“Неужели? Потому что я совершенно уверен, что только что пригласил тебя на танец”.

“Ты настоящий джентльмен”.

“Я”. О чем, черт возьми, она говорит? Он прищурился, глядя на нее. Он ожидал, что она расстроится из-за того, что ее имя упоминают повсюду, но какое это имело отношение к танцам? “Ты хорошо себя чувствуешь сегодня вечером?”

“Конечно, я в порядке”, - сказала она достаточно громко, чтобы головы повернулись в их сторону. Она одарила всех улыбкой, как будто раздавала детям сладости, прежде чем снова повернуться к нему и понизить голос. “Не благодаря тебе. Знаешь, у меня была бы очередь из джентльменов, настоящая очередь”.

“Я понимаю почему. Ты прекрасно выглядишь этим вечером”.

“Лестью вы ничего не добьетесь, милорд. Вы были ответственны за то, что рассказали всем, что я была с Тревором, когда он скончался, не так ли?”

Казалось, у него в голове не было правильного ответа. Он помолчал, прежде чем выбрать самый безопасный ответ, который только мог придумать. “Мне жаль, что ты расстроен этим вечером. Возможно, я смогу загладить свою вину.”

“Теперь нет способа восстановить мою репутацию”.

“Твоя репутация. Вот что у тебя не в порядке?” Мысли о том, что его слова нанесут ущерб ее репутации, не приходили ему в голову. Единственный исход, который он рассматривал, был тем, который привел к поимке убийцы Тревора. Он видел только необходимость уберечь ее от убийства, а не защищать ее репутацию. Он слишком долго был вдали от общества.

“Я была наедине с мужчиной. Я не смею думать, что произойдет, если правда выйдет наружу, то, что говорят, достаточно разрушительно”, - прошептала она. Ее глаза были широко раскрыты, когда она умоляла его понять.

К сожалению, она говорила на иностранном языке общественных правил. Это был язык, на котором он не говорил с тех пор, как был мальчиком, и даже тогда это не было приоритетом в его воспитании. Его семья была необычна в своих взглядах на такие вещи — факт, который он проклинал сегодня вечером. “Ты была с ним помолвлена. Я полагаю, это запрещено ...”

Она покачала головой, то ли для того, чтобы сказать "нет", то ли чтобы выразить свое недоверие, он не знал.

“Кажется, танец - это меньшее, что я могу сделать в сложившихся обстоятельствах, принцесса”.

“Перестань называть меня так. Танцы не отменяют прошлого”. Ее слова были сильными, но что-то, казалось, смягчилось в ее глазах, что вселило в него надежду.

“Они этого не делают. Но это приятнее, чем подбить мне глаз”.

“Это спорно”. Уголок ее рта приподнялся, почти приближаясь к улыбке, но не совсем достигнув своей цели, прежде чем она сдержала ее.

“Этим вечером ты затмеваешь других дам. Было бы преступлением не потанцевать в такой вечер”. Он только хотел доставить ей удовольствие, но не зашел ли он слишком далеко в своем комплименте? Он ждал.

“Спасибо”, - наконец сказала она, опустив взгляд, чтобы провести пальцами по ткани. “Это мое любимое платье”.

“Я предпочитаю, чтобы на тебе были бриджи, но если тебе нравятся оборки и все такое ...” Он замолчал, пожав плечами.

Она подняла глаза, склонив голову набок, рассматривая его. “Иногда я забываю, что ты брат Кэти. А потом ты говоришь подобные вещи”.

“Ты что-нибудь слышала о ней?” спросил он, снова предлагая ей руку в попытке отвести ее на танцпол.

“От Кэти? Конечно, у меня есть. Мы довольно часто переписываемся”. Она покорно положила руку ему на плечо после их танца. “Но она твоя сестра. Вы ничего о ней не слышали?”

“Нет. Я не получал корреспонденции из дома с момента моего приезда в Лондон”.

“Ваша семья скорбит”, - заявила она, останавливая их продвижение к танцполу, ее брови обвиняюще сошлись на переносице. “Как, должно быть, приятно, что ты не обременен таким печальным состоянием, как это”.

“Я тоже скорблю”. Он отказался от попытки отвести ее в удобное место на открытом воздухе и повернулся к ней там, где они стояли.

Ее неодобрительный взгляд скользнул по нему, когда она взяла его за руку, приглашая на вальс. “Надеть черное на бал - это еще не скорбь”.

“Но надеть черное нижнее белье на бал - это так?”

“Я справляюсь с этой ситуацией по-своему”.

“Как и я”, - сказал он, ступая так же, как, казалось, двигались другие пары.

“Разрушив мою репутацию?”

“Что именно ты слышал?” - уклонился он. Он, без сомнения, был ответственен, но чем меньше ему нужно было признаваться, тем лучше.

“Достаточно, чтобы знать, что ты кому-то рассказала, что я была там с твоим братом, когда он умер, и что мы были одни”. Ее глаза обвиняюще вспыхнули.

Совсем не так он представлял себе свою первую попытку танцевать вальс. Это потребовало гораздо больше споров, чем он планировал, не говоря уже о шагах, о которых он притворялся, что знает, — и то, и другое заставило его чувствовать себя немного не в своей тарелке.

Однако он ни о чем не жалел, только о мягком теле Розалин в его объятиях, пока не закончилась музыка. Она могла ругать его сколько угодно, пока он вдыхал ее слабый аромат цветов и прижимал ее к себе. Даже споры с ней были временем, проведенным в ее обществе. Жизнь боксера научила человека наслаждаться днем, несмотря на несколько ударов, и он точно так же насладился бы следующими несколькими минутами.

“Он был прав”, - размышлял Итан, когда они едва избежали столкновения с другой парой. “Слухи в городе распространяются быстро”.

“Мне плевать, кто был прав. Меня волнует только то, что теперь все в городе верят, что я была наедине с Тревором. Что мы с ним были ... близки ”.

“Вы были близки. Вы были помолвлены”. Итан покачал головой, глядя на нее сверху вниз, не понимая, что она имеет в виду. Говорила ли она то, что он думал, или это просто были его мысли после стольких лет, проведенных в испанских тавернах?

“Мы не были близки, когда он скончался. А теперь все верят, что были. Ой!” Она подавила крик, когда он наступил ей на ногу.

“Прошу прощения, я отвлекся”.

Она сердито посмотрела на него. “Любое будущее, которое я могла бы обрести, теперь потеряно из-за тебя. Люди думают, что я ... что он и я ...”

Действительно, они говорили на одну и ту же тему, и его как нельзя больше интересовало то, что она могла сказать по этому поводу. “Возможно, вы с Тревором и не были застигнуты в момент страсти, когда он умер, но—”

“Как ты мог упомянуть такое?” спросила она, оглядываясь по сторонам, чтобы убедиться, что кто-нибудь его услышал.

“Это ты обсуждаешь это посреди танцпола”. Он сделал шаг в неправильном направлении и снова наступил ей на ногу. “Еще раз прошу прощения”, - пробормотал он, стремясь вернуться к обсуждаемой теме. “Я только собирался спросить ...”

“Ты такой же хороший танцор, как и джентльмен”. Она нахмурилась.

“Я пытаюсь”, - сказал он, отводя ее в другой конец комнаты, где он больше не мог травмировать ее пальцы на ногах.

“Старайся усерднее, мой господин. Моя жизнь была спланирована до того, как я встретил тебя. Я во всем разобрался. Теперь никто не приблизится ко мне. Моя репутация потрепана и в синяках, как у одного из твоих противников в кулачных боях. И ты виноват. Ты виноват во всем этом. И вот ты здесь, разгуливаешь так, словно мир соткан из солнечного света. ”

Создан из солнечного света? “Мир состоит из битв, в которых еще предстоит сразиться, и злодеев, которых еще предстоит найти”, - поправил он.

“Значит, я твой противник в битве? Потому что у меня определенно есть шрамы”.

Он должен был объяснить, заставить ее понять, что никогда не хотел причинить ей боль. Она и так думала о нем самое худшее; он не мог вынести, когда она злилась еще и из-за этого. Он всегда бросался в ситуации, не задумываясь. Во всяком случае, так утверждал его отец на протяжении большей части своей жизни. Его безрассудный характер привел к разрыву связей с семьей много лет назад, и теперь это привело его сюда. Он пытался подобрать правильные слова. “Я не думал о том, что твое пребывание наедине с мертвецом повредит твоей репутации”.

“Оставаться наедине с любым мужчиной, живым или мертвым, для леди - преступление”.

“Ты была со мной наедине”, - возразил он, думая о той ночи, когда она пришла к нему в спальню.

“О чем я сожалею каждый день”.

“Правда”. Это был не вопрос, а зарождающееся осознание, которое пронзило его, как нож в сердце. “Вы извините меня, если я не чувствую того же”.

“Нет, я тебя не прощу”. Она вздернула подбородок, словно возглавляя атаку в битве. “Все в тебе неправильно, от твоего холодного сердца до твоего кривого носа”.

“Полагаю, я неправ, радуясь тому факту, что из-за моей ошибки я единственный, кто танцует с тобой сегодня вечером”. Возможно, его слова были слишком честными, но будь они прокляты, если не были правдой. Он повел ее дальше к стене, чтобы пара могла пройти, его рука задержалась на ее локте.

“Это больше, чем глупый танец. Твои неосторожные слова стоили мне возможности найти мужа”.

Он сделал маленький шаг к ней, его рука все еще лежала на ее локте, словно удерживая ее рядом с собой в шторме, который бушевал вокруг них. И именно тогда он осознал правду. Она была расстроена крахом своих планов. Она злилась на него на протяжении всего их танца, ее единственного танца, потому что он разрушил распорядок ее жизни. Это было из-за чего Тревор разозлился бы. Теперь Тревора было не спасти, не помочь ему наслаждаться жизнью и обрести счастье. Однако Розалин можно было помочь. И она была, помимо всего прочего, его другом на всю жизнь.

Он изучал ее мгновение, прежде чем начать. “Когда я был ребенком, мой отец пытался научить меня бизнесу по добыче реактивных двигателей. Там были документы с цифрами и словами, но я никогда не видел ни одного из них, по крайней мере, на самом деле. Я видел только стопку бумаг, которые мешали ему жить своей жизнью. Он похоронил себя за стеной отчетов, совершенно не обращая внимания на свою семью. Для вас я всегда находил выход за стены своего дома, но он ни разу не попытался отложить свою работу, чтобы выжить. ”

“Какое это имеет отношение к твоим неосторожным словам?”

“Ты хоронишь себя за планами и ожиданиями. Только когда ты переодеваешься другой и крадешься по городу, я вижу проблеск той дикой девушки, которую я знал ребенком. Забудь, что о тебе думает общество. Когда ты в последний раз выходила за дверь в качестве леди Розалин Грей и оставалась в живых? Ты решила не наслаждаться этим танцем, Розалин. Но я наслаждался им за нас обоих. Когда ты в последний раз наслаждалась неопределенным обещанием сегодняшнего дня? Он покачал головой, позволяя своей руке скользнуть вниз по ее руке к запястью. “Что случилось с девушкой, которая раньше свободно бегала по вересковым пустошам, с леди на аллее в Ормсби-Плейс, руки у нее были в грязи? Я бы хотел, чтобы она вернулась ко мне”.

Она вздрогнула от его слов, но ничего не сказала. Секунду спустя она развернулась на каблуках и зашагала прочь.

Очевидно, это было тем, что требовалось, чтобы перейти границы дозволенного. Он нахмурился и покачал головой, подождав мгновение, пока она уйдет, прежде чем снова вступить в драку. Он догнал ее на полпути через комнату, заставив пройти остаток пути рядом с ним. Она молчала, несмотря на его попытки привлечь ее внимание. Находясь в большом зале, заполненном дамами, желающими потанцевать, почему он хотел танцевать только с той, кто его ненавидела?

Он поставил ее на край ее группы, которая в этот вечер была заметно меньше, чем на прошлом мероприятии. Казалось, по комнате разнесся гул разговоров. Подойдя ближе, он попытался поднять тему разговора этим вечером, надеясь, что это не будут очередные разговоры о репутации Розалин. Если бы это было так, он никогда бы не вернул ее расположение. Он хотел поймать убийцу, а не отгонять от него Розалин.

“Вышла из пламени в объятиях джентльмена”, - услышал он слова одной дамы.

Пламя? Это, конечно, было не о Розалин, но он все равно послушал.

“Я слышал, что платье сползло с ее конечностей”.

“Платья не тают”.

“Могу я спросить, о чем вы говорите?” Вмешался Итан.

“Разве вы не слышали о пожаре? Ужасное дело”.

“Какой пожар?” спросил он.

“На Бонд-стрит. Очевидно, девушка Фэрлин была ранена”.

“Который из них?” Спросила Розлин, шагнув вперед, ее глаза расширились от беспокойства.

“Их больше одного?”

“Конечно, есть”, - возразила Розлин.

“Близнецы”, - добавил Итан для ясности. Он видел Розалин с ними на последнем балу.

“Извращенная натура, близнецы, если хотите знать мое мнение”.

“Меня не интересует твое мнение”, - отрезала Розалин.

“Ну, я никогда”, - сказала леди.

Одна из других подруг Роузлин встала между ними, прежде чем они успели подраться. “С твоего позволения, мама, дальше я сама. Роузлин, это Виктория. Она едва избежала смерти, выполняя поручение модистки. Слава небесам за мистера Брайса. Она обязана ему жизнью.”

“Мистер Брайс?” Спросил Итан, уже морщась от того, что должно было произойти.

“Да, он спас ей жизнь. Вынес ее из здания. Его рекламируют как настоящего героя ”.

“Где на Бонд-стрит был этот пожар?” спросил он, каким-то образом уже зная ответ.

“В том новом магазине модистки, который все так любят, рядом с ювелирным магазином, где выставлены все изделия из гагата”, - ответила леди Эванджелина.

“Вы меня извините? Я должен кое-что сделать”. Итан не стал дожидаться ответа. Он уже направлялся к двери. Все, что он попросил у Запасных Частей, - это помочь достать папку из хранилища. Он мог бы даже выполнить эту работу сам в рабочее время, если бы не риск, что отец узнает о его расследовании. Это был магазин его семьи, и Брайс счел разумным сжечь это место дотла?

Оглянувшись, он увидел любопытство в глазах Розлин, но она не последовала за ним. Пока она оставалась со своими друзьями и семьей, ей ничто не грозило. Ему не нравилось оставлять ее, но какой выбор оставил ему Брайс? Его друг, возможно, и не погиб сегодня в огне, но его жизнь, безусловно, будет в опасности, как только Итан найдет его.

Одиннадцать

Остов бывшей модистки стоял перед ними, все еще тлеющий от вчерашнего пожара. Клочки опаленных перьев и обуглившиеся ленты устилали Бонд-стрит. Розалин поймала кусочек желтой ленты, развевающийся на ветру, и осмотрела его на ладони. Трудно было представить, что когда-то это украшало верх шляпы, совершенное, законченное, готовое к продаже. Теперь оно превратилось в лоскуток, который она держала в руке. Как могло произойти такое быстрое возгорание, чтобы вызвать такое количество разрушений?

Она подняла голову, ее взгляд скользнул по ряду магазинов. Антиквариат Хабершема, похоже, не пострадал, но ювелир по другую сторону от магазина модистки не мог претендовать на такую удачу. Переднее стекло было разбито, и внутри толпились мужчины, осматривая повреждения и наблюдая за ремонтом.

Розалин, прищурившись, посмотрела на мужчин. Итан.

Представьте себе это. Лорд Разрушение-и-Смерть стоял среди обломков, казалось бы, не тронутый нанесенным ущербом. Возможно, было неразумно предполагать его вину в "блейзе", но разум не имел значения, когда дело касалось Итана. Во всех несчастьях последних месяцев был виноват он — и виноват сейчас. Она не сомневалась в его причастности. Виктория попала в тот пожар, и слух о здоровье модистки еще не распространился.

Сначала ее жених, а теперь ее друг, оба виновны только в том, что встали на пути высокомерного джентльмена, добившегося желаемого. Неужели его злобному поведению не было конца? Гнев окутал ее, когда она посмотрела сквозь пелену пепла и обломков на человека, несомненно ответственного за эту пародию.

Однако на краю ее сознания зародилась мысль, требующая объяснения. Чего он добивался? Едва ли можно было рассчитывать на то, что он наденет галстук, не говоря уже о драгоценностях. Зачем ему драгоценности?

“Ты говорила с Викторией?” Спросила Лили, стоявшая рядом с ней, отвлекаясь от сцены в сгоревшем магазине.

“Она не принимает гостей”. В этом не было ничего удивительного; Изабель упоминала, что ее сестре-близнецу пришлось довольно коротко подстричь опаленные волосы. Это было чудо, и это был единственный нанесенный ущерб, но потеря волосбыла разрушительной сама по себе.

“Трудно поверить, что она не обгорела сильнее”. Лили выдохнула, обойдя группу джентльменов, чтобы лучше рассмотреть обломки.

“Я не верю, что огонь посмел бы причинить вред такой леди, как Виктория. Она, без сомнения, нашла способ потушить его”.

Лили усмехнулась. “Действительно. И я уверена, что вчера флейм выучил несколько новых слов — вместе со всеми, кто находился в пределах слышимости”.

“Хорошо, что мистер Брайс был поблизости”, - сказала Розлин, отводя Лили в сторону, чтобы экипаж мог проехать по многолюдной улице. Поскольку пожар произошел вчера поздно вечером, многие люди пришли посмотреть на ужасное зрелище только сейчас. И какое же это было ужасное зрелище. Розалин покачала головой. “Даже Виктория сгорела бы, если бы осталась в этом здании еще на мгновение”.

“Он сыграл настоящего героя во вчерашних событиях. Странно, что он не о сегодняшнем дне”, - задумчиво произнесла Лили. “Можно было бы подумать, что он наслаждается своей славой. Сегодня, должно быть, в резиденцию Диллсуортов посыпался поток приглашений.”

“Я не уверен, что ему нравится быть в центре событий. Когда мы встретились, я обнаружил, что он избегает бала у собственного отца, болтая с лакеями. В этом человеке есть что-то такое, что не соответствует его достоинствам.”

“Полагаю, я просчиталась в нем”. Лили сделала паузу. “Розлин, это лорд Эйтон среди пепла?”

Розалин только что-то проворчала в ответ. Прошла минута, прежде чем она спросила: “Вы знаете что-нибудь о магазинах, пострадавших от пожара?”

“Так уж получилось, что у меня есть некоторый опыт общения с мистером Хабершемом и его древностями”.

“ А ювелирный магазин? - Настаивала Розалин.

Лили повернулась к ней, в замешательстве сдвинув тонкие светлые брови. “Семья лорда Эйтона производит гагат, не так ли? Я полагаю, что этот магазин известен хорошим выбором изделий из гагата”.

“Джет ... шахты! Вот и все! Это было о шахтах. Я просто случайно оказался поблизости. Все это время я думал ...”

“О чем ты говоришь?”

“Связь между пожаром и лордом Эйтоном”. Он убил Тревора у входа в шахту. В том магазине должны быть какие-то улики, которые он хотел уничтожить. Она увидела, как Итан сунул черную прямоугольную бархатную коробочку в карман и направился в заднюю часть магазина. “Мы должны следовать за ним. Извини, Лили, но тебе нужно либо пойти со мной, либо отвернуться и позже сказать маме, что ты потеряла меня в магазине.”

“Думаю, я скорее последовал бы за тобой во вчерашний ад, чем сказал бы твоей матери, что потерял тебя”.

“Тогда пошли. Он уходит”.

“Подожди. У меня есть другая идея”, - сказала Лили, дергая Розалин за руку, чтобы заставить ее остаться.

“Подожди? Лили, я должен последовать за ним! Мне нужна информация”.

“Да, и мы узнаем все, что нам нужно знать, допросив владельца магазина”.

“Владелец магазина”, - повторила Розалин. О чем говорила Лили? Ювелир не мог знать ничего важного. Ей нужно было проследить за Итаном, выяснить, что он спрятал в кармане.

“Так случилось, что у меня есть некоторый опыт в этом. Вы были бы поражены богатством знаний, которыми обладают владельцы магазинов ”. В движениях Лили была уверенность, когда они переходили улицу, как офицеры, марширующие в бой.

“Лили, иногда мне кажется, что я в тебе просчиталась”, - сказала Розлин, беря за руку свою невестку.

“На самом деле это забавная история. Когда-нибудь мне придется поделиться ею с вами. Однако сегодня нам нужно допросить продавца ювелирных изделий ”. Она прикоснулась рукой к волосам, чтобы убедиться, что они все еще на месте. “Жаль, что здесь больше нечего украсть. Для меня это сработало неплохо в подобных обстоятельствах”.

“Я ценю ваш энтузиазм по поводу этой миссии, но я совершенно уверен, что именно лорд Эйтон сегодня совершает кражу”.

“Мы это выясним. Если и есть что-то, на что могут рассчитывать владельцы магазинов, так это на то, что они будут болтать с высокородными, которые посещают их магазин. Если он что-то украл, мы скоро узнаем эту историю.”

Розалин была более уверена в своих шпионских способностях, чем когда-либо. Возможно, дело было в знакомой обстановке Бонд-стрит или в волнении от того, что она соединила две улики, чтобы обнаружить связь с шахтами, но она знала, что сегодняшний день будет успешным. Она вошла в ювелирный магазин, Лили шла рядом с ней. Сегодня она докажет вину Итана, и это начнется с этого владельца магазина.

“Извините, сэр”, - окликнула Розлин. “Не могли бы вы сказать мне, когда ваш магазин снова откроется? Такое ужасное событие. Это ваш магазин, не так ли?”

“Я присматриваю за вещами для владельца”, - уклончиво ответил мужчина, наблюдая за ними, пока они прогуливались среди развалин выставочных столов.

“Бедный владелец. Не для того, чтобы уменьшить ваши убытки, но для того, чтобы ваш бизнес сгорел ...” Приближаясь к мужчине, Розалин обошла кучу битого стекла. “Кому принадлежит этот магазин? Я хотела бы выразить свои соболезнования. Кстати, я Розлин Грей, а это моя невестка, герцогиня Торнвуд. Так грубо с моей стороны не представить тебя раньше. А ты кто?”

“Шарп, ваша светлость, миледи”, - представился он с поклоном, выглядя весьма довольным тем, что они находятся в его магазине. “Я могу посмотреть, есть ли чистые стулья в кладовой, хотя и сомневаюсь”.

“ А владелец магазина? - Спросила Розалин, не обращая внимания на то, как мужчина лихорадочно оглядывался по сторонам в поисках предложений получше для двух дам их положения.

“Владелец магазина хранит молчание в этом деле с пожаром. Благородство в торговле и все такое”, - объяснил он тихим голосом.

“Понятно. Что ж, это очень плохо”, - сказала Розалин с глубоким вздохом. “Мы пришли сюда сегодня, не подозревая о пожаре. Мы хотели приобрести несколько ювелирных изделий из гагата”.

“Больше, чем несколько”, - поправила Лили рядом с ней. “Нет необходимости в скромности в таких вещах”.

“Это последний писк моды”, - добавила Розлин, надеясь, что это прозвучало достаточно искренне, чтобы мужчина заглотил наживку и дал им больше информации.

“О”. Затем в его глазах появился яркий блеск, и он шагнул вперед, оглядываясь по сторонам, чтобы убедиться, что кто-нибудь его услышит. “Мне не следовало бы упоминать об этом, но есть место, куда вы можете сходить за подобными товарами у гавани. Только вчера отсюда отправилась партия реактивных самолетов. Вы, конечно, слышали это не от меня, но в доках есть склад, который может вам пригодиться. Если вы отправитесь туда примерно через час ...

“Склад в гавани?” Лили отпрянула в смятении, которое казалось бы вполне реальным, если бы Розлин не знала об их уловке. “Я очень разборчива в украшениях, которые на мне надеты. Никакая паста не подойдет, ты же знаешь.”

“Камни высочайшего качества”, - заверил ее Шарп. “Ты увидишь, когда посетишь склад. Они с шахт на севере, - прошептал он, вытаскивая из кармана маленькую визитную карточку и протягивая ее им.

“Они? Из земель Ормсби?” С улыбкой спросила Розлин, забирая визитку у Шарпа, прежде чем Лили успела пошевелиться. Значит, семья Мур действительно владела этим магазином. Имело смысл, что они не стали бы упоминать об этом публично, поскольку связь с торговлей, безусловно, вызвала бы неодобрение, как упомянул сам мистер Шарп. “Это объясняет, почему мы видели здесь лорда Эйтона всего минуту назад. Вы знаете, куда он так спешил?” Она посмотрела на карточку, увидев только напечатанный там адрес без имени. Как странно. С другой стороны, все это интервью было странным.

“Я прошу прощения, но лорд Эйтон не сообщил мне о своих планах”.

“Это даже к лучшему. Спасибо за вашу помощь, мистер Шарп”. Розалин бросила взгляд на Лили, показывая, что им пора уходить.

Шарп кивнул и с улыбкой вернулся к своей работе, когда они выходили из магазина. Она вошла внутрь в надежде получить информацию об Итане, но ушла, оставив только еще больше вопросов. Единственное, что она знала, это то, что Итан был каким—то образом причастен к пожару - он просто должен был быть. И что-то с бизнесом ювелирного магазина было немного не так.

Казалось, она еще дальше от раскрытия правды о смерти Тревора, чем когда-либо. И все же она не думала, что его смерть на шахтах была несчастным случаем. Она оглядела разбитые витрины и кусочки ювелирных изделий из гагата, разбросанные повсюду среди обломков от пожара и стекла от витрины. Казалось, все было связано в одну запутанную цепочку событий — смерть Тревора, появление Итана в Лондоне, пожар. И в центре всего этого были реактивные шахты.

“Лили?” Розалин задумалась, когда они вышли на улицу. “Тебе не кажется странным, что магазин отправляет товары на склад в гавани вместо того, чтобы продавать их?”

“Я верю”.

“Вы когда-нибудь хотели посетить склад недалеко от лондонской гавани?” Спросила Розалин, не отрывая глаз от маленькой карточки, которую дал ей владелец магазина.

“Я не могу представить себе другого места, куда бы я предпочла пойти в этот прекрасный день, чем на грязный склад”, - с улыбкой ответила Лили, беря Розалин под руку.

“Ты действительно провела слишком много времени в обществе моего брата, если можешь говорить это без смеха”, - ответила Розлин, уже таща свою невестку по улице в сторону гавани.

* * *

“Было ли действительно необходимо сжечь это место дотла?” Спросил Итан.

Брайс пожал плечами. “Ситуация немного вышла из-под контроля, когда появилась девушка Фэрлин”.

“Ты так думаешь? Благодаря тебе пепел покрывает половину Бонд-стрит!”

“Я всего лишь пытался защититься. Она бросалась шляпами”.

“Она бросила шляпу”, - повторил Итан. “Вы когда-нибудь видели, чтобы шляпа кого-нибудь убила? Посмотрите на себя. Вы утверждаете, что пожар произошел из-за того, что женщина бросила в вас шляпой?”

“Это была не одна шляпа”, - пробормотал Брайс.

Итан пристально посмотрел на него на мгновение, прежде чем отвернуться. “Тебе хотя бы удалось вернуть бумаги, за которыми ты ходил?”

Брайс сунул Итану журнал, заполненный цифрами. “Конечно, я это сделал. Я преуспел в своей миссии. Там было всего лишь немного ...”

“Пожар?”

“Я собирался сказать ‘проблемы с моим побегом”.

Итан взял дневник, сложил его и сунул в карман. “Не могли бы вы сказать мне, почему мы встречаемся в самом вонючем переулке Лондона, а не в штаб-квартире?”

“Этим утром на рассвете какой-то человек разбирал завалы. Я последовал за ним сюда”. Брайс кивнул в сторону старого каменного здания через дорогу.

“Работаешь сегодня рано утром?”

“То, что для одних утро, для других ранний вечер”.

Итан покачал головой, зная, в какие странные часы работает его друг. Брайс всегда предпочитал ночь дню, что соответствовало как его общественной жизни, так и работе с the Spares. “Вы думаете, человек, за которым вы следили, замешан в этом?”

Брайс приподнял золотистую бровь и кивнул в сторону здания на другой стороне улицы.

Проследив за его взглядом, Итан посмотрел на каменный склад, расположенный рядом с большим деревянным строением, которое граничило с водой. Он был небольшим по сравнению с другими, используемыми для хранения грузов. Он прищурился, чтобы прочитать маленькую табличку рядом с дверью. WB Exports—Изысканные ювелирные изделия. Он повернулся к Брайсу с вопросительным взглядом. “Что из этого?”

“Партия реактивного топлива отправлена сюда всего несколько часов назад. Видел штамп на боку ящика. Вашей семье принадлежит единственная шахта в округе?”

“Наш - единственный, о котором я знаю”.

“Тогда, я полагаю, это больше, чем просто конкуренция. Тяжелый бизнес - добыча полезных ископаемых”.

“Кто-то мог бы сказать, что он головорез”, - заявил Итан глухим голосом. Из-за этого был убит Тревор? Какие-то сведения о WB Exports положили конец жизни его брата?

Его руки сжались в кулаки от желания ударить кого-нибудь. Он был близок к истине. Он чувствовал это по едкому воздуху. Он повернулся и уставился на здание, выискивая любой признак движения. Окно, казалось, выходило в офис; слева он мог видеть большое отверстие в стене, сделанное для погрузки и разгрузки ящиков. Ему нужно было присмотреться поближе. Он никогда не найдет ответы, прячась в тени на другой стороне улицы. Он сделал шаг на улицу, только для того, чтобы Брайс оттащил его назад за ворот пальто.

“За что это было?”

Брайс приложил палец к губам и покачал головой.

Итан огляделся, но не увидел ничего примечательного. Однако инстинкты мужчины оказались верными.

Болтовня эхом отражалась от кирпичной стены рядом с ним. Женская болтовня? Итан выглянул из-за угла, задаваясь вопросом, какая девушка в здравом уме пришла бы в место, заполненное складами и вонью мусора. Единственным предметом его гордости была близость к гавани, а учитывая тип мужчин, которые слонялись по лондонской гавани, об этих правах хвастовства особо и говорить не приходилось.

Затем он услышал нечто, от чего его пульс участился, а дыхание остановилось, — смех Розалин.

“Какого дьявола?”

“За тобой следили?” Спросил Брайс, когда потянул Итана обратно к кирпичной стене.

“Нет. Я проверил, как ты меня учил”.

“Тогда что здесь делает твоя леди?”

“Она не моя леди”.

“Что привело ее сюда, если она не последовала за тобой?”

“Ты думаешь, я знаю?” Спросил Итан, все еще глядя на Розалин и пытаясь понять ее намерения. Если она последовала его вчерашнему совету отказаться от своих планов и жить дальше, то это, безусловно, было странным местом для начала. Но он знал, что ее присутствие здесь не было случайным. Это имело отношение к нему. Он просто не знал как. “Это второй раз, когда я нахожу ее в неожиданном месте”, - размышлял он.

“Леди не сворачивают со своего пути в такие неожиданные места, как это, если у них нет на то причины”.

“Это не то, что ты думаешь. Она ненавидит меня. Обвиняет меня в том, что я разрушил ее жизнь ”.

Брайс тихо присвистнул, что почти привлекло внимание Розалин в их сторону. “Я полагаю, с дамами бывает просто сложно, они могут следовать за нами незаметно или бросаться шляпами”.

Итан повернулся и уставился на своего друга. “Если ты напрашиваешься на извинения за то, что я тебя ругал, тебе придется придумать что-нибудь получше. Ты сжег Бонд-стрит”.

Брайс проворчал рядом с ним, прежде чем пробормотать: “Это большая потеря для тебя, я знаю. О твоей любви к шопингу ходят легенды”.

“Что?” Итан взглянул на Брайса и увидел, что тот ухмыляется. Опустив взгляд, он провел рукой по своему нынешнему наряду. Он был удобным и черным. Что еще было необходимо? Он толкнул Брайса в плечо, прошептав. “По крайней мере, я не шныряю по Лондону на секретных заданиях, одетый в одежду, которая может вскружить голову слепому”.

“Мне нравится хорошо выглядеть. Это для дам”, - ответил Брайс.

“Те, что в шляпах или без?”

Как раз в этот момент болтовня стала громче, когда дамы приблизились к углу, где прятались Брайс и Итан. “Розалин”, - выдохнул он.

“Возможно, я не единственный, у кого проблемы с леди”, - поддразнил Брайс. “Остерегайся ее шляпы. Они выглядят мягкими, но те, что с цветами, могут открыть твою плоть”.

Итан наблюдал, как Розалин проходит мимо с герцогиней Торнвуд, словно на загородной прогулке. Она указала на вывеску на стене здания, и ее невестка улыбнулась в ответ, но они не остановились. Глаза Розалин метнулись в сторону, осматривая окрестности, пока она поддерживала спокойный разговор об обуви. Если она и искала его, то уже промахнулась. Итан отпустил ее. Было бы бесполезно выходить из тени и противостоять ей сейчас.

Он был так сосредоточен на наблюдении за ее движениями, когда она шла по улице, что не заметил двух мужчин, выскользнувших из-за угла склада. Он напрягся, готовясь к драке, но мужчины шли не в его направлении. Они следовали за Розалин.

“Оставайся здесь и следи за активностью”, - сказал Итан, его рука задела кирпич, когда он пробирался вперед из темного переулка.

Он завернул за угол и оказался вне пределов слышимости, прежде чем Брайс успел ответить. Казалось, его желудок скрутило узлом, когда он наблюдал, как мужчины отстают от более неторопливой походки дам. Он хотел крикнуть, предупреждая, чтобы бежал, но в этом не было необходимости. Он догонит их. Розалин была в безопасности, пока он был здесь. Возможно, это было бы хорошо. Он добьется ответов от людей, преследующих Розалин, и они приведут его ближе к убийце Тревора. Ему нужно было только продвинуться немного дальше, не поднимая тревоги.

Пропасть между ними сократилась. Дамы свернули за поворот, направляясь к окраине оживленного портового бизнеса. Больше людей. Больше свидетелей. Итан не был уверен, пошло это на пользу или нет, но все равно последовал за ним.

Теперь он был достаточно близко, чтобы разглядеть мужчин более отчетливо, он обратил внимание на их одежду, походку. Они выглядели как обычные рабочие, и если бы не их угрожающее преследование дам, он бы поверил их прикрытию. “Скорее всего, бандиты”, - пробормотал он себе под нос, приближаясь к ним. Он не узнал ни одного из них с вершины холма в тот роковой день. И все же в том, что пониже ростом, было что-то знакомое. Где он видел этого человека раньше?

Дамы завернули за угол и впервые увидели своих преследователей. Даже с такого расстояния он услышал вздох Розалин. Тот, что был повыше, ускорил шаг, готовясь к атаке.

Итан двинулся вперед со скоростью, которой он был известен, бросаясь на мужчину за спиной Розалин. Он повалил высокого мужчину на землю, но другой - широкоплечий мужчина с мясистыми, неуклюжими движениями — ускорился.

Итан ударил мужчину под собой в челюсть, отбросив его голову в сторону. Ему нужно было уложить этого человека в обозримом будущем, чтобы вовремя добраться до Розалин. Он снова ударил мужчину, отчаянно желая, чтобы тот остался лежать.

Он поднял глаза и увидел, что дамы остановились, и повернулся лицом к невысокому мужчине. “Не останавливайся. Беги!” Итан закричал, когда кулак высокого мужчины врезался Итану в скулу, вызвав вспышку ослепляющей боли.

Он снова ударил мужчину. Моргая от звезд перед глазами, он оторвал взгляд от своего нынешнего противника, чтобы найти дам. Неужели чудеса никогда не прекратятся? Розалин и герцогиня теперь били невысокого мужчину по ушам своими ридикюлями.

Розлин наносила сильные удары по голове мужчины, как будто рубила дерево топором, в то время как герцогиня была занята тем, что обмахивала каждый кусочек обнаженной кожи веером, который носила с собой. Вместе они были грозным противником.

Он почти ухмыльнулся, но в перерывах между ударами теперь уже раненый низкорослый мужчина делал хватательные движения в их сторону. Никому не разрешалось прикасаться к Розалин таким образом. Гнев вспыхнул в нем, его кулак снова врезался в челюсть высокого мужчины. Почему бы ему не остаться лежать? Из всех дней, когда можно было иметь достойного противника в драке, это было не самое подходящее время.

Итан поднял его с земли за рубашку, чтобы снова ударить, и его решимость сделала его удары более мощными, чем раньше. Когда мужчина больше не предпринял никаких ответных действий, Итан швырнул обмякшее тело в канаву и двинулся вперед. Он должен был добраться до Розалин, прежде чем другой мужчина сможет одержать верх в их схватке. Но как раз в этот момент кто-то вышел на улицу между ним и его жертвой.

“Отпусти ее”, - сказал мужчина опасным тоном.

Итан оттолкнул новоприбывшего в сторону и замахнулся на мужчину пониже ростом. С силой, подкрепленной гневом, он ударил его кулаком в лицо. Тот отшатнулся на шаг, прежде чем Итан дотянулся до него. Итан подтащил его к себе и мощным ударом повалил на землю. Звук эхом отразился от окружающих зданий, пока он наблюдал за мужчиной, чтобы убедиться, что тот больше не представляет угрозы. Несмотря на то, что у негодяя было окровавленное лицо, Итан знал, что видел этого человека раньше, но где? Он отбросил эту мысль.

Он обернулся, чтобы увидеть потрясенные лица Розалин и герцогини и любопытные взгляды зевак, и, наконец, огляделся, чтобы посмотреть, кто прервал его драку.

Он отступил, не ожидая увидеть герцога Торнвуда в таком месте. Конечно, его жена и сестра были в такой же ситуации, но они оказались здесь из-за него. Не так ли? Или это было какое-то странное семейное сборище?

“Что ты здесь делаешь?” Итан спросил Розалин.

“Ваше присутствие тоже вызывает подозрения, милорд”, - парировала Розалин. “Поэтому я попрошу вас о том же”.

Торнвуд шагнул вперед, уставившись на жену и сестру. “ Какого дьявола вы здесь делаете? Вы что, не знаете, в какой части города находитесь?

“Я знаю”. Герцогиня посмотрела на таверну, из которой Торнвуд вышел всего несколько минут назад. “Что ты здесь делаешь?”

“Я спросил тебя первым”.

“Вообще-то, я полагаю, что спросил первым, ваша светлость”. Итан свирепо посмотрел на Розалин.

“Я не обязана давать вам объяснения, лорд Эйтон”, - ответила Розлин со всем достоинством, какое только можно было изобразить после избиения негодяя ридикюлем.

“Но ты у меня в долгу”, - вмешался Торнвуд.

Герцогиня только смотрела на своего мужа, ничего не выражая.

Торнвуд вздохнул. “Провожу собеседование с человеком на должность капитана последнего корабля, добавленного к моему флоту”.

“В таверне?” спросила его жена.

“Ревнуешь? Я знаю, как ты любишь время от времени выпить ромового пунша”.

“Я"… Возможно. Герцогиня улыбнулась.

“Это прекрасная беседа за послеобеденным чаем, но, если вы меня извините, я должен идти”. Итан поклонился и повернулся туда, где оставил ближайшего мужчину на земле.

Каким-то образом, за те короткие мгновения, что он отвел взгляд, мужчина исчез. Итан развернулся, осматривая улицу. Он был уверен, что мужчина был без сознания, когда повернулся спиной. Итан не часто допускал такую грубую ошибку, если вообще когда-либо совершал. Подобные ошибки никогда не заканчивались хорошо. Он посмотрел вверх по улице и увидел двух мужчин, бегущих в противоположном направлении. “Черт”. Даже с его скоростью он не смог их догнать. Именно тогда он вспомнил, кто этот человек — посетитель Тревора за день до его смерти. И теперь он был вне досягаемости. Итан вздохнул.

По крайней мере, он защитил Розалин от вреда. Это была важная часть.

“Лорд Эйтон, что за дела у вас в этом районе, которые привели вас так далеко от вашего дома?” Спросила Розалин у него за спиной.

“Похоже, тренировка по боксу”. Это не удовлетворило бы ее; она хотела знать больше. Он хотел того же. К сожалению, информация была единственной вещью, которой здесь, казалось, не хватало.

“У тебя идет кровь”, - воскликнула Розлин, делая шаг вперед.

“Неужели я?” Он поднял руку к голове и промокнул влагу, собравшуюся у линии роста волос.

“Да, довольно обильно”.

“По крайней мере, ты в безопасности”.

“Ты появился из ниоткуда, чтобы помочь нам, и теперь ты ранен”. Она начала рыться в своей сумочке в поисках чего-нибудь, чтобы остановить кровотечение, но он первым достал носовой платок. “Оно черное”, - сказала она, когда он прижал квадратик ткани ко лбу.

“Черное не пачкается кровью”.

“Это истинная причина твоей любви к этому цвету?” спросила она.

“Нет”. Он усмехнулся. “Хотя в данный момент это довольно удобно, ты не согласен?”

Она посмотрела на него с теплотой, а не с презрением, явно испытывая облегчение за свою безопасность после нападения. “Согласна с тобой в чем-то? Небеса могут обрушиться”.

“Мы бы не хотели этого, не сейчас, когда все мы стоим посреди улицы”. Он улыбнулся ей, желая, чтобы между ними все оставалось так же, хотя бы на несколько минут. Она смотрела на него с беспокойством в глазах вместо гнева. Он говорил, не сказав ничего лишнего. Это был очень ценный перерыв в их обычных встречах — несмотря на его кровоточащую голову. Он должен почаще спасать ее от хулиганов.

“Это ужасно больно?”

“Когда рухнет небо?" Откуда мне знать.

“Почему ты так себя ведешь? Твоя рана на голове, должно быть, серьезнее, чем я думал. Это моя вина. Ты бы не пострадал, если бы не я. В ее взгляде была нежность, которой он не видел там уже месяц.

“Это не твоя вина. На тебя напали. Я не мог позволить этим людям причинить тебе вред”.

“Нет, я полагаю, что нет. Это всего лишь… Спасибо”. Она долго смотрела на него, в замешательстве сдвинув брови, прежде чем отвернуться от него, чтобы привлечь внимание своего брата. “Девон, ему нужен врач. Где твоя карета?”

“Где твой?” Спросил Торнвуд.

“Бонд-стрит”, - ответила герцогиня.

“Как ты сюда попал? Неважно, я не хочу знать ответ”.

“Мне не нужен врач”, - заявил Итан, вмешиваясь в их семейную перепалку.

“Да, это так”, - настаивала Розалин. “У тебя идет кровь, твой разум помутился, и ты совсем не ведешь себя”.

“Я такой же, каким был всегда, и мой разум ясен, как всегда”.

“Нет, ты ведешь себя совсем по—другому - даже героически. Это из-за травмы головы”, - объяснила она и повернулась к брату. “Девон, заставь его прислушаться к голосу разума”.

“Розлин, я верю, что он будет жить. Оставь бедного джентльмена в покое”.

“Бедный джентльмен”, - повторила она, явно сомневаясь в описании. Розалин оглянулась на Итана, беспокойство боролось с настороженностью в ее глазах. Момент повис между ними, в то время как он молча надеялся, что беспокойство победит. Он в любой день примет ее беспокойство за него, а не гнев.

“Иногда я был ранен гораздо серьезнее, принцесса”, - наконец сказал он, пытаясь успокоить ее.

Розалин только кивнула, и румянец залил ее лицо. Стыдилась ли она, что призналась в своем страхе за него перед братом и его женой, или стыдилась, что хотя бы на мгновение забеспокоилась о его благополучии? В любом случае, он никогда в жизни так не наслаждался ранением в голову.

“Я ценю твою помощь, Эйтон”, - сказал Торнвуд, на мгновение отвлекая мысли Итана от Розалин.

Он пожал плечами. “Я был поблизости”.

“Да, любопытно, что вы, моя жена и моя сестра были сегодня в одном и том же районе, учитывая, о каком районе идет речь”.

“Странные обстоятельства иногда делают жизнь интересной”, - ответила герцогиня, обнимая Розалин ободряющей рукой.

“Эйтон, давай внесем ясность. Что касается моей сестры, любопытство убило кошку, а затем я убивал любопытство много раз ... с большим удовольствием ”.

“Девон Грей”, - прошипела на него его жена, прежде чем вежливо улыбнуться Итану. “Я думаю, нам пора возвращаться домой пить чай. Ты нас извинишь?”

Итан не ответил, только посмотрел на Розалин. Часть ее волос выбилась из замысловатых кос и спускалась по шее соблазнительными завитками. Она была в безопасности. Теперь ему нужно было только удержать ее в таком состоянии. В следующий раз ему просто нужно будет быть ближе к ней, готовым нанести удар. Если повезет, у него снова пойдет кровь, и Розлин будет смотреть на него так, как будто он снова ей небезразличен.

Двенадцать

Розалин взяла себе маленький кекс к чаю с блюда, стоявшего на столе посреди их собрания в гостиной. Она села рядом с Викторией, которая нервно теребила кончики своих коротких волос. Очевидно, что она не привыкла к новому стилю даже после нескольких дней ношения. Некоторые назвали позором, что ее волосы обгорели в огне, но Розлин подумала, что ей очень идет новая мода. Ему удалось передать Викторию с первого взгляда: никакой суетливости и бунтарской ауры.

Розалин улыбнулась и откусила кусочек своего торта. По крайней мере, одна хорошая новость пришла от пожара.

“Я вижу, Изабель сегодня нет с тобой”, - сказала ее мать с другого конца дивана, заставив Розалин судорожно вздохнуть. Предоставьте ее матери указать на слона в гостиной.

“Нет. В остальном она была помолвлена”, - заявила Виктория, уронив руку на колени.

“О? Это напряженное время, сезон в самом разгаре ”.

“Да. Однако Изабель была слишком занята, не разговаривая со мной, чтобы присутствовать. Я уверена, что ничего не имею против компании, которую вы мне предоставляете ”. Близнецы никогда не расставались, никогда до пожара и его последствий. Теперь, когда Розлин услышала это, эти двое почти не разговаривали. Она не могла винить Изабель; в конце концов, у нее было разбито сердце. Она очень любила мистера Брайса, и теперь, совершенно неожиданно, он был награжден титулом за свой героизм и обручен с ее собственной сестрой. Розалин считала, что ситуация была болезненной со всех сторон, потому что у Виктории вообще не было желания выходить замуж, не говоря уже о том, чтобы быть в паре с джентльменом, по которому тосковала ее сестра.

“Она все еще расстроена из-за вашей предстоящей свадьбы?” Спросила Лили.

Глаза Виктории остекленели от явного гнева, хотя она, казалось, изобразила вежливую улыбку. “Я полагаю, что, кроме моего отца, все, кто причастен к моей предстоящей свадьбе, считают ее горьким лекарством. Я, например, предпочел бы оставаться больным.

“Это так ужасно?” Спросила мать Розалин, наклоняясь вперед, чтобы взять с подноса еще одно печенье. “Мистер Брайс, конечно, доволен. Или мне теперь следует называть его лорд Хардэвей? Его новый титул действительно звучит привлекательно, - задумчиво произнесла она, отправляя маленькое печенье в рот за один укус.

“Это было дано ему в качестве награды, что, по моему мнению, является совершенно ложным средством обладания титулом”, - пренебрежительно сказала Виктория.

“Виктория! Он будет твоим мужем”, - отчитала мать Розлин в надменной манере, на которую была способна только вдовствующая герцогиня, но с примесью заботы, которую, Розлин знала, эта женщина испытывала к окружающим.

Виктория пожала плечами и сделала глоток чая, который Розалин ранее видела в ней с ликером. “Он знает, что я думаю по этому поводу”.

“Другие джентльмены приобретают титулы после смерти родственника”, - вмешалась Лили. “Ваш собственный отец получил свой титул от дальнего родственника не так давно, не так ли?”

“Это другое дело. Эти джентльмены не Келтон Брайс”. Виктория выплюнула это имя, как будто оно содержало яд.

“Понятно”, - ответила вдовствующая герцогиня, ее поджатые губы скрывали намек на улыбку. “Это трудно, когда ты презираешь джентльмена, который, кажется, не может оставить тебя в покое. Ты согласна, Лили?”

Лили улыбнулась в свою чашку. “Совершенно верно. Джентльмены иногда бывают довольно неуклюжими. Но у них есть и другие прекрасные качества, которые они скрывают под поверхностью ”.

Она говорила о Девоне. Розлин знала эту историю. Она видела ее фрагменты в прошлом сезоне. В конце концов, все встало на свои места, даже если бы Лили прошла свой путь в течение сезона. Возможно, Виктория обрела бы такое же счастье с лордом Хардэуэем. Розалин желала ей всего наилучшего. Хотя она должна была признать, было трудно наблюдать, как подруга находит мужа, когда она была так далека от своей собственной цели. Было даже немного сложнее слышать, как она жалуется на это, когда Розалин ежедневно желала такой судьбы.

Розалин была так близка к тому, чтобы выйти замуж, как вскоре это случится с Викторией. Если бы только она не разрушила свои шансы тем письмом. Или, если бы доставка того письма закончилась по-другому, в какой-то другой жизни она была бы помолвлена с Итаном? Прочитал бы он ее слова и пришел бы ей на помощь, как вчера, только с благословения Тревора?

Очевидно, теперь ей не суждено было быть ни с одним джентльменом. Итан позаботился об этом достаточно хорошо. Казалось, он был везде, куда бы она ни посмотрела. Он вторгся в ее жизнь, а теперь вторгся и в ее мысли. Черт бы тебя побрал, Итан.

“Как обстоят дела с лордом Эйтоном, Розалин?” Спросила Виктория.

Она произнесла его имя вслух, или разговор продолжился без нее? Она не была уверена, что ответить. Жаркий румянец пополз вверх по ее шее, и она сделала глоток чая, чтобы скрыть свой дискомфорт. “ В связи с чем именно? наконец спросила она, зная, что все смотрят на нее.

“Он проявил большую отвагу, придя нам на помощь несколько дней назад на улице”, - сказала Лили.

Розалин фыркнула в свой чай, прежде чем поднять взгляд. “Ситуация, в которой он помогал, скорее всего, была его собственных рук делом”.

“Ты этого не знаешь, Розлин”, - возразила Лили.

“Ты не можешь знать другого”, - возразила она. Они не понимали. Он был мерзавцем, убийцей с украденным титулом. Это была ее вина, что никто не знал правды, но это была ситуация, над исправлением которой она работала каждый день, несмотря на то, как жестоко он вскружил ей голову. Она постарается защититься от воздействия, которое он оказывал на нее, когда увидит его в следующий раз. Сейчас она могла только попытаться поставить под сомнение его характер. Скоро. Скоро придет его время. Она вздохнула и встретила обеспокоенный взгляд Лили. “Где бы ни были неприятности в этой жизни, там можно найти лорда Эйтона. Он ужасен”.

“Что за неприятности, дорогая?” - спросила ее мать. “Это из-за смерти его брата?”

“Не из-за чего суетиться”, - поспешила сказать Розалин, потому что ложь легче произносить быстро. “Мы просто не находим друг друга подходящими для разговора. И все же он находит меня на каждом балу, а затем на днях на улице. Кажется, я не могу сбежать от него и его мучений. ”

“Розалин, ты уверена, что он чувствует то же самое? Что он не находит тебя подходящей для разговора?”

“Мне приятно находиться рядом; он тот, кто ежедневно находит новые способы сделать мою жизнь невыносимой”.

“Вам не нравится разговаривать друг с другом, и все же он ищет тебя каждый день?” - спросила ее мать.

Вдовствующая герцогиня была известна своей любовью играть роль свахи, но она могла воздействовать своими чарами на Викторию, а не на нее Саму. Розалин никогда бы не позволила сорняку вырасти между ней и Итаном, не говоря уже о чувствах. Любая связь, с которой она играла в прошлом, умерла вместе с Тревором на вершине холма, от собственной руки Итана. Та рана на голове была вызвана всего лишь обычной порядочностью и заботой о благополучии окружающих. Независимо от того, как он вмешался, чтобы спасти ее, он никогда не будет ее героем.

Розалин сделала глубокий вдох, прогоняя из головы все приятные мысли об Итане. “Не намекай на подобные идеи, мама. Эйтон мерзкий. Для меня в этой неразберихе нет счастливого конца. Не с ним. ”

“Посмотрим, дорогая”.

“Мама!” Розалин повернулась, чтобы воскликнуть, игнорируя двух других дам в комнате. “У него черное сердце, он сражается за деньги. Он уже испортил одну пару моих танцевальных туфель своей плохой работой ног. Только на этой неделе он подрался с мужчиной на улице перед нами. Он не джентльмен. ”

“Закон этой страны гласит обратное”.

“Очень хорошо, но я едва выношу его общество. И он носит черное, - кротко закончила она, откидываясь на спинку дивана, не в силах придумать другого оскорбления, которое не включало бы обвинения в нечестной игре.

“По-моему, он выглядит довольно привлекательно в вечернем костюме”, - задумчиво произнесла ее мать.

“Я не спрашивала”, - проворчала Розалин, но никто не услышал ее из-за громкого голоса Виктории.

“Мне не нравится, что у мужчины так много мускулов”, - заявила Виктория, откусывая от кекса к чаю. “Он и Хардэуэй слишком крупные. Неудивительно, что они друзья”.

“Джентльмены должны быть сильными, не так ли?” Спросила Лили.

“Некоторые мужчины демонстрируют свою силу просто для того, чтобы люди заметили”, - сказала Виктория, прежде чем откусить неподобающий леди кусок торта.

“Я не думаю, что кто-то из них проявляет себя подобным образом”, - сказала Лили.

“В самом деле, Виктория, дорогая”, - добавила вдовствующая герцогиня. “Ты ведешь себя так, как будто эти джентльмены разгуливают по Лондону без одежды. Ни один джентльмен никогда бы...”

“Очевидно, ты не видела Эйтона в боксерском салоне”, - пробормотала Розлин себе под нос поверх края своей чашки.

“Что это было, дорогая?”

“Что?” Она заставила себя сосредоточиться. “Смысл всей этой дискуссии в том, что я нахожу все, связанное с лордом Эйтоном, раздражающим. Он боксер, жестокий до глубины души.”

“Лили сказала мне, что он был очень добр, когда вступился за тебя на улице, даже получив при этом травму головы”. Брови ее матери поднялись до линии волос, когда она понимающе улыбнулась Розалин.

“Ну, да, я полагаю, он действительно появился в подходящее время. Хотя и наносил удары”, - добавила она, чтобы довести свою точку зрения до конца.

“Он когда-нибудь был жесток по отношению к тебе? Кроме того, что наступал тебе на пятки во время танца?” спросила ее мать.

“Нет, он никогда не причинил бы мне вреда”. Что бы еще она о нем ни думала, Розалин знала, что это правда, и она не позволяла этому осознанию смягчить ее по отношению к нему. “Но дело не в этом”.

“Интересно”.

“Нет, это ни в малейшей степени не интересно”, - возразила Розалин. “Он—”

“Розалин, когда я встретил твоего отца, он только что вернулся с корабля, где провел прошлый год с матросами. Он должен был унаследовать герцогство”. Она сделала паузу и улыбнулась приятному воспоминанию. “Он говорил так, как будто вырос в борделе. У него была загорелая кожа, чего в те дни просто не было. Я понимаю, что сегодня об этом мало кто забывает, но тогда, конечно, это была модная оплошность. ”

“Мама, нам не обязательно знать о модах средневековья”.

“Нет. Однако тебе нужно это знать, дорогая”. Она пригвоздила Розалин острым взглядом своих серых глаз. “Джентльмены не всегда такие, какими вы их представляли, когда мечтали о них в классной комнате. У настоящих джентльменов может быть немодная загорелая кожа, они ругаются, как моряки, и у них обилие мускулов. Они по своей сути раздражают и мучают нас на каждом шагу.”

“Но, мама, ты не понимаешь. Он ужасный, жестокий”.

“Ты сказал, что он никогда не причинит тебе вреда, и хочешь ты признать это или нет, ты сказал это с большой легкостью. Возможно, вместо того, чтобы проверять эту теорию, тебе нужно выяснить, почему этот факт верен”.

“Я ничего не тестировал”.

“Правда? Тогда почему, дорогая, я видел, как ты пролезала в окно менее двух недель назад, одетая в одежду лакея, после того как спросила своего брата о планах этого человека на вторую половину дня? Я закрыл на это глаза, но все равно нахожу это довольно интересным. Должен ли я понимать, что это не имело никакого отношения к Эйтону? ”

“Ты? В одежде слуги?” Виктория рассмеялась.

“Все не так, как кажется, и мне сказали, что бриджи выглядели довольно мило”, - пробормотала Розалин.

“Я уверена, что он оценил твой ансамбль”, - заявила ее мать.

Откуда у этой женщины способность знать каждое движение своей дочери, даже когда она шпионила? Это, мягко говоря, приводило в бешенство. Роузлин открыла рот, чтобы возразить, но знала, что в этом матче победила ее мать. “Я ... очень хорошо”. Роузлин тяжело вздохнула. “Я посмотрю, смогу ли я выдержать разговор с этим человеком”.

“Тогда я считаю, что это удачный чай. Теперь, Виктория, о твоем лорде Хардэуэе”.

Розалин перестала слушать. Возможно, ее мать была права. Беседы могли быть весьма поучительными. И если бы она смогла провести дружескую беседу с Этаном, то, возможно, смогла бы получить ответы, которые искала, прямо из его уст.

Больше не нужно красться в мальчишеской одежде, больше не нужно выглядывать из-за углов темных переулков… Что ж, возможно, она не стала бы полностью отказываться от своей шпионской работы, но она бы использовала собственные слова Итана против него.

Розалин улыбнулась. Ее матери действительно следует быть более осторожной в своих желаниях в будущем.

* * *

“Я знаю, почему был убит Тревор”, - заявил Итан, бросая журнал продаж на стол Кладхарта.

“Правда?” Спросил Клэдхарт, откладывая книгу в сторону. “Ты также знаешь, что тебе следует дождаться объявления дворецкого, стука для входа и всей этой общественной суеты?”

Итан отмахнулся от его комментария. Это было важнее, чем надлежащий вход вбиблиотеку. “Кто-то воровал из шахт”.

“Итан, нам годами приходилось иметь дело с мелкими кражами на шахтах”. Кладхарт оперся рукой о полированный рабочий стол и поднял глаза. “Я знаю, ты хочешь найти ответы на то, что произошло, но кража - это не то, за что стоило бы убивать твоего брата”.

Итан прижал палец к верхней части дневника, подталкивая его к деловому партнеру своего отца. “Это немалая кража”.

“Что ты нашел?” Спросил Кладхарт, глядя на книгу чисел так, словно в ней могла содержаться какая-то зараза.

“Недостаточно, но я приближаюсь”. Итану нужно было заставить Кладхарта понять важность этого заговора против них. Его отец доверял ему, и теперь Итану нужен был этот человек — практически дядя и гораздо лучший человек, чем его отец, — чтобы все исправить.

“Это может быть опасно, Итан”. Кладхарт постукивал пальцем по верхней странице журнала, пока говорил. “Я сказал тебе, что разберусь с этим. Я не хочу, чтобы ты вмешивался, если Тревор действительно был таким...

“Тревор узнал об этом”, - настаивал Итан. “Вот почему его убили. Я уверен в этом”.

“И это убьет тебя”, - взмолился Кладхарт. “Отпусти это. Не копайся в этом дальше. Я умоляю тебя”.

“Тебе даже не интересно?” Итан открыл бухгалтерскую книгу, над которой корпел последние два дня. “Тот, кто несет ответственность, украл достаточно для целого транспортного предприятия. Я видел это! WB Exports и изысканные ювелирные изделия.”

“Вы знаете, кто на шахте может быть замешан? Кто был бы готов убить, чтобы замести следы?” Спросил Кладхарт.

“Пока нет”.

“Тогда закрой этот дневник и уходи, Итан”. Кладхарт вздохнул и откинулся на спинку стула. “Я всегда любил тебя. Если от этого будет какой-то вред ...” Он выругался и отвернулся. “Обещай, что позволишь мне проследить за этим расследованием”.

“Ты посмотришь документы?” Итан настаивал.

“Конечно, я расскажу. Это действительно ценная информация, но она не может назвать убийцу вашего брата. Откуда вы знаете, что Тревор не был связан с какой-нибудь леди? У него могли быть карточные долги. Это могло произойти по ряду причин. Отчаяние может привести человека к плохому концу. ”

“Это не то, что произошло”.

Кладхарт приподнял бровь. “ Откуда ты знаешь?

“Потому что в тот день я видел мужчину. Мужчину с ножом”.

“Теперь ты знаешь, кого ты видел? Если ты опознал этого человека ...”

“Не вдаваясь в подробности, но я знаю, что это было не из-за безответной любви со стороны Тревора или долгов. Это было как-то связано с шахтой. Я уверен ”.

“Что насчет Серой девушки? Говорят, она была свидетельницей несчастного случая с Тревором. Возможно, она замешана ”.

“Леди Розалин? Нет, она не имеет к этому никакого отношения”, - настаивал Итан. Почему Кладхарт не понял? Ответы были так близко.

“Не могли бы вы опознать человека, которого видели, перед магистратами?” Спросил Кладхарт.

“Нет, но я найду его”.

“Сядь, Итан”.

“Я бы предпочел постоять”.

Клэдхарт проигнорировал свое упрямство и встал, направляясь к графину на столике под окном. “Вы не приблизились к поимке убийцы вашего брата с тех пор, как прибыли в Лондон”.

“Если бы вы только посмотрели в бухгалтерские книги, вы бы увидели —”

“Мне не нужно смотреть в бухгалтерские книги”, - настаивал Кладхарт. Он опустил руку на стол, его спина напряглась. Его плечи поднялись и опустились с медленным вздохом, и когда он снова повернулся к Итану, сжимая в руке бокал, с его лица исчезли все следы эмоций. “Я каждый день просматриваю бухгалтерские книги по этому бизнесу. Я знаю внутреннюю работу этой компании. Если существует кража такого масштаба, о которой вы говорите, я бы знал об этом ”.

“Кладхарт, я не хотел предлагать—”

“Предположить что? Что я не силен в своей работе?” Он прислонился бедром к столу и продолжил: “Потому что вы, конечно же, не предполагаете, что я каким-то образом связан с кражей на шахтах”. Он сделал глоток своего напитка. “ А вы?”

“Нет. Боже, нет. Послушай, Кладхарт. Ты для меня семья. Даже мой собственный отец ...” Итан вздохнул. Почему эта встреча пошла наперекосяк? “Что я пытаюсь сказать, так это то, что я никогда не думал, что ты можешь быть замешан в этом. Потребовалось много копать, чтобы даже найти столько информации. Вот почему я пришел к тебе, чтобы ты мог разобраться во всем.

“Тогда позволь мне это сделать. Тебе не обязательно решать каждую проблему своими огромными кулаками”.

“Ты посмотришь в бухгалтерскую книгу?”

“Да. Оставь это мне. Я прослежу, чтобы обо всем позаботились”.

“А если ты приблизишься к поиску убийцы Тревора?”

“Я не хочу, чтобы ты вмешивался, Итан”.

“Я только хочу справедливости для моего брата и чтобы стало известно, кто настоящий убийца. Я не остановлюсь, пока не увижу, что этому делу положен надлежащий конец”.

“Это то, чего я боюсь”.

Итан скрестил руки на груди и уставился на Кладхарта. Он хотел бы подбодрить этого человека, чтобы убрать беспокойство из его глаз, но сказать было нечего. У Клэдхарта был дневник, заполненный ссылками на документы, которые Итан нашел в комнатах Тревора. С кражей больше ничего нельзя было поделать. Убийца Тревора, с другой стороны, никогда не был так близок. Если бы Итан мог оставаться рядом с Розалин, выманивая мужчину на откровенность, он мог бы положить этому конец.

Он оттолкнулся от стола и кивнул Клэдхарту на прощание. Розалин будет часто видеться с ним, считает ли она его сумасшедшим или нет.

Тринадцать

“Я бы хотела остановиться на минутку”, - крикнула Розалин водителю, едва дождавшись его ответного кивка, прежде чем подхватить юбки. Если она просидит здесь еще немного, она вообще потеряет Итана. Она заметила его пешком, когда они завернули за последний поворот дороги, и провела все время между тем и сейчас в молчаливых спорах о том, следовать ли за ним.

День был ясный, но земля все еще была мягкой после вчерашнего дождя, и ничто не могло испортить подол платья быстрее, чем грязь на территории парка. Ей нравился Гайд-парк. Это было мило, но она, как и большинство представителей общества, предпочла бы подышать свежим воздухом в карете с открытым верхом, надев новое дневное платье. Однако с некоторыми вещами ничего нельзя было поделать. Она пообещала своей матери, что, по крайней мере, попытается вести себя цивилизованно с этим человеком, и здесь не будет никаких свидетелей, если она не справится с этим и почувствует необходимость ударить его снова. Она высунулась наружу и съежилась от грязи под колесом кареты.

“Миледи, вам не следует перевешиваться через борт экипажа. Это небезопасно”, - сказала молодая горничная с противоположного сиденья.

Выпрямившись, Розалин сказала: “Оставайся здесь. Я скоро вернусь”. Она уже спрыгнула с повозки и осторожно обошла грязную лужу, прежде чем Элис смогла ответить.

“Миледи”, - услышала она, как горничная окликнула ее вслед в нерешительной попытке соблюсти приличия.

Розлин улыбнулась, не потрудившись оглянуться. Элис останется в экипаже. Вот почему Розлин выбрала ее сегодня в качестве компаньонки. Женщина считалась компаньонкой, хотя она слишком любила отдыхать от домашней суеты, чтобы на самом деле выполнить эту задачу. Розалин отошла от экипажа и пересекла Роттен-Роу, где увернулась от другого экипажа, который ехал слишком быстро для парка. Она заметила Итана всего несколько минут назад, он шел пешком в сторону района, где она любила устраивать пикники в детстве. Она ускорила шаг.

Поднявшись на вершину холма за группой деревьев, она прикрыла глаза рукой. Куда делся мужчина? Она подобрала подол своего платья и направилась вниз, к поросшим травой берегам Серпантина.

“Ты снова преследуешь меня?” - низкий голос прогрохотал ей в ухо, заставляя нервничать и посылая мурашки по спине. Как ему всегда удавалось подкрасться к ней незаметно?

Повернувшись на каблуках, она оказалась нос к носу с Итаном. “О!” - воскликнула она. Ее прерывистое дыхание наполнило легкие теплым мужским ароматом, исходившим от его одежды.

Отойдя от него на более цивилизованное расстояние, она зацепилась каблуком за подол своего платья, которое упало на мокрую землю позади нее. Время замедлилось тем раздражающим образом, который у него был, когда нужно было просто оценить агонию момента. Она взмахнула руками, чтобы удержаться от падения с набережной. Кончики пальцев задели твердые мышцы, когда она хваталась за что-нибудь твердое в пределах досягаемости. Его рука обхватила ее запястье. Ее глаза расширились от ужаса, когда она инстинктивно схватилась за пояс его бриджей, и его потянули на шаг к ней.

Затем, совершенно внезапно, время ускорилось, и стреляющая боль пронзила ее лодыжку.

Она попыталась вежливо улыбнуться ему, восстанавливая равновесие. Возможно, она могла бы притвориться, что этого никогда не было. Это действительно был бы лучший вариант. “Откуда мне знать, что ты не следишь за мной?” - спросила она, ее голос был задыхающимся и высоким даже для ее ушей.

“С тобой все в порядке? Я не хотел тебя напугать”. Беспокойство затуманило его глаза, когда он посмотрел на нее сверху вниз.

“Хорошо, хорошо, хорошо. Это было ерундой. Я в порядке”, - бушевала она.

“Ты уверен?”

“Конечно, я уверен. Уверен, насколько это возможно. Так же, как я уверен, что сегодня днем за тобой гнались. Я бы никогда не опустился так низко, чтобы преследовать джентльмена ”.

Он ухмылялся. Проклятого мужчину все это позабавило, и он стоял слишком близко к ней, чтобы вести светскую беседу. “Я был здесь, когда увидел, как ты перелетаешь через холм из своего экипажа”.

“Ты видел меня"… Что ж, это довольно компрометирующе.

“Ты уверен, что не ушибся? Потому что ты все еще довольно крепко держишься за мои бриджи”.

“Это тоже довольно компрометирующе”, - признала она, ослабляя хватку на ткани.

Она потянулась, чтобы убрать руку в перчатке из самого неприличного для нее места, но рука не сдвинулась с места. Перестав тянуть, она отдернула руку совсем не по-женски, но ее рука оставалась прижатой к его бедру, зацепившись за одежду. Она почувствовала, как жар румянца приливает к ее шее.

Почему она решила, что это хорошая идея - встретиться с ним сегодня для разговора? И почему ее рука прилипла к его бриджам, как будто приклеенная? Она винила свою мать в том, что та настаивала на вежливой беседе с этим мужчиной. Ей нужно будет не забыть сказать маме, как она ошибалась на этот счет позже этим вечером — опустив, конечно, некоторые детали.

“Ты ужасно тихий”, - обвинила она, дергая запястьем.

“Когда леди запускает руку в твои трусики, это, как правило, уводит разговор в сторону”. Его низкий голос грохотал вокруг нее, еще больше натягивая нервы.

“Почему я не могу уйти от тебя?”

“Не похоже, что ты действительно этого хочешь”, - поддразнил он.

“Почему все так говорят?” - спросила она, теребя другой рукой край перчатки.

“Остановись”, - предупредил он. Сняв перчатки, он обхватил пальцами ее запястье, пока не нащупал вызывающую застежку на ее браслете. Она забыла, что на ней было украшение, которое в данный момент было привязано к нитям его одежды. “Ты попался”.

“Неужели? Я не заметил”.

“Кто все такие?” спросил он, возясь с ее браслетом.

“Мы перешли от тишины к философствованию? Или мы просто коротаем время, разговаривая о других посетителях парка?” Она слишком много болтала, но если бы она продолжала болтать, ей не пришлось бы думать о том факте, что ее пальцы в данный момент засунуты ему под бриджи. Она также могла игнорировать легкое прикосновение его руки к своему запястью, когда он работал — в основном.

“Все’, кто говорит, что ты на самом деле не хочешь быть вдали от меня”, - пояснил он. “Мы единственные в этой части парка”.

“К счастью”, - ответила она, оглядываясь в поисках признаков жизни. “Мне неприятно думать, как это будет выглядеть для прохожих”.

“Я совершенно уверен, что точно знаю, как это будет выглядеть для прохожих”.

Высокомерие в его тоне заставило ее оглянуться на него. “Довольно самоуверенно смотришь на ситуацию, не так ли?”

“В данный момент? Чертовски.” Он ухмыльнулся и наклонился ближе, чтобы посмотреть, что тот делает. “Ты не ответил на мой вопрос. Кто утверждал, что ты не хочешь избавляться от моей компании?”

Почему она призналась в этом? Она извивалась от желания убежать от него. “А если я не хочу это обсуждать?”

“Ты сама заговорила об этом, принцесса. И тот факт, что ты не хочешь говорить об этом, говорит мне все, что мне нужно знать. ” Поворотом запястья он размотал нити с застежки ее браслета, позволив ей высвободить руку.

“Наконец-то”, - воскликнула она, шевеля пальцами в воздухе. Она попыталась отвернуться от него, но боль в лодыжке не позволила.

“Я направлялся вон к той скамейке”. Он кивнул в сторону места, едва видимого сквозь ветви разделявшего их дерева. “Тебе следует сесть”.

Она посмотрела на его протянутую руку, перевела взгляд на другую сторону холма, где ждал ее экипаж, и снова посмотрела на его руку.

“Ты провел последние несколько минут, запустив руку в мои бриджи, и все же тебе не нравится брать меня за руку?”

“В твоих устах это звучит так безвкусно. Я не сделал ничего плохого.… Я бы даже не стал.… Могли бы мы просто пойти посидеть на скамейке и не прикасаться друг к другу несколько минут?” Она положила руку ему на плечо и вздернула подбородок в сторону скамейки за деревьями.

“Если это то, чего ты хочешь, я рад услужить”.

Боль пронзала ее ногу при каждом шаге, но она отказалась опускаться, чтобы опереться на Итана для поддержки. “Мне тоже нравится это место. Отсюда открывается прекрасный вид на ...”

“Лебеди”, - сказали они в унисон, бросая друг на друга любопытные взгляды.

“Не смотри так шокировано. Ты ожидал, что я приду сюда полюбоваться грязью и травой?”

“Вместе с другими грязными вещами насыщенного темного цвета. Лебеди, на ваш вкус, слишком белые, не так ли?”

“ В черном все лучше. ” Его взгляд задержался на ее волосах.

Она попыталась не обращать на него внимания. Краска залила ее щеки, когда она перевела разговор обратно на окружающий их парк. “ Ты, кажется, не из тех, кто ценит грацию и красоту лебедей днем.

“Возможно, они нравятся тебе за их грацию и красоту, как ты говоришь, но они нравятся мне, потому что они злобные маленькие негодяи. Они выглядят непритязательными и нетронутыми, но это только для того, чтобы внушить их врагам ложное чувство безопасности. Следующее, что вы знаете ... Его рука взметнулась в воздух, чтобы сразить воображаемого противника. “Хлоп! Очень многому можно научиться, наблюдая за лебедями в действии ”.

“Мы в Гайд-парке. У здешних лебедей нет врагов”.

“Скажи это мальчику, который ткнул одного из них палкой на прошлой неделе. Он получил лебединую версию левого хука”.

“О боже! Он был ранен?”

“Укусы лебедя не смертельны, насколько я проверял”, - поддразнил Итан, помогая ей дойти до скамейки и садясь рядом с ней.

“Ты всегда интересовался варварским искусством? Я не помню, чтобы об этом когда-либо упоминалось, когда мы были молоды”.

“Нет”. Он усмехнулся. “Мой интерес к варварским занятиям вырос из необходимости. Мне было девятнадцать лет, и мне некуда было обратиться, не было навыков, с помощью которых можно было выжить. Я использовал то, что у меня было. ”

“Разве у тебя не было друзей, дальних родственников, к которым можно обратиться в такое время?” Конечно, она помнила и слышала множество слухов. Отец Итана отказался от него, когда ему было девятнадцать. Это было сразу после исчезновения его матери. Розалин не была уверена, что произошло за закрытыми дверями дома Муров, но она и все остальные, кто жил поблизости, знали, чем все закончилось. Итан был изгнан из поместья; Кэти сбежала в свой лесной коттедж; а Тревор остался, чтобы собрать все по кусочкам, как хороший наследник титула и поместья.

“Какое-то время я обращался к определенной группе джентльменов. Они обучали меня боксу, кормили меня, предоставили мне комнаты ”.

“Это было любезно с их стороны”.

Он кивнул. “Это долг, который я продолжаю возвращать”.

“Но потом ты уехал из страны, жил в Испании”, - добавила она, заполняя пробелы в его жизни.

“В конце концов”. Он мгновение смотрел на лебедей, его глаза были прикованы к их постоянному скольжению по водам Серпантина. “Я начал во Франции. Это было логичным началом, поскольку любовником моей матери, по слухам, был француз.”

“Твоя мать ...” У нее отвисла челюсть, когда она повернулась, чтобы посмотреть на него. “Ты уехал из страны, чтобы найти свою мать?”

“И сотрут в порошок человека, который забрал ее из семьи”, - уточнил он.

Маленькие кусочки, которые делали Итана тем, кем он был, встали на свои места в ее сознании. Она недоверчиво покачала головой. Как она не подозревала об этом раньше? “Так вот почему ты тренировался на боксера — чтобы противостоять любовнику своей матери?”

“Да. Хотя это оказалось удобным навыком, когда я оказался на Континенте, вдали от любой помощи, которую я получал, находясь в Лондоне ”.

“Если ты хотел отомстить, почему не воспользовался пистолетом? Зачем тратить год, если не больше, на изучение своего ремесла?”

“Моя мать научила меня быть благородным. Она бы не хотела, чтобы я отнял жизнь у человека, даже если бы это было для того, чтобы почтить ее доброе имя. Каждое счастливое воспоминание о моем детстве досталось мне от нее. Она уравновесила наш дом. Никто по-настоящему не понимал этого, пока она не ушла и мой отец не склонил чашу весов в свою пользу. Он проглотил слова. Очевидно, это была плохо зажившая рана, которая все еще кровоточила, если ее слишком сильно ткнуть. “Ему удалось избавиться от Кэти и от меня одновременно. Тревор был единственным, кто когда-либо представлял для него ценность, и это было просто потому, что ему нужен был наследник. ”

“Теперь честь перешла к тебе”.

“Это честь”. Он усмехнулся и покачал головой. “Любая честь, которая у меня есть, - результат женщины, которую он прогнал”.

“Женщина, которая не хотела бы, чтобы ты лишал жизни из пистолета”, - сказала она, пристально глядя на него.

“Или ножом”. Его глаза приковали ее к себе.

Казалось, что густой туман, висевший между ними, рассеялся под палящим солнцем. Она впервые могла видеть его, сначала слабо, но по мере того, как они сидели рядом, он становился все отчетливее. “Ты не убивал Тревора”.

“Нет, принцесса. Я этого не делал”.

Она была так уверена в его вине. Все это время она была погружена в свой гнев по отношению к нему, защищаясь от того, что должна была увидеть с самого начала. Конечно, Итан не убил бы своего брата, даже ради нее. Она знала его всю свою жизнь, но проигнорировала все это, сосредоточившись на том, как выглядела ситуация. Как она могла так ужасно ошибиться? У нее перехватило дыхание, когда она открыла рот, чтобы заговорить, отчаянно пытаясь собрать кусочки воедино и понять. “Вы сражались, и когда я спустился с холма ...”

“Я подобрал нож с травы. Я понимаю, как он, должно быть, выглядел для вас. Я возвращался к этой сцене столько раз, что и не сосчитать, и всегда заканчивал обвинением в твоих глазах, когда ты находил меня. ”

“Ты держала нож, а Тревора не было. Когда я увидел тебя ...” Когда она увидела его, она без раздумий возложила всю вину на него. Стыд захлестнул ее. Она бросила Итана, когда он нуждался в ней больше всего. В тот день он потерял своего брата. Что потеряла она? Она опустила взгляд на свои руки, не в силах встретиться с ним взглядом.

Но секунду спустя он потянулся к ней, приподняв ее подбородок, пока их глаза не встретились. “ Прости, Розалин.

“За что? Я тот, кто был настроен доказать твою вину и увидеть тебя в цепях”.

“В цепях?” спросил он с кривой улыбкой, его рука скользнула вниз по ее руке с нежным прикосновением. “Я должен был догадаться об этом”.

“Когда я увидела тебя в Лондоне, я подумала ...” Она замолчала, объяснив свое молчание нежеланием сказать больше слов, которые могли бы причинить ему боль. Она причинила ему достаточно боли. Но она знала, что это ложь. Сейчас она защищала себя, а не его. Правда заключалась в том, что каждый раз, когда она мельком видела человека, которым он был на самом деле, она отвергала это, вместо этого настаивая на худшем в его характере.

Почему она так поступила? Она знала Итана с детства. Теперь она узнала его. И он не был убийцей.

“Я должен был догадаться, что все не так, как казалось”. Возможно, она знала, но просто не хотела признавать это. Ей нужно было, чтобы он был виновен. Ей нужен был ее собственный гнев на него, чтобы продолжать. Она должна была сказать это. Она должна была признаться ему в худшем и просить у него прощения, иначе это будет преследовать ее вечно. Она обвинила его, чтобы не винить себя.

“Ты поверила в то, что казалось правдой. Это не твоя вина”. Он взял ее за руку, поглаживая пальцами ее ладонь.

“Это неправда”, - тихо сказала она. “Я возложила вину за это на тебя, потому что это было легко сделать. Если нет, мне придется признать, что я разрушила свои собственные планы. Слова, которые я высказал в том письме… Я не хотел того будущего, которое планировал для себя. Мне нужно было обвинить тебя в смерти Тревора, разозлиться на тебя, когда на самом деле виноват был я.

“Ты не убивала Тревора, Розалин”.

“Нет, но я возложил вину за его смерть на тебя, чтобы мне не приходилось зацикливаться на своих ошибках”.

Он напрягся, и его рука крепче сжала ее. “ Ты все еще считаешь, что было ошибкой отдать мне письмо?

“Не так ли? Это доказывает, что я такой же сумасшедший, как и моя семья. Не важно, как сильно я пытался доказать себе обратное ”.

Его взгляд смягчился, когда он посмотрел на нее. “Это доказывает, что ты та, кем я всегда тебя знал, и эта леди не сумасшедшая”.

“И все же я проигнорировал правду о тебе. Когда я увидел, как ты смеешься на том первом балу ...”

“Я приехал в Лондон, потому что мой отец приказал мне это сделать. Я не собирался следовать его указу, но ключи к поиску убийцы моего брата привели меня и в этом направлении ”. Он поерзал на скамейке рядом с ней. Казалось, он подыскивал правильные слова, чтобы заполнить пространство между ними. Тяжело вздохнув, он добавил: “И, по правде говоря, я хотел увидеть тебя снова”.

“Леди Розалин”, - позвала Элис с вершины холма, но ни одна из них не повернулась в ее сторону.

“Ты здесь не для того, чтобы насладиться сезоном со своим новым титулом?” - спросила она, подтверждая свою новую веру в него.

Итан не ответил, но правда была написана на его лице. Он приехал в город не ради светских удовольствий — он был здесь ради нее, ради своего брата, по всем причинам, которые она игнорировала.

“Я совершила серьезную ошибку”, - прошептала она.

“Считая меня убийцей или слишком долго сидя со мной на скамейке в парке, пока твоя горничная зовет тебя криками?”

“Леди Розалин?” Элис вскрикнула.

“Казалось бы, и то, и другое”.

“Позвольте мне предупредить ее и приказать, чтобы вашу карету подогнали поближе. Вам не следует наступать на эту лодыжку”.

“Итан?” - спросила она. Она наблюдала, как его тело напряглось при звуке его имени, слетевшего с ее губ.

Он повернулся обратно к их скамейке, пристально глядя на нее. Его глаза, казалось, горели, и даже сквозь пальто она могла видеть, как поднимается и опускается его грудь при учащенном дыхании.

“Прости меня”, - сказала она.

Он низко присел перед ней и поднял одну руку с ее колен, не сводя глаз с ее лица. Поцеловав костяшки ее пальцев, он слегка сжал ее руку, прежде чем отпустить. “Никогда не было необходимости спрашивать”.

Он встал и ушел, чтобы сообщить ее паникующей горничной о своем местонахождении, оставив Розлин наблюдать за его отступлением. Ее рука все еще была теплой от его прикосновения. Как будто прошлого месяца и не было, и они снова были на Ормсби Плейс. Она ошибалась в нем самым ужасным образом, и все же он мгновенно простил ее.

Их прошлое исчезло вместе с ее гневом на него, и теперь они были здесь. “Здесь”, - пробормотала она себе под нос. Здесь, казалось, было сложнее, чем когда-либо прежде.

Четырнадцать

Розалин прислонилась к колонне у края бального зала Саттон. Вряд ли подобало сутулиться таким образом, но ее лодыжка болела под повязкой, спрятанной под платьем. Смена позы позволила ей облегчить боль, хотя бы на мгновение. В любом случае, никто не собирался смотреть в ее сторону. Несколько недель назад она бы обиделась на такое пренебрежение, но сейчас была слишком занята, наслаждаясь отсрочкой от надлежащего поведения.

В другом конце бального зала темноволосый джентльмен, казалось, привлекал всеобщее внимание, пока говорил. Она никогда не видела такого скопления людей, за исключением, возможно, того раза на празднике урожая, когда человек в просторном плаще заставлял предметы исчезать у всех на глазах.

С такого расстояния Розалин не могла расслышать его слов, но какими бы они ни были, они определенно привлекли внимание Эванджелины. Обычно сдержанная внешность Эванджелины, казалось, в этот вечер была заперта на несколько замков. Это любопытство или что-то более сильное светилось в ее глазах? Розалин не могла быть уверена, но она знала одно — она никогда раньше не видела таких эмоций в глазах своей подруги.

“Я не ожидал увидеть тебя сегодня вечером”, - сказал Итан, приближаясь, заставив ее подпрыгнуть.

Она была так поглощена наблюдением за Эванджелиной и джентльменом в центре толпы, собравшейся у противоположной стены, что не заметила появления Итана. Он, как обычно, был в своем полностью черном наряде, и его глаза, казалось, плясали сильнее, чем за последний месяц. “ Я тоже не думал, что ты придешь. Половина бала закончена.

“Я задержался из-за небольшого дела”. Его взгляд скользнул по комнате к толпе, когда все они рассмеялись над чем-то, что сказал джентльмен в центре.

“Тебе пришлось ударить кого-то ради забавы так поздно ночью?”

“Иногда у меня бывают и другие деловые дела”, - поддразнил он. “Дела, которые не связаны со сломанными носами”.

“Правда?”

“При случае”. Он оглянулся на темноволосого мужчину в другом конце бального зала и слегка кивнул ему.

“Кто это? Кажется, он довольно популярен сегодня вечером”. Ее взгляд скользнул по Эванджелине, прежде чем вернуться к Итану.

“Лорд Кросби. Скорее всего, он обсуждает свою новую инвестиционную возможность ”.

“Инвестиции? Почему Эванджелину это должно волновать?”

“Я не думаю, что твоего друга интересуют инвестиции”, - сказал Итан тихим голосом, который могла слышать только она.

“В последнее время она ведет себя немного не так. Возможно, виноват этот лорд Кросби ”.

“Я уверен, ему хотелось бы так думать”. Он усмехнулся.

“Ему хотелось бы думать, что у нее были разногласия? Почему вы, джентльмены, должны быть такими раздражающими?”

“Мы, джентльмены? Не относите меня в одну корзину с Кросби. Я ничего вам не сделал ... этим вечером”, - добавил он с непримиримой усмешкой.

“Пока”.

Улыбка сползла с его лица, и глаза на мгновение потемнели, прежде чем он, казалось, собрался с мыслями. “Разве тебе не следует дать отдых ноге?”

“Я не буду танцевать, но сомневаюсь, что это проблема в любом случае”. Она огляделась с распростертыми объятиями, как будто приглашая большое количество джентльменов присоединиться к ней.

“Это проблема для меня”, - возразил он мягким голосом, привлекая ее внимание. “Мне, скорее, нравится танцевать с тобой”.

“Тапочки, которые ты уничтожил, расходятся во мнениях”.

Он задумчиво нахмурился. “Я полагаю, что движения в драке и на танцполе, в конце концов, не так уж много общего”.

“Я не знаю… Мои ноги получили хорошую взбучку”, - поддразнила она.

“Чтобы избежать дальнейших травм, не хотели бы вы присоединиться ко мне на террасе во время следующего танца?”

“Это звучит достаточно безопасно”, - предположила она с улыбкой.

“Неужели?”

Что-то в его взгляде заставляло ее сердце биться быстрее, чем дольше она смотрела на него. “Я уверен, что несколько леди не согласились бы с безопасностью террасы в вашей компании, но мы проигнорируем этих дам”.

“Хорошо. В любом случае, они звучат довольно скучно. Полное отсутствие приключений и всего остального ”.

Улыбнувшись ему, она взяла его за руку. Жизнь, безусловно, стала приключением с тех пор, как он вернулся в деревню. Трудно было поверить, что не так давно она была довольна тем, что вышла замуж за его брата. Хотя все изменилось в одно мгновение, она была рада быть здесь сейчас.

Это была шокирующая мысль. Она все еще должна быть верна Тревору, и все же теперь она задавалась вопросом, было ли это когда-нибудь. Она была рада вычеркнуть “брак” из списка своих жизненных планов. Но день, проведенный рядом с Тревором, никогда не заставлял ее конечности гудеть, как будто в них кишели пчелы, в то время как ее разум работал, сортируя беспорядочные мысли. Он никогда не оставлял ее желать большего, любопытствовать найти ответ на какую-нибудь загадку, прожить жизнь лучше, чем она ожидала. Не так, как Итан.

И все же они были братьями. Должна ли она держать за руку брата своего покойного почти мужа, когда этот человек скончался совсем недавно? Она была совершенно уверена, что ей не следует наслаждаться их разговорами или силой руки под своей ладонью.

Она позволила ему отвести себя на террасу. Это была всего лишь прогулка во время танцев. Это ничего не значило. В конце концов, они ничего не значили друг для друга. Всего лишь старые друзья.

“Ты поджимаешь губы, когда глубоко задумываешься”.

Она прикусила губу, чтобы сдержать красноречивый жест. “Моя гувернантка обычно делала мне выговор за то, что я так поступаю, когда читаю стихи. Она думала, что я пытаюсь выглядеть привлекательно ”.

“Она не ошиблась”.

Он считал ее соблазнительной. Горячий румянец залил ее щеки, но она выбросила эту мысль из головы. “Моя гувернантка никогда по-настоящему не понимала. Я думал об этих словах и о том, как они складываются в стих.”

Она приложила усилия, чтобы убедиться, что больше не поджимает губы. Она не должна быть привлекательной для него, не так ли? В конце концов, он был братом Тревора. Люди будут болтать. Однако, если быть честной,… Под всем этим она хотела быть привлекательной для него. Она наслаждалась его вниманием. Было ли это так плохо?

“А теперь? Ты думаешь о поэзии? Потому что, должен признаться, я ничего не знаю”.

“Ты думаешь, счастье можно заслужить?” выпалила она.

“Возможно, я действительно предпочитаю поэзию”. Он рассмеялся. “Я знаю, что ты заслуживаешь счастья”.

“Но ты этого не делаешь?” - спросила она, глядя на него снизу вверх.

Он пожал плечами. “Что заставляет вспомнить о таком важном предмете, как счастье?”

“Вы никогда не обсуждаете важные темы?”

“Действительно, хочу. Как раз сегодня днем я сидел и размышлял, как сильно мне придется ударить человека, чтобы поднять его с пола ”.

“Это серьезная тема?” спросила она.

“Вы не видели человека, о котором идет речь”. Он скривился и добавил: “Он был довольно крупным”.

Она переступила порог каменной террасы и вдохнула аромат листьев в прохладном вечернем воздухе.

“Жаль, что нет сидячих мест снаружи. Такая прекрасная ночь, но, признаюсь, моя лодыжка начинает побаливать даже после такой небольшой ходьбы ”.

Итан повернулся, чтобы осмотреть пустую террасу. “ Позволь мне помочь. Быстрым движением, к которому она не успела подготовиться, он поднял ее с земли и усадил на верхнюю перекладину каменной стены, тянувшейся по всей длине помещения.

Она ахнула и схватилась за его плечи, чтобы не упасть в своем шатком положении. “Я упаду в сад внизу”.

“Тебе есть где присесть”, - сказал он со всей уверенностью, которой ей недоставало. “Это лучшее, что я могу предложить на данный момент”.

“Я бы чувствовала себя лучше стоя”. Но боль в лодыжке уже утихала, когда она села, свесив ноги под себя. Она оглянулась через плечо на кусты в саду у себя за спиной. Это было недостаточно далеко, чтобы сломать кости, если она поскользнется, но это не означало, что она хотела испытать это.

“Я не позволю тебе упасть”, - сказал он, читая ее мысли. Жар его взгляда прожег дорожку вниз по ее шее, привлекая ее внимание обратно к нему. Он положил руки ей на талию там, где оставил их, тепло его объятий просачивалось сквозь ее платье и по венам, пока ее ноги не перестали болтаться под ней.

Это ничем не отличается от вальса, сказала она себе. Во время танца чувствовалась близость, и это было приемлемым занятием. Это была просто тихая версия вальса. Но это было больше, чем танец, и она знала правду об этом. Они были почти в объятиях, одни на залитой лунным светом террасе.

“Это покажется довольно скандальным, если кто-нибудь нас увидит”, - сказала она, задыхаясь.

“Ты ранен, и тебе нужно дать отдых ноге”. Он пожал плечами. “И я позаботился о том, чтобы ты был в тени Саттон-Хауса. Я бы не хотел снова портить твою репутацию”.

“Твои рассуждения кажутся вполне здравыми”. Она ослабила хватку на его руках, чтобы положить ладони ему на плечи.

Хотя больше всего на свете ей хотелось обнять его, удержать этот момент и занять в нем свое место, она ограничилась вежливым прикосновением. Даже сквозь слои одежды, перчатки, пальто и рубашку, она чувствовала тепло его тела рядом со своим. Ровный ритм его дыхания пульсировал под ее ладонями. Время можно было измерить только ударами сердца и нарастающим желанием, которое она испытывала, поцеловать его.

Стена приблизила ее глаза к нему. Его губы были так близко к ее губам. Какими бы они были на вкус? Задавался ли он тем же вопросом? И тут ей в голову пришла ужасная мысль — что, если он не задавался тем же вопросом? Что, если он просто был джентльменом и помогал раненой леди в беде?

“Розлин?”

“Мммм?”

“Я хочу подорвать твою репутацию до такой степени, что ее невозможно будет восстановить прямо сейчас”.

Ее взгляд переместился с его губ на глаза — темные глаза, в которых отражалась опасность оставаться с ним наедине. “ Правда? ” спросила она тихим голосом, когда надежда разлилась по ее телу. Она прикусила губу, пытаясь сдержать слова, но через секунду проиграла битву. “Как могло начаться что-то подобное?”

“Не спрашивай меня об этом”, - предупредил он, впиваясь пальцами в ее бока.

Разве он не хотел поцеловать ее так же, как она поцеловала его? Она не хотела быть единственной, кому приходили в голову такие дразнящие мысли. Но в любом случае она никогда бы не узнала, если бы не спросила. Она сделала небольшой вдох. “Почему бы и нет?”

“Потому что я тебе покажу”. Его взгляд опустился к ее губам.

Одна часть ее безмолвно умоляла его прикоснуться, попробовать на вкус его губы, в то время как другая оставалась подавленной дерзкими мыслями, бродившими в ее голове. Она поджала губы, глядя на него. Осмелилась ли она? Ее сердце стучало в ушах, когда она набралась смелости заговорить. “Покажи мне”.

Он скользнул руками по ее пояснице, привлекая ее к своему телу. Он был так близко. Если бы она подалась вперед всего на один вдох, он был бы ее. Ее взгляд был прикован к манящему соблазну его рта. Пожалуйста, поцелуй меня; пожалуйста, поцелуй меня, пело ее сердце, пока, наконец, его губы не встретились с ее в мягкой ласке. Ее глаза погрузились в темноту, когда теплое прикосновение его губ пригласило ее еще глубже в его объятия.

Жар его кожи под ее руками. Прикосновение его губ к ее губам. Она не понимала, что делает, но знала, что хочет большего. Подобно декадентской порции сладостей, от которых нельзя было откусить и кусочка, он наполнил ее чувства и заставил умолять о большем. То, что начиналось как нечто нежное, быстро превратилось в потребность. Ее хватка на его плечах усилилась, когда он провел языком по складке ее губ, дразняще облизывая их. Они слились друг с другом в безумии желания и жаждущих поцелуев.

Она прикусила его нижнюю губу, втягивая в рот единственную мягкую часть этого закаленного жизнью мужчины. Одна рука поднялась, чтобы обхватить ее щеку, когда он проскользнул сквозь барьер из ее губ, чтобы попробовать ее на вкус. Повторяя его движения, она переплела свой язык с его языком. Она жадно вцепилась пальцами в его плечи, сминая его пальто под своими руками. Ей было все равно. Громоздкая одежда была лишь еще одним барьером между ними. Он слегка подался вперед и притянул ее в свои объятия, когда их поцелуй стал более глубоким.

Мгновение спустя она поняла, что больше не сидит на стене, а балансирует на ее краю, когда Итан прижал ее к себе и не дал упасть. Она сорвала перчатку и запустила руку в его волосы, мягкие теплые пряди вплетались в ее пальцы, когда она прижималась к нему.

Он не позволил бы ей упасть. Она не была уверена, откуда взялась эта мысль, но знала, что это правда. Пока он был с ней, ей не нужно было напрягаться, чтобы сохранить равновесие. Ей не нужно было держаться ни за что, кроме него. Было странно, что за секунду до падения и потери себя в страстных поцелуях с мужчиной, которого она когда-то боялась, она обрела свободу. Незапланированная, безрассудная свобода — он ощутил ее вкус, и она слизнула его с его губ.

Она могла бы остаться здесь навсегда. Свобода и опьяняющие поцелуи должны длиться вечно. Но Итан не обещал ей вечности. Он игриво прикусил ее губу, прежде чем успокоить ее языком и заставить ее на мгновение забыть, почему вечность имеет значение. Важна была только сегодняшняя ночь. Только сегодня вечером было волшебство этого момента. Только сегодня вечером она позволит ему это.… Она углубила их поцелуй, снова требуя большего. Если бы это случилось только сегодня, она испытала бы все, что могла предложить эта ночь.

Из его горла вырвался звук, почти рычание, и совершенно мужской. Он брал все, что она предлагала, и требовал большего, пока она не оторвалась, задыхаясь. Он на мгновение прижался своим лбом к ее.

“Итан, что мы делаем?”

“Поцелуи, насколько я знаю”, - сказал он с кривой усмешкой. Его голос был хриплым, а глаза темными.

“Помимо этого. Друг с другом ... если бы кто-нибудь увидел нас вместе”. Она замолчала, покачав головой.

“Потому что ты была помолвлена с моим братом”. Он подбирал слова для ее лихорадочных мыслей, его горячий взгляд становился холодным.

“Его кончина была довольно недавней”. Он должен понимать, что об этом пойдут разговоры, если новость распространится.

“Тревор всегда ловил рыбу покрупнее, пускал стрелу ближе всех к цели. Даже сейчас он находит способ превзойти меня”. Он ослабил хватку. Он отступил назад, или она только вообразила расстояние, разделяющее их сейчас?

Она облизнула губы, жалея, что заговорила, чтобы разорвать их связь, по крайней мере, пока. “В этой ситуации нет выхода, Итан”.

“А разве нет?”

Она потянулась вперед и схватила его за лацканы пиджака, притягивая ближе. Что она могла сказать, чтобы заставить его понять, когда она сама едва могла понять последствия? Она никогда не была с мужчиной так, как сейчас, никогда не желала мужчину так, как сейчас.

Подняв свои губы к его губам, она поцеловала его со всем отчаянием, которое охватило ее тело. Его тело, казалось, вздохнуло вместе с ней, когда он провел губами по ее подбородку к шее. Она повернула голову в сторону. Она никогда не испытывала подобного ощущения. Как что-то столь нежное могло вызвать у нее такое тревожное возбуждение? Она моргнула, открывая глаза, ей нужно было остаться в реальности или соскользнуть с этого выступа вместе с ним во тьму.

Именно тогда она увидела движение в тени сада внизу. Ее хватка на Итане усилилась. Возможно, ей это показалось, но затем что-то снова привлекло ее внимание. “Итан”, - прошептала она.

В ответ по ее коже пробежала вибрация нечленораздельного звука.

“Итан, я думаю, кто-то наблюдает за нами”.

* * *

Итан на мгновение поднял взгляд в поисках ихаудитории, но никого не увидел. Его рот не был таким послушным. Даже во время поисков он продолжал вдыхать аромат волос Розлин в том месте, где прядь искусно спадала ей на плечо, ощущать губами гладкую кожу ее шеи. “Мы одни”, - пробормотал он. В конце концов, он позаботился о том, чтобы они были одни, когда прибыли.

Он так долго ждал и желал этого. Она не принадлежала ему, но была в его объятиях. Если ты отпустишь ее, ты потеряешь ее, сказал ему какой-то голос в его голове, и он не собирался проверять эту мысль. Его сердце забилось быстрее, готовое к битве с какой-то неизвестной незнакомкой, даже когда его руки отказывались отпускать ее. В данный момент у него в голове были не совсем ясные мысли, но он знал, что каким-то образом сможет оградить ее от светских разговоров и уберечь от вреда— если до этого дойдет, чего не произойдет. Он просто подождет, пока этот вред не станет немного ближе, прежде чем будет вынужден отпустить ее. Больше времени, больше ее.

“Итан”, - сказала она задыхающимся голосом. “Я что-то видела. Тень мужчины в саду, или, возможно...”

“Он похож на человека, который может рассказывать истории в бальном зале?” - спросил он, целуя обнаженную кожу вдоль верхнего края ее платья. Погладив ее по груди и вызвав стон из ее горла, который заставил его улыбнуться, он добавил: “Дует ветерок. Скорее всего, это было дерево, и я должен вам сказать, что меня не склонно волновать, сколько деревьев видят нас в данный момент. ”

“Возможно”, - прошептала она, зарываясь пальцами в его волосы.

Он снова прижал руку к ее груди, запустив пальцы под отделку ее платья, и припал губами к основанию ее шеи, где пульс выбивал бешеный ритм. Он поймал биение ее сердца под своими губами, наслаждаясь ее тихим вздохом и изгибом спины, подталкивающим ее еще сильнее в его объятия.

“Eth…Итан”, - прошептала она. “Я увидела это снова, и это не ветка дерева ...”

“Я не хочу, чтобы это заканчивалось”, - пробормотал он, поднимая голову и снова целуя ее. Он отстранился ровно настолько, чтобы заглянуть ей в глаза, но не настолько, чтобы разорвать их контакт. Он не хотел отпускать ее, не сейчас, не сейчас. “Где ты видел эту тень человека?”

“У подножия ступенек террасы. Будь осторожен”.

Он коснулся губами ее губ. Будь проклят тот, кто помешал им. Это был момент, о котором он мечтал слишком много ночей. Человек, который, очевидно, скрывался в тени, собирался испытать на себе всю силу гнева Итана за то, что не выбрал время. Он провел подушечкой большого пальца по припухшим от поцелуев губам Розалин. Последнее, что он хотел сделать, это уйти от нее. Но если это сохранит ее в безопасности и успокоит, пусть будет так. “ Подожди здесь, ” сказал он, заставляя себя отпустить ее.

“ Итан, - услышал он за спиной, когда повернулся, но уже направлялся к ступенькам террасы. Что бы она ни собиралась сказать, это потонуло в топоте его шагов по каменному полу.

Он выяснит, кто наблюдает за ними и почему, заставит этого человека прекратить, а затем вернется к Розлин, чтобы продолжить то, что они начали. Расставаться с ней было чертовски больно, учитывая, что он неделями мечтал поцеловать ее, но если кто-то скрывался поблизости, ему нужно было обеспечить ее безопасность, прежде чем он сможет продолжить. Если с ней что-нибудь случится, он никогда себе этого не простит.

Ночь пронзил крик.

“Розалин?” Он повернулся и посмотрел на стену террасы, где оставил ее, но увидел только пустые перила. Он повернулся обратно к ступеням террасы, на секунду ухватившись за каменные перила. С террасы не было другого выхода, кроме как через переполненный бальный зал. Он обернулся, вглядываясь в темноту.

Куда она делась? Внезапно все части встали на свои места. Человек в саду. Ловушка, которую он расставил для убийцы Тревора. Розалин так ненадежно устроилась на выступе террасы, в пределах легкой досягаемости любого, кто притаился в темноте. О Боже, нет. Что он наделал? “Розлин!” - позвал он, выбегая в темный сад.

Он вывел ее под покровом ночи, а затем отвлекся. Кто-то пытался забрать ее у него, и именно он заманил к ней похитителя. Это была его вина. Когда он научится?

“Розалин!” - снова крикнул он, его ботинки разъедали землю, когда он двинулся к дальней стороне огороженной территории. Протискиваясь мимо кустов и перепрыгивая через низкие изгороди, он высматривал движение. Наконец-то заметив мужчину, пытающегося перелезть через заднюю стену сада, Итан побежал за ним. Никто не причинит вреда Розалин. Не сегодня вечером. Не в его дежурство.

Он потянулся к мужчине, обхватив рукой ногу, которая все еще свисала со стены. Потянув его обратно на землю, Итан схватил мужчину за рубашку. Это был высокий мужчина из гавани. Разве он уже недостаточно избил этого человека, чтобы держать его подальше? Он крепче вцепился в одежду мужчины. “Где она? Что ты с ней сделал?”

“Я не прикасался к твоей даме. Пока только последую за тобой”, - выдохнул мужчина, пытаясь высвободить руки Итана из-под рубашки.

“Почему ты наблюдаешь за мной?” Итан выдавил из себя. “Ты убил Тревора? Где Розалин?” Он занес кулак, готовый выбить правду из этого человека, если потребуется. Ужас пронесся по его крови. Боже, если с ней что-нибудь случится… Если ее ранили, похитили, убили… “Скажи мне!”

“Я не...” - начал мужчина, явно напуганный. Он извивался, пытаясь вырваться. “Я… Твой брат—”

Но прежде чем он успел сказать что-то еще, тихий голос донесся с другого конца сада. “Итан?”

Розалин?

Ему нужно было услышать, в чем бы ни собирался признаться этот человек, но он должен был еще больше помочь ей. Ей могло быть больно.

Отпустив мужчину, который упал на колени у основания стены, Итан повернулся и побежал к ней. Ветки царапали его лицо и плечи, рвали бриджи, но не замедляли шага. Он должен был найти ее. Он остановился на посыпанной гравием дорожке, которая проходила рядом с кустами, окаймлявшими террасу.

Обернувшись, он прищурился в темноту. “ Розлин? Где ты? Ты ранена?

“Конечно, я ранена”, - сказала она с земли прямо перед ним. Опустившись на колени, он заметил ее на земле между двумя кустами, лежащей на спине.

“Как он тебя ранил? У тебя идет кровь? Ты можешь двигаться?” спросил он, вытаскивая ее на посыпанную гравием дорожку и держа на руках.

“Я в порядке. Вы поймали этого человека?”

Он провел руками вверх и вниз по ее позвоночнику в поисках ран. “Не обращай на него внимания. Он причинил тебе боль”.

“Нет, он этого не делал”.

“Он не причинил тебе вреда”. Он выдохнул эти слова с облегчением, крепче прижимая ее к своей груди. “Нам следовало остаться внутри бала. Я никогда больше не буду так рисковать с тобой. Это было неправильно. Это была моя вина. ”

“Я согласна”. Голос Розалин был приглушен его пальто, но ему не нужно было слышать ее обвинения. Она была права.

Он безрассудно относился к ее жизни, и она чуть не поплатилась за это. Ни один исход не стоил такого риска. Каким слепым дураком он был, думая, что сможет использовать ее как приманку! Ужас, который он испытывал, опровергал эту идею.

Он ослабил хватку, осознав, что от облегчения ему грозит лишить ее жизни. Держа ее голову на сгибе своей руки, он смахнул выбившуюся веточку с ее волос и провел рукой по ее плечу, проверяя, нет ли травмы. Трудно было поверить, что она пережила нападение, когда его брат не выжил. “Ты уверена, что он не причинил тебе вреда? Я думал, ты ушел”.

“Он меня и пальцем не тронул”.

Его облегчение от того, что она достаточно успокоилась, чтобы он мог понять ее слова. Он огляделся вокруг, от сломанных веток на кусте до пустого сада вокруг них и, наконец, до выступа стены террасы над ними — стены, у которой он оставил Розалин ждать его возвращения. Он поморщился от своей ошибки.

“Я же говорил тебе, что мне было бы удобнее на твердой земле”.

“Похоже, твое желание исполнилось”.

“Падение в кусты - это не то, что я имел в виду”.

Он оглянулся в затененный угол сада как раз вовремя, чтобы увидеть, как силуэт мужчины перевалился через стену и исчез. “Ничего из этого я не имел в виду”.

“Ничего из этого?” - спросила она, возвращая его внимание к себе.

“Что ж, признаюсь, я надеялся на роли на террасе”.

Ее глаза расширились. “ У тебя были?

Он признался в слишком многом. Если бы она знала, как сильно он думал о том, чтобы прикоснуться к ней, заключить в объятия и поцеловать, она бы убежала от него. Или, что еще хуже, она могла пересмотреть свое отношение к его вине. В конце концов, он тосковал по ней еще до смерти Тревора. Сердце бешено колотилось в груди. Если бы она знала, что он мечтал о ней с того дня, когда они ехали на Ормсби Плейс, она бы снова подумала о нем самое худшее. Мгновение растянулось между ними, пока он подыскивал нужные слова. Наконец, после нескольких неудачных попыток, он отвел взгляд. “Сегодня вечером это было приятным развлечением от бала, ты не согласен?”

Он затаил дыхание, ожидая ее ответа, желая, чтобы она приняла его бессердечные рассуждения за правду.

“Вечернее развлечение”. Она кивнула, подалась вперед и попыталась встать на ноги, стоя к нему спиной. “Я тоже так подумала”.

Это было странно. Это были слова, которые он хотел услышать, потому что они означали, что в его ложь поверили, его тайна в безопасности. Но что-то сжалось в его груди при их звуке. Было ли это для нее всего лишь развлечением, передышкой во время скучного мероприятия? Возможно, и так. Но он мог поклясться, когда она была в его объятиях, что было нечто большее. Возможно, он выдавал желаемое за действительное, но ему и во сне не мог присниться взгляд ее затуманенных страстью глаз или ощущение ее рук в его волосах, притягивающих его ближе.

“Кто был этот человек?” - спросила она сдавленным голосом, возвращая его мысли к их нынешнему затруднительному положению.

“Я не знаю, но планирую выяснить. Мы не в первый раз встречаемся. Он был одним из тех, кто преследовал тебя в гавани”.

“Мне показалось, что он показался знакомым. Значит, он был из гавани”. Она вздрогнула и повернулась, чтобы посмотреть на него. “Итан, этот человек был убийцей Тревора?”

“Я не знаю, но я знаю, где я могу найти ответы”.

“Где?” - спросила она, широко раскрыв глаза.

“Я не уверен, кто за этим стоит, но замешан тот склад в гавани — WB Exports и изысканные ювелирные изделия. Я не знаю, что я ищу, или что я найду, если уж на то пошло, но я должен пойти туда.”

“Я пойду с тобой”.

Его сердце дрогнуло, когда он попытался понять ее слова. Он смотрел, как лунный свет пляшет на ее бледном лице, сияние ее кожи прерывалось только выбившимся локоном, который ночной ветерок развевал по ее щеке. О чем она говорила? Она никак не могла намереваться прокрасться с ним по Лондону. “Что? Ты хочешь пойти со мной в гавань? Ни в коем случае”.

“Я могу постоять за себя. Буквально на днях я остановила одного из мужчин, у которого был только ридикюль, не так ли?” - сказала она, отряхивая платье.

“Ты не пойдешь со мной”.

“Да, это я. Этот человек пришел сюда сегодня вечером не просто так, и я не планирую сидеть сложа руки и ждать, когда он придет снова ”.

“Ты не можешь пойти туда. Это определенно будет опасно. Мне придется пойти ночью, когда я смогу прокрасться незамеченной ”.

“Тогда я точно знаю, что надену по этому случаю”.

“Это не повод”. Он потянулся к ее руке. Она должна понять. Он не мог рисковать ее жизнью, не снова. “Не будет никаких бальных платьев или позаимствованных мужских бриджей. Вообще ничего не будет, потому что ты не пойдешь со мной.”

“Я не собиралась надевать бальное платье”, - сказала она. “Одежда всегда должна соответствовать месту назначения”.

“Лондонские трущобы. Вот как ты хочешь одеваться?” Он скользнул рукой вниз к ее запястью, останавливая ее движения и заставляя посмотреть на него.

“Я имею в виду именно этот ансамбль”, - снова сказала она, с вызовом вздернув подбородок.

“Ты не пойдешь, принцесса”.

“Мы должны вернуться на бал”. Она посмотрела вниз на свою руку, которую теперь держал он, и высвободилась из его хватки. “Я думаю, наше вечернее развлечение длилось достаточно долго”. В ее глазах было какое-то чувство, которое он не мог определить, когда она смотрела на него. Ее губы на секунду изогнулись в кривой улыбке, а затем она исчезла.

“Розалин”, - крикнул он ей вслед, но она уже поднималась по ступенькам террасы, несмотря на свои травмы, и, казалось, не собиралась останавливаться для дальнейшего разговора.

Итан смотрел, как она уходит. Она возвращалась в безопасность бального зала. Эта мысль должна была доставить ему удовольствие. Он подверг опасности ее жизнь. Она была в безопасности при свете почти сотни свечей — со своей семьей, друзьями, остальным обществом, - но ему не терпелось быть рядом с ней. Он хотел быть тем, кто убережет ее от беды, а не тем, кто подвергнет ее опасности. “Это больше не повторится, принцесса”, - пробормотал он в ночь. “Я потерял слишком многих. Я не могу потерять и тебя тоже.”

Если бы только его ошибки можно было исправить так же легко, как можно произнести слова.

Пятнадцать

Розалин выскользнула из кареты, как струйка черного дыма на фоне ночного неба. Она прокралась к двери склада незамеченной. Довольная тем, что была в хороших отношениях со своим водителем, особенно когда занималась шпионской работой, она смотрела, как ее карета сворачивает за угол, как было приказано.

Остановившись, чтобы полюбоваться своим темным силуэтом в маленьком оконном стекле в двери, она лукаво усмехнулась. “Тебе следовало стать шпионкой несколько месяцев назад”.

В самом деле, почему юные леди не становятся шпионами? Она восхитительно выглядела в черном и умела ходить по половицам, не заставляя их скрипеть. И ей, скорее, нравилось бывать на ночном воздухе, хотя воздух в этом месте был довольно едким. Она сморщила нос и потянулась к дверной ручке, но дверь распахнулась под ее пальцами.

Пол у ее ног был усыпан обломками дерева. Кто-то, не обладающий ее навыками, уже был здесь. “Разлетелся вдребезги”, - прошептала она себе под нос. Отсутствие такта с замком кричало об Итане. Она вошла внутрь и закрыла за собой дверь.

Похоже, она находилась в каком-то кабинете. Лунный свет струился в единственное маленькое окошко в двери, освещая поверхности нескольких столов. Возможно, здесь были какие-то документы, оставленная записка или… Что она искала? Тревор был убит почти два месяца назад; едва ли казалось вероятным, что какие-либо планы на этот счет будут распространяться. Ее взгляд упал на стопку бумаг на углу стола у дальней стены. Она не была уверена, что именно ищет, но это было такое же хорошее место для начала, как и любое другое.

Она пролистала первую стопку тряпичных бумаг, которые оказались старыми квитанциями о доставке. Было много упоминаний о WB Exports, название которого было на внешней стороне здания, но ничто из этого не имело для нее никакого значения. Она покачала головой и продолжила. И все же было странно, что поставки осуществлялись с Бонд-стрит в это промозглое место. Кто бы рискнул здесь купить безделушку для кого бы то ни было? В этом не было никакого смысла, и это не давало никаких подсказок о Треворе.

Клацанье.

Она развернулась на каблуках. Хотя это, несомненно, был звук Итана, шныряющего по соседнему складу, ей следовало быть осторожной. И если подумать, ей следует опасаться его — больше, чем какого-то незнакомца. Он не хотел, чтобы она приходила сегодня вечером. “Хм”. Она покажет ему, кто лучший шпион.

Подойдя к двери в задней части офиса, она чуть-чуть приоткрыла ее и проскользнула в большую комнату. Прижимаясь к стенам и низко пригибаясь за ящиками с эмблемой W. B. Exports, a W и a B, обвитыми виноградными лозами, она проверила свои навыки.

Именно тогда она увидела их — двух мужчин, вскрывавших ящик менее чем в десяти шагах от нее. Их освещал лишь слабый свет единственной свечи. Она мгновенно узнала широкие плечи и растрепанные волосы Итана, но кто был с ним? Он казался знакомым, но она не могла точно вспомнить его.

“Не знаю, почему вы почувствовали необходимость сопровождать меня сегодня вечером”, - сказал неизвестный мужчина громким голосом.

Итан ковырялся в соломе, его внимание было приковано к содержимому ящика, пока он говорил. “Мне нужно было чем-то занять себя”.

“Из того, что я слышал, у вас есть леди, которая была бы вам обязана в этом отношении”.

“Что ты слышала?” Спросил Итан, заглушая вздох Розалин своими словами.

“Моя невеста упоминала об этом”, - сказал мужчина. Она практически слышала, как он закатил глаза. “Ничего особенного. Серьезно, Итан, теперь ты можешь перестать хмуриться на меня.”

Итан. Итак, они были близки. Розалин прищурилась, пытаясь разглядеть черты лица мужчины. Крупный мужчина со светлыми волосами. Мог ли это быть лорд Хардэвей?

Виктория упомянула, что эти мужчины были друзьями. Розалин просто не представляла, что они были друзьями, врывающимися в здание вместе глубокой ночью. Она огляделась, заметив тяжелые балки наверху в мерцающем свете свечей. Такое место могло либо свести друзей, либо разлучить их. Или, возможно, это было тем видом деятельности, которым джентльмены наслаждались в свободное время. Она слышала, как Лили иногда упоминала о любви Девона к грязным тавернам. А после запаха в боксерском салоне она не слишком ценила вкус мужчин. Она присела на корточки и прислушалась. Возможно, этим вечером она все-таки чему-нибудь научится.

“Как дела с невестой?” Спросил Итан, закрывая крышку ящика и начиная открывать другой.

“Насколько хорошо они могут быть? Я женюсь на леди Виктории Фэрлин”.

“Да, титул и прекрасная невеста. Я вижу, какой трудной стала для тебя жизнь”.

“Теперь у тебя есть часть титула. По моему опыту, это половина того, чтобы быть обремененным женой”, - ответил Хардэуэй.

“В моем случае все оказывается не так просто”.

Розалин затаила дыхание и прислушалась повнимательнее.

“Ты говоришь так, словно хочешь выйти замуж. Я бы с радостью поменялся обстоятельствами”, - сказал Хардэуэй с громким смехом.

“Это сложно”, - пробормотал Итан. “Она была помолвлена с моим братом. Мне сказали, что это еще не сделано, и люди будут болтать”.

Он хотел не только развлечься вечером? Если это было правдой, почему он сказал иначе?

“Разве ты не превращаешься в настоящего модного джентльмена, учитывая светские разговоры? Следующее, что ты узнаешь, - это то, что ты займешься рукоделием. Сошей мне красивую подушку для гостиной, не так ли, Эйтон?” Последнюю фразу Хардэуэй произнес голосом, который явно должен был быть женским.

Итан толкнул Хардэуэя в плечо, и ящик с грохотом упал на пол. Затем Хардэуэй ткнул Итана в ребра, и по почти пустому складу разнесся смех. Снаружи залаяла собака, и Хардэуэй погасил свечу, погрузив их в полную темноту.

Розалин встала. Не было необходимости прятаться, когда было так темно, что никто не мог разглядеть свою руку у лица.

“Черт бы все побрал, Эйтон”, - сказал Хардэуэй почти шепотом. “Вот почему я не беру тебя с собой по делу о запчастях. Разбрасываешь ящики повсюду, не задумываясь о том, куда они попадают. Ты большой упрямец и поднимаешь шум. Это должно быть секретное расследование. У меня задание. Я знаю, что это личное для тебя, но это моя работа. Только на прошлой неделе я говорил ... ”

“Ты бы разговаривал с пустой комнатой, если бы я оставил тебя в покое”, - возразил Итан.

“Я тот, кому есть что сказать”.

“Я заметил”.

“Люди находят меня довольно забавным”.

“И скромный”, - сказал Итан.

Послышалось шарканье ботинок по деревянному дощатому полу, и очередной взрыв смеха, прерванный тем, что, как она предположила, было дружеским ударом в живот.

Розалин придвинулась ближе. Что такое бизнес Spares? Были ли Итан и Хардэуэй вовлечены в какое-то совместное предприятие? Возможно, у Итана было больше одной причины держать ее подальше от этого места сегодня вечером. И Виктория была права насчет Хардэуэя с самого начала. Она не была уверена, что происходит, но знала, что ей нужно подойти поближе, чтобы узнать больше.

Она на ощупь продвигалась вперед, стараясь ни во что и ни на кого не наткнуться. Если бы она могла обойти ящики, которые они исследовали, то, когда они снова зажгут фонарь, она смогла бы заглянуть внутрь. Ступая на цыпочках и стиснув зубы от легкой боли, которая все еще терзала лодыжку, она почти прошла открытое пространство, где стояли мужчины. Едва осмеливаясь дышать, она прошла мимо них. Подол ее платья задел что-то. Она замерла.

“Что это было?”

“Что?”

“Что-то задело мою ногу”.

“Я бы подумал, что это довольно приятный дом по крысиным стандартам — близко к воде, в нескольких минутах ходьбы от нескольких таверн”, - размышлял Этан.

“Заткнись, Эйтон. Ты же знаешь, я не выношу грызунов”.

“Все эти годы, проведенные в доме Диллсвортов, сделали тебя слабой. Ты бы видела, какое жилье у меня было в Испании ”.

“Напомни мне не возвращаться в Испанию в ближайшее время. Одного раза для меня было достаточно”.

Скребущий звук эхом разнесся по комнате. Это было слишком громко для крысы, и все же она все равно прыгнула. И Хардэуэй тоже, судя по суматохе рядом с ней.

“Это был ты?” Спросил Хардэуэй.

“Нет, это была крыса размером с уличную кошку”. Итан закричал: “Она схватила меня за руку!”

“Только не твои жалкие попытки издавать крысиные звуки, ты, задница. Я услышал шаги”.

Прежде чем Розалин успела пошевелиться, вспыхнул фонарь. Она была не в двух шагах от Итана.

“Кажется, я нашел нашу крысу”, - сказал Итан, глядя на нее сверху вниз, как на одного из своих противников в драке.

“Я и не знал, что крысы так наряжаются”, - с усмешкой ответил Хардэуэй.

“Не могли бы вы уделить нам минутку? Я думаю, нам с леди Розалин нужно кое-что обсудить”.

“Не обращайте на меня внимания”, - бросил Хардэуэй, закрывая крышку ящика, который они обыскивали, и высоко поднимая фонарь в воздух. “Я просто буду рыться в ящиках с драгоценностями в поисках… Еще раз, Эйтон, что мы ищем?”

“Черт меня побери, если я знаю. Но продолжай искать”.

Хардуэй кивнул и отошел в дальний конец склада, прихватив с собой фонарь.

Итан тоже не знал, что он искал. Это было интересно. Разочаровывающе, но интересно. Что из того бизнеса, на который ссылался Хардэуэй? Сегодняшний вечер определенно породил больше вопросов, чем ответов. В тусклом свете она встретила тяжелый взгляд Итана.

“Черное траурное платье?” спросил он, выгнув бровь, подходя к ней ближе.

Она взглянула на свой шпионский ансамбль и разгладила складки ткани. “Он идеален, не так ли?” Но когда она снова посмотрела на Итана, он лишь свирепо смотрел на нее. Очевидно, он не считал свой вопрос комплиментом. Она пожала плечами.

В отличие от прохладного лунного света прошлой ночи, этим вечером он выглядел опасным. Должно быть, дело в атмосфере этого места. Террасой не по сезону теплой ночью это не было.

“Мне казалось, я говорил тебе не приходить сюда”, - сказал он, делая еще один шаг в ее сторону.

“Тогда тебе не следовало говорить мне, куда ты направляешься”.

“Ошибка, которую я не повторю”.

Почему он не мог понять, что ей нужно быть здесь в поисках ответов так же сильно, как и ему? Она не собиралась сидеть сложа руки, пока он вынюхивает убийцу без ее участия.

“Тебе нужна моя помощь”, - сказала она мягким голосом.

“Нет, не хочу”. Даже в серой дымке света между ними она могла видеть, как сжалась его челюсть, когда его взгляд пронзил ее насквозь.

“Конечно, знаешь. Ты уже нашел убийцу Тревора?” Она улыбнулась, зная, что ее удар попал в цель.

Итан отвернулся, пробормотав проклятие на губах. Он сделал два шага, провел рукой по волосам и снова повернулся к ней, покрывая землю, которую он потерял, а затем еще больше. Он не остановился, пока не навис над ней. “Если ты думаешь, что появление здесь в маскарадном костюме полезно ...”

“Это дневное платье”, - поправила она. Ее каблуки застучали по дереву, когда она налетела на штабель ящиков, остановив ее отступление.

Он наклонился к ней, положив руки на ящик по обе стороны от ее плеч. “ Ты не можешь быть здесь, Розалин. Ты действительно думаешь, что одежда в темных тонах скроет тебя от опасности? Его брови сошлись на переносице, когда он посмотрел на нее, в его глазах застыла тревога. “Ты не сможешь спрятаться от этого”.

“Я здесь, чтобы поймать убийцу, как и вы. Теперь, если вы меня извините, мне нужно найти улики. У меня нет времени подшучивать над твоей одеждой, когда есть работа, которую нужно сделать. Она попыталась нырнуть под его руку, но он остановил ее, коснувшись плеча.

“Розалин, я должен позаботиться о твоей безопасности”. Его рука скользнула вниз по ее боку собственническим движением.

“Ты не несешь ответственности за мою безопасность”, - сказала она, стараясь не думать о тепле его руки, лежавшей на ее бедре. Она была с ним слишком долго, и искушение остаться подольше боролось в ней. Она проглотила предательские мысли. “Ты мне не родственник. Я не уверен, кто ты для меня. Ты даже больше не мой будущий шурин.”

“Факт, за который я очень благодарен”, - прорычал он, поднимая ее с ног и перекидывая через плечо. Еще раз.

Он был слишком быстр для нее, и теперь она запыхалась, и у нее был растерянный взгляд на мир с его спины. Она попыталась освободиться от него, но он только крепче сжал ее бедро.

“Что ты делаешь?” рявкнула она, как только смогла дышать.

“Видя, что ты возвращаешься домой”. Он уже шагал к двери в офис.

“Это твое решение всех проблем? Тащишь меня к моей карете?”

“Если мои проблемы по-прежнему заключаются в том, что ты появляешься там, где тебя быть не должно, тогда да”. Он уже распахивал дверь, ведущую на улицу. “Я буду подбрасывать тебя к себе на плечо каждый день, если понадобится”. Он дерзким жестом провел другой рукой по задней части ее бедра, когда ночной воздух обвевал ее обнаженные лодыжки. Ему это нравилось?

“Я не твоя проблема”, - выдавила она, ткнув его локтем в плечо, но он едва заметно вздрогнул. Если уж на то пошло, он ускорил шаг, удаляясь от двери склада. Повернувшись, она попыталась высвободиться из его хватки. Даже если в результате ее усилий она упадет лицом вниз на улицу, они того стоили. Но чем больше она извивалась, тем более неприличной становилась его хватка за ее зад.

Она ахнула, разрываясь между раздражением и собственным постыдным наслаждением от его прикосновений, но раздражение победило секундой позже, когда он проворчал: “Реши эту проблему навсегда”.

“Отпусти меня!” Она заколотила кулаками по его спине.

К ее удивлению, он остановился. Они были недалеко от угла, где она оставила экипаж, но все еще слишком далеко, чтобы кучер мог разглядеть суматоху на такой темной улице.

“С удовольствием”, - пробормотал он низким — несколько опасным- голосом.

Она замерла, ожидая, когда он опустит ее на землю. Но вместо того, чтобы опустить ее, как будто ее выносят из кареты, он еще сильнее обхватил руками ее спину, блуждая ими по ее телу и притягивая ее ближе. “Что ты ...” - начала она, но ее слова затихли, когда он снял ее со своего плеча.

Он скользнул с ней вниз по своему телу одним, казалось бы, бесконечным движением, пока они не оказались лицом к лицу. У него был безрассудный блеск в глазах и намек на улыбку на губах, который она видела только однажды — прошлой ночью, как раз перед тем, как он поцеловал ее. Было ли это его решением проблемы, которую она представляла? Если он думал отвлечь ее от их разногласий, соблазнив, то он ... мог бы постараться изо всех сил. В конце концов, она была достойным противником. Ее сердце бешено заколотилось, когда она встретила его дикий взгляд.

Через минуту она сбежит от него. Она ускользнет, подальше от мускулистых рук, которые держали ее, и от голодного взгляда мужчины, которого она желала. Но, возможно, не сейчас. Прямо сейчас она ничего так не хотела, как узнать, куда приведет эта тайная встреча. Что будет дальше? Захваченная этим все более жарким обменом репликами, она обвила руками его шею и крепко держала вместо того, чтобы отпустить.

Его руки переместились на ее бедра, когда она крошечными долями скользнула вниз по твердым плоскостям его живота, трение пробудило в ней еще большую потребность. Он наклонил голову вслед за ее опусканием, его губы были всего в одном дыхании от ее губ. Она выгнулась в его объятиях. Ее руки скользнули вниз по его груди, ощущая каждый удар его сердца, каждый его вздох - действие, от которого у нее самой перехватило дыхание.

“Розалин”, - прошептал он ей в губы. Она не знала, было ли это предупреждением или мольбой, но, тем не менее, поняла его.

Ее нельзя было прогнать, не сегодня вечером. Она хотела приключений, волнения от того, что была с ним вот так, и свободы, которую, как она знала, можно было обрести, только находясь в его объятиях. Это было желание, которому соответствовал неукротимый взгляд его глаз. Ее ресницы захлопнулись, когда его губы встретились с ее губами. Она поцеловала его в ответ, отвечая на его ищущие поцелуи и требуя большего. Их связь из нуждающейся превратилась в бред сумасшедшей, и впервые в жизни ей было все равно, что кто-то, увидев ее, подумает, что она сумасшедшая. Она была безумна — безумна по этому мужчине.

Время тянулось на темной лондонской улице в безумии сплетающихся языков и игривых укусов, но она хотела большего. Она начала торопливо затягивать узел его галстука. Ей нужно было прикоснуться к нему, к большей его части. Очевидно, он чувствовал то же самое, поскольку секундой позже он переместил хватку на нее, и она обнаружила, что ее бедра плотно прижаты к его, когда он держал ее сзади.

“Итан”, - выдохнула она в отчаянии. Но он прикусил ее нижнюю губу зубами и снова притянул к себе для еще одного обжигающего поцелуя. Она не знала, к чему это приведет, но пока она была с Этаном, ей было все равно. Ощущение его твердого тела напротив ее — пока он овладевал ее ртом, а она овладевала его правой частью спины — заставило ее захотеть большего. Больше диких поцелуев, больше возбуждения, просто больше.

Секунду спустя он отстранился и прижался своим лбом к ее лбу, переводя дыхание. “Я хочу этого, но ты здесь в небезопасности”. Его голос был грубым, и от его глубокой вибрации у нее по спине пробежали мурашки, несмотря на произносимые им слова.

Но секунду спустя он снова целовал ее, его действия противоречили мыслям, которые, должно быть, бились у него в голове. Наконец он отпустил ее настолько, что ее пальцы ног коснулись земли. Но он не отпустил ее, вместо этого двинулся вперед, чтобы прижать ее к каменной стене склада. Он наклонился, чтобы провести губами вниз по ее шее, обхватив руками ее груди.

“С тобой я в безопасности”, - пробормотала она, зарываясь пальцами в его темные волосы и прижимая его к себе.

“В данный момент это спорно”, - сказал он между поцелуями, которые оставлял на обнаженной коже над вырезом ее платья.

“Я хочу быть здесь, с тобой”, - сказала она, не заботясь о том, насколько развязно это может прозвучать. Это была правда.

Он вздохнул и выпрямился. Снова подняв ее с земли, он двинулся по улице с ней на руках.

“Куда ты ведешь ...” Но затем он снова поцеловал ее, хотя на этот раз, казалось, наслаждался каждым мгновением, как будто она была последним кусочком торта в стране. Она запомнит этот поцелуй, чтобы он остался с ней навсегда. Медленный и сладкий, ведущий ее к тому, к чему он вел ее?… Куда он вел ее?

В этот момент она услышала лязг за спиной, и Итан усадил ее на мягкое сиденье. Мягкое сиденье? Она моргнула, глядя на бархатный салон своей кареты, и все теплые мысли, которые она питала к этому мужчине, разлетелись вдребезги. “ Ты обманул меня.

“Я знаю”, - застенчиво сказал он.

Что ж, он мог сколько угодно выглядеть застенчивым, это не меняло того, что он сделал. “ Ты знаешь? ” спросила она, ее голос становился громче с каждой секундой.

“Розалин, ты должна быть дома, в безопасности, в своей спальне”.

“Неужели ты думаешь, что я буду сидеть рядом, расчесывать волосы и бездельничать на своей кровати, пока ты бродишь без меня по худшим районам Лондона?”

“Да. Ты должна”. Он переминался с ноги на ногу, как будто ожидал, что она нанесет удар в его сторону ... и он не ошибся.

Он не мог бросить ее в экипаж и уехать. Она этого не допустит. Рванувшись вперед, она оперлась рукой о дверцу, оказавшись при этом лицом к лицу с Итаном. “Как ты мог это сделать? Ты тот, кто предложил мне выйти за порог моего дома и жить своей жизнью ”.

Он протянул руку, чтобы убрать упавший локон с ее лба, проведя пальцами по ее щеке. “Я буду тем, кто подвергнется риску на сырых лондонских улицах сегодня вечером”. Его расправленные плечи, суровый взгляд, все в его позе говорило о том, что он готов бороться с ней по этому вопросу. Почему это имело для него значение?

Она и раньше была рядом с убийцей Тревора, даже предупредила Итана об опасности на вчерашнем балу. Так почему же он отослал ее сейчас?

Неужели он поцеловал ее только для того, чтобы манипулировать ею без какого-либо истинного желания со своей стороны? Это была ужасно неловкая мысль, которая заставила ее сжаться в угол кареты, несмотря на то, что внутри нее бушевал гнев.

Но когда он закрыл дверь, она могла поклясться, что услышала слабое: “Валяется на ней" bed...in твои мечты, Итан.

Было странно, что мужчина, который использовал поцелуи только как отвлечение, вообще мечтал о ней. Затем, быстро хлопнув дверцей экипажа, он исчез.

* * *

Итан принял приглашение вдовствующей герцогини на ужин и каждую секунду после этого сожалел об этом. Дверь в резиденцию Торнвудов теперь находилась на расстоянии пальца от его поднятой руки. Он стоял там дольше, чем хотел бы признать. Как только он постучит, чтобы войти, пути назад после вечера, проведенного с семьей леди, которая его ненавидела, уже не будет — снова. “Это должно быть большое, дымящееся наслаждение. Так хорошо, что это началось прямо сейчас”, - пробормотал он себе под нос, стуча костяшками пальцев в дверь.

Мгновение спустя его провели в гостиную, где собралось семейство Грей. Герцог и герцогиня сидели вместе на диване под передним окном, в то время как вдовствующая герцогиня занимала кресло перед камином.

Герцогиня тепло улыбнулась ему и указала на ближайший стул. “Добро пожаловать, лорд Эйтон. Присаживайтесь, чтобы мы могли навестить его перед совместным обедом”.

“Конечно”, - ответил Итан, садясь. Его пристальный взгляд прошелся по комнате, но Розалин там не было. Была ли она так зла из-за прошлой ночи, что отказывалась его видеть? Раздался стук в дверь, и он развернулся на стуле, надеясь, что в комнату вошла Розлин, но это был всего лишь лакей, занявший свой пост в углу.

“Я так рада, что вы получили наше приглашение”, - сказала герцогиня, прерывая его мысли. “Нашему человеку пришлось потрудиться, чтобы найти для вас жилье. Я боялся, что только завтра тебя пригласят на ужин сегодня вечером.”

“Это было бы проблематично”, - предположил Итан, пытаясь изобразить добродушный юмор.

“Я был просто рад, что он попал в дом”, - пробормотал Торнвуд себе под нос как раз перед тем, как его улыбающаяся жена ткнула его локтем в ребра.

Итан вздохнул, жалея, что не понял, что из гостиной открывается прекрасный вид на парадную лестницу. Ничего не оставалось, как продолжать, предположил он. Если они уже были свидетелями его нерешительности по поводу посещения, то действительно ничего не теряли, задав единственный вопрос, который был у него на уме. “Леди Розалин присоединится к нам сегодня вечером?”

“В конце концов”, - ответил Торнвуд. “Она провела большую часть дня, готовясь к ужину”.

Вдовствующая герцогиня облокотилась на подлокотник своего кресла, чтобы лучше видеть всех в комнате. Бросив на Торнвуд пронзительный взгляд, она сказала: “Нет ничего плохого в том, чтобы заботиться о своей внешности, дорогая. Тебе не мешало бы проявлять немного больше заботы, если хочешь знать мое мнение.”

“Я в презентабельном виде”, - возразил Торнвуд, расправляя сюртук на плечах и затягивая узел наспех повязанного галстука. “Хотя я действительно нахожу интересным, что Розлин была довольна любым старым платьем, пока не обнаружила, что мы принимаем гостя”.

Итан напрягся, когда три пары глаз обратились к нему. Она позаботилась о своем гардеробе, потому что он был их гостем? Возможно, ее не предупредили о том, кем будет их гость, и ее внимание к своему гардеробу было проявлено из вежливости.

В любом случае, он заерзал на стуле в ожидании встречи с ней. Его не должно было так тянуть к ней. Она ясно дала понять, что он ей безразличен, и, скорее всего, проводить время с бывшей невестой своего покойного брата было дурным тоном. Но две ночи назад на террасе она поцеловала его в ответ. И снова прошлая ночь... Лучше не думать о прошлой ночи, поскольку это была такая грубая ошибка, но терраса — за нее было за что уцепиться.

“Я уверена, Розалин скоро спустится. Когда я недавно заходила к ней, ей нужно было только привести в порядок волосы”, - сказала герцогиня.

“Непростая задача - укротить свои волосы”, - задумчиво произнесла вдовствующая герцогиня.

Кто бы попытался приручить что-либо в Розалин? Ему нравилось, как ее волосы всегда выбивались из прически - они подходили к самой женщине. Настоящая женщина, а не отполированная оболочка, которую она пыталась представить миру. Итан открыл рот, прежде чем успел передумать. “Леди Розалин всегда выглядит ...”

Розалин вошла в гостиную. Ее волосы были уложены и скручены на затылке. Ни один локон не выбился, и ему страстно хотелось взъерошить их, как птичьи перья, пока они дикими локонами не рассыплются по ее плечам. “Ты что-то говорил”, - напомнила она, ее светло-серые глаза пронзили его до глубины души.

“Прелестно”, - закончил Итан. “Ты всегда прекрасно выглядишь”. Он наблюдал, как она прошла мимо него, чтобы сесть в самом дальнем углу от его нынешнего местоположения, хотя стул рядом с ним оставался пустым.

“Я нахожу интересным, что вы так говорите, лорд Эйтон, когда совсем недавно придирались к цвету моего платья”.

“Дело было не в цвете. Дело было в том, что ты...” Итан замолчал. “Возможно, это не тема для предобеденного разговора”.

“Напротив, я нахожу, что мне это вполне нравится”, - вмешался Торнвуд.

“Вы часто сажаете людей в экипажи и отсылаете их прочь, как потерявшихся собак? Возможно, для вас это спорт?” Спросила Розалин. Очевидно, она не разделяла его сдержанности.

“Когда я пытаюсь защитить кого-то от опасности, тогда да, я это делаю”, - ответил он, слишком раздраженный, чтобы не ответить тем же.

“Собак обычно не отправляют в карете, Рос”, - сказал Торнвуд, изучая Итана и задумчиво проводя рукой по подбородку.

Вдовствующая герцогиня наклонилась вперед, присоединяясь к разговору. “Когда это случилось, дорогая? Кто-то потерял собаку? Какой ужас”.

“Не было никакой опасности, кроме крыс твоего собственного изобретения”, - парировала Розалин, игнорируя вопросы матери.

“Это было только для того, чтобы позлить Хардэуэя”, - сказал Итан.

“Похоже, он не из тех, кто боится подобных вещей”, - задумчиво произнесла герцогиня.

“Мне сказали, ты пришел на помощь моей сестре в саду на балу у Саттонов”, - вмешался Торнвуд. “Крыс обычно не видят в саду. Когда это произошло, Эйтон?” Его тон был таким же угрожающим, как и взгляд, которым он уставился на Итана.

“Нет необходимости начинать допрос, Девон”, - сказала Розалин.

Торнвуд лишь бросила на нее быстрый взгляд в ответ, прежде чем снова повернуться к Итану. “Кажется, ты был рядом, когда моя сестра несколько раз была в опасности”.

“Ситуация, которую я пытаюсь исправить, уверяю вас”, - ответил Итан. Все шло совсем не так хорошо. Ему следовало остаться на крыльце.

“Ha!” Сказала Розлин.

“Ты бы предпочла, чтобы он позволил тебе пострадать, дорогая?” - спросила ее мать.

“В случае с лордом Эйтоном лекарства могут оказаться горьким напитком”, - сказала Розлин, опустив взгляд на ковер у своих ног.

Разговор на мгновение затих, пока Итан наблюдал за Розалин. Он пришел на этот чертов ужин только для того, чтобы увидеть ее. Теперьему приходилось бороться не только с ее гневом, но и с гневом ее брата.

“Выпьешь?” Спросил Торнвуд, вкладывая стакан в руку Итана.

Итан даже не понял, что мужчина пошевелился.

“Думаю, я бы не отказался от одного, спасибо”. Он наблюдал за Розалин поверх края своего бокала, пока делал глоток, позволяя огню жидкости прожечь дорожку в горле и растопить его тревогу. Она могла сердиться на него за то, что он заставил ее вернуться домой, но важно было то, что она была невредима.

“Я бы тоже хотела выпить, если ты не возражаешь”, - сказала она, вздернув подбородок.

“Розалин”, - предупредила ее мать. “Дорогая, мне кажется, ты слишком долго была в компании своей подруги леди Виктории. Леди не употребляют спиртное”.

“Я уверен, что выпивка не слишком шокировала бы нашего гостя - во всяком случае, судя по тому, что я видел о его светлости”.

Итан поперхнулся виски.

“Приятно, что кто-то из домашних навестил нас на ужин”, - сказала герцогиня с нервным смешком, пытаясь вернуть разговор на нейтральную почву. “Мне нравится Лондон, но я скучаю по покою поместья. Милорд, вам предстоит со многим заново познакомиться по возвращении”.

“Мое пребывание в Ормсби Плейс было довольно коротким. Я с нетерпением жду изменений в этом районе. Я был поражен разницей в восемь лет с теми районами, которые мне удалось исследовать. ”

“Восемь лет. Я до сих пор помню, как ты бегала с местными детьми”. Вдовствующая герцогиня улыбнулась. “Розалин, ты помнишь дни вашей совместной юности? Это было такое счастливое время”.

“Как я могла забыть?” Спросила Розалин, делая глоток из маленького бокала шерри, который ей разрешили. “Он был долговязым парнем, который положил змею на мой стул”.

Итан чуть не рассмеялся, вспомнив, как его когда-то считали долговязым, и шутку, которую он, очевидно, выкинул много лет назад. “Неужели?”

“Ты это сделал”.

“Прошу прощения”, - сказал он, сочувственно кивнув головой.

“О! Смотрите все, он действительно умеет извиняться. Ему требуется всего двенадцать лет, чтобы сделать это ”.

“Возможно, ты уже достаточно выпила, дорогая”, - ответила ее мать.

“Нам следует перейти в столовую”. Герцогиня встала, приглашая всех остальных сделать то же самое.

“О Боже. У нас впереди еще час такой пытки, не так ли?” Спросил Торнвуд.

“По крайней мере, столько. Пойдем, дорогой”, - ответила его жена.

“Вы сказали, что они были в дружеских отношениях”, - заявил Торнвуд. “Это ужасно”.

Итан направился к двери гостиной, удивленный, когда Розлин взяла его под руку для сопровождения. “Я думал, ты злишься на меня”.

“Я такой и есть”.

“Приятно это знать”.

Они вошли в столовую и сели. Комната оказалась меньше, чем он ожидал. Когда думаешь о герцогской резиденции, даже в городе, ожидаешь роскоши. Ему следовало бы знать лучше — семья Грей была уникальной. Длинная череда исследователей привела к нынешнему герцогу Торнвуду. Некоторые называли его “сумасшедшим”, но из того, что Итан видел, это была чушь напыщенная.

Итан был недостаточно взрослым, чтобы угнаться за Торнвудом и старшими мальчиками, когда они были маленькими, но Торнвуд всегда казался достаточно милым — прямолинейным и довольно прямолинейным в своих мыслях, но в целом приятным.

Его взгляд, должно быть, слишком долго задержался на окружающей обстановке, потому что герцогиня наклонилась вперед, чтобы объяснить. “Это малая столовая, предназначенная для семейных трапез”.

“Вы ожидали более официального вечера?” спросила вдовствующая герцогиня.

“Я не был уверен, чего ожидать, когда приехал сюда сегодня вечером”. Он ответил на вопрос, но обращался только к Розалин. “Признаю, я привык к жизни холостяка. Живя в одиночестве, жизнь протекает довольно буднично.”

“Бедняжка ты моя. Ни одного джентльмена нельзя принуждать к холостяцкой жизни”.

“Мама”, - сказал Торнвуд. “Я знаю, ты никогда не поймешь эту концепцию, но некоторые редкие джентльмены предпочитают жизнь холостяка ножным кандалам”.

“Эти джентльмены не знают ничего лучшего”.

“Похоже, у нас все наладилось”, - добавила герцогиня поверх ободка своего бокала, бросив взгляд голубых глаз в сторону мужа.

“Так будет и с лордом Эйтоном. Не бойся, мы выдадим тебя замуж в кратчайшие сроки”. Вдовствующая герцогиня Торнвуд подняла свой бокал и выпила за миссию, которую она поставила перед собой.

“Мама, он сбежит из-за нашего стола при таких разговорах”, - возразил Торнвуд, когда подали первое блюдо.

Тем временем Розалин хранила молчание. Она даже не подняла лица, делая вид, что ест суп, пока тема не перешла к джентри, живущим на вересковых пустошах. Итан не мог понять, о чем она думает, и отказался от попытки.

Их семья оказалась совсем не такой, как он себе представлял. Возможно, именно так взаимодействовали все семьи — с добродушными подколками, заботой и общим чувством интереса к происходящему друг у друга. Разговор был таким, какой, по его представлениям, у него был бы с Кэти, присутствуй он здесь последние несколько лет. Его семья, какой бы она ни была, не смогла бы быть более противоположной Серым, даже если бы они попытались. Чем дольше он сидел в их компании, тем больше ему не хотелось уходить. Даже если Розлин злилась на него, он все еще был здесь, с ней — именно там, где хотел быть.

“Вы не согласны, лорд Эйтон?” - спросила герцогиня.

“Я ...” Он повернулся к герцогине Торнвуд, слишком поздно осознав, что смотрел на Розалин через стол и не слушал продолжающуюся дискуссию об их домах на севере. Розлин свирепо смотрела на него в ответ, лишь язвительно отвечала на любые его комментарии и возмущенно фыркала, когда он хранил молчание.

“Тогда ответ ясен, не так ли, дорогие?” - вмешалась вдовствующая герцогиня.

“Ответ?” Спросил Итан.

“Мои мать и жена слишком сочувствуют твоему положению, Эйтон”, - сказал Торнвуд, покачав головой.

“Я обижаюсь на весь этот ход разговора”, - вмешалась Розлин, отодвигая свой стул от стола.

“Я явно что-то упустил”, - вмешался Итан. “Сегодня вечером у меня нет проблем”.

“Он настолько не в духе, что не может ясно мыслить, дорогая. Эйтон, останься здесь и обсуди свои разногласия с моей дочерью. Мы будем в гостиной. ” Пожилая женщина повернулась к Розалин с суровым взглядом. “Розалин, когда ты сможешь собраться с силами, чтобы вежливо поговорить с нашим гостем, вы двое можете присоединиться к нам”.

Что происходит? Он поднялся со стула, когда все вышли из комнаты. Торнвуд покачал головой, когда его вывели из комнаты первым. Вдовствующая герцогиня ободряюще улыбнулась Итану, прежде чем последовать за герцогом. Повернувшись к Розлин, Итан увидел, что она тоже огибает стол. Он не привык к семейным обедам, но этот был самым необычным.

“Розалин”, - сказал он, потянувшись к ее руке, чтобы остановить отступление.

“Полагаю, ты доволен собой. Очевидно, ты покорил мою семью”.

“Я не знал, что за них идет битва”.

“Для тебя все - битва”, - сказала она, высвобождаясь из его объятий.

“Неужели?” Он не хотел, чтобы это было так.

“Ты думаешь, что знаешь лучше всех, как и любой другой мужчина в стране”.

“А я?” Как странно, потому что в данный момент у него не было идей, как с ней обращаться. Что, черт возьми, ее так расстроило? Он знал, что разозлил ее прошлой ночью, но это, казалось, выходило за рамки унижения, вызванного тем, что его вытащили из припортового склада в полночь. “Розалин, почему бы тебе не присесть? Может быть полезно оценить противника перед боем. Узнай все, что сможешь. - Он указал на пустые обеденные стулья.

“Если это поможет мне завоевать тебя, тогда, во что бы то ни стало ...” Она замолчала, пожав плечами, и сердито посмотрела на него, но не сделала попытки сесть.

“Не похоже, что здесь есть победитель, принцесса”.

“Разве нет? Ты хочешь, чтобы я сидел дома и ждал, пока ты найдешь убийцу Тревора”.

“Да, это именно то, чего я хочу”. Неужели ее безопасность была такой далекой целью?

“Полагаю, это делает меня леди во всем этом”.

“Вы леди, принцесса, очень леди, если я не ошибаюсь”.

“Я сама справлюсь со своей жизнью, спасибо”. Она развернулась на каблуках и отошла на несколько шагов, прежде чем развернуться и зашагать обратно. “Я не заинтересован сидеть сложа руки и заполнять свои дни зарисовками и игрой на фортепиано, в то время как убийца разгуливает на свободе”.

“Я отправил тебя домой, потому что ты был в опасности”.

“Как и ты!”

“Розалин, я могу постоять за себя в драке. Ты это знаешь”.

“Я тоже могу позаботиться о себе. Я провел всю свою жизнь, сидя дома, ожидая, надеясь на лучшее, в то время как кто-то другой сражается в битвах. Мои действия, моя жизнь должны быть под моим контролем ”.

“Я - жалкое подобие джентльмена, но даже я знаю, что так не положено”.

“Будь проклят ход вещей. Ни у меня, ни у любой другой моей знакомой леди ничего хорошего из этого не вышло ”.

“Порядок вещей обеспечивает тебе безопасность, сохраняет тебе жизнь”.

“Да, и это также может оставить меня собирать осколки, когда ты не вернешься”.

Он удивленно моргнул. “Ты ... беспокоишься за меня? Это то, из-за чего все это на самом деле?”

“Конечно, я. Как только ты проиграешь ...” Она остановилась, оборачиваясь, чтобы посмотреть на него. “Ты знаешь историю моего отца?”

“Я слышал отрывки из этой истории”, - уклончиво ответил он. Все слышали о борьбе ее отца, но, похоже, ей нужно было рассказать историю. Если это объясняло ее гнев, он был готов выслушать.

“Осколки. Это все, что осталось, когда все закончилось”.

“Садись”, - предложил он, но когда она покачала головой, он пожал плечами, повернул свой стул к ней, прежде чем сесть.

“Знали ли вы когда-нибудь, что что-то является правдой, даже если для окружающих это звучало как дикая сказка?”

“На самом деле, довольно недавно. Помнишь, когда ты считал меня убийцей?”

“Именно это и случилось с моим отцом. Он знал о существовании чужой цивилизации. Общество назвало его сумасшедшим. Он сел на корабль, чтобы доказать их неправоту, и оставил нас с мамой разбираться с чепухой Безумного герцога Торнвудского. Она задумчиво поджала губы. “Нелегко иметь отца, которого все считают сумасшедшим, даже если он был предан только науке. Я полагаю, в этом и заключалась проблема. Он был предан науке, а не благополучию нашей семьи. Он ушел от нас и никогда не вернулся.”

Итан потянулся и схватил ее за руку, когда она шагала перед ним, преграждая ей путь. “Розалин, я не собираюсь подниматься на борт корабля в погоне за убийцей”.

“Ты этого не знаешь. И если ты знаешь, я бы предпочел подвергнуться опасности, чем остаться позади, чтобы чинить осколки, которые возвращаются, если их так много!”

Он взглянул на дверь столовой, отметив, что она почти не приоткрыта и никто не стоит на страже, прежде чем потянуть ее за руку, чтобы притянуть ближе. “Мне тоже приходилось чинить осколки. У всех бывает.”

“Тогда ты должен понять мое расстройство”.

“Я верю”. Он оглянулся на щель открытой двери, ведущей в холл, прежде чем усадить ее к себе на колени.

Она ахнула и повернула голову к приоткрытой двери. “Кто-нибудь мог видеть”.

“Никто не смотрит. Я позаботился об этом”. Он поднес руку к ее щеке, чтобы привлечь ее внимание. “Я буду защищать тебя сейчас, как защищал прошлой ночью. Я знаю, это не то, чего ты хочешь, но я терял людей так же, как и ты.”

“Я не планирую быть потерянным для тебя”.

“Я тоже не планирую быть потерянным для тебя”.

Мгновение растянулось между ними, когда их спор прекратился, оставив после себя кипящее рагу из необузданных эмоций. Розалин была здесь, с ним, и она больше не злилась. К чему это привело? Ни одно ухаживание не начиналось так, как у них. Но ухаживали ли они? Он даже не был уверен в этом факте. Он действительно проводил много времени в ее обществе. Он был у нее дома на семейном ужине. Однако Розалин не могла хотеть, чтобы он ухаживал за ней. Она прошла этот путь с его братом совсем недавно и все еще носила черный корсет, чтобы доказать это. Ему нужно было действовать осторожно. Он знал это, но его разум был затуманен желанием прикоснуться к ней.

Она придвинулась ближе к нему на коленях, хотя ее руки все еще были сложены вместе. “Я не думаю, что это то, что имела в виду моя мать, когда просила нас урегулировать наши разногласия”.

“Я все еще вижу между нами немало различий”.

“Да?” - спросила она задыхающимся голосом. “Тогда, я полагаю, нам следует обсудить их”.

“Мы должны, не так ли? Очень хорошо, я начну”. Он провел пальцами по изгибу ее скулы, едва веря, в какое направление повернул их спор. “Твоя кожа мягкая и гладкая на фоне моих мозолистых рук. Совсем другая”.

“Мммм, я должна согласиться”. Она подавила улыбку, прикусив губу зубами так, как ему хотелось. “У тебя короткие волосы, тогда как у меня длинные?” - спросила она, явно обретая уверенность в их игре.

Она расцепила пальцы и подняла руку, наблюдая за своей рукой, когда погрузила пальцы в его волосы. Ее ногти нежно царапнули его кожу головы, и он наклонил голову к ее руке.

Придя в себя, он предложил: “Я не буду доказывать истинность этого различия, иначе мы покинули бы эту комнату, выглядя виноватыми в неосмотрительности”.

Она улыбнулась ему, и у него сжалось в груди. Это была ее настоящая улыбка, та, которую она приберегла только для него.

Он проследил линию ее подбородка вниз по шее к плечу. “ У тебя изящные плечи леди, ” сказал он, обводя пальцами контур ее ключицы. “Совсем не похожий на меня”.

“Вполне”, - ответила она, просунув руку под лацкан его пиджака. “Твоя широкая грудь ...” - начала она, но так же быстро остановилась, покачав головой. Она покраснела, очевидно, поняв, что ей придется закончить предложение.

Он сжалился над ней и добавил: “Определенно отличается от твоей”. Он провел рукой по изгибу ее груди и почувствовал, как она дернулась на его собственной груди, где ее ладонь все еще была прижата к нему. Нежность момента окутала их, становясь теплее с каждой секундой. Ее легкий вес придавил его ноги, и он крепче сжал руку, обнимавшую ее за талию. Казалось, она не возражала, когда ее держали так близко к нему — факт, который он проверил, дразня большим пальцем сосок под своей рукой.

Ее дыхание стало поверхностным, и она сидела совершенно неподвижно, как будто боялась, что он остановится, если она вздрогнет. “Твоя очередь”, - прошептала она.

“Моя очередь?” спросил он хриплым от желания голосом, прежде чем вспомнил их все более жаркую дискуссию. “Верно”. Он посмотрел на нее и назвал первое, что пришло в голову. “Твои губы цвета роз ранней весной, полные, сочные, манящие”. Он слегка вздохнул. “Я уверен, что мои выглядят не так соблазнительно, как твои”.

“Это неправда”.

“Нашли ли мы что-то общее? Возможно, нам следует проверить нашу теорию”.

Он не мог больше ждать. Ему нужно было утолить свою жажду по ней. Протянув руку, он обхватил ее сзади за шею и притянул ближе, пока его рот не оказался на ее губах. Секунды превратились в бесчисленные минуты.

Она повторяла его движения, учась у него и отдавая все взамен каждым движением своего языка и лаской своих сладких губ. Он боролся за большее, даже зная, что должен сохранять контроль. Как бы сильно он ни хотел утонуть в ощущении ее тела рядом со своим, если бы он пренебрег доводами разума, он взял бы ее здесь, за семейным обеденным столом. Но это не означало, что он не мог наслаждаться каждой секундой этой встречи с ней.

Он притянул ее ближе в свои объятия, пока ее спина не выгнулась навстречу ему, когда он наклонил голову, чтобы попробовать на вкус ее кожу, оставляя дорожку поцелуев на ее шее. Он скользнул руками вниз по ее спине, позволяя себе исследовать ее тело, изгиб ее ягодиц, от бедра к бедру.

Она тихонько застонала от желания, когда он поцеловал ее в основание шеи, и запустила ее руку в волосы у него на затылке, прижимая его к себе. “Речь идет не о развлечении на один вечер, не так ли?” - прошептала она.

“Боже, нет. Я никогда не смогу насытиться тобой”, - сказал он, не подумав, прежде чем осознал свое признание. Он замер, не зная, как продолжить.

Она слегка отстранилась от него и встретила его встревоженный взгляд. “ Хорошо, ” сказала она, а затем поцеловала его еще раз.

В коридоре за дверью послышались шаги. Очевидно, этот момент, который ему позволили провести с ней, подходил к концу. Она, должно быть, тоже услышала этот звук, потому что вырвалась из его объятий прежде, чем он успел смириться с тем, что их время вместе закончилось. Он поддержал ее, положив руки ей на талию, и пинком ноги пододвинул стул поближе к своему, толкая ее на него.

Секунду спустя, когда Торнвуд толкнул дверь, Розлин сидела на почтительном расстоянии от Итана, когда он поднес бокал с вином к губам, чтобы чем-нибудь занять руки.

Говоря это, Торнвуд оглядывал сцену. “Меня послали узнать, способны ли вы отложить свои разногласия в сторону в пользу вежливой беседы за картами”.

“Я верю, что мы нашли общий язык”, - сказала Розалин. Ее щеки все еще были розовыми, а дыхание прерывистым, но, надеюсь, ее брат этого не заметил.

“Действительно. К сожалению, я не смогу остаться сегодня вечером поиграть в карты. У меня есть дела в другом месте”, - сказал Итан.

“Очень хорошо. Мы наслаждались вашей компанией этим вечером”. Торнвуд повернулся, чтобы выйти из комнаты, но остановился. Оглядываясь назад, он добавил: “Эйтон, когда пытаешься создать видимость невинности, обычно рекомендуется не пить из пустого бокала. Добрый вечер ”.

Итан услышал, как Розалин резко втянула воздух, прежде чем смог повернуться к ней. Возможно, он был слишком бесцеремонен с ней этим вечером. Ему следовало бы приложить больше усилий, чтобы защитить ее от возможного падения, но он не мог найти в своем сердце ни капли сожаления о своих действиях сегодня вечером. Она хотела его близости, его прикосновений.

Розалин беспокоилась за него прошлой ночью. Он не мог удержаться от мысленного возвращения к ее более раннему признанию. Никто никогда раньше за него не беспокоился. Его семья, конечно, не потратила впустую усилия. Запасные были союзниками, братством, но от него всегда ожидали, что он сам сможет постоять за себя в их рядах. У него никогда не возникало трудностей с самозащитой в далеко не идеальных ситуациях, и все же утонченная леди, которую он держал в объятиях, беспокоилась о его безопасности. Она была драгоценным подарком, передышкой от мирских забот, и он будет дорожить каждым мгновением, которое ему будет предоставлено рядом с ней.

Возможно, завтра он будет знать, как действовать дальше. Сегодня вечером он был слишком занят празднованием своей победы в этом раунде, чтобы беспокоиться о том, что будет вечно пить из пустых бокалов.

Шестнадцать

“Подходит ли моя шляпка к этому платью?” Спросила Розалин, крутя ленту между пальцами. Когда она выбрала этот оттенок зеленого, это было явно до того, как решило выглянуть солнце. Теперь, стоя в ярком саду, она не была так уверена в своем выборе.

“Твоя шляпа всегда подходит к твоему платью. Как и моя”. Эванджелина уставилась на дальний ряд роз. “Розлин, тебе когда-нибудь хотелось не носить подходящую шляпку? Может быть, прийти на вечеринку в саду вообще без шляпы, подставить лицо солнцу и поощрить появление веснушек?”

Она повернулась, чтобы рассмотреть Эванджелину. “У одной из моих дорогих подруг веснушки, и я нахожу их очаровательными на ней. Я не уверена, что смогла бы сама создать этот образ. ” Розлин все больше скучала по Кэти с каждым разом, когда думала о ней. Они писали друг другу, но были некоторые вещи, которые невозможно было объяснить в письме. Она предположила, что могла бы рассказать Кэти об Итане ... но, возможно, было лучше не разглашать слишком много того, что касалось Итана. Розалин улыбнулась. Она еще не видела его сегодня. Сделав вдох, она сосредоточилась на том, что говорила Эванджелина.

“Я обнаружил, что меня больше не волнует, как это будет выглядеть. Я хочу чувствовать солнце на своей коже и ветерок в волосах ”.

Розалин в шоке отшатнулась от своей всегда безупречной подруги. “Кто ты и что ты сделала с Эванджелин?”

“Я знаю. Это позорно, не так ли? Мама отскребла бы меня и покрыла душистой пудрой при упоминании о таком”.

“Я никому не скажу”, - сказала Розлин с усмешкой и подтолкнула Эванджелину локтем.

“Возможно, мне нельзя так доверять”, - произнес мужской голос у них за плечами, заставив обеих дам подпрыгнуть.

Обернувшись, Розалин увидела мужчину, который несколько дней назад собрал вокруг себя толпу на балу. Он был высоким и худощавым, с точеными чертами лица. Его светло-голубые глаза сверкнули какой-то скрытой насмешкой, когда он посмотрел на Эванджелину. Розлин тоже посмотрела на свою подругу. Мог ли он быть причиной той перемены, которую она недавно заметила в Эванджелине? Розалин не была уверена, что думает об этом джентльмене, но улыбка ее подруги красноречиво говорила в его пользу.

“Леди Розелин Грей”, - сказала Эванджелина, похоже, осознав, что никто ее не представлял. “Это лорд Кросби. Кросби, леди Розелин...”

“Слишком занят, чтобы разговаривать с такими, как ты”, - закончил Итан с усмешкой, присоединяясь к ним.

“Никогда”, - сказала Розлин, переводя взгляд с Кросби на Итана, а затем обратно. “Я надеюсь, вы простите моего друга лорда Эйтона, который не контролирует мой график”.

“Я одобряю эту дружбу, Эйтон”, - сказал Кросби, хлопнув Итана по плечу в знак приветствия. “Любой, кто может поставить тебя на место, заслуживает какой-нибудь медали”.

“Я боюсь, что она будет настолько отягощена наградами, что не сможет пошевелиться”. Итан заговорил с Кросби, но его взгляд не отрывался от нее.

“Значит, она не будет возражать, если я уведу ее подругу прогуляться по саду?” Спросил Кросби.

Розалин прочистила горло и отвлекла свое внимание от Итана и того, как красиво он выглядел сегодня днем. “Конечно, нет”.

“Розалин, если моя мать придет искать меня, скажи ей, что я ушел в дом, чтобы не загорать. Я уверен, что она бы одобрила это занятие”.

Розалин кивнула и посмотрела им вслед. Повернувшись к Итану, она была удивлена, увидев, что он наблюдает за ней, а не за удаляющейся парой. “ Вы друзья лорда Кросби.

“У нас общие интересы”, - увильнул он.

“И лорд Хардэуэй”.

“Ты в чем-то прав?”

“Нет, я просто оцениваю своего противника. Кто-то недавно научил меня этому”.

“Похоже, это очаровательный парень”, - сказал он.

“Не особенно”. Она пожала плечами и на мгновение сделала серьезное лицо, прежде чем смех сорвался с ее губ.

Итан оглядел немногочисленных членов хорошего общества, беседующих в тени большого дерева, потягивающих лимонад и поедающих еду с одного из столов с закусками. “Что делают на вечеринке в саду?”

“Я полагаю, мы уже делаем это”, - сказала она, понизив голос, чтобы не обидеть хозяев.

“Несколько разочаровывает, тебе не кажется?”

“Я полагаю, если бы вы ожидали яркой обстановки вечеринки, льющейся рекой выпивки и дешевых женщин ...”

“Звучит заманчиво. Однако я нахожу, что в данный момент мне скорее нравятся подобные вечеринки”. Он наклонился ближе, делая вид, что кладет ее руку себе на плечо. “Должно быть, это из-за компании. Хотя я могу придумать одно улучшение, которое мы могли бы внести”. Его пальцы задержались на ее руке на секунду дольше, чем было необходимо.

“Итан”, - прошептала она. “Не здесь. Я знаю, что наши друзья только что ушли вместе, но это было всего лишь для прогулки среди цветов. Мы не можем проскользнуть между кустами и продолжить то, что начали прошлой ночью. ”

“Я не собирался предлагать это. Но я ценю, что ты повернулась в этом направлении. Тебе всегда приходят в голову такие непристойные мысли, принцесса?”

“Нет! Я только предположил ...” Не собирался ли он проводить ее и снова поцеловать? Ее смущение от собственного просчета боролось с сожалением. Она смотрела в землю, пока они шли к одному из столов с закусками. Ей пришлось объяснять. “ Ты тот, кто...

“ТССС. Я уверен, что сам виноват в любых далеко не ангельских мыслях в твоей голове”.

“В данный момент я думаю о нескольких довольно отборных”. Она подняла лицо, чтобы как следует рассмотреть его. “Хочешь их услышать?”

“Это кажется неразумным”, - задумчиво произнес он с кривой улыбкой.

“Твоя потеря”.

“Розлин, мне пришло в голову, что я должен загладить свою вину”.

“На самом деле я не в дурном настроении, просто немного смущен тем, что поспешил с выводами. Быть обвиненным в непристойных мыслях, когда я всегда стараюсь быть благоразумным. Желание никогда не приходило мне в голову ... по крайней мере, до недавнего времени.”

“Ты сейчас чего-то хочешь?” Он остановился и посмотрел на нее сверху вниз, казалось, ожидая ее ответа.

“Я желаю этого дня”.

Итан вопросительно поднял бровь. “Теплый лимонад и пустая болтовня?”

“Помимо всего прочего”. Она на мгновение крепче сжала его руку, потянув за собой, чтобы продолжить идти.

“Пожалуйста, скажи мне, что ты говоришь не о своем платье или сломанных новых туфлях”.

Она поднялась на цыпочки и прошептала: “Я ношу эти туфли целую вечность”.

“Для меня никогда не было такой чести, чтобы меня сравнивали со старыми ботинками”, - ответил он с усмешкой.

Розалин не смогла сдержать смешок, вырвавшийся из ее горла. “Не за что. Теперь, я полагаю, ты хотел загладить какую-то несправедливость”.

“Я так и сделал”. Он позволил ее руке упасть со своей и повернулся к ней лицом. Его пристальный взгляд был прикован к ней, непоколебимый. Он вытащил из кармана прямоугольную бархатную коробочку. Она видела, как он опускал его в карман в тот день на Бонд-стрит. Но что он делал с ним здесь, посреди вечеринки в саду? Они были не совсем в центре толпы, но то, где они стояли, давало частичное представление об их взаимодействии.

Она огляделась, впервые заметив, насколько тихой стала вечеринка. Она была настолько сосредоточена на Итане, что не заметила, что все разговоры вокруг них превратились в гул. Ее сердце бешено колотилось, когда она переводила взгляд с одного лица на другое, ловя на себе их взгляды, полные живого интереса и смятения.

Итан стоял с коробкой, в которой, несомненно, были драгоценности. Он не мог подарить ей драгоценности. Все присутствующие подумали бы о ней самое худшее. На ней было бы клеймо дамы полусвета. Возможно, она могла бы смириться с тем, что осталась наедине со своим женихом в момент его смерти, но публичный подарок от джентльмена? Этого не могло случиться. Уже начались перешептывания, а Итан так пристально смотрел на нее, что, казалось, ничего не замечал.

“... довольно дружелюбен с братом”, - услышала Розлин слова одной леди, но это было все, что ей было нужно.

Она положила свою руку на руку Этана, прежде чем он успел открыть шкатулку. Она должна была остановить его, каким-то образом повернуть ход времени вспять. “Не сейчас, милорд”. Она едва выдохнула эти слова сквозь стиснутые зубы.

“Я не хочу, чтобы эти обиды сохранялись между нами”.

“Я тоже не знаю, вот почему тебе нужно остановиться”.

Он не слушал, поскольку его мысли были явно заняты словами, которые он хотел сказать. “Я усложнил твою жизнь своими разговорами о городе, и в результате я поставил тебя в опасную ситуацию”.

“Ты не говоришь”. В ее голосе послышались пронзительные нотки паники. Она должна была исправить ущерб, который он причинил. Думай, Розалин, думай. Она одарила ближайшую группу дам, которые теперь изо всех сил старались быть в пределах слышимости, любезной улыбкой, прежде чем снова повернуться к Итану. “Ты действительно не должен этого делать”, - сказала она настойчивым шепотом. “Итан!” - прошипела она сквозь стиснутые зубы, но он смотрел на коробку между ними, продвигаясь вперед, не обращая внимания на ее слова.

“Я провел большую часть своей жизни вдали от общества. Я знаю, это не оправдывает мои поступки, но, возможно, это компенсирует мои ошибки ”.

Ей понадобится компенсация за ошибки, которые он раскрывал в этот момент. Как он мог принадлежать к сословию пэров и не знать, что этого не было сделано? Но, с другой стороны, он также не ожидал титула и вырос в том же нетрадиционном доме, где выросла Кэти, которая носила бриджи и была помешана на лошадях. Поразите оригинальность семьи Мур и их наглое незнание общества! “Лорд Эйтон, вам действительно нужно меня выслушать”.

Но в следующий момент он открыл коробку, несмотря на то, что ее рука лежала сверху. Внутри лежало сверкающее ожерелье из гагата, оправленное в серебро. На долю секунды она ахнула от красоты экстравагантного подарка, прежде чем с хлопком захлопнуть коробку.

“Это из шахт моей семьи. Я купил его в магазине на Бонд-стрит. Черный цвет напомнил мне о ...” Итан замолчал, его брови озабоченно сошлись на переносице. “Тебе это не нравится?”

“Нет, я ...” Она остановилась, сопротивляясь боли, видимой в его глазах. Должен быть способ изменить ситуацию, не вызывая такого выражения на его лице. Она не хотела причинять ему боль. Он пытался сделать ей подарок — прекрасный подарок. У нее чесались пальцы прикоснуться к этой вещице. Она хотела видеть его висящим у нее на шее, чувствовать его тяжесть и знать, что Итан выбрал его, думая о ней. Если бы только ситуация была другой.

Он снова открыл шкатулку и достал ожерелье, которое могло соперничать с самым прекрасным, которое когда-либо носила настоящая принцесса. Капли гагата каскадом стекали с центрального круга из черного и серебряного. В толпе воцарилась тишина, когда он положил его ей на ладонь.

Она оглядела шокированные лица присутствующих и ухватилась за первую же ошибочную идею, которая пришла в голову.

“Как вы можете видеть”, - сказала она проникновенным голосом, отвернувшись от Итана и высоко подняв ожерелье в воздух, “магазины на Бонд-стрит очень оживлены после недавнего пожара. Ваше покровительство всегда ценится в такие трудные времена, как эти. Я давно являюсь сторонником ... шоппинга. Поэтому лорд Эйтон попросил меня сказать несколько слов. Не так ли, милорд?

“У меня есть?” Пробормотал он, нахмурив брови, прежде чем повернуться к собравшейся группе. “У меня действительно есть”.

Розалин кивнула в знак согласия и сделала небольшой шаг вперед. “Не могли бы мы почтить минутой молчания убытки, понесенные этими лавочниками?” Над толпой повисла тишина, и головы опустились. Розалин бросила быстрый взгляд на Итана, который выглядел одновременно озадаченным и удивленным.

“Прости?” одними губами произнес он, как будто наконец осознав, что натворил.

Она пожала плечами и двинулась вперед, надеясь, что уловка сработает. “Теперь мы передадим чашу для пожертвований, которые пойдут в ...” Она бросила умоляющий взгляд на Итана, не зная, на что пойдут пожертвования.

“Ущерб пострадавшим магазинам”, - уточнил он.

“Да, и дети”, - добавила она с улыбкой.

“Дети?”

“Мммм-хммм... дети, нуждающиеся в...”

“Еда?” Итан перебил ее, когда она произнесла “Обувь”.

“Да, еда и обувь для детей”, - уточнила она. Если бы кто-то в это поверил, это было бы шокирующе. Она потянулась за спину и взяла со стола вазу с фруктами, усыпав землю под юбками клубникой, виноградом и ломтиками яблока. Она сунула миску ближайшей даме и продолжила идти ко входу в сад.

“Это благотворительное мероприятие?”

“Как мило отдать долг после такой трагедии”.

Ожерелье свисало с руки Розалин в перчатке, придавая вес совершенному ею маневру. Если кто-то и заподозрил правду, то промолчал. Она остановилась, чтобы оглянуться на Итана, который теперь был окружен разговорами, улыбками и дружелюбными кивками. Ей придется обсудить с ним подарок позже. Тем более, что она понятия не имела, что сказать по этому поводу. Ее пальцы крепче сжали ожерелье, когда она повернулась обратно к садовой калитке, но обнаружила, что путь ей прегражден.

“Какой неожиданный поворот”, - заявила хозяйка, хватая Розалин за руку.

“Приношу свои извинения за то, что не предупредил вас до начала моей речи, леди Пепридж”.

“О моей вечеринке в саду говорит весь Лондон. Не нужно извинений”.

Как раз в этот момент Лили догнала ее, веселая улыбка едва играла на ее обычно безмятежном лице. “Леди Розлин так любит филантропию. Это замечательно, не так ли?” Говоря это, Лили прикрыла ожерелье в руке Розлин концом своей шали. “ Розлин, нам действительно пора идти. Прекрасная вечеринка, леди Пепридж.

Розалин позволила Лили провести ее через садовую калитку. Они осмеливались разговаривать, только переглядываясь, пока не отошли на приличное расстояние от собравшихся. Когда они приблизились к экипажу, Лили замедлила шаг, сочувственно посмотрела на Розлин и похлопала ее по руке, поправляя шаль на плечах.

“Как ты думаешь, кто-нибудь подозревал правду?” Наконец спросила Розалин.

“Твоей матери чуть не потребовалась нюхательная соль”.

“Она ужасно расстроена из-за меня?”

“Напротив”, - сказала Лили с улыбкой. “Ты опрокинул вазу с фруктами, а не блюдо с пирожными, которые она таскала весь день. Если бы ты бросил ее сладости на землю, ты мог бы развязать войну.”

“Но ожерелье...”

“Это мило, и это тема для обсуждения позже, дома”.

Розалин опустила взгляд на камни, зажатые в ее пальцах, где на них отражался солнечный свет. Лили была права; ей пока не нужно было решать, как подойти к Итану. А пока она будет наслаждаться сиянием, которое оставило в ее сердце время, проведенное с ним, и которому очень соответствовали украшения, которые она держала в руке.

* * *

“Оно прелестно”, - сказала Изабель, вздыхая. Она поднесла ожерелье из гагата к своей шее и полюбовалась им в зеркале.

“И я уверена, что это довольно ценная вещь”, - добавила Розлин со своего насеста на краю кровати.

“Никто не считал его непривлекательным или сделанным из клейстера”. Эванджелина развернулась на своем стуле за туалетным столиком, чтобы посмотреть на Изабель. “В этом-то и проблема. Если джентльмен подарит вам искусственную безделушку, не вызывающую беспокойства и прискорбно привлекательную, общество вряд ли обратит на это внимание. Однако это ожерелье нелегко забыть. Ты хорошо поработал, замаскировав все мероприятие под благотворительность, но теперь ты нигде не можешь это надеть.”

“Может, ты хотя бы примеришь это?” Спросила Изабель. Как бы она выглядела, если бы знала правду? Прошлой ночью Розлин спала в этом платье и оставалась в постели еще полчаса, любуясь им в ручное зеркальце.

“Не понимаю, почему бы и нет”. Розалин вскочила с кровати и в мгновение ока пересекла комнату вместе с Изабель.

“Неужели я единственный, кто понимает, почему нет? После того, как вы испытали что-то грандиозное, возврата к обыденности уже нет. Иногда подобные восстания - проклятие, потому что ты должен продолжать и притворяться, что ничего не произошло. В глазах Эванджелины была печаль. Насколько джентльменом был лорд Кросби вчера в саду?

Но затем Изабель надела ожерелье себе на шею, и Розалин забыла о ходе своих мыслей.

“Она не собирается надевать это на бал, и это позор, потому что оно такое красивое”. Изабель повернулась к Эванджелине. “Она просто собирается показать нам это должным образом в пределах своей спальни”.

“После чего вы вернете его лорду Эйтону?” Спросила Эванджелина.

“Полагаю, я должен”.

“Это позор”, - признала Эванджелина. “Если бы только у него хватило здравого смысла сделать тебе этот подарок наедине, ты могла бы сохранить его. Никто бы ничего не узнал”.

“С каких это пор у лорда Эйтона появился здравый смысл?” Спросила Розалин.

“С каких это пор Эванджелина изменила свои взгляды на безупречное поведение даже за закрытыми дверями?” Добавила Изабель, явно заметив перемену и в Эванджелине.

“Я не идеален за закрытыми дверями. К сожалению, я никогда им не был. И ты меняешь тему”.

“К очень интригующему”, - ответила Розлин, когда Изабель застегнула застежку у нее на затылке.

Изабель обняла Розалин за плечи и вместе с ней посмотрелась в зеркало. “Это прекрасно, не правда ли?”

Черные камни блестели у нее на шее, напоминая ей о некоем джентльмене в черном. Так совпало, что в его семейных рудниках добывали гагат. Почему-то яркие тона рубинов или сапфиров не подходили Этану так, как это. Казалось, что она носила на шее маленькую частичку его самого, темную и тяжелую, но при этом мерцающую на свету — именно так Итан смотрел на нее.

“Ты блистала бы на каждом танцполе”, - сказала стоявшая рядом с ней Изабель.

Розалин провела пальцами по камням, теплым на ее коже. “И все же этого никогда не увидишь на полу бального зала”.

В глазах Изабель появился опасный огонек, и она усмехнулась. “Возможно, если ты...”

“Изабель”, - предупредила Эванджелина, вставая со своего места за туалетным столиком. “Не усложняй это больше, чем это должно быть. Розалин и так тяжело продолжать жить, зная, что какое-то время она владела чем-то таким прекрасным, чем-то, что она никак не может сохранить. ”

Розалин повернулась к своей подруге, наблюдая, как та сморгивает слезы, которые, как она знала, не имели никакого отношения ни к какому ожерелью, а были связаны с лордом Кросби. - С тобой все в порядке, Эванджелина?

Она фыркнула и вздернула подбородок. “Конечно, я такая. Почему ты спрашиваешь?”

Розалин и Изабель обменялись недоверчивыми взглядами, но ничего не сказали.

Она бросила последний восхищенный взгляд в зеркало, прежде чем протянуть руку, чтобы расстегнуть ожерелье. Когда оно соскользнуло с шеи и легло ей на ладонь, она вздохнула.

Именно тогда она заметила это — крошечную пометку на обратной стороне украшения, выгравированную на серебре застежки. Поднеся его к свету, она прищурилась, чтобы разобрать, что там написано: буквы W и B, переплетенные виноградными лозами.

“W. B. ... W. B. Exports. Склад в гавани?” Но он взял это ожерелье из магазина на Бонд, не так ли?

Эванджелина оглянулась через плечо, чтобы увидеть, что привлекло внимание Розалин. “Похоже на клеймо производителя. У меня тоже есть ожерелье с такой маркировкой на обратной стороне”.

“Но это ожерелье было от —” Она остановила себя, прежде чем рассказать, что семье Итана принадлежал ювелирный магазин на Бонд, который сгорел. “Это из магазина на Бонд, и они получают инвентарь с рудников на фамильных землях лорда Эйтона”.

“Это, должно быть, отличительная черта их товаров”.

“В этом-то и проблема”. Розалин посмотрела на растерянные выражения на лицах своих друзей. “Это не их метка”. Значение этого открытия было утеряно от них, но Итан поймет. Возможно, это просто та зацепка, которую он искал. Возможно, он не хотел, чтобы она участвовала в этом расследовании, но для этого было слишком поздно. Он вложил ключ к разгадке прямо ей в руку.

Она уставилась на маркировку на ожерелье. Зачем семье Мур добывать джет, изготавливать из него украшения и отправлять их в свой магазин в Лондоне только для того, чтобы их отметили эмблемой WB и отправили в гавань? “Они бы не стали”, - прошептала она себе. Однако тот, кто хотел обокрасть семью, сделал бы это. И кража такого масштаба оставила бы след — след, который привел бы к убийце.

Тревор, должно быть, раскрыл заговор против своей семьи. Он всегда был осторожен и рассудителен во всем, что касалось имущества его семьи и шахт. Она провела пальцем по выгравированным буквам. Это не могло надолго ускользнуть от его внимания. И как только он узнал, кто стоит за масштабной кражей, его убили, чтобы обеспечить его молчание. Итан и я были просто свидетелями большего заговора, чем я могла себе представить. Но Тревор знал правду. Почему она не подумала об этом раньше?

Она моргнула, глядя на своих друзей, которые наблюдали за ней со смесью любопытства и беспокойства. “Я думаю, моему черному платью найдут другое применение. Мне нужно проникнуть в Ормсби-Хаус”.

* * *

Роузлин заправила шпильку обратно втолстые косы на голове и прислонилась к внутренней стороне входной двери Ормсби-Хауса. Она находилась всего в нескольких минутах ходьбы от резиденции своей семьи в Мейфэре, но прогулка сюда ночью в одиночестве держала ее в напряжении. Однажды ей даже пришлось нырнуть за большой куст, когда несколько джентльменов проезжали мимо верхом.

Она вздохнула, окидывая взглядом интерьер дома. В прошлом сезоне она навещала здесь Кэти, но теперь без ее подруги, даже без единственной свечи, которая освещала бы ее путь, все казалось совсем другим. Мебель была покрыта белыми чехлами. Решетки были пусты, и ночной холод проникал внутрь через оконные стекла.

Однако это необходимо было сделать, и после ее последних двух неудачных попыток шпионской работы ей нужно было выполнить эту задачу самой. Компания Итана вполне могла быть оценена в этом доме-гробнице, но она хотела прийти сюда одна, чтобы доказать, что может добиться успеха без его помощи. И она собиралась рыться в вещах своего бывшего жениха. Возможно, потребуется некоторое уединение.

Она вздрогнула и двинулась вперед. “ Теперь пути назад нет, ” пробормотала она.

Проходя мимо комнат, она заглядывала в них и вспоминала прошлый сезон. Кэти всегда находилась либо в конюшне в задней части дома, либо — когда ее заставляли вести себя как леди во второй половине дня — ее можно было найти в гостиной. Тревор не появлялся в одних и тех же местах, когда был рядом. Розалин отбросила мысль о том, что Тревор вообще где-то появлялся. Какой это был прекрасный образ, когда приходилось рыться во владениях мертвеца в поисках ответов. Взглянув на темную лестницу, ведущую на еще более темный второй этаж, она сделала глубокий вдох и отошла в тень.

Со второй попытки она нашла то, что, должно быть, было комнатами Тревора, потому что над камином висел его портрет. Она на мгновение остановилась в дверях, рассматривая картину. Было жутко снова видеть его сходство, но казалось, что прошла целая жизнь с тех пор, как она знала человека, изображенного на портрете. Так много всего произошло. Было ли неправильно рыться в его вещах? Ну, не то чтобы он был рядом, чтобы жаловаться. “Прошу прощения”, - сказала она портрету. “Я всего лишь пытаюсь найти вашего убийцу”. Она умолчала о том, что это включало в себя помощь его брату и последующий поцелуй с ним. “Ты портрет. Это все, что тебе нужно знать”. Кивнув, она подошла к ближайшему предмету мебели и начала снимать белые простыни.

Мгновение спустя она отдернула шторы, впустив в комнату лунный свет, и оказалась у стола Тревора — пустого стола Тревора. Она не была уверена, чего ожидала. Маловероятно, что ее будет ждать груда улик с именем его убийцы, четко напечатанным черными чернилами. Хотя она надеялась именно на это.

Опустившись в кресло, она постучала пальцами по деревянной поверхности. Где Тревор мог хранить информацию о краже на шахтах?

Ее взгляд упал на ящик его стола. Открыв его, она увидела аккуратно помеченные папки, выстроившиеся рядами. С улыбкой по поводу организованности Тревора во всем, она начала листать рассортированные и сгруппированные бумаги. Дебиторская задолженность, кредиторская, добыча этого, добыча того — на то, чтобы разобраться во всей информации, приведенной здесь, ушли бы часы. Часов у нее не было, поскольку к тому времени ее наверняка хватились бы дома. Именно тогда она заметила посылку с надписью "Личное".

Она положила пакет на стол и снова посмотрела на портрет Тревора, прежде чем разорвать его. “Еще раз приношу свои извинения. Но я считаю, что убийство - это сугубо личное дело”.

Однако в посылке были какие-то записки… Были ли это любовные записки? Возможно, Тревор не был таким невинным, каким она когда-то его считала. “Вы были способны написать любовную записку?” - спросила она у портрета.

Она открыла верхнее послание в стопке и начала читать.

Дорогая Кэтрин,

“Кэтрин?” Пробормотала Розалин. У него был довольно привычный стиль общения с дамами по имени Кэтрин. Это было настоящее имя Кэти, хотя она была категорически против, чтобы ее так называли. Ее назвали в честь их матери. Любопытство заставило ее углубиться в записку. Ее глаза пробежались по словам на бумаге.

Я был рад видеть тебя этим утром, когда ты был на прогулке. Каждое мгновение, которое я могу провести в твоем обществе, - драгоценный подарок.

“Драгоценный подарок, не так ли? Все, что ты когда-либо предлагал мне, - это две ночи в год по списку”, - проворчала Розалин, но снова вернулась к записке. На самом деле она не была расстроена таким пренебрежением, только удивлена тем, как мало знала Тревора.

Я был разочарован, что тебе пришлось так скоро вернуться, чтобы присмотреть за детьми. Я смотрел, как ты уезжаешь через вересковые пустоши, такая же прекрасная, как в тот день, когда я встретил тебя так давно. Помнишь наш первый совместный сезон в Лондоне? Я думаю об этом чаще, чем ты думаешь. Однажды, когда ты наберешься смелости уйти от этого человека, мы сможем проводить каждый день вместе. Тебя больше не будут отрывать от меня ради его потомства. И я буду вечно держать тебя в своих объятиях.

Розалин оторвала взгляд от записки, что-то в словах не соответствовало даже самым смутным сведениям о Треворе. Давным-давно он встретил Кэтрин во время сезона, и теперь у нее были муж и дети. Тревор никогда бы не увел замужнюю леди из ее семьи. Это было не в его характере. Фактически, единственным человеком, которого она знала, кто бросил бы семью дома в пользу любовника, был…Леди Ормсби.

Ее глаза расширились от осознания. Эта записка была не от Тревора к любовнице, она была от любовника к его матери! Тревор установил личность француза, который похитил его мать. Розалин ахнула, ее взгляд метнулся к нижней части записки.

Всегда Ваш,

Герольд

Херольд не походил на имя француза, ради которого, как сообщалось, она ушла из семьи. Херольд звучал сугубо по-британски, но если так, то почему история о французском любовнике?

Она расправила записку на столе и провела рукой по словам. Итан говорил о своей матери всего один раз. Боль, которую она увидела в его глазах, была очевидна в тот день в парке, когда он говорил о том, что она бросила семью. Если бы он узнал об этом, причинило бы это ему еще большую боль? Итану было достаточно больно, не так ли? Ей придется быть осторожной, сообщая ему эту новость. Тем временем она прочтет слова, написанные его матери, в поисках ключей к разгадке смерти Тревора. Это был не идеальный план, но, по ее опыту, даже у идеальных планов есть недостатки.

Розалин встала со стула и взяла в руки любовные записки. Вернув чехлы на мебель, она повернулась, чтобы в последний раз взглянуть на портрет над камином.

“Кража в WB Exports и подробности о любовнике твоей матери, который вовсе не был французом"… У тебя определенно было несколько секретов, Тревор. И, возможно, у тебя было больше. Она придвинулась ближе. “Вопрос в том, из-за какой тайны тебя убили?”

* * *

“Кто установил блестящее правило, согласно которому нельзя дарить подарки леди?” Итан проворчал, поглубже устраиваясь в своем кресле в штаб-квартире, все еще дуясь через день после проклятой вечеринки в саду.

“Джентльмены, которые не желают расставаться со своими деньгами?” Предположил Хардэуэй, делая большой глоток виски, который держал в руке.

Итан потер ноющий лоб, пытаясь понять, в какой момент своей жизни он все сделал неправильно. “Когда женщина сердится, ты даришь ей цветы или украшения. Это был единственный урок, который я когда-либо получил от своего отца, а теперь кажется, что даже это чушь собачья.”

“Это действительно ставит нас в невыгодное положение из-за того, что мы не можем выкупить свой выход из неприятностей, я согласен”, - добавил Сент-Джеймс, занимая свое стандартное место за столом напротив Итана.

Итан откинул голову на мягкую кожаную спинку кресла. Хотя он бы выскочил за дверь в мгновение ока, если бы Розалин была рядом, в данный момент он наслаждался сочувствием мужчин-единомышленников. “Я понимаю, почему ты остаешься холостяком, Сент-Джеймс”, - пробормотал он. “Гораздо проще”.

Сент-Джеймс не ответил, только изучал чашку черного чая, который он наливал.

“Леди Розлин вытащила тебя из грязи - во всяком случае, из того, что я слышал”, - задумчиво произнес Кросби из-за "Дейли пост", которую держал в руках, прежде чем положить ее к себе на колени. “Знаешь, она сыграла бы прекрасную роль в заговоре. Быстро реагирует, когда в обществе возникают проблемы”.

“Она не будет участвовать в твоих увлечениях паром, Кросби ... или мне следует сказать Клобейн”, - возразил Итан с кривой усмешкой, зная, что использование настоящего имени этого человека ранило бы глубже, чем ножевая рана.

Лорд Кросби, как его знали в городе, на самом деле был Эшем Клаубейном — красноречивым мошенником, младшим братом герцога с острова Мэн и последним членом Общества свободных наследников. Но никто за этим столом не знал его секрета. Какое-то время правду знал только Сент-Джеймс, но Хардэвей наконец убедил его заговорить. Несмотря на то, что Итана не интересовали секреты, он должен был признать, что молодой человек, уверенный в себе, был дружелюбным человеком и желанным дополнением к Запасным частям.

“Это больно, приятель. Действительно больно”, - передразнил Кросби. “Мои увлечения steam, как ты выразился, быстро становятся предметом разговоров в городе”.

“Именно поэтому я не хочу, чтобы леди Роузлин была вовлечена в это дело, независимо от качества ее прекрасных навыков лжи. Вы и без нее часто делаете это”.

Кросби откинулся на спинку стула с гордой усмешкой. “Я предпочитаю думать, что в моих словах содержится обещание правды. Я продаю надежду, Эйтон”. Его ярко-голубые глаза мерцали, когда он говорил. “Людям нужна надежда”.

Итан сделал глоток своего напитка. В данный момент Надежды было мало. Он все еще не получил ответа от Кладхарта о краже. Очевидно, это было сложное дело, поскольку он сам осматривал склад. Он нашел много гагата, но это не доказывало, кто стоял за таким преступлением. Кладхарт, должно быть, испытывает те же трудности. Возможно, теперь была другая шахта, и он неправильно понял всю ситуацию — Итана некоторое время не было дома. Со временем все изменилось. Правда заключалась в том, что его поиски убийцы Тревора зашли в тупик, и пока он не получил вестей от Кладхарта, у него не было особой надежды на улучшение. Все, что у него было в жизни, - это несколько украденных моментов с Розалин, и он умудрился испортить и их. “Мне бы не помешала надежда — надежда на то, что мы с леди Розалин все уладим”, - пробормотал он.

“Прошу прощения. Такого рода надежды не продаются”.

Хардэуэй громко рассмеялся. “Однако у Кросби может быть в сундуке наверху немного малинового ликера, который он продавал как любовное зелье. Я слышал, что это качественный ликер”.

“Если это поможет вашей ситуации, последний флакон ваш за пять фунтов”, - вмешался Кросби.

“Пять фунтов?” Итан воскликнул.

“Такова цена любви, приятель”, - сказал Кросби с усмешкой.

“Это не заставит ее простить тебе сегодняшнюю выходку с ожерельем, но уменьшит твою горечь по этому поводу”, - задумчиво произнес Хардэуэй, поднимая свой бокал в знак приветствия.

Ни любовное зелье, ни малиновый ликер не исправят беспорядок, который он устроил с Розалин. “ Я выживу, ” пробормотал Итан.

“Хммм”, - сказал Сент-Джеймс, глядя в окно рядом с ними.

“Ты не согласен? Возможно, ты прав. Я могу этого не пережить”.

“Социальную оплошность ты переживешь”. Сент-Джеймс сделал глоток чая, задумчиво нахмурившись. “Однако те люди через дорогу, которые следят за каждым вашим шагом, могут доказать обратное”.

Хардэуэй встал и выглянул из-за портьер на улицу перед домом. “Это не те люди. Черт возьми, Эйтон. Сколько врагов преследует тебя по пятам?” Он произнес эти слова таким тоном, каким обычно говорят комплимент; для Хардэуэя больше врагов означало хорошо выполненную работу.

Итан повернулся на своем стуле ровно настолько, чтобы заметить двух мужчин в противоположном углу, наблюдавших за ними через окно. Он ожидал увидеть тех же людей из доков, но Хардэвей был прав — на этот раз все было по-другому. На этот раз он отпрянул в шоке.

“Люди Сантино”, - прошептал он, встретившись взглядом с Сент-Джеймсом. Они не могли найти его, не здесь. Он позаботился о том, чтобы сохранить в тайне расположение штаб-квартиры. Он сжал руки в кулаки, не осознавая, что делает это. Если бы он был им нужен, им пришлось бы сначала разобраться с дракой.

“Вы уверены?” - спросил Сент-Джеймс.

Итан только кивнул, когда Сент-Джеймс снова посмотрел на улицу.

“Иногда я спасался от разъяренной толпы, но среди них никогда не было никого, кто выглядел бы так”. Кросби поморщился, говоря это. “Возможно, это к лучшему, что твоя леди сейчас тобой недовольна. Ты бы не хотел, чтобы это появилось у нее на пороге”.

Несмотря на то, что Кросби занимался ложью, Итан понял печальную правду, когда услышал ее. Между охотой на убийцу и тем, что за ним охотился убийца, он был не в том месте, где можно ухаживать за леди. Но и он был не в том месте, чтобы уйти от нее.

Семнадцать

Итан пересек бальный зал, заметив Розалин в противоположном углу. Найти ее было нетрудно, потому что на ней было почти ослепительное платье цвета апельсиновой корки. На ком-нибудь другом это платье смотрелось бы броско, но на фоне бледной кожи Розалин оно только заставляло ее сиять. Ее темные волосы ниспадали на одно плечо, создавая разительный контраст.

Где-то за стенами этого бального зала таилась опасность, но не здесь. У него будет время подумать обо всем, что встало между ними, и обо всем, что наблюдало из тени, сказал он себе. Он планировал довольно тяжелую дискуссию, но теперь, когда он был здесь, он хотел быть только рядом с леди в оранжевом. Он ухмыльнулся ей, едва не задев даму, которая кружилась в его направлении. Обойдя одну пару, которая чуть не налетела на него, и поднырнув под протянутые руки другой, он добрался до другого конца зала. “Я пришел поговорить с вами”.

“Очевидно”, - ответила Розалин. “Так получилось, что мне нужно то же самое”.

Он повернулся достаточно далеко, чтобы жестом указать на танцпол, и спросил: “Не хочешь потанцевать?”

“Не особенно. Я полагаю, ты только что нажил немало врагов, пока ходил по этажу. И мне нравятся эти туфли ”.

“Правда?” спросил он, разглядывая ярко-оранжевую смесь, выглядывающую из-под подола ее платья.

“Да, действительно. Они довольно стильные”. Она ударила его веером по руке, заставив его улыбнуться.

“Как скажешь”, - поддразнил он. Она была прекрасна, что бы на ней ни было надето.

“Знаешь, не все может быть черным”.

Он провел рукой по лацканам своего пиджака и одарил ее усмешкой, его взгляд задержался на локоне угольно-черных волос, который он страстно желал убрать с ее плеча. “В черном все выглядит лучше”.

“Напрашиваешься на комплименты сегодня вечером?”

“Нет, просто констатирую факт”.

“Ты самое высокомерное, самое жалкое подобие джентльмена из всех моих знакомых”.

Она дразнила, но что-то в ее словах задело за живое. Что он делал, глядя на нее так, словно она была апельсиновым тортом, который подадут к чаю? Это не входило в его планы. У него был план. Ему нужно было предостеречь ее от любых отношений с ним. Он был ужасным подобием джентльмена. Он был ужасен, и его действия подвергли ее опасности и почти разрушили ее репутацию. Мужчины прятались на улицах, наблюдая за ним, и они только приближались. Если бы она держалась подальше от него, то не запуталась бы в беспорядке его прошлого. Если бы она держалась подальше от него, то была бы в безопасности.

Им нужно было тихое место, чтобы поговорить. Слегка кивнув головой в сторону одного из задних выходов — если он правильно помнил, в этом углу дома было очень мало чего значащего, — Итан направился к выходу из переполненного бального зала. Зал был почти пуст, бал, казалось, затихал все больше и больше с каждым шагом. Однако случайные гости все еще проскальзывали мимо по пути в почти пустой карточный зал. Им нужно было еще больше уединения. Он огляделся, заметив дополнительный комплект закрытых штор, которые соответствовали тем, что были на окнах. Это было как раз то место.

Он затащил ее внутрь, ожидая увидеть небольшую нишу, а вместо этого вошел прямо в большое дерево. Должно быть, это маленькая утренняя комната, переделанная в кладовку, чтобы освободить место для бала. Растения в горшках заполнили почти все свободное пространство на полу, ветви свисали до потолка пахнущей землей комнаты, превращая ее в оранжерею. Повернувшись, он убедился, что портьеры за ними задернуты, а дверь снята.

“Розалин”, - начал он, но она исчезла за контейнерами с зеленью, и слова замерли у него на губах. Пройдя дальше в маленькую, обшитую деревянными панелями комнату, он последовал за ней в тень.

“Разве это не прелесть”, - объявила она, усаживаясь на скамейку под дальним окном. “Едва ли можно было сказать, что за этими занавесками существует это место. Интересно, почему они его так спрятали”.

Он рассматривал бальный зал, где свет отражался от каждой поверхности, а внимательные глаза осматривали комнату. “Я мог бы рискнуть предположить”.

“Не обращай на это внимания. Мне нужно тебе кое-что сказать. ” Она сделала небольшой вдох, выглядя взволнованной, когда доставала из ридикюля ожерелье, которое он ей подарил, серебро и полированные камни отражали лунный свет, падавший на ее плечо.

Он сел. Вот и все. Она возвращала его подарок и уходила. И он собирался позволить ей. Это было к лучшему, но это не помешало ему сжать грудь от новостей. “Нет необходимости в объяснениях. Я должен был знать с самого начала”.

“Откуда ты мог знать? Я видел доказательства так же ясно, как и ты, и мне потребовалось залюбоваться ожерельем, чтобы увидеть все по-настоящему ”.

Улики было странным выражением, но он позволил ей продолжить. Он не заслуживал ее. Он знал это. Теперь она тоже должна это знать, но были ли доказательства? Если бы существовали документы, подтверждающие это, он бы не пропустил мимо ушей свою Розлин, чтобы найти их.

Она перевернула его руку на бедре и вложила ожерелье ему в ладонь. Это не должно было удивлять, и все же он отстранился от украшения, которое лежало как свинец на его раскрытой ладони.

“Продолжай”, - подбодрила она. “Посмотри сам”.

“Посмотри на что? От подарка ты отказываешься? Я его видел. Я выбрал его в семейном магазине только на прошлой неделе ”.

“Итан”, - ее голос был мягким, привлекая его взгляд к себе. “Я не возвращаю это, потому что я этого не хочу. Это далеко не так. Но это не прилично. Я не могу принять подобный подарок от джентльмена и уж точно не могу его надеть.”

“Правила общества. Поэтому ты возвращаешь его мне?” Ему было трудно дышать ровно.

“Это и мне нужно было показать тебе, что я нашел — по крайней мере, часть того, что я нашел”. Ее пальцы коснулись его ладони, когда она подняла ожерелье и поднесла его к лунному свету.

И прямо там, у него под носом, в серебристом свете луны висела та же маркировка, которую он видел снова и снова за последние несколько недель. WB с крошечными виноградными лозами, растущими вокруг букв. Wb Exports — он купил это изделие в магазине своей семьи, а не на складе в гавани.

Это доказывало, что ящики, которые он видел той ночью, были привезены не с какой-то новой шахты, а с земель его семьи. Это была кража, причем крупная. У них было время открыть склад, найти клиентов, которым они могли бы продавать изделия. Ничего из этого не произошло в одночасье — на это ушли бы месяцы, даже годы. Он вырвал его у нее из рук и поднял повыше, к свету, чтобы еще раз рассмотреть отметины.

“У. Б. могло быть чьими-то инициалами”, - задумчиво произнес он.

“Виноградные лозы вокруг букв напоминают мне название поместья. И все же я не могу представить поместье в этом районе, символом которого был бы У. Б.”

“Поместье”, - повторил он. Было ли это делом рук соседнего лорда? И если да, то как это так долго хранилось в тайне? “У. Б. ... У. Б....” Затем его поразила правда. “Это место, но не поместье”.

“Где?” - спросила она, наклоняясь ближе, как будто ответ был оттиснут на серебре в его руке.

“Уитби”. Он повернулся, чтобы посмотреть на нее. “У. Б. - это Уитби. Это должно быть. Город находится достаточно близко к шахтам, чтобы преступник мог постоянно совершать кражи, но в то же время достаточно далеко, чтобы его не обнаружили.”

“Тогда я была права, показав это тебе”, - сказала она, наблюдая, как ожерелье покачивается в его пальцах. “Ты знаешь, что это значит? Мы можем следовать этой подсказке. Мы на шаг ближе.”

Ближе к чему, он не был уверен. Все, что он знал, это то, что она не представила ему доказательств того, что он должен держаться от нее подальше, и за это он был благодарен. Хотя все еще оставались люди Сантино из Испании, убийца на свободе и бесчисленные причины, по которым она была слишком хороша для таких, как он. У тебя был план. “Планы должны быть изменены”, - прошептал он себе под нос, глядя на ожерелье.

“Что?”

Он сунул ожерелье в карман пальто и оглянулся на нее, опираясь одной рукой на подоконник позади них. “ Это не было запланировано, Розалин. Ничего из этого не должно было случиться.

“Планы в таком смысле - штука сложная, не так ли?” В ее словах чувствовалось беспокойство.

Он тоже чувствовал себя немного неловко. То, что, как он знал, он должен был сделать, сейчас находилось в состоянии войны с тем, чего он хотел, прямо перед ним. “Когда жизнь наносит неожиданный удар, что нам делать?”

“Я бы посоветовал закрыть наши лица, чтобы избежать сломанного носа, но что-то подсказывает мне, что ты не согласен”. Напряжение, которое он увидел в ее глазах, ослабло, когда она наклонилась к нему и провела пальцем по кончику его носа.

Он поймал ее пальцы в свои и опустил руку на колено. “ Ты всегда самая мудрая.

“Не всегда”, - сказала она, оглядываясь по сторонам.

“Полагаю, ты проводишь время в моем обществе”, - поддразнил он. “Это не слишком высоко говорит о твоей мудрости”.

“Иногда пренебрежение всякой мудростью - самый мудрый образ действий, не так ли?” Она задумчиво поджала губы и посмотрела ему в глаза, явно нуждаясь в его согласии. “Более того, просто потому, что мы обладаем знаниями, не означает, что разумно делиться этими знаниями, поскольку часть мудрости - это знание, когда не следует быть мудрым. Например, если эта мудрость может кому-то навредить ”.

Он не понимал, о чем, черт возьми, она говорит, но все равно кивнул. “Игнорируй всю ту мудрость, которую тебе хочется игнорировать. С твоей логикой, несомненно, что-то не так, но я не хочу сейчас с этим спорить.”

“Это ужасно мудро с твоей стороны, Итан Мур”. Улыбка задержалась на ее губах, привлекая его ближе.

“Я тоже так думал”, - пробормотал он, слегка сокращая расстояние между ними. Он нуждался в ней, должен был знать, что среди окружающей их опасности она действительно была рядом. Что ее желание к нему было настоящим. На мгновение оторвавшись от ее губ, он сделал паузу, позволяя ей выбрать. Она вернула ему подарок, но не без причины. Тем не менее ожерелье тяжело висело в его кармане. Жар ее тела согревал его кожу. Если бы он подался вперед хоть на волосок, то мог бы претендовать на ее сладкие губы — и все же он замер, ожидая.

Она крепче сжала его руку и придвинулась ближе, ее губы встретились с его губами в лунном свете. От легкого прикосновения ее губ к его собственным его сердце воспарило. Она хотела его. И в этот момент он потерял контроль, за который боролся. Он мечтал прикоснуться к ней снова уже несколько дней, не говоря уже о мучительных ночах в одиночестве в своей постели. Он потянулся к ее талии, отпустил ее руку и потащил за собой по мягкому сиденью, пока не прислонился спиной к стене, прижимая Розалин к своей груди.

Ее груди плотно прижимались к нему, но он хотел большего. Черт бы побрал ее облегающее нижнее белье и оранжевое платье. Он провел руками по ее пояснице, наслаждаясь легким изгибом ее тела навстречу своему. Захватив ее рот своими губами, он манил ее нежными поцелуями, пока она не открылась ему. Она обхватила его за плечи, когда он попробовал ее сладкий рот. Минуты проходили в клубке желания, оба тянулись к большему.

Она издала тихий тревожный писк у его губ, когда он провел руками по ее округлостям и притянул ее еще ближе к своему телу. Но она растаяла в его объятиях, игриво прикусив его губу, прижавшись к нему всем телом. Он жадно сжимал ее пышное тело, пока она проводила губами по грубой линии его подбородка. Она была нежна, едва касаясь губами его подбородка, пока не добралась до мягкого участка кожи чуть ниже уха. Он не мог контролировать себя, не тогда, когда она вот так лизала его шею и кусала за ухо . Приподняв бедра, он прижался к ней своим возбужденным членом, нуждаясь в контакте с ее телом.

Он услышал, как она учащенно вздохнула, и секунду спустя ее широко раскрытые глаза уставились на него.

“Прости, принцесса”. Его голос был хриплым от страсти, когда он заговорил.

“Это то, что я делаю с тобой?” - спросила она, протягивая руку к его бриджам и проводя пальцами по всей длине его тела.

“Боже мой”, - пробормотал он, притягивая ее обратно к себе на грудь, чтобы снова поцеловать. Он наполовину надеялся, что она перестанет прикасаться к нему, когда он снова прижал ее к себе, и наполовину был отчаянно благодарен, когда ее любопытная ласка продолжилась. Он будет сожалеть об этом до конца вечера, но, черт возьми, ощущение ее маленьких пальчиков на нем было волшебным.

Их поцелуй становился все глубже, пока она не оторвалась с прерывистым вздохом.

Ее рука все еще лежала на выпуклости его бриджей, когда она сказала: “Это неправильно, не так ли? Я должна идти. Я ... Это… Мы на балу. Любой может отодвинуть этот лоскуток ткани и найти нас здесь.”

“Они могли бы. Но это не повод так спешить. Он поднял ее руки, чтобы обвить их вокруг своей шеи, и снова притянул ее в свои объятия. Будь проклято его измученное тело! Если она уйдет отсюда сегодня вечером, будет ли она с ним когда-нибудь снова такой? Это была леденящая душу мысль, и он завладел ее ртом, чтобы избавиться от нее. Все в ней было маленьким, гладким и хрупким под его грубыми руками. Подобно целебному тонизирующему средству для его сильно избитой жизни, она омыла его, давая ему повод для исцеления, повод для надежды. Он прижимал ее к своему телу, наслаждаясь ароматом лаванды, который окружал их, податливым теплом ее рук. В этот момент она принадлежала ему.

“Все это так безрассудно”, - пробормотала она.

“Согласен. Но ты безрассудна, принцесса. Ты всегда была такой”. Но она уже отстранялась от него. Проклятая ответственность и последствия, он слишком сильно хотел ее. Но, тем не менее, его хватка ослабла. Если она хотела уйти, он должен был отпустить ее.

“Кто-нибудь может прийти искать меня, и нас найдут”.

“Как они найдут нас?” спросил он. “Они увидят, как я прикасаюсь к тебе вот так?” Он собственнически провел рукой по ее заднице, притягивая ее ближе.

“Или они нашли бы мои губы на твоем теле? Я мог бы целовать тебя здесь”. Он сделал паузу, чтобы поцеловать ее в подбородок. “Или здесь”, - добавил он, целуя ее в губы. “Или, когда они найдут нас, я мог бы целовать какую-нибудь другую часть тебя, то, чего ты еще даже не испытывала”. Он подчеркнул образ дразнящей усмешкой. “Разве ты не хочешь узнать, что может случиться, если ты останешься?”

Он знал, что делает с ней, и знал, что Розалин не могла устоять перед вызовом. Она всегда была готова к приключениям, и это было самое заманчивое приключение, которое он мог ей предложить.

“В конце концов, мне действительно придется вернуться на бал. Но, возможно ...”

По другую сторону драпировок, скрывавших их от посторонних глаз, раздался громкий смех, и кто-то, проходя мимо, задел бархат, заставив его на секунду затрепетать по другую сторону деревьев в горшках.

Она ахнула и вскочила на ноги. В ее серых глазах была печаль, когда она сказала: “Это слишком опасно, Итан. Будут последствия”.

Он должен был отпустить ее. Это было к лучшему. Он наблюдал, как она отвернулась от него, ее плечи тяжело вздохнули. Его пальцы дрогнули. Он моргнул. Это было совсем не мудро, но мудрость переоценивали — она сама так сказала. Он встал со скамейки позади нее, притягивая ее к своей груди.

“Через мгновение, но не сейчас”, - прошептал он ей на ухо. Слова, казалось, бились в его сердце в неровном ритме. Еще нет. Еще нет. Он знал, что должен позволить ей уйти, не только из этого алькова, но и оставить его навсегда. Только все внутри него кричало от этой мысли. Еще одна минута, всего один день, заключил он сделку с самим собой.

Ее голова запрокинулась к нему на грудь, когда она выдохнула его имя, и сила этого звука обрушилась на него, как яростный ветер, толкающий его вперед, в шторм. Его губы скользнули вниз по изгибу ее шеи, пока он обводил руками силуэт ее залитого лунным светом тела, находя внешние стороны ее грудей, опускаясь к талии, прежде чем обхватить бедра. Он скользнул рукой вниз по ее ноге, приподнимая ткань на ходу.

“Итан, что ты делаешь?” прошептала она, ее голос был зовом сирены в темноте.

“Надеюсь, я сведу тебя с ума так же, как ты сводишь меня”, - сказал он ей в кожу, облизывая пульс, который бешено бился у основания ее шеи.

“Да, но ...” Она попыталась заговорить, но проиграла битву и вместо этого протянула руку, чтобы погрузить пальцы в его волосы.

“Я защищу тебя от вреда, от любопытных глаз. Здесь, со мной, ты в безопасности. Просто останься”. Он провел пальцами вверх и вниз по передней части ее бедра, наслаждаясь возникшей в результате дрожью, которая еще больше подтолкнула ее в его объятия.

“Я начинаю понимать, почему этот альков был заполнен растениями и скрыт занавесками. Это опасное место”.

“Если ты все еще хочешь уйти ...” Он подавил свой страх, ожидая ее ответа. “Ты могла бы вернуться на бал, как будто этого никогда не было, как будто мы никогда не встречались”. Он продолжал постоянные движения по ее коже, обхватив одной рукой ее грудь, дразня ее сосок, превратившийся под его пальцами в затвердевшую вершинку.

“Нет. Я не хочу уезжать”.

“Слава Богу”. Он улыбнулся и провел рукой по внутренней стороне ее бедра.

“Я… Что ...” - Она выдохнула слова, которые пытались сложиться в мысль, но безуспешно.

“Ш-ш-ш”, - прошептал он ей на ухо. “Ты мне доверяешь?”

В ответ на легкий кивок ее головы, прижатой к его груди, он провел рукой по ее нежной коже к верхушке бедер. Он нежно прижал ладонью ее шелковистые локоны и поцеловал в шею. Как бы сильно он ни хотел ее сейчас, чтобы она упала в его объятия, насытившись наслаждением, которое он ей подарил, этим моментом нужно было наслаждаться. Он опустил руку ниже, поглаживая ее ищущими прикосновениями, которые вырвали стон из ее горла.

Ему было знакомо это чувство; он все еще жаждал ее. Скользнув пальцами во влажный жар ее тела, он исследовал ее мягкую плоть. Он играл с маленьким бутоном под своими пальцами, чувствуя, как нарастает напряжение в ее теле, пока он держал ее. Он закрыл глаза, застонав от скользкого тепла ее тела под своей рукой. Он крепко прижимал ее к себе, входя в нее, не прекращая своего контакта с самой чувствительной частью ее тела. Двигая губами вверх по ее шее, он теребил зубами мочку ее уха, поддерживая постоянный ритм.

Она напряглась, содрогаясь рядом с ним, даже когда обхватила пальцами его запястье, прижимая его к себе. Он усмехнулся напротив ее кожи и усилил свою игру, наслаждаясь ощущением ее страсти вокруг него.

“Итан!” - сказала она немного слишком громко, когда в отчаянии повернулась, чтобы посмотреть на него снизу вверх. Секунду спустя плантатор, на который опиралась ее нога, опрокинулся, заставив его изменить позу, чтобы она не упала, но он не переставал прикасаться к ней, даже несмотря на хаос упавшего плантатора. Ее крик мгновением позже был заглушен шелестом листьев большого куста и глухим стуком плантатора, когда он остановился, рассыпав грязь по полу. Потеряв равновесие и потянувшись за чем-нибудь, чтобы не упасть, она ухватилась за ствол ближайшего дерева.

Следующая секунда прошла в облаке падающих листьев, когда дерево опрокинулось, отбросив их обратно на сиденье скамейки. Он все еще держал ее, когда они упали, приземлившись между его ног. Никто не двинулся с места, ожидая, не привлечется ли кто-нибудь к расследованию шума. Они лежали так несколько минут, пока страх быть обнаруженными не улетучился и не сменился вздохами облегчения и не одним смешком над беспорядком, который они устроили. Казалось, они действительно были в своем маленьком мире. Она устроилась у него на груди, а он продолжал обводить складки ее кожи. Ему следовало бы остановиться, но, похоже, он не обладал способностью быть с ней разумным. Наконец, как раз в тот момент, когда он заставил себя начать натягивать на нее платье, скрывая ее тело из виду, она повернулась в его объятиях.

Она ничего не сказала, но дикий взгляд в ее глазах был тем же самым, который всегда появлялся перед тем, как она прыгала с высокой ветки дерева или скатывалась с крутого холма. Потянувшись к ширинке, он не оставил сомнений в том, с какой высокой ветки она хотела спрыгнуть сегодня вечером. Он лишь на секунду удивился ее намерениям, прежде чем помочь ей, высвободившись и посмотрев ей в лицо.

“Ты уверен, что хочешь ...” Но в его словах беспокойства не было необходимости, поскольку она задрала край платья на одно бедро и одарила его приглашающей улыбкой. Это было приглашение, от которого он не мог отказаться.

Усадив ее спиной на мягкую скамью, он скользнул рукой вверх по ее бедру, убирая со своего пути платье. Она ясно дала понять, что хочет этого, но будь он проклят, если собирается торопить события с ней. Это была Роузлин, его Роузлин, беззащитная и открытая для него. Он так долго ждал этого, думал, что этого никогда не будет, и вот он здесь. Он опустился на колени между ее бедер и наклонился вперед, захватывая ее губы своими, пока двигал руками по ее бедрам. Она была податлива под ним, освобождая для него место у себя между ног.

Она скользнула пальцами вниз по его спине и крепче сжала его в мольбе о большем. Он хотел дать ей больше — она понятия не имела, насколько это было правдой. Но он должен был сохранять хоть какой-то контроль ради нее. Он углубил их поцелуй, проводя пальцами по ее влажному жару. Когда она выгнула бедра навстречу его прикосновениям, он понял, что больше не может ждать, как и она.

Приподняв ее бедра, он оторвался от их поцелуя, чтобы посмотреть ей в глаза. Он хотел запомнить этот момент. Она была раскрасневшейся и прекрасной в лунном свете. Он никогда не забудет удивление и предвкушение в ее глазах, когда она смотрела на него. Она приоткрыла губы и беззвучно произнесла его имя, когда он вошел в нее. Она зажмурилась всего на мгновение, прежде чем расслабилась под ним.

Затем она улыбнулась и опустила руки по бокам. Эта легкая улыбка предвкушения предстоящего приключения погубила его. Потеряв всякий контроль, он отбросил мысль вести себя как джентльмен даже в этой ситуации и вошел в нее с неукротимым желанием, которое испытывал к ней. Она окружила его, втягивая все глубже и глубже с каждым толчком. Она выгнулась под ним, и он обхватил ладонью ее грудь через платье, но этого было недостаточно.

Он подался вперед, сохраняя ритм движения ее тела, сжимая зубами сосок сквозь платье. Если он и был диким зверем, то именно она довела его до этого. Розалин ахнула и приподнялась навстречу его движениям с новым отчаянием. Ее тело было напряжено от потребности в нем — оно обвило его и подтолкнуло вперед, соответствуя его собственному желанию к ней. Она была на грани того, чтобы уступить собственному желанию, и это было вдохновляющее зрелище. Ее пальцы впились в его бока, когда она посмотрела на него снизу вверх, ошеломленная, но молча умоляющая о большем.

Она была необузданна и прекрасна, и в этот момент она принадлежала ему.

“Кончай за мной, Розалин”, - прошептал он. “Отпусти”.

С этими словами он ускорил шаг, наблюдая, как она прыгает с высокой ветки. Такая же безрассудная и красивая, как всегда. Она крепко прижалась к его телу, сводя его с ума. Он не мог больше ждать. Она выгнулась под ним, стремясь освободиться. И он поцеловал ее, чтобы заглушить крик, который, как он знал, вот-вот вырвется, когда она прильнула к нему, ее тело пульсировало вокруг него в экстазе.

Это было последнее, что он мог вынести, когда въехал в нее в последний раз, прыгая — как всегда — с Розалин. Его тело было скользким от пота, когда он, потеряв контроль, возвращался к ней. Он был истощен, и все же он уже хотел ее снова. Устанет ли он от нее когда-нибудь? Ни за что.

Мгновение спустя он вернулся на свое место у стены, потянув ее за собой. “ Розлин, - прошептал он с благоговением, убирая со лба выбившийся локон волос.

Она прижалась к нему щекой и издала в ответ удовлетворенный мурлыкающий звук, который отозвался в его груди приятной вибрацией. Обхватив ее руками, он крепко прижал ее к себе, благодарный за эту ночь.

Когда он был с ней, он был дома. У него не было настоящего дома с тех пор, как он был ребенком, и даже тогда этот дом был рядом с ней. Они выросли. Все между ними изменилось, но она по-прежнему была его центром, его убежищем от жизненных бурь, его семьей и его любовью.

Он любил ее.

Осознание этого не подкралось к нему, как удар по голове; скорее, шокирующей частью было то, что он не видел этого раньше. Его любовь к ней всегда была. Возможно, он всегда любил ее. Он не мог вспомнить времени, когда бы не испытывал нежности к своей подруге из соседнего поместья. Она была его Розалин, и всегда ею была. Конечно, он любил ее.

“Я знаю, что назвала это место опасным, но мне, скорее, нравится это место”, - задумчиво произнесла Розлин, отвлекая его от мыслей о ней.

“В этом отношении ремонт помог”. Он усмехнулся, глядя на упавшее дерево. “И, если подумать, слишком громкий оркестр снаружи”.

“Быть здесь с тобой помогло больше. Когда я с тобой, я свободна. Я могу быть той безрассудной девчонкой, которую ты когда-то знал, благодаря тебе ”.

Он поцеловал ее в макушку. “Нам следует подумать о поездке в тропики после того, как все здесь уладится. Я обнаружил, что внезапно испытываю пристрастие к зелени”.

“Я ...” Ее глаза расширились, когда она посмотрела на него, наполненные туманным благоговением, которого он никогда раньше в них не видел. Что это было? Она сглотнула, прежде чем открыть рот, чтобы попытаться заговорить снова. “Тогда я надеюсь, что здесь все скоро уладится”.

“Я тоже на это надеюсь”. Его самым большим желанием было, чтобы однажды они с Розалин могли лежать под деревьями, и в мире не осталось никакой угрозы.

“Итан? Спасибо. На сегодняшний вечер...”

“Я знаю, что переступил границы дозволенного. Я не собирался—”

“Ты был идеальным джентльменом”, - сказала она, обрывая его. “Ты бы никогда не позволил мне пострадать, даже если бы я какое-то время считала тебя убийцей”.

“Розалин, я сделаю все, что в моих силах, чтобы обезопасить тебя”. И в этом-то и заключалась проблема.

* * *

В ту секунду, когда ее служанка задремала, прислонившись к стволу дерева, где было расстелено их одеяло, Розалин вскочила на ноги. “Один бокал вина делает это каждый раз”. Она улыбнулась Элис. Она должна испытывать угрызения совести из-за того, что оставила женщину прислоненной к дереву в Гайд-парке, но ее не было всего несколько минут. Был почти час дня. Если бы она поторопилась, то не опоздала бы на встречу с Итаном.

Прошлой ночью ей не хотелось покидать их нишу после того, что она пережила с ним. Воспоминание об их совместном времяпрепровождении прибавило ей прыти, когда она отошла от своей дремлющей служанки.

Она видела, как он проходил мимо пешком всего несколько минут назад. Предвкушение того, что он узнает о ходе кражи и завершении их расследования, ускорило ее шаги. В конце концов, такого вечера, как вчерашний, больше не будет, пока смерть Тревора не станет просто неприятным воспоминанием. Ожерелье было ключом к тайне. Она знала это. Не было необходимости рассказывать Итану о любовных записках от Герольда, когда они не имели отношения к смерти Тревора. Найти убийцу Тревора - вот что имело значение в данный момент. Однажды она расскажет Итану, что нашла в доме Ормсби, но сегодня был не тот день.

Покинув убежище деревьев, она направилась по одной из наезженных дорожек парка, перепрыгивая через грязные лужи и обходя большиеучастки, где утренний дождь превратил дорожку в грязь. Ее туфли будут уничтожены, но они были достойной жертвой, если она смогла поймать его.

Парк был удивительно пуст для такого солнечного дня. Прошедший накануне дождь, должно быть, разогнал всех по домам до того, как на небе появилось яркое солнце. Не все, предположила она, сидели у окна все утро, ожидая часа ночи, независимо от погоды на улице.

Завернув за поворот дороги, она наконец увидела его, шагающего по тропинке впереди нее, не обращая внимания на хлюпанье грязи под его сапогами. Она ухмыльнулась, глядя на брызги густой темной грязи, летящие во все стороны. Казалось, прошла целая вечность с тех пор, как она забросала его грязью под проливным дождем. Тогда он был раздражающим почти незнакомцем. Теперь он заполнял ее часы своей компанией, ее мыслями, когда его не было, даже ее мечтами. Она покраснела и ускорила шаг, чтобы сократить расстояние между ними.

Он остановился при звуке ее торопливых шагов и оглянулся через плечо, чтобы найти источник шума. “Розалин, что ты здесь делаешь одна?" У тебя должна быть компаньонка, семья, кто-то, кто мог бы защитить тебя. А еще лучше, я должен был отменить эту встречу. Его брови озабоченно нахмурились, когда он повернулся к ней.

“Я не одна”. Она остановилась перед ним с той же игривой улыбкой, которая была на ее лице все утро. “Или ты на самом деле не здесь?” Она постучала пальцем по его руке, чтобы доказать его существование.

“Теперь ты не один”, - возразил он, оглядываясь в поисках врагов среди деревьев.

“Тогда тебе не о чем беспокоиться”.

“Совсем ничего”, - сказал он с кривой усмешкой и потер глаза.

“Надеюсь, у вас было приятное утро”, - сказала она, пытаясь сменить тему.

“Ничто не могло сравниться с моим вечером”, - сказал он с теплой улыбкой. “Продавец в ювелирном магазине был в отъезде, доставлял товар, когда я зашел”.

“О”, - ответила она, немного удрученная. Она надеялась, что Итану все станет ясно и тайна, окружающая смерть Тревора, будет раскрыта. Тогда они могли бы оставить это уродство позади, и… Она не была уверена, что за этим последует, но знала, что что-то должно произойти.

“Прошло меньше суток, принцесса. Я быстро бегаю, но не настолько”. Его глаза покраснели, как будто он плохо спал прошлой ночью. Честно говоря, она тоже, но что-то еще беспокоило его сегодня. Казалось, он рад ее видеть, но все равно чувствовал себя не в своей тарелке. Возможно, это должна была быть быстрая встреча из-за какой-то предварительной договоренности сегодня днем, и она отвлекала его от его планов.

“Я полагаю, завершение расследования было принятием желаемого за действительное с моей стороны. Я должна идти”, - сказала она, не двигаясь с места. Ей пока не хотелось возвращаться к своей спящей горничной. Она переступила с ноги на ногу и огляделась в поисках какой-нибудь темы для разговора.

“Это все, что ты хотела от меня?” Спросил он, делая шаг к ней. “Спросить о клейме производителя на ожерелье? Больше ничего? Когда мы планировали, что ты встретишься со мной сегодня ...”

Она поджала губы и опустила взгляд на свои руки, подыскивая правильный ответ на его вопрос. “Если тебе нужно быть в другом месте ...”

“Нет, больше нигде, кроме как здесь, с тобой”. Его слова срывались с языка, как будто он умолял ее поверить им. Он прошептал проклятие и придвинулся к ней ближе. “Просто, когда я вошел в парк, мне показалось, что я увидел кого-то знакомого”.

“Я отвлекаю тебя от своего рода встречи выпускников?” спросила она, оглядываясь по сторонам, как будто какой-то дальний родственник собирался выскочить из кустов.

“Нет. Своего рода воссоединение - это именно то, чего я хотел бы избежать ”.

Она резко повернула голову, чтобы встретиться с ним взглядом. “ Это был не тот мужчина с бала у Саттонов, не так ли? Тот, кто перелез через садовую ограду.

“Нет. Недавно я обнаружил, что мельком вижу людей, которых когда-то знал в Испании и которых очень хотел бы больше не видеть ”. Его губы изогнулись в кривой улыбке, ослабив ее растущую тревогу. “Тебе не о чем беспокоиться”.

“Ты уверен?”

“Конечно”. Но он не встретился с ней взглядом, когда заговорил, вместо этого оглянувшись через плечо, чтобы осмотреть лес. В конце концов, такого вечера, как вчерашний, больше не будет, пока смерть Тревора не станет просто неприятным воспоминанием. “Когда я уходил, я убедился, что за мной не следили, не меняли корабли, не возвращались по моему собственному пути. Конечно, было известно, что я англичанин, но не более того. Эта страна - большое место для поиска некоего Итана Мура. ” Он замолчал и огляделся по сторонам, доказывая, что не верит собственным словам утешения.

“Неприятности преследуют тебя повсюду, куда бы ты ни пошел?”

“Казалось бы, так, но ведь и ты тоже...”

“Ты называешь меня проблемой? Полагаю, я предпочитаю ‘принцесса’, если это мой единственный выбор ”.

“Так случилось, что я люблю беспокойных принцесс. На самом деле, одну особенно”. Его глаза блеснули, когда он посмотрел на нее, заставляя ее сердце учащенно биться.

“Тогда ты не будешь возражать сопроводить эту беспокойную принцессу обратно через парк к ее брошенному одеялу для пикника и дремлющей служанке. Я не могу задержаться надолго сегодня днем”. Он любил ее! Любил! Простое заявление не должно было взволновать ее после всего, что они разделили прошлой ночью, но это взволновало.

“Ты оставила свою горничную спать одну в парке?” - спросил он, протягивая ей руку. “Видишь? Неприятности”.

“Есть определенные преимущества в том, что горничная склонна дремать днем”, - сказала она, беря его за руку.

“Мне нравятся прогулки с джентльменами, которые привлекают неприятности”, - сказал он, наклонившись к ее уху.

“Так случилось, что мне нравятся беспокойные джентльмены. На самом деле, особенно один”. Она улыбнулась, когда повторила ему его слова.

Минуту они шли в дружеском молчании, отмеченном лишь быстрыми взглядами друг на друга и улыбками. Ухаживали ли они каким-то окольным путем? Она всегда считала, что ухаживание включает в себя танцы, болтовню за чашкой чая и прогулки по саду под бдительным присмотром компаньонки.

Они прогуливались, но эта грязная версия жизни была совсем не такой, какой она себе представляла. Она чуть не рассмеялась. Подумайте обо всех грязных приключениях, которые вы пропустили бы, если бы были рядом с Тревором. Конечно, те отношения вели к браку. К чему привело это?

“Ты помнишь, как нас поймали, когда мы бросали камни в проезжающие экипажи?” Спросил Итан, отвлекая ее мысли от более серьезных вопросов, на которые не было ответов.

“Ты имеешь в виду, как дети?”

“Принимая во внимание, что я не бросал камень в машину с четырнадцати лет, да, когда мы были детьми”. Он легонько подтолкнул ее локтем и покачал головой.

“Я помню, как дулся, потому что мне неделю не давали сладостей”.

“Полагаю, я всегда оказывал на тебя плохое влияние. Я должен был догадаться тогда”.

Улыбка сползла с ее лица, когда она посмотрела на него. “ Что известно?

“Что я встретил достойную пару”. Он сжал пальцы, лежащие на его руке. Это было быстрое прикосновение, но, сопровождаемое его словами, она ощутила его до кончиков пальцев на ногах. “Любой, кто смог бы перерасти мою сестру, в один прекрасный день был бы обречен на жестокий удар”, - поддразнил он.

“Прости, что я тебя ударил”.

“Если бы ты знал, что я думал о тебе в этих бриджах, ты бы понял, насколько я это заслужил. Даже воспоминания отвлекают меня. ” Он невидяще ступил в грязь по щиколотку и рассмеялся, отпуская ее руку, чтобы она могла обойти мокрый участок тропинки.

“Учитывая мой удар и грязь, покрывающую твои ботинки, я бы подумала, что мы квиты”, - сказала она, поворачиваясь к нему через несколько шагов по тропинке.

“Возможно”.

“Что ты собираешься делать дальше?” - спросила она, снова обхватив его руку своей.

“Я полагаю, вернуться домой и почистить свои грязные ботинки”, - задумчиво произнес он, увлекая ее в высокую траву, окаймлявшую тропинку, чтобы они могли вообще не наступать на грязь.

“После этого”, - поправила она. “После того, как будет улажено дело об убийстве Тревора, после сезона в Лондоне?”

“Я не знаю”. Он пнул упавшую ветку дерева перед ней. “Честно говоря, я никогда раньше не думал дальше завтрашнего дня”.

“Ha!” Она разразилась веселым взрывом смеха. “Я остаюсь настолько внимательной к своим планам на завтра, что сегодняшний день часто остается незамеченным”.

“Завтрашний день - роскошь. В моей профессии важен только сегодняшний день”.

“Итан...”

“Хм?”

“Пожалуйста, не обижайтесь на это...”

“Меня нелегко обидеть, принцесса”.

“Очень хорошо”. Она сделала несколько шагов, обдумывая свои слова, прежде чем заговорить. “Сейчас ты лорд Эйтон, и однажды ты станешь лордом Ормсби”, - начала она. “Я полагаю, что твои дни борьбы за свой обед закончились. Ты несешь ответственность перед своим титулом, своей семьей. Что будет с шахтами и твоей землей, когда твой отец скончается?”

“До этого еще много завтра”, - ответил он, покачав головой.

“Никогда не знаешь наверняка”. Она ступала по траве, высокая трава касалась подола ее платья и замедляла продвижение. “Мы видели свидетельства того, что жизнь оборвалась довольно быстро, не так ли? Недавно я обнаружил, что мои мысли относительно завтра изменились. Нельзя прожить день, который еще не наступил. Как говорится, мы должны ловить момент. По-моему, до недавнего времени я ничего не захватывал.”

“Сегодняшний день - это все, что я когда-либо знал. Проблема в том, что когда этот день настанет, что тогда? Я вел довольно безрассудную жизнь, но за мои поступки всегда приходится расплачиваться следующим утром. Он одарил ее легкой улыбкой, добавив: “Ты научила меня этому ”.

“Неужели я?”

“Да, когда я чуть не уничтожил твою репутацию ... дважды”.

“Четыре раза, но кто ведет счет?”

“Не я”. Он усмехнулся, когда они продолжили путь по траве. “Возможно, мне действительно нужно подумать, что с собой делать”.

“У меня огромный опыт в подготовке к завтрашнему дню”, - сказала она.

Он накрыл ее руку своей, переплетая свои пальцы с ее. “ Если я помогу тебе насладиться сегодняшним днем, ты придешь мне на помощь в приготовлениях?

“Конечно”. Она прислонилась к нему на мгновение, прежде чем выпрямиться. “Вместе, возможно, мы смогли бы продержаться неделю”.

“Возможно, дольше”.

Она повернулась, чтобы посмотреть на него. Что он имел в виду? Ее сердце сжалось от обещания, прозвучавшего в его словах. “Сколько еще?”

“Что ты планируешь делать после окончания лондонского сезона? После того, как все разрешится в ходе расследования и нам больше не будет угрожать разгуливающий на свободе убийца?”

“Возвращайся в Торнвуд-Мэнор до следующего сезона”, - ответила она, игнорируя его вопрос. “Что ты имел в виду, говоря "дольше”?"

“Я не уверен, что я имел в виду. Ты когда-нибудь произносишь слова, не обдумав их значения?”

“Только с тобой”.

Он покачал головой с ухмылкой на губах и отвернулся от нее.

Она пришла сегодня в парк не в ожидании предложения руки и сердца, но теперь, когда он, казалось, лишил ее даже намека на него, она ощетинилась. Почему ты расстроена, Розалин? Ты же не любишь его. Ты не веришь в такие лишенные логики понятия.

Но это был не джентльмен. Это был Итан. И она действительно любила его.

Эта мысль практически ударила ее по голове. Она могла попытаться отрицать это, но это была правда. Помимо логики или разума, она любила Итана. И теперь это было все, о чем она могла думать. Она должна была знать, чувствует ли он то же самое, но этот вопрос нельзя было задать просто так.

Если он хотел включить ее в планы на будущее, то, по крайней мере, считал ее своего рода компаньонкой, не так ли? Другом? Они всегда были друзьями. Никто не связывает себя узами с теми, кто ему безразличен, и он уже признался, что она ему нравится. Нежность - это не то же самое, что любовь, но это было что-то, начало, место для строительства. Но она должна была понять больше. Она открыла рот и попыталась задать вопрос, который занимал центральное место в ее сознании. “Ты хочешь сказать, что у тебя не было намерения ... что у тебя нет намерения ...”

“Ты хочешь, чтобы у меня были намерения из-за прошлой ночи?”

Да, больше всего на свете, прозвучал тихий голос в ее голове, но не из-за прошлой ночи. Потому что она любила его. Она не мыслила логически. Все это не имело смысла. Всего две недели назад она считала его убийцей, и хаос, вызванный смертью Тревора, был далеко не исчерпан. Разве не разумно было бы поспать с таким решением, как женитьба? Ждать окончания расследования? А он еще даже не сделал этого предложения. Он только упомянул, что планирует свою жизнь на неделю вперед, и она набросилась как сумасшедшая. Возможно, безумие действительно было в ее семье. Она моргнула, отгоняя буйные мысли.

“Я так же не уверен в своих намерениях, как и ты, Розалин. Но я знаю, что мне нравится проводить время вместе. И после прошлой ночи я кое-что тебе должен. Однако я не в том месте ... Он отвернулся, разразившись чередой проклятий. “Вот почему я не спал прошлой ночью”.

Она схватила его за руку. “Итан, в мои планы не входило выпытывать у тебя информацию, которой у тебя не было, или вызывать у тебя бессонную ночь”. Сегодня днем, безусловно, произошел необычный поворот от ее плана обсудить с ним кражу. “Я только...” Она замолчала, на секунду зажмурив глаза. “Я не знаю, что происходит между нами”.

“Тогда мы пришли к тому же выводу”.

“Что это?” - спросила она. Если он пришел к какому-то выводу, она хотела, чтобы он поделился им, потому что ее мысли на этот счет были довольно путаными.

“Мы должны быть озадачены совместным будущим”.

“Вместе”, - повторила она. Это не было предложением руки и сердца или признанием в любви, но это был сияющий маяк надежды, и она цеплялась за него, как за корабль, затерянный в море. Она любила этого мужчину, и сегодня, в этот день, когда она схватывала, вместе было именно то, чего она хотела. О любви и браке можно подумать завтра.

Он огляделся, чтобы убедиться, что они одни, затем протянул руку, обхватил ее щеку ладонью и коснулся губами ее губ в коротком шепоте поцелуя.

В этом поцелуе, в медленном прикосновении его пальцев и согретом жаром его глаз, было единственное обещание завтрашнего дня, в котором она нуждалась.

Восемнадцать

Итан вернулся через парк после того, как увидел, что Розалин благополучно вернулась к своей горничной. Он не торопился, остановившись посмотреть на лебедей. Никто из Испании не ожидал от него такого. Они будут обыскивать близлежащие таверны, а не тихие уголки парка. Это была пустая трата времени, когда он всего лишь хотел положить конец поискам убийцы и думать о будущем, в котором он мог бы быть с Розалин, но ему не хотелось в одиночку сражаться с людьми Сантино. В конце концов, они хотели его смерти.

Когда он прибыл в Англию, он думал, что может исчезнуть навсегда. Затем Тревор умер, и имя Итана было размазано по столбу, приведя его врагов к его порогу. Возвращение сюда было еще одной ошибкой в длинном списке ошибок. Но как он мог хоть что-то из этого исправить?

Он работал, чтобы найти убийцу Тревора. На самом деле, он направлялся навестить Кладхарта - если ему удастся избежать опасности на достаточно долгое время. Как только с кражей и убийством будет покончено, он назначит встречу с Сантино на его условиях, а не в глухом переулке, окруженный его людьми. Они могли бы прийти к какому—то взаимопониманию, которое включало бы сохранение Итану конечностей и жизни - он надеялся. Что касается последнего пункта в его списке ошибок, который требовал сортировки… Он вздохнул. Его ситуация с Розалин была раскрыта не так легко, как убийство и соглашения с испанскими криминальными авторитетами.

Он двинулся по дорожке к таунхаусу, который Клэдхарт держал в сити.

“Наш любимый боец”. Голос с акцентом, прозвучавший за его плечом на ломаном английском, заморозил движения Итана, как будто он только что погрузился в ледяную воду.

“Куда ты идешь, боец?” Позвал Альваро Сантино.

Итан обернулся, обшаривая взглядом окрестности в поисках пути к отступлению. Он уже дважды ускользал от людей Сантино и был уверен, что сможет сделать это снова, но сам криминальный авторитет? Сантино следовал за ним от Испании и вряд ли теперь сдастся. Если Итан исчезнет в ближайшем переулке, Сантино просто найдет его снова. Казалось, он чертовски хорошо справлялся с этой работой — даже слишком хорошо.

Если бы Итан стоял на своем и выслушал этого человека, он мог бы положить конец этой конкретной битве. Как сказала Розлин, неприятности действительно следовали за ним, куда бы он ни пошел, но он не хотел, чтобы такая тенденция продолжалась. Он был один на улице, и этот человек, скорее всего, убил бы его, но он должен был попытаться.

“Сантино, я не думал, что увижу тебя здесь”. Он сделал шаг к мужчине. “Ты понимаешь, что ты в Англии? Ты не пьян по горло и не потерян, не так ли?” Итан попытался рассмеяться, но звук получился пустым даже для его ушей.

“Ты не оставил мне выбора”, - ответил Сантино, его широкоплечая фигура заполняла дорожку, ведущую обратно в парк. “В Испании у нас есть честь. Мы остаемся, мы сражаемся”.

“Это забавно. В Англии мы предпочитаем выпить чашечку хорошего чая за разговором. ” Итан вежливо кивнул двум нянькам, вышедшим на прогулку со своими подопечными, когда они проходили мимо, их глаза были широко раскрыты, как будто они ожидали, что мужчины в любую секунду подерутся. Судя по выражению глаз Сантино, они не ошиблись.

“Позабавить? Ты думаешь, это смешно, боец?” Спросил Сантино, подходя к Итану.

Мог ли он считать этот фрагмент разговора попыткой обсудить ситуацию? Было ясно, что Сантино хочет драки. Это было не то, что Итан был готов сделать прямо у входа в Гайд-парк посреди дня, когда вокруг были маленькие дети. Казалось, что какая-то частичка его все-таки была джентльменом. Розлин была бы довольна.

“В Испании ты платишь за свои преступления”, - сказал Сантино, подходя ближе. “Я пришел заставить тебя заплатить, боец”.

“Жаль, что ты так думаешь”, - сказал Итан со вздохом. Ничего не поделаешь. Очевидно, эта маленькая встреча происходила здесь, хотел он того или нет. Итан бросился вперед, перенеся вес своего тела на кулак. Тот врезался мужчине в челюсть, и тот, пошатываясь, отступил на несколько шагов.

Одним взглядом Итан увидел, что несколько человек движутся в его сторону. Он был в меньшинстве. Итан не стал ждать. У него было только одно преимущество перед таким количеством людей, и это был рост. Он двинулся к низкой стене, окаймлявшей парк, готовясь напасть на мужчин сверху.

“Бежишь к своей подруге?” Заорал Сантино.

Итан остановился. Обернувшись, он увидел, как мужчина сплюнул кровь на булыжную мостовую и поднял руку, останавливая своих людей. Итан широким шагом двинулся вперед. “Даже не смей говорить о ней!”

“Она красивая девушка. Слишком красивая для тебя”.

“Кое в чем мы согласны”, - сказал он, изучая испанца. Было что-то, чего Сантино ему не сказал. Сердце Итана ускорилось, когда он заставил себя дышать ровно.

Сантино знал о Розалин. Она не была в безопасности от него. Она ушла из парка ни с чем, кроме сонной горничной для защиты. Итан должен был добраться до нее, чтобы убедиться, что она в безопасности.

“Чего ты хочешь, Сантино?” спросил он, переминаясь с ноги на ногу.

“То, что я потерял”, - в гневе выпалил испанец.

“Это может оказаться трудным. Я могу попытаться найти зелье, чтобы пробудить мертвых, но если не считать этого ...”

“Больше никаких фокусов. Больше никаких погонь”.

“Santino…” Начал Итан, не зная, как ему загладить вину за случайное убийство брата этого человека. Вернуть призовые деньги за этот бой было бы достаточно сложно; он потратил их на обратную дорогу в Англию. Однако он не мог никого воскресить из мертвых, иначе сделал бы это ради своей собственной семьи.

“У тебя есть время до завтра”.

“До завтра, чтобы сделать что?” Спросил Итан.

“Верни то, что ты украл у меня, или я сделаю так, как просит английский лорд, и убью тебя и твою даму”.

“Английский лорд"… Какой английский лорд?

“Английский лорд, который послал за нами, чтобы закончить работу, когда ваши соотечественники потерпели неудачу”.

“Кто тебя нанял? Как его зовут?” Потребовал ответа Итан.

“У вас есть время до завтра”, - снова сказал Сантино, когда его люди присоединились к нему на улице.

Не было никакой надежды выбить правду из Сантино при таком большом сопротивлении. “Я не могу вернуть твоего брата к жизни, а деньги...”

“Пока хватит денег”.

Итан не ответил. Ему удавалось зарабатывать на ежедневных боях в Gentleman Jackson's достаточно, чтобы прокормить себя и достаточно хорошо пообедать, но средства, которые потерял Сантино, исчезли. Он мог сражаться весь день, и к завтрашнему дню все равно потерпел бы неудачу. Даже если бы он был готов обратиться к своему отцу за помощью, к завтрашнему дню все не было бы решено.

“Принеси деньги завтра в парк”.

“А если у меня будет другая встреча и я пропущу нашу встречу?”

Сантино улыбнулся, обнажив ряд мелких пожелтевших зубов. “Я найду тебя и твою даму. Английский лорд заплатит, если ты этого не сделаешь”.

Рядом с ними остановилась карета, и мужчины забрались внутрь. Итан смотрел, как она отъезжает, с колотящимся сердцем. Розалин. Она была в опасности, и это была его вина. Он помчался по улице в сторону Мейфэра. Если повезет, она и ее горничная сразу же вернулись бы домой.

Он должен был вовремя связаться с ней и объяснить ситуацию. И если ему вообще повезет в этой жизни, однажды она простит его.

* * *

“Лорд Эйтон”, - сказала Розлин голосом, который мог слышать весь дом. “Какой сюрприз. Я не видела тебя с тех пор, как мы коротко поговорили на вчерашнем балу. ” Подойдя к нему в приемной, она огляделась, чтобы убедиться, что они одни, прежде чем добавить шепотом: “Я немного не в себе из-за того, что разрешила своей горничной отдыхать в парке. Очевидно, ее разбудила белка.”

“Мне нужно с тобой поговорить”, - сказал Итан, обходя комнату. Он подошел к каждому окну, посмотрел во все стороны, проверил защелки и задернул шторы.

“Я многое поняла с тех пор, как ты здесь, и мы расстались менее двух часов назад”. Она в замешательстве наблюдала за ним, пока он не подошел к третьему окну. “Что ты делаешь?” наконец спросила она.

“Здесь кто-нибудь был? Вам кто-нибудь звонил?”

“Я только что вернулся домой. Итан, ты выглядишь бледным. Ты болен?”

“Я в порядке”, - сказал он, отметая ее комментарий, закрывая последнее окно и задергивая шторы, отбрасывая на них тень. “Я больше беспокоюсь о тебе. С тобой все в порядке?”

“Я в полном порядке. Всего несколько минут назад я сменила платье на платье без грязи на подоле и привела в порядок прическу. Я плохо выгляжу? Потому что я думаю, что если бы вы видели свой собственный цвет кожи, я бы выглядел вполне здоровым по сравнению с вами. ”

“И тебе нужно оставаться здоровой. Розалин, нам следует присесть. Мы можем присесть? Я бы хотел присесть”.

“Я не могу винить тебя в твоем состоянии”. Она села рядом с ним на диван и расправила юбки вокруг ног, чтобы они идеальными складками ниспадали на пол. Что это было? Он выглядел так, словно увидел привидение с тех пор, как они расстались в парке. И даже тогда он казался встревоженным, не то что прошлой ночью.

“Твоя семья поблизости?” спросил он.

“Я оставил дверь приоткрытой для соблюдения приличий, если это тебя беспокоит”. Имей в виду, если бы это было его заботой, он не выключил бы большую часть света в комнате. Обычно солнечная гостиная была освещена лишь лучами солнца, пробивающимися сквозь щели в наспех закрытых окнах.

“Значит, они дома. Твой брат?” добавил он, в тревоге сдвинув брови. “Похоже, он из тех, кто держит оружие на всякий случай”.

Оружие? Зачем им оружие? “У тебя неприятности?” Ее глаза расширились, когда она потянулась к его руке в попытке предложить ему поддержку. “Это из-за ожерелья? Убийца Тревора...”

“Все это связано. Розалин, я должен объяснить”.

“Да, ты должен, потому что я ничего из этого не понимаю”. Она крепче переплела свои пальцы с его и начала успокаивающе поглаживать вверх и вниз по его руке. “Позволь мне помочь тебе”.

“В моем прошлом есть вещи, о которых ты не знаешь. Никто не знает. Один из них догнал меня несколько минут назад на улице за парком.” Он сжал ее руку в своей. “Человек, убивший Тревора, - лорд, и каким-то образом он узнал о моем прошлом. Но как?” Он потер глаза, явно пытаясь что-то осмыслить, но пока что для нее это было бессмысленно.

“Возможно, если вы начнете с логичного места, например, с начала”.

Он кивнул и еще больше повернулся к ней на диване, упершись локтем в спинку стоявшей между ними мебели. Переведя дыхание, он начал: “Я выживал в Испании различными способами — выигрывал в драках, азартных играх, и однажды…Мне заплатили за то, чтобы я проиграл противнику ”. Его глаза потемнели от боли, более глубокой, чем она когда-либо видела в них. Бесчисленные удары, и именно тогда он показал страдание.

Она водила пальцами по его пальцам, слушая, желая, чтобы он рассказал ей все. По тому, как это прозвучало, было ясно, что она вот-вот узнает.

“Был человек по имени Сантино, криминальный авторитет, у которого был брат, который хотел показать свою силу. Это было новое начинание, и Сантино никогда не отказывал своей семье — точно так же, как никто никогда не отказывал ему. Он организовал матч, заплатил мне за поражение и сильно рисковал на исход. Его брат стал бы человеком, которого боялись в городе, и укрепил бы свой авторитет как боксера, а Сантино основательно набил бы свои карманы ”.

“Это кажется не очень честным”.

“Этого не было. И именно поэтому я не смог пройти через это. Когда пришло время брать вину на себя…Вместо этого я нанес удар ”.

“По-моему, звучит довольно благородно”, - предложила она с легкой улыбкой, придвигаясь ближе к нему на диване.

“Обычно не считается благородным убивать человека ударом после того, как он взял деньги, позволяющие ему выиграть. Лишение выигрыша в матче также не помогает делу ”. Он остановился, глядя на Розалин. “Я не хотел его убивать, но я это сделал. Оказывается, он был болен. Он выглядел достаточно здоровым, чтобы драться, но в конце концов ... Я не знал о болезни, иначе никогда бы не нанес тот удар. Когда его не удалось оживить, я запаниковал. Я собрал выигрыш, выскользнул через дверь переулка и купил билет на первый попавшийся корабль. Я вернулся в Англию, не зная, куда идти, что делать. Несколько дней спустя я встретил тебя на подъездной дорожке к дому моего отца.”

Она не ответила. Какие слова были подходящими для данной ситуации? Об этом не говорилось ни в одном из ее уроков. Он убил человека кулаками? Она даже не знала, что такое возможно.

“Видишь ли, я, возможно, и не убивал своего брата, но я убийца, Розлин. Я нанес удар, который ...” Он замолчал, зажмурив глаза и отвернувшись от нее.

“Это был несчастный случай, Итан”, - сказала она, положив руку ему на щеку. “Ты хороший человек. Посмотри, как ты служил своей семье с момента своего возвращения, как ты защищал меня от вреда.”

“Да, посмотри на это. Мой брат мертв, и тебе пришлось спасаться от меня больше, чем мне спасать тебя”.

“Итан, все совершают ошибки. Но я знаю, что ты никогда бы не причинил мне вреда. Ты не убийца”.

“Я подверг тебя опасности, Розалин. Сантино здесь, в Лондоне. Он требует возмездия за мои преступления”.

Ее рука отпустила его. “ Как он нашел тебя?

Итан покачал головой. “Его нанял тот же лорд, который убил Тревора”.

“Откуда ты это знаешь?”

“Сантино сказал то же самое”. Страх был написан на его лице так ясно, словно черными чернилами. “Розалин, ты в опасности. Эти люди...” Он прервался с проклятием и наклонился вперед, упершись предплечьями в колени.

Прошла секунда, пока в ее голове роились идеи. Должен быть выход из этого беспорядка. “Я в опасности только потому, что они видели меня с тобой сегодня в парке, верно? Итак, если бы было известно, что мы не общаемся друг с другом, то я бы не участвовал. Мы могли бы устроить сцену на следующем балу или поссориться в парке. Я, конечно, не это имела в виду, но это может сработать. ” Она протянула руку и коснулась его сгорбленного плеча. “Оказавшись вне опасности, я могла бы работать, чтобы помочь тебе, ничем не рискуя. Мы можем найти способ справиться с этим, Итан, вместе.”

“Публичная демонстрация только повредит вашей репутации”, - сказал он упавшим голосом.

“Теперь это вряд ли имеет значение. Я нужен тебе. Я не позволю тебе бороться с этим в одиночку ”.

“Розлин...”

“Какие у тебя могут быть проблемы с моим планом?” - спросила она, начиная раздражаться на него. “Поверь мне, когда я говорю, что ты важнее моей репутации. Я знаю, что так не принято признаваться в подобных вещах, но как раз сегодня в парке мы решили вместе смотреть в будущее. Прошлой ночью мы... ”

“Ты не облегчаешь мне задачу”, - пробормотал он, садясь, чтобы снова посмотреть ей в лицо. “Розалин ... твой план дистанцироваться от меня не сработает. Для этого уже слишком поздно.”

“Неужели?” Ей была невыносима мысль о ссоре с ним, даже если это не была настоящая драка, но она сделает это, если они будут вынуждены. Однако было обнадеживающе знать, что он испытывал те же колебания.

“Уже слишком поздно, потому что известно, что ты был там, когда умер Тревор”.

“Я не понимаю. Теперь это всем известно”.

“Да, благодаря мне”. Он вздохнул, казалось, придя к какому-то выводу, который она не совсем поняла. Его глаза были пустыми, когда он смотрел на нее, точно такими же, какими они были, когда был убит Тревор, и он смотрел в темноту. “Когда я распространил слух, что вы были свидетелем смерти моего брата, это не было пустой болтовней, вышедшей из-под контроля”.

Она прищурилась, глядя на него. “ Что ты имеешь в виду?

Все его тело напряглось, готовясь к какому-то удару. “Я был полон решимости найти убийцу во что бы то ни стало" cost...so Я устроил ловушку.

“Ловушка”.

“Кто бы ни убил Тревора, он знал, что я был там. У меня есть шрам на лбу, подтверждающий это”. Говоря это, он коснулся маленькой красной линии. “Но ты".…о твоем присутствии никто не знал.

Мгновение прошло в тишине, пока его слова доходили до ее сознания. Он никому не сказал, что она присутствовала в тот день случайно — он сообщил об этом убийце. Убийца не знал о ней, и она была в безопасности. Пока Итан не использовал ее. Она танцевала с ним в ту же ночь, когда о ней поползли слухи. Он вел себя так, как будто не знал, что разрушил ее репутацию, но намеренно сделал гораздо хуже.

Она заглянула ему в глаза, ища что-то, что могла бы понять. “ Ты использовал меня как приманку?

“Не приманка. Мне всего лишь нужно было выманить убийцу из тени. Я никогда не рассматривал такой исход. Я...”

“Вот почему ты пригласил меня на ту террасу. Дело было не во мне. Ты всего лишь хотел подвесить меня к стене, как червяка на крючке. ” Ей было трудно дышать, шнурки ее корсета сразу стали слишком тугими. Как она могла клюнуть на такой план? Унижение захлестнуло ее сильными волнами.

“Нет, та ночь не входила в мои планы”.

Правда била ее снова и снова, когда она вспоминала их встречи. “Мужчины, которые преследовали меня в тот день в гавани. Ты позволил это.” Она расправила плечи, глядя на него. “Что бы ты делал, если бы Девон не приехал? Что-нибудь?”

“Я атаковал еще до того, как узнал о присутствии Торнвуда”, - возразил он.

“Прошлой ночью в алькове тоже провалился какой-то заговор с целью нападения на меня? Предполагалось, что там, за деревьями, поджидал приспешник?” Она поцеловала его. Она позволила ему прикоснуться к себе. Она отдалась ему. И, что еще хуже, ей это понравилось. Она убедила себя, что это любовь. Он наверняка посмеялся над ней после того, как она покинула бал.

“Нет. Я бы никогда...”

“Не говори мне о том, чего ты никогда бы не сделала”. Ее дыхание вырывалось с усилием. “Ты сказал, что никогда не причинишь мне вреда”.

“Розалин”, - пробормотал он, потянувшись к ней, но она отшатнулась от его прикосновения. Его рука на мгновение зависла в воздухе между ними, прежде чем упасть обратно на колено.

“Ты оберегал меня, как оберегают лису перед охотой. Неудивительно, что ты намеревался отстранить меня от расследования. Возможно, я раскрыл правду ”. Она встала, не в силах больше сидеть рядом с ним, и начала расхаживать взад-вперед.

“Я не хотел, чтобы ты попала в руки убийцы”.

Она повернулась, глядя ему в глаза. “И все же я, кажется, сделала именно это”.

Он кивнул, принимая ее рассказ о нем. “Я найду способ исправить это, Розалин”. В его голосе было отчаяние, которого она не поняла. Он получил то, что хотел, не так ли? Теперь он был на шаг ближе к поиску убийцы Тревора. И ее роль в его планах закончилась.

“Это не царапина от одной из твоих драк”, - сказала она, обхватив себя руками за талию, чтобы унять дрожь. “Для этой раны нет достаточно прочной повязки. Ты подверг меня опасности, все время заявляя, что защитишь меня от вреда. Ты лжец. Ты использовал меня, и я повелся на твои игры. ”

“Я никогда не лгал тебе”. Его голос был низким и твердым. Это звучало почти правдоподобно, если бы она не знала по-другому.

“Когда ты сказал, что я тебе нравлюсь?” - спросила она срывающимся голосом, не желая слышать ответ, но зная, что должна. “Как ужасно я перевернула нашу ситуацию в своем сознании. Я думал, у нас могло бы быть совместное будущее. Я думал ...”

“Ты мне более чем нравишься, Розалин”, - сказал он, вставая с дивана и поворачиваясь к ней лицом. “Ты должна мне поверить”.

“Я не обязан ничего делать там, где это касается тебя!”

“То, что я сделал, было неправильно, неосторожно”. Он сделал шаг к ней, но не ближе. “Я совершил ошибку, и впервые в жизни я собираюсь остаться и исправить это. Я все исправлю.”

“Ты не можешь все исправить. Я доверяла тебе, Итан”. Она моргнула, когда слеза чуть не скатилась по ее щеке. Она не собиралась доставлять ему удовольствие от осознания того, как глубоко он причинил ей боль. “ Тебе нужно уйти, ” с трудом выдавила она. “ Уходи!

“Я покину твой дом, Розлин. Но я никогда не покину тебя”.

И какая-то предательская часть ее, которую она держала бы взаперти вечно, никогда не покинет его. Она указала на дверь из последних сил, ее палец дрожал. “Уходи сейчас”. Слеза грозила скатиться по ее щеке, и она не сделала ничего, чтобы смахнуть ее. “Пожалуйста, просто уходи”, - прошептала она.

* * *

Каким-то образом Итану удалось дойти до парадного холла. Оставить ее в покое. Таков был его план вчера перед балом. Ей было лучше без него. Но это было вчера. Сегодня он не мог заставить себя пройти мимо ее входной двери. Он встретился взглядом с дворецким и, подняв дрожащий палец, молча попросил еще одну минуту. Пожилой мужчина кивнул, но бросил на него предупреждающий взгляд. В конце концов, ему придется выйти из этой комнаты, спуститься по ступенькам и жить дальше.

Еще одну минуту, требовало его сердце. Это не могло закончиться — пока.

“Розлин, мне действительно жаль”, - сказал он, хватаясь рукой за нижнюю часть перил лестницы для устойчивости. Он повернулся туда, где она стояла в дверях гостиной, вцепившись пальцами в деревянные перила. “Даже если ты никогда не простишь меня, я собираюсь исправить то, что сломал. Я найду способ убрать твое имя из этой ситуации. Это не должно быть твоим бременем. ”

“Прощения”, - повторила она. “Ты этого хочешь? Ты использовал меня. Твои слова были ничем иным, как обманом, и ты пытаешься заслужить мое прощение?” Она недоверчиво покачала головой.

“С моей стороны не было никаких уловок, Розалин. Все, что было между нами, было настоящим”.

“Еще одна ложь”, - выдохнула она. “Иди, Итан”.

“Ты знаешь, что я ношу с собой каждый день?” спросил он, отчаянное желание удержать то, что у него было с ней, закружило его.

Когда она не ответила, он продолжил: “Записка, которую ты написала мне той ночью”. Вытащив из кармана потрепанный листок бумаги, он протянул его ей, чтобы она увидела. “Я ношу это с собой с той ночи, просто чтобы иметь частичку тебя, за которую можно держаться. Розалин, я ни в коем случае не пытался обмануть тебя. Между нами все усложнилось, и я совершал ошибки.”

“Проклятая записка, которую я написал, положила начало этому беспорядку? Ты думаешь, напоминание мне о такой дурацкой ночи заставит меня простить тебя?”

“Нет, но я надеялся, что это заставит тебя понять”.

“Это то, что я понимаю”. Она выхватила записку из его пальцев. “Я была нужна тебе, чтобы заполнить пустоту в твоих планах”. По ее щеке скатилась слеза, но она не остановилась, хотя ее голос дрожал от эмоций. “Ты играл моими чувствами, чтобы держать меня в пределах досягаемости. И теперь ты пытаешься использовать слова, которые я написала в спешке, против меня. Ты больше не позволишь использовать меня. ”

“Нет!” - воскликнул он, потянувшись за газетой, но она уже разрывала ее пополам.

Он наблюдал, как она повторяла процесс, пока крошечные клочки бумаги не упали на пол между ними. Он не мог дышать. Он так долго хранил эту записку, что она стала частью его самого. Все надежды на то, что Розлин снова захочет его, как той ночью, были разбиты вдребезги. Все надежды на то, что она может полюбить его, исчезли. Оглядываясь на нее, все, что он мог видеть, - это холодную сталь в ее глазах за слезами.

“Уходи!” - закричала она, указывая на дверь дрожащей рукой.

Приближался дворецкий. Итан мог бы забрать этого человека, но с какой целью? Он потерял ее.

Вот так все и закончилось. Между ними не осталось слов, которые можно было бы сказать; не было никаких аргументов, которые можно было бы привести в его пользу. Он слегка кивнул ей головой, отказываясь смотреть на листки бумаги, которые ему так отчаянно хотелось схватить и унести с собой. Это ни к чему хорошему не привело бы. За свою жизнь он потерял достаточно людей, чтобы понимать, что записка никогда никого не вернет.

С этими словами он повернулся и ушел. Листки бумаги подхватил ветер, когда дворецкий открыл дверь. Итан слышал, как они кружатся в воздухе у него за спиной, пока дверь за его спиной не закрылась. Он обернулся, на мгновение взглянув на массивную дверь, прежде чем спуститься по ступенькам в тихий полдень.

Когда его мать ушла, он преследовал ее. Когда Тревор был убит, он искал своего убийцу. Когда он случайно убил брата Сантино, он сбежал домой. Но когда захлопнулась дверь Розлин, он вообще не мог пошевелиться. Он добрался до улицы, прежде чем, спотыкаясь, остановиться. Он потерял ее, и это была его собственная чертова вина.

Девятнадцать

“Моя мать подумала, что тебе не помешало бы подкрепиться”, - сказал Торнвуд, садясь рядом с Этаном на каменную дорожку.

“Спасибо”, - пробормотал Итан, плотнее запахивая пальто. Он не был уверен, как долго пробыл здесь, но, если судить по его онемевшим ногам, прошло какое-то время. Он знал, что должен уйти, но пока он был здесь, охраняя ее дверь, Розалин была в безопасности. В конце концов, ему придется уйти. Однако прямо сейчас он сидел.

“Не благодари меня. Я сказал, что ты можешь сгнить за то, что довел мою сестру до слез, но мне сказали, что неправильно оставлять лорда сидеть снаружи одного”.

“Неужели?”

“Будь я проклят, если знаю”, - ответил Торнвуд. “Единственное, в чем я уверен, так это в том, что моя жена и мать хотели, чтобы я принес вам чай”. Он сунул Итану в руку фляжку.

“Это чай?” Спросил Итан, разглядывая металлическую фляжку.

“Нет”.

Итан поднес фляжку ко рту, пытаясь заглушить мысли о Розлин. Не сработало. “ Розлин не знает, что я здесь? - спросил он.

“Мы подумали, что лучше не сообщать ей”. Торнвуд пожал плечами. “Я подумал, что так будет лучше. Мне не нравятся истерики”. Он прислонился спиной к фонарному столбу, положив руки на колени.

“Ты же знаешь, я никогда не хотел причинить ей боль”.

“Ах, я думал, что вскоре последует объяснение причин слез в моем доме”.

Итан кивнул. Ему нужно было признаться в этом. Торнвуд имел право знать, что происходит в его доме. “Я...” - начал он, не зная, как объяснить свою быстро запутывающуюся ситуацию. По его мнению, все началось на Ормсби Плейс. Возможно, именно там началась и его история. Он вздохнул и нырнул внутрь. “Я был с Розалин в день смерти Тревора”. Он сделал паузу, чтобы посмотреть, отреагирует ли Торнвуд, но тот ничего не сказал.

“С того момента, как я увидел Роузлин на подъездной дорожке в Ормсби...” Итан с проклятием отвернулся и потер глаза рукой. “Валяйте и поколотите меня, ваша светлость. Я знаю, что заслуживаю этого”.

“Продолжай говорить”.

“Я не мог держаться от нее подальше. Черт возьми, я все еще не могу держаться от нее подальше”. Итан прислонился спиной к фонарному столбу. “Я сопровождал ее на прогулке с Тревором. Дрались только мы — Тревор и я, то есть. Затем, прежде чем я поняла, что происходит, рядом оказался мужчина. Я получила удар рукоятью ножа по голове, и Тревор… Ты знаешь эту часть. Но Розалин еще не была на вершине холма. Убийца Тревора так и не увидел ее.”

“Убийца Тревора”, - повторил Торнвуд. “Убийца был не только рядом с моей сестрой, но и на территории, прилегающей к моей собственности, и вы никогда не думали сказать мне? Теперь я могу убить тебя, Эйтон.”

Итан поднял руку. Если его и должны были убить, то по уважительным причинам. “Это не самое худшее”.

“Во что бы то ни стало, продолжайте”.

“Я распространил слух о том, что Розалин была там в тот день, пытаясь поймать убийцу. Как только он придет за ней, я доберусь до него. Я был идиотом. Я действовал необдуманно, но я всегда так поступаю. А теперь... Он замолчал.

“Ты использовал ее, чтобы заманить убийцу в ловушку?”

“И ее слова тоже. Как она могла подумать, что время, проведенное нами вместе, ничего для меня не значило? Я, по общему признанию, ошибался. Но я клянусь, что я не поддерживал свое знакомство с Розалин с какой-либо грязной целью ”.

- Мы немного погодя вернемся к дальнейшему знакомству с моей сестрой, ” выдавил Торнвуд. “ Где сейчас этот человек? Я предполагаю, что он близко, поскольку ты охраняешь дверь в мой дом.”

“Человек, которого он нанял, близок к разгадке. Я еще не выяснил личность человека, стоящего за всем этим ”.

“Тогда я предлагаю начать его поиски. Мне нужны любые имеющиеся у вас улики на этого человека, команда для помощи в охоте и моя фляга обратно. Любой день, требующий использования термина "завязывание знакомств”, также требует крепкой выпивки."

“Ты поможешь мне”, - заявил Итан, склонив голову набок, чтобы посмотреть на мужчину.

“Ты привел эту битву к моему порогу”.

“Полагаю, что да”. Итан кивнул и поднялся на ноги. Он никогда не хотел, чтобы Торнвуд был вовлечен в его проблемы. Что бы он ни делал, казалось, он не мог перестать втягивать окружающих в трясину своих неверных решений. Он поднял глаза на фасад дома. Розалин заслуживала гораздо лучшего в жизни, чем все, что он мог ей предоставить. Теперь она была в безопасности, спрятанная за забором и стенами своего дома. Она была в безопасности от него. Он сделал прерывистый вдох и выпустил его.

“Скажи мне, Эйтон, как давно ты влюблен в мою сестру?” Спросил Торнвуд, поднимаясь на ноги и наблюдая за Итаном.

“Это настолько очевидно, не так ли?”

“Для всех, кроме леди, о которой идет речь”. Торнвуд усмехнулся, хотя Итан не нашел ничего смешного в ситуации.

“У нее будет лучшая жизнь без меня”, - заявил Итан, словно заучивая мантру, которую он будет повторять всю оставшуюся жизнь.

“Возможно”, - сказал Торнвуд, хмуро оглядывая свой дом.

Возможно? Розалин заслуживала мирной жизни рядом с благородным человеком, даже если от этой мысли у него подергивались руки от желания кого-нибудь ударить. Она была бы счастлива, и это самое главное. Вот только ему было трудно представить улыбку на ее лице, когда она уходила под руку с другим джентльменом. Она была бы довольна своей жизнью и без него, не так ли? Это то, чего она хотела. Он отбросил свои смутные мысли на эту тему. “Это неважно. Она и не подумает простить меня ...”

“Давайте разберемся с простыми частями этого беспорядка и снимем плату с ее головы, хорошо?” Спросила Торнвуд, хлопнув Итана по плечу. “Тогда ты сможешь разобраться с ее чувствами”.

“Поймать убийцу легче, чем добиться прощения?”

“По сравнению с дамами, кровавые заговоры всегда раскрывать легче. Теперь о имеющихся у вас уликах и команде для помощи в охоте ...”

* * *

Розалин сложила последние вещи с туалетного столика в свой саквояж. Стеклянные флакончики звякнули друг о друга в ее дрожащих пальцах, и надушенные порошки вспучились, вызывая у нее кашель и легкую тошноту. Ее трясло весь последний час. Захлопнув пакет, она отложила его в сторону и провела руками по прохладной пустой поверхности стола.

Ей предложили чай и даже что-то покрепче, но у нее не было ни малейшего желания пить, есть или продолжать какую-либо жизнь в Лондоне. Она всего лишь хотела посидеть и понаблюдать, пока дом не будет собран и подготовлена карета.

Ее мать зашевелилась позади нее. “Ты уверена, что хочешь сократить свой сезон, дорогая? Все так спешно. Мы могли бы подождать до завтра, когда ты как следует отдохнешь после дня. Я даже не разговаривал с твоим братом.”

“Мне вообще не следовало приходить”.

“Сезоны выхода в свет всегда немного напряженные, по правде говоря. За такой короткий промежуток времени так много ожиданий. Большинство из них не соответствуют мечтам юной девушки ”.

“Мама, это не имеет никакого отношения к моим мечтам”. Розалин встала и подошла к изножью своей кровати, наблюдая, как ее мать перебирает стопку перчаток в своем гардеробе. “Я просто не могу ступить ногой в другой бальный зал в этом году, зная, какой дурой я была”. Она отвернулась, смахнув слезу со щеки.

“Розалин”, - начала ее мать, оставляя горничной разбираться с кучей перчаток и направляясь через комнату к дочери. “За годы моего пребывания в обществе я знавал нескольких дам, и ты наименее глупая из всех, кого я когда-либо встречал. Когда твой отец ушел от нас, я наблюдал, как ты закладывала камень за камнем вокруг своего хрупкого сердца. Как бы я ни пытался остановить тебя, ты замуровал себя за списками, повестками дня и целями. В этом сезоне я впервые за очень долгое время мельком увидел свою дочь за этими стенами ”. Она заправила выбившийся локон за ухо Розлин с легкой улыбкой. “Кто-то может назвать это глупостью. Но я знаю, кто ты на самом деле, Розалин Грей”.

“Мама, как я могу жить здесь после...”

“После того, как твое сердце было разбито?" Ты не первая леди, которая задает этот вопрос, моя дорогая, и, осмелюсь предположить, не последняя. Мы вернемся домой, если ты этого пожелаешь, и у тебя будет время поправиться до следующего сезона. А пока отдыхай. Мне нужно кое-что посмотреть на кухне. Кто знал, что организовать доставку чая на улицу будет таким тяжелым испытанием? По-моему, его должны были подать час назад, ” проворчала она, выходя из комнаты.

Розалин не могла стоять спокойно, но и двигаться у нее не было сил. Она подошла к окну и невидящим взглядом уставилась в сад за домом. Пора исправляться. Она мысленно повторила слова своей матери. Возможно ли было выздоровление? Казалось, что наличие целого сердца только отдалит ее от этого дня и воспоминаний об Итане. Это была безумная мысль — держаться за боль, чтобы не отпускать мужчину. Но тогда, что такое любовь, как не безумие? Хлынула еще одна волна слез, и она упала вместе с ними на свою кровать, рухнув без сил, когда рыдания сотрясли ее тело. Она любила его. Какими бы ни были его намерения, что касается ее, она любила его и всегда будет любить.

Стеганое покрывало ее кровати оставило морщинки на ее щеке, когда она провела по нитям пальцами. Она поступила правильно, именно так, как и должна была поступить. Он использовал ее, и она вынудила его уйти. “ Правильное решение, ” пробормотала она в постель.

Правильные решения не должны давить на тело своим огромным весом. А потом была записка, которую она написала ему.… Даже при том, что казалось, что все между ними было сказано, у нее все еще оставались вопросы. Она полагала, что так будет всегда. Еще одна слеза скатилась по ее щеке, когда солнце за окном опустилось ниже.

Услышав стук в дверь, она подняла голову.

“Миледи, к вам посетитель”, - доложила одна из горничных.

“Я не в том состоянии, чтобы принимать гостей”, - ответила она хриплым от эмоций голосом. Она вытерла глаза рукой, чтобы смахнуть слезы.

“Он очень настойчив”.

“Он?” Розалин села, не дожидаясь ответа, а вместо этого направилась к двери. “Итан”, - сказала она, задыхаясь. Должно быть, он вернулся. Но почему? Она слетела вниз по лестнице, в спешке едва касаясь ногами каждой ступеньки. Входная дверь была открыта. Это было странно. Дверь никогда не оставляли открытой. Ни их дворецкого нигде не было видно.

Она обернулась в коридоре, ища Итана. Когда она повернулась обратно к открытой двери, чья-то рука зажала ей рот. Приторно-сладкий запах ударил ей в нос, когда мужская рука обхватила ее сзади. Она попыталась закричать, но вместо этого все закружилось. Мгновение спустя ноги подогнулись под ней, а глаза закрылись.

“Итан!” Она попыталась позвать, но уже проваливалась во тьму.

* * *

Стопка документов, собранных Итаном, была разбросана по столу в углу штаб-квартиры Spares вместе с ожерельем, которое вернула ему Розалин. Итан стиснул зубы, отчаянно пытаясь найти ответы среди бумаг. Он должен был решить это до того, как Розалин окажется в опасности. Он даже втянул в это дело ее брата, приведя его в штаб-квартиру и тем самым нарушив давнюю клятву хранить Общество Запасных наследников в секрете.

Сент-Джеймс бросал на него суровые взгляды последние полчаса, но Итан игнорировал его. Для одного дня с него было достаточно гнева. Он потер усталые глаза и склонился над документами, которые, черт возьми, почти выучил наизусть несколько недель назад.

“Этот Альваро Сантино был тем парнем, которого мы видели на другой стороне улицы?” Спросил Кросби с другого конца стола.

“Это были его люди”, - ответил Итан. “Похоже, он руководил наблюдением за штаб-квартирой. Он сказал, что с ним связались, когда местные люди были не на высоте”.

Сент-Джеймс прищурился, глядя на Итана, но не сказал ни слова.

Хардэуэй взял документ из стопки и просматривал его в поисках информации, пока говорил. “Ты хочешь сказать, что титулованный лорд, который хочет насадить твою задницу на пику, нанял этого человека, жаждущего твоей крови, после того, как другие его люди были слишком нежны с тобой? Это было бы забавно, если бы не закончилось твоей кончиной, Эйтон.”

“У тебя действительно есть способ добраться до сути дела, Хардуэй. Спасибо вам за краткое изложение того, насколько я буду мертв в течение часа, но в данный момент меня беспокоит не моя жизнь. ”

Торнвуд проворчал что-то, чего Итан не расслышал.

“Вы знаете, что я думаю по этому поводу”, - вмешался Сент-Джеймс, прежде чем двое мужчин, как это часто бывало, подрались.

“Я должен согласиться с Сент-Джеймсом”, - предложил Торнвуд. “Ключ к этому делу - владелец магазина. Напомни, как его звали, Эйтон?”

“Шарп. Он был на службе у моего отца, сколько я себя помню. Вы действительно думаете, что он стал бы скрывать подобную информацию? Он не похож на человека, замешанного в убийстве ”.

“Есть один способ это выяснить”, - предложил Хардэуэй, потирая руки и ухмыляясь.

“Черт возьми, Хардэуэй, ты уже пытался сжечь магазин этого человека дотла, а теперь хочешь выбить у него ответы?” Спросил Итан. Он не очень хорошо знал Шарпа, но был совершенно уверен, что его отец не захотел бы, чтобы кого-то из его подчиненных избили за информацию.

“Это то, чем я занимаюсь”. Хардэуэй пожал плечами. “Извините, ваша светлость. Забудьте, что слышали последнюю фразу, так же как вы забудете, что когда-либо слышали о Запасных наследниках”.

Торнвуд кивнул в знак согласия, рассматривая обратную сторону ожерелья.

“Может показаться немного подозрительным, если экипаж, битком набитый джентльменами, выедет на Бонд-стрит в сумерках”, - сказал Кросби. “Если, конечно, вы не желаете аудиенции для этого допроса”.

“Вот почему я час назад послал за ним одного из новых членов клуба”, - сказал Сент-Джеймс, делая глоток чая.

Итан съежился при мысли о том, что одного из мужчин семьи ударят дубинкой по голове и запихнут в карету. Его отцу это не понравилось бы. В какой-то момент Итану пришлось бы вернуться на Ормсби Плейс и кое-что из этого объяснить, хотя, будь у него наготове дразерс, ни одно из событий последних нескольких недель никогда бы не всплыло. Итан вздохнул и только успел откинуться на спинку стула, как дверь с грохотом распахнулась и в комнату втолкнули мужчину с мешком на голове.

“Шарп”, - сказал Итан, вставая и подходя к мужчине через комнату, одновременно показывая, чтобы с его головы сняли покрывало.

“Что это за место?” Спросил Шарп с диким выражением в глазах, как у загнанного животного, осматривающего свой возможный путь к отступлению. “Эйтон? Кто эти джентльмены? Что ты здесь делаешь?”

“У нас есть к вам несколько вопросов”, - ответил Итан, когда другие джентльмены присоединились к ним в центре комнаты, окружив Шарпа и не давая ему сбежать.

Лавочник попытался отступить в двух разных направлениях, прежде чем сдаться и застыть на месте. “Я не знаю о вашем интересе ко мне, но я не скажу ни слова. Я ничего не знаю”.

“Довольно нервничает для того, кому нечего скрывать, ты не согласен, Эйтон?” Спросил Торнвуд.

“Я знаю”, - сказал Итан, делая шаг вперед. “Я предполагаю, что он действительно что-то знает. Ну же, Шарп. Мы знаем, что произошла кража”.

“Время от времени люди что-то крадут, но я годами делал все возможное, чтобы служить вашей семье, лорд Эйтон”.

“Это была немалая кража”, - вмешался Сент-Джеймс, показывая ожерелье. “Возможно, это поможет тебе вспомнить”.

“Я тоже могу помочь ему вспомнить, если хочешь, Эйтон”. В глазах Хардуэя появился угрожающий блеск, когда он демонстративно сжал кулак.

“Это та вещь, которую ты взял из магазина на прошлой неделе”, - умоляюще произнес Шарп, глядя на Итана. “Никакой кражи не было. Вам уже сказали, что кражи не было, и лучше оставить все как есть.”

Итан взял ожерелье у Сент-Джеймса и повертел его на ладони, показывая Шарпу. “Эта вещь, которую я купил в магазине — магазине моей семьи — отмечена эмблемой WB Exports. Тот склад в гавани полон украденных самолетов, не так ли?”

“Нет, я...”

“Как долго это продолжается, Шарп? Годы? Это довольно большая сумма украденных товаров. Тревор узнал об этом, не так ли? Он обнаружил твою кражу, и ты убил его, чтобы сохранить свою тайну в безопасности. ” Итан произнес эти слова так эмоционально, как только мог.

“Я не убивал вашего брата, милорд”.

“Но ты знаешь, кто это сделал”, - заявил Сент-Джеймс, прежде чем повернуться к Итану. “Кто тебе сказал, что кражи не было, Эйтон? Этот человек знает больше, чем готов поделиться”.

“Я обсуждал это расследование только с присутствующими здесь, леди Розалин, и”— Итан перевел взгляд на Шарпа — “Кладхартом. Он отговаривал меня от моего расследования. Решив защитить меня, он настоял на том, что, если будет совершен какой-либо проступок, он позаботится об этом. Но это не мог быть он. ”

“Кладхарт. Кто это?” - спросил Сент-Джеймс.

“Лорд Клэдхарт - деловой партнер моего отца”, - подсказал Итан, чувствуя себя довольно скверно из-за того, в каком направлении все это поворачивалось. Все части встали на свои места. Затем его охватил гнев от предательства, и он снова повернулся к Шарпу. “Шарп, ты знаешь, что я убил человека одним ударом? Знаешь, твоя челюсть сломалась бы довольно легко. В твоей жизни есть женщина? Я уверен, что ей нравится твое лицо таким, какое оно есть. ”

“Я не имею к этому никакого отношения. Просто делаю, как мне сказали”, - сказал Шарп, его глаза расширились от паники.

“Что тебе сказали?” Итан допытывался.

Когда его вопрос был встречен молчанием, Итан взревел: “Что тебе сказали?”

“Я с самого начала знал, что эти испанцы никуда не годятся. "Оставь все как есть", - сказал я. Но он меня не слушает”.

“Кто?” Итан шагнул вперед, нуждаясь услышать подтверждение правды, которую он уже знал.

“Это гораздо более длинная история, чем я хотел бы рассказать”, - ответил Шарп с выражением беспокойства на лице.

“Если вы пытаетесь сохранить свою работу, могу заверить вас, что это не работает”. Одобрение его отца больше не имело значения; если этот человек имел какое-то отношение к смерти Тревора, Итан увидит, как его повесят.

“Я не могу сказать вам больше, чем у меня уже есть”, - заявил Шарп с большим страхом в голосе.

Итан повернулся и отошел на несколько шагов, опершись руками о спинку стула. Это не доказывало никакого заговора со стороны Кладхарта. Всегда была другая подсказка, другое место, куда можно пойти, другой документ для поиска. Когда он найдет ответы? Большую часть сезона он изучал страницы, разложенные на столе в штаб-квартире, и ситуация становилась только хуже. Теперь Розалин угрожали, а он был не ближе, чем неделю назад. Он мог забыть об этом плане и попытаться собрать средства, за которыми охотился Сантино. Это ничего бы не решило, но дало бы ему время.

“Эйтон, кажется, этот человек хотел бы нанести визит твоему лорду Клэдхарту, и я думаю, мы должны разрешить это”, - вмешался Сент-Джеймс. “Это после положенного времени суток, но я уверен, что могут быть сделаны исключения. Не так ли, Шарп?”

Мужчина не ответил, только бросил взгляд на дверь, прежде чем его взгляд упал на пол перед ним.

“Похоже, мы отправляемся на чашечку чая с этим парнем Клэдхартом”, - сказал Хардэуэй с дразнящим видом возбуждения.

“Не думаю, что я когда-либо раньше с нетерпением ждала светского визита”, - задумчиво произнес Торнвуд.

Итан повернулся к собравшейся группе джентльменов. “За этим стоит Кладхарт? Как я мог быть настолько слеп? Именно он посоветовал мне, чтобы кто-нибудь расследовал кражу. Он пытался убедить меня не слишком углубляться в расследование убийства моего брата.”

“Как удобно”, - заметил Сент-Джеймс. “Ты никогда не рассказывал мне об этом до сегодняшнего вечера”.

“В последнее время у тебя было слишком много дел, Сент-Джеймс. Мне нужны были ответы”, - попытался объяснить Итан, потому что его друг, казалось, был расстроен таким пренебрежением. “Кладхарт всегда был для меня как дядя, возможно, даже как отец”.

“Он все еще здесь?” Спросил Торнвуд, приподняв бровь.

Итан не ответил. В этом не было необходимости.

“Это светский прием! Подождите минутку, я схожу за своим любимым пистолетом”, - сказал Хардэуэй, выходя из комнаты.

“Если мы хотим это сделать, кому-то нужно будет отправиться прямо в конюшню и предотвратить нежелательный побег”, - сказал Сент-Джеймс. “Отвлеките его конюхов, спрячьте сбрую для лошадей, вещи в этом роде ...”

“Отвлечение внимания и уловки - моя специальность”, - сказал Кросби, выходя вперед. “Я возьмусь за эту работу”.

“Я предупрежу власти”, - бросил Торнвуд. “Если Сантино там, я позабочусь, чтобы к рассвету он вернулся на корабле в свою страну. И я знаю, к кому обратиться, чтобы это не стало последним разговором в городе. Я возьму свой экипаж и встречу вас там. Он кивнул и повернулся, чтобы оставить их.

“Далеко до дома Клэдхарта?” - спросил Сент-Джеймс Итана.

“Недостаточно близко. Я хочу, чтобы с этим беспорядком разобрались”. Пока ситуация оставалась неуправляемой, Розалин была в опасности. До дома Кладхарта — хотя и на другом конце города — можно добраться сегодня вечером, сказал себе Итан. У него было время до завтра. До тех пор Розалин была в безопасности у себя дома.

“Мы сможем уехать, как только карета будет готова”.

“Это займет слишком много времени”, - ответил Итан. “Мы можем поехать верхом”.

Сент-Джеймс приподнял бровь. “ С заложником?

“Очень хорошо. Иди проследи за экипажем. Я останусь здесь с Шарпом”.

Итан посмотрел на Шарпа, изучая его мгновение. Этот человек мог подтвердить все, что подозревал Итан, если бы захотел. Но он только смотрел на ковер у своих ног. “Клэдхарт приказал убить Тревора?” Но его ушей коснулась лишь тишина.

Кивнув, Итан ударил мужчину кулаком в нос, затем начал расхаживать по комнате. Эту карету нельзя было подготовить достаточно быстро.

* * *

Пока Розалин пыталась прийти в себя, вокруг нее звучали мужские голоса. Что случилось? Она спустилась вниз, чтобы поприветствовать посетителя и ... это последнее, что она помнила. Она сглотнула. Ей нужна была вода. Так хотелось пить. Где она? Она попыталась пошевелиться, но ее руки и лодыжки были связаны.

Неприятности. Ужасные неприятности.

Кто бы это ни сделал, он ожидал, что она спит. Тогда будет безопаснее, если она притворится именно так. Она приоткрыла глаза, превратив их в щелочки. Вдоль стен стояли книги, а перед рядом окон стоял письменный стол. Она повернула голову так сильно, как только осмелилась. В камине горел огонь. Двое мужчин стояли рядом с ним, что—то обсуждая - ее судьбу?

Какой у них был к ней интерес? Почему она была здесь?

“Ты украл ее из герцогской резиденции? Мне казалось, ты говорил, что ее будет легко заполучить”.

“Она была”, - ответил мужчина на ломаном английском. “Мы накачали ее наркотиками и привезли сюда”.

“Мне не нужны такого рода сложности. Не сейчас”.

“Ты сказал, что хочешь ее смерти вместе с бойцом. Ты сказал, что это не может ждать завтра. Это сегодня ”.

Боец, повторила про себя Розалин. Итан! Итан придет и спасет ее. Если бы только он знал, где она. И не было никакой надежды, что он обнаружит ее отсутствие, потому что она отослала его прочь. Она снова попыталась связать себе руки, потянув за тонкую веревку, но это было бесполезно. Она была в ловушке.

“... убей ее, и все будет так, как будто ее никогда здесь не было”.

Нет! Розалин попыталась раздвинуть лодыжки. Ей пришлось бежать.

“А ее тело?”

“Позволь мне позаботиться об этом. У меня есть опыт в таких вещах”.

Розалин заерзала на толстом ковре, куда ее бросили, больше не в силах оставаться неподвижной и притворяться спящей. Как кто-то мог, когда мужчины говорили о лучшем способе убить ее так небрежно, как если бы они обсуждали погоду?

Теперь, когда ее глаза полностью открылись, она увидела, что находится внутри чьей-то библиотеки. Испанец был тем, о ком ей рассказывал Итан — Сантино, — но другой мужчина… Он был одет достаточно хорошо, чтобы быть лордом. Мог ли он быть убийцей Тревора? И если да, то разве Итан не должен был быть здесь, чтобы наблюдать, как захлопывается его ловушка?

Но его здесь не было. Она отослала его прочь. И теперь, когда она слушала о планах своей кончины, он был единственным человеком, которого она хотела увидеть.

Но она не стала бы лгать о том, что ждет смерти. Ей пришлось сбежать. В дальней стене была только одна дверь, а за столом - ряд окон. Со связанными руками и ногами она не могла добраться до окон, не говоря уже о том, чтобы открыть одно и выпрыгнуть на свободу. Но она должна была попытаться. Она поднесла руки ко рту и начала кусать узел на веревке. К этому времени кто-нибудь уже поднял тревогу дома, не так ли? Но как кто-нибудь мог узнать, куда ее увезли?

Она была одинока в этом. Одна — печаль снова нахлынула на нее при этой мысли. Если бы только ее отношения с Итаном были настоящими. Итан ее мечты ворвался бы и начал наносить удары, но этому не суждено было случиться. Она должна была найти выход из этой передряги самостоятельно.

Бечевка впилась ей в кожу, когда она прикусила зубами узел. С помощью мышей подобные вещи выглядели простыми, но это было не так. Волокна прилипли к ее губам, когда она работала, и вкус был ужасный. Если бы она когда-нибудь выбралась из этого места, то хотела бы целую бутылку вина для себя и долгую, нетронутую ванну. Но этим желаниям, похоже, не суждено было сбыться. Мужчина, который не был Сантино, спокойно шагнул к ней с ножом. Она уперлась руками в пол у своего лица, надеясь, что он не заметил ее попытки сбежать.

“Жаль, что вам придется умереть, миледи”, - сказал он, опускаясь над ней на колени.

“Я не хочу”, - прохрипела она, глядя на нож в его руке. “Ты мог бы освободить меня. Я никогда не буду говорить об этом”.

“Для этого слишком поздно. Ты слишком много видела, и на меня легла бы тяжесть герцогства, если бы кто-нибудь узнал о твоем местонахождении”. Он нахмурился, глядя на нее. “Нет, нет, нет, так не пойдет”.

“Я поговорю со своим братом”, - взмолилась она. “Он даст тебе все, что ты попросишь”.

“Соблазнительно. К сожалению, вы стали свидетелем ужасного несчастного случая. Не так ли, миледи?”

Смерть Тревора. Что-то ожесточилось внутри нее. Этот человек причинил боль Итану и разрушил всякую надежду кого-либо из них на счастье. Она ни о чем не будет умолять его, даже о своей собственной жизни. “Это не было случайностью”, - обвинила она.

“Такой преданный семье Мур”, - задумчиво произнес он, но затем его губы скривились в усмешке, от которой у нее по спине пробежали мурашки. “У меня нет такой же склонности”.

“Он был моим женихом”, - выпалила Розлин.

Он положил руку с ножом на колено и вопросительно поднял бровь. “ Ты довольно быстро ушла, не так ли? Возможно, я не единственный, кто притворяется преданным.

“Я была бы верной женой Тревору. Но теперь он мертв, и ты виноват ”.

“А ты бы сделал это? Итан всегда был моим особым любимцем, ты знаешь. Импульсивный мальчик — в детстве он всегда первым пробовал что-то новое. Теперь, когда он вырос, он врывается и берет то, что хочет, не задумываясь. Он явно хотел тебя, но ты собиралась выйти замуж за его брата. Я оказала ему услугу с Тревором, правда.”

“Ты поэтому убил Тревора? Чтобы помочь Итану?”

“Нет, но это было прекрасным дополнительным преимуществом. Очень жаль, что Итан продолжал копаться в давно похороненных вещах, иначе вы двое могли бы быть вполне счастливы вместе ”.

“Я не думаю, что это когда-либо было нашим будущим”, - заявила Розлин, и ее сердце еще больше разбилось от ее слов.

“Очень жаль. Любовь Итана к тебе была единственным, что продлило твою жизнь этим вечером. Но я полагаю, что нет смысла затягивать это дальше ”. Он согнул руку, держащую клинок.

Она отстранилась от него, но деваться было некуда, от этой ужасной судьбы не спастись. Это был конец. И она не умрет, уклоняясь от опасности или умоляя этого убийцу сохранить ей жизнь. “Тогда давай, убей меня, если это то, что ты собираешься сделать. Просто знай, что мой отец был сумасшедшим, мой брат сумасшедший, и я тоже. Я буду преследовать тебя до твоего последнего дня. ”

“Прискорбный риск, на который я должен пойти”, - размышлял он, вытаскивая из кармана ткань и обвязывая ею ее лицо, закрывая ей рот, чтобы заглушить крики. Она тряхнула головой, но это никак не замедлило ход часов. Ее время истекло. Он занес нож в руке как раз в тот момент, когда воздух рассек оглушительный хлопок.

Двадцать

Итан ворвался внутрь, вокруг него разлетелись деревянные щепки.

“Кладхарт и Сантино”, - сказал он, выходя из-за двери в библиотеку. Он должен был догадаться. Итан шагнул вперед в комнату, его взгляд был прикован к двум мужчинам. “Похоже, вы были правы, посоветовав мне искать ответы в другом месте”, - сказал он Шарпу низким рычанием.

Мужчина позади него застонал в ответ, и Хардэвей втолкнул его в дверь библиотеки. Как мог Кладхарт так предать его? Он стоял на коленях перед камином, а Сантино стоял у него за спиной. Удивленный взгляд на его лице при виде Итана казался почти довольным. Неужели этот человек не знал, что его планам пришел конец? Итан сжал пальцы в кулак, приготовившись, как он делал перед каждым матчем.

“Кажется, наша вечеринка разрастается, Сантино. Итан, ты не зайдешь?”

“Полагаю, я сам себя пригласил”, - ответил Итан. “Сент Джеймс, ты присмотришь за Сантино?”

“С удовольствием”, - сказал его друг, направляясь через комнату, его глаза на мгновение потемнели при виде Кладхарта, прежде чем он снова обратил свое внимание на Сантино. Сент-Джеймс уклонился от мощного удара и повалил мужчину на землю, пока тот терял равновесие. Они исчезли за столом, стоявшим за спинкой дивана в дальнем конце комнаты, но глухие удары и стоны боли делали каждое движение очевидным. Мгновение спустя все стихло, и Сент-Джеймс встал, отряхивая складки на своем сюртуке.

“Ha!” Кладхарт разразился лающим смехом. “Моя помощь в очередной раз подвела меня. Точно так же. Я сражался в этой битве много лет ”. Он встал из-за маленького столика, установленного между стульями, поднимая с пола что-то похожее на каскад мягкой ткани и вьющиеся темные волосы.

Сердце Итана остановилось. “Розалин!” Он рванулся вперед. “Что ты с ней сделала?”

“Оставайся на месте”, - сказал Кладхарт, приставляя нож к ее горлу.

Глаза Розалин расширились, когда она уставилась на Итана поверх клинка. Она была всего в нескольких шагах от него, и все же он не смог добраться до нее вовремя.

“Освободи ее”, - предупредил Итан. “Она не имеет к этому никакого отношения”.

“Она и так слишком много знает”, - ответил Кладхарт, перекладывая клинок в руке.

“Как и я. Отпусти Розалин. Это между нами. Так что, помоги мне, если ты причинишь ей еще какой-нибудь вред, ты будешь страдать сильнее, чем в своих худших кошмарах”, - прорычал Итан. “Она не сделала ничего, чтобы заслужить это”.

“Такой гнев из-за вашей кончины, миледи. Как я и говорил ранее ...”

В этот момент раздался выстрел, за оглушительным треском последовал громкий звон в ушах Итана.

Он обернулся и увидел Хардэуэя с дымящимся пистолетом в руке. “Я попал в него?” - прокричал он, перекрывая громкий звон, наполнивший комнату.

“Ты не уверен?” Итан обвинил его, поворачиваясь обратно к Розалин. Проклятый идиот мог ударить ее! Он уже опрокинул стул между ними, чтобы дотянуться до нее, когда Кладхарт рухнул на землю.

“Ты ранена?” Спросил Итан, вытаскивая кляп у нее изо рта. Он провел руками по ее плечам, проверяя, нет ли повреждений, прежде чем отвести ее на расстояние вытянутой руки, чтобы посмотреть на нее. Его трясло, когда он заключил ее в объятия. Она жива. Она жива.

Дым все еще висел в воздухе, и Кладхарт корчился на полу у его ног, но Итан знал только Розалин. За исключением того, что всего несколько часов назад она не хотела иметь с ним ничего общего. Ослабив хватку, он отпустил ее, намереваясь отойти на безопасное расстояние. Но в ее глазах были сотни вопросов, а не облегчение или ненависть.

На полу Клэдхарт стонал и хватался за ногу. Рана соответствовала дыре, проделанной прямо в юбке Розалин. - У тебя повреждена нога? - спросил я.

“Нет”, - пробормотала она. “Но я бы хотела сесть”. Она рухнула в кресло позади себя и наклонилась, чтобы поднять с пола упавший нож, после чего принялась за свои бинты. Она опустила глаза и больше не удостоила его взглядом. Он выбросил из головы боль от этого и повернулся, чтобы разобраться с Кладхартом.

“Это все время был ты? Как ты мог?”

“Как я мог не?” Кладхарт усмехнулся, облокотившись на основание своего стола.

Итан не понимал, но, помоги ему Бог, он поймет. Или Кладхарт заплатит гораздо большим, чем раненая нога. Он сделал шаг вперед, но был недостаточно быстр. Кладхарт вытащил пистолет из-под стола, направив его на Итана. “Будь ты проклят за то, что заставил меня это сделать!”

“Я еще ни разу не заставлял тебя что-либо делать. Кладхарт, это безумие. Если ты опустишь пистолет, мы сможем все обсудить”. Он неподвижно стоял между Кладхартом и Розалин. “Сегодня никому не нужно умирать”.

“Вот тут ты ошибаешься, Итан. Ты первый, а твоя подруга следующая. Я говорил тебе не ворошить прошлое”. Он поднял пистолет выше, направляя его в голову Итана. “Я же говорил тебе, что все закончится именно так”.

“Ты ничего подобного мне не говорил, иначе я бы еще несколько недель назад догадался, кому ты предан. Как ты мог так поступить с нашей семьей? Ты называешь Отца другом, но при этом убиваешь его сыновей?”

“Твой отец мне не друг. Ты думаешь, я сделал все это ради него?”

“Вы работали вместе всю мою жизнь”, - сказал Итан. “Бок о бок...”

“Тебя там не было!” Пистолет дрожал в руках Кладхарта.

“Где?”

“Она была такой красивой в том первом сезоне, все взгляды были прикованы к ней”. У Кладхарта был отсутствующий взгляд, хотя он смотрел прямо на Итана. “Каштановые волосы, глаза, сияющие, как изумруды...”

“Кэти?” Спросил Итан. “Так помоги мне, если ты хоть пальцем тронул мою сестру...”

“Я говорю не о твоей проклятой сестре. Я любил только одну леди, и твой отец украл ее у меня”.

“Мама? Ты и моя мать?”

“Герольд”, - прохрипела Розалин со стула за его спиной.

“Твоя мать не знала, что для нее было лучше. Она не знала, что я был единственным, кто заботился о ней. Чарльз всего лишь хотел сохранить свое наследство, произвести на свет наследника. Но тогда именно у него было наследственное имущество, средства для содержания жены. Не всем джентльменам так повезло.”

“Моя мать вышла замуж за моего отца из-за денег? Нет. Это была не она.”

“Леди интересуются только такими вещами. Разве ты не заметил, что у этой пристрастие к роскоши?” Клэдхарт махнул пистолетом в сторону Розалин.

Розалин поерзала на стуле, и Итан осмелился взглянуть на нее. Она перерезала веревки, стягивавшие ее запястья, но не встала со стула, на котором он ее оставил.

“Не прикасайся к ней”, - предупредил Итан, отступая в сторону, чтобы лучше блокировать прицел пистолета.

“Она такая же, как все они. Убивая ее, я избавляю тебя от душевных страданий. Ты знаешь, через что я прошел, чтобы получить достаточно богатства, чтобы привлечь Кэтрин на свою сторону? Тяжкий труд по сбору джета под бдительным присмотром вашего отца, усилия по организации торговых счетов за границей, борьба за то, чтобы столько лет скрывать от него эту схему. ”

“Я уверен, что твои усилия были вознаграждены”, - прорычал Итан.

“Разве ты не понимаешь? Мне пришлось обокрасть твоего отца. Мне нужно было иметь достаточно средств. Все это было ради Кэтрин. Я хотел, чтобы у нее было все, чего она пожелает ”.

Внезапно ужасающая правда обрушилась на него. “Из-за тебя я так и не нашел ее во Франции. Где она? Она здесь?”

“Это была вина твоего отца. Она принадлежала мне. Я любил ее!” Кладхарт взревел.

“Что ты сделал?” Итан проревел в ответ.

“Я все подготовил. У нее будут комнаты в моем новом доме. Все, что она захочет, будет принадлежать ей. Она наконец-то бросит твоего отца. Наконец-то мы сможем быть вместе ”.

“Она бы никогда не выбрала тебя”, - сказал Итан.

“Твой отец настроил ее против меня. Она должна была стать моей. Я годами жертвовал ради нее. И все, что я получил от нее взамен, было проклятое письмо с просьбой прекратить с ней встречаться. Ей нравились наши встречи.”

Итан шагнул вперед, его кровь кипела, и в его глазах не было ничего, кроме красного. “Ты ублюдок. Ты навязался моей матери, не так ли?”

“Она любила меня! Она была просто сбита с толку, когда сказала, что пойдет к Чарльзу и все ему расскажет. После всей моей боли, всех моих усилий я не могла допустить, чтобы он победил — только не снова ”.

“Ты убил ее”. Итан заметил, что Сент-Джеймс медленно приближается со стороны комнаты, но не подал виду.

“Чарльз настроил ее против меня. Он забрал ее у меня. Но свои последние минуты она провела со мной, так что в конце концов я победил. Моя милая Кэтрин ”.

“Она не была твоей. Она никогда не была твоей”, - Итан выплюнул эти слова, глядя на пистолет, направленный ему в грудь. Сент-Джеймс приближался к Кладхарту, но недостаточно быстро. “Ты забрал жену у ее мужа, мать у ее детей. Это не любовь”.

“Что ты знаешь о любви? Ты думаешь, что любишь эту девчонку?” Он снова направил пистолет на Розалин.

Итан двинулся, чтобы заблокировать потенциальный удар. “Нет! Оставь Розалин в покое”.

“Вы слышите это, миледи? Он вас не любит. Для вас это даже к лучшему, поскольку вы оба умрете через несколько минут. Вам не придется страдать так, как страдал я ”.

“Ты недостаточно страдал. Ты убил мою мать!” Итан закричал. “Ты убил ее, а затем ты убил Тревора. И теперь ты осмеливаешься пытаться убить Розалин”.

Итан должен был добраться до этого пистолета. Очевидно, Розалин пришла в голову та же мысль, поскольку секундой позже ваза пролетела мимо его головы и врезалась в стол рядом с Кладхартом. Это была не идеальная цель, но она помогла привлечь внимание Кладхарта в тот решающий момент, который был необходим.

Прежде чем Итан успел пошевелиться, Сент-Джеймс метнулся к оружию, кончики его пальцев задели цель. Хватка Кладхарта ослабла, и дуло оружия указало в потолок, когда он попытался оттолкнуть Сент-Джеймса. Доля секунды - это все, что у него было, чтобы одержать верх.

Как брешь в обороне в драке, Итан увидел свою возможность и нырнул за пистолетом. Вырвав оружие из рук Кладхарта, он бросил его по полу Хардэуэю, который все еще удерживал Шарпа. Затем Итан набросился на человека, который отнял у него все, который намеревался забрать и Розалин.

“Ты убил мою мать”. Он ударил Кладхарта в челюсть.

“Ты убил моего брата”. Еще один удар сломал ему нос.

“Ты обокрал мою семью”. Он поднял мужчину с пола за рубашку и ударил его спиной о деревянную поверхность стола.

Его кулак был поднят, чтобы нанести еще один удар, на этот раз за то, что он посмел прикоснуться к Розалин, когда теплая маленькая ручка сжала его плечо. “Итан, твоя мать заслуживает справедливости, но она бы не хотела, чтобы ты убивал от ее имени”.

Его тело вибрировало от гнева, а в ушах шумела кровь.

“Итан!”

Он сжал кулак, приготовившись.

“Итан, твоя мать не хотела бы этого. Ты хороший человек. Ты лучше его”, - умоляла Розалин.

Он опустил руку, кровь все еще стучала у него в ушах.

Розалин была права. Она всегда была права. Его мать не хотела бы, чтобы из-за ее смерти произошло еще больше насилия. Он тяжело выдохнул. Ее смерть — она ушла. Она умерла до того, как он поссорился со своим отцом в девятнадцать лет. Она была мертва, когда он отправился во Францию на ее поиски в двадцать, и сейчас ее нет.

Итана трясло, когда он опустил Кладхарта на пол и поднялся на ноги. В комнате было странно тихо после такого хаоса. В результате борьбы Сантино был опрокинут стул и сломан стол, но мужчина, должно быть, был без сознания, поскольку Джеймс теперь двигался к камину, чтобы подбросить дров в угасающий огонь.

Хардэуэй с силой толкнул Шарпа на стул, явно раздраженный тем, что ему не разрешили нанести удар. “Пистолет я оставлю себе”, - объявил он, прежде чем снова повернуться и свирепо посмотреть на своего подопечного.

А потом появилась Розалин. Она стояла перед Итаном, помятая, но живая. Он поднял руки к ее плечам, но остановился, не дотронувшись до нее, позволив рукам упасть по бокам. Он не имел права прикасаться к ней — больше нет. Он должен был уважать ее желания. Это было наименьшее, что он мог сделать после того, через что заставил ее пройти. “С тобой все в порядке?” он спросил.

“Я думаю, что да, в свете сложившихся обстоятельств”.

“Мне жаль. Ничего из этого не было...”

“Я в порядке, Итан. Правда, в порядке”.

Он кивнул и скрестил руки на груди, чтобы не потянуться к ней, но это не помешало ему встретиться с ней взглядом. Она больше ничего не сказала, но ее губы были поджаты, когда она посмотрела на него. Так много всего произошло за последние несколько часов, так много было сказано. И все же заявления Кладхарта о любви были тем, что звучало в его ушах. “О том, что сказал Кладхарт ...”

“Он сказал немало вещей”.

“Это он сделал”.

“Итан, ты не обязан ничего объяснять”, - предложила она. “Ты прошел через тяжелое испытание сегодня вечером. Мы обапрошли”.

“Это правда. Но я должен это сказать”. Он тщательно подбирал слова. “Та часть, когда он сказал, что я тебя не люблю. Это было неправдой”.

“О. Это...” Ее голос затих, когда она посмотрела на него.

“Я действительно люблю тебя, Розалин. Всегда любил”, - четко заявил он, не заботясь о том, услышат ли его друзья. Пока она слышала его, это было все, что имело значение.

В ее глазах было что-то такое, что ему хотелось разогнать по бутылкам и навсегда спрятать в кармане, но она ничего не сказала.

“Я знаю, что прощения просить слишком сложно. И я не собираюсь просить тебя найти способ забыть мои ошибки, но, со своей стороны, я хочу будущего с тобой. Опасность, преследовавшая меня, теперь миновала. Мне понадобится кто-то, кто поможет мне обрести опору в поместье, и я хочу, чтобы это был ты. Это место никогда не казалось мне моим домом, но когда ты со мной, это мой дом. ”

“Итан, это все так неожиданно, так безрассудно. Ты только что...” Она посмотрела на него так, словно пыталась разгадать великую тайну. “Это нерационально”.

Значит, так оно и есть. Никаких заявлений о взаимной любви. Никаких планов стать его женой теперь, когда угроза ее жизни снята. “Вы, конечно, правы”, - сказал он сквозь постоянно сжимающееся горло. “Больше ничего говорить не нужно”.

Как раз в этот момент Торнвуд вошел в комнату с представителями властей, и единственный яркий момент разговора Итана с Розалин закончился. Она не хотела, чтобы он что-либо говорил на эту тему или, казалось, на любую другую. Все было кончено — его время с ней, расследование, все это. И теперь пришло время позволить ей уйти.

* * *

“Милорд, к вам посетитель”, - сказал дворецкий Спейров с порога.

“Отошлите его”, - ответил Итан, не отрывая взгляда от напряженного изучения стакана с виски в своей руке. Он не был уверен, как долго он сидел за столом в углу комнаты. Он не был уверен, куда пойдет, когда наконец встанет на ноги. Но он был чертовски уверен, что не хотел развлекать гостя, да и одет не для этого.

“Это леди, милорд”, - приглушенно ответил дворецкий.

Итан вскочил на ноги и оттолкнул пожилого мужчину со своего пути прежде, чем его бокал со звоном опустился на стол. Он направился к двери. Леди. Пожалуйста, пусть это будет Розалин. Если бы он мог увидеть ее еще раз перед отъездом из города, он бы смог… Он покачал головой, замедляя шаг. Делать было больше нечего. Он жил в месте, недоступном ее прощению, в месте, посещать которое ей было неинтересно.

Так на что же он надеялся сейчас? Он ожесточил свое сердце, готовясь увидеть какого-нибудь знакомого с бала или бабушку, нуждающуюся в титуле для следующего поколения своей семьи.

Он увидел открытую дверь и остановился, его ноги приросли к полированному дубовому полу. Его сердце забилось быстрее, когда он заглушил надежду, которая пела в его теле, и заставил пальцы подергиваться в предвкушении.

“Розалин”, - прошептал он, боясь, что если произнесет ее имя слишком громко, она исчезнет, как сон наяву. Он заставил себя пошевелиться, сделать шаг ближе к ней. Его шаги эхом отдавались в чересчур тихой комнате, подчеркивая его движения. “ Что ты здесь делаешь?

“Я…Я здесь, чтобы… Ты здесь живешь?” Ее слова были такими же поспешными, какими, казалось, были ее глаза, когда ее взгляд метался по комнате. Она лишь мгновение смотрела на него, прежде чем снова отвернуться.

Он наблюдал за ней. Почему она не смотрела на него? Ненавидела ли она его до такой степени, и если да, то зачем пришла к нему? “У меня здесь есть комнаты”, - сказал он, заставляя себя сосредоточиться на разговоре.

Она откашлялась и сжала в руках шаль, смяв ткань в тугой комок. “Мой брат сказал мне, где тебя найти”.

Он сделал еще три шага вперед, сократив огромное пространство между ними пополам.

“Это интересно”, - уклончиво ответила она, оглядывая гостиную и импровизированный штаб через его плечо.

“Леди обычно не звонят”. Он сделал еще шаг, загораживая ее от любопытных взглядов других джентльменов.

“Я бы предположила, что нет”. Прищурившись при виде двух джентльменов, беседующих за выпивкой, и понизив голос, она спросила: “Итан, это дом с дурной репутацией?”

Он не смог сдержать взрыв смеха, который вырвался у него, расшатав нервы, которые зазвенели по его телу при виде нее. “Нет, ничего более развратного”. Он взглянул на ее руку, пальцы, которые всего несколько дней назад сжал бы в своих. Теперь, однако, между ними возникла непреодолимая стена. Если бы он прикоснулся к ней, отпугнул бы ее? Он ограничился тем, что едва коснулся ее локтя, чтобы отвести обратно в холл, где у них было бы уединение.

Она отошла от него в дальний конец комнаты и посмотрела на фреску с пухлыми маленькими херувимчиками, покрывавшую потолок зала. Он притворился, что не заметил ее желания держаться как можно дальше от него. Он, по крайней мере, лучше, чем когда-либо, осознавал расстояние между ними.

“Что это за место?” - наконец спросила она, когда ее рука коснулась края заваленного мужскими шляпами стола и всего остального, что было у него и других джентльменов в карманах, когда они входили в дверь.

“ Почему ты здесь? - возразил он, закрывая двери гостиной. Он знал, что вопрос был подобен удару под дых, но его нужно было задать. Иногда было лучше нанести ужасные удары в начале матча, чтобы закончить избиение намного быстрее. Однако против этого соперника он никогда не смог бы победить. Он будет зализывать раны долгие годы.

“Я первая спросила”, - выпалила она, и румянец пополз вверх по ее шее.

“Это клуб для джентльменов”. Вот. Теперь она должна ответить на его вопрос, потому что, хоть убей, он не мог догадаться о ее намерениях сегодня днем.

Она шагнула в сторону, вглядываясь в лестницу, как будто искала шпионов, проводящих тайные собрания на лестничной площадке. “Секретный клуб? Я не видела вывески снаружи”.

“Мы наслаждаемся анонимностью”. Зачем она пришла сюда? Она, конечно, искала его не для того, чтобы расспросить о членстве в клубе. Она хотела сменить тему разговора. Он знал, потому что потерял счет случаям, когда делал то же самое, разговаривая со своим отцом. То, что ей нужно было обсудить с ним, должно быть, ужасно в ее глазах, раз заслуживает такого количества отвлекающих вопросов. При этой мысли его сердце еще больше ожесточилось.

“У вашего клуба есть название?” - спросила она, возвращаясь к столу со шляпами. Ее голос был напряженным, когда она говорила, и она ни разу не встретилась с ним взглядом с тех пор, как они вошли в зал. “У вас есть особый знак, который вы показываете друг другу? Мне всегда было интересно ...”

“Принцесса, зачем вы пришли сюда?”

Возможно, она и не слышала его, если бы не тихий, судорожный вдох, который выдал ее. “Мне это любопытно. Я бы предположил, что есть хотя бы жест рукой, подтверждающий твою принадлежность”.

“Это Общество запасных наследников. У нас нет знаков, жестов или вероучений, о которых мы шепчем друг другу на углах улиц. Итак, почему ты здесь, Розалин?”

“Я...” Она подняла глаза и встретилась с ним взглядом впервые с момента своего прибытия.

Он ждал, не осмеливаясь пересечь комнату или заговорить с ней, когда не знал, что у нее на уме. Она уже отталкивала его бесчисленное количество раз. Он не мог попытаться сделать это снова.

“У меня всегда есть план”, - наконец сказала она, прислоняясь спиной к дальней стене. “Вот уже много лет я стремлюсь навести порядок в своей жизни. Я всегда думал, что это из-за того, что я слишком много времени проводил в окружении людей, которых считал сумасшедшими. Но моя мама говорит, что я изменилась, когда ушел мой отец. Возможно, она права, но дело не в этом. Она тяжело вздохнула. “У меня сложилось впечатление, что я могла бы добиться успеха в жизни, вычеркивая пункты из списка. Я думал, что если бы все было надежно, и все элементы моей жизни были на своих местах и определенны, со мной все было бы в порядке… А потом я встретил тебя. ”

“И я разрушил твое будущее. Ты уже упоминал об этом раньше”.

Она подняла руку, чтобы остановить его. “Я прожила свою жизнь так, как будто могла быть счастлива, следуя великой карте, и теперь я здесь. Ничего из этого не было запланировано. Это нелогично.” Она сделала паузу, наблюдая за ним. “Сегодня я вышла из своей двери и оставила позади все направления, каждую мысль, каждый план. По правде говоря, я немного заблудился.” Намек на кривую усмешку тронул уголки ее губ, когда она заговорила: “Куда бы я ни пошла, все дороги, кажется, ведут в этом направлении. Ты понимаешь, о чем я говорю?”

“Не совсем”.

“Я не знаю, почему я здесь, и я не знаю, что делать”, - заявила она. Ее глаза, казалось, умоляли его понять ее сложные мысли.

“Что с чем делать?”

“Ты. Ты - проблема, с которой я не могу разобраться в своем уме”.

“Я”, - повторил он, и сердце, которое, как он думал, он берег, начало падать. Он должен был догадаться о ее намерениях сегодня. “Я всегда буду причиной неприятностей в твоей жизни? Розалин, я причинил тебе боль и сожалею об этом, но, конечно же, я не единственная проблема в твоей жизни.”

“Возможно, "проблема’ было неправильным словом”. Она опустила взгляд на свои руки. В комнате, казалось, стало холоднее, когда она не смотрела на него. “Вчера, когда я сказал то, что я сделал… Ну, после этого все закончилось довольно внезапно. Я подумал, может быть,… Я подумал, что должен спросить, не ...

“Если я что?” - спросил он немного поспешно.

“Если ты захочешь потанцевать со мной на следующем балу, или если это звучит непривлекательно, мы могли бы прогуляться, или...”

“Ты готов быть рядом со мной и рисковать пальцами ног ради танца?” Его сердце бешено колотилось, лишая его возможности мыслить рационально.

“Я здесь”. Она попыталась улыбнуться, слегка разведя руки в стороны, прежде чем позволить им упасть по бокам.

Ему не следовало надеяться, но он не мог удержаться от этого так же, как не мог одним ударом опрокинуть пятерых человек на спину. “Розалин, я не должен был рисковать твоей жизнью и репутацией, как я это сделал. То, что я сделал, было неправильно, и за это меня следовало заковать в цепи”.

Она сделала маленький шаг, сократив огромную пропасть между ними. “Я думаю, что настоящий злодей был наказан за свои преступления. Возможно, именно поэтому я здесь. Я последовал зову своего сердца, как бы иррационально это ни звучало, и мое сердце желает, чтобы все закончилось по-другому. Я знаю, что мой ответ прошлой ночью был не таким, какой вы надеялись услышать. Но я знаю тебя всю свою жизнь, Итан. Это было безрассудно. Я все еще верю в это. На что ты намекал, говоря о своем наследстве, когда нашим жизням только что угрожали… Это не поддавалось логике. Но ты мой друг, и я не хочу его терять.

“Вы пришли загладить свою вину ... и заполучить танец на следующий бал?” При этих словах его челюсти сжались. “Это все, что вы от меня хотите”. Он резко выдохнул. Конечно, это было все, чего она хотела от него. Глупо было желать иного. По крайней мере, она больше не ненавидела его. Он мог продолжать жить своей жизнью, зная, что она, по крайней мере, спокойно относится к их отношениям.

Только как он должен был продолжать свою жизнь, как будто между ними ничего не произошло? Он всегда будет любить ее. И он не мог позволить ей уйти, пообещав свою дружбу. Это было бы ложью, а он не мог солгать ей.

“Я не хотела, чтобы ты уезжал из города, не поговорив сначала с тобой”, - наконец сказала она. “Я ценю твою дружбу и...”

“Если ты сегодня ищешь дружбы, мне придется тебя разочаровать”. Он произнес эти слова как сильный левый хук, но он не мог позволить ей думать о нем как о друге. Он не мог стоять в стороне и быть дружелюбным, пока она продолжала жить своей жизнью. Опустошение задушило бы его.

“О, я понимаю”. Она кивнула. “Тогда, полагаю, мне следует уйти”. Ее глаза расширились, когда она посмотрела на дверь в другом конце большого зала, но она не сделала ни малейшего движения, чтобы подойти к ней. “Я думала...” Ее голос дрогнул, и она замолчала.

Именно тогда Итан увидел, как по ее щеке скатилась слеза.

Он шел к ней через зал, прежде чем смог остановить себя. Черт бы побрал дистанцию. Черт бы побрал дружбу, которую она хотела от него получить. Черт бы побрал этот танец. Черт бы побрал, если бы я снова не пытался перелезть через ее стены, и черт бы побрал, если бы я смотрел, как она уходит. Она плакала. “Тебе не следовало приходить сюда без горничной. Знаешь, это холостяцкое жилище”.

“Теперь я это знаю”. Она шмыгнула носом, опустив глаза, чтобы спрятать лицо.

Он протянул руку и смахнул слезу, скатившуюся по ее щеке. “Однажды я уже разрушил твою репутацию. Я не могу позволить этому случиться снова”.

“Тебе не нужно беспокоиться обо мне”.

Он приподнял ее подбородок, пока их глаза не оказались лицом к лицу. “Принцесса, мысли о тебе заполняют мой разум каждую секунду каждого дня. И ты веришь, что я позволю тебе выйти за эту дверь, не беспокоясь? Что я буду бездействовать как твой друг, пока ты живешь своей жизнью с кем-то другим? Этот танец на следующем балу принадлежит мне, как и всем остальным.

“Значит, ты действительно любишь меня? Я думал, это реакция на то, что тебе в сердце направили пистолет”.

“Ты мне не поверила?” Его руки отпустили ее, когда он повернулся и направился в другой конец комнаты. Ему надоело придерживаться ее маршрутов и планов. Она пришла, чтобы найти его, и для разнообразия могла последовать его примеру.

Развернувшись на каблуках, он направился обратно к ней. “Я хочу, чтобы ты стала моей женой!” Его низкий голос эхом отразился от херувимов на потолке высоко над их головами. “Это все было ради тебя, Розалин. Я приехал в Лондон, чтобы увидеть тебя еще раз. Я выследил убийцу моего брата, чтобы ты могла обрести покой. Я признаю, что подвергал твою жизнь опасности в процессе, но это никогда не входило в мои намерения. Я следовал за тобой по пятам с тех пор, как ты плеснул мне грязью в лицо.”

“О”.

“Я люблю тебя. Я хочу, чтобы ты вышла за меня замуж. Я не могу довольствоваться дружбой, не сейчас. Я хочу подождать недели, необходимые для оглашения оглашения. Я хочу жениться на тебе должным образом. Я хочу вернуться на Ормсби Плейс с тобой рядом. Я хочу детей, которые будут смотреть на меня твоими глазами, и я хочу состариться вместе с тобой. Возможно, у вас не было плана, когда вы прибыли сюда, но у меня на карте путь обозначен совершенно четко, и он ведет в счастливое место. И, черт возьми, он ведет к счастью с вами! ” Он кричал на нее, но, казалось, не мог успокоиться. Предложения руки и сердца, вероятно, не следовало выкрикивать, но ему было все равно. Он бы прокричал это с ближайшей лондонской крыши. Он любил Розалин и хотел, чтобы она стала его женой.

Каким бы громким он ни был, она была такой же тихой. Тишина давила на него, пока он ждал, когда она заговорит. После того, что казалось вечностью переминающихся с ноги на ногу и приоткрытых губ, когда она почти ответила, ее рот изогнулся в улыбке, предназначенной только ему. “Я уверен, что это безумие, но я не могу представить будущее без тебя рядом со мной. Я люблю тебя, Итан. И если это делает меня иррациональной, нелогичной и дикой, пусть будет так. Я буду всем этим с тобой, потому что ты делаешь меня счастливой. Я буду кричать о своем безумии на весь Лондон, пока у меня будет возможность делать это с тобой. ”

Он потянулся к ней, притягивая в свои объятия. “Даю тебе слово, что ты можешь быть такой дикой, какой захочешь. Мы будем кричать о нашей безумной любви, чтобы все услышали — вместе ”.

Откинувшись назад, чтобы посмотреть на него с усмешкой, она сказала: “Мы будем шокированы”.

“Нет, мы будем печально известны”. И он не мог представить, кем бы он предпочел быть.

Он провел руками по ее спине, притягивая ее ближе. Ему нужно было убедить себя, что она настоящая, что она действительно сказала, что любит его и согласилась стать его женой. Он уже так долго любил ее, и когда он поцеловал ее, это было обещание любви на всю жизнь вперед.

Двадцать один

То, что всего несколько мгновений назад казалось непреодолимой пропастью между ними, исчезло, когда он мягко прижал ее к стене.

“Розалин”, - прошептал он, глядя на нее сверху вниз.

Обхватив ее руками за талию, он поднял ее с земли, удерживая бедром. Он прижался своими бедрами к ее бедрам, исторгнув из ее горла умоляющий звук. Его глаза были темными и жадными, когда он снова прижался к ней. Его движения были движениями зверя, его руки скользили по ее телу, его пристальный взгляд не отрывался от нее. Она каким-то образом выпустила на волю дикого зверя, которого он держал внутри, и у нее не было желания приручать его. Его руки поднялись, обхватили ее лицо, запутались в волосах и распустили часть косы. Ее пальцы впились в его плечи в попытке выцарапать себе путь к большему, большему от него, большему от этого.

Розалин попыталась отдышаться, но проиграла битву, когда его губы накрыли ее в отчаянном поцелуе. Она открылась ему, пробуя его на вкус снова, как будто в первый раз. На этот раз он принадлежал ей. Он углубил поцелуй, желая большего. Голод, потребность тоже разлились по ее венам. Она прижалась грудью к его груди, жалуясь на несколько слоев одежды между ними, но в то же время полная решимости обладать им еще больше.

“Боже милостивый, Эйтон. Возьми это к себе в номер, если тебе так нужно”, - сказал один из джентльменов со вчерашнего вечера, входя в дом и бросая шляпу на стол.

“Предоставьте ему развлекаться”, - сказал другой джентльмен, когда они проходили мимо в холле. Мгновение спустя дверь гостиной открылась и снова закрылась за ними.

“Сент Джеймс прав”, - пробормотал Итан ей в губы, снова целуя ее. “Мы в холле”. Он прижался к ней бедрами, притягивая ее еще ближе, заставляя ее конечности ослабеть от желания. “ Твоя репутация, - выдавил он, снова овладевая ее ртом.

“Черт бы побрал мою репутацию”, - сказала она, задыхаясь, скользя руками по его мощной мускулистой шее и зарываясь в волосы.

“Совершенно уверена, что именно это мы и делаем”, - сказал он, обхватывая ее ноги вокруг своей талии и проводя руками по ее бедрам.

“Тогда тебе придется быстро жениться на мне”, - парировала она. Она снова притянула его голову к своей и поцеловала еще раз.

“Мы могли бы сбежать”, - предложил он, отстраняясь от нее, чтобы посмотреть ей в глаза. “Это то, чего ты хочешь?”

“Я хочу тебя”. Она прикусила его губу, заставляя зарычать из глубины его груди. Она улыбнулась власти, которую, как она чувствовала, имела над ним, и коснулась губами его губ.

“Ты будешь моей женой”. Его слова были пустыми, как будто он не мог до конца поверить в стоящую за ними правду. Затем на его лице медленно появилась улыбка, подобная восходящему утром солнцу, уверенная и яркая.

Секунду спустя он поднимался по лестнице, прижимая ее к себе. Он двигался быстро, и она смотрела через его плечо на исчезающий внизу главный зал. Херувимам на потолке определенно было что обсудить этим вечером. Она прикусила губу и опустила лицо к шее Итана, где, по-видимому, сильно растянула его рубашку. Его теплая кожа была слишком соблазнительной, чтобы ее игнорировать. Она поцеловала его в мускулистое плечо, оторвав от него губы ровно настолько, чтобы спросить: “Как далеко находятся ваши комнаты?”

“Слишком далеко”, - практически прорычал он, когда она скользнула губами по его шее, пока его волосы не защекотали ей нос.

Она рассмеялась и крепче обхватила его ногами, откидываясь назад, чтобы посмотреть ему в глаза. Одна рука опустилась к вырезу его рубашки, когда она провела пальцами по краю ткани. На нем не было ни галстука, ни пиджака, когда она нашла его, и она не могла быть более благодарной. “Я хочу видеть вас, всех вас”.

“Я должен согласиться с вами на этот счет, принцесса”. Он пинком открыл дверь и шагнул внутрь.

Высвободив ноги из-под его тела, она скользнула вниз по его груди, пока ее ступни не коснулись толстого ковра.

Она провела руками по его рукам и сжала пальцы, прежде чем отвернуться, чтобы посмотреть, куда он ее привел. “Это съемная комната? Я всегда представляла себе такие места скорее как помещения для прислуги. Но это вовсе не маленькое и сырое место.”

“Спасибо?” Он усмехнулся, следуя за ней через комнату. “Это мои комнаты с тех пор, как я покинул дом много лет назад. К счастью, их сохранили для меня, пока меня не было”.

Она остановилась у его большой кровати с балдахином.

Глядя на темное постельное белье, как враг в темном переулке, она представила, что они разделят здесь сегодня днем. Она не двигалась, пока он не взял ее за руку. Одно это прикосновение было светом во тьме, обещающим привести ее в их следующее приключение. Жар его тела ощущался у нее за спиной, но он все еще был недостаточно близко. Она хотела большего. Воспоминание об их ночи в нише бального зала затопило ее разум. Итан, должно быть, почувствовал ее дрожь, потому что в следующий момент он высвободил свою руку из ее и повернул ее лицом к себе.

Он положил руки ей на бедра, его большие пальцы медленно описывали круги по ее телу. “Ты уверена, что хочешь быть моей женой? У тебя будет такая жизнь”.

“Как и ты. Мне говорили, что от меня одни неприятности”, - пробормотала она.

Он криво усмехнулся, сказав: “Доверься мне, принцесса. Я с нетерпением жду неприятностей, которые ты привнесешь в мою жизнь”.

Она улыбнулась. Это была ее первая возможность побыть по-настоящему наедине с Итаном. Они могли свободно прикасаться друг к другу, быть вместе без пристального внимания общества. За занавесом не было бального зала, полного людей, или кого-то, кто мог бы вторгнуться в столовую. Их было только двое — вместе навсегда.

Поверь мне, сказал он, и она послушалась. Она поднялась на цыпочки и скользнула руками по его груди, волоча за собой рубашку. Явно желая большего, он сорвал рубашку через голову и заключил ее в объятия, целуя линию на ее подбородке. Он был прижат к ней, но недостаточно близко. Она потянулась за большим, ее руки сжали его сильные руки. Он провел губами вниз по ее шее в опьяняющей смеси мягких поцелуев и грубых царапин от щетины своей бороды.

Ее голова откинулась назад в безмолвной мольбе о большем. Каково было бы ощущать эту смесь мягкости и грубости на фоне остального ее тела? Интимные зоны? Он прикасался к ней там раньше. Сегодняшний день обещал гораздо больше, чем то, что произошло в алькове. При этой мысли ее охватил жар, заставляя дрожать от предвкушения.

“Я не причиню тебе боли”. Он прошептал обещание в ее кожу, прежде чем прикоснуться губами к ее разгоряченной шее.

Она хотела исправить его непонимание ее дрожи, но ее слова были потеряны, когда он спустил платье с ее плеча и коснулся ладонью одной груди. Его рот снова нашел ее, когда он массировал ее плоть, мозолистые пальцы задевали ее гладкую кожу. Тихий всхлип вырвался из ее горла при соприкосновении, но она хотела большего. Ее платье казалось невыносимо тесным и сковывающим ее тело. Она хотела быть свободной, чтобы к ней прикасались. Она хотела, чтобы его загрубевшие от жизни руки прошлись по всему ее телу и по всему сразу. “Итан”, - взмолилась она, надеясь, что он понял, что она имела в виду, потому что в данный момент она не могла придумать подходящих слов.

Он развернул ее и ловкими движениями расплел ей волосы, расчесывая их пальцами, пока они не упали ей на спину. Она откинулась назад, чтобы не завалиться набок, ее руки уперлись в его бедра. Его мышцы напряглись под ее пальцами, и он ускорил шаг. Ее платье упало на пол к ее ногам в одно мгновение, за ним последовали корсет и сорочка. Она повернулась, желая сорвать с него одежду более безжалостным способом, чем тот, который он использовал на ней. Она схватила его за пояс бриджей, собираясь оторвать планку без пуговиц, когда он накрыл ее руку своей, останавливая ее движения.

Взглянув на него, она увидела, что голодный зверь, которого она выпустила на волю в холле внизу, вернулся. Но вместо того, чтобы наброситься на нее, как делал раньше, он отступил назад, держа ее руки по бокам в своих. Именно тогда она поняла, что на ней были только чулки и туфли. Она попыталась прижать к себе руки, но он удержал ее на месте.

“Розалин”, - пробормотал он в благоговейном восхищении, прежде чем поднять ее и бросить на кровать, наклонившись, чтобы снять с нее туфли. Мгновение спустя он поднялся вслед за ней, все еще сбрасывая с себя одежду. Перебравшись через нее, чтобы опереться руками по обе стороны от нее, он замедлил шаг, наблюдая за ней. Она пристально смотрела. Он был праздником для глаз, а она умирала с голоду. Ей должно было быть стыдно за то, что ее застали за таким обжорством, но она нигде не могла найти этого внутри. Подняв руку к его груди, она провела пальцами по росшим там волосам. Она зачарованно посмотрела на свою маленькую ручку на его широкой груди, прежде чем поднять взгляд на его лицо.

При намеке на его кривую усмешку она продолжила, опустив руки ниже. Под ее пальцами перекатывались жилы мышц, когда она изучала его тело, начиная с того, что было в пределах досягаемости. Его живот, как и все остальное в нем, был сплошными плоскостями и жесткими линиями, которые сужались к бедрам. Она опустила взгляд, чтобы увидеть оставшуюся часть его тела, и у нее перехватило дыхание. Все в нише на балу произошло так быстро, что у нее не было времени по-настоящему оценить его вид. Она вскинула лицо как раз вовремя, чтобы увидеть его веселье, прежде чем оно сменилось чем-то более мрачным, чем-то, что отозвалось эхом в ее душе.

Он переместил свой вес, чтобы откинуться на бок рядом с ней. Вся длина его тела прижалась к ней. Ее груди поднимались и опускались в такт учащенному дыханию, задевая его грудь и заставляя ее сердце биться намного быстрее. Она прильнула к нему, желая чего-то большего, чего-то, что он, очевидно, понял без слов. Он повернулся, притягивая ее к своей груди. “Сядь”, - сказал он, его голос был хриплым от желания.

Она опустилась на колени рядом с ним, глядя на него сверху вниз в замешательстве.

Он только усмехнулся. “Не там, принцесса”.

“О”, - пробормотала она, затем удивленно моргнула, когда он уложил ее себе на живот. Ее ноги оседлали его. Внезапно она оказалась обнаженной, одновременно крайне уязвимой и контролируемой этим зверем-мужчиной. При намеке на его кривую усмешку она продолжила, опустив руки ниже. Мускулистые жилы перекатывались под ее пальцами.

Его руки скользили по ее коже, как будто он пытался запомнить ее одним прикосновением. Ее груди, ее талия, ее бедра — она дрожала от усилий оставаться неподвижной под его вниманием, наконец проигрывая битву с собой и выгибаясь навстречу его прикосновениям. Ее бедра качнулись вперед навстречу ему, когда она прильнула к теплу его рук. Вглядываясь в его лицо, чтобы понять, не сделала ли она чего-то, чего не должна была делать, она увидела только желание. “Ты довольно опытна в этом”, - сказал он, проводя линию вниз по ее телу тыльной стороной костяшек пальцев.

“Есть ли какое-то мастерство в том, чтобы сидеть верхом на джентльмене, пока он —” Ее голос дрогнул и пропал на одной ноте желания, когда он погладил пальцами ее лоно.

“Есть”, - игриво сказал он. “И я с нетерпением жду возможности стать свидетелем этого. Позже. А пока ...” Он замолчал, перевернув ее на спину, двигаясь с ней как одно целое.

С любопытством прокручивая в голове его обещание "позже", она прикусила губу, осознав, что теперь он прижал ее к кровати, лежа у нее между ног. Если бы она знала, что это может случиться, когда стояла и смотрела на его большую кровать, это могло бы напугать ее еще больше, но сейчас…Вес Итана давил на нее с комфортом. В его движениях была легкая уверенность, которая сказала ей, что даже если у нее и не было плана на данный момент, у него он был.

Его голова опустилась, когда он путешествовал вниз по ее животу, целуя ее, пробуя на вкус ее кожу. Когда его язык опустился к ее пупку, она потянулась к нему. Она вонзила ногти в его плечи, когда его глубокий смешок прокатился рябью по ее телу. Он взглянул на нее мерцающими темными глазами, удерживая ее взгляд, когда двинулся ниже по ее телу. Он провел губами по внутренней стороне ее бедра, как будто раньше читал ее порочные мысли. Мягкая ссадина поразила ее чувства, когда ее нога откинулась в сторону.

Читая ее тело, как открытые страницы книги, он прижался к ней ртом, сорвав крик с ее губ. Она запустила пальцы в его волосы, пытаясь удержаться. Его язык, его рот, она не знала, что он делал с ней, но не хотела, чтобы это заканчивалось. Она выгнулась ему навстречу. Ее тело кричало о большем, когда он раздвигал ее на части каждым движением своего языка. Каждое прикосновение его губ затягивало ее все глубже в горячий водоворот желания, пока она не выкрикнула его имя в тишину комнаты.

Он придвинулся к ней, когда она лежала, растянувшись поперек его кровати. Его дыхание было затрудненным, когда он опустился на колени между ее коленями. Ее пальцы растрепали его волосы, придавая ему дикий вид. Он доставил ей столько удовольствия, но на его лице было выражение какой-то внутренней муки. Его руки скользнули вверх по внешней стороне ее бедер и остановились на них. Возможно, если бы она прикоснулась к нему так, как он прикоснулся к ней, это страдальческое выражение исчезло бы в его глазах. Она потянулась к единственному месту, которого ей еще предстояло коснуться, кожа к коже, без границ, ее рука обвилась вокруг него. Она удивленно моргнула, почувствовав приятное тепло под своими пальцами. Он застонал и накрыл ее руку своей.

Она причинила ему боль? “Прости”, - попыталась сказать она, глядя в его темные глаза, но не была уверена, получилось ли у нее это. Ни один из них не осмелился отвести взгляд. Затем он двинулся к ней с мягкостью, которой не должен обладать ни один мужчина его комплекции. Ее рука все еще была под его рукой, когда она поняла, что он стоит у ее входа, и она помогла направить его туда. Ее сердце бешено заколотилось в груди. Он высвободил ее руку, дернув за запястье, и переплел свои пальцы с ее пальцами, отводя ее руку в сторону.

Он наклонился вперед, убирая волосы с ее лица, пока наблюдал за ней. Ее тело гудело от предвкушения. Они станут одним целым, и он будет принадлежать ей. Строки поэзии бессвязно проносились в ее голове. Все в ее жизни до сих пор сводилось к этому моменту, к этому прекрасному моменту, когда они соединятся вместе. Он вошел в нее одним плавным движением. Она приготовилась к той же кратковременной боли, которую испытала всего несколько ночей назад, но была удивлена, когда боли не было — только восхитительная полнота, которая обещала прийти с большим удовольствием . Он остановился на секунду, прежде чем отступить от нее, только для того, чтобы снова войти в нее. Она выгнула бедра навстречу ему, приглашая большего.

“Итан”, - пробормотала она, проводя руками по его рукам, груди, бокам, всему, к чему могла прикоснуться.

Он ответил ей большей частью себя, каким-то образом проникнув глубже в нее, затронув маленькую охраняемую часть ее души. Заявляя на нее права. Впервые в жизни она смирилась с потерей контроля и наслаждалась свободой, которую обрела с ним. Он входил в нее снова и снова, и она встречала его, бросая ему вызов.

Они вместе путешествовали навстречу неизвестному. Он поднимал ее все выше каждым движением, сила его потребности в ней выражалась в напряжении его мышц, темном блеске его глаз, толчке его тела. Ее конечности подергивались от ее собственной потребности в нем. Выгибаясь все выше, жаждая большего, она боролась за опору, хватаясь за его мускулистую спину. Ее мир закружился, когда она устремилась в какую-то огромную пропасть. Что-то яркое засияло прямо перед ней, и она потянулась к этому, обещая чистую радость. Вцепившись пальцами в его бока, она почувствовала, что ее голова запрокидывается назад, когда она с головой нырнула в пропасть, увлекая Итана за собой.

Его глубокий гортанный вскрик эхом отозвался в ее теле, когда он вошел в нее в последний раз. Ее дрожащее тело расслабилось в томном пресыщении, когда он крепко прижал ее к себе. Он поцеловал ее в висок и волосы, прежде чем отстранился достаточно, чтобы заглянуть ей в глаза. Она отпустила его, слишком поздно осознав, что оставила следы ногтей на его коже. Она погладила рану кончиками пальцев.

Он отстранился от нее и упал на спину рядом с ней, увлекая ее за собой, чтобы она растянулась у него на груди. Они лежали вместе, ощущая учащенное сердцебиение, напряженные мышцы и блаженное наслаждение моментом. Она провела рукой по волосам на его груди. “Ну, на нас не упало ни одно дерево, но я полагаю, что в кровати есть некоторые преимущества”, - задумчиво произнесла она с улыбкой.

“Довольно много. И я могу показать тебе каждый”. Он провел своими грубыми пальцами вверх и вниз по ее позвоночнику, бездумно описывая линии наслаждения, заставляя ее теснее прижаться к нему. “Ты была девственницей до той комнаты, полной деревьев”, - заявил он, прервав ее мысли.

Она повернулась в его объятиях, чтобы положить подбородок на руку, лежащую поперек его туловища, и встретилась с ним взглядом. “ Ты думал иначе?

“Я не был уверен в любом случае. Ты была помолвлена с моим братом. Если бы ты была моей, я бы едва смог удержать свои руки подальше от тебя”.

“Я принадлежу тебе”.

Его руки сжались вокруг нее при этом заявлении. “Сейчас ты такая, но было время ...”

Казалось, сейчас не время затрагивать тему его брата, но если это необходимо обсуждать, то так тому и быть. Она перевела дыхание, обдумывая свои слова. “У нас с Тревором было определенное взаимопонимание. Ему нужны были жена и сыновья. Я хотел собственный дом, безопасность и предсказуемость ”.

“Но, несомненно, он тоже находил тебя желанной. Как могло быть иначе?”

“Итан, ты так же отличаешься от своего брата, как день от ночи. Он больше заботился о своих днях, чем о моих ночах. Я должен был удовлетворить потребность обеспечить его наследниками, и ничего больше. Мое решение выйти за него замуж было выбором самого легкого пути ”. Ей не нужно было объяснять ему свой выбор, но ему нужно было понять. Она хотела, чтобы он понял. “Я никогда не любила твоего брата. Теперь я это знаю. Он был благородным джентльменом и хорошим выбором, но это был брак не по любви. ”

“И все же ты была готова выйти за него замуж. Ты оплакивала его потерю. Не то чтобы я возражал против черного нижнего белья”, - добавил он с усмешкой.

“Я действительно оплакивала его. Он должен был стать моим мужем. Но он этого не сделал.… Он не был ...” Она не была уверена, как объясниться, не оскорбив его покойного брата сравнением. “Я счастлив здесь - с тобой”.

“Ты считаешь это хорошей партией?”

“Конечно, знаю”.

“Я хочу быть твоей парой по любви. Разве это неправильно с моей стороны хотеть большего? Большего, чем было у моего брата?”

“Итан, ты мне уже идеально подходишь. У твоего брата никогда не было моей любви. У него никогда не было меня, по крайней мере, на самом деле. Я думаю, что всегда была твоей. Я просто ждал, когда ты вернешься домой, ко мне.”

Он притянул ее ближе, зарывшись пальцами в ее волосы, и заключил все ее тело в свои объятия. Его мышцы расслабились вокруг нее, а грудь опустилась, когда он выдохнул. И все же он не отпустил ее, держа так, как ребенок держит любимую куклу. “Я не думал, что это когда-нибудь будет возможно”.

Она извивалась в его объятиях, пока не смогла увидеть его лицо. “Ты знаешь, брак по любви невозможен без партнера. Что ты скажешь? Будешь ли ты сражаться со мной, пока смерть не разлучит нас?”

“Ты снова будешь разгуливать в этих бриджах?” - спросил он со смешком, убирая волосы с ее лица. “Я люблю тебя, Розалин Грей, и моей довольно приятной битвой будет доказывать тебе эту любовь каждый день, пока смерть не разлучит нас”.

“Итан?”

“Да?”

“Можем ли мы теперь провести еще один раунд в нашем любовном поединке?”

Он бросил ее на кровать рядом с собой и накрыл своим телом. “Для тебя все, что угодно, моя принцесса. Давай начнем наш брак на надлежащей основе, ” прошептал он ей в шею, осыпая поцелуями ее плечо. “Все испытания такого рода должны начинаться с изучения своего противника, и я с нетерпением жду получения образования на протяжении всей жизни — начиная прямо сейчас”.

Эпилог

Дорогой Итан,

Я пишу тебе из Севильи, Испания. Здесь красиво, но ты уже знаешь это. В фонтане за окном наших номеров в гостинице плещется вода, и это самый восхитительный звук. Но не беленые здания, разбросанные по сельской местности, делают это место таким идеальным — это ты. Последние несколько месяцев брака с тобой были самыми счастливыми в моей жизни. Когда я оглядываюсь назад на великие радости своей жизни, я понимаю, что ты всегда был рядом. Когда ты гнался за мной по вересковым пустошам и лазал со мной по деревьям, когда мы были детьми, и сейчас, когда ты держишь меня в своих объятиях и шепчешь, что любишь меня, — это лучшие моменты в моей жизни. И это все из-за тебя, любовь моя, мой муж. Я буду дорожить каждым днем, проведенным рядом с тобой, и я с нетерпением жду того дня, когда мы вернемся в Ормсби Плейс, чтобы строить нашу совместную жизнь.

Я сейчас улыбаюсь, потому что ты думаешь, что я пишу твоей сестре, пока ты распоряжаешься, чтобы нам подали ужин. Но эта записка для тебя, только для тебя. Я подумала, раз уж разорвала последнюю записку на кусочки, ты мог бы взять эту вместо нее. Я люблю тебя, Итан, всем сердцем. А теперь положи эту записку и найди меня в нашей спальне.

Твой навсегда,

Розалин

Итан с усмешкой поднял взгляд от записки, которую нашел посреди пола. Он уже направлялся в спальню, чтобы найти свою жену. Когда он подошел к двери, то обнаружил ее сидящей за маленьким туалетным столиком спиной к нему. На ней была одна из его черных рубашек — и только в рубашке. Пересекая комнату, он улыбнулся над запиской, прежде чем положить ее на стол и приблизиться к ней.

“Розалин”, - прошептал он ей на ухо, склонившись над ней и опершись руками о туалетный столик. Он поцеловал Роузлин в плечо, туда, где широкая черная рубашка соскользнула, обнажая ее кожу. Она была красива — и не только те части тела, которые скрывала его собственная свободная одежда. Глубоко внутри она была еще красивее, в том месте, где верили, что приключений лучше всего достичь, если одеться соответственно случаю, и мир станет лучше, если немного организовать его среди хаоса жизни. Его жена. Он улыбнулся и снова поцеловал ее в плечо.

“Я вижу, вы получили мою записку”.

Итан нежно запустил пальцы в волосы у нее на затылке. “Я всегда буду дорожить этим. Думаю, этот мне нравится даже больше, чем предыдущий. Хотя в первой записке была своя польза. Она побуждала меня преследовать тебя, что я с тех пор и делаю каждый день. ”

Розалин встала, повернувшись к нему лицом и обвив руками его талию. “ И теперь, когда я в порядке и меня поймали, что ты будешь делать?

Оторвав одну из ее рук от себя, он положил ее себе на грудь. Проведя пальцем по металлическому кольцу на ее пальце, он спросил: “Ты думаешь, это означает, что ты пойман?”

“Не так ли?”

Она смотрела, как он крутит кольцо на ее пальце туда-сюда, где оно было прижато к его груди. “Я давно научился никогда не недооценивать своего противника, а ты мой самый опасный противник на сегодняшний день”.

Она подняла взгляд и, ухмыльнувшись, сказала: “Я действительно наношу хороший удар”.

“Так и есть, принцесса. Прямо в сердце”. Он прижал ее руку к своему сердцу, желая, чтобы она почувствовала бешеный ритм, который бился там только для нее.

Привстав на цыпочки, она обвила рукой его шею. “ Я не принцесса, - прошептала она ему в губы, целуя его. “ Тебя что, никто не учил о титулах в нашей прекрасной стране?

“Вы леди Эйтон, и это делает вас моей принцессой”. Он улыбнулся, прижимаясь своим лбом к ее лбу. “И я буду подчиняться вашим желаниям до конца своих дней”.

“Думаю, мне понравится этот новый титул”, - сказала она, и в ее глазах появился вызывающий блеск. “Мое первое распоряжение касается всего этого черного в твоем гардеробе”.

“Ни за что, принцесса. Мне нравятся мои черные ансамбли”.

“Правда?” спросила она, с усмешкой стягивая его рубашку на груди. “Думаю, без них ты мне нравишься больше”.

Он сорвал рубашку через голову и, подняв ее с пола, бросил на их кровать. “Кто я такой, чтобы отказывать моей принцессе в том, чего она желает?”

“Ты лорд Эйтон, мой муж, моя любовь и человек, который вот-вот проиграет этот матч”.

“С удовольствием”, - прошептал он ей в губы. Он с радостью проиграл бы ей все поединки, если бы это означало сохранить ее рядом ссобой до конца их дней.

Продолжайте читать, чтобы получить представление о следующей книге из серии "Запасные наследники"

Наследник-мятежник

Весна 1817 года

“Есть шанс, что ты сможешь рисовать там немного быстрее, Стэплтон?” Эш высунулся из окна кареты, чтобы спросить. Если бы молодой человек, сгорбившийся за дверцей своего экипажа, не ускорил шаг, к заходу солнца они были бы в цепях.

“Смотря что”, - пробормотал он. Стэплтон не остановился, чтобы заговорить или прекратить свою работу с маленькой кисточкой, которую держал при себе для таких случаев. “Вы не возражаете, если львы, о которых вы просили, в целом будут похожи на крупных собак?”

Эш откинулся на бархатные подушки и поставил сапоги на противоположное сиденье, скрестив ноги в лодыжках. Это правда, они были в некоторой спешке из-за преследующей их разъяренной толпы и всего остального, но печать и эмблема лорда многое говорили о его личных качествах. “Львы действительно производят впечатление силы”, - размышлял он, глядя на ворсистую ткань на потолке. “Лорд Кросби должен быть сильным парнем”.

“Теперь Кросби, не так ли?”

Эш кивнул в ответ. “Скорее слетает с языка, ты не согласен?”

“Пока ты платишь, я согласен”.

Он проигнорировал это замечание, зная, что его друг Стэплтон на самом деле не интересовался монетами сверх того, что ему было нужно для жизни, и не был склонен держать свои наиболее неприятные мнения при себе. Нет, Стэплтон ввязался в это грандиозное приключение и всегда был им — в отличие от Эша. Его собственные причины были немного сложнее.

Эш вдохнул запах дыма и сосисок, доносившийся изнутри гостиницы. Если бы он знал, что Стэплтону придется так долго возиться с потрескавшейся краской, он мог бы зайти внутрь перекусить. Он не съел ни кусочка со вчерашнего сухого пирога за чаем, когда все начало разваливаться на куски.

Часть всего разгрома, которую Эш счел наиболее тревожной, заключалась в том, что он мог исказить правду, чтобы легче было сбежать. Он мог бы остаться еще на несколько дней, возможно, получить немного больше денег за свои усилия, но он позволил своему положению распасться. Эш достал визитную карточку, которую держал в кармане с тех пор, как ее ему подарили в прошлом году, и перечитал ее еще раз.

Фэллон Сент-Джеймс

Общество Запасных наследников

Его пригласили присоединиться к клубу secretive club, когда он был проездом в Лондоне в прошлом году. Как четвертый сын в недавно получившей титул семье, он, безусловно, соответствовал требованиям. Даже если он никогда не использовал свое настоящее имя Эшли Клобейн, это могло послужить какой-то цели. И, если работа в Лондоне увенчается успехом, ему понадобится больше помощи, чем может предоставить Стэплтон. Он прищурился, глядя на визитную карточку, как будто она содержала ответы на его вопросы.

Сент-Джеймс сделал интересное предложение, но был ли он готов к нему? Пришло ли, наконец, время? Он стремился к этой цели со школьных времен. Вся жизнь подготовки свелась к этому моменту поспешных размышлений за старой гостиницей.

“Куда я веду многоуважаемого лорда Кросби?” Спросил Стэплтон, прерывая его размышления.

Что дальше? Эш сунул карточку обратно в карман и выглянул в окно. Теперь пути назад, в сторону Корнуолла или Девона, не было — преследователи об этом позаботятся. Эш и Стэплтон двигались всю ночь, останавливаясь только для того, чтобы сменить лошадей — до сих пор.

Судя по тени, отбрасываемой зданием на землю за окном кареты, была середина утра. Они остановились, когда Стэплтон заметил прикрытие гостиницы. Заплатив конюху за молчание, они проскользнули за конюшни, чтобы подогнать его экипаж. Преследующие их люди будут набирать обороты по мере того, как они будут оставаться здесь, но необходимо сменить личность.

Эш проделал свой путь через Уэльс, где новости о его существовании с меньшей вероятностью достигли ушей его братьев. Он переезжал из города в город, нигде не задерживаясь надолго и никому не позволяя сблизиться слишком близко. Это была удивительно прибыльная и захватывающая жизнь, которую он сам себе устроил. Кто-то может назвать это нечестной работой, но он продавал людям надежду, а в надежде не было ничего постыдного.

Когда Эш не сразу ответил, Стэплтон продолжил: “Отсюда на север до Оксфорда и на юг до Хэмпшира. Хэмпшир был бы хорош в это время года. Был бы не прочь подыскать там дом и провести там лето. Мы могли бы найти каких-нибудь женщин ...”

“У нас только два правила, приятель. Ты знаешь, что остаться - значит нарушить одно из них”.

“Да. Я знаю”. Стэплтон приостановил работу с кистью, глядя на Эша. “Но я также знаю, что могу потерять хвост, покидая город быстрее, чем кто-либо в этом бизнесе”.

“И ты думаешь, что спокойное лето в Хэмпшире подошло бы таким, как мы? Чем мы будем развлекаться? Гулять и наслаждаться пейзажем?” Эш рассмеялся при мысли о том, что они вдвоем будут отдыхать вместе, как пара почтенных тетушек.

“Вы слышали, как я упомянул о женщинах”, - ответил Стэплтон с усмешкой.

Он не мог говорить серьезно. Эш покачал головой. “В Хэмпшире полно вдов - и не самых забавных. Старых и ожесточенных”.

“У вас там была стычка с вдовой, не так ли?” Спросил Стэплтон со смешком. “Тогда в Оксфорде?”

“Или, может быть, наконец пришло время”, - сказал Эш, пробуя возможные варианты. Визитка Сент-Джеймса заполнила его карман и мысли.

“Время”, - повторил Стэплтон. “Ты же не шутишь, Клобейн. Лондон?”

“Ты хочешь развлечений на лето. Я хочу...” Эш замолчал, услышав звук, доносившийся со двора гостиницы. Вытянув шею, чтобы разглядеть что-нибудь в просвете между зданиями, он увидел, как лорд Брэкстон слезает с лошади и осматривает гостиницу. Прибыли люди из Бата. В этом и заключалась проблема потери кого—то на дороге - они не оставались потерянными надолго.

“Забудь о львах. Я обнаружил, что мне очень нравятся собаки”. Он также был неравнодушен к собственной голове. Мужчины их пока не заметили, но это ненадолго. Если они ускользнут сейчас, то могут сбежать навсегда.

Стэплтон кивнул и встал, отряхивая руки о бриджи. “ Вам повезло, что я так же искусен в обращении с кистью, как и с вожжами вашей кареты.

“Действительно. Возможно, тебе захочется поскорее взять бразды правления в свои руки, если мы хотим покинуть эту гостиницу свободными людьми”.

Стэплтон помолчал, глядя на Эша через окно кареты. “ Значит, в Лондон. Вы уверены?

Серьезность момента отразилась в глазах его друга. Они оба знают, что это означало.

“Лондон”.

* * *

Слава богу, кадриль дала ей возможность дышать полной грудью, потому что вальс с этим конкретным джентльменом мог привести к ее безвременной кончине.

Эванджелина отработанными шагами обошла лорда Уинфилда и протянула ему руку, не обращая внимания на сильный аромат его одеколона. Неужели он действительно искупался в этом мерзком зелье, прежде чем отправиться на бал сегодня вечером? Она сделала самый маленький вдох, на который осмелилась, сосредоточившись на своих шагах.

Изгиб ее запястья находился в точном соответствии с инструкциями по танцам, на которых настояла ее мать после прошлого сезона. Она шагнула вперед, указывая носком расшитой бисером туфельки, пока он не показался из-под ее бального платья. Все шло по плану.

Ее мать организовала этот сезон до секунды, и в эту секунду она исполняла идеальную кадриль, несмотря на явную нехватку воздуха вокруг ее партнера по танцу. Она вздернула подбородок под приятным углом и улыбнулась его светлости. Вернувшись к нему, она легким, как перышко, прикосновением положила ладонь ему на плечо. Еще две улыбки, и этот танец был бы окончен.

Это правда, большинство леди позволяли музыке определять продолжительность танца, но для Эванджелины танцы сводились к множеству отработанных па, двум элегантным реверансам, не более чем одной задержке руки на плече джентльмена и пяти улыбкам.

Если бы она делала каждый шаг так, как отрепетировала, она нашла бы себе пару, которую одобрила бы ее семья. Кем бы он ни был, это не имело значения — даже его светлость Кельн. Если Эванджелин Грин и могла что-то сделать хорошо, так это одеть роль и сыграть ее без изъянов. Роль жены ничем не отличалась бы от роли дочери, сестры, кузины и подруги. Она была достаточно искусна в том, чтобы нравиться окружающим, и муж не был бы исключением. Она носила подходящие платья, идеально отвечала тем, кто обращался к ней, и всегда тепло улыбалась своему мужу.

Чего еще он мог хотеть? Если уж на то пошло, чего еще могла хотеть она?

В прошлом сезоне было время, когда она думала, что хочет выбрать другой путь, но она ошибалась. В конце концов, ее мать была права — ей нельзя было доверить самой выбирать свое будущее.

“Я так наслаждаюсь кадрилью, лорд Уинфилд”.

“С превеликим удовольствием, леди Эванджелина. Хотя должен признаться, я нахожу стеклянный потолок бального зала Диллсуортов немного тревожащим”. Говоря это, он поднял глаза, насмешливо глядя на элегантный стеклянный потолок, на котором свечи танцевали веселыми точками света. “Все эти свечи, подвешенные к такому небольшому участку крыши, кажутся опасными”.

Список правил общения, составленный ее матерью, крутился у нее в голове. Никогда не высказывай противоположную точку зрения, и всегда уважай своих хозяев его последнее замечание попало в темную зону. Она перевела дыхание, обдумывая подходящий ответ. “Полагаю, кто-то может сказать, что это добавляет немного волнения обычному танцу. Я рад, что мы выжили ”.

“Волнение - не тот идеал, который я особо ценю. Предсказуемость дает утешение на долгие годы”, - нараспев произнес он, поднимая ее с пола.

“Мне тоже нравится знать, что должно произойти”. Она предположила, что в некотором смысле это было правдой. Ей действительно нравилось сознавать, что через мгновение она будет вдали от чрезмерного запаха лорда Уинфилда. И ей нравилось знать, что ее следующий танец бесплатный и у нее будет несколько минут, чтобы поболтать со своими кузенами. Конечно, ее кузины-близнецы были какими угодно, только не предсказуемыми.

Она сосредоточилась на разговоре, чтобы не оступиться после исполнения такого идеального танца. “Что, если нельзя было доверять теплу летом или холоду зимой? Это была бы настоящая неразбериха, с которой стоило бы разобраться.”

“Зима теплая, как лето. Какие причудливые мысли, миледи”. Он усмехнулся и покачал своей белокурой головой. “Полагаю, я предпочитаю времена года такими, какие они есть”.

“Как и я, милорд. Как вы сказали, на некоторые вещи следует полагаться”.

“Могу я рассчитывать на обещание потанцевать с вами на следующем балу?” Он слегка наклонился, чтобы спросить, вторгаясь в ее чувства своим ошеломляющим ароматом одеколона.

Она подавила желание отстраниться и подышать чистым воздухом. Вместо этого, улыбнувшись последней улыбкой встречи, она позволила своей руке провести по его руке одним долгим прикосновением, чтобы заставить его вспомнить ее, прежде чем позволить ей упасть обратно на бок. “Я надеюсь, что в нем мы будем в полной безопасности от падающих потолков”.

“Леди Эванджелина”, - сказал он на прощание, поклонился и удалился.

Эванджелина все еще переводила дыхание, чтобы не закашляться, когда к ней присоединились ее кузены и потащили ее обратно к стене бального зала, где их никто не мог подслушать. Это была мера предосторожности, признанная необходимой после окончания прошлого сезона, когда леди Смелтингс услышала довольно громкое мнение Виктории о том, что ее новая прическа делает ее похожей на разъяренную пчелу, готовую ужалить.

Ее мать, казалось, была не слишком взволнована этим переездом, но, к счастью, она была увлечена беседой с двумя другими дамами и не могла отчитать Эванджелину до более позднего времени. Однако это не остановило ее прищуренных глаз. Не обращая внимания на хмурый взгляд матери, она взяла стакан лимонада у проходившего мимо лакея.

Эванджелина, без сомнения, дорого заплатит за свое поведение по дороге домой в экипаже, но две ее кузины стоили того, чтобы их запугать. Они втроем стали довольно близки за два года, прошедшие с тех пор, как отец Виктории и Изабель унаследовал свой титул и поместье. Эванджелина оплакивала потерянные годы между ними, когда ей и ее старшей сестре Сью не разрешали навещать таких простых джентри, даже если они были семьей. Но, по крайней мере, у нее была Сью ... до прошлого сезона.

Единственной корреспонденцией, которую она получила от своей сестры за последний год, были небольшие наброски достопримечательностей, которые Сью, должно быть, видела во время своего свадебного путешествия с лордом Стилингзом. Сообщений или указания местоположения не было. Эванджелин понимала причины такой дистанции Сью, но все равно у нее защемило сердце. Она утопила сентиментальные мысли о своей, предположительно, счастливой в браке сестре в большом глотке лимонада. Теперь у нее была компания с кузенами, а также с ее новой подругой Розалин, и она не хотела все испортить, как это было у нее с сестрой в прошлом сезоне.

“Кто следующий?” Спросила Виктория, снимая карточку с запястья и, прищурившись, глядя на имена, написанные там, и морщась. “Остаток вечера вам лучше быть осторожнее с пальцами ног. Ни одного хорошего танцора — или, если уж на то пошло, интересного собеседника — в этой компании.”

“Виктория”, - предупредила Эванджелина сквозь зубы, стиснутые в вежливой улыбке. “Даже стоя здесь, кто-нибудь мог тебя услышать”.

“Я бы оказал им и всем остальным присутствующим дамам любезность. Кто-то должен сказать им, что они танцуют скучный вальс и равноценно обсуждают лондонскую жизнь. Вы слышали, как лорд Херринг бубнил о своих севооборотах? Я чуть не уснул прямо там, на полу, во время вращения.”

“Виктория действительно права, Эви”, - размышляла Изабель, изучая танцевальную карточку своей кузины и хмуря свои пухлые губки. “Вы, кажется, выбирали своих партнеров по танцам, основываясь на способности человека клевать носом во время беседы за чаем”.

Эванджелина оторвала запястье от осмотра своих кузин. Джентльмены, о которых идет речь, были отобраны на основе ранга, богатства и положения в хорошем обществе. Ее мать не принимала во внимание никакие другие факторы в уравнении того, с кем она будет проводить свое время. “В самом деле, Изабель. Я ожидал, что ты поймешь. Должны быть сделаны исключения в отношении танцевальных способностей и ... разговорных навыков. Она спрятала гримасу за бокалом лимонада. “Такие вещи не имеют большого значения в брачной игре ”.

“В игре о браке даже я не делаю ставок”, - сказала Виктория, покачав своей белокурой головкой.

“От нас ожидают, что мы разыграем хотя бы одну-две партии. Приложи немного усилий, Виктория”.

“Меня не волнуют шансы”. Если Виктория и была кем-то, так это уверенностью в собственном мнении обо всем, что ее окружало. Эванджелина восхищалась ее силой. Конечно, в ее собственной жизни не было места для подобных разговоров, но слова кузины всегда вызывали у нее улыбку.

“Я, с другой стороны, хочу играть в эту игру вечно. Разве сегодня вечером здесь не удивительно романтично? Свет свечей, розы, все эти платья и щеголеватые джентльмены...” Изабель со вздохом замолчала, глядя на бальный зал так, словно наслаждалась особенно красивым закатом.

“Ты бы нашла романтику в том, чтобы тебя водили по городу, как корову, на местном фестивале урожая. Я уверен, что в этом году ты получишь ленту победительницы, не волнуйся, Изабель ”.

Изабель фыркнула и повернулась к сестре спиной, ее идеальные светлые локоны подпрыгивали при движении.

“Корова на местном празднике урожая? Серьезно, Виктория”. Эванджелина покачала головой. Хотя они и ссорились, ее кузины действительно обожали друг друга. Эванджелина думала, что именно комфортность их отношений дала им возможность говорить друг другу такие вещи. Они могли говорить все, что хотели, но она видела, как они смеялись и плакали вместе в течение последних двух лет, раскрывая свою истинную природу.

Виктория усмехнулась, как всегда не раскаиваясь в своих словах, наслаждаясь ситуацией еще больше, когда Изабель бросила на нее убийственный взгляд через плечо.

Эванджелина наблюдала, как джентльмен, с которым она должна была танцевать следующим шагом, прошел мимо, наступив даме на пятки, когда та подошла слишком близко. Наклонившись к Виктории, она прошептала: “Возможно, ты была права насчет моего следующего партнера по танцам”.

“Конечно, был. Что тебе нужно, чтобы пережить остаток этого вечера, так это шампанское. О чем ты думал, когда пил этот лимонад, я понятия не имею ”.

“Я подумала, что меня мучает жажда”, - ответила Эванджелина, ставя бокал с лимонадом на поднос проходящего мимо лакея.

Изабель обернулась. “ Мы отправляемся на поиски шампанского? Полагаю, поблизости есть гостиная с прохладительными напитками.

Но когда Эванджелина повернулась, чтобы ответить своему кузену, толпа расступилась, и появился он.

Она моргнула, не веря собственным глазам. Этого не могло быть. Она вытянула шею, чтобы разглядеть сквозь толпу людей главный вход в бальный зал. Он заглянул в комнату, окинув ее взглядом, прежде чем повернуться и выйти в холл.

Он был здесь. Год назад он оставил ее с пустыми обещаниями, а теперь вернулся. Она уже двигалась в его направлении. “Вы меня извините? Мое платье нуждается в починке, - пробормотала она, не отрывая взгляда от двери.

“Твое платье прекрасно, Эви. Ты всегда такая суетливая. Пойдем поищем шампанского, чтобы ты подкрепилась перед следующим танцем”.

“Мне действительно нужно починить платье”. Эванджелина пересекла комнату, прежде чем Виктория успела ответить.

Возможно, ее глаза были околдованы. Она думала, что больше никогда его не увидит. И все же она не переставала искать его. Она обнаружила, что ищет в толпе его лицо. Ее мать обвинила ее в безумии, когда в прошлом месяце она бросила их покупки, чтобы последовать за кем-то по Бонд-стрит. Этим джентльменом, к ее вечному смущению, оказался лорд Уэллсли. Эванджелина мысленно содрогнулась при воспоминании. Но на этот раз все было по-другому. На этот раз дело было не просто в похожем высоком, худощавом телосложении мужчины или угольном цвете его волос — на этот раз она увидела его лицо.

На этот раз она увидела его.

Благодарность

На что вы готовы пойти ради своих украшений? В 1800-х годах ювелирные изделия jet достигли пика своей популярности, хотя приобрести jet было сложно, если не смертельно опасно. Заинтригован? Я знаю, что был им.

Я начал изучать историю добычи полезных ископаемых после того, как много лет назад провел лето в Северной Англии. Тогда я не знал, что однажды напишу эту историю, но я понял, когда одетый в черное паршивая овца в своей семье Итан Мур появился на странице, что он связан с опасно приобретенными темными камнями. Гагат - полудрагоценный камень, образованный из окаменелого дерева, похожего на сегодняшнее дерево-головоломку "обезьяна", и добывался на вересковых пустошах Северного Йоркшира. Первая мастерская по производству реактивных двигателей открылась в Уитби, Англия, в 1808 году. Но из-за его популярности в ювелирном бизнесе в то время, к 1850 году таких магазинов было пятьдесят. Что такого опасного в этих ожерельях, браслетах из черного камня и подобном? Торговля добычей полезных ископаемых.

Добыча реактивным способом привела ко многим смертям, поскольку покрытые сланцем шахты были изначально нестабильны. Мужчин спускали на веревках в землю, чтобы извлечь камни, но многие не выжили из-за обрушения скальных перекрытий. Одна из таких шахт находилась в Розберри Топпинг, где начинается эта история. Сегодня это место для пеших прогулок, катания на горных велосипедах и наслаждения живописными видами на вересковые пустоши; но я нахожу его историю гораздо более интригующей, чем прогулку по склону холма. Конечно, многое может случиться во время прогулки в Roseberry Topping…

Спасибо моей семье за то, что сделали эту книгу возможной. Я не смог бы сделать этого без ваших ежедневных жертв, которые дают мне время писать. Я ценю это больше, чем вы думаете. Спасибо The Bad Girlz at www.badgirlzwrite.com за бесконечную дружбу и столько мимоз, что я не могу сосчитать. Огромное спасибо Мишель Грайковски за ее поддержку на протяжении всего этого процесса. Мэри Олтман, спасибо вам за то, что сделали эту историю такой, какая она есть сегодня. Команде Sourcebooks, спасибо вам за все, что вы делаете. И моим читателям, вы потрясающие! Для меня большая честь, что вы выбрали эту книгу для чтения, когда столько прекрасных историй украшают полки книжных магазинов и библиотек. Я ценю каждого из вас.

Обнимаю всех!

E. Michels

Об авторе

Элизабет Майклс - отмеченный наградами автор сериалов "Хитрости общества" и "Запасные наследники". Она выросла на маленькой ферме по выращиванию рождественских елок в Южной Каролине. После того, как она на цыпочках прошла школу, сосредоточившись на балетных па и уткнувшись носом в книгу, она встретила мальчика и последовала за ним за тысячу миль от дома в Канзас-Сити, штат Миссури. Они провели лето в гостях у его семьи в Мидлсбро, Англия, знакомясь с культурой, историей и выпивая по пути несколько кружек пива. Элизабет училась в Университете Парк, который окончила с отличием, получив степень бакалавра в области дизайна интерьера.

Элизабет теперь проводит свои дни, создавая сюжеты и придумывая персонажей в своем доме в маленьком городке на берегу озера в Северной Каролине. Когда она печатает не так быстро, как позволяет человеческое движение, она заботится о своем муже и маленьком мальчике. Элизабет Майклз - любительница "Долго и счастливо"; будь то в писательской деятельности или дома, она проводит свои дни с одним словом на устах — любовь. Она приглашает вас прочитать ее истории, потеряться и наслаждаться. Элизабет любит слушать своих читателей. Пожалуйста, посетите www.elizabethmichels.com для получения дополнительной информации.

Спасибо, что прочитали !