Как притворяются лжецы (ЛП) [Сара Ней] (fb2) читать онлайн

Сара Ней Как притворяются лжецы Серия: Три маленькие лжи #3

Переводчик:  Юлия Цветкова

Редактор:  Леруся Нефедьева

Вычитка:  Надежда Крылова

Обложка: Екатерина Белобородова

Оформитель : Юлия Цветкова

Глава 1

Дафна

Все мои друзья влюблены, и это отстой.

Не поймите меня неправильно; я люблю и рада за них, но иногда было бы здорово, чтобы им можно было позвонить, и они были доступны. Готовы на все, включая импровизированную ночную прогулку.

Или ночевку.

В наши дни на согласование простейших мероприятий уходят дни, если не недели. Почему? Потому что ни один из моих друзей не может что-то спланировать, не спросив свою вторую половинку. «Я посоветуюсь с Коллином…» или «Я думаю, у нас планы, но уточню…» или «Коллин возвращается домой тем вечером из деловой поездки, и я хочу быть здесь, когда он вернется…»

Если бы я не была так чертовски рада за своих друзей, мне было бы жаль себя.

Ладно, ладно. Мне действительно жаль себя.

И как я могу это исправить? Конечно, утопив эмоции в маслянистом попкорне и шоколаде в кинотеатре.

Поверьте: это срабатывает каждый раз. Это надежно, если не мимолетно, но в данный момент мне все равно.

Оставшись в вестибюле, я сжимаю в руке корешок фильма и терпеливо стою в очереди к киоску, уставившись на светящееся табло меню, раздумывая, добавлять ли масло в попкорн. Что я хочу — снежные шапки или хрустящую корочку? Двадцать унций содовой или тридцать?

Неторопливо, поскольку пришла на добрых пятнадцать минут раньше, я наблюдаю, как подростки за стеклянными прилавками, стараясь не врезаться друг в друга, хватают угощения, еду и наполняют стаканчики напитками. Обслуживают клиентов.

Я съеживаюсь, когда парень с торчащими волосами роняет картонный поднос со свежеприготовленными бургерами «Уайт Касл» на кафельный пол, его плечи опускаются в смятении из-за своей ошибки.

Бедняга.

Подойдя к началу очереди, я постукиваю сложенной двадцатидолларовой купюрой по стеклянному прилавку, наблюдая, как он быстро наполняет новую коробку крошечными бургерами для парня в соседней очереди, в то время как менеджер влетает с метлой, чтобы убрать за ним.

Уже мысленно оформив заказ, я рассеянно обвела взглядом ряды киосков, разглядывая людей. Пара за парой. Небольшие группы подростков. Семьи. Любители научной фантастики приходят посмотреть переделанную версию классики. Клиент за клиентом подходят к стойке, чтобы заказать закуски и напитки, и я уже готова повторить свой заказ, когда одинокая фигура в дорогом синем пальто привлекает мой блуждающий взгляд.

Смотрю снова.

Стоп. Кажется, я узнаю этого парня. Это…

Это.

Декстер.

Декстер Райан.

Хороший друг Коллина Келлера с прошлой ночи.

Мы почти не разговаривали в тот вечер в винном баре «Рипли», но я хорошо запоминаю лица и узнала бы его где угодно. Я имею в виду, серьезно, кто мог забыть парня в жилетке-свитере в баре субботним вечером?

Сейчас я наблюдаю за ним, внутренне съеживаясь.

Отлично. Внешне съеживаюсь, глубже кутаюсь в свой пуховик; конечно, я увижу кого-нибудь из знакомых — даже мимоходом, — когда сижу в кино одна.

Совершенно.

Одна.

Каковы чертовы шансы?

Украдкой наблюдаю за ним из-под своих длинных темных ресниц, радуясь, что я несколько искусно замаскирована вязаной зимней шапкой и очками, отпускаемыми без рецепта, и меня едва можно узнать. По крайней мере, на это надеюсь.

Декстер, со своей стороны, выглядит лощеным, вызывающим, умным и странно добрым…

Сексуальным.

В очень вызывающем смысле.

Фу.

— Мэм?

Чей-то голос прерывает мои мысли.

— Мэм, готовы сделать заказ? — Девочка-подросток за прилавком смотрит на меня в ответ, как на идиотку. — Мэм?

Мэм? О черт, она разговаривает со мной.

Девушка щеголяет в яркой лазурно-голубой бейсболке с вышитым на ней белым логотипом кинотеатра, черные волосы снизу собраны в вьющийся, растрепанный пучок, кончики выкрашены в шокирующий желтый цвет. В ее левом ухе шесть сережек, одна из них — ярко-розовая штанга. Ее тускло-серые глаза подведены густой черной тушью, и она нетерпеливо смотрит на меня.

Как будто я ненормальная.

— Извините, я думала, Вы разговариваете с кем-то другим.

Черные брови подняты, указательный палец парит над кнопками кассового аппарата, готовый нанести удар.

Сделав свой заказ — один и тот же заказ каждый раз, когда я прихожу в кино, — вскоре другой подросток за стойкой помогает ей, бесцеремонно вываливая на прилавок большую упаковку пышного маслянистого попкорна.

Каждое зернышко для меня, и только.

Шоколад.

Содовая.

Пока обдумываю еще один неудачный вариант, например, добавить лакрицу или рыбу по-шведски, меня перебивает девочка-подросток:

— Если Вы закажете еще один напиток для своего друга, получите скидку на оба напитка в размере пятидесяти центов. Ваша общая сумма составила бы $23,11 вместо $24,11.

Ее монотонный голос предлагает мне скидку; ее глаза говорят, что ей насрать, соглашусь ли я на это.

Я натянуто улыбаюсь, постукивая своей дебетовой картой по стеклянному прилавку; двадцатидолларовой купюрой ни за что не покроешь всю эту еду.

— Я без друга. Только я, спасибо.

Ее взгляд скользит по огромному ведерку для попкорна, шоколаду и напитку.

— Только вы? — Она, черт возьми, чуть не кричит. — Простите, я имею в виду — только один напиток?

Не могла бы она говорить еще громче? Не могли бы мы сообщить всем, что я иду в кино одна?

Я утвердительно киваю, желая, чтобы она понизила голос на несколько децибел.

— Да, только один напиток. Подождите. Я еще возьму бутылку воды, пожалуйста.

Конечно, это моя вина, что кассир подумала, что я не одна, когда заказала большой попкорн с дополнительным количеством сливочного масла, коробку шоколадных снежинок и содовую.

Я расплачиваюсь, стараясь незаметно пробраться к приправам, ставлю оба своих напитка на картонный поднос для закусок, неловко жонглирую им, вытаскивая пару салфеток из металлического держателя. Одна, две… пять салфеток.

Этого должно быть достаточно, верно?

Для пущей убедительности я вынимаю из формы еще две, потому что иногда на моих руках останется жир. Я ненавижу жирные пальцы.

Все еще сжимая в руке корешок билета, я пытаюсь поднять его, чтобы посмотреть, в каком зале идет мой фильм, но с треском проваливаюсь, и приходится все делать заново.

— Дафна?

Я замираю.

Смотрю.

Поворачиваюсь.

Стоящий позади меня в своем темно-синем пальто Декстер Райан криво улыбается мне сверху вниз.

Он разглаживает ладонями перед своих темных отглаженных джинсов — или вытирает пот с ладоней? — и поправляет очки в черепаховой оправе на переносице.

Я рассматриваю все это — каждый дюйм его фигуры — от опрятного пиджака, очков, небольшой ямочки на подбородке до черной вязаной зимней шапки, когда он внезапно снимает ее. Вместо того чтобы его волосы были приглажены, они непослушные и немного взъерошенные. Насыщенно-каштановые, его локоны волнистые, лохматые и нуждаются в стрижке.

Он пальцем убирает пряди с лица.

— Дафна, верно? — спрашивает он неуверенно.

Трудно сдержать стон разочарования из-за того, что меня заметили, но выдавливаю из себя жизнерадостное:

— Да. Привет, Декстер?

Затем он улыбается, его глаза сияют за темными черепаховыми линзами. Я имею в виду… мне кажется, у него сияют глаза. Может, это просто отражение в его очках?

Эти темные глаза опускаются на мои закуски, корешок билета зажат двумя пальцами правой руки. Его брови поднимаются.

— Тебе нужна помощь? Извини, я идиот; очевидно, что ты кого-то ждешь.

Нервный смешок срывается с моих губ, только я не могу прикрыть рот рукой, чтобы остановить его.

— Боже, спасибо тебе. Мне не нужна помощь, — поспешно говорю я. — Мне просто нужно посмотреть, в какой мне зал, но мне немного неудобно…

Из-за всей этой еды.

— Это все для тебя одной? — Он в замешательстве оглядывается. — Прости, это было грубо. Конечно, не только для тебя. С чего бы? — В его глубоком голосе слышится принужденный, нервный смешок.

Ух ты, момент вот-вот станет неловким.

— Нет, все для меня, — мне едва удается выдавить из себя эти слова. — Я здесь одна.

Глаза Декстера расширяются, отчего его брови поднимаются прямо к линии роста волос. Рот даже слегка приоткрывается, но не издает ни звука.

— Отлично, — шучу, больше для себя, чем для него. — Я лишила тебя дара речи.

Я прослеживаю линию его куртки, спускаюсь к руке, крепко сжимающей его зимнюю шапку.

— Нет! Черт, извини. Я не имел в виду… Я не знаю, что имел в виду. — Глубокий вдох. — Я тоже здесь один.

Внезапно его рот растягивается в глупой ухмылке, и мои зеленые глаза устремляются прямо к его губам, когда они складываются в слова:

— На какой фильм пришла?

Эти губы.

А?

Вместо того чтобы сформулировать ответ, я ловлю себя на том, что пытаюсь не пялиться на идеально очерченную верхнюю губу и их пухлость, окруженные пятичасовой тенью, которой хватило на несколько дней. Сильная линия подбородка. Ровные, белые зубы. И эта линия на его щеке — ямочка?

Декстер прочищает горло, и я завороженно наблюдаю, как напрягаются связки на его шее, когда он повторяет:

— Какой фильм ты пришла посмотреть?

А?

— Хм?

Господи, у меня серьезные проблемы. И если Декстер думает, что я идиотка, он не подает виду; его карие глаза добрые. Дружелюбные. Искренние, без тени эгоизма.

— Какой фильм?

О Боже. Могло ли это быть еще более унизительным? Этот парень трижды задавал мне один и тот же вопрос.

— Э-э… Звездные врата?

Не суди меня! Не осуждай меня, Декстер! Мне хочется кричать. Я хочу спрятаться за своим огромным ведром с попкорном. Да, это правда! Я нахожусь на девятичасовом показе «Звездных врат», фильма двадцатилетней давности, ставшего культовой классикой для ботаников всех времен.

Одна.

Совсем.

В вечер субботы.

На его лице появляется довольная ухмылка, его густые брови во второй раз удивленно взлетают вверх, прежде чем он прочищает горло.

— Я тоже.

Декстер мельком бросает взгляд на корешок своего билета, указательным пальцем поправляя очки на переносице. Боже, это такой милый жест, что я на самом деле поднимаю голову и смотрю на него.

По правде говоря, наверное, могла бы пялиться на него весь вечер.

Прошло всего три минуты, и я нахожу его очаровательным, обворожительным и непритязательно красивым. Он из тех красавцев, которые подкрадываются к тебе незаметно.

Он снова прочищает горло.

— Это, э-э, в двенадцатом зале. Позволь… — Затем он протягивает руку через меня, чтобы взять несколько салфеток для себя, хотя у него с собой всего лишь газировка среднего объема.

Никакого попкорна. Никаких конфет. Никаких закусок.

Стоп. Никаких закусок?

Кто не ест в кино? Кто?

Стесняясь своего обжорства, я отступаю, неловко держа в руках охапку нездоровой пищи, мое лицо пылает.

— Думаю, следует пойти поискать себе место. Да. Я должна найти место. Скорее всего, уже показывают тизеры новых фильмов, а это моя любимая часть…

Хватит болтать, Дафна!

Декстер кивает и тянется за еще несколькими салфетками.

О, брат, между нами говоря, у нас достаточно салфеток, чтобы пережить Армагеддон.

— Хорошо, что ж…

Мы оба двигаемся грациозно и синхронно, в одном направлении, исполняя тот неуклюжий танец с боковыми шагами, который ты исполняешь, когда пытаешься обойти кого-то, но с треском терпишь неудачу.

— Давай я тебе немного помогу, — предлагает Декстер, протягивая руку, чтобы забрать поднос с напитками из моих рук.

— Спасибо. — Я нервно смеюсь, ужасный горячий, яростный румянец заливает мою шею. — Я думаю, лучше пойти этим путем.

Идя по одному и тому же коридору, очевидно, что никто из нас не знает, каков надлежащий этикет, когда вы сталкиваетесь с кем-то в кинотеатре, куда идете в одиночку, и смотрите один и тот же фильм. Я замечаю каждое его движение, каждый косой взгляд, который он исподтишка бросает на меня по пути.

Не говоря ни слова, мы бредем по бесконечному пустому коридору; зернышки из моего ведерка для попкорна время от времени невесомо падают на ковер. Я оглядываюсь назад, на ковер; я чистая Гретель.

Когда мы добираемся до двенадцатого зала, Декстер опережает меня у двери, его рука тянется к дверной ручке, он открывает ее и ждет, пока я войду первой. Джентльмен.

Что-то такое, что можно было бы сделать на свидании, я не могу не размышлять с тоской.

Зал переполнен, темно и — черт возьми, тизеры уже идут! Разочарованная, мои глаза сканируют ряд за рядом занятых, выискивая в полумраке одно пустое место — любое пустое место не далеко от выхода. Я скорее выколю себе глаз палкой, чем сяду в первом ряду, и, к счастью, я нахожу несколько мест на полпути.

Чувствую, как Декстер колеблется на ступеньках, подходя ко мне сзади, точно так же как я чувствую, что он внутренне обдумывает свои варианты; должен ли он попрощаться и пойти искать свое собственное место? Или ему следует присесть рядом, не зная, будут ли ему рады?

Откуда мне знать, что он об этом думает? Ха. Потому что я тоже это чувствую. Должна ли я пригласить его сесть рядом со мной? Было бы это неловко? Возможно, но разве не было бы хуже знать, что он сидит на несколько сидений позади меня и смотрит мне в затылок?

Медленно, ориентируясь по освещенным дорожкам на лестнице, я поднимаюсь ступенька за ступенькой. Оказавшись в среднем ряду, глаза ищут — сканируют темноту, пока…

Там, тремя рядами выше, есть два места.

Рядом.

Каковы были шансы?

Через плечо я тихо шепчу:

— Здесь?

— Да.

Вместе мы пробираемся к пустым местам, извиняясь, обходя сумочки, ведерки из-под попкорна и чьи-то ноги в тускло освещенном пространстве.

Как только рассаживаемся, устраиваемся поудобнее, Декстер снимает свое пальто, и я краем глаза наблюдаю, как он расстегивает каждую двойную кнопку. Его тяжелое пальто снимается, и древесный мужской запах достигает моего чувствительного носа.

Боже милостивый, от него чертовски фантастически пахнет. Как освежающий душ, свежий воздух и зубная паста «Винтергрин».

Правда застает врасплох: меня безумно влечет к этому парню.

Он придурок.

Но очень, очень милый.

Я запихиваю в рот горсть попкорна, чтобы чем-то занять себя — он давит на язык, как наждачная бумага, — и когда я с хрустом проглатываю его, динамики в кинотеатре выбирают этот момент, чтобы стихнуть, наполняя тишину вокруг нас звуком моего жевания.

Подавленная, останавливаюсь.

Жую.

Останавливаюсь.

О боже, я ужасно громкая.

Жую снова.

Я одариваю Декстера слабой улыбкой, полной попкорна, прежде чем моя голова откидывается на подголовник, и я подавляю стон, запихивая еще больше попкорна себе в рот.

Прямо сейчас я себя ненавижу.

Декстер

Дафна Уинтроп.

Женщина, которую я половину выходных выслеживал в социальных сетях после встречи с ней в винном баре «Рипли», потому что — давайте посмотрим правде в глаза — она красива.

К тому же далеко не в моей лиге.

Общительная, харизматичная и милая, я стараюсь не смотреть, как она нервно запихивает горсть за горстью намазанный маслом попкорн себе в рот из этого гигантского ведра, и не обращать внимания на косые взгляды ее пронзительных зеленых глаз.

Самые яркие зеленые глаза, которые я когда-либо видел.

Боже, она, должно быть, думает, что я долбаный неудачник.

Я имею в виду — пойти в кино одному, субботним вечером? На «Звездные врата».

Боже.

Почему это не могло быть что-то классное, вроде «Звездных войн» или «Планеты обезьян»?

На долю секунды хочется наклониться и спросить Дафну, что она здесь делает одна, но передумываю; она выглядела подавленной, когда я подошел к ней у прилавка с закусками, но на самом деле — мне действительно нужны были эти салфетки.

Перед нами ряд фильмов продолжается. Праздничные, комедийные и зомби-аттракционы быстро мелькают на двухэтажном мегаэкране внизу, но я не обращаю ни малейшего внимания. Нет. Вместо того чтобы быть прикованными к экрану, мои предательские глаза тратят свое время на то, чтобы украдкой поглядывать на Дафну.

Они следят за ее движениями, когда она, наконец, ставит большую банку с попкорном на твердый бетонный пол у наших ног. Они наблюдают, как она расстегивает молнию на своем пуховике, сбрасывает его с плеч, затем поворачивается всем телом, чтобы накинуть жилет на спинку сиденья. Даже в полутемном кинозале я замечаю, как напрягаются ее соски под тканью пушистого свитера цвета лаванды, когда она выгибает спину.

Ее грудь.

Черт, что я делаю, пялясь на ее грудь?

Заводишься, вот что.

У меня не было секса с тех пор, как я порвал со своей бывшей девушкой Шарлоттой восемнадцать месяцев назад, и не было настоящего свидания более десяти месяцев; на случай, если кто-то захочет проверить математику, это примерно триста четыре дня упущенных возможностей. Плюс-минус.

И да — я считал.

Дафна не снимает свою серую зимнюю шапочку, ее длинные каштановые волосы обрамляют одно из самых красивых чертовых личиков в форме сердца, которые я когда-либо видел, и блестят в меняющемся свете большого экрана.

Очки в черной оправе, которых на ней не было в тот вечер, резко контрастировали с сексуальной, уверенной в себе Дафной, которая была со своими друзьями в винном баре. Не поймите меня неправильно; она была достаточно мила, но эта Дафна обычно не уделяла мне времени.

Эта Дафна… лучше.

Повседневная. Мягкая. Доступная.

К тому же, она пришла на гребаные «Звездные врата» одна субботним вечером. Кто так делает?

Я имею в виду — кроме ботаников вроде меня.

Не такие красивые девушки, как Дафна, с полным социальным расписанием. Девушки с великолепными телами и лучшими характерами. Любящие веселье. Девушки, у которых парни выстраиваются в очередь за их телефонными номерами — и я это знал, потому что видел это собственными глазами в прошлые выходные.

Бросаю на нее еще один любопытный взгляд, задаваясь вопросом, почему такая девушка, как она, не на свидании сегодня вечером. Я? С этим все просто: меня постоянно кидают во френдзону, потому что я милый. С лёгким характером. Я из тех целеустремленных парней, которые не тратят время на свидания, и меня скорее можно застать сопровождающим на школьных танцах моих младших сестер, чем приглашающим кого-то на свидание.

Итак, понимаю, почему я здесь один, но почему она?

Она поворачивает голову, и наши взгляды встречаются, когда она наклоняется, чтобы поднять с пола ведерко с попкорном. В темноте вижу, как ее губы изгибаются в дружелюбной улыбке; взгляд Дафны задерживается на мне на несколько устойчивых ударов сердца, прежде чем она снова обращает свое внимание на экран. Ее рука роется в гигантском ведре с попкорном, словно девушка роется в поисках зарытого сокровища.

Она бросает зернышко в свой открытый рот.

Жует.

Глотает.

— Хочешь немного? — шепотом предлагает она, держа ведро между нами.

Нет, но я достаточно умен, чтобы знать, что когда симпатичная девушка предлагает тебе что-то — ты это принимаешь.

— Конечно, спасибо.

Она улыбается мне в темноте. Дружеская, платоническая улыбка.

Платоническая: история моей жизни.

Однако я не жалуюсь двадцать минут спустя, когда Дафна отчаянно хватает меня за плечо, в то время как вражеский корабль на экране (враг планеты Дакара) начинает атаку на полковника О'Нила. Вдалеке взрывается взрывчатка, и космический корабль разлетается вдребезги.

Это громко, кроваво и чертовски напряженно.

Дафна ахает, когда в кого-то на экране жестоко стреляют, ее пальцы крепче обхватывают мой бицепс. Еще один взрыв, и она утыкается лицом в плечо моей клетчатой фланелевой рубашки.

Немного мелодраматично?

Да.

Не все ли мне равно?

Черт возьми, нет.

Не колеблясь, опускаю голову вниз, и я вдыхаю ее запах. Она пахнет как рай; имею в виду, если бы рай пах маслом и шоколадом.

— Теперь я могу посмотреть? — Доносится ее приглушенный голос. Она одним глазом смотрит на экран. — Безопасно?

— Да, — моя грудь сотрясается от смеха.

Тогда Дафна садится, но продолжает держаться за мое предплечье.

— Извини за это. Иногда я становлюсь немного… — Ее рука без необходимости опускает рукав моей рубашки, чтобы разгладить несуществующие складки, а затем — это мое воображение, или ее пальцы действительно пробегают по всей длине моего предплечья? Клянусь, она просто сжала его.

Прикусив нижнюю губу, она одаривает меня невинной улыбкой в темноте, заставляя мое сердце совершать какие-то странные действия в груди.

Не говоря уже о шевелении других предметов у меня в штанах.

Если бы я был девушкой, то охнул.

Дафна Уинтроп, возможно, девушка моей мечты.

Глава 2

Дафна

Не буду отрицать — я почти ни минуты не посмотрела того фильма.

Почему?

Меня отвлекал Декстер.

Судя по тому, как он нюхал мою шапку, когда я опиралась головой на его плечо, думаю, он тоже особо фильм не смотрел.

На самом деле, я предполагаю о Декстере многое: например, его пунктуальность. Он выглядит так, как будто всегда приходит вовремя. Говорят, что по одёжке встречают, но тот свитер и рубашка, в которых он был на прошлых выходных в баре, подсказывают, что он, наверное, знаком с чем-то благопристойным и несколько сухопутным.

Полагаю, ему нравится структура и порядок.

Подозреваю, он воспринимает жизнь слишком серьёзно.

Немного худощавый, тихий, замкнутый — он явно не тот парень, которого девушка пригласит домой. Декстер точно не тот, от кого бы девушка вздыхала, не сексуально имею в виду.

Но всё же…

Когда начинаются титры, мы остаемся сидеть, следя за именами, которые медленно перемещаются по огромному экрану. Я обращаюсь к Декстеру:

— Что думаешь о той части, когда они нашли устройство межзвездной телепортации? — Иногда я бываю такой занудой.

— Если честно, я бы не отказался от такой штуки, и мне не стыдно это признать, — отвечает он, когда бра на стенах зала приводят в движение людей вокруг, все встают и направляются к выходу.

— Мы могли бы сразиться, если бы у нас обоих были световые мечи.

— Это Звездные войны, — говорит он.

— И что?

— Ты не можешь смешивать Вселенные, — говорит он с упреком в голосе. Как будто я должна знать это и так.

Я делаю длинный, драматический вздох.

— Правда. Но, наверное, ты говоришь это только потому, что не хочешь, чтобы тебя уложила принцесса Лея. Я бы тебя уничтожила.

Декстер смеется, откидывая голову на мягкое кресло.

— Ты серьезно? Я бы заплатил, чтобы увидеть тебя в образе принцессы Леи.

Мои глаза, должно быть, расширяются от удивления, потому что он сжимает губы и смущенно отводит взгляд.

Мы сидим в дружелюбной тишине несколько секунд, прежде чем я нарушаю её.

— Не кажется ли тебе странным, что двадцать лет назад технология в этом фильме была передовой?

Это приводит его в восторг.

— Точно? Представь, насколько потрясающим был бы фильм, если бы его пересняли.

— Я думала об этом же!

— Не осуждай, но у меня на рабочем столе стоит небольшая армия штурмовиков из Звездных Войн. Мои сестры подарили их мне на Рождество несколько лет назад. Они выглядят так круто на компьютере.

Я с интересом выпрямляюсь в кресле.

— Где ты работаешь?

— Занимаюсь управлением активами в фирме в центре города. Прямо на Мичиган-авеню. А ты? — Декстер спрашивает, снимая пластиковую крышку со своего напитка, встряхивая лед и поднося стакан ко рту. Небольшая капля жидкости мерцает на его нижней губе, и я не отрываю от него глаз.

Не замечающий моего восхищенного взгляда, он слизывает это, нагло спровоцировав меня проследить за движением его языка.

— Дафна? — Он машет рукой перед моим лицом. — Эй?

— Извини, ты спрашивал, где я работаю?

Он закрывает крышкой свой стакан и смеется, глотая через трубочку.

— Да, где ты работаешь?

То, что хочу сказать: «На углу Залезь Мне в Штаны и Давай Поцелуемся…», но то, что выпаливаю:

— Я работаю в десяти минутах отсюда, в бутик-агентстве по связям с общественностью; Dorser & Kohl Marketing. Я проработала там с момента окончания университета и просто обожаю это место.

Боже, я такая скучная.

Тогда мы смотрим друг на друга, у нас на лице одинаковые глупые улыбки. Улыбка Декстера становится шире, когда я прикусываю нижнюю губу, чтобы остановить нервный смешок, поднимающийся изнутри.

Тут вдруг включаются верхние огни в кинотеатре, и подростковая бригада заходит на уборку, громко вваливаясь с метлами и совками. Один подросток шумно тянет за собой мусорный бак, так что Декстеру и мне приходится с неохотой поднять наши попы с мягких кресел, взять нашу одежду, мусор и двинуться к выходу.

Ну, в основном, мой мусор, так как только я закидывала в свой рот закуски.

— Было весело, — говорит он, когда мы идем по яркому коридору, в переполненный холл. — Рад, что встретил тебя.

Я чувствую, как лицо краснеет.

— Да, я тоже. — Останавливаюсь перед дверью в туалет, делая жест. — Не мог бы ты подождать? Мне нужно…

Сходить в туалет.

— Давай, я подержу это за тебя. — Декстер берет из моих рук ведро с попкорном, бутылку воды, сумку и обертки от конфет. — Выкинуть?

Он такой милый и хороший.

— Конечно. Если не возражаешь. Стой! Может быть, оставишь попкорн? — По дороге домой буду наслаждаться им.

Спустя несколько минут, я выхожу из туалета, протирая руки, и возвращаюсь к Декстеру, который держит мое пальто на вытянутых руках, чтоб помочь мне надеть его. Я поворачиваюсь, чтобы просунуть руки в рукава.

Он такой милый, хороший, и еще джентльмен.

Тройная удача.

— Это было здорово, — повторяет он, когда я оборачиваюсь к нему. Я оцениваю его с головы до ног, наблюдая как он надевает свое тяжёлое шерстяное пальто. Его плечи, может, и не широкие, и спортивные, но я вижу, что они стройные и подтянутые. Я внимательно смотрю, как его мужественные пальцы ловко застегивают пуговицы. Они длинные, сильные, и мужские.

Внезапно, у меня в голове возникает образ его пальцев, медленно скользящих под краем моего свитера, по моему голому животу, и вверх…

О, черт. А я думала, что Табита обладает таким живым, сексуальным воображением. Или, может быть, мне нужно ещё раз перечитать её сексуальный роман. Снова. В пятый раз.

Повернув взгляд в сторону, я пытаюсь подавить свои грязные мысли. Боже мой! Что я вообще делаю, прощупывая руками его руки, как будто это сексуальные объекты?

Главное не спалиться.

Поднимая руки к щекам, обнаруживаю, что они жгуче горячие: как и весь сегодняшний вечер.

Мои глаза продолжают следить за ним; он вытаскивает зимнюю шапку из кармана, натягивая её на свою шевелюру. Его нос морщится, подправляя очки; движение, которое я нахожу невероятно милым, если не немного придурковатым.

Глотая с трудом, улыбаюсь.

— И правда было здорово. Приятно иметь компанию в качестве разнообразия. Обычно я… — Я глубоко вдыхаю. — Обычно прихожу смотреть эти старые научно-фантастические фильмы, м-м.… одна.

Декстер переставляет ноги, и я опускаю взгляд на его коричневые туфли, больше подходящие для офиса, чем для непринужденного вечера в кино.

— Эм, так… — Декстер делает глубокий вдох, засовывая руки в карманы своего пальто. Выдыхает. — Так, может быть… — Он останавливается, чтобы подправить край своих черепаховых очков кончиком пальца.

Вот оно. Он собирается пригласить меня на свидание.

Я наклоняюсь к нему, ведро попкорна наклоняется, предвкушение заставляет мое тело вибрировать.

— Да?

Я говорю с придыханием? С желанием? Блин. Держись, Дафна; снизь тон отчаяния.

Декстер колеблется, откидываясь на пятки.

— Так, может быть…

— Декс, дорогой, это ты? — Пронзительный женский голос прерывает его мольбу, заставляя нас обоих повернуться, удивленно смотря на женщину, которая быстро приближается к нам. Невысокая блондинка. Возраста моей мамы, с широкой и белоснежной улыбкой. — Я так и знала! Как приятно тебя увидеть.

Она обнимает его, сильно сжимая.

— Тётя Бетани. — Его голос звучит мучительно, когда она наконец отходит от него. — Удивлен. С кем Вы здесь так поздно?

— Поздно? — Она смеётся, громко и звонко, и смотрит на свои часы. — Всего лишь одиннадцать сорок пять в субботний вечер! Я уже стара, но не настолько.

Брови тёти Бетани поднимаются, когда она переводит внимание на меня, её пристальный взгляд оценивающий.

Озорной.

Её розовые губы образуют «О» от восторга.

— Я не хочу мешать вашему свиданию. Просто хотела подойти и поздороваться, — тётушка Бетани оценивает меня широко раскрытыми, заинтересованными карими глазами. Но это не негативная оценка. Как раз наоборот — она так взволнована, что кажется прямо сейчас вот-вот взорвётся от радости. — Декстер, милый, не представишь ли ты меня своей подруге?

Она произносит слово «подруга» настолько невинно, но подразумевает при этом совсем не подруга-подруга. А девушка.

Декстер возвращает руки в карманы своего толстого пальто.

— Тётушка Би, это моя подруга Дафна. Дафна, это младшая сестра моей мамы. Моя тётушка Би.

Бетани не теряет времени даром, она протягивает ко мне руки и обнимает меня, что выглядит весьма неловко, так как все еще держу в руках попкорн. Мои руки касаются ее, прежде чем она сильно меня обнимает, прижимая мои руки к себе и зажимая попкорн.

Я уверена, что несколько зёрен упали на пол.

— Рада встрече с Вами, — хриплю я в её кудрявые волосы, глотая воздух. Взглянув через её плечо на шокированное лицо Декстера, я отчаянно пытаюсь не смеяться.

Не выходит.

Тётушка Би ещё раз крепко меня обнимает, прежде чем отпустить, затем отходит на шаг назад, чтобы рассмотреть меня с ног до головы и вздыхает.

— Ты удивительная. Эти зелёные глаза поражают. Декс, она удивительная.

Декстер краснеет, вынимая руку из кармана, чтобы поправить очки, пока его тётушка продолжает галдеть, не замечая его явного неудобства.

— Где он тебя прятал! Не важно, не отвечай; не моё дело. Вопрос вот в чём: вы придёте на помолвку Грейс на следующих выходных? Отвечайте быстрее!

Я не хочу смущать Декстера ещё больше, напоминая его тётушке, что мы просто друзья, и мы встречались всего два раза — ведь первый раз в винном баре «Рипли» сложно считать встречей, мы едва говорили.

Поэтому я отвечаю:

— Э-эм.

— Вы уже познакомились с мамой? — спрашивает Бетани, её глаза сияют. Она в полном восторге.

Я бросаю на Декстера беззащитный взгляд; он покачивает головой, поэтому отвечаю правду.

— Нет, мадам.

— Нет, мадам, — повторяет она за мной. — Ох, мне так нравится. Звучишь точно, как южанка. Скажи что-нибудь ещё. Что угодно.

Смеясь, я подражаю южному акценту (в котором, кстати, довольно хороша) для его эксцентричной тётушки, которую больше в жизни не увижу. Руку кладу на бок для большего эффекта, а другой рукой беззаботно махаю.

— Как у Вас поживают, друзья? Когда жизнь подкидывает вам лимоны, киньте их в свой сладкий чай и благодарите Господа, что вы из Юга. — Я веером продуваю своё лицо, вживаясь в роль и передразнивая Скарлетт О'Хару. — Че-пу-ха!

Рядом со мной Декстер стонет, откидывая голову назад и смотрит в потолок. О, Боже мой, шепчет он на небо, потирая рукой свое лицо.

— Пожалуйста, не подстрекай её.

Мои глаза падают на мышцы его стройной шеи. Его контур вдоль челюсти. Ядрышко гортани. Я быстро отвожу взгляд, когда тётушка Би следует за моим взглядом. Понимающая усмешка скользит по её губам.

Черт.

Поймали.

Его тетя радостно хихикает, обращаясь к своему племяннику.

— Подожди, когда я брошу это в лицо твоей матери, что встретилась с твоей девушкой раньше, чем она! Она взорвется от ревности. В пух и прах.

— Тетя Бетани, мы не встречаемся. Дафна не моя девушка, — говорит он, бросая на меня извиняющийся взгляд. — Извини, Дафна, я не так хотел это сказать.

Мои щеки снова становятся горячими от стыда.

Бетани отмахивается от него.

— Ах, вы, молодежь современная и ваши секретики. Зачем все скрывать? Почему вы так боитесь обязательств? Пожалуйста, не говори мне, что ты сидишь в Тиндере? Там одни хулиганы и.… ну, ты знаешь.

Она цокает языком, рассказывая нам о недостатках современных знакомств.

— Вы показываете всю свою жизнь миру, но боитесь обязательств в отношениях.

Мы, должно быть, выглядим в ужасе, потому что она смотрит на нас и начинает смеяться.

— Ладно, ладно, я ничего не скажу, если вы хотите это сохранить в тайне. Ш-ш-ш, мои губы запечатаны, — делает она еще один звук «ш». Ее карие глаза прикованы ко мне. — Не уверена, сказал ли тебе Декс, но наше семейное древо полно орехами. Я его не виню за то, что он держит тебя в секрете. Как только семья узнает, все, спокойной ночи, Айлин.

Спокойной ночи, Айлин? Я не… Что, черт возьми, это вообще значит?

Она бубнит что-то.

— Кстати, мне пора; моя подруга Бренда убегала в туалет, и она устроит скандал, если я не буду стоять там, где она меня оставила, когда выйдет. Боже, как мне не терпится рассказать малышу Эрику, что я вас встретила.

Декстер хихикает и обращается ко мне со смешком.

— Малыш Эрик — мой младший кузен. Он восхищается мной, — смущенно объясняет он. — Он назван в честь моего дяди Эрика — Большого Эрика и Маленького Эрика, понимаешь? Он также ростом больше шести футов.

— Мы любим иронию и называем его малышом, — хихикает Бетани. — Это моя любимая шутка. Всегда ожидаешь увидеть ребенка. Все унаследовали маленький рост, гены Сэди. — Она трясет своим стаканом с напитком, вращая лед внутри стакана.

— Сэди — это Ваша дочь? — вежливо, но с искренним интересом спрашиваю я.

Его тетя болтает с большим энтузиазмом.

— Да! Девятнадцать лет, а ведет будто ей сорок пять; она предпочитает оставаться дома и читать книги, чем выходить с друзьями. Ты встретишься с ней на вечеринке у Грейс, если она приедет домой из университета на выходные.

— Тетя Би…

— О, не волнуйся, я не скажу ни слова. Просто представьте, что мы никогда не виделись. — Она склоняется ближе, словно мы заговорщики. — Не можешь ли ты рассказать мне немного деталей? Где вы встретились? На одном из этих сайтов знакомств? Майспейс?

— Майспейс уже не существует, тетя Би.

— О. Бамбл?

Декстер качает головой.

— Откуда ты знаешь о… знаешь что, забудь, что я спросил.

Когда вижу, что его невозмутимость исчезает, я кладу свою руку на его предплечье, чтобы успокоить парня, и он смотрит на нее, затем мне в глаза.

— Все в порядке, — говорю ему тихо. Тете Би отвечаю:

— Тетя Би, хоть мы и не пара, но мы с Декстером действительно встретились на прошлых выходных, когда оба были с друзьями.

— Я был с друзьями Эллиота, — нехотя добавляет он. — Эллиот — это кузен.

Тетя Бетани хмурится.

— Эллиот? Он снова один? Я думала, он встречается с Карой.

— Нет. Сейчас один.

— Хорошо. Кара может найти кого-то лучше.

Декстер смеется, и улыбка, наконец, появляется на его губах.

— Да, наверное.

— Ну что, — вздыхает тетя Би. — Как я уже говорила, мне пора. — Она смотрит на меня, глаза сияют. — Держись за этого парня, дорогая. Он хороший выбор.

***

Дафна: Ни за что не поверишь, кого я встретила в кинотеатре прошлой ночью.

Табита: Подожди. Сначала скажи, с кем ты ходила в кино, и что смотрели?

Дафна: «Звездные врата». И я ходила одна, но это не суть.

Табита: Ты снова ходила в кино одна? Я же говорила звонить в таких случаях! Я бы встретилась с тобой там. Никого не оставляем, и все такое.

Дафна: Ты была на свидании. К тому же, повторяю: это были «Звездные врата», а ты ненавидишь научную фантастику.

Табита: Ну и что? Мне не нравится, когда ты ходишь в кино одна. К тому же, я бы отменила планы ради Коллина. Он обожает такие фильмы.

Дафна: Люблю тебя за это предложение <3 В любом случае… новость в том, что я встретила Декстера Райана. Он тоже был один, так что… (точка, точка, точка)

Табита: Замолчи. Он такой ботан.

Дафна: Не называй его так! Он очень славный и спас меня от меня самой. И от моего гигантского ведра попкорна.

Табита: Что у тебя за бзик с попкорном? Я никогда не пойму…

Дафна: Он вкусный.

Табита: Ладно, ты встретила Декстера. Значит, как я понимаю, вы сидели вместе? Был ли он таким скучным, как кажется? Он добрый, но вроде как скучноват, не думаешь?

Дафна: Нет. Он не был скучен. Он был милый и очаровательным.

Табита: Знаешь, я должна написать книгу о горячем ботане с грязным языком и сексуальным телом. Прочитала бы?

Дафна: Заткнись.

Дафна: И да. Да, я бы прочитала это…

Глава 3

Декстер

— Halyard Capitol Investments and Securities, говорит Декстер Райан. — Мой решительный голос ясный, четкий и краткий.

— Декстер Райан, почему ты сам отвечаешь на звонки? — Голос моей мамы кричит на меня с другого конца провода. — Где твой секретарь?

По какой-то причине мама любит хвастаться тем, что моя фирма предоставила мне секретаршу. Она сводит меня с ума.

Я вздыхаю, поворачиваясь на стуле к окну и смотрю на пруд.

— У нее обед, мама. Иногда я отвязываю ее от стола, чтобы она могла поесть.

— Я проигнорирую твой сарказм, юноша, потому что знаю, что ты на работе и у тебя нет времени на лекции.

Я знаю, что она звонит не просто так…

— Кто такая Дафна?

Вот оно.

— Подруга.

Просто подруга; красивая, живая и смешная.

— Твоя тетя Бетани сказала другое. Она сказала, у тебя есть девушка. Почему мы еще не встречались с ней? Если честно, когда она сказала, что встретила тебя, мне стало обидно.

Еще одна вещь, которую моя мама любит? Винить и манипулировать чувствами.

— Тебе стало обидно? Да ладно, мам. Бетани преувеличивает, чтобы тебя задеть. — Я беру карандаш и начинаю рисовать круги на блокноте. — Подожди. Кто это «мы»? О ком еще ты говоришь? Кому рассказала тетя Би?

Моя мама колеблется на мгновение, затем наносит ответный удар.

— Твоим сестрам и мне, тете Донне и тете Тори. Мы все были вместе, когда Би позвонила.

Сплетницы женщин Райан: как только эта пятерка услышат пересуды, то лучше арендовать рекламный щит на Таймс-сквер для трансляции своих секретов.

Черт.

Нервничая, пробегаю рукой по волосам, дергая за густые пряди и выпускаю громкий выдох. Я чувствую, как концы волос торчат в нескольких местах, но я позабочусь об этом позже.

— Мам, мне жаль, что ты расстроена, но я говорю правду. Дафна — просто моя подруга. На самом деле мы встречались всего два раза. Не знаю, что рассказала тебе Би, но мы не встречаемся.

Мама издает протяжный звук, и я знаю, что она старается выпустить слезу.

— Декстер Филипп, не лги мне. Это задевает мои чувства.

Я откидываюсь на спинку стула, уравновешиваясь на задних колесах, и смотрю вверх на потолок. Делаю вдох-выдох.

— Мам, зачем мне лгать?

Следует еще один звук носом, за которым следует насмешка.

— Ты мне скажи…

Драма, драма, драма.

— Я…

— Би говорит, что ты приведешь ее на помолвку Грейс; она была очень рада поделиться этой новостью. Ты знаешь, я не люблю, когда она узнает что-то первой; и от моего собственного сына?

— Мам…

— Было бы хорошо, если бы я встретила твою девушку первой, не думаешь?

Смирившись, из моего горла вырывается еще одна длинная струя воздуха, и я выбрасываю ее в трубку.

— Технически, да.

— Бетани сказала, что она просто потрясающая. Маленькая девчонка с самым милым южным акцентом.

Южный акцент? Боже.

Мама продолжает:

— Мне не нравится, что ты скрывал ее от нас, и мне пришлось узнать от Би, но описание Дафны звучит прекрасно.

— Она и правда такая, — вырывается у меня, прежде чем могу остановить себя.

Мама вздыхает одним из тех мечтательных, лишенных воздуха вдохов, которые женщины делают, когда их переполняет радость. Я закатываю глаза и смотрю, как снаружи уборщики ходят туда и обратно по парковке с воздуходувками. Еще один едет по газону на газонокосилке так быстро, что это похоже на гонки Даники Патрик на NASCAR.

Трава повсюду.

— Приходите немного пораньше, пожалуйста, чтобы она могла познакомиться с нами перед тем, как мы отправимся на вечеринку. У меня не будет возможности поговорить с ней там. Грейс пригласила более ста человек. Тори сказала, что это будет цирк.

Моя двоюродная сестра Грейс всегда была требовательной, поэтому эта новость меня не удивляет. Ее брат, Эллиот, тот придурок, который подставил меня в винном баре на прошлой неделе.

— Прийти пораньше? Э-э… не уверен. У меня много работы в следующую субботу.

Мама громко вздыхает, с долгим страданием.

— Просто убедись, что расскажешь ей, что это официальный прием. Предполагаю, ты будешь в костюме?

Тишина.

— Декстер, ты слушаешь?

Я взглянул вниз на стопку портфелей акций Blue Chip, лежащих на моем столе. Контракт на три миллиона долларов, открытый для ежегодного отчета акционеров, лежит сверху портфеля на полтора миллиона долларов, которым я управляю.

Миллионы долларов, дивиденды и резервы; все, чье будущее инвестиций зависит от моих знающих рук, пока моя мама рассказывает мне по телефону о девушке, которой у меня даже нет.

Эту иронию я не упускаю из виду.

— Да, слушаю.

— Официальная одежда. — Пауза. — Декстер?

— Да? — Карандаш в руке перестает рисовать круги, и я отбрасываю его через стол. Он ударяется о жесткую поверхность стены, отскакивает, а затем падает со смешным шумом с дальнего края.

— Мы рады за тебя, дорогой.

Я бормочу что-то в ответ.

***

Это нелепо.

Я смотрю на свой телефон уже полчаса, обдумывая варианты, стоит ли звонить Дафне или нет.

В смысле, помимо того, что это ужасная идея, почему бы не поднять трубку и позвонить?

Итак:

Я найду ее номер онлайн и позвоню ей на работу, чтобы предложить этот нелепый план.

Или:

Я не буду звонить Дафне, придумаю сложное объяснение ее отсутствия, чтобы успокоить мою постоянно вездесущую семью.

Или:

Я приду на помолвку один и скажу всем правду. В этом не было бы никакого стыда, просто недоразумение.

Но если быть честным…

Я хочу увидеть ее снова.

Правда.

Как ни странно, я готов придумать сложный план и выглядеть идиотом только чтобы увидеть ее снова.

Я думаю о маме и сестрах, а затем о своем придурке-двоюродном брате Эллиоте, у которого гарант-блять-тирующе обязательно будет его бывшая девушка Кара на вечеринке, пристающая к нему, хотя он уже несколько раз с ней расставался.

Вот, Эллиот подписан на лозунг о том, что мужчина не предназначен для моногамии. Его бывшие девушки, исторически, непременно начинают возражать против этого лозунга, и когда они это делают — обычно начинают процесс попыток изменить его (то есть заставить его быть верным). И с ними немедленно прощаются.

Эллиот кидал Кару дважды, один раз на семейном мероприятии и перед Днем Святого Валентина, чтобы не пришлось платить за роскошный ужин 14-го.

Помирились они 15-го.

Кара, высветленная блондинка с силиконовой грудью и макияжем как у клоуна. Кара, у которой IQ куклы Барби, может, даже ниже. Кара, которая хихикает, как восьмилетняя девочка. Смысл в том, что Эллиот думает, что он крутой, потому что встречается с девушкой, внешность которой достойна разворота Playboy.

У Кары, наверное, не всё в порядке с умом, но Эллиот считает, что она выглядит привлекательно, и его мнение — единственное, которое имеет значение.

Наверное, и я бы чувствовал себя крутым, если бы мне нравилось ходить с дешево выглядящей женщиной.

Но нет.

Моя последняя девушка, Шарлотта, была помощницей адвоката в юридической фирме, офисы которой занимают верхний этаж в нашем здании. Стильная и серьезная, в конечном итоге мы хотели одного и того же от отношений — брака, детей и загородный дом.

Но всегда что-то не хватало; чего-то увлекательное.

С Шарлоттой было… нормально. Предсказуемо.

Безлико.

Секс в миссионерской позе, застегнутые кардиганы, даже на выходных, если она не была в своей толстовке из Нортвестерна для садоводства. Я начинал засыпать.

Шар была милашкой, если не… простой. Прямые каштановые волосы, строгие шоколадные глаза, она берегла свои мегаваттные улыбки для партнеров в юридической фирме, близких друзей и иногда для меня.

В общем, ее появление в комнате не вызывало у меня эрекции.

Унылая атмосфера наших отношений уже не устраивала меня. Никогда не было никакого предвкушения. Никакой спонтанности.

Никакого веселья.

Конечно, я ходил на несколько свиданий после расставания с Шарлоттой; с тихими, серьезными девушками. Девушками, которые пили вино и останавливались на одном бокале. Девушками, которые считали знакомства своим хобби, пили три двойных кофе в Starbucks каждый день, чтобы работать допоздна, и улыбались сжатыми губами вместо смеха.

Чертовски угнетающе.

И по какой-то причине мой проклятый двоюродный брат считает забавным упоминать о моем семейном положении при каждом удобном случае. Не знаю почему. Как будто наличие свиданий должно определять мой характер. Как будто свидания делают меня более мужественным.

Честно говоря, я предпочел бы быть одиноким и порядочным парнем, чем идиотом с ужасной парой.

Эллиот — полный придурок.

Мои мысли переходят к Дафне, ее длинным шелковистым волосам и зеленым глазам. К черной оправе ее очков. Ее блестящие розовые губы, поднятые в хитрую улыбку. Ее сексуальный, легкий, мелодичный смех.

Я беру в руку компьютерную мышь, прокручивая ее по коврику, жду, пока исчезнет заставка моего экрана Dundler Mifflin и перехожу на Google.

Ввожу в поиске Dorser & Kohl Marketing.

В результатах поиска появляется сайт компании, и я нажимаю на ссылку, прокручивая страницу с профилями сотрудников, пока не нахожу ее.

Дафна Уинтроп: Младший вице-президент по связям с общественностью.

Она стоит, прислонившись к каменной стене, руки скрещены. Черный пиджак и брюки, профильный снимок выглядит стильно, консервативно и профессионально.

Я прочитал ее биографию: 26 лет. Окончила государственный университет, степень бакалавра в области бизнеса. Член двух профессиональных братств. Координатор волонтеров в женском приюте. Хобби: путешествия, горные лыжи и чтение.

Там ничего не говорится о «Звездных вратах», альтернативных вселенных или безумной страсти к старым фантастическим фильмам. Фактически, все в ее биографии соответствует «моему обычному типу».

Именно моему.

Но я знаю иначе.

Моя рука парит над мышью, и я прокручиваю страницу, пока не нахожу ее контактную информацию. Через восемь секунд я пялюсь на ее номер телефона цветными цифрами. Стоит ли позвонить? Написать сообщение? Или отправить письмо на почту?

Что я скажу?

Привет, Дафна, это Декстер Райан. Помнишь меня с прошлой ночи? Мне понадобится твоя помощь на том самом приеме в честь помолвки, о котором моя тетя не умолкала. Оказывается, моя семья меня выжимает. Они сводят меня с ума, и ты бы меня очень выручила, если бы притворилась моей девушкой на один вечер…

Правильно, потому что это звучит очень странно.

Но все же, я не полностью отказываюсь от этой идеи — не с моим приятелем Коллином, который вкладывает в мою голову: «Ничего себе, Декс. Полный вперед, Декс. Давай, черт возьми!» Коллин, который настойчиво преследовал свою девушку и не волнуется о том, что люди о нем думают.

Он бы позвонил ей, не задумываясь, и ожидал, что я сделаю то же самое. Черт, он бы даже набрал номер за меня.

Но в отличие от подруги Коллина Табиты, этой прекрасной девушке я точно не буду звонить.

Ни в коем случае.

Я беру телефон в руку, поднимаю очки на нос, откидываюсь в кресле и несколько раз поворачиваю его, прежде чем положить телефон обратно. Компьютер издает звуковой сигнал, уведомляя об электронном письме, и я поворачиваю стул к рабочему столу, открываю письмо и бегло просматриваю.

Заметив, что это всего лишь уточнение по поводу счета, который я только что получил у конкурентов, я помечаю его как важное, но закрываю окно.

Я не могу сосредоточиться.

С раздражением поднимаю обе руки и пробегаю пальцами по своим густым каштановым волосам, качу головой и издаю громкий стон.

— Черт возьми! — громко ругаюсь.

Настолько громко, что мой секретарь Ванесса заглядывает в дверь моего кабинета.

Черт.

— Все в порядке, сэр?

Беспокойство отражается на ее лице, но это не новость. Несколько недель назад Ванесса напортачила с клиентскими файлами и почти потеряла для нас крупный счет; в последнее время ее паранойя от угрозы увольнения на пике — несмотря на мои постоянные заверения в том, что она хорошо выполняет свою работу.

Пока что.

— Нет. Извини. Все в порядке.

Ванесса молчит несколько секунд, ее густые, тушеванные ресницы ненадолго склеиваются, когда она быстро смотрит на меня из дверного проема. Постукивая ладонью по стальной дверной раме, она медленно кивает.

— Сэр, Вам что-нибудь нужно, пока я здесь?

Губы сжимаются в тонкую линию; я ненавижу, когда она зовет меня «сэр». Это заставляет меня чувствовать себя старым.

— Нет. Все в порядке.

Ее угольно-серые глаза сузились.

— Хорошо, если Вы так говорите…

Взяв телефон, я нажимаю на вкладку «НОВОЕ СООБЩЕНИЕ» и нажимаю «СОЗДАТЬ». Затем смотрю на маленький экран, пальцы слишком долго парят над сенсорной клавиатурой.

Я: Дафна, это Декстер. Может показаться странным, но надеюсь, что у тебя найдется время на этой неделе, чтобы сходить пообедать или выпить кофе?

Прежде чем усомниться, я нажимаю «ОТПРАВИТЬ», отправляю еще пару сообщений случайным коллегам, переключаю звонок на вибрацию и отодвигаю телефон на угол стола в попытке забыть об этом. Он лежит там, не двигаясь, в течение следующих шести минут.

Я переворачиваю его, чтобы посмотреть на экран дисплея.

Ничего.

Три секунды спустя проверяю снова.

По-прежнему ничего.

Это смешно — что, черт возьми, я делаю? Мало того, что этот внезапный приступ нервозности нехарактерен для меня, так еще и у меня куча работы, которую нужно сделать, а времени почти нет. Кипы бумаг, на кону миллионы долларов, а я сижу здесь, уставившись на чертов сотовый, как будто жду, что у него вырастут крылья и он взлетит.

Расстроенный собственной неуверенностью, я выдвигаю верхний ящик своего стола и бросаю туда телефон, с громким стуком захлопывая его.

Проходит еще четыре минуты, и я ничего не добиваюсь, кроме как прислушиваюсь в тишине к предательскому жжужанию своего телефона.

Еще три, и мне удается скомкать восемь листков бумаги для принтера и как баскетбольным мячом выбросить их в мусорное ведро в углу.

Пять из них приземляются на ковер.

Я уже собираюсь встать и выбросить их в мусорное ведро, когда низкое жужжание внутри ящика останавливает мои действия, вибрация заставляет мой телефон судорожно биться внутри деревянного корпуса.

Проклятье. Я забыл отключить его.

Мой пульс учащается.

Я откидываюсь на спинку рабочего стула, выглядывая в коридор в поисках Ванессы, параноидально — словно собираюсь совершить что-то криминальное и не хочу, чтобы меня поймали, — прежде чем выдвинуть ящик стола и достать свой телефон.

Одно новое сообщение.

От нее.

На лбу действительно выступает капелька пота, и я вытираю ее рукавом своей белой рубашки, прежде чем открыть смс.

Дафна: Как насчет сегодня?

Мои глаза, черт возьми, чуть не вылезли из орбит. Сегодня?

Она хочет встретиться сегодня?

Я вспоминаю лекцию, прочитанную мне моими пятнадцатилетними сестрами-близняшками об опасности немедленного ответа на смс: «Не отвечай сразу, так делают только неудачники».

Я пренебрегаю их инструкциями.

Это глупый совет.

Я: Да, сегодня могу. Когда и где?

Ее ответ тоже почти мгновенный.

Я глупо улыбаюсь.

Дафна: Я, наверное, смогу уйти с работы пораньше и зайти домой. Может в 14:00? Ты знаешь, где находится «Цветущий сад»?

«Цветущий сад» — это кофейня, где мой друг детства Коллин и его девушка Табита впервые начали свои отношения. Кроме того, он находится менее чем в квартале от офисов Halyard Capitol Investments & Securities.

Мне потребуется пять минут, чтобы дойти туда пешком.

Я: Согласен с обоими пунктами. Увидимся там.

Я: Подожди. Что тебе взять к твоему приходу?

Дафна: Как насчет латте со льдом и черничной булочки?

Я: ОК. До встречи в 14:00

Дафна: ЛОЛ

Я смотрю на последнее сообщение от Дафны: ЛОЛ.

ЛОЛ?

Что, черт возьми, это должно означать? Она смеется над чем-то, что я сказал? Разве она не хочет, чтобы я встретился с ней в два? Как, черт возьми, я должен интерпретировать «Л-О-долбаный-Л»?

Черт.

Мне двадцать шесть гребаных лет, и мне нужна чертова девушка-переводчица. В животе образуется нервный узел; она либо рассмеется мне в лицо, когда услышит мое предложение, и пошлет меня, либо…

Даже думать не хочу об альтернативе.

Глава 4

Дафна

Не могу перестать смотреть на часы и отсчитывать минуты.

Час дня.

Час пятнадцать.

Час двадцать три.

В час сорок пять я выключаю компьютер. Собрав свои вещи, я запихиваю их в кожаную сумку, которую использую как портфель, и направляюсь на встречу с Декстером.

В моей походке чувствуется легкая беззаботность, когда иду к своей машине — бодрость духа, которая только усиливается с биением моего сердца, когда я быстро добираюсь до кафе, въезжая на узкое маленькое параллельное парковочное место, как чемпион.

Нервничая, провожу рукой по волосам, приглаживая растрепавшиеся пряди. Глядя на свое отражение в зеркале, я задаюсь вопросом, что во мне такого, из-за чего Декстер не решался пригласить меня на свидание после фильма — обычно я не получаю задней от мужчин, когда хочу, чтобы они пригласили меня куда-нибудь; на самом деле совсем наоборот.

Я убираю зеркало и хватаю сумочку — несколькими быстрыми шагами позже я вхожу в дверь «Цветущий сад». Причудливый интерьер поражает мои чувства, когда впитываю эклектичную атмосферу; вдоль стен стоят диваны в разном стиле, большие кресла с откидными спинками из зеленого бархата стоят по бокам камина, который является центром комнаты, а маленькие уютные столики занимают все остальное пространство.

Здесь тепло. Уютно.

Я убираю с лица несколько прядей своих длинных каштановых волос; они собраны сзади в свободный шиньон — старомодный стиль, беспорядочный, но утонченный. Стильно, но в то же время нежно. Это выглядит намного сложнее, чем есть на самом деле, и смотрится потрясающе.

Я уверенно вхожу, позволяя своим зеленым глазам осмотреть кофейню, легко обнаруживая Декстера, сидящего на диване в углу. Наши взгляды встречаются.

Он встает.

Оглядываю его с головы до ног; накрахмаленная белая рубашка на пуговицах заправлена в сланцево-серые брюки, тонкий сине-черно-белый галстук, спадающий до талии. Он проводит рукой по своему шелковому галстуку, прежде чем поправить пару черных очков; это движение, которое я стала распознавать как нервную привычку.

Его губы растягиваются в кривой улыбке по мере моего приближения, и я пробираюсь к нему сквозь пустые столики.

— Привет, — отвечаю, затаив дыхание.

— Спасибо, что пришла. — Декстер засовывает руки в карманы брюк, затем вынимает их — ерзает, как будто не совсем знает, что с собой делать. Я нахожу свободное место на диване и сажусь, положив сумочку на потертые лоскутные подушки.

Удобно.

Он садится в мягкое кресло напротив, широко расставив ноги и наклонившись вперед, кладет локти на колени. Он складывает кончики пальцев домиком.

Я стараюсь не смотреть ему между ног — я правда, правда стараюсь, — но не хочу лгать; я украдкой бросаю взгляд на его промежность, мое лицо охватывает пламя, когда взгляд останавливается на очертаниях его… промежности.

Срань господня, я действительно вижу это сквозь ткань его плиссированных консервативных брюк; предательскую выпуклость его… О мой Бог.

Я худший человек на свете.

Самый. Наихудший.

Ужасный, извращенный человек.

Да, это официально: Табита не единственная, у кого грязные мысли.

Хотя… Я одинокая, горячая женщина, которая любит парней, отношения и секс. Определенно секс.

Одарив Декстера виноватой улыбкой, я переключаю свое внимание, делая большие глотки из соломинки в своем латте, мысленно ругая себя за то, что у меня такой порочный ум.

Я встряхиваю лед в своем пластиковом стаканчике, не в силах посмотреть ему в глаза.

Бедный парень даже не догадывается.

***

— Я просто введу тебя в курс дела, чтобы сэкономить время. — Декстер делает глубокий вдох и выдыхает. — Я сказал маме, что ты будешь на вечеринке по случаю помолвки моей кузины Грейс.

Прежде чем успеваю ответить, он продолжает:

— Ты встречалась с моей тетей Бетани — она была похожа на человека, который собирался сохранить нашу встречу в кино в секрете? Нет. Первое, что она сделала, выйдя к своей машины на стоянке, это позвонила моей маме, которая была с моими сестрами и тетями. Так что… Да.

Когда он проводит пальцами по волосам, кончики беспорядочно поднимаются вверх.

— Обычно я бы не стал посвящать тебя в нечто подобное — имею в виду, мы только что встретились, и кто я такой, верно? Практически незнакомый человек. Не тот, с кем ты хотела бы провести свои выходные, полагаю.

Я открываю рот, чтобы возразить, но он перебивает.

— У меня есть кузен Эллиот, который полный придурок. — Мои брови поднимаются вверх — не от слова «придурок», а от того, как он его употребил. Декстер выглядит слишком опрятным и правильным, чтобы извергать вульгарности. — Все это старо, как мир. Когда моя мама позвонила и поставила меня в тупик, я не смог отказать ей. Поэтому попал в такую ситуацию. Я в некотором затруднении, и ты единственная, кто может мне помочь выпутаться из этого.

Он разжимает руки и сжимает в кулаки.

— Что скажешь? Ты сможешь выдержать и провести со мной вечер в качестве моей фальшивой пары?

Стоп. Декстер только что пригласил меня на свидание? Сердце замирает, и я улыбаюсь так сильно, что у меня начинают болеть щеки.

— Свидание?

Свидание? Свидание!

О!

— Не настоящее свидание, — уточняет он.

Ой.

— Не настоящее свидание, — повторяю я.

— Именно. — Он решительно кивает. — Не настоящее. Просто выпивка, ужин и, если я знаю свою кузину Грейс, возможно, немного танцев — но ничего романтичного с моей стороны. — Он со смешком поднимает руки в знак капитуляции. — Обещаю.

Что-то внутри меня сдувается. Эта вспышка возбуждения отличает нас друг от друга.

Я выдавливаю из себя слабую улыбку.

Забывшись, Декстер улыбается.

— Если бы ты могла просто оказать мне эту единственную услугу, было бы замечательно. Я был бы у тебя в долгу. Возможно, даже помог бы с твоим пенсионным счетом, — снова смеется он. — Я, может, мог бы удвоить твои сбережения менее чем за семь лет.

Он с надеждой смотрит на меня. Наивно.

Какие идиоты.

Он. Я. Мы оба.

— Ну что? Что думаешь?

Что я думаю? Что я думаю?

Я думаю, что это ужасная, глупая, оскорбительная идея. Мне больно. Я зла. Смущена.

Очень сильно разочарована.

Я хочу врезать ему.

Он выжидающе смотрит на меня, его глаза детализируют игру эмоций на моем лице, сдвигая очки в черной оправе на переносицу.

Он выглядит таким… довольным идеей о том, что мои плечи опускаются, и я чувствую, что ломаюсь и сдаюсь.

Боже, я такая простофиля.

Я демонстративно проверяю календарь на своем телефоне, наугад тыкаю пальцем в клавиатуру и нацепляю на лицо фальшивую улыбку, прежде чем объявить:

— У меня ничего не запланировано на эти выходные, так что да. Я согласна.

Он наклоняется вперед.

— Правда?

— Конечно. Я сделаю это. — Мои брови хмурятся от его реакции. — Почему у тебя такой удивленный вид?

Очки снова поднимаются.

— Я просто предположил, что у такой девушки, как ты, должны быть планы. Может быть, свидание.

— Вроде настоящего в отличие от этого фальшивого? — От этого замечания эти большие шоколадно-карие глаза расширяются, так что я отмахиваюсь шуткой. — Нет, если не считать того, что я прикована к своему дивану, смотря Netflix, и прохлаждаюсь со своей же плохой версией себя. — Я откидываюсь на спинку дивана и скрещиваю ноги. — Ладно, давай сделаем это. Итак, каков план?

Глава 5

Декстер

У меня вспотели ладони.

Я бросаю взгляд на Дафну, сидящую на пассажирском сиденье моей серебристой Ауди, ее глаза осматривают пейзаж, пока мы проезжаем мимо; дома и офисные здания становятся все дальше и дальше друг от друга по мере того, как мы выезжаем из города. Длинная линия ее изящной шеи освещена тусклым светом уличных фонарей.

Этим вечером прохладнее, но кремовые плечи Дафны обнажены под простым нежно-голубым топом на бретельках с жемчужным вырезом. Заправленный в черную юбку-карандаш длиной до колен, топ украшен бантом на воротнике, ленты кремового цвета спускаются по обнаженной спине.

На ногах черные туфли на высоком каблуке с ремешками. Пальцы ног выкрашены в блестящий темно-красный цвет, который я не мог не заметить, когда заехал за ней, как будто она приложила настоящие усилия для выхода. Те усилия, которые женщина прилагает к настоящему свиданию; настоящее свидание, из-за которого она нервничает и волнуется.

Этого она и ожидала.

Не знаю, что ожидал увидеть я, когда она нетерпеливо распахнула дверь в свою квартиру ранее, но можно с уверенностью предположить: это было не то.

Она выглядит потрясающе. Сладко. Бесспорно сексуально.

Недостижимо, но в то же время доступно.

Мой взгляд опускается на ее загорелые ноги. Хочу назвать их светящимися — но это неправильно, не так ли? Светящиеся? Черт, я ни хрена не понимаю. Они выглядят свежевыбритыми и, должно быть, на ощупь гладкие, если судить по тому, как девушка проводит ладонями по коленям; вверх и вниз медленными круговыми движениями, вероятно, чтобы помучить меня за то, что вообще пришла в голову эта идиотская идея.

Я бросаю на эти ноги еще один косой взгляд, пытаясь унять желание, которое я испытываю к ней, из-за изменения выражения моего лица. Остатки радости. И страдания.

Еще один быстрый взгляд, когда Дафна лениво проводит кончиком указательного пальца по своей коленной чашечке, заставляет меня хрипло прочистить горло, потому что, черт возьми, перестань трогать свои ноги.

Крепче вцепившись в руль, я сосредотачиваюсь на дороге и выезжаю на шоссе, выпуская изо рта струю воздуха.

Мне следовало просто сказать маме, что буду без пары. Или быть более твердым в своем решении, что Дафна — просто подруга. Но может ли кто-то быть вашим другом, если вы встречались всего дважды? Может, я и не особо опытен по части женщин, но почему-то даже я сомневаюсь в этом.

И все же мы здесь, на пути на вечеринку в честь помолвки.

Где я, без сомнения, выставлю себя полным идиотом.

Ее голос вырывает меня из размышлений:

— Ты не хочешь обсудить какие-нибудь детали, прежде чем мы доберемся туда? Просто на случай, если кто-нибудь решит поболтать с нами, узнать, как мы познакомились.

Я смотрю в лобовое стекло и киваю.

— Конечно. Отличная идея.

— Хорошо. Я начну. — Она замолкает с загадочной улыбкой. — Допустим, мы познакомились в винном баре через общих друзей? По крайней мере, эта часть правдива… и наше первое свидание было в кино.

— Звездные врата?

— Да! Точно. Звездные врата. — Дафна замолкает на несколько секунд, и я могу сказать, что она задумалась. Я вижу это на ее лице, когда случайно бросаю взгляд в ее сторону в темной кабине своей машины. Прикусив нижнюю губу, она напевает что-то себе под нос, прежде чем спросить:

— Где проходило наше второе свидание? — Она встряхивает головой, ее длинные распущенные каштановые волосы колышутся. — Подожди. Я имела в виду, где лучше сказать, оно было?

Может, я и чертовски умен, но я парень, поэтому говорю:

— Э-э…

Дафна смеется, и ее рука дразняще постукивает по моему бедру. Она задерживается там, прежде чем вернуться на колени.

— Э-э? Ты безнадежен, ты знаешь это?

Я смотрю вниз на свои брюки; на бедро, которое теперь поет под моими темно-серыми брюками от ее прикосновения.

— Ты действительно думаешь, что кто-нибудь спросит, где у нас было второе свидание? Я имею в виду, что непрерывный поток вопросов — это как-то невежливо, тебе не кажется?

Я фыркаю.

— Это не остановит моего кузена Эллиота от того, чтобы задавать кучу дерьмовых неуместных вопросов. Он не чувствует границ.

Дафна наклоняет голову и изучает меня в темноте. Фары с центральной полосы на шоссе освещают такси, ее блестящие губы сияют — и, как маяки в ночи, мой взгляд притягивается к ним. Она облизывает свои губы.

— Похоже, Эллиот милый парень.

— Он не плохой парень — на самом деле нет. У него просто нет фильтра.

— А как насчет семьи в целом? Я немного нервничаю перед встречей с твоей мамой и сестрами. Я буду чувствовать себя ужасно, когда буду им лгать.

— Извини, что втянул тебя в это. Я просто думаю, что моя мама была не в том настроении, чтобы поверить мне, и вместо того, чтобы спорить с ней о том, что у меня есть девушка, серьезно, просто проще привести тебя. Моя мама слышит то, что хочет услышать. Как бы неловко это ни было для тебя, это история моей жизни.

— Неловко для меня?

— Да. — Я бросаю на нее взгляд. — Притворяться. Притворяться, что я тебе нравлюсь. Притворяться, что тебя влечет ко мне. — С самоуничижительным смешком я пальцем поправляю черные очки на переносице. — Давай посмотрим, насколько ты хорошая актриса.

Я нахожу съезд с шоссе.

Поворачивай направо на светофоре.

Притворись, что на тебя не влияет изгиб ее губ.

Дафна

Дурак.

Я должна сказать ему, что мне не нужно притворяться.

Что он меня привлекает.

Что он действительно нравится мне.

Что если бы он только пригласил меня на настоящее свидание, я бы согласилась.

Да, Декстер, я бы с удовольствием поужинала с тобой!

Да, Декстер, я бы с удовольствием посмотрела еще один фильм.

Да, Декстер, я бы с удовольствием…

Но вместо этого он попросил меня стать его фальшивой девушкой на одну ночь. На самом деле ничего, кроме эскорта — и притом совершенно бесплатного.

Я печально усмехаюсь, задаваясь вопросом, думал ли он вообще об этом в таком ключе.

Вероятно, нет.

Я вздыхаю, бросая на него взгляд, отражение от проносящихся мимо нас уличных фонарей отражается в его очках, отмечая, как парень сосредоточен на дороге. Как он продолжает проверять свои слепые зоны. Как он включает поворотник каждый раз, когда меняет полосу движения. Как он украдкой бросает на меня взгляды, когда думает, что я не вижу.

Но вот тут-то он ошибается.

Я смотрю. Очень внимательно.

Так было с тех пор, как я чуть раньше распахнула дверь своей квартиры, и мои глаза чуть не вылезли из орбит при виде него, стоящего на пороге. Опрятный. Умный. Нервный.

Желая сорвать с него одежду, начиная с застегнутой на все пуговицы синей рубашки, я бы начала с того, что запустила бы руки под закатанные манжеты его рубашки — по его бледным, но подтянутым предплечьям.

Заправленная в пару черных отглаженных слаксов, ничто никогда не возбуждало меня сильнее, чем вид парня в…

Подтяжках.

Да. Подтяжки, ради всего святого.

Я хочу их щелкнуть.

Провожу руками вверх по его груди, под подтяжками по всей длине.

Медленно расстегни его рубашку и спусти подтяжки с рук — просто чтобы увидеть выражение его лица.

Я возвращаю свой похотливый взгляд к окну.

— Что ты рассказал своей маме обо мне?

Его глубокий голос наполняет кабину его безупречно чистого автомобиля:

— Честно говоря, ничего особенного. Она была слишком занята, отчитывая меня за то, что я сохранил тебя как мой маленький грязный секрет, — она особо не расспрашивала меня. Все, что она знает, — это то, что рассказала ей моя тетя.

Маленький грязный секрет… восхитительно.

Я вздыхаю, жалея, что у меня его нет.

В тихой кабине его шикарной машины я слышу, как Декстер пожимает плечами. Повернувшись так, чтобы моя голова была обращена к нему, я убираю прядь волос с лица. В свете уличных фонарей его глаза следят за движением, когда моя рука ласкает щеку, перебирая мои длинные локоны.

— И что же она сказала?

— Только факты — что ты была вежлива. — Декстер колеблется. — И красива.

Красива; это слово поселяется в моем мозгу и пускает там корни в то же самое время, когда мой желудок совершает сальто; неожиданное, приятное, маленькое сальто.

Красива. Никто никогда раньше не называл меня так.

Симпатичная? Да.

Хорошая? Да.

Очаровательная девушка по соседству? К несчастью.

Декстер тоже считает меня красивой? Я не хочу показаться тщеславной, но после того, как он не пригласил меня на свидание, я решила, что, возможно… ему не нравлюсь. Может быть, я не в его вкусе. Может, он действительно просто хочет быть другом. Поиграй в любящую девушку на одну ночь — и только на одну.

— И выше нос — они все думают, что ты южанка, так что удачи тебе в этом.

— Поверь, я смогу вовлечь в разговор нескольких из них. Доставить тете Бетани дешевое удовольствие.

— О, я уверен, что сможешь. — Его улыбка кривая и удивленная.

— Сладкий, вас всех ждет угощение.

Декстер прочищает горло.

— Так, она в курсе об этом, но больше ничего. И, конечно, она думает, что мы встречаемся уже некоторое время. За что… Прошу прощения.

Я ловлю себя на том, что говорю:

— Все в порядке, — когда мы заезжаем на парковку загородного клуба. Ловлю себя на том, что нервно тереблю подол своей юбки, когда он целеустремленно обходит машину с моей стороны после того, как мы паркуемся. Обнаруживаю, что у меня немного слабеют колени, когда его рука вежливо прижимается к моей пояснице, направляя меня к толпе людей внутри.

И когда я снимаю куртку, и он передает ее в гардероб, Декстер обнимает меня за талию.

Я напрягаюсь, но не от неудовольствия.

А наоборот.

Декстер замечает это.

— Все нормально? Думаю, было бы странно, если бы я не прикасался к тебе, да?

Я делаю все возможное, чтобы кивнуть, сглатывая комок в горле.

— Все нормально. Ты прав, это было бы странно. Я имею в виду, если бы я была твоей… девушкой, ты бы прикоснулся ко мне. Веди себя непринужденно.

Он выдыхает струю воздуха — словно подбадривает себя.

— Да. Хорошо. Ладно. — Он что-то бормочет. — Просто чтобы мы были на одной волне.

— Декстер, все в порядке. Я не против, чтобы ты прикасался ко мне. — Это взбудоражит мои гормоны, но, — правда. Я не возражаю.

Черт возьми, нет, я правда не против. Вовсе нет — на самом деле совсем наоборот.

Мой взгляд возвращается к подтяжкам.

Боже.

Взволнованный этим новым развитием событий, напряженная рука Декстера расслабляется, его ладонь ложится мне на бедро.

— Ты можешь называть меня Декс, если хочешь. Так меня называют мои друзья и семья.

Нет. Не собираюсь этого делать; не тогда, когда имя Декстер скатывается с кончика моего языка, как последняя капля вина из бокала, и возбуждает в самых неподходящих местах.

Я одариваю его дерзкой ухмылкой.

— Может быть. Посмотрим.

***

— Наш брат романтик? — спрашивает одна из сестер-близнецов Декстера, опираясь на локти и смотря в мою сторону, пока официанты расставляют перед нами тарелки с ужином.

Мы случайно опоздали и сразу же были усажены за столик на десятерых, за исключением того, что остальная часть его семьи к нам еще не присоединилась; только я, Декстер и его восторженные младшие сестры.

— Скажи нам правду. — Просят близнецы одновременно, одним и тем же игривым голосом.

Близняшки — Люси и Амелия — зеркально идентичны и почти неотличимы друг от друга; темно-русые волосы, коротко подстриженные в тон. Одинаковые миндалевидные глаза. Веснушки на переносице. Схожие ухмылки с одинаковыми ямочками на щеках.

Короче говоря, вы поняли общую картину.

Сегодня на них одинаковые платья разных цветов и наблюдают за мной через стол с таким напряжением, что я ерзаю на месте. Это сбивает с толку и немного пугает.

Особенно с учетом того, что их двое.

— Романтик ли он? — переспросила я. Я преувеличенно блаженно вздыхаю. — Да. Такой романтик, не правда ли, малыш? — Я похлопываю его по руке.

Декстер заметно сглатывает.

— Конечно.

— Мама права, — говорит Люси. Затем, в одно и то же время, они обе с энтузиазмом восклицают:

— Ты намного красивее, чем была Шарлотта.

Шарлотта? Была?

— Была? Она…

Мертва? Я не могу заставить себя закончить предложение.

Я предполагаю, что это смеется Люси.

— Его бывшая девушка, глупышка. Она была…

— Ужасна, — заканчивает Амелия.

— Скучной. — Обе близняшки закатывают свои карие глаза.

— Тебе нравятся «Звездные войны»? — спрашивает Амелия, в то же время Люси говорит:

— Дексу нравятся «Звездные войны».

— Шарлотте не нравились, — повторяют они как попугаи.

Декстер встречает мой пытливый взгляд, прежде чем заставить их замолчать.

— Девчонки, остановите этот допрос. Вы ведете себя грубо.

Они обе краснеют.

— Прости, Дафна. Мы имели в виду это как…

— Комплимент. — Люси тычет пальцем в курицу на своей тарелке, прежде чем отодвинуть ее в сторону и скрестить руки на столе. — Так как наш брат проявляет романтику? Расскажи. Он так много работает, что мы почти не видимся.

Амелия кладет салфетку на стол и придвигает стул поближе к моему.

— Рассказывай.

Дерьмо. Они похожи на крошечную мафию-близнецов; они совершенно серьезны. Мне придется что-нибудь придумать.

— Он, ну что ж. Декстер — он…

Амелия прерывает, задыхаясь.

— О боже мой, ты это слышала? Она называет его…

— Декстер.

— Так мило. — Девушки подобны эху.

Это довольно странно.

Улыбка появляется на моих губах, и я честно отвечаю:

— Ваш брат такой милый и… джентльмен. Один из самых милых парней, которых я когда-либо встречала.

Рядом со мной Декстер издает болезненный стон.

— Милый? Милый? Это ужасно.

Я подталкиваю его коленом.

— О, прекрати. Это комплимент.

Он не верит.

— Милый и миловидный — именно так хочет называться каждый живой американский парень. Ты когда-нибудь слышала фразу «славные парни финишируют последними»? История моей долбаной жизни.

Его сестры сейчас наблюдают за нами, широко раскрыв глаза. Та, что в розовом, делает большой глоток из своего стакана с водой, в то время как другая тычет пальцем в курицу на тарелке. В кои-то веки они молчат.

— «Славные парни финишируют последними»? Это неправда, — возражаю я. — Если они финишируют последними, тогда что я здесь делаю?

Губы Декстера поджимаются. Я точно могу сказать, о чем он думает: ты здесь, потому что делаешь мне одолжение.

Я слегка качаю головой.

Это неправда — совсем нет.

Он скептически приподнимает бровь.

Я поднимаю свою в ответ.

— Если кто-то общительный и красивый, то это еще значит, что он скучный и предсказуемый. — Его голос низкий.

— Почему ты такой скучный?

Близнецы по другую сторону стола наклоняются вперед на своих стульях, ловя каждое наше слово. И каждый слог.

Декстер скрещивает руки на груди.

— Я много работаю.

Пфф.

— Подумаешь, я тоже.

Именно тогда Декстер снимает свои очки… Ошеломленная, я наблюдаю, как он вытирает круги под глазами, прежде чем встретиться с моими широко раскрытыми глазами; его пристальный взгляд сверлит меня насквозь. Длинные чернильно-черные ресницы, которые должны быть запрещены для мужчин. Темно-коричневые радужки, окруженные крошечными вкраплениями янтаря.

В очках он просто очарователен.

Без них Декстер — это… это…

Черт. Возьми.

Я пристально смотрю.

И смотрю.

Я просто тупо таращусь на него.

Одна из близнецов кашляет, чтобы подавить смешок.

Остальные хихикают.

Мой кавалер протирает очки льняной салфеткой, не обращая внимания на мой восхищенный взгляд, качает головой. Мгновение пролетает незаметно, когда он снова одевает очки на переносицу.

— Итак, Дафни, куда мой брат повел тебя на твое первое свидание?

Затем я делаю глоток вина, чтобы занять руки, и выигрываю несколько лишних секунд, прежде чем ответить:

— Мы ходили смотреть «Звездные врата», — честно говорю я. — Сидели в кинотеатре после того, как все закончилось, разговаривали, пока нас не выгнали, да?

Декстер кивает, теребя очки.

Амелия морщит нос. На его сестер это не произвело впечатления.

— Ты водил ее смотреть «Звездные врата»? Отстой!

Со смехом я добавляю:

— Да, но так уж случилось, что я большой любитель научной фантастики. Так что я не была в ужасе — не так, как ты сейчас.

Близнецы настороженно смотрят на нас, искоса поглядывая друг на друга.

— А как насчет второго свидания?

— Второго свидания?

Черт, мы с Декстером обсуждали это в машине по дороге сюда, не так ли? Черт, куда, мы говорили, пошли на наше второе свидание? Когда его сестры направили на меня свое внимание с точностью лазерного луча, я внезапно перестала что-либо помнить. Мы не заглядывали так далеко вперед.

— Мы… на нашем втором свидании?

Глаза Люси определенно с сомнением прищуриваются.

— Ты не можешь вспомнить, где было твое второе свидание?

Декстер выдавил из себя смешок.

— Это было так скучно, что ты не можешь вспомнить? — Его рука нежно касается моей ладони — так, как сделал бы настоящий парень.

— Мы ходили в винный бар.

Близнецы морщат носы.

— Ты говорил, что познакомились в винном баре. Итак, вы там познакомились или пригласил ее туда на второе свидание?

Они ждут.

— Знаете что? Мне двадцать шесть — вы не имеете права подвергать меня перекрестному допросу, подвергая сомнению мои мотивы. Вам пятнадцать.

— Шестнадцать меньше, чем за три недели, — уточняют они.

— Я не об этом…

— Оу, Декс, ты выглядишь взволнованным. — Амелия перебивает его, радостно прихорашиваясь, прежде чем выхватить свой сотовый и сделать селфи с утиным личиком. — Ты…

— …Такой очаровательный.

— Декс, ты собираешься потанцевать с ней после ужина? — спрашивает Амелия в то же время, когда Люси говорит:

— Они сейчас поедят и после ужина сразу начнут.

Они обе вздыхают.

— Перед подачей десерта.

Они снова вздыхают.

— Торт.

Я едва успеваю за их разговором.

Люси достает свой телефон, проверяет время, а затем жестом подзывает нас поближе друг к другу.

— Ладно, вы, голубки. Подвиньтесь, чтобы я могла вас сфотографировать.

— Можно опубликовать фото в нашем Инстаграме? — спрашивает Амелия.

— И напиши хэштег: новая горячая подружка нашего брата. — Люси добавляет, в то время как Амелия отчитывает:

— Никто больше не использует хэштеги, Люси. Никто.

Люси игнорирует ее.

— Но мы можем, правда?

— Придвиньтесь поближе, — просят они.

Мы так и делаем. Придвигаемся ближе, Декстер протягивает руку и кладет ее на спинку моего стула. Я откидываюсь назад, на сгиб его локтя; тепло его тела касается кожи моей обнаженной спины.

Я дрожу.

Моя рука находит верхнюю часть его бедра — как если бы я была его настоящей девушкой — и, не колеблясь, кладу ее туда и борюсь с желанием хорошенько сжать. Было бы вульгарно щупать его за обеденным столом, не так ли?

Тем более, что это ненастоящее свидание.

Правда?

Я разочарованно вздыхаю, когда вспышка на камере гаснет.

— Ты не прикоснешься к ней? — скептически спрашивают его сестры, явно недовольные отсутствием у нас публичных проявлений чувств.

Они обмениваются взглядами; понимающим, скрытным взглядом, который слегка настораживает и заставляет меня сузить свои зеленые глаза.

— Я прикасаюсь к ней, — невозмутимо заявляет Декстер, хлопая рукой по моему плечу. Рядом, но не обнимая. — Видишь?

— Декс, — уговаривают они. — Эта фотография будет отстойной, если вы не приблизите свои лица друг к другу.

— О, боже упаси. — Сарказм ему к лицу.

— Может быть, поцелуешь ее в щеку, — игриво предлагает одна из близняшек с жеманной улыбкой, протягивая свой телефон. Они делают еще несколько селфи, прежде чем снова направить камеру на нас.

— Готовы?

— Ближе.

Грудь Декстера прижимается к моей спине, и его рука опускается со спинки моего сиденья. Он прикрывает мое обнаженное плечо, твердой, большой и теплой рукой. Его большой палец ласкает мою кожу вверх-вниз, прежде чем он ловит себя на том, что делает это, и останавливается.

Один.

Два.

Я вздрагиваю, ловя понимающую усмешку Люси.

Она подмигивает мне поверх своего айфона.

Почему эта пронырливая, маленькая…

— Улыбочку!

— Скажите «сыр»!

Я улыбаюсь до тех пор, пока у меня не начинает болеть лицо. Поворачиваю голову. Вдыхая древесный, чистый аромат свежевыбритой шеи Декстера без всякого стыда. Я имею в виду — раз уж это черт возьми, прямо напротив. Его челюсть настолько сильная и рельефная, что просто напрашивается на то, чтобы ее понюхали. Напрашивается.

И пахнет так…

Так.

Хорошо.

Окстись. Ты ему совсем не нравишься.

Краем глаза замечаю, как Люси толкает Амелию локтем, и они вдвоем совершают еще одну серию кивков головами и поднятий бровей, которые, как я решила, должны быть каким-то странным разговором близнецов.

От этих двоих одни неприятности.

Двойные неприятности.

Глава 6

Декстер

Пока все идет хорошо.

Мои родители не поставили меня в неловкое положение; но опять же, не желая отпугивать Дафну, они держались от нас подальше, в отличие от близнецов.

Они вели себя идеально.

Никаких допросов, которые сыпались бы со скоростью ракеты. Никаких навязчивых личных вопросов. Никаких неудобных или неуместных заявлений, содержащих слова «брак», «дети» или «подарите нам внуков».

Ну, если не считать того, когда моя тетя Тори сказала Дафне, что зал для приемов, где проходит свадьба ее дочери Грейс, откроется через девятнадцать месяцев — если мы поторопимся, то все еще сможем его забронировать.

Только три из десяти вопросов были навязчивыми; я считаю, это прогресс.

Мне удалось перетащить свою фальшивую пару на танцпол, подальше от допроса, но не от любопытных взглядов; во всяком случае, я сделал нас более уязвимыми для домыслов, вытащив Дафну на середину бального зала.

В тусклом свете хрустальной люстры она выглядела радостной. Или, может, это просто отражение в сотнях призм; в любом случае, Дафна позволяет мне крепко прижимать ее к себе и кружить, хихикая над моими трагическими попытками пошутить и улыбаясь мне в подходящее время.

Желание прикоснуться к ней более интимно и прижать к своему телу невыносимо.

Либо она правда наслаждается, либо потрясающая актриса.

Моя кузина Грейси наняла популярную кавер-группу из города, и они исполняют какую-то дешевую версию «Photograph» Эда Ширана. Мы с Дафной синхронно раскачиваемся в такт — ее руки обвиваются вокруг моей шеи совершенно по-девчачьи.

Нежно рассматривая меня,она ведет себя так, словно действительно влюблена. На ее щеках появляется розовый румянец, на губах — свежий слой блеска. Этот взгляд заставляет меня…

Прекрати, Декс, это все не по-настоящему.

Этот взгляд — фальшь.

Потому что, если бы это было так, я определенно наклонил голову и накрыл ее рот своим, чтобы узнать, какой вкус у этих блестящих губ.

Но я не стану этого делать.

Я не буду, потому что дело не в этом — потому что у меня не хватило смелости пригласить ее на настоящее свидание.

И это самое противное из всего.

Я осматриваю комнату, внутренне застонав при виде моего кузена Эллиота, небрежно опирающегося локтями о деревянную стойку бара. Он приподнимает свой стакан с хайболом (Этот коктейль действительно очень легкий, его можно выпить много и не опьянеть. Он довольно освежающий. Хайбол станет прекрасной палочкой-выручалочкой для жарких летних вечеров) и подбородок в знак приветствия. Его взгляд, оценивающий; реакция Эллиота на мое «свидание», казалось, видна через весь зал. Он начинает с ее ног, его брови приподнимаются по мере того, как дольше изучает идеальную фигуру Дафны — талию, далее упругий зад. Я точно знаю момент, когда его взгляд достигает ее идеальной груди, потому что его похотливая ухмылка становится шире, черт возьми.

Наши взгляды встречаются.

Мой кузен еще раз дерзко кивает мне, когда мои руки скользят по обнаженной спине Дафны, его рот растягивается в улыбке, обнажая зубы, когда он отталкивается от барной стойки. Повернувшись к бармену, он бросает на стол несколько купюр, говорит пару прощальных слов, хлопает нашего дядю Дэйва по спине и, схватив напиток, пробирается через переполненный зал.

К нам.

Определенно.

Черт.

Я знал, что он не сможет устоять.

Вот если бы Дафна была не такой красивой, это была бы совсем другая история.

Но это не так.

Она великолепна и сексуальна и не в моей лиге. Что еще хуже, Эллиот, черт возьми, знает это; он планирует воспользоваться этим.

— К нам идет мой двоюродный брат, — ворчу я, импульсивно поднимая руку, чтобы пригладить длинные волнистые волосы Дафны. Ощущение такое, словно я трогаю египетский шелк — как если бы теплая вода струилась медленным ровным потоком сквозь мои пальцы — и пахнет намного лучше. Как шампунь, мед и детская присыпка.

Так хорошо.

Но не моя.

Дафна

Эллиот — полный придурок.

Я знаю, что нечестно сравнивать — особенно с кем-то, кого еще не встречала, с кем еще не знакома — но очевидно, что Декстер и его двоюродный брат упали с разных ветвей генеалогического древа: они полные противоположности. В то время как Декстер добр, заботлив и привлекательно красив, Эллиот смазливый. Дерзкий. Загорелый. Мужчина-шлюха с золотым сердцем. С языком без костей, привыкший получать от женщин желаемое.

Он любит залезать в трусики ко всем и каждой.

Отвратительно, я только что сказала «трусики»?

Фу.

За свою короткую жизнь я встретила сотню Эллиотов Райанов и не сомневаюсь, что встречу еще больше; он не исключение.

Во всяком случае, не для меня.

Он оценивает меня как потенциальную кандидатуру, даже когда идет к нам, в его высокомерном взгляде понимающий блеск — он уверен, что я буду очарована его внешностью. Его телом. Лицом.

Он такой тщеславный и самовлюбленный, что думает, я брошу Декстера и уеду отсюда с ним. К несчастью для Эллиота, у меня иммунитет и я немного говорю на языке засранцев.

Наш танец подходит к концу, Декстер ослабляет хватку, когда его кузен развязно приближается, и я скорбно разжимаю руки, обвивающие его шею. Твердо стоя рядом с ним, я протягиваю руку между нашими телами, чтобы схватить его за руку, переплетая наши пальцы в знак солидарности.

К тому же, я действительно хочу прикоснуться к нему.

Он удивленно смотрит на наши соединенные руки, когда я слегка кокетливо сжимаю их.

— Привет, кузен, извини, что прерываю. — Эллиот несет такую чушь, что хочется расхохотаться. Ему ни капельки не жаль — он грубиян.

— Тетя Бетани сказала, ты привел подружку, но я должен был убедиться в этом сам.

Эллиот разговаривает с Декстером, но взгляд устремлен на меня.

— А ты, должно быть…?

— Эллиот, это Дафна. Дафф, это мой кузен Эллиот.

Дафф? О, чувак, он придумывает ласкательные имена?

— Привет, рада знакомству. Я бы пожала тебе руку, но, как видишь, она занята. — Я опускаюсь на пятки, опираясь на Декстера для поддержки. Он немедленно отпускает мою руку, чтобы обхватить меня за талию, притягивая вплотную к своему телу. Я нахально отвечаю ему взаимностью, обнимая стройную талию кавалера, позволяя другой ладони лечь на его пресс.

Я чувствую, как он напрягается под моими пальцами, и слегка игриво щекочу его.

— Декстер и Дафна. Двойное Д, понял? — отшучивается Эллиот, натягивая мегаваттную улыбку на свое красивое лицо. Такой симпатичный. Приятный. Такой фальшивый. — Э, чувак, извини, что кинул тебя в винном баре на прошлых выходных после турнира по гольфу. Я не хотел.

Его глаза не отрываются от моего лица.

— Не волнуйся. Все прошло лучше, чем я думал. — Рука Декстера сжимает меня. — Кроме того, я был там не один.

Эллиот задумчиво склоняет голову, изучая нас. Я почти слышу, как шестеренки в его мозгу крутятся беспрерывно. Почти.

— Да, я слышал, что именно там вы двое познакомились.

— Да, мне повезло. — Декстер целует меня в макушку.

Эллиот косо смотрит на нас.

— Серьезно. Вы двое встречаетесь?

Серьезно? Мог бы он быть менее деликатным?

Козел.

— Ну, искры действительно полетели, когда мы столкнулись друг с другом несколько дней спустя. — Я смотрю в добрые глаза Декстера. — Помнишь? Ты помог мне в кинотеатре?

— На нем был галстук-бабочка? — Эллиот смеется — гулкое, неприятное и покровительственное фырканье, обнажающее темную сторону его личности.

Мудак.

Был только один способ стереть эту ухмылку с его лица.

— Галстук-бабочка? — целенаправленно спрашиваю я. Медленно. — Ну… в начале вечера на нем была бабочка. Но утром оказалась на мне. — Я выдавила смешок. — Иногда на мне только его очки, правда, детка?

Застенчиво глядя в сторону Эллиота, я держусь холодно.

— Мне нравятся его очки, тебе разве нет?

Не в силах больше сдерживаться, я приподнимаюсь на цыпочки и целую Декстера в подбородок. Мои губы задерживаются, кончик носа слегка утыкается ему в челюсть.

М-м-м. От него великолепно пахнет. Божественно.

— Подожди. — Эллиот выглядит смущенным. — Э, чувак, я правда чему-то помешал? Серьезно?

Смех срывается с моих губ.

— Мы танцевали! Конечно, да.

Идиот.

— Да, чувак, мы поболтаем с тобой позже в баре и пропустим по стаканчику Эля. Ты угощаешь. — Декстер утыкается носом в мои волосы, прежде чем развернуть меня. — Прямо сейчас я собираюсь завершить этот танец с моей великолепной партнершей.

— Прости, Эллиот. — Затаив дыхание, я не отрываю глаз от лица Декстера. — Тебе придется извинить нас — я хочу побыть наедине с этими сексуальными подтяжками. Я умираю от желания запустить свои пальцы под них и провести в таком положении всю ночь.

Я бросаю на своего кавалера многозначительный взгляд.

— Всю ночь.

Чтобы подчеркнуть смысл слов, я обхватываю ворот его рубашки, застегнутой на все пуговицы, мои ладони медленно поднимаются вверх и проникают под его синие подтяжки в горошек.

— Я-я.… — заикается он, поправляя очки кончиком указательного пальца. — Тебе они нравятся?

Он искренне шокирован.

— Нет, я просто от них без ума, — признаюсь я, прикусывая нижнюю губу. — Зачем ты их надел, если не для этого?

Его рот открывается, но не выходит ни звука. Мы единственные на танцполе, кто не танцует; единственные два человека в кругу его семьи и друзей кузины Грейс.

Единственные важные здесь люди; прямо здесь.

Прямо сейчас.

Или, может, это только я так думаю.

Моего ненастоящего кавалера довольно сложно понять; он больше времени уделял галантности и джентльменству, чем флирту. Он не сделал ни единой попытки. Ни единого шанса. Он не прикасался ко мне, разве что по-дружески.

К сожалению.

И все же…

Его выдают глаза. В них есть интерес.

Интрига.

Что-то в его глазах…

Он вожделеет меня.

Я вижу это.

Но.

Есть еще кое-что, что я вижу в его темно-карих глазах; сомнение. В себе и моем влечении к нему.

Значит, это страстное желание?

Он бессилен против этого.

***

— Ты же понимаешь, насколько все это нелепо, верно? — Я в своей квартире, без макияжа, сижу, скрестив ноги, в центре своей большой, пушистой кровати. Я не смогла удержаться и не позвонить Табите и рассказать о последних днях; о кинотеатре. О встрече в кафе, где Декстер сделал мне заманчивое предложение.

О вечеринке по случаю помолвки.

— Я не понимаю, почему он просто не попросил тебя быть его девушкой. В этом нет никакого смысла. — Я слышу, как Табита шаркает по кухне, как кастрюля отправляется в раковину и как льется вода.

Я откидываюсь назад, зарываюсь в подушки и смотрю в потолок.

— Да? Вся эта затея с фальшивым свиданием была глупой. Все, что ему удалось сделать, — это разжечь мое воображение. Оно вышло из-под контроля. Ты же знаешь меня? Я хочу получить то, что под запретом. Тьфу, его безразличие сводит с ума.

— Я бы не назвала это безразличием; скорее, это отсутствие смелости.

Я игнорирую ее легкомысленное замечание и продолжаю тираду:

— И, кстати, что это — хороший материал для какого-нибудь фильма? Мы что, в старшей школе?

На другом конце провода она разговаривает с зубной щеткой во рту:

— Да, это было довольно незрело. — Она вынимает щетку изо рта, чтобы сказать:

— Но, может…

Голос моей лучшей подруги затихает.

— Может, что? Я ловлю каждое твое слово.

— Ну, может быть — всего лишь может быть — он боится тебя и не хочет быть отвергнутым. Это теория Коллина, и я с ним согласна. Ты можешь быть довольно пугающей, Дафна.

Я думала об этом.

Я не застенчивая и не замкнутая, и, если быть до конца честной, в последнее время не разбивала ни одного зеркала.

— Хорошо, да. Это вполне возможно. — Делаю паузу, прежде чем добавить больше информации. — Но я почти уверена, что он собирался пригласить меня на свидание после фильма. Я бы поставила на это свои любимые штаны для йоги.

— Он был напуган своей тетей, — уверенно заявляет Табита. Я могу представить, как она кивает в знак согласия. — А теперь он перепуган… — Она замолкает на полуслове. — Скажи честно, ты действительно хочешь встречаться с таким парнем? У которого не хватает смелости пригласить тебя на настоящее свидание? Похоже, он просто тряпка.

Я миллион раз прокручивала это в голове, поэтому сразу встаю на его защиту.

— Боже, Табита только потому, что он не трахает мою ногу и не присылает фото своего члена, это не делает его тряпкой.

Она возмущенно фыркает:

— Пожалуйста, только не называй его недотрогой. Это еще хуже.

Я хихикаю.

— Нет, он не такой уж милый. Я имею в виду — он такой, но он еще дерзкий, это сексуально.

Его острый язык.

О, эти губы.

— Секси Декси, — напевает Табита в трубку. — Знаешь, бьюсь об заклад, у него много сдерживаемых сексуальных наклонностей.

Я держу ухо востро.

— Думаешь?

— О да, определенно. — Табита соблазнительно выдыхает. — Ты сама сказала, что он умный — вероятно, обдумывает все способы, как подступиться к тебе.

Боже, надеюсь на это.

— Без сомнения, он убедил себя, что ты ему не по зубам.

Я смеюсь над этим.

— Он очень сильно ошибается.

— Тогда докажи это. Покажи ему, что он неправ.

— Не могу, — хнычу я, как ребенок. — Он отправил меня во френдзону.

Табита нетерпеливо вздыхает:

— Нет, он сам себя туда загнал. Теперь тебе нужно его оттуда вытащить.

— Хм, время покажет…

— Прости, ты серьезно? Ты. Обязана. Вытащить. Его. Оттуда.

— Ты всегда была такой властной?

— Нет, для меня это в новинку. — Я практически слышу, как она закатывает свои голубые глаза.

— Ух ты, еще и саркастичная. Коллин — счастливчик.

Табита издает хриплый смешок:

— Милая. Если он тебе нравится, просто сделай это; сделай первый шаг. Не жди, пока твоя маточка окончательно высохнет.

Глава 7

Дафна

Оказывается, мне не нужно делать первый шаг. Вместо этого выпадает возможность лицезреть Декстера в виде двух озорных близнецов-подростков с каштановыми волосами.

Которым я, по-видимому, очень, очень нравлюсь.

Сильно.

Настолько, чтобы украсть мой номер из телефона Декстера во время вечеринки по случаю помолвки и тайно отправить мне сообщение, благослови их бессердечные, черные душонки. Было ли неуместно с их стороны отправлять мне сообщения, не сказав об этом своему брату? Без сомнения.

Было ли неуместным с их стороны пригласить меня в дом их мамы на ежегодную выпечку печенья в честь дня рождения? Да.

Мне не все равно?

Эм, нет.

Почему? Потому что хочу увидеть его снова — и, если Декстер Райан не собирается приставать ко мне, я не прочь прибегнуть к своему собственному методу пассивно-агрессивной охоты на мужчин.

Кроме того, меня пригласили.

Конечно, вероятно, пожалею о решении случайно заявиться в дом его мамы, но когда я завожу руку за пояс, чтобы завязать бантиком завязки желтого фартука в горошек, все, о чем могу думать — когда Декстер войдет в парадную дверь.

Я знаю, близнецы сказали, что не предупредили его о моем приезде, но… девушка может помечтать. Плюс, я не эксперт по близнецам, но эти девушки довольно подозрительны; я почти уверена, что они регулярно проделывают подобные схемы.

К моему приходу миссис Райан — Джорджия — расставляет все ингредиенты на столе; все заранее отмерено, яйца пересчитаны, миски наготове. Она даже разложила глазурь для сливочного крема по трем металлическим мисочкам для смешивания в трех любимых цветах близнецов: розовом, лавандовом и лаймово-зеленом.

Порхая по кухне, Джорджия протягивает мне прихватку, указывая проверить, что двенадцать сахарных печений в форме цифры шестнадцать уже находятся в духовке.

Они светло-золотисто-коричневые и готовы к выпечке.

И божественно пахнут.

— Знаешь, мы уже пять лет печем печенье на день рождения близнецов, — объясняет она, вынимая один противень из духовки и ставя другой. — Мы перестали делать торты после их одиннадцатого дня рождения — в тот год, когда они сильно поссорились из-за того, какой цвет выбрать: мраморный или красный бархат.

Амелия смеется.

— Какой-то нелепый повод для ссоры. — Я знаю, что это она, потому что на кармане ее детской голубой футболки монограмма с ее инициалами.

Я делаю мысленную заметку: Амелия — голубая футболка с монограммой и джинсы. Люси: пижамные штаны и майка.

Поняла.

— Мы разбросали повсюду посыпку, — добавляет Люси.

— Мой муж был в ярости. Торт был по всей кухне, — Джорджия смеется воспоминаниям с улыбкой, протягивая мне лопатку. — В любом случае, в том году мы решили сделать печенье традицией на день рождения. Проще и чище. И их друзьям нравится, и мне не приходится выслушивать их пререкания.

— Это не пререкания, — не соглашается Амелия. — Это…

— Споры.

— Ну, это все равно отвратительно, — говорит их мама, когда мы начинаем вынимать печенье из формочек. У миссис Райан на стойке есть подставка для охлаждения. — Милая, не подашь вощеную бумагу?

Я мысленно выбираю печенье с подставки, от предвкушения у меня урчит в животе.

— Она с тобой разговаривает, — говорит Люси, толкая меня в ребра своим острым подростковым локтем. — Вощеная бумага.

— О, простите! — Я извиняюсь, приступая к действию.

— Встряхни перышки (прим. цитата из песни Shake a tail feather), — дразнит Амелия. — Здесь нельзя расслабляться. Мы известны своими невероятно вкусными печеньями на день рождения.

— И невероятно большими. — Люси улыбается, опуская палец в бледно-розовую глазурь. Амелия отдергивает руку, на ее лице чистое отвращение.

— Прекрати. Это ужасно.

— Успокойся, я вымыла руки, — Люси закатывает глаза. — Эй, ты знала, что Декс всегда жалуется, что мама никогда не пекла ему специального печенья.

— И вообще, зачем ему печенье? Он парень.

— Девочки! — Джорджия смеется. — Я делала ему торт! К тому же, когда он был младше, у нас не было денег. Все эти ингредиенты, которыми вы швыряетесь друг в друга ради забавы, стоят недешево.

Она права; мука и сахар повсюду, в том числе и на мне. В волосах, на одежде. Я провожу рукой по изящному винтажному фартуку, обернутому вокруг талии, разглаживая складки.

Я обожаю эту дурацкую штуку; интересно, смогу ли регулярно надевать фартук, когда прислоняюсь к прилавку, перебирая пальцами несколько тонких брелоков на своем ожерелье — один из них — крошечная золотая косточка, которую купила моя сестра, когда я закончила колледж два года назад, и она почти всегда на мне.

Когда мы были помладше, мой папа увлекался охотой на уток.

Он приходил домой с птицами (отвратительно, знаю), и моя мама готовила их к ужину, оставляя косточку для моей сестры Морган и меня, чтобы мы разделали ее после ужина.

Небольшое дружеское соревнование, если мне посчастливилось отломить косточку, я обычно молилась о глупых, тривиальных вещах: новой одежде или крутой машине. Но чем старше становилась, тем серьезнее становились желания: стабильная работа, здоровая семья, верные друзья.

Я обожаю косточки точно так же, как люблю бросать монетки в колодец желаний и загадывать их, когда часы бьют одинаковое число, например 11:11.

Ребячество? Возможно.

Но что-то столь незначительное всегда наполняло меня огромной надеждой; и я всегда надеялась на любовь. Нет, не надеялась — желала. Желала этого всей душой.

Да, понимаю; мы живем в мире, где феминизм и женская независимость являются ценным активом. Две ценности, за которые женщины боролись веками, но это не заставляет меня меньше хотеть с кем-то разделить свою жизнь.

Возвращаться домой в пустую квартиру без кошки, собаки и общения — отстой.

Перебранка близнецов прерывает мои грезы наяву.

— Мы знаем, что ингредиенты недешевые, мам. — Близнецы подчеркивают одно и то же слово и одновременно тянутся к баночке с крошечными фиолетовыми конфетами.

— Тогда перестаньте тратить посыпку, — отчитывает Джорджия.

Близнецы обмениваются ошеломленными взглядами.

— Но это весело.

В заднем кармане моих джинсов вибрирует телефон, издавая тихий звук. Я извиняюсь и ухожу в туалет.

Табита : Привет, что сегодня делаешь?

Я : Играю в пекаря — готовлю вкусное печенье для гурманов.

Табита : Да ладно. ЛОЛ. А если серьезно, что ты сегодня делаешь?

Я : Почему ты смеешься?! Я серьезно!

Табита : Я должна это увидеть; Коллин берет Грейсона, чтобы выбрать подарок на годовщину их родителей, потом они идут на ужин. Мне скучно. Дай мне быстренько заскочить в душ, и встретится через двадцать минут.

Табита : Я хочу съесть ПЕЧЕНЬЕ!!!!

Я : НЕТ! Не надо! Меня нет дома…

Табита : Фу, ну это отстой! Так где ты?

Я : Я… у Декстера, м-м-м… Дома у его мамы?

Табита : ЧТО??? Да ладно.

Я : Черт, я не должна была тебе говорить.

Табита : Вот это поворот! Я думала, вы не встречаетесь! Серьезно, какого ЧЕРТА ТЫ ДЕЛАЕШЬ В ДОМЕ ЕГО МАМЫ И ПЕЧЕШЬ ПЕЧЕНЬЯ?

Я : Его сестры написали мне и хотели, чтобы я испекла их с ними сегодня — думаю, я им правда нравлюсь, и они молоды. Что я должна была сказать???

Табита : Подожди, близнецы?

Я : Да.

Табита: Как насчет «Извините, близняшки! Может, я и вожделею вашего занудного брата, но НА САМОМ ДЕЛЕ я С НИМ НЕ ВСТРЕЧАЮСЬ!». Вот что могла бы.

Я : *закатываю глаза* О, как будто это так просто.

Табита: Да, на самом деле. Ты просто печатаешь это и нажимаешь ОТПРАВИТЬ. Пожалуйста, скажи мне, что Декстер там, с тобой.

Я: Эм. Нет. Он на работе, но думаю, что одна из близнецов написала ему. Они вели себя действительно странно и подло, хихикая у телефона несколько минут назад.

Табита: Секси Декстер!

Я: Это прозвище хуже, чем Секси-Декси.

Табита: Я все еще не могу поверить, что ты в доме его мамы. Я буквально умираю. Уже умерла. У тебя стальные нервы. А еще… супер жутковато.

Я: Ты велела мне убрать его из френдзоны!

Табита: Да! Но не так!

Табита: Черт возьми, Дафф, этот парень обмочится в штаны, когда застанет тебя на кухне своей мамы, готовящей печенье со своей семьей. Этот парень не похож на человека, который любит сюрпризы…

Декстер

Я не люблю сюрпризы.

Дафна Уинтроп — последний человек на Земле, которого ожидаю увидеть, когда вхожу в дом моей мамы. На ее кухню. И все же — вот она. Стоит среди хаоса, орудуя лопаткой, а на лице у нее самое милое, блядь, пристыженное выражение, которое я когда-либо видел.

И самый сексуальный, черт возьми, фартук.

Ошеломленный от шока и запинающийся на пороге, осматриваю ее с головы до ног; длинные волосы собраны в симпатичный маленький хвостик. Серебряные серьги-кольца. Серая футболка с коротким рукавом поверх выцветших узких джинсов с рваными коленями, на тонкой талии повязан фартук в желто-белый горошек.

Босые ступни с ноготками цвета жевательной резинки.

Ох, эти милые ступни.

Я тупо смотрю на эти розовые ногти, пока она не шевелит пальцами ног, и медленно поднимаю голову, чтобы встретиться с ней взглядом.

— Привет. — Ее губы растягиваются в застенчивой улыбке.

Что она делает на кухне моей мамы? Я имею в виду — очевидно, она готовит, но… что, черт возьми, она делает на кухне моей мамы?

Моя мама закатывает глаза.

— Декс, ты ведешь себя странно. Прекрати таращиться на бедную девочку. Зайди и поздоровайся с ней как следует.

И все же я буквально прирос к месту.

— Что… происходит?

Что она делает на кухне моей мамы?

Мама игнорирует меня.

— Не будь грубым. И не мог бы ты принести нам метлу из шкафа в прихожей, раз уж стоишь там? Сделай что-нибудь полезное.

— Все в порядке, Джорджия, — Дафни кладет посуду на стойку рядом с черной подставкой для печенья, которую тысячу раз видел на мамином столе, вытирает руки о фартук, обернутый вокруг талии, и направляется ко мне. — Он просто удивлен, увидев меня, вот и все. Я не сказала ему, что приду.

От моего внимания не ускользает, что она фамильярно называет мою маму Джорджией. Мои брови взлетают до линии роста волос, когда Дафна подходит ко мне, глаза искрятся озорством. Она поднимается на цыпочки и наклоняется ко мне.

— Сюрприз?

Ее слова — легкий шепот прямо в чувствительное местечко под моим ухом, кончик ее носа нежно касается моей мочки. Ее теплое дыхание задерживается на моей коже на мгновение, достаточно долго, чтобы быть случайным, и когда она отстраняется, я поднимаю руку.

— У тебя немного муки… прямо… тут. — Я убираю остатки с ее щеки медленным, нежным движением.

Она скромно прикусывает нижнюю губу.

— Я не поприветствовала тебя должным образом, не так ли? — Ее мягкие губы соприкасаются с линией моего подбородка на кратчайшую долю секунды; так быстро, что мне, скорее всего, привиделось это.

— Привет.

Чертовски смущенный, но улыбающийся, как идиот, я, наконец, отвечаю на ее приветствие.

— Привет.

Дафна протягивает руку, снимает мою старую университетскую бейсболку и проводит пальцами по моей голове, взъерошивая волосы.

Боже, ее пальцы приятные на ощупь; чертовски приятные.

— Близнецы пригласили меня помочь испечь их праздничное печенье; я не смогла отказать, — говорит она в качестве объяснения. — Не думала, что это будет такая масштабная постановка.

Я поправляю очки и прищуриваюсь.

Мои сестры, которые обычно не такие тихие, радостно напевают возле раковины, украдкой поглядывая через плечо и вытворяя ту странную телепатическую чушь, которую делают близнецы, когда не хотят говорить вслух. Или замышляют что-то нехорошее.

Я пристально смотрю на близнецов.

— Черт, какое совпадение. Потому что они написали мне S.O.S — что-то о том, что им нужна помощь с домашним заданием по экономике.

Девушки демонстративно громко открывают кран, наполняют раковину пеной, гремят посудой в воде и избегают моего подозрительного взгляда.

— Эй, не игнорируйте меня. — Я скрещиваю руки на груди, направляясь к младшим сестрам. — Поправьте меня, если ошибаюсь, но полагаю, что фраза, которую вы использовали в тексте, была «боевая готовность уровня 5, с которым только ты можешь нам помочь». Неужели, Люси? Боевая готовность? — Я использую воздушные кавычки, чтобы проиллюстрировать свою точку зрения, но они полны решимости игнорировать меня.

Тишина.

— Вы вообще в курсе, что такое боевая готовность? — Я практически кричу.

Плечи Люси трясутся от смеха, когда Амелия брызгает на нее мыльными пузырями.

— Идиотка. Я знала, что из-за тебя у нас будут неприятности.

— Это была твоя идея!

Теперь они открыто препираются, и как только они начнут…

— Заткнись, Амелия. Серьезно. Это была твоя идея…

— Ты не обязана делать все, что я тебе говорю, Люси. Боже! Хотя бы иногда думай своей головой.

— Ты такая надоедливая. Перестань корчить мне такое уродливое лицо.

— Это твое лицо уродливое. Ага.

У моей мамы есть этот пронзительный, нервный смех, который она использует, когда впадает в панику — ситуации обычно связаны с моими сестрами, их странными выходками близнецов или случайными ссорами между моими тетями — чтобы разрядить напряжение.

Сейчас она поступает именно так.

Встревоженно подойдя сзади к Дафне, она начинает торопливо развязывать завязки фартука у нее за спиной, в то время как мои сестры продолжают спорить. Руки Дафны поднимаются, когда мама быстро снимает фартук, перекидывает его через руку и кричит на нас.

— Ну вот! Декстер, милый, сейчас самое подходящее время отвезти Дафну в какое-нибудь милое местечко. Бегом. Дафна, можешь оставить свою машину здесь и забрать ее позже. Кыш! Уходите!

Люси окатывает Амелию мыльной водой.

Голос моей мамы становится громче:

— А теперь бегите. Мы закончим с этим позже. Близнецы уберут этот беспорядок; а вы можете пойти поужинать пораньше, если поторопитесь.

Прежде чем успеваю возразить, на Дафну надевают куртку, туфли на босу ногу, и нас провожают к входной двери.

Практически выталкивают на холод.

На крыльце загорается свет.

Как только за нами с громким стуком закрывается дверь и задвигается засов, краем глаза я замечаю близнецов сквозь щель, дающих друг другу пять.

Эти маленькие, назойливые…

— Кажется, твоя мама и сестры играют в свах, — тихо говорит Дафна рядом со мной, когда мы стоим на крыльце, засовывая руки в карманы, чтобы согреть их. Воздух такой холодный, что изо рта идет пар.

— Они уже считают, что мы встречаемся. — Я указываю.

Дафна слегка кивает, глубже засовывая руки в карманы.

— Ага.

Мой взгляд останавливается на внедорожнике, на котором я ездил сегодня вечером, а не на Ауди; и на этот раз рад этому. С такой погодой это самое безопасное из двух моих транспортных средств.

И все же, не желая быть самонадеянным, я не тороплюсь к нему.

Дафна — наоборот.

— Ну, думаю, мы не можем стоять здесь всю ночь; иначе замерзнем. Мы могли бы пойти… поделать что-нибудь?

Ее голос ободряющий. Возбужденный.

Не-а. Это невозможно.

— Но сегодня суббота.

Вздернув подбородок, она рассматривает меня в свете фонаря на крыльце моих родителей. Ее ярко-зеленые глаза искрятся, глядя на меня.

— Точно. Сегодня суббота. Но ты можешь придумать место получше, где можно сейчас быть? Я — нет.

Звучит так, будто она флиртует.

— Знаешь, есть причина, по которой я не отказала твоим сестрам.

О боже, она определенно флиртует.

Субботним вечером Дафна Уинтроп стоит на крыльце дома моей матери и флиртует. Со мной. Я прокручиваю эту концепцию в голове, мысленно подсчитывая то немногое, что знаю о женщинах, и пытаясь определить ее мотивы.

Если бы я не знал ее лучше, то подумал, что она хотела…

Черт.

Меня.

На прохладном ночном воздухе качаю головой; в этом нет никакого смысла. Совсем.

Не хочу показаться грубым, но:

— Дафна, почему ты здесь? — Осторожно спрашиваю я. Намеренно.

— Я… меня пригласили.

— Хорошо. — Мои глаза осматривают пустой двор, и я выдыхаю, воздух от моего теплого дыхания образует еще одно серое облачко пара. — И только? В этом причина?

Я не прикидываюсь; я действительно не могу понять ее мотивов.

— Прости. — Она смотрит себе под ноги, изучая деревянные доски настила террасы под нами. Затем тихо продолжает. — Я не думала; честно говоря, у меня не было других планов, кроме, может, похода на другой фильм в одиночестве и уплетания попкорна, а твоя семья такая замечательная. И…

Ее голос затихает.

— И… что? — Я отчаянно хочу, чтобы она закончила это предложение; в нем столько возможностей.

Дафна поднимает голову и смотрит в темный боковой двор.

— И… Я… Это прозвучит неубедительно.

Боже, я хочу протянуть руку и прикоснуться к ней.

— Нет.

— Я подумала, мы могли бы стать друзьями.

Друзья.

Друзья?

Блядь.

Эй, я умный парень — не совсем помешанный — и знаю, что мои шансы встречаться с кем-то вроде Дафны Уинтроп практически равны нулю; но парню мечтать не запрещено. Это не похоже на то, что я лежу ночью в постели, закрываю глаза и дрочу, представляя ее обнаженной.

Ладно, так и есть, но это было только один раз.

Ну, хорошо. Три.

С громким вздохом направляюсь к своей машине.

— Голодна?

Она дарит мне мегаваттную улыбку, ее зеленые глаза сияют в мягком свете лампы.

Великолепно.

— Умираю с голоду.

— Отлично, давай сходим и чего-нибудь перекусим. Друг.

Глава 8

Дафна

Я думала, мы могли бы стать друзьями.

Только друзьями?

Зачем вообще говорить что-то подобное?

Я ужасная лгунья.

Глава 9

Декстер

Близняшки следят за нами.

Когда мы возвращаемся к моим родителям после нашего короткого ужина, они едва скрыты за прозрачными занавесками, задернутыми на окне их второго этажа; их любопытные силуэты заметно прижаты к стеклу, что бросается в глаза, учитывая тот факт, что они никогда не выключают свет в своей общей спальне.

Занавески трепещут, оттягиваются назад, когда одна из близняшек толкает другую в сторону, борясь за большее пространство возле окна. Не могу сказать, кто есть, кто, но, когда одну отталкивают назад, следует больше толчков.

Они никогда не добьются успеха в шпионаже.

Я могу сдержать смешок из-за их вопиющего отсутствия скрытности; удивленный, даже не могу собраться с силами, чтобы разозлиться.

Или, наверное, я просто счастлив.

Черт, должно быть, так оно и есть.

Мы с Дафной неторопливо идем по ухоженной лужайке моих родителей к машине, припаркованной в тени рядом с домом. Ее тело дрожит.

— Замерзла?

— Да, немного. Брррр. Стоит взять варежки, когда в следующий раз выйду из дома, учитывая смену времен года.

— У меня есть пара в машине — давай схожу за ними.

— Черт, нет! Все в порядке, — протестует она, но я уже на полпути через лужайку к своей машине, открываю дверцу и роюсь в бардачке, чтобы достать перчатки.

А, вот и они.

Я поднимаю их для осмотра, дую сначала в одну, потом другую, чтобы согреть, и бегом возвращаюсь к Дафне. Даже в полумраке вижу, как она сияет, когда я протягиваю первую перчатку.

Я держу ее ровно, пока она скользит ладонями в каждую из них.

Она сжимает руки, улыбка становится шире.

— Спасибо.

Во дворе тихо; у нас нет соседей, а родители живут на лесистом участке. Если не считать моих пятнадцатилетних сестер, подглядывающих сверху, мы совершенно одни.

— Пожалуйста.

Она прислоняется плечом к дверце своей серебристой машины, и в неподвижном ночном воздухе не слышно ничего, кроме звука нашего дыхания и позвякивания ключей от ее машины.

Я прочищаю горло.

— Итак…

— Ита-а-ак… — Дафна переминается с ноги на ногу, растягивая слово, будто это вопрос. Это звучит более многозначительно, чем обычное «итак», так что… Я действительно в замешательстве.

Я испытываю искушение повторить это слово еще раз, но борюсь с собой. Снимая очки, я приподнимаю край своего синего свитера крупной вязки, чтобы протереть линзы.

Инстинктивно чувствую, как Дафна придвигается ближе; в моем личном пространстве мгновенно становится теплее.

— Ты можешь видеть без них?

Я хихикаю, звук эхом разносится в тишине, и поддразниваю:

— Я могу видеть тебя, если ты об этом.

Даже без очков я вижу, как она прикусывает зубами свою пухлую нижнюю губу, чтобы скрыть застенчивую улыбку. Она поднимает на меня взгляд.

— Может быть.

Не знаю, что на это ответить.

— Разве тебе не любопытно, Декстер? — шепчет она в тени, ее теплое дыхание образует небольшое облачко пара вокруг ее слов в холодном ночном воздухе.

— Что любопытно?

Боже, даже я слышу, как чертовски нелепо это звучит. Что любопытно? Мои мысли насмехаются надо мной. Мой друг Коллин надрал бы мне задницу прямо сейчас, если бы услышал, насколько я похож на слабака. Я не умею флиртовать, когда дело касается женщин.

— Любопытно… ничего. — Дафна притворно смеется, слегка покачивая головой. — Ничего.

Только это не кажется пустяком. Звучит так, словно она просит о чем-то на языке, которым я не владею. И, может, я ни черта не понимаю в женщинах, но знаю, что прямо сейчас она флиртует со мной.

Или нет.

Черт, не могу сказать наверняка.

— Спасибо, что стерпел меня сегодня. — Она берется за ручку дверцы своей машины, замирает, прежде чем открыть ее. — Твоя семья довольно… впечатляющая. Знаю, ты не ждал меня сегодня, так что твоя выдержка была большим облегчением.

— Без проблем. Не парься.

— Верно. Что ж… — Дафна опускается на водительское сиденье, пристегивается и смотрит на меня снизу вверх. Этими удрученными зелеными глазами. — Спокойной ночи, Декстер.

Я поправляю очки на переносице.

— Спокойной ночи.

Наблюдая, как она выезжает с подъездной дорожки, и ее задние фонари медленно исчезают в темной дали, я поворачиваюсь, бросая взгляд на окно спальни близняшек. Скрестив руки на груди, их двойное разочарование ощутимо даже с высоты двух этажей.

Черт.

Глава 10

Декстер

— Сэр? — хрипит голос Ванессы из интеркома, стоящего на моем столе. Сэр? Меня до сих пор передергивает каждый раз, когда она или кто-либо из сотрудников называет меня так. Ради Бога, мне двадцать шесть; возможно, я один из самых молодых младших партнеров в своей компании, но когда Ванесса называет меня «сэр», я всегда ожидаю, что в комнату, вальсируя, войдет мой папа.

— У меня на линии Брайан Салливан из «Nordic Acuities». — Ванесса продолжает. — Он не получил ответа на электронное письмо, которое отправил вчера, и позвонил, чтобы убедиться, что Вы его получили и ответили. Вы можете проверить свои исходящие сообщения и перезвонить мне?

Я наклоняюсь вперед, нажимая на кнопку обсуждения.

— Да. Минуту.

Щелкнув мышкой, я открываю Outlook и сразу перехожу к исходящей почте.

Отправлено: Коллин Келлер, Кэлвин Томпсон.

Тема: Шутка дня.

Отправлено: Брайан Салливан.

Тема: Слияние компаний

Колеса моего рабочего кресла поворачиваются, когда я откатываюсь к кнопке внутренней связи.

— Ванесса? Оно все еще в очереди. Пожалуйста, позвоните Брайану и скажите, что я немедленно отправляю его повторно.

— Спасибо, сэр.

— Пожалуйста, перестаньте называть меня «сэром» — я на пятнадцать лет моложе Вас.

— Я перестану называть Вас «сэр», когда Вы вернетесь к работе стажера на нижних этажах. Сэр. — Я слышу, как она ухмыляется.

Сообразительная.

— Хорошо. — Я ерзаю на своем сиденье, рука зависает над ковриком для мыши. — Сегодня я собираюсь уделить обеду сорок пять минут, но поем за своим столом. Отложите любую корреспонденцию до, — я смотрю на часы. — До половины второго, пожалуйста.

Интерком продолжает потрескивать. И хихикать.

— Поняла.

Пальцами вожу курсором по экрану, перемещаясь к углу монитора, чтобы закрыть окно, глаза непрерывно сканируют экран. Они натыкаются на шутку, которую я отправил Коллину этим утром, краткую памятку, в которой упоминается политика запрета контактов с клиентами.

Мое сообщение Дафне.

Я…

Стоп.

Назад.

Мои глаза расширяются, голова поворачивается несмотря на то, что экран находится прямо передо мной.

Сообщение для Дафны? Что это за хрень?

Открываю его, и мое сердце начинает учащенно биться — так сильно, что чувствую, как оно бьется у меня в шее.

Святой Боже.

Кому: dwinthrop_vp@publicrelations.info

От: DRyan@halyarcapitolinvsec.co

Сообщение:

Привет, Дафна. Надеюсь, ты прекрасно провела вечер на днях после того, как испекла печенье с моими потрясающими сестрами. Они были в восторге от тебя. Прости, что струсил и позволил тебе уехать, не пригласив на свидание. Мне было интересно, придешь ли ты на их настоящий день рождения через две недели. Это в воскресенье. Я слишком застенчив и неубедителен, чтобы сказать тебе лично, но думаю, что ты прекрасна. Мне не везет с девушками, потому что, как ты могла заметить, я немного зануда, но не такой скучный, каким меня считают люди. Например, я люблю походы и лыжные прогулки. Я бы никогда не сказал тебе этого в лицо.

Искренне твой,

Декстер Райан

Я, прищурившись, смотрю на экран, читаю и перечитываю, моля Бога, чтобы я не видел того, что вижу на самом деле.

Слишком застенчив и неубедителен?

Что за дерьмо?

ЧТО ЗА ДЕРЬМО?

Я не только не отправлял это, но звучит так, будто это написал гребаный пятнадцатилетний подросток — точнее, двое — и это выставляет меня долбаным идиотом. Мое лицо пылает алым, а костяшки пальцев, которые не касаются клавиш, побелели.

Побелели.

Это определенно из-за Люси и Амелией. Эти любопытные, назойливые, коварные маленькие сорванцы совершили в своей жизни несколько действительно глупых поступков — например, в тот раз, когда они поменялись местами, чтобы Люси могла сдать экзамен по алгебре за Амелию, но забыли переодеться в свою одежду.

Они постоянно пытаются заманить в родительскую ловушку ничего не подозревающих людей.

И я понятия не имею, что это вообще значит.

Те розыгрыши были плохими, но вмешательство в мои личные дела заходит слишком далеко. Я сверну их тощие подростковые шеи, когда доберусь до этих двоих. Я даже не могу контролировать свое дыхание, и, хотя я не страдаю астмой, такое чувство, что у меня сейчас начнется приступ. Или паническая атака.

Дафна прочла это дерьмо. Блядь, она действительно это сделала.

Откуда знаю? Это видно. Прочитано: 10:37 утра.

Она, наверное, думает, что я болтливый идиот.

У меня скручивает живот.

Я делаю несколько успокаивающих вдохов — затем еще несколько — прежде чем хрустнуть костяшками пальцев и поднять руки над клавиатурой наизготовку. Как мне ответить? Что, черт возьми, я должен сказать, чтобы это не прозвучало глупо? Должен ли я извиниться? Объяснить, что мои дорогие сестры взломали мой телефон, когда я был дома, и отправили письмо за меня? Да. Потому что это не прозвучит по-идиотски и неправдоподобно.

Мои руки зарываются в волосы, и я дергаю их.

Как им это вообще удалось?

Эти маленькие…

Без дальнейших церемоний мои пальцы проворно порхают по клавиатуре, набирая следующий профессиональный и извиняющийся ответ Дафне.

Кому: dwinthrop_vp@publicrelations.info

От: DRyan@halyarcapitolinvsec.co

Тема: Приношу свои искренние извинения

Привет, Дафна. Что касается недавнего сообщения, отправленного на твой электронный адрес с моего аккаунта; это сообщение было отправлено моими сестрами в явно незрелой попытке привлечь твое внимание. Очевидно, что это были плохие манеры и ошибка в суждениях с их стороны. Приношу свои извинения за любой уровень смущения, который ты, возможно, испытала, получив это, который может намного превзойти мой. Кроме того…

На мгновение меня отвлекает жужжание телефона рядом с компьютером, уведомление по электронной почте в левом верхнем углу загорается мягким голубым мигающим огоньком.

Черт. Возможно, Брайан Салливан уже отвечает.

Поднимаю сотовый, провожу пальцем по экрану вниз и нажимаю, чтобы открыть браузер электронной почты.

Второй раз за короткий промежуток времени мой желудок сжимается, когда смотрю на электронный адрес Дафны Уинтроп в своем почтовом ящике, строка темы которого гласит: «Нет слов».

Я не могу заставить себя нажать на ее ответ, открыть его; не могу.

Вместо этого откидываюсь на спинку рабочего стула, зажимая телефон в правой руке и уставившись на этот адрес электронной почты и короткое гребаное предложение,пытаясь расшифровать, что бы это могло значить, не открывая сообщение.

Нет слов, кроме:

…то письмо, которое ты отправил, должно быть, было шуткой.

…Я не могу поверить, что это написал взрослый мужик.

…тебе должно быть стыдно, и тебя нельзя подпускать близко к женщине.

Черт, что там на самом деле написано? Я умираю от желания открыть его и в то же время боюсь. Мой большой палец зависает в миллиметрах от ответа. Я поправляю черные очки на переносице, тонкий слой пота покрывает мой лоб.

Господи, какой я жалкий.

Выключив телефон, я кладу его на рабочий стол и презрительно хмурюсь, в то время как сообщение с извинениями, которое я сочинял для Дафны, маячит передо мной на экране ноутбука. Насмехается.

Я нажимаю «Сохранить» и наблюдаю, как файл перемещается в выпадающий список в правом нижнем углу, курсор на экране мигает с просьбой. Мигает, чтобы я нажал открыть зловещее новое сообщение от Дафны Уинтроп.

Кому: DRyan@halyarcapitolinvsec.co

От: dwinthrop_vp@publicrelations.info

Тема: Нет слов

Декстер. Сказать, что я была удивлена, получив твое сообщение, ничего не сказать… Я взволнована и удивлена. После просмотра «Звездных врат» на прошлых выходных я была уверена, что ты пригласишь меня на свидание, пока твоя тетя не прервала нас… и я была разочарована, что ты пригласил меня на вечеринку по случаю помолвки Грейс в качестве своей фальшивой пары. Я была бы горда пойти на твое официальное свидание. Думаю, ты очаровательный и обезоруживающий, и, раз уж мы говорим прямо, очень красивый. Так что да. Да! Я бы с удовольствием сходила с тобой на свидание. Я ждала, когда ты спросишь, с самого кинотеатра. Вот еще раз номер моего мобильного на случай, если ты его потерял: 298–555.9392 Что ж, возвращайся к работе! ЛОЛ.

Надеюсь, скоро с тобой поболтаем.

Дафна

Кому: dwinthrop_vp@publicrelations.info

От: DRyan@halyarcapitolinvsec.co

Тема: Время исповеди.

Дорогая Дафна,

Я должен признаться, поскольку мы честны, и мне легче прятаться за технологиями. Ладно, вот: мои сестры написали то первое сообщение за моей спиной, и я случайно нашел то электронное письмо, и был в ярости. Но теперь? Я рад. Каким бы ужасным и глупым ни показалось мне их сообщение, и как бы я ни был смущен тем, что они это сделали, я рад.

ДР¹

Кому: DRyan@halyarcapitolinvsec.co

От: dwinthrop_vp@publicrelations.info

Тема: У меня тоже.

Декстер, следовало догадаться, что ты не писал его. Наверное, я была так взволнована, получив его, что… и в голову не приходило, что ты не стал бы использовать такие слова, как «Зануда» и «Трус» в электронном письме, чтобы описать себя, потому что не являешься ни тем, ни другим. Ржу не могу! О боже, ты, должно быть, умер, когда увидел их письмо. Что за парочка негодниц! Хотя ты прав. Я рада, что они это сделали, потому что… когда бы ты удосужился рассказать мне о своих чувствах? К тому времени я бы состарилась и поседела!

Дафна

Кому: dwinthrop_vp@publicrelations.info

От: DRyan@halyarcapitolinvsec.co

Тема: Тебе пришлось бы долго ждать

Дорогая Дафна,

Честно? Я не удивлен, что они пишут тебе сообщения; они занимались подобными вещами с тех пор, как стали достаточно взрослыми, чтобы понимать, что такое розыгрыш. Но это не значит, что я не хотел их убить. Когда нашел сообщение, которое «я» отправил тебе, я даже не смог прочитать его целиком — видел только красный цвет. Я имею в виду — что заставило их подумать, что я назову себя «занудой»? Но хватит обо мне; у тебя есть братья/сестры, которые сводят тебя с ума?

ДР

Кому: DRyan@halyarcapitolinvsec.co

От: dwinthrop_vp@publicrelations.info

Тема: Не одинока

Декстер, к счастью или к сожалению, у меня есть сестра, хотя моя мама говорит, что иногда мой папа ведет себя как маленький ребенок, так что это все равно, что иметь троих детей. Ха-ха. Взрослея, я всегда жалела, что у меня нет близнеца. Думаю, твои сестры крутые — я полностью прониклась их Вуду-близнецами и немного завидую, не буду врать.

Они такие хорошенькие для вдохновителей зла.

Итак… какие планы на выходные? Ты видел рекламу Comic Con «Звездный путь» на научно-фантастическом канале?

Дафна

Кому: dwinthrop_vp@publicrelations.info

От: DRyan@halyarcapitolinvsec.co

Тема: Наконец-то я приглашаю тебя

Дорогая Дафна,

Обычно я не хожу на мероприятия Comic Con… Я скорее спокойный, ленивый фанат постеров. Я не схожу с ума, и у меня в коробках до сих пор нет коллекционных фигурок, ЛОЛ; ладно. Несколько. Но да. Я видел ту рекламу, но тогда будет семейный день рождения близняшек со всей семьей Райанов. Грейс, Эллиот — весь сумасшедший клан. Ты достаточно смелая? Хотела бы пойти? Мероприятие в это воскресенье, около трех.

ДР

Глава 11

Дафна: Хорошо, просто чтобы уточнить… пойду ли я с тобой в эти выходные на вечеринку к твоим сестрам в качестве [заполнить пробел]?

Декстер: Cвидания?

Дафна: Да. Прости, что спрашиваю, и знаю, что это неловко, но я сойду с ума, если я не узнаю. Но мы все-таки пошли на то ФАЛЬШИВОЕ свидание… Значит это… [заполнить пробел]?

Декстер: Настоящее. Это я — впервые в жизни — смиряюсь и выставляю себя напоказ; Да. Я бы хотел, чтобы это было свидание. Как насчет встретится в два часа?

Дафна: Я бы с удовольствием. В два часа.

Декстер: Это свидание.

***

Дафна: Привет, это я. Как думаешь, твоей маме нужно что-нибудь принести на вечеринку в эти выходные? Например, фрукты или еще что-то…?

Декстер: Нет, не волнуйся об этом. У нее будет достаточно еды, чтобы накормить небольшое стадо слонов. Или придурков.

Дафна: :) Точно? Я спрашиваю только для того, чтобы написать тебе, если честно. Это странно?

Декстер: Не более странно, чем то, что ты пекла печенье в доме моей мамы…

Дафна: О боже! Пожалуйста, не напоминай. Табита сказала мне, что это была ужасная идея; я должна была послушаться, но было неловко… Я уже была в фартуке твоей мамы.

Декстер: Правда? Я думал, мне приснился этот фартук.

Декстер: Это странно?

Дафна: Может быть, кто-то другой так и подумал бы, но я — нет. Лол.

Декстер: Надеюсь, ты не посчитаешь меня слишком прямолинейным человеком, но я купил близняшкам подарок и подписал твое имя на открытке… Подумал, раз они уже считают, что мы встречаемся, это будет естественно.

Дафна: Ты такой милый. Да. Я совершенно не против.

Дафна: Блин. У меня встреча через три минуты. Лучше поторопиться. Поговорим позже?

***

Дафна: Я вернулась. Любопытно, какой подарок мы подарим близняшкам?

Декстер: Набор для шпионов.

Глава 12

Дафна

Близняшкам понравился их шпионский набор.

Дешевый детский шпионский набор, который оснащен: лупой, набором для снятия отпечатков пальцев и мешочками для хранения собранных улик, заставляет сестер сгибаться пополам и истерически смеяться. Прежде чем приступить к открытию следующего подарка, Люси снимает резиновые перчатки из набора, защелкивает их на запястьях и спрашивает членов семьи, столпившихся в комнате, кто хочет стать их первой жертвой.

Половина зала оглушительно хохочет; их дядя Дерек вскидывает руки, требуя, чтобы у него сняли отпечатки пальцев.

— Надеюсь, теперь они оставят меня в покое, — ворчит Декстер рядом со мной, когда мы стоим на пороге гостиной, наблюдая, как близнецы разбирают остальные свои подарки, словно семилетние дети. — Даже если набор игрушечный, посмотри, какие они счастливые.

— Знаешь, чего я всегда хотела в детстве? — размышляю. — Металлоискатель. Настоящий, а не один из этих дешевых и поношенных.

Декстер смеется.

— Я тоже! Представь, сколько дерьма мы найдем. Монеты, драгоценности…

— Пиратские сокровища, — поддразниваю я. — Затонувшие на дне, к примеру.

— О, теперь мы отправимся с этим металлоискателем в океан? Черт, я думал, только в парки или на пляж. Океан открывает целый мир возможностей. Какой бы исследовали в первую очередь?

Я постукиваю себя по подбородку, притворяясь, что размышляю.

— На самом деле я думала об этом. Это определенно должно быть где-то рядом с Испанией.

— Хорошо, Магеллан. — Декстер очень громко и хрипло удивляется. — Почему Испания?

Я закатываю глаза и одариваю его довольной ухмылкой.

— Все знакомые кораблекрушения? Блиин.

Его это не убедило.

— Но разве не на Карибах лучшие места для подводного плавания?

Я качаю головой.

— Нет, нет, нет — я не о подводном плавании; это все слишком просто. Нам нужно было бы нырять на самую глубину…

— О чем, черт возьми, ты говоришь? Все, что я слышала, было: «бла-бла-бла, я большая зануда, который подарил своим сестрам шпионский набор».

Я внутренне стону, разворачиваясь на каблуках из-за того, что меня прервали.

Эллиот. Разумеется.

Он протягивает Декстеру пиво в качестве подношения.

Мой кавалер нерешительно берет его, у него сразу меняется поведение с кокетливого и веселого на настороженное за считанные наносекунды.

Я в недовольстве поджимаю губы; не из-за того, что прервали, а из-за того, как грубо он это сделал. Боже милостивый, неужели его мать не научила его хорошим манерам? Нельзя подходить и оскорблять кого-то. Я бросаю взгляд на его мать, тетю Тори, которая изящно восседает на диване, потягивая шампанское из бокала. Причесанная, сногсшибательно накрашенная и явно требующая особого внимания, я признаю, что она не выглядит так, словно провела детские годы Эллиота, обучая его скромности.

Также признаю, что, возможно, он не знает ничего лучшего, и даю ему некоторую свободу действий. В конце концов, парень, вероятно, ничего не может с собой поделать.

Его так воспитали.

— Привет, Эллиот, — начинаю я. — Рада снова тебя видеть.

Ложь № 1.

— Да? Приятно, что не было такой огромной толпы, как на вечеринке у Грейси — теперь мы действительно можем поговорить без всей этой музыки и надоедливых танцев, — болтает он. Очаровательная улыбка не отражается в его расчетливых карих глазах.

— О, конечно, — соглашаюсь я.

Ложь № 2.

Эллиот придвигается ближе, его локоть почти незаметно подталкивает Декстера, оттесняя моего спутника к стене. Подальше от меня.

Мои зеленые глаза превращаются в щелочки. Этот парень не заслуживает доверия.

— Что делаешь после? — Он задает вопрос вслух, явно игнорируя своего кузена. — Сегодня вечер воскресенья, мы должны сходить куда-нибудь.

— Какое замечательное предложение; точно, нужно это сделать. — Только не с тобой, придурок. — Декстер, милый, давай сходим куда-нибудь после.

Снисходительный ублюдок насмехается.

— Давайте будем реалистами. Думаешь, я не знаю, что здесь происходит?

Мой рот открывается — на самом деле от его наглости — гнев внутри меня начинает медленно подкатывать к горлу, минуя губы. Когти выпускаются наружу.

— Вау. Просто… вау. Знаешь, что, приятель, ты действительно кусок…

— Кузенчик! — Объявляют близнецы, появляясь из ниоткуда, их гибкие руки обнимают Эллиота за плечи. На этот раз они выбрали идеальный момент.

Амелия быстро чмокает брата в щеку.

— Декс, мама хочет, чтобы ты сбегал наверх и взял ту фотографию, где вы с папой на адских каникулах в 2010 году. Знаешь, ту, где мы с Люси обе плачем на заднем плане…

— и вы с папой улыбаетесь в камеру.

— а мама выглядит так, будто вот-вот сойдет с ума, — хихикает Амелия.

— Она говорит, что она у тебя в шкафу. — заканчивает Люси.

— Дафна, тебе определенно стоит пойти с ним, — говорят они в унисон, одинаково ухмыляясь. Их глаза широко раскрыты. Все во внимании.

Они точно знают, что происходит, и внезапно… Я просто обожаю их. Без ума от этой похожей, как две капли воды, странной и нахальной парочки.

***

— Значит, это твоя детская, да? Комната, в которой ты вырос? Мне не провели экскурсию, когда я пекла печенье с твоими сестрами.

— Да, это была моя комната восемнадцать лет. Где не происходило никакого волшебства.

Да, это не совсем магнит для женщин: шокирующие синие обои в полоску с оранжевой баскетбольной каймой. Винтажный научно-фантастический постер «3000 Лиг под водой». Плакат с доктором Зваго. Академические трофеи по десятиборью сияют на дубовой полке. Его аттестат о среднем образовании и медали свисают с синих и красных лент.

Здесь скудно; чисто. Немного по-детски — но, с другой стороны, это комната его детства.

— Дай минутку, чтобы найти фотографию, которую хотела моя мама, хорошо? Подожди. Уверен, она где-то здесь… — Декстер исчезает в шкафу, и раздается звук передвигаемой обуви, сумок и прочего хлама. — Черт, здесь раньше стояла коробка с… — Топот. Ругань. — Где, черт возьми, это…

Его приглушенный голос то доносится, то пропадает из гардеробной, где я слышу отчетливый звук открываемой коробки, когда он охотится за этой неуловимой, потерянной фотографией. Я прохожу в дальний конец комнаты, легко провожу рукой по одеялу из «Звездных войн», расстеленному на двуспальной кровати, кончики пальцев скользят по хлопчатобумажной ткани.

Дарт Вейдер занимает всю кровать.

— Интересно, почему твоя мама не сделала здесь ремонт. Ты давно переехал? — Я размышляю вслух, больше для себя, чем для кого-либо еще.

Его голос проникает в комнату из глубины шкафа; достаточно громкий, чтобы его было слышно за болтовней и смехом его неугомонной семьи, поднимающейся по лестнице и проникающей через вентиляционные отверстия в половицах.

— Э-э, я съехал восемь лет назад, может? — Декстер высовывает голову, вглядываясь в меня из-за дверного косяка, протягивая мне крошечную фигурку. — Эй, знаю, я говорил, что у меня их немного, но зацени! Я совсем забыл об этой коллекции! Интересно, где остальные из них…

Я подпрыгиваю на кровати, взволнованная, протягиваю руки, чтобы взять ее.

— Вау! У тебя есть фигурка Сайлона Центуриона «Звездный крейсер Галактика»! Где ты ее взял?

Он протягивает ее мне, запинаясь на полпути.

— Подожди. Ты и правда знаешь, кто это?

Он выглядит впечатленным.

Я закатываю глаза.

— Декстер. Субботним вечером я была на «Звездных вратах» одна — конечно, я знаю, кто такой «Сайлон Центурион». — Я хватаю его, поворачиваю так и сяк, чтобы рассмотреть. — Тоже в идеальном состоянии.

Декстер останавливается в дверном проеме шкафа, зрачки расширяются, о статуэтке он почти забыл, когда смотрит на меня горящими глазами.

— Черт, Дафна, ты заводишь меня всей этой научной болтовней.

— Да? — Я откидываюсь на его подушки, направляя свою внутреннюю Табиту, Сайлон все еще в руке. — В таком случае… Ты знал, что космический корабль, который стал «Прорывателем блокады» в «Звездных войнах: Эпизод четвертый», был оригинальным дизайном «Тысячелетнего сокола»?

Его ноздри раздуваются, и он делает шаг ближе.

Я продолжаю, привлекая его к себе.

— А ты знал, — медленно начинаю я. Очень медленно, каждое слово произносится чуть громче шепота. — Что они до сих пор не назвали род Йоды?

Боже мой, откуда берутся все эти случайные мелочи?

Декстер снимает очки, кладет их на ближайший туалетный столик. Карие радужки его глаз практически обжигают, когда он сосредотачивает на мне каждую каплю своего внимания.

Я прожигаю взглядом дыры в этих очках.

— Ты можешь видеть без них? — Я тихонько поддразниваю его, когда он шагает вперед.

Затем он хихикает, звук низкий и глубокий в тишине спальни. Я прикусываю нижнюю губу, чтобы скрыть застенчивую улыбку.

— Можешь?

Он придвигается ближе, и еще.

— Я вижу тебя, если ты об этом.

Сдерживаясь, бормочу:

— Ты знал…

— Знал ли я, что? Говори со мной по-занудски, Дафна. — Он опускается на ковер, на колени между моих ног, проводя руками по всей длине моих бедер. — Не останавливайся.

Вверх и вниз, вверх и вниз по моим бедрам скользят его ладони.

— Т-ты з-знал? — Я сглатываю, когда он наклоняется, его восхитительные губы проносятся по пульсу на моей шее. Мое сердце бешено колотится, выпрыгивая из груди, и я изо всех сил пытаюсь дышать ровно. — На протяжении всей серии «Звездный крейсер Галактика» Шеба ни разу не выстрелила из своего лазерного пистолета. Ни разу.

— На самом деле, я знал это. — Нос Декстера лениво скользит вверх по моей шее, а губы следуют за ним.

— Ты такой зануда. — Я выдыхаю.

— Это взаимно. — Вверх и вниз, вверх и вниз по моим бедрам неторопливо скользят его ладони.

— Декстер, чего ты ждешь?

Пауза.

— Не знаю.

Вздох.

— Перестань думать и просто сделай это.

— Знаешь, что? Можешь считать меня занудой, но я вроде как хочу… — Вопрос мурлычет рядом с моим ухом. — Я вроде как хочу услышать, как ты это скажешь.

Это я могу.

Слегка кивнув и наклонив голову, я шепчу в пространство:

— Поцелуй меня.

Поцелуй меня.

И он делает это.

Большие ладони обхватывают мое лицо, пальцы Декстера нежно поглаживают мои скулы, прежде чем он обрушивается на мои губы. Наши губы соприкасаются в самом легком касании, прежде чем слиться в поцелуе; настоящая ударная волна рикошетом проходит по каждому нервному окончанию в теле, словно крошечный разряд электричества.

Каждая клеточка трепещет, каждый нерв — и все, что мы делаем, это просто целуемся.

Сначала нежно, наши поцелуи — незначительные, исследовательские. Да, незначительные, но они обязательно оставят отпечаток в моем сердце.

Я колеблюсь, отстраняясь; желая запомнить этот момент навсегда, уверенная, что это будет мой последний первый поцелуй.

Брови Декстера озабоченно хмурятся, он убирает руки.

— Что такое?

Я хватаю их, крепко удерживая. Прижимаю к своей плоти, не желая терять связь.

— Ничего, — бормочу я. — Все хорошо.

Матрас прогибается, когда наклоняюсь к нему, снова прижимаясь губами ко рту Декстера.

Его губы приоткрываются.

Наши языки неуверенно встречаются в мучительно медленном танце.

Нежно. Сексуально.

Это пытка.

Наши губы прижимаются сильнее, языки ищут друг друга.

— О боже, — стонет Декстер в меня. — Так чертовски приятно целовать тебя. — Его пальцы запутываются в моих волосах, пробегая по прядям, прежде чем обхватить мою шею сзади своей большой ладонью. — Я мог бы целовать тебя вечно.

— Да, пожалуйста, — умудряюсь прошептать в его теплый, открытый рот. Языки переплетаются, влажные, восхитительные и определенно опьяняющие.

Сдавленно стону.

— Черт, нам не следовало этого делать.

— Почему?

Из него вырывается мужественный рык.

— Потому что я не захочу останавливаться.

Тогда мы не станем этого делать.

— Дафна… — Его гибкие пальцы играют с крошечной жемчужной пуговицей на воротнике моей скромной хлопчатобумажной рубашки — той, которую я надела специально, чтобы произвести впечатление на его бабушку, — дергают ее, но оставляют нетронутой. Тьфу, он специально дразнит. — Мои бабушка и дедушка внизу в…

Его голос прерывается, когда я протягиваю руку между нами, запускаю указательный и средний пальцы за пояс его джинсов; поднимаюсь вверх по молнии, отчаянно хватаясь за очертания его…

— Ты прав, да, — повторяю я. — Нам нужно остановиться.

— Нам нужно остановиться, — повторяет он решительно, его дыхание затруднено; жемчужная пуговица соскальзывает. Затем другая. Затем: — Останови меня, Дафна.

Он проводит языком по моей шее, нежно посасывая.

Теперь мы оба стонем.

М-м-м.

— О боже, Декстер, я не могу, не могу, твои руки слишком хорошо ощущаются на мне.

Тяжело дыша и в последний раз поцеловав в висок, он отпускает меня, чтобы встать. Поднимаясь с колен в стойку, Декстер отступает назад, его пальцы сгибаются и тут же взлетают, чтобы пробежаться по волосам; сексуальное напряжение с невероятной скоростью разносится в воздухе.

Сама того не желая, я бросаю взгляд на выпуклость между его бедер — на его вызывающе очевидное возбуждение.

Мои девичьи части тела хнычут в смятении.

Я тоже встаю, прижимая пальцы к своим припухшим губам; они влажные, болезненно нежные и чудесные. Я делаю по ним несколько легких взмахов, как будто для того, чтобы унять боль, прежде чем протягиваю дрожащие руки.

— Только взгляни на меня, я вся дрожу.

Проходит секунда.

Затем другая.

Затем еще одна.

Затем…

— К черту все.

Затем мы лихорадочно бросаемся друг на друга, спиной ударяюсь о стену с голубыми обоями, сотрясая ближайшую полку. Не уверена, кто вытаскивает подол моей рубашки из-за пояса джинсов — его цепкие руки, или мои, или все сразу, — но одновременно лихорадочно расстегиваем все пуговицы, пока моя рубашка не расстегивается.

Наконец, к счастью, пуговицы поддаются.

Я стону от облегчения, когда Декстер прикасается к моей обнаженной коже. Кончики его пальцев путешествуют вверх по моему обнаженному животу, его ладони сдержанно ласкают мою плоть.

Поверх лифчика. По выпуклостям моей груди.

Мое тело напрягается навстречу его прикосновениям.

Его голова опускается. Он наклоняется, хватает меня за задницу обеими ладонями и тащит к туалетному столику.

Губами к губам. Ударяясь зубами. Кожа к коже.

Язык к языку.

— Я ужасный человек, — выдыхаю я. — Это так неправильно — твоя бабушка внизу.

Он заглушает мои протесты своим ртом, своим сексуальным, умным, умелым ртом… мы не можем просунуть наши языки достаточно глубоко, когда он с ворчанием Декстер поднимает меня, с громким стуком опрокидывая лампу на покрытый ковром пол, и усаживает в центре своего столика.

Лампочка падает на пол и разбивается вдребезги.

Он прижимается ко мне бедрами, вдавливая комод в гипсокартон, пока лапаем друг друга, гремя дипломом средней школы в рамке, висящим над медалями команды по дебатам, которые звенят и раскачиваются на крючках.

Мы не замечаем этого.

Нам все равно.

С ним так хорошо, очень хорошо, просто… ах…

Глава 13

Дафна

— Э-э, Дафна, возможно тебе стоит застегнуть свою рубашку. Просто к слову…

— И поправить прическу.

Близнецы стоят в открытом дверном проеме старой комнаты Декстера, одинаковые выражения лиц устремлены на нас, не читаемые. Совершенно невозмутимые — как будто они только что не застали нас с Декстером в тот момент, когда мы прижимались к стене и срывали друг с друга одежду. Как будто моя рубашка не была расстегнута, а груди не угрожали вывалиться из лифчика.

Словно подобные вещи происходят каждую субботу.

Я вслепую нащупываю пуговицы на рубашке, продевая каждую крошечную жемчужину в дырочку, бездумно проталкиваю их, отчаянно пытаясь подобрать их по размеру, но не тратя времени на то, чтобы сделать это как следует.

Мне нужно прикрыть грудь.

Близнецы проходят немного дальше в комнату Декстера, мимо комода, на который я забралась, чтобы изучить корешки его коллекции школьных ежегодников.

— К вашему сведению, мама отправила нас искать тебя, черт возьми, так что надень свои боксеры. Ты знаешь правила: мы не можем зажечь свечи или спеть «С днем рождения», пока все не…

— Соберутся и скажут причину своего отсутствия, — повторяют близнецы, болтая как ни в чем не бывало.

— И поскольку в прошлый раз от тебя не было ни слуху, ни духу…

Амелия проверяет время на своем телефоне.

— Двадцать минут.

— Несмотря на то, что все слышали громкий стук, доносившийся отсюда. — Люси скрещивает руки на груди и поджимает губы. — Какого черта вы делали?

Амелия фыркает.

— Ты должна знать лучше, чем Декс, что происходит в этом доме? Помнишь, какие здесь тонкие стены? Ты даже не можешь…

…Шептать так, чтобы кто-нибудь не услышал это через вентиляцию.

Они смотрят на нас, Амелия поднимает брови, а Люси постукивает ногой по покрытому ковром полу.

— Ну?

— Спускаетесь вниз или как?

Мы с Декстером смотрим им вслед, когда они беззаботно удаляются обратно в коридор, ни о чем на свете не заботясь. И то, что я говорила раньше о том, что обожаю их?

Да.

Забудьте.

Декстер

Дела идут все хуже и хуже, когда спускаемся по лестнице, мой кузен Эллиот ждет внизу, держась рукой за деревянную перекладину.

Он начинает говорить, как только близнецы уводят Дафну на кухню, за пределы слышимости.

— Господи, Декстер. — шипит Эллиот, хватая меня за руку в ту секунду, когда я огибаю лестницу в фойе. Он протаскивает меня через холл, загоняя в угол возле кабинета моего отца. — Ты серьезно трахал свою горячую подружку на вечеринке?

Я отмечаю «горячую» и «подружку», каталогизируя их в своем мозгу для использования в будущем. Разозлившись, я сердито смотрю на него.

— Почему ты вообще спрашиваешь меня об этом?

Эллиот хлопает меня рукой по плечу, издавая тихий свист. Я отмахиваюсь от него.

— Несколько причин. Первая: она выглядит действительно трахнутой. Или пьяной, а тетя Джорджия не подает алкоголь. Так что?

— Не мог бы ты, пожалуйста, перестать использовать слово «трахнутой», когда говоришь о Дафне?

Эллиот скрещивает руки на груди, довольный собой.

— Второе: я заметил, что ты не отрицаешь, что трахал ее.

Я качаю головой, отталкиваясь от стены, желая, чтобы он ушел.

Он не слушается.

— Третье: все слышали стоны. Признаю, было довольно жарко, и я получал от этого удовольствие, пока твой папа не включил стерео, а мама не издала тот странный смешок, который она делает, когда вот-вот сорвется с катушек.

Повернувшись к нему спиной, я иду на кухню, он тащиться за мной.

— Мы не занимались сексом в моей комнате, так что заткнись на хрен.

Он настроен скептически.

— Ну, тогда следовало это сделать. Боже, будь мужиком, чувак. Твоя подружка — горячая штучка. Что она в тебе видит, так это…

— Не твое дело, придурок. — Взволнованный женский голос прерывает меня сзади, пугая нас обоих. Я ожидаю, что Дафна встанет на мою защиту, когда поворачиваюсь на каблуках, но вместо этого обнаруживаю…

Близняшек.

Отлично. Больше драмы; как раз то, что мне нужно.

— Ты ведешь себя как настоящий придурок, — хмурится Люси. — Почему ты всегда такой осел?

Глаза Эллиота вылезают из орбит от их нецензурной брани. Я имею в виду — все разодетые в свои консервативные праздничные платья, они едва ли похожи на дальнобойщиков, на которых начинают походить.

— Какого черта, Декс, ты собираешься позволить ей — им — так разговаривать со мной?

Близняшки скрещивают руки на груди, и Амелия хмыкает.

— Ты вообще себя слышишь?

Люси смеется.

— Все, что нам нужно сделать, это вернуться на кухню и сказать тете Тори, что ты…

— Используешь ненормативную лексику и несешь всякую чушь о Дафне. — От меня не ускользнуло, что Амелия сама использует ненормативную лексику.

— Втаптываешь ее в грязь.

Девочки кивают.

— Если ты отпугнешь ее после того, как мы так усердно трудились, чтобы доставить ее сюда…

Люси делает режущий жест рукой по шее: ты мертв.

— Подожди. Откуда ты знаешь слово «втаптывать в грязь»? Извини, не могу удержаться от вопроса.

— Втаптывать в грязь? — Близняшки скрещивают руки на груди и закатывают прищуренные глаза, говоря одновременно. — Факультет английской литературы.

— Что это? — Эллиот допытывается.

Снова закатывание глаз.

— Продвинутый уровень.

Это заставляет меня задуматься. Потому что:

— Если вы на факультете английской литературы, зачем написали такое дерьмовое письмо Дафне, когда взломали мою электронку — знаете, что? Неважно. Не хочу знать. Господи, вы двое, умоляю, просто возвращайтесь на свою вечеринку.

Обе мои сестры стоят прямо, непоколебимо.

— Мы подождем здесь, пока ты его прикончишь. — Люси ободряюще кивает подбородком в сторону Эллиота.

Прикончу его?

— Ладно, крошечные крестные отцы, сбавьте обороты. Здесь не мафия.

Эллиот смотрит на меня с недоверием, все еще читающимся на его лбу. И жалостью.

— Черт возьми, они всегда такие?

Я хихикаю, хлопаю кузена по спине и веду его обратно на вечеринку.

— К сожалению, да.

Боже, я действительно люблю их.

Маленькие сумасшедшие чудачки.

Дафна

— Итак, приехали.

— Ага, точно. — Декстер постукивает ладонью по рулю, поглядывая в окно на мой дом. Маленькая лампочка на крыльце светится в темноте, освещая темно-серую входную дверь и очаровательного нарисованного снеговика, прислонившегося к кирпичной стене. Свет также отражается от линз его очков, из-за чего трудно прочитать выражение его лица.

Аккуратно заезжая на парковочное место перед моим навесом, я отстегиваю ремень безопасности, но не делаю ни малейшего движения, чтобы выйти из машины, когда он начинает парковаться.

Двигатель работает на холостом ходу.

Радио выключено.

— Уверен, что не хочешь пойти чем-нибудь заняться? Еще довольно рано.

Ровно девять часов воскресного вечера.

— Не чувствую себя обязанным продолжать этот вечерний фарс. — Его смешок сардонический и покровительственный. — Хотя я ценю твои чувства.

Фарс? Обязанным?

— Обязательным? Я думала, это свидание.

Декстер снова смеется, поправляя свои сексуальные очки в черепаховой оправе на переносице. Застегнутая на все пуговицы рубашка с воротником-стойкой выглядывает из-под его зимней куртки, и мой взгляд перемещается от его шеи к сильной линии подбородка.

Место, куда я хочу прикоснуться губами.

— Декстер, если Эллиот сказал что-то, что тебя расстроило, я…

— Позволь прервать тебя на этом месте. — Он поворачивается лицом ко мне с водительского сиденья. — Ничто — и я имею в виду ничто — из того, что говорит Эллиот, не расстраивает меня; он всегда что-то говорит, и я ничего не могу с этим поделать. Он не какой-то парень с улицы. Он член семьи. Так что, как бы мне ни хотелось набить ему морду, я не могу. Потому что моя бабушка обычно находится в соседней комнате.

Он взбешен, взволнован и пылок.

— Эллиот всегда был таким, и, слава богу, не только со мной. Он ведет себя как придурок и с нашим кузеном Джоном, и с маленьким Эриком, который на десять лет моложе его? Что за задница. Нельзя так поступать с ребенком. — Он разочарованно выдыхает. — В любом случае. Я бы с удовольствием встряхнул его, но никогда этого не сделаю, и в этом-то все и дело.

Ослиная задница. Придурок. Козел. Ссыкун.

О боже, почему это меня заводит?

Со мной что-то не так, я знаю. Возможно, у меня слишком давно не было секса, и я переживаю своего рода ломку, когда обыденные слова вызывают грязные, непристойные мысли.

Я наблюдаю, как слова и предложения слетают с красиво очерченных губ Декстера, но перестаю их слышать, настолько погружена в свои мысли. Настолько погружена в мысли о том, как он ведет меня внутрь и…

Моя голова склоняется набок, и я изучаю его.

Я поднимаю взгляд.

— Что это… за взгляд?

Черт, теперь он тоже изучает меня, но в его взгляде нет желания. Больше замешательство.

Я знаю, знаю, это позор! Но он такой добрый, терпеливый, милый и красивый, и он мне нравится, и я хочу… всего. Я хочу с ним всего.

Мне нужно знать, хочет ли он того же, но…

Боже!

— Почему бы мне не проводить тебя до двери?

По собственной воле моя голова кивает.

Хватаю сумочку с заднего сиденья его Ауди, пока он обходит вокруг, чтобы открыть дверь со стороны пассажира, я выхожу; одна нога за другой. Ставя одну ногу перед другой, мы неторопливо идем к входной двери.

Ключи в руке позвякивают в ночной тишине, но я не делаю ни малейшего движения, чтобы вставить их в замок точно так же, как Декстер не делает ничего, чтобы поцеловать меня. На самом деле, вместо того чтобы придвинуться ближе, его руки исчезают в карманах темно-синего пальто, засунутые внутрь в целях защиты. То ли от меня, то ли от холодного, промозглого воздуха — непонятно.

— Спасибо, что пригласил меня сегодня, несмотря на все это безумие. — Улыбка появляется на моих губах. — Твои сестры действительно нечто. Ты хоть понимаешь, как сильно они тебя любят?

— Конечно, знаю, как сильно они любят меня. Это их работа; я их брат.

— Нет, я имею в виду — они действительно любят тебя. Они все это подстроили; пригласили меня в дом твоей мамы испечь печенье, чтобы мы встретились. Отправили мне электронное письмо с твоего телефона. Сняли напряжение с Эллиотом и угрожали прибить сучонка. — Это вызывает у меня тихий смешок. — Ты для них — все. Это…

— Я не думал об этом с такой точки зрения. Большую часть времени они заноза в заднице, что легко упустить из виду их намерения.

— Держу пари. Но на самом деле — они обожают тебя. — Моя рука находит рукав его толстого шерстяного пальто, и я сжимаю его, наслаждаясь ощущением его тела под моей рукой в перчатке. — Я обожаю тебя, Декстер.

С нервным румянцем, который не имеет ничего общего с холодом, смотрю из-под своих длинных ресниц в его карие глаза и жду его реакции.

Его рот изгибается от удовольствия.

— Правда?

— Правда.

Он напевает.

— Это хорошо, потому что я обожаю тебя.

— Правда?

Он опускает голову.

— Да.

Под навесом моей крошечной квартиры, под зимними звездами, наши губы соприкасаются во второй раз за сегодняшний вечер. И когда он, наконец, вынимает руки из карманов, наши пальцы переплетаются.

Я дрожу.

— Тебе нужно зайти внутрь, — шепчет он возле уголка моих губ. — Здесь холодно.

— Декстер, — выдыхаю я с легкой тоской. — Тебе тоже.

Мой ключ поворачивается в замке. Ноги ступают по выложенному плиткой фойе; обувь сбрасывается. Большие руки находят основание моей шеи, жадно притягивая меня к себе и прижимая спиной к стене в прихожей.

— Я действительно хочу поговорить и узнать тебя получше, клянусь, хочу. — Он дышит мне в волосы. — Но все, о чем могу сейчас думать, это…

— Сорвать с себя всю одежду и…

— Затащить в спальню.

О боже, мы исполняем нашу собственную версию «Речи близнецов», заканчиваем предложения друг друга, слова вылетают из наших ртов, когда губы и тела сталкиваются. Руками сжимаю воротник его пальто, отыскивая ряд пуговиц, мешающих мне расстегнуть его рубашку.

Слава богу, Декстер сбрасывает пальто; оно сваливается на пол кучей, затем следуют его вязаная шапка, перчатки и — только сам Декстер мог снять носки.

Глупо ухмыляясь, я снимаю свое собственное пальто, шапку и перчатки, добавляя их к куче на полу.

***

Ведя Декстера вверх по лестнице и по узкому коридору в спальню, я поворачиваюсь к нему лицом, как только мы переступаем порог моей двери. Вместо того, чтобы в спешке срывать друг с друга одежду, мы смотрим друг на друга, упиваясь. Восхищаясь друг другом.

Наслаждаемся.

Моя грудь наполняется абсолютным счастьем, когда рука Декстера нежно касается моей щеки, его пальцы поглаживают линию моего подбородка, пока он наблюдает за мной, с одной стороны очарованный, с другой — возбужденный.

Мои глаза закрываются, когда он наклоняется, чтобы запечатлеть поцелуй в уголке моих губ. Изгиб скул. На моих веках.

По всему моему телу от удовольствия проходит волна покалывания, я откидываю голову назад, предоставляя ему доступ, в котором он нуждается.

Декстер нежно посасывает мою шею.

Его язык неторопливо скользит вдоль моего горла, пока его нос не зарывается мне в волосы. Стон срывается с моих губ, когда наше дыхание становится затрудненным — клянусь, мы оба задыхаемся; но это его дыхание или мое?

Наши языки скользят друг по другу, когда наши тела, наконец, встречаются; мое тело вздыхает с облегчением. Выдыхает. Вибрирует от предвкушения.

— Мне нравятся эти очки, — невнятно произношу я, проводя пальцем по оправе у его виска, туда-сюда… затем снова обратно.

— Что? — Декстер кажется таким же опьяненным, как я.

— Твои очки, очки. Боже, я обожаю твои очки.

— Ты не говорила, да? — Еще больше поцелуев в мою шею. — Это впервые.

Его прикосновения к моему телу ощущаются так приятно, что я едва могу закатить глаза.

— П-почему-то сомневаюсь в этом. Ммм… ты был бы удивлен тем, насколько… твой язык так приятен на ощупь… Многие женщины находят очки, галстуки-бабочки и подтяжки сексуальными.

— Мне нужна только одна женщина, которая считала бы все это сексуальным.

— Да, да, да, — повторяю я, наконец-то застонав ему в рот, когда наши рты встречаются; наконец-то, благословенно сливаясь.

— Сними их с меня, — требует он.

Я подчиняюсь.

Я слушаюсь его; и он просто великолепен.

Глава 14

Декстер

Черт возьми.

Дафна Уинтроп снимает с меня рубашку.

Вытаскивает ее из-за пояса темных джинсов.… руки на моей гладкой груди, ее мягкие ладони пробегают по моему прессу и грудным мышцам. Пальцы обводят мои твердеющие соски.

Я прикусываю нижнюю губу, раздувая ноздри. Сжимаю и разжимаю кулаки. Желание обхватить ее руками за талию становится невыносимым, когда она, наконец, стягивает рубашку с моих плеч, вниз по рукам, на пол.

Дафна Уинтроп снимает с меня штаны.

Ремень.

Затем, прежде чем успеваю осмыслить это, застежка на моей ширинке расстегивается, молнию медленно тянут вниз. Так медленно простой звук расстегивающейся металлической дорожки заставляет член болезненно сильно пульсировать.

Предвкушение пульсирует в венах, ни одна фантазия, которая у меня когда-либо была, не может сравниться с этой реальностью, когда брюки сползают до лодыжек.

Я выхожу из них и медленно направляюсь к кровати в одних боксерах. Мои ноги упираются в матрас, когда она толкает меня назад, дальше и дальше.

— Приляг к изголовью кровати? — раздается ее тихая просьба. — Я хочу, чтобы ты посмотрел, как я раздеваюсь. Это нормально?

Каким-то образом мне удается кивнуть.

Глотаю воздух.

Дыши, Декстер, напоминаю себе. Дыши.

Черт. Дафна Уинтроп собирается снять всю одежду со своего великолепного тела и раздеться догола.

Для меня.

Она начинает с верхней пуговицы своей рубашки с воротничком, вытаскивая одну из отверстия, затем другую.

Раз.

Два.

Мои глаза прикованы к этому участку обнаженной кожи; не отрываюсь, смотрю на нее, когда расстегивается третья пуговица, следом четвертая. Ее руки на мгновение замирают, чтобы раздвинуть шов ее рубашки, кремовое пространство декольте священно, блаженно — о, черт — наполнено. Я несколько раз слышал фразу «выпрыгивает» но никогда лично не видел, чтобы грудь выпирала из лифчика.

Я заставляю себя оставаться бесстрастным; желаю, чтобы челюсть оставалась сомкнутой.

Вместо того, чтобы расстегнуть остальную часть своей красивой, элегантной рубашки, ее руки скользят к поясу джинсов. Застежка расстегивается; молния тоже. Я наблюдаю, как ее руки скользят по бледной, идеальной коже и стягивают джинсы вниз по стройным бедрам.

Белые кружевные шорты.

Безупречная фарфоровая кожа.

Дафна снимает свои узкие джинсы, оставляя их кучей на ковре, и медленно шагает вперед, держа пальцы на пятой пуговице рубашки, когда подходит к кровати.

Затаив дыхание, я жду.

Дафна

Он не может отвести от меня глаз, и, честно говоря, он так неподвижен, что я боюсь, что он перестал дышать. Декстер совершенно… неподвижен. Дерьмо. Что, если от вида моей почти обнаженной груди парня хватит удар?

Я замираю, расстёгивая пятую пуговицу.

— Декстер?

Его невнятное «А?» вызывает застенчивую улыбку на моих губах, позволяя мне продолжить стриптиз.

Забравшись на кровать, я подползаю к нему по центру матраса и с удовлетворением отмечаю, как раздуваются его ноздри, когда я оседлываю его бедра. Голодные глаза Декстера блуждают по моему телу, пока я снимаю свою бледно-розовую рубашку, медленно стягивая ее вниз по рукам. Бесцеремонно бросаю ее на пол рядом с кроватью.

— О черт, — стонет он, когда я протягиваю руку и расстегиваю лифчик; он присоединяется к моей рубашке и джинсам в куче на полу.

Теперь нас разделяет только трусики.

Я наклоняюсь вперед, мои груди трутся о его грудь, звук его хриплого стона и мой стон наполняют воздух. Мои руки блуждают по его гладким грудным мышцам; Декстер — само совершенство. Оливковая кожа, жилистая, подтянутая и твердая, с идеальными сосками. Я провожу по ним дрожащими руками, неторопливо поглаживая один из них пальцами.… обжигающий… дразнящий.

Его бедра подо мной дергаются, и я поворачиваюсь тазом к его напрягшейся эрекции; это просто невозможно не заметить.

Выпрашивает.

Умоляющий, твердый и так мучительно приятно трущийся о мой центр, что сдавленный стон застревает у меня в горле, когда Декстер, наконец, наклоняется вперед, чтобы захватить мои губы своими.

Внезапно я оказываюсь на спине, его рот и язык повсюду.

На моей шеи.

Ключице.

Груди.

О боже, моя грудь. Я выгибаю спину навстречу его рту, пока он сосет, облизывает и сжимает, давление между ног становится таким мучительным, что, когда тяну его за волосы, мы оба задыхаемся от удовольствия.

— Ты сведешь меня с ума, черт возьми, — хрипит он, все сильнее вдавливая свой член в верхушку моих бедер, его голова все еще склонена к моей груди. Его большая рука обхватывает одну, нежно сжимая. — Господи, так хорошо.

Я опускаю взгляд между нашими телами на наши прижатые друг к другу тазы, чувствуя, как мои глаза стекленеют от возбуждения. Волнение. Желая почувствовать его, нахожу эластичный пояс его боксеров, мои пальцы скользят по краю, прежде чем нырнуть под него. Внутрь.

Обхватывая его твердую и непреклонную длину.

Поглаживаю его вверх и вниз, пока он хнычет и стонет мне в рот; это низкий, вымученный горловой звук, который заставляет меня отчаянно стягивать его нижнее белье с бедер, мои ладони гладятего упругий зад.

Декстер изгибается, когда сжимаю и разминаю, притягивая его к себе за ягодицы, в конце концов, он сбрасывает боксеры.

— Ложись на спину, — шепчу я, когда он восхитительно обнажен.

Я начинаю с его шеи, томно целуя вдоль неровно бьющегося пульса у него на горле — его сердца. Целую его живот, облизываю пресс, пупок и ниже…

Я сосу.

И кружу.

И снова сосу.

— О, черт, о, черт, черт, — повторяет он, сжимая покрывало тисками в своих фантастически больших ладонях. — Черт, о, черт.

Он бормочет и гримасничает в агонии, и это восхитительно. Его грязная ругань только усиливает покалывание в моих женских частях. До боли.

— Черт… Остановись, детка, я хочу трахнуть тебя… Остановись, Дафна… не останавливайся. О… черт.

Он кончает, его голова откидывается на подушку.

Декстер

— Ты такая красивая, — шепчу ей на ухо, мой член снова становится твердым. — Такая красивая.

Даже поверить не могу, что это дерьмо реально; что я в ее постели, а она лежит рядом, моя рука блуждает по ее гладкой обнаженной коже.

И что она мне позволяет.

Или что поощряет меня.

Мой член буквально никогда не был во рту у девушки.

И Дафна Уинтроп отсосала мне.

Намеренно.

Кстати, об этом… ее рука сжимает мою, опуская ее под одеяло к своей правой груди; я начинаю медленную ласку большим пальцем, отчего она откидывает голову на подушку и, затаив дыхание, произносит мое имя.

Не буду врать: я отбрасываю покрывало, чтобы видеть, как моя рука гладит ее грудь. Они полные и округлые в моей ладони, ее соски розовые и идеальные. Очевидно, что от того, как я ласкаю ее сиськи, мой член начинает пульсировать; ради Бога, я главный герой в собственных чертовых сексуальных фантазиях.

— Ты прекрасен. — Ее рука на внутренней стороне моего бедра, затем на моем пульсирующем члене, когда она шепчет мне на ухо. Облизывает его. — Все в тебе меня возбуждает.

— Дафна, не могу поверить, что собираюсь это сказать, но… — Дерьмо. Блядь. Черт. — У меня… нет презерватива.

Ее рука касается моей щеки.

— Все хорошо, детка. Я тебе доверяю и у меня он есть. Я имею в виду… ему сто лет, но… Я принимаю таблетки, так что…

Через пару мгновений упаковка вскрывается, презерватив надевается, и я скольжу внутрь, единственные связные мысли после этого?

Если бы я умер прямо сейчас, уже был бы на небесах.

Дафна

— Я люблю «Звездные войны», — невнятно бормочу, когда он вращает бедрами, сильнее прижимая меня к матрасу, его руки обхватывают мою задницу и сжимают. — Я их просто обожаю.

— О, да? — Хрип. Одышка. Стон.

— Да, о… о! Да. — У меня поджимаются пальцы на ногах.

— Черт возьми, да, ты любишь «Звездные войны», — стонет Декстер, сжимая и разжимая эти стройные, сексуальные бедра, его рука сжимает мой зад. Сжимая мою задницу. — Ух… боже… чееерт…

— Декстер, о боже, я….

— Дафна, детка, — его голос напряжен. — Я мог бы жить внутри тебя.

— Да, — умоляю я. — Да, пожалуйста.

Да.

Да.

Да.

***

Табита : Итак. «Испечь печенье» — это твое новое кодовое слово для обозначения секса?

Я : Да, в значительной степени. Декстер такой.… У меня даже слов нет.

Табита : Наверное, фраза, которую ты ищешь, «Оргазмический».

Я : Тебе нельзя говорить такое дерьмо. Только мне.

Табита : Хорошо. Отлично. Но я использую вашу историю в книге; прости, ничего не смогу с собой поделать…

Я : Я бы поспорила с тобой, но знаю, что это бессмысленно. По крайней мере, сделай моего персонажа красивым, умным и веселым.

Табита : Ты только что описала себя;)

Я : Оу, вот почему я тебя так сильно люблю.

Табита : Значит, эта история с Декстером… заметила, как все становится серьезным?

Я : О боже, ДА! Да, он… потрясающий. лол. Одна мысль о нем заводит меня…

Табита : Хочешь «испечь печенье»?

Я : Десятки и дюжины печений…

Эпилог

Дафна

6 или 8 месяцев спустя… кто считает?

— Интересно, по какому поводу, — бормочу я красивой светловолосой Грейсон на кухне в новой квартире ее брата Коллина. Это его вторая квартира за год, но… почему-то это не похоже на вечеринку по случаю новоселья. — Что за маленькая вечеринка, которую они решили устроить в последнюю минуту?

Они с Табитой живут вместе последние шесть месяцев — встречаются восемь — и сегодня вечером они устраивают импровизированную… что бы это ни было, вечеринку.

— Ну, — заговорщически говорит она, подталкивая меня локтем и хватая пригоршню чипсов. — Моя теория заключается в том, что они собираются объявить о помолвке. По крайней мере, надеюсь на это. Они не могут продолжать устраивать эти вечеринки по случаю новоселья.

Я оглядываю комнату, полную людей; родители Табиты. Родители Коллина и Грейсон. Грейсон и ее суровый парень, играющий в регби Кэлвин. Больше семьи. Больше друзей. В просторной высотной квартире Таб и Коллина собралось много народу.

— Или, наверное, это из-за одной из ее книг? — размышляю я. Табита — автор, и у нее вышло три книги. — Может, она где-то попала в список бестселлеров?

Грейсон не выглядит убежденной.

— Возможно. Но я все равно ставлю на помолвку. Ты видишь, как мой брат ходит за ней по пятам, целует ее с ног до головы?

Я заметила. Коллин принес ей воды. Потирал плечи, разговаривая с родителями. Приносил ей маленькие тарелочки с едой. Прикасался к ней.

Хммм.

Не уверена, что это помолвка. Это не в стиле Табиты.

— Возможно, но они даже года не были вместе.

Сестра Коллина недоверчиво смотрит на меня.

— Эти двое? Ты издеваешься надо мной? Они с ума сходят друг от друга с первого дня. Были почти неразлучны.

Я морщусь.

— Наверное, ты неправильно все помнишь. Коллин преследовал ее, ставил в неловкое положение, сколько недель она провела, избегая его. Когда ты говоришь «сходят с ума друг от друга», ты думаешь о себе и Кэлвине.

Грейсон и ее бойфренд безумно влюблены друг в друга, и так было с того дня, как они встретились; с того дня, когда она создала фальшивого бойфренда по имени Кэл Томпсон, чтобы держать своих любопытных друзей подальше от себя.

Почти так же, как Декстер попросил меня стать его фальшивой девушкой на вечер, чтобы его семья не вмешивалась в его личную жизнь.

На самом деле, если подумать, мы все трое — Грейсон, Табита и я — лгали в начале наших отношений; Грейсон лгала о том, что придумала себе фальшивого парня, Табита, что она автор и прятала свои книги ото всех, а я лгала о том, что я девушка Декстера.

Какими милыми маленькими лгуньями мы все оказались; слава богу, для нас все закончилось хорошо.

***

— Хорошо проводишь время? — спрашиваю я, бочком подходя к Декстеру. Он обхватывает меня рукой за талию, притягивая к себе. Прижимает и быстро целует в шею, прямо под ухом; мое любимое местечко.

Я каждый раз вздрагиваю.

— Хорошо провожу время; только жалею, что Коллин пригласил моих сестер. Зачем ему это делать? Они сводят меня с ума. Я имею в виду — посмотри на них. — Он кивает в противоположный конец комнаты, где близняшки устраивают судейство, дико жестикулируя и громко смеясь.

У меня есть подозрение, что они воспроизводят тот момент, когда они встали на защиту Декстера в ночь празднования своего 16-летия, сказав своему кузену Эллиоту, чтобы он отвалил. Назвали его придурком. Надрали его дерзкую задницу.

Несмотря на то, что это было больше полугода назад, пересказывать эту историю — одно из их любимых занятий в разной компании.

И они делают это так хорошо. Так живо.

Так громко.

Кончики ушей Декстера розовеют, когда Люси вскидывает руки в воздух с криком:

— Мы подождем здесь, пока ты его прикончишь! — Заявление достаточно громкое, чтобы его услышали все в комнате.

Мой парень стонет.

— Почему они продолжают рассказывать эту историю? — Он проводит рукой по своим аккуратно причесанным волосам, и мои глаза следят за его движениями, спускаясь по его шее к открытой коже у воротника. — Это так неловко.

Две верхние пуговицы его рубашки расстегнуты. Для Декстера это настолько непринужденно и буднично, насколько это возможно. У него есть и футболки; я видела их в его шкафу, и несколько раз по выходным. Но ему нравится быть нарядным. При параде. Аккуратным.

Моя работа — держать его в узде.

Я прижимаюсь губами к его шее для быстрого поцелуя, вдыхая запах его восхитительного мужского одеколона. Его древесный шампунь.

— М-м-м, ты хорошо пахнешь.

— Дафна, прекрати. Ты заставляешь меня…

— Возбудиться?

Мне нравится, какой он открытый сейчас; какими раскованными становимся, когда мы вместе. Какими честными и нежными.

— От того, что слышу, как ты произносишь это слово, становится только хуже. — Низкий баритон его голоса становится ниже, и он наблюдает, как я прикусываю нижнюю губу, двигая зубами взад-вперед.

Я смотрю в темный коридор, ведущий из гостиной, задумчиво приподняв бровь.

— Хочешь проверить свободную спальню?

Мой намек понятен.

Декстер сглатывает, его кадык дергается, а глаза за оправой очков быстро затуманиваются. Ну правда, Секси Декси.

Он коротко кивает. Да.

Хватает меня за руку. Тащит по темному коридору ко второй двери слева, мое тело гудит от желания и предвкушения того, что произойдет, когда мы закроем за собой дверь в ту темную комнату для гостей.

Дверь заперта; комната пустая и темная.

Напрягая зрение, я едва могу разглядеть какую-либо мебель, не говоря уже о пальцах Декстера, когда он находит завязку моего изумрудно-зеленого платья с запахом — того самого, которое я одолжила у Табиты, полюбила и не вернула. Обернутый вокруг моей талии, мягкий хлопок облегает мое тело, как вторая кожа, совершенно подчеркивает мои изгибы.

Большие руки скользят по обнаженной коже между глубоким вырезом, проникая в чашечку моего бюстгальтера, ладони нежно массируют мою грудь. Рай. Это похоже на рай.

Снаружи доносятся приглушенные звуки вечеринки, но нам все равно.

— Ты такая сексуальная, — мурлычет он в темноте, его губы находят опору на моей ключице. — Я хотел прикоснуться к тебе весь вечер. Развяжи это платье и будь ближе ко мне.

— Да, — со вздохом выдыхаю я ему в рот; рот, о котором я мечтаю каждую ночь; эти губы, от которых уходит вся боль в моем теле.

В какой-то момент меня поднимают на комод.

Неловкими движениями нахожу пряжку его ремня. Расстегиваю ширинку. Спускаю темную, нарядную джинсовую ткань с его стройных бедер вместе с темно-синими боксерами. Он развязывает пояс у меня на талии. Раздвигает хлопок моего платья. Отодвигает в сторону кружевное нижнее белье телесного цвета.

Мои руки блуждают по его торсу, рельефному прессу, крепким грудным мышцам.

Я люблю его тело.

Его очки.

Его разум.

— Я люблю тебя, — шепчу я, когда он толкается в меня с громким стоном; о презервативе все забыли, когда мы стали парой (не то, чтобы я сомневалась в этом).

Он толкается один раз, затем замирает.

— Ты только что сказала, что любишь меня?

— Да. — Я наклоняю голову в темноте, хотя он не может меня видеть. — Да, да, я люблю тебя. — Я двигаю тазом, надеясь подтолкнуть его.

Он медленно выходит. Медленно входит.

Снова, и снова, и снова.

— Боже, Дафна, о боже. — Он зарывается носом в мои волосы, глубоко вдыхая. — Я так люблю тебя.

Вперед. Назад. Медленно.

Комод ударяется о стену с каждым безумным толчком, наши громкие стоны и бормотание заглушаются только шумом вечеринки в соседней комнате. Смутно слышу характерный смех Табиты, но моя шея сворачивается в сторону, и я опьянена окситоцином, разливающимся по моему телу.

— Я люблю тебя… о! О боже… мммм…

Взрыв.

Взрыв.

Взрыв. Картина на стене за моей спиной падает, ударяется о твердую деревянную крышку комода и разбивается об пол с характерным звуком разбитого стекла.

Нам все равно.

Мы не можем остановиться.

— О черт, черт, — ворчит Декстер, когда мы кончаем одновременно. Он запечатлевает влажный поцелуй на моем виске, его грудь вздымается от учащенного сердцебиения.

Затем, после долгого молчания:

— Как мы собираемся объяснить это сломанное что бы это ни было Коллину и Табите?

Он отстраняется от меня, и я нащупываю завязки своего платья.

— Просто скажу ей правду. Не думаю, что она рассердится.

Я слышу звук застегивающейся молнии на его брюках, потом ремня.

— Где этот чертов выключатель?

Руки хлопают по стене, его голос затихает, когда он приближается к двери.

Загорается свет.

Я часто моргаю, чтобы защититься от слепящего света, не видя ничего, кроме…

Розовый.

Розовый, розовый и еще раз розовый.

Белая детская кроватка у стены. Кресло-качалка с маленьким серым плюшевым слоником в углу. Монограмма «ЛКЕ», выполненная белым переплетающимся шрифтом в центре противоположной, розовой, как пудра, стены.

— Боже. Дерьмо. — выдыхает Декстер.

Мой рот открывается, и я прикрываю его рукой, чтобы скрыть свой ужас.

— О боже мой. Мы только что запятнали детскую комнату своим сексом!

Что означает…

— О боже. Табита беременна.

И не просто беременна, а глубоко беременна. Она должна быть на сроке не менее двадцати недель, если они уже знают пол, выбрали имя и украсили всю детскую.

Все кусочки головоломки встают на свои места: новая большая квартира, ближе к пригородам. Табита бросает свою дневную работу и пишет из дома. Коллин переходит на офисную работу в своей фирме, чтобы ему больше не приходилось путешествовать.

Ее рубашка свободного покроя. Коллин весь вечер ходит за ней как приклеенный, словно она сделана из стекла.

Эта вечеринка.

— О боже мой, — повторяю я, задыхаясь от ужаса. — Декстер. Они расскажут всем сегодня вечером. Вот что это такое.

— Ребенок. — Мы произносим эти слова вместе в изумлении.

— Девочка, — выдыхаю я, первый укол зависти поселился в моей душе.

— Срань господня. — Он прирос к полу. — У Коллина будет гребаный ребенок.

Он произносит это с таким потрясением, что я не могу не задаться вопросом…

— Неужели… — Я нервно сглатываю, разглаживая рукой складки на платье. — Ты тоже хочешь детей?

Я должна спросить, потому что, ну… Я хочу. Хочу детей, сильно. И, может, мне всего двадцать пять лет, но мои биологические часы тикают с того момента, как я встретила Декстера.

Он — то, что мне нужно.

— Конечно, я хочу детей.

Я — все для него, я вижу это в его глазах.

Гормоны бушуют, наши застенчивые взгляды встречаются.

Затем наши губы соприкасаются.

— Я люблю… — шепчу в уголок его рта.

— Тебя.

— Мы не можем здесь оставаться. — Один из нас шепчет.

— Как после…

— Посмотрим им в глаза?

В конце концов, мы выходим подышать свежим воздухом, поправляем одежду и мои длинные волосы. Последний, долгий, томительный поцелуй, прежде чем вместе переступаем порог.

Декстер

Дафна любит меня.

Да, мы встречаемся последние несколько месяцев, но я на самом деле не думал, что она будет той, кто скажет это первой; я предполагал, что это буду я.

И теперь, когда я знаю, не могу перестать наблюдать за ней с другого конца комнаты. Моя девушка. Мой лучший друг.

Любит меня.

Я наблюдаю, как она порхает от тети к дяде, к друзьям по колледжу. Наблюдаю, как она подходит к бару и наливает себе бокал вина. Берет пиво из ведерка со льдом.

Наблюдаю, как она направляется ко мне, эта красивая, великолепная женщина.

Я поправляю очки на носу, переключая внимание на Коллина, когда он наклоняется и шепчет что-то на ухо Табите. Она кивает, прикусывая нижнюю губу.

Он прочищает горло, готовясь заговорить, и я точно знаю, что последует дальше.

Дафна вовремя оказывается рядом со мной, протягивая мне бутылку пива, когда Коллин объявляет:

— Секундочку. Могу я привлечь ваше внимание на пару мгновений?

Его рука покровительственно обнимает Табиту, и теперь, когда я знаю их секрет, мой взгляд устремляется к ее животу. Напрягаюсь, пытаясь уловить какие-либо признаки беременности, но не вижу ни одной.

— Прежде всего, спасибо всем за то, что пришли. У нас есть пару важных новостей, которыми мы не хотели делиться онлайн, и мы рады, что вы все смогли прийти. — Его голос срывается, эмоции играют с каждым вдохом. — Табита и я… мы…

Он смотрит на своих родителей.

Ее родителей.

Табита протягивает руку между ними и хватает его за руку, и я вижу, как он сжимает ее.

Солидарность.

Команда.

— Табита и я… — начинает он снова, прочищая горло и выдыхая. — Мы вместе не так давно — даже года нет, но когда ты узнаешь своего человека, то понимаешь это, правда? — Небольшая собравшаяся толпа хихикает. — Для меня встреча с Табитой была любовью с первого взгляда.

Зал издает коллективное «Оууууууу».

Коллин смотрит на меня, и наши взгляды встречаются. Я знаю этого парня почти всю свою жизнь и могу с уверенностью сказать, что прямо сейчас он может звучать уверенно, но определенно выглядит так, словно его вот-вот стошнит.

Я говорю ему твердо:

— Ты справишься, приятель, — и ободряюще поднимаю большие пальцы.

Сообщение получено.

— В любом случае, мы пригласили вас сюда, чтобы сказать, что… мы любим друг друга и, что ж…Нет простого способа сказать это, так что… Мама. Папа. Всем — мы поженились в здании суда на прошлой неделе и… у нас будет ребенок!

Секунду никто не двигается.

В комнате оглушительно тихо.

— Сюрприз! — Табита излучает радость, прижимая руки к животу.

Но затем…

Обе матери начинают плакать. Внезапно все начинают обниматься. Возбужденная болтовня, бутылка шампанского откупоривается и летит через всю комнату. Разливается вино.

Это настоящий праздник любви.

Грейсон и Кэл бочком подходят к Дафне, и я получаю тычок локтем в ребра от потрясающей младшей сестры Коллина.

Она хихикает.

— Ну, раз уж мы все делимся новостями, возможно, сейчас самое подходящее время пойти и сказать моим родителям, что мы с Кэлом этим летом съезжаемся. Они ни за что не смогут разозлиться на нас после такого маленького объявления!

Смеясь, они направляются к своим родителям, держась за руки.

— Вау, вся эта ночь была нереальной, — говорит Дафна рядом со мной, прижимаясь, когда я обнимаю ее за талию. — Сначала все мои друзья влюбляются, потом съезжаются, потом у них рождаются дети…

Я целую ее в макушку.

— У нас тоже это будет, со временем.

У нее перехватывает дыхание.

— Да?

— Да.

Она смотрит на меня, широко улыбаясь.

— Я так сильно тебя люблю.

— Я тоже тебя люблю.

И знаете что?

У нас правда это получилось.

Ровно семнадцать месяцев и четыре дня спустя.

КОНЕЦ СЕРИИ

Notes

[

←1

]

ДР — здесь и далее инициалы Декстер Райн

Оглавление

Сара Ней Как притворяются лжецы Серия: Три маленькие лжи #3

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Эпилог